Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов Сэмюэл Ричардсон

        Ричардсон Сэмюэл

        Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов (Часть первая)
        ДОСТОПАМЯТНАЯ ЖИЗНЬ

        ДВИЦЫ

        КЛАРИССЫ

        ГАРЛОВЪ,

        истинная повсть.

        Англинское твореніе

        Г. РИХАРДСОНА

        Съ присовокупленіемъ къ тому оставшихся по смерти Клариссы писемъ и духовнаго ея завщанія.

        Часть первая.

        Во град Святаго Петра, 1792 года.


        
        Свидтельствовалъ и подписалъ Коллежской Совтникъ и отправляющій должность Санктпетербургскаго Полицмейстера.

        АНДРЙ ЖАНДРЬ.

        МИЛОСТИВОМУ ГОСУДАРЮ

        моему

        НИКИТ

        ГАВРИЛОВИЧУ

        МХОВНИКОВУ.

        въ знакъ чистосердечной искренности, глубочайшаго почтенія и совершенной благодарности подноситъ.

        И. С.

        ПОВСТЬ КЛАРИССЫ ГАРЛОВЪ

        Письмо I.

        АННА ГОВЕ къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.

        10 Января.


        Надюсь, дражайшая моя пріятельница и подруга, что ты ни мало не сумнваешся въ томъ, какое я принимаю участіе въ возставшихъ въ твоемъ семейств смятеніяхъ и безпокойствахъ. Знаю, колико для тебя чувствительно и прискорбно быть причиною всенародныхъ разговоровъ. Однакожъ не возможно никакъ,чтобы въ столь извстномъ произшествіи, все касающееся до молодой двицы, отличившей себя отмнными своими дарованіями и учинившейся предмтомъ общаго почтенія, не возбуждало любопытства и вниманія всего Свта. Желаю нетерпливо узнать отъ тебя самой вс о томъ подробности, и какимъ образомъ поступлено было съ тобою по случаю такого произшествія, которому ты не могла воспрепятствовать, и въ кототоромъ по всмъ моимъ догадкамъ претерплъ больше всхъ начинщикъ.
        Г. Дигсъ, {* Лкарь.} призванный мною по перьвому извстію о бдственномъ семъ происшествіи, для узнанія отъ него о состояніи твоего брата, сказалъ мн, что рана его не опасна, ежели не усилится у него горячка, которая въ разсужденіи волнующихся его мыслей умножается очевидно. Г. Віерлей пилъ вчера у насъ чай; и хотя по мннію всхъ не держится ни мало стороны г. Ловеласа, но какъ онъ такъ и г. Симесъ порочили чрезвычайно твоихъ родственниковъ за грубой ихъ съ нимъ поступокъ, когда пришелъ онъ освдомиться о состояніи твоего брата, и свидтельствовать чувствуемое имъ сожалніе о случившемся происшествіи. Они говорили, что г. Ловеласу не возможно было не обнажить своей шпаги; и что братъ твой или отъ своего неискуства, или отъ чрезвычайной запальчивости подвергнулъ себя перьвому удару. увряютъ также, что г. Ловеласъ стараясь удаляться говорилъ ему: "Остерегайтесь г. Гарловъ; въ запальчивости вашей не стараетесь вы никакъ объ оборон, и подаете мн надъ собою преимущество. Имя почтеніе къ вашей сестр оставляю сіе охотно, ежели - ". Но слова сіи учиня его еще злобне, отняли у него весь разсудокъ; и онъ бросился
съ такимъ изступленіемъ, что соперникъ его давши ему легкую рану, отнялъ у него шпагу.
        Братъ твой навлекъ на себя многихъ недоброжелателей, какъ высокомрнымъ своимъ нравомъ, такъ и своею гордостію, нетерпящею никакого противорчія. Недоброхотствующіе ему люди говорятъ, что при вид текущей изъ раны его крови въ великомъ изобиліи жаръ страсти его попростылъ гораздо; и что когда соперникъ его старался подавать ему помощь до прибытія лкаря, то онъ принималъ услуги его съ такою терпливостію, по которой можно было судить, что посщеніе г. Ловеласа не сочтетъ онъ никакъ себ обидою.
        Но оставимъ разсуждать людей какъ имъ угодно. Весь свтъ о теб сожалетъ. Какое твердое поведніе безъ всякой перемны! Столько зависти, какъ часто сама ты говаривала, ошибаться во всю свою жизнь, не бывши ни отъ кого примчаемой, и не желая навлечь на себя ни отъ кого вниманія о потаенныхъ твоихъ стремленіяхъ ко благу! Лучше быть полезною, нежели блестящею, выбрала ты для себя надпись, которую я нахожу весьма справедливою. Однакожъ будучи теперь противъ твоей воли подвергнута людскимъ разсужденіямъ и разговорамъ, ненавидима въ ндр своей фамиліи за чужіе преступленія; какое должна добродтель твоя претерпвать мученіе? На конецъ признаться должно, что такое искушеніе совершенно соразмрно съ твоимъ благоразуміемъ.
        Вс твои друзья опасаются того, чтобы столь жестокая ссора между двумя фамиліями не произвела еще какого нибудь бдственнйшаго произшествія. Для сей самой причины прошу я тебя, учинить меня въ состояніи по собственному твоему свидтельству отдавать теб справедливость. Мать моя и вс мы, такъ какъ и вс люди ни о чемъ больше не говоримъ, какъ только о теб, и о слдствіяхъ, могущихъ произойти отъ огорченія и негодованія такого человка, каковъ г. Ловеласъ, которой жалуется открытымъ образомъ, что поступлено съ нимъ дядьями твоими чрезвычайно презрительно и обидно. Мать моя утверждаетъ, что благопристоиность запрещаетъ теб теперь какъ его видть, такъ и имть съ нимъ переписку. Она слдуетъ во всемъ мыслямъ дяди твоего Антонина, которой какъ теб извстно, удостоиваетъ насъ иногда своимъ посщеніемъ, и внушаетъ ей, какой порокъ для сестры ободрять такого человка, которой не можетъ иначе до нее дойти, какъ чрезъ кровь ея брата.
        И такъ поспши, любезная моя пріятельница, описать мн вс обстоятельствы случившихся съ тобою приключеній, съ тхъ самыхъ поръ, какъ г. Ловеласъ началъ имть съ вами знакомство. А особливо увдомь меня о томъ, что произходило между имъ и твоею сестрою. Говорятъ о томъ различнымъ образомъ, и полагаютъ, что меньшая сестра похитила у своей старшей сердце ея любовника; заклинаю тебя изъясниться въ томъ со мною обстоятельне, дабы я могла удовольствовать тхъ, которымъ внутренность сердца твоего не столько какъ мн извстна. Ежели произойдетъ еще какое несчастіе, то чистосердечное описаніе всего случившагося прежде, можетъ служить твоимъ оправданіемъ.
        Видишь, къ чему обязываетъ тебя преимущество твое надъ всми людьми одного съ тобою пола. Изъ всхъ женщинъ, которыя тебя знаютъ, или о теб слыхали, нтъ ни одной, которая бы не почитала тебя подверженною своему сужденію въ столь нжномъ и щекотливомъ дл. Однимъ словомъ, весь свтъ иметъ глаза свои обращенные на тебя, и кажется требуетъ отъ тебя примра; дай Богъ, чтобы ты имла свободу слдовать твоимъ правиламъ! Тогда, смю то сказать, все приняло бы настоящее свое теченіе, и не имло бы другой цли, кром одной чести. Но я опасаюсь твоихъ надзирателей и надзирательницъ; мать твоя имя въ себ удивительные достоинствы и способность управлять поведніями другихъ, принуждена сама слдовать чужимъ поступкамъ; твоя сестра и братъ отвлекутъ тебя отъ настоящаго твоего пути непремнно.
        Однакожъ я теперь коснулась до такихъ предмтовъ, о которыхъ ты не позволяешь мн говорить пространно. Но извини меня въ томъ; теперь уже ничего больше говорить о томъ не буду. Между тмъ на что мн просить у тебя прощенія, когда я пользу твою почитаю своею, честь мою соединяю съ твоею; люблю тебя, какъ еще ни одна женщина другой такъ не любила; и когда горячность твоя ко мн позволяетъ мн уже давно называть себя твоимъ другомъ.

        Анна Гове.

        P. S. Пришли мн списокъ съ духовной дда твоего, которую онъ учинилъ въ твою пользу, и позволь мн показать то тетк моей Гартманъ; тмъ обяжешь ты меня чрезвычайно. Она уже давно меня проситъ достать ей ее прочесть. А между тмъ столько ты плнила ее твоими качествами, что не зная тебя лично, хвалитъ весьма расположеніе твоего дда, не вдая еще настоящей причины сей предпочтительности.

        ПИСЬМО II.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Въ замк Гарловъ 13 Января.

        Колико ты, любезная пріятельница! приводишь меня въ замшательство чрезвычайною твоею учтивостію! не сумнваюсь ни какъ въ искренности твоей и чистосердечіи; однакожъ берегись, чтобъ ты снисходительною твоею ко мн пристрастностію не подала мн случая подозрвать нсколько твои разсужденія. Ты никакъ не могла того замтить, что я у тебя выучила и переняла множество удивительныхъ вещей, которыя умю искусно въ глазахъ твоихъ показывать такъ, какъ будто бы они собственно мн принадлежали; ибо ты всми твоими поступками, всми твоими словами, и всми твоими взорами, изображающими столь живо твою душу, нимало не зная того сама, подаешь наставленіе той, которая иметъ къ теб гораздо больше почтенія, любви и уваженія, нежели то теб извстно. И такъ, любезная пріятельница! буду на предки въ похвалахъ твоихъ нсколько воздержне, дабы посл учиненнаго мною признанія не нужно было подозрвать, что ты находишь удовольствіе хвалиться сама тмъ, что ты хвалишь себя, показывая наружно, будто хвалишь другаго.
        Правда, что въ спокойствіи нашего семйства учинилась великая перемна, и посл несчастнаго того происшествія, въ которомъ ты по дружб твоей принимаешь столько участія, все въ немъ находится въ чрезвычайномъ волненіи. Я почитаюсь всему тому виною; желающія мн зла, пусть оставятъ сердце мое на собственное его расположеніе; весьма бы я была тронута бдственнымъ тмъ случаемъ, ежели бы была пощажена по справедливости кмъ нибудь другимъ, а не собою; ибо по преступному или нкоему чувствію нетерпливости, произшедшей отъ того, что всегда было поступаемо со мною съ послабленіемъ, не сдлала я привычки къ укоризнамъ; или отъ сожалнія, слыша поносимыхъ за меня такихъ людей, которыхъ я должна защищать, желала я многократно, чтобы кому нибудь было угодно взять меня къ себ во время послдней моей болзни, когда я еще наслаждалась дружествомъ, и добрыми обо мн мыслями всего Свта; а больше еще для того, что отъ дда моего не получила никакой особливой отличности, за которую по видимому лишилась благосклонности моего брата и сестры, или которая покрайнй мр возбудя въ нихъ ревность и опасеніе, лишила ихъ всей ко мн
горячности.
        Теперь слава Богу, горячка въ брат моемъ уменшилась, и рана его становится отъ часу лучше, хотя онъ еще со двора не выходитъ; почему опишу теб желаемую тобою повсть со всею требуемою отъ тебя подробностью. Однакожъ, сохрани насъ Боже отъ какого нибудь новаго произшествія, для котораго бы она по принятому тобою намренію могла быть полезна.
        Г. Ловеласъ учинилъ перьвое свое посщеніе сестр моей Арабелл не иначе, какъ посл нкоторыхъ изъясненій съ Милордомъ М*** и съ дядею моимъ Антониномъ, также и съ согласія моего отца. Братъ мой былъ тогда въ Шотландіи, гд осматривалъ полученную имъ отъ великодушной своей крестной матери въ наслдство вочтину. Я съ моей стороны находилась тогда на моей дач, которую мн пожаловалъ мой ддъ, и куда я здила всякой годъ по одному разу осматривать тамошнее хозяйство, хотя и поручила ее отцу моему въ точную принадлежность.
        Сестра моя постила меня тамъ на другой день свиданія своего съ Г. Ловеласомъ. Она выхваляла мн его родъ; обладаемое имъ имніе, состоящее въ двухъ тысячахъ фунтовъ стерлинговъ ежегоднаго дохода, какъ о томъ уврялъ дда моего Милордъ***; богатое ожидаемое имъ наслдство, и великія его надежды со стороны госпожъ Сары Садлейръ и Бетти Лаврансъ, которыя желали нетерпливо видть его женатымъ, потому что онъ былъ въ род ихъ послдней. "Какой прекрасной человкъ! ахъ любезная Клара {Уменьшительное имя Клариссы, подобно какъ Аннушка вмсто Анны.}"; ибо въ тогдашней радости въ состояніи она была меня любить. "Для нее былъ онъ очень хорошъ. Для чего не столько она пригожа, какъ нкоторыя изъ ея знакомыхъ? Тогда могла бы она надяться пріобрсть себ его склонность; ибо слышала она, что онъ непостояненъ, втренъ и любитъ въ любовныхъ длахъ перемну. Но со всмъ тмъ онъ молодъ и разуменъ, могъ бы опомниться и познать свои заблужденія, естьли бы только могла она описать его слабости, ежели бы они не могли излчиться супружествомъ". Посл такого предисловія предложила она мн посмотрть прекраснаго сего человка; ибо такимъ
образомъ она уже его называла. Потомъ погрузясь опять въ грусть и задумчивость, опасалась того, что не покажется ему довольно пригожею. Посл того примолвила, что весьма жалко то, что мущина иметъ съ сей стороны столько передъ женщиною преимущества. Но подошедши къ зеркалу, начала тотчасъ сама себя хвалить и восхищаться своимъ пригожствомъ, находя себя "довольно красивою; что много находится такихъ женщинъ, которыя будучи гораздо ее дурне, почитаются пригожими. Ее всегда почитали пріятною." Притомъ увряла меня, что пріятность всегда бываетъ тверже и продолжительне пригожства; посл того обратясь опять къ зеркалу, сказала. "Конечно черты мои не имютъ въ себ ничего дурнаго, и глаза также не отвратительны". И въ самомъ дл помнится мн, что тогда было въ нихъ гораздо больше огня, нежели обыкновенно. На конецъ не находила она въ себ никакого недостатка, хотя по словамъ ея и не надялась того, чтобы могла плнять собою. Что ты о томъ скажешъ? Клара.
        Извини меня, любезная пріятельница! никогда не открывала я ни кому такія млочи, и ниже самой теб; теперь не говорила бы съ такою вольностію о своей сестр, ежели бы не знала, какъ ты скоро сама увидишь, что она хвалится передъ нашимъ братомъ, будто бы никогда не имла къ г. Ловеласу никакой склонности.
        Я поздравляла ее съ ея надеждами. Она принимала поздравленія мои съ великою благосклонностію. Второе посщеніе г. Ловеласа казалось учинило въ ней еще больше того впечатлнія. Однакожъ онъ съ нею никакъ не изъяснялся, хотя и старались неоднократно подавать ему къ тому случай. Сіе тмъ было удивительне, что дядя мой вводя его въ нашу фамилію, сказалъ весьма ясно, что посщенія его были точно для моей сестры. Но какъ женщины будучи довольны сами собою, извиняютъ безъ труда оплошности тхъ людей, коихъ они хотятъ пріобрсть къ себ почтеніе; то и сестра моя нашла причину толковать молчаніе г. Ловеласа въ свою пользу; то была въ немъ робость; и въ самомъ дл изъ всей его живности и смлости, не иметъ онъ въ себ нималйшаго вида безстыдства; но я воображаю, что довольно уже прошло лтъ съ того времяни, какъ онъ былъ робокъ.
        Однакожъ сестра моя мыслей сихъ никакъ не перемняла. "Конечно, говорила она, г. Ловеласъ не заслуживалъ никакъ пронесшейся объ немъ худой славы, въ разсужденіи женщинъ. Онъ человкъ постоянной. Ей казалось, будто бы она примтила въ немъ, что онъ хотлъ изъясниться. Но раза два желая растворить ротъ остановляемъ былъ съ весьма пріятнымъ замшательствомъ; сіе по мннію ея было знакъ совершеннаго къ ней уваженія. Она любила, чтобы мущина былъ въ любовныхъ длахъ къ любовниц своей всегда почтителенъ". Я думаю, любезная пріятельница, что мы вс имемъ одинакія мысли, да и не безъ причины, потому что могу судить по видимому мною во многихъ фамиліяхъ, что посл брака почтеніе уменьшается чрезвычайно. Сестра моя общала тетк моей Гервей, чтобы при перьвомъ случившемся съ г. Ловеласомъ свиданіи, наблюдать не столь строгую скромность, и быть нсколько откровенне. "Она не изъ тхъ женщинъ, которыя почитаютъ себ за удовольствіе приводить людей въ замшательство. Я не знаю, какая можетъ быть забава огорчать такого человка, которой заслуживаетъ, чтобы поступали съ нимъ гораздо благосклонне; а особливо, когда уврены въ его
къ нимъ почтеніи и уваженіи". Я желаю, чтобы она не имла намренія на кого нибудь такого, котораго я люблю страстно. Однакожъ разборчивость ея кажется мн не безъ справедливости; по крайнй мр я ее почитаю таковою; не правда ли то, любезная пріятельница!
        Въ третьемъ посщеніи Белла {Уменьшительное имя Арабеллы.} поступала съ такимъ благоразуміемъ и снисхожденіемъ, что по словамъ ея г. Ловеласъ долженъ бы былъ непремнно изъясниться. Однакожъ застнчивость его была все та же, и продолжалась по прежнему. Не имлъ онъ въ себ столько силы, чтобы преодолть свою почтительность, которая на тотъ разъ была со всмъ не у мста. И такимъ образомъ сіе посщеніе имло такія же успхи, какъ и первые.
        Сестра моя не могла скрыть своего неудовольствія. Сравнивала все вообще поведніе г. Ловеласа, съ поступками его съ нею, и не имвши еще въ любовныхъ длахъ никакихъ опытовъ, признавалась, что столь странной любовникъ приводилъ ее въ великое замшательство. "Какіе были его намренія? Не былъ ли онъ представленъ ей какъ такой человкъ, которой требовалъ ея руки? Сіе никакъ не робость; ибо ежели былъ не въ состояніи изъяснишься ей прямо, то могъ бы сказать свои мысли ея дяд. Сіе однакожъ не для того, чтобы она думала объ немъ много; но не справедливо ли, чтобы женщина узнала намреніе мущины отъ него самого; а особливо когда онъ думаетъ жениться? Теперь начинаетъ она имть мысли, что онъ не столько старался снискивать ея уваженіе, сколько ея матери. Правду сказать, вс люди въ разговорахъ ея матери находили удовольствіе; но ежели г. Ловеласъ думалъ имть успхъ въ длахъ своихъ сею дорогою, то былъ въ великомъ заблужденіи; и для собственной своей пользы долженъ былъ подать причины къ лутчему съ собою обхожденію, естьли бы усплъ получить согласіе на свое требованіе. Поведніе его казалось ей тмъ странне, что онъ
продолжалъ свои посщенія, стараясь всякимъ образомъ снискать дружество и благосклонность всей фамиліи; и что ежели бы она могла согласиться съ мнніемъ о немъ всхъ людей, то не могъ онъ сумнваться въ томъ, чтобы она его не разумла. Теперь должна она сказать, что принужденіе весьма бываетъ тягостно для такого вольнаго и открытаго свойства, какого былъ онъ. Однакожъ весьма довольна тмъ, что можетъ уврить мою тетку, къ которой весь сей разговоръ клонился, что не забудетъ ни когда того, чемъ обязана сама себ и своему полу, хотя бы г. Ловеласъ не имлъ въ себ никакого порока, былъ бы столько же добронравенъ сколько собою недуренъ, и старанія свои употреблялъ бы съ большею прилжностію".
        Я не удостоилась участвовать въ его совт, по тому что была еще въ своей дач. Между теткою моею и ею положено было ршеніе, что ежели не будетъ ни чего въ слдующее посщеніе, въ которомъ надобно было ожидать изъясненія, то она должна принять на себя видъ холодной и принужденной. Однакожъ мн кажется, что сестра моя не разсмотрла дла сего какъ должно. Слдствіе показало, что не такимъ бы образомъ надлежало поступать съ человкомъ столь прозорливымъ, каковъ былъ г. Ловеласъ; а особливо въ вещахъ полагаемыхъ только по однимъ догадкамъ; ибо ежели любовь не положила довольно твердыхъ основаній, и не побуждаетъ вступать въ изъясненіе, когда подаются къ тому удобные случаи, то не можно ожидать, чтобы грусть и досада могли служить къ тому убжденіемъ. А при томъ, сказать правду, любезная моя сестрица не весьма лучшаго на свт нрава; сего никакъ скрыть не можно, а особливо отъ тебя. По сему почему удивляться, что притворяясь неприступне обыкновеннаго, не могла она учинить надъ нимъ побды.
        Не извстно мн, какимъ образомъ происходилъ у нихъ сей разговоръ. По слдствію судить можно, что г. Ловеласъ былъ такъ великодушенъ, что не только не пропустилъ попавшагося ему случая, но еще его и умножилъ. Разсудилось ему, что пора уже изъясниться; однакожъ, какъ пересказывала она то моей тетк, ввергнувши ее разными околичностями въ такую досаду, что не возможно было ей никакъ притти въ себя такъ скоро. Разговоръ свой началъ онъ съ такимъ видомъ, какъ будто бы ожидалъ ужо ршительнаго отвта, не давая ей времени собраться съ мыслями, и не стараясь ни мало ея успокоить, по чему и принуждена она была настоять въ своемъ отказ. Однакожъ нкоторымъ образомъ дала ему знать, что исканіе его ей не противно; что досадуетъ она только на то, что происходитъ оно непорядочно, притомъ изъявила свое негодованіе, что изъясняется онъ больше съ ея матерью, нежели съ нею, какъ будто бы уже былъ совершенно увренъ въ ея согласіи. Признаюсь, что такой отказъ могъ бы очень быть принятъ за ободреніе; прочіе ея отвты были такого же рода. "Не чувствуетъ она большой склонности къ перемн своего состоянія; будучи счастлива въ
настоящемъ своемъ положеніи, можетъ ли быть когда нибудь того благополучне"? Однимъ словомъ вс ея отказы, не въ поношеніе чести моей сестры, можно было почитать за согласіе; ибо что можетъ сказать въ такихъ обстоятельствахъ молодая двица, опасаясь того, чтобы скорое согласіе не ввергнуло ее въ презрніе у такого пола, которой уважаетъ свое благополучіе соразмрно преодолннымъ трудностямъ? Отвтъ двицы Биддульфъ на стихи одного мущины, упрекающаго нашъ полъ въ любленіи притворства, кажется мн очень недуренъ, хотя въ разсужденіи женщины и можетъ почесться съ лишкомъ вольнымъ.
        (*) "Полъ, имющій въ себ мало великодушія! находящій въ нашей слабости, право насъ презирать, и упрекающій намъ за нашу суровость! Хотите ли, чтобы мы показали вамъ средство познать наше сердце? Снимите съ себя маску сами, и будьте чистосердечны. Вы упрекаете насъ кокетствомъ; но ваша собственная лживость принуждаетъ полъ нашъ употреблять притворство".
        {* Переводъ шести Аглинскихъ стиховъ.}
        Теперь должна я перо мое оставить; однакожъ примуся за него опять скоро.

        ПИСЬМО III.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Таковъ былъ отвтъ сестры моей, и г. Ловеласъ имлъ волю толковать его такъ, какъ то ему было угодно. Согласился онъ на толь убдительныя и сильныя причины, показывая наружно чувствительное сожалніе. Или я обманываюсь, моя любезная пріятельница, или человкъ сей совершенной лицемръ. "Толико ршительности въ молодыхъ лтахъ! такая благородная твердость! и такъ надлежало отказаться отъ перемны ея мыслей, принятыхъ ею посл довольно здраваго разсужденія! онъ вздыхалъ, прощаясь съ нею, говорила намъ моя сестра; взялъ ея руку, приложилъ къ ней уста свои съ великимъ жаромъ; вышелъ съ видомъ, наполненнымъ почтительности! сіе для нее было столько чувствительно, что едва не была она побждена тронувшею ее жалостію". Жалость сія можетъ служить изряднымъ доказательствомъ ея намреній; ибо въ то время мало было въ томъ надежды, чтобъ онъ возобновилъ свои требованія; оставя Беллу пошелъ онъ въ покой моей матери, и пересказалъ ей неудачную свою участь; однакожъ въ столь почтительныхъ словахъ для моей сестры и для всей нашей фамиліи, и по видимому съ толикимъ сожалніемъ лишаясь надежды быть съ нами въ родств, что въ
мысляхъ всхъ людей оставилъ о себ добрыя мннія, и подалъ поводъ ожидать возобновленія его стараній. Сказала уже я теб, что братъ мой находился тогда въ Шотландіи. Г. Ловеласъ пріхалъ въ Лондонъ, гд и пробылъ цлыя дв недли. Тамъ увидлъ онъ дядю моего Антонина, которому приносилъ весьма чувствительныя жалобы о несчастномъ предпріятіи его племянницы не перемнять своего состоянія; тогда узнали уже вс ясно, что дло то было прервано совершенно.
        Сестра моя въ такомъ случа не потеряла никакъ разсудка. Изъ необходимости здлала она добродтель, и потерянной любовникъ былъ тогда въ глазахъ ея "человкъ наполненной тщеславія, и старавшейся только объ однихъ собственныхъ своихъ выгодахъ; а сіе было совершенно противно прежнимъ ея объ немъ мыслямъ. Ласковъ и суровъ по одному своенравію. Любовникъ перемнчивый, подобно лихорадк. Сколько бы предпочла она ему человка добродтельнаго, добронравнаго и имющаго свойство твердое и постоянное. Такой человкъ весьма бы былъ хорошъ для сестры ея Клары; она терплива, иметъ въ себ даръ уврительности, и можетъ перемнить въ немъ худые его свойствы; чтожъ касается до нее, то не надобенъ ей такой мужъ, на котораго сердце можетъ она полагаться только одну минуту. Не надобенъ онъ ей, хотя бы имлъ у себя все золото со всего свта, и она весьма довольна тмъ и рада, что ему отказала" -
        Г. Ловеласъ пріхавши въ деревню, постилъ моего отца и мать; надюсь, говорилъ онъ, что не взирая на несчастіе, что не можетъ онъ быть въ нашемъ свойств, ласкается по крайней мр надеждою пользоваться дружбою такой фамиліи, къ которой сохраняетъ онъ совершеннйшее почтеніе; по несчастію тогда я была дома, и примчено мною, что мысли его клонились всегда ко мн.
        По отъзд его, сестра моя, бывшая непослднею изъ учинившихъ сіе замчаніе, объявила съ великимъ равнодушіемъ, что ежели онъ чувствуетъ ко мн склонность, то она будетъ стараться способствовать ей и помогать всею силою. Тетка наша Гервей была тогда съ нами, и сказала, что мы будемъ лучшая чета во всей Англіи, ежели сестра моя не будетъ тому препятствовать, Сестра моя совершенно отъ того отказалась, показывая видъ презрнія и негодованія. Весьма странно, что посл отказа, учиненнаго со здравымъ разсужденіемъ, осталась еще у нее къ нему склонность. Мать моя призналась, что нежеланіе его вступить въ союзъ съ которою нибудь изъ ея дочерей, можетъ служить причиною къ опорочиванію его нравовъ. Дядя Іулій Гарловъ отвчалъ, что Клари можетъ его исправить лучше всхъ женщинъ. Дядя мой Антонинъ на то согласился, только съ тмъ, чтобы сестр моей то было угодно. Тогда повторила она къ нему презрнія, и призналась, что ежели бы онъ былъ одинъ мущина во всей Англіи, то и тогда бы никакъ не согласилась быть его женою; и готова теперь утвердить сіе письменно, и отказаться отъ него при свидтеляхъ, ежели двица Клари
прельстилась его пышнымъ видомъ, и ежели вс люди полагаютъ, что намреніе его къ ней ничемъ опорочить не можно.
        Отецъ мой сохранялъ долгое время молчаніе; но будучи убжденъ дядею моимъ Антониномъ объявить свои мысли, сказалъ всему собранію, что еще при перьвыхъ посщеніяхъ г. Ловеласа, получилъ онъ отъ сына своего Іамеса письмо, которое не показалъ моей матери для того, что дло было уже перервано. Въ семъ письм сынъ его не соглашается никакъ на союзъ съ г. Ловеласомъ въ разсужденіи развратныхъ его нравовъ; а притомъ извстно ему и то, что уже давно они между собою въ ссор; по чему для предупрежденія могущихъ случиться въ фамиліи несогласій, оставляетъ имъ точное изъясненіе своихъ мыслей до прибытія моего брата, дабы выслушать вс его возраженія. На мнніе же сына своего тмъ боле долженъ онъ согласиться, что нравы и поступки г. Ловеласа не очень въ хорошей у людей слав, и вс почитаютъ его человкомъ развратнымъ, непостояннымъ, по уши въ долгахъ и великимъ мотомъ.
        Вс эти обстоятельствы узнала я отъ части отъ тетки моей Гервей, а отъ части отъ моей сестры; ибо при семъ разговор приказано мн было вытти. При приход моемъ къ нимъ, дядя мой Антонинъ спросилъ меня; нравится ли мн г. Ловеласъ? Вс люди, примолвилъ онъ, примтили то, что ты его побдила. Я отвчала на сей вопросъ, что онъ мн не нравится ни мало. Г. Ловеласъ думаетъ о себ и о своихъ достоинствахъ такъ много, что не сочтетъ жену свою достойною своего вниманія. Сестра моя, казалось была отвтомъ симъ очень довольна; находила его справедливымъ и основательнымъ, и хвалила мнніе мое чрезвычайно, по тому, что оно сходствовало очень много съ ея мыслями. Въ слдующей день пріхалъ въ замокъ Гарловъ Милордъ ***. Меня тогда не было дома. Объявилъ формально свои требованія, увряя, что фамилія его поставляетъ себ за честь быть съ нашею въ союз, и онъ ласкается тмъ, что меньшая сестра будетъ въ отвт своемъ къ родственнику его гораздо благосклонне, нежели большая. Однимъ словомъ г. Ловеласу позволено было здить къ намъ какъ такому человку, которой заслуживалъ себ отъ фамиліи нашей уваженіе; въ разсужденіи же мыслей его
обо мн, отецъ мой отложилъ ршительной на то отвтъ до прізда его сына; мои противъ его возраженія были всегда одинаковы. Время учинило обхожденіе наше гораздо короче; однакожъ въ разговорахъ нашихъ не было никакихъ особливостей, и я всячески старалась убгать оставаться съ нимъ одною.
        Поступку сію сносилъ онъ съ такою твердостію, какой отъ пылкаго его свойства никакъ ожидать было не можно. Онъ былъ только одинъ сынъ, и мать его кром его другихъ дтей не имла; слдовательно былъ онъ совершенно избалованъ. Терпливость его не препятствовала однакожъ тому, чтобы не видно въ немъ было внутренняго самолюбія, и можно было примтить, что надялся онъ успть тронуть меня мало по малу своими достоинствами. Сестра моя терпливость его понимала совсмъ въ другомъ смысл, и говорила "что онъ такой человкъ, которой не иметъ къ супружеству ни малйшаго пристрастія, и можетъ быть привязанъ къ тритцати любовницамъ. Какая бы ни была причина столь противной пылкому его свойству терпливости, а особливо въ разсужденіи такого предмта, которой заслуживалъ старательнйшее вниманіе; однакожъ симъ избавился онъ многихъ досадъ и неудовольствій; ибо покамстъ отецъ мой отсрочивалъ ршительное свое согласіе до прибытія моего брата, что онъ получалъ отъ всхъ приличныя званію его и достоинстству ласки и учтивости; и хотя часто получали мы о немъ такіе извстія, которые весьма мало приносили ему чести; однакожъ въ
разсужденіи обращенія его съ нами, были мы весьма довольны. Все обхожденіе его основано было на почтительности, и не было намъ причины жаловаться ни на какую съ его стороны дерзость; по чему и посщенія его сносимы были у насъ терпливо и съ удовольствіемъ. Равнымъ образомъ и я столько къ нему привыкла, что считала его обыкновеннымъ нашимъ гостемъ, и нимало его не береглась и не дичилась.
        Между тмъ равнодушіе мое доставило ему съ моей стороны великія выгоды. оно было основаніемъ послдовавшей вскор потомъ между нами переписки, въ которую не вошла бы я никакъ столь охотно, ежели бы она началась въ самое то время, когда обнаружилась вражда и несогласіе. Надобно теб разсказать, что подало къ тому поводъ и причину. Дядя мой Гервей имлъ у себя подъ опекою одного знатнаго рода молодаго человка, котораго года черезъ два намренъ былъ отправить путешествовать. Г. Ловеласъ показался ему способнымъ подать свдніе о всемъ томъ, что для молодаго путешествователя было нужно; по чему и просилъ его описать вс дворы и земли, въ которыхъ онъ путешествовалъ; учиня притомъ свои замчанія о всхъ тхъ вещахъ, которыя наиболе достойны любопытства. Онъ на то согласился съ такимъ условіемъ, чтобы я обязалась назначать порядокъ и расположеніе описываемымъ имъ предмтамъ; штиль его въ письмахъ превозносимъ былъ отъ всхъ похвалами; по чему и надялись, что описанія его могутъ быть въ зимніе вечера весьма забавнымъ препровожденіемъ времяни; и какъ они будутъ читаны въ полномъ собраніи прежде, нежели отданы будутъ
молодому путешествователю, то ни какъ не можно въ нихъ написать ничего такого, чтобы могло относиться прямо ко мн. Я согласилась охотно имть съ нимъ переписку, чтобы предлагать ему иногда мои сумннія, и требовать изъясненій, могущихъ служить къ общему наставленію. Сіе было для меня тмъ пріятне, что я люблю чрезвычайно съ перомъ обходиться. И такъ съ общаго согласія всхъ родственниковъ, и по убжденіямъ дяди моего Гервея, должна я была учинить имъ всмъ сіе удовольствіе, дабы не показать въ себ такой застнчивости, которую бы самолюбивой Ловеласъ могъ толковать въ свою пользу, и чтобы сестра моя не имла причины длать о томъ разныя по своему воображенію размышленія.
        Вотъ отъ чего произошла между имъ и мною переписка, которая началася съ общаго согласія; между тмъ какъ вс удивлялись почтительной его терпливости. Однакожъ не сумнвались никакъ, чтобы онъ со времянемъ не здлался смле и докучливе, потому что посщенія его касались становиться гораздо чаще, и онъ не скрывалъ отъ тетки моей Гервей, что чувствовалъ ко мн сильную склонность, сопровождаемую не извстнымъ нкакимъ опасеніемъ, которую приписывалъ ничему иному, какъ совершенной покорности воли моего отца, и удаленію, въ которомъ я его содержала. Но можетъ быть обходился онъ такимъ образомъ и со всми; ибо и къ сестр моей имлъ онъ сперьва такое же уваженіе. Между тмъ отецъ мой ожидая отъ него изъясненія, имлъ въ готовности вс полученныя о немъ невыгодныя извстія и слухи, дабы притивоположить ихъ его требованіямъ. Признаюсь теб, что сіе было весьма согласно съ моимъ намреніемъ. И могла ли я думать иначе?
        Однакожъ должно признаться, что въ письмахъ, заключающихъ въ себ общія предмты, вкладывалъ онъ многократно особливое, въ которомъ изъяснялъ мн свои страстныя чувствованія, жалуясь притомъ на мою холодность. Я не показывала ему нималйшаго о томъ вида, что ихъ читала. Писала къ нему только о предмтахъ общихъ, и не входила ни въ какія особливыя изъясненія, касающіяся до насъ собственно; а къ томужъ общая похвала, приписываемая его письмамъ, не позволяла мн прервать нашу переписку, не обнаружа настоящей тому причины. А впрочемъ сквозь всхъ почтительныхъ его изъясненій весьма легко примтить было можно, хотя бы нравъ его и меньше былъ извстенъ, что онъ былъ по природ пылокъ и высокомренъ. Такое свойство не могла я терпть и въ моемъ брат, то какимъ образомъ можно мн было сносить оное въ такомъ человк, которой надялся принадлежать мн гораздо ближе.
        Посл одного письма, въ которомъ онъ уже въ третій разъ прилагалъ ко мн особливую записку, спросилъ онъ меня при первомъ посщеніи, получила ли я оную. Я сказала ему, что на такія письма никогда отвчать не буду, и ожидала только того, чтобы самъ онъ подалъ случай объявить ему оное. Просила его ко мн больше не писать и признавалась, что ежели отважится онъ еще на то хотя одинъ разъ, то отошлю къ нему оба письма, и ни когда больше ни одной строки онъ отъ меня не увидитъ.
        Ты не можешь себ вообразить какое въ глазахъ его показалось тогда высокомріе, какъ будто бы я преступила должное ему почтеніе; однакожъ я не показала ему ни малйшаго вида, что то въ немъ примтила. Казалось мн, что лучше всего можно его убдить холодностію и равнодушіемъ, которыми опровергала я вс его надежды. Между тмъ одинъ разъ между разговорами сказалъ онъ мн, что когда мущина не можетъ убдить женщину признаться ему, что онъ ей не противенъ, то есть на то другой врнйшей и полезнйшей способъ, которой состоитъ въ томъ, что-бы ее противъ себя разсердить.
        Теперь письмо мое продолжать я не могу, для того что мн мшаютъ; но при перьвомъ случа не премину сообщать теб продолженіе начатого мною повствованія.

        Кларисса Гарловъ.

        ПИСЬМО IV.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        15 Января.


        Когда я была съ г. Ловеласомъ въ такихъ положеніяхъ, то пріхалъ изъ Шотландіи мой братъ.
        Когда сказано ему было о посщеніяхъ г. Ловеласа, то онъ объявилъ безъ всякой закрышки, что для него они чрезвычайно противны, по тому что свойствы его весьма порочны. А посл того сказалъ, что не можетъ понять, какимъ образомъ дядья его могли предлагать для сестръ его такого человка; потомъ обратясь къ моему отцу благодарилъ его, что умдлилъ онъ своимъ ршеніемъ до его прізда. Сіе произносилъ онъ такимъ голосомъ, которой имлъ въ себ гораздо больше повелительности, нежели почтительности сыновней. Ненависть свою оправдывалъ общимъ мнніемъ и собственнымъ свои свденіемъ о его нрав. При томъ признался, что всегда его ненавидлъ, и впредь ненавидть будетъ вчно; и ежели я за него выду, то не будетъ его признавать своимъ зятемъ, ни меня своею сестрою.
        Ссора сія и ненависть произошла у нихъ еще въ училищ. Г. Ловеласъ отличался всегда какъ своею живностію и неустрашимостію, такъ и отмнными и удивительными успхами во всхъ частяхъ учености, также и прилжаніемъ. Симъ самымъ снискалъ онъ себ немалое число друзей между искуснйшими своими сотоварищами. Имвшія къ нему отвращеніе и нелюбовь, боялись его по причин его пылкости, которая не могла стерпть никакой обиды.
        Братъ мой былъ въ числ его непріятелей и завистниковъ. Врожденное въ немъ высокомріе не могло снести никакого примтнаго надъ собою преимущества. Кого не боятся не любить, къ тому весьма скоро раждается ненависть. Онъ не могши обладать своими страстями, длалъ часто надъ нимъ неблагопристойныя насмшки; однимъ словомъ, не встрчались они ни одного раза безъ ссоры и брани; и какъ вс ихъ сотоварищи принимали по большей части сторону Ловеласа, то ненависть его умножалася тмъ еще боле. И такъ нечему дивиться, что молодой человкъ имя злобной и пылкой нравъ, возобновилъ древнюю въ себ ненависть, которая укоренилась въ немъ очень глубоко.
        Пришелъ онъ къ моей сестр, которая съ нетерпливостію ожидала случая соединиться съ нимъ въ чувствованіяхъ своего негодованія противъ ненавидимаго ею человка. Клялась ему, что "не имла никогда къ г. Ловеласу нималйшаго уваженія и склонности; извстно ей, что имніе его почти все въ заклад, и что онъ утопая всегда въ роскошахъ и веселостяхъ, находится въ долгахъ по самыя уши, и не иметъ у себя ни дому, ни екипажа." При сихъ словахъ хвалилась тмъ, что ему отказала, и братъ мой превозносилъ ее похвалами. Они совокупясь вмст, старались всячески его унизить и опорочить, и не пропускали ни одного случая вредить ему во всхъ своихъ разговорахъ, которыя хотя иногда начинались совсмъ не о немъ, но всегда оканчивались къ его предосужденію.
        Я не старалась никакъ противорчить имъ въ его оправданіе, а особливо, когда не была замшана въ ихъ разговор. Говорила имъ, что для него не намрена произвесть никакой фамильной ссоры; и какъ вс полагаютъ въ немъ великіе пороки, то и я думаю, что имютъ о немъ такія мысли не безъ причины. Когда же не въ силахъ уже была слышать доле ихъ ругательствы, то удалялась отъ нихъ къ моимъ клавикордамъ или въ мою горницу.
        Однакожъ со всмъ тмъ сколь ни холодны были ихъ противъ его поступки; однакожъ не имли въ себ ничего язвительнаго. Ласкали они себя надеждою, что отецъ мой запретитъ ему продолжать свои посщенія. Но какъ его поступки, знатность и богатство не подавали ни малой къ тому причины, то въ надяніи своемъ они обманулись, и обратились прямо ко мн. Я спрашивала ихъ: какую можно мн имть власть, поступать такимъ образомъ въ дом моего отца, а особливо, когда поведніе мое содержитъ г. Ловеласа отъ меня въ отдаленности, и когда посщенія его относятся ко мн, равно какъ и ко всей моей фамиліи, кром только однихъ ихъ? На конецъ страсть ихъ такую взяла надъ ними власть, что вдругъ {Причину такой перемны можно будетъ замтить въ письм XIII.} вмсто того, чтобы по обыкновенію своему отъ него удаляться, начали они искать случая съ нимъ встртиться, въ намреніи чинить ему язвительнйшіе обиды.
        Г. Ловеласъ примтя то, приносилъ мн о томъ жалобы чувствительнйшими выраженіями, давая мн разумть, что естьли бы не имлъ онъ уваженія ко мн, то такія поступки моего брата не оставилъ бы безъ наказанія. отличность сія была очень досадна; однакожъ я сказала, что не смотря на вс брата моего поступки, не намрена я никакъ начинать съ нимъ ссоры; и естьли они не могутъ терпть другъ друга, то весьма бы я была рада, естьли бы они ни гд не могли встрчаться. Отвтъ сей былъ ему весьма чувствителенъ, и онъ сказалъ мн, что соглашается охотно переносить всякія ругательствы и обиды, когда то мн угодно. Его обвиняютъ въ спыльчивости, но онъ покажетъ, что иметъ въ себ довольно умренности и воздержанія.
        Не за долго передъ тмъ, братъ мой съ согласія дядей моихъ употребилъ одного стариннаго дворецкаго милорда М ***, согнаннаго господиномъ своимъ со двора, и бывшаго потомъ управителемъ Г. Ловеласа, которой также его выгналъ, на освдомленіе о его долгахъ, вечеринкахъ, знакомств, волокитств и о всемъ томъ, что касалось до его поведнія. Тетка моя Гервей сообщила мн потаеннымъ образомъ полученныя симъ посредствомъ извстія. Дворецкой признавался, что "онъ былъ господинъ великодушной, не щадилъ ни чего для исправленія своихъ земель, не полагался въ томъ на другаго, разумлъ все то порядочно самъ, въ путешествіяхъ своихъ учинилъ онъ великія издержки, и вошелъ въ великія долги; по возвращеніи своемъ опредлилъ себ для расходовъ годовую сумму, и уменьшилъ гораздо роскошь, дабы не быть ничемъ обязану своему дяд и теткамъ, которыя дали бы ему охотно и безъ всякаго прекословія столько денегъ, сколько ему было нужно; однакожъ не хотлъ того, чтобы они въ его дла и поступки мшались; а особливо имлъ съ ними частыя ссоры; обходился съ ними очень свободно, такъ что они его боялись; что вотчины его не были никогда въ
заклад, какъ то утверждалъ прежде мой братъ; что кредитъ его нимало не уменьшился, и теперь почти уже расплатился онъ со всми своими должниками.
        "Въ разсужденіи женщинъ, не щадили его нимало. Онъ былъ человкъ странной. Когда у старостъ его или откупщиковъ были хорошія дочери, то остерегались они ему ихъ показывать. Не было у него ни какой особливой на содержаніи любовницы; больше всего любилъ онъ новость. Сумнительно, чтобы дядя его и тетки могли принудить начать думать о женидьб. Не видно было, чтобы онъ былъ охотникъ до вина. Любилъ чрезвычайно всякія происки, и почти безпрестанно лежалъ на пер. По возвращеніи своемъ, велъ онъ въ Лондон жизнь самую невоздержную. Было у него шесть или семь сотоварищей столько же злобныхъ, какъ и онъ, которые зжали съ нимъ часто въ деревню, гд при отъзд ихъ всегда были крестьяне въ великой радости. Хотя было въ немъ и много пристрастія; однакожъ признаться должно, что онъ имлъ нравъ преизрядной; всякую шутку сносилъ равнодушно; любилъ шутить и надъ другими, и часто въ разговорахъ своихъ не щадилъ и самъ себя; однимъ словомъ, по словамъ дворецкаго, былъ онъ въ поступкахъ своихъ человкъ самой своевольной.
        Описаніе сіе происходило отъ недруга; ибо по примчанію моей тетки, всякое слово клонящееся къ его польз сопровождаемо было: Признаться должно, не льзя я отнять у него сей справедливости, и пр; а все прочее говорено было отъ чистаго сердца. Также свойство сіе хотя было и не очень хорошо; однакожъ не довольно еще было для тхъ, которые его развдывали; по тому что хотли бы слышать о немъ еще гораздо того хуже. Братъ мои и сестра боялись того, чтобы г. Ловеласъ не имлъ въ исканіи своемъ успха; по тому что большая часть самыхъ хуждшихъ ихъ развдываній учинилась уже извстна тогда, когда представленъ онъ былъ съ начала моей сестр. Чтожъ касается до меня, то не взирая на все то, что онъ во угожденіе мн сносилъ терпливо вс чинимыя ему братомъ моимъ досады, не старалась я никакъ побуждать его къ примиренію. Къ брату моему и сестр оказывалъ онъ совершенное презрніе, и я не сумнвалась, что онъ по честолюбію своему и самолюбію, не видя у насъ ни отъ кого себ привтствія, прекратитъ посщенія свои самъ собою, и подетъ въ Лондонъ, гд жилъ до знакомства съ нашимъ домомъ.
        Но ненависть брата моего не дала мн дождаться сей перемны. Посл многихъ язвительныхъ насмшекъ, на которыя г. Ловеласъ отвчалъ только однимъ презрніемъ, братъ мой дошелъ на конецъ до такого бешенства, что не хотлъ его впустить въ нашъ домъ; услыша, что говорилъ онъ съ приворотникомъ обо мн, спросилъ его, какое ему до сестры его дло; на что тотъ отвчалъ ему, что проситъ его вспомнить то, что теперь онъ уже не въ университет, и готовъ отвчать ему на все, какъ ему угодно. По счастію подошелъ къ нимъ тогда идучи отъ меня докторъ Левинъ, которой слыша такіе разговоры сталъ между ими въ самое то время, какъ они уже хотли вынимать шпаги. Г. Ловеласъ прошелъ мимо моего брата не смотря на вс его супротивленія, и оставилъ его подобнаго разъяренному зврю, остервенившемуся посл великой гоньбы.
        Сіе произшествіе привело насъ всхъ въ великую тревогу. Отецъ мой далъ разумть г. Ловеласу, и по приказанію его, сказала ему и я, чтобы онъ для спокойствія нашей фамиліи прекратилъ свои посщенія. Но г. Ловеласъ былъ не изъ такихъ людей, чтобы такъ легко оставить свои намренія, а особливо, гд участвуетъ его сердце. Не получа настоящаго отказа, не переставалъ онъ учащать къ намъ своими посщеніями. Я разсуждала, что естьли откажу ему напрямо приходъ въ нашъ домъ, то доведу ихъ обихъ до какого нибудь отчаяннаго дйствія. И такимъ образомъ дерзостной поступокъ моего брата, приводилъ меня въ великое замшательство и недоумніе.
        Чинимыя мн между тмъ предложенія о г. Симмес и г. Муллинс, представленныхъ моимъ братомъ, принудили его быть нсколько времяни гораздо воздержне. Во мн не было примтно нималйшей къ г. Ловеласу склонности, то и надялся онъ убдить моего отца и дядей способствовать исканіемъ обихъ сихъ жениховъ. Но когда увидлъ, что я имла довольно власти отъ нихъ избавиться, то бшенство его превзошло вс предлы. Упрекалъ онъ меня неоднократно порочнымъ для меня предъупрежденіемъ, и обругалъ г. Ловеласа прямо въ лицо. Нечаянно сошлись они оба у брата сватавшагося за меня г. Симмеса; благодтельнаго доктора на ту пору тамъ не было; и какъ никто не старался ихъ развесть, то учинилось между ими извстное теб бдственное произшествіе; братъ мой былъ обезоруженъ, и принесенъ домой. Вс думали, что рана его смертельна; а особливо, когда пришла къ нему горячка: вс были въ чрезвычайномъ безпокойств, и все зло обратилось на меня.
        Г. Ловеласъ посылалъ три дни съ ряду по всякое утро и вечеръ освдомляться о здоровь моего брата. Посланные его принимаемы были очень худо, и отправляемы назадъ съ ругательными и язвительными отвтами. Сіе не воспрепятствовало притти ему въ четвертой день самому. Оба мои дядья, случившіеся въ то время въ замк приняли его чрезвычайно грубо. Надлежало употребить силу, чтобы удержать моего отца, которой хотлъ итти на него съ обнаженною шпагою, не смотря на то, что былъ тогда въ жестокой подагр.
        Я лишась чувствъ, узнавши о такомъ насиліи, и услыша голосъ г. Ловеласа, которой клялся, что не пойдетъ никакъ меня не видавши, и не принудя дядей моихъ загладить оказанную ему гнусную обиду. Развели ихъ не иначе какъ заперши двери. Мать моя была съ отцомъ моимъ въ великомъ спор; а сестра обругавши язвительнымъ образомъ г. Ловеласа, напала на меня, какъ скоро я пришла въ чувство. Когда узналъ онъ въ какомъ я была состояніи, то похалъ изъ нашего дома, произнося клятвы, что не оставитъ сего ни какъ безъ отмщенія.
        Вс наши служители любили его чрезвычайно. Его къ нимъ щедрость и веселой нравъ, обратили ихъ всхъ на его сторону; не было изъ нихъ ни одного, которой бы не порочилъ потаеннымъ образомъ всхъ дйствующихъ лицъ въ семъ произшествіи, выключая одного его. Они описали мн его умренность и благородныя поступки такимъ выгоднымъ для его образомъ, что я тронувшись тмъ, и опасаясь бдственныхъ слдствій сего происшествія, ршилась принять одно письмо, присланное имъ ко мн въ слдующую ночь. Въ немъ изъяснялся онъ самыми почтительнйшими выраженіями, что повинуется во всемъ моему ршенію, и будетъ поступать такъ, какъ мн то будетъ угодно. Сіе самое и побудило меня отвчать ему черезъ нсколько дней на оное.
        Вотъ какая бдственная необходимость была причиною возобновленія нашей переписки. Однакожъ я начала писать не прежде, какъ узнавши отъ брата г. Симмеса, что онъ посл многихъ язвительнйшихъ ругательствъ принужденъ уже былъ вынуть шпагу, а особливо когда братъ мой угрожалъ его многократно рубить по лицу. Отецъ мой и дядья получили о семъ такія же свденія; но какъ ссора уже увеличилась чрезвычайно, то не хотли они ни какъ согласиться на то, чтобы признаться въ своемъ проступк и просить у него прощенія. Мн запрещено было имть съ нимъ переписку, и вступать съ нимъ въ разговоры, ежели гд случиться быть намъ вмст.
        Между тмъ признаюсь теб за тайность, что мать моя сказала мн потаеннымъ образомъ, что опасается чрезвычайно слдствій учиненной г. Ловеласу обиды, и увряла меня, что полагается во всемъ на мое благоразуміе, чтобы предупредить какими нибудь благопристойными средствами угрожающее отъ того кому нибудь изъ нихъ бдствіе.
        Теперь принуждена я письмо мое кончить; но кажется довольно уже исполнила твое желаніе. Дочери никакъ не пристойно стараться оправдывать свои поступки, обвиняя тхъ, кому обязана почтеніемъ. Въ прочемъ общаюсь увдомлять тебя о всемъ томъ, что воспослдуетъ въ слдствіи, и не премину писать къ теб при всякомъ удобномъ случа о семъ подробно.
        Признаюсь, что весьма досадно мн и прискорбно то, что я учинилась предмтомъ общихъ разговоровъ. Твои попеченія о моей доброй слав, желаніе узнать о всхъ касающихся до меня обстоятельствахъ, также и принимаемое участіе въ моихъ несчастіяхъ, увряютъ меня въ нжной твоей и горячей ко мн дружб, и привязываютъ меня къ теб новыми и крпчайшими узами.

        Кларисса Гарловъ.

        Списокъ съ предварительныхъ пунктовъ завщанія въ пользу двицы КЛАРИССЫ ГАРЛОВЪ, посланной въ семъ письм къ АНН ГОВЕ.

        "Описанныя выше сего имнія, суть собственное мое пріобртеніе. Три мои сына довольно счастливы и богаты; старшей иметъ великія выгоды и доходы отъ рудокопныхъ заводовъ; второй получилъ знатное имніе по смерти многихъ родственниковъ своей жены, сверьхъ принесеннаго ею приданаго; сынъ мой Антонинъ Остъиндскимъ своимъ торгомъ и удачными своими путешествіями пріобрлъ себ неисчетныя имнія. Внукъ мой Іамесъ получитъ также не мало имнія отъ крестной своей матери Ловель. Второй мой сынъ Іамесъ общается содержать и награждать благопристойнымъ и довольнымъ образомъ, какъ моего внука, такъ и внуку мою Арабеллу, которой я никакъ не хочу обидть. Дти мои Іулій и Антонинъ не показываютъ нималйшей склонности вступать въ супружество; и такъ одинъ только Іамесъ подаетъ надежду имть дтей. Для всхъ сихъ вышеписанныхъ причинъ, и какъ любезная моя внука двица КЛАРИССА ГАРЛОВЪ отъ самыхъ дтскихъ своихъ лтъ оказывала мн всегда почтеніе, и любима всми какъ дитя умное; по всмъ симъ причинамъ располагаю я вышеписанныя мои имнія въ пользу милаго сего дидяти, которая длала мн утшеніе въ старости, и своими ласками и услугами
немало способствовала къ продолженію моей жизни. И такъ желаю и повелваю тремъ моимъ сыновьямъ Іулію, Іамесу и Антонину, ежели они уважаютъ мое благополучіе и почитаютъ мою память, не противиться никакъ и не прекословить сему моему завщанію, и вышепомянутую внуку мою Клариссу ни въ чемъ не тревожить и не безпокоить, подъ какимъ бы то нибыло предлогомъ.
        "Во увреніе чего и пр. и пр. и пр.

        ПИСЬМО V.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Сего дня не имла я свободы продолжать мое намреніе. Ночи мои и утренніе часы принадлежатъ не мн. Мать моя была очень больна, и не хочетъ ни чьихъ попеченій, кром моихъ. Я не отходила отъ ея постли, и дв ночи спала вмст съ нею.
        Занемогла она сильною коликою. Произшедшая ссора, опасность какого нибудь бдствія, мщенія г. Ловеласа, однимъ словомъ все тревожитъ ее и беспокоитъ чрезвычайно. А къ томужъ начало фамильныхъ несогласій раздираютъ нжную и чувствительную ея душу; братъ мой и сестра были очень рдко между собою согласны, а теперь въ такомъ находятся согласіи, что мать моя опасается бдственныхъ отъ того слдствій. Тревожится она можетъ быть наиболе обо мн, видя ежеминутно, что они взираютъ на меня отъ часу съ большею холодностію и негодованіемъ. Однакожъ естьли бы она захотла употребить власть свою, то сіи домашнія несогласія потушены бы были еще въ самомъ своемъ начал, а особливо будучи уврена въ моемъ къ ней повиновеніи.
        Полъ нашъ можетъ быть долженъ претерпвать нсколько грубостей отъ своего мужа, ежели показываютъ ему какъ любовнику преимущество его предъ другими въ нашемъ сердц. Пусть говорятъ сколько хотятъ о великодушіи, полагаемомъ въ мущин добродтелью. Но я примтила, что сей полъ иметъ его въ себ гораздо меньше нашего. Въ разсужденіи моего отца, врожденной въ немъ вспыльчивой нравъ умягченъ былъ нсколько жестокою его болзнію, которая началась у него еще въ молодыхъ лтахъ. Такое плачевное состояніе сжало въ немъ всю живность его духа, и отняло у него все его спокойствіе. Благополучное состояніе увеличило нетерпливость его еще боле; ибо вс наслаждающіеся большимъ богатствомъ, сожалютъ всегда о томъ, что не достаетъ еще имъ какого нибудь имнія.
        Но братъ мой! какое можно дать извиненіе грубому его и высокомрному нраву? Хотя чрезвычайно для меня несносно; однакожъ должна я признаться, что сей молодой человкъ совершенно испорченнаго нрава. Съ матерью моею поступаетъ онъ иногда… Правду сказать, онъ не очень къ ней почтителенъ; не остается ему для себя ничего желать боле; онъ иметъ въ себ вс сродныя лтамъ его пороки, смшанныя съ честолюбіемъ и гордостію. Ахъ! любезная пріятельница, я утверждаю отвращеніе твое къ нкоторымъ особамъ нашей фамиліи. Помню я объ одномъ времяни, въ которое могла бы ты преобратить нравъ его по своему желанію. Для чего не учинилась ты моею невсткою? тогда находила бы я себ въ родственниц моей совершеннаго друга. Однакожъ не удивительно, что онъ не могъ имть къ теб склонности, потому что ты всегда насмхалась надъ нимъ язвительно, и обращала въ смхъ его высокомрность.
        Однакожъ пора уже окончить. Желаніе твое исполню я въ перьвомъ письм, которое буду писать посл завтрака. Сіе отдаю теперь посланному отъ тебя къ намъ освдомиться о нашемъ здоровь, и остаюсь врной твой другъ.

        Кларисса Гарловъ.

        ПИСЬМО VI.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        10 Января.


        Возвратимся теперь къ повствованію того, что здсь происходитъ. Болзнь брата моего почти уже совсмъ излчилась; но ненависть его небольшимъ симъ несчастіемъ вмсто уменьшенія, усилилась еще боле; друзья мои (то есть, отецъ мой и мать, потому что братъ и сестра не хотятъ никакъ быть въ числ оныхъ,) начинаютъ уже думать, что поступлено со мною очень сурово. Мать моя по благосклонности своей ко мн увдомила меня о томъ посл отправленія послдняго моего къ теб письма.
        Между тмъ вс они уврены въ томъ мыслями, что я отъ г. Ловеласа получаю письма. И какъ узнали они, что Милордъ М *** намренъ больше своего племянника защищать нежели обвинять, то столько они его опасаются, что не только не длаютъ мн о семъ никакихъ вопросовъ, но и не помышляютъ нимало о единственномъ средств успокоить раздраженнаго ими человка; ибо онъ требуетъ отъ дядей моихъ себ удовольствія, и симъ способомъ надется какъ нибудь съ нашею фамиліею примириться. Тетка моя Гервей предлагала уже матери моей, чтобы отправить брата моего объхать Іоркширскія свои вотчины, гд и остаться до совершеннаго окончанія сихъ замшательствъ.
        Но онъ нимало на то не соглашается. И говоритъ, что до тхъ поръ не можетъ быть нимало спокоенъ, покамстъ не увидитъ меня за мужемъ; и видя что ни г. Симмесъ, ни г. Муллинсъ приняты не будутъ, возобновилъ предложенія свои о Г. Віерле, увряя всхъ о чрезвычайной ко мн страсти сего человка. Я слова сіи приняла очень хладнокровно. Вчерашняго дня началъ онъ уже говорить о другомъ, которой адресовался къ нему чрезъ письмо, и длалъ весьма выгодные для насъ предложенія. То былъ богатой г. Солмсъ, которой теб довольно извстенъ. Однакожъ и тотъ не привлекъ на себя ни чьего вниманія.
        Не видя никакого успха въ предложеніяхъ своихъ въ разсужденіи моего супружества, думаетъ онъ какъ я слышала, уговорить меня хать съ нимъ въ Шотландію, дабы тамъ въ дом его завести такой же порядокъ, какой здсь у насъ. Мать моя намрена противиться тому всми силами; ибо какъ я помогаю ей нсколько въ домашнихъ заботахъ и распоряженіяхъ, въ которыя сестра моя не входитъ нимало, то и говоритъ, что въ отсудствіе мое принуждена она будетъ смотрть за всемъ одна, я съ моей стороны также нимало на то не согласна; ибо не намрена ни мало, быть у брата моего управительницею. И я уврена, что когда на то соглашусь, то онъ будетъ поступать со мною не такъ какъ со своею сестрою, но такъ какъ со служанкою. Естьли же Г. Ловеласъ вздумаетъ слдовать туда за мною, то будетъ еще и того хуже.
        Просила я мать мою, чтобы передъ отъздомъ брата моего позволено мн было пріхать къ теб погостить недли на дв. Какъ ты думаешь? Угодно ли то будетъ твоей матери?
        Въ такихъ обстоятельствахъ не смю я никакъ проситься въ мой загородной домъ. Боюсь я, чтобы не начали меня подозрваnь въ независимости, на которую я по завoанію моего дда, имю нкоторое право; а къ томужъ желаніе сіе можетъ быть сочтено знакомъ особливой благосклонноети къ такому человку, которой теперь всми у насъ ненавидимъ. Естьли бы я могла быть въ семъ мст столькожъ снокойна и счастлива, какъ была прежде, то презирала бы какъ сего чезовка, такъ и весь его полъ, и нимало бы не жалла о томъ, что все мое импіе оставила въ разпоряженіяхъ моего отца.
        Мать моя обрадовала меня чрезвычайно, извстя меня, что на требованіе мое согласились безпрекословно. Никто тому не противится нимало, кром моего брата, которому сказано, что не всегда можетъ онъ подавать законы. Приказано мн было сойти въ гостиную, дабы получить совершенное позволеніе отъ собранныхъ тамъ моихъ дядей и тетки Гервей. Ты знаешъ, любезная пріятельница, что въ дом нашемъ наблюдаются великія церемоніи; однакожъ ни одна еще фамилія не иметъ столь тсной связи во всхъ своихъ различныхъ отрасляхъ. Дядья наши почитаютъ насъ не иначе какъ своихъ дтей, и говорятъ, что для насъ не хотятъ они жениться; почему не длается ничего касающагося до насъ безъ ихъ совта. И такъ не удивительно, что требовали у нихъ совта о позволеніи хать мн къ теб на нсколько времяни въ такое время, когда г. Ловеласъ намренъ учинить намъ дружеское посщеніе, которое думаю я, что не кончится дружелюбно.
        Надобно теб пересказать, что въ семъ собраніи происходило. Я предвижу уже напередъ, что къ брату моему не будешь ты имть благосклонности больше прежняго; но я и сама досадую на него немало, и имю къ тому причину.
        Клари, сказала мн мать моя, когда я показалася въ ихъ комнату. На прозьбу твою пробыть нсколько дней у двицы Гове, вс мы согласны.
        Но я на то не согласенъ, перервалъ рчь ея братъ мой съ грубостію.
        Сынъ! сказалъ мой отецъ нахмуря брови. Но сіе нмое приказаніе не учинило никакого дйствія. Братъ мой держитъ еще руку свою на перевязк, и при всякой рчи касающейся до г. Ловеласа не преминетъ кинуть на нее свои глаза: надобно воспрепятствовать ей видть сего презрительнаго бездльника.
        Никто не сказалъ на сіе ни слова.
        Слышишь ли о Клариса, сказалъ онъ мн, ты не должна никакъ принимать посщенія отъ племянника Милорда ***.
        Вс продолжали сохранять молчаніе.
        Слышишь ли? продолжалъ онъ; съ такимъ только условіемъ, и позволяютъ теб хать къ двиц Гове.
        Государь мой! отвчала я ему; желала бы я, чтобы могла разумть васъ моимъ братомъ, и чтобы и сами вы разумли то, что вы ничто иное какъ мой братъ.
        О сердце предъубжденное! сказалъ онъ поднявши руки съ ругательною улыбкою.
        Я обратилась къ моему отцу, и требовала у него справедливаго ршенія, заслужила ли я такія укоризны?
        Полно, перестаньте, сказалъ мой отецъ. Ты не должна принимать посщеній г. Ловеласа, хотя… А ты сынокъ не долженъ ничего говорить въ поношеніе твоей сестры. Она честная двица.
        Государь мой, отвчалъ онъ, я въ чести ея принимаю такое же участіе, какъ и вся фамилія.
        Отъ сего то самаго и происходятъ такія размышленія, которыя нимало на братскія не похожи, сказала я ему съ небольшою улыбкою.
        Очень хорошо, сказалъ онъ; однакожъ замть, что я не одинъ, но и отецъ нашъ запрещаетъ теб принимать посщенія отъ Ловеласа.
        Племянникъ! сказала ему тетка моя Гервей, позволь мн дать теб знать, что можно во всемъ положиться на благоразуміе Клариссы.
        Очень можно, примолвила къ тому моя мать.
        Однакожъ тетушка и матушка, представила сестра моя Арабелла; кажется мн, что не худо дать знать сестриц, съ какимъ условіемъ отпускается она къ двиц Гове, потому что естьли позволено ему пріхать къ намъ въ домъ…
        Конечно перервалъ рчь ея дядя мой Іулій будетъ онъ стараться ее увидть.
        Безстыдной сей нахалъ будетъ искать и здсь способовъ ея увидть, сказалъ дядя мой Антонинъ, то гораздо лучше, чтобъ она была тамъ, а не здсь.
        А лучше бы нигд, отвчалъ мой отецъ; и оборотясь ко мн сказалъ; Приказываю теб накрпко, чтобы теб не видться съ нимъ ни какимъ образомъ.
        Будьте уврены государь мой, сказала я, что я его никакъ и ни гд не увижу, ежели могу отъ того избавиться съ благопристойностію.
        Вы знаете, отвчала мать моя, съ какою холодностію и равнодушіемъ она съ нимъ видалась по сіе время.
        Сестра моя Гервей говоритъ правду, что можно на благоразуміе ея положиться твердо.
        Съ какимъ притворнымъ равнодушіемъ - - - проворчалъ братъ мой съ насмшливымъ видомъ. Сынъ! прервалъ рчь его отецъ мой съ суровостію - - -
        Симъ собраніе сіе и кончилось.
        Но берешь ли ты на себя, любезная пріятельница, чтобы опасной сей человкъ не приближался къ твоему дому? Но какое находится противорчіе въ позволеніи хать, надясь, что я симъ средствомъ избавлюся здсь его посщеній? Естьли онъ будетъ, то по крайнй мр не оставляй меня съ нимъ одну ни на минуту.
        Надюсь, что пріздъ мой будетъ матери твоей не противенъ; по чему постараюсь какъ можно, чтобы имть удовольствіе обнять васъ по крайнй мр дни черезъ три или четыре.

        Кларисса Гарловъ.

        ПИСЬМО V.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Изъ замка Гарлова 20 февраля.

        Извини меня, дражайшая пріятельница, что такъ давно къ теб не писала. Увы! любезной другъ! глазамъ моимъ представляется весьма бдственное и плачевное ожиданіе. Все теперь идетъ по вол и желаніямъ моего брата и сестры. Нашли они для меня новаго жениха; котораго покровительствуютъ вс мои родственники. Не удивляйся тому, что отозвана я была домой съ такою поспшностію. Теперь причина сего отзыва уже мн извстна.
        Но на кого думаешь ты палъ ихъ выборъ? На г. Сольмса. Вс назначили его мн женихомъ, и мать моя съ ними также согласна. Дражайшая и любезная родительница! Какимъ образомъ могла ты допустить обольстить себя такимъ образомъ? Ты при перьвомъ его мн представленіи, говорила сама, что хотя бы обладалъ онъ всми сокровищами свта; однакожъ недостоинъ нимало руки милой твоей Клариссы.
        Пріемъ учиненной мн посл трехнедльнаго моего отсутствія, будучи весьма различенъ отъ всхъ встрчъ, чинимыхъ мн посл малйшихъ отлучекъ, уврилъ меня, что дорого я заплачу за то удовольствіе, которымъ наслаждалась въ сообществ любезной моей пріятельницы.
        Братъ мой встртилъ меня у дверей, и принялъ изъ кареты; при чемъ поклонясь съ великою учтивостію, сказалъ: покорно прошу сестрица, позволить мн - - - -. Я сочла сіе сердечною его ласкою, но узнала по томъ, что то было ничто иное какъ притворное почтеніе. Съ такими принужденными церемоніями провожалъ онъ меня до самыхъ покоевъ; а между тмъ слдуя обыкновеннымъ движеніямъ моего сердца, освдомлялась я о здоровь всхъ моихъ родственниковъ и знакомыхъ. Вошедши въ гостиную, нашла тамъ моего отца, мать, обихъ дядьевъ и сестру.
        Удивилась чрезвычайно, примтя на лицахъ всхъ моихъ родственниковъ видъ притворной и принужденной. Я побжала къ моему отцу, и обнимала его колна; такое же почтеніе оказала я и моей матери. Оба они приняли меня съ холодностію. Отецъ мой проворчалъ мн не большое привтствіе почти сквозь зубы; а мать хотя и назвала любезною своею дочерью; однакожъ не обнимала съ такою горячностію, какъ прежде.
        Поздоровавшись съ моими дядьями, и сестрою, которая приняла то съ видомъ важнымъ и принужденнымъ, приказано мн было ссть. Сердце мое было чрезвычайно стснено; и я видя себ такой неожидаемой пріемъ, находилась въ великомъ замшательств.
        Братъ мой, или лучше сказать обвинитель началъ выговаривать мн, что будучи у двицы Гове принимала нсколько посщеній отъ того человка; котораго вс они имютъ весьма сильныя причины ненавидть, не взирая на данное мн запрещеніе его видть.
        Я отвчала ему, что никакъ не могу скрывать и утаевать истинны. Въ три недли моего гощенія, видла я его правда разъ пять или шесть. Но пожалуй братецъ, примолвила я, видя что онъ началъ разгорячаться, позволь мн кончить. Когда онъ къ намъ ни приходилъ, то спрашивалъ всегда г. Гове и ея дочь. Я надюсь, что он старались бы употребить вс способы, чтобы ему отказать, но извинялись передо мною неоднократно тмъ, что не имя ни какой причины запретить ему въздъ въ ихъ домъ, чинъ его, званіе и богатство требуетъ того, чтобы обходиться съ нимъ учтиво.
        Братъ мой былъ совсмъ готовъ послдовать всему стремленію своей страсти; отецъ находился въ такомъ положеніи, которое предвозвщало великую бурю; дядья разговаривали между собою тихо съ сердитымъ видомъ; а сестра поднимала руки такимъ образомъ, которой ни мало не клонился къ тому, чтобы ихъ умилостивить; мать моя сказала притомъ: надобно сіе бдное дитя выслушать.
        Я ласкала себя, говорила имъ я, что меня упрекать будетъ нечемъ. Весьма бы мн было не благопристойно предписывать госпож и двиц Гове, отъ кого имъ принимать посщенія; равнымъ образомъ не имла ни какой причины укорять ихъ въ томъ, чтобы чинимыя имъ посщенія клонились ко мн; также какимъ образомъ могла отговориться не быть съ ними въ то время вмст. Никогда не видала я его иначе, какъ въ ихъ присудствіи. Говорила ему нсколько разъ, что покамстъ онъ не примирится съ моею фамиліею, то не долженъ никакъ надяться того, чтобъ я могла принимать его посщенія.
        Сказала имъ еще, что двица Гове по усильной моей прозьб, не отходила отъ меня ни на минуту, во все то время, когда онъ у нихъ находился.
        Братъ мой слушалъ меня съ великою нетерпливостію, по которой очень легко примтить было можно, что онъ не смотря на вс мои оправданія, старался находить меня виновною. А прочіе были бы весьма довольны моимъ извиненіемъ, есть-ли бы не имли нужды привести меня въ робость, дабы убдить повиноваться тому, что они мн предлагать были намрены. По всему видть было можно, что они съ моей стороны не могли никакъ ожидать добровольнаго согласія.
        Едва только перестала я говорить, какъ братъ мой не уважая ни какъ присудствія моего отца и дядьевъ, началъ произносить клятвы, что со своей стороны не можетъ никогда и слышать о примиреніи съ дерзскимъ тмъ бездльникомъ; и что не будетъ ни когда признавать меня своею сестрою, ежели я отважусь ободрять надеждою такого человка, которой несносенъ для всей ихъ фамиліи.- - - - Такого человка, перервала рчь его моя сестра, которой едва не былъ убійцею моего брата.
        Отецъ мой сказалъ мн гнвнымъ голосомъ, что довольно длали для меня снисхожденія, давая свободную волю избирать себ супруга по моему выбору; но теперь пора уже требовать отъ меня повиновенія. Такъ, правда, примолвила къ тому моя мать; и я надюсь, что мы въ любимой сей нашей дочери не найдемъ ни какого сопротивленія нашей воли и желаніямъ. Дядя мой Іулій сказалъ, что онъ увренъ въ томъ очень твердо, что милая его племянница конечно, будетъ повиноваться вол своего отца безъ всякаго прекословія. Дядя же мой Антонинъ проворчалъ грубымъ своимъ нарчіемъ, что не думаетъ онъ ни какъ, чтобы я получа себ милость моего дда, почитала себя отъ того независимою; а въ противномъ случа покажетъ онъ мн, что духовная та можетъ быть уничтожена.
        Ты можешь себ вообразить въ какомъ я тогда находилась удивленіи. Что сіе значитъ? думала я сама въ себ, и какое намрены длать мн предложеніе? не ужели о г. Віерле? на конецъ, о комъ будутъ мн говорить? Въ разум молодой двицы представляются всегда больше невыгодныя и бдственныя, нежели благополучныя воображенія, а особливо когда въ томъ участвуетъ ея самолюбіе. Я думала сама въ себ: пусть говорятъ, о комъ хотятъ; могла ли я воображать себ, что будутъ мн предлагать г. Сольмса?
        Не думала я ни какъ, чтобы подала причину къ такой суровости; однакожъ старалась сохранять въ себ чувствованія благодарности за ихъ ко мн милости, коими была имъ обязана какъ дочь и племянница; но столько поражена была такимъ чрезвычайнымъ и неожидаемымъ пріемомъ, что просила у отца моего и матери позволенія удалиться въ свою горницу, дабы сколько нибудь притти въ себя отъ моего замшательства. Никто мн въ томъ не противорчилъ, по чему я поклонясь имъ вышла. Братъ мой и сестра остались очень довольны, что могли убдить стариковъ учинить мн такую встрчу.
        Вышедши въ мою горницу, и не имя при себ ни одного другаго свидтеля, кром врной моей Анны, начала приносить горестныя жалобы въ разсужденіи ожидаемаго мн отъ нихъ предложенія. Едва только могла притти нсколько въ себя, какъ позвали меня пить чай. Послала я мою горничную женщину съ прозьбою, чтобы меня отъ того уволить; но по присланному второму приказанію принуждена была сойти, показывая по наружности сколько могла видъ спокойной. Братъ мой уврилъ все собраніе въ язвительнйшихъ выраженіяхъ, что я для того не хотла сойти къ чаю, чтобы могла скрыть свое неудовольствіе и досаду, слыша поносительныя слова о такомъ человк, о которомъ уже предубждена сердечно. Могла бы я вамъ отвчать на сіе такъ, какъ вы то заслуживаете, сказала я ему, однакожъ теперь отъ того удержусь. Есть-ли не нахожу въ васъ чувствій брата, то и вы не можете также находить во мн чувствій сестры.
        Когда мы сли, то мать моя начала говорить о взаимномъ дружеств, долженствуемомъ царствовать между братомъ и сестрами, и порочила съ нкоторою ласкою поступокъ моей сестры и брата, что причиняли мн досаду и огорченіе; а впрочемъ увряла всхъ, что надется твердо на мое вол отца моего повиновеніе. Тогда, сказалъ мой отецъ, все пойдетъ своимъ порядкомъ; тогда, примолвилъ мой братъ, будемъ мы ее любить до чрезвычайности. Сестра моя прибавила къ тому, мы будемъ ее любить такъ какъ любили прежде. Дядья мои сказали: она будетъ идолъ нашего сердца.
        Вотъ, любезная моя пріятельница! какимъ образомъ по возвращеніи моемъ домой была я встрчена. При конц завтрака явился г. Сольмсъ. Дядья мои Антонинъ и Іулій представили его мн какъ одного изъ лучтихъ своихъ друзей; отецъ мой сказалъ мн: Знай, Кларисса! что Сольмсъ мн другъ. Когда онъ слъ подл меня, то мать моя посмотря на него нсколько времяни обратила на меня взоръ наполненной нжности. Глаза мои устремились равнымъ образомъ на нее прося ея защищенія; на него же глядла я съ презрніемъ и негодованіемъ смшанными съ ужасомъ. Между тмъ братъ мой и сестра осыпали его ласками и учтивостями.
        При семъ прошу тебя свидтельствовать любезной и почтеннйшей твоей родительниц мою чувствительнйшую благодарность за вс ея ко мн благосклонности, что я непримину также и сама сказать ей особливымъ письмомъ.

        Кларисса Гарловъ.

        Письмо VIII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        24 Февраля.


        Дло мое производится съ чрезвычайнымъ жаромъ и поспшностію. Сольмсъ здсь почти ночуетъ, и оказываемая ему благосклонность увеличивается отъ часу боле. Ни чего здсь больше ни отъ кого не слышно, какъ слдующія выраженія: Какъ она счастлива! какое великое богатство!
        Ахъ! любезная пріятельница! да будетъ угодно небу, чтобы я не имла причины приносить жалобы на ошибку столь богатой фамиліи, какова моя! До сего времяни вижу я себя преданною во власть моего брата, которой показываетъ ко мн отмнныя ласки. Ты можешь воображать себ, что я изъяснялася съ нимъ очень искренно, но онъ беретъ на себя видъ насмшливой; и не можетъ себя уврить, чтобы столь скромная и привязанная къ своей должности двица, какова была сестра его Кларисса, могла причинить всмъ друзьямъ огорченіе.
        И въ самомъ дл прихожу я въ трепетъ воображая себ будущее. Весьма то видно, что они уже со всмъ ршились.
        Отецъ мой и мать стараются всячески убгать случаевъ имть со мною особливой разговоръ; не требуютъ моего согласія, по тому что по видимому полагаютъ, будто бы мн намреніе ихъ уже извстно. Нтъ имъ никакой выгоды принуждать мои склонности, такъ какъ то длаютъ братъ мой съ сестрою. Для сей самой причины и я не стараюсь говорить съ ними. Вс мои силы сохраняю для объясненія съ моимъ отцомъ, ежели удостоитъ онъ выслушать меня терпливо. Колико трудно не имть въ себ согласныхъ чувствованій съ тми, которымъ должность наша и склонность обязываютъ насъ повиноваться.
        Г. Сольмсъ удостоилъ уже меня тремя особливыми посщеніями, кром тхъ общихъ; въ которыхъ я должна была имть участіе; кажется мн, что я его никогда терпть не буду, онъ не иметъ въ себ ни разума ни разсужденія; не знаетъ больше ни чего, кром умноженія доходовъ и хлбопашества.
        Вс они старались привлечь въ согласіе свое также и госпожу Нортонъ; и какъ мннія ея были съ намреніями ихъ несогласны, то сказано ей было, что она здлаетъ очень хорошо, ежели въ тогдашнихъ обстоятельствахъ прекратитъ свои посщенія.
        Тетка моя сказала одинъ разъ, что не думаетъ она, чтобы племяница ея могла имть когда нибудь привязанность къ г. Сольмсу; однакожъ научили ее говорить другимъ голосомъ. Завтре ожидаю я ея посщенія. Братъ мой и сестра не могли никакъ сыскать случая объяснить мн подробно будущее мое счастіе; то взяла она на себя то мн представить, и отобрать ршительное отъ меня мнніе; ибо сказано мн, что отецъ мой не иметъ ни малйшей терпливости слышать, что я вол его сопротивляюсь.
        Дали мн также знать, что ежели я въ будущее Воскресенье не поду въ церьковь, то здлаю тмъ всмъ моимъ родственникамъ чрезвычайное удовольствіе. Въ прошедшее Воскресенье сказано мн было тоже, и я на то согласилась. Опасаются того чтобы г. Ловеласъ не случился на ту пору въ церькви, и не предложилъ проводить меня домой.
        Ты можешь быть уврена, что г. Сольмсъ не великія у меня иметъ успхи. Не иметъ въ себ и столько разума, чтобы сказать что нибудь приличное времяни и обстоятельетвамъ. Ни съ кмъ больше не говоритъ, какъ только съ ними. Братъ мой исполняетъ должность его стряпчаго и Прокурора; а я ни мало не хочу его слушать. А подъ предлогомъ, что человкъ принятой столь благосклонно всею фамиліею иметъ право требовать и отъ меня учтивостей, холодность мою и отказы приписываютъ они стыдливости; онъ же не чувствуя собственныхъ своихъ недостатковъ и пороковъ воображаетъ себ, что упорство мое не можетъ ни какъ произходить отъ иной причины; ибо разговариваетъ только съ ними, а мн нтъ случая сказать ни слова такому человку, которой у меня не спрашиваетъ ничего.

        25 Февраля.


        Съ теткою моею имла я сказанной выше сего переговоръ. Надлежало выслушать отъ нее предложенія жениха, и причины побуждающія ихъ взять его сторону. Противъ моей воли замчаю я, сколько какъ въ предложеніи его такъ и въ согласіи ихъ находится несправедливости. Для сего самаго начинаю ихъ ненавидть отъ часу боле. Получили уже одну знатную вотчину въ предложеніе, съ убыткомъ настоящихъ хотя и отдаленныхъ наслдниковъ; я говорю о той, которую укрпила моему брату крестная его мать; а теперь ласкаются химерическою надеждою достать себ также и другія; или по-крайнй мр возвратить принадлежащую мн деревню къ моей фамиліи.
        На отказъ мой сказано мн такое предложеніе, которое поражаетъ мое сердце. Какимъ образомъ извстить теб оное? однакожъ то непремнно должно. Цлой мсяцъ, или до новаго приказанія не должна я ни съ кмъ имть переписки. Посл переговора со мною моей тетки и учиненнаго мною ей отказа братъ мой объявилъ мн сіе запрещеніе повелительнымъ видомъ и голосомъ. Не ужели не писать мн и къ двиц Гове? спросила я. Ни къ ней, отвчалъ онъ съ насмшливымъ видомъ; ибо не признавалась ли ты сама, что Ловеласъ принимается въ семъ дом какъ пріятель? Видишь ли, любезной Другъ! я говорила брату моему, что неужели почитаетъ онъ сіе средство…. онъ прервалъ рчь мою сими словами: не думай ни какъ, чтобы ты могла сыскать какой нибудь способъ; вс твои письма будутъ перехвачены. И посл сего оставилъ меня съ великою поспшностію.
        Вскор посл его вошла ко мн моя сестра. Я слышала, любезная сестрица! сказала она мн, что тебя теперь стснили; но какъ подозрваютъ, что ты упорствуешь противъ должности твоей не безъ посторонней причины, то приказано мн теб сказать, чтобы ты цлыя дв недли не длала ни кому посщеній, и также и сама ни отъ кого бы ихъ не принимала.
        Какъ! сказала я ей, не ужели сіе приказаніе происходитъ отъ тхъ, которыхъ я обязана почитать? Спроси о томъ сама, отвчала она мн ходя въ задъ и въ передъ по горниц. Батюшка хочетъ, чтобы ты ему повиновалась, и желаетъ отдалить отъ тебя все то, что можетъ утверждать въ теб упорство твое и непослушаніе. Я отвчала моей сестр, что знаю мою должность, и надюсь, что не будутъ ее основывать на условіяхъ невозможныхъ. Она сказала мн, что я съ лишкомъ смла, и надута чрезвычайно высокомріемъ и самолюбіемъ; но скоро увидятъ вс люди, что я думала о себ не справедливо.
        Любезная Белла! сказала я ей; къ чему такія угрозы? вс твои ласки; отвчала она мн, не могутъ произвести во мн ни какого дйствія. Признаюсь теб, что проникаю вс твои ухищренія и лукавствы. Сказавши сіе, вышла поспшно изъ моей горницы.
        Увы! сказала я сама въ себ; какую я имю сестру? чемъ заслужила я такія суровыя со мною поступки? На послдокъ сожалнія мои обратились на милость ко мн моего дда, которой благосклонностію своею отличилъ меня очень много отъ прочихъ.

        25 Февраля въ вечеру.
        Не знаю я, что братъ мой и сестра противъ меня говорили: но только отецъ мой разуметъ обо мн очень худо. Позвана я была къ чаю, и пришла съ веселымъ лицемъ, но скоро принуждена была принять видъ совсмъ тому противной.
        Нашла я всхъ въ великой важности и задумчивости. Мать моя устремила глаза свои неподвижно на чайныя чашки, и не обращала ихъ на меня ни мало. отецъ мой сидлъ въ креслахъ обернувшись ко мн почти спиною, имя сложенныя руки, и перебирая пальцами, что длывалъ онъ обыкновенно, когда бывалъ въ великомъ сердц. Сестра сидла на стул раздувшись. Братъ смотрлъ на меня съ презрніемъ, и при вход моемъ оглядлъ меня съ головы до ногъ. Тетка бросила на меня нсколько принужденныхъ взоровъ и на поклонъ мой отвчала небольшимъ наклоненіемъ головы съ великою холодностію. Боже мой! на что употреблять строгость и устрашеніе, а не ласковость, съ такимъ человкомъ, которой до сего времяни почитаемъ былъ отъ всхъ снисходительнымъ и послушнымъ?
        Я взяла стулъ. Прикажете ли раздавать чай? спросила я моей матери; ибо ты знаешь, что всегда обыкновенно я чай разливала. Нтъ, отвчала она суровымъ голосомъ, и сла раздавать сама. Для услугъ стояла тутъ горничная сестры моей двка Бетти. Братъ мой приказалъ ей вытти. Сердце мое находилось тогда въ чрезвычайномъ волненіи, и замшательство мое можно было примтить изъ всхъ моихъ движеній. Что изъ сего выдетъ? думала я сама въ себ. Мать моя встала, и взявши за руку мою тетку, вышла съ нею вонъ. Сестра моя также скрылась, и братъ послдовалъ за нею. Однимъ словомъ я осталась одна съ моимъ отцомъ.
        Онъ глядлъ на меня такимъ суровымъ взоромъ, что сколько я ни старалась начать съ нимъ говорить, но не въ силахъ была произнесть ни слова. Позабыла я еще теб сказать, что до сего времяни вс сохраняли глубокое молчаніе. На конецъ спросила я моего отца, не угодно ли ему чашку чаю? онъ отвчалъ мн съ холодностію: нтъ; и вставши началъ ходить въ задъ и въ передъ по горниц. Я встала также, намрена будучи броситься къ его ногамъ; но не имла на то ни смлости ни силы. Онъ подошедши къ стулу объ него облокотился; а я между тмъ нсколько ободрилась. Подошедши къ нему просила его покорно дать мн знать, чемъ имла я несчастіе его прогнвать?
        Онъ отворотивши отъ меня голову, сказалъ мн угрожающимъ голосомъ: Кларисса! я хочу, чтобы ты была мн послушна.
        Сохрани Боже! отвчала я, чтобы я когда нибудь удалилась отъ должнаго вамъ повиновенія; я еще ни когда не противилась вашей вол, и не была ей опасною.
        Ни я также, Кларнсса, отвчалъ онъ, твоему своенравію. Не полагай меня въ число тхъ людей, которые излишнею своею благосклонностію и снисхожденіемъ, довели дочерей своихъ противъ себя до непослушанія и упрямства.
        Ты знаешь, любезная пріятельница, что какъ мой отецъ такъ и братъ, имютъ о пол нашемъ очень невыгодныя мысли, не смотря на то, что мать моя можетъ почесться наилучшею изъ всхъ женщинъ.
        Я хотла изъявлять ему знаки моего почтенія - - - - -. Не требую я твоихъ колнопреклоненій, и не хочу слышать словъ твоихъ; не забавляй меня пустыми твоими разговорами, но будь послушна моимъ приказаніямъ. Нтъ у меня и не будетъ такихъ дтей, которые бы мн не повиновались.
        Милостивой государь! осмливаюсь уврить васъ, что я ни когда не подавала причины - - - -
        Не говори мн о томъ, что было, но то что есть и что будетъ.
        Батюшка! здлайте милость и выслушайте меня терпливо. Боюсь я, что братъ мой и сестра - - - -
        Не говори ни чего противъ твоего брата и сестры; они столько же принимаютъ участія въ чести моей фамиліи, какъ я самъ.
        Батюшка! я надюсь - - - -
        Не надйся ничего. Не говори мн о надеждахъ, но о настоящемъ дл. Я не требую отъ тебя ни чего такого, чтобы ты не могла исполнить, и къ чему бы не обязывала тебя твоя должность.
        Хорошо, сударь! я то исполню, но по крайнй мр надюсь на вашу милость - - - -
        Перестань говорить мн пустые слова; я хочу, чтобы мн была послушна и требую твоего повиновенія, или въ противномъ случа не признаю тебя моею дочерью.
        Я начала плакать; бросилась къ его ногамъ; покорно васъ прошу дражайшій и любезнйшій родитель! не полагать надо мною другихъ властителей, кром васъ и моей родительницы. Не длайте меня принужденною и обязанною повиноваться воли моего брата - - - - Хотла я продолжать, но онъ уже вышелъ. Я осталась долгое время въ томъ самомъ положеніи, имя сердце наполненное горестію. Но теперь оставлю описывать дале мои прискорбія и печали.

        Письмо IX.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        26 Февраля по утру.

        Тетка моя ночевавши у насъ постила меня сего дня по утру почти еще на разсвт, и сказала мн, что вчерашняго дня оставили меня одну съ отцомъ моимъ нарочно, дабы могъ онъ свободне объявить мн, что требуетъ и ожидаетъ моего повиновенія.
        Изъ нсколькихъ словъ моей тетки могла я понять, что надются они получить успхъ отъ гибкости моего нрава; однакожъ въ томъ обманутся на врно.
        Дядя мой Іулій кажется не согласенъ на то, чтобы доводить меня до чрезвычайнаго принужденія; но племянникъ его, котораго уже не должно мн называть моимъ братомъ, увряетъ всхъ, что успетъ обратить меня къ моей должности. Желала бы я сердечно, чтобы о всхъ сихъ обстоятельствахъ меня не извщали.
        Тетка моя совтовала мн повиноваться данному мн запрещенію, и принимать посщенія г. Сольмса. На послднее не соглашалась я ни какъ, не смотря на вс чинимыя мн угрозы. Вразсужденіи же запрещенія другихъ посщеній общалася слдовать тому безпрекословно. Чтожъ касается до запрещенія нашей переписки, то одна только опасность, чтобы не перехватывали нашихъ писемъ, принуждаетъ меня сохранять оное. Тетка моя увряетъ меня, что сіе приказаніе происходитъ отъ одного только моего отца, а мать моя не иметъ въ томъ нималйшаго участія. Онъ ршился на сіе не для чего инаго, какъ опасаясь того, что я упорствую не по собственной моей склонности, но по постороннимъ совтамъ; (подъ симъ разуметъ онъ безсомннія тебя и двицу Лоидъ) ибо увряла она меня, что онъ говоритъ обо мн очень снисходительно и съ немалою похвалою.
        Вотъ какова горячность и снисхожденіе! и сіе происходитъ для того, чтобы воспрепятствовать упрямой двушк предпринимать возмущеніе и ввергать себя въ погибель. Но вс сіи полезныя мры происходятъ отъ благоразумія моего брата, которой есть ни что иное, какъ совтникъ безъ разума и братъ безъ сердца.
        Колико была бы я благополучна имя у себя другаго брата и другую сестру! не удивляйся тому, любезная пріятельница, что я произношу сіе о моихъ родственникахъ; не могу ни какъ снести того, что лишаютъ меня наипріятнйшаго въ жизни моей удовольствія, которое состоитъ въ изъустныхъ съ тобою или на письм разговорахъ.
        Но согласишься ли ты, любезная моя Гове, имть со мною потаенную переписку? Ежели ты на то согласна, то я сыскала уже надежное къ тому и удобное средство.
        Помнишь ты зеленую алею позади того дворика, гд я на загородномъ моемъ двор кормлю моихъ фазановъ и павлиновъ; туда хожу я всякой день по два раза; ибо птички сіи для меня милы чрезвычайно, по тому то поручены моимъ стараніямъ и попеченіямъ отъ моего дда; для сей самой причины и перевела я ихъ туда посл его смерти. Заборъ подл сей алеи во многихъ мстахъ перегнилъ; и Анна можетъ сквозь какую нибудь лазею здлать мломъ на забор какой нибудь знакъ, въ которомъ мст и можно будетъ класть наши письма, закрывая ихъ щепами.
        Я сама осматривала то мсто и нашла его весьма для нашихъ намреній удобнымъ. Врной твой Робертъ можетъ не подходя къ замку брать мои письма, и оставлять тамъ твои. Мсто сіе тмъ боле для сего способно, что почти никто туда не ходитъ, кром меня и Анны. Испытай, любезная пріятельница, оставить тамъ одно письмо, и подай мн наставленіе, что мн длать въ бдномъ моемъ и плачевномъ положеніи. Скажи мн твое о томъ мнніе съ такою искренностію, какъ будто бы ты сама находилась въ такомъ состояніи.
        Однакожъ предувдомляю тебя на передъ, что мнніе твое не должно быть ни какъ въ пользу г. Сольмса. Весьма, легко можетъ статься, что они зная всю твою надо мною власть, постараются, склонить на свою сторону твою мать, дабы принудить и тебя быть согласною съ ея мыслями.
        Однакожъ ежели мннія твои будутъ для его благосклонны, то пиши мн прямо и чистосердечно все то что ты думаешь. Покрайнй мр въ твердой моей ршительности желала бы я читать или слышать съ терпніемъ, что можно сказать въ пользу противной для меня стороны. Мысли мои ни кмъ другимъ не заняты ни мало, хотя многія въ томъ меня подозрваютъ, въ числ коихъ находишься и ты.
        При семъ посылаю благодарное письмо къ твоей матери за вс ея ко мн въ бытность мою у васъ благосклонности и ласки. Колико страшусь я, что не буду ими больше наслаждаться. Проси ее, чтобы она меня извинила въ томъ, что не писала я къ ней по сіе время.
        Ежели посланной будетъ подозрваемъ и осматриваемъ, то можетъ показать сіе письмо, какъ будто бы съ нимъ однимъ былъ отправленъ.
        Къ какимъ хитростямъ и выдумкамъ приводитъ меня несправедливое и безполезное принужденіе! Естьли бы не была я принуждена противъ моей воли къ потаенной сей переписк, то страшилась бы о томъ и подумать. Она столько для меня отвратительна и ужасна, что едва я могу тому поврить, чтобы ты согласилась имть въ томъ участіе.
        Но для чего убждаютъ меня съ такою поспшностію перемнить мое состояніе? для чего братъ мой, будучи старе меня многими годами не вступаетъ въ супружество прежде меня? для чего не выдаютъ напередъ мою сестру? сими восклицаніями оканчивая сіе письмо, остаюсь и пр:

        Кларисса Гарловъ.

        Письмо X.
        АННА ГОВЕ къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        27 Февраля.


        Колико странны кажутся мн нкоторые люди! Кларисса Гарловъ назначена въ супружество за г. Сольмса! не могу никакъ вытти изъ моего удивленія.
        Ты говоришь, что мнніе мое не должно быть никакъ въ пользу г. Сольмса. Теперь я вижу ясно, что есть и въ теб нсколько духа твоей фамиліи; ибо безъ того не вошло бы теб никакъ въ голову, чтобы я могла теб говорить въ его сторону.
        Описать ли теб его чистосердечно? ты знаешь что я въ такихъ случаяхъ весьма искусна. Однакожъ на передъ надобно мн разсмотрть его пристальне и собраться съ мыслями; ибо не извстно еще, что можетъ въ передъ случиться; потому что дло сіе идетъ такъ ревностно и поспшно; и ты не въ силахъ противиться чинимымъ теб усиліямъ.
        Но какъ ты требуетъ во всемъ моего совта, то дай мн на передъ знать сама, что ты думаешь о ихъ съ тобою поступкахъ. Между тмъ позволь мн здлать участницею твоихъ писемъ мою двоюродную сестру, которая будучи теперь въ островку своемъ Вигт, умираетъ отъ нетерпливости ихъ видть; симъ здлаешь ты мн и ей чрезвычайное удовольствіе. Знай, что дружба подобная нашей, не терпитъ никакой сокровенности. Ты можешь полагаться твердо на нашу врность и безпристрастность; когда въ томъ сумнваешься, то тмъ насъ обижаешь несказанно. Ибо не требуешь ли и ты сама моихъ совтовъ? И такъ надлежитъ чинить оправданіе твоихъ друзей, ежели то будетъ можно. Посмотримъ, можно ли согласить ихъ выборъ съ разумомъ и разсудкомъ. Зная коротко всю твою фамилію, не могу надивиться, какимъ образомъ твоя мать и тетка Гервей могли согласиться съ прочими. Другіе твои родственники ни мало меня не удивляютъ.
        Ты спрашиваешь: для чего братъ твой не вступаетъ въ супружество прежде тебя? Я скажу теб тому причину. Вспыльчивой его и высокомрной нравъ столько всмъ извстенъ, что не смотря на все его имніе и богатство, также и будущія знатныя надежды, ни одна женщина не согласится соотвтствовать его исканіямъ. Позволь сказать, любезная пріятельница! что сіи пріобртенія придали ему гораздо больше гордости, нежели славы. Въ глазахъ моихъ онъ несноснйшее твореніе изъ всхъ мною извстныхъ. Грубой твой съ нимъ поступокъ я похваляю, потому что всегда нахожу удовольствіе приводить въ досаду и усмирять дерзостныхъ гордецовъ и нахаловъ.
        Равнымъ образомъ хочешь ты знать; для чего не выдаютъ на передъ твою сестру? Я теб скажу въ отвтъ: во перьвыхъ, для того, что хочетъ она вытти за богача; а во вторыхъ, что иметъ у себя младшую сестру. Здлай милость, скажи мн, какой бы богатой человкъ захотлъ подумать о старшей сестр; когда можно свататься на младшей.
        Знай, любезная пріятельница, что ваше богатство не допускаетъ васъ быть благополучнымъ. Всякой изъ васъ слдуя обыкновеннымъ правиламъ вашей фамиліи долженъ жениться для того, чтобы быть еще богате. Но пусть они волнуются, ссорятся, заботятся, печалятся и бсятся сколько хотятъ; оставь ихъ удивляться тому; богатство ихъ не составляетъ имъ никакого благополучія, они собираютъ оное во всю жизнь свою хватая, гд только можно съ великою жадностію до самой смерти.
        Еще разъ прошу тебя, любезная пріятельница! дай мн знать, сколько теб извстно, о побуждающихъ ихъ къ тому причинахъ; по сему и я могу подать теб гораздо больше свденія, нежели отъ тебя ожидаю. Тетка твоя Гервей, говоришь ты, отъ тебя ихъ не сокрыла. Но для чегожъ я должна то отъ тебя требовать усильно, когда ты сама принуждаешь меня сказать теб о томъ мое мнніе?
        Когда они хотятъ противиться нашей переписк, то сему я никакъ не удивляюсь, и нимало ихъ за то не порочу. Изъ того заключаю я, что чувствуютъ они свою глупость; а естьли то имъ извстно, то боятся они подвергнуть оную сужденію другаго.
        Весьма я рада, что ты нашла средство продолжать нашу переписку. На сіе согласна я со всею охотою, а особливо естьли перьвые опыты будутъ удачны, то досадно мн будетъ только вразсужденіи одной тебя.
        Слышали мы, что во время твоего прибытія произошла въ фамиліи твоей нкоторая размолвка, и что г. Сольмсъ учинилъ вамъ одно посщеніе съ надяніемъ успха Но я судила, что требованія его будутъ клониться къ Арабелл. Въ самомъ дл считаю я ее изрядною для его четою. Вотъ, думала я въ себ, въ чемъ состоитъ все таинство, и любезную мою пріятельницу отозвали единственно для того, чтобы длать сестр своей въ свадебныхъ приготовленіяхъ вспомоществованіе. Ахъ! говорила я моей матери; какую будетъ длать въ церькв прекрасную фигуру сей человкъ въ желтоволосомъ своемъ парик съ небольшими пуклями, стоя подл двицы Арабеллы?
        Невста, по мннію моей матери, должна быть противъ жениха гораздо пригоже. И какой бы могъ быть для ее выборъ лучьше и удачне?
        Сказано также намъ, что ты не принимаешь никакихъ посщеній. Сіе приписывала я ничему иному какъ тому, что не хотятъ того, чтобы свадебныя пріуготовленія твоей сестры были всмъ извстны. Двица Лоидъ и двица Виддульфъ спрашивали меня, не знаю ли я, для чего тебя не было въ церькви въ перьвое воскресенье посл твоего прізда. Я тотчасъ поняла тому самую ту причину, о которой думаешь и ты; то есть, что боятся того, чтобы не случился тамъ Ловеласъ и не вздумалъ проводить тебя домой.
        Мать моя благодаритъ тебя за твои къ ней чувствованія. Двица Кларисса Гарловъ, сказала она прочтя твое письмо, заслуживаетъ уваженіе и удивленіе отъ всего свта. Ежели куда прідетъ, то посщеніемъ своимъ длаетъ всхъ удовольствіе; а когда узжаетъ, то оставляетъ всхъ въ печали и сожалніи.
        Такія приписываетъ она теб похвалы, и я тому чрезвычайно рада, и нимало тому не завидую. Но сказать ли теб правду; естьли бы было у меня двадцать братьевъ Іамесовъ и двадцать сестръ Арабелловъ, ни кто бы изъ нихъ не осмлился поступать со мною такъ, какъ они поступаютъ съ тобою. Кто много сноситъ, на того больше и падаютъ.
        Разсказала я матери моей, какимъ образомъ ты была принята по твоемъ прізд; сказала ей, какому тебя хотятъ отдать скоту, и какимъ образомъ тебя къ тому принуждаютъ. Она начала представлять мн свое для меня снисхожденіе вразсужденіи упорства моего противъ того человка, котораго она мн предлагаетъ, и противъ котораго по мннію ея нтъ никакой причины противорчить. Посл того начала описывать мн, сколько я обязана ей за ея ко мн милость и благосклонности. И такъ думаю я, что не должно ей давать знать ничего боле; а особливо уврена, что будетъ она опорочивать мою съ тобою перениску, и твою съ Ловеласомъ; къ томужъ соглашается она во всемъ съ дядею твоимъ Антониномъ; и для поданія дочери своей примра не возметъ никакъ твоей стороны, какъ бы она ни была справедлива.
        Но угадаешь ли, любезная пріятельница! чемъ ласкаетъ себя старой сей проповдникъ, а имянно, дядя твой Антонинъ частыми своими къ намъ посщеніями? Между имъ и матерью моею примчаю я нкоторыя тайности, и часто вырываются у нихъ на лиц небольшія улыбки. Осыпаютъ другъ друга похвалами въ порядочномъ смотрніи домашняго хозяйства; жалуются на лность и нерадніе служителей. А между сими жалобами, похвалами и восклицаніями бросаютъ другъ на друга иногда нжныя и страстныя взоры. Часто въ разговорахъ своихъ доходятъ они до такой забывчивости, что не слышатъ того, какъ я приду къ нимъ въ комнату. Признаюсь, любезная пріятельница, что сіе мн не очень нравится. Естьли бы не знала я, что сей застарлой женихъ столько же требуетъ времяни на то, чтобы ршиться вступить въ супружество, сколько они полагаютъ жить вмст, то подняла бы за сіи посщенія шумъ, и предложила бы матери моей г. Гикмана, какъ такого человка, которой для нее гораздо пристойне. Недостатокъ въ лтахъ дополняетъ онъ своею важностію. И естьли ты не будешь меня бранить, то скажу я теб, что происходитъ между ими нкотораго рода жеманство, а особливо
когда сей человкъ надясь на благосклонность къ нему моей матери начинаетъ беспокоить меня вольными своими разговорами.
        Ты говоришь мн, что мысли твои не заняты никмъ другимъ ни мало, какъ въ томъ подозрваютъ тебя многія. Какая была нужда дать мн поводъ думать, что въ прошедшей мсяцъ было такое время, которое было сколько нибудь благосклонно сему другому, и племянница имла причину благодарить дядей своихъ за ихъ терпніе?
        Однакожъ оставимъ сіе. Меня теб не должно опасаться; и на что ты скрываешь отъ меня свои чувствованія? Сокровенность возбуждаетъ всегда любопытство.
        При семъ позволь теб признаться, что вс твои родственники очень дурные политики; и не понимаютъ того что противоборствуя ему такъ усильно сражаются въ его пользу; и я бьюсь объ закладъ, что Ловеласъ не смотря на все его уваженіе и тщательность провидлъ гораздо дале, нежели въ томъ осмливается признаться. Однимъ словомъ, предузналъ онъ что поступки его гораздо больше здлаютъ ему пользы нежели самъ онъ своею особою. Не говорила ли ты мн нкогда сама, что нтъ ничего проницательне любовничья самолюбія, по тому что часто можетъ показывать ему то чего нтъ, и не открывать ему того, что есть въ самомъ дл; а въ Ловелас не безъ самолюбія.
        Наконецъ, любезная пріятельница! изъ всхъ его поступокъ и чувствованій примчаю я, что онъ видлъ гораздо больше меня, гораздо больше нежели ты то себ воображаешь, и гораздо больше нежели ты видишь сама; ибо въ противномъ случа не преминула бы ты меня о томъ увдомить.
        Уже для успокоенія его вразсужденіи полученныхъ имъ обидъ и досадъ возобновляющихся ежедневно, вошла ты съ нимъ въ особливую переписку. Знаю, что во всхъ твоихъ письмахъ не можетъ онъ хвалиться ни чемъ нимало. Однакожъ не малой важности и то, что ты къ нему писала, и согласилась получать его письма, учиненное при томъ условіе, чтобы переписка сія была потаенна, не означаетъ ли, что между тобою и имъ есть какія нибудь тайности, о которыхъ не хочешь ты, чтобы свтъ былъ извстенъ. Сію тайность нкоторымъ образомъ составляетъ онъ самъ. Такая благосклонность не подаетъ ли любовнику вида сердечнаго дружества? не удаляетъ ли также и фамилію на довольное разстояніе?
        Однакожъ въ ныншнемъ положеніи вещей ни чемъ тебя опорочивать не можно. Правда, что переписка твоя отвращала по сіе время великія бдствія. Тже самыя причины должны побуждать тебя продолжать оную по нын. Коловратная судьбина влечетъ тебя противъ твоей склонности. Однакожъ съ такими похвальными намреніями на конецъ привычка сокроетъ отъ глазъ твоихъ все то, что тебя теперь устрашаетъ и обратится въ склонность.
        Разсматривая сіе подробно, признаюсь теб, что въ семъ примчаю я начало любви. Не пугайся ни какъ любезная пріятельница; любовникъ твой иметъ въ себ довольно естественной филозофіи, и далъ теб разумть, что любовь простираетъ глубочайшія свои коренья въ наитвердйшія души. По чести Ловеласъ человкъ любви достойной, и естьли бы не доставало ему… Но не хочу приводить тебя въ стыдъ, при чтеніи сихъ строкъ моего письма. Нтъ, нтъ, то для меня будетъ чрезвычайно досадно. Однакожъ любезной другъ, не чувствуешь ли ты что сердце твое трепещетъ. Естьли я то угадываю, то не стыдись въ томъ признаться; сіе происходитъ не отъ чего инаго, какъ отъ великодушія.
        Прощай милая моя пріятельница, и любезнйшей другъ! Старайся поспшить отправить посланнаго, дабы я могла узнать скоре, что ты меня прощаешь.

        Анна Гове.

        Письмо XI.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        въ вечеру 1 марта.

        Письмо твое, любезная Гове, привело меня въ немалое замшательство. Читая его, говорила я сама въ себ, что ни какъ бы не думала того, чтобы должно мн было остерегаться критики писавши къ искреннншей моей пріятельниц и подруг. Но потомъ собравшися съ мыслями увидла въ немъ одни только твои острыя и замысловатыя шутки; однакожъ быть такъ; послдуя твоему совту начну разсматривать сама себя подробно.
        Не вижу я въ лиц моемъ ни малйшей краски, и не чувствую въ сердц никакого трепетанія; по чему и не могу понять, чемъ могла заслужить твои надо мною насмшки.
        Однакожъ на конецъ не уже ли не возможно безпристрастному человку сказать, что нкоторые люди кажутся ему предпочтительне прочихъ? Не уже ли можетъ то почесться преступленіемъ, когда даютъ преимущество такимъ людямъ, которые получа отъ чьихъ нибудь родственниковъ чувствительнйшую обиду, удерживаютъ справедливой свой гнвъ жертвуя онымъ той особ? Напримръ: не уже ли не позволяется мн сказать, что г. Ловеласъ гораздо предпочтительне г. Сольмса, и что я даю ему въ томъ преимущество? я думаю что сіе можно сказать всегда, не опасаясь ни мало чтобы то могло быть почтено любовью.
        Ни за что въ свт не хочу я имть къ нему то, что можетъ назваться любовью; во перьвыхъ, для того, что весьма дурное имю мнніе о его нрав и поступкахъ, и почитаю великою ошибкою всей нашей фамиліи кром моего бррта, что позволено ему было къ намъ здить лаская себя нкоторыми надеждами. Во вторыхъ, по тому что почитаю его человкомъ тщеславнымъ, могущимъ возгордиться побдивши чье нибудь сердце. Въ третьихъ, вс его старанія и почтительности имютъ въ себ нкоторой видъ высокомрія; какъ будто бы цна услугъ его была равномрна сердцу женщины. Однимъ словомъ, во многихъ случаяхъ замтила я въ немъ человка суетнаго и высокомрнаго; примтила въ немъ учтивость принужденную и лживую; ласковость и благосклонность его къ постороннимъ служителямъ притворна, и онъ кажется мн противъ своихъ служителей вспыльчивымъ и нетерпливымъ.
        Нтъ, любезная пріятельница! сей человкъ со всмъ не по моему вкусу. Противъ его имю я многія великія и неопровергаемыя возраженія; сердце мое не иметъ въ немъ ни малйшаго участія. Ежели я когда и красню - то сіе происходитъ отъ того, что досадую сама на себя что подала поводъ такъ о себ думать. Не должно ни когда чувствіе благодарности почитать любовію. Весьма мн досадно, что ты имешь обо мн такія мысли; естьли бы я по несчастію примтила въ себ, что то любовь, то клянусь по чести, что не преминула бы тебя о томъ увдомить.
        Ты приказываешь мн отписать къ теб немедлнно не досадна ли для меня твоя шутка. Теперь спшу я тебя удовольствовать; а въ будущемъ уже письм увдомлю тебя, какія причины побуждаютъ моихъ родственниковъ принимать съ такою горячностію сторону г. Сольмса. И такъ будь уврена, любезной другъ, что я въ сердц моемъ не имю ни чего противъ тебя вреднаго и предосудительнаго; но напротивъ того горю къ теб нжнйшимъ дружествомъ, привязанностію и благодарностію. Естьли ты примтишь въ поступкахъ моихъ какія ошибки, то прошу тебя дружески меня въ томъ увдомить; ибо я желаю, чтобы все поведніе мое было безпорочно, и ни въ чемъ бы меня упрекать было не можно. Въ моихъ лтахъ и при моей слабости избжать того почти не возможно, естьли любезная моя пріятельница не будетъ стараться исправлять меня въ моихъ проступкахъ.
        Суди сама, любезной другъ, такъ какъ бы могла судить безпристрастная особа, знающая обо мн все то, что теб извстно. Съ начала будетъ то для меня нсколько трудновато; можетъ быть лице мое покроется стыдомъ видя себя не столько достойною твоей дружбы, сколько бы я того желала. Но будь уврена, что исправленія твои будутъ во мн не безплодны; а въ противномъ случа буду я противъ тебя безъ всякаго извиненія.
        Теперь оканчиваю я мое писмо, съ намреніемъ начать скоро другое.

        Кларисса Гарловъ.

        Письмо XII.
        АННА ГОВЕ къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ четверокъ 1 Марта.

        Ни за что въ свт не хочу я имть къ нему того, что можетъ назваться любовью. Слуга покорной, любезная Кларисса! не хочу и я также, чтобы ты то имла; ибо думаю, что онъ при всей своей знатности, богатств и личныхъ достоинствахъ нимало тебя не достоинъ. Къ сему имю я довольно достаточныя причины какъ отъ твоего описанія, такъ и отъ сказаннаго мн за нсколько часовъ госпожею Фортескю, которая будучи любимицею госпожи Бетти Лаврансы знаетъ его довольно подробно. Однакожъ между тмъ не худо поздравить тебя съ тмъ, что ты изъ всего нашего пола только одна такая, которая умла перемнить любовнаго льва въ овечку.
        Хорошо, любезная Кларисса! есть-ли ты не чувствуешь трепетанія сердца и красня не имешь въ лиц краски, то конечно уже не чувствуешь того ничего. Ты говоришь, что не имешь къ нему любви ни мало; но для чего? для того что не хочешь. Изрядная причина! нечего уже сказать боле. Теперь я буду смотрть на тебя зажмуренными глазами, и думаю что и ты будешь длать то же; ибо весьма безразсудно заключать изъ того что не имютъ любви, когда не хотятъ имть оной. Но неокончивая еще сего, позволь сказать теб на ухо въ небольшую предосторожность, что посторонней зритель всегда лучше судитъ объ игр, нежели т которые играютъ. Не могло ли случиться, что ты имя дло, съ людьми странными и своенравными не имла времяни внимать трепетаніямъ твоего сердца; а естьли то иногда и ощущала, то приписывала ихъ со всмъ другимъ причинамъ?
        Но имешь ли ты къ г. Ловеласу склонность, или нтъ; но я уврена, что хочешь нетерпливо слышать то, что объ немъ госпожа Фортескю говорила. Не опасайся ни чего; не долго я оставлю тебя въ нетерпливости.
        Она расказываетъ множество забавныхъ повстей, происшедшихъ въ молодыхъ его лтахъ, и говоритъ, что онъ совершенно избалованъ. Однакожъ оставя вс сіи ничего незнающія бездлицы обратимся на разсмотрніе его свойствъ и нрава.
        Госпожа Фортескю признается согласно со всмъ свтомъ, что онъ чрезвычайно пристрастенъ къ забавамъ, а при томъ самой хитрйшей и постояннйшей въ терпливости изъ всхъ смертныхъ. Въ сутки спитъ только по шести часовъ. Будучи у своего дяди или у госпожи Сары, часто уходитъ для того чтобы приняться за перо. Мысли его текутъ съ пера безъ остановки, и пишетъ онъ весьма чисто и проворно. Такія дарованія весьма рдки между богатыми людьми знатнаго рода, а особливо между такими, которые въ молодыхъ своихъ лтахъ избалованы.
        Въ одинъ день когда хвалили его дарованія, и превозносили его прилжность, рдкую въ человк люблящемъ забавы, то онъ пришелъ отъ того въ такое высокомріе, что сравнивалъ себя съ Іуліемъ Кесаремъ, которой днемъ исполнялъ великія дйствія, а ноччю ихъ записывалъ.
        Разговоръ сей сопровождаемъ былъ шуточнымъ видомъ; ибо онъ признаетъ самъ въ себ свое тщеславіе; и сіе длаетъ съ такою пріятностію, что мсто заслуживаемаго имъ за то презрнія пріобртаетъ себ похвалы отъ всхъ своихъ слушателей.
        Но положимъ, что и въ самомъ дл употребляетъ онъ нсколько часовъ ночи на писаніе; да чтожъ такое пишетъ? Естьли записываетъ подобно цесарю собственные свои дла, то долженъ быть очень золъ и предпріимчивъ, по тому что не иметъ въ себ нимало важнаго духа; и я бьюсь объ закладъ, что записки его не много могутъ ему принести чести и пользы ближнему. Надобно думать, что онъ то чувствуетъ и самъ; ибо госпожа Фортескю увряетъ, что въ перепискахъ своихъ онъ чрезвычайно скроменъ, и таитъ ихъ отъ всхъ, какъ вещь наивеличайшей важности.
        Что ты и я любимъ писать, то нимало не удивительно. Едва только начали мы владть перомъ, какъ единственная наша забава здлалась въ нашихъ перепискахъ. Вс упражненія наши заключены въ предлахъ нашего дома, и мы провождая сидячую жизнь, можемъ предавать бумаг тысячи такихъ невинныхъ вещей и предмтовъ, кои для насъ кажутся иногда не малой цны, хотя для другаго не могутъ приносить ни пользы, ни забавы. Но немало удивительно и чудно то, когда можетъ проводить часовъ по шести за письмомъ такой человкъ, которой любитъ охоту, лошадей, публичныя собранія и веселости. Такой человкъ долженъ почитаться чудомъ.
        Но каковы бы ни были прочія его пороки; однакожъ госпожа Фортескю увряетъ согласно со всмъ свтомъ, что онъ человкъ трезвой, и что при всхъ своихъ худыхъ свойствахъ не имлъ ни когда пристрастія къ игр, что въ молодомъ человк нынешняго вка можно почитать не млымъ достоинствомъ.
        Госпожа Фортескю говоритъ также объ одномъ изъ его пріятелей, съ которымъ онъ связанъ тснйшею противъ прочихъ дружбою. Ты я думаю помнишь, что говорилъ о немъ и о его знакомцахъ отброшенной дворецкой. описаніе его кажется мн нсколько справедливо. Съ долгами своими онъ почти уже расплатился, и нтъ надежды, чтобы вошелъ еще въ новыя.
        Всякой можетъ легко вообразить себ, что человкъ храброй, просвщенной и прилжной не можетъ никакъ быть злобнымъ. Самой величайшей его порокъ состоитъ въ томъ, что онъ равнодушенъ и нерадивъ вразсужденіи своей славы. Наконецъ изъ всхъ словъ госпожи Фортескю, г. Ловеласъ кажется мн человкомъ порочнымъ. Я и ты почитали его скорымъ, безразсуднымъ, дерзскимъ и наглымъ. Изъ самой ссоры его съ твоимъ братомъ можно видть ясно, что старался онъ всячески скрывать свой нравъ, которой въ немъ весьма высокомренъ. Ежели къ кому чувствуетъ онъ презрніе, то простираетъ его до чрезвычайности. При удобномъ случа не щадитъ онъ также и твоихъ дядьевъ.
        А впрочемъ обнаруживается онъ очень ясно по своему тщеславію, которое въ немъ почти безпримрно. Однакожъ со всмъ тмъ естьлибы кто другой имлъ въ себ такіе пороки, то былъ бы совершенно несносенъ.
        Пріятной сей плутишка удостоилъ меня своимъ посщеніемъ, и только что теперь отъ меня вышелъ. Видна въ немъ великая нетерпливость и ужасное негодованіе вразсужденіи чинимыхъ противъ тебя поступокъ, также и опасность, чтобы не могли тебя убдить склониться на длаемыя теб предложенія.
        Я сказала ему, что имю такія мысли, что не будутъ никакъ принуждать тебя согласиться вытти за такого человчка, каковъ г. Сольмсъ; и что дло уповательно ршится на томъ, что должно будетъ отказать и тому и другому.
        Ни одинъ еще человкъ, говорилъ онъ, имя столь знатное имніе и фамилію не былъ приниманъ столь неблагосклонно отъ той женщины, для которой претерплъ толико обидъ и посрамленія.
        Я спросила его съ обыкновенною соею вольностію: кто тому причиною, и кто въ томъ можетъ почитаться виновнымъ? И длала его самаго въ томъ судьею. Онъ жаловался на то, что дядья твои и братъ подкупаютъ нарочно шпіоновъ, чтобы присматривать за его поведніемъ и поступками. Я отвчала ему, что въ такомъ случа онъ долженъ быть очень спокоенъ; ибо не надюсь я, чтобы онъ могъ имть причину опасаться такихъ за собою присмотровъ. Онъ за сіе поклонился мн съ небольшею улыбкою. Признаюсь теб, любезная пріятельница, что боюсь я, чтобы онъ не заплатилъ родственникамъ твоимъ за хитрость ихъ собственною ихъ монетою.
        Теперь прощай, любезная Кларисса; послднее твое письмо вселило въ меня наиболе къ теб удивленія, горячности и уваженія; и хотя сіе письмо и начала я нсколько дерзскою шуткою, однакожъ надюсь, что ты простишь меня въ томъ великодушно.

        Анна Гове.

        Письмо XIII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        въ среду 1 марта.

        Теперь принимаюся за перо съ тми мыслями, чтобы изъяснить теб, какія причины побудили моихъ родственниковъ принимать съ такою горячностію сторону г. Сольмса.
        Извини меня, что для лучшаго объясненія возвращусь я нсколько назадъ, и буду повторять нсколько такихъ обстоятельствъ, о которыхъ ты уже извстна. Когда теб угодно, то почитай сіе письмо прибавленіемъ къ прежнимъ моимъ письмамъ отъ 15 и 20 января. Въ сихъ обихъ письмахъ описала я теб непримиримую ненависть брата моего и сестры противъ г. Ловеласа, и о употребленныхъ ими средствахъ, чтобы опорочить его въ мысляхъ прочихъ моихъ родственниковъ; сказала теб, что они оказывая ему прежде грубую и презрительную холодность и неучтивство, дошли на конецъ до того, что учинили ему личную насильственную обиду, отъ которой произошло извстное теб между имъ и братомъ моимъ несчастное произшествіе.
        Теперь признаюсь теб, что въ бывшемъ у меня съ теткою моею послднемъ разговор, примтила я, что сія брата моего и сестры злость и злоба имютъ гораздо сильнйшую причину, нежели то можетъ быть застарлая школьная ненависть и презрнная любовь. Они опасаются, чтобы дядья мои не вздумали послдовать въ мою пользу примру моего дда. Сей страхъ произошелъ въ нихъ посл бывшаго между моихъ дядей, брата и сестры разговор, которой мн тетка моя не приминула сообщить, надясь чрезъ то склонить принять сторону г. Сольмса.
        Нсколько уже разъ говорила я съ тобою объ одномъ нетерпливомъ намреніи нкоторыхъ особъ нашей фамиліи. Которое состоитъ въ томъ, чтобы такъ сказать основать домъ; намреніе сіе не иметъ въ себ ни чего противнаго и возмутительнаго, а особливо со стороны моей матери. Такіе предпріятія случаются очень часто въ богатыхъ фамиліяхъ, которыя при всемъ своемъ богатств чувствуютъ, что не достаетъ имъ чиновъ и титуловъ.
        Дядья мои простерли сіе намреніе на каждаго изъ троихъ дтей моего отца; надясь, что когда сами они не вступятъ въ супружество, то мы вс трое будемъ имть довольно достаточное имніе, можемъ вступить въ весьма выгодное супружество, и на конецъ сами собою или чрезъ наше потомство составимъ отличную въ государств фамилію. Братъ мой съ другой стороны будучи единороднымъ сыномъ, воображалъ себ, что для сестръ его будетъ весьма довольно награжденія, когда каждой изъ нихъ дадутъ по двенадцати или по пятнацати тысячь фунтовъ стерлинговъ; все же фамильное имніе, то есть моего дда, отца и обихъ дядей со всми собственными пріобртеніями, и съ имніемъ крестной его матери могутъ ему составить очень знаменитое богатство, съ которымъ онъ можетъ надяться достигнуть до достоинства вельможи. Честолюбіе его не могло меньше сего простираться.
        Наполнивши голову свою такими мыслями началъ онъ еще заране чваниться, высокомриться и величаться. Говорилъ не рдко, что ддъ и дядья суть ничто иное какъ его управители; что никто еще не имлъ лучшаго противъ его состоянія; что дочери въ фамиліи длаютъ великую разстройку и замшательство. Сіе гнусное и подлое выраженіе выговариваемо было имъ столь часто, что сестра моя, почитающая нын младшую сестру за препону, предлагала мн тогда учинить противъ корыстолюбивыхъ и хищныхъ намреній моего брата заговоръ, и оному противиться сколько намъ будетъ можно.
        Когда же открылась духовная моего дда, о которой я прежде того столь же какъ и она была неизвстна. Тогда братъ лишась нкоторой части своихъ надяній началъ оказывать свою ненависть противъ меня. Между тмъ также и вс тмъ по видимому были недовольны. Хотя я была любима всми; однакожъ отецъ, дядья, братъ и сестра почитали тмъ себя обиженными вразсужденіи права и власти. Отецъ мой не могъ спокойно сносить того, чтобы я была въ нкотораго рода независимости.
        Я желая избавиться отъ возбужденной противъ меня ненависти, оставила въ расположеніе моего отца не только данную мн землю, но еще сверьхъ того и знатную сумму денегъ, назначенную мн по смерти моего дда. Оставила для себя не большое жалованье, какое давалось мн и прежде того на млкія мои расходы и забавы, не прибавляя онаго нимало, дабы не навлечь на себя еще больше зависти. Но какъ такимъ моимъ поступкомъ умножила я къ себ любовь и благосклонность моего отца и дядьевъ, то братъ и сестра не преставали стараться вредить мн потаеннымъ образомъ всячески сколько имъ было можно. Теперь причина ненависти ихъ мн извстна; но я не употреблю на то ни малйшаго вниманія; ибо знаю, что исполняю мою должность, и нимало ее не преступаю. Когда братъ мой вступилъ во владніе своего имнія, то сія перемна учинила насъ всхъ благополучными. Онъ похалъ осматривать свои деревни и отсудствіе его умножило спокойствіе наше еще боле. За симъ слдовало предложеніе Милорда М*** для моей сестры. Казалось, что счастіе наше возрастаетъ. Я сказывала теб, сколько сестра моя была нсколько времяни весела и довольна.
        Извстно теб, какимъ образомъ уничтожилося сіе дло, и какъ оно перемнилось.
        Но прізд брата моего изъ Шотландіи нарушилось наше спокойствіе. Белла, какъ я то уже дала теб знать, говорила открытымъ образомъ, что она отказала г. Ловеласу изъ презрнія его поступокъ и нрава. Сіе самое побудило брата моего соединиться съ нею за одно. Начали они оба совокупно унижать и порочить какъ г. Ловеласа, какъ и всю его фамилію, которая не заслуживаетъ ни чего больше, кром одного почтенія. Сіе самое и было причиною произшедшаго между ими и дядьями моими разговора, которой происходилъ слдующимъ образомъ.
        Они ругали его по обыкновенію своему самыми язвительнйшими словами. Дядя мой Антонинъ слушавши ихъ долгое время терпливо, на конецъ сказалъ имъ, что,,сей молодой человкъ поступалъ такъ, какъ было должно честному и учтивому кавалеру; равнымъ образомъ и племянница его Клари вела себя очень благоразумно. Что не льзя желать лучше и пристойне сего союза для нашей фамиліи, потому что г. Ловеласъ иметъ довольно знатное имніе, какъ то свидтельствуютъ и самыя его злоди, а впрочемъ не кажется онъ ни мало таковымъ злобнымъ и порочнымъ, какъ его изображаютъ; что хотя и можно его нсколько упрекать въ расточительности, но то есть обыкновенной порокъ въ молодыхъ людяхъ, которой всегда съ лтами проходитъ.
        Потомъ описывая имъ его великодушіе изображалъ имъ его человкомъ снисходительнымъ, которой имя около четырехъ сотъ тысячь фунтовъ стерлинговъ дохода, не налагаетъ никогда на прикащиковъ своихъ и арендателей излишнихъ податей и налоговъ, и любитъ, чтобы они были жирны, одты чисто и покойны. Я и сама слыхала отъ него иногда подобныя сему разговоры, которыя пересказывалъ онъ всегда, показывая видъ весьма довольной; между прочимъ разсказывалъ также и сіе. Одинъ несчастной откупщикъ просилъ у дяди моего Антонина нкотораго уменьшенія подати въ присудствіи Ловеласа. Когда вышелъ онъ съ отказомъ, то г. Ловеласъ съ такою ревностію взялъ его сторону, что тотъ человкъ былъ призванъ назадъ, и прозьба его была исполнена. Г. Ловеласъ вышедши за нимъ, подарилъ ему дв гинеи; ибо онъ признавался, что не иметъ у себя ни пяти шилинговъ.
        Хотя разговоръ сей былъ для меня очень не противенъ, и я видла въ немъ довольное великодушіе; однакожъ не чувствовала въ себ ни трепетанія сердца, ни въ лиц краски. Не могла только удержаться отъ того, чтобы не сказать самой въ себ внутренно: естьли небо бы назначило его для меня, то онъ не противился бы многимъ вещамъ, въ которыхъ я нахожу удовольствіе. Притомъ могу сказать также: какая жалость, что такой человкъ не можетъ быть совершенно добрымъ во обще для всякаго?
        Извини мое въ такомъ случа отступленіе отъ настоящаго описанія.
        По словамъ тетки моей, дядя мой прибавилъ еще къ своимъ словамъ, что,,сверьхъ родоваго его имнія находится онъ еще наслдникомъ многихъ зажиточныхъ и богатыхъ имуществъ; что во время условія о племянниц его Арабелл Милордъ М *** изъяснялся о томъ, что намренъ былъ учинить въ свою пользу самъ и об его сестры, дабы привести его въ состояніе поддержать его званіе, которое смертію Милорда долженствовало уничтожиться, но которое общали ему доставить, или еще и того знатне, а имянно самое то, которое имлъ отецъ обихъ сихъ госпожъ, и которое за нсколько тому времяни пресклось за неимніемъ наслдниковъ мужескаго пола. Для сей самой причины и желали нетерпливо его женить; наша же фамилія казалась довольно сильною для составленія сихъ трехъ знатнйшихъ домовъ. Онъ признавался безъ затрудненія, что желалъ бы сего союза тмъ боле, по тому что съ породою и богатствомъ г. Ловеласа казалось ему, что племянница его Кларисса увидитъ себя нкогда супругою Великобританскаго вельможи.,,
        Дядя мой Іулій по видимому не противорча мыслямъ своего брата говорилъ:,,Что въ разсужденіи союза съ г. Ловеласомъ видитъ онъ только одно затрудненіе, по причин его нрава и поступковъ; тмъ наипаче что отецъ мой могъ учинить вс желаемыя имъ выгоды какъ Белл, такъ и моему брату; также что братъ мой иметъ теперь въ обладаніи довольное имніе, доставшееся ему по завщанію отъ крестной матери его Ловелль.,,
        Естьли бы имла я прежде вс сіи свденія, то не столько бы удивлялась различнымъ обстоятельствамъ вразсужденіи поступокъ со мною моего брата и сестры, и приняла бы лучшую и большую осторожность.
        Ты легко можешь себ представить, какое сіи слова въ брат моемъ сдлали впечатлніе. Онъ тмъ не былъ доволенъ, что оба его старика говорили ему такія рчи.
        Съ перьвыхъ своихъ лтъ нашелъ онъ способъ заставить себя бояться и какъ будто бы почитать всю свою фамилію, вразсужденіи пылкаго своего нрава. Самъ отецъ мой способствовалъ тому очень много потачкою, по тому что онъ у него одинъ сынъ, и подпора всей фамиліи. Между тмъ не думаетъ онъ исправить въ себ сей порокъ ни мало.
        Посмотри, любезная сестра, сказалъ онъ тогда Белл страстнымъ голосомъ не смотря на присудствіе моихъ дядей; посмотри, въ какомъ мы состояніи. Надлежитъ намъ быть весьма осторожнымъ. Небольшое молчаніе можетъ намъ доставить немалыя выгоды какъ въ сердц нашихъ дядей, такъ и у нашего дда.
        Отъ сего самаго времяни могу я соображая вс обстоятельствы видть очень ясно, что братъ мой и сестра обходятся со мною иногда какъ съ такимъ человкомъ, которой обходится со всмъ по ихъ желанію, а иногда какъ съ подлою тварью, преданною общему имъ злодю. Вижу также и то, что и согласіе ихъ происходитъ единственно отъ взаимной ихъ выгоды, для которой стараются они употребить вс силы чтобы разорвать, тотъ союзъ, которой съ намреніями ихъ ни какъ не согласенъ.
        Но какимъ образомъ могутъ они надяться въ томъ успха, посл объявленія обихъ моихъ ддей?
        Братъ мой нашелъ къ тому средство, сестра моя видитъ не иначе какъ его глазами. Согласіе сіе произвело тотчасъ раздоръ въ нашей фамиліи. Г. Ловеласъ принимаемъ былъ отъ часу холодне. Но какъ онъ не могъ сносить грубыхъ ихъ и презрительныхъ видовъ, то и дошло дло до личныхъ язвительностей; а на конецъ произошла и несчастная та встрча. Теперь предпріяли они оспоривать у меня наслдство моего дда; а я не пользуясь нимало выгодами данной мн независимости, должна зависть отъ воли моего отца, которому извстно гораздо лучше, что для меня полезно. Вотъ что теперь говоритъ вся наша фамилія.
        Но естьли соглашусь я на ихъ волю, то сколь по мннію ихъ будемъ мы вс благополучны! сколько подарковъ, сколько другихъ вещей получу я отъ каждаго изъ моихъ друзей и пріятелей! а къ томужъ имніе г. Сольмса столь знатно, и предложенія его столь выгодны, что я всегда буду имть способъ всхъ ихъ перевысить, ежели намренія моихъ доброжелателей останутся безъ успха. Въ такихъ будучи мысляхъ находятъ теперь во мн такія свойствы, и достоинствы, которыя сами собою могутъ быть равновсіемъ для великихъ данныхъ мн съ его стороны выгодъ, которыя и его самаго учинятъ мн обязаннымъ. Увряютъ меня, что онъ и самъ думаютъ такимъ же образомъ. Чего же мн то будетъ стоить? Только единаго дйствія, предписаннаго должностію, и сходственнаго съ моимъ нравомъ и свойствами.
        Вотъ что представляютъ моему отцу и дядьямъ, дабы склонить ихъ на свои мысли, однакожъ я опасаюсь того, что братъ мой и сестра имютъ намреніе меня погубить, будучи со мною вмст. Естьли имли они другія намренія, то не употребили ли бы ихъ тогда, когда я пріхала отъ тебя?
        Между тмъ всмъ служителямъ приказано оказывать г. Сольмсу глубочайшее почтеніе. Его иначе не на-зываютъ какъ великодушнымъ и щедрымъ г. Сольмсомъ. Однакожъ вс сіи приказанія не означаютъ ли очень ясно, что онъ того самъ собою пріобрсть не можетъ? Во всхъ его посщеніяхъ не только обласканъ онъ господами, но и почитаемъ за идола отъ всхъ домашнихъ служителей.
        Какой стыдъ! находить благородство въ предложеніяхъ такого человка, которой иметъ столь подлую душу, что признается чистосердечно, что ненавидитъ собственную свою фамилію; и столько золъ, что вознамривается похищать справедливыя надежды всхъ своихъ ближнихъ, которые имютъ въ помощи его необходимую нужду. Онъ хочетъ укрпить мн не только все свое имніе; но въ случа, ежели я умру не оставя по себ дтей, утвердить его моей фамиліи. Не довольно ли побудительныхъ причинъ для меня его презирать? Человкъ произшедшей изъ ничего! не опасаюсь того сказать нимало; ибо онъ не рожденъ для столь великаго обладаемаго имъ богатства. Не думай ни какъ, чтобы я могла утвердить на немъ мой выборъ. Будь уврена, что одни родственниковъ моихъ мн о немъ предложенія становятся для меня несносны.
        Однакожъ симъ только однимъ стараются они отдалить г. Ловеласа. Вс уврены, что я не устою ни какъ противъ предлагаемыхъ мн выгодъ бракосочетаніемъ моимъ съ г. Сольмсомъ, а особливо съ тхъ поръ какъ увидли возможность обратить вотчину моего дда съ немалымъ притомъ имніемъ на сторону сего человка; приводя многіе примры такихъ возвратовъ въ гораздо отдаленнйшихъ случаяхъ; сестра же моя повторяетъ старинную пословицу, что ни когда не худо имть надежду получить большое наслдство. Сольмсъ же между тмъ веселясь внутренно своими надеждами, сколь они ни далеки и ни сумнительны, получаетъ себ ихъ подпору и подкрпленіе одними только общаніями и ласкается присовокупить мое имніе къ своему.
        Кажется мн, любезная пріятельница! что сіи причины побуждаютъ входить родственниковъ моихъ въ его пользу съ такою горячностію. Позволь хотя здсь оказать теб мое сожалніе о правилахъ моей фамиліи, которой предлагаемымъ мн причинамъ трудно для меня будетъ сопротивляться.
        Но какимъ бы образомъ ни обратилось дло между Сольмсомъ и мною, однакожъ видно, что намренія брата моего идутъ съ успхомъ; то есть, уговорилъ онъ отца моего утверждать свои мысли, и требовать согласія моего по должности.
        Мать моя ни когда вол отца моего не сопротивлялась, и послдовала оной всегда безпрекословно.
        Дядья мои, будучи загрублыми своенравными стариками, и гордяся своимъ богатствомъ, хотя впрочемъ были и честные люди, однакожъ думали всегда, что имютъ право требовать отъ дтей совершеннаго повиновенія. Сговорчивость матери моей утверждала ихъ въ такихъ мысляхъ еще боле.
        Тетка моя Гервей будучи въ замужств своемъ не очень благополучна, и бывши можетъ быть нкоторымъ образомъ фамиліи нашей нсколько обязанною, не смла отворить рта въ мою пользу противъ утвердительной воли отца моего и дядьевъ. Сіе самое какъ ея такъ и матери моей молчаніе почитаю я въ семъ случа яснымъ доказательствомъ тому, что и отецъ мой совсмъ уже ршился.
        Поступокъ, учиненной съ достойною госпожею Нортонъ служитъ тому плачевнымъ подтвержденіемъ. Знаете ли вы какую нибудь женщину, коей бы добродтель заслуживала больше уваженія? вс они отдаютъ ей сію справедливость; но какъ она не богата, и не можетъ мннію своему дать не оспоримаго подтвержденія, то и отказано ей посщать нашъ домъ и имть со мною переписку.
        Ненависть къ Ловеласу, увеличиваніе фамиліи, и отцовская власть! сколько силъ противъ меня соединенныхъ? и одна изъ сихъ причинъ довольно бы была достаточна учинить перевсъ на свою сторону.
        Братъ мой и сестра торжествуютъ. Они говорятъ, что подрзали мн крылья; Анна то у нихъ подслушала. Въ такомъ случа говорятъ они правду; ибо братъ мой можетъ теперь принудить меня слдовать своей вол къ несчастію моей жизни, и учинить меня также орудіемъ его мщенія противъ г. Ловеласа; или погубить меня въ разум всей нашей фамиліи, естьли я буду въ томъ упорствовать.
        Удивляются многіе, что придворные люди употребляютъ различные происки и лукавствы для низверженія другъ друга; но конечно не стали бы тому дивиться, когда бы увидли, что въ частномъ небольшомъ дом три человка не могутъ ужиться между собою согласно.
        Боле всего безпокоитъ меня теперь молчаніе моей матери, которая кажется мн въ опасности. Какимъ образомъ мужъ такой женщины, которой самъ по себ человкъ очень доброй, можетъ быть такъ самовластенъ и своенравенъ вразсужденіи такой особы, которая доставила фамиліи великія богатствы? Правда, что они ее и почитаютъ; но почтеніе сіе покупается ею ея снисхожденіемъ. Между тмъ такое отличное достоинство должно бы было доставить ей уваженіе; и вразсужденіи ея благоразумія можно бы было вврить все въ ея управленіе.
        Но куда заблуждаетъ мое перо описывая мои мысли? Какимъ образомъ развратная дочь осмливается говорить съ такою вольностію о тхъ, коимъ обязана почтеніемъ? Несчастное положеніе такой особы, которая принуждена обнаружить чужіе пороки для своего оправданія! ты знаешь, сколько я люблю и почитаю мою мать; то суди, какое должно быть мое мученіе видть себя принужденною опровергать то, къ чему и она согласна. Однакожъ я обязана то исполнить. Повиноваться сему, есть вещь для меня невозможная; и естьли не хочу умножить затрудненія, то надлежитъ объявить немедлнно мое противорчіе; ибо слышала я, что сегодня совтовали уже со стряпчими.
        Естьли бы рождена я была отъ родителей, находящихся въ Католическомъ закон, то за счастіе бы себ почла заключить себя вчно въ монастырь, которой совершенно съ мыслями ихъ во всемъ согласенъ. Колико я также сожалю, что одна особа презираема была другою? все бы было заключено и совершено прежде возвращенія моего брата, которой бы уже не могъ тому сопротивляться. Я бы имла нын сестру, которой больше не имю, и двухъ братьевъ; хотя ни того ни другаго ни мало не любила и не почитала.
        Но самолюбіе моего брата коликими обладаемо отдаленными надеждами? На какое неизслдимое разстояніе распростираетъ онъ свои намренія? намренія сіи могутъ быть уничтожены малйшими случаями; напримръ: болзнію, или поединкомъ.
        Но письмо сіе становится уже весьма продолжительно. При всемъ описаніи повденій моихъ друзей полагаюсь я на благосклонную твою прозорливость, и уврена, что ты не покажешь ни кому тхъ мстъ, въ коихъ нкоторыя особы описаны нсколько вольно; сіе можетъ меня подвергнуть нарканію, что забывала я иногда должность или благопристойность.

        Кларисса Гарловъ.

        Письмо XIV.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Въ четвергъ 2 марта.
        Анна относя на условенное нами мсто вышеписанное мое письмо, которое за нкоторыми препятствіями не могла я окончить вчера, но окончила уже сего дня, нашла писанное тобою сего утра. Благодарю тебя, любезная моя пріятельница, за дружескую твою прилжность. Можетъ быть и сіи строки будутъ къ теб принесены съ письмомъ твоимъ вмст; однакожъ ничего въ нихъ больше не будетъ, кром одной моей благодарности, и нсколькихъ размышленій о моихъ опасностяхъ.
        Надлежитъ мн непремнно искать случая переговорить съ моею матерью, дабы учинить ее моею посредницою; ибо естьли еще дале будутъ почитать отвращеніе мое робостью, то боюсь я, чтобы не вздумали уже назначить и дня. Сестры не должны ли имть другъ ко другу родственныя мысли и чувствія? не должны ли почитать такой случай общимъ своимъ дломъ? Между тмъ сказано мн, что моя сестра способствуя намреніямъ моего брата, предложила въ полномъ собраніи съ великимъ жаромъ, что бы день назначить непремнно; и есть ли я откажусь тому повиноваться, то наказать меня лишеніемъ моего имнія, дружбы моихъ родственниковъ.
        Нтъ ей нужды быть толико старательною; довольно и одного голоса моего брата безъ всякой съ ея стороны помощи. Вразсужденіи какой нибудь новой жалобы, или какого нибудь новаго откровенія касательнаго до г. Ловеласа, обязались они вс письменно, держать сторону г. Сольмса, котораго почитаютъ подпорою власти моего отца, и препоною противъ Ловеласа, коего считаютъ человкомъ развратнымъ, и злодемъ нашей фамиліи. Изрядная, но суетная политика, заставляющая ихъ соединять пользу двухъ человкъ, коихъ хотятъ разлучить на всегда другъ отъ друга!
        Свидтельство дворецкаго было не очень въ его пользу, и не только утверждено всми, но и подтверждено еще разсказываніемъ госпожи Фортескю. Теперь друзья мои получили новыя свденія; сіе сказывала сестрица двушки моей; они почитаютъ его злйшимъ изъ всхъ человковъ. Но что мн до того нужды, доброй ли онъ человкъ или злобной? Какое мн въ томъ участіе, естьли бы я не мучима была Сольмсомъ? Ахъ! любезная пріятельница! сколько я его ненавижу? Между тмъ вс они страшатся г. Ловеласа, но не боятся никакъ его раздражать. Въ какомъ я недоумніи, видя себя принужденною имть съ нимъ переписку для ихъ пользы! сохрани меня Боже, чтобы я была доведена упорными ихъ насиліями до того, чтобы переписка сія учинилась для меня необходимою. Но вришь ли ты, любезная пріятельница! чтобъ они намреніе свое перемнили? Я съ моей стороны почитаю такую вещь невозможною. Начинаю чувствовать, что самые смирнйшіе люди бываютъ иногда упряме прочихъ, когда видятъ себя преслдуемыхъ съ толикою жестокостію и несправедливостію. Причина тому можетъ быть та, что какъ они не скоро могутъ ршиться, то самая сія нершимость длаетъ ихъ
медлительными.
        Теперь принуждена я сіе письмо кончить съ великою поспшностію и съ нкоторою боязнію.

        Письмо XV.
        АННА ГОВЕ къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Оба твои письма отданы мн совокупно. Весьма для меня бдственно, что родственники мои желаютъ видть тебя за мужемъ; и жаль мн, что особа имющая, подобные теб достоинствы, не иметъ покоя отъ людей толико недостойныхъ, и не имющихъ въ свое извиненіе ничего инаго, кром своего высокомрія.
        Знаешь ли, отъ чего сіи гордецы кажутся мн столько же презрительными, какъ и теб? Сіе происходитъ отъ того, что родственники твои не столько заражены своими пороками, сколько бы могли тмъ быть другіе; для чегожъ? могу ли осмлиться то теб сказать? для того, что находятъ гораздо больше сходствія между собою; а притомъ иметъ тутъ также не малое участіе и скромничанье; ибо воображаютъ они себ, что ихъ племянница или сестра можетъ быть настоящимъ ангеломъ? Но гд можно сыскать такого человка, которой бы столько не увренъ былъ самъ въ себ, чтобы могъ возвести свои глаза на Клариссу Гарловъ съ нкоторыми для себя надеждами, или съ чувствами наполненными желаніями? И такъ дерзостные т гордецы, не видящіе своихъ пороковъ и недостатковъ, имютъ смлость надяться, между тмъ какъ скромное достоинство не сметъ изъ почтительности и рта розинуть. Отъ сего происходятъ вс нападки твоихъ Симесовъ, Бироновъ, Муллиновъ, Віерлеевъ и Сольмсовъ. Вс сіи мерзавцы разсмотря твою фамилію не отчаяваются получить на свой союзъ согласія. Но сравнивая тебя съ ними, какая находится великая разность; а съ ихъ стороны какое
высокомріе?
        Между тмъ боюсь я, чтобы вс твои сопротивленія не были безполезны. Ты будешь отдана въ жертву гнусному сему человку; согласишься на то сама; я знаю твою фамилію; она не будетъ противиться предлагаемымъ для ее выгодамъ. Ахъ любезная и нжная пріятельница! толикое число превосходныхъ качествъ, такія отмнныя достоинствы, будутъ въ семъ отвратительномъ супружеств погребенны! дядя твой повторяетъ моей матери, что ты должна власти ихъ повиноваться. Власти! не гнусно ли сіе слово во устахъ малоразумнаго человка, которой ни какой больше не иметъ выгоды, кром того, что родился тритцатью годами прежде другаго? Я говорю о твоихъ дядьяхъ; ибо власть родительская остается всегда священною. Но и сами родители не должны ли въ поступкахъ своихъ сохранять благоразуміе?
        Однакожъ не удивляйся тому, что сестра твоя поступаетъ въ семъ случа съ такимъ безчеловчіемъ. Къ побудительнымъ причинамъ твоего брата могу я присовокупить еще нчто, могущее обнаружить еще боле расположенія твоей сестры. Глаза ея, какъ ты сама признавалась, ослплены были видомъ и исканіемъ такого человка, котораго она по видимому презираетъ, но которой и самъ удостоиваетъ ее совершеннымъ презрніемъ; но ты еще не сказывала того, что она въ него влюблена. Белла иметъ нчто гнусное и низкое, даже и въ своей гордости, а нтъ горде ее никого въ свт. Она учинила довренность о своей любви, о всегдашнемъ смущеніи, о безсонниц, и о всемъ томъ, что побуждаетъ ко мщенію какъ ее такъ и любимую ея подругу Бетти Барнесъ. Предаваться языку служанки! бдная тварь! но малыя души, сходствующія между собою, бываютъ въ мысляхъ своихъ всегда согласны. Однакожъ наложила она на сію двку глубокое молчаніе; но Бетти желая похвалиться участіемъ въ довренности своей барышни, пересказала то за тайность одной своей подруг, которая также не скрыла того отъ одной горнишной двушки госпожи Лоидъ, которая разсказала все то подробно
своей госпож. Двица Лоидъ сказала то мн, а я объявляю теб, дабы ты могла тмъ воспользоваться въ случа нужды и обстоятельствъ, какъ то теб будетъ угодно. Теперь не удивляйся тому, что въ Арабелл находишь ты непримиримую себ злодйку, а не нжную сестру; можешь уже видть ясно всю причину грубыхъ и жестокихъ съ ея стороны противъ тебя поступокъ. Какое можетъ быть для ее сладостное мщеніе противъ тебя и Ловеласа, какъ выдать свою соперницу за ненавидимаго ею человка, и не допустить быть за тмъ, котораго она любитъ, и сама отъ него любима! въ случаяхъ бшеной ревности и презренной любви употребляли не рдко яды и кинжалы. Можно ли удивляться тому, что союзы родства въ такихъ обстоятельствахъ безсильны, и что одна сестра можетъ забывать другую?
        Сія то тайная побудительная причина соединена будучи съ завистію и прочими описанными тобою причинами, приводятъ меня о теб въ опасеніе. Прибавь къ тому еще, что вспомоществуетъ притомъ такой братъ, которой взялъ власть во всей вашей фамиліи, и вошелъ въ то по двумъ господствующимъ пристрастіямъ: корыстолюбію и мстительности, которые побуждаютъ его помрачить тебя и обезславить въ разум всхъ твоихъ родственниковъ, что они не престаютъ намучать на тебя отцу твоему и дядьямъ, и толковать въ худую сторону вс твои слова и поступки, не щадя притомъ ни мало и г. Ловеласа. Ахъ! любезной другъ! какимъ образомъ можешь ты устоять противъ такихъ соединенныхъ на тебя ухищреній? Я уврена, что они въ состояніи низвергнуть и такого человка, которой гораздо тебя крпче, и больше привыкъ къ сопротивленіямъ. Къ сожалнію моему предсказываю теб, что ты будешь госпожею Сольмсшею.
        Легко также будетъ для меня угадать и то, отъ куда пронесся слухъ; что младшая сестра похитила у старшей сердце ея любовника. Бетти сказывала также, что ты и Ловеласъ поступали съ госпожею ея не очень благосклонно. Не жестоко ли ты поступила въ томъ, что похитила у бдной Беллы ея любовника, котораго она только одного и имла; и еще въ самое то время, когда она веселилась мыслями, надясь не только слдовать склонности своего сердца; но и подать собою примръ всему своему полу, науча ихъ управлять мущиною шелковыми поводами?
        Но возвратимся опять къ тому, о чемъ мы говорили; не остается ни малйшаго сумннія въ упорств ихъ благопріятствовать презрительному Сольмсу, и въ надяніи ихъ на твою снисходительность и послушливость для ихъ дружбы, и для собственной твоей славы. Теперь утверждаю я еще боле прежніе мои теб совты, чтобы ты сохраняла вс твои права, на данную теб ддомъ твоимъ землю. Естьли бы ты меня послушала, то покрайнй мр сохранила бы въ нихъ къ себ хотя наружное уваженіе; и они скрывали бы въ себ всю свою зависть и недоброжелательство, не обнаруживая то такъ ясно.
        Но поговоримъ о семъ обстоятельне. Не примчаешь ли ты, что братъ твой иметъ противъ тебя гораздо больше власти, а особливо когда получилъ во власть свою знатное имніе, и когда ты произвела въ нкоторыхъ изъ нихъ желаніе удержать за собою обладаніе твоей вотчины, естьли ты не повинуешься ихъ вол и желаніямъ? Знаю все то что есть похвальное въ побудительныхъ твоихъ причинахъ? Но естьли ^ы ты имла землю ту въ на^тоя-щемъ твоемъ владніи, естьли бы основала въ ней твое жилище съ вр-ною твоею Нортоною, которая была теб покровительницею въ дтскихъ твоихъ лтахъ; то не ужели дума-еть, что братъ пощадилъ бы тогда тебя боле^…^ теб говорила не да-вно, что искутенія твои соразмр-ны съ твоимъ благоразуміемъ; но естьли ты отъ того освободиться, то превзойдешь всхъ женщинъ. По истинн, ты можешь кончить все то однимъ разомъ; люди будутъ удивляться слпому твоему повиновенію, ежели ты ршиться учиниться госпожею Сольмшею.
        Съ не малымъ удовольствіемъ читала я описаніе твое, съ какою снисходительностію поступаетъ г. Ловеласъ со своими откупщиками, и какой учинилъ откупщику твоего дяди небольшой подарокъ. Госпожа Фортескю удостоиваетъ его названіемъ наилучшаго господина. Могла бы я то теб сказать ежели бы почитала за нужное внушить въ тебя нсколько больше къ нему почтенія. Однимъ словомъ, случаются многія такія качествы, которые могутъ учинить человка сноснымъ когда ему еще нтъ пятидесяти лтъ; но до сего возраста сожалю я о той женщин, которой онъ достанется удломъ; надюсь что до того времяни уморитъ онъ можетъ быть цлую дюжину женщинъ. Но не станемъ отступать отъ начатой нами матеріи. Вришь ли ты, чтобы откупщикъ твоего дяди не заслуживалъ похвалы, ежели то правда, что получа отъ г. Ловеласа дв Гинеи заплатилъ изъ нихъ тотчасъ, чемъ долженъ былъ своему господину? Но что должно думать о господин, которой имлъ духъ то взять, хотя и зналъ очень твердо, что у откупщика его не было ни копйки, и которой по отъзд г. Ловеласа былъ столько безстыденъ, что не преминулъ хвалить его честность? Естьли сіи справедливо, и естьли бы
господинъ тотъ не былъ столь блискою роднею моей пріятельниц, то назвала бы я его гнуснйшимъ подлецомъ на свт. Однакожъ можетъ быть обстоятельствы т увеличены слишкомъ больше, нежели они въ самомъ дл. Весь свтъ расположенъ противу скупыхъ очень неблагосклонно; и они не заслуживаютъ ни какихъ другихъ чувствій, по тому что ни о чемъ больше не стараются, какъ только сохранять съ великою рачительностію то, что предпочитаютъ всему свту.
        Ожидаю перьваго твоего письма съ великою нетерпливостію. Здлай милость не поскучай никакими подробностями. Я мыслями моими и чувствами ни чемъ кром тебя не занимаюсь, и безпокоюсь чрезвычайно о всемъ томъ что только до тебя касается.

        Анна Гове.

        Письмо XVI.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ. *


        * Кларисса посланнаго къ ней письма еще не получала.

        Въ пятницу 3 Марта.

        Ахъ! любезной другъ! что мн надобно было вытерпть, и что я претерпла? Опытъ на опыт, совтъ сверьхъ совта, переговоры на переговорахъ. Но естьли такіе права и законы, которые бы могли утверждать какое нибудь постановленіе и уврительность для человка вразсужденіи сердца имющаго къ нему ненависть и презрніе?
        Надюсь еще, что мать моя успетъ сколько нибудь въ мою пользу. Но теб должна описать вс мои мученія и напасти. Употребила я уже на то всю ночь; ибо о многомъ надобно тебя увдомить; а при томъ желаю то исполнить со всею подробностію.
        Въ послднемъ моемъ письм предварила я теб мои страхи; они основаны были на одномъ бывшемъ у матери моей съ теткою моею разговор, которой Анна нашла способъ подслушать. Безполезно будетъ разсказывать теб вс млкія подробности, по тому что они обнаружилися сами собою въ словахъ моей матери, съ которою я за нсколько предъ симъ часовъ говорила.
        Сего утра сошла я къ завтраку, имя сердце угнтенное всмъ тмъ, что мн Анна разсказывала вчерашняго дня посл обда. Надялась я найти случай говорить о томъ моей матери, ласкаясь внушить въ нее къ себ нсколько жалости; и для того намрена была итти за нею въ ея горницу. Но несчастію несносной Сольмсъ сидлъ между ею и моею сестрою съ нкоторымъ видомъ уврительности, которая взглядами его тронула меня чрезвычайно и показалась обидною. Ты знаешь, любезная пріятельница, что ни что въ отвратительномъ человк не можетъ быть пріятно.
        Естьли бы остался онъ на своемъ мст, то все бы прошло спокойно; но гнусное то животное вздумало вставши пойти къ тому стулу, которой Стоялъ подл того мста, гд я сидла; я старалася его отъ себя удалить, подъ видомъ будто бы очищала мсто для себя, и сла показывая великую досаду и неудовольствіе. Ни что остановить его было не въ состояніи, человкъ сей увренъ въ себ съ лишкомъ много; смлъ и дерзокъ. Я удивилась и ужаснулась видя его подвигающаго свой стулъ ко мн ближе, и помщая на немъ гнусную свою особу. Все слышанное мною представилось тогда моему воображенію; и поступокъ сей столько мн былъ несносенъ, что я пересла на другой стулъ. Признаюсь, что ни какъ не могла скрыть въ себ моей досады; а симъ подала брату моему и сестр великія выгоды надъ собою, чемъ они воспользоваться и не преминули. Однакожъ проступокъ сей учиненъ противъ моей воли, и я иначе не могла ничего сдлать; или лучше сказать, не знала сама что длала.
        Примтила я, что братъ мой въ великомъ находится сердце. Когда онъ бываетъ сердитъ, то всякому сіе изъ лица его примтно. Кларисса! сказалъ онъ мн жестокимъ голосомъ. Братецъ, отвчала я поклонясь ему съ великою учтивостію. Я трепетала. Перьвое мое движеніе состояло въ томъ, что подвинула я свой стулъ къ зеркалу гораздо ближе, и на него сла. Лице мое тогда въ чрезвычайномъ огн пылало.
        Раздавай чай, сказала мн мать моя; сядь подл меня, любезная дочь, и потчивай насъ чаемъ.
        Съ великою охотою пошла я на тотъ стулъ, которой былъ оставленъ презрительнымъ тмъ человкомъ. Ласковость матери моей привела меня нсколько въ себя и успокоила. Во время завтрака сказала я г. Сольмсу слова два единственно въ угодность моему отцу. И гордыя души бываютъ иногда снисходительны, сказала мн сестра моя тихимъ голосомъ показывая видъ торжества и презрнія; но я притворилась, будто бы словъ ея не слыхала.
        Мать моя была самая благосклонность. Я спрашивала ее: нравится ли ей чай? она отвчала мн на то съ ласковостію, называя любезною своею дочерью. Такое ободреніе нсколько меня возгордило; я ласкала себя, что отъ отца моего не будетъ мн никакихъ предложеній; по тому что и онъ говорилъ со мною ласково и благосклонно. Теперь остановлюсь я при нкоторыхъ небольшихъ подробностяхъ, которыя однакожъ доведутъ насъ и до большихъ, какъ ты то сама увидишь.
        Передъ окончаніемъ завтрака отецъ мой вышелъ, вызвавъ за собою мою мать, сказывая ей, что сообщитъ ей нчто нужное. Сестра моя и тетка оставшись нсколько времяни съ нами также изъ глазъ нашихъ скрылись.
        Братъ мой сказалъ мн презрительнымъ голосомъ вставая со своего стула; постой сестрица! я покажу теб одну рдкость за которою теперь схожу. Выговоря сіе вышелъ и заперъ дверь за собою…
        Начинала я понимать, къ чему вс сіи пріуготовленія клонились. Я встала; мерзавецъ стараясь произнести нсколько словъ всталъ также, и началъ приводить въ движеніе кривыя свои ноги, чтобы подойти ко мн по ближе. Признаюсь, любезная пріятельница, что все для меня въ немъ противно и несносно. Пойду сказала я ему, избавить брата моего отъ труда принести мн свою рдкость; прощайте, государь мой! онъ стоялъ разинувъ ротъ и старался меня оставить; однакожъ я вышла за моимъ братомъ, котораго увидла идущаго съ моею сестрою въ садъ, хотя время было и очень дурно.
        Едва только вошла я въ свой покой, какъ думала послать Анну къ моей матери, просить позволенія притти къ ней для нкотораго съ нею переговора; и спустя нсколько минутъ горничная ея двушка Хорея пришла за мною проводить меня въ ея кабинетъ. Анна сказала мн притомъ, что отецъ мой лишь только теперь отъ нее вышелъ съ лицемъ гнвнымъ и сердитымъ. Тогда почувствовала я въ себ отъ посщенія сего столько же страха и опасенія сколько прежде имла на то желанія.
        Между тмъ я сошла, и подходила къ горниц моей матери съ великимъ трепетомъ и дрожаніемъ сердца.
        Мать моя примтила во мн мое замшательство; садясь на стулъ простерла она ко мн свои руки и сказала мн съ пріятною улыбкою; Поди ко мн, дочь моя! къ чему въ теб такое смущеніе? Сія ласковость и благосклонность усугубили во мн мои страхи, но мать моя старалась меня успокоить.
        Дражайшая родительница! сказала я ей бросясь въ ея объятія, и прижавши къ ея грудямъ мою голову.
        Дочь моя! любезная дочь! отвчала она мн; удержи твои ласкововости, и дай мн съ тобою изъясниться. Слезы мои текли по ея груди, и я также чувствовала шею мою омоченную ея слезами. Какая была нжность во всхъ ея выраженіяхъ! встань любезная Кларисса! говорила она; дай мн видть лице твое, которое для глазъ моихъ всегда мило и пріятно. Ахъ! любезная дочь! дочь моего сердца! отъ чего происходятъ сіи рыданія и вздохи? Не ужели устрашающая тебя должность приводитъ въ такое движеніе, прежде нежели ты меня успла выслушать…? Однакожъ я рада тому, что ты предъугадываешь напередъ то, что я говорить намрена съ тобою; ты избавляешь меня отъ затрудненія открыть теб то, что и для меня самой тягостно чрезвычайно.
        Потомъ вставши подвинула къ своему стулу другой, и приказала мн на него ссть. Я. утопая въ слезахъ и страшась всего слышаннаго, произносила только одни вздохи. Подвинула она стулъ свой къ моему еще ближе, обняла меня, и прижимая лице мое къ своему сказала: дай же мн выговорить, когда сама говорить не можешь; слушай.
        Ты знаешь, любезная дочь! съ какимъ терпніемъ сношу я все, чтобы только возставить между нами миръ и согласіе. Отецъ твой весьма милостивъ и снисходителенъ, иметъ преизрядныя намренія; но ни въ чемъ не хочетъ видть противорчія. Примчала я иногда твое обо мн сожалніе, когда принуждена я была ему во всемъ уступать.
        Слабость сія длаетъ ему очень мало чести; но мою увеличиваетъ гораздо боле; однакожъ естьли бы я могла его удержать, то не желала бы никакъ имть лучшей сего выгоды, которая для обихъ насъ дорога чрезвычайно. Ты будучи двица почтенная, разумная, добродтельная, не захочешь никакъ умножать мои затрудненія, и не пожелаешь поколебать то спокойствіе и тишину, которыя мать твоя съ толикимъ трудомъ едва сохраняетъ. Повиновеніе лучше всякой жертвы. Ахъ! любезная Клари! обрадуй мое сердце, сказавши мн, что страхи мои напрасны. Вижу ясно, въ какое привожу тебя смущеніе и замшательство; вижу въ какомъ смятеніи твое сердце; но оставлю тебя на нсколько времяни въ поко; не отвчай мн теперь ничего; ибо въ сіе время бросилась я передъ нею на колна съ распростертыми руками, стараясь ей отвтствовать. Я не пріуготовилась къ твоимъ жалобамъ; но даю теб время собраться съ мыслями, и прошу тебя употребить материнскую мою горячность въ свою пользу.
        Сказавши сіе, вышла тотчасъ въ другую горницу отирая свои слезы. Я также въ слезахъ утопала, и огорчительныя движенія моего сердца соотвтствовали совершенно всмъ моимъ предчувствіямъ.
        Мать моя возвратилася съ большею противъ прежняго твердостію. Я стояла еще на колнахъ, преклоня голову къ тому стулу, на которомъ она сидла. Взгляни на меня, любезная Кларисса! перестань огорчаться. Нтъ, нтъ, дражайшая родительница! нтъ… вставши хотла я продолжать; но она предупредя меня, подняла съ колней и начала напередъ сама слдующимъ образомъ: нтъ нужды въ такомъ уничиженіи; надлежитъ повиноваться; надобно согибать сердце; а не колни; дло уже ршено совершенно; и такъ приготовься принять твоего отца такъ, какъ должно, и какъ онъ того желаетъ; вообрази себ, что отъ той четверти часа зависитъ спокойствіе моей жизни, удовольствіе всей фамиліи, и собственная твоя безопасность вразсужденіи сильнаго человка. Наконецъ, приказываю теб, ежели ты уважаешь мое благословеніе, ршиться быть за господиномъ Сольмсомъ.
        Слова сіи поразили сердце мое смертельнымъ ударомъ; я упала безъ чувствъ и памяти; пришедши въ себя увидла, что нахожусь между нашихъ женщинъ; шнурованье на мн было распорото, и лице мое покрыто полотенцомъ, намоченнымъ крпкими духами. Матери моей тутъ не было. Правда, что естьли бы оказано было мн снисхожденія и ласковости меньше, и естьли бы несносное мн имя не коснулось моему слуху, или бы сказано мн было не съ такою ршительностію, то могла бы я еще нсколько въ силахъ моихъ поудержаться. Но какимъ образомъ услышать изъ устъ любимой и почитаемой мною матери то, что я должна быть супругою г. Сольмса, или лишиться ея благословенія.
        Пришла за мною Хорея въ другой разъ, и сказала мн, что мать моя чрезвычайно безпокоится о случившемся со мною произшествіи, и ожидаетъ меня къ себ, лаская себя надеждою въ моемъ повиновеніи. Я никакого ей не дала на сіе отвта; и чтобы могла сказать? опершись на руку моей Анны, пошла въ свой покой, и тамъ предалась теченію горестныхъ моихъ мыслей и воображеній.
        Между тмъ вошла ко мн моя мать. Радуюсь, говорила она входя, что имю случай притти въ твою горницу. Но не смущайся, Клари! и не безпокойся; не уже ли не почитаешь меня своею нжною и снисходительною матерью? не огорчай меня твоимъ огорченіемъ; не причиняй мн прискорбія, когда я намрена подать теб утшеніе. Пойдемъ, любезная дочь! въ книжной твой кабинетъ.
        Взявши меня за руку, посадила подл себя; и освдомясь о моемъ здоровь, сказала мн посл многихъ околичностей, что расположеніе всего того дла взяла она съ отцомъ моимъ на себя. Но выслушай меня напередъ, продолжала она со вниманіемъ; посл того дамъ я теб говорить свободно. Теб не безъизвстно, какая причина и предмтъ посщеній г. Сольмса.
        Ахъ? матушка…
        На передъ слушай, а говорить будешь посл. Правда, что нтъ въ немъ всхъ тхъ свойствъ, какіе бы желать было можно; но онъ человкъ честной, не имющей въ себ ни какого порока…
        Какъ никакого поро…
        Послушай; дочь моя! не перебивай моей рчи. Ты поступала съ нимъ не худо; мы видли съ удовольствіемъ…
        Ахъ! матушка! позвольте мн сказать…
        Послушай, Кларисса! я бы уже давно кончила рчь мою, естьли бы ты меня не перебивала. Такая добродтельная двица, какова ты, не можетъ конечно любить развратнаго вертопраха. Я думаю, что ты имешь столько любви къ твоему брату, что не захочешь вытти за такого человка, которой едва не лишилъ его жизни, угрожалъ твоимъ дядьямъ, и пренебрегаетъ всю нашу фамилію. Давши теб довольное время на размышленіе, ршились мы наконецъ избавить тебя отъ презрительнаго того человка. Отвчай мн; я имю право того отъ тебя требовать; не уже ли ты предпочитаешь его всмъ прочимъ? Но не дай того Боже! ибо тмъ приведешь всхъ насъ въ стыдъ и посрамленіе. Однакожъ скажи мн; не ужели чувствуешь въ себ къ нему непреодолимую склонность?
        Поняла я, какіе могутъ быть слдствія моего отвта, естьли скажу ей, что къ нему никакой склонности не имю.
        Ты въ замшательств, и мн не отвчаешь, сказала мн моя мать вставая со стула; нтъ, ни когда уже отъ сего времяни не буду взирать на тебя благосклонными глазами.
        Ахъ! дражайшая родительница! не отнимайте у меня жизни премною вашего сердца. Не замедлила бы я никакъ моимъ отвтомъ, естьли бы не опасалась, что будетъ онъ истолкованъ превратно. Но какъ бы то ни было; однакожъ устрашаясь угрозъ вашихъ я буду говорить непремнно. Признаюсь вамъ, что не знаю въ настоящемъ совершенств собственнаго моего сердца, и не могу вамъ сказать, свободно ли еще оно, или несвободно. Здлайте милость, изъясните мн, въ чемъ поведеніе мое можно порочить, когда принуждаютъ меня въ супружество съ человкомъ безъ всякаго разума и разсудка, для избавленія меня… Увы!… отъ чего?… Заклинаю васъ, дражайшая родительница! принять славу мою и честь въ собственное ваше храненіе. Не допускайте дочь вашу быть ввергнутой въ такое состояніе, какого не желаетъ она ни съ какимъ человкомъ на свт.
        Хорошо Клари! но правда ли то, что сердце твое свободно!
        Ахъ! любезная родительница! покажите надо мною все обыкновенное и всегдашнее великодушіе вашего сердца, и не принуждайте меня къ такой ршительности, которая ввергаетъ меня въ ужасъ и отчаяніе.
        Дай мн кончить рчь мою. Ты видла, Клари! изъ всхъ моихъ противъ тебя поступокъ, всю горячность нжной матери; думаю что примтно теб и то, что дло сіе приняла я на себя съ великою трудностію и негодованіемъ; ибо предлагаемой теб человкъ не иметъ въ себ всего того, что бы я въ немъ найти желала.
        Матушка! извините меня, что я перебью вашу рчь; возможно ли то почесть съ моей стороны неблагоразуміемъ вразсужденіи того человка?
        Не перерывай моей рчи! твое ли дло длать мн вопросы и входить въ разсужденія? Ты знаешь, что такая смлость была бы у тебя съ другими безъ всякаго успха; но со мною дерзаешь ты поступать такимъ образомъ увряясь на мое къ теб снисхожденіе.
        Ахъ! что могу сказать? что буду длать? Въ какомъ я теперь состояніи, когда запрещаютъ мн и разсуждать.
        Перестань Кларисса!
        Матушка! прошу у васъ прощенія припадая къ ногамъ вашимъ! все мое удовольствіе и всю мою славу полагала я въ томъ, чтобы вамъ повиноваться. Но обратите глаза ваши на того человка; увидите сами, колико видъ его несносенъ.
        Клари! Клари! теперь вижу я уже очень ясно, какою особою занято твое воображеніе. Г. Сольмсъ для того только кажется теб противнымъ, что ты длаешь ему сравненіе съ другимъ; онъ теб противенъ для того, что есть другой для глазъ твоихъ его пріятне.
        Однакожъ матушка! вс поступки его также весьма отвратительны; видъ его не изображаетъ ли ясно его душу? сей другой для меня не существуетъ и никогда существовать не будетъ. Избавте меня только отъ того, котораго сердце мое ненавидитъ. И такъ ты вздумала предписывать законы твоему отцу! не уже ли думаешь, что онъ будетъ сносить то терпливо? Не говорила ли я теб, что отъ сего зависитъ мое спокойствіе? Самая сія возложенная на меня коммиссія для меня тягостна и несносна; не уже ли ты не здлаешь ни чего для твоей матери? Не отказывала ли ты всмъ предлагаемымъ теб особамъ? Естьли не заставляешь насъ угадывать причину твоего сопротивленія, то послушайся и здайся; ибо когда нибудь надобно будетъ здаться; или оставить людей въ такихъ мысляхъ, что ты всю твою фамилію презираешь.
        Посл того она встала и хотла вытти; но остановясь у дверей опять ко мн возвратилась. Не скажу ничего, говорила она, въ какомъ я тебя оставила положеніи. Дло уже ршено совершенно. Естьли ты уважаешь родительское благословеніе и спокойствіе всей фамиліи, то согласись повиноваться. Оставляю тебя на нсколько минутъ, чтобы размыслила ты о всемъ томъ подробно. Постарайся о томъ, чтобы я нашла тебя такою, какъ желаю; и естьли сердце твое свободно, то пусть повинуется должности.
        Мать моя черезъ полчаса возвратилась, нашла меня утопающую въ слезахъ, и взявши меня за руку сказала: Признаю мое противъ тебя заблужденіе, и чувствую, что напрасно противилась твоимъ усиліямъ; теперь вижу, что отказы твои происходятъ ни отъ чего инаго, какъ только отъ моего снисхожденія.
        Ахъ? матушка! пожалуйте того не говорите, и не мыслите такимъ образомъ.
        Естьли бы я была тому причиною, продолжала она, и естьли бы въ моей было власти освободить тебя отъ требуемаго повиновенія, то все бы учинила для тебя охотно.
        Кто бы могъ подумать вступать въ супружество, видя столь нжную мать въ опасности погибнуть, или лишиться всей своей свободы?
        Когда пришла я сюда въ другой разъ, говорила она, то не хотла слушать словъ твоихъ, потому что, знала уже на врно, что найду въ нихъ одно твое упрямство и сопротивленіе. И въ томъ также отшиблась я не мало. Молодая двица любящая разсуждать, и хотящая быть убжденною разсужденіями, не можетъ слышать никакихъ себ противорчій. И такъ въ третій сей приходъ вознамрилась я выслушать все то, что ты мн говорить ни будешь. Благосклонность моя должна произвесть въ теб благодарность; должна поколебать твое великодушіе. Ежели сердце твое въ самомъ дл свободно, то посмотримъ, какимъ образомъ внушитъ оно теб оказать мн услугу и обязанность. И такъ буду тебя слушать терпливо; однакожъ напередъ теб сказываю, что вс твои возраженія и отговорки тщетны и безполезны.
        Какое ужасное объявленіе! однакожъ, матушка! хотя то приноситъ мн нкоторое утшеніе, что вы чувствуете ко мн сожалніе.
        Будь уврена какъ въ нжности моей, такъ и въ состраданіи. Но для такой благоразумной двицы какова ты, и съ сердцемъ свободнымъ, нтъ до красоты лица ни малой нужды.
        Не ужели ставите вы ни во что отвращеніе, когда дло идетъ до сердечныхъ обязательствъ? Ахъ! матушка! какимъ образомъ вступать въ супружество, когда сердце поражено отвращеніемъ съ перьваго взгляда, и рана та должна потомъ растравляться ежеминутно.
        Знай, Клари! что сіе ничто иное есть, какъ дйствіе твоего предубжденія. Не подавай намъ причины почитать всегда похваляемую въ теб твердость упрямствомъ и своенравіемъ.
        Однакожъ, матушка! г. Сольмсъ…
        Ну, что? Г. Сольмсъ? человкъ честной, добродтельной, великодушной.
        Онъ честной человкъ? онъ добродтельной, великодушной…
        Никто не отрицаетъ въ немъ такихъ качествъ.
        Честной человкъ чиня предложенія свои посторонней фамиліи, не ужели лишаетъ родственниковъ настоящаго ихъ нрава?
        Подумай Клари, что предложенія его касаются до тебя, и ты боле всхъ должна объ нихъ думать.
        Позвольте сказать, матушка! что я предпочитая благополучіе богатству, не имя нужды въ собственномъ моемъ имніи, уступя владніе онаго и распоряженіе изъ единаго дйствія должности…
        Перестань хвалиться твоимъ достоинствомъ. Ты знаешь, что въ семъ добровольномъ твоемъ повиновеніи не столько ты теряешь, сколько выигрываешь. Но оставимъ сіе. Увряю тебя, что не весь свтъ почитаетъ дйствіе сіе за велико, и что также отецъ твой и дядья со времянемъ…
        Со времянемъ? матушка! колико же безчеловчно поступили со мною братъ мой и сестра…
        Не хочу ничего слышать ни о брат твоемъ, ни о сестр. Какія предвижу я отъ тебя домашнія несогласія и неустройствы? Въ самое то время, когда ласкала себя надеждою видть себ въ дтяхъ моихъ утшеніе…
        Прошу Небо, чтобы ниспослало оно свое благословеніе на брата моего и сестру во всхъ похвальныхъ ихъ предпріятіяхъ. Не будете вы имть никакихъ фамильныхъ несогласій, естьли силы мои позволятъ мн то предупредить. Скажите мн, дражайшая родительница, что мн еще отъ нихъ претерпвать должно? я буду повиноваться всему безпрекословно; но прошу васъ, чтобы я судима была по собственнымъ моимъ дламъ и поступкамъ, а не по ихъ сужденію и толкованію оныхъ.
        При окончаніи сихъ словъ, вошелъ ко мн въ горницу мой отецъ, съ такимъ суровымъ и грознымъ видомъ, что тмъ привелъ меня въ трепетъ. Прошедши по горниц раза два или три, подошелъ къ моей матери, и сказалъ ей: долго ты здсь замшкалась; поставили уже кушать. Кажется мн въ словахъ моихъ толковать и изьяснять было нечего; довольно было сказать мою и твою волю; но можетъ быть приготовлялась ты къ тому разными околичностями. Но пойдемъ; пусть идетъ за нами и дочь наша, естьли только достойна сего названія.
        Онъ вышелъ, брося на меня такой строгой и суровой взоръ, что я не въ состояніи была отвчать ему на то ни одного слова, и по выход его не могла также изьясниться и съ моею матерью.
        Не ужасно ли сіе? любезной другъ? Смущеніе мое тронуло по видимому мать мою весьма чувствительнымъ образомъ. Она называла меня любезною своею дочерью; обнимала и говорила, что отецъ мой не знаетъ еще всхъ моихъ сопротивленій. Онъ самъ подалъ теб случай къ извиненію, примолвила она; для чегожъ ты то упускала? но пойдемъ, любезная Кларисса! уже накрытъ столъ; пойдемъ вмст. Сказавши, сіе, взяла меня за руку и повела съ собою.
        Дйствіе сіе привело меня въ трепетъ. Какъ? сойти, сударыня! не ужели хотите вы дать знать, будто бы мы съ вами условливались? Ахъ матушка! оставьте меня лучше здсь.
        Ты можешь разсудить сама, отвчала мн мать моя, что ежели мы останемся здсь доле, то можно будетъ почесть, что ты не согласуешься должности своей повиноваться. Сего ни какъ не стерпятъ. Не сказалъ ли теб самъ твой отецъ, что хочетъ видть отъ тебя повиновеніе, но быть такъ; оставляю тебя еще и въ третій разъ; постараюсь извинить тебя сколько можно. Скажу, что ты бы хотла сойти съ нами обдать, но твоя скромность…
        Ахъ! сударыня! не говорите мн о семъ боле, когда…
        О! дочь непослушливая! сказала она вставая со своего стула и идучи къ дверямъ; я даю теб время на размышленіе; но вздумай то, какія должна я буду принять отъ отца твоего упреки за мое къ теб снисхожденіе.
        Между тмъ остановилась она у дверей на малое время, какъ будто бы ожидала отъ меня того, чтобы я просила ея изьясниться обстоятельне.
        Ахъ! матушка! сказала я ей; можетъ ли меня что нибудь тронуть боле нжности и снисхожденія моей матери.
        Мать моя не отвчая мн на то ни слова вышла.
        Свидтельствуюсь всмъ, что все писанное мною настоящая правда, и какъ уврена въ томъ, что ты ни какими касающимися до друга твоего подробностями не поскучишь, то буду и впередъ продолжать письма мои все такимъ же образомъ. Между тмъ прошу тебя, ежели нтъ теб особливой нужды въ Роберт, то присылай его ко мн всякой день, хотя бы я и не успла для тебя ничего приготовить.
        Однакожъ весьма бы для меня было желательно, чтобы онъ не возвращался назадъ съ пустыми руками. Очень бы ты была великодушна, естьли бы столько же часто писала ко мн изъ одного дйствія великодушія, сколько я къ теб пишу, будучи побуждена къ тому несчастіемъ! Когда не найду я моихъ писемъ на условленномъ мст то знаю уже, что они въ твоихъ рукахъ. Будь уврена, что я не упущу ни одного случая, когда только улучу время здлать теб о себ какое нибудь увдомленіе.

        Письмо XVII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Мать моя пришедши ко мн посл обда сказала, что на вопросы отца моего о добровольномъ моемъ повиновеніи дала она ему знать, что желала бы, чтобы оставить мн всю свободу объявить свои мысли безъ всякаго принужденія, дабы повиновеніе мое казалось гораздо добровольне. Сказала ему также и то, что во время его прихода въ мою горницу выслушивала она мои возраженія, по которымъ начинаетъ понимать, что я отрицаюсь отъ всякаго супружества.
        Отецъ мой отвчалъ ей сердитымъ и свирпымъ голосомъ, чтобы я остерегалась приводить его противъ себя во гнвъ и негодованіе.
        И такъ, говорила мн мать моя, пришла я къ теб теперь съ такимъ извстіемъ; ежели ты будешь продолжать твое упорство, то какимъ образомъ намъ съ тобою поступать будетъ должно?
        Такъ матушка! отвчала я; вы отдаете справедливость моимъ чувствіямъ, когда сказали, что я не имю склонности ни къ какому супружеству; надюсь, что я въ дом отца моего еще не такъ безполезна, чтобы можно было желать…
        Оставь, Клари, превозносить твои достоинствы. Ты исполняла вс должности доброй дочери; помогала мн въ домашнихъ трудахъ и заботахъ, но теперь пожалуй не хвались онымъ. Довольно уже награждена ты за то пронесшеюся о теб славою. Но теперь все то надобно привесть къ совершенному окончанію. Есть ли ты выдешь за мужь, то сіе будетъ въ настоящемъ естественномъ порядк, и весьма бы было желательно, чтобы ты вошла въ супружество для благополучія твоей фамиліи; потому что тмъ составишь новое собственное. Ежели все преобратится инымъ образомъ, то хотя и будетъ всему конецъ, однакожъ не такой, каковому бы быть должно. Я думаю, что ты меня разумешь.
        Я отвчала ей одними слезами.
        Для сего дома сыскала я уже очень хорошую женщину; твоя Нортонъ кажется мн для сего весьма удобна. Кажется мн, что и теб она не противна; естьли ты хочешь, то мы въ семъ тотчасъ согласимся.
        Но для чего желаете вы ввергнуть меня въ супружеское состояніе въ такихъ молодыхъ лтахъ, и когда я еще не имю никакой склонности?
        Ты конечно хочешь меня спрашивать, для чего мы не назначиваемъ для г. Сольмса твою сестру.
        Я думаю, матушка! что вы такимъ вопросомъ не огорчитесь.
        Послала бы я тебя съ такимъ отвтомъ къ твоему отцу. г. Сольмсъ въ предпочтеніи тебя иметъ свои причины.
        И у меня также свои причины вразсужденіи того, что онъ для меня несносенъ.
        Сего уже никакъ стерпть не можно. Я теперь пойду, и пришлю къ теб твоего отца, которой лучше меня уговорить тебя уметъ.
        Ахъ! сударыня! я лучше соглашусь умереть, нежели…
        Она не дала мн продолжать дале, положа руку свою мн ко рту. Кларисса! берегись обнаружить мысли твои ршительно. Естьли ты со всмъ непреклонна, то мн уже и длать больше нечего.
        Я начала отъ досады проливать слезы. Вотъ что надлалъ мой братъ. Вотъ плоды корыстолюбивыхъ вашихъ желаній!
        Не говори ничего о твоемъ брат. Онъ ни о чемъ больше не старается, какъ о чести своей фамиліи.
        И я также не длаю фамиліи моей ни малйшаго безчестія.
        Такъ, я то знаю; однакожъ ты въ томъ согласиться, что твой отецъ и твои дядья судятъ о томъ гораздо тебя лучше.
        Тогда предлагала я ей, что хочу остаться на всегда двицею, и не иначе выду за мужъ, какъ съ одобренія всхъ моихъ ближнихъ.
        Естьли бы я хотла не имть почтенія и повиновенія, то послдовала бы ихъ вол, а не своей.
        Я отвчала ей, что поступками моими никакъ не заслужила того, чтобы повиновеніе мое подвержено было такимъ опытамъ.
        Такъ, отвчала она мн весьма благосклонно; въ поведніи моемъ ни чемъ мн тебя упрекать не можно. Но ты еще не имла никакихъ опытовъ, и какъ теперь пришло къ тому настоящее время, то надется она, что добродтель моя никакъ не ослабнетъ. Въ молодости дтей вс родственники утшаются ихъ поступками. Ты показывала всегда весьма хорошіе въ себ свойствы; однакожъ по сіе время оказывали мы теб гораздо больше снисхожденія, нежели ты намъ длала утшенія. Настоящей твой возрастъ самой тотъ, въ которомъ должно показать опытъ; а тмъ паче, что ддъ твой поставилъ тебя въ нкоторомъ род независимости, предпочтя тебя всмъ тмъ, которые прежде тебя имли на то неоспоримое право.
        Матушка! дядя мой зналъ, что отецъ мой можетъ сестру мою наградить изобильно, что и объяснилъ очень ясно въ своемъ завщаніи. Я не длала ничего противъ моей должности, дабы доставить себ отмнныя отъ него благодянія; и щедрость его служитъ больше знакомъ его ко мн склонности, нежели для меня какою нибудь выгодою; по тому что я никогда не искала быть въ независимости. Естьли я буду обладательницею свта, то и тогда не забуду никакъ, сколько обязана почитать васъ и моего родителя. Передъ глазами цлаго свта буду для себя считать славою получить у ногъ вашихъ ваше благословеніе, и…
        Жаль мн, Клари, перервать слова твои, хотя ты въ такомъ случа теряешь все должное ко мн уваженіе. Ты еще молода; не видала ни когда никакихъ противорчій. Однакожъ при всемъ томъ не смотря на всю твою ко мн непочтительность, желала бы я, чтобы ты хотя малую для матери твоей показала отличность, когда она говоритъ съ тобою.
        Извините меня, матушка! и въ такомъ чрезвычайномъ случа возмите нсколько терпнія. Естьли бы говорила я не съ такою горячностію, то всякой бы могъ подумать, что говорю какъ молодая двица противъ такого человка, которой для меня всегда былъ и будетъ несносенъ.
        Смотри, Клари…
        Любезная родительница! позвольте мн теперь вамъ изъясниться. Весьма тягостно не имть свободы объяснить своихъ мыслей, а особливо когда должно говорить о такомъ человк, которой почитаетъ меня препоною своему честолюбію, и поступаетъ какъ съ невольницею.
        Куда ты заблуждаешь? Клари!
        Матушка! должность моя не позволяетъ мн полагать отца моего столь пристрастнымъ чтобы…
        Какъ? что? Клари!
        Имйте терпніе, любезная родительница! вы общались выслушать меня терпливо. Наружной видъ въ человк не значитъ ничего, когда тому противорчитъ разсудокъ.
        И такъ въ такомъ случа можно сказать что глаза и разсудокъ между собою несогласны.
        По вашимъ словамъ можно судить, что вс приписываемые мн качествы и свойствы будутъ мн служить наказаніемъ, и я учинюся супругою чудовища…
        Ты меня удивляешь, Клари и устрашаешь; теб ли то говорить можно?
        Матушка! сей человкъ въ глазахъ моихъ кажется чудовищемъ; и сіе самое принуждаетъ меня быть равнодушною ко всмъ людямъ. Прежде сего полагали во мн предубжденіе къ такому человку, коего нравы и поступки почитали порочными. Я почитала себя подозрваемою, будто бы хотла съ нимъ бжать, и всю фамилію мою погрузить въ безславіе. Матушка! какое бы терпніе въ состояніи было снести такой опытъ?
        Теперь, Клари! надюсь, что позволишь ты говорить и мн. Кажется мн, что я слушала тебя съ довольною терпливостію. Естьли бы могла я думать… Однакожъ я рчь мою постараюсь сократить какъ можно больше. Кларисса! мать твоя подаетъ теб въ терпніи примръ собою.
        Матушка! колико снисхожденіе ваше меня поражаетъ! Сіе для меня гораздо чувствительне нежели прежде была ваша строгость.
        По всему видно было, что возложенная на нее коммиссія была и ей самой тягостна чрезвычайно; а въ противномъ случа терпніе ея не простиралось бы такъ далеко.
        И такъ я должна теб сказать, продолжала она, что отецъ твой почитаетъ то нужнымъ необходимо. До сего времяни была ты дочерью почтительною и послушною. И какая бы причина не быть теб таковою? Ни одна еще дочь не имла къ себ отъ родителей своихъ такого снисхожденія и благосклонности. Теперь выбирай себ любое; или опровергни вс прошедшія твои дянія; или согласись учинить надъ собою требуемой отъ тебя опытъ, которой все увнчаетъ; или раздражи всю твою фамилію, и презри отца своего, требующаго отъ тебя повиновенія. Вотъ что теперь длать должно!
        Ахъ! правда, думала я сама въ себ; братъ мой умлъ преклонить отца моего на свою сторону, и успхъ соотвтствуетъ его желаніямъ. Противлюсь я по видимому не его корыстолюбивымъ намреніямъ, но вол отца моего.
        На слова матери моей не отвчала я ни слова. Признаюсь, что тогдашнее мое молчаніе можно было счесть упрямствомъ. Сердце мое надрывалось. Мать мою почитала я жестокою и суровою, видя ее слдующею властолюбивымъ желаніямъ моего брата.
        Однакожъ молчаніе сіе обратилось по крайнй мр въ мою пользу. Вижу, сказала мн мать моя, что ты думаешь повиноваться. Ахъ! дочь моя! любезная Клари! теперь то люблю тебя отъ всего моего сердца! Ни кто не будетъ о томъ знать, что ты мн сопротивлялась. Все будетъ приписано твоей стыдливости, и ты славы твоей ни мало не потеряешь.
        На вс ея слова отвчала я только одними слезами.
        Она старалась ихъ стирать, цлуя меня между тмъ безпрестранно. Пойдемъ дочь моя! говорила она; отецъ твой насъ ожидаетъ, и надется найти въ теб гораздо больше твердости; однакожъ останься теперь здсь; я постараюсь тебя сколько нибудь извинить. Сіе самое будетъ служить доказательствомъ, что сердце твое свободно, какъ ты въ томъ меня увряла.
        Любезная пріятельница! не означаютъ ли вс такія слова жестокости; а особливо въ такой матери, которая была всегда снисходительна? За грхъ себ поставляю почитать мать мою способною къ какой нибудь хитрости и лукавству. Но она къ тому побуждается другими. Она принуждена употреблять такія способы, которые собственному ея сердцу противны, дабы тмъ избжать и избавиться жесточайшихъ для себя мученій.
        Я теперь пойду, сказала она, и постараюсь сыскать какое нибудь средство извинить твое замедлніе, какъ уже то и здлала передъ обдомъ; ибо вс судятъ, что остается еще преодолть нкоторыя трудности. Я въ теб то извиняю, такъ какъ и твою холодность. Ежели не хочешь, то къ намъ и не сходи; но только прошу тебя не поставь слова мои лживыми, когда сойдешь къ ужину, и обойдися съ братомъ твоимъ и сестрою гораздо благосклонне; ибо изъ твоего съ ними обхожденія будутъ заключать о твоемъ повиновеніи. Сіе совтую я теб какъ другъ, а не повелваю какъ мать. И такъ прощай любезная дочь! сказавши сіе поцловала меня и хотла вытти.
        Матушка! вскричала я! не обремняйте меня вашею ненавистью, вы не можете себ вообразить, сколь-ко я сего человка ненавижу.
        Она приняла на себя сердитой видъ, какъ будто бы мои слова были со всмъ противны ея ожиданію. Угрожала меня, что отошлетъ къ моему отцу и дядьямъ. Между тмъ дала мн разумть, что естьли я не буду вразсужденіи брата моего и сестры снисходительна, то тмъ утвержду дядей моихъ въ тхъ мысляхъ, какія они обо мн въ нихъ поселили. Говорила мн, что изъ отказовъ моихъ всмъ предлагаемымъ мн женихомъ предузнавала она, что не полюбится мн и г. Сольмсъ, но естьли преодолю я вс сіи препятствія, то никогда о немъ не услышу, и такъ какимъ образомъ могу я получить то, въ чемъ ему отказано? безъ сумннія сію коммисію приняла она на себя для сохраненія моего имнія и своего покоя; отецъ мой услыша мой отказъ; будетъ на врно въ великомъ гнв, дядья мои стараются чрезвычайно о умноженіи фамиліи не меньше моего отца, и сіе почитаютъ удобнйшимъ къ тому способомъ; тетка моя Гервей въ такомъ же находится мнніи; и такъ какимъ образомъ тому противиться.
        На вс ея слова отвчала я такими возраженіями, что она конечно бы была съ мыслями моими согласна, естьли бы имла свободу слдовать собственному своему разсужденію.
        Сіе самое, отвчала она, подаетъ мн поводъ думать, что намреніе твоего отца предпріято уже ршительно. Отъ меня бы зависло то разрушить; но и теперь дло сіе не испорчено. Однако естьли упорство мое продолжится еще боле, то за все то должна я буду пнять сама на себя.
        На все сіе не отвчала я ни чемъ инымъ, какъ только вздохами, слезами и молчаніемъ.
        Клара, сказала она мн; что я скажу твоему отцу? уврю его, что ты разумешь твою должность, и никакъ не противишься его вол. Что ты на сіе скажешь?
        Матушка! отвчала я; какимъ образомъ могу я отвтствовать на такіе вопросы, которые обнаруживаютъ мн все ваше противъ меня снисхожденіе. Такъ, я знаю мою должность, и стараюсь всми силами ее исполнить. Но позвольте мн сказать вамъ, что сіе для меня чрезвычайно тягостно, и стоитъ дорого несказанно.
        Мать моя называла меня упрямою и непослушливою; ходила нсколько разъ по горниц, имя видъ сердитой и раздраженной; потомъ обратясь ко мн сказала: и такъ сердце твое свободно? такія чрезвычайныя отвращенія къ сему человку не иначе должны происходитъ, какъ отъ великаго предубжденія къ другому. Отвчай мн и не скрывай никакъ истинны. Продолжается ли еще у тебя съ г. Ловеласомъ переписка?
        Матушка! отвчала я; вы знаете мое свойство, и нравъ мой вамъ небезъизвстенъ. Я отвчала на его письма, дабы тмъ предупредить новыя несчастія. Опасное время еще не миновало.
        Признаюсь, Клара! что я сего никакъ не порочу. Надюсь также, что со времянемъ произойдетъ и примиреніе посредствомъ милорда М * * * и его сестръ. Но какъ вс они входятъ къ ссору своего племянника, и берутъ въ томъ участіе, а племянникъ ихъ всхъ насъ презираетъ; съ другой же стороны предлагаютъ намъ то, чего бы мы никакъ не ожидали и не осмливались бы требовать, тмъ паче, что имніе твоего дда останется въ нашей фамиліи; то по сему думаю я, что продолженіе твоей съ нимъ переписки не можетъ быть позволительно. И такъ отъ нын впредь то теб запрещаю.
        Здлайте милость матушка! скажите мн способъ, какимъ образомъ могу я прервать оную, сохраня безопасность моего брата и моихъ дядьевъ. Сего желаю я боле всего на свт. Дай Богъ, чтобы сей ненавидимой всми человкъ не могъ упрекатъ насъ въ озлобленіи въ такое время, когда не требовалъ ничего боле, кром спокойствія и примиренія! я всегда могу перервать съ нимъ мою переписку. Приписываемыя ему худыя ого поступки, могутъ къ тому служить достаточною причиною. Но съ тхъ поръ какъ дядья мои и братъ не сохраняютъ ни какихъ мръ, съ тхъ поръ какъ извстны ему настоящія наши предпріятія; то скажите мн, какимъ образомъ поступать мн должно. Не уже ли вы хотите его довести до какого нибудь отчаяннаго поступка?
        Дочь моя! насъ защитятъ законы. Мы имемъ покровительство правосудія.
        Однакожъ, государыня моя! не можетъ ли случиться прежде того какого нибудь несчастія? законы только тогда обнаруживаютъ и исполняютъ свои права, когда кто ихъ нарушилъ.
        Послушай Клара, согласна ли ты съ такимъ договоромъ нарушить съ г. Ловеласомъ всякую переписку? изъяснись мн о томъ теперь же.
        Такъ, матушка! я уже ршилась; и предпріятіе мое исполню непремнно. А сверьхъ того отдамъ намъ вс т письма, которые мы другъ ко другу писали. Вы увидите, что я ни какого не длала ему ободрнія; и не учинила ничего противъ моей должности. Когда вы ихъ прочтете, то уже легко будетъ вамъ предписать мн то, какимъ образомъ разрушить и перервать съ нимъ мою переписку.
        Хорошо, Кларисса! сдержи же свое слово; подай мн его письма, и списки съ твоихъ.
        Надюсь, матушка! что содержаніе оныхъ только вамъ однимъ будетъ извстно.
        Съ матерью твоею не можетъ у тебя быть никакихъ расчетовъ; однакожъ ты на меня можешь во всемъ положиться.
        По испрошеніи у нее прощенія, просила я ее взять самой ключь отъ письменнаго моего столика, въ которомъ находились вс т письма, дабы тмъ уврить ее, что нтъ у меня для ее ничего сокровеннаго. Она на то согласилась. Взяла вс письма, и увряла меня, что мн скоро ихъ возвратитъ и никому не покажетъ. Сказавши сіе, вышла отъ меня, чтобъ ихъ читать, общаясь по прочтеніи тотчасъ ко мн назадъ возвратиться.
        Любезная пріятельница! и ты также читала вс сіи письма, и мои на нихъ отвты. Ты признавалась, что нтъ въ нихъ ни чего такого, чемъ бы онъ могъ похвалиться. Разставшися съ тобою, получила я отъ него еще три письма, но отвчала только на одно послднее.
        Во всхъ сихъ трехъ письмахъ, такъ какъ и въ прежнихъ, изъяснялся онъ самыми нжнйшими выраженіями въ своей страсти, которую полагаетъ искреннею и чистосердечною, и описывалъ чинимыя ему обиды отъ угрозъ моего брата во всхъ собраніяхъ, и отъ ругательствъ моихъ дядьевъ во всхъ мстахъ, гд имъ быть ни случится. Притомъ признается, что,,честь его и всей его фамиліи будучи нсколько помрачена несчастнымъ тмъ приключеніемъ, отъ котораго не могъ онъ избавиться никакимъ способомъ, не позволяютъ ему больше имть терпнія и сносить ежедневно чинимыя ему обиды; что хотя склонность моя и не обращается ни мало въ его пользу; но какъ я не для того сотворена, чтобы могла принадлежать такому человку, каковъ г. Сольмсъ; то сіе самое и длаетъ ему поступки брата моего гораздо несноснйшими, которой обнаруживаетъ ненависть свою и злобу всму свту; что невозможно никакъ ему почитать честь свою обязанною прервать т мры, которые кром его не имютъ никакого другаго предмта, ежели не будетъ къ тому принужденъ какою нибудь сильнйшею причиною; что я должна ему простить, ежели онъ въ томъ будетъ имть съ Сольмсомъ какое нибудь
изъясненіе. Онъ настоитъ усильнымъ образомъ въ томъ предположеніи, которое онъ возобновлялъ столь часто, чтобы позволила я ему пріхать съ милордомъ М * * * къ моимъ дядьямъ, и къ моему отцу; общаясь вооружиться терпніемъ, ежели получитъ отъ нихъ какую нибудь новую обиду хотя бы того снести и честь его не позволяла.,,
        Въ отвт моемъ, сколько могу то припомнить, сказала я ему,,чтобы не ожидалъ онъ отъ меня никакого благосклоннаго вида безъ согласія на то моихъ родственниковъ; я уврена въ томъ, что не позволятъ они ему никакъ учинить имъ свое посщеніе; что нтъ еще вовсемъ свт такого человка, для котораго бы могла я учинить что нибудь въ противность польз и выгодъ моей фамиліи; что не имю права и ни мало не обязана благодарить его за умренность его и воздержаніе между такими людьми, которыхъ очень легко разсердить можно; что сего требуетъ отъ него благоразуміе, справедливость и самые законы; что если основываетъ онъ въ томъ какую нибудь надежду во мн, то тмъ обманывается чрезвычайно, что склонность моя, какъ я уже его въ томъ увряла, не принуждаетъ меня ни мало перемнить мое состояніе; что не могу боле позволить себ продолжать съ нимъ доле предосудительную сію переписку, сіе противно должности, и можетъ быть почтено непростительнымъ легкомысліемъ; по чему и не долженъ онъ на продолженіе оной имть ни малой надежды.
        На сіе отвчаетъ онъ въ послднемъ своемъ письм, что когда я ршилась прервать съ нимъ всякую переписку, то изъ сего долженъ онъ заключить не иное что, какъ я имю намреніе учиниться супругою такого человка, коего ни одна благоурожденная женщина не можетъ считать для себя сносною партіею: и что въ такомъ положеніи должна я его извинить, ежели не можетъ онъ согласиться на потеряніе такой особы, въ которой полагалъ вс надежды своего благополучія, ни сносить терпливо торжествующую дерзость моего брата; но что не думаетъ никакъ щадить чью нибудь жизнь, и ниже свою собственную; что ршился исполнить свои намренія не иначе, какъ когда принужденъ къ тому будетъ какимъ нибудь ужаснымъ произшествіемъ; естьли же узнаетъ, что располагаютъ мною съ моего собственнаго согласія, то безъ сумннія принудитъ себя подвергнуться своей судьбин; но ежели употребляетъ въ томъ усиліе, то за слдствія никакъ не отвчатъ.
        Я намрена переслать къ тебя чрезъ нсколько дней сіи письма; теперь положу ихъ въ мой пакетъ; но можетъ быть что мать моя потребуетъ ихъ отъ меня опять для прочтенія. Ты видишь, любезной другъ! какимъ образомъ старается онъ принудить меня къ продолженію нашей переписки.
        Черезъ часъ мать моя возвратилась назадъ. Возьми, Клари! твои письма. Вразсужденіи скромности твоихъ выраженій ни чемъ тебя упрекать не можно. Я нахожу въ ихъ всю потребную для тебя важность и благопристойность. Ты какъ должно чувствовала его угрозы. Но посл учиненныхъ съ одной стороны угрозъ, а съ другой презрнія, можешь ли ты думать, что такая партія для тебя пристойна?… Можешь ли ты думать, чтобы благопристойно было ободрять и подавать надежду такому человку, которой съ братомъ твоимъ бился на поединк, скольбы ни былъ онъ знатенъ и честенъ.
        Нтъ, сударыня! вы можете примтить, что я то ему и сама сказала. Но теперь, любезная родительница! вся наша переписка у васъ передъ глазами; и я прошу васъ научить меня, какимъ образомъ располагать мн въ такомъ непріятномъ положеніи мои поступки.
        Очень хорошо, Клари! я учиню теб въ томъ признаніе; но прошу тебя напередъ, чтобы не толковать то никакъ въ твою пользу. Я весьма довольна тмъ, что ты со всею довренностію отдала мн твои ключи; также тмъ, что въ письмахъ твоихъ нашла только то, что повелваетъ благоразуміе. Естьли бы могла согласить на мои мысли хотя одного твоего отца; то все бы прочее препоручила скромности твоей и честности, оставя только для себя попеченіе отправлять твои письма, и стараніе перервать сію переписку, какъ только то будетъ возможно. Но какъ съ сей стороны ни чего надяться не возможно; и какъ отецъ твой узнавши переписку твою съ г. Ловеласомъ ни на что не согласится, то и запрещаю теб продолжать оную. Между тмъ признаюсь теб, что сіе кажется для меня очень трудно. Скажи мн, что ты о томъ думаешь? Ты говоришь, что сердц твое свободно. По собственному твоему признанію обстоятельствы не позволяютъ почитать пристойною партіею такого человка, которой всмъ намъ столько несносенъ и противенъ. Что же ты мн на то предложить можешь? посмотримъ, какія ты о томъ имешь мысли.
        Примтила я, что то былъ для меня новой опытъ, и отвчала безъ всякаго замедлнія;,,Прошу васъ, любезная родительница! Отписать къ г. Ловеласу, что не долженъ онъ имть со стороны моего отца и отъ меня никакой надежды; что не требую отъ него никакого совта, и нималйшей въ немъ нужды не имю; но какъ онъ присвояетъ себ право вмшиваться въ мои дла, подозрвая брата моего старающимся въ пользу г. Сольмса, то намрена уврить его, что ни когда сему человку принадлежать не буду. Естьли позволено мн будетъ написать къ нему такимъ образомъ, и естьли требованія г. Сольмса не будутъ ободряемы, то будетъ ли г. Ловеласъ тмъ доволенъ или нтъ, но я не поступлю никакъ дале; не буду писать къ нему больше сего ни одной строчки; не буду его ни когда видть, ежели возможно мн будетъ избжать всхъ къ тому случаевъ.
        Ахъ! душа моя! но чтожъ будетъ съ предложеніями г. Сольмса? весь свтъ тмъ доволенъ. А ктомужъ и братъ твой надется чрезъ сіе промнять свои земли, или по крайней мр онъ доставитъ намъ легчайшей способъ получить въ Свер новыя пріобртенія. Ты знаешь, что цль фамиліи требуетъ того, чтобъ умножить въ сей округ нашу знатность и богатство. Однимъ словомъ, твой братъ составилъ такой планъ, которымъ плняются вс чрезвычайно. Столь богатая и знатная фамилія во всхъ своихъ отрасляхъ, и обращающая свои намренія къ чести, должна видть съ удовольствіемъ открывающейся себ путь къ достиженію нкогда до знатнйшихъ чиновъ государства.
        А для утвержденія успха сихъ намреній, и для исполненія предпріятій моего брата, должна я быть принесена на жертву такому человку, которой для меня несносенъ! Ахъ! матушка! избавте меня отъ такой погибели, естьли то вамъ учинить возможно! я лучше соглашусь быть погребенною живою, нежели быть супругою сего человка.
        Она бранила меня за сіи выраженія; однакожъ съ великою благосклонностію и снисхожденіемъ, и общалась поговорить о томъ съ дядею моимъ Гарловымъ; что естьли дастъ онъ слово ей помогать, то дастъ она о томъ знать и моему отцу, и завтре же меня о всемъ увдомитъ непремнно. Посл того сошла она въ низъ пить чай, и общалась мн извинить меня въ томъ, что я не приду къ ужину. По выход ея, принялась я немедлнно за перо, чтобы увдомить о семъ тебя.
        Не тягостно ли для меня быть принужденною противиться вол столь благосклонной матери? Для чего, говорила я много разъ сама съ собою, для чего предлагаютъ мн такого человка, каковъ г. Сольмсъ, онъ только одинъ во всемъ свт которой можетъ предлагать столь много, и не иметъ въ себ почти никакихъ достоинствъ.
        Достоинствъ! Ахъ! любезной другъ! онъ скареднйшій и гнуснйшій изъ всхъ смертныхъ! весь свтъ упрекаетъ его въ чрезвычайной скупости. Безумецъ сей иметъ въ себ подлйшую душу.
        Сердце мое нсколько спокойне съ того самаго времяни, какъ я имю надежду въ благосклонностяхъ ко мн моей матери; почему и предаюсь теперь совсмъ склонности моей въ ученіи нравственности. Но и ты также такое упражненіе любишь не мало, и сама мн въ томъ не однократно признавалась.

        Письмо XVIII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Въ субботу 4 марта.
        Не могла ли ты надяться, что весьма легко можно получить согласіе на предложеніе мое окончить переписку нашу съ одной моей стороны, не примшивая въ то ни мало кого нибудь изъ нашей фамиліи? но расположеніе моего брата и нетерпливость моего отца при наималйшихъ противорчіяхъ служатъ къ тому не побдимыми препятствіями.
        Еще во всю ночь не ложилась я въ постлю, и ни малаго ко сну не имю желанія. Ожиданіе, надежда, сумнніе удаляли отъ меня сонъ, и не давали ко мн приближаться. Какое состояніе! сошла я въ обыкновенное время, дабы не можно было примтить, что я еще не была въ постл, и упражнялась по обыкновенію въ домашнихъ млочахъ.
        Около осьми часовъ пришла ко мн Хорея, и сказала, что мать моя приказала мн притти въ ея комнату.
        Мать моя плакала; я то изъ глазъ ея могла примтить. Но взоры ея казались не столько нжны и благосклонны, какъ вчерашняго дня. Сіе произвело во мн ужасъ, и я почувствовала въ дух моемъ чрезвычайное ослабленіе.
        Сядь, Клари! мы поговоримъ съ тобою. Между тмъ рылась она въ ящик своемъ, и перебирала различныя лоскутки блья и кружевъ, имя между тмъ такой видъ, будто бы ничемъ не занималась. Но минуту спустя посл того спросила меня съ холодностью, какія я на сей день здлала приказанія. Я подала ей того и завтрешняго дня записку, прося ея посмотрть оную, и сказать угодно ли то ей, или не угодно. Она въ ней нсколько перемнила, но съ такимъ холоднымъ и принужденнымъ видомъ, что тмъ умножилось мое смятеніе и замшательство. Г. Гарловъ говорплъ сего дня объ отъзд, и думаю, что подетъ къ брату моему Антонину. Г. Гарловъ! думала я сама въ себ, не говорятъ уже больше, твой отецъ! и такъ нтъ уже у меня отца!
        Садись, когда я теб то приказываю. Я сла. Ты, Клари! кажешься мн въ смущеніи?
        Никакъ нтъ, матушка!
        Естьли бы дти были всегда то, что они быть должны, то отцы и матери… сего разговора она не кончила.
        Потомъ подошла къ уборному столику, и посмотря въ зеркало изпустила не большой вздохъ.
        Я не люблю такого печальнаго и скучнаго лица въ молодой двиц.
        Увряю васъ, матушка! что сего въ себ никакъ не примчаю. Я встала, и отвернувшись вынула платокъ, чтобы отереть свои слезы. Въ случившееся противъ меня зеркал увидла мать мою смотрящую на меня съ нжностію; однакожъ слова ея ни мало съ тмъ не согласовались.
        Нтъ ничего несносне, какъ видть людей плачущихъ о такой вещи, которую исправить и перемнить отъ нихъ самихъ зависитъ.
        Дай Богъ, матушка, чтобы то было въ моей власти. При сихъ словахъ испустила я нсколько вздоховъ.
        Слезы, раскаянія и вздохи упорства нимало между собою не согласны. Ты можешь теперь итти въ твою горницу; поговорю съ тобою посл.
        Я поклонясь ей съ великою учтивостію, хотла вытти.
        Оставь сіи наружныя знаки почтительности; я ихъ нимало отъ тебя не требую; но только твоего сердца.
        Ахъ! матушка! оно все наше, и не столько принадлежитъ мн, сколько вамъ.
        Изрядное краснорчіе! Естьли повиновеніе состоитъ въ словахъ, то Кларисса Гарловъ можетъ почесться самою послушливйшею дочерью во всемъ свт.
        Я поклонилась опять, и хотла по приказанію ея вытти.
        Она показалась мн тмъ тронутою; но уже вознамрилась длать мн упреки. И такъ отворотя отъ меня свое лице, сказала мн съ великою живностію: куда ты идешь? Кларисса.
        Вы мн сами приказали итти въ мою горницу.
        Вижу, что ты нетерпливо желаешь меня оставить. Скажи мн, чему я то должна приписывать: послушанію ли твоему, или упорству, кажется мн, что ты скоро наскучишь быть вмст со мною.
        Не могла я уже противиться доле. Бросилась къ ея ногамъ. Ахъ! матушка! любезная родительница! скажите мн, что мн еще претерпть надлежитъ. увдомте меня о всей моей участи. Я перенесу все, естьли только позволятъ мн то мои силы; но никакъ не могу снести того, что учинилася вамъ не угодною.
        Оставь меня, Клари! оставь меня. Нтъ нималой нужды въ такомъ уничиженіи. Какіе гибкіе колна, и какое упорное сердце! встань.
        Я встать не имла силы. То было уже не своенравіе и не упорство; но причтено въ совершенное послушаніе. Ахъ! не удаляйте меня отъ себя, сказала я, обнимая ея колна; не отдаляйтесь отъ меня и сами. Не встану съ сего мста и не выду отъ сюда, покамстъ не признаетесь вы, что не имете на меня ни какого гнва.
        О ты, пронзающая меня до глубины моего сердца! сказала она обнявши меня съ великою горячностію, между тмъ какъ я обнимала ея колна. Для чего взяла я на себя такую коммисію! - - однакожъ оставь меня. Ты ввергнула меня въ чрезвычайной безпорядокъ. Оставь меня Кларисса. Я уже боле на тебя не сердита… - естьли бы могла воспротивиться… естьли ты столько разумна…
        Я встала, будучи въ великомъ трепет, и не зная нимало, что длала, и чрезъ великую силу пошла въ мою горницу. Анна услыша, что я вышла отъ моей матери, послдовала за мною, и старалась всячески привести въ порядокъ мои чувствы. Около двухъ часовъ была я не въ состояніи приняться за перо, чтобы описать теб злосчастной конецъ моихъ надяній.
        Мать моя сошла къ завтраку; я не въ состояніи была туда показаться; но естьли бы была лучше, то думаю, что меня бы не позвали; по тому что отецъ мой пришедши въ мою горницу, далъ разумть, что не иначе хочетъ меня видть, какъ достойною быть его дочерью. Весьма я опасаюсь, чтобы не остался онъ въ такихъ мысляхъ въ пользу сего господина Сольмса.

        Письмо XIX.


        В субботу 4 Марта въ полдень.

        Сію минуту принесла мн Анна твое письмо; содержаніе его привело меня въ немалую задумчивость, и ты получишь отъ меня отвтъ въ самомъ суровомъ краснорчіи. Мн, быть женою г. Сольмса? Нтъ, нтъ; я лучше соглашусь… Однакожъ напередъ буду отвчать на другія части твоего письма, которыя не столько важны, дабы дойти до сего съ большимъ терпніемъ.
        Не очень много удивляюсь я чувствіямъ сестры моей вразсужденіи г. Ловеласа. Она столь много упорствуетъ въ томъ, что не имла къ нему нималйшей наклонности, что подаетъ въ томъ сама причину къ подозрніямъ; Никогда не разсказываетъ она иначе о своемъ съ нимъ разрыв и о своемъ отказ, какъ пришедши въ великой стыдъ и краску, и бросая на меня презрительные взоры, смшанные съ чрезвычайнымъ гнвомъ и негодованіемъ. Гнвъ сей и негодованіе доказываетъ ясно, что она отказала такому человку, коего почитала достойнымъ быть своимъ супругомъ. А иначе къ чему бы имть ей такіе виды? Бдная Белла! Она заслуживаетъ сожалніе… Не можетъ она съ умренностію ни любить ни ненавидть. Дай Богъ, чтобы исполнились вс ея желанія! Я желаю ей сего отъ искренняго сердца.
        Вразсужденіи учиненной мною отцу моему уступки моихъ земель, имла я на то время побудительныя къ тому причины, которыя ни чемъ думаю опорочить не можно. Твой совтъ на сей случай былъ на хорошемъ твоемъ обо мн мнніи. Ты была въ томъ уврена, что я бы ни какъ не употребила во зло имющейся въ рукахъ моихъ власти. Ни ты, ни я, любезной другъ не могли ожидать со стороны моего отца такого поступка. Ты опасалась по справедливости намреній моего брата, или лучше сказать его самолюбія, но я никогда ни о брат моемъ ни о сестр такихъ чудныхъ мыслеи не имла. Ты ихъ никогда не любила; а въ такомъ расположеніи всякой иметъ глаза свои отверсты только на слабую сторону; равнымъ образомъ какъ и склонность закрываетъ очень часто дйствительные пороки.
        Видла я во всхъ сердцахъ возраждающуюся ревность и безпокойствіе, вмсто царствующаго въ нихъ всегда мира и согласія. Слышала часто переговоры и пересужденіе о почтенномъ завщател. Почитали его впадшимъ въ робячество; а меня подозрвали, будто бы я тмъ умла воспользоваться. Вс молодые люди, думала я сама въ себ, желаютъ больше или меньше независимости; но желающіе оной наиболе меньше всхъ иметъ въ себ способности управлять своею свободою. Оказанная мн милость конечно вразсужденіи лтъ моихъ чрезвычайна. По справедливости почесть можно то недостаткомъ умренности или жадностію недостойною благодянія, когда кто вздумаетъ пользоваться безъ разбора всмъ тмъ, что мы получили отъ благодтельства или благосклонности. Сіе для могущаго изъ того вытти употребленія не можетъ служить хорошимъ признакомъ. Правда, сказала я, что въ порученныхъ мн управленіяхъ, (ибо вс пожалованныя мн земли не можно ли назвать управительствами?) учредила я изрядныя порядки, въ которыхъ благополучіе ближняго сравнивала съ моимъ собственнымъ; однакожъ разсмотримъ нсколько сами себя. Не можно ли главнйшею мою цлью почесть тщеславіе, или
желаніе быть отъ всхъ похваляемою? Не должна ли я недоврять собственному моему сердцу? Естьли расположусь я въ моей деревн одна, надувшись добрымъ обо мн всхъ людей мнніемъ, то не должна ли опасаться о себ, когда остануся только сама съ собою? Весь свтъ будетъ примчать поступки, дла и посщенія молодой и ни отъ кого независящей двицы. Не подвергну ли себя тмъ злодйскимъ умысламъ противнаго намъ пола? на конецъ въ независимости моей естьли по несчастію въ чемъ нибудь проступлюсь хотя и съ самымъ добрымъ намреніемъ, то сколько людей будутъ тмъ торжествовать, и сколько найдется такихъ, которые бы имли въ себ столько человчества, чтобы обо мн пожалть? безъ сумннія перьвыхъ найдется гораздо больше нежели послднихъ, а вс вообще будутъ меня обвинять высокомріемъ.
        Таковы были отъ части мои размышленія; и не сумнваюсь, что естьли бы находилась въ такихъ же обстоятельствахъ, то подумавши прилжне непремнно бы на то ршилась. Кто можетъ разполагать происшествіями, или ихъ предвидть? Ничто боле отъ насъ независитъ, какъ только то, чтобы вести себя смотря по случаю, по тогдашнему нашему благоразумію. Естьли я обманулась, то въ томъ виною сужденіе свтскаго мудрованія. Когда случится кому терпть за то, что исполнилъ свою должность или какое нибудь великодушное дло, то не пріятно ли имть мысли, что ошибка учинена не отъ насъ, но отъ другаго? Я лучше соглашусь упрекать въ несправедливости другихъ, нежели подать причину длать упреки въ томъ себ. Надюсь, любезной другъ, что и ты будешь со мною согласна.
        Теперь приступимъ къ самому важнйшему въ письм твоемъ мсту. Ты полагаешь, что въ настоящихъ обстоятельствахъ для меня необходимо нужно учиниться супругою г. Сольмса. Не сочти мн за дерзость, когда скажу теб, что сего не будетъ во вки. Я думаю сіе не можетъ и не должно случиться. Надются на мое свойство, но я уже сказала теб, что есть во мн нсколько чувствъ и отцовской фамиліи, такъ какъ и материнской. А къ томужъ не ужели мн должно непремнно послдовать примру моей матери въ безпрестанномъ ея повиновеніи чужой воли? не вижу ли я ее безпрестанно принужденною вооружаться терпніемъ? замчаніе твое справедливо, что Кто много терпитъ, тотъ и впредь терпть будетъ много. Чего не пожертвовала она для доставленія себ спокойствія? Я то слышала отъ ее самой. Но всми тми жертвами могла ли до того достигнуть? Нтъ, вмсто того опасаюсь я со всмъ тому противнаго. Сколько разъ судя по ней думала я сама въ себ что мы бдные смертные, безпокоясь чрезвычайно для сохраненія въ спокойствіи любиыхъ нами качествъ, теряемъ вс т выгоды, кои чрезъ то получить надемся?
        Но въ какомъ вид могу я изобразить въ собственныхъ моихъ глазахъ все то, что мать моя для меня претерпваетъ? Можетъ быть страданія ея продлятся не многое время. Какимъ нибудь образомъ дло сіо будетъ окончано. Но естьли я ршусь уступить, то непреодолимая ни чемъ ненависть и отвращеніе учинятъ меня на всю жизнь мою несчастною.
        Письмо сіе весьма продолжительно, вразсужденіи того времяни, какъ я сла писать оное. Но я открывала то, что для меня чувствительно чрезвычайно. Прочтя оное должна ты ожидать во мн гораздо больше твердости въ будущемъ у меня скоро съ матерью моею разговор. Отецъ и братъ обдаютъ сего дня у дяди моего Антонина, думаю единственно для того, чтобы оставить насъ изьясниться между собою гораздо свободне.
        Анна увдомила меня, что отецъ мой прощался съ матерью моею въ великомъ сердц, конечно упрекалъ онъ ей ея ко мн снисхожденіе. Изъ отвта ея не могла она услышать ни чего боле кром слдующихъ словъ. Поврь мн Г. Гарловъ, что ты приводишь меня въ великое смущеніе и замшательство; бдная малютка не заслуживаетъ… Отецъ мой отвчалъ ей сердитымъ голосомъ, что онъ кого нибудь уморитъ съ печали; такъ, то безъ сумннія меня; къ матери моей сіе относиться не можетъ, боле сего ничего не слыхала.
        Сестра моя осталась съ матерью моею одна; почему и думала я, что прикажутъ мн сойти къ обду. Однакожъ прислали ко мн нсколько блюдъ со стола. Я продолжала писать не дотрогиваясь ни до чего, и приказала вмсто себя сть Анн; боясь того, чтобы не было причины обвинять меня въ упрямств.
        Не оконча сего письма вздумалось мн пройтися по саду, и посмотрть не найду ли чего нибудь изъ той или другой моей переписки; чтобы и то въ письмо сіе прибавить.
        Сошедши въ садъ остановилась. Анна отнесетъ мое письмо въ надлежащее мсто. Дорогою встртилась она съ моею матерью, которая спрашивала ее, гд я, и приказала сказать мн, что придетъ въ мой кабинетъ переговорить со мною. Я слышу, что она уже идетъ, прощай любезная пріятельница.

        Письмо XX.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ КЪ АНН ГОВЕ.


        Конференція моя кончилась, но я кром умноженія моихъ мученій ничего для себя не вижу. Мать моя изволила мн сказать что говоритъ со мною о семъ уже въ послдней разъ, по чему за нужное почитаю описать теб весь нашъ разговоръ со всею подробностію, какъ то мой разумъ и сердце мн позволятъ.
        Вошедши въ мою горницу сказала она мн слдующее: нарочно для того приказала подать обдъ гораздо ране, чтобы имть больше времяни поговорить съ тобою. Увряю тебя, что сіе уже въ послдней разъ позволено мн съ тобою говорить; естьлижъ найду тебя столько упрямою, какъ о теб говорятъ, то и сама на то буду согласна очень охотно. Надюсь что ты никакъ не утвердишь собою людскаго о теб мннія, и докажешь, что я еще довольно имю власти, которую заслуживаю моимъ къ теб снисхожденіемъ.
        Отецъ твой сего дня обдаетъ и ужинаетъ у твоего дяди, дабы оставить намъ гораздо больше свободы. Я должна ему пересказать все, и общалась не утаить ничего; почему и возметъ онъ вразсужденіи тебя потребныя мры, какія заблаго разсудитъ.
        Я хотла говорить; но она не допустя меня до того сказала: слушай Клариса! прежде то, что я теб говорить буду, не стараяся на передъ отвчать на оное, естьли не расположена къ повиновенію… Скажи, соглашаешься ли повиноваться? естьли такъ, то можешь изьясниться свободно.
        Я не отвчала на сіе ни слова.
        Она смотрла на меня безпокойными и печальными глазами. Вижу, что нтъ въ теб повиновенія ни мало. Дочь по сіе время толико послушная!… Какъ! ты не можетъ и не хочешъ говорить какъ я теб сказываю? и по томъ толкнувши меня нсколько рукою сказала: чтожъ? долго ли будешь молчать. И я подобно твоему отцу устану наконецъ смотрть на такое упрямство терпливо.
        Она замолчала смотря на меня такими глазами, какъ будто бы ожидала моего согласія.
        Я продолжала сохранять молчаніе, имя глаза потупленные и наполненные слезами.
        О дочь непослушливая! говори, не ужели ты ршилась противоборствовать намъ всмъ въ такомъ дл, на которое мы вс согласились?
        Позвольте мн, матушка! принести вамъ мои жалобы. - - - -
        Къ чему теб могутъ жалобы твои быть полезны? слушай Каларисса! отецъ твой непреклоненъ. Не говорила ли я теб, что онъ слова своего не перемняетъ, что отъ сего зависитъ честь и польза всей фамиліи? будь снисходительна; ты была всегда таковою и противъ собственныхъ твоихъ выгодъ. Кто долженъ уступить на послдокъ: весь ли свтъ теб; или ты всмъ намъ, сколько насъ ни есть? ежели намрена согласиться то соглашайся скоре; ибо должно или быть послушною, или не называть себя нашею дочерью.
        Не зная что ей на сіе отвчать, утопала я въ слезахъ, не имя силъ выразить то, что говорить хотла.
        Знай, что въ завщаніи твоего дда можно многое уничтожить. Естьли ты не согласишься намъ повиноваться, то съ данной теб земли не получишь ни шелега. Ддъ твой далъ теб ее въ награжденіе за твое къ нему и къ намъ почтеніе. Она будетъ у тебя отнята, ежели…
        Позвольте, матушка уврить васъ, что естьли пожалована она мн не посправедливости, то я отъ нее отрицаюсь. Однакожъ конечно не преминули также о сихъ уничтоженіяхъ дать знать и Г. Сольмсу.
        Вотъ, сказала она, небольшой отвтъ, имющей въ себ довольно дерзости. Но подумай, что потерявши отъ упрямства твоего сію землю лишишься при томъ всей благосклонности твоего отца. Что тогда будетъ съ тобою? что останется у тебя для твоего содержанія? не должно ли будетъ отказаться отъ всхъ сихъ великодушныхъ и благодтельныхъ намреній, которые ты себ воображала?
        Въ такомъ несчастномъ положеніи, сказала я ей, принуждена я буду поступать смотря по обстоятельствамъ. Много требуютъ только отъ тхъ, которые много получали. Благодаря васъ и господину Нортону научена я довольствоваться малымъ; и гораздо меньшимъ, нежели отецъ мой по милости своей давалъ мн ежегодно. Тогда вспомнила я о древнемъ Римлянин и его чечевиц.
        Какая превратность! отвчала мать моя. Но естьли ты полагаешь надежду на милость котораго нибудь изъ твоихъ дядей, то въ ожиданіи семъ обманываешься чрезвычайно. Будешь оставлена и отъ нихъ, естьли отецъ твой тебя оставитъ; и они не будутъ тебя признавать своею племянницею.
        Я отвчала, что весьма для меня прискорбно то, что я не имю въ себ всхъ тхъ достоинствъ, коими бы могла наклонить къ себ ихъ сердце; однакожъ не смотря на то во всю жизнь мою любить ихъ и почитать не престану.
        Вс сіи слова, сказала она мн, обнаруживаютъ во мн ясно предупрежденіе мое къ одному человку; и въ самомъ дл братъ мой и сестра слышатъ о томъ безпрестанно во всхъ мстахъ, гд они ни бываютъ.
        Сожалю о томъ чрезвычайно, отвчала я, что учинилась предмтомъ людскихъ разговоровъ; однакожъ позвольте мн замтить то, что виновники моего несчастія въ ндр моей фамиліи, говорящіе о моемъ предупрежденіи, и пересказывающіе о томъ дома, суть одни и т же самые люди.
        Она выговорила мн за сей отвтъ язвительными упреками, которые выслушивала я сохраняя глубочайшее молчаніе.
        Ты упряма, Кларисса! вижу ясно, что упрямство твое непобдимо. Посл того прохаживалась въ задъ и въ передъ по горниц показывая на себ видъ прискорбной. По томъ обратясь ко мн сказала: вижу, что выговорами за твое упорство не трогаешься ты нимало, и не стараешься въ томъ оправдаться. Я боялась изьяснить теб все то, что мн поручено теб сказать, естьли бы не возможно было тебя убдить. Но вижу, что о нжности твоей и чувствительности имла я съ лишкомъ доброе мнніе… Молодая двка будучи столь твердою и не преклонною не будетъ нимало приведена въ замшательство когда услышитъ, что все уже совершено приказнымъ порядкомъ, и что чрезъ нсколько дней прочтутъ ей оное и заставятъ подписать; ибо неможно тому статься, чтобъ ты имя свободное сердце могла находить причину сопротивляться тому, что составляетъ неимаи какъ теб, такъ и всей фамиліи.
        Я была въ то время совершенно безгласною. Хотя сердце мое разрывалось, однакожъ не могла я ни говорить ни проливать слезы.
        Сожалю сказала мать моя, что нахожу въ теб къ сему отвращеніе; но дло сіе уже ршено; отъ него зависитъ честь и польза всей фамиліи. Надлежитъ повиноваться.
        Я продолжала быть безмолвною.
        Она взяла меня въ свои руки и просила согласиться, заклиная меня имянемъ Бога и своею любовію.
        Тогда почувствовала я въ себ столько силы, что могла привесть въ движеніе мой языкъ и проливать слезы. Вы мн дали жизнь, говорила я ей поднявши руки къ небу и ставши на колна; жизнь сія была для меня по милости вашей и моего родителя благополучною по сіе время. Ахъ! матушка! не длайте остатокъ оной не счастливымъ.
        Отецъ твой, отвчала она, не хочетъ тебя видть до тхъ поръ, покамстъ найдетъ въ теб дочь послушную, каковою ты была прежде. Подумай, что убждаю тебя къ тому въ послдней разъ. Подай мн какую нибудь надежду, отъ сего зависитъ мое спокойствіе. Я довольна буду и одною надеждою; но отецъ твой требуетъ слпаго, а при томъ и добровольнаго повиновенія. Ахъ любезная дочь! подай мн хотя малую надежду.
        Матушка! любезная родительница! могули я остаться честною двицею, когда подамъ такія надежды, которые исполнить мн не возможно.
        Она показала на себ видъ гнвной; начала опять называть меня непослушливою; упрекала въ томъ, что слдую однимъ только своимъ склонностямъ не уважая ни ея спокойствія ни моей должности. Весьма пріятно, говорила она мн, родственникамъ утшавшимся въ молодыхъ лтахъ тобою и ожидавшихъ отъ тебя благодарности и повиновенія, видть въ теб совсмъ тому противное, слышать отказы отъ богатаго и благополучнаго супружества, и находиться принужденными подозрвать тебя въ томъ, что ты готова ввергнуться добровольно въ руки развратнаго человка, которой обидлъ всю фамилію и обагрилъ руки свои кровію твоего брата.
        Она примтя мое отвращеніе старалась нсколько разъ держать мою сторону; но все то было безъ успха. Почитаема была пристрастною матерью, подающею дочери своей поводъ противиться родительской вол. Упрекали ее несогласіемъ фамиліи. Представляли ей, что предлагаемое бракосочетаніе приноситъ всей фамиліи великую пользу.
        По томъ, говорила она мн, что сердце моего отца привязано къ тому неразрушимо; что лучше согласится онъ лишиться дочери, нежели имть такую, отъ которой для собственнаго ея блага не видитъ себ никакого повиновенія, и которая при болзняхъ его сокращаетъ его жизнь чинимыми ему огорченіями. дйствіе сіе было весьма чувствительно. Я сохраняя молчаніе проливала слезы, и не находила въ себ столько силы, чтобы могла ей отвчать. Мать моя продолжала слдующее.,,Какія же бы могли быть другія причины нетерпеливаго его желанія въ совершеніи сего брака, естьли не честь и увеличеніе его фамиліи, которая наслаждаясь уже потребнымъ для знатной степени имніемъ требуетъ только одной отличности? Такіе его намренія сколь ни кажутся въ глазахъ моихъ презрительными и не основательными; но только я одна почитаю ихъ таковыми; а отецъ мой предоставляетъ себ право, чтобы судить, что для благополучія дтей его потребно. Мой вкусъ къ уединенію, которой многими почитается притворнымъ, по видимому скрываетъ въ себ особливые намренія. Покорность и униженность обязываютъ меня больше недоврять собственному моему сужденію, нежели
порочить такое намреніе, которое одобряемо всмъ свтомъ.
        Я продолжала сохранять молчаніе. Она примолвила еще.,,Отецъ мой имя добрыя мысли о моемъ благоразуміи, повиновеніи и благодарности, отвчалъ за меня въ отсудсвтіе мое наврно, и начавши условія кончилъ оныя совершенно, такъ что теперь ни уничтожить ихъ ни перемнить уже не можно,,.
        Для чего же, думала я сама въ себ, по прізд моемъ учиненъ мн такой пріемъ, которой ввергнулъ меня въ замшательство? по всему видно, что мать моя въ такомъ случа говоритъ мн такъ, какъ ей приказано.
        ,,Отецъ твой, продолжила она,,,говоритъ утвердительно, что неожидаемое твое сопротивленіе и безпрестанные угрозы Г. Ловеласа убдили его въ томъ, что время то должно сократить непремнно, какъ для окончанія собственныхъ его опасностей отъ непослушливой дочери, такъ и для разрушенья всхъ надеждъ сего человка. Приказалъ уже онъ послать къ нему изъ Лондона образцы самыхъ лучшихъ и богатыхъ штофовъ.
        Отъ сего пришла я въ трепетъ, дыханіе во мн остановилось; стояла въ ужас слыша такую скоропоспшность. Между тмъ вознамрилась приносить жалобы съ великимъ жаромъ. Приводила себ на память виновника сего происшествія; женщины, говорилъ нкогда мой братъ, немогущія ршиться на перемну своего состоянія, могутъ быть очень легко приведены въ согласіе великолпными брачными пріуготовленіями и честолюбіемъ быть въ дом настоящею хозяйкою. Мать моя не допуская меня изъявить ей о томъ удивленіе,,,что отецъ мой для моей и своей пользы не хочетъ оставаться боле во вредной покою его неизвстности, по чему и разсудилъ заблаго дать мн знать, что естьли я люблю собственное мое спокойствіе, и не хочу подать на себя подозрній, что вспомоществую исканіямъ развратнаго человка, то ничемъ инымъ не могу доказать ему свободности моего сердца, какъ добровольнымъ согласіемъ на его волю.,,
        При томъ сказала мн еще,,,что отецъ мой приказалъ ей въ случа моего непослушанія оставить меня тотчасъ и предать всмъ слдствіямъ, сугубаго моего неповиновенія.,,
        Почему старалась убждать меня всякими ласковостями дать знать моему отцу по его возвращеніи, что я на волю его соглашаюсь.
        Тронувшися снисхожденіемъ моей матери, вошла я въ новыя размышленія, и долгое время сохраняла молчаніе. Легко мн можно было примтить, что замшательство мое подавало ей надежду. Но когда вообразила себ, что все сіе есть дйствіе брата и сестры побжденныхъ завистію и корыстолюбіемъ; что такимъ со мною поступокъ нимало незаслуживала; что несчастія мои служатъ уже предмтомъ общенародныхъ разговоровъ; что отвращеніе мое къ причиняющему ихъ человку довольно уже извстно; что согласіе мое нестолько будетъ казаться дйствіемъ должности, сколько признакомъ души слабой и подлой, ищущей ее жертвовать своимъ благополучіямъ для полученія богатства; что сіе подастъ поводъ брату моему и сестр торжествовать надомною и надъ Г. Ловеласомъ; а съ другой стороны гнусной видъ Г. Сольмса, отвратительныя его поступки, недостаточной его разумъ… Все сіе соединя въ своихъ мысляхъ отвчала я матери моей; что желала бы претерпть наижесточайшіе мученія, потеряніе котораго нибудь изъ моихъ членовъ, и самое лишеніе жизни, для утвержденія ея покоя; но всякой разъ какъ только въ угодность ей подумаю о семъ человк, то чувствую въ себ
отвращеніе къ нему умножающееся отъ часу боле. Матушка! вы не можете поврить, колико онъ для меня противенъ… А вы говорите еще о заключенныхъ договорахъ, о богатыхъ штофахъ, о сокращеніи времени… избавте меня любезная родительница! избавте дочь вашу отъ ужаснйшаго несчастія.
        На лиц матери моей печаль изображалась тогда самыми ясными чертами подъ притворнымъ видомъ гнва и вспыльчивости; она встала, и отвратясь отъ меня сказала: какое странное упорство! Боле сего не сказала она ни слова и хотла вытти, но я схватя ее за платье сказала ей: матушка! сжальтесь надомною, и не оставляйте меня. Не оставляйте меня разлучаяся со мною чувствуя на меня гнвъ и негодованіе. Можетъ быть дядья мои имютъ сердца ожесточенные; пусть отецъ мой остается неумолимымъ: сносны для меня честолюбіе моего брата и ревность моей сестры; но не лишайте меня благосклонности моей матери, или пусть по крайней мр останется для меня ея жалость.
        Она обратилась ко мн съ видомъ, весьма благосклоннымъ. Поимяжъ всю мою нжность и горячность, сказала она мн, но я твоей имю.
        Ахъ! матушка! отвчала я, и вы имете также все мое почтеніе и преданность; жертвую вамъ всею моею благодарностію; но въ семъ случа… не можно ли и мн также остаться вамъ благодарною?
        Желала бы я, сказала она, чтобы общая наша польза въ такомъ случа зависла не отъ меня. Но для чего ты меня мучишь и безпокоишь. когда знаешь, что то не отъ меня зависитъ? Отказа Г. Ловеласу, совсмъ не то, чего отъ тебя ожидаетъ. А въ прочемъ никто не сочтетъ его чистосердечнымъ, хотя бы я то таковымъ и почитала. А при томъ во все то время, покамстъ ты будешь еще не за мужемъ, Г. Ловеласъ не перестанетъ имть надежды; а въ такомъ случа многіе будутъ думать, что ты имешь къ нему склонность,
        Позвольте мн, матушка! представить вамъ, что ваше ко мн снисхожденіе, ваше терпніе, польза вашего спокойствія, для сердца моего гораздо важне и драгоцнне, нежели все прочее вмст. Ежели мой братъ, а по его наговорамъ и мой отецъ, будутъ поступать со мною какъ съ самою послднею невольницею, а не какъ съ дочерью и сестрою, то и тогда душа моя не будетъ чувствовать никакой неволи. Вы никакъ не воспитали меня съ мыслями васъ недостаточными.
        И такъ, Клари! ты намрена противиться твоему отцу! я не напрасно съ твоей стороны всего опасалась. Но къ чему можетъ служить весь сей безпорядокъ? коликимъ различнымъ правамъ должна я угождать и противиться?
        Жалю чрезвычайно, любезная родительница, что вижу васъ въ такомъ плачевномъ состояніи. И можно ли уврить себя, что бы самое сіе, и опасность будущаго со стороны человка гораздо глупйшаго и безразсуднйшаго, нежели мой отецъ, могло меня отвратить совсмъ отъ супружескаго состоянія? Будучи подвержену несправедливымъ противорчіемъ, хотя то утшительно, когда происходятъ они еще человка разумнаго и разсудительнаго. Отецъ мой не иметъ въ себ никакого подобнаго сему порока; но предлагаемой мн женихъ…
        Не говори ничего о твоемъ отц. Не ужели ты вознамрилась остаться при твоемъ непобдимомъ упорств. Я уже устала терпть оное. Слушай, дочь непослушливая! не забудь того, что въ случа твоего неповиновенія должна ты со мною разлучиться, а тогда должна ты уже будешь имть дло съ твоимъ отцомъ, когда я тебя оставлю. Еще разъ повторю теб въ послдней разъ; думаешъ ли ты продолжать противиться вол твоего отца? не уже ли ршилась противостоять твоимъ дядьямъ? не вознамрилась ли уже войти во вражду и несогласіе со всею фамиліею за сего Г. Сольмса?… И не уже ли не подашь мн никакой надежды?
        Жестокой выборъ! однакожъ матушка! искренность и честность моего сердца руководствуютъ моимъ отвтомъ? не зависитъ ли отъ того жертва вчнаго моего благосостоянія? самомалйшей лучь требуемой вами отъ меня надежды не будетъ ли преобращенъ тотчасъ въ настоящую дйствительность? не будутъ ли стараться запутать меня собственными моими отвтами и принуждать къ повиновенію противъ моей воли? Ахъ! простите меня; извините смлости вашей дочери въ такомъ важномъ случа. Договоръ уже подписанъ! приказано закупать штофы! время коротко! ахъ! матушка! какимъ образомъ могу я подать надежду не желая ни мало принадлежать сему человку?
        Дочь моя! не говорила ли ты, что сердце твое свободно? ты сама въ томъ обманываешься.
        Я была вн себя отъ нетерпеливости и изступленія. Возможно ли видть себя такъ мучиму по наговорамъ честолюбиваго брата и сестры, которая…
        Сколько разъ, Клариса: запрещала я теб длать такіе разсужденія которые со снисходительнымъ свойствомъ твоимъ нимало но согласовали! Отецъ твой, дядья, однимъ словомъ весь свтъ оправдаетъ требованіе Г. Сольмса. Повторяю теб еще, дочь неблагодарная и непослушливая! что вижу я очень ясно, что столь упорное упрямство въ молодой двиц, бывшей всегда послушливою ни отъ чего инаго происходить не можетъ, какъ отъ любви противной твоему благоразумію. Ты сама можешь угадать напередъ, какой будетъ вопросъ твоего отца по его возвращеніи. Ему должно будетъ дать знать, что я отъ тебя не могла получить никакого согласія. Я длала все то, что мн было должно; теперь остается стараться теб преклонить къ себ его сердце прежде нежели онъ возвратился. Оставляю тебя о томъ подумать обстоятельне. Прощай.
        Сказавши сіе вышла отъ меня вонъ, а я осталась утопая въ слезахъ.
        Признаюсь, что гораздо чувствительне была для меня польза моей матери, нежели собственная моя; и разсмотря вс ея обстоятельствы, она больше меня достойна сожалнія.
        Между тмъ покамстъ я длаю о ней сіи заключенія, чувствую, что она должна на меня сердиться, вразсужденіи угрожаемыхъ ей самой опасностей. Она сказала мн, что ежели я перемню мои мысли, то пришла бы къ ней непремнно; но какъ оставила меня въ чрезвычайномъ прискорбіи, то и считаю я за нужное увидться съ нею до возвращенія моего отца, дабы она не успла переговорить съ нимъ не видвшись со мною. Пойду къ ней непремнно. Пусть весь свтъ будетъ на меня въ гнв, только бы мать моя онаго не имла.
        Между тмъ Анна отнесетъ сіе письмо въ назначенное мсто. Естьли ты будешь получать вдругъ письма по два или по три, то изъ того должно судить, въ какихъ находится страданіяхъ и безпокойствіяхъ пріятельница твоя

        Кл. Гарловъ.

        Письмо XXI.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ КЪ АНН ГОВЕ.


        Сошла я въ низъ; однакожъ съ несчастнйшими намреніями. Думаю, что бдствія сопровождаютъ меня во всхъ моихъ предпріятіяхъ. Я испортила вс мои дла, вмсто того чтобы ихъ исправить; изъ слдствія увидишь ты то гораздо подробне.
        Нашла я мать мою вмст съ моею сестрою. Мать моя, какъ я то могла примтить изъ ея лица, говорила тогда объ одной изъ своихъ дочерей. Можетъ быть разсказывала она Белл все то, что между ею и мною происходило; и можетъ быть старалась оправдать меня передъ нею.
        Я вошла съ видомъ угрызаемаго совстію преступника, и просила позволенія переговорить съ нею на един. Отвтъ моей матери и взоръ сопровождающей оной уврилъ меня въ мысляхъ моихъ еще боле.
        Кларисса, сказала она мн строгимъ голосомъ, которой нимало съ ласками ее не согласовался; лице твое предвозвщаетъ мн, что ты пришла сюда съ требованіями а не съ повиновеніемъ. Естьли я въ томъ обманываюсь, то поспши разршить мои сумннія, и я постараюсь также желанія твои исполнить; но въ противномъ случа можешь изъясниться съ твоею сестрою.
        Мать моя, думала я сама въ себ, зная довольно, что я не въ дружб съ моею сестрою,могла бы вытти со мною въ другую горницу.
        Я пришла, сказала я, просить у васъ прошенія въ томъ, ежели что нибудь выговорила противное должному вамъ отъ меня почтенію, и просить васъ умягчить гнвъ моего родителя.
        Какія на меня сестра моя бросала взоры! какимъ образомъ наморщилось ея лице! съ какимъ негодованіемъ обращала она на меня свои глаза.
        Мать моя находилась тогда еще прежде моего прихода въ великомъ сердц; меня спросила она, за чемъ я пришла, есть ли продолжается еще мое упорство?
        Едва только успла она окончить сіи слова, какъ доложили о приход Г. Сольмса, которой уже былъ въ передней; и просилъ позволенія войти къ намъ.
        Несносное твореніе! для чего пришелъ онъ въ такое время, какъ уже была почти ночь? однакожъ посл разсудила я, что можетъ быть пришелъ онъ къ намъ ужинать, и узнать ршительной отвтъ моей матери, надясь по возвращеніи моего отца привести намреніе свое къ совершенному окончанію.
        Я вышла съ великою поспшностію; а мать моя примолвила тутъ, что я нарочно для того сходила, чтобы учинить надъ нею насмшку. Ей хотлось того, чтобы я осталась.
        Сестра моя торжествовала. Мн весьма то было досадно, а особливо видя, что и матери моей замшательство мое было пріятно.
        Сольмсъ вошелъ обыкновенною своею выступкою. Прежде всего поклонился моей матери, по томъ моей сестр, а на конецъ и мн, по тому что считая меня своею женою, думалъ что учтивость его принадлежала мн посл всхъ. Слъ подл меня; разговаривалъ о многихъ постороннихъ вещахъ; по томъ обратясь ко мн взялъ мою руку, и спросилъ какова я въ своемъ здоровь.
        Я отдернула руку свою съ великимъ негодованіемъ. Мать моя наморщила брови… Сестра моя кусала у себя губы.
        Я съ моей стороны едва могла удержаться; еще во всю жизнь мою невидала я надъ собою такой дерзости.
        Лице моей матери покрылось румянцомъ; она смотрла то на него, то на мою сестру, то на меня. Сестра же моя глядла на меня съ великимъ примчаніемъ.
        Глупецъ тотъ не понималъ того нимало; однакожъ скоро по томъ примтя сіе началъ кашлять, и переслъ на другой стулъ.
        Я начала просить мать мою здлать со мною милость и избавить меня отъ такого человка, къ которому чувствую я совершенное отвращеніе.
        О чемъ же думаетъ Кларисса? какъ? теперь ли такое время, что бы…? Посл сего обратила она глаза свои на Г. Сольмса.
        Весьма досадую на то, что ввергнула мать мою въ такое замшательство; конечно было то съ моей стороны немалая дерзость.
        Просила у ней извиненія, но отецъ мой, говорила я, возвратиться; не могу я надяться другаго случая.
        Я думаю, что когда не позволяютъ мн вытти, то присудствіе Г. Сольмса не можетъ быть препоною въ такомъ важномъ для меня обстоятельств; а между тмъ узнаетъ онъ, что вс его обо мн старанія безполезны.
        Ты глупа, перервала мать моя мои разговоры. Сестра моя сказала ей между тмъ на ухо, однако очень громко; жаль, сударыня, что вы приказали ей остаться. Я бросила на нее презрительной взоръ, и обратясь къ матери моей сказала ей? позвольте мн, любезная родительница! повторить вамъ мою прозьбу. Нтъ у меня теперь ни брата ни сестры; а естьли потеряю благосклонность и моей матери, то останусь безъ всякой помощи и покровительства.
        Г. Сольмсъ переслъ опять па первой свой стулъ, и началъ кусать набалдашникъ своей трости, которая изображала вырзанную голову, подобную ему какъ въ свойств, такъ и въ безобразіи.
        Сестра моя встала имя лице воспламеннное досадою; не дошедши къ столу взяла лежавшей на немъ веръ, и начала имъ махаться, хотя тогда ни мало не было жарко.
        Мать моя подошедши ко мн, взяла меня за руку, и повела въ ближней отъ туда покой, гд сказала мн: признайся Клари, что поступка твоя весьма дерзостна и обидна!
        Извините меня, матушка! естьли она въ глазахъ вашихъ кажется таковою; но я думаю, что здсь ставятъ мн сти; извстны уже мн поступки моего брата.
        Мать моя хотла меня оставить будучи на меня въ великомъ сердц. Послушайте, матушка! еще одно слово; я требую у васъ только одной милости.
        Чего еще?
        Ахъ! любезная родительница! я проникаю во вс сіи ухищренія; не могу представить себ и въ мысли Г. Сольмса; отецъ мой узнавши мою ршительность не преминетъ притти въ великой гнвъ и негодованіе. О нжности вашего сердца будутъ судить по вашему снисхожденію; можетъ быть осудятъ меня въ заключеніе, и не позволятъ васъ видть; а въ такомъ случа разгласятъ разныя лживыя басни. Прошу васъ припадая къ стопамъ вашимъ не соглашаться на отнятіе моей вольности и свободы.
        Конечно Анна подала теб такіе наставленія.
        Нтъ, матушка! Она здсь ни въ чемъ не виновна.
        Не оправдай ее никакъ; уже всмъ извстно, что она ни къ чему не годится. Знаемъ уже… Но не говори мн больше ничего о сей бездльниц. Правда, что отецъ твой угрожалъ запереть тебя въ твоей горниц, дабы тмъ отнять вс случаи имть сношеніе со всми тми, кои утверждаютъ тебя въ твоемъ упорств. При вызд своемъ приказалъ онъ мн объявилъ то теб, ежели ты будешь продолжать быть упорною; однакожъ я тмъ тебя ни какъ огорчать не хотла, надясь видть отъ тебя повиновеніе. Я думаю, что Анна то слышала, и теб пересказала. Не сказала ли она теб также и того, что онъ говорилъ, что естьли кому нибудь должно будетъ умереть съ печали, то пусть лучше умрешь ты, нежели онъ. Однакожъ увряю тебя, что ты будешъ заперта въ твоей горниц, дабы намъ избавиться слышать твои противорчія и упрямствы; и посмотримъ, кто кого переупрямитъ, тебя ли весь свтъ, или ты всхъ людей на свт.
        Я хотла было оправдать Анну, и приписывала все то другой служанк, но мн приказано было молчать.
        Едва не пришла я отъ того въ безпамятство и не лишилась силъ моихъ. Мать моя была столько снисходительна, что меня поддержала. Вотъ все, сказала я, чего я отъ васъ ожидала.
        Такъ, Кларисса! Однакожъ здлаю теб еще одно предложеніе; возвратись назадъ, обойдися съ Г. Сольмсомъ по ласкове, и старайся чтобы отецъ твой нашелъ васъ вмст.
        Думаю что ноги мои двигались сами собою чтобы вытти изъ той горницы и дойти какъ можно скоре до лстницы; тамъ я нсколько остановилась.
        Когда ты хочешь упорствовать намъ всмъ, сказала мн мать моя, то поди въ твою горницу, и пусть само небо возметъ о теб все попеченіе.
        Увы! сей только милости отъ него и требую; ибо не могу никакъ подать надежду въ томъ, чего не могу исполнить. Однакожъ матушка! по крайней мр вспомоществуйте мн вашими молитвами.
        Сказавши сіе пошла по лстниц.
        И такъ ты уже идешъ, Клари?
        Я обратилась къ ней. Слезы мои говорили за меня, и изъясняли мои мысли. Я не могла отворить рта и осталась неподвижною.
        Любезная дочь! сказала она; не раздирай мое сердце, между тмъ подала мн свою руку.
        Что мн длать? матушка! научите меня.
        Возвратись назадъ, и чтобы отецъ твой нашелъ насъ вмст.
        Какъ матушка! подать ему надежду! подать надежду Г. Сольмсу!
        Жестокая, непослушная и упрямая Кларисса! сказала она отвергнувши мою руку, и взглянувши на меня гнвными глазами; слдуй же твоему своенравію, и ступай въ твою горницу, однакожъ не смй никакъ выходишь изъ оной не испрося на то позволенія.
        Сказавши сіе ушла отъ меня, изъявляя чрезвычайное негодованіе, а я чрезъ великую силу едва могла дойти до моей горницы.
        Отецъ мой возвратился вмст съ моимъ братомъ. Хотя время было уже и очень поздно, однакожъ они заперлись вмст въ кабинет; ни кто не смлъ пошевелиться. Всякой встртившейся съ Анною убгаетъ ее какъ нкое чудовище.
        Засданіе кончилось. Послали къ моимъ дядьямъ и тетк моей Герве звать ихъ на завтракъ. Надюсь, что въ сіе время изрченъ будетъ мой приговоръ. Уже било одиннадцать часовъ, но я получила приказаніе, чтобы еще не ложиться въ постелю.

        Полночь.

        Теперь пришли требовать отъ меня всхъ ключей. Прежде всего хотли призвать и меня въ низъ; но отецъ мой сказалъ, что видть меня не можетъ. Ужасная перемна, произсшедшая въ нсколько недль! Хорея служитъ посланницею. При исполненіи своей коммисіи проливаетъ она слезы.
        Чтожъ касается до тебя, любезная пріятельница! ты весьма благополучна. Желаю, чтобы ты на всегда осталась таковою; въ такомъ случа и я не почитала бы себя совершенно несчастною. Прощай, любезной другъ, не забывай любящую тебя.

        Клариссу Гарловъ.

        Письмо XXII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ КЪ АНН ГОВЕ.


        Анна принесла ко мн письмо отъ г. Ловеласа, которое взяла на условленномъ мст, и которое подписано Милордомъ М.
        Въ немъ увдомляетъ онъ меня,,,что Г. Сольмсъ хвастаетъ везд, что скоро женится на одной изъ лучшихъ и цломудреннйшихъ нвстъ во всей Англіи; а братъ мой увряетъ всхъ, что младшая его сестра будетъ скоро женою Г. Сольмса; при чемъ также даетъ знать и о приказаніи закупать всякія штофы, какъ то мн и мать моя сказывала,,.
        Не скрывается отъ него ни чего изъ всхъ нашихъ домашнихъ поступковъ и разговоровъ.
        Сестра моя говоритъ онъ:,,распространяетъ такія же слухи, увеличивая разнесшіяся о немъ дурныя рчи съ такимъ стараніемъ, что то ему должно быть чрезвычайно чувствительно,,.
        На сіе изъясняется онъ слдующимъ образомъ:
        ,,Знаетъ онъ какія причины побуждаютъ мою фамилію предпочесть ему такого человка, каковъ Сольмсъ. Но вс т великія выгоды можетъ учинить и онъ не меньше Г. Сольмса,,.
        ,,Что касается до богатства и знатности, то вразсужденіи перваго не опасается онъ никакого съ его стороны передъ собою преимущества; а вразсужденіи послдняго за низкость для себя почитаетъ съ нимъ равняться. Свидтельствуется Милордомъ М. о порядочной своей жизни съ тхъ самыхъ поръ, какъ началъ имть обо мн свои старанія,,.
        Я думаю, любезная моя пріятельница, что письмо свое далъ онъ подписать Милорду М. нарочно, чтобы показать въ томъ его свидтельство.
        Уговариваетъ меня,,,позволить ему съ Милордомъ учинить посщеніе моему отцу и дядьямъ, дабы учинить свои предложенія; и общается повиноваться безъ прекословно всему тому, что ему отъ меня небудетъ предписано для совершеннаго примиренія,,.
        ,,Между тмъ не поставляетъ себ затрудненіемъ требовать отъ меня особливаго разговора въ саду моего отца, куда я могу взять съ собою въ свидтели кого мн будетъ угодно,,.
        И въ самомъ дл, любезной другъ, естьли бы ты читала его письмо, то могла бы подумать, что я его много къ тому ободряю и подаю поводъ; или что онъ увренъ въ томъ, что друзья мои принудятъ меня прибгнуть къ помощи посторонней; ибо дерзаетъ предлагать мн имянемъ Милорда, убжище отъ всхъ тираническихъ гоненій, чинимыхъ мн въ пользу Г. Сольмса.
        Положимъ, что въ томъ состоитъ обыкновенное правило его пола, чтобы отваживаться чинить дерзостные предложенія, дабы тмъ замшать наше безразсудство, надясь что то небудетъ поставлено имъ въ вину, и почитая наше молчаніе за совершенное согласіе.
        Въ письм томъ находятся еще многія и другія особливости, о которыхъ желаю, чтобы ты была извстна. Однакожъ пришлю его къ теб въ другое время, потому что теперь не успла еще списать съ него копіи.
        Не безъ прискорбія теперь взираю на то, что съ одной стороны была введена, а съ другой принуждена войти въ предосудительную переписку, которая весьма много иметъ видовъ любовной, и которую я однакожъ въ чувствіяхъ сердца моего осуждаю.
        Весьма легко видть можно, что естьли я замедлю еще прервать оную, то плачевное мое положеніе день отъ дня будетъ умножать выгоды г. Ловеласа, и будетъ приводить меня въ большее замшательство. Но ежели окончу ее не полагая въ условіе, что буду избавлена отъ Г. Сольмса;,,, какъ ты думаешъ, любезная пріятельница.
        Теперь собрались вс мои родственники и завтракаютъ вмст у Г. Сольмса. Я въ чрезвычайномъ безпокойств; надобно покамстъ перо мое оставить.
        Вс вмст дутъ они въ церковь. Анна увряетъ меня, что они находятся въ великомъ смятеніи, и думаетъ, что наврно уже на чемъ нибудь ршились.

        Воскресенье въ полдень.

        Что можетъ быть мучительне неизвстности! я хочу сего вечера проситься въ церьковь; думаю, что мн въ томъ откажутъ; но естьли не буду проситься, то скажутъ, что сама въ томъ виновата.
        Призвала я Хорею. Хорея пришла. Я послала ее къ матери моей съ прозьбою създить посл обда въ церковь. Угадаешь ли, какой былъ отвтъ? Скажи ей, чтобы она со всми своими прозьбами посылала къ своему брату.. И такъ я нахожусь въ совершенной власти моего брата.
        Однакожъ ршилась писать къ нему для полученія сей благосклонности; когда принесли ко мн уединенной мой обдъ, то я дала слугамъ письмо, въ въ которомъ просила чрезъ него моего отца, чтобы позволить мн хать въ церковь.
        Отвтъ его былъ слдующей; Скажи ей, что прозьба ее разсмотрна будетъ завтре, и завтре же получитъ она отвтъ, можно ли хать сего дня въ церковь, или не можно.
        Такое ругательство ничемъ инымъ переносить не можно, кром одного терпнія.
        Однакожъ поврь мн, что такой способъ Кларисс твоей будетъ неудаченъ. Я полагаю, что все сіе ни что иное еще есть, какъ только преддвріе всего того, что я должна ожидать отъ моего брата, будучи предана въ его власть и волю.
        Подумавши нсколько разсудила я, что лучшее средство состоитъ въ томъ, чтобы возобновить мою прозьбу. Писала къ нему письмо, и получила отъ него отвтъ, съ которыхъ къ теб посылаю при семъ копіи:
        ,,Не знаю, государь мой, какъ понимать вашъ отвтъ, естьли то только одна шутка, то надюсь, что прозьба моя будетъ исполнена. Вы знаете, что я будучи дома и здорова зжала въ церковь всегда кром послднихъ двухъ воскресеньевъ, когда запрещено мн было туда хать. Ныншнее мое состояніе таково, что мн теперь нужне всякаго времяни всенародныя молитвы. Надюсь, что въ семъ мн не учинено будетъ отказа. И такъ прошу сей милости для поддержанія моей славы, дабы могла смотрть открытыми глазами на всхъ моихъ сосдей; и чтобы они могли подумать что несчастная сестра ваша живетъ благополучно,,.

        Кл. Гарловъ.

        ,,Весьма глупо почитать за великую важность хать въ церковь, а между тмъ противиться всмь своимъ сродникамъ въ такомъ дл, которое для нихъ не малой важности. Лучше всего совтую вамъ, сестрица, молиться. Пусть домашнія ваши молитвы возмогутъ перемнить мысли упрямой и безразсудной двицы, которой еще не видано было примра. Признаюсь вамъ, что намрены возвратить васъ на путь вашей должности. Почти вс уже сосди знаютъ то, что вы ее презираете. И такъ естьли увидите вы вашу честь и славу, то исполняйте предписаніе оныхъ. Отъ васъ самихъ зависитъ утвердить то или разрушить,,.

        Іамесъ Гарловъ.

        Видите теперь, любезная пріятельница, какимъ образомъ братъ мой опутываетъ меня своими стьми. А я, подобно несчастной птичк запутываюсь въ нихъ отъ часу боле.

        Письмо XXIII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЬ КЪ АНН ГОВЕ.


        Они уже предпріяли уморить меня съ начала. Бдную мою Анну отпустили изъ дома. Сіе происходило слдующимъ образомъ:
        Я послала бдную сію двку принести мн завтракъ. Вмсто ее спустя около получаса вошла въ мою горницу любимица моей сестры наглая Бетти Барнесъ.
        Что прикажете, сударыня для вашего завтрака?
        Сіе показалось мн удивительно. Что я прикажу? Какъ? Бетти мн надобна Анна… Тогда не знала я сама, что говорила.
        Не заботтесь сударыня о ней, Анна уже больше въ дом семъ не будетъ.
        Избавь меня отъ того небо! что съ нею случилось? какъ? Что сдлалося съ Анною?
        Вотъ сударыня что! батюшка вашъ и матушка думаютъ, что Анна довольно въ дом надлала худова. Ей приказано вытти изъ дома, а я опредлена къ вашимъ услугамъ.
        Я начала проливать слезы. Нтъ мн нужды въ твоихъ услугахъ; нтъ; не требую ихъ нимало. Но гд Анна? могу ли я ее видть? я ей должна за полгода ея жалованье. Уже ли не позволятъ мн платить ей заслуженое ею? можетъ быть запрещаютъ мн ее ни когда не видть, и намрены уморить меня отъ горести и печали.
        Также точно приносятъ они жалобы и на васъ. И такъ видно по всему, что нашла коса на камень.
        Я называла ее грубою, дерзкою, нахальною; и спрашивала ее, не уже ли намрена она начать свои у меня услуги такими досадамн Между тмъ для удовольствія моего пошла она за бдною тою двкою, которая не меньше меня имла нетерпливости видться со мною. Надлежало при томъ свиданіи имть свидтельницами Хорею и Бетти. Я благодарила Анну за ея услугу. Сердце, ея отъ горести разрывалось. Она свидтельствовала свою врность и привязанность, и говорила, что ни въ чемъ невиновна. Я отвчала ей, что причиняющіе ей ея несчастія нимало не сумнваются въ ея честности, что стараются вс свои нападки простирать только на одну меня, отлучкою ее мн намрены учинить обиду; а въ прочемъ желаю сердечно, чтобы она нашла для себя лучшее мсто. Нтъ, сказала она простирая ко мн свои руки, никогда уже я столь доброй госпожи имть не буду.
        Я подарила ей нсколько блья, кружевъ и прочихъ бездлицъ; вмсто должныхъ ей четырехъ гиней дала десять; и общала, что какъ скоро буду свободна, то будетъ она въ служб моей изъ первыхъ. Бетти чрезвычайно тому завидовала, и изъявляла Хоре свое о томъ негодованіе.
        Анна сказала мн при нихъ, что сестра моя искала у ней ко мн и отъ меня писемъ, и обыскивала ее по всмъ карманамъ и подъ платьемъ.
        Она дала мн отчетъ о моихъ фазанахъ. Я сказала ей, что сама буду имть за ними смотрніе, и буду ходить къ нимъ въ день раза по три. При прощеніи плакали мы вс весьма неутшно. Бетти сказала Хоре, что побда бываетъ всегда на сторон искуснйшихъ. Я притворилась, будто бы сихъ рчей не слыхала. Естьли сія тварь думаетъ, что я похитила у ея госпожи сердце ея любовника, то можетъ также думать и то, что грубости ея поставятся ей въ отличное достоинство.
        Такимъ образомъ принудили меня растаться съ врною моею Анною. Естьли ты можешь доставить ей хорошее мсто, то постарайся изъ любви ко мн оказать ей для меня сіе одолженіе.

        Письмо XXIV.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ КЬ АНН ГОВЕ.


        Понедльникъ въ полдень.

        Получила я письмо, которое при семъ къ теб посылаю, также и списокъ съ моего отвта; боле теперь писать къ теб времяни не имю.

        Клари.

        Но нарочному приказанію твоего родителя и родительницы запрещается теб являться ихъ взору, и сходить въ садъ не иначе какъ съ Бетти Барнесъ; разв будетъ на то особливое позволеніе.
        Запрещается также теб подъ опасеніемъ всего ихъ гнва имть съ Ловеласомъ переписку, которую знаемъ мы вс, что ты продолжала посредствомъ хитрой твоей служанки, которую за сіе самое и выгнали изъ дому.
        Не переписывайся также отъ сего времяни и съ госпожею Гове, которая можетъ теб служить посредницею въ сообщеніи съ симъ негодяемъ; однимъ словомъ, безъ особливаго позволенія не пиши ни къ кому.
        Не кажись на глаза ни одному изъ твоихъ дядей, не получа на то отъ нихъ позволенія. Посл твоего съ матерью твоею поступка изъ особливаго чувствія милосердія отецъ твой видть тебя не хочетъ.
        Не должна ты также сходить ни въ одинъ покой дома, гд недавно все зависло отъ твоего управленія, не получа особливаго на то приказанія.
        Однимъ словомъ должна ты сидть безвыходно въ твоей горниц, и не имть выхода никуда, о кром того какъ только въ садъ, и то вмст съ Бетти. Но и тогда не останавливаться ни гд, и не обходить ни куда стороною, дабы такая упрямица не могла ни кому навести досады и неудовольствья.
        Безпрестанныя угрозы твоего Ловеласа и неслыханное твое упрямство будутъ теб служить истолкователями производимыхъ съ тобою поступокъ. Вотъ какія плоды наилучшей изъ всхъ матерей за ея къ теб снисхожденіе! До какой степени простирается твое упорство, когда и такая мать не могла въ теб преодолть онаго? Она почитаетъ себя къ тому принужденною, и ты не должна больше надяться снискать ея къ себ милости, какъ только однимъ послушаніемъ.
        Что касается до меня, то я будучи въ мысляхъ твоихъ разумемъ весьма худо, утшаюсь тмъ, чтобы позволить теб слдовать собственнымъ твоимъ склонностямъ; чтобы домъ нашъ не возмущенъ былъ такимъ человкомъ, котораго вс должны убгать и страшиться.
        Естьли въ письм моемъ найдешь ты для себя что нибудь строгое или жестокое, то отъ тебя самой зависитъ оное исправить; на то требуется не больше одного слова.
        Бетти Барнесъ приказано теб повиноваться во всемъ томъ, что будетъ сходствовать съ должностію ея и твоею.

        Іамесъ Гарловъ.

        Государь мой!

        Ничего больше вамъ не могу сказать, кром того, какъ только поздравить васъ съ совершеннымъ исполненіемъ всхъ вашихъ намреній; теперь можете вы длить со мною все что вамъ угодно, и я не могу ни мало защищаться, будучи больше мертвою, нежели живою. Между тмъ ожидаю отъ васъ одной милости; она состоитъ въ томъ, чтобы не употреблять противъ меня большихъ суровостей, и не навлекать жесточайшихъ несчастій.

        Кларисса Гарловъ.

        Письмо XXV.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ КЪ АНН ГОВЕ.


        По послднему моему письму извстна уже ты, какимъ образомъ со мною поступаютъ, и что пріятельница твоя ничто иное какъ бдная затворница въ невол. Никто не уважаетъ ни мало и не старается о моей чести и слав. Ты только одна на моей сторон остаешься? Возможно ли перенести такія суровости. Что касается до меня, то думаю, чрезъ такую жестокость намрены принудить меня согласиться на намреніе моего брата. Вся моя надежда состоитъ въ томъ, чтобы продолжить сіе до прізда родственника моего Мордона, коего скоро сюда изъ Флоренціи ожидаютъ.
        Изъ письма брата моего весьма ясно видть можно, что мать моя не щадитъ меня ни мало. Однакожъ съ другой стороны даетъ мн знать, что предпріятія брата моего нкотрымъ образомъ ей непріятны; но обязалась дать врной отчетъ во всемъ томъ, что между мною и ею ни происходило. Что было длать ей изъ двухъ вещей предлагаемыхъ ея выбору: оставить дочь, или раздражить мужа и всю фамилію?
        Выгнаніемъ бдной моей Анны думаютъ они, что получили немалой выигрышъ. Но покамстъ еще остается мн свобода быть въ саду и въ моемъ птичник, то будутъ они обмануты. Спрашивала я Бетти, не приказано ли ей везд ходить и примчать за мною, когда я пойду въ садъ или кормить моихъ фазановъ.
        Боже мой! отвчала она; конечно вы изволите надо мною шутить. Между тмъ призналась мн, что ей приказано мн напомнить, чтобъ я въ садъ никакъ въ то время не выходила, когда отецъ мой или мать въ немъ находились. Узнавши все сіе сошла я въ садъ, и ходила въ немъ больше часа безъ всякаго препятствія, примтя въ кабинет моего брата, что онъ былъ тамъ вмст съ моею сестрою. Не льзя статься, чтобы они меня не видали, потому что слышала нсколько разъ смхъ и хохотъ, коимъ они думали надо мною ругаться.

        Вторникъ въ вечеру.

        Посл всего описаннаго теб предъ симъ отважилась я послать чрезъ Хлорею письмо къ моей матери, приказавши отдать оное въ собственныя ея руки безъ всякихъ свидтелей. При семъ посылаю теб съ него копію. Ты увидишь, что я стараюсь уврить ее, что безъ Анны не имю я ни какого средства для моихъ переписокъ. Не думаю чтобы меня въ чемъ упрекать было можно. Сія хитрость кажется для меня весьма простительна. Письмо мое было слдующаго содержанія:

        Дражайшая родительница!

        ,,Признавшись вамъ, что получила отъ Г. Ловеласа письма показывающіе негодованіе и мстительныя угрозы, и что отвчала на нихъ единственно въ тхъ мысляхъ, чтобы предупредить новыя бдствія; и сообща вамъ копіи съ моихъ отвтовъ, кои и вами не были опорочены, хотя по прочтеніи ихъ и запретили вы мн продолжать съ нимъ переписку, думаю что должность моя обязываетъ меня увдомить васъ, что посл того получила я отъ него еще одно письмо, которымъ требуетъ онъ неотступно позволенія учинить посщеніе или моему отцу, или намъ, или обимъ моимъ дядьямъ, вмст съ Милордомъ М. На сіе ожидаю вашего ршенія.
        ,,Не скрою отъ васъ милостивая государыня, что естьли бы не повторено мн было то запрещеніе, и естьли бы другія причины не посудили отослать мою Анну, то поспшила бы я на то письмо моимъ отвтомъ, дабы отвратить Г. Ловеласа отъ его намренія, опасаясь какого нибудь могущаго изъ того произойти бдственнаго приключенія, с коемъ и одна мысль меня устрашаетъ,,.
        ,,Не могу удержать себя отъ того, чтобы не изобразить вамъ всей моей горести, видя что вся тягость мщенія упадаетъ на меня, хотя и старалась я отвратить всякое зло сколько можно, и не подавала къ тому ни малйшаго случая. Ибо какъ можно полагать, чтобы я управляла склонностями котораго нибудь изъ обихъ соперниковъ? Правда, что надъ однимъ имла я нсколько власти не подавши ему ни малйшей причины имть вразсужденіи меня какую нибудь надежду, но что касается до другаго, то признаюсь, что не могъ онъ ни чемъ ласкаться.
        ,,Весьма для меня прискорбно и несносно то, что всмъ симъ должна я обвинять моего брата; по тому что моя слава и вольность приносятся на жертву его злости и честолюбію. Имя столь справедливыя причины къ стованіямъ, не ужели не имю свободы и говорить?
        ,,По елику, милостивая государыня признаніе мое добровольно и непринужденно, то не надюсь, чтобы было отъ меня потребовано показать то письмо. Кажется мн, что благоразуміе и честь учинитъ то запрещаетъ; ибо писано оно нсколько язвительно и колко. Г. Ловеласъ, узнавши съ какою обходятся со мною суровостію, принимаетъ все то на свой счетъ, и почитаетъ себя въ томъ виновнымъ.
        ,,Когда не буду я ему на то письмо отвчать, то приведу его тмъ въ отчаяніе, и подамъ ему поводъ почитать весь гнвъ свой и негодованіе справедливымъ. Естьли же отвтомъ моимъ удастся мн вселить въ него терпніе, то разсудите милостивая государыня, сколько онъ мн тмъ будетъ обязанъ. Не просила бы я васъ о томъ ни мало, естьли бы была предупреждена въ его пользу, сколько то обо мн заключаютъ. Но вы можете замтить гораздо лучше, сколько я удалена отъ всякаго предубжденія. Прошу васъ, милостивая государыня, разобрать, что отказъ мой отъ всякаго супружества будетъ самымъ лучшимъ и удобнйшимъ предлогомъ отказа и для его. Естьли отказать ему не давши знать, что я не буду ни когда принадлежать Г. Сольмсу, то будетъ онъ изъ того выводить различныя бдственныя слдствія въ пользу своего соперника.
        ,,Естьли же вс сіи представленія не могутъ васъ убдить ни мало, то остается только учинить опытъ положеніямъ моего брата, и я буду сносить участь мою терпливо, прося небо ниспослать мн на то довольную силу. И такъ представляя все вашему благоразумію ожидаю съ нетерпливостію вашего повелнія пребывая навсегда несчастною, покорною и послушною вашею дочерью.

        Кларисса Гарловъ.

        Среда по утру.

        Сію минуту принесли мн отъ матери моей отвтъ. Она приказываетъ мн бросить его по прочтеніи къ огонь; но какъ и въ твоихъ рукахъ почитаю я его въ мст безопасномъ, то при семъ теб его и препровождаю.

        Кларисса!

        ,,Не говори, чтобы все мщеніе и обида на тебя упадали. Я какъ въ томъ такъ и въ другомъ гораздо больше тебя участвую хотя ни въ чемъ нимало невиновна. Когда упрямство твое можетъ ровняться чьему нибудь пристрастію, то не вини также и твоего брата. Мы имли причину подозрвать, что Анна, способствуетъ твоимъ перепискамъ. Теперь ее у насъ нтъ въ дом, и ты по видимому не имешь уже случая писать къ Г. Гове, и получать отъ нее письма, то безпокойствы наши тмъ нсколько уменьшились. Я не имла отъ Анны никакого неудовольствія. Прощаяся съ нею сказала я, что естьли гд она будетъ служить, будутъ въ томъ дом молодыя двицы, то остерегалась бы она имть участіе въ потаенныхъ и подозрительныхъ ихъ перепискахъ; а между тмъ дала ей скрытно дв гинеи, и весьма была рада, услыша, что ты,была въ такомъ случа гораздо меня щедре.
        ,,Не знаю что теб сказать, объ отвт твоемъ наглому сему и дерзкому человку. Что ты думаешь, показавши ему такую его власть надъ нашею фамиліею? Что касается до меня, то я не обьявляла ни кому, что извстна о вашей переписк. Прежде сего въ теб одной полагала я все мое утшеніе; ты спомоществовала мн переносить вс грубости твоего отца. Но теперь… Но вижу, что ничто тебя поколебать не можетъ; и такъ больше о семъ говорить теб не буду. Теперь ты находишься не подъ моимъ смотреніемъ, но твоего отца. Онъ ни какъ не позволитъ предписывать себ законы, и никакими прозьбами убжденъ быть не можетъ.
        ,,Желала бы видть и сіе письмо, такъ какъ видла и прочіе. Честь и благоразуміе, говоришь ты, запрещаютъ теб его мн показать… Ахъ! Кларисса! и такъ ты получаешъ такіе письма, которые честь и благоразуміе не позволяютъ теб показать твоей матери. Но я не хочу его и видть, когда ты мн сообщить его не хочешь. Я тайны твоей вывдывать не хочу; не желаю также знать и того, что у тебя есть переписка, чтожъ касается до отвта, то слдуй въ томъ собственному твоему разсудку. Но по-крайней мр дай ему знать, что пишешъ къ нему въ послдней разъ. Отвта я твоего не хочу видть. Запечатай его; отдай Хоре; а Хорея… - однакожъ не думай, что я теб писать позволяю…
        ,,Мы не хотимъ имть съ нимъ ни какихъ сношеній, да и теб того никакъ не совтуемъ и не позволяемъ. Отецъ твой и дядья увидя его у нашихъ воротъ никакъ уже себя преодолть не возмогутъ. По чему надешься ты, что онъ будетъ теб обязанъ, когда не будешъ принадлежать Г. Сольмсу? Такое отрицаніе не можетъ ли служить къ питанію его надеждою; а покамстъ она продолжится, то мы отъ нападковъ его не будемъ освобождены. Все то чемъ можно упрекать твоего брата, есть зло не преодолимое. И можетъ ли позволить должность, чтобъ сестра имла такую переписку, отъ которой подвергается опасности жизнь ея брата. Его не могутъ терпть ни твой отецъ, ни дядья, и ни кто. Нтъ до того нужды, изъ какого бы источника то ни происходило.
        ,,Чтожъ касается до прочаго, то упорство твое отняло всю власть и способъ что ни будь предпринимать въ твою пользу. Отецъ твой беретъ все на себя; по чему и должна ты съ тмъ относиться не ко мн, а къ нему. Мн ни чего теперь больше не остается, какъ быть смотрительницею. Желала бы сохранить при томъ все мое равнодушіе. Когда имла я нсколько власти, то ты не позволяла мн употреблять оную такъ, какъ я желала. Тетка твоя не можетъ также длать ни чего безъ свднія твоего отца. Приготовляйся къ жестокимъ искушеніямъ. Естьли остается для тебя надежда какихъ нибудь благосклонностей, то сіе состоитъ въ посредств твоихъ дядей; но и тхъ полагаю я въ одинакихъ мысляхъ съ прочими; ибо они не имвши никогда у себя дтей думаютъ, что вразсужденіи супружества двица должна всегда слдовать вол и выбору своихъ родителей.
        ,,Старайся, чтобы сіе письмо у тебя ни кто не видалъ, сожги его. Въ немъ изображается больше нежели должно матерьняя горячность къ такой дочери, которой упрямство ни чемъ оправдаемо быть не можетъ.
        ,,Не пиши ко мн больше ничего. Я для тебя ничего сдлать не въ состояніи; но ты сама для себя все сдлать можешъ…
        Теперь, любезная пріятельница! возвратимся къ моему повствованію. Посл сего письма, ты можешъ себ вообразить, что не могла я ласкать себя ни какимъ покушеніемъ къ моему отцу; однакожъ думала, что непремнно должно отписать и къ нему; и вотъ что я къ нему писала:
        ,,Не имю въ себ ни мало такой дерзновенности, чтобы могла въ чемъ нибудь противорчить моего родителя; но прошу только его ко мн милости и снисхожденія въ такомъ случа, отъ котораго зависитъ все блаженство настояшей моей жизни, а можетъ быть и будущей. Прошу его не поставить дочери своей въ преступленіе то отвращеніе, котораго она преодолть не въ силахъ. Заклинаю его не допускать его до того, чтобы я была пожертвована отдаленнымъ предпріятіямъ видамъ и надеждамъ. Оплакиваю то несчастіе, что изгнана изъ его присудствія, и заключена затворницею въ моей горниц. Во всемъ прочемъ общаюсь повиноваться слпо во всхъ его требованіяхъ и приказаніяхъ. Соглашаюсь не вступать ни въ какое дружество. Прошу только той милости, чтобы позволено мн было явиться передъ него и передъ мою родительницу, и ихъ учинить судьями моихъ поступокъ и поведнія. Сія милость тмъ для меня боле драгоцнна, что я вижу по всему, что мн ставятъ ухищренные сти. Оканчиваю сіе въ той надежд, что внушеніе брата моего не могутъ истребить горячность и милость отца къ несчастной дочери.
        Надлежитъ непремнно сообщить теб нжной его отвтъ, которой былъ присланъ ко мн чрезъ Бетти Бернесъ открытымъ, хотя она и клялась, что его не читала.
        ,,Развратная дочь! пишу къ теб со всемъ тмъ прискорбіемъ и негодованіемъ, какого заслуживаетъ твое непослушаніе. Просить прощенія въ твоей вин, съ намреніемъ пребывать всегда въ оной, есть смлость несносная и безпримрная. Та ли та власть, которую ты презираешъ? оскорбительныя твои мысли противъ твоего брата заслуживаютъ весь мой гнвъ и мщеніе. Вижу сколь мало ты уважаешь ближайшее твое родство, и весьма ясно проникаю тому причину. Поступки твои противъ снисходительной и нжной матери… Но лишаюсь всего терпнія. Продолжай, возмутительная и неистовая дочь! продолжай жить у меня за глазами до тхъ поръ, покамстъ будешь повиноваться моей вол. Неблагодарная! письмо твое ничто иное есть, какъ упрекъ за бывшее мое къ теб снисхожденіе. Не пиши ко мн больше ни чего; познай лучше, что ты длаешъ и узнай то, сколько долженъ быть отецъ твой раздраженъ тобою,,.
        Ужасное сіе письмо было сопровождено не большою отъ матери моей запискою, которая также была открыта и безъ всякой надписи. Конечно убдили ее къ тому и принудили противъ ея воли мои злоди.
        Писанное въ той записки было почти самое то же, что и въ письм моего отца, по чему и не хочу обременять тебя повтореніемъ; при окончаніи приписываетъ она похвалы моему брату и запрещаетъ мн говорить о немъ такъ вольно и оскорбительно.

        Письмо XXVI.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ КЪ АНН ГОВЕ.


        Господина Ловеласа молчаніе мое никакъ неустрашаетъ, получила я отъ него еще и другое письмо, хотя на первое и не отвчала.
        Не знаю какимъ образомъ сей человкъ извстенъ о всемъ томъ, что ни длается въ нашемъ дом. Мое заключеніе, выгнаніе Анны, гнвъ моего отца, моего брата и моихъ дядьевъ, и многіе другіе обстоятельствы, о которыхъ мн и самой не извстно, знаетъ онъ подробно; не могу придумать какимъ способомъ онъ до того достигаетъ; но позволеннымъ и непредосудительнымъ образомъ кажется ни какъ до того достигнуть не можно.
        Безпокойство его видно чрезвычайно. Онъ изъясняется мн въ своей страсти и въ неудовольствіи на родственниковъ моихъ самыми чувствительнйшими выраженіями; убждаетъ дать ему мое слово, что я Г. Сольмсу никогда принадлежать не буду. Я съ моей стороны думаю, что сію его прозьбу могу исполнить безъ всякаго для меня предосужденія.
        Проситъ онъ меня,,,Не думать никакъ, чтобы онъ искалъ своей пользы со вредомъ другаго, потому старается получить мое сердце чрезъ мое; равнымъ образомъ не желаетъ склонить меня на свои мысли страхомъ. Но притомъ объявляетъ также, что поступки съ нимъ моихъ родственниковъ для его несносны, что вс его друзья, не выключая Милорда М… и двухъ его тетокъ упрекаютъ его безпрестанно безчувственностію, и естьли не можетъ ласкаться ни какою съ моей стороны надеждою, то не можетъ никакъ отвчать до какихъ можетъ дойти крайностей.
        На конецъ прибавляетъ.,,Что вс его родственники, а особливо женщины совтуютъ ему прибгнуть къ законамъ; но какимъ средствомъ честной человкъ можетъ отвчать такимъ путемъ на словесныя ругательствы тхъ людей, которые имютъ право носить шпагу?
        Вотъ любезная пріятельница! по какой причин мать моя опасается какого нибудь новаго несчастія, и совтовала мн послать отвтъ мой чрезъ Хорею.
        Описываетъ онъ мн пространно, какихъ обо мн добрыхъ мыслей женщины его фамиліи. Я изъ нихъ ни кому не знакома, кром двицы Патти Монтегю, которую одинъ разъ видла у госпожи Кнолли. Весьма думаю естественно снискивать себ новыхъ друзей, когда видятъ уменьшеніе дружбы въ старыхъ. Но я лучше хочу казаться любезною передъ глазами моихъ родственниковъ и передъ тобою, нежели передъ глазами цлаго свта. Между тмъ четыре т женщины въ его фамиліи имютъ столь великую славу, что всякому весьма лестно пользоваться ихъ знакомствомъ, Не можно ли сыскать какого способа посредствомъ госпожи Мортескю или Г. Гикмана, которой знакомъ Милорду М, освдомиться потаеннымъ образомъ, какого они мннія въ разсужденіи ныншнихъ обстоятельствъ. Съ моей же стороны я никакъ не желаю того, чтобы племянникъ ихъ оставался твердымъ при своихъ мысляхъ не смотря на вс чинимыя ему противности и презрнія.
        До сего времяни занимаюсь я только однимъ любопытствомъ; но думаю что предъ онаго во мн не будетъ не смотря на мнимое трепетаніе сердца, которымъ ты меня подозрваешь. Такъ, любезной другъ; естьли бы мене можно было чинить ему упрековъ.
        Я отвчала на его письма. Естьли будетъ онъ понимать вс слова, то не будетъ мн нужды любопытствовать узнать, что думаютъ обо мн его родственники. Отвтъ мой былъ слдующей.
        ,,Изъявила я ему мое удовольствіе о томъ, что извстно ему все то, что здсь происходитъ. Увряла его, что естьли Г. Ловеласа не будетъ и на свт, то и тогда я Г. Сольмсу принадлежать не буду. Говорила ему, что подозрвая моихъ родственниковъ показываетъ онъ свое ко мн не уваженіе; и естьли узнаю я, что онъ вздумаетъ учинить посщеніе кому нибудь изъ моихъ родственниковъ безъ ихъ согласія, то твердое положу намреніе не видть его во всю мою жизнь.,,
        Увдомила его, что позволили мн послать мое письмо, только съ тмъ условіемъ, чтобы оно было послднее. А между тмъ еще прежде знакомства съ нашимъ домомъ Г. Сольмса, слышалъ онъ неоднократно, что я имю къ супружеству великое отвращеніе; что Г. Віерлей и другіе сватающіяся на мн женихи могутъ то засвидтельствовать собою, что еще съ самаго начала пребывала я въ такомъ намреніи непоколебимою. На конецъ объявила ему, что боле одного письма отъ него принято не будетъ, и просила чтобы онъ взялъ терпніе до лучшихъ обстоятельствъ.
        Сіе написала я единственно для того, чтобы не ввергнуть его совсемъ въ отчаяніе.
        Общала я теб доставить вс его письма, и мои на нихъ отвты. Повторяю мое общаніе; и сія самая причина не позволяетъ мн писать къ теб гораздо пространне. Но не могу довольно теб изъяснить, сколько почитаю необходимымъ отвчать на письмо такого человка, коего ни когда не имла намренія ободрять въ его требованіяхъ, и которому могу во многомъ противорчить; а особливо вразсужденіи тхъ писемъ, кои наполнены жарчайшею страстію, сопровождаемою нкоторымъ видомъ надежды. Ибо любезная пріятельница, ты не видала еще человка смле и отважне въ своихъ предпріятіяхъ. Часто благодаритъ онъ меня нжнйшими словами за многія благосклонности, о коихъ я никакъ и не помышляла; такъ что иногда нахожу себя принужденною толковать то въ худую для меня сторону.
        Однимъ словомъ, любезная пріятельница; онъ подобенъ необузданному коню, которой приводитъ въ ослабленіе руку своего всадника; когда ты увидишь его письмо, то не должно думать, чтобы ты могла о нихъ судить не прочтя моихъ отвтовъ. Естьли не сохранить сей предосторожности, то часто будешь имть случай упрекать пріятельницу твою въ слаболюбіи и трепетаніи сердца. Между тмъ онъ иногда жалуется на мою къ себ суровость и на ненависть моихъ друзей.
        Что бы сказала ты о такомъ человк, которой поперемнно то жалуется на мою холодность, то восхищается мнимыми моими благосклонностями? Естьли бы цль таковыхъ поступковъ стремилась довести меня до чувствованія его жалобъ, и естьли бы сіе противорчіе не было дйствіемъ его легкомыслія и втренности, то почитала бы я его важнйшимъ и хитрйшимъ изъ всхъ смертныхъ и естьли бы въ нихъ была уврена совершенно, то ненавидла бы его еще боле, нежели ненавижу Сольмса.
        Но теперь на сей день довольно говорить о семъ неизъясняемомъ человк.

        Письмо XXVII.
        АННА ГОВЕ КЪ КЛАРИССЕ ГАРЛОВЪ.


        Четвергъ въ вечеру 9 Марта.

        Не могу думать безъ нетерпливости о тхъ людяхъ, съ которыми осуждена ты жить вмст; не знаю какія подать теб совты. Уврена ли ты въ томъ, что не заслуживаешь никакого наказанія за то, что къ великому твоему несчастію воспрепятствовала исполнить завщаніе твоего дда? Завщанія, любезная пріятельница! суть вещи священныя. Ты видишь, что вс имютъ о томъ такія же мысли, будучи тронуты весьма чувствительно оказанною теб при томъ жестокостію.
        Прощаю теб вс твои благородныя разсужденія, которыя принудили тебя тогда ршиться; но какъ столь великодушной примръ дтскаго почтенія заплаченъ столь дерзко, то для чего не можешь ты воспользоваться твоими правами?
        Ддъ твой зналъ очень твердо пороки своей фамиліи. Извстно ему также было благородство твоихъ склонностей. Можетъ быть самъ онъ въ жизни своей длалъ добра очень мало; и для сего самаго оставилъ теб то, чемъ бы загладить свою ошибку. На твоемъ мст взяла бы я то непремнно, что онъ теб оставилъ. Клянусь теб, что никакъ бы того не упустила.
        Ты скажешь мн, что не можешь того учинить покамстъ еще вмст съ ними. Сего еще должно посмотрть. Не уже ли ты думаешь, что они могутъ поступать съ тобою ещо хуже, нежели теперь поступаютъ? и не употребляютъ ли они во зло твое великодушіе, длая теб многія наглости и обиды? Дядя твой Гарловъ есть одинъ изъ исполнителей завщанія, а другой родственникъ твой Морденъ. Поговори о правахъ твоихъ съ твоимъ дядею, и пиши о нихъ къ твоему родственнику. Клянусь теб, что гонители твои перемнятъ свои съ тобою поступки.
        Дерзостной твой братъ какія теб длаетъ обиды? Естьли бы я была его сестрою, то научила бы его скоро, какимъ образомъ поступать со мною. Осталася бы жить въ дом принадлежащемъ мн, и содлывала бы счастіе всхъ живущихъ со мною; родственниковъ моихъ видла бы только тогда, когда они того достойны. Но когда бы братъ мой и сестра вздумали передо мною поднимать носъ, то дала бы имъ знать, что я ихъ сестра а не служанка. А естьли бы и сего было не довольно, то показавши имъ двери сказала бы, что общество ихъ для меня въ тягость.
        Однакожъ между тмъ признаться должно, что сей милой братецъ и любезная сестрица, разсуждая о вещахъ по небольшому своему разуму, имютъ нкоторую причину поступать съ тобою такъ худо; оставя въ сторону съ одной стороны презрнную любовь, а съ другой корыстолюбіе, не обидно ли видть себя унижаемыми младшею сестрою? Такое блистающее солнце между столь слабыми свтильниками! Какимъ образомъ то имъ снести возможно? они должны тебя почитать за чудо. А чудеса обыкновенно привлекаютъ къ себ только одно наше удивленіе, но до любви не касаются ни мало. Разстояніе между тобою и ими неизмримо. Свтъ твой глаза ихъ ослпляетъ; заслуги твои и достоинства совсмъ ихъ уничтожаютъ. И такъ неудивительно ни мало, что они всячески стараются тебя унизить, или по крайней мр сравнять съ собою.
        Чтожъ касается до несноснаго Сольмса, то отвращенію твоему къ нему не удивляюся ни мало. Оно мн кажется справедливымъ. Однакожъ кто можетъ противиться собственнымъ своимъ дарованіямъ? Я сказала уже, что люблю описывать гнусныя употребленія. Могу ли удержать отъ того мое перо? По чему не могу удержаться что бы теб не здлать не большаго описанія.
        Два раза удалось мн быть съ нимъ въ одномъ обществ, и одинъ разъ находился тутъ также и твой Ловеласъ. О разности между ими думаю что говорить теб будетъ излишно.
        Ловеласъ веселилъ всю компанію, и разсказами своими принуждалъ всхъ смяться. Сіе происходило еще прежде нежели начали теб предлагать въ женихи Сольмса. Сольмсъ смялся также вмст съ прочими, но своимъ особливымъ образомъ. Каждая его улыбка была ни что иное, какъ ужасное и отвратительное кривлянье съумашедшаго человка.
        Я старалася разсматривать его прилжно, что длаю всегда съ сими господами новаго покроя, дабы повеселиться ихъ глупостію. Правду сказать, онъ показался совершенно несноснымъ; но видъ его и движенія были для меня столь забавны, что я не могла удержаться отъ смха.
        У такого мужа не будетъ ли и сама любовь ужасною? Что касается до меня, то естьли бы я была его женою, то утшалась бы только его отсудствіемъ, или тогда когда бы случилося съ нимъ браниться. Вздорная и бранчивая женщина найдетъ всегда случай удовольствовать надъ нимъ свое ворчанье; но женщина имющая нжной вкусъ ни какъ съ нимъ ужиться не можетъ.
        Но довольно уже говорила я о его вид. Впрочемъ считается онъ весьма низкимъ и уклончивымъ, надясь чрезъ то у всхъ выиграть; а при томъ бываетъ передъ всми наглъ и дерзокъ. Не истинное ли сіе свойство души подлой и безчестной? Увряютъ, что онъ весьма золъ, мстителенъ и памятозлобенъ; сказываютъ также что онъ во всей своей фамиліи самой хужшей.
        Горничная моя двушка иметъ у себя между его служителями родню, и сказываетъ, что онъ ненавидимъ всми своими откупщиками и управителями; и нтъ ни одного человка, которой бы сказалъ объ немъ что нибудь въ его пользу. Онъ всхъ подозрваетъ, ни кому ни въ чемъ невритъ, и для того перемняетъ служителей своихъ весьма часто. Карманы его всегда наполнены ключами, которыхъ онъ никому не ввряетъ, и ходитъ за всякою млочью самъ. Гостей у него не бываетъ никогда, и онъ до нихъ ни мало не охотникъ.
        Вотъ кого избрали быть супругомъ, то есть обладателемъ и повелителемъ Клариссы Гарловъ!
        Но можетъ быть онъ не столь презрителенъ какъ его описываютъ. Весьма рдко изображаютъ справедливо свойствы самыя хорошія или самыя худыя. Одни слдуютъ въ томъ своей склонности, а другія ненависти. Но дядя твой Антонинъ, говорилъ моей матери, которая опорочивала въ немъ его скупость, что льстятъ обязать его сими узами въ твою пользу. Веревочныя узы гораздо бы для него были пристойне, нежели супружественныя. Но не видно ли ясно, что и самые его покровители полагаютъ въ немъ подлую душу, когда почитаютъ за нужное связать его договорными пунктами? Но полно уже говорить о семъ несносномъ человк; ты не должна ему принадлежать ни мало.
        Мать моя вошла теперь ко мн въ горницу и хотла видть, что я къ теб писала. Я показала ей описаніе о твоемъ Сольмс.
        Она согласилась,,,что сей человкъ не можетъ никакъ возбудить нжныхъ къ себ чувствованій. Но для мужа нтъ ни малой надежды въ наружномъ вид,,. По томъ бранила меня за то, что я утверждаю твое противъ отца твоего упорство. Посл того длала мн наставленіе о предпочтительности человка могущаго исполнять вс хозяйственныя должности предъ всми развратниками и мотами. Но къ чему господа родители опорочивая немилыхъ имъ людей подаютъ сами поводъ ихъ защищать? Ловеласъ никакъ не мотъ и не расточитель.
        Мать моя приказала мн переписать по крайней мр хотя сію страницу. Но матушка!^ ты думаю мн простишь небольшое сіе непослушаніе. Правда, любезная пріятельница! что ни за что въ свт не согласилась бы я лишиться такого въ себ свойства. Я не писала ничего для меня пріятнаго, которое бы и теб не было пріятно. Причина тому самая простая; то есть, что мы съ тобою имемъ одну душу; съ тою только разностію, что ты мн кажешься иногда съ лишкомъ суровою, а я тебя гораздо веселе.
        Я думаю что сія самая различность нравовъ и принуждаетъ сердца наши любить другъ друга въ такомъ совершенств. Однакожъ между тмъ за нужное почитаю увдомить тебя о томъ, что не могла я никакъ удержаться отъ того, чтобы не удовольствовать любопытство моей матери, и не показывать ей иногда нкоторыя строки твоихъ писемъ.
        Теперь больше къ теб писать не позволяетъ мн ни время ни случай; однакожъ примуся опять скоро за перо, чтобы разсказать теб, что между мною и матерью моею происходило. Сіе тмъ кажется важне, что она вс свои разсужденія обращаетъ вдругъ на свою дочь, на любимца своего Гикмана, и на твоего Ловеласа.
        ,,Не льзя не согласиться въ томъ, говорила она мн, что въ поступкахъ двицы Гарловъ есть нчто весьма жестокое, и чрезвычайно сожалительно то, что дочь бывшая образцомъ повиновенія, противится въ такомъ нжномъ случа вол своихъ родителей. Но дабы отдать обимъ сторонамъ справедливость, естьли не можно удержаться отъ сожалнія къ двиц Гарловъ признавая предлагемаго ей человка ее недостойнымъ, то не правда ли то, что сей человкъ весьма предпочтительне распутнаго человка, дравшагося на поединк съ ея братомъ,,.
        Такъ, отвчала я сама въ себ, они должны научиться собственнымъ своимъ опытомъ, что имютъ въ томъ такіе предъувренія, въ какихъ обвиняютъ дочь свою вразсужденіи другаго; а дядя Антонинъ предубжденіе сіе подкрпляетъ, внушая матери моей таковыя мысли. Бднякъ! ему ли разсуждать о должностяхъ дтей вразсужденіи родителей, не зная того, чемъ обязаны дти и родители? Но мать твоя испортила сама трехъ братьевъ чрезвычайнымъ своимъ баловствомъ и снисхожденіемъ.
        ,,Ты видишь, продолжала мать моя, что я съ тобою совсмъ иначе поступаю. Я предлагала теб человка гораздо тишайшаго и учтивйшаго, также и гораздо разумнйшаго,,.
        Такое матери моей разсужденія я нимало не одобряю. О честномъ Гикман, для своей дочери судитъ такъ она такъ, какъ судила назадъ тому лтъ двадцать о себ самой. Гикманъ для меня кажется уже гораздо поустарлаго покроя.
        ,,Онъ изъ хорошей фамиліи, продолжала моя мать, иметъ довольно богатства, и можетъ его еще и боле умножить. Прошу тебя подавать ему нсколько надежды, и не вводить его въ отчаяніе своимъ отказомъ,,.
        Такъ, точно оказывать ему столько благосклонностей, чтобы онъ могъ обходиться со мною за просто. Но по моему мннію такого рода людей надлежитъ удерживать отъ себя гораздо въ далекомъ разтояніи.
        ,,Однакожъ вижу я очень ясно, что много мн будетъ стоить труда преклонить тебя на мои мысли. Чтобы ты сказала, естьли бы съ тобою было поступлено такъ, какъ поступаютъ отецъ и мать съ двицею Гарловъ,,.
        ,,Что бы я сказала! матушка! отвтъ на сіе весьма легокъ и незатруднителенъ; я не скажу ни чего. Не думаетели вы, что бы такой двицы могъ быть сноснымъ,,?
        ,,По тише, дочка, по тише. Ты слышала еще не все: и судя по читаннымъ тобою ея письмомъ кажется въ нихъ нчто могущее быть опорочено. Родственники ея должны знать больше всхъ, что для нея потребно. Кларисса Гарловъ со всею своею красотою непремнно или сдлала, или сказала что нибудь такое, что принуждаетъ ихъ поступать съ нею такъ худо; ибо ты знаешь, сколько они ее прежде того любили,,…
        ,,Но есть ли то правда, что она совершенно безпорочна; то, матушка! по вашему же положенію сколько они передъ нею виновны,,?
        Посл того начала она вычитать неисчислимое имніе г. Сольмса, и его бережливость,,.
        ,,Не извстно ли, какія странныя бываютъ дйствія предъубжденій въ любовныхъ случаяхъ, а особливо въ сердцахъ молодыхъ людей?
        Не могу понять, любезная пріятельница, для чего людямъ упрекаютъ всегда любовію. Любопытство ведетъ за собою другія любопытствы. Вотъ все, что я о семъ разсуждаю.
        Она приписывала великія похвалы, какъ собственно самому Ловеласу, такъ и природнымъ и пріобртеннымъ его свойствамъ. По томъ сказала, что дочь должна на то смотрть глазами своей матери, а не своими. Но не могла отвчать ничего на продолженіе твое не вступать ни въ какое супружество и учинить съ нимъ разрывъ совершенной.
        Безотвтное повиновеніе было всегдашнимъ и непрестаннымъ въ рчахъ матери моей повтореніемъ; а сіе относилось, какъ къ теб, такъ при такомъ случа также и ко мн.
        Признаюсь безпрекословно, что повиновеніе къ родственникамъ есть одна изъ первыхъ нашихъ должностей; но благодаря Бога не имю случая быть въ таковыхъ искушеніяхъ. Весьма легко всякому исполнять свою должность, ежели онъ никакого не иметъ сшибиться съ настоящей дороги. Однакожъ можно сказать, что мало бываетъ такихъ людей, которые бы имя полную свободу свергнуть съ себя иго, могли имть подобное твоему терпніе.
        Опасаясь тебя огорчить не упомяну теперь ничего такого, что представляется въ разумъ мой вразсуждніи поведнія твоего отца, твоихъ дядей, и всхъ твоихъ родственниковъ.
        Но я начинаю уже имть о прозорливости моей великое мнніе, вразсужденіи того, что ни къ кому изъ фамиліи твоей не чувствовала въ себ такой дружбы, какую къ теб имю. Вс твои родственники для меня несносны. Мы къ друзьямъ своимъ обязаны должностію быть чистосердечными. Такимъ образомъ можетъ Анна Гов извиняться предъ Кларисою Гарловъ.
        Сего ожидаемъ изъ Лондона Г. Гикмана. Я просила его, чтобы онъ тамъ освдомился обстоятельне объ образ жизни Ловеласа. Естьли онъ прозьбы моей не исполнитъ, то не можетъ имть ни какой надежды быть довольнымъ моимъ обхожденіемъ. Однакожъ совсмъ тмъ не ожидай весьма выгодныхъ для тебя разсказовъ. Ловеласъ есть твореніе пронырливое, и наполненное великимъ на выдумки искуствомъ.
        Правду сказать, мы должны всхъ ихъ награждать презрніемъ. Для чего не оставятъ они нашихъ родителей въ поко, вмсто того что мучатъ ихъ безпрестанно своими стараніями и докуками.
        Г. Гикманъ постарается развдать вразсужденіи Милорда М*** то, о чемъ ты меня просила. Я могу сказать, теб на передъ, что будетъ отвчать на сіе Милордъ со всми своими, когда ихъ о семъ спрашивать будутъ. Кто бы не поставилъ себ за честь быть въ союз съ двицею Гарловъ? Госпожа Фортескью сказывала мн, что они о теб говорятъ всегда съ удивленіемъ.
        Сказали намъ, будто бы госпожа Нортонъ, и тетка твоя Гервей держатъ сторону слпаго повиновенія а естьли она такъ думаетъ, то я ненавижу ее какъ изверга. Можетъ быть подумаешь ты, что я стараюсь уменшить въ теб твое къ ней уваженіе. Ты въ томъ и не обманываешься. Признаюсь по справедливости, что не могу ее любить столько, сколько бы любила тогда, естьли бы была уврена, что ты меня любишь больше ее.
        Мать моя объявила теб что ты должна подвернуть себя весьма строгимъ опытамъ, и находиться подъ управленіемъ твоего отца; а она помочь теб не въ состояніи; ты же всей помощи должна ожидать отъ твоихъ дядьевъ. Я думаю, что ты будешь писать къ симъ двумъ правителямъ твоей судьбины, когда теб запрещаютъ ихъ видть. Невозможно ли то, чтобы какая нибудь жена, или сестра, или мать, не имла на фамилію свою какого ни есть внушенія? Кто захочетъ вступать въ супружство, когда можетъ пребыть весь свой вкъ безъ брака? Я начинаю сердиться и разгорячаться. Возврати себ твои права, боле сего не могу теперь теб сказать ни чего, дабы тмъ не оскорбить тхъ, кто помочь теб не въ состояніи.

        Анна Гове.

        Конецъ первой части.

***
        Ричардсон Сэмюэл

        Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов (Часть вторая)
        ДОСТОПАМЯТНАЯ ЖИЗНЬ

        ДВИЦЫ

        КЛАРИССЫ

        ГАРЛОВЪ,

        истинная повсть.

        Англинское твореніе

        Г. РИХАРДСОНА

        Съ присовокупленіемъ къ тому оставшихся по смерти Клариссы писемъ и духовнаго ея завщанія.

        Часть вторая.

        Во град Святаго Петра, 1792 года.


        
        Свидтельствовалъ и подписалъ Коллежской Совтникъ и отправляющій должность Санктпетербургскаго Полицмейстера.

        АНДРЙ ЖАНДРЬ.

        ПОВСТЬ КЛАРИССЫ ГАРЛОВЪ

        Письмо XXVIIІ.

        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Въ пятницу 10 Марта.

        Позволь дражайшая пріятельница показать теб нкоторыя мста твоего письма, которыя меня чувствительно трогаютъ.
        Вопервыхъ тебя увряю, что я не смотря на свое уныніе, весьма огорчена твоими разсужденіями о моихъ родственникахъ, а особливо тми, которыя относятся до моего отца и памяти моего дда. Язвительное твое нареканіе не миновало и самой твоей матери. Правда несносная досада изторгаетъ иногда столь неблагопристойные отзывы, которые предосудительны чести тхъ, коихъ любимъ и наиболе уважаемъ; но не весьма прилично пользоваться такою вольностію. Сверьхъ того ты столь сильно изъясняешься противъ всего, что тебя ни приводитъ въ отвращеніе; что я чуствуя умаленіе моего жара и размышляя о томъ, къ чему подала поводъ, принуждена обратить противъ самой себя свои выговоры. Итакъ согласись, любезный другъ, что я имю право приносить теб мои жалобы, если он будутъ оправданы моимъ положеніемъ; но твой долгъ есть успокоить сндающую меня скорьбь совтами, коихъ никто лучше тебя не можетъ подать, съ тою несравненною выгодою, что я всегда вяшшую приписывала имъ цну.
        Я не могу отрицать, что бы сердце мое не ласкалось тою потачкою, которую ты мн оказываешь къ усугубленію справедливаго моего къ Г. Сольмсу презрнія. Однако позволь сказать, что онъ не столько страшенъ, какъ ты его описываешь, покрайнй мр съ виду, ибо со стороны души, все что я объ немъ ни знаю, заставляетъ меня врить, что ты ему совершенную воздала справедливость. Но толь особенное твое дарованіе изображать гнусныя употребленія, и сія необыкновенная дятельность выводитъ иногда тебя изъ предловъ вроятности. Словомъ сказать, я не однократно видала тебя берущую про въ томъ намреніи, дабы написать все то, что твой разумъ, нежели истинна могъ внушить приличнаго случаю. Можно бы подумать, что мн тмъ мене надлежитъ за сіе теб выговаривать, чемъ боле твое омерзніе и отвращеніе зависятъ отъ твоей ко мн нжности. Но не должны ли мы всегда судить о самихъ себ и о томъ, что насъ трогаетъ, такъ какъ мы съ справедливостію можемъ вообразить себ, чтобъ объ насъ и нашихъ длахъ другіе судили? Касательно твоего совта, дабы возвратить мои права, я никогда не намрена ссориться съ моимъ отцемъ чево бы то мн ни стоило.
Можетъ быть я посл буду отвтствовать на вс твои разсужденія; но теперь ограничнваю себя симъ примчаніемъ, что Ловеласъ судилъ бы меня меньше достойною своихъ стараній; естьли бы почиталъ меня способною къ принятію другой ршительности. Сіи люди среди всхъ своихъ ласкательствъ не престаютъ однакожь помышлять о надежныхъ выгодахъ; и я въ томъ ихъ не виню. Любовь, разсматриваемая въ послдствіи, должна казаться великою глупостію, когда она доводитъ до убожества особъ рожденныхъ для изобилія, и когда ввергаетъ великодушныя сердца въ жестокую необходимость обязательствъ и зависимости.
        Ты находишь въ различіи нашихъ нравовъ весьма замысловатую причину дружества насъ соединяющаго; я бы никогда ее не выдумала. Она нсколько справедлива. Но какъ бы то ни было, только то неоспоримо, что я въ своемъ равнодушіи и по нкоторомъ размышленіи начинаю еще боле любить тебя за твои исправленія и выговоры, какую бы ты строгость въ нихъ ни употребляла. Итакъ нещади меня, любезный другъ, когда ты найдешь малйшій во мн недостатокъ. Я люблю пріятную твою насмшку, ты сама то знаешь; и сколько ни почитаешь меня суровою; осуждала ли я когда нибудь твою чрезмрную веселость, которую ты себ приписываешь?
        Первой договоръ нашей дружбы всегда состоялъ въ томъ, что бы сообщать взаимныя наши одной о другой мысли; и я почитаю необходимою сію вольность во всхъ спряженіяхъ сердца, имющихъ основаніемъ добродтель.
        Я предвидла, что мать твоя будетъ защищать систему слпаго повиновенія со стороны дтей. Къ нещастію, обстоятельства привели меня въ несостояніе сообразоваться ея началамъ. Конечно я бы должна онымъ слдовать, какъ говоритъ Госпожа Нортонъ, еслибы могла. Сколько ты щастлива, завися отъ самой себя въ предлагаемомъ теб выбор въ пользу Г. Гикмана! и сколько бы я была довольна, если бы поступали со мною съ равнымъ снисхожденіемъ! Я бы не могла, не навлекая на себя стыда, слышать прозьбы моей матери и при томъ безполезно, дабы подать надежду столь неукоризненному человку, каковъ есть Г. Гикманъ.
        Истинно, любезная Гове, я не могла читать безъ смущенія, что твоя мать говоря обо мн сказала, что всего опасне во младости нашего пола предубжденіе въ любовныхъ случаяхъ. Сіе тмъ боле для меня чувствительно, что ты сама кажется желаешь преклонить меня на сію сторону. Поколику я была бы достойна немалаго нареканія за малйшее мое къ теб притворство; то не буду спорить, что сей Ловеласъ не могъ бы быть достойно награжденъ взаимною склонностію еслибы его нравъ былъ столькоже безпороченъ, какъ и нравъ Гикмана; или еслибы была какая нибудь надежда къ доведенію его до сей степени. Но мн кажется, что слово любовь, толь скоро произносимое, впечатлваетъ довольно сильный и пространный звукъ. Однако я уступаю, что чрезъ насильственныя мры, можно быть доведенной наконецъ до нкоторой договорной склонности. Но въ разсужденіи названія любви законной и пленяющей, каковая царствуетъ въ родств, общежитіи, а наипаче въ сихъ главныхъ нашихъ должностяхъ, въ которыхъ она собственно заслуживаетъ имени божественной, кажется, что звукъ онаго, ограниченный въ тсномъ и особенномъ смысл, невесьма бываетъ пріятенъ. Открывай
свободне свои мысли о другихъ пунктахъ. Сія вольность, какъ я уже теб говорила, послужитъ только къ умноженію моего дружества. Но я бы желала для чести нашего пола, что бы ты съ большею осторожностію говорила или писала о вмненіи любви, хотя бы обо мн, или о другой говорено было. Ибо сугуба для мущинъ побда, если столь нжная женьщина какъ ты, и столько имющая презрнія къ нимъ, подвергаешь ихъ власти нкоторымъ образомъ свою подругу, какъ глупую тварь, страждущую любовію, съ нкоторою пріятностію ласкающею ея слабости.
        Я бы здлала нкоторыя другія примчанія на два послднія твои письма, еслибы духъ мой не былъ стсненъ. Я разбирала только т мста, которыя меня наиболе тронули, и о которыхъ я не думала такъ скоро тебя увдомить. О происходящемъ здсь буду писать посл.

        Письмо XXIX.
        КЛАРИСА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ


        въ субботу 11 марта

        Я столько получила оскорбленій со стороны моего брата и сестры и столько откровенныхъ наглостей отъ безстыдной Бетти Барнесъ; что не написавши къ моимъ дядямъ по совту матери, разсудила прежде представить имъ мои жалобы на таковой несходственный съ братнимъ поступокъ. Но я тутъ оказала себя такимъ образомъ, что ты боле восторжествуешь надо мною, если не престанешь толковать слова мои чрезъ нкоторыя мста первыхъ моихъ писемъ. Кратко сказать, ты найдешь гораздо удобной случай, чтобы почитать меня довольно подверженною любви, естли бы причины, для коихъ я перемнила нсколько мое поведеніе, не заставляли тебя думать о семъ справедливе. Я принуждена согласоваться съ собственными ихъ мыслями, и поелику они необходимо требуютъ, чтобъ я была предубждена въ пользу Г. Ловеласа, то я имъ подала поводъ боле утвердиться въ семъ мнніи, нежели сомнваться. Вотъ причины сей перемны.
        Вопервыхъ они полагаютъ первое свое основаніе на моемъ имъ признаніи, что я имю незанятое сердце, и не находя никакихъ для меня препятствій, стараются представить противоборствіе мое совершеннымъ упорствомъ. Почему думаютъ, что отвращеніе мое къ Сольмсу можетъ быть легко побждено должнымъ моему родителю послушаніемъ и уваженіемъ общей ползы фамиліи.
        Потомъ хотя и употребляютъ сіе доказательство къ моему загражденію; однако въ томъ повидимому ни мало не полагаются на мое признаніе, и поступаютъ со мною съ такою наглостію и презрніемъ какъ бы я влюбилась въ слугу моего отца; такъ что условное отрицаніе отъ Г. Ловеласа не послужило мн ни въ какую пользу.
        Съ другой стороны могули я себя уврить, чтобы ненависть моего брата была основательна. Порокъ Г. Ловеласа по крайнй мр тотъ, о которомъ безъ престанно говорятъ, есть безпорядочная его страсть къ женщинамъ. Безъ сомннія ето важно: но изъ любви ли ко мн братъ мой его поноситъ? нтъ, вс его поступки показываютъ, что имъ дйствуютъ другія пружины.
        Итакъ справедливость обязываетъ меня нкоторымъ образомъ къ защищенію такого человка, который несмотря на справедливый свой гнвъ, не хотлъ нанесть всего возможнаго для него зла; вмсто того, братъ мой старался всегда ему учинить оное, когда только могъ. Кажется кстати было потревожить ихъ тою опасностію, чтобы употребляемые ими способы не были совершенно противны тмъ, кои они должны предпринять для соотвтствія собственнымъ своимъ видамъ. Однако ето не есть лестное ободреніе для Г. Ловеласа, что я предпочитаю его тому человку, которымъ меня устрашаютъ. Двица Гове, говорила я сама въ себ, обвиняетъ меня въ мнимой слабости, подвергающей меня наглости брата. Я хочу представить себ, что нахожусь предъ глазами сей дорогой пріятельницы; и представить нкоторый опытъ ея разуму не показавъ нимало, что я имъ много занята.
        Въ сихъ мысляхъ ршилась я написать слдующія два письма къ моему брату и сестр.
        ,,Снося оскорбленія, можетъ быть по единымъ только вашимъ внушеніямъ, братецъ, должно быть мн позволено принесть вамъ о томъ мои жалобы. Я не намрена оскорбить васъ моимъ письмомъ; но признаю за должность изъясниться откровенно. Обстоятельства меня къ сему обязываютъ.
        ,,Позвольте во первыхъ напомянуть вамъ, что я ваша сестра, а не служанка. Вы можете изъ сего заключить, что несправедливо ни мн быть гонимой, ни вамъ поступать столь жестоко и пристрастно въ такомъ случа, въ которомъ я не имю принимать отъ васъ повелнія.
        ,,Положимъ, что я должна вытти за такого человка, котораго вы не любите, и что къ нещастію моему не нахожу въ немъ нжнаго и благосклоннаго мужа; то можетъ ли сіе быть причиною вашей неучтивости и жестокости? должныли вы ускорить время моего нещастія, естьли я должна нкогда испытать оное? я сего не скрываю; мужъ, который бы поступалъ со мною еще хуже, нежели какъ вы со мною поступаете съ нкотораго времени, какъ съ сестрою, былъ бы безъ сомннія варваръ.
        ,,Спросите вы самаго себя г. мой учинили ли бы вы такую строгость съ
        ,,Смю также вамъ объяснить, что главная цль воспитываемыхъ въ нашихъ университетахъ юношей есть та, дабы ихъ научить, какъ разсуждать справедливо, и обладать своими страстьми. Надюсь также любезный братъ, что вы людямъ имющимъ большее нашего знаніе не подадите случая думать, что одна боле успла за своимъ столикомъ, нежели другой въ университет. Признаюсь, что съ великою досадою о томъ говорю; но я неоднократно слышала, что необузданныя ваши страсти не длаютъ никакой чести вашему воспитанію.
        ,,Въ прочемъ уповаю, что вы не оскорбитесь моею смлостію. Вы меня сами къ тому побудили. Еслиже вы почитаете себя оскорбленнымъ, то разсмотрите боле причину нежели дйствіе. Тогда лишь только малое обратите на себя вниманіе, причина сія изчезнетъ, и съ праведливостію можно будетъ сказать, что не найдется дворянинъ совершенне моего брата.
        ,,Я увряю васъ государь мой, что не изъ гордости, какъ вы меня въ томъ обвиняли, но съ истинною искренностію сестры, осмлилась вамъ предложить сей совтъ. Прошу небо, дабы оно опять внушило дружество въ сердце единаго моего брата. Заклинаю васъ быть ко мн сострадательнымъ другомъ; ибо я есмь и пребуду на всегда вашею усердною сестрою.

        Кларисса Гарловъ.

        Вотъ отвтъ моего брата.

        ,,Я вижу, что не будетъ конца дерзкимъ твоимъ письмамъ, если къ теб не отпишу. И такъ я не съ тмъ берусь за перо, чтобъ вступать въ брань съ отважною и гордою бездльницею, но чтобъ запретить теб впредь безпокоить меня твоими смшными бреднями. Я не знаю, къ чему служитъ разумъ женщин, если не къ тому, чтобъ быть кичливою и презирать другихъ твой же, безстыдная двица, возноситъ тебя выше твоей должности, и научаетъ отвергать наставленія и повелнія твоихъ родителей. Но когда ты будешь слдовать сему пути презорство твое гораздо будетъ несносне. Вотъ все то, что я теб долженъ сказать, оно останется таковымъ, или мои старанія будутъ тщетны, если ты не престанешь оказывать предпочитательности сему безчестному Ловеласу, который по справедливости ненавидимъ всею твоею фамиліею. Весьма очевидно, что онъ глубоко печатллся въ твоихъ нсколько преждевременныхъ склонностяхъ; но чмъ сіе впечатлніе будетъ неодолиме, тмъ боле найдутъ средствъ, дабы изторгнуть подлеца изъ твоего сердца. Что касается до меня, то не смотря на твой безстыдный совтъ и не менше прежнихъ дерзновенныя разсужденія, ты сама будешь виновата,
если не хочешь имть меня всегда своимъ другомъ и братомъ. Но ежели не престанешь желать такого мужа, какъ Ловеласъ, то не почитай меня никогда ни тмъ ни другимъ.

        Жамесъ Гарловъ.

        ,,Теперь должно теб сообщить копію моего письма къ сестр, и ея отвтъ.
        ,,Какимъ оскорбленіемъ, дражайшая сестрица! заслужила я, что вы вмсто того, дабы стараться о утишеніи гнва моего родителя, что бы я безъ сомннія для васъ исполнила, естьли бы сей злощастный случай былъ вашъ, имете еще толь жестокое сердце, что не только его но и мать мою противъ меня возбуждаете? Представте себя на моемъ мст, любезная Белла, и вообразите, что хотятъ васъ выдать за мужъ за Г. Ловеласа, къ коему, какъ думаютъ, вы имете непобдимую ненависть, не почли ли бы вы сіе повелніе весьма несноснымъ закономъ? Однако отвращеніе ваше къ Г. Ловеласу не можетъ быть столь велико, каково есть мое къ Г. Сольмсу: любовь и ненависть не суть произвольныя страсти.
        ,,Можетъ статься братъ мой почитаетъ качествомъ мужескаго духа, чтобъ быть нечувствительнымъ къ нжности. Мы об слышали, какъ онъ хвалился, что никогда не любилъ съ отличностію: и въ самомъ дл будучи обладаемъ другими страстьми, отвергающими въ своемъ первомъ начал другія склонности, не можетъ онъ имть никогда въ сердц другихъ впечатлній, что съ такими склонностями гонитъ и не щадитъ злощастную сестру, удовлетворяя симъ своей ненависти и честолюбію; ето для меня не столько удивительно, но что бы сестра оставила сестру, и вмст съ нимъ побуждала на гнвъ отца и мать въ такомъ случа, которой относится до ея пола, и который бы могъ быть ея собственнымъ. Таковой поступокъ, Белла по справедливости не весьма благопристоенъ.
        ,,Мы об помнимъ то время, въ которое г. Ловеласъ почитался за такого человка, коего можно было исправить, и когда ни мало не почитали преступленіемъ надежду, что бы его обратить на путь добродтели и щастія.
        ,,Я не хочу учинить въ томъ опыта. Однако безъ трудности признаюсь, что если я не имю къ нему никакой склонности, то способы, коими принуждаютъ меня согласиться на принятіе такого человка, какъ г. Сольмсъ, удобно могутъ мн ее внушить.
        ,,Оставте на минуту вс предразсудки, и сравните сихъ двухъ особъ въ пород, воспитаніи, въ знатности, въ ум, въ обхожденіи и также въ щастіи, не выключая и исправленіе ихъ. Взвсте ихъ любезная сестрица: однако я всегда отркаюсь отъ супружества, если хотятъ принять сего жениха.
        ,,Нещастіе, на которое я осуждена, есть жестокое для меня мученіе. Я бы желала обязать всхъ моихъ друзей. Но справедливость и честность позволяютъ ли мн быть женою такого человка, котораго я терпть не въ состояніи? Если я никогда не противилась вол моего отца, естьли всегда почитала удовольствіемъ обязывать и повиноваться, то суди изъ сего бдственнаго упорства, сколь должна быть сильна моя ненависть.
        ,,Сжалься на до мною дражайтая моя Белла, любезная сестра, другъ, подруга, совтница, и все то, чемъ ты была въ щастливйшее время. Будь посредницею любящей тебя сестры Клари. Гарловъ.

        ,,Двица Клар. Гарловъ.


        ,,Благопристоинъ ли, или нтъ мой поступокъ по твоимъ премудрымъ разсужденіямъ, я только теб скажу свое мнніе о твоемъ поведеніи. Совсемъ своимъ благоразуміемъ ты кажешься глупою, которую любовь обезумила. Ето довольно видно изъ всего твоего письма. Что касается до твоего незамужства, то такому вздору никто не хочетъ врить. Это одно только лукавство, дабы избгнуть отъ повиновенія своей должности и вол наилучшихъ твоихъ родителей, которые всегда къ теб имли нжное расположеніе, хотя и весьма худо за оное награждены. Правда мы тебя всегда почитали кроткою и любимою двицею. Но для чегожъ ты перемнилась? теб никогда не противорчили, всегда позволяли слдовать собственной твоей вол. Ты лучше соглашаешься быть обладаемою дерзкимъ подлецомъ, нежели показать себя послушною. Теб неможно любить Г. Сольмса? Вотъ отговорка; нтъ сестрица, истинная сему причина есть та, что сердце твое занято Ловеласомъ, симъ бднымъ Ловеласомъ, по справедливости проклинаемымъ всею твоею фамиліею, которой обагрилъ свои руки кровію твоего брата. Однако ты хочешь его ввести въ нашъ союзъ, не правдали?
        ,,Я не могу вообразить себ, чтобы могла имть малйшую склонность къ такому человку. Если онъ когда нибудь получалъ нкоторое благоволніе отъ нашей фамиліи, то ето было прежде, нежели пагубный его нравъ былъ извстенъ. Опыты, которые столь сильное произвели надъ нами впечатленіе, должны бы и тебя столько же поразить, еслибы ты не была столь ршительнаго свойства, какъ вс теперь узнали изъ сего случая.
        Боже мой! Какія выгоды на сторон сего человка! Порода, воспитаніе, знатность, разумъ, обходительность, видъ, щастіе и исправленіе все свидтельствуетъ въ его пользу! Какая нжность сердца любовію питающагося! и ты хочешь никогда не вступать въ супружество! такъ. Я за сіе отвчаю, хотя вс сіи мнимыя совершенства тебя ослпляютъ. Но окончимъ; я хочу только, что бы ты при всемъ остроуміи, не почитала другихъ безразсудными, надъ коими ты думаешь повелвать жалобнымъ твоимъ голосомъ.
        Я позволяю теб писать, сколько угодно; но сей отвтъ будетъ послдній, который ты отъ меня получишь.
        Арабелла Гарлловъ.

        Я изготовила также два письма къ моимъ дядьямъ, которыя отдала въ саду одному слуг, прося его, что бы онъ ихъ вручилъ, куда надобно. Если я должна получить такія же отвты, какъ отъ моего брата и сестры, то ничего не могу общать себ пріятнаго; но когда испытаю вс средства, то тмъ меньше буду себя упркать, если что нибудь случиться нещастное. Я къ теб пришлю копію съ сихъ двухъ писемъ; когда узнаю, какъ они были приняты, если только о томъ меня увдомятъ.

        Письмо XXX
        КЛАРИСА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Въ воскресенье въ вечеру 12 Марта.

        Этотъ Ловеласъ повергаетъ меня въ.мучительное безпокойствіе. Отважность и безразсудность его чрезвычайны. онъ былъ нын въ церкв, вроятно съ тою надеждою, что бы меня тамъ увидть; однако если сіе было его побужденіе; то таковыя умыслы должны его обмануть.
        Хорея, которая была въ церкв сказала мн, что онъ весьма гордо и съ презрніемъ смотрлъ на нашу фамилію. Отецъ мой и дядья, также моя мать и сестра тутъ находились. По щастію не было тутъ моего брата. Они все были приведены въ смятеніе. Какъ онъ еще въ первый разъ явился здсь посл той нещастной встрчи; то все собраніе къ нему обратилось.
        Какое онъ иметъ намреніе, что принялъ на себя толь грозный и вызывающій видъ, какъ Хорея и другіе примтили? Для того ли онъ пришелъ чтобъ меня видть? но поступая такимъ образомъ съ моею фамиліею, думалъ ли онъ услужить мн или понравиться? онъ знаетъ, сколько она его ненавидитъ, и для того не старается, хотя по видимому и весьма безполезно, умрить ихъ ненависть.
        Я думаю, вы помните дражайшая пріятельница, сколь часто примтна была намъ его гордость. Вы сами ему въ томъ смялись; и ни мало не оправдываясь, онъ согласился великодушно на обвиненіе. Симъ признаніемъ думалъ онъ загладить все, что касается до меня, то я всегда думала, что въ его состояніи гордость можетъ быть весьма худою причиною забавы. Этотъ порокъ весьма подлъ, и притомъ безполезенъ въ людяхъ высокой породы. Если они заслуживаютъ уваженіе, то не ужели не надются получить его не полагая за нужное требовать онаго? Искать почтенія высокомріемъ значитъ подать сомнніе о собственномъ своемъ достоинств; или показать, что другіе не почитаютъ его того достойнымъ по его дламъ. Отличность или знаменитость можетъ быть поводомъ къ гордости тмъ, для коихъ сіи качества новы. Тогда осужденія и презрнія, кои она на нихъ навлекаетъ, берутъ надъ нею перевсъ. Съ толикими выгодами, а особливо со стороны его личности и просвщенія, какъ увряютъ, къ чему служитъ быть гордымъ и надменнымъ! а наипаче когда черты его лица въ томъ его обвиняютъ и измняютъ. Сколько онъ мн кажется неизвинителенъ! гордъ, но чемъ же? не
тмъ, что длаетъ добро; таковую гордость можно оправдать. Гордъ вншними выгодами. Но такая слабость не заставляетъ ли сомнваться и о внутреннемъ? Правда, другіе бы могли опасаться, что бы не быть попираемыми, если бы не показывали на себ надменнаго вида; но такой человкъ, какъ онъ, долженъ быть увренъ, что униженность послужила бы ему украшеніемъ его достоинствъ.
        Не можно не приписать ему многихъ дарованій. Но сіи дарованія и вс его личныя преимущества служили ему причиною къ заблуженію. Я не обманываюсь въ семъ мнніи, и свободно заключаю, что разсматривая на однихъ всахъ зло и добро, не будетъ перевса на сторон послдняго.
        Если друзья мои поврятъ моей скромности, то я смло утверждаю, что проникла бы во вс его недостатки. Тогда бы я съ такою же непоколбимостію ему отказала, съ какою другихъ отринула, и съ какою буду противиться навсегда г. Сольмсу. Сколько имъ безъизвстно мое сердце! оно лучше окаменетъ, нежели добровольно согласится на то, что бы учинило малйшее поношеніе имъ, моему полу и самой мн.
        Прости мн, любезная пріятельница, за сіи мои важныя единобесдованія, ибо я ихъ такъ могу назвать. Какимъ образомъ я позволила себ вступить въ толь многія разсужденія? но случай къ онымъ представляется мн въ настоящемъ вид. Вс здсь заняты однимъ предмтомъ. Хорея говоритъ, что онъ старался оказать ея матери совершенное уваженіе, на что она не преминула изъявить ему свою учтивость. онъ всегда удивлялся моей матери. Я думаю, что она не имла бы къ нему отвращенія, если бы ее къ тому не принудили, и естьли бы, не было сей нещастной встрчи между имъ и ея сыномъ.
        Докторъ Левинъ, который также былъ въ церкв, примтя замшательство всей нашей фамиліи, причиненное Г. Ловеласомъ, старался по окончаніи службы вступить съ нимъ въ довольно продолжительный разговоръ; дабы дать время ухать всмъ моимъ родственникамъ.
        Кажется, что отецъ мой ежедневно боле противъ меня ожесточается. Тоже говорятъ и о моихъ дядяхъ. Они сего утра получили мои письма. Отвтъ ихъ, если меня удостоятъ, безъ сомннія подтвердитъ мн неблагоразуміе сего безразсуднаго человка, которой столь не кстати показался въ церкв.
        Говорятъ, что они досадуютъ на мою мать за изъявленіе ея учтивости, безъ которой она не могла обойтись. Итакъ ненависть вооружается противъ самой благопристойности, хотя она должна быть боле разсмотрна со стороны оказывающаго ее, нежели пріемлющаго. Но они думаютъ вс, какъ меня увряютъ, что остается, только одно средство къ пресченію оскорбленій. Итакъ я останусь жертвою мученія. Что выиграетъ онъ своею безразсудностію, и какую изъ сего получитъ выгоду, для своихъ намреній. {*Читатель можетъ видть въ XXXVІ письм, какія были причины побудившія Г. Ловеласа пріхать въ церковь.}
        Всего боле опасаюсь я, чтобъ сіе явленіе не предвщало отважнйшихъ предпріятій. Если онъ осмлится показаться здсь, какъ безпрестано на то требуетъ отъ меня позволнія, то я трепещу, что бы, не было пролитія крови. Для избжанія таковаго бдствія я бы лучше позволила себя погребсти живую, если бы не было другаго средства.
        Они вс совтуются. Догадываюсь что дло идетъ о моихъ писмахъ, съ самаго утра собрались сюда, и по сему то случаю мои дядья были въ церкв. Я къ теб пришлю списки съ сихъ двухъ писемъ, если можно въ тоже самое время послать и отвты. Сіе же письмо есть не что иное, какъ изображеніе моего страха и ожесточенія противъ того человка, которому я должна оный приписать.

        Письмо XXXI.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ къ Г. БЕЛФОРДУ


        Въ понедльникъ 15 марта.

        Тщетно будеть меня побуждать ты и твои товарищи {* По мннію сочинителя, сіи дв особы переписывались часто между собою по Римскому штилю. И потому не почитали за обиду употребляемыя съ обихъ сторонъ вольности. Часто они приводятъ въ своихъ письмахъ нкоторыя мста изъ лутчихъ своихъ стихотворцевъ, которыя переведены прозою.} возвратиться въ городъ, пока сія гордая красавица будетъ содержать меня въ неизвстности. Если я до сего времени получилъ какой нибудь успхъ, то симъ одолженъ ея заботливости о безопасности тхъ, коихъ я весьма многія имю причины ненавидть.
        Итакъ пиши, говоришь ты, если не хочешь хать. Подлинно я могу писать и безъ всякаго затрудненія; хотя бы имлъ или нтъ, о чемъ писать. Сіи строки будутъ сему доказательствомъ.
        Братъ моея богини, какъ я теб сказывалъ, у Г. Галла учинилъ меня опять своимъ соперникомъ; человкъ нимало не опасный по виду и качествамъ, но страшный по своимъ представленіямъ. Онъ чрезъ свои предложенія овладлъ сердцами всей фамиліи Гарловъ. Сердцами! сказалъ я. Вся фамилія ихъ не иметъ, выключая той, которая меня пленила. Но сія несравненная душа находится теперь заключенною и гонимою отцемъ самымъ суровымъ и самовластнйшимъ человкомъ, по внушенію кичливаго и надменнйшаго брата. Теб извстны ихъ нравы; и потому я не буду о семъ марать бумаги.
        Но можешь ли ты вообразить странне сего, какъ быть влюбленнымъ въ дочь, сестру и племянницу такой фамилію, которую я вчно долженъ презирать, и чувствовать умножающеюся свою страсть, не отъ презрнія, гордости жестокости обожаемой красоты, но отъ препятствій происходящихъ по видимому отъ ея добродтели? я наказанъ за то что не хитрой лицемръ, за то, что не стараюсь о своей чести, за то что позволяю злословію противъ себя изрыгать ядъ. Но нужно ли мн лицемрство. Мн, который въ состояніи овладть всмъ, лишь только покажусь, и притомъ съ угодными для себя условіями, мн который никогда не внушалъ страха безъ чувствительнаго соединенія владычествующей любви? стихотворецъ сказалъ:,,что добродтель не что иное есть, какъ театральная роль, и что тотъ который кажется добродтельнымъ, поступаетъ боле по своему искуству, нежели по склонности.
        Изрядно; итакъ я принужденъ употребить сіе искуство, если хочу понравиться такой женщин, которая истинно заслуживаетъ удивленіе. Въ самомъ дл, для чего прибгать къ сему искуству? не ужели я не могу себя исправить? Я имю толь.о одинъ порокъ. Что ты скажетъ о томъ Бельфордъ? Если какой смертной знаетъ мое сердце, то только ты одинъ: ты его знаешь; по крайнй мр столькоже какъ и я. Но ето гнусный обманщикъ; ибо оно тысящу разъ обольщало своего господина. Своего господина? сего то я не могу сказать. Я уже лишился свободы съ той минуты, какъ увидлъ въ первый разъ сію ангельскую красоту. Въ прочемъ я къ могу былъ расположенъ по описанію ея нрава; ибо сколькобъ сами ни были чужды добродтели, надобно быть безумнымъ, что не удивляться ей въ другомъ человк. Посщеніе сдланное мною Арабелл, какъ я теб говорилъ, было ошибкою дяди, который почелъ одну сестру за другою, и которой вмсто того, чтобъ привесть меня къ божеству, коей слава поразила меня по моемъ возвращеніи изъ путешествій, показалъ мн простую смертную. Съ великимъ трудомъ могъ отказаться; столько то я находилъ привязанности и старанія въ сей сестр. Я
опасался только разорвать дружбу съ такою фамиліею, отъ которой надялся получишь богиню.
        Я теб сказывалъ, что любилъ одинъ разъ въ своей жизни, и думаю, что сія любовь была чистосердечна. Я говорю о первой моей юности, и о сей знатной кокетк, коей вроломство, какъ ты знаешь, хотлъ я наказать во всхъ тхъ женщинахъ, которыми бы мн случай позволилъ обладать. Думаю, что для исполненія сего желанія, довольно въ различныхъ климатахъ принесъ жертвъ своему мщенію. Но воспоминая прежнее мое состояніе и сравнивая оное съ настоящимъ положеніемъ, я принужденъ признаться, что не былъ еще никогда влюбленнымъ.
        Какъ же могло статься, спросишь ты меня, что я будучи столько ожесточенъ, за то что былъ обманутымъ, не преставалъ питать своей склонности къ любовнымъ дламъ? я тебя о томъ увдомляю, сколько могу вспомнить. Ибо надобно начать отъ дальнихъ обстоятельствъ. Подлинно другъ мой, ето произошло отъ сильной склонности къ новизн. Стихотворцы своими небесными описаніями столько разгорячили мое воображеніе, сколько божественная Кларисса воспламеняетъ теперь мое сердце. Они возбудили во мн охоту писать о богиняхъ. Я хотлъ только показать опытъ новаго моего жара въ Сонетахъ, Елегіяхъ и Мадригаллахъ.
        Мн нужна была Ириса, Клориса и Силвія. Надобно было дать моему купидону крылья, стрлы, молнію и весь піитическій приборъ, представить мечтательную красоту, и помстить ее тамъ, гд другіе никогда бы не думали найти; я часто приходилъ въ замшательство, когда богиня моя новаго покроя не столько была жестока, нежели сколько свойственно было жалобному тону моего Сонета или Елегіи.
        Сверхъ того другое тщеславіе соединено было съ моею страстію. Я отлично былъ принимаемъ всми женщинами. Будучи молодъ и надмененъ, ласкалъ себя тмъ мучительствомъ которое производилъ надъ ихъ поломъ; обращая на ту или другую свой выборъ, которой длалъ дватцать ревнивыми. Вотъ мое увеселеніе, которымъ я тогда тысячу разъ наслаждался. Я взиралъ съ совершеннымъ удовольствіемъ на негодованіе соперницы, за ставлялъ стыдиться не одну красавицу; видлъ многихъ терзающихся, можетъ быть о той свобод, съ какою другою обращалась лично съ молодымъ вертопрахомъ, который не могъ вмст всмъ оказать такой милости.
        Словомъ сказать, гордость, какъ я теперь познаю, побудила меня боле, нежели любовь отличать себя наглостями, посл какъ я лишился своей кокетки. Я почиталъ себя ею любимымъ, по крайнй мр столько, сколько думалъ ее любить. Самое тщеславіе мое увряло меня, что она не могла въ томъ себ воспрепятствовать. Таковой выборъ одобренъ былъ всми моими друзьями, которые желали меня видть околдованнымъ, ибо они уже прежде не полагались на мои любовныя правила. Они говорили, что вс женщины придворнаго обхожденія, которыя любятъ танцы, псни и музыку, были привержены къ моей компаніи. Въ самой вещи, знаешь ли ты кого нибудь, Белфордъ, (я боюсь, что бы не показать тщеславія) который бы танцовалъ, плъ и игралъ на инструментахъ столько пріятно, какъ твой другъ.
        Я никогда. не намренъ предаваться лицемрію, такъ что лучше желаю быть ослпленъ тми качествами, которыя свтъ во мн признаетъ. Весьма удаленъ отъ притворства являемаго самолюбіемъ, отъ мнимой униженности и отъ всхъ подлыхъ хитростей, коими пріобртаютъ почтеніе глупыхъ. Тщеславіе мое всегда будетъ откровенно въ тхъ свойствахъ, коимъ я одолженъ самому себ, каковы суть моя обходительность, мои рчи, видъ, непоколебимое поведеніе, и вкусъ въ благопристойности, я могу почитать славою все то, что ни пріобрлъ. Что касается до природныхъ моихъ дарованій, то не требую за нихъ уважать меня боле. Ты и самъ скажешъ, что я къ тому не имю причины. Но если я стою по своему уму боле, нежели обыкновенный человкъ, то таковое преимущество не приписываю самъ собою; и гордиться такою вещію, коея злоупотребленіе длаетъ насъ виновными, значитъ украшать себя чужими перьями, подобно какъ баснословная Соя.
        Въ разсужденіи же моей кокетки, я не могъ и вообразить, что бы первая женщина, наложившая на меня, оковы, (хотя они легче тхъ, кои теперь ношу), могла когда нибудь предпочесть меня кому другому; и при самомъ ея презрніи приписывалъ боле цны потерянному мнимому добру, нежели сколько находилъ достоинства, когда обладалъ имъ.
        Теперь же Бельфолдъ, я ощущаю всю силу любви. Вс мои мысли имютъ предмтомъ божественную Клариссу Гарловъ. Гарловъ! съ какимъ отвращеніемъ произношу сіе омерзительное имя. Кларисса! прелестное имя, которое пронзаетъ глубину моего сердца. Вообразилъ ли бы ты когда нибудь себ, что бы я, который до сего самаго времени столько оказывалъ любви и ласкательства, сколько самъ отъ нее получалъ? я говорю тогда, когда должно оставить истинное удовольствіе. чтобъ обязать себя узами, былъ способенъ въ такой чрезвычайной нжности. Я въ семъ себя не прощаю. И относя слдующія первыя три стиха къ безсильнымъ любовникамъ, я вижу дйствія, производимыя сею пагубною страстію въ моемъ сердц, гораздо лучше изражаемыя къ трехъ послднимъ.
        ,,Любовь дйствуетъ различно, судя по различіи сердецъ ею плененныхъ. Она воспламеняетъ въ спокойныхъ склонностяхъ огонь подобный тому, которымъ возжигаются на жертвенникахъ куренія.,,
        ,,Но пылкія души суть пищею ужаснйшаго пламени. Таковой огнь, коего стремительность умножаетъ бурю страстей, проникаетъ жестоко, и горитъ для мщенія.
        Конечно для мщенія; ибо подумалъ ли бы ты, что бы я стерплъ одну минуту оскорбленія отъ сей глупой фамиліи, если бы я не воображалъ себ, что она для моей пользы безпокоится? Кто бы поврилъ, что бы я добровольно сносилъ презрнія и угрозы отъ тхъ, коихъ единый мой видъ ужасаетъ, а особливо отъ сего мерскаго брата, который одолженъ мн своею жизнію, (которая по справедливости не достойна быти уничтожена моими руками) естьли бы честолюбіе мое не удовольствовалось тмъ, что я при самомъ его вывдывател для примчанія моихъ поступокъ, играть съ нимъ по своему произолнію. Я воспламеняю и ослабляю пылкія его страсти согласно съ моими намреніями. Довольно увряю его о своемъ поведеніи и разположеніяхъ, дабы внушить въ него слпую довренность къ сему обоюдному дйствователю, котораго роль заставляя его самаго играть во всхъ движеніяхъ, кои ему предписываетъ моя воля.
        Вотъ другъ мой, что возноситъ мою гордость выше запальчивости. По сей машин, которой пружины въ безпрестанномъ находятся дйствіи, вс они поступаютъ для моего удовольствія. Старой матросъ {* Антонинъ.}, (дядя) есть мой посланникъ при королев матери Анны Гове, дабы ее побудить принять участіе въ дл Гарловыхъ, съ тмъ намреніемъ, чтобъ симъ сдлать примръ принцесс своей дочер и подать имъ помощь къ утвержденію власти, которую она ршилась поддержать кстати или нтъ, безъ чего бы я мало могъ надяться.
        Какое же мое побужденіе, спросишь ты? Такое, что бы моя любезная не могла найти нигд себ покровительства, какъ въ моемъ дом. Ибо какъ я довольно знаю ея фамилію, она принуждена будетъ скрыться; или принять такого человка, котораго проклинаетъ. И такъ если вс мои мры будутъ приняты, и если моя услужливость всегда будетъ оказываема, увряю тебя, что она ко мн прибгнетъ, не смотря на всхъ родственниковъ и непреклонное свое сердце; что скоро или нтъ, будетъ принадлежать мн безусловно и безъ общаннаго исправлнія. А можетъ быть не будетъ нужды въ долговременной осад. Тогда я увижу всхъ подлецовъ сей фамиліи ползающихъ предъ моими ногами. Я буду имъ налагать свои законы. Принужу сего властолюбиваго и гнуснаго брата преклонить колны предъ подножіемъ моего трона.
        Я тревожусь только малыми успхами, коихъ опасался искать въ пріобртеніи сердца столь неприступной красоты. Толико плняющій образъ являющійся на прекрасныхъ чертахъ лица, такія блистательныя глаза, столь божественный станъ, столь цвтущее здравіе; толико оживотворенный видъ, весь цвтъ первой юности, съ такимъ не порочнымъ сердцемъ. А я любовникомъ! Щастливъ благопріятствуемый Ловеласъ! Какъ можно тутъ что нибудь постигнуть! Однако многіе находятся, которые помнятъ ея рожденіе. Нортонъ, которая была воспитательницею ея, говоритъ что въ младенчеств ея прилагала объ ней матернія попеченія, и способствовала къ воспитанію ея. Вотъ убдительныя доказательства, что она не вдругъ слетла съ неба, какъ ангелъ. И такъ почему же она иметъ нечувствительное сердце? Но вотъ заблужденіе, и я опасаюсь, что бы она вчно отъ него не излчилась. Она называетъ одного своимъ отцемъ, нельзя бы было охуждать ея мать, если бы она не была женою такого отца, другихъ своими дядьями, безсильнаго подлеца своимъ братомъ, презрительнйшую женщину своею сестрою; сіи права заставляютъ ее оказывать однимъ преданность, другимъ почтеніе,
съ какою бы жестокостію съ нею не поступали. Гнусныя союзы! Плачевныя преразсудки младенчества! Если раздраженная природа ее въ томъ не обманула, или если бы она сама избрала себ родственниковъ, то нашла ли бы одного изъ всхъ сихъ, который бы достоинъ былъ сего названія!
        Сердце мое съ великодушіемъ сноситъ то предпочтеніе. которое она даетъ имъ надо мною, хотя и уврена о ихъ ко мн несправедливости, уврена, что союзъ мой здлаетъ всмъ имъ боле чести, изключая ее, которой весь свтъ долженъ почтеніемъ, и отъ котораго бы самая царская кровь была уважена. Но коликое оно должно возчувствовать негодованіе, если бы я узналъ, что бы она, не смотря на свои гоненія могла сомнваться единую минуту о предпочтеніи меня тому, коего ненавидитъ и презираетъ. Нтъ; она не унизитъ себя столько, чтобъ купить за такую цну себ спокойствіе. Не можетъ быть, чтобъ она согласилась на составляемыя противъ нея злобою и корыстолюбіемъ замыслы. Благородный ея духъ не можетъ не презирать оныхъ, и довольную иметъ причину разрушить ихъ.
        Посему можешь ты понять, что я нескоро возвращусь въ городъ, для того что хочу быть увренъ отъ обладательницы моего сердца, что не буду пожертвованъ такому человку, какъ Сольмсъ. Къ нещастію ея, предвижу я великую трудность въ полученіи такого увренія, если она когда нибудь принуждена будетъ подвергнуться моей власти. (Ибо не надюсь, чтобъ она добровольно на то согласилась).
        Наиболе меня мучитъ то, что ея ко мн равнодушіе не происходитъ ни отъ какой склонности къ другому. Но берегись прелестная особа, берегись совершеннйшая и любезнейшая женщина, уничижить себя малйшимъ знакомъ предпочтительности въ пользу того недостойнаго совмстника, котораго скучные твои родственники возбудили изъ ненависти ко мн… Ты скажешь Бельсфордъ, что я весьма чуденъ; конечно я бы дошелъ до такой странности, если бы ея не любилъ. Иначе могъ ли бы я снести безпрестанныя обиды отъ непримиримой ея фамиліи? Могъ ли бы я до того себя унизить, что бы провождать свою жизнь только около дому гордаго ея отца, но и при самомъ ея звринц и возл стнъ ея сада, отдляющаго ее на бесконечное разстояніе, гд не надюсь найти и самой ея тни? Довольно ли бы я былъ награжденъ, когда бы скитаясь многія ночи по неизвстнымъ путямъ и непроходимымъ мстамъ, видлъ нкоторыя черты изъявляющіе мн, что онъ большую приписываетъ цну недостойному предмту, нежели мн, и для того только ко мн пишетъ, что бы принудить меня сносить оскорбленія, коихъ единое представленіе волнуетъ мою кровь? находясь во все сіе время въ бдномъ
трактир, какъ бы опредленъ былъ тутъ жить, имя такое почти содержаніе и уборы, какъ въ Вестфальскомъ моемъ путешествіи, я почитаю себя щасливымъ, что необходимость ее уничижительнаго рабства не происходитъ отъ ея надменности и мучительства, коимъ еще она сама порабощена.
        Но могъ ли какой нибудь романическій Ирой подвергнуть себя толь труднымъ испытаніямъ? Порода, щастіе, будущая моя знатность: бдный въ сравненіи соперника! Не должно ли мн быть злощастнымъ любовникомъ, дабы побдить великія трудности, и попрать презрніе? Подлинно я самъ себя стыжусь, я, которой по прежнимъ обязательствамъ длаю себя виновнымъ въ клятвопреступленіи, если бы былъ вренъ какой нибудь женщин.
        Однако почемужъ мн стыдиться такихъ уничижительностей? Не славно ли любить ту, которую нельзя видть не любя, или не уважая ее, или не воздавая вмст сіи дани?,,Причина любви, говоритъ Дриденъ, не можетъ быть ознаменована. Не должно ее искать въ лиц. Она находится въ мысляхъ того, который любитъ,, Но если бы онъ былъ современникомъ моей Клариссы, то бы признался въ своемъ заблужденіи, и разсматривая совокупно образъ, душу и поступки призналъ бы справедливость всеобщаго гласа въ пользу сего превосходнаго творенія природы.
        Я думаю, что ты захочешь узнать, не ищули я другой добычи, и можно ли такому повсемстному сердцу, какъ мое, ограничить себя на долгое время однимъ предмтомъ? Бдный Бельфордъ. Конечно ты не знаешь сего прекраснаго созданія, если можешь длать мн такія вопросы. Все, что есть изящнаго въ семъ пол, сопряжено въ Кларисс Гарловъ Пока бракъ или другіе союзы будутъ представлять мн во въ семъ совершенномъ ангельскомъ подобіи, не могу быть занятъ другою женщиною. Сверьхъ того духу, какъ мой, представляются здсь другія многія побужденія, которыя не отъ любви преисходятъ. Толь удобной случай къ пронырствамъ и хитростямъ, которые я, какъ ты знаешь, почитаю себ за удовольствіе! Не ужели ты за ничто ставишь конецъ долженствующій увнчать мои труды? Быть обладателемъ такой двицы, какъ Кларисса, вопреки неукротимымъ ея стражамъ, вопреки благоразумію и осторожности, которыхъ я никогда не находилъ ни въ какой женщин! Какое торжество. Какое торжество надъ всмъ поломъ. Сверьхъ того, не долженъ ли я удовлетворить мщеніе? Мщеніе, которое благопристойность заставляетъ меня удержать; но дабы со временемъ оказать съ большимъ
оное неистовствомъ? Можешь ли ты подумать, что у меня нтъ ни единой мысли, которая бы къ ней не клонилась, и которая бы не была посвящена сему обожаемому предмту?
        По полученнымъ въ сію минуту извстіямъ думаю, что ты здсь будешь мн нуженъ. Итакъ будь готовъ къ отъзду по первому увдомленію.
        Пусть также готовится Белтонъ, Мовбрай и Турвилъ. Я имю намреніе отправить въ путешествіе Жамеса Гарлова, дабы нсколько образовать его разумъ и научить обходительности. Такой глупецъ весьма великую иметъ къ томъ нужду. Средство уже найдено; надобно только его исполнить; но такъ чтобъ не могли меня подозрвать участникомъ. Вотъ я на что ршился, покрайнй мр буду владть братомъ если не имю сестры.
        Но какой бы не имло успхъ такое предпріятіе, кажется, что путь теперь открытъ къ весьма важнымъ покушеніямъ. Уже составленъ заговоръ къ моей погибли. Дарья и племянникъ, которые прежде выходили съ однимъ слугою, берутъ ихъ двухъ; и сія сугубая свита должна быть столько же вооружена, когда господа ихъ осмлятся показаться вн своего дома. Такой приборъ означаетъ откровенную противъ меня войну и твердую ршительность въ пользу Сольмса. Я думаю, что сіи новыя распоряженія должно приписать моему вчерашнему въ церкв ихъ присутствію, въ такомъ мст, которое должно служить примиреніемъ, если бы таковые родители были христіане, и если бы они предполагали что нибудь въ своихъ молитвахъ: я надялся быть позваннымъ, или по крайнй мр сыскать нкоторой предлогъ, чтобъ проводить ихъ по выход, и доставить такимъ образомъ себ случай видть свою богиню. Ибо я представлялъ себ, что они не воспретятъ мн общихъ должностей благопристойности. Но кажется, что мой видъ поразилъ ихъ страхомъ, которымъ они не могли овладть. Я примтилъ смятеніе на ихъ лицахъ, и что они вс опасались нкотораго чрезвычайнаго произшествія. И подлинно
они бы не обманулись, если бы я больше увренъ былъ о сердц ихъ дочери. Однако я не намренъ имъ нанесть никакого вреда, ниже коснуться волоса безумныхъ ихъ головъ.
        Ты будешь получать себ наставленія письменно, если случай того потребуетъ. Но я думаю, что довольно теб казаться со мною вмст. Итакъ если будутъ ко мн представлены гордый Мовбрай, пылкій и непреодолимый Белтонъ, веселый Турвилъ, мужественый и неустрашимый Бельсфордъ; я же буду вашъ предводитель, то какіе бы враги отъ насъ не вострепетали? надобно симъ мальчикамъ оградить себя многими служителями такого же качества, какъ и господа.
        Ты видишь, другъ, что я къ теб писалъ такъ, какъ ты хотлъ; писалъ о бездлиц, о мщеніи, о любви, которую ненавижу потому, что она надо мною владычествуетъ, самъ не знаю о чемъ. Ибо смотря на свое письмо, удивляюсь его продолжительности. Что бы оно никому не было сообщено; ето для меня всего важне. Ты мн говорилъ, что я долженъ къ теб писать, для одного твоего удовольствія.
        Итакъ наслаждайся симъ чтеніемъ, если чрезъ то не сочинителя, то собственное свое общаніе уважишь. Почему, оканчивая королевскимъ штилемъ говорю теб повелительно; прощай.

        Письмо XXXII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ кЪ АНН ГОВЕ.


        Во Вторникъ 12 марта.
        Я къ теб посылаю копію съ моихъ писемъ къ дядьямъ съ отвтами, и предоставляя теб объ нихъ судить, я ничего о томъ не буду говорить.

        Г. Юлію Гарловъ.


        Въ Субботу 9 Марта.

        Позвольте мн, дражайшій мой дядюшка! просить васъ о покровительств, дабы родитель мой отршилъ то повелніе, на которое онъ не можетъ настоять, не учинивъ меня во всю жизнь нещасливою.
        Во всю жизнь! повторяю я. Не ужели она ничего не стоитъ милостивый государь? не мн ли надлежитъ жить съ тмъ человкомъ, котораго предлагаютъ? не ужели для собственной моей пользы не имю я права судить, могу ли съ нимъ быть благополучною.
        Положимъ, что сіе мое нещастіе совершилось; то позволитъ ли мн благоразуміе жаловаться и оказывать негодованіе? но хотя бы и можно было, гджъ найду помощь противъ супруга? непреоборимое и откровенное мое къ нему отвращеніе, не довольно ли бы оправдало жестокія его поступки, когда я вопреки своей вол должна исполнять мое званіе? Но хотя бы себя и побдила въ томъ, то не страхъ ли одинъ учинилъ меня способною къ толикому терпнію!
        Я повторяю еще; что ето не бездлица, но отрава для всей моей жизни. Помилуйте дражайшій мой дядюшка; для чего хотятъ осудить меня къ толь бдственной жизни? для чего бы я принуждена была щитать себ утшеніемъ окончаніе ея.
        Супружество весьма много общавающее, есть довольно важное обязательство, которое устрашаетъ младую особу, когда она со вниманіемъ объ немъ помыслитъ. Быть преданной чужому человку, и прейтить въ новую фамилію, лишиться своего имени для совершенной зависимости, предпочитать сего чужаго своему отцу, матери и всему свту, поставлять его нравъ выше своего собственнаго, или спорить можетъ быть на щотъ своей должности, чтобъ исполнить невиннйшее намреніе, заключить себя въ его дом, стараться о новыхъ свденіяхъ, оставляя прежнія, отказаться можетъ быть отъ самаго тснаго дружества, не имя права изслдовать, справедливоли сіе принужденіе, или нтъ, но почитая только своимъ правиломъ произволніе мужа; всми сими пожертвованіями молодая двица обязана только тому, котораго любить можетъ, если же находитъ сему противное, то жизнь ея не можетъ быть бдственне.
        Я бы желала, что бы отъ меня зависило повиноваться всмъ вамъ. Сколь для меня пріятно, мое вамъ повиновеніе, если оно возможно! согласись сперва вытти замужъ, сказалъ одинъ родственникъ: любовь послдуетъ вмст съ бракомъ. Но можно ли принять таковое наставленіе? Весьма много представляютъ въ брак, въ самомъ пріятномъ вид, что посл едва можетъ быть сносно, что будетъ, когда мужъ нимало не надясь на страсть своей жены, будетъ имть причину на нее подозрвать? ибо онъ увренъ, что она предпочла бы ему всякаго другаго, если бы располагала сама своимъ выборомъ? коликая недоврчивость, ревность, холодность, и безполезныя предубжденія должны возмутить спокойствіе таковаго союза. Самой невиннйшій поступокъ, простой взглядъ можетъ быть протолкованъ въ худую сторону; вмсто того, равнодушіе будетъ служить желаніемъ обязывать, а страхъ учинится должностію любви.
        Вникните нсколько въ сіи разсужденія, дражайшій мой дядюшка, и представте ихъ моему родителю съ свойственною сему предмту убдительностію, которую слабость моего пола, и неопытный возрастъ не дозволяютъ мн соединить съ симъ начертаніемъ. Употребите вс возможныя ваши мры къ отвращенію отъ злощастной племянницы того зла, которое останется неизлчимымъ.
        Я отрекаюсь навсегда отъ супружества, если сіе условіе будетъ принято. Сколь велико должно быть мое бдствіе, видть себя лишенною всякаго сообщенія, отлученною отъ присудствія своихъ родителей, оставленною вами, милостивый государь, и другимъ моимъ дядею, не имющею дозволнія быть при божественной служб, которая бы по видимому должна быть весьма способнымъ средствомъ къ приведенію меня къ должности, если бы къ нещастію я ее преступила! такимъ ли образомъ уповаютъ произвесть впечатлніе въ вольномъ и откровенномъ сердц? Столь странный способъ боле можетъ ожесточить нежели побдить. Я не могу жить въ столь бдственномъ положеніи. Едва т люди, которые даны для моихъ услугъ, смютъ мн говорить. Собственная моя служанка отпущена съ явными знаками подозрнія и неудовольствія. Теперь же заставляютъ меня сносить поступки дерзкой служанки моей сестры.
        Жестокость можетъ еще дале простираться; я вамъ говорю чистосердечно, милостивый государь. Но неуспютъ, и каждой будетъ тогда раскаиваться о своемъ участіи.
        Позвольте мн предложить одинъ способъ; если я должна быть охраняема, изгнана и заключена, то пріимите меня въ свой домъ. По крайнй мр честные люди не столько будутъ удивляться, что не видятъ боле въ церкв той особы, о которой они не имли худаго мннія, и что входъ въ оную имъ былъ загражденъ.
        Я надюсь, что не будетъ возраженій противъ сего моего расположенія. Вы за удовольствіе почитали видть меня у себя въ щастливое время, то не ужели не потерпите меня въ бдственныя сіи минуты до окончанія пагубныхъ смятеній? я общаюсь не выступать изъ вашего дома ни на единый шагъ, если вы мн въ томъ воспретите, и не имть ни съ кмъ свиданія безъ вашего согласія, если только вы не позволите Г. Солмсу тревожить меня своимъ посщеніемъ.
        Не лишите меня сей милости, дражайшій мой дядюшка, если вы не можете мн пріобрсть другой важнйшей, то есть, щасливаго примиренія. Надежда моя не уничтожится, когда будете за меня ходатайствовать. Тогда вы наиболе возвысите прежнія свои добродтели, которыя обязываютъ меня быть во всю мою жизнь и проч.

        Клар. Гарловъ.

        Отвтъ.


        Въ Воскресенье въ вечеру.

        Я весьма сожалю, любезная моя племянница, что принужденъ теб отказать. Но мои обстоятельства таковы. Ибо если ты не хочешь себя склонить къ тому, чтобъ намъ служить въ такомъ дл, въ которомъ мы вступили по честнымъ общаніямъ прежде, нежели могли предвидть толь сильныя препятствія, то не должна никогда надяться отъ насъ получить того, чмъ была прежде.
        Словомъ сказать, мы теперь находимся въ боевомъ порядк. Въ наставленіяхъ своихъ опускаешь ты то, что больше всего должна знать; и такъ сіе изъясненіе покажетъ теб, что мы нимало не трогаемся твоими убжденіями, и непобдимы въ своемъ противоборствіи. Мы согласились или вс уступить или никто, такъ что ни одинъ не будетъ преклоненъ безъ другаго. Итакъ ты знаешь свой жребій. остается только теб здаться.
        Я долженъ теб представить, что добродтель повиновенія не въ томъ состоитъ, что бы обязать съ собственною выгодою, но жертвовать своею склонностію; безъ сего, не знаю, въ чемъ должно полагать ея достоинство.
        Въ разсужденіи твоего средства, не могу тебя принять къ себ Клари: хотя въ такой прозьб я никогда не думалъ теб отказать. Ибо хотябъ ты и не имла ни съ кмъ свиданія безъ нашего соизволнія, но можешь писать къ кому нибудь и получать письма. Мы довольно уврены къ своему стыду и сожалнію, что ты въ состояніи это сдлать.
        Ты отрекаешься навсегда отъ супружества; но мы хотимъ тебя выдать замужъ. Но поелику ты не можешь получить желаемаго тобою человка, то отвергаешь тхъ, коихъ теб мы предлагаемъ. Итакъ, какъ намъ извстно, что ты имешь съ нимъ нкоторую переписку, или по крайнй мр продолжала оную столь долго, какъ могла, что онъ насъ презираетъ всхъ, и что не имлъ бы такой дерзости, если бы не былъ увренъ о твоемъ сердц вопреки всей фамиліи; то мы ршились разрушить его намренія, и возторжествовать надъ нимъ, нежели ему покориться. Кратко сказать, не уповай на мое покровительство. Я не хочу быть твоимъ посредникомъ. Вотъ все то, что ты можешь получить со стороны недовольнаго дяди.

        Юлій Гарловъ

        Въ прочемъ полагаюсь, на мнніе моего брата Антонина.

        Г. Антонину Гарловъ.


        Въ Субботу 9 Марта.

        Дражайшій и достопочтенный дядюшка! Поелику вы представляя мн Г. Сольмса, особенную приписывали ему честь, называя его лучшимъ вашимъ другомъ, и требовали отъ меня всякаго къ нему почтенія, какое онъ заслуживаетъ по сему качеству, то я васъ прошу прочесть съ благосклонностію нкоторыя разсужденія, которыя осмливаюсь вамъ предложить, не утруждая васъ многими.
        Я предубжденна въ пользу другой особы, говорятъ мои родственники. Разсудите милостивый государь, что до возвращенія моего брата изъ Шотландіи сія особа не была отвергнута отъ фамиліи, и что мн не воспрещали получать отъ нея посщенія. Итакъ, виноватали я въ томъ, что предпочитаю знакомство, чрезъ цлой годъ продолжавшееся тому, которое шесть недль имла? Я не могу вообразить, что бы со стороны породы, воспитанія и личныхъ качествъ, находилось весьма малое различіе между сими двумя предмтами. Съ позволнія вашего скажу, что я никогда бы и не подумала объ одномъ, естьли бы онъ не открылъ такого выбора, которой, кажется, справедливость не дозволяетъ мн принять, такъ какъ и ему предлагать выборъ, котораго отецъ мой никогда бы не потребовалъ, если бы не самъ оный предложилъ.
        Однако одному приписываютъ весьма многія несовершенства. Безпорочне ли его другой? главное возраженіе, чинимое противъ Г. Ловеласа, и отъ которого я не намрена его защищать, касается до его нравовъ, которые почитаютъ весьма развращенными, въ разсужденіи его любви. Но не стольколи поносительны другаго, въ разсужденіи его ненависти; и также его любви, можно бы сказать, по тому, что различіе сего состоитъ только въ предмт; сребролюбіе же есть корень всякаго зла.
        Но если уврены о моемъ предубжденіи, то какую можетъ имть надежду Сольмсъ? Какое онъ предполагаетъ намреніе? Что должна я думать о такомъ человк, которой желаетъ мною обладать противъ моей склонности? и невесьмали строго друзьямъ моимъ требовать отъ меня согласія на выборъ того, которого не люблю, когда они почитаютъ за неоспоримое, что сердце мое отдано другому.
        Снося толикія утсненія, время уже мн говорить о своемъ защищеніи. Посмотримъ на какихъ правилахъ основывается Г. Сольмсъ. Думаетъ ли онъ уважить себя предо мною, навлекая на меня нещастія? неужели уповаетъ онъ пріобрсть мое почтеніе строгостію моихъ дядьевъ, презрніемъ брата, жестокостію сестры, лишеніемъ моей свободы, пресченіемъ сообщенія съ наилучшимъ другомъ моего пола, особою незаслужившею никакого порицанія со стороны чести и благоразумія? у меня похищаютъ любимую мою служанку, принуждая отъ другой терпть дерзкія поступки, покой мой превращаютъ въ темницу, что бы довесть меня до послдняго утомленія; лишаютъ домашняго присмотра, который тмъ большимъ для меня былъ удовольствіемъ, что я помогала своей матери въ ея заботахъ, къ коимъ сестра моя ни мало несклонна. Жизнь мою отравляютъ столь несносною скукою, что я столько же мало имю приверженности, сколько свободы къ тмъ предмтамъ, которые прежде служили къ моему услажденію. Вотъ средства, которыя почитаютъ нуждными къ моему уничиженію, дабы принудить меня къ браку съ симъ человкомъ, средства имъ одобряемыя, и на которыхъ онъ утверждаетъ свою
надежду. Но я его увряю, что онъ обманывается, если почитаетъ мою кротость и терпливость подлостію души, и расположеніемъ къ рабству…
        Я васъ прошу, милостивый государь, разсмотрть нсколько его и мое свойство. Какими качествами надется онъ къ себ меня привлечь? Ахъ дражайшій мой дядюшка! если я должна вступить противъ своей воли въ супружество, то покрайнй мр съ такимъ, отъ которого бы могла чему нибудь научиться. Какой тотъ мужъ, коего все знаніе ограничивается тмъ, что бы повелвать, и которой самъ иметъ нужду въ тхъ наставленіяхъ, кои долженъ подавать своей жен?
        Я думаю, что меня будутъ винить въ надменности и тщеславіи. Но если сіе нареканіе основательно, то не меньше и для меня выгодно. Чмъ боле будутъ предполагать во мн почтенія къ самой себ, тмъ мене я обязана ему оказывать его, и тмъ меньше мы способны быть одинъ для другаго. Я льстила себя, что друзья мои имли лучшее обо мн мнніе. Братъ мой говорилъ нкогда, что приписываемая честь моимъ качествамъ, препятствовала союзу Г. Ловеласа. Итакъ, что можно подумать о такомъ человк, каковъ Г. Сольмсъ?
        Если хотятъ уважить выгодность его преложеній, то позвольте не въ предосужденіе ваше сказать, что вс т, которые знаютъ мою душу, справедливо предполагаютъ во мн немалое презрніе къ таковымъ побужденіямъ, какую они могутъ имть силу надъ тою особою, которая иметъ все, что ни желаетъ; которая въ двическомъ своемъ состояніи иметъ боле, нежели сколькобъ надялась получить отъ мужа въ свое разположеніе; которой впрочемъ расходы и тщеславіе весьма умренны, и которая меньше помышляетъ о умноженіи своего сокровища, сохраняя излишнее, нежели чтобъ оное употребить на облегченіе бдныхъ? Итакъ, если такіе виды толь мало клонятся къ моему корыстолюбію, то можноли вообразить, чтобъ сомнительные замыслы, будущее представленіе, увеличиванія фамиліи въ особ брата и въ его потомкахъ, имли когда нибудь вліяніе въ мои мысли.
        Поступокъ сего брата со мною, и малая его внимательность къ чести фамиліи, желая лучше отважить свою жизнь, которая по его достоинству единороднаго сына весьма дорога, нежели оставить безъ удовольствія свои страсти, коихъ покарять себ почитаетъ онъ за безчестіе, но къ коимъ смю сказать, собственное его и другихъ спокойствіе весьма малое позволяетъ ему оказывать снисхожденіе; поступокъ его, говорю я, заслужилъ ли особенно отъ меня то, чтобъ я пожертвовала щастіемъ своей жизни, а можетъ быть вчнымъ моимъ благополучіемъ, дабы содйствовать къ исполненію такого плана, котораго, если небезразсудность, то по крайнй мр неизвстность и невроятность доказать обязуюсь.
        Я боюсь, милостивый государь, чтобъ вы не обвиняли меня въ запальчивости. Но не случай ли меня къ тому принудилъ; меня, которая для того навлекла на себя бдствіе, возбуждающее мое стнаніе, что весьма мало являла оной въ своемъ противоборствіи. Я заклинаю васъ простить сіе удрученному моему сердцу, которое возстаетъ противъ своихъ нещастій; потому что зная совершенно свое положеніе само собою свидтельствуется, что оныхъ не заслужило.
        Но для чего мн столь долго заниматься тмъ предположеніемъ, что предубждена въ пользу другаго, когда я объявила моей матери, такъ какъ вамъ теперь объявляю, милостивый государь, что если перестанутъ склонять меня къ браку съ Г. Сольмсомъ; то я готова отрещися во всхъ обязательствахъ, не только отъ Ловеласа, но и отъ всякаго, т. е. не вступать никогда въ супружество безъ согласія моихъ родителей, моихъ дядьевъ и моего родственника Мордена, яко исполнителя послдней воли моего дда. Въ разсужденіи же брата, смю сказать, что послднія его поступки столь мало были согласны съ его званіемъ, что онъ иметъ только право на мои учтивости.
        Если недовольно убдительны мои объясненія о томъ, что отвращеніе мое къ Г. Сольмсу не происходитъ ни отъ какого предубжденія, въ которомъ меня обвиняютъ, то я объявляю торжественно, что хотя бы онъ одинъ изъ мущинъ находился въ природ, то и тогда бы не согласилась быть его женою. Поелику долгъ мой требуетъ отвратить отъ сей истинны всякое сомнніе, то кому лучше могу изъяснить мои мысли, какъ не такому дяд, который откровенность и чистосердечіе не малою почитаетъ добродтелію?
        Симъ ободряя себя, осмливаюсь предложить пространне нкоторыя возраженія.
        Кажется мн, какъ и весь свтъ видитъ, что Г. Сольмсъ довольно тсный иметъ разумъ, безъ всякой способности. Онъ столько же глупъ въ своемъ обхожденіи, какъ и въ вид; скупость его самая гнуснйшая. Среди безчисленнаго богатства не наслаждается онъ ничмъ; и не больше изливая свое сердце, нимало нечувствителенъ къ нещастіямъ другаго. Собственная его сестра не бдственную ли провождаетъ жизнь, которую бы онъ могъ учинить пріятне съ малйшею частію своего достатка? съ какою холодностію онъ сноситъ, что согбенный старостію дядя, братъ его матери обязанъ чужимъ бднымъ своимъ пропитаніемъ, которое онъ получаетъ отъ нкоторыхъ честныхъ фамилій. Вы знаете, милостивый государь, мой откровенной, вольной и обходительный нравъ, какая будетъ моя жизнь въ толь тсномъ круг, ограниченномъ единственно корыстолюбіемъ, изъ предловъ которого такова економія никогда бы не позволила мн выходить.
        Такой мужъ какъ онъ, способенъ къ любви! и въ самомъ дл къ наслдству моего дда, которое состоитъ, какъ онъ многимъ сказывалъ, въ столь выгодномъ для него узд, что можетъ умножить въ двое знатную часть его имнія. Представленіе такого пріобртенія чрезъ союзъ, который бы нсколько его возвысилъ изъ низкости, заставляетъ его думать, что онъ способенъ къ любви, и даже увряетъ, что оную чуствуетъ; но ето ничто иное есть, какъ подчиненная любовь. Богатство всегда останется первою его страстію, для которой единственно отъ другаго сребролюбца оставлено ему то, коимъ онъ теперь владетъ. Такимъ то образомъ принуждаютъ меня отказаться отъ всякой честной склонности, дабы имть равныя съ нимъ мысли, и влачить нещастливйшую въ свт жизнь! Простите меня, милостивый государь, за сіи жестокія выраженія. Если иногда мало щадятъ тхъ особъ, къ коимъ чувствуютъ отвращеніе, когда видятъ ихъ награжденными такою милостію, коей они недостойны; то я извинительне всякой другой въ толь угнтающемъ нещастіи, которое не всегда позволяетъ мн наблюдать выборъ въ своихъ словахъ.
        Когдажъ сіе описаніе поразительно, то довольно мн его представлять въ такихъ краскахъ, дабы показать, что я его довольно примтила. Чтожъ касается до испытанія, то хотя бы онъ въ десять кратъ былъ лучше, нежели какъ я его воображала, чему однакожъ не поврю: то и тогда бы столько же непріятнымъ казался предъ моими глазами, нежели кто нибудь другой. Итакъ, я васъ заклинаю, милостивый государь, быть ходатаемъ вашей племянницы, дабы ее избавишь отъ нещастія, ужасающаго ее боле самой смерти.
        Дядья мои много могутъ получать отъ моего родителя, если примутъ участіе въ моихъ пользахъ. Будьте уврены, милостивый государь, что не упорство мною управляетъ, но отвращеніе, коего не можно мн побдить. Чувствуя важность моего къ отцу повиновенія, помышляла я сама съ собою и подвергала всякимъ искушеніемъ свое сердце; но оно противоборствуетъ моимъ усиліямъ. Оно меня упрекаетъ, что я его приношу на жертву такому человку, которой глазамъ моимъ несносенъ, и которой зная чрезмрное мое отвращеніе, не былъ бы склоненъ къ толь ненавистному гоненію, еслибы имлъ чувствованія честнаго человка.
        Уважьте и не опровергайте моихъ причинъ. Вы удобно ихъ утвердите своею силою, и я бы смло могла надяться всего. Еслиже вы не одобрите моего письма; то нещастіе мое усугубится. Однако справедливость обязываетъ меня писать къ вамъ съ такою вольностію, дабы уврить Г. Сольмса, на что онъ можетъ уповать. Простите меня, что столь долгое оправданіе могло вамъ нанесть досаду. Да произведетъ оно нкоторое впечатлніе надъ вашею душею и сердцемъ. Я вамъ за сіе вчно останусь обязанною.

        Кл. Гарловъ.

        Отвтъ отъ Г. Антонина Гарловъ.


        Любезная моя племянница Клари! Ты бы лучше длала, если бы ни къ кому изъ насъ не писала. Что касается до меня особенно, то я совтую теб никогда не разсуждать со мною о такомъ предмт, о которомъ ты пишешь.
        ,,Тотъ, кто первый защищаетъ свое дло, говоритъ мудрецъ, кажется справедливымъ, но его сосдъ потомъ изслдываетъ оное.,, Я буду здсь твоимъ сосдомъ, и изслдую до самой глубины твое сердце, если сіе письмо есть изображеніе твоей искренности. Однако предвижу, что такое предпріятіе важно, потому что хитрость твоя въ писаніи довольно извстна. Но поелику нужно защитить отцовскую власть, пользу, честь и щастіе фамиліи, то весьма бы было удивительно, если бы не могли опровергнуть вс остроумныя доказательства, коими бунтующее дитя хочетъ утвердить свое упорство. Ты видишь, что я нахожу нкоторое препятствіе назвать тебя двицею Клари Гарловъ.
        Вопервыхъ не признаешься ли ты, что предпочитаешь такого человка, коего мы вс ненавидимъ, и которой довольно наноситъ намъ безчестія? Потому, какъ ты изображаешь честнаго человка? Я удивляюсь, что ты толь дерзновенно говоришь о такомъ человк, къ коему мы вс имемъ почтеніе. Но сему я полагаю туже самую причину.
        Какъ ты начинаешь свое письмо! поелику я одобрялъ теб Г. Сольмса, какъ своего друга, то ты тмъ хуже съ нимъ поступала. Вотъ истинной смыслъ остроумныхъ твоихъ разсужденій, двица: я не столько глупъ чтобъ его не понялъ. Итакъ, извстный волокита долженъ быть предпочтенъ такому человку, которой любитъ деньги? Позволь сказать, племянница, что ето не прилично такой нжной особ, какою тебя всегда почитали. Кого боле несправедливымъ почитаешь ты, того ли кто мотаетъ, или того, кто бережетъ? Одинъ стережетъ свои деньги, другой разточаетъ чужое имніе. Но твой любимецъ есть человкъ безпорочный.
        Полъ вашъ кажется мн весьма чуденъ. Самая нжнйшая изъ женщинъ предпочитаетъ разпутнаго, воло… Я думаю, что благопристойность не позволяетъ повторять сіе подлое имя. Хотя оно оскорбительно, однако тотъ, коему приписывается, нравится и получаетъ преимущество. Я бы не остался до сего времени холостымъ, если бы не примтилъ противорчія во всхъ такихъ женщинахъ, какъ ты. Какое названіе развратность даетъ вещамъ? Разумный человкъ, которой старается быть справедливымъ предъ очами свта, почитается сребролюбцемъ; вмсто того, подлый развратникъ пріобртаетъ себ имя пріятнаго и обходительнаго человка.
        Я смло спорю, что Ловеласъ никогда бы не оказывалъ теб столько уваженія безъ двухъ причинъ. Какія же они? Его досада на насъ и независимое твое имніе. Желательно бы было, что бы твой ддъ въ своемъ завщаніи не уполномочилъ тебя такою властію. Но онъ ни какъ не думалъ, чтобы любезная его внука употребила оную противъ желанія всхъ своихъ родственниковъ.
        Чего можетъ надяться Г. Сольмсъ если ты имешь предубжденное сердце? Конечно, любезная моя племянница, ты такъ говорить. Но не можетъ ли онъ чего нибудь надяться отъ согласія твоихъ родителей и насъ? совсмъ ни чего кажется мн. Подлинно ето весьма замысловато. Однако я думаю, что съ такою почтительною двицею, какою мы тебя всегда почитали. Больше бы ни чего быть не надлежало. Мы зная прежнее твое къ намъ повиновеніе, простирались дале. Теперь нтъ ни какого средства; ибо мы не хотимъ подвергнуть себя посмянію вмст съ нашимъ другомъ Г. Сольмсомъ. Вотъ все то, что я теб долженъ сказать.
        Что твое имніе для него выгодно, то это не можетъ быть странно? Не симъ ли доказываетъ онъ остроумная моя племянница, свою къ теб любовь? Надобно безъ сомннія найтить ему нчто пріятное въ теб; но онъ ни чего пріятнаго отъ тебя себ не общаетъ. Разсмотри сіе внимательне; но скажи, не принадлежитъ ли сіе имніе къ намъ некоторымъ образомъ? Не имемъ ли мы вс въ ономъ участія, и права, которое еще твоему предшествовало, если разсмотримъ качество права? откуда же оно происходитъ, если не отъ слабости добраго старика, который теб далъ его по преимуществу? Слдовательно не имемъ ли мы права избрать того, который долженъ съ тобою въ супружеств владть симъ имніемъ? и можетъ ли ты по сему желать, чтобъ мы его отдали въ руки обманщика, который всхъ насъ ненавидитъ? ты меня просишь со вниманіемъ разсмотрть то, о чемъ ко мн пишешь. Разсмотри себя племянница, и ты увидишь, что мы больше можемъ сказать въ свое защищеніе, нежели сколько ты думаешь.
        Оказываемую теб жестокость должна ты приготовлять сама себ. Отъ тебя зависитъ оную прекратить. И такъ я сіе почитаю бездлицею. Тебя не прежде отлучили и заключили въ дом, пока прозьбы и увщанія не произвели надъ тобою никакого дйствія… Замть сіе: и Г. Сольмсъ по справедливости можетъ поступать противъ твоего упорства; не оставь и сіе также безъ замчанія.
        Что касается до запрещенія твоихъ посщеній, то о семъ ты никогда много не заботилась, яко о такомъ наказаніи, которое налагаютъ для того, чтобъ сдлать нкоторой перевсъ. Если ты говорить о неудовольствіи, то оно у насъ есть общее. Толь любезное дитя! Дочь, племянница, въ которой мы поставляли свою славу! Однако сіе обстоятельство зависитъ отъ тебя такъ какъ и прочее. Но сердце твое противится, говорить то, когда ты хочешь преклонить себя къ повиновенію твоимъ родителямъ. Не прекрасно ли сіе описаніе? и къ нещастію оно весьма истинно въ такомъ дл; но я увренъ, что ты могла бы любить Г. Сольмса, еслибы хотла. Ежелибы приказано было теб его ненавидть, можетъ быть тогда бы ты его полюбила. Ибо я всегда примчалъ въ вашемъ пол удивительную романическую превратность. Длать и любить то, что для тебя не пристойно, значитъ поступать на щетъ всхъ женщинъ.
        Я совершенно согласенъ съ твоимъ братомъ, что если чтеніе и писаніе довольное имютъ вліяніе въ разумъ молодыхъ двицъ, то сіи вещи весьма сильны бываютъ для утвержденія ихъ мнній. Ты говоришь, что можно тебя обвинять въ тщеславіи и гордости. Ето самая правда, любезная племянница. Конечно гордо и тщеславно презирать честнаго человка, который знаетъ читать и писать, такъ какъ большая часть честныхъ людей; я теб о томъ говорю. Но теб надобенъ мужъ, который бы тебя могъ чему нибудь научить! Я бы всего лучше желалъ, чтобъ ты знала столько же свою должность, какъ и дарованія. Вотъ племянница, чему должно теб научаться, и слдовательно Г. Сольмсъ можетъ въ чемъ нибудь тебя наставить. Я не покажу ему твоего письма, хотя по видимому ты того желаешъ, дабы оно не возбудило въ немъ жестокости, какъ въ школьномъ учител, когда ты будешь ему принадлежать.
        Положимъ, что ты лучше его знаешь писать; чтоже! тмъ будешь для него полезне. Не истинно ли ето? никто лучше тебя не разуметъ экономію, ты будешь содержать его щоты, и сбережешь ему т издержки, которыя онъ долженъ употребить на прикащика. Я тебя увряю, что сіе весьма выгодно для фамиліи, ибо большая часть сихъ людей есть подлые обманщик, которые иногда входятъ въ довренность у другаго прежде, нежели онъ узнаетъ ихъ качества, и которые весьма часто принуждаютъ его платить имъ процнты съ собственныхъ своихъ доходовъ. Я не понимаю, для чего бы такая должность была недостойна доброй женщины? Ето лучше, нежели сидть цлыя ночи за столомъ, или перебирать карты, и быть безполезною для фамиліи, какъ обыкновенная нын мода. Я бы послалъ къ чорту всхъ женщинъ такой
        щаго ихъ племянника. Удобное и скорое прощеніе служитъ только къ ободренію оскорбляющихъ. Вотъ правило твоего отца; и если бы оно лучше было наблюдаемо, то никогда бы не увидли столько упорныхъ дочерей. Наказаніе есть мзда воздаваемая преступникамъ. Награжденія должны быть для тхъ, которые ихъ заслуживаютъ; и я не отрицаю, что не можно довольно употребить строгости противъ самопроизвольныхъ проступковъ.
        Что надлежитъ до его любви, то въ немъ довольно оной, если ты объ ней будешь судить по твоему поступку не давно оказанному. Я никакой не нахожу трудности теб о томъ сказать; и сіе его нещастіе, какъ удобно можетъ случиться, превратится со временемъ въ твое собственное.
        Въ разсужденіи его скупости, я самъ отвчаю теб, молодая двнца. Ни кому столько не прилично, какъ теб, въ томъ его поносить, теб, которой онъ по единой страсти своей предлагаетъ все, чмъ ни владетъ въ свт, т. е. со всею своею любовію къ богатству, онъ еще гораздо большею пылаетъ къ теб. Но чтобъ теб не осталось никакого извиненія съ сей стороны, мы наложимъ на него такія условія, которыя ты сама будешь сказывать, и обяжемъ его назначить должную сумму въ совершенное твое разположеніе. О семъ уже теб предложено, и я говорилъ доброй и достойной госпож Гове, въ присудствіи надменной ея дочери, дабы она о томъ тебя увдомила.
        Если должно теб отвчать на твое предубжденіе къ Г. Ловеласу; то ты соглашаешся никогда его не принимать безъ нашего согласія. Сіе явно означаетъ, что ты надешся довести насъ до своего намренія чрезъ терпніе и утомленіе наше. Онъ не перемнитъ своихъ поступковъ, пока тебя будетъ видть въ двическомъ состояніи. Но въ сіе время ты не престанешь насъ мучить, заставя насъ необходимо безпрестанно за тобою смотрть; и мы не меньше будемъ подвержены его неистовству и угрозамъ. Чтобы учинилось въ прошедшее Воскресенье, если бы твой братъ и онъ были въ церкв? Надобно также сказать, что ты не сдлала бы изъ него того, чего можешь надяться отъ Сольмса. Одинъ будетъ отъ тебя трепетать, а отъ другова ты сама, замть сіе. Тогда ты нигд не найдешь прибжища. Если же произойдетъ какое нибудь несогласіе между тобою и Г. Сольмсомъ, то мы можемъ вс вступиться. Съ другимъ же, скажутъ теб: управляйся сама, какъ хочешь, ты то довольно заслужила. Ни кто не захочетъ или не осмлится открыть рта въ твою пользу. Но должно, кажется, любезная племянница, чтобъ представленіе сихъ домашнихъ ссоръ тебя ужасало. Щастливый мсяцъ
супружества нын состоитъ только изъ двухъ недль. Ето есть мятежное состояніе, хотя бы вступали въ оное сами собою, или по совтамъ своихъ родственниковъ. Изъ трехъ насъ братьевъ, одинъ только осмлился жениться. Для чего же? потому что опытъ другаго, насъ учинилъ осторожными.
        Не презирай столько денги. Можетъ быть узнаешь цну ихъ, сего свденія въ теб еще не достаетъ, и которое, съ собственнаго твоего признанія, Г. Сольмсъ въ состояніи теб подать.
        Я обвиняю твою запальчивость. Я никакъ не прощаю такой досад, которую ты сама на себя навлекла. Еслибы причина оной была несправедлива, то я бы охотно согласился быть твоимъ ходатаемъ, но мое прежнее правило есть то, что дти должны покаряться власти своихъ родителей. Когда твой ддъ оставилъ теб хорошую часть своего наслдства, хотя и при жизни трехъ своихъ сыновъ, внука, и старшей твоей сестры; мы ни мало на то не роптали. Довольно того, что отецъ нашъ того хотлъ. Теб надлежитъ подражать сему примру. Если ты къ тому не разположена; то т, которые теб даютъ оный, большее имютъ право почитать тебя неизвиняемою. Замть сіе, племянница.
        Ты говоришь о своемъ брат весьма презрительно, и пишешь къ нему чрезмрно непочтительно, такъ какъ и къ своей сестр. Въ прочемъ братъ твой старе тебя одною третью. Ето человкъ достойный. Когда ты столько уважаешь знакомство продолжевшееся чрезъ одинъ годъ, то прошу покорно не забыть то, чмъ одолжена брату, которой первый по насъ въ фамиліи, и отъ коего зависитъ имя; какъ отъ твоего справедливаго повиновенія зависитъ самое честное разположеніе составленное для чести тхъ, отъ которыхъ ты происходишь. Я тебя спрашиваю, честь фамиліи не естьли твоя собственная? Если ты не такъ думаешь, то тмъ меньше достойна оной. Теб покажутъ сіе разположеніе съ тмъ условіемъ, чтобъ ты прочла его безъ всякихъ предразсудковъ, хотябы оно было хорошо или худо. Если любовь не разстроила твой умъ, то я увренъ, что ты оное одобришь. Но если къ нещастію пребудешь въ семъ состояніи, то Г. Сольмсъ, хотя бы былъ Ангелъ, нимало не успетъ. Чортъ бываетъ любимъ, когда женщина беретъ въ свою голову такія мысли. Я видлъ многія сему примры.
        Хотя бы Г. Сольмсъ былъ одинъ въ природ, то и тогда бы ты его не пожелала! ты бы его не пожелала Клари! Подлинно ето забавно. Въ самомъ дл сколь колки твои слова. Не удивляйся сему, потому что ты обьявила толь ршительную волю, что т, которые имютъ надъ тобою власть, должны сказать съ своей стороны: мы хотимъ, чтобъ ты имла Г. Сольмса. Я изъ сего числа. Замть сіе. Если теб прилично сказать нтъ; то мы за долгъ почитаемъ говорить такъ.
        Я боюсь, чтобъ Г. Сольмсъ не былъ честнымъ человкомъ. И такъ опасайся его много оскорблять, онъ столько же трогается сожалніемъ о теб, сколько и любовію. Онъ безпрестанно говоритъ, что увритъ тебя въ своей любви длами, потому что ему не позволено оной изьяснить на словахъ. Сія его надежда въ будущее время состоитъ въ твоемъ великодушіи. Въ самомъ дл мы думаемъ, что онъ на сіе уповать можетъ. Мы совтуемъ ему тому врить, и сіе то поддерживаетъ его терпливость, такъ что ты своему отцу и дядьямъ должна приписать его постоянство. Ты видишь, что и сіе еще должно служить доказательствомъ, которое требуетъ твоего повиновенія.
        Ты должна знать, что говоря мн, будто бы справедливость не позволяетъ принять такія условія, которыя теб предложены; такое твое разсужденіе касается до твоего отца и насъ. Въ письм твоемъ много находится другихъ мстъ, которыя не меньшаго достойны охужденія; но мы ихъ приписываемъ тому, что ты называешь горестію твоего сердца.
        Я не преставалъ любить тебя нжно, Клари; и хотя моя племянница, я тебя почитаю прелестнйшею двицею: но я теб кленусь, что ты должна повиноваться своимъ родителямъ, и угождать твоему дяд Юлію и мн. Теб довольно извстно, что мы заботимся только о твоей польз, если она согласна съ справедливостію, пользою и честію всей фамиліи. Что бы подумали о томъ, изъ насъ, которой бы не старался объ общемъ благ, и которой бы хотлъ вооружить часть противъ цлаго?
        Однако только ты можешь любить г. Сольмса! но ты не знаешъ, говорю я теб, къ чему способна. Ты утверждаешь себя въ своемъ отвращеніи; позволяешь сердцу твоему упорствовать. Я тебя увряю, что я никогда не думалъ, чтобъ оно было столько непобдимо. Здлай нкоторое надъ нимъ усиліе любезная племянница, и уничтожь его силу. Такимъ образомъ мы поступали съ своими матросами и салдатами въ морскихъ сраженіяхъ, безъ чего бы никогда не побдили. Мы вс надемся, что ты одержишь побду. Для чегожъ? Для того что такъ должно быть. Вотъ что мы думаемъ, какъ бы ты сама ни думала; и которыя же мысли должны имть преимущество по твоему мннію? Можетъ статься, что ты имешь больше ума, нежели мы; но если ты разумне, то весьма безполезно намъ жить тридцать или сорокъ лтъ больше, нежели ты.
        Сіе письмо столько же продолжительно, какъ и твое. Можетъ быть оно не столь жалко писано, и не такимъ гладкимъ слогомъ, каковъ есть моей племянницы; но я увренъ, что доказательство на моей сторон сильне, и чрезмрно ты меня обяжешь, если своимъ согласіемъ на вс наши желанія докажешь, что и ты также о томъ уврена. Если сего не сдлаешь, то не надйся найти во мн своего ходатая ниже друга, сколько бы ты дорога для меня ни была, ибо сіе мн нанесетъ досаду и въ томъ, что я называюсь твоимъ дядю.

        Антонинъ Гарловъ.

        Во Вторникъ въ два часа по полуночи.


        П. П. Ты не должна боле писать ко мн, разв только съ увреніемъ о твоемъ послушаніи. Защищеніе твое будетъ безполезно; ибо я увренъ, что доказательства мои неопровергаемы. Я знаю, что они таковы. Потому то я и писалъ день и ночь отъ Воскресенья до сего утра, выключая т часы, въ которыя бываю въ церькв, и сему подобное время. Но сіе письмо, говорю я теб, будетъ послднее отъ А. Г.

        Письмо XXXIII.


        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Во вторникъ 17 Марта.

        Столь мало сыскавъ милости въ своей фамиліи, я приняла намреніе, которое тебя удивитъ. Ничего боле, какъ только писать къ самому Г. Сольмсу. Письмо мое отослано, и я получила отвтъ. Надобно было къ нему прибавить нчто; ибо случай позволилъ мн видть другое изъ его сочиненій, коего слогъ былъ весьма худой и правописаніе низкое. Что касается до его хитрости, то въ немъ сего не недостаетъ, и ты узнаешь его по сему свойству. Я положила также въ сей свертокъ полученное отъ моего брата письмо по случаю того, которое я писала къ Г. Сольмсу. Я думала, что можно было уничтожить тщетную его надежду, и что сей способъ былъ надежнйшій. Онъ по крайней мр достоинъ былъ испытаній: но ты увидишь, что ни что не послужило. Братъ мой принялъ весьма сильныя мры.

        ГОСПОДИНУ СОЛЬМСУ.


        Въ среду 15 Марта.

        Государь мой!


        Вы удивитесь моему письму, содержаніе его покажется какъ не меньше странно. Но я оправдываю себя необходимостію моего положенія, не имя нужды въ другомъ защищеніи.
        Когда вы начинали знакомство съ фамиліею моего отца, тогда видли особу, которая къ вамъ пишетъ въ весьма щастливомъ состояніи; любимою нжнйшими и снисходительнйшими родителями, благопріятствуемою своими дядьями, почитаемою свтомъ.
        Какая перемна явленія! вамъ угодно было обратить на меня пріятные взоры. Вы отнеслись къ моимъ друзьямъ. Предложенія ваши были ими одобрены безъ моего участія, какъ бы моя склоность и щастіе должны почесться бездлицею. Т, которые имютъ право ожидать отъ меня исполненія всякой должности и справедливаго повиновенія, требовали безотвтнаго послушанія. Я не имла щастія думать одинаково съ ними, и въ сей первой разъ мысли мои были отъ ихъ различны. Я ихъ просила поступать со мною съ нкоторымъ снисхожденіемъ въ толь важномъ для моей жизни пункт, но увы! безъ всякаго успху. Тогда я нашла себя принужденною изьяснить съ природною скромностію мои мысли, и даже объявить вамъ, что любовь, моя занята другимъ предметомъ. Однако съ неменьшимъ оскорбленіемъ, какъ и удивленіемъ вижу, что вы не оставили своихъ намреній, и еще теперь не оставляете.
        Дйствіе сего столь для меня прискорбно, что я не нахожу ни какого удовольствія вамъ его описывать. Вольный вашъ доступъ ко всей моей фамиліи, довольно о семъ васъ уврилъ, довольно для чести вашего великодушія и для моей славы. Я претерпла для васъ то, чего никогда не видала, и чего никогда не почитали меня достойною; и желаютъ, чтобъ я себ нигд не нашла милости, какъ въ жестокомъ и невозможномъ условіи, дабы предпочесть всмъ прочимъ такого человка, коему сердце мое не даетъ сего преимущества.
        Въ горестномъ нещастіи, которое я должна приписать вамъ и жестокому вашему упорству, прошу васъ государь мой, возстановить душевное мое спокойствіе, коего вы меня лишили, возвратить любовь дражайшихъ моихъ друзей, которую я чрезъ васъ потеряла, и если имете вы сіе великодушіе, которое должно отличать любви достойнаго человка, заклинаю васъ оставить сватовство, которое подвергаетъ почитаемую вами особу толикимъ злощастіямъ.
        Если вы имете нкоторое ко мн уваженіе, какъ въ томъ увряютъ меня друзья мои, то не къ вамъ ли одному оно относится? можетъ ли оно быть нкоторою услугою для той, которая есть печальнымъ его предметомъ, когда производитъ толь пагубныя дйствія для ея спокойствія? И такъ познайте, что въ семъ обманываетесь; ибо можетъ ли разумный человкъ желать себ женою такую женщину, которая не даетъ ему своего сердца, женщину, которая не можетъ его почитать, и которая слдовательно будетъ только весьма худою женою? Какая бы была жестокость здлать худою женщиною ту, которая всю свою славу поставляетъ, чтобъ быть доброю.
        Если я могу полагать нкоторое различіе, то наши нравы и склонности весьма мало между собою сходны. Вы гораздо меньше щастливе будете со мною, нежели со всякою другою особою моего пола. Гоненіе мною претерпваемое, и упорство, ибо такъ называютъ, съ какимъ я тому противлюсь, довольны къ убжденію васъ, хотя бы я не имла ни какого столь твердаго доказательства, какъ не возможность принять такого мужа, коего не льзя почитать.
        И такъ, государь мой, если вы не довольно имете великодушія, чтобъ пожертвовать чмъ нибудь въ мою пользу; то позвольте для вашей любви и собственнаго вашего благополучія просить васъ, дабы вы отъ меня отреклись и обратили свою страсть къ достойному ея предмету. По чему хотите вы учинить меня бдною, не будучи сами щастливе? Вы можете сказать моей фамиліи, что не имя ни какой надежды пріобресть моего сердца, (подлинно государь мой ни чего нтъ сего достоврне). ршились боле обо мн не думать, и перемнили свои намренія. Удовлетворяя моей прозьб, вы пріобртете право на мою благодарность, которая меня обяжетъ быть во всю мою жизнь вашею всепокорнйшею.

        Кл. Гарловъ.

        КЛАРИСС ГАРЛОВЪ
        Отъ преданнйшаго ея любовника.


        Дражайшая двица!

        Письмо ваше произвело надо мною дйствіе совсмъ противное вашему чаянію. Увряя о вашемъ разположеніи, оно меня больше всего убдило о превосходномъ вашемъ качеств. Какъ бы вы ни называли мое сватовство: однако я ршился въ томъ настоять; и щастливымъ буду себя почитать, если терпніемъ, твердостію, и не поколебимымъ и не измняемымъ почтеніемъ могу побдить на конецъ вс трудности.
        Поколику ваши добрые родители, дядья и другіе пріятели общались мн, что вы не будете имть г. Ловеласа, если они могутъ ему воспрепятствовать, и какъ я думаю, что нтъ другаго совмстника на моемъ пути; то буду ожидать терпливо конца сего дла. Извини меня въ томъ любезнйшая Кларисса; но хотть, чтобъ я отрекся отъ притяжанія неоцненнаго сокровища, дабы учинить другова щастливымъ, и доставить ему средство къ моему отлученію, есть не что иное, какъ бы кто нибудь меня просилъ быть столько великодушнымъ, чтобъ отдать ему все мое богатство, потому что оно было бы нужно для его благополучія.
        Я еще прошу въ томъ у васъ извиненія, дражайшая двица; но ршился ожидать, сколько будетъ можно, хотя и сожалю, что вы должны что нибудь стерпть, какъ вы сами мн о томъ пишите. Прежде, нежели имлъ щастіе видть васъ, я не находилъ ни какой женщины, которую бы могъ любить; и пока не изчезнетъ моя надежда, пока вы не будете принадлежать какому нибудь щастливйшему человку; я долженъ быть и пребуду вашъ врный и всенижайшій почитатель.

        Рожеръ Сольмсъ.

        Г. ЖАМЕСЪ ГАРЛОВЪ, къ ДВИЦ КЛАРИСС.


        Прекрасная выдумка писать къ Г. Сольмсу, дабы принудить его отступиться отъ своихъ требованій! Изъ всхъ остроумныхъ романическихъ твоихъ мыслей, сія есть самая удивительнйшая. Но не говоря ничего о нашемъ на тебя негодованіи, какъ можешь ты приписать Г. Сольмсу т поступки, которые изторгаютъ изъ тебя толь извинительныя жалобы? Теб довольно извстно глупинькая, что твоя страсть къ Ловеласу навлекаетъ на тебя вс сіи оскорбленія; и не надлежало бы теб надяться того, хотя бы Г. Сольмсъ не сдлалъ теб чести своимъ предложеніемъ.
        Поколику ты не можешь отрицать сей истинны, то разсмотри, пріятная болтунья, (если больное твое сердце позволяетъ теб что нибудь изслдовать) сколь мнимы твои жалобы и обвиненія. По какому праву требуешь ты отъ Г. Сольмса возстановленія того, что ты называешь твоимъ прежнимъ благополучіемъ, когда оно зависитъ отъ тебя? И такъ оставь свои трогательныя выраженія, ухватливая двица; если не знаешь ихъ употребить въ пристойномъ мст. Прими себ правиломъ то, что хотя бы ты имла или нтъ Г. Сольмса, не будешь однакожъ обладать симъ подлымъ Ловеласомъ, услажденіемъ твоего сердца; если твои родители дядья и я можемъ тому препятствовать. Нтъ заблудившаяся красота, мы не отъ тебя будемъ имть такого сына, племянника и брата, если ты сама, себ изберешь супругомъ толь разпутнаго нечестивца. Не внимай своему сердцу, и не обращай къ нему свои мысли, если надется когда нибудь получить прощеніе и милость отъ твоей фамиліи, а особливо отъ того, который еще не престаетъ называться твоимъ братомъ.

        Жамесъ Гарловъ.
        П. П. Я знаю лукавыя твои письма. Если получу отвтъ на сіе, то отошлю его къ теб обратно не читая; ибо я не хочу спорить о толь ясныхъ пунктахъ. Одинъ только разъ хотлъ я испытать, дабы склонить тебя къ Г. Сольмсу, которому кажется уничтожительно о теб и думать.

        Письмо XXXIV.


        Г. ЛОВЕЛАСЪ къ Г. БЕЛЬФОРДУ.


        Съ великимъ удовольствіемъ пріемлю я отъ васъ, друзья мои, радостныя увренія о вашей врности и дружеств. Да будутъ уврены о моихъ расположеніяхъ особенные мои пріятели, и достойнйшіе нашей довренности т, которыхъ я назначилъ въ первомъ моемъ письм…
        Что касается до тебя, Бельфордъ, то я желалъ бы здсь тебя видть, сколько можно скоре. Кажется, что другіе не столь скоро будутъ мн нужны; однако сіе не препятствуетъ имъ пріхать къ Милорду М… куда я также долженъ быть, не для принятія ихъ, но дабы уврить сего стараго дядю, что нтъ никакого другаго нещастія въ деревн, которое бы требовало его посредничества.
        Я намренъ всегда имть тебя здсь съ собою не для моей безопасности; фамилія только довольствуется злословіемъ; но для моего удовольствія. Ты будешь со мною говорить о Греческихъ, Латинскихъ и Аглинскихъ писателяхъ; дабы отвратить отъ безопасности страждущій любовію духъ.
        Я хочу, чтобъ ты былъ въ своемъ старомъ плать, слуга же твой безъ ливреи, и имлъ бы вольное съ тобою обращеніе. Ты его будешь почитать отдаленнымъ родственникомъ, коему стараешся сыскать должность своею высокою довренностію; я разумю при двор. Ты меня можешь найти въ маломъ пивномъ трактир, на вывск благо оленя, въ бдной деревн отстоящей на пять миль отъ замка Гарловъ. Сей замокъ извстенъ всмъ. Ибо онъ произшелъ изъ ничтожества, подобно Версаліи, съ нкотораго времени, которое не достопамятно. Нтъ никого, который бы его не зналъ, но съ тхъ годовъ, когда увидли нкотораго Ангела между человческими дтьми.
        Хозяева мои есть бдные люди; но честные. Они почитаютъ меня знатнымъ человкомъ, который иметъ причину скрываться, и потому почтеніе ихъ безпредльно. Все ихъ семейство состоитъ въ пріятномъ и прекрасномъ твореніи семнадцати лтъ. Я его называю своею розовою пуговицею. Бабушка ея (ибо она не иметъ матери) есть добрая старуха, которая меня просила съ уничиженностію быть снисходительнымъ къ ея внук. Вотъ средство къ полученію чего нибудь отъ меня. Сколько прекрасныхъ твореній находилось въ моихъ рукахъ, коихъ бы я привелъ въ недоумніе, еслибы знали мою силу, и просили сперва о моей милости, (побждать гордыхъ) была бы моя надпись, если бы надлежало мн избрать оную.
        Сія бдная малютка есть такой простоты, которая теб наиболе нравится. Все скромно, униженно и невинно является въ ея вид и въ обхожденіи. Я люблю въ ней сіи три качества, и берегу ее для твоего увеселенія; въ мсто того самъ буду бороться съ стихіями, обходя вокругъ стнъ замка Гарловъ. Ты съ удовольствіемъ будешь видть откровенно въ ея душ все то, что женщины высокой породы стараются скрывать, дабы мене показать себя въ естественномъ вид, и слдовательно менше любезными.
        Но я тебя заклинаю почитать розовую мою пуговицу; сей единый благовонный цвтъ, которой распускался дсять лтъ при моемъ жилищ, или которой бы могъ еще разпускаться десять годовъ.
        Я не помню, чтобъ былъ когда нибудь столько скроменъ, какъ со времени моего вступленія въ сей родъ жизни.
        Мн нужно быть таковымъ. Скоро или поздо, откроется мсто моего убжнща, и безъ сомннія будутъ думать, что розовая моя пуговица туда меня привлекаетъ. Хорошее свидтельство со стороны сихъ добрыхъ людей довольно къ возстановленію моей чести. Можно врить сей старух и отцу, который есть чесный крестьянинъ полагающій все свое удовольствіе въ дочери. Повторяю теб Бельфордъ, береги мою розовую пуговицу. Наблюдай съ нею то правило, котораго я не преступалъ, не подвергнувъ себя долговременному разкаянію. Не погуби бдную двицу, не имющую никакой подпоры, кром своего простодушія и невинности, не знающую ни нападенія, ни коварства и никакихъ любовныхъ ухватокъ. Шея неподозрвающаго агнца не уклоняется отъ ножа. И такъ берегись Бельфордъ закласть моего агнца.
        Другая причина побуждаетъ меня боле о семъ тебя просить. Сіе младое сердце пронзено любовію. Оно чувствуетъ страсть, которой имя ему еще не извстно. Я видлъ въ одинъ день, какъ она своими глазами слдовала за молодымъ ученикомъ плотническаго мастерства, сыномъ одной вдовы, живущей на другой сторон улицы. Ето довольно пригожій крестьянинъ, который не боле, какъ тремя годами ея старе. Вроятно, что ребяческія игры были началомъ такого союза, такъ что они не могли сего примнить до того возраста, въ который природа отверзаетъ источникъ чувствительности: ибо я не долго примчалъ, что ихъ любовь взаимна. Вотъ мои доказательства; коль скоро увидитъ молодецъ прелестную свою любовницу, то старается стоять прямо, съ изьявленіемъ своего непремняемаго уваженія; привтствуетъ взорами красавицу, которая также слдуетъ за нимъ своими глазами, и когда заходитъ за уголъ скрывающій отъ него ея прелести, то снимаетъ свою шляпу, и еще свидтельствуетъ свою преданность. Однажды стоялъ я позади ея, не давъ ей себя примтить. Она отвтствовала ему совершеннымъ почтеніемъ и вздохами, коихъ Жанъ не могъ слышать за дальностію.
Щастливъ плутъ! Говорилъ я самъ въ себ. Я удалился, и розовая моя пуговица скоро также возвратилась; какъ сіе безмолвное зрлище для нея было удовлетворительно.
        Я испыталъ ея сердце, коего тайну она мн вврила. Жанъ Бартонъ довольно ей нравился, признавалась она мн, и говорилъ ей, что онъ бы ее любилъ боле всхъ находящихся въ деревн двицъ. Но увы! не должно о семъ думать. Почемужъ, спросилъ я ее? Она не знаетъ сама, отвчала мн воздыхая; но Жанъ есть племянникъ такой тетки, которая общала ему сто гиней по окончаніи ученія, дабы пристроить его къ мсту; отецъ ея весьма малымъ можетъ ее надлить. И хотя мать молодаго Бартона говоритъ, что не знаетъ, гд найти своему сыну пригожую и изъ лучшаго дому двицу, однако она продолжала съ вздохами, сіи слова ни къ чему не служатъ; я не хочу, чтобъ Жанъ былъ бденъ и нещастливъ для моей любви.
        Чего бы я не здлалъ Бельфордъ, (ибо надюсь, что Ангелъ мой меня исправитъ, если не примиримая глупость ея родственниковъ не погубитъ насъ обоихъ;) чего бы не здлалъ, говорю я, дабы имть столь кроткое и невинное сердце, каково есть Жана Бартона, и моей розовой пуговицы?
        Я знаю, что мое сердце есть самое бдное, которое только питается злостію; и думаю что оно таково отъ природы. Правда иногда ощущаю въ немъ хорошія движенія, но они тотчасъ изчезаютъ. Склонность къ проискамъ, злобныя вымыслы, слава побды, удовольствіе видть свои желанія споспшествуемыя щастіемъ; вотъ чемъ оно наслаждается, и что служитъ къ его развращенію. Я бы былъ бездльникомъ, еслибы родился для сохи.
        Однако за удовольствіе почитаю помышлять, что исправленіе мое не невозможно. Но тогда другъ мой надобно будетъ имть лучшую компанію: ибо извстно, что взаимное наше обращеніе служитъ только къ укрпленію нашихъ пороковъ. Не безпокойся дружочикъ, ты и твои товарищи выберите себ другова начальника, и я думаю, что ты для нихъ можешь быть къ тому способнымъ. Поелику я за правило себ поставляю, по учиненіи безчестнаго поступка здлать нкоторое добро для заглажденія своего преступленія, что однакожъ весьма мало исполнялъ; то намренъ прежде, нежели оставлю сей округъ (я хочу оставить его съ успхомъ, иначе послдуя другому правилу, учиню въ двое больше зла посредствомъ мщенія), присодинить ко сту гиней Жана, другіе сто, дабы содлать благополучными два невинныя сердца. И такъ я теб повторяю сто разъ, почитай мою розовую пуговицу. Мн помшали. Однако я изготовлю другое письмо сего же дня, которое будетъ вмст съ первымъ отправлено.

        Письмо XXXV.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ къ Г. БЕЛФОРДУ


        Помощію врнаго моего лазутчика я столько же увренъ о поступкахъ мною обожаемой, сколько и о поведеніи всей фамиліи. Весьма для меня пріятно имть сего плута благопріятствуемаго дядьми и племяннкомъ, и проникающаго во вс ихъ тайны, хотя впрочемъ онъ слдуетъ по моему направленію. Я ему приказалъ, подъ опасеніемъ лишенія моего недльнаго ему жалованія, и общаннаго покровительства, поступать съ такою осторожностію, чтобъ ни моя дражайшая, ниже кто нибудь изъ фамиліи не могъ на него подозрвать. Я ему говорилъ, что онъ можетъ смотрть за нею, когда она выходитъ, удаливъ однакожъ прочихъ служителей отъ той дороги, по которой она ходитъ, и что онъ долженъ самъ убгать ея взоровъ. Онъ сказалъ брату, что сіе прекрасное твореніе старалось его принудить подаркомъ (котораго она никогда ему не давала), отнести къ двиц Гове письмо (котораго со всмъ не было), со вложеніемъ другаго; (которое можетъ быть было ко мн) но что онъ не согласился исполнить такую должность, и просилъ ее, чтобъ она никогда не почитала его измнникомъ. Сія ложная повренность пріобрла ему шилингъ, и многія похвалы. Посл того приказано всмъ
служителямъ усугубить свое бдніе, дабы моя богиня не нашла какое нибудь средство къ пересылк своихъ писемъ. Вскор потомъ послали моего попечителя сказать ей при проход, что онъ чувствительно сожалетъ и разкаевается о своемъ отказ, въ наджде, что она ему вручитъ свои письма. Онъ долженъ обьявить, что она ему ихъ не поврила.
        Не видишь ли къ какимъ добрымъ концамъ можетъ довесть сія хитрость, вопервыхъ онъ обезпечиваетъ мою красавицу, такъ что она сама того не знаетъ, въ свобод прогуливаться въ саду, ибо вс ея родственники уврены, что съ того времени, какъ у ней отняли служанку, не осталось ей никакого средства къ пересылк своихъ писемъ. И такъ сношеніе ея съ двицею Гове какъ и со мною, совершенно скрытно.
        Вовторыхъ онъ можетъ быть доставитъ мн средство къ тайному съ ней свиданію, о которомъ я безпрестанно помышляю, какимъ бы образомъ она меня ни приняла. Я узналъ отъ своего лазутчика, которой можетъ по своей вол удалять всхъ прочихъ служителей, что она ежедневно поутру и въ вечеру ходитъ въ одинъ птичникъ, отстоящій не близко отъ замка, подъ тмъ предлогомъ, чтобъ тамъ накормить нсколько птицъ, оставленныхъ ей ддомъ. Я весьма помню о примченныхъ мною тамъ ея движеніяхъ, и какъ она сама мн признавалась въ одномъ своемъ письм, что иметъ никому неизвстную съ девицею Гове переписку; то не иначе думаю, какъ чрезъ сей способъ.
        Можетъ быть я чрезъ свое свиданіе получу ея согласіе на другія милости такого же рода. Если сіе мсто ей не нравится, то я въ состояніи переселяться въ овощной Голландской садъ, простирающійся вдоль по стен. Лазутчикъ мой, добрый Іосифъ Леманъ доставилъ мн два ключа, изъ коихъ одинъ для нкоторыхъ причинъ я ему отдалъ, которой отпираетъ дверь сада со стороны старой аллеи; куда по народному преданію собираются духи, ибо тутъ за дватцать лтъ повсился одинъ человкъ. Правда дверь сія заколочена засовомъ со стороны сада, но помощію Іосифа препятствія сіи отнимутся.
        Надлежало ему клясться своею честію, что не будетъ съ моей стороны никакого нещастія его господамъ. Онъ меня увряетъ, что ихъ любитъ, но почитая меня за честнаго человка, коего союзъ можетъ быть весьма выгоденъ для фамиліи, какъ всякой бы въ томъ признался, говоритъ онъ, еслибы предразсудки были уничтожены, не находитъ никакого препятствія служить мн, безъ чего бы не согласился онъ для всего свта играть такую ролю. Нтъ никакого обманьщика, который бы не находилъ средства оправдать себя какимъ нибудь оброзомъ предъ собственнымъ своимъ судилищемъ, и я согласенъ, что если есть какая нибудь похвала для честности, то сія есть наибольшая, когда видимъ, что самые беззаконнйшіе оной ищутъ въ то время, когда они предаются тмъ поступкамъ, кои ихъ должны показывать таковыми предъ свтомъ и собственными ихъ глазами.
        Но что должно подумать о той глупой фамиліи, которая на меня налагаетъ необходимость прибгать къ столь многимъ проискамъ? Любовь моя и мщеніе берутъ верьхъ по перемнно. Если первая изъ сихъ страстей не будетъ имть желаемаго успха, то я буду утшаться жертвою другой. Они ее возчувствуютъ, клянусь всмъ тмъ, что ни есть священнаго; хотя бы надлежало отрещись отъ своего отечества на вс прочіе дни своей жизни.
        Я повергнусь къ ногамъ моего божества; познаю тогда, какое произведу впечатленіе надъ ея мыслями. Еслибы не былъ воспящаемъ сею надеждою, то бы покусился ее увезть. Толь славное похищеніе достойно самаго Юпитера.
        Но я хочу во всхъ моихъ движеніяхъ имть основаніемъ кротость. Почтеніе мое будетъ простираться даже до обожанія. Единая рука ея будетъ чувствовать весь жаръ моего сердца, прикосновеніемъ трепещущихъ моихъ губъ; ибо я увренъ, что они будутъ трепетать, если не стану притворствовать. Вздохи мои будутъ столькоже спокойны, какъ и т, кои я слышалъ отъ нжной моей розовой пуговицы.Я изторгну ея повренность своею унизительностію. Не возпользуюсь у единеніемъ мста. Все мое стараніе будетъ клониться къ тому, чтобъ разсять ея страхъ и уврить ее, что она можетъ впредь полагаться на мою нжность и честь. Жалобы мои будутъ легки, и не окажу ни малйшей угрозы противъ тхъ, которые не престаютъ меня оною страшить. Но ты можешь не безъ причины воображать себ Бельфордъ, что я подражая Дриденову льву, стараюсь сперва пріобрсть себ добычу, а потомъ изтощать все свое мщеніе на недостойныхъ охотниковъ, дерзающихъ на меня нападать.

        Письмо XXXVI.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Въ субботу въ вечеру 18 Марта.

        Я едва не умерла отъ страха, и теперь еще не въ силахъ. Вотъ отъ чего. Я вышла въ садъ подъ обыкновеннымъ моимъ предлогомъ, надясь найти что нибудь отъ тебя въ условленномъ мст. Не примтивъ тутъ ни чего, пошла съ досады съ того двора, въ которомъ лежали дрова, какъ услышала вдругъ нчто шевелившееся позади чурбановъ. Суди о моемъ удивленіи; но бы еще боле усугубилось при вид человка, который тотчасъ мн показался. Увы! сказала я себ, вотъ плодъ не позволенной переписки.
        Лишъ только я его примтила, то онъ заклиналъ меня ничего не страшиться; и приближившись весьма скоро, разкрылъ свой плащь, которой мн показалъ Г. Ловеласа. Нельзя было мн кричать, хотя я и увидла, что ето былъ мущина, и притомъ извстный; голосъ мой изчезъ; и еслибы я не ухватилась за перекладину, поддерживающую старую кровлю, то бы упала безъ чувствъ.
        До сего времени, какъ теб извстно, любезная пріятельница, содержала я его въ справедливомъ отъ себя удаленіи. Но собравшись съ своими силами, суди, какое должно быть первое мое движеніе, когда я представила себ его нравъ, по свидтельству всей фамиліи, его предпріимчивый духъ, и когда увидла себя одну съ нимъ весьма близко отъ проселочной дороги и столь отдаленно ото замка.
        Однако почтительность его вскор уничтожила сей страхъ; но въ мсто того поражена была другимъ, дабы не быть примченною съ нимъ, и чтобъ братъ мой не узналъ о толь странномъ произшествіи. Слдствія самыя естественнйшія представлялись моему воображенію; большее ограниченіе моей свободы, совершенное пресченіе нашей переписки, и довольно вроятный предлогъ къ насильственнымъ принужденіямъ. Съ обихъ сторонъ ничто не могло оправдать Г. Ловеласа въ столь отважномъ предпріятіи.
        Итакъ коль скоро я могла говорить, то представила ему съ великимъ жаромъ, сколь много была оскорблена; выговаривала ему, что не долженъ онъ подвергать меня гнву всхъ моихъ друзей для единаго только удовлетворенія наглаго своего нрава: и приказала тотъ часъ удалиться. Я сама также спшила уйти, какъ онъ палъ предо мною на колни, прося меня провесть съ нимъ хотя единую минуту. онъ признавался мн, что для того отважился на сей дерзновенный поступокъ, дабы избжать другаго гораздо важнйшаго; словомъ, что не могъ сносить доле безпрестанныя отъ моей фамиліи оскорбленія. и толь досадное мнніе, что весьма малыя оказалъ опыты своего ко мн почтенія; что плодъ его терпнія могъ бы только лишить его меня на всегда, и усугубить ругательства тхъ, которые бы торжествовали о его потер.
        Теб извстно, любезная пріятельница, сколько колны его гибки, и сколь языкъ его легокъ. Ты мн говорила, что онъ часто оскорбляетъ въ маловажныхъ вещахъ, дабы посл искусно оправдаться. Въ самомъ дл движеніе его, чтобъ меня удержать, и сей проступъ его защищенія, гораздо были поспшне, нежели сколько я могу представить.
        Онъ продолжалъ съ такимъ же жаромъ: изобразилъ свой страхъ, дабы столь кроткій и столь снисходительный ко всмъ, выключая его, мой нравъ, и сіи правила повиновенія, которыя принуждаютъ меня воздавать другимъ должное, не требуя того, чмъ они мн обязаны, не были орудіями употребляемыми въ пользу того, который возбужденъ для того, чтобъ отмстить мн за оказанную мн отъ дда отличность, а ему за то, что даровалъ жизнь такой особ, которая бы безъ сомннія изторгнула собственный его духъ, и которая теперь старается лишить его надежды, дражайшей самой его жизни.
        Я ему отвчала, что употребляемая со мною строгость не произведетъ того дйствія, котораго желаютъ; что не упоминая о чистосердечномъ моемъ желаніи не вступать никогда въ супружество, я его увряю особенно, что если мои родственники уволятъ меня отъ союза съ тмъ человкомъ, къ которому чувствую отвращеніе, то не для того, чтобъ принять другова, который имъ не нравится…
        Здсь онъ прервалъ мою рчь, прося извиненія въ своей дерзновенности, но дабы сказать, что онъ не могъ стерпть своего отчаянія, когда посл толикихъ доказательствъ почтительной его страсти услышалъ отъ меня…
        Я имю также право, государь мой, сказала я ему, прервать васъ съ своей стороны. Для чего вы не представляете еще съ большею очевидностію важность того обязательства, которое налагаетъ на меня сія толь выхваляемая страсть? Для чего вы не обьявляете мн откровенно, что упорство, коего я не желала, и которое меня приводитъ въ не согласіе со всею фамиліею, есть заслуга, уличающая меня въ неблагодарности, когда я оному ни мало не соотвтствую какъ вы того повидимому требуете.
        Я должна простить, говорилъ онъ, если онъ стараясь оказать заслугу свою чрезъ сравненіе, потому что увренъ, что нтъ никого въ свт достойнаго меня, могъ надяться большаго участія въ моей милости, нежели сколько получилъ, когда увидлъ своими соперниками Симмовъ и Віерлеевъ, а потомъ сего презрительнаго Сольмса. Упорство же свое почитаетъ онъ не свободнымъ дйствіемъ; и я должна признаться, что хотя бы онъ не имлъ ни когда ко мн любви, то предложенія Сольмса учинили бы мн такія же препятствія со стороны моей фамиліи; по чему онъ осмливается сказать мн, что я своимъ къ нему благоволеніемъ, не только не умножу ихъ, но еще подамъ способнйшее средство къ отвращенію оныхъ.
        Родственники мои привели дла къ такое положеніе, что не можно мн ихъ обязать, не принеся себя на жертву Сольмсу. Впрочемъ они полагаютъ справедливое между Сольмсомъ и имъ различіе. Однимъ уповаютъ разполагать по собственному своему произволенію; другой же въ состояніи меня защитить отъ всхъ оскорбленій и почитаетъ законною надеждою пріобрсть себ званіе, которое гораздо выше глупыхъ видовъ моего брата.
        Какимъ образомъ сей человкъ, любезная моя пріятельница, столь подробно знаетъ о всхъ домашнихъ нашихъ бдствіяхъ? Но я боле удивляюсь, что онъ могъ знать то мсто, въ которомъ меня нашелъ, и сыскать способъ къ сему свиданію.
        Въ смятеніи моемъ казались мн минуты весьма продолжительны, потому наипаче, что ночь приближалась. Однако нельзя было отъ него избавиться, не выслушавъ боле.
        Какъ онъ надется быть нкогда щастливйшимъ человкомъ, то уврялъ меня, что толикое иметъ попеченіе о моей чести, что не побуждая меня къ предпріятію такихъ поступковъ, которыми бы я могла заслужить нареканіе, самъ не меньше, какъ и я ихъ порицаетъ, сколько бы для него они выгодны ни были. Но поколику мн не позволяютъ избрать незамужнее состояніе; то далъ мн знать, многоли я имю способовъ къ избганію насильствія, коему желаютъ подвергнуть мои склонности? Не имю ли я отца ревнующаго о своей власти, и дядей, имющихъ съ нимъ одинаковыя мысли? День прізда Г. Мордена еще далекъ. Дядя мой и тетка Гервей весьма малую имютъ силу въ фамиліи; братъ же и сестра не престаютъ раздражать. Безпрестанныя предложенія Сольмса служатъ другимъ побужденіемъ, и мать двицы Гове склоняется боле на ихъ сторону, нежели на мою, дабы симъ подать примръ своей дочери.
        Потомъ спросилъ меня, соглашусь ли я принять по крайней мр одно письмо отъ его тетки Лаврансъ; ибо другая его тетка Садлиръ, продолжалъ онъ, лишившись съ нкоторыхъ дней единородной своей дочери, мало мшается въ свтскія дла. Об они стараются о его брак, и желаютъ боле соединить его со мною, нежели съ другою какою нибудь женщиною.
        Подлинно дражайшая моя пріятельница, весьма много находится справедливаго въ его словахъ; я могу сдлать сіе примчаніе, не упоминая о трепетаніи сердца; однако я ему отвчала, что не смотря на особенное свое уваженіе къ двумъ его теткамъ, не буду принимать писемъ, которые бы клонились къ тому намренію, коему я никакъ пособствовать не намрена; что въ печальномъ моемъ положеніи должность меня обязываетъ всего надяться, всю сносить и на все отваживаться; что отецъ мой видя меня непоколебимую, и ршившуюся лучше умреть, нежели вытти за мужъ за г. Сольмса, можетъ быть оставитъ свои требованія.
        Онъ прервалъ мою рчь, дабы представить невроятность сей перемны посл различныхъ поступокъ моей фамиліи, кои онъ предо мною изчислилъ, какъ то предосторожность ихъ въ обязаніи госпожи Гове, дабы она приняла участіе въ ихъ пользахъ, яко такая особа, которая бы мн могла дать убжище, если бы я была доведена до отчаянія, безпрестанное наущеніе моего брата, чрезъ которое онъ старается внушить моему отцу, что по возвращеніи г. Мордена, отъ котораго я могу требовать исполненіе завщанія, весьма будетъ поздо удержать меня въ зависимости; принятое ихъ намреніе, дабы меня заключить, отнять мою служанку, и дать другую отъ моей сестры; хитрость, съ какою они принудили мою мать отрещись отъ собственнаго своего мннія, чтобъ сообразоваться со всми ихъ видами; столько доказательствъ, сказалъ онъ мн, что ни что не въ состояніи перемнить ихъ ршимости, есть столько же причинъ смертельнаго его безпокойствія. Онъ меня спросилъ, видла ли я когда нибудь, чтобъ отецъ мой оставилъ какое нибудь намреніе, а особливо когда оно относилось до его власти и правъ. Знакомство его говорилъ онъ, продолжавшееся нсколько времени съ
моею фамиліею, показало ему очевидно многіе знаки самопроизвольнаго владычества, какое рдко можно найти въ самыхъ государяхъ, и коего мать моя, наилучшая изъ всхъ женщинъ видла на себ печальный опытъ.
        Онъ коснулся другихъ разсужденій такого же свойства; но я ему обьявила, что сіе меня оскорбляетъ, и никогда бы не позволила ему обращать ихъ на моего отца. Я продолжала, что несправедливая жестокость не могла меня разршить отъ того, чмъ я обязана родительской власти.
        Я не должна думать, отвчалъ онъ мн, чтобъ онъ почиталъ себ за удовольствіе напоминать мн о семъ потому, что судя по получаемымъ имъ огорченіямъ отъ моей фамиліи, хотя онъ довольное иметъ право не меньше ее беречь, однако знаетъ, что малйшая отважность такого рода можетъ мн сдлать неудовольствіе. Въ прочемъ принужденъ признаться, что имя въ молодости весьма пылкія страсти, и стараясь всегда открывать свободно свои мысли, съ немалымъ трудомъ подвергаетъ себя насилію, которое признаетъ праведнымъ. Но уваженіе его ко мн повелваетъ ему ограничить свои примчанія явною и неоспоримою истинною, и я не могу оскорбиться, если онъ покажетъ естественное слдствіе изъ сказаннаго имъ; т. е. что когда отецъ мой съ толикою горделивостію оказываетъ свои права надъ женою, ни въ чемъ ему не прекословившею, то нтъ никакой надежды, чтобъ онъ могъ для дочери ослабить власть, о которой еще боле ревнуетъ, и которую подкрпляютъ пользы фамиліи, сильное отвращеніе, хотя и несправедливое, и ожесточеніе моего брата и сестры, а особливо иногда отлученіе мое лишило меня средства стараться о своемъ дл, и показать цну
справедливости и истинны къ моему защищенію.
        Увы! любезный другъ, сколь истинны сіи примчанія, и послдствіе. Въ прочемъ онъ его вывелъ съ большимъ равнодушіемъ къ моей фамиліи нежели сколько я надялась отъ столь поносимаго человка, коему все приписываютъ неукротимыя страсти.
        Не будешь ли ты мн твердить о трепетаніи сердца, и разлившейся на моемъ лиц краск, если таковыя примры обузданности его нрава, заставляютъ меня думать, что предполагая нкоторую возможность примиренія его съ моею фамиліею, нельзя отчаеваться, чтобъ онъ не могъ быть обращенъ къ добродтели кротостію и разумомъ.
        Онъ мн представилъ, что насиліе оказываемое моей свобод всмъ извстно, что братъ мой и сестра говорятъ обо мн, какъ о избалованномъ ребенк, который теперь находится въ бунтующемъ состояніи, что вс т однакожъ, которые меня знаютъ, безъ всякаго сомннія оправдываютъ мое отвращеніе къ такому человку, который кажется боле приличенъ моей сестр, нежели мн; что сколь онъ ни нещастливъ тмъ, что не могъ большаго произвесть впечатлнія надъ моимъ сердцемъ, вс меня ему вручаютъ, что самые его враги не находя никакого предлога къ препятствію въ его пород, богатств и надежд, полагаютъ противъ него одно выраженіе, которое онъ при помощи божіей и моего примра, общается отвратить на всегда, поколику начинаетъ чистосердечно познавать свои заблужденія и угнтеніе ихъ, хотя они не столько страшны, какъ изображены злобою и завиствію; но что онъ сей пунктъ тмъ скоре оставляетъ, что лучше должно говорить длами, нежели общаніями. Потомъ пріемля сей случай за способный къ изьявленію мн учтивости, онъ говорилъ, что любя всегда добродтель, хотя и нестрого наблюдалъ ея уставы, почитаетъ качества моей души неразрывною своею
цпью, и посправедливости можетъ сказать, что прежде, нежели узналъ меня, онъ ничего не находилъ, что бы могло уничтожить въ немъ нещастливый относительно супружества предразсудокъ, который до того времени длалъ его нечувствительнымъ къ желаніямъ и прозьбамъ всхъ его родствениковъ.
        Ты видишь, любезный другъ, что онъ откровенно говоритъ о себ такъ, какъ и его враги. Я согласна, что такая откровенность въ толь мало выгодномъ для его чести пункт, длаетъ вроятными прочія его увренія. Кажется мн, что я не легко бы обманулась лицемрствомъ, а особливо въ такомъ человк, который по-читается за весьма вольнаго, если онъ самъ о себ столь странно изьясняется въ такомъ возраст, въ которомъ сія убдительность весьма рдка. Привычка, думаю я, не столь удобно искореняется. Мы всегда примчали, что онъ свободно сообщалъ свои мысли, и поступокъ съ нимъ моей фамиліи довольно доказываетъ, что не можетъ служить рабски изъ единого корыстолюбія. Сколь жалко, что въ семъ нрав, изьявляющемъ столь похвальныя качества, добрыя склонности помрачены, и какъ бы потушены порокомъ. Намъ говоритъ, что онъ иметъ лучшій умъ, нежели сердце. Но думаешь ли ты въ самомъ дл, чтобъ онъ могъ имть весьма худое сердце? Вся его фамилія не укоризненна, выключая только его. О госпожахъ говорятъ съ удивленіемъ. Но я опасаюсь подвергнуть себя упреку, котораго желаю избгнуть. Однако весьма бы далеко простирали осужденіе, если
бы упрекали женщину въ воздаваемой ею честному человку справедливости и въ выгодномъ ея объ немъ мнніи, когда ей безпрепятственно позволяютъ воздавать такую же справедливость всякому другому человку.
        Онъ вторично началъ меня просить о получаніи письма отъ тетки его Лаврансъ, и чтобъ я не отвергла ихъ покровительство. Онъ утверждалъ, что знатные люди, такъ какъ и добродтельные весьма осторожны, что и не удивительно: ибо знатность сохраняемая достойнымъ образомъ есть добродтель, и взаимно добродтель есть истинная знатность, что побужденія ихъ къ наблюденію благопристойной осторожности, суть одни и т же, что оба сіи качества, одинаковое имютъ начало; безъ чего бы тетка его ршилась ко мн написать; но что она желаетъ знать, хорошо ли будутъ приняты ея предложенія, тмъ боле, что по видимому они не всею моею фамиліею были бы одобрены, и что во всякомъ другомъ случа, кром сего неправеднаго гоненія, она бы опасалась представлять мн ихъ.
        Я ему отвтствовала, что признательность моя за сіе предложеніе не препяствуетъ мн видть, къ чему можетъ меня довесть сей поступокъ. Я опасалась чтобъ не показать вида тщеславія, еслибы ему сказала, что прозьбы его въ семъ случа заключаютъ въ себ нкоторое лукавство, и желаніе принудить меня къ такимъ мрамъ, отъ которыхъ не легко можно избавиться. Но я ему говорила, мало можетъ меня тронуть, что въ мысляхъ моихъ единая добродтель величественна, что изящный нравъ госпожъ его фамиліи больше меня поражаетъ, нежели качество сестръ Милорда М… И дочерей Пера; что хотя бы мои родственники и одобрили его сватовство, то никакъ бы я не согласилась принимать его попеченій, если бы онъ только сталъ представлять важность достоинства своихъ тетокъ; потому что тже самыя причины, которыя заставляютъ меня удивляться имъ, служили бы тогда возраженіями противъ него. Я его увряла; что съ не малымъ огорченіемъ вступила съ нимъ въ письменное сообщеніе; а особливо съ того времени, какъ таковая переписка мн была воспрещена; что единый полезный плодъ, который я думала получить отъ непредвидннаго и нежеланнаго свиданія, есть
тотъ, дабы ему обьявить, что я принуждена впредь пресчь всякое сношеніе, надюсь, что онъ не будетъ посл сего прибгать къ угрозамъ противъ моей фамиліи, дабы привесть меня въ необходимость ему отвтствовать.
        Свтлость дня еще дозволяла мн примтить, что онъ посл сего изьясненія принялъ на себя весьма важной видъ. Онъ столько уважаетъ свободный выборъ, говорилъ мн, и оставляя средства насильствія одному Сольмсу, толикое иметъ презрніе къ сему способу, что самъ бы себя возненавидлъ, еслибы могъ помыслить когда нибудь, чтобъ обязать меня страхомъ. Однако надобно разобрать два случая. Во первыхъ безпрестанныя оскорбленія, содержимые при немъ лазутчики, изъ коихъ онъ одного открылъ, поношенія, простираемыя даже до его фамиліи, и т, которыя на меня возвергаютъ по единому отношенію къ нему; безъ чего бы онъ признался, что не прилично ему подвергать себя имъ для меня безъ моего позволенія; вс сіи причины служатъ ему необходимымъ закономъ къ изъявленію справедливаго его гнва. Должно ли честному человку, спросилъ онъ меня, сносить столько обидъ, если бы онъ не былъ удерживаемъ такимъ побужденіемъ, каково есть то, чтобъ мн угождать. Во вторыхъ онъ меня просилъ разсмотрть, дозволяетъ ли мое положеніе длать нкоторое отлагательство въ принятіи средствъ, которыя онъ предлагаетъ мн въ послдней крайности. Въ прочемъ
предложеніе его тетки ни къ чему меня необязываетъ. Я могу принять сіе покровительство, не навлекая на себя необходимость принадлежать ему, если найду какую нибудь причину къ охужденію его поведенія.
        Я ему отвчала, что ето означалобы обманъ, и что я не могу предаться въ покровительство его друзей, не заставя думать, что имю другіе виды.
        Думаетели вы, прервалъ онъ, чтобъ публика иначе толковала насильствіе содержащее васъ въ невол? Вы должны разсудить сударыня, что не имете больше свободы въ выбор, и что вы находитесь во власти тхъ, которые намрены васъ принудить къ исполненію своей воли. Предложеніе мое вамъ есть то, чтобъ принять услуги отъ моей тетки, и не прежде оными пользоваться, какъ употребивъ все къ избжанію необходимости оныхъ. Позвольте мн сказать также, что если вы съ сей минуты пресчете переписку, на которой вся моя надежда основывалась, если не ршились загладить худшее изъ всхъ золъ, то весьма очевидно, что вы погибнете отъ того. Худшее! я разумю для меня одного; ибо оно не можетъ быть таковымъ для васъ. Тогда какъ могу только стерпть сіе предположеніе? И такъ справедливо, что вы будете принадлежать Сольмсу! Но клянусь всемъ священнымъ что ни онъ, ни вашъ братъ, ни ваши дядья не возпользуются своею побдою. Сколь для меня постыдно таковое ихъ торжество!
        Сильная его запальчивость меня устрашила. Я оказала справедливое свое огорченіе; но онъ бросясь еще къ моимъ ногамъ говорилъ; не разлучайтесь со мною для Бога, не оставте меня въ томъ отчаяніи, въ которомъ я нахожусь! Не разкаяніе мое о данной клятв повергаетъ меня къ вашимъ ногамъ; я ее повторяю еще въ семъ ужасномъ предположеніи. Но не почтите сіе угрозою, дабы склонить васъ страхомъ на мою сторону. Если сердце ваше, продолжалъ онъ вставши, повелваетъ вамъ слдовать родительской вол, или лучше сказать братней, и предпочесть Сольмса, то я конечно отомщу тмъ, которые оскорбляютъ меня, и родственниковъ моихъ; но потомъ изторгну свое сердце собственными руками, дабы его наказать за его преданность къ такой женщин, которая способна къ сей предпочтительности.
        Я ему сказала, что сіи слова меня озлобляютъ, но что онъ можетъ себя уврить, что я никогда не буду женою г. Сольмса, не заключая однакожъ изъ того что нибудь въ свою пользу, потому что я тоже самое обьявила своей фамиліи предполагая, что нтъ другаго занимающаго мое сердце.
        По крайней мр согласилась бы я длать ему честь свою перепискою. Надясь показать больше успховъ въ моемъ почтеніи, онъ никакъ не можетъ снести лишенія единой милости имъ полученной.
        Я ему говорила, что если злоба его противъ моей фамиліи не утишилась, то я не отрекаюсь, по крайней мр на нкоторое время, и даже до окончанія настоящихъ моихъ злощастій продолжать переписку, въ которой сердце мое непрестанно меня упрекаетъ, какъ онъ отъ собственнаго своего чувствуетъ упреки, (съ нетерпливостію перехватилъ) за то, что сноситъ все то, что надобно терпть когда разсуждаетъ, что сія необходимость наложена на него не мною, для которой самыя жесточайшія мученія были бы ему пріятны, но чрезъ онъ не окончилъ сей рчи.
        Я ему откровенно обьявила, что онъ сіе долженъ приписать самому себ, коего не порядочные нравы укрпляютъ сторону его противниковъ. Но весьма не справедливо, сказала я ему, говорить съ выгодою о такомъ человк который самъ ни мало не уважаетъ своей чести.
        Онъ старался оправдать себя, но я ему отвчала, что хочу судить о немъ по собственному его правилу, т. е. по его дламъ, безъ коихъ мало можно полагаться на слова.
        Если бы враги его, перехватилъ онъ, не были столь сильны и ршительны, или если бы они не оказали своихъ намреній жестокими насиліями, то охотно бы онъ согласился повергнуть себя шестимсячному или годовому испытанію. Но онъ увренъ, что вс ихъ виды ограничивались бы продолженіемъ одного мсяца, и мн боле всхъ извстно, должно ли надяться нкоторой перемны со стороны моего отца.
        Я ему говорила, что прежде, нежели буду искать другаго покровительства, желаю испытать вс средства, которыя мн могутъ внушить мое почтеніе и довренность, коей еще меня не лишили нкоторыя особы фамиліи, и если ни въ чемъ не буду имть успха, то отдать имъ землю, которая толикую возбудила противъ меня зависть, почитаю надежнымъ способомъ.
        Онъ ни мало не противится такому опыту, сказалъ онъ мн. Не предлагаетъ мн другаго покровительства, пока необходимость принудитъ меня онаго искать. Но дражайшая Кларисса, говорилъ онъ мн, ухватя мою руку; и прикладывая ее съ великимъ трепетаніемъ къ своимъ губамъ, если уступка сей земли можетъ окончить ваши мученія; то отдайте оную немедлнно, и будьте моею. Я одобрю всею моею душею сей вашъ поступокъ. Таковое увреніе, любезная пріятельница, не безъ великодушія. Но когда нужны только льстительныя слова, то чего не предпринимаютъ мущины, дабы получить повренность женщины.
        Съ великимъ трудомъ я возвратилась отъ него на дорогу лежащую къ замку, и при наступленіи ночи страхъ мой усугублялся. Я не могу сказать, чтобъ онъ происходилъ отъ его поступка. Напротивъ того онъ мн подалъ наилучшее противъ прежняго о себ мннія, отъ котораго ни мало не уклонялся въ продолженіи сего переговора. Если онъ горячился сильно при единомъ предположеніи, что Сольмсъ можетъ быть предпочтенъ; то сей жаръ извинителенъ въ такомъ человк, который почитаетъ себя весьма влюбленнымъ, хоть онъ весьма малое можетъ произвесть надо мною впечатлніе.
        Отходя онъ просилъ моего благоволенія съ сильнйшими убжденіями, но съ такимъ подобострастіемъ, какъ и горячностію, не говоря о другихъ милостяхъ, хотя и изьявилъ мн нкоторымъ образомъ свое желаніе къ другому свиданію, о которомъ я ему запретила навсегда думать въ томъ же мст. Я признаюсь теб, любезный другъ, теб которой малйшая моя сокровенность должна казаться преступленіемъ, что доказательства его, почерпнутыя изъ настоящихъ моихъ злощастій относительно къ будущему времени, начинаютъ меня ужасать, дабы не быть принужденною принадлежать которому нибудь изъ сихъ двухъ мущинъ, и если сіе избраніе необходимо, то я думаю, что ты меня не будешь порицать, если я теб открою, которой изъ двухъ долженъ быть предпочтенъ; ты мн сама говорила о томъ, который недостоинъ сего преимущества. Но истинная моя предпочтительность есть къ двическому состоянію; и я еще не совершенно потеряла надежду къ полученію свободы на сей щастливый выборъ.
        Я пришла въ свой покой, не будучи ни чмъ примчена. Однако страхъ о семъ понятіи, ввергнулъ меня въ толикое смятеніе, что я гораздо боле чувствовала онаго при начатіи сего письма, нежели сколько должно было, изключая ту первую минуту, въ которую онъ меня увидлъ; ибо тогда силы мои едва не ослабли; и чрезмрно щастливо, что въ такомъ мст, въ которомъ онъ меня нашелъ, въ толь поразительномъ ужас, и будучи одна съ нимъ не поверглась безъ чувствъ на землю.
        Я недолжна также позабыть, что когда ему выговорила за его поступокъ въ церкв, онъ мн признавался, что несправедливо описали мн сіе произшествіе, что онъ не думалъ тамъ меня видть, но надялся имть случай поговорить съ учтивостію съ моимъ отцемъ, и получить позволеніе проводить его до замка, что докторъ Левинъ не совтовалъ ему въ такомъ случа подходить ни къ кому изъ фамиліи, показавъ ему всеобщее смятеніе произведенное его присудствіемъ. Не то было его намреніе, уврялъ онъ меня, чтобъ показать свою гордость и надменность, и если кто его въ томъ обвиняетъ, то не по какой другой причин, какъ по единому дйствію сей безпокойной воли, которую онъ противъ своего огорченія находитъ непобдимою, и когда онъ привтствовалъ мою мать, то такуюже учтивость желалъ оказать всмъ находившимся на лавк особамъ, какъ и той, которую онъ съ чистосердечіемъ почитаетъ.
        Если можно въ семъ на него полагаться; и въ самомъ дл едва могу себя уврить, чтобъ онъ стараясь мн нравиться, сталъ презирать всю мою фамилію, то вотъ примръ ненависти, которая изображаетъ все ложными красками. Однако, если бы Хорея не хотла услужить своимъ господамъ, то для чегобъ ей приносить мн столь предосудительныя для него всти? онъ ссылается на доктора Левина для своего оправданія: но увы. Я лишена того удовольствія, чтобъ, видть сего честнаго человка, и всхъ тхъ, отъ коихъ бы могла получать полезныя совты въ злощастномъ своемъ положеніи. Въ прочемъ я думаю, что мало бы было виноватыхъ въ свт, если бы вс обвиняемые или подозрваемые свободно могли расказать свои приключенія, и если бы имъ врили по-собственному ихъ свидтельству.
        Ты не будешь жаловаться, чтобъ сіе письмо было весьма кратко. Но иначе не можно бы было помстить вс подробности столь точно, какъ ты требуешь. Не забуть любезная пріятельница, что послднее твое письмо было отъ 9 числа.

        Письмо XXXVII.
        АННА ГОВЕ къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Воскресенье 19 Марта.

        Прошу извиненія, дражайшая моя пріятельница, что я теб подала причину напомянуть мн о числ послдняго моего письма. Я представила, сколько возможно въ своей памяти дла разумныхъ твоихъ родственниковъ, въ томъ мнніи, что ты скоро склонишся на ту или другую сторону, и что тогда я буду имть нкоторый степень достоврности, на которомъ бы могла утверждать свои примчанія. Въ самомъ дл я теб написала то, чего бы не было во многихъ письмахъ? Теб извстно, что я только могу поносить глупыхъ твоихъ гонителей; но таковый слогъ не по твоему вкусу. Я теб совтовала возвратить себ землю; ты отвергаешь сіе мнніе. Не можешь снести той мысли, чтобъ принадлежать Сольмсу, и Ловеласъ ршился имть тебя своею, какія бы препятствія въ томъ ни полагали. Я уврена, что ты не можешь миновать выбора которого нибудь изъ нихъ. Посмотримъ, какія будутъ первые ихъ поступки. Въ разсужденіи Ловеласа, когда онъ разказываетъ собственную свою исторію, кто бы осмлился сказать, что онъ находясь со мною съ такою скромностію, и имя столь добрыя намренія въ церкв, былъ подверженъ малйшему нареканію? Злобные т люди, которые возстаютъ противъ
самой невинности! Но пождемъ, говорю я, первыхъ ихъ поступковъ, и на что ты ршишся. Разсужденія мои тогда будутъ соразмрны моему свденію.
        Въ разсужденіи перемны твоего искуства въ письмахъ твоихъ къ дядьямъ, брату и сестр, потому что они за удовольствіе почитаютъ приписывать теб предубжденіе къ Ловеласу, и что вс твои отрицанія послужили только къ укрпленію приводимыхъ ими противъ тебя доказательствъ, я признаю, что ты весьма хорошо поступила, чтобъ ихъ оставить при сихъ подозрніяхъ, и испытать то, что ты можешь получить отъ нихъ симъ способомъ. Но если… Будь нсколько терплива, любезная пріятельница. Ты почла за долгъ защитить сама перемну твоихъ поступокъ; и если ты мн говоришь откровенно, какъ другъ своему истинному другу, то надобно, чтобъ и я тебя нсколько потревожила. Посмотримъ, ибо я не могу удержать своего пера.
        Если ты къ сей перемн своихъ поступокъ не имла другой причины, какъ той, которую ты мн изьяснила, то прими на себя трудъ разсмотрть, что должно думать о сей причин, почему бы твоя пріятельница могла терпть, чтобъ ты была похищена безъ своего свденія.
        Когда кто чувствуетъ простуду, то во первыхъ старается узнать, какъ оную получилъ, и по довольномъ изслдованіи, или оставляетъ оную на произволъ природы, или употребляетъ средства для отвращенія ея, когда она бываетъ несносна. Равнымъ образомъ, любезный другъ прежде, нежели истинная или мнимая твоя болзнь учинится толь несносною, что принудитъ тебя къ діет; позволь мн искать съ тобою вмст ея начала. Я уврена, что съ одной стороны безразсудное поведеніе твоихъ родственниковъ, съ другой же обольщающая хитрость Ловеласа, по крайней мр, если сей человкъ не больше глупъ, нежели какъ свтъ объ немъ думаетъ, доведутъ до сей крайности, и послужатъ въ его пользу.
        Но какъ бы то ни было; Ловеласъ ли или Сольмсъ, выборъ не терпитъ изслдыванія. Однако почитая истинными вс отзывы, я бы предпочла всякаго другаго изъ твоихъ любовниковъ обоимъ имъ, сколькобъ они ни были также недостойны тебя. Въ самомъ дл, кто можетъ быть достоинъ двицы Клариссы Гарловъ?
        Я желаю, чтобъ ты меня не обвинила въ томъ, что весьма часто упоминаю объ одномъ и томже. Я бы почла себя неизвинительною, (тмъ боле, что сей пунктъ не заключаетъ никакого сомннія, и если нужны доказательства, то я могу оныя почерпнуть изъ многихъ мстъ твоихъ писемъ) неизвинительною говорю, еслибы ты мн чистосердечно призналась… Въ чемъ признаться, скажешь ты мн? Я думаю дражайшая моя Гове, что ты уже не приписываешь мн любви.
        Нтъ, нтъ. Какимъ образомъ твоя Гове можетъ имть такія мысли? Любовь, сіе толь скоро произносимое слово иметъ весьма обширное знаменованіе. Какъ же мы ее назовемъ? Ты мн сообщила слово, коего смыслъ еще ограниченне, но которое также нчто означаетъ: нкоторая договорная склонность. Нжный другъ! Не ужели я не знаю, сколько ты презираешь двство, и что не можешь быть цломудренною, будучи столь молода и пріятна?
        Но оставимъ сіи грубыя названія, и позволь, любезная пріятельница повторить теб то, о чемъ я теб уже сказала: т. е. что я буду имть право жестокія приносить на тебя жалобы, если ты стараешся въ своихъ письмахъ скрывать отъ меня, какую нибудь тайну твоего сердца.
        Я тебя увряю, что больше буду въ состояніи подать теб полезный совтъ, если ты мн изьяснишь откровенно, сколь велика или нтъ твоя горячность къ Ловеласу. Ты, которая почитаешь себ за великую честь предвденіе, если я могу употребить сіе слово, и которое по справедливости заслуживаетъ оно боле, нежели какая нибудь особа твоего возраста; ты безъ сомннія разсуждала сама съ собою о его нрав, и о томъ предположеніи, что должна нкогда ему принадлежать. Не опустила также и Сольмса и оттуда то произошло твое къ одному отвращеніе, такъ какъ договорная склонность къ другому. Откроешь ли мн любезный другъ, что ты помышляла о добрыхъ и худыхъ его качествахъ, какое они произвели впечатлніе надъ тобою? Тогда взвшивая ихъ мы увидимъ, которая сторона будетъ тяжел, или лучше сказать, которая въ самомъ дл перевшиваетъ. Свденіе сокровенностей твоего сердца нужно къ удовлетворенію моего дружества. Конечно ты не страшишся поврить самой себ такую тайну. Если опасаешся, то многія по сему имешь причины обо мн сомнваться. Но я утверждаю смло, что ты ни въ томъ ни въ другомъ не признаешся, и думаю, что ни которое изъ сихъ
двухъ признаній не иметъ основательности.
        Познай, любезный другъ, что если я когда нибудь оказывала шутки, которые заставили теб обратить вниманіе на саму себя, особливо въ такомъ случа, въ которомъ бы ты могла ожидать отъ наилучшаго твоего друга постояннйшихъ разсужденій, то сего никогда не было при чтеніи тхъ мстъ твоихъ писемъ, въ которыхъ ты изъяснялась съ довольною откровенностію, не подавая никакого сомннія о своихъ мысляхъ; но только тогда, когда ты старалась утаевать, когда употребляла новыя обороты къ изображенію общихъ вещей, когда говорила о любопытсв, о договорной склонности. И скрывала подъ словами, требующими всякой проницательности, измнническія дйствія, какъ бы то священное дружество, въ которомъ мы клялись взаимно.
        Вспомни, что ты нкогда мои видла недостатки. Тогда ты показала всю силу своихъ правъ. Я тотчасъ теб призналась, что единою своею гордостію отторгала любовь. Ибо я не могла снести того понятія, чтобъ кто нибудь имлъ власть причинить мн малйшее безпокойствіе. Въ прочемъ человкъ тотъ, съ которымъ я имла дло весьма мало могъ стоить твоего. И такъ я могла сіе приписать сколько моему неблагоразумію, столько его надо мною владычеству.
        Сверьхъ того ты на меня вооружилась сперьва за мое любопытство, и когда я доведена до договорной склонности, ты помнишь, что случилось. Сердце мое престало трепетать для него: окончимъ. Но кстати сіе напомнить, что любовникъ мой не столько былъ прелестенъ, какъ твой; мы четыре двицы: Бидулфъ, Лоиза, Камліонъ и я, требуемъ твоего мннія на разршеніе важнаго пункта; т. е. сколько красота насъ можетъ обязывать. Сей случай въ твоемъ положеніи не чрезвычайный. Мы тебя также спрашиваемъ, должно ли почитать за что нибудь красоту въ томъ человк, который оною гордится; потому что по твоимъ примчаніямъ, таковое тщеславіе подаетъ справедливую причину сомнваться о внутреннемъ достоинств.
        Ты почитаешь его порокомъ, отъ котораго ты изъята, такъ какъ и отъ всхъ другихъ, хотя въ теб, яко образц нашего пола, соединены вс красоты и пріятности, и по сему всегда имла большее право утверждать, что онъ неизвинителенъ въ женщин.
        Надобно теб объявить, что не давно мы о сей матеріи разговаривали. Лоиза просила меня отписать къ теб для изтребованія твоего мннія, коему мы какъ теб извстно, всегда покорялись въ небольшихъ своихъ спорахъ. Я надюсь, что ты при жестокихъ своихъ безпокойствіяхъ найдешь свободное время для удовлетворенія нашему чаянію. Никто боле тебя не показываетъ свденія и пріятности во всхъ тхъ предмтахъ, о которыхъ ты разсуждаешь. Изьясни намъ также, какъ можетъ быть, чтобъ столько старающійся о украшеніи своего лица, хотя оно и весьма мало того требуетъ, не показалъ себя глупцомъ предъ одною особою. Да послужатъ сіи вопросы къ твоему увеселенію, по крайней мр если второй изъ нихъ можетъ быть предложенъ безъ всякаго огорченія. Одинъ предмтъ сколькобъ важенъ нибылъ, не доволенъ занять толь обширный духъ, каковъ есть твой. Но если въ самомъ дл ни тотъ, ни другой теб не понравился; то причти сію прозьбу тмъ моимъ дерзновенностямъ, которыя ты мн прощала.

        Анна Гове.

        Письмо XXVIII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Въ Понедльникъ 20 Марта.

        Письмо твое столь чувствительно меня тронуло, что я не могла отвратить той нетерпливости, которая принуждаетъ меня отвтствовать на оное. Я хочу изьясниться чисто, безъ околичностей, словомъ, съ такою откровенностію, которая прилична взаимному нашему дружеству.
        Но позволь сперва мн объявить съ признательностію, что если во многихъ мстахъ своихъ писемъ подала столь не сомнительныя доказательства своего почтенія къ Ловеласу, что ты почла за долгъ пощадить меня для ихъ ясности, то сіе изьявляетъ великодушіе достойное тебя.
        Думаешь ли ты, чтобъ былъ въ свт столь беззаконный человкъ, который бы не подалъ случая тмъ, кои сомнваються о его свойств, быть довольными имъ въ одно, нежели другое время? И когда онъ въ самомъ дл его неопускаетъ; то несправедливо ли говоря объ немъ, употреблять возраженія соразмрно съ его поступкомъ? Я приписываю оказывающему мн услуги человку столько справедливости, какъ бы ему не была одолжена ими. Кажется мн, что обращать право его почтенія къ собственному его предосужденію, покрайнй мр, когда онъ не подаетъ къ тому другой причины, есть столь тиранскій поступокъ, что я бы не захотла быть такою, которая позволяетъ себ сію жестокость. Но хотя я стараюсь не преступать предловъ справедливости; можетъ быть трудно воспятить, чтобъ т, коимъ извстны виды сего человка, не полагали во мн нкотораго пристрастія въ его пользу, а особливо если такія иметъ мысли та женьщина, которая будучи сама нкогда подвержена искушеніямъ, желаетъ возторжествовать, видя свою пріятельницу столькоже слабую, какъ и она. Благородныя души, старающіеся объ одномъ совершенств, заслуживаютъ по моему мннію нкоторое извиненіе въ
сей великодушной рвности.
        Если духъ мщенія иметъ нкоторое участіе въ семъ разсужденіи; то сіе мщеніе, любезный другъ, должно разумть въ умреннйшемъ смысл. Я люблю твои шутки, хотя въ случа они могутъ причинить нкоторое огорченіе. Искренняя душа, которая потомъ познаетъ, что не столько колкости, сколько дружества заключается въ выговор, обращаетъ вс свои чувствованія къ признательности. Знаешь ли ты, къ чему сіе клонится? Можетъ быть въ семъ письм я покажу нкоторый видъ огорченія безпристрастно. Сіе изьясненіе, любезный другъ, будетъ также относиться къ моей чувствительности, которую ты могла примтить въ другихъ письмахъ; и отъ которой я, можетъ быть неболе могу впредь уклоняться. Ты мн часто напоминаешь, что я недолжна желать пощады.
        Я не помню чтобъ ты что нибудь написала о семъ человк, которое бы не служило боле къ его порицанію, нежели къ похвал. Но если ты о немъ судишь иначе, то я не заставлю тебя искать тому доказательствъ въ моимъ письмахъ. По крайнй мр наружные виды должны были свидтельствовать противъ меня, и мн надлежитъ представить ихъ въ истинномъ порядк. Довольно могу тебя уврить, что какъ бы ты ни толковала мои слова, я никогда не желала изьясняться съ тобою съ малйшею скрытностію; я къ теб писала съ совершенною откровенностію сердца, какой только требовалъ случай. Если бы я думала притвориться, или какою нибудь причиною къ тому была принуждена, то не подалабы можетъ быть повода къ твоимъ замчаніямъ, о моемъ любопытств въ извдываніи того, какія обо мн иметъ мысли Ловеласова фамилія, о моей договорной склонности и о другихъ сему подобныхъ пунктахъ.
        Я теб признавалась прежде съ искренностію друга, какія мои были намренія относительно къ первому пункту, и въ томъ охотно ссылаюсь на выраженія моего письма. Въ разсужденіи втораго, я старалась показать себя такою, какъ прилично особ моего пола и свойства, въ злощастномъ состояніи, въ которомъ ее обвиняютъ въ противной должности любви, полагая предмтомъ ея страсти человка худыхъ нравовъ. Конечно ты одобряешь мое желаніе, чтобъ показать себя въ надлежащемъ вид, когда бы я не имла никакого другаго намренія, какъ заслужить продолженіе твоего почтенія.
        Но дабы оправдать себя въ скрытности… Ахъ любезный другъ, надобно здсь остановиться.

        Письмо XXXIX.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Въ понедльникъ 20 Марта.

        Письмо сіе увритъ тебя о тхъ причинахъ, которыя побудили меня прервать столь поспшно къ теб отвтъ, и которыя можетъ быть не дозволяютъ мн его окончить, и послать къ теб скоре, нежели завтра, или въ слдующій день, тмъ боле, что я много имю сказать о предложенныхъ отъ тебя мн вопросахъ. Теперь я должна тебя увдомить о новомъ покушеніи моихъ родственниковъ при посредств Госпожи Нортонъ.
        Кажется, что они вчера просили ее быть здсь сего утра для полученія ихъ наставленій и для употребленія власти, которую она иметъ надо мною. Я думаю, что они надялись изъ сего по крайнй мр сходнаго съ ихъ намреніями поступка, т. е. чтобъ представить меня неизвинительною предъ собственными ея глазами, и показать неосновательность частыхъ ея жалобъ моей матери о претерпваемой мною строгости. Увреніе мое о не предубжденіи сердца, послужило имъ доказательствомъ къ уличенію меня въ упорств и развратности; потому что они съ справедливостію думаютъ заключить, что не имя ни къ кому особенного уваженія, возраженія мои происходятъ только отъ сихъ двухъ причинъ. Теперь, какъ я, дабы лишить ихъ сего оружія, подала нкоторый поводъ предполагать во мн чувствованія предпочтительности, ршились они приступить скоре къ исполненію своего расположенія, и въ семъ намреніи призвали себ на помощь сію почтенную женьщину, къ которой какъ имъ извстно, имю я отличнйшее почтеніе.
        Она пріхала по собраніи моего отца, матери, брата, сестры, двухъ дядьевъ, и тетки Гервей, которые ее ожидали.
        Братъ мой увдомилъ ее съ начала о всемъ, что ни происходило со времени послдняго ея со мною свиданія. Онъ ей читалъ нкоторыя мста изъ моихъ писемъ, гд по ихъ толкованію, признавалась я въ своей къ Г. Ловеласу предпочтительности. Изьяснилъ ей кратко ихъ отвты, посл того обьявилъ ихъ ршительность.
        Посл него говорила моя мать: я теб разскажу слово въ слово все то, что слышала отъ моей честной Нортонъ.
        Изъясняла ей, съ какимъ снисхожденіемъ приняты были прочіе мои отказы; сколько старалась, чтобъ я согласилась однажды обязать всю фамилію, и сколь непоколбимы мои ршимости, о! любезная моя Нортонъ, сказала она ей; моглали ты подумать, чтобъ моя и твоя Кларисса была способна къ столь твердому противоборствію вол наилучшихъ родителей? Но посмотри, что ты можешь отъ ней получить. Намреніе уже принято и нтъ ни малйшей надежды, чтобъ мы его перемнили. Отецъ ея, не имя никакого подозрнія о ея послушаніи положилъ вс условія съ Г. Сольмсомъ. Какія условія, госпожа Нортонъ! какія выгоды для нея и для всей фамиліи! Словомъ отъ нея зависитъ соединить насъ всхъ справедливыми обязательствами. Г. Сольмсъ, который зная изящныя свои правила надется теперь своимъ терпніемъ, а потомъ ласковостію обязать ее сперва къ признательности и постепенно къ любви, намренъ смотрть на все сквозь пальцы.
        Итакъ, госпожа Нортонъ, (такъ продолжала моя мать) если вы уврены, что ребенокъ долженъ покаряться власти своихъ родителей въ существенйшихъ, какъ и въ самыхъ маловажныхъ пунктахъ; то я прошу васъ испытать, какую вы имете силу надъ ея умомъ. Я не имю ни какой. Отца и дядьевъ ея польза есть та, чтобъ обязать насъ всхъ; ибо земля ея дда не стоитъ половины того, что для нее намрены сдлать. Если кто нибудь можетъ преодолть толикое упорство, то разв вы. И я надюсь что вы охотно примете на себя сію должность.
        Госпожа Нортонъ спросила, позволятъ ли ей напомянуть о обстоятельствахъ прежде, нежели итти въ мой покой.
        Братъ мой тотчасъ ей отвчалъ, что ее призвали для того, чтобъ говорить сестр его, а не собранію. И вы можете ей сказать, сударыня, что дла съ Г. Сольмсомъ столь благоуспшны, что не должно быть никакой перемн. Слдовательно ненужны напоминовенія ни съ вашей ни съ ея стороны.
        Будьте уврены, Госпожа Нортонъ, сказалъ ей мой отецъ раздраженнымъ голосомъ, что мы не будемъ осмяны ребенкомъ. Никогда не скажутъ, что мы робкіе дураки, какъ бы не имли ни какой власти надъ собственною нашею дочерью; словомъ сказать, мы непотерпимъ, чтобъ она была похищена мерзкимъ развратникомъ, который хотлъ убить единственнаго нашего сына. И такъ поврите, что повиновеніе есть лучшее для нея средство. Ибо надобно ей повиноваться, пока я живъ, хотя она по безразсудной милости моего отца почитаетъ себя отъ меня независимою. Потому то съ сего самого времени она не была такою, какова была прежде. Таковое несправедливое разположеніе означаетъ мою оплошность. Но если она выйдетъ за сего подлаго Ловеласа; то я буду имть тяжбу до послдняго шилинга. Обьяви ей сіе мое признаніе, и что завщаніе можетъ быть уничтожено, и будетъ.
        Дядья мои поборствовали моему отцу съ такимъ же жаромъ.
        Братъ изьяснялся въ самыхъ сильныхъ выраженіяхъ. Неумренне поступала и сестра.
        Тетка моя Гервей сказала съ большею кротостію; что нтъ никакого случая, въ которомъ бы родительское разположеніе боле имло участія,. какъ въ брак, и что весьма справедливо налагаютъ въ томъ на меня законы.
        Съ сими наставленіями добрая сія женщина пришла въ мой покой. Она мн сказала все, что ни происходило. Долгое время принуждала меня согласиться съ такою искренностію, дабы исполнить препорученное дло, что я не одинъ разъ заключала, что они ввязали ее въ свои выгоды. Но узнавъ не преодолимое мое отвращеніе къ ихъ любимцу, оплакивала вмст со мною нещастіе мое. Потомъ старалась вывдать, чнстосердечно ли мое намреніе, чтобъ не вступать никогда въ супружество. Когда по довольномъ изслдованіи она не могла сомнваться о моихъ разположеніяхъ; то столько была уврена о принятіи такого предложенія, которое изключало Г. Ловеласа, что съ великою торопливостію отъ меня вышла; и хотя я ей представляла, что оно много разъ было употреблено безъ пользы, однако думала обезпечить меня въ успх онаго.
        Но она возвратилась вся въ слезахъ, будучи посрамлена выговорами, которыя навлекала на себя своими прозьбами. Они ей отвчали, что долгъ мой повиноваться, какія бы законы имъ ни угодно было на меня налагать, что предложеніе мое есть одно лукавство, дабы провесть время, что бракъ мой съ Г. Сольмсомъ можетъ ихъ удовлетворить; что они мн уже то объявили, и не могутъ быть спокойны, какъ посл отправленія онаго, поколику имъ извстно, коликую власть иметъ Ловеласъ надъ моимъ сердцемъ; что я сама признавалась въ томъ въ своихъ письмахъ къ дядьямъ моимъ, брату и сестр, хотя и отрицалась предъ моею матерію съ великимъ не добродушіемъ; что я уповаю на ихъ снисхожденіе и на власть, которую надъ ними имю; что они не отлучилибы меня отъ своего присудствія, если бы не знали сами, что уваженіе ихъ ко мн превосходитъ гораздо боле то, которое я имъ оказываю; но что наконецъ они хотятъ послушанія, безъ чего я никогда не буду имть права на ихъ любовь, какія бы изъ того не могли быть слдствія.
        Братъ мой сталъ выговаривать сей бдной женьщин, что она своими ничего незначущими слезами меня только ожесточила. Духъ женскій, говорилъ онъ ей, исполненъ развратности и театральной гордости, которая въ состояніи отважить на все молодую романическую голову; такъ какъ моя, дабы возбудить жалость странными приключеніями. Возрастъ мой и умъ, сказалъ дерзкой, весьма много могутъ мн найти прелестей въ меланхолической любви. Онъ говоритъ, что печаль моя, которую она изобразила въ мою пользу, не будетъ никогда для меня смертельною; но не осмливается думать, чтобъ она не была такою для нжнйшей и снисходительнйшей изъ всхъ матерей. Наконецъ объявилъ онъ госпож Нортонъ, что она можетъ сходить еще одинъ разъ въ мой покой, но если успхъ не боле будетъ соотвтствовать ихъ объ ней мннію; то они ея станутъ подозрвать въ сосдствіи ея такому человку, коего они вс проклинаютъ. Правда вс хулили таковое недостойное разсужденіе, которое пронзило до чрезвычайности сію добрую женьщину, но онъ не смотря на то прибавилъ еще безъ всякаго противорчія, что если опа не можетъ ничего получить отъ своего кроткаго ребенка,
вроятно, что она такъ меня называла въ своихъ сострадательныхъ движеніяхъ; то можетъ удалиться, не возвращаться безъ призыва и оставить кроткое свое дитя въ управленіе его отца.
        Истинно любезная пріятельница, не бывало никогда столь дерзкаго и столь жестокаго брата, какъ мой. Какимъ образомъ могутъ отъ меня требовать толикаго отверженія, когда позволяютъ ему столь гордо поступать съ честною и разумною женщиною.
        Однако она ему отвчала, что вс его насмшки надъ тихостію моего нрава, ни мало не опровергаютъ истинны, какъ она можетъ въ томъ его уврить, что рдко найдешь столь кроткую душу, какова есть моя, и что она всегда примтила, что хорошими средствами можно было получить все отъ меня, даже и то, что было противно моимъ мыслямъ.
        Тетка моя Гервей сказала на сіе, что мнніе столь разумной женщины заслуживаетъ нкоторое вниманіе; и что она сама иногда сомнвалась, не лучше ли бы было начать такими способами, которые обыкновенно большее производятъ впечатлніе надъ великодушными нравами. За что претерпла она выговоры отъ моего брата и сестры, которые приказали ей спросить у моей матери, не съ безмрнымъ ли снисхожденіемъ поступала она со мною.
        Мать моя отвчала, что снисходительность ея довольно далеко простиралась; но надобно было признаться, какъ она о томъ весьма часто говорила, что сдланный мн пріемъ по моемъ возвращеніи, и способъ, по которому было предложеніе отъ Г. Сольмса, не были средства, какими надлжало начать дло.
        Ей зажали ротъ: ты отгадаешь кто дражайшая Гове. Другъ мой, ты всегда имешь съ собою нкоторое возраженіе, дабы извинить бунтующую дочь! Вспомни, какимъ образомъ мы съ ней поступали, ты и я. Вспомни, что ненавидимый нами подлецъ никогда бы не отважился настоять въ своихъ видахъ, еслибы упорство сей развратной твари его неободряли. Госпожа Нортонъ! (обращаясь къ ней съ гнвомъ) сходите еще одинъ разъ, и если надетесь получать что нибудь кротостію, то долгъ вашъ не воспящаетъ вамъ употребить оной, но если никакой не найдете пользы, то полно о семъ говорить.
        Такъ, любезная Нортонъ, сказала ей моя мать, употребите то, что есть самое сильнйшее надъ ея душею. Если по щастію вы успете, то мы пойдемъ я и сестра моя Гервей, приведемъ ее въ своихъ обьятіяхъ для полученія благословенія отъ своего родителя и доброжелательства отъ всего собранія.
        Госпожа Нортонъ пришедши ко мн, повторяла съ слезами все, что ни слышала. Но посл всхъ нашихъ взаимныхъ разговоровъ я ей сказала, что она никакъ не можетъ надяться обязать меня къ такимъ мрамъ, которыя единственно были отъ моего брата, и къ коимъ я имю толикое отвращеніе. Она меня сжимала въ своихъ матернихъ обьятіяхъ. Я тебя оставляю, дражайшая двица, сказала она мн! Я тебя оставляю потому, что должно. Но заклинаю тебя ничего не предпринимать безразсудно, ничего, чтобы не было сообразно твоему качеству. Если слухъ справедливъ, то г. Ловеласъ недостоинъ тебя. Если можно теб повиноваться, вникни, что долгъ тебя къ тому обязываетъ. Признаюсь, что не употребляютъ лучшихъ способовъ съ столь великодушною особою; но разсуди, что малова стоитъ послушаніе, когда оно непротивно собственнымъ нашимъ желаніямъ. Помысли о томъ, чего должно ожидать отъ такого чрезвычайнаго нрава, какъ твой. Помысли, что отъ тебя зависитъ соединить и раздлить на всегда твою фамилію. Хотя и весьма оскорбительно теб толикое принужденіе, однако я осмливаюсь сказать, что по строгомъ разсмотрніи вещей благоразуміе твое побдитъ вс
предразсудки. Чрезъ сіе покажешь ты всей фамиліи такую услугу, которая не только послужитъ къ твоей слав; но вроятно чрезъ нсколько мсяцовъ учинится для тебя непремннымъ и постояннымъ источникомъ покоя и удовольствія.
        Разсуди, любезнйшая моя воспитательница, отвчала я ей, что не маловажнаго, ниже кратковременнаго поступка отъ меня требуютъ. Цлая моя жизнь отъ него зависитъ. Разсуди также, что сей законъ налагаетъ на меня властолюбивый братъ, который располагаетъ всемъ по своему произволенію. Посмотри, сколь велико мое желаніе имъ удовлетворять, когда я отрекаюсь отъ супружества, и прерываю на всегда всякое соотношеніе съ тмъ человкомъ, коего они ненавидятъ, потому что братъ мой его ненавидитъ.
        Мн все извстно, дражайшая двица; но при всемъ томъ разсуди сама, что если ты останешься нещастливою отвергнувъ ихъ волю, дабы слдовать своей собственной; то лишишься и того утшенія, которое служитъ помощію честной двиц, когда при своей подчиненности родственникамъ успхъ брака не соотвтствуетъ ихъ чаянію.
        Надобно мн тебя оставить, повторила она мн. Братъ твой скажетъ (заплакала она), что я тебя ожесточаю своими безразсудными слезами. Въ самомъ дл весьма несносно, что столь много обращаютъ вниманія на нравъ одного ребенка, не смотря ни мало на склонность другаго. Но я не меньше теб напоминаю, что долгъ твой есть повиноваться, если ты можешь сдлать себ такое насильствіе. Отецъ твой подтвердилъ своими повелніями разположенія твоего брата, которыя теперь учинились его собственными. Я думаю, что нравъ Г. Ловеласа не столько можетъ оправдать твой выборъ, сколько ихъ ненависть. Довольно очевидно, что намреніе твоего брата есть то, дабы лишить тебя довренности всхъ твоихъ родственниковъ, а особливо твоихъ дядьевъ; но сія самая причина должна бы тебя побудить, если можно, стараться о томъ, дабы они разрушили неблагородныя его замыслы. Я буду о теб молить небо. Вотъ все то, чемъ я должна теб служить. Надобно мн итти, чтобъ имъ объявить, что ты ршилась никогда не принимать Г. Сольмса. Такъ ли? Подумай Кларисса.
        Такъ, любезная моя воспитательница. Вотъ еще, о чемъ я тебя могу уврить. никогда не произойдетъ отъ меня того, что бы было предосудительно тому попеченію, которое ты имла о моемъ воспитаніи. Я претерплю все, выключая то принужденіе, чтобъ вручить свою руку тому, который никогда не можетъ имть никакого участія въ моей любви. Я постараюсь своимъ почтеніемъ, униженностію и терпніемъ преклонить сердце моего отца. Но предпочту всякаго рода смерть тому злощастію, чтобъ быть женою сего человка.
        Я ужасаюсь, сказала она мн, итти съ столь ршительнымъ отвтомъ. Они припишутъ сіе мн. Но позволь мн разлучающейся съ тобою присоединить нкоторое примчаніе, которое я заклинаю тебя никогда не опускать изъ вида.,,Особы отличенные благоразуміемъ и такими дарованіями, какъ твои, кажется произведены въ свтъ для того, чтобъ возвысить своими примрами важность вры и добродтели. Сколько они виновны, когда заблуждаются! Коликая неблагодарность къ сему высочайшему существу, который ощастливилъ ихъ столь драгоцннымъ благодяніемъ. Какой ущербъ для свта? Какая рана для добродтели. Но я надюсь, что того никогда не скажутъ о двиц Кларисс Гарловъ.,,
        Я не могла иначе отвтствовать, какъ своими слезами; и когда она меня оставила, подумала, что сердце мое купно съ нею отъ меня удалилось.
        Я вздумала тотчасъ сойти и послушать, какимъ образомъ она была принята. Ей сдланъ былъ пріемъ соотвтственый ея страху. Хочетъ ли она? Или не хочетъ? Не испускайте пустыхъ слезъ, госпожа Нортонъ, (ты знаешь, кто ей такъ говорилъ) ршилась ли она или нтъ покаряться вол своихъ родителей?
        Симъ хотли ей зажать ротъ во всемъ томъ, что она намрена была говорить въ мою пользу. Если должно изьясниться ничего нескрывая, отвчала она; то Кларисса согласится лучше умреть, нежели принадлежать когда нибудь… Другому, нежели Ловеласу, перехватилъ мой братъ. Вотъ любезнйшіе родители, какое послушаніе вашей дочери. Вотъ кроткое дитя Госпожи Нортонъ. И такъ сударыня вы можете отсюда удалиться. Мн приказано вамъ запретить всякое сношеніе съ сею развращенною двицею, поелику вы имя со всею нашею фамиліею дружество, потворствуете намреніямъ каждаго изъ тхъ, которые оную составляютъ. Потомъ безъ всякаго противорчія отвелъ ее самъ къ двери безъ сомннія съ симъ суровымъ и оскорбительнымъ видомъ, который надменные богачи принимаютъ на себя предъ бднымъ имъ не нравящимся.
        Вотъ любезный другъ, какимъ образомъ лишили меня впредь совта разумнйшей и добродтельнйшей женщины, хотя я въ немъ ежедневно большую имю нужду. Правда я бы могла къ ней писать и получать ея отвты чрезъ тебя; но если станутъ ее подозрвать въ сей переписк, то я знаю, что она не согласилась бы показать лжи, или малйшаго притворства; и признаніе ея посл полученныхъ запрещеній лишило бы ее на всегда покровительства моей матери. Етотъ пунктъ нсколько для нея важенъ; ибо въ послдней моей болзни я просила мать, что если умру не сдлавъ ничего для сей рдкой женщины, то сама бы она доставила ей честное пропитаніе, которое можетъ быть ей нужно, когда она не въ состояніи боле будетъ содержать себя своею иглою, которая нын служитъ ей съ довольною выгодою.
        Какіяжъ теперь будутъ ихъ мры? Не оставятъ ли они своихъ замысловъ узнавъ, что одно только непреодолимое отвращеніе длаетъ упорнымъ сердце, которое не по природ не преклонно? Прощай любезная пріятельница. Что касается до тебя, то будь щастлива. Кажется чтобъ совершенно быть таковою, единаго только не достаетъ въ теб свденія, что благополучіе твое зависитъ отъ тебя.

        Кларисса Гарловъ.

        Письмо XL. {*}

{* Продолженіе XXXVIII письма.}


        Сонъ отъ моихъ глазъ столь далекъ, хотя уже и полночь, что берусь опять за ту матерію, которую принуждена была прервать, дабы удовлетворить твоему желанію, и тремъ нашимъ пріятельницамъ, сколько разсянныя мои мысли дозволятъ. Надюсь однакожъ, что мрачное молчаніе царствующее въ сей часъ, нсколько успокоитъ мой духъ.
        Надобно оправдать себя совершенно въ столько же важномъ обвиненіи, какъ и то, что являю предъ нжнйшимъ моимъ другомъ. Я признаюсь сперва, что если Г. Ловеласъ кажется моимъ глазамъ сноснымъ, то симъ онъ обязанъ особеннымъ моимъ обстоятельствамъ, и смло утверждаю, что если бы ему противоположили человка разумнаго, добродтельнаго и великодушнаго, человка чувствительнаго къ нещастіямъ другаго, чтобы меня уврило, что онъ боле бы имлъ признательности къ уваженію обязывающаго сердца; если бы противоположили Г. Ловеласу такого качества человка, и употребляли бы такіяже прозьбы, дабы склонить меня къ принятію его, то я сама бы не понимала, еслибы такія же имли причины выговаривать мн за сіе непобдимое упорство, въ которомъ меня нын обвиняютъ. Самое лицо никакого бы мн не сдлало затрудненія. Ибо сердце должно имть первое участіе въ нашемъ выбор, какъ истинный свидтель добраго поведенія.
        Но при самомъ гоненіи, при безпрестанныхъ насильствіяхъ, коимъ меня подвергаютъ, признаюсь теб, что иногда чувствую боле трудности, нежели сколько нахожу въ добрыхъ качествахъ Г. Ловеласа, чмъ себя оградить противъ отвращенія, которое имю къ прочимъ мущинамъ.
        Ты говоришь, что я должна была предполагать, что могу нкогда ему принадлежать. Признаюсь, что имла иногда сіе искушеніе, и дабы отвчать на требованіе дражайшей моей пріятельницы, я хочу предложить ей дв стороны доказательствъ.
        Начнемъ прежде о томъ, что служитъ въ его пользу. Когда ему доставленъ былъ входъ въ нашу фамилію, то утверждались сперва на отрицательныхъ его добродтеляхъ. Онъ не имлъ страсти къ игр, къ рыстаніямъ {Извстно, сколько рыстанія и охотничьи снаряды разгорячаютъ Агличанъ.}, къ Лисьей ловл, и къ напиточному столу. Тетка моя Гервей увряла насъ съ чистосердечностію о всхъ неудовольствіяхъ, коимъ подвержена нжная женщина съ пьяницею; и здравый разсудокъ уврилъ насъ, что трезвость не должно презирать въ человк, поелику неумренность ежедневно подаетъ поводъ къ толь печальнымъ приключеніямъ. Я помню, что сестра моя особенно выхваляла сію выгодную отличность въ его нрав, когда имла нкоторую надежду ему принадлежать.
        Его никогда не обвиняли въ скупости, ниже въ недостатк щедрости, и когда навдывались о его поведеніи, то расточительности и безпутства въ немъ ни мало не находили. Честолюбіе его, довольно похвальное въ семъ пункт, защитило его отъ сихъ двухъ пороковъ. съ другой стороны онъ всегда готовъ признавать свои проступки. Никогда не слыхали, чтобъ онъ что нибудь сказалъ не благопристойное о вр; сей порокъ видимъ мы въ дерзскомъ Віерле, который кажется за остроуміе почитаетъ разглашать отважныя нелпости, кои всегда оскорбительны для постоянной души. Въ обращеніи съ нами онъ никогда не былъ достоинъ нареканія: что показываетъ, какое бы о его поступкахъ не имли мнніе, что онъ можетъ имть входъ въ честное общество, и вроятно, что въ другомъ онъ слдуетъ боле примру, нежели сколько самъ его подаетъ. Случай бывшій въ прошедшую субботу {Она говоритъ о свиданіи.} не мало способствовалъ ему къ успху въ моемъ почтеніи, со стороны скромности, хотя онъ въ тоже самое время и оказывалъ нкоторую неустрашимость. Со стороны породы, не можно оспоривать его преимущества надъ всми тми, которые мн были предлагаемы. Если можно
судить о его расположеніяхъ по сему разсужденію, которое иногда теб кажется забавно.,,Что когда здравый разсудокъ бываетъ соединенъ съ истинною знатностію, и наслдственными отличіями, то честь сама собою придается, какъ перчатки на пальцы, (обыкновенное его выраженіе) напротивъ выскочка продолжалъ онъ, тотъ, который росъ какъ моховикъ, (другое его любимое слово) становится гордымъ своими достоинствами и титлами:,, Если таковыя мысли, говорю я, могутъ служить основаніемъ мннія объ немъ, то должно заключить въ его пользу, что какимъ бы образомъ поведеніе его не соотвтствовало его свденію, однако не можетъ онъ не знать того, чего имютъ право требовать отъ особъ его породы. Признаніе есть половина исправленія.
        Онъ иметъ знатное имніе, и то, которое должно ему достаться весьма велико… Съ сей стороны ничего не льзя сказать.
        Но не можно ему, по мннію нкоторыхъ особъ, быть нжнымъ и снисходительнымъ супругомъ. Тмъ, которые думаютъ мн дать такого мужа, какъ Сольмсъ, насильственными способами, не прилично представлять мн такое возраженіе. Надобно мн теб открыть, какимъ образомъ я о семъ размышляла сама съ собою, ибо ты должна помнить, что я еще беру выгодную сторону его нрава.
        Большая часть поступковъ, коихъ женьщина должна ожидать отъ него, можетъ быть будетъ зависитъ отъ нея самой. Можетъ быть принуждена будетъ она съ такимъ человкомъ, который не привыкъ видть себ прекословія, соединить исполненіе повиновенія съ своимъ обтомъ обязывающимъ къ оному. Она должна будетъ стараться безпрестанно нравиться. Но какой тотъ мужъ, который не надется найти сихъ расположеній въ жен; а особливо если онъ не иметъ никакой при.чины думать, что она предпочла бы его въ своемъ сердц прежде принятія сего качества? И не пристойне ли и пріятне повиноваться тому человку, коего избрали, хотя бы онъ и не всегда былъ столько справедливъ, какъ желаютъ, нежели тому, коего никогда бы не имли, еслибы можно было избавиться отъ союза съ нимъ? Я думаю, что какъ супружескіе законы суть произведеніе мущинъ, кои повиновеніе поставляютъ частію обязательствъ женщинъ; то сіи не должны даже въ тсномъ обращеніи показывать мужу, что они могутъ нарушить свой договоръ, сколькобъ удобенъ къ тому случай ни былъ, дабы онъ будучи самъ судіею, не приписалъ большую цну другимъ пунктамъ, кои бы он уважали гораздо боле.
Въ самомъ дл толь торжественное условіе никогда не должно быть презираемо.
        Съ сими правилами, отъ которыхъ если жена не будетъ отступать въ своемъ поведеніи, какой бы мужъ могъ поступать съ нею глупо? Жена Ловеласова, одна ли такая будетъ особа, къ которой бы онъ не оказывалъ взаимной учтивости и благосклонности? Ему приписываютъ храбрость: видли ли когда нибудь, чтобъ храбрый человкъ, если онъ нелишенъ разсудка, имлъ совершенно подлую душу? Общая склонность нашего пола къ мущинамъ такого свойства, основанная повидимому на нужд, которую естественная наша тихость, или лучше сказать воспитаніе иметъ въ безпрестанномъ покровительств, довольно показываетъ, что въ общемъ смысл малое находится различіе между мужественнымъ и великодушнымъ.
        Обратимъ всю въ худую сторону: заключитъ ли онъ меня въ поко? Запретитъ ли мн принимать посщенія отъ дражайшей моей пріятельницы, и воспятитъ ли мн имть всякое съ нею сношеніе? Лишитъ ли меня домоводства, если не будетъ жаловаться на мое управленіе? Опредлитъ ли надо мною служанку, попуская ей меня оскорблять? Не имя родной сестры, позволитъ своимъ двоюроднымъ Монтегю, и согласится ли принять которая нибудь изъ сихъ дамъ позволеніе, чтобъ поступать со мною тираннически? И такъ для чего, помышляла я часто, для чего побуждаютъ меня жестокіе друзья, изслдывать различіе?
        Потомъ ощущала сокровенное удовольствіе, что могу обратить такого человка на путь добродтели и чести; служить второю причиною его спасенія, предваряя вс нещастія, въ которыя толь предпріимчивый духъ можетъ себя низринуть, по крайней мр если разглашеніе объ немъ справедливо.
        Въ семъ мнніи, и когда думала, что разсудливый человкъ всегда удобне можетъ оставить свои заблужденія, нежели другой, я признаюсь теб, любезный другъ, что не легко было избгнуть того пути, отъ котораго съ толикимъ насиліемъ стараются меня отторгнуть. Все владычество, приписываемое мн надъ моими страстьми, и которымъ по мннію многихъ, длаю я не малую честь своему возрасту, едва мн въ томъ помогло. Придай еще, что почтеніе его родственниковъ всхъ изьятыхъ отъ укоризнъ, выключая его, знатно усугубило важность сей стороны.
        Но разсмотримъ другую: когда я разсуждаю о запрещеніи моихъ родственниковъ, о втренности, уничижающей весь нашъ полъ, еслибы оказала такую предпочтительность; совсмъ не вроятно, чтобъ моя фамилія, возбужденная встрчею, и содержимая въ семъ жару честолюбіемъ и хитростьми моего брата, могла когда нибудь утушить сію вражду; что по сему надлежало бы ожидать вчныхъ раздоровъ, казаться предъ нимъ и предъ его родственниками въ качеств обязанной особы, которая бы только половину имла того имнія, кое она должна за собою укрпить, что отвращеніе его къ нимъ есть столько же велико, какъ и то, которое они къ нему имютъ; что вся его фамилія ненавидима единственно для него, и что она тоже платитъ и моей; что онъ весьма худую иметъ славу въ разсужденіи нравовъ; и что скромной двиц, знающей о семъ, таковая мысль должна быть несносною; что онъ молодъ, обладаемый своими страстьми, пылкаго нрава, пронырливый притомъ, и склонный къ мщенію; что мужъ такого свойства могъ бы перемнить мои начала и подвергнуть случаю надежду мою къ будущей жизни; что собственные его родственники, дв добродтельные тетки и дядья, отъ
которыхъ онъ ожидаетъ толь великія выгоды, не имютъ никакой надъ нимъ власти; что если онъ иметъ нкоторыя сносныя качества, то они мене основываются на добродтели, нежели на честолюбіи; что признавая изящность нравственныхъ правилъ, и утверждая, что вритъ награжденіямъ и наказаніямъ въ другомъ состояніи, онъ не престаетъ жить, презирая однихъ, и попирая другихъ; что будучи уврена о сихъ истиннахъ, и зная довольно важность оныхъ, былабы я боле неизвинительна, нежели въ случа невденія, потому что заблужденіе въ разсужденіи, есть несравненно хуже, нежели недостатокъ свденія въ судящей способности, когда предаюсь всмъ симъ размышленіямъ; то принуждена заклинать тебя любезный другъ, молить обо мн всевышняго, дабы онъ не попустилъ никогда мн обязать себя такими безразсудными узами, которыя могутъ меня учинить неизвинительною предъ собственными своими глазами. Ибо мнніе публики необходимо должно занимать второе мсто.
        Я сказала въ его похвалу, что онъ безъ труда признаетъ свои пороки: однако весьма ограничиваю сей пунктъ. Мн нкогда приходило на умъ, что сія искренность можетъ быть приписана двумъ причинамъ, которыя мало могутъ возбудить повренности; одна, что онъ столько обладаемъ своими пороками, что ни мало не старается о отверженіи оныхъ; другая, что можетъ быть предполагаетъ нкоторыя выгодныя слдствія, уличая себя въ половин своего нрава, дабы другую оставить сокровенною; въ мсто того совокупность ничего не можетъ стоить. Сія хитрость заграждаетъ возраженія, на кои бы ему трудно было отвчать; она ему снискиваетъ честь искренности, когда онъ не можетъ получать другой, и когда бы строжайшее изслдованіе, можетъ быть, послужило къ открытію другихъ его пороковъ.
        Ты согласишься теперь, что я его не защищаю; но все то, что враги его объ немъ говорятъ, не можетъ быть ложно. Я примусь опять за перо чрезъ нсколько минутъ.
        Иногда, если ты помнишь, об мы почитали его за простодушнйшаго и чистосердечнйшаго человка. Въ другое время казался онъ, намъ самымъ скрытнйшимъ и хитрйшимъ, такъ что посл одного посщенія, въ которомъ думали, что довольно его разсмотрли, въ другой разъ почитали его за непроницаемаго человка. Сіе примчаніе, любезный другъ, надобно почитать между тенію картины. Однако по подробномъ всего изслдованіи, ты судила объ немъ выгодно, я же утверждала, что главный его недостатокъ есть чрезмрная вольность, которая заставляетъ его презирать благопристойность, и что онъ весьма занятъ, что не можетъ быть способенъ къ лукавству. Ты утверждала, что когда онъ о чемъ говорить съ похвалою, то самъ истинно вритъ своимъ словамъ; что его перемны и втренность суть дйствія его сложенія, и должны быть приняты на щотъ цвтущаго здравія и хорошаго согласія души и тла, которымъ по твоему наблюденію, купно наслаждаются; отъ куда заключила, что еслибы сей тсный союзъ тлесныхъ и душевныхъ его способностей былъ управляемъ скромностію, т. е. еслибы его живость заключалась въ предлахъ нравственныхъ обязательствъ, то онъ бы не былъ
во всю жизнь презрительнымъ весельчакомъ.
        Что касается до меня, то я теб тогда сказала, и теперь еще имю причины врить, что въ немъ не достаетъ сердца, а слдовательно и всего. Разсянная голова способна получить наилучшій оборотъ, но не можетъ быть убждена. Но кто даетъ сердце тмъ, кои его не имютъ? Единая высочайшая благодать можетъ перемнить худое сердце дйствіемъ, которое едва не можетъ быть чудеснымъ. Не должно ли убгать такого человка, котораго только подозрваютъ въ семъ порок. О чемъ же помышляютъ родители? Увы! о чемъ они помышляютъ, когда ввергая дочь въ погибель, заставляютъ ее думать лучше, нежели какъ бы она могла при своемъ содйствіи, о подозрительномъ человк, дабы избгнуть другаго, котораго она проклинаетъ?
        Я теб говорила, что почитаю его мстительнымъ. Подлинно часто сомнвалась, не лучше ли можно щитать упорствомъ оказываемую мн его услужливость, когда онъ узналъ, сколько противенъ моимъ родственникамъ. Правда съ сего времени я боле видла въ немъ рвенія; но ни мало имъ не угождая, онъ почитаетъ за удовольствіе содержать ихъ въ страх. Онъ приводитъ свое безкорыстіе въ извиненіе, и сія причина тмъ вроятне кажется, что ему извстно, что они могли бы обратить въ его пользу стараніе его имъ нравиться. Въ прочемъ я не отрицаю, что онъ не безъ причины думаетъ, что самая униженнйшая покорность была бы отвергнута съ его стороны, и должна также сказать, что для обязанія меня онъ согласится къ примиренію, если бы я подала нкоторую надежду въ успх. Въ разсужденіи его поступка въ церкв въ прошедшее Воскресенье, я не много полагаюсь на его оправданіе, ибо думаю, что гордость его являлась тутъ подъ предлогомъ скромныхъ намреній. Хорея, которая ему непріятельница, могла ли въ томъ обманутеся?
        Я не полагаю въ немъ столь глубокаго познанія человческаго сердца, какъ нкоторые думаютъ. Не помнишь ли ты, сколько его поражало общее разсужденіе, которое онъ нашелъ въ первой книг нравственности? Въ одинъ день, какъ онъ жаловался съ угрозами на злословіе противъ него обращаемое, я ему сказала:,,что онъ долженъ его презирать, если невиненъ, еслиже правда, то мщеніе не,сотретъ пятна, что никогда не заглаждали шпагою свои проступки; что онъ можетъ исправляя себя въ порок, приписываемомъ ему непріятелемъ, перемнить ненависть сего непріятеля въ дружество, вопреки самыхъ его разположеній, что должно почесться благороднйшимъ мщеніемъ; ибо непріятель не можетъ желать ему исправленія недостатковъ, въ коихъ онъ его обвиняетъ.,,
        Намреніе, сказалъ онъ мн, уязвляетъ. Почему такъ,отвчала я ему,,,когда оно не можетъ уязвить безъ исполненія? Противникъ продолжала я,,держитъ только шпагу, вы сами на нее набгаете. И почто питать чрезмрную злобу, утушеніе которой учинилобы васъ наилучшимъ во всю жизнь?,, Какія могутъ быть познанія такого человка, который былъ весьма удивленъ сими разсужденіями? Однако можетъ статься, что онъ полагаетъ удовольствіе въ мщеніи, почитая тотъ же порокъ неизвинительнымъ въ другомъ. Не одинъ бы онъ охуждалъ въ другомъ то, что себ самому прощаетъ.
        Для сихъ причинъ, любезная пріятельница, узнавъ, сколько перевшиваетъ одна сторона другую, я теб сказала въ ономъ письм: Ни за что въ свт не хочу имть къ нему того, что можетъ назваться любовью: и не мало преступала предлы благоразумія предположеніемъ договорной склонности, надъ которой ты столько смялась.
        Но ты скажешь: какое вс сіи слова имютъ отношеніе до существа дла? Ето одни только умоположенія; ты не умаляешъ тмъ къ нему любви. Признайся, имешь ли ты ее, или нтъ, любовь, подобно ипохондрической болзни, не мене вкореняется, хотя не иметъ справедливыхъ причинъ, коимъ бы могла ее приписать; и сіе-то служитъ основаніемъ твоихъ жалобъ на мое притворство.
        Хорошо, любезный другъ; поелику ты сего желаешь непремнно, то я думаю, что при всхъ его недостаткахъ имю боле къ нему склонности, нежели къ какой способною когда нибудь себя почитала. И еще большую, изслдовавъ вс его недостатки, нежели какую бы должна имть. Думаю также, что производимыя на меня гоненія могутъ мн еще боле ея внушить, а особливо, когда я воспоминаю въ его пользу обстоятельства послдняго нашего свиданія, и съ другой стороны ежедневно вижу новыя опыты тиранства. Словомъ, я теб скажу чистосердечно, чтоесли бы недоставало въ немъ чего нибудь со стороны нравовъ, то я бы предпочла его всмъ мущинамъ.
        Вотъ скажешь ты мн, что ты называешь условною склонностію! Ласкаюсь любезная пріятельница, что ничего боле. Я никогда нечувствовала любви, и такъ позволяю теб судить, она ли ето или нтъ. Но осмливаюсь сказать, что если ето она, то не почитаю его за столь сильнаго обладателя, за столь неукротимаго побдителя, какимъ его представяютъ, и думаю, что дабы быть не преодолимымъ, онъ долженъ больше получить ободренія, нежели сколько я ему подала; потому что довольно уврена, что могу еще безъ трепетанія сердца отрещись отъ одного изъ сихъ двухъ, дабы оскорбиться отъ другаго.
        Но поговоримъ основательне. Если справедливо, любезный другъ, что особенное несчастіе моего состоянія принудило, или если ты такъ думаешь, обязало меня склонностію къ Г. Ловеласу, и что сія склонность по мннію твоему превратилась въ любовь; то ты, которая способна къ толь нжнымъ впечатлніямъ дружества ты, которая имешь столь высокое мнніе о нжности нашего пола, и которая теперь столь чувствительна къ злощастіямъ любящей тебя особы, должнали оскорблять столько сію нещастную пріятельницу, въ такомъ пункт; а особливо когда она не старалась, какъ ты думаешь, то доказать многими мстами моихъ писемъ, остерегаться отъ твоей проницательности? Можетъ быть нкоторыя изустныя насмшки были къ стати, наипаче еслибы твоя пріятельница была при конц своихъ бдствій, и когда бы она притворялась, безпорочно воспоминая протедшее. Но разточать ихъ съ забавностію, и съ нкоторымъ торжествующимъ видомъ на бумаг; подлинно любезный другъ, (и я не столько говорю для своей пользы, сколько для чести твоего великодушія; ибо я теб не однократно повторяла, что шутки твои мн нравятся.) таковыя поступки не великую приносятъ теб
славу, по крайнй мр, если разсмотрть важность пункта, и твоихъ собственныхъ мнній.
        Я останавливаюсь здсь, дабы ты о семъ нсколько размыслила.
        Приступимъ къ тому вопросу, чрезъ которой ты желаешь узнать, какую силу по моему мннію лицо должно имть въ обязаніи нашего пола. Кажется мн, что какъ требованіе твое касается до меня особливо, то я должна изьяснить теб вообще свои мысли, но также разсмотрть сей предмтъ въ отношеніи къ частному моему положенію, дабы ты могла судить, сколько родственники мои справедливы или нтъ, когда приписываютъ мн предубжденіе въ пользу одного и въ предосужденіе другаго, со стороны лица. Но я покажу сперьва, что сравнивая Г. Ловеласа и Сольмса, они съ не малою основательностію воображаютъ себ, что сія причина можетъ имть нкоторую надо мною силу; и сіе ихъ воображеніе превращается съ достоврность.
        Не льзя спорить, что лицо иметъ нчто не только нравящагося, и привлекательнаго для женщины, но и могущаго подать ей нкоторую убдительность въ ея выбор. Оно при первомъ свиданіи производитъ пріятныя впечатлнія, въ коихъ желаемъ видть подтвержденія; и если щастливый случай въ самомъ дл подтверждаетъ оныя, то приписываемъ себ въ похвалу оправданіе своего предложенія, и боле любимъ ту особу, которая намъ подала случай къ лестному о собственной нашей проницательности мннію.
        Однако я всегда почитала главнымъ правиломъ, что въ мущин, такъ какъ и въ женьщин, красивое лицо должно быть подозрительно, но особливо въ мущинахъ, которые должны гораздо боле почитать душевные, нежели тлесные свои качества. Въ разсужденіи нашего пола, если общее мнніе длаетъ женьщину надмнною своею красотою, даже до того, что она презираетъ важнйшія и долговременныя качества, то въ семъ ее удобне могутъ извинить, потому что прелестная втреница сама не мене того надется на свое пріятство. Но сія выгода столь кратка, что не можно взирать на нее завистливыми глазами. Когда сіе лтнее солнце приближится къ своему склоненію, когда сіи измняемыя прелести, сіи преходящія мечтанія изчезнутъ, и зима привлечетъ съ собою хладныя морщины; та которая не радла о драгоцнныхъ своихъ способностяхъ, возчувствуетъ справедливыя слдствія своей втренности. Какъ другая Елена, не можетъ она тогда снести самаго отраженія своего зеркала, и будучи простою старухою впадетъ въ презрніе, которое соединено съ симъ качествомъ; напротивъ того разумная женщина, которая до глубокой старости сохранитъ любезное качество добродтели и
благоразумія, вмсто глупаго удивленія видитъ непремняемое почтеніе, которое ей не малой приноситъ выигрышъ въ обмн.
        Если же мущина гордится своимъ лицомъ, то сколько въ немъ находятъ слабости. Съ самою остротою, онъ не посвящаетъ ни единой минуты на упражненіе ума. Душа его всегда разсяна по вншности, вс его попеченія ограничены наружнымъ его видомъ, который онъ можетъ быть обезображиваетъ, стараясь украсить. Онъ ни чего не предпринимаетъ, что бы до него не относилось, самъ себ удивляется, и не смотря на осмянія театра столь часто падающія на глупости свта; онъ ослпляется собою, и коснетъ въ семъ свойств, которое длаетъ его предмтомъ презрнія одного пола, и игралищемъ другаго.
        Такая почти всегда бываетъ участь твоихъ красавцовъ, и всхъ тхъ, кои стараются отличать себя нарядомъ; что меня заставляетъ повторить, что одно лице есть совсмъ ничего незначущее совершенство. Но когда человкъ соединяетъ съ онымъ свое знаніе и другія дарованія, которыя бы пріобрли ему совсмъ другія отличія, то такое преимущество есть знатное приращеніе личныхъ достоинствъ, и если оно не перемнится чрезмрнымъ самолюбіемъ и худыми нравами, то обладающій имъ есть истинно достойное почтенія существо.
        Не льзя отрицать вкуса у Г. Ловеласа. Сколько я могу о семъ судить, онъ свдущъ во всхъ тхъ знаніяхъ, кои относятся до словесныхъ наукъ. Но хотя онъ и легко можетъ обращать свое тщеславіе въ пользу, однако примтили, что весьма доволенъ своимъ лицомъ, дарованіями, и даже украшеніемъ. Впрочемъ показывая столь непринужденный видъ въ своемъ наряд, что сіе почитаютъ малейшею его заботою. Въ разсужденіи его лица, я бы почла себя неизвинительною, питая его тщеславіе изьявленіемъ малйшаго уваженія къ такому отличію, котораго не можно у него оспоривать. Теперь, любезный другъ, могу тебя спросить, удовлетворила ли я твоему чаянію. Если мало соотвтствовала своему намренію, то постараюсь исполнить его съ большимъ успхомъ въ спокойнйшее состояніе; ибо мн кажется, что разсужденія мои слабы, слогъ низокъ, и воображеніе безъ жару. Я не боле чувствую въ себ силы, какъ показать, сколько жертвую твоимъ повеленіямъ.

        Кларисса Гарловъ.

        П. П. Дерзкая Бетти разгорячила мое воображеніе слдующею рчью, которую она приписываетъ Сольмсу. Сіе гнусное твореніе хвалится теперь, сказала она.,,Что надется получить драгоцнную малютку безъ большаго съ своей стороны труда. Какое бы отвращеніе я не имла къ его особ, по крайней мр онъ можетъ уповать на мои правила, и съ удовольствіемъ будетъ видть, какими пріятными степенями я доведена буду до того, что стану искать средства ему нравиться. (ужасный человкъ!) Такъ разсуждаетъ его дядя, знающій совершенно свтъ, что страхъ есть достоврнйшій свидтель, нежели любовь добраго поведенія жены, въ разсужденіи своего мужа; хотя въ прочемъ онъ намренъ съ столь любезною особою извдать то, чего можетъ надяться отъ любви, по крайней мр нсколько недль; ибо сей же самый дядя его уврялъ, что чрезмрная нжность служитъ только къ поврежденію женьщинъ.,,
        Какъ ты думаешъ, любезный другъ, о такомъ подлец, наставленнымъ своимъ угрюмымъ дядею, который никогда не имлъ чести любить женьщинъ?

        Письмо XLI.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Во вторникъ 2 Марта.

        Съ какимъ снисхожденіемъ поступала бы со мною моя мать, еслибы ей позволено было слдовать собственной своей склонности! Я довольно уврена, что не подвергнули бы меня сему недостойному гоненію, еслибы ея благоразуміе и изящный разумъ должное имли уваженіе. Не знаю, сей ли дражайшей матери, или моей тетк, или обимъ имъ я должна приписать новое надо мною искушеніе. Вотъ письмо исполненное благосклонности, которое я получила сего утра чрезъ Хорею.
        Любезное мое дитя! Нкоторыя слова произнесенныя доброю твоею Нортонъ, которыя открыли намъ твою жалобу на неснисходительный съ тобою поступокъ при перьвомъ изьясненіи намренія Г. Сольмса возбудили въ насъ особенное вниманіе. Если ето правда дражайшая Клари: то ты не можешь себя оправдать въ нарушеніи своего долга и въ противоборствіи вол своего отца въ такомъ пункт, котораго ему безъ поврежденія своей чести перемнить не льзя. Но все еще можетъ быть заглажено; отъ единой твоей воли, любезное дитя, зависитъ настоящее благополучіе твоей фамиліи.
        Отецъ твой позволилъ мн сказать теб, что если ты согласиться наконецъ соотвтствовать его чаянію, то прошедшія неудовольствія будутъ преданы забвенію такъ, какъ бы ихъ никогда не было, но также приказалъ обьявить теб, что сіе прощеніе въ послдній разъ теб предлагается.
        Я теб говорила, и ты не можешь позабыть, что требованы изъ Лондона обращики самыхъ богатыхъ матерій. Они привезены; отецъ твой, дабы показать, сколько онъ ршителенъ желаетъ, чтобъ я ихъ теб отослала: я не хотла послать съ ними письма; но ето ничего не стоитъ. Должно признаться, что не уважаютъ боле столько твоей нжности, какъ прежде.
        Матеріи сіи самыя новйшія и лучшія, какія только можно было найти. Мы желаемъ, чтобъ он приличны были достоинству, которое мы въ свт занимаемъ, имнію, которое должны соединить съ тмъ, какое теб ддъ твой оставилъ, и благородному званію, къ которому тебя опредляютъ.
        Отецъ твой хочетъ теб подарить шесть перемнъ полнаго платья со всми приборами, изъ коихъ одна со всмъ новая, а другая не боле двухъ разъ была тобою употребляема. Поелику новая весьма дорога, то если ты желаешь, чтобъ она была внесена въ сіе число, отецъ твой дастъ теб сто гиней, дабы замнить цну оныя.
        Г. Сольмсъ намренъ теб поднесть уборъ изъ алмазовъ: поколику ты ихъ имешь собственные и еще т, которыя получила отъ своей бабушки; то если угодно теб ихъ оправить по ныншнему вкусу, подарокъ его будетъ проданъ за весьма довольную сумму, которая теб будетъ принадлежать, кром годоваго жалованья на млкія твои расходы. И такъ возраженія твои противъ качествъ такого человка, о которомъ ты не столь хорошее имешь мнніе, какъ бы надлежало, не имютъ относительно къ послдующему времени, истиннаго основанія; и ты будешь боле независимою, нежели какою должно быть женщин, въ которой мало полагаютъ разборчивости. Ты знаешь, что я, которая принесла больше приданаго въ фамилію, нежели сколько ты имъ жертвуешь Г. Сольмсу, не имла столь знатныхъ выгодъ. Мы за долгъ себ поставляемъ теб ихъ представить; въ согласныхъ супружествахъ мало терпятъ ограничиваній. Однако я довольно буду раскаеваться, что споспшествовала къ симъ расположеніямъ. Если ты не можешь преодолть всего отвращенія, дабы обязать насъ.
        Не удивляйся Клари: такой моей откровенности. Поступокъ твой до сего времени не позволялъ намъ вступить съ тобою въ столь обширную подробность. Однако судя по тому, сколько изьявляли печальнаго теб и мн наши разговоры, и по взаимной твоей съ дядьями переписк, ты не сомнвается, какія должны быть слдствія. Надобно, любезная дочь, или намъ отрщись отъ своей власти, или теб отъ своего нрава: не льзя теб ожидать исполненія перваго опыта, и мы имемъ не опровергаемыя причины надяться другаго. Ты знаешь, сколь часто я теб напоминала, что ты должна ршиться или принять Г. Сольмса, или изключить себя изъ числа нашихъ дтей.
        Теб покажутъ, если желаешь копію съ условій. Кажется, что они могутъ быть безъ ущерба противоположены всякимъ возраженіямъ, въ нихъ включены новыя выгоды, относящіяся къ польз фамиліи, коихъ еще не было, когда тетка твоя въ первый разъ теб о томъ говорила. Подлинно мы столько себ не предполагали. Если въ сихъ условіяхъ, по твоему мннію должно быть что нибудь перемнено, то мы сіе охотно исполнимъ. И такъ, дражайшая дочь, согласишся прочесть. Я сего дня или завтра пришлю къ теб ихъ, если потребуешь.
        Поколику дерзость особы, чтобъ показаться въ церкви, и безпрестанныя его угрозы, не могутъ не наносить намъ безпокойствій, которыя будутъ продолжаться до самаго твоего брака, то ты не должна удивляться, что ршились сократить время. Срокъ будетъ положенъ отъ сего дня до двухъ недль, если ты не сдлаешь мн такихъ возраженій, которыя бы я могла уважить. Но если согласишься охотно, то сверьхъ того не откажутъ теб еще осьми или десяти дней.
        Можетъ быть разборчивость твоя покажетъ намъ нкоторое различіе въ семъ союз. Но не должно теб такую приписывать цну личнымъ своимъ качествамъ, если не хочешь, чтобъ тебя почитали весьма чувствительною къ такой же самой выгод въ другомъ человк, сколько бы ни презрительна была въ самой себ сія отличность: такъ должны разсуждать о семъ отецъ и мать. Мы имемъ двухъ дочерей, которыя намъ равно любезны; для чего бы Кларисса находила неравенство въ такомъ союз, въ которомъ старшая ея сестра того бы не усматривала, ни мы для нее, если бы Г. Сольмсъ сперва ее требовалъ отъ насъ себ въ супружество.
        И такъ прими себ за правило наше желаніе; ты будешь тотчасъ возвращена въ наши обьятія; вс прошедшія твои упорства будутъ погребены въ забвеніи, мы вс себя увидимъ щастливыми въ теб и взаимно. Ты можешь теперь сойти въ кабинетъ твоего отца, гд мы будемъ оба, и подадимъ теб свое мнніе на выборъ матерій, благословляя тебя съ сердечною нжностію.
        Будь честною и чувствительною дочерію, любезная Кларисса, какою ты всегда была. Послдній твой поступокъ, и малая надежда нкоторыхъ особъ на твою перемну, не воспятили еще мн произвесть сіе покушеніе въ твою пользу. Не измняй моей повренности дражайшая дочь; я не буду боле посредницею между тобою и твоимъ отцомъ, если сіе послднее предпріятіе останется безъ успху. И такъ я тебя ожидаю, любезное дитя; отецъ твой также тебя ожидаетъ: но постарайся скрыть отъ него малйшій видъ печали на твоемъ лиц. Если ты придешь, то я тебя заключу въ свои обьятія, приложу къ нжному своему сердцу съ такимъ удовольствіемъ, съ какимъ всегда тебя лобызала. Ты не знаешь, любезная дочь, того мученія, которое я терплю нсколько недль, и не прежде его познаешь, пока не увидишь себя въ моемъ положеніи, въ которомъ нжная и сострадательная мать день и ночь проливаетъ свои молитвы къ небу, и среди смятенія старается сохранить миръ и согласіе въ своей фамиліи. Но условія теб извстны. Не приходи, если ты не ршилась ихъ исполнить. Хотя сіе кажется мн не возможнымъ, судя по тому, что я къ теб написала. Если ты придешь съ спокойнымъ
лицомъ, которое бы показывало, что сердце твое склонилось къ должности, то я изьявлю теб нжнйшими знаками, что есмь истинно любящая тебя мать.
        Суди дражайшая пріятельница, сколько я должна быть тронута такимъ письмомъ, въ которомъ толь ужасныя обьявленія соединены съ толикою нжностію и благоволеніемъ! Увы! говорила я себ, почему столь жестоко колеблюсь между повелніемъ, коему не могу повиноваться и благосклонностію пронзающею мое сердце! Если бы я знала, что паду мертва предъ олтаремъ, прежде, нежели пагубный обрядъ могъ вручитъ ненавидимому мною человку права на мои чувствованія, то думаю, осмлиться бы приступить къ оному. Но помышлять, что должно жить съ такимъ человкомъ и для такого, котораго не можно терпть, сколь ужасно!
        И такъ могутъ длать, чтобъ блескъ платья и украшеній произвелъ нкоторое впечатлніе надъ такою двицею, которая всегда себ за правило почитала, что единая цль женщинъ старающихся о своемъ наряд есть та, дабы сохранить любовь своего мужа, и сдлать честь его выбору? Въ такомъ мнніи самыя богатые уборы мн предлагаемые не должныли усугубить мое отвращеніе? Подлинно, весьма великое побужденіе наряжаться, дабы понравиться Г. Сольмсу.
        Словомъ сказать, не льзя мн было сойти съ такими условіями, которыя на меня были наложены. Думаешь ли ты, любезный другъ, чтобъ я могла что нибудь предпринять? писать, хотя бы письмо мое было удостоено чтенія, но чтобъ я написала посл столь многихъ безполезныхъ усилій? чтобы предложила, чтобы могло быть одобрено? Я бросалась во вс стороны покоя въ семъ мученіи своего сердца. Съ негодованіемъ бросила къ дверямъ обращики. Заключила себя въ свой кабинетъ; но скоро оттуда вышла. Садилась то на тотъ, то на другой стулъ; прибгала поперемнно ко всмъ окнамъ. Ни что не могло меня остановить. Въ семъ смятеніи начала опять читать письмо, какъ Бетти увдомила меня, что отецъ мой и мать ожидаютъ меня въ кабинет.
        Скажи моей матери, отвчала я ей, что я ее прошу изъ милости притти сюда на минуту, или чтобъ она мн позволила переговорить съ собою на един, въ особливомъ мст, какое ей угодно будетъ избрать. Какъ сія двка повиновалась мн безотвтно, то я припадши къ лсниц слышала, что отецъ мой говорилъ весьма громко: вы видите плодъ своего снисхожденія. Ето во зло употребленныя милости. Почто укорять сына въ принужденіи, когда нельзя ничего надяться какъ чрезъ сіе средство? Ты ее одна не увидишь, изключенія моего присудствія должно ли мн быть сносно?
        Напомни ей, сказала Бетти моя мать, на какихъ условіяхъ позволено ей сойти. Я ее иначе не хочу видть.
        Бетти пришла ко мн съ симъ отвтомъ. Я взяла перо; но съ такимъ трепетомъ, что едва могла его держать, и хотябы рука моя не столько колебалась, я бы не знала что должно писать. Бетти, которая меня оставила возвратилась чрезъ нсколько времени съ запискою отъ моего отца. Упорная и развратная Клари, я вижу, что никакое снисхожденіе не можетъ тебя тронуть; мать твоя съ тобою не свидится. Не надйся также и меня видть. Но будь готова къ повиновенію. Теб извстны наши разположенія: дядя твой Антонинъ, братъ, сестра и любимая твоя Госпожа Нортонъ, будутъ присудствовать при обряд, который будетъ отправленъ безъ огласки въ домовой церкв твоего дяди. Когда Г. Сольмсъ можетъ тебя привесть въ такое состояніе, въ которомъ мы желаемъ тебя видть, то можетъ быть жена его пріобртетъ опять нашу милость, но не ожидай сего въ качеств развращенной дочери. Поколику отправленіе брака должно быть скрытно, то посл сего будутъ приняты разположенія касательно до платья и екипажа. И такъ пріуготовляйся хать къ дяд въ начал слдующей недли. Ты къ намъ покажешся посл совершенія, дло не терпитъ отлагательствъ, намъ дорого стоитъ
стрещи тебя въ заключеніи коего ты достойна, и терять время съ упорнымъ ребенкомъ. Я не буду слушать боле представленій; не приму никакихъ писемъ, отвергну всякія жалобы. И ты не услышишь ничего боле отъ меня, пока не увижу тебя въ другомъ вид; вотъ послднія слова разгнваннаго отца.
        Если сія ршимость непремнна, то отецъ мой справедливо говоритъ, что боле меня не увидитъ, ибо я никогда не буду женою Сольмса. Суди, что смерть гораздо мене меня ужасаетъ.

        Ко Вторникъ въ вечеру.

        Ненавистный Сольмсъ прибылъ въ замокъ почти въ то время, какъ я получила письмо отъ моего отца. Онъ требовалъ позволенія меня видть. Такая дерзость чрезмрно меня удивила.
        Я отвчала Бетти, на которую возложено было посольство: сперва долженъ онъ возвратить мн отца и мать, которыхъ я лишилась, и тогда я разсмотрю, должна ли выслушать то, чего онъ отъ меня надется. Но если родственники мои отрекаются видть меня единственно для него, то я гораздо мене соглашусь видться съ нимъ для его любви. Я думаю сударыня, сказала мн Бетти, что вы не позволите мн итти съ симъ отвтомъ: онъ сидитъ съ господами. Иди, повторила я ей въ своей досад, и скажи ему, что я его не хочу видть; меня доводятъ до отчаянія; ничего не можетъ быть сего хуже.
        Она вышла, показывая мнимое свое несогласіе на мой отвтъ. Однако изьяснила его во всей точности. Сколько былъ встревоженъ отецъ мой! Они вс были вмст въ его кабинет. Братъ мой предлагалъ, чтобъ меня тотчасъ выслать изъ дому и оставить Ловеласу и на произволъ жестокой моей судьбы. Мать моя проговорила нкоторыя слова въ мою пользу, которыя я не могла хорошо выслушать. Но вотъ какой ей отвтъ: другъ мой, весьма несносно смотрть, чтобъ столь благоразумная женщина, какъ вы, защищала упорнаго ребенка. Какой примръ для другихъ дтей! Не имлъ ли я къ ней столько любви, какъ вы? И для чегожъ перемнился? Дай Богъ, чтобъ полъ вашъ могъ быть нсколько разборчивъ! Но глупая нжность матерей всегда ожесточала дтей.
        Мать моя не преминула бранить Бетти, какъ она сама въ томъ признавалась, за то, что разказала слово въ слово мой отвтъ; но отецъ мой за сіе ее хвалилъ.
        Сія двка говоритъ, что онъ въ своей ярости взошелъ бы въ мой покой, узнавъ, что я отрицаюсь видть Г. Сольмса; если бы мой братъ и сестра не умрили его гнва.
        Для чего онъ не взошелъ? Для чего меня не умертвилъ; дабы окончить вс мои мученія? Я бы ни о чемъ не сожалла, какъ только о его собственномъ нещастіи, которое бы онъ могъ чрезъ сіе на себя навлечь.
        Г. Сольмсу угодно было вступиться за меня. Не чрезмрно ли я ему обязана?
        Весь домъ въ смятеніи. Но подлинно жизнь стала быть для меняне сносною; увы! жизнь столь благополучная за и нсколько до сего недль, и толикихъ злощастій теперь исполненная! Мать моя не ошиблась! Что я должна вытерпть жестокія искушенія.
        П. П. Братъ мой и сестра желаютъ, чтобъ меня вручили въ совершенное ихъ разположеніе. Меня увряютъ, что отецъ мой на сіе уже согласился, хотя мать моя еще противится. Но если они въ томъ успютъ, то какой жестокости не должна я ожидать отъ ихъ злобы и ненависти? Сіе извстіе получила я отъ своей родительницы Долли Гервей чрезъ записку, которую она положила въ саду на моей дорог. Она пишетъ, что не терпливо желаетъ меня видть; но ей того не дозволятъ прежде, нежели я буду Госпожею Сольмсъ, или соглашусь принять сіе лестное имя. Упорство ихъ подаетъ мн примръ, которому я безъ сомннія буду слдовать.

        Письмо XLII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Между мною и сестрою моею произошло весьма жестокое дйствіе или лучше сказать истинныя ругательства. Могла ли ты подумать, любезный другъ, чтобъ я была способна къ ругательствамъ?
        Она ко мн была прислана по причин моего отказа, чтобъ видть Г. Сольмса. Я думала, что фурію на меня напустили. Представленіе спокойствія и примиренія, тщетная надежда, которою я питалась! Я вижу, что съ согласія всхъ буду предана ей и моему брату.
        Во всемъ томъ, что она сказала предосудительнаго мн, я отдаю только справедливость тому, что иметъ нкоторый видъ убдительности. Поколику я требую твоего мннія о поступкахъ, то дло было весьма подозрительно предъ собственными моими глазами, если бы я старалась обмануть своего судію.
        Она представила сперва мн, какой я была подвержена опасности, еслибы отецъ мой взошелъ въ мой покой, къ чему онъ уже ршился. Я должна между прочимъ благодарить Г. Сольмса, которой ему въ ономъ воспрепятствовалъ. Потомъ обратила свои злобныя разсужденія на Госпожу Нортонъ, которую обвиняла въ томъ, что боле укрпляла меня въ упорств. Осмивала мнимое мое почтеніе къ Ловеласу, удивлялась чрезвычайно, что умная и при томъ благочестивая Кларисса Гарловъ иметъ столь великую страсть къ гнусному подлецу, что родители ея принуждены ее заключить, дабы воспрепятствовать ей впасть въ обьятія сего недостойнаго любовника. Позволь спросить, сестрица, сказала она мн, какой ты имешь порядокъ въ расположеніи твоего времени. Сколько часовъ изъ двадцати четырехъ употребляешь ты на шитье, на благочестивыя твои упражненія, на переписку, и на твои любовныя дла? Я сомнваюсь, любезная малютка, чтобъ сіе послднее отдленіе, подобно Ааронову жезлу не поглощало все прочее. Говори; не правдали? Я ей отвчала, что сугубое мн длаютъ оскорбленіе, утверждая, что я одолжена своею безопасностію отъ негодованія моего отца такому
человку, къ коему никогда бы не могла быть обязанною малйшимъ чувствованіемъ признательности. Съ великимъ жаромъ оправдывала поступокъ Гж. Нортонъ, и не меньше его показала въ своемъ отвт на ея оскорбительныя разсужденія о Г. Ловелас… Въ разсужденіи употребленія своихъ часовъ я ей сказала, что достойне ея было бы имть состраданіе о злощастіи сестры, нежели утшаться имъ, а особливо когда я должна съ справедливостію нкоторыхъ часовъ ея времени.
        Сіи послднія слова тронули ее чувствительно. Я примтила, что она не безъ принужденія напоминала мн съ умреннымъ жаромъ о той благосклонности, съ какою поступали со мною вс мои родственники, а особливо моя мать прежде сей крайности. Она мн говорила, что я показала такія качества, которыхъ бы никогда во мн не предполагали; что если бы знали во мн такое мужество, то ни кто бы не осмлился со мною ввязываться; но къ нещастію дло оставлено быть не можетъ, что нужно знать, повиновеніе ли или упорство должно возторжествовать, и должна ли родительская власть уступить не покорливости дочрп, словомъ надобно или соединить или разорвать.
        Въ другомъ случа, сказала я ей, я бы охотно приняла на себя видъ шутливости, какъ и ты; но если Г. Сольмсъ по мннію всхъ, а особливо по твоему, иметъ такія достоинства, то для чего онъ мн не зять?
        О бдное дитя! она думала безъ злобы, что я столько же забавна, какъ и она. Теперь же еще большаго отъ меня.надется. Но могули я подумашь, чтобъ она желала похитить у своей сестры столь приверженнаго любовника? еслибы первыя его старанія клонились къ ней, то сіе мнніе былобы нсколько справедливо; но получить отказъ отъ младшей сестры! нтъ, нтъ, другъ мой, не о томъ идетъ рчь. Впрочемъ ты бы сіе отверзла свое сердце, извстно кому, напротивъ того мы стараемся заключить его если можно. Словомъ сказать, (переменяя здсь голосъ и видъ) если бы я показала рвеніе, какъ нкоторая молодая особа мн знакомая, чтобъ повергнуть себя въ обьятія развращеннйшаго въ Англіи человка, которой бы вознамрился получить успхъ въ своихъ требованіяхъ цною крови моего брата; то не удивлялась бы, видя всю свою фамилію старающуюся изторгнуть меня отъ сего подлеца, и выдать немедлнно за какого нибудь честнаго человка, который бы кстати при томъ случа сталъ свататься. Вотъ Клари: о чемъ идетъ дло; не толкуй его иначе.
        Толь оскорбительная рчь не заслуживаетъ ли жаркаго отвта? Увы! бдная сестра, сказала я ей, человкъ, о которомъ ты говоришь не всегда почитался за столь развращеннаго. Справедливо, что любовь худо принятая превращается въ ненависть.
        Я думала, что она хотла меня бить. Однако съ съ холодностію продолжала; мн весьма часто говорятъ о опасности, которой подверженъ мой братъ и о убійц его, когда меня столь мало щадятъ для чегожъ бы я не изьяснялась откровенно? не братъ ли мой вызвалъ другаго; и не умертвилъ ли бы онъ его, если бы могъ? сохранилъ ли бы онъ ему жизнь, если бы отъ него зависло лишить оной? неприлично зачиньщику жаловаться. Въ разсужденіи обстоятельствъ, которыя случились кстати, дай Богъ чтобъ нкоторыя предложенія были такого рода! Я не виновата, Белла, еслибы человкъ, который бы былъ кстати, не сватался кстати за тебя.
        Изьявилали бы ты боле твердости, любезный другъ, и не удивляешся ли, что я столько оной показала? Я ожидала удара отъ ея руки. Она ее нсколько времени держала поднятою, и ярость задушала ея голосъ: потомъ бросившись къ дверямъ сошла до половины лсницы. Но назадъ воротилась, и когда могла говорить; то просила небо, дабы оно дало ей нкоторое терпніе. Конечно такъ, сказала я ей. Но ты видишь, Белла, что не принимаешь спокойно такого отвта, которой сама на себя навлекла. Можешь ли меня простить? Возврати мн сестру, и я весьма буду разкаеваться въ своихъ словахъ, если они тебя оскорбляютъ.
        Ярость ея только умножилась; она почитала умренность мою какъ бы побдою надъ ея запальчивостію. Она ршилась, сказала мн, разгласить всмъ, что я вступила въ заговоръ противъ моего брата, въ пользу подлаго Ловеласа.
        Я ей отвчала, что желала бы привесть для своего оправданія то, чтобы она могла сказать для своего, что по справедливости гнвъ мой больше не извинителенъ, нежели мои разсужденія.
        Но не думая, чтобъ посщеніе ея не имло другаго побужденія, кром того, что до сего времени между нами произошло, я ее просила обьявить пристойнымъ образомъ, не приказано ли ей предложить мн о чемъ нибудь, чтобъ я могла съ удовольствіемъ выслушать, и чтобы подало мн надежду видть опять друга въ своей сестр.
        Она пришла отъ всей фамиліи, перервала съ важнымъ видомъ, дабы узнать собственно отъ меня, склонилась ли я наконецъ къ повиновенію. Одного слова довольно; она требуетъ только подтвержденія или отрицанія. Боле терпть не будутъ отъ столь упорной твари.
        Клянусь предъ Богомъ, сказала я ей, что совершенно оставлю того человка, который всмъ вамъ не нравится съ тмъ условіемъ, чтобъ не принуждали меня къ принятію Г. Сольмса или кого нибудь другова.
        Я ни чего не открыла, чего бы прежде отъ меня не слышали. Различіе только въ одномъ изьясненіи. И такъ я почитаю другихъ глупыми, что они могли обмануться мнимыми общаніями.
        Еслибы были другія предложенія, которыя бы могли удовлетворить всмъ; и освободить меня отъ того человка, который всегда будетъ для меня несноснымъ; то я бы безъ сомннія ихъ употребила. Правда, я уже признавалась, что не выду никогда замужъ безъ согласія моего отца…
        Ты надшься на свои хитрости, прервала она меня, дабы привесть моего отца и мать къ своему намренію.
        Слабое упованіе, сказала я ей, и никто не долженъ знать лучше ея свойства тхъ, кои въ состояніи сему противится.
        Она не сомнвается, чтобъ я ихъ всхъ не склонила къ своей цли, если мн позволяетъ ихъ видть и обманывать моимъ лукавствомъ.
        По крайней мр Белла, ты научи меня судить о тхъ я коихъ я должна обвинять въ претерпваемой мною жестокости. Но подлино ты ихъ почитаешь весьма слабыми. Безпристрастная особа, которая бы судила о теб и обо мн но твоимъ рчамъ, почла бы меня чрезмрно пронырливою, или тебя особою весьма худаго свойства.
        Такъ, такъ, ты чрезмрно пронырливое и самое хитрое твореніе. Отъ сюда она приступила къ уличеніямъ столь подлымъ и недостойнымъ сестры. Упрекала меня въ томъ, что я обворожила всхъ своею льстивою и вкрадчивою учтивостію, и привлекла на себя отъ всхъ вниманіе въ тхъ собраніяхъ, въ коихъ была съ нею вмст. Сколько разъ, сказала она, когда мы находились братъ мой и я въ обществ, въ которомъ насъ слушали съ удовольствіемъ, ты нечаянно являлась съ гордою своею учтивостію, дабы похитить у насъ то уважаніе, которое къ намъ имли! не смотрли боле на твоихъ старшихъ родственниковъ; во всемъ слдовали мннію двицы Клариссы. Намъ должно было или молчать или говорить, не возбуждая ни въ комъ вниманія.
        Она остановилась какъ бы отдохнуть. Продолжай любезная Белла.
        Такъ я буду продолжать. Не обворожилали ты моего дда? находилъ ли онъ что нибудь пріятнымъ, естьли бы не восхищала ты своимъ золотымъ языкомъ сего слабаго старика? однако чтожъ бы ты оказала или сдлала, чтобы не можно было сказать или сдлать такъ какъ и ты? Завщаніе его довольно показываетъ, сколько твои хитрости его обольстили лишить собственныхъ своихъ сыновей всего пріобртеннаго имнія, и отдать его самой младшей внук! отдать теб вс картины фамиліи, потому что онъ почиталъ тебя знающею въ живописи и видлъ, что ты чистила своими прекрасными руками портреты своихъ предковъ, хотя столь худо слдуешь ихъ примрамъ! оставить теб знатное количество серебреной посуды, которой довольно было на два или три многолюдныхъ домовъ; и запретить ее передлать; потому что дорогое его дитя уважаетъ только старинный вкусъ.
        Меня сіи презрительныя укоризны ни мало не тронули. Бдная сестрица сказала я ей, возможно ли, чтобъ ты столь худо различала хитрость отъ природы. Если я кому нибудь услужила, то тмъ самимъ длала себ удовольствіе, и не искала другаго награжденія. Душа моя гнушается хитрости и мерзкихъ побужденій, которыя ты мн приписываешь. Сколько я желала, чтобъ ддъ мой никогда меня не награждалъ отличіями. Но онъ видлъ, что братъ мой довольно снабденъ чужимъ даяніемъ, и законными своими правами; онъ хотлъ, чтобъ оказанныя мн имъ благотворенія были причиною того, дабы теб пріобрсть лучшую часть отъ милостей моего отца, и я не сомнваюсь, чтобъ ты того не ожидала. Ты знаешь, Белла, что земля, которую мн отказалъ ддъ, не составляетъ половины наличнаго имнія имъ оставленнаго.
        Какое сравненіе, отвчала моя сестра, между надеждою и настоящимъ владніемъ соединеннымъ притомъ съ такими отличіями, которыя боле длаютъ теб чести, нежели самая важность подарка.
        Ето то повидимому, Белла, причинило мн нещастіе, возбуждая вашу зависть. Но не отступилась ли я отъ сего владнія.
        Такъ, перервала она, и я боле еще вижу въ теб пронырства въ разсужденіи способа… Никогда бы не проникнули совершенно въ твои намренія, еслибы не нашли средство имть тебя нсколько въ удаленіи, и принудить къ ршительному объявленію; еслибы не запретили теб дйствовать своими пружинами, обвиваться, какъ змей около своей матери и заставлять ее оплакивать самую необходимость, чтобъ отказать теб въ чемъ нибудь, къ чему упорное твое сердце однажды только стремилось.
        Мое упорное сердце! правда ли ето Белла? Конечно упорное: ибо знала ли ты когда нибудь, что такое значитъ уступать! не представляли всегда съ хитростію, что все то, чего ты требовала, было справедливо, на противъ того брату моему и мн отказывали часто въ малйшихъ милостяхъ.
        Я не помню Белла, чтобъ когда требовала что нибудь такое, въ чемъ бы не должно было меня удовольствовать, и прозьбы мои были рдки, касательно до меня самой, - хотя я ихъ боле имла за другихъ.
        Какое коварство въ моихъ разсужденіяхъ?
        Все то, о чемъ ты говоришь, Белла, относится до прежняго времени; я не могу вспомнить глупостей нашего ребячества, чтобъ недавно обнаружившееся твое отвращеніе происходило отъ столь отдаленнаго источника.
        Она меня укоряла еще въ злости, въ грубой умренности, и ядовитыхъ моихъ словахъ. О Клари! ты всегда была лицемрною дочерію!
        Никто, сказала я ей, не думалъ, чтобъ я была лицемрною дочерію, когда я отдала все въ разположеніе своего отца, и при такомъ знатномъ доход довольствовалась, какъ и прежде, малымъ жалованьемъ, которое онъ мн положилъ, не требуя никакой прибавки.
        Такъ, коварное твореніе, вотъ еще твое лукавство! не предвидла ли ты, что добродтельный сей отецъ принужденъ будетъ мнимымъ твоимъ почтеніемъ, и некорыстолюбіемъ содержать на лиц всю сумму твоихъ доходовъ, и такимъ образомъ онъ только будетъ исполнять должность твоего надзирателя, не преставая однакожъ производить теб домашняго твоего жалованья. По тому то твои безпутные расходы ни чего не стоили теб собственнаго твоего имнія.
        Мои безпутные расходы, Белла! получала ли я отъ своего отца когда нибудь боле, нежели сколько ты?
        Нтъ, я въ томъ согласна; я обязана теб, что получала симъ способомъ боле, нежели сколько бы совсть моя можетъ быть позволила мн требовать. Но я могу показать отъ сего еще большую часть. А у тебя сколько осталось? Я объ закладъ бьюсь, что ты не имешь пятидесяти гиней въ остатк.
        Справедливо, Белла, что я едва могу показать сей суммы. - О! я довольно въ томъ уврена. Я думаю, что твоя маминька Нортонъ… Но прочее скрою.
        Безстыдная Белла, сія добродтельная женщина сколь ни нещастлива со стороны имнія, иметъ душу истинно благородную, благородне нежели т, которые могутъ ей вмнять малйшее подлое чувствованіе.
        Куда же ты употребила вс т деньги, которыя теб позволено было разточать отъ самого твоего младенчества? или Ловеласъ, твой развратникъ будетъ теб собирать съ нихъ процнты?
        Для чегожь бы мн стыдиться своей сестры? Однако Белла ты не обманываешься. Я люблю лучше собирать процнты съ своихъ денегъ, и процнты съ процнтовъ, нежели чтобъ они ржавили въ кабинет.
        Она понимаетъ, отвчала мн. Еслибы я была другаго пола, то бы старалась, по ея имнію искать похвалъ отъ всего округа. Народная любовь, удовольствіе видть себя окруженною при церковныхъ дверяхъ множествомъ бдныхъ, суть пріятная пища для моихъ глазъ. Возклицанія слышимыя изъ дали, какое очарованіе для моего романическаго воображенія. Я не скрываю своего лица подъ покрываломъ, въ семъ то она можетъ мн отвчать. Но нежестоколи для меня видть себя лишенную въ воскресеніе того удовольствія, чтобъ блистать въ церкв, и принужденною оставить любимое свое чванство.
        Подлинно, Белла, сія шутка весьма колка отъ твоего языка, судя, по твоему участію въ претерпваемой мною жестокости. Но продолжай: скоро у тебя не достанетъ духа. Я не могу теб платить оскорбленіемъ за оскорбленіе… Бдная Белла! здсь любезная моя Гове, я улыбнулась съ весьма презрительнымъ видомъ.
        Оставь такое наглое презрніе, не говори о бдной Белл съ симъ видомъ преимущества въ младшей сестр, сказала она мн съ жаромъ.
        Ну такъ, богатая Белла, оказывая ей глубокое почтеніе. Сіе имя понравится теб боле, и въ самомъ дл сходственне съ сими золотыми кучами коими ты хвалишься.
        Смотри Клари, (поднявъ руку) если ты не будешь скромне и осторожне въ своихъ словахъ, и если позабудешь почтеніе, коимъ обязана старшей сестр, то испытаешь…
        Какъ! Белла, ты хочешь большую показать надо мною жестокость, нежели какую я уже отъ тебя видла? Ето мн кажется невозможнымъ. Разв только сія рука на меня упадетъ; и такой чрезмрности меньше бы надлежало теб предаваться, нежели сколько мн сносить оной.
        Запальчивость ея привела ее въ смущеніе. Но стараясь успокоиться; доброе и послушное твореніе, сказала она съ колкою усмшкою! потомъ перемняя рчь просила меня не забыть, что мы говорили о существ самаго дла, что вс бы удивились толикой ея медленности, что подумали бы, что надобно чего нибудь отъ меня надяться, наконецъ что время ужина приближается.
        Я не могла удержаться отъ слезъ. Сколько бы я была щастлива, сказала я, естьлибъ могла сойти къ ужину, и наслаждаться самымъ пріятнйшимъ въ моей жизни удовольствіемъ въ разговор съ своимъ отцемъ, матерю и съ добрыми моими родственниками.
        Сіи слова произнесенныя стремительнымъ чувствованіемъ, подвергнули только меня новому оскорбленію. Природа не дала чувствительнаго сердца Белл. Она не можетъ изъявить великой радости. Правда жестокосердіе ея избавляетъ многихъ безпокойствій; однако чтобъ десять разъ избгнуть оныхъ, я не соглашусь лишиться того удовольствія, котораго источникомъ есть чувствительность сердца.
        Она мн говорила, что прежде своего удаленія желаетъ знать для моей пользы, что должно ей сказать о моихъ разположеніяхъ.
        Ты можешь уврить, отвчала я ей, что я покаряюсь всему кром того только, что относится до Г. Сольмса.
        Етова ты жалаешь теперь Клари, чтобъ приближиться къ подкопу. (не знаю, отъ куда она беретъ такія выраженія.) Но другой не раздражится ли, и не будетъ ли рыкать ужасно, когда увидитъ изторгнутую изъ своихъ когтей добычу, о которой онъ не сомнвался.
        Надобно вытерпть твои слова, иначе мы никогда не дойдемъ до яснаго. Я не буду безпокоиться тмъ, что ты называешь его рыканіями. Дамъ ему общаніе, что если я когда нибудь выду за мужъ, то не прежде, какъ онъ женится; если онъ не доволенъ симъ снисхожденіемъ, то я буду думать. Что онъ долженъ быть доволенъ, и уврю всми способами, что никогда не буду имть съ нимъ свиданій и переписки, безъ сомннія сіи предложенія будутъ приняты.
        Но я думаю, что ты тогда согласишься видть Г. Сольмса, и обращаться съ нимъ учтиво, но крайнй мр какъ съ другомъ моего отца.
        Нтъ, я думаю, что мн будетъ позволно удалиться въ свой покой, когда онъ покажется. Я неболе буду имть съ однимъ обращеній, сколько съ другимъ переписки. Я бы подала случай Г. Ловеласу къ какому нибудь безразсудному поступку подъ тмъ предлогомъ, что для того его оставила, дабы вручить себя Г. Сольмсу.
        И такъ ты толикую дала надъ собою власть сему подлецу, что страхъ оскорбить его будетъ препятствовать теб поступать учтиво съ друзьями твоего отца въ собственномъ его дом. Когда сіе условіе будетъ предложено, то скажи пожалуй, чего ты можешь отъ него надяться.
        Всево, или ни чего? отвчала я ей, судя по тому, въ такомъ вид она его представитъ. Я прошу тебя, Белла, представить его въ благопріятномъ вид: скажи, что я оставляю во всхъ отношеніяхъ своему отцу, дядьямъ, и самому брату т права, коими обязана духовной своего дда, какъ бы для увренія о исполненіи своихъ общаній. Если я ихъ нарушу, не надясь ничего отъ своего отца, то ни кто боле не будетъ за меня свататься. Сверхъ того не смотря на худыя со мною брата моего поступки, послдую съ нимъ тайно къ Шотландію, чтобъ служить при немъ ключницею съ тмъ условіемъ, чтобъ онъ не поступалъ со мною хуже, нежели съ наемною женьщиною; или если нашъ родственникъ Морденъ останется доле въ Италіи, то я охотно поду къ нему во Флоренцію.
        Я тебя только однажды спрошу глупинькая, напишешь ли ты сіи прекрасныя предложенія на бумаг?
        Со всею моею охотою. Я пошла къ свой кабинетъ, гд не только включила въ краткихъ словахъ вс сіи пункты, но и присоединила еще нсколько строкъ относительно къ моему брату, въ коихъ, изъявила ему чуствительное сожалніе о оскорбленіи его:,,просила его подкрпить мои предложенія своею довренностію, и самому предписать обязательство, которое бы ограничивало мои права; представила ему, что онъ боле всхъ иметъ способовъ примирить меня съ моимъ отцемъ, и что осталась бы обязанною ему во всю свою жизнь, естьли бы онъ хотлъ, чтобъ я была одолжена сею милостію братней любви.,,
        Какъ сестра моя, ты думаешь, провела то время; въ которое я писала? водя своими пальцами по моимъ Клависинамъ съ тихимъ припваніемъ, дабы показать свое равнодушіе.
        Когда я къ ней приближилась съ своею бумагою, то жестокая съ великою проворностію сказала: ты уже окончила, сестрица? О! сколь легко водить своимъ перомъ. Позволено ли мн прочесть?
        Если угодно, Белла.
        По прочтеніи смялась она принужденно. Ты не видла Клари, что я надъ тобою шутила? и хочешь, чтобъ я сошла съ такою запискою, въ которой не нахожу разсудка?
        Ты не удержишь меня, Белла, сею мнимою твердостію. Она не можетъ быть постоянна. Въ такой шутк было бы весьма мало ума.
        Какая глупость! упоенная предубжденіемъ голова думаетъ, что вс видятъ ея глазами. Но помилуй, любезное дитя, какая будетъ власть твоего отца? кто здсь уступитъ, отецъ или дочь? какъ ты думаешь сообразить сіи прекрасныя предложенія съ тми обязанностями, кои существуютъ между твоимъ отцемъ и Г. Сольмсомъ. Кто знаетъ, что твой подлецъ не будетъ слдовать за тобою до самаго края свта? возми, возми сіе письмо, Клари, приложи его къ своему влюбленному сердцу, и не надйся, чтобъ я подала къ смху, принимая твои смшныя общанія. Я довольно знаю тебя; и брося бумагу на столъ убжала она съ хохотаніемъ. Презрніемъ за презрніе, сказала она, подойдя ко мн, вотъ за твои Бдныя Беллы.
        Я не преминула включить то, что написала, въ другую записку къ моему брату, въ которой изобразила ему въ краткхъ словахъ поступокъ своей сестры, опасаясь, чтобъ она въ своей ненависти не представила моихъ мыслей подъ другимъ видомъ, коего они не заслуживаютъ. Слдующее письмо есть отвтъ на мою записку, которое мн было отдано въ то время, какъ я ложилась на постелю. Братъ мой не могъ стерпть даже до утра.

        КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Удивительно, что ты осмливаешься ко мн писать, ты которая безпрестанно кидаешь на меня женскія стрлы. Я не могу владть самъ собою, узнавъ, что ты почитаешь меня зачиньщикомъ въ такой ссор, которая одолжена своимъ началомъ моему къ теб уваженію.
        Ты учинила признаніе въ пользу безчестнаго, которое должно побудить всхъ твоихъ родственниковъ оставить тебя на всегда. Что касается до меня, то я никогда не поврю общаніямъ такой женьщины, которая пріемлетъ на себя обязательства противныя признанной склонности. Единое средство предупредить твою гибель есть то, чтобъ лишить тебя власти, которою ты сама себя погубляешь. Я не намренъ былъ теб отвтствовать; но чрезмрное добродушіе твоей сестры меня преодолло; въ расужденіи твоего путешествія въ Шотландію день прощенія уже прошелъ. Я неболе также теб совтую хать къ Г. Мордену, чтобъ представлять предъ нимъ такую роль, которую ты играла при своемъ дяд. Притомъ столь честной человкъ могъ бы ввязаться въ какую нибудь ссору, то ты и его будешь обвинять зачиньщикомъ.
        Чудное твое состояніе, которое побуждаетъ тебя предлагать о бгств, дабы удалиться отъ своего развратника и употребить ложь, чтобъ скрыться къ неизвстное мсто! судя по сему покой твой есть самое выгоднйнее убжище, какое только можно найти для тебя. Поступокъ твоего Героя, когда онъ искалъ тебя въ церькв, показываетъ довольно его власть надъ твоимъ сердцемъ, хотя бы ты не учинила постыднаго въ томъ признанія.
        Я присоединю еще нсколько словъ. Если я для чести фамиліи несклоню тебя къ браку, то намренъ ухать въ Шотлаидію, и невидть во всю жизнь никого изъ общихъ нашихъ родственниковъ.

        Жамесъ Гарловъ.

        Вотъ братъ, вотъ называютъ усерднымъ почтеніемъ къ отцу, матери и дядьямъ. Но онъ видитъ, что съ нимъ поступаютъ какъ съ важнымъ человкомъ, и потому его надмнность соотвтственна тому мннію, которое объ немъ имютъ.

        Письмо XLIII.


        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Тетка моя Гервей, которая препроводила ночь въ замк, вышла въ сію минуту изъ моего покоя. Она приходила съ моею сестрою. Ей не позволяли быть у меня безъ такого свидтеля. Когда я ее увидла, то сказала ей, что посщеніе ея есть чрезвычайная милость для злощастной плнницы. Цловала у ней руку, и она также обнимала меня говоря: почему столько отдалена, любезная племяница, тетка, которая любитъ тебя столь нжно?
        Она мн объявила, что пришла изъясниться со мною, дабы успокоить фамилію; что не могла себя уврить чтобъ я; еслибы не почитала себя гонимою съ жестокостію, я, которая была всегда столь кроткаго свойства, могла противиться съ такою твердостію своему отцу и желаніямъ всхъ своихъ родствениковъ; что мать моя и она приписываютъ ршительность мою тому способу, которымъ начали со мною дло и тому моему мннію, что братъ мой въ начал имлъ боле участія въ предложеніяхъ Г. Сольмса, нежели отецъ мой и другіе родственники; что наконецъ об они желаютъ, еслибы могли, подать мн нкоторое справедливое извиненіе, дабы оставить честнымъ образомъ мое противоборствіе во время сего приступа. Белла перебирала книги съ задумчивымъ видомъ, но не показывала повидимому никакой склонности вмшаться въ разговоръ. Тетка моя представивъ мн, что возраженія мои безполезны, потому что честь моего отца зависитъ отъ сего повиновенія, обратила свои разсужденія на законъ моей должности съ большею убдительностію, нежели какой бы я надялась, естлибы сестра моя не присутствовала. Я не буду повторять многихъ доказательствъ, которыя сходны въ
тми, коими ты должна уже быть утомлена съ обихъ сторонъ. Но надобно тебя увдомить о всемъ томъ, что иметъ нкоторый видъ новости.
        Видя мою непреклонность, говорила она мн, что съ своей стороны не скрываетъ, что Г. Сольмсъ и Ловеласъ должны равномрно получить отказъ; но дабы удовлетворить моимъ родственникамъ, я не мне обязана помытлять о супружеств, и она боле склоняется къ Г. Віерлею, спросивъ меня, какое я имю объ немъ мнніе.
        И подлинно Клари, сказала моя сестра, подойдя, что ты скажешь о Г. Віерле.
        Я тотчасъ узнала представляемыя мн сти. Меня хотли принудить изъясниться, дабы вывесть изъ моего отвта доказательство совершеннаго моего предубжденія въ пользу Г. Ловеласа. Таковыя уловки тмъ боле были хитре, что г. Віерлей явно говоритъ о своемъ ко мн почтеніи, и со стороны нравовъ, такъ какъ и лица, боле иметъ преимущества надъ Сольмсомъ. Я вздумала обратить сіе лукавство противъ ихъ самихъ, показывая, сколь легко отступиться отъ выгодъ Г. Сольмса, потому что не можно надяться таковыхъ же предложеній отъ Г. Віерлея.
        Въ такомъ намреніи спросила я, избавитъ ли меня отъ гоненій Г. Сольмса отвтъ мой, предполагая его выгоднымъ для Г. Віерлея; ибо я признаюсь, сказала я, что не имю къ одному того отвращенія, которое оказываю къ другому.
        Тетка моя отвчала мн, что возложенная на нее должность недалеко простирается; и что она только знаетъ, что отецъ мой и мать не прежде будутъ спокойны, пока увидятъ надежду Г. Ловеласа совершенно уничтоженную моимъ супружествомъ.
        Пронырливая тварь! сказала моя сестра. Сіе разсужденіе и тотъ способъ, какимъ она предложила свой вопросъ посл моей тетки, совершенно меня уврили, что мн разставляли сти.
        Ахъ! какъ! тетушка, перервала я; не предлагаетели вы мн о томъ, что не иметъ никакого отношенія къ намреніямъ моего брата? и не должна ли я потому надяться окончанія своихъ мученій и злощастія, не видя себя боле обезпокоиваему какимъ ни будь ненавистнымъ человкомъ? И такъ вс мои представленія отвергаютъ; однако они должны быть приняты, я осмливаюсь о томъ сказать.
        Но если, любезная племянница, не остается теб никакой надежды, то я не думаю, чтобъ ты почитала себя совершенно свободною отъ повиновенія, коимъ дочь обязана своимъ родителямъ.
        Извините меня, сказала моя сестра, я ни мало не сомнваюсь, чтобы намреніе двицы Клари, если ей не можно соединиться съ своимъ дражайшимъ Ловеласомъ, не было то, дабы возвратить свою землю отъ моего отца, и жить тамъ въ сей независимости, которая есть основаніемъ ея развратности. И сколь честную будешь препровождать тамъ жизнь, сестрица! а Гж. Нортонъ, твой оракулъ, начальствующая надъ твоимъ домомъ, бдныя твои при воротахъ; сама ты среди нищенскаго собранія съ гордымъ и вкуп подлымъ видомъ, и почитающая себя превосходне всхъ женьщинъ находящихся въ округ, которыя небудутъ имть сихъ благородныхъ наклонностей: бдныя вн дома, сказала я, но Ловеласъ во внутренности, то есть, посрамляющій твою честь одною рукою, и уничтожающій ее другою. Прекрасный планъ! Но знай, бглецъ, что воля умершаго дда будетъ ограничена властію находящагося въ жизни отца; и что будетъ разполагать землею такъ, какъ бы учинилъ мой ддъ, еслибы онъ увидлъ при своей жизни столь великую перемну въ своей любимой внук.
        Словомъ сказать, она не отойдетъ къ теб, если ты не довольно будешь разборчива въ употребленіи ея или пока возрастъ не позволитъ теб прибгнуть къ законамъ, дабы изсторгнуть ее съ почтительностію у своего отца.
        Фу! двица Гарловъ, сказала ей моя тетка, такія слова недостойны сестры.
        Позвольте ей продолжать сударыня. Ето ни чего въ сравненіи того, что я претерпла отъ двицы Гарловъ; она только показываетъ яростную свою зависть, или даетъ высокія повеленія, коимъ я принуждена покаряться. Я ей только скажу въ отвтъ, что знаю, къ чему должна прибгнуть для возвращенія своихъ правъ, и ничто не препятствуетъ мн вступить въ обладаніе оныхъ, еслибы я имла намреніе, но о семъ я никогда и не думала. Представте сударыня моему отцу, что величайшія жестокости, и самыя оскорбительныя слдствія не принудятъ никогда искать противныхъ его вол способовъ; хотя бы я была доведена до нищеты, и изгнана изъ дома, что было бы можетъ быть для меня предпочтительне тому, чтобъ быть заключенною въ немъ и поносимою.
        Въ такомъ случа, дражайшая племянница, отвчала моя тетка, если ты вступишь въ бракъ, то принуждена будешь сообразоваться съ намреніями своего мужа; и еслибы сей мужъ былъ Г. Ловеласъ, то не можно сомнваться, чтобъ онъ не нашелъ случая къ произведенію новыхъ безпокойствій въ фамиліи. Въ самомъ дл, любезная племянница, еслибы онъ имлъ къ теб истиное уваженіе, то не слыхала бы ты безпрестанно о его похвальбахъ. Онъ весьма мстительный человкъ; на твоемъ мст Клари, я бы опасалась не оскорбивъ его, сего мщенія, коимъ онъ не престаетъ угрожать фамиліи.
        Угрозы его, перехватила я, суть ни что иное, какъ весьма обыкновенное возмездіе за т, коими его ежедневно устрашаютъ. Никто не намренъ сносить оскорбленія съ такою терпливостію какъ я. Но меньше ли были извстны его качества, нежели нын? Тогда уврены были, что супружество, что разборчивость женьщины въ выбор такого мужа была бы самая рдкая; но я весьма много о семъ сказала, говорила я оборотясь къ своей сестр. Впрочемъ я повторяю, что не было бы какъ и прежде, ни слова о Г. Ловелас, еслибы по ступали со мною съ великодушіемъ.
        Тетка моя Гервей, перервавъ нкоторый оскорбительный отвтъ моей сестры, представила мн еще, что не могутъ быть спокойны, если не увидятъ меня за мужемъ; говорятъ продолжала она, что ты для успокоенія Г. Ловеласа желаешь дать ему обязательство, чтобъ не принадлжать во всю жизнь никому, если не будешь его женою. Сіе предполагаетъ, что ты весьма много имъ занята.
        Я признаюсь откровенно, отвчала ей, что не знаю лучшаго средства къ предупрежденію новыхъ злощастій. И если не хотятъ, что я объ немъ думала, то нтъ другаго человка, о которомъ бы я могла имть выгодное мнніе. Однако охотно бы отдала все что имю, дабы онъ оставилъ свое ко мн предубжденіе и обязался другою. Конечно охотно, Белла, хотя я вижу твои забавныя улыбки.
        Можетъ быть такъ, Клари, однако ты не можешь запретить мн улыбаться.
        Если не хотятъ, чтобъ я объ немъ думала, повторила моя тетка. Разумю сіи слова Клари. Время уже сойти. Пойдемъ двица Гарловъ. Я попрошу твоего отца, чтобъ онъ позволилъ придти къ Клари самой моей сестр, можетъ быть изъ того выдтъ какое нибудь щастливое произшествіе.
        Я предвижу, сказала Белла, какое должно быть сіе произшествіе. Мать моя и Клари зальются слезами; но съ тмъ различіемъ, въ разсужденіи слдствій, что мать моя возвратится съ пронзеннымъ до глубины сердцемъ, а Клари будетъ боле ожесточена торжествомъ своимъ надъ нжностію моей матери. Если вы хотите знать о томъ, сударыня, то для сей причины не дозволяютъ сей прекрасной особ выходить изъ своего покоя.
        Она взяла за руку мою тетку; и я не говоря ни слова, обихъ ихъ проводила до лсницы.

        Письмо XLIV.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Сердце мое колебалось между надеждою и страхомъ видть мою мать, соединеннымъ съ печалію и смущеніемъ, что причинила ей толико досадъ. Я ее ожидала съ трепетомъ; однако безпокоиства мои миновались: ей не позволено было взойти. Снисходительная моя тетка опять возвратилась, но сопровождаема моею сестрою. Она взяла меня за руку, и подл себя посадила.
        Я должна признаться, сказала она мн, что если я пришла къ теб въ послдній разъ противъ согласія твоего отца, то ето для того, чтобъ теб услужить, по тому что меня крайне ужасаютъ слдствія твоего упорства. Сказавъ сіе начала она мн представлять надежду всхъ моихъ родственниковъ, богатство Сольм-са, которое превозходитъ все то, что когда нибудь себ представляли, выгодныя условія, худую славу о Г. Локелас, отвращеніе, которое иметъ къ нему вся фамилія; каждое обстоятельство было представлено въ живйшихъ краскахъ, хотя сіи описанія были тже самыя, которыя я слышала отъ своей матери; изъ чего заключила, что мать моя не увдомила никого о томъ, что произходило между ею и мною, иначе бы тетка моя не стала говорить въ другой разъ о такихъ вещахъ, которыя мн безполезно были представляемы.
        Она мн говорила, что подать поводъ моему отцу къ такимъ мыслямъ, что онъ не иметъ власти надъ своими дтьми, а особливо надъ дочерью, которую всегда любилъ даже до обожанія, значитъ пронзить его сердце, и по тому сія чрезмрная нжность, превратившаяся въ негодованіе, ненависть и ярость, въ состояніи будетъ его довесть до всякихъ крайностей. Потомъ сложивъ свои руки съ трогательною благосклонностію, заклинаю тебя, любезная племянница, для себя и для тебя самой, для всего того, что теб драгоцнно на свт, преодолть нещастливое предубжденіе, отвратить угрожающія теб бдствія, и сдлать щастливыми всхъ предостерагая себя отъ пагубныхъ злощастій. Дражаишая Клари, должно ли, чтобъ я повергнулась къ твоимъ ногамъ? Я ето исполню охотно… Въ жару сего восторга она дйствительно пала на колни а купно съ нею и я, опустивъ голову съ стыда, прося ее встать, обнимая ее руками, и орошая ея грудь своими слезами.
        Дражайшая моя тетушка! Какая чрезмрная благосклонность и снисхожденіе! Увы! Встаньте. Вы раздираете мое сердце столь невроятными знаками нжности.
        Скажи, любезная моя племянница, скажи, что ты соглашаешься обязать всхъ своихъ родственниковъ, скажи, я тебя заклинаю, если ты насъ любишь.
        Увы! Какъ мн общать вамъ то, исполненію чего я лучше предпочту смерть.
        Покрайней мр, скажи мн, дражайшая Клари, что ты объ етомъ нсколько времени подумаешь, что разсудишь на един сама съ собою. Подай покрайней мр нкоторую надежду, чтобъ убжденія мои и заклинанія не были тщетны.
        Она не оставляла сего положенія, и я также не перемняла своего предъ нею.
        Какое странное явленіе! если бы я колебалась сомнніемъ, дражайшая моя тетушка, то давно бы его побдила… Что кажется сильнымъ побужденіемъ моимъ родственникамъ, не можетъ быть таковымъ для меня. Сколько я разъ повторяла, чтобъ мн позволили остаться двицею? или нельзя не лишить меня такой милости? Пусть позволятъ мн хать въ Шотландію, во Флоренцію, или въ какое другое мсто, которое угодно будетъ избрать. Пусть пошлютъ меня въ Индію невольницею; я на все могу согласиться: но никогда не дамъ клятвы жить съ такимъ человкомъ, котораго терпть мн неможно.
        Въ сіе время Белла сохранила молчаніе поднявъ руки, какъ бы изъ удивленія къ моему ожесточенію. Я вижу, сказала мн тетка вставая, что ни что не можетъ преклонить твоего духа. Къ чему служитъ снисхожденіе, перервала моя сестра? вы видите, сударыня, что благосклонность ваша употреблена во зло. Скажите ей прямо, чего она должна ожидать; объявите ея приговоръ.
        Тетка моя взявъ ее за руку, удалилась къ окну, обливаясь слезами. Я не могу, Арабелла, право не могу, сказала она ей тихо; [однако я слышала до единаго слова] съ ней поступаютъ весьма жестоко. Впрочемъ ето благородное сердце; какое нещастіе, что дла доведены до такой крайности. Но надобно принудить Г. Сольмса отказаться.
        Какъ! Сударыня, отвчала ей моя сестра тихимъ, но сердитымъ голосомъ! И вы также отдаетесь въ обманъ сей хитрой Сирен? Мать моя хорошо поступила, что не пришла сюда. Я сомнваюсь, не будетъ ли и самъ мой отецъ посл первой своей вспыльчивости преклоненъ ея лукавствомъ. Одинъ только мой братъ, думаю, въ состояніи ее принудить.
        Не думай о томъ, чтобъ позвать сюда твоего брата, отвчала моя тетка; я его почитаю чрезмрно неистовымъ. Она ни чего не показываетъ въ своихъ поступкахъ, что бы означало упорство и развратность. Если придетъ твой братъ, то я не буду отвчать за слдствія; ибо я думаю, что она два или три раза едва не упадала въ обморокъ.
        О! сударыня, она иметъ сердце гораздо тверде, нежели какъ вы воображаете. Вы видите, сколько успли ставъ предъ нею на колни.
        Тетка моя стояла долго при окн задумавшись, обратясь ко мн спиною. Белла сіе время почла способнымъ къ оказанію мн грубйшихъ оскорбленій. Она сходила въ мой кабинетъ, гд взявъ обращики присланныя мн отъ матери, и принесши ко мн разложила ихъ на стул. По томъ показывала мн ихъ одинъ посл другаго на своемъ рукав и плеч; и тихимъ голосомъ, дабы не услышала тетка, давала Иронически свое о каждомъ цвт мнніе: ета матерія безъ сомннія для брачнаго дня, а ета для слдующаго. Что ты объ нихъ скажешь, любезная сестрица? О семъ крамозинномъ бархат шитомъ на такомъ грунт? Я его нахожу весьма удивнтельнымъ для столь прекраснаго стана, какъ твой. Сколько придаетъ онъ теб блистательности! ты воздыхаешь, дражайшая! [въ самомъ дл печаль изторгнула изъ моего сердца нсколько вздоховъ.] А cей черный бархатъ будетъ ли не къ стати столь прелестнымъ глазамъ? Ловеласъ не говорилъ ли теб, что ты имешь глаза достойныя обожанія? Но что ето? Любезная, ты ничего не отвчаешь. Алмазы же круживы…
        Она не престала бы о семъ говорить, если бы тетка моя не подошла къ намъ, отирая свои слезы и что ето племянница, тайный разговоръ? Ты мн кажешься весьма весела и довольна, двица Гарловъ, такъ что я заключаю изъ того не малую надежду.
        Сестра моя отвчала, что она давала мн свое мнніе о матеріяхъ, хотя я ее о томъ не просила; но что я молчаніемъ по видимому одобряла ея разсужденія.
        О Белла, сказала я ей, дай Богъ, чтобъ: г. Ловеласъ потребовалъ отъ тебя исполненія того, что ты объ немъ прежде говорила! Сіе мнніе давала бы ты для своей собственной пользы, и мы бы об были весьма щастливы. Но виновата ли я, что иначе случилось? Сія рчь привела ее въ толикое неистовство, что она называла меня оскорбительными именами. Какъ! Сестрица, перехватила я; ты раздражаешься, какъ бы сіи слова заключаютъ боле смысла, нежели какой я въ нихъ предполагала. Желанія мои чистосердечны для тебя равно, какъ для меня самой и для всей фамиліи. Чтожъ я сказала столь язвительнаго? Не подавай мн повода заключить, любезная Белла, что я нашла истинный узелъ твоихъ со мною поступковъ, который до сего времени былъ неизьяснимъ со стороны сестры.
        Фу, фу! Клари, сказала мн тетка.
        Какъ поносительныя насмшки моей сестры боле умножались, берегись сказала ей еще, чтобъ ты не столько была способна вонзать свои стрлы, сколько самой быть ими уязвленной, естьли бы я стала употреблять твое собственное оружіе; то бы совтовала теб посмотрть нсколько, сколь худо пристаетъ къ твоему плечу сія матерія.
        Фу, фу! двица Клари, повторяла моя тетка.
        Двиц Гарловъ, сударыня, надлежало бы вамъ говорить фу, фу, если бы вы слышали половину жестокихъ ея оскорбленій.
        Сойдемъ сударыня, сказала моя сестра съ чрезмрною запальчивостію. Пусть дуется сія тварь, пока отъ собственнаго своего яда не лопнетъ. Въ семъ моемъ гнв, въ послдній разъ я ее вижу.
        Если бы я имла весьма подлое сердце, сказала я ей, дабы слдовать такому примру, которой охуждаю, то столько легко мн обратить сіи поношенія къ твоему посрамленію, что удивительнымъ для меня кажется, чтобъ ты осмлилась имъ подвергнуться. Однако, Белла, поколику ты намрена сойти, то прости меня, и я также тебя прощаю. Ты къ сему обязана двумя причинами, по твоему старшинству и жестокости твоей въ оскорбленіи удрученной печалію сестры. Если бы ты была въ семъ злополучіи, въ которомъ меня вчно желаютъ оставить, если бы могла ощутить половину моихъ мученій; то по крайней мр тмъ бы утшалась, что не имешь такой сестры, которая бы могла поступить съ тобою, такъ какъ ты со мною поступала.
        Сколько ты…! и не сказавъ, мн, что такое, бросилась она къ дверямъ.
        Позвольте сударыня, сказала я своей тетк, ставъ предъ нею на колни, и сжимая ея руки, позвольте мн удержать васъ на минуту, не для того, чтобъ жаловаться на мою сестру, которая должна найти свое наказаніе въ самой себ, но дабы возблагодарить васъ за ту благосклонность, которая возбуждаетъ во мн чувствительнйшую признательность. Я прошу васъ только не приписать моему упорству непреоборимую твердость, которую я оказала столь дражайшей тетк, и простить меня во всемъ, что я сказала или учинила непристойнаго предъ вашими глазами, свидтельствуюсь небомъ, что не имла ни какой злобы къ бдной Белл. Осмливаюсь сказать, что ни она, ни мой братъ, ни самой отецъ мой, не знаютъ того сердца, которое они толь жестоко изнуряютъ.
        Я довольное получила утшеніе, дражайшая Гове, видя, какое дйствіе произвело вдругъ отсутствіе моей сестры. Встань благородная душа! любезная двица. [сіи суть благосклонныя выраженія моей тетки.] Не будь предо мною въ такомъ положеніи; не открывай никому, что я теб сказать намрена. Я боле имю къ теб удивленія, нежели сколько могу его изобразить. Если ты не будешь требовать своихъ правъ на землю твоего дда, и если можешь отрещись отъ Ловеласа, то не престанешь почитаться самою рдкою въ своемъ возрост… Но мн должно идти съ твоею сестрою. Вотъ послднія мои слова: покаряйся, если можешь, намреніямъ своего отца. Какую ты окажешь услугу своимъ повиновеніемъ! Моли всевышняго, дабы онъ подкрпилъ твои силы въ учиненіи сего опыта. Ты не знаешь всего того, что можетъ съ тобою воспослдовать.
        Одно слово, дражайшая тетушка еще одно слово; [ибо она хотла меня оставить] употребите всю вашу довренность въ пользу любезной моей госпожи Нортонъ, дла ея находяться въ весьма худомъ состояніи. Если она будетъ больна, то весьма трудно ей пропитать себя безъ помощи моей матери. Я никакого не буду имть средства къ ея вспоможенію; ибо соглашусь лучше лишиться нужнаго, нежели требовать своихъ правъ: и увряю васъ, что она столь сильно убждала меня склониться къ повиновенію, что доказательства ея не мало утвердили меня въ той ршительности, чтобъ избгнуть всякихъ крайнихъ способовъ, къ коимъ однакожъ да не попуститъ мн небо никогда быть доведенной. Увы! меня лишаютъ вспомоществующихъ ея совтовъ, и имютъ худыя мысли о добродтельнйшей въ свт женьщин.
        Я восхищаюсь сими чувствованіями, сказала моя тетка, цлуя меня многократно, да будетъ теб всевышній покровителемъ и вождемъ! Но должно теб повиноваться; я теб обьявляю, что должно. Словомъ мн не позволяютъ боле сего теб сказать: и помни, Клари, что должно повиноваться.
        Я думаю, что сіе обьявленіе есть то, сестра моя называла моимъ приговоромъ. Однако онъ не строже того, который уже былъ мн произреченъ. Казалось, что тетка моя нарочито возвышала свой голосъ, повторяя сіи послднія слова: и помни Клари, что должно повиноваться. Посл сего она тотчась меня оставила.
        Все, что я чувствовала въ семъ ужасномъ явленіи, обьемлетъ меня опять, когда къ теб объ немъ пишу; перо мое выпадаетъ изъ рукъ, и я вижу вс цвты радуги чрезъ слезныя потоки.

        Въ среду въ 5 часовъ.

        Я присоединю нсколько строчекъ. Тетка моя оставивъ меня, нашла сестру мою на низу лсницы, которая ей выговаривала, что за ставила ее столь долго ждать. Однако она одобряла послднія ея слова, которыя весьма удобно могла слышать, и говорила о моемъ упорств: думаетели вы, сударыня, чтобъ ваша Кларисса, сія любимая всми двица была столь худаго свойства? и ктожъ обязанъ повиноваться, отецъ ли ея, или она, какъ вы ей сказали? Тетка моя отвчала жалостнымъ голосомъ, но я не могла различить ея словъ.
        Не удивляешься ли ты, любезная пріятельница сей странной не поколебимости въ столь не благоразумномъ предпріятіи? Но я думаю, что братъ мой и сестра безпрестанно толкуютъ въ худую сторону все то, что отъ меня не происходитъ, и къ нещастію моему не имю никого, кто бы осмлился защитить меня. Сестра моя говоритъ, что если бы почитали меня столь мужественною, то никогда бы не вступили со мною въ сраженіе. Они не знаютъ какъ согласить мнимое мое упорство съ постояннымъ моимъ нравомъ, и надются изнурить меня различными своими приступами. Ты видишь, что братъ мой ршился или меня принудить къ браку, или оставить замокъ Гарловъ, никогда въ него не возвращаясь. И такъ надобно или лишиться сына, или принудить дочь самую развратнйшую и неблагодарнйшую въ свт! Вотъ подъ какимъ видомъ представлены случаи. Они еще гораздо боле будутъ отдалены отъ истинны, я въ томъ не сомнваюсь. Но кто можетъ угадать, какія будутъ ихъ новыя мры?
        Я пошлю теперь же свой отвтъ на твое письмо отъ прошедшаго Воскресенья. Въ немъ нтъ никакой перемны; ибо долго бы его было списывать, да при томъ и времени на то не имю. Однако я опасаюсь, любезная пріятельница, что во многихъ мстахъ весьма далеко простирала свою вольность. Но не имю довольно спокойнаго духа, чтобъ въ немъ что ни будь перемнить. Не гнвайся на меня; я тебя увряю, что если ты можешь извинить въ моемъ письм одно или два мста, то ето будетъ для того, что они положены наилучшимъ твоимъ другомъ.

        Письмо XLV.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВъ.


        Въ среду въ вечеру 22 Марта.

        Мн гнваться, на что же любезная пріятельница? Ни что не можетъ быть для меня пріятне того, что ты называешь своими вольностями. Я удивляюсь только твоему снисхожденію къ моимъ; вотъ все; и сожалю, что заставила тебя писать столь продолжительный ко мн отвтъ на предложенные вопросы, хотя и съ великимъ удовольствіемъ читаю оный.
        Я уврена, что ты никогда не имла намренія поступать со мною скрытно, во первыхъ по тому, что ты такъ говоришь, во вторыхъ потому, что ты не могла еще сама познать своего положенія, и будучи гонима, не въ состояніи столько различать дйствій любви и гоненія, чтобъ опредлить власть каждой изъ сихъ двухъ причинъ: объ етомъ, думаю, я уже теб говорила. И такъ оставляю теперь сей вопросъ.
        Робертъ сказалъ мн, что ты лишь только положила свой послдней пакетъ на условленномъ мст, какъ онъ его взялъ. Онъ туда приходилъ за часъ прежде, но ничего не нашелъ, и примтивъ мою нетерпливость видть что нибудь отъ тебя, шатался нсколько времени около твоихъ стнъ.
        Родственница моя Женни Деддиль находится здсь и хочетъ сію ночь препровесть со мною. Я небуду имть времени отвчать теб со всякимъ вниманіемъ, какого требуетъ содержаніе твоихъ писемъ. Ты знаешь, что съ нею надобно безпрестанно болтать. Однако случай приведшій ее сюда, весьма важенъ. Она пріхала просить мою мать, чтобъ създить къ госпож Ларкинъ, ея бабушк, которая давно уже несходитъ съ постли, и которая узнавъ на конецъ, что она при смерти, думаетъ о духовной, не смотря на отвращеніе, которое до сего самаго времени имла къ сему обряду. Она соглашается на него съ тмъ условіемъ, чтобъ мать моя, которая есть отдаленная родственница, не преминула тутъ присудствовать, дабы вспомоществовать ей своими совтами; ибо весьма великое имютъ мнніе о искуств моей матери во всемъ томъ, что касается до духовныхъ, брачныхъ договоровъ и другихъ длъ такого рода…
        Госпожа Ларкинъ живетъ отъ насъ на семнадцать миль. Мать моя, которая не можетъ согласится ночевать вн своего дома, намревается хать весьма рано, чтобъ въ вечеру возвратиться обратно. И такъ я думаю весь день завтра посвятить себя къ твоимъ услугамъ, и не буду ни для кого сказываться дома. Что касается до безпокоющей меня женщины, то я ей предложила проводить двухъ дамъ, дабы прежде ночи отозвать домой мою мать. Я знаю только сіи случаи, въ которыхъ бы такіе люди могли къ чему нибудь быть годны, дабы придать нашему полу въ публичныхъ собраніяхъ нкоторый видъ тщеславія и неустрашимости.
        Я помню, что теб говорила однажды, что не будетъ для меня противенъ союзъ моей матери съ Г. Гикманомъ. Какая важность въ различіи пятнадцати или двадцати лтъ, а особливо когда женщина столь хорошее иметъ здоровье, что можно надеться, что она долгое время сохранитъ свою молодость, и когда любовникъ есть человкъ столь умный! Не шутя я думаю, что любила бы его столько, какъ своего отца, сколько по всякому другому условію. Они чрезмрное другъ къ другу оказываютъ уваженіе.
        Но я имю въ голов лучшія мысли, по крайнй мр для мущины, и приличнйшія со стороны возроста. Что ты скажешь, любезный другъ, если вступить въ посредство съ твоею фамиліею, чрезъ которое бы ты отвергла двухъ твоихъ жениховъ, и приняла моего? естьли ты къ одному изъ двухъ имешь договорную склонность, то мысли сіи не могутъ тебя оскорбить. Не достаетъ только твоего одобренія. Въ такомъ мнніи, какого бы я не имла почтенія къ Г. Гикману? Гораздо боле, нежели въ другомъ. Жила моей глупости открыта; позволить ли ей течи? сколь трудно противиться слабымъ склонностямъ!
        Гикманъ кажется мн гораздо сходне съ твоею склонностію, нежели который нибудь изъ тхъ, кои теб до сего времени были предлагаемы. Онъ человкъ умной, столь важный, и столь многія другія качества имющій. При томъ не говорила ли ты, что ето твой любимецъ? Но можетъ быть ты награждаешь его толикимъ почтеніемъ для того, что онъ уважаемъ моею матерію. Я не сомнваюсь, чтобъ онъ не получилъ великаго выигрыша въ обман, по крайней мр, если онъ не легкомысленне, нежели какъ я думаю.
        Но ахъ! гордый твой любовникъ тотчасъ бы его удушилъ. Вотъ что я позабыла. Для чего, любезный другъ, когда дло идетъ о семъ Гикман? Судя по всему онъ принадлежитъ къ хорошему роду людей; но изъ числа ли совершенныхъ? Нтъ, ето одинъ изъ слабыхъ мн извстныхъ, и предмтъ, который я теб даю къ порицанію.
        Ты меня почитаешь весьма щастливою въ разматриваніи того, что до него относится. Какъ смшной поступокъ, который заставляютъ тебя терпть, исполняетъ твое сердце горестію, то ты по крайнй мр почитаешь сноснымъ то, чтобы совсмъ теб таковымъ не казалось въ другомъ положеніи.
        Я осмливаюсь сказать, что со всею твоею важностію, ты не захотла бы его для себя, разв только въ противоположеніи съ Сольмсомъ будешь принуждена избрать одного изъ двухъ. Вотъ какому опыту я тебя подвергаю. Посмотримъ, что ты на сіе скажешь.
        Что касается до меня, то я теб признаюсь, что имю великія возраженія противъ Гикмана. Онъ и супружество есть такія дв вещи, которыя вмст не представляются въ моей голов. Изьяснить ли теб вольно свои объ немъ мысли, то есть, о его добрыхъ и худыхъ качествахъ, какъ бы я писала къ кому нибудь такому, который его не знаетъ? Такъ я думаю, что на то ршилась. Но льзяли разсуждать съ важностію о семъ предмт? Мы еще не имемъ важныхъ поступей, и онъ мня спрашиваетъ, можемъ ли мы имть когда нибудь ихъ. Впрочемъ хотя я весьма рада, что могу умрить на минуту твою печаль своими нелпыми описаніями, однако шутка ни мало не совмстно съ настоящимъ чувствованіемъ безпокойствія столькоже жестокаго, какъ и то, которое я о теб имю.
        Меня перервали для честнаго Гикмана. Онъ прибылъ сюда въ два часа, вроятно постить мою мать для ея дочери, хотя она и не имемъ нужды быть просимой въ его пользу. Хорошо, что одна замняетъ другую, безъ чего бы сему бдняку весьма трудно было раздлять свои услуги, и столь тягостное исполненіе его бы утомило.
        Когда уже онъ готовъ былъ къ отъзду, и лошади его стояли на двор, то мать моя приказала меня позвать подъ тмъ предлогомъ, что хочетъ о чемъ то поговорить. Въ самомъ дл она мн сказала нсколько словъ, которыя ни чего не значили, и я довольно примтила, что единственная ея причина меня созвать на низъ была та, чтобъ быть мн свидтелемъ нжныхъ и пріятныхъ его поклоновъ, и дабы подать ему случай пожелать мн добраго здоровья. Она знаетъ, что я не имю охоты ему благопріятствовать своимъ присудствіемъ, когда бываю занята съ другой стороны. Я не могла не показать на себ нсколько холоднаго вида, примтивъ, что она не имла ничего, о чемъ бы мн сказала, и какое было ея намреніе. Она смялась моей развлеченности, дабы любимецъ ея ухалъ безъ огорченія.
        Онъ мн поклонился почти до земли. Хотлъ взять меня за руку, но я не согласилась быть подъ его плетію, которую онъ держалъ въ другой рук. Я ее оттолкнула къ его плечу, какъ бы старалась его поддержать, опасаясь, чтобъ онъ наклонясь не разшибъ себ носа объ землю. Ахъ! Боже мой сказала я ему, если вы упадете! Рзвая тварь, сказала моя мать, улыбаясь! сія злобная шутка тотчасъ его смутила. Онъ подавался въ задъ, держа въ рук узду, и всегда отдавая поклоны, пока нахавши на своего слугу едва не опрокинулъ его приподнявшись. Я съ великою охотою смялась. Онъ селъ, кольнуль лошадь шпорами, и не хотя меня оставить своими глазами едва не ударился объ ворота.
        Я возвратилась въ свой покой, будучи имъ столько занята, что принуждена была продолжать свое намреніе. Можетъ быть я буду столько щастлива, что могу тебя развеселить на минуту. Помни, что я его описываю съ доброй и худой стороны.
        Гикманъ есть одинъ изъ тхъ безполезныхъ людей, которые показываютъ заботливый видъ, не имя никогда постоянныхъ упражненій. Онъ исполненъ замысловъ, которыхъ никогда не исполняетъ, не ршителенъ, ни къ чему не привязывающійся, выключая то удовольствіе, чтобъ мучить меня своими смшными любовными рчьми, въ которыхъ очевидно подкрпляетъ его благосклонность моей матери, нежели собственная его надежда, и тому что я никогда оной ему не подавала.
        Я принимаю въ разсужденіе его лицо, хотя вообще судя по столь дородному тлу можно сказать, что образъ Гикмановъ довольно изряденъ. Не говорю я, что въ немъ не достаетъ красоты; ибо по твоему разсужденію что такое красота есть въ мущин? но съ хорошими чертами, и толстыми губами онъ не иметъ половины того мужескаго вида, который изображенъ въ пріятной физіономіи Ловеласа.
        При томъ какое пристрастіе ко многимъ чуднымъ употребленіямъ? Я не могла довольно насмяться нкоторому накрахмаленному опахалу, которой виситъ у него на ше, потому что мать моя думаетъ, что оно весьма хорошо пристало, и я не должна для того столько быть съ нимъ вольна, чтобъ дать знать ему, что хочу видть его въ другомъ вид. Если о семъ изъясниться, то вкусъ сего человка столько страненъ, что слдуя только самому себ онъ снялъ бы себ образецъ для галстука, съ нкотораго стараго портрета Короля Вильгельма, гд подбородокъ сего Государя лежитъ какъ на подушк.
        Въ разсужденіи его платья не можно сказать, чтобъ оно было когда нибудь не опрятно, но иногда весьма великолпно, а иногда чрезвычайно просто, такъ что никогда не можетъ назваться пристойнымъ. Въ поступкахъ его находится столько принужденія и пріуготовленія, что больше бы ихъ почли махинальными, нежели обыкновенными и естественными. Я знаю, что ты приписываешь сей порокъ страху, чтобъ не оскорбить и не непонравиться, но подлинно церемоніальные твои щеголи часто подвергаются тому, чего желаютъ избгнуть.
        Впрочемъ Гикманъ есть человкъ честный, изъ весьма хорошей фамиліи. Имніе его знатно и со временемъ можетъ онъ сдлаться Баронишковъ. Онъ иметъ сердце сострадательное и чувствительное. Его почитаютъ довольно щедрымъ, и я бы могла тоже сказать, еслибы хотла принять его подарки, которые онъ мн предлагаетъ, безъ сомннія въ той надежд, что они нкогда къ нему возвратятся съ тою, которая ихъ приняла; способъ, которой вс соблазнители употребляли съ успхомъ отъ самаго сатаны до подлйшаго его послдователя. Однако ето человкъ разумный, т. е. превосходный Економъ.
        Наконецъ я не могу сказать, чтобъ имла теперь боле склонности къ другому нежели къ нему, какимъ бы образомъ я ни могла думать прежде.
        Онъ не иметъ страсти къ охот, и если содержитъ стаю сабакъ, то по крайней мр не предпочитаетъ ихъ твореніямъ своего рода. Я признаюсь, что ето не худой знакъ для женьщины. Онъ любитъ лошадей, но не имя склонности къ рысталищамъ, которая бываетъ весьма дорогою забавою; не приверженъ къ другимъ играмъ: трезвъ, учтивъ, словомъ, онъ иметъ качества, которыя матери любятъ въ муж для своихъ дочерей, и которыя дочери должны бы можетъ быть любить для себя самихъ, еслибы могли такъ судить въ собственномъ своемъ дл, какъ опытъ со временемъ научитъ судишь въ дл будущихъ своихъ дочерей.
        Не смотря на все сіе, если теб говорить откровенно, я не думаю, чтобъ любила Гикмана, ниже чтобъ когда нибудь случилось мн его любить.
        Ето странно, что во всхъ сихъ умныхъ любовникахъ скромность не можетъ быть соединена съ благопристойною живостію и честною неустрашимостію, что они неумютъ дать добрымъ своимъ качествамъ такого вида, который бы не будучи, никогда удаленъ отъ почтенія въ оказываемыхъ ими женьщин услугахъ, могъ боле показать жару ихъ страсти, нежели вялое ихъ свойство. Кто не знаетъ, что любви пріятно укрощать львиныя сердца; что женьщины, коихъ совсть упрекаетъ въ лишеніи мужества, желаютъ естественно, и склонны къ предпочтенію такого человка, который наиболе онымъ одаренъ, какъ способнйшаго къ покровительствованію ихъ, что чемъ боле имютъ он того, что называютъ въ мущинахъ малодушіемъ, тмъ боле находятъ пріятностей въ героическихъ качествахъ; что довольно явствуетъ изъ сихъ книгъ, въ которыхъ они съ удовольствіемъ читаютъ о преодолнныхъ препятствіяхъ, о выигранныхъ. сраженіяхъ, о пяти или шести сотъ непріятелей разтерзанныхъ силою романическаго рыцаря; наконецъ что они хотятъ, чтобъ человкъ, котораго любятъ, былъ герой для всякой, какъ и они, но чтобы во всемъ томъ, что до нихъ ни относится, кротость и униженность
его была безпредльна? Женьщина иметъ нкоторую причину хвалиться побдою такого сердца, которое ни что не можетъ устрашить, и потому то весьма часто мнимый храбрецъ съ важнымъ видомъ собираетъ плоды, которые должны принадлежать истинному мужеству.
        Что касается до честнаго Гикмана, то сія добрая душа вообще столь гибка, что я едва могу различить, естьли что въ мою пользу въ почтительныхъ знакахъ его подобострастія. Если я его ругаю, то онъ столь легко принимаетъ на себя порицанія и имъ подвергается, что я сама прихожу въ замшательство, когда на него нападаю, хотя бы случай былъ справедливъ или нтъ. Ты можешь судить, что часто, когда вижу его раскаевающагося въ проступкахъ, которыхъ онъ не учинилъ, сомнваюсь я, должноли смяться или сожалть объ немъ.
        Мы иногда об съ удовольствіемъ представляли себ, какія должны быть въ ребячеств поступки и физіономія пришедшихъ въ совершенный возрастъ особъ, т. е. судя по настоящимъ наружностямъ, какія они должны быть въ первыя свои лта. Я теб объявляю, въ какомъ вид воображаю я Гикмана, Сольмса и Ловеласа, трехъ нашихъ героевъ, когда ихъ предполагаю въ училищ.
        Сольмсъ думаю я долженъ быть скверный и жадный мальчишка, который безпрестанно вертелся около своихъ товарищей, надясь что нибудь унесть, и который бы охотно попросилъ у каждаго изъ нихъ половину изъ хлба, дабы зберечь свой. Я представляю Гикмана какъ большую сухопарую тварь, съ толькоже ровными волосами какъ и физіономія, котораго вс прочіе попирали и рвали, и который возвращался домой съ заплаканными глазами, дабы пожаловаться своей матери. Ловеласъ напротивъ того былъ рзвый бездльникъ, вспыльчивый, своенравный и злобный, который ходилъ воровать въ овощныя сады, лазилъ по стнамъ и здилъ верхомъ безъ сдла и безъ узды; дерзкій плутишка, который давалъ тычки, и самъ ихъ сносилъ; который никому не отдавалъ справедливости и самъ оной не требовалъ, который имя голову два раза въ день разбитою говорилъ; етому пособитъ пластырь, или она сама собою излчится; между тмъ, думая еще большій учинить вредъ, онъ переламывалъ съ другой стороны себ кости.
        Согласнали ты въ семъ? Я думаю, что такія и теперь приписываютъ имъ разположенія, которыя ихъ изображаютъ только съ небольшою перемною. Весьма не сносно, что вс мущины суть столько же вредящіе животные, которые по крайней мр только во многомъ различествуютъ, и изъ сихъ то изверговъ принуждены мы выбирать.
        Но я больше всего опасаюсь, чтобъ сей забавный видъ не былъ нсколько не къ стати, когда стенаеть въ столь прискорбныхъ обстоятельствахъ. Если я тебя не развеселила своими грубостями, то не только не извинительна предъ тобою, но и предъ собственнымъ своимъ сердцемъ, которое не смотря на его наружную легкомысленность совершенно твоимъ злощастіямъ. Поколику сіе письмо наполнено только одними глупостями, то оно не будетъ послано безъ другаго, которое будетъ заключать нсколько основательнйшаго и приличнйшаго твоему бдственному положенію, т. е. настоящему предмту нашей переписки.

        Письмо XLVI.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ четвертокъ въ 7 часовъ утра.

        Мать моя и родительница Женни Дерзаль, похали на разсвт въ заложенной четырьмя лошадьми Берлни, съ тремя лакеями позади, сопровождаемые не устрашимымъ ихъ шталмейстеромъ, а онъ двумя изъ своихъ людей верьхомъ, какъ ихъ господинъ. Мать моя и онъ любятъ уборъ, когда вызжаютъ вмст; ето есть нкоторый родъ взаимнаго ихъ привтствія, которое покрайней мр показываетъ, что одинъ старается принять его отъ другаго. Робертъ твой и мой слуга, не имя другихъ господъ, остался на весь день для нашихъ повелній.
        Я должна сперва, любезной другъ охулить сіе твое намреніе, чтобъ не вступать ни въ какое требованіе своихъ правъ. Всякъ долженъ самъ себ справедливостію, такъ какъ и другому. Я охуждаю еще боле тебя въ томъ, что ты объявила сіе намреніе своей тетк, и сестр. Они не преминутъ о томъ сказать твоему отцу и брату, которые не столько великодушны, чтобы симъ не возпользовались. Я помню, что отъ тебя слышала нкоторое примчаніе, которое сказалъ теб докторъ Левинъ, по случаю одного славнаго проповдника, коего поведеніе худо соотвтствуетъ его дарованіямъ:,,что дабы превосходить въ умозрніи и дятельности, надобно имть различныя качества, которыя не всегда. бываютъ соединены въ одной особ.,, Я бы желала, любезный другъ, чтобъ ты, которая столь щастливо соединяешь дятельность съ умозрніемъ во всемъ томъ- что есть истинно похвальнаго, отнесла здсь сіе правило къ самой себ. Дло идетъ о исполненіи разположеній твоего дда, думаешь ли ты, что поколику они служатъ въ твою пользу, то ты имешь боле воли отмнить ихъ, нежели т, кои не имютъ другаго побужденія, кром своего корыстолюбія къ нарушенію оныхъ.
        Я знаю, сколько ты презираешь богатство: но ты мн сама признавалась, что съ одной стороны его почитаешь; то есть, ты говоришь:,,что оно подаетъ способы обязывать; вмсто того лишеніе его заставляетъ необходимо принимать милости, которыя иногда противъ воли бываютъ изторгаемы, или покрайней мр съ худымъ намреніемъ у тхъ подлыхъ душъ, кои не знаютъ, въ чемъ состоитъ главная цль благотворенія.,, Разсуди, любезный другъ, о семъ начал, которое бы никогда не положила, еслибы не почитала его истиннымъ, и посмотри, какъ оно согласуется съ даннымъ отъ тебя объявленіемъ своей тетк и сестр, что хотя бы ты была изгнана изъ отеческаго дома и приведена въ бдность, то и тогдабы не требовала своихъ правъ на то имніе, котораго у тебя не можно оспоривать. Самый ихъ страхъ видть тебя владющею онымъ не показываетъ ли теб, что худыя ихъ поступки къ тому тебя съ справедливостію побуждаютъ?
        Я признаюсь, что читая въ первый разъ чувствительно была тронута тмъ письмомъ, которое ты получила отъ своей матери съ обращиками. Въ самомъ дл, ето весьма странный опытъ со стороны матери, ибо она никогда не имла намренія тебя оскорблять; и я сожалю, что столь добрая женьщина могла согласиться на такую хитрость, какой исполнено сіе письмо. Не меньше также ея видно въ нкоторыхъ разговорахъ, которыхъ содержаніе ты мн изъяснила. Не видишь ли въ семъ принужденномъ поступк, чего жестокіе умы не могутъ получить отъ кроткаго нрава своими повелительными прозьбами и худыми совтами.
        Ты мн часто выговаривала, и я еще того надюсь, за мои вольныя мысли о нкоторыхъ твоихъ родственникахъ. Но слова твои, любезный другъ, не попрепятствуютъ мн сказать теб, что глупая гордость не достойна ничего, кром презрнія. Правило сіе справедливо; и если его къ нимъ приспособить, то я не нахожу никакой причины къ изключенію ихъ изъ онаго. Я ихъ презираю всхъ, выключая только твою мать, которую хочу пощадить въ твою пользу. Въ настоящихъ обстоятельствахъ можетъ быть есть причина къ оправданію ея. Жертвуя безпрестанно столь долгое время собственною своею волею, она удобно можетъ подумать, что не столь должно быть тягостно для ея дочери жертвовать своею свободою. Но когда я разсуждаю, кто первые виновники твоихъ злощастій, то прихожу въ чрезвычайную ярость… И думаю, что еслибы поступали со мною такъ какъ съ тобою, то давно бы я была госпожею Ловеласъ; однако помни, любезный другъ, что сей же самый поступокъ, которому бы не удивлялась въ столь дерзкомъ твореніи, какъ я, былъ бы не извинителенъ въ такомъ нрав, какъ твой.
        Поколику твою мать однажды склонили противъ собственнаго ея мннія; то я не удивляюсь боле, что тетка твоя Гервей приняла туже самую сторону. Извстно, что сіи дв сестры никогда не были различныхъ между собою мыслей. Но я не преминула вникнуть въ свойство обязательствъ данныхъ Г. Гервеемъ, по причин разстройки въ его длахъ, которая но много сдлала чести его поступку. Бездлица, другъ мой; я говорю только о знатной части его имнія, которая уступлена за половину цны твоему брату, безъ чего бы она была продана его заимодавцами. Правда милость сія между родственниками весьма невелика, потому что братъ твой не пренебрегъ только его безопасности. Но вся фамилія Гервея не престаетъ теперь быть въ зависимости отъ самаго великодушнйшаго благотворителя, который получилъ отъ того право, какъ сказывала мн сама двица Гервей, поступать съ своимъ дядею и теткою съ гораздо меньшею учтивостію. Я выхожу изъ терпнія. Должно ли его назвать твоимъ братомъ?… Но должно, любезный другъ, поелику онъ рожденъ отъ того же отца, какъ и ты. Сіе разсужденіе, думаю я, не иметъ ничего для тебя оскорбительнаго.
        Я весьма сожалю, что ты къ нему писала симъ способомъ показала ты къ нему много уваженія, утвердила нсколько то мнніе, которое онъ иметъ о своей важности, и возбудила въ немъ большее желаніе къ оказанію надъ тобою своего неистовства: сей случай, онъ безъ сомннія не упуститъ изъ вида.
        Къ стати было сему человку помириться съ Ловеласомъ, если онъ еще не былъ увренъ отъ него, что должно лучше, безъ вреда самому себ, вложить опять свою шпагу въ ножны, когда бы могъ по случаю ее обнажить. Сіи неистовые гордецы, которые устрашаютъ женьщинъ, ребятъ и слугъ, обыкновенно робки между мущинами. Естьли бы ему случилось со мною встртится или сказать мн лично нсколько оскорбительныхъ словъ на мой щетъ, и въ предосужденіе нашего пола; то я бы не опасалась предложить ему два или три вопроса, хотя бы онъ ухватился за свою шпагу, или сталъ меня вызывать на поединокъ.
        Я повторяю, что необходимость заставляетъ меня открыть свои мысли и писать о томъ. Онъ не мой братъ. Можешь ли ты сказать, чтобъ онъ былъ твой? И такъ молчи, если ты справедлива, и не досадуй на меня. Для чего бы ты приняла сторону жестокаго брата противъ истинной пріятельницы? Братъ можетъ нарушить права дружества; но другъ всегда замнитъ брата. Примть сіе; сказалъ бы здсь твой дядя Антонинъ.
        Я не могу унизить себя до того, чтобъ положить особливыя разсужденія о письмахъ тхъ подлыхъ тварей, которыхъ ты называешь своими дядьями. Однако люблю иногда забавляться сими странными нравами. Но довольно, чтобъ я ихъ знала и тебя любила. Я прощаю ихъ нелпостямъ.
        Поколику я съ толикою вольностію изъяснилась о столь чувствительныхъ для тебя предмтамъ, то почитаю за долгъ присоединить нкоторое разсужденіе, которое послужитъ къ совершенному утвержденію моего права исправлять тебя. Оно будетъ относиться до поступка нкоторыхъ женьщинъ, довольно намъ извстныхъ, которыя позволяютъ гордости и запальчивости лишать себя своей свободы, вмсто того, чтобъ быть убжденными нжностію и снисхожденіемъ, которыя бы покрайней мр могли служить извиненіемъ для ихъ глупости. И такъ я говорю, что сія слабость нкоторыхъ честныхъ женьщинъ кажется показываетъ, что со многими особами нашего пола неистовая власть владычество больше успваетъ, нежели кротость и снисхожденіе въ изторженіи повиновенія. Въ самомъ дл, любезный другъ, я часто думала, что большая часть женьщинъ суть истинныя куклы въ рукахъ мужа, чрезмрно рзвыя, а иногда весьма злыя, когда онъ много угождаетъ ихъ своенравію; подлыя рабы, если они бываютъ содержимы съ строгостію. Должна ли изъ сего заключить, чтобы страхъ гораздо боле насъ побуждалъ обязывать, нежели любовь? Честь, справедливость, признательность да не
попустятъ никогда, чтобъ можно было сдлать таковое нареканіе разумной женщин.
        Если бы я могла сомнваться, чтобы слогъ и содержаніе сего письма не показали теб, какимъ дерзкимъ перомъ оно начертано, тобы я подписала на немъ свое имя, потому что сердце мое иметъ тутъ столько участія, что не позволитъ никогда мн отъ него отрещись. Но довольно того, что я безъ притворства начну скоро писать другое, а потомъ можетъ быть третіе, которыя вс въ сей вечеръ будутъ отправлены. А. Г.

        Письмо XLVI.
        АННА ГОВ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ четвертокъ 23. Въ 10 часовъ утра.

        Я ршилась отложить, или можетъ быть со всмъ оставить многія, которыя хотла предложить на другія мста твоихъ писемъ, дабы увдомить тебя, что Г. Гикманъ во время послдняго своего пребыванія въ Лондон, имлъ случай нсколько развдать о образ жизни Г. Ловеласа. Ему случилось быть въ Кокотьер {Славный кофейный домъ въ Лондон, куда собираются честные люди.} вмст съ двумя искренними его друзьями; одинъ, который называется Белтонъ, другой Мовбрай. Оба они весьма вольны въ своихъ рчахъ, и отважны. Однако хозяинъ того дома оказывалъ къ нимъ великое уваженіе, и говорилъ Гикману, который разпрашивалъ о ихъ свойств, что ето два честные человка.
        Они сами начали говорить о Г. Ловелас, и когда нкоторые молодые люди спросили ихъ, когда они его ожидаютъ въ городъ: въ ныншній же день, отвчали они. Разговоръ продолжался о его похвалахъ. Г. Гикманъ обыкновеннымъ образомъ вмшался въ оный, и говорилъ имъ, что онъ слышалъ о Г. Ловелас, какъ о достойномъ дворянин. Скажите, какъ о свтскомъ человк, который многими одаренъ качествами, отвчалъ ему одинъ изъ нихъ, и знайте государь мой,что ето значитъ описать его въ двухъ словахъ. Они подробне разбирали добрыя его свойства, о которыхъ разговаривали съ великимъ удовольствіемъ. Но не говорили ни слова о его нравахъ…
        Г. Гикманъ, сказалъ имъ, что онъ иметъ честь быть въ весьма великомъ почтеніи отъ женьщинъ, и улыбаясь; дабы показать, что онъ не хуже посему иметъ объ немъ мнніе, прибавилъ еще, что онъ простираетъ, говорятъ, удачу въ своихъ любовныхъ длахъ столь далеко, сколько она можетъ продолжаться.
        Очень хорошо Г. Гикманъ, сказала я сама себ слушая его. Сколько ты ни постояненъ и ни остороженъ, кажется мн, что рчи ихъ съ твоими довольно сходствуютъ. Но я опасалась сообщить ему свое разсужденіе, потому что давно стараясь открыть недостатокъ въ Катон моей матери. Подлинно я до сего самаго времени думаю, что онъ иметъ порядочные нравы, или весьма искусенъ прикрывать оныя.
        Безъ сомннія, отвчалъ одинъ изъ двухъ, подтверждая свой отвтъ убдительнйшею клятвою. Ахъ! Кто бы не злалъ тогоже, будучи на его мст.
        Я въ томъ согласенъ, похвасталъ Пуританъ {Секта строгихъ Кальвинистовъ.} моей матери, но увряютъ, что онъ иметъ неложныя обязательства съ одною прекраснйшею въ Англіи особою.
        Да, иметъ, отвтствовалъ Г. Белтонъ. Чортъ возми сію прекрасную; (мерзкій грубіянъ!) она заставила его потерять тщетно все свое время; но ея фамилія должна бы быть… (Г. Гикманъ не хотлъ повторить мн проклинанія, которое было самое ужаснйшее.) И заплатить весьма дорого за свой поступокъ съ человкомъ такой породы и достоинствъ.
        Можетъ статься, что его почитали очень втренымъ, сказалъ на то г. Гикманъ, и мн говорятъ объ нихъ, какъ о весьма добропорядочной фамиліи.
        Добропорядочная! перервалъ одинъ; етово много сказано. Неужели чортъ похитилъ у него столько времени. Божусь, что я никогда не слыхалъ объ ней столь хорошаго отзыва съ того самаго времени, какъ вышелъ изъ училища. И притомъ ето ниская фамилія.
        Вотъ какъ объ васъ говорятъ, любезная пріятельница. Ето суть друзья Г. Ловеласа. Я прошу тебя не оставить сего безъ замчанія.
        Г. Гикманъ сказалъ мн чистосердечно, что сей отвтъ его пристыдилъ; я смотрла ему въ глаза съ такимъ видомъ, который онъ весьма чудно понимаетъ. онъ мн повторилъ еще о томъ, ка.ъ бы желалъ чрезъ сіе мн сдлать удовольствіе. Не помнишь ли ты, любезный другъ, отъ кого я слышала, по случаю одного человка определеннаго къ штатскому званію, который отъ бездлицы стыдился, когда находился въ весьма вольномъ обществ;,,что ето довольно худой знакъ, что онъ подаетъ причину думать, что хорошія его мысли происходятъ боле отъ случая воспитанія, нежели отъ его выбора и собственныхъ его правилъ?,, такъ говорила одна молодая особа. И не помнишьли ты также даннаго ею сему человку наставленія?,,Чтобъ не страшиться порока, почитать себ за славу во всякомъ обществ защищать сторону добродтели; что надобно избгать, или оставлять то, что причиняетъ,стыдъ; случай не похвальный, если онъ ему подверженъ. Она продолжала, что порокъ есть слабъ, и не преминетъ скрыться, когда увидитъ лично такого непріятеля, какъ добродтель, сопровождаемаго разумомъ, и чувствованіемъ собственной его непорочности.,,
        Наконецъ Г. Гикманъ признается, что изъ всего того, о чемъ онъ увренъ въ Лондон неможно вывесть выгоднаго мннія о нравахъ Г. Ловеласа. Однако сіи его друзья говорили о нкоторой перемн, и о весьма хорошемъ намреніи принятомъ имъ недавно, которое они довольно одобряли, т. е. никогда не вызывать на поединокъ и никогда отъ него не отрекаться. Словомъ, они говорили объ немъ, какъ о весьма храбромъ и пріятнйшемъ въ свт человк, который со временемъ долженъ быть отличнымъ въ своей земл. Ибо нтъ ничего такого, къ чему бы онъ не былъ способенъ и проч.
        Я опасаюсь, чтобъ сіи послднія слова не были истинны. Вотъ все то, любезный другъ, что Г. Гикманъ могъ вывдать; и сего довольно къ ршительности такой души, какъ твоя, если она еще не иметъ твердаго разположенія.
        Однако надобно также сказать, что если какая женщина можетъ излчить его отъ заблужденія, то ето ты. Исторія послдняго твоего съ нимъ свиданія меня нсколько въ томъ утверждаетъ. Покрайнй мр я нахожу справедливость и разсудокъ во всхъ его съ тобою разговорахъ: и если ты должна быть нкогда его женою… Но оставимъ прочее, ибо при всемъ томъ, онъ никогда не можетъ быть достоинъ тебя.

        Письмо XLVIII.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ Четвертокъ посл обда.

        Нечаянное посщеніе обратило въ другую сторону теченіе моихъ мыслей, и заставило меня оставить ту матерію, которую я намрена была продолжать. Ко мн пришолъ человкъ… Одинъ, для котораго я могла перемнить то намреніе, чтобъ никого къ себ не принимать; человкъ, котораго я почитала въ Лондон, какъ увряли два разпутные его друзья Г. Гикмана. Теперь, любезная пріятельница, я думаю, ненужно теб объявить, что ето твой пріятный весельчакъ. Полъ нашъ любитъ, говорятъ, внезапные случаи, и я хотла тебя заставить доле отгадывать, отъ кого я получила сіе посщеніе, но собственное мое рвеніе мн измнило; и поколику сіе открытіе не стоило теб никакого труда, то приступимъ прямо къ самому длу.
        Причина его пришествія, сказалъ онъ мн, есть та, чтобъ попросить меня, дабы я употребила нкоторое стараніе къ пріобртенію ему благоволенія отъ прекрасной моей пріятельницы; и какъ онъ увренъ что мн совершенно извстно твое сердце, то желаетъ знать, отъ меня, на что можетъ уповать. Онъ мн сказалъ нсколько о вашемъ свиданіи, по жалуясь на малое удовольствіе, которое отъ тебя получилъ, и на злобу твоей фамиліи, которая кажется, возрастаетъ къ нему по мр производимой ею надъ тобою жестокости. Сердце, продолжалъ онъ, находится въ ужасномъ волненіи, которое происходитъ отъ повсеминутнаго его страха, чтобы ты не склонилася на сторону презираемаго всми человка. Онъ мн пересказалъ о нкоторомъ новомъ оскорбленіи со стороны твоего брата и дядьевъ; признавался, что если ты по нещастію принуждена будешь повергнуться въ объятія такого человка, для котораго столь не достойно съ нимъ поступаютъ, то останешься скоро самою младшею, какъ и любезнйшею вдовою въ Англіи, и что онъ также отплатитъ твоему брату за ту вольность, съ какою онъ объ немъ говоритъ во всхъ случаяхъ.
        Онъ мн предложилъ различныя начертанія. въ которыхъ выборъ предоставляетъ теб, дабы избавить тебя отъ гоненій, коимъ ты подвержена. Я тебя только уврю объ одномъ, т. е. чтобъ возвратить твою землю; и если найдутся непреодолимыя препятствія; то принять въ помощь, какъ онъ теб предлагалъ, его тетокъ, или Милорда М., дабы возвратить теб владеніе оной. Объявлятъ, что если ты согласишься на сіи способы, то онъ не сдлаетъ никакого принужденія твоей свобод, и позволитъ теб ожидать прибытія и согласія Г. Мордена, дабы ты могла ршиться по склонности своего сердца, и по тмъ увреніямъ, которыя будетъ имть о исправленіи, въ коемъ по мннію его враговъ, иметъ онъ толикую нужду.
        Я имла изрядный случай выспросить его, какія о теб имютъ мысли тетки его и Милордъ, съ того времени, какъ имъ стала быть извстна ненависть, которую твоя фамилія питаетъ къ нимъ, такъ какъ и къ племяннику ихъ. Я имъ возпользовалась; онъ мн показалъ письмо отъ своего дяди, въ которомъ я въ самомъ дл читала:,,что союзъ съ тобою, безъ всякой другой причины, какъ только по однимъ твоимъ достоинствамъ былъ бы для нихъ всегда наивящшимъ щастіемъ.,, И милордъ столь далеко простирается въ разсужденіи того, что составляетъ предмтъ твоего любопытства;,,что какой бы убытокъ не претерпла ты отъ жестокости своей фамиліи, онъ его увряетъ, что сестры его и онъ вознаградятъ все; хотя судя по знатности столь богатой фамиліи, какъ твоя, должно бы желать для чести обихъ сторонъ, чтобъ сей союзъ былъ съ общаго согласія.,, Я ему говорила, что онъ иметъ чрезмрное отвращеніе къ Г. Сольмсу, и что если бы выборъ зависилъ отъ тебя, то бы ты предпочла не замужнее состояніе. что касается до него, то я не скрыла, что ты имешь важныя и справедливыя возраженія противъ его нравовъ; что мн весьма странно кажется, что молодые, люди
провождающіе столь вольную жизнь, въ какой его обвиняютъ, осмливаются думать, что самая добродтельнйшая и достойнйшая особа нашего пола должна быть ихъ долею, когда они вознамрятся жениться; что въ разсужденіи твоей земли, я тебя сильно убждала, и еще буду убждать къ возвращенію твоихъ правъ; но что до сего самаго времени ты на сіе не соглашаешься, что главная твоя надежда состоитъ въ Г. Морден; и я думаю, что ты намрена поудержаться въ своихъ ршимостяхъ, и помедлить до его прибытія.
        Въ разсужденіи пагубныхъ его намреній, сказала я ему, что если угроза можетъ быть кому нибудь полезна, то разв тмъ, которые столько тебя мучатъ, подавая имъ нкоторое побужденіе къ скорйшему окончанію ихъ предпріятій, но притомъ и съ одобреніемъ всхъ, ибо онъ недолженъ воображать, чтобы мнніе публики было когда нибудь въ пользу дерзкаго человка, имющаго не великую честь въ разсужденіи своихъ нравомъ, который бы намревался похитить у знатной фамиліи столь любимую двицу, и которой будучи не въ состояніи получить преимущества надъ тмъ человкомъ, коего бы она избрала, сталъ бы ей угрожать мщеніемъ.
        Я утверждала, что онъ весьма много обманывается, если надется тебя устрашить сими угрозами; что не смотря на всю кротость твоего нрава, я не знаю никого, кто бы имлъ боле твердости, нежели ты, или былъ бы не преклонне; когда ты бываешь уврена, что на истинну и справедливость противоборствуешь.
        Знайте, сказала я ему, что сколько Кларисса Гарловъ ни робка иногда кажется въ такимъ случаяхъ, въ которыхъ проницательность ея и благоразуміе показываютъ ей опасность въ разсужденіи того, что она любитъ; неможетъ однакожъ быть таковою въ тхъ обстоятельствахъ, когда честь ея, и истинное достоинство ея пола имютъ участіе. Словомъ сказать, государь мой, тщетно вы будете ласкаться тмъ, чтобъ принудить страхомъ двицу Гарловъ къ какому нибудь поступку, который бы былъ недостоинъ благородной души.
        Онъ столько удаленъ, сказалъ мн, отъ тхъ мыслей, чтобъ тебя устрашить, что заклинаетъ меня не открывать теб ни единаго слова о томъ, что онъ со мною говорилъ.,,Если онъ показываетъ угрожающій видъ, то я должна простить сіе его вспылчивости, которая происходитъ отъ единаго понятія лишиться тебя на всегда, и видть тебя въ объятіяхъ такого человка, котораго ты ненавидишь.,,. Въ столь ужасномъ предположеніи признается онъ, что мнніе публики слабое бы было побужденіе къ умренію его гнва, а особливо когда бы настоящія угрозы нкоторыхъ особъ твоей фамиліи, и торжество, которое бы они тогда оказали, возбудили и равнымъ образомъ оправдали его мщеніе.
        Вс страны свта, продолжалъ онъ, для него кажутся одинаковы. Различіе только находитъ онъ въ разсужденіи тебя, и въ такомъ намреніи до котораго можетъ его довесть отчаяніе, если тебя лишится; онъ не опасается ни мало законовъ своего отечества.
        Мн весьма былъ противенъ тотъ видъ, съ какимъ онъ говорилъ сіи слова. Сей человкъ, любезный другъ, способенъ къ отважнйшимъ предпріятіямъ.
        Какъ я не преминула учинить ему зато жестокаго выговора, то онъ старался нсколько умрить сію ярость, говоря мн, что пока ты останешься двицею, онъ будетъ сносить всякое оскорбленіе со стороны твоихъ родственниковъ; но если бы ты ршилась скрыться въ какое нибудь пристойное мсто, (предполагая, что ты не желаешь покровительства своего дяди и тетокъ, онъ мн упомянулъ хитрымъ образомъ о моей матери) или еслибы ты согласилась удалиться въ Лондонъ въ какой нибудь дружескій домъ, въ которомъ бы онъ не являлся безъ твоего позволенія, и гд бы ты могла помириться съ своею фамиліею, то бы онъ совершенно успокоился, и ожидалъ бы терпливо возвращенія Г. Мордена, и ршенія своего жребія. Ему столько извстно, сказалъ онъ мн еще упрямство твоей фамиліи, и ея надежда на твой нравъ и твои правила, что онъ до того самаго времени будетъ о теб безпокоиться, пока ты не избавишься отъ сугубой власти ихъ убжденій и угрозъ.
        Разговоръ нашъ продолжался гораздо доле. Но какъ прочее было то, что онъ теб говорилъ во время послдняго его съ тобою свиданія, то я въ томъ ссылаюсь на твою память.
        Если ты требуешь моего мннія, то я думаю, любезный другъ, что теб больше всего нужно учинить себя независимою. Тогда все само собою успокоится. Ловеласъ есть человкъ дерзкой. И я бы желала, чтобъ ты отъ него могла освободиться, такъ какъ и отъ Сольмса. Не подлежа власти своего брата и сестры, ты изслдуешь свободно, что сходно съ твоею должностію и склонностями. Если фамилія твоя будетъ упорствовать въ глупыхъ своихъ разположеніяхъ, то я согласна что недолжно презирать внушенія Ловеласа, и первая вывдаю отъ своей матери, какъ она то приметъ. Съ своей стороны изъясни ты мн безъ всякаго притворства, какъ ты думаешь о томъ предложеніи, чтобъ возвратить свои права, ибо я вмст съ нимъ тебя къ тому побуждаю. По крайней мр испытай, что можетъ произвесть сіе требованіе. Оно не означаетъ тяжбу. Но какое бы ты не приняла намреніе, берегись повторять, что со всмъ не будешь требовать своихъ правъ. Если гоненіе продолжится, ты весьма много будешь имть причинъ думать иначе. Оставь ихъ въ такихъ мысляхъ, чтобъ они опасались перемны твоихъ разположеній. Ты видишь, что не лучше съ тобою поступаютъ, хотя и объявила,
что не будешь употреблять извстной имъ власти. Кажется мн, что не надлежало бы говорить теб о томъ. Желаю добраго вечера дражайшая и любезнйшая пріятельница.

        Письмо XLIX.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ среду въ вечеру 22 Марта.

        Бетти говоритъ, что по донесенію моей тетки и сестры, вс мои родственники въ своемъ собраніи приняли единодушно противъ меня намреніе. Ты узнаешь объ ономъ изъ полученнаго мною отъ брата письма, которое я къ теб посылаю. Прошу тебя прислать его ко мн обратно по прочтеніи. Оно можетъ быть для меня нужно въ продолженіи сихъ распрей.

        Девица Клари!


        Мн приказано объявить теб, что отецъ мой и дядья узнавъ отъ твоей тетки Гервей, что происходило между ею и тобою; увдомившись отъ сестры твоей, какое она отъ тебя получила оскорбленіе; вообразивъ все то, что между тобою и твоею матерію происходило: изслдовавъ вс твои доказательства и представленія; принявъ въ разсужденіе свои обязательства съ Г. Сольмсомъ, терпніе сего честнаго человка, чрезмрную его къ теб нжность, и сколь мало подавала ты ему случаевъ, въ которыхъ бы онъ могъ показать теб свои качества и изьяснить свои предложенія: наиболе два другіе пункта, т. е. отеческую власть явно оскорбленную, и безпрестанныя прозьбы Г. Сольмса, (хотя ты столь мало ихъ заслуживаешь) дабы освободить тебя отъ заключенія, которому онъ безъ всякаго сомннія приписываетъ твое къ нему отвращеніе; не могши иначе того изьяснить, потому что ты увряла свою мать, что сердце твое свободно, чему онъ принужденъ врить, и чему однакожь никто кром его не вритъ; что для всхъ причинъ, говорю я, ршились они отправить тебя къ твоему дяд Антонину. И такъ пріуговляйся къ отъзду. День онаго не задолго прежде будетъ теб извстенъ, и
ты можешь знать тому причины.
        Я теб открою съ учтивочтію побужденія сего ршенія; перьвое есть то, чтобы увриться, что ты не будешь боле продолжать непозволеной переписки, ибо мы знаемъ отъ госпожи Гове, что ты имешь письменное сношеніе съ ея дочерью, и можетъ быть съ какою нибудь другою особою посредствомъ ея; второе то, что бы привесть тебя въ состояніе принимать посщенія отъ Г. Сольмса, отъ которыхъ ты здсь уклонялась, и дабы уврить тебя, какого человка, и какія выгоды отвергало твое упорство.
        Если въ дв недли твоего съ Г. Сольмсомъ обращенія все то, что твои родственники ни представятъ теб въ его пользу, не перемнитъ твоего ожесточенія подкрпляемаго тайными переписками; то ты увришь всхъ,что любовь у всхъ одинакова, Виргиліево изреченіе оправдывается въ теб, какъ и во всемъ прочемъ одушевленномъ твореніи, и что ты не можешь или не хочешь отрещись отъ своего предубжденія въ пользу умнаго, добродтельнаго и благочестиваго Ловеласа. Ты видишь, что я всякимъ образомъ стараюсь теб угодить. Тогда разсмотрятъ, должно ли удовлетворить сему честному упрямству, или оставить тебя на всегда.
        Какъ твой отъздъ есть дло постановленное, то надются, что ты согласишься на то безпрекословно. Дядя твой ничего не побережетъ, дабы учинить пріятнымъ твое пребываніе въ его дом: однако онъ не дастъ теб такого увренія, чтобъ мостъ былъ всегда поднятъ.
        Особы, которыхъ ты будешь видть, кром Г. Сольмса будутъ я, если ты мн сдлаешь такую честь, сестра твоя, и смотря какъ ты будешь принимать Г. Сольмса, тетка твоя Гервей и дядя Юлій. Однако сіи дв послдніе особы удобно могутъ быть уволены отъ свиданія съ тобою, если ты не увришь насъ, что не будешь утомлять ихъ своими жалобными моленіями. Бетти Барнесъ опредлена къ твоему служенію. И я долженъ сказать теб, Клари, что твое отвращеніе къ сей честной двиц не подаетъ намъ худаго объ ней мннія, хотя она желая теб услужить почитаетъ какъ нещастіемъ, что не можетъ теб нравиться. Мы требуемъ отъ тебя только одного слова въ отвтъ, дабы узнать, соглашаешься ли ты добровольно хать. Снисходительная твоя мать приказала мн объявить теб съ своей стороны, что кром посщеній Г. Сольмса, во время двухъ недль ничего отъ тебя теперь не требуютъ.

        Жамесъ Гарловъ.

        И такъ, любезный другъ, вотъ существенный замыслъ моего брата. Согласиться добровольно хать къ своему дяд, дабы принимать тамъ откровенно посщенія Г. Сольмса. Церьковь и отдаленной домъ; совершенное пресченіе переписки, лишеніе всякаго средства къ бгству; если насильственно будутъ принуждать меня къ союзу съ ненавистнымъ человкомъ!
        Хотя мн весьма поздо было отдано сіе дерзкое письмо, однако я тотчасъ написала свой отвтъ, дабы братъ мой могъ его получить завтра по утру. Я теб посылаю съ него копію, въ которой ты увидишь, сколько я была огорчена оскорбительною его ученостію, и жалобными его моленіями. Впрочемъ какъ повелніе касающееся до моего отъзда дано моимъ отцемъ и дядьями, то справедливое мое огорченіе безъ сомннія будетъ приписано моему лукавству, дабы оправдать свое несогласіе, которое братъ мой и сестра не преминутъ представить упорнымъ дйствіемъ. Довольно мн извстно, что они не надялись бы получить половины того, чего желаютъ достигнуть, принуждая меня совершенно лишиться милости моего отца и дядьевъ.
        Трехъ строчекъ, братецъ, довольно было къ увдомленію меня о ршеніи моихъ родственниковъ; но вы бы тогда не имли случая показать своей глубокой учености столь непристойнымъ приведеніемъ Виргиліева стиха. Позвольте сказать вамъ, государь мой, что если кротость была частію вашего ученія въ школ, то она не нашла въ васъ духа способнаго къ принятію ея впечатлній. Я вижу, что полъ мой и качества сестры не суть такія титла, по которымъ бы я имла право на малйшую благопристойность со стороны брата старающагося боле о усовершенствованіи природныхъ своихъ худыхъ качествъ, нежели сихъ скромныхъ расположеній, кои порода должна внушать безъ помощи воспитанія.
        Я не сомнваюсь, чтобъ сей приступъ васъ не оскорбилъ. Но какъ вы сами по справедливости то заслужили, то мое о семъ безпокойствіе тмъ боле ежедневно будетъ умаляться, чемъ боле вы станете изьявлять блистательность своего ума на щотъ справедливости и состраданія. Я наконецъ не въ состояніи сносить терпливо презрнія и оклеветанія, которыя мене приличествуютъ брату, нежели кому другому. И я намрена васъ, государь мой, просить особенно, чтобъ вы отложили свое посредствіе въ избраніи мн мужа до того времени, пока я вамъ не предложу жены. Простите меня въ семъ: но я не могу не думать, что еслибъ я преклонила на свою сторону отца, то права мои были бы тже самыя, въ разсужденіи васъ, какія вы присвоиваете себ надо мною.
        Что касается до опредленія, о которомъ вы меня увдомляете въ своемъ письм, то я не отрекаюсь отъ принятія всякихъ повелній моего отца; но какъ сіе обьявленіе есть со стороны брата, который не давно толикую открылъ на меня вражду по одной сей причин, что сестра не жертвуетъ собственнымъ его выгодамъ; то не безъ основанія думаю, что такое письмо есть только отъ васъ одного, и обьявляю вамъ, что пока я буду имть объ немъ такія мысли, то нтъ ни единаго мста, въ которое бы я могла хать добровольно, ниже безъ насилія, для полученія посщеній отъ Г. Сольмса.
        Я почитаю негодованіе свое столько справедливымъ, для чести моего пола какъ и собственной своей, что не привыкшии скрывать своихъ мыслей, объявляю вамъ также, что я не буду принимать боле вашихъ писемъ, разв обяжетъ меня къ тому власть, съ которою я никогда ни въ чемъ не буду спорить, выключая того случая, когда будущее и настоящее мое щастіе иметъ участіе: и еслибы я по нещастію подвергнулась сему случаю, то бы не сомнвалась, что строгость моего отца мене бы происходила отъ него самаго, нежели сколь отъ васъ, и отъ нелпыхъ и честолюбивыхъ вашихъ расположеній.
        Въ семъ моемъ огорченіи скажу еще, что почитая меня даже столь развращонною и столь упорною, какъ безпрестанно повторяютъ, не поступали бы никогда со мною толь жестоко. И такъ изслдуйте свое сердце, братецъ, скажите, кому я должна сіе приписать, и разберите, въ чемъ я виновата, что заслужила т злощастія, которыя вамъ на меня низринули.

        Кларисса Гарловъ.

        Когда ты прочтешь сіе письмо то изъясни мн, любезный другъ, что ты обо мн думаешь; кажется, что я не употребляю во зло твои наставленія.

        Письмо L.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ четвертокъ по утру 23 Марта.
        Письмо мое причинило много шуму. Никто не удалялся въ сію ночь изъ замка. Присудствіе моихъ дядьевъ было нужно для того, чтобъ они подали свое мнніе въ разсужденіи моего отвта, если бы я отрицалась отъ повиновенія столь справедливому по ихъ мннію повелнію. Бетти размазываетъ, что отецъ мой въ первой своей ярости хотлъ войти въ мой покой и выгнать меня не медленно изъ своего дома. Его не могли иначе удержать, какъ увривъ, что симъ онъ соотвтствуетъ развратнымъ моимъ намреніямъ и исполняетъ то, что безъ сомннія составляетъ предмтъ всхъ моихъ желаній. Наконецъ когда мать моя и тетка представили, что въ самомъ дл я оскорблена первыми ихъ мрами, положили единогласно, чтобъ братъ мой написалъ ко мн съ большимъ снисхожденіемъ. И какъ я обьявила, что безъ приказанія вышней власти не буду боле принимать отъ него писемъ, то мать моя потрудилась начертить слдующія строчки вмсто надписи.
        ,,Клари, прими и прочти сіе письмо съ терпливостію, прилично твоему полу, нраву, воспитанію и почтенію, коимъ ы намъ обязана. Ты пришлешь на него отвтъ съ надписаніемъ къ твоему брату.,,

        Шарлотта Гарловъ.

        Я осмливаюсь еще написать однажды, не смотря на повелительное защищеніе моей сестры. Мать твоя сего требуетъ необходимо, дабы ты не могла имть никакого предлога къ извиненію, если будешь непоколебима къ своемъ упрямств. Я опасаюсь, двица, чтобъ сіе слово не навлекло мн имени глубокоученаго. Мы еще ласкаемся даже малйшимъ видомъ сей нжности, которая всхъ заставляла удивляться теб… прежде нежели ты знала Ловеласа. Однако безъ трудности теб признаюсь, потому что мать твоя и тетка того хотятъ, (они бы желали теб благопріятствовать, если бы ты ихъ не лишила къ тому власти.) что я могъ заслужить твой отвтъ нкоторыми не умренными выраженіями. Впрочемъ примть, что они въ немъ находятъ весьма много неблагопристойности. Ты видишь Клари, что я стараюсь съ тобою говорить съ учтивостію, хотя ты отъ оной уже начинаешь уклоняться. Вотъ о чемъ я хочу теб сказать.
        Тебя просятъ, умоляютъ, и съ покорностію требуютъ, чтобъ ты безъ всякихъ отговорокъ хала къ своему дяд Антонину. Я теб чистосердечно повторяю, что сему должно быть для тхъ видовъ, кои я теб изьяснилъ въ послднемъ своемъ письм. Ето есть общаніе данное Г. Сольмсу, который не престаетъ быть твоимъ ходатаемъ, и который сокрушается видя тебя заключенною, потому что онъ почитаетъ сіе принужденіе какъ источникомъ твоего къ нему отвращенія. Если онъ не найдетъ въ теб боле выгодныхъ для него расположеній, когда ты будетъ освобождена отъ того, что называешь своею тюрьмою; то намренъ отъ тебя отказаться. Онъ тебя любитъ чрезмрно, и въ семъ то кажется можно только сомнваться о его мнніи, которому однакожъ ты не воздаешь довольной справедливости.
        И такъ согласись Клари, принимать отъ него посщенія во время двухъ только недль. Воспитаніе твое не позволяетъ теб ни къ кому оказывать неучтивости. Я надюсь, что онъ не будетъ первый (изключая однакоже меня) съ которымъ бы ты стала поступать грубо по одной той причин, что онъ почитаемъ всею твоею фамиліею. Я есмь все то, что ты изъ меня хочешь сдлать, другъ, братъ, слуга. Сожалю, что не могу дале простирать своей скромности къ толь нжной и скромной сестр.

        Жамесъ Гарловъ.

        П. П. Надобно мн еще писать. по крайней мр, если ты по своей милости почтишь насъ отвтомъ. Мать твоя не хочетъ быть обезпокоиваема твоими безполезными моленіями. Вотъ еще, сударыня, одно пагубное слово, которое вамъ не нравиться. Повторяйте имя глубокоученаго вашему брату.

        ГОСПОДИНУ ЖАМЕСУ ГАРЛОВЪ.


        Въ четвертокъ 23 Марта.

        Позвольте дражайшіе и почтеннйшіе родители, чтобъ я, которая не могла получить чести писать къ вамъ прямо, отвлекла васъ на минуту симъ способомъ къ прочтенію сего письма, если оно будетъ вамъ вручено. Да будетъ позволено мн уврить васъ, что единое только непреодолимое отвращеніе можетъ меня укрплять въ противоборствіи вашей вол. Что такое суть богатство,въ сравненіи съ щастіемъ? для чего желаютъ, чтобъ я жестокимъ образом была предана такому человку, къ которому чувствую только омерзніе? да будетъ мн позволено повторить, что самая вра воспрещаетъ мн принадлежать ему: я имю весьма высокое мнніе о должностяхъ супружества. Когда предвижу злощастную жизнь, когда сердце мое иметъ мене тутъ участія, нежели душа моя: мене настоящее мое щастіе, нежели будущее; то для чего бы лишили меня свободы отказать? сей единой свободы я требую.
        Я бы могла проводить дв недли въ обращеніи съ Г. Сольмсомъ, хотя бы не мене къ тому находила трудности въ преодолніи своего отвращенія. Но отдаленной домъ, церковь, и малое сожалніе моего брата и сестры устрашаютъ меня чрезвычайною опасностію. И какъ можетъ утверждать братъ мой, что по прозьб Г. Сольмса не будутъ меня содержать въ заключеніи у моего дяди, когда тамъ должна я находится въ теснйшихъ предлахъ, нежели прежде? не угрожаютъ ли мн тмъ, что мостъ будетъ опущенъ? Буду ли я имть тамъ своихъ родителей, къ которымъ бы могла прибгнуть въ отчаянномъ случа?
        Я васъ заклинаю не вручать брату и сестр своей власти надъ злощастною дочерью, брату и сестр, которыя угнтаютъ меня жестокостію и поношеніями, и которые стараются представлять вамъ въ ложныхъ видахъ мои рчи и поступки, безъ чего бы не возможно было, чтобъ я имя всегда толикое участіе въ вашихъ милостяхъ, столь скоро была лишена вашей любви.
        Вс мои желанія ограничиваются единою милостію. Позвольте мн дражайшая родительница служить при васъ какъ горничною женьщиною, и вы увритесь собственнымъ своимъ опытомъ, что не упрямство и не предубжденіе мною управляетъ. По крайней мр не изгоняйте меня изъ своего дома куда Г. Сольмсъ можетъ прізжать и приходить, какъ угодно будетъ моему отцу. Я прошу только позволенія удалиться, когда его увижу; прочее оставляю на волю промысла.
        Простите братецъ, если какая нибудь есть хитрость въ томъ способ, которой я избрала для изьясненія своихъ мыслей моимъ родителямъ; когда мн воспрещено писать къ нимъ, и являться предъ ихъ глазами. Весьма для меня жестоко быть приведенной къ сему. Простите также съ великодушіемъ благороднаго сердца, и съ нжностію, какою братъ обязанъ своей сестр, ту вольность, которую я можетъ быть весьма далеко простирала въ послднемъ своемъ письм. Хотя съ нкотораго времени мало я вижу отъ васъ милости и состраданія, однако не престаю требовать отъ васъ сихъ двухъ чувствованій, потому что несправедливо меня оныхъ лишаете, вы мой братъ съ того времени, какъ благодаря богу родители мои живутъ для благополучія своей фамиліи. Но я уврена, что вы имете власть возвратить спокойствіе злощастной своей сестры.

        Кларисса Гарловъ.

        Бетти пришедши ко мн сказала, что братъ мой разорвалъ мое письмо, и намренъ написать мн отвтъ, который бы могъ меня принудить къ молчанію; изъ того я заключаю, что могла бы тронуть сердце кого нибудь, еслибы его не столько было свирпо. Да проститъ ему Всевышній.

        Письмо LI.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ четвертокъ въ вечеру 23 Марта.

        Я къ теб посылаю письмо, которымъ была угрожаема, и которое мн вручено. Братъ мой, сестра, дядя Антонинъ и Г. Сольмсъ, читаютъ теперь вмст копію, говорятъ мн, со всею торжественною радостію, какъ и опровергаемое сочиненіе, на которое они не опасаются отвта.
        Если я еще къ теб пишу однажды, непреклонная сестра, т. е. для того, чтобъ увдомить тебя, что прекрасная твоя выдумка, которою ты хотла чрезъ меня показать трогательное свое рыданіе моимъ родственникамъ, не имла желаемаго тобою дйствія. Я тебя увряю, что поступки твои не были представляемы въ ложныхъ видахъ. Нтъ никакой въ томъ нужды. Мать твоя, которая съ толикою ревностію изыскиваетъ случай, чтобъ изъяснить въ твою пользу все то, что отъ тебя происходитъ, принуждена какъ теб извстно, оставить тебя совершенно: и такъ намреніе твое служить при ней есть со всмъ безполезно. Жалобныя твои коварства ей несносны: для собственнаго ея спокойствія запрещено теб казаться при ней; и никогда ты ее не удивишь, если не примешь тхъ условій, которыя ей угодно будетъ на тебя наложить.
        Едва тетка твоя Гервей не учинилась жертвою твоего обмана. Вчера она сошедши отъ тебя стала защищать твою сторону. Но когда ее спросили, какое увреніе она отъ тебя получила, то смотря на низъ ничего не отвчала. Мать твоя, обольщенная также хитрыми выраженіями, которыя ты истощила на щотъ моего имени, (ибо я, не сомнваюсь о остроумной твоей увертк, началъ читать письмо) требовала не отступно, чтобъ оно было прочтено до конца, и говорила сперва, сложивъ руки, что ея Клари, ея дражайшая дочь не должна быть принуждаема. Но когда ее спросили, желаетъ ли она своимъ зятемъ такого человка, который презираетъ всю фамилію, и который пролилъ кровь ея сына, и что она получила отъ своей любимой дочери, что бы могло внушить ей нжное чувствованіе, а особливо посл, какъ была обманута увреніями о мнимой свобод сердца; то также потупила свои глаза. Тогда не желая совсмъ поборствовать бунтовщиц, приняла она твердое намреніе употребить свою власть.
        Можетъ быть думаютъ, Клари, что ты имешь высокое мнніе о должностяхъ супружества, однако я жизнь свою прозакладываю, что ты подобна всмъ женьщинамъ, изъ которыхъ я изключаю одну или двухъ, коихъ имю честь знать, будешь клясться въ церькв въ томъ, что позабудешь выходъ изъ оной, такъ что не вспомнишь о томъ во всю жизнь. Но, кроткое дитя, (какъ называетъ тебя честная твоя госпожа Нортонъ.) не думай еще столько о супружескомъ званіи, по крайнй мр пока не примешь обязательства онаго, и исполняй съ большимъ благоразуміемъ двическія свои должности. Какъ можешь ты сказать, что всему злу будешь подвержена, когда ты большую часть онаго причинила своимъ родителямъ, дядьямъ, тетк, мн и своей сестр, которые столь нжно тебя любили осьмнадцать лтъ, съ того времяни, какъ ты произведена на свтъ.
        Если я не подалъ теб случая въ сіи послдніе дни, полагаться много на мою милость и сострадательность, то ето для того, что ты въ сіе время учинилась почти недостойною и той и другой. Я не понимаю твоихъ мыслей, сколько ты ни злобна, когда говоря, что я только той братъ, (степень родства по видимому для тебя весьма маловажный) ты утверждаешь, что не мене потому отъ меня зависитъ возвратить теб сіе спокойствіе, которое находится въ твоемъ произволеніи, когда ты захочешь быть имъ обязанною самой себ. Ты спрашиваешь, для чего тебя лишаютъ свободы въ отказ, ето для того, прекрасная малютка, что уврены, что съ оною будетъ соединена скоро свобода въ выбор. Подлецъ, которому ты отдала свое сердце, не престанно говоритъ о томъ всмъ тмъ, которые его хотятъ слушать. Онъ хвалится, что ты принадлежишь ему, и не избгнетъ тотъ смерти, кто похититъ у него сію добычу. О семъ то мы думаемъ съ нимъ поспорить. Отецъ мой присвояя себ съ праведливостію естественнныя права надъ однимъ своимъ ребенкомъ, ршился совершенно поддержать оныя; и я спрашиваю тебя самую, что можно думать о томъ ребенк, который предпочитаетъ
подлаго развратника своему отцу?
        Вотъ въ какомъ вид весь сей споръ долженъ быть представленъ. И такъ стыдись, нжность! Которая не можетъ стерпть словъ стихотворца. Стыдись, двическая скромность. И, если ты можешь быть убждена, Клари, то покорись вол тхъ, коимъ ты обязана послушаніемъ, и проси у всхъ твоихъ родственниковъ забвенія и прощенія въ безпримрномъ упрямств.
        Письмо мое продолжительне, нежели какое я думалъ когда нибудь теб послать, посл какъ ты по своей дерзости запретила мн писать. Но мн приказано обьявить теб, что вс твои родственники столько же утомлены, содержа тебя въ заключеніи, сколько ты, снося оное. И такъ пріуготовляйся къ скорому отъзду къ твоему дяд Антонину, который несмотря на твой страхъ, велитъ поднимать свой мостъ, когда захочетъ, который будетъ принимать къ себ гостей по своему произволенію, и который неразломаетъ своей домовой церькви для того, чтобъ тебя излчить отъ сего отвращенія, какое ты начинаешь имть къ мстамъ определеннымъ въ божественной служб: мысль сія тмъ глупе, что если бы мы захотли употребить насиліе, то покой твой столько же бы былъ способенъ, какъ и всякое другое мсто, къ отправленію обряда.
        Предубжденіе твое противъ Г. Сольмса чрезвычайно тебя ослпило. Чувствительность и соболзнованіе заставляютъ насъ открыть глаза. Сей честной человкъ одной только теб кажется презрительнымъ; и въ узномъ жител, который по своей разсудливости не хочетъ быть беспутнымъ петиметромъ, я не вижу, чего бы боле должно желать со стороны обхожденія. Въ разсужденіи его свойства надобно теб прежде его вызнать, чтобъ по томъ судить.
        На конецъ я теб совтую разпологаться за благовременно къ сему краткому путешествію, какъ для собственнаго своего спокойствія, такъ и для увренія своихъ родственниковъ, что по крайнй мр въ чемъ нибудь безъ огорченія можешь ты имъ показать послушаніе. Ты меня будешь щитать между ими, если теб угодно будетъ дать мн такое письмо, хотя я твой братъ.
        Жамесъ Гарловъ.

        П. П. Если ты соглашаешься принять Г. Сольмса, извинись предъ нимъ въ своемъ поступк, дабы посл могла видть его въ какомъ нибудь мст съ меньшею застнчивостію, то онъ прідетъ, куда теб угодно. Если ты желаешь также прочесть договорныя статьи прежде, нежели теб ихъ принесутъ для подписанія; то они тотчасъ къ теб. будутъ присланы. Кто знаетъ, не послужатъ ли они теб къ вымышленію новаго возраженія? сердце твое свободно, ты ето знаешь. Безъ сомннія сіе должно быть справедливо, ибо не говорила ли ты о томъ своей матери? И можетъ ли благочестивая Кларисса притворяться?
        Я не требую отъ тебя отвта. Онъ не нуженъ. Однако спрошу тебя, Клари, не имешь ли ты еще какого нибудь продолженія?

        Конецъ сего письма столько мн оскорбительнымъ показался, хотя онъ могъ быть приданъ и безъ участія прочихъ, что я тотчасъ взяла свое про въ намреніи писать къ своему дяд Юлію, дабы по твоему совту земля мн была возвращена. Но сія смлость изчезла, когда я представила себ, что не имю такого родственника, который бы могъ меня подкрпить, и что таковой поступокъ послужилъ бы только къ раздраженію ихъ, не соотвтствуя моимъ видамъ. О! Естьли бы Г. Морденъ здсь былъ.
        Не весьма ли несносно для меня, которая недавно почитала себя любимою всми, не имть никого кто бы могъ сказать слово въ мою пользу, принять участіе въ моихъ длахъ, или дать мн убжище, если бы необходимость меня принудила искать онаго; для меня, которая по своему тщеславію думала, что имю столько друзей, сколько знаю особъ, и которая ласкалась также, что не совсмъ ихъ недостойна; потому что и въ томъ и въ другомъ пол, во всхъ состояніяхъ, между бдными, какъ и между богатыми, все что носитъ образъ моего творца, имло справедливое участіе въ нжной моей любви. Дай Богъ, любезная пріятельница; чтобъ ты была за мужемъ! Можетъ быть Г. Гикманъ по твоей прозьб согласился бы принять меня въ свое покровительство до конца сей бури. Однако съ другой стороны симъ бы подвергнула я его многимъ безпокойствіямъ и опасностямъ, чего бы не за хотла ни за какія въ свт выгоды.
        Я не знаю, что должно предпринять, нтъ, не знаю, да проститъ меня въ томъ небо. Но чувствую что терпніе мое изтощилось. Я бы желала… Увы! Не вдаю, чего бы могла желать безъ преступленія. Однако желала бы, чтобъ всевышній благоволилъ меня призвать въ свои ндра: не нахожу боле, что бы могло меня здсь прельщать. Что такое есть сей свтъ? Что онъ представляетъ привлекательнаго? Благія, на которыя мы возлагаемъ свою надежду, суть столько разнообразны, что не знаемъ, на которую сторону должно обратить желаніе. Половина рода человческаго служитъ къ мученію другой, и сама претерпваетъ столько же мученій, сколько причиняетъ. Таковъ есть особливо мой случай; ибо повергая меня въ злощастія, родственники мои не стараются о собственномъ своемъ благополучіи, выключая только моего брата и сестры, которые кажется находятъ въ томъ свое удовольствіе, и наслаждаются тмъ вредомъ, коего они суть виновники.
        Но время оставить перо, потому что вмсто чернилъ течетъ только желчь раздраженія.

        Письмо LII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ пятницу въ 6 часовъ поутру.

        Двица Бетти увряетъ меня, что вс говорятъ о моемъ отъзд. Ей приказано, говоритъ она, быть готовою хать со мною вмст, и примтивъ нкоторыя знаки моего отвращенія къ сему путешествію, дерзнула сказать мн, что слышавъ нкогда отъ меня великіе похвалы о романическомъ положеніи замка моего дяди, она удивляется видя во мн толикое равнодушіе къ столь сходному съ моимъ вкусомъ дому.
        Я ее спросила, отъ нея ли происходитъ сіе безстыдство, или ето есть примчаніе ее госпожи.
        Отвтъ ея гораздо боле причинилъ мн удивленія, ето весьма не сносно, сказала она мн, что ей не можно сказать хорошаго и слова, безъ того, чтобъ ее не лишили сей чести.
        Какъ мн казалось, что дйствительно она почитала свои слова нсколько удивительными, не помышляя о дерзости ихъ, то я вознамрилась не открывать ея безчинства. Но въ самомъ дл сія тварь приводила меня иногда въ удивленіе своимъ безстыдствомъ, и съ того времени, какъ она находится при мн, я видла въ смлости ея боле разума, нежели сколько прежде думала. Ето показываетъ, что наглость есть ея дарованіе, и что щастіе опредливъ ее къ услугамъ моей сестры, меньше изьявило ей милости, нежели природа, которая учинила ее больше способною. Я иногда разсуждала, что природа самую меня боле произвела для того, чтобъ имъ служить обимъ, нежели чтобъ быть госпожею одной или сестрою другой; и съ нкоторыхъ мсяцовъ щастіе поступаетъ со мною такъ, какъ бы оно того же самаго мннія.

        Въ пятницу въ 10 часовъ.

        Идя въ свой птичникъ, слышала я, что братъ мой и сестра смялись изъ всей своей силы съ своимъ Сольмсомъ и радовались по видимому о своемъ торжеств. Большой полисадникъ отдляющій дворъ отъ сада препятствовалъ имъ меня видть.
        Казалось мн, что братъ мой читалъ имъ свое послднее письмо; поступокъ очень благоразумный, и который, скажешь ты, весьма много согласуется со всми ихъ намреніями, чтобъ сдлать меня женою такого человка, коему они открываютъ то, что по малйшей снисходительности должны мы скрывать тщательно въ семъ предположеніи, для пользы будущаго моего спокойствія. Но я не могу сомнваться, чтобъ они меня не ненавидли во внутренности своего сердца.
        Подлинно сказала ему моя сестра, вы ее принудили къ молчанію. Не можно запрещать ей къ вамъ писать. Я объ закладъ бъюсь, что она со всмъ своимъ умомъ не ршится отвтствовать.
        Безъ сомннія, отвчалъ ей мой братъ, (съ видомъ школьной гордости, которой онъ исполненъ; ибо почитаетъ себя какъ свтскимъ человкомъ, который сочиняетъ лучше всхъ) я думалъ, что далъ ей послдній ударъ. Что вы о томъ скажете Г. Сольмсъ?
        Письмо ваше мн кажется безотвтнымъ, говорилъ ему Сольмсь; но не послужитъ ли оно къ большему ея противъ меня раздраженію? Не опасайтесь, отвчалъ мой братъ, и надйтись, что мы преодолемъ, если вы первый не будете утомлены. Мы уже довольно твердое положили основаніе. Г. Морденъ долженъ возвратится скоро: надобно окончить прежде его прибытія, безъ чего бы она вышла изъ нашей зависимости.
        Понимаешь ли дражайшая моя Гове, причину ихъ торопливости?
        Г. Сольмсъ объявилъ, что онъ не ослабитъ своей твердости, пока братъ мой будетъ подкрплять его надежду, и пока отецъ мой останется непоколебимымъ въ своихъ разположеніяхъ.
        Сестра моя говорила брату, что онъ весьма удивительно меня сразилъ въ разсужденіи того побужденія, которое обязываетъ меня имть обращеніе съ Г. Сольмсомъ; но что проступки не послушной дочери не должны ему дать права простирать свои насмшки на весь полъ.
        Я думаю, что братъ мой далъ, на сіе отвтъ нарочито жаркой и колкой. Ибо онъ и Г. Сольмсъ весьма много ему смялись, и Белла, которая также смялась, называла его дерзкимъ, но я не могла ничего боле слышать, потому что они удалились.
        Если ты думаешь, любезный другъ что разсужденія ихъ не разгорячили меня, то ты увидишь себя обманутою, читая слдующее письмо, которое я писала къ своему брату въ первомъ воспламененіи ярости. Не уличай меня боле въ чрезмрной терпливости и кротости.

        Г. ЖАМЕСУ ГАРЛОВУ.


        Въ пятницу поутру.

        Если бы я сохранила молчаніе, государь мой, на ваше послднее письмо, то бы вы могли изъ того заключить, что я соглашаюсь хать къ своему дяд на такихъ условіяхъ, которыя вы мн предписали. Отецъ мой будетъ разпологать мною. какъ ему угодно. Онъ можетъ меня выгнать изъ своего дома, если ему такъ заблагоразсудится, или наложитъ на васъ сію должность. Но хотя я говорю о семъ съ прискорбіемъ, однако весьма бы для меня было жестоко быть увезенной по принужденію въ чужой домъ, когда я сама его имю одинъ, въ которой могу удалиться.
        Ваши и сестры моей гоненія не принудятъ меня вступить во владеніе своихъ правъ безъ позволнія моего отца. Но если я не должна здсь долго остаться, то для чего бы не позволно было мн хать въ свою землю. Я обязуюсь съ охотою. Если удостоена буду сей милости, не принимать ни какого посщенія, которое бы можно было не одобрить. Я говорю сія милость и съ радостію готова ее принять съ симъ условіемъ, хотя завщаніе моего дда даетъ мн на то право.
        Вы спрашиваете меня съ видимъ довольно неблагопристойнымъ брату, не имю ли я какихъ нибудь новыхъ объявить предложеній. Я оныхъ имю три или четыре съ того времени, какъ мн сталъ быть извстенъ вашъ вопросъ; и почитаю ихъ дйствительно новыми, хотя осмливаюсь сказать, что по мннію всякой безпристрастной особы прежнія, если бы вы не были предубждены противъ меня, не должны быть отринуты. По крайнй мр я такъ думаю. Для чего бы мн не писать о томъ? Вы не больше имете причинъ огорчаться сею дерзостію, а особливо когда въ своемъ послднемъ письм вы почитаете по видимому себ за славу, что принудили мою мать и тетку Гервей вооружиться противъ меня, сколько я имю онымъ быть оскорбленною не достойнымъ со мною поступкомъ брата.
        Вотъ что я намрена вновь предложить: да будетъ мн позволено хать въ назначенное мною мсто съ такими условіями, которыя мн будутъ предписаны, и которыя общаюсь сохранить свято. Я не буду даже называть сіе мсто своею землею; довольно имю причинъ почитать какъ злощастіемъ, что она мн нкогда принадлежала.
        Если я не получу сего позволенія, то прошу, чтобъ меня отпустили на мсяцъ, или на сколько времени согласяться, къ двиц Гове.
        Если же не боле буду щастлива и въ семъ пункт, то когда необхомо должна быть изгнана изъ дома моего отца, да позволятъ по крайнй мр мн жить у моей тетки Гервей, гд я не нарушимо буду повиноваться ея повленіямъ и тмъ, которыя буду принимать отъ своихъ родителей.
        Но если и въ сей милости также получу отказъ, то всенижайше прошу послать меня къ моему дяду Юлію, нежели къ Антонину, не потому что я мене имю къ одному почтенія, нежели къ другому: но положеніе замка, сей мостъ, который намрены снять, и сія церьковь можетъ быть, не смотря на ваше осмяніе моего страха, ужасаютъ меня паче всего.
        На конецъ есть ли равнымъ образомъ отвергнутъ сіе предложеніе, и если должно отправиться въ такой домъ, которой мн нкогда казался пріятнымъ, то я требую не принуждать меня принимать тамъ посщенія отъ Г. Сольмса, съ симъ условіемъ я ду съ такою же радостію, какъ и прежде.
        Таковы суть, милостивый государь, новыя мои предложенія. Есть ли они худо соотвтствуютъ вашимъ видамъ, потому что вс относятся къ изключенію вашего любимца, то я откровенно скажу, что нтъ ни единаго злощастія, на которое бы я не согласилась лучше претерпть, нежели вручить свою руку такому человку, къ коему никогда не могу ни чего чувствовать, кром отвращенія.
        Безъ сомннія примтите нкоторую перемну въ моемъ слог: но безпристрастный судія, которой бы зналъ, что случай позволилъ мн за часъ до сего слышать изустно отъ васъ, и моей сестры причину, которая принуждаетъ васъ теперь столь скоро совершать свои гонеиія, почелъ бы меня совершенно оправданною. Помыслите, милостивой государь, что мн, которая навлекла на себя столько оскорбительныхъ насмшекъ, жалобными своими моленіями, время уже, хотя бы симъ должно было слдовать столь изящнымъ примрамъ, каковы суть ваши и моей сестры, показать нсколько свой нравъ, и чтобъ противостоять обоимъ вамъ, подражать столько вашему, сколько правила мои дозволятъ.
        Я скажу еще, дабы обратить на васъ вс свои женскія стрлы, {Выраженіе ея брата въ одномъ предъидущемъ письм.} что вы не могли имть другой причины запртить мн отвтствовать вамъ, написавъ все ужу то, что вамъ угодно было, какъ убжденія собственнаго своего сердца, которое показало вамъ ощутительнымъ образомъ, что вс права нарушены въ вашемъ со мною поступк.
        Если я обманываюсь, предполагая васъ сндаемаго угрызеніемъ совсти, то столько съ другой стороны уврена о справедливости своего дла, что не зная и не обучаясь правиламъ умствованія, и будучи младше васъ третіею долею вашихъ лтъ, соглашаюсь учинить зависимымъ свой жребій отъ успха спора съ вами; т. е. государь мой, съ такимъ человкомъ, которой былъ наставленъ въ университет, коего разумъ долженъ быть укрпленъ собственными своими разсужденіями и просвщеніемъ ученаго общества, и который привыкъ давать послдній и совершенно поражающій ударъ тмъ, противъ которыхъ воружается своимъ перомъ.
        Я представляю вамъ выборъ въ судіи и желаю, чтобъ онъ былъ безпристрастный посредникъ. Возмите на примръ, послдняго вашего надзирателя, или добродтельнаго доктора Левина. Если которой нибудь изъ нихъ будетъ со мною не согласенъ, то я общаюсь отрещись отъ своей судьбы; только бы мн также дали общаніе, что въ другомъ предположеніи отецъ мой позволитъ мн отвергнуть ту особу, съ которою противъ воли моей хотятъ меня соединить. Надюсь братецъ, что вы тмъ охотне примете сіе предложеніе, что по видимому высокое имете мнніе о своихъ дарованіяхъ, относящихся къ умствованію, и съ неменьшею выгодою отзываетесь о сил доказательствъ, которыя вы употребили въ послднемъ своемъ письм. Если вы уврены, что не преминете возторжествовать въ семъ случа, то кажется честь повелваетъ вамъ доказать предъ безпристрастнымъ судіею справедливость своей стороны и несправедливость моей.
        Но вы ясно можете видть, что сему пренію нужно быть на бумаг, что истинны должны быть утверждаемы и признаваемы съ обихъ сторонъ, и ршеніе надлежитъ давать по сил доказательствъ; ибо вы позволите мн сказать, что я довольно зная пылкой вашъ нравъ, не могу безъ опасности вступить въ личныя съ вами пренія.
        Если вы не согласитесь на сей вызывъ, то я изъ того заключаю, что вы не въ состояніи оправдать своего поступка предъ самимъ собою, и ничего не буду отъ васъ требовать кром почтенія, коимъ одолженъ сестр братъ ищущій нкоторой чести въ знаніи и благопристойности.
        Видите ли вы, что я начинаю теперь по своей твердости мало уважать ту честь, по которой имю принадлежать вамъ и своей сестр? Вы можетъ быть также будете думать, что симъ я удаляюсь отъ той чести своего нрава, которая меня нкогда приводила у всхъ въ любовь. Но разсудите, кому сія перемна должна быть приписана, и что я никогда бы не была способна къ оной, если бы не узнала, что сему же самому нраву должна я приписать презрнія и оскорбленія, коими вы не престаете отягощать слабую и беззащитную сестру, которая не смотря на горестную свою печаль, никогда неуклонялась отъ почтенія и нжности, коею она обязана своему брату, и которая хочетъ только побужденій къ сохраненію во всю свою жизнь сихъ чувствованій.

        Кларисса Гарловъ.

        Не удивнлась ли ты, любезная пріятельница, сил и стремительности страсти? Сіе письмо, въ коемъ ты не найдешь ни малйшей подправки, есть подлинникъ и копія, которую я послала къ своему брату, не иметъ также никакой перемны.

        Въ пятницу въ 3 часа.

        Бетти, которая ее отнесла, возвратилась скоро въ великомъ удивленіи, и при вход своемъ сказала мн: что вы сдлали, сударыня? что вы написали? Письмо ваше причинило столько шуму и движенія.
        Сестра моя лишь только теперь отъ меня вышла; она взошла въ великой запальчивости, что меня тотчасъ принудило оставить свое перо. Прибжавъ ко мн; неистовое сердце, сказала она мн, ударивъ меня по плечу весьма сильно. вотъ чего ты хочешь!
        Какъ, Белла ты меня бьешь?
        Не ужели я тебя бью, прикасаясь тихо къ твоему плечу, ударивъ меня еще, но гораздо тише? Мы того надялись. Теб нужна независимость; отецъ мой весьма долго съ тобою жилъ.
        Я хотла ей отвтствовать; но она мн зажала ротъ своимъ платкомъ: перо твое довольно о томъ говорило, сколь подлую имешь ты душу.
        Приходить слушать рчи другихъ! Но знай, что твоя система независимости, и планъ твоихъ посщеній будутъ равномрно отринуты, слдуй развратная двица, слдуй похвальнымъ своимъ склонностямъ. Призови на помощь своего подлеца, дабы свободить совершенно себя отъ власти своихъ родителей, и покориться ему. Не такое ли твое намреніе? но теб должно распологаться къ отъзду. Что ты хочешь съ собою взять, завтра надлежитъ хать; завтра, будь въ томъ уврена. Ты не будешь здсь боле надсматривать и ходить около людей, чтобъ слушать, что они говорятъ. Намреніе уже принято, другъ мой, ты завтра подешь.
        Братъ мой хотлъ чемъ теб о семъ объявить; но я, чтобъ поберегъ тебя, ему въ томъ разсовтывала; ибо не знаю, чтобы съ тобою произошло, если бы онъ взошелъ. Письмо! Сей вызывъ съ толикою надмнностію и безстыдствомъ соединенный. Сколько ты тщеславна. Но пріуготовляйся, я теб говорю, завтра подешь, братъ мой соглашается на дерзкой твой вызывъ. Знай только, что онъ будетъ личный; у моего дяди Антонина… Или можетъ быть у Г. Сольмса.
        Въ той ярости, которая почти произвела пну въ ея рт, она бы продолжала долго, если бы я изъ терпнія не вышла. Оставь все сіе неистовство, сказала я ей. Если бы я могла предвидть, съ какимъ намреніемъ ты пришла, то двери не были бы для тебя отворены. Поступай такимъ образомъ съ тми людьми, кои теб служатъ, хотя я, благодаря Бога, малое съ тобою имю сходство, однако не меньше потому почитаю себя твоею сестрою, и объявляю теб, что не поду ни завтра, ни въ слдующій день, ни посл того, если не повлекутъ меня насильственно.
        Какъ! если твой отецъ., если твоя мать теб прикажутъ?
        Подождемъ, пока они не повлятъ, Белла: я тогда увижу, что надобно будетъ мн отвчать. Но я не поду, не получивъ изустно отъ нихъ повелнія, а не отъ тебя или отъ твоей Бетти. Если мн скажешь еще какое дерзское слово, то увидишь, что я, не разсуждая о слдствіяхъ, могу прямо дойти до нихъ и спросить ихъ, чемъ заслужила я сей недостойный поступокъ.
        Поди, другъ мой; поди, кроткое дитя, [взявъ меня за руку и ведя къ дверямъ] предложи имъ сей вопросъ. Ты найдешь вмст сіи два предмта твоего презрнія. Какъ! сердце теб измняетъ. [ибо я не говоря, что она меня ввела съ толикимъ насиліемъ, возпротивилась ей и вырвала свою руку.]
        Я не имю нужды въ проводник, сказала я ей. Я пойду одна, и намреніе твое не служитъ мн извиненіемъ. Въ самомъ дл я пошла по лстниц; но она ставъ между мною и дверьми, заперла ихъ тотчасъ. Отважное твореніе, перехватила она, позволь мн по крайней мр увдомить ихъ о твоемъ посщеніи. Я о семъ теб говорю для собственной твоей пользы. Братъ мой теперь сидитъ съ нимъ вмст. И видя, что я удивилась, она не преминула отворить опять двери: иди же, иди, двица; кто теб препятствуетъ идти? Она шла за мною до самаго моего кабинета, повторяя двадцать разъ сіи слова: и я взошедши въ оной заперла за собою двери, будучи приведена въ необходимость искать облегченія скорьби въ своихъ слезахъ.
        Я не хотла отвчать на рчи, которыхъ она не оканчивала ниже обратиться къ ней головою, когда она на меня смотрла сквозь стекло. Но будучи на конецъ не въ состояніи сносить ея оскорбленій, опустила занавсъ, что бы совершенно скрыться отъ ея виду; что ее раздражало; но я слышала, что она розточая свои ругательства отъ меня вышла,
        Сіе варварство не можетъ ли довесть до какой нибудь безразсудности такую душу, которая никогда о томъ не помышляла?
        Какъ за довольно вроятное можно пологать, что я буду увезена въ домъ своего дяди, не имя времени въ другой разъ о томъ тебя увдомить, то не забудь, любезной другъ, коль скоро узнаешь о семъ насильствіи, прислать на условленное мсто, чтобъ взять тамъ письма, которыя бы я, могла для тебя оставить, или т, кои бы отъ тебя были туда принесены, и которыя бы иначе тамъ остались. Будь щастлнве меня; сего желаетъ врная твоя пріятельница.

        Кларисса Гарловъ.

        Я получила четыре твои письма, но въ семъ волненіи не могу теперь на нихъ отвчать.

        Письмо LIII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ пятницу въ вечеру 24 Марта.

        Сестра моя прислала ко мн чрезвычайно колкое письмо. Я весьма надялась, что она будетъ чувствовать то презрніе, которое навлекла на себя въ моемъ поко. Тщетно умъ мой предается размышленіямъ. Единое буйство любовной рвности можетъ только служить изъясненіемъ ея поведенія.

        Двиц Кларисс Гарловъ.


        Я теб доношу, что мать твоя изтребовала еще теб милость на слдующій день, но не меньше по сему почитаетъ тебя развращенною, какъ и вся фамилія.
        Въ предложеніяхъ своихъ, и въ письм къ своему брату, показала ты себя столь глупою и разумною, столь молодую и старою, столь послушливою и упорною, столь кроткою и дерзкою, что никогда не видали столь смшеннаго нрава. Мы знаемъ, отъ кого ты получила сей новый духъ. Однако начало онаго должно быть сокрыто въ твоемъ свойств, безъ чего бы не льзя было теб пріобрсть вдругъ сію способность принимать на себя различные виды. Весьма бы худо усердствовали Г. Сольмсу, желая ему жену столь презирающую и столь уклонную, два другія твои противурчущію качества, истолкованіе коихъ предоставляю я самой теб.
        Не надйся, двица, чтобъ мать твоя хотла здсь долго тебя терпть. Она не можетъ быть ни на минуту спокойна, когда столь близко отъ нее находится непокорная дочь. Дядя твой Гарловъ не хочетъ тебя видть у себя, пока ты не выдешь замужъ. И такъ, благодаря собственному твоему упрямству, одинъ только дядя твой Антонинъ, соглашается тебя принять. Тебя къ нему повезутъ скоро, тамъ то братъ твои въ присудствіи меня учредитъ все то, что принадлежитъ до скромнаго твоего вызыва. Ибо я тебя увряю, что онъ принятъ. Докторъ Левинъ можетъ тутъ присудствовать потому, что ты сама на него обращаешь свой выборъ. Ты также будешь имть другаго свидтеля, хотя бы сіе было для увренія тебя, что мысли твои объ немъ ни мало не справедливы. Два твои дядья будутъ также, дабы уравновсить об сто-роны, и не позволятъ много нападать на слабую и беззащитную сестру. Ты видишь, двица, сколько зрителей, твой вызывъ долженъ къ теб привлечь. Приготовляйся ко дню отъзда; онъ не далекъ.
        Прощай кроткое дитя маминьки Нортонъ.

        Арабел. Гарловъ.

        Я тотчасъ переписала сіе письмо, и послала его къ своей матер, на чертавъ слдующія строки:
        ,,Позвольте мн, дражайшая моя родительница написать къ вамъ нсколько словъ. Если по приказанію моего отца или по вашему, сестра моя писала ко мн въ такихъ выраженіяхъ, то я должна покаряться сей жестокости, признаваясь только, что она не можетъ сравниться съ тою, которую я отъ нее претерпла. Если же она произходитъ отъ собственныхъ ея движеній, то могу сказать, милостивая государыня, что когда я была отлучена отъ вашего присудствія… Но пока не уврюсь, иметъ ли она отъ васъ на сіе позволніе, скажу только то, что я есмь злощастнйшая ваша дочь

        Кл. Гарловъ.

        Я получила слдующую записку со всмъ открытую, но замоченную въ одномъ мст, которое я поцловала, потому что знаю, что оно было орошено слезами моей матери. Увы! Я думаю, по крайней мр ласкаюсь, что она вопреки чувствованій своего сердца написала сей отвтъ.
        ,,Весьма отважно просить покровительства у такой власти, которую попираютъ. Сестра твоя, которая бы не могла показать столько упрямства, какъ ты въ такихъ же самихъ обстоятельствахъ, съ праведливостью тебя въ немъ упркаетъ. Однако мы приказали ей умрить свою ревность о презрнныхъ нашихъ правахъ. Заслуживай, если можешь, отъ своей фамиліи другихъ разположеній, нежели т, на которыя ты жалуешься, и которыя не могутъ быть столько для тебя оскорбительны, сколько причина ихъ огорчаетъ твою мать. Должноли всегда запрещать теб, тобъ не имла никакого отношенія.
        Подай мн, дражайшая пріятельница, свое мнніе, что я могу и должна предпринять. Я не спрашиваю тебя, къ чему бы раздраженіе или страсть могли тебя довесть въ такихъ жестокостяхъ, которымъ я подвержена. Ты мн уже говорила, что не показала бы столько умренности, какъ я; однако признаешься также, что поступки внушаемые гнвомъ, почти всегда сопровождаются разкаяніемъ. Подай мн такіе совты, которые бы разумъ и равнодушіе могли оправдать посл произшествія.
        Я не сомнваюсь, чтобъ сходство нравовъ, служившее основаніемъ нашего союза не заключало въ себ столько нжности съ твоей стороны, сколько съ моей. Но не можно теб однакожъ быть столько чувствительною къ недостойнымъ гоненіямъ, сколько той, которая непосредственно ихъ претерпваетъ; и слдовательно ты лучше меня можешь судить о моемъ состоніи. Разсмотри меня въ семъ положеніи. Довольноли я терпла, или мало? Если гоненіе продолжиться; если сей мерзкій Сольмсъ будетъ противиться отвращенію въ столь многихъ случаяхъ обнаружившемуся, на что мн должно ршиться? удалиться ли въ Лондонъ и скрыться отъ Ловеласа и отъ всхъ своихъ родственниковъ до возвращенія Г. Мордена? или отправиться въ Ливорну, въ томъ намреніи, чтобъ сыскать во Флоренціи единаго моего покровителя? Сколько опасностей съ сей стороны, когда разсуждаю о своемъ пол и младости? И не можетъ ли случиться, что родственникъ мой отправиться въ Англію въ то время, когда я буду на дорог? Что длать? говорю я, скажи дражайшая моя Гове. Ибо я не могу на себя полагаться.

        Письмо LIV.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ пятницу въ полночь.

        Спокойствіе въ душ моей нсколько возстановляется. Зависть, честолюбіе, огорченія, самолюбіе, и вс жестокія страсти безъ сомннія около меня успокоились. Для чего бы часъ тьмы и молчанія не прекратилъ также прискорбныя мои чувствованія, когда гонители мои отдыхаютъ, и когда сонъ усыпилъ по крайней мр ихъ ненависть? Я употребила часть сего безмолвнаго времени на прочтеніе послднихъ твоихъ писемъ. Хочу написать свои примчанія на нкоторыя, и дабы меньше устрашить спокойствіе, коимъ теперь наслаждаюсь; начинаю тмъ, что касается до Г. Гикмана.
        Я думаю, что онъ не сидлъ предъ тобою, когда ты рисовала его портретъ. При всемъ томъ однакожъ, ето человкъ не завидный. Въ такихъ обстоятельствахъ, которыя бы были спокойне ныншнихъ, я бы не усумнилась ожидать пріятнйшаго и сходственнйшаго, нежели какъ онъ.
        Естьли Г. Гикманъ не иметъ смлаго вида, какъ прочіе мущины; то онъ особливо отличается благодушіемъ и кротостію, коихъ лишены большая часть людей, и которые будучи соединены съ безпредльною его къ теб нжностію, сдлаютъ его мужемъ самымъ приличнйшимъ такой особ, какъ ты. Хотя по видимому ты уврена, что я не желала бы его для себя, однако я уверяю тебя чистосердечно, что если бы Г. Сольмсъ былъ ему подобенъ своимъ лицомъ и нравами, и если бы мн не позволно было ограничить себя двическимъ состояніемъ, то я бы никогда не имла для него ссоры съ своею фамиліею. Г. Ловеласъ, извстнымъ своимъ нравомъ не имлъ перевсу въ моемъ ум. Я говорю о семъ, съ тмъ большею отважностію, что изъ сихъ двухъ страстей, любви и страха Ловеласъ можетъ внушать послднюю въ такой мр. которую я не почитаю совмстною съ другою, дабы учинить щастливымъ супружество.
        Мн весьма было пріятно слышать отъ тебя, что ты ни къ кому не имешь боле склонности, какъ къ Г. Гикману. Если разтрогаеть нсколько свое сердце, то я не сомнваюсь, чтобъ ты не познала скоро, что нтъ никого, къ кому бы имла столько оной, а особливо когда ты вникнешь, что самые недостатки, кои находишь въ его особ или въ нрав, способны учинить тебя щастливою, по крайнй мр если къ благополучію твоему нужна только единая твоя воля. Ты имешь такой умъ, позволь мн сдлать сіе примчаніе, который со всми твоими удивительными качествами приписывалъ бы видъ глупаго всякому, который бы въ тебя влюбился, и который бы не былъ Ловеласъ. Надобно мн простить сію вольность, любезный другъ, и также сіе столь скорое мое прехожденіе къ тому, что до меня непосредственно касается.
        Ты утверждаешься на мнніи Г. Ловеласа, дабы доказать еще необходимость требованія моихъ правъ, чтобъ я съ большею откровенностію изъяснилась о семъ пункт. Однако кажется мн, что причины, коими могу я опровергнуть твои мысли, представляются сами собою столь естественно, что должно бы тебя принудить оставить сей неосновательной совтъ. Но какъ ты ихъ не принимала въ разсужденіе, и когда вмст съ Г. Ловеласомъ побуждаешь меня къ возвращенію своей земли, то я изъяснюсь о семъ въ краткихъ словахъ.
        Во первыхъ, другъ мой, предпологая мое согласіе на твое мнніе, я спрашиваю тебя, кто бы мн помогъ въ семъ предпріятіи? Дядя мой Гарловъ есть одинъ изъ исполнителей завщанія. Но онъ принялъ противную мн сторону. Г. Морденъ есть другой; но онъ въ Италіи; и не могутъ ли также преклонить къ такимъ видамъ, которые отъ моихъ различны? При томъ братъ мой объявилъ, что намрены приступить къ ршенію прежде его прибытія, и судя по всему, весьма вроятно, что мн не позволятъ дожидаться его отвта, когда бы я къ нему написала, неразсуждая еще, что будучи въ такомъ заключеніи, не могу надятся, чтобъ онъ дошелъ до меня, если будутъ не по ихъ мыслямъ.
        Во вторыхъ, родители весьма много имютъ преимущества надъ дочерью; и я нахожу справедливость въ семъ предубждніи, потому что изъ двадцати примровъ нтъ двухъ, гд бы истинна не была на ихъ сторон.
        Я думаю, ты мн не будешь совтовать принять помощь, которую Г. Ловеласъ предлагалъ мн въ своей фамиліи; если бы я думала искать другаго покровительства, дай мн знать, кто бы согласился защитить дочь противъ родителей, которые столь долгое время любили ее нжно. Но хотя бы я и нашла такого покровителя, какого требуетъ мое положеніе, то сколь долго продолжалась бы тяжба, увряютъ, что завщаніе есть ничто. Братъ мой говоритъ иногда, что подетъ жить въ мою землю, вроятно для того, чтобъ меня оттуда выгнать, если бы я вознамрилась тамъ поселиться, или чтобъ противоположить Ловеласу всякія препятствія, пронырствомъ изобртаемыя, если бы я за него вышла замужъ.
        Вс сіи случаи для того я пересмотрла, чтобъ показать теб, что они не совсмъ для меня странны. Но я весьма малую имю нужду въ большемъ свденіи, или въ такомъ человк, которой бы хотлъ вступиться за мои пользы. Я теб объявляю, любезный другъ, что лучше желаю просить себ хлба, нежели спорить о своихъ правахъ съ своимъ отцемъ. Я почитаю своимъ правиломъ, что никогда отецъ и мать не могутъ столько уклониться отъ своей должности, чтобъ разршить робенка отъ его собственной. Дочь въ тяжб съ отцемъ! Ета мысль меня ужасаетъ. Я просила какъ милости, позволенія удалиться въ свою землю, если должна быть изгнана изъ дому; но дал не поступлю, и ты видишь, съ какимъ духомъ приняли мою прозьбу.
        И такъ остается только единая надежда, что отецъ мой можетъ быть перемнитъ намреніе; хотя щастіе сіе и самой мн не весьма вроятнымъ кажется, когда разсуждаю о власти, которую братъ мой и сестра имютъ въ фамиліи, и о выгодахъ, которыя они предпологаютъ въ продолженіи своей ненависти, открывъ мн ее явно.
        Въ разсужденіи одобренія, которое Г. Ловеласъ даетъ твоей систем, я не удивляюсь. Безъ сомннія предвидитъ онъ т трудности, которыя бы я находила въ учиненіи его щастливымъ безъ его содйствія. Естьли бы небо столько было ко мн благодтельно, чтобъ я была свободна такъ какъ желаю, то сей чудный чело…ъ не имлъ бы можетъ быть столько хвалиться мною, сколько тщеславіе его принужаетъ симъ льститься, не смотря на твое удовольствіе, смешься надо мною, въ разсужденіи его успховъ въ пріобртеніи моего сердца. Уврена ли ты довольно, ты, которая по видимому не берешь противной ему стороны, что все то, что кажется основательнымъ и вроподобнымъ въ его предложеніяхъ, какое на примръ есть то, чтобъ ожидать ршенія своего жребія отъ моего выбора, когда я буду находиться въ [что означаетъ только въ моихъ мысляхъ свободу отвергнуть сего ненавистнаго Сольмса] также, чтобъ не видть меня безъ моего позволенія до возвращенія Г. Мордена, и даже до того, пока я не буду довольна его исправленіемъ: думаешь ли ты, говорю я, чтобъ онъ не показывалъ сей видъ для того единственно, дабы подать намъ лучшее о себ мнніе, предлагая,
какъ бы самъ собою такія условія, на которыя онъ видитъ, что не преминули бы настоять въ тхъ случаяхъ, которыя они предполагаютъ?
        При томъ я имю съ его стороны тысячу причинъ къ неудовольствію. Что значатъ вс сіи угрозы? утверждать, однакожъ, что онъ не помышляетъ о устрашеніи меня, и проситъ тебя, ничего мн о томъ не открывать, когда знаетъ, что ты ему въ семъ не повришь, и когда онъ самъ теб говоритъ безъ сомннія съ тмъ намреніемъ, что бы увдомить меня о томъ симъ способомъ. Какое подлое лукавство! онъ почитаетъ насъ вроятно, какъ двухъ глупыхъ двицъ, которыхъ надется привесть къ своей цли страхомъ. Я буду имть такого дерзкаго мужа! Собственный мой братъ человкъ, коему онъ угрожаетъ! и Г. Сольмсъ! Что ему сдлалъ Г. Сольмсъ? заслуживаетъ ли онъ порицаніе, если почитаетъ меня достойною своей любви въ томъ, что употребляетъ вс его усилія къ полученію меня? Для чего мн не врятъ въ семъ пункт. И такъ, дала ли я столько преимущества Г. Ловеласу, чтобъ онъ имлъ право угрожать? Еслибы Г. Сольмсъ былъ такой человкъ, на котораго бы я могла смотрть съ равнодушіемъ, то можетъ быть примтила бы, что услуги терпть для меня со стороны столь пылкаго ума, не всегда бы было ему безполезно. Жребій мой таковъ, чтобъ подобно глупой сносить
оскорбленія отъ своего брата: но Г. Ловеласъ узнаетъ… Я хочу ему сама изъяснить свои о семъ мысли, и ты тогда съ большею подробностію о томъ узнаешь.
        Позволь, любезный другъ, сказать теб при семъ случа, что не смотря на всю злость моего брата, не мало уязвляютъ меня колкія твои разсужденія о той побд, которую Ловеласъ надъ нимъ получилъ. Правда онъ не твой братъ; но подумай, что ты къ сестр его пишешь; подлинно Гове, перо твое всегда напоено бываетъ желчью, когда ты разсуждаешь о какомъ нибудь предмт, тебя оскорбляющемъ. Знаешь ли ты, что я читая многія твои выраженія противъ него и другихъ моихъ родственниковъ хотя бы они были въ мою пользу, сомнваюсь, имешь ли ты столько умренности, чтобъ могла судить о тхъ, которыя доходятъ до чрезвычайной вспыльчивости? Кажется мн, что мы должны больше всего старатся о предостереженіи себя отъ тхъ проступковъ, которые насъ оскорбляютъ въ другомъ. Однако я столько имю причинъ жаловаться на своего брата и сестру, что неучинила бы столь вольнаго выговора дражайшей своей пріятельниц, если бы не почиталися шутки чрезмрными въ разсужденіи того произшествія, въ которомъ жизнь брата подлинно была въ опасности, и когда можно опасаться, чтобъ тотъ же самый огнь не воспламенился съ гораздо пагубнйшими слдствіями.
        Я бы охотно откреклась отъ самой себя, желала бы позабыть, естьли бы можно было то, что наиболе меня трогаетъ. Сіе отступленіе доводитъ меня до причины, а отъ сюда до жестокихъ волненій, въ которыхъ я находилась оканчивая послднее свое письмо, ибо ничего не перемнилось въ моемъ положеніи. День приближается, и можетъ быть подвергнетъ меня новымъ искушеніямъ. Я прошу тебя подать мн совтъ, въ которомъ бы благосклонность и негодованіе ни какого не имли участія. Скажи мн, что я должна длать; ибо если принудятъ меня хать къ моему дяд, то не должно сомнваться, чтобъ злощастная твоя пріятельница не погибла безвозвратно: однако какое средство къ избжанію сего?
        Первая моя забота будетъ отнести сей пакетъ на условленное мсто. Не замдли написать ко мн, коль скоро его получишь. Увы! Я весьма опасаюсь, чтобъ отвтъ твой не пришолъ письма поздо.

        Кларисса Гарловъ.

        Письмо LV.
        АННА ГОВ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ субботу 25 Марта.

        Какой совтъ могу теб подать, благородная моя пріятельница? Достоинства твои вмняются въ твое преступленіе. Теб столько не не возможно переменить свойство, какъ и тмъ, кои производятъ на тебя гоненія. Припиши свои злощастія безмрному различію, которое находится между тобою и ими. Что ты отъ нихъ требуешь! не показываютъ ли они своего своенравія? И въ разсужденіи кого? чужой: ибо по справедливости, ты имъ не принадлежишь. Они утверждаются на двухъ пунктахъ; на собственной своей непроницательности (и я бы дала охотно ей истинное ея названіе, если бы смла) и на почтеніи, котораго знаютъ, что ты не можешь къ самой себ не имть; принимая также въ разсужденіе твой страхъ со стороны Ловеласа о которомъ почитаютъ тебя увренною, что ты повредила бы честь своего нрава, еслибы прибгнула къ нему, дабы избавиться отъ своихъ безпокойствій; имъ извстно также, что памятозлобіе и непреклонность теб не свойственны; что волненіе произведенное ими въ твоей душ, будетъ имть жребій, подобный всмъ чрезвычайнымъ движеніямъ, которыя скоро утишаются, и что будучи однажды выдана замужъ, ты ни о чемъ больше помышлять не
будешь, какъ о утшеніи себя въ своемъ положеніи. Но знай, что сынъ и старшая дочь твоего отца пріуготовляютъ теб нещастіе во всю жизнь, если ты сочетаешься бракомъ съ такимъ человкомъ, котораго они для тебя опредляютъ, и который иметъ уже съ ними тснйшую связь, нежели какую бы ты могла когда нибудь имть съ такимъ мужемъ. Не видишь ли ты, сколько они стараются сообщать столь тсно сопряженной съ нимъ душ все то, что знаютъ о справедливомъ твоемъ къ нему отвращеніи.
        Въ разсужденіи его неотступности, т, которые оной удивляются, худо его знаютъ. Онъ не иметъ ни малйшаго чувствованія нжности. Если онъ когда нибудь женится, то поврь, душа ни зачто будетъ почитаться въ его мысляхъ. Какимъ образомъ искалъ онъ душу, когда ее не иметъ? Всякой не ищетъ ли себ подобнаго? и какъ бы онъ зналъ цну того, что его превосходитъ, когда по самому предположенію онъ того не понимаетъ? Если случится, что принадлежа по нещастію ему, показалась бы ты ему очевидно меньше нжною, то я думаю, что онъ мало бы о семъ сожаллъ, поелику отъ того боле бы свободы слдовать гнуснымъ склонностямъ, которыя надъ нимъ владычествуютъ. Я слышала отъ тебя примчаніе госпожи твоей Нортонъ.,,Что всякой человкъ, которой есть добычею владычествующей страсти, охотно предпочтетъ удовлетвореніе оной двадцати другимъ подчиненнымъ страстямъ, коихъ пожертвованіе будетъ стоить ему меньше, хотя бы они были гораздо похвальне.,,
        Какъ я не опасаясь, должна представить теб его въ ненавистнйшемъ вид, нежели въ какомъ уже прежде ты его воображала, то за долгъ почитаю обьявить теб нкоторыя мста не давно бывшаго между имъ и кавалеромъ Гарри Довнетонъ разговора, который кавалеръ вчера разсказывалъ моей матер. Ты тутъ увидишь подтвержденіе его началъ, чтобъ управлять страхомъ, какъ дерзкая твоя Бетти теб изъяснила, слышавъ отъ него самаго.
        Сиръ Гарри безъ всякихъ околичностей, сказалъ ему, что онъ удивляется видя его столько упорно старающагося о полученіи тебя противъ твоей склонности.
        Объ етомъ я не много безпокоюсь, отвчалъ онъ.
        Двицы, которыя столько показываютъ притворства, обыкновенно бываютъ страстные женьщины; (недостойная тварь:) и никогда бы его не тронули, продолжалъ онъ нсколько подумавъ, непріятныя ужимки пригожей жены, когда бы она подала ему поводъ къ озлобленію своему. Притомъ земля твоя по выгодности своего положенія вознаградила бы его довольно за все то, что онъ долженъ претерпть отъ твоей холодности. По крайней мр надялся бы онъ на твою снисходительность, еслибы не имлъ успха къ твоей любви, и щастливе бы былъ по сей причин, нежели три четверти мужей ему извстныхъ. (бдный. Наконецъ добродтель твоя столько извстна, что служилабы ему залогомъ всего, чего бы онъ могъ желать.
        Не опасаетесь ли вы, перервалъ Сиръ Гарри, чтобъ она, если будетъ принуждена за васъ выдти, не стала смотрть на васъ такъ какъ Елисавета Французская смотрла на Филиппа II, когда онъ ее принялъ на своихъ границахъ въ качеств супруга, которой ей казался свекромъ; т. е. съ большимъ страхомъ и трепетомъ, нежели снисхожденіемъ и любовію? И вы можетъ быть не лучшимъ будете казаться ей, какъ и сей старый монархъ своей принцесс.
        Страхъ и трепетъ, отвчалъ сей ужасный человкъ, столько приличны уговоренной двиц, какъ жен; и начавши смяться (подлинно, другъ мой, Сиръ Гарри уврялъ насъ, что сія гнусная тварь смялась.) прибавилъ онъ, что его дло было внушать ей страхъ, еслибы онъ имлъ причину думать, что его лишаютъ любви; что съ своей стороны увренъ онъ, что если страхъ и любовь не должны быть совмстны въ супружескомъ состояніи, то мущина, который заставляетъ себя бояться, есть самый разсудительный.
        Если бы глаза мои имли силу, которую приписываютъ Василиску, то я бы ничего столько усильно не желала, какъ идти поразить взоромъ сіе чудовище.
        Однако мать моя думаетъ, что ты удивительную бы показала услугу преодолніемъ своего къ нему отвращенія. Если тамъ: говоритъ она, (я думаю, что уже о томъ тебя спрашивали) названіе и святость повиновенія, если исполненіе его ничего не стоитъ?
        Какое нещастіе любезный другъ, что выборъ твой не иметъ лучшихъ предмтовъ! или Скилла, или Харибда.
        Всякой другой особ, подобной теб съ которою бы поступали съ такою жестокостію, я знаю, какой бы тотчасъ дала совтъ. Но я уже говорила, что малйшая безразсудность, предполагаемая неразборчивость въ столь благородномъ нрав, каковъ твой, была бы рана для всего пола.
        Пока я ласкалась нсколько независимостію, къ которой хотла тебя преклонить, сія мысль была единое средство, въ которомъ я находила утшеніе. Но нын, когда ты столь убдительно доказала мн, что должно оставить сіе намреніе, тщетно силюсь я искать какое нибудь пособіе. Я хочу оставить перо, дабы подумать еще о семъ.
        Я думала, размышляла, разсматривала, и обьявляю теб, что не боле какъ и прежде успла. Что я теб намрена сказать, есть то, что я молода, какъ и ты, что имю разсудокъ гораздо тесне и страсти сильне.
        Я теб давно говорила, что ты весьма много жертвуешь, предлагая о своемъ согласіи не вступать ни когда въ супружество. Если сіе предложеніе будетъ принято, то земля, которую имъ столь жалко отдлить отъ фамиліи достанется со временемъ твоему брату, и удобне можетъ быть, нежели сомнительнымъ возвращеніемъ., которымъ имъ льститъ Г. Сольмсъ. Ты стараешься, любезный другъ, вложить сію мысль въ странныя ихъ головы. Тиранниечское слово власти, есть единое только возраженіе, которое можно длать противъ сего торжествованія.
        Не забудь, что если ты ршишься оставить своихъ родственниковъ, то почтеніе и нжность твоя къ нимъ не позволили бы подать на нихъ никакого обьявленія для своего оправданія. И слдовательно ты бы имла противъ себя публику; и если бы Ловеласъ продолжалъ свое разпутство, и не поступалъ съ тобою благопристойно, то какое оправданіе для ихъ съ тобою поступка, и для ненависти, которую они ему открыли!
        Я прошу небо, чтобъ оно тебя боле просвтило. Имю еще сказать, что съ своими мыслями могла бы я предпринять все, хать во всякое мсто, нежели видть себя женою такого человка, коего бы ненавидла, и не престала бы всегда ненавидть, если бы онъ былъ подобенъ Сольмсу. Не боле бы также стала сносить досады и оскорбленія, коими ты отягощена, по крайней мр отъ брата и сестры, еслибы я имла такое терпніе въ разсужденіи отца и дядьевъ.
        Мать моя увряетъ себя, что они по изтощеніи всхъ усилій къ покоренію тебя своимъ расположеніямъ, оставятъ предпріятіе свое, когда будутъ отчаеваться о успх. Но я не могу быть съ нею согласна. Я не вижу, чтобъ она имла другое основаніе, нежели собственныя свои догадки. Иначе я бы подумала въ твою пользу, что ето есть тайна между ею и твоимъ дядею.
        Надобно возпрепятствовать, если можно, чтобъ ты не была увезена къ своему дяд. Сей гнусный человкъ, священникъ и церьковь, присутствіе твоего брата и сестры… Безъ сомннія ты будешь принуждена отдаться Сольмсу; и чувствія непреклонности, столь новыя для тебя, не оградятъ тебя въ столь тесномъ случа. Ты прибгнешь къ своему свойству. Будешь только себя защищать презрнными слезами, моленіями, и безполезными рыданіями и обрядъ не прежде будетъ оскверненъ, если позволишь мн сіе выраженіе, пока не осушатъ твои слезы, и принудятъ тебя молчать, и принять новый видъ чувствованія, которымъ бы ты могла получить прощеніе отъ своего новаго обладателя и забвеніе всхъ опытовъ твоей ненависти. Словомъ, любезный другъ, теб должно будетъ его ласкать. Прежнее твое поведеніе зависило отъ скромности твоего состоянія; а роль твоя здсь будетъ состоять въ томъ, чтобъ оправдывать его безстыдную насмшку, что дp3;вицы, которыя поступаютъ притворно, суть обыкновенно страстныя женьщины. И такъ ты начнешь прохожденіе сего званія чувствительною признательностію, за ту снисходительность, которая будетъ причиною пріобртенной тобою
милости, и если онъ по своимъ правиламъ, не будетъ тебя принуждать страхомъ сохранять сіе чувствованіе, то я узнаю тогда, что обманываюсь.
        Однако при всемъ томъ истинный вопроса смыслъ я должна оставить неопредленнымъ, и представить его собственному твоему ршенію, кое будетъ зависть отъ степени жара, который ты увидишь въ ихъ поступкахъ, или отъ опасности больше или меньше возрастающей быть увезенною въ домъ своего дяди. Но я повторяю еще моленія свои къ Богу, дабы онъ благоволилъ быть какому нибудь произшествію, которое бы могло теб воспрепятствовать принадлежать когда либо тому или другому изъ сихъ двухъ людей. О естлибы ты могла остаться двицею, дражайшая моя пріятельница, пока промыслъ покровительству достоинствамъ и добродтелямъ, не изберетъ теб человка достойнаго тебя, или по крайней мр столько, достойнаго какимъ можетъ быть смертный!
        Съ другой стороны я бы не желала, чтобъ съ качествами служащими къ толикому украшенію супружескаго званія, ршилась ты ограничить себя незамужнымъ состояніемъ. Ты знаешь, что я неспособна къ ласкательству. Языкъ мой и перо суть всегда органы моего сердца. Ты должна довольно изслдовать саму себя, по крайней мр въ сравненіи съ прочими женьщинами, дабы не сомнваться о моей искренности: въ самомъ дл, почему бы утверждали, чтобъ особа, которая почитаетъ за удовольствіе открывать и удивляться всему, что есть похвальнаго въ другой, не примчала такія же качества въ самой себ, когда извстно, что еслибы она не обладала ими, не могла бы съ такимъ удивленіемъ зрть ихъ въ другомъ человк? И для чего бы не приписывали ей похвалъ, которыя бы она приписывала всякой другой имющей половину ея совершенствъ; а особливо, естьли она неспособна къ тщеславію или гордости, и если она столько отдалена отъ презрнія тхъ, кои не получили такихъ преимуществъ; сколько отъ того, чтобъ возноситься чрезмрно полученіемъ оныхъ? Возноситься чрезмрно, сказала я? ахъ! какъ бы ты могла когда нибудь сіе показать?
        Прости, прелестная моя пріятельница. Удивленіе мое, которое усугубляется при каждомъ твоемъ ко мн письм, не всегда должно утушаться страхомъ, чтобъ не оскорбить тебя, хотя сія причина часто служитъ обузданіемъ моему перу, когда къ теб пишу, и моему языку, когда имю щастіе съ тобою находиться.
        Я спшу окончить, дабы соотвтствовать твоей торопливости. Сколько однакожъ примченій могла бы я придать на послднія твои повренности!

        Анна Гове.

        Письмо LVI.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ воскресенье по утру 26 Марта.

        Сколько похвалы имютъ прелестей въ устахъ пріятельницы! хотя бы льстились или нтъ пріобртеніемъ оныхъ, весьма восхитительно видть себя въ столь пріятномъ положеніи въ мысляхъ тхъ, отъ коихъ ищемъ благоросположенія и почтенія. Откровенная душа извлекаетъ отовсюду сугубую пользу: если она не почитаетъ себя еще достойною прелестной дани ею принятой, то со рвеніемъ старается пріобрсть качества, коихъ она не имла прежде, нежели почитатели узнаютъ свою ошибку; сколько для того чтобъ сдлать честь себ самой, столько и потому, чтобы сохранить себя въ почтеніи у своей пріятельницы, и оправдать ея мнніе. Ла будетъ сія цль всегда моею! Тогда я останусь одолженною теб не только похвалою, но и самыми достоинствами, коихъ ты будешь почитать заслуживающими оной; и учинюсь достойне дружества, которое есть единственное удовольствіе, коимъ я могу превозноситься.
        Благодарность моя есть столько чувствительна, сколько должна быть таковою за скорость послднихъ твоихъ писемъ. Сколько я теб обязана! сколько обязана и самому твоему честному письмоносителю! печальное мое положеніе заставляетъ меня быть одолженною всмъ.
        Я буду отвчать, сколько возможно лучше на отдленія благосклоннаго твоего письма. Не думай, чтобъ я могла преодолть отвращеніе свое къ Г. Сольмсу, пока не будетъ въ немъ благомысленности, откровенности и снисходительности, учтивости и всхъ качествъ, которыя составляютъ достойнаго человка. О любезный другъ! какое терпніе, и великодушіе должна имть жена, чтобы не презирать мужа, который глупе, подле и несравненно огранниченне ея умомъ: которому однакожъ преимущества ея даютъ права, кои онъ желаетъ употреблять, и надъ нею коихъ не можетъ оставить, не нанося равнаго безчестія. той, которая управляетъ и тому, который позволяетъ собою управлять! какъ сносить такого мужа, какого я описываю, хотя бы по согласію или корыстолюбію онъ собственно нами былъ избранъ? Но видть себя принужденною его принять, и принужденою еще недостойными побужденіями! возможноли побдить отвращеніе, которое: основывается на столь справедливыхъ началахъ? гораздо легче претерпть временное гоненіе, нежели ршиться питать постыдную и мучительную ненависть, коей тяжесть должна быть чуствуема во всю жизнь. Еслибы я могла склониться, то
не надлежало ли бы оставить своихъ родителей и слдовать сему несносному мужу? можетъ быть мсяцъ продолжиться гоненіе; но союзъ такого супружества былъ бы вчнымъ нещастіемъ. Каждой день ознаменованъ бы былъ какимъ нибудь новымъ нарушеніемъ обязательствъ, утвержденныхъ клятвою предъ олтаремъ.
        И такъ кажется, что Г. Сольмсъ уже занятъ своимъ мщеніемъ. Вс согласно меня въ томъ утверждаютъ. Вчера въ вечеру безстыдная моя тюремщица увряла меня, что все мое противоборствіе не боле будетъ имть дйствія, какъ щепоть табаку, указывая на меня своими пальцами, въ которыхъ держала его, что я буду госпожею Сольмсъ; и потому должна остерегаться простирать весьма далеко свои насмшки; поелику Г. Сольмсъ есть человкъ способный къ памятозлобію, и самой ей говорилъ, что я долженствуя безъ сомннія быть его женою, не сохраняю правилъ благопристойности, потому что если онъ не будетъ милосердне меня, (такъ говорила Бетти, я не знаю, его ли ето слова) то я должна подвергнуться разкаянію, которое бы могло продолжиться до послднихъ моихъ дней. Но сего довольно о такомъ человк, которой по увдомленію Кавалера Гарри Довнетонъ иметъ всю дерзость своего пола безъ всякаго качества, которое бы могло здлать ее сносною.
        Я получила два письма отъ Г. Ловеласа со времени его къ теб посщенія, что составляетъ три съ тмъ, на которое я не отвчала. Я не сомнвалась, чтобы онъ тмъ не былъ огорченъ; но въ послднемъ своемъ письм жалуется онъ на мое молчаніе въ весьма надменныхъ выраженіяхъ: ето мене походитъ на слогъ преверженнаго любовника, презрннаго покровителя. Гордость его кажется уничиженною, видя себя принужденнымъ, говоритъ онъ, шататься каждую ночь около нашихъ стнъ, какъ воръ или лазутчикъ, въ надежд найти отъ тебя письмо, и отходить назадъ на пять тысящь шаговъ въ бдное жилище, не получивъ никакого плода отъ своихъ безпокойствій. Я не замдлю прислать къ теб три его письма, и копію съ моего; но вотъ кратко то что я ему вчера писала.
        Я учинила ему весьма жестокій выговоръ, за то что онъ мн угрожалъ твоимъ способомъ, помощію котораго надяться изъясниться съ Г. Сольмсомъ или съ моимъ братомъ. Я ему говорила,,,что онъ по видимому почитаетъ меня способною къ претерпнію всего, что недовольно для него, чтобъ я была подвержена безпрестаннымъ наглостямъ собственной своей фамиліи, но еще должна и отъ него сносить оныя; что весьма мн странно кажется, что дерзкій человкъ угрожаетъ безразсудностями, которыя не могутъ быть оправданы, и которыя притомъ гораздо мене относятся до моихъ пользъ, нежели до его, если я неучиню какого нибудь столько же безразсуднаго поступка, по крайней мр въ отношеніи къ моему нраву и полу, дабы отвратить его отъ его намреній: я ему также открыла, что какимъ бы образомъ я ни думала о злощастіяхъ, которыя бы со мною случались, могутъ однакожъ найтиться особы, кои предполагая его способнымъ къ той безразсудности, которою онъ угрожаетъ Г. Сольмсу, не сожалли бы много, видя себя освободившимися отъ двухъ человковъ, коихъ знакомство было бы причиною всхъ ихъ неудовольствій.,,
        Вотъ откровенныя мысли, другъ мой,,,и я думаю, что онъ самъ изьяснитъ ихъ еще съ большею ясностію.
        ,,Я ему выговаривала за его гордость при случа его ходьбы для сысканія моихъ писемъ, которую онъ притворно столь важною почитаетъ,,,смялась надъ его сравненіями лазутчика и вора.,, Онъ не иметъ причины,,говорила я ему, жаловаться на тяжесть своего положенія, потому что собственнымъ своимъ нравамъ долженъ приписать начало онаго, и что въ самомъ дл порокъ заглаждаетъ отличности, и поставляетъ знатнаго человка наровн съ глупцомъ. Потомъ я ему объявила, что онъ недолженъ никогда ожидать другаго отъ меня письма, которое бы могло его подвергнуть столь непріятнымъ утомленіямъ.,,
        Не боле берегла я его въ разсужденіи общаній и торжественныхъ увреній, которыя ему столь мало стоятъ въ такомъ случа. Я ему говорила,,,что слова сіи тмъ мне имютъ надо мною впечатлнія, что онъ самъ чрезъ то объявляетъ, что иметъ въ нихъ нужду, дабы вознаградить недостатки своего нрава; что дла суть единые опыты, которые бы я знала, когда должно судить о намреніяхъ; и что я чувствую ежедневно неоходимость разторгнуть всякое сношеніе съ такимъ человкомъ, коего попеченія родственники мои никогда не могутъ одобрить, потому что онъ не въ состояніи того заслужить. И для того, поколику его порода и имніе всегда могутъ, если честь его нравовъ не будетъ препоною снискать ему жену, которая съ достаткомъ по крайней мр равнымъ моему будетъ имть боле съ нимъ сходства, во вкусахъ и склоностяхъ, то я прошу его и совтую отъ меня отказаться, тмъ боле, что его угрозы и неучтивства относительно къ моимъ родственникамъ, заставляютъ меня думать, что боле ненависти къ нимъ, нежели почтенія ко мн заключается въ его упорств.,,
        Вотъ, другъ мой, какое я воздала награжденіе толикимъ безпокойствіямъ, коихъ цну онъ немало возвышаетъ Я не сомнваюсь, чтобъ онъ не имлъ столько проницательности, дабы, примтить, что мене одолженъ онъ нашею перепискою моему почтенію, нежели жестокостямъ, которыя я претерпваю отъ своей фамиліи. Точно, желалабы я его въ томъ уврить. Смшное божество, которое требуетъ какъ идолъ Молохъ, чтобъ разумъ, должность и разборчивость, были пожертвованы при его олтаряхъ.
        Мать твоя думаетъ, что родственники мои уступятъ. Дай Боже, чтобъ они уступили. Но братъ мой и сестра имютъ толикое вліяніе въ фамилію, суть столько ршительны и ревнующи о чести побды, что я отчаяваюсь о сей перемн. Однако если она не случится, я признаюсь теб, что безъ трудности бы приняла всякое покровительство, которое бы не было предосудительно моей чести, дабы избавиться съ одной стороны отъ угнтающихъ гоненій, а съ другой, чтобъ не дать Ловеласу никакого надъ собою преимущества. Я всегда полагаю, что не остается мн другаго средства, ибо при малйшей надежд, почитала бы я свое бгство какъ самымъ неизвинительнымъ поступкомъ, сколько бы честно и безопасно ни было покровительство.
        Не взирая на сіи мысли, которыя почитаю я столько справедливыми, сколько чистосердечными, искреннее дружество обязываетъ меня открыть свое невденіе въ томъ, что бы я учинила, если бы мнніе твое было дйствительно непреложно. Почто ты не была свидтелемъ, любезный другъ, различныхъ моихъ волненій при чтеніи твоего письма, когда ты въ одномъ мст увдомляешь меня о опасности, которая мн угрожаетъ въ дом моего дяди; когда въ другомъ признаешься ты, что не стала бы сноситъ все то, что я претерпла, и предпочла бы вс возможныя злощастія тому, чтобъ быть женою ненавидимаго тобою человка; когда однакоже въ другомъ мст представляешь мн, какоебы нареканіе получила моя честь отъ публики, и моя необходимость оправдаетъ мой поступокъ нащотъ своихъ родственниковъ; когда съ другой стороны заставляешь меня размотрть непристойный видъ,. въ который бы должна я преобразиться въ невольномъ супружеств, будучи принуждена показывать на лиц своемъ спокойство, разточать мнимыя ласки, представлять лицемрную роль предъ такимъ человкомъ, къ коему бы только имла отвращеніе, и прежнюю свою ненависть, поколику чувствованіе
собственнаго его недостоинства исполнялобы сердце справедливою недоврчивостію; необходимость, въ которую бы я по твоему разсужденію была приведена, чтобъ изъявлять ему тмъ боле нжности, чмъ мене была бы къ тому разположена; нжность, естьли бы я имла способность употреблять сіе притворство, которое бы могло быть приписано подлйшимъ побужденіямъ, потому что весьма очевидно, что любовь къ нравственнымъ или физическимъ качествамъ не имла бы тутъ никакого участія; прибавь подлость его души, ядъ ревности, которая бы его скоро заразила, его противоборствіе къ прещенію, сохраняемую воспоминовеніемъ опытовъ моего отвращенія и презрнія, которыя я обнаружила, дабы погасить его желанія, преимущество обьявленное потому же самому побужденію, и славу, которую онъ полагаетъ въ принужденіи и угнтеніи жены, надъ коей бы онъ получилъ тиранническую власть… Еслибы ты меня видла, говорю я, во всхъ волненіяхъ, которыхъ я не могла отторгнуть при семъ чтеніи; то преклоняющуюся къ одной сторон, то къ другой, въ одну минуту неизвстностію, въ другую страхомъ колеблющуюся, раздраженную, трепещущую, нершитительную; ты бы узнала,
какую имешь надо мною власть, и моглабы съ праведливостію думать, что если бы совты твои были утвердительне, то бы сила твоего опредленія меня превозмогла. Заключи изъ сего признанія, любезный другъ, что я довольно оправдана въ сихъ священныхъ законахъ дружества; которые требуютъ совершенной откровенности сердца, хотя бы оправданіе мое учинено было можетъ быть на щотъ моего благоразумія.
        Но посл новыхъ размышленій, я повторяю, что сколь долго позволятъ мн жить въ дом своего отца, ни что не можетъ, разв только чрезмрныя насилія, принудить меня его оставить; и я буду стараться сколько возможно отлагать подъ честными предлогами ударъ жестокой своей судьбы до возвращенія Г. Мордена. Будучи исполнителемъ завщанія, онъ то есть покровитель, къ коему я могу прибгнуть безукоризненно; наконецъ я не зная другой надежды, хотя родственники мои кажется въ томъ сомнваются, что касается до Г. Ловеласа, то хотя бы я была уврена о его нжности, и о самомъ исправленіи, принять покровительство его фамиліи, значитъ принять его посщенія въ дом его тетокъ.
        Не привела ли бы я себя чрезъ сіе въ необходимость принадлежать ему хотя бы я имла новыя причины убгать его видя его столь близко? Я давно примтила, что между двумя полами разстояніе служитъ только ко взаимному обману. О другъ мой! сколько я ни старалась быть благоразумною, сколько ни силилась избирать или отвергать все то, что почитала выгоднымъ или вреднымъ для своего благополучія; однако къ странному нещастію вижу, что все мое благоразуміе будетъ сопровождаться глупостію.
        Ты мн говорить съ обыкновеннымъ пристрастіемъ твоего дружества, что отъ меня надются того, чего бы отъ многихъ другихъ женьщинъ не надялись. Чувствую, что въ разсужденіи моемъ сердце мое тщетно бы было довольно своими побужденіями, если бы они не были извстны публик. Жаловаться на худое расположеніе брата, есть обыкновенный случай въ корыстолюбивыхъ распряхъ. Но когда не можно обвинять брата, не обративъ нсколько порицанія на жестокости отца, то кто бы могъ освободиться отъ тяжести, дабы обременить оною столь дражайшую особу? Во всхъ сихъ предположеніяхъ ненависть Г. Ловеласа ко всей моей фамиліи, хотя она есть возмездіемъ той, которую ему объявила, не чрезмрно ли оскорбительною кажется: не показываетъ ли сіе, что въ его свойств есть нчто непримиримое, какъ и чрезмрно неблагопристойное? и какая женьщина могла бы выдти замужъ, чтобъ жить въ вчной вражд съ своею фамиліею?
        Но опасаясь отяготить тебя, и будучи,сама утоммлена, я оставляю перо.
        Г. Сольмсъ находится здсь безпрестанно; тетка моя Гервей, и дядья мои также не удаляются. Безъ сомннія что нибудь противъ меня замышляютъ: какое состояніе, быть въ безпрестанной тревог, и видть обнаженнымъ меч, которой у насъ виситъ надъ головою?
        Я ни о чемъ не могу быть увдомлена, какъ только о дерзкой Бетти, которая всегда пускаетъ на меня стрлы позволеннаго своего безстыдства. Какъ! сударыня, вы не приводите дла свои въ порядокъ! знайте, что надобно будетъ хать, когда вы мене всего о томъ будете думать. Иногда она даетъ мн знать по полу слову, и какъ бы въ намреніи меня обезпокоить, что одинъ, что другой обо мн говоритъ, и о ихъ любопытств, въ разсужденіи употребленія моего времени часто она вмшиваетъ тутъ огорчительной вопросъ моего брата, не занимаюсьли я сочиненіемъ исторіи о своихъ мученіяхъ?
        Но я принуждена слушать ея рчи, ибо симъ единымъ средствомъ узнаю, прежде исполненія, предпріемлемыя противъ меня замыслы.
        Я здсь останавливаюсь дабы отнести на условленное мсто то, что теперь написала, прощай любезный другъ.

        Кл. Гарловъ.
        Слдующее написано было на обвертк карандашомъ по случаю слдующаго письма, которое двица Гарловъ начала на условленномъ мст, принесши туда свое.

        Я нахожу другое вчерашнее твое письмо; весьма благодарю твою мать за благосклонныя мннія, которыя ты мн съ ея стороны сообщаешь. Посылаемое мною письмо можетъ быть нсколько будетъ соотвтствовать ея чаянію. Ты можешь ей изъ него прочесть, что теб заблагоразсудится.

        Письмо LVII.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГлРЛОВъ.


        Въ субботу 25 Марта.

        Письмо сіе будетъ продолженіе послдняго моего, отъ того же числа, и которое я пишу къ теб по нарочному повелнію. Ты видла въ предыдущемъ мнніе моей матери о той услуг, которую бы ты могла учинить, обязавъ своихъ родственниковъ противъ собственной своей склонности. Сношеніе наше о семъ было по случаю разговора, который мы имли съ Кавалеромъ Гарри Довнетонъ; и мать моя почитаетъ его столько важнымъ, что приказала мн написать къ теб объ немъ подробно. Я повинуюсь тмъ охотне, что не малую находила трудность въ послднемъ своемъ письм въ сообщеніи теб совта; и что не только ты здсь увидишь мысли моей матери, но можетъ быть въ нихъ и отзывъ публики, если онъ о томъ только былъ увдомленъ, что она знаетъ, т. е. если онъ не такъ былъ увдомленъ какъ я. Мать моя разсуждаетъ весьма не выгоднымъ образомъ для тхъ особъ нашего пола, которыя предварительно ищутъ своего благополучія, выходя за мужъ за выбираемаго ими человка. Не знаю, какъ бы я приняла ея разсужденія, если бы не вдала, что они всегда относятся къ ея дочери, которая съ другой стороны, не знаетъ теперь ни кого, кому бы отдавала малйшее надъ другимъ
преимущество, и которая не цнитъ за полушку того, о коемъ мать ея иметъ самое высокое мнніе. И такъ къ чему клонится, говорила она, дло, которое причиняетъ столько безпокойствій? не ужели есть столь важной поступокъ для молодой особы отрещись отъ своихъ склонностей, дабы услужить своимъ родственникамъ?
        Очень хорошо, матушка отвчала я сама въ себ; вы можете нын давать такіе вопросы, будучи на сороковомъ году своего возраста. Но сказали ли бы вы ето будучи осмнадцати лтъ? Вотъ о чемъ бы я хотла знать.
        Или молодая сія особа, продолжала она, предубждена въ чрезмрной склонности, которой не можетъ преодолть, (чего нсколько нжная двица ни когда не скажетъ) или нравъ ея есть столько упоренъ, что она неспособна къ тмъ расположеніямъ, чтобъ уступить, или онъ иметъ такихъ родителей, которыхъ мало старается обязывать.
        Ты знаешь, любезный другъ, что мать моя разсуждаетъ иногда весьма хорошо, или по крайней мр, что никогда не достаетъ жару въ ея разсужденіяхъ. Часто случается, что мы не согласуемся въ истиннахъ, и об столь высокимъ почитаемъ свое мнніе, что весьма рдко которая нибудь иметъ щастіе убдить другую; случай очень обыкновенный, думаю во всхъ спорахъ, съ нкоторою запальчивостію соединенныхъ. Я имю довольно ума, говоритъ она мн прямо, довольно живности. Я ей отвчаю, что она весьма разумна, т. е. соображаясь ея вопросу, что она боле не иметъ той младости, какая прежде ее украшала; или въ другихъ словахъ, что она пріобыкши къ матернимъ поступкамъ, позабываетъ, что была нкогда двицею. Отсюда съ взаимнаго согласія, переходимъ мы къ другому какому нибудь предмту; что не препятствуетъ однакожъ намъ обращаться нсколько разъ къ тому, который оставили. И такъ оставляя его и опять принимаясь съ полуогорченнымъ видомъ, хотя умряемымъ принужденною улыбкою, который чрезъ цлый день едва насъ примиряетъ, мы не уходимъ, если время сна наступитъ, на свою постелю безъ какого нибудь не удовольствія; или, если говоримъ, то
молчаніе моей матери прерывается нкоторыми восклицаніями ахъ! Нанси! Ты столько горда, столько вспыльчива! Я бы желала, дочь, чтобъ ты мене имла сходства съ своимъ отцемъ.
        Я на нее же обращаю ея укоризны, думая, что мать моя не иметъ никакой причины отпираться отъ того, что говорила своей Нанси; и если дло пойдетъ съ ея стороны дале, нежели сколько бы я желала, то любимый ея Гикманъ не иметъ случая быть довольнымъ ею въ слдующій день.
        Я знаю, что я рзва. Хотя бы я въ томъ не признавалась, однако уврена, что ты такъ бы думала. Если я нсколько замедлила надъ сими маловажными подробностями, то ето для того, дабы предварительно тебя увдомить, что я въ столь нжномъ случа не дамъ теб боле примтить своихъ дерзостей, ниже малыхъ запальчивостей моей матери, не хочу ограничить себя холодною и важною частію нашего разговора.
        ,,Посмотри, сказала она мн, на супружества намъ извстныя, которыя почитаются произведеніемъ склонности, и которыя можетъ быть одолжены симъ именемъ глупой страсти по слпому случаю воспламененной, и сохраняемой духомъ разврата и упорности, (здсь, любезный другъ, имли мы слабое преніе, которымъ я тебя не отягощаю:),,Посмотри, щастливе ли они тхъ безчисленныхъ братьевъ, въ которыхъ главное побужденіе къ обязательству было сходство и намреніе услужить фамиліи? Большая часть изъ нихъ кажутся ли теб столько щастливы? Ты увидишь, что два побужденія сходства и послушанія производятъ долговременное удовольствіе, которое весьма часто усугубляется временемъ и размышленіемъ; въ мсто того любовь, которая не иметъ никакого побужденія кром любви, есть праздная страсть:,, (праздная во всякомъ отношеніи, сего то мать моя не можетъ сказать, ибо любовь есть столько же дятельна, какъ обезьяна, и столько же злобна, какъ школьникъ.),,ето есть кратко продолжающійся жаръ, какъ и вс прочія; лукъ чрезмрно натянутый, который тотчасъ перемняется въ естественное свое положеніе.
        ,,Какъ она вообще основывается на мысленныхъ совершенствахъ, коихъ самъ предмтъ не предпологалъ въ себ прежде, нежели они ему были приписаны, то чрезъ одинъ, два или три мсяца превращается все, съ обихъ сторонъ, въ истинный свой видъ, и каждый изъ двухъ прозрвъ совершенно, думаетъ справедливо о другомъ, такъ какъ свтъ прежде объ немъ думалъ.
        ,,Мечтательныя изящества по нкоторомъ времени изчезаютъ. Природное свойство и прежнія навыки, кои не съ малымъ трудомъ скрывали, обнаруживаются во всей своей сил. Завса разверзается и открываетъ съ каждой стороны самыя малйшія пятна. На конецъ, весьма щастливы, естьли не пріемлютъ столь низкое одинъ о другомъ мнніе, сколько оно высоко было по воображенію. Тогда страстная чета, которая не знала другаго щастія, кром взаимнаго удовольствія видться, столько уклоняется отъ сихъ не оканчивающихся разговоровъ и сей безконечной въ нихъ перемны, которая заставляла нкогда думать, что всегда оставалось что нибудь сказать, что безпрестанное ихъ упраждненіе есть въ изысканіи удовольствій вн самихъ себя; и вкусъ ихъ можетъ быть, заключила моя мать, будетъ состоять въ избраніи того, въ чемъ другая сторона не иметъ участія.,, Я ей представила, что если бы ты по необходимости учинила какой нибудь отважный поступокъ, то въ томъ бы надлежало обвинять безразсудное насильствіе твоихъ родственниковъ. Не отрицаю, сказала я ей, чтобъ ея разсужденія о безчисленныхъ супружествахъ, коихъ успхъ не соотвтствовалъ чаяніямъ, не
были весьма основательны; но я ее просила согласиться въ томъ, что если дти не всегда изслдываютъ трудности съ такимъ благоразуміемъ, какъ должны, то весьма часто также родители не имютъ къ ихъ младости, склонностямъ и къ недостатку ихъ въ опытности, всякой внимательности въ которой должны они признаться, что имли нужду въ такомъ возраст. Отъ сюда обратилась она къ нравственнымъ свойствамъ Г. Ловеласа и къ оправданію ненависти твоихъ родителей къ человку провождающему столь вольную жизнь, и нестарающемуся перемнить оной. Отъ него самаго слышили, сказала она мн, что нтъ такого зла, котораго бы онъ не ршился учинить нашему полу, дабы отмстить за худой съ нимъ поступокъ одной женьщины, когда онъ былъ весьма молодъ, которая не искренно любила.
        Я отвчала въ его пользу, что поведеніе сей женьщины вообще признаютъ дойстойнымъ порицанія, что онъ также былъ имъ тронутъ; что по сему случаю отправился онъ въ путешествія, и дабы изгнать ее изъ своего сердца, онъ повергнулся въ такой родъ жизни, которой самъ охуждаетъ; что однакожъ почитаетъ онъ клеветою приписываемыя ему противъ всего нашего пола угрозы; что я могу то утвердить свидтельствомъ, поелику по учиненіи ему отъ меня при теб сего выговора, онъ уврялъ, что не способенъ къ столь несправидливому противъ всхъ женьщинъ ожесточенію, за вроломство одной.
        Ты помнишь, любезный другъ, и я также не позабыла пріятнаго твоего разсужденія о его отвт.,,Теб не трудно, сказала ты мн тогда, поврить чистосердечному его отрицанію, потому что не возможно для тебя кажется, чтобъ столько тронутый человкъ, какимъ онъ себя показывалъ, несправедливымъ обвиненіямъ былъ способенъ ко лжи.,,
        Особливо старалась я напомянуть своей матер, что нравы Г. Ловеласа не были предмтомъ возраженія, когда онъ имлъ посщенія къ двиц Арабелл; что полагались тогда на благородство его крови, на его качества и чрезвычайное просвщеніе, которое не позволяло сомнваться, чтобъ добродтельная и разумная жена не обратила его на путь чести. Я примолвила даже, къ твоему неудовольствію, что если бы фамилія твоя состояла изъ честныхъ людей, то бы не приписывали имъ, изключая тебя, чрезмрной нжности, въ разужденіи вры; что по сему не весьма прилично имъ упрекать другихъ въ таковыхъ недостаткахъ. И какаго же человка избрали они, сказала я еще, дабы опорочивать его на такомъ основаніи? Человка почитаемаго въ Англіи по своему уму и дарованіямъ, и отличнйшаго по своимъ природнымъ и пріобртеннымъ качествамъ, сколько бы ни старались поносить его нравы; какъ бы они имли довольно власти и правъ слдовать только своей ненависти и своенравію.
        Мать моя на послдокъ заключила, что послушаніе твое было бы гораздо похвальне. Она утверждала, что между сими людьми столь отличными по своему уму и виду, никогда почти не находили добраго мужа, по тому что они обыкновенно столько ослплены своими достоинствами, что почитаютъ обязанною жену имть объ нихъ такое мнніе, какое они сами имютъ. Здсь не должно сего опасаться, сказала я ей, по тому что со стороны разума и тла женьщина всегда бы имла боле преимущества надъ мущиною, хотя онъ самъ по признанію всхъ иметъ много предпочтительности надъ собственнымъ своимъ поломъ.
        Она не можетъ снести, чтобъ я хвалила другихъ мущинъ, нежели любимаго ея Гикмана; не разсуждая, что она навлекаетъ на него нкоторое презрніе, котораго бы онъ могъ избгнуть, если бы она по сей снисходительности не приписывала ему такія достоинства, коихъ онъ не иметъ и не умаляла тхъ, которыя дйствительно иметъ, но которыя много теряютъ славы въ извстныхъ сравненіяхъ здсь, на примръ: какое слпое пристрастіе! она защищала, что изключая черты и осанку, которыя не столько пріятны въ Г. Гикман, и его видъ не столько вольный и смлый, качества, говорила она, которыя должны мало трогать скромную женщину, стоитъ онъ Г. Ловеласа во всхъ отношеніяхъ.
        Дабы сократить столь огорчительное сравненіе, я ей сказала, что если бы ты была свободна, и мене претерпвала жестокости, то я уврена, что никогда бы ты не имла противныхъ твоей фамиліи видовъ. Она думала меня поймать въ словахъ: я ее потому нахожу еще не извинительне, сказала она мн, ибо здсь находится боле упрямства, нежели любви. Не о томъ я думаю, отвчала я ей. Я знаю, что двица Клариса Гарловъ предпочла бы Г. Ловеласа всякому другому, если бы его нравы…
        Если бы, перервала она: ето если бы заключаетъ все. Но думаешь ли ты, чтобъ она въ самомъ дл любила г. Ловеласа?
        Что надлежало отвчать любезный другъ? Я не хотла сказать теб, какой былъ мой отвтъ: но если бы я другой выдумала, то кто бы мн въ томъ поврилъ? При томъ я уврена, что ты его любишь. Прости, дражайшая пріятельница: однако представь себ, что это не означаетъ мое одобреніе, но признаніе въ томъ, что ты не должна имть къ нему такого расположенія.
        Подлинно, подхватила я, онъ достоинъ сердца женщины, если бы… Я бы повторила охотно: но родители, сударыня…
        Ея родители, Нанси… (Ты знаешь, другъ мой, что несмотря на то, что мать моя упрекаетъ свою дочь въ чрезмерной поспшности, сама безпрестанно перебиваетъ.)
        Могутъ принять не справедливыя мры, не приминула я продолжать.
        Не могутъ оказать обиды, и поступать праведно, я въ томъ уврена, сказала она съ своей стороны.
        Коими, перехватила я, принудятъ можетъ быть сію младую особу къ какому нибудь безразсудному поступку, къ которому бы она никогда не была способна.
        Но если ты признаешься, что такой бы поступокъ былъ безразсуденъ, отвчала моя мать, то должна ли она о томъ думать? Разумная дочь никогда не почтетъ проступки своихъ родителей правомъ къ учиненію одного изъ нихъ. Публика, которая бы порочила родителей, не боле бы оправдывала и дочь ихъ. Молодость и не опытность, кои бы могли представить въ ея извиненіе, послужили бы разв къ уменшенію безчестія. Но столь удивительная двица какъ Клариса Гарловъ, которой благоразуміе почти не совмстно съ ея возрастомъ дойдетъ ли до того, чтобъ употребить столь не основательное средство?
        Впротчемъ, Нанси, я бы весьма была довольна, если бы она знала мои мысли. Я приказываю теб представить ей даже и то, что какое бы она ни чувствовала отвращеніе къ одному, и какую бы склонность ни могла имть къ другому, надются однако, что столь извстная по своему благородству и великодушію двица препобдивъ себя насильствіемъ, когда не иметъ она другаго способа услужить всей своей фамиліи. Дло сіе относится до десяти, или до двенатцати особъ, которыя суть то, что она иметъ ближайшаго и любезйшаго въ свт, между коими первыми она должна почитать отца и мать, отъ которыхъ всегда зрла опыты благосклонности. Съ ея стороны, ето можетъ быть не что иное есть какъ прихоть возраста или нрава; но родители дальновидне, и прихоть дочери не должна ли быть покорена мннію ея родителей?
        Не сомнвайся, дражайшая моя пріятельница, чтобъ я что нибудь сказала лишняго касательно сего мннія. Я писала все то, чтобы ты сама могла мн сказывать и все то, что прилично столь чрезвычайному положенію, какое есть твое. Мать моя столько чувствуетъ силу онаго. что приказывая мн сообщить теб ея мысли, запретила мн присоединить тутъ мои отвты, дабы они, говорила она, въ столь критическомъ состояніи, не подали теб повода къ принятію такихъ мръ, которыя бы заставили насъ обихъ раскаеватся; меня въ томъ, что ихъ теб внушила, а тебя въ томъ, что имъ слдовала.
        Вотъ, любезный другъ, что я теб предлагаю со стороны своей матери тмъ охотне, что не могу отъ себя дать теб добраго совта. Теб извстно собственное твое сердце; тамъ ты должна искать наставленія и правилъ.
        Робертъ общается мн отнесть сіе письмо весьма рано, дабы ты могла его найти въ условленномъ мст во время утренней своей прогулки.
        Да просвтитъ тебя небо, да будетъ оно твоимъ вождемъ! о семъ безпрестанно молитъ нжная и врная твоя пріятельница, Аина Гове.

        Письмо LVIII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ Воскресенье по полудни.

        Я нахожусь въ ужаснйшемъ страх. Однако начну чувствительнйшею благодарностію къ твоей матери и къ теб, за послднюю вашу милость. Я чувствую не малое удовольствіе, что соотвствовала обязательнымъ ея намреніямъ въ предыдущемъ своемъ письм: но недовольно изъявила ей своей признательности въ нсколькихъ строкахъ начертанныхъ на обвертк карандашемъ. Позволь, чтобъ она здсь видла изъясненія сердца, ощущающаго цну малйшихъ ея благодяній.
        Прежде нежели приступлю къ тому, что до меня не посредственно касается, за долгъ почитаю побранить тебя еще одинъ разъ за нсколько оскорбительныя твои осужденія, относящіяся ко всей моей фамиліи, къ разсужденіи вры и нравственности. Подлинно, Гове, ты меня удивляешь. По учиненіи столь частыхъ и безполезныхъ теб выговоровъ, я бы опустила нсколько важной случай. Но въ самомъ семъ моемъ прискорбіи я бы почитала свою должность нарушенною, если бы прошла молчаніемъ нкоторое разсужденіе, котораго не нужно повторять слова. Будь уврена, что нтъ въ Англіи достойне моей матери женщины. Отецъ мой также не боле сходенъ съ твоимъ объ немъ мнніемъ, изключая одинъ пунктъ, я не знаю такой фамиліи, гд бы должность боле была уважаема, нежели въ моей; будучи нсколько тсна въ познаніи однихъ правъ, столь богатая фамилія; сіе только единственное нареканіе можно ей учинить. И такъ для чего бы ты осуждала ихъ въ томъ, что они требуютъ не порочныхъ нравовъ отъ такого человка, о которомъ они по всему, имютъ право судить, когда онъ думаетъ вступить съ ними въ родство.
        Позволь еще написать дв строчки, прежде нежели я буду съ тобою разсуждать о собственныхъ своихъ пользахъ ето будетъ если угодно о твоихъ отзывахъ касательно Г. Гикмана. Думаешь ли ты, чтобъ весьма было великодушно раздражаться на невинную особу за малыя досады, получаемыя тобою съ другой стороны, съ которой я сомнваюсь, чтобъ ни въ чемъ не можно было тебя охулить? я знаю, чтобы ему откровенно сказала, и ты должна въ семъ винить себя, которая къ тому меня подвигнула: я бы ему сказала, любезный другъ, что женщина не поступаетъ худо съ такимъ человкомъ, котораго не совсмъ отвергаетъ, если она не ршилась во внутренности своего сердца вознаградить его за то со временемъ, когда окончитъ свое тиранство, а онъ время своего раболпства и терпнія. Но я не имю довольно свободнаго духа, чтобъ представить во всей обширности сіе отдленіе.
        Приступимъ къ настоящему случаю моего страха. Я теб еще сего утра изъяснила свое предчувствіе о нкоторой новой бур. Г. Сольмсъ пріхалъ по полудни въ замокъ. Спустя нсколько минутъ посл его прибытія, Бетти вручила мн письмо, не сказавъ отъ кого оно было и надписано неизвстною мн рукою. Вроятно предполагала, что я бы его не приняла и не открыла, если бы не знала, отъ кого оно прислано прочти его копію.

        ДВИЦ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Дражайшая двица!
        {Не нужно упоминать что такой есть слогъ Г. Сольмса} Я почитаю себя нещастливйшимъ человкомъ въ свт въ томъ, что не имлъ еще чести засвидтельствовать вамъ своего почтенія, съ вашего согласія въ полчаса только, однако имю вамъ сообщить нчто касающееся до васъ, если угодно будетъ вамъ принять меня въ свой разговоръ. Честь ваша иметъ тутъ участіе, такъ какъ и слава всей вашей фамиліи; предмтъ сего разговора есть тотъ человкъ, котораго, какъ сказываютъ почитаете вы боле, нежели сколько онъ того достоинъ; и нкоторые его мерскіе поступки, на которые я готовъ вамъ дать убдительнйшія доказательства. Могли бы подумать, что я тутъ предполагаю свою пользу. Но я готовъ учинить клятву, что ето есть сущая истинна; и вы увидите, какого свойства тотъ человкъ, коему говорятъ, что вы благопріятствуете. Но я не надюсь, чтобъ ето такъ было для собственной вашей чести.
        Я прошу васъ, сударыня, удостоить меня выслушанія для чести вашей фамиліи и для вашей собственной. Вы обяжете дражайшая двица, вашего всепокорнйшаго и нижайшаго слугу, Рожеръ Сольмса.
        Я жду на низу для чести вашихъ повелній.
        Ты не боле будешь сомнваться, какъ и я, чтобъ ето не было какое нибудь подлое лукавство, дабы принудить меня согласиться на его посщеніе. Я хотла послать ему изустный отвтъ, но какъ Бетти отъ того отказалась, то я нашла себя въ необходимости или его видть или отписать къ нему. Я ршилась послать къ нему письмо, котораго подлинникъ здсь полагаю; слдствія меня ужасаютъ, ибо слышу великое движеніе подъ низомъ.

        ГОСПОДИНУ СОЛЬМСУ.


        Государь мой.
        Естьли вы имет мн сообщить нчто касающееся до моей чести, то можете удостоить меня сей милости письменно, такъ какъ и изустно. Хотя бы я принимала нкоторое участіе въ обстоятельствахъ Г. Ловеласа, не вижу, по какой бы причин вы имли тутъ право на свое посредствіе; ибо поступки со мною, которые единственно для насъ предпріемлются, суть столько странны, что хотя бы Ловеласа не было, то и тогда бы я не согласилась видть на полчаса Г. Сольмса, съ такими намреніями, которыми онъ мн длаетъ честь. Я никогда ни въ чемъ не буду ссориться съ Г. Ловеласомъ, и слдственно вс ваши свденія не могутъ меня тронуть, если предложенія мои будутъ приняты. Я думаю, что они вамъ довольно извстны, если же не извстны, то представте по своему великодушію моимъ родственникамъ, что если они намрены освободить меня отъ одного изъ двухъ, то я обязуюсь избавить ихъ отъ другаго. Въ такомъ предположеніи, какая будетъ намъ всмъ нужда, что Г. Ловеласъ есть честный человкъ, или нтъ? однако если вы не престанете въ томъ полагать своего участія, то я не сдлаю ни какого возраженія. Я буду удивляться вашей ревности, когда вы станете
упрекать ему въ тхъ порокахъ, которые вы примтили въ его поведеніи, и когда вы будете стараться учинить его столько же добродтельнымъ, какъ вы безъ сомннія, по тому что иначе бы вы не трудились въ изысканіи его недостатковъ и въ объявленіи оныхъ.
        Извините, государь мой, судя по упорству, которое я нахожу весьма неблагороднымъ со времени послднего моего письма, судя по покушеніямъ, которыя вы предпріемлете на щотъ другаго, нежели цною собственныхъ своихъ достоинствъ, я не знаю для чего бы обвиняли вы въ суровости ту особу, которая по справедливости можетъ приписать вамъ вс свои злощастія.

        Кларисса Гарловъ.
        Въ Воскресенье по утру.
        Отецъ мой хотлъ взойти въ мой покой въ первомъ своемъ движеніи. Не безъ труда его удержали. Тетка моя Гервей получила повелніе или позволеніе написать мн слдующую записку. Ршимости ихъ не колеблються, любезный другъ.
        Племянница! вс теперь уврены, что не льзя ничего надяться отъ тебя кротостію и убжденіемъ. Мать твоя не хочетъ, чтобъ ты здсь доле осталась, потому что судя по гнву, на который странное твое письмо подвигнуло твоего отца, опасается она, что бы чего нибудь съ тобою не случилось. И такъ теб приказываютъ быть готовою къ отъзду къ твоему дяд Антонину, который не почитаетъ себя заслужившимъ отъ тебя того отвращенія, какое ты изъявляешь къ его дому.
        Ты не знаешь сего коварнаго человка, для коего ты не страшишься лишиться дружбы всхъ своихъ родственниковъ.
        Теб запрещено мн отвтствовать. Ето бы было продолжать безпрестанно безполезныя повторенія. Теб извстно, какое ты прискорбіе на носишь всмъ, а особливо нжной твоей тетк

        Гервей.


        Не осмливаясь къ ней писать посл сего запрещенія, я ршилась на отважнйшую вольность. Я написала нсколько строкъ къ своей матер, для испрошенія ея милости, и что бы позволили мн, если я должна хать, повергнуться къ ногамъ моего отца и ея, безъ всякихъ другихъ свидтелей, дабы изтребовать отъ нихъ прощенія въ томъ огорченіи, которое я имъ причинила, и принять съ ихъ благословеніемъ извстное повелніе къ моему отъзду и касательно времени онаго. Какая новая отважность. Отдай ей обратно сіе письмо и пусть она научится повиноваться; такой былъ отвтъ моей матери; и письмо прислано было мн назадъ не развернутое.
        Однако для удовлетворенія своему сердцу и должности, я написала также нсколько строкъ къ своему отцу въ томъ же намреніи, т. е. просила его не изгонять меня изъ отеческаго дому, не давъ мн своего благословенія. Но мн принесли сіе письмо разодранное на дв части, и которое не было прочтено Бетти показывая мн его въ одной рук и поднявши другую изъ удивленія, сказала мн, смотри двица! Сколь жалко! Единое только послушаніе можетъ васъ спасти. Отецъ вашъ говорилъ мн о томъ самой. Онъ разодралъ письмо и бросилъ мн его въ глаза.
        Въ столь отчаянномъ положеніи не остановило меня сіе отверженіе. Я схватила опять перо, чтобъ написать своему дяд Гарлову, и положила со своимъ письмомъ въ той же самой обвертк то, которое мать моя назадъ мн отослала, и дв части того, которое отецъ мой разорвалъ. Дядя мой садился уже въ свою карету, какъ ихъ принялъ. Я не могу знать до завтрашняго дня, какой будетъ ихъ жребій. Но вотъ содржаніе того, которое къ нему относиться.

        ГОСПОДИНУ ЮЛІЮ ГАРЛОВЪ.


        Дражайшій и почтеннйшій мой дядюшка.!
        Не остается никого кром васъ, къ кому бы я могла отнестись съ нкоторою надеждою, дабы удостоиться, по крайней мр принятія нижайшихъ моихъ прозьбъ и прочтенія оныхъ. Тетка моя Гервей дала мн такія повелнія, которыя имютъ нужду въ нкоторомъ изъясненіи; но она мн запретила отвчать ей. Я осмлилась писать къ своему отцу и матер. Одно изъ двухъ моихъ писемъ было разодрано, и оба присланы неразвернутыя. Я думаю, милостивой государь, что вамъ ето извстпо. Но какъ вы не можете знать содержанія оныхъ, то я прошу васъ прочесть ихъ оба, дабы вы могли засвидтельствовать, что они не наполнены моленіями и жалобами, и ничего на заключаютъ предосудительнаго моей должности. Позвольте мн, милостивый государь, сказать, что если столько будутъ невнимательны къ изъясненіямъ страдающаго моего духа, даже не выслушивая моихъ словъ, и не читая моихъ строкъ, то скоро могутъ сожалть о столь жестокомъ со мною поступк. Уврьте меня, милостивый государь, по чему столь упорно желаютъ послать меня къ моему дяд Антонину, нежели къ вамъ, къ моей тетк, или ко всякому другому родственнику. Если сему причиною есть то намреніе, котораго
я ужасаюсь, то жизнь учиниться для меня несносною. Я прошу васъ также изъ милости открыть мн; когда я должна быть выгнана изъ дому. Сердце мое довольно предчувствуетъ, что если я буду принуждена выдти изъ онаго, то никогда его не увижу. Впрочемъ должность обязываетъ меня объявить вамъ, что памятозлобіе и раздраженіе не имютъ никакого участія въ сихъ строкахъ. Небо вдаетъ мои разположенія. Но предвидимый мною случай, если принудятъ меня хать къ другому дядя, будетъ вроятно послдній ударъ, которой свершитъ злополучія, коихъ мало заслужила нещастная ваша племянница,

        Кларисса Гарловъ.

        Письмо LIX.


        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ понедльникъ по утру 27 Марта.
        Дядя мой пріхалъ сего утра очень рано, и приказалъ вручить мн весьма нжной отвтъ, которой я къ теб посылаю, и который заставилъ меня желать, чтобъ я могла его удовлетворить. Ты увидишь, въ какихъ видахъ изображены тутъ худыя качества Г. Сольмса, и подъ какою завсою дружество скрываетъ ощутительнйшія пятна. Можетъ быть говорятъ они обо мн, что отвращеніе столько же увличиваетъ недостатки. Не забудь прислать съ первымъ своимъ письмомъ и то, которое я получила отъ своего дяди. Надобно мн какимъ нибудь образомъ изъясниться самой себ; по чему я учинилась столь страшною для всей своей фамиліи, какъ онъ старается меня о томъ уврить, и уничтожить сіе понятіе, если возможно.

        ДВИЦ КЛАРИ ГАРЛОВЪ.


        Противъ своего желанія я располагаюсь къ теб писать. Вс тебя любятъ, и теб сіе не безъизвстно. Все намъ отъ тебя драгоцнно даже и та земля, по которой ты ходишь. Но какъ намъ ршиться тебя видть? Не можно устоять противъ твоихъ словъ и взглядовъ. Сила нашей нжности заставляетъ насъ убгать твоего взора, когда ты ршилась не длать того, чего мы отъ тебя требуемъ. Никогда не чувствовалъ я ни къ кому столько нжности, сколько имлъ оной къ теб съ самаго твоего младенчества: и часто признавался, что никогда молодая двица столько ея не заслуживала. Но теперь что должно о теб думать? Увы! увы! дражайшая племянница, сколь не къ стат ты подвергаешься искушеніямъ. Я прочелъ два письма, которыя были въ твоей обертк. Въ пристойнйшее время я бы могъ ихъ показать своему брату и сестр; но ни что бы отъ тебя не было для нихъ нын пріятно.
        Я не намренъ скрыть отъ тебя, что не могъ читать твоего письма ко мн, безъ чрезмрнаго умиленія. Какъ можетъ статься, чтобъ ты была столько непреклонна, и въ то самое время могла столь сильно трогать сердце другаго? Но какимъ образомъ могла ты написать столь странное письмо къ Г. Сольмсу? фу! племянница! сколько ты перемнилась!
        И притомъ поступать неблагопристойно съ братомъ и сестрою. Объявлять имъ, что ты не хочешь читать ихъ писемъ, ниже имть съ ними свиданіе. Не знаешь ли ты, что кроткій отвтъ уничтожаетъ гнвъ? Если ты будешь предаваться колкости своего ума, то можешь язвить. Но коса не устоитъ противъ камня. Какъ можешь ты думать, что т, кои снесли оскорбленіе, не будутъ изыскивать средствъ къ оскорбленію тебя съ своей стороны? Симъ ли способомъ заслуживала ты отъ всхъ обожаніе? нтъ; кротость твоего сердца, и твоя учтивость привлекала къ теб вниманіе и почтеніе во всхъ мстахъ, въ которыхъ ты являлась. Если ты возбудила зависть, то разумно ли изострять ея зубы и подвергать себя ея угрызеніямъ? Ты видишь, что я пишу, какъ безпристрастный человкъ, которой еще тебя любитъ.
        Но когда ты, обнаруживъ вс свои пружины, не щадила никого, и приводя всхъ въ умиленіе сама ни мало не трогалась, то мы принуждены были приступить къ твердому отпору и къ тснйшему противъ тебя соединенію. Ето то я уже уподоблялъ Боевому порядку. Тетка твоя Гервей запрещаетъ теб писать по той же причин, по которой я не долженъ, теб того позволить. Мы опасаемся вс тебя видть; поелику знаемъ, что ты всмъ намъ вскружишь голову. Мать твоя столько тебя страшится, что услышавъ, что ты намрена была однажды или два раза войти насильственно въ ея покой, запиралась въ немъ въ предосторожность; будучи уврена, что она не должна склониться на твои прозьбы, и что ты ршилась не слушать ея убжденій.
        Окажи намъ только малйшее послушаніе, дражайшая моя Клари; тогда ты увидишь съ какою нжностію и рвеніемъ, будемъ мы поперемнно прижимать тебя къ восхищеннымъ радостію своимъ сердцамъ. Если одинъ изъ двухъ совмстниковъ не одаренъ такимъ разумомъ, качествами и красотою, какъ другой, то знай, что другой иметъ самое худое сердце. Любовь твоихъ родителей, съ умнымъ мужемъ, хотя нестолько просвщеннымъ, не есть ли предпочтительне развратника, сколькобъ не былъ пріятенъ его видъ? одинъ по удивительнымъ твоимъ дарованіямъ будетъ тебя обожать; другой напротивъ того, имя также преимущества въ своемъ пол какъ и ты, не великую будетъ приписывать цну твоимъ, и часто такіе мужья бываютъ весьма ревнительны къ правамъ своей власти надъ разумною женою. По крайней мр ты будешь имть добродтельнаго человка. Если бы ты не поступала съ нимъ столь оскорбительнымъ образомъ, ты бы услышала отъ него такую о другомъ повсть, которая бы заставила тебя трепетать.
        Удостой меня, дражайшая племянница, чести въ преклоненіи тебя. Я буду раздлять сіе удовольствіе вмст съ твоимъ отцемъ и матерью. Вс прошедшія оскорбленія будутъ преданы забвенію. Мы вс обяжемся, касательно Г. Сольмса, что онъ никогда не подастъ теб справедливаго повода къ жалобамъ. Онъ знаетъ, говоритъ онъ, какое сокровище получитъ тотъ человкъ, коего ты будешь удостоивать своей благосклонности; и все то, что онъ претерплъ или можетъ претерпть, будетъ для него сносно за такую цну.
        Склонись, дражайшее и любезное дитя; и склонись лучше съ благопристойностію. Необходимость сего требуетъ, съ благопристойностію ли или иначе я тебя увряю, что должно быть такъ. Ты не превозможешь своего отца, мать, дядьевъ и всхъ своихъ родственниковъ.
        Я употребилъ нсколько часовъ ночи на начертаніе сихъ строкъ. Ты не можешь вообразить себ, сколько я былъ тронутъ, перечитывая твое письмо, и когда къ теб писалъ сіе. Однако завтра буду я весьма рано въ замокъ Гарловъ. Если мои прозьбы имютъ нкоторую силу надъ твоимъ сердцомъ; то прикажи призвать меня въ свой покой Я теб дамъ свою руку, чтобъ сойти на низъ; представлю тебя въ объятія всей фамиліи. И ты узнаешь, что ты для насъ гораздо любезне, нежели какъ думаешь въ своемъ предубжденіи. Сіе письмо есть отъ такого твоего дяди, который долгое время былъ весьма доволенъ симъ званіемъ.

        Юлій Гарловъ.

        Спустя часъ посл сего, дядя мой прислалъ спросить меня, будетъ ли для меня пріятно его посщеніе на тхъ условіяхъ, которыя означены имъ въ его письм. Онъ приказалъ Бетти принести ему отвтъ на словахъ. Но я уже оканчивала копію съ того, который къ теб посылаю. Бетти много отговаривалась отъ принятія его. Однако она склонилась потому побужденію, которому госпожи Бетти не противятся.
        Какою радостію, дражайшій дядюшка, исполняете вы мою душу чрезмрною своею благосклонностію! Столь нжное письмо! Столь сострадательное! Столь пріятное для мятущагося сердца! Столь отличное на конецъ отъ всего того, что я видла съ нсколькихъ недль. Сколь я имъ была тронута! не говорите, милостивый государь, о томъ, какъ я пишу. Письмо ваше подвигнуло меня боле, нежели сколько кто нибудь могъ быть смягченъ моими строками, или рчьми и печальными моими взорами. Оно заставило меня желать отъ всего сердца, чтобъ я могла заслужить посщеніе ваше на тхъ условіяхъ, которыхъ вы желаете, и чтобъ я была приведена къ ногамъ своихъ родителей, дядею, коего благосклонность обожаю.
        Я вамъ скажу, дражайшій мой дядюшка, на что я ршилась, дабы возстановить свое спокойствіе. Г. Сольмсъ конечно предпочелъ бы сестру мою той, которая иметъ къ нему столь откровенное отвращеніе: какъ я съ справедливостію могу думать, что главное, или по крайнй мр одно изъ главныхъ его побужденій относительно его со мною брака, есть положеніе земли моего дда, которая находится въ смжности съ его дачами, то я соглашаюсь отказаться отъ всхъ своихъ правъ, и сіе отверженіе будетъ неложное, потому что я дамъ обязательство въ томъ, чтобъ не вступать никогда въ супружество. Земля останется моей сестр и ея наслдникамъ въ вчное владніе. Я не буду имть другой. Довольно для меня получить ежегодное жалованье отъ своего отца, сколькобъ мало онъ мн его не опредлилъ, и если я его по нещастію когда нибудь оскорблю, то онъ властенъ будетъ лишить меня онаго.
        Сіе предложеніе не будетъ ли принято? безъ сомннія его не отвергнутъ. Я прошу васъ изъ милости, дражайшій дядюшка, сообщить его не медленно и подкрпить его своею силою. Оно соотвтствуетъ всмъ видамъ. Сестра моя изъявляетъ высокое мнніе о Г. Сольмс. Я весьма отдалена отъ такихъ объ немъ мыслей, по причин того намренія, съ которымъ мн его представили. Но мужъ моей сестры будетъ имть право на мое почтеніе, и я весьма много онаго общаю ему въ семъ званіи. Если сіе предложеніе не будетъ отринуто, то удостойте меня, милостивый государь, чести вашего посщенія, и къ неизрченному удовольствію приведите меня къ ногамъ моимъ родителей.
        Они узнаютъ изъ изліянія моего сердца существенность моего почтенія и преданности. Я повергнусь также въ объятія моей сестры и брата, которые найдутъ во мн самую ласковую и нжнйшую сестру.
        Я ожидаю, милостивой государь, отвта, которой возвститъ благополучіе моей жизни, если онъ будетъ сообразенъ искреннимъ желаніямъ вашей нижайшей и проч.

        Клари Гарловъ.
        Въ понедльникъ по полудни.

        Я начинаю, любезный другъ, въ самомъ дл ласкаться, что предложеніе мое будетъ имть удачное дйствіе. Бетти увряетъ меня, что приказали призвать дядю моего Антонина и тетку Гервей; не имя нужды въ присудствіи Г. Сольмса; ето весьма хорошее предзнаменованіе. Съ какимъ удовольствіемъ отрклась бы я отъ того, что столько привлекало ко мн зависти! Какое сравненіе для меня, между богатствомъ и тою выгодою, которую я получу чрезъ столь маловажное пожертвованіе; нжность и благосклонность всхъ моихъ родственниковъ! Вотъ истинное услажденіе моего сердца. Какой изрядный предлогъ къ пресченію знакомства съ г. Ловеласомъ! и ему самому не гораздо ли легче будетъ позабыть меня при такой перемн.
        Я нашла сего утра отъ него письмо, которое будетъ, какъ думаю, отвтъ на мое послднее. Но я еще его не разкрыла, и не прежде открою, пока не услышу о успх новыхъ представленій.
        Пусть меня освободятъ отъ того человка, коего я не навижу; то и я отвергну со всею своею охотою того, котораго бы могла предпочесть. Хотя бы я имла къ одному такую склонность, какую ты предполагаешь, то и тогда бы избавилась отъ нея претерпніемъ преходящей печали, отъ которой бы время и разсудокъ меня излчили. Сія жертва есть одна изъ тхъ, коими робенокъ обязанъ своимъ родственникамъ и друзьямъ, когда они неотступно того требуютъ: на противъ того другая, т. е. та, чтобъ принять такого мужа, коего не можно терпть, есть не только предосудительна нравственной честности, но и всмъ другимъ добродтелямъ, потому что она можетъ только учинить худою женьщиною ту, которая бы наиболе старалась о другомъ качеств. Какъ она можетъ быть тогда доброю матерью, доброю госпожею, добрымъ другомъ? и къ чему она будетъ способна, какъ не къ тому, чтобъ показывать собою худой примръ и безчестить свою фамилію?
        Въ сей мучущей меня неизвстности я сожалю, что отнесу свое письмо на условленное мсто; потому что столько же бы теб причинила оной, какъ и себ. Но много бы должно было противиться услужливымъ почтеніямъ Бетти, которая уже, раза съ два убждала меня выдти на воздухъ. И такъ я намрена теперь сойти, чтобъ постить свой птичникъ, надясь при томъ нчто отъ тебя найти.

        Конецъ второй части.

***


        Ричардсон Сэмюэл

        Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов (Часть третья)
        ДОСТОПАМЯТНАЯ ЖИЗНЬ

        ДВИЦЫ

        КЛАРИССЫ

        ГАРЛОВЪ,

        истинная повсть.

        Англинское твореніе

        Г. РИХАРДСОНА

        Съ присовокупленіемъ къ тому оставшихся по смерти Клариссы писемъ и духовнаго ея завщанія.

        Часть третія.

        Во град Святаго Петра, 1792 года.


        

        Съ дозволенія Управы Благочинія.

        ПОВСТЬ КЛАРИССЫ ГАРЛОВЪ

        Письмо LX.

        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        27 Марта въ понедльникъ посл обда.

        Ты уже не безъ извстна о всемъ случившемся сего утра до обда; и я надюсь что скоро за тмъ подробнымъ описаніемъ; которое я положила на условленное мсто, послдуетъ другое письмо, которымъ я обстоятельно тебя о всемъ увдомлю. Сіе состояніе не можетъ привести тебя толико въ замшательство, какъ меня. Моя кровь смущается при каждомъ шорох слышимомъ по лсниц, и при каждомъ скрып дверей, когда ихъ отворяютъ или запираютъ.
        Уже нсколько времяни они сидятъ вмст, и я думаю что теперь разсуждаютъ съ великою строгостію о всхъ нашихъ произшествіяхъ. Впрочемъ что причиною столь продолжительныхъ споровъ, при толь простомъ предложеніи соотвтствующемъ всхъ ихъ намреніямъ? могутъ ли они хотя одну минуту еще надятся склонить меня къ пользу Г. Сольмса, когда видятъ все, что имъ представляю для освобожденія себя отъ него. Я догадываюсь, что замшательство сіе произходитъ отъ разборчивости Беллы, которая старается, дабы другіе понуждали ее принять помстье и мужа; или отъ ея гордости, по коей она съ отвращеніемъ принимать должна отказъ своей сестры; покрайней мр она мн нкогда сіе сказала. Можетъ быть мой братъ потребуетъ себ чего нибудь равностоящаго за отступленіемъ своихъ правъ на помстье. Сіи не большіе споры о прибыткахъ достойны великаго вниманія въ нашей фамиліи. Безъ сумннія одной какой нибудь изъ сихъ причинъ я должна приписать продолжительность сего совта. Надобно мн посмотрть письмо Ловеласа. Но нтъ, я не прочту сего любопытнаго письма, пока не получу еще любопытнйшаго отвта, которой приводитъ меня въ недоумніе. Извини
меня, любезная моя пріятельница, естьли я тебя утомляю моимъ сумнительнымъ положеніемъ: но я ни о чемъ столь много не помышляю и мое перо слдуетъ движенію надежды и страха: сіи то дв жестокія страсти меня колеблютъ.

        Понедльникъ посл обда.

        Повришъ ли ты? Бетти увдомила меня, что мн откажутъ во всемъ.,,Меня почитаютъ за хитрую и лукавую. Мн оказывали излишн много милостей. Дядя мой Гарловъ въ семъ убжденъ; вотъ какъ выражаютъ его преклонность ко мн. Они предвидли то, что не отмнно бы произошло, естьлибъ онъ меня видлъ. или читалъ бы мои письма.
        Ему вмняютъ въ стыдъ преклоннной его нравъ. Хорошую бы они заслужили честь въ публик, естьлибъ ухватились за мое слово. Сіе показываетъ ясно, что они употребляютъ жестокость единственно для того дабы склонить меня на свою сторону. Мои особенные друзья, а наипаче двица Гове, конечно не иначе изьяснитъ мн ихъ поступки; и я сама постараюся подставить имъ сть, дабы тмъ утвердить мои доказательства противъ Г. Сольмса. Удивительно, что мое представленіе удостоено вниманія, и что могутъ изъ того надяться нкоторыхъ выгодъ для фамиліи. Оно оскорбительно закону и всякой справедливости. Белла и Г. Сольмсъ весьма бы могли надяться овладть помстьемъ, на которое я всегда имю право. Она и мой братъ мои наслдники! О хитрая! общать отвергнуть бракъ, когда уже Ловеласъ столь во мн уврень, что явно о томъ разглашаетъ. Когда ни есть, не будетъ ли мой мужъ имть права изтребовать у нихъ обратно все завщаніе моего дда мн оставленное? и еще какая смлость! какая наглость! (Бетти мало по малу изъяснила мн все сіе подробно, и ты узнаешъ гонителей моихъ по ихъ выраженіямъ) въ двиц навлекшей на себя своимъ не послушаніемъ,
общую немилость, возставать явно противъ родственниковъ, и предписывать законы своей фамиліи? какое торжество для ея упорства давать свои повелнія, не изъ темницы, какъ я оную называю, но какъ съ высоты нкоего престола, своимъ старшимъ, своимъ вышшимъ, даже своему отцу и матери! удивительное дло, что могли остановиться на какомъ ни есть изслдованіи сего рода! она самая хитрая двица. Ето совершенно меня хотятъ означить. Повидимому дядя мой еще не допуститъ себя вторично обмануть.,,
        Бетти тмъ удобне склонилась увдомить меня о семъ извстіи, что противясь моимъ мнніямъ, думала конечно сразить меня онымъ. Но какъ я примтила, въ продолженіе столь хитрыхъ договоровъ, что кто нибудь еще говорилъ въ мою пользу; то хотла отъ нее узнать, кому я обязана сею благосклонностію: но она не обьявила мн о томъ для того, чтобъ лишить меня утшенія думать, что они еще не вс противъ меня востали.
        Но незнаешъ ли ты, любезная моя, какого изверга удостоиваешъ ты своей дружбы? Ты не можешъ сумнваться о вліяніи которое надъ мною имешъ; для чегоже ты научила меня прежде познать себя нсколько лучше? для чего же та самая вольность, съ которою я съ тобою обращаюсь не принудила тебя изьяснить мн мои недостатки, и наипаче столь презрительнаго лицемрства? Когда братъ мой и сестра способны были открыть оное, то какимъ же образомъ могли они избгнуть отъ столь проницательныхъ глазъ, каковы твои?
        Кажется, что теперь они размышляютъ, какъ бы мн дать отвтъ, и кого на сіе дло выбрать: ибо они не знаютъ, да и не должны знать, что Бетти объ томъ столь обстоятельно меня увдомила. Одинъ требуетъ чтобъ его уволили отъ переписки со мною; другой не хочетъ взяться писать ко мн съ такою жестокостію, какой отъ отъ него требуютъ. Иной не хочетъ уже со мною имть ни какого дла; а естьли начать перепискою споръ съ такою двицею, которая только во зло употребляетъ свои способности; то конца тому ни когда не будетъ. И такъ т качества, по коимъ прежде сего приписывали мн похвалы, сдлались нын предмтомъ укоризны. Однакожъ должно будетъ меня увдомить какимъ нибудь образомъ о слдствіяхъ толь продолжительныхъ переговоровъ. Признаться по истинн, любезная пріятельница, отчаяніе мое толь велико, что я страшуся развернуть письмо Г. Ловеласа. Естьлибъ могла найти какое нибудь пособіе въ ужас, въ коемъ я теперь нахожусь, то ршилась бы и на то, о чемъ можетъ быть во всю бы свою жизнь разкаевалась.
        Въ сію самую минуту принесла мн Бетти письмо слдующаго содержанія.

        Госпожа лукавица!

        Твое удивительное предложеніе не удостоено особливаго отвта. Стыдно твоему дяд Гарлову, что дался теб въ обманъ. Не приготовила ли ты новой какой хитрости для уловленія дяди твоего Антонина? играй нами поперемнно одинъ за другимъ, пока еще имешъ къ тому охоту. Но я имю приказаніе написать къ теб только дв строки, дабы ты не имла причины укорять меня такъ, какъ твою сестру, своимъ своевольствомъ. Готовся къ отъзду: ты завтра отвезена будешъ къ дяд своему Антонину. Ясно ли я теб изъяснился.

        Жамесъ Гарловъ.

        Сіе письмо весьма меня тронуло; и въ первой моей запалчивости, я написала къ дяд моему Гарлову, которой разположился здсь ночевать, слдующее письмо:

        г. ІУЛІЮ ГАРЛОВУ.
        Государь мой,


        ,,Я теперь совершенно презрнна, не зная тому причины. Не къ брату моему, а къ вамъ Г. мой я пишу, и отъ васъ надюсь получить на то отвтъ. Никто не иметъ толикаго почтенія къ своимъ дядьямъ, какъ я. Однакожъ осмливаюсь сказать, что сколь ни велико различіе между дядею и его племянницею; но оно не лишаетъ меня сей наджды. Я не думаю чтобъ мое предложеніе достойно было презрнія.
        ,,Извините меня Г. мой, у меня сердце столь стесннно… Можетъ быть вы нкогда узнаете, что попустили себя убдить (увы! могу ли я въ томъ сумнваться) дабы одобрить т поступки, коихъ я никогда не заслужила. Естьли вы стыдитесь, такъ какъ братъ мой мн пишетъ, что оказали о мн нсколько нжнаго состраданія; то я прошу милосердія Божія; потому что ни отъ кого онаго надяться не должна. Но покрайней мр удостойте меня своимъ отвтомъ. я васъ о томъ униженнйше прошу; до тхъ поръ, пока мой братъ не соизволитъ вспомнить, чемъ онъ обязанъ сестр, не стану отъ него принимать ни какихъ отвтовъ на т письмы, кои къ нему ни писала, ни приказовъ его.
        ,,Я привела всхъ въ жалость, и вы то Г. мой, изволили о мн пожалть. Увы! кого же я тронула? я знаю одного въ фамиліи, которой лучше меня уметъ приводишь другихъ въ жалость, безъ чего онъ бы не могъ нанесть стыда всмъ изъ того, что оказалъ нкоторые знаки нжности къ нещастной двиц той же фамиліи.
        ,,Пожалуйте Г. мой, не отсылайте мн сего письма съ презрніемъ, не дерите его, и не лишите меня своего отвта. Мой родитель иметъ сіе право равно какъ и т, которыя ему угодно распространять надъ своею дочерью. Но ни кто изъ вашего полу не долженъ поступать столь жестоко съ такою молодою двицею, какова я, когда она въ подобномъ моему уничиженіи находится.
        ,,Судя по страннымъ изъясненіямъ предшествующаго моего письма, я должна опасаться, чтобъ и сіе также не было принято. Но я покорнйше васъ прошу, Г. мой отвтствовать на мое предложеніе хотя въ двухъ словахъ, сколь бы он строги ни были. Но я надюсь, что оно еще заслуживаетъ нкотораго вниманія, я торжественно обяжусь дать ему силу, когда обьявлю, что на всегда отрицаюсь отъ брака. Словомъ я сдлаю все то, что не совершенно не возможно, дабы токмо войти въ милость у всей фамиліи. Что боле еще могу я сказать? и не самая ли я нещастная двица во всемъ свт!
        Бетти не хотла отнести сего письма, говоря, что изъ того выдутъ новыя ругательства, и что мн разодранное отошлютъ. Я пустилась на удачу, сказала я ей, и просила ее только вручить его тому, кому по надписи принадлжало. Въ отвтъ на наглости, коими сочла она за право замнить мн сію услугу, я ее увряла что ей все говорить будетъ можно, только бы въ семъ случа меня послушала; я ее просила не казаться на глаза моему брату и сестр, дабы по ихъ добрымъ намреніямъ, мое письмо не имло того слдствія, коимъ она меня угрожала. Она на сіе ни чего не отвчала. Но наконецъ она пошла, и я ожидаю ея прихода.
        Имя толь мало наджды на правосудіе или на милость, я ршилась развернуть письмо Г. Ловеласа, я послала бы теб оное, любезная моя пріятельница, и вс прочія въ одномъ пакет, естьлибы не имла нужды въ обстоятельнйшемъ о всемъ освдомленіи, дабы ршиться написать къ нему отвтъ. Я лучше спишу теб съ него копію, пока ко мн придетъ Бетти.
        ,,Онъ мн приноситъ обыкновенныя свои жалобы на худое мнніе, которое я о немъ имю, и также на мою легковрность, по коей принимаю за истинну все то, что клонится къ его вреду. Онъ изьясняетъ столь же подробно, сколько я того ожидала, мое мнніе о благополучіи коего бы я достигла, естьлибъ предпріявъ какое нибудь отважное предпріятіе противъ Г. Сольмса, вдругъ освободилась и отъ того и отъ другаго. Онъ весьма раскаевается; говоритъ онъ мн, что говорилъ въ сильныхъ выраженіяхъ, кои какъ онъ признается, по справедливости мн были оскорбительны.
        ,,Онъ признается, что весьма пылкаго нрава. Сей недостатокъ, говоритъ онъ, имютъ вс добраго свойства люди, такъ какъ чистосердечные имютъ тотъ недостатокъ, что скрываютъ свое свойство. Но онъ относитъ ко мн причину своего состоянія. Ежели что можетъ,извинить нсколько смлости въ его выраженіяхъ; то не состояніе ли его къ тому принудило, въ которое онъ приведенъ моимъ равнодушіемъ и по злости своихъ враговъ;
        ,,Онъ думаетъ, что въ послднемъ моемъ письм находитъ основательнйшія причины заключить, что я не дамъ себя преодолть силою, а можетъ быть кротчайшими способами явлю свое повиновеніе. Онъ весьма ясно предвидитъ, что я его приготовляю къ сей пагубной перемн. Въ толь ужасной мысли, онъ заклинаетъ меня не слушать коварныхъ наущеній моихъ непріятелей. Торжественныя увренія о исправленіи себя наджда будущаго щастія мн и ему предстоящаго, и засвидтельствованія истинны, конечно не будутъ упущены въ униженнйшемъ его письм. Впрочемъ онъ жалуется на жестокое подозрніе, по которому я приписываю вс его увренія нужд, въ коей онъ, какъ самъ думаетъ, при столь худомъ о немъ слух, находится.
        Онъ готовъ и теперь, говоритъ онъ, признать торжественно, что прошедшія его глупости самому ему стали омерзительны. Его глаза открылись, и ему не достаетъ только особенныхъ моихъ наставленій, для споспшествованія къ совершенному его исправленію.
        ,,Онъ будетъ длать все то, что можетъ согласоваться съ честью, дабы примирится съ моимъ родителемъ. Онъ готовъ, естьли только я того потребую, приступить къ сему примиренію сперва съ моимъ братомъ, съ коимъ будетъ обходиться какъ съ роднымъ братомъ; потому что онъ братъ мн, съ тмъ только договоромъ, чтобъ не возобновлять ссоры новыми обидами, и предать все прошедшее совершенному забвенію.
        ,,Онъ проситъ меня весьма униженно, самолично съ нимъ повидатся хотя на четверть часа, дабы убдить меня въ истинн всего того, о чемъ онъ мн пишетъ, и подать мн новыя увренія о приверженности, а естьли нужно, и о покровительств ко мн всей своей фамиліи. Онъ признается что промыслилъ ключь къ садовымъ дверямъ, которыя ведутъ къ Валежнику, и что естьли я токмо выну свнутри запоръ; то онъ войдетъ туда ночью, и будетъ ждать того часа, которой я ему назначу. Онъ не будетъ толь дерзокъ, чтобъ сталъ мн длать угрозы; но естьли я откажу ему въ сей милости; то въ томъ смущеніе, въ кое ввергнули его нкоторыя слова моего письма, онъ самъ не знаетъ къ чему его тогда отчаяніе приведетъ.
        ,,Онъ спрашиваетъ у меня, что я думаю о ршительномъ намреніи моихъ друзей, и какимъ образомъ могу я избгнуть брака съ Г. Сольмсомъ, когда отвезутъ меня къ дяд моему Антонину; когда я не ршусь принять покровительства предлагаемаго мн отъ его фамиліи, или удалиться въ какое ни есть другое мсто, пока я могу еще избгнуть нещастія. Онъ совтуетъ мн обратиться къ твоей родительниц; можетъ быть она согласится принять меня тайнымъ образомъ, и жить у нее потол, пока утвердясь въ своемъ владніи не примирюсь съ своими сродственниками, которые пожелаютъ сего столько же сколько и я, какъ онъ говоритъ когда увидятъ, что я не въ ихъ рукахъ.
        ,,Онъ увдомляетъ меня, (и я призиаюсь теб любезная моя пріятельница, что я чрезвычайно дивлюсь, что онъ все знаетъ) что они писали къ Г. Мордену, дабы предупредить его въ свою пользу, и безъ сумннія привлечь его ко всмъ своимъ намреніямъ; изъ чего онъ заключаетъ, что естьли мои избранные друзья откажутъ мн въ убжищ; то мн боле ни чего не остается, какъ одно средство имъ предлагаемое. Естьли я желаю, говоритъ онъ, сдлать его щастливйшимъ всхъ, согласясь на оное по своей склонности; то вскор онъ напишетъ вс надлежащіе къ тому статьи, съ пустыми мстами, кои я наполню по моему соизволенію; чтобъ я обьявила ему токмо словесно свою волю, сумннія и подозрнія, и чтобъ уврила его, что ни какъ не могу быть Сольмсовою женою, тогда сердце его будетъ спокойно. Но судя по письму, каково мое послднее, одно токмо свиданіе можетъ уничтожить его страхи и для сего онъ проситъ меня вынуть запоръ въ слдующую ночь; или посл оной, естьли сіе письмо не столь скоро ко мн попадется. Онъ будетъ переодтъ такимъ образомъ, что не подастъ о себ ни какого подозрнія, когда примченъ будетъ. Онъ отомкнетъ двери своимъ ключемъ. Въ
валежник онъ пробудетъ дв ночи въ ожиданіи благополучнаго часа; онъ проситъ меня чтобъ не огорчила его противными сему приказами, или другими разпоряженіями, могущими продолжить его прошеніе до другаго случая.
        Сіе письмо означено вчерашнимъ числомъ. Но какъ я не писала къ нему ни единаго слова, то совершенно уврена, что онъ препроводилъ прошедшую ночь въ Валежник, и что сію ночь тамъ же пробудетъ: ибо теперь уже весьма поздо писать къ нему на его письмо отвтъ. Я думаю онъ пойдетъ къ Г. Сольмсу; и не надюсь, чтобъ не пришелъ сюда. Естьли онъ поступитъ на одну изъ сихъ двухъ крайностей, то я прерву съ нимъ знакомство совершенно.
        Къ чему вознамриться съ толь упорными людьми! О! естьлибъ я никогда не имла… Но къ чему служатъ жалобы и желанія? я въ весьма великомъ безпокойств; но теб не нужно о томъ говорить, изобразивъ въ сихъ строкахъ мое плачевное состояніе.

        Письмо LXI.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Вторникъ, въ 7 часовъ утра.

        Дядя удостоилъ меня отвтомъ. Въ сію минуту мн его письмо принесли, хотя оно писано и вчерась, но видно весьма поздо.

        Понедльникъ въ вечеру.

        Кларисса.


        Ты стала такъ дерзка, и такъ хорошо хочешъ насъ научить собственной нашей должности, хотя и весьма худо свою исполняешъ, что не отмнно должно теб отвчать. Нтъ никому нужды въ твоемъ имніи. Но ты ли должна отвергать совты всхъ, и назначать супруга своей сестр. Твое письмо къ Г. Сольмсу ни мало не извинительно. Я уже тебя за то хулилъ. Твои родители желаютъ, чтобъ ты имъ повиновалась, да и справедливость того же требуетъ. Однакожъ мать твоя упросила чтобъ отложили твой отъздъ до четверга; хотя она почитаетъ тебя недостойною сей милости, равно какъ и всхъ прочихъ знаковъ ея нжной любви. Не пиши ко мн боле, я не буду принимать твоихъ писемъ. Ты кажешся мн чрезвычайно лукава. Колико ты неблагодарна и въ коликомъ заблужденіи твой разумъ находится! Ты желала бы, чтобъ воля твоя была всмъ закономъ. Ахъ! какъ ты перемнилась!
        Твой весьма недовольный
        тобою дядя.
        Іулій Гарловъ.
        хать въ четвергъ въ замокъ, окруженной рвами, въ церковъ, для принятія Г. Сольмса! Я не въ состояніи снести одной сей мысли. Они меня доведутъ до отчаянія.

        Вторникъ по утру въ 8 часовъ.
        Я получила новое письмо отъ Г. Ловеласа. Я думала развернувъ его, найти въ немъ свободныя и смлыя жалобы за мое нерадніе, что ему не могу отвтствовать, дабы ему не препровождать дв ночи на вольномъ воздух, въ весьма ненастное время. Но, вмсто жалобъ оно было наполнено нжнйшими знаками безпокойствія о томъ, что могло мн возпрепятствовать ему отписать. Не болезнь ли какая? не тсне ли я заключена? Такъ какъ онъ и неоднократно мн напоминалъ что я должна того ожидать.
        Онъ увдомляетъ меня.,, Что въ прошедшее Воскресенье онъ проходилъ цлой день въ разныхъ платьяхъ ходя во кругъ сада и стнъ Парка, и что въ слдующую ночь онъ не оставлялъ валежника, гд каждую минуту ожидалъ что дври отопрутся, въ сію ночь шелъ сильной дождь. У него сдлался насморкъ, и почувствовалъ нкоторыя лихорадочныя припадки, а какъ онъ былъ измоченъ въ ту ночь; то лишился почти голоса.
        Для чего неявляетъ онъ гнва, въ семъ письм? Судя по поступкамъ, кои я претерпваю, опасно для меня быть обязанною терпнію такого человка, которой не радетъ о своемъ здоровь, дабы токмо мн услужить.
        ,,Онъ не нашелъ, говоритъ онъ, другаго убжища, какъ токмо въ въ Плющевыхъ кустахъ которыя были окружены двумя или тремя старыми дубами, и сквозь кои тотчасъ дождемъ пробило.
        Ты и я, моя любезная пріятельница, я помню что въ одинъ жаркой день пришли подъ тнь сего самаго мста.
        Я немогла сокрыть своего негодованія видя что онъ претерплъ изъ любви ко мн. Но онъ сіе долженъ причесть самому себ.
        Его письмо писано было вчерашняго числа въ семь часовъ въ вечеру.,,,,Какъ онъ ни слабъ, говоритъ онъ мн, но будетъ ждать до десяти часовъ вечера, въ той надежд, что я соглашусь на свиданіе съ нимъ, о чемъ онъ меня столь усильно проситъ. Посл чего должно ему итти цлую милю до того мста, гд найдетъ своего служителя и лошадь, а оттуда еще четыре мили остается до его жилища.
        Наконецъ онъ мн признался, что находится въ нашей фамиліи нкоторой приверженной ему человкъ, которой не бывалъ къ нему уже два дни. Онъ говоритъ, что его безпокойствіе тмъ боле ему несносно, что онъ не знаетъ, въ какомъ состояніи я нахожусь, и какъ со мною поступаютъ.
        Посему обстоятельству я догадываюсь, кто есть сей измнникъ. Ето Іосифъ Леманъ, нашъ домашній человкъ, къ коему мой братъ иметъ великую довренность и коего наиболе употребляетъ къ своимъ услугамъ; я не почитаю честнымъ сей ступокъ въ Г. Ловелас. Не ужели перенялъ онъ сіе безчестное обыкновеніе развращать чужихъ слугъ, при иностранныхъ дворахъ, гд онъ весьма долгое время жилъ? Мн весьма подозрителенъ сей Леманъ показался, когда я бывало прихаживала въ свой птичникъ. Его принужденное почтеніе принудило меня почитать его за истиннаго повреннаго моего брата; и хотя онъ желалъ мн угождать, удаляясь отъ сада и моего двора, когда меня увидитъ; но я удивлялась, что его объявленія неуменьшили ни мало моей вольности; можетъ быть сему человку платятъ съ обихъ сторонъ, а онъ обманываетъ тхъ двухъ особъ притворившись будто служитъ и тому и другому. Какая бы была нужда употреблять такія пронырства, когда намренія честны? честной человкъ долженъ огорчаться и на измнника и на тхъ, которые ихъ употребляютъ.
        Онъ опять настоитъ въ своей прозб, дабы позволить ему свидться со мною.,,Онъ говоритъ, что когда я ему запретила казаться на дровяномъ двор; то онъ страшится преступить мои повелнія; но онъ представляетъ мн толь сильныя причины, дабы позволила ему постить моего родителя и моихъ дядьевъ, что надется моего на то соизволенія. На примръ, присовокупляетъ онъ, не сумнвается, чтобъ мн не было столько же прискорбно какъ и ему, видя его приведеннаго къ такимъ скрытнымъ поступкамъ, кои весьма неприличны человку его состоянія и породы. Не естьли я соглашуся, чтобъ онъ появился къ нимъ съ учтивымъ и твердымъ видомъ; то общается мн, поступать съ великою осторожностію и скромностію. Его дядя будетъ ему сотовариществовать, естьли я сіе за благо приму, или его тетка Лаврансъ поститъ сперва мою мать, или Г. Гервей, или двухъ моихъ дядьевъ; и договоры кои предложены будутъ, станутъ нсколько тягостны моей фамиліи.
        ,,Онъ проситъ еще у меня милости, дабы не отказала ему видться съ Г. Сольмсомъ. Онъ никакъ не намренъ его огорчать или устрашать, но единственно хочетъ представить ему спокойнымъ видомъ и съ основательными причинами пагубныя слдствія безполезнаго его исканія. Въ прочемъ онъ повторяетъ свое намреніе, ожидать моего выбора, и прибытія Г. Мордена для изпрошенія у меня награды за долгое его терпніе.
        Не можно думать, говоритъ онъ, чтобъ изъ сихъ средствъ хотя одно не имло нкотораго успха. Онъ примчаетъ, что самое присудствіе тхъ людей къ коимъ худо разположенъ, утоляетъ гнвъ, которой напротивъ того воспламеняется боле ихъ отсутствіемъ, по сему наблюденію своему, онъ опять начинаетъ просить меня о свиданіи.,, Необходимыя дла отзываютъ его въ Лондонъ; но онъ не можетъ прежд оставнть того неудобнаго жилища, въ коемъ онъ скрывается подъ разными переодяніями, неприличными его званію, пока совершенно не удостоврится что я не допущу себя убдить силою или какими ни есть другими средствами, и пока не освобожусь отъ обидъ моего брата. Честь предписываетъ ему тольже ненарушаемыя законы, какъ и любовь, когда узнаютъ люди что за него поступлено столь худо со мною. Но единое разсужденіе, говоритъ онъ, которое неотмнно будутъ имть о семъ дл, есть то, что мои сродственники не имли бы ни какого права лишить меня вольности, ради его, естьли бы они знали, какъ я сама поступаю съ нимъ, и въ какомъ разстояніи отъ себя его содержу. По другому же разсужденію видно будетъ, что симъ поступкомъ совершенно покажутся
уврены что онъ заслуживаетъ другой благосконности, и что почитаютъ его довольно щастливымъ, дабы оной удостоится; между тмъ когда я съ нимъ поступаю такъ какъ бы они того желали, питая во мн жесточайшую ненависть; выключая переписки, коею я его удостоеваю и которая для него столь драгоцнна, что принуждаетъ его сносить радостно многоразличныя недостойныя его поступки.
        ,,Онъ повторяетъ общанія о изправленіи себя. Онъ чувствуетъ, говоритъ онъ, что совершилъ продолжительной и опасной путь, и что время уже возвратиться къ тмъ предламъ, отъ коихъ онъ отдалился. По единому убжденію, естьли тому врить, человкъ препровождавшій весьма разпутную жизнь, приводимъ бываетъ къ благоразумію, прежде нежели лта и слабости откроютъ ему должности его.
        ,,Вс великодушные люди присовокупляетъ онъ, имютъ отвращеніе отъ принужденія. Онъ при семъ наблюденіи останавливается, сожаля, что всею своею надеждою одолженъ сему принужденію, которое онъ называетъ мало разсудительнымъ, а не моему почтенію. Однако онъ ласкается, что я ему сочту за нкое достоинство слпую его покорность всей моей вол, и за его терпливость къ снесенію обидъ причиняемыхъ ему моимъ братомъ, которыя толико же несносны его фамиліи какъ и ему самому; его ожиданія и опасности коимъ онъ подвергается не смотря на ненастливое время. Сіе обстоятельство повторяетъ онъ только для того, что отъ того впалъ въ болзнь, безъ чего онъ бы не унизилъ благородной своей страсти, обращая вниманіе на самаго себя.
        Я не могу скрыть, любезная моя, что его слабое здоровье меня опечаливаетъ.
        Я страшуся спросить васъ, что бы вы учинили будучи въ такомъ состояніи въ какомъ теперь я нахожусь? но что я сдлала, уже сдлано. Однимъ словомъ, я къ нему писала.
        Я писала, любезная моя, что я согласна, естьли будетъ можно свидтся съ нимъ завтрешняго дня въ вечеру, въ девятомъ или десятомъ часу, у большаго каскада, въ конц сада, и что я постараюся вытащить запоръ, дабы онъ могъ отомкнуть дверь своимъ ключемъ; естьли же свиданіе покажется мн не удобнымъ, или я перемню свое намреніе; тогда я увдомлю его другою запискою, которую онъ долженъ ожидать до наступленія ночи.

        Вторникъ въ 11 часовъ.

        Я пришла съ дровянаго двора, куда отнесла мою записку. Какое было его стараніе! Онъ безъ сомннія уже тамъ дожидался; ибо едва я могла отойти оттуда на нсколько шаговъ, какъ сердце мое стало меня укорять, я и сама не знаю о чемъ; я воротилася назадъ, дабы взять оную, въ намреніи прочитать еще и разсудить, должно ли ее тамъ оставить; но какъ я удивилась не нашедъ ее тамъ боле!
        Изъ всего видно, что одна только не весьма толстая стна была между мною и Ловеласомъ, когда я клала свою записку.
        Я возвратилася въ горницу въ великой досад на самую себя. Однако мн кажется, любезная моя, что я не худо сдлаю, когда съ нимъ увижусь. Естьли я ему въ ономъ откажу; то онъ можетъ предпринять какое ни есть наглое намреніе. Онъ знаетъ какъ со мною для него поступаютъ, дабы только лишить его всей надежды, и по сему можетъ придти въ отчаяніе. Его поступокъ, въ такомъ случа когда онъ меня засталъ въ поздное время и въ такомъ мст каковъ дровяной дворъ нашъ, заставляетъ меня опасаться только того, чтобъ изъ замка меня не примтили, что онъ требуетъ не противно разсудку и не можетъ опорочить вольности моего выбора. Онъ желаетъ единственно увриться отъ меня изустно, что я не буду ни когда женою такого человка, коего не навижу. Естьли я могу безопасно сойти въ садъ, не будучи примчена, то онъ долженъ будетъ одинъ дожидаться на условленномъ нами мст. Вс его и мои прискорбія суть не иное что, какъ плоды его проступковъ. Сія мысль, сколь я ни отдалена отъ жестокости и гордости, весьма умаляетъ въ моихъ глазахъ цну того, что онъ претерпваетъ, тмъ боле, что мои старанія произходящія отъ той же причины,
дйствительно его превосходятъ.
        Бетти утверждаетъ меня, что неотмнно въ четвертокъ я должна хать. Она получила приказаніе готовиться къ отъзду и пособлять мн въ приготовленіяхъ.

        Письмо LXII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ


        Вторникъ въ 3 часа. 28 Марта.

        Я уже неоднократно тебя увдомляла о нахальств двицы Бетти; есть либъ я не въ семъ состояніи находилась; то можетъ быть почла бы за удовольствіе расказать теб тотъ опытъ, коему она сего дня подвергла мою умренность. Но я не имю довольно твердости написать изъ сего дйствія другое что, кром того, что въ самомъ дл относится къ предмту моихъ нещастій. Видя нкоторые знаки нетерпливости, кои оказала я отъ безстыдства сей двицы, она мн отвчала, когда молодыя двицы удаляются отъ своей должности, то не удивительно, что он не взираютъ благосклонно на ту особу, которая тщательно свою исполняетъ.
        Я весьма на себя дасадовала, что должна была сносить дерзость отъ такой твари, коей свойство мн уже было извстно. Однако, разсудя что могу получить нкую пользу въ такомъ ея разположеніи въ коемъ ее видла, я сказала ей хладнокровно, дабы тмъ побудить ее къ разговору, что я понимаю то, что она называетъ своею должностію, по той мысли, которую она сама мн о ней подаетъ, и что я весьма обязана тмъ, отъ коихъ она сіе переняла.
        Всякъ знаетъ, возразила она, что я умю съ хладнокровіемъ уязвлять людей колкими словами, но она желалабъ чтобъ я выслушала Г. Сольмса, онъ сказалъ бы мн о Г. Ловелас, что могъ…
        Не знаешъ ли ты, Бетти, что бы онъ мн сказалъ? Нтъ, сударыня, но я думаю что вы узнаете о томъ у вашего дяди, и можетъ быть скажутъ вамъ боле нежели вы и слышать захотите. Пусть говорятъ, что хотятъ, Бетти, но я отъ того не мене имть буду отвращенія къ Г. Сольмсу, хотя бы мн то жизни стоило.
        И такъ отдайте себя не волю Божію, отвчала она мн; ибо естьлибъ вы знали чемъ вамъ угрожаютъ… А что же со мною сдлаютъ, Бетти? кажется не хотятъ меня убить. Чтоже они могутъ сдлать?
        Убить васъ, нтъ. Но вы никогда не выдите изъ назначаемаго вамъ мста, пока не возвратитесь къ своей должности, отъ васъ отберутъ бумагу и перья, такъ какъ то и здсь бы сдлали въ томъ мнніи, что вы оныя вщи употребляете во зло, естьли бы вамъ не скоро было отсюда хать. Вамъ не позволятъ видться ни съ кмъ; съ вами ни кто не будетъ имть переписки. Я не говорю вамъ, чтобъ боле что хотли съ вами сдлать. Хотя бы я то и знала, но неприлично бы было васъ о томъ увдомить. Но вы ни на кого жаловаться не должны, кром самой себя; потому что вы однимъ словомъ все предупредить можете. Естьли должно мн сказать, что я думаю, то одинъ человкъ стоитъ ли другаго ему подобнаго? благоразумной человкъ, особливо не превосходитъ ли вертопраха? Очень хорошо, Бетти, сказала я ей вздохнувши; твоя наглость весьма безполезна. Но я въ самомъ дл вижу что небо опредляетъ мн быть нещастною. Однако я попытаюсь написать еще письмо; а ты его отнесешъ имъ, естьли не хочешъ чтобъ я тебя на всю мою жизнь не навидла.
        Я пошла обратно въ свой кабинетъ, гд не взирая на запрещеніе дяди моего Гарлова, написала къ нему нсколько строкъ, въ томъ намреніи чтобъ испросить у него хотя на нсколько дней отсрочки, естьли они желаютъ, чтобъ я немедлнно хала; и сіе самое, любезная моя, сдлала я для того чтобъ мн можно было миновать свиданія, которое общала я Г. Ловелассу: ибо колеблюсь такими предчувствованіями, кои меня устрашаютъ, и кои еще боле умножаются, хотя и не знаю тому причины. Повыше надписи написала я сіи два слова: сдлайте милость государь мой прочтите сію записку… я прилагаю здсь списокъ оной.
        ,,Въ сей только одинъ разъ, высокопочтенной мой дядя, выслушайте меня съ терпливостію, и согласитесь на мое прошеніе. Я прошу только того, чтобъ меня не прежде наступающаго четверга изъ дому выгнали.
        ,,Для чего нещастная ваша племянница принуждена со стыдомъ отсюда хать, не имя времяни притти въ самую себя? изпросите для меня, государь мой, отсрочку хотя на дв недли. Я надюсь, что въ сіе время, жестокость всхъ противъ меня можетъ уменьшиться. Не нужно будетъ моей матушк запирать свои двери, дабы не видть своей дочери, лишившейся милостей всхъ родственниковъ, я весьма остерегаться буду, чтобъ не приходить на глаза передъ нее, или предъ моимъ родителемъ безъ позволенія. На дв недли отсрочить мой отъздъ легко можно. Естьли не намрены отвергать всхъ моихъ прошеній. Однако сіе весьма нужно для успокоенія моего духа, и вы весьма чувствительно тмъ обяжете, столько же почтительную къ вамъ, сколько и печальную вашу племянницу.
        Клари Гарловъ.

        Бетти взялась отнесть мое письмо, не говоря мн слова. Къ великому моему щастію дядя мой еще не ухалъ. Онъ ожидаетъ теперь отъ меня отвта на новое предложеніе, которое здсь прилагаю.
        ,,Твой отъздъ неотмнно назначенъ въ сей четвертокъ. Однако же твоя матушка съ помощію Г. Сольмса столь усильно за тебя старались, что изтребовали отсрочку коей ты просила; но съ нкоторымъ договоромъ. Отъ тебя будетъ зависть продолжить оную боле или мне двухъ ндель, естьли ты не примешъ сего договора; то твоя матушка обьявляетъ, что никогда за тебя вступаться не будетъ; и что ты незаслуживаешъ и той милости; которую теб оказываютъ, когда твоя надежда, какъ ты говоришъ, мене клонится къ твоей перемн нежели къ нашей.
        ,,Сей договоръ состоитъ въ томъ, чтобъ ты согласилась дабы Г. Сольмсъ тебя постилъ; и дабы онъ, пробылъ у тебя одинъ часъ. Онъ представленъ теб будетъ твоею матерью, или сестрою, или дядею Антониномъ: сіе отдается на твою волю.
        ,,Естьли ты будешъ тому противится; то врь, что хотя готова или нтъ, но отправишся въ четвертокъ въ тотъ домъ, которой учинился теб несноснымъ. Отвчай мн чистосердечно на сіе требованіе, увертки твои уже не умста. Назначь къ сему день и часъ. Г. Сольмсъ тебя не сьстъ. Посмотримъ нтъ ли покрайней мр чего нибудь такого, въ чемъ ты будешъ намъ повиноватся.
        Іулій Гарловъ.

        По нкоемъ размышленіи, я вознамрилась ихъ удовольствовать. Боле всего я боюсь, чтобъ Г. Ловеласъ о томъ не спровдалъ чрезъ своего повреннаго, и чтобъ его безпокойство не привело его къ какому нибудь отчаянному намренію, тмъ боле что получа на нсколько дней отсрочку, я намрилася писать къ нему, дабы миновать свиданія моего съ нимъ, въ коемъ, какъ я думаю, онъ весьма увренъ. Вотъ отвтъ, которой написала я къ своему дяд.

        Государь мой.


        Хотя я не могу проникнуть, на какой конецъ предлагаютъ мн сей договоръ; но я на оной согласна. Для чего не могу и я быть въ ослпленіи при всемъ томъ чего отъ меня требуютъ. Естьли я должна назначить кого ни есть въ сотоварищество Г. Сольмсу, и есть ли сего не можетъ учинить моя матушка, коей присудствіе почла бы я за великое щастіе; то пусть съ нимъ будетъ мой дядя, ежели онъ по милости своей на то согласиться. Естьли же должна я назначить день (безсомннія мн непозволятъ отлагать оной доле) то я назначаю оное во вторникъ: въ 4 часа посл обда: въ большомъ кабинет или въ малой гостинной, которую прежде сего позволяли мн называть моею.
        Однако, Г. мой, окажите мн свою милость и упросите мою мать, дабы она въ семъ случа меня удостоила своимъ присудствіемъ, я есмь Г. мой, и проч:
        Клари Гарловъ.

        Въ сію минуту мн принесли отвтъ. Прочитаемъ его… я не думала, что согласятся назначить къ сему дальной день; но я не ожидала чтобъ оной былъ принятъ. И такъ я выиграла цлую недлю времени. Прочитай и ты его любезная моя подруга.
        ,,Я поздравляю тебя съ изъявленіемъ твоей покорности. Мы судимъ благосклонно даже и о самыхъ малйшихъ знакахъ твоего повиновенія. Однако кажется, что ты почитаешъ тотъ день за пагубный, потому что ты отсрочила его столь далеко. Не хотятъ на оное согласится. Недолжно терять времяни въ надежд, коею мы ласкаемся найти въ теб столько великодушія посл сего свиданія, сколько ты видишъ нашего къ теб снисхожденія. И такъ я теб совтую не приходить произвольно въ ожесточеніе, и наипаче не принимать впредь никакого намренія. Г. Сольмсъ находится въ большемъ замшательств, и смю сказать въ большемъ трепет, при единой мысли появится предъ тебя, нежели ты въ ожиданіи его посщенія: причина сему есть любовь. Но ты не изьяви ему ненависти. Мой братъ Антонинъ будетъ ему сотоварищемъ. Онъ надется что ты заслужишъ его любовь, принявши весьма учтивымъ образомъ друга нашей фамиліи. Твоя мать, властна такъ же быть у тебя естьли она заблагоразсудитъ: но она мн сказала; что ни за что въ свт не пойдетъ къ теб, пока не получитъ съ твоей стороны тхъ увреній, какихъ она желаетъ. Позволь мн при окончаніи сего письма дать теб
дружеское наставленіе: употребляй съ умренностію и скромностію свои перья и чернила. Мн кажется что молодая особа при нкоей разборчивости должна писать не такъ вольно къ человку, когда она опредлена другому.
        Я не сомнваюсь, чтобъ ты по скромности своей не пріобрла себ большей пользы; а сіе вскор можетъ возстановить спокойствіе въ фамиліи. Сего наипаче желаетъ любящій тебя дядя.
        Іулій Гарловъ.

        Сей человкъ, моя любезная, дрожитъ больше меня отъ страха, коимъ наступающее наше свиданіе его наполняетъ. Какъ ето можно думать? есть ли бы онъ имлъ хотя половину моего страха; то конечно не желалъ бы свиданія. Любовь причиною! такъ, любовь къ самому себ; онъ другой не знаетъ. Истинная любовь не столько ищетъ себ удовлетворенія, сколько своему предмту. Ежели такое разсужденіе взять основаніемъ, то названіе любви будетъ осквернено въ устахъ Г. Сольмса. Чтобъ я не принимала на передъ ни какихъ намреній? Сей совтъ весьма поздо мн поданъ.
        Я должна скромне употреблять свои перья. Въ томъ смысл, какой они имютъ и какимъ образомъ они во всемъ поступали со мною, я весьма опасаюсь, чтобъ мн не столь же было невозможно сіе длать, какъ и другое.
        Но писать къ человку, когда уже я опредлена другому; можешъ ли ты найти что нибудь язвительне сего выраженія? а какъ я совершенно не ожидала сей милости, то разкаясь о общаніи, данномъ Г. Ловеласу, и получа отсрочку, я не усумнилась отъ онаго немдленно отречся. Я тотчасъ къ нему написала, что для меня весьма опасно увидтся съ нимъ, такъ какъ я предполагала; что не пріятныя слдствія сего поступка, естьли по какому ни есть случаю оной откроется, не могутъ быть оправданы ни какою разумною отговоркою; что по утру и ввечеру, прогуливаяся по саду, я примтила что за мною одинъ служитель примчаетъ боле всхъ другихъ; сего служителя подозрваю я тмъ самымъ, на коего онъ положился, я для того считаю за долгъ увдомить его, чтобъ онъ мене вврялся измнникамъ, и что я въ своихъ поступкахъ не привыкла полагаться на скромность слуги: что мн досадно что онъ употребилъ въ свои намренія такой поступокъ, коего я не могу и сама предъ собою оправдать, что поелику то опасное время приближается, которое должно ршить все дло между моими друзьями и мною, то я не вижу ни какой нужды въ свиданіи; а наипаче когда намренія,
служившія намъ досел причиною къ переписк, ни кмъ не были подозрваемы, и когда онъ могъ свободно изъяснять мн свои мысли. И что однимъ словомъ, я предоставила себ на волю судить о томь, что сходствовало съ обстоятельствами, особливо когда онъ могъ быть увренъ что я предпочла бы самую смерть Г. Сольмсу.

        Во вторникъ въ вечеру.

        Я отнесла на условленное мсто сіе письмо къ Г. Ловеласу. Несмотря на новыя опасности, кои мн угрожали, я теперь довольне собою, нежели прежде. Конечно, я не сомнваюсь, чтобъ сія перемна ни привела его въ досаду. Но я сохранила у себя право перемнять мысли. А какъ онъ легко судить можетъ, что въ дом случается великое множество такихъ произшествій, о коихъ вн его будучи судить не можно, и въ коихъ нкоторыя ему я сама объявила, то для меня покажется весьма странно, естьли онъ не приметъ моихъ изъясненій съ благосклонностію, дабы уврить меня что послднее его письмо было исполнено сердечными его чувствованіями. Естьли онъ столько же тронутъ прошедшими своими проступками, сколько самъ объявляетъ; то не долженъ ли онъ нсколько исправиться отъ природной своей стремительности. Мн кажется, что первой шагъ къ исправленію состоитъ въ томъ, чтобъ укрощать вспыльчивость отъ коей часто проистекаютъ великія нещастія, и хладнокровно взирать на нещастіе. Какъ можно надятся чтобъ какой человкъ управлялъ сильнйшими своими страстьми, естьли не можетъ преодолть своей нетерпливости?
        Любезная моя подруга, сдлай мн удовольствіе, употреби какого ни есть вернаго человка для освдомленія, подъ какимъ переодяніемъ Г. Ловеласъ поселился въ той маленькой деревн; которую онъ называетъ Нилъ. Естьли сіе мсто есть такое, какъ я объ томъ думаю, то я непочитаю его за безъ имянное сельбище, не имющее постоялаго двора.
        А какъ онъ видно давно тамъ живетъ, ибо всегда столь близко отъ насъ находится; то я почитала бы себя весьма довольною, когдабъ хотя нсколько узнала о его поступкахъ, и о мнніи, которое имютъ о немъ тамошніе жители. Не можно статься, чтобъ живя тамъ столь долгое время не подалъ какой ни будь причины къ поношенію себя, или наджды къ исправленію. Окажи мн, любезная моя, сію милость; я въ другомъ письм увдомлю тебя о причинахъ, по которымъ я онаго желаю, естьли и самыя твои изслдованія того теб не откроютъ.

        Письмо LXIII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ среду, по утру въ 9 часовъ.
        Прохаживаяся по утру, нашла я и отвтъ отъ Г. Ловеласа на то письмо, которое я писала къ нему вчера въ вечеру. Конечно онъ имлъ съ собою перо, чернила и бумагу; въ немъ означено что написалъ онъ его въ валежник, и при томъ, держалъ сію бумагу на колен, стоя другимъ коленомъ на земли. Однако ты увидишъ, что сіе длалъ онъ не изъ почтенія къ той, къ коей писалъ. Сколь разумно поступаютъ что за благовременно наставляютъ насъ держать сей полъ отъ себя въ отдаленности! Простое и откровенное сердце, которое опасается оскорблять другихъ, можно довесть иногда дале, нежели само оно того желаетъ Оно весьма легко управляется движеніями отважнаго духа, которой и самомалйшія выгоды почитаетъ за право умножать свои требованія. Ни что толико не трудно, любезная моя, для молодой особы хорошаго свойства, какъ произнесть слово, нтъ, когда она ни какой не доврчивости не иметъ. Такой опытъ можетъ быть, служитъ, къ сокрушенію, и ожесточенію сердца, когда оно сею излишнею наклонностію исполнено, да и справедливость того же требуетъ; безъ чего бы неравенство опровергалось естественными законами человческаго общества.
        Извини что я пишу къ теб толь важныя разсужденія. Сей странной человкъ меня весьма тронулъ. Теперь я вижу, что его скромность не инное что было, какъ одно лукавство. Главнйшее его свойство есть наглость, и я нахожу въ немъ человка весьма сходнаго съ тми, коихъ жестокость я здсь претерпваю. Въ такомъ состояніи къ какомъ я теперь нахожусь, сомнваюся, чтобъ когда ни есть ему оное простила, по тому, что ни что не можетъ извинить его нетерпливость, особливо когда я изъяснила ему мои договоры. Чтобъ мн сносить то, что за него претерпваю, и видть надъ собою такія поступки, какъ будто я обязана сносить его обиды!
        Но примите на себя трудъ прочесть его письмо.

        Боже мой!


        Что со мною должно сдлаться? Гд могу я найти столько силы, дабы перенесть толикое нещастіе! безъ причины, безъ всякаго другаго основанія, которое покрайней мр могло бъ хотя нсколько усладить горесть моего сердца… я пишу на колен, стоя другою коленою въ грязи: ноги мои отяжелли, я ходилъ всю ночь по самой густой рос, волосы мои и все белье обмокли, на разсвт еще до восхожденія солнца… О! Естьлибъ оно ни когда для меня не восходило, когда не принесетъ какого облегченія отчаянному моему сердцу. То, что я претерпваю соразмрно услажденію тщетной моей надежды.
        И такъ дйствительно наступаетъ для насъ то опасное и сумнительное время? Какъ и сія самая причина, не должна ли была подать мн надежду къ свиданію, которое вы мн общали!
        Я могу, писать все что думаю! Нтъ, нтъ; мн невозможно того сдлать. я не могъ написать и сотой доли моихъ мыслей, моихъ мученій и моего ужаса.
        О не постоянной полъ! полъ любящей перемну! Но возможно ли двиц Кларисс.
        Простите, сударыня, смущенію нещастнаго, которой не знаетъ самъ что пишетъ.
        Однако, я долженъ настоять, и настою о вашемъ общаніи. Вы должны явить милость, или ясне оправдать перемну своихъ мыслей, или признаться что убдили вашъ разсудокъ какими нибудь причинами, коихъ вы мн не сообщаете. Тотъ только, которому даютъ общаніе иметъ право отъ онаго освобождать; естьли только случится какая ни есть очевидная необходимость, не допускающая исполнить оное.
        Сіе было первое ваше мн общаніе! общаніе, отъ коего можетъ быть зависятъ смерть и жизнь! Ибо, разв уврены въ томъ; чтобъ мое сердце мо-гло сносить т варварскія жестокости, съ коими для меня съ вами поступаютъ.
        Вы предпочли бы смерть Сольмсу! [колико моя душа поражена толь ненавистнымъ стеченіемъ обстоятельства.] О дражайшій предмтъ моея любви, но что значутъ одни слова? И о комъ; о достойнйшей обожанія… Но о той, которая не могла сдржать и перваго своего общанія. Видя, что вы столь легко оное отмнили, какъ могу я положиться на увренія, кои будутъ опровергаемы противорчущими имъ должностями, гоненіями жесточайшими прежнихъ, и ненавистію явно противъ меня изъявленною?
        Естьли вы хотите предупредить заблужденіе моего отчаянія, то возвратите мн надежду, коей меня лишили. Возобновите свое общаніе: жребій мой ведетъ ея поистинн къ нещастію.
        Простите, дражайшая Кларисса! Простите смятенію моему. Я страшуся, что излишне слдовалъ движенію моей скорби. Я пишу при первомъ дневномъ свт, при коемъ и ваше письмо прочелъ, или лучше сказать опредленіе моего нещастія. Я не осмливаюсь прочесть то, что написалъ. Вы должны видть выраженія моего восторга. Они покажутъ вамъ чрезмрную мою боязнь и нещастное предчувствованіе, которое мн подаетъ знать, что забвеніе перваго вашего общанія будетъ послдуемо страшнйшими для меня перемнами. Въ прочемъ, у меня не остается боле бумаги, дабы снова писать письмо въ томъ темномъ мст, гд я теперь нахожуся. Все мн кажется объято сею мрачностію; душа моя и вся природа вокругъ меня. Я полагаюсь на ваше добродушіе. Естьли излишне сильныя выраженія мои, произведутъ въ васъ боле не удовольствія нежели сожалнія ко мн, то тмъ оскорбите вы мою страсть, и тогда ясно увижу что я долженъ быть жертвою многимъ врагамъ. Простите мн, еще повторяю мою прозьбу: я говорю только о Г. Сольмс и о вашемъ брат. Но есть ли поступая по единому своему великодушію, извините вы мои восторги. И возобновите общаніе со мною свидтся, то да
вознаградитъ васъ Богъ, коему вы покланяетесь, Богъ любящій истинну и хранящихъ общанія, за возвращеніе жизни и наджды обожающему васъ
        Ловеласу.
        Въ бесдк обведенной плющемъ
        у валежника на разсвт.

        Я оставила ему отвтъ, и прилагаю здсь съ него списокъ не сожаля о томъ.

        По утру въ среду.

        Я весьма удивляюсь Г. мой что вы съ такою вольностію меня укоряете. Вышедши изъ терпнія не отступными твоими прозбами, которыя принудили меня согласится противъ моей склонности на тайное съ вами свиданіе, должна ли я быть предмтомъ вашихъ обидъ и разсужденіи о моемъ пол, потому только, что почла за благоразумное дло перемнить свое намреніе. И не предъ оставила ли я себ сей вольности, когда подавала надежду, которую вамъ угодно назвать общаніемъ? я знала по многократнымъ примрамъ нетерпливой вашъ нравъ; и теперь почитаю за щастіе узнавши то, что ваше уваженіе ко мн не дале простиралося какъ и къ прочимъ. Дв причины видно васъ къ сему принудили: мое мягкосердечіе: въ коемъ я разкаяваюся: и собственное ваше высокоуміе, сіе послднее вы употребили во зло, и тмъ привели меня въ такое беспокойствіе, что я не желаю дабы послднее ваше письмо было заключеніемъ всхъ мученій, кои вы претерпваете для.
        Клариссы Гарловъ.

        Я уврена, что ты меня похвалишъ, любезная моя, когда я наблюдаю твердость въ моихъ разговорахъ или въ моихъ письмахъ. По нещастію я должна по нужд употреблять оную, поелику т особы съ коими я имю дло, поступаютъ со мною не такъ какъ требуетъ того благопристойность и справедливость, а какъ они о моемъ мягкосердечіи разсуждаютъ. До сего времени похваляли тихой мой нравъ; но сія похвала произходила всегда отъ тхъ, коимъ я никогда не имла случая учинить равнаго учтивства. Ты мн говорила, что какъ гнвъ совсемъ мн несвойственъ, то оной и не можетъ долго продолжатся. Сіе мнніе можетъ сдлаться справедливымъ вразсужденіи моей фамиліи; но я тебя увряю, что никогда таковымъ не будетъ вразсужденіи Г. Ловеласа.

        Въ среду въ 12 часовъ.

        Нельзя знать будущаго времени, но дабы совершенно тебя уврить, что я твердо стоять буду въ намреніи своемъ въ разсужденіи сего Ловеласа, какъ ни колко мое письмо, и хотя уже три часа прошло, какъ оное писано, но увряю тебя, что нималйшаго объ томъ не имю сожалнія, и что совсемъ не помышляю дабы оное переправить; сіе бы отъ меня зависло, потому что я видла еще оное на томъ мст, гд его положила. Однако не помню, чтобъ я учиня что ни есть съ досады чрезъ полчаса о томъ не раскаялась, и чтобъ основательно не разсудила хорошоли сдлала или нтъ.
        Въ продолженіи отсрочки: которая продолжена до вторника, имю я у себя еще нсколько времени, которое безъ сомннія употреблю я на разсужденія о своихъ поступкахъ. Наглость Г. Ловеласа принудила меня съ строгостію разсудить о себ самой, но отъ того не боле наджды имю преодолть своего отвращенія къ Г. Сольмсу. Онъ увренъ что сіе предпріятіе свыше моихъ силъ. Но есть ли я совершенно прерву знакомство съ Г. Ловеласомъ, и есть ли дамъ о семъ убдительныя опыты моимъ друзьямъ, то кто знаетъ что они возвратя мн свою дружбу, оставятъ нечувствительно и прочихъ своихъ въ разсужденіи меня намреній? покрайней мр можетъ быть я буду нсколько спокойна до прибытія Г. Мордена. Я думаю къ нему писать, а наипаче, потому что я увдомлена отъ Г. Ловеласа, что мои друзья уже его предъупредили.
        Со всею моею бодростію, я не безъ страха помышляю о будущемъ вторник и о слдствіяхъ моей твердости, ибо я буду не поколбима, любезная моя, и соберу вс свои силы къ великому сему дню. Мн повторяютъ безпрестанно, что они вознамрилися употребить вс средства, дабы восторжествовать надъ моимъ супротивленіемъ. Я готовлюся также ничего не щадить для одержанія побды. Ужасное противуборства между родителями и ихъ дочерью, въ коемъ какія бы ни произошли слдствія, каждой изъ супротивныхъ надется другаго преодолть.
        Какъ должна я въ такомъ случа поступить? помоги мн своими совтами, моя любезная. Извстно что или съ одной или съ другой стороны справедливость оскорбляется страннымъ образомъ; родители досел толико снисходительные, упорствуютъ въ жестокостяхъ своихъ противу дочери! дочь, изъявлявшая всегда покорность и почтеніе къ родителямъ, намряется казаться въ ихъ глазахъ непокорною. О братъ! о сердце честолюбивое и свирпое! какъ оправдаешъ ты себя въ сихъ злополучіяхъ, тобою произведенныхъ.
        Вспомни, любезная моя подруга, что послднее твое письмо писано было въ субботу. Нын уже середа, и я еще нахожу вс мои письма на условленномъ между нами мст. Не случилось ли чего нибудь такого о чемъ ты опасаешся меня увдомить? Ради Бога, не скрывай отъ меня ничего, и сообщи свои извстія. Я въ весьма трудныхъ нахожусь обстоятельствахъ. Но я уврена что ты меня еще любишь, а въ такомъ состояніи думаю, что не мене меня любить будешъ. Прости, нжная и великодушная моя пріятельница.

        Кларисса Гарловъ.

        Письмо LXIV.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ четвертокъ 30 Марта на разсвт.

        Непредвиднной случай, есть причиною моего нераднія. Такъ я называю остановку моихъ писемъ, потому что пока теб сего не изъясню подробно, не думаю чтобъ ты могла назвать сіе иначе.
        Въ воскресенье въ вечеру прибылъ курьеръ отъ госпожи Ларкинъ, о состояніи коей я объявила теб въ предшедшемъ моемъ письм, съ прозбою, дабы матушка моя къ ней возвратилась. Сія бдная женщина ежеминутно страшася смерти, имла толь слабое воображеніе, что подписанное завщаніе считала за неотмнное предзнамнованіе смерти. Когда ей говорили дабы она о томъ помыслила, то всегда отвтствовала, что не долго проживетъ по семъ обряд; и я представляю себ что она почитаетъ себя обязанною оправдать свои слова; ибо съ самой той минуты она все хуже становится. А какъ ея страхъ столько же дйствовалъ надъ ея разумомъ какъ и надъ тломъ, то сказывали намъ, что надяся выздоровть, она нсколько разъ покушалася сжечь завщаніе. Наконецъ когда доктора объявили, что ей осталось весьма мало жить, то она приказала объявить моей матери, что не дождавши ее умереть не можетъ. Я представляла себ, есть ли мы желаемъ дабы она выздоровела, то не для чего съ нею и видтся. Но моя матушка неотмнно хотла хать; и что еще хуже, она желала меня взять съ собою. Есть ли бы я имла боле времяни представитъ ей свои отговорки, то можетъ быть была
бы отъ онаго уволена; но какъ курьеръ пріхалъ весьма поздо, то я сей приказъ получила на другой день по утру, за часъ передъ отъздомъ; и мы намрены были того же дня возвратится назадъ. На мои представленія отвчали мн, что я почитаю за удовольствіе противорчишь и дурачить другихъ своимъ разумомъ, и что въ семъ случа требуется моего послушанія.
        Я не могу дать инаго изъясненія о своенравіи моей матушки кром се-го: Она желала взять въ сотоварищи съ собою Г. Гикмана, и доставить ему удовольствіе препроводить тотъ день со мною, (какъ бы я желала быть въ семъ уврена!) дабы отдалить меня, какъ я думаю отъ сообщества, котораго она какъ для него такъ и для меня опасается. Повришъли тому, любезная моя? право она страшится о своемъ любимц съ того самаго времени, когда меня Г. Ловеласъ въ послднюю свою отлучку постилъ. Я надюсь что ты ревновать за оное не будешъ. Но дйствительно мн иногда случается, когда утомленна бываю слыша что хвалятъ Гикмана боле, нежели онъ заслуживаетъ, отмщевать за себя нсколько тмъ, что открываю въ Ловелас т личныя качества коихъ другой ни когда имть не можетъ. Мое намреніе, какъ я сказала, есть то, чтобъ ее нсколько безпокоить. Для чего бы мн ей симъ не замнять своихъ безпокойствъ, какъ бы то ни было, но я ея дочь. Ты знаешъ, что она страстна; и что я весьма смла; и такъ не будешь удивляться что такіе случаи безъ споровъ не проходятъ. Она меня оставляетъ: должность моя какъ ты знаешъ не позволяетъ мн удалятся отъ нее
прежде; и тогда нахожуся на свобод къ теб писать. Я теб признаюсь, что ей весьма не нравиться наша переписка: по двумъ причинамъ: какъ она говоритъ; вопервыхъ, что я не сообщаю ей, что между нами произходитъ; во вторыхъ; воображаетъ она, будто я стараюсь утверждать тебя въ упорств противъ того, что она называетъ твоею должностію: а есть ли ты хочешъ знать, по чему она такъ оное называетъ, то по ея мыслямъ, какъ я теб уже изъясняла, родители всегда бываютъ правы, а дти ни когда. Ты можешь судить, по всему тому, что я пишу, съ коликимъ принужденіемъ подвергла я себя сему дйствію матерней власти, которая мн казалась совершенно неосновательною. Но когда требовалось повиновенія, то и надлежало повиноватся, хотя я и не мене была уврена, что справедливо разсуждала.
        Ты всегда укоряла меня за такіе поступки, но боле всего въ послднихъ своихъ писмахъ. Основательная тому причина, говоришъ ты мн есть та, которую я никогда столько не заслуживала. И такъ должно тебя благодарить за сіе исправленіе, и общать еще теб, что я буду всячески стараться симъ воспользоватся. Но позволишъ ли ты мн сказать, что послднія твои приключенія, заслужила ли ты оныя или нтъ, но немогутъ ни мало уменьшить моей къ теб чувствительности..
        Мы не ране прибыли къ умирающей нашей старух какъ въ понедльникъ посл обда; а все для Г. Гикмана, которой боле двухъ часовъ надвалъ свои сапоги. Ты легко себ вообразить можешъ, что во время дороги я нсколько оказывала досады противъ его. Сей бднякъ смотрлъ на мою мать. Она столь была тронута печальнымъ моимъ видомъ, и моими отговорками къ сей поздк, что прохавши съ половину дороги не говорила со мною ни слова, и какъ начала говорить, то сказала мн: я не хотла бы взять тебя съ собою. Ты не знаешъ что значитъ обязывать другихъ. Я тому причиною, а не Г. Гикманъ, что ты взята противъ воли; по томъ усугубила она свое о немъ вниманія, какъ то обыкновенно случается, когда она примтитъ что съ нимъ худо поступаю.
        Боже мой, любезная моя, я не столь виновата какъ ты воображаешъ. То время въ которое стараются намъ нравится есть самое лучшее въ нашей жизни. Благосклонности истребляютъ уваженіе. Удаленіе же умножаетъ оное. Ибо оно дйствительно отъ сего зависитъ. Есть ли нсколько разсмотримъ, сколько сіи вроломные мущины къ намъ ласкаются, когда усмотрятъ хотя одну улыбку, и въ какое приходятъ опасеніе естьли видятъ что мы нахмуримъ брови, то ктобъ не веселился тмъ, чтобъ ихъ не выводитъ изъ сего состоянія, и чтобъ наслаждатся тою властію, которая толь мало продолжительна. Не обвиняй меня за такія чувствованія. Природа произвела меня такою, какова я есть. Я собою, довольна и въ такомъ случа увряю тебя, что не хотла бы быть инакою. И такъ оставь свои важныя о семъ мннія, я тебя покорно о томъ прошу. Я не почитаю себя за совершенное твореніе. Гикманъ пусть потерпитъ. О чемъ ты безпокоишся? моя матушка не вознаграждаетъ ли своими о немъ попеченіями его безпокойства? и естьли онъ жалуется на свое состояніе, то не заслуживаетъ никогда быть щастливымъ.
        Мы застали бдную сію женщину при послднемъ издыханіи, какъ того и ожидали. Хотябъ мы прибыли туда и ране, но невозможнобъ было въ тотъ же день возвратится назадъ. Ты видишъ что я извиняю Г. Гикмана, сколько могу; но и увряю тебя что не имю къ нему твоей склонности, по коеи ты вс свои дла подоговорамъ управлять желаешъ. Матушка моя просидла всю ночъ почитая каждой вздохъ старой своей пріятельницы послднимъ. Я сидла съ нею до третьяго часа. Я ни когда не видала умирающаго стараго человка, и сіе чувствительно меня тронуло. Такое зрлище весьма ужасно для тхъ, которые въ совершенномъ здаровь находятся. Приходишъ въ жалость когда видишь такія страданія, сожалешъ и о самой себя, разсуждая, что и мы опредлены къ сему же жребію; и сіе вдвое боле поражаетъ. Г. Ларкинъ прожила до утра вторника, объявя моей матушк что назначила ее исполнительницею своего завщанія, и что въ статьяхъ онаго оставила намъ нкіе знаки своей любви. Остатокъ дня препроводили въ разсужденіяхъ о наслдств, по коимъ двоюродная моя сестра Десдаль весьма хорошія получила выгоды. И такъ мы не ране похали какъ въ среду по утру, и столь рано
что до полудня еще прибыли домой, по тому что не было уже тхъ сапоговъ, кои могли бы насъ задержать; но хотя я тотчасъ послала Роберта въ зеленую алею, которой принесъ мн вс твои письма даже до среды въ полдень писанныя, но столь была утомлена и поражена зрлищемъ, которое еще глазамъ моимъ представлялось, [такъ какъ и моей матушк, которая негодуетъ уже на сей свтъ, хотя и никакой причины не иметъ не навидть жизнь свою] что не могла писать къ теб въ то самое время дабы отослать ихъ съ Робертомъ передъ сумерками.
        А какъ сіе письмо; которое найдешъ при утреннй своей прогулк извиняетъ только мое молчаніе, то я не премину въ скоромъ времени писать къ тб другое. Будь уврена, что я постараюсъ освдомится подробно о повденіи Ловеласа въ его жилищ. Толико пылкаго человка по самымъ его поступкамъ извдать можно.
        Но должна ли я врить теперь, чтобъ ты была равнодушна къ нему, и къ его поступкамъ ибо ты прежде объявила свое требованіе, нежели ту смертельную обиду, на которую жалуешся. Но я отъ того не мене стараться буду все развдать весьма вроятно, что сіи развдыванія боле еще утвердятъ непримиримое твое къ нему разположеніе. Однако естьли сей бдной человкъ, (могу ли я о немъ пожалть для васъ, любезная моя пріятельница) лишенъ будетъ величайшаго щастія, какого только смертный надятся можетъ, и естьли съ толь малыми достойнствами онъ по высокоумію своему того желать станетъ; то подвергнется величайшимъ опасностямъ, разнымъ болзнямъ, простуд, какъ то лихорадк, долженъ переносить величайшія прискорбія, и пренебрегать жестокость непогоды, не получая отъ того ни какого плода! Твое великодушіе покрайней мр не предстательствуетъ ли хотя мало за него? Бдной Ловеласъ!
        Я не хотла бы привесть сердце твоего въ трепетаніе, или въ подобныя тому ощущенія, ни произвесть въ немъ тотъ жаръ, которой проницаетъ оное на подобіе молніи, и которой въ то же время уничтожается скромностію, въ коей бы другіе особы нашего пола не могли подать лучшего опыта, какъ ты; нтъ я того не желаю, но чтобъ лучше извдать тебя по самымъ твоимъ свойствамъ, нежели по непристойнымъ и излишнымъ моимъ насмшкамъ, коибъ ты конечно простила моему дружеству.
        Хочу я подражать тмъ, которые звнятъ о фальшивую монету. Дабы извдать, и испытать тебя еще разъ, повторяя: бдной Ловеласъ.
        И такъ любезная моя, что съ нимъ теперь произходитъ? Такъ и матушка моя говоритъ Г. Гикману, когда видитъ его въ смущеніи отъ жестокихъ поступокъ своей дочери, спрашивая его, каково вамъ теперь?

        Письмо LXV.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ четвертокъ по утру.
        Начнемъ съ послдняго твоего письма. Но какъ я отъ тебя очень отстала, то и должна нсколько ограничить свои мысли.
        Во первыхъ, отвчаю я теб на твои укоризны: думаешъ ли ты чтобъ въ такомъ случа, и по временамъ, я весьма желала ихъ не заслуживать, когда удивляюся, съ какими выраженіями ты мн ихъ оказываешъ, и когда отъ того дйствительно боле еще любви къ теб ощущаю. Впрочемъ не уважаемы ли въ томъ бываютъ твои поступки собственнымъ твоимъ свойствомъ. Сіе есть средство открывать въ теб недостатки, покрайней мр чтобъ дражайшіе твои родители не могли найти въ теб какихъ другихъ не большихъ недостатковъ, дабы тмъ мене быть униженными отъ своихъ собственныхъ, кои весьма часто они оказываютъ, за сіе я бы имъ была обязана, такъ какъ и вы; ибо я осмливаюсь сказать, что тотъ самой судія, которой найдетъ справедливость съ твоей стороны читая твои письма, не найдетъ и въ моихъ не основательности.
        Намреніе, которое ты приняла не оставлять дома твоего родителя, весьма для тебя похвально, есть ли ты можешъ въ ономъ остаться неучинясь женою г. Сольмса.
        Я нахожу твой отвтъ къ сему Сольмсу такимъ, какимъ-бы и сама его сдлала будучи на твоемъ мст. Нельзя лучше сего написать.
        Въ письмахъ своихъ къ твоему дяд и къ прочимъ твоимъ мучителямъ, ты поступила такъ, какъ долгъ отъ тебя требовалъ. Какія бы ни были отъ того слдствія, но ты ни въ чемъ виновата быть не можешъ. Предложить, что оставляешъ имъ свое помсть! Я бы весьма того остерегалась. Ты видишь что отъ сего они пришли въ недоумніе. Они разсуждали объ ономъ нсколько времени. Мое сердце трепетало во время ихъ разсужденій, я страшилась чтобъ они не привязались къ твоему слову: и врь что удержались отъ того изъ стыда и опасенія отъ Ловеласа. Ты съ своей стороны поступила весьма благородно. Сіе предложеніе еще теб повторяю, есть такое которое бы я весьма остерегалась имъ представить. Я прошу тебя, любезная моя, не подвергать ихъ боле подобному искушенію.
        Я признаюсь теб чистосердечно, что ихъ поступки съ тобою, и толь отличное поведеніе Ловеласово изъясненное въ томъ письм, которое ты получила отъ него въ тоже самое время, совершенно бы меня къ нему преклонили. Какъ жалко говорила я, что онъ толь мало уважалъ свое званіе, дабы совершенно оправдать подобный поступокъ въ Кларисс Гарловъ.
        Я не удивляюсь тому свиданію, коимъ ты его обнадежила. Можетъ быть вскор коснуся я опять сего обстоятельства.
        Сдлай милость, любезная и дражайшая подруга, пришли ко мн какимъ ни есть образомъ свою Бетти Барнесъ. Думаешъ ли ты чтобъ законъ Конвентри {* Законъ противъ безчинныхъ поступокъ и непристойностей.} касался до женщинъ. За малйшій проступокъ должно бы было ее хорошенько выбить по щекамъ, или потоскать въ глубокомъ пруд. Я тебя увряю, что естьлибъ она ко мн пришла, то во всюбъ свою жизнь праздновала минуту своего отъ васъ освобожденія.
        Сколь ни бестыденъ отвтъ Ловеласа, но ни мало мн неудивителенъ естьли онъ тебя любитъ такъ, какъ должно, то конечно твоя перемна была для него несносна. Одно только омерзительное лицемріе могло дать ему силу къ сокрытію онаго.
        Умренность какой ты отъ него ожидала, особливо въ семъ обстоятельств, едва ли чрезъ пятдесятъ лтъ стала свойственна человку его свойства. Однако я не отнюдь не хулю твоего гнва. Я съ нетерпніемъ ожидаю на какомъ основаніи ршится сіе дло между имъ и тобою. Какая разность отъ стны толщиною въ четыр дюйма, къ тмъ горамъ, кои теперь тебя раздляютъ? уврена ли ты что твердо въ своемъ намреніи стоять будешъ?… Сіе дло не невозможное.
        Ты ясно видишъ, говоришъ ты, что его скромность въ прежднемъ его письм была притворна. Разв ты когда думала что она естественна. Опасные зміи, вкрадывающіеся съ толикою же наглостію какъ и коварствомъ, и простирающіеся, стократно дале нежели сколько имъ въ своемъ пути позволяется! И самаго Гикмана ты увидишь столь наглымъ какъ и своего Ловеласа, естьли онъ стольже смлъ будетъ. Онъ и въ половину не столь наглъ какъ Ловеласъ. Природа лучше научила его скромности, но въ семъ одномъ и все состоитъ его дарованіе. Поврь что когда онъ будетъ имть власть оную пренебречь, то столь же жестоко будетъ поступать какъ и другой.
        Можетъ быть случится что я убждена буду сочетатся съ нимъ бракомъ. И тогда намрена я примчать внимательно, по какому степни повелительный мужъ превращатся станетъ въ покорнаго любовника; различіе того и другаго; однимъ словомъ, какимъ образомъ вступимъ мы въ союзъ супружества, дабы обращатся къ первымъ моимъ мыслямъ безъ всякихъ сильныхъ причинъ, такъ какъ употребляются слабыя усилія приходящего въ упадокъ государства, для сохраненія остальной вольности онаго.
        Вс добраго свойства люди бываютъ страстны, говоритъ г. Ловеласъ. Прекрасное извиненіе обожаемому предмту имющему полную власть! все равно, естьлибъ сказать другими словами: хотя я васъ и весьма почитать сударыня, но не стану стараться воздерживать свои страсти изъ угожденія вамъ. Я весьма бы была рада, когдабъ слышила такія слова отъ Гикмана!
        Мы весьма мягкосердечны, любезная моя, что упускаемъ нкоторые недостатки, но прежней снисходительности оправдаемые, и слдственно обращающіеся во зло, навыкомъ потверждаемое. Естьли допускаютъ къ сему пылкаго свойства человка когда еще онъ въ зависимости, то чего онъ не станетъ требовать, когда будетъ имть власть предписывать законы? Ты знаешъ одного такого мужа, коему какъ я думаю, излишне много таковыхъ ложныхъ угожденій длали, и видишъ, что ни онъ, ниже другой кто отъ сего не сдлался щастливе.
        Согласіе нравовъ, между двумя особами, вмст жить долженствующими выгодно, однако я бы еще желала, чтобъ взаимное согласіе простиралось токмо до извстныхъ предловъ, коихъ бы никогда непозволялось имъ преступать, и чтобъ одинъ помогалъ другому въ оныхъ держатся, безъ чего рано или поздо, съ обихъ сторонъ можетъ случится поврежденіе. Естьли бы предлы трехъ состояній составляющихъ политической нашъ союзъ не столь были вдомы, и въ случа нужды не подтверждаемы, то чтобы съ ними могло сдлатся? Дв партіи законодательства устремились бы взаимно одна противъ другой, а исполнительная власть не приминулабы поглотить ихъ обихъ. Ты мн скажешъ, что два разумные человка сопряженные супружествомъ… Такъ, любезная моя, естьли бы только одни разумные сочетовались бракомъ. Но не удивилали бы я тебя, когдабъ сказала, что большая часть изъ нихъ препровождаютъ холостую жизнь? Они думаютъ что нужно разсуждать о томъ столь долго, что и ни когда на исполненіе сего предпріятія ршится не могутъ. Не длаютъ ли тмъ чести мн и теб, когда говорятъ, что мы об мало разсудка имемъ? И которая бъ изъ насъ двухъ согласилась выдти за
мужъ, естьли бы наши друзья и прочіе докучливые любовники оставили насъ въ полной свобод.
        Но возвратимся къ прежнему, естьлибъ такъ ко мн писалъ Ловеласъ [покрайней мр, чтобъ я не допустила себя убдить причинами сильнйшими нежели склонность ваша, дабы всемъ располагать по условію] при первомъ опыт того, что онъ осмлился назвать добрымъ свойствомъ; я запретила бы ему никогда на глаза къ себ не казаться.,,Честной другъ могла бы я ему сказать, естьлибъ я почла его хотя нсколькихъ словъ. Все что ты претерпваешъ, не составляетъ и сотой части того, что еще ты долженъ претерпвать живучи вмст со мною. И такъ прости, я тебя отпущаю, я не желаю такой страсти, которая бы превозмогала ту, коею какъ ты говоришъ ко мн наполненъ.
        Что касается до женщины такого тихаго и уклонливаго свойства какъ ты, то все бы равно было выдти или за Ловеласа или за Гикмана. Слдуя правиламъ повиновенія, ты можетъ быть сказала бы весьма кроткому человку, имющему право повелвать, что мужъ не долженъ употреблять прозбу, и что онъ себя тмъ унижаетъ когда не требуетъ покорности, торжественно при жертвенник ему общанной. Я давно знаю, любезная моя, что ты думаешъ о семъ смшномъ обряд супружества, которой, какой ни есть хитрой законодавецъ включилъ въ число протчихъ уставовъ, съ тмъ намреніемъ дабы вмнить намъ въ должность то, чего бъ люди не осмлилися требовать какъ нкоего права.
        Наше воспитаніе и нравы, говоришъ ты, подвергаютъ насъ покровительству сильнаго. Я въ томъ согласна. Но не славно ли и не честно ли сему самому сильному защищать насъ отъ всякихъ обидъ, выключая тхъ, кои наиболе насъ трогаютъ, то есть отъ собственныхъ его? Съ какимъ искуствомъ Ловеласъ, въ выписк, которую ты мн изъ его писемъ сообщила, сообразилъ сіе разсужденіе съ твоимъ нравомъ; великодушныя души не навидятъ принужденія! Онъ гораздо проницательне, любезная моя, нежели мы о немъ думали. Онъ знаетъ, какъ ты примтить можетъ, что вс его худые поступки не могутъ быть не явны, и въ семъ увреніи онъ признается во всемъ томъ что нужно для представленія въ лучшемъ вид тхъ, о коихъ ты можетъ быть другими средствами увдомлена, пріобучая тебя слушать оные безъ удивленія. Покрайней мр почтутъ сіе за знакъ остроумія; и что со всми своими пороками онъ не можетъ быть лицемромъ. Самое ненавистное свойство для нашего пола, когда мы оное открываемъ, потому что подаетъ намъ причину сомнватся о справедливости тхъ похвалъ, кои произткаютъ отъ столь худаго источника, когда добровольно уверяяся что мы оныя
заслуживаемъ.
        Сіе мнимое остроуміе приноситъ Ловеласу т хвалы, коихъ онъ желаетъ, вмсто хулы, которую заслуживаетъ. Онъ такъ какъ очищенный кающійся грешникъ, которой прощенъ будучи въ одномъ преступленіи, начинаетъ другое.
        Благопріятствующій ему человкъ не станетъ увеличивать его недостатки; и когда женщина будетъ уврена что можетъ надется въ будущее время лучшего, то конечно не преминетъ приписывать ненависти или предъубжденію все то, что благоразположеніе и милость могли бы загладить въ изображеніи недостатковъ. Естьли доказательства столь сильны что поступки въ хорошую сторону изтолкованы будутъ, то она будетъ наслаждаться надеждою будущаго благополучія, въ коей непрестанно ее утверждать будутъ, тмъ боле что естьли она почитать ихъ станетъ подозрительными, и сіе то окажетъ симъ, что сомнвается о собственной своей власти, а можетъ быть и о своемъ достоинств. И такъ по стпенно она доведена будетъ до того, что самые явные пороки почитать будетъ замненными чистйшими видами добродтели.
        Я имю причины, любезная моя, и еще новыя причины разпространятся въ нравоученіи касательно того предмта которой ты мн подала, но я не прежде изъяснюсь, пока о всмъ лучше не освдомлюсь. Естьли я въ томъ успю, такъ какъ по моему искуству надюся, и естьли узнаю обстоятельно все то, что такъ сказать, теперь только сквозь пальцы вижу; то твой обожатель настоящей извергъ, злодей и омрзительное чудовище. Я желала бы лучше видть тебя… Я хотла сказать за Г. Сольмсомъ нежели за нимъ.
        Но въ ожиданіи моихъ увдомленій, желаешъ ли ты знать, какъ можетъ онъ поступить во всхъ своихъ озлобленіяхъ, дабы искусно вкрасться къ теб въ милость? выслушай меня! онъ во первыхъ представитъ за себя ходатаемъ излишество своего свойства; и какъ скоро въ семъ его убдишъ; то не будешъ уже въ немъ усматривать наглости и неистовства. Ему ничего боле не останется, какъ токмо пріучить тебя сносить его оскорбленія, и прощать оныя поперемнно его покорности. Сія хитрость будетъ имть такое дйствіе, что гнвъ твой станетъ нкоторымъ образомъ укрощаться, и не допуститъ ни когда до того чтобъ оной былъ продолжителенъ. Потомъ будетъ претерпвать нсколько боле обидъ, а меньше видть отъ него покорности; и сіе нечувствительно довдетъ тебя до того что ты всегда видть будешъ первыя, но никогда послднихъ. Тогда ты станешъ страшится раздражить столь горячей нравъ, и наконецъ столь искусно и столь понятно выговаривать будешъ слово повиновеніе, что весело будетъ теб слышить. Естьли ты сомнваешся о семъ его поступк, то пожалуй, любезная моя пріятельница, потрудися спросить о томъ мннія у своей матушки.
        Обратимся къ другимъ предмтамъ. Твои обстоятельства столь учинились важны; что я не могу останавливаться на общихъ мстахъ твоего описанія; ибо сіи легкія и шутливыя выраженія притворны бываютъ. Мое сердце искренно длитъ съ тобою вс твои нещастія. Мой разумъ затмвается. Глаза мои, естьли бы ты могла ихъ видть въ т минуты, въ кои почитаешъ столь веслыми, какъ меня за то укоряла, едва ли не всгда орашаются слзами, даже и въ такихъ случаяхъ, кои почитаешъ ты торжествомъ моей радости.
        Но теперь, несносная жестокость и не ограниченная злоба нкоторыхъ изъ друзей твоихъ (изъ твоихъ сродственниковъ должна я сказать, въ сію ошибку я всегда впадаю), странное намреніе прочихъ, теперишная твоя разпря съ Ловеласомъ, и приближеніе твоего свиданія съ Сольмсомъ, отъ коего какъ ты справедливо имешъ причину судить, могутъ произойти великія слдствія, суть столь важныя обстоятельства что требуютъ всего моего вниманія.
        Ты желаешъ чтобъ я подала совтъ, какъ должно теб поступить съ Г. Сольмсомъ, ты требуешъ, отъ меня того что свыше моихъ силъ. Я знаю сколь многаго надются отъ сего свиданія, безъ чего, ты не получила бы столь долговременной отсрочки. Все что я могу сказать, состоитъ въ томъ, что есть ли ты не поступишъ съ Сольмсомъ благосклонно, и несклонишся въ его пользу, особливо когда почитаешъ себя обиженною Ловеласомъ, то ничто не можетъ произвсть сей перемны. Посл свиданія я безъ сомннія отъ тебя буду о всемъ увдомлена, и врю уже что все учиненное и сказанное тобою будетъ столь хорошо, что лучше быть нельзя. Однако, естьли я думаю иначе, то не сокрою отъ тебя онаго. Вотъ все что я не сомнваюсъ теб общать.
        Я желаю ободрить тебя противъ твоего дяди, естьли теб будетъ случай съ нимъ говорить. Вознегодуй на тотъ наглой поступокъ, въ коемъ онъ имлъ столько участіе; и пристыди его въ томъ естьли можно.
        Размышляя объ ономъ обстоятельно, я не знаю не обратится ли сіе свиданіе въ твою пользу, въ какой бы надежд онаго ни желали. Когда Сольмсъ узнаетъ [покрайней мр естьли ты твердо въ своемъ намреніи стоять будешь] что ничемъ отъ тебя ласкатся не можетъ, и когда твои сродственники не мене во ономъ уврятся, то должно будетъ одному удалиться, а протчимъ представить предложенія, которыя исполнить, будетъ теб стоить нкоего труда, или я обманываюсь, что ты освободишся отъ жесточайшихъ своихъ мученій и трудовъ. Я привожу на память многія мста изъ послднихъ твоихъ писемъ, и изъ первыхъ, которыя принуждаютъ меня писать къ теб такимъ образомъ; но въ такихъ обстоятельствахъ въ коихъ ты теперь находишся, все чтобы я хотла сказать было бы не вмстно.
        Въ заключеніе сего объявляю теб что я чрезмрно ожесточена видя тебя, игралищемъ жестокости брата и сестры. Видя толикія опыты твоей твердости, какой еще ожидаютъ они надежды?
        Я хвалю тебя что вздумала сокрыть отъ ихъ взоровъ письма и бумаги, которыя не должны имъ въ руки попадатся. Я думаю что ты согласишся принести на условленное для нашихъ писемъ мсто, нсколько блья и платья наканун свиданія съ Сольмсомъ, дабы посл того не трудно было теб сыскать къ тому случай. Робертъ принесетъ мн оное по первому приказанію, хотя бы то было днемъ или ночью.
        Естьли тебя доведутъ до крайности; то я надюсь упросить мою мать чтобы приняла тебя въ домъ тайнымъ образомъ. Я общаюся ей слпо во всемъ повиноваться, то есть хорошо принимать да и еще благосклонно обходится съ ея любимцемъ. Я уже нсколько времени помышляла о сей выдумк; но не осмливалась еще тебя уврить о успх оной.
        Но не отчаявайся въ томъ. Твоя ссора съ Ловеласомъ много къ сему способствовать можетъ; и послднія твои предложенія, въ письм писанномъ къ твоему дяд, будутъ для нее второю причиною.
        Я уврена что ты простишь вс постороннія объясненія твоей по природ излишне пылкой подруги весьма горячо тбя любящей.

        Анна Гове.

        Письмо LXVI.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ пятницу, 31 Марта.
        Ты весьма учтиво извинилась въ своемъ молчаніи. Нещастные всгда бываютъ въ недоумніи, всгда склонны перемнять самые неизбжимые случаи въ холодность и въ пренебреженіе, наипаче со стороны тхъ къ коимъ они желаютъ сохранить почтеніе. Я уврена что любезная моя Анна Гове никогда не будетъ изъ числа тхъ пріятельницъ, кои прилпляются токмо къ благополучію: но твоя дружба для меня столь драгоцнна, что я по крайней мр сомнваюсь заслуживаю ли я чтобъ ты ко мн ее сохранила.
        Ты столь великодушно даешь мн вольность себя укорять, что я опасаюсь и пользоваться оною. Я лучше буду не доврять собствнному моему разсужденію, нежели дражайшей моей пріятельниц, которая позная свои погршности не можетъ быть подозрваема дабы произвольно оныя длала. Я страшуся и спросить у тебя не считаешь ли ты себя излишне жестокою весьма мало великодушною въ разсужденіи такого человка, которой столь нжно тебя любитъ, и которой впротчемъ столь честенъ и чистосердеченъ.
        Естьлибъ ето не была ты, то я бы сомнвалась, чтобъ кто нибудь въ свт могъ превзойти меня въ семъ истинномъ величіи душ, которая внушаетъ въ насъ признательность за огорченія наносимыя истиннымъ другомъ. Я можетъ быть виновата что поступила надъмру нескромно; а сіе не инымъ чмъ извинено быть можетъ, какъ смущеніемъ въ коемъ я нахожуся, есть ли только сіе можетъ почестся за извиненіе. Какимъ образомъ должна я просить тебя, (о чемъ и всегда не отступно утруждать тебя стану) смло слдовать тому разуму, которой подъ пріятными видами проницаетъ проступки совершенно? Больной весьма бы былъ неразсуденъ, естьли бы опасался врачебнаго какого орудія отъ толь нжной руки. Но я съ замшательствомъ предлагаю сію прозьбу, боясь чтобъ она не подала теб причины быть осторожне и скромне въ выраженіяхъ. Желаемой или изъ позволенной сатиры, весьма удобно можетъ перемнить въ похвалу тотъ великодушной цензоръ, которой примчаетъ, что его насмшки производятъ пользу. Твои шутки клонятся всегда къ наставленію, хотя они нсколько язвительны, но всегда пріятны. Не можно опасаться толь легкихъ ранъ какія ты причиняешъ, по тому
что не умышленно и не ко вреду уязъвляешь оными. Такое искуство знали и новйшіе наши писатели прославившіеся своими твореніями. Для чегожъ? для того что оно должно брать первоначальныя свои основанія изъ доброты души, и что должно быть направляемо правотою сердца. И такъ нещади меня, ибо я твоя пріятельница; и сія причина должна тебя принудить еще мене меня щадить. Я могу проницать въ тонкость твоихъ выраженій, сколь ни совершенно ты оныя объясняешъ: я толь буду поважаема: и ты не достигала бы своего предмта, естьлибъ меня въ смущеніе не приводила. Но посл такой чувствительности какъ я говорила теб не однократно; я вдвое тебя любить буду: исправленное мое сердце будетъ совершенно теб предано, и сдлается достойншимъ тебя.
        Ты меня научила что я должна сказать Г. Ловеласу, и что должна о немъ думать. Ты представила мн, съ великою пріятностію, какимъ образомъ повидимому онъ поступать долженъ дабы примириться со мною. Естьли онъ въ самомъ дл сіе предприметъ, то я увдомлю тебя о всемъ что ни произойдетъ при семъ случа, дабы получить отъ тебя извстія естьли они токмо къ тому поспютъ, и твое изслдованіе или похвалу когда получу твои письма не столь рано. Что мн ни позволятъ и что ни принудятъ предпринять, но какъ мн кажется, благосклонные судіи должны меня почитать за особу вытедшую уже изъ естественнаго своего положенія. Будучи носима на удачу быстрыми ветрами пристрастнаго противорчія, и жестокостію, которую осмливаюся назвать неправодушіемъ, я вижу вожделнное пристанище двической жизни, къ коей вс мои желанія стремятся: но будучи отрываема отъ онаго кипящими волнами, ненависти брата и сестры. и яростными вихрями власти почитающей себ оскорбленною межъ тмъ, когда съ одной стороны мои взоры усматриваютъ въ Ловелас подводные камни, о кои по нещастію могу я разбиться, а съ другой въ Сольмс пски, на кои волны выбросить меня
могутъ. Ужасное состояніе, коего одно изображеніе приводитъ меня въ трепетъ!
        Но ты, милосердый мой кормщикъ, показуешъ мн весьма спасительное пособіе, есть ли токмо по нещастію приведена буду къ такой крайности! я не хочу излншне полагаться такъ какъ ты изъ предосторожности меня увдомишь, на успхи какія отъ прозьбъ у своей родительницы получить можешъ: я знаю что она полагаетъ за правило дабы дти слпо повиновались родителямъ. Однако я при томъ ласкаюсь нкоторою надждою, ибо она узнаетъ что подавъ мн въ толь нужное время нкое покровительство, избавитъ меня отъ величайшей отважности. Въ семъ щастливомъ для меня разположеніи, она будетъ управлять всми моими поступками. Я ни чего не буду длать безъ ея и твоихъ совтовъ. Я ни кому не буду казаться, я не буду писать ни какихъ писемъ, и ни кто безъ ея согласія не узнаетъ гд я нахожусь. Въ какой бы избушк она меня не помстила; но я не иначе буду изъ оной выходить, какъ въ какомъ ни есть переодяніи или какъ горнишная твоя двушка, пусть мн не дозволятъ и съ тобою по вечерамъ прогуливаться: я требую сего тайнаго покровительства, токмо до прибытія Г. Мордена, которой конечно не замдлитъ пріхать. Твое предложеніе, чтобъ положить
нсколько платья на условленное для нашихъ писемъ мсто, кажется мн весьма опасно исполнить; и я буду принужена отложить особъ нсколько блья съ моими бумагами. Съ нкоего времени Бетти съ великимъ любопытствомъ смотритъ на мои шкапы, когда что нибудь при ней вынимаю. Нкогда примтя оное нарочно оставила я ключи и пошла въ садъ, по возвращеніи моемъ я весьма удивилась увидя ихъ у ней въ рукахъ какъ будто она отпирала шкапы. Она пришла въ смущеніе не ожидая, чтобъ я столь скоро назадъ возвратилась… притворилась будто того не примтила, но какъ она вышла, то разсмотря платья, увидла что он не въ такомъ порядк положены, какъ я ихъ раскладывала.
        Я не сомнвалась чтобъ ея любопытство происходило отъ важнйшихъ какихъ причинъ; и опасаяся чтобъ не прекратили моихъ прогулокъ, есть ли я подамъ какое подозрніе, съ того времени, обыкновенно между другими небольшими хитростями, я не только оставляю ключи свои въ шкапахъ, но иногда посылаю сію двицу вынимать изъ оныхъ платья по одиначк, подъ тмъ видомъ, чтобъ отрехать пыль, и смотрть чтобъ цвты не изпортились, или единственно для провожденія скуки, не имя другаго важнйшаго упраждненія, сверхъ удовольствія, кое и малые и большіе находятъ въ разсматриваніи богатыхъ платьевъ, я примтила что сія должность весьма ей нравилась; какъ будтобъ сіе наблюденіе составляло часть ея прислугъ.
        Я думаю что не запрещаютъ мн прогуливаться по одной только довренности, которую они имли къ нкоему врному своему шпіону, и что у меня ни единаго нтъ повреннаго въ фамиліи, (по тому что я ни отъ кого помощи не искала, хотя и была всми служителями любима) можетъ быть они не видя ни чего такого, по чему бы могли уврится, что я намрена удалиться отъ нихъ тайно, дйствительно изъ того заключаютъ, что наконецъ я буду убждена ихъ гонніями. Въ противномъ случа они должны бъ были помыслить что столько раздражаютъ мое терпніе, что принуждаютъ меня старатся отважнымъ какимъ небудь, намреніемъ избавится отъ толь жестокихъ ихъ поступокъ: я молю Бога дабы меня простилъ есть ли я въ томъ обманываюсь; но я не думаю чтобъ мои братъ и сестра тмъ много были опечалены.
        Но есть ли сверхъ всякаго чаянія должно будетъ не минуемо поступить на сію пагубную отважность, то принуждена довольствоваться тмъ чтобъ уйти въ томъ плать которое на мн случится. А какъ я посл завтрака обыкновенно одваюсь одинъ разъ во весь день; то сіе предупредитъ всякую недоврчивость, и блье, которое я положу на условленное мсто, слдуя твоему совту, не будетъ мн безполезно.
        Не удивляйся сколь далеко простирается мое вниманіе, и какъ я остроумно нахожу средства, къ ослпленію моей подсмотрщицы, дабы удалить подозрнія ея господъ? Я испытываю что нещастіе есть мать изобртенія. Ты не повришь всму тому что я длывала, дабы преобучить моихъ надсмотрщиковъ видть какъ часто хожу въ садъ и въ птичникъ. То нужно мн прогуляться на свжемъ воздух, и тогда бываетъ мн лучше когда выхожу изъ своей горницы. То бываю задумчива, и тогда мои кулички и фазаны, или каскадъ разгоняютъ мою скуку: первые, скорыми своими движеніями, кои такъ сказать, возбуждаютъ мои мысли, а каскадъ своимъ шумомъ и глухимъ журчаніемъ. Иногда уединенія составляютъ единыя мои утхи. Какую нахожу я помощь къ размышленіямъ въ тихую ночь, на свжемъ воздух, взирая на восхожденія и захожденія солнца! иногда не имя постороннихъ какихъ намреній, и не ожидая писемъ, я беру съ собою изъ учтивства Бетти. Однажды случилось мн позвать ее съ собою прогуливатся, не зная того, что она была занята другимъ дломъ и не могла идти со мною. Вотъ главныя мои упраждненія; но я раздляю ихъ на многія части, и составляю изъ нихъ множество
другихъ, перемняя наимнованія и виды. Он всегда имютъ на себ не токмо видъ вроятности, но и самой справедливости, хотя рдко бываютъ главною для меня къ тому причиною. Коль быстры движенія воли! Сколь тягостно и съ какими трудностями сопряжено супротивленіе. Самое малйшее препятствіе, умножающіе отвращеніе наше, подобно великой тяжести привязанной къ ногамъ, кои тогда бываютъ не движны.

        Въ пятницу, по утру въ 11 часовъ.

        Я уже приготовила не большую связку своего блья. Не мало я мучилась во все то время которое къ сему употребила; одна мысль что сія предосторожность для меня сдлалась не обходимою.
        Когда ты получишъ сію связку столь благополучно, какъ я того надюся, то пожалуй разверни ее: ты найдешъ тамъ два другіе запечатанные пакета; въ первомъ, лежатъ т письма, коихъ ты еще не видала, то есть т, кои я получила съ послдняго моего съ вами свиданія; а во второмъ собраніе писемъ и списокъ всхъ тхъ, кои мы другъ ко другу писали, съ того же времени, съ нкоторыми другими бумагами касающимися до различныхъ предмтовъ, столь для меня важныхъ, и превосходящихъ мое понятіе, что я не желаю дабы они попались не какой снисходительной особы, какъ ты. Естьли мой разсудокъ съ лтами созретъ, то я можетъ бы захочу ихъ пересмотрть.
        Въ третей связк, которая также запечатана, ты найдешъ вс письма Г. Ловеласа, съ того времени какъ запрещенъ ему входъ въ нашъ домъ, и копіи со всхъ моихъ отвтовъ. Я надюся по дружб твоей ко мн, что ты развернетъ послднію связку, и прочитавши все то, что во оной ни содержится, ты скажешъ мн чистосердечно что думаетъ о моихъ поступкахъ.
        Мимоходомъ замть, что я не получала отъ сего человка ни единаго слова; мой отвтъ положенъ на условленное мсто въ среду. Онъ пролежалъ тамъ до утра. Я не могу теб сказать въ которомъ часу вчера онъ взятъ, потому что я не думала о томъ навдатся до вечера. Но тогда его уже тамъ не было. Сего дня до десяти часовъ не было тамъ еще ни какого отвта! Я думаю, что и онъ въ такой же скук и досад какъ и я. Пусть его сердится.
        Онъ можетъ быть иметъ столь подлую душу, что естьлибъ имлъ власть надо мной, конечно бы отмстилъ мн за причиненныя мною ему безпокойства. Но теперь, я осмливаюсь уврить тебя, что онъ никогда не будетъ имть къ тому случая.
        Я начинаю его познавать, и ласкаюсь что мы равномрно одинъ другому противны. Мое сердце теперь въ безпокойствіи, естьли могу употребить сіе отважное выраженіе; безпокойна потому, что должна готовится къ свиданію съ Сольмсомъ, и къ слдствіямъ которыми я угрожаема, безъ чего я была бы совершенно спокойна по тому, что не заслужила тхъ жестокостей, которыя теперь претерпваю; и естьлибъ я могла такъ же вырваться отъ Сольмса, какъ освободилась отъ Ловеласа; то ухищреніе моего брата и моей сестры, внушающихъ вредные для меня совты моему батюшк, матушк и моимъ дядьямъ, скоробы прекратились.
        Сдлай милость отдай пять гвиней, которыя найдешь завязанныя въ конц платка, какъ малое награжденіе врному твоему Роберту за его услуги. Не протився тому, любезная моя, ты знаешь что я бываю очень довольна, забавляя себя такими малостями. Я думала было сперьва послать къ теб такъ же нсколько днегъ, кои я имю, и не много каменьевъ; но сіи вещи такія, кои съ собою носить можно, и коихъ я позабыть не могу. Въ протчемъ естьли захотятъ видть мои каменья, а я не въ состояніи буду ихъ показать; то сіе будетъ явнымъ доказательствомъ, что имю какое нибудь намреніе, которое конечно не приминутъ вмнить мн въ преступленіе.

        Въ пятницу во второмъ часу на дровяномъ двор.

        Еще ничего не получила въ отвтъ отъ того, кому писала! Я принесла сюда благополучно свою связку, и нашла твое письмо писанное вчера въ вечеру. Робертъ взявъ мое письмо не понесъ связки, пожалуй скоре отошли его назадъ, и скажи ему, чтобы онъ и ее взялъ. Я положила ее такъ, что протянувши нсколько руку онъ достать ее можетъ. Ты можешь судить по своему письму, что я не замдлю къ теб отвтомъ.

        Кларисса Гарловъ.

        Письмо LXVII.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ четвертокъ въ вечеру 30 Марта.

        Приготовся къ повствованію моихъ изслдованій о поведніи и подлости твоего омерзительнаго чудовища, живущаго въ безчестномъ питейномъ дом, которой онъ называетъ постоялымъ дворомъ.
        Крапивннцы и воробьи не достойны быть добычею сего голоднаго ястреба. Его неусыпность, бднія, ночныя его опасности, ненастья, кои онъ претерпваетъ столь бодрственно, не все къ одной теб относятся. Онъ нашелъ утху къ услажденію столь жестокихъ своихъ трудностей: двушка, пріятная и прелестная, такъ какъ мн описывали, невинная до его прибытія, но бдная! Кто можетъ сказать какова она теперь?
        Ей отъ роду минуло только семнадсять лтъ.
        Въ протчемъ, онъ иметъ въ обществ своемъ одного друга, сотоварища въ безчинствахъ, человка столь же веселаго и пронырливаго нрава какъ и самъ, съ которымъ ему не соскучится ежеминутно опорожнивать стаканы; а иногда бываютъ съ нимъ еще одинъ или два гуляки, совершенно переодтые по его нраву. Сія веселая шайка никогда печальна не бываетъ. Не безпокойся, любезная моя, о насморк твоего Ловеласа. Его голосъ не такъ осипъ, чтобъ его Бетсей, {Такъ изъ ласки Агличан называютъ насъ.} его роза, какъ ее мерзавецъ называетъ, не могла его разслышать.
        Онъ въ нее влюбленъ до дурачества. Думаютъ что она еще невинна, покрайней мр ея отецъ и ее бабушка въ томъ уврены. Говорятъ онъ хочетъ ее выдать за одного молодаго человка въ той же деревн. Бдной малой! Бдная и простосердечная двушка!
        Г. Гикманъ сказываетъ, что часто видаетъ его въ город на зрлищахъ съ женщинами, и всегда съ разными. Ахъ, любезная моя пріятельница! Но хотя бы и вс сіи обвиненія были истинны, какаяже теб до того нужда? Естьли бы ты имла лучшихъ друзей въ свт, то и тогдабъ сіе изъясненіе не преминуло произвести своего дйствія.
        Гнусное чудовище! Возможноли чтобъ его старанія, его въ разсужденіи тебя происки, не сильны были его обуздать? Но я оставляю его теб. Нтъ отъ него никакой надежды. Я бы желала только, естьлибъ было можно, извлечь изъ гнусныхъ его когтей ту бдную двицу. Я расположила уже планъ къ сему намренію, покрайней мр когда я еще уврена, что она невинна.
        Онъ выдаетъ себя за военнаго офицера, которой по причин поединка принужденъ жить скрытно, пока еще жизнь его противника въ опасности. Его почитаютъ знатнымъ человкомъ. Его другъ выдаетъ себя за офицера пониже его чиномъ, съ которымъ онъ живетъ въ согласіи. Съ ними бываетъ еще третій, которой подчиненъ второму. При немъ самомъ живетъ только одинъ служитель. О любезная моя! Какъ пріятно умютъ вс таковыя злости проводить свое время, когда мы по легковрію столь чувствительны бываемъ къ мнимымъ мученіямъ, которыя они за насъ претерпваютъ!
        Я увдомилась, что по желанію моему доставятъ мн случай видть отца и дочь. Я бы тотчасъ все развдала. Мн весьма легко будетъ проникнуть въ сердц молодой столь простодушной двицы; не развратилъ ли онъ ее, естьли то уже сдлано, то и тогда не трудне мн будетъ усмотрть оное. Естьли же я усмотрю какъ съ одной, такъ и съ другой стороны боле хитрости нежели откровенности, то ихъ тотчасъ оставлю. Но поврь что двица пропала. Говорятъ, что онъ страстно ее любитъ. Онъ при стол даетъ ей всегда первое мсто. Онъ съ удовольствіемъ слушаетъ ея разговоры. Онъ не хочетъ чтобъ и друзья его къ ней подходили. Она лепечетъ какъ уметъ; онъ удивляется простот ея во всемъ томъ что она ни говоритъ, слышали такъ же что онъ ее нкогда называлъ прелестною своею двушкою. Не сомнвайся, чтобъ онъ не называлъ ее такимъ образомъ. Онъ заставляетъ ее пть; хвалитъ деревенскія ея псенки. Она погибла, любезная моя, она не можетъ миновать опасности. А всему етому причиною Ловеласъ, ты его знаешъ. Пусть приведутъ къ теб Віерлея, естьли хотятъ тебя выдать, то есть со всемъ другаго, а не Ловеласа или Сольмса. Сего желаетъ

        Анна Гове.

        Любезная моя пріятельница, сочти сей питейной домъ его гарнизономъ, его самаго за врага, а его своевольныхъ сотоварищей за его союзниковъ или помощниковъ: но твой братъ и твои дядья не будутъ ли опасаться, естьли узнаютъ, сколь близко онъ отъ нихъ находится, когда они почти ежеминутно приходятъ въ сіе мсто. Ршились, какъ увряютъ меня, чтобъ тебя не везть къ дяд твоему Антонину. Какъ поступишь ты при семъ, или безъ сего отважнаго? Наполни блое сіе мсто, которое я оставляю, по тому что не нахожу столь омерзительнаго слова, чтобъ оное здсь помстить.

        Письмо LXVIII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ пятницу въ 3 часа.

        Ты вдругъ возбуждаешь во мн, гнвъ, негодованіе и ужасъ! пожалуй любезнйшая моя пріятельница, окончи свои освдомленія о столь подломъ изъ всхъ человковъ.
        Но не соединяй никогда невинности и простоты съ именемъ нещастной сей двицы. Не должна ли она знать, что такой человкъ будучи высокой породы и скрывающійся подъ различными рубищами, не можетъ имть добрыхъ намреній; когда онъ даетъ ей первое мсто, и называетъ ее столь нжными именами? Могла-либъ двушка семнадсяти лтъ простосердечная и искренная, поступать по вол незнакомаго ей человка, которой скрываетъ собственное свое состояніе? Естьлибъ ея отецъ и бабушка были честные люди, и внимательно смотрли за ея поступками, дали ли бы они ей такую волю?
        Не можетъ терпть чтобъ его друзья къ ней подходили! Врь что его умыслы безчестны естьли онъ уже ихъ не исполнилъ. Увдомъ, любезная моя; естьли еще не поздо, увдомъ сего отца не видящаго погибель своей дочери. Нельзя статься чтобъ въ свт былъ такой отецъ или такая мать, котораябъ пожелала продать добродтель своей дочери. Нещастная двица!
        Я чрезвычайно желаю знать слдствія твоихъ изслдованій. Ты увидишъ сію двушку, говоришъ ты мн, опиши мн ея видъ; пріятность и прелести, любезная моя! Вотъ пріятнйшія и прелестнйшія выраженія: но твои ли они или точно его? Естьли ты почитаешь ее столь чистосердечною, столь простою въ ея поступкахъ, и въ сельскихъ ея псенкахъ, [ибо поистинн, любезная моя, ты весьма пристрастно представляешь мн сіе изображеніе] какъ могла такая двушка, какою ты мн ее изображаешь, привлечь къ себ разращеннаго и безчиннаго человка, ибо я теперь вижу, что должно ее почитать за привыкшую ко всмъ городскихъ женщинъ пронырствамъ; привлечь его къ себ, говорю я, столь сильно, и безъ сомннія не на долгое время; ибо лишась своей невинности, она замнитъ своимъ искуствомъ то, чего не достаетъ ей отъ воспитанія? Прекрасная надежда къ исправленію столь развращеннаго гуляки! Ни за что въ свт, любезная моя, не согласилась бы я, чтобъ онъ считалъ меня о всемъ томъ увдомленною. Будь уврена, что не имю нужды о немъ размышлять. Я не развертывала его письма, и весьма буду остерегаться развернуть оное. Обмащикъ! Лицемръ! Съ своимъ
насморкомъ, и съ своими лихорадочными припадками, кои можетъ быть онъ получилъ отъ ночнаго какого буянства, и кои только усилились въ валежник.
        Быть уже въ такомъ состояніи…! Я разумю, касательно его уваженія, любезная моя. По истинн, онъ совершенно сталъ мн презрителенъ. Я ненавижу сама себя, что столь много говорила о его подлости, и о его пріятной и прелестной двушк. Поврь любезная моя, что нтъ ни чего пріятнаго, прелестнаго и любви достойнаго, безъ смиренности и добродтели.
        Другой подлецъ, Іосафъ Леманъ, увдомилъ Бетти, что не преминули мн тотчасъ сказать, что Ловеласъ оказалъ себя съ безчестнымъ человкомъ въ томъ мст, гд уже съ нкоего времени видли его переодтаго. Но онъ хочетъ прежде ясне оное узнать, присовокупилъ онъ, нежели обстоятельне о томъ ее увдомить. Она общалась ему хранить оное втайн, надясь что онъ изъяснить ей все то обстоятельне. О семъ самомъ и я тебя просила подробне освдомится. Теперь я вижу, что обвиненія его враговъ были весьма основательны. Естьли его намреніе состояло въ томъ, дабы погубить невинную двушку; и естьли онъ узналъ ее только послучаю своихъ посщеній въ замк Гарловъ, то должна сугубое принимать участіе въ томъ, что до нее касается, и вдвое боле должна на него огорчаться. Мн кажется, что я ненавижу его боле, нежели самаго Сольмса. Но я теб не скажу о немъ боле ни слова, пока не увдомишь меня какъ можно скоре о всемъ томъ, что ни развдаешъ… По тому что до того времени я не разверну его письма; а естьли твои изъясненія будутъ такія, какъ я себ воображаю, и въ чемъ почти уврена, то обратно отнесу его не разпечатывая въ то же мсто, гд его
взяла, и никогда не буду имть съ нимъ дла. Прощай, любезнйшая моя пріятельница.

        Кларисса Гарловъ.

        Письмо LXIX.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        31 марта въ пятницу около обда.

        Справедливость требуетъ, чтобъ я не мдлила ни одной минуты, посл послдняго моего письма, чтобъ сіе какъ можно скоре къ теб сообщено было. Я откровенно теб говорю, что твой Ловеласъ невиненъ. Мн кажется въ сей разъ, что покрайней мр должно его оправдать, и я весьма сожалю, что столь скоро сообщила теб мои необстоятельныя изслдованія.
        Я видла молодую двицу. Она дйствительно весьма прелестна, и весьма пріятна; и что почла бы ты за величайшее достоинство. Сія молодая двица столь невинна, что надлежало бы быть адскому извергу, дабы умыслить на ея погибель. Ея отецъ человкъ весьма простодушной и честной, которой чрезвычайно доволенъ своею дочерью и новымъ ея знакомствомъ.
        Теперь, когда я совершенно проникла въ сіе приключеніе, незнаю, не должна ли страшиться о твоемъ сердц, когда теб скажу, что сей Ловеласъ можетъ поступать благородно. Молодую двицу выдаютъ на будущей недл за мужъ, и симъ то она ему обязана. Онъ вознамрился (по словамъ ея отца) соединить щастливую чету, и желалъ бы, какъ онъ говоритъ, сдлать сіе щастіе и многимъ.
        Вотъ и для тебя нчто, моя любезная. А какъ онъ полюбилъ и того молодаго человка, къ коему она склонна; то подарилъ ей сто Гвиней, кои отдалъ подъ сохраненіе ея бабушк, и кои соотвтствуютъ небольшому имнію ея жениха, при томъ же и его сотоварищъ, будучи побужденъ примромъ, далъ двадцать пять гвиней на платье сей двушк.
        Бдной человкъ расказывалъ мн, что при ихъ прибытіи, они старались казаться ниже своего состоянія: но теперь сказалъ онъ мн съ довренностію, онъ знаетъ что одинъ изъ нихъ есть Полковникъ Барровъ, а другой Капитанъ Слоанъ. онъ признается, что въ первые дни ихъ прибытія, полковникъ очень приставалъ къ его дочери; но ея бабушка просила его пожалть бдную и молодую невинную двушку, онъ клялся, что будетъ подавать ей токмо добрые совты; и что сдержалъ свое слово какъ честной человкъ. Глупинкая двушка думаетъ, что самъ священникъ не могъ бы дать ей лучшихъ наставленій изъ Библіи. Я признаюсь, что она мн весьма понравилась, и я подала ей причину не жалть о своемъ посщеніи, какъ о потерянномъ времени.
        О Боже мой! любезная моя, что мы должны теперь длать? Ловеласъ не токмо исправился, но еще сдлался проповдникомъ! Что должны мы длать? впротчемъ, нжная моя пріятельница, твое великодушіе конечно обратится въ его пользу. Но не являй сего великодушія. Я всегда думала что оно столько зла приноситъ изящному сердцу, сколько внушаетъ любви въ обыкновенныхъ людяхъ. Я опасаюсь только того, чтобъ бывшее прежд склонностію основыющеюся на условіяхъ, не сдлалося бы склонностію ни на какихъ договорахъ не утверждающеюся. Съ сожалніемъ вижу себя обязанною перемнить толь скоро мои нарканія въ похвалы. Большая часть женщинъ, или покрайней мр т, кои со мною сходствуютъ, лучше согласятся пребывать въ недоумніи касательно отважнаго какого разсужденія, хотя и точно знаютъ неосновательность онаго. Не вс такъ великодушно признаются въ проступкахъ какъ ты. Сія жестокость, отдавать себ справедливость, требуетъ нкоего величія души: такъ что я относительно къ сему простерлась дале въ своихъ изслдованіяхъ о жизни, повденіи и всхъ поступкахъ твоего Ловеласа, надясь найти въ нихъ что ни есть хулы достойнаго, но все кажется его
одобряетъ.
        Словомъ, Г. Ловеласъ по симъ изслдованіямъ толикую заслуживаетъ похвалу, что хотябъ при томъ была и самомалйшая вроятность, то я моглабъ подозрвать, что заключается въ томъ какой нибудь умыселъ, дабы изъ чернаго представить блое. Прощай, моя любезная.

        Анна Гове.

        Письмо LXX.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ субботу 1 Апрля.

        Съ торопливостію и опрометчивостію учиненное изслдованіе какого нибудь дла, часто показываетъ слабость и непостоянство нашихъ разсужденій или мнній: но на сіе не должно жаловаться, ибо когдабъ ты сама, любезнйшая моя, въ теперешнемъ примр имла столько отвращенія, какъ сама говоришь, къ признанію заблужденія, то думаю, что я гораздо бы мене тебя за то любила. Но ты не предъупредила столь благовременно моего разсужденія, естьлибъ не имла самаго лучшаго свойства, какое только женщины имть могутъ. Хотя Г. Ловеласъ кажется здсь и оправданъ, но протчіе его недостатки столь велики, что заслуживаютъ самое строгое разсмотрніе. Естьли бы я была съ нимъ въ такой связи, какъ онъ желаетъ, то увдомила бы его, что вроломной Леманъ не изъ числа его друзей, какъ онъ о немъ думаетъ. Въ противномъ случа, онъ бы не столько поторопился открыть къ своему стыду, а особливо Бетти Барнесъ, дла и обстоятельства пригожей поселянки. Правда что онъ сказалъ сіе Бетти за тайну, и общался ей еще боле о томъ сообщить, когда самъ подробне все дло узнаетъ, а при томъ разсказать оное и своему господину. Сіе то и препятствуетъ етой
двиц оное разгласить, хотя ей и нетерпливо хочется чрезъ сіе войти въ большую милость моего брата и сестры: ей такъ же хочется обязать Іосафа, которой оказываетъ къ ней нкія любовныя ласки, коихъ она не отвергаетъ, хотя и почитаетъ себя выше его. Обыкновенно большая часть женщинъ, когда не Имютъ случая обращаться въ любовныхъ длахъ съ тми, кои имъ нравятся, и кои для нихъ приличны, обходятся ласково съ тми, къ коимъ никакой склонности не имютъ.
        Но чтобъ не говорить боле о тхъ двухъ особахъ, о коихъ я весьма худаго мннія, то должна признаться, что какъ имла всегда бы одно презрніе къ господину Ловеласу, естьлибъ знала, что онъ способенъ къ толь подлымъ проискамъ при такихъ намреніяхъ, кои привели его такъ близко къ замку Гарловъ, и поелику не преминула усмотрть въ томъ многой вроятности, то объясненіе, какъ говорить, производитъ во мн столько же великодушія сколько и опасенія, и можетъ быть боле, нежели должна бы была того желать. Издвайся надо мною, любезная моя, сколько теб угодно; но я спрашиваю тебя, не произвелолибъ сіе и надъ тобою подобнаго дйствія? а похвальной его поступокъ… Я увряю тебя, искренная моя пріятельница, что естьли съ сего дня пожелаетъ онъ препроводишь остатокъ своей жизни добродтельно; то съ охотою простила бы ему большую часть прошедшихъ его заблужденій, хотябъ то было для одного того опыта, которой уже мы о немъ имемъ, и по коему думать можемъ, что онъ можетъ оказывать изящныя и великодушныя чувствованія,
        Ты легко вообразить себ можешь, что получивши второе твое письмо, я уже ни мало не усомнилась развернуть Ловеласово, я буду на оное отвчать; по тому что не нахожу въ немъ ничего такого, на чтобъ жаловаться могла. Онъ тмъ боле будетъ доволенъ моими словами, что я почитаю себя имъ обязанною за то, что онъ поправилъ несправедливое мое о немъ мнніе, хотя и ничего о томъ не знаетъ.
        Я весьма щастлива, что сіе произшествіе по твоему старанію столь скоро мн объяснено; ибо естьлибъ я прежде ему отвчала на оное, то конечнобъ подтвердила ему, что я съ нимъ никакого дла имть не хочу, а можетъ быть изъяснила ему причину, которая чувствительне меня трогала, нежели было должно. Какуюбъ тогда подала ему надъ собою выгоду; естьлибъ дошло до объясненій столь для него похвальныхъ.
        Ты увидишь, въ послднемъ его письм, сколько онъ униженъ, съ какою откровенностію признаетъ, какъ уже ты мн предсказала, сродную свою пылкость и вс свои проступки. Я должна согласиться, что получа т извстія, кои ты мн доставила, сіи слова совершенно въ другомъ вид мн представляются, такъже кажется мн, любезная моя, что не видавъ ни когда сей деревенской двушки, я могу теперь желать, чтобъ она была гораздо прелестне, нежели какою прежде ее почитала; ибо добродтель есть совршенство красоты.
        Ты увидишь, какимъ образомъ онъ извиняется въ своемъ слабомъ здоровь.,,Не могъ придти самъ за моимъ письмомъ; и что старается въ семъ выправиться, какъ будтобъ думалъ что я за то на него нсколько разсержусь.,,Мн весьма досадно, что сдлалась причиною разстроеннаго его здоровья и легко вообразить могу, что его безпокойствія въ продолженіе нкоего времени должны были весьма огорчить человка столь нетерпливаго свойства, какъ онъ. Но въ самомъ дл, онъ не можетъ никого инаго въ томъ обвинять, кром самаго себя.
        Ты увидишь, что когда я расположена его простить; то онъ наполненъ вымыслами и способами, дабы меня освободить отъ наглостей, кои меня угрожаютъ.
        Я всегда говорила, что первая степень невинности состоитъ въ томъ, дабы познавать свои проступки, по тому что не льзя иадеяться перемны и иеправленія отъ такихъ, кои стараются защищать оные. Но ты увидишь въ семъ письм нкоторую надмнность даже и въ самомъ его униженіи. Правда я не нахожу въ его словахъ никакой причины къ укоризн, но при его покорности, не вижу знаковъ сей добродтели, и не думаю, чтобъ она отъ искренняго, сердца произходила.
        Извстно, что онъ ни мало не иметъ истиннаго свойства вжливаго человка, хотя и не льзя о немъ сказать, чтобъ онъ былъ совсемъ противнаго тому сложенія. Такую учтивость иметъ всякой человкъ, которой не обращая на себя довольнаго вниманія, и основываясь на излишнемъ снисхожденіи въ первыхъ своихъ лтахъ, а можетъ быть и на излишнихъ въ томъ успхахъ въ сихъ молодыхъ лтахъ полученныхъ, столь оказываетъ нкоторой родъ высокоумія, которое по привычк превратилось въ наглость, и которое никакъ не сообразно разборчивымъ нравамъ и чувствительности.
        Мнніе ваше, что должно всегда сей полъ держать отъ себя въ отдалніи весьма справедливо, короткое знакомство уничтожаетъ почтеніе: но съ кмъ? поврь, любезная моя, что сего не случиться, когда будемъ имть обхожденье съ человкомъ разумнымъ, великодушнымъ и благодарнымъ.
        Я въ томъ согласна, что желая избгнуть одной крайности, весьма трудно миновать другой. Изъ сего можетъ быть слдуетъ, что Г. Ловеласъ почитаетъ за знакъ великой души, когда показываетъ боле гордости, нежели чувствительности. Но проницателенъ ли тотъ человкъ, которой не можетъ различить такія качества, кои и всякой человкъ съ посредственными дарованіями усмотрть можетъ.
        Онъ горестно жалуется,,что я толь легко даю себя въ обиду, что навсегда его отъ себя удаляю.,,Я его прощу, говоритъ онъ мн, естьли онъ осмлится представить мн, что сей мой поступокъ весьма гордъ, и ни мало не можетъ способствать къ уменьшенію ея страха и гоненій моихъ родственниковъ, понуждающихъ меня ршиться въ пользу Г. Сольмса.
        Ты увидишь также, что онъ въ моей власти считаетъ всю свою надежду къ благополучію, какъ въ сей такъ и въ будущей жизни, его желанія и его общанія съ такимъ жаромъ объяснены, что кажется изъ одного сердца произтекаютъ; по какому же другому признаку можно судить о сердц человческомъ.
        Ты также увидишь, что онъ уже извстенъ о свиданіи, которое я общала Г. Сольмсу, и какими словами выражаетъ свою печаль. Я намрена ему изъяснить свое мнніе о подлыхъ средствахъ, кои онъ употребляетъ для освдомленія о всемъ томъ, что ни произходитъ въ нашей фамиліи. Естьли честные люди не востаютъ противъ тхъ поступокъ, кои оскорбляютъ честность, то кто же будетъ пещись о пресченіи оныхъ, покрайней мр хотя стыдомъ?
        Ты увидишь съ какимъ страстнымъ усиліемъ онъ меня проситъ,,написать къ нему покрайней мр хотя нсколько строкъ за день до моего свиданія съ Г. Сольмсомъ, дабы утвердить его въ надежд, что я не отъ негодованія моего къ нему разполагаюсь благосклонно принять столь ненавистнаго соперника. Я должна ему простить, говоритъ онъ, что толь часто приходитъ въ сей страхъ; наипаче, когда я разсуждаю, что въ сей же самой милости и ему было отказано, и что мои родственники не столь бы много желали того, естьлибъ не общавали себ изъ того великихъ выгодъ.

        Въ субботу 1 Апрля.

        Отвтъ мой къ нему отосланъ. Я обьявляю ему,,что не намрена была ни единой строки писать къ такому человку, которой можетъ возставать противъ всего моего полу и противъ меня, по тому только, что я заблагоразсудила пользоваться своимъ разсужденіемъ.
        Естьли я согласилась на свиданіе съ Г. Сольмсомъ, то сіе произошло единственно изъ повиновенія, дабы тмъ показать моимъ друзьямъ, что я всегда буду повиноваться тому, что не превосходитъ моихъ силъ. Я нсколько надюсь, что Г. Сольмсъ оставитъ свое намреніе, когда узнаетъ что я ршительно его отвергаю.
        ,,Что мое къ нему отвращеніе столь откровенно, что въ семъ то случа ни малой довренности къ самой себ не имю. Но чтобъ Г. Ловеласъ не долженъ себ приписывать честь сего пожертвованія: что естьли мои друзья оставятъ меня токмо въ полной свобод, то почитая за величайшее щастіе свою вольность и независимость, не соглашусь подвергнуть себя человку столь пылкаго свойства, которой меня напередъ уже увдомилъ чего должна отъ него ожидать, когда онъ будетъ имть надо мною власть.
        ,,Я ему объявила, что весьма не одобряю тхъ средствъ, кои онъ употребляетъ для освдомленія о всмъ томъ, что ни произходитъ въ посторонней фамиліи. Я присовокупила, что средства его развращать чужихъ служителей, въ замну хитрости шпіоновъ, коимъ приказано надъ нимъ присматривать, ни мало къ его извиненію не служатъ; что какъ бы кому ни угодно было толковать собственныя свои дянія, но есть нкоторыя независящія ни отъ чьего правила, опредляющія добропорядочные и безчинные поступки. Осуждать несправедливость и считать себя такимъ, коему предоставлена власть замнять оную другою, не то ли значитъ, что и разпространять общее развращеніе? Естьли нтъ такого предла, на коемъ бы человкъ учиня великое множество несправедливостей остановлялся, то должно необходимо отрчься отъ всякой добродтели. Человкъ изящной души помыслитъ, зачемъ я прежде всхъ не остановлюсь на такомъ предл?
        ,,Я оставляю ему судить, иметъ ли онъ право судя по сему правилу включить себя въ число сихъ изящнаго свойства людей, и должно ли мн ласкать его надежд, когда знаю стремительной его нравъ, и когда вижу столь мало вроятности чтобъ онъ могъ когда нибуть примириться съ моею фамиліею?
        ,,Я ему говорю, что при всхъ сихъ погршностяхъ и проступкахъ для одной его только выгоды могу желать, чтобъ онъ принялъ справедливйшія и естественнйшія правила, и что я по справедливости презираю вс т своевольства, кои онъ себ позволить можетъ постепенно; слдственно наши свойства чрезвычайно несогласны; а что онъ общается себя исправить, то столь многократныя признанія не послдуемыя никакою дйствительною перемною, почитаю я за пустыя слова, кои ему гораздо легче выговорить можно, нежели оправдаться или исправиться отъ своихъ заблужденій; что съ нкоего времени я увдомилась (и въ самомъ дл я узнала о томъ отъ Бетти, которая также слышала то отъ моего брата,) что онъ иногда по безразсудной вольности своей говоритъ противъ бракосочетанія: я весьма язвительно за то его укорила, и спрашивала его, съ какимъ намреніемъ можетъ онъ сіи неблагопристойныя длать насмшки, и въ то же время оказывать мн свое усердіе и старанія?
        ,,Естьли отвезутъ меня, сказала я ему, къ дяд моему Антонину, то изъ того не долженъ онъ заключять, что я неотмнно буду за Г. Сольмсомъ по тому, что я не столь много буду колебаться избгнуть такого мста, въ которое отвезутъ меня противъ моей воли, нежели оставить домъ моего родителя; и въ самыхъ труднйшихъ обстоятельствахъ я найду средство продержать моихъ гонителей въ недоумніи до прибытія Г. Мордена, которой будетъ имть право, естьли я того потребую, отдать въ мою власть наслдство моего ддушки.,,
        Можетъ быть находится нсколько хитрости въ семъ заключеніи главное мое намреніе состоитъ въ томъ, дабы принудить его оставить наглыя свои намренія; ибо поистинн, естьли меня отъ сюда увезутъ, когда буду въ разум, или можетъ быть безъ чувства, и отдадутъ во власть моему брату и сестр; то не надюся, чтобъ они не употребили наглости и силы, дабы принудить меня выдти за Г. Сольмса. Безъ сего пагубнаго опасенія, естьлибъ я могла выиграть нсколько времени подъ какими нибудь остроумно то выдуманными предлогами, или въ самой крайности, принять что нибудь вредное моему здоровью, но весьма бы остерегалась и подумать о томъ, чтобы оставить даже и дяди моего домъ. Какъ согласить съ моими правилами такой поступокъ, которой толико не соотвтствуетъ повиновенію, коимъ я обязана моему родителю, гд бы ему ни угодно было меня помстить? Но когда ты подаешь мн пріятную надежду для избжанія одного изъ двухъ моихъ требователей, то я не буду имть нужды отдавать себя въ покровительство посторонней фамиліи; и не думаю еще чтобъ мои обстоятельства были совершенно сомнительны. я не вижу никого изъ своей фамиліи, и не
усматриваю ни отъ кого знаковъ дружбы или вниманія. Не должна ли я изъ того заключить, что и они весьма не много успха надются получить отъ своихъ совщаній, коихъ исполненіе отложено до вторника, о коемъ я и подумать безъ ужаса не могу? Присудствіе моего дяди Антонина не почитаю за великую себ милость; но я предпочитаю оное присудствію моего брата или сестры. Мой дядя весьма неумренъ въ своемъ гнв. Я не думаю,чтобъ Г. Ловеласъ имлъ въ томъ противъ его преимущество. Покрайней мр, онъ не иметъ столь свирпаго виду, какъ мой дядя, коего вс черты оказываютъ уже жестокость. Сіи любимцы морской фортуны, не знавшіе никогда другихъ препятствій, кром свирпыхъ волнъ, и полагающіе всю свою славу въ пренебреженіи оныхъ, иногда длаютъ столько же шуму, какъ и втры, коимъ они противуборствовать привыкли.
        Я воображаю, что Г. Сольмсъ и я будемъ казаться другъ другу настоящими дураками; естьли правда, какъ мн писалъ о томъ дядя мой Гарловъ, и какъ Бетти мн весьма часто повторяла, что онъ столько же страшится моего взгляду, сколько и я его.
        Прости, щастливая моя пріятельница: щастливая, три краты щастливая тмъ, что не видишь никакой жестокости къ исполненію долга своего относящейся, а слдуешь единственно выбору своей матери, и противъ коего ни какого не имешь, да и имть не можешь справедливаго возраженія: разв только то, что сей выборъ не сама предполагаешь. Поврежденная природа возбуждаетъ насъ противу всего того, что иметъ видъ власти: но должно признаться, что пылкая молодость не столь способна, нежели зрлой возрастъ и опытъ къ ученію хорошаго самымъ собою выбора. Однимъ словомъ, все то, чего не достаетъ къ твоему благополучію, состоитъ въ томъ, дабы познать оное, или не заражать онаго разсужденіями о томъ времени, когда имли власть выбирать; хотя и весьма вроятно, что посовтуясь съ здравымъ своимъ разсудкомъ, ты то же бы самое сдлала.

        Клар. Гарловъ.

        Письмо LXXI.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ Воскресенье 2 Апрля.

        Я должнабъ была для спокойствія твоего увдомить тебя вчерась, что я получила твой пакетъ. Робертъ мн сказалъ, что вроломной твой Леманъ видлъ его на конц Аллеи, и что спрося его, за чемъ онъ зашелъ въ сіе мсто, сказалъ, не давъ ему времени отвчать: скоре Г. Робертъ, скоре, не мдли ни минуты, ступай отъ сюда вонъ.
        Ты не должна сомнваться, что вольностію въ своихъ прогулкахъ обязана единственно довренности, которую твой братъ иметъ къ сему человку и къ Беттн. Но ты одна такая въ свт, которая въ подобныхъ обстоятельствахъ не иметъ на своей сторон ни одного служителя, на врность коего моглабы положиться. Стихотворецъ, любезная моя, не станетъ воспвать, какой нибудь Ангелики, не придавъ ей наперсницы, которую назоветъ прекраснымъ какимъ ни есть именемъ, или покрайней мр, представитъ ее старою кормилицею.
        Я читала моей матери многія мста изъ твоихъ писемъ; но ни что не сдлало въ ней толь сильнаго впечатлнія, какъ послднія слова вчерашняго. Она оными плнилась; она мн сказала, что никакъ не можетъ отказать теб въ своемъ дружеств. Я желала возспользоваться щастливою сею минутою, дабы учинить ей мое предложеніе, и просить ее сколько можно, чтобъ оное исполнить, какъ вдругъ вошелъ любезной Гикманъ, и началъ длать намъ свои поклоны, подергивая у себя то галстукъ, то манжеты. Я съиграла бы съ нимъ хорошую шутку за такія его неблагопристойности; но взявъ другую мысль дабы показать ему свою досаду, Разв сдсь ни кого нтъ, сказала я и съ которыхъ поръ входятъ сюда безъ докладу? Онъ просилъ о томъ прощенія, и пришелъ въ крайнее замшательство, не зная, остаться ли ему у ней или выдти. Мать моя, съ обыкновенною своею жалостію, сказала, что между нами не было ни какой тайны, и просила его ссть. Ты знаешь какъ онъ запинается, когда выходитъ изъ терпливости. Съ… Вашего… Позволенія, сударыня, говоря мн. Такъ, такъ, Г. мой, садитесь естьли вы устали; но только, естьли вамъ угодно, подл моей матушки, я люблю чтобъ мои
фижмы всегда были круглы, и не знаю къ чему иному сія неудобная прикраса служитъ, какъ не къ чищенью грязныхъ башмаковъ; или къ тому чтобъ держать въ отдалніи отъ себя неучтивыхъ людей. Удивительная двица! вскричала моя мать съ великимъ не удовольствіемъ; и вдругъ обратясь къ нему весьма пріятнымъ голосомъ сказала, такъ Г. Гикманъ сядьте подл меня; я не люблю сихъ глупыхъ прикрасъ препятствующихъ честнымъ людямъ приближаться. Я принявъ веселой видъ, внутренно радовалась, что сіи слова моей матери не клонились къ твоему дяд Антонину.
        При вольности, какую обыкновенно имютъ вдовы, она не преминула бы, какъ я въ томъ уврена, обратиться весьма искуснымъ образомъ на первый предмтъ нашего разговора, и расказать своему любимцу т слова изъ твоего письма, кои весьма клонятся въ его пользу. Она уже начала говорить ему, что онъ много обязанъ двиц Кларисс, и что можетъ его въ томъ уврить. Но я въ ту же минуту спросила Г. Гикмана, не получилъ ли онъ какихъ новостей изъ Лондона въ послднихъ своихъ письмахъ; такимъ вопросомъ обыкновенно давала я ему разумть, что желаю перемнить разговоръ, да и всегда почти въ семъ намреніи ему оной предлагаю; лишъ бы только онъ молчалъ, а я ни мало не сержусь за то, что ничего мн не отвчаетъ.
        Я не имла намренія открыть при немъ своего предложенія, не узнавъ лучше какъ оно будетъ принято моею матерію, ибо естьли я къ тому не найду ее благоразположенною то буду почитать самаго его за помощника, коего хочу употребить въ семъ дл. Съ другой стороны я ни мало не забочусь быть имъ обязанною, естьли токмо могу отъ него избавиться. Человкъ имющій такія намренія какъ онъ, представляется важнымъ, и принимаетъ столь заботливой видъ, когда женщина на его услугу согласна, что наконецъ выводитъ изъ терпнія. Но естьли я сего дня не сыщу случая изъяснится, то неотмнно постараюсь завтре свое намреніе исполнить.
        Для чего желаешъ ты, чтобъ я безъ тебя развернула пакетъ? Ты не имешь нужды въ своемъ поведеніи предомною оправдаться; а выписками изъ писемъ Ловеласа и изъ своихъ собственныхъ, ты ясно меня увдомила, на какомъ положеніи ты съ нимъ находишся: я бы нсколько пощекотала тебя своими колкими издвками: но поелику ты желаешь, чтобъ почитали тебя изъ всего нашего пола превосходнйшею въ искуств управлять сама собою, да и въ самомъ дл заслуживаешъ такое о себ мнніе, то хочу тебя пощадить. Въ протчемъ признайся, что ты хотла мн нкогда открыть свое сердце, и что воспрепятствовалъ теб одинъ только, которой остается теб преодолть. Ты оной совершенно преодолешь и тогда пожалуй изъяснись мн безъ всякой утайки.
        Я не могу извинить тебя за излишнію твою щедрость къ такому человку; которой и то за великое щастіе считаетъ, что можетъ теб служить. Годовое его жалованье! Думаешь ли ты о томъ? Я опасаюсь чтобъ ты не привела его въ погибель. По своимъ деньгамъ найдетъ онъ случай женится въ сосдней деревн, и можетъ быть прежде трехъ мсяцовъ будетъ имть причину приписывать свое нещастіе твоимъ благодяніямъ. Должно оставить теб123;, говоришь ты, вольность удовлетворять себя такими малостями. Такъ, я очень знаю, что въ семъ случа напрасно потеряешь трудъ, когда будешь теб противорчить. Ты всегда весьма высоко цнишь самомалйшія услуги теб оказываемыя, а весьма за малое почитаешь то, что оказываешь другому, хотя твои благодянія излишны бываютъ велики. Правда что за все сіе награждаемы бываемъ удовольствіемъ отъ того получаемымъ. Но для чего желаешь ты, чтобъ благородныя чувствія твоей души учинились предмтомъ укоризны для всего человческаго рода, для своей фамиліи также и для моей? Естьли сіе правило, изящно какъ я отъ тебя слышала, что можно слышать слова другихъ, но не иначе разпологать свои разсужденія, какъ по
дйствіямъ; то что должно думать о такой молодой особ, которая старается сыскать въ своихъ словахъ отговорки и извиненія въ защищеніе подлыхъ поступокъ тхъ, коихъ сама она осуждаетъ своими дяніями? Ты должна стыдится, любезная моя, что среди многочисленной фамиліи, кажешься столь отмнною. Когда ты найдешь такого человка, коего сердечныя чувствованія твоимъ соотвтствуютъ, тогда смло оказывай великія свои качества: но до того времени, мн кажется, что изъ жалости къ другимъ, ты должна пріобучить себя и свое сердце сносить нсколько противорчія.
        Я не боле двухъ строкъ къ теб писать хотла, въ томъ только намреніи, чтобъ ты была спокойна въ разсужденіи своего пакета, однако моя бумага вся исписана. Какъ можно удержать перо, занимаясь столь пріятною и столь плодовитою матеріею какъ описаніе твоихъ похвалъ! Дабы наказать тебя за сію малость, за которую я тебя укоряю, и коею весьма раздражена, сожалю, что малое пространство мста не соотвтствуетъ моему желанію, описать изящныя дянія составляющія всю твою жизнь, въ коей ей самой поступокъ весьма особливой примръ представляетъ. Сія мысль мн нравится. Я нкогда сдлаю тому опытъ, дабы понудить твою воздержность умрять излишество другихъ твоихъ добродтелей.

        Анна Гове.

        Письмо LXXII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ Воскресенье въ вечеру, 2 Апрля

        Сколь подробно могу я разсказать теб, любезная пріятельница, случившіяся у насъ произшествія, и какъ удивлю тебя перемною поступокъ моихъ друзей! Я бы ни когда не подумала чтобъ между нами употреблено было столько хитрости, сколько я теперь о томъ узнала. Сіе повствованіе не требуетъ другаго порядка, кром послдовательнаго описанія произшествій.
        Вся наша фамилія сего дня поутру была въ церкв. Они привели съ собою Пастора Левина, коего пригласили отобдать въ замк… Спустя нсколько минутъ посл ихъ прибытія, Пасторъ просилъ у меня позволенія видть меня въ моей горниц. Ты легко разсудишь, что я ему въ томъ не отказала.
        Онъ вошелъ ко мн. Посщеніе его продолжалося съ часъ; но я не удивлялась, что онъ старался всячески удаляться говорить о томъ, о чемъ какъ я подозрвала, пришелъ онъ со мною изъяснится. Наконецъ, я его спросила не удивляютсяли тому, что я не кажуся въ церькв.
        Онъ съ учтивостію мн поклонился; и сказалъ, что почитаетъ всегда за правило, не входить въ дла посторонихъ фамилій, когда его къ тому не приглашаютъ.
        А какъ ничто не противорчило моему ожиданію, то я вообразила себ, что имя о его правосудіи хорошее мнніе, они не осмлились предложить ему мое дло на судъ, и я ни чего уже такого не говорила, чтобъ могло привесть насъ къ сей матеріи. Когда же ему сказали, что обдъ готовъ, то я примтила, что онъ ни малйшаго удивленія не изъявилъ о томъ, что я съ нимъ вмст не пошла.
        Въ первой разъ, со времени, моего заключенія, сожалю я, что не обдала въ низу. Провожая его до лстницы, навернулись на глазахъ моихъ слезы противъ моей воли. Онъ сіе примтилъ, и по доброму своему свойству столько былъ тронутъ что и на его глазахъ появились слезы, но онъ спшилъ скоре сойти, не произнося ни единаго слова, опасаясь, безъ сомннія изъявить мн свою жалость измненіемъ своего голоса. Я весьма тщательно старалась подслушать, какъ онъ хвалилъ не токмо т добрыя свойства, кои мн приписывалъ, но наипаче то участіе, которое я въ нашемъ разговор принимала. И полагала, что какъ его просили не говорить со мною о предмт моихъ нещастій; то онъ и желалъ имъ изъявить, что ни мало не касался сего важнаго дла.
        Я была столь не довольна, и изумлена симъ новымъ ихъ поступкомъ, что никогда еще въ такомъ замшательств не находилась; но другія произшествія къ большему пріумноженію онаго оказываться начинались. Сей день долженъ былъ для меня казаться, днемъ таинственныхъ приключеній, но сопряженныхъ съ будущими; ибо я не сомнваюсь, чтобъ въ сихъ хитростяхъ не скрывались важнйшія какія нибудь намренія.
        Посл обда, вс выключая моего брата и сестры пошли въ церьковь съ пасторомъ, которой приказалъ засвидтельствовать мн свое почтеніе. Я сошла въ садъ. Мой братъ и сестра, кои тамъ прогуливались, долгое время, за мною примчали, останавливаясь нарочно въ тхъ мстахъ, гдбъ я ихъ могла видть; въ томъ намреніи, естьли не обманываюсь, чтобъ показать мн свою веселость и свое дружеское обхожденіе. Наконецъ они вошли въ Алею, изъ коей я выходила, держа одинъ другаго за руку, какъ будто два нжные любовника. Вашъ покорной слуга, сударыня, ваша покорная услужница, Г. мой. Вотъ все что произошло между моимъ братомъ и мною; не холодна ли нсколько погода вамъ кажется Клари, спрашивала меня моя сестра пріятнымъ голосомъ, и остановясь передо мною, поклонилась? Я также остановилась, и поклонясь ей вдвое ниже. Я того не примчаю, сестрица моя, отвчала я ей. Она пошла дале. Я еще поклонилась ей весьма низко, и пошла къ своему птичнику; но какъ они пошли пократчайшей додорог, то пришли туда прежде меня. Вы бы должны, Клари, сказалъ мн мой братъ, подарить мн нсколько своихъ птицъ, для птичнаго моего двора въ Шотландіи. Он
къ вашимъ услугамъ братецъ. я для васъ выберу, сказала моя сестра, и между тмъ, какъ я давала имъ кормъ, она выбрала ихъ съ полдюжины. Я не знаю, какое ихъ было притомъ намреніе, естьли они тмъ не хотли оказать мн веселаго своего нрава и естественнаго ко мн благоразположенія.
        По окончаніи службы, дядья мои также вознамрились оказать мн нкое уваженіе. Они увдомили меня чрезъ Бетти, что желаютъ пить чай со мною въ моей горниц. Теперь то, сказала я сама себ, начнутся предварительныя условія, коихъ исполненіе отсрочено до вторника. Однако, они отмнили свое намреніе пить чай со мною, и дядя мой Іулій одинъ только ко мн пришелъ.
        Видъ, съ коимъ онъ ко мн появился, показывалъ равномрно холодность и любовь. Я подошла къ нему съ великою торопливостію и просила его покровительства. Не опасайся, сказалъ онъ мн, не безпокойся, любезная моя племянница, будь впредь уврена въ милости всей фамиліи: мы уже достигаемъ до щастливаго конца, любезная Клари. Я съ великою нетерпливостію желалъ тебя видть. Я не могъ доле терпть, не имя сего удовольствія; поцловавъ меня, и называлъ прекрасною своею племянницею.
        Однако, онъ весьма остерегался коснуться важнаго пункта. Все примтъ новой видъ; все щастливо разпоряжено будетъ. Жалобы прекратятся. Тебя любитъ вся фамилія. Я желалъ прежде всхъ отдать теб мое почтеніе, [ето обязательное его выраженіе,] тебя видть, и изъявить теб мою нжность. Прошедтее должно предано быть забвенію, какъ будтобъ того никогда и не было.
        Я осмлилася было сказать нсколько словъ о безчестіи, что содержусь въ заключеніи. Онъ прервалъ мою рчь; о безчестіи, моя любезная? Ахъ! Оно никогда до тебя не коснется, доброе твое имя весьма твердо основано. Я нетерпливо желалъ тебя видть, повторяетъ онъ; я никогда не видалъ столь любви достойнаго, посл той долговремянной разлуки,
        Онъ опять началъ цловать мн щеки, кои какъ я чувствовала, горли отъ печали и нетерпливости. Я не могла снести, что мною съ такою жестокостію играли. Какую благодарность должна была я воздать за посщеніе, которое мн казалось не инымъ чемъ, какъ весьма гнуснымъ коварствомъ, въ томъ только намреніи, чтобъ меня искуснымъ образомъ приготовить ко вторнику, или показать меня неизвинительною при всей моей фамиліи. О коварной братъ! Теперь то я познаю твои умыслы. При сей мысли въ гнв своемъ вспомнила я, какой торжественной видъ показывалъ мой братъ и сестра, когда изъявили мн толико дружбы и слдуя за мною, называли меня Клари, и своею сестрою, съ принужденнымъ снисхожденіемъ; но я усматривала въ ихъ глазахъ боле отвращенія ко мн, нежели нжности. Думаешь ли ты, чтобъ при такихъ разсужденіяхъ могла я почесть посщеніе моего дяди за великую милость? Я о томъ судила такъ, какъ надлежало; и видя, что онъ старается предъупреждать всякія объясненія, я вознамрилась слдовать его,примру, и говорить съ нимъ токмо о постороннихъ вещахъ. Онъ продолжалъ свой разговоръ такимъ же голосомъ, осматривая все что около меня ни
находилось, то на не большую мою работу, то на что нибудь иное, какъ будто видлъ оныя въ первой разъ, цлуя иногда руку, которая оныя рисовала или вышивала; не столько для того, чтобъ имъ удивляться, но чтобъ токмо удалить симъ отвлеченіемъ то, что наиболе впечатлено бы въ его разум, а въ моемъ сердц.
        Выходя отъ меня, онъ казался пораженъ нкимъ разсужденіемъ, которое привело его въ изумленіе. Какъ могу я тебя здсь оставить, любезная моя? тебя, коей присудствіе составляетъ радость въ семъ дом. Правда, что тебя внизъ не ожидаютъ; но я хочу удивить твоего отца и мать… Покрайней мр естьлибъ я зналъ, что не произойдетъ отъ сего ничего непріятнаго; племянница моя, дражайшая моя Клари! Что ты о томъ скажешь? (моглалибъ ты подумать, дражайшая моя Гове, чтобъ мой дядя могъ быть столь притворнымъ) Не угодно ли сойти со мною? Не желаешь ли видть своего родителя? Имешь ли ты столько бодрости, чтобъ перенести первое его неудовольствіе, при взгляд на столь любезную дочь, любезную племянницу, которая привела всю фамилію въ великое смущеніе! Можешьли общать, что впредь…
        Онъ примтилъ, что я начала выходить изъ терпнія. Въ протчемъ, любезная моя, возразилъ онъ, естьли ты несовершенно себя забыла, то я не буду принуждать тебя къ такому поступку. Мое сердце колеблясь между почтеніемъ и негодованіемъ, столь было поражено, что я съ трудомъ могла дышать. Ты знаешь, любезная моя пріятельница, что я никогда не могла сносить того, чтобъ столь подло со мною поступали. Ахъ! государь мой, сказала я ему, прерывая вздохами свои восклицанія: вы, мой дядя! вы! можно ли сему статься, государь мой… Какъ вы можете… Бдная твоя пріятельннца, любезная моя, не имла боле силы выразить своихъ понятій.
        Я признаюсь любезная Клари, отвчалъ мн дядя, естьли ты еще не ршилась повиноваться, то лучше остаться теб тамъ, гд ты находишься; но судя по свидтельству, которое ты подала…
        Свидтельство, которое я подала! Какое свидтельство государь мой?
        Такъ! такъ! любезная племянница, естьли ты столь чувствительно печалишься о своемъ заключеніи, то лучше еще остаться теб, гд ты и теперь. Но сія не большая не благопріятность скоро пройдетъ. Прощай любезная моя Клари. Я скажу только два послднія слова: будь чистосердечна въ своей покорности и продолжай меня любить какъ и прежде, я тебя увряю, что помстья твоего дда не превзойдутъ моихъ.
        Онъ поторопился сойти внизъ, не давъ мн времени ему отвчать, какъ будто бы радовался, что убжалъ и окончилъ свою ролю. Не усматриваешь ли ты, любезная моя, сколь твердое намреніе они приняли, и не имю ли я причины страшиться вторника? Изъ сего ясно вижу, что они думаютъ будто получили какую выгоду изъ моего согласія на сіе посщеніе. Естьли бы оставалось мн о томъ хотя малое сомнніе, то новыя непристойности Бетти конечно бы оное изтребили. Она безпрестанно поздравляетъ меня вторникомъ, которой называетъ великимъ днемъ, и посщеніемъ моего дяди. Боле половнны уже трудностей говоритъ она, преодолно. Она уврена, что я не согласилась бы видть Г. Сольмса, естьли бы не намрилась его принять. Уже съ нкоего времени она находитъ больше дла, нежели прежде. Свадебныя приготовленія весьма ей нравятся. Кто знаетъ, чтобъ вскор посл моего брака не послдовалъ другой какой нибудь?
        Я получила посл обда отвтъ Г. Ловеласа на послднее мое возраженіе. Оно наполнено общаніями, благодарностію, вчною благодарностію, ето любимое его выраженіе, между прочими, кои не мене прежнихъ его словъ превосходны. Однаго изъ всхъ писемъ мущинъ, кои я видала, въ его письмахъ я нахожу гораздо мене такихъ нелпостей, я не имла бы къ нему больше почтенія, когдабъ онъ много употреблять ихъ началъ. Слова его, кажется показываютъ ограниченный разумъ, которой считаетъ женщину глупою, или надется сдлать ее такою.
        ,,Онъ жалуется на мое равнодушіе, которое не позволяетъ ему на другомъ основаніи утверждаться въ надежд моей къ нему благосклонности, какъ на худыхъ поступкахъ, которые претерпваю отъ моихъ друзей. Что касается до укоризны учиненной ему мною за пылкость его свойства; то онъ отвчаетъ, что хоть не можетъ ни какъ въ томъ оправдаться, однако постарается принести мн основательное извиненіе.,,Что я налагаю на него молчаніе, чрезмрно строгимъ изъясненіемъ, но коему признаніе его недостатковъ, я приписываю равнодушію, какое онъ по мннію моему, иметъ исправить себя боле для славы, нежели отъ искренняго желанія; что между возраженіями до сего времени противъ его нравовъ разглашенными, онъ не знаетъ еще ни одного справедливаго; но что впредь, онъ намренъ предъупреждать оныя. Какія то общанія, спрашиваетъ онъ надлежитъ ему исправиться по моему примру: но какимъ образомъ могъ бы онъ исполнить оное, естьли бы не долженъ былъ исправиться отъ пороковъ, или покрайней мр большихъ пороковъ? Онъ надется, что признаніе его погршностей никто не сочтетъ за худой знакъ, хотя я по строгой добродтели оное и не такимъ
почитаю. Онъ увренъ, что я посправедливости укоряла его за т умышленныя знакомства, кои онъ въ замну другимъ также и съ нимъ поступающимъ, заводитъ въ самой моей фамиліи. Свойство его и нравъ побуждаютъ его входить въ постороннія дла, но онъ ласкается что обстоятельства могутъ его извинить, наипаче когда для него теперь весьма важно знать движенія такой фамиліи, которая возстаетъ противъ меня, по причин несправедливаго огорченія, которое до него одного касается. Естьли жить столь добродтельно, какъ Ангелы, говоритъ онъ, то должно и обращаться съ Ангелами. Онъ еще не научился трудному знанію за добро платить зломъ, а естьли когда принужденъ будетъ тому научится, то конечно не чрезъ т жестокости, кои претерпваютъ отъ извстныхъ людей, которые почли бы за удовольствіе, естьлибъ онъ унижался предъ ними, и кои сталибы пренебрегать его столько же, какъ и меня.
        ,,Онъ весьма худо извиняется въ той вольности, съ какою онъ иногда смивался супружеской жизни. Ето такая матерія, говоритъ онъ, о коей онъ съ нкоего времени не говорилъ съ толь малымъ уваженіемъ. Впрочемъ онъ признается, что о семъ многократно и до него такъ разсуждали; и что всмъ извстно что сіе есть общее мнніе, имющее столь мало разсудка и столь давнее, что онъ умеръ бы со стыда разглашая оное. Онъ почитаетъ то за безразсудное посмяніе законамъ и надлежащему порядку общества, которое относится къ издвкамъ нашихъ предковъ; и за большее еще преступленіе въ такомъ человк, какъ онъ, которой не предъ инымъ кмъ можетъ хвалится своимъ произхожденіемъ и своимъ сродствомъ, какъ предъ такими, кои не столько обязаны своей пород: онъ общается мн весьма тщательно остерегать себя въ словахъ и поступкахъ, дабы учинится достойнйшимъ моего почтенія; и дабы меня убдить, что естьли онъ когда получитъ то благополучіе, къ коему стремится; то будетъ наблюдать искренно основательныя правила чести и добродтели, въ которыхъ онъ смотря на мой примръ боле и боле утверждатся будетъ.
        ,,Онъ думаетъ, что я совершенно погибну, естьли только отвезена буду къ моему дяд. Онъ весьма ясно описываетъ положеніе мста, рвы оное окружающіе, церковь, непримиримую злобу моего брата и моей сестры, ихъ власть надъ всею моею фамиліею: но что не мене меня устрашаетъ, онъ ясно мн далъ выразумть, что онъ скоре погибнетъ, нежели допуститъ меня туда везти.,,
        Твои обязательныя, твои великодушныя прозбы, любезная моя пріятельница, обртутъ мн въ милости твоей матушки, единое средство къ избжанію столь жестокихъ крайностей. Я прибгну къ ея покровительству, естьли она по своей благости на то согласится. Я исполню вс свои общанія. Я не буду ни съ кмъ имть переписки. Я не буду ни на единую минуту отъ тебя отлучатся. И ни съ кмъ инымъ видться не буду. Уже время свернуть свое письмо и отнесть немдленно на условленное мсто. Ахъ! не нужно говорить теб, что я вся твоя.

        Кларисса Гарловъ.

        Письмо LXXIII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Въ понедльникъ 3 Апрля.

        Благодарю за твое стараніе; мои бумаги теперь въ твоихъ рукахъ. Я всячески буду стараться дабы заслужить твое почтеніе, и не помрачить безчестіемъ твоего благоразумія и моего сердца.
        Я вновь получила письмо отъ Г. Ловеласа; онъ по видимому весьма тревожится о свиданіи, которое я должна завтра имть съ Г. Сольмсомъ. Поступки, говоритъ онъ мн, которые сей бднякъ почитаетъ уже за право по сему случаю оказывать, весьма много увеличиваютъ его безпокойство; и онъ съ трудомъ удерживается его видть, дабы ему дать знать, чего онъ долженъ ожидать, естьли насильственныя средства будутъ употреблены въ его пользу. Онъ увряетъ меня, что Сольмсъ уже торговалъ у купцовъ екипажи; и что въ новомъ разспоряженіи своего дома [слыхала ли ты что не сносне] онъ назначилъ уже такую то и такую горницу для кормилицы, и для прочихъ служителей, коихъ мн опредляетъ.
        Какъ могу я снести слыша предложенія о любви изъ устъ сего изверга? конечно не станетъ у меня терпнія. Впрочемъ я бы не подумала, чтобъ онъ осмлился тщеславится; сими безстыдными приготовленіями, столь мало согласуются они съ намреніями моего брата. Но я спшу оставить столь несносную для меня матерію.
        При отважномъ удостовреніи Сольмса съ меньшимъ удивленіемъ увидишь ты смлость Ловеласа, которой меня явно понуждаетъ именемъ всей своей фамиліи избгнуть отъ насилій, коими меня угрожаютъ у моего дяди, и которой предлагаетъ мн цугъ лошадей и карету Милорда М… которая дожидаться будетъ меня за дворикомъ у забора, отъ коего ходъ къ валежнику. Ты увидишь съ какою смлостію говоритъ онъ, о заключенныхъ своихъ условіяхъ относительно къ сему длу, о конво стоящемъ во всякой готовности, и объ одной изъ его двоюродныхъ сестръ, которая будетъ сидть въ той карет или ждать насъ въ близь лежащей деревушк, для препровожденія меня къ его дяд или къ его теткамъ, или и до самаго Лондона, естьли я на то ршусь; на всхъ тхъ договорахъ и условіяхъ, кои я заблаго разсужу ему предписать. Ты видишь съ какою яростію онъ грозится присматривать надъ всми и день и ночь, и употребитъ великую силу, дабы меня отнять у тхъ, кои намрятся провожать меня къ моему дяд. Сіе онъ учинитъ неотмнно, хотябъ я на то была согласна или нтъ; по тому что онъ почитаетъ сію поздку конечнымъ разрушеніемъ своей надежды.
        О! любезная пріятельница, ктобы могъ подумать о семъ странномъ пріуготовленіи, когда бы не былъ къ тому доведенъ чрезвычайною печалію и страхомъ! о опасной полъ! какое дло имю я съ какимъ ни есть человкомъ или люди со мною? Я не заслуживала бы ни отъ кого сожалнія, естьлибъ своимъ проступкомъ, собственнымъ своимъ легкомысліемъ, дошла до такого состоянія. Какъ бы я не желала… Но къ чему служатъ желанія въ крайнемъ нещастіи, когда нтъ средства освободиться отъ онаго?
        Однако милость твоей матери почитаю спасеніемъ на кое еще могу надятся. Естьли токмо могу избжать того, чтобъ не впасть въ руки тому или другому до прибытія Г. Мордена, то примирится тогда легко будетъ, и все кончится благополучно.
        Я написала отвтъ къ Г. Ловеласу, въ коемъ ему напоминаю, что естьли онъ не желаетъ на всегда прервать со мною знакомство, то долженъ избгать всхъ отважныхъ поступокъ, и не ходить къ Г. Сольмсу, отъ чего бы изъискали случай къ какому ни есть новому противъ меня насилію. Я потверждаю ему, что лучше соглашусь лишится жизни, нежели видть себя женою сего человка. Но какъ бы со мною ни было поступлено, и какія бы отъ сего свиданія ни произошли слдствія, но требую отъ него, чтобъ никогда не употреблялъ оружія противъ моихъ друзей; я спрашивала его, на какомъ основаніи думаетъ онъ имть власть оспоривать право моего родителя, относительно къ отправленію меня къ моему дяд. Я однако присовокупляю, что не упущу ни какой прозьбы, ни вымысловъ, хотя и притворюсь больною, только чтобъ избавиться отъ сей нещастной поздки.
        Завтра у насъ вторникъ. Сколь скоро время проходитъ? Сколь скоро наступаетъ тотъ день, коего страшимся! Я бы желала, чтобъ глубокой сонъ овладлъ всми моими чувствами во вс сіи сутки. Но завтра все будетъ тотъ же вторникъ, со всми опасеніями и ужасомъ, безъ коихъ какъ я опасаюсь, онъ не пройдетъ. Естьли ты получишь сіе письмо до разсвта; то пожалуй помоги мн своими прозьбами и совтами.

        Кларисса Гарловъ.

        П и с ь м о LXXIV.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Во вторникъ поутру въ 6 часовъ.

        День насталъ. О естли бы онъ прошолъ благополучно! я препроводила сію ночь весьма худо. Едва могла я сомкнуть глаза, занимаяся беспрестанно о приближающемъ свиданіи. Довольно долгое время, на которое вс согласились оное отсрочить даетъ имъ при собраніи торжественный видъ, которой еще боле умножаетъ мои безпокойства. Поврь, что человкъ способный размышлять не всегда бываетъ завиденъ, естьли не иметъ такой щастливой живости, какъ ты, ибо ты умешь наслаждатся настоящимъ временемъ, не заботясь съ лишкомъ о будущемъ.

        Во вторникъ въ 11 часовъ.

        Тетка моя Герьей удостоила меня своимъ посщеніемъ. Бетти, съ таинственнымъ своимъ видомъ, увдомила меня, что ко мн будетъ завтракать одна госпожа, которую я мало ожидала, давая чрезъ то мн догадываться, что то будетъ моя мать. Сіе извстіе столь чувствительно меня тронуло, что черезъ четверть часа, когда я услышала идущую какую то женщину, которую дйствительно я сочла своею матушкою и не могши изъяснить себ причину ея посщенія по столь долгой разлук, я оказала своей тетк вс знаки чрезвычайнаго смущенія.
        Какъ! сударыня сказала она мн вошедши, ты кажешься изумленна? То правда, для такой разумной двицы удивительно, что ты выводишь столь странныя мннія изъ бездлицъ, и взявши меня за руку, спросила: о чемъ ты безпокоишься? Право, любезная моя, ты дрожишь. Знаешь ли, что ты теперь не въ силахъ никого принять или видть? ободрись, любезная Клари, цлуя мои щеки! ободрись. Сіи смха достойныя движенія, о приближающемся свиданіи покажутъ теб и прочія твои отвращенія, когда оно кончится, и ты будешь сама себ смятся что могла придти въ такой пустой страхъ.
        Я отвчала ей, что все то, о чемъ весьма сильно воображаютъ, со временемъ производитъ боле дйствія, нежели простыя воображенія, хотя другіе и не такъ о томъ судятъ, что я во всю ночь ни на часъ заснуть не могла: какъ та безстыдная двка, коей меня подвергли, пришедши еще умножила мое безпокойство, давъ мн знать, что я должна ожидать посщенія моей матери, и что въ такомъ случа я не могла видть тхъ, коихъ взглядъ мн могъ бы быть непріятенъ.
        Ето то были, сказала она мн, естественныя побужденія, коимъ возпротивиться не можно. Она предполагала, что сія послдняя ночь столко же не спокойна была для Г. Сольмса, какъ и для меня.
        И такъ кому, сударыня, можетъ принести удовольствіе свиданіе столь несносное обимъ намъ?
        Обимъ, любезная моя, какъ вс твои друзья того надятся смютъ, когда первыя сіи движенія успокоятся; обыкновенно бываютъ посл самаго опаснаго начала, чрезвычайно щастливыя заключенія; и я предвижу, что вы оба будете довольны: сіе то, любезная племянница, будетъ послднее заключеніе всему длу.
        При семъ она представляла мн сколь буду нещастна, когда не соглашусь на желаніе всхъ моихъ сродственниковъ. Она меня увщевала принять Г. Сольмса съ благопристойностію приличною моему воспитанію. Страхъ, происходящій въ немъ по случаю наступающаго со мною свиданія, не отъ инаго чего произходитъ, какъ отъ его уваженія и любви. Ето самолучшее доказательство истинной нжности, покрайней мр гораздо врне, нежели тщеславіе и хвастовскія угрозы такого любовника, которой извстенъ только по своей гордости.
        Я отвчала ей на сіе наблюденіе, что должно наипаче внимательно наблюдать, что благородной души человкъ поступаетъ всегда благородно, и не длаетъ ничего подлаго: что подлой души человкъ бываетъ обыкновенно ласкателенъ, когда надется получить какую выгоду, и наглъ тогда, когда иметъ что въ своей власти или когда не иметъ къ полученію таковыхъ выгодъ никакой наджды. Я присовокупила, что со мною о семъ говорить не для чего, что я весьма ясно сію матерію разсматривала, что свиданіе почитаю я за весьма жестокой законъ, предписанной мн поистинн тми, кои имютъ право требовать отъ меня сего доказательства моего повиновенія, но что я приняла оное съ чрезвычайнымъ нехотніемъ, дабы тмъ доказать, колико я отдалена отъ оказыванія непокорности, и что по одному только несогласію нравовъ разполагала я вс свои намренія, а изъ сего не иннаго ожидать могу, какъ новыхъ причинъ къ оказанію мн большихъ жестокостей.
        Она укоряла меня въ несправедливомъ предубжденіи. Она долго разговаривала о должностяхъ дочери. Она по милости своей приписывала мн весьма многія хорошія качества, но между коими не доставало только покорности, дабы сею увнчать вс прочія. Она долго изъясняла достоинство повиновенія, не касаяся моего вкуса и моихъ желаній. А какъ я нкоторыми словами дала ей выразумть что все, что ни произошло между Г. Сольмсомъ и мною, послужило только къ умноженію моего къ нему отвращенія, то она не постыдилась мн сказать, что онъ весьма мягкосердеченъ и легко можетъ за вс причиненныя ему обиды прощать; ни что не можетъ сравнится съ тмъ почтеніемъ, которое онъ ко мн иметъ; и не знаю сколько другихъ сего же роду словъ она проболтала.
        Во всю мою жизнь я не была столь печальна какъ въ сіе время. Я чистосердечно въ ономъ призналась моей тетк, и просила у ней за то извиненія. Она отвчала мн, что я весьма искусно умю то скрывать; но тому что она не инное что во мн примтила, какъ обыкновенное смущеніе молодыхъ особъ, когда он видятъ въ первой разъ своихъ обожателей, имя сіе онъ весьма заслуживаетъ по тому, что въ самомъ дл въ первый разъ согласилась я его видть подъ симъ названіемъ… Но конечно и во второй разъ соглашусь на оное.
        Какъ! Сударыня, прервала я, не ужели представляютъ, что я согласисилась видть его подъ симъ названіемъ?
        Такъ что, Клари.
        Естьли вы въ томъ столь уврены сударыня, то не изумитесь, что беру обратно свое согласіе. Я не хочу и не могу его видть, естьли онъ хочетъ быть принятъ подъ симъ названіемъ.
        Нжная разборчивость, смущеніе! Настоящая чувствительность, любезная моя племянница. Могла ли ты подумать, чтобъ свиданіе, на которое явно согласилась и опредлила день, мсто и часъ, изъяснено было простою церемоніею, безъ всякаго намренія начинаемою? Я теб объявляю любезная моя, что твой отецъ, мать, дядья, и вс вообще, почитаютъ сіе обязательство за первое дйствіе твоей покорности ихъ вол. И такъ берегись отступить отъ своего общанія, я тебя о томъ усильно прошу, и окажи въ себ новое достоинство, допустя то, чего боле миновать не можешь…
        Странное чудовище!… Простите мн сударыня… Мн показатся съ такимъ человкомъ, въ той мысли, что я одобряю его намреніе; и ему предстать предъ меня въ семъ ожиданіи. Но невозможно, чтобъ онъ того надялся, какъ бы прочія о томъ ни думали. Одинъ страхъ его, меня видть, показываетъ, сколько онъ отдаленъ отъ такого чаянія, естьлибъ его надежда была столь отважна сударыня тобъ онъ не боялся, такъ какъ вы о немъ сказываете.
        Онъ конечно надется, и его надежда весьма основательна: но я уже теб сказала, что уваженіе къ теб приводитъ его въ сей страхъ.
        Его уваженіе! Скажите лучше его недостоинство. Было бы весьма странно, когда бы онъ не отдавалъ другимъ всей той справедливости, которую вс ему оказываютъ. Изъ того то и произходятъ его условія.
        Вотъ цна, которую онъ полагаетъ за не извданное свое недостоиство.
        Ты очень опрометчиво судишь, любезная моя племянница. Не опасаешься ли ты, что излишно далеко простираешь то мнніе, которое сама о себ имешь? Мы приписываемъ теб весьма много достоинствъ: впротчемъ ты бы не худо сдлала, естьлибъ въ собственныхъ своихъ глазахъ нсколько мене совершенною казалась, хотя бы ты была и превосходне, но чтобъ твои друзья въ томъ были удостоврены.
        Мн весьма прискорбно сударыния, что могутъ меня подозрвать въ опрометчивости, когда я почитаю себя достойною другаго мужа, но не Г. Сольмса. Я подъ симъ разумю качества души и самую особу; ибо что касается до щастія то благодаря Бога, я презираю все то, что могутъ выводить въ его пользу изъ столь презрительнаго источника.
        Она мн сказала, что одни рчи ничего производить не могутъ, и что я не безъизвстна о томъ, что вся фамилія отъ меня ожидаетъ.
        Я право того не знаю, отвчала я ей, и никогда не уврю себя,чтобъ могли когда основывать столь странное ожиданіе на согласіи, которымъ я желала единственно показать, колико я разположена къ повиновенію всему тому, что исполнить мн можно.
        Мн было легко судить, сказала она, какая была надежда всей фамиліи отъ дружбы оказанной мн въ прошедшее Воскресенье моимъ братомъ и моею сестрою, и посщеніемъ любящаго меня дяди, хотя я по справедливости не приняла его съ достодолжною его ласки благодарностію; но онъ по милости своей ко мн приписывалъ мое хладнокровіе печальному моему состоянію, говоря, что я намрена постепенно возвращаться къ своей должности, дабы не столь много стыдиться прошедшихъ моихъ супротивленій.
        Теперь ты видишь, любезная моя пріятельница, все подлое ихъ коварство, въ тхъ ласкахъ, которыя оказаны мн были въ прошедшее Воскресенье? Ты видишь теперь по какой причин, священникъ Левинъ меня навстилъ, и для чего ему запрещено было касаться того предмта, для коего какъ я воображала, онъ пришелъ со мною говорить? Ему конечно дали выразумть, что безполезны словопрнія о такомъ предмт, которой они почитали ршенымъ. Видишь также въ какомъ намреніи мой братъ и сестра должны были показывать ко мн мнимую дружбу, коей вншный видъ, какъ они разсуждали, покрайней мр будетъ нуженъ къ ихъ намреніямъ, между тмъ, какъ я не стараясь разсмотрть, что они въ худшемъ ко мн разположеніи находятся, нежели въ самомъ дл кажутся, усмотрла въ ихъ глазахъ и въ поступкахъ гораздо мене ко мн любви, нежели ненависти.
        И такъ могла ли я безъ изумленія слышать слова моей тетки? Я не знаю, сказала я ей, какъ должна я наименовать такой поступокъ, и какого конца намреваются они достигнуть столь подлыми средствами; но я знаю кому оныя должна приписать. Тотъ, кто могъ склонить дядю моего Гарлова поступить на такое дло въ неправедномъ своемъ предпріятіи, и получить одобреніе отъ всхъ прочихъ моихъ друзей, долженъ имть столько власти надъ ними, что можетъ убдить ихъ поступать со мною со всякою жестокостію.
        Моя тетка воротясь сказала мн, что когда я подала имъ истинную надежду; то предложенія, слова, и нападки мои, не будутъ уважены, и что она можетъ меня уврить, что естьли я откажусь отъ онаго, то мои обстоятельства будутъ въ худшемъ состояніи, нежели когдабъ я и не начинала соглашаться на ихъ намренія. Соглашаться? Сударыня! Кто бы могъ сказать, чтобъ я соглашалась? Ето подлое и недостойное коварство, для уловленія меня вымышленное. Простите, дражайшая моя тетушка; я не думаю, чтобъ вы имли въ томъ участіе; но скажите только мн, будетъ ли матушка моя присудствовать при семъ ужасномъ свиданіи? Не сдлаетъ ли она для меня сей милости?… Хотя бы токмо оправдать…
        Оправдать, моя любезная! мать твоя и дядя Гарловъ не согласятся ни за что быть при семъ свиданіи.
        То какъ же, сударыня, могутъ они считать данное мною слово на сіе свиданіе за согласіе съ ихъ намреніями?
        Тетка моя показалась мн изумленною отъ сего отвта, любезная Клари, сказала она мн, съ тобою говорить весьма трудно. Щастливо бы было для тебя и для всхъ когда бъ ты оказывала столько повиновенія, сколько имешь разума. Я тебя оставляю.
        Я ласкаюся сударыня, что вы на меня не гнваетесь; я намрена единственно наблюдать, какимъ бы образомъ свиданіе ни кончилось; но чтобъ никто не могъ быть обманутъ въ своемъ ожиданіи.
        О сударыня, ты кажется мн, совершенно ршилась… Г. Сольмсъ будетъ сюда въ назначенной тобою часъ; и помни, еще теб повторяю, что съ наступающаго вечера зависть будетъ спокойствіе твоей фамиліи и собственное твое благополучіе.
        При сихъ словахъ она меня оставила. Я остановляюсь въ семъ мст и не могу знать, когда позволено мн будетъ взяться опять за перо, и о чемъ тебя увдомлять въ слдующемъ моемъ письм. Я въ чрезвычайномъ безпокойств; не получила ни какого отвта отъ твоей матушки, сколь я начинаю сомнватся о ея ко мн разположеніи. Прощай лучшая и единая моя пріятельница.

        Клар. Гарловъ.

        Письмо LXXV.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Во вторникъ въ вечеру, и во всю ночь.

        Помоги мн, любезная моя! достойно возблагодарить Бога за его ко мн милосердіе. Я еще жива, и нахожусь у моего родителя: но не могу вамъ ручаться, долго ли продолжатся сіи дв великія милости. Я разскажу теб безчисленное множество произшествій; и можетъ быть не будетъ довольно времени къ описанію оныхъ.
        Однако я должна начать съ тхъ безпокойствъ, въ кои наглая Бетти меня привела, принеся мн почтеніе отъ Сольмса, хотя я была въ такомъ состояніи, какъ ты изъ послдняго моего письма видла, которое не должно бы было обременять новыми горестями.
        Сударыня, сударыня, сударыня, кричала она въ дверяхъ моей горницы, поднявши руки къ верху и разтирая пальцы; не угодно ли вамъ сойти въ низъ? вы увидите тамъ всю фамилію въ полномъ собраніи, я васъ увряю. И что сказать вамъ о Г. Сольмс? Вы увидите его въ великолпномъ убранств, какъ Англійскаго Пера, въ прекрасномъ, блорусомъ парик, у него самыя лучшія въ свт кружева, платье обшито серебренымъ гасомъ, камзолъ самой богатой и лучшаго вкусу… Словомъ, право все на немъ прекрасно. Вы удивитеся перемн. Ахъ! сударыня, качая головою, какъ жаль., что вы столь на него разгнвались! Но вы очень хорошо знаете, какимъ образомъ должно заглаждать прошедшія проступки: я надюся что еще не поздо будетъ все поправить.
        Нахалка! отвчала я ей, ты лишь, только придешь; то приводишь уже, меня въ страхъ. Разв теб приказано такъ поступать со мною?
        Я взяла свой вейеръ, и прохладила себя нсколько. Ты говоришь, что вс тамъ собрались? что ты разумешь чрезъ всхъ?
        Что я разумю, сударыня (разжавъ руку съ нкоторымъ удивленіемъ, сопровождаемымъ насмшливымъ взоромъ, и щитая по пальцамъ при каждой особ, которую она именовала) ето вашъ батюшка! ета ваша матушка! ето дядя вашъ Гарловъ! ето дядя вашъ Антонинъ! ето ваша тетушка Гервей! ето молодая моя госпожа и молодой мой господинъ! вотъ на конецъ и Г. Сольмсъ, имющій видъ придворнаго человка, которой тогда всталъ, когда произнесъ ваше имя, и сказалъ мн: (бездльница сдлала тогда поклонъ, протянувъ ногу стольже искусно какъ и тотъ, коего она представить хотла),,Двица Бетти, пожалуй,,засвидтельствуй покорнйшее мое почтеніе госпож Кларисс, и доложи ей, что я имю честь ожидать здсь ея повелній.,,
        Видалали ты когда, любезная моя, столь злую тварь? Я была въ такомъ трепет, что едва могла держаться на ногахъ. я сла, и въ печали сказала Бетти, что видно ея госпожа приказала ей раздражить меня такимъ приступомъ, дабы я была не въ состояніи появиться съ умреннымъ видомъ, которой могъ бы привесть въ жалость моего дядю.
        Боже мой, сударыня, какъ вы горячитесь, отвчала мн нахалка! и ухвативъ мой вейеръ, которой уже я положила, сказала мн, не угодноли вамъ, чтобъ я васъ нсколько прохолодила?
        Перестань Бетти. Но ты говоришь, что вся фамилія находится съ нимъ, то не знаешь ли ты, должна ли я показаться предъ всемъ симъ собраніемъ?
        Я не могу вамъ сказать, чтобъ они тамъ остались, когда вы къ нимъ придете. Мн показалось, что они хотли и тогда еще удалится, когда я получила повелнія отъ Г. Сольмса. Но какой отвтъ прикажите ему сказать.
        Скажи ему, что я не могу сойти… Однако подожди… Ето дло будетъ кончено: скажи что я сойду… я пойду… я въ сію жъ минуту сойду… Скажи что ты хочешь, для меня все равно. Но отдай мн мой вейеръ, и принеси поскоре мн стаканъ воды.
        Она пошла. Во все то время я прохлаждала себя вейеромъ. Я была въ великомъ жару, и въ ужасномъ противоборствованіи сама съ собою. По возвращеніи ея, я выпила большой стаканъ воды. Наконецъ въ надежд придти нсколько въ лучшее состояніе, я приказала ей идти впереди меня, а сама слдовала за нею съ великою скоростію; мои колна такъ дрожали, что, естьли бы я хотя нсколько тише шла, то сомнваюсь, чтобъ могла ступить хотя и одинъ шагъ. О любезная моя пріятельница! Сколь бдное орудіе есть тло, когда душа въ немъ колеблется смятеніемъ.
        Въ горниц называемой малымъ заломъ, есть двое дверей. Въ самую ту минуту, какъ я вошла въ первую, мои друзья вышли въ другую, и я примтила платье моей сестры, которая посл всхъ вышла. Мой дядя Антонинъ такъ же удалился; но весьма скоро опять возвратился назадъ, какъ о томъ услышишь. Они вс находились въ боковомъ зал, которой былъ отдленъ отъ того зала весьма тонкою перегородкою. Сіи дв горницы нкогда составляли одинъ залъ, которой раздлили по согласію двухъ сестеръ, дабы каждая могла свободно принимать своихъ знакомыхъ.
        Г. Сольмсъ подошедъ ко мн, наклонился почти до земли. Его смущеніе усматривалось въ каждой черт его лица. Произнесши разъ съ шесть сударыня, охриплымъ голосомъ, онъ мн сказалъ: что ему было весьма досадно… Что онъ находился въ чрезвычайной печали… что онъ почиталъ себя нещастнйшимъ… Здсь онъ остановился, не могши сыскать словъ дабы окончить свою рчь…
        Его замшательство придало мн нсколько смлости. Трусость противника обыкновенно вперяетъ въ насъ боле бодрости; я испытала сіе въ семъ случа, хотя впротчемъ, можетъ быть, вновь ободренный противникъ бываетъ трусливе другаго.
        Я обернулась къ одному изъ стульевъ стоявшихъ передъ огнемъ, и сла прохлаждая себя вейеромъ. Теперь учиня сіе, мн кажется что я казала тогда весьма смшной видъ. Я бы за то презирала самую себя, естьлибъ имла нкое благоразположеніе къ человку, стоявшему предо мною. Но чтожъ сказать въ случа столь истиннаго къ нему отвращенія?
        Онъ прокашлянулъ разъ пять или шесть, что и составило цлую его рчь. Я должна была, сказалъ онъ мн, примтить его смущеніе. Сія рчь произвела дв или три другихъ. Я думаю что онъ получилъ такія наставленія отъ моей тетки, ибо его замшательство, возразилъ онъ, не отъ иннаго чего произходитъ, какъ отъ уваженія къ такой особ… Толь совершенной… И въ семъ то разположеніи, онъ надется, онъ надется… (онъ три раза надялся прежде, нежели могъ изъяснить чего надялся) что я буду толь великодушна; ибо великодушіе сродная мн добродтель, что не приму съ презрніемъ столь… столь… столь истинныхъ доказательствъ его любви.
        Правда, государь мой, отвчала я ему, что я вижу васъ въ нкоемъ смущеніи, и изъ того надюсь, что сіе свиданіе, хотя принужденное, не можетъ произвести столь щастливыя слдствія, какихъ я и не воображала.
        Онъ принялся опять кашлять, дабы тмъ возобновить нсколько своей бодрости.,,Вы не можете и думать, сударыня, чтобъ былъ такой человкъ, которой бы не ослпился вашими достоинствами, и могъ бы удобно отрещися отъ одобренія и подтвержденія, коими онъ почтенъ достойною вашею фамиліею, когда еще ему подаютъ надежду, что его твердость и ревность, пріобртутъ ему нкогда ваше благоразположеніе.
        Я весьма разумю, Г. мой, что на семъ то одобреніи и подтвержденіи основываете вы свою надежду. Въ протчемъ совсмъ невозможно бы было, чтобъ имя хотя нсколько попеченія о собственномъ своемъ благополучіи, возпротивились объявленіямъ, кои ваша польза равно какъ и моя собственная, меня принудили сообщить вамъ изъустно и на письм.
        ,,Онъ видлъ, говорилъ онъ мн, множество примровъ молодыхъ двицъ, которыя оказывая великое отвращеніе, убждены были иныя изъ сожалнія, другія по увренію своихъ друзей перемнить свои мннія и кои въ послдствіи времени, не мене отъ того были щастливы. Онъ надется, что я удостою его такою же милостію.
        Хотя не требуется, Г. мой, церемоніи въ семъ важномъ случа; но я весьма сожалю, что нахожу себя принужденною говорить вамъ съ такою откровенностію, которая можетъ быть вамъ не понравиться. И такъ знайте, что я своего отвращенія къ вашимъ неотступнымъ стараніямъ преодолть не могу; я изъявляла оное съ такою твердостію, которая можетъ быть безпримрна. Но я думаю также, что и то безпримрно, что будучи въ такомъ состояніи, въ какомъ я рождена, молодая особа должна претерпвать такіе поступки, какимъ я за васъ подвержена.
        ,,Надются, сударыня, что можно получить со временемъ на то ваше согласіе. Вотъ надежда; естьли въ томъ обманываюсь, то я самой нещастной человкъ въ свт.
        Позвольте мн, государь мой, сказать вамъ, что естьли кто долженъ быть нещастенъ; то справедливе быть такимъ одному вамъ, нежели желать, чтобъ и я была купно съ вами нещастною.
        ,,Можетъ быть вамъ донесены, сударыня, какія ниесть ложныя о мн объявленія. Каждой иметъ враговъ. Сдлайте милость объявите мн, что вамъ о мн сказано: я признаюся въ моихъ погршностяхъ и исправлюся въ оныхъ; или могу васъ убдить, что оныя несправедливы, но токмо къ помраченію моей чести вымышлены. Я знаю также, что вы огорчились за нкоторыя произнесенныя нечаянно мною слова; но я увренъ, что ни чего такого не сказалъ, котороебы не означало уваженія мною вамъ оказываемаго, и намренія пребывать твердо въ своемъ мнніи, докол буду имть надежду.,,
        Вы не обманываетесь, государь мой; я слышала много такихъ встей, кои не весьма къ вашей чести служатъ. И не съ удовольствіемъ узнала то, что вы говорили: но какъ вы для меня не составляете ничего, да и никогда ни чемъ значить не будете, то я ни мало за то не досадовала, и слова меня весьма мало тронули.
        ,,Мн весьма прискорбно, сударыня, что вы такъ со мною объясняетесь. Но по истинн признаюсь, что о какомъ бы вы проступк меня не увдомили, я отъ него охотно исправлюсь.
        Очень хорошо, государь мой! и такъ исправте себя отъ сего самаго, не желайте, чтобъ употребляли насиліе къ принужденію молодой особы на такое дло, отъ коего зависитъ все щастіе ея жизни, такими средствами, которыя она презираетъ, и въ пользу такому человку, коего она почитать не можетъ; между тмъ какъ она по собственнымъ своимъ правамъ предпочитаетъ себя ихъ представленіямъ, и по своему свойству довольна своею участію.
        ,,Я не усматриваю изъ того, сударыня, чтобъ вы были щастливе, когда бы я и отрекся отъ моихъ желаній; ибо…
        Я прервала его рчь: сіе стараніе, государь мой, до васъ нимало не касается. Оставте токмо ваши гоненія; и естьли, въ наказаніе мн, за благоразсудятъ возбудить противъ меня какого ниесть другаго человка, то вы въ томъ виноваты не будете. Вы будете имть право требовать отъ меня благодарности, и я общаю вамъ оказывать весьма искренную за то признательность.
        Онъ пребывалъ въ молчаніи, и въ великомъ смущеніи; я хотла было продолжать съ большею силою, какъ дядя мой Антонинъ вошелъ.,,Моя племянница сидитъ! А Г. Сольмсъ стоитъ! Сидитъ какъ царица, допускающая величественно къ себ на аудіенцію! Почему же столь уничижительное принимаете положеніе любезной Г. Сольмсъ? Для чего такая отдаленность? Я надюся васъ увидть къ вечеру въ большемъ согласіи.
        Я тотчасъ встала, какъ скоро его увидла; и наклоня голову и колно, ему сказала примите, Г. мой, уваженія отъ такой племянницы, которая печалиться, что столь долгое время не имла чести васъ видть, позвольте ей просить у васъ милости и вашего состраданія…
        ,,Ты получишь милость отъ всей фамиліи, когда будешь стараться заслужить оную.,,
        Естьли. я ее могу когда заслужить, но теперь должно бы мн оную оказать. Со мною поступлено съ великою жестокостію, я подала такія представленія, кои не должно было отвергать, представленія, коихъ бы никогда отъ меня не потребовали.
        Какое же я учинила преступленіе, что вижу себя со стыдомъ изгнанную и заключенную? Для чего лишаютъ меня вольности разполагать тмъ, что равномрно касается до теперешняго и до будущаго моего благополучія.
        ,,Клари, отвчалъ мн дядя, ты до сего времени поступала единственно по своей воли. Сіе то побудило твоихъ родителей поступить съ тобою по всей власти, какую Богъ далъ имъ надъ тобою.
        По моей воли, Г. мой…! позвольте мн спросить васъ, не была ли до сего времени моя воля, волею моего родителя, вашею, и дяди моего Гарловъ? не поставляла ли всю свою честь въ повиновеніи вамъ. Я никогда не просила милости не разсудя основательно, прилична ли она, чтобъ мн оную оказали и теперь дабы оказать вамъ мое повиновеніе, не представляла ли я, что хочу остаться двицею? не отрекалась ли отъ благодяніи моего дда? И такъ для чего же, дражайшій мой дядя…
        ,,Не желаютъ, чтобъ ты отрекалась отъ даровъ твоего дда; не требуютъ, чтобъ ты проводила жизнь въ двств. Ты знаешь наши причины, а мы отгадываемъ твои. Я могу теб безъ всякаго затрудненія сказать, что при всей къ теб нашей любви, мы прежде доведемъ тебя до гроба, нежели увидимъ исполненіе, твоихъ намреній.
        Я никогда не выду замужъ безъ согласія моего родителя, и вашего, Г. мой, равно какъ всей нашей фамиліи. Подала ли я вамъ когда причину не довряться моимъ словамъ. Я готова здсь же обязаться къ тому страшнйшими клятвами…
        ,,Клятвою брака, хотла ты сказать? Хоть сей часъ съ Г. Сольмсомъ. Вотъ тотъ союзъ, которой я теб общаю, племянница Клари; и чемъ боле будешь ты въ томъ длать сопротивленія, тмъ въ худшее я тебя увряю, приведешь ты себя состояніе.
        Сіи слова, сказанныя при Г. Сольмс, которой отъ того сталъ смле, весьма меня тронули. Такъ Г. мой отвчала я, тогда то можете вы довести меня до гроба. Я предпочту сему жесточайшую смерть, я съ желаніемъ сердца сниду въ обиталище моихъ предковъ, и скоре прикажу оное заключить надо мною, нежели соглашусь препроводить въ нещастіи послднія дни мои. А вы, Г. мой, оборотяся къ Г. Сольмсу, примчайте со вниманіемъ, что я говорю, ни какая смерть не можетъ меня столько устрашить, какъ обязательство быть вашею, то есть, вчно нещастною.
        Ярость сказывалась въ глазахъ моего дяди. Онъ взялъ Г. Сольмса за руку, и отведши его къ окну сказалъ.,,Не удивляйся сей бур любезной Сольмсъ и не безпокойся о томъ нимало; мы знаемъ, что женщины могутъ сдлать…, И подтверждая свое увщаніе ужасною клятвою:,,продолжалъ, втръ еще нестремительне и неперемнчиве. Естьли вы считаете, что не безъ пользы провели время при сей неблагодарной, то я даю вамъ мое слово, что мы принудимъ ее опустить паруса, я вамъ то общаю:,,и для подтвержденія своего общанія онъ еще поклялся. По томъ подошелъ онъ ко мн, когда я стояла у другаго окна, дабы выдти нсколько изъ смущенія; стремительное его движеніе заставило меня думать, что онъ станетъ меня бить. У него кулакъ былъ сжатъ, лице горло; зубы были сжаты.,,Такъ, такъ племянница моя, ты будешь женою Г. Сольмса. Мы знаемъ средство согласить тебя на оное, и даемъ теб не больше,одной недли сроку. Онъ клялся въ третій разъ. Такое есть обыкновеніе какъ ты знаешь, большой части тхъ которыя повелвали на мор.
        Я чрезмрно сожалю, государь мой, сказала я ему, видя васъ въ такомъ гнв. Я знаю причину онаго: ето наущеніе моего брата, которой однако и самъ не изъяснилъ бы того примрнаго повиновенія, какого отъ меня требуетъ. Лучше надлежитъ мн удалиться. Я страшусь, чтобъ не раздражить васъ еще боле; ибо несмотря на все то удовольствіе, которое принимала бы я, повинуяся вамъ, естьлибъ учинить оное могла, мое намреніе столь твердо, что я и сама не могу желать перемнить оное.
        Можно ли мн было употребить меньше выразительности въ объясненіяхъ моихъ предъ Г. Сольмсомъ. Я подошла уже къ дверямъ, между тмъ какъ они взирали другъ на друга, какъ будто совтовалися глазами, и казалися въ недоумніи, не зная остановить ли меня или отпустить. Кого же я встртила на семъ пути? Брата мое-го, тирана которой подслушивалъ все, что ни говорено было.
        Разсуди о моемъ изумленіи, когда онъ толкнулъ меня въ горницу, и вошедши со мною замкнулъ дверь, онъ схватилъ меня весьма крпко за руку.,,Ты воротишся красавица, воротишся, естьли теб угодно. Отъ тебя не требуютъ, чтобъ ты низшла во гробъ; наущенія твоего брата не воспрепятствуютъ ему оказывать теб услуги. Какъ невинной Ангелъ!,,(взглянувъ пристально на мое лице),, столько пріятности въ физіогноміи, и столько упорства, сокрывающагося подъ сими прекрасными чертами!,,(ударяя меня рукою по ше) тото настоящая женщина, въ столь не совершенныхъ лтахъ! Но разсуди хорошенько [понижая голосъ какъ будто бы желалъ соблюсть благопристойность предъ Г. Сольмсомъ] ты уже не будешъ поступать по своей вол: и опять начавъ прежнимъ своимъ голосомъ, говорилъ сей честной человкъ по благодушію своему не допуститъ тебя погибнуть, ты будешь нкогда благословлять ту минуту, когда найдешь причину возхвалять его снисхожденіе.,, Вотъ т слова, кои яростный мой братъ не постыдился произнесть.
        Онъ подвелъ меня къ Г. Сольмсу, взялъ его руку, но не упуская еще моей руки.,,Примите, Г. мой, сказалъ онъ ему, вотъ рука непокорной, я вамъ ее даю. Она подтвердитъ сей даръ еще до прошествія сей недли, и я ей объявляю, что у ней не будетъ боле ни отца, ни матери, ни дядей, коими бы она могла хвалится.,,
        Я съ негодованіемъ вырвала свою руку.
        Какъ, сударыня, сказалъ мн повелительной братъ?
        Какъ, Г. мой! какое имете вы право разполагать моею рукою? естьли вы управляете здсь всею фамиліею; то не можете еще имть надо мною власти, въ такомъ обстоятельств, которое единственно до меня касается, и коимъ вы никогда разполагать не будете.
        Я хотела вырвать было у него свою руку; но онъ держалъ ее весьма крпко. Пустите меня, Г. мой, вы несносно меня обижаете. Не намрены ли вы покуситься на какое кровопролитіе? Я васъ еще спрашиваю, какое имете вы право поступать со мною съ такимъ варварствомъ. Онъ весьма сильно отбросилъ мою руку такъ, что я почувствовала великую боль да же до плеча. Я заплакала и нанесла другую свою руку на больное мсто. Г. Сольмсъ и мой дядя хулили его за такую вспыльчивость. Онъ отвчалъ что не могъ боле имть терпнія, вспомня тогда о томъ, что слышалъ отъ меня, когда я говорила о немъ предъ его приходомъ: въ протчемъ, онъ ничего другаго не сдлалъ, какъ отпустилъ руку, къ которой я не заслуживала чтобъ онъ прикасался, и что сіе оказаніе печали было одно мое коварство.
        Г. Сольмсъ ему сказалъ, что онъ лучше не станетъ боле ласкаться своею надеждою, нежели видть, чтобъ столь жестоко со мною поступали. Онъ сталъ за меня предстательствовать, поклонясь мн, какъ будто тмъ испрашивалъ моего ободренія. Я благодарила его, что намренъ избавить меня отъ жестокостей моего брата; но присовокупила къ тому, что не желала бы быть обязанною такому человку, коего неотвязчивость была причиною, или покрайней мр предлогомъ всхъ моихъ нещастій?
        Сколь вы великодушны! Г. Сольмсъ возразилъ мой братъ, когда принимаете участіе въ длахъ сей непокоривой двицы! Но я васъ прошу, пожалуйте будте тверды въ своемъ намреніи. Я требую того отъ васъ въ пользу нашей фамиліи, и для ее самоей естьли вы ее любите. Постараемся, естьли можно, не допустить стремится ее къ своей погибели. Посмотрите на не. Разсудите о удивительныхъ ея качествахъ. Вс оныя знали, и мы оныя досел считали приносящими намъ честь. Она достойна всхъ нашихъ усилій дабы токмо ее спасти. Два или три раза приступимъ еще къ ней съ съ убдительными причинами, и я вамъ тогда въ ней ручаюсь. Поврьте что она совершенно васъ вознаградитъ за терпливость. И такъ не говорите объ оставленіи своего предпріятія, видя нкоторыя знаки притворной ея печали. Она говорила въ такихъ выраженіяхъ, кои по томъ по смущенію своему пресчетъ съ небольшими пріятностями свойственными ея полу. Вамъ стоитъ только преодолть ея надменность и упорство. Я васъ увряю что въ дв недли вы будете столь щастливы, какимъ только мужъ быть можетъ.
        Теб не безъизвстио, любезная моя, что одно изъ дарованій моего брата есть то, чтобъ издватся надъ нашимъ поломъ и надъ супружескимъ состояніемъ онъ не сталъ бы того говорить, естьлибъ не былъ увренъ что такое мнніе приноситъ честь его разуму; равно какъ Г. Віерлей и нкоторые другіе теб и мн знакомые особы, за великую честь вмняютъ, когда издваются надъ священными предмтами: вс такія заблужденія отъ одного источника проистекаютъ. Они желаютъ, чтобъ ихъ считали боле разумными, нежели честными.
        Г. Сольмсъ, съ видомъ изъявляющимъ удовольствіе, отвчалъ съ торопливостію.,,Что онъ желаетъ претерпть все, дабы токмо обязать мою фамилію, извлечь меня изъ погибели; ни мало не сомнваяся, присовокупилъ онъ, чтобъ не былъ совершенно вознагражденъ, естьлибъ въ томъ предусплъ.,,
        Я не могла снести столь оскорбительныхъ поступковъ: Г. мой сказала я ему, когда вы нсколько уважаете собственное свое благополучіе [не спрашивается о моемъ; вы но столь великодушны чтобъ могли о немъ стараться], то я вамъ совтую, не простирать дале своихъ требованій. Справедливость требуетъ объявить вамъ, что и прежде жестокихъ поступокъ, кои я за васъ претерпвала, я не ощущала въ моемъ сердц ничего инаго какъ отвращнія къ вамъ; и можете ли полагать во мн столь низкія чувствованія, чтобъ насильственными средствами оныя перемнить было можно?
        А вы, Г. мой, [обратяся къ моему брату говорила] естьли думаете, что скромность бываетъ всегда знакомъ хитрости, и что нтъ ни единой возвышенной души безъ надменія, то признайте, что вы на сей разъ въ томъ обманулись. Вы впредь узнаете, что великодушной человкъ не долженъ быть принуждаемъ силою, и что… Перестань, я теб приказываю, сказалъ мн повелительной братъ, и поднявъ глаза и руки къ небу обратился къ моему дяд: слышите ли, Г. мой? Вотъ непорочная ваша племянница, любимица всей фамиліи.
        Дядя мой подошедъ ко мн, окинулъ меня быстрыми глазами съ ногъ до головы.,,Возможно ли, чтобъ ето была ты Клари? Не уже ли все, что я слышалъ, ты говорила?
        Такъ, Г. мой, все сіе причиняющее вамъ сомнніе, дло возможное, и я сомнваюсь сказать еще, что сильныя мои выраженія суть не иное что, какъ свойственныя слдствія того поступка, какой я надъ собою вижу, и варварства, съ коимъ со мною поступаютъ даже и въ вашемъ присудствіи, такой братъ, которой не боле иметъ надо мною власти, какъ и я надъ нимъ.
        ,,Сей поступокъ, любезная племянница, не прежде оказанъ, какъ по многихъ другихъ средствахъ, кои безполезно для убжденія тебя употреблены были.
        Для убжденія, Г. мой, въ какомъ намреніи? Простираются ли мои желанія дале вольности отказывать въ томъ, въ чемъ я за благоразсудить могу? Вы можете Г. мой, обратяся къ Г. Сольмсу, вы можете безъ сумннія находить причины твердо оставаться въ своемъ намреніи, видя какъ я переносила вс гоненія, кои вы на меня навлекли. Сей примръ вамъ ясно показываетъ, что я все снести могу, естьли когда по нещастію буду вашею.
        О Боже мой! Вскричалъ Сольмсъ, съ различными кривляніями тла и лица, какое объясненіе, сударыня, вы по жестокости своей придаете моимъ чувствованіямъ.
        Объясненіе весьма справедливое, Г. мой; поелику тотъ, кто можетъ видть, и одобрять дабы съ тою особою, коей онъ старается изъявлять нкое уваженіе, столь худо поступали какъ со мною, долженъ быть способенъ поступать съ нею равнымъ же образомъ: и нужно ли другое какое доказательство сего вашего ободренія, когда вы явно упорствуете въ своемъ намреніи, довольно зная, что я изгнана, заключена, и оскорбляема единственно для того, чтобы извлечь изъ меня согласіе на такое дло, на которое я никогда не соглашусь?
        Простите, мн Г. мой, [обратясь я къ моему дяд]? я обязана почитать безмрно брата моего родителя. Я прошу у васъ прощенія, что не могу вамъ повиноваться. Но братъ мой есть не инное что, какъ мой братъ. Онъ ничего страхомъ отъ меня не получитъ.
        Толь сильное движеніе привело меня въ чрезвычайное разстройство. Они молчали разхаживаясь по зал, въ такомъ же смущеніи какъ и я, казалось, изъяснялись своими взглядами, что нужно имъ еще собраться вмст для новаго совта. Я сла, прохлаждая себя вейеромъ. По случаю я сла противъ зеркала, и примчала что цвтъ въ лиц у меня то показывался, то опять пропадалъ. Я почуствовала въ себ слабость, и опасаяся лишиться чувствъ я позвонила въ колокольчикъ, чтобъ приказать принести себ стаканъ воды. Бетти пришла. Я приказала принести воды, и выпила цлой стаканъ. Никто казалось о мн не помышлялъ. Я слышала какъ мой братъ говорилъ Сольмсу: одна хитрость, одна хитрость; сіе то по видимому препятствовало ему ко мн подойти сверхъ того, что боялся быть худо отъ меня принятъ. Въ прочемъ, я примтила, что онъ боле былъ тронутъ моимъ состояніемъ, нежели мой братъ. Между тмъ не чувствуя ни какого облегченія, я встала и взяла за руку Бетти; сказала ей, поддержи меня; хотя колна мои дрожали, но я не преминула поклониться моему дяд, и подошла къ дверямъ. Мой дядя спросилъ меня, куда я иду?,,Мы еще не все съ тобою кончили. Не
выходи; Г. Сольмсъ желаетъ теб сообщить такія свденія, кои приведутъ тебя въ изумленіе, и ты неотмнно должна оныя выслушать.,,Я имю нужду, Г. мой, проходиться нсколько минутъ на свжемъ воздух. Я возвращуся, естьли вы приказываете. Нтъ ничего такого, чего бы я не хотла выслушать. Я ласкаюсь что сіе будетъ единожды на всегда. Выдь со мною Бетти.
        И такъ, не видя запрещенія, вошла я въ садъ; и сла на первую скамью, закрывши лице фартукомъ Бетти, опершись объ нее головою, и держа ее за руки; я предалась всей моей печали, проливая источники слезъ: можетъ быть сіе то и спасло мою жизнь, ибо я вскор почувствовала облегченіе.
        Я теб уже столь часто говорила о нахальств Бетти, что безполезно представлять теб новыя тому примры. Не взирая на чрезмрную мою печаль, она надлала со мною много своевольствъ; когда увидла что мн стало нсколько лучше, и что довольно имю силы дабы податься дале въ садъ. Я принуждена была приказать ей молчать. Тогда она шла позади меня, въ великой досад какъ я могла о томъ судить по ея ворчанью.
        Прошло почти съ часъ времени, какъ меня туда опять позвали. Сей приказъ посланъ былъ ко мн съ двоюродною моею сестрою Долли {* Доротея.} Гервей, она подошла ко мн, съ видомъ состраданія и почтенія; ибо ты знаешь, что она всегда меня любила, и сама называетъ себя моею ученицею. Бетти насъ оставила. И такъ хотятъ, чтобъ я возвратилась къ мученіямъ, сказала я ей. Но что ето, сударыня, кажется, что ты плакала? Кто бы могъ удержаться отъ слезъ, отвчала она мн? да какая была тому причина, возразила я? Я думала что во всей фамиліи одна только я имю причину плакать. Она мн сказала, что причина тому весьма справедлива. Для всхъ тхъ, которые меня столь же любятъ сколько она. Я ее обняла. И такъ любезная сестрица, о мн сердце твое страждетъ и извлекаетъ изъ тебя слезы. Никогда между нами дружба не прекращалась. Но скажи мн чемъ меня угрожаютъ, и что возвщаетъ мн сей нжной знакъ твоего состраданія.
        ,,Не показывай, что ты знаешь все то, что я теб сказать хочу; но не одна я о теб плачу. Моя мать съ великимъ трудомъ скрываетъ свои слезы, никогда не видано, говорила она, такой злости, какую оказываетъ мой братъ Гарловъ; онъ погубитъ цвтъ и украшеніе фамиліи. И такъ, любезная сестрица, не ужели она не довольно изъяснилась? Какъ любезная моя?
        ,,Такъ: говорила она, что Г. Сольмсъ оставилъ бы вс свои требованіи, ибо познаетъ что ты его ненавидишь, и что не остается ему никакой надежды; что твоя матушка сама желаетъ, дабы онъ отъ того отказался, и чтобъ приняла въ уваженіе твое общаніе по коему ты,обязалась не выходить никогда замужъ безъ согласія фамиліи. Моя матушка того же мннія, по тому что мы слышали все то, что ни произходило въ твоей зал, и изъ того ясно видли что невозможно убдить тебя къ принятію Сольмса. Дядя мой Гарловъ кажется въ такихъ же мысляхъ; или покрайней мр, моя матушка говорила, что онъ повидимому не противиться оному. Но твой родитель непоколебимъ въ своемъ намреніи. Онъ за сіе чрезвычайно разгнвался на твою и мою матушку. Сверьхъ того твой братъ, сестра, и дядя мой Антонинъ къ нему присоединились, и дло приняло совершенно другой видъ. Однимъ словомъ, моя мать говоритъ теперь, что заключены весьма твердыя обязательства съ Г. Сольмсомъ, что онъ почитаетъ тебя за молодую и совершенную особу; что возметъ терпніе, естьли не будетъ любимъ тобою; и что, какъ самъ увренъ, почтетъ себя щастливымъ, естьли можетъ прожить шесть
мсяцовъ въ званіи твоего мужа; что касаеться до меня, то я разумю его слова, и полагаю что онъ на седьмой мсяцъ уморитъ тебя съ печали; ибо я уврена, что его сердце нечувствительно и свирпо.
        Друзья мои, любезная сестрица, могутъ прекратить мою жизнь, какъ ты говоришь жестокими своими поступками; но Г. Сольмсъ никогда не будетъ имть сей власти.
        ,,Сего то я и не знаю, сударыня сколь о томъ судить могу, ты весьма будешь щастлива, естьли отъ него избавишься. Мать моя говоритъ, что они теперь еще въ большемъ согласіи между собою, нежели прежде, выключая ее, которая видитъ себя принужденною скрывать свои чувствованія. Твой родитель и братъ, столь теперь сердиты!
        Я мало смотрю на слова моего брата, любезная Долли; онъ не иное что какъ мой братъ, но я обязана оказывать моему родителю столько же повиновенія, какъ и почтенія, естьлибъ только могла повиноваться.
        Нжность нечувствительно увеличивается къ своимъ друзьямъ, любезная моя Анна Гове, когда они принимаютъ участіе въ нашемъ нещастіи и скорьби. Я всегда любила сестру мою Долли; но нжное участіе принимаемое ею въ моихъ нещастіяхъ, учиняетъ мн ее стократно любезне; я ее спрашивала, чтобъ она сдлала будучи на моемъ мст. Она отвчала мн ршительно:,,я бы вышла за Г. Ловеласа; вступила бы во владніе моей земли, и о мн потомъ ничего бы не слыхали.,, Г. Ловеласъ, сказала она мн, человкъ такой достойной, коему Г. Сольмсъ и въ услуги не годится.
        Она также сказала.,,Что просили ея матушку придти за мною въ садъ; но она отъ того отговорилась, и что она обманывается, естьли я не буду судима предъ всемъ собраніемъ фамиліи.
        Я ничего столь много не желала. Но посл мн сказали, что мой отецъ и моя мать не хотли мн показаться; одинъ повидимому для того, чтобъ излишне на меня не разгорячиться; а мать моя, по своей нжности.
        Между тмъ мы вошли въ домъ. Двица Гервей, проводивши меня даже до моей залы, оставила меня въ оной одну, какъ жертву преданную нещастной своей судьб. Не видя тамъ ни кого я сла; и углубясь въ печальныя разсужденія имла свободу плакать.
        Вся фамилія находилась тогда въ боковомъ зал. Я услышила смшенный шумъ голосовъ, одни были весьма громки, и заглушали слабйшіе и къ состраданію склонные. Я удобно различить могла, что послдніе голоса, были женскіе. О, любезная моя! какую жестокость усматриваемъ мы въ другомъ пол! Какъ можно, чтобъ дти одной крови были столь жестоки одинъ противъ другаго? Разв въ путешествіяхъ сердца людей ожесточаются? или въ обхожденіяхъ ихъ? Какимъ образомъ могутъ они терять нжныя склонности своего младенчества? Однако, моя сестра казалася столь же жестока какъ и прочіе. Но можетъ быть ее одну только изключить можно изъ нашего пола, ибо всегда въ ней усматриваемо было нчто злобное, какъ въ вид такъ и въ разум. Можетъ быть иметъ она душу другаго пола въ нашемъ тл. Что касается до чести женщинъ, то сіе разсужденіе, хочу я написать впредъ для всхъ тхъ, кои соображаясь съ жестокостію мущинъ удаляются отъ тихости приличествующей нашему полу.
        Не удивляйся, любезная пріятельница, что я прервала свое повствованіе такими разсужденіями, естьли бы я все сряду оное продолжала, не отвлекая себя нсколько другими мыслями, то почти не возможно бы было для меня сохранить власти и надъ собою. Пылкой гнвъ всегда бы превышалъ прочія страсти; вмсто того что прохлождая себя сею помощію оставляю нкое время моему смущенному разуму успокоить себя, покамстъ пишу такія размышленія.
        Я не мене четьверти часа пробыла одна и безъ всякаго облегченія, преданная печальнымъ моимъ размышленіямъ, и никто, казалось не обращалъ на меня вниманія. Они были въ великомъ спор. Моя тетка первая выглянула ко мн въ залъ: ахъ! Моя любезная, сказала она, ты уже здсь? И обратясь тотчасъ къ протчимъ, сказала имъ, что я уже возвратилась.
        Тогда услышала я, что шумъ началъ утихать; и въ слдствіе своихъ разсужденій, какъ я полагаю, дядя мой Антонинъ пришелъ въ мой залъ, говоря громкимъ голосомъ, дабы тмъ боле придать смлости Г. Сольмсу:,,я буду вамъ руководителемъ, любезной мой другъ.,, и въ самомъ дл повлъ онъ его за руку, между тмъ какъ сей щеголь слдовалъ за нимъ, но не очень скоро, дабы не наступить на пяты своего путеводителя. Прости мн любезная моя, за сію не весьма приличную шутку; ты знаешь, что все кажеться смшнымъ въ такомъ человк, къ коему чувствуешь несносное отвращеніе.
        Я встала. Дядя мой показывалъ печальной видъ. Сядьте сказалъ онъ мн, сядьте, и поддвинувъ одинъ стулъ къ моему, посадилъ на немъ своего друга, которой хотлъ было сперьва отъ того отговариться. Но потомъ слъ самъ насупротивъ его, то есть, съ другой стороны подл меня.
        Онъ взялъ меня за руку и сказалъ:,,и такъ, моя племянница, намъ остается мало говорить о томъ предмт, которой теб кажется весьма непріятенъ; естьли только ты воспользовалась даннымъ теб временемъ, дабы о всемъ разсудить основательне и принять благоразумнйшія мры; я желаю сперьва знать о томъ ваши мысли.,,
        Дло сіе, Г. мой не требуетъ разсужденія.,,Хорошо, очень хорошо, сударыня, (покидая мою руку.) Могъ ли я когда ожидать сего упорства?,,
        Ради Бога, любезная двица! сказалъ мн благосклонно Г. Сольмсъ, сжавши руки: голосъ у него прескся и не далъ ему окончить свою мысль.
        Ради Бога, Г. мой? да что же общаго иметъ, скажите пожалуйте, призываемое вами имя Божіе съ вашими желаніями.
        Онъ замолчалъ. Мой дядя разсердился; да и прежде еще былъ сердитъ.,,Перестаньте, сказалъ онъ Г. Сольмсу, не должно боле помышлять о униженныхъ прозьбахъ. Вы не имете столько къ себ довренности, сколь бы я того желалъ, дабы можно было ожидать того, что вы заслуживаете отъ женщины:,, И обратясь ко мн, онъ началъ пространно говорить о всемъ томъ, что предполагалъ сдлать въ мою пользу. Боле до меня, нежели для его племянника или другой своей племянницы, ршился онъ по возвращеніи изъ Індіи не вступать въ супружество: но поелику развратная двица презираетъ великія выгоды отъ него ей предлагаемыя, то онъ намрился перемнить вс свои предпріятія.
        Я отвчала ему, что тронута благодарностію за его благотворительныя ко мн разположенія; но что, по своимъ правиламъ, я предпочитала бы съ его стороны уваженіе и нжность всмъ прочимъ его милостямъ…
        Онъ озиралъ вокругъ себя съ изумленнымъ видомъ. Г. Сольмсъ повсилъ головушку, какъ будто преступникъ отчаявающійся получить милость. А какъ они оба молчали, то я присовокупила, мн весьма прискорбно, что мое состояніе принудило меня предлагать имъ такія истинны, которыя могутъ казаться язвительными, и я имла причину думать, что естьли бы мой дядя принялъ только на себя трудъ убдить моего брата и мою сестру, что онъ хочетъ перемнить т великодушныя свои намренія, когда обратить желалъ въ мою пользу, то конечно бы онъ могъ возбудить ко мн какъ въ одномъ такъ и въ другой такія чувствованія, которыхъ бы я не надеялась отъ нихъ ожидать въ другихъ обстоятельствахъ.
        Мой дядя далъ знать что сіи слова ему не нравятся, но онъ не имлъ времени изъясниться. Братъ мой, вошедши тогда съ яроснымъ видомъ, называлъ меня различными язвительными именами. Его власть, кою онъ столь твердо основанною почитаетъ, кажется выводитъ его изъ благопристойности. Такое ли сказалъ онъ мн изтолкованіе даю я изъ досады братнимъ его о мн стараніямъ, и дальнымъ его прозьбамъ, кои весьма худо успваютъ, хотя онъ и хочетъ избавить меня отъ гибли.
        Такъ, я равномрно ему отвчала, впрочемъ не можно иначе изъяснить вс т поступки, которые я отъ васъ притерпваю; и я не стыжусь повторить предъ вами моему дяд, такъ какъ скажу тоже самое и дяд моему Іулію, когда мн будетъ позволено его увидть; что я стану просить ихъ обоихъ изливать свои благодянія на васъ и мою сестру, а для меня сохранить токмо уваженіе и нжность, сіе то единственное благо, котораго я желаю, и по коему, когда оное получу могу себя почесть щастливою.
        Естльлибъ ты видла съ какимъ они удивленіемъ другъ на друга смотрли. Но, въ присудствіи Сольмса, могла ли я изъясниться съ меншею силою.
        А что касаеться до вашихъ стараній, Г. мой, продолжала я, обратясь къ моему брату, то еще васъ увряю, что они безполезны. Вы не иное что какъ мой братъ. Отецъ мой и мать слава Богу еще живы; и когда бы по нещастію я ихъ лишилась, но вы подали мн право объявить вамъ, что вы будете послднимъ человкомъ въ свт, коему бы я захотла поручить стараніе о моихъ выгодахъ.,,Какъ, моя племянница, отвчалъ мой дядя? Не ужели родной братъ для тебя ничего не значитъ? не долженъ ли онъ отвчать за честь своей сестры и всей своей фамиліи? Не за чемъ ему стараться о моей чести; честь моя, Г. мой не была въ опасности прежде того старанія, которое ему угодно стало о ней приложить. Простите мн, Г. мой; когда мой братъ поведетъ себя побратски, или покрайней мр такъ какъ должно честному человку, то онъ можетъ получить отъ меня боле уваженія, нежели сколько я ему теперь оказывать обязана.
        Я думала что мой братъ бросится на меня въ своей ярости. Мой дядя весьма его уличалъ за вспыльчивость; но и сіе не могло ему воспрепятствовать называть меня самыми обидными именами, онъ сказалъ Г. Сольмсу, что я недостойна его вниманія. Г. Сольмсъ вступился за меня съ такимъ жаромъ, что я тому удивилась. Онъ объявилъ что не можетъ боле сносить, чтобъ со мною поступали безъ всякой пощады. Однакожъ онъ изъяснялся о семъ въ столь сильныхъ выраженіяхъ, а братъ мой, казалось такъ мало смотрлъ на сей его жаръ, что я стала подозрвать его въ лукавств. Я вообразила себ, что сей вымыселъ по согласію былъ приготовленъ съ тмъ, чтобъ уврить меня, будто я чемъ ниесть обязана Г. Сольмсу, и что самаго свиданія домогались только для сей одной надежды. Единое подозрніе толико подлаго лукавства, достаточно бы было возбудить во мн какъ негодованіе такъ и презрніе; но оно было достоврное, когда я услышала что мой дядя и мой братъ оказывали великое, но не мне притворное почтеніе Г. Сольмсу за благородное его свойство и за чрезмрное его великодушіе, по коему онъ за зло воздаетъ добромъ. Я не хотла откровенно дать имъ
знать что проникла въ ихъ намреніе. Вы щастливы Г. мой, сказала я моему защитителю, что можете пріобртать столь удобно права на благодарность отъ всей фамиліи; но однако выключите изъ сего числа то, которое особливо обязать желаете. Поелику ея нещастія произходятъ отъ той милости, въ какой вы теперь находитесь, то она не щитаетъ себя много вами обязанною, когда вы ее и защищаете отъ оскорбленій брата.
        Меня называли, неучтивою, неблагодарною, и недостойною.
        Я во всемъ согласна, отвчала я, я принимаю вс т имна, которыя мн могутъ быть приписаны, и признаюсь что ихъ заслуживаю… Я признаю свою недостойность въ разсужденіи Г. Сольмса. Я почитаю его, по вашему засвидтельствованію, одареннаго чрезвычайными качествами, коихъ я ни времени, ни охоты разсматривать не имю. Но я не могу его благодартть за его ко мн ходатайство, по тому что я весьма ясно усматриваю [смотря на моего дядю] что здсь считаютъ себ за честь надо мною издваться. По томъ обратилась я къ своему брату, коего какъ казалось твердость моя принудила замолчать. Я такъ же познаю, Г. мой, преизбыточество вашихъ стараній; но я васъ отъ оныхъ освобождаю, покрайней мр на столь долгое время, пока небо сохранитъ ближнихъ и дражайшихъ моихъ сродственниковъ; по тому что вы не подали мн причины лучше думать о вашемъ благоразуміи, какъ и о моемъ. Я нимало отъ васъ не завишу, Г. мой, хотя никогда не желаю быть независимою отъ моего родителя; что же касается до моихъ дядей, то чрезвычано желаю пріобрсть ихъ почтеніе и любовь, вотъ все чего я отъ нихъ желаю. Я сіе повторяю, Г. мой, для вашего и для сестры
моей спокойствія. Едва окончила я послдніи сіи слова, какъ Бетти вдругъ вошла въ залъ, и взглянувъ на меня съ такимъ презрительнымъ видомъ какого только могла я ожидать отъ своей сестры, сказала моему брату, что желаютъ ему сказать слова два въ боковой горниц. Онъ подошелъ къ дверямъ, кои оставилъ не совсемъ притворены, и я услышала сей разительный приговоръ изъ устъ того, которой иметъ право требовать отъ меня всякаго уваженія: сынъ мой, въ сію минуту, отвези непокорную къ брату моему Антонину, въ сію же минуту говорю я. Я не желаю, чтобъ она боле часа пробыла здсь въ дом.
        Я вострептала; и конечно побледнла. Я чувствовала приближающійся обморокъ. Однако не разсудя, что должна длать, и что говорить, я собрала вс мои силы, дабы дойти къ дверямъ, и конечно бы ихъ отворила, естьлибъ мой братъ, которой оныя притворилъ, увидя меня къ нему приближающуюся, не заперъ ихъ ключемъ. Будучи не въ состояніи отворить ихъ, я упала на колни протянувъ руки къ замку. О мой родитель! Дражайшій мой родитель! вскричала я, допустите меня покрайней мр хотя къ вашимъ ногамъ. Позвольте мн вамъ изъяснить все мое дло. Не отвергайте слезъ нещастной вашей дочери!
        Мой дядя покрылъ у себя платкомъ глаза. Г. Сольмсъ показалъ видъ сожалнія, отъ котораго лице его стало еще страшне. Но жестокое сердце моего брата ни мало не тронулось.
        Я прошу на колняхъ, вашей милости продолжала я: и не встану пока не получу оной: я умру отъ печали въ семъ положеніи. Да будетъ дверь сія дверію милосердія. Прикажите, Г. мой отворить ихъ; я заклинаю васъ на сей единой только разъ, когда он съ сего времени должны на всегда отъ меня быть затворены.
        Нкто стараяся съ другой стороны отворитъ; и сіе повидимому принудило моего брата въ ту минуту оставить ключь: а я въ томъ же положеніи все еще толкала въ двери, такъ что упала лицомъ въ другой зало, однако столь щастливо, что не ушиблась. Вс уже изъ онаго вышли, выключая Бетти, которая помогла мн встать. Оглядываяся на вс стороны, и не видя никого, я ввошла въ другую горницу, опираясь о Бетти, и бросилась на первой стулъ. Источникъ слезъ довольно послужилъ къ моему облегченію. Мой дядя, братъ, и Г. Сольмсъ оставили меня, дабы опять соединиться съ протчими моими судьями.
        Я не знаю что произошло между ими; но оставя меня нсколько времяни одну, дабы могла собраться съ силами, мой братъ возвратился съ угрюмымъ и гордливымъ видомъ: твой отецъ и твоя мать сказалъ онъ, повелваютъ теб немдленно готовиться хать къ твоему дяд. Не заботься ни о чемъ потребномъ для своихъ нуждъ. Ты можешь отдать свои ключи Бетти. Возми ихъ Бетти, естьли они у сей развращенной, и отнеси ихъ къ ея матери. Не преминутъ прислать къ теб все то, что надобно; но ты и сей ночи въ семъ дом не пробудешъ.
        Я отвчала, что никому другому не отдамъ моихъ ключей кром моей матери, и въ собственныя ея руки; что она увидитъ разстроенное мое здоровье, что столь незапной отъздъ будетъ стоить мн жизни; и что я по прошу изъ милости отсрочить оный покрайней мр до вторника.
        На сіе сударыня ни кто не согласиться. Приготовся сего же вечера и отдай свои ключи Бетти, естьли ты не хочешь отдать ихъ самому мн. Я отнесу ихъ къ матушк.
        Нтъ, братецъ, нтъ. Пожалуйте извините меня въ томъ.
        Ты ихъ отдашь. Должно ихъ отдать неотмнно, во всемъ ты непокорна. Госпожа Клари, не имешь ли ты чего скрытнаго, коего бы не должно было видть твоей матушк?
        Нтъ, естьлибъ только позволено мн было при ней вс мои вщи разсмотрть. Онъ вышелъ, говоря мн, что хочетъ имъ сказать о моемъ отвт. Вскор я увидла вошедшую любезную Долли Гервей, которая съ печалію сказала мн, что ей весьма прискорбно порученное ей дло. Но что мать моя неотмнно требовала ключей отъ моего кабинета и отъ моихъ ящиковъ. Скажи моей матушк, что я повинуюсь ея повелніямъ. Скажи ей, что я не длаю никакихъ условій съ своею матерью; но она въ сихъ поискахъ ничего такого не найдетъ, за что бы могла меня укорять, я покорно ее прошу позволить мн пробыть еще нсколько дней здсь въ дом. Поди, любезная сестрица, окажи мн сію услугу. естьли можешь. Нжная Долли не могла удержаться отъ слезъ. Она взяла у меня ключи, и обняла меня, говоря что ей весьма прискорбно видть, сколь далеко простирается противъ меня ихъ жестокость. Я примтила, что присудствіе Бетти не позволяетъ ей боле изъясняться. Сокрой свою жалость, любезная моя, не могла я удержаться чтобъ не сказать ей, теб причтутъ сіе въ преступленіе. Наглая Бетти презрительно улыбнувшись осмлилась сказать: молодая двица, которая сожалетъ о другой,
находя ее въ подобныхъ моимъ обстоятельствахъ, и сама впредь добра себ много общаетъ. Я поступила съ нею весьма худо, и приказала выдти ей вонъ. Весьма охотно сказала она мн съ такою же смлостію, естьлибъ повелнія вашей матушки не обязывали меня здсь остаться.
        Я узнала, что ее остановляло, когда желая войти опять въ мою горницу. По выход моей сестры, она мн объявила, [хотя съ великимъ сожаленіемъ, какъ она говорила,ъ что ей приказано меня задержать. О! Етого съ лишкомъ много. Такая нахалка какъ ты, нимало мн не воспрепятствуетъ… Она тотчасъ позвонила въ колокольчикъ, и мой братъ прибжавъ, встретился со мною на проход. Онъ принудилъ меня возвратиться, повторяя мн нсколько разъ, что еще не время выходить мн. Я возвратилась; сла на стулъ, и начала горько плакать.
        Сообщеніемъ теб непристойныхъ рчей, произнесенныхъ имъ въ то время какъ служилъ мн тюремникомъ съ Беттіею, и язвительныя издвки его надъ моимъ молчаніемъ и слезами, ничего не могу я присовокупить полезнаго къ сему изображенію. Я нсколько разъ просила позволенія возвратиться въ мою горницу. Но мн отказывали. Конечно обыскъ еще не кончился. Моя сестра была изъ числа тхъ, кои употребляли при семъ вс свои старанія. Ни кто не можетъ употребить большаго раченія, какъ она. Сколь я щастлива, что они въ злобныхъ своихъ намреніяхъ обманулись.
        Узнавъ что напрасно трудились, вознамрились они подвергнуть меня новому посщенію Г. Сольмса, которой въ сей разъ приведенъ былъ теткою моею Гервей, она не охотно принялась за сіе дло, какъ я оное могла примтить, съ ними былъ однако дядя мой Антонннъ, конечно для того, чтобъ подкрплять твердость моей тетки въ случа нужды
        Но я начинаю приходить въ чрезвычайную слабость; уже два часа по полуночи. Я лягу ко всй оджд, на свою постлю дабы нсколько, заснуть естьли только могу сомкуть глаза.

        Въ среду поутру въ три часа.

        Я не могла заснуть. Я въ продолженіи получаса только продремала.
        Тетка моя сказала мн сіи слова, подходя ко мн. О любезная моя, какія печали причиняешь ты всей своей фамиліи! Я не могу придти въ себя отъ изумленія.
        Я о томъ весьма сожалю сударыня.
        Ты о томъ сожалешь; племянница! Какія рчи! Но чтожъ; всегда ли ты будешь упорна! Сядемъ; любезная моя. Я сяду подл тебя; тогда она взяла меня за руку.
        Дядя мой посадилъ Г. Сольмса по другую сторону. Самъ онъ слъ насупротивъ, и сколько могъ блиско. Ни единая крпость не бывала еще столь искусно осаждена, какъ тогда меня стснили.
        Твой братъ, сказала мн моя тетка, чрезвычайно вспылчивъ. Ревность его къ твоимъ выгодамъ выводитъ его нсколько изъ границъ благопристойностт.
        Я также о томъ думаю, сказалъ мн мой дядя. Но не станемъ больше объ ономъ говорить. Мы хотимъ испытать, какое дйствіе произведетъ надъ тобою тихость, хотя ты довольно знаешь, что и не думали толь поздо оную употреблять.
        Я спросила мою тетку, какая бы была нужда, чтобъ Г. Сольмсъ былъ съ нами? Ты вскор увидишь, сказала она мн, что онъ здсь не безъ причины: но я должна съ начала увдомить тебя, что твоя мать считая слова брата твоего нсколько жестокими, обязываетъ меня другимъ образомъ испытать столь великодушное свойство, какимъ мы всегда твое почитали.
        Позвольте мн также сказать вамъ, сударыня моя, что ничего получить отъ меня не надйтесь, естьли то будетъ относиться къ Г. Сольмсу.
        Она взглянула на моего дядю, которой кусалъ себ губы, глядя на Г. Сольмса; а сей потеръ рукою по подбородку своему. Я тебя спрашивала, подхватила она, оказалалибъ ты тогда боле покорности, естьлибъ поступали съ тобою снисходительне?
        Нтъ, сударыня; я не могу вамъ сказать, чтобъ показала оной боле въ пользу Г. Сольмса. Вы знаете, сударыня моя; да и мой дядя не мене о томъ извстенъ, что я всегда считала себ за честь, когда оказывала справедливыя мои чувствованія. Не за долго до сего времени была я щастлива, что заслуживала нкое почтеніе за сіе свое свойство.
        Дядя мой всталъ, и отведши Г. Сольмса къ сторон, сказалъ ему весьма тихо, однако я вс его слова слышала:,,не безпокойтеся; она ваша; она будетъ вашею женою. Мы увидимъ кто возметъ верьхъ, отецъ или дочь, дядя или племянница. Я не сомнваюсь чтобъ мы не касались конца, и чтобъ сіе изступленіе не подало,,матеріи къ многимъ остроумнымъ изъясненіямъ.
        Я была тогда въ весьма несносномъ положеніи.,,Хотя мы не могли узнать, продолжалъ онъ, отъ чего произходитъ сіе упорство въ столь скромной двиц, но мы оное угадать можемъ; другъ мой, поврь что сіе сопротивленіе ей не свойственно; я не бралъ бы столько участія, естьлибъ не былъ увренъ въ томъ что я говорю, и естьлибъ не ршился сдлать боле для ея пользы.,, Я не перестану просить о семъ щастливомъ времени, отвчалъ Г. Сольмсъ, довольно громкимъ голосомъ: никогда, никогда не буду я напоминать ей о томъ, что мн причиняетъ теперь толикое мученіе.
        Я пе скрою отъ тебя, сказала мн моя тетушка, что отдавъ ключи твоей матери безъ всякаго договора, ты боле сдлала, нежели могла надется когда бы другими, средствами къ тому тебя понудили. Сіе повиновеніе и радость, что не нашли ничего, которое бы могло помрачить твою честь, соединились съ ходатайствомъ Г. Сольмса. Ахъ! Сударыня, естьли бы я никогда не была обязана Г. Сольмсу. Я не инымъ чемъ ему оное заплатить могу, какъ благодарностію, съ тмъ однакожъ договоромъ, чтобъ онъ оставилъ свои требованія. Такъ, Г. мой, (обратяся къ нему) естьли вы имете нкое чувство человколюбія; естьли то почтеніе, по коему вы щитаете за долгъ почитать меня, иметъ хотя нкое отношеніе ко мн, то я васъ прошу удовольствоваться моею благодарностію, я чистосердечно вамъ ее общаю; но будте великодушны и заслужите оное.,,Врьте, врьте, мн, сударыня, пролепеталъ онъ нсколько разъ, сіе дло невозможно, я буду сохранять столь долгое время мою надежду: пока вы будете двицею, и столь же долгое время, пока буду подкрпляемъ достойными моими друзьями; долгъ того требуетъ чтобъ я оную сохранялъ. Я не долженъ имть къ нимъ презрнія, ибо вы
очень много мн онаго изъявляете:,, презрительной взглядъ мой служилъ ему отвтомъ; я тогда оборотясь къ моей тетушк, сказала: скажите мн сударыня, какую пользу доставило мн мое повиновеніе?
        Твоя мать и Г. Сольмсъ, возразила она, упросили, чтобъ ты до вторника не узжала, естьли тогда общаешься добровольно хать. Пусть дадутъ мн волю изключать изъ того т посщенія, которыя толикую причиняютъ мн печаль, тогда я съ великою радостію поду къ моему дяд.
        А! Сказала тетка, ето такое дло, которое еще требуетъ разсмотрнія. Коснемся до другаго, къ коему не можешь ты довольно обратить своего вниманія, изъ него ты узнаешь, по какой причин долженъ теперь здсь быть Г. Сольмсъ. Такъ, племянница, слушай со вниманіемъ, прервалъ мой дядя; онъ увдомитъ также тебя кто таковъ тотъ извстной человкъ, коего не хочу я назвать по имени. Я васъ прошу, Г. Сольмсъ, прочтите сперьва писмо, которое получили вы отъ искренняго своего друга: вы меня разумете, то безъименное письмо. Съ охотою, Г. мой; и взявъ свой бумажникъ, Г. Сольмсъ вынулъ изъ онаго письмо; ето отвтъ, сказалъ онъ потупя глаза, на письмо писанное къ нкой особ, надписано оно Г. Рогеру Сольмсу Шталмейстеру; оно начинается слдующимъ образомъ: Г. мой, и любезной другъ… Извините меня, Г. мой, сказала я ему, естьли я васъ прерву; я прошу васъ мн сказать, съ какимъ намреніемъ хотите вы мн читать сіе письмо? Дабы увдомить тебя, отвчалъ за него мой дядя, коль презрителенъ тотъ человкъ, которому какъ думаютъ предала ты свое сердце.
        Естьли подозрваютъ, Г. мой, что сердце мое разположено въ пользу другаго; то какая еще надежда быть можетъ для Г. Сольмса?
        Слушай только, возразила моя тетка, слушай, что Г. Сольмсъ будетъ читать, и о чемъ тебя увдомить можетъ.
        Естьли Г. Сольмсъ объявитъ мн, что не иметъ въ томъ ни какого пристрастія, то съ великою охотою буду слушать; но естьли же подастъ мн о томъ другія мысли, то позвольте мн сударыня ему сказать, что сія самая причина должна весьма ослабить въ разум моемъ то, о чемъ онъ хочетъ мн читать или увдомить.
        Слушай только, новторила моя тетка.
        Какъ! Ты не хочешь его слушать, сказалъ мн дядя? Ты столь скоро вступаешься за…
        За всхъ тхъ, Г. мой, коихъ обвиняютъ безъ имянными письмами и безъ всякихъ причинъ.
        Г. Сольмсъ началъ читать свое письмо. Письмо, какъ казалось содержало въ себ великое множество обвиненій противъ того нещастнаго виновника; но я прервала безполезиое сіе чтеніе. Я тому не виновата, сказала я, естьли тотъ, коего обвиняютъ, не столько ко мн равнодушенъ какъ такой человкъ, котораго я никогда не видала. Я не изъясняю, какія имю къ нему чувствованія; но естьли они и таковы, какъ ихъ почитаютъ, то надлежитъ приписать оныя страннымъ средствамъ, коими желаютъ оныя предупредить. Пусть согласятся на мое предложеніе, я желаю провождать мою жизнь въ двств, но онъ для меня никогда не будетъ боле значить, какъ и Г. Сольмсъ.
        Мой дядя вторично просилъ Г. Сольмса читать письмо; а меня принуждалъ слушать. Къ чему послужитъ его чтеніе, сказала я? Можетъ ли онъ отречься, что не иметъ при томъ какихъ намреніи? Впрочемъ о чемъ же хуждшемъ можетъ онъ меня увдомить, какъ не о томъ, что я безпрестанно съ нсколькихъ мсяцовъ слышать принуждена? Такъ, сказалъ мн мой дядя; но онъ можетъ подать теб и доказательства при семъ дл. И такъ безъ доказательствъ, знаю сказала я, что хулили до сего времени свойства Г. Ловеласа. Я васъ прошу Г. мой, не подавать мн о немъ излишне хорошаго мннія; вы можете симъ понудить меня принять оное, когда уже я вижу съ какимъ рвеніемъ хотятъ, чтобъ его представилъ виновнымъ его противникъ, которой нимало не старается о своемъ исправленіи, и которой мыслитъ только о томъ, чтобъ самому себ оказывать услуги.
        Я вижу ясно, сказалъ мн дядя, твое предъубжденіе, глупое твое предъубжденіе въ пользу такого человка, которой ни какого не иметъ образованія нравовъ. Моя тетка присовокупила къ тому, что я весьма оправдала ихъ опасеніе, весьма удивительно, говорила она, что честная и добродтельная молодая особа иметъ столько почтенія къ человку совершенно противныхъ свойствъ.
        Я возразила съ равномрною торопливостію: любезнйшая тетушка, не длайте противъ меня столь опрометчиваго заключенія. Я почитаю Г. Ловеласа весьма отдаленнымъ отъ добродтели, коей исполненіе вра ему долгомъ предписываетъ; но естьлибъ всякой къ нещастію своему былъ примчаемъ во всхъ обстоятельствахъ своей жизни, и при томъ такими особами, кои стараются находить въ немъ недостатки, то не знаю, кто бы тогда могъ сохранить доброе о себ имя. Я люблю добродтельныя свойства, какъ въ мущинахъ, такъ и въ женщинахъ. Я оныя почитаю равномрно нужднымъ для обихъ половъ, и естьли бы я имла волю разполагать собою, то предпочла бы оныя достоинству государя, неимющаго столь драгоцннаго сокровища…
        Но къ чему оное относится, прервалъ мой дядя…
        Позвольте мн, Г. мой, сказать, что безчисленное множество людей, кои избгаютъ таковой критики, не боле имютъ права требовать похвалы. Я могу примтить что и самъ Г. Сольмсъ не можетъ быть совершенно безъ недостатковъ. Слухъ о его добродтеляхъ еще никогда до меня не доходилъ. Я слышала о нкоторыхъ его порокахъ… извините, Г. мой; вы здсь теперь находитесь… То мсто священнаго писанія, гд сказано: верзи первый камень; представляетъ весьма изящное наставленіе.
        Онъ потупилъ голову, не произнося ни единаго слова.
        Г. Ловеласъ, продолжала я, можетъ быть иметъ такіе пороки, коихъ вы не имете. А вы можетъ быть имете другіе, коихъ онъ не иметъ. Я не намрена обвинять васъ, ни защищать его. Не бываетъ ни зла, ни добра безъ какой нибуть примси.
        Г. Ловеласъ, напримръ, слыветъ непримиримымъ человкомъ, и которой ненавидитъ моихъ друзей; я не боле за то его почитаю. Но да позволено будетъ мн сказать, что и они не мене его ненавидятъ. Самъ Г. Сольмсъ не безъ сихъ проступокъ; я говорю о томъ, что онъ къ собственнымъ своимъ сродственникамъ иметъ отвращеиіе? Я не думаю, чтобъ ето былъ ихъ проступокъ, по тому что они весьма хорошо живутъ съ протчею фамиліею. Но они могутъ такъ же имть и другіе пороки; я не скажу что омерзительнйшіе, ибо сіе кажется невозможнымъ. Извините меня Г. мой, еще повторяю. Но какъ должно думать о такомъ человк, которой гнушается родною своею кровью?
        Вы неизвстны о томъ, сударыня. Ты того не знаешь, племянница; ты не знаешь Клари; вс трое мн сіе вдругъ отвчали.
        Можетъ быть, что я того не знаю; да и не желаю о томъ знать, по тому что никакого не имю въ томъ участія. Но когда его публика обвиняетъ, Г. мой, и естьли публика несправедливо обвиняетъ одного, то не можетъ ли она такъ же и другаго опорочивать. Вотъ что я изъ всего того заключить могу; я присовокуплю только то, что величайшей недостатокъ въ достоинствахъ состоитъ въ томъ, чтобъ помрачать свойства другаго, дабы прославить свое собственное.
        Весьма мн трудно изобразить теб видъ его смущенія розпрастранившейся по всей его гнусной фигур. Я думала, что онъ заплачетъ. Вс его черты, казалось перемнились отъ напреженія его и кривлянія. Ротъ его и носъ уже боле не казались посреди его лица. Естьли бы хотя мало имлъ онъ ко мн жалости, то конечно бы и я почувствовала къ нему оную.
        Они вс трое смотря другъ на друга молчали. Я примтила изъ глазъ моей тетки, что она нимало бы не сердилась, когдабъ могла имъ дать выразумть, что одобрила все мною сказанное; и когда она начала говорить, то слабо меня хулила, что я не хочу выслушать Г. Сольмса. А что касалось до него, то онъ не имлъ уже такой охоты принуждать меня къ слушанію; дядя мой сказалъ, что не возможно меня привесть въ разумъ. Словомъ, я бы конечно привела ихъ обоихъ въ молчаніе, естьли бы мой братъ не возвратился къ нимъ на помощь.
        Онъ вошелъ съ торопливостію, глаза его блистали яростію, и въ своемъ изступленіи говорилъ весьма странныя слова.,,я вижу что сія спорщица своимъ болтаніемъ привела васъ въ молчаніе. Но ободрись, Г. Сольмсъ, я слышалъ все до одного слова, и не вижу другаго средства къ соединенію васъ, какъ дать ей восчувствовать всю вашу власть, когда будете ея мужемъ, такъ какъ она нын поступаетъ съ вами съ наглостію.
        О! племянннкъ, сказала ему моя тетка. Можно ли быть брату столь яростну противъ своей сестры.
        Онъ укорялъ ее, въ свое защищеніе, говоря что тмъ сама тетка ободряетъ непокорную.,,Такъ, сударыня, вы весьма одобряете надменность своего пола. Впротчемъ, она бы не осмлилась привесть въ молчаніе своего дядю недостойными своими разсужденіями, ни отказаться выслушать такого друга, которой желалъ ее увдомить о опасности, коей подвергается ея честь со стороны одного своевольнаго, и коего, какъ она явно показала желаетъ просить покровительства противъ всей своей фамиліи.,,.
        Я привела своего дядю въ молчаніе недостойными разсужденіями! Какъ смете вы меня симъ укорять, спрашивала я его съ великимъ гнвомъ? Какое ужасное изъясненіе! въ единомъ только вашемъ разум произойти оно можетъ.
        Моя тетка заплакала съ печали, видя съ какою жестостію съ нею поступлено было. Племянникъ мой, сказала она ему, естьли такой должна я была ожидать отъ тебя благодарности, то уже дло кончено. Твой родитель конечно бы такъ со мною не поступилъ. Я скажу, не сомнвайтесь о томъ, что рчи, кои ты произнесъ, недостойны нимало произнесены быть братомъ.
        Столь же недостойны, возразила я, какъ и вс протчія его поступки. По сему примру, я ясно вижу, какимъ образомъ онъ усплъ привлечь всю фамилію къ своимъ намреніямъ. Естьли бы я хотя мало опасалась впасть во власть Г. Сольмса, сіе дйствіе могло бы меня чрезвычайно тронуть. Вы видите, Г. мой, говоря Г. Сольмсу, какія средства хотятъ употреблять, дабы довести васъ къ концу вашихъ великодушныхъ предпріятій. Вы видите, какое мой братъ оказываетъ мн почтеніе за васъ.
        А!… Сударыня, я не похвалю вспылчивость Г. Гарловъ. Я никогда вамъ о томъ не буду упоминать…
        Будте спокойны, Г. мой, я постараюсь содлать такъ, чтобъ вы никогда не имли къ тому случая.
        Ты очень вспыльчива, Клари, сказалъ мн мой дядя; но ты племянникъ! ты столь же кажешься въ моихъ глазахъ хулы достойнымъ какъ и сестра твоя.
        Въ самую сію минуту вошла Белла. Ты не сдержалъ своего общанія, сказала она моему брату. Тебя и съ другой стороны такъ же хулятъ, какъ и здсь. Естьлибъ великодушіе и признательность Г. Сольмса мене были извстны, то непростительно бы было то, что ты упустилъ. Батюшка мой тебя спрашиваетъ; васъ также тетушка, и васъ дядюшка, да и Г. Сольмса вмст съ вами естьли ему угодно. Они вс четверо пошли вмст въ боковую горницу. Я находилась въ молчаніи, дабы получить отъ своей сестры изъясненіе новаго сего явленія.
        Какь скоро она увидла себя наедин со мною, то нахмуря лице и пожимая руками, она мн сказала весьма язвительно, хотя и тихимъ голосомъ: развращенная тварь, какія печали причиняешь ты всей фамиліи! Я ей отвчала, съ великою скромностгю, что она и мой братъ произвольно оныя на себя навлекаютъ, по тому, что ни тотъ ни другой не имютъ нужды вмшиватся въ мои дла. Она продолжала меня обремнять своими ругательствами, но все тихимъ голосомъ какъ будто опасаясь, чтобъ не слыхали. Я разсудила что нужно, дабы отъ нея освободиться, привесть ее нсколько въ большій гнвъ, а сіе весьма легко можно сдлать съ человкомъ горячаго свойства. Въ самомъ дл, она чрезвычайно разгорячилась. Въ то время. двица Долли Гервей, пришла ей сказать, что ее туда требуютъ. Сего перваго приказанія для ней было не довольно. Она опять оказала движенія своего гнва, къ коему я ее нарочно приводила хладнокровными, но чрезвычайно колкими отвтами; когда двица Долли вторично пришла объявить ей, что ее не отмнно туда требуютъ. Ахъ любезная сестрица, сказала я сей дражайшей двиц, мн не могутъ еще оказать сей милости. Она отвчала мн токмо
киваніемъ головы, не могши удержатся отъ слезъ. Столь простосердечный знакъ нжности и сожалнія ея не приминулъ навлечь на нее отъ Беллы нкія ругательства.
        Однако я думаю, что сія яростная сестра такъ же претерпла нсколько укоризнъ отъ моей матери или моихъ дядьевъ какъ я оное могла судить по ея отвту. Я говорила съ ней столь язвительно, сказала она, что не можно было сохранить умренности.
        Мн дали нсколько времени на отдохновеніе. Г. Сольмсъ возвратился назадъ одинъ, длая разныя кривлянія и поклоны. Онъ пришелъ со мною простится, но онъ столь искусно былъ наученъ и столь ободренъ, что не подалъ мн ни малйшей надежды въ перемн. Онъ меня просилъ не оказывать къ нему ненависти за т жестокости, коихъ онъ былъ самъ къ печали своей очевидцемъ. Онъ просилъ меня и того что онъ считалъ за долгъ назвать моимъ сожалніемъ.
        Ршеніе всего дла, сказалъ онъ мн, состоитъ въ томъ, что въ его нещастіи подавали ему еще нкую надежду; и хотя онъ былъ отвергнутъ и презренъ предмтомъ своего обожанія, но ршился столь долго пребывать въ своемъ намреніи, пока меня будетъ видть двицею, не сожаля о тхъ своихъ весьма продолжительныхъ и трудныхъ услугахъ, коимъ едва примра найти можно.
        Я ему предложила въ весьма сильномъ выраженіи, чего онъ ожидать долженъ; онъ мн отвчалъ, что онъ тмъ боле ршился пребывать твердо въ своемъ намреніи, пока я не буду за кмъ ни есть другимъ и онъ все еще будетъ надятся. Какъ! Сказала я ему, надятся, и стоятъ твердо въ своемъ намреніи когда я вамъ объявляю, какъ и теперь то оказываю, что мое сердце уже занято… Какъ бы мой братъ не могъ изъяснить сего признанія…
        ,,Онъ зналъ мои достоинства. Онъ ихъ уважалъ. Онъ свидтельствовалъ, что можетъ составить мое благополучіе, и не мене увренъ, что я желаю учинится таковою.,,
        Я его увряла тмъ, что отъздъ мой къ дяд хуже соотвтствовать будетъ его намреніямъ: естьлиже учинятъ мн сіе насиліе, то я его не увижу во всю мою жизнь, не приму ни одного его письма, и не буду слушать ни единаго слова, какое только захотятъ мн сказать въ его пользу, комубъ онъ ни поручилъ стараніе о своихъ выгодахъ.
        ,,Онъ отъ того былъ въ отчаяніи. Онъ будетъ нещастнйшимъ изъ всхъ человковъ, естьли я буду твердо стоять въ семъ намреніи. Но онъ не сомнвался, чтобъ мой отецъ и мои дядья не могли внушить въ меня благопріятнйшихъ чувствій.
        Никогда, никогда, Г. мой; въ семъ то вы должны быть весьма уврены.
        ,,Предмтъ былъ достоинъ его терпнія, и всхъ усилій, на кои онъ ршился покуситься:
        ,,къ моему вреду Г. мой! Къ уничтоженію всего моего благополучія!
        ,,Онъ надется видть меня нкогда обязанною перемнить свои мысли. Его имніе гораздо богатйшее, нежели какъ о томъ думали, его страсть, превосходящая вс т чувствія, какія токмо иметъ кто къ женщин…
        Я его остановила, и просила поговорить о тхъ его богатствахъ, по коимъ причитали столь великія достоинства, я его спросила, о второмъ пункт, что должна думать о его страсти молодая особа, которая чувствуетъ къ нему столько отвращенія, сколько никто и никогда еще къ человку не чувствовалъ, и иметъ ли онъ какое ни есть доказательство, которому бы сіе объясненіе не соотвтствовало?
        ,,Дражайшая моя, залепеталъ онъ бросясь на колни, что могу я сказать! Вы видите меня у вашихъ ногъ. Не поступайте со мною съ такимъ презрніемъ.,,
        Въ самомъ дд онъ изъявлялъ глубокую печаль, но подъ безъобразными и омерзительными чертами. Однако не безъ сожалнія видла я его въ семъ униженіи. Я ему сказала: мн также случалось, Г. мой, неоднократно, но безполезно стоять на колняхъ, для убжденія нечувствительныхъ сердецъ. Я готова и еще приклонить ихъ да и предъ вами, естьли въ томъ заключается достоинство, лишь бы вы не были орудіемъ жестокаго брата, для довершенія его свирепостей.
        ,,Ежели услуги, кои во всю мою жизнь, оказывать вамъ не престану; естьли почтеніе, которое перемнится въ обоженіе васъ… Ахъ! Сударыня, вы обвиняете прочихъ въ жестокости, для чегожъ сами не желаете, дабы и милосердіе совокуплялось съ прочими вашими добродтелями?,,
        Разв должна я быть жестокою сама къ себ, когда окажу вамъ то, что вы называете милосердіемъ? Возмите себ мое имніе, Г. мой, я на то согласна, поелику здсь къ вамъ весьма вс благоразположены. Не требуйте меня въ супружество, прочее все я оставляю вамъ. Впрочемъ весьма бы хорошо сдлали, естьли бы то милосердіе, которое для себя требуете, оказали другому.
        ,,Естьли вы говорите о моихъ сродственникахъ, сударыня, то сколь они недостойны моего вниманія, прикажите только, и ваша воля будетъ закономъ и обратиться въ ихъ пользу.,,
        Чтобъ я Г. мой, намрилась возвратить вамъ горячность, какую сродственники другъ къ другу имть должны когда вы ясно показываете, что природа вамъ оной не внушила, или чтобъ искупила у васъ благополучіе вашихъ сродственниковъ потеряніемъ собственнаго своего. Милосердіе, коего я отъ васъ требую касается до самой меня. Поелику вы имете нкоторую власть надъ моими сродственниками, то будьте великодушны и употребите ее въ мою пользу. Скажите имъ, что вы начинаете усматривать во мн не преодолимое къ вамъ отвращеніе. Скажите имъ, когда вы разумны, что собственное ваше благополучіе столько вамъ дорого, что не хотите подвергать себя опасности, лишиться онаго столь явнымъ къ вамъ омерзніемъ. Скажите имъ, естьли угодно, что я недостойна вашихъ предложеній, и что для своей и для моей пользы, вы боле не желаете просить такой руки, въ которой упорно вамъ отказываетъ.
        Я на все отважусь, отвчало мн ужасное чудовище, вставая съ лицемъ поблдневшимъ, видно отъ ярости, бросая пламя изъ впалыхъ гласъ, и кусая верхьнію губу, дабы тмъ мн показать, что онъ можетъ быть человкомъ. Ваша ненависть, сударыня, не будетъ еще сильною причиною, котороябъ могла меня остановить въ моемъ намреніи. Я не сомнваюсь, чтобъ въ короткое время не имлъ власти…
        О естилибъ вы не имли власти Г. мой…
        Онъ щастливо изъ того выпутался… Оказать вамъ боле великодушія, нежели сколько вы мн онаго являете, хотя вс хвалятъ благородныя чувствованія вашего сердца. Его физіономія сходствовала съ его гнвомъ. Она казалась единственно для того и произведена, чтобъ выражать яростную сію страсть.
        Въ самую ту минуту вошелъ мой братъ и сестра, сестра, сказалъ онъ мн скрежеща зубами, окончи свою геройскую ролю, которую такъ искусно начала; она къ теб весьма пристала. Однако врь что не долго продолжится. Мы увидимъ будешь ли ты обвинять другихъ въ тиранств, когда сама съ такою наглостію поступаешь. Но оставте ее, оставте ее, Г. Сольмсъ; власть ея коротка. Вы вскоре ее увидите уничиженною и тихою. Сія безразсудная, когда привыкнетъ къ людямъ, возчувствуетъ угрызеніе своей совсти, тогда будетъ она просить у васъ прощенія, и весьма щастливою себя почтетъ, когда оное получить возможетъ.
        Сей свирпой братъ продолжалъ бы еще дол такія ругательства, естьлибъ Хорей пришедъ, не позвалъ его по приказанію моего отца въ другой покой. Въ печали и ужас, видя надъ собою столь скотскіе поступки, я пересла на другой стулъ, оказывая вс знаки сильнаго колебанія. Г. Сольмсъ отважился извинять себя, увряя меня, что ему весьма была прискорбна вспылчивость моего брата. Оставте меня, Г. мой, оставте меня, или увидите меня безъ чувственну. Въ самомъ дл я едва было не упала въ обмарокъ.
        Онъ препоручалъ себя въ мою милость съ видомъ увренія, которое казалось боле умножалось отъ слабости, въ коей онъ меня видлъ. Онъ воспользовался симъ моимъ положеніемъ и ухватилъ дрожащую мою руку, все мое супротивленіе не сильно было воспрепятствовать ему поднести ея къ омерзительиому своему рту. Я удалилась отъ него съ негодованіемъ. Онъ вышелъ съ своими кривляніями, и длая поклоны, весьма доволенъ самимъ собою, какъ я могла то судить, и радуясь моему смятенію. Я еще вижу его предъ глазами: мн кажется, что вижу какъ не проворно онъ идетъ за домъ, и сгорбясь кланяется при каждомъ шаг даже до тхъ поръ, какъ двери были отворены, и о которыя онъ ударился, по щастію напомнили ему, чтобъ онъ оборотился ко мн спиною.
        Какъ скоро я увидла себя одну, то Бетти пришедъ, увдомила меня что наконецъ позволено мн возвратиться въ свою горницу. Ей было приказано, сказала она мн, увщевать меня, чтобъ разсудить о всемъ основательне, по тому что время весьма коротко, хотя мн и дала выразумть, что могутъ отложить мой отъздъ до субботы.
        А какъ я дала ей волю говорить о всемъ; то она мн расказала, что моего брата и сестру бранили за вспыльчивость, съ коею они со мною говорили; но собравъ вс обстоятельства, и вс извстія дяди моего, ршились еще боле стараться о польз Г. Сольмса. Онъ самъ говоритъ, что его страсть ко мн еще сильне сдлалась, нежели была прежде, и что ни мало не страшась моихъ возраженій онъ еще съ пріятностгю оныя слушалъ. Онъ говорилъ съ восхищеніемъ о моихъ прелестяхъ и важномъ вид, съ коимъ я составлю честь его фамиліи. Бетти представляетъ мн другія столь же ласкательныя изображенія, но я не могу судить она ли ихъ вымыслила, или онъ самъ говорилъ. Слдствіе всего дла, говорила она съ обыкновенною своею наглостію, состоитъ въ томъ чтобъ я повинилась родителямъ съ доброй воли; или она еще боле мн совтуетъ, чтобъ я сама съ собою положила условія; естьли же я упущу случай, то она можетъ ручаться, что вмсто Г. Сольмса она не лучше будетъ поступать со мною: и какая бы въ свт женщина, повторяла мн нсколько разъ сія нахалка, лучше согласилась удивляться качествамъ молодаго развратнаго человка, нежели самой быть предмтомъ
удивленія разумнаго человка изящныхъ свойствъ? Она къ тому присовокупила, что должно весьма удивляться моему щастію, или хитрости когда я могла сыскать средства скрывать свои бумаги. Ты должна воображать, сказала она мн, что она безпрестанно видитъ въ моихъ рукахъ перо; и какъ я всячески стараюсь записки свои отъ нее скрывать, то и она не обязана хранишь мою тайну. Однако она не любитъ огорчать другихъ; она на противъ того склонна боле къ оказыванію услугъ, искуство примирять другихъ было ея дарованіемъ. Естьли она хотла мн причинить столько зла, сколько я себ отъ нее ожидать думаю, то можетъ быть не былабъ я боле у моего родителя. Все сіе однако, говоритъ она, не съ тмъ чтобъ заслужитъ отъ меня честь, ибо въ самомъ дл было бы для меня ползно, когдабъ дло скоро ршилось: своей выгоды она въ томъ мало видитъ, такъ какъ и вс прочіе, ето дло уже извстно. А чтобъ все сіе привесть къ концу присовокупила она, то можетъ подать мн нкое извстіе: хотя мой отъздъ скоро послдуетъ, но сродннки хотятъ отобрать у меня перья и чернила; и когда я лишусь сего увеселенія, то увидятъ какъ будетъ провождать свое время
столъ дятельной разумъ, какимъ мой почитаютъ.
        Сія рчь, которую можетъ быть она на удачу сказала, столько сдлала во мн впечатлнія, что я начну немедленно прятать въ различныхъ мстахъ перья, чернила и бумагу. Я положу также нсколько сихъ вещей въ какой нибудь куртин сада, естьли найду тамъ безопасное мсто. Естьли и сіе не удастся, то у мня есть нсколько карандашей для рисованья. А узоры мои послужатъ мн вмсто бумаги, естьли мн ни чего другаго не оставятъ.
        Я въ самомъ дл удивляюся щастію, что спрятала столь удачно писменныя свои свидтельства. Обыскъ былъ весьма строгъ: я примтила сіе по безпорядку, которой я находила во всхъ моихъ комодахъ. Ты знаешь, что я люблю порядокъ, и что пологая оной въ самыхъ бездлицахъ, могу зажмуря глаза найти кусокъ кружева или лнтъ. Я увидла такой же безпорядокъ и въ своихъ ящикахъ; они были совершенно не такъ разставлены и положены, иныя стояли лицомъ въ низъ, а другія разкрыты. Платье мое не мене разрыто было; и я вижу что ни что отъ ихъ осмотра не ушло. Тебя благодарю я за ту дружбу, которая вс ихъ труды сдлала безполезными.
        Моя рука остановляется отъ усталости; но какъ я теб весьма по сему случаю обязана, то и могу теб сказать, что на всегда и во всякомъ званіи, пребуду весьма тобою обязанная и врнйшая пріятельница

        Клар. Гарловъ

        Письмо LXXVI.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ среду 5 Апрля, въ 11 часовъ.

        Я доведена до того, что должна употребить тайно нсколько минутъ для написанія къ теб сихъ строкъ, и для употребленія скрытныхъ моихъ вещей. Не преминули у меня отобрать вс перья и чернила и все, что только могли найти въ моей горниц. Я коснусь опять сего обстоятельства.
        Боле не прошло часа, какъ я отнесла длинное мое письмо на условленное мсто. Я положила тамъ въ самое то время записку къ Г. Ловеласу, въ коемъ опасаяся, чтобъ его нетерпливость не привела его къ какой ни есть отважной поступк, увдомляю его въ четырехъ строкахъ.,,Что свиданіе прошло, и я ласкаюсь, что мой отказъ уменьшитъ бодрость въ Г. Сольмс и въ его покровителяхъ.,,
        Хотя отъ чрезвычайнаго моего утомленія, и отъ того что во всю почти ночь, которую я препровела, писавши къ теб письмо, принуждена была пролежать въ постел столь долгое время, что не могла ране отнести моего письма, однако надюсь что ты будешь имть довольно времени отвчать мн на оное сего же вечера; или завтра еще до восхожденія солнца. Я теперь наипаче нетерпливо знать хочу, могу ли надется на снисхожденіе твоей матери или нтъ? Ты узнаешь важность онаго ожиданія, когда разсудишь что они ршились отвесть меня въ Субботу въ домъ моего дяди, а можетъ быть и завтра.
        Прежде, нежели коснемся до новаго усилія когда отобрали у меня бумаги и перья, то должно въ короткихъ словъ увдомить тебя о нкоторыхъ обстоятельствахъ предшестовавшихъ сему произшествію.
        Моя тетка, какъ кажется не иметъ другаго дома, кром нашего, такъ какъ Г. Сольмсъ и оба мои дядья пришли ко мн въ самую ту минуту, когда я проснулась. Она мн говорила что я не должна упорствовать выслушать то, что Г. Сольмсъ будетъ разсказывать о Г. Ловелас, ибо сіе нужно мн для объясненія многихъ обстоятельствъ, могущихъ меня уврить о подлыхъ его свойствахъ, и что онъ не можетъ быть добрымъ мужемъ, что я вольна толковать оныя по своей мысли и принимать ихъ, естьли хочу, ко вреду Г. Сольмса; но я тмъ боле должна о томъ знать, что нкоторыя изъ оныхъ лично ко мн относяться. Я ей отвчала, что ни малаго къ тому любопытства не имю, поелику я уврена, что он не могутъ помрачить моей чести, и что Г. Ловеласъ не иметъ никакой причины приписывать мн ту ревнительность, въ коей нкоторые изъ моихъ друзей несправедливо меня обвиняютъ.
        Онъ хвалился, сказала она мн, знатною своею породою, и говорилъ о нашей фамиліи съ презрніемъ, какъ бы щиталъ за подлость вступить съ нами въ союзъ. Я согласилась, что естьли сія укоризна основательная, то онъ весьма недостойной человкъ, а когда говоритъ худо о такой фамиліи, которая, выключая Перства ни чуть не ниже его породы. Я присовокупила къ тому, что сіе самое достоинство не столько кажется приноситъ чести, сколько стыда тмъ, кои мене придаютъ ему украшенія, нежели отъ онаго получаютъ; что по справедливости безразсудная гордость моего брата, по коей онъ повсюду объявлялъ, что ни съ кмъ инымъ въ сродство не вступитъ какъ съ перьвйшимъ дворянствомъ, произвела обидныя сомннія для нашей фамиліи, но естьлибъ я была уврена, чтобъ по другой какой гордости, въ коей бы одну только подлость найти могла, что Г. Ловеласъ могъ употребить право случайныхъ своихъ выгодъ, дабы только насъ поносить или съ лишкомъ себя уважать; то я его почитала бы стольже презрительнымъ по разсудку, какимъ онъ быть можетъ по своимъ правамъ. Ей угодно было повторить мн, что онъ часто принималъ такія оскорбительныя вольности,
говоря, что можетъ дать въ томъ доказательства, которыя меня приведуть въ изумленіе.
        Я отвчала, что какуюбъ достоврность ни находила она въ доказательтельствахъ; но какъ онъ ненавидимъ всею нашею фамиліею, которая явно и во всякомъ случа оказываетъ противъ него свою ненависть, то правила справедливости требуютъ, чтобъ основательно узнать, по какому случаю онъ учинился виновнымъ въ томъ преступленіи, коимъ его укаряютъ, и не ругательства ли нкоторыхъ изъ моихъ друзей, чрезвычайно надутыхъ своимъ богатствомъ, по коему можетъ быть презирали они всхъ прочіе выгоды, и помрачали собственное свое благородство, издваясь надъ его состояніемъ, принудили говорить о нихъ съ равнымъ презрніемъ. Однимъ словомъ, заключила я, не можете ли вы сказать, сударыня, чтобъ ненависть не столько же съ нашей стороны къ нему сильна, какъ и съ его къ намъ? говоритъ ли онъ о насъ съ меньшею, нежели мы о немъ пощадою? А что касается до возраженія столь часто повторяемаго, что онъ добрымъ мужемъ быть не можетъ, то думаете ли вы чтобъ онъ когда ни есть могъ столь худо поступать съ женою, какъ теперь со мною поступаютъ, а наипаче мой братъ и сестра?
        Ахъ! Любезная племянница, Ахъ! Любезная Клари, сколь сильное впечатлніе сдлалъ сей гнусной человкъ въ твоемъ сердц!
        Можетъ быть вы обманываетесь сударыня. Но справедливость требуетъ, чтобъ отцы и матери желающіе согласить свою дочь съ своими мнніями, въ сихъ обстоятельствахъ весьма остерегались покушаться на такія дла, которыя могутъ принудить ее оказывать свое великодушіе и вмнять въ честь то, что относится до человка имъ отвратительнаго. Однако разсмотря все такъ, какъ я на всегда отъ него отказалась, не знаю отъ чего происходитъ въ другихъ безпрестанная сія охота говорить мн о немъ; и для чего требуютъ чтобъ я выслушала подробности до него касающіяся.
        Но ты, племянница моя, не можешь думать, чтобъ было въ томъ, что ни есть худаго, когдабъ допустила Г. Сольмса разсказать какъ Г. Ловеласъ о теб отзывается. Какъ, жестоко ты съ нимъ ни поступила но онъ нетерпливо хочетъ тебя видть. Онъ изъ милости тебя проситъ выслушать его.
        Естьли вы думаете, сударыня, что прилично оное выслушать… Такъ любезная Клари, прервала она съ живостію, весьма прилично.
        То, что онъ о мн сказалъ, сударыня, уврило ли васъ въ подлости Г. Ловеласа?
        Такъ, моя любезная, и что ты должна его проклинать.
        И такъ, сударыня, пожалуйте сами раскажите мн оное. Я не имю нужды видть Г. Сольмса, когда извстіе, которое онъ сообщить хочетъ, будетъ принято съ большимъ уваженіемъ отъ васъ. Увдомьте меня, сударыня, что осмлился говорить онъ о мн.
        Мн казалось, что моя тетка пришла въ крайнее замшательство, однако оправясь нсколько, сказала мн: очень хорошо, я вижу сколь сильно прилплено къ нему твое сердце. Я весьма о томъ печалюсь, сударыня; ибо я уврена, что на то ни мало не по-смотрятъ. Ты будешь женою Г. Сольмса и гораздо скоре, нежели думаешь.
        Естьли сердечное согласіе и словесное засвидтельствованіе онаго къ бракосочетанію нужны, то я уврена, что никогда не буду женою Г. Сольмса: не будутъ ли повинны въ великой жестокости мои родители, естьли они употребятъ насиліе, дабы руку мою отдать ему и держать оную до окончанія церемоніи, между тмъ какъ я отъ ужаса приведена будучи вн себя, можетъ быть не въ состояніи буду то чувствовать.
        Какое романическое изображеніе представляешь ты мн о насильственномъ брак! Другіе бы теб отвчали, моя племянница, что ето произходитъ отъ собственнаго твоего упорства.
        Сего могла бы я ожидать отъ моего брата и моей сестры: но я уврена, что вы сударыня можете различишь упорство отъ врожденнаго отвращенія.
        Мнимое отвращеніе, любезная моя, можетъ имть свой источникъ въ дйствительномъ упорств.
        Я знаю свое сердце, сударыня, и желалабы, чтобъ вы его столько же знали.
        Но покрайней мр согласись еще разъ свидтся съ Г Сольмсомъ. Тогда будутъ поступать по твоей вол, и ты тмъ сдлаешь для себя боле, нежели вооброжаешь.
        За чемъ же съ нимъ видться, сударыня? разв онъ щитаетъ за удовольствіе видть то отвращеніе, которое я къ нему имю? Разв онъ хочетъ еще боле огорчить противъ меня моихъ друзей? О коварство, о жестокое честолюбіе моего брата!
        Тетка моя взглянула на меня съ жалостнымъ видомъ, какъ будто проникала въ смыслъ моего восклицанія. Однако она мн отвчала, что мое воображеніе было наполнено пустою мечтою; что я думаю несправедливо объ огорченіяхъ и о увеличеніи ихъ.
        Безъ сомннія, ихъ огорченіе увеличится, сударыня, естьли они считаютъ за оскорбленіе, когда объявляю Г. Сольмсу, что я не хочу совершенно имть его своимъ супругомъ.
        Г. Сольмсъ, сказала она мн, поистинн достоинъ сожалнія. Онъ тебя обожаетъ. Онъ съ великою нетерпливостію желаетъ тебя видть. Онъ почитаетъ тебя еще прелестне, посл того жестокаго поступка, которой ты ему оказала. Онъ всегда говоритъ о теб съ восхищеніемъ.
        Безобразное чудовище, думала я сама въ себ! Онъ восхищается?
        Сколь жестоко должно быть его сердце, возразила я, когда можетъ взирать на толикія мученія, коимъ онъ охотно самъ способствуетъ!
        Но я вижу, сударыня, я вижу, что меня почитаютъ здсь за птицу посаженную въ клтку, меня уязвляютъ и раздражаютъ, но для чего? для того, чтобъ сдлать изъ меня игралище моему брату, моей сестр и Г. Сольмсу. Они находятъ въ моихъ нещастіяхъ предмтъ жестокой своей радости. Чтобъ я сударыня, согласилась видть сего человка! Человка недостойнаго жалости! Я никогда его не увижу, естьли только могу того избгнуть. Нтъ, нтъ, я его не увижу! Какое знаменованіе, придаешъ ты тому удивленію, которымъ Г. Сольмсъ совершенно къ теб наполненъ! Не взирая на вчерашній твой гнвъ, на вс твои презрнія, онъ находитъ тебя обожанія достойною, даже и въ самыхъ твоихъ жестокостяхъ; я тебя увряю, что онъ не столь мало великодушенъ и не столь нечувствителенъ, какъ ты о немъ думаешь. Согласись, любезная моя племянница; отецъ твой и мать того ожидаютъ; долгъ того требуетъ, чтобъ ты еще разъ согласилась его видть и выслушить, что онъ теб говорить будетъ.
        Какъ могу я на то согласиться, сударыня, когда вы сами по примру всхъ прочихъ изъясняли вчерашнее свиданіе, какъ нкое ободрніе его требованій, когда я торжественно объявила, что естьли соглашуся опять съ нимъ видтся, то оно будетъ изъяснешо въ семъ же смысл; и когда я на противъ того ршилась никогда не терпть его?
        Тыбъ могла сударыня, не простирать своихъ разсуженій на меня. Я вижу, что и съ одной стороны и съ другой, не боле могу ожидать благодарности.
        Она отъ меня побжала. Я звала ее назадъ, слдуя за нею даже до лстницы; но она меня не слушала; скоропостижной ея выходъ прииудилъ также уйти и того подлаго шпіона, которой насъ подслушивалъ, и коего шумъ я слышала, когда онъ удалялся.
        Едва я нсколько освободилася отъ сего нападенія, какъ превосходная двица Бетти ко мн взошла: сударыня ожидаютъ отъ васъ чести, дабы вы пришли въ свой залъ.
        Да кто ето, Бетти? Почему я знаю, сударыня! Можетъ быть ваша сестрица, можетъ быть вашъ братецъ.
        Я уврена, что они сюда къ вамъ не придутъ.
        Г. Сольмсъ ушелъ?
        Я думаю, сударыня, что ушелъ. Не хотите ли, чтобъ его воротили? спросила меня сія нахалка.
        Я сошла: и кого же могла я найти въ моемъ зал, какъ не моего брата и Г. Сольмса, которой скрылся за двери, чтобъ его не видала, между тмъ какъ мой братъ велъ меня за руку до перваго стула, я ужаснулась какъ будто увидла какое привиденіе.
        Тебя просятъ ссть, Клари. А еще что братецъ? Еще что, Сестрица? Должно оставить теб сей презрительиой видъ и принять на себя трудъ выслушать, что Г. Сольмсъ говорить будетъ. Я тогда думала сама въ себ, что опять призвана за тмъ, чтобъ служить имъ игралищемъ.
        Сударыня, поспши немдленно, сказалъ Г. Сольмсъ, какъ будто опасался что не иметъ довольно времени, говорить со мною, Г. Ловеласъ явно показываетъ свое отвращеніе къ бракосочетанію, и его намреніе есть похитить у васъ честь, естьли когда…
        Подлой клеветникъ! прервала я съ досадою, вырвавъ свою руку отъ моего брата, которой съ наглостію тащилъ ее, дабы ему отдать оную. Вы сами враги моей чести, естьли можно назвать безчестіемъ то, что вы насильно приневолить хотите свободную душу.
        О наглая! вскричалъ мой братъ. Но ты еще не ухала отсюда сударыня? [сопротивляясь усиліямъ, которыя я употребляла дабы отъ него освободится]
        Чего вы требуете, Г. мой, симъ ужаснымъ насиліемъ? удержать васъ здсь, сударыня; и видя, что скоро вырвусъ, онъ обхватилъ меня обими руками. И такъ прикажите выдьти вонъ Г. Сольмсу, для чего столь жестоко со мною поступаете? Пусть не будетъ онъ свидтелемъ для чести вашей, варварства брата сестр оказываемаго, которая не заслуживаетъ сего недостойнаго поступка. Я съ такою силою отъ него вырывалась, что онъ принужденъ былъ меня отпустить, назвавши меня фуріею. Видите, сказалъ онъ г. Сольмсу, какую силу придаетъ упорство женщин; я не могъ ее удержать. Я прибжала уже къ дверямъ, которыя были отворены; и вошедъ въ свою горницу съ такою же легкостію, замкнула ихъ ключемъ, дрожа и запыхавшись.
        Съ полчаса посл того, Бетти пришедши весьма крпко стучала, прося меня отворить такимъ голосомъ, которой мн столько же ужаса причинилъ, въ какомъ и сама она казалась. Я отворила. Помилуйте, сказала она мн! Никогда еще не видно было подобнаго смятенія; (разхаживая съ стороны въ сторону и прохлаждая себя платкомъ) господа и госпожи въ гнв; другіе упрямятся! Бдной любовникъ отчаевается! Дядья въ ярости! одинъ,… О Боже мой! Боже мой, какой то будетъ конецъ сего смятенія! И отъ чегоже, произходитъ такое смятеніе? Отъ того, что одна молодая двица можетъ быть щастлива, да сама того не хочетъ; и отъ того, что ета молодая двица желаетъ мужа и не желаетъ. Какой великой безпорядокъ въ томъ дом, въ коемъ вс привыкли жить спокойно!
        Она продолжала нсколько времени сіе явленіе, не переставая говорить сама съ собою; между тмъ, какъ я сидя на стул съ терпніемъ слушала сей прекрасной моналогъ, будучи весьма уврена, что препорученное ей дло не будетъ мн пріятно, наконецъ она оборотясь ко мн, сказала: я должна исполнить то, что мн приказано, я въ томъ не виновата. Вы не должны сударыня, на меня гнваться. Но мн велно, въ сію минуту отобрать у васъ перья и чернила.
        Кто ето приказалъ?
        Вашъ батюшка и ваша матушка.
        Кто же меня увритъ, что они точно сіе приказали? Она пошла къ моему кабинету.
        Я ее предупредила. Только осмлься тронутся за какую ни есть вещь, въ сію минуту вошла двица Долли. Увы! Такъ любезная моя, сказала мн нжная сія пріятельница, проливая слезы, должно отдать теб свои перья и чернила Бетти или мн.
        Такъ должно отдать сіи вещи, любезная сестрица? Я теб ихъ отдамъ: но не сей нахалк. Я отдала ей мою чернилицу. Мн весьма прискорбно, сказала мн съ печалію сія двушка, что прихожу къ теб всегда съ огорчительными приказаніями: но твой родитель не хочетъ боле тебя терпть въ семъ дом. Онъ клялся, что завтра, или много что въ субботу, отвезутъ тебя къ дяд моему Антонину. А перья и чернила отобрали у тебя для того, чтобъ ты не могла кого о томъ увдомить.
        Она оставила меня съ видомъ печальнйшимъ, нежели ея слова, взявъ мою чернилицу съ приборомъ, и пучекъ перья замченной при вчерашнемъ обыск, и коего особенно приказано ей было отъ меня потребовать. Къ щастію моему, что не имя въ немъ никакой нужды, по тому что спрятала съ дюжину оныхъ въ различныхъ мстахъ, пучокъ сей былъ цлъ, ибо я не сомнваюсь, чтобъ они не перещитали въ немъ перьевъ.
        Бетти осталась у меня, расказывая, что моя мать теперь такъ же на меня разсердилась какъ и протчіе, что мой жребій уже опредленъ, что мой свирпой поступокъ не оставилъ мн ни какого защитника, что Г. Сольмсъ кусаетъ у себя губы, ропщетъ, и кажется, говоритъ она, боле размышляетъ, нежели говоритъ. Однако она думаетъ, что сей жестокій гонитель считалъ за удовольствіе меня видть. Хотя увренъ о томъ мученіи, которое мн причиняетъ, но желаетъ еще меня видть. Не настоящій ли ето дикой человкъ, моя любезная?
        Дядя мой Гарловъ, говорила она, объявилъ, что меня оставляетъ: и сожалетъ о Г. Сольмс, но онъ ему однако совтуетъ не вспоминать впредь о моемъ презрніи, но дядя мой Антонинъ совсмъ противнаго мннія, онъ желаетъ чтобы меня сколько я заслуживаю, наказали. Что же касается до нее, говоритъ она, какъ о принадлежащей такъ же къ нашей фамиліи двиц, не скрываетъ отъ меня что она была бы весьма согласна съ послднимъ мнніемъ.
        А какъ мн не остается боле никакого средства, кром ее, дабы быть увдомляемой о ихъ разговорахъ и намреніяхъ, то я иногда сношу такія ея наглости, коихъ бы въ другое время ни какъ снести не могла. Впротчемъ, кажется мн, что мой братъ и сестра допускаютъ ее во вс свои совты.
        Въ сію минуту вошла ко мн двица Гервей, требуя отъ меня чернилъ, примченныхъ въ моемъ кабинет. Я тотчасъ ей отдала оные; чемъ мене они будутъ подозрвать меня въ перепискахъ, тмъ боле надюсь, что согласятся дать мн небольшую отсрочку.
        Ты видишь, любезная моя, въ какомъ я теперь нахожусь состояніи? Вся моя надежда, вся моя довренность зависитъ отъ милости твоей матушки. Естьли же я лишусь и сей помощи, то не знаю что со мною будетъ: и кто знаетъ, чего должна ожидать съ минуты на минуту твоя нещастная пріятельница?

        Письмо LXXVII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ среду въ 4 часа посл обда.

        Я возвращаюсь съ условленнаго нами мста, на кое я отнесла свое письмо съ тмъ письмомъ Г. Ловеласа, коего я къ теб еще не посылала. Я удивилась нашедши тамъ мое прежднее письмо. И такъ ты оба оныя вдругъ получишь.
        Однако я еще безпокоюсь о замедленіи того, которое ты получить была должна. Но мн не безъизвстно, что твой посолъ не всегда бываетъ свободенъ. Я не премину относить всего того, что ни напишу, какъ скоро свое письмо кончу. Благоразуміе не позволяетъ мн теперь хранить у себя никакой бумаги. Я принуждена всегда запирать двери, когда начинаю что писать, опасаясь быть усмотрнною, съ тхъ поръ, какъ думаютъ, что у меня нтъ ни чернилъ ни перьевъ.
        Я получила новое письмо отъ того старательнаго и услужливаго человка. Онъ подтверждаетъ, что ни чего не произошло въ семъ дом такого, о чемъ бы онъ немедлнно не былъ увдомленъ; ибо письмо сіе было писано прежде, нежели онъ могъ получить послднюю мою записку, и повидимому положено тогда, какъ взята была моя записка. Однако онъ благодаритъ меня за твердость, которую въ семъ случа оказала я моему дяд и Г. Сольмсу.
        Но онъ меня увряетъ:,,что они еще боле прежняго ршились принуждать меня къ браку съ Г. Сольмсомъ. Онъ свидтельствуетъ мн почтеніе отъ всхъ своихъ родственниковъ. Они наипаче желаютъ, говоритъ онъ, видть меня въ своей фамиліи. Онъ меня проситъ оставить сей домъ, пока еще можно, и проситъ у меня еще позволнія прислать карету своего дяди, запряженную цугомъ, ожидая моихъ приказаній у забора ведущаго къ валежнику.
        ,,Онъ повторяетъ, что вс условія будутъ зависть отъ моей воли; Милордъ М… и дв его тетки поручатся за его честь и добросердечіе. Но естьли я не желаю избрать къ убжищу которой ни есть домъ изъ его тетокъ, и сдлать его щастливйшимъ человкомъ, какъ онъ того желаетъ, то совтуетъ мн удалится въ собственное мое помстье, и находится тамъ подъ покровительствомъ и храненіемъ Милорда М… до прибытія Г. Мордена. Онъ знаетъ средство, говоритъ онъ, утвердить мн сіе жилище съ толикою же легкостію какъ и честію. По первому приглашенію моему оно будетъ наполнено всми его сродственниками. Госпожа Нортонъ и двица Гове конечно не допустятъ себя долго просить, чтобъ ко мн пріхать и препроводить со мною нсколько времени. Тогда не будетъ ни какихъ препятствій, ни предлоговъ къ коварству и поношенію; и естьли я на сіе ршуся, онъ никогда ко мн не придетъ; и не прежде будетъ упоминать о брак какъ по возстановленіи спокойствія, по произведеніи въ дйство тхъ средствъ, которыя я ему предпишу для примиренія себя съ своими друзьями; по прізд моего двоюроднаго брата, и по сдланіи всхъ тхъ условій, на кои Г. Морденъ дастъ свое
одобреніе; когда я буду довольна доказательствами, кои получу о его исправленіи.,,
        Не смотря на отвращеніе, какое можетъ чувствовать двица моего свойства при оставленіи родительскаго дома то онъ примчаетъ, [и я почитаю его примчаніе весьма справедливымъ] что поступки, которыя я претерпваю, извстны уже всей публик. Однако онъ меня увряетъ, что слова публики относятся въ мою пользу. Да и сами мои друзья, говоритъ онъ, надются, что я отдамъ себ справедливость, безъ сего, какую бы они имли причину содержать меня въ нкоемъ род темницы? Онъ думаетъ, что поступки, кои я претерпла, и независимость, къ коей я имю право, есть такая причина, которая можетъ оправдать перемну моего пребыванія, естьли только я на сіе ршусь, или захочу вступить во владніе моего помстья, когда только на семъ ограничиться пожелаю; естьли же я опасаюсь какого нибуть безчестія, то поступки моихъ родственниковъ явно на меня оное обратили: что онъ въ моей чести не мне беретъ участія, какъ и вс его родственники, поелику онъ надется имть меня навсегда своею; а естьли можно, говоритъ онъ, довершить потерю моей фамиліи, то онъ не безъ причины думаетъ, что мало столь способныхъ къ вознагражденію сего урона находится
фамилій, какъ его собственная, какимъ бы образомъ не оказала ему чести принятіемъ его покровительства и его услугъ.
        ,,Но онъ объявляетъ, что готовъ на все отважится толькобъ не допустить меня везти къ моему дяд, ибо увренъ, что я безвозвратно погибну, естьли только попадусь я въ сей ужасной домъ. Онъ увдомляетъ меня, что мой братъ, сестра и Г. Сольмсъ будутъ тамъ для принятія меня, а мой отецъ и моя мать не придутъ туда прежде торжествованія брака; но по томъ они оба придутъ ко мн въ той надежд, чтобъ примирить меня съ ненавистнымъ моимъ мужемъ, представляя мн священныя законы сугубой должности.,,
        Увы! моя любезная, съ какою силою повергаюсь я отъ одной крайности къ другой? Однако сіе послдне извстіе весьма вроятно. Каждой шагъ, которой здсь усматриваю клонится повидимому къ сему намренію: не явноли почти мн оное объявлено?
        ,,Онъ признается, что по извстіямъ, въ коихъ онъ увренъ, принялъ уже вс свои мры; но во уваженіе ко мн ибо я должна думать, говоритъ онъ, что его гнвъ иначе обузданъ быть не можетъ, онъ столь желаетъ избжать крайностей, что допуститъ одну мало подозрительную особу, которая притвориться будто со всмъ его не знаетъ, открыть моимъ сродственникамъ какія его намренія, естьли они будутъ упорствовать въ намреніи отвезти меня противъ моей воли къ моему дяд. Его надежда, говоритъ онъ, состоитъ въ томъ, что они страшася какого ни есть печальнаго случая, принуждены будутъ перемнить свои мры; хотя онъ [полагая что такое намреніе, и не произведетъ сего дйствія] подвергается, по оному извстію опасности видть усугубленіе ихъ стражи.
        Не удивляешься ли ты, моя любезная, смлости и намренію сего человка?,,Онъ проситъ у меня отвта въ нсколькихъ строкахъ, около вечера или завтра по утру. Естьли же онъ не получитъ сей милости, то конечно изъ того заключитъ, что надо мною еще боле надсматриваютъ, и что онъ не упуститъ ни единой минуты, чтобъ не произвсть въ дйство сего представленія.,,
        Ты увидишь изъ сей выписки, какъ и изъ предъидущаго его письма, которое почти такого содержанія, сколько онъ ожидаетъ для себя выгодъ изъ моего состоянія, въ своихъ предложеніяхъ, объявленіяхъ, да и въ самыхъ своихъ угрозахъ. Но я бы весьма ихъ остерегалась, естьлибъ не имла къ противнымъ тому поступкамъ столь основательной причины.
        Не смотря на все сіе, я должна неотмнно на что ни будь ршиться, естьли не хочу придти немедленно въ такое состояніе, въ коемъ не можно мн будетъ самой себ помочь. Но я посылаю къ теб его письмо въ семъ пакет, дабы ты лучше могла судить о его предложеніяхъ и намреніяхъ. Я бы освободила себя отъ труда сдлать изъ онаго сію выписку, естьлибъ о томъ за ране вздумала, и естьлибъ разсудила, что не должно боле оставлять у себя его писемъ. Я не могу забыть содержанія онаго, хотя и въ чрезвычайномъ замшательств нахожусь отвчать на оное: отдать себя подъ покровительство его фамиліи, есть такой поступокъ, о коемъ я и подумать не могу… Но я не буду вникать подробно въ его предложенія, не получа отъ тебя на то объясненія, коего замедленіе весьма безпокоить будетъ мою нетерпливость. Извстно, что отъ милости твоей матушки зависитъ та единая надежда, которуюбъ я для намренія моего предпочла всему. Я не вижу ни какого покровительства, могущаго доставить мн боле чести какъ ея, тмъ боле, что мой побгъ не будетъ тогда невозвратною гибелью, и что я опять могла бы возвратится къ моему батюшк, съ тмъ договоромъ дабы
освободить меня отъ Сольмса, ни мало не освобождая себя отъ родительской власти. Я ни какъ не думаю о независимости, а сіе тмъ боле уменшить затрудненія со стороны твоей матушки; когда я бы и принуждена употреблять свои права, но никогда не пожелала простирать оное столь далеко, какъ мой братъ, которой пользуется своимъ правомъ въ томъ помстье, которое ему отказано, не находя въ томъ никакого супротивленія. Сохрани меня Боже, чтобъ я когда ниесть подумала свергнуть съ себя иго природы, какое бы право ни могла я получить отъ завщанія моего дда! Оставя мн свое помстье въ награжденіе за мою покорность и мое почтеніе, онъ не имлъ намренія вывесть меня изъ предловъ моей должности; и сіе то разсужденіе, которое представляли мн, весьма справедливо, приводитъ меня въ страхъ, что не соотвтствую его намреніямъ. О! Естьли бы мои друзья проникли въ мое сердце. Естьли бы они имли о немъ, покрайней мр то мнніе, которое прежде имли, ибо я еще повторяю, естьли оно меня не обманываетъ, то оно не перемнилось, хотя сердца моихъ друзей и весьма противное ко мн ощущаютъ чувствіе. Естьлибъ твоя матушка позволила теб
прислать мн свою карету или насилки на то мсто, на которое Г. Ловеласъ хотлъ прислать карету своего дяди. То въ безпрестанныхъ моихъ опасеніяхъ, я не замедлила бы ни единой минуты на оное ршиться. Ты бы меня помстила тамъ, какъ я уже теб сказала, гд теб заблагоразсудится; въ хижин, въ избушк, переодтою въ служанку, или естьли хочешь, подъ именемъ сестры одного изъ твоихъ служителей. И такъ я бы избгла, съ одной стороны Г. Сольмса; а съ другой печали искать убжище въ такой фамиліи, которая находиться въ несогласіи съ моею. Я была бы довольна моимъ жребіемъ. Естьли же твоя матушка мн откажетъ, то какое убжище, какая надежда останется мн въ семъ свт? Дражайшая Гове, помоги своими совтами нещастнйшей пріятельниц.
        Я оставила перо, по чрезмрному своему безпокойству опасалась я предаться собственнымъ своимъ размышленіямъ. Я сошла въ садъ, дабы нсколько успокоить свой духъ перемною мста. Едва вошла я въ аллею изъ орховыхъ деревъ составленную, какъ Бетти ко мн пришедъ сказала: берегитесь сударыня, здсь вашъ батюшка, дядя вашъ Антонинъ, братъ и сестрица; они прогуливаются не дале двадцати шаговъ отъ васъ; батюшка вашъ приказалъ мн смотрть за вами опасаяся съ вами повстрчатся.
        Я бросилась въ поперечную аллею; и увидя сестру, то едва могла я скрытся за блой буковникъ, дожидаясь пока они пройдутъ. Мн кажется, что моя матушка нездорова; она не вы-ходила изъ своей горницы. Естьли же Она въ самомъ дл нездорова, то сіе еще боле умножило бы мое нещастіе, въ томъ мнніи, что вс сіи перемны сдлалибъ весьма сильное впечатленіе въ моемъ сердц.
        Ты не можешь себ представить, любезная моя, въ какомъ я была смущеніи стоя за буковникомъ, и видя проходящаго моего родителя. Я съ удовольствіемъ на него смотрла сквозь втви; но дрожала какъ листъ, когда я услышала произнесенныя имъ ужасныя сіи слова:,,Сынъ мой, Белла, дочь моя, и ты братъ мой, я оставляю вамъ на волю заключеніе сего дла.,, Я не могу сомнваться чтобъ сіе не до меня касалося. Однако, для чего же я столь чувствительно было тронулась, когда уже давно претерпвала его жестокость?
        Между тмъ, какъ мой отецъ находился въ саду, я приказала засвидтельствовать мое почтеніе матушк, и спросить о ея здоровь чрезъ Хорея, которой нечаяно показался мн на лстниц: ибо, выключая моей караульщицы, никто изъ служителей не осмливается мн казаться. Я получила столь язвительной отвтъ, что не сожаля о безпокойствіи своемъ ради столь драгоцннаго для меня здоровья, я раскаевалась о сей моей посылк.,,Скажи ей, чтобъ она не входила въ мои дла съ такимъ любопытствомъ, за т безпорядки какихъ она причиною. Я не хочу принимать отъ нея никакого почтенія.
        Такія слова весьма жестоки, любезная моя! Ты знаешь что он весьма жестоки.
        Между тмъ, я съ удовольствіемъ узнала, что моей матушк становилось лучше. Ето былъ припадокъ колики, которой какъ ты знаешь, она подвержена, и отъ коей какъ думаютъ ея излчили.
        О естьлибъ было Богу угодно, чтобъ она всегда была здорова! ибо все то, что ни случится худаго въ семъ дом, относятъ на меня.
        Столь хорошая всть заслуживала, чтобъ не быть сопровождаемою непріятнымъ обстоятельствомъ. Бетти объявила мн, что она иметъ повелніе мн сказать, что мои прогулки въ саду и проходы въ мой птичникъ подозрительны, и естьли я пробуду здсь до субботы или до понедльника, то он мн будутъ запрещены. Можетъ быть имютъ они только то намреніе, чтобъ найти во мн мене отвращенія хать къ моему дяд. Они такъ же сказали Бетти, что естьли я буду жаловатся на сіи повелнія, и что не имю вольности писать, то она можетъ отвчать мн:,,Что чтеніе для меня приличне, нежели письмо; по тому что первое научаетъ меня познавать свой долгъ; вмсто того, что другое служитъ токмо къ утвержденію меня въ упорств; что мои рукодлія гораздо для меня будутъ полезне, нежели столь частыя прогулки, въ коихъ ежеминутно меня видятъ.
        И такъ любезная моя, естьли я не поспшу на что ни есть ршиться, то увижу себя въ совершенной невозможности избжать нещастія меня угрожающаго, и лишусь утшенія сообщать теб мои нещастія.

        Въ среду въ вечеру.

        Вся фамилія кажеться въ безпорядк; Бетти служитъ шпіономъ и внутри и вн дома. Выдумали что то сдлать, но я не знаю что произойдетъ. Я стольже слаба тломъ, какъ и душею. И въ самомъ дл я чувствую, что сердце мое весьма угнтено.
        Я хочу сойти внизъ, хотя уже около ночи, съ тмъ намреніемъ чтобъ прохладиться на свжемъ воздух. Теперь ты конечно получила послднія мои два письма. Я отнесу сіе также на условленное мсто, естьли можно будетъ съ письмомъ Г. Ловеласа, которое я вложила въ одинъ пакетъ опасаясь, чтобъ опять не вздумали меня обыскивать.
        Боже мой, что со мною будетъ?
        Вся фамилія въ странномъ движеніи! Я слышу, что безъ милосердія хлопаютъ дверьми. Переходятъ только изъ одной горниц въ другую. Бетти съ устраненымъ видомъ, входила ко мн въ продолженіи четверти часа два раза. Она смотрла на меня не говоря ни слова, какъ будто бы я угрожаема была какимъ чрезвычайнымъ стремленіемъ. Хорея позвала ее во второй разъ съ великою торопливостію, ея взгляды и тлодвиженія были еще выразительне, когда она меня оставила. Можетъ быть нтъ ли чего такого, которое бы заслуживало мое описаніе… Я вижу возвращающуюся Бетти съ своими восклицаніями и притворными вздохами.
        Сія наглая двка безпрестанно мучила меня не понятными своими словами. Она не хотла ихъ изъяснить.,,Положимъ, сказала она мн, прекрасное сіе приключеніе кончится убійствомъ; но я буду раскаиватся во всю мою жизнь за мое сопротивленіе, какъ она объ томъ судить можетъ. Родители не могутъ снести,. чтобъ похищали у нихъ дтей съ такою наглостію, да и непристойно, чтобъ они снесли оное. Сей ударъ обратится на меня, когда я наимене того ожидаю.
        Вотъ то, что я узнала отъ сей плутовки, которая считала за радость увеличивать мое мученіе. Можетъ быть она находится въ первыхъ безпокойствахъ отъ увдомленія, которое Г. Ловеласъ тайно имъ подалъ, безъ сомннія чрезъ подлаго своего шпіона о томъ намреніи, что не допуститъ меня отвести къ моему дяд. Естьли сія догадка въ самомъ дл справедлива, то дйствительно ихъ гнвъ долженъ быть чрезвычаенъ! Но, я! Какъ я колебаюсь… Я подвергаюсь постепенно то гнву, то несправедливости и страстямъ другихъ, когда мое отвращеніе равно къ одному такъ какъ и къ другому простирается. Тайная переписка, въ кою вошла противъ моей воли, подала причину ко многимъ нескромностямъ, о коихъ я никогда не хотла основательно разсудить, а теперь по нещастію я не имю воли избирать, то что желаю; хотябъ моя гибель (ибо должна ли я иначе назвать лишеніе добраго моего имени?) была ужаснымъ слдствіемъ моего поступка. Увы. Любезная моя Гове! Какой будетъ мой жребій?
        Естьли я не найду средство отнесть сіе письмо на условленное мсто, какъ хочу попытаться, то какъ бы поздо не было, я присовокуплю къ тому описаніе новыхъ произшествій, когда улучу время.

        Кларисса Гарловъ.

        Пять слдующихъ строкъ сверьхъ надписи, писаны карандашомъ въ птичникp3;.

        Мои два письма еще здсь! Какъ я тому удивляюсь. Я ласкаюсь, что ты находишься въ добромъ здоровье; я ласкаюсь, что ты въ добромъ согласіи находишься съ своею матерью.

        Письмо LXXVIII.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ четвертокъ по утру 6 Апрля.

        Я получила три твои письма. Я съ нетерпливостію желала знать слдствія свиданія, и никогда столь важное сомнніе не производило толь великой нетерпливости.
        Въ нещастномъ состояніи находящейся дражайшей моей пріятельниц, я считая за должность объяснить съ моей стороны самомалйшей знакъ нераднія или замеднія. Я вчера весьма рано посылала Роберта на условленное мсто, въ той надежд, что найдетъ тамъ что нибудь. Онъ безполезно тамъ простоялъ даже до десяти часовъ. По томъ, посланъ будучи съ письмомъ моей матери къ Г. Гунту, которому долженъ онъ былъ отдать оное своеручно, и принесть его отвтъ, онъ не могъ отказаться отъ исполненія ея приказаній. Г. Гунтъ не ране трехъ часовъ домой прізжаетъ, по причин великаго разстоянія отъ Гарловскаго замка до его дому. Робертъ при всей тщательности, столь поздо назадъ возвратился, что не возможно было его опять на условленное мсто послать. Я только приказала ему идти туда сего утра до разсвта; и естьли тамъ найдетъ какое ниесть письмо, принести мн его какъ можно скоре.
        Отъ нетерпливости я препроводила сію ночь весьма неспокойно. Я пролежала на постел боле обыкновеннаго времени; и не прежд встала какъ Робертъ принесъ мн три твои письма. Меня начали одвать. Я приказала все оставить; и хотя он очень продолжительны были, однако я ихъ прочитала съ начала до конца, и весьма часто останавливаяся съ досадою разгорячалась я на тхъ сумозбродныхъ, которымъ ты предана.
        Колико презираетъ ихъ мое сердце! Сколь подло ихъ намреніе, когда они ободряютъ Сольмса такимъ свиданіемъ, къ коему насильно принудили тебя согласится! я весьма досадую, чрезвычайно досадую на тетку твою Гервей. Столь скоро отречься отъ собственнаго своего разсужденія! не стыдиться, что длается орудіемъ коварства другихъ! Но вотъ каковъ свтъ! Я его весьма знаю. Я не мне познаю и свою мать. Она по своей дочери, ни къ кому столько не иметъ горячности, какъ къ теб: однако все сіе заключается въ сихъ словахъ: Нанси, разв не довольно у насъ собственныхъ длъ? для чего еще намъ вмшиватся въ постороннія дла?
        Постороннія! Сколь обидно мн сіе слово, когда относится все сіе дло къ дружб, и чтобъ оказать покровительство, которое можетъ быть столь важно для пріятельницы, когда нтъ ни какого въ разсужденіи самой себя опасенія?
        Однако я радуюсь, что ты оказала такую бодрость. Я отъ тебя столько еще не ожидала, да они и сами того не думали, я въ томъ уврена: да можетъ быть и сама ты столько бы въ себ не могла оной ощутить, естьлибъ извстіе Г. Ловеласа о опредленномъ кормилиц поко, не послужило къ возбужденію оной. Я не сомнваюсь, чтобъ тотъ мрзавецъ не боле отъ того чувствовалъ къ теб любви; какая честь быть можетъ такой женщин! Но при всемъ томъ бракосочетаніе, учинить его теб равнымъ. Сей человкъ, какъ ты говоришь, поистинн долженъ быть настоящій дикой, однако его неоступность не столь учиняетъ его хулы достойныхъ какъ тхъ изъ твоей фамиліи, къ которымъ ты величайшее имла уваженіе.
        Великое для меня еще щастіе, какъ я часто повторяла, что я не буду подвергатся опытамъ сего рода. Можетъ быть я бы уже давно послдовала совту двоюродной твоей сестры! Но ето такое дло, до коего я коснуться не осмлниаюсь. Я всегда буду любить чувствительную сію двицу за ту нжность, которую она теб оказала. Я не знаю что теб сказать о Ловелас, и что подумать о его общаніяхъ и предложеніяхъ. Извстно, что его фамилія иметъ великое къ теб почтеніе. Госпожи живутъ весьма честно. Милордъ М… Сколько можно сказать о людяхъ и о Перахъ, есть человкъ честной. Всмъ прочимъ, выключая тебя, я конечно не отважилась бы подавать совтовъ. Но о теб имютъ весьма хорошее мнніе! Ты особенное являешь въ себ достоинство! оставить домъ своего родителя и прибгнуть подъ покровительство, хотя правда честной фамиліи, но въ коей находиться такой человкъ, о коемъ думаютъ, что чрезвычайныя его качества, намренія и объявленія привлекли къ себ все ваше почтеніе. Что до меня касается, то я лучше бы теб совтовала тайно ухать въ Лондонъ, и не объявлять гд ты находишься, ни ему, ни прочимъ, кром меня, до возвращенія Г. Мордена.
        Что касается до новаго заключенія у твоего дяди, то ни мало о немъ не думай, ежели можешь его избгнуть; не должно ни малой оказывать склонности къ Сольмсу, ето надежнйшій путь; не токмо по тому, что онъ любви недостоинъ, но еще и по тому что ты весьма явно объявила къ нему свое отвращеніе, которое теперь предмтомъ всхъ въ публик разговоровъ, и даетъ знать о расположеніи сердца твоего къ другому. И такъ твоя слава, и описаніе могущихъ случится нещастій, принуждаютъ тебя избрать, или Ловеласа или умереть въ двств. Естьли же ты желаешь ршится хать въ Лондонъ, то поспши меня о томъ увдомить. Я надюсь, что мы еще будемъ имть время приготовить нужное къ твоему отъзду, и доставить пристойное теб жилище. Теб легко можно, для снисканія нужнаго къ тому времени, нсколько притвориться и принять на себя какой нибудь видъ, когда не изыщешь другаго средства. Приведеной тебе въ такую крайность было бы странно не убавить нсколько удивительной твоей разборчивой.
        Я думаю, что ты уже довольно узнала изъ письма моего, что я худой получила успхъ и не могла склонить моей матери. Сіе меня приводитъ въ смущеніе, мн ето до крайности досадно, и признаюсь теб, что въ моемъ предпріятіи нтъ ни малйшаго успха. Мы о семъ весьма спорили. Но выключая презрительнаго своего доказательства, чтобъ не вмшиваться въ чужія дла, она думаетъ что твоя должность есть.,,Повиноваться. Такое было всегда ея мнніе, говорила она, о должности дочерей. Она сама управляема была симъ правиломъ. Мой родитель былъ избранъ прежде моей фамиліи, нежели самою ею.,, Вотъ то, что она безъ престанно говоритъ въ пользу своего Гикмана, какъ бы могу сказать въ примръ и Г. Сольмсу. Я не должна о томъ сомнваться, ибо моя матушка говоритъ, что и она по сему правилу разполагала свои поступки. Но я имю основательную причину тому врить; и ты то узнаешь, хотя мн и не пристойно тебя о томъ увдомить, что сей бракъ, отъ коего однако же я произошла въ свтъ.
        Я знаю одного человка, которой не въ лучшемъ состояніи почтетъ себя, какъ я уврена за сугубую сію политику моей матери. Поелику она почитаетъ себя обязанною столь рачительно сообщать ему вс его намренія, то справедливость требуетъ, чтобъ онъ терплъ такое же безпокойство, какое и я претерпвала въ толь важномъ для меня обстоятельств.
        Разсуди, любзная моя, въ чемъ можетъ теб услужить врная твоя подруга? Естьли ты на то согласна, то я объявляю, что готова хать тайно съ тобою, мы будемъ имть великое удовольствіе жить и умереть вмст. Подумай о томъ, разсмотри все сіе, и предпиши мн свои повелнія.
        Меня прервали… Ахъ! Какая мн нужда до завтрака, когда я исполнена пріятнйшими размышленіями!
        Я всегда слышала, что говорятъ, будто Лондонъ для скрытнйшаго житія самое лучшее мсто во всемъ свт. Впрочемъ, ни чего еще такого я не писала, чегобъ не ршилась исполнить въ самомъ дл при первомъ увдомленіи. Женщины иногда любятъ вступать въ дла странствующаго рыцарства, и почитаютъ за честь преклонять къ тому и мущинъ: но въ семъ случа все, что я ни предполагаю, не иметъ ни чего тому подобнаго. Я считаю за исполненіе моей должности, когда услужу и утшу любезную и достойную свою подругу обремененную злощастіями, коихъ она не заслужила. Я окажу благородныя мои чувствованія, естьли ты на то согласна, когда буду сотоварищемъ теб въ печаляхъ.
        Я кленусь моею жизнію, что мы не проживемъ въ Лондон и мсяца, не увидя преодолнными вс препятствія, съ тою выгодою, что не будемъ ни чемъ обязаны сихъ свойствъ людямъ.
        Я еще сіе повторяю, что уже теб нсколько разъ говорила: виновники твоихъ гоненій никогда не осмлились бы такъ съ тобою поступать, естьлибъ не уврены были въ томъ мнніи, которое о твоей тихости имютъ. Но теперь какъ уже они весьма далеко простерли свои жестокости, и что исполнили всю свою власть (ты брани меня сколько хочешь) то и тотъ, и другія, находятся въ равномъ замшательств, какъ бы безъ стыда отойти отъ сего дла. Когда ты будешь не въ ихъ власти, и какъ они узнаютъ что я живу съ тобою, то увидишь съ какимъ смущеніемъ они оставятъ тебя гнать.
        Однако я сожалю, что ты не писала въ самое то время къ Г. Мордену, какъ они начали съ тобою худо поступать.
        Съ какою нетерпливостію я желаю знать, отвезутъ ли тебя къ твоему дяд! Я помню что отставленной управитель Милорда М… давалъ Г. Ловеласу шесть или семъ сотоварищей, столь же злобныхъ какъ онъ и самъ, такъ что все въ томъ мст радовалось какъ отъ нихъ освободились. Меня увряютъ, что онъ дйствительно при себ держитъ сію честную шайку. Поврь, что онъ не допуститъ тебя спокойно отвезти къ твоему дяд. Кому, думаешь ты будешь принадлежать, естьли онъ пощастію отниметъ тебя у твоихъ мучителей? Я страшусь о теб отъ одной мысли сраженія, коей предвижу я ужасныя слдствія. Должно думать, что онъ почитаетъ себ за должность мстить другимъ, сіе то усугубляетъ мою печаль, не могши испросить отъ своей матушки покровительства, коего я столь усильно для тебя получить желала. Я думаю, что она не станетъ безъ меня завтракать. Ссора иметъ иногда свои выгоды. Однако излишнее и весьма малое притворство мн не нравятся.
        У насъ теперь лишь былъ новой споръ. По правд, любезная моя, онъ такъ, такъ… какъ бы сказать? такъ труденъ что не льзя тебя о томъ уврить. Ты должна быть весьма довольна симъ выраженіемъ.
        Какъ назывался тотъ древній Грекъ, о которомъ говорятъ, что онъ управлялъ Аинами, его жена управляла имъ, а сама была управляема своимъ сыномъ? Матушка моя не виновата; ты знаешь что я пишу сіе къ теб, что не могла управлять моимъ родителемъ. Что же касается до меня, я не иное что, какъ дочь: однако, когда захочу въ чемъ ни есть упорно стоять, то не думаю, чтобъ моя власть столь была ограничена, какъ я то прежде видла.
        Прощай, любезнйшая моя пріятельница. Мы увидимъ еще щастливйшія времена, они отъ насъ не отдалены. Весьма туго натянутыя струны, не могутъ долгое время держаться въ одномъ напряженіи; он должны или лопнуть или ослабть: какъ въ одномъ, такъ и въ другомъ положеніи достоврность предпочтительне противуположеннаго состоянія дла.
        Я присовокупляю еще одно слово.
        Я по моему мннію совтую теб избирать одну изъ сихъ двухъ крайностей, или бжать вмст тайнымъ образомъ въ Лондонъ; въ семъ случа, возму я на себя трудъ приготовить коляску и принять тебя въ самомъ томъ мст, на которое Г. Ловеласъ предлагалъ теб прислать карету своего дяди, или отдаться въ покровительство Милорда М… и госпожъ его фамиліи. По истинн теб остается и третій способъ, естьли ты совершенно не мыслишь о Г. Сольмс, то есть хать вмст съ Ловеласомъ и немедленно обвнчаться съ нимъ.
        Какой бы не былъ твой выборъ, но ты будешь извинена публикою и сама собою, по тому что съ самыхъ первыхъ безпокойствъ твоей фамиліи вела себя всегда одинаково по принятому тобою правилу; то есть, выбирала всегда малйшее зло, въ надежд избжать большаго.
        Прощай! О естьли бы небо внушило любезной моей Кларисс то, что ея наипаче достойно! Сего всеусердно желаетъ врная твоя.

        Анна Гове.

        Письмо LXXIX.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ четвертокъ 6 Апрля

        Я не могу достойно возблагодарить тебя, любезнйшая моя подруга, за трудъ, которой ты приняла въ изъясненіи мн съ такою любовію того, что воспрепятствовало теб получить вчера мои письма, и за великодушное покровительство, которое бы ты мн конечно доставила, естьлибъ твоя мать склонилась на усильныя твои прозьбы.
        Сего покровительства, безъ сомннія, желала бы я какъ величайшаго для меня щастія. Но я познаю, что мои желанія мене утверждались на основательной какой надежд, нежели на отчаяніи, которое принуждало меня изъискивать другія средства къ своему избавленію. Въ самомъ дл, зачемъ вмшиваться въ постороннія дла, когда можно и безъ нихъ обойтись?
        Единое мое утшеніе, какъ всегда говорю, есть то, что не могутъ обвинять меня тмъ, будто я впала въ нещастіе по моему нераднію, или по безразсудности. Естьлибъ я достойна была сей укоризны, то не посмла бы поднять глазъ своихъ для испрошенія помощи, или покровительства. Однако невинность не даетъ ни кому права требовать для себя или для другаго тхъ благодяній, коихъ не заслужила; ни жаловаться, когда въ оныхъ ей откажутъ. Не должна ли ты по основательнйшей причин обиженною быть, что твоя мать столь разумная не разсудила за благо вмшаться въ мои нещастіи съ такимъ жаромъ, какъ ты того желаешь. Естьли моя тетка меня оставитъ, хоть и противъ своей воли, ибо думаю что могу сіе сказать; естьли мой родитель, моя родительница и дядья, которые прежде столь нжно меня любили, не усумнятся востать противъ меня, то могу ли, и должна ли я ожидать покровительства отъ твоей матушки?
        По истинн, нжная и врная моя пріятельница, естьли позволишь такъ говорить мн, я страшусь, чтобъ за собственныя мои погршности, за проступки моей фамиліи, или за общія наши недостатки, небо не опредлило мн быть нещастнйшею, столь нещастнйшею, чтобъ могла подать собою примръ его правосудія; ибо не видишь ли ты, съ какою непреодолимою жестокостію печали и скорьби изнуряютъ мое сердце?
        До сихъ послднихъ нестроеній мы были вс благополучны; мы не знали другихъ нещастій, ни печали, кром тхъ, коимъ вс люди сами въ себ причину находятъ въ естественномъ безпокойств своихъ желаній. Наше богатство, столь же скоро скопленное какъ и пріобртенное, составляло вокругъ насъ такой оплотъ, которому казалось никакое злощастіе приближатся не могло. Я гордилась своими друзьями, да и сама въ себ ощущала то тщеславіе, которое казалось имъ внушали; и прославляла себя собственными своими преимуществами, но кто знаетъ, что приготовляетъ для насъ небо, дабы явить намъ что мы не укрыты отъ ударовъ злощастія; и тмъ научить насъ утверждать свое упованіе на основательнйшихъ правилахъ, а не на оплошности.
        По своей пристрастной ко мн дружб, ты всегда будешь почитать меня изъятою отъ всего того, что называютъ великими произвольными погршеніями. Но увы! Мои нещастія начинаютъ меня толико уничижать, что должна уже бываю проникать внимательно во глубину моего сердца: что же въ смущеніи своемъ я въ немъ созерцать могу? Поврь мн, любезная моя пріятельница, я вижу въ сей непроницательной бездн боле тщеславія, боле сокровенной гордости, нежели воображала.
        Естьли я избрана единственно къ наказанію себя самой и своей фамиліи, коей нкогда называли меня украшеніемъ, то молись за меня, любезная моя, чтобъ я вовсе не предалась самой себ, и чтобъ мн еще осталось силы соблюсти свое званіе, или покрайней мр, чтобъ не была виновною по своимъ погршностямъ и противно моимъ знаніямъ. Провидніе да совершитъ во всемъ прочемъ свою волю. Я буду слдовать съ терпніемъ и безъ сожалнія всему тому, что оно мн ни опредлитъ. Мы не вчно жить будемъ: дай Богъ только, чтобъ мн провесть послднія мои дни благополучно.
        Но я не хочу обременять тебя моею скорбію, столь печальными разсужденіями; они должны остаться во мн одной. Довольно имю я времени ими заниматся, содержать въ себ оные. Да и нтъ другаго предмта, которой бы могъ упражнять мой разумъ. Но нещастія мои столь жестоки, что не могутъ долго продолжаться. Ршеніе приближается. Ты подаешь мн надежду къ лучшему: я буду надется.
        Однако чемъ ласкаться могу отъ лучшаго будущаго времени; я повергаюсь изъ одной крайности въ другую, и столь уничижена, что когда буду и въ благополучнйшемъ находится состояніи, то и тогда немогу безъ стыда показаться публик! А все сіе происходитъ по внушенію корыстолюбиваго брата и зависливой сестры!
        Остановимся: призовемъ въ помощь разсужденіе. Не происходятъ ли сіи язвительныя размышленія о самой себ и о другихъ, отъ тайной гордости, которую я теперь лишь порицала? Столь я нетерплива! Я въ сію минуту ршилась претерпвать все безъ роптанія. Я на то согласна; но трудно, чрезвычайно трудно, успокоить сердце исполненное горести, и душу огорченную свирепостію неправосудія, наипаче въ самыхъ жестокихъ искушеніяхъ. О жестокой братъ… Но что! Мое сердце еще воздымается? Я хочу оставить перо, коимъ не въ силахъ управлять. Должно съ усиліемъ преодолть нетерпливость, которая лишила бы меня плода моихъ нещастій, естьли он мн насланы для моего исправленія. И которыя моглибъ вовлечь меня въ такія заблужденія, кои достойны и другаго наказанія. Я возвращаюсь опять къ тому предмту, отъ коего я столько удалилась: наипаче ссылаюсь я на т три предложенія, которыя заключаютъ послднее твое письмо.
        На первое изъ трехъ твоихъ представленій, то есть, чтобъ хать въ Лондонъ, я отвчаю, что представленіе, коимъ оное сопровождается, приводитъ меня въ совершенной страхъ. Да и дйствительно, моя любезная, будучи въ своемъ состояніи благополучна, и видя толикое нисхожденіе матери тебя любящей, безъ сомннія ты не можешь мн подать сего предложенія. Я почитала бы себя презрнія достойною естьлибъ оное слышать хотла. Чтобъ мн быть причиною нещастія, такой матери, и тмъ можетъ быть прекратить ея жизнь! Тмъ ты окажешь благородство своей души дражайшая моя! Увы! такое заступленіе, которое обыкновенно употребляютъ вс изъ одной отважности, и которое сумнительно по своимъ причинамъ, когдабы они казались извинительными въ глазахъ тхъ, коибъ оныя столь же хорошо знали какъ и я, такое заступленіе, говорю я, напротивъ того, боле способствовать будетъ къ твоей гибели! Но я не хочу и на одну минуту останавливаться при сей мысли. Умолчимъ о семъ, для собственнаго твоего благополучія.
        Что касается до втораго твоего предложенія, то есть, отдаться въ покровительство Милорда М… И госпожъ его фамиліи, то признаюсь теб, какъ и прежде признавалась, что не могши скрыть отъ себя самой, что таковою поступкою, по сужденію публики отдалась бы я въ покровительство Г. Ловеласа. Я все еще думаю что на то бы прежде ршилась, нежели захотла быть женою Г. Сольмса, естьли ужъ ни какого другаго средства мн не останется.
        Ты видишь, что Г. Ловелась общается сыскать надежное и на чести основанное средство, дабы востановить меня въ моемъ дом. Онъ присовокупляетъ, что вскор отправитъ въ оной госпожъ своей фамиліи, однако по такому приглашенію я буду обязана сама заслужить честь ихъ посщенія. Сіе предложеніе я почитаю весьма не разсудительнымъ, и не могу на то ни какъ согласиться. Не былоли сіе основаніемъ моей независимости? Естьли бы я уврила его лестными выраженіями, не разсудя о слдствіяхъ ихъ, то разсуди до какой крайности единой сей совтъ могъ бы меня довесть: какимъ инымъ средствомъ могу я вступить во владніе моего помстья, какъ не по сил обыкновеннаго правосудія, котораго исполненіе, конечно не преминулибъ отложить вдаль, когда бы я была боле, нежели когда либо разположена употребить оное или посредствомъ явнаго насилія, то есть, изгнавъ вооруженною рукою пристава и многихъ другихъ въ довренности у моего родителя находящихся людей, коихъ онъ тамъ содержитъ для смотрнія за садами, за зданіемъ, за уборами, и кои съ недавняго времени получили, какъ я знаю, хорошія наставленія отъ моего брата? Третіе твое
представленіе, то есть, соединится съ Ловеласомъ, и немедлнно съ нимъ сочетаться… Съ такимъ человкомъ, коего нравы ни мало мн не нравяться… По такомъ поступк, ни мало не могу надется когда либо примириться съ моею фамиліею… Напротивъ которой великое множество возраженій сердц мое изъявляетъ… О семъ и думать не должно.
        По основательномъ размышленіи, наимене безпокоитъ мои мысли то, чтобъ хать въ Лондонъ. Но я охотне бы отреклась отъ всей надежды щастія въ сей жизни, нежелибъ согласилась, чтобъ ты вмст со мною хала, какъ ты о томъ столь отважно предлагаешь. Естьлибъ я могла прибыть безопасно въ Лондонъ, и найти благопристойное себ убжище, то кажется мн, что я осталась бы независима отъ Г. Ловеласа, и поступалабъ съ моими друзьями какъ хотла, или когдабъ они отвергли мои предложенія, то ожидала бы спокойно прибытія Г. Мордена. Но весьма вроятно, что они тогдабъ приняли мое представленіе, чтобъ препроводить свою жизнь въ двств, и когда бы они увидли, что я столь свободно оное опять возобновила, то покрайней мр были бы убждены, что я предлагала имъ оное чистосердечно. По истинн, моя любезная; я бы оное врно исполнила, хотя въ шуткахъ твоихъ ты кажется уврена, что мн оное многаго бы труда стоило.
        Когда ты могла обнадежить меня доставленіемъ двумстной коляски, то можетъ быть нетрудно для тебя будетъ найти одномстную для меня одной. Не думаешь ли ты, что можешь сіе исполнить, не поссорясь сама съ своею матушкою, или не поссоря ее съ моею фамиліею? Нтъ нужды, хотя въ карет, хоть въ носилкахъ, или въ телег, или на лошади, но только чтобъ ты не хала со мною. Но естьлибъ ты достала что ниесть одно изъ двухъ послднихъ, то я думаю у тебя просить какого нибудь платія твоей служанки, по тому что я ни какого короткаго знакомства съ своими не имю. А чемъ оно просте, тмъ для меня будетъ приличне. Ты можешь прислать оное на дровяной дворъ, гд я переоднусь, и по томъ потихоньку пойду площадкою лежащей у зеленой Аллеи. Но, ахъ! любезная моя, и сіе самое предложеніе не безъ великихъ затрудненій, которыя кажутся непреодолимыми для столь непредприимчиваго духа, каковъ есть мой. Вотъ мои разсужденія о опасности.
        Во первыхъ, я опасаюсь что не имю потребнаго времени для приготовленія себя къ сей поздк.
        Естьли по нещастію о томъ узнаютъ, пошлютъ за мною погоню, задержатъ меня въ побг и отвезутъ обратно въ сей домъ, то конечно подумаютъ, что сугубую будутъ имть причину принудить меня выдти за Г. Сольмса; и въ столь смутномъ обстоятельств, можетъ быть я не буду въ состояніи столько сему воспротивиться, какъ въ первое свиданіе.
        Но положимъ, что я пріду въ Лондонъ благополучно, но я ни кого тамъ иначе не знаю, какъ по имени. Естьли я появлюся къ купцамъ, служащимъ для нашей фамиліи, то не должно сомнваться, чтобъ ихъ прежде всего о томъ не извстили, и не преклонилибъ ихъ мн измнить. Естьли Г. Ловеласъ откроетъ мой побгъ, и естьли встртится съ моимъ братомъ, то какія отъ того не могутъ произойти нещастія, хотябъ я согласилась или нтъ возвратиться въ замокъ Гарловъ.
        Положимъ еще, что я могу сокрыться; но чему молодость моя и толь худыя обстоятельства не могутъ меня подвергнуть въ семъ великомъ и разпутномъ город, коего ни улицъ ни частей не знаю? Едва моглабъ я осмлиться выдти въ церьковъ. Мои хозяева удивяться, увидя какимъ образомъ провождаю я свою жизнь. Кто знаетъ, что не станутъ почитать меня за подозрительную особу, укрывающуюся для избжанія наказанія за какое ниесть злое дло.
        Ты сама, любезная моя, котораябъ одна токмо знала о моемъ уединеніи, не будешь имть ни минуты покою. Станутъ примчать вс твои движенія и вс твои посылки. Матушка твоя, которая теперь не очень довольна нашею перепискою, тогда конечно будетъ имть причину считать оную оскорбительною и не можетъ ли произойти между вами какого разстройства, коегобъ я не могла узнать, не учиняся отъ того еще нещастне?
        Естьли Г. Ловеласъ узнаетъ о моемъ пребываніи, то вс будутъ о мн судить какъ будто я дйствительно съ нимъ убжала. Можетъ ли онъ удержаться, чтобъ не приходить ко мн, когда я между чужими жить буду? Какую же буду я имть власть запретить ему такія посщенія? И его худыя свойства, (безразсудной человкъ) не могутъ сохранить добраго имени молодой двиц старающейся укрываться. Словомъ, въ какомъ бы мст и у какихъ бы особъ не нашла я себ новаго убжища, но по истинн будутъ почитать его за участника въ сей тайн, и вс припишутъ сіе его изобртенію.
        Такія суть т затрудненія, коихъ я не могу отдлить отъ сего предпріемлемаго покушенія. Въ такомъ состояніи, въ какомъ я нахожусь, он могутъ устрашить и гораздо меня отважнйшаго человка.
        Естьли ты знаешь, моя любезная, какимъ образомъ можно оныя преодолть, то потрудись меня ободрить своими совтами. Я ясно вижу, что не могу ршиться ни на одно предпріятіе, которое бы не имло своихъ затрудненій.
        Естьли бы ты сочеталась бракомъ, любезная моя пріятельница, тогда бы конечно, какъ съ твоей стороны такъ и со стороны Г. Гикмана, нашла бы убжище нещастная двица, которая, не имя друга, и покровителя, почти погибаетъ отъ собственнаго своего страха.
        Ты сожалешь, что я не писала къ Г. Мордену съ начала моихъ нещастій: но могла ли я вообразить, чтобъ друзья мои мало по малу не одумались, видя совершенное мое къ Г. Сольмсу отвращеніе? Я нсколько разъ покушалась къ нему отписать. Но въ то же время ласкалась, что буря утишиться еще прежде, нежели я могла бы получить отъ него отвтъ. Я откладывала сіе намреніе со дня на день, съ недли на недлю. А впрочемъ я имю столько же причинъ, опасаяся, чтобъ двоюродной мой братъ не принялъ противную сторону, какъ и вс т, коихъ ты знаешь.
        Съ другой стороны, чтобъ преклонить двоюроднаго брата, то конечно надлежало писать съ негодованіемъ противъ отца, а я ни одного человка, какъ ты знаешь, не имла своимъ ходатаемъ; да и мать моя равномрно объявила себя противъ меня. Извстно, что Г. Морденъ покрайней мр остановилъ бы ихъ разсужденія до своего возвращенія. Можетъ бы онъ и не поспшилъ бы пріхать, въ той надежд, что сіе зло мало по малу само собою уничтожится. Но естьли бы онъ писалъ, то въ своихъ письмахъ оказалъ бы себя примирителемъ, которой бы мн совтовалъ покориться; а моимъ друзьямъ не поступать столь жестоко со мною; или естьли бы онъ склонился въ мою пользу, то представленія его почли бы ни за что. Думаешь ли ты, что и самаго его слушать стали естьли бы онъ пріхалъ, въ намреніи меня защитить. Ты видишь сколь твердое намреніе они приняли, и какимъ образомъ они преклонили страхомъ всхъ на свою сторону. Ни кто не осмливается и слова промолвить въ мою пользу. Ты видишь, что по наглости, съ какою мой братъ поступаетъ, думаетъ онъ наложить на меня иго прежде возвращенія двоюроднаго моего брата.
        Но ты мн сказала, что дабы воспользоваться временемъ, должно употребить притворство, и показать будтобъ въ чемъ нибудь съ моими друзьями соглашаюсь. Притворяться! Ты бы не желала моя любезная; чтобъ я усильно старалась дать имъ знать, что я вхожу въ ихъ намренія, когда я ршилась никогда въ оныя не входить.
        Ты не желала бы чтобъ я старалась пользоваться временемъ въ томъ намреніи, чтобъ ихъ обмануть. Законъ запрещаетъ длать зло, хотя отъ того и можетъ произойти благо. Желаешь ли ты, чтобъ я сдлала такое зло, коего слдствіе не извстно? Нтъ, нтъ! Сохрани Боже, чтобъ я когда думала защищать себя, или избавиться отъ гибели, въ предосужденіе чистосердечія вры, или изученою хитростью.
        И такъ не истинно ли то, что мн не остается другаго средства избжать большаго зла, какъ впасть въ другое? Какая странная жестокость моего жребія! Молись за меня, любезная моя Нанси. Будучи въ такомъ смущеніи, едва могу я молится за саму себя.

        Письмо LXXX.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ четвертокъ въ вечеру.

        Безпокойствія, о коихъ я говорила вчера въ вечеру, и не понятныя слова Бетти, не имли другой причины какъ ту, о которой я не доврялась; то есть, извстіе, которое Г. Ловеласъ нашелъ средство подать моей фамиліи о нагломъ своемъ намреніи: я не могу оное назвать иначе. И въ то же время разсуждала, что оно столько же худо разположено было для собственныхъ его выгодъ, сколько должно казаться наглымъ; ибо могъ ли онъ подумать, какъ Бетти то весьма ясно замтила, и повидимому отъ своихъ господъ, чтобъ родители допустили похитить у себя власть разпологать своею дочерью наглому человку, коего они не терпятъ, и которой не иметъ никакого права противурчить ихъ власти, когда бы онъ и думалъ, что оную получилъ отъ той, которая и сама нимало оной надъ собою не иметъ? Сколько сумозбродная сія наглость должна была ихъ раздражить наипаче, когда прикрашена всми тми вымыслами, коими мой братъ весьма искусно могъ оное украсить?
        Тотъ отважной человкъ въ самомъ дл усплъ въ одной части своихъ умысловъ; онъ привелъ ихъ въ такой страхъ, что они оставили свое намреніе везти меня къ моему дяд: но онъ не предвидлъ, что принудилъ ихъ тмъ принять другое надежнйшее и отчаяннйшее предпріяіте, которое меня самую ввергнуло въ чрезвычайное отчаяніе, и коего слдствія можетъ быть весьма будутъ соотвтствовать первому его намренію, хотя онъ мало заслуживаетъ, чтобъ окончаніе онаго дла было столь неблагопріятно. Однимъ словомъ, я покусилась на самой отважной поступокъ, какой только во всю свою жизнь могла предпринять. Но я изъясню теб мои причины, а дйствіе само по себ изъ того послдуетъ.
        Сего вечера, въ шесть часовъ, тетка моя пришедши, постучалась въ дверь моей горниц, гд я запершись писала. Я отворила; она взошла; не поклонясь и не поцловавшись, сказала мн, что она пришла еще разъ меня навстить, хотя противъ своей воли по тому, что имла мн объявить самыя важныя ршенія какъ для меня такъ и для всей фамиліи.
        Ахъ! что думаютъ со мною длать, сказала я ей, приготовясь съ великимъ вниманіемъ ее слушать.
        Тебя не повезутъ къ твоему дяд, любезная моя; сія новость должна тебя утшить. Видятъ твое отвращеніе отъ сей поздки. Ты не подешь къ своему дяд.
        Вы возвращаете мн жизнь, сударыня; (я ни мало не помышляла о томъ что должно было послдовать за притворнымъ симъ снисхожденіемъ,) ваше общаніе есть какъ бы цлительный балсамъ для ранъ моего сердца; и не переставала благодарить Бога за столь хорошую всть и внутренно радовалась, что мой родитель не ршился довести меня до крайности. Тетка моя дала мн нсколько времяни наслаждаться симъ пріятнымъ удовольствіемъ, своимъ молчаніемъ.
        Послушай, моя племянница, наконецъ она прервала мою рчь, недолжно совершенно предаваться радости. Не удивляйся, любезное мое дитя… Для чего смотришь ты на меня съ столь нжнымъ и съ столь внимательнымъ видомъ? Не мене истинно и то, что ты будешь женою Г. Сольмса.
        Я пребыла безмолвна.
        Тогда она мн разсказала, что по увдомленіямъ вроятія достойнымъ узнали, что нкоторой разбойникъ, (она просила извинить ей за сіе выраженіе,) собралъ къ себ другихъ подобныхъ же людей съ тмъ, чтобъ дожидатся на дорог моего брата и моихъ дядей, дабы меня похитить. Конечно, сказала она мн, ты не согласишься на такое насильственное похищеніе, отъ коего можетъ быть послдуетъ смертоубійство или съ одной стороны, или и съ обихъ.
        Я не прерывала своего молчанія.
        Твой родитель раздражившись теперь еще боле нежели прежде, оставилъ свое намреніе отсылать тебя къ твоему дяд. Онъ намренъ въ наступающей вторникъ хать туда самъ съ твоею матерью: и для чего же бы скрывать отъ тебя такое намреніе, которое столь скоро исполнится? Не нужно долго спорить. Въ среду ты должна дать руку Г. Сольмсу.
        Она продолжала мн говорить, что приказано уже было просить позволенія по духовнымъ обрядамъ, что бракосочетаніе будетъ совершено въ моей горниц, въ присудствіи всхъ моихъ друзей, выключая моего отца и моей матери, которые не прежде положили возвратиться какъ по учиненіи обряда, да и не хотятъ со всмъ меня видить, естьли не получатъ хорошихъ засвидтельствованій о моемъ поведеніи.
        Признаешь ли ты, любезная моя, самыя т извстія, которыя я получила отъ Г. Ловеласа?
        Я все находилась въ молчаніи, которое прерывалось только одними вздохами.
        Она не оставила тхъ разсужденій, которыми думала меня утшить, представляя достоинство повиновенія, и говоря мн, что естьли я пожелаю, то Гжа. Нортонъ будетъ также присудствовать при томъ обряд; что касается до такого ствойства, каково мое, то удовольствіе примирить съ моими друзьями, и принять ихъ проздравленія, должно превозмочь слпое чувствованіе сердца, и чувственное услажденіе. Что любовь есть скоро преходящее дйствіе воображенія, мчта почтенная хорошимъ именемъ, есть ли она основана на добродтели и на хорошихъ нравахъ: что такой выборъ, при коемъ одна сія страсть дйствуетъ рдко бываетъ щастливъ, или не бываетъ таковымъ на долгое время; сіе и не весьма удивительно, ибо свойство безразсудной сей страсти есть, то, чтобъ увеличивать достоинство своего предмта, и скрывать его недостатки. Изъ чего и происходитъ, что когда короткое обхожденіе обнаружитъ сіи мнимыя совершенства, то об стороны часто приходятъ въ изумленіе, видя свое заблужденіе, и равнодушіе заступаетъ тогда мсто любви: что женщины даютъ излишне великое преимущество мущинамъ и вперяютъ въ нихъ много тщеславія, когда признаютъ, себя
побжденными сердечными своими чувствіями; что явно открытое сіе преимущество обыкновенно раждаетъ наглость и презрніе; вмсто того, что человкъ, которой почитаетъ себя обязаннымъ имть къ своей жен чувствованія, кои и она къ нему ощущаетъ, показываетъ обыкновенно одну только благодарность и уваженіе. Ты думаешь, сказала она мн, что ты не можешь быть щастлива съ Г. Сольмсомъ: твоя фамилія иначе о томъ думаетъ. А съ другой стороны она не сомнвается, чтобъ ты не была нещастна съ Г. Ловеласомъ, о коемъ знаютъ, что онъ весьма поврежденныхъ нравовъ. Положимъ, что какъ съ однимъ такъ и съ другимъ твой жребій равномрно былъ бы нещастливъ, но я спрашиваю тебя, не былолибъ сіе для тебя чрезвычайнымъ утшеніемъ думать, что ты слдовала единственно совту своихъ родителей; и сколь напротивъ того было бы для тебя мучительно, что должна укорять себя саму въ своемъ нещастіи.
        Естьли ты помнишь, любезная моя, то сіе доказательство есть одно изъ тхъ, которыми Гж. Нортонъ старалася наипаче меня убдить.
        Сіи наблюденія и множество другихъ, которыя показались достойными здраваго разсудка и опытности моей тетки, можно представлять большей части молодыхъ двицъ, которыя противятся вол своихъ родителей. Но предложенныя мною пожертвованія весьма отличаютъ мое состояніе, и должны по своей цн быть уважены. Мн весьма было удобно сдлать отвтъ соотвтственной сему правилу. Однако посл всего того, что я сказала въ другихъ случаяхъ моей матушк, моему брату, сестр, да и самой моей тетк, я почла забезполезное повторить оное; и будучи въ величайшемъ смущеніи, въ которое ввергнули меня ея объясненія, хотя я ни одного слова изъ ея рчей не пропустила, но я не имла ни силы ни свободы ей отвчать. Естьлибъ сама она не остановилась, то бы я дала ей волю говорить два часа не прерывая ее.
        Она меня примчала. Я сидла изъ глазъ моихъ текли слезы, лице было закрыто платкомъ, и сердце чрезвычайно стснено, что она могла примтить по частымъ воздыманіямъ моей груди. Сіе зрлище казалось ее тронуло. Какъ! моя любезная, ты ничего мн не отвчаешь! Къ чему столь мрачная и ужасная скорбь? Ты знаешь, что я тебя всегда любила. Ты знаешь, что я не имю ни какой пользы въ томъ, чего отъ тебя требуютъ. Для чего же не позволишь Г. Сольмсу разсказать теб много такихъ произшествій, которыя раздражили бы твое сердце противъ Ловеласа? сказать ли теб, хотя нкоторые изъ оныхъ? говори, любезная моя, сказать ли теб оныя?
        Я отвчала ей только вздохами и слезами.
        И такъ, моя племянница, теб посл сіе разскажутъ, когда ты будешь лучше разположена оное выслушать; тогда ты съ радостію узнаешь изъ какой опасности тебя избавили; сіе послужитъ къ нкоему извиненію за т поступки, которые ты оказывала противъ г. Сольмса до вашего брака. Ты никогда не думала, скажешь ты тогда, чтобъ находилось столько подлости въ душ Г. Ловеласа.
        Я была въ изступленіи отъ нетерпливости и гнва, слыша, что мн бракъ почитаютъ уже за окончанное дло. Однако, я не прерывала своего молчанія. Я бы и не могла говорить съ умренностію.
        Удивительное молчаніе! Прервала моя тетка; поврь, любезная племянница, что твои опасенія несравненно большими передъ тмъ днемъ теб представляются, нежели какими посл будутъ. Но не огорчися на то, что я хочу теб предложить: хочешь ли ты увриться собственными своими глазами о чрезвычайномъ великодушіи, съ какимъ разположены вс статьи вашего договора?
        Твой разумъ весьма превосходитъ твои лта. Посмотри на сіе условіе на, моя любезная, прочитай его. Оно недавно начисто переписано, и только должно его подписать. Твой отецъ приказалъ его отдать теб. Онъ желаетъ чтобъ ты его прочитала. Тебя просятъ токмо его прочесть, моя племянница; я не вижу въ томъ никакой трудности, по тому что онъ былъ еще тогда написанъ, когда были въ твоемъ повиновеніи уврены.
        Она думала меня совершенно поразить страхомъ, вынимая изъ своего платка нсколько паргаментныхъ листочковъ, которыя она сперва держала спрятанными, и вынувши оныя, положила на мой коммодъ. Змй, коего бы она выпустила изъ своего платка, не могъ бы мн причинить толикаго ужаса.
        О любезнйшая моя тетушка! (отворотя лице и поднявши руки) сказала я ей, сокройте, сокройте отъ моихъ глазъ ужасныя сіи писанія. Но скажите мн, прошу васъ изъ чести, изъ нжности вашей, и для родства скажите, не ужели они неотмнно ршились, не смотря на все то, что можетъ случиться, предать меня предмту моего отвращенія.
        Любезная моя, я уже теб сказала ясно, что ты будешь женой Г. Сольмса.
        Нтъ, сударыня, я не буду его женою. Сіе насиліе, какъ я то стократно говорила, въ самомъ своемъ начал не произходитъ отъ моего родителя… Я никогда не буду женою г. Сольмса. Вотъ единой мой отвтъ.
        Однако сія есть воля твоего родителя; и когда я разсуждаю сколь далеко простираются хвастовскія рчи Г. Ловеласа, которой конечно намрился похитить тебя у твоей фамиліи: то не могу не согласится, чтобъ не имли причины возстать противъ столь ненавистнаго тиранства.
        Ахъ! Сударыня, я ничего боле не могу сказать; я въ отчаяніи. Я не знаю ничего такого, котороебъ могло меня привести въ ужасъ.
        Твое благочестіе, благоразуміе, моя любезная, и свойство Г. Ловеласа, съединенное съ его дерзскими обидами, которыя должны въ теб возбудить столько же негодованія, какъ и въ насъ, одобрятъ совершенно твою фамилію. Мы уврены, что ты нкогда весьма различныя будешь имть мннія о томъ поступк, которой твои друзья почитаютъ необходимо нужнымъ для опроверженія замысловъ такого человка, которой столь справедливо заслуживаетъ ихъ ненависть. Она вышла. Я осталась одна, предавшись гнву равно какъ и скорби; но весьма была раздражена противъ г. Ловеласа, которой сумозбродными своими вымыслами, еще паче умножаетъ мои нещастія, лишаетъ меня надежды воспользоваться временемъ для полученія отъ тебя совтовъ, и средствъ удалится въ Лондонъ, и смотря по всему, не оставляетъ мн другаго выбора, какъ отдаться въ покровительство его фамиліи, или вчно быть нещастною съ г. Сольмсомъ. Впрочемъ, я не оставила намренія избгнуть, естьли будетъ возможно и того, и другаго изъ сихъ двухъ нещастій.
        Я сперва начала навдываться у Бетти, которую моя тетка поспшила ко мн прислать, въ томъ намрніи, какъ я то узнала отъ сей двушки, что не безопасно оставлять меня одну. А какъ Бетти казалась мн увдомлнною о ихъ намреніи, то я всячески ее доводила до того, чтобъ она открыла своими отвтами, нтъ ли хоть мало вроятности, чтобъ мои слезы и усердныя прозьбы могли удержать ихъ отъ пагубнаго для меня намренія. Она подтвердила мн все то, что я слышала отъ моей тетки, радуяся, сказала она мн, со всею фамиліею, тому изрядному предлогу, которой разбойникъ подалъ самъ, дабы меня избавить навсегда отъ своихъ рукъ. Она подробно говорила о заказанныхъ вновь екипажахъ, о радости моего брата, сестры, и о веселіи всхъ нашихъ домашнихъ. О позволніи и разршеніи всего дла, которое ожидаютъ отъ Епископа, о приход ко мн пастора Левина, или какого другаго духовнаго, коего ей по имени не назвали, но которой долженъ увнчать все сіе предпріятіе; наконецъ толковала она о другихъ приготовленіяхъ, столь обстоятельно, что я начинаю опасаться, чтобъ они въ расплохъ на меня не напали, и что тотъ день отложенъ только до вторника.
        Сіи объясненія чрезвычайно умножили мое безпокойство. Я пришла въ жестокую нершимость. Что остается мн иначе длать, подумала я въ ту минуту, какъ не отдатся немедленно въ покровительство Милади Лаврансъ? Но вскор, отъ негодованія на т умыслы, которые вс мои намренія уничтожили, прешла я на противныя тому мысли. Наконецъ я ршилась испросить у моей тетки милости, чтобъ еще поговорить со мною.
        Она пришла: я ее въ весьма сильныхъ выраженіяхъ просила сказать мн, не дадутъ ли мн отсрочки на дв недли.
        Она мн объявила, что я не должна тмъ ласкаться.
        По крайней мр, хотя на недлю: мн не откажутъ въ одной недл.
        Она мн сказала, что можно бы было на сіе прошеніе согласиться, естьли бы я обязалась двумя общаніями; во первыхъ, не писать ни одной строки изъ дома въ теченіе сей недли, по тому что всегда подозрваютъ меня съ кмъ то въ переписк, во вторыхъ, по окончаніи срока выдти за мужъ за Г. Сольмса.
        Невозможно! Невозможно, вскричала я въ чрезвычайной запальчивости. Какъ! я не могу получить и на недлю срока, не обязавъ себя договоромъ столь для меня страшнымъ, а наипаче второй?
        Я пойду внизъ, сказала она мн, дабы дать мн тмъ знать, что она не налагаетъ мн сама тхъ законовъ, которые кажутся мн столь жестокими. Она сошла, и я вскор увидла ее вошедшую опять съ слдующимъ отвтомъ:,,Неужели я хочу подать подлйшему изъ всхъ человковъ случай исполнить кровожадное свое намреніе? Время уже прекратить его надежду и мое супротивленіе. Я утомила уже зрителей. Мн не даютъ дале времени, какъ до вторника, и много что до середы; когда я не приму тхъ договоровъ, по коимъ моя тетка по милости своей хотла мн испросить дале времени,
        Я съ нетерпливости топнула ногою. Я брала тетку свою свидтельницею невинности моихъ дяній я чувствованій, въ какія бы нещастія я ни въ пала отъ сего гоннія, отъ варварскаго сего гоненія: симъ именемъ я оное называю, примолвила я, какія бы ни были отъ того слдствія.
        Она весьма строгимъ голосомъ укоряла меня вспылчивостію, между тмъ какъ я въ равномрномъ изступленіи просила не отмнно свободы видть моего родителя. Столь варварской поступокъ повторила я, постовляетъ меня превыше всякаго страха. Я обязана ему жизнію; а теперь увижу, буду ли столь щастлива, чтобъ ему обязана была и своею смертію.
        Она мн объявила, что не можетъ ручаться за мою безопасность, естьли предъ него покажуся. Нтъ нужды, отвчала я, подбжавъ къ дверямъ, и сошла до половины лстницы, ршивтись бросится къ его ногамъ, въ какомъ бы мст не могла его встртить. Тетка моя стояла неподвижна отъ страха. По истинн, вс мои движенія, въ теченіе нсколькихъ минутъ изъявляли нкое изступленіе, но услыша голосъ моего брата, которой говорилъ весьма близко подл меня въ поко моей сестры, я остановилась, и сіи слова ясне всего услышала: признайся любезная сестрица, что сіе приключеніе производитъ весьма изрядное дйствіе. Приложа ухо, я услышала также и отвтъ моей сестры. Такъ, такъ, отвчала она съ торжественною радостію. Не будемъ ослабвать, возразилъ мой братъ подлецъ впалъ въ собственную свою сть: она теперь намъ будетъ принадлежать. Старайся токмо поддерживать въ сей мысли батюшку, сказала ему моя сестра; а я беру на себя уговорить матушку. Не опасайтесь, прервалъ онъ. Великой смхъ, которой я почла за взаимное поздравленіе себя самихъ и за насмшку ко мн относящуюся, вдругъ привелъ меня изъ изступленія на мстительныя намренія. Моя тетка,
успвъ подойти ко мн взяла меня за руку, я дала ей себя отвести обратно въ свою горницу, гд она усильно старалася меня успокоить. Но изступленіе, въ которомъ она меня видла, перемнилося въ печальныя размышленія. Я ни мало не отвчала на вс правила терпнія и повиновенія, которыми она меня поучала. Она весьма безпокоилась моимъ молчаніемъ, такъ что просила меня, общать ей ничего противъ себя самой не предпринимать. Я ей сказала, что надюсь на провиденіе Божіе, которое меня сохранитъ отъ столь ужасной крайности. Она было пошла, но я просила ее взять назадъ ненавистные сіи пергаменты; она взяла оные назадъ, видя меня ршившуюся ихъ не смотрть, сказавъ, что мой родитель не узнаетъ, что я не хотла ихъ прочесть, но она надется получить отъ меня боле благоугожденія въ какое нибудь другое время, которое она почтетъ за способнйшее. Я разсуждала, по ея уход о томъ, что изъустно слышала отъ моего брата и моей сестры. Я остановилась при ругательствахъ ихъ и торжественной радости. Я почувствовала въ своемъ сердце такую запалчивость, которую не въ состояніи была преодолть. Вотъ первое такое чувствіе, кое я когда либо
въ себ изпытала. Собравъ вс сіи обстоятельства, и видя приближающейся пагубный день, что должна была я предпринять? Думаешь ли ты, что все учиненное мною могло быть извинено? Естьли меня похулятъ т, которые не знаютъ чрезмрныхъ моихъ нещастій, то по крайнй мр оправдаюсь ли я хотя предъ твоими глазами? Естьлиже нтъ, то сочту себя самою нещастною; ибо вотъ что я сдлала.
        Какъ скоро освободилась я отъ Бетти; то написала письмо къ Г. Ловеласу, объявляя ему:,,Что вс т насилія, коими угрожали меня въ дом моего дяди, должны здсь свершиться; и что я ршилась удалиться къ которой нибудь изъ его тетокъ, то есть, къ той, которая по милости своей меня приметъ: однимъ словомъ, естьли я не буду удержана какими ниесть не преодолимыми препятствіями, то найдетъ онъ меня, въ четвертомъ, или въ пятомъ часу посл обда у садовыхъ дверей, чтобъ въ то время онъ меня увдомилъ, отъ которой изъ сихъ двухъ госпожъ могу я надется покровительства: но есть ли одна или другая согласиться меня принять, то я неотмнно прошу, чтобъ онъ удалился въ Лондонъ или къ своему дяд; чтобъ онъ меня не прежде постилъ, какъ по совершенномъ оправданіи того, что отъ моей фамиліи съ повиновеніемъ надется нечего, и что я не получу во владніе своего помстья, съ тмъ, чтобъ свободно во ономъ жить могла. Я присовокупила, что естьли онъ можетъ упросить двицу Монтегю сдлать мн честь быть моею подругою и соучастницею въ путешествіи, то я весьма спокойно ршусь на тотъ поступокъ, на которой и въ самыхъ моихъ злощастіяхъ я
не могу взирать безъ чрезвычайнаго безпокойствія, и которой, не смотря на невинность моихъ намреній, такъ помрачитъ мое доброе имя, что можетъ быть мн невозможно будетъ того и загладить.
        Вотъ содержаніе моего письма. Ночная темнота не воспрепятствовала мн сойти внизъ и отнести оное въ садъ, хотя въ другое время я весьма бы побоялась темноты, я возвратилась назадъ, не встртясь ни съ кмъ.
        По возвращеніи моемъ, представилось моему воображенію столько причинъ къ безпокойству и столько ужасныхъ предчувствованій, что для успокоенія себя нсколько отъ страха, которой ежеминутно умножался, я прибгнула къ моему перу, и написала къ теб сіе длинное письмо. Теперь же, какъ коснулась до перваго предмта моего смущенія, то чувствую, что мой страхъ возраждается соразмрно съ моими разсужденіями.
        Впрочемъ, что могу я сдлать? Я думаю что должно во первыхъ завтра по-утру придти взять назадъ свое письмо. Однако, что могу я тмъ сдлать?
        Опасаясь, чтобъ они не захотли назначить ближайшаго дня, которой весьма скоро наступитъ, я начну притворяться больною. Увы! я не имю нужды въ такой хитрости; я по справдливости, хожу въ такой слабости, что въ другое бы время о мн пожалли.
        Я надюсь отнести теб сіе письмо завтра поутру, и взять отъ туда другое; о естьлибъ я его взяла, такъ какъ вс мои предчувствованія и вс разсужденія къ тому клонятся!
        Хотя бы то было во второмъ часу по полуночи, то я и тогда попытаюсь сойти одинъ еще разъ, дабы взять назадъ свое письмо. Садовыя двери обыкновенно затворяются въ одиннадцать часовъ; но мн весьма легко можно разтворить окны у большой залы, отъ куда можно спуститься на дворъ.
        Однако, отъ куда во мн производитъ излишнее сіе безпокойство? Когда уже мое письмо взято, то хуже всего будетъ то, чтобы узнать, какія будутъ мннія Г. Ловеласа. Жилище его тетокъ не столь близко, чтобъ онъ могъ не медленно получить отъ нихъ отвтъ. Я конечно прежде не отправлюсь, пока не получу ихъ на то согласія. Я не отменно буду настоять въ той необходимости, чтобъ быть сопровождаемой одною изъ его двоюродныхъ сестръ, какъ уже ему и объявила, что того желаю; и можетъ быть ему нетрудно будетъ доставить мн сію милость? Множество причинъ случиться могутъ, по которымъ ни какой не будетъ мн отсрочки. И такъ къ чему служитъ сіе смятеніе? разв неизвстно, что я буду имть и завтра время взять обратно свое письмо прежде, нежели онъ его найдетъ? Впрочемъ, онъ признается, что посл тхъ двухъ недль, онъ препроводилъ большую часть времяни ходя вокругъ нашихъ стнъ, подъ различными переодяніями: не щитая того, что когда онъ не былъ самъ стражемъ, какъ онъ то говоритъ, то повренной его человкъ заступаетъ тогда его мсто.
        Но что думать о сихъ странныхъ предчувствованіяхъ? я могу, естьли ты мн то присовтуешь хать въ Лондонъ въ присланной мн отъ тебя карет, и слдовать тому разположенію, на которое просила я твоего мннія. Симъ бы избавила тебя отъ труда доставить мн коляску, и отъ всякаго подозрнія, что ты способствовала моему побгу.
        Я ожидаю на сіе какъ мннія такъ одобренія твоего. Нтъ нужды представлять теб, что дло времени не терпитъ. Прощай, любезная пріятельница. Прощай!

        Письмо LXXXI.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Въ пятницу 7 Апрля въ 7 часовъ поутру.

        Тетка моя Гервей, которая весьма любитъ прогуливатся утромъ, находилась въ саду тогда съ Бетти, когда я встала. Будучи утомлена отъ препровожденія нсколькихъ ночей безъ сна, я тогда весьма крпко заснула. И такъ, не могши избжать глазъ моей тетки, которую я примтила изъ окна, не осмлилась итти дале моего птичника, дабы положить на условленное мсто мое письмо, въ сію ночь писанное. Я возвратилась назадъ не нашедъ средства взять обратно другое, какъ я то обыкновенно длала. Но я еще надюсь, что и по прогулк моей тетки не очень будетъ поздо.
        Уже прошло съ два часа, какъ я легла на постелю. Я щитала даже минуты до пяти часовъ. По томъ, будучи погружена въ глубокой сонъ, которой продолжался боле часа, я нашла при своемъ пробужденіи, что воображеніе мое было наполненно ужаснымъ, и весьма нещастнымъ сновидніемъ. Хотя я сужу о снахъ такъ, какъ и судить о томъ должно, но я теб его разскажу.
        ,,Мн приснилось, что мой брать, дядя мой Антонинъ и Г. Сольмсъ согласились избавиться отъ Г. Ловеласа, которой узнавъ и увряясь, будто и я имла въ томъ участіе, обратилъ всю свою ярость на меня. Онъ представлялся мн, держащимъ въ рук шпагу, и принуждалъ ихъ оставить Англію. По томъ ухватя меня, отвелъ въ погребъ; и тамъ, не будучи тронутъ ни моими слезами, ни прозбами ни засвидтельствованіями невинности, вонзилъ кинжалъ въ мое сердце; онъ бросилъ меня въ глубокой ровъ, которой былъ не засыпанъ между двумя или тремя въ половину сгнившими костями, какого то животнаго: онъ собственными своими руками кидалъ на меня грязь, а ногами утоптывалъ надо мною землю.,,
        Я проснулась, будучи въ чрезвычайномъ ужас, въ поту, дрожа и чувствуя вс скорби смертельнаго ученія. Сіи ужасныя мечтанія еще и теперь не изтребились изъ моей памяти.
        Но для чего остановляться при тхъ мечтательныхъ нещастіяхъ, когда я должна противоборствовать самымъ существеннымъ. Сей сонъ, безъ сомннія произшелъ отъ смущеннаго моего воображенія, въ моемъ онъ составилъ странную смсь изъ моихъ безпокойствій и страховъ.

        Въ 8 часовъ.

        Сей Ловелассъ, любезная моя, уже получилъ мое письмо. Какая странная тщательность! Я желаю чтобъ его намренія были похвальны, поелику они ему стоятъ великаго труда; и я признаюсь, что весьма бы досадовала, естьлибы онъ мене имлъ о томъ попеченія. Однако, я бы желала, чтобъ онъ былъ миль за сто отъ сюда. Какихъ не подала я ему надъ собою выгодъ.
        Теперь, когда уже мое письмо не въ моихъ рукахъ, то чувствую, что мое безпокойствіе и сожалніе ежеминутно возрастаетъ. Я разсуждала до сей минуты, должно ли его отдать или нтъ, но теперь кажется, что мн надлежало бы его взять обратно; впротчемъ, какое же другое средство остается мн избавиться отъ Сольмса? Но какимъ неразуміемъ укорять меня будутъ, когда я ршусь на его дло, къ коему сіе письмо должно меня принудить?
        Любезная моя пріятельница! скажи мн почитаешъ ли ты меня виновною? Но нтъ, естьли ты щитаеть мня таковою, не говори мн о томъ. Пусть меня вс люди хулятъ, но я буду тогда ощущать утшеніе, представляя себ, что ты меня не осуждаешь. Въ первый еще разъ прошу я тебя обласкать меня. Не знакъ ли ето, что я виновата; сколь справедливость меня устрашаетъ? Ахъ! Скажи мн… Но нтъ, не говори, естьли почитаешь меня виновною.

        Въ пятницу въ 11 часовъ.

        Моя тетка, опять меня постила. Она тогда объявила мн, что мои друзья подозрваютъ меня въ переписк съ Г. Ловеласомъ; все сіе видно, сказала она мн; изъ его словъ, кои онъ говорилъ, и которыя весьма ясно показываютъ, что онъ увдомленъ о многихъ обстоятельствахъ произходящихъ въ нутри фамиліи, даже и въ самую ту минуту, какъ они случаются.
        Я ничего столько не хулю, какъ то средство, которое онъ употребляетъ къ доставленію себ сихъ увдомлній, ты довольно разумешь, любезная моя пріятельница, что не разумно бы было оправдать себя гибелью подкупленнаго человка, наипаче когда я не имю никакого участія по моему согласію въ его измн: сіе могло бы открыть собственную мою переписку, и слдственно лишила бы меня всей надежды избавишься отъ Сольмса. Впротчемъ, изъ всего видно, что сей поврнной Г. Ловеласа, играетъ двойную роль между моимъ братомъ и имъ. Но какимъ же другимъ средствомъ моя фамилія могла столь скоро быть уведомлена о разговорахъ и угрозахъ, которыя мн моя тетка разсказала?
        Я ее увряла, полагая, что когдабъ и вс средства незапрещены были мн къ перепискамъ, то единое смущеніе отъ претерпваемыхъ мною гоненій не позволило бы мн о томъ увдомлять г. Ловеласа; но что же принадлежитъ до сообщенія ему всякихъ подробностей, то надлежало бы, чтобъ я была съ нимъ въ такихъ обстоятельствахъ, которыя можетъ быть побудили бы его нсколько разъ меня постить, о чемъ безъ чрезвычайнаго ужаса и подумать я не могу. Всякому извстно, что я ни какого не имю сообщенія съ дворовыми людьми, выключая Бетти Барнесъ, по тому что, не смотря на то хорошее мнніе, которое я о нихъ имю, и хотя уврена, что они бы были разположены мн служить, естьли бы имли свободу слдовать своимъ склонностямъ, строгія приказанія возложенныя на нихъ, принудилибъ ихъ избгать меня съ того времяни, когда моя Анна отъ меня отошла, опасаясь, чтобъ чрезъ то не сдлаться нещастными, и чтобъ ихъ съ стыдомъ со двора не сослали. И такъ, должно искать между самыми друзьями моими изъясненія о знакомствахъ Г. Ловеласа. Ни братъ мой, ни сестра, какъ я то узнала отъ Бетти, которая тмъ похваляла ихъ чистосердечіе, а можетъ быть и
любимый ихъ Г. Сольмсъ, не наблюдали довольно осторожности, предъ всми изъявляя свою къ нему ненависть, когда они говорили о немъ или о мн, что въ гнв своемъ его пренебрегаютъ.
        Весьма естественно можно было заключить, отвчала мн моя тетка, имть подозрніе, что я по крайней мр отчасти сему злу причиною въ томъ мнніи, что я по несправедливости стражду, естьли не ему я сообщила свои жалобы, то могла писать о томъ къ двиц Гове; что бы было равно. Извстно что двица Гове столь же вольно изъясняется какъ и Г. Ловеласъ о всей нашей фамиліи. Конечно она отъ кого ни есть должна была узнать о всемъ томъ, что ни произошло. Сія то самая причина побудила моего отца поспшить заключеніемъ, дабы избжать пагубныхъ слдствій могущихъ произойти отъ весьма продолжительной отсрочки.
        Я примчала, продолжала она, что вы съ великимъ жаромъ мн отвчаешь. (Я и въ самомъ дл такъ говорила) что касается до меня, то я уврена, что естьли ты пишешь, то ничего такого не упустишь, которое бы могло воспламенить сихъ вспыльчивыхъ людей. Но не сей есть предмтъ особеннаго моего посщенія.
        Теб не остается, любезная племянница, никакого сомннія, чтобъ твой отецъ не требовалъ отъ тебя повиновенія. Чмъ боле находитъ онъ въ теб супротивленія къ его приказаніямъ, тмъ боле почитаетъ себя обязаннымъ настоять въ своей справедливости. Твоя мать приказала мн сказать теб, что естьли ты хочешь подать ей, хотя малую надежду къ покорности, то она приметъ тебя въ сію же минуту въ свой кабинетъ, между тмъ какъ твой отецъ будетъ прогуливаться въ саду.
        Преудивительная ршительностъ вскрикнула я. Я и такъ утомлена вчными своими объявленіями, кои ни мало не относятся къ перемн моихъ нещастій, и ласкалась что изъяснивъ столь ясно свои мысли, не буду боле подвержена симъ тщетнымъ усиліямъ.
        Ты не понимаешъ, что я говорю возразила она, съ чрезвычайно важнымъ видомъ. До сего времени прозьбы и усилія были употребляемы безъ всякой пользы, дабы внушить въ тебя покорность, которая составила бы благополучіе всхъ твоихъ друзей: уже то время прошло. Дло ршено такъ, какъ и справедливость того требуетъ, чтобъ ты твоему отцу покорилась. Тебя обвиняютъ, будто имешъ нкое участіе въ намреніи Г. Ловеласа, когда онъ хотлъ тебя похитить. Мать твоя тому не вритъ. Она желаетъ тебя уврить, сколь хорошее мнніе о теб иметъ. Она хочетъ теб сказать, что еще тебя любитъ, и изъясненій чего отъ тебя ожидаетъ въ наступающемъ случа. Но дабы не подвергнуться противоборствованіямъ, кои могли бы ее боле раздражить, она хотла бы быть уврена, что ты сойдешь къ ней въ томъ намреніи, чтобъ оказать съ доброй воли то, что должна я сдлать; или съ доброй воли или по принужденію. Она также почитаетъ за нужное дать теб нсколько наставленій, какъ поступать мн должно, дабы примирится съ своимъ отцемъ и со всею фамиліею. Хочешь ли ты сойти, сударыня, или нтъ?
        Я ей сказала, что по столь продолжительномъ удаленіи, я почла бы себя чрезвычайно щастливою видть свою матушку, но что не могу желать того на семъ договор.
        Такъ ли вы должны были отвчать, сударыня?
        Я не могу другаго вамъ дать отвта, сударыня моя. Я никогда не буду женою Г. Сольмса. Мн весьма кажется не сносно быть толь часто принуждаемой въ одномъ и томъ же самомъ дл, но я никогда не буду принадлежать сему человку.
        Она оставила меня съ печальнымъ видомъ. Я не знаю какъ тому пособить.
        Толико усилій непрерывно усугубляющихся, выводятъ меня изъ терпннія. Я удивляюсь, что тернливость моихъ гонителей не можетъ изтощиться. Столь непремнны ихъ мннія и твердость принятая ими для моего нещастія.
        Я хочу отнесть сіе письмо въ условленное мсто: и не могу продлить ни единой минуты, поелику Бетти примтила, что я писала. Грубіянка взяла салфетку, обмочила кончикъ оной въ воду, и представляя оную мн съ насмшливымъ видомъ, сказала: сударыня могули я вамъ подать?… Что такое, спросила я ее? Только сударыня, одинъ палецъ у правой вашей руки, естьли вамъ угодно его посмотрть. Въ самомъ дл, у меня былъ одинъ палецъ замаранъ въ чернилахъ. Я взглянула на нее съ презрніемъ, не сказавъ ни слова. Но опасаяся новыхъ обысковъ, я вознамрилась свернуть свое письмо.

        Кларисса Гарловъ.

        Письмо LXXXII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ пятницу въ часъ.

        Я получила письмо отъ Г. Ловеласа, наполненное его восхищеніями, желаніями, общаніями; ты получишь его съ симъ же письмомъ. Онъ меня проситъ отдаться въ покровительство тетки его Лаврансъ, а въ сопровожденіе даетъ мн двицу Шарлотту Монтегю. Я должна, говоритъ онъ, думать только о утвержденіи себя въ своихъ намреніяхъ и лично принять поздравленія его фамиліи. Но ты увидишь, съ какою безразсудностію онъ изъ того заключаетъ, что уже я совсемъ его.
        Карета и цугъ лошадей точно будетъ находиться на предложенномъ имъ мст. Въ разсужденіи опасностей, которыя весьма чувствительно меня безпокоютъ, дабы не потерять добраго своего имени, ты удивишься смлости его разсужденій. Я не обвиняю его, что не иметъ онъ довольно великодушія, естьли я должна буду ему принадлежать, или естьли я подала ему причину думать, что на то согласна. Но я весьма онаго остергаюся.
        Какъ легко единой шагъ приводитъ насъ къ другому, съ такимъ дерзскимъ и подвласнымъ намъ поломъ! Какъ скоро молодая особа, которая подаетъ мущин малйшее ободреніе, оставляетъ свои намренія, и столь далеко отъ нихъ отдаляется, что никогда уже не возвратится опять къ онымъ. Ты моглабъ вообразить изъ того, что онъ мн пишетъ, будто я подала ему право думать, что мое отвращеніе къ Г. Сольмсу произходитъ не отъ инаго чего, какъ отъ склонности, которую я къ нему чувствую.
        Наиболе устрашаетъ меня то, что соображая извстія его шпіона (хотя онъ кажется дня не знаетъ точно опредленнаго къ тому) съ тми увреніями, которыя я получила отъ моей тетки, я нахожу жестокое подтвержденіе того, что естьли я пробуду здсь еще доле; то не останется ни какой надежды къ избавленію себя отъ Г. Сольмса. Я начинаю сомнваться, не лучше бъ я сдлала, естьлибъ удалилась къ моему дяд; покрайней мр моглабъ я выиграть нсколько времени.
        Вотъ плодъ удивительныхъ его вымысловъ! Онъ присовокупляетъ; что,,я буду довольна всми его предпріятіями; что мы ни чего не будемъ длать безъ разсужденія; что онъ подвергнетъ себя моей вол, а я буду управлять его намреніями. Сіи слова, какъ я сказала, показываютъ такого человка, которой почитаетъ себя увреннымъ, что мною владть будетъ. Впрочемъ, я написала къ нему слдующій отвтъ, что не смотря на то намреніе, на кое было я решилась, дабы прибгнуть подъ покровительство его тетки, поелику еще остается дня съ три до вторника, и что можетъ случиться нкая перемна со стороны моихъ друзей и Г. Сольмса; то и не почитаю себя не отмнно обязанною послднимъ моимъ письмомъ; не обязана изъяснить ему и причины моего поступка, естьли я оставляю сіе намреніе то почитаю за нуждное увдомить его также, что прибгнувъ подъ покровительство его тетки, естьли онъ представляетъ себ, что мое намреніе есть совершенно предаться ему, то сіе есть такое заблужденіе, которое я его прошу оставить, по тому что есть еще множество такихъ пунктовъ, въ коихъ я хочу быть удовольствована, и разныхъ статей требующихъ изъясненія, прежде
нежели могу согласиться на другія предложенія, что долженъ онъ при первомъ ожидать случа, что я не упущу ни чего, дабы токмо примириться съ моимъ отцемъ, и принудить его одобрить будущія мои поступки. Я столь же ршительно положила поступать во всемъ совершенно по его повелніямъ; какъ будто и не оставляла его дома: естьли же онъ воображаетъ что я не сохраню себ сей вольности, и надется получить изъ моего побга нкую выгоду, коею въ другомъ случа онъ не могъ бы ласкаться; то я ршилась лучше остаться тамъ, гд я теперь нахожусь, и съ твердостію взирать на всякое произшествіе, въ той надежд, что на конецъ мои друзья примутъ не однократно предлагаемое мною представленіе, то есть: никогда не выходить замужъ безъ ихъ согласія.,,
        Я спшу отнести сіе письмо. Будучи въ такихъ сомнительныхъ обстоятельствахъ, я уврена, что онъ не умедлитъ написать мн свой отвтъ.

        Въ пятницу въ 4 часа.

        Я весьма нездорова; но почитаю за нужное притвориться и казаться еще боле нездоровою, нежели какова я въ самомъ дл. Уже наступаетъ окончаніе отсрочки, я тмъ ласкаюсь получить еще оную на нсколько дней; естьли же получу, то не сомнвайся, чтобъ вс мои другія мры не были бы тотчасъ оставлены.
        Бетти ужъ всмъ разгласила, что я нездорова. Сія новость ни въ комъ не произвела жалости. Кажется, что я сдлалась предмтомъ общей радости, и вс желалибъ, чтобъ я умерла. По истинн, я такъ думаю. Одинъ говоритъ: что сдлалось съ етой разращенной двкой? а другая сказываетъ она больна отъ любви.
        Я была въ бесдк, въ которой чрезвычайно прозябла, и возвратясь изъ оной, дрожала вся такъ, что сіе весьма походило на лихорадку. Бетти, которая то примтя, увдомила объ ономъ тхъ, которые желали сіе знать.,,О! Болзнь не велика. Пущай ее дрожитъ; холодъ не можетъ ничего вредить. Упрямство будетъ служить ей защитою, ето единой щитъ для упрямыхъ двицъ, сколь бы нжное сложеніе он не имли… Вотъ слова жестокаго брата! Они спокойно были выслушаны любезнйшими друзьями о той нещастной, для коей за мсяцъ предъ симъ страшились самаго малаго втерка.
        Должно признаться, что память Бетти весьма удивительна въ такихъ случаяхъ. Т, коихъ слова переговариваютъ, могутъ быть уврены, что не будетъ упущено изъ нихъ ни одного слога. Она принимаетъ даже ихъ видъ такъ, что безъ труда угадать можно, отъ кого та или другая какая жестокость произходитъ.

        Въ пятницу въ 6 часовъ.

        Моя тетка, которая осталась еще здсь ночевать, меня не покидала. Она пришла меня увдомить о слдствіи новыхъ разсужденій моихъ друзей.
        Въ среду въ вечеру они должны вс вмст собраться: то есть, мой отецъ, мать, дядья, она сама, мой дядя Гервей; братъ и сестра; добросердечная Гжа. Нортонъ должна быть также съ ними. Священникъ Левинъ будетъ находиться въ замк, повидимому для увщеванія меня, естьли необходимость того потребуетъ, но моя тетка не сказала мн, будетъ ли онъ въ собраніи, или станетъ дожидаться, пока его позовутъ.
        Когда страшные сіи судіи возсядутъ, то бдная заключенная должна быть туда приведена Гжа. Нортонъ которая подастъ мн прежде наставленія, предписанныя ей для обращенія меня къ должностямъ дочери, кои, какъ полагаютъ я совсмъ забыла. Моя тетка ни мало не скрыла того, что почитаютъ себя увренными въ успх своего предпріятія. Они удостоврены, сказала она, что я не имю столь закоснлаго сердца, дабы противилась ршеніямъ толико почтеннаго собранія, хотя я и могла выдержать усилія большаго числа увщателей моихъ, тмъ боле, что мой отецъ общается поступать со мною съ крайнимъ снисхожденіемъ. Но какія милости даже отъ самаго моего отца, могутъ меня принудить къ пожертвованію тмъ, чего отъ меня получить надются!
        Однако я предвижу, что твердость духа мн измнитъ, когда я увижу моего отца главою собранія. По истинн, я ожидала, что мои доказательства не кончатся безъ того, чтобъ мн предъ него не появиться; но сія опасность такая, что оную не прежде какъ при приближеніи ея почувствовать можно.
        Надются отъ меня, сказала моя тетка, что во вторникъ въ вечеру, или можетъ быть и прежде, я соглашусь съ доброй воли подписать статьи, и что оказаніемъ перваго сего поступка, всеобщее собраніе, состоящее изъ всхъ моихъ друзей, будетъ считать сей день торжественнымъ. Должно прислать ко мн церковныя позволнія, и представить мн еще однажды для прочтенія вышесказанныя статьи, дабы не осталось мн ни какого сомннія о исполненіи всего въ нихъ заключающагося. Она дала мн знать, что сіе учинено будетъ моимъ отцемъ, которой принесетъ мн т статьи для подписанія.
        О моя любезная! Какъ опасенъ сей опытъ! Какъ откажу моему отцу, (отцу, котораго я не видала столь долгое время! Которой можетъ быть присоединитъ прозьбу къ повелніямъ и угрозамъ своимъ!) какъ могу я ему отказать подписать свое имя!
        Здсь извстны, что готовится нкое ухищреніе со стороны Г. Ловеласа, а можетъ быть и съ моей; и мой отецъ прежде доведетъ меня до гроба, нежели увидитъ меня женою сего человка.
        Я ей представляла, что я нездорова: что единая опасность ужасныхъ сихъ крайностей причинила уже мн нестерпимыя мученія; что они умножаются по мр приближенія сего времени, и что я опасаюся, дабы не впасть въ опасную болзнь.
        Мы приготовлены уже были, сказала она мн, къ симъ хитростямъ; я считаю, что он совршенно ни къ чему не полезны.
        Къ хитростямъ, повторила я! Не ужели я слышу жестокое сіе выраженіе изъ устъ моей тетки Гервей!
        А ты, любезная моя, отвчала она мн, разв почитаешъ всхъ своихъ друзей дураками? Разв они не видали, какъ ты притворно воздыхаешъ, и принимаешь унылый видъ въ семъ дом: какъ наклоняешь ты голову! Какъ мдлнно ты ступаешь, опираешься то объ стну, то прислоняешься къ стулу, когда хочешь чтобъ тебя примтили: (Такое обвиненіе, любезная моя Анна Гове, конечно произошло не отъ кого другаго, и какъ отъ моего брата или сестры, дабы представить меня презрительною лицемркою: я нимало не способна къ столь подлой хитрости:) но едва пришедъ въ садовую аллею, или къ своему птичнику, то считая себя ни кмъ невидимою, удвояешь свои шаги съ удивительною легкостію.
        Я ненавидла бы сама себя, сказала я ей, естьлибъ могла унизить себя до сей стыда достойной хитрости; и я не мене бы была безразсудна какъ и презрительна; ибо разв я не испытала, что сердца моихъ друзей совершенно не могли умягчится и самыми трогательнйшими причинами? Но вы увидите, что со мною будетъ во вторникъ.
        Тебя ни мало не подозрваютъ, моя племянница, о какомъ ниесть насильственномъ противъ самой себя намреніи. Небо благоволило, чтобъ ты была воспитана подругимъ правиламъ.
        Я тмъ смю ласкаться, сударыня; но т насильственныя гоненія, которыя я претерпла, и коими еще меня угрожаютъ, могутъ возбудить мои силы, и вы увидите, что я не имю нужды ни въ сей нещастной помощи, и ни въ какой хитрости.
        Мн еще остается теб нчто сказать, любезная моя племянница; хотя ты въ добромъ здоровь или нтъ, но вроятно будешъ совокуплена бракомъ въ Среду около вечера. Но я присовокуплю, хотя и не имю такого порученія, что Г. Сольмсъ обязался, естьли ты проситъ того изъ милости чтобъ оставить тебя и своего отца по окончаніи церемоніи, и возвращаться къ себ каждой день въ вечеру до тол, пока ты не познаешь своей должности и пока не согласишься принять другаго имени. Вс ршились оказать теб сію милость, по тому, что тогда будутъ спокойны со стороны Г. Ловеласа, коего желаніе безъ сомннія умножаться будутъ съ его надеждою.
        Что отвчать на ужасное сіе объявленіе! Я пребыла въ молчаніи.
        Вотъ, любезная моя Гове, вотъ т, кои считаютъ меня за такую двицу, коихъ свойство въ однихъ романахъ описываютъ! Вотъ дло двухъ разумныхъ головъ; то есть моего брата и моей сестры, которые соединили вмст вс свои свденія Впротчемъ, моя тетка сказала мн, что послдняя часть сего намренія убдила мою мать. Она требовала до того, чтобъ ея дочь была выдана замужъ противъ ея воли, естьли сильне ея печаль или отвращеніе можетъ вредить ея здоровью.
        Моя тетка нсколько разъ старалась извинять столь явное гоненіе нкоторыми увдомленіями, полученными о разныхъ умыслахъ Г. Ловеласа, (* Видно въ одномъ изъ сихъ писемъ, и въ слдствіи еще лучше увидимъ, что онъ употреблялъ всякія хитрости, дабы причинять имъ ложныя безпокойства, въ томъ намреніи, чтобъ принудить ихъ боле гнать Гж. Кларису и сіе бы самое обратить въ свою пользу.) кои вскор будутъ явны; ето противная хитрость, говорятъ они, коею думаютъ уничтожить вс его предпріятія.

        Въ пятницу въ 9 часовъ вечера.

        Какой совтъ подашь ты мн любезная моя! Ты видишь, сколь твердо стоятъ они въ своемъ намреніи. Но какъ могу я надяться получить заблаговремянно твои совты, дабы могла я употребить оныя въ помощь въ такой моей нершительности.
        Я возвращаюсь изъ сада, гд нашла уже новое письмо отъ Г. Ловеласа. Кажется, что онъ не иметъ другаго жилища, какъ у нашихъ стнъ. Я не могу удержаться, чтобъ ему не объявить, остаюсь ли я въ своемъ намреніи удалиться отъ всхъ во Вторникъ. Объявить ему, что я перемнила свои мысли въ такое время, когда по всмъ обстоятельствамъ его осуждаютъ, и тмъ еще боле клонятся въ пользу Г. Сольмсу, нежели въ то время, когда побгъ свой считала необходимо нужнымъ, сіе бы было то, что я сама сдлалась причиною собственнаго моего нещастія, естьли меня принудятъ выдти за мужъ за сего омерзительнаго человка? Естьли же случится какое нещастное произшествіе отъ ярости и отчаянія Г. Ловеласа, то не на меня ли падутъ вс укоризны? Положимъ, что онъ очень великодушенъ въ своихъ представленіяхъ. Съ другой стороны, я должна подвергнуться осужденію публики, какъ не благоразумная двица. Но онъ ясно даетъ мн разумть, что я и такъ уже тому подвергнулася. На что ршиться? О естьли бы Богъ благоволилъ, чтобъ мой двоюродной братъ Морденъ!… Но, увы! Къ чему служатъ желанія?
        Я удержу у себя письмо Г. Ловеласа, посл намрна отослать его къ теб, когда напишу отвтъ на оное; но я не стану торопиться на оное отвчать, надюсь подъ какимъ нибудь видомъ отъ того отговориться. Впрочемъ, ты мене бы была въ состояніи подать мн добрый совтъ въ семъ критическомъ случа моего жребія, естьли бы не имла предъ собою всего того. Что принадлежитъ до моихъ обстоятельствъ.
        Онъ проситъ у меня прощенія за ту довренность, въ коей я его укоряла.,,Сіе дйствіе, говоритъ онъ, произошло отъ безпредленнаго восхищенія; но онъ совершенно предается въ мою власть. Онъ иметъ мн подать многія предложенія.,,Онъ предлагаетъ отвести меня прямо къ Милади Лаврансъ, а естьли хочу, то и въ собственное свое помстье, въ которомъ Милордъ М… общаетъ мн свое покровительство. (Онъ не знаетъ, любезная моя, тхъ причинъ, которыя принуждаютъ меня отвергать безразсудное сіе мнніе.) и въ томъ и въ другомъ случа, какъ скоро онъ увидитъ меня вн опасности, то тотчасъ же удалится въ Лондонъ или въ другое какое нибудь мсто. Онъ никогда не будетъ приближаться ко мн безъ моего позволнія, и не удовлетворя моимъ представленіямъ во всемъ томъ, въ чемъ я сумнваюсь.
        Другое его намреніе есть, отвести меня къ теб, любезная моя.,,Онъ не сомнвается, говоритъ онъ, чтобъ твоя матушка не согласилася меня принять; или естьли онъ увидитъ какое ниесть затрудненіе со стороны твоей матушки, съ твоей или и съ моей, то препоручитъ меня покровительству Г. Гикмана, которой безъ сомннія постарается боле угодить Гж. Гове, тогда надлежитъ разгласить, что я ухала въ Баттъ, или въ Бристоль, дабы прохать въ Италію къ Г. Мордену: тогда будутъ разглашать все то, чтобъ я не захотла.
        ,,Естьли же я имю боле охоты хать въ Лондонъ, то онъ общается отвести меня туда тайнымъ образомъ, и доставить тамъ удобное жилище, въ коемъ я буду принята двумя двоюродными его сестрами Монтегю, которыя не покинутъ меня ни на единую минуту, пока обстоятельства не обратятся въ мою пользу, пока примиреніе щастливо не окончится. Обиды претерпнныя имъ отъ моей фамиліи, не воспрепятствуютъ ему приложить о томъ всхъ его силъ.
        ,,Онъ предлагаетъ сіи разныя средства моему выбору, по тому что времени весьма мало остается, и нтъ надежды; чтобъ онъ могъ столь скоро получить пригласительное собственноручное письмо, отъ Милади Лаврансъ; разв самъ онъ на почт къ ней подетъ съ крайнимъ поспшеніемъ: но въ столь важномъ дл въ коемъ исполненіе моихъ приказаній онъ ни кому поручить не сметъ; никакъ ему неможно отсюда удалиться.
        ,,Онъ заклинаетъ меня, естьли я не хочу ввергнуть его въ крайнее отчаяніе, стоять твердою въ своемъ намреніи.
        ,,Въ прочемъ, естьли я угрозами моей фамиліи или для Сольмса, принуждена буду оное перемнить, то онъ увренъ, какъ мн съ почтительностію представляетъ, что сія перемна случится токмо можетъ отъ тхъ причинъ, которыми справедливость принудитъ его быть удовлетворену, когда на то надется онъ, совершенно видть меня свободною въ своихъ склонностяхъ, тогда онъ совершенно будетъ покорствовать мн и всячески старается заслужить отъ меня и отъ моей фамиліи почтеніе изправленіемъ своихъ поступокъ.
        ,,Однимъ словомъ, онъ торжественно объявляетъ что единое его намреніе въ теперишнихъ обстоятельствахъ состоитъ въ томъ, дабы освободить меня изъ моей темницы, и возвратить мн вольность съ коею бы я могла слдовать моей склонности въ такомъ дл, которое существенно касается благополучія моей жизни. Онъ присовокупляетъ, что надежда, коею онъ ласкается, то есть соединиться нкогда со мною священными узами, составляетъ его честь и честь его фамиліи, и не позволяетъ ему представлять мн ни какого такого предложенія, которое бы точнйше не сообразовалось съ моими правилами. Что касается до успокоенія моего духа, то онъ желалъ бы получить мою руку въ благополучнйшихъ обстоятельствахъ, въ которыхъ бы я не опасалась ни какого принужденія отъ моихъ друзей; но съ малымъ знаніемъ свта, невозможно и подумать, чтобъ они поступками своими не навлекли на себя хулы, коей и заслуживаютъ, и что поступокъ, на которой я столь много сумнилась ршиться, вообще всми принятъ будетъ за справедливое и естественное слдствіе жестокостей, которыя я отъ нихъ претерпваю.
        Я опасаюсь, не справедливо ли сіе примчаніе, и естьли Г. Ловеласъ не присовокупитъ къ тому ничего такого, котороебъ могъ онъ о томъ сказать, то ни мало не буду я обязана его учтивости. Я также ни какъ не сомнваюсь, чтобъ не учинилась предмтомъ общихъ разговоровъ, почти во всей провинціи; и чтобъ имя мое не вошло въ пословицу. Есть ли я подверглась уже сему нещастію, то трепещу, что теперь не могу уже сдлать ничего такого, которое бы приносило мн боле безчестія, нежели какое теперь на себя навлекла по явному ихъ гоненію. Хотя я приду во власть Сольмсу или Ловеласу, или какому нибудь другому мужу, то никогда не избавлюсь моей неволи, и жестокаго поступка, коимъ вся фамилія означаетъ противъ меня свою жестокость, по крайней мр, моя любезная, въ моемъ воображеніи.
        Естьли я нкогда буду принадлежать той знаменитой фамиліи, которая кажется еще иметъ нкое ко мн уваженіе; то желаю, чтобъ никто не имлъ случая въ разсужденіи моего нещастія, взирать на меня другими глазами. Тогда, можетъ быть, буду я обязана Г. Ловеласу, естьли онъ не входитъ въ т самыя чувствованія. Ты видишь, любезная моя, до какой крайности жестокой сей поступокъ меня унижаетъ! Но можетъ быть я была прежде надмру возвышаема похвалами.
        Онъ заключаетъ свое письмо повтореніемъ усильной своей прозьбы, да бы я согласилась съ нимъ свидться, естьли можно въ ныншнюю же ночь.,,Сей чести, какъ говоритъ, которую проситъ онъ тмъ съ большею довренностію, что я уже двукратно подавала ему къ тому надежду. Хотя же онъ ее получитъ, или какія ни есть новыя причины принудятъ меня ему въ томъ отказать, но онъ покорнйше меня проситъ избрать одно изъ предлагаемыхъ имъ мн предпріятій и стоять твердо въ намреніи избавиться побгомъ въ наступающей Вторникъ, естьли я не боле уврена о примиреніи и возвращеніи себ вольности.
        Наконецъ онъ возобновляетъ вс свои желанія и общанія въ столь сильныхъ выраженіяхъ, что собственная его выгода, честь его родственниковъ и благосклонное ихъ ко мн разположеніе, отнимая у меня совокупно всякую недоврьчивость, не оставляютъ ни малйшаго сомннія о его чистосердечіи.

        Письмо LXXXIII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВ.


        Въ субботу 8 Апр123;ля, въ 8 часовъ по утру.

        Почитаешь ли ты меня хулы достойною, или нтъ, того я сказать не могу. Но я подтвердила въ одномъ письм первое свое предпріятіе удалиться тайно отъ всхъ въ наступающій вторникъ, въ самой тотъ часъ, естьли будетъ возможно, которой означила въ предшествующемъ своемъ письм. Не сберегши списка, представляю теб самыя мои выраженія, которыя я весьма еще помню.
        Я ему признаюсь откровенно:,,что мн боле не остается другаго средства, для избжанія исполненія вымысловъ моихъ друзей, какъ только оставить сей домъ при его помощи…
        Я не думала пріобрсть отъ него нкое уваженіе столь яснымъ объявленіемъ; ибо я присовокупила, съ таковою же откровенностію.,,Что естьлибъ могла предать себя смерьти, несчитая оное за не простительное злодяніе, то я бы предпочла оное такому поступку, которой будетъ всми осужденъ, естьли я и не ощущаю въ собственномъ моемъ сердце осужденія онаго.,,
        Я ему сказала.,,Что опасаясь быть подозрваемою, я не отважусь унести другихъ платьевъ кром того, которое на мн случится, я должна ожидать, что мн откажутъ во владніи моемъ отъ помстья, но въ какія бы крайности ни пришла, однако никогда не вознамрюсь требовать правосудія противъ моего родителя такъ, чтобъ покровительство, коимъ я ему обязана буду, единому только злощастію предоставлено быть иметъ. Однако я имю столько гордости, что никогда не помышлю о брак, не обладая такимъ имніемъ, которое могло бы учинить меня равною опредляемому мн небомъ мужу, и освободить меня отъ такихъ обязанностей; что слдственно побгъ мой не подастъ ему ни какой другой надежды, кром той, которую онъ уже иметъ; и что во всемъ я сохраню себ право принимать или отвергать его старанія, судя по тому мннію, которое я имю о его чувствованіяхъ и поведеніяхъ.,,
        Я ему сказала.,,Что наилучшее для меня намреніе есть то, чтобъ избрать особенной домъ въ сосдств Милади Лаврансъ, но различной отъ ея жилища, дабы не думали, что я искала убжища въ его фамиліи, дабы сіе не возпрепятствовало мн примириться съ друзьями, что я возьму къ себ для прислугъ Анну, прежнюю свою горничную женщину, и что Анна Гове одна будетъ извстна,о тайномъ моемъ уединеніи; что же касается до него, то онъ долженъ меня немедлнно оставить, и удалится въ Лондонъ, или въ какое ни есть помстье своего дяди; и что довольствуясь какъ онъ общался одною только перепискою, онъ никогда не долженъ приближаться ко мн безъ моего позволенія.
        ,,Что естьли увижу себя въ опасности быть открытою или насильно похищенною, тогда отдамъ себя въ покровительство той его тетк, которая меня приметъ; но сіе случится только въ самой крайней нужд, потому что полезне будетъ къ сохраненію добраго имени, употреблять изъ моего уединенія другаго или третьяго человка къ примиренію съ моими друзьями, нежели договариваться съ ними открытымъ образомъ
        ,,Я не хочу однако сокрыть отъ него то, что естьли въ семъ договор мои друзья будутъ требовать, чтобъ я лишила его всей надежды, общаюся ихъ удовольствовать, лишь бы только съ ихъ стороны позволно мн было ему общать, что сколь долго онъ не будетъ обязанъ съ какой другой стороны узами брака,то и я не приму руки другаго человка; къ сему вымыслу доведена я моею склонностію, къ наград его за вс т старанія, кои онъ оказывалъ, и за т худые поступки, которые претерплъ ради меня; хотя онъ долженъ почитать самъ себя, и малое свое стараніе о сохраненіи своего добраго имени причиною тхъ знаковъ пренебреженія, кои ему оказаны отъ моей фамиліи.
        ,,Я ему сказала, что въ томъ убжищ намрена я писать къ Г. Мордену, и возбудить въ немъ, естьли будетъ можно, усердіе къ споспшествованію моихъ выгодъ.
        Я вхожу въ нкое изъясненіе его замысловъ.
        Ты легко судить можешь, любезная моя, что немилосердая жестокость, съ какою поступаютъ со мною, и сей умышляемой побгъ, необходимо принуждаютъ меня дать ему отчетъ о всхъ обстоятельствахъ моего поведенія, можетъ быть скоре, нежелибъ сердце мое мн то позволило.
        ,,Не должно надяться, сказала я ему, чтобъ Гж. Гове вошла въ такія затрудненія, ниже стерпла то, чтобъ ея дочь или Г. Гикманъ впутались въ оныя ради меня; что касается до путешествія въ Лондонъ, о которомъ онъ мн предлагаетъ, то не знаю ни единаго человка въ семъ великомъ город; впрочемъ я имю о немъ столь худое мнніе, что когда Гжи. его фамиліи не пригласятъ меня имъ тамъ сотовариществовать то никогда не приму сего предложенія. Я не одобряю также и того свиданія, которое онъ отъ меня требуетъ особливо когда столь вроятно для него быть должно, что я вскор его увижу. Но естьли какое ни есть произойдетъ нечаянное приключеніе, которое принудитъ меня оставить предпріемлемую поздку, то я могу улучить случай съ нимъ поговорить, и изъяснить ему причины сей перемны.,,
        Ты конечно можешь понять, любезная моя, для чего я безъ всякаго сокрытія подала ему сію надежду; я симъ намрена привесть его къ нкоей умренности, естьли и въ самомъ дл перемню свое мнніе. Въ прочемъ ты знаешь, что совершенно укорять его было не чемъ, когда онъ ономеднись нечаянно свидлся со мною въ отдаленномъ мст.
        Наконецъ,,я препоручаю себя его честности и покровительству его тетки, какъ злощастная особа неимющая другаго званія. Я еще повторяю, (по истинн чистосердечно говоря) сколь мн прискорбно видть себя принужденною принимать, столь противныя моимъ правиламъ, и столь вредныя моему доброму имени намренія. Я ему назначила, что во вторникъ пойду въ садъ; что естьли Бетти будетъ со мною, то я препоручу ей какое ниесть дло, дабы отъ себя отдалить; что въ четвертомъ часу онъ можетъ мн дать знать какимъ нибудь образомъ, что находиться у дверяхъ, отъ коихъ я немедленно запоръ вытащу; а прочее оставляю на его попеченія.,,
        При окончаніи я присовокупила: что подозрнія кажется ежеминутно умножаются со стороны моей фамиліи; я ему совтую присылать, или приходить какъ можно почаще къ дверямъ до утра вторника въ десятомъ или одиннатцатомъ часу; по тому что я еще не отчаяваюсь о какой ниесть перемн, которая можетъ вс его мры сдлать безполезными.
        О любезная Гове! Какая необходимость принуждаетъ меня къ такимъ приготовленіямъ! Но теперь уже очень поздо. Какъ, очень поздо? что значитъ сіе странное разсужденіе? Увы! естьлибъ я была угрожаема окончить какой нибудь день раскаяніемъ о содяномъ преступленіи, сколь бы страшно было сказать что очень уже поздо.

        Въ субботу въ 10 часовъ.

        Г. Сольмсъ здсь. Онъ долженъ ужинать съ новою своею фамиліею. Бетти увдомила меня, что онъ уже такъ говорилъ. При возвращеніи моемъ изъ сада онъ отважился было еще однажды повстрчаться со мною на моемъ пути; но я тотчасъ ушла замокъ, темницу, дабы избжать его виду.
        Я весьма любопытствовала во время моей прогулки посмотрть, тамъ ли мое письмо или нтъ. Я не скажу, что естьлибъ его нашла, то конечнобъ обратно его взяла; ибо я всегда уврена, что не могла бы иначе въ семъ поступить. Однако какъ могу я назвать сіе своенравіе! Видя что оно взято, я начала о томъ сожалть, какъ и вчерашняго утра, не имя другой причины, по мннію моему, какъ той, что оно боле уже не въ моей власти сколь сей Ловеласъ тщателенъ! Онъ говоритъ самъ, что сіе мсто служитъ ему вмсто жилища, да и я также сіе думаю. Онъ говоритъ, какъ ты увидишь изъ послдняго его письма, что чрезъ день переодвается въ четыре разныя платья. Я тмъ мене удивляюсь, что никто изъ нашихъ откупщиковъ его не примтилъ; ибо не возможное дло, чтобъ его видъ ему не измнилъ. Можно также сказать, что какъ во всхъ земляхъ по близности парка находщихся, и какъ бы къ оному принадлежащихъ нтъ ни какой тропинки, покрайней мр въ саду и валежнику то по сему туда весьма рдко ходятъ.
        Съ другой стороны, я примчаю что мало наблюдаютъ мои прогулки по саду птичника. Ихъ Іосифъ Ломанъ, которому какъ кажется поручено сіе дло, не очень безпокоитъ себя такими надсматриваніями. Въ протчемъ, они повидимому полагаются, какъ тетка моя Гервей мн сказала, на худое мнніе, кое старалися мн подать о свойств Г. Ловеласа, которой, какъ они думаютъ, легко можетъ въ меня внушить справедливую къ нему недоврчивость. Присоедини къ тому, что стараніе, которое, какъ вс знаютъ, имю я о сохраненіи добраго имени, подаютъ имъ другую безопасность. Безъ столь сильныхъ причинъ, со мною никогда бы не поступили съ такою жестокостію, подавая однако мн всегда случай избавиться отъ нихъ бгствомъ, естьлибъ я расположена была онымъ возпользоваться, и ихъ увренность въ сихъ двухъ послднихъ причинахъ была бы весьма основательна, естьлибъ они хотя нсколько меня щадили и не поступали бы столь жестоко. Но можетъ быть они не помнятъ о заднихъ дверяхъ, которыя рдко отворяются, ибо изъ нихъ входъ идетъ въ пустое мсто, да при томъ и сдланы они за густымъ буковникомъ.
        Въ прочемъ, я не знаю другаго мста, которымъ бы можно было выдти, не опасаяся быть примченною, выключая зеленой аллеи, которая находится позади дровянаго двора: но надлежитъ туда сходить съ верхней площадки, которая окружаетъ птичной мой дворъ съ той же стороны. Вс прочія части сада примтны, ибо онъ обведенъ ршетникомъ, окружности коего вновь усажены вязовыми и липовыми деревьями, по тому не довольно еще скрытны. Большая куртина, кою ты знаешь, кажется мн удобнйшею изъ всхъ мстъ, которое бы могла я избрать для исполненія важнйшихъ моихъ намреній. Она недалеко находится отъ заднихъ дверей, хотя она и въ другой аллеи. Не будутъ удивляться, естьли я тамъ останусь, потому что я всегда оное мсто любила. Когда пройдутъ большіе жары, то никто туда для холоду тамъ бываемаго не ходитъ. Когда ощущали ко мн нкую нжность, то безпокоились естьли я иногда тамъ замшкаюсь. Но теперь весьма мало безпокоятся о моемъ здоровь. Своенравіе, сказалъ вчерась мой братъ, есть твердой щитъ.
        Съ горячайшими твоими молитвами прошу я отъ тебя, дражайшая моя подруга, одобренія или осужденія о моихъ поступкахъ. Еще можно взять обратно данныя мною обязательства.

        Кларисса Гарловъ.

        Подъ надписью написано корандашемъ: какъ можешь ты присылать своего посланца съ пустыми руками?

        Письмо LXXXIV.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ субботу посл обда.

        Твое письмо, писанное въ десятомъ часу утра, увряетъ меня, что оно не долго лежало на условленномъ мст, когда Робертъ туда пришелъ. Онъ весьма поспшно принесъ мн оное, и я получила его выходя изъ за стола.
        Въ томъ состояніи, въ коемъ ты находишься, конечно справедливо хулишь меня, что присылаю моего посланца съ пустыми руками; но сіе то состояніе, сіе самое критическое состояніе и есть причиною моего замедлнія. По истинн, разсудокъ мой не открылъ мн ничего такого, чемъ бы могла теб помочь.
        Я тайно употребила вс свои старанія, дабы доставить теб способъ оставить замокъ Гарловъ, не показывая того, что вмшиваюсь въ обстоятельства твоего ухода; поелику я знаю, что кто обязываетъ кого самымъ дломъ, и огорчаетъ способомъ сего обезательства, то тмъ только въ половину обязываетъ. Въ прочемъ, подозрнія и безпокоствія моей матери, кажется, ежеминутно умножаются. Она въ томъ утверждена частыми посщеніями дяди твоего Антонина, которой безпрестанно ей повторяетъ о наступающемъ заключеніи всего дла, и надется еще, что ея дочь не будетъ противоборствовать ея хотнію къ послушности. Я увдомилась о сихъ подробностяхъ такими средствами, коихъ я имъ не могла открыть, не подвергнувшись необходимости на длать боле шуму, нежели требовалось и для того и для другой. Мы въ томъ не имемъ нужды съ матушкою, дабы ежечастно спорить между собою.
        Не имя довольно времени, и лишенная по не отступнымъ твоимъ прозьбамъ удовольствія теб сотовариществовать, я нашла боле трудности, нежели чаяла въ доставленіи теб коляски. Естьлибъ ты меня не принуждала покорствовать во всемъ моей матушк; то такую услугу весьма бы легко оказать теб могла. Я въ состояніи бы была подъ самымъ малйшимъ предлогомъ взять нашу карету, приказать въ оную заложить пару лошадей, естьли бы я то заблагоразсудила, и отослать ее изъ Лондона обратно, такъ что никтобъ не зналъ о жилищ, которое бы намъ угодно было избрать. О! Естьли бы ты на то согласилась! Право, ты надмру уже разборчива.
        Въ теперешнемъ своемъ состояніи не ужели думаешь ты, что не лишишься обыкновеннаго своего спокойствія и можешь ли ласкаться чтобъ, тебя нсколько не смутило растройство, которое ежеминутно угрожаетъ твоему дому разрушеніемъ? Естьлибъ ты могла укорять и почитать себя виновницею своихъ нещастій; то бы я можетъ быть о томъ совсмъ иначе судила. Но когда всмъ извстно, отъ чего произходитъ все сіе зло; то надлежитъ на твое состояніе смотрть совсмъ другими глазами.
        Какъ можешь ты почитать меня щастливою, когда я вижу мою мать столько же склонною къ гонителямъ любезнйшей моей подруги, какъ твоя тетка, и вс прочіе участники жестокостей твоего брата и твоей сестры, а все по наущенію глупаго и страннаго твоего дядюшки Антонина, которой старается, (глупая голова) удержать ее въ мысляхъ ея недостойныхъ, дабы устрашить меня такимъ примромъ? Да и нужноль что боле для возбужденія во мн гнва, и оправданія того желанія, которое я имю хать вмст съ тобою, когда наша дружба всмъ уже извстна? Такъ, любезная моя, чмъ боле я разсуждаю о важномъ семъ случа, тмъ боле увряюсь, что твоя разборчивость весьма излишна. Не полагаютъ ли уже они, что твое упорство произходитъ отъ моихъ совтовъ? Не подъ симъ ли предлогомъ прервали они нашу переписку? и естьли сіе до тебя не касается; то имюль я хотя малую причину заботиться о томъ. что они думаютъ?
        Въ прочемъ какого должна я опасаться нещастія отъ такого поступка! Какой стыдъ! Какое безчестіе! Думаешъ ли ты, чтобъ Гикманъ сей случай употребилъ къ тому, дабы меня оставить; да естьли бы онъ то и могъ сдлать, то должнали я о томъ больше печалиться? Я утверждаю, что вс т, которые имютъ душу, конечно будутъ тронуты столь изящнымъ примромъ истинной дружбы въ нашемъ пол.
        Но я бы привела свою матушку въ великую печаль. Сіе возраженіе весьма сильно. Въ прочемъ причиню ли я ей боле досады, нежели сколько отъ нее претерпваю, когда вижу ее управляему человкомъ такого свойства, какъ твой дядя, которой не для чего инаго ежедневно сюда приходитъ, какъ токмо для устроенія новыхъ нещастій любезной моей подруг? Имъ же обоимъ сіе обратиться во вредъ, когда они одинакое намреніе имютъ. Брани меня, естьли хочешь, мн въ томъ нужды нтъ.
        Я сказала, и смло повторяю, что такой поступокъ принесетъ великую честь твоей подруг. Еще не весьма поздо, естьли ты позволить; то я лишу Ловеласа чести теб служить, и завтра въ вечеру, или въ понедльникъ, но прежде того времени, которое ты ему означила, буду дожидаться у дверей твоего сада съ каретою или носилками. Тогда любезная моя, естьли нашъ уходъ будетъ столь успшенъ, какъ я того желаю, то мы предложимъ имъ договоры, да еще и такіе, какіе намъ угодно будетъ. Моя матушка весьма станетъ желать увидться съ своею дочерью, я тебя въ томъ увряю. Гикманъ по моемъ возвращеніи заплачетъ съ радости, или я сдлаю такъ, что онъ будетъ плакать съ печали.
        Но ты столько досадуешь на мое предложеніе и столь плодовита въ разсужденіяхъ служащихъ къ подтвержденію своихъ мнній, что я уже опасаюсь боле тебя къ тому понуждать. Однако сдлай милость, разсуди о томъ обстоятельне, и разсмотри, не лучше ли хать теб со мною, нежели съ Ловеласомъ. Разсмотри, и разсуди о всемъ, можешь ли ты преодолть свои сомнительства о сохраненіи твоего добраго имени. Чмъ можно укорить женщину спасающуюся побгомъ съ другою женщиною, въ томъ единственно намреніи, чтобъ избжать сего пола людей? Я прошу тебя единственно вникнуть въ сію мысль, и естьли можешь истребить въ себ всякое сомнніе касающееся до меня; то прошу тебя, ршись на оное. Вотъ все то, что я хотла сказать теб о семъ мнніи. Теперь разсмотрю я другія мста твоихъ писемъ.
        Безъ сомннія придетъ то время, когда я въ состояніи буду читать трогательныя твои повствованія безъ той нетерпливости и безъ той сердечной горести, коей я теперь преодолть не могу, и которую бы конечно изьявляла въ своихъ письмахъ, естьлибъ мои разсужденія касалися до всхъ тхъ обстоятельствъ, о коихъ ты мн пишешь. Я страшусь подать теб и малйшаго Совта. Или сказать то, чтобы я сдлала, будучи на твоемъ мст, естьли ты всегда будешь отвергать мои представленія. Сколь бы мн было прискорбно, естьлибъ отъ того случилось теб какое нещастіе! Я никогдабы себ того не простила. Сіе разсужденіе весьма умножило то замшательство, въ которомъ я находилась, когда хотла теб писать въ ныншнее время, въ кое приближается ршеніе твоего жребія, и въ кое отвергаешь ты средство приличествующее сумнительному твоему положенію. Но я уже сказала, что не буду теб говорить о томъ боле. Однако еще скажу одно слово, за которое брани меня сколько теб угодно. Естьли въ самомъ дл случится теб какое нещастіе, то я во всю мою жизнь буду обвинять въ томъ свою матушку. Не сомнвайся, чтобъ я не обвиняла ее въ томъ, да можетъ быть и
самую тебя, естьли не примешь моего представленія.
        Вотъ единый совтъ, которой я теб подать могу въ твоемъ состояніи: естьли ты подешь съ Г. Ловеласомъ; то при первомъ случа съ нимъ совокупись бракомъ. Разсуди, въ какое бы мсто вы ни удалилися; но вся фамилія вскор узнаетъ, что по его тщанію и съ нимъ вмст оставила ты родительской домъ. Правда, ты можешь держать его нсколько времени во отдаленіи, пока не расположены будутъ нужныя къ тому условія, и пока не будешь удовольствована другими разпоряженіями, коихъ исполненія пожелаешь. Но сіи разсужденія должна ты мене уважить, нежели другой кто въ подобныхъ обстоятельствахъ находящійся; потому что при всхъ недостаткахъ, кои ему приписываютъ, никто не укоряетъ его, чтобъ не имлъ онъ довольно великодушія; потому что по прибытіи Г. Мордена, которой почести обязанъ отдать теб справедливость въ качеств исполнителя послдней воли твоего дда, ты конечно вступишь во владніе твоего помстья; потому что онъ съ своей стороны иметъ великое имніе; потому что вся его фамилія тебя почитаетъ, и чрезвычайно желаетъ вступить съ тобою въ родство; по тому что онъ самъ совершенно хочетъ взять тебя безъ всякихъ условій. Ты
видишь, какъ онъ всегда пренебрегалъ богатство своихъ родственниковъ; сей недостатокъ почитаю я извинительнымъ, которой при томъ можетъ быть не безъ благородства. Я думаю, что онъ лучше бы согласился взять тебя безъ всякаго приданаго, нежели быть обязану тмъ, коихъ онъ столькоже причину иметъ любить, сколько и они могутъ ему желать добра. Не говорено ли теб, что и самый его дядя не могъ склонить сего горделиваго человка, принять отъ него хотя малйшую милость.
        Вс сіи причины увряютъ меня, что ты не много должна колебаться о условіяхъ. И такъ мнніе мое такое, что естьли ты съ нимъ подешь, то ни мало ни отлагай брачнаго обряда и примть, что тогда онъ долженъ будетъ судить о времени, въ которое онъ можетъ тебя оставить въ безопасности.
        Разсуди о томъ обстоятельне. Вся твоя разборчивость должна быть недйствительна въ ту минуту, когда оставишь домъ своего отца. Я довольно знаю, что должно думать о сихъ не извинительныхъ людяхъ, кои внимая только одной своей страсти, не уважая благопристойности, оставляютъ своихъ родителей, и спшатъ въ объятія мужа; но тебя никогда не будутъ подозрвать въ таковыхъ изступленіяхъ. Я повторяю, что съ человкомъ такого свойства, какъ Ловеласъ, честь твоя требуетъ, чтобъ согласясь отдаться въ его власть, не отлагать брачнаго союза. Я уврена, что пиша оное не имю нужды подтверждать боле сего мннія.
        Ты стараешься извинять мою матушку? Горячая моя дружба не допущаетъ меня согласиться на твои разсужденія. Нтъ въ томъ хулы достойнаго, говоришь ты, естьли отрицаешь то, что не составляетъ настоящаго долга. Сіе правило подвержено многимъ изъятіямъ, когда оно соображено будетъ съ дружбою. Естьлибъ требуемое дло было большей или равной важности для того, отъ кого оно зависитъ; то можетъ быть заслуживало бы оно разсужденія. Мн кажется, что въ томъ участвовали бы собственныя выгоды, когдабъ требовали отъ своего друга такой милости, которая подвергнула его тмъ же неудобствамъ, отъ коихъ желаютъ избавиться. Симъ бы самимъ по собственному своему примру подалибъ мы ему причину и съ большимъ еще основаніемъ платить намъ за оное отказомъ, и презирать столь ложную дружбу. Но естьли бы нестрашась многаго для самихъ себя, могли мы освободить нашего друга изъ величайшей опасности: то учиненной отказъ во ономъ явилъ бы насъ недостойными качества друга. Я не хотлабъ о томъ и помыслить.
        Я обманулась, естьли и твое мнніе не такое же какъ и мое; ибо теб самой обязана я сдлать сію отличность в такихъ обстоятельствахъ, въ коихъ ты должна вспоминать, что она вывела меня изъ величайшаго замшательства. Но ты по своему свойству всегда извиняешь другихъ, ни мало не разсуждая о самой себ.
        Я должна признаться, что естьлибъ сіи извиненія въ недятельности, или въ отказ какого друга, произходили отъ другой какой женщины, а не отъ тебя, въ столь важномъ для нее случа, и которой столь не важенъ въ сравненіи тхъ, отъ коихъ она желаетъ получить покровительство, то я, которая, какъ ты часто примтить могла, всегда доходила отъ дйствій къ причинамъ, начала бы подозрвать ее въ тайной какой нибудь склонности, по которой смущаясь при всхъ неудобствахъ была бы боле еще безпристрастна, нежели каковою казаться хотла, въ разсужденіи успха того, чего требуетъ.
        Разумешь ли меня, любезная моя? Тмъ лучше для меня, естьли ты сего не разумешь; ибо я опасаюсь, чтобъ за такую, вдругъ представишуюся мн мысль, не стала ты мн выговаривать, какъ то и прежде въ подобномъ случа учинила.,,Нельзя удержаться, сказала ты мн, чтобъ не показать своей проницательности, хотя и на щетъ той нжности, которая есть долгъ дружбы и благопріязни.,, Къ чему служитъ, говоришь ты мн, познавать свои недостатки, естьли не стараться отъ нихъ исправиться? Согласись, любезная моя. Но разв ты не знаешь, что я была всегда не учтива и всегда имла нужду въ снисхожденіи. Я также знаю, что любезная моя Кларисса всегда оное мн оказывала; сіе то меня нын успокоеваетъ. Она небезъизвстиа, сколь далеко простирается моя къ ней любовь. По истинн, любезная моя, я тебя люблю боле самой себя. Поврь симъ словамъ, и слдственно разсуди, сколько я смущаюсь такимъ сумнительнымъ состояніемъ, въ какомъ ты теперь находишься! Такая то есть сила того чувствія, которое меня принудило обратить на тебя мое сужденіе, то есть, о томъ философическомъ свойств, и о той удивительной строгости, которую ты противъ самой себя
употребляешь и которая тебя оставляетъ, когда ты разсуждаешь о длахъ другихъ.
        Я желаю и безпрестанно молить буду щедрыя небеса, дабы извели тебя изъ такого искусу безъ всякаго омраченія той твоей чести, которая до сего времени столь была чиста какъ твое сердце; сіи желанія единыя молитвы мои, не прерываю ни на минуту, и стократно повторять буду, предая себя вчно къ твоимъ услугамъ.
        П. С. Я очень торопилась къ теб писать, и не мене поспшаю отослать съ симъ письмомъ Роберта, дабы ты въ такомъ сомнительномъ состояніи имла довольно времени разсудить о томъ, что я объяснила теб о тхъ двухъ предложеніяхъ, кои мн кажутся наиважнйшими. Я представлю теб оныя въ двухъ словахъ.
        ,,Не лучшели ршишься ты хать съ особою одного съ тобою пола, съ твоею Анною Гове; нежели съ мущиною, съ Г. Ловеласомъ?
        Положимъ, что ты съ нимъ подешь.
        ,,Не должна ли ты, какъ можно скоре, совокупиться съ нимъ бракомъ?

        Письмо LXXXV.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Въ субботу по полудни, предъ полученіемъ прошедшаго письма.

        Не долго мдлилъ онъ отвтомъ. Его письмо совсемъ извинительное, естьли я могу оное такъ назвать.
        ,,Онъ обязывается быть мн покорнымъ во всемъ. Онъ одобряетъ все то, что я предлагаю, наипаче выборъ особеннаго жилища. Етотъ способъ весьма для него благополучнымъ кажется; ибо тмъ можно избжать всхъ людскихъ разговоровъ. Впрочемъ онъ увренъ, что судя по поступкамъ, кои надъ собою вижу, я могла бы принять покровительство его тетки, ни мало не опасаясь помрачить добраго своего имени. Но все все, чего я ни желаю, и что ни приказываю есть верховнымъ ему закономъ, и безъ сомннія наилучшее средство къ сохраненію моей чести, въ коемъ какъ я увижу, онъ принимаетъ такое же участіе, какъ и я. Онъ меня увряетъ только, что вс его сродственники весьма хотятъ обратить себ въ пользу мои нещастія, дабы оказывать мн всевозможное свое почтеніе, и пріобрсть себ правы надъ моимъ сердцемъ нжнйшими и рачительнйшими услугами, щастливы они будутъ, когда возмогутъ какимъ нибудь образомъ споспшествовать благополучію моей жизни.
        ,,Онъ отпишетъ сего дня къ своему дяд и обимъ своимъ теткамъ, что надется теперь видть себя благополучнйшимъ изъ всхъ человковъ, естьли не лишится сей надежды своимъ проступкомъ; поелику та единая особа, отъ коей зависитъ все его благополучіе вскор избавиться отъ опасности быть женою другаго, и что она ни чего не можетъ предписать такого, чего бы онъ не обязанъ былъ исполнить.
        ,,Онъ начинаетъ ласкаться съ самаго того времени, какъ я подтвердила принятое мною намреніе, въ послднемъ письм, что ничего не остается ему уже опасаться, разв мои друзья перемнятъ свои поступки; но онъ весьма увренъ, что они никогда того не сдлаютъ. Теперь то вся его фамилія, принимающая участіе во всхъ его выгодахъ съ такимъ усердіемъ и пріязнію, начинаетъ хвалиться тмъ щастіемъ, которое, глазамъ ихъ представляется. Видишь ли съ какимъ искуствомъ старается онъ утвердить меня въ моемъ намреніи…
        ,,Въ разсужденіи имнія онъ усильно меня проситъ ни мало объ ономъ не безпокоиться. Его богатство будетъ для насъ весьма довольно. Онъ получаетъ пятдесятъ тысячь ливровъ врнаго ежегоднаго дохода, и безъ всякой остановки; можетъ быть онъ больше симъ одолженъ своей гордости, нежели добродтели; его дядя намренъ присовокупить къ онымъ еще двадцать пять тысячь въ день его бракосочетанія, и подарить ему по его выбору одинъ изъ своихъ замковъ въ Графств Гертфордскомъ или въ Ланкастр. Отъ меня будетъ зависть, естьли я желаю, увриться на всхъ сихъ представленіяхъ прежде, нежели войду съ нимъ въ другія обязательства.
        ,,Онъ мн говоритъ, что о платьяхъ я должна наимене всего безпокоиться; что его тетка и двоюродныя сестры конечно постараются сообщить мн вс такія надобности, такъ какъ и онъ почтетъ за чувствительнйшее удовольствіе и величайшую честь представить мн все протчее.
        ,,Что касается до успха совершеннаго примиренія съ моими друзьями; то онъ будетъ управляемъ во всхъ своихъ длахъ собственными моими желаніями, и что онъ знаетъ, сколько сіе дло важно.
        ,,Онъ опасается, что время непозволитъ ему доставить мн, какъ онъ то общалъ, въ сотоварищи двицу Шарлоту Монтегю въ С. Албасъ; ибо онъ увдомленъ, что у ней чрезвычайно болитъ горло, и потому не можно выходить ей изъ своей горницы; но какъ скоро она выздороветъ, первое его раченіе будетъ состоять въ томъ, дабы привести ее съ своею сестрою въ мое убжище. Он приведутъ меня об къ ихъ теткамъ, или ихъ тетокъ ко мн, какъ мн угодно будетъ. Он будутъ мн сотовариществовать въ поздк въ городъ, естьли я имю охоту туда хать и во все то время, которое угодно мн будетъ тамъ прожить, они не будутъ оставлять меня ни на одну минуту.
        ,,Милордъ М… не преминетъ употребить мои досуги и приказы къ отданію мн почтенія, и явно или скрытно, какъ мн за благо разсудится. Онъ же когда увидитъ меня въ безопасномъ мст, хотя въ ндрахъ своей фамиліи, или въ томъ уединеніи, которое я предпочитаю; то принудитъ себя меня оставить, и никогда ко мн не появится безъ моего позволенія. Вовремя нездоровья двоюродной своей сестры Шарлоты, онъ вздумалъ, говоритъ онъ, замнить ея мсто своею сестрою двицею Патти, но сія двица робка и еще больше можетъ умножить наше смущеніе.,,
        И такъ любезная моя, предпріятіе какъ ты видишь, требуетъ великой смлости и отважности. Такъ, такъ, оно того требуетъ. Увы! что должно предпринять?
        Кажется онъ самъ увренъ, что мн весьма нужно имть въ сотовариществ какую ниесть особу нашего пола. Не могъ ли бы онъ общать мн покрайней мр одну изъ своихъ тетокъ? Боже милостивый, что должна я предпринять!
        При всмъ томъ, какъ бы я далеко не поступила но я еще не усматриваю чтобъ было очень поздо оставить все оное: естьли я сіе намреніе оставлю, то должно думать, что я въ великой ссор съ нимъ буду. Но что отъ того произойдетъ? естьлибъ я предвидла хотя нкое средство къ избавленію себя отъ Сольмса; тобъ ссора съ Ловеласомъ, котораябъ открыла бы мн путь къ двической жизни, была бы величайшимъ моимъ желаніемъ. Тогда бы я недоврялася всему его полу; ибо размышляю только о смущеніи и печаляхъ, которыя приноситъ онъ нашему полу: и когда единожды обязаны бываютъ между собою бракомъ; то что остается инное, какъ не принужденіе ступать нжнйшими ногами по тернію, самому колючему, даже до самого конца пути.
        Мое замшательство ежеминутно умножается; чемъ боле я о томъ думаю, тмъ мене вижу средствъ избавиться отъ онаго. Мои сомнительства умножаются, чемъ скоре время протекаетъ, и пагубный часъ приближается.
        Но я хочу сойти въ низъ и прогуляться по саду. Я отнесу сіе письмо на условленное мсто, вмст со всми его письмами, выключая двухъ послднихъ, которыя я положу въ первой свой пакетъ, естьли я буду столь щастлива, что могу еще къ теб посл сего писать. Между тмъ, любезная моя пріятельница… Но какой предметъ могу я поручить твоимъ молитвамъ? И такъ прощай. Естьлибъ мн токмо позволено было сказать теб прости.

        Письмо LXXXVI.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Въ отвтъ на письмо LXXXIV


        Въ Воскресенье 9 Апрля въ вечеру.

        Не думай, любезнйшая моя пріятельница, чтобъ вчерашнее твое разсужденіе, хотя и заключаетъ въ себ самую большую строгость, какой я никогда не видала отъ безпристрастной твоей любви, привело меня хотя въ малйшее противъ тебя негодованіе. Сіе подвергло бы меня величайшей неудобности, какая видна въ сан королей, то есть, лишилобы меня средства быть увдомляемою о своихъ погршностяхъ и отъ оныхъ исправляться, и слдственно отняло бы у меня драгоцннйшій плодъ горячей и искренной дружбы. Съ какимъ блескомъ и чистотою священное сіе пламя должно возгараться въ сердц твоемъ, когда ты укоряешь нещастную, что мене иметъ попеченія и собственномъ своемъ дл, нежели ты сама по тому, что она старается оправдать тхъ, кои не разположены подать ей свою помощь? Должна ли я хулить тебя за сію горячность, или не должна ли еще взирать на оную съ удивленіемъ?
        Однако, опасаяся чтобъ ты не утвердилась еще боле въ томъ подозрніи, которое бы сдлало меня неизвинительною, естьлибъ оно имло какое ниесть основаніе, должна я объявить теб, дабы отдать самой себ справедливость, что я не знаю, скрываетъ ли мое сердце въ себ сію тайную склонность, которую по твоему мннію всякая бы другая женщина, выключая меня, въ себ питала. Я также ни мало не мышлю, чтобъ была боле беспристрастна, нежели кажусь въ разсужденіи благополучиаго исполненія того, чегобъ я надялась отъ твоей матушки. Но я почитаю за долгъ ее извинить, не иннымъ чемъ, какъ по сей единой причин, что какъ она совсмъ другихъ лтъ, нежели я, и притомъ мать любезнйшей моей пріятельннцы, то и не могу я ожидать отъ нее такихъ чувствованій дружбы, какъ отъ ея дочери. Но я ей обязана, токмо почтеніемъ и уваженіемъ, котороебъ весьма трудно было согласовать съ тою сладостною благопріязнію, которая составляетъ одинъ изъ необходимйшихъ и священнйшихъ узовъ, соединяющимъ наши сердца. Я могу ожидать отъ любезнйшей моей Анн Гове то, чего не должно надяться получить отъ ея матери. Въ самомъ дл, не страннолибъ было,
когдабъ опытная женщина подвергла себя какой-нибудь укоризн, за то только, что внимала собственному своему разсудку, въ такомъ обстоятельств, въ которомъ не могла она сообразоваться съ желаніями другаго, не оскорбя той фамиліи, къ коей она всегда оказывала дружбу и не возставъ противъ правъ родителей надъ своими дтьми, наипаче когда она сама есть мать такой дочери, (позволь мн сіе сказать) коей пылкаго и изящнаго свойства она опасается. Матерний страхъ поистинн заставляетъ ее разсуждать боле о твоей молодости, нежели о благоразуміи; хотя она и равно, какъ и вс, знаетъ, что твое благоразуміе несравненно превосходитъ твои лта.
        Но я хочу разсмотрть т два предложенія въ твоемъ письм, помянутыя которыя мн столь же важны кажутся, какъ и теб.
        Ты меня спрашиваешь, не должнали я ршиться хать лучше съ особою моего пола, съ любезною моею,,Анною Гове, нежели мущиною, съ Ловеласомъ?,,
        ,,Положимъ что я съ нимъ поду, не должнали я, какъ можно скоре соединиться съ нимъ бракомъ.,,
        Ты знаешь, любезная моя, по какимъ причинамъ я отвергаю твои представленія, и для чего весьма желаю, чтобъ ты ни мало не участвовала въ такомъ предпріятіи, къ которому единая токмо жестокая не обходимость удобна была меня привесть и въ коемъ бы ты не могла принести равнаго со мною извиненія. Въ такомъ случа, конечно твоя матушка имла бы причину безпокоиться о нашей переписк, естьли бы произшествіе оправдало ея опасеніе. Естьли мн трудно согласовать съ моею должностію мысль избавиться бгствомъ отъ жестокости моихъ друзей; то чемъ ты можешь извиниться, оставя мать исполненную къ теб милости? Она страшится, чтобъ горячая твоя дружба не вовлекла тебя въ какія непристойности; а ты, дабы наказать за подозрніе тебя оскорбляющее, ты желаешь показать ей и всмъ, что своевольно ввергаешься въ величайшее заблужденіе, коему только полъ нашъ подверженъ быть можетъ. Я тебя вопрошаю любезная моя, думаешь ли ты, чтобъ достойно было твоего великодушія пускаться въ заблужденіе, потому только, что твоя мать почитаетъ себя весьма щастливою, опять тебя видть съ собою.
        Я тебя увряю; что не смотря на т причины, которыя принуждаютъ меня къ пагубному сему поступку, я желала бы лучше подвергнуться всмъ жестокостямъ со стороны моей фамиліи, нежели видть тебя спутницею въ моемъ побг. Не думаешь ли ты, чтобъ должно было для меня желать усугубить мой проступокъ въ глазахъ публики, такой публики, которая какъ бы я невинною себя нещитала, никогда не почтетъ меня оправданною тми жестокими поступками, которые я претерпваю; по тому что ей не вс оныя извстны.
        Но дражайшая и нжнйшая моя подруга, знай, что ни ты ни я, не учинимъ такого поступка, которой бы былъ не достоинъ какъ одной, такъ и другой. То мнніе, которое ты подаешь въ двухъ своихъ вопросахъ, ясно мн показываетъ что мн того длать не совтуешь. Мн кажется что въ семъ то смысл желаешь ты, чтобъ я оныя приняла; и я весьма тебя благодарю, что убдила меня съ толикою же силою, какъ и учтивостію.
        Для меня составляетъ нкое удовольствіе, что разсуждая о всемъ въ такомъ знаменованіи, начала колебаться предъ полученіемъ послдняго твоего письма. И такъ, объявляю теб, что я по оному совершенно ршилась не узжать, или покрайней мр не узжать завтра.
        Естьли на успхъ надежды, какую имла я на твою матушку, могла я взирать равнодушно, или дабы сказать короче, что мои склонности винны, то конечно вс поступятъ со мною съ меньшею пощадою. И такъ, когда ты мн вторично представляешь, что я должна оставить всякую разборчивость въ самую ту минуту, какъ оставлю домъ моего отца когда ты даешь мн разумть, что надлежитъ оставить на разсужденіе Г. Ловеласу, когда можетъ онъ оставить меня въ безъопасности, то есть дать ему волю избирать то или другое, или оставить меня или нтъ: то тмъ приводишь меня въ размышленіе, ты открываешь мн т опасности, коихъ невозможно мн будетъ миновать, сколь долго ршеніе дла отъ меня зависть будетъ.
        Между тмъ какъ я разсуждала о своемъ побг не иначе, какъ о средств избавиться отъ Г. Сольмса; когда я наполнена была тмъ мнніемъ, что мое доброе имя весьма уже помрачилось, когда я была въ заключеніи, и когда могла всегда или то или другое предпріять, то есть или выдти замужъ за Г. Ловеласа, или совершенно отъ него отрещися, то какуюбъ отважность ни находила въ семъ поступк, но представляла себ; что по жестокостямъ, кои надъ собою вижу, онъ могъ бы быть извинителенъ, естьли не въ глазахъ фамиліи, то покрайней мр въ моихъ собственныхъ, и безпороченъ бы былъ предъ судилищемъ собственнаго моего сердца; сіе есть такое благополучіе; которое я предпочитаю общему о мн мннію. Но похуля тотъ непристойной жаръ нкоторыхъ женщинъ бгущихъ изъ своего дома къ жертвеннику; положивши съ Ловеласомъ, нетокмо сдлать отсрочку, но и имть свободу принять или отвергнуть его руку; изтребуя отъ него, чтобъ онъ меня оставилъ, какъ скоро увидитъ меня въ безопасности, [коею какъ ты однако примчаешь онъ долженъ разполагать,] возложа на него вс т законы покоимъ не можно бы было боле отменить времени, естьли бы я пожелала
соединиться съ нимъ бракомъ какъ скоро буду въ его рукахъ; ты видишь любезная, моя, что мн не остается другаго средства какъ то, чтобъ съ нимъ не хать.
        Но какъ можно его успокоить посл сей перемны? Какъ? Разв представить въ достоинство преимущество моего пола. Прежде бракосочетанія я не усматриваю никакой причины его оскорблять. Впрочемъ не сохранила ли я свободы оставить перьвыя свои намренія, естьли то разсужу за благо? Къ чему бы послужилъ вольной выборъ, какъ я то примтила въ разсужденіи твоей матушки, естьли т, коимъ отказываютъ или коихъ изключаютъ, имли право на то жаловаться? Нтъ такого разумнаго человка, которой бы могъ принять за худо, естьлибъ женщина, которая общается итти за мужъ, но не сдержитъ своего общанія, когда по здравомъ разсужденіи убждена будетъ, что по безразсудности хотла вступить въ такія обязательства.
        И такъ я ршилась выдержать то мученіе, которымъ угрожаютъ мн въ наступающую середу, или можетъ быть во вторникъ въ вечеру, должна я сказать; естьли мой батюшка не оставитъ намренія принудить меня прочитать и подписать передъ нимъ вс статьи. Вотъ, вотъ, любезная моя, ужаснйшее изъ всхъ моихъ мученій. Естьли меня насильно принудятъ подписать во вторникъ въ вечеру; тогда, о праведное небо! Все то, что меня страшитъ, должно на другой день само собою послдовать. Есть ли же я получу моими прозбами, можетъ быть обмороками, и изступленіями [ибо по столь долговремянномъ изгнаніи единое присудствіе моего отца приведетъ меня въ ужасное движеніе] ежели мои друзья оставятъ свои намренія, или по крайней мр отложитъ на одну недлю, хотя на два или на три дни; то наступающая середа покрайней мр тмъ мене будетъ для меня ужасна. Безъ сомннія мн отсрочатъ еще на нсколько времени, дабы дать мн вникнуть во все дло основательне, и разсудить самой съ собою. Прозба, которую я на то употреблю, ни мало не будетъ изъявлять моего общанія. Какъ я не стану прилагать ни малйшихъ усилій къ своему избавленію; то и не могутъ
подозрвать о семъ намреніи; и такъ въ крайной опасности я всегда могу убжать. Госпожа Нортонъ должна проводить меня въ собраніе: съ какою гордостію съ нею ни поступаютъ; но она будетъ меня весьма сильно защищать. Можетъ быть тогда будетъ она вспомоществуема теткою моею Гервей. Кто знаетъ, чтобъ и моя матушка не смягчилась? Я брошусь къ ногамъ всхъ моихъ судей. Я буду обнимать у каждаго колна, дабы тмъ привлечь къ себ нкоторыхъ друзей. Нкоторые изъ нихъ и прежд избгали моего вида, боясь чтобъ не быть тронутыми моими слезами. Неможноли по сему надятся, что не вс они будутъ нечувствительны? Совтъ поданной моимъ братомъ, дабы изгнать меня изъ дому, и предать меня злобному жребію моему, можетъ быть возобновленъ и принятъ. Нещастіе мое будетъ отъ того не больше со стороны моихъ друзей, и я почту за величайшее благополучіе не оставлять ихъ единственно для своего проступка, дабы искать другаго покровительства, котораго тогда должно просить прежде отъ Г. Мордена, нежели отъ Г. Ловеласа.
        Однимъ сломъ я ощущаю въ сердц моемъ не столь ужасныя предчувствованія когда о семъ размышляю, какъ тогда, когда намрялась принять другое покровительство; и въ принужденомъ намреніи, движенія сердца суть не инное что, какъ совсть. Самый мудрый изъ всхъ человковъ такъ оныя именуетъ. (* Кларисса повидимому говоритъ о сочинител Еклезіаста, въ которомъ можно найти сіе изреченіе.)
        Я прошу любезная моя, извинить меня за такое множество разсужденій моихъ. Я здсь останавливаюсь, и хочу написать отзывное письмо къ Г. Ловеласу. Пусть онъ сіе дло приметъ, какъ хочетъ. Сіе будетъ новымъ опытомъ, которому мн нимало не жаль подвергнуть его свойства, и которой впрочемъ для меня чрезвычайно важенъ. Разв онъ мн не общалъ совершенной преданности моей вол, естьли я и перемню умышляемое съ нимъ намреніе.
        Клар. Гарловъ.

        Письмо LXXXVII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Въ воскресенье 9 Апрля по утру.

        Кажется что никто не хочетъ сего дня идти въ церьковь. Можетъ быть чувствуютъ, что не могутъ надяться благословенія Божія на столь мерзостныя свои умыслы, и смю сказать, столь жестокія.
        Они думаютъ, что я имю какой нибудь умыселъ. Бетти осмотрла мои шкафы. Я ее застала въ семъ упражненіи по возвращеніи моемъ изъ сада, куда я отнесла, любезная моя, мое письмо къ Ловеласу; ибо я къ нему писала. Она перемнилась въ лиц, и я примтила ея смущеніе. Но я удовольствовалась сказать ей, что я должна привыкать ко всякимъ поступкамъ, и что поелику ей такое дано повленіе, то и почитала ее довольно оправданною.
        Она мн призналась, въ своемъ замшательств, что предложено было прекратить мои прогулки, и что объявленіе, которое она мн сообщитъ, не будетъ относиться къ моему вреду. Нкто изъ моихъ друзей, сказала она, представилъ въ мою пользу, что не должно отнимать у меня послдней вольности; что когда угрожали насильно отвесть меня къ моему дяд; то Г. Ловеласъ весьма ясно далъ знать, что я ни какъ не думаю бжать съ нимъ добровольно, и естьлибъ имла сіе намреніе; то бы не столь поздо начала къ тому готовиться, что неотмнно бы можно было какъ нибудь примтить. Но изъ того также заключаютъ, что не должно сомнваться, дабы я наконецъ на ихъ мннія не согласилась; и естьли вы не имете сего намренія, продолжала сія смлая двка; то вашъ поступокъ, сударыня, мн весьма страннымъ кажется. Потомъ дабы выправиться изъ того, что она проболтала, говорила мн,, вы столь далеко простерлись, въ своихъ поступкахъ, что теперь вы въ замшательств находитесь, какъ бы безъ стыда отъ всего отдлаться. Но я думаю что въ среду въ полнемъ собраніи, вы дадите руку Г. Сольмсу; и тогда по тексту Пастора Брантъ, въ послдней его проповди, будетъ
радость велія на небеси.,,
        Вотъ, что писала я къ Г. Ловеласу.,,Важнйшія для меня причины, коими и онъ будетъ весьма доволенъ когда ихъ узнаетъ, принуждаютъ меня оставить свое предпріятіе; что я надюся щастливаго оборота во всхъ длахъ и безъ того поступка, который не иннымъ чемъ, какъ крайнею необходимостію оправданъ быть можетъ. Но онъ долженъ быть увренъ что я прежд умру, нежели соглашусь быть женою Г. Сольмса.,,
        И такъ я приготовляюсь выдержать вс его восклицанія. Но какой бы отвтъ ни получила; однако мене его страшусь, нежели тхъ произшествій какими угрожаютъ меня во вторникъ или среду. Отъ сего то происходятъ т ужасы, кои единственно занимаютъ мои мысли и кои приводятъ въ трепетаніе мое сердце.

        Въ воскресенье въ 4 часа посл полудни.

        Письмо мое еще не взято! Естьли къ нещастію онъ о немъ и непомышляетъ, и не увидя меня завтра въ назначенномъ часу осмлится самъ сюда придти, въ томъ сомнніи, не случилось ли чего со мной; то что должна я тогда длать, Боже милостивый! Увы! любезная моя, какое дло имю я съ симъ поломъ! Я, которая жила столь щастливо, пока его не знала.

        Въ Воскресенье въ 7 часовъ въ вечеру.

        Я еще нашла тамъ свое письмо! онъ можетъ быть занятъ приготовленіями своими для завтрешнаго дня. Но у него есть люди; онъ могъ бы ихъ къ тому употребить.
        Неужели почитаетъ онъ себя столь во мн увреннымъ, что по учиненіи намренія онъ ни о чемъ и думать не хочетъ, даже до самаго исполненія оной? Онъ знаетъ какъ меня присматриваютъ. Онъ не безъ извстенъ и о томъ, что можетъ нечаянно произойти со мною. Я могу впасть въ болзнь, за мной станутъ присматривать съ большею осторожностію. Наша переписка откроется. Онъ принужденъ будетъ перемнить нчто въ своемъ намреніи. Насильственныя средства могутъ совершенно уничтожить мои намренія. Новыя сомннія могутъ меня остановить. На конецъ, я могу найти другой какой легчайшей къ избавленію себя способъ. Его нерадніе чрезвычайно меня удивляетъ! Однако я не возму обратно своего письма. Естьли онъ получитъ его до означеннаго часу; то избавитъ меня отъ труда объявить ему лично, что я перемнила свое мнніе, и всхъ тхъ споровъ, кои бы надлежало съ нимъ имть въ разсужденіи сего дла. Въ какое бы время онъ его не взялъ или получилъ, но число коимъ оно означено ему покажетъ что онъ могъ бы и ране его получить; и естьли для короткаго времени, которое ему остается, окажетъ онъ какія непристойности, то я весьма за то буду на него
досадовать.

        Въ Воскресенье въ 9 часовъ.

        Друзья мои положили, какъ я то узнала, увдомить Госпожу Нортонъ, чтобъ она во вторникъ пріхала сюда, и препроводилабъ всю недлю со мною. Ей будетъ поручено стараться всми силами меня убдить; и когда наши замшательства кончены будутъ насильственными средствами, то ей тогда поручено меня будетъ утшать и совтовать мн, дабы терпливо сносила свою участь.,,Они ожидаютъ, сказала мн наглая Бетти, что я падать буду въ безпрестанные обмороки, содрагаться и испускать жалобы и крики. Но вся фамилія заране къ тому приготовится, а тмъ и все явленіе кончиться, все ршиться: я и сама собою одумаюсь, когда узнаю, что нечмъ уже боле сему пособить.

        Въ понедльникъ въ 7 часовъ по утру.

        О любезная моя! Письмо лежитъ еще тамъ, такъ какъ я его положила.
        Возможно ли, чтобъ онъ почиталъ себя столь увреннымъ въ полученіи меня? Онъ можетъ быть воображаетъ, что я не имю смлости перемнить намренія своего. Я хотла бы, чтобъ никогда съ нимъ не зналась. Теперь то усматриваю я сей отважной поступокъ со всми тми слдствіями, которыя вся фамилія изъ того заключать можетъ, естьлибъ я сама была въ томъ виновною. Но что должна я предпринять, естьли онъ придетъ сего дня въ условленной часъ для нашего свиданія. Есть ли онъ придетъ не получа письма, я обязана съ нимъ видться, а иначе онъ непремнно заключитъ, что со мною что нибудь произошло, и я уврена, что онъ въ тотъ же часъ придетъ въ замокъ. Не мене извстно и то, что будутъ его тамъ озлоблять, и какія отъ того могутъ произойти слдствія! Впротчемъ, я почти ршилась, есть ли принуждена буду перемнить свое мннье при первомъ случа съ нимъ увидться, и изъяснить, ему мои причины. Я не сомнваюсь чтобъ он ему чрезвычайно не были угодны… Но лучше ему хать въ досад посл свиданія со мною, нежели мн самой удаляться отъ родственниковъ не довольною самой собою и безразсуднымъ своимъ поступкомъ.
        Впротчемъ хотя онъ времяни весьма мало иметъ, но можетъ еще прислать и получить мое письмо. Кто знаетъ, можетъ быть онъ удерживаемъ какимъ ниесть случаемъ, по которому можно его и извинить? когда я неоднократно его въ надежд обманывала для простаго свиданія, то не возможно, чтобъ онъ не любопытствовалъ узнать, не случилось ли чего нибудь, и тверда ли я въ важнйшемъ для него случа. Съ другой стороны, какъ я ему подтвердила отважное мое ршеніе вторымъ письмомъ, то начинаю опасаться, что онъ въ томъ усумнился.

        Въ девять часовъ.

        Двоюродная моя сестра Гервей принесла ко мн, когда я возвратилась изъ сада. Она весьма проворно всунула мн въ руку письмо, которое я теб посылаю. Ты изъ онаго узнаешь ея простосердечіе.

        ЛЮБЕЗНЙШАЯ СЕСТРИЦА.


        Я увдомилась отъ одной особы которая считаетъ себя въ томъ совершенно свдующею, что въ среду по утру неотмнно обвнчаютъ тебя съ Г. Сольмсомъ. Можетъ быть мн учинена сія довренность единственно для того, чтобъ меня опечалить; ибо я сіе узнала отъ Бетти Барнесъ, которую почитаю я за самую наглую двку. Однако она говорила, что внечиая записка получена, и просила меня никому о томъ не сказывать; она меня уврила, что Г. Брандтъ, молодой священникъ изъ Оксфорта, отправлять будетъ брачную церемонію. Пасторъ Левинъ отказывается, какъ я изъ сего разумть могу, дать теб благословеніе безъ твоего на то согласія. Онъ объявилъ, что нимало не одобряетъ тхъ поступокъ, которыя они съ тобою употребляютъ, и что ты не заслуживаешь, чтобъ поступали съ тобою столь жестоко. Что касается до Г. Брандта, примолвила Бетти, то ему общали составить щастіе.
        Ты лучше меня знаешь то употреблніе, какое должно сдлать изъ такого освдомленія; ибо я подозрваю, что Бетти мн излишне много наговорила, прося меня молчать, но при всмъ томъ надясь, что я сыщу средство тебя о томъ увдомить. Она знаетъ, какъ и вся фамилія, что я тебя люблю нжно, и я весьма радуюсь, что вс о томъ извстны. Я почитаю за великую честь, любить дражайшую сестрицу, которая составляла честь всей фамиліи. Но я вижу, что госпожа Гарловъ и сія двка безъпрестанно перешептываются, и когда кончатъ свои разговоры, то Бетти всегда что нибуть мн приходитъ сказывать.
        Все то, о чемъ я тебя увдомила весьма истинно; и сіе то особливо побудило меня къ теб писать, но покорно прошу тебя зжечь мое письмо. Они хотятъ снова обыскивать у тебя бумаги, перья и чернила, ибо знаютъ, что ты пишешь. Они думаютъ, будто нчто узнали измною одного изъ людей Г. Ловеласа. Я не знаю въ чемъ состоитъ сіе дло; но они намряются употребить оное въ пользу. Конечно подлаго свойства долженъ быть тотъ человкъ, которой можетъ хвалиться благосклонностію какой нибудь женщины, и которой открываетъ ея тайны. Г. Ловеласъ, смю сказать, столь благородную иметъ душу, что въ такой подлости подозрваемъ быть не можетъ, естьли бы онъ не былъ таковымъ, то какаябъ была безопасность для такихъ молодыхъ и невинныхъ особъ, какъ мы.
        Они утверждаются на одномъ мнніи, которое какъ я думаю подано имъ отъ сей лукавой Бетти, то есть, что ты намрена принять какое нибудь лкарство, чтобъ отъ того занемочь, или для другаго какого умысла. Они должны искать во всхъ твоихъ шкафахъ, порошковъ и другихъ тому подобныхъ вещей. Весьма странной обыскъ! Какое нещастіе для молодой двицы имть столь недоврчивыхъ родителей! Благодарю Бога, что моя матушка теперь не иметъ уже такого свойства.
        Естьли они ничего не найдутъ, то съ тобою не такъ строго поступитъ твой отецъ въ день страшнаго суда, такъ думаю я оной назвать.
        Впротчемъ, больна или нтъ, увы! Любезная моя сестрица, все ясно показываетъ, что тебя выдадутъ за мужъ. Бетти въ томъ меня увряетъ, и я боле въ ономъ не сомнваюсь. Но мужъ твой будетъ возвращаться отъ тебя каждой день въ вечеру въ свой домъ, пока ты съ нимъ не примиришься: и такъ болзнь не будетъ предлогомъ могущимъ тебя отъ того избавить.
        Они уврены, что по твоемъ бракосочетаніи ты будешь превосходнйшая изъ женщинъ въ свт. Таковою я бы не сдлалась, какъ я тебя увряю, естьлибъ не имла ни какой склонности къ своему мужу; Г. Сольмсъ безпрестанно повторяетъ имъ, что пріобртетъ твою любовь посредствомъ драгоцнныхъ каменьевъ и богатыхъ подарковъ. Подлой льстецъ! Я бы желала, чтобъ онъ женился на Бетти Барнесъ, и бралъ бы на себя трудъ колотить ее каждой день, пока не сдлаетъ ее доброю. И такъ, спрячь все то въ сохранное мсто, чего не хочешь имъ показать, и сожги сіе письмо, я тебя о томъ усильно прошу. Берегись, любезийшая моя сестрица, принимать что нибудь такое, котороебъ могло повредить твое здоровье. Сіе средство былобъ безполезно, а опасность отъ того устрашилабъ тхъ, которые тебя столь нжно любятъ, кзкъ твоя, и проч.

        Д. Г.


        Прочитавъ сіе письмо, обратилась я тотчасъ къ первому моему намренію; наипаче когда разсудила, что отзывное мое письмо еще не взято, и что такой отказъ можетъ меня привесть въ чрезвычайно колкіе споры съ Г. Ловеласомъ; ибо я не могу отговориться, чтобъ на одну хотя минуту съ нимъ не видться, опасаясь, чтобъ онъ не учинилъ какихъ насильственныхъ средствъ. Но воспоминая твои слова, что такая разборчивость должна уничтожиться какъ скоро я оставлю домъ своего родителя, совокупно съ сильнйшими сего причинами, то есть, долга сохраненія добраго имени, принуждена я вторично отвергнуть толь отважное предпріятіе. Когда мои движенія и слезы не длаютъ ни какого впечатлнія въ моихъ друзьяхъ, то не вроятно, чтобъ я не получила отсрочки на мсяцъ, на дв недли, или на недлю; я больше надюсь съ того времяни испросить отсрочки, какъ я узнала отъ двоюродной моей сестры, что добродтельной пасторъ Левинъ не захотлъ вмшаться въ ихъ предпріятія безъ моего согласія; поелику онъ судитъ что со мною постпваютъ съ чрезвычайною жестокостію. Мн пришла на мысль новая помощь: не давая знать, что о томъ увдомлена, я буду
предлагать, что сомнваюсь о многомъ, относительно къ совсти, и стану требовать времяни посовтовать о томъ съ разумнымъ симъ Богословомъ; а какъ я весьма усильно настоять буду въ своемъ требованіи, то и уврена, что матушка будетъ мн благопріятствовать. Тетка моя Гервей и Гж. Нортонъ конечно не приминутъ потверждать оное. Отсрочка непремнно послдуетъ и я избгну на нкое время отъ наступающаго нещастія.
        Но есть ли они ршились употребить насильственныя средства; есть ли они мн не отсрочатъ; есть ли никто надо мной не сжалится; есть ли ршено, что пагубное обязательство читано было надъ дрожащею и принужденною моею рукою! Тогда… Увы! что учиню я тогда? Я только могу… Но что могу я сдлать? о любезная моя! Етотъ Сольмсъ никогда не получитъ клятвенныхъ моихъ общаній: я на то ршилась. Я буду произносить до тхъ поръ, нтъ, нтъ, пока станетъ силы оное выговаривать. Кто осмлится назвать бракосочетаніемъ несносное сіе насиліе? Невозможно, чтобъ отецъ и мать своимъ присудствіемъ столь ужасное мученіе могли удостоить. Но есть ли они удалятся, и оставятъ исполненіе всего дла моему брату и сестр, то конечно не получу я отъ нихъ ни какого милосердія.
        Вотъ, къ какимъ хитростямъ я прибгаю, единому Богу извстно, съ какимъ отвращеніемъ я на оное ршиться хочу.
        Я подала имъ нкоторую замтку, вложа перо въ такое мсто, въ какомъ они найдутъ по высунувшемуся кончику пера нкоторую часть скрытныхъ моихъ записокъ, что я съ охотою желаю ихъ оставить.
        Я оставила, какъ будто съ нераднія своего два или три свои собственныя письма, въ такомъ мст, въ которомъ ихъ можно примтить.
        Я также оставила десять или двнадцать строкъ того письма, которое было я къ теб начала писать, и въ коемъ я ласкаюсь, что не смотря на вс т угрожающія мн произшествія, можетъ быть друзья мои не столь жестоко со мною поступать будутъ. Они знаютъ отъ твоей матушки чрезъ дядю моего Антонина, что я временемъ получаю отъ тебя письма. Я объявляю въ томъ же самомъ отрывк твердое свое намреніе отвергнуть вовсе предложенія того человка, котораго они столько не навидятъ, когда они токмо освободятъ меня отъ гоненій другаго.
        Подл сихъ записокъ, я положила копію стараго письма, которое содержитъ различныя доказательства, соотвтствовавшія моему состоянію. Можетъ быть прочитавъ ихъ, по случаю найдутъ изъ того причину оказать мн нсколько милости и снисхожденія.
        Я себ спрятала, какъ ты можешь отгадать довольно чернилъ и перьевъ для употребленія; а нкоторую часть оныхъ положила я въ большой куртин, гд употребляю ихъ къ моему увеселенію, дабы, есть ли можно, прогонять т печальныя мысли, кои меня обременяютъ, и тотъ страхъ, которой по мр приближенія суднаго моего дня, боле и боле умножается.

        Кларисса Гарловъ.

        Конецъ третій части.

***
        Ричардсон Сэмюэл

        Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов (Часть четвертая)
        ДОСТОПАМЯТНАЯ ЖИЗНЬ

        ДВИЦЫ

        КЛАРИССЫ

        ГАРЛОВЪ,

        истинная повсть.

        Англинское твореніе

        Г. РИХАРДСОНА

        Съ присовокупленіемъ къ тому оставшихся по смерти Клариссы писемъ и духовнаго ея завщанія.

        Часть четвертая.

        Во град Святаго Петра, 1792 года.


        

        Съ дозволенія Управы Благочинія.

        ПОВСТЬ КЛАРИССЫ ГАРЛОВЪ

        Письмо LXXXVIII.

        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Въ бседк въ 11 часовъ.

        Моего письма еще онъ не получилъ. - - Между тмъ, какъ я здсь размышляла о средствахъ обмануть мою неутомимую надзирательницу для выигранія себ нужнаго времени къ сему моему предпріятію, какъ вдругъ вошла ко мн моя тетка и чрезвычайно меня удивила своимъ посщеніемъ. Тогда говорила она мн, что меня искала по всмъ Аллеямъ, что вскорости надется насъ помирить, и что вмст со всми моими друзьями думаетъ, симъ же днемъ окончить нашу размолвку.
        Ты можешь судить, любезная моя, что желаніе видть Г. Ловеласа, и страхъ, чтобы сіе не открылось, привели меня въ великое и весьма примтное смятеніе. Она ето примтила. О чемъ ты вздыхаешъ? какъ грудь твоя вздымается! сказала она обнявъ меня. Ахъ! любезная племянница, кто бы могъ поврить, что ты отъ природы будучи столь мягкосерда будешъ столько непреклонна?
        Я ничево ей на сіе не могла отвчать. Она же такъ продолжала: и такъ я предвижу, что мое къ теб посольство будетъ худо тобою принято. Нкоторыя слова намъ пересказанныя, и произшедшія изъ устъ развратнаго и самаго дерзкаго человка побуждаютъ твоего отца и всю фамилію думать, что еще ты находишъ способъ вести переписку. Г. Ловеласъ обо всемъ знаетъ, что здсь ни длается. Отъ него ожидаютъ великаго несчастія, кое ты столько же обязана предупреждать, какъ и другіе. Мать твоя иметъ нкоторыя опасенія, касающіяся тебя лично; и при томъ желаетъ, чтобы они были не основательны: впрочемъ она не прежде будетъ спокойна, докол ты не позволишь ей, между тмъ какъ здсь въ бседк находишся, еще однажды освидтельствовать своего покоя и комодовъ. И такъ ты должна мн добровольно отдать вс свои ключи. Я надюся, любезная племянница, что ты о семъ не станешъ спорить. Но чтобъ сіе зрлище тебя не тронуло, и чтобъ получить довольное для сего время, то разсудили теб сюда прислать обдать.
        Я весьма себя почла щастливою, будучи о семъ предостережена письмомъ моей двоюродной сестры. Однакоже я сдлала не большую хитрость, показывая нкоторое въ семъ упорство и присовокупя къ тому нкоторыя жалобы; посл чего не только я отдала свои ключи, но тщательно все выложила изъ кармановъ предъ теткою, и ея просила осмотрть подъ корсетомъ для удостовренія, что нтъ у меня никакихъ бумагъ.
        Она показалась довольною моею послушностію,и общалась за меня ходатайствовать убдительнйшимъ образомъ, не взирая ни на какія противу меня рчи моего брата и сестры. Она была уврена, что мать моя по поданому мною ей случаю будетъ отвтствовать на нкоторыя учиненныя вразсужденіи меня подозрнія.
        Тогда тетка мн объявила, что находилися врнйшія средства къ открытію таинъ г. Ловеласа и нкоторыхъ моихъ чрезъ нерадніе его къ сокрытію оныхъ и чрезъ то тщеславіе, съ коимъ онъ хвастался о своихъ успхахъ, даже предъ слугами. Сколько онъ ни уменъ, какъ то о немъ думали, присовокупила она, но что братъ мой таковъ же какъ и онъ, а въ разсужденіи оружія и превосходитъ его, какъ то видно будетъ изъ послдствія.
        Не знаю, отвчала я ей, что сокрыто подъ столь темными словами; я даже до сихъ поръ думала, что вс ихъ расположенія какъ вразсужденіи того, такъ и другаго заслуживаютъ боле презрнія, нежели одобренія. Все, что я только у нея могла понять, показывало мн ясно, что подозрнія касающіяся до меня сдланы были гораздо большимъ, нежели какой имлъ мой братъ, умомъ, да и безъ сомннія очевиднйшимъ свидтелемъ, какъ то вс обстоятельства мн показывали. Какое же для меня несчастіе, служить мячикомъ братниныхъ замысловъ; сколько я желала, чтобы онъ меня столь же хорошо узналъ, какъ я его знаю; можетъ быть тогдабъ онъ мене тщеславился своими дарованіями; поелику я уврена, что не столько бы онъ былъ всми одобряемъ, когдабъ не имлъ силы вредить.
        Тогда я разсердилась и не могла боле продолжать сего разсужденія. Онъ сіе заслуживалъ, если только представить себ, что будучи обманутъ своимъ шпіономъ, обманывалъ другихъ. Но я столь мало смотрю на столь подлыя пронырства обоихъ сторонъ, что еслибъ гоненіе мало еще дале простерлося, то я бы не оставила безъ наказанія вроломства подлаго Іосифа Лемана.
        Прискорбно, сказала тутъ моя тетка, что я держусь столь худыхъ мыслей о моемъ брат. Впрочемъ же сей молодой человкъ съ познаінями и съ хорошими качествами.
        Довольно познанія, сказала я, чваниться передъ нашими сестрами женщинами; но иметъ ли онъ что либо лучшее сего, чемъ бы могъ онъ гораздо почтенне казаться предъ глазами другихъ? Она ему внутренно желала, чтобы былъ ласкове и обходительне, но опасалася, что бы я не держалася лучшаго, нежели о немъ, мннія о другомъ и думала бы въ пользу своего брата столько, сколько обязана сестра; потому что между ими находится ревнованіе къ дарованіямъ каждаго, что и было причиною взаимной ихъ ненависти.
        Ревнованіе! сударыня, сказала я; о семъ не знаю, что и подумать; но я бы желала, чтобы оба они поступали сходственне съ началами хорошаго воспитанія; и какъ тотъ, такъ и другой не ставили бы себ за честь того, въ чемъ ничего нтъ кром стыда.
        Напослдокъ премня предмтъ нашихъ разговоровъ, сказала я, что у меня разв найдется нсколько бумагъ, одно или два пера и не много чернилъ (изкуство мною проклинаемое, или лучше сказать, роковая необходимость принудившая меня къ сему!) чего я не успла сходить спрятать. Но поелику отъ меня требовалося жертвы, то и надлежало въ семъ утшиться; не имяже намренія прервать ихъ обыску, ршилася я ожидать въ саду до тхъ поръ, докол получу приказаніе возвратиться въ мою темницу. Къ сему примолвила я съ таковою же хитростію, что сіе новое насиліе произведено будетъ въ дйство конечно посл обда служителей, потому что не сомнваюсь я, чтобы къ сему не употребили и Бетти, коя знала вс щели въ моемъ поко.
        Желательно, сказала мн моя тетка, чтобы ничего ненайдено было могущаго утвердить подозрніе; по тому что она могла меня уврить, что побужденіе къ сему обыску, наипаче со стороны матери было таковое, чтобы меня оправдать и побудить моего отца видться ныншняго дня со мною вечеромъ, или въ середу по утру безъ всякаго отлагательства; надобно сказать чистосердечно прибавила она, что такъ положено, если не будетъ въ семъ какого препятствія.
        Ахъ сударыня! отвчала я тряся головою.
        Что ето такое, ахъ сударыня! къ чему здсь сомнніе?
        Я наипаче желаю сударыня, чтобы боле не продолжалось неудовольствіе батюшки, нежели чтобъ возвратилася его ко мн любовь.
        Ты, милая моя, ничего не знаешь. Дла могутъ перемниться. Можетъ быть не столь они худо пойдутъ, какъ ты думаешъ.
        Тетушка сударыня! не объявите ли мн чего нибудь въ утшеніе!
        Можетъ быть любезная моя, если ты будешь сговорчиве.
        Вотъ, сударыня, общается вами надежда? ради Бога, не оставьте меня въ тхъ мысляхъ, что тетка моя Гервей столько жестокосерда для своей племянницы ея любящей и почитающей отъ всего сердца.
        Я теб, говорила она, скажу нчто напередъ, но токмо за тайну, если обыскъ кончится для тебя благополучно. Думаешь ли ты, что найдено будетъ что либо къ твоему предосужденію?
        Знаю, что найдутъ нкоторыя бумаги; а впрочемъ все изъ сего могутъ заключать; братъ мой и сестра не пощадятъ того перетолковать. Въ томъ же отчаяніи, въ кое я ввергнута ни что не можетъ меня изпугать.
        Она надется и притомъ твердо, тетка говорила мн, что у меня ничего такого не найдется, чтобы подало худыя мысли о моей скромности впрочемъ... но она поопаслася дале со мною продолжать разговоръ.
        Тогда она меня оставила съ столь же таинственнымъ духомъ, какъ и слова ея были; а сіе и причинило мн еще большую о будущемъ неизвстность.
        Теперь меня наиболе занимаетъ, любезная пріятельница, приближеніе свиданія. Дай Богъ, чтобы оное миновало! увидться съ тмъ, чтобы произносить жалобы! но если онъ не будетъ послушенъ и покоренъ, я ниже ни одной съ нимъ не пробуду минуты, какія бы онъ усилія ни длалъ.
        Ты примтишь, что большая часть строкъ косы, и буквы написанны дрожащею рукою? сіе противу моей воли длается; потому что воображеніе мое больше симъ свиданіемъ, нежели предмтомъ письма занято.
        Но, для чего видться? почему я почитаю себя обязанною сіе изполнить? я желаю чтобы, мн время позволило пользоваться твоими совтами. О ты которая столь легко изъясняешься! однакоже я разумю, какъ ты мн сказывала, что сія легкость произходитъ отъ неудобства моего положенія.
        Я должна еще теб сказать, что ко время нашихъ разговоровъ я просила тетку, чтобы она заступила мсто моей пріятельницы; чтобы въ крайности хотя слово за меня замолвила и изпросила нсколько времяни для размышленія мн, если токмо сего больше она мн не можетъ изходотайствовать.
        Она на сіе мн отвтствовала, что посл сговору я буду имть желаемое время привыкать къ моему состоянію прежде, нежели буду совершенно отдана г. Сольмсу. Ненавистное ршеніе, полученное мною на прозьбу отъ госпожи Гервей! Оно лишило меня всего терпнія.
        Она же съ своей стороны просила меня собрать вс силы, чтобъ предстать собранію съ спокойною покорностію и чувствованіями совершенной подвержности. Что отъ меня зависло благополучіе всей фамиліи, и что величайшая для нея радость будетъ, когда увидитъ меня по перемнно съ восхищеніемъ обнимаемую то отцемъ, то матерью, то братомъ, то сестрою, заключающими меня въ своихъ обьятіяхъ и поздравляющимъ себя взаимно съ тишиною и общимъ всхъ благополучіемъ? восхищеніе ея сердца въ начал прервало ея движенія и голосъ; и ея бдная Долли, коея чрезмрная ко мн привязанность толикихъ ей стоила упрековъ, тогда у всхъ бы пришла въ милость.
        Могла ли бы ты сомнваться, любезная пріятельница, что таковое изкушеніе для меня гораздо страшне будетъ нежели когда какое либо я изпытала?
        Тетка моя все мн описала столь живыми красками, что не взирая на нетерпливость, въ коей я прежде находилася, столько была тронута, что ни чемъ противу сего не могла возразить. Впрочемъ, я не преминула ей своими вздохами и слезами показать, сколько бы я желала сего щастливаго событія, еслибы оно могло изполниться на условіяхъ кои бы мн возможно было принять.
        Но я вижу двоихъ изъ нашихъ людей, принесшихъ мн обдать.
        Меня опять свободну оставили; Минута свиданія уже приходитъ, не сдлаетъ ли по милости своей ко мн небо какого либо препятствія имющаго остановить Ловеласа? Ахъ! можетъ ли онъ не быть? но должна ли я, или не должна съ нимъ видться? что длаю, дорогая моя? я тебя спрашиваю, будто бы желая услышать отъ тебя отвтъ?
        Бетти слдуя напечатлнію сдланному мною въ моей тетк, сказала, что оное должно быть употреблено въ дло посл обда; что она очень опасалася, чтобъ чего не нашли у меня, впрочемъ ни чего не имла она въ виду своемъ кром моей пользы, и что еще прежде середы въ моей вол состояло всеобщее прощеніе. И сія безстыдница, чтобы удержаться отъ смху, вложила себ въ ротъ конецъ фартука, и спшила вытти. Когда же она пришла сбирать съ стола, то я выговаривала ей за ея дерзость. Она мн извинялася, но но… (опять начиная смяться) что не можно было ей удержаться, говорила мн, когда она представляла себ мои долговремянныя прогулки, кои одни подали причину осматривать мои покои. Она изъ того, что мн приказано было принести обдать въ садъ, заключила, что въ семъ сокрывалося что либо особенное. Надобно признаться что братъ мой человкъ удивительной въ изобртеніяхъ. Самой Г. Ловеласъ не имлъ столь живаго и плодовитаго ума, хотя и почитался за человка остроумнаго. Тетка моя обвиняетъ Г. Ловеласа, что онъ своими успхами хвалился предъ своими слугами. Можетъ быть онъ и иметъ сей недостатокъ; что же касается до моего брата, то
онъ всегда себ поставляетъ за честь казаться передъ глазами нашихъ служителей человкомъ съ достоинствами и съ познаніями. Я часто думала, что о гордости и подлости можно сказать такъ же, какъ о разум и глупости, что они вообще не разрывны, они одна отъ другой очень близки.
        Но для чего мн останавливаться на глупыхъ мысляхъ другаго въ то самое время, когда я мой умъ имю изполненнымъ безпокойствъ? впрочемъ желала бы я, еслибъ можно было, забыть то свиданіе, кое столь приближенно къ моимъ несчастіямъ. Опасаюся, что бы занимаяся столь онымъ на передъ, я не вверглася въ несостояніе онаго снести равнодушно, и чтобы мое смятеніе не подало надо мною большей выгоды найти кажущуюся причину упрекать меня въ непостоянств моея ршительности.
        Ты знаешь, любезная моя, что право сдлать справедливой упрекъ даетъ тому нкоторой родъ побды, кто можетъ оный учинить, между тмъ, какъ угрызеніе смятенной совсти виновнаго приводитъ въ уныніе.
        Не думай, что бы сей стремительной и смлой умъ сдлался, если то возможно, какъ своимъ, такъ и моимъ судьею. Ему не удастся быть моимъ и я предвижу, что разговоръ нашъ не будетъ равнодушенъ. Да и странно будетъ, чтобы я возмогши противиться всей моей фамиліи… Что я слышу? Они у дверей въ саду…
        Нтъ я обманулася! какую силу иметъ страхъ вс химеры представлять на самомъ дл. Для чего я столь мало властна надъ собою!
        Я теперь хочу отнести сіе письмо въ назначенное мсто. А оттуда пойду и въ послдніе посмотрю, взято ли положенное мною письмо, или тамъ же лежитъ. Если оно взято, то я его уже не увижу. Если же найду, то возьму, для убжденія его, показавъ ему, что онъ ни чемъ не долженъ меня упрекать. Оно покрайней мр сбережетъ мн нсколько хитростей и безполезныхъ умствованій, и я буду твердо держаться того, что въ немъ содержится. Свиданіе должно быть кратко; ибо естьли по несчастію меня примтятъ, то ето будетъ новымъ поводомъ къ жестокостямъ, кои мн завтр угрожаютъ.
        Сомнваюся, свободно ли мн будетъ къ теб писать въ остальную часть дня. Да и въ состояніи ли сіе буду длать прежде, нежели отдадутъ меня глупому Сольмсу? Но, нтъ, нтъ; етому ни когда не бывать, если я буду обладать какимъ либо употребленіемъ чувствъ.
        Если посланной твои ничего не найдетъ въ извстномъ мст по утру въ середу, то ты можешь заключить, что мн нельзя было къ теб писать и равно отъ тебя получить сіе же удовольствіе.
        Въ столь несчастномъ моемъ положеніи пожалй о мн, дорогая моя пріятельница; помолись за меня и сохраняй ко мн твою любовь, составляющую честь моея жизни и единое мое утшеніе.
        Кл. Гарловъ.

        Письмо LХХХІХ.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Изъ Сент-Албана во вторникъ въ часъ по полуночи.

        Любезная моя пріятельница! посл всхъ моихъ ршительностей, о коихъ я съ тобою говорила въ послднемъ письм, что я должна, или лучше, что могу написать? какъ я приближуся къ теб, даже чрезъ письмо мое? ты вскор узнаешъ, если только уже не свдома изъ народной молвы, что твоя пріятельница, твоя Кларисса Гарловъ убжала съ мущиною.
        Я ничего ни важне, ни нуждне не имю сего, какъ токмо, чтобы теб изъяснить мои обстоятельства. Вс часы дня и вс дни будутъ употреблены для сего великаго предпріятія, докол оное не будетъ приведено ко окончанію: я ожидаю того часа, въ которой сей безотвязной оставитъ меня свободною, когда я по своей глупости вверглась въ необходимость его во всемъ слушаться. Сонъ бжитъ прочь отъ моихъ глазъ. Онъ боле ко мн не приближается, хотя его умащеніе толико нуждно мн для облегченія ранъ души моея. Такимъ образомъ въ т самые часы, въ кои бы оный долженъ былъ мною обладать, ты безпрепятственно услышишъ повсть моего плачевнаго приключенія.
        Но, по учиненіи сего,удостоить ли, или позволено ли теб будетъ получать отъ меня письма?
        Ахъ! любезная моя пріятельница, позволь, чтобъ я была жива!
        Мн токмо остается лучшую сдлать участь, какъ будетъ мн можно, изъ моего положенія. Я надюся, что оная будетъ не безвыгодна. Впрочемъ же, я не мне уврена въ томъ, что свиданіе есть дло безразсудное и недостойное извиненія. Вс его клятвы и любовь не могутъ утишить въ моемъ сердц угрызеній за мое не благоразуміе.
        Письмоподателю, дорогая моя, приказано отъ меня попросить у васъ нсколько блья, что я учинила, будучи въ надежд на васъ.
        Не отсылай ко мн моихъ писемъ; я токмо прошу блья: но напиши ко мн нсколько строчекъ для увренія, что ты еще меня любитъ и отложи разсматривать поступокъ мой до тхъ поръ, докол ты не получишь изъясненія мною теб общаннаго. Я не хотла откладывать къ теб писать, дабы ты что нибудь прислала мн въ залогъ и посл просила бы меня о возвращеніи, или остановила бы то, что было хотла послать.
        Прости моя единственная пріятельница. Заклинаю тебя любить меня. Но, увы! что скажетъ мать твоя? что скажетъ моя, что скажутъ вс мои приближенные! что скажетъ дорогая моя Гж. Нортенъ, какое будетъ торжество моего брата и сестры!
        Я не могу теб сего дня объявить, какъ и изъ какого мста я надюся сообщать теб мои новости и получать свденіе о твоихъ. Я должна отсюду хать рано (*) по утру, и при томъ въ крайней усталости.- Прости еще. Я токмо требую отъ тебя сожалнія надо мною и молитвъ о мн.
        Кл. Гарловъ.

        (*) Сент-Албанъ есть не большой городъ, отстоящій отъ Лондона на семь миль къ Сверу.

        Письмо XC.
        АННА ГОВЕ къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Во вторникъ въ 9 часовъ утра.

        Люблю ли я тебя? но можно ли тебя не любить, хотя бы я того и захотла? ты можешъ себ представить, въ какомъ я была положеніи разпечатавъ твое письмо, доставившее мн первую новость! но… но… что я могу сказать?… я умру отъ нетерпнія, если ты вскор не сообщишь своихъ объясненій.
        Избавь меня Богъ!- но возможно ли…
        Мать моя безъ сомннія весьма удивится. Какъ мн ея увдомить о семъ произшествіи? вчерась подъ вечеръ при случа нкоторыхъ недовренностей, кои твой глупой дядя ей вложилъ въ голову, я утверждала основываясь на собственныхъ твоихъ объясненіяхъ, что ни человк, ни дьяволъ не доведетъ тебя до того, чтобы ты сдлала какой либо шагъ противной самымъ строгимъ законамъ чести.
        Но, возможно ли… какая бы женщина на сіе… но молю небо да соблюдетъ тебя!
        Ничего не опускай въ своихъ письмахъ: но надписывай мн ихъ, посылая къ Г. Кноллису до перваго объясненія.
        Примть, любезная моя, что вс мои восклицанія ни мало не насмшки. Виновны въ семъ твои друзья. Впрочемъ я не понимаю, какъ могла ты перемнить свою ршительность.
        Я въ чрезвычайномъ нахожусь смятеніи; какъ мн о семъ увдомить мою мать. Впрочемъ же, если я ей дамъ время быть отъ кого либо другаго о семъ увдомленной и она узнаетъ напослдокъ, что я о семъ напередъ ея была свдома, то ничто ея не можетъ уврить въ томъ, чтобы я не имла никакого участія въ твоемъ побг. Не знаю, что мн теперь длать?
        Все мн безпокойство ты на несла, хотя то и безъ всякаго намренія.
        Я теперь теб повторяю послдней мой совтъ. Если ты не обвнчалась, то сего не откладывай. Изъ состоянія длъ я было хотла думать, что ты тайно прежде побга обвнчалась. Если сіи люди употребляютъ на дл, и часто къ нашему несчастію, слово власти, когда мы въ ихъ вол; то для чего же мы сего не избгаемъ, какимъ бы то ни было способомъ, въ подобномъ теперишнему случа, Для поддержанія своей чести, когда они побуждаютъ насъ нарушать права гораздо естественнйшія, нежели ихъ? наиболе мн печаль причиняетъ то, какъ и все прочее, что твой братъ и сестра достигли своихъ намреній. Я не сомнваюся, чтобъ завщаніе теперь не было перемнено въ ихъ пользу, и чтобы досада не произвела дйствій противныхъ природ.
        Мн сію минуту сказано, что двица Ллоадъ и двица Бидюльфъ хотятъ меня видть, и что притомъ съ крайнею нетерпливостію. Ты можешъ догадаться о побужденіи оныхъ ко мн приведшемъ. Я прежде, нежели съ ними буду говорить, увижусь съ моею матерью. Одно средство къ оправданію мн себя остается показать ей твое письмо. Мн нельзя ей будетъ ни одного слова сказать даже до тхъ поръ, пока она не выдетъ изъ удивленія. Прости моя дорогая; все теперь начертаваемое внушено мн удивленіемъ. Еслибы посланной твой не противился и еслибы меня мои дв пріятельницы не дожидались, то я бы другое письмо написала, опасаяся, чтобъ тебя сіе не огорчило.
        Блье я вручила посланному, если еще что либо потребно такое, что мн возможно, то безъ околичностей прикажи врной твоей

        Анн Гове.

        Письмо XСІ.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Во вторникъ въ вечеру.

        Какъ могу возблагодарить тебя, любезная моя Гове, за то участіе, которое ты принимаешь еще въ жребіи злосчастной двицы, коей поступокъ подалъ случай къ толикому поношенію! Я думаю, по истинн, что сіе разсужденіе столько же приводитъ меня въ уныніе, какъ и самое зло.
        Скажи мн… но я ужасаюсь знать оное, скажи мн однако, моя любезная, какіе были первые знаки удивленія твоей матушки.
        Съ великою нетерпливостію желаю я узнать то, что говорятъ теперь о мн наши молодыя подруги, которыя можетъ быть никогда боле моими не будутъ.
        Он ни чего не могутъ сказать хуже, какъ то, что я теб сама о себ говорю. Я буду себя обвинять, не сомнвайся въ томъ; я буду себя осуждать на каждой строк, и во всемъ, гд токмо буду имть причину себя укорять. Естьли изъясняемое мною теб извстіе въ состояніи хотя нсколько уменшить мой проступокъ; [ибо сіе есть единое требованіе такой несчастной, которая не можетъ даже и предъ собственными своими глазами извинить себя] то знаю, чего могу ожидать отъ твоей дружбы: но я не надюсь того получить отъ любви прочихъ, въ такое время, въ которое не сомнваюсь, чтобъ вс не почитали меня хулы достойною, и чтобъ вс т, которые знаютъ Клариссу Гарловъ, не осуждали ея поступка.
        Отнесши на условленное мсто написанное къ теб письмо, и взявъ обратно то, которое составляло часть моихъ безпокойствій, я возвратилась въ бесдку, и тамъ старалась, сколь спокойное мое состояніе мн позволяло, привесть себ на память различныя обстоятельства разговора моего съ тетушкою. Сравнивая оныя съ нкоторыми мстами письма двицы Гервей, начала я ласкаться, что среда не столь для меня была опасна, какъ я думала; и вотъ какъ я разсуждала сама съ собою.
        ,,Среда не могла быть совершенно назначена днемъ моего злосчастія, хотя въ намреніи, дабы привести меня въ страхъ, желаютъ, чтобъ я такъ о томъ думала. Договоръ не подписанъ; меня еще не принуждали его прочесть или выслушать. Я могу и отказаться отъ подписанія онаго, не смотря на вс затрудненія, кои въ томъ предвижу, хотя бы и самъ отецъ мн его представилъ. Въ прочемъ мой отецъ и мать не желаютъ ли, когда примутъ намреніе поступать со мною насильственнымъ образомъ, ухать къ дяд моему Антонину, дабы избжать печали слышать мои вопли и жалобы? однако они должны быть въ среду въ собраніи; и какую бы причину ужаса не могла я находить въ мысли одной, чтобъ показаться всмъ моимъ друзьямъ; то сего можетъ быть я желала бы съ великимъ удовольствіемъ, поелику мой братъ и сестра почитаютъ, что я столь великую имю довренность во всей фамиліи, что они взирали на мое отдаленіе за необходимой успхъ ихъ намреній.
        ,,Я также не должна сомнваться, чтобъ мои прозьбы и слезы, какъ я ласкаюсь, не тронули нкоторыхъ изъ моихъ родственниковъ въ мою пользу, и когда я предстану предъ нихъ съ моимъ братомъ; то изъясню съ такою силою злобные его умыслы, что не отмнно ослаблю его власть.
        ,,А потомъ въ самыхъ опасныхъ положеніяхъ, когда я буду укорять священника, какъ и ршилась, то онъ не осмлится продолжать свое священнодйствіе. Господинъ Сольмсъ не осмлится также принять принужденную руку, которая всегда будетъ отвергать его. Наконецъ я могу привесть къ сему и малйшія сомннія совсти, и придать силу предшествующимъ обязательствамъ; ибо я, какъ ты то увидишъ, любезная моя, въ одномъ изъ писемъ у тебя находящихся, подала Г. Ловеласу причину надяться, что естьли онъ не подастъ мн ни какой причины къ жалоб или оскорбленію; то никогда не буду принадлежать другому человку, кром его, естьли и онъ не будетъ имть обязательства съ другою женщиною. Сей поступокъ казался мн необходимымъ, дабы удержать тотъ гнвъ, которой онъ почиталъ справедливымъ противъ моего брата и дяди. И такъ я напомню, или оставлю на разсужденіе мои сомнительства разумному священнику Левину: и конечно вся природа перемнится, естьли моя матушка и тетка, по крайней мр, не тронутся столь сильными причинами,,.
        Приводя себ на память вдругъ вс сіи причины совсти и бодрости, я благодарила сама себя, что отвергнула намреніе хать съ г. Ловеласомъ.
        Я теб сказала, любезная моя, что я нимало не пощажу себя въ моемъ повствованіи, и не для чего инаго остановилась я при сей подробности какъ для того, чтобъ оная служила къ моему осужденію. Сіе доказательство заключено противъ меня тмъ съ большею силою, что все то, что двица Гервей мн ни писала по свидтельству Бетти и моей сестры, щитала я за знакъ, что имютъ намреніе симъ средствомъ привесть меня въ какое ни есть отчаянное намреніе, какъ врнйшее средство лишить меня милости моего отца и дядьевъ. Я прошу у Бога прощенія, естьли столь худо думаю о брат и сестр; но естьли сія догадка справедлива, то истинно и то, что они разставили мн самыя коварныя сти, въ кои я по нещастію упала. Ето для нихъ, естьли они въ томъ виноваты, будетъ сугубою причиною торжества о погибели такой сестры, которая ни какого имъ не сдлала и не желала зла.
        Разсужденія мои не могли уменьшить страха, въ разсужденіи среды, не умножа опасенія моего въ разсужденіи свиданія. Тогда оно было нетокмо ближайшимъ, но и величайшимъ моимъ нещастіемъ, величайшимъ по истинн потому, что оно было ближайшимъ; ибо въ смущеніи, въ коемъ я находилась, весьма мало думала я о произшествіи мн угрожающемъ. А какъ г. Ловеласъ не получилъ отъ меня письма, то я думала, что безъ сомннія съ нимъ должна буду спорить; по стоявъ твердо противъ почтительной власти, когда она, какъ мн казалось оскорбляла права правосудія и разсудка, я надюсь на мои силы при слабйшемъ опыт, наипаче когда имю причину негодовать на нерадніе его въ разсужденіи письма.
        Единая минута иногда ршитъ нашу судьбу. Естьлибъ я имла еще хотя съ два часа времени, для продолженія такихъ моихъ размышленій, и разпространенія ихъ по симъ новымъ свденіямъ… то можетъ быть ршилась бы я съ нимъ видться. Какъ я безразсудна! какая была мн нужда обнадживать его, что естьли должно мн будетъ перемнить мысли; то я могу изустно изъяснить ему причины онаго? увы! любезная моя, склонность угождать всмъ весьма опасна: стараяся удовлетворять другихъ, надлежитъ часто забывать самихъ себя.
        Услыша звонъ колокольчика, которымъ созывали служителей къ обду, Бетти пришла принять мои приказанія, повторяя мн, что ей посл обда будетъ недосужно, и что она надется, что я до толь не выду изъ саду, пока не получу позволенія возвратиться въ мой покой. Я различнымъ образомъ ее спрашивала о каскад, которой недавно былъ переправленъ; и оказала нкое желаніе его посмотрть, въ томъ намреніи, [какую хитрость употребила я, чтобъ обмануть саму себя, какъ и произшествіе то оправдаетъ!] чтобъ она по возвращеніи своемъ искала меня въ сей части сада, которая находится въ великомъ разстояніи отъ той, въ коей она меня оставила.
        Какъ скоро она вошла въ замокъ, то я услышала первой знакъ. Мое движеніе было чрезмрно, но я не должна была терять времени. Я подошла къ дверямъ, и не видя вокругъ себя никого, вытащила засовъ; онъ уже отперъ ихъ своимъ ключемъ: дверь отворилась безъ малйшаго стуку, и я увидла человка ожидающаго меня съ нжнйшею нетерпливостію и восхищеніемъ.
        Ужасъ смертельнйшей, нежели я могла оной себ представить, овладлъ всми моими чувствами. Я совершенно было упала въ обморокъ. Мое сердце, казалось, замирало. Я въ толикомъ находилась трепет, что есть-либъ онъ не поддержалъ меня; то конечно бы упала.
        Не бойтесь ничего, дражайшая Кларисса, сказалъ онъ мн страстнымъ голосомъ. Ради самой себя, ободритесь отъ страха. Карета отъ насъ стоитъ въ двухъ шагахъ; пріятнымъ вашимъ соизволеніемъ я къ вамъ такъ приверженъ сдлаюсь, что ни какими словами благодарности моей не въ силахъ буду выразить.
        Я пришла нсколько въ первое мое состояніе, между тмъ какъ онъ держалъ меня за руку и тащилъ къ себ; Ахъ! Г. Ловеласъ, сказала я ему, я совершенно не могу за вами слдовать: врьте, что я не могу того сдлать; я объявила вамъ то въ одномъ письм; оставте меня, я вамъ покажу оно, оно положено туда вчерашняго дня по утру, я васъ просила смотрть его тамъ даже до послдняго часа, опасаясь видть себя принужденную къ какой ни будь перемн: вы конечно бы его нашли, естьлибъ уважили сіе извстіе.
        Онъ мн отвчалъ, какъ будто запыхавшись: за мною также надсматривали, любезнйшая моя, я не ступалъ ни единаго шага, не будучи примчаемъ. Врной мой человкъ не мене имлъ шпіоновъ ходящихъ но его слдамъ и весьма опасался приближаться къ стнамъ вашимъ, да и въ самую сію минуту насъ могутъ усмотрть. Поспшимъ, любезная моя; сія минута должна быть вашимъ освобожденіемъ: естьли вы упустите сей случай; то можетъ быть никогда онаго не сыщите.
        Какое же ваше намреніе, г. мой, оставте мою руку; ибо я вамъ объявляю, [весьма сильно стараяся оную отъ него вырвать] что я скоре умру, нежели за вами послдую.
        Боже милостивый! что я слышу? говоря съ такимъ видомъ, въ коемъ досада посреди нжности и удивленія изъявлялась, но не преставая тащить меня къ себ. Думаете ли вы, чтобъ теперь разсужденія были вмстны? Клянусь вамъ всмъ тмъ, что ни есть свято, что надлежитъ не теряя времени хать. Вы дйствительно не сомнваетесь о моей честности, и не захотите подать мн причину сомнваться о вашей.
        Естьли хотя малйшее вы имете ко мн почтеніе, Г. Ловеласъ; то перестаньте принуждать меня съ такимъ насиліемъ. Я совершенно ршившись пришла сюда: прочтите мое письмо, я присовокуплю къ тому такія изъясненія, коими вы будете убждены, что я хать не должна.
        Ни что, ни что, сударыня, убдить меня не можетъ… клянусь вамъ всмъ, что ни есть священнаго, я ршился васъ не оставить. Оставить васъ, есть тоже, что и лишиться навсегда.
        Надлежитъ ли поступать со мною такимъ образомъ, возразила я, съ силою соотвтствующею моему негодованію? Оставте мою руку, г. мой. Я съ вами не поду, и конечно васъ уврю, что не должно онаго длать.
        Вс мои друзья васъ ожидаютъ, сударыня, а ваши вс противъ васъ возстали: Среда есть день важный! и можетъ быть день пагубный! Разв хотите вы быть женою Сольмса? Такое ли на конецъ ваше намреніе?
        Нтъ, никогда не буду я принадлежать сему человку. Но я не хочу съ вами хать; перестаньте тащить меня противъ моей воли: какъ вы столь смлы, Г. мой… Я пришла сюда токмо для того, дабы объявить вамъ, что не хочу съ вами хать. Я конечно бы не согласилась васъ видть, естьли бы не ожидала отъ васъ какого ни есть отважнаго предпріятія. Однимъ словомъ, я съ вами не поду. Что вы отъ меня требуете?… Я безпрестанно старалась вырываться изъ его рукъ.
        Какое очарованіе могло овладть моимъ Ангеломъ! оставя мою руку, началъ говорить онъ весьма пріятнымъ голосомъ. Какъ! толико презрнія достойныя поступки со стороны своихъ ближнихъ, столь торжественныя желанія моихъ, и пламенная любовь, не могли произвесть въ васъ ни малйшаго впечатлнія! вы ршились пронзить меня кинжаломъ, отрекаясь отъ своихъ общаній!
        Напрасно вы укоряете меня, Г. Ловеласъ: я изъясю вамъ мои причины въ другихъ обстоятельствахъ. Теперь же извстно, что я не могу съ вами хать. Еще повторяю вамъ, не принуждайте меня боле: я не должна быть подвержена стремительнымъ страстямъ всхъ людей.
        Теперь проникаю я тайну, сказалъ онъ мн съ пораженнымъ, но страстнымъ видомъ. Колико жестокъ мой жребій! Наконецъ духъ вашъ покоренъ, вашъ братъ и сестра конечно одержали первенство, и я долженъ оставить наджду наипрезрительнйшему изъ всхъ человковъ.
        Я еще вамъ повторяю, прервала я, что никогда принадлежать ему не буду. Все въ среду приметъ новой видъ, коего вы и не надетесь…
        Или онаго не приметъ! Тогда справедливое небо! о семъ они наипаче стараться будутъ; я имю сильныя причины такъ думать.
        Я равномрно не мене имю причинъ тому врить, поелику оставаяся еще на нсколько времени, вы неотмнно будете женою Сольмса.
        Нтъ, нтъ, отвчала я, при одномъ случа заслужила я у нихъ нкую милость; они гораздо ласкове теперь со мною обходятся; покрайней мр я получу отсрочку, я въ томъ уврена: я имю довольно средствъ къ полученію оной.
        Увы! послужатъ ли къ чему отсрочки, сударыня? уже ясно видно, что вы ничего не надетесь: и самая необходимость тхъ прозбъ, на которыхъ вы основываете отсрочки свои, весьма доказываетъ, что вы не имете другой надежды… О любезная моя, дражайшая моя! не подвергайтесь столь великой опасности. Я точно васъ увряю, что естьли вы возвратитесь назадъ; то будете подвержены большей еще опасности, видть себя въ среду женою Сольмса. И такъ предупредите, пока еще имете власть, предупредите т пагубныя произшествія, которыя воспослдуютъ отъ сей страшной очевидности.
        Дотол пока еще останется нсколько надежды, честь ваша Г. Ловеласъ, равномрно требуетъ, какъ и моя, [покрайней мр, естьли вы имете ко мн нкое почтеніе, и есть ли желаете, чтобъ я въ ономъ уврилась] чтобъ мой поступокъ въ такомъ дл, совершенно оправдалъ мое благоразуміе.
        Ваше благоразуміе сударыня! Увы! было ли оно когда ниесть, хотя нсколько подозрваемо? Въ прочемъ, разв вы не видите, что ни ваше благоразуміе, ниже почтеніе, ни мало не уважены тми упорными людьми? Здсь онъ исчислилъ вс худые поступки мною претерпнные, стараяся вс оные приписывать своенравію и злоб такого брата, которой съ другой стороны возбуждаетъ всхъ противъ него; особливо говоря, что я необходимо должна примириться съ моимъ родителемъ и дядьями, и избжать власти сего непримиримаго гонителя. Вся сила вашего брата, продолжалъ онъ, основана на вашемъ великодушіи, съ коимъ вы претерпваете его обиды. Поврьте, что ваша фамилія весьма будетъ стараться опять приобрсть васъ, когда вы избавитесь отъ толь жестокаго утсненія. И какъ скоро она васъ увидитъ съ тми, которые имютъ власть и намреніе васъ обязать; то возвратитъ вамъ ваше помстье. И такъ не должно, обнявъ меня, и начиная тащить весьма тихо, не должно медлить ни минуты? Вотъ время благопріятное… бгите со мною, я васъ заклинаю, дражайшая моя Кларисса! положитесь на такого человка, которой васъ обожаетъ! Разв мы не довольно уже терпли; естьли вы
опасаетесь какой ни есть укоризны, то окажите мн милость согласясь, что я принадлежу вамъ: и тогда думаете ли вы, чтобъ я не былъ въ состояніи защищать вашу особу и вашу честь?
        Не принуждайте меня боле, Г. Ловеласъ, и я равномрно васъ заклинаю. Вы сами подали мн такое свденіе, въ которомъ я хочу свободне изъясниться, нежели бы какъ благоразуміе то позволяло въ другомъ случа. Я уврена, что наступающая среда [естьлибъ я имла теперь боле времени, то изъяснила бы причины сего] не есть такой день, которой бы для обоихъ насъ былъ страшенъ; и естьли посл онаго усмотрю я въ моихъ друзьяхъ равномрное решеніе въ пользу Г. Сольмса; то постараюсь сыскать нкое средство познакомить васъ съ двицею Гове, которая вамъ не непріятельница. Посл бракосочетанія, я окажу мой долгъ такимъ поступкомъ, которой теперь мн кажется не простительнымъ потому, что власть моего родителя не подкрплена еще ни какими священнйшими нравами.
        Дражайшая Кларисса…
        Поистинн Г. Ловеласъ, естьли вы теперь что изъ моихъ словъ оспориваете, естьли сіе объявленіе благопріятнйшее, нежели я думала, не успокоитъ васъ совершенно; то не знаю, что должна я подумать о вашей благодарности и великодушіи?
        Случай, сударыня, не допуститъ до сей крайности. Я пронзенъ благодарностію, я не могу выразить колико почиталъ бы себя благополучнымъ тою токмо пріятною надеждою, которую вы мн подаете, естьлибъ не было вроятно, что оставшись здсь нсколько доле, будете вы въ среду женою другаго человка. Подумайте, дражайшая Кларисса, сколько печаль мою самая сія надежда умножитъ, естьли сообразить оную съ тмъ, что сей день произвесть можетъ.
        Будте уврены, что я лучше соглашусь умереть, нежели видть себя женою г. Сольмса. Естьли вы желаете, чтобъ я положилась на вашу честность; то для чего же сомнваетесь и о моей.
        Я не сомнваюсь о вашей чести, сударыня, но о вашей власти сумнваюсь; никогда, никогда, не будете имть вы такого случая… Любезнйшая Кларисса, позвольте… и не дожидаясь отвта онъ еще усиливался тащить меня къ себ.
        Куда вы меня тащите, Г. мой? Оставте меня здсь. Разв для того желаете меня удержать, дабы сдлать мое возвращеніе опаснымъ или совершенно невозможнымъ? Вы весьма меня симъ обижаете. Оставьте меня сей часъ, естьли хотите, чтобъ я благосклонно судила о вашихъ намреніяхъ.
        Мое благополучіе, сударыня, какъ на семъ такъ и на томъ свт, и безопасность непримиримой вашей фамиліи, зависятъ отъ сей минуты.
        Полно, Г. мой, что касается до безопасности моихъ друзей; то я полагаюсь на провидніе и законы. Вы не принудите меня пуститься ни какими угрозами въ такую отважность, которую сердце мое осуждаетъ. Какъ! чтобъ для усовершенія того, что вы называете своимъ благополучіемъ, согласилась я пожертвовать всмъ моимъ спокойствіемъ.
        Ахъ! дражайшая Кларисса, вы лишаете меня драгоцннйшихъ минутъ въ то время, когда благополучіе начинаетъ намъ споспшествовать. Путь свободенъ; онъ и теперь еще таковъ: но единое мгновеніе пресчь оной можетъ. Какія же ваши сомннія? Я предаю себя на вчныя муки, естьли малйшая ваша воля не будетъ первымъ моимъ закономъ. Вся моя фамилія васъ ожидаетъ: ваше общаніе ее къ тому привлекло. Наступающая среда… Подумайте о семъ пагубномъ дн! Ахъ не требуюли я усильными моими прозьбами того, чтобъ вы приняли удобнйшее средство, примириться со всмъ тмъ, что есть почтенія достойнаго между вашими ближними?
        Мн одной, г. мой, принадлежитъ судить о собственныхъ моихъ пользахъ. Вы, которые хулили насиліе моихъ друзей, не употребляете ли здсь сами онаго противъ меня? Я не могу сего снести. Ваша неотступность умножаетъ мой ужасъ и отвращеніе: я хочу удалиться, я хочу то учинить заблаговременно. Оставьте меня; какъ осмливаетесь вы употреблять насиліе? Такъ ли я должна судить о той покорности, въ которой вы толикими клятвами пребывать обязались? Покиньте въ сію же минуту мою руку, или хотите, чтобъ я моими криками доставила себ помощь.
        Я вамъ повинуюсь, дражайшая моя Кларисса: и оставивши мою руку, со взоромъ исполненнымъ столь нжною преданностію, что зная яростное его свойство, не могла я удержаться, и чувствительно онымъ тронулась. Въ то время хотла я удалиться, какъ онъ съ печальнымъ видомъ взглянулъ на свою шпагу: но стараяся нкіимъ образомъ отвлечь отъ оной свою руку, приложилъ къ своей груди, какъ будто нкое отчаянное размышленіе принудило его оставить отважное намреніе. Останьтесь хотя на единую минуту, дражайшей предмтъ всей моей нжности. Я прошу у васъ единой минуты. Вы свободны, будте въ томъ уврены, естьли ршились возвратиться. Не видите ли вы, что ключь находиться въ дверяхъ? Но подумайте, что къ среду будете Госпожею Сольмсъ… не убгайте отъ меня съ такимъ стремленіемъ! Выслушайте нсколько словъ, кои остается мн вамъ сказать.
        Я безъ всякаго затрудненія остановилась, когда уже подошла къ дверямъ сада, тмъ спокойне, что дйствительно тамъ видла ключь, которой я свободно могла употреблять. Но, опасаясь быть примченною, я ему сказала, что не могу боле съ нимъ остаться; что уже и такъ весьма много простояла; что я изъясню ему вс мои причины письменно; положитесь на мое слово, присовокупила я и въ ту минуту ухватила ключь, что скоре умру, нежели буду принадлежать Г. Сольмсу. Вы помните, что я вамъ общала, естьли увижу себя въ опасности.
        Одно слово, сударыня, увы! одно слово, еще приближаясь ко мн говорилъ онъ; сжавъ руки, дабы по видимому меня уврить, что онъ никакого не имлъ намренія, коимъ бы я обезпокоилась. Вспомните токмо то, что я сюда пришелъ по соизволенію вашему, дабы васъ освободить, хотя бы мн то и жизни стоило, отъ вашихъ стражей и гонителей; въ томъ намреніи, Богъ тому свидтель, хоть предъ вами провалиться сквозь землю, дабы заступить вамъ мсто отца, дяди, брата, и въ той надежд, дабы соединить вс сіи титла съ достоинствомъ мужа, оставляя на ваше произволеніе выборъ времени и договоровъ. Но поелику вижу, что хотите воплемъ просить помощи противъ меня, то есть, подвергнуть меня жестокостямъ всей своей фамиліи; то я съ великимъ удовольствіемъ пущусь на вс оныя отважности. Я васъ уже боле не прошу хать со мною; я хочу препроводить васъ въ садъ и даже до самаго замка, естьли не случится какого препятствія на пути. Сіе намреніе васъ не должно удивлять сударыня; я пойду съ вами, чтобъ подать вамъ ту помощь, которую вы желали. Я предстану предъ лице всхъ ихъ; но безъ всякаго мстительнаго намренія, естьли они не весьма
далеко будутъ простирать свои обиды. Вы увидите то, что я въ состояніи ради васъ претерпть; и мы испытаемъ оба, могутъ ли жалобы, усильныя прошенія и честныя поступки обязать ихъ къ такому пріему, коего имю я право отъ честныхъ людей ожидать.
        Естлибъ онъ угрожалъ меня пронзить себя шпагою; то я почувствовала бы токмо одно омерзніе къ столь презрительной хитрости. Но намреніе препровождать меня къ моимъ друзьямъ, произнесенное столь важнымъ и торопливымъ видомъ, поразило меня ужаснымъ страхомъ. Какое ваше намреніе, Г. Ловеласъ! Ради Бога, оставте меня Г. мой; пожалуйте оставте, я васъ заклинаю.
        Простите мн сударыня; но позвольте мн, естьли непротивно, въ семъ случа вамъ не повиноваться. Я брожу уже нсколько времени около сихъ стнъ, какъ воръ. Я весьма долгое время сносилъ обиды вашихъ дядьевъ и вашего брата. Отсудствіе умножаетъ токмо ихъ злобу. Я нахожусь въ отчаяніи. Для меня уже ничего боле не осталось, какъ токмо сіе. Разв не посл завтра будетъ среда? Плодъ моей тихости еще боле умножаетъ ихъ ненависть. Однако я не перемню своего намренія: вы увидите, сударыня, что я могу претерпть ради васъ. Шпагу свою ни когда я не выну изъ ноженъ. Я вамъ ее отдаю: [онъ въ самомъ дл просилъ меня ее взять.] Сердце мое послужитъ ножнами шпагамъ друзей вашихъ. Жизнь для меня ничто, естьли я васъ лишаюсь. Я васъ прошу токмо сударыня, показать мн дорогу къ саду лежащую. Я за вами послдую, хотя бы тамъ лишился жизни; за великое почелъ бы себ счастіе умереть предъ вами со всею моею преданностію. Будьте моею путеводительницею, жестокая Кларисса! и смотрите на то, что готовъ я ради васъ претерпть, и наклоняя свою руку на ключь, онъ хотлъ отворять замокъ; но усильныя мои прозьбы принудили его обратиться ко
мн.
        Какія ваши намренія, Г. Ловеласъ, сказала я ему трепещущимъ голосомъ? желаете ли подвергнуть жизнь свою опасности? хотите ли и меня подвергнуть бд? Сіе ли называете вы великодушіемъ? И такъ вс съ жестокостію во зло употребляютъ мою слабость.
        Слезы потекли изъ глазъ моихъ такъ, что не возможно было ихъ удержать.
        Онъ вдругъ бросился передо мною на колни, съ такимъ жаромъ, которой не можетъ быть притворенъ, и глаза его, естьли не обманываюсь, столько же были орошаемы слезами какъ и мои. Какого варвара, сказалъ онъ мн, не поколебало бы столь трогательное зрлище! о Божество, обладающее моимъ сердцемъ! [взявши съ великимъ почтеніемъ мою руку, прижималъ ее къ устамъ своимъ] прикажите мн идти съ вами, защищать васъ, и лишиться ради васъ жизни: я клянусь предъ вашими стопами слпо во всемъ вамъ повиноваться. Но я воспоминаю все то, что ни есть жестокаго противъ васъ употребленнаго, злобу меня окружающую, и чрезвычайную милость къ такому человку, котораго вы ненавидите; я воспоминаю все то, что вы ни претерпли, и увряю васъ, что вы имете причину страшиться той наступающей среды, которая и меня приводитъ въ ужасъ. Я васъ увряю, что никогда не можете надяться сыскать столь благопріятнаго случая! Карета стоитъ въ двухъ шагахъ; мои друзья ожидаютъ съ нетерпливостію дйствія собственнаго вашего намренія; человкъ совершенно вамъ преданный, стоя на колнахъ заклинаетъ васъ остаться Госпожею надъ самой собою. Вотъ все
сударыня; человкъ, которой не прежде требовать станетъ отъ васъ почтенія, какъ тогда уже, когда васъ убдитъ, что онъ того достоинъ, богатство, брачные союзы, не подвержены ни какимъ возраженіямъ. О дражайшая Кларисса! цлуя еще мою руку, не упускайте сего случая. Никогда, никогда уже столь удобнаго случая вы не получите.
        Я просила его встать. Онъ всталъ; и я ему сказала, что естьлибъ онъ не причинилъ мн толикаго смущенія своею нетерпливостію, я могла бы его убдить, что онъ и я взирали на сію среду съ большимъ ужасомъ, нежели должно было. Я бы продолжала изъяснять ему свои причины; но онъ меня прервалъ. Естьли бы я имлъ, сказалъ онъ мн, хотя малйшую вроятность, или тнь надежды въ разсужденіи произшествія отъ среды произойти могущаго; то бы вы видли во мн одно токмо повиновеніе и преданность. Но дло уже ршено. Священникъ о томъ предувдомленъ. Педантъ Брантъ на оное склонился. О дражайшая и благоразумнйшая Кларисса! Итакъ сіи приготовленія не ясно ли вамъ показываютъ опасность.
        Хотя бы и въ самыя несносныя крайности меня привели; но вы знаете, Г. мой, что какъ я ни слаба, но имю нсколько твердости. Вы знаете, какова есть моя бодрость и какъ я умю противиться, когда я думаю, что меня гонятъ съ подлостію, или безъ причины худо со мною поступаютъ. Не ужели позабыли вы то, что я претерпла, и что имла силу перенесть, поелику приписываю вс мои нещастія внушеніямъ, мало родному брату приличнымъ.
        Я долженъ, сударыня, всего ожидать отъ благородства такой души, которая презираетъ всякое принужденіе. Но силы могутъ вамъ измнить. Не должно ли страшиться толико непреклоннаго отца, которой ршился покорить столь почтительную дочь? Лишеніе чувствъ конечно васъ отъ того не избавитъ; а можетъ быть они не будутъ и жалть о дйствіи своего варварства. Къ чему послужатъ вамъ жалобы посл бракосочетанія? Не нанесенъ ли тогда будетъ ужасный ударъ, и вс т слдствія, о коихъ единое помышленіе терзаетъ мое сердце, не сдлаются ли безполезными? у кого будете вы просить помощи? Кто станетъ слушать ваши требованія, противъ такого обязательства, которое не иметъ другихъ свидтелей, кром тхъ, которые васъ къ тому принудили, и которые будутъ признаны за самыхъ ближнихъ вашихъ родственниковъ.
        Я уврена, сказала я ему, по крайней мр въ полученіи отсрочки. Я довольно имю средствъ къ испрошенію оной. Но ничто не можетъ быть для обоихъ насъ пагубне, какъ то, когда примтятъ насъ въ столь вольномъ разговор. Сей страхъ въ смертельное привелъ меня колебаніе. Я совершенно не могу изъяснить себ его намреній, не хотлъ ли онъ удержать меня доле; а свобода съ коею могла я всегда отъ него удалиться, подала бы ему особливыя права на мою благодарность.
        Тогда подошедши самъ къ двери, дабы оную отворить и впустить меня въ садъ, онъ оказалъ чрезвычайное движеніе, какъ будто бы кого слышалъ съ другой стороны стны; и наложа руку на свою шпагу, онъ нсколько времени смотрлъ сквозь замочную дырку. Я вся затрепетала, и едва не упала къ ногамъ его. Но онъ вдругъ вывелъ меня изъ страха. Ему послышался, сказалъ онъ мн, нкой шумъ за стною: конечно сіе произошло отъ его безпокойствія ради моей безопасности; настоящей шумъ гораздо бы былъ слышне.
        Потомъ весьма учтиво подавалъ онъ мн ключь; естьли вы ршились, сударыня… Однако я не могу, и не долженъ пущать васъ одну. Ваше возвращеніе должно быть безопасно. Простите меня въ томъ, что не могу удержаться, дабы не идти съ вами.
        Ахъ! Г. мой, не ужели вы столь мало имете великодушія, что хотите навлечь на меня боле опасностей, и не желаете, чтобъ я избгла новыхъ злощастій? Колико я несмысленна, что стараюсь о удовлетвореніи всякаго, когда ни кто о моемъ не помышляетъ!
        Дражайшая Кларисса! прервалъ онъ удерживая мою руку, когда я вкладывала уже ключь, я хочу самъ отворить дверь, естьли вы того желаете; но еще повторяю, разсудите, что хотя и получите отсрочку, вашу единую надежду составляющую; но вы будите заключены гораздо еще тсне. Меня увдомили, что ваши родители ршились уже на оное. Тогда не будетъ ли пресчена вся переписка съ двицею Гове, равно и со мною? Отъ кого получите вы помощь, естьли бгство сдлается вамъ необходимымъ? Смотря токмо изъ окошекъ въ садъ, не имя вольности сойти въ оной, какъ можете вы получить тотъ случай, которой я вамъ теперь представляю, если вата ненависть къ Сольмсу не перемнится? Но увы! невозможно, чтобъ она не перемнилась. Естьли вы стараетесь возвратиться; то конечно сіе произходитъ отъ сердечнаго движенія, которое будучи утомлено сопротивленіемъ, начинаетъ можетъ быть изыскивать средства къ покорности.
        Я не въ состояніи сносить Г. мой, видя себя безпрестанно остановляемою. И такъ буду ли я когда ниесть имть свободу, поступать по своей вол? Что Богу угодно ни будетъ, я пойду; и вырвавши у него свою руку, я вторично вложила въ замокъ ключь. Но онъ былъ гораздо проворне меня, и падши на колна между дверью и мною, говорилъ: Ахъ! сударыня, я еще васъ заклинаю, на колнахъ предъ стопами вашими, какъ можете вы взирать съ равнодушіемъ на вс несчастія, изъ всего сего воспослдовать могущія? По претерпніи мною обидъ, и по торжеств надо мною одержанномъ, естьли вашъ братъ достигнетъ до своихъ намреній, то нкогда мое сердце затрепещетъ отъ всхъ тхъ злощастій, которыя произойти могутъ. Я униженно васъ прошу, дражайшая Кларисса, разсмотрть сіе и не упускать случая… Извстія мною получаемыя весьма меня въ томъ утверждаютъ.
        Ваша довренность, г. Ловеласъ, излишне далеко простирается къ вроломному человку. Вы препоручили оную подлйшему служителю, которой можетъ вамъ подать ложныя извстія, дабы принудить васъ еще дороже платить за его старанія. Вы не знаете, какіе способы я имть могу.
        На конецъ я вложила ключь въ замокъ, какъ взглянувъ вдругъ весьма устрашеннымъ взоромъ, и произнося громкое восклицаніе, сказалъ онъ мн съ торопливостію. Они у дверей, разв вы ихъ не слышите, любезная моя! И взявшись за ключь, онъ нсколько минутъ его вертлъ, какъ будто бы хотлъ крпче запереть дверь. Вдругъ послышался голосъ и сильные удары по дверямъ, которые, казалось, скоро выломятъ оную. Скорй, скорй, слышала я, повторительной крикъ. Ко мн, ко мн; они здсь, они вмст, скорй, берите пистолеты, ружья. Они продолжали бить въ двери. Онъ съ своей стороны, съ великою гордостію вынулъ свою шпагу положилъ ее обнаженную подъ свое плечо: и взявъ об трепещущія мои руки, старался всми силами тащить меня съ собою. Бгите, бгите; поспшайте, дражайшая Кларисса; единая токмо минута остается къ бгству; ето можетъ вашъ братъ, ваши дядья, и Сольмсъ… они въ единую минуту могутъ выломать двери. Бгит дражайшая моя, естьли не желаете, чтобъ поступили съ вами еще жесточе, нежели прежде… Естьли не желаете видть предъ вашими ногами двухъ или трехъ мертво поверженныхъ. Бгите, бгите, я васъ заклинаю!
        О Боже! вскричала я несмысленная; призывая его на помощь, объята будучи ужасомъ, смущеніемъ, которыя не дозволили мн ничему противиться. Глаза мои вокругъ меня обращались, ожидая съ одной стороны брата и въ ярость приведенныхъ дядьевъ, съ другой вооруженныхъ служителей, и можетъ быть самого родителя пылающаго гнвомъ, ужаснйшимъ той шпаги, которую я обнаженную видла, и всего того, чего страшилась. Я столь же быстро бжала какъ и мой предводитель, или мой хищникъ, не чувствуя своего бгу. Чрезвычайной мой страхъ придавалъ крылья ногамъ моимъ, лишивши меня разсудка. Я бы не различила ни мстъ ни дорогъ, естьлибъ не была безпрестанно влекома съ равною силою, особливо, когда оглядываясь назадъ, увидла я человка, которой какъ я думала, вышелъ изъ садовыхъ дверей, и которой слдуя за нами взоромъ своимъ, изъявлялъ великія движенія и казалось призывалъ прочихъ, коихъ за угломъ стны не льзя было видть; но которыхъ почитала я за моего родителя, моего брата, моихъ дядьевъ и всхъ домашнихъ служителей.
        Находясь въ такомъ ужас, вскор потеряла я изъ виду садовыя двери. Тогда, хотя оба мы весьма запыхались; но Ловеласъ взялъ меня подъ руку, держа другою свою шпагу, и принуждалъ меня бжать еще скоре. Однако голосъ мой противорчилъ моему дйствію. Я безпрестанно кричала: нтъ, нтъ, нтъ, колеблясь, и оглядываяся назадъ дотол, пока могла видть стны сада и парка. Наконецъ достигла я до кареты его дяди, окруженной четырмя вооруженными конными людьми.
        Позволь, моя любезная Гове, что бъ я здсь прекратила мое повствованіе. При семъ печальномъ мст моего извстія, я усматриваю всю мою нескромность, которая ясно мн представляется. Смущеніе и скорбь столь разительны мн казались какъ и удары кинжала, коими бы сердце мое поражено было. Должна ли я была столь безразсудно согласиться на такое свиданіе, которое естлибъ я хотя нсколько разсудила о его и моемъ свойств, или просто о обстоятельствахъ, меня предавало его вол, и лишало силъ сохранить саму себя?
        Ибо не должна ли я была предвидть, что почитая себя не безъ причины въ опасности лишиться такой особы, которая стоила ему столько безпокойствъ и трудовъ, онъ не не щадитъ ничего, дабы токмо не упустить ее изъ своихъ рукъ; что будучи не безъизвстенъ о моемъ предпріятіи отречься отъ него навсегда на одномъ только договор, отъ котораго зависло мое примиреніе съ фамиліею; всячески онъ будетъ стараться лишить меня самое власти исполнить оное; однимъ словомъ, что тотъ, которой изъ одной хитрости не бралъ моего письма, [ибо весьма невроятно, моя любезная, чтобъ за каждымъ его шагомъ столь строго присматривали, опасаясь найти въ ономъ противное приказаніе, какъ я о томъ весьма основательно судила, хотя но причин другихъ опасеній и худо симъ разсужденіемъ пользовалась] не имлъ бы хитрости меня задержать до того времени какъ, страхъ быть пойманной, привелъ бы меня въ необходимость за нимъ слдовать, дабы тмъ избжать большаго гоненія, и грозящихъ мн нещастій.
        Но естьлибъ я знала, что человкъ появившейся у садовыхъ дверей, былъ самой тотъ подкупленной измнникъ, котораго онъ употребилъ на то, чтобъ привесть меня въ страхъ; то думаешь ли ты, любезная моя, чтобъ тогда не имла я причины проклинать его, и саму себя еще боле ненавидть? Я совершенно уврена, что мое сердце нимало не способно къ столь презрительному и подлому коварству. Но помоги мн объяснить себ, для чего видла я токмо одного человка у сада появившагося; для чегожъ тотъ человкъ стоя на одномъ мст, только смотрлъ и не гнался за нами; для чегожъ онъ не спшилъ увдомить о томъ домашнихъ? Мой ужасъ и отдаленность не позволили мн разсмотрть его лучше; но дйствительно, чмъ боле представляю я себ его видъ, тмъ боле увряюсь, что ето былъ вроломной Осипъ Леманъ.
        Ахъ! для чего, для чего дражайшіе мои друзья… Но имю ли я причину ихъ хулить, когда я почти совершенно была уврена, что страшная среда могла бы для меня быть гораздо щастливе, нежели бгство, и что по намренію моихъ родственниковъ, былабъ она для меня послднимъ нещастіемъ, которое я должна была претерпть? О естли бы Богу было угодно, чтобъ я сего дня дождалась! Покрайней мр, естлибы я отложила до того времени то намреніе, которое исполнила, и въ которое, можетъ быть, я стремительно впала отъ презрнія достойнаго страха; то не чувствовала бы я толикой укоризны моего сердца, и симъ бы избавилась отъ тягчайшаго бремени?
        Ты знаешь, любезная моя, что твоя Кларисса всегда щитала за подлость оправдывать свои заблужденія заблужденіями другихъ людей. Я молю Бога простить тхъ, которые жестоко со мною поступали; но ихъ погршности нимало не могутъ служить мн въ извиненіе; мои же начались не съ ныншняго дня, ибо мн никогда не должно было имть переписки съ Г. Ловеласомъ.
        О подлый обольститель! Колико сердце мое на него негодуетъ! Приводить такимъ образомъ изъ бдствія въ бдствіе молодую двицу… которая по истинн весьма на собственныя свои силы надялась. Сей послдній шагъ былъ слдствіемъ, хотя отдаленнымъ перваго моего проступка; переписки, которую покрайней мр отецъ мой мн запретилъ. Сколь бы лучше я поступила, естьлибъ въ то время, когда первыя его запрещенія касались до посщеній, представила Ловеласу ту власть, которой я была покорена и изъ того улучила случай прервать съ нимъ переписку? Тогда я думала, что отъ меня всегда зависть будетъ продолжать или прервать оную. Я почитала себя боле обязанною, нежели прочіе, быть какъ бы судіею сей ссоры. Теперь я вижу, что моя дерзость наказана, какъ то и по большей части безпорядковъ случается то есть, сама собою.
        Что касается до сей послдней отважности; то ясно вижу, когда ужъ весьма поздо, какимъ образомъ благоразуміе повелвало мн поступать. Поелику я имла единое намреніе дабы сообщить ему мои мннія, онъ же совершенно зналъ въ какомъ положеніи находилась я съ моими друзьями; то нимало бы мн не долженствовало думать, получилъ ли онъ мое письмо или нтъ; а особливо ршившись неотмнно отъ него освободиться. Когдабъ онъ пришедши въ назначенное время, но увидлъ меня на знакъ его отвтстствующую; то не приминулъ бы придти; на условленное для нашей переписки мсто; и нашедши въ ономъ мое письмо, конечно бы по надписанному въ немъ числу уврился, что былъ самъ виноватъ, когда ране не получилъ онаго. Но, когда соображалась я съ тми причинами, которыя понудили меня согласиться къ нему писать, то пустая предъусмотрительность устрашала меня чтобъ онъ не увидя меня по моему общанію съ собою, не сталъ бы мыслить о новыхъ обидахъ, кои могли бы довесть его до наглостей. Онъ почитаетъ, по истинн мой страхъ справедливымъ, и я тебя о томъ увдомлю когда буду имть случай; но для избжанія мнимаго зла, надлежало ли мн стремиться въ
дйствительное? Наиболе приводитъ меня въ стыдъ то, что я по всмъ его поступкамъ теперь признаю, что онъ столько надялся на мою слабость, сколько я на собственныя мои силы. Онъ не обманулся въ томъ разсужденіи, которое о мн имлъ, между тмъ какъ то мнніе, которое я имла о самой себ смшнымъ образомъ меня обмануло; и я вижу его торжествующаго въ такомъ пункт, которой составлялъ существенность моей чести! Я не знаю, какъ могу сносить его взоры?
        Скажи мн, дражайшая Гове, но скажи чистосердечно, не презираешь ли ты меня? Ты должна меня презирать; ибо наши души всегда составляли одну, и я сама себя презираю. Легкомысленнйшая и неразумнйшая изъ всхъ двицъ, сдлала ли бы что ни есть хуже того, что я подала о себ думать къ стыду моему? Весь свтъ узнаетъ о моемъ преступленіи, не будучи извстенъ о причин онаго, и не понимая какими хитростями я до того доведена [поврь, любезная моя, что я имю дло съ наихитрйшимъ изъ всхъ человковъ]; и какое великое униженіе есть слышать отъ людей, что отъ меня боле ожидали всякаго добра, нежели отъ многихъ другихъ.
        Ты мн совтуешь не медля совокупиться бракомъ. Ахъ! любезная моя, другое изящное слдствіе моей глупости; теперь исполненіе сего совта состоитъ въ моей воли, могули я вдругъ прекратить вс его хитрости? Невозможно удержаться отъ гнва противъ человка мною, играющаго и приводящаго меня вн себя самой. Я уже изъявила ему свои негодованія. Но ты не повришь, колико я была поражена! Колико находила себя уничиженною предъ собственными своими глазами! Я, которую представляли для другихъ примромъ! Ахъ! для чего я живу не въ дом моего родителя, гд находясь въ уединеніи къ теб писала, и полагала все мое благополучіе въ полученіи отъ тебя нсколькихъ строкъ!
        Теперь достигла я до утра и той среды, которой толико я ужасалась, и почитала страшнымъ моимъ судомъ. Но понедльника надлежало бы мн страшиться. Естьли бы я тамъ осталась, и естьлибъ Богъ допустилъ свершиться тому, что я наиужаснйшимъ въ моихъ опасеніяхъ почитала; то не друзья ли мои во всхъ слдствіяхъ онаго отчетъ дать должны были? Теперь, единое утшеніе [печальное утшеніе, скажешь ты,] остается мн то, чтобъ освободить ихъ отъ поношенія, и обратить все то на себя.
        Не удивляйся видя столь худо написанное письмо. Я пишу первымъ въ руки попавшимся перомъ. Я пишу украдкою по разнымъ мстамъ, и на разодранныхъ клочкахъ, при всемъ томъ, что рука моя дрожитъ отъ печали и утомленія.
        Подробности его поступка и наши обращенія, займутъ мсто въ продолженіи моей исторіи даже до нашего прибытія въ С. Албанъ. Довольно будетъ теперь теб сказать, что до сего времени онъ чрезвычайно почтителенъ, и покоренъ даже и въ своей учтивости; хотя я весьма мало довольна какъ имъ, такъ и собою, но не подала ему довольно причины хвалиться моимъ къ нему благоугожденіемъ. По истинн въ нкоторыя минуты совершенно не могу его терпть на глазахъ.
        Домъ, въ коемъ я нахожусь, такъ не удобенъ, что не долго я въ немъ проживу. Слдовательно было бы безполезно говорить, куда надписывать теб посылаемыя ко мн письма; ибо не знаю какое мсто могу я избрать къ моему жилищу.
        Г. Ловеласъ знаетъ, что я къ вамъ пишу. Онъ представлялъ мн одного изъ своихъ слугъ, отнести къ теб мое письмо; но я думала, что находясь въ теперишнемъ моемъ состояніи, столь важное письмо надлежитъ отослать съ великою предосторожностію. Кто знаетъ, что можетъ сдлать человкъ такого свойства! однако я еще врю, что онъ не столько злостенъ, какъ я того опасаюсь. Впрочемъ, пусть будетъ какимъ хочетъ; но я уврена, что самыя благопріятнйшія виды не сдлаютъ меня благополучне. Однако я вижу себя включенную въ число поздо раскаявающихся гршниковъ, и ни отъ кого не ожидаю сожалнія.
        Единая моя довренность состоитъ въ продолженіи твоей дружбы. Колико, поистинн буду я злощастна, естьли лишусь столь пріятнаго утшенія!

        Кл. Гарловъ.

        Письмо XСII.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, КЪ ОСИПУ ЛЕМАНУ.


        Въ суботу 8 апрля.

        Наконецъ, любезной мой другъ Осипъ, молодая и дражайшая твоя барышня согласилась самопроизвольно освободиться отъ жестокаго гоненія, которое уже нсколько времени она претерпваетъ. Она общалась выдти въ садъ въ понедльникъ въ четвертомъ часу по полудни, какъ я уже теб сказалъ, что она на то согласилась. Она подтвердила мн сіе общаніе. Слава Богу, она мн его подтвердила. Карета запряженная въ шесть лошадей будетъ стоять на поворотной и самой ближней отъ стны дорог, я буду сопровождаемъ многими друзьями и моими людьми весьма хорошо вооруженными, которымъ велю стоять нсколько въ сторон, для поданія помощи по первому знаку, естьли того случай потребуетъ. Но имъ приказано избгать всякихъ непріятныхъ случаевъ. Ты знаешь, что первое мое стараніе всегда въ семъ состояло.
        Я весьма опасаюсь, чтобъ при послдней минут, нжность главныхъ ея правилъ ее не поколебала, и не принудила бы ее возвратиться въ замокъ, хотя ея честность для меня тоже составляетъ, какъ ты знаешь, что и для нее самой, и что одна отвчаетъ за другую. Естьли по нещастію она не согласится хать; то я лишусь ее навсегда и вс прошедшія твои старанія сдлаются безполезными. Тогда она будетъ добычею сего проклятаго Сольмса, которой по своему сребролюбію никогда бы и ни одному служителю ея фамиліи добра не сдлалъ.
        Я не сомнваюсь о твоей врности, честный Осипъ, ни о ревности, съ которою ты служить честному и обиженному человку, и молодой угнтаемой двиц. Ты видишь изъ моей довренности, что я нимало о томъ не сомнваюсь, а особливо въ столь важномъ случа, въ коемъ твое вспомоществованіе совершенно можетъ увнчать все дло; ибо естьли двица начнетъ колебаться; то надлежитъ намъ употребить небольшую и невинную хитрость.
        И такъ со вниманіемъ разсмотри слдующія статьи. Постарайся выучить ихъ наизусть. Конечно ето будетъ послднее стараніе, которое ты для меня теперь окажешь до нашего бракосочетанія. Тогда будь увренъ, что мы о теб постараемся. Не забудь того, что я общалъ. Никто въ свт не укорялъ меня въ неисполненіи моего слова.
        Вотъ т статьи, врной Осипъ.
        Постарайся сыскать средство войти въ садъ, подъ какимъ нибудь переодяніемъ, естьли будетъ возможно такъ, чтобъ и двица тебя не примтила. Естьли запоръ съ зади дверей будетъ вынутъ; то чрезъ то узнаешь, что я нахожусь съ нею, хотя бы и не видалъ ее выходящую. Двери будутъ заперты, но я не примину положить своего ключа внизу подъ оными со стороны сада, дабы въ случа необходимости, ты могъ своимъ ключемъ отпереть дверь.
        Естьли услышишь насъ разговаривающихъ; то стой подл самыхъ дверей даже до того времени, пока прокашляю два раза гемъ, гемъ. Но съ великимъ вниманіемъ прислушивайся къ сему кашлю, потому, что не весьма громко произнесенъ онъ будетъ, опасаясь, чтобъ то не было признано за какой нибудь условленной знакъ. Можетъ быть, стараясь склонять любезнаго моего товарища, буду имть случай ударить локтемъ или коблукомъ по доск, дабы тмъ подать теб знакъ. Тогда сдлай великой шумъ, какъ будто хочешь ихъ отворить; двигай весьма сильно запоромъ; ударь въ дверь ногою; по чему мы подумаемъ что ты хочешь ихъ выломить: потомъ ударь во второй разъ, но боле съ шумомъ нежели силою, опасаясь чтобъ не сломить замка, закричи, какъ будто видишь кого ни есть изъ фамиліи. Сюда, скорй сюда! вотъ они, вотъ они, скорй скорй! и присовокупи къ тому, шпаги, пистолеты, ружья, какъ можно ужаснйшимъ голосомъ. Я безъ сомннія ее тогда склоню, какъ она еще будетъ въ неизвстности, весьма проворно бжать со мною. Естьли же мн будетъ невозможно на то ее склонить; то я ршился войти съ нею въ садъ, и идти даже до замка, какія бы не произошли изъ
того слдствія. Но когда будетъ она объята причиненнымъ тобою страхомъ, то я не сомнваюсь, чтобъ она не ршилась бжать.
        Когда уже мы довольно удалимся; то чтобъ дать теб о томъ знать, я заговорю весьма громко, понуждая ее бжать, тогда отопри двери своимъ ключемъ. Но отворяй ихъ съ великою предосторожностію, опасаясь что мы не такъ еще будемъ далеко. Я бы не хотлъ, чтобъ она узнала о томъ участіи, которое ты имть будешь въ сей небольшой хитрости, по причин того уваженія, которое я теб оказываю.
        Какъ скоро отопрешь ты двери, то вынь изъ оныхъ ключь, и положи въ свой карманъ. Тогда возьми мой, и вложи въ дверь изъ саду, дабы подумали, что она сама отперла ихъ ключемъ, которой какъ будутъ думать я ей доставилъ, и что мы не помышляли ихъ запереть. Изъ чего конечно заключатъ, что она произвольно убжала, и будучи въ такомъ мнніи, которое лишитъ ихъ всякой надежды, они за нами не погонятся. Впротчемъ ты знаешь, что изъ того могутъ произойти величайшія нещастія.
        Но помни, что недолжно теб отпирать дверей своимъ ключемъ, для того, чтобъ намъ не помшалъ кто нибудь своимъ приходомъ. Естьли кто нибудь придетъ; то совсмъ не надлежитъ отпирать дверей. Пусть они сами отворятъ, естьли захотятъ, выломавши двери, или моимъ ключемъ, которой найдутъ подл ихъ, или естьли потрудятся, пусть перелезутъ чрезъ стну.
        Естьли же никто намъ не помшаетъ, и естьли ты выдешь посредствомъ своего ключа, то слдуй за нами довольно въ дальнемъ разстояніи, поднимая къ верьху руки, и оказывай движенія гнва и нетерпливости, то приближайся, то оборачивайся назадъ, опасаясь подходить къ намъ близко, но какъ будто кого видишь бгущаго за собою, кричи, на помощь, скорй; не жалй тутъ своего голосу. Мы не будемъ долго медлить, и скоро сядемъ въ карету. Тогда скажи фамиліи, что ты видлъ меня съ нею входящаго въ карету запряженную цугомъ, окруженную двенадцатью весьма хорошо вооруженными конными людьми; что нкоторые изъ оныхъ держали въ рукахъ мушкетоны; скажи, что теб за благо разсудится, и что мы похали по дорог совсмъ противной той, по которой ты насъ дйствительно отъзжающихъ видлъ.
        Ты видишь, честный Осипъ, колико я стараюсь избжать нещастныхъ случаевъ.
        Наблюдай всегда такое разстояніе, которое бы не допускало ее разсмотрть твой видъ. Ступай быстрыми шагами, дабы тмъ перемнить свою поступку, и держи голову прямо: я ручаюсь, честный Осипъ, что она тебя не узнаетъ. Не мене разности бываетъ въ походк и сходств людей, какъ и въ ихъ физіономіяхъ. Выдергивай большой колъ изъ ближняго полисадника, и притворяйся будто не можешь его вытащить, хотя бы и легко выдернуть было можно. Сіе зрлище, естьли она оборотясь увидитъ, покажетеся ей ужаснымъ, и заставитъ ее думать, для чего ты скоре за нами не гонишься. Потомъ, возвращаяся въ замокъ нося сіе оружіе на плеч, представь фамиліи то, что бы ты сдлалъ, естьлибъ могъ насъ догнать, дабы токмо не допустить молодую двицу быть похищенною такимъ… Ты можешь поносить меня всякими безчестными именами, и проклинать смло. Сіе изображеніе гнва принудитъ ихъ почитать тебя за героя, которой добровольно подвергался опасности. Видишь честный Осипъ, что я всегда помышляю о твоей слав. Мн никогда не служатъ люди на удачу.
        Но естьли нашъ разговоръ будетъ продолжительне, нежели я желаю, и естьли кто нибудь изъ домашнихъ будетъ искать двицы прежде, нежели я прокашляю два раза гемъ, гемъ, тогда спрячься, сіе то, я тебя увряю, весьма для меня важно; и равнымъ образомъ дай мн о томъ знать, какъ уже я теб совтовалъ; но не отпирай двери, какъ я равномрно о томъ тебя просилъ, своимъ ключемъ. Въ противномъ случа оказывай великое сожалніе, что не имешь ключа, и когда увидишь, что идетъ кто изъ нихъ; то запасись камышками толщиною съ горохъ, которыхъ проворно два или три всунь въ замочную дырку; отъ чего ихъ ключь не можетъ тамъ вертться. Столь благоразумный человкъ какъ ты, любезный мой Осипъ, долженъ знать, что въ такихъ важныхъ случаяхъ нужно приготовиться ко всмъ случаямъ. Естьли ты примтишь изъ дали кого ниесть изъ моихъ враговъ; то вмсто того кашля, которой я теб означилъ, сдлай большой шумъ у дверей и кричи, г. мой, или сударыня, [смотря по той особ, которую ты увидишь] поспшайте, поспшайте; г. Ловеласъ, г. Ловеласъ! и кричи сколько есть силы. Врь мн что я буду быстре тхъ, которыхъ ты станешь кликать. Естьли это будетъ
Бетти, и Бетти одна; то я не имю столь хорошее мнніе, дражайшій Осипъ, о твоихъ любовныхъ длахъ {* И выше видно было, что Осинъ Леманъ весьма былъ влюбленъ въ Бетти.}, какъ о твоей врности, и ты конечно сыщешь способъ ее обмануть, и понудить идти назадъ.
        Ты имъ скажешь, что молодая твоя барышня казалось стольже легко бжала, какъ и я. Сіе утвердитъ ихъ въ томъ, что погони были бы безполезны, и наконецъ изтребятъ наджду Сольмса. Вскор по томъ увидишь ты въ фамиліи боле желанія съ нею примириться, нежели гнаться за нами. И такъ ты будешь щастливымъ орудіемъ общаго удовольствія, и нкогда сія великая заслуга будетъ награждена отъ обихъ фамилій. Тогда всмъ свтомъ будешь ты любимъ, и добрые служители за честь станутъ себ поставлять впредь равняться честному Осипу Леману.
        Естьли двица тебя узнаетъ, или посл бы о томъ освдомиться; то я уже написалъ письмо, которое потрудись списать, и которое, представивъ ей въ доброй часъ, совершенно можешь отъ ее пріобрсть первое ея къ себ почтеніе.
        Я прошу тебя въ послдней разъ; имть въ семъ дл столько старанія и вниманія, какъ и усердія. Знай что отъ сей заслуги вс прочія зависятъ, и положися при награжденіи на честность искреннйшаго друга твоего

        Ловеласа.

        П. П. не опасайся продолжать дале знакомства съ Бетти. Естьли нкогда вы соединитесь; то союзъ не долженъ быть худъ, хотя она, какъ говорятъ, сущая змя. Я имю удивительной рецептъ, для излченія отъ женской наглости. Не опасайся ничего, бдной мой Осипъ; ты будешь хозяиномъ въ своемъ дом. Естьли ея нравъ сдлается теб несноснымъ, то я тебя увдомлю о способ уморить ее съ печали въ одинъ годъ; и сіе можно расположить по всмъ правиламъ честности: безъ чего тайна сія была бы меня не достойна.
        Податель вамъ отдастъ нсколько признаковъ будущей моей щедрости.

        Письмо XCIII.
        Г. РОБЕРТУ ЛОВЕЛАСУ.


        Въ воскресеніе 9 Апрля.

        Милистивой государь!


        Я весьма обязанъ вашею милостію. Но послднее ваше приказаніе мн кажется чрезвычайнымъ. Прости меня боже, и васъ также г. мой; вы меня запутали въ великое дло; и естьли откроется мой злой умыселъ… и Богъ сжалится надъ моимъ тломъ и моею душею; вы общаетесь принять меня подъ свое покровительство, и прибавить жалованья, или препоручить мн хорошій трактиръ; сіе то составляетъ все мое честолюбіе. Вы столько же будете оказывать благосклонности молодой нашей барышн, которую я препоручаю Богу. Не должны ли вс люди оказывать оной столь прелестному полу?
        Я испольню ваши приказанія, какъ можно рачительне; поелику вы говорите, что навсегда ее лишитесь, естьли я того не учиню, и что такой скряга, какъ г. Сольмсъ, конечно ее получитъ. Но я надюсь, что наша молодая барышня конечно не допуститъ насъ до такого затрудненія. Естьли она общала; то я увренъ, что сдержитъ свое слово.
        Мн весьма было бы досадно, естьлибъ вамъ въ семъ не услужилъ, когда ясно вижу, что вы ни кому зла не желаете. Я думалъ прежде, нежели васъ узналъ, что вы были чрезвычайно злы, не прогнвайтесь. Но теперь вижу совсмъ тому противное. Вы такъ чисты, какъ золото; и сколько усматриваю, всякому добра желаете, равномрно какъ и я; ибо хотя я не инное что какъ бдной слуга, но страшусь Бога и людей, и пользуюсь добрыми разговорами и хорошими примрами нашей молодой барышни, которая ни единаго дня не пропуститъ, чтобъ не спасти одной души или двухъ. И такъ препоручая себя въ вашу дружбу, и напоминая вамъ не забыть о трактир, когда вы сыщете для меня получше изъ нихъ, съ охотою служить вамъ общаюсь, пребывая въ сей надежд. Конечно вы сыщете, естьли постараетесь; ибо въ ныншнемъ свт мста не такъ важны какъ наслдства: и я надюсь, что вы меня не почтете за мало честнаго человка; поелику изъ всего видно, что я вамъ служу сверьхъ моей должности, по чистой совсти, ни мало не страшась злорчивыхъ людей. Однако я бы весьма желалъ, естьлибъ вы оказали мн сію милость, чтобъ не называли меня столь часто честный Осипъ,
честный Осипъ. Хотя я почитаю себя весьма честнымъ человкомъ, какъ вы то говорите, однако страшусь таковымъ казаться зловреднымъ людямъ, которые не знаютъ моихъ намреній; а вы имете такой шутливый нравъ, что не извстно, чистосердечно ли вы такъ меня называете. Я весьма бдной человкъ, которой съ роду своего не писывалъ къ знатнымъ господамъ: и такъ не удивляйтесь, и не прогнвайтесь, естьли я не столь краснорчивъ, какъ вы.
        Что касается до двицы Бетти; то я прежде думалъ, что она иметъ намренія моимъ противныя. Теперь я усматриваю, что она мало по малу ко мн привыкаетъ. Я бы имлъ гораздо боле къ ней дружбы, естьлибъ она была благосклонне къ молодой нашей барышн. Но я боюсь, чтобъ она не почла за ничто такого бднаго человка какъ я. Впрочемъ, хотя честность не дозволяетъ бить жены своей, однако я никогда снести не въ со стояніи, чтобъ она мною повелвала. Рецептъ, которой вы по милости своей мн общали, весьма меня ободрилъ: и я думаю что онъ чрезвычайно будетъ пріятенъ для всхъ, лишь бы только сіе произходило честнымъ образомъ, какъ вы то увряете, да и въ теченіе одного года. Однако, естьли двица Бетти будетъ обходится лучше, то я бы желалъ, чтобъ сіе продолжалось весьма долгое время; наипаче когда будемъ мы начальствовать въ трактир, въ которомъ я думаю, что хорошее слово и худое не причинятъ никакого вреда въ женьщин.
        Но я опасаюсь довольно изъясняться съ господиномъ вашего достоинства. Однако вы сами возбудили во мн къ тому охоту своимъ примромъ, ибо вы всегда шутить любите; вы приказали мн къ вамъ писать дружески все то, что мн на мысль придетъ; о чемъ прося у васъ прощенія, еще вамъ однажды повторяю свое общаніе приложить всю тщательность и точность, пребывая вашъ покорнйшій, и готовой ко всмъ вашимъ приказаніямъ слуга

        Осипъ Леманъ.

        Письмо XСІV.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Изъ Сент-Албана, въ понедльникъ въ вечеру.

        Въ то время, когда предмтъ моего сердца нсколько успокоился; то я удалился на нсколько минутъ ради моего спокойствія, дабы исполнить данное мною теб общаніе. Ни какой погони не было; и я тебя увряю, что нимало онаго не опасался, хотя надлежало притворно страшиться, дабы то внушить въ мысли моей любезной.
        Врь дражайшій другъ, что во всю мою жизнь не чувствовалъ я столь совершенной радости. Но позволь мн на единую минуту взглянуть на то, что теперь произходитъ не лишился ли бы я на вки такого ангела?
        Ахъ! нтъ прости моимъ безпокойствіямъ; она находится въ ближайшемъ отъ меня поко. Она пребудетъ моею! и моею на всегда.
        ,,О восхищеніе! сердце мое, будучи угнтаемо радостію, и любовію старается открыть себ проходъ, дабы войти въ ея ндро!,,
        Я зналъ, что вс обороты глупой фамиліи были такими машинами, которыя двигались въ мою пользу. Я теб уже сказалъ, что они вс работали для меня такъ, какъ т презрительные кроты, которые роются подъ землею; и слпе еще ихъ; поелику они дйствовали къ моей выгод, сами того не зная. Я былъ начальникомъ всхъ ихъ движеній которыя толико соображались со злостію ихъ сердецъ, дабы уврить ихъ, что въ семъ состояла собственная ихъ воля.
        Но для чего говорить, что моя радость совершенна? Нтъ, нтъ она уменьшилась оскорбленіями моея гордости… Возможно ли снести то мнніе, что я боле обязанъ гоненіямъ ея родственниковъ, нежели ея ко мн склонности, или по меншей мр преимуществу о сей то неизвстности я еще печалюсь! но я хочу оставить сіе мнніе. Естьли я боле буду предаваться оному, то оно дорого будетъ стоить сей обожанія достойной двиц. Станемъ веселиться; что она уже прешла опредленныя границы; возвращеніе сдлалось ей совершенно невозможнымъ, что слдуя по тмъ мрамъ, которыя я предпринялъ, ея непоколебимыя гонители почитаютъ ея бгство произвольнымъ; и естьлибъ я сомнвался о ея любви; то подвергъ бы ее толико же разительнымъ опытамъ разборчиваго ея вкуса, какъ и лестнымъ для моей гордости; ибо безъ всякой трудности я теб въ томъ признаюсь: естьлибъ я былъ увренъ, что хотя малйшая неизвстность во внутренности ея сердца остается въ разсужденіи того преимущества, которымъ она мн обязана; то поступилъ бы съ нею безъ всякаго сожалнія.

        Во вторникъ на разсвт.

        Я возвращаюсь на крыльяхъ любви къ стопамъ моей любезной, которыя составляютъ для меня блистательнйшій престолъ во вселенной. Я судилъ по ея движеніямъ, что она встала уже съ своей постели. Что же до меня касается; то сколько ни старался; но не могъ въ полтора часа сомкнуть глазъ. Кажется, что я весьма высоко говорю о той матеріи когда имю нужду употребить столь низкія выраженія.
        Но во всю дорогу, и по нашемъ прибытіи, для чегожъ дражайшая Клариса! ни чего инаго я отъ тебя не слышу, кром вздоховъ и знаковъ прискорбія? Будучи угнтаема несправедливымъ гоненіемъ, угрожаема ужаснымъ принужденіемъ, и толико погружена въ печаль по благополучномъ освобожденіи! Берегись… берегись… въ ревнивомъ сердц любовь храмъ теб созидаетъ.
        Однако надлежитъ нчто уступить первымъ замшательствамъ ея состоянія. Когда она привыкнетъ нсколько къ обстоятельствамъ, и увидитъ меня совершенно преданнаго всей ея власти; то благодарность принудитъ ее сдлать нкое различіе, безъ сомннія, между темницей, изъ которой она удалилась, и полученною свободою, которою станетъ наслаждатся.
        Она идетъ! Она идетъ. Солнце восходитъ, дабы ее сопровождать. Вс мои недоврчивости изчезаютъ при ея приближеніи, такъ какъ мракъ ночи при восход солнца. Прощай, Белфордъ! Естьли достигнешь ты хотя до половины токмо моего благополучія; то будешь, посл меня, щастливйшимъ изъ всхъ человковъ.

        Письмо XСV.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ среду 11 Апрля.

        Я начинаю опять продолжать печальную свою исторію.
        И такъ когда влекома я была даже до самой коляски; то конечно трудно бы ему было посадить меня во оную, естьлибъ не воспользовался онъ моимъ ужасомъ, ухватя меня обими руками. Въ самую ту минуту, лошади поскакали во весь опоръ, и остановились въ Сент-Албан, куда мы прибыли при наступленіи ночи.
        Во время пути, я нсколько разъ приходила въ безпамятство. Я неоднократно возводила глаза мои и руки къ небу, прося отъ онаго помощи. Боже милостивой! будь моимъ защитителемъ, часто я вопіяла. Я ли ето? Возможно ли! Потоки слезъ безпрестанно лице мое орошали: и стсненное мое сердце изпускало вздохи столь же принужденные, каково было и бгство мое.
        Ужасное различіе въ вид и разговорахъ презрительнаго человка, которой очевидно торжествовалъ при успхахъ своихъ хитростей, и которой въ восхищеніи своея радости, оказывалъ мн вс т уваженія, которыя можетъ быть онъ нсколько разъ повторялъ въ подобныхъ симъ случаяхъ. Однако почтеніе не со всмъ его оставило при такихъ восхищеніяхъ. Лошади казалось летли на подобіе молніи. Я примтила, что понуждали къ тому довольно верховыхъ; дабы повидимому перебить наши слды. Я также обманулась, естьли многіе другіе конные люди, которыхъ я видла поперемнно скачущихъ по обимъ сторонамъ кареты, и которые однако казались отличны отъ его служителей, но были новыми нашими провожателями, которыхъ онъ разставилъ по дорог. Но онъ притворился, будто ихъ не примтилъ; и не смотря на вс его ласкательства, я такъ негодовала и печалилась, что ни о чемъ его не спрашивала.
        Представь себ, любезная моя, въ какихъ находилась я размышленіяхъ, выходя изъ коляски, не имя при себ ни одной двицы, ни другаго платья кром того, которое на мн было, и которое столь мало соотвтствовало толико продолжительному путешествію; не имя чепчика, повязавши простымъ платкомъ свою шею, будучи уже смертельно утомлена, и имя разумъ боле тла отягченной! Лошади столь покрыты были пною, что вс находящіяся на постояломъ двор люди, видя меня изъ кареты выходящую одну съ мущиною, конечно меня почли за нкую молодую вертопрашку, убжавшею отъ своей фамиліи. Я примтила оное по ихъ удивленію, перешептываніямъ, и любопытству, которое ихъ привлекало одного посл другаго, дабы изъ близи меня видть. Хозяюшка сего дома, у которой я просила особливой горницы, видя меня лишающуюся чувствъ, подавала мн различную помощь; потомъ я ее просила оставить меня одну хотя на полчаса. Я чувствовала, что сердце мое находилось въ такомъ состояніи отъ коего могла бы лишиться жизни; естьлибъ начала соболзновать о потер. Какъ скоро сія женщина меня оставила; то затворивши двери, бросилась я въ кресла, облилася потоками слезъ,
и оными облегчила отягченное свое сердце.
        Г. Ловеласъ прислалъ ко мн, прежде нежели я того желала, ту же женщину, которая усильно меня просила съ своей стороны, позволить ко мн придти моему брату, или сойти внизъ съ нею… Онъ ей сказалъ, что я его сестра, и что онъ меня увезъ, противъ моей склонности и чаянія изъ дому одного пріятеля, у котораго я прожила всю зиму, дабы прервать то бракосочетаніе, на которое я склонилась безъ согласія моей фамиліи; и что не давши мн времени взять дорожнаго платье, я на него была сердита. И такъ, любезная моя, твоя чистая и искреннйшая пріятельница включена была въ смыслъ сей сказки, которая, поистинн, весьма для меня была прилична, тмъ боле, что не имвши нсколько времени силы говорить и смотрть, своею молчаливостію и пораженіемъ ясно изъявляла досаду. Я скоре согласилась сойти въ нижній залъ, нежели принять его въ томъ поко, въ коемъ я препроводила ночь. Хозяюшка меня туда проводила, онъ подошелъ ко мн съ великимъ почтеніемъ, но съ такою учтивостію, которая превосходила братнюю, даже и въ такихъ случаяхъ, въ которыхъ братья стараются оказывать оную.
        Онъ называлъ меня любезною своею сестрою. Онъ спрашивалъ меня, всель я, въ добромъ здоровь, и желаю ли его простить, увряя меня, что никогда никакой братъ и въ половину столько не любилъ своей сестры, сколько онъ меня любитъ.
        Презрительной человкъ! Какъ ему легко было дйствительно представлять сіе свойство въ то время, когда я отъ толикой наглости находилась вн себя.
        Женщина, которая не въ состояніи разсуждать, находитъ нкое облегченіе даже и въ самой малости своихъ мыслей. Она никогда не выходитъ изъ круга умъ ее ограничивающаго. Она ничего не предусматриваетъ. Однимъ словомъ, она ни о чемъ не помышляетъ; но я привыкши разсуждать, взирать на предстоящее, изслдывать правдоподобія, и даже до возможностей, никакого облегченія не могу получить отъ моихъ размышленій!
        Я хочу описать здсь нкоторую подробность нашего разговора, произходившаго до ужина и во время онаго.
        Какъ скоро онъ себя увидлъ на един со мною; то униженно меня просилъ, поистинн, голосомъ исполненнымъ нжностію и почтеніемъ, успокоить себя и примириться съ нимъ. Онъ повторялъ вс т обты честности и нжности, коихъ никогда мн не оказывалъ. Онъ мн общался почитать мою волю закономъ. Онъ просилъ у меня позволенія, предлагая мн, не желаю ли я посл завтра хать къ одной или другой изъ его тетокъ.
        Я молчала. Но я равномрно не знала и того, что должна длать, и какъ ему отвчать.
        Онъ продолжалъ у меня спрашивать, не лучше ли мн нравится занять особенное жилище по близости отъ сихъ двухъ госпожъ, какъ я сперва того желала.
        Я все еще молчала.
        Не имю ли я боле склонности остаться въ какомъ ни есть помсть Милорда М… Въ Беркшир, или въ Гравфтв, въ коемъ мы находились. Гд бы я не осталась для меня все равно, наконецъ я ему сказала, лишь бы только вы въ ономъ не были.
        Онъ согласенъ, отвчалъ онъ, удалиться отъ меня, когда я буду въ безопасности отъ гоненій, и сіе общаніе будетъ свято исполнено. Но естьли въ самомъ дл каждое мсто для меня все равно; то Лондонъ ему кажется наинадежнйшимъ изъ всхъ убжищъ. Госпожи его фамиліи не преминутъ меня тамъ постить, какъ скоро я пожелаю. Особливо двоюродная его сестра Шарлотта Монтегю съ великою поспшностію ко мн будетъ, и составитъ неразлучную мою подругу. Впрочемъ я всегда буду свободна хать къ тетк его Лаврансъ, которая почтетъ за великое щастіе видть меня у себя. Онъ считаетъ, что она гораздо веселе нравомъ его тетки Садлейръ, которая весьма задумчива.
        Я ему сказала, что находясь на мст, и будучи въ такомъ состояніи какъ я, не надясь вскор перемнить онаго, я не желала казаться глазамъ его фамиліи; что моя слава неотмнно требуетъ, чтобъ онъ удалился; что особенное жилище весьма простое, и слдовательно мене подозрительное, (потому что не могутъ меня почесть съ нимъ ухавшею не полагая, чтобъ онъ не доставилъ мн весьма многихъ удобностей,) было чрезвычайно прилично моему нраву и состоянію: что село столь мн казалось соотвтствующее моему уединенію, сколь для него городъ; и что не скоро могутъ узнать, что онъ находится въ Лондон.
        Полагая, возразилъ онъ, что я ршилась не вдругъ видть его фамилію, естьлибъ позволила ему изъяснить свое мнніе; онъ просилъ усильно хать въ Лондонъ, какъ въ самое лучшее въ свт мсто, для скрытнаго житія. Въ провинціяхъ же чужестранное лице тотчасъ возбудитъ любопытство. Моя молодость и мой видъ умножитъ еще боле онаго. Посланцы и письма также въ другомъ случа измнить могутъ. Онъ занялъ сей домъ въ такой предосторожности; поелику полагалъ, что я соглашусь хать либо въ Лондонъ, которой всегда иметъ такія удобности, либо въ домъ, въ которой нибудь изъ его тетокъ, или въ помстье Милорда М… Въ графств Дерфортъ, въ коемъ управительница именуемая Госпожа Гремъ, женщина весьма хорошая, и въ свойств почти сходствующая съ моею Нортонъ.
        Дйствительно, возразила я, естьли меня будутъ преслдовать; то сіе конечно сдлается въ первомъ жару ихъ страсти, и тогда ихъ поиски обратятся къ какому ни есть помстью его фамиліи. Я присовокупила, что сіе приводило меня въ чрезвычайное замшательство.
        Онъ мн сказалъ, что нимало бы о томъ не безпокоился, когда бы я остановилась на какомъ ни будь ршеніи; что моя безопасность составляла единое его стараніе, что онъ иметъ въ Лондон домъ; но для того мн онаго не предлагаетъ, поелику ясно усматриваетъ, какія будутъ мои возраженія… Безъ сомннія, прервала я съ такимъ негодованіемъ, которое принудило его употребить вс свои усилія, дабы меня уврить, что ни что не было столь чуждаго его мнній и желаній. Онъ мн повторилъ, что думаетъ единственно о моей слав и безопасности, и что моя воля будетъ непоколебимымъ его правиломъ.
        Я столь была безпокойна, опечалена, и толико же противъ него раздражена, что даже не понимала его словъ.
        Я почитаю себя, сказала я ему, весьма нещастною. Я не знаю на что ршиться. Лишась, безъ сомннія, добраго имени, и не имя ни единаго платья, въ коемъ бы могла показаться, даже и самая моя бдность изъявитъ мою глупость всмъ тмъ, которые меня увидятъ; и необходимо принудитъ ихъ судить, что меня весьма искусно обманули, или что какъ въ одномъ, такъ и въ другомъ случа я весьма мало имла власти надъ моею вольностію и моими поступками. Я присовокупила еще съ такою же досадою, все увряетъ меня, что онъ употребилъ хитрость, дабы отвлечь меня отъ моего долгу; что онъ полагался на мою слабость и легкомысленность приличную моимъ лтамъ и на мою неопытность: что я не могу простить даже саму себя за сіе пагубное свиданіе; что мое сердце смертельно поражено тою печалію, въ которую погрузила я моего отца и мать; что лучше бы я лишилась всего въ свт, и всей моей надежды въ сей жизни, дабы быть еще въ дом моего отца, какъ бы со мной тамъ ни поступали; что взирая на вс его увренія, я усматриваю нчто подлаго и корыстнаго въ любви такого человка, которой употребилъ все свое искуство дабы отвлечь молодую двицу отъ
священнаго ея долгу и въ то время, какъ великодушное сердце должно бы было стараться о слав и спокойствіи того, котораго оно любитъ.
        Онъ съ великимъ вниманіемъ меня слушалъ, и не прерывалъ моихъ словъ. Онъ весьма искусно и на каждое возраженіе по порядку отвтствовалъ, и я удивилась его памяти.
        Мои слова, сказалъ онъ мн, весьма его ободрили; и въ семъ то разположеніи, онъ мн отвчать будетъ.
        Онъ чрезвычайно опечалился, получивши столь мало успха въ пріобртеніи моего почтенія и довренности.
        Что же касается до моей славы, то онъ обязанъ мн чистосердечіемъ; она не можетъ быть и въ половину столько помрачена тмъ поступкомъ, о которомъ я толико соболзную, сколько моимъ заключеніемъ, не справедливымъ и безразсуднымъ гоненіемъ претерпннымъ мною отъ ближнихъ моихъ родственниковъ. Въ семъ то состоитъ предмтъ публичныхъ разговоровъ. Особливо поношеніе относится до моего брата и моей сестры; и о моей терпливости не иначе говорятъ какъ съ удивленіемъ. Онъ повторилъ мн и то, что уже писалъ нсколько разъ, что сами друзья мои были уврены, что я улучу какой ниесть случай освободиться отъ ихъ насилій; безъ чего вздумали ли бы они когда нибудь меня заключить? Но онъ не мене былъ увренъ, что общепринятое мнніе о моемъ свойств превозможетъ ихъ злосердье въ разум тхъ, кои меня знаютъ, и кои знаютъ побудительныя причины моего брата и моей сестры, и того презрнія достойнаго человка, коему меня предавали противъ моей воли.
        Естьли у меня нтъ платья, то ктожъ думалъ, чтобъ въ такихъ обстоятельствахъ могла я имть другое кром того, которое на мн было во время моего отъзда! Вс госпожи его фамиліи почтутъ за щастіе снабдить меня онымъ въ теперешней моей необходимости, а впредь самые богатые штофы нетокмо изъ Англіи, но изъ всего свта, будутъ къ моимъ услугамъ.
        Естьли у меня нтъ денегъ, какъ о томъ равномрно надлежитъ думать, то разв онъ не въ состояніи мн оныхъ доставить? О естьли бы Богу было угодно, чтобъ я ему позволила надятся, что наши имнія вскор соединены будутъ. Онъ держалъ банковой билетъ, которой я не примтила, и которой онъ тогда весьма искусно вложилъ въ мою руку; но разсуди, съ какимъ гнвомъ я его отвергла.
        Его печаль, сказалъ онъ мн, столь же была неизреченна, какъ и удивленіе, слышать обвиняющаго себя въ хитрости. Онъ пришелъ къ садовымъ дверямъ, слдуя повторительнымъ моимъ приказаніямъ, такъ упрекалъ меня етотъ подлецъ! дабы освободить меня отъ моихъ гонителей; ни мало о томъ не думая, чтобъ я перемнила свое намреніе, и чтобъ онъ имлъ нужду въ толикихъ усиліяхъ къ преодолнію моихъ затрудненій. Я можетъ быть думала, что то намреніе, которое онъ оказывалъ войти со мною въ садъ, и предстать предъ моею фамиліею не иное что было, какъ токмо шутка; но я не справедливо судила, естьли о томъ имла такое мнніе. Дйствительно, видя безмрную мою печаль, онъ весьма сожаллъ, что ему не позволила проводить себя въ садъ. Его правило обыкновенно состояло въ томъ, дабы презирать угрожающія его опасности. Т, которые наибольше грозятъ, не бываютъ опаснйшими врагами на самомъ дл. Но хотя онъ зналъ, что будетъ убитъ, или столько получитъ смертельныхъ ранъ, сколько иметъ враговъ въ моей фамиліи, однако отчаяніе, въ которое я его ввергла моимъ возвращеніемъ, неотмнно бы принудило его слдовать за мною даже до замка.
        И такъ, моя любезная, мн остается теперь только стенать о моемъ неблагоразуміи, и почитать себя не достойною извиненія за то, что согласилась на сіе злощастное свиданіе, съ толь смлымъ и ршившимся на все человкомъ. Теперь ни мало не сомнваюсь, чтобъ онъ не сыскалъ какого средства меня похитить, естьлибъ я согласилась съ нимъ говорить въ вечеру, какъ себя укаряю, что раза съ два о томъ думала. Злощастіе мое было бы еще несносне.
        Онъ присовокупилъ еще, при окончаніи сихъ словъ, что естьлибъ я привела его въ необходимость слдовать за собою въ замокъ, то онъ ласкался, что тотъ поступокъ, которой бы онъ оказалъ, удовольствовалъ бы всю фамилію, и изходатайствовалъ бы ему позволеніе возобновить свои посщенія.
        Онъ принимаетъ смлость мн признаться, продолжалъ онъ, что естьли бы я не пришла на мсто нашего свиданія, то онъ принялъ уже намреніе постить мою фамилію будучи сопровождаемъ поистинн, нкоторыми врнйшими друзьями; и что не отложилъ бы того дале, какъ въ тотъ же день, поелику не въ состояніи былъ взирать на приближеніе ужасной среды, не употребивши всхъ своихъ усилій, дабы перемнить мое состояніе. Какое намреніе могла я предпринять, любезная моя пріятельница, съ человкомъ такого свойства.
        Сіи слова принудили меня за молчать. Укоризны мои обратились на саму себя. То чувствовала я ужасъ, воспоминая его смлость, то, взирая на будущее, я ничего не усматривала кром отчаянія и унынія даже и въ самыхъ благосклоннйшихъ случаяхъ. Удивленіе, въ которое меня погрузили сіи мысли, подало ему случай продолжать еще съ важнйшимъ видомъ.
        Что касается до прочаго, то онъ надется на мое снисхожденіе, что я его прощу, но не желая утаить отъ меня своихъ мыслей, признался, что онъ весьма. былъ опечаленъ, чрезвычайно опечаленъ, повторялъ онъ возвыся голосъ и перемнясь въ лиц, что онъ необходимо долженъ былъ примтить, что я сожалла о томъ, что не пустилась наудачу быть женою Сольмса прежде, нежели видла себя въ состояніи возблагодарить такому человку, которой, естьли я позволю ему то сказать, претерплъ столько же ради меня обидъ, сколько и я ради его; которой повиновался моимъ повелніямъ и перемнчивымъ движеніямъ пера моего, [простите мн сіе, сударыня] денно и нощно, во всякое время, съ удовольствіемъ и такою горячностію, которая не иначе могла быть внушена, какъ врнйшею и отъ почтенія произходящею страстію… [Сіи слова, любезная моя Гове, возбудили во мн великое вниманіе] и все сіе длано, сударыня въ какомъ намреніи? [Колико моя нетерпливость усугубилась?] Въ томъ единомъ намреніи дабы васъ освободить отъ недостойнаго угнтенія…
        Государь мой, Г. мой! прервала я съ негодованіемъ… Онъ прескъ мои слова; выслушайте до конца, любезнйшая Кларисса! Стсненное мое сердце требуетъ облегченія… Чтожъ касается до плода моихъ общаній, смю сказать, моихъ услугъ, то должно ожидать отъ васъ, ибо и теперь слышу слова ваши, кои сильно впечатлны въ сердц моемъ, что вы лучше бы лишились всего свта и всей надежды въ сей жизни, дабы еще быть въ дом столь жестокаго родителя…
        Ни единаго слова не говорите противъ моего родителя! я не могу того снести…
        Какъ бы съ вами не поступали? Нтъ сударыня, вы простираете свою легкомысленность превыше всякой вроятности, естьли бы вы токмо себ вообразили, что избжали быть женою Сольмса. И по томъ, я васъ отвлекъ отъ священнаго вашего долгу. Какъ! вы не видите, въ какое противорчіе васъ приводитъ ваша живость! Сопротивленіе оказанное вами даже до послдней минуты вашимъ гонителямъ, не защищаетъ ли вашу совсть отъ всхъ таковыхъ укаризнъ?
        Мн кажется, государь мой, что вы чрезвычайно на словахъ разборчивы. Сей гнвъ гораздо умренне того, которой останавливается при изреченіяхъ.
        Въ самомъ дл, любезная моя, что почитаемой мною за справедливой гнвъ, никогда не произходилъ отъ нечаянной вспылчивости, которую не весьма легко изобразить можно, но ето боле былъ принужденной гнвъ, которой онъ оказывалъ токмо для того, дабы привести меня въ страхъ.
        Онъ возразилъ на сіе, простите, сударыня, я окончу все въ двухъ словахъ. Неужели вы не уврены, что я подвергалъ жизнь мою опасностямъ для освобожденія васъ отъ угнтенія? однако награда моя, по оказаніи всего того не естьли не извстна, и отъ прозьбы зависящая? не требовали ли вы того, (жестокой, но для меня священной законъ!) чтобъ моя надежда была отложена? разв не имли вы власти принимать мои услуги, или совершенно ихъ отвергать, естьли он вамъ противны?
        Ты видишь, любезная моя, что со всхъ сторонъ состояніе мое хуже становиться. Думаешь ли ты теперь, чтобъ отъ меня зависело слдовать твоему совту, поелику я думаю такъ какъ и ты, что собственная моя польза обязываетъ меня не отлагать бракосочетанія?
        Не сами ли вы мн объявили, продолжалъ онъ, что вы отрклись бы лтъ меня на всегда, естьлибъ ваши друзья съ вами помирились на семъ жестокомъ договор? Не смотря на столь ужасные законы, я заслуживаю нкую благодарность за избавленіе васъ отъ несноснаго насилія. Я оное заслуживаю, сударыня, и тмъ славлюсь, хотя бы къ моему нещастію васъ и лишился… Какъ весьма примчаю, что былъ онымъ угрожаемъ, и по той печали, въ коей я васъ вижу, а наипаче по договору, на которой могутъ склонить ваши родственники. Но я повторяю, что моя слава состоитъ въ томъ, дабы учинить васъ совершенною властительницею надъ всемъ. Я униженно испрашиваю у васъ милости, состоящей въ тхъ договорахъ, на коихъ я основалъ свою надежду; и съ равномрною же покорностію прошу у васъ прощенія за утомленія, причиненныя вамъ тми изъясненіями, коими столь искреннее сердце какъ мое чрезвычайно было поражено.
        Сей горделивецъ, при окончаніи сихъ словъ сталъ на колни. Ахъ! Встаньте, Г. мой, немедленно ему сказала. Естьли одинъ изъ двухъ долженъ преклонить колно, то конечно тотъ, кто наиболе вамъ обязанъ. Однако я покорно васъ прошу не повторять мн боле онаго. Вы, безъ сомннія весьма много старались о мн, но естьли столь часто будете мн напоминать о тхъ награжденіяхъ, которыя отъ меня получить надетесь; то я всячески постараюсь избавить васъ отъ онаго. Хотя я ни о чемъ боле недумаю какъ о уменшеніи великаго достоинства вашихъ заслугъ, то вы позволите мн сказать вамъ, что естьлибъ вы меня не привлекли, и противъ моей воли въ такую переписку, въ коей я ласкалась, что каждое письмо будетъ послднимъ, и я конечно бы продолжала оную, естьлибъ не думала, что вы получаете отъ моихъ друзей нкія оскорбленія; то никогда бы не говорила ни о заключеніи, ни о другихъ насиліяхъ, и мой братъ не имлъ бы причины столь жестоко поступать со мною.
        Я не могу и думать, что мое состояніе, естьлибъ я осталась у моего родителя, было столь отчаянно, какъ вы то себ воображаете. Мой отецъ любилъ меня съ великою горячностію. Я не имла единой вольности его видть и предъ нимъ изъясниться. Отсрочка, была самая малйшая милость, которую я получить надялась при угрожающемъ меня нещастіи.
        Вы хвалитесь вашею заслугою, Г. мой. Такъ, заслуга должна составлять ваше честолюбіе, естьлибъ вы могли мн привести другія причины къ ненависти. Сольмса, или въ свою пользу, то бы я саму себя презирала: а естьли вы по другимъ намреніямъ предпочитаете себя бдному Сольмсу, то бы я имла къ вамъ одно презрніе.
        Вы можете славиться мечтательною заслугою, дабы изтребить изъ моей памяти родительской домъ; но я вамъ говорю чистосердечно, что причина вашей славы длаетъ мн великой стыдъ. Окажите мн другія услуги, которыя бы я могла одобрить, безъ чего вы никогда не будете имть предъ моими очами такихъ заслугъ, какія имть въ себ усматриваете; но подобно нашимъ прародителямъ, по крайней мр я, которая по нещастію изгнана изъ моего рая, мы теперь другъ друга обвиняемъ. Не говорите мн о томъ, что вы претерпли и что заслужили, о вашихъ часахъ и о всяком другомъ времени. Врьте, что во всю мою жизнь я не забуду сихъ великихъ услугъ; и что, естьли не въ состояніи буду наградить оныя, то всегда готова признать себя вами обязанною. Теперь же я отъ васъ желаю единственно того, чтобъ оставить на мое попеченіе изъискивать приличнаго мн убжища. Возмите карету и позжайте въ Лондонъ, или въ другое какое мсто. Естьли же буду имть нужду въ вашемъ вспомоществованіи, или покровительств, то конечно васъ о томъ увдомлю, и буду обязана вамъ новою благодарностію.
        Онъ слушалъ меня съ такимъ вниманіемъ, что сталъ неподвиженъ. Вы очень горячитесь, любезная моя, наконецъ сказалъ онъ мн, но безъ всякой причины. Естьлибъ я имлъ намренія, недостойныя моей любви, то не оказалъ бы столько честности въ моихъ объясненіяхъ; и начиная опять свидтельствоваться небомъ, сталъ онъ разпространяться о чистосердечіи его чувствованій; но я его вдругъ прервала. Я васъ почитаю чистосердечнымъ Г. мой. Весьма бы было странно, чтобъ вс сіи засвидтельствованія были мн необходимы токмо для того, дабы имть о васъ такое мнніе; (отъ сихъ словъ онъ пришелъ нсколько въ самаго себя, и сталъ осторожне) естьли бы я почитала ихъ таковыми, то конечно бы я васъ увряю, не была съ вами въ постояломъ дом; хотя обманута столько сколько я о томъ могу судить, средствами меня къ тому доведшими, то есть Г. мой, тми хитростями, о коихъ единое подозрніе меня раздражаетъ противъ васъ и самой себя; но теперь не время изъяснять о томъ. Увдомте токмо меня, Г. мой, (поклонясь ему весьма низко, ибо я тогда весьма была печальна) намрены ли вы меня оставить, или я вышла изъ одной темницы для того, дабы войти въ
другую?
        Обманута, сколько вы о томъ судить можете, средствами васъ къ тому доведшими. Чтобъ я васъ увдомилъ, сударыня, для того ли вы вышли изъ одной темницы, дабы войти въ другую! Поистинн я вн себя отъ удивленія. (Въ самомъ дл онъ имлъ видъ чрезвычайно пораженный удивленіемъ, но изъявлялось нчто пріятнаго изъ сего изумленія, не знаю истиннаго или притворнаго.) И такъ неужели необходимо нужно, чтобъ я отвтствовалъ на столь жестокіе вопросы? Вы совершенную имете надъ собою власть. Ахъ! кто же могъ бы вамъ въ томъ воспрепятствовать? Въ самую ту минуту, какъ вы будете находиться въ безопасномъ мст, я васъ оставлю. Я предлагаю въ разсужденіи того единой токмо договоръ; позвольте мн васъ просить на оной согласиться: естьли вамъ угодно теперь, когда вы ни отъ кого кром самихъ себя не зависите, возобновить учиненное уже вами добровольно общаніе, добровольно, безъ чего я бы не осмлился отъ васъ его требовать; поелику я нимало неспособенъ употребить во зло вашу благосклонность, то тмъ боле не долженъ терять тхъ милостей, которыя вамъ было угодно мн оказать. Сіе общаніе, сударыня, состоитъ въ томъ, что въ какое бы
обязательство вы ни вступили съ своею фамиліею, но никогда не соединитесь съ другимъ человкомъ до тол, пока я буду живъ и не вступлю въ другія обязательства; или пока не учинюсь бездльникомъ, и не подамъ вамъ какую нибудь справедливую причину быть мною не довольною.
        Я нимало не замедлю, Г. мой, подтвердить вамъ оное, и даже въ такихъ выраженіяхъ, въ какихъ вамъ будетъ угодно. Какимъ образомъ желаете вы, чтобъ я вамъ изъяснилась?
        Я желаю, сударыня, только вашего слова.
        Очень хорошо, Г. мой, я вамъ оное подтверждаю.
        Въ семъ случа онъ столь былъ дерзокъ, (я была въ его власти, любезная моя) что похитилъ у меня поцлуй, которой онъ назвалъ печатью моего общанія. Онъ учинилъ сіе столь проворно, что я не успла отъ него отвернуться. Онъ оказалъ довольно притворнаго гнву. Однако мн весьма было прискорбно, разсуждая, до какой степени сія вольность можетъ привести столь дерзскаго и предпріимчиваго человка. Онъ примтилъ, что я не была тмъ довольна. Но взирая съ свойственнымъ ему видомъ на все то, что было способно поразить оной: довольно, довольно, любезная моя Кларисса! сказалъ онъ мн. Я заклинаю васъ токмо изтребить въ себ такое безпокойствіе, которое есть жестокимъ мученіемъ для любви столь нжной какъ моя. Во всю жизнь мою буду помышлять о заслуженіи вашего сердца, и учиненіи васъ щастливйшею изъ всхъ женщинъ, когда буду щастливйшимъ изъ всхъ человковъ. Я его оставила, для написанія предшествующаго къ теб письма; но отказала, какъ уже теб то прежде означила, посылать оное чрезъ кого ни есть изъ его людей. Хозяюшка сего дома сыскала мн посланца, которой будетъ относить то, что отъ тебя ни получитъ къ госпож Гремъ,
управительниц Милорда М… находящейся въ замк его въ Гертфордшир. Опасность, могущая произойти отъ погони, принудила насъ на расвт завтрашняго дня хать, по той дорог, по которой онъ хотлъ, въ томъ намреніи, дабы тамъ оставить карету его дяди, а взять коляску въ томъ мст имъ приготовленную, въ которой не столь опасно для узнанія насъ въ пути.
        Я посмотрла на настоящее мое богатство, и нашла въ моемъ кошельк не боле семи гвиней и нсколько млкихъ денегъ. Остатокъ моего богатства заключается въ пятидесяти гвинеяхъ, которыхъ, какъ я думала что боле не имю, когда моя сестра выговаривала мн о излишей трат моихъ денегъ. Я оставила ихъ въ моемъ ящик, нимало не предвидя столь блискаго отъзду.
        Впрочемъ, теперешнее мое состояніе представляетъ мн весьма прискорбныя обстоятельства для моей разборчивости. Съ другой стороны, не имя другихъ платьевъ кром того, которое на мн, и немогши отъ него у таить, что я прошу находящагося у тебя моего платья, нельзя также его было не увдомить, какимъ образомъ оное теб досталось, не желая, чтобъ онъ себ вообразилъ, что я издавна имла намреніе съ нимъ бжать, и что частію къ тому уже приготовилась. Онъ весьма бы желалъ, отвчалъ онъ мн, для моего спокойствія, естьлибъ твоя матушка приняла меня подъ свое покровительство; и я примтила въ сихъ словахъ, что онъ говорилъ чистосердечно.
        Поврь, любезная моя Гове, что довольно есть небольшихъ благопристойностей, которыя молодая особа принуждена оставить, когда она приведена до того, дабы сносить человка въ искреннемъ дружеств съ нею находящагося! Мн кажется, что я бы теперь могла подать множество причинъ сильнйшихъ, нежели прежде, дабы доказать, что женщина имющая хотя нсколько разборчивости, должна взирать съ ужасомъ на все могущее ее ввергнуть въ такую пропасть, въ какую я впала и что тотъ человкъ, которой ее въ оную низвергнетъ, за подлйшаго и коварнйшаго обольстителя признанъ быть долженъ.
        Завтра, въ пятомъ часу по утру, хозяйская дочь пришла мн сказать, что мой братъ ожидаетъ меня въ низу въ зал, и что завтракъ уже готовъ. Я сошла, сердце мое столько же было стснено, сколько и глаза наполнены слезами. Онъ оказалъ мн, передъ хозяйкою великую благодарность за мою тщательность, показывающую сказалъ онъ мн, мене отвращенія къ продолженію нашего пути. Онъ боле, нежели я сама, о мн имлъ старанія: (ибо къ чему тогда оно могло мн служить, ежели не имла его въ то время, когда имла въ немъ нужду?) купить мн шляпу и весьма дорогую епанчу, не предувдомя меня о томъ. Онъ иметъ право, сказалъ онъ мн передъ хозяйкою и ея дочерями, наградить себя за свои старанія, и облобызать любезную свою сестру, хотя она нсколько и печальна. Сей хитрецъ получилъ свое награжденіе и тщеславился, что избавилъ меня отъ безпокойствія, увщевая меня равномрно, чтобъ я не опасалась моихъ родителей, которые меня съ великою нжностію любили. Какимъ образомъ можно угождать любезная моя, такому человку?
        Какъ скоро мы отправились въ путь, то онъ меня спрашивалъ, не имюль я какого отвращенія къ замку Милорда М… въ Гертфордшир. Милордъ, сказалъ онъ мн, живетъ въ своемъ помсть въ Берк. Я ему повторила, что я не желаю такъ скоро показаться его фамиліи; что симъ бы оказала явную недовренность къ моей фамиліи; что я ршилась занять особенное жилище; и что его просила находиться отъ меня въ отдаленности, покрайней мр для того, дабы освдомиться, что мои друзья подумали о моемъ побг. Въ такихъ обстоятельствахъ, присовокупила я, ни мало не ласкаюсь, чтобъ примиреніе вскор могло послдовать; но если они узнали, что я приняла его покровительство, или какъ все равно, его фамиліи; то надлежитъ отрчься отъ всей надежды.
        Онъ мн клялся, что совершенно будетъ поступать по моимъ склонностямъ. Однако Лондонъ безпрестанно ему казался удобнйшимъ для меня убжищемъ. Онъ мн представилъ что если бы я была спокойна въ какомъ ниесть по моему вкусу избранномъ дом, то онъ бы тотчасъ удалился къ Г. Галл. Но когда я объявила, что не желаю хать въ Лондонъ, то онъ пересталъ боле меня просить.
        Онъ мн предложилъ, и я на то согласилась хать въ постоялой домъ, вблизи отъ Медіана находящейся; такъ называется замокъ его дяди въ Гертфордшир. Я имла тамъ свободу пробыть на един часа съ два, и употребила оные на написаніе къ теб письма, и продолженіе той повсти, которую я начала въ Сент-Албан. Я также написала письмо и къ моей сестр въ двоякомъ намреніи, увдомить мою фамилію, что я нахожусь въ добромъ здоровь, хотя бы она въ томъ принимала участіе хотя нтъ, прося у ней моихъ платьевъ, нсколько означенныхъ мною ей книгъ, и тхъ пятьдесятъ гвиней, которыя я оставила въ моемъ ящик. Г. Ловеласъ, отъ котораго я также не утаила причину втораго моего письма, спросилъ меня, не сестр ли моей хотла я его надписать. Нтъ, дйствительно, отвчала я ему; я еще не знаю… Я такъ же не знаю, прервалъ онъ; но единъ случай принуждаетъ меня о томъ такъ думать. [добрая душа, естьлибъ я могла во ономъ ей врить.] Однако я вамъ скажу сударыня, какъ поступить въ семъ случа. Если вы совершенно ршились не жить въ Лондон, то пусть ваша фамилія васъ во ономъ щитаетъ, поелику тогда она совсмъ лишиться надежды сыскать васъ.
Означте вашей сестриц, чтобъ на принадлежащемъ къ вамъ письм надписать къ Г. Осготу, въ сох. Ето весьма славной человкъ, которому ваши друзья безъ всякаго затрудненія поврятъ дла ваши, и симъ то средствомъ они весьма будутъ довольны.
        Они довольны, любезная моя, довольны! Кто? мой отецъ, мои дядья! Но ето не излчимая болзнь. Ты видишь, что у него вымыслы всегда готовы. Не имя ни какого на сіе возраженія, я нимало не колебалась на оные ршиться. Мое безпокойство состоитъ въ томъ, чтобъ узнать какой получу я отвтъ, или удостоятъ ли меня онымъ. Въ ожиданіи онаго, утшаюсь я, разсуждая, что какими бы жестокостями ни было оно наполнено, и хотябъ было писано рукою моего брата, но не будетъ жесточа тхъ послднихъ поступокъ, которыя я претерпла отъ него и моей сестры.
        Г. Ловеласъ находясь въ отсутствіи около двухъ часовъ, возвратился въ постоялой домъ, и будучи побуждаемъ своею нетерпливостію, присылалъ раза три или четыре просить меня съ нимъ свидиться. Я ему столько же разъ приказывала отвтствовать, что мн не когда и въ послдней разъ сказала, что не буду имть время къ тому до самаго обда. Что же онъ сдлалъ? Понуждалъ скоре оной готовить: я его слышила, по временамъ, что кричалъ на повара и служителей.
        Вотъ другое его совершенство. Я осмлилась увидвшись съ нимъ, выговаривать ему за сіи вольныя слова. Въ самую ту минуту услышила я его ругающаго своего камердинера, которымъ онъ впрочемъ всегда былъ доволенъ: весьма скучной промыслъ, сказала я подходя къ нему, держать постоялой дворъ.
        Не столь скученъ, какъ я воображаю. Какъ! Сударыня, не думаете ли вы о томъ промысл, въ коемъ пьютъ и ядятъ на щотъ другаго, я говорю о нсколько отличныхъ постоялыхъ домахъ. Что меня побуждаетъ тому врить, есть та необходимость, въ коей безпрестанно живутъ военные люди, коихъ я представляю, что большая часть оныхъ суть ужасные злоди. Боже милостивой! продолжала я, какія рчи слышала я въ ту минуту отъ одного изъ сихъ храбрыхъ защитниковъ отечества, которой говорилъ, такъ какъ я о томъ могла судить изъ отвта, человку тихому и скромному! Старая пословица мн кажеться справедливою: клятся какъ солдату пристойно.
        Онъ кусалъ у себя губы, онъ прошелся по горниц на цыпкахъ; и приближался къ зеркалу, я примтила на его лиц знаки его смущенія. Такъ сударыня, сказалъ онъ мн, ето военная привычка. Салдаты вообще часто клянутъ: я думаю, что офицерамъ надлежало бы ихъ за то наказывать.
        Они заслуживаютъ жестокаго наказанія, возразила я; ибо сіе преступленіе недостойно человчества; равномрно и клятвы не мене мн кажутся презрительными. Оно вдругъ означаетъ злость и безсиліе. Тотъ, которой оное длаетъ, былъ бы сущею Фуріею, естьлибъ могъ свои желанія исполнить.
        Прекрасное примчаніе сударыня. Я бы сказалъ первому салдату, котораго бы услышалъ кленущагося, что онъ презрительной человкъ.
        Госпожа Гремъ засвидтельствовала мн свой долгъ, такъ какъ угодно было Г. Ловеласу назвать ея учтивости. Она усильно меня просила хать въ замокъ, говоря о томъ, что она слышала о мн, не токмо отъ МилордаМ… но и отъ его двухъ племянницъ и всей фамиліи; также о надежд, коею они ласкаются уже долгое время получить ту честь, которую не весьма отдаленною уже почитали. Сіи слова весьма для меня были пріятны; поелику я ихъ слышала отъ весьма доброй женщины, которая подтвердила все то, что Г. Ловеласъ мн ни говорилъ.
        Въ разсужденіи жилища, о коемъ я заблагоразсудила просить ея совта, она мн рекомендовала свою своячиню, которая отъ нее жила въ семи или осьми миляхъ, и у которой я совершенно буду довольна. Наибол принесло мн удовольствія то, что слышала отъ Г. Ловеласа, которой оставилъ насъ въ коляск, свши на лошадей съ двумя собственными своими людьми, и конюхомъ Милорда М… служилъ намъ провожателемъ до конца нашей дороги, куда мы прибыли въ четвертомъ часу въ вечеру.
        Но я уже теб сказала въ предшествующемъ письм, что покои весьма тамъ для насъ неудобны. Г. Ловеласъ, будучи не доволенъ, не скрылъ отъ госпожи Гремъ, что онъ находитъ ихъ не соотвтствующихъ тому описанію, которое она намъ начертала; что какъ домъ разстояніемъ на милю отъ ближняго предмстія; то ему не надлежитъ такъ скоро на такое разстояніе отъ меня отдалятся, опасаясь какихъ ни есть произшествій, которыхъ мы еще страшимся, и что впрочемъ покои были весьма тсны и не дозволяли ему жить со мною. Ты конечно признаешься, что сіи его слова очень были для меня пріятны.
        Во время сего пути въ коляск весьма долго разговаривали съ госпожею Гремъ. Она отвтствовала на вс мои вопросы вольно и простосердечно; она была откровенна, что мн очень понравилось. Постепенно я ее довела до множества изъясненій, коихъ часть согласуется съ засвидтельствованіемъ его управителя, къ которому братъ мой писалъ, и я изъ того заключила, что почти вс служители имютъ равное мнніе о Г Ловелас.
        Она мн говорила.,,Что онъ впрочемъ, человкъ великодушной; что не весьма легко можно различить любили ли его боле или боялись въ дом Милорда М… что сей господинъ любитъ его чрезвычайно; дв его тетки не мене его любятъ; дв его двоюродныя сестры Монтегю суть наилучшаго въ свт свойства молодыя особы. Его дядя и тетки предлагали ему различныхъ невестъ прежде, нежели онъ началъ мн оказывать свои тщательныя услуги даже и посл того, когда они отчаявались, что не получатъ моего и моей фамиліи согласія. Но она весьма часто слышала его повторяющаго, что онъ ни съ кмъ иннымъ не сочетается бракомъ, какъ со мною. Вс его родственники весьма были тронуты тми худыми поступками, которыя онъ отъ моихъ друзей претерплъ: впрочемъ они всегда удивлялись моему свойству, и съ нетерпливостію ожидали нашего союза, они совершенно предпочли меня всмъ на свт женщинамъ, въ томъ мнніи, что никогда и никакая особа не имла толикой силы надъ его склонностями, и толикаго вліянія надъ его разумомъ. Она согласна, что Г. Ловеласъ весьма разточительной человкъ; но ето такая слабость, которая сама собою излчится. Милордъ почиталъ за
великое утшеніе находиться въ обществ съ своимъ племянникомъ; однако и сіе не воспрепятствовало имъ часто ссориться; и всегда дядя принужденъ былъ ему уступать. Онъ какъ будто всегда его боялся. Сія добрая женщина весьма сожалла, что ея молодой господинъ, [такъ она его называла,] не употребилъ на лучшее свои дарованія, однако, сказала она мн, съ толь изящными качествами не надлежитъ отчаяваться о его исправленіи: будущее благополучіе затмитъ прошедшія слабости, и вс его свойственники столь сильно были тмъ убждены, что ничего съ толикимъ жаромъ пожелали, какъ видть его сочетавшагося бракомъ.,,
        Сіе описаніе, хотя и посредственное; но лучше всего того, что мой братъ о немъ ни говорилъ.
        Особы живущія въ семъ дом кажутся весьма честные люди; откупъ и домъ въ хорошемъ состояніи, и ничего тамъ не недостаетъ. Госпожа Сорлингсъ, своячиня Госпожи Гремъ, есть вдова и иметъ двухъ взрослыхъ сыновей разумныхъ и трудолюбивыхъ, между коими я усматриваю нкое соревнованіе къ общему благу, и двухъ весьма скромныхъ молодыхъ дочерей, съ которыми ихъ братья поступаютъ гораздо почтительне, нежели какъ мой со мною. Мн кажется, что я моглабъ здсь остаться доле, нежели насколько прежде прожить тутъ располагалась.
        Я должна бы была теб ето сказать еще до полученія благосклоннаго твоего письма и до прибытія моего въ сіе мсто! все пріятно мн отъ столь дражайшей пріятельницы. Я признаюсь, что мой отъздъ долженъ былъ привесть тебя въ великое удивленіе, посл того ршительнаго намренія, которое я приняла съ такою твердостію. Ты видла даже до сей минуты, въ какое чрезъ то сама я была приведена удивленіе.
        Какую ни вижу вжливость отъ Г. Ловеласа, но она нимало не подаетъ мн о немъ лучшаго мннія. Я нахожу излишество даже въ его засвидтельствованіяхъ; онъ говоритъ мн о весьма прекрасныхъ вещахъ; онъ говоритъ также о весьма прекрасныхъ для меня принадлежащихъ длахъ; но мн кажется, что чистосердечное уваженіе и истинное почтеніе не заключаются въ краснорчивыхъ выраженіяхъ. Чувствованій никогда словами изобразить сильно не можно. Краткое молчаніе, потупленные взоры и томной голосъ, боле въ томъ удостовряютъ нежели все то, что Шакеспиръ называетъ громкимъ израженіемъ смлаго краснорчія. Сей человкъ говоритъ токмо о восхищеніяхъ и восторгахъ. Ето любимыя его два изрченія; но я истинно знаю, по моему смущенію, къ чему по справедливости должна я ихъ приписать; его торжеству, любезная моя, я говорю то въ двухъ словахъ, которыя не требуютъ другаго изъясненія. Жлать же онаго боле, значило бы вдругъ оскорблять мое тщеславіе и осуждать мою глупость.
        Мы весьма безпокоились, по нкоторымъ о погон за нами подозрніямъ, изъявленнымъ въ письм Осипа Лемана. Сколь различно перемна обстоятельствъ принуждаетъ насъ судить о всякомъ дл! то его осуждаютъ, то хвалятъ, слдуя той польз, какую въ томъ находятъ. Съ какимъ слдственно раченіемъ надлежало бы пріобртать твердыя правила въ различіи зла и добра, которыя бы не зависли отъ пристрастія! Я считала за подлость развратить служителя моего отца; теперь я могу доказать несправедливость онаго потому любопытству, которое безпрестанно понуждаетъ меня спрашивать у Г. Ловеласа, не знаетъ ли онъ чего, симъ или какимъ ни есть другимъ средствомъ, какое мнніе мои друзья имютъ о моемъ побг. Онъ конечно долженъ имъ казаться условленнымъ, отважнымъ и хитрымъ. Сколь сіе для меня несносно! Въ такомъ будучи состояніи, могу ли я имъ подать истинныя изъясненія?
        Онъ мн сказалъ, что они совершенно оное узнали; но что теперь они боле оказываютъ ярости, нежели печали; что онъ съ великимъ трудомъ сноситъ т обиды и угрозы, которыя мой братъ противъ него оказываетъ. Ты ясно видишь, что чрезъ то онъ хочетъ мн уважить свою терпливость.
        Коликаго удовольствія лишилась я, любезнйшая моя пріятельница, симъ безразсуднымъ и нещастнымъ побгомъ! Теперь я могу, но уже поздо, судить, какое по истинн есть различіе между тми, которые оскорбляютъ, и тми, которые оскорблены. Чего бы я ни дала за то, дабы возвратить себ право, говорить, что со мною поступаютъ несправедливо, и что я ни кому зла не сдлала; что прочіе не оказываютъ мн должной благосклонности, и что я въ точности исполняю мои права въ разсужденіи тхъ, которымъ я должна оказывать почтеніе и покорность.
        Конечно я достойна презрнія, что могла ршиться на свиданіе съ моимъ обольстителемъ, и какъ бы я ни была благополучна, но во всю мою жизнь не престану терзаться угрызеніемъ совсти.
        Другое безпокойство, которое не мене меня мучитъ, состоитъ въ томъ, что каждый разъ, когда съ нимъ ни увижусь, еще боле прихожу въ замшательство, нежели прежде, помышляю томъ, что должна я о немъ думать. Разсматривая его видъ думаю я, что вижу въ ономъ весьма углубленныя черты. Мн кажется, что его взгляды изъявляютъ нчто боле, нежели должно. Однако они ни печальны, ни веселы. Я по истинн не знаю какъ ихъ можно назвать; но усматриваю въ нихъ боле довренности, нежели прежде, хотя и никогда въ оной у него недостатку не было.
        Однако кажется, что я проникла сію загадку. Теперь взираю я на нее съ нкіимъ ужасомъ, поелику знаю ту власть, которую по моей нескромности дала ему надъ собою. Онъ можетъ почесть за право принимать на себя важный видъ, когда видитъ меня лишенною того,что было важнйшаго для особы привыкшей быть почитаемою; которая, почувствуя свою подчиненность, признаетъ себя побжденною и какъ будто подверженною новому своему покровителю…
        Податель сего письма будетъ разнощикъ изъ того узда; отъ него никакія не могутъ произойти подозрнія, поелику привыкли его видть ежедневно носящаго свои товары. Ему приказано отдать его Г. Кноллесу, слдуя той надписи которую ты мн означила. Естьли ты что ни есть узнала о моемъ отц и матери, и о состояніи ихъ здоровья, или какъ должна я судить о расположеніи моихъ друзей; то пожалуй увдомь меня о томъ въ двухъ словахъ, покрайней мр естьли узнаешь, что податель ожидаетъ твоего отвта.
        Я опасаюсь спросить тебя почтешь ли ты меня по сему моему повствованію нсколько мене виновною.
        Кл. Гарловъ.

        Письмо XCVI.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Во Вторникъ и Среду 11 и 12 Апрля.

        Ты хочешь, чтобъ я исполнилъ мое общаніе, и чтобъ не скрылъ ничего того, что произошло между моею красавицею и мною. Поистинн мое перо никогда еще столь любезнымъ предмтомъ не занималося. Впрочемъ, мн еще довольно времени осталось. И естьлибъ всегда я врилъ во всемъ властительниц моихъ склонностей, то допускъ къ ней столь же бы былъ труденъ, какъ самому нижайшему рабу къ восточному Монарху. Итакъ лишился бы той склонности, естьлибъ отрекся тебя въ томъ удовольствовать; но наша дружба, и врное сотоварищество, которое ты мн оказалъ въ трактир Благо Оленя, учинила бы меня недостойнымъ извиненія.
        Я тебя оставилъ, тебя и нашихъ товарищей, съ твердымъ намреніемъ, какъ ты знаешь, опять съ вами свидться, естьли мое свиданіе еще уничтожено будетъ, и идти вмст къ угрюмому отцу Гарлововъ, просить аудіенціи у мучителя, принести ему мои жалобы за ту наглость, съ какою на меня нападаютъ; словомъ, дабы честнымъ образомъ покуситься внушить въ него лучшія мысли, и склонить его поступать съ своею дочерью не съ толикимъ мучительствомъ, а со мною нсколько учтиве. Я теб сказалъ уже т причины, которыя мн воспрепятствовали взять письмо моей Богини. Я не обманулся. Я усмотрлъ бы въ немъ противное приказаніе, и свиданіе было бы уничтожено. Не ужели она не знала, что обманувшись единожды, я не могу утверждаться на ея общаніяхъ, и что я не нашелъ бы способа поймать женщину въ мои сти, употребивши столько стараній, дабы вовлечь ее въ оныя?
        Какъ скоро я услышалъ, что выдвигаютъ запоръ у сада; то почелъ уже ее моею. Отъ сего движенія я вострепеталъ; но когда появилась моя любезная, которая вдругъ меня освтила своимъ сіяніемъ; то я шелъ казалось по воздуху и почиталъ себя превыше смертнаго. Я опишу теб нкогда сіе зрлище, какъ въ ту минуту она глазамъ моимъ представилась, и какъ посл я оное разсмотрлъ. Ты знаешь сколь я пересужаю все касающееся до пріятностей, вида и уборовъ женщинъ. Однакожъ въ сей двиц заключается нкая природная красота превосходящая все то, что токмо себ представить можно.
        Итакъ ожидай токмо слабаго изображенія о ея особ и ея убор.
        Усиліе, которое она надъ собою учинила для извлченія запора, изъявляло ея боязливость, пріятное смущеніе вскор потомъ послдовавшее, изъяснило мн, что естественный пламень глазъ ея приходилъ въ слабость. Я видлъ ее трепещущую. Я усмотрлъ, что она лишалась силы подкрпить движенія сердца, которымъ она не въ состояніи была уже управлять. Въ самомъ дл, она упала бы безъ чувствъ, еслибъ я не удержалъ ее въ моихъ рукахъ. Драгоцннйшая минута. Съ коликимъ удовольствіемъ мое сердце, трепещущее столь близко подл ея, длило столь пріятное движеніе.
        По ея платью я судилъ, при первомъ взгляд, что она не расположилась хать, и что пришла въ томъ намреніи, дабы еще однажды отъ меня избжать. Я ни мало не колебался употребить себ въ пользу ея руки, которыя я держалъ, таща ея весьма тихо къ себ. Въ сію минуту начался такой споръ, какого я не имлъ никогда и ни съ какою женщиною. Ты конечно бы о мн соболзновалъ, любезной другъ, еслибъ зналъ, сколь много мн стоило сіе приключеніе. Я просилъ, я заклиналъ. Я просилъ и заклиналъ на колняхъ. Я не думаю, чтобъ слезы не имли участія въ семъ дйствіи. Къ щастію моему зная на врно, съ кмъ я имлъ дло, мры свои расположилъ я ко всякимъ случаямъ. Безъ тхъ предосторожностей, которыя теб сообщилъ, конечно бы я не усплъ въ своемъ предпріятіи: но не мене вроятно и то, что отркшись бы отъ твоей и твоихъ товарищей помощи, я бы пошелъ въ садъ, я проводилъ бы ее въ замокъ; и кто знаетъ какія бы могли произойти изъ того слдствія?
        Честный мой повренной услышалъ мой знакъ, хотя нсколько позже, нежели я того желалъ, и исполнилъ въ точности свое дло. Они идутъ, они идутъ! убгайте; скоре, скоре, дражайшая моя, вскричалъ я вынимая свою шпагу съ устрашеннымъ видомъ, какъ будто съ сотню оныхъ побить вознамрился, и взявши дрожащія ея руки, я тащилъ ее столь не чувствительно къ себ, что едва я толь быстро лтелъ на крыльяхъ любви, какъ она, будучи побуждаема ужасомъ. Чево же ты боле хочешь? Я сталъ ея властителемъ.
        Я раскажу теб сіе подробно при первомъ нашемъ свиданіи. Ты разсудишь о моихъ затрудненіяхъ и о ея упорности. Ты будешь со мною радоваться о торжественной моей побд надъ столь проницательною и осторожною двицею. Но что ты скажешь о семъ побг, о семъ переход изъ одной любви къ другой! Бжать отъ друзей не имвши никогда намренія ихъ оставить, и слдовать за такимъ человкомъ, съ которымъ не ршилась хать. Не смешься ли ты, Белфордъ? Итакъ скажи мн, зналъ ли ты что ни есть столь смшнаго? О полъ, полъ! прекрасное возраженіе! Постой, мн право смяться хочется. Я принужденъ оставить перо, дабы удержаться отъ смху. Надобно повеселиться, пока еще хочется.
        Клянусь честію, Белфордъ, я обманываюсь, естьли думаю, что плуты мои люди не почли меня за дурака! Я въ томъ примтилъ одного, которой заглянувъ ко мн въ дверь, дабы посмотрть съ кмъ я нахожусь, или какое очарованіе мною дйствуетъ. Бездльникъ принудилъ меня захохотать весьма громко, и самъ засмявшись ушелъ. О! ето весьма забавное произшествіе. Мн еще хочется смяться… Еслибъ ты только могъ то представить себ, какъ я; то конечно столько же бы тому смялся; и я тебя увряю, другъ мой, что естьлибъ мы были вмст; то просмялись бы цлой часъ.
        Но, вы, дражайшая особа! не сожалйте, я васъ прошу, о тхъ небольшихъ хитростяхъ, которыми, какъ вы подозрваете, ваша неусыпность обманута. Остерегайтесь возбуждать еще другія, которыя бы были достойне васъ. Естьли вашъ властелинъ вознамрился ввергнуть васъ въ погибель то вы впадете въ оную. Какое воображеніе, любезная моя, желать для нашего бракосочетанія ожидать, вашего удостовренія о моемъ исправленіи. Не опасайтесь ничего; естьли все то, что можетъ случиться, случается; то вы будете боле жаловаться на вашъ жребій, нежели на самое себя. Но какъ бы ни было, я напишу вамъ знатные договоры. Благоразуміе, неусыпность которыя великодушно защищать будутъ мсто любви, покрыты будутъ истинными воинскими похвалами. Весь вашъ полъ и мой согласятся, узнавши мои хитрости и ваше поведеніе, что никогда крпость лучше не защищали, ни столь благородно овладали ею.
        Мн кажется, что я отъ тебя слышу: какъ! желать унизить такое Божество до поступокъ недостойныхъ ея совершенствъ! Не возможно Ловеласъ, что бы ты когда ни есть имлъ намреніе попирать ногами толикія клятвы и торжественныя общанія.
        Я не имлъ сего намренія, ты справедливо судишь. Хотя бы я и теперь оное имлъ; но мое сердце и почтеніе къ ней ощущаемое не позволяютъ мн того сказать. Но не знаешь ли ты, что я имю великое отвращеніе ко всякому лукавству? Разв она не во власти своего Монарха?
        И ты будешь способенъ, Ловеласъ, пренебречь ту власть, которою ты обязанъ…
        Чему? негодный. Смешь ли сказать, ея соизволенію?
        Но сей власти, скажешь ты мн, я бы не имлъ, естьлибъ она не почитала меня боле всхъ людей на свт. Присовокупи, что я не претерплъ бы толико трудностей, естьлибъ не любилъ ее боле всхъ женщинъ. До сихъ поръ, Белфордъ, наши обстоятельства равномрны. Естьли ты говоришь о честности; то честность не должна ли быть взаимна? Естьли же взаимная; то не должна ли она заключать въ себ и взаимной довренности? И какою же довренностію могу похвалиться, что отъ нее получилъ? Ты знаешь весь успхъ сей распри; ибо я не могу приписать ей другаго имени, и также весьма отдаленъ наименовать ее любовною распрею. Сомннія, недоврчивости и укоризны съ ея стороны: самая покорная униженность съ моей: принудили меня принять видъ исправленія, а вс такія какъ ты, конечно сомнваетесь, чтобъ я въ самомъ дл принялъ оной. Ты самъ, разв не часто примчалъ, что народившись отъ сада ея отца въ разстояніи одной мили, и не имвши случая ее увидть, я уже не съ такимъ удовольствіемъ возвращался къ прежнимъ нашимъ веселостямъ? Не заслуживаетъ ли она за то наказанія? Приводить честнаго человка къ лицемрству; какое несносное мучительство!
        Впрочемъ ты конечно знаешь, что сія плутовка уже не разъ мною играла, и что она уничтожила бы безо всякаго затрудненія общанное свиданіе. Ты былъ свидтелемъ той жестокости, которую я отъ того возчувствовалъ! Не клялся ли я, находившись въ чрезвычайной досад, отмстить ей за оное? И когдабъ исполнить вс клятвы, или естьлибъ я и одну учинилъ, соотвтствуя ея ожиданію, или слдуя моимъ склонностямъ; то не имю ли я права сказать такъ какъ Кромвель:,,Дло идетъ о голов Короля или о моей, выборъ состоитъ въ моей власти; могу ли я хотя единую минуту мдлить?
        Еще присовокупляю, что я примтилъ въ ея осмотрительности и безпрерывной печали, что она подозрваетъ меня въ какомъ ни есть худомъ намреніи, и мн было бы досадно, чтобъ такая особа, которую я почитаю, была обманута въ своемъ ожиданіи.
        Однако, дражайшей мой другъ, кто бы могъ подумать, безъ угрызенія совсти, оказаться виновнымъ хотя въ малйшей обид противъ столь благородной и знатной двицы. Кто бы не сжалился… Но, съ другой стороны, столь мало она на меня полагается, хотя видла себя принужденною выдти вскор за такого человка, коего единое домогательство къ полученію ея составляетъ нещастіе для моей гордости! И теперь принимаетъ столь печальной видъ когда уже переступила предлы. И такъ какое право иметъ она къ моему сожалнію, наипаче къ такому, которымъ ея гордость совершенно будетъ поражена?
        Но я не имю еще никакого ршенія. Я хочу разсмотрть до какой степени ея склонность въ состояніи ее довести, и какое движеніе почувствую я также отъ моея. Должно, чтобъ распря произошла съ равномрною выгодою. Къ нещастію моему, какъ съ ней ни увижусь, она заставляетъ меня чувствовать, что ея власть увеличивается, а моя ослабваетъ.
        Впрочемъ какая она несмысленная двушка, когда желаетъ вручить мн свою руку тогда, какъ я исправлю свои поступки, и какъ непримиримые ея родители учинятся благосклонне, то есть, когда они перемнятъ свою природу.
        По истинн, когда бы она предписала мн вс сіи законы, то ни мало бы не думала, чтобъ безъ всякаго договору мои хитрости принудили бы ее выдти вн себя самой. Вотъ изреченіе любезной сей особы, которое я теб раскажу въ другомъ случа. Колико почитаю я себ за славу получивъ побду надъ ея неусыпностію и всми предосторожностями! Я, по моему мннію, преодоллъ уже большую половину оныхъ. Я взираю на прочихъ людей съ видомъ величественнымъ и исполненнымъ превосходства; мое тщеславіе простирается до величайшаго степени. Словомъ, вс способности души моея погружены въ величайшемъ удовольствіи. Когда я ложусь спать; то засыпаю смючись. Я смюсь, я пою, когда просыпаюсь. Однако, я не могу сказать, чтобъ я усматривалъ что ни есть близкаго къ моему успху, почему же? потому что меня не почитаютъ еще довольно исправившимся.
        Я теб нкогда сказалъ, если ты о томъ вспомнишь, колико сія упорность безполезна для моей любезной; если я могъ ее склонить оставить домъ своего отца, и естьли буду разположенъ наказать ее вмст за вс погршности ея фамиліи, и за безчисленныя затрудненія, какъ я ее въ томъ обвиняю, ею мн причиненныя? она ни мало себ не воображаетъ, чтобъ я о темъ думалъ, и что когда я сжалюсь въ ея пользу; то мн токмо стоитъ воспомнить оное, дабы придти въ ожесточеніе, соотвтствующее моимъ намреніямъ.
        О дражайшая Кларисса! разсмотри все со вниманіемъ. Оставь надмнные свои взгляды. Естьли ты чувствуешь ко мн равнодушіе; то не думай, чтобъ твое чистосердечіе могло послужить теб извиненіемъ, я того не упущу: разсуди, что ты находишься въ моей власти. Естьли ты меня любишь; то равномрно не сомнвайся, чтобъ притворная откровенность твоего пола могла теб послужить боле съ толико гордымъ и ревнивымъ сердцемъ, какъ мое. Впрочемъ вспомни, что вс грхи твоей фамиліи обращены будутъ на тебя.
        Но, Белфордъ! когда я увижусь съ моею Богинею, когда узрю себя передъ блестящими лучами очей ея; то куда изчезаютъ вс сіи недоумнія, происходящія отъ неизвстности моихъ мнній и смущенія мучительныхъ моихъ чувствованій?
        Какія бы ни были мои намренія, но ея проницательность принуждаетъ меня приступить къ длу. Ничто не можетъ уничтожить моихъ предпріятій. Она будетъ моею женою, если я то захочу: ето такая власть, о которой я не сомнваюсь. Первыя ученія, хотя одинакія для всхъ молодыхъ людей, вступающихъ въ училище, отличаютъ различность ихъ разума, и открываютъ съ начала Юриспрудента, Богослова и Доктора. Итакъ поступки моей любезной покажутъ мн, въ качеств ли жены, должна она принадлежать мн. Я буду помышлять о брак тогда, когда ршусь исправиться. Еще довольно будетъ времени для исполненія перваго, говоритъ моя любезная; а я говорю для послдняго.
        До коль будетъ заблуждаться мое воображеніе? Сіе проклятое дло доходитъ до такого состоянія, въ коемъ по истинн не знаю на чемъ остановиться.
        Я теб сообщу мои намренія, какъ скоро самъ узнаю оныя. Я теб скажу для чего длаю то, и для чего не принимаю другаго. Но мн кажется, что отставши столь далеко отъ моего предмта; весьма уже поздо возвращаться къ оному. Можетъ быть ежедневно я къ теб буду писать все то, о чемъ по случаю освдомлюсь; и я найду, со временемъ, средство пересылать къ теб, мои письма. Не ожидай большей точности и связи въ моихъ письмахъ. Теб довольно познать изъ нихъ только верховную мою власть, и печать твоего начальника.

        Письмо XСVII.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Во Вторникъ въ вечеру 12 Апрля.

        Извстіе твое, любезная моя, не позволяетъ мн боле ничего желать. Ты всегда имешь благородную душу заслуживающую удивленіе; обнаженную притворства, искуства и самаго желанія уменшать или извинять свои погршности. Единая въ свт твоя фамилія способна довесть до такихъ крайностей такую двицу, какъ ты.
        Но я нахожу въ твоей благосклонности излишнюю горячность къ симъ недостойнымъ родителямъ. Ты принимаешь на себя всю хулу съ толикимъ чистосердечіемъ и столь малою пощадою, что и самые величайшіе твои враги ничего не моглибъ присовокупить къ оной. Теперь, какъ я уже о всемъ подробно увдомлена; то и не удивляюсь, что столь смлой и предпріимчивой человкъ… Меня прерываютъ.
        Ты сопротивлялась съ большимъ усиліемъ, и гораздо доле… Я еще слышу, спрашиваетъ меня матушка, и желаетъ знать, чемъ я занята.
        Ты весьма далеко простираешь противъ себя свой гнвъ. Не укоряла ли ты себя съ начала? Въ разсужденіи перваго твоего поступка, состоящаго въ отвтствованіи на его письма; то конечно единая была ты, которая старалась о безопасности такой фамиліи какъ твоя, когда ея Герой столь глупо впутался въ ссору, ввергающую самаго его въ опасность. Выключая твоей матушки, какъ будто въ принужденіи находящейся, можетъ ли хотя единаго кого изъ нихъ назвать умнымъ?
        Еще, извини любезная моя… Я слышу, что пришелъ самой глупйшей человкъ, дядя твой Антонннъ; безмозглой, гордйшей и самой закоснлой въ своемъ намреніи…
        Онъ пришелъ вчерась съ видомъ надутымъ гордостію, запыхавшись, и будучи колеблемъ яростію, до приходу моей матери, онъ съ четверть часа пробылъ въ зал, и топалъ безпрестанно ногою. Она сидла за уборнымъ своимъ столикомъ. Сіи вдовы столько же жеманны, какъ и старики. Ни для чего въ свт она бы не согласилась съ нимъ видться въ дезабилье. Что бы значило такое притворство?
        Причина, для которой пришелъ Антонинъ Гарловъ, состояла въ томъ, дабы вооружить ее противъ тебя, и изъявить передъ нею нкоторую часть той ярости, въ которую приводитъ ихъ твое бгство. Ты можешь о томъ судить изъ случившагося. Сіе безмозглое чудовище хотло разговаривать съ моею матерью на един. Я не привыкла къ такимъ изключеніямъ, кто бы ее ни посщалъ.
        Они замкнулись, ключь находился съ ихъ стороны, они весьма тсно стояли; ибо я сколько ни старалась подслушивать; но не могла явственно ихъ слышать, хотя они весьма долго занимались своимъ разговоромъ.
        Нсколько разъ приходило мн на мысль приказать отворить двери. Естьлибъ я могла надяться на мою умренность; то бы спросила для чего мн не позволяютъ туда войти; но я опасалась, что бы получивши позволеніе, не могла забыть, что домъ принадлежитъ моей матери. Я конечно бы приказала выгнать сего стараго чорта въ шею. Приходить въ чужой домъ для оказанія своего сумозбродства! и оскорблять ругательствами мою дражайшую, мою невинную пріятельницу! а моя мать, слушала оное съ великимъ вниманіемъ! Оба по видимому оправдывались, одинъ, что споспшествовалъ къ нещастію дражайшей моей пріятельницы, другая, что отказалась подать ей убжище, которое могло бы произвесть примиреніе, коего добродтельное ея сердце желало, и которое моя матушка, съ тою дружбою, какую всегда теб оказывала, долженствовала бы почитать за великую честь употребить въ семъ случа свое ходатайство! Была ли бы я въ состояніи сохранить терпливость?
        Случившееся потомъ произшествіе, какъ я сказала, еще ясне дало мн знать, какая была причина сего посщенія. Какъ скоро старой хрычь пошелъ; [теб надлежитъ позволить мн все, моя любезная] то прежде всего моя матушка показала суровой видъ, какъ и Гарловы теперь оказываютъ, которой при первомъ знак моего негодованія былъ послдуемъ жесточайшимъ запрещеніемъ не имть никакой съ тобою переписки. Сіе начало произвело такія изъясненія, которыя не весьма были благопріятны. Я спросила у моей матери, запрещено ли мн будетъ и во сн заниматься тобою; ибо и днемъ и ночью любезная моя равномрно мн представляешься.
        Естьли бы твои побудительныя причины не были таковы, какъ я о нихъ думаю, то слдствіе произведенное надо мною симъ запрещеніемъ принудило бы меня прервать твою переписку съ Ловеласомъ. Моя дружба отъ того бы увеличилась, естьли сіе возможно, и я чувствую не въ примръ боле охоты, нежели прежде, къ нашей переписк; но въ сердц моемъ нахожу еще достохвальньйшую къ тому причину. Я почла бы себя презрительнйшею, естьлибъ оставила, для удовлетворенія ея, въ не милости, такую пріятельницу, какова ты. Я скоре умру… я оное объявила моей матери; я униженно ее просила не примчать за мною въ моемъ уединеніи, и не требовать, чтобъ я ежедневно раздляла съ нею постель, какъ уже она къ тому пріобыкла съ нкотораго времени. Лучше же, сказала я ей, нанять Бетти у Гарлововъ для наблюденія за всми моими длами.
        Г. Гикманъ, которой чрезмрно тебя почитаетъ, старался ходатайствовать съ толикою горячностію въ твою пользу, не имя въ томъ моего участія, что не мало пріобрлъ тмъ правъ въ моей благодарности.
        Сего дня мн никакъ не возможно теб отвтствовать на вс пункты; естьли явно не захочу вступить въ ссору съ моею матерью; то есть, ежели не хочу быть подвержена ежеминутнымъ докукамъ и безпрестаннымъ повтореніямъ, хотя уже нсколько разъ на то ей отвтствовала. Боже милостивый! какая была жизнь моего родителя? Но мн не должно забывать то, къ кому я пишу.
        Естьли сей неусыпной и зловредной лицемръ, сей Ловеласъ, могъ простирать свою хитрость… Но еще матушка меня кличетъ, такъ, матушка; такъ; но пожалуйте, хотя на единую минуту оставте, если вамъ не противно. Вы конечно подозрваете. Вы ни за что инное станете меня ругать, какъ за то, что васъ принудила себя дожидать. О! я уврена что бранить меня будете: сему то вы весьма хорошо научились отъ Антонина Гарлова… Боже мой! какая нетерпливость!… не отмнно должно, любезная, моя, лишиться удовольствія съ тобою разговаривать.
        Прекрасный разговоръ имла я съ моею матерью! Весьма было досадно, я тебя увряю, когда я получила повелительное приказаніе сойти внизъ. Но ты получишь письмо наполненное толико же досадными перерырками, ты его получишь, то есть, когда сыщу я случай переслать теб оное. Теперь же какъ ты означила мн свою надпись, то Г. Гикманъ неотмнно мн сыщетъ посланцовъ. Впрочемъ если къ нещастію его сіе узнаютъ; то конечно съ нимъ поступятъ по Гарловски, такъ какъ и съ весьма терпливою его любовницею.

        Въ Четвертокъ 13 Апрля.

        Я вдругъ достигла до двухъ благополучій, во первыхъ, получила въ сію минуту продолженія твоего повствованія, а во вторыхъ нахожу себя мене примчаемою неусыпною моею матерью.
        Дражайшая пріятельница, сколь живо представляю я себ твое смущеніе особа столь нжная! и человкъ такого свойства какъ Ловеласъ!
        Сей человкъ сущій дуракъ, любезная моя, со всею его гордостію, со всми его угожденіями и притворнымъ послушаніемъ къ твоимъ повелніямъ. Впрочемъ, разумъ его плодовитой въ изображеніяхъ, заставляетъ меня его опасаться. Иногда я бы съ великою охотою теб совтовала удалиться къ Милади Лаврансъ; но теперь я не знаю, какой теб подать совтъ. Я бы покусилась подать теб свое мнніе, еслибъ главное твое намреніе не состояло въ примиреніи съ своими родственниками. Однако они непоколебимы, и я никакой надежды съ ихъ стороны для тебя не усматриваю. Посщеніе моего дяди къ моей матери долженствуетъ тебя въ томъ уврить. Если сестра твоя и напишетъ къ теб отвтъ; то осмливаюсь сказать, что она подастъ теб о томъ печальнйшія подтвержденія.
        Какая необходимость принудила тебя у меня спрашивать почту ли я по твоему повствованію твой поступокъ мене виновнымъ? Я уже теб сказала о томъ свое мнніе; и повторяю, что вс претерпнныя тобою скорби и отличныя гоненія, изключаютъ тебя изъ хулы, и при томъ изключаютъ тебя по крайней мр боле, нежели всякую другую молодую особу учинившую равной поступокъ.
        Но разсуди, дражайшая пріятельница, что конечно было бы безчеловчно обвинять тебя во ономъ. Сей поступокъ учиненъ по принужденію. Будучи угнтаема со одной стороны, и можешъ быть обманута съ другой… Еслибъ меня уврили, что есть во вселенной особа, которая бы, въ подобныхъ твоимъ обстоятельствахъ, сопротивлялась столь долгое время, съ одной стороны противъ насилія, а съ другой противъ обольщенія; то я во всемъ бы прочемъ ее простила.
        Ты справедливо думаешь, что вс т, которые тебя знаютъ, говорятъ токмо о теб. Нкоторые изъ оныхъ по истинн ставятъ себ въ примръ удивительныя отличности твоего свойства, но никто не извиняетъ, и не можетъ извинить твоего отца и твоихъ дядьевъ: кажется весь свтъ знаетъ о побудительныхъ причинахъ твоего брата и сестры. Не сомнваются также, чтобъ цль ихъ жестокостей не принудила тебя предпринять какое ни есть чрезвычайное намреніе, хотя мало исполненія онаго надялись. Они знали, что еслибъ ты вошла въ милость; то по превосходству своему еще боле бы получила довренности, и что любви достойныя твои качества и чрезвычайныя дарованія восторжествовали бы надъ всми ихъ хитростями. Теперь же я знаю, что они весьма довольны своею злостію.
        Твой отецъ въ великой ярости, и говоритъ токмо о насильственныхъ средствахъ. Теперь дйствительно надлежитъ ему обратить свою ярость противъ самаго себя. Вся твоя фамилія обвиняетъ тебя въ томъ, что поступила съ нею съ чрезвычайною хитростію, и полагаетъ, что ты теперь единственно хвалишься своимъ успхомъ.
        Они разглашаютъ вс, что понужденіе, которое въ среду теб готовили, опредлено быть послднимъ.
        Твоя матушка признается, что они весьмабъ были уврены въ твоей покорности, естьлибъ ты то не учинила, но она думаетъ что еслибъ ты пребыла непоколебимою; то оставили бы весь свой планъ и принялибъ то предложеніе, которое ты учинила отрекаяся отъ Ловеласа. Пусть тому вритъ кто хочетъ: они признаются что священнику тамъ же быть надлежало, что Г. Сольмсъ находился бы въ двухъ шагахъ и всегда бы былъ готовъ оказать теб свои услуги, и что твой отецъ началъ бы дло опытомъ своей власти, заставя тебя подписать статьи: толико романическія изобртенія, кажется, произходятъ отъ несмысленнаго твоего брата. Весьма очевидно, что еслибъ они захотли, онъ и Белла, постараться о твоемъ примиреніи; то сіе бы было совсмъ другимъ средствомъ нежели то, въ чемъ они столь долгое время упражнялись.
        Что касается до первыхъ ихъ движеній, когда они получили извстіе о твоемъ побг; то ты гораздо лучше можешь оныя себ представить, нежели какъ я могу ихъ описать. Кажется, что твоя тетка Гервей первая пришла въ бесдку, дабы тебя увдомить, что теб не дозволено боле входить въ твой покой. Бетти немдленно за нею послдовала; и не нашедъ тебя въ оной, пошли къ каскаду, куда, какъ ты дала ей знать имла намреніе идти. Обратясь къ садовымъ дверямъ, он увидли служителя, [его не называютъ по имени, хотя весьма вроятно, что то былъ Осипъ Леманъ,] которой бжалъ въ замокъ, будучи вооруженъ большимъ коломъ, и какъ будто запыхавшись. Онъ имъ сказалъ, что онъ весьма далеко гнался за Г. Ловеласомъ, и что видлъ тебя съ нимъ ухавшую.
        Если сей служитель былъ не инной кто, какъ Леманъ, и если онъ отправлялъ сугубую должность, дабы обмануть ихъ и тебя; то что же надлежитъ подумать о томъ презрнія достойномъ человк, съ которымъ ты находишься! Бги, дражайшая моя, если совершенно будешь уврена въ семъ подозрніи, поспшай бжать, нтъ нужды куда, и съ кмъ, или если теб не возможно бжать, то выходи за мужъ.
        Ясно видно, что когда твоя тетка и вс друзья освдомились о семъ нечаянномъ приключеніи; то ты уже весьма отъ нихъ далеко находилась. Однако они собравшись вс вмст, побжали къ садовымъ дверямъ; и нкоторые изъ нихъ не останавливаясь, даже до самыхъ слдовъ кареты поспшали. Въ самое то время они приказали себ разсказать о всхъ обстоятельствахъ твоего отъзда. Тогда поднялось общее роптаніе, сопровождаемое безпрестанными укоризнами, и всми тми изреченіями, которыя токмо могли произойти отъ досады и ярости, слдуя своимъ нравамъ и внутреннимъ чувствованіямъ. Наконецъ они возвратились къ замокъ столь же глупы, какъ и тогда, когда вышли изъ онаго.
        Тогда твой братъ приказалъ было подавать лошадей и гнаться за вами съ вооруженными людьми. Сольмсъ и дядя твой Антонинъ намрены были съ нимъ хать. Но твоя матушка и Госпожа Гервей опровергнули сіе предпріятіе, опасаясь могущаго отъ того произойти весьма плачевнаго приключенія, и будучи уврены, что конечно Ловеласъ не приминулъ взять своихъ мръ для подкрпленія своего предпріятія, наипаче когда служитель объявилъ, что онъ тебя видлъ со всхъ своихъ силъ съ нимъ бжащую, и что не въ большемъ разстояніи находящаяся карета, была окружена весьма хорошо вооруженными кавалерами.
        Я весьма довольна, что моя матушка своимъ отсудствіемъ дала мн знать о своихъ подозрніяхъ. Она не сомнвалась, чтобъ Кноллисы не споспшествовали нашей переписк; и вознамрилась хать къ нимъ въ домъ для посещенія. Ты видишь, что она вдругъ предпринимаетъ многія дла. Они ей общались не принимать отъ насъ боле ни одного письма безъ ея на то соизволенія.
        Г. Гикманъ сыскалъ для насъ одного поселянина, называемого Фильмеромъ, не далеко живущаго отъ насъ, которой намъ весьма врно исполнитъ сію услугу. Ты должна на своихъ письмахъ надписывать, Господину Жанъ Собертону, Гикманъ самъ беретъ на себя трудъ за ними ходить и относить туда мои. Я подаю ему сама противъ себя орудіе, доставляя ему случай оказывать мн столь великія услуги. Онъ кажется уже тмъ гордится. Кто знаетъ не почтетъ ли онъ за право вскор принять на себя и другой видъ? Онъ лучше сдлаетъ, если разсудитъ, что благосклонность, до коей онъ уже нсколько времени старался достигнуть, приводитъ его въ чрезвычайно нжное состояніе. Онъ долженъ того остерегаться. Тотъ, кто иметъ власть обязывать кого нибудь, можетъ также и не обязывать онаго. Но щастливо для инныхъ и то, что не имютъ власти обижать другихъ.
        Я еще на нсколько времени приму если могу, терпніе, дабы усмотрть, утишатсяли сами собою вс сіи движенія моей матери; но клянусь теб, что не могу снести, если такимъ образомъ всегда поступать со мною будетъ. Я нкогда примчала, что она нарочно старалась приводить меня въ досаду для того, дабы тмъ скоре возбудить въ мн желаніе идти замужъ. Еслибъ я была въ томъ уврена, и еслибъ могла узнать, что и Гикманъ иметъ въ ономъ участіе, дабы тмъ заслужить отъ меня хвалу; то во всю мою жизнь не хотла бы я его видть.
        Въ какой бы хитрости я ни подозрвала Ловеласа, однако благодарила бы Бога, еслибъ ты за него вышла замужъ, то есть, еслибъ ты находилась въ состояніи пренебрегать ихъ всхъ, и не видть себя принужденною скрываться или безпрестанно перемнять свое убжище? Я тебя заклинаю не упущать перваго случая, которой безъ малйшаго помраченія твоей чести представиться можетъ.
        Вотъ опять матушка начинаетъ мн докучать.
        Мы съ нею свидлись весьма хладнокровно, я тебя увряю. Я ее просила не поступать со мною доле по Гарловски. Я сего не могу снести.
        Сколь о многихъ рредмтахъ я имю писать къ теб! Едва знаю ли я откуда мн начать оное. Мысли мои столь наполненны, что кажется вдругъ стремятся изъяснить теб вс произшествія. Однако, что бы быть свободною, я вознамрилась удалиться въ какой ни есть уголокъ сада. Да сжалится Небо надъ такими матерями! Не ужели думаютъ он, что своими подозрніями, бденіемъ, и досадою могутъ воспрепятствовать дочери писать или длать то, о чемъ она уже давно думаетъ? Он гораздо бы больше успли оказаніемъ ей своей довренности. Дочь великодушная неспособна употребить во зло оную.
        Роля, которую ты должна играть съ твоимъ Ловеласомъ, кажется мн чрезвычайно трудна. Она безъ сомннія ему прилична. Но я о теб жалю! Ты можешь на что нибудь ршиться судя по своему состоянію: но я вижу вс затрудненія онаго. Если ты не сомнваешься, чтобъ онъ во зло употребилъ твою довренность, то я весьма бы желала, чтобъ ты по крайней мр хотя притворилась, будто имешь къ нему нсколько оной.
        Если ты не расположена вскор съ нимъ сочетаться бракомъ; то я одобряю твое намреніе ухать въ отдаленное отъ него мсто. А было бы еще лучше, ежелибъ онъ не зналъ, гд ты находишься. Впрочемъ я уврена, что еслибъ твои родственники его не опасались, то какъ скоро узнали бы они о твоемъ убжищ, то принудили бы тебя подъ клятвою назадъ къ нимъ возвратиться.
        Я думаю, что во что бы теб ни стало, ты должна требовать отъ своихъ душеприкащиковъ, дабы они утвердили тебя во владніи твоего наслдства. Уже съ нкоего времени приготовила я для тебя шестьдесятъ гвиней, и дожидаю только твоего приказанія. Я могла бы доставить теб и боле, естьлибъ прежде ихъ не истратила. Не думай получить отъ своей фамиліи ни полушки, если силою отъ нихъ не отнимешь. Будучи уврены что ты произвольно ухала, они казалися вдругъ и огорчены и весьма довольны тмъ, что ты оставила посл себя драгоцнные свои каменья и деньги: и что не взяла съ собою лучшихъ своихъ платьевъ. Будь уврена, что они весьма худо будутъ отвтствовать на твое требованіе.
        Ты справедливо думаешь, что вс т, которые не столь ясно о всемъ увдомлены, какъ я, приведены будутъ въ великое замшательство, разсуждая о твоемъ побг. Иначе не могутъ они назвать твой отъздъ. И въ какомъ смысл, любезная моя, можно бы было принять оной хотя нсколько благосклонне для тебя? Сказать, что ты не намрена была хать, когда уже согласилась съ нимъ видться; тому никто никогда не повритъ! Сказать, что столь твердый разумъ, какъ твой, былъ увренъ противу собственныхъ своихъ свденій, во время свиданія, коль мало очевидной справедливости! Сказать, что ты была обманута, приведена ко всему хитростію; естьли такъ говорить, и находить въ томъ вроятность; но сіе извиненіе нимало не соотвтствуетъ твоей слав! Жить же съ нимъ, не сочетавшись бракомъ, съ человкомъ извстнаго свойства; отъ сей мысли сколь великаго должно ожидать отъ публики посмянія! Я съ чрезвычайною нетерпливостію желаю знать, какой оборотъ дала ты въ письм всему тому, что ты писала о своемъ плать.
        Вмсто удовлетворенія на твое требованіе, поврь, я то повторяю, что они всячески постараются въ своемъ гнв, причинить теб вс т досады и ужасныя пораженія, кои токмо въ состояніи будутъ изобрсти. Итакъ не колебайся ни мало принять то вспомоществованіе, которое я теб предлагаю. Что ты можешь сдлать съ семью гвинеями? Я равномрно не премину сыскать способъ прислать теб нсколько моихъ платьевъ и блья для теперишнихъ твоихъ необходимостей. Я ласкаюсь, дражайшая моя Кларисса Гарловъ, что ты не сравняешь твою Анну Гове съ Ловеласомъ, отркаяся принять мои предложенія. Если ты не обяжешь меня въ семъ случа; то конечно принуждена буду верить, что ты желаешь лучше быть ему одолженною нежели мн, и съ великимъ затрудненіемъ возмогу согласовать сіе чувствіе съ твоею разборчивостію въ другихъ случаяхъ.
        Увдомь меня обстоятельно о всемъ томъ, что между вами произходитъ. Безпрестанныя мои безпокойства, хотя нсколько облегченныя тмъ мнніемъ, кое я имю о твоемъ благоразуміи, заставляютъ меня желать, чтобъ о всемъ извщала ты меня подробно. Естьли случится что ни есть такое, которое ты могла бы мн сказать токмо изъустно, то напиши мн о томъ безъ всякаго затрудненія, какъ бы ни опасалась извстить меня письменно. Сверьхъ той довренности, которую должна ты имть на вспоможеніе Г. Гикмана, и безопасность твоихъ писемъ; знай, что зритель обыкновенно гораздо лучше судитъ о сраженіи, нежели тотъ, которой въ ономъ находится. Важныя дла, равномрно какъ знатныя особы, рдко проходятъ одн, сопровождатели оныхъ составляютъ иногда ихъ количество, то есть такія дла сопровождаемы бываютъ многими малыми причинами и нечаянными случаями, могущими въ послдствіи учиниться важными. Разсудя о всемъ, теперь я сомнваюсь, чтобъ ты могла отъ него освободиться, когда того пожелаешь. Я помню что теб сіе предсказывала. Итакъ я повторяю, что будучи на твоемъ мст я бы неотмнно притворилась по крайней мр будто нсколько имю къ нему
довренности. Ты можешь оную оказывать ему до тхъ поръ, пока онъ не учинитъ какой ни есть неблагопристойности. При такой твоей разборчивости все то, что въ состояніи учинить его недостойнымъ твоей довренности, не можетъ избгнуть отъ твоихъ наблюденій.
        Естьли надлежитъ врить дяд твоему Антонину, которой въ томъ открылся моей матушк; то твои родственники надются, что ты прибгнешь къ покровительству Милади Лаврансъ, и что она употребитъ о теб свое ходатайство. Но они увряютъ, что ршились не слушать ни какихъ предложеній о примиреніи съ сей стороны произойти могущихъ. Они могли бы присовокупить и съ другой; ибо я уврена, что твой братъ и сестра не дадутъ имъ времени усмириться, по крайней мр дотол, пока твои дядья, а можетъ быть самъ твой отецъ не учинитъ такихъ предложеній, которыя ихъ удовлетворятъ.
        Поелику сіе письмо увдомитъ тебя о перемн первой моей надписи, то я и посылаю теб его чрезъ одного пріятеля Г. Гикмана, на врность котораго мы можемъ положиться. Онъ занятъ нкіими длами по сосдству Госпожи Сорлингсъ, онъ знаетъ ее самую; сего же вечера онъ хотлъ возвратиться назадъ, и привести съ собою то, что у тебя изготовлено, или то, что время теб позволитъ ко мн написать. Я не разсудила за благо употребить въ семъ случа ни единаго изъ людей Г. Гикмана. Каждая минута можетъ для тебя сдлаться важнйшею, и привести тебя въ необходимость перемнить свои намренія и свое состояніе.
        Я слышу изъ того мста, гд сижу, что моя матушка зоветъ меня къ себ, и приводитъ всхъ людей въ безпокойство. Она идетъ, безъ сомннія, и вскор спроситъ меня, гд была, и что въ сіе время длала, прощай, любезная моя. Да сохранитъ тебя Боже отъ всякой гибели! И да возвратитъ тебя, безъ всякаго поношенія и съ честію въ объятія врной твоей пріятельницы
        Анны Гове.

        Письмо XCVIII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ Четвертокъ по полудни 1 Апрля.

        Я не скрыю отъ тебя дражайшая и ласковая моя пріятельница, что я чрезвычайно терзаюсь скорбію произведя между твоею матерью и тобою то несогласіе, къ коему я наиболе подала случай. Увы! Колико нещастныхъ вдругъ я учинила!
        Естьлибъ я не имла для моего утшенія свидтельства моего сердца, и ту мысль, что мой проступокъ не происходитъ отъ виновнаго какого поползновенія; то почитала бы себя презрнія достойнйшею изъ всхъ женщинъ. И даже при ощущеніи сей отрады, сколь жестоко я наказана лишеніемъ моей славы, которая мн была драгоцнне жизни и тою жесточайшею неизвстностію, которая, непрестанно опровергая мою наджду терзаетъ мою душу и наполняетъ ее смущеніемъ и скорбію!
        Любезнйшая моя пріятельница, долгъ, кажется требуетъ, чтобъ ты повиновалась своей матушк, и прервала бы всякое сообщеніе съ столь злощастною двицею. Опасайся того, ты впадешь въ равной безпорядокъ. составляющей источникъ моего нещастія. Оно началось отъ запрещенной переписки, которую я почитала себя свободною и прервать, какъ скоро пожелаю. Я всегда получала удовольствія отъ употребленія моего пера; и сіе увеселеніе можетъ быть сокрыло отъ глазъ моихъ всю опасность. По истинн я имла къ тому и причины, кои казались мн похвалы достойными; а нсколько времени была къ тому ободрена позволеніемъ и даже усильными прозьбами всхъ моихъ родственниковъ.
        И такъ я иногда чувствую, что могу прервать столь любезную переписку, въ томъ намреніи, дабы твоя матушка боле не безпокоилась. Однако какого зла можетъ она опасаться отъ писемъ, которыя мы по временамъ другъ ко другу пишемъ, когда мои не иннымъ чмъ наполнены бываютъ, какъ признаніемъ и раскаяніемъ о моихъ проступкахъ; когда она уврена въ твоемъ благоразуміи и твоей скромности; словомъ, когда ты столь отдалена отъ того, дабы могла слдовать злощастному моему примру.
        Я покорно тебя благодарю за благосклонныя твои предложенія. Будь уврена, что нтъ въ свт ни единаго человка, которому бы я пожелала быть обязанною прежде, нежели теб. Г. Ловеласъ будетъ послднимъ. И такъ не воображай себ, чтобъ я думала подать ему такое право на мою благодарность. Но я надюсь, не смотря на все то, что ты ко мн пишешь, что не отркутся мн прислать моихъ платьевъ и небольшаго количества оставленныхъ мною денегъ. Мои друзья, или по крайней мр нкоторые изъ нихъ, не будутъ столь безразсудны, чтобъ привели меня въ толь великія замшательства. Можетъ быть они не поторопятся меня обязать; но когда бы и доле они принудили меня ожидать сей милости; то я и тогда еще не стану отчаяваться въ полученіи оной. Я нимало не думала, какъ ты то ясно видишь, спорить съ Г. Ловеласомъ въ разсужденіи издержекъ въ путешествіи и въ найм жилища, дотол, пока мое убжище не будетъ утверждено. Но я скоре думаю прервать таковыя обязательства.
        По истинн, по учиненіи посещнія моимъ дядею твоей матушк, для возбужденія ея гнва противъ такой племянницы, которую онъ любилъ столь нжно, мн не надлежало бы боле ласкаться скорымъ примиреніемъ. Но долгъ не обязываетъ ли меня исполнить оное. Не ужели я должна увеличить мой проступокъ оказаніемъ гнва и упорства? Ихъ гнвъ кажется имъ справедливымъ, поелику они полагаютъ мое бгство предумышленнымъ, и которое ихъ уврило, что я торжествую надъ ними съ предмтомъ ихъ ненависти. Когдабъ я сдлала все то, что только зависитъ отъ меня, дабы придти опять къ нимъ въ любовь; тогда мене бы самое себя укорять могла. По симъ разсужденіямъ я недоумваю послдовать твоему совту относительно до бракосочетанія, наипаче когда я вижу Г. Ловеласа столь врно исполняющаго вс мои договоры, которые онъ называетъ моими законами. Впрочемъ чувствованія моихъ друзей, которыхъ ты мн представляешь столь явными врагами противъ ходатайства его фамиліи, нимало меня не понуждаютъ принять покровительства Милади Лаврансъ. Я полагаюсь единственно на Г. Мордена. И утвердясь въ совершенной независимости, до возвращенія его изъ Италіи, я
надюсь такимъ средствомъ благополучнаго окончанія всего нещастія.
        Впрочемъ если я не могу склонить г. Ловеласа удалиться; то какія же обязательства могу предложить о примиреніи моимъ друзьямъ? Если онъ меня оставитъ, и если они насильно меня захватятъ, какъ ты уврена, что онибъ сіе и учинили, когдабъ мене его страшились; то жесточайшія ихъ поступки и ужаснйшія ихъ принужденія не были ли бы оправданы моимъ поведеніемъ? А пока онъ находится со мною, пока я его вижу, какъ ты то примчаешь, но будучи его женою, то какому сужденію я подвергаюсь? Какъ! Не ужель должна я для сохраненія нещастныхъ остатковъ моея славы наблюдать и употреблять въ пользу свою благосклонныя сего человка расположенія?
        Я дамъ теб отчетъ столь ж врной, какъ ты того желаешь, о всемъ между нами произходящемъ. Даже до сего времени я не замтила ничего въ его поведеніи, заслуживающаго большой укоризны. Однако я не могу сказать, чтобъ то почтеніе, которое онъ мн оказываетъ, было почтеніемъ искреннимъ и естественнымъ, хотя мн не весьма удобно можно изъяснить недостатокъ онаго. Безъ сомннія онъ по свойству весьма гордъ и наглъ. Онъ также не столь учтивъ, сколько бы надлежало того ожидать отъ его породы, знатнаго воспитанія и отъ другихъ его преимуществъ. Словомъ, его поведенія сходствуютъ съ человкомъ весьма привыкшимъ поступать по своей вол, и ни мало неспособнымъ согласоваться съ волею другаго.
        Ты мн совтуешь оказывать ему нкоторые знаки довренности. Я расположена всегда слдовать твоимъ совтамъ, и оказывать ему то, чего онъ будетъ достоинъ. Но когда я обманута, какъ то подозрваю, его хитростями, противъ моихъ намреній, и даже противъ моей склонности; то долженъ ли онъ ожидать, или можетъ ли надятся, чтобъ я вскор стала ему оказывать такое угожденіе и признала бы себя обязанною его ревности за мое похищеніе? Симъ бы дала ему поводъ думать, что я въ томъ притворялась предъ моимъ отъздомъ или посл онаго такъ лицемрила.
        Ахъ! дражайшая моя, я охотно бъ вырвала на себ волосы, когдабъ прочитывая ту статью твоего письма, въ которой ты говорить о сей пагубной серед, коей я ужасалась можетъ быть боле, нежели надлежало, усмотрла, что была игралищемъ столь подлой хитрости, и вроятно посредствомъ сего коварнйшаго изъ всхъ людей Лемана! Какъ жестока была ихъ злость! сіе тяжкое преступленіе должно быть предумышленное. Не должна ли я была сама себ измнить, когда мало наблюдала движенія такого человка? Впрочемъ, какъ можно жить на свт человку столь чистосердечному, и по природ всякаго подозрнія чуждающемуся, какова я?
        Я должна оказать чувствительнйшую благодарность Г. Гикману за то обязательное вспомоществованіе, которое онъ произвольно принимаетъ въ нашей переписк. Сколь мало вроятно, чтобъ онъ имлъ необходимость при семъ случа употребить средства для произведенія своихъ успховъ въ сердц двицы, что весьма бы мн было прискорбно, естьлибъ оной могъ привесть его въ немилость у ея матери.
        Теперь я нахожусь въ нкоей зависимости и обязательств. И такъ, я должна быть всмъ тмъ довольна, чего не могу миновать. Почто я не имю возможности обязывать другихъ, что было мн нкогда столь драгоцнно! Все что я хочу сказать, любезная моя, состоитъ въ томъ, что моя нескромность конечно должна уменшить прежнее мое надъ тобою вліяніе. Однако я не хочу оставлять себя самой себ, ниже отрекаться отъ того права, которое ты мн подала сказать теб, что я думаю о твоемъ поступк въ такихъ случаяхъ, кои я не могу одобрить.
        И такъ позволь сказать, несмотря на жестокость, оказываемую твоею матушкою къ такой нещастной, которая впрочемъ невинна; я тебя укоряю, за учиненной тобою ей поступокъ, такая вспыльчивость не извинительна, не говоря, въ семъ случа, о той излишней вольности съ коею ты поступаешь безъ разбору со всми моими ближними. Я по истинн тмъ не довольна. Если ты не желаешь, изъ любви къ самой себ, прекратить тхъ жалобъ и нетерпливости, о коихъ ты на каждой строк напоминаешь; то окажи сіе, покорно тебя прошу, хотя изъ любви ко мн. Твоя матушка конечно по справедливости страшится, чтобъ мой примръ, какъ опаснйшій, не вкоренился въ мысляхъ возлюбленной ея дочери, и сей страхъ не можетъ ли внушить въ нее непреодолимой ко мн ненависти?
        Я присовокупляю здсь копію съ письма, написаннаго мною къ моей сестр, которое ты желала прочесть. Примть изъ него, что не требуя по долгу моего помстья, и не писавши къ моимъ опекунамъ, я намрена въ оное удалиться. Съ какою чрезмрною радостію сдержала я свое слово, еслибъ то предложеніе, которое я возобновляю, было принято! Я воображаю, что по многимъ причинамъ ты можешь судить такъ какъ и я, что весьма неприлично признаться, чтобъ я была похищена противъ моей склонности.
        Кл. Гарловъ.

        Письмо XCIX.
        къ ДВИЦ АРАБЕЛЛ ГАРЛОВЪ.


        Изъ Сентъ-Албана, во Вторникъ 11 Апрля.

        Дражайшая моя сестрица!
        Я не могу не признаться, чтобъ мой побгъ не показался нескромнымъ и противнымъ должности моей дйствіемъ. Онъ бы и мн казался самымъ неизвинительнымъ, еслибъ поступали со мною съ меншею жестокостію, и еслибъ я не имла вроятнйшихъ причинъ почитать себя жертвою такого человка, о коемъ единая мысль приводитъ меня въ отчаяніе. Но что сдлано, того уже не воротить. Можетъ быть желала бы я, чтобъ прежд боле имла довренности къ моему родителю и моимъ дядьямъ, однако не иначе, какъ по безпредльному моему къ нимъ уваженію. Равно съ великимъ удовольствіемъ возвратилась бы я назадъ, еслибъ мн было позволено удалиться въ мой звринецъ и я подверглась бы всмъ тмъ договорамъ, которые уже и прежд предложила.
        Въ толь ршительномъ случа, да внушитъ въ тебя Боже нжнйшее чувствованіе сестры и друга. Слава моя, которая, не смотря на учиненной мною поступокъ, всегда для меня будетъ драгоцнне моей жизни, подвержена жестокимъ искушеніямъ. Не большое мягкосердечіе можетъ еще возобновить оную и почитать домашнія наши нещастія за маловременное несогласіе. Впрочемъ я не вижу для себя ничего иннаго кром незагладимаго поношенія, которое усовершитъ вс жестокости мною претерпнныя.
        И такъ, относительно къ самой теб и моему брату, ввергнувшихъ меня въ такое бдствіе относительно ко всей фамиліи, не увеличивайте моего проступка, и воспоминая прошедшее не думайте, чтобъ мой отъздъ заслуживалъ такое названіе; и не повергайте въ величайшее злощастіе, такой сестры, которая никогда не престанетъ пребывать къ вамъ съ преданностію и любовію и проч.
        Кл. Гарловъ.
        П. П. Мн чрезвычайную оказали бы милость, еслибъ въ скоромъ времени прислали мои платья, и пятьдесять гвиней, находящихся въ ящик, отъ коего ключь я вамъ посылаю. Я также васъ прошу мн прислать нравоучительныя мои книги, и другіе разнаго содержанія стоящія на другой полк небольшой моей библіотеки, а къ нимъ присовокупить драгоцнные мои каменья, если заблаго разсудится оказать мн сію милость. Надпись сдлать на мое имя, къ Г. Осгоду, въ Сохо, что въ Лондон.

        Письмо С.
        г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Господинъ Ловеласъ, для продолженія своего повствованія, начиная со послдняго своего письма, разказываетъ своему другу все то, что ни произошло между имъ и Клариссою во время путешествія и въ постоялыхъ дворахъ, до прибытія ихъ къ Госпож Сорлингсъ. Но поелику сія подробность въ себ не содержитъ боле того, что уже было сказано въ письм двицы Клариссы; то Англинской издатель изключилъ таковое повтореніе, а вмстилъ токмо то, что могло служить къ вящему размотренію свойствъ сихъ двухъ особъ.
        И такъ, пріхавши въ понедльникъ въ вечеру въ постоялой дворъ Сентъ Албанъ, Г. Ловеласъ изображаетъ т обстоятельства въ слдующихъ словахъ:
        Множество людей собралося вокругъ насъ, и казалось изъявляли, но ихъ лицамъ и неподвижнымъ своимъ взглядамъ, удивленіе, въ которое были приведены видя молодую особу, столь прелестнаго вида и величественной осанки, пріхавшую безъ женщинъ, а только со мною; также видя что отъ лошадей шелъ паръ и лаки вс перепотли. Я примтилъ ихъ любопытство и замшательство моей Богини, она оглянувшись вокругъ себя, съ знаками исполненными пріятнымъ смущеніемъ и съ суровостію и оставя мою руку, спшила войти въ постоялой дворъ.
        Овидій не лучше зналъ твоего друга искуство превращеній. Тамъ превратилъ я ее передъ хозяйкою въ свою сестрицу столько печальную сколько и любви достойную; что я увесъ ее обманомъ противъ ея склонности изъ дому однаго родственника, у котораго она прожила всю зиму, дабы воспрепятствовать ей выдти замужъ за одного поношенія достойнаго своевольца [я стараюсь всегда говорить похожее на истинну] что ея отецъ, мать, старшая сестра, вс любезные ея дядья, ея тетки и двоюродныя сестры смертельно его ненавидли. Сія басня изъясняла вдругъ печаль моей любезной, и ея досаду противъ меня, если она еще продолжалась; платье ея нимало не приличествовало къ дорог, и сверьхъ того симъ подаль ей справедливую безопасность о честныхъ моихъ намреніяхъ.
        Въ разсужденіи спора, которой онъ имлъ съ нею, особливо по случаю укоризны, которую она учинила ему за то, что отвратилъ ее отъ священнаго ея долгу и совсти, объясняется онъ слдующимъ образомъ.
        Она присовокупила къ тому много еще гораздо поразительнйшихъ словъ. Я слушалъ ее со вниманіемъ. Но когда пришла и моя очередь говорить; то я жаловался ей, опровергнулъ ея мннія и усиливался ей отвтствовать; и примтя что она не была довольна покорностію, я заговорилъ громч, и изъявилъ въ моихъ глазахъ нкой видъ гнва, въ той надежд, дабы боле получить выгоды отъ сего пріятнаго обмана, которой столько производитъ прелестей въ семъ пол [хотя онъ бываетъ обыкновенно притворенъ,] и которой можетъ быть послужилъ мн боле нежели все протчее къ восторжествованію надъ сею надмнною красавицею.
        Однако она ни мало того не устрашилась. Я видлъ, что она уже приходила въ гнвъ, какъ будто мой отвтъ служилъ къ ея раздраженію. Но когда мущина находится въ такихъ обстоятельствахъ съ женщиною; то какой бы гнвъ она въ себ ни скрывала, онъ имлъ бы мало искуства, еслибъ не сыскалъ способа его остановить. Если она приведена въ гнвъ какимъ ни есть смлымъ изрченіемъ; то онъ поравняется съ нею двумя или тремя другими смлостями, которыя долженъ произнесть съ равномрною твердостію, не думая ихъ потомъ усладить благосклонными истолкованіями.
        На случай отвращенія, которое она тогда оказывала къ нему писать; вотъ какія были его разсужденія.
        Я въ томъ согласенъ, дарагая моя! и вы должны присовокупить, что я долженъ опровергнуть безчисленныя затрудненія. Но вы нкогда не захотите онымъ тщеславиться, и можетъ быть будете соболзновать о толикомъ негодованіи, съ коимъ меня увряли,,что вы отвергаете Сольмса нимало не изъ любви ко мн; что моя слава, если я оную заслуживаю увезти васъ, обратится къ вашему стыду, что я боле имю достоинствъ предъ собственными глазами, нежели предъ вашими и всхъ прочихъ: [за какого дурака она меня почитаетъ, Белфордъ!],,Что вы желали бы опять видть себя въ дом своего родителя, какія бы изъ того слдствія ни были,,. Если я тебя прощу за сіи разсужденія, любезная моя, за сіи желанія, и сіи презрнія; то не буду уже боле тотъ Ловеласъ, которымъ теперь честь имю быть, и по сему то поступку принужденъ я судить, что ты почитаешь меня такимъ, какъ саму себя.
        Словомъ, ея видъ и взгляды, во все продолженіе сей распри, изъявляли нкое величественное негодованіе, которое, какъ казалось, произходило отъ мннія ея превосходства надъ такимъ человкомъ котораго она предъ собой видла.
        Ты часто отъ меня слыхалъ когда я насмхался надъ тмъ сожалнія достойнымъ видомъ, которой долженъ оказывать мужъ, когда его жена думаетъ имть, или дйствительно иметъ боле разума, нежели онъ. Я могу теб привести множество причинъ, но позволяющихъ мн думать о брак съ Клариссою Гарловъ; по крайней мр не будучи увренъ что она ко мн иметъ ту преимущественную любовь, которую я долженъ ожидать отъ нее по бракосочетаніи.
        Ты видишь, что я начинаю колебаться въ моихъ намреніяхъ, будучи врагъ брака, какимъ я былъ всегда, сколь легко впадаю я въ прежнее мое предразсужденіе! Да подастъ мн Небо твердость быть честнымъ человкомъ! Вотъ моя молитва Белфордъ. Если по нещастію она не будетъ внятна; то сіе произшествіе будетъ несносно для удивительнйшей изъ всхъ женщинъ. Но поелику мн не случалось часто утруждать Небо моими мольбами; то кто знаетъ, чтобъ сія не была услышана?
        Дабы не скрыть ничего, я взираю съ удовольствіемъ на затрудненія мн представляющіяся, и на способы, служащія къ коварствамъ и хитростямъ. Разв я виноватъ, что естественныя мои дарованія обращены въ сію сторону? Впрочемъ, разв ты не знаешь, какое бы торжество получилъ я надъ всмъ тмъ поломъ, еслибъ токмо имлъ щастіе покорить украшеніе онаго? Не позабылъ ли ты о первомъ моемъ желаніи? Оное составляли т женщины, какъ ты знаешь, которыя начали со мною имть обращеніе. Щадитъ ли меня сія двица? Думаешь ли ты Белфордъ, чтобъ я составилъ благополучіе той сельской красавиц, еслибъ съ такою же надмнностію былъ принятъ? Ея бабушка просила у меня милости. Меня раздражаетъ токмо единое сопротивленіе.
        Для чегожъ сія удивленія достойная особа употребляетъ толико стараній, дабы меня уврить въ своемъ хладнокровіи? Для чегожъ она по своей гордости старается унизить мою? Ты видлъ въ послднемъ моемъ письм, сколь презрительно она со мной поступаетъ. Впрочемъ сколькожъ я ради ея претерплъ, и сколько претерплъ я отъ самой ея? Возможно ли токмо снести, слыша, что она будетъ меня презирать, если я почитаю себя боле того омерзительнаго Сольмса.
        Не ужели я равномрно должеиъ сносить, чтобъ она противорчила всмъ пылкостямъ моей страсти? Клясться ей врностію, симъ бы я показалъ, что и самъ о томъ сомнваюсь, поелику я имлъ бы тогда нужду обязываться клятвами. Какой проклятой оборотъ даетъ она всмъ своимъ мнніямъ! Она теперь также разсуждаетъ какъ и прежде. Она нимало не различаетъ, въ моей ли власти находится или нтъ. Итакъ бдныя мои клятвы изчезли прежде, нежели осмлились выдти изъ устъ моихъ; и что бы любовникъ могъ сказать своей любовниц, еслибъ не было ему позволено ни обманывать ни клясться?
        Я прибгнулъ къ нкоторымъ небольшимъ хитростямъ, которыя мн не мало вспомоществовали. Когда она весьма усильно меня просила ее оставить, то я съ великою покорностію просилъ ее о такомъ дл, въ которомъ она не могла мн отказать, и я притворно столь чувствительную оказывалъ ей благодарность, какъ будто бы чрезвычайную отъ нея получилъ милость: сіе состояло въ томъ, дабы повторила учиненное ею прежде общаніе: что до тхъ поръ не выдетъ она замужъ, пока я не обяжусь съ другою женщиною, и пока не подамъ ей никакой справедливой причины къ жалоб. Безполезное общаніе, какъ ты видишь, потому что въ каждую минуту она сыщетъ довольно причинъ къ жалоб, и что она одна токмо судитъ о обид. Но симъ показалъ я ей, колико мои наджды справедливы и основательны, въ самое то время далъ знать, что я никогда не думалъ ее обманывать.
        И потому она не понуждала себя доле убждать. Она у меня спрашивала, какого залогу я отъ ней желаю. Слова, сказалъ я ей, одного слова. Она мн оное общала, но я ей сказалъ что къ сему общанію должно приложить печать; и недожидая на то ея согласія, въ коемъ конечно бы она не приминула отказать, я запечаталъ оное на ея устахъ. Поврь мн, если ты хочешь, Белфордъ; но я клянусь теб, что еще въ первой разъ покусился я на такую смлость; и что столь невинная вольность принята была съ такою скромностію, какъ будто бы самъ я былъ двицю, [дабы она ничего не опасалась] и казалось мн не въ примръ пріятне, нежели все то удовольствіе, которое я прежд вкушалъ съ прочими женщинами. И такъ почтеніе, страхъ, мысль о преступленіи и запрещеніи составляли главную милость.
        Я весьма прекрасно представлялъ брата, въ понедльникъ въ вечеру передъ хозяюшкою въ Сентъ Албан. Я просилъ прощенія у любезной моей сестрицы, что увезъ ее противъ ея чаянія и безъ всякаго приготовленія. Я говорилъ ей о той чрезмрной радости, которую почувствуютъ отъ ея возвращенія, мой отецъ, мать, и вс наши друзья; и я ощущалъ толикое удовольствіе говорить о сихъ обстоятельствахъ, что она взглянула на меня такимъ взоромъ, которой пронзилъ меня даже до внутренности души моей; она дала мн знать, что я уже весьма много заговорился. Я не преставалъ предъ нею извиняться, когда токмо находился съ нею на един. Но мн невозможно узнать, хуже ли или лучше мои обстоятельства отъ того стали. Слушай, Белфордъ, я человкъ весьма откровенной. Моя побда и радость, которую я ощущаю владя моимъ сокровищемъ, отверзаютъ мое сердце и содержатъ его какъ будто въ безопасности. Такой полъ, никогда не льзя излчить отъ притворства. Еслибъ я могъ склонить мою любезную говорить столь же откровенно какъ я… Но должно прежде научиться отъ ней искуству быть осторожне въ разговорахъ.
        Я увренъ что у ней денегъ нтъ; но она столь горда, что не за хочетъ отъ меня принимать оныхъ. Я хочу отвести ее въ Лондонъ [въ Лондонъ, любезной другъ, если будетъ возможно, я увренъ что ты меня разумешь] дабы тамъ представить ей богатйшія штофы и вс удобности городскія. Я не могу ее склонить на сіе предложеніе. Впрочемъ мой повренной меня увряетъ; что ея не примиримая фамилія ршилась наносить ей всякія озлобленія.
        Кажется что сіи презрительные люди бсятся съ самой минуты ея побгу, пусть они бсятся, слава Богу, и что, по моей надежд ихъ ярость не скоро престанетъ. Наконецъ пришла и моя очередь. Они до чрезвычайности сожалютъ, что давали ей волю посщать свой птичникъ и прогуливаться по саду. Симъ то проклятымъ прогулкамъ приписываютъ они тотъ случай, при коемъ она изыскала [хотя они и немогутъ отгадать какимъ образомъ] средства къ побгу. Они упустили, говорятъ они, весьма удобной случай дабы заключить ее гораздо тсне, когда я имъ угрожалъ что буду вспомоществовать ей, если они примутъ намреніе, вести ее противъ ея воли въ крпость дяди Антонина. Такое было ихъ намреніе. Они опасались, чтобъ я съ ея согласія или и безъ ея соучастія, не вознамрился похитить ее изъ собственнаго ихъ дому. Но врной Осипъ увдомленіемъ о ихъ намреніи оказалъ мн чрезвычайную услугу. Я его научилъ дать знать Гарловымъ, что я столько имю довренности къ моимъ людямъ, сколько глупой ихъ старйшій сынъ иметъ оной къ нему. Они думали, что онъ увдомленъ о всхъ моихъ движеніяхъ чрезъ моего камердинера; и препоручили ему въ смотреніе молодую
его Госпожу. Вся фамилія твердо положилась на врность столь врнаго надзирателя. Мы были спокойне то есть, моя любезная и я, но съ нсколько основательнйшею причиною.
        Мн приходило на мысль, какъ я думаю что тогда теб означилъ, увести ее некогда съ дровянова двора которой довольно въ отдаленномъ растояніи отъ замка находится. Сіе предпріятіе, конечно неотмннобъ было исполнено, при твоей и твоихъ товарищей помощи, и такое дло было бы насъ достойно; но совсть Осипа какъ онъ называетъ, была тому такимъ препятствіемъ, которое приводило его въ опасеніе чтобъ не узнали о его въ семъ дл участіи. Впрочемъ я бы не боле имлъ труда истребить у него сіе сомнніе какъ и великое множество другихъ, естлибъ въ самое то время не помыслилъ о свиданіи съ моею любезною, въ коемъ я совершенно былъ увренъ, что она отъ меня не избжитъ; а въ другія времена, полагаясь на добрые услуги той остроумной фамиліи, которая казалось сама старалась ввергнуть ее въ мои руки. Впрочемъ я былъ уврнъ что Жамесъ и Арабелла до толь не окончатъ глупыхъ своихъ покушеній и гоненій, пока не принудятъ ее выдти за Сольмса за мужъ, или пока совершенно не выведутъ ее изъ милости ея двухъ дядьевъ.

        П и с ь м о СІ.
        Г. ЛОВЕЛАСЪКъ томужъ.


        Мн кажется, что я весьма обязалъ любезную мою спутницу, приглася Госпожу Гремъ въ ея сотоварищество, и какъ я былъ доволенъ отказомъ ея хать въ Медіанъ; то сія добрая женщина общалась доставить ей удобное жилище. Она безъ сомннія примчаетъ что вс мои намренія основаны на честности, поелику я оставилъ на ея волю выборъ въ разсужденіи жилища. Я примтилъ, что она тогда ощущала великое удовольствіе, когда я посадилъ Госпожу Гремъ съ нею въ коляск, а самъ свши верхомъ провожалъ ихъ для безопасности.
        Инной бы весьма безпокоился о тхъ изъясненіяхъ, которыя она могла получить отъ Госпожи Гремъ. Но поелику правота моихъ намреній извстна была всей моей фамиліи; то я ни мало о томъ не безпокоился, потому что всегда чуждался лицемрства, и никогда не старался казаться лучше, нежели каковъ есмь въ самомъ дл. Какая же необходимость лицемрить, когда я примчалъ даже до сей минуты, что свойство своевольца никогда и ни мало не вредило мн въ умахъ женщинъ. Сама моя красавица оказала ли хотя малое затрудненіе вступить со мною въ переписку, хотя ея родители толь великія употребляли старанія, дабы внушить въ нее, что я человкъ весьма распутной? Для чегожъ принимать такое свойство, которое бы было гораздо хуже, нежели настоящее? Впрочемъ Госпожа Гремъ женщина весьма набожная, которая никогда не пожелаетъ погршить противъ справедливости, для одолженія меня. Она иногда просила Бога о моемъ исправленіи, когда онаго надялась. Я сомнваюсь, чтобъ она еще теперь продолжала сіе доброе дло; ибо ея Господинъ, а мой высокопочтенный дядя, безъ всякаго затрудненія какъ токмо случай позволитъ, говоритъ о мн весьма много
худаго всмъ тмъ, которые по своей милости его слушаютъ, все равно мущинамъ ли, женщинамъ или дтямъ. Сей дорогой дядя, какъ ты знаешь, часто не оказываетъ того почтенія, которое онъ обязанъ мн оказывать. Такъ, Белфордъ, почтенія; для чегожъ не такъ, я тебя спрашиваю? Вс такія должности, не должны ли мы взаимно другъ другу оказывать? Что касается до Госпожи Гремъ; то по истинн иметъ она добрую душу! Когда ея Господинъ занемогъ подагрою въ замк своемъ Медіан, въ коемъ не находилось священника; то она молила Бога о его выздоровленіи и прочитывала нкоторыя главы изъ священныхъ книгъ сидя подл больнаго. И такъ опасно ли было оставлять столь добродтельную женщину съ моею любезною? Я примтилъ, что он во время пути весьма чувствительной имли разговоръ, я и самъ то чувствовалъ; ибо я не знаю, отъ чего выступилъ у меня на лиц прекрасной румянецъ.
        Я теб повторяю, Белфордъ, что я еще не отчаяваюсь быть честнымъ человкомъ. Но поелику съ нами иногда случается, какъ съ слабыми, что не въ состояніи бываемъ управлять самими собою; то я всячески долженъ стараться содержать любезную Клариссу въ совершенной ко мн довренности, по крайней мр хотя до того времени, пока я ее отвезу въ Лондонъ въ тотъ домъ которой теб не безъизвстенъ, или въ какое нибудь другое мсто, которое не мене онаго безопасно. Если бы я прежде подалъ ей хотя малйшую причину къ подозрнію, или еслибъ поступалъ противъ ея желаній, то она моглабъ просить вспомоществованій отъ прочихъ, и возбудить противъ меня всхъ людей, или можетъ быть повергнуться во власть своихъ родителей на тхъ договорахъ, которые бы имъ заблагоразсудилось ей предписать. А еслибъ я теперь ее лишился, то не можно ли бы было почесть меня недостойнымъ, дти мои, достоинства быть вашимъ начальникомъ? Осмлился ли бы я тогда появиться мущинамъ, и женщинамъ? Поелику я привелъ важное сіе дло до такого состоянія, что красавица обладающая моимъ сердцемъ не сметъ признаться въ томъ, что она противъ своей склонности ухала; а я
постарался уврить ея непримиримыхъ родственниковъ, что ничего не недоставало къ ея согласію.
        Она получила отвтъ отъ двицы Гове, на письмо писанное къ ней изъ Сент-Албана. Хотя я неизвстенъ о содержаніи онаго: но видлъ что прелестныя ея очи были орошены слезами, и наполненны яростію, на меня стремящеюся.
        Двица Гове также прелестна, но до чрезвычайности болтлива и горда. Я ее опасаюсь. Едва въ состояніи и родная ея мать удерживать ее къ благопристойности. Должно съ помощію врнаго моего Осипа, продолжать производить свои дла старою машиною, то есть: дядею ея Антониномъ, надъ матерью опасной сей двицы, дабы управлять ею слдуя моимъ намреніямъ, и довести до того, чтобъ моя любезная зависла токмо отъ меня. Госпожа Гове не можетъ сносить противорчія. Дочь ея столько же не терплива. Молодая особа находящая въ себ вс матернія качества, весьма рдко бываетъ подвластна матери. Прекрасной способъ для хитреца! Мать любящая уваженіе, исполненная живостію дочь и чувствительная до излишества; а ихъ Гикманъ, по истинн не инное что составляетъ, какъ добрую и толстую машину. Еслибъ я не имлъ лучшихъ намреній… Къ нещастію моему служитъ токмо то, что сіи дв молодыя особы жили весьма близко одна отъ другой, и соединены были весьма тсною дружбою. Сколь бы было пріятно управлять вдругъ обими ими!
        Но одинъ человкъ не въ состояніи имть всхъ женщинъ, которыя имютъ достоинства. Признайся однако, что весьма жалко… когда тотъ человкъ подобенъ твоему другу.

        Письмо CII.
        Г. ЛОВЕЛАСЪКъ тому же.


        Прекрасная Кларисса и я, не выпускаемъ ни на минуту изъ рукъ пера. Никогда два любовника не имли такой склонности писать, и никогда можетъ быть не старались съ такою рачительностію взаимно скрывать ими писанное. Она единственно токмо симъ занимается; да и не хочетъ ни чемъ иннымъ заниматься. Я доставлю лучшія упражненія, какъ бы мало она того не желала; но я не довольно исправился, дабы быть ея супругомъ. Терпніе есть великая добродтель, говоритъ Милордъ М… тише дешь, дал будешь, вотъ другая его пословица. Еслибъ я не имлъ довольно сей добродтели, то конечнобъ не дожидался надлежащаго времени, для исполненія моихъ намреній.
        Моя возлюбленная не преминула по видимому описать своей пріятельниц все произшедшее между нами даже до сего дня. Я подалъ можетъ быть прекрасную ея перу матерію, если она столь же подробно изъяснять любитъ какъ и я.
        Я бы не согласился быть столь жестокимъ и позволить дяд ея Антонину раздражать Госпожу Гове противъ нее, еслибъ не опасался худыхъ слдствій могущихъ произойти отъ столь свободной переписки между двумя молодыми особами сего свойства: когда одна столь чувствительна, об же столь разумны; то кто бы не почелъ за славу прижать къ рукамъ такихъ двушекъ, и принудить ихъ плясать по своей дудк?
        Моя любезная писала къ своей сестр, прося у нее своихъ платьевъ, денегъ и нсколько книгъ. Изъ какой книги научится она тому, чего не знаетъ? Отъ меня могла бы она узнать о многихъ вещахъ. Она лучше бы сдлала еслибъ у меня училась.
        Она можетъ писать. Сколь она ни горда, но принуждена будетъ на конецъ быть мн обязанною. Двица Гове, по истинн постарается удовлетворить ея необходимости: но я сомнваюсь, чтобъ она могла то учинить безъ соучастія своея матери, которая сама весьма скупа; и повренной моего повреннаго, дядя Антонинъ, уже увдомилъ ея мать, чтобъ примчали за нею въ разсужденіи какихъ либо денежныхъ вспомоществованій? Если же двица Гове иметъ нсколько денегъ въ запас то я могу внушить госпож Гове, выпросить у ней оныхъ взаймы на нсколько времени. Не хули, Белфордъ, той хитрости, которая основана на моей щедрости. Ты коротко меня знаешь: Я бы согласился отдать половину моего имнія для одного удовольствія обязать любимой мною предмтъ. Милордъ М… по смерти своей оставитъ мн боле, нежели я желаю, я ни мало не страстенъ къ золоту, которое я напротивъ того и почитаю только для того, что она служитъ къ моимъ удовольствіямъ и удостовряетъ меня въ независимости.
        Надлежало бы вперить въ мысли любезной моей красавицы, для общей нашей пользы, ту опасность, что надписи на ея письмахъ могутъ открыть наши слды, и что бы она надписала такъ какъ я ей сказалъ для полученія ея платья, покрайней мр если имъ вздумается удовлетворить столь справедливое ея требованіе. Я весьма о томъ безпокоюсь. Если отвтъ будетъ благосклоненъ; то я долженъ опасаться примиренія, и принужденнымъ находиться употребить нсколько хитростей для предупрежденія онаго; я могу также присовокупить къ нимъ еще и другія, дабы избжать всякихъ досадныхъ случаевъ; ибо въ семъ состоитъ все дло, какъ я всегда въ томъ уврялъ врнаго Осипа.
        Ты конечно почитаешь меня сущимъ діаволомъ. Скажи, что ты о томъ думаешь? Но не вс ли вертопрахи подобны имъ? да и ты въ тсной сфер своихъ колобродствъ не походишь ли на діавола какъ и прочіе? Еслибъ ты исполнялъ всю ту злобу, которую запечатлваешь въ своихъ мысляхъ и въ сердц; то былъ бы не въ примръ коварне меня; ибо я тебя увряю, что я никогда не произвожу въ дйство даже и половины моихъ намреній.
        Я предложилъ, и моя красавица на то согласилась, чтобъ все присыламое ей отъ ея фамиліи было надписываемо къ двоюродному твоему брату Осгодъ. Не жалй ничего для отправленія, на мой щетъ, посланца, которой бы привозилъ мн все получаемое тобою. Если свертокъ будетъ трудно перевозить, то увдомь меня о томъ; но я клянусь теб смло, что ея родственники никакого не причинятъ теб затрудненія. Я почитаю себя въ томъ столько увреннымъ, что желаю оставить ихъ спокойными. Человкъ совершенно знающей предлы своей довренности, не употребляетъ уже боле той предосторожности въ коей онъ не иметъ нужды.
        Но между тмъ какъ я о томъ помышляю, старайся вникнуть въ т дв вещи, которыя весьма много вниманія требуютъ: во первыхъ пиши ко мн впредь шифрами, такъ какъ я м самъ къ теб писать буду. Знаемъ ли мы въ чьи руки могутъ попасться наши письма; и не несносно ли для насъ будетъ видть себя къ стыд отъ собственной нашей глупости? Во вторыхъ, чего ты равномрно не долженъ позабыть, я перемнилъ мое имя; перемнилъ, я теб говорю, нимало не безпокоясь что безъ дозволенія Парламента. Я теперь называюсь Робертъ Гунтинфортъ. Такимъ образомъ надписывай ко мн, въ Герфортъ, дабы можно было получать письма съ почты.
        Когда я ей говорилъ о теб; то она меня спрашивала, какого ты свойства. Я описалъ тебя не въ примръ лучше нежели ты того стоишь для моей чести. Однако я ей сказалъ, что съ виду ты кажешься весьма дураковатъ, дабы, если ей случиться тебя видть, она не надялась усмотрть въ теб лучше того, что твой видъ показываетъ. Впрочемъ, твоя толщина не весьма теб безполезна. Хотя бы ты былъ нсколько и пригоже, но и тогда, разговаривая съ тобою, ничего бы не можно было усмотреть въ теб чрезвычайнаго: вмсто того почитая тогда тебя за медвдя, весьма было бы удивительно найти въ теб нчто похожее на человка. И такъ торжествуй своими уродинами, составляющими по видимому главныя твои совершенства, и ту отличность, которой бы ты иначе не могъ надяться.
        Домъ, въ коемъ мы теперь находимся, весьма для насъ неудобенъ. Я столько былъ разборчивъ, что сочелъ за неудобство и то, что покои соединялись одинъ съ другимъ, поелику я предвидлъ, что сія архитектура не понравилась бы моей красавиц; я ей сказалъ,что еслибъ я не опасался погони; то оставилъ бы ее въ семъ мст, поелику она съ нетерпливостію желаетъ, чтобъ я удалился. Я отдаю свою голову на отсеченье, если не достигну до того, дабы изтребить изъ ея мысли даже и самую тнь недоврчивости. Ея невріе не въ состояніи противоборствовать разсудку и вроятности.
        Здсь находятся дв молодыя двушки исполненныя пріятностями, об он дочери нашей хозяюшки, Госпожи Сорлингсъ. До сего времени я оказывалъ имъ токмо чистосердечное почтеніе. Колико сей полъ жаденъ къ похваламъ! Младшую я видлъ, какъ она работала въ чулан и столько былъ плененъ ея простотою и разговоромъ, что пришелъ въ искушеніе и ее поцловалъ. Она весьма мн низко поклонилась за мою благосклонность; она покраснла и я примтилъ по другимъ знакамъ, ея смущеніе, что она столько же чувствительна сколько и пріятна. Въ то время пришла ея сестра; и отъ впечатленія мною произведеннаго на лиц ея появилось толикое смущеніе, что я почелъ себя обязаннымъ просить вмсто ее прощенія. Любезная Китти сказалъ я старшей сестр, я толикое почувствовалъ удовольствіе видя здсь вашу сестрицу, что не могъ удержаться дабы не похитить у ней поцлуя. Вы того же достойны, я въ томъ увренъ; и такъ вы меня удостойте, если вамъ не противно, той же благосклонности. Пріятное произведеніе природы! Он мн об нравятся. Старшая оказала мн равномрное почтеніе какъ и ея сестра. Я люблю признательныхъ людей. Для чего же любезная моя Кларисса не
иметъ и въ половину столь благосклоннаго нрава.
        Я думаю взять одну изъ сихъ двухъ двушекъ для прислугъ моей любезной при ея отъзд. Мать ихъ нсколько горда; но я ей совтую оставить такой видъ. Если я примчу что неудобности происходятъ отъ какого ни есть подозрнія; то я въ состояніи тогда подвергнуть одну изъ ея дочерей, а можетъ быть и обихъ, искушенію.
        Прости моей втренности, дражайшей мой Белфордъ. Но сердце мое дйствительно ршилось. Я токмо помышляю о обожанія достойной Кларисс.

        Письмо CIII.
        Г. ЛОВЕЛАСЪКъ тому же.


        Нын наступаетъ та среда, тотъ ужасный день, въ которой я угрожаемъ былъ опасностію лишиться навсегда единаго предмта любви моей. Сколь велико мое торжество! Съ какимъ удовольствіемъ и спокойнымъ видомъ взираю я на моихъ враговъ погруженныхъ въ стыдъ, и скрывающихъ свою досаду въ замк Гарловъ! При всемъ томъ, можетъ быть они должны почитать сіе за щастіе, что она отъ нихъ убжала. Кто же знаетъ чмъ они были угрожаемы, еслибъ я вошелъ съ нею въ садъ; или еслибъ не нашедъ ее на мст свиданія, я исполнилъ намреніе моего посщенія, послдуемъ страшными моими героями?
        Но положимъ, что я бы съ нею вошелъ, будучи ни кмъ не сопровождаемъ кром моей бодрости, и не воображая себ ни малйшей опасности. Ты знаешь, что люди сложенія Гарловъ, разборчивые въ слав, и содержащіяся политикою въ границахъ благопристойности, подобны тмъ паукамъ, которые бжатъ въ свою щель когда почувствуютъ прикосновеніе пальца хотя до одной ихъ паутинки, и которые оставляютъ всю свою тенету тмъ врагамъ, коихъ они страшатся; напротивъ того если впутается въ оную глупая муха, не имющая ни силы выпутаться, ни бодрости защищаться; то они смло прибгаютъ, окружаютъ бдное наскомое, влекутъ ее въ свои сти, и когда уже она боле не въ состояніи ни двигаться ни летть, тогда они торжествуютъ надъ своею добычею, то къ ней приближаются; то отдаляются, и пожираютъ ее когда имъ захочется. Что ты скажешь о семъ сравненіи? Но, послушай, Белфордъ, что она не мене прилична и тмъ двушкамъ, которыя произвольно падаютъ въ наши сти; право еще гораздо приличне. Паукъ дйствительно представляетъ такихъ Героевъ, какъ мы. Начни хоть съ паука, хоть съ мухи; то увидишь что сія мысль довольно правильна.
        Но, чтобъ обратиться къ моему предмту, ты не мене примтилъ, какъ и я, что т люди, о коихъ я говорю, играютъ нещастную ролю въ наступательной войн, съ такими отважными людьми, которые не смотрятъ на законы, и нимало не сожалютъ о помраченіи своей славы. Ты конечно засвидтельствуешь, что я никогда не страшился множества враговъ. Присовокупи къ тому, что въ сей распр съ Гарловыми вся фамилія извстна, что я ее обидлъ. Когда они увидли меня входящаго въ собственную ихъ церковь; то ужасъ не принудилъ ли ихъ, наподобіе стада овецъ, собраться въ одно мсто? Они не знали кто прежд отважится идти вонъ по окончаніи службы. Жамеса, видно тутъ не было. Еслибъ онъ тамъ былъ, то можетъ быть вздумалъ бы защищаться. Но на лиц его изъявляется принужденная смлость, скрывающая страхъ въ его сердц, такое то было бы явленіе Жамеса, еслибъ я вознамрился ихъ постить. Когда я видлъ предъ собою врага такихъ качествъ; то и тогда былъ спокоенъ и веселъ, и оставлялъ его друзьямъ стараніе укротить тотъ гнвъ, о коемъ я сожаллъ.
        Сія мысль принудила меня воспомнить о всемъ учиненномъ мною въ сей жизни похвалы достойномъ, или покрайней мр сносномъ. Если ты думаешь, что въ томъ есть нчто излишнее. Я весьма сомнваюсь, чтобъ ты не вспомоществовалъ мн изслдовать добрыя мои дла; ибо я не прежде учинился столь зловреднымъ человкомъ, какъ съ самаго знакомства съ тобою. Однако старайся мн помочь. Не имлъ ли я какихъ добрыхъ свойствъ, о коихъ и ты былъ извстенъ? Воспомни, Белфордъ. Мн приходитъ нчто на мысль: но ты ничего того не можешь привести себ на память, что я позабылъ.
        Мн кажется я смло могу сказать, что главнйшей мой порокъ происходитъ отъ сего пола, отъ сего проклятаго пола, составляющаго пріятность и мученіе моей жизни! Не воспоминай мн ни мало о сельской красавиц. Сіе произшествіе весьма впечатлено въ моей памяти; и я равномрно теб скажу, что имлъ бы хитрость допустить весьма ласкательнйшія обстоятельства до ушей моей любезной, посредствомъ врнаго Осипа, хотя бы и не употребилъ всего того старанія, которое бы умножило мою довренность. Вотъ сущая злая тварь, любезной мой другъ, и такова то была всегда жестокость моего жребія. Учинилъ ли я что ни есть добраго? Говорятъ существенно, что я исполнилъ мой долгъ, между тмъ люди другаго свойства поносятъ меня во всемъ свт. Справедливо ли сіе, Белфордъ? Равновсіе не должно ли быть равномрно? Къ чемужъ служатъ мои добродтели, если не отдаютъ мн въ ономъ справедливости? Однако признаюсь, что я взиралъ на благополучіе Ивана завистнымъ окомъ. Дйствительно,,Женщина исполненная прелестями есть такой драгоцнной камень, котораго не должно вшать на шею недостойнаго человка. {* Два стиха взятыя изъ Англинской комедіи.}
        Признайся, виноватъ ли я въ томъ, что обожаю сей полъ; женщины вообще должны еще боле меня за оное любить. Он то исполняютъ, и я чистосердечно ихъ за оное благодарю; выключая нкоторыхъ любезнинькихъ, кои приводятъ меня въ гнвъ, то темъ, то семъ, и которыя, подъ видомъ что любятъ добродтель изъ любви токмо къ ней, желали бы изключительно видть меня въ своей власти.
        До какой степени мысли мои заблуждаются! Ты мн говорилъ нсколько разъ, что любишь мои восторги. Врь, что я со временемъ удовольствую твой вкусъ; ибо я никогда столько не любилъ, какъ теперь люблю, и вроятно будетъ нужно имть великое терпніе прежде, нежели исполню то важное дло, если только ршусь оное исполнить. Прощай, дражайшей Белфордъ.

        Письмо СIV.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ Четвертокъ въ вечеру 1 Апрля.

        Теперешнее мое положеніе позволяетъ мн къ теб писать, и ты можетъ быть получишь весьма довольно моихъ писемъ. Я имла съ Г. Ловеласомъ новую ссору, въ слдствіе которой воспослдовалъ тотъ случай, котораго ты мн совтовала не пропускать, если оный предложенъ будетъ честнымъ образомъ. Здсь спрашивается, укоризнъ ли я твоихъ достойна или твоего одобренія за то, что оставила оный безъ всякаго дйствія.
        Нетерпливый человкъ присылалъ ко мн нсколько разъ просить позволенія со мною свидться, въ то время когда я къ теб писала послднее мое письмо, не имя ничего особеннаго мн сказать, какъ повидимому то, дабы доставить мн удовольствіе его слушать. Кажется, что онъ самъ великое принимаетъ удовольствіе въ своей болтливости, и что когда запасется какими ни есть пріятными изрченіями, то необходимо желаетъ, чтобъ я слушала его изъясненія. Однако тщетно онъ предпринимаетъ таковое стараніе. Я не весьма часто оказывала ему такую милость, чтобъ хвалить его краснорчіе, или изъявлять къ тому столько удовольствія сколько онъ того желаетъ.
        Написавши мое письмо, и отправивши человка Г. Гикмана, я хотла удалится въ свой покой, но онъ упросилъ меня остаться, и выслушать то, что хотлъ мн еще сказать. Въ разговор его ничего чрезвычайного не заключалось, какъ я то примтила; но жалобы, укоризны, видъ и голосъ съ которыми онъ говорилъ, казались мн наполненными наглостію. Онъ не можетъ жить, сказалъ онъ мн, если не чаще со мною будетъ видаться, и если я не стану поступать съ нимъ благосклонне.
        Потомъ я вошла съ нимъ въ боковую горницу, будучи столь раздражена, дабы ничего отъ тебя не скрыть; а тмъ боле, что видла его спокойно расположившагося въ своемъ дом, нимало не помышляя о своемъ отъзд. Скучной нашъ разговоръ вскор начался. Онъ продолжалъ меня раздражать, и я повторила ему нкоторыя изъ тхъ откровеннйшихъ намреній, о которыхъ уже прежде упоминала Я ему особенно сказала, что часъ отъ часу я гораздо становлюсь недовольне сама собою и имъ; что онъ кажется мн изъ числа тхъ людей, которые не заслуживаютъ ни малйшей благосклонности, когда совершенне познаны бываютъ и что до того времени не могу быть спокойна, пока онъ меня не оставитъ свободною располагать самой собою по вол.
        Моя вспыльчивость казалась привела его въ удивленіе: но дйствительно онъ мн казался выведеннымъ изъ терпнія, запинаяся, и не имя ничего сказать въ свое защищеніе, или чтобъ могло извинить надмнные его взоры, когда онъ зналъ что я къ теб писала, и что дожидались моего письма. На конецъ, будучи еще въ гнв, я съ торопливостію его оставила, объявивши ему, что я желаю сама разполагать моими длами и моимъ временемъ… будучи нимало не обязана отдавать въ томъ ему отчета. Онъ находился въ чрезвычайномъ безпокойствіи, пока со мною не увидлся; и когда я не могла отказать, дабы его не принять; то онъ предсталъ съ покорнйшимъ и почтительнйшимъ видомъ.
        Онъ мн сказалъ, что я его принудила войти въ самаго себя, и что хотя не заслужа никакой укоризны со стороны своего намренія, онъ чувствовалъ что его нетерпливость конечно оскорбила мою разборчивость, что разсуждая о томъ довольно долгое время, онъ даже до сего дня не могъ примтить, что она не всегда согласовалась съ истинною учтивостію, которую онъ старался оказывать, желая избгнуть всякаго ласкательства и лицемрства, къ коимъ, какъ ему было не безъизвстно, я имла великое отвращеніе: что впредь я усмотрю во всемъ его поведеніи такую перемну, какой должно надяться отъ человка, признающаго себя толико моимъ сообществомъ почтеннымъ, что никто не имлъ столько удивленія, какъ онъ, относительно къ разборчивости моего разума и моихъ чувствованій.
        Я отвчала на сію учтивость, что можетъ быть должна его возблагодарить за то открытіе, которое онъ учинилъ, и не мене его просила не забыть, что истинная учтивость и откровенность всегда должны быть между собою согласны; но какой бы злощастной жребій не повергъ меня въ его сообщество: однако я по справедливости соболзновала, что сіе познаніе произошло довольно поздо, потому что будучи столь знатнаго роду и воспитанія, мн весьма странно кажется, еслибъ у него не доставало онаго.
        Онъ нимало не думалъ, сказалъ онъ мн, чтобъ велъ себя такъ худо, что заслужилъ толико строгой выговоръ.
        Можетъ быть учинила я ему оной несправедливо, возразила я. Но если онъ въ томъ увренъ; то мои укоризны послужатъ ему къ учиненію другаго открытія, которое бы обратилось въ мою пользу; имя такую причину быть довольнымъ самимъ собою, долженъ онъ усмотрть во мн гораздо мене великодушія, не токмо тмъ что кажусь чувствительнйшею къ сему новому униженію, по коему онъ можетъ быть почитаетъ себя обиженнымъ, но что по истинн готова пристать къ каждому его слову.
        А какъ онъ началъ защищать себя противъ тхъ укоризнъ, къ которымъ онъ приготовился; то его ненависть къ ласкательству не помшала ему отвчать мн, что онъ всегда удивлялся, съ неизреченнымъ удовольствіемъ, превосходнымъ моимъ дарованіямъ и благоразумію, которое ему казалось удивительнымъ въ моихъ лтахъ, что невзирая на то худое мнніе, которое я о немъ имю, онъ почиталъ все то справедливымъ, что я ни говорила, и что впредь онъ не будетъ имть никакого другаго правила кром моего примру и моихъ совтовъ.
        Я ему сказала, что онъ обманывается, если почитаетъ меня самолюбивою; что приписывая себ толико чистосердечія, онъ по истннн долженъ лицемрить, когда самолично говорить о самой мн, и полагая впрочемъ, что я заслуживаю нсколько его похвалы, то онъ употребилъ оную съ тмъ чтобъ боле похвалить себя за вс свои хитрости, которыя привели молодую особу моего свойства въ чрезвычайное заблужденіе.
        Дйствительно, дражайшая моя, онъ не заслуживаетъ, чтобъ съ нимъ поступать снисходительне. И такъ не справедливо ли, что онъ нашелъ во мн совершенную дуру? Я весьма боюсь, если онъ такъ думаетъ.
        Онъ находился въ недоумніи слушая меня! Онъ не можетъ очувствоваться отъ своего удивленія! Сколь онъ почитаетъ себя злощастнымъ, не могши ничего такого сказать ни учинить, которое подало бы мн лучшее мнніе о его главныхъ правилахъ! онъ просилъ меня по крайней мр научить его, какимъ образомъ можетъ онъ учиниться достойнымъ моей довренности.
        Я ему объявила, что ни чмъ меня толико не обяжетъ, какъ своимъ отсудствіемъ: что нтъ ни малйшаго знака, чтобъ мои друзья разположены были меня гнать: что если онъ желаетъ хать въ Лондонъ, или въ Беркширъ, либо въ какое ниесть другое мсто: то тмъ исполнитъ вс мои желанія, и изьявитъ благопристойность касающуюся до моей чести.
        Въ семъ то состояло его намреніе, сказалъ онъ мн, твердое его намреніе, какъ скоро увидитъ меня въ убжищ избранномъ по моему вкусу и въ весьма удобномъ мст.
        И сіе для меня весьма будетъ удобно, возразила я, когда вы въ немъ боле не останетесь для возмущенія моего спокойства, и притсненія моего жилища.
        Онъ не весьма почитаетъ сей домъ безопаснымъ. Поелику я не намрена была въ немъ остаться; то онъ и не приказывалъ хранить тайну своимъ людямъ, ни Госпож Гремъ, когда она меня оставила; не взирая на то, сказалъ онъ мн, что не далеко отсюда находилось три или четыре хорошихъ домовъ, гд его люди спознались уже съ тамошними служителями. Онъ не можетъ и подумать, чтобъ оставить меня одну въ столь опасномъ мст, но я должна избирать, во всей Англіи, безопаснаго и спокойнаго жилища; и когда онъ меня въ ономъ увидитъ спокойно расположившуюся, тогда изберетъ для себя мсто хотя воотдаленнйшемъ Королевств если сіе необходимо нужно для моего спокойствія.
        Я чистосердечно ему призналась, что никогда не прощу себ за то, что согласилась видться съ нимъ у садовыхъ дверей, ни ему, что привелъ меня въ необходимость за собою слдовать; что мои соболзнованія токмо увеличиваются; что я почитаю славу мою помраченною безъ всякой причины, такъ что она никогда не будетъ по прежнему въ своемъ блеск; что онъ не долженъ удивляться ежедневному умноженію моего безпокойствія и скорби возраждающейся; что я единственно желаю, чтобъ онъ оставилъ на мое стараніе располагать самой собою; и что когда бы онъ отъ меня удалился; то бы я разсмотрла обстоятельне, на что должна ршится и какое избрать убжище.
        Сіи слова привели его въ глубокія размышленія. Онъ бы желалъ, сказалъ онъ мн весьма важнымъ голосомъ, что не оскорбляя меня, и не будучи подозрваемъ въ томъ, чтобъ онъ хотлъ удалиться отъ законовъ мною ему предписанныхъ, позволенобъ ему было учинить мн покорнйшее предложеніе… Но величайшее благоговніе, которое онъ имлъ къ моимъ повелніямъ, хотя и не долженствовало моей склонности тмъ случаемъ, какой имлъ оказать мн свои услуги, удерживало его языкъ до тол пока не общаюсь ему простить, если не одобрю онаго.
        Я его спрашивала, съ некоторымъ смущеніемъ, что онъ тмъ хотлъ сказать.
        Онъ вторично учинилъ мн предисловіе, какъ будто бы мое позволеніе не со всмъ его ободрило; и потупя глаза съ такимъ покорнымъ видомъ, которой весьма худо ему приличествовалъ, предложилъ мн о не замедленіи бракомъ.,,Оно совершитъ все, присовокупилъ онъ съ торопливостію. Первые два или три мсяца, [кои, какъ вы опасаетесь, должны будете препроводить въ неизвстности и страх,] мы препроведемъ съ пріятностію посщая всю мою фамилію и принимая отъ нее равномрныя посщенія. Мы увидимся съ двицею Гове; мы увидимся со всми тми съ коими вы пожелаете; и ни что не можетъ толико споспшествовать къ достиженію того примиренія, коего вы съ нетерпливостію желаете.,,
        Правда, дражайшая моя пріятельница, твой совтъ въ то время вспалъ мн на мысль въ полной своей сил. Я не мене оной правильнымъ почитала по его причинамъ и въ теперешнемъ печальномъ моемъ положеніи; но что должна я была отвчать? Мн нужно было, чтобъ кто ни есть говорилъ за меня. Я не прежде могла говорить, какъ вышедъ изъ моего замшательства. Я сказала, что сіе предложеніе не такъ скоро должно совершиться.
        Онъ ясно примтилъ, что я онымъ нимало не оскорбилась. Я покраснла конечно; я пребывала безмолвна; и воображала себ что показывала совершенно глупой видъ. Онъ нимало не лишался бодрости. Не ужели онъ желалъ, чтобъ я учинила ему оное при первомъ слов? Его полъ не почитаетъ ли нашего молчанія за знакъ благосклонности? Съ другой стороны, по трехдневномъ отбытіи изъ замка Гарлова, объявивши ему письменно, что я никогда не подумаю о брак не узнавъ его; какъ могла я ободрить его вдругъ знаками подтвержденія, наипаче по той чрезмрной вспыльчивости, до которой онъ меня доводилъ? Я не согласилась бы на оное, хотя бы мн то жизни стоило.
        Онъ безпрестанно на меня смотрлъ, не взирая на притворную свою кротость, какъ будто бы желалъ проникнуть въ мои намренія; въ то время едва я осмлилась на него взглянуть. Онъ съ великимъ почтеніемъ просилъ у меня прощенія. Онъ страшился, сказалъ онъ мн, чтобъ я не почла его достойнымъ отвта кром молчанія изъявляющаго презрніе. Истинная любовь опасается всегда оскорблять. [Берегись, Ловеласъ, подумала я, чтобъ по сему правилу не судили и о твоей.] Онъ не нарушимо бы наблюдалъ мои законы, еслибъ я ему не позволила…
        Я не хотла его боле слушать. Я встала съ знаками изъявляющими чрезвычайное смущеніе, и оставила его оказывать самому себ глупыя свои поклоны.
        Я присовокупляю токмо то, дражайшая моя Гове, что если онъ дйствительно желаетъ бракосочетанія; то не можетъ уже имть столь удобнаго случая склонить меня на оной; онъ его упустилъ, и вмсто онаго заступило негодованіе. Теперь я всячески буду стараться его отъ себя удалить.
        Кл. Гарловъ.

        Письмо CV.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Что должно длать съ женщиною превосходящею всякое ласкательство, и презирающею похвалы! Когда он не одобрены собственнымъ ея сердцемъ!
        Но для чегожъ сія удивленія достойная двица стремится сама къ жестокой своей судьбин? Для чего презираетъ она ту власть, отъ которой совершенно зависитъ? Для чего желаетъ, говоря предо мною, чтобъ никогда не оставляла родительскаго дома? Для чего отказываетъ мн въ своемъ сотовариществ даже до того, что выводитъ изъ терпнія, и ввергаетъ въ необходимость приводить ее въ гнвъ? Словомъ, для чего, когда бываетъ оскорблена, простираетъ свой гнвъ до такой степени, до которой никогда и ни какую презрнія заслуживающую красоту, со всею ея силою и гордостію, я привести не въ состояніи?
        Думаешь ли ты, чтобъ въ теперешнемъ ея положеніи было благоразумно говорить и повторять мн,,,Что часъ отъ часу становится она гораздо недовольне сама собою и мною, что я не изъ числа тхъ людей, которые пріобртаютъ уваженіе будучи совершенне познаваемы; [сія смлость, Белфордъ, понравилась ли бы теб, когда произнесена бываетъ плнницею?] Что злощастнымъ своимъ жребіемъ ввергнута въ мое сообщество; что если я почитаю ее достойною причиняемыхъ мною ей оскорбленій; то конечно должно хвалиться мн тми хитростями, коими ввергнулъ я столь чрезвычайную двицу въ величайшее заблужденіе; что она никогда себ въ томъ не проститъ, что согласилась видться со мною у садовыхъ дверей даже и мн не проститъ, что принудилъ ее слдовать за собою [ето собственныя ея слова; что она сама хочетъ пещися о себ;] что отъ моего отсудствія домъ Госпожи Сорлингсъ будетъ ей пріятне; и что я могу хать въ Беркъ, въ Лондонъ, или въ какое ниесть другое мсто, хоть къ Ч… куда, какъ я думаю, она съ великою бы радостію меня послала!,,
        Сколь худо разуметъ она свои выгоды! Говорить такія рчи и столь мстительному человку каковъ я! Столь распутному, каковымъ она меня почитаетъ, и во власти коего совершенно находится! Я былъ въ нершимости, какъ ты знаешь. Равновсіе клонилось то на ту, то на другую сторону. Я хотлъ видть до какой степени ея поступки въ состояніи ее довести, и каковы будутъ собственныя мои склонности. Ты видишь какъ ея склонности изъявляются. Сомнваешься ли ты, чтобъ он не ршили и моихъ? Не учинила ли она многихъ погршностей? Для чего принуждаетъ она меня озираться на себя самаго?
        Я испытаю великое сіе дло спокойнымъ духомъ, и увдомлю тебя о слдствіи онаго.
        Еслибъ ты зналъ, еслибъ ты могъ видть сколь подлаго раба она изъ меня сдлала! она меня укоряла что я принималъ на себя важный видъ; но ето такой былъ видъ, которой доказывалъ ей мою любовь, которой подавалъ знать, что я не могу безъ нее жить. Однако она за то получила отмщеніе. Она почитала за удовольствіе меня унижать. Она поступила со мню съ презрніемъ… Клянусь честію, Белфордъ, едва я промолвилъ одно слово для своего защищенія. Я стыжусь сказать, какому глупцу она меня уподобила; но въ другомъ мст, въ которое я еще не отчаяваюсь ее привести, и въ другихъ обстоятельствахъ, я могъ бы взять верьхъ надъ ея гордостію.
        Въ сіе то время, въ которое я думаю, что она не въ состояніи будетъ отъ меня уйти, расположу свои опыты и намренія. То кротостію, то гордостію, то ожиданіемъ, то требованіемъ, то оказаніемъ угожденія покорности, буду ее испытывать до тол пока не утомлю ея сопротивленія. Я уже теб довольно о томъ сказалъ. Я изъяснюсь теб боле, какъ скоро совершенно утвержусь въ своихъ намреніяхъ. Если я ее увижу ршившуюся вторично возобновить свои неудовольствія;… Если ея надмнность… но перестанемъ говорить. Еще не пришло время грозить ей.

        Письмо CVI.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ,Къ тому же.


        Не ясно ли я вижу, дражайшій другъ, что долженъ имть терпніе для достиженія совершенной власти? Что мы тогда скажемъ, когда вс т жалобы касающіяся до помраченія добраго имени, умножающіяся соболзнованія, непрестанная вспыльчивость, печальныя повелнія удалиться отъ меня не иное что означаютъ какъ бракъ; и не будетъ ли истинною причиною такихъ укоръ и безпокойствій отсрочка, коею хочетъ довести меня до изслдованія сего дла.
        Мн однажды случилось взять надъ нею верьхъ; но я почелъ за нужное учинить оное скрытнымъ образомъ, и оставить такую матерію, какъ скоро примтятъ мое намреніе; опасаясь чтобъ не укоряли меня за употребленіе во зло обстоятельствъ наипаче когда мн запретили касаться до сей матеріи не подавши опытовъ моего исправленія, и не старавшись о примиреніи съ Гарловами: теперь когда поступаетъ со мною столь худо, обижаетъ, столь сильно понуждаетъ себя оставить, что нтъ никакого средства къ удержанію ее, если пожелаетъ отъ меня уйти, не щитая того, что при малйшемъ сомнніи о моей откровенности она можетъ прибгнуть подъ покровительство кого ни есть другаго, или можетъ быть возвратиться въ замокъ Гарловъ и предаться Сольмсу; я говорилъ откровенно, я предлагалъ, хотя съ чрезвычайною предосторожностію и замшательствомъ, [опасаясь ее тмъ обидть, Белфордъ,] причины, долженствовавшія склонить ее къ учиненію меня щастливйшимъ изъ всхъ человковъ. Сколь велерчиво ея потупленные взоры, молчаніе сопровождаемое трепетаніемъ устъ ея, и большая живость ея лица, извстили меня, что обида была не чрезвычайна!
        Прелестное твореніе, сказалъ я самъ себ, [берегись, Белфордъ, открывать мое торжество прочимъ особамъ сего пола] итакъ не ужели я касаюсь сего пункта? Не ужели я учинился властелиномъ судьбины Клариссы Гарловъ? Тотъ ли уже я исправившійся человкъ, которымъ долженствую быть прежде нежели получу хотя малйшее ободреніе? Итакъ не ужели чмъ боле ты меня познаешъ, тмъ мене усмавриваешъ причинъ оказывать мн благосклонности? Какое очарованіе овладло столь великою душею? Гнать меня съ толикою жестокостію, побуждать меня къ отъзду въ томъ намреніи дабы къ теб боле прилпиться, и принимать по видимому удовольствіе гораздо любезнйшее. Небольшія твои хитрости ясно оправдываютъ мои собственныя, и возбуждаютъ во мн желаніе употребить ради тебя всю плодовитость моего разума.
        Но позвольте мн вамъ сказать, обожанія достойная Кларисса, положимъ что ваши желанія будутъ нкогда исполнены, но вы должны прежде отдать мн отчетъ въ томъ отвращеніи, которое имли хать со мною, въ такое время, въ которое вашъ отъздъ былъ необходимъ для избжанія принужденнаго обязательства съ такимъ презрительнымъ человкомъ, коего вы должны ненавидть, если отдаете боле справедливости своему достоинству нежели моему.
        Я пріобыкъ, не сомнвайтесь, къ предпочтительности многихъ женщинъ, которыя нимало не мене васъ достоинствомъ, хотя не могу сказать, чтобъ которая изъ нихъ имла подобныя вашимъ качества. Могу ли я быть мужемъ такой женщины, которая подала поводъ сомнваться о степени занимаемомъ мною въ ея почтеніи? Нтъ, дражайшій предмтъ любви моея. Я толикое сохраняю благоговніе къ священнымъ вашимъ законамъ, что не могу стерпть, дабы вы сами оныя нарушили Впрочемъ не думайте, чтобъ было довольно вашего молчанія и стыдливости для изъясненія мн вашихъ намреній. Я нимало не желаю еще безпокоиться о вашихъ причинахъ, то есть, о сомнніи, любовь ли или необходимость внушаетъ въ васъ сіе снисхожденіе.
        По такимъ правиламъ, Белфордъ, за что же инное долженъ я почесть ея молчаніе, какъ не за знакъ неудовольствія? Я просилъ у нее прощенія за ту смлость, которою считалъ ее обиженною. Я общался ей, что впредь ненарушимо буду наблюдать ея желанія, и что докажу ей всемъ моимъ повденіемъ что истинная любовь страшится всегда оскорблять и обижать.
        Что же она отвчала? Я воображаю себ, Белфордъ, что будто ты у меня спрашиваешь.
        Отвчала? поистинн, она казалась печальною, разстроенною, тронутою, въ недоумніи, сколько я о томъ могъ судить, на самое ли ее долженъ былъ упасть ея гнвъ или на меня. Въ то время она оборотилась отъ меня скрывая текущія противъ ея воли слезы: она изпустила горестію исполненный вздохъ, раздлившейся на три или четыре части, изъ коихъ каждая столь сильно выражалась, что можно было оную слышать, однако она весьма усиливалась прекратить оный, выходя наконецъ, она оставила меня побдителемъ Марсова поля.
        Не говори мн о учтивости. Не говори мн о великодушіи. Не говори мн о состраданіи. Насилія не должны ли быть равномрны? Не такую ли выгоду и съ своей стороны она иметъ? Не понудила ли она меня сумнваться о ея любви? Не Ощущала ли она удовольствія, изъясняя мн, что ея ненависть къ Сольмсу ни мало не произходитъ отъ предпочтенія касающаго до меня. Что долженъ я подумать о той скорьби, которою она была угнтаема, видя себя сверьхъ чаянія, или что почти все равно, по своему соизволенію на свиданіи со мною у садовыхъ дверей?
        Подумай, какое было бы торжество гордыхъ Гарлововъ, еслибъ я вознамрился теперь сочетаться съ нею бракомъ? Фамилія не столь знатная какъ моя! Никто изъ нихъ недостоинъ моего сродства выключая ее! Великое богатство, коимъ я могу избгать всякихъ обязательствъ и зависимости! Столь великая надежда. Особа моя, дарованія, которыя поистинн не заслуживаютъ презрнія, и которыя презираемы токмо Гарловами, кои принудили меня оказывать скрытнымъ образомъ услуги ихъ дочери, въ такое время, когда два знатнйшіе въ Королевств дома чинили мн предложенія, коихъ я и слушать не хотлъ, изъ любви ли къ ней, или потому что, презирая бракъ, ршился не жениться ни на какой другой женщин: я былъ принужденъ скрыть ее не токмо отъ нихъ, но и отъ нее самой. Не думаешь ли ты, чтобъ я сталъ просить прощенія у ея фамиліи, и чтобъ признали меня сыномъ угрюмаго тирана, которой ни чемъ иннымъ, какъ своими богатствами тщеславиться можетъ; чтобъ признали меня братомъ того презрительнаго человка, которой питаетъ ко мн величайшую ненависть; и сестры недостойной моего вниманія [безъ чего я восторжествовалъ бы надъ нею по моему желанію, и
конечно съ гораздо меньшимъ затрудненіемъ, нежели надъ ея сестрою, которую она варварски обидла;] и наконецъ чтобъ признали меня за племянника двухъ дядьевъ, которые не имя другаго достоинства кром пріобртеннаго ими богатства, почитаютъ оное правомъ меня ругать, и желалибы меня видть ползающаго у ногъ ихъ въ ожиданіи ихъ милости? Нтъ, нтъ, мои предки, никогда не будутъ васъ укорять, что послдній вашъ потомокъ заслуживаетъ презрніе, унижается, ползаетъ, цлуетъ прахъ, дабы учинится рабомъ жены!
        Я скоро опять примусь за перо.

        Письмо CVII.
        Г. ЛОВЕЛАСЪкъ тому же.


        Но сія жена, не есть ли превосходная Кларисса? [не станемъ упоминать имя Гарловъ, столь я оное презираю во всемъ другомъ выключая ее.] не на сей ли обожанія достойной предмтъ нечувствительно падаютъ мои угрозы? Если добродтель есть истинное благородство; то колико Кларисса благородна своею! и колико бы союзъ съ нею былъ благороденъ, еслибъ не находилъ я причины укорять ее тою фамиліею, отъ которой она произошла, и которую она предпочитаетъ мн!
        Но приступимъ къ длу. Не заслуживала ли она и сама до сего времени укоризны? И когда бы можно было изъяснить все въ мою пользу; то мои разсужденія о прошедшемъ не учинили ли бы меня нещастнымъ, какъ скоро новость обнажена будетъ отъ своихъ прелестей, и когда я буду обладать тмъ благополучіемъ, къ коему мое желаніе стремится? Своеволецъ, имющій разборчивой вкусъ, простираетъ оной гораздо дале нежели прочіе люди. Поелику весьма рдко обртаетъ онъ сопротивленія добродтели въ тхъ женщинахъ, съ коими обращается; то тмъ привыкаетъ судить о всхъ прочихъ по тмъ женщинамъ, коихъ онъ спозналъ. Нтъ ни единой въ свт женщины котораябъ сопротивлялась твердымъ настояніямъ любовника, когда онъ знаетъ соразмрять нападенія съ склонностями; и въ семъ то состоитъ, какъ ты знаешь, первое правило своевольцевъ.
        Какъ Ловеласъ! слышу тебя съ удивленіемъ меня спрашивающаго! можешь ли ты сумнваться о удивительнйшей изъ всхъ женщинъ? Сомнваешься ли ты о добродтели Клариссы?
        Я не сумнваюсь, дражайшій другъ. И не смю о томъ сумнваться. Сохраняемое мною къ ней священное благоговніе явило бы мое нечестіе въ таковомъ сумнніи. Но я у тебя спрашиваю, не ужели главное правило ея добродтели есть гордость? Отъ кого она происходитъ? Какого она пола? Если Кларисса непорочна; то отъ чего произходятъ ея преимущества? гордая мысль, дабы быть великимъ примромъ своему полу, даже и до сего времени въ ней пребываетъ. Но сія гордость не послаблена ли? Знаешь ли ты мущинь или женщинъ, которыебъ не унывали въ нещастіи и униженіи? Уничижи особливо женщину; то увидишь съ весьма малымъ изключеніемъ что униженіе поразитъ ее до глубины сердца. Двица Кларисса Гарловъ, разв образецъ добродтели? Самая ли она добродтель? Весь свтъ такъ о ней думаетъ, скажутъ мн, вс т, которые ее знаютъ и вс т которые о ней слыхали.
        Изъ сего ясно видно, что общій слухъ относится къ ея польз. Но слухъ утверждаетъ ли добродтель? Испытана ли ея собственная добродтель? Гджъ тотъ наглецъ, которой отважился подвергнуть искушенію добродтель Клариссы?
        Я теб сказалъ, Белфордъ, что я хотлъ разсуждать съ самимъ собою, и погрузился въ толь тонкія изслдованія нечувствительно и не примтя самъ онаго; но станемъ продолжать оное съ величайшею строгостію.
        Я знаю, что все мною сказанное, и начертанное моимъ перомъ, не весьма великодушно покажется теб въ любовник, но подверіая добродтель разнымъ опытамъ, мое намреніе не состоитъ ли въ томъ дабы ее восхвалить, если усмотрю что она перенесетъ оныя и пребудетъ непорочною и достойною торжества? Оставимъ на минуту вс разсужденія произходящія отъ такой слабости, которую нкоторые весьма не къ стати называютъ уклонностію или снисхожденіемъ къ слабостямъ другаго, которая часто повреждаетъ благородныя сердца.
        Приступимъ опять къ нашему длу, дражайшей другъ. Я хочу подвергнуть мою любезную строжайшему опыту, въ томъ намреніи дабы дать знать всмъ тмъ особамъ сего пола, которымъ ты пожелаешь сообщить нкоторыя мста изъ моихъ писемъ, какъ он должны поступать, дабы заслужить почтеніе молодаго человка, чего отъ нихъ надются, и, если он будутъ имть дло съ разумнымъ и разборчивымъ человкомъ [или гордымъ, если ты хочешь] то сколь должны стараться вести себя пристойно и постоянно, дабы не подать ему повода худо судить о ихъ свойств по случайнымъ благосклонностямъ, которыя всегда почитаемы будутъ за слабости. Жена не должна ли хранить чести мужа? И не боле ли стыда ея проступки приносятъ мужу нежели ей самой? Не безъ причины, Белфордъ, любилъ я всегда противуполагать дламъ всякія препятствія.
        Начнемъ опять свое дло, еще повторяю, поелику я уже началъ разсматривать сей важной запросъ; т. е. должно ли мн жениться, и какихъ свойствъ должна быть моя жена. Разсмотреніе будетъ чистосердечно. Я окажу сей дражайшей особ не токмо строгую но и великодушную справедливость; ибо я намренъ о ней судить по собственнымъ ея правиламъ, равно какъ и по нашимъ главнымъ законамъ.
        Она раскаевается въ томъ, что имла со мною переписку, то есть съ человкомъ столь вольнымъ, которой и прежд предполагалъ ее вовлечь въ сіе дло, и которой въ томъ усплъ такими способами, кои самой ей неизвстны.
        Посмотримъ: какія она имла причины къ сей Переписк? Если он не были такія, чтобъ она по своей разборчивости могла ихъ почесть хулы достойными, для чегожъ себя и укорять за оныя?
        Могла ли она впасть въ заблужденіе? Могла ли она пребыть на долго въ ономъ? Нтъ нужды, кто искуситель или какое было искушеніе. Теперь самое дло, самое заблужденіе должны мы разсмотрть. Упорствовала ли она противъ родительскаго запрещенія? Въ семъ она себя укоряетъ. Впрочемъ, когда ниесть почитала ли двица съ толикимъ уваженіемъ дочерній долгъ и родительскую власть? Нтъ никогда. Итакъ какія же должны быть т причины, которыя боле возымли силы, нежели долгъ, надъ столь почтенія достойною дочерью? Что я о томъ долженъ со временемъ подумать? Какою надждою могъ бы я отъ того льститься?
        Говорятъ, что главное ея намреніе состояло въ томъ, дабы предупредить опасности могущія произойти между ея родственниками и такимъ человкомъ. котораго они вообще обижали.
        Весьма прекрасно; но для чего старалась она о безопасности прочихъ, когда они сами о себ не помышляли? Впрочемъ славная оная встрча разв не послдовала? Добродтельная особа должна ли знать столь сильныя причины для того, что бы пренебречь оную въ очевидномъ долг, наипаче когда дло состояло токмо въ томъ, чтобъ предупредить неизвстное зло?
        Мн кажется будто я тебя слышу: Какъ! Ловеласъ искуситель становится теперь обвинителемъ!
        Нтъ, любезной другъ, я никого не обвиняю; я токмо разсуждаю съ самимъ собою, и во внутренности моего сердца я оправдываю и почитаю превосходную сію двицу. Но позволь мн однако разсмотрть, истинн ли она долженствуетъ своимъ оправданіемъ, или моей слабости, которая составляетъ нелицемрную любовь.
        Если мы положимъ тому другую причину; то будетъ оною, если хочешь, любовь; такая причина, которую вся вселенная почтетъ извинительною, не потому, чтобъ такъ о ней думали, говоря мимоходомъ, но поелику вся вселенная чувствуетъ, что можно впасть въ заблужденіе отъ сей пагубной страсти.
        И такъ пусть ето будетъ любовь. Но чья любовь!
        Одного Ловеласа, скажешь ты мн.
        Разв одинъ только находится Ловеласъ въ свт? Сколько Ловеласовъ могли чувствовать впечатлніе столь прелестнаго виду и толико удивительныхъ качествъ? Ея слава меня начала помрачать; ея красота и изящность разума наложили на меня оковы. Теперь соединясь вмст вс сіи силы составляютъ непоколебимыя узы, и принуждаютъ меня почитать ее достойною моихъ нападеній и всего моего честолюбія.
        Но имла ли она ту откровенность, и ту непорочность, съ коею она должнабъ была познать сію любовь?
        Нтъ.
        И такъ если справедливо, что любовь въ ней дйствуетъ; то нтъ ли съ оною какого порока подъ тнію ея сокрытаго? притворства, напримръ, или, если хочешь, гордости?
        Что должно изъ сего заключить? не ужели безпримрная Кларисса любитъ такого человка, котораго она не должна любить; не ужели она притворствуетъ? Не ужели ея добродтель основана на гордости? Если сіи три заключенія справедливы; то безподобная Кларисса не инное что, какъ женщина?
        Какимъ образомъ можетъ она увеселить такого любовника, какъ ея: приводить его въ трепетъ, его, которой пріобыкъ торжествовать надъ прочими женщинами; приводить его въ сомнніе о томъ, къ нему ли ощущаетъ она любовь или къ кому ни есть другому, не имя надъ самой собою справедливой власти въ такихъ случаяхъ, которые она почитаетъ самыми важными для своей чести? [видишь, Белфордъ, что я о ней сужу по собственнымъ ея мнніямъ,] но она доведена несправедливостію другаго даже до того, что оставила родительской домъ, ухала съ такимъ человкомъ, коего свойства она совершенно знала, и основывала бракъ свой на многихъ отдаленныхъ и нимало невроятныхъ предложеніяхъ, когда бы причина ея соболзнованій могла оправдать всякую другую женщину; но надлежало ли Кларисс отверзать свое сердце тому негодованію, коимъ, какъ теперь себя осуждаетъ, толь сильно была тронута.
        Но расмотримъ любезную сію двицу, которая вознамрилась уничтожить свое общаніе, которая нимало не расположилась придти на мсто свиданія съ своимъ любовникомъ, котораго она знала смлость и неустрашимость, коему она общаясь не однажды не сдержала даннаго своего слова, и которой пришелъ, какъ она должна уже того ожидать, въ томъ намреніи, дабы оказать свои услуги, то есть, въ твердомъ предпріятіи ее похитить. Разсмотримъ сего человка, которой дйствительно ее похитилъ, и которой учинился совершеннымъ надъ нею властелиномъ. Нтъ ли, еще я повторяю, другихъ Ловеласовъ чрезвычайно дерзкихъ и непоколебимыхъ, которые бы были ему подобны, хотя бы они и не могли совершенно произвести въ дйствіе своихъ намреиій такими же средствами?
        И такъ справедливо ли, чтобъ Кларисса была слаба, слдуя собственнымъ ея правиламъ; слаба даже и въ сихъ важныхъ случаяхъ? И не можетъ ли она учиниться еще боле таковою, въ самомъ важномъ случа, къ коему вс прочія ея слабости кажется естественно ее влекли?
        Не говори мн, чтобъ для насъ, равномрно и для сего пола, добродтель была небеснымъ даромъ, я говорю здсь токмо о нравственной власти, которую каждый можетъ имть надъ своими чувствами: и не спрашивай у меня для чего человкъ склоненъ къ такимъ вольностямъ, которыхъ онъ не оказываетъ женщинамъ, да также и не желаетъ, чтобъ он были подозрваемы? Тщетныя доказательства, поелику недостатки жены гораздо прискорбне бываютъ ея мужу, нежели недостатки мужа его жен. Не разумешь ли ты, колико ненавистное разстройство моглибъ произвести первыя въ наслдствахъ фамилій? Преступленіе не можетъ быть равномрно. Впрочемъ я читалъ гд то, что женщина создана для мущины: сія зависимость налагаетъ еще важнйшій долгъ добродтели.
        Ты Ловеласъ! [можетъ быть сказалъ бы ты мн, если бы я тебя мене зналъ.] Ты, требуешь толико совершенствъ въ женщин!
        Такъ, требую отвчалъ бы я теб. Знаешь ли ты великаго Кесаря? Знаешь ли ты, что онъ отвергъ свою жену по одному простому подозрнію. Кесарь такой же былъ своеволецъ, какъ и Ловеласъ, и не горде его.
        Однако я признаюсь что можетъ быть не было никогда такой женщины. которая бы столько походила на Ангела, какъ моя Кларисса. Но еще повторяю, не учинила ли она такихъ поступокъ, которые сама осуждаетъ? Поступокъ, къ учиненію которыхъ публика и собственная ея фамилія не почитали ее способною, и которыхъ любезнйшіе ея родители не хотятъ ей простить? Не удивляйся, что я не признаю за справедливость, въ честь ея добродтели, извиненіе по причин истиннаго ея негодованія. Гоненія и искушенія не суть ли опытъ добродтельныхъ душъ! Нтъ никакихъ препятствій ни чувствованій, которыя бы добродтели давали право уничтожить-я самой собою.
        Начнемъ опять. Думаешь ли ты, чтобъ тотъ, которой могъ отвесть ея столь далеко отъ ея пути, не былъ ободренъ успхомъ простирать дале свои замыслы? Здсь дло идетъ токмо о опыт, Белфордъ. Кто будетъ страшиться опыта въ разсужденіи толь безподобной двицы? Ты знаешь, что я нкогда любилъ производить опыты надъ молодыми женщинами весьма знатнаго достоинства и имени. Весьма удивительно, что я не находилъ еще ни одной, которая бы боле мсяца или до истощенія моихъ замысловъ оный непоколебимо выдержала. Я изъ того вывелъ весьма непріятныя заключенія, и если не найду такой, коей добродтель былабъ непоколебима; то ты увидишь, что въ состояніи буду отречься клятвою отъ всего онаго пола. И такъ вс женщины должны теперь со вниманіемъ взирать на умышляемой мною опытъ, кто есть та, которая зная Клариссу, не отдалабъ ей добровольно всей чести. Да явится та, которая въ томъ ей откажетъ, и да исполнитъ вс обяза тельства будучи на ея мст.
        Я тебя увряю, дражайшей другъ, что я чрезвычайно высокія имю мысли о добродтели, равно какъ и о прелстяхъ и совершенствахъ, до которыхъ я не въ состояніи былъ достигнуть. Вс своевольцы не говорили бы о томъ съ толикимъ почтеніемъ. Онибъ страшились осуждать самихъ себя, одобряя то, что презираютъ. Но благоразуміе всегда составляло похвальную часть моего свойства.
        Діаволъ имющей великое участіе, какъ ты можешь думать, въ предумышляемомъ мною намреніи, повергъ праотца нашего жесточайшимъ опытамъ; поступку своему сей мужъ обязанъ возстановленіемъ своей чести послдовавшими потомъ и наградами. Невинная особа, будучи по нещастію подозрваема, не должна ли желать, чтобъ вс такія сумннія объяснены были?
        Ренольдъ, въ Аріост, не принялъ чаши Кавалера Мантуана, нимало не желая подвергать себя опыту. Сочинитель приписываетъ тому весьма хорошія причины.,,Для чего искать мн того, отъ чего пришелъ бы въ отчаяніе, нашедъ оное? Моя жена полу слабаго. Я не могу имть о ней лучшаго мннія. Еслибъ я находилъ причины почитать ее мене; то нещастіебъ относилось ко мн.,, Но Ренольдъ не отрекся подвергнуть опытамъ ту Госпожу прежде, нежели она учинилась его женою, и когда онъ могъ получить выгоды отъ ея свденій.
        Что касается до меня, я бы не отвергъ той чаши, хотябъ былъ женатъ и хотябъ сіе послужило только къ утвержденію меня въ томъ добромъ мнніи, которое бы я имлъ о честности любезной моей супруги. Я весьма бы хотлъ знать, голубя или змя согрваю я въ своемъ ндр?
        Словомъ, что бы должно подумать о такой добродтели, котораябъ опасалась опытовъ, и слдственно о такой женщин, котораябъ оныхъ избгала? Я заключаю, что для совершеннаго утвержденія честности столь изящной двицы, необходимо нужно ее испытать, и кому же, если не тому коего она обвиняетъ, что приводилъ ее въ слабость даже и въ мало важномъ случа? Собственная ея польза того требуетъ не токмо потому, что онъ уже учинилъ надъ нею нкое вначатлніе, но и потому, что соболзнованіе ея о томъ показываетъ, что она будетъ впредь осторожне при новыхъ нападеніяхъ.
        Должно признаться, что теперешнее ея положеніе хотя нсколько ей не выгодно, но тмъ побда будетъ для нея славне.
        Присовокупимъ, что одного опыта было бы недовольно: для чегожъ? Поелику женское сердце въ одно время можетъ быть каменнымъ, а въ другое восковымъ. Я испыталъ то нсколько разъ, да и ты безъ сумннія въ томъ удостовренъ. Женщины, скажешь ты, не худо бы препровождали свое время, еслибъ вс люди старались подвергать ихъ опытамъ. Но, Белфордъ, не одинъ я такъ думаю. Хотя я своеволецъ, но не люблю своевольства въ другомъ, выключая тебя и твоихъ товарищей. Наконецъ выведи сіе нравоученіе изъ скучнаго моего изслдованія.,,Плутовочки, которыя не имютъ желанія подвергаться опыту, должны избирать то, что соотвтствуетъ ихъ разпоряженіямъ. Он должны удостоивать предпочтеніемъ добрыхъ и разумныхъ мущинъ, которые не привыкли къ хитрости, которые почтутъ ихъ таковыми, каковы он суть въ самомъ дл, и которые совершенно не находя ничего худаго въ самихъ себ, нимало не будутъ подозрвать того и въ другихъ.
        Ты у меня спросишь, что учинитъ тогда красавица, если она будетъ побждена? Что ты хочешь? будучи единожды покорена, какъ ты знаешь, она навсегда таковою останется. Ето второе правило нашихъ своевольцевъ. Какой источникъ удовольствія для врага брака, жить съ такою достойною двицею, какъ Кларисса безъ сего неудобнаго обряда которой принуждаетъ женщинъ перемнять дйствительно свое имя, и которой приноситъ столь много другихъ причинъ къ неудовольствію.
        Но есть ли Кларисса пребудетъ всегда неколебима, если Кларисса со славою выдержитъ такое искушеніе.
        Что же! я тогда сочетаюсь съ нею бракомъ, не сомнвайся о томъ. Я буду прославлять мою судьбу, давшую мн такую женщину, которую почитать буду Ангеломъ.
        Но не возненавидитъ ли она меня? Можетъ быть не откажетъ ли она мн..… Нтъ, нтъ, Белфордъ. Въ нашихъ теперешнихъ обстоятельствахъ, я нимало сего не опасаюсь. Ненавидть меня! Для чего бы она ненавидла такого человка, которой посл опыту еще боле ее любить будетъ! Присовокупи къ тому, что я имю право настоять во мщеніи. Мое намреніе не оправдано ли ею самою? Не объявила ли она, что хочетъ ожидать для нашего брака истинныхъ доказательствъ моего исправленія?
        Окончимъ сіе важное и продолжительное письмо. Ты, какъ я думаю стараешься о пользахъ красавицы, поелику я не безъизвстенъ, что мой высокопочтенной дядя просилъ тебя употребить къ тому то вліяніе, которое, какъ онъ думаетъ, ты надо мною имешь, дабы принудить меня преклонить главу подъ иго брака, не позволишь ли ты мн покуситься, если я возмогу, привести ее въ число смертныхъ; постараться, истинно ли непоколебима она въ толь цвтущей молодости, съ толикими прелестями, и въ толь совершенномъ здравіи, и не причастна ли естественнымъ слабостямъ?
        Я хочу начать сіе дло при первомъ случа. Я стану примчать надъ всми ея шагами; я каждую минуту примчать то буду, дабы поймать въ сти то, что хочу, тмъ боле, что она не щадитъ меня нимало, что она употребляетъ въ свою пользу все то, что ей ни представляется для моего мученія, и что впрочемъ она меня не почитаетъ, и не надется никогда видть меня честнымъ. Если Кларисса есть женщина, если Кларисса меня любитъ; то я ее поймаю хотя единожды въ проступк. Любовь измняетъ тмъ, которые ею заражены. Когда любовь внутри, а Ловеласъ извн: то она будетъ боле еще, нежели женщина, или я стану гораздо мене человка, если не останусь побдителемъ.
        Теперь, Белфордъ, ты извстенъ о моихъ намреніяхъ, Кларисса моя, она еще боле пренадлежать мн будетъ. Хотя бы бракъ состоялъ и въ моей власти, но кто же меня станетъ хулить за стараніе, если я не могу быть иначе ея побдителемъ? Если я не успю въ моемъ предпріятіи; то ея слава получитъ отъ того новой блескъ, и моя довренность впредь будетъ совершенне. Тогда то она будетъ достойна, чтобъ я пожертвозалъ ей моею вольностію, и чтобъ весь ея полъ оказывалъ ей величайшія почести.
        Можешь ли теперь вникнуть во все содержаніе моего предпріятія? Ты долженъ его видть такъ какъ въ зеркал. Впрочемъ ни слова.
        Да не обнаружится тобою моя тайна, хотя и во сн. Никто не сомнвается, чтобъ она не была моею женою. Она будетъ таковою, когда я теб дамъ слово. Въ ожиданіи того, я стану притворяться въ исправленіи себя, и если я могу привезть красавицу въ Лондонъ; то кто ни есть изъ нашихъ любимцевъ избавитъ меня отъ сего принужденія. Я уже сказалъ все.

        Письмо CVIII.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        [въ отвтъ на письма писанныя 8 и 14]

        Умрь свое безпокойствіе. Дражайшая моя пріятельница о небольшихъ распряхъ, возстающихъ между моею матерью и мною. Я тебя увряю, что мы не мене отъ того другъ друга любить будемъ. Еслибъ моя матушка не употребляла меня единственно для оказанія своего гнва, то надлежало бы ей обратить оный на кого ни есть другаго; и не весьма ли я странная двица? Лиши насъ сего случая, но вмсто того получимъ мы множество иныхъ. Ты часто отъ меня слыхала что ето старинная между нами привычка, и ты конечно сіе узнала отъ самой меня; ибо когда ты была съ нами; то имла искуство содержать насъ въ совершенномъ согласіи. По истинн, я всегда тебя боле страшилась, нежели ее; но любовь сопровождаетъ сей страхъ. Твои укоризны изъявляютъ наставленіе и кротость, кои необходимо производятъ впечатлніе въ великодушномъ свойств. Образецъ моей матушки весьма различенъ:,,Я то хочу. Я приказываю: слышишь ты? Не лучше ли я знаю, что для тебя приличне? Я не могу терпть, чтобъ меня не слушали.,, Какъ же можно двиц хоть нсколько свдущей, безпрестанно слышать такія слова, и не быть мдлительною въ повиновеніи?
        Не совтуй мн, дражайшая моя, повиноваться моей матушк, когда она мн запрещаетъ имть съ тобою переписку. Сіе запрещеніе несправедливо, и я уврена, что сіе не произходитъ отъ собственнаго ея разсужденія. Старой твой дядюшка, коего посщенія стали гораздо чаще, нежели прежде; будучи понуждаемъ къ тому твоимъ братомъ и сестрою, составляетъ единый предмтъ онаго. Въ такомъ разстояніи, въ какомъ они отъ тебя находятся, уста матушки моей составляютъ какъ бы слуховую трубу, посредствомъ коей слышны ихъ слова. Еще повторяю, что сіе запрещеніе не можетъ произойти отъ собственнаго ея чувствія. Но когда бы оно и отъ нее произходило; то какая можетъ быть опасность для двицы будучи въ моихъ лтахъ, писать къ особ своего пола? Старайся избгать печали и безпокойствія могущихъ теб причинить великое пораженіе, дражайшая моя пріятельница, и навести мчтательныя прискорбія. Если ты имешь охоту писать, я имю равномрную же, и во всхъ случаяхъ буду къ теб писать не взирая на вс ихъ жалобы. Не наполняй своихъ писемъ никакими укоризнами ни обвиненіями относительно къ самой себ. Ето несправедливо. Я чистосердечно бы желала,
чтобъ твоя Анна Гове, которая находится въ дом своей матери, была бы хотя въ половину толико добродушна, какъ Кларисса Гарловъ, которая изгнана изъ дому своего родителя.
        Я ничего не скажу о твоемъ письм къ Белл, пока не увижу слдствій онаго. Ты надешься говоришь, ты, несмотря на мои сомннія, что теб пришлютъ деньги и твое платье. Хотя съ великимъ сожалніемъ, но увдомляю тебя, что когда по причин твоего письма собрался совтъ; то твоя матушка была одна, которая изьявила свое мнніе въ твою пользу и услышала такія опроверженія, которыхъ преодолть была не въ состояніи. И такъ я неотмнно требую, чтобъ ты приняла мои представленія, и изъяснила бы мн о всемъ томъ, чего впрочемъ у тебя недостаетъ, дабы я теб могла оное переслать.
        Не надйся примиренія, которое принуждаетъ теб пренебречь случай положиться на такого покровителя, каковъ твой Ловеласъ, въ качеств мужа. Я покрайней мр воображаю себ, что если ты тогда будешь опасаться какой ни есть обиды; то конечно сіе будетъ токмо отъ него. Какія должны быть его намренія, когда онъ упускаетъ т обстоятельства, въ коихъ не можно его подозрвать, не узнавши причины? Я тебя не хулю. Ты конечно не могла иначе изъясняться, какъ молчаніемъ и краскою, когда сей безумной отркся, даже и въ своей покорности отъ тхъ правилъ, которые ты ему предписала находясь къ другомъ положеніи. Но, какъ я уже нсколько излишне сказала; то опасаюсь, чтобъ темъ не внушить въ тебя страха… Впрочемъ, я тебя увряю,что ты его нимало не щадила.
        Я теб сказала въ послднемъ моемъ письм, что роль, которую ты должна выдержать чрезвычайно трудна. Я присовокупляю, что ты имешь весьма нжную душу, въ разсужденіи такого поступка. Но когда любовникъ возвышенъ, то Героиня долженствуетъ быть унижена. Онъ съ природы гордъ и наглъ. Я не знаю, не должна ли и ты послабить его гордости, которую онъ называетъ своею честію, и не лучше ли будетъ нсколько боле вникнуть въ его поступки. Я покрайней мр желала бы, чтобъ сожалнія о твоемъ свиданіи и прочія жалобы были прекращены. Къ чему служатъ сожалнія, дражайшая моя? онъ ихъ никогда не снесетъ; и ты не должна надяться, чтобъ онъ ихъ могъ снесть.
        Впрочемъ я по собственной моей гордости чрезвычайно досадую, что толико презрительной человкъ сего пола могъ получить такое торжество надъ особою моего пола.
        При всемъ томъ, я признаюсь, что восхищаюсь твоею бодростію. Толико кротости, когда кротость прилична, толико твердости, когда твердость необходима; какое великодушіе!
        Но я разсуждаю, что въ теперешнихъ твоихъ обстоятельствахъ, не худо бы было употребить нсколько осмотрительности и учтивства. Человколюбіе, которое онъ изъявляетъ, когда видитъ тебя пришедшею противъ него въ ярость, нимало ему не сродно. Я представляю его себ колеблющагося, въ нетерпливости, такъ какъ ты его описываешь, отъ превосходства твоихъ поправленій. Но Ловеласъ есть ни что инное, какъ дуракъ. Не подвергайся нимало ни гнву ни любви.
        Ты чрезвычайно глубокомысленно пишешь, любезная моя, въ первомъ изъ твоихъ двухъ писемъ, касательно Г. Гикмана и моей матушки. Въ разсужденіи моей матушки, оставь такую важность. Если мы теперь не весьма хорошо обходимся; то въ другое время не будемъ худо обходиться. До тол, пока я способна приводить ее въ улыбку, даже и въ самомъ величайшемъ ея гнв, [хотя иногда она и старается отъ того воздерживаться] то ето будетъ еще весьма добрый знакъ; знакъ изъявляющей, что ея гнвъ не чрезвычайно великъ, или что оный не можетъ долгое время продолжаться. Впрочемъ, честное слово, благосклонный взглядъ, которой покажу ея любимцу, приводитъ перваго въ восхищеніе, а другую нсколько успокоиваетъ. Но твое положеніе пронзаетъ мое сердце, и, не взирая на мое легкомысліе, они должны иногда оба принимать участіе въ моей скорьби, которая произходитъ отъ неизвстности твоего жребія, наипаче когда по нещастію не могла теб доставить такого покровительства, которое бы тебя спасло отъ пагубнаго поступка, коего необходимость я съ тобою оплакиваю.

        Анна Гове.

        Письмо СIX.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Ты мн повторяешь, дражайшая моя, что мои платья, и нсколько денегъ, которыя я оставила, никогда мн не пришлютъ. Однако я еще не отчаяваюсь получить оныя вщи. Рана еще не излчена. Когда ихъ страсти укротятся; то они станутъ судить о такихъ вщахъ совсемъ иначе. Чего не должна я надяться посредствомъ такой ходатайницы, какъ моя дражайшая и великодушная матушка? Плняющее снисхожденіе! увы! Колико мое сердце обливается кровію, и колико еще о ней терзается!
        Ты не желаешь, чтобъ я помышляла о примиреніи! Нтъ, нтъ, сія мысль нимало меня не ласкаетъ. Я весьма знаю тому препоны. Но дражайшія мои желанія не должны ли къ тому стремиться? Въ разсужденіи сего человка, чего могу я боле надяться? Когда бы я и хотла предпочесть бракъ тмъ покушеніямъ, которыя я почитаю себя обязанною учинить для моего примиренія; но ты видишь, что бракъ не совершенно отъ меня зависитъ.
        Ты говорить, что онъ гордъ и наглъ, такъ конечно. Но думаешь ли ты, чтобъ онъ когда ни есть не вознамрился привести меня въ равенство съ своею гордостію Что ты думаешь, дражайшая моя пріятельница, когда совтуешь мн вникнуть нсколько боле въ его поступки? Мн кажется, по истинн, что я никогда не имла такого намренія. Я тебя смло увряю, что если я примчу въ Г. Ловелас хотя нкій видъ, изъявляющей намреніе меня понизить; то онъ по своей наглости никогда меня не принудитъ оказать слабость недостойную твоей дружбы, то есть, толико же недостойную и меня и прежняго моего свойства.
        Но поелику я не имю другаго покровителя кром его; то и не почитаю его способнымъ употребить ко зло мое состояніе. Если онъ претерплъ ради меня великія затрудненія; то конечно отъ самаго себя. Пусть онъ обвиняетъ въ томъ, если ему угодно, собственной свой нравъ, которой былъ поводомъ къ ненависти моего брата. Я, въ разсужденіи того, не скрыла отъ него моихъ чувствованій. Впрочемъ обязывалась ли я когда нибудь съ нимъ какимъ общаніемъ? Изъявляла ли я къ нему когда любовь мою? Желала ли я когда продолженія его стараній? Еслибъ наглость моего брата не разстроила съ начала всего дла; то не весьма ли вроятно, чтобъ я, по моему равнодумію, отвергнула гордаго сего человка, и принудила бы его возвратиться въ Лондонъ такъ какъ въ обыкновенное его жилище? Тогда вся бы его наджда и требованія прекратились; потому что онъ не получилъ бы отъ меня нималйшаго ободренія. День его отъзда кончилъ бы нашу переписку; и, поврь мн, что ни когда бы она и не начиналась, еслибъ не пагубное приключеніе вовлекло меня въ оную, для пользы другаго. Колико я была безразсудна не имвши въ томъ ни малйшаго участія. Думаешь ли ты, и
думалъ ли онъ самъ, чтобъ та переписка, которая, по моему мннію долженствовала быть маловременною, и которую, какъ ты не безъизвстна матушка моя не считала важною, дошла до столь нещастнаго окончанія, еслибъ я не была угнтаема съ одной стороны и обманута съ другой? Хотя бы ты меня и почитала въ совершенной его зависимости; то какой предлогъ имлъ бы онъ мстить мн за проступки другаго, отъ коего какъ не безъизвстно, онъ претерплъ мене нежели я? Нтъ, дражайшая Гове, не возможно, чтобъ онъ подалъ мн причину ожидать отъ него толикаго злодянія, и толь мало великодушія.
        Ты не желаешь, чтобъ я разскаявалась о небольшихъ распряхъ, востающихъ между твоею матерью и тобою. Не должна ли я быть чувствительно тмъ тронута, когда он востаютъ отъ меня! И не должна ли усугубиться скорбь, когда он возбуждаемы моимъ дядею и прочими моими родственниками? Но позволь, сказать мн можетъ быть и съ излишнею нжностію находясь въ таковыхъ обстоятельствахъ, что умренныя жалобы, чинимыя тобой въ разсужденіи твоей матушки, дйствительно обращаются противъ тебя самой. Слова, которыя приводятъ тебя въ оскорбленіе, я хочу, я приказываю, я хочу чтобъ мн повиновались, не ясно ли показываютъ, что ты поступаешь противъ ея воли?
        Я еще скажу нчто относительно къ нашей переписк, которая теб кажется безопасна съ особою твоего пола. Я равномрно думала, что не боле была опасна и та переписка, которую я имла съ Г. Ловеласомъ. Но естьли повиновеніе есть долгъ; то проступокъ состоитъ въ нарушеніи онаго, какіябъ ни были обстоятельства. Никогда не будетъ похвалы достойно возставать противъ власти тхъ, коимъ мы обязаны жизнію. Напротивъ того, естьли справедливо, что оно заслуживаетъ наказаніе, то видишь, сколь строго я наказана; и сіе то хочу теб доказать собственнымъ моимъ примромъ. Однако, я прошу въ томъ у Бога прощенія; но мн весьма много стоитъ, подать теб совтъ совершенно противной моимъ пользамъ; и клянусь моею честію, что я и сама не въ состояніи тому слдовать; но естьли жребій мой не перемнится; то я учиню новыя о томъ разсужденія.
        Ты подаешь мн весьма хорошій совтъ о томъ поведеніи, которое я должна имть съ моимъ хозяиномъ; и я можетъ быть постараюсь въ томъ утвердиться, выключая той учтивости, которая совершенно не прилична, дражайшая моя Гове, свойству твоей искренной и врной пріятельницы,
        Кл. Гарловъ.

        Письмо CX.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Ты не можешь сумнваться, дражайшая моя Гове, чтобъ обстоятельства моего побга, и притворные крики слышанные мною у садовыхъ дверей, не въ печатлли во мн жесточайшихъ безпокойствъ. Колико я трепетала отъ единой мысли впасть въ руки такого человка, которой былъ способенъ подло меня обмануть предумышленною хитростію! Какъ онъ ни предстанетъ глазамъ моимъ; мое негодованіе востаетъ противъ него отъ сей мысли, тмъ боле, что я, кажется, усматриваю на его лиц нкое торжество укоряющее меня въ моемъ легковріи и моей слабости. Можетъ быть внутренно ощущаетъ онъ равномрное веселіе и удовольствіе, какое изъявляетъ и на лиц своемъ.
        Я вознамрилась изъясниться съ нимъ въ разсужденіи сего важнаго дла, какъ скоро почувствую столько терпливости, дабы говорить ему о томъ съ умренностію; ибо, сверьхъ той хитрости, которая чрезвычайно меня тронула, я ожидаю, что естьли онъ окажется виновнымъ: то его извиненія и увертки еще боле должны меня раздражить; и естьли онъ не признается въ моихъ подозрніяхъ: то предвижу, что его отрицаніе подастъ мн такія сумннія которыя безпрестанно будутъ меня безпокоить, и которыя при малйшемъ оскорбленіи умножатъ къ нему мое омерзеніе и досады.
        Я достигла до желаемаго мною случая, и не хочу отлагать ни на единую минуту, дабы тебя не увдомить о слдствіяхъ онаго.
        Онъ пришелъ засвидтельствовать мн свое почтеніе, весьма въ учтивыхъ выраженіяхъ, оплакивая нещастіе, говорилъ онъ, что гораздо мене успваетъ въ пріобртеніи моего почтенія, нежели прежде, не зная чему онъ долженъ приписать сію немилость, и обвиняя меня, я и сама не знаю, въ какомъ то предразсудк, или равнодушіи, которое ему весьма прискорбно видть со дня на день возрастающимся. Потомъ онъ покорно меня просилъ открыть ему мое сердце, дабы онъ могъ познать свои погршности и ихъ исправить; или оправдать свое поведеніе и заслужить нсколько боле моей довренности.
        Я съ довольнымъ жаромъ ему отвчала: Хорошо! Г. Ловеласъ, я хочу открыться съ такою искренностію, которая можетъ быть прилична боле моему свойству нежели вашему; [онъ ласкался, что сіе несправедливо, сказалъ онъ мн,] и объявить вамъ то подозрніе, которое подаетъ мн весьма худое о васъ мнніе, поелику оно принуждаетъ меня почитать васъ за хитрйшаго человка, котораго намренія внушаютъ во мн недоврчивость.
        Я слушаю, сударыня, съ величайшимъ вниманіемъ.
        Не можно мн думать о васъ благосклонно до тол, пока тотъ голосъ, которой былъ слышанъ у сада, и которой привелъ меня въ ужасъ, и отъ коего вы получили великую пользу, не будетъ объясненъ. Разскажите мн чистосердечно, разскажите мн искренно съ начала сіе обстоятельство, и ваши происки съ подлымъ Осипомъ Леманомъ. Истинное признаніе, которое вы о томъ учините, послужитъ впредь моимъ правиломъ судить о вашихъ клятвахъ.
        Поврьте, дражайшая Кларисса, отвчалъ онъ мн, что я изъясню вамъ все безъ малйшаго утаенія. Я надюсь, что искренность моего повствованія загладитъ все то, что вы находите оскорбительнаго въ самомъ дйствіи.
        ,,Я не зналъ сего Лемана, и пренебрегъ бы безчестное средство подкупать чужихъ людей для открытія тайнъ какой ни есть фамиліи, естьлибъ не былъ увдомленъ, что онъ старался склонить одного изъ моихъ людей, увдомлять его о всхъ моихъ движеніяхъ и предполагаемыхъ проискахъ, словомъ, о всхъ длахъ частной моей жизни. Его причины конечно не требовали объясненія. Я приказалъ моему камердинеру; ибо ему представляемы были такія предложенія, дать мн выслушать весь разговоръ, которой онъ съ нимъ имть будетъ; и въ ту минуту, когда я услышалъ, что онъ ему предлагалъ весьма знатную сумму за одно увдомленіе, коего особенно требовалъ, общая еще боле наградить по оказаніи услуги; то вдругъ туда вошелъ, притворно длая великой шумъ и приказывая подать ножъ, дабы обрзать уши измннику, держалъ его за ухо, въ томъ намреніи, сказалъ я ему, чтобъ онъ подарилъ оныя тмъ, которые его прислали, и принудилъ его назвать ихъ по имени.
        ,,Вашъ братецъ, сударыня, и дядя вашъ Антонинъ, были т дв особы, коихъ онъ назвалъ.
        ,,Мн не трудно было, простивши его въ томъ, и представя ему мерзостное его предпріятіе и честныя мои намренія, склонишь его въ свою пользу обнадеживаніемъ величайшаго награжденія, наипаче когда я ему далъ примтить въ то же время, что онъ можетъ сохранить милость вашего брата и дяди, и что я желалъ его услугъ относительно токмо къ вамъ и ко мн, дабы предостеречь насъ отъ дйствій толико злой воли, въ которой онъ признался, что онъ и прочіе ваши служители находили великую несправедливость.
        ,,Симъ то средствомъ, признаюсь вамъ, сударыня, я часто заставлялъ его господъ дйствовать по моей вол, такъ что они нималой отъ того къ нему недоврчивости не имли. Мой повренной, которой безпрестанно выдавалъ себя за честнаго человка, и которой напоминая мн всегда о своей совсти, тмъ боле преклонялся на мои слова, что я безпрестанно его уврялъ о истинн моихъ намреній, и что онъ уже самъ позналъ, что его старанія предупредили многія печальныя произшествія.
        ,,Наиболе послужило мн считать оныя пріятнйшими, то (позвольте, чтобъ я предъ вами признался, сударыня,) что, безъ вашего соучастія, они удобно доставили вамъ вольность ходить въ садъ и дровяной дворъ, чего можетъ быть вскор бы вамъ длать не позволили. Онъ взялъ на себя отъ вашей фамиліи, наблюдать за всми вашими поступками; и тмъ боле прилагалъ къ тому свое вниманіе, что оное служило къ отдаленію всхъ прочихъ служителей.,,
        Итакъ, дражайшая моя, выходитъ, что я не зная сама сдлалась обязана сему глубокому политику.
        Я пребывала безмолвна отъ удивленія; а онъ продолжалъ.
        ,,Въ разсужденіи другаго обстоятельства, которое принуждаетъ васъ, сударыня, имть о мн столь худое мнніе, я признаюсь искренно, что поелику ваше намреніе хать со мною казалось мн нсколько подозрительнымъ, а мое состояло въ томъ, чтобъ не щадить ничего, дабы токмо утвердить васъ въ первомъ вашемъ мнніи; то опасность, что не довольно буду имть времени представить вамъ мои причины, принудила меня приказать Леману удалять всхъ тхъ, коихъ онъ увидитъ, а самому находиться въ небольшомъ разстояніи отъ дверей.,,
        Но Г. мой, прервала я, почему вы могли опасаться, чтобъ я не перемнила моего намренія? Я къ вамъ писала, по истинн, дабы васъ о томъ увдомить: но вы не получали моего письма; а поелику я имла право оставить первое намреніе: то могли ли вы знать, не преклонится ли моя фамилія, и не имла ли я справедливыхъ причинъ остаться въ дом родительскомъ.
        ,,Я признаюсь чистосердечно, сударыня, вы подали мн наджду, что если перемните намреніе: то конечно согласитесь со мной видться, дабы увдомить меня о причинахъ онаго. Я нашелъ ваше письмо; не безъизвстенъ будучи, что ваши друзья непоколебимы въ своихъ мнніяхъ, не сомнваясь также чтобъ вы не писали ко мн объ оставленіи своего предпріятія, и слдственно о отсрочк свиданія, я не взялъ вашего письма, надясь по крайней мр васъ склонить со мною видться; и пришедши не безъ приготовленія, я ршился, какія бы ни были ваши новыя намренія, не допустить васъ возвратиться въ замокъ. Еслибъ я взялъ ваше письмо; то долженствовало бы приготовиться къ новымъ приготовленіямъ, по крайней мр до другихъ случаевъ, а не взявши онаго, и почитая васъ весьма увренными, что находясь въ столь отчаянномъ положеніи я постилъ бы вашихъ друзей, совершенно былъ увренъ, что съ вами увижусь, какъ вы меня обнаджили.,,
        Коварной человкъ! сказала я ему, мн весьма прискорбно, что подала вамъ случай предпринять столь хорошія мры, дабы употребить во зло мою слабость. Но не ужели бы вы до такого степени простерли свою смлость, что постилибъ мою фамилію?
        ,,Конечно такъ, сударыня. Я имлъ нсколько друзей, которые мн сотовариществовали; и естьлибъ ваши друзья не захотли меня видть и меня выслушать: то я пошелъ бы прямо къ Сольмсу съ тми же товарищами.,,
        Итакъ чтобъ вы сдлали Г. Сольмсу?
        ,,Никакогобъ зла ему не причинили, естьлибъ онъ благосклонно насъ принялъ?,,
        Но естьлибъ онъ васъ не такъ благосклоно принялъ, какъ бы вы того желали; то чтожъ бы ему сдлали? отъ сего вопроса онъ пришелъ въ замшательство. Никакого зла не причинилибъ его особ, повторилъ онъ мн. Я его понуждала лучше изъясниться.
        ,,Естьли я позволила ему то сказать; то онъ ршился похитить сего бднаго Сольмса, и продержать его мсяца съ два въ заключеніи. Сіе предпріятіе онъ клялся исполнить, какіябъ ни были изъ того слдствія.,,
        Слыхано ли что ни есть ужасне сего! Я испустила тяжкій вздохъ, и сказала ему, чтобъ продолжалъ съ того мста, гд я его прервала.
        ,,Я приказалъ Леману стоять не далеко отъ дверей и, естьли онъ услышитъ какой ни есть между нами споръ, или увидитъ кого нибудь идущаго, которой бы могъ намъ помшать, прокричать нсколько разъ, какъ вы то слышали; и сіе сдлано въ двоякомъ намреніи, дабы вывесть его изъ подозрній вашей фамиліи, и увдомить что уже время мн склонять васъ, если будетъ возможно, слдуя вашему общанію. Я надюсь, сударыня, что естьли вы разсмотрите вс т обстоятельства и опасность въ коей я находился, лишась васъ навсегда, то признаніе, которое вамъ учинилъ въ семъ намреніи и въ томъ, что касается до Сольмса, не навлечетъ на меня вашей ненависти. Положимъ, чтобъ ваши родители пришли, какъ мы оба тамъ находились; то не былъ ли бы я презрительнйшимъ изъ всхъ человковъ, естьлибъ оставилъ васъ ругательствамъ брата и всей фамиліи, которая поступилабъ съ вами весьма жестоко, не имя другой причины, кром той какую моглобъ имъ подать наше свиданіе?,,
        Сколь ужасные дла, вскричала я! Но, Г. мой, я почитаю за истинну все вами мн сказанное, но естьли кто ни есть приходилъ, для чегожъ я видла одного токмо Лемана у дверей? Для чегожъ онъ одинъ за нами слдовалъ и въ столь дальнемъ разстояніи.
        Къ щастію моему, отвчалъ онъ мн, положа руку въ одинъ карманъ, а потомъ въ другой… Я надюсь, что его не бросилъ… Можетъ быть оно въ плать, которое я вчерась надвалъ. Я не думалъ чтобъ было нужно выводить его наружу… Но я весьма радъ доказать онымъ все дло, когда случай того потребовалъ… Можетъ быть я былъ безъ памяти… Можетъ быть я не сберегъ его… правда и то и другое быть можетъ. Но что касается до васъ, сударыня, то никогда сердце толико искренно не бывало, какъ мое.
        При сихъ словахъ онъ всталъ, и подошедъ къ дверямъ, онъ приказалъ принести вчерашнее платье. Онъ вынулъ изъ онаго письмо совсмъ измятое, равно какъ такую бумажку, о которой онъ мало думалъ: Вотъ оно, сказалъ онъ мн, подходя ко мн съ веселымъ видомъ.
        Оно было означено въ понедльникъ въ вечеру, и притомъ рукою Осипа Лемана,,,которой просилъ у него прощенія, что весьма рано кричалъ. Страхъ быть подозрваемому принудилъ его почесть шумъ сабачки, которая обыкновенно за нимъ ходила, и которая перебжала черезъ кустъ, за движеніе кого ни есть изъ его господъ. Когда онъ примтилъ свое заблужденіе: то отперши двери своимъ ключемъ, и вышедши съ великою торопливостію, онъ хотлъ ему дать знать, что единый страхъ принудилъ его закричать. Но вскор, присовокупилъ онъ, многія домашнія особы обезпокоились, и по возвращеніи его начали везд искать барышни. {Въ одномъ письм Г. Ловеласа, сказано было, что онъ общался Леману написать таковое письмо, что и стоило ему токмо переписать.}
        Я покачала головою по прочтеніи сего письма. Хитрости, коварства, сказала я, вотъ что наиболе могу я о всемъ думать. Ахъ! Г. Ловеласъ, да проститъ васъ Боже и да поможетъ вамъ исправиться! Но я весьма вижу, изъ собственнаго вашего повствованія, что вы человкъ, совершенно исполненной коварствъ.
        ,,Любовь, дражайшая моя, есть хитрая страсть. День и ночь я мучилъ непонятную мою голову [какая глупость, сказала я сама въ себ] дабы изыскать средство предупредить омерзительную жертву, и вс нещастія воспослдовать изъ того могущія. Столь мало наджды въ вашей любви! Столь несправедливое отвращеніе со стороны вашихъ друзей! Столь угнтающая опасность лишиться васъ по такимъ сильнымъ причинамъ. Я съ дв недли не могъ сомкнуть глазъ: и признаюсь вамъ, сударыня, что естьлибъ я упустилъ хотя нчто, дабы воспрепятствовать возвратиться вамъ въ замокъ, то не простилъ бы себ онаго во всю свою жизнь.,,
        Я опять начала хулить саму себя за то, что согласилась съ нимъ видться, и мои разскаянія справедливы; ибо безъ сегобъ злощастнаго свиданія, вс бы его размышленія въ теченіе двухъ недль ни къ чему бы не послужили, а можетъ быть я равномрно избглабъ и отъ Г. Сольмса.
        Но естьлибъ онъ исполнилъ намреніе предстать предъ мою фамиліею, и естьлибъ получилъ отъ оной какую обиду, какъ и конечнобъ не преминули ему учинить; то какихъ бы надлежало ожидать злощастій.
        Но чтожъ подумать о твердомъ намреніи, похитить бднаго Сольмса и держать его два мсяца въ заперти! о любезная моя! Какому человку позволила я себя похитить вмсто Сольмса!
        Я у него спросила, думаетъ ли онъ, чтобъ такія гнусныя преступленія и дерзость презирать общественныя законы, могли остаться безъ наказанія?
        Онъ безъ всякаго затрудненія сказалъ мн, съ такимъ веселымъ видомъ, какой какъ ты знаешь онъ часто показываетъ, что онъ имлъ единое токмо сіе средство для воспрепятствованія злости его враговъ, и для освобожденія меня отъ принужденнаго брака; что сіи отчаянныя предпріятія мало бы принесли ему удовольствія, и что онъ ни малйшаго бы зла не причинилъ особ Сольмса, что онъ конечно почелъ бы за необходимость оставить свое отечество, покрайней мр на нсколько лтъ; но естьлибъ онъ былъ доведенъ до изгнанія, которое намреніе онъ бы принялъ и произвольно лишившись наджды владть моимъ сердцемъ; то доставилъ бы себ сотоварища въ путешествіи, его полу и изъ моей фамиліи о коемъ я нимало не помышляла.
        Естьли что ни есть сему подобное! Я не могу сомнваться, чтобъ онъ не говорилъ о моемъ брат!
        И такъ Г. мой, сказала я ему съ знаками исполненными гнва, вотъ на что употребляете подкупленнаго вашего повреннаго.
        Мой повренной, сударыня! Онъ равно повреннымъ и у вашего братца. Вы знаете, по искреннему моему признанію, кто началъ подкупать его. Я васъ увряю, сударыня, что я избгалъ многихъ худыхъ случаевъ со стороны брата вашего, и не могъ бы наносить другимъ подобныя обиды.
        Я вамъ о томъ скажу, Г. Ловеласъ, токмо то, что поелику сей презрительной повренный, повидимому произвелъ великія нещастія какъ съ одной такъ и съ другой стороны, и кажется еще продолжаетъ подлыя свои дла, то долгъ требуетъ дать знать моимъ друзьямъ какого змея въ ндрахъ своихъ они питаютъ.
        О! что касается до него, сударыня, вы можете сдлать все что вамъ угодно; время службы его проходитъ. Сей плутъ весьма хорошую получилъ изъ того выгоду. Онъ не намренъ навсегда въ семъ званіи остаться. Онъ дйствительно снять хочетъ постоялой дворъ, что онъ считаетъ за верьхъ своего благополучія. Я васъ также увдомлю, что онъ влюбился въ Бетти, двку вашей сестрицы; и при томъ, по моему совту. Они сочетаются бракомъ, когда Леманъ къ тому мсту будетъ пристроенъ. Я уже помышляю о средств, дабы наказать сію скверную чернобровку за вс претерпнныя вами отъ нее наглости, и дабы она о томъ разскаявалась даже до своего издыханія.
        Колико презрнія достойны ваши умыслы Г. мой! Не ужели вы не страшитесь также мщенія за учиненныя вами гораздо еще боле оныхъ злости? Я отъ всего моего сердца прощаю Бетти. Она не принадлежала мн, и, вроятно, повиновалась повелніямъ той, которой должно было ей повиноваться, и притомъ повиновалась гораздо съ большею покорностію, нежели я оказывала тмъ, коимъ еще боле бы должно оной оказывать.
        Пусть такъ, отвчалъ онъ мн, [можетъ быть любезная моя, въ томъ намреніи, дабы меня устрашить].,,Дло уже сдлано; надлежитъ чтобъ Бетти претерпла наказаніе за свою наглость, и естьли я почту Лемана не мене достойнымъ наказанія; то онъ мн общался въ своемъ план, которой былъ двоякаго смыслу, что и та и другой будутъ имть участіе въ мщеніи. Мужъ и жена не должны претерпвать нещастіе розно.
        Я вышла изъ терпнія. Я откровенно ему въ томъ призналась. Я вижу, Г. мой, сказала я ему, съ какимъ человкомъ осуждена я препровождать жизнь мою; и удаляясь, я его оставила въ такомъ состояніи, которое въ другомъ случа почла бы я за смущеніе и безпокойствіе.

        Письмо СXІ.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Откровенность, съ которою я продолжала изъясняться, когда опять увидлась съ Г. Ловеласомъ, и отвращеніе, которое я явно оказывала къ его мнніямъ, его поведеніямъ и разговорамъ, казалось, привели его нсколько въ самаго себя. Онъ хотлъ обратить въ шутку т угрозы, которыя онъ говорилъ противъ моего брата и Г. Сольмса.,,Онъ долженъ еще, сказалъ онъ, сохранить себ столь многое въ своемъ отечеств, что не надлежитъ ему предаваться мщенію, которое бы его привело въ необходимость оставить оное. Впрочемъ, онъ позволилъ Леману разгласить о себ великое множество слуховъ, которыя не имютъ да и не могутъ имть никакой истинны, въ томъ единственно намреніи, дабы казаться ужаснымъ нкоторымъ особамъ, и предупредить великія разстройства симъ средствомъ. Къ нещастію хвалятъ его за разумъ и живость: ему часто приписываютъ то, чего онъ не говорилъ, и чего не длалъ, и еще боле, о немъ судятъ по нкоторымъ словамъ, которыя онъ позабылъ, какъ и въ семъ случа, какъ скоро оныя выговорилъ.,,
        Можетъ быть, любезная моя, онъ отчасти и искренно признавался въ своихъ извиненіяхъ. Я съ трудомъ могу поврить, чтобъ будучи въ его лтахъ могъ онъ быть столь злостенъ, какъ о немъ думаютъ. Но человкъ сего свойства, будучи начальникомъ надъ шайкою такихъ людей, каковыми описываютъ его сотоварищей, [вс богаты, неустрашимы, и способны къ такимъ предпріятіямъ, коихъ я по нещастію учинилась примромъ] кажетcя мн чрезвычайно опаснымъ.
        Его равнодушіе ко всенародному мннію есть другое его извиненіе. Я нахожу оное хулы достойнымъ. Чего можетъ надяться женщина отъ такого человка, которой столь мало помышляетъ о собственной своей слав. Съ сими веселыми своевольцами съ удовольствіемъ препровождаютъ часъ или два въ разныхъ разговорахъ. Но сообщества праводушнаго человка, человка добродтельнаго должно желать на всю свою жизнь. Какая бы была та женщина, которая соглашается, когда можетъ того миновать предаться во власть такому человку, которой не знаетъ никакого правила благонравія, сумнваясь, надлежитъ ли ему обязаться съ своей стороны брачными союзами, и поступать съ нею по крайней мр съ учтивостію.
        По симъ правиламъ, дражайшая моя, по симъ разсужденіямъ, взять верьхъ надъ такимъ человкомъ… о естьли бы Богу было угодно… Но къ чему послужатъ теперь сожалнія! Къ какому же прибгнуть покровительству, когда бы я отъ него отреклась.

        ПИСЬМО CXII.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ къ Г. БЕЛФОРДУ


        Въ пятницу 1 Апрля.

        Я ничего не знаю столь безумнаго, какъ вс сіи Гарловы. Что ты хочешь, чтобъ я теб сказалъ, Белфордъ? Должно низвергнуть красавицу, хотя бы вс безсмертные духи ее охраняли; по крайней мр только чтобъ видимо окружая ее не изторгли изъ моихъ рукъ, и не унесли ее въ воздушныя селенія.
        Мой страхъ, единой мой страхъ состоитъ въ томъ, чтобъ двица послдовавшая мн съ толикимъ отвращеніемъ, не предложила своему родителю такихъ договоровъ, которые могли бы быть приняты; то есть чтобъ не оставила меня, дабы предаться Сольмсу. Я стараюсь изъискать средство, дабы предостеречь себя отъ столь жестокой опасности. Но Гарловы, кажется, ршились кончить въ мою пользу то дло, которое начали.
        Сколь много глупыхъ тварей находится въ свт! Уменъ ли ея братъ, не зная, что тотъ, которой даетъ себя подкупать для предпріятія худаго дла, можетъ быть равно подкупленнымъ и противъ того, которой его употребляетъ, наипаче когда ему представляется случай получить сугубую пользу отъ его вроломства? Ты самъ, Белфордъ, ты никогда не можешь проникнуть даже и въ половину моихъ намреній!

        [Здсь расказываетъ онъ тотъ разговоръ, которой имлъ съ Клариссою, о крик 23; своего повреннаго, которой она слышала въ садовыхъ дверяхъ. Равномрно и т обстоятельства, которыя уже читаны были въ предшествующемъ письм. Потомъ продолжаетъ такимъ образомъ:]

        Не удивляешься ли ты искуству твоего друга въ самыхъ хитрыхъ обманахъ? Видишь, сколь близко находился я отъ истинны. Я не прежде отъ оной удалился, какъ увривши, что шумъ произшелъ безъ всякаго приказанія, но отъ единаго движенія незапнаго страха. Естьлибъ я дйствительне ей признался, то она по своей гордости была бы поражена видя себя почитаемую за несмысленную, никогда бы мн въ томъ не простила.
        Естьлибъ по случаю я учинился воинственнымъ Героемъ: то пушечной порохъ былъ бы мн безполезенъ. Я опровергнулъ бы всхъ моихъ враговъ одними токмо хитростями, обращая вс ихъ умыслы на ихъ самихъ.
        Но что ты скажешь о сихъ отцахъ и матеряхъ?… Да сжалится надъ ними Боже! Естьлибъ провидніе учавствовало боле въ ихъ повденіи нежели въ нескромности; то не спасли ли бы они одну изъ своихъ дочерей? Жамесъ и Арабелла могутъ имть свои причины; но что сказать о такомъ отц, у котораго недостало здраваго разсудка въ толь важномъ дл? Что сказать о матери тетк и о двухъ дядьяхъ? Кто съ терпливостію можетъ подумать о сей слабоумной толп?
        Моя любезная вскор узнаетъ до какой степени ихъ гнвъ противъ ее простирается. Я ласкаюсь, что тогда она будетъ оказывать мн довренность. Тогда я возревную, что не былъ любимъ съ такимъ предпочтеніемъ, какого мое сердце желало, и тогда доведу я ее до познанія силы любви и признательности. Тогда, тогда то я буду воленъ похищать съ ея устъ поцлуи, и не уподоблюсь тому бдному умирающему съ голоду человку, и которой видитъ предъ собою самой сладкой кусокъ, а коснуться до него не сметъ. {Два стишка взятые изъ Англинской комедіи.}
        Но помню, что прежде я былъ не смлъ съ женщинами. Я и теперь еще таковъ. Не смлъ! Однако кто лучше меня знаетъ сей полъ? Сіе безъ сомннія произходитъ отъ того, что весьма коротко оный знаю. Когда я разсуждаю о самомъ себ, сравнивая съ другимъ поломъ, то нахожу, Белфордъ, что человкъ моего свойства иметъ въ душ нчто подобнаго женщинамъ. И такъ, какъ Тирезій онъ познаетъ ихъ мысли и склонности столь же хорошо, сколь и сами они. Женщины скромны, а я почти такимъ же бываю; съ тмъ токмо различіемъ что я исполняю дломъ то, что он думаютъ. Но нескромныя женщины простираются еще въ семъ дале нежели я, какъ въ своихъ мнніяхъ такъ и въ длахъ.
        Хочешь ли ты, чтобъ я теб доказалъ сіе мнніе? Оно состоитъ въ томъ, что мы своевольцы, любимъ скромность въ женщин, когда скромные женщины, [я разумю тхъ, которыя притворно оными кажутся] предпочитаютъ всегда безстыднаго человка. Откуда сіе произходитъ, какъ не отъ истиннаго сходства въ самой природы? Сіе то вроятно побудило стихотворца сказать, что всякая женщина въ сердц своемъ своевольна. Он должны доказать лживость сего ложнаго оклеветанія.
        Я также помню, что читалъ въ нкоемъ Филозоф, что нтъ ни въ комъ подобной злости, какъ въ злой жен. Можешь ли ты мн сказать, Белфордъ, чье ето прекрасное изреченіе? не Сократово ли? Жена его была сущая злость. Или Соломоново. {Г. Ловеласъ не лучше отгадалъ приводя оное изъ Сократа. Сей стихъ взятъ не изъ Соломона а Екклезіаста, глава 25 я.}
        Царь Соломонъ! Ты безъ сомннія, слыхалъ о семъ цар. Моя матушка, которая совершенно была простая женщина, научила меня еще въ моемъ младенчеств отвчать Соломонъ, когда меня спрашивала, кто былъ мудре изъ всхъ человковъ. Но она никогда мн не сказывала, откуда происходила его мудрость, которая не была вдохновенна.
        Клянусь честію, Белфордъ, мы не такъ злы, ты и я, чтобъ не могли быть еще зле. Теперь нужно намъ сохранить то положеніе, въ коемъ мы теперь находимся.

        Письмо CXIII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ Пятницу 14 Апрля.

        Вотъ обстоятельства разговора, которой я только кончила съ г. Ловеласомъ, и которой я должна назвать пріятнымъ.
        Онъ съ начала увдомилъ меня о томъ что, по его свденіямъ, друзья мои вдругъ оставили намреніе гнаться за мною, или опять наложить на меня иго, и что ему остается только знать, что я хочу сама длать, или что бы онъ длалъ.
        Я бы желала, отвчала я ему, что бы онъ немедлнно ухалъ. Когда въ свт будутъ знать, что я совершенно отъ него независима; то легко могутъ увриться, что дурныя поступки моего брата принудили меня оставить отеческой домъ: а въ семъ состоитъ защищеніе поведенія моего и извиненіе мое и отца моего.
        На то онъ мн отвтствовалъ съ великою кротостію, что ежели друзья мои пребудутъ твердыми въ новомъ ихъ ршеніи; то онъ никакъ не можетъ противорчить моей вол; и бывъ увренъ, что они взяли сіе намрніе единственно для избжанія нещастій, которымъ можетъ быть причиною безумное мщеніе брата моего, онъ думаетъ, что они опять возвратятся къ сему предпріятію, какъ скоро возмогутъ сіе сдлать безопасности.
        Сему страху, сударыня, продолжалъ онъ я никакъ себя не подвергну вы сами найдете его страннымъ. Однако же, какъ скоро я узналъ новое ихъ намреніе: то за долгъ щиталъ васъ о томъ увдомить и принять ваши повелнія.
        Я бы охотно желала знать, сказала я ему (что бы увриться, нтъ ли у него какихъ особенныхъ намреній) какое ваше мнніе.
        Мн бы весьма было удобно изъяснить его, естьли бы я смлъ, естьли бы увренъ былъ, что вамъ не досажу, естьли бы въ семъ не состояло нарушеніе условій для меня священныхъ.
        Скажите, сударь, что вы думаете. Я свободна принять или отказать.
        Въ ожиданіи времени, сударыня, когда я буду имть смлость говорить не много громче, (смлость, моя милая! Не жалешь ли ты Г. Ловеласъ, что ему не достаетъ смлости?) я вамъ предложу то, что можетъ, какъ мн кажется, наиболе вамъ понравиться. Положимъ, что бы вы поворотили къ Виндзору, естьли не имете склонности пристать въ Милади Лаврансъ.
        Для чегожъ къ Виндзору?
        Для того, что ето прекрасное мсто, что оно въ близи Беркшира, Оксфорда, Лондона, Беркшира, гд теперь находится Милордъ М… Оксфордъ, въ сосдств котораго Милади Лаврансъ живетъ; Лондонъ, куда вамъ можно будетъ всегда укрыться, и гд, когда вамъ то угодно, я самъ могу себ найти убжище во время вашего пребыванія въ Виндзор, не бывъ отъ васъ отдаленнымъ.
        Сіе расположеніе мн непротивно было, другаго возраженія я не имла, какъ только то, что я буду съ лишкомъ отдалена отъ любезной Гове, и не буду имть удовольствія получать отъ нее извстія всякія три часа.
        Ежели бы я хотла означить какое другое мсто, онъ только ожидалъ моихъ повелній, что бы изготовить мн тамъ выгодное жилье; и въ какую бы сторону я ни повернула, дале, или ближе двицы Гове; слуги его въ готовности, и важнйшая ихъ должность будетъ мн повиноваться.
        Онъ мн сдлалъ предложеніе, за которое я ему благодарна, то есть, взять опять мою старую Анну, какъ скоро я установлюсь, естьли я не предпочту ей одну изъ дочерей Госпожи Сорлингсъ которыхъ нравы я ему хвалила.
        Имя Анны мн великое принесло удовольствіе, какъ онъ могъ примтить. Я ему сказала, что уже думала возвратить къ себ ету добрую двку, чтожъ касается до другихъ, он весьма нужны своему семейству, гд каждая изъ нихъ исполняетъ свою должность съ отличною ревностію и что въ пріятномъ моемъ свиданіи съ ними я бы съ удовольствіемъ еще проводила нкоторое время здсь, а особливо когда сдлается мое жилище посл его отъзда спокойне.
        Не нужно, говорилъ онъ мн, повторять возраженія противъ сего предпріятія. Касательно же Виндзора, или другаго какого мста, онъ оставляетъ на мой выборъ, и ожидаетъ отъ меня ршенія долженъ ли онъ будетъ меня проводить; ибо, не только во всемъ, что принадлежитъ до моей доброй славы, но даже и въ щекотливой нжности моей, онъ будетъ держаться однихъ моихъ мыслей и совтовъ; а какъ онъ меня засталъ съ перомъ въ рук: то ему хотлось оставя меня въ моемъ упражненіи, тотчасъ ссть на лошадь и скакать освдомиться о мст, которое мн угодно означить.
        Знаете ли вы кого нибудь въ Виндзор? Спросила я его, что бы всегда не оставлять предосторожностей. Думаете ли вы, что тамъ есть выгодныя квартиры?
        Изключая лсу, отвчалъ онъ мн, въ которомъ я часто бывалъ на охот, Виндзоръ, изъ всхъ прекрасныхъ мстъ, меньше другихъ мн знакомъ. У меня тамъ нтъ ни малйшаго знакомства.
        Посл многихъ размышленій, я согласилась, что Видзоръ отъ части иметъ выгоды, которые нужны для моего уединенія; и сказала ему что естьли онъ можетъ найти одну только комнату для меня и кабинетъ для Анны; то я съ охотою туда переду. Я прибавила, что денегъ у меня мало и что я хочу убгать всякихъ обязанностей съ другими. Наконецъ я дала ему уразумть, что чмъ скоре, тмъ лучше, для того, что тогда ничто не можетъ препятствовать скорому отъзду его въ Лондонъ или въ Беркширъ, и что тогда я обьявлю свою независимость.
        Онъ мн повторилъ самыми привтливыми словами предложеніе быть моимъ Банкиромъ, а я не съ меньшею учтивостію отъ того отказалась.
        Естьли все разобрать, то сей разговоръ весьма для меня былъ пріятенъ. Онъ требовалъ моего желанія въ разсужденіи квартеры, хочу ли, что бы она была въ Виндзор, или за городомъ. Какъ можно ближе замка, я ему сказала, что бы я могла удобне присудствовать при святомъ служеніи, котораго уже весьма дави не слыхала.
        Онъ мн отвчалъ, что весьмабъ радъ былъ, естьли бы нашелъ квартиру у какого нибудь Каноника въ замк, гд бы по многимъ причинамъ мн было пріятне, какъ онъ думаетъ; и какъ онъ можетъ полагаться на слово данное мною, что бы не предпочитать ему другаго человка съ условіями, которыя онъ самъ принялъ съ великою радостію; то онъ будетъ теперь тмъ боле спокоенъ, что роль его состоитъ въ томъ, что бы заслужить мое уваженіе однимъ извстнымъ способомъ къ пріобртенію онаго.,,Я ничто инное, какъ молодой человкъ, сударыня, прибавилъ онъ съ весьма важнымъ видомъ; но я пробжалъ великой кругъ. Пускай сіе признаніе не навлечетъ на меня презрнія столь безпорочной души, какъ ваша. Уже время оставить родъ жизни, которой начинаетъ отягощать меня; ибо я могу сказать какъ Соломонъ, что для меня нтъ ничего новаго въ подсолночной, но я увренъ, что добродтельное поведеніе пріуготовляетъ непремнчивыя удовольсвтія, которыя всегда имютъ прелестный видъ новости.,,
        Сія рчь произвела во мн наипріятнйшее удивленіе. Я пристально на него смотрла, какъ будто бы не довряла свидтельству глазъ моихъ и ушей. Его осанка соотвтствовала словамъ. Я ему объявила мою радость такими выраженіями которыми онъ казался быть весьма тронутымъ; онъ говорилъ, что находитъ боле удовольствія въ сей зар ево щастія и въ моемъ одобреніи, нежели онъ чувствовалъ когда либо въ успхахъ пылкихъ страстей своихъ.
        Конечно, любезная моя, онъ говоритъ чистосердечно. Онъ бы не былъ способенъ къ такимъ выраженіямъ и понятіямъ, естьлибъ сердце его не имло столько же участія, какъ и разумъ. Слдующее еще боле меня расположило врить, что онъ искрененъ.
        ,,По среди моихъ заблужденій, продолжалъ онъ, я сохранилъ благоговніе къ вр и къ тмъ, которые душевно къ ней привязаны. Я всегда перемнялъ рчь, когда мои распутные товарищи хотли обращать въ посмяніе святыя вещи слдуя завщанію Милорда Шастбюри, которое составляетъ часть Символовъ развратныхъ людей и которое я могу назвать камнемъ претыканія неврію. Вотъ отъ чего я получилъ названіе благопристойнаго развратника отъ нкоторыхъ честныхъ Священниковъ, которые однакожъ не лучшаго мннія бы ли о практической моей жизни; и мои безпутства оставили мн нкую гордость, которая не позволила мн отрицаться отъ сего имени.
        ,,Я тмъ съ большею охотою, сударыня, длаю вамъ сіе признаніе, что оно можетъ васъ обнаджить въ разсужденіи моего исправленія, что сіе намреніе не столько трудно, каково казаться можетъ, естьли вы ето на себя возложите. Со мною неоднократно случалось, въ часахъ моего уединенія, когда посл какого дурнаго дла жало грызеній меня терзало, что я съ удовольствіемъ помышлялъ о перемн жизни моей въ лучшую когда нибудь. Безъ сей наклонности къ добру, я думаю, что ничего не можетъ быть постояннаго въ самомъ совершеннйшемъ исправленіи, но вашъ примръ, сударыня, долженъ во всемъ утвердить, и все перемнить.,,
        Отъ благодати Небесной, Г. Ловеласъ, должны вы всего надятся. Вы не можете себ вообразить, сколько вы мн длаете удовольствія, когда я могу вамъ говорить подобными выраженіями.
        Тутъ я вспомнила, любезная моя, о его щедрости къ прекрасной той крестьянк, и милости его къ откупщикамъ своимъ.
        ,,Однакожъ, сударыня, продолжалъ онъ опять, помните, что исправленіе не можетъ быть дло минутное. Пылкость моя чрезвычайна, часто она меня превозмогаетъ. Судите, сударыня, изъ того, что вы услышите теперь, какой еще дальній путь мн остается къ прехожденію, что бы добрыя души могли хорошо заключить обо мн. Хотя я пробгалъ иногда сочиненія нашихъ Мистиковъ {Сочинители, которые пишутъ о таинствахъ священнаго писанія.}, и столько начитался, что бы заставить трепетать меня и честнйшихъ людей, но никогда не могъ я понять что такое сія благодать, о которой вы говорите ни способовъ, которыми они изъясняютъ ея дйствія. И такъ позвольте, что бы примръ вашъ былъ первою чувствительною моею подпорою, и что бы я не употребляя словъ, которыхъ еще не понимаю, все остальное заключалъ въ сей наджд.,,
        Я ему сказала, что въ выраженіяхъ его есть что то колкаго, и что я удивляюсь, какъ онъ съ умомъ своимъ и дарованіями не сдлалъ боле успховъ по крайней мр въ Теоріи вры. Однако его чистосердечіе мн понравилось: Я его уговаривала прочитывать безъ опасенія т же книги, что бы просвтиться ими боле, въ чемъ онъ конечно успетъ, естьли намренія его будутъ лучшими. Я прибавила, что весьма справедливо примчаніе его въ разсужденіи неизвстнаго времени исправленія, естьли къ тому не имютъ склонности; но что склонности такого рода не прежде начинаются, какъ съ исполненіемъ добродтели въ опытахъ.
        Онъ мн божился, моя любезная Гове, сей упрямый человкъ, что его намренія были искренны. Я надюсь, что въ слдующихъ письмахъ уже не буду имть поводъ опять противорчить сему прекрасному началу. Когда бы мн и ничего не оставалось отражать съ его стороны; но я никогда не забуду мою погршность и неблагоразумный мой поступокъ, которой мн столько вреденъ. Но мн столь пріятно видть маленькой лучь наджды тамъ, гд я окружена была однимъ густымъ мракомъ, что я при первомъ случа ршилась сообщить радость свою моему нжному другу, которая столько участвуетъ въ моихъ длахъ.
        Однако будь уврена, моя любезная, что сіи пріятныя мысли ни малаго не причиняютъ послабленія въ моихъ осторожностяхъ; не для того, что бы я боле тебя опасалась отъ него какого нибудь вреднаго для чести моей намренія; но онъ человкъ разнообразной, и я примтила въ нрав его твердость, которая меня беспокоитъ. И такъ я ршилась отдалять его сколько можно отъ себя и отъ мыслей моихъ. Вс мущины прелестники или нтъ: но я уврена, что таковъ Г. Ловеласъ. И для того я буду усиливаться проникать всегда его намренія во всякомъ предложеніи и во всхъ разговорахъ его со мною. Однимъ словомъ, во всхъ случаяхъ, которые покажутся мн сумнительными, самыя лестнйшія наджды мои будутъ всегда сопровождаемы величайшимъ страхомъ. Я думаю, что въ подобномъ моему положеніи, лучше опасаться безъ причины, нежели неосторожно подвергать себя опасности.
        Г. Ловеласъ ухалъ въ Виндзоръ, откуда онъ хотлъ возвратиться завтра. Онъ оставилъ двухъ своихъ слугъ для услуженія мн въ его отсудствіе.
        Я писала къ тетк моей Гервей въ наджд той, что бы посредствомъ ее получить мн отъ матушки моей платье, книги и деньги. Я ее увряю, что естьли могу возвратиться въ милость фамиліи моей съ однимъ условіемъ, что бы отвергать всхъ мущинъ мн предлагаемыхъ, и что бы со мною поступали какъ съ дочерью, племянницей, и сестрой; то я устою въ намреніи моемъ остаться въ двицахъ и во всемъ буду сообразоваться съ волею родителя моего. Однакожъ я упоминаю, что посл притснній претерпнныхъ мною отъ брата и сестры моей, пристойне бы было для ихъ пользы и для моей, позволить мн жить отъ нихъ въ удаленіи, то есть въ моей деревн; и я надюсь, что ето не будетъ иначе перетолковано.
        Естьли позволятъ, что бы тетка моя удостоила меня нсколькими строками то она узнаетъ отъ сестры моей, куда отвтъ свой мн надписать.
        Въ семъ письм я не съ меньшею нетерпливостію изъясняюсь, какъ и къ сестр моей, что бы доставила мн скорое примиреніе, которое бы воспрепятствовало дальнйшимъ моимъ нещастіямъ.,,Малйшая умренность, говорю я ей, можетъ еще прикрыть сіе плачевное приключеніе подъ видомъ домашняго раздора; но медлнность учинитъ его постыднымъ и для нихъ и для меня. Я на васъ ссылаюсь, что насильствія другихъ заставили меня придти въ сію крайность.,,

        Письмо CXIV.
        ЛОВЕЛАСЪ къ БЕЛФОРДУ.


        Въ Пятницу 14 Апрля.

        Ты часто упрекалъ меня, Белфордъ, въ моемъ тщеславіи, не взирая на пріятность его сопровождающую, и которая заставляетъ тебя мн удивляться въ то самое время, когда ты хочешь похитить у меня сіе достоинство. Зависть тебя длаетъ неспособнымъ къ различенію. Природа вдыхаетъ въ тебя ко мн уваженіе, а какъ? Ты самъ не знаешь. Ты человкъ съ лишкомъ тяжелый и столь короткаго зрнія, что никогда самъ себ не растощаеть побужденія тебя двигающія.
        Хорошо; мн кажется, что я тебя слышу: но Ловеласъ, ты не оправдываешь себя отъ упрековъ моихъ въ тщеславіи.
        Ето правда, любезный другъ; и ты можешь къ тому прибавить, что мра онаго у меня ужасная, но естьли непростительно тщеславіе достойнымъ людямъ; то комужъ будетъ оно простительно? Правда также что они меньше всхъ людей имютъ случай онымъ возвышаться; ибо ихъ число такъ мало, что ихъ узнаютъ тотъ часъ по знакамъ, и вс наклонны увеличивать достоинства. Дуракъ, котораго можно уврить, что другой больше его иметъ способностей, заключаетъ охотно, что такой человкъ долженъ быть чрезвычайная вещь.
        По сему, какое общее заключеніе должно вывесть изъ первоначальныхъ основаній? Конечно то, что никому не надо быть тщеславнымъ. Но что сказать о тхъ, которые не могутъ себя отъ того воздержать? Можетъ быть я въ семъ случа могу положить себя. Ничто не раждаетъ больше высокихъ мыслей во мн о самомъ себ, какъ изобиліе моихъ изобртеній, и я ни изъ чего не могу на себя взять, что бы скрывать ето чувствіе. Однакожъ оно можетъ служить къ пагуб моей въ мысляхъ моей проницательной Богини.
        Я примчаю, что она меня боится. Я старался всегда казаться передъ нею и передъ Гове въ моихъ свиданіяхъ, самою легкомысленною головою и безъ всякаго размышленія. Какаяжъ глупость моя была, такъ чистосердечно изъясниться о шум, которой былъ въ саду? Такъ, но успхи моего изобртенія (успхи, Белфордъ, ослпляютъ самыхъ великихъ людей) столь совершенно отвчали моему ожиданію, что проклятое мое тщеславіе взяло верьхъ, и заставило меня забыть предосторожности. Угрозы касающіяся до Сольмса, намреніе ввести брата въ мой побгъ, и мщеніе пріуготовленное мною обимъ слугамъ, столько навели страха на мою красавицу, что я долженъ былъ употребить вс силы моего ума, что бы помириться съ нею. Въ то же самое время пришли мн нкоторыя благопріятныя извстія отъ моего повреннаго въ ихъ фамиліи, или по крайней мр извстія, которыя ршился я повернуть въ благопріятную сторону. Я предупредилъ ее въ решеніи, которое она хочетъ длать противъ меня, и прежде сего времени не упустилъ случая просить у нее свиданія, то есть, между тмъ какъ удивленіе къ моей неустрашимости, которымъ я ее наполнилъ, держало еще намренія ея въ
нершимости. Въ семъ предпріятіи я приготовился дйствовать одною тихостію и откровенностію. Какъ въ жизни случалось мн, то тамъ, то сямъ, имть нкоторыя добрыя побужденія; то я ихъ привелъ въ память мою (которая не была обременена ихъ числомъ) что бы сдлать по веселе со мною любезную мою особу. Кто знаетъ, думалъ я, можетъ быть они обманутся вовсе, и исправленіе мое не такъ далеко, какъ мн кажется? Но для всякаго случая, ето будетъ основаніемъ моей великой системы. Любовь, говорилъ я себ, есть непріятель сомннія, но не страхъ, и такъ надо стараться его истребить; тогда останется одна любовь. Легковріе первой ея услужникъ, и никогда невидать одного безъ другаго.
        (Тутъ онъ пересказываетъ своему другу все, что происходило между имъ Клариссою въ послднемъ ихъ свиданіи. Какъ онъ доходитъ до предложенія, что бы взять квартиру въ Виндзор, то продолжаетъ:)
        Теперь, Белфордъ, намреніе мое входитъ ли въ твой свинцовой лобъ? Нтъ, я увренъ, слдовательно я принужденъ теб его растолковать.
        Оставить ее на день или на два, съ тмъ, что бы услужить ей моимъ отсудствіемъ, ето бы значило, что я съ лишкомъ полагаюсь на ея ко мн расположенія. Ты знаешь, что я уважилъ необходимость быть при ней, пока я бы имлъ причину думать, что ея пріятели хотятъ за нами гнаться; и я начиналъ опасаться, что бы она меня не подозрвала, что я подъ симъ предлогомъ хочу только отъ нее не удаляться. Но теперь, когда они объявили себя противъ сего намренія, и что они ее боле не примутъ, естьли бы она и вздумала возвратиться; то какая причина можетъ меня удержать, что бы не оказать ей знака моего повиновенія, удалившись отъ нее? А особливо, когда я могу оставить при ней слугу моего Вилля, которой весьма расторопной человкъ, и все знаетъ, кром того что не уметъ читать и писать и храбраго Іонеса, для присылки его ко мн въ случа нужды отъ перваго, которому я могу сообщать вс мои дйствія. Впрочемъ я радъ освдомиться, нтъ ли о мн писемъ поздравительныхъ отъ моихъ тетокъ и двоюродныхъ сестеръ Монтегю, которымъ я не преминулъ дать знать о моемъ торжеств. Сіи письма, смотря по выраженіямъ ихъ, могутъ быть мн при случа
полезными.
        Касательно до Виндзора, я никакого особеннаго намренія не имлъ въ разсужденіи сего мста; но надо было что нибудь ей сказать, когда она требовала моего мннія. Я не смю говорить о Лондон безъ большихъ предосторожностей, мн хочется, что бы етотъ выборъ ею самою былъ сдланъ. Въ женщинахъ есть нкая превратность, побуждающая ихъ требовать мннія у другихъ, чтобы узнавши оное имть удовольствіе ему противиться, и можетъ быть он сдлали бы тотъ же самой выборъ, естьли бы онъ не былъ въ мысляхъ другаго. Я могу найти затрудненія противъ Виндзора, когда уврю ее, что оттуда возвратился. Он тмъ боле ей покажутся пріятными, что ето мсто было мною означено, а чрезъ то самое покажу ей, что у меня нтъ приготовленныхъ видовъ. Нтъ женщины боле ее подозрительной и недоврчивой. Для честнаго человка однакожъ очень досадно быть подозрваемымъ.
        Еще прибавлю, что мимоздомъ могу я видть госпожу Гремъ, которая имла предлинное свиданье съ моей прелестницей. Если бы я зналъ, чемъ у нихъ было дло, и что по первомъ знакомств они будутъ другъ другу полезными, мн бы не трудно было выдумать какой нибудь способъ услужить имъ обимъ безъ моего вреда. Ето самой осторожной способъ пріобртать дружбу, за которой не слдуютъ никакія раскаянія, если особы, которыхъ обязываешь, сдлаются неблагодарными. Впрочемъ госпожа Гремъ переписывается съ сестрою своею откупщицею. Съ етой стороны можетъ случиться, или что нибудь выгодное, которымъ я воспользуюсь, или что нибудь досадное, отъ котораго я могу отрчься.
        Занимай всегда заднія ворота, есть такое для меня правило, которое я ни въ какихъ моихъ подвигахъ не забываю. Т которые меня знаютъ, не могутъ меня обвинять въ гордости. Я разговариваю очень обходительно съ слугою, котораго я намренъ употреблять въ мою пользу.
        Слуги похожи на солдатъ; они длаютъ всевозможныя злости безъ дурнаго намренія; о добрыя души! а единственно изъ привязанности къ дурному. Я очень боюсь этой Гове; она чрезвычайно умна, и такъ склонна къ злости, что ожидаетъ только случая къ оказанію оной. Естьли бы случилось, чтобъ она верьхъ взяла надо мной, со всми моими военными хитростями и съ мнніемъ, которое я о ней имю, я въ состояніи буду удавиться, или утопиться, или разможжить себ голову пистолетомъ. Бдный Гикманъ! мн жалка та судьба, которая его ожидаетъ съ етою умницею; но онъ сумошедшій, котораго я не хочу боле наставлять въ здравомъ разсудк; и какъ я вздумаю: то кажется, что въ брачномъ союз, необходимо нужно, для счастія обихъ дорогихъ супруговъ, что бы одинъ изъ двухъ былъ дуракъ. Объ етомъ я уже разсуждалъ съ самой Гове; но надобно также, что бы дуракъ увренъ былъ, что онъ дуракъ; иначе, упрямая глупость можетъ часто растроивать самую премудрость.
        Съ помощію Осипа, моего честнаго повреннаго, я укрылся сколько могъ отъ сей опасной умницы.

        Письмо CXV.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ


        Не досадно ли то, что я не могу привлечь къ себ ету гордую красоту ни какою обязанностію? Я имю дв причины присиливающія меня уговаривать ее, что бы она приняла отъ меня деньги и платье; первая есть дйствительное удовольствіе видть ету высокомрную женщину въ выгоднйшемъ положеніи, и думать, что она на себ или при себ иметъ что нибудь мн принадлежащее; другая, что бы сбить ея спсь и унизить ее немного. Ни что такъ не уничижаетъ гордый духъ, какъ денежныя одолженія; и для того то я столько ихъ всегда оберегался. Однакожъ они случались иногда со мною; но я проклиналъ медлнность времени, которая меня понуждала принимать оныя. Я также всегда остерегался прежде временныхъ издержекъ; что называетъ Милордъ М… сть мякину вмсто добраго хлба. Я считаю, что сіе значитъ, получать рабски имніе свое отъ собственныхъ своихъ прикащиковъ. Какихъ наглостей они себ не позволяютъ? Я, который думаетъ имть право раскроить голову всякому прохожему, когда мн не понравятся его взгляды, какъ снесу я дерзость мужика, который будетъ со мною говорить съ накрытою головою для того только, что онъ въ званіи заимодавца? Сколько не
могу я пріучить себя къ сему униженію, такъ и къ тому, что бы занять у какого грубаго дяди или у любопытной тетки, которые думаютъ получить чрезъ сіе право распрашивать у меня все, что имъ хочется, для одного удовольствія журить меня, и что бы я отдавалъ отчетъ во всей моей жизни.
        Моя красавица въ разсужденіи сей гордости не уступаетъ мн; но она не знаетъ различій. Бдная невиннинькая не знаетъ еще, что нтъ ничего благородне, нтъ ничего сладостне для любовниковъ, какъ сообщеніе взаимныхъ благодяній. Чтобъ теб дать простонародной примръ, въ деревн моей видлъ я не одинъ разъ оправданіе моего мннія; одинъ гордый птухъ, котораго красот я часто удивляюсь, какъ скоро найдетъ зернышко ячменю, созываетъ всегда всхъ своихъ любовницъ. Онъ беретъ зернышко носомъ и бросаетъ его пять или шесть разъ въ знакъ приглашенія потомъ между тмъ какъ дв или три изъ его пернатыхъ красавицъ спорятъ между собою о чести предпочитанія (птухъ, Белфордъ, есть птичей Султанъ): то онъ направляетъ любимой его носъ къ зернышку; и когда она возметъ, то подтверждаетъ ласками гордыя знаки ея радости. Красавица же съ своей стороны изъясняетъ своею благосклонностію, что она не для зернушка только была призвана, и ето сама знаетъ.
        Я теб сказалъ, что между моими предложеніями я совтовалъ также пригласить опять Анну, или взять одну изъ дочерей откупщицы. Отгадаешь ли ты мое намреніе, Белфордъ? Я теб даю мсяцъ сроку; но какъ ты не великой отгадчикъ: то надо теб просто все разсказать.
        Не сомнваясь, что бы она не пожелала взять свою любимую служанку, какъ скоро учредитъ себя, я за нею послалъ, въ томъ намреніи, чтобъ употребить тайно какія нибудь пружины для воспрепятствованія ея прізду; но само щастіе трудится для меня. Ета двка очень не здорова, и сильной кашель препятствуетъ ей выходить изъ горницы. Бдная Анна! Какъ я о ней сожалю! Такіе недуги весьма досадны для столь добрыхъ служителей. Между тмъ, радуясь сему приключенію, я пошлю бдной больной маленькой подарокъ. Я знаю, что моя красавица будетъ тмъ тронута.
        И такъ, Белфордъ, притворясь будто не знаю ничего, я ее уговаривалъ возвратить свою старую служанку. Она знаетъ, что я всегда уважалъ ету двку, видвъ ея привязаность къ госпож: но я чувствую, что въ семъ случа у меня прибавляется доброе расположеніе къ ней.
        Не боле было опасности въ предложеніи одной сестры Сорлингсъ. Если бы одна согласилась хать, и мать бы ей позволила: (два препятствія за одно) то все надо было бы дождаться другой; и ежели бы я примтилъ, что красавица моя къ нимъ привязалась: я бы легко могъ подать ей какой нибудь поводъ къ ревности, которая бы меня избавила отъ сего препятствія; или такой бы поселилъ вкусъ къ Лондону въ двк оставившей свои молочные горшки, что она бы ничего лучшаго не могла сдлать, какъ достаться женою моему камердинеру. Можетъ быть я бы ей доставилъ даже Капеллана Милорда М… который старается угождать чаемому наслднику его господина.
        Да благословенно будетъ, скажешь ты, честное сердце друга моего Ловеласа! Онъ размышляетъ, какъ ты видишь, о удовольствіи цлаго свта.
        Боль моя сдлалась трудне, какъ палъ разговоръ о моемъ исправленіи. Увряя, что мои намренія были чистосердечны, я повторялъ не однократно, что такія перемны не могутъ сдлаться въ одинъ день. Какъ же чистосердечне сего говорить можно? Не узнаешь ли ты мою откровенность? Примчаніе сіе основано, я смю сказать, на истинн и на природ; но сюда входила также и политика. Я не хочу, что бы красавица моя могла меня упрекнуть въ толь грубомъ лицемріи, еслибы мн случилось возвратиться къ старымъ моимъ упражненіямъ. Я даже сказалъ ей, что опасно, что бы вмсто желаній моихъ къ исправленію не что другое во мн было, какъ одна пылкая крайность; но что примръ ея конечно превратитъ ее въ обыкновеніе. Впрочемъ, Белфордъ, совты такой прекрасной и доброй особы отымаютъ всю бодрость. Я теб божусь, что бываю въ великомъ смущеніи, когда подымаю на нее глаза мои; и мн думается, если бы я могъ ее не много равнять со мною, то есть, довести до чего нибудь несовершеннаго: то между нами было бы гораздо больше сходства, и мы бы лучше другъ друга разумли. Утшенія были бы взаимны, и грызенія не были бы только съ одной стороны
чувствуемы.
        Сія безподобная особа съ такою пріятностію разсуждаетъ о важныхъ матеріяхъ; и даже звонъ ея голоса, и все столь прелстно въ ея разговор, когда она касается любимыхъ своихъ размышленій, что я бы согласился проводить цлый день въ слушаніи ея. Сказать ли теб одинъ мой страхъ? Если тлнность природы человческой восторжествуетъ въ мою пользу; то я боюсь, что бы она много не потеряла сего возвышенія души и благородной довренности, которая, какъ я примчаю, даетъ видимое превосходство честнымъ душамъ надъ тми, которые не столько честны.
        При всемъ томъ, Белфордъ, хотлось бы мн знать, для чего называютъ лицемрами тхъ, которые ведутъ подобную нашей вольную жизнь? Я ненавижу сіе названіе, и весьма бы былъ обиженъ, если бы кто осмлился его ко мн приложить. Что касается до меня, я имю весьма добрыя побужденія, и можетъ быть также часто, какъ и т, которые выдаютъ себя за добродтельныхъ. Худо только то, что они не продолжаются, или лучше сказать, что я не стараюсь какъ другіе, прикрывать мои паденія.

        Письмо СXVІ.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИС ГАРЛОВЪ.


        Въ субботу 15 Апрля.

        Хотя мн и недостаетъ времени, потому что я угнтаема матушкинымъ надзираніемъ; однакожъ я сообщу теб вкратц мои мысли о семъ новомъ свт, которымъ кажется озарился твой новообращенный.
        Право, я не знаю, что мн думать о семъ обращеніи. Онъ говоритъ хорошо; но если судить о немъ по обыкновеннымъ правиламъ: то онъ ничто инное, какъ лицемръ столь же гнусный, какъ по его словамъ, гнусны ему самому лицемрство и неблагодарность. И въ самомъ дл, моя любезная, думаешь ли ты, чтобъ онъ возмогъ торжествовать надъ толикимъ числомъ женщинъ, какъ говорятъ, если бы сіи два порока ему не были знакомы!
        Его только чистосердечіе меня смущаетъ. Однакожъ хитрости его извстны, что обвиняющій себя самого прежде всхъ притупляетъ обвиненія другихъ.
        Не льзя отвергать, что голова его наполнена способностями. Больше ожидать можно отъ умнаго, нежели отъ глупаго. Правда также, что переобразованіе должно имть начало. Въ его пользу я соглашаюсь на сіи два пункта.
        Но ты имешь странной способъ судить о его мнимыхъ признаніяхъ и о сей удобности, съ какою онъ себя обвиняетъ. Признается ли онъ теб въ чемъ нибудь, что бы ты уже прежде не знала, или что бы ты не могла узнать отъ другихъ? Если онъ не длаетъ таковыхъ признаній, такъ что же открываетъ въ свою невыгоду? Ты уже слышала о его прельщеніяхъ и дуеляхъ. Вс ето знаютъ. И такъ онъ объявляетъ только то, что напрасно бы старался скрыть: а его чистосердечіе заставляетъ тебя сказать: за чмъ упрекать г. Ловеласа въ томъ, въ чемъ онъ самъ признается.
        На чмъ же ршиться? Ибо сей вопросъ всегда будетъ теб представляться. Надо воспользоваться сколько возможно будетъ твоимъ положеніемъ; а я надюсь вмст съ тобою, что оно сдлается со временемъ лучшимъ. Я одобряю предложеніе касающееся Виндзора и дома Каноника. Поспшность, съ какою онъ тебя оставилъ для сысканія квартиры, также очень хорошее предвщаніе. Найдетъ ли онъ ее въ дом Каноника, или нтъ, я думаю, что самое благопристойнйшее дло будетъ въ томъ, что бы Каноникъ скоро намъ далъ брачное благословеніе.
        Я одобряю также твою осторожность, твое бдніе, и все, что ты ни длала до сихъ норъ, исключая только свиданія твоего съ нимъ въ саду. Соглашаюсь впрочемъ, что въ моемъ охужденіи я сужу только по приключенію; ибо ты не могла предвидть какой будетъ конецъ сего свиданія. Твой Ловеласъ, по его собственнымъ словамъ, сущій чортъ. Если бы онъ убжалъ съ нещастнымъ Сольмсомъ и твоимъ братомъ, и если бы его самого перевезли на поселеніе по остатокъ его жизни, вс бы трое получили отъ меня полное и добровольное на то согласіе.
        Какое странное употребленіе длаетъ онъ съ симъ Осипомъ Леманомъ! Надо повторить; его чистосердечіе меня приводитъ въ изумленіе. Но если ты милостиво прощаешь въ томъ своего брата: то я не вижу для чего бы трудне его простить. Однакожъ по отъзд твоемъ я весьма желала, что бы ты избавилась отъ него или горячкою, или огнемъ, или водою, или какимъ другимъ случаемъ, которымъ бы онъ изломилъ себ голову, но съ тмъ, что бы ето было прежде, пока онъ не заставитъ тебя надть но немъ трауръ.
        Ты отвергаешь мои предложенія, а я не престаю ихъ возобновлять. Скажи, прислать ли теб пятьдесятъ гвинй чрезъ стараго твоего разнощнка? Нкоторыя причины не дозволяютъ мн употребить слугу Гикмана, разв тогда, когда я достану вексель. Но нужныя къ тому изысканія подвергнутъ меня подозрнію. матушка такъ любопытна! такъ тягостна! Я не люблю такія подозрнія.
        Мн кажется, что она все около меня находится. Страхъ заставляетъ меня окончить. Г. Гикманъ проситъ меня засвидтельствовать теб его почтеніе и готовность къ услугамъ. Я ему сказала, что сдлаю для него ето снисхожденіе потому, что въ такомъ смущеніи какъ ты находиться, отъ всякаго принимаютъ охотно учтивости; но что онъ не долженъ надяться уважить ето въ моихъ мысляхъ и вывесть себ въ достоинство, потому, что одинъ слпой или полоумной можетъ не почитать такую особу, какъ ты, и не желать быть ей полезнымъ безъ всякаго намренія, кром чести услужить ей.,,Въ томъ было главное его побужденіе, сказалъ онъ мн съ сладкимъ видомъ, но (поцловавъ свою руку и наклонившись до полу) онъ надется, что дружба моя съ тобою не уменшитъ цны почтенія, которое онъ къ теб иметъ.,,
        Прости моя любезная. Врь, что я всегда буду твоимъ врнымъ другомъ.
        Анна Гове.

        Письмо СXVII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        За болзнію моего разнощика я, остановила твоего, что бы вручить ему отвтъ мой.
        Ты не ободряешь моихъ надждъ послдними разсужденіями. Если сіи виды исправленія одни только мнимые виды, какіежъ могутъ быть его намренія? Но человкъ способенъ ли имть столь подлое сердце? Дерзнетъ ли онъ оскорблять Всевышняго? Не имю ли я причинъ судить въ благопріятную ему сторону по сему плачевному размышленію, что видя мою независимость отъ его власти, ему не нужна сія ужасная крайность лицемрія; или его предпріятія основаны на самой гнусной подлости. Онъ долженъ быть по крайней мр чистосердеченъ въ то время, когда подаетъ мн лучшія надежды. Какъ о семъ сомнваться? Ты должна согласоваться со мною въ сихъ мысляхъ, если не пожелаешь видть меня подъ бременемъ столь жестокимъ.
        Впрочемъ я бы лучше желала быть независимою отъ него и отъ его семейства, хотя я имю высокія мысли о всхъ его родственникахъ; по крайней мр до тхъ поръ, пока я не увижу чмъ кончатся ршенія моихъ родныхъ. Безъ сей сильной причины, мн кажется, что лучше всего было бы отдаться въ покровительство Милади Лаврансъ. Все бы тогда пошло благопристойно, и я бы избгнула моихъ прискорбій. Но также и въ семъ положеніи мн уже должно бы было щитаться ему принадлежащею непремнно, и показать себя дочерью пренебрегающую своимъ семействомъ. Не должна ли я дождаться слдствій моего перваго испытанія? Я ето должна сдлать безъ сомннія, а между тмъ ничего не могу предпринять пока не буду въ какомъ либо надежномъ мст, и отъ него удаленна. Госпожа Сорлингсъ сообщила мн сего утра письмо полученное ею отъ сестры своей Гремъ,,,Которая надясь, что я извиню ея чрезвычайное усердіе, если сестра ея за благо разсудитъ показать мн письмо, желаетъ, что бы я ршилась ощастливить ея молодаго господина для пользы моей и знатной его фамиліи.,, Ето ея выраженія. Она основываетъ свою нетерпливость на отвт, которой она получила отъ него,
какъ онъ халъ въ Виндзоръ. Она говоритъ, что взяла смлость спросить у него, приближается ли время поздравленія? Онъ ей отвчалъ:,,Что никакая женщина не заслуживаетъ боле привязанности; что всякой его разговоръ со мною даетъ ему новыя причины къ уваженію меня; что онъ меня любитъ съ такою непорочностію чувствъ, къ какой онъ самъ не думалъ быть способнымъ; и что онъ меня почитаетъ ангеломъ сошедшимъ съ небесъ, для прекращенія его заблужденій; но что онъ опасается, что бы его щастіе не было съ лишкомъ далеко, и что онъ иметъ причину жаловаться на строгія предписанія, которыя я на него наложила; однакожъ сіи предписанія для него столь священны, какъ будто бы они составляли часть условій нашего бракосочетанія.,,
        Что мн сказать, моя любезная? Что мн думать? Госпожа Гремъ и госпожа Сорлингсъ честныя женщины; и письмо сіе согласно съ разговоромъ, который мн казался и кажется еще пріятнымъ. Однакожъ за чмъ упустилъ онъ случай изъяснить мн свои чувствованія? За чмъ жаловаться госпож Гремъ? Онъ незастенчивой человкъ. Но ты говоришь, что я вселяю страхъ. Страхъ! моя любезная! Какимъ ето образомъ?
        Иногда я вн себя отъ необходимости разсматривать происки этой остроумной и сумазбродной головы; не знаю какое ему дать названіе.
        Часто я говорила сама въ себ: какъ жестоко наказано во мн то тщеславіе, которое обнадживало меня быть образцомъ юношеству моего пола! Если мой примръ поселитъ въ нихъ предосторожности; я и тмъ должна быть довольна. Какую бы участь небо мн ни опредлило, я не могу боле поднять глазъ на моихъ лучшихъ подругъ и достойнйшихъ пріятельницъ. Несноснйшее обстоятельство неблагоразумной двицы есть то, что она всхъ любящихъ ее отягчаетъ печалію, а доставляетъ удовольствіе однимъ своимъ и своего семейства непріятелемъ. Сколько бы сей урокъ былъ полезенъ! если бы мы старались привести его живо въ память въ поползновеніяхъ, когда колеблется разумъ въ какомъ либо сомнительномъ поступк.
        Ты не знаешь, моя любезная, всей цны добродтельнаго человка; и не смотря на благородство души твоей, ты участвуешь въ всеобщей слабости природной, не уважая то добро, которое въ рукахъ твоихъ. Если бы г. Ловеласъ старался теб понравиться: ты бы не поступала съ нимъ, какъ съ г. Гикманомъ, которой стоитъ большаго уваженія, чмъ первой. Скажи, такъ ли бы ты съ нимъ обходилась? Ты знаешь, что говоря про матушку, онъ сказалъ: тотъ, кто много терпитъ приготовляется терпть много. {Это слово Анны Гове въ прежнемъ письм} Я думаю, что г. Гикманъ охотно бы узналъ, чье было такое примчаніе. Онъ бы съ трудностію поврилъ, что бы особа, столь хорошо мыслящая, не воспользовалась собственнымъ своимъ замчаніемъ, и конечнобъ онъ пожелалъ, что бы сія особа была связана дружбою съ его любезною Гове.
        Тихость, вмсто того, что бы быть презрительною въ мущин, составляетъ необходимо одно изъ качествъ честнаго человка; то есть: длаетъ важнйшую часть совершенства приличнаго полу ихъ. Государь можетъ презрть сіе прекрасное достоинство; ибо чувствованіе и обхожденіе составляютъ боле сей привлекательной нравъ, нежели богатство, порода и чины. Не ужели общее будетъ заключеніе, что нашъ полъ предпочитаетъ вспыльчивыхъ и наглыхъ мущинъ? И Гове не будетъ изъ сего изключена?
        Прости меня, моя любезная, и дружба твоя да не будетъ тмъ оскорблена! Мое щастіе перемнилось, но сердце мое останется всегда одинакимъ.
        Кл. Гарловъ

        Письмо CXVIII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ субботу въ вечеру.

        Г. Ловеласъ видлъ разныя комнаты въ Виндзор; но не нашелъ такихъ, которыя бы мн были пристойны и соотвтствовали бы моему описанію.
        Онъ слдовалъ моимъ наставленіямъ въ точности. Ето доброй знакъ. Я тмъ довольне его исправностію, что онъ самъ предлагалъ мн етотъ городъ, а по возвращеніи кажется перемнилъ мысли. На дорог, онъ говоритъ, раздумалъ, что Виндзоръ невыгодной былъ выборъ хотя имъ самимъ сдланъ, потому, что я ищу уединенія, а ето мсто весьма посщаемо.
        Я ему отвчала, что естьли госпожа Сорлингсъ не считаетъ меня тягостію своему дому, то я бы охотно провела здсь еще нкоторое время, съ тмъ, что бы онъ оставя меня ухалъ въ Лондонъ или къ Милорду М… Онъ начинаетъ думать, что мн нечего боле опасаться со стороны моего брата; и въ сихъ мысляхъ, когда отсудствіе его можетъ быть мн полезно, онъ соглашается мн повиноваться хотя на нсколько дней. Опять повторилъ онъ мн предложеніе взять Анну. Я ему сказала, что намрена ето сдлать и употреблю на то твою помощь. И въ самомъ дл, моя любезная, прошу тебя отыскать ету честную двку; твой врный Робертъ конечно знаетъ, гд она.
        Г. Ловеласъ примтилъ невеселый видъ мой, въ которомъ онъ меня засталъ, и заплаканные глаза мн измнили. Я кончила тогда отвтъ на твое послднее письмо. Естьли бы онъ не подошелъ ко мн самымъ почтительнымъ образомъ, и естьли бы не прибавилъ къ тому въ первыхъ словахъ расположенія своего оставить меня, то бы я приготовилась сдлать ему очень дурной пріемъ. Твои разсужденія такъ живо меня тронули, что при вход его, я не могла безъ негодованія видть прельстителя, которому я должна приписать вс терпимыя и претерпнныя мною бдствія. Онъ мн далъ знать, что получилъ письма отъ Милади Лаврансъ, и другое отъ двицы Монтегю, естьли я разслышала хорошо. Когда сіи дв госпожи упоминаютъ обо мн, удивительно, что онъ мн ничего о томъ не сказалъ. Я боюсь, моя любезная, что бы и родственники его не были изъ числа тхъ, которые почитаютъ мой поступокъ дерзкимъ и непростительнымъ. Моя честь не требуетъ ли; что бы я ихъ увдомила о истинн? Можетъ быть они сочтутъ меня и достойною союза ихъ, естьли я ихъ оставлю въ мысляхъ, что мой побгъ былъ добровольный. Ахъ! моя любезная, сколько собственныя наши размышленія отягощаютъ
насъ во всякомъ случа, когда совсть упрекаетъ въ нарушеніи должности.

        Въ Воскресенье по утру.

        Какія новыя безпокойствія меня мучатъ, когда думаю о ненависти г. Ловеласа къ моимъ родственникамъ! онъ называетъ нкоторыхъ изъ нихъ непримиримыми; но я опасаюсь, что бы онъ самъ не былъ также непримиримъ, какъ самый раздраженный изъ нихъ.
        Я не пропустила объявить ему съ великимъ жаромъ желанія мои къ примиренію, и ускорить отъздъ его, какъ нужное начало къ миру. Въ семъ случа онъ очень важной видъ принялъ, и говорилъ, что онъ безъ сомннія будетъ первою моею жертвою. Потомъ изъяснялся о моемъ брат весьма вольными словами и не больше пощадилъ отца моего.
        Столь мало уваженія ко мн, моя любезная! Правда, что его учтивость всегда была такова, какъ я ему выговаривала, и что онъ не преставалъ говорить съ презрніемъ о моей фамиліи: я сто знала. О! какъ я винна, что имла съ нимъ малйшія отношенія!
        Но знайте, сударь, сказала я ему, что естьли ваша запальчивость и презрніе ко мн позволяютъ вамъ ругать брата моего: то я ни какъ не стерплю, что бы вы говорили дурно о моемъ отц. Довольно безъ сомннія, что мое ослушаніе сдлало нещастіе его жизни, и что дочь столь нжно любимая была способна его оставить. Я никакъ не могу слышать ему поношенія изъ устъ того, кто былъ причиною его бдствій.
        Онъ началъ извиняться; но такими выраженіями, которыя дочери ни какъ не должно слышать, а еще мене произносить тому, кто на сію самую дочь иметъ намренія; что я ему выговорила. Наконецъ видя меня чрезвычайно огорченною, онъ просилъ у меня прощенія, хотя не съ великимъ подобострастіемъ. Но что бы перемнить рчь, онъ мн говорилъ откровенно о двухъ письмахъ, которыя получилъ отъ Милади Лаврансъ и двицы Монтегю; и не ожидая моего отвта прочиталъ мн нсколько содержанія ихъ.
        Для чего странной сей человкъ не показалъ ихъ мн вчера въ вечеру? Или онъ боялся, что бы мн не причинить излишняго удовольствія?
        Милади Лаврансъ изъясняется обо мн самымъ лестнымъ образомъ.,,Она его уговариваетъ поступать со мною такъ, что бы я скоро согласилась взять руку его. Она мн длаетъ вжливости, говоря, что нетерпливо желаетъ обнять столь прославившуюся особу, какова ея плмянница. Ето ея ласкательныя выраженія. Она почтетъ за щастіе одолжить меня, и надется, что торжество не замдлитъ; потому что сіе заключеніе будетъ для нея, для Милорда М… и Милади Садлейръ свидтельствомъ достоинства и добраго поведенія ихъ племянника,,.
        ,,Она увряетъ, что всегда принимала великое участіе въ огорченіяхъ, которыя я чрезъ него претерпла, что онъ бы былъ неблагодарнйшій человкъ, естьли бы не старался вознаградить мои потери; что она считаетъ за долгъ цлаго ихъ семейства, что бы занять мсто моей фамиліи; и что съ ея стороны мн ничего не останется желать. Обиды претерпнныя мною отъ моихъ родственниковъ еще бы были удивительне, естьли бы ихъ не должно было приписать его собственнымъ безпорядкамъ, а особливо смотря по выгодамъ, которыя онъ получилъ отъ природы и отъ щастія, но теперь, когда онъ самъ можетъ установить навсегда свои нравы, она надется, что онъ убдитъ Гарловыхъ, что они хуже о немъ судили, нежели онъ стоитъ; чего она проситъ отъ Бога для чести его и цлаго дома. На конецъ она желаетъ быть увдомлена о нашей свадьб непосредственно посл церковнаго обряда, что бы быть изъ первыхъ въ поздравленіи,,.
        Она не приглашаетъ меня откровенно, что бы я пріхала къ ней прежде свадьбы, хотя посл всхъ ея рчей, я бы могла етого ожидать.
        Посл того онъ мн далъ прочитать часть другаго письма, гд двица Монтегю,,Поздравляетъ ево съ полученіемъ довренности отъ особы столь удивленія достойной,,. Ето ея слова. Мою довренность! любезная Гове! Никто въ свт не будетъ другаго мннія, какъ ты увряешь, хотя бы я объявила истинну, ты видишь, что двица Монтегю и все ея семейство считаютъ мой поступокъ чрезвычайнымъ.,,Она также желаетъ, что бы отпраздновали скоро брачный обрядъ, и съ нимъ исполнили бы желаніе цлой фамиліи, Милорда М… ея тетокъ, ея сестры, и всхъ тхъ, которыя благорасположены къ ихъ фамиліи. Посл того щастливаго дня, она намрена пріхать ко мн, что бы увеличить мою свиту. Милордъ М… также самъ прідетъ, естьли ему не много сдлается легче отъ подагры. Посл сего онъ намъ оставитъ одинъ изъ трехъ его замковъ, куда мы можемъ переслится, естьли не будемъ имть другихъ намреній,,.
        Она ничего не говоритъ въ извиненіе свое, что не здила на встрчу мн по моей дорог, или въ С. Албан, какъ г. Ловеласъ меня обнадежилъ. Однакожъ она упоминаетъ о болзни, которая принудила ее быть нкоторое время въ заключеніи. Онъ также мн сказалъ, что Милордъ М… боленъ подагрою; что подтверждается письмомъ его двоюродной сестры.
        Ты повришь безъ сомннія, моя любезная, что сіи два письма принесли мн великое удовольствіе. Онъ прочиталъ знаки онаго на моемъ лиц, и я примтила также сама что онъ тмъ восхищался. Однакожъ я не перестаю удивляться, что онъ не сдлалъ мн сей довренности еще вчера въ вечеру.
        Онъ меня убждалъ хать прямо къ Милади Лаврансъ, смотря на одно свидтельство чувствованій сей женщины по письму ея. Но, естьли бы я не имла никакой наджды къ примиренію съ моими друзьями, что однакожъ мой долгъ велитъ по крайней мр испытывать, и тогда бы, сказала я ему, какъ слдовать сему совту, когда я не получала отъ нея никакого особеннаго приглашенія?
        Онъ удостовренъ, что молчаніе его тетки происходитъ отъ неизвстности, будетъ ли принято ея приглашеніе; иначе, она бы его сдлала съ величайшею поспшностію.
        Довольно етой неизвстности, отвчала я ему, что бы отвергнуть его совтъ. Его тетка, которой столько извстны правила истинной благопристойности, увдомляетъ меня сею неизвстностію, что мн неприлично согласиться на ея приглашеніе. Впрочемъ, благодаря ваши распоряженія, государь мой, естьли у меня платье, съ которымъ бы могла представиться?
        О! вы такъ хорошо одты, сказалъ онъ мн, что можете показаться и ко двору, изключая драгоцнныхъ каменьевъ; и что я буду тамъ въ прелестномъ вид, (онъ долженъ бы сказать въ страннйшемъ вид.) Щегольство моей одежды ево удивляетъ. Онъ не понимаетъ, чрезъ какое искуство я кажусь всегда убрана такъ къ лицу, какъ будто бы я перемняла платье всякой день; впрочемъ его сестры Монтегю могутъ мн доставить все, чего не достаетъ, и онъ намренъ отписать о томъ къ двиц Шарлот, естьли я дамъ ему позволеніе.
        Неужели вы меня считаете, отвчала я ему, за сказочную галку? или вы хотите, что бы я занявши платье здила къ тмъ, которые мн его дадутъ? Конечно, г. Ловеласъ, вы полагаете во мн, или съ лишкомъ много низости, или довренности.
        Не лучше ли мн хотлось създить въ Лондонъ на нсколько дней; что бы искупить тамъ платья?
        Можетъ быть я бы и похала, естьли бы то не было на его счетъ. Я еще не готова носить его ливрею.
        Ты понимаешь, моя любезная, что гнвъ мой не довольно казался бы важнымъ за вс пронырства его, которыя принудили меня къ побгу, естьли бы я при случа не объявляла ему дйствительное мое огорченіе, что я приведена имъ въ такое состояніе. Между преступниками трудно избгнуть взаимныхъ уличеній.
        Онъ желалъ бы проникнуть мои намренія; сіе познаніе служило бы къ управленію всхъ его предложеній. Для него было бы верьхъ удовольствія въ исполненіи моей воли.
        Самое усерднйшее мое желаніе, есть видть его отдаленнымъ; разв ето нужно повторять безпрестанно?
        Во всякомъ другомъ мст, онъ клянется мн повиноваться, когда бы я на томъ настояла; но ему кажется, что самое лучшее предпріятіе, исключая одного, о которомъ онъ осмливается упомянуть только мимоходомъ, что бы я судомъ объявила свои права; ибо тогда, бывъ свободною принимать или отвергать его посщенія оставивъ ему одну письменную переписку, я открою свту, что я хотла отдать себ справедливость.
        Повторять ли мн вамъ безпрестанно, государь мой, что я не хочу имть тяжбы съ моимъ отцомъ. Думаете ли вы, что мое плачевное состояніе можетъ перемнить мои правила, по крайней мр тогда, какъ я буду имть власть ихъ наблюдать? Какъ поселиться мн на моей дач безъ употребленія судебныхъ обрядовъ и безъ помощи моихъ надзирателей. Одинъ изъ нихъ вооружился противъ меня; другой въ отсудствіи естьли бы я и была расположена взять какіе нибудь мры; то потребно больше времени, нежели обстоятельства мои позволяютъ на то употребить; нужне всего мн теперь вашъ немедлнный отъздъ, моя независимость.
        Онъ меня уврялъ съ клятвами, что по многимъ представленнымъ мн причинамъ, онъ не надется, что бы была въ безопасности здсь одна. Наджда его состоитъ съ томъ, что бы сыскать мн какое нибудь мсто, которое бы мн понравилось. Но онъ беретъ смлость сказать мн, что онъ кажется не подалъ причины своимъ поведеніемъ, что бы заслужить отъ меня такое усильное желаніе отдалять его; тмъ боле, что я уже довольно стараюсь запирать отъ него дверь мою; хотя онъ можетъ меня удостоврить, совершенною правдою, что всегда какъ отходитъ отъ меня, чувствуетъ въ себ лучшія расположенія, и принимаетъ ршеніе подтверждать себя въ сихъ чувствованіяхъ моимъ примромъ.
        Стараюсь запирать дверь мою! повторила я; Я надюсь, государь мой, что вы не имете права жаловаться, естьли я хочу пользоваться малымъ спокойствіемъ. Хотя вы меня находите несвдущею въ главныхъ вещахъ, я надюсь, что вы не считаете меня столь слабою, что бы я любила слушать ваши любовные разговоры, а особливо когда нтъ никакого новаго приключенія, которое бы принуждало меня принимать ваши посщенія, и вы сами знаете, что не нужно безпрестанно перерывать мой покой, какъ будто бы безъ вашихъ ежечастныхъ увреній я не могла поврить себя вашей чести.
        Онъ находился въ недоуменіи.
        Вамъ не безъизвстно, Г. Ловеласъ, продолжала я, по чему я такъ не отступно желаю вашего отсудствія. Причина тому, что я хочу дать знать публик мою независимость отъ васъ, и что тмъ надюсь найти меньше препятствій сдлать условія къ примиренію съ моими пріятелями. Для удовольствованія вашей нетерпливости, и имя щастіе пользоваться доброхотствомъ вашего семейства, я соглашаюсь охотно увдомлять васъ моими письмами о каждомъ моемъ шаг, и о всхъ предложеніяхъ мною получаемыхъ; однакожъ не съ тмъ, что бы сею благосклонностію я связала себя въ моихъ поступкахъ и намреніяхъ. Друзья мои знаютъ, что завщаніе моего дда уполномочиваетъ меня располагать моею землею и частію движимаго имнія самымъ непріятнымъ для нихъ образомъ, хотя я не совсмъ еще къ тому ршилась. Сіе обстоятельство можетъ привлечь мн нкоторое с.ъ нихъ уваженіе, когда первой жаръ простынетъ, и когда они не будутъ сумнваться о моей независимости.
        Удивительное разсужденіе! онъ увряетъ, что мои первыя обнадеживанія довершили его желанія; а теперь еще боле, чмъ онъ ожидалъ. Какое благополучіе имть супругой женщину, которая на великодушіи и чести полагаетъ основаніе своего спокойствія! И если бы Небо позволило ему найти подобную мн при самомъ вступленіи его въ свтъ, онъ бы всегда привязанъ былъ къ добродтели. Но онъ надется, что даже прошедшее послужило въ его пользу, размышляя, что родственники его всегда принуждали жениться, и что онъ упустилъ бы щастіе, которое передъ его глазами; а какъ онъ не былъ никогда столько пороченъ, какъ непріятели его разглашаютъ: то онъ ласкаетъ себя, что цна раскаянія можетъ замнить невинность.
        Я ему отвчала, что по сему наврное полагаюсь на его собственное согласіе. и что онъ отъздомъ его незамдлитъ. Потомъ я спросила у него откровеннымъ видомъ, что онъ думаетъ о моемъ положеніи, и какой бы совтъ онъ мн далъ въ спокойномъ дух? Онъ долженъ судить, что я не мало озабочена: Лондонъ для меня. совсмъ неизвстное мсто. Я безъ путеводителя и покровительства. Онъ позволитъ мн сказать, что ему самому не достаетъ многаго, если не въ познаніяхъ; то по крайней мр въ употребленіи множества благопристейностей, которыя мн кажутся необходимо нужными для качествъ благорожденнаго и благовоспитаннаго человка.
        Сколь я могла примтить, онъ почитаетъ себя за вжливйшаго человка; и самолюбіе его обижается, если судятъ о немъ иначе. Я о томъ сожалю, сударыня, отвчалъ онъ мн съ холоднымъ видомъ. Позвольте также вамъ сказать, что человкъ воспитанный, учтивый, вамъ кажется боле рдкимъ, нежели всмъ женщинамъ, которыхъ я зналъ по сіе время.
        Въ томъ ваше и мое нещастіе, г. Ловеласъ. Я уврена, что всякая женщина съ малйшимъ проницаніемъ, когда узнаетъ васъ такъ, какъ я, (мн хотлось огорчить гордость, которая стоитъ того) вмст со мною будетъ судить, что ваша вжливость весьма непостоянна и безпорядочна. Она не похожа на привычку. Она употребляется отрывисто и чрезвычайно, не имя своего источника въ васъ самихъ. Вамъ нужно ее припоминать.
        О Боже мой! какъ я достоинъ сожалнія! онъ защитился этимъ ироническимъ видомъ жалости къ самому себ, въ которомъ удобно было примтить его неудовольствіе.
        Я продолжала: въ самомъ дл, сударь, вы не столько совершенный человкъ, какъ бы должно было ожидать отъ вашихъ способностей и дарованій, которые вы пріобрли. Вы новичокъ (это слово онъ употреблялъ въ прежнихъ разговорахъ) въ неищетныхъ похвальныхъ вещахъ, которые бы должны быть предмтомъ вашего просвщенія и честолюбія.
        Я бы не такъ скоро оставила сей чистосердечный разговоръ, потому что онъ подавши мн поводъ, казалося, легкомысленно разсуждалъ о томъ, что я всегда щитала важнйшимъ; но онъ перервалъ рчь: пощадите меня, сударыня. Мое сожалніе чрезвычайно, что я по сіе время жилъ безполезно. Но признайтесь, что вы бы не удалились отъ пріятнйшаго разговора и приличнйшаго нашему положенію, если бы не находили жестокаго удовольствія унижать человка, казавшагося видъ передъ вами съ великой недоврчивостію къ своимъ достоинствамъ, за то, что онъ добровольно открылъ вамъ свою душу. Сдлайте милость, возвратитесь къ первой матеріи, которую мы оставили, и во всякое другое время я охотно принимать буду совтъ къ моему исправленію, тми устами, изъ которыхъ единственно могу я слышать наставленія съ радостію.
        Вы часто говорите о исправленіи, г. Ловеласъ; въ семъ состоитъ признаніе вашихъ заблужденій; но я вижу, что вы весьма дурно принимаете упреки, которымъ вы часто не опасаетесь давать поводъ. Я весьма удалена, что бы находить удовольствіе въ припоминаніи вашихъ погршностей. Въ моемъ положеніи, желательно бы было для васъ и для меня, что бы мн оставалось только говорить все въ вашу похвалу. Но могу ли я закрыть глазъ, когда что нибудь ихъ поражаетъ, когда я хочу казаться дйствительно привязанной къ моей должности?
        Я удивляюсь, сударыня, вашей нжности; перервалъ онъ. Хотя я отъ нее и страдаю, однакожъ не желаю, что бы у васъ ее было меньше. Она происходитъ отъ чувствованія вашихъ собственныхъ совершенствъ, которыя васъ поставляютъ выше моего, и даже вашего пола. Она вамъ сродна; и не должна казаться вамъ чрезвычайною. Но земля ничего не представляетъ подобнаго; сказалъ мн льстецъ. Въ какомъ онъ жилъ обществ!
        Потомъ, обращаясь къ первому разговору: вы сдлали мн милость спросили у меня совта; я желаю единственно видть васъ покойною, учрежденною по вашему произволенію, вашу врную Анну при васъ, и щастливое начало къ вашему примиренію. Но я осмливаюсь сдлать вамъ предложенія въ наджд, что одно изъ нихъ можетъ быть вамъ понравится.
        Я поду къ госпож Гове, или къ кому вамъ угодно другому, и буду стараться убдить ихъ, что бы васъ къ себ приняли.
        Не угодно ли вамъ будетъ ухать въ Флоренцію къ г. Мордену, вашему двоюродному брату и надзирателю? Я вамъ доставлю вс выгоды къ сему путешествію моремъ до Ливорны, или сухимъ путемъ чрезъ Францію. Можетъ быть я успю уговорить кого нибудь изъ моей фамиліи, чтобъ быть вамъ сотоварищемъ. Двица Шарлота и Пати съ удовольствіемъ воспользуются случаемъ видть Францію и Италію. Что касается до меня, я буду вашъ только провожатый, въ другомъ вид, если вамъ не противно въ вашей ливре, что бы ваша щекотливость не обижалась видя меня слдующаго за вами.
        Я ему отвчала, что сіи предпріятія требуютъ размышленія; но какъ я писала къ сестр моей и къ тетк Гервей, то отвтъ ихъ, если я его получу можетъ ршить меня; а между тмъ, когда онъ удалится, я разсмотрю особенно предложеніе касательно г. Мордена, и если оно мн понравится: то сообщивъ оное двиц Гове, я увдомлю его о моемъ ршеніи чрезъ часъ.
        Онъ ушелъ съ почтительнымъ видомъ. Возвратясь черезъ часъ, узналъ онъ отъ меня, что мн казалось безполезнымъ совтоваться съ тобою; что г. Морденъ не умедлитъ возвратиться; что полагая даже возможнымъ отъздъ мой въ Италію, я не захочу, что бы онъ провожалъ меня ни подъ какимъ видомъ, что мало правдоподобія, что бы одна или другая изъ его двоюродныхъ сестръ была расположена почтить меня своимъ сотовариществомъ; и что впрочемъ, ето бы было то же, какъ бы и онъ самъ меня провожалъ.
        Сей отвтъ произвелъ другой разговоръ, которой будетъ содержаніемъ перваго письма моего.

        Письмо CXIX.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Г. Ловеласъ мн сказалъ, что видя мою нершимость въ разсужденіи путешествія въ Италію, онъ старался изобртать новыя предложенія, которыя бы мн могли понравиться, и желалъ убдить меня, что онъ мое удовлетвореніе предпочитаетъ своему. Посл чего онъ располагался самъ хать за моею Анною, что бы ее немедлнно привезти. Какъ я отказалась отъ молодыхъ двицъ Сорлингсъ; то ему хотлось видть при мн служанку, къ которой бы я имла довренность. Я отвчала ему; что ты на себя возмешь трудъ за нею послать, и доставить мн ее въ непродолжительномъ времени.
        Можетъ статься, говорилъ онъ, она удержана какимъ ниесть затрудненіемъ; не създить ли ему къ двиц Гове, что бы между симъ временемъ выпросить у нея для меня горнишную ея двицу? Я ему дала знать; что неудовольствіе твоей матери, со времени сего приключенія, въ которомъ меня считаютъ съ добровольнаго моего согласія, лишило меня всхъ явныхъ вспомоществованій отъ твоей дружбы.
        Онъ казался удивленнымъ, что госпожа Гове, которая говаривала обо мн съ такимъ восхищеніемъ, и надъ которой, какъ полагаютъ, иметъ дочь великое вліяніе, перестала участвовать въ моихъ длахъ. Онъ бы хотлъ, что бы въ сей тайн не былъ замшанъ тотъ самый человкъ, который столько трудился къ воспламененію страстей моего отца и дядей моихъ.
        И въ самомъ.дл, сказала я ему, я опасаюсь, что бы тутъ не былъ умыселъ брата моего. Я смю прибавить, что дядя мой Антонинъ не возбуждалъ бы самъ собою противъ меня госпожу Гове, какъ я о томъ слышала.
        Какъ я не имю намренія хать къ его теткамъ: то онъ спросилъ, хочу ли я принять къ себе двоюродную сестру его Шарлоту Монтегю, и взять отъ нея одну служанку?
        Я отвчала ему, что ето предложеніе мн не противно. Но я бы хотла прежде узнать, получу ли я свое платье изъ дома, что бы не казаться въ глазахъ его блжнихъ бглянкой или втреницей.
        Естьли я заблаго разсужу: то онъ подетъ въ другой разъ въ Виндзоръ, гд еще исправне прежняго будетъ освдомляться между Канониками и въ лучшихъ домахъ въ город. Я спросила у него, перемнились ли возраженія его касательно сего мста.
        Я помню, моя любезная, что въ одномъ твоемъ письм, ты мн хвалила Лондонъ, какъ безопаснйшее убжище. Я ему сказала, что, какъ онъ довольно открываетъ мн разными подлогами свое намреніе неоставлять меня одну въ семъ мст; то мн бы не противно было пребываніе въ Лондон, естьли бы я имла знакомства въ семъ большомъ город, а данное имъ слово удалиться отъ меня, какъ скоро я буду въ другомъ мст, удостовряетъ меня, что онъ сдержитъ свое общаніе, когда я перемню жилище.
        Какъ онъ неоднократно предлагалъ мн Лондонъ: то я ожидала, что онъ съ нетерпніемъ на то согласится. Но я не видла въ немъ великаго къ тому расположенія. Однакожъ глаза его кажется объявляли одобреніе. Мы другъ съ другомъ великіе разбиратели глазъ. И въ самомъ дл, кажется будто мы боимся одинъ другаго.
        Потомъ онъ мн сдлалъ весьма пріятное предложеніе, что бы пригласить ко мн госпожу Нортонъ. Глаза мои, тотчасъ онъ сказалъ, увряютъ его, что онъ нашелъ наконецъ щастливое средство удовлетворить общія наши желанія. Онъ себя укорялъ, зачемъ прежде о томъ не вздумалъ; и ухватя мою руку: писать ли мн, сударыня? Послать ли кого? или хать самому за етой достойной женщиной?
        Посл нкотораго размышленія я ему сказала, что онъ ничего не могъ предложить мн пріятнйшаго; но я боюсь ввести мою добрую Нортонъ, въ затрудннія, которыхъ ей не льзя будетъ превозмогать; что столь благоразумная женщина не захочетъ явно взять сторону бглой дочери противъ власти родителей ея, и что намреніе ея быть со мною можетъ лишить ее покровительства матери моей, за что я не въ силахъ буду ее вознаградить.
        Ахъ! любезная Клариса! Ето препятствіе не должно васъ удерживать сказалъ онъ великодушно; я сдлаю для сей доброй женщины все, что бы вы сами хотли сдлать; позвольте, что бы я халъ.
        Я отвчала ему съ большею холодностію, нежели заслуживала его щедрость, что я надюсь непремнно получить какія нибудь извстія отъ моихъ родственниковъ; что между тмъ я не намрена никого очернить въ мысляхъ матери моей, а особливо госпожу Нортонъ, которой посредство и довренность у моей матери могутъ быть мн полезны; и впрочемъ ета добродтельная женщина имющая сердце превосходне своего состоянія, скоре согласится не имть необходимо нужнаго, нежели быть обязанной щедростію другихъ безъ всякой причины.
        Безъ всякой причины! перервалъ онъ. Разв достоинство не иметъ право къ благодяніямъ, которыя она получить можетъ? Госпожа Нортонъ такая честная женщина, что я сочту себя обязаннымъ ея милостію, когда буду имть случай ее одолжить, хотя бы чрезъ сіе и вамъ не приносилъ я удовольствія.
        Понимаешь ли ты, моя любезная, какъ, человкъ столь благомыслящій могъ дать волю своимъ дурнымъ привычкамъ до того, что бы унизить дарованія своими поступками? Не ужели нтъ никакой наджды, сказала я сама въ себ, что бы доброй примръ, предоставленный мн давать ему, подйствовалъ въ немъ и произвелъ бы перемну къ общей нашей польз!
        Позвольте, сказала я ему, государь мой, удивляться странному смшенію вашихъ чувствованій; я думаю, вамъ много стоило утушить сіи добрыя расположенія, сіи прекрасныя размышленія, когда он возставали въ вашемъ сердц; или легкомысліе ужасно ихъ превозносило; что я считаю другою не меньшею странностію. Но что бы возвратиться къ нашему разговору, я не вижу теперь никакого нужнаго предпріятія до полученія мною писемъ отъ родственниковъ.
        Что длать, сударыня! Я старался сыскать такое предложеніе, которое бы вамъ было пріятно; но какъ я не имлъ щастія въ томъ успть, угодно ли вамъ будетъ открыть мн ваши намренія? нтъ ничего, что бы я не общалъ исполнить, изключая только васъ оставить здсь, въ такомъ удаленіи отъ того мста, куда я долженъ скрыться, и въ такой округ, гд еще по первымъ неосторожностямъ, мошенники мои слуги разгласили почти мое пребываніе. Сіи негодные гордятся между собою по своему обычаю, когда они служатъ у человка хоть мало знатнаго. Они хвастаютъ чинами господъ своихъ, какъ будто бы были одного съ ними рода; и все что ни знаютъ о господин и о длахъ его, никогда для нихъ ни есть тайною, хота бы ето стоило имъ жизни.
        Естьли таковъ ихъ нравъ, думала я въ себ: то благородные люди должны старательно убгать случаевъ, что бы давать имъ поводъ къ нескромности.
        Признаюсь вамъ, сказала я ему, что я не знаю, что мн длать, и что предпріять? Въ самомъ дл, г. Ловеласъ, совтуете ли вы мн хать въ Лондонъ?
        Я смотрла на него со вниманіемъ, но не могла ничего примтить на лиц его. Прежде сего, сударыня, отвчаетъ онъ, я на то былъ склоненъ; потому, что я боле тогда опасался гоненій. Теперь же, какъ ваше семейство, кажется, усмирилось, всякое мсто вашего пребыванія, которое вы ни означете считаю за равное. Естьли я васъ только увижу довольною и спокойною; то мн нчего желать.
        Сіе равнодушіе его къ Лондону заставляетъ меня, безъ сомннія, на то согласиться. Я спросила его, единственно что бы узнать его мысли, не знаетъ ли онъ въ Лондон какого дома, куда бы могъ меня препоручить. Онъ отвчалъ, что не знаетъ ни одного мн приличнаго, или по моему нраву. Правда, что Белфордъ, его пріятель иметъ прекрасныя комнаты близъ Сохо {Одна Лондонская площадь.} у одной честной и добродтельной женщины изъ его родственниковъ; какъ Г. Белфордъ проводитъ половину времени на дач; то онъ можетъ у него занять ету квартиру, что бы дать мн способность къ другимъ мрамъ.
        Я ршилась отказаться отъ етой квартиры и отъ всякой другой, которую бы онъ мн означилъ. Однакожъ я хочу узнать чистосердечно ли онъ мн ее предлагаетъ. Когда я перерву разговоръ, думала я въ себ, и естьли завтра онъ съ поспшностію къ нему возвратится; тогда я буду опасаться, что онъ не столько равнодушенъ къ Лондону, какъ показываетъ, и что уже онъ могъ заготовить мн тамъ квартиру; тогда я совсмъ оставлю сіе намреніе.
        Однакожъ, посл всхъ его услужливыхъ предложеній, я думаю было бы съ лишкомъ жестоко, поступать съ нимъ такимъ образомъ, какъ будто бы я щитала его способнымъ къ самой гнуснйшей и подлйшей неблагодарности; но его нравъ, его правила тмъ двусмысленны! онъ такъ легкомысленъ, тщеславенъ, перемнчивъ, что нтъ наджды видть его чрезъ часъ тмъ же самымъ, каковъ онъ есть, въ ту минуту, когда говоритъ. Сверьхъ того, моя любезная, у меня нтъ боле хранителей; нтъ ни отца, ни матери мн осталось одно милосердіе небесное и моя неусыпность; и я не имю ни какой причины ожидать чудесъ въ мою пользу.
        Конечно, сударь, сказала я ему вставъ съ мста, надо на что нибудь ршиться; но отложимъ ето до утра.
        Ему бы хотлось меня доле удержать; но я общала завтра видться съ нимъ такъ рано, какъ ему захочется; а между тмъ сказала ему, что бы онъ подумалъ о какомъ нибудь приличномъ мст въ Лондон или въ окружіяхъ.
        Мы растались довольно спокойно. Остатокъ вечера я провела въ писаніи къ теб, и оставляю перо, въ наджд найти хоть малое успокоеніе посредствомъ сна, котораго я давно не вкушала.

        Письмо СXX.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ Понедльникъ по утру 17 Апрля.

        Хотя поздо я легла, но не на долго глаза мои были сомкнуты. Я со сномъ въ ссор; напрасно упрашиваю его, что бы помириться. Я ласкаюсь, что спокойне почиваютъ въ замк Гарловъ; ибо безспокойствіе другихъ увеличило бы мой проступокъ. Я смю сказать, что братъ мой и сестра избавлены оба отъ безсонннцы.
        Г. Ловеласъ, имя привычку вставать также рано, какъ и я, нашелъ меня въ саду около шести часовъ. Посл обыкновенныхъ вжливостей, онъ просилъ меня продолжать разговоръ вчерашней бесды. Дло было о квартир въ Лондон.
        Мн кажется, отвчала я ему холодно, что вы про какую-то упоминали.
        Такъ, сударыня; (разсматривая мою осанку;) но ето боле для того, что бы васъ уврить, что она въ вашемъ расположеніи, нежели въ наджд, что бы она вамъ понравилась.
        Я не нахожу также, что бы она мн была прилична. Хоть непріятно хать въ неизвстности; но весьма было бы неблагоразумно съ моей стороны быть одолженной вашимъ пріятелемъ съ то самое время, когда я стараюсь казаться отъ васъ независимою, а особливо такимъ пріятелемъ, къ которому я просила моихъ ближнихъ надписывать письма, естьли они удостоятъ меня отвта. Онъ мн повторилъ, что не съ тмъ намреніемъ говорилъ о той квартир, что бы мн ее совтовать, а хотлъ тмъ самымъ подтвердить, что не знаетъ такой, которая бы была мн прилична. Ваша фамилія, сударыня, не иметъ ли въ Лондон какого купца, какого повреннаго, чрезъ которыхъ бы можно сыскать подобныя выгоды? Ихъ врность будетъ мною куплена всякою цною; эти люди все длаютъ изъ корыстолюбія.
        Повренные моего семейства безъ сомннія будутъ первые, которые откроютъ оному мсто моего пребыванія. И такъ ето предложеніе не лучше перваго.
        Разговоръ нашъ продолжался долго о той же матеріи. Слдствіе было то, что онъ наконецъ ршился отписать къ другому своему пріятелю г. Долеману, съ прозьбою пріискать по моему желанію квартиру простую, но благопристойную, съ одною спальнею, прихожею для слуги, и столовою въ нижнемъ жиль. Онъ мн далъ прочитать свое письмо, и запечатавъ его въ моихъ глазахъ, тотъ часъ послалъ оное съ своимъ человкомъ, который долженъ привезти отвтъ отъ г. Долемана.
        Увижу, какой будетъ успхъ. Между тмъ я располагаюсь хать къ Лондонъ, естьли ты не будешь противнаго мннія.

        Кл. Гарловъ.

        Письмо СXXI.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Во вторникъ, Воскресеніе, Понедльникъ.

        (Онъ, расказываетъ все то, что писано въ послднемъ письм Клариссы. Потомъ признается, что онъ не былъ въ Виндзор, и что хавъ въ замокъ Галль мимо замка Медіана, онъ нашелъ въ семъ послднемъ письм отъ своей тетки и двоюродной сестры, которыя госпожа Гремъ готова была послать съ нарочнымъ. онъ изъяснился съ етой женщиной о разговор, которой слышалъ между нею и Клариссою хавшею въ почтовой коляск, и говорилъ ей такимъ образомъ о своей страсти и честныхъ своихъ намреніяхъ, что она ршилась написать къ сестр своей Сорлингсъ письмо, котораго содержаніе читано въ письм Клариссы къ Гове. Онъ продолжаетъ въ сихъ словахъ.)

        Я ее оставилъ при отъзд въ такомъ удовольствіи, что удивляюсь о возвращеніи моемъ, нашедши ее съ пасмурнымъ лицемъ, и увидвъ по томности прекрасныхъ глазъ ея, что она плакала. Но какъ я узналъ, что она получила письмо отъ двицы Гове, тотъ часъ понялъ, что конечно хитрая сія двица раздражила ее противъ меня. Я вдругъ почувствовалъ величайшее любопытство открыть содержаніе ихъ переписки; но еще не время покушаться на ето предпріятіе. Нарушеніе такой священной вещи погубило бы меня безъ возврата. Однакожъ я не могу безъ досады вспомнить, что она проводитъ цлые дни въ изъясненіи письмами того, что между нами происходитъ, въ то время, какъ я подъ одной крышкой наблюдаю такую скромность, которая скрываетъ отъ меня причину етой переписки можетъ быть вредной всмъ моимъ видамъ.
        Какъ ты думаешь, Белфордъ? Не раскроить ли голову разнощику, когда онъ приидетъ съ письмами къ моей красавиц, или къ двиц Гове? Предпринять его подкупить и не имть успха, будетъ моя пагуба. Етотъ человкъ, кажется сотворенъ для бдности, и столь покоенъ въ своемъ состояніи, что, имя сего дни что пить и сть, не старается завтра жить роскошне. Какоежъ средство подкупить нещастнаго, который не иметъ ни желаній, ни честолюбія? Между тмъ бездльникъ проводитъ половину жизни, а другая для него къ тягость. Ежели бы я его убилъ, не ужели бы отвчалъ за цлую жизнь? Государственный Министръ не такъ бы долго торговался, но пускай его живетъ. Ты знаешь, любезный другъ, что большая часть моей злости состоитъ въ оказаніи искуства къ выдумкамъ, и что отъ меня бы зависло быть злымъ человкомъ, естьли бы я хотлъ.
        (Тутъ онъ припоминаетъ разныя выраженія Клариссы, которыя сильно уязвили его гордость, съ угрозами отплатить ей при случа. Онъ восхищается своими предложеніями, которыхъ выдаетъ всхъ за хитрости, а особливо то, что бы взять на время служанку двицы Гове до прізда Анны, и продолжаетъ.)
        Ты видишь, Белфордъ, что красавица моя не можетъ вообразить, что бы даже двица Гове была кукла, которую я ворочаю на проволок моими пружинами чрезъ двое или трое рукъ; обмануть двухъ женщинъ такого рода, которыя думаютъ быть о всемъ свдущими, воспользоваться гордостію и злобою отцовъ и матерей, что бы привести ихъ въ выгодное мн движеніе, и длать ихъ своей игрушкою въ то время, когда они думаютъ мн причинять великія огорченія; какое прекрасное мщеніе. Что скажешь ты о моей Богин? Которая, на сомнніе мое, что братъ ея участвуетъ въ гнв госпожи Гове, отвчаетъ, что она сама того опасается; ибо дядя ея не возбуждалъ бы противъ нее госпожу Гове. Любезная моя! Какая невинность.
        Однакожъ не приписывай мн даже злобу ея семейства; она питаетъ сердца всхъ Гарловыхъ. Я только употребляю ихъ оружіе. Естьли бы ихъ оставить собственному стремленію, можетъ быть мщеніе бы ихъ употребило мечь, огонь, или помощь правосудія; но я къ стат управляю дйствіями ихъ ненависти, и естьли длаю не много зла; то для того, что бы предупредить большее зло.
        Надо было довести безподобную Клариссу, что бы она сама предложила желаніе свое хать въ Лондонъ. Для того мн показалось лучше говорить ей опять про Виндзоръ. Когда теб хочется заставить женщину сдлать что нибудь; то предлагай ей совсмъ иное. Вотъ женщины! Вотъ каковы он! Утверждаю то подъ проклятіемъ. Чтожъ выходитъ? Он доводятъ насъ до крайности притворяться съ ними; а когда он остаются въ дурахъ; то жалуются на честнаго человка, который умлъ воспользоваться только ихъ оружіемъ…
        Я съ трудомъ могъ удержаться отъ радости. Полно, полно, сказалъ я самъ въ себ, надо прибгнуть къ умренности. Кашель подъ ту пору помогъ мн весьма къ стат. Потомъ, оборотясь къ ней, съ самымъ холоднымъ видомъ, я дождался, пока она кончила рчь; и вмсто того, что бы говорить о Лондон, я посовтовалъ ей выписать госпожу Нортонъ.
        Какъ я увренъ, что она опасается быть мн одолженною согласившись на сіе предложеніе, я бы могъ общать столько добра етой женщин и ея сыну, что одна ета причина заставила бы ее перемнить мысли; не для того, какъ теб извстно, что бы избгнуть издержекъ; но для того, что я никакъ не намренъ доставить ей сотоварищество госпожи Нортонъ. Для меня бы все равно было видть съ нею мать ея или тетку Гервей. Естьли бы Анн позволяло здоровье, я бы лучше согласился ее привезти. За чмъ бы содержать мн троихъ мошенниковъ праздныхъ слугъ, естьли бы имъ не волочиться за двками, и жениться даже, когда я заблаго разсужу.
        Право, я очень доволенъ моими распоряженіями. Каждый часъ долженъ умножать успхи мои въ сердц етой гордой красоты. Но учтивость мою я простиралъ до тхъ поръ, пока нужно мн было, что бы заставить себя бояться, и что бы дать ей почувствовать, что я не томный любовникъ. Теперь же малйшія вжливости будутъ удвоивать мою власть. Первыя будущія мои старанія состоятъ въ томъ, что бы получить признаніе ея тайной любви, или покрайней мр предпочтеніе меня всмъ мущинамъ; посл чего щастливая минута будетъ отъ меня недалеко. Признанное предпочтеніе уполномочиваетъ вольности. Одна вольность производитъ другую. Естьли моя Богиня меня назоветъ малодушнымъ, неблагодарнымъ; я ее назову жестокою. Ето имя непротивно женщинамъ. Сколько разъ упрекалъ я ихъ въ жестокости для ласканія ихъ гордости въ то время, когда все отъ нихъ получалъ.
        Когда я предложилъ твои комнаты для подтвержденія, что другихъ не знаю, мое намреніе было единственно, что бы ее встревожить. Госножа Осгодъ съ лишкомъ добродтельная женщина, и которая бы сдлалась скоре ея пріятелемъ, нежели моимъ: но я хотлъ ей дать поводъ, что бы она возмнила высоко о своей проницательности. Когда я копаю яму, мое удовольствіе состоитъ въ томъ, что бы моя добыча упала въ нее съ довренностію и съ открытыми глазами. Человкъ, который смотритъ съ верьху, иметъ право сказать тогда: Ахъ любезная! Какимъ образомъ ты сюда попала?

        Въ Понедльникъ 7 Апрля.

        Сей часъ я получилъ новыя извстія чрезъ моего честнаго Осипа. Ты знаешь приключеніе бдной двицы Бетертонъ Нотингамъ. Жамесъ Гарловъ старается возжечь вновь противъ меня гнвъ етой фамиліи. Вс Гарловы съ нкотораго времени употребляютъ всевозможныя усилія, что бы проникнуть истинну етого произшествія; и безумные ршилися на конецъ имъ воспользоваться. Голова моя занимается теперь, что бы изъ Жамеса сдлать остраго и бойкаго малого, и что бы вс хитрости его повернуть потомъ со славою въ мою выгоду; ибо мн кажется, что красавица моя намрена меня удалить, какъ скоро прідемъ къ Лондонъ. Какъ время придетъ, я теб сообщу письмо Осипа и то, которое я къ нему напишу. Твоему другу довольно узнать какое либо злоумышленіе, что бы его уничтожить и опрокинуть на голову самаго злоумышленника.
        Осипъ еще кажется переборчивъ; но я знаю, что онъ чрезъ свои затрудненія и щекотливость, хочетъ въ моихъ глазахъ увеличить единственно цну услугъ своихъ. Ахъ! Белфордъ, Белфордъ! Какое множество самыхъ подлыхъ развращеній въ человческой природ, въ бдномъ равно, какъ и въ богатомъ…

        Письмо CXXII.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        (Въ отвтъ на ея послднія два письма.)


        Во Вторникъ 18 Апрля.

        У тебя семейство непримиримое. Новое посщеніе дяди твоего Антонина, не только утвердило матушку въ сопротивленіи на нашу переписку, но заставило ее принять почти вс его правила.
        Перейдемъ къ другой матеріи. Ты защищаешь г. Гикмана весьма великодушно. Можетъ быть я поступила съ нимъ такъ, какъ мн случается. Иногда въ пніи, то есть брать нсколько тоновъ выше и все продолжать безъ остановки, хотя и должна я принуждать свой голосъ; но чрезъ то онъ на врное сдлается почтительне; и ты мн говорила, что нравы, которыхъ можно унизить дурнымъ обхожденіемъ, длаются наглыми, какъ скоро съ ними поступаютъ лучше. И такъ добрый и важный г. Гикманъ. Не много подале, покорно прошу; вы мн поставили жертвенникъ, и я надюсь, что вы не откажетесь длать передъ нимъ всегдашнія ваши колнопреклоненія.
        Но ты спрашиваешь, такъ ли бы я поступала съ г. Ловеласомъ, какъ съ г. Гикманомъ? И дйствительно, моя любезная, я думаю, что не такъ. Я разсматривала весьма внимательно ету сторону любовнаго поведенія въ обоихъ полахъ, и я теб открою чистосердечно заключеніе моихъ размышленій. Я заключила, что со стороны мущинъ нужна вжливость даже чрезвычайная, что бы намъ понравиться въ первый разъ, и что бы потомъ съ нашего согласія наложить на насъ иго, котораго неравенство съ лишкомъ чувствительно. По совсти, я сомнваюсь, не нужна ли имъ малая смсь нахальства, что бы подержать себя въ нашемъ уваженіи, когда они его пріобрли. Они не должны открывать намъ, что мы можемъ обходиться съ ними, какъ съ дураками. Впрочемъ я думаю, что съ лишкомъ одинакая любовь, то есть страсть безъ шиповъ, или другими словами, страсть безъ страсти, походитъ на т сонные ручьи, гд не увидишь ни соломенки въ движеніи; но внушаемый страхъ, и даже ненависть, производятъ совсмъ противные чувствованія.
        Ежели справедливо то, что я говорю, Ловеласъ, показавшись прежде самымъ учтивымъ и почтительнымъ человкомъ, слдовалъ истинному правилу. Вспыльчивость оказанная имъ посл, его наклонность къ обид и способность къ усмиренію себя, а особливо въ человк, который извстенъ своимъ разумомъ и храбростію, способнымъ мн кажется къ питанію живйшей страсти въ женщин, и постепенно ее утомляя, въ состояніи довести до нкоего рода несопротивленія, которое не много отличествуетъ отъ повиновенія желаемаго свирпымъ мужемъ отъ жены своей.
        И въ самомъ дл, мн кажется, что различное поведеніе нашихъ двухъ героевъ съ своими Героинями, показываетъ истинну сего ученія самымъ опытомъ. Что до меня, я такъ привыкла къ томности, къ низкимъ угожденіямъ и покорности моего Героя, что другаго отъ него не ожидаю, какъ вздоховъ и поклоновъ; и я такъ мало трогаюсь его глупыми привтствіями, что часто прибгаю къ моему Клавесину, что бы оживить себя, или его заставить молчать. Напротивъ, красавица Ловеласа, держи ухо остро! и огонь обхожденія и разговоровъ его безъ престанно сыплется искрами.
        Твои споры и примиренія съ нимъ оправдываютъ сіе примчаніе. Я дйствительно думаю, что естьли бы г. Гикманъ имлъ даръ поддерживать мое вниманіе на подобіе твоего Ловеласа, то я бы давно была его женою; но ему должно было начать такимъ образомъ; теперь уже поздно о томъ думать. Никогда, никогда онъ не оправится; пусть будетъ въ томъ увренъ. Его участь, представлять дурака по самый день нашей свадьбы; а что всего хуже, быть осуждену къ повиновенію до послдняго издыханія.
        Бдный Гикманъ! Можетъ быть ты скажешь; меня называли иногда какъ и ты другихъ звала. Бдный Гикманъ и я скажу.
        Ты удивляешься, моя любезная, что г. Ловеласъ не показалъ теб писемъ отъ тетки и двоюродной своей сестры пріхавши изъ Виндзора; я также не одобряю, что онъ пропустилъ одну минуту не сообщивъ теб такихъ любопытныхъ извстій, и которые имютъ такъ много сношенія съ настоящими приключеніями. Ета уловка показать ихъ на другой день, когда ты была на него разгнванна, кажется увряетъ, что ихъ сохранялъ для случая, что бы съ тобою чрезъ нихъ помириться, а изъ того заключи, что предвидна была причина къ гнву. Изъ всхъ обстоятельствъ произшедшихъ съ тобою со времени того, какъ ты съ нимъ, ето мн наиболе не нравится. Оно можетъ казаться малымъ для глазъ равнодушныхъ; но въ моихъ, довольно, что бы оправдать вс твои предосторожности. Однакожъ я также думаю, что письмо госпожи Гремъ къ сестр своей, повтореніе объ Анн, о одной дочери вдовы твоей Сорлнигсъ, а особливо о госпож Нортонъ, длаютъ въ теб пріятный перевсъ. Какой втренникъ! можно ли объявить въ вечеру о письмахъ, и не предложить ихъ теб прочитать? Я не знаю, что мн о немъ думать.
        Я съ радостію читала то, что родственницы его пишутъ, тмъ боле, что я велла еще о нихъ распрашивать, и узнала, что все семейство ихъ ожидаетъ съ великимъ нетерпніемъ твоего союза.
        Мн кажется, что нтъ основательнаго возраженія на твое путешесшвіе въ Лондонъ. Тамъ, какъ въ средоточіи, ты будешь въ состояніи получать отъ всюду извстія, и сама можешь всхъ увдомлять. Тамъ ты испытаешь чистосердечіе твоего неотступнаго человка, или отсудствемъ, которое онъ на себя наложилъ, или другими подобными опытами; но дйствительно, моя любезная, я думаю, что посшне всего нужна ваша свадьба. Ты можешь испытать (что бы сказать только, что ты испытывала) расположенія твоего семейства; но какъ скоро оно откажется отъ твоихъ предложеній, то покорись подъ иго Ловеласа, и сколько возможно будетъ употребляй его въ свою пользу. Онъ бы былъ лютый Тигръ, естьли бы довелъ тебя до крайности изъясняться. Однакожъ мое мнніе такое, что бы ты не много преклонялась. Помни, что онъ не можетъ терпть и тни презрнія.
        Вотъ одно его правило, которое относилось ко мн.,,Женщина, которая разполагается поздно или рано выборъ свой остановить на одномъ мущин, должна дать знать, для собственной своей пользы, что она отличаетъ своего обожателя отъ общаго стада.,,
        Пересказать ли теб еще одно его прекрасное опредленіе изъясненное вольнымъ его слогомъ и подтвержденное тлодвиженіемъ рчи приличнымъ?,,Несмотря на малую разборчивость въ немъ полагаемую, чортъ меня возьми говоритъ онъ, естьли онъ женится на первой Принцесс цлаго свта, и усмотритъ что она колебалась хотя одну минуту въ выбор между имъ и Императоромъ.,,
        Однимъ словомъ, вс ожидаютъ вашего соединенія. Вс уврены, что ты оставила отцовской домъ единственно съ тмъ намреніемъ. Чмъ боле отсрочивается ваша свадьба, тмъ меньше въ глазахъ свта правдоподобія оправдать тебя могутъ. Твои родственники не будутъ виноваты, естьли твоя добрая слава станетъ опорочиваема между тмъ, какъ ты еще не вышла замужъ. Твой дядя Антонинъ разглашаетъ о теб весьма грубо, основываясь на прежнемъ поведеніи и нравахъ г. Ловеласа; но по сіе время твой удивительный нравъ былъ лкарствомъ противъ яда. Болтуны въ презреніи, и возбуждаютъ противъ себя негодованіе.
        Я пишу со многими перерывками. Ты примтишь, что письмо мое за марано и изломано, потому, что нечаянный приходъ матушкинъ принуждаетъ меня часто прятать его за шею. Я тебя увряю, что мы имли между собой изрядную перепалку. Нтъ нужды тебя обременять расказываніемъ… Но дйствительно… посмотримъ, посмотримъ…
        Твоя Анна не можетъ къ теб пріхать. Бдная двка уже дв недли какъ страдаетъ кашлемъ, который не дозволяетъ ей безъ боли повернуться. Она облилась слезами, когда я ей объявила твое желаніе опять взять ее къ себ. Она щитаетъ себя вдвое нещастною, что не можетъ хать къ любезной своей госпож. Естьли бы матушка согласна была со мною, г. Ловеласъ не первый предложилъ бы теб мою Китти въ ожиданіи Аниы. Я чувствую, сколько непріятности видть все чужихъ людей около себя и получать отъ нихъ услуги; но твоя кротость везд пріобртетъ теб врныхъ слугъ.
        Оставлю тебя слдовать своимъ мыслямъ. Однакожъ со стороны денегъ и платья, естьли ты себя подвергнешь какому безпокойствію, которое бы я упредить могла, я теб въ жизнь того не прощу. Матушку мою, [естьли ты симъ возразить можешь,] не нужно о томъ увдомлять.
        Первое твое письмо будетъ конечно изъ Лондона. Надпиши его и послдующія до новаго извстія, къ г. Гикману, в собственномъ его дом. Онъ теб совершенно преданъ. Не безпокойся много о пристрастіи и предубжденіяхъ матушки. Мн кажется, что я не въ кукольныхъ лтахъ.
        Пусть небо призираетъ тебя! и доставитъ теб щастіе, котораго ты стоишь! въ семъ состоятъ желанія твоего искренняго друга,
        Анны Гове.

        Письмо CXXIII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ Среду въ вечеру 19 Апрля.

        Я весьма рада, моя любезная, что ты согласна на отъздъ мой въ Лондонъ. Твои домашніе раздоры причиняютъ мн великое огорченіе. Я ласкаю себя, что воображеніе мое ихъ увеличиваетъ; но я заклинаю тебя сообщить мн вс обстоятельства той ссоры, которую ты называешь изрядною перепалкою. Я привыкла къ твоимъ рчамъ. Какую бы жестокость матушка твоя ни имла ко мн, когда ты обо всемъ меня увдомишь, я буду спокойне. Преступники должны скоре стенать о погршностяхъ своихъ, нежели обижаться упреками, которыя они на себя навлекаютъ.
        Естьли я буду обязана когда либо во всемъ Королевств денежными одолженіями, то наврное никмъ другимъ, какъ тобою. Ты говоришь, не нужно о томъ знать матери твоей, когда ты меня одолжаешь. Скажи на противъ того, что она должна знать, когда я что получаю, и когда ея любопытство станетъ отъ тебя требовать признанія. Захочешь ли ты солгать или обмануть? Я бы желала, что бы она въ разсужденіи сего не безпокоилась. Прости меня, моя любезная… но мн извстно… однакожъ она прежде была обо мн лучшаго мннія. О дерзкій поступокъ! Сколько раскаянія ты изъ меня извлекаешь! еще повторяю, прости меня. Природная и приличная гордость, иногда показывается даже въ уничижительномъ состояніи, но во мн она совсмъ уничтожена.
        Для меня весьма огорчительно что достойная моя Анна не можетъ пріхать; я столько же сожалю о ея болзни, какъ и о томъ, что я обманута въ моемъ ожиданіи. Любезная моя Гове! какъ ты напрашиваешься одолжить меня, и какъ ты сочла бы за гордость, естьли бы я во все отвергала твои предложенія; то прошу тебя дать отъ меня етой бдной дв гвинеи.
        Естьли мн не остается, какъ ты сказываешь, другаго прибжища, какъ замужство, я нахожу утшеніе въ томъ, что родственники Г. Ловеласа не презираютъ бглую дочь, чего бы я могла опасаться отъ гордости ихъ высокой породы и чиновъ.
        Но какъ жестокъ мой дядя! Ахъ! моя любезная, какое зврство выдумывать… трепетаніе сердца моего сообщается перу, и не дозволяетъ мн продолжать письма. Естьли они вс въ тхъ же мысляхъ, неудивительно видть ихъ непримиримыми. Вотъ, вотъ дла брата моего! Я узнаю зврскія его подозрнія. Да отпустить небо ему! въ семь молитва раздраженной сестры его.

        Кл. Гарловъ.

        Конецъ четвертой части.





***
        Ричардсон Сэмюэл

        Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов (Часть пятая)
        ДОСТОПАМЯТНАЯ ЖИЗНЬ

        ДВИЦЫ

        КЛАРИССЫ

        ГАРЛОВЪ,

        истинная повсть.

        Англинское твореніе

        Г. РИХАРДСОНА

        Съ присовокупленіемъ къ тому оставшихся по смерти Клариссы писемъ и духовнаго ея завщанія.

        Часть пятая.

        Во град Святаго Петра, 1792 года.


        
        Свидтельствовалъ и подписалъ Коллежскій Совтникъ и отправляющій должность С. Петербургскаго Полицмейстера.
        АНДРЕЙ ЖАНДРЪ.

        ПОВСТЬ КЛАРИССЫ ГАРЛОВЪ

        Письмо СХХІV.

        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ Четвертокъ 20 Апрля.
        Посланный Г. Ловеласа уже возвратился съ отвтомъ отъ пріятеля его Г. Долемана, которой повидимому весьма старательно освдомлялся, и во всемъ отдаетъ ему исправный отчетъ. Г. Ловеласъ далъ мн письмо, прочитавши его напередъ; и какъ ему не безъизвстно, что я тебя обо всемъ увдомляю; я просила его позволить мн сообщить теб подлинникъ. Ты мн отошлешь его при первомъ случа, и увидишь, что его Лондонскіе пріятели щитаютъ насъ уже обвнчанными.

        КЪ ГОСПОДИНУ ЛОВЕЛАСУ.


        Во Вторникъ въ вечеру 18 Апрля.

        Любезный пріятель!
        Съ великою радостію слышу, что мы скоро васъ опять увидимъ въ город по столь долгомъ отсудствіи. Ваше возвращеніе еще пріятне будетъ нашимъ пріятельницамъ, естьли то правда, какъ слышно, что вы уже сочетались бракомъ съ тою прекрасною двицю, о которой вы всегда говорили съ великою похвалою. Естьли то такъ, Госпожа Долеманъ и сестра моя принимаютъ великое участіе въ вашемъ удовольствіи; или въ вашемъ ожиданіи, когда еще того не случилось. Я съ нкотораго времени нахожусь въ город, для облегченія себя отъ прежнихъ моихъ болзней, и теперь пользуюсь лченіемъ. Однакожъ это не воспрепятствовало мн сдлать нужныя разысканія. Вотъ слдствіе моихъ стараній.
        Вы можете имть первый этажъ очень хорошо убранный у одного купца въ улиц Белфордъ, со всми угодными вамъ выгодами для домашнихъ, по мсячно, и по третямъ.
        Госпожа Долеманъ видла много квартиръ на улиц Норфолкъ, и еще на улиц Сесиль; но хотя видъ Темзы и холмовъ Сюррей придаетъ симъ двумъ улицамъ много пріятности; однако я думаю, что он съ лишкомъ блиско лежатъ отъ города.
        Имющіе собственные домы въ улиц Норфолкъ не иначе хотятъ отдатьвъ наймы, какъ половину дома. Вамъ ненадобно такъ много; и мн кажется, что вы не будете жить въ наемныхъ комнатахъ по объявленіи вашей свадьбы.
        Въ улиц Сесиль покои очень чисты и выгодны. Хозяйка, вдова весьма честная; но она отдаетъ въ наймы на весь годъ.
        Можетъ быть вамъ бы понравилось въ улиц Дувръ, у вдовы одного гвардейскаго Офицера, которой не за долго передъ смертью купивши себ мсто, и употребивъ на то большую часть своего имнія, оставилъ свою жену въ крайности жить доходомъ, получаемымъ съ дома. Эта причина можетъ произвесть затрудненія; но меня увряютъ, что она не иныхъ постояльцовъ къ себ принимаетъ, какъ извстныхъ именемъ и нравами. Она взяла на откупъ два изрядныхъ дома раздленныхъ другъ отъ друга проходомъ, который служитъ имъ общимъ дворомъ. Внутренній домъ самый лучшій и пристойне убранъ; но вамъ можно будетъ занять прекрасную комнату въ переднемъ дом, естьли хотите имть видъ на улицу. Позади внутренняго дома маленькой садъ, гд старая хозяйка удовольствовала свое воображеніе великимъ множествомъ личныхъ изображеній и вазовъ для украшенія его.
        Какъ мн показалось, что ета квартира вамъ понравится, то я освдомился о всемъ подробно. Наемные покои находятся въ внутреннемъ дом. Они состоятъ изъ столовой, двухъ гостиныхъ, двухъ или трехъ спаленъ съ кладовыми для платья, и прекраснаго кабинета, которой лицомъ къ саду; все убрано весьма хорошо. Знатной духовной человкъ, съ своею женою, и съ дочерью невстою уже были послдніе постояльцы. Сей духовной не давно ухалъ въ Ирландію для занятія весьма выгоднаго мста. Вдова мн сказала, что онъ прежде нанялъ квартеру на три мсяца: но потомъ ему столько понравилась, что онъ жилъ два года, и оставилъ ее съ сожалніемъ. Она хвалится такимъ же образомъ всми своими постояльцами; что они въ четверо доле у нее проживаютъ время, нежели располагаются.
        Я имлъ нкоторыя свденія о муж ея, который слылъ честнымъ человкомъ; но въ первый разъ видлъ его вдову. Я нахожу видъ ея немного мужественнымъ, и что то суроваго въ еявзгляд; но замтя ея обхожденіе и внимательность къ двумъ прекраснымъ двицамъ, племянницамъ ея мужа, которыя весьма ею довольны, я ни чему другому приписываю ея дородность, какъ веселому ея нраву; ибо рдко случается, чтобъ сварливые люди были жирны. Она въ почтеніи въ своемъ квартал, и я узналъ, что у нее бываетъ очень хорошее общество.
        Естьли это описаніе, или другихъ квартеръ, не понравится госпож Ловевеласъ, она будетъ вольна пробыть малое время и выбрать другую по своему вкусу. Вдова соглашается давать въ наймы помсячно, и столько комнатъ, сколько вамъ будетъ угодно. Она не заботится о договорахъ, говорила мн, а желаетъ только знать, что будетъ угодно Госпож вашей сожительниц, и какое будетъ поведеніе ея слугъ или вашихъ; ибо онымъ ей доказываетъ, что слуги обыкновенно боле длаютъ затрудненій, нежели Господа.
        Госпожа Ловеласъ по произволенію можетъ кушать за хозяйскимъ столомъ, или въ своей комнат.
        Какъ мы щитаемъ васъ женатыми, и можетъ быть по какимъ нибудь домашнимъ ссорамъ въ необходимости скрывать ваше соединеніе; то я разсудилъ за благо отъ части увдомить о томъ вдову, однако ни въ чемъ ее не увряя; и спросилъ, что можетъ ли она въ такомъ случа, помстить также васъ, и людей вашихъ. Она мн отвчала, что можетъ сдлать это удобно, и что того желаетъ; для того у что обстоятельства одной женщины въ то время, когда свидтельства не столько достоврны, какъ въ семъ случа, были для ея дома всегда исключительны.
        Естьли вамъ не понравится ни одна изъ тхъ квартеръ, то я не сомнваюсь, чтобъ нельзя было найти лучшихъ, а особливо у новыхъ площадей. Госпожа Долеманъ, ея сестра и я, предлагаемъ вамъ въ нашемъ дом при Уксбридж всевозможныя выгоды, которыя будутъ отъ насъ зависть, для вашей супруги, и для васъ самихъ, пока вы совсмъ не учредитесь; естьли то правда, что вы пользуетесь уже щастіемъ, которое мы вамъ желаемъ.
        Я не долженъ пропустить, что комнаты купца въ улиц Сесиль и вдовы въ улиц Дувръ, могутъ быть въ готовности по увдомлнію на канун.
        Не сомнвайтесь, любезный пріятель, о преданности и усердіи, съ которыми пребуду и прочая.
        Ф. Долеманъ.
        Ты можешь легко судить, моя любезная, на которую квартеру я ршилась по прочтеніи письма. Но хотвши испытать Г. Ловеласа въ такой вещи, которая требуетъ великихъ предосторожностей, я съ начала притворилась, будто предпочитаю комнаты въулиц Норфолкъ, по той самой причин, которая заставила его пріятеля думать, что они будутъ не по моему вкусу, то есть потому, что они съ лишкомъ близко стоятъ отъ города. Мн кажется, сказала. я, что нечего опасаться близь столь благоучрежденнаго города, каковъ Лондонъ; и я не знаю, не лучше ли мн будетъ жить въ средин города, нежели въ предмстіяхъ, о которыхъ говорятъ не выгодно. Потомъ я оказывалъ охоту къ квартир въ улиц Сесиль, потомъ къ той, что у купца. Но онъ ни одной не предпочиталъ; а какъ я спросила его мнніе о той, что въ улиц Дувръ; то онъ мн отвчалъ, что находитъ ее пристойне другихъ и боле на мой вкусъ; но смя надяться, что мое пребываніе тамъ не будетъ продолжительно, онъ не знаетъ, которую выбрать.
        Наконецъ я ршилась занять квартиру у вдовы; и въ тужъ минуту онъ сообщилъ выборъ мой Г. Долеману, съ благодарностію отъ меня за его привтливыя предложенія.
        Я велла нанять столовую, спальню, кабинетъ, (которой мн будтъ весьма нуженъ, естьли останусь на нкоторое время у вдовы,) и прихожую для людей. Наше намреніе хать въ субботу. Болзнь бдной Анны очень меня растроиваетъ; но по словамъ Г. Ловеласа, я могу договориться съ вдовою о горнишной двк, пока Анн будетъ легче, или я сыщу на мой вкусъ другую; а ты знаешь, что мн множество слугъ не надобно.
        Г. Ловеласъ, по собственному своему побужденію, далъ мн пять гвиней для бдной Анны. Я теб ихъ посылаю подъ сей обверткою; потрудись ей доставить, и увдомить отъ чьей руки они. Онъ меня весьма одолжилъ этимъ малымъ знакомъ своего вниманія. Дйствительно, я лучшаго о немъ мннія съ тхъ поръ, какъ онъ предложилъ мн возвратить эту двку.
        Я еще видла другой знакъ его попеченія. Онъ пришолъ мн сказать, что по нкоторыхъ размышленіяхъ, щитаетъ неблагопристойнымъ, чтобъ я хала безъ служанки, хотябъ ето было для одного вида въ глазахъ вдовы и ея двухъ племянницъ, которые, по словамъ Г. Долемана, въ весьма хорошемъ положеніи; а особливо въ то время, когда онъ долженъ скоро посл нашего прізда отъ меня удалится, и меня оставить одну въ рукахъ чужихъ людей. Онъ мн совтовалъ взять на время одну, или двухъ служанокъ Госпожи Сорлингъ, или выпросить одну изъ дочерей ея. Естьли бы я согласилась на послднее, то онъ не сомнвается, чтобъ об молодыя Сорлингъ не воспользовались съ охотою случаемъ видть рдкости города, сверьхъ того, что для меня ихъ сотоварищество будетъ гораздо пріятне, нежели обыкновенной служанки, естьли бы я сама захотла полюбопытствовать въ Лондон.
        Я ему отвчала, какъ и прежде что служанки и дочери Госпожи Сорлингъ ей равномрно нужны въ домашнихъ длахъ; и что отсутствіе одного слуги можетъ произвесть замшательства въ сельскихъ работахъ; касательно же рдкостей Лондона, я не скоро вздумаю еще о доставленіи себ такихъ забавъ, и слдовательно не имю нужды въ сотовариществ для выхода.
        Теперь, моя любезная, опасаясь чтобъ въ такомъ перемнчивомъ состояніи, каково мое, чтобъ не случилось чего нибудь вреднаго моей надежд, которая не съ лишкомъ меня ласкаетъ со времени оставленія моего замка Гарловъ. Теперь боле прежняго стану наблюдать поведеніе и чувствованія моего путеводителя.
        Кл. Гарловъ.

        Письмо СХХІ.
        ЛОВЕЛАСЪ къ БЕЛФОРДУ.


        Въ Четвертокъ 20 Апрля

        (Онъ начинаетъ сообщеніемъ своему пріятелю письма писаннаго къ г. Долеману съ одобрнія Клариссы, и отвта полученнаго имъ пр. потомъ похваляется своею выдумкою.)
        Ты знаешь вдову, ты знаешь ея племянницъ, ты знаешь и квартеру; видлъ ли ты что нибудь искусне письма пріятеля нашего Долемана? онъ предупреждаетъ вс возраженія, приготовляется ко всмъ случаямъ. Каждое слово есть опытная хитрость.
        Кто можетъ удержаться отъ смха, видя мою красавицу такъ разборчивую въ выбор квартиры, которая уже ей приготовлена? или видя, какъ она судитъ о всхъ моихъ предложеніяхъ, какъ будто желая доказать мн, что она можетъ имть различныя отъ моихъ намренія. Что скажешь ты объ этой дорогой плутовк, которая смотритъ на меня съ величайшимъ вниманіемъ, чтобы открыть въ глазахъ моихъ какіе нибудь знаки, которыебъ помогли ей читать въ моемъ сердц? Колодезь съ лишкомъ глубокъ для взоровъ ея, чтобъ въ него проникнуть; въ томъ могу я ее удостоврить, хотя бы глаза ея были такъ проницательны,какъ солнечныя лучи.
        Ни малйшей ко мн не иметъ довренности, моя красавица. Ни малйшей поистинн; не ясно ли сіе? Естьли я принужденъ буду перемнить мои Намренія, то не надлежитъ ли теб ободрять меня великодушною довренностію, касающеюся до моей чести? Нтъ, не возможно сему статься, клянусь теб моею честію, чтобъ мастеръ въ любовномъ искуств проведенъ былъ новичкомъ.
        Пожалуй посмотри на мою удивительную красавицу, которая въ такомъ удовольствіи была отъ моего пронырства, что взяла у меня письмо Долемана для сообщенія своей любезной Гове. Глупенькія мои плутовки! зачемъ надятся на силу собственнаго своего разсудка во всхъ уверткахъ, когда одинъ онымъ можетъ научить ихъ защищаться отъ нашихъ нападеній и вложить въ нихъ подобное бабкамъ ихъ благоразуміе? Тогда на подобіе Касандръ, он могутъ взойти на катедру и проповдывать недоврчивость тмъ, которые захотятъ ихъ слушать; но которыя не лучше ихъ воспользуются наставленіями, когда такой какъ я, молодой и смлый повса пересчетъ имъ дорогу.
        Не удивляешся ли ты, Бедфордъ, что плутъ Долеманъ прописалъ улицу Дувръ для квартиры нашей доброй вдовы? Какое думаешь ты было его намреніе? Ты никогда того не отгадаешь. И такъ, чтобы тебя избавить отъ заботы, представь себ, что какая нибудь услужливая особа (плутовка Гове проворна и замысловата) захочетъ освдомиться о положеніи того дома; и когда въ той самой улиц не найдутъ ни тхъ прозваній, ни тхъ комнатъ, ни дома, похожаго на описанный, не попадетъ ли въ западню самый искусный въ Англіи пролаза?
        Ты скажешь, какъ препятствовать, чтобъ красавица не узнала обмана, и чтобы не умножилась ея недоврчивость, когда она увидитъ себя въ другой улиц?
        Небеспокойся о томъ; или я найду еще какую увертку, или мы такъ съ ней поладимъ, что она все приметъ благосклонно; или, естьли я не боле теперешняго получу успховъ; она меня довольно узнаетъ, чтобы не удивляться такой маленькой ошибк.
        Но какъ запретить, чтобъ она не сообщила своей пріятельниц настоящаго имяни улицы?
        Напередъ надо, чтобъ она сама ее узнала. Скажи, вслухъ, не нужно ли ей самой прежде знать?
        Такъ; но какое средство не допустить ее узнать имя улицы, или чтобъ пріятельница ея не писала къ ней въ ту улицу, что почти все равно?
        Положитесь въ томъ на меня.
        Естьли ты еще мн противорчить будешь, что разумъ Долемана съ лишкомъ грубъ, чтобъ выдумать такой отвтъ на мое письмо… трудноли теб догадаться, что я, зная совершенно городъ, и для избавленія отъ труда Долемана, послалъ къ нему образецъ отвта, которой ему стоило только переписать?
        Что скажешь ты обо мн Белфордъ?
        Что скажешь ты о моей красавиц, когда я прибавлю, что теб означена была эта должность, и что она отъ того отказалась потому только, что знаетъ мою къ теб привязанность?
        Теперь то я далеко вижу передъ собой вс обстоятельства и много времени остается мн для переду. Признайся, что твой другъ человкъ несравненный. Какъ ты мн кажешься малъ съ высоты моей славы и превосходства моего! Не удивляйся, что я тебя чистосердечно презираю; нельзя такъ высоко о себ думать, не презирая соразмрно весь человческой родъ.
        Я намренъ воспользоваться поздравленіями, въ разсужденіи мнимаго нашего супружества. Но я не хочу сообщить теб вдругъ всхъ моихъ расположеній. Въ прочемъ эта часть предпріятія моего еще не совсмъ основана. Генералъ, который принужденъ располагать шаги свои смотря по хитростямъ неусыпнаго соперника, не можетъ отвчать о томъ, что онъ со дня въ день будетъ длать.
        Вдова Синклеръ, слышишь ли, Белфордъ? Да, Синклеръ, я теб повторяю; не забудь этого; она не будетъ имть другаго имени. Какъ у нее видныя черты и лицо мужеское, я выведу ея произхожденіе отъ какого нибудь горнаго жителя Шотландскаго. Ея мужъ, Полковникъ, (помни крпко) былъ Шотландецъ, честной человкъ, и храбръ какъ Цесарь.
        Во всхъ моихъ выдумкахъ я никогда не забываю млочей. Он служатъ иногда боле, нежели тысяча увреній и клятвъ, выдуманныхъ на мсто доказательствъ, которые бываютъ нужне, когда должно предупреждать сомннія подозрительнаго ума.
        Ты бы былъ въ изумленіи, естьлибъ я теб расказалъ половину моихъ предосторожностей. Ты можешь о томъ судить по одному примру. Я уже имлъ благосклонность послать списокъ книгъ, которые я веллъ купить для кабинета моей красавицы, по большой части изъ вторыхъ рукъ, чтобъ они не казались безполезнымъ украшеніемъ; и ты знаешь, что хозяйки того дома довольно свдущи въ чтеніи. Но я остерегаюсь позволять съ лишкомъ много моей Богин; надлежитъ оставить что нибудь попеченіямъ вдовы, моей старой знакомой, которая мн помогала уже въ неищетныхъ предпріятіяхъ съ великимъ успхомъ, и которая сочтетъ себя обиженною, естьли бы я казался недоврять ея проворству.

        Письмо СXXVІІ.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ Среду 19 Апрля.

        Я получила важныя извстія, которыя должно сообщить. Братъ твой узнавши, что ты еще не замужемъ, ршился открыть твое убжище и увезти тебя. Одинъ его пріятель, Капитанъ корабельный, намренъ ухватить тебя на свое судно и плыть въ Гюль или Лейтъ, чтобъ тебя завезти въ какой нибудь домъ Г. Жамеса Гарловъ.
        У нихъ весьма злой разсудокъ; ибо не смотря на вс твои добродтели, они думаютъ, что ты перешла границы чести. Но посл твоего похищенія, когда они уврятся, что ты еще двица; то подъ строгимъ присмотромъ будутъ держать тебя до прізда Г. Сольмса. Въ то самое время, чтобъ занять Г. Ловеласа, они хотятъ идти противъ него судомъ, и возобновить какой нибудь старой его проступокъ, чтобъ онъ принялъ наказаніе, или покрайней мр оставилъ бы государство.
        Сіи извстія самыя новйшія. Сестра твоя Арабелла сказала ихъ за тайну съ торжествующимъ видомъ двиц Клоидъ, которая хотя у нея въ милости, но все тебя душевно почитаетъ. Двица Клоидъ опасаясь слдствій такого предпріятія, мн это сообщила и позволила тебя о томъ увдомить тайно. Однакожъ об съ нею не будемъ сожалть о Г. Ловелас, естьли бы его повсили чрезъ ихъ старанія, то есть, тогда моя любезная, когда еще ты тому не воспрепятствуешь. Но мы не можемъ сносить, чтобы совершенное твореніе природы было въ беспрестанномъ смятеніи отъ двухъ буяновъ, или чтобы тебя похитивъ подвергли грубымъ поступкамъ наглыхъ людей, не имющихъ ни малйшаго состраданія.
        Естьли ты на себя возмешь привести къ умренности Г. Ловеласа, то я соглашаюсь, чтобъ ему открыть все; но не именуя двицу Клоидъ. Можетъ быть его подлый повренный также въ заговор и не умедлитъ его увдомить.
        Я оставляю на твое произволеніе поступать въ такомъ затруднительномъ дл. Мое величайшее беспокойствіе въ томъ, чтобъ сіе гнусное предпріятіе, естьли будутъ имть дерзость на то покуситься, не послужило ему къ умноженію власти его надъ тобой.
        Какъ сіе должно тебя удостоврить, что нтъ боле надежды къ примиренію, то я желала бы, что бы вы были уже обвнчаны, какія бы преступленія ни взносили на твоего Ловеласа, исключая убійство и кражу.
        Анна весьма благодарна за твой подарокъ. Она тебя осыпала благословеніями. Ей отданъ также подарокъ Г. Ловеласа.
        Я очень довольна Г. Гикманомъ, который тмъ же случаемъ послалъ ей дв гвинеи, какъ отъ неизвстной особы. Способъ благодянія боле, нежели цна онаго принесъ мн удовольствіе. Такія добрыя дла весьма отъ него употребительны, и молчаніе столь совершенно ихъ всегда сопровождаетъ, что он открываются только благодарностію одолженныхъ. Иногда бываетъ онъ раздателемъ моихъ милостынь, и я думаю, что онъ всегда прибавляетъ что нибудь къ моимъ малымъ подаяніямъ; но еще не пришло время хвалить его. Впрочемъ, мн кажется, что ему не нужны мои одобрнія.
        Я не могу отвергать, что у него очень добрая душа; нельзя ожидать, чтобы въ мущин были соединены вс добрыя качества. Но дйствительно, моя любезная, я нахожу его весьма глупымъ, что онъ столько себя беспокоитъ для меня въ то время, когда я даю ему чувствовать презрніе мое ко всему ихъ полу; а боле глупымъ еще, когда не понимаетъ по сію пору, что онъ рано или поздно будетъ играть со мной весьма жалкую роль. Наши склонности и отвращенія, часто я въ себ думала, весьма рдко управляются благоразуміемъ, или отношеніемъ, которое бы имъ должно имть вразсужденіи нашего щастія. Глазъ, моя любезная, столь тсно связанъ съ сердцемъ, а оба столь великіе непріятели разсужденію! Какъ не складно совокупленіе разума и тла! вс чувства, на подобіе смейства Гарловъ, сговорены противъ того, чтобъ могло составлять ваше благополучіе, естьли бы порядокъ былъ лутче наблюдаемъ.
        Прошу тебя, позволь мн, посл твоего отъзда въ Лондонъ, прислать теб сорокъ восемь гвиней. Я опредляю число для одобренія тебя, по тому, что присоединя дв гвинеи отданныя Анн, ты мн будешь должна пятдесятъ. Твои возраженія не могутъ имть мста. Ты знаешь, что я нетерплю недостатка въ деньгахъ. Я теб сказала, что имю въ двое больше у себя, а матушк извстно только половинное число. Что будешь ты длать съ оставшеюся у тебя малостію въ такомъ большомъ город, каковъ Лондонъ? Ты не можешъ предвидть, какія родятся нужды для освдомленія, пересылокъ, и другихъ обстоятельствъ. Естьли въ разсужденіи положенія моего съ матушкой, ты знаешь ее совершенно, и то, что она ни во что не вступается съ умренностію. Не должноли ей по крайней мр вспомнить, что я ея дочь? Но я конечно ни что иное для нея, какъ дочь отцовская. Видно, что она весьма чувствительна была къ вспыльчивому нраву сего любезнаго родителя, когда хранитъ о томъ столь долговременное воспоминаніе, забывая вс знаки его нжности и привязанности. Иныя бы дочери могли подумать, что склонность къ самовластію должна быть чрезвычайна въ матер, которая хочетъ
безпрестанно пользоваться своею властію надъ дтьми, и которая посл смерти мужа сожалетъ, что не имла надъ нимъ подобнаго начальства. Естьли такая рчь не совсмъ благопристойна въ устахъ дочери; то ты должна меня извинить отъ части бывшею моею привязанностію къ отцу, и почтеніемъ, которое я всегда сохраняю къ его памяти. Онъ былъ лучшій изъ родителей, и можетъ статься былъ бы онъ не мене нжнымъ супругомъ, естьли бы нравъ матушки и его не были столько сходны въ запальчивости, что они никогда не могли между собой согласиться.
        Однимъ словомъ, нещастіе было въ томъ, что когда одинъ былъ сердитъ, другая не могла воздержаться отъ гнва; впрочемъ оба имли добрую душу. Однакожъ, и въ тхъ лтахъ, могла я примтить, что бремя матушкино не столько было тягостно, какъ она меня увряетъ, въ то время, когда ей угодно отказываться отъ части ея въ моемъ существованіи.
        Я часто думала, что для воспрепятстованія раздловъ приверженности въ дтяхъ, отца и матери всего боле должны избгать сихъ продолжительныхъ, или частыхъ ссоръ, которые ввергаютъ бднаго робенка въ замшательство при выбор одной особы изъ двухъ, въ то время, когда онъ наклоненъ къ должному почитанію обихъ.
        Ежели ты хочешь знать подробности нашей ссоры, должно тебя удовольствовать, когда уже вообще я призналась, что твое нещастное дло подало къ тому поводъ.
        Но какъ мн изъясниться? Я чувствую, что краска вступаетъ въ лице мое. И такъ узнай, моя любезная, что я была… почто… такъ; что я была бита. Нтъ ничего справедливе. Матушка за благо разсудила ударить меня больно по рукамъ, что бы вырвать у меня письмо, которое я къ теб писала, и которое я изодрала въ куски и бросила при ней въ огонь, чтобы не дать его прочесть.
        Я знаю, что это приключеніе тебя опечалитъ; слдовательно ты можешь избавиться отъ труда, чтобъ мн сказывать то.
        Г. Гикманъ пришелъ нсколько минутъ посл. Я не хотла его видть. Я, или съ лишкомъ велика, чтобъ быть битой, или такого ребячьего возраста, что не могу имть у себя покорнаго слуги. Вотъ, что я объявила матушк. Хотя бы не простительно было и пальца поднять, досада и гнвъ, вотъ другое оружіе!
        Она мн сказала голосомъ Гарловыхъ, что требуетъ повнновенія, и что откажетъ домъ даже Г. Гикману, естьли онъ будетъ помогать мн въ переписк, которую она запретила.
        Бдный Гикманъ! между матерью и дочерью его роль очень странна. Но онъ знаетъ, что увренъ въ матушк, а во мн нтъ. И такъ, есть ли бы онъ не былъ наклоненъ и теб услужить, выборъ его нетруденъ.
        Я заперлась на цлой день, и даже малую пищу мою принимала я у себя въ комнат. Въ вечеру получила я торжественное повелніе сойти внизъ на ужинъ. Я сошла: но окруженная мрачными облаками. Да и нтъ, были долго одни мои отвты. Такое поведеніе, сказала мн матушка, не извинитъ меня передъ ней. Я отвчала, что и ей мало прибыли меня бить. По ея словамъ, дерзость моей противности заставила ее ударить меня по рук. Она сожалетъ, что я ее столько разгнвала, однакожъ требуетъ изъ двухъ одного; что бы я вовсе прекратила переписку, или чтобы показала ей вс наши письма.
        Я ей сказала, что она требуетъ двухъ вещей равномрно невозможныхъ, и что ни какъ неприлично, ни чести моей, ни склонности, оставить друга въ нещастіи… а особливо для удовлетворенія подлыхъ и жестокихъ душъ.
        Она не пропустила представить мн по обыкновенію вс доводы къ повиновенію.
        Я ей отвчала, что безумное и съ лишкомъ строгое повиновеніе причинило все твое нещастіе: что, ежели она меня щитаетъ склонною къ супружеству, то должна щитать меня также способною къ различенію и къ сохраненію дружества, а особливо съ такою особою, которой пріобртеніе довренности и уваженіе сто разъ она сама прежде мн желала; что есть другіе должности кром природныхъ и что вс они согласиться могутъ. Что несправедливое повелніе будетъ всегда родъ тиранства, хотя она еще меня побьетъ. И что въ моихъ лтахъ я не могла ожидать, что бы мн не оставлено было ни малйшее употребленіе моей воли, никакого поступка выбору моему, даже въ разсужденіи нашего пола, ибо проклятый полъ не входилъ въ это дло.
        Самое благопріятное ея требованіе состояло въ сообщеніи нашихъ писемъ. Она долго на томъ стояла. Ты, говорила она, находишься въ рукахъ самаго пронырливаго человка, который по нкоторымъ ея вденіямъ, обращалъ въ насмшку ея Гикмана. Хотя она наклонна хорошо судить о теб, и о мн, кто можетъ ей отвчать за слдствія нашей переписки?
        И такъ, моя любезная, ты видишь, что польза Г. Гикмана много тутъ участвуетъ. Я бы непротивна была показать матушк наши письма, естьли бы была уврена, что перо наше не будетъ тмъ принужденно; и когда бы я не видла ее столько приверженною къ противной сторон, что ея разсужденія, опорочиванія, выводы и перетолкованія, сдлаются вчнымъ источникомъ затрудненій и новыхъ споровъ. Впрочемъ я бы не желала открыть ей, какъ твой хитрый Изувръ представлялъ себя человкомъ превосходныхъ достоинствъ. Я знаю великодушіе, которое поставляетъ тебя выше собственной своей пользы; но не помышляй заставить меня отказаться отъ переписки нашей.
        Г. Гикманъ, тотчасъ посл этой исторіи, предложилъ мн свои услуги; и послднее письмо мое показываетъ теб, что я ихъ приняла. Хотя онъ въ великихъ милостяхъ у матушки, однакожъ щитаетъ, что она съ лишкомъ сурова къ теб и ко мн. Онъ имлъ милость сказать мн, (и кажется я примтила въ рчахъ его видъ покровительства,) что онъ не только одобряетъ нашу переписку, но удивляется твердости моей въ дружб; и бывъ не весьма хорошаго мннія о Г. Ловелас, онъ увренъ, что мои совты могутъ быть иногда теб полезными.
        Основаніе такой рчи мн понравилось, и ето великое его щастіе, иначе я бы потребовала у него изъясненія слова одобрять, и спросила бы изъ чего онъ взялъ, что я его терпть буду. Ты видишь, моя любезная, что такое есть порожденіе мущинъ; лишь успешь дать имъ случай одолжить тебя, они тотчасъ берутъ право одобрять наши поступки, въ чемъ повидимому заключается также право и опорочивать, когда имъ за благо разсудится.
        Я сказала матушк, сколько ты желаешь помириться съ твоимъ смействомъ, и сколько ты независима отъ Г. Ловеласа. Слдствіе, сказала она, можетъ заставить насъ судить о второмъ пункт. Касательно до перваго, она то знаетъ, и ее мнніе также, что ты неиначе надется можешь примиренія, какъ возвратившись въ замокъ Гарловъ, однакожъ безъ всякаго права налагать условія. Ето врнйшій способъ, прибавила она, для доказательства твоей независимости. Вотъ твоя должность, моя любезная, по мннію моей матери.
        Я полагаю, что первое твое письмо надписанное къ Г. Гикману, придетъ мн изъ Лондона.
        Твоя честь и безопасность однимъ предмтомъ моихъ молитвъ.
        Я не понимаю, какъ ты поступаешь въ перемен платья.
        Мое удивленіе умножается, видя упорство твоихъ родственниковъ въ оставленіи тебя въ нужд. Я не понимаю, какія могутъ быть ихъ намренія? Хочешь, или не хочешь, они тебя бросаютъ въ его объясненіяхъ.
        Я посылаю письмо черезъ Роберта, чтобы не терять времени, и повторяю теб предложеніе моихъ усердныхъ услугъ. Прощай, мой любезный, мой несравненный другъ.

        Анна Гове.

        Письмо СXXVII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Въ Четвертокъ 20 Апрля.
        Я бы сочла себя недостойною твоей дружбы, естьлибъ самыя важныя пользы мои не оставляли мн довольно времени для изъясненія въ краткихъ словахъ моему любезному другу, сколько я не похваляю ея поведеніе, когда великодушіе ея препятствуетъ ей познать свою ошибку, но отъ которой я должна бы бол другихъ страдать, потому, что я была причиною оной.
        Ты знаешь, что меня огорчаютъ раздоры твои съ твоею матерью, и говорить, чтобы я избавила себя отъ труда теб о томъ повторять.
        Прежде, моя любезная, ты не того желала. Ты мн часто повторяла, что дружба твоя ко мн умножалась, когда я теб выговаривала твою излишнюю запальчивость, отъ которой разсудокъ твой научалъ тебя остерегаться. Хотя я въ нещастіи, хотя упала въ проступокъ, хотя смыслъ мой не пространенъ, однако теперь стою вниманія, потому, что я могу говорить о себ такъ свободно, какъ о другомъ; и когда моя погршность длается заразительною, когда она тебя вводитъ въ запрещенную переписку; пребуду ли я въ молчаніи противъ неповиновенія, котораго слдствія, какія бы он не были, увеличатъ мое заблужденіе, и изъ дурнаго корня произведутъ дурныя отрасли?
        Душа полагающая свою славу въ постоянств и твердости благороднаго дружества твоего, дружества неколебимаго щастіемъ и умножающагося съ злоключеніями любимой особы, сія душа должна быть неспособною заключать въ дурную сторону предохраненія или совты друга, къ которому она питаетъ столь отличныя чувствованія. И такъ вольность, которую я беру, не требуетъ извиненія; тмъ боле, что въ настоящемъ стеченіи случаевъ, она есть дйствіе совершеннаго безкорыстія и клонится даже къ лишенію меня одного оставшагося мн утшенія. Твой огорчительный видъ, разорваніе межъ рукъ матери письма, которое она имла право читать, сожженіе онаго при ея глазахъ, какъ ты сама признаешься; отказъ видть человка, который расположенъ теб повиноваться въ услуженіи твоему нещастному другу, и сей отказъ, единственно для досажденія твоей матери; думаешь ли ты, моя любезная, что бы вс такія ошибки, составляющія только половину тхъ, въ которыхъ ты признаешься, были простительныя въ особ свдущей въ своихъ должностяхъ?
        Матушка твоя была прежде ко мн расположена. Довольно и той причины, чтобы не огорчить ее теперь, когда я въ ея мысляхъ потеряла по справедливости ея уваженіе. Хорошія и дурныя предубжденія никогда совершенно не истребляются. Какъ можетъ заблужденіе, въ которомъ собственная польза ея не страдаетъ, столько поразить ее чтобъ во все отъ меня удалило.
        Ты говоришь, есть другія должности, кром природныхъ. Согласна: но сія должность первая изъ всхъ; она нкоторымъ образомъ, существовала прежде твоего бытія, и какая другая должность не должна уступить, когда ты ихъ полагаешь въ равновсіи?
        Ты уврена, что он могутъ согласиться. Мать твоя думаетъ иначе. Какоежъ заключеніе должно здлать изъ сихъ предложеній.
        Когда мать твоя видитъ, сколько страдаетъ моя слава отъ нещастнаго поступка, на которой я пустилась, я, о которой вс имли лестнйшія надежды, не иметъ ли она причины страшиться о теб? одно зло раждаетъ другое; и какъ она узнаетъ, на чемъ остановятся столь плачевные успхи?
        Кто предпринимаетъ на себя извинять погршности другаго, или старается ихъ уменьшить, не подаетъ ли тотъ причину сомнваться о немъ, что онъ слабъ или соучастникъ? И строгіе опорочиватели не подумаютъ ли, что въ такихъ же обстоятельствахъ и съ тми же побужденіями, онъ бы былъ способенъ къ равнымъ погршностямъ.
        Оставимъ въ сторон чрезвычайныя гоненія мною претерпнныя; человческая жизнь можетъли подать ужаснйшій примръ того, что со мною случилось въ короткое время, для убжденія родителей въ необходимости неусыпно надзирать надъ своею дочерью, какое бы она ни подавала мнніе о своемъ благоразуміи?
        Сія неусыпность не боле ли нужна отъ шестнадцати до дватцати одного года, нежели во всякое другое время женской жизни? Между сими лтами мы начинаемъ привлекать на себя глаза мущинъ, и длаемся предмтами ихъ стараній или нападеній; и не въ то ли самое время мы пріобртаемъ своимъ поведеніемъ добрую или дурную славу, которая почти неразлучно насъ сопровождаетъ до гроба?
        Не опасны ли мы тогда и сами себ, въ разсужденіи отличности, съ каковою мы начинаемъ взирать на другой полъ?
        И когда опасности умножаются съ наружи и внутри, родители наши виноваты ли, когда находятъ за нужное удвоивать ихъ надзираніе? Или ростъ нашего стана можетъ насъ отъ того освободить?
        Если такъ, скажи мн въ точности, какой нуженъ честной двиц ростъ, и лта, которыя бы ее освобождали отъ повиновенія къ родителямъ, и которые уполномочатъ равномрно послднихъ сихъ, на подобіе животныхъ, уничтожить попеченіе и нжность къ дтямъ своимъ?
        Теб кажется жестоко, моя любезная, что поступаютъ съ тобою, какъ съ робенкомъ! Думаешь ли ты, что не прискорбна честнымъ родителямъ необходимость поступать такимъ образомъ? Естьлибъ ты была на мст матери твоей, когда бы дочь твоя отказала теб въ томъ, въ чемъ ты противилась, и не хотла бы теб повиноваться, не ударила ли бы ты ее по рук чтобы вырвать запрещенную бумагу? Весьма справедливо, какъ мать теб сказывала, что ты ее понудила къ сей жестокости; и съ ея стороны великое снисхожденіе, котораго ты не примтила съ должнымъ вниманіемъ, когда она призналась, что о томъ сожалетъ.
        Прежде супружества, (гд мы вступаемъ въ другой родъ покровительства, которой однакожъ не уничтожаетъ право природымы въ такихъ лтахъ, въ которыхъ храненіе и надзираніе самовластное родителей намъ необходимо, что бы насъ предостеречь отъ коршуновъ, ястребовъ, орловъ, и другихъ негодныхъ хищныхъ зврей, летающихъ безпрестанно надъ нашими головами, въ намреніи ухватить и пожрать насъ, какъ скоро увидятъ отдаленныхъ отъ должной черты, то есть изъ вида нашихъ путеводителей и покровителей природныхъ.
        Сколько ни жестоко теб кажется повелніе, перерывающе нашу переписку, прежде позволенную, естьли мать твоя предвидитъ изъ сего пятно для твоей славы, сей жестокости должно повиноваться. Не должна ли она утвердиться въ своемъ мнніи когда первые плоды привязанности твоей ко мн, рождаютъ въ теб упорность и непослушаніе?
        Я знаю, моя любезная, что говоря про мрачныя облака огорчительный видъ, торжественности и проч. Ты помышляешь только растворять письмо твое колкостію, которая составляетъ сладость твоей бесды; но поистинн скажу теб, что она здсь не у мста.
        Позволишь ли ты мн прибавить къ симъ скучнымъ выговорамъ, что я не похваляю также въ письм твоемъ нкоторыя выраженія, въ разсужденіи способа жизни твоего отца и матери. Я смю сказать, что сіи малые раздоры хотя были часты, но непродолжительны; однакожъ мать меньше всего обязана отчетъ давать своей дочери о произшедшемъ между нею и г. Гове, котораго, какъ ты говоришь, должна ты единственно почитать память. Не хорошо ли будетъ разсмотрть, что не оставшееся ли къ теб досада на мать, когда ты имла перо въ рук, послужила къ возбужденію чувствованій твоего почитанія къ отцу?
        Всякъ иметъ свои пороки. Когда бы мать твоя и не имла права вспоминать о неудовольствіяхъ, которыхъ причины бол нтъ, теб однакожъ надобно уважать, отъ кого и въ разсужденіи кого, такія были сужденія. Не теб принадлежитъ также судить о томъ, что было между отцемъ и матерью, и трогая мертвыхъ, растравлять огорчительные воспоминанія въ памяти живыхъ.

        Письмо СХХVIII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Не нужно продолжать о матеріи послдняго письма. Я приступаю съ большимъ удовольствіемъ, но не съ большимъ одобрніемъ, къ другой твоей чрезвычайности: то есть въ разсужденіи важнеченія твоего при слов одобрять.
        Я удивляюсь, что при всемъ твоемъ великодушіи, оно не единообразно; и что недостаетъ теб его въ такомъ случа, гд обстоятельства, благоразуміе и признаніе почти законно его на тебя. налагаютъ. У Г. Гикмана, какъ ты сама признаешься, добрая душа. Есть ли бы я не была въ томъ удостоврена, уже давно, онъ бы не нашелъ во мн такую усердную защитницу передъ его любезной Гове. Сколько разъ я видла съ прискорбіемъ, въ то время, котрое у тебя проводила, что онъ, игравши свою роль въ бесд весьма приличнымъ образомъ, длался нмымъ, какъ скоро ты показывалась.
        Я теб ето выговаривала неоднократно, и кажется, что и о томъ замчаніи упоминала, что строгій твой видъ въ разсужденіи его, можетъ имть истолкованіе не лестное для твоей гордости. Его можно приписать боле въ его выгоду, нежели въ твою.
        Г. Гикманъ, моя любезная, человкъ скромный. Когда я вижу мущину такого нрава, я всегда уврена, что ему не достаетъ только случая для показанія всхъ своихъ тайныхъ сокровищъ, и для открытія которыхъ нуженъ только одинъ ключь, то есть, справедливое ободреніе.
        Напротивъ того, высокоумный, котораго свойство презирать другихъ столько, сколько себя уважаетъ, во всякихъ случаяхъ принимать повелительный видъ, надется выпутаться изъ своихъ ошибокъ довренностію къ себ, и ослпляемъ ложнымъ блескомъ сокровищъ, ему не принадлежащихъ.
        Но человкъ скромный! Ахъ! моя любезная, не ужели скромная женщина не отличитъ скромного мущину, и не пожелаетъ его сдлать своимъ товарищемъ въ жизни? Мущину, предъ которымъ можетъ она отворять уста, бывъ уврена о добромъ его мнніи, который приметъ ея сужденіе со всею благопристойностію учтивости, и который слдовательно долженъ внушать пріятную довренность.
        Какую должность я отправляю! Каждой склоненъ быть проповдникомъ; но въ самомъ дл, я теперь должна быть больше способною, нежели прежде, къ разсматриванію сей матеріи. Однакожъ я оставлю рчь, которую я хотла заключить въ начал моего письма, въ одномъ разсужденіи касательно до меня. Какъ ты наклонна, любезнйшая моя Гове, изъявлять должности другихъ и даже матери твоей! дйствительно, мн помнятся, твои слова, что, какъ различныя званія требуютъ различныхъ дарованій, то въ разсужденіи ума можетъ случится, что одинъ человкъ будетъ весьма основательно опорочивать дла другихъ, не производя самъ превосходныхъ твореній; но кажется весьма угодно изъяснить сію наклонность и способность къ сысканію пороковъ ближняго, когда приписать ихъ человческому естеству, которое чувствуя свои собственныя погршности, любитъ исправлять другихъ. Зло состоитъ въ томъ, что сія природная наклонность стремится боле узнавать снаружи, нежели внутри; или, ясня, что чаще опорочиваютъ другихъ, нежели самаго себя.

        Письмо CXXIX.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Я приступаю, моя любезная, къ запрещенію твоей матери. Часто по немъ упоминала, но какъ будто съ торопливостію, ибо я до сегоднишняго письма не смла поврить самой себ, чувствуя, что сужденіе мое будетъ противно исполненію.
        Ты не хочешь, чтобы я трудилась убждать тебя въ оставленіи нашей переписки. Ты увдомляешь меня, что Г. Гикманъ весьма милостиво ее одобряетъ и желаетъ, что бы она шла черезъ его руки; но етого недовольно для моего совершеннаго успокоенія.
        Я весьма дурной совстный судья и удовольствіе, съ которымъ я пишу къ теб, можетъ придать мн много пристрастія къ моимъ желаніямъ. Естьли бы я не опасалась обидить твою откровенность и чистосердечіе моими околичностями, я бы покусилась предложить теб одно средство, которое оставляю на твое благоразсужденіе. Не возможно ли будетъ писать мн къ теб, для сохраненія. столь сладостнаго для меня утшенія, а отъ тебя получать, смотря по обстоятельствамъ, иногда отвтъ, не только подъ надписью Г. Гикмана, но даже его перомъ, что бы приводить меня къ истинн, когда отъ нее удаляюсь, подтверждать мои мннія, когда я хорошо думаю, и разршать мои сомннія. Такая помощь дастъ мн больше довренности къ вступленію въ темный путь вновь мн открывающійся; ибо я не буду щитать себя столько нещастною, естьли могу сохранить твое уваженіе, не смотря на несправедливость моихъ хулителей, и на вс новыя бдствія, мн угрожающія.
        Дйствительно, моя любезная, я не знаю какъ мн приняться за то, что бы не писать къ теб. У меня нтъ другаго упражненія и увеселенія. Когда не къ кому будетъ отсылать мои письма, и тогда я должна буду употреблять перо мое. Ты знаешь, сколько я восхищаюсь выгодами класть на бумагу все, что со мной ни случается; дйствія, размышленія: я думаю, что въ томъ состоитъ средство употреблять настоящее въ пользу будущаго. Сверьхъ того, что сіе упражненіе выправляетъ слогъ, и пріучаетъ къ объясненію мысли; всякому случается забыть хорошую мысль посл долгаго размышленія, или доброе ршеніе, потому, что он изгоняются изъ памяти послдующими сужденіями, которые часто не стоятъ первыхъ. Но когда я принимаюсь предписывать то, что хочу длать, или что сдлала, дйствіе, или ршеніе остается у меня передъ глазами и все боле меня привлекаетъ отвергать его, или исправлять. Въ семъ полагаю я нкоторый родъ условія, сдланнаго самой съ собою, и которое, бывъ укрпленно моею рукою, длается правиломъ моему поведенію и обязательствомъ для будущаго времени.
        И такъ, я желаю къ теб писать, естьли можно, безъ оскорбленія; не только склонность моя къ тому привлекаетъ, но и перомъ оживляется, когда я имю предмтомъ такого друга, которому я стараюсь нравиться.
        Естьли твоя матушка позволяетъ нашу переписку съ тмъ, что бы показывать ей наши письма, и естьли осталось то одно средство къ ея удовлетворенію, чтожъ труднаго покориться такому предписанію? Какъ ты думаешь? Приметъ ли она такое сообщеніе безъ препятствій? Когда бы я видла малйшей поводъ къ примиренію съ моимъ смействомъ, я бы не опасалась оскорбить мою гордость, и желала бы открыть, какимъ образомъ была я обманута. Напротивъ, какъ скоро я оставила Г. Ловеласа, тотчасъ бы сообщила все мое приключеніе твоей матери и моимъ родственникамъ, когда бы примтила въ нихъ такую щастливую перемну. Собственная моя честь и удовлетвореніе ихъ, равномрно бы меня къ тому побудили.
        Но я не имю сей надежды, къ чему послужитъ объявленіе тогдашней упорности моей въ слдованіи за г. Ловеласомъ, и всхъ хитростей, которыми онъ усплъ меня настращать? Матушка твоя дала уразумть, что пріятели мои требуютъ моего безотговорочнаго возвращенія и безъ всякихъ условій, что бы располагать мною самовластно. Естьли въ разсуждеиіи сего я покажу мое колебаніе; мой братъ, вмсто сохраненія тайны, будетъ явно торжествовать надъ моимъ признаніемъ. Воображая гордость Г. Ловеласа, который обижается даже сожалніемъ моимъ, что я за нимъ послдовала, и думаетъ, что я бы иначе не избгла супружества съ Сольмсомъ, я имю причину опасаться, что бы онъ въ такомъ случа не поступилъ со мной гнуснйшимъ образомъ. И такъ, доведенная нуждаться въ убжищ и покровительств, я бы сдлалась предмтомъ публичнаго посмянія, и принесла бы величайшій стыдъ женскому полу, потому, что любовь послдуемая бракомъ легче извиняется, нежели предвиднныя ошибки.
        Въ случа, естьли матушка твоя согласиться сохранять за тайну наши письма, то не теряя времени покажи ей вс. Когда мое прошедшее поведеніе не заслуживаетъ ея ненависти и прозрнія, можетъ быть я пріобрту еще помощь ея совтовъ вмст съ твоими; и естьли впредъ сдлаю проступокъ самопроизвольный, то признаюсь, что я навсегда недостойна твоего и ея уваженія.
        Ты говоришь о отягченіи моего разума и пера, когда письма будутъ читаны твоей матерью, а забываешь, что уже и то и другое весьма отягчены; и ты весьма дурно судишь о своей матери, когда щитаешь ее способною длать пристрастныя истолкованія. Мы не можемъ сомнваться, ни ты, ни я, что бы она не взяла мою сторону, естьли бы сама съ собою совтовалась. Я такого же мннія о дяд моемъ Антонин. Мое снисхожденіе простирается еще дале; ибо я иногда думаю, что естьли бы братъ мой и сестра были уврены, что они меня довольно очернили въ мысляхъ дядьевъ моихъ, и что имъ нечего опасаться со стороны корыстолюбія, то хотя бы они и не желали моего примиренія, однако можетъ быть не пріятствовали бы боле; а особливо естьли бы я сдлала какія нибудь малыя жертвы въ пользу ихъ; и я тому бы не противилась, естьли бы была въ желаемой независимости. Ты знаешь, что я всегда не иначе уважала свтскія пріобртенія, и завщаніе моего дда, какъ для выгоднаго состоянія, что бы слдовать моимъ склонностямъ. Естьли я не буду имть сей власти, надобно будетъ превозмогать свои склонности, и жить, такъ какъ теперь живу.
        Но возвратимся къ нашему разговору; испытай, моя любезная, позволитъ ли матушка твоя переписку, читая наши письма? Естьли она и на то не согласится, то сколь корыстна будетъ моя дружба, естьли я стану пріобртать свое удовольствіе цной твоей должности!
        Мн остается сказать нсколько словъ о вольныхъ выговорахъ, которыми письмо это наполненно. Я ласкаюсь, что ты мн ихъ простишь, потому, что мало дружествъ есть на такихъ основаніяхъ, какъ наше, то есть, на взаимномъ прав сказывать другъ другу наши погршности, и на довренности, что такіе предохраненія будутъ приняты съ благодарностію, слдуя сему правилу, что пріятне и почтенне быть исправляемому отъ друга, нежели подвергать себя охужденію и посмянію публики, слпымъ упорствомъ въ заблужденіи.
        Но я уврена, что теб не нужно повторять законы нашей дружбы, ни убждать въ взаимномъ наблюденіи ихъ съ величайшею строгостію, чтобы въ твою очередь не щадить моихъ погршностей и дурачествъ.
        Кл. Гарловъ.

        П. П. Я располагалась, что бы въ трехъ моихъ предслдующихъ письмахъ, не говорить о своихъ длахъ, естьли будетъ можно. Я намрена еще къ теб однажды написать, для увдомленія о моемъ положеніи; но позволь, моя любезная, что бы сіе общаемое письмо, и отвтъ твой съ твоими мнніями, составляли послднюю нашу переписку, пока запрещеніе не уничтожится.
        Я страшусь, моя любезная, такъ, я страшусь, что бы нещастныя слдствія моей судьбы не заставили меня ввергнуться въ заблужденія, и въ низкія чувствованія малыхъ душъ; однимъ словомъ, что бы не принудили меня удалиться отъ прямаго пути истинны, въ которой я полагала мою славу; но будь уврена, для самой себя и для уменшенія безпокойства твоей матери отъ нашей переписки, что естлибы мн случилось впасть въ такую погршность, я бы никакъ не упорствовала въ моемъ заблужденіи, немедлнно бы прибгла къ раскаянію, и старалась бы возвратить потерянное сокровище, опасаясь, что бы погршность не превратилась въ обыкновеніе.
        Прозбы Госпожи Сорлингсъ принудили меня отсрочить отъздъ мой на нсколько дней. Онъ былъ назначенъ въ слдующій понедльникъ, какъ я теб объясню въ первомъ моемъ письм, которое уже начато, но нашедши нечаянной случай для теперешняго, я ршилась его къ теб отправить.

        Письмо CXXX.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ Пятьницу 21 апрля.

        Матушка не принимаетъ, моя любезная, нашего предложенія, которое я отъ себя ей открыла; но Гарловы (прости мн сіе выраженіе) овладли совершенно ея умомъ. Она мн сказала, что это моя выдумка, что бы ее привлечь на твою сторону противъ всего семейства; но трудно будетъ ее уловить въ сти.
        Не беспокойся много объ насъ, я тебя прошу; мы опять съ ней скоро поладимъ. То ссора, то миръ: это старая привычка, которая началась прежде твоего знакомства.
        Однакожъ я теб приношу искренную благодарность за каждую строчку твоихъ послднихъ трехъ писемъ, которыя я намрена перечитывать, какъ скоро огонь мой вспыхнуть захочетъ. Я скажу теб безъ притворства, что мн невкусно было съ начала; но каждой разъ, когда вновь перечитываю, чувствую умноженіе моей къ теб нжности и почитанія, естьли то можно.
        Впрочемъ я имю передъ тобою одну выгоду, которую сохраню въ томъ письм и во всхъ послдующихъ; то есть, что моей откровенности не нужно извиненіе, хотя я теб говорить буду съ равною вольностію. Сію разность я приписываю тихости твоего нрава, и моей скорости, о которой мимоходомъ я сдлаю нкоторыя размышленія. Надобно сказать теб однажды мое мнніе о томъ и о другомъ. Ты уврена, моя любезная, что кротость не порокъ въ женщин, а я утверждаю, что жаръ умренный и у мста употребляемый, также не порокъ. Впрочемъ, такія похвалы съ обихъ сторонъ значатъ, что мы не можемъ и не желаемъ можетъ быть препятствовать нашимъ склонностямъ. Ты не иметъ свободы оставить свой нравъ, такъ какъ и я. Намъ обимъ потребно бы къ тому было насильствіе. И такъ, каждая изъ насъ одобряя съ своей стороны то, что ей сродно, мы претворяемъ необходимость въ добродтель; но я замчу, что изъ нашихъ нравовъ, естьли бы они были въ точности изображены, мой оказался бы естественне. Прекрасная живопись требуетъ равномрно свта и тней. Правда, твоя картина была бы окружена такимъ блескомъ и такою славою, что ослпляла бы всхъ взоры; но она
отняла бы надежду у подражателей. О! моя любезная; пусть кротость твоя не подвергнетъ тебя злости свта, который неспособенъ чувствовать цны твоей! Что касается до меня, моя безпокойность удаляетъ отъ меня всхъ, которые хотли бы мн вредить, и я такъ собой довольна, что признавая даже непріятность моего нрава, я бы не желала помняться на твой.
        Я сочла бы себя не простительною отворить ротъ для прекословія матушк, естьли бы имла дло съ такимъ нравомъ, каковъ твой. Правда есть непріятель притворства. Я берегу, моя любезная, похвалы мои для нравовъ открытыхъ и благородныхъ. Естьлибы каждый имлъ подобную смлость, то есть, хулить что стоитъ порицанія, и хвалить, что достойно похвалы, можно бы думать, что за недостаткомъ правилъ и убжденія, стыдъ исправилъ бы свтъ, и чрезъ два или три поколнія увидли бы можетъ быть, что стыдъ ввелъ бы правило. Не спрашивай у меня, моя любезная, на кого я устремляю такое размышленіе; я тебя боюсь, почти столькоже какъ и люблю.
        Однакожъ ничто не можетъ удержать меня доказать теб новымъ примромъ, что одн благородныя души заслуживаютъ слпое и беспрекословное повиновеніе. Правда, какъ я сказала, есть непріятель лицемрія.
        Г. Гикманъ, по твоему мннію, человкъ скромной; но скромность иметъ также свои не выгоды. Скоро, моя любезная, мы разсмотримъ все, что ты ни говоришь объ етомъ честномъ скромник. Онъ не пропустилъ вручить мн послднее твое письмо въ собственныя мои руки, съ нижайшимъ поклономъ и съ видомъ весьма довольнымъ. Къ нещастію этотъ радостный видъ его еще не прошелъ, какъ матушка, вошедши вдругъ, примтила равномрно и удовольствіе его и движеніе, которое я здлала, что бы спрятать бумагу за шею. Она не обманулась въ своихъ догадкахъ. Когда гнвъ бываетъ удаченъ нкоторымъ людямъ, то они всегда гнваются, или ищутъ случай огорчиться. Хорошо! Г. Гикманъ; хорошо! Анюта; еще письмо, которое осмливаются принесть и принимать! Тутъ то, твой скромный человкъ измнилъ себ своимъ замшательствомъ и неперывными рчами. Онъ не зналъ что длать, выдти ли и оставить меня раздлаться съ матушкой, или остаться и защищать меня въ сраженіи. Я презрла прибгнуть ко лжи: матушка вышла съ шумомъ, а я приближилась къ окну для прочтенія письма, оставя Г. Гикману полную волю острить зубы свои на пальцахъ.
        Прочитавши письмо твое, я пошла смло къ матушк. Я ей пересказала твои великодушныя намренія, и желанія сообразоваться съ ея волею. Условіе твое я предложила отъ себя. Все отвергнуто. Она мн сказала, что не сомнвается, что бы не было прекрасныхъ картинъ въ воображеніи двухъ молодыхъ тварей, у которыхъ больше ума, нежели благоразумія. Вмсто того, что бы тронуться твоимъ великодушіемъ, она боле утвердилась въ своемъ мнніи. Она мн повторила свое приказаніе и позволила писать къ теб только для того, что бы о томъ увдомить. Сіе ршеніе, говорила она, не перемнится, пока ты совсмъ не помиришься съ своими родителями; что она въ томъ обязалась, и что надется на мое послушаніе.
        Къ щастію я припомнила твои упреки, и взяла на себя, хотя и оскорбленный, но покорный видъ, но я теб обьявляю, моя любезная, что пока я возмогу свидтельствовать сама въ себ непорочности моихъ намреній, и буду уврена въ ожиданіи добрыхъ слдствій отъ нашей переписки; пока въ моей памяти будетъ, что ето запрещеніе происходитъ изъ одного источника всхъ твоихъ нещастій; пока я буду знать, какъ теперь знаю, что не ты виною непримиримости твоихъ пріятелей, и что ты имъ длала весьма честныя предложенія; то, несмотря на уваженіе мое къ твоимъ совтамъ и наставленіямъ, которыя во всякомъ другомъ случа былибъ приличны, ни что мн не воспрепятствуетъ въ упорномъ продолженіи нашей переписки и въ требованіи отъ тебя такихъ же подробностей, какъ будто бы запрещенія не было.
        Въ сіи выраженія нимало не входитъ досада, или превратность. Я не могу изьяснить, сколько мое сердце соучаствуетъ въ твоемъ положеніи. Однимъ словомъ; ты должна позволить мн мыслить, что, ежели письма мои могутъ доставить мн щастіе быть теб хоть мало полезными, то запрещеніе моей матери не столько будетъ оправдано, какъ постоянство мое въ переписк.
        Однакожъ, для удовлетворенія твоего, сколько мн возможно, я лишу себя отъ части сего драгоцннаго удовольствія. И между временемъ непозволеннымъ, ограничу свои отвты только тми случаями, въ которыхъ они покажутся необходимыми для правилъ моей дружбы.
        Выдумка употреблять руку Гикмана, для меня такая западня, въ которую я не такъ скоро упаду. Вотъ, моя любезная, уловки твоего скромнаго человка! А какъ ты любишь скромность въ мущинахъ, я буду стараться держать его въ должномъ почтеніи, что бы сохранить ему твое уваженіе. Любезная моя Кларисса намрена сдлать его для меня нужнымъ. Несмотря на твою разборчивость, переписка пойдетъ своимъ чередомъ; я тебя въ томъ увряю; и такъ предложеніе твое въ пользу Гикмана длается безполезнымъ. Сказать ли теб? Мн кажется, что для него довольно чести такъ часто быть упомянуту въ нашихъ письмахъ. Довольно довренности, которую мы будемъ продолжать къ нему, что бы его заставить ходить подымая голову и выставлять драгоцнный перстень, протягивая свою блую руку. Онъ не пропуститъ случая, что бы не уважить свои услуги, въ которыхъ онъ полагаетъ свою славу, и что бы не объяснить свою неусыпность, врность, выдумки для сохраненія нашей тайны, свои извиненія и несогласія съ матушкой, и тысячу другихъ вещей, которыя онъ искусно свяжетъ вмст. Сверьхъ того не будетъ ли онъ имть повода боле прежняго волочиться за прелестною
дочерью благосклонной его госпожи Гове?
        Но допускать его въ кабинетъ мой между четырехъ глазъ, такъ часто какъ я писать къ теб хочу; чтобъ я только водила его перомъ; какъ между тмъ матушка будетъ полагать, что я начинаю къ нему привязываться не на шутку; и сдлать его обладателемъ не только моихъ чувствованій, но даже моего сердца, когда я къ теб пишу; нтъ, моя любезная, того не будетъ. Естьли бы я вышла за перваго человка въ Англіи, то не сдлала бы ему чести сообщеніемъ моихъ переписокъ. Нтъ, нтъ, для какого нибудь Гикмана довольно величаться званіемъ нашего повреннаго, и видть на надписяхъ имя свое. Не беспокойся о немъ, со всею скромностію, онъ будетъ умть воспользоваться такими титлами.
        Ты меня безпрестанно порицаешь въ маломъ великодушіи моемъ къ нему и въ злоупотребленіи моей власти. Но я теб божусь, что мн не льзя иначе поступать. Изъ милости, позволь мн распутать иногда мои крылья и приводить себя въ почтеніе. Теперь мое время, какъ ты видишь; потому, что такія преимущества не будутъ приносить чести, ни ему, ни мн когда я имъ буду его женою. Онъ такъ радъ, когда я довольна бываю, что радость его уменшилась бы, естьли бы я его иногда не огорчала.
        Знаешь ли ты, чему бы я была подвергнута, естьли бы не заставляла его дрожать? Онъ бы самъ старался длаться страшнымъ. Все твореніе животныхъ, боле или мене, въ непріязненномъ положеніи между собою. Волкъ скрывающійся бгствомъ отъ льва, чрезъ минуту посл того поглощаетъ ягненка. Я помню, что однажды такъ было мн досадно отъ одной курицы, которая била и клевала безпрестанно другую, (я воображала: вотъ бдной ягненокъ,) что изъ побужденія человчества, я велла нападчику свернуть голову. Чтожъ случилось посл такой казни? Какъ скоро избавилась другая отъ своего гонителя, то сдлалась сама нахальною, и въ свою очередь клевала одну или двухъ курицъ, которыя были ее безсильне. Они стоятъ вс быть удавлеными, сказала я; или лучшебы было мн простить и первую, ибо, повидимому таково есть свойство цлаго рода животныхъ.
        Прости моимъ сумозбродствамъ. Когда бы я была съ тобою, то вырвала бы иногда пріятную усмшку изъ твоего важнаго вида; какъ мн уже не разъ случалось. Ахъ! мой другъ, зачмъ ты не согласилась взять меня къ себ въ товарищи? Но ты противишся всмъ моимъ предложеніямъ. Берегись! ты меня разсердишь, а когда я сердита, то не длаю ни къ кому пощады. Мн столько же невозможно оставить свою неуступчивость какъ и перестать быть твоимъ врнымъ другомъ.
        Анна Гове.

        Письмо CXXXI.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ Пятницу 21 Апрля.

        Г. Ловеласъ сего утра сообщилъ мн новое предпріятіе моего брата, которое онъ узналъ отъ своего повреннаго. Я имъ весма довольна, что онъ имъ не уважаетъ, но напротивъ говоритъ съ презрніемъ. Впрочемъ, естьли бы ты мн уже о томъ не упомянула, я бы могла то счесть за новую выдумку, что бы ускорить мой отъздъ, ибо онъ самъ давно желаетъ быть въ Лондон. Онъ мн прочиталъ содержаніе полученнаго письма, которое довольно согласно съ свидтельствомъ двицы Клоидъ, какъ ты ко мн писала. Прибавленіе состоитъ только въ томъ, что предпринимающій такое дерзкое дло, есть Капитанъ корабельный по имени Синглетонъ.
        Я видла того человка. Онъ былъ два или три раза въ замк Гарловъ подъ видомъ пріятеля моего брата. Онъ иметъ видъ нахальный, и я думаю, что намреніе такое вышло отъ него; потому что братъ мой, безъ сомннія, говоритъ всему свту про мой безумный поступокъ. Смотря по прежнему его недоброжелательству, онъ не можетъ пропустить такого случая.
        Етотъ Синглетонъ живетъ въ Лейт. И такъ, по видимому, они намрены меня отвезти на дачу брата моего, которая не очень далеко отъ сей гавани.
        Сличая вс такія обстоятельства, я начинаю опасаться въ самомъ дл ихъ расположеній, которыя сколько ни кажутся презрительными Г. Ловеласу, могутъ причинить пагубныя слдствія.
        Видя его откровенность и неустрашимость, я спросила у него, что онъ мн теперь посовтуетъ?
        Позвольте мн, сударыня, сказалъ онъ, спросить у васъ о вашихъ собственныхъ мысляхъ? Я потому вамъ длаю такой же вопросъ, что вы желали сердечно меня удалить по прізд въ Лондонъ, и что опасаясь вамъ не угодить, я не знаю, что мн предлагать. Мое мнніе, я ему отвчала, что мн должно скрыться отъ всхъ, исключая только двицы Гове; и что ему должно удалиться отъ меня потому что его полагаютъ необходимо при мн, и что удобне открыть его слды, нежели мои.
        Вы конечно не желаете, сказалъ онъ мн, попасть въ руки брата вашего чрезъ такія чрезвычайныя средства васъ угрожающія. Я не намренъ броситься услужливо къ нимъ навстрчу; но естьли они будутъ имть причину думать, что я ихъ убгаю, не удвояться ли ихъ разысканія? И когда возгорится во мн духъ для защищенія вашего, не буду ли я подверженъ такимъ обидамъ, о которыхъ даже мысли не можетъ стерпть честной человкъ?
        О Боже! вскричала я, какія пагубныя слдствія нещастія моего, что я вдалась въ обманъ.
        Любезнйшая Кларисса! перервалъ онъ съ нжностію; не приводите меня въ отчаяніе такими жестокими выраженіями когда вы сами видите по сему предпріятію, сколько они были наклонны къ первому. Нарушалъ ли я законы общества подобно, какъ братъ вашъ теперь хочетъ; и естьли онъ не изъ суетнаго честолюбія то предпринимаетъ, я ласкаюсь вамъ открыть явно, что ихъ умыслы бесчестне и нахальне моихъ; но сей послдній столь гнуснаго свойства, что онъ мн кажется меньше способнымъ васъ тревожить. Я знаю совершенно вашего брата. Умъ его всегда занятъ Романическими предпріятіями, но голова столь тупа, что она всегда ихъ приводила въ замшательство; качества въ немъ, малое изобртеніе, нершимость, крайнее высокоуміе безъ всякаго дарованія приносить себ пользу, и безъ всякаго искуства причинять другимъ, кром того зла, къ которому они собственнымъ своимъ безуміемъ подаютъ ему поводъ.
        Вотъ, Государь мой, прекрасное доказательство! Но вс запальчивые люди весьма походятъ другъ на друга, покрайней мр въ способ ихъ мстительности. Щитаете ли вы себя меньше виновнымъ, хотвши оскорбить все мое смейство, естьли бы мое безуміе не отвлекло васъ отъ сей наглости и не избавило бы моихъ родственниковъ отъ обиды.
        Дражайшая Кларисса! Не уже ли вы всегда будете упоминать о безуміи, о наглости или вамъ столько невозможно благопріятно думать о другихъ, сколько о вашихъ родственникахъ чтобъ заслужить вашу къ нимъ преданность и почтеніе? Простите меня, несравненная Кларисса! Естьли бы я не чувствовалъ къ вамъ такой любви, какой ни одна женщина никогда не увидитъ, я могъ бы казаться боле равнодушнымъ къ преимуществамъ столь явно оскорбляющимъ правосудіе. Но позвольте мн спросить у васъ, что вы отъ меня претерпли? Какую причину подалъ я вамъ, что бы такъ сурово и съ такою недоврчивостію со мною поступать? Напротивъ, сколько вы были притснены отъ нихъ? Всеобщее мнніе мн неблагопріятно; но въ чемъ можете вы мн упрекать по вашимъ собственнымъ свденіямъ?
        Сей вопросъ привелъ меня въ великое замшательство. Но я ршилась защищать себя.
        Время ли, Г. Ловеласъ, теперь ли случай изъясняться вамъ такъ вольно съ молодою двицею, лишенной всякаго покровительства? Вашъ вопросъ весьма страненъ; могу ли вамъ упрекать что нибудь по моимъ свденіямъ. Я вамъ отвчаю, сударь… и чувствую, что слезы перерываютъ мой голосъ, я хотла вдругъ встать съ мста и уйти.
        Онъ ухватилъ меня за руку; заклиналъ меня не оставлять его съ неудовольствіемъ. Онъ мн уважилъ свою страсть, крайную мою свирпость, пристрастіе къ виновникамъ моихъ бдствій, которыхъ мщеніе и новыя насильственныя предпріятія были предмтомъ нашего разбирательства.
        Я почти по невол принуждена была слушать.
        Вамъ угодно было, любезная Кларисса, спросить мое мнніе. Весьма удобно представить вамъ то, что осталось длать. Не смотря на ваши первыя повелнія, я надюсь, что въ семъ случа вы не примите еще мое мнніе за обиду. Вы видите, что нтъ боле надежды къ примиренію съ вашими родственниками. Чувствуете ли, сударыня, малйшую склонность удостоить вашей руки того нещастнаго, которой не получалъ еще отъ васъ добровольной милости?
        Какая мысль, моя любезная! какое уличеніе, или упреки! я не ожидала въ ту минуту ни такихъ вопросовъ, ни такихъ выраженій. Краска вступаетъ въ лице мое, когда я напоминаю мое смятеніе. Вс твои совты мн пришли въ голову. Однакожъ его слова были такъ ршительны, и столь повелительный видъ. Мн казалось, что онъ наслаждался моимъ замшательствомъ. Поистинн, моя любезная, онъ незнаетъ, что такое есть любовь почитательная. Онъ на меня смотрлъ какъ будто бы желалъ проникнуть въ глубину дущи моей.
        Чрезъ нсколько минутъ посл, его объясненія были внятне, но какъ ты увидишь, они были почти принужденными.
        Мое сердце жестоко колебалось между гнвомъ и стыдомъ, видя себя доведенною до такой крайности человкомъ, который казался повелвать своимъ страстямъ, между тмъ, какъ я не имла надъ ними ни малйшей власти. Наконецъ слезы мои прервали молчаніе, И я хотла уйти съ знаками горчайшаго оскорбленія, какъ онъ вдругъ обхватилъ меня обими руками, правда, что самымъ нжнымъ и почтительнымъ образомъ, и извинялся довольно глупыми выраженіями: что его сердце ни какъ не желаетъ воспользоваться моимъ замшательствомъ отъ наглаго предпріятія моего брата, и что онъ не намренъ боле повторять предложеніе, которое уже было съ самаго начала дурно принято, слдовательно… остальная рчь его мн показалась только нескладнымъ наборомъ малозначущихъ мыслей и опредленій, чрезъ которыя онъ хотлъ оправдать свою смлость еще не вовсе объясненную.
        Я не могу вообразить, чтобы онъ имлъ наглость испытывать меня для извлеченія изъ устъ моихъ признаній не приличныхъ моему полу; но какое бы ни было его намреніе, онъ столь сильно раздражилъ меня, и привелъ сердце мое своею рчью въ такое негодованіе, что я опять начала плакать съ восклицаніями, что я чрезвычайно нещастна: и примтивъ непристойное положеніе мое въ его объятіяхъ, я вырвалась отъ него съ досадою. Но какъ я уже выходила изъ комнаты, онъ меня удержалъ за руку; онъ палъ на колни упрашивая меня остаться еще одну минуту, и самыми ясными выраженіями, предлагалъ супружество, какъ единственное средство для предупрежденія всхъ умысловъ моего брата и для прекращенія моей печали.
        Что было мн отвчать? Его предложенія, какъ я сказывала, показались мн исторгнутыми, и боле слдствіемъ его жалости, нежели любви. На что ршиться? Я стояла отворивши ротъ, въ самомъ растроенномъ вид. Я должна была казаться весьма смшною. Онъ насыщался такимъ зрлищемъ, конечно въ ожиданіи отъ меня отвта. Наконецъ устыженная собственнымъ моимъ смущеніемъ, и стараясь скрыть его уверткою, я ему сказала, что онъ долженъ убгать всякія мры… могущія увеличить тревогу… которой я не могу избавиться, видя непримиримость моихъ ближнихъ, и опасаясь слдствій покушеній брата моего.
        Онъ общалъ управлять себя единственно моею волею, и злодй еще спросилъ меня, прощаю ли я его нижайшее предложеніе? Что мн оставалось длать, кром новыхъ извиненій моему замшательству, когда онъ такъ дурно меня понялъ. Я ему сказала, что возвращепіе Г. Мордена не замедлитъ; что безъ сомннія удобне будетъ его привлечь на мою сторону, когда онъ узнаетъ, что я употребила помощь Г. Ловеласа единственно для избавленія себя отъ Г. Сольмса; и что, слдовательно желала бы я оставить все въ прежнемъ положеніи до прізда моего двоюроднаго брата.
        Сколько я ни была огорчена, но мн кажется, моя любезная, что такой отвтъ не походилъ на отказъ. Не правда ли, что другой человкъ на его мст, испыталъ бы скоре убждать кротостію, нежели устрашать вспыльчивостію? Но Г. Ловеласу угодно было такимъ говорить голосомъ, какого бы никакая мало чувствительная женщина не стерпла; и его обидная горячность принуждала меня хранить молчаніе.
        ,,Что ето значитъ, сударыня? Вскричалъ онъ; и такъ вы ршились открыть, что мн ничего не должно ожидать отъ вашихъ чувствованій, пока останется вамъ малйшая надежда помириться съ родными, цною моего щастія, которое, конечно будетъ первою вашею жертвою?,,
        Такія выраженія, любезная Гове, воспалили также во мн кровь. Однако я сохранила нкоторыя мры.,,Вы видали, сказала я ему, сколько мн была отвратительна вспыльчивость брата моего; и такъ вы весьма ошибаетесь, Г. Ловеласъ, естьли хотите испугать меня своею наглостью, и принудить согласиться на то, что противно вашимъ собственнымъ условіямъ.,,
        Онъ будто вошелъ въ самаго себя; и просилъ меня только, что бы позволено было впередъ о длахъ его говорить въ его сторону; и естьли онъ сдлается достойнымъ малйшей милости моей, то надется, что онъ не останется одинъ въ свт, которому бы я отказывалась отдавать справедливость. Я ему сказала:,,Вы полагаетесь на будущее; и я тоже отъ него ожидаю доказательства о вашихъ достоинствахъ, которыхъ вы сами осуждаете, и которыхъ дйствительно вамъ не достаетъ.,,
        Я опять готова была удалиться; онъ заклиналъ меня, выслушать его. Что его ршеніе, избгать осторожно всхъ непріятныхъ случаевъ, и какія бы небыли поступки моего брата, исключая только оскорбленія моей особы, удаляться всхъ насильственныхъ мръ. Но естьли бы случилось тому подобное могу ли я требовать, что бы онъ былъ спокойнымъ зрителемъ, видя меня похищаемую на корабль къ Синглетону; и въ такой плачевной крайности, уже ли не будетъ ему позволено защитить меня?
        Защитить меня, Г. Ловеласъ? Я буду отъ того въ крайнемъ нещастіи. Но разв вы думаете, что я не буду въ безопасности въ Лондон Кажется, что, по описаніи дома вдовы, я буду въ немъ свободна и спокойна.
        Онъ признается, что по словамъ г. Долемана, положеніе того дома общаетъ мн такое и тайное пребываніе; въ прочемъ, естьли бы мн онъ непонравился, легко можно найти другую квартеру на мой вкусъ. Но какъ я требовала его совта, онъ думаетъ, что лучше всего отписать къ дяд моему Гарловъ, какъ моему попечителю, и ожидать успха моего письма у Госпожи Сорлингсъ, къ которой смло просить его прислать отвтъ. Съ малыми умами, говоритъ онъ, робостію умножаешь ихъ наглость.,,Содержаніе письма должно быть: требовать правомъ то, что будетъ мн отказано милостію; признаться, что я прибгла къ покровительству его родственницъ, по повелнію которыхъ равно какъ и Милорда М… онъ былъ употребленъ для моихъ услугъ; но прибавить, что условія я сама налагала и ни чмъ необязалась за милость, которую бы он оказали всякой другой особ моего пола въ подобныхъ обстоятельствахъ.,, Естьли мн не нравится такое средство, онъ сочтетъ за честь, когда я позволю ему сдлать такое требованіе отъ собственнаго его имени; (съ обыкновенными его условіями;) но онъ не сметъ касаться еще сей матеріи, хотя надется, что насильствія моего смейства
доведутъ до сего щастливаго ршенія.
        Ето кольнуло меня въ самое сердце, и я ему сказала, что онъ самъ предложилъ мн оставить меня по прізд въ Лондонъ, и что я ожидаю исполненія его общанія; что когда узнаютъ мою совершенную независимость, тогда еще будетъ время разсмотрть, что мн должно писать и длать; но что до тхъ поръ, пока онъ будетъ около меня, я не имю ни желанія, ни власти ни на что ршиться.
        Онъ мн сказалъ съ задумчивымъ видомъ, что хочетъ быть чистосердеченъ. Намреніе брата моего переменило обстоятельства. Прежде удаленія его отъ меня онъ непремнно долженъ видть, понравится ли мн вдова и квартера ея, когда мой выборъ палъ на нее. Кто можетъ отвчать, что сіи люди не подкуплены братомъ моимъ? Когдажъ увидитъ онъ, что можно положиться будетъ на ихъ честность, то удалится на нсколько дней. Но долженъ признаться, что боле того онъ не можетъ быть въ отсутствіи.
        Какъ, сударь, перервала я? Не ужели вы намрены жить въ одномъ со мною дом?
        Нтъ, отвчалъ онъ мн; зная мою разборчивость и употребленіе, какое я хочу длать съ его отсутствіемъ, хотя въ Лондонскомъ дом его длаются теперь нкоторые и переправки, онъ можетъ стоять на квартер пріятеля его Белфорда, или жить въ загородномъ дом его Едгваръ, и прізжать каждое утро ко мн, пока будетъ имть причину думать, что братъ мой оставилъ свои гнусныя намренія.
        Слдствія такого долгаго разговора состояли въ томъ, что бы хать въ Лондонъ въ слдующій понедльникъ. О! естьли бы минуты отъзда моего были щастливы!
        Сколько бы я ни повторяла, моя любезная, все будетъ слабо для изъясненія моей чувствительности къ твоимъ благодяніямъ и къ удивительному великодушію твоему, которое всего источникъ

        Кл. Гарловъ.

        Письмо CXXXII.
        ЛОВЕЛАСЪ къ БЕЛФОРДУ.


        Въ Пятницу 21 Апрля.
        (Издатель и въ семъ письм отбрасываетъ все, что было однимъ повтореніемъ послдняго. Но нкоторыя подробности сохранены въ разсужденіи замшательства Клариссы, которыя ею были пропущены, говоря о предложеніяхъ ловеласа, что весьма неудивительно.)
        Теперь, что скажешь ты, Белфордъ? Видя, какъ твой другъ, подобно бабочк ищущей своея погибели, около огня, едва не ожогъ крылья свооя вольности? Никто не былъ больше моего въ опасности попасть въ собственныя свои сти, видть опрокинутыми вс намренія, вс предпріятія бесполезными, не привезти Клариссу въ Лондонъ и не испытавши дйствительно, что она такое, Ангелъ, или женщина.
        Правда, я запуталъ ее безъ всякаго приготовленія такъ, что она не имла времени прикрыть себя скромностію своего пола. Мои выраженія не столько нжныя какъ пылкія, клонились къ упреканію ея прошедшей холодности, и приводили ей въ память хитростно ея собственныя предписанія, потому, что не любовь, а мерскій умыселъ брата ея заставилъ ее отъ части освободить меня отъ нихъ. Я въ жизнь мою никогда не видывалъ прелестнйшаго смятенія. Какая слава послдовала бы за живой кистью, которая бы изобразила такое зрлище, и смшеніе нетерпливости, которая явно оживляла каждую черту выразительнаго и прекраснаго лица! Она кашлянула два или три раза. Сперва показался въ ея взорахъ пріятный безпорядокъ, потомъ нкоторой родъ умиленія происходящій отъ нершимости ея желаній; до тхъ поръ, пока разгнванная красавица, досадуя еще боле на мое любопытство узнать ея отвтъ, не могши выговорить ни слова, пустила ручьи слезъ, и съ торопливостію повернула мн спину, что бы выйти. Но я поспшно за ней послдовалъ, и удержавъ въ моихъ объятіяхъ, сказалъ ей: предмтъ единственный моей нжности! не подумайте, что бы сіе предложеніе,
противное первымъ вашимъ законамъ, происходило отъ намренія моего воспользоваться свирпостію вашихъ родителей. Есть ли, не смотря на почтительность моихъ выраженій, они способны были ея огорчить, то впредь мои старанія будутъ… я пересталъ говорить, какъ будто бы усиліе чувствительности моей перервало мой голосъ. Она хотла изъясниться, но сказала только съ томностію: какъ я… нещастлива!… слезы ея текли изобильно; и между тмъ, какъ руки мои обнимали прекраснйшій станъ ея, лице ея лежало на одномъ моемъ плеч, и она не примтила, что позволяетъ мн такую вольность.
        Для чего нещастна, для чего? моя дражайшая! Благодарность, которую вы должны ожидать отъ сердца чувствительнаго и признательнаго… тутъ правда мн затворила ротъ, потому, что я не обязанъ благодарностію за такія не добровольныя одолженія.
        Но пришедши въ самую себя, и увидя себя въ моихъ объятіяхъ, что ето значитъ, Государь мой? Сказала она съ видомъ негодованія, съ пламеннымъ лицемъ, и глазами пылающими гордостью.
        Я уступилъ ея усиліямъ; но въ мою очередь бывъ совершенно побжденъ прелестьми сего невиннаго смятенія, я опять ухватилъ ее за руку, какъ она уходила, и упавъ на колни, я ей сказалъ, безъ всякой умренности, и почти не чувствуя важности словъ моихъ: (естьли бы случился тогда попъ, я былъ пропадшій человкъ:) дражайшая Кларисса! примите клятвы отъ вашего врнаго Ловеласа! ршите, что бы онъ вамъ принадлежалъ навсегда. Симъ средствомъ все заградить можно. Кто осмлится длать умыслы и предпріятія на жену мою? Ихъ безумныя и дерзкія надежды основываются на томъ, что еще не супругъ вашъ. удостойте меня сего имени! прошу о томъ у ногъ вашихъ. Тогда весь свтъ будетъ съ нашей стороны, и вс похвалятъ сіе давно ожидаемое окончаніе.,,
        Чортъ ли меня тогда дернулъ? Я столько думалъ объ етомъ глупомъ восхищеніи, какъ летать по воздуху. Ето чудная двка всемогуща надо мной. По такому расчету, не она, но я долженъ буду уступить въ великомъ моемъ опыт.
        Слышалъ ли ты когда нибудь, что бы и то не изъ добровольнаго побужденія произносилъ торжественныя клятвы, въ упреки заблаговременнаго приготовленія и самыхъ гордыхъ видовъ? Но ето прекрасное твореніе въ состояніи отвлечь самаго варвара отъ намренія быть ей вреднымъ; и я въ самомъ дл думаю, что былъ бы расположенъ освободить ее отъ всякаго другаго опыта, (нельзя сказать, чтобы по сію пору еще какой былъ,) естьли бы у насъ не было между собою нкоего рода сопротивленія, рожденнаго отъ ея недоверчивости, чтобы узнать, кто изъ двухъ останется побдителемъ. Ты знаешь мое великодушіе, когда мн ни въ чемъ не противятся.
        Хорошо, но до чего довело меня сіе слпое стремленіе? Думаешь ли ты, что я былъ пойманъ въ слов? Посл предложенія столь торжественнаго, и даже на колняхъ, какъ теб кажется, Белфордъ?
        Ничего не бывало. Моя забавница выпустила меня съ такою же вольностію, какую я самъ желалъ, предпріятіе ея брата, отчаяніе о непримиримости его, страхъ нещастныхъ слдствій, были причины, которымъ ей угодно было приписать такое замшательство, а мое предложеніе и любовь ни малйшаго не имли въ томъ участія. Что скажешь ты? Щитать нашу свадьбу за второе средство! И дать знать мн, хотя другими словами, что ея замшательство происходитъ отъ страха, что мои непріятели не согласятся на предложеніе ея отвергнуть человка, который за нее подвергалъ жизнь свою, да и теперь готовъ предать себя той же опасности!
        Я повторилъ еще неотступныя мои прошенія, что бы она сдлала меня щастливымъ; но она отложила до прізда двоюроднаго брата ея Мордена. На него теперь полагаетъ она вс свои надежды.
        Я показался яростнымъ, но бесполезно. Она хотла писать, или уже написала второе письмо къ ттк ея Гервей, въ намреніи ожидать отвта.
        Однакожъ, любезный другъ, я думаю, что могъ бы уменшить постепенно такія отсрочки, естьли бы я былъ человкъ съ духомъ. Но что длать, когда я столько боюсь ее оскорбить?… И чортъ самъ не умудрится! Любовникъ столь застнчивой! Принцеса съ такими безпрестанными требованіями. Какъ согласиться намъ безъ помощи какого нибудь услужливаго посредника? Однако Белфордъ; очень рдко случается такая горячая любовь въ одномъ сердц съ такою скромностію. Я увренъ теперь, что истинная любовь довольствуется желаніями; другой не иметъ воли, кром воли своего обожаемаго предмта.
        Прелестная моя невинница! она еще сама говорила мн про Лондонъ. Естьли бы паче чаянія умыселъ Синглетона былъ моего изобртенія, я бы не могъ выдумать щастливйшаго средства, для ускоренія ея отъзда, которой, я не могу отгадать, для чего она отложила.
        Подъ сей обверткой ты найдешь письмо Осипа Лемана, о которомъ я теб говорилъ въ прошедшій понедльникъ, и мой глубокомысленный отвтъ къ нему. Я не могу стоять противъ тщеславія побуждающаго меня къ сему сообщенію. Безъ сей сильной причины, лучше бы тебя оставить въ мысляхъ, что свирпой рокъ моей красавицы ведетъ съ нею войну и располагаетъ случаями въ мою пользу, хотя они вс суть слдствія моего превосходнаго воображенія.

        Письмо CXXXIII.
        ОСИПЪ ЛЕМАНЪ, къ ЛОВЕЛАСУ.


        16 Апрля.

        (Онъ увдомляетъ Г. Ловеласа о гоненіи, къ которому приготовляются его Господа за похищеніе его барышни Бетертонъ изъ ея смейства, которая умерши въ родахъ, оставила посл себя живаго робенка, и что Ловеласа упрекаютъ въ пренебреженіи сего дитяти. Осипъ, съ обыкновенною своею простотою говоритъ, что его Господа называютъ такой поступокъ бесчестнымъ, однакожъ онъ надется, что это неправда, хотя и разглашаютъ, что Г. Ловеласъ былъ принужденъ оставить государство, что бы укрытся, и что намреніе путешествовать въ чужихъ краяхъ, былъ одинъ только подлогъ. Онъ присоединяетъ, что Г. Сольмсъ желалъ бы такую исторію расказать двиц Кларисс, естли бы она была расположена на его слушать.).
        Онъ проситъ Г.Ловеласа признаться ему, не будетъ ли жизнь его въ опасности по сему длу; и бывъ къ нему преданъ, желаетъ, что бы онъ не былъ повшенъ какъ простой человкъ, но что бы ему отрубили голову; и что бы милостиво вспомнилъ о немъ прежде смертнаго осужденія, ибо онъ слышалъ, что все имніе преступниковъ принадлежитъ Королю или правленію.
        Примчаетъ, что Капитанъ Синглетонъ иметъ частые переговоры съ его молодымъ Господиномъ и Госпожею, и что Господинъ его сказалъ въ присудствіи Капитана, что кровь его кипитъ отъ мщенія; что въ то самое время Господинъ хвалилъ его Осипа, говоря Капитану про его врность и расторопность. Потомъ предлагаетъ свои услуги Г. Ловеласу для упрежденія нещастныхъ случаевъ, и заслуженія его покровительства, что бы занять постоялой домъ благо медвдя, о которомъ ему говорили съ похвалою. Ето не все, прибавляетъ онъ. Преврасная медвдица, то есть Бетти Барнесъ, ворочается у него въ голов. Онъ надется, что будетъ ее любить боле, нежели угодно Г. Ловеласу, потому что она начинаетъ быть съ нимъ повеселе и слушаетъ его съ удовольствіемъ, когда онъ упоминаетъ про благо медвдя, какъ будто бы она была между ячменемъ и бобами. Проситъ прощенія за такое острое слово, которое у него вырвалось, потому что, сколько онъ ни бденъ, но всегда любилъ шутки.
        Признается, что иногда совсть укоряетъ его въ томъ, что онъ сдлалъ, и думаетъ, что безъ исторіевъ, которыя онъ принужденъ былъ расказывать по повелнію Г. Ловеласа въ дом, невозможно, что бы сердце отца и матери были такъ тверды, хотя Г. Жамесъ и двица Арабелла весьма злобны. Но хуже всего кажется ему то, что Господинъ и Госпожа Гарловъ никогда не будетъ въ состояніи распутать дла двицы Клариссы, потому что они полагаютъ такія исторіи вышедшими чрезъ Камердинера Г. Ловеласа. Онъ будетъ весьма остерегаться, что бы не переуврить ихъ въ противномъ; отъ страха, что бы Г. Ловеласъ не убилъ своего камердинера и его, для при писанія потомъ смерти ихъ тмъ, которые съ самаго начала ихъ подкупляли. Между тмъ, онъ очень сомнвается о себ, не бездльникъ ли онъ, хотя никогда не имлъ къ тому склонности.
        Онъ надется также, что естьли его любезная и почтенная молодая Госпожа Кларисса попуститъ себя на что нибудь худое, то Г. Ловеласъ припомнитъ себ о колодц благо медвдя; (*) но онъ проситъ Небо, что бы его предохранило отъ великаго дурнаго намренія равно, какъ и отъ дурнаго дла. Какъ онъ не очень старъ, то надется имть время къ покоянію, когда гршитъ по невденію; впрочемъ Г. Ловеласъ человкъ знатный и весьма разумный, слдовательно въ состояніи отвчать во всемъ за такого бднаго человка, какъ покорный и врный его слуга.
        Осипъ Леманъ

        (*) Въ большой части мстечекъ Аглинскихъ находится нкоторой родъ колодца, которой служитъ для водопоя, и въ которой, по древнему обычаю, погружаютъ соблазнительныхъ женщинъ.

        Письмо CXXXIV.
        ЛОВЕЛАСЪ, къ ОСИПУ ЛЕМАНУ.


        17 Апрля.
        (Г. Ловеласъ даетъ полную волю въ семъ письм своему воображенію. Начинаетъ изъясненіемъ Осипу приключенія съ двицей Бетертонъ, которая, по его словамъ, ничто иное, какъ втренность молодости. Въ семъ случа не было похищенія. Его путешествіе къ тому не относилось. Онъ любилъ эту молодую особу, и любимъ былъ отъ нея. Она была дочь обогатившагося мщанина, которой имлъ тщеславныя виды къ возвышенію своему, и которой по сей самой причин самъ способствовалъ въ начал его волокитству. Что касается до него, онъ никогда не говорилъ про замужство ни отцу, ни дочери. Правда, что вс ея родные хотли, что бы она соединилась съ ними, для иска судбнаго, и что она отказавшись отъ соучастія въ ихъ злости, получила смерть отъ свирпыхъ ихъ поступковъ. Маленькой сынъ очень пригожъ, и не длаетъ бесчестія отцу. Онъ его видлъ два раза тайно, и безъ свденія ттки ея, которая иметъ о немъ попеченіе, и что намреніе его со временемъ сдлать его состояніе. Все ихъ смейство безъ ума отъ ребенка, хотя имютъ злость проклинать отца его.)
        "Расказываетъ Осипу о правилахъ своихъ въ любви. Избгать всенародныхъ женщинъ; выдавать замужъ старую любовницу, прежде нежели возметъ другую; выводить мать изъ нужды, когда она иметъ суровыхъ родственниковъ; имть великое попеченіе въ родахъ ея; доставлять достаточное состояніе ребенку, смотря по званію матери. И надвать посл нея трауръ, естьли умретъ въ родахъ. Заклинаетъ Осипа найти кого нибудь, кто бы исполнялъ такія должности съ большею честностію. Удивительно ли, говоритъ онъ, что женщииы сколько склонны ко мн?,,
        Онъ ничего не опасается отъ сего приключенія ни ше, ни голов своей.,,Женщина умершая тому полтора года назадъ; не было тяжбы при ея жизни; отказъ призванный не входитъ ни въ какія взысканія; вотъ прекрасныя причины, Осипъ, для уличенія меня въ похищеніи! Я повторяю теб, что ее любилъ. Она была увезена отъ меня ея грубыми родственниками, въ самомъ жару моей страсти… но довольно говорить о любезной двиц Бетертонъ. Любезной, и подлинно такъ; потому, что смерть длаетъ женщину боле любезною. Пусть небо упокоитъ прахъ ея! тушъ, Осипъ, я плачу дань памяти двицы Бетертонъ самымъ тяжкимъ вздохомъ.,,
        Похваляетъ вкусъ Осипа къ острымъ словамъ.,,Шутки боле приличны бднымъ, нежели стнанія. Все, что происходитъ въ свт не есть ли одна шутка, и не подаетъ ли причины къ насмшк? Кто принимаетъ вещи въ противную сторону, есть человкъ сумасшедшій, не знающій цны жизни. Тотъ, кто осуждаетъ радость въ бдномъ, стоитъ, чтобы никогда ее нечувствовать.,,
        Одобряетъ привязанность Осипа къ его молодой и несравненной любовниц. Выхваляетъ свои собственныя къ ней чувствованія и честныя намренія. Слово его, есть священный залогъ, и въ томъ онъ на него самаго ссылается.,,Ты знаешь, Осипъ, что у меня слдствія превосходятъ общанія. Для чего? что бы показать самымъ яснымъ способомъ, что душа моя не скаредна и безъ прижимки. Человкъ исправный держитъ свое слово; но щедролюбивый переступаетъ его гораздо дале. Такое мое правило.,,
        Винитъ Клариссу въ замедленіи свадьбы ихъ, и жалуется на отдаленіе, въ каковомъ она его держитъ, приписывая то двиц Гове, которая ей внушаетъ безпрестанно недоврчивость; и сія самая причина заставляетъ его употреблять Осипа, что бы чрезъ Гарловыхъ дйствовать умомъ Госпожи Гове.
        Потомъ, говоря о увдомленіяхъ Осипа про переговоры тайныя Капитана Синглетона съ Жамесомъ Гарловъ, онъ продолжаетъ:,,Какъ Капитанъ полагается на свидтельство Жамеса которой о теб весьма хорошаго мннія, не можешь ли ты, притворясь, что имешъ ко мн великую ненависть, предложить Синглетону, чтобы онъ способствовалъ Жамесу въ страсти его къ мщенію, и далъ бы ему въ помощь вс свои силы, то есть свой корабль и весь екипажъ, что бы увезти Клариссу и отправить ее въ Лейтъ, гд они оба имютъ вотчины?,,
        ,,Ты можешъ имъ сказать, что естьли ихъ предпріятіе удастся, ето будетъ способъ привести меня въ отчаяніе, а Клариссу въ послушаніе. Ты можешь также ихъ увдомить, какъ будто по свидтельству моего камердинера, о отдаленіи, въ какомъ она меня содержитъ, въ надежд получить прощеніе отъ отца отказавшись отъ меня, естьли будутъ того требовать; еще сказать имъ, что мой камердинеръ въ одномъ только таится, то есть о мст нашего убжища, но что ты не сомнваешься узнать все отъ него посредствомъ нсколько гвиневъ, и получить точныя свденія о времени, когда я отъ нее удалюсь, что бы они могли имть больше способности въ предпріятіи; прибавить, и все будто отъ камердинера, что мы скоро перемнимъ мсто пребыванія, (что и правда, мой любезный Осипъ,) и что дла мои принуждаютъ меня часто отдалться.,,
        Естьли имъ понравится твое предложеніе, ты услужишь Бетти, сказавъ ей ето за тайну. Бетти здлаетъ туже довренность двиц Арабелл которая съ удовольствіемъ перескажетъ дяд своему Антонину, естьли не будетъ предупреждена братомъ. Г. Антонинъ увдомитъ о томъ Госпожу Гове, которая наврное не скроетъ отъ дочери, хотя он и въ ссор. А дочь немедлнно отпишетъ моей любезной Кларисс; и естьли умыселъ не дойдетъ до моихъ ушей сими дорогами, ты мн напишешь о томъ подъ тайною, будто хочешь предупредить нещастныя слдствія; что составляетъ предмтъ твоихъ и моихъ стараній. Тогда я покажу твое письмо Кларисс. Ея довренность умножится и удостоверитъ меня о ея любви, о которой я иногда сомнваюсь. Она поспшно выберетъ другую квартеру. Я буду имть причину остаться при ней подъ видомъ хранителя. Она увидитъ, что нтъ боле надежды къ примиренію. Ты будешь давать Жамесу и Синглетону ложныя извстія, кототорыя я теб доставлять стану; слдовательно нечего опасаться.
        Какоежъ будетъ щастливое, и сто разъ щастливое слдствіе? Кларисса сдлается моей женой честнымъ образомъ. Согласіе возвратится къ родственникамъ ея и моимъ. Десять гвиней, на которыя ты всегда можешь полагаться, удвоитъ твое жалованье въ семъ скупомъ смейств; и слава твоего благоразумія и храбрости распространится по цлому свту… блый медвть также будетъ къ твоимъ услугамъ; и естьли ты когда заблагоразсудишь пріобрсти его въ собственность, пріятели твои не заставятъ тебя беспокоится о деньгахъ. Я бьюсь объ закладъ, что ты ясно видишь въ такихъ подробностяхъ, Бетти умножитъ твой достатокъ, сдлавшись твоей женою; я увренъ, что вы оба съ осторожностію жили, и зберегали для переду; фамилія Гарловыхъ, которой ты служилъ съ такою врностію удаливши отъ нее дурныя слдствія мщенія брата, съ удовольствіемъ доставитъ теб что нибудь къ твоему учрежденію; я прибавлю къ твоей казн боле, нежели ты думаешь. И такъ ты долженъ видть передъ собой только честь, спокойствіе и изобиліе.
        Пой отъ радости, Осипъ, пой! земля, которою ты будешь владть; слуги, которые, въ твою очередь, будутъ теб служить, жена, которую ты будешь любить или бранить, когда теб за благо разсудится; Господинъ Осипъ за каждымъ словомъ; получать деньги, чтобъ жить хорошо, вмсто того, что бы свои платить; быть щастливымъ не только въ самомъ себ, но въ другихъ чрезъ примиреніе и успокоеніе двухъ благородныхъ смействъ, не сдлавъ вреда ни одной христіянской душ. О Осипъ, честной мой Осипъ! сколько ты будешь имть завистниковъ! Кто можетъ жить въ свт съ отвращеніемъ съ такими прекрасными видами?
        То, что я теперь предлагаю, увнчаетъ твои подвиги. Естьли ты можетъ только довести ихъ до сего предпріятія, хотя они его исполнятъ или нтъ, ты все равномрно будешь соотвтствовать намреніямъ твоего искренняго пріятеля.
        Ловеласъ.

        Письмо CXXXV.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ ГОСПОЖ ГЕРВЕЙ.


        Въ Четвертокъ 20 Апрля.
        Милостивая Государыня тетушка!
        Не получа отвта на письмо мое писанное отъ 1 сего мсяца, я ласкаюсь, для моего собственнаго утшенія, что оно къ вамъ не дошло; ибо весьма прискорбно было бы для меня мыслить, что моя любезная тетушка Гервей щитаетъ меня недостойною своего вниманія.
        Въ сей надежд, не умя лучше изъясниться въ таковыхъ обстоятельствахъ, списала я съ чорнаго первое письмо и беру смлость препроводить его къ вамъ въ одной обвертк съ теперишнимъ, прося васъ униженно, что бы вы имли милость благопріятствовать моимъ предложеніямъ. {Содержаніе сего письма видли подъ Ном. 100.}
        Я все еще властна ихъ выполнить; но для меня будетъ огорчительно видть себя принужденною къ такимъ мрамъ, которыя могутъ сдлать примиреніе мое затруднительнымъ.
        Когда бы мн позволено было, милостивая Государыня, писать къ вамъ во ожиданіи отвта, то я могу оправдать намренія сего страннаго поступка, хотя въ глазахъ строгихъ судей я не ласкаю себя оправить отъ порока неблагоразумія. Что касается до васъ, я уврена, что вы бы имли ко мн жалость, естьли бы знали все, что я могу сказать въ мое извиненіе, и сколько я щитаю себя нещастною потерявъ уваженіе всхъ моихъ пріятелей.
        Я не отчаиваюсь еще въ возвращеніи онаго. Но какое бы ни было осужденіе мое въ замк Гарловъ, любезная тетушка, не откажите мн нсколько строкъ вашего отвта, для увдомленія моего, есть ли надежда получить прощеніе на условіяхъ не столько суровыхъ, какъ прежде мн предписывали, или уже я вовсе оставлена, чего избави Боже!
        По крайней мр, любезная тетушка, постарайтесь чтобъ оказали мн справедливость, которую я требовала въ одномъ письм къ сестр моей, въ разсужденіи моего платья и малаго количества моихъ денегъ, чтобъ я не была лишена самыхъ необходимыхъ выгодъ и не принужденабъ была одолжаться тми людьми, которымъ я боле прочихъ не хочу дать надъ собой такого права. Позвольте мн замтить, что когда бы мой поступокъ былъ предумышленной; я бы могла по крайней мр, посредствомъ денегъ и дорогихъ каменьевъ, избгнуть огорченій мною претерпнныхъ, и которыя еще боле умножатся, естьли мое требованіе будетъ отвергнуто.
        Ежели вы получите позволеніе принять обьясненія мною предлагаемыя, то я открою вамъ тайны сердца моего, и увдомлю о томъ, что вамъ не извстно.
        Когдажъ меня хотятъ мучить, ахъ! скажите имъ, что мученіе мое уже чрезвычайно; однакожъ оно происходитъ отъ собственнаго моего размышленія, а не отъ той особы, отъ которой ожидали многихъ бдъ. Вручитель моего письма иметъ какія то дла, кои должно ему окончить въ одномъ мст недалеко отъ васъ отстоящемъ и вы дайте ему время дождаться вашего отвта и принесть мн его въ субботу по утру, естьли вы меня удостоите такой милости. Сей случай былъ нечаянный. Остаюсь, и проч.
        Кл. Гарловъ.

        П. П. - Никто не будетъ знать о вашемъ письм, естьли вамъ угодно, что бы то осталось тайной.

        Письмо CXXXVI.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИС ГАРЛОВЪ.


        Въ субботу 22 Апрля.

        Я не знаю какъ толковать поступки твоего втреника; но онъ точно сомнвается, что сердце твое не при-надлежитъ ему: и въ томъ покрайнй мр нахожу я въ немъ великую скромность; потому что ето значитъ тайное признаніе, что онъ того недостоинъ.
        Онъ не можетъ терпть слыша твои сожалнія о Египетскомъ Лук, и безпрестанныя укоризны ради твоего побга, и всего того, что ты называеть его пронырствами. Я разсмотрла вс его поступки, сравнила ихъ съ его нравомъ, и нашла, что въ гордости его и мстительности, то есть въ малодушіи, гораздо боле видно довренности и единообразія, нежели мы об воображали. Отъ самой колыбели, потачка употребляемая родными въ разсужденіи одинакаго сына, сдлала его робенкомъ злонравнымъ, прихотливымъ, пронырливымъ, и учителемъ своихъ учителей. Въ большомъ возраст, сдлался онъ повсою, щеголемъ и присяжнымъ волокитою, который не уважаетъ благопристойности, и вообще презираетъ весь нашъ полъ, за погршности нкоторыхъ женщинъ, которые весьма дешево продали ему свою благосклонность. Какъ велъ онъ себя въ твоемъ семейств, имя на тебя подобныя виды? Съ того времени, какъ твой безпутный братъ по случаю сталъ обязанъ ему жизнію, онъ платилъ наглость наглостію и тебя запуталъ въ свои сти, посредствомъ ужаса и хитрости. Какую вжливость ожидать можно отъ человка подобнаго сложенія? -
        Такъ, но что длать въ твоемъ положеніи? Мн кажется, что ты бы должна его презирать, ненавидть… естьли можешь… и вырваться отъ него: но куда скрыться?
        А особливо теперь, когда братъ твой выдумываетъ странныя умыслы, и хочетъ сдлать участь твою еще нещастнйшею?
        Естьли ты не можешь его презирать и ненавидть, естьли не хочешь его оставить; то теб надо убавить не много твоей суровости. Когдажъ и такая перемна не причинитъ скорой свадьбы, я бы прибгла подъ покровительство его родственницъ. Почтеніе, которое онъ повидимому къ теб иметъ, есть уже достаточная ограда твоей чести, хотябъ и выдумали новое какое подозрніе. Ты бы напомнила ему по крайней мр о предложеніи его, доставить теб въ сотоварищи одну изъ двоюродныхъ сестеръ его Монтегю, что бы провождать съ тобою время въ новой Лондонской квартир, до окончанія всхъ твоихъ подозрній.
        Но тмъ обьявишь ты, что уже принадлежишь ему. Я въ томъ согласна. Какоежъ остается теб другое теперь убжище? Злоумышленіе брата твоего разв не увряетъ тебя, что нтъ другаго средства?
        И такъ, врь мн, моя любезная, что время отказаться отъ тщетной наджды къ примиренію, которая держала тебя по сію пору въ нершимости. Ты мн признаешься, что онъ предложилъ теб о супружеств весьма ясными выраженіями, о которыхъ ты не упоминаешь; и я вижу, что онъ даже изьяснилъ причины понуждающія тебя принять его предложенія. Въ людяхъ его свойства, которые обыкновенно стараются унижать наше самолюбіе, значитъ чрезвычайное великодушіе, когда говорятъ они, что мы должны ихъ любить, хотя того они не стоятъ, за то единственно, что они насъ любятъ.
        Будучи на твоемъ мст, съ такими прелестными осторожностями, которымъ я удивляюсь, можетъ быть не иначе бы сама поступила. Я бы желала безъ сомннія видть неотступность его страстною, но почтительною, прошенія постоянными, и что бы вс рчи и дла любовника стремились къ одной только цли. Однакожъ, естьли бы я подозрвала въ его поведеніи хитрости, или какую медлнность основанную на сомнніи въ моихъ чувствахъ, я бы ршилась, или обьяснить такіе сомннія, или отвергнуть его навсегда. Естьли бы послдній случай сей былъ теб приличенъ, бывъ твоимъ врнымъ другомъ, я бы собрала вс мои силы, что бы доставить теб неизвстное убжище, или что бы раздлять твое несчастіе.
        Какой презрительной съ его стороны поступокъ, согласиться съ такою удобностію на твою отсрочку до прізда г. Мордена! Но я опасаюсь что ты была съ лишкомъ строга; ты признаешься, что онъ восчувствовалъ такую непристойность. Естьли бы я была увдомлена его собственными извстіями; то уврена, что бы нашла излишнюю суровость въ твоихъ подозрніяхъ и недоврчивости. Поймавъ его на слов, ты бы пріобрла надъ нимъ такую власть, какую онъ теперь надъ тобой иметъ. Ты знаешь сама, моя любезная, что женщина, упавшая въ подобную сть, должна сносить множество огорченій.
        Но на твоемъ мст, съ моею скоростію, я тебя увряю, чрезъ четверть часа, я бы все разобрала и увидла бы ясно все основаніе дла. Его намренія должны быть добрыми или худыми: когда он худы; надо скоре о томъ увриться; естьли же по щастію тому противное, можетъ быть онъ испытываетъ скромность своей жены.
        Мн кажется, что я бы также убгала всхъ уличеній могущихъ растравлять досаду, и всхъ укоризнъ касательно старой распри въ разсужденіи нравовъ; особливо тогда, какъ ты еще столько счастлива, что не имешь причины говорить о томъ по собственному опыту. Признаюсь, что великое удовольствіе для благородной души сражать порокъ; но естьли такое сопротивленіе не умста, и естьли порочный расположенъ къ исправленію, сіе не столько послужитъ къ ободренію его, сколько для ожесточенія, и принудитъ его прибгнуть къ лицемрію.
        Малое уваженіе его къ умному намренію твоего брата, мн нравится равно, какъ и теб. Бдный Жамесъ Гарловъ. Ето полоумная голова осмливается вымышлять безчинныя предпріятія и дйствовать хитростію, въ то время, когда длаетъ г. Ловеласа главнымъ обвинителемъ за его умыслы? Мошенника остроумнаго, по моему мннію, должно тотчасъ повсить, безъ всякихъ обрядовъ но безумнаго, который мшается не въ свое дло то есть въ злоумышленія, надлежало бы прежде колсовать, а потомъ повсить, коли угодно. Я нахожу, что г. Ловеласъ описалъ Жамеса въ короткихъ словахъ.
        Гнвайся естьли хочешь, но я уврена, что такой бдной родъ людей, какъ братъ твой восхищается, доведши тебя до необходимости оставить отцовской домъ, и опасаясь только видть тебя независимою, въ тщеславіи своемъ равняется съ цлымъ свтомъ, и осмливается сражаться съ Ловеласомъ собственнымъ своимъ оружіемъ. Разв ты забыла его торжество, которое ты сама мн описала по извстіямъ твоей тетки, какъ онъ гордился похвалами дерзкой Бетти Барнесъ?
        Я ничего не ожидаю отъ письма твоего къ госпож Гервей, и надюсь, что Ловеласъ никогда не узнаетъ содержанія онаго. Каждое твое письмо показываетъ мн, что онъ досадуетъ, сколько сметъ, на твою къ нему недоврчивость. Я бы не мене досадовала будучи на его мст; по крайней мр, когда бы сердце мое свидтельствовало, что я стою лучшихъ поступковъ.
        Не безпокойся о плать своемъ, если хочешь прибгнуть подъ покровительство его родственницъ. Он знаютъ въ какомъ ты положеніи съ своими ближними, и жестокость другихъ не уменьшаетъ ихъ привязанности къ теб. Касательно до денегъ, за чмъ противишься ты оставляя безполезными мои предложенія?
        Я знаю, что ты не станешь требовать своей земли, но дай ему право вмсто тебя требовать. Я не вижу лучшаго средства.
        Прости, мой любезной другъ, обнимаю тебя съ обыкновенною горячностію, и возсылаю обты мои о сохраненіи твоей чести и спокойствія.

        Анна Гове.

        Письмо CXXXVII.
        БЕЛФОРДЪ, къ ЛОВЕЛАСУ.


        Въ пятницу 21 Апрля.

        Уже давно, Ловеласъ, ты играешь роль писателя, а я только твоего покорнаго читателя. Я не безпокоился, сообщать теб мои замчанія о успхахъ и цли твоихъ прекрасныхъ изобртеній. Со всмъ твоимъ тщеславіемъ, достоинства несравненной и прелестной Кларисы, будутъ для нея защитою и безопасностію; но теперь, какъ я тебя вижу столь щастливаго въ твоихъ хитростяхъ, что ты ее уговорилъ къ отъзду въ Лондонъ, и выборъ ее направилъ на такой домъ, котораго жители успютъ утушить въ теб и послднія честныя чувствованія раждающіися въ ея пользу, теперь, я считаю за долгъ приняться за перо, и объявляю теб откровенно, что я длаюсь защитникомъ Клариссы Гарловъ.
        Мои побужденія не происходятъ отъ добродтели, а когда бы и то было, какое впечатлніе могутъ он сдлать въ въ твоемъ сердц по сей причин?
        Такой человкъ, какъ ты не боле былъ бы тронутъ, естьли бы я ему представилъ, какому подвергаетъ онъ себя мщенію обижая двицу такого нрава, знатности и породы, какъ Кларисса.
        Великодушіе и честь не могутъ также дйствовать надъ людьми нашего рода въ пользу женщины, когда они считаютъ весь женской полъ за добычу имъ принадлежащую. Честь, въ нашихъ мысляхъ, и честь, въ общемъ соглашеніи, суть дв вещи весьма несходныя.
        Какаяжъ моя причина? Дйствительно, Ловеласъ, одна истинная дружба, которую я къ теб имю. Она меня побуждаетъ защищать самаго тебя, и твое семейство, когда ты самъ принужденъ отдать справедливость сей прекрасной двиц, которая однакожъ заслуживаетъ, что бы ея польза прежде всего привлекла твое вниманіе.
        Въ послднемъ моемъ свиданіи съ твоимъ дядею, етотъ доброй человкъ меня усильно просилъ употребить вс мои способы надъ тобой, что бы ты согласился подвергнуть себя подъ иго супружества, и подтверждалъ свои прошенія фамильными причинами, которыя мн показались такъ важными, что я ихъ долженъ былъ одобрить. Я зналъ, что твои намренія на ету удивительную двицу были ея достойны. Я о томъ уврилъ Милорда М… который однакожъ очень сомнвался, потому, что ея семейство съ тобой худо поступало; но теперь, какъ твое волокитство обратилось совсмъ въ другую сторону, я хочу тебя убждать другими размышленіями.
        Естьли ты судишь о совершенствахъ Клариссы по собственному своему свидтельству и всеобщему, гд найдешь ты женщину ей подобную? За чмъ покушаться на ея добродтель? Какая нужда въ опытахъ, когда ты не имешь ни малйшей причины къ сомннію? Я полагаю себя на твоемъ мст съ намреніемъ жениться: ежели бы я имлъ такія предпочтительныя чувствія, какъ ты имешь къ етой женщин, зная ихъ полъ, какъ мы его оба знаемъ; я бы боялся испытывать дале, опасаясь успха, а особливо, естьли бы былъ удостовренъ, что никто не иметъ боле въ душ добродтели.
        Примчай также Ловеласъ, что опытъ не справедливъ, потому, что онъ не взаимный. Разбери дальновидность твоей злости и хитростей; уважь случаи раждающіяся безпрестанно противъ ея воли, до тхъ поръ, пока ея семейство будетъ дйствовать по расположеніямъ твоей головы изобильной въ злоумышленіяхъ. Разсмотри, что она безъ покровительства, что домъ, въ которой ты ее привезешь, наполненъ твоими соумышленниками, молодыми двицами хорошо воспитанными, прекрасными, проворными, и обманчиваго вида, которой трудно проникнуть, когда они себя прикрываютъ личиной скромности, а особливо для молодой не опытной особы незнающей города: разбери, говорю я, вс такія обстоятельства, и скажи мн, какую славу, какое торжество ты себ общеваешь, когда успешь ее прельстить? ты, человкъ рожденный для волокитства, исполненной выдумками, твердый, безъ угрызеній совсти, способный ожидать случая съ терпніемъ; человкъ, считающій за ничто клятвы, которыя длаетъ женщинамъ; невинная жертва привязанная къ своимъ общаніямъ, слдовательно расположенная по себ хорошо думать о другихъ. Я сочту за чудо, естьли она избгнетъ и отъ искусителя, и
отъ искушенія, окруженная такими стями. Впрочемъ, когда и нашъ полъ такъ слабъ безъ всякихъ обольщеній, я не знаю, для чего столько требуютъ отъ женщинъ, которые родились отъ тхъ же отцовъ и матерей, и составлены изъ того же тла, съ одною разностію только воспитанія, и какую великую славу находятъ въ побжденіи ихъ?
        Ты спросишь у меня, не можетъ ли быть другаго какого Ловеласа, который бывъ прельщенъ ея красотою, предприметъ восторжествовать надъ нею?
        Нтъ, я отвчаю. Сличая все, сложеніе тла, разумъ, богатство, нравы, невозможно быть другому подобному теб человку. Ежели бы ты думалъ, что природа сотворила теб соперника, я знаю твою діавольскую гордость, что тогда бы ты меньше себя почиталъ.
        Но я хочу говорить о господствующей твоей страсти, о мщеніи; ибо любовь, (и какая любовь можетъ быть у развратниковъ?) занимаетъ только второе мсто въ твоемъ сердц, какъ я теб часто доказывалъ, не смотря на твое противъ меня бшенство. Какія подлыя причины, мстить любовниц за то, что теб стоило много труда похитить ее! Я охотно соглашаюсь, что оставшись, она была въ опасности сдлаться женою Сольмса; пропуская также ея условія, которыя ты умлъ хитро обратить противъ нее самой, и предпочтеніе оказываемое ею къ двичьему состоянію. Чтожъ ето иное, какъ одни подлоги? И за чмъ не благодаришь ты тхъ, которые почти бросили ее теб на руки? Въ прочемъ все, что ты ни приводишь къ оправданію твоего опыта, не иметъ ли основаніемъ неблагодарность и противорчіе, когда ты опасаешься погршности, которая можетъ случиться только въ разсужденіи тебя?
        Но что бы уничтожить вс твои неосновательныя причины такого рода, я спрашиваю у тебя, что бы ты думалъ о ней, если бы она добровольна ушла съ тобою? Можетъ быть ты больше любилъ бы ее въ званіи твоей любовницы; но что бы быть женою, отречешься ли ты, что она и въ половину столько бы теб не нравилась?
        Что она тебя любитъ, со всею твоею злостію и зврствомъ, я не вижу причины о томъ сомнваться; однакожъ какую власть должна она имть сама надъ собой, когда доводишъ иногда до сомннія такое проницательное самолюбіе, каково твое? Быть притсненной съ одной стороны своимъ семйствомъ, съ другой привлекаемою знатностію твоей фамиліи, гд каждой ее желаетъ и почтетъ за честь ея союзъ?
        Можетъ быть ты подумаешь, что я удалился отъ цли, и что защищаю боле сторону твоей красавицы, нежели твою собственную. Никакъ нтъ. Все что я ни сказалъ, больше клонится къ твоей польз, нежели къ ея; но тому, что она можетъ сдлать твое щастіе, но съ ея кроткимъ нравомъ, почти не возможно, что бы была сама тобой щастлива.
        Не нужно изъяснить моихъ причинъ; я знаю твою чистосердечность, что ты въ такомъ случа удобно согласишься на мое мнніе.
        Въ прочемъ, хотя я беру сторону женидьбы, ты знаешь, что я самъ не весьма наклоненъ къ сему состоянію; я никогда еще о томъ не думалъ. Но какъ ты послдній твоего имени, какъ твоя фамилія занимаетъ отличныя степени въ Королевств, и какъ ты самъ щитаешь себя осужденнымъ когда нибудь къ супружнему рабству, то скажи мн, можешь ли ты надяться найти впредь подобной сему случай, который въ твоихъ рукахъ? Двица, которая своимъ рожденіемъ и богатствомъ стоитъ твоей знатности, (хотя гордость фамильная и твоего собственнаго сердца заставляютъ иногда тебя говорить весьма не прилично о прозваніяхъ, которыя теб не нравятся); красота, которой удивляется весь свтъ; и вмст, особа привлекательная своимъ благоразуміемъ и добродтелью.
        Если ты не изъ числа тхъ низкихъ душъ, которыя предпочитаютъ потомству собственное свое удовольствіе; то не долженъ откладывать свадьбу твою до срока людей развратныхъ, то есть до срока времени, когда лта и болзни истощатъ тебя. Вспомни, что ты подвергаешь память свою справедливымъ укоризнамъ законныхъ твоихъ потомковъ, за то, что далъ имъ нещастное бытіе, которое они принуждены будутъ подать бднымъ своимъ послдователямъ, и которое уполномочитъ весь твой родъ, если бы онъ скоро не прескся, проклинать тебя до самыхъ поздныхъ поколній.
        Сколько мы ни порочны въ глазахъ исправленнаго свта; однако неизвстно, останемся ли мы таковыми безвозвратно. Хотя мы видимъ вру противурчущую, но еще не вздумали составить такихъ законовъ, которые бы согласовались съ нашею жизнію. А которые уже сдланы, кажутся намъ презрительными, что мы не унижаемся даже до сомннія. Однимъ словомъ, мы вримъ будущему наказанію и награжденію; но съ великою молодостію и здоровьемъ, надемся, что будетъ довольно времени къ раскаянію: что значитъ чисто по Аглински, (не обвиняй меня въ строгости, Ловеласъ, ты самъ иногда таковъ,) что мы желаемъ жить для чувствъ до тол, пока он будутъ въ состояніи намъ служить, а что бы оставить грхи, мы ожидаемъ, что бы удовольствіе насъ оставило. Какъ! неужели твоя прекрасная любовница будетъ наказана за великодушныя ея старанія ускорить твое исправленіе, и за то, что она желала видть надъ тобой опытовъ прежде, нежели вручить себя?
        Заключимъ. Я тебя заклинаю разсмотрть, что ты предпринимаешь не сдлавъ шагу впередъ. Ты входишь въ новый путь. По сію пору виды твоихъ поступковъ такъ прикрылись, что ежели бы она усумнилась о твоей чести; то ты не будешь имть ни малйшаго противъ тебя доказательства. Сохраняй законы честности, въ такомъ смысл, какъ она ее принимаетъ. Ты знаешь, что ни одинъ изъ товарищей твоихъ не будетъ смяться твоей свадьб; а естьли кто найдетъ его страннымъ, потому, что ты самъ часто издвался надъ такимъ состояніемъ; то имешь ту выгоду, что не долженъ отъ него краснть.

        Въ субботу 22 Апрля.

        Не запечатавъ письма моего въ ожиданіи почтоваго дня, я сей часъ получилъ письмо отъ Осгода, которое за два часа пришло къ нему, запечатано гербомъ Гарловыхъ, и надписано къ твоей любезной. А какъ оно можетъ быть важно; {Оно отъ двицы Арабеллы Гарловъ, которое посл двухъ послдующихъ прилагается.} я поспшно отправляю его вмст съ моимъ чрезъ нарочно посланнаго.
        Я полагаю, что скоро увижу тебя въ Лондон, однакожъ надюсь, что безъ Клариссы. - Прощай. Будь честенъ и щастливъ.

        Письмо CXXXVIII.
        Госпожа ГЕРВЕЙ къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ Пятницу 21 Апрля.
        Любезная племянница!
        Весьма жестоко было отказать нсколько строкъ по прозьб племянницы, которую я всегда любила. Я получила твое первое письмо, но не имла позволенія отвчать, и теперь я нарушаю мое общаніе пишучи къ теб. Какія странныя извстія получаютъ отъ тебя всякой день! Подлецъ, съ которымъ ты находишься, говорятъ, торжествуетъ и ругаетъ насъ безпрестанно. Ты знаешь его неукротимый нравъ. Хотя должно признаться, что ты имешь неоцненныя качества, но для него его обычаи, дороже тебя. Сколько разъ я тебя остерегала! Никогда молодую двицу столько не предохраняли. Кларисс Гарловъ забыть себя до такой крайности!
        Теб должно бы дождаться означеннаго дня для общаго собранія твоихъ пріятелей. Естьли бы твое отвращеніе поддержалось; они имли бы снисхожденіе уступить. Какъ скоро я узнала ихъ намренія, тотчасъ теб дала уразумть, хотя темными выраженіями; но кто бы подумалъ… Ахъ! Кларисса! побгъ столь хитрой! столько умысловъ въ приготовленіи!
        Ты предлагаешь мн обьясненія. Что можешь ты объяснить? не ухала ли ты, и съ кмъ? съ Ловеласомъ. Чтожъ остается объяснить?
        Твое намреніе, говоришь ты, не было ухать. Зачмъ же ты была съ нимъ? Карета въ шесть лошадей, люди на лошадяхъ, все было приготовлено. О! моя любезная; хитрость производитъ другую хитрость; вроятно ли, что бы твоего намренія въ томъ не было? Естьли ты хочешь уврить; то какую должно приписать ему власть надъ тобою? кому? Ловеласу, бесчестнйшему развратнику: надъ кмъ? надъ Клариссой Гарловъ. Неужели любовь твоя къ такому человку сильне твоего разсудка, сильне твоего мужества? Какое мнніе подастъ о теб такая мысль? и какая будетъ изъ того помощь? Ахъ! зачмъ ты не дождалась дня собранія?
        Я тебя увдомлю о томъ, что бы тогда происходило. Правда, думали, что ты не воспротивишься прошеніямъ и приказамъ отцовскимъ для подписанія договоровъ. Онъ былъ намренъ поступать съ тобой съ родительскимъ снисхожденіемъ, естьли бы ты не подала новый поводъ къ гнву.,,Я люблю мою Клариссу, говорилъ онъ за часъ передъ ужаснымъ приключеніемъ; люблю ее, какъ жизнь мою. Я стану передъ нею на колени, естьли останется мн одно то средство къ соглашенію ея, что бы меня одолжить,,. И такъ, страннымъ поворотомъ обыкновеннаго порядка, отецъ и мать твоя унизились бы передъ тобою; и естьли бы ты была способна отвергнуть ихъ, они бы уступили теб съ сожалніемъ.
        Но ожидали отъ твоего кроткаго и безпристрастнаго нрава, что всевозможное отвращеніе къ одному мущин не произведетъ въ теб такого сопротивленія, развбъ твоя упорность къ другому сдлалась сильне, нежели ты подавала о томъ причину думать.
        Когда бы ты отказала подписаться; то вторничное собраніе было бы одинъ только обрядъ. Тебя представили бы всмъ твоимъ пріятелямъ съ небольшею рчью.,,Вотъ двица, прежде столь покорная, услужливая, которая теперь торжествуетъ надъ от"цемъ, надъ матерью, надъ дядьями, надъ пользою и расположеніями цлаго семйства, и которая предпочитаетъ всему свту свою собственную волю; за чмъ? для того, что изъ двухъ мущинъ, она даетъ свою руку тому, который слыветъ въ свт дурными своими нравами,,.
        Такимъ образомъ, уступивши теб побду, можетъ быть возсылали бы молитвы къ небу, что бы отвратило слдствія твоего неповиновенія, и еще прибгнули бы къ твоему великодушію, видя силу должности безъ дйствія, и ты бы получила повелніе выдти еще на полчаса, что бы о всемъ размыслить. Тогдабъ условія были теб поднесены еще разъ какою нибудь пріятною теб особою, можетъ быть твоею доброю Нортонъ. отецъ твой усугубилъ бы свои усилія ей въ помощь. Наконецъ, если бы ты устояла въ своемъ отказ, тебя привелибъ въ собраніе для объявленія онаго. Сдлалибъ исключеніе какимъ нибудь условіямъ тобою предложеннымъ. Позволи ли бы хать для провожденія нкотораго времени у дяди твоего Антонина, или у меня, въ ожиданіи возвращенія г. Мордена; или до тхъ поръ, пока отецъ твой могъ бы сносить твой видъ; или можетъ быть, пока Ловеласъ оставилъ бы во все свои исканія.
        Въ такомъ расположеніи, какъ я теб представляю отца твоего, который столько полагался на твое повиновеніе, и надялся, что ты будешь тронута его кроткими и нжными убжденіями, не удивительно, что онъ былъ вн себя узнавши побгъ твой; побгъ за благовременно умышленный… Прикрытый твоими прогулками въ саду, притворными попеченіями о птичкахъ, и другими уловками для нашего ослпленія; о! хитрое, хитрое молодое твореніе!
        Что касается до меня, когда пришли мн о томъ сказать, я не хотла тому и врить. Дядя твой Гервей также не могъ того вообразить. Мы вс ожидали съ трепетомъ еще какого отчаяннаго приключенія;.одно только казалось намъ еще сего важне; и я совтовала, что бы искали лучше со стороны каскада, нежели у садовыхъ воротъ. Мать твоя упала въ обморокъ, какъ между тмъ сердце ея было раздираемо сими двумя опасностями. Отецъ твой; жалкій человкъ. онъ былъ съ лишкомъ часъ безъ памяти. И теперь едва можетъ слышать произношеніе твоего имени. Однакожъ ты все въ ум его. Твои достоинства, моя любезная, служатъ къ увеличенію твоего проступка. Каждый день, каждый часъ, приноситъ намъ какое нибудь новое оскорбленіе. Можешьли ты ожидать какой милости? Мн прискорбно, но я опасаюсь, чтобъ вс твои прошенія не были отвергнуты.
        За чмъ упоминаешь ты, моя любезная, о избжаніи огорченій, ты, которая убжала съ мущиною? Какая жалкая гордость, присвоивать себ еще остатокъ чувствительности!
        Я не смю отворить рта въ твою пользу; а боле меня никто не отваживается. Письмо твое представится само собою; я его послала въ замокъ Гарловъ. Ожидай великихъ суровостей. О! если бы ты могла окончить щастливо твое предпріятіе! о! моя любезная! сколько ты сдлала нещастныхъ! Какого благополучія можешь ты сама надяться? отецъ твой желаетъ, чтобъ ты никогда не родилась. Твоя бдная мать… Но за чмъ оскорблять тебя? ужъ нтъ помощи. Ты видно совсмъ перемнилась если твои собственныя размышленія не составляютъ твоего нещастія.
        Пользуйся, сколько возможно будетъ, твоимъ положеніемъ. Но ты еще не обвнчана, если я не ошибаюсь. Ты говоришь, что еще властна выполнить все, что захочешь предпринять. Можетъ быть ты сама обманываешься. Ты надешься, что возвратишь доброе мнніе и славу въ мысляхъ твоихъ пріятелей. Никогда, никогда того не будетъ, смотря по видимому; и я думаю, что ни того ни другаго не будетъ.,,Вс твои пріятели, говоришь ты, должны совокупиться съ тобою для испрошенія теб прощенія:,, вс твои пріятели, то есть, вс, которыхъ ты обидла; какъ же хочешь ты, чтобъ они вс согласились въ такомъ несправедливомъ дл?
        Ты говоришь, что для тебя будетъ весьма огорчительно видть себя принужденною къ такимъ мрамъ, которыя могутъ сдлать твое примиреніе затруднительнымъ,,. Время ли теперь, моя любезная, опасаться принужденія и затрудненія? Когда бы ты могла ласкаться примиреніемъ, то не теперь случай о томъ мыслить. Надо разсмотрть только глубину пропасти, въ которую ты упала. Естьли я имю не ложныя извстія, можетъ случиться еще кровопролитіе. Человкъ находящійся при теб, разположенъ ли добровольно тебя оставить? Естьли нтъ, кто можетъ отвчать за слдствія? естьли же расположенъ, о Боже мой! что надо мыслить о причинахъ его къ тому побуждающихъ? Я отгоняю такую мысль, зная твою добродтель. Но не правда ли, моя любезная, что ты не замужемъ, и безъ покровительства? Не правда ли, что не смотря на твои ежедневныя молитвы, ты впала въ искушеніе? А сей человкъ не гнусный ли обольститель?
        Ты утверждаешь, моя любезная, и съ такимъ видомъ, который мало приличенъ чувствіямъ твоего покаянія, что по сіе время ты не можешь жаловаться на человка, отъ котораго опасались множество бдствій. Но прошла ли опасность? Я умоляю небо, что бы ты могла хвалиться его повденіемъ до послднихъ минутъ вашего союза. Дай Богъ, что бы онъ поступилъ съ тобою лучше, нежели со всми женщинами, надъ которыми онъ имлъ нкую власть Сего то я теб желаю. Пожалуй не пиши отвта. Я надюсь, что твой посланный не разгласитъ, что я къ теб пишу. Что касается до г. Ловеласа, я уврена, что ты ему не сообщишь моего письма. Я не съ лишкомъ остерегалась, потому, что полагаюсь на твое благоразуміе.
        Я возсылаю о теб молитвы.
        Дочь моя не знаетъ, что я къ теб пишу, никто того не знаетъ не изключая даже и г. Гервей.
        Дочь моя весьма бы желала къ теб писать; но защищая твою погршность съ такимъ жаромъ и пристрастіемъ, что мы были тмъ встревожены, (это дйствіе, моя любезная, должнствующее произвести въ родителяхъ подобное твоему паденіе;) и ей запрещено было не имть съ тобою никакой переписки, подъ наказаніемъ лишить ее навсегда нашихъ милостей. Однако я могу теб сказать, хотя и не соучавствую въ ея пристрастіи, что ты составляешъ единъ предметъ ея молитвъ, равно какъ и оскорбленной твоей тетки.

        Д. Гервей.

        Письмо СХXXІХ.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        (Посылая къ ней предъидущее письмо.)


        Въ субботу по утру 22 Апрля.

        Сей часъ я получила слдующій отвтъ отъ моей тетки. Храни въ тайн, моя любезная, что она имла милость писать къ своей нещастной племянниц.
        Ты видишь, что я могу хать въ Лондоиъ, или куда мн заблагоразсудится, что со мною будетъ, о томъ нимало не беспокоятся. Я была расположена отложить мой отъздъ въ надежд полученія извстій изъ замка Гарловъ. Мн кажется, что естьли бы и оказывали явной упорности къ примиренію, я бы могла открыть г. Ловеласу, что я хочу имть совершенную свободу въ условіяхъ, когда онъ желаетъ когда нибудь владть мною. Но я примчаю, что влекома будучи неизбжимою судьбою, подвергнусь еще поноснйшимъ огорченіямъ. Должно ли мн быть рабою такого человка, которымъ я столько недовольна? Письмо мое, какъ ты видишь по тетушкиному, теперь въ замк Гарловъ. Я дрожу, воображая, какъ оно будетъ принято. Одно можетъ послужить къ услажденію моей горести, что оно освободитъ тогда любезную тетку отъ подозрнія, что она иметъ какое нибудь сношеніе съ несчастною, которой пагуба уже опредлена. Я не считаю за малйшую часть моихъ злоключеній сіе уменьшеніе довренности причиненное мн между моихъ родныхъ, и сію холодность, съ каковою они взираютъ другъ на друга. Ты видишь, что двоюродная сестра моя бдная Гервей иметъ причину на то жаловаться
вмст съ матерью.
        Моя Гове, любезная моя Гове, чувствуетъ также съ великимъ огорченіемъ дйствія моего проступка, потому, что она съ матерью своей иметъ за меня больше прежняго ссоры. Однакожъ я должна вручить себя человку, который меня ввергнулъ въ такую пропасть бдствій. Я много размышляла, и многаго опасалась прежде моей погршности; но никогда еще не разсматривала ее съ такой худой стороны, какъ сего дня.
        За часъ передъ моимъ мнимымъ побгомъ батюшка объявилъ откровенно, что онъ любитъ меня боле своей жизни; что онъ намренъ былъ поступать со мною съ родительскою милостію, что онъ хотлъ,… ахъ моя любезная, какая уничижительная нжность! Тетушка не должна была опасаться, что бы узнали ея откровенность. Отецъ на колняхъ передъ своею дочерью! Вотъ чего бы я наврное не выдержала! Мн не извстно, чтобъ я сдлала въ такомъ плачевномъ случа. Смерть показалась бы мн меньше ужасною, нежели такое зрлище въ пользу человка, къ которому отвращеніе мое не истребилось, но я бы стоила быть уничтоженною, если бы могла видть отца моего безполезно на колняхъ.
        Однакожъ, если бы нужно было токмо пожертвовать моею склонностію и личнымъ предпочтеніемъ, онъ бы сіе получилъ и меньшею цною, моя почтительность одна восторжествовала бы надъ склонностію. Но столь крайнее отвращеніе! торжество жестокаго и тщеславнаго брата, присоединяя ругательства завистливой сестры, которые бы отвратили отъ меня такую милость, и сожалніе родителей, о которыхъ я бы была удостоврена; должности супружества столь священныя, столь торжественныя когда сама я имю отъ природы нравъ не позволяющій мн взирать на долгъ самый простйшій съ равнодушіемъ, тмъ боле на долгъ самопроизвольно подтвержденный клятвою у олтаря; какіе законы благопристойности могли уполномочить меня положить руку мою въ руку ненавистнаго, и произнесть мое согласіе на гнусное соединеніе? Вспомни, что соединеніе такое должно кончиться съ жизнію. Не длала ли я глубочайшія о томъ разсужденія, каковыхъ прочія двицы моихъ лтъ не употребляли? Не все ли я разбирала и изслдывала? Можетъ быть могла бы я оказывать меньше упрямства и досады. Чувствительность, когда я могу приписать себ такое качество, зрлость разума,
размышленіе, не всегда щастливые небесные дары. Сколько бываетъ случаевъ, въ которые бы я желала узнать равнодушіе, еслибъ могла употребить его безъ порочнаго повденія? Ахъ! моя любезная, самая щекотливая чувствительность ни мало не служитъ къ доставленію намъ щастія.
        Какой способъ намрены были употребить пріятели мои въ собраніи! Я смю сказать, что узнаю тутъ умыслы брата моего. Я полагаю, что ему бы поручено было представить меня въ совтъ, какъ дочь предпочитающую свою волю цлому семейству. Опытъ былъ бы колокъ, не должно о томъ сумнваться. Хорошо, если бы я его выдержала! какой бы ни былъ успхъ, то коль жестокое было бы мое мученіе!
        Должно опасаться, по словамъ тетушки, что бы не было кровопролитія. Видно, что она увдомлена о дерзскомъ предпріятіи Синглетона. Она упоминаетъ о пропасти. Избави меня отъ того Боже.!
        Она отдаляетъ мысль, на которой мн и боле не возможно остановиться. Жестокая мысль! но кажется, что она иметъ худое мнніе о добродтели, которую ей угодно мн приписывать, естьли не воображаетъ, что я въ состояніи превозмогать безчестную слабость. Хотя я никогда не видала мущины пріятнйшаго вида, какъ г. Ловеласъ, но пороки его нрава всегда предохраняли меня отъ сильнаго впечатлнія; и съ тхъ поръ, какъ я его вижу вблизи; то еще меньше прежняго имю къ нему склонности. И подлинно, я никогда мене теперешняго оной къ нему не имла. Я думаю чистосердечно, что возмогу его ненавидть, (если уже не ненавижу) скоре, нежели другаго мущину, къ которому я имла такое уваженіе. Причина тому явна: потому, что онъ меньше другихъ соотвтствовалъ моему мннію, которое однакожъ не съ лишкомъ было превосходно, когда я предпочла остаться въ двкахъ, да и теперь сдлала бы тотъ же выборъ, если бы я имла свободу слдовать моимъ склонностямъ. Такъ, еще теперь, когда бы примиреніе мое было несумнительно отвергнувши его, и если бы мои друзья о томъ мн дали знать; то скоро бы увидли, что я бы съ нимъ вовсе разсталась; ибо я имю
тщеславіе мыслить, что душа моя превосходне его.
        Ты скажешь, что мой разсудокъ заблуждается. Но получа отъ тетушки запрещеніе къ ней писать, узнала, что я должна отчаяваться о моемъ примиреніи; если средство сохранить свободу моего разума? И ты сама, моя дражайшая, должна чувствовать мое страстное смятеніе О! сколько я нещастна, согласясь добровольно на сіе пагубное свиданіе, и отнявши у себя власть ожидать общаго собранія моихъ пріятелей! я бы освободилась уже теперь отъ перваго моего страха, а кто знаетъ, когда окончатся настоящія мои безпокойствія? Избавлена отъ обоихъ мущинъ, можетъ быть находилась бы я теперь у тетки Гервей, или у дяди Антонина, въ ожиданіи возвращенія г. Мордена, который бы сдлалъ конецъ домашнимъ раздорамъ.
        Намреніе мое конечно было ожидать конца всему длу. Однакожъ, знаю ли я, какое бы теперь носила названіе? Былаль бы я способною упорствовать снисхожденіямъ, умоленіямъ отца моего на колняхъ, а особливо, ежели бы онъ сохранилъ со мною умренность?
        Однакожъ тетушка увряетъ, что онъ потерялъ бы тернніе, естьли бы я осталась не поколебимою. Можетъ быть онъ бы тронулся моимъ смиреніемъ прежде, нежели сталъ на колни передо мною. Милостивое его ко мн расположеніе могло бы увеличиться въ мою пользу; но ршеніе его, уступить мн наконецъ, оправдываетъ моихъ родныхъ; сколь осуждаетъ меня сіе ршеніе! Ахъ! зачмъ увдомленія тетушкины были такъ темны и осторожны! я ихъ теперь припоминаю. Я хотла съ нею говорить посл нашего свиданія, и можетъ быть тогда бы она все мн изъяснила. О! вредный, злоумышленный Ловеласъ! Но должно еще признаться; я одна повинна носить осужденіе за плачевное свиданіе.
        Но прочь отъ меня, прочь вс тщетныя упреканія! прочь; потому, что он безполезны. Мн остается только защитить себя покровомъ собственной моей твердости, и утшать себя непорочностію моихъ намреній. Поелику уже поздно обращать глаза на прошедшее; то буду единственно стараться собирать вс мои силы для снесенія ударовъ раздраженнаго Провиднія, и обратить въ мое исправленіе испытанія, которыхъ мн избжать не возможно. Соединись и ты со мною въ сей молитв, моя нжная и врная Гове, для собственной твоей чести и нашего союза, дабы важнйшее паденіе твоего друга не сдлало вчнаго пятна дружеству не легкомысленному, и котораго основаніемъ была взаимная польза въ самыхъ важныхъ, равно какъ и въ самыхъ малйшихъ случаяхъ.

        Кл. Гарловъ.

        Письмо CXL.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Въ субботу посл обда 23 Апрля.

        О! дражайшій мой, единый другъ! теперь уже я не могу боле жить; я получила ударъ въ сердце; и никогда отъ того неизлчусь. Не помышляй боле о малйшемъ сообщеніи съ нещастною, которая отъ всхъ отвергнута. Какая осталась надежда, естьли проклятіе родителей такъ важно, какъ я всегда считала, и естьли столько примровъ доказываютъ, что исполненіе за ними послдуетъ! Такъ, моя любезная, теперь я должна бороться съ ужасными слдствіями отцовскаго проклятія, къ довершенію моего злощастія. Достанетъ ли мн силы къ снесенія такого размышленія! Разв страхи мои уже не оправданы обстоятельствами моего положенія?
        Наконецъ получила я отвтъ отъ немилосердой моей сестры. Ахъ! зачемъ я въ томъ настояла во второмъ письм моемъ къ тетушк? Кажется; что уже оно было заготовлено для случая. Громъ былъ какъ бы въ усыпленіи, пока я его не возбудила. Посылаю къ теб подлинное письмо. Мн невозможно его переписать. Одна мысль меня отягощаетъ. О! ужасная мысль! проклятіе простирается даже до той жизни!
        Самыя мрачныя предчувствія смущаютъ и терзаютъ мое сердце. Мн достаетъ силы только повторить оное. Избгай, перерывай, страшись всякой переписки съ жалостнымъ предмтомъ родительскихъ заклинаній!

        Письмо CXLI.
        АРАБЕЛЛА ГАРЛОВЪ къ КЛАРИСС.


        Въ Пятницу 22 Апрля.
        Мы предвидли, что отъ тебя кто нибудь придетъ къ намъ; къ намъ, то есть, къ моей тетушк и ко мн; и письмо при семъ приложенное ожидало прихода твоего посланнаго. Ты не получишь отвта ни отъ кого, къ кому бы ты ни писала, какая бы ни была твоя неотступность или требованія.
        Съ начала хотли возвратить тебя пристойною властію, или перевести въ такое мсто, гд бы можно было надяться, что стыдъ покрывающій насъ всхъ, былъ бы со временемъ погребенъ вмст съ тобою; но я думаю, что оставили такое намреніе. И такъ ты можешь быть въ безопасности. Никто не щитаетъ тебя достойною, чтобъ безпокоиться о теб. Однакожъ матушка получила позволеніе послать теб платье твое; но только одно платье. Ты узнаешь по письму, что не расположены были сдлать теб и сей милости, и которую не для тебя теперь позволяютъ, но единственно для того, что оскорбленная матушка не можетъ ничего видть, что теб принадлежало, читай и трепещи!
        Арабелла Гарловъ.

        КЪ НЕБЛАГОДАРНЙШЕЙ И НЕПОКОРНЙШЕЙ ДОЧЕРИ.


        Въ замк Гарловъ, въ Субботу
        15 Апрля.
        Ты, которая была моей сестрою, (теперь я не знаю, какое должно теб дать названіе, и какое имя смешь ты носить, узнай, если ты хотла имть объясненіе, что ты наполнила все семейство ужасомъ. Отецъ мой, получа извстіе о постыдномъ твоемъ побг, въ первыхъ своихъ движеніяхъ, ставъ на оба колна, произнесъ страшное проклятіе. Кровь твоя должна оледенть при семъ чтеніи. Онъ просилъ отъ Бога,,,что бы ты въ сей жизни и въ будущей была наказана тмъ самымъ подлецомъ, на комъ ты основала свою законопреступную довренность.,,
        Платье твое не будетъ отослано. Кажется, что пренебрегши его взять, ты щитала наврное, что можешь всегда получить, когда теб угодно будетъ потребовать; но можетъ быть ты въ мысляхъ имла только своего любовника, что бы поспшить къ нему потому, что все кажется быть забыто, исключая того, что могло служить къ твоему побгу. Однакожъ ты имла причину также думать, что стараясь увезти платье, могла бы отвратить свое намреніе. О! хитрое твореніе! какая осторожность, что бы не подать поводъ сумнваться! хитрое, то есть, для своей погибели и для стыда фамиліи.
        Но подлецъ твой, не присовтовалъ ли теб написать о плать, чтобъ ты ему не причинила много издержекъ? Я полагаю и ту причину.
        Видлъ ли кто нибудь такую втренницу! однакожъ ето славная, блистательная Кларисса… Какъ назвать ее? безъ сомннія, Гарловъ; такъ, Гарловъ, для общаго нашего стыда.
        Вс твои рисунки и труды живописные вынесены, также и большой портретъ твой во вкус Вандека, {То есть, природной величины. Онъ былъ работы г. Гигонора, который выпросилъ его себ у фамиліи, и теперь имъ владетъ.} которой былъ въ гостиной прежде твоей. Ихъ заперли въ твоемъ кабинет, котораго дверь будетъ заколочена и запрещена, какъ будто бы онъ не составлялъ часть дома, и все ето должно тамъ пропасть отъ гнили, или можетъ быть сожжено небеснымъ огнемъ. Кто можетъ сносить ихъ видъ? Припомни, съ какою поспшностію, какимъ удовольствіемъ показывали ихъ всмъ, удивляясь работ прекрасныхъ рукъ твоихъ; или превознося въ портрет мнимую важность твоей осанки, которая теперь въ грязи. И кто же, кто полагалъ въ сей благосклонности свое щастіе? т самые родители, которыхъ нжность не воспрепятствовала теб перелзть чрезъ садовые стны и безчинно уйти съ мущиною.
        Братъ мой поклялся отмстить твоему развратнику, понимается для чести фамиліи, безъ всякаго вниманія къ теб; ибо онъ объявляетъ, что если тебя гд встртитъ; то съ тобою поступитъ, какъ съ публичною двкою, и не сомнвается, что бы ты не была въ семъ званіи поздо или рано.
        Дядя Гарловъ отрекается отъ тебя вовсе.
        Дядя Антонинъ также;
        Равно, какъ и тетушка Гервей;
        И я также отрекаюсь отъ тебя; подлая и недостойная тварь! злодйка своего семейства, добыча безчестнаго обольстителя, которою неизбжимо будешь, когда еще не была его жертвою!
        Книги твои не будутъ также теб отданы, когда они не научили тебя, чмъ ты обязана своимъ родственникамъ, твоему полу и воспитанію; деньги твои и каменья, которыхъ ты такъ мало стоишь, также не будутъ теб возвращены. Вс желаютъ тебя увидть въ Лондон просящую хлба изъ милости.
        Естьли такая строгость теб тягостна, приложи руку къ сердцу, и спроси у самой себя, зачемъ ты ее заслужила?
        Вс честные люди, которыхъ гордость твоя отвергала съ презрніемъ (исключая г. Сольмса, которому однакожъ надо бы было радоваться, что тебя упустилъ.) торжествуютъ твоимъ бесчестнымъ побгомъ, и узнаютъ теперь, отъ чего происходили твои отказы.
        Достойная твоя Нортонъ краснетъ за тебя. Она смшиваетъ свои слезы съ слезами матушки, и об упрекаютъ себ, что учавствовали, одна въ твоемъ рожденіи, другая въ воспитаніи.
        Однимъ словомъ, ты служить къ поруганію всхъ твоихъ ближнихъ, а боле всхъ къ стыду.
        Арабелла Гарловъ.

        Письмо CXLII.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Во Вторникъ 25 Апрля.

        Ободрись, моя любезная, не впадай въ уныніе; удали мой другъ, вс сіи отчаянныя мысли. Всемогущее существо милосердо и правосудно. Оно не подтверждаетъ дерзкихъ и безчеловчныхъ проклятій. Естьли бы Богъ препоручилъ свое мщеніе злоб, зависти, бшенству человческому, сіи мрачныя страсти торжествовали бы въ самыхъ гнуснйшихъ сердцахъ; и праведные, порицаемы несправедливостію преступниковъ, были бы нещастны въ сей жизни и въ будущей.
        Сіе проклятіе показываетъ только, какимъ духомъ воспаленны твои родственники, и сколько скаредныя ихъ намренія превосходятъ природныя чувствія. Оно единственно происходитъ отъ ярости и нестерпимой ихъ досады, что виды ихъ опрокинуты; виды которые бы должно было истребить въ самомъ источник, и теб остается только сожалть о ихъ собственной дерзости, которая упадетъ на ихъ головы. Богъ всещедрый и всевидящій не можетъ услышать наглыхъ и высокоумныхъ обтовъ, которые простираются до будущей жизни.
        Какъ ето бесчестно! скажутъ вс, которые узнаютъ о семъ ядовитомъ изобиліи, а особливо, когда извщены будутъ, что твоя фамилія, сама бывши причиною твоихъ нещастій, прибгаетъ къ такимъ ужаснымъ чрезвычайностямъ.
        Матушка весьма осуждаетъ ето мерзкое письмо. Она сожалетъ о теб, и изъ собственнаго побужденія желаетъ, что бы я въ сей разъ писала къ теб, для твоего утшенія. Она говоритъ, что было бы не достойно оставить столь благородное сердце, столь чувствительно тронутое своею погршностію, что бы оно упало подъ бременемъ своихъ нещастій.
        Я удивляюсь твоей тетк. Какія выраженія! думаетъ ли она установить два права и два порока? Будь уврена моя любезная, что она чувствуетъ причиненное ею зло, и что вс они отдаютъ себ справедливость, какъ бы ни старались извиняться. Ты видишь, что они не намрены оправдывать объясненіями свое поведніе и предпріятія; а говорятъ только, что ршились здаться; но во все время вашихъ скучныхъ сопротивленій; жестокая твоя тетка подала ли теб хоть малйшую наджду, что они были расположены къ послабленію? Я теперь припоминаю, также какъ и ты, ея темныя предостереганія. За чмъ же ета темнота въ такомъ случа, которой могъ ршить судьбу твою? для тетки, которая увряетъ, что всегда тебя любила, и которая теперь такъ вольно къ теб пишетъ, что можетъ послужить только къ моему огорченію, трудно ли было объявить теб за тайну запиской или однимъ словомъ, мнимую перемну ихъ намреній?
        Не говори мн, моя любезная, о подлогахъ, къ которымъ они теперь прибгаютъ. Я ихъ почитаю за тайное признаніе въ бесчестномъ ихъ съ тобою поступк. Я сохраню тайну твоей тетки, того не опасайся; и не захочу ни для чего въ свт, что бы матушка о томъ узнала.
        Ты видишь теперь, что одно твое прибжище остается въ привозмоганіи твоихъ подозрній, что бы обвнчаться при первомъ случа. Не колебайся боле, моя любезная, должно на то ршиться.
        Я хочу теб подать причину касающуюся до меня. Я ршилась, и сдлала общаніе (мой другъ! не сердись на меня;) не думать о замужств до тхъ поръ, пока твое щастіе будетъ въ неизвстности. Симъ общаніемъ я отдаю справедливость мужу, которой мн назначенъ судьбою: ибо, моя любезная, не буду ли я нещастна твоимъ нещастіемъ? И какая бы недостойная жена была я неизбжно для человка, котораго бы угожденія не могли быть въ равновсіи въ моемъ сердц съ печалію имъ причиненною.
        Будучи на твоемъ мст я бы сообщила Ловеласу мерское письмо твоей сестры. Я отсылаю къ теб оное оно не должно пробыть у меня ни одной минуты. Ты можешь тмъ обратить Ловеласа къ настоящей вашей цли. Пусть узнаетъ, что ты отъ него претерпваешь. Невозможно, что бы онъ не былъ тронутъ. Я бы потеряла разсудокъ и память, естьли бы онъ имлъ низость теб измнить. Съ такимъ отличнымъ достоинствомъ ты будешь весьма жестоко наказана за недобровольную твою погршность, необходимостью быть его женою.
        Я бы не желала видть тебя въ излишней безопасности, хотя думаешь, что уж бросили намреніе тебя увести. Выраженія етой ненавистной Арабеллы похожи на то, что бы теб внушить ложную довренность. Она думаетъ, что сіе намреніе оставлено. А между тмъ двица Клоидъ не уведомляетъ меня, что бы начинали отъ него отказываться. Самое лучшее средство, скрыться теб по прізд въ Лондонъ, и все, что ни будетъ къ теб присылано, получать чрезъ двое или трое рукъ. Я бы не хотла ни за что въ жизни своей, что бы какою нибудь хитростію ты впала въ руки сихъ мстительныхъ тирановъ. Я сама буду довольствоваться увдомляя тебя чрезъ другихъ; а оттуда получу ту выгоду, что бы уврить матушку, или кого другаго при случа, что я не знаю, гд ты. Прибавь также, что такія разположенія меньше причинять могутъ страха о слдствіяхъ ихъ наглостей, есть ли бы они вздумали тебя похитить не смотря на Ловеласа.
        И я прошу тебя надписывать вс твои письма непосредственно къ г. Гикману, и отвтъ даже твой на теперешнее. Я имю причину того желать; не смотря на то, что матушка, при всей сегоднешней благосклонности, все упорствуетъ въ запрещеніи.
        Я теб совтую удалить изъ мыслей сей новый поводъ къ огорченію. Знаю, какое впечатлніе можетъ оно произвесть въ теб; но не допускай до того. Приведи все въ настоящую цну; забыть его есть сверьхъ твоихъ силъ: но ты можешь занимать разумъ твой тысячью предмтами, которые теб встртятся. Увдомь меня, хотя не пространно, что скажетъ Ловеласъ о бесчинномъ томъ письм, и діавольскомъ проклятіи. Я надюсь, что ето приведетъ его къ главной цли, и что вамъ не нужно будетъ посредника.
        Опомнись, моя любезная, возврати свою прежнюю бодрость; знай, что отъ крайности зла начинается добро. Щастіе происходитъ часто оттуда, отъ куда ожидаютъ злополучія. Даже самое проклятіе, съ щастливыми успхами, можетъ сдлаться для тебя источникомъ благословеній; но помощь изчезаетъ вмст съ мужествомъ. Не сдлай непріятелямъ твоимъ такого удовольствія, что бы они могли уморить тебя оскорбленіями; ибо я вижу ясно, что они теперь только того ищутъ.
        Какая низость! отказать теб въ твоихъ книгахъ, каменьяхъ, и деньгахъ теперь, я думаю, только въ деньгахъ можетъ быть теб крайняя нужда, когда они теб прислали твое платье. Посылаю теб чрезъ подателя отрывки Норриса, {Уважаемая книга.} гд ты найдешь пятдесятъ гвиневъ, каждой въ маленькой бумажк. Естьли ты меня любишь, не отсылай мн ихъ назадъ. У меня еще остается довольно къ твоимъ услугамъ. И такъ, когда ты прідешь въ Лондонъ, и когда твоя квартира, или поведеніе Ловеласа теб не понравятся; то брось въ туже минуту и ту и другаго.
        Я бы совтовала теб также писать безъ замедлнія къ г. Мордену. Естьли онъ разположенъ возвратиться, твое письмо ускоритъ его отъздъ, и ты будешь спокойне до его прибытія. Но Ловеласъ будетъ полоумный, естьли не утвердитъ своего щастія по твоему согласію прежде, нежели пріздъ брата твоего двоюроднаго можетъ въ томъ воспрепятствовать.
        Еще повторяю, ободрись. Все располагается къ твоему благополучію и даже насильствія ихъ, тому предвстники. Положи, что ты я, а я ты, (такое положеніе я могу смло сдлать потому, что твои нещастія бываютъ моими,) и подавай самой себ такія утшенія, какія бы мн подавала. Я равныхъ съ тобою мыслей о проклятіи родителей, но различимъ тхъ, которые винны больше дтей своихъ за проступки, которые бшенство ихъ причиняетъ. Что бы дать нкоторое уваженіе такимъ ужаснымъ заклятіямъ, родители должны быть сами безпорочны, и неповиновеніе или неблагодарность дтей будутъ тогда неизвинительными.
        Вотъ мои кроткія мысли, и съ какой стороны нещастіе твое должно поражать мои и всей публики глаза. Ежели ты не попустишь овладть собою печали и отчаянію о судьб твоей; то не оставляй сего малаго луча наджды, и усугубляй его собственными своими размышленіями.
        Анна Гове.

        Письмо CXLIII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Во Среду въ вечеру 26 Апрля.

        Твое письмо, дражайшая и врная моя Гове, приноситъ мн великое утешніе. Съ какимъ удовольствіемъ испытала я истинну сего мудраго правила, что врный другъ есть врачество жизни.
        Посланецъ твой пріхалъ въ ту минуту, когда я отъжжала въ Лондонъ, и каляска стояла у воротъ. Я уже разпрощалась съ добродушною вдовою, которая отпустила со мною, по прозб г. Ловеласа, старшую свою дочь для моего сотоварищества въ дорог. Сія молодая особа возвратится назадъ чрезъ два или три дни, въ той же коляск, которая будетъ послана въ замокъ Милорда М… въ Гертфордшир.
        Я получила сіе ужасное письмо въ воскресенье, во время отсудствія г. Ловеласа. Онъ примтилъ, при возвращеніи своемъ чрезвычайную мою печаль и прискорбіе; а его люди сказали ему, что я гораздо еще была печальне. Въ самомъ дл, я раза съ два лишалась чувствъ. Я думаю, что разумъ мой толико же оное чувствовалъ, какъ и мое сердце.
        Онъ нетерпливо желалъ видть письмо; но я тому возпротивилась, по причин тхъ угрозъ, коими оно было противъ его наполнено. Дйствіе, которое оно произвело надо мною привело его въ чрезвычайной гнвъ. Я столь была слаба, что онъ мн совтовалъ отложить мой отъздъ до понедльника, какъ и сама я то думала учинить.
        Онъ былъ чрезвычайно нженъ и почтителенъ. Все то, что ты ни предвидла съ его стороны, воспослдовало отъ сего пагубнаго произшествія. Онъ предсталъ предъ меня съ толикимъ почтеніемъ, что я раскаявалась въ моей недоврчивости, и въ томъ, что столь вольно теб о немъ говорила. Я прошу тебя изъ милости, дражайшая моя пріятельница, не показывай никому того, что бы могло помрачить, съ моей стороны, его славу.
        Я признаюсь, что его хорошее поведеніе и мое уныніе, соединясь съ предшествующими твоими извстіями и обстоятельствами моего положенія принудили меня въ воскресеніе явно принять его представленія. И такъ, я завишу отъ него теперь боле, нежели прежде. Онъ каждую минуту отъ меня требуетъ новыхъ знаковъ моего почтенія и моей довренности. Онъ признается, что сомнвался о первомъ, и что не надялся получить другой. Поелику я не могла утаить нкоторыхъ благосклонныхъ для него признаній, ему извстно, что естьли онъ учиниться оныхъ не достойнымъ, то я буду имть причину досадовать на мою сестру за сіе дерзское письмо, ибо я не имю никакого иннаго ршенія. Будучи оставлена всми сродниками, утшаясь единымъ твоимъ сожаленіемъ, [ограниченное сожалніе естьли могу такъ оное назвать,] я вижу себя принужденною обратить печалію обремененное мое сердце къ тому единому покровительству, которое мн представляется. Впрочемъ совтъ твой меня подкрпляетъ. Онъ послужилъ не токмо къ моему ршенію, но, будучи повторенъ въ томъ нжномъ письм, которое я имю предъ моими глазами, иметъ онъ силу убдить меня еще съ нкоею радостію хать въ
Лондонъ. До сего времени я чувствовала какъ нкое бремя на сердц, и хотя мой отъздъ казался мн наилучшимъ и безопаснйшимъ средствомъ; но я лишалась силы, не знаю отъ чего, при каждомъ шаг, въ такихъ приготовленіяхъ. Я надюсь, что на пути не случится ничего опаснаго. Я надюсь, что сіи дерзскіе люди къ своему нещастію съ нами не повстрчаются.
        Коляска ожидаетъ токмо меня. Извини меня, моя наилучшая и благосклоннйшая пріятельница, естьли я отошлю къ теб Норриса. Въ наджд, которою впредь ласкаюсь, я не усматриваю, чтобъ твои деньги были мн нужны. Впрочемъ я нимало не отчаяваюсь, чтобъ мн не прислали моихъ платьевъ, которыхъ я требовала, хотя мн въ письм то и отказано. Естьли я въ томъ обманусь, и естьли буду имть въ оныхъ необходимость; то я увдомлю о томъ толико пылающую обязать меня пріятельницу. Но я лучше бы желала, естьлибъ ты могла сказать, что теб никакой прозьбы сего рода не предлагали, и что ты не оказывала такой милости. Мое намреніе, въ сказанномъ теперь мною, относится къ той наджд, которую я имю, дабы придти опять въ милость у твоей матушки, которую посл милости моего отца и моей матери, наиболе къ свт я желаю.
        Я должна присовокупить, не взирая на ту торопливость, съ которою я пишу, что г. Ловеласъ предлагалъ мн вчерась хать къ Милорду М… или приказать прислать сюда священника изъ замка. Онъ усильно меня просилъ на то согласиться, говоря мн также что торжество здсь было бы ему гораздо пріятне, нежели въ Лондон. Я ему сказала, что будетъ еще время подумать о томъ и въ город. Но получивши нжной и утшительной твой отвтъ, я весьма сожалла, что не согласилась на толико пылающія его прошенія. Сіе ужасное письмо сестры моей какъ будто со всмъ разстроило мое существо. Да притомъ есть нкія небольшія разборчивости, коихъ мн было бы трудно миновать. Нтъ ни приготовленій, ни условленныхъ статей, ни церьковнаго позволенія; безпрестанная токмо печаль, никакого удовольствія въ наджд, нтъ ничего даже и въ весьма важныхъ моихъ желаніяхъ: О моя дражайшая! кто бы могъ, находясь въ такомъ состояніи, не думать о столь торжественныхъ обязательствахъ? Кто бы могъ казаться къ тому готовымъ, когда столь мало въ самомъ дл къ сему приготовился.
        Естьли могу ласкаться, что мое равнодушіе ко всмъ сей жизни удовольствіямъ произходитъ отъ справедливой причины, и естьли оно не получаетъ своего источника къ той горести моего сердца и пораженіяхъ, которую я по моей гордости испытала; то коликобъ утснительна была мн смерть! Съ большеюбъ охотою низшла я въ гробъ, нежелибъ сочеталась съ какимъ человкомъ.
        По истннн, я ни въ чемъ уже боле не имю удовольствія, какъ въ твоей дружб. Уврь меня, что всегда сохранять ко мн оную будешь. Естьли мое сердце пожелаетъ оной отъ другихъ; то конечно на семъ же основаніи.
        Мое уныніе опять возобновляется въ минуту моего отъзда. Прости сему недугу, и задумчивости моей которыя лишаютъ меня наджды, единой помощи въ нещастіяхъ, коей я никогда не лишалась, какъ съ сихъ двухъ дней.
        Но уже время дать теб успокоиться. Прощай дражайшая и нжнйшая пріятельница. Молись о твоей.
        Кл. Гарловъ.

        Письмо CXLIV.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ Четвертокъ 27 Апрля.

        Хотя я не весьма довольна тмъ, что ты прислала назадъ Норриса; но должно повиноваться всмъ твоимъ повелніямъ. Ты можешь столько же сказать и о моихъ. Никоторая изъ двухъ, можетъ быть, не должна надется отъ другой, чтобъ она учинила что лучшее; однако мало и такихъ молодыхъ особъ, которыя бы знали что надлежало имъ лучше длать. Я не могу съ тобою разлучиться, дражайшая моя, хотя подаю сугубое доказательство моего тщеславія въ томъ почтеніи, которое я учинила самой себ.
        Отъ всего моего сердца радуюсь видя столь выгодную перемну въ твоемъ положеніи. Добро, какъ я осмливалась теб общать, произошло отъ зла. Какое мнніе имла бы я о твоемъ Ловелас! О! какія бы должны быть его намренія, естьлибъ онъ не принялъ средства въ разсужденіи столь безчестнаго письма, и столь варварскаго поступка, наипаче когда онъ имлъ къ тому случай.
        Ты гораздо лучше знаешь, что ни кому неизвстно, какія были твои побудительныя причины; но я весьма бы желала, чтобъ ты оказалась послушною въ столь важныхъ причинахъ. Для чего ты ему не позволила, чтобъ онъ приказалъ прислать домашняго священника Милорда М… Естьли теб мшаютъ такія малости, какъ то, позволеніе, приготовленія и прочія сумннія таковаго роду; то я къ твоимъ услугамъ, любезная моя. И такъ ты не думаешь, чтобъ знатное торжество было равно и для всхъ прочихъ. Берегись приходить въ задумчивость, и излишнюю оказывать разборчивость до такой степени, чтобъ предпочитать смертный одръ предмту всхъ твоихъ желаній, когда онъ дйствительно находится въ твоихъ рукахъ, и естьли то правда, какъ ты сказала въ весьма справедливомъ случа, что нельзя тогда умереть, когда хочется. Но я не знаю, какая странная развратность природы побуждаетъ иногда желать того, что презираютъ, какъ скоро оное получатъ.
        Ты должна твердо ршиться на толь важное дло: то есть вступить въ бракъ. Пока еще не поздо, я тебя прошу. Впрочемъ предайся провиднію и положися на его волю. Ты будешь имть человка прекраснаго, человка пріятнаго, равно и разсудительнаго естьлибъ онъ тщетно не употреблялъ своихъ дарованій, и не былъ бы своеволенъ и хитръ. Но между тмъ какъ глаза безчисленнаго множества женщинъ, кои плняются столь прелестнымъ видомъ и толико блестящими качествами, питать будутъ его тщеславіе, ты возьми терпніе, ожидая пока его сдые волосы и благоразуміе не приведутъ его въ совершенство. Можешь ли ты надяться, чтобъ все сіе для тебя находилось въ одномъ человк?
        Я уврена, что г. Гикманъ ни мало не знаетъ хитростей; а идетъ среднимъ путемъ. Впрочемъ Гикманъ, хотя мн не нравится, и мало меня увеселяетъ; но не иметъ ничего разительнаго, какъ я думаю, для сихъ двухъ чувствъ. Ловелась же, какъ я теб уже говорила, безпрестанно тебя увеселять будетъ: ты всегда будешь съ нимъ заниматься, хотя боле, можетъ быть, отъ страха нежели отъ наджды; а Гикманъ не въ состояніи боле забавлять женщину своими разговорами, а разв возмущать ея спокойствіе досадными произшествіями.
        Я теперь знаю, кого бы изъ сихъ двухъ, столь разумная особа какъ ты, тогда избрала, и равномрно не сомнваюсь, чтобъ ты не могла отгадать кого бы я избрала, естьлибъ имла сію волю. Но, поелику мы вс горды; то та, которая наиболе оной иметъ, ничего другаго не можетъ сдлать какъ отказать; а большая часть считаютъ человка въ половину ихъ достоинства имющаго, опасаясь, чтобъ еще хуже чего имъ не предложили.
        Естьлибъ сіи наши господа попались подъ власть людей такого же свойства, какъ и сами; то хотя со временемъ г. Ловеласъ былъ бы для меня весьма скученъ; но я думаю, что въ шесть первые мсяцы по крайней мр я бы ему платила сердечною скорбію закаждую сердечную скорбь: между тмъ какъ ты, съ кроткимъ моимъ поступкомъ, препровождала бы дни столь ясные, спокойные, и толико порядочные, какъ годовыя времена, и съ такою же перемною, какъ и они, дабы приносили они теб великое изобиліе, пользу и пріятность.
        Я продолжала бы говорить въ подобномъ сему смысл, но меня прервала моя матушка, которая вошла ко мн нечаянно, и съ видомъ изъявляющимъ запрещеніе, воспоминая мн, что она дала мн свое позволеніе токмо на одинъ разъ. Она видлась съ глупымъ твоимъ дядею, и ихъ тайное свиданіе продолжалось весьма долгое время. Сіи поступки весьма меня оскорбляютъ.
        Я должна держать у себя свое письмо, до полученія отъ тебя другихъ; ибо я еще не знаю куда теб его послать. Не позабудь означить мн для надписи безопасное мсто, какъ я тебя о томъ просила.
        Моя матушка не отступно меня спрашивала, что я длала? Я ей сказала чистосердечно, что писала къ теб; но что сіе длала единственно для моего увеселенія, и что не знаю, куда надписать къ теб мое письмо.
        Я надюсь, что при первомъ твоемъ письм увдомишь ты меня о своемъ брак, а вторымъ должна дать мн знать, что ты намрена учинить не благодарнйшему изъ всхъ изверговъ и конечно бы онъ былъ таковымъ, естьлибъ не былъ нжнйшимъ изъ всхъ мужей.
        Я сказала, что моя матушка весьма меня оскорбляетъ; но я могла бы сказать, твоими изрченіями, что она меня какъ будто со всемъ разтроиваетъ. Вришь ли ты, что она наставляетъ Гикмана, въ разсужденіи того участія, которое, какъ думаетъ, онъ иметъ въ нашей переписк; и что его журитъ весьма строго, я тебя увряю? Теперь я врю что чувствую нкую жалость къ сему сожалнія достойному человку; ибо я не могу терпть, чтобъ съ нимъ поступалъ какъ съ дуракомъ кто ни есть другой, а не я. Между нами сказано, мн кажется, что эта добрая старушка изъ памяти выжила. Я слышала какъ она кричала изъ всей силы. Она можетъ быть себ вообразила, что не воскресъ ли мой отецъ. Но послушность сего человка должна ее вывесть изъ заблужденія: ибо я думаю, воспоминая о прошедшемъ, что мой отецъ говорилъ бы столь же громко, какъ и она.
        Я уврена, что ты меня будешь хулить за вс сіи нескромности; но не сказала ли я теб, что он меня оскорбляютъ? Естьлибъ я мене то чувствовала; то можно бы было сумнваться, чья я дочь.
        Впрочемъ ты не должна меня весьма строго укорять, поелику я научилась отъ тебя не скрывать своихъ заблужденій. Я признаюсь что виновата, а ты согласишься, что сего и довольно, или не была бы ты въ семъ случа столь великодушна, какою всегда бывала.
        Прощай, дражайшая моя. Я должна, и хочу тебя любить, и любить тебя во всю мою жизнь. Въ знакъ того подписываю мое имя. Я подписала бы оное моею кровію, какъ долгъ дражайшій и священнйшій, коимъ теб обязана.

        Анна Гове.

        Письмо CXLV.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        [Сіе письмо послано вмст съ предъидущимъ.]


        Въ Четвертокъ 27 Апрля.

        Истинная польза принудила меня разсмотрть основательно, точно ли твои родители ршились, до твоего еще отъзда, оставить свои предпріятія? Поелику твоя тетушка безъ всякаго затрудненія увряетъ тебя въ томъ въ своемъ письм. Соображая различныя освдомленія, первыя узнанныя отъ твоей матушки, по довренности дяди твоего Антонина; другія отъ твоей сестрицы, двицею Клоидъ; и нкоторыя по третьему средству, коего я теперь теб не скажу; думаю я, что могу теб подать истинное извстіе.
        Они не имли никакого намренія перемнить свои мры, дня за два или за три до твоего отъзда. Напротивъ того, твой братъ и сестра, хотя не имли наджды привести вс дла въ пользу Сольмса, ршились не оставлять своихъ гоненій, не ввергнувши тебя въ такой поступокъ, которой, съ помощію ихъ стараній, заставилъ бы полоумныхъ людей, съ коими онъ могъ управляться, почитать тебя недостойною всякаго извиненія.
        Но наконецъ твоя матушка, утомившись, а можетъ быть и устыдясь тою прошедшею ролею, которую она до того времени играла, вознамрилась объявить двиц Арабелл, что она ршилась употребить все для прекращенія домашнихъ раздоровъ, и привлечь твоего дядю Гарлова къ подтвержденію ея предложеній.
        Такое объявленіе привело въ великое безпокойство твоего брата и сестру. Тогда-то ршились они нчто перемнить въ первомъ план. Предложенія Сольмса однако были весьма выгодны: но они выбрали новое средство, которое состояло въ томъ, дабы склонить твоего отца постуиать съ тобою благосклонне и снисходительне. Тмъ боле надялись они получить успха, нежели жестокостію; и таковъ-то, какъ они разгласили, долженствовалъ быть послдній ихъ опытъ.
        Впрочемъ, люобезная моя, я думаю что успхъ могущей произойти отъ сего намренія соотвтствовалъ бы ихъ чаянію. Я весьма сомнваюсь, чтобъ твой отецъ, естьлибъ согласился преклонить предъ тобою колна, то есть, учинить для тебя то, что онъ оказываетъ токмо единому Богу, не получилъ всего отъ такой дочери, какъ ты. Но чтобы потомъ случилось? Можетъ быть ты согласилась бы видться съ Ловеласомъ, въ томъ намреніи, дабы его успокоить и предупредить злощастія, по крайней мр, естьлибъ твоя фамилія дала теб къ тому время, и естьлибъ бракъ вдругъ не воспослдовалъ. Думаешь ли, чтобъ ты возвратилась безъ всякаго произшествія отъ сего свиданія? Естьлибъ ты ему въ томъ отказала; то видишь, что уже онъ ршился постить ихъ, и съ весьма хорошо вооруженнымъ конвоемъ и какія бы отъ того послдовали слдствія?
        И такъ, мы совершенно не знаемъ въ лучшую ли сторону обратились наши дла; хотя сего лучшаго не очень бы мы желали.
        Я надюсь, что твой разсудокь употребитъ въ дло все, что токмо полезнаго получить отъ такого открытія можно. Кто не имлъ бы терпнія сносить великое зло, естьлибъ могъ увриться, что провидніе принимаетъ его въ свое защищеніе, дабы предохранить его отъ величайшаго зла, наипаче естьлибъ онъ имлъ право, такъ какъ и ты, спокойно положиться на свидтельство собственнаго своего сердца?
        Позволь, чтобъ я присовокупила нкое наблюденіе. Не ясно ли мы усматриваемъ изъ учиненнаго мною теб извстія, услуги, которыя твоя матушка могла бы теб оказать, естьлибъ матерняя власть была бы въ полной своей сил въ пользу такой дочери, которая съ своей стороны иметъ къ тому сугубое право по достоинству своему, и по претерпннымъ гоненіямъ.
        Прощай, дражайшая моя. Я пребуду на всегда твоею.

        Анна Гове.

        [Двица Гарловъ въ отвт своемъ на первое изъ послднихъ двухъ писемъ, упрекаетъ свою пріятельницу за то, что изъявила столь мало уваженій въ своихъ извстіяхъ, относительно къ своей матери. Издатель почелъ за долгъ включить здсь нкоторыя выписки изъ оныхъ, хотя нсколько прежд времени.]

        Я не стану повторять, говорить она, писаннаго уже теб мною въ пользу г. Гикмана. Я напоминаю теб токмо то наблюденіе, которое ты отъ меня уже нсколько разъ слышала;,,то есть, переодолвши первую свою страсть, ты не можешь ничего иннаго чувствовать къ другому любовнику какъ токмо равнодушіе, хотя бы онъ былъ одаренъ безподобными совершенствами.,,
        Причины побудившія меня отложить бракосочетаніе, продолжаетъ она, не были простыми сумнніями обряда. Я дйствительно была весьма нездорова. Я не могла даже ходить. Жестокое письмо поразило мое сердце. И такъ, дражайшая моя, надлежало ли мн столь страстно воспользоваться его предложеніями, какъ будтобъ опасалась, что онъ никогда мн ихъ не повторитъ?

        [Во второмъ письм, между прочимъ она разсуждаетъ такимъ образомъ:]

        ,,И такъ, дражайшая моя, ты кажется уврена, что судьба довела меня до такого заблужденія. Здсь познаю я нжную и уваженіемъ ко мн исполненную пріятельницу. Однако, поелику мой жребій уже объявленъ, какъ то и въ самомъ дл есть; то дай Боже, чтобъ поступки моего отца не показались укоризны достойными публик, или по крайней мр свойства моей матери, коей удивлялись вс, передъ начатіемъ злощастныхъ нашихъ домашнихъ смятеній. Никто толико не знаетъ, какъ ты, что разсмотрвши ясне рдкія ея дарованія, она бы могла извлечь изъ погибели злощастную дочь. Ты небезъизвстна, дражайшая моя, что прежде нежели уже было поздо, когда она примтила, что мой братъ гнать меня не престанетъ; то приняла намреніе принудить его насильно оное оставить; но отважная ея дочь предупредила все пагубнымъ свиданіемъ, и принудила ее оставить плодъ великодушныхъ своихъ намреній. Ахъ! дражайшая моя, теперь то я уже убждена, печальнымъ опытомъ, что докол дти столь щастливы, что имютъ родителей или хранителей, съ коими могутъ совтоваться, дотол не должны даже и помышлять, [нтъ, нтъ, никогда, ни съ наилучшими и чистйшими намреніями]
слдовать собственнымъ своимъ мыслямъ въ важныхъ обстоятельствахъ.
        ,,Я предвидла, присовокупляетъ двица Кларисса, единую искру надежды впредь для моего примиренія, въ томъ намреніи, что моя матушка старалась бы въ мою пользу, естьлибъ я пагубнымъ моимъ поступкомъ не помрачила ея предпріятій. Сія лестная мысль тмъ боле оправдывается, что довренность моего дяди Гарловъ была бы конечно великимъ орудіемъ, какъ то моя матушка думаетъ, естьлибъ онъ по своей милости за меня вступился. Можетъ быть я напишу письмо къ любезному сему дяд, естьли только сыщу случай.,,

        Письмо CLXXVI.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ


        Въ Понедльникъ 24 Апрля.

        Судьба, дражайшей мой Белфордъ, соплетаетъ весьма странныя сти для твоего друга, и я начинаю стратиться, дабы въ нихъ не запутаться, не могши отъ нихъ избгнуть.
        Я тружусь уже съ нкоего времени, то въ подкопахъ, какъ хитрый подкопщикъ, то какъ искусный птицеловъ, разставляю сти, и восхищаюсь моими изобртеніями, дабы совершенно понудить безподобную сію двицу подвергнуться въ мои руки. Вс, казалось, старались въ мою пользу. Ея братъ и дядя были моими землекопами. Отецъ ея составлялъ всю артиллерію, коею дйствовалъ я по моему направленію. Госпожа Гове дйствовала по моимъ пружинамъ. Дочь ея старалась споспшествовать въ мою пользу, представляя себ однако будто опровергала мои намренія. Сама дорогая особа преклонивши свою главу въ мои сти, не примчала того, что уже была поймана, поелику мои машины не чувствительно надъ нею дйствовали. Словомъ, когда ничего не доставало къ совершенію предпринятыхъ мною мръ; то могъ ли ты токмо вообразить, чтобъ я чинился себ врагомъ, и чтобъ принявъ намреніе въ разсужденіи ее, обратилъ оныя же на самаго себя? Могъ ли ты подумать, чтобъ я оставилъ мое пріятное намреніе; даже, предложилъ ей о бракосочетаніи передъ ея отъздомъ въ Лондонъ, то есть, учинилъ тмъ вс мои дйствія тщетными?
        Когда ты будешь увдомленъ о сей перемн, то не подумаешь ли, что мой злой духъ мною играетъ, и хочетъ ввергнуть меня въ неразрывной союзъ, дабы боле быть во мн удостовреннымъ такими клятвонарушеніями, къ которымъ онъ неотмнно меня побудитъ посл брака, такъ какъ простымъ прегршеніямъ, которыя я позволяю себ уже съ нкоего времени, и о коихъ онъ страшится, чтобъ привычка не учинилась извиненіемъ?
        Ты еще боле удивишься, естьли я присовокуплю, что по видимому, началось примиреніе между злыми и добрыми духами: ибо духи моей красавицы въ единую минуту перемнили вс свои намренія, и побудили ее, противъ моего чаянія, познать что она удостоиваетъ меня такимъ преимуществомъ, въ коемъ еще мн не признавалась. Она сама мн объявила, что ршилась быть моею; моею, безъ всякихъ прежнихъ договоровъ. Она позволяетъ мн говорить о любви, и о неотмнномъ торжеств. Однако, еще другое удивительное дло! она желаетъ, чтобъ сіе торжество было отложено. Она ршилась хать въ Лондонъ и жить у вдовы.
        Но ты конечно меня спросишь, отъ чего послдовала таковая перемна? Тебя, Ловеласъ, скажешь ты мн, мы знаемъ; знаемъ, что ты любишь производить удивительныя дла, но еще не знаемъ, имешь ли ты даръ творитъ чудеса. Какъ ты могъ достигнуть до сего средства?
        Я тебя о томъ увдомлю. Я находился въ опасности лишиться на всегда прелстнйшей Клариссы. Она готова уже была прибгнуть къ небесамъ, то есть къ естественному своему елементу. Надлежало имть нкое могущественное средство, средство чрезвычайное, дабы удержать ее между существами нашего рода. Какое можетъ быть сильнйшее средство, какъ не нжныя произношенія о любви и представленія о брак, со стороны такого человка, которой нимало не ненавидимъ, дабы привлечь вниманіе молодаго сердца, страждущаго о своей неизвстности, и нетерпливо желающаго слышать толико плнительное предложеніе?
        Я теб опишу все произшествіе въ короткихъ словахъ. Между тмъ какъ она отрекалась не быть мн ни мало обязанною, и по своей гордости держала меня во отдалнности, надясь, что возвращеніе ея двоюроднаго брата учинитъ ее совершенно отъ меня независимою: впрочемъ будучи не довольна видя меня обуздывающаго свои страсти, вмсто того, дабы подвергать ихъ моему сужденію, она написала письмо къ своей сестр, надясь получить отъ нее отвтъ на другое письмо, въ которомъ ея страхъ быть мн обязанною, и пылающее желаніе къ независимости, принудили ее потребовать своихъ платьевъ и прочихъ надобностей оставленныхъ ею въ замк Гарловъ. Чтожъ она получила? Язвительнйшей и самый ужаснйшей отвтъ; потому, что онъ исполненъ былъ совершеннымъ проклятіемъ, отъ отца, противъ такой дочери, которая заслуживаетъ небесныхъ и земныхъ благословеній. Стократно да будетъ проклятъ тотъ клятвопреступной старикъ, которой не страшась молніи, проклиналъ образецъ всхъ пріятностей и добродтелей! и да будетъ сугубо проклято орудіе сего мерзостнаго нечестія, завистливая и недостойная Арабелла!
        Меня не было дома, когда принесли сіе письмо. По возвращеніи моемъ, я увидлъ обожанія достойную Клариссу, которая какъ будто для того приходила въ чувство, дабы безпрестанно лишаться оныхъ паки, и которая всхъ предстоящихъ приводила въ сомнніе о своей жизни. Меня посылали искать повсюду. Весьма не удивительно, что она толико была тронута; она, въ коей величайшее почтеніе къ жестокому своему родителю, возбудило ужаснйшую мысль о его проклятіи, наипаче, когда я то узналъ по ея раскаяніямъ, какъ скоро она пришла въ состояніи говорить, о проклятіи какъ на семъ такъ и на томъ свт. О естьлибъ оно въ самую ту минуту пало на главу того, которой произнесъ оное, какимъ ни есть ужаснйшимъ недугомъ въ его гортани и удушилъ бы его на мст, дабы послужилъ онъ примромъ всмъ немилосерднымъ отцамъ.
        Не былъ ли бы я презрительнйшимъ человкомъ, естьлибъ въ подобномъ сему случа не старался о возвращеніи ей жизни, различными утшеніями, признаніями, ласками и всми тми представленіями, которыя бы ей токмо понравились? Мое усердіе иметъ щастливыя дйствія. Я оказалъ ей боле, нежели бы долгъ отъ отца того требовалъ; ибо она мн долженствуетъ такою жизнію, которой жестокой ея отецъ едва ее не лишилъ. Какъ же не стану я любить собственнаго своего произведенія? Я говорилъ искренно, когда представлялъ ей о брак, и мое пылкое желаніе, когда я требовалъ, чтобъ она торжества онаго не отложила, было дйствительною пылкостію. Но по чрезвычайномъ своемъ пораженіи, смшенномъ съ разборчивостію, которую она, какъ не сумнваюсь, до послдняго издыханія не оставитъ, отказала она мн въ означеніи къ тому времени, хотябъ она и согласилась на торжество; ибо она мн сказала,,,что когда оставлена всми: то ей не осталось боле никакого другаго покровительства, кром моего.,, Ты ясно видишь, изъ сихъ словъ, что я обязанъ сею милостію боле жестокости ея друзей, нежели ей самой.
        Она не преминула письменно увдомить двицу Гове о ихъ варварств; но она ничего ей не упомянула о худомъ состояніи своего здоровья. А какъ она не весьма здорова; то ея безпокойствія, въ разсужденіи ея брата, возбудили въ ней желаніе хать въ Лондонъ. Безъ сего случая, и, что ты съ трудомъ можешь поврить, безъ моихъ увреній, сообразующихся съ тмъ состояніемъ, въ которомъ я ее вижу, она похалабъ и сего дня; но, естьли не случится чего прискорбнйшаго; то день для нашего отъзда назначенъ въ среду.
        Прошу тебя, выслушай два слова, на важное твое поученіе.,,Ты начинаешь дйствительно трепетать о красавиц, и теб кажется удивительно, говоришь ты, естьли она мн будетъ сопротивляться, зная сей полъ, такъ какъ мы, ты бы страшился, будучи на моемъ мст, простирать доле свой опытъ, опасаясь ея успха.,,
        Въ другомъ же случа, "естьли ты защищаешь, скажешь ты мн, бракъ то сіе не произходитъ отъ желанія въ которомъ бы ты себя могъ укорять.,,
        Не забавной ли ето стряпчей? Ты никогда не успвалъ въ своихъ размышленіяхъ. Вс ничего незначущія повторенія, коими наполнено твое письмо въ пользу законнаго брака, имютъ ли столько силы, сколько сіе признаніе должно оной имть противъ собственнаго твоего предложенія.
        Ты весьма много принимаешь старанія къ убжденію меня, что въ нещастіи и въ печальномъ состояніи, въ коихъ находится сія прелстная особа, какъ бы погруженная [я надюсь, ты признаешься, что причиною тому непримиримые ея родители] опытъ, будетъ несправедливымъ съ моей стороны дломъ. А я у тебя спрашиваю, разв нещастіе не есть испытаніе добродтели? Для чегожъ желаешь ты, чтобъ мое почтеніе не относилось къ испытанному достоинству? Не намренъ ли я наградить ее бракомъ, естьли она благополучно выдержитъ опытъ? Весьма для меня безполезно опять начинать повтореніе. Прочти вторично, высокопочтенной пустомеля, прочти продолжительное мое письмо писанное 13 дня; ты увидишь въ немъ, что я разрушаю вс твои возраженія даже до послдней буквы.
        Однако не подумай, чтобъ я на тебя былъ сердитъ. Я люблю противорчія. Когда огнемъ испытуется золото, а искушеніемъ добродтель; то и противорчіе чему нибудь, разумнаго человка означаютъ. Прежде нежели еще ты учинился стряпчимъ красавицы, не говорилъ ли я теб о великомъ множеств возраженій на мое предпріятіе, единственно для того, дабы самимъ собою исправиться, доказывая теб, что ты ничего въ томъ не понимаешь,точно такъ какъ Гомеръ выдумывалъ Героевъ, придавалъ имъ страшныя имена и одному Герою чрезъ другаго ломалъ голову.
        Сочти однако искреннее сіе извстіе за правило:,,Надлежитъ весьма быть увреннымъ въ своемъ разум, когда предпринимаешь исправлять своего учителя.
        Но, дабы возвратиться къ моему предмету; то примчай со мною со вниманіемъ, что въ которую бы сторону мои намренія ни обратились; но сіе дерзское письмо, полученное моею красавицею отъ своей сестры, приводитъ меня къ концу моего намренія по крайней мр ране цлымъ мсяцемъ. Я теперь могу, какъ о томъ и прежде теб далъ знать, говорить о любви и о брак, не опасаясь никакого противорчія, ни чемъ не будучи не ограничиваемъ, и жестокіе ея законы не производятъ уже боле во мн ужаса.
        Въ семъ пріятномъ и дружескомъ обхожденіи мы отправимся въ Лондонъ. Старшая дочь госпожи Сорлингсъ будетъ сотовариществовать моей любезной въ коляск, а я сопровождать ихъ буду верьхомъ. Они весьма страшатся заговора Синглетонова. Они общались имть великое терпніе, естьли что ни есть случится на дорог, но я увренъ, что ничего не будетъ. Я сего дня получилъ письмо отъ Осипа, которой меня увряетъ, что Жамесъ Гарловъ уже оставилъ глупое свое намреніе, по прозьб всхъ его друзей, которые страшатся отъ того худыхъ слдствій. Однако ето такое дло, отъ котораго я не отркаюсь, поелику польза, которую я могу изъ того получить, еще не изтребилась изъ моихъ мыслей.
        Красавица моя мн сказала, что ей общались прислать платье. Она надется, что конечно присовокупятъ къ тому ея драгоцнны каменья, и оставленные ею деньги. Но Осипъ пишетъ мн, что одн токмо ея платья будутъ ей присланы. Я весьма остерегаюсь ее о томъ увдомить. На противъ того я ей часто повторяю, что она не должна сумнваться, чтобъ ей не прислали всего лично ею требуемаго. Чемъ боле обманется она въ своемъ ожиданіи съ сей стороны, тмъ боле она ввергнется въ мою зависимость.
        Но при всемъ томъ я надюсь собрать столько силы, чтобъ могъ быть честнымъ человкомъ для двицы столь знатнаго достоинства. Провалъ тебя возьми и съ тмъ мнніемъ которое ты мн хочешь внушить весьма не къ стати, что она можетъ погибнуть.
        Я тебя слышу. Естьли я намренъ, скажешь ты, быть честнымъ человкомъ; то для чегожъ не отречься отъ заговора Синглетонова, какъ и ея братъ?
        Естьли теб отвчать нужно; то скажу, что скромной человкъ, не надющійся на свои силы, долженъ для своего бгства прежде для себя разтворить двери. Присовокупи, естьли ты хочешь, что когда кто предпринимаетъ намреніе, и находитъ себя принужденнымъ оставить оное по какой ни есть причин; то весьма трудно ему удержаться, чтобъ опять не взяться по окончаніи трудностей за сіе же намреніе.

        Письмо CLXXVII.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Во Вторникъ 25 Апрля.

        Вс теперь въ движеніи по причин нашею отъзда. Откуда произходятъ т сердечныя колебанія, которыя я ощущаю? Какое предчувствованіе меня колеблетъ? Я твердо ршился быть честнымъ человкомъ, и сія мысль умножаетъ то удивленіе, которое причиняетъ мн не весьма произвольныя колебанія. Сердце мое мн измняетъ; оно всегда было таковымъ, и я страшусь, чтобъ оно и теперь не было таково. Оно исполнено бываетъ такою живостію тогда, когда достигаетъ успха въ какомъ ни есть зломъ дл! Я весьма мало имю надъ нимъ власти! Впрочемъ мои мысли совершенно клонятся къ оправданію ея склонностей. Нтъ нужды. Я хочу противъ тебя вооружиться, старой другъ и естьли ты въ семъ случа будешь сильне; то я теб никогда противоборствовать не стану.
        Прелестная особа безпрестанно находится въ чрезвычайномъ ослабленіи и уныніи. Нжной цвтокъ! Сколь мало способна она къ сопротивленію пылкимъ страстямъ, и гнву гордаго и наглаго! Будучи покрываема даже до сего времени крыльями такой фамиліи, отъ которой она получала токмо знаки нжности и снисхожденія, и даже обожанія, и привыкши покоишься на ндрахъ своей матери!
        Таковое то было первое мое размышленіе, смшанное съ жалостію и сугубою любовію, когда по возвращеніи моемъ нашелъ я прелестную сію двицу едва пришедшую въ чувство отъ продолжительныхъ припадковъ, въ которые ввергало ее письмо ненавистной ея сестры, положа свою голову на грудь откупщицы. Она погружена была въ слезахъ. Колико печаль изъявляла прелестей на лиц ея. Блестящіе ея глаза, которые обратились ко мн когда она меня увидла вошедшаго, казалось требовали моего покровительства. Могъ ли я ей въ томъ отказать? Конечно нтъ. Но, ты презрительной Белфордъ, для чего заставилъ ты меня думать, что она можетъ быть побждена? И достойна ли она извиненія, что вздумала столь поздо и съ толикимъ отвращеніемъ положиться въ своей довренности на мою честь?
        Но, не взирая на то, естьли ея слабость и изнеможенія безпрестанно продолжаться будутъ въ такой сил; то не угрожаемъ ли я, сочетавшись съ нею бракомъ, видть впадшую въ мои руки задумчивую женщину? Тогда я сугубо буду раскаяваться. Поелику въ теченіе двухъ недль я великое буду о ней имть попеченіе; но когда человкъ препроводивши около трехъ недль, въ первыхъ своихъ восхищеніяхъ, перелетывая съ цвтка на цвтокъ, подобно трудолюбивой пчел, привыкнетъ къ своему дому и жен своей; то думаешь ли ты, чтобъ ему было сносно, дабы принимали его съ хладнокровіемъ?
        Да сохранитъ небо мою любезную въ вожделенномъ здравіи. Сію то молитву я ежеминутно о ней къ небу возсылаю. Долгъ требуетъ чтобъ тотъ человкъ, которой ей опредляется, позналъ, можетъ ли она любить кого другаго, кром своего отца и матери. Я страшусь, чтобъ она всегда отъ нихъ не зависла, къ уменшенію благополучія своего мужа; а чтобъ презирала ихъ толико же, какъ и я; сіе размышленіе чрезвычайно меня трогаетъ. Въ нкоторое время я почитаю ее превыше женщины. Въ инное же, что ей свойственно, усматриваю въ ней Ангела; но въ другое же опять я почитаю ее совершенною куклою. Толико соболзнованій о отц своемъ! Толикое пристрастіе къ своей фамиліи! Какуюжъ ролю долженъ играть мужъ съ такою женою? По крайней мр, можетъ быть, что ея родители не согласятся съ нею примириться, и что сіе примиреніе будетъ недолговременно.
        Клянусь моею честію, гораздо бы было лучше, какъ для нее такъ и для меня, естлибъ мы отреклись оба отъ брака. Колико пріятно жить въ непринужденной любви съ такою двицею, какъ она! Ахъ естьлибъ я могъ внушить въ нее склонность къ оной! опасности, безпокойствія, перемнчивые дни, перерывчивыя ночи, то сомнніемъ опасаясь обидть, то отсутствіемъ, коего страшатся, чтобъ не на всегда продолжилося. Потомъ, какія восхищенія по возвращеніи, или въ самомъ примиреніи! Какія пнянія! Какія пріятныя награды. Таковая страсть содержитъ любовь въ безпрестанномъ жару. Она подаетъ ей такой видъ живости, которой никогда не ослабваетъ. Щастливая чета вмсто того, чтобъ сидть, думать, и спать каждому по сторонамъ камелька, въ зимніе вечера, кажется всегда новымъ одинъ другому, и всегда имютъ сказать что нибудь другъ другу.
        Ты видлъ въ послднихъ моихъ стихахъ, что я думаю о семъ состояніи. Когда мы будемъ въ Лондон; то я оставлю ихъ какъ будто безъ намренія въ такомъ мст, въ коемъ она ихъ можетъ прочесть; когда я не получу вскор ея согласія идти въ церковь. Она изъ оныхъ узнаетъ мои мннія о брак. Естьли я усмотрю, что она тмъ ни мало не будетъ оскорблена; то сіе подастъ мн такое основаніе, на которомъ и постараюсь утвердиться.
        Сколько двицъ могли бы впасть въ заблужденіе, которыя толико же защищались бы отъ нападенія, естьлибъ оказывали подобной гнвъ, когда разставляютъ на нихъ сти? Мн нкогда случилось поймать въ оныя нсколько двицъ любовною книжкою, отважнымъ словомъ, или нескромнымъ изрченіемъ: и т, которыя отъ того не показываютъ никакой обиды или которыя токмо краснютъ, наипаче, естьли я увижу, что он улыбаются или косятся; то мы уже почитаемъ, а и способствующей къ тому діяволъ, что он наши. Какія спасительныя наставленія могъ бы я подать симъ глупинькимъ, естьлибъ разсудилъ то за благо! Можетъ быть нкогда предложу я имъ наставленія, произходящія боле отъ зависти, нежели отъ добродтели, когда старость отыметъ отъ меня весь жаръ любострастія.

        Во вторникъ въ вечеру.

        Естьли ты будешь находиться въ Лондон въ день нашего туда прибытія; то конечно въ скоромъ времени со мною свидишься. Слава Богу, моей любезной становится нсколько легч. Прелестныя ея глаза меня въ томъ увряютъ и ея чистый голосъ, которой я едва слышалъ въ послдній разъ моего съ нею свиданія, начинаетъ опять прельщать мой слухъ. Но я страшусь напоминать ей о любви и о чувствительности. Не должно даже и помышлять съ нею о тхъ невинныхъ вольностяхъ, [по крайней мр съ начала ихъ, ибо ты знаешь, что он обыкновенно до чего ни есть доводятъ,] которыя услаждаютъ, или естьли ты хочешь, которыя смягчаютъ сердце сего пола. Я нахожу сію жестокость тмъ боле странною, что она не признается въ томъ преимуществ, которое мн оказываетъ, и что иметъ сердце, способное скрывать великую печаль. Печаль трогаетъ и приводитъ въ слабость. Опечаленная душа обращаетъ взоръ вокругъ себя, проситъ въ молчаніи недостающаго ей утшенія, и не отрекается любить своего утшителя.

        Письмо CLXXVIII.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Въ Среду 26 Апрля.

        Наконецъ звзда моего благополучія привела насъ въ желаемую гавань, и мы вступили безъ всякаго препятствія на матерую землю. Стихотворецъ весьма хорошо сказалъ. {* Четыре стишка Рова.}
        ,,Человкъ дятельный и твердый превозмогаетъ затрудненія тою же смлостію, которая принуждаетъ его ихъ испытывать. Человкъ же медлительный и робкій ослабваетъ, трепещетъ при вид затрудненія и опасности, и почитаетъ то невозможностію, коей страшится.,,
        Но посреди моего торжества, я не знаю что то (чего не могу наименовать,) уменшаетъ мою радость и помрачаетъ самыя блестящія части моего намренія. Естьли ето не совсть, то конечно, что ни есть такое, которое весьма сходствуетъ съ тмъ, кое какъ я помню нкогда считалъ оною.
        Дйствительно, Ловеласъ, [я слышу говоришь ты толстымъ своимъ голосомъ] твои честныя свденія еще не со всмъ изчезли! Конечно ты не кончишь оныя презрительнымъ образомъ съ такою двицею, которую ты признаешь весьма достойною любви твоей.
        Я не знаю, что теб на то отвчать. Для чего дарагая сія особа не пожелала меня принять тогда, когда я открывался столь искренно?
        Съ тхъ поръ, какъ она у меня здсь живетъ, все представляется глазамъ моимъ въ весьма странномъ вид. Наша добрая мать и ея дочери уже во кругъ меня находятся. Прелестная особа! Сколь пріятное изображеніе. Коль проницательныя глаза! Какое величество во всемъ ея вид! Колико вы щастливы, г. Ловеласъ! Вы намъ долженствуете онымъ щастіемъ, вы намъ долженствуете столь любви достойнымъ сотоварищемъ. Потомъ сіи нарушители спокойствія возбуждаютъ во мн мщеніе и ненависть противъ всей ея фамиліи. Салли, будучи поражена удивленіемъ при первомъ ея вид, подошла ко мн и сказала слдующія стихи Дридена.
        "Прелстне самой блой лилеи на престол полей, благорастворенне Маія, украшеннаго разпущающимися цвтами.,,
        Спустя не боле получаса по прізд моемъ, я послалъ къ теб, для принятія твоихъ поздравленій; но я освдомился, что ты еще находишься въ твоемъ дом въ Егвар.
        Моя любезная, находясь въ весьма добромъ здоровь, удалилась отъ насъ для обыкновеннаго своего упражненія, то есть, для письма. Надлежитъ и мн заняться симъ же увеселеніемъ до того времени, пока ей угодно будетъ оказать мн честь своимъ присудствіемъ. Вс здсь роли раздлены, и каждой свою выучиваетъ.
        Но я вижу, что ко мн идетъ вдова, ведя за руку Доркасу Микесъ. Доркаса Микесъ, любезной другъ Белфордъ, должна быть горнишною у моей любезной, и я хочу ее ввести къ ней. Я столько буду имть средствъ для пріобртенія побды, что ничемъ смущаться не стану какъ выборомъ оныхъ.
        Дло уже сдлано. Честная особа принята. Мы выдавали ее за двицу хорошей фамиліи, но о воспитаніи которой весьма мало радли, по нкоему нещастію, даже до того, что не учили ее ни читать ни писать. Она была родственница госпожи Сенклеръ. И какъ она представлена ею самою, и токмо на время до прізду Анны; то и не могла она ее не принять. Ты видишь какія я получилъ выгоды изъ сей сказки, и что можно бы было почесть за великое нещастіе, естьли бы я не проникъ во основаніе переписки. Она не съ такимъ раченіемъ будетъ скрывать свои бумаги, и нимало не станетъ сомнваться оставлять ихъ на стол, когда почитаетъ свою служанку не умющею читать.
        Доркаса двица весьма хорошая и весьма пригожаго вида. Я надюсь, что моя любезная, находясь въ чужомъ дом, позволитъ ей проспать съ собою, но крайней мр нсколько ночей. Однако я примчаю, что она при первомъ вид не весьма ей покажется, хотя сія двица и приняла на себя весьма скромный видъ, и даже нсколько принужденной. Симпатическая и антипатическая наука есть превосходное знаніе. Но Доркаса будетъ такъ тиха и предупредительна, что вскор изтребитъ сіе первое впечатлніе. Я увренъ въ ея непоколебимости; вотъ въ чемъ состоитъ самая важность, естьли ты знаешь: когда госпожа и ея служанка будутъ одного мннія; то собъютъ съ пути и цлую дюжину хитрецовъ.
        Моя дарагая не больше оказала склонности и къ нашей вдов, когда она по прізд своемъ ее увидла. Однако я ласкаюсь, что письмо честнаго Долемана приготовило ее къ странному виду ея хозяйки.
        Но, къ стати сказалъ я о семъ письм, ты долженъ меня поздравить Белфордъ, и еще отгадать, чемъ. Поздравить меня бракомъ. Знай, что сказать или сдлать для меня все равно; когда я однажды сказалъ, то мы дйствительно мужъ и жена. Теперь токмо недостаетъ одного совершенія. Отсрочка сдлана подъ торжественною клятвою до того времени, пока дражайшая моя супруга не примирится съ своею фамиліею. Вотъ, что я сказалъ всмъ домашнимъ госпожамъ. Он то знаютъ, прежде моей любезной. Довольно странное произшествіе, какъ ты видишь.
        Мн остается токмо увдомить о томъ самое ее. Какимъ же образомъ долженъ я поступить въ такомъ случа, дабы не оскорбить ее симъ извстіемъ? но не находится ли она теперь въ моей зависимости? не живетъ ли она въ дом Сенклеръ? и естьли она пожелаетъ знать причину; то я докажу ей тому истинну, что она должна подтвердить мн оное своимъ согласіемъ.
        Я полагаю, что она будетъ настоять о моемъ отдаленіи, и конечно не согласится добровольно, чтобъ я жилъ съ нею вмст. Но обстоятельства перемнились посл моихъ общаній. Я нанялъ вс порожнія комнаты, а сіе самое такъ для меня важно, что я не долженъ былъ того упустить.
        Я не мене надюсь склонить ее вскор здить со мною въ публичныя увеселенія. Она не бывала въ Лондон; и никогда двица ея достоинства и знатности не видала того, что называется городскими забавами. Природа и собственныя ея размышленія ее обогатили, по истинн, удивительнымъ вкусомъ и разборчивостію, которыя превосходятъ все пріобртаемое обыкновеннымъ опытомъ. Я не знаю никого, которой бы былъ въ состояніи лучше судить, но единому свденію, о всемъ касающемся до мннія, какое она иметъ. Увеселенія, избранныя ею, прежде еще гоненія ея фамиліи, столь пріятно ее занимали, что она никогда не имла склонности, ниже празднаго времени заниматься инными удовольствіями.
        Однако я надюсь, что она почувствуетъ къ нимъ склонность. Они будутъ ее увеселять, и въ сіе-то время я воспользуюсь благополучіемъ или проворностію, теперь когда она меня слушаетъ, наипаче получивши позволеніе жить съ нею въ одномъ дом, естьли не окажу ей какой ни есть чувствительной обиды.
        Я почитаю за долгъ теб сказать, что мои попеченія простираются до внутренныхъ увеселеній любезной, въ уединеніи ея кабинета. Солли и Полли будутъ ея чтецами Ей дано знать, что ея кабинетъ былъ ихъ библіотекою; и не преминули поставить между книгами различныхъ сочиненій, набожныхъ книгъ, которыя нарочно были куплены вс помятыя, дабы тмъ лучше ее уврить, что он часто были читаны. Книги о прекрасномъ пол обыкновенно служили мн къ врнымъ размышленіямъ. Отъ сихъ-то наблюденій я получилъ великія выгоды какъ въ чужестранныхъ земляхъ, такъ и въ нашей. Особа любящая судить основательно можетъ статься будетъ столько же способна къ сему разсужденію, какъ и ея обожатель.
        Окончимъ въ семъ мст. Ты видишь, что я не праздно провождаю свое время. Однако я общаюсь теб въ скоромъ времени написать и другое письмо.

        [Г. Ловеласъ присовокупляетъ къ сему другое письмо. Но поелику оно не содержитъ въ себ ничего иннаго, какъ обстоятельства путешествія, которыя почти вс описываются въ слдующемъ письм, то издатель почелъ за долгъ изключить оное.]

        Письмо CXLIX.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ среду посл полудни 26Апрля.

        Наконецъ, дражайшая моя Гове, я нахожусь въ Лондон и въ новомъ моемъ жилищ. Оно убрано порядочно, и лежитъ на прекрасномъ мст въ город. Я думаю, что ты меня не станешь спрашивать, имю ли я склонность къ старой хозяйк. Однако она мн кажется учтивою и весьма услужливою. По прізд моемъ, ея племянницы оказали великое тщаніе къ принятію меня. Он кажутся весьма пріятными молодыми особами. Но я увдомлю тебя о томъ боле, когда ихъ лучше узнаю.
        Двица Сорлингсъ, коея дядя живетъ въ Барнет, прозжая чрезъ сіе мсто застала его въ столь опасной болзни, что въ такомъ безпокойств, въ какомъ я ее видла о здоровьи другаго отца, отъ котораго она весьма много получить надялась, не могла ей отказать въ позволеніи остаться при немъ, и имть о немъ попеченіе. Однако, поелику сей дядя ея не ожидалъ; то я желала, по крайней мр, чтобъ она меня проводила до Лондона, и г. Ловеласъ весьма усильно ее о томъ просилъ, общаясь отвезти ее туда черезъ день или два, но оставя выборъ на ея волю, по оказаніи ей моей склонности, я не нашла въ ней столько снисхожденія, сколько надялась; однако и сіе не воспрепятствовало, чтобъ при нашемъ отъзд г. Ловеласъ не подарилъ ей весьма хорошаго подарка. Сіе благородство, оказывающееся при каждомъ случа, принуждало меня часто соболезновать, что не было большей единообразности въ его свойств.
        По прізд моемъ, я заняла мою горницу, и естьли я проживу здсь нсколько времени, то я учиню хорошее употребленіе изъ яснаго кабинета съ оною примыкающагося. Человкъ г. Ловеласа, котораго онъ хочетъ послать завтра въ замокъ Медіанъ, подалъ мн случай удалиться для написанія къ теб сего письма.
        Дозволь теперь, дражайшая моя пріятельница, укорять мн тебя въ томъ твердомъ ршеніи, которое ты предприняла, дабы не учинить г. Гикмана щастливйшимъ изъ всхъ человковъ, между тмъ, какъ мое благополучіе будетъ еще сумнительно. Я не почитаю его невозвратнымъ. Положимъ, любезная моя, что я осуждена быть нещастною; то къ чему же послужитъ мн твое твердое ршеніе? Бракъ есть превосходнйшее состояніе дружбы. Естьли онъ благонолученъ; то уменшаетъ наши затрудненія, раздляя ихъ; поелику онъ умножаетъ наши удовольствія, взаимнымъ участіемъ. Ты меня любишь, не правдали? И такъ для чегожъ ты скоре не постаралась доставить мн другаго друга, мн, которая не иметъ двухъ, на которыхъ бы могла положиться? Естлибъ ты согласилась выдти замужъ въ послдній разъ, когда твоя матушка усильно тебя къ тому склоняла; то я осмливаюсь сказать, что конечнобъ имла такое убжище которое бы меня предостерегло отъ великаго множества смертельныхъ пораженій, и отъ всего того, что я называю моимъ нещастіемъ.
        Я была прервана г. Ловеласомъ и вдовою, которые пришли представить мн двицу для моихъ услугъ, до прізду моей Анны, или пока я достану себ другую. Она была родственница госпожи Синклеръ: такъ называлася вдова, которая впрочемъ приписывала ей весьма изящныя качества; но признавала въ ней за великой недостатокъ то, что она не уметъ ни читать, ни писать. О сей-то части ея воспитанія, сказала она, мало радли въ ея младенчеств, хотя впрочемъ она весьма хорошо уметъ всмъ пристойнымъ двиц рукодліямъ; а что касается до скромности,тихости и врности; то ея свойство весьма къ тому способно.
        Я ей удобно простила въ ея недостатк. Она весьма плняющаго вида, да и весьма пріятнаго въ разсужденіи горнишной двушки. Но наимене мн нравится въ ней то, что у ней совершенно плутовскіе глаза. Я во всю мою жизнь еще подобныхъ не видала, и опасаюсь, чтобъ въ нихъ не заключалось какой наглости. Даже и во взорахъ самой вдовы есть нчто чрезвычайно особеннаго; а для женщины пріобыкшей жить въ Лондон, ея поступки мн кажутся весьма изучеными. Но и ея глаза, мн кажется, не мене плутовствомъ наполнены; впрочемъ я ничего въ ней иннаго не усматриваю, кром учтивости и благоувтливости. Что касается до молодой двицы, называемой Доркасою; то она не долго у меня пробудетъ.
        Я ее приняла. Какъ же моглабъ я отъ того отказаться, въ присудствіи ея родственницы и когда она была представлена съ толикою благоувтливостію отъ г. Ловеласа? Но какъ скоро сіи дв женщины вышли; то я объявила г. Ловеласу, которой, какъ казалось, вознамрился вступить со мною въ разговоръ, что я почитаю сію горницу мстомъ моего уединенія, и желала бы, чтобъ и онъ равномрно почиталъ ее таковою: что я могу его видть и слушать въ столовой зал; но что я покорнйше его прошу меня не безпокоить. Онъ весьма почтительно пошелъ къ дверямъ, но остановился въ оныхъ. Онъ меня просилъ, говорилъ онъ мн, оказать ему милость поговорить съ нимъ нсколько минутъ хотя въ столовой зал. Я ему отвчала, что естьли онъ подетъ искать себ иннаго жилища; то я готова сойти внизъ, но естьли онъ не выдетъ въ сей же часъ для сысканія онаго; то я весьма бы желала окончишь мое письмо къ двиц Гове.
        Я примтила, что онъ не намренъ меня оставить, естьли токмо въ состояніи будетъ защищаться. Заговоръ моего брата подалъ ему предлогъ просить меня уволить его въ разсужденіи его общанія; но освободя его отъ того на нсколько времени, симъ бы сняла съ него запрещеніе на всегда. Онъ былъ увренъ, что одобреніе, которое бы я подала нжнымъ его попеченіям находясь въ чрезвычайной моей скорби, подало бы ему право говорить мн со всею вольностію признаннаго любовника. Я признаю по его поведенію, что женщин запутавшейся хотя однажды въ дл съ симъ поломъ весьма трудно выпутаться изъ онаго. Одна оказанная милость есть предзнаменованіемъ другой. Съ самаго воскресенія онъ не престаетъ жаловаться на отдаленіе, въ коемъ я его содержу: онъ почитаетъ себя оправданнымъ сомнваться о моемъ почтеніи: онъ утверждается на томъ разположеніи, которое я оказала, дабы учинить его жертвою моему примиренію, въ прочемъ онъ уже самъ весьма отдаленъ отъ той почтительной нжности, [естьли сіи два изреченія могутъ согласоваться] которая побудила меня къ нкоторымъ признаніямъ, но коими кажется онъ воспользовался.
        Между тмъ, какъ онъ мн говорилъ стоя у дверей; то новая моя служанка пришедъ просила насъ обихъ пить чаю. Я отвчала, что г. Ловеласъ можетъ идти, но что я не имю времени, поелику должна продолжать писать письмо; и засвидтельствовавши самому ему, что мн совершенно не хочется ужинать ни пить чай, просила его извинить въ семъ передъ домашними госпожами. Я присовокупила, что онъ окажетъ мн великое удовольствіе, естьли увдомитъ ихъ, что я намрена сколько будетъ можно жить уединенне; но что однако общаюсь сойти завтрешняго утра завтрикать со вдовою и ея племянницами.
        Онъ у меня спросилъ, не опасаюсь ли я, чтобъ сіе желаніе, наипаче въ разсужденіи ужина, не подало причины считать меня весьма странною и отмнною въ чужомъ дом.
        Вы знаете, сказала я ему, и можете засвидтельствовать, что я весьма рдко ужинаю. Я не очень здорова. Я васъ прошу, ради Бога, не понуждайте меня ни къ чему и никогда противъ моей склонности. Пожалуйте, г. Ловеласъ, увдомте госпожу Сенклеръ и ея племянницъ о небольшихъ моихъ разборчивостяхъ. Он конечно меня въ томъ извинятъ, естли хотя нсколько имютъ снисхожденія. Я не для того сюда пріхала, чтобъ заводить новыя знакомства.
        Я разсмотрла вс находящіяся въ моемъ кабинет книги. Я весьма была оными довольна, и он произвели во мн гораздо лучшія мннія о моихъ хозяюшкахъ. На нкоторыхъ набожныхъ книгахъ поставлено было имя госпожи Сенклеръ, но надъ прочими, которыя состояли, изъ Исторій, Поезій и нравоучительныхъ сочиненій, были надписаны имена Солли Мартенъ, или Нолли Гортонъ, то есть двухъ племянницъ моей хозяйки.
        Я весьма досадую на г.Ловеласа; и ты признаешься, что не безъ причины, когда прочтешъ предлаіаемое мною теб извстіе, чемъ кончился разговоръ; ибо его прозьбы принудили меня свидться съ нимъ въ столовой зал.
        Онъ началъ увдомленіемъ меня о томъ что ходилъ освдомляться нсколько лучше о свойств вдовы. Сія предосторожность, сказалъ онъ мн, тмъ боле казалась ему необходимою, что онъ предполагалъ во мн всегда непремнчивую нетерпливость видть его во отдаленіи.
        Я ему отвчала, что онъ не долженъ о томъ сомнваться, и что я нимало не думаю, чтобъ онъ остался жить въ одномъ дом со мною: но чтожъ онъ заключилъ изъ своихъ освдомленій? Онъ чрезвычайно былъ доволенъ всмъ тмъ, что узналъ. Однако, какъ онъ извстился отъ самой меня, что слдуя мннію двицы Гове, мой братъ еще не оставилъ своего умысла, и поелику вдова, которая живетъ токмо одними сборами съ дома, иметъ съ боку занимаемыхъ мною покоевъ и другіе, которые можетъ нанять и нашъ непріятель; то онъ не знаетъ иннаго удобнйшаго средства, какъ занять ихъ вс, тмъ боле что я не намрена остаться въ немъ долгое время, а токмо до сысканія другаго гораздо лучшаго дома.
        До сихъ поръ все было хорошо; но не имя ни малйшаго затрудненія отгадать, что онъ ни для чего иннаго говорилъ о вдов съ такою недоврчивостію, какъ токмо для того, дабы имть причину остаться жить въ семъ дом; я откровенно его спросила, какое было его въ томъ намреніе? Онъ признался мн, безъ всякихъ обиняковъ, что находясь въ теперешнихъ обстоятельствахъ, естьли я не думаю перемнять квартиры, то онъ ни за что въ свт не согласится удалится отъ меня даже ни на шесть часовъ; и что уже онъ далъ знать вдов, что мы не долго у ней проживемъ, но токмо до того времени, пока сыщемъ другой домъ и пристроимся приличнымъ нашему состоянію образомъ Пристроимся! г. Ловеласъ! что такое значитъ, скажите, сдлайте милость?…
        Но, дражайшая Кларисса, возразилъ онъ, прервавъ меня, выслушайте меня съ терпливостію… по истинн, я страшусь, что былъ столь дерзокъ, и я можетъ быть виноватъ, что съ вами не посовтовался: но поелику вс находящіеся въ Лондон мои друзья уврены, слдуя письму Долемана, что мы уже обвнчаны…
        Что я слышу? Дйствительно, г. мой, вы не имли такой дерзости…
        Выслушайте меня, дражайшая моя Кларисса… Вы приняли мое предложеніе милостиво. Вы подали мн наджду къ полученію вашего согласія. Однако, уничтожая усильныя мои прозьбы въ бытность нашу у госпожи Сорлингсъ, вы навлекли на меня страхъ отсрочками. Теперь, когда вы почли меня достойнымъ своей довренности; то я не пожелаю, ни для чего въ свт, чтобъ меня щитали способнымъ вовлечь васъ въ какой ни есть стремительной поступокъ: Впрочемъ вашъ братецъ нимало не намренъ оставлять своего заговора. Я освдомился, что Сенглетонъ дйствительно находится въ Лондон; что его корабль стоитъ въ Ротергйте, что братецъ безъ всти пропалъ изъ замка Гарловъ. Естьли они хотя нсколько узнаютъ, что мы уже сочетались бракомъ, то вс ихъ заговоры сами собою разрушатся. Я теперь сужу гораздо лучше о свойств вдовы; но вы конечно признаетесь, что чемъ будетъ она честне, тмъ будетъ опасность страшне съ ея стороны. Естьли повренной вашего братца откроетъ наше пребываніе, то ему удобне будетъ ее уврить, что долгъ обязываетъ ее принимать участіе фамиліи противъ такой молодой особы, которая идетъ противу власти своихъ родственниковъ:
вмсто того, что когда почитаютъ насъ совершившихъ священный долгъ, то и самое ея праводушіе учинится для насъ защитою, и неотмнно принудитъ ее принимать участіе въ нашихъ выгодахъ. Впрочемъ я потщился ей изъяснить, весьма основательными причинами, для чего мы съ вами еще не занимаемъ одного ложа.
        Отъ сихъ словъ я пришла вн себя; я хотла оставить его. Я была въ великомъ гнв, но онъ почтительно меня отъ того удержалъ. Чтожъ могла я сдлать? Гд найти убжища, когда наступала ночь?
        Вы приводите меня въ великое изумленіе! сказала я ему. Естьли вы человкъ, честный, для чегожъ длаете такіе странные обороты? Вы не желаете иначе поступать, какъ по хитрымъ средствамъ. Покрайней мр увдомте меня; ибо вижу себя принужденною, хотя съ великимъ неудовольствіемъ, взирать на ваше со мною присудствіе [ибо онъ меня держалъ за руку,] увдомьте меня о всхъ сказанныхъ вами басняхъ. По истинн, вы г. Ловеласъ, непостижимой человкъ.
        Дражайшая моя Кларисса! хотите ли вы, чтобъ я изъяснилъ вамъ сіе извстіе? и не могъ ли бы я жить въ семъ дом, не подавши вамъ ни малйшей о томъ недоврчивости, естьлибъ не подвергнулъ вашему сужденію вс мои поступки? Вотъ что сказывалъ я вдов передъ ея племянницами и передъ новою вашею служанкою: что по истинн мы обвнчены тайнымъ образомъ въ Гертфорт; но что предъ Олтаремъ я вамъ общался торжественно клятвою, что я ршился ненарушимо, жить въ особенномъ поко, и въ другомъ дом, до нкотораго примиренія, которое составляетъ для обоихъ насъ чрезвычайную важность. Тмъ боле, дабы убдить васъ въ святости моихъ намреній, и что единое мое предпріятіе состоитъ въ томъ, дабы избгать всякихъ нещастныхъ случаевъ; я имъ объявилъ, что я торжественно же обязался обходиться съ вами при людяхъ, такъ какъ будто нашъ союзъ состоялъ только на одномъ условіи; не касаяся даже и до тхъ малозначущихъ невинныхъ склонностей, которыя не возпрещаются и въ самой сумнительнйшей любви.
        Потомъ онъ просилъ самое меня поступать въ точности по симъ правиламъ.
        Я ему отвчала, что я не въ состояніи подтвердить его Романа, и придти въ необходимость, коей онъ желаетъ меня подвергнуть, дабы я казалась тмъ чемъ не есмъ въ самомъ дл: что каждый его шагъ, какъ я вижу, основанъ на лукавств: что естьли онъ обстоятельне не изъяснится въ разсужденіи меня съ домашними госпожами; то я неотмнно требую, чтобъ онъ отрекся отъ всхъ сихъ сказакъ, и увдомилъ бы ихъ о истинн.
        Учиненное мною имъ изстіе, сказалъ онъ мн, прикрыто было такими обстоятельствами, что онъ лучше согласится умереть, нежели отречься отъ своихъ словъ, и нимало не хулитъ основаніе своего предпріятія, онъ продолжалъ его подтверждать тми же причинами, что благоразуміе требуетъ, чтобъ нашъ бракъ, почитали дйствительнымъ. Ахъ откуда произходитъ, присовокупилъ онъ, столь великое неудовольствіе при толь простомъ способ? Вы знаете, что единственно изъ уваженія и любви къ вамъ я избгаю заговоровъ вашего братца, и выше упомянутаго Сенглетона. Естьли же отдадите сіе на мою волю, то первое мое движеніе будетъ стремиться къ сысканію ихъ. Такимъ образомъ я всегда поступаю съ тми, которые имютъ дерзость мн угрожать.
        Конечно мн надлежало бы съ вами посовтоваться, я ничего не долженъ длать безъ вашихъ повелній. Но поелику вы не одобряете сказанного мною; то позвольте, дражайшая Кларисса, униженно васъ прошу, назначить день, но день неотдаленной, въ которой бы мое повствованіе могло учиниться щастливйшею для меня истинною! О! естьлибъ ето былъ день завтрешней! Ради Бога, сударыня, назначте завтрешней день! Естьли же нтъ; [долженствовало ли ему, любезная моя, сказать прежде моего отвта естьли же нтъ] то позвольте просить васъ съ преданностію, по крайней мр, естьли я ничего не окажу вамъ противнаго, не противорчить, завтра во время завтрика, тому что вы называете сказкою. Естьли я подамъ вамъ причину врить, что я уповаю получить хотя малйшую выгоду изъ сей милости: то въ самую ту же минуту возвратите свое позволеніе, и безъ всякаго затрудненія подвергайте меня стыду, коего я буду достоинъ. Я еще однажды повторяю, какое инное намреніе могу я себ предположить, какъ не то, чтобъ служить вамъ такимъ средствомъ. Я помышляю токмо о предупрежденіи столь очевидныхъ нещастій для вашего спокойствія, и для пользы тхъ,
которые не заслуживаютъ ни малйшаго моего вниманія.
        Что могла я сказать? Какъ надлежало мн поступить? Я по истинн думаю, что естьлибъ онъ вторично началъ меня просить съ такимъ усиліемъ, и въ подобныхъ выраженіяхъ; то согласилась бы, не взирая на справедливыя мои неудовольствія, общать ему завтрешняго дня свиданіе, въ гораздо торжественнйшемъ мст, нежели тотъ залъ, въ коемъ мы находились, но наиболе впечатллось въ моемъ ум то, что онъ не получитъ моего согласія остаться въ семъ дом ни на одну ночь. Онъ никогда еще не подавалъ мн столь сильной причины, какъ теперь, утвердиться въ семъ намреніи.
        Ахъ! дражайшая моя, сколь безполезно говорить то, что хочешь, или то, что не хочешь, когда предашься власти сего пола! Оставивши меня, по моей прозьб, онъ пошелъ отъ меня уже около ужина, и тогда приказалъ у меня просить на единую минуту аудіенціи, [такъ обыкновенно называетъ онъ свиданія со мною,] онъ просилъ меня позволить ему препроводить здсь токмо одну сію ночь, общаясь завтра посл завтрака хать, къ Милорду М… или въ Едгваръ, къ другу своему Белфорду. Естьли я тому явно противлюсь, сказалъ онъ мн; то онъ конечно не останется и ужинать, а завтра онъ надется видться со мною въ осьмомъ часу; но, присовокупилъ онъ съ торопливостію, не смотря на сказанное имъ домашнимъ госпожамъ, мой отказъ показался имъ страннымъ, тмъ боле что уже онъ согласился занять вс пустые покои, хотя по истинн только на одинъ мсяцъ, и по той причин, которую онъ мн изъяснилъ. Но при всемъ томъ, никто меня не принудитъ пробыть въ немъ и двухъ дней, естьли я почувствую какое ни есть отвращеніе ко вдов и ея племянницамъ въ томъ разговор, которой завтра съ ними имть буду.
        Не взирая на то ршеніе, на которомъ утвердилась, разсуждала я, что въ тхъ обстоятельствахъ, которыя онъ мн предлагалъ, меня могутъ обвинять, что простираю весьма далеко мою разборчивость, не зная того, что я не уврена въ его повиновеніи; ибо мн кажется, я открыла въ его глазахъ, что онъ ршился не весьма легко на то склониться. Поелику я ясно вижу, что нтъ никакой вроятности въ разсужденіи примиренія со стороны моихъ друзей, и что я начала принимать его попеченія съ меншею предосторожностію; то мн кажется, что я не должна бы была съ нимъ ссориться, естли того избжать могу, наипаче когда онъ меня просилъ о единой токмо ночи, которую онъ бы могъ пробыть и безъ моего позволенія: присовокупи, что слдуя твоему мннію, недоврчивость, которую сей гордый человкъ вперилъ въ мои чувства, обязываетъ меня, послабить нсколько свою неуступчивость въ его пользу. Вс сіи причины принуждаютъ меня принять сію его прозьбу. Однако мн осталось столько печали отъ другаго его требованія, что мой отвтъ оную изъявить ему могъ. Не должно ни мало надяться, сказала я ему, чтобъ вы когда ни есть отреклись отъ своей воли. Общанія
для васъ ничего не значатъ, и вы весьма скоро ихъ забываете. Однако вы меня увряете, что завтрешняго дня ршились хать; вы знаете, что я весьма была не здорова, да и теперь еще мое здоровье не таково, чтобъ позволило мн вступить въ споръ о всхъ вашихъ намреніяхъ. Но я вторично вамъ объявляю, что я не весьма довольна тмъ Романомъ, которой вы здсь разгласили, и я не общаюсь вамъ казаться завтра, передъ домашними госпожами, тмъ, чемъ не есмь.
        Онъ вышелъ отъ меня съ весьма почтительнымъ видомъ, прося у меня единой милости, завтра поступать съ нимъ съ такою благосклонностію, чтобъ не дать знать вдов, что онъ мн подалъ причину къ негодованію.
        Я возвратилась въ мою горницу; и Доркаса вошедъ ко мн ожидала моихъ приказовъ. Я ей сказала, что я не требую неспокойныхъ для себя прислугъ, и что привыкла одваться и раздваться сама. Она оказала о томъ нкое безпокойствіе, думая что не произходитъ ли сей отвтъ отъ какого ни есть отвращенія; все ея стараніе, сказала она мн, будетъ состоять въ томъ, дабы мн нравиться и угождать. Я ее уврила, что она весьма удобно успть въ томъ можетъ, и что я буду давать ей знать мало помалу, какой услуги отъ нее желаю, но что касается до сей ночи; то я отъ нее ни какихъ не требую.
        Она не токмо что весьма хороша, но и очень вжлива, какъ въ своихъ поведеніяхъ такъ и въ разговорахъ. Кажется справедливо, что не упустили при ея воспитаніи то, что обыкновенно называютъ учтивостію; но мн кажется весьма странно, что отцы и матери столь мало уважаютъ другую часть драгоцннйшую для двицъ, состоящую въ образованіи разума, изъ котораго естественно произтекли бы вс прочія пріятности.
        Какъ скоро я осталась одна, то осмотрла дври, окны, панели, кабинетъ и гардеробъ, и не находя ничего такого, въ чемъ бы я могла не довряться, начала я писать.
        Въ сію минуту гж. Синклеръ отъ меня вышла, сказавъ мн, что когда Доркаса донесла ей, что я уволила ее сего вечера отъ прислугъ, то она пришла единственно для того, дабы освдомиться отъ.самой меня, понравилась ли мн сія горница, и пожелать мн спокойной ночи. Она засвидтельствовала мн свое сожалніе равно и ея племянницъ, что лишены были удовольствія вмст со мною ужинать. Г. Ловеласъ, присовокупила она, увдомилъ ихъ о моемъ пристрастіи къ уединенію. Она мн общала, что меня безпокоить не будетъ. Потомъ превознося его похвалами, приписывая и мн довольно оныхъ, сказала, что она къ великому ея прискорбію извстилась, что мы не долго у нее проживемъ.
        Я ей отвчала съ равномрною учтивостію. Она меня оставила съ знаками глубокаго почтенія, гораздо величайшими, мн кажется, нежели наше неравенство того требовало, наипаче отъ женщины весьма хорошаго качества, которая, во всмъ своемъ дом, такъ какъ и въ своемъ поведеніи не иметъ ничего такого, чтобъ изъявляло ея низкость.
        Естьли ты нкогда ршилась, дражайшая моя, писать ко мн, не взирая на запрещеніе; то пожалуй надписывай на своихъ письмахъ двиц Летиціи Бомонтъ, находящейся у г. Вилсона, въ Палль-Малл. Г. Ловеласъ предлагалъ мн о сей надписи, будучи небезъизвстенъ, что ты меня просила производить нашу переписку скрытнымъ образомъ. Поелику побудительная его причина состоитъ въ томъ, дабы воспрепятствовать моему брату въ открытіи нашихъ слдовъ; то я весьма рада, что имю сіе доказательство, и нсколько другихъ, что онъ уже не думаетъ боле причинять мн никакого зла.
        Не освдомилась ли ты о здоровь бдной моей Анны?
        Г. Ловеласъ толико плодовитъ въ изобртеніи умысловъ, что намъ надлежитъ съ великимъ тщаніемъ разсматривать печати нашихъ писемъ. Естьли я усмотрю въ томъ неврность, то конечно буду его почитать свойственнымъ къ самой омерзительнйшей подлости, и буду избгать какъ его самаго великаго своего врага.

        Письмо CL.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ Четвертокъ въ вечеру 27 Апрля.

        [Сіе письмо послано было въ одномъ конверт, съ двумя послдними отъ двицы Гове.]
        Я получила твои письма, изъ рукъ г. Гикмана, которой подалъ мн въ самое то время весьма хорошей способъ, посредствомъ коего по почт буду въ состояніи писать къ теб каждый день. Одинъ весьма честной купецъ, по имени Симонъ Коллинсъ; которому я вручила сіе письмо съ двумя другими при немъ находящимися, здитъ каждую недлю раза по три въ Лондонъ. Исполняя препорученныя ему отъ меня дла, онъ возметъ у Вильсона то, что ты мн приготовила.
        Я имю честь поздравить тебя съ прибытіемъ въ Лондонъ, и съ выздоровленіемъ; случай тебя къ тому побуждаетъ. Я желаю, чтобъ ты нераскаявалась въ присланіи ко мн назадъ моего Норриса. Онъ опять склонится хать при первомъ приглашеніи.
        Я весьма сожалю, что твоя Анна не можетъ къ теб хать. Она еще весьма больна, хотя ея болзнь нимало неопасна.
        Я съ великою нетерпливостію желаю знать, какое ты имешь мнніе о домашнихъ госпожахъ. Естьли он не весьма честные люди; то до-вольно для тебя будетъ разсмотрть ихъ во время завтрака.
        Я не знаю что теб сказать о мнніи, которое онъ вперилъ въ нихъ о твоемъ брак. Его причины мн кажутся правдоподобными; но онъ иметъ весьма странныя происки и средства.
        Хотябъ ты возымла почтеніе или нтъ къ своимъ хозяйкамъ;однако должно остерегаться,чтобъ благородная твоя откровенность не навлекла теб непріятелей. Ты вступила теперь въ свтъ; разсмотри сіе обстоятельне.
        Я весьма рада, что ты вздумала не упушать того случая, естьли онъ возобновитъ теб свои предложенія. Мн кажется удивительно, что онъ того не учинилъ. Но естьли онъ станетъ оное отлагать, или и предлагать, но не такимъ образомъ, чтобъ ты могла принять оное; то нимало не колебайся остаться съ нимъ доле.
        Теперь, дражайшая моя, когда онъ у тебя расположился, должна ты быть уврена, что онъ тебя не оставитъ, естьли токмо можетъ, ни днемъ ни ночью.
        Я взирала бы на него съ ужасомъ, посл учиненнаго имъ извстія о твоемъ брак, естьлибъ онъ не присовокупилъ къ тому такихъ обстоятельствъ, по которымъ ты можешь имть власть держать его во отдаленности. Естьлибъ онъ началъ съ тобою хотя и нсколько короче обходиться… но ето совтъ излишній. Наиболе понуждаетъ меня врить, что онъ не имлъ другихъ намреній кром тхъ, кои дйствительно производилъ, его увреніе что такія его скаски увеличатъ ваше бдніе.
        Положись на то неусыпное попеченіе, съ коимъ я буду разсматривать печати твоихъ писемъ. Естьли онъ способенъ, какъ ты говоришь, къ такой подлости, то конечно и вс прочія длать въ состояніи. Но невозможно, чтобъ онъ учинился бесчестнымъ къ особ такого достоинства, твоей породы и добродтели. О немъ никто не говоритъ, чтобъ онъ былъ глупецъ. Его польза, какъ со стороны собственной его фамиліи, такъ и съ твоей, обязываетъ его быть честнымъ человкомъ. О естьли бы Богу было угодно, чтобъ твой бракъ торжественно былъ совершенъ! Къ сему все мое желаніе стремится.

        Анна Гове.

        П и с ь м о CLI.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ Четвертокъ въ 8 часовъ по утру.

        Оскорбленіе мое на г. Ловеласа увеличивается, когда я токмо вздумаю, съ какою дерзостію ласкается онъ, что я буду свидтелемъ къ подтвержденію истинны толико омерзительной его скаски. Онъ обманывается, естьли думаетъ посредствомъ оной внушить въ меня боле къ нему склонности, покрайней мр, онъ не въ состояніи, какъ я удобно то познаю, обратить мои намренія въ свою пользу, тмъ замшательствомъ, которое я должна имть играя новую ролю, на меня отъ него наложенную. Онъ уже присылалъ Доркасу спросить у меня о здоровь, и получить позволеніе хотя на единую минуту поговорить со мною въ столовомъ зал; повидимому для того, дабы усмотрть съ веселымъ ли видомъ сойду я завтракать. Но я отвчала, что прежде нежели съ нимъ увижусь, я его прошу умрить таковую нетерпливость.

        Въ десятомъ часу.

        Я была принуждена, сходя въ низъ, скрывать неудовольствіе на лиц моемъ оказывающееся, и принять притворный видъ. Вдова и ея дв племянницы встртили меня съ знаками величайшей отличности. Сіи дв молодыя особы весьма пріятнаго виду; но я примтила нсколько скрытности въ ихъ обхожденіяхъ, однако г. Ловеласъ обходился съ ними столь вольно, какъ будто бы они издавна были знакомы, и сіе произходило, не хочу я скрыть, съ великою пріятностію. Сіе то преимущество получаютъ странствовавшіе наши молодые люди надъ тми, которые никуда не вызжали изъ своего Королевства.
        Въ разговор произходившемъ во время завтрака, вдова весьма выхваляла намъ воинскія заслуги Подполковника своего мужа; и въ продолженіе сего разговора, она раза съ два или три подносила платокъ къ глазамъ своемъ. Я бы желала къ чести ея чистосердечія, чтобъ она изпустила нсколько слезъ, поелику мн казалось, что въ семъ самомъ состояло ея намреніе; но я нимало не примтила, чтобъ ея глаза орошены были слезами. Она просила Небо, чтобъ мн никогда не привелось жалть о муж, котораго бы я столь горячо любила, какъ и она дражайшаго своего Подполковника; и опять начала подносить платокъ къ глазамъ своимъ.
        Конечно весьма прискорбно для женщины лишиться добраго мужа, и пребывать, будучи тому не причиною, въ трудномъ состояніи, которое подвергаетъ ее обидамъ подлыхъ и неблагодарныхъ душъ. Въ семъ то положеніи находилась вдова по смерти своего мужа; и я весьма тмъ была тронута въ ея пользу.
        Ты знаешь, дражайшая моя, что я имю сердце чувствительное, и жалостное, и что слдовательно мое намреніе было таково же; по крайней мр о мн всегда такъ свидтельствовали. Когда я чувствую склонность къ какой ниесть особ моего пола; то предаюсь оной безъ всякой осмотрительности, я ободряю взаимныя откровенности, и почитаю за удовольствіе изгонять недоврчивость. Но что касается до двухъ ея племянницъ; то чувствую, что никогда не буду имть съ ними искренняго обхожденія, хотя и сама не знаю для чего. Естьлибъ обстоятельства, и все произшедшее въ семъ разговор, не изтребили во мн небольшаго подозрнія: то я принуждена бы была подумать. что г. Ловеласъ давно уже былъ съ ними знакомъ, а не со вчерашняго дня. Я примчала нсколько разъ какъ онъ бросалъ на нихъ свои взоры тайнымъ образомъ, и на которые, какъ мн казалось, он равномрно соотвтствовали я могу сказать, что когда ихъ глаза повстрчаются съ моими; то он ихъ вдругъ потупляютъ, опасаясь моихъ наблюденій.
        Вдова все сіе мн говорила такъ, какъ гж. Ловеласъ. хотя я ее слушала, но съ великимъ неудовольствіемъ. Однажды она мн засвидтельствовала то съ большею горячностію, нежели я ей оказала оной въ моей благодарности. Колико она приведена была въ удивленіе, что сдланъ былъ обтъ, какая бы ни была причина между толико любезною четою, [такъ она называла его и меня,] принуждающій насъ имть розныя постели.
        Взгляды двухъ племянницъ, въ семъ случа, принудили меня, потупить, и свои глаза. Однако сердце мое ни въ чемъ меня не укоряло. И такъ была ли я справедлива, подумавъ о томъ лучше, что ни мало не заключалось легкомыслія въ моемъ сужденіи; теперь я не сумнваюсь, чтобъ не было особъ довольно скромныхъ, которыя своею краскою въ такомъ случа, въ коемъ ихъ поносятъ, возбуждаютъ подозрнія въ тхъ, которыя не въ состояніи различить смущенія съ преступленіемъ, и благородное чувствіе производящее краску на лиц невиннаго человка, отъ единаго мннія быть виновнымъ въ томъ проступк, въ которомъ его окляветываютъ. Я нкогда читала, что одинъ храбрый Римлянинъ, завоевавши одну часть свта, отъ которой и проименованіе себ получилъ, видя себя въ подломъ дл обвиняемымъ, лучше согласился претерпть ссылку, какъ единое наказаніе, которагобъ онъ страшился, естьли бы былъ осужденъ виновнымъ, нежели всенародно предать свою невинность къ изслдованію. Думаешь ли ты, дражайшая моя, чтобъ сей великій Сципіонъ Африканскіи не пристыженъ былъ, когда узналъ, что его дерзаютъ обвинять.
        Между тмъ какъ вдова свидтельствовала мн чрезвычайное свое удивленіе, г. Ловеласъ смотрлъ на меня съ коварнымъ видомъ, желая проникнуть, какъ приму я сію рчь. Наконецъ онъ просилъ сихъ трехъ госпожъ засвидтельствовать, что его почтеніе къ моей вол называя меня своею любезною, боле имла надъ нимъ власти, нежели клятва, коею онъ обязался.
        Я не могла воздержаться, чтобъ не отвчать, съ толико же малою пощадою для вдовы, какъ и для него, что мн кажется весьма странно слышать, что клятву полагаютъ во второмъ достоинств, когда можно положить оную и въ первомъ. Мое наблюденіе справедливо, сказала двица Мартинъ; и не льзя никакъ извинить нарушеніе клятвы, какая бы тому ни была причина.
        Я спросила какая ближе всхъ отсюда церковь и оказала сожалніе, что столь долго время не слушала священной службы. Мн сказали, что не далече отсюда есть церковь Святаго Іакова, Святыя Анны, и еще въ Бломбюр. Дв племянницы присовокупили, что он часто ходятъ въ церковь Святаго Іакова, поелику тамъ собраніе бываетъ весьма знатное, и проповдники весьма разумны. Г. Ловеласъ сказалъ, что онъ по большей части ходилъ въ придворную церьковь, когда жилъ въ Лондон. Бдный человкъ! Я никогда не думала, чтобъ онъ ходилъ въ какую ни есть церковь. Я его спросила, не уменшало ли присудствіе Короля того благоговнія, которое долженствовало воздавать Богу? Онъ вритъ, сказалъ онъ мн, что оно можетъ произвесть сіе дйствіе надъ тми, которые по единому своему любопытству видть Королевскую фамилію въ церковь ходятъ. Но, между прочими, онъ видалъ столько набожныхъ людей, какъ бы и въ какой ни есть другой церкви. Для чегожъ не такъ? Разв придворные и близъ его живущіе мене гршны, какъ прочіе люди?
        Сіи слова были произнесены не весьма благопристойнымъ видомъ. Я не могла воздержаться, чтобъ не отвчать, что никто не сомнвается чтобъ онъ не умлъ выбрать совершенно себ товарища.
        Къ вашимъ услугамъ, сударыня. Онъ ни чего боле не сказалъ. Но оборотясь ко вдов и къ ея племянницамъ: когда вы насъ лучше познаете, сударыня, то часто примчать можете, что моя дражайшая никогда меня не щадитъ. Я толико же удивляюсь ея укоризнамъ, колико имю пристрастія къ ея одобренію.
        Двица Гортонъ сказала, что каждая вещь хороша въ свое время. Но она уврена, что невинная шутка весьма простительна молодому человку.
        Я также думаю, продолжала двица Мартинъ; и Шакеспиръ весьма хорошо сказалъ что молодость есть цвтущая жизнь, цвтъ годовъ. Она произнесла сіи стихи театральнымъ голосомъ. Она не можетъ скрыть присовокупила она, что удивляется въ моемъ муж сей пріятной живости, которая весьма прилична его лтамъ, равно и его виду.
        Г. Ловеласъ поклонился ей весьма низко. Онъ весьма жаденъ къ похваламъ; но еще жадне, какъ я думаю, ихъ слушаетъ, нежели ихъ заслуживаетъ. Однако онъ довольно заслуживаетъ таковыхъ похвалъ. Ты знаешь, что онъ иметъ веселый видъ и пріятный голосъ. Сіе засвидтельствованіе тронуло его сердце, и онъ заплъ слдующіе стихи которые, какъ онъ намъ сказалъ, сочинены Конгревомъ. {Весьма хорошій Стихотворецъ.}
        ,,Младость приноситъ многія удовольствія, кои при старости ултаютъ, сладостныя утхи раждаются въ объятіяхъ весны, и увядаютъ отъ хладныхъ зимнихъ дуновеній.,,
        Племянницы оборотясь къ коимъ онъ сіе плъ, заплатили ему за то своею учтивостію, прося его вторично пропть и когда онъ по своей благосклонности оное повторилъ; то они весьма запечатллись въ моей памяти.
        Начали говорить о стол и кушань. Вдова весьма учтиво мн представила, что будетъ соображаться со всми моими желаніями. Я ей сказала, что меня весьма легко удовольствовать можно; что по склонности моей я по большей части обдаю одна, и что для меня очень будетъ довольно хотя по кусочку съ каждаго блюда. Но намъ весьма безполезно заниматься такими бездлицами.
        Он чаю почли меня весьма странною. Но поелику я не возымла къ нимъ столько склонности, дабы перемнить намреніе въ ихъ пользу; то какъ бы он о мн не думали я весьма мало о томъ забочусь, но тмъ еще мене, что г. Ловеласъ привелъ меня въ великую противъ себя досаду. Однако он меня увщавали, чтобъ я остерегалась впадать въ задумчивость. Я имъ отвчала, что я весьма буду сожалнія достойна, естьли не могу здсь жить въ уединеніи. Г. Ловеласъ сказалъ что надлежало бы изъяснить имъ мою исторію изъ чего бы он познали, какимъ образомъ должны соображаться съ моими намреніями; и оборотясь ко мн, говорилъ мн съ видомъ изъявляющимъ довренность, впрочемъ, дражайшая моя, я васъ заклинаю тою любовію, которую вы ко мн имете, какъ можно старайтесь удаляться отъ задумчивости. Конечно свойственная вамъ кротость, высокія ваши мннія въ столь неумстномъ почтеніи, приводятъ васъ въ такое смущеніе, въ коемъ вы теперь находитесь не оскорбляйтесь моя возлюбленная, присовокупилъ онъ, безъ сомннія примтя, что сія его рчь мн не понравилась; и ухватя мою руку ее поцловалъ.
        Я оставила его вмст съ госпожами и удалилась въ свой кибинетъ, дабы къ теб писать сіе письмо. Меня въ сію минуту прерываютъ по его приказанію. Онъ садится на лошадь, и проситъ у меня позволенія принять мои приказы. Я оставляю письмо и схожу въ низъ въ столовую залу.
        Онъ мн весьма хорошъ показался въ дорожномъ своемъ плать.
        Онъ желалъ знать, что я думаю о домашнихъ госпожахъ. Я ему сказала, что я ни въ чемъ укорять ихъ не могу; но что мое состояніе не дозволяетъ мн прилагать тщанія, для заведенія новыхъ знакомствъ, я же весьма мало нахожу удовольствія въ обществ ихъ, и что наипаче его просила споспшествовать мн въ желаніи, завтракать и ужинать одной.
        Онъ мн отвчалъ, что естьли въ семъ состоитъ мое желаніе; то я не должна сомнваться, чтобъ оно исполнено не было: что мои хозяюшки не были столь важныя особы, чтобъ заслуживали великаго вниманія въ такихъ пунктахъ, въ коихъ состоитъ мое удовольствіе; и что, естьли хотя нсколько возымю я къ нимъ отвращенія, позная ихъ совершенне; то онъ надется, что я конечно не усумнюсь выбрать какой ни есть другой домъ.
        Онъ засвидтельствовалъ, весьма пылкими выраженіями, сожалніе меня оставить. Симъ онъ повинуется единственно токмо моимъ приказаніямъ. Ему равномрно не можно бы было ршиться на оное, въ то время когда заговоръ моего брата еще существуетъ, естьлибъ я по своей благосклонности не подтвердила, покрайней мр моимъ молчаніемъ, извстія учиненнаго имъ о нашемъ брак. Сіе мнніе толико привлекло весь домъ къ его пользамъ, что онъ отъжжалъ съ такимъ же удовольствіемъ, какъ и довренностію. Онъ ласкается, что по возвращеніи его я назначу день составляющей его благополучіе, тмъ боле что я убждена буду къ тому умысломъ моего брата, что нтъ уже никакой надежды къ примиренію.
        Я ему сказала, что я могу писать къ дяд моему Гарловъ; что онъ меня любилъ; что лучшее объясненіе учинитъ меня спокойне; что я помышляю о нкоторыхъ предложеніяхъ въ разсужденіи помстья моего дда, которыя можетъ быть привлекутъ вниманіе моей фамиліи, и я надюсь, что его отсудствіе толико будетъ продолжительно, что въ теченіе его я буду имть время отписать и получить отвтъ. Онъ просилъ у меня въ томъ извиненія, сказавъ, что ето такое общаніе, на которое онъ не можетъ согласиться. Его намреніе состояло токмо въ томъ дабы освдомится о движеніяхъ Синглетона и моего брата. Естьли онъ по возвращеніи своемъ не усмотритъ никакой причины къ опасенію; то съ удовольствіемъ согласится хать въ Беркширъ, откуда надется привезти двицу Шарлотту Монтегю, которая можетъ быть склонитъ меня скоре назначить для него щастливый день, нежели я къ тому расположена, Я его уврила, что почла бы за великую милость, когдабъ онъ доставилъ мн сотоварищество двоюродной его сестры. По истинн, сіе предложеніе тмъ вяще принесло мн удовольствіе, что произошло отъ его самаго.
        Онъ усильно меня просилъ принять банковой билетъ; но я его не приняла. Тогда онъ представилъ мн своего камердинера, которой долженъ при мн находиться во время его отсудствія, дабы, естьли случится что ни есть чрезвычайное, я могла къ нему послать. Я безъ всякаго затрудненія на то согласилась.
        Онъ простился со мною съ видомъ изъявляющимъ величайшее почтеніе, поцловавъ мою руку. Я нашла на моемъ столик банковой его билетъ, которой онъ столь искусно положилъ, что я не могла того и примтить. Будь уврена, что я ему возвращу оной по его возвращеніи.
        Я теперь гораздо лучше разположена въ его пользу, нежели прежде. Когда недоврчивости начали истребляться, то человкъ имющей хотя нсколько великодушія самъ собою бываетъ побуждаемъ, по причин исправленія, судить гораздо лучше о всемъ томъ, что можетъ получить благосклонное изъясненіе. Наипаче я слушаю съ великимъ удовольствіемъ, что когда онъ говоритъ о госпожахъ своей фамиліи съ такою вольностію, которую подаетъ ему право родства; то сіе обыкновенно показываетъ нкій знакъ нжности. Мн кажется, что нжныя чувствованія, которыя ощущаетъ человкъ къ своимъ родственникамъ, могутъ подать женщин, нкоторую причину надяться отъ него посл бракосочетанія весьма хорошихъ поведеній, когда она токмо употребитъ вс свои старанія къ заслуженію оныхъ. И такъ, дражайшая моя, я щитаю себя весьма имъ довольною, въ разсужденіи сего пункта, изъ чего заключить могу, что онъ по природ не худаго свойства. Таковы то суть покрайней мр мои размышленія. Дай Богъ, дражайшая моя, чтобъ ты всегда была въ своихъ благополучна.

        Кл. Гарловъ.

        (Г. Ловеласъ, въ одномъ письм тогоже числа къ другу своему Белфорду, торжественно отзывается о томъ, что употребилъ въ пользу два предлагаемыя имъ важные умысла, вопервыхъ, что почли въ томъ дом Клариссу его женою, и что онъ пробылъ. одну ночь въ одномъ съ нею жилищ. Онъ почитаетъ себя увреннымъ, говоритъ онъ, вскор превозмочь послднее затрудненіе по крайней мр коварствомъ, естьли недовренностію. Впрочемъ онъ приписываетъ себ что ощущаетъ нкія отъ того угрызенія совсти. Онъ признаетъ, что не весьма хорошую играетъ роль, но имя благополучный успхъ даже до сего времени, не можетъ воздержаться, говоритъ онъ, чтобъ не испытать, слдуя своему умыслу, съ состояніи ли онъ простирать мои выгоды дале.
        Подробность, изъясняемая имъ его спорахъ съ Клариссою, весьма мало иметъ различество отъ той, которая была читана въ послднихъ письмахъ. Кажется, что все его уваженіе, касательно ее заключается въ справедливости, которую онъ отдаетъ ея тлеснымъ и естественнымъ совершенствамъ, хотя сіе признаніе составляетъ ея осужденіе.
        Въ другомъ письм онъ расказываетъ своему другу обстоятельства завтрака слдующимъ образомъ.)
        "Желаешь ли ты, чтобъ я теб изобразилъ благородный видъ, видъ прелестный и плнительную поступь, безподобной моей красавицы когда она шла къ ожидающему ея собранію? Ея приходъ налагалъ на очи всхъ почтеніе, на колеблющіяся уста молчаніе, а на колна трепетаніе между тмъ какъ она вооружена чувствіемъ своего достоинства, и превосходства, шествовала подобно Цариц къ своимъ подданнымъ безъ всякой гордости и надмнія, какъ будто величество было ей свойственно, а прелести врожденны.,,
        Онъ примчаетъ ревность Салли Мартинъ и Полли Гортонъ, видя его уваженіе къ двиц Кларисс. Сіи дв двицы воспитаны были съ излишнею судя по ихъ богатству рачительностію, и предавшись утхамъ, легко могли быть добычею его хитрости. Он съ недавняго времени свели тсное знакомство съ гжею. Сенклеръ, дабы имть случай привлекать къ себ любовниковъ; и слдуя замчанію г. Ловеласа он не изтребили еще въ своихъ сердцахъ того чувствія отличности, отъ коего происходитъ, что женщина предпочитаетъ одного мущину другому.
        ,,Сколь трудно, говоритъ онъ склонить женщину къ такому предпочтенію, которое ее поражаетъ, сколь бы она справедлива ни была, наипаче когда любовь въ томъ соучаствуетъ! Сія глупая Салли по наглости своей уподобляется Ангелу, признавая себя однако за сущаго Ангела. Остерегайтесь, сказала она мн, я васъ предупреждаю, г. Ловеласъ, предаваться при мн безумнымъ своимъ восторгамъ нжности къ сей гордой и задумчивой красавиц: я того снести не могу. Потомъ не преминула она напомнить мн о первыхъ своихъ жертвоприношеніяхъ. Колико безпокойства сей полъ въ состояніи произвесть ни за что! Естьли мы оставимъ пріятныя свои происки то пожалуй скажи мн, Белфордъ, какія пріятности составляютъ для насъ женщины?
        Но ты будешь приведенъ въ чрезвычайное изумленіе тми стараніями, которыя сіи дв двицы употребляютъ для воспламененія меня. Женщина преступившая благопристойность, дражайшей Белфордъ, становится зле и хитре самаго начальника зла. Она уже не чувствуетъ угрызеній совсти. Но я не таковъ; и я тебя увряю, что он никогда до того не достигнутъ, хотябъ вся адская сила имъ вспомоществовала, дабы недостойнымъ образомъ поступать съ сею безподобною двицею; покрайней мр тмъ боле, что недостоинство можетъ быть извдано опытами, изъ которыхъ я могу познать женщина ли она, или Ангелъ.
        Я буду сущій плутъ, естьли въ томъ поврю симъ двумъ мошенницамъ. Я бы уже ею владлъ, естьлибъ хотлъ. Когда бы я съ нею поступалъ такъ, какъ съ смертною; я бы ее нашелъ въ самомъ дл таковою. Он почитаютъ меня весьма свдущимъ, и естьли только кто есть въ свт, что можетъ преображать женщину въ Богиню; то должно быть увренну, что она приметъ на себя и виды Богини; дать ей власть, значило бы оправдать ее, употребляя оную на того, которой ее подаетъ естьли злоупотребленіе не прострется дале, и мн въ томъ ссылаются на жену нашего друга, которая содержитъ, какъ ты знаешь, самаго угождательнаго мужа въ великомъ отдаленіи, и которая любится съ грубымъ лакемъ. Я чувствительно былъ тронутъ всми сими поношеніями. Я имъ сказалъ, что он меня принуждаютъ ненавидть ихъ домъ и принять намреніе вывезти изъ него мою любезную. Клянусь моею честію, Белфордъ, я весьма разкаяваюсь, что привезъ ее въ такое мсто. Признаться по истинн что, не зная внутренности ихъ сердца, она уже ршилась имть съ ними сколь можно мене сообщенія. Я на то ни мало не досадую; ибо ревность великое производитъ надъ женщиною дйствіе; и Салли ни
малаго не произвела надъ нею впечатлнія.

        Письмо CLI.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ Пятницу 28 Апрля.

        Г. Ловеласъ уже возвратился. Онъ поставляетъ заговоръ моего брата тому причиною; но я не за инное что могу почесть сіе маловременное отсудствіе какъ за то, чтобъ уничтожить свое общаніе, наипаче посл того старанія, которое онъ употреблялъ предостеречь себя въ семъ случа, будучи притомъ не безизвстенъ, что я ршилась здсь остаться. Я не могу сносить, чтобъ надо мною смялись. Я твердо настояла съ великимъ неудовольствіемъ, на отъздъ его въ Беркширъ, и на данное мн имъ слово привезти въ Лондонъ свою двоюродную сестру.
        О дражайшая! отвчалъ онъ мн, для чего желаете вы изгнать меня отъ вашего присудствія? Мн совершенно невозможно жить отъ васъ въ отдаленіи столь долго, какъ вы желаете. Я нимало не отдалялся отъ города оставивши васъ здсь. Я не дале здилъ какъ въ Едгваръ; и мои истинныя опасенія терзая меня, не позволили мн пробыть тамъ даже и двухъ часовъ. Не ужели не можете вы себ предетавить того, что происходитъ въ такомъ безпокоющемся человк, которой трепещетъ о всемъ томъ, что для него дороже и любезне всего на свт? Вы мн говорили, что хотите писать къ своему дяд. Для чегожъ предпринимать сіе тщетное стараніе? Оставте сіе до благополучнаго торжества, которое конечно подастъ мн право уважить ваши требованія. Какъ скоро ваше семейство освдомится о нашемъ бракосочетаніи; то вс заговоры вашего брата изчезнутъ, и тогда то вашъ отецъ, мать и дядья единственно будутъ помышлять о примиреніи съ вами. И такъ что же васъ удерживаетъ усовершить мое благополучіе? Какую причину, еще повторяю, имете вы изгонять меня отъ вашего присудствія? Естьли я привелъ васъ въ какое замшательство; то для чегожъ не окажете мн
удовольствія извлечь васъ изъ онаго съ достойною честію?
        Онъ пребылъ въ молчаніи. Голосъ мн измнилъ къ усиленію моей охоты отвчать ему, такъ, что не отвергла бы совершенно толико усильной его прозьбы.
        Я хочу вамъ сказать, возразилъ онъ, въ чемъ состоитъ мое намреніе, естьли вы его одобрите. Я пойду смотрть вс новыя мста и лучшія улицы, и возвратившись увдомлю васъ естьли сыщу въ оныхъ какой ни есть приличный намъ домъ. Я найму тотъ, которой вы изберете; я постараюсь какъ можно скоре его убрать, и приготовлю екипажъ приличной нашему состоянію. Все прочее оставлю на ваше произволеніе. По учиненіи всего того, сдлайте милость назначте день, хотя прежде, хотя посл нашей туда перездки, и составте мое благополучіе. Чего тогда не будетъ доставать нашему состоянію? Вы получите въ собственномъ вашемъ дом, естьли я возмогу убрать его такъ скоро какъ желаю, поздравленія отъ всхъ моихъ родственниковъ. Въ то время двица Шарлотта будетъ находится съ вами. Естьли потребуется на убранство дома много времени, то вы можете избрать домъ у моей фамиліи которой изъ всхъ пожелаете къ препровожденію первыхъ мсяцовъ пріятнаго нашего времени. По возвращеніи своемъ, вы найдете въ новомъ вашемъ обиталищ все въ порядк, и тогда мы будемъ видть вокругъ себя одни токмо удовольствія. Ахъ! дражайшая Кларисса, вмсто того, чтобъ
осуждать меня на изгнаніе, оставте меня при себ, и расположите такъ, чтобъ я всегда принадлежалъ вамъ.
        Ты видишь, дражайшая моя, что его усильныя прозьбы при семъ не относились къ означенію дня. Я нимало на него за то не досадовала, и тмъ удобне ободрилась. Однако я не подала ему причины жаловаться, чтобъ отвергла его предложеніе въ разсужденіи исканія дома.
        Онъ отъ меня вышелъ будучи весьма доволенъ; я узнала, что онъ желаетъ препроводить ночь здсь, и естьли онъ останется сію ночь; то я должна ожидать, что естьли онъ проживетъ хотя нсколько въ город, то и навсегда въ немъ останется. Поелику двери и окны въ моей горниц безопасны, а онъ не подалъ мн причины къ недоврію; и притомъ иметъ предлогомъ заговоръ моего брата, домашніе же люди весьма услужливы и учтивы, а особливо двица Гортонъ, которая кажется великую почувствовала ко мн склонность, и которая гораздо скромне двицы Мартинъ какъ въ нрав такъ и въ поступкахъ; словомъ, поелику все приняло на себя сносной для меня видъ то я воображаю, что не могу настоять противъ его общаній, не принявши на себя чрезвычайно притворнаго вида, и не вступивши въ новыя распри съ такимъ человкомъ, которой всегда сыщетъ причину къ оправданію своихъ желаній. И такъ конечно бы я не узнала о его намреніи здсь жить, естьлибъ онъ самъ мн о томъ не сказалъ. Изьясни мн, дражайшая моя, что ты думаешь о каждой изъ сихъ статей. Ты конечно можешь быть уврена, что я возвратила ему банковой его билетъ, какъ скоро онъ ко мн пришелъ.

        Въ Пятницу въ вечеру.

        Онъ смотрлъ три или четыре дома, изъ коихъ ему ни одинъ не понравился, но ему говорили о какомъ то другомъ весьма хорошемъ дом, сказалъ онъ, и о которомъ онъ завтра гораздо лучше освдомится.

        Въ Субботу посл полудни.

        Онъ обстоятельно освдомился. И самъ уже видлъ тотъ домъ, о которомъ ему вчерась въ вечеру говорили. Хозяюшка онаго есть весьма молодая вдова, погруженная въ великую печаль смертію своего мужа. Она называется госпожа Фретчвиль, мебели тамъ самыя лучшія, и за шесть мсяцовъ только сдланы. Естьли он мн не покажутся; то ихъ можно взять на прокатъ на нкоторое время вмст съ домомъ. Но если он мн понравятся; то можно нанять домъ и сторговать мебели.
        Сія госпожа ни съ кмъ не видится. Также никого не позволяетъ пущать въ весьма прекрасные верхніе покои, даже до того времени, пока она не удетъ въ одно изъ своихъ помстьевъ, гд хочетъ жить уединенно. Она намрена туда отправиться недли черезъ дв, или черезъ три.
        Зала и дв горницы въ низу, составляющія единую токмо часть дома, показались г. Ловеласу весьма великолпными; ему сказано, что вс прочіе покои симъ подобны. Кладовыя, сараи и конюшня весьма хорошо разположены. Онъ съ нетерпливостію будетъ ожидать, говоритъ онъ, какъ я о томъ разсужу; естьли же ни чего не случится такого, чтобъ мн лучше нравилось, нежели его извстіе; то онъ не станетъ другихъ домовъ осматривать. Что касается до цны; то за симъ дло не станетъ.
        Онъ получилъ письмо отъ Милади Лаврансъ, въ которомъ пишетъ о нкоторыхъ длахъ, кои она иметъ въ верхнемъ суд; но она не преминула упомянуть и обо мн весьма ласковыми словами. Вся фамилія, говоритъ она, ожидаетъ съ разною нетерпливостію благополучнаго нашего дня. Въ сіе время онъ не преминулъ мн сказать, что онъ ласкается, что какъ ихъ такъ и его желанія вскор совершатся; но хотя минута сія столь была ему благопріятна, однако онъ меня нимало не просилъ назначить того дня. Сіе то мн кажется чрезвычайнымъ тмъ боле, что до нашего прибытія въ Лондонъ, онъ оказывалъ великую нетерпливость къ браку
        Онъ просилъ меня изъ милости удостоить его моимъ присудствіемъ, и четырехъ его искреннихъ пріятелей, къ полднику, которой онъ хочетъ имъ дать въ будущей понедльникъ. Девица Мартинъ и двица Гортонь при ономъ не будутъ, поелику он уже отозваны съ другой стороны къ годовому празнику, съ двумя дочерьми Полковника Солкамбъ и двумя племянницами Кавалера Галма; но у него будетъ гжа. Синклеръ, которая его обнаджила привести съ собою двицу Партиньіонъ, молодую знатную и богатую барыню. коей Полковникъ Синклеръ былъ опекуномъ даже до своей смерти, и которая по сей причин, называетъ гжу. Синклеръ своею матерью.
        Я его просила меня отъ того уволить. Мн весьма несносно сказала я ему, слыть за внчанную особу, и я желала бы какъ можно мене видться съ тми людьми, которые имютъ такое о мн мнніе. Онъ мн отвчалъ, что онъ весьма будетъ остерегаться меня о томъ утруждать, естьли я великое къ тому имю отвращеніе, но что по истинн ето будутъ его искреннйшіе пріятели, люди знатные и весьма извстные въ свт, которые съ нетерпливостію желаютъ меня видть, что по истинн они почитаютъ нашъ бракъ совершеннымъ, такъ какъ и другъ его Долеманъ, но съ такими договорами, которые онъ изъяснилъ гж. Синклеръ и что впрочемъ я могу надяться, что его учтивость при нихъ простираться будетъ до величайшей степени глубокаго почтенія.
        Когда онъ начнетъ о чемъ ни есть говорить, то нтъ никакой необходимости, какъ я теб уже сказала, принуждать его оставить свое мнніе. Однако я не хочу быть преданною зрлищу, естьли могу того избгнуть, наипаче такимъ людямъ, коихъ свойство и главныя правила мн весьма подозрительны. Прощай, любезнйшая моя пріятельница, единый предмтъ моихъ нжностей.

        Кл. Гарловъ.

        [Слдующее письмо пишетъ г. Ловеласъ ко другу своему Белфорду, въ коемъ изъясняетъ почти туже подробность, которая выше сего была читана. Онъ приглашаетъ его къ полднику въ слдующей понедльникъ.]
        Мовбре, Турвилль и Белтонъ, говоритъ онъ, горятъ нетерпливостію видть безподобную мою красавицу и ко мн прідутъ. Она мн отказала, но я тебя увряю, что она съ нами сидть будетъ. Ты будешь имть удовольствіе видть гордость и славу Гарлововъ, непримиримыхъ моихъ враговъ, и съ восклицаніемъ станемъ радоваться моему торжеству.
        Естли я вамъ доставлю сію честь, то вы вс четверо смяться будете какъ то часто и я съ трудомъ удерживаюсь, святому виду, какой гжа. Синклеръ на себя приметъ. Изъ ея устъ не выдетъ ни одного нечистаго или двузначущаго слова. Она передъ моею красавицею притворяется. Вс ея черты сжимаются и ея широкое лице премняется въ пріятное, голосъ ея гремящій на подобіе грому, перемняется въ пріятныя израженія. Ея и подколнки, по причин своей тугости съ десять лтъ немогши изгибаться для учтивости, сдлались мягки къ преклоненіямъ при каждомъ слов. Она всегда складываетъ толстыя свои руки крестъ на крестъ; и съ великимъ трудомъ упрашиваютъ ее садиться въ присудствіи моей Богини. Теперь я займусь поданіемъ наставленія всмъ въ разсужденіи понедльника. А теб, поелику ты стараешься, чтобъ все было чинно и съ порядкомъ и желаешь, чтобъ почитали тебя благоразумнымъ; оставляю я на попеченіе содержать въ благопристойности трехъ прочихъ.

        Въ Субботу въ вечеру.

        У насъ случилась страшная тревога. Помилуйте г. мой, кричала Доркаса сходя на низъ отъ своей госпожи: моя госпожа ршилась завтра идти въ церьковь. Въ то время я игралъ въ низу съ госпожами въ карты. Въ церьковь! сказалъ я; положа на столъ свои карты. Въ церковь! повторили мои подруги, взирая одна на другую. И такъ наша игра въ сей вечеръ прервется. Кто ожидалъ отъ ней такого своенравія? Безъ согласія! безъ спросу не получа еще своихъ платьевъ! не изтребовавъ моего позволенія… со всмъ невозможное дло, чтобъ она помышляла быть моей женою! Какъ! неужели сія двица вздумала идти въ церьковь, и симъ привести меня въ необходимость за нею туда слдовать? Притомъ не проситъ, чтобъ я шелъ нею, когда она извстна, что Синглетонъ и ее братъ съ великимъ тщаніемъ стерегутъ, дабы ее похитить: легко ее познать могутъ по ея платью, таліи и по всмъ чертамъ, коимъ нтъ ничего подобнаго во всей Англіи! Особливо въ церкв удобне, нежели въ какомъ ни есть инномъ мст! Не рехнулась ли ета двица? Я произнесъ сію хулу посл всхъ сихъ размышленій.
        Но отложимъ сіе дло до завтра. Теперь я желаю увдомить тебя о вымышленныхъ мною наставленіяхъ, какъ ты долженъ съ своими товарищами поступать во вторничное собраніе.
        ,,Наставленія, Ивану Белфордъ, Ришарду Мовбре, Томасу Белтонъ и Якову Турвилль, Кавалерамъ корпуса изъ Генерала Роберта Ловеласа, въ тотъ день когда они допущены будутъ къ его Богин.,,
        [Онъ подаетъ имъ весьма забавно различныя приказанія: между коими повелваетъ имъ наипаче избгать всякихъ вольныхъ выраженій, и даже двоезначущихъ словъ.]
        Вы знаете, говоритъ онъ имъ, что я вамъ никогда не позволялъ употреблять неблагопристойности въ разговорахъ. Еще довольно будетъ на то времени и тогда, когда мы состаремся, и когда будемъ находиться не въ состояніи инное что длать, какъ токмо говорить. Какъ! я вамъ то часто повторялъ, не ужели не можете вы тронуть сердца женщины, не поражая ея слуха?,,
        Безполезно напоминать вамъ, что ваше ко мн почтеніе должно быть неограниченно. Клятва врности васъ обязываетъ оказывать мн оное. Да ктожъ можетъ на меня взирать безъ уваженія?,,
        [Онъ увдомляетъ ихъ, какую ролю будетъ представлять двица Партиньіонъ, и о ея притворномъ вид.]
        ,,Вы ее зyаете, говоритъ онъ, съ невиными ея глазами никто толико не иметъ проницательности и лукавства. Наипаче, не забудьте, что моя красавица не носитъ другаго имени кром моего, и что тетка называется Синклеръ, вдова одного Полковника.
        [Онъ подаетъ имъ весьма много и другихъ странныхъ извстій, въ заключеніе которыхъ присовокупляетъ слдующее:]
        ,,Сія дарагая особа чрезвыгчайно просвщена во всмъ касательно уменачертанія: не вы легко вообразить себ можете, что будучи въ ея лтахъ, она дйствительно не свдуща въ разсужденіи критическихъ обстоятельствъ. Не взирая на все ея чтеніе, я смю сказать, что до того времени какъ меня познала, она нимало себ не воображала, чтобъ были въ свт люди нашего роду. Коликое буду я ощущать удовольствіе при ея удивленіи, когда она усмотритъ себя въ столь новомъ для нее сообществ, и когда найдетъ меня учтивйшимъ всхъ пяти собседниковъ,,
        Довольно будетъ сихъ наставленій. Теперь мн кажется, что ты весьма желаешь знать какія я имю намренія, отваживаясь привести въ досаду мою любезную и внушить ей опасенія, спустя три или четыре дни посл тишины и довренности. Я хочу удовольствовать твое желаніе.
        Я постараюсь доставить двумъ племянницамъ нечаянное посщеніе нкоторыхъ изъ провинціи госпожъ, которыя займутъ весь домъ. Постелей безъ сумннія будетъ мало. Двица Партиньіонъ, которая покажетъ себя кроткою и тихою и изъявитъ чрезвычайную склонность къ моей дражайшей, окажетъ также великое желаніе соединиться съ нею союзомъ тсной дружбы. Весьма долго будемъ мы сидть за столомъ. Она по проситъ у ней позволенія переночевать съ нею одну только ночь. Кто знаетъ, не буду ли я въ самую сію ночь столько щастливъ, чтобъ оказался виновнымъ въ смертельной обид. Да и самыхъ дикихъ птицъ хватаютъ ночью. Естьли моя любезная приведена тмъ будетъ въ толикое оскорбленіе, что пожелаетъ отъ меня убжать; то разв я не могу ее удержать противъ ея воли. Естьли моя любезная въ самомъ дл отъ меня уйдетъ; то разв я не въ состояніи привести ее обратно учтивымъ или и неучтивымъ образомъ, когда я буду имть великое множество доказательствъ, что она призналась, хотя молчаніемъ, въ нашемъ брак? Хотя бы я въ томъ усплъ, хотя нтъ; но естьли получу по крайней мр отъ ней прощеніе; естьли ея жестокость ограничится на одномъ сожалніи,
и естьли я токмо примчу, что она можетъ терпть меня на глазахъ: то не буду ли я увренъ, что она совершенно моя? Моя возлюбленная до чрезвычайности разборчива. Я съ нетерпливостію желаю видть, какимъ образомъ столь разборчивая особа поступитъ въ одномъ или въ другомъ изъ сихъ положеній: и ты согласишься, что въ такомъ состояніи, въ коемъ я теперь нахожусь, долгъ требуетъ, чтобъ я остерегался всякихъ нещастныхъ произшествій. Я долженъ держать въ рукахъ угря, весьма страшиться, чтобъ онъ не ускользнулъ между моими пальцами. Съ какимъ глупымъ видомъ разтворю я ротъ и глаза, естьли увижу, что онъ упадетъ изъ моихъ рукъ въ мутную свою воду; я хочу тмъ сказать въ ея фамилію, отъ которой я съ величайшимъ трудомъ могъ ее отнять.
        Посмотримъ: позволь мн счесть сколько у меня будетъ особъ посл ночи того понедльника, которые будутъ въ состояніи клясться, что она носила мое имя, что она отвчала на мое имя, и что не имла другихъ намреній оставляя своихъ друзей, кром тхъ, дабы торжественно принять мое имя, ни мало не помышляя, что собственная ея фамилія не пожелаетъ того признать за истинную? Во первыхъ, я могу свидтельствоваться всми моими людьми, служанкою ея Доркасою, госпожею Синклеръ, двумя ея племянницами и двицею Партиньіонъ.
        Но естьли вс сіи свидтели покажутся подозрительиы; то вотъ еще главное доказательство.,,Четверо высокопочтенныхъ Офицеровъ, благородныхъ и изъ знатнаго роду, приглашенныхъ въ такой то день къ полднику Робертомъ Ловеласомъ де Сандгаллъ, Кавалеромъ, въ сообществ Магдалены де Синклеръ, вдовы де Присцилль Партиньіонъ двицы пришедшей въ такія лта, когда можетъ уже выдти замужъ, и госпожи Компленьянтъ, свидтельствуютъ что вышепомянутый Робертъ Ловеласъ относился къ вышеупомянутой госпож, какъ къ своей жен; что они говорили съ нею они, и вс прочіе гости въ качеств гж. Ловеласъ, каждой ей свидтельствовалъ свою радость и поздравлялъ ее сочетавшись бракомъ, что вс сіи засвидтельствованія радости и поздравленія она принимала безъ малйшихъ знаковъ неудовольствія и отвращенія, кром тхъ, которые свойственны молодымъ не давно бракосочетавшимся, то есть: съ нкоею стыдливостію и пріятнымъ смущеніемъ, которое можно приписать естественном смятенію въ сихъ обстоятельствахъ. Не горячись, Белфордъ. Не воставай противъ своего начальника. Думаешь ли ты, чтобъ я привелъ сюда дорогую сію особу для того, чтобъ не получить
изъ того никакого плода?,,
        Вотъ слабое начертаніе моего плана. Восхвалите меня преданные мн человки, и признайте Ловеласа своимъ властителемъ.

        Письмо XLIII.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ г. БЕЛФОРДУ.


        Въ Воскресенье 30 Апрля.

        Я былъ въ церькв, Белфордъ. Знай также, что я приведенъ туда весьма удивительнымъ образомъ. Несравненная моя красавица мною довольна. Я стоялъ во время службы съ великимъ благоговеніемъ, и плъ изъ всхъ моихъ силъ съ духовенствомъ и прихожанами. Мои глаза ни мало не заблуждались. Сколь трудно было мн управлять ими, когда они зрли толико прелестный и любви достойный предмтъ изъ всей вселенной?
        Дражайшее сокровище! Колико усердія, колико заразъ въ ея благочестіи! Она призналась, что просила Создателя о моемъ исправленіи. По истинн, я уповаю, что молитвы толико благочестіемъ исполненной души не будутъ отвержены.
        Впрочемъ, Белфордъ, въ отправленіи закона есть нчто важнаго. Воскресеніе есть пріятное установленіе для подкрпленія добродтели въ добродтельныхъ сердцахъ. Одинъ день изъ семи, сколь сіе правило благоразумно! Я думаю, что на конецъ буду ходить каждый день по разу въ церковь. А отъ того мое исправленіе скоре послдуетъ. Видть множество честныхъ людей, собирающихся для поклоненія истинному Богу. Сіе упражненіе относиться можетъ къ тому существу, которое мыслитъ и чувствуетъ. Однако сія мысль мучитъ меня угрызеніями совсти, когда я начну заниматься моими умыслами. Признаюсь читосердечно, что естьлибъ я ходилъ часто въ церьковь, то думаю, что могъ бы ихъ предать забвенію.
        Мн вдругъ представились новыя изобртенія во время Божественной службы, но я отъ нихъ отрекаюсь, поелику они возродились въ толико священномъ мст. Благочестивая Кларисса! Колико предупредила она гибелей привлекши къ себ меня и все мое вниманіе.
        Но я хочу теб разсказать все между нами произшедшее по утру при первомъ моемъ посщеніи, а потомъ учиня теб точнйшее описаніе честнаго моего поведенія въ церькви.
        Она не прежде осьми часовъ позволила мн съ собой видться. Она уже приготовилась идти. Я притворился, будто не знаю ея намренія, и приказалъ Доркас не сказывать ей, что она меня о томъ увдомила.
        Вы конечно хотите куда ни есть идти, сударыня, сказалъ я ей съ равнодушіемъ?
        Такъ, г. мой; я иду въ церьковь.
        Я надюсь, сударыня, что вы мн позволите проводить васъ въ оную.
        Нтъ. Она приказала подать носилки и нести себя въ ближайшую церковь.
        Отъ сихъ словъ я вострепеталъ. Носилки! чтобъ велть нести себя въ ближайшую церковь отъ гжи. Синклеръ, которой настоящее имя не есть Синклеръ, и представить ее взору всего народа, которой не весьма хорошее иметъ мнніе о семъ дом! Нтъ никакого средства на то согласиться. Однако я все показывалъ ей равнодушной видъ. Я ей сказалъ, что я почелъ бы за величайшую милость, естьлибъ она позволила мн приказать подать карету и везть ее въ церковь Святаго Павла.
        Она мн представила на то мое платье, оказывающее втренную веселость: она мн сказала, что естьлибъ хотла хать въ церковь Святаго Павла; то моглабъ взять карету и хать безъ меня.
        Я ей представилъ, колико она должна страшиться Синглетона и своего брата, и общался ей надть самое простое изъ моихъ платьевъ. Не откажите мн въ милости, сказалъ я ей, и позвольте васъ проводить. Я уже весьма долго не былъ въ церкв. Мы станемъ по разнымъ мстамъ, и первой разъ, когда я туда опять приду, послужитъ, какъ я надюсь, къ пріобртенію правъ величайшаго благополучія, какое только я могу получить. Она учинила еще нсколько другихъ возраженій; но на конецъ позволила мн съ собою хать. Я сталъ на супротивъ ее, дабы не очень скучно было проводить время; ибо мы пріхали весьма рано, и я велъ себя толь порядочно, что подалъ ей о себ весьма хорошее мнніе.

        Въ Воскресеніе въ вечеру.

        Мы вс вмст обдали, въ столовой зал гжи. Синклеръ. Теперь наши дла въ самомъ лучшемъ состояніи. Дв племянницы играли весьма хорошо свои роли, да и гж. Синклеръ въ своей не проступалась. Я еще никогда не видалъ моей любезной въ такомъ спокойств.,,Прежде, сказала она мн, она не весьма хорошее имла о сихъ людяхъ мнніе. Гж. Синклеръ казалась ей весьма гордою. Ея племянницы казались ей такими молодыми особами, съ коими она никогда не желала имть искренняго обхожденія. Но дйствительно никогда не надлежитъ быть торопливу въ подобныхъ сужденіяхъ. Честные люди гораздо боле выигрываютъ, когда лучше познаваемы бываютъ. Вдова казалась ей сносною. [Вотъ вся милость, которую она ей оказала.] Двица Мартинъ и двица Гортонъ по ея мысли суть дв молодыя двушки весьма разумныя и разсудительныя. То, что двица Мартинъ, особенно говорила о брак и о такомъ человк, которой онаго ищетъ, было весьма благоразумно. Съ такими главными правилами она будетъ весьма хорошею женою.,, Примть мимоходомъ, что женихъ сватающейся за Салли весьма знатной купецъ, за котораго она скоро выдетъ замужъ.
        Я описалъ любезной твое свойство и трехъ моихъ прочихъ кавалеровъ, въ томъ намреніи, дабы возбудить въ ней любопытство видть васъ въ понедльникъ. Я говорилъ ей какъ худое такъ и доброе; какъ для превозношенія самаго себя похвалами, и для предупрежденія всхъ изумленій, такъ и для того, дабы дать ей знать, съ какими людьми должна она видться, естьли но-желаетъ меня тмъ обязать. По ея наблюденіямъ о каждомъ изъ васъ, я помышлялъ о средствахъ получить, либо сохранить ея ко мн почтеніе. Я знаю, что ей противно и что не противно. И такъ, между тмъ какъ она будетъ стараться распознавать ваши мысли, я проникну въ ея сердце и отъ того извщусь, какую могу имть наджду.
        Домъ не прежде будетъ готовъ какъ чрезъ три недли. Въ сіе время все кончится, или я буду претерпвать величайшія нещастія. Кто знаетъ можетъ быть и въ три дни все дло кончится? Не учинилъ ли я весьма важнаго дла, разгласивши здсь, что она моя жена? А другое, которое не мене важно, утвердилъ себя здсь денно и ночно? Избгла ли отъ меня хотя единая женщина, когда я токмо жилъ съ нею въ одномъ дом? А домъ: разв ето ничто инное есть какъ домъ? И люди. Вилль {Его камердинеръ.} и Доркаса, какъ собственные мои. Три дни, сказалъ я^ хорошо! Три часа.
        Я взялъ верьхъ и въ третьемъ моемъ дл, Белфордъ, хотя къ великому неудовольствію моей любезной. Ей представили въ третій разъ двицу Партиньіонъ, которая согласилась остаться до завтра; но съ тмъ договоромъ, когда моя дражайшая приметъ въ томъ участіе. Какое средство ей было отказать столь любви достойной молодой двиц, когда я споспшествовалъ ей въ томъ усердными моими прозьбами!
        Я теперь съ нетерпливостію желаю знать твои мннія о моей побд. Естьли ты любишь личныя начертанія и глаза исполненныя пламенемъ, хотябъ сердце было льдяное, и нимало бы не начинало смяхчаться; естьли любишь хорошія чувствованія, и обманчивыя рчи, которыя изходятъ промежъ зубовъ, блйшихъ слоновой кости и изъ коральныхъ губъ, взоръ все проницающей; звукъ голоса подобнаго гармоніи, благородной видъ смшанной съ неописанною пріятностію, чрезвычайную учтивость, естьли только можно, когда найти подобную оной; то найдешь вс сіи пріятностности, и не въ примръ еще боле въ моей Елен {Четыре стишка стихотворца Дридена.},,воззри на сіе величественное зданіе сей Священный храмъ въ своемъ рожденіи воздвигнутъ Божественными руками. Ея душа есть Божество въ немъ обитающее; и зданіе сіе достойно Божества.,,
        Или естьли ты хочешь пріятне сего описаніе въ штил Рова.
        ,,Она являетъ вс прелести цвтовъ вновь распустившихся; красоту безпорочную; свжесть пріятную, которую ни что еще не потребляло; се образъ природы въ первую весну свта сего.,,
        Прощайте четверо мои подданные. Я васъ ожидаю завтра въ шесть часовъ въ вечеру.
        [Двица Кларисса въ одномъ письм означенномъ въ понедльникъ по утру, хвалитъ поведеніе г. Ловеласа въ церкв и его внимательность касательно службы. Она говоритъ о домашнихъ госпожахъ гораздо благосклонне, нежели прежд. Она примчаетъ что он знаются только съ знатными особами. Въ другомъ письм онъ объявляетъ, что ей не оказали никакого удовольствія представленіемъ ей двицы Партиньіонъ, тмъ еще мене, что привели ее въ необходимость присудствовать при полдник г. Ловеласа. Она предвидитъ, говоритъ она, что ето пропащей вечеръ.]

        ПИСЬМО CLIV.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ Понедльникъ въ вечеру 1 Маія.
        Въ сію минуту я оставила то непріятное общество, въ которое видла я себя привлеченною противъ моей воли. Но какъ я находила бы весьма мало удовольствія воспоминая подробность разговора; то будь довольна тмъ, что я сообщу токмо то изображеніе, которое г. Ловеласъ учинилъ мн вчерашняго дня о четырехъ своихъ друзьяхъ, и нкоторыя примчанія о собраніи, отъ котораго я по щастію освободилась.
        Вотъ имена четырехъ Кавалеровъ: Белтонъ, Мовбре, Турвилль и Белфордъ. Гж. Синклеръ, двица Партиньіонъ, та богатая наслдница, о коей я теб говорила въ послднемъ моемъ письм. Г. Ловеласъ и я, составляли прочихъ собседниковъ.
        Я уже теб описала двицу Партиньіонъ, съ хорошей стороны, по свидтельству гж. Синклеръ и ея племянницъ, а здсь присовокуплю нсколько собственныхъ моихъ наблюденій о поведеніи ея въ собраніи.
        Можетъ быть въ лучшемъ сообществ, она бы казалась съ меньшею невыгодою, но не взирая на невинные ея взоры, кои г. Ловеласъ весьма похваляетъ, нтъ такого человка въ свт, ко мннію котораго я бы имла великую довренность касательно истинной кротости. По случаю нкоторыхъ разговоровъ, кои однако не столь были вольны, чтобъ заслуживали явное порицаніе, но которые заключали въ себ нчто непристойнаго въ разсужденіи благовоспитанныхъ особъ, я примтила что съ начала сія молодая двица изъявляла нкое замшательство: но потомъ улыбкою или взглядомъ, она ободряла скоре, нежели осуждала великое множество весьма странныхъ вольностей, естьли он ничего не значатъ, то такъ; но естьли он заключаютъ въ себ какой ни есть умыселъ, то должны казаться чрезвычайно обидными. По истинн я знала довольно женщинъ, о коихъ имю гораздо лучшее мнніе, нежели о гж. Синклеръ, которыя безъ малйшаго затрудненія прощали какъ мущинамъ такъ и самимъ себ таковыя вольности. Но я не понимаю, чтобъ столь великая благоувтливость могла соображаться съ честною кротостію, составляющею отличное свойство нашего пола. Естьли слова суть не что инное,
какъ тло или оджда мыслей; то душа не можетъ ли быть познана по наружному сему одянію?
        Что касается до четырехъ друзей г. Ловеласа; то я почитаю ихъ знатными людьми по праву ихъ предковъ; но впрочемъ я не примтила въ нихъ никакого благородства.
        Г. Белтонъ воспитанъ въ Университет; потому что онъ назначенъ былъ къ штатской служб. Сей родъ жизни нимало не согласовался съ естественною его живостію; по смерти же его дяди, которой оставилъ ему весьма знатное наслдство, онъ вышелъ изъ штатской службы и похалъ въ городъ, въ коемъ онъ въ скоромъ времени научился свтскимъ обращеніямъ. Говорятъ, что онъ человкъ весьма разумной. Онъ одвается великолпно; но безъ всякой пріятности. Онъ чрезвычайно любитъ напитки. Неусыпенъ во всемъ, и въ томъ состоитъ его слава. Онъ великое иметъ пристрастіе къ карточной игр, которая разстроила вс его дла. Ему не боле тридцати лтъ.
        Лицемъ онъ весьма красенъ и рябоватъ. Распутная его жизнь кажется угрожаетъ его кратковременнымъ бытіемъ на семъ свт; ибо онъ страждетъ сухимъ кашлемъ, по которому примтить можно, что его легкія не весьма здоровы; впрочемъ онъ смется съ притворствомъ и побуждаетъ къ тому же своихъ друзей, надъ сими угрожающими признаками болзни, которые должны бы его учинить гораздо разсудительнйшимъ.
        Г. Мовбре много путешествовалъ. Онъ говоритъ многими языками, такъ какъ и г. Ловеласъ, но съ меншею однако удобностію. Онъ произходитъ отъ знатнаго дома; ему отъ роду тридцать три или тридцать четыре года. Станъ у него высокой и весьма складной, глаза исполнены живостію, взоръ величественный, его лобъ и правая щека весьма обезображены двумя широкими ранами. Онъ одвается съ великимъ вкусомъ. При немъ всегда находится довольно служителей, онъ безпрестанно ихъ къ себ призываетъ и обременяетъ ихъ какимъ ни есть безразсуднымъ дломъ, какъ я съ десять примровъ тому видла въ то короткое время, которое препроводила я въ семъ обществ. Они кажется въ точности наблюдали гордое движеніе глазъ его, дабы быть въ готовности бжать прежде, нежели выслушаютъ и половину его приказовъ, и я думаю по примчанію моему, что они служили ему съ трепетомъ. Впрочемъ сей человкъ кажется сносенъ съ равными себ. Онъ весьма хорошо говоритъ о зрлищахъ и публичныхъ веселостяхъ, наипаче произходящихъ въ иностранныхъ земляхъ. Но въ его вид и рчахъ заключается нчто романическаго; онъ часто увряетъ, и даже съ великою твердостію, о
вещахъ никакого правдоподобія не имющихъ. Онъ ни о чемъ не сумнвается, выключая того, чему бы долженъ врить, то есть: онъ издвается надъ священными вещами, и ненавидитъ священниковъ, какого бы закона они ни были. Онъ весьма почитаетъ честность; сіе то онъ ежеминутно повторяетъ; но кажется что онъ не очень уважаетъ общественныя права и нравы.
        Г. Турвилль оказалъ намъ, я не знаю по какому случаю, милость увдомивши насъ о своихъ лтахъ. Ему отъ роду токмо тридцать второй годъ. Онъ также произсходитъ отъ знатнаго рода; но по его виду и поведеніямъ въ немъ еще боле заключается того, что нын называютъ вертопрашествомъ нежели въ комъ другомъ изъ его товарищей. Онъ одвается весьма богато. Онъ желалъ бы, чтобъ его почитали за человка имющаго великой вкусъ во всемъ томъ, что токмо служитъ къ его украшенію; но я нашла въ томъ боле разточительности, нежели красоты. Онъ оказываетъ явно безъ всякаго затрудненія попеченіе, которое онъ принимаетъ о своей вншности и вниманіе прилагаемое имъ къ отличенію себя съ наружности; но о внутренности своей онъ нимало не помышляетъ. Г. Ловеласъ сказалъ, что онъ танцуетъ безподобно, что онъ играетъ отмнно на инструментахъ, и что пніе составляетъ главное его совершенство. Его просили что ни есть пропть. Онъ сплъ нсколько Италіанскихъ и Французскихъ арій; и дабы отдать ему справедливость, его пніе было весьма благопристойно. Все собраніе было тмъ довольно; но наиболе тому удивлялись гж. Синклеръ, двица Партиньіонъ и
самъ онъ, что касается до меня; то я усмотрла, что онъ въ пніи много притворствуетъ.
        Обращеніе и обхожденіе г. Турвилля наполнены тми жестокими оскорбленіями противъ благонравія нашего пола, которыя по употребленіи названы комплиментами, и котрыя почитаютъ знакомъ воспитанія, хотя они впрочемъ ничего другаго въ себ не содержатъ, кром великаго множества смшныхъ Иперболъ, свойственныхъ токмо къ изъявленію мыслей безсовстнымъ людямъ, и худаго мннія, которое они имютъ о женщинахъ. Онъ притворно вмшиваетъ въ своихъ разговорахъ Французскія и Италіанскія слова, и часто отвчаетъ по Французски на вопросъ предложенной ему по Англински; поелику онъ предпочитаетъ сей языкъ, какъ онъ говоритъ шепелянью своего народа. Но онъ и тогда находится принужденымъ переводить свой отвтъ на ненавидимый имъ языкъ своего государства, опасаясь по видимому, чтобъ его не подозрвали въ незнаніи того, что онъ сказалъ. Онъ любитъ разсказывать повсти. Онъ всегда общается разсказать хорошую исторію, прежде нежели начнетъ; но онъ никогда не приходитъ въ замшательство, хотя и не устоитъ въ своемъ слов. Онъ весьма рдко оканчивалъ до конца свою повсть, хотябъ его и со вниманіемъ слушали. Онъ прерываетъ ее самъ столь
многими парентезами и новыми произшествіями, что теряетъ содержаніе своего разговора, и бываетъ довольнымъ хотя не докончивъ оставитъ свое повствованіе; но, естли пожелаетъ начать оное опять; то спрашиваетъ у собранія съ пріятнымъ видомъ, чортъ меня возьми, естьли я помню на чемъ остановился. Но сего описанія довольно и предовольно о г. Турвилл
        Г. Белфордъ есть четвертый гость, которому, какъ кажется, г, Ловеласъ наиболе оказываетъ почтенія и любви. Я думаю, что етотъ человкъ долженъ быть весьма храбръ. Они сдлались друзьями по причин ссоры [можетъ быть за какую ни есть женщину] повстрчавшись на рысталищахъ въ Кенсингтон, гд какіе-то прохожіе ихъ примирили.
        Я думаю, что г. Белфордъ не старе двадцати семи или двадцати осьми лтъ. Онъ самый младшій изъ пяти по г. Ловелас. Можетъ быть они оба зле всхъ; ибо они въ состояніи управлять тремя прочими по своему соизволенію. Г. Белфордъ столь же хорошо одтъ какъ и прочіе; но онъ не иметъ такого вида и красоты, какъ г. Ловеласъ. Однако его видъ изъявляетъ чловка знатнаго роду. Ему извстны славные древніе сочинители и лучше наши писатели. По сей то причин собседованіе его иногда было весьма пріятно; а я будучи почитаема ими гж. Ловеласъ, всячески старалась придать лучшій видъ моему состоянію, и тогда я присоединилась къ нимъ. Да и все собраніе свидтельствовало мн уваженіе на мои замчанія.
        Г. Белфордъ, кажется человкъ вжливой, услужливой и хорошаго свойства. Хотя и очень онъ угождателенъ, но не простираетъ оной до такой степени какъ г. Турвилль. Онъ говоритъ весьма свободно и учтиво и я усмотрла основательное умословіе какъ въ его разум, такъ и въ разсужденіяхъ. Г. Белтонъ иметъ такія жъ качества. Они весьма спорили оба въ разсужденіи сего, смотря на насъ, какъ будто бы для того, дабы примтить, удивляемся ли мы ихъ знанію, когда они сами весьма тмъ были довольны. Но, имя боле проницательности и врности, г. Белфордъ явно одерживалъ побду, и восхищаяся тмъ преимуществомъ, онъ почелъ за удовольствіе защищать слабую сторону своими доказательствами.
        Сколь мало ни имютъ склонности вообще къ тмъ предмтамъ, о коихъ въ сихъ случаяхъ разговариваютъ; но вступаютъ въ оныя столько, сколько благопристойность позволяетъ, и сколько относятся оныя къ другимъ намреніямъ: Я удобно могла примтить, колико г. Ловеласъ превосходилъ во всемъ четырехъ своихъ друзей, даже и въ томъ, что они почитали за главное свое знаніе. Чтожъ касается до разума и живости; то нтъ изъ нихъ ни одного ему подобнаго. Они во всемъ ему уступали, естьли онъ начиналъ говорить. Тогда гордый Мовбре увщевалъ Турвилля прекратить свои вздоры: онъ толкнулъ локтемъ Белтона, дабы слушалъ со вниманіемъ то, что г. Ловеласъ говоритъ, и когда онъ окончалъ рчь свою; то слова толико пленяющаго человка всми были повторяемы, отъ нкоего чрезвычайнаго удивленія, или можетъ быть отъ зависти. Дйствительно онъ толико имлъ прелести въ вид, въ рчахъ и обхожденіяхъ, что естьлибъ нимало не помышлялъ о самомъ себ, и не отличалъ бы истинну отъ лжи, то частобъ считали его за мчту.
        ,,Посмотрите на его къ столь многочисленномъ собраніи, сказалъ мн г. Белфордъ, никого съ толикимъ вниманіемъ не слушаютъ, какъ его.,, Сей Белфордъ, увидвши друга своего вышедшаго на нкоторое время воспользовался его отсудствіемъ и подошедши ко мн близко, говорилъ на ухо, съ видомъ фаворита, коему наша тайна была сообщена; онъ поздравлялъ меня мнимымъ моимъ бракомъ, увщевая меня не весьма долго настоять твердо на тхъ жестокихъ договорахъ, которые я предложила толико плнительному человку. Смущеніе, въ коемъ онъ меня примтилъ вскор принудило его оставить таковый предмтъ, и онъ началъ опять превозносить похвалами своего друга.
        По истинн, дражайшая моя, справедливость требуетъ признаться, что г. Ловеласъ иметъ видъ оказывающій сродное ему достоинство, которое надмнность и наглость не токмо въ немъ длаетъ безполезными, но совершенно неизвинительными. И такъ сія обманчивая пріятность изъявляемая имъ въ улыбк, въ рчахъ и во всхъ его обращеніяхъ, покрайней мр тогда, когда онъ желаетъ нравиться, не ясно ли показываетъ, что онъ рожденъ съ невинными склонностями, и что по природ онъ не былъ толико жестокъ, толико стремителенъ, и толико наглъ, каковымъ статься можетъ отъ столь худаго сообщества сдлался? Ибо впрочемъ его физіономія показываетъ его простосердечіе, и могу сказать, честность. Не думаешь ли и ты такъ, дражайшая моя? И такъ на всхъ сихъ видимыхъ вроятностяхъ, я основываю наджду о его исправленіи.
        Но я весьма удивляюсь, чтобъ съ толикими благородными качествами, съ толь великимъ познаніемъ о людяхъ и книгахъ, съ толико образованнымъ разумомъ, можетъ онъ находить удовольствіе въ такомъ сообществ, коего начертаніе я теб сдлала, и въ собседованіи возмущающей наглости, недостойной его дарованій и всхъ естественныхъ и пріобртенныхъ его качествъ. Я предполагаю тому токмо одну причину, и къ нещастію моему она не изъявляетъ величественной души то есть; его тщеславіе, приносящее ему смха достойную честь видть себя начальникомъ надъ избранными имъ товарищами. Какъ можно любить и ощущать удовольствіе отъ такихъ похвалъ, которыя происходятъ отъ столь презрнія достойнаго источника!
        Г. Белфордъ вздумалъ ему изъявить почтеніе, которое принудило меня немдленно оставить сіе обидное для меня собраніе.,,Щастливый человкъ! сказалъ онъ ему, по случаю нкоторыхъ ласкательствъ гж. Синклеръ, которыя были одобрены двицею Партиньіонъ, вы толико одарены разумомъ и бодростію, что нтъ ни женщины ни мущины, которой бы могъ противустоять вамъ.,, Говоря сіе г. Белфордъ смотрлъ на меня. Такъ, дражайшая моя, онъ смотрлъ на меня съ нкоею улыбкою, а потомъ обратилъ свои взоры на своего друга. И такъ все собраніе, мущины и женщины, вдругъ обратились на твою Клариссу. По крайней мр сердце мое то чувствовало; ибо едва осмливалась я поднять свои глаза.
        Ахъ дражайшая моя, естьлибъ т женщины, коихъ почитаютъ влюбленными въ какого человка, [въ семъ то я теперь нахожусь положеніи, ибо какой другой причин можно приписать мой побгъ, которой полагаютъ произвольнымъ?] въ состояніи были разсуждать о той гордости, которую он въ немъ питаютъ, и о томъ уничиженіи, которое навлекаютъ на себя; о ложномъ благочестіи, о безмолвномъ презрніи, о наглыхъ улыбкахъ и злобныхъ изъясненіяхъ, коимъ он подвергаются со стороны осуждающихъ людей его пола; то какого бы презрнія не ощущали он къ самимъ себ? И колико смерть со всми своими ужасами, казалась бы имъ предпочтительне сего чрезвычайнаго уничиженія? Ты можешь теперь видть, для чего не могу я боле пространно говорить о всхъ обстоятельствахъ сего разговора.

        Письмо CLV.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ Понедльникъ въ полночь.

        Со мною случилось весьма странное приключеніе, которое приводитъ меня въ затрудненіе и сожалніе.
        Въ сію минуту гж. Синклеръ меня оставила, будучи весьма не довольна тмъ, что не получила отъ меня ею требуемаго. Ея домъ наполненъ нкоторыми госпожами, кои пріхали постить ея племянницъ, но какъ уже наступила ночь, не позволяющая двиц Партиньіонъ подвергаться опасности на улицахъ Лондона; то она пришла меня просить, дабы я позволила сей молодой особ препроводить сію ночь у меня.
        Хотя ея прозьба состояла въ самомъ простомъ дл; но мой отвтъ показался ей жестокимъ и мало обязательнымъ: въ то время какъ она изъяснилась; то мн вдругъ пришло на мысль, что я здсь всми людьми почитаема какъ иностранка; что я не имю здсь ни единаго собственнаго моего человка, или кого ни есть другаго, о которомъ бы имла хорошее мнніе; что въ семъ дом находятся четыре человка весьма распутнаго свойства, явные соучастники самаго г. Ловеласа, и чрезвычайно предпріимчивые люди; вс они, сколько я могу о томъ судить, по громкому шуму ихъ радости, какъ скоро я отъ нихъ удалилась, упивались напитками; что двица Партиньіонъ не столь робкая особа, какъ мн о ней представляли, принимая тщательное стараніе внушить въ меня хорошее о ней мнніе, и что гж. Синклеръ употребила боле старательности въ своей вжливости, нежели таковая прозьба того требовала. Отказъ, подумала я сама въ себ, не можетъ показаться иначе какъ страннымъ такимъ людямъ, которые и такъ уже меня почитаютъ нсколько странною. Согласіе же подвергнетъ меня весьма досаднымъ приключеніямъ. Я нашла столь мало соразмрности между такими опасностями, кои
одн за другими слдуютъ, что нимало не усумнилась о томъ, что была должна предпріять.
        Я отвчала гж. Сииклеръ, что я должна кончить весьма продолжительное письмо; что я не перестану писать до того времени, пока сонъ меня совершенно не склонитъ, что двица Партиньіонъ весьма тмъ будетъ обезпокоена, да и я равномрно.
        Весьма было бы прискорбно, сказала она мн, чтобъ молодая двица толь знатнаго достоинства принуждена была раздлить съ Доркасою весьма ускую постель. Но она еще боле сожалетъ о томъ, что учинила мн такое предложеніе, которое можетъ привесть меня хотя въ малйшее безпокойство. Ничто столько не отдалено отъ ея желанія, а двица Партиньіонъ съ великимъ бы удовольствіемъ согласилась дожидаться съ нею, пока я кончу свое письмо. Будучи озабочена толь усильными прозьбами, и не желая настоять твердо въ моемъ отказ, какъ прежде, я предложила ей всю мою постель, а сама ршилась запереться въ кабинет и писать всю ночь. Сія бдная двушка, сказала мн, боится спать одна: впрочемъ она ни за что не согласится меня до того обезпокоить.
        Я почитала уже себя отъ нее свободною, наипаче когда я увидла, что гж. Синклеръ выходила отъ меня весьма учтиво. Но она опять воротилась, и прося у меня прощенія за свое возвращеніе, сказала мн, что двица Партиньіонъ вся въ слезахъ; что она никогда не видала такой молодой особы, которой бы столько удивлялась, какъ мн; что сія дорогая двица ласкается, что ничего не окажетъ въ своемъ поведеніи такого, что бы могло во мн внушить къ ней отвращеніе, и не позволю ли я ей привести ее сюда?
        Я весьма теперь занята, отвчала я ей. Письмо, которое я хочу кончить, весьма важно. Я надюсь завтра видться съ двицею Партиньіонъ и принести ей мое извиненіе. Тогда гж. Синклеръ въ недоумніи пошла было къ дверямъ, но опять возвратилась ко мн. Я взяла свчу дабы ее проводить, прося ее, чтобъ она не упала. Она остановилась на верьху лсницы: Боже мой, сударыня, для чего принимаете на себя такой трудъ, сказала она мн! Богу извстно мое сердце; я не имла намренія васъ обидть, но поелику вы не одобряете столь смлаго требованія; то я васъ покорно прошу не говорить о томъ ничего г. Ловеласу. Онъ почтетъ меня весьма дерзскою и наглою.
        Сей случай, дражайшая моя, не сочтешь ли ты весьма страннымъ, хотя по самому сему обстоятельству, хотя потому обороту, которой мои отвты оному подали? Я не люблю, чтобъ меня почитали неучтивою. Впрочемъ, естьли сіе предложено мн было безъ всякаго намренія; то мой отказъ заслуживаетъ такое наимнованіе. Съ другой стороны, я оказала подозрніе, въ коемъ, я и вообразить себ не могу, чтобъ какое ни есть было основаніе. Естьли же оно справедливо; то я должна всего страшиться; я должна бжать, какъ изъ сего дому, такъ и отъ Ловеласа, какъ бы въ семъ гнздился самой заразительной ядъ. Естьли же оно несправедливо, и естьли я не могу оное уничтожить, подавая какую ни есть вроподобную причину моему отказу; то какъ можно остаться здсь доле съ честію?
        Я чрезвычайно досадую на него, на себя, и на всхъ, выключая тебя. Его сотоварищи весьма язвительные люди. Для чего, я повторяю, пожелалъ онъ меня видть въ столь подломъ собраніи? Еще скажу что, я имъ не довольна.

        Письмо CLVI.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Во Вторникъ 2 Маія.

        Я должна теб объявить, хотя съ величайшимъ сожалніемъ, что не могу боле ни къ теб писать, ни отъ тебя получать писемъ. Я получила письмо отъ твоей матушки (въ одномъ конверт г. Ловеласа чрезъ Милорда М…) которая весьма чувствительно меня за то укоряетъ, и запрещаетъ мн, тмъ боле что я привожу въ разстройство какъ ея такъ и твое благополучіе, писать къ теб безъ ея позволенія. И такъ, до наступленія спокойнйшаго времени, сіе письмо есть послднее, которое ты отъ меня получишь. Но какъ состояніе моихъ обстоятельствъ кажется становится гораздо щастливе, то и будемъ надятся вскор получить свободу переписываться и видаться со мною. Союзъ съ толико почтенія достойною фамиліею, какова г. Ловеласа, не будетъ повидимому почтенъ за нещастіе. Ваша матушка присовокупляетъ что естьли я желаю тебя воспламенить, то мн стоитъ токмо тебя увдомить о ея запрещеніи; но она ласкается, что и не сдлавъ того, я сыщу сама нкое средство перервать такую переписку, которую, какъ я небезизвстна уже весьма долгое время она не позволяетъ. Все, что я могу сдлать, состоитъ въ томъ, что я тебя прошу ни мало не воспламеняться и
усильными моими прозьбами заклинаю не подавать ей знать, даже никакого подозрнія не оказывать, что я теб сообщила причину побуждающую меня перестать къ теб писать. Продолжавши нашу переписку не взирая на опасность, которой я отъ того страшилась, и о коей я настояла долгое время, какъ бы я могла отстать отъ него честнымъ образомъ и увдомить тебя о томъ, что меня вдругъ удержало? И такъ, дражайшая моя, я лучше соглашусь, какъ ты видишь, положиться на твою скромность, нежели утаить т причины коими не весьма была довольна, и которыя, понудили бы тебя проникнуть въ основаніе тайны, и наконецъ понудили бы тебя почесть меня за пріятельницу способную къ скрытности; не взирая на то, ты имла бы нкоторую причину почитать себя оскорбленною, естлибъ я не предполагала въ теб столько благоразумія, дабы сохранить подъ сокровеніемъ твоимъ истинну.
        Я повторяю, что мои обстоятельства въ хорошемъ положеніи. Домъ непремнно будетъ нанятъ. Госпожи сего дома весьма почтительны, не смотря на мою разборчивость въ разсужденіи двицы Партиньіонъ. Двица Мартинъ, которая въ скоромъ времени выдетъ за мужъ за одного весьма богатаго купца живущаго въ Странд {Cлавная Лондонская улица.} пришла ко мн просить совту о выбор нкоторыхъ прекрасныхъ штофовъ, кои желаетъ она купить на сей случай. Вдова не столько горда, каковою въ первой разъ мн показалась. Г. Ловеласъ, отъ котораго я не скрыла, что его четыре пріятеля мн весьма не нравятся, меня увряетъ, что ни они и никакіе люди безъ моего позволенія мн представляемы не будутъ. Естьли я соберу вс сіи обстоятельства, то конечно успокою нжное и чувствительное твое сердце, въ томъ намреніи, дабы ты съ большею покорностію внимала повелнію твоей матушки, и чтобъ меня не обвиняли въ воспламененіи тебя, пребывая въ весьма различномъ отъ сего намреніи моя дражайшая и любезнйшая пріятельница врная и приверженная твоя

        Кл. Гарловъ.

        Письмо CLVII.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ Среду 3 Маія.

        Я весьма удивляюсь, что моя матушка могла столь странно поступить единственно для того, дабы оказать весьма не къ стати свою власть, и дабы обязать жестокія и угрызенія совсти не чувствующія сердца. Естьли я могу теб быть полезна моими совтами или моими увдомленіями; то думаешь ли ты чтобъ я когда нибудь колебалась подавать теб оныя?
        Г. Гикманъ, которой, какъ кажется, проникаетъ нсколько въ таковыя обстоятельства совтуетъ мн не оставлять такой переписки, какъ наша. Онъ весьма долженъ почесть себя щастливымъ что столь хорошее иметъ мнніе; ибо когда моя матушка привела меня въ великую досаду; то я желала съ кмъ ни есть поссориться.
        Вотъ мое намреніе; ибо я должна тебя удовольствовать. Я не стану къ теб писать нсколько дней, естьли не случится чего чрезвычайнаго, или пока хотя нсколько сія буря утишится. Но будь уврена, что я тебя не уволю ко мн писать. Сердце мое, совсть и честность тому противоборствуютъ.
        Но какъ я должна поступить въ семъ случа? Какъ? я ни мало не прихожу въ замшательство; ибо я тебя увряю, что меня не весьма должно понуждать къ тому, дабы тайнымъ образомъ ухать въ Лондонъ: Естьли я на то ршусь; то не прежд тебя оставлю, пока не увижу тебя сочетавшеюся бракомъ, или совершенно освободившеюся отъ твоего тирана, и по совершеніи сего послдняго случая я тебя увезу съ собою, въ досаду всему свту; или естьли ты не согласишься хать; то я останусь съ тобою и буду за тобой слдовать, какъ тнь твоя.
        Не удивляйся сему объявленію. Единое разсужденіе, единая наджда меня останавливаетъ, будучи не усыпно во всякую минуту моей жизни обязана читать молча, работать безъ вкусу, и спать каждую ночь съ моею матушкою. Разсужденіе состоитъ въ томъ что ты должна страшиться, чтобъ такое дло не усугубило твоего проступка передъ тми, которые называютъ проступокъ твоимъ побгомъ. Над 23;жда понуждаетъ меня еще думать, что твое примиреніе можетъ щастливо окончиться и что извстные люди нкогда устыдятся тою безчестною ролею, которую они играли. Однако я часто сумнваюсь. Но намреніе, которое какъ кажется ты имешь прервать со мною всю переписку конечно превозможетъ сіе сумнніе. И такъ пиши ко мн, или прими на себя вс слдствія моего намренія.
        Я скажу теб нсколько словъ на главнйшія статьи послднихъ твоихъ писемъ. Я не знаю оставленъ ли умыселъ брата твоего, или нтъ. Глубокое молчаніе въ твоей фамиліи царствуетъ. Твоего братца дня съ три не было дома. Онъ возвратился и пробылъ цлые сутки въ замк Гарловъ. Потомъ онъ опять изчезъ. Съ Синглетономъ ли онъ, или гд ни есть въ другомъ мст, о семъ я не могла провдать.
        Чтожъ касается до начертанія, которое ты мн учинила о товарищахъ Ловеласа; то я ясно вижу, что ето такая адская сила, надъ которою онъ есть главнымъ Белзевутомъ. Какое онъ имлъ намреніе, какъ ты говоришь, въ той нетерпливости, съ коею онъ желалъ тебя видть посреди ихъ, и подать теб сей случай составить изъ оныхъ толикое же число зеркалъ, которыя отражали бы свтъ отъ одного къ другому? Етотъ человкъ сущей дуракъ, не сомнвайся въ томъ, дражайшая моя, или по крайней мр совершенно рхнувшейся ума. Я думаю, что они предстали предъ тебя въ самомъ блестящемъ вид. Вотъ что называютъ пригожими людьми, и господами знатнаго достоинства! Впротчемъ кто знаетъ, сколько есть презрнія достойныхъ душъ нашего пола еще хуже ихъ, и прилпляющихся къ нимъ?
        Ты пришла въ замшательство, какъ то примчаешь, не желая раздлить своего ложа съ двицею Партиньіонъ. Я весьма, въ разсужденіи того о ней сожалю. Будучи толико тщательна, могла ли бы ты чего опасаться отъ того? Естьлибъ онъ помышлялъ о насиліи; то конечнобъ не ожидалъ ночнаго времени. Въ твоей воли состояло и не ложиться спать. Гж. Синклеръ усильно тебя просила, а ты уже весьма далеко простирала свое сомнніе.
        Естьли нечаянно случится что ни есть такое, которое замедлитъ къ исполненію торжества; то я бы теб совтовала перехать въ другой домъ, но естьли вы обвнчаетесь; то я не усматриваю никакой причины могущей теб воспрепятствовать остаться въ семъ дом до тхъ поръ, пока получишь во владніе свое помстье. Утвердивъ союзъ, наипаче съ толь ршительнымъ человкомъ нимало не надлежитъ сомнваться, чтобъ твои родители въ скоромъ времени не представили теб того, что по законамъ они удержать у себя не могутъ. Когда дло дойдетъ до какой ни есть тяжбы; то ты не будешь да и не должна имть никакой власти опровергать оное. Тогда то онъ будетъ властелиномъ твоего имнія {По законамъ Англинскимъ.} и ты не можешь принять другихъ намреній безъ несправедливости.
        Я теб совтую не забыть одного пункта, то есть: договора со всми обрядами. Относительно къ чести твоего благоразумія и его справедливости, вашъ бракъ долженъ быть преслдуемъ договоромъ. Хотя почитаютъ его весьма злымъ человкомъ, однако его не щитаютъ беззаконнымъ, и я весьма удивляюсь, естьли онъ еще не учинилъ теб сего предложенія.
        Я весьма довольна его попеченіями, дабы нанять убранной мебелями домъ. Мн кажется, что виднный имъ домъ весьма вамъ приличенъ; но естьли надлежитъ дожидаться его еще три недли; то ты не должна отлагать торжества на столь долгое время. Впрочемъ онъ и прежде можетъ приказать приготовить для тебя екипажи. Я чрезвычайно удивляюсь, что онъ кажется толико покорнымъ.
        Я повторяю, дражайшая моя, продолжай ко мн писать. Я настою твердо въ семъ опыт дружбы твоей.
        Пиши ко мн въ пространнйшихъ подробностяхъ, или прими на себя вс вышесказанныя слдствія. Никакія поступки не могутъ привести меня въ страхъ, когда я думаю, что длаю то для безопасности твоей чести и твоего спокойствія.

        Анна Гове.

        Письмо CLVIII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ Четвертокъ 4 Маія.

        Я отвращаюсь отъ всякаго другаго обязательства, оставляю всякое другое желаніе, изгоняю всякой другой страхъ, прося тебя униженно, дражайшая моя пріятельница, ни учинить себя виновною въ излишнемъ оказаніи дружбы, за которую я никогда не буду въ состояніи тебя возблагодарить, и которая составитъ для меня источникъ вчнаго соболзнованія. Естьли должно; то я къ теб писать буду. Я знаю нетерпливой твой нравъ, когда ты почитаешь свое великодушіе и дружбу оскорбленными. Любезная моя Гове! не ужели ты желаешь навлечь на себя матернее проклятіе, такъ какъ и я не избгла проклятія моего родителя? не скажутъ ли, что мой проступокъ заразителенъ, естьли двица Гове оному послдуетъ? Въ немъ заключается толико худыхъ длъ, кои не требуютъ ни какого изслдованія, и коихъ находится великое множество. Весьма безполезно приводить причины; учинивши таковую отважность. Сколь бы благородны и великодушны ни были твои причины, но не дай Боже, чтобъ когда ни есть узнали, что ты приняла намреніе послдовать толико зловредному примру, тмъ боле, что ты не будешь имть никакихъ такихъ извиненій которыя можно приводить въ мою
пользу, а особливо, къ нещастію своему, будучи о томъ извстна.
        Принужденіе, въ коемъ тебя содержитъ твоя матушка, въ нкоторое время ни мало теб несноснымъ не казалось. Почитала ли ты прежде за мученіе раздлять съ нею ея ложе? Съ какою радостію я получала таковую милость отъ моей матушки! Коликое чувствовала я удовольствіе, заниматься какимъ ни есть дломъ предъ ея глазами! Ты нкогда была согласна съ моимъ мнніемъ; и я знаю что въ зимніе вечера ты почитала самыми пріятнйшими увеселеніями читать иногда предъ нею. Не подавай мн причины укорять самое себя въ сей перемн.
        Научись, дражайшая моя, пріятельница твоя тебя въ томъ заклинаетъ, научись покорять собственныя свои страсти. Сіи страсти нашего пола, коихъ мы не стараемся преодолвать, могутъ имть единый источникъ съ тми, кои мы наиболе осуждаемъ вспыльчивыхъ и стремительныхъ людяхъ, и можетъ быть они ни почему другому простираютъ оныя дале, какъ по обыкновенному вліянію или по сил излишне вольнаго воспитанія. Изслдуемъ съ тщаніемъ сіи два размышленія, дражайшая моя; обратимся на самихъ себя, и вострепещемъ.
        Естьли я къ теб должна писать, какъ ты мн поставляешь оное закономъ, то твердо настою въ томъ, чтобъ ты прескла оное съ своей стороны. Твое молчаніе въ разсужденіи сего пункта послужитъ мн доказательствомъ, что ты не помышляешь уже боле о томъ поступк, которымъ меня угрожала, и что будешь повиноваться твоей матушк, по крайней мр въ томъ, что до тебя касается. Положимъ, что будутъ важные случаи; то разв ты не можешь употребить для писанія г. Гикмана?
        Мои слова, выражаемы трепещущею рукою на письм, подадутъ теб знать, дражайшая и пылкостію исполненная моя пріятельница, колико ты поразила сердце врной твоей

        Кл. Гарловъ.

        П. П. въ сію минуту принесли мн мои платья; но ты привела меня въ такое смущеніе, которое лишило меня бодрости такъ, что я не въ состояніи была развернуть чемодана.
        Человкъ г.Ловеласа отнесетъ письмо мое къ г. Гикману, для скорйшаго къ теб доставленія. Письма достойнаго сего друга да облегчатъ меня нсколько отъ сего новаго предмта безпокойствія.

        Письмо CLIX.
        Г. ГИКМАНЪ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ Пятницу 5 Маія.

        Милостивая моя государыня.
        Я имю честь, со стороны двицы Гове засвидтельствовать вамъ, не зная побудительныхъ ея къ тому причинъ, что она чрезвычайно опечалена тмъ безпокойствіемъ, которое она нанесла вамъ послднимъ своимъ письмомъ, и что естьли вы токмо станете продолжать къ ней писать, какъ то и до сего времени чинить не преставали; то она оставитъ то намреніе, которое толико васъ безпокоитъ. Впрочемъ она приказала мн присовокупить, что естьли она можетъ чемъ ни есть вамъ служить или васъ избавить, ето собственныя ея слова; то вс людскія сужденія нимало ее не поколеблятъ. Я съ великимъ удовольствіемъ пожелалъ воспользоваться, сударыня, симъ случаемъ, дабы объявить вамъ то участіе, которое я въ вашемъ состояніи принимаю, но будучи не весьма довольно о томъ извстенъ, а судя токмо по единому смущенію дражайшей для меня во всемъ свт особы и искреннйшей вашей пріятельницы, что она не столь благополучна, какъ я того желаю, предлагаю я вамъ мои врныя услуги, съ усерднымъ желаніемъ окончанія всхъ вашихъ нещастій, пребывая, государыня моя, съ приверженностію равною моему уваженію къ вамъ и удивленію, вашъ покорнйшій

        Карлъ Гикманъ.

        Письмо CLX.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ


        Во Вторникъ 2 Маія.

        Меркурій, какъ повствуютъ Баснословы, будучи побуждаемъ любопытствомъ узнать, въ какомъ уваженіи считается онъ между смертными, сошелъ на землю въ превращенномъ вид и торговалъ въ лавк какого-то статуйщика Юпитера, Юнону, потомъ другихъ вышшихъ боговъ; а подошедъ къ собственной своей стату спросилъ, чего она стоитъ? О! сказалъ ему художникъ, купите хоть одну изъ другихъ, а етого молодца я вамъ отдамъ въ барышахъ. Богъ воровъ чаю показывалъ тогда весьма глупой видъ, будучи за свое тщеславіе такъ наказанъ.
        Ты на него походишь, Белфордъ. Тысячу гвиней ничего бы для тебя не стоили, дабы пріобрсть токмо почтеніе отъ сей любезной особы. Ты почиталъ бы себя щастливымъ, естьлибъ токмо былъ сносенъ, и не совершенно не достоинъ сообщества ея. Прощаясь со мною вчерашняго вечера или весьма рано сегоднишняго утра, ты меня просилъ написать къ теб хотя два слова въ Едгваръ, и увдомить, что она думаетъ о теб и твоихъ товарищахъ
        Твои тысячу гвиней останутся за тобою, бдной мой Белфордъ, ибо ты и вс прочіе совершенно ей не нравятся.
        Я весьма о теб жаллъ, и сіе произсходило отъ двухъ причинъ; во первыхъ, твое любопытство должно навести на тебя страхъ и принять о самомъ себ худое мнніе; вмсто того, что любопытство Бога воровъ не отъ чего иннаго произсходило, какъ отъ несноснаго тщеславія; и онъ достоинъ былъ того, чтобъ бжать опять на небо, и стыдиться такого приключенія, которымъ весьма вроятно, что не осмливался онъ тщеславиться: во вторыхъ, что естьли она возымла отвращеніе къ теб, то я опасаюсь, чтобъ красавица и ко мн не возчувствовала того же; ибо не однаго ли мы отца дти?
        Я и помышлять не долженъ о исправленіи; сказала она мн, съ таковыми товарищами, чувствуя толикое удовольствіе обращаться съ ними.
        Мн и на мысль боле не приходило, такъ какъ и вамъ, чтобъ ты ей казался пріятенъ; но признавая васъ моими товарищами, я думалъ, что столь благовоспитанная особа долженствовала бы поступить гораздо лучше въ своихъ сужденіяхъ.
        Я не знаю, какъ свтъ могъ перемниться, Белфордъ, но женщины всегда почитали за право принимать съ нами всякія вольности, въ то время когда мы не столь бываемъ учтивы, и можетъ быть еще хуже того, естьлибъ мы не говорили лжи, и не длалибъ изъ чернаго блое въ ихъ пользу. И такъ сами он принуждаютъ насъ прибгать къ лицемрству а въ нкоторыя времена называютъ насъ обманщиками.
        Я столько старался защищать васъ сколько могъ: но по ея главнымъ правиламъ ты знаешь что не иннымъ чемъ защищаться должно, какъ молчаніемъ. Вотъ нкоторые знаки твоего оправданія.
        "При толико проницательныхъ и невинныхъ глазахъ, и малйшія не осмотрительности кажутся оскорбительны. Впрочемъ я нимало не примтилъ, даже во весь вечеръ, чтобъ въ вашихъ разговорахъ или обхожденіяхъ было что ни есть укоризны достойнаго. Много есть такихъ людей, которые говорятъ токмо объ одномъ или о двухъ предмтахъ: она нималаго сходства съ ними не иметъ, она, которая отъ природы одарена всми ими: но ни мало не удивительно что вы говорили о такой матеріи, которую совершенне знали, и что вашъ разговоръ ограничивался простыми предмтами чувствованій. Естьлибъ она хотя нсколько доле съ нами осталась; то гораздо бы мене имла отвращенія къ нашему обществу: ибо она видла съ какимъ вниманіемъ все собраніе приготовлялось ее слушать и ей удивляться, когда она отверзала уста свои. Белфордъ, мн сказалъ, какъ скоро она удалилась, что самая истинная добродтель говорила ея устами; но она толико внушила въ него къ себ уваженія, что онъ даже трепеталъ предъ нею, дабы не проступиться въ чемъ нибудь.,,
        Естьли искренно признаться, сказала она мн; то ей весьма не нравятся ни товарищи мои, ни домъ въ коемъ она теперь находится.
        Я ей отвчалъ, что домъ и мн не боле нравится, какъ ей, хотя люди кажется и весьма учтивы, и хотя она призналась, что они нравятся ей теперь боле, нежели при первомъ свиданіи. Но не имли ли мы и на канун подобнаго свиданія?
        ,,Ей весьма не показалась двица Партиньіонъ. Хотябъ ея богатство и въ самомъ дл столь было велико, какъ говорятъ; но она и тогдабъ не согласилась избрать ее въ свои пріятельницы. Ей весьма показалось странно, что въ прошедшую ночь учинили ей такое предложеніе, которое привело ее въ великое замшательство, когда домашніе госпожи имли прочихъ жильцовъ, съ которыми он должны гораздо быть знакоме, нежели съ тою, которую он не боле двухъ дней спознали.,,
        Я притворился будто совершенно не знаю сего обстоятельства: когда же она объяснилась гораздо явственне; то я осуждалъ сей дерзкой поступокъ. Она говорила о своемъ отказ гораздо вольне, нежели какъ о немъ судила. Я весьма ясно въ ней сіе усмотрлъ; ибо легко можно было видть, что она почитала меня вознамрившимся укорять ее въ излишней разборчивости или предосторожности. Я ей представилъ что конечно не премину за то изъявить мое негодованіе гж. Синклеръ.
        "Нтъ: ето не стоитъ сего труда, лучше предать забвенію; конечно боле сыщутъ разборчивости въ ея отказ, нежели въ поступк гж. Синклеръ и въ довренности двицы Партиньіонъ. Но поелику домашніе люди велико множество имютъ знакомыхъ; то она опасается, что конечно не будетъ спокойна въ своей горниц, естьли двери въ оной для всякаго будутъ открыты. По истинн, она примтила въ двиц Партиньіонъ такіе поступки, коихъ она не можетъ терпть; по крайней мр не желаетъ она искреннйшаго съ нею дружества. Но естьли богатство ея въ самомъ дл столь велико; то она не преминетъ сказать, что сей молодой особ, кажется ей способне принимать мои попеченія, нежели…
        Я перервалъ сію рчь съ важнымъ видомъ: мн не боле нравится, сказалъ я ей, двица Партинбіонъ, какъ и ей. Это такая невинная двушка, которая кажется оправдываетъ то великое стараніе, которое прилагали ея опекуны о ея воспитаніи. Впрочемъ, что касается до прошедшей ночи; то я долженъ признаться, что ничего не примтилъ оскорбительнаго въ ея поведеніи, и ничего въ томъ не усматривалъ, кром откровенности молодой хорошаго свойства двицы, которая почитала себя въ безопасности быть въ сообществ съ честными людьми.
        По истинн, было бы не справедливо, сказала она мн, имть столь хорошее мнніе, какъ о мн такъ и о моихъ товарищахъ; но естьли сія молодая двица весьма была довольна препровожденіемъ съ нами вчерашняго вечера; то она отдаетъ на мою волю судить, не былъ ли я излишне добръ предполагая въ ней толико невинности. Что касается до нея; то не зная еще ни какихъ Лондонскихъ обхожденій, она откровенно мн призналась, что во всю свою жизнь еще никогда не была въ столь худомъ сообществ, да и въ предь никогда не желаетъ въ подобныхъ находиться.
        Слышишь ли, Белфордъ? Мн кажется, что съ тобою еще хуже поступлено, нежели съ Меркуромъ.
        Я весьма былъ симъ тронутъ. Сколько я могу судить, отвчалъ я ей, то женщины и гораздо скромнйшія нежели двица Партиньіонъ конечно не были бы оправданы предъ судомъ толико строгой добродтели.
        Я худо понимаю ея мысли, возразила она; но естьли въ самомъ дл я ничего такого не примтилъ въ поведеніи сей молодой особы, что бы было противно добродтели; то она не желаетъ умолчать, что мое непонятіе столь же кажется ей сожаленія достойно, какъ и ея; и что для двухъ толико сообразныхъ свойствъ, она весьма бы желала, чтобъ они никогда не разлучались.
        Видишь, Белфордъ, что я выигрываю своею милостію.
        Я благодарилъ ее за такое ея милосердіе; и безъ всякаго затрудненія, сказалъ ей, что вообще добрыя души весьма мало онаго имютъ, и естьли говорить чистосердечно; то я желалъ бы быть нсколько зле, но судить только не такъ жестоко о моемъ ближнемъ.
        Она поздравила меня съ симъ чувствіемъ. Она надется, присовокупила она, что дабы мн казаться милостивою, она не обязана оказывать склонность къ тому подлому обществу, въ которое я ее склонилъ вчерашняго вечера.
        Нтъ никакого изключенія въ твою пользу, Белфордъ. Тысяча твоихъ гвиней ничего не помогаютъ.
        Я отвчалъ, прося у ней прощенія, что я не усматриваю въ ней ни къ кому склонности, [откровенностію, по чести сказать, должно платить за откровенность.] Для чего она такъ худо отзывается о моихъ друзьяхъ? Милордъ М… сказалъ бы въ семъ случа; кто любитъ меня, тотъ люби мою и собачку; а естьлибъ она пожелала мн дать знать, что ей нравится и что не нравиться, тогдабъ я могъ сообразиться во всемъ съ ея волею.
        Она мн сказала весьма трогательнымъ видомъ, что я и самому себ долженъ не нравиться.
        Чортъ бы взялъ ету прелестницу. Не уже ли не знаетъ она, что рано или поздо она мн за то заплатитъ?
        Благополучіе мое, возразилъ я весьма тихимъ голосомъ, весьма лестно было для меня до вчерашняго собранія, и я бы желалъ, чтобъ чортъ побралъ и четырехъ моихъ друзей и двицу Партиньіонъ; однако она позволитъ мн сказать, что я не усматриваю, какимъ бы образомъ могли добрые люди достигать и до половины своей цли, то есть: исправлять людей своимъ примромъ, естьлибъ впущали въ свое сообщество подобныхъ токмо себ людей.
        Я почиталъ себя превращеннымъ въ прахъ двумя или тремя блеснувшими изъ глазъ ея съ негодованіемъ молніями. Она обратилась ко мн задомъ съ презрительнымъ видомъ и поспшивъ взойти на верьхъ заперлась въ своей горниц. Я теб повторяю, дражайшій мой Белфордъ, что тысяча твоихъ гвиней у тебя останутся. Она весьма не учтивымъ почитаетъ меня человкомъ: но думаешь ли ты, чтобъ въ семъ случа она была учтиве, нежели должно быть женщин.
        Теперь мн кажется, что я долженъ ей отомстить за ту жестокость, по которой она привела толико прелестную и богатую особу, какъ двица Партиньіонъ, въ необходимость спать съ служанкою? Двица Партиньіонъ, сказалъ я, объявила съ исполненными очами слезъ гж. Синклеръ, что естьли гж. Ловеласъ удостоитъ ее своимъ посщеніемъ и подетъ въ Барнетъ; то самые превосходные покои и удобнйшія во всемъ дом постели будутъ къ ея услугамъ. Думаешь ли ты, чтобъ я не проникъ во вс оскорбительныя ея мысли, которыя относятся ко мн? Не опасалась ли она, чтобъ предполагаемый мужъ не вознамрился употребить въ пользу свои права, и чтобъ двица Партиньіонъ не стала споспшествовать исполненію толь справедливаго долга? И такъ вы мн не довряетесь, моя возлюбленная! Очень хорошо! поелику вы боле полагаетесь на свои предосторожности, нежели на мою честность; то конечно откроется средство перемнить ваши опасности въ настоящее дло.
        Не забудь, Белфордъ, увдомить меня, что ты и твои товарищи думаютъ о гордой моей Елен.
        Я освдомился, что ея Анна вскоромъ времени надется выздоровть и къ ней пріхать. Мн кажется, что у сей двушки нтъ лкаря. Я хочу послать къ ней онаго, изъ любви и почтенія къ ея госпож. Кто знаетъ не умножитъ ли дйствіе какого нибудь пріема ея болзни? По крайней мр я того надюсь. Она же можетъ быть очень скоро надется исполнить свое желаніе; а у насъ время не до болзни.

        Письмо CLXI.
        Г.ЛОВЕЛАСЪ къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Во вторникъ 2 Маія.

        Въ то время, какъ я запчатывалъ письмо мое; то прислано было одно къ моей любезной, въ моемъ конверт чрезъ Милорда М… отъ кого думаешь ты оно прислано? Отъ двицы Гове, какоежъ было содержаніе онаго? Сего то я не могу узнать прежде, пока угодно будетъ сей дарагой особ сообщить мн оное. Но, по тому дйствію которое оно произвело надъ нею, я сужу что сіе письмо очень жестоко. Читая оное источники слезъ катились изъ глазъ ея. И цвтъ въ лиц ея ежеминутно перемнялся. Я думаю, что ея гоненія никогда не кончатся.
        Сколь жестокъ ея жребій, вскричала, пришедши въ отчаяніе, моя возлюбленная! Теперь то должно отречься отъ единаго утшенія въ ея жизни! Конечно отъ переписки двицы Гове. Но для чегожъ приходить въ такое отчаяніе? Ето есть самое запрещеніе объявленное точно ея пріятельниц, и которое еще ихъ отъ того не удерживало, хотя он безгршны, естьли ты ихъ такими считаешь. Думаютъ ли он, чтобъ мать не производила дломъ своей власти, когда ея приказанія не сдлали никакого дйствія надъ столь непокорною дочерью; то не должно ли, чтобъ она испытала, не произведутъ ли они боле дйствія надъ пріятельницею ея дочери? Я увренъ что теперь они точно будутъ исполнены; ибо я сомнваюсь, чтобъ моя любезная не почла сіе за грхъ.
        Я не могу терпть жестокости, наипаче въ женщинахъ, и чувствительно бы былъ тронутъ жестокостію гж. Гове, естьлибъ не усмотрлъ въ моей любезной величайшаго оной примра въ разсужденіи двицы Партиньіонъ. Поелику она сама весьма страшилась, да и какимъ образомъ могла бы она знать, не приведетъ ли кого ни есть Доркаса къ сей молодой и невинной особ; то слдовательно надлежало бы ей гораздо мене полагаться на свои предосторожности? Но не смотря на все то, я ни мало не досадую на сіе запрещеніе, отъ чего бы оно не произсходило; ибо я наврное знаю, что я обязанъ двиц Гове неусыпнымъ бдніемъ моей красавицы, и тмъ худымъ мнніемъ, которое она о мн иметъ. Теперь она не будетъ имть никого, котораго бы примчанія могла сравнивать съ своими; никто не станетъ ее обезпокоивать; и я не буду уже имть старанія къ прекращенію, худыми средствами, такой переписки, которая ежеминутно причиняла мн безпокойствіе.
        Не удивляешься ли ты, какимъ образомъ все споспшествуетъ моему щастію? Для чегожъ сія дражайшая Кларисса приводитъ меня въ необходимость прибгать къ тмъ умысламъ, которые умножаютъ мое замшательство и которые могутъ меня сдлать виновнйшимъ въ мысляхъ нкоторыхъ людей? Или для чегожъ, спросилъ бы я ее, желаетъ она супротивляться судьб своей.

        Письмо CLXII.
        Г. БЕЛФОРДЪ, къ Г. ЛОВЕЛАСУ


        Изъ Едгвара въ Четвертокъ въ вечеру 2 Маія.

        Не ожидая того изъясненія, которымъ ты насъ обнаджилъ, о разсужденіи твоей красавицы о насъ, я тебя увряю, что мы одинакого мннія о томъ, что она о насъ думаетъ, то есть, что касается до разума; то мы не думаемъ, чтобы была въ свт такая женщина, которая превосходила бы ее будучи въ ея лтахъ. Въ разсужденіи ея вида, она въ самомъ нжномъ своемъ цвт. Ето удивительная особа и рдкая красавица. Но сихъ наружныхъ дарованій не довольно, когда присовокупить честное ея поведеніе. Впрочемъ конечно противъ склонности она оказала намъ сію милость.
        Позволь, дражайшей Ловеласъ, чтобъ я желалъ со славою спасти толико совершенствъ отъ той великой опасности, которой я вижу ихъ подверженныхъ со стороны самого искуснаго и пронырливаго человка. Въ нкоторомъ письм я теб уважилъ пользу собственной твоей фамиліи, а особливо усердныя желанія Милорда М… когда я еще не имлъ случая ее видть. Но теперь я присовокупляю къ тому собственную ея выгоду, честность, справедливыя причины, признательность и человколюбіе, которыя долженствуютъ вс согласоваться съ поведеніемъ столь прелестнаго произведенія природы. Ты не знаешь, Ловеласъ, коликую скорбь ощущалъ бы я во внутренности моего сердца, [не понимая самъ, чему оную приписать] естьлибъ не весьма былъ увренъ, оставляя тебя, что сія несравненная двица избгнула проклятаго коварства, когда ей предлогали раздлить свое ложе съ презрительнйшею Партиньіонъ?
        Въ вид столь любезной особы есть нчто толико почтительнаго, или по крайней мр столь кроткаго, [увидвши ее, я уже ни о чемъ бол не говорю, какъ о ней] что естьлибъ я пожелалъ имть вс т добродтели въ одномъ начертаніи; то просилъ бы, чтобъ он были описаны въ различныхъ ея видахъ и изображеніяхъ. Она создана для украшенія своего вка. Она составитъ оное въ высочайшей степени. Какая поразительная живость и какая при томъ скромность въ глазахъ ея! Мн кажется, что я усматривалъ въ каждомъ ея взор смшеніе страха и любви къ теб. Какая безподобная улыбка! сколь пріятно видть оную проникающую сквозь мракъ покрывающей прелестное лице ея и изъявляющей, что она во внутренности души гораздо боле ощущаетъ печали и безпокойствія, нежели сколько съ наружности оной изъявляетъ!
        Ты можешь меня обвинять въ восторг; но по истинн я сохранилъ толико благоговнія къ изящному ея разуму и разсужденію, что ни когдабъ не извинилъ того, которой бы употребилъ все оное во зло, я весьма соболзную, что съ толико Ангельскими качествами опредлена она къ браку. Она сущею душею глазамъ моимъ представляется. Когдабъ она избрала мужа себ подобнаго; то на чтожъ опредлять на нечестивое употребленіе плняющія совершенства, ею обладаемыя? На что приводить Ангела къ простымъ заботамъ житейской жизни? Естьлибъ я удостоился быть ея супругомъ; то едвабъ осмлился видть ее матерію, по крайней мр развбъ увренъ былъ, что души подобныя ей способны къ размноженію человческаго рода. Словомъ, для чегожъ не оставлять произведенія чувствъ существамъ тлеснымъ? Я увернъ что и самъ ты не мене высокія имешь о ней мысли, какъ и я Белтонъ, Мовбре и Турвилль подобно мн думаютъ, превозносятъ до безконечности ее похвалами и клянутся, что весьма бы было сожалнія достойно въ свт ввергнуть въ погибель такую молодую особу, паденіемъ коей единый токмо адъ насладиться можетъ.
        Сколь велико должно быть то достоинство женщины которое своимъ могуществомъ извлекло отъ насъ таковое признаніе, отъ насъ, которые не боле наблюдаютъ правила, какъ и ты, отъ искренныхъ твоихъ друзей. присоединившихся къ теб въ справедливыхъ твоихъ негодованіяхъ противъ всей ея фамиліи, и представившихъ теб свои вспомоществованія къ исполненію твоего мщенія! Но чего же ты желаешь? Мы не усматриваемъ даже и тни причины, дабы наказать такую невинную двицу, которая тебя любитъ отъ всего своего сердца, которая пребываетъ подъ твоимъ покровительствомъ, и которая толико претерпла ради тебя несправедливости отъ своихъ родителей.
        Я хочу теб предложить одинъ или два вопроса? Сколь ни прелестна твоя Кларисса; но думаешь ли ты чтобъ та цль, о которой ты помышляешь, соотвтствовала средствамъ къ оной ведущимъ, то есть: затрудненіямъ, которыя ты самъ себ причиняешь вроломствами, хитростями, коварными изобртеніями, отъ которыхъ ты уже кажешься и собственнымъ своимъ глазамъ мерзостнымъ, и кои ты еще выдумываешь? Во всякихъ совершенствахъ она превосходитъ всхъ въ свт женщинъ; но относительно къ тому, что ты желаешь получить; то сладострастная особа сего же пола, какая ни есть Партиньіонъ, Гортонъ, или Мартинъ, сластолюбца тысячекратно сдлаютъ щастливе, нежели сія несравненная и обожанія достойная двица. Утшительныя сладострастія судь т, которыя раздляются произвольно {Стихи взятые изъ Конгрева.}. Желаешь ли ты учинить ее нещастною на всю ея жизнь, не могши быть самъ ни на единую минуту щастливымъ.
        Теперь еще не весьма поздо; сіе то можно сказать въ твою пользу, естьли ты намренъ сохранить ея почтеніе съ ея особою; ибо я думаю, что въ томъ омерзительномъ дом, въ коемъ она находится, ей ни какъ не возможно уйти изъ рукъ твоихъ. Да будетъ проклята лицемрная сія Синклеръ. Какъ могла она притворяться до такого степени, во все то время, которое твоя любезная препроводила съ нами? Врь мн Ловеласъ, будь честенъ и женись; и возблагодари Небо, которое преклонило изящную Клариссу принять твою руку. Естьли ты станешь закоснвать противъ собственныхъ своихъ разсужденій; то на вки осужденъ будешь, какъ на семъ такъ и на томъ свт. Ты осужденъ будешь, я теб говорю, и ты будешь того достоинъ, когда имешь судьею такого человка, которой ни когда толико не былъ тронутъ въ пользу женщины, и котораго ты считаешь за друга во всемъ теб соучавствующаго.

        Белфордъ.

        Наши сообщники согласились, чтобъ я къ теб писалъ въ сихъ выраженіяхъ. Но поелику они не знаютъ тхъ буквъ, которыми мы переписываемся; то я имъ прочелъ мое письмо. Они его одобрили, и по собственному своему желанію подписали имена свои. Я поспшаю къ теб отослать мое письмо, опасаясь быть предупрежденнымъ какою ни есть худою твоею выдумкою.

        Белтонъ, Мовбре, Турвилль.

        П. П. Въ сію минуту принесли мн твои два письма. Однако я нимало не перемняю своего мннія и ничего не уменшаю изъ усердныхъ моихъ прозьбъ въ ея пользу, не смотря на то отвращеніе, которое она ко мн ощущаетъ.

        Письмо CLXIII.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Въ среду 3 Маія.

        Судя по тому затрудненію, которое я имлъ изъяснить теб мои виды, мои намренія и предпріятія въ разсужденіи сей удивительной двицы, весьма странно, что ты оказываешь толикое усердіе въ ея пользу, когда я еще не учинилъ ни опыта ни покушенія, и что самъ, въ одномъ предшествующемъ письм, подалъ ты мнніе, что можно получить выгоду изъ того состоянія, въ коемъ она теперь находится, и что не невозможно ея преодолть.
        Большая часть твоихъ разужденій, а особливо т, кои касаются до различія тхъ удовольствій, кои могутъ приносить добродтельныя и распутныя женщины, боле сообразны тмъ минутамъ, которыя послдуютъ за опытомъ, нежели тому времени, которое тому предшествуетъ.
        Я согласенъ съ Стихотворцемъ и тобою,,,что утшительныя сладострастія суть т, которыя длятся произвольно.,, Но можно ли сему статься, чтобъ хорошо воспитанная женщина при первомъ нападеніи сдалась? Или я самъ долженъ преклониться на ея волю? Я уврннъ, что долженъ преодолть великія затрудненія; изъ чего и заключаю, что долженъ употребить въ оныхъ хитрость. Можетъ быть необходимость потребуетъ присовокупить къ тому нсколько жестокости. Но препятствія могутъ быть послаблены ея согласіемъ. Можно избжать и супротивленія. Кто знаетъ, не станутъ ли ослабвать супротивленія въ первомъ покушеніи до того, что наконецъ покорность ея учинится произвольною? Сіе-то самое обстоятельне объяснить должно. Я видалъ много птицъ не клюющихъ корму, и умирающихъ съ печали, когда бываютъ пойманы и посажены въ клетку; но я еще никогда не видалъ столь глупой женщины, которая бы сіе сдлала. Впрочемъ я довольно слыхалъ, какъ сіи дорогія особы проклинаютъ жизнь свою въ такихъ обстоятельствахъ. Но женщину не льзя сравнить съ птицею поелику она иметъ боле чувствованій, нежели птица. Однако мы должны признаться вс, что птицу
гораздо трудне поймать, нежели женщину.
        И такъ, Белфордъ, не говори о семъ боле, знаю ли я, не можетъ ли дорогая моя птичка мало по малу ко мн привыкнуть, и не доведена ли будетъ со временемъ до того, что станетъ жить столь же довольна собою какъ и многія другія, коихъ я доводилъ до сего же состоянія, а нкоторыя изъ нихъ, по правд были чрезвычайно дики.
        Но я познаю главную побудительную твою причину въ той пылкости, съ которою ты принимаешь участіе въ длахъ моей любезной. Я знаю что ты имешь переписку съ Милордомъ М… которой уже весьма давно съ нетерпливостію желаетъ видть меня бракосочетавшимся: и ты хочешь выслужится по средствомъ моего брака у сего стараго подарою одержимаго дяди, въ томъ намреніи, чтобъ взять за себя замужъ одну изъ его племянницъ. Но думаешь ли ты, чтобъ мое согласіе было теб безполезно и разв я не опишу тебя двиц Шарлотт увдомляя ее о томъ стыд, которой ты причиняешь всему ея полу, когда меня спрашиваешь, думаю ли я, чтобъ, покоривши прелестнйшую въ свт женщину, считалъ, что плодъ побды соотвтствуетъ затрудненію? И такъ, думаешь ли ты, чтобъ чувствительная женщина почла извинительнымъ того презрительнаго человка, которой предлагаетъ такой вопросъ, или того, которой предпочитаетъ побду изящной женщины всмъ въ жизни сей удовольствіямъ? Не зналъ ли я добродтельную госпожу, какою по крайней мр она себя считала, которая во всю свою жизнь ненавидла человка за то единственно, когда онъ осмлился сказать, что она боле уже не въ
лтахъ нравиться?
        Но еще повторяю о томъ, что касается до плода побды. Охотникъ, гонящейся за лисицей, не подвергается ли всякимъ усталостямъ, дабы токмо поймать звря, которой ни для него ни для собакъ его не годенъ? И во всхъ благородныхъ охотахъ, не боле ли почитается увеселеніе нежели дичина? И такъ почемужъ могъ я подвергнуться твоему сужденію, а женскій полъ оскорбленіямъ, за мою терпливость и неутомимость во всхъ благороднйшихъ охотахъ, и за то что безпристрастенъ въ любви, какъ то сіе изъ твоего вопроса разумть можно?
        Научись отъ своего начальника впредь поступать гораздо съ величайшимъ уваженіемъ съ тмъ поломъ, которой составляетъ утхи и главное увеселеніе нашего пола. Я опять примусь за перо сего же вечера.

        Письмо CLXIV.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ


        Ты справедливо меня почитаешь хитрйшимъ изъ всхъ человковъ. Сіе то составляетъ мое тщеславіе, и я чистосердечно тебя за оное благодарю. Я познаю въ теб весьма хорошаго судію. И такъ моя гордость толико тмъ возвышается, что я почитаю себя обязаннымъ заслужить отъ тебя почтеніе. Впрочемъ, желаешь ли ты, чтобъ я началъ раскаяватся въ смертоубійств прежде, нежели то учинилъ?
        ,,Добродтели и пріятности суть неотлучныя прелсти моей Клариссы. Она создана быть украшеніемъ своего вка. Весьма хорошо, Белфордъ. Она составитъ оное въ первомъ достоинств,,… Какое жестокое тщеславіе, другъ мой, естьли то не справедливо, что первое достоинство бываетъ всегда цною первой заслуги? Достоинство, первое достоинство, какія пустяки! Ты меня знаешь, и можешь такъ обманываться? Мн долженствуетъ носить руно {Руно похищенное Язономъ, орденъ Бургонской.} поелику я оное пріобрлъ. И такъ поправь впредь свой штиль, и называй Клариссу украшеніемъ благополучнйшаго человка и славнйшаго вселенной завоевателя.
        Естьли же она меня любитъ, какъ ты то себ воображаешь; то я не столько въ томъ увренъ, какъ ты. Ея на договорахъ основанныя предложенія, дабы отъ меня отрчся, и осторожности, побуждаютъ меня счесть за право спросить, какое достоинство надется она имть въ глазахъ такого человка, которой ее побдилъ въ досаду ея самой, и которой взялъ ее въ плнъ, въ устроенномъ сраженіи, и по упорной битв?
        Что касается до заключенія, длаемое тобою изъ ея взоровъ; то я тебя увряю, что конечно они теб ничего не изъявили о ея сердц, естьли ты себ воображаешь, что любовь иметъ хотя нкое въ томъ участіе. Я наблюдалъ ея взгляды, такъ какъ и ты, и ясне усмотрлъ, что они изражали токмо презрніе ко мн и ко всему обществу, въ которое я ее привелъ. Нетерпливость, съ коею она желала удалиться, не взирая на вс усильныя наши прозьбы, долженствуетъ тебя убдить, что ничего нжнаго ея сердце не ощущало; а сердце ея ни когда глазами ея не было измняемо.
        Она вся такъ сказать, составлена изъ души, говоришь ты; и я въ томъ согласенъ. Но для чегожъ представляешь ты себ что душа подобная ея, нашедъ душу подобную моей, и дабы выразить твоими словами, принимая за удовольствіе найти оную, не произвела бы въ свтъ другихъ душъ симъ подобныхъ.
        Я нимало не сомнваюсь, какъ ты говоришь, чтобъ адъ не радовался ея паденію. Но я надюсь, что всегда могу сочетаться съ нею законнымъ бракомъ, когда пожелаю; и естьли окажу ей таковую справедливость, то не буду ли имть право требовать отъ нее благодарности? Не уже ли она не почитаетъ себя нимало мн обязанною, прежде, пока меня обяжетъ? Дале же, естьли должно теб сказать; то совершенно не возможно, чтобъ нравы такой двицы, какъ она, получили когда либо столь великое поврежденіе, какъ нравы многихъ прочихъ, которыхъ ты и подвластные теб товарищи ввергнули въ погибель, и которыя теперь служатъ адскими извергами въ разныхъ мсстахъ города. Возьми сіе разсужденіе на свой щетъ, Белфордъ.
        Вы можетъ быть отвчать мн будете, что между всми предмтами вашихъ обольщеній не находится ни одного подобнаго величествомъ, достоинствомъ моей Кларисс.
        Но я спрашиваю, не принято ли сіе за основательное правило въ нашемъ обществ, что чмъ боле иметъ женщина достоинства, тмъ боле пріобртается славы въ побд? Бдная двушка, на примръ, сельская моя красавица, не имющая подпоры ни въ своей пород ни въ воспитаніи, ниже помощи отъ естественныхъ своихъ разсужденій, должна быть уважена по своей слабости и незнанію; но вы вообще признаться можете, что гораздо мужественне напасть на льва нежели на овечку. Я подражаю орламъ. Они всегда нападаютъ на самыя благородныя добычи.
        Никогда не слыхано, чтобъ орелъ нападалъ на воробья. Весьма худое дло, въ такомъ случа, которой меня ободряетъ, состоитъ въ томъ, что по моемъ торжеств, я толико буду увнчанъ славою, что ничто боле не будетъ въ состояніи тронуть моего честолюбія. Всякое другое предпріятіе любви будетъ мною презрно. Я толико же буду злощастенъ моими размышленіями о побд, сколько и Донъ Жуанъ Австрійской своими, по одержаніи славной побды при Лепант, когда онъ жаловался, что никакой изъ будущихъ его подвиговъ не можетъ сравнятся съ первыми начатками его славы.
        Я соглашусь, что весьма легко споспшествовать моимъ намреніямъ, и что они можетъ быть заслуживаютъ какое ни есть осужденіе; но отъ кого же? Конечно не отъ тебя и ни отъ единаго изъ подвластныхъ нашихъ сообщниковъ, коихъ развратную жизнь весьма долгое время, прежде нежели я принялъ качество вашего начальника, оправдало то, что теперь зависть или изнеможеніе этихъ силъ принуждаетъ васъ осуждать; я удостоилъ васъ чести изьясня вамъ мои намренія. Вотъ все то, что вы можете думать, и чмъ единственно мн было угодно васъ удовлетворить. И такъ признайся, Белфордъ, что ты не правъ, а я, слдуя главнымъ нашимъ правиламъ, справедливо поступаю; или покрайней мр молчи. Но я теб приказываю быть убжденнымъ. Не примини въ первомъ своемъ письм уврить меня, что ты дйствительно убжденъ.

        Письмо CLXV.
        Г. БЕЛФОРДЪ, къ Г. ЛОВЕЛАСУ.


        Изъ Едгвара, въ Четвертокъ 4 Маія.

        Я увренъ, что ты самой злой человкъ, и что представлять теб самыя лучшія причины противъ того, на что уже ты единожды ршился значило бы подражать тому дураку, которой старался остановить стремительной вихрь своею шляпою. Однако я еще надюсь, что достоинство твоей красавицы возъиметъ конечно надъ тобою какую нибудь власть. Но естьли ты будешь неколебимъ, естьли хочешь отмстить сему юному агнцу, котораго ты отдлилъ отъ ненавидимаго тобою стада, и отъ наглости тхъ, которые его сохраняли; естьли ты не тронутъ ея красотою, разумомъ, знаніемъ, кротостію и невинностію блистающими съ толикимъ сіяніемъ въ сей прелестной двиц; естьли уже опредлено ей погибнуть и погибнуть отъ жестокости такого человка, котораго она изобрала своимъ покровителемъ: то я не пожелалъ бы ни за тысячу міровъ отвчать за твое злодяніе.
        По чести, Ловеласъ, сіе дло произвело великое впечатлніе въ моемъ сердц, хотя я и не имлъ чести понравиться безподобной Кларисс. Безпокойствіе мое увеличивается, когда я помышляю о проклятіи звронравнаго ея родителя, и о безстыдныхъ жестокостяхъ всей ея фамиліи. Однако я весьма бы желалъ знать, естьли ты твердо ршился, какими степенями, хитростями и изобртеніями будешь ты продолжать неблагодарное свое предпріятіе; и я тебя заклинаю, дражайшей Ловеласъ, естьли ты человкъ, то не допустишь видимыхъ злыхъ духовъ, по среди коихъ ты ее поставилъ, возсторжествовать надъ нею, и не употребишь средствъ недостойныхъ человколюбія. Естьли ты употребишь простое обольщеніе; естьли ты учинишь ее способною къ слабости любовію или такими хитростями, кои честности не противны: то я сожалть о ней буду мене, и изъ того заключу, что нтъ въ свт такой женщины, которая бы выдержала опытъ любовника твердаго и бодрственнаго.
        Въ сію минуту пріхалъ ко мн отъ дяди моего посланецъ. Я освдомился, что его болзнь лишила его движенія, и что лкари дней мало прожить ему оставляютъ. Онъ прислалъ ко мн своего человка съ симъ непріятнымъ обьявленіемъ, ожидая меня, дабы я закрылъ ему очи. Но поелику я необходимо долженъ буду посылать въ городъ каждый день моего человка или кого ни есть изъ его людей, для его длъ или моихъ; то и тотъ и другой въ точности будутъ соблюдать твои приказанія, Сдлай милость пиши ко мн какъ можно чаще. Хотя я много получу по смерти сего бднаго человка; но не могу сказать. чтобъ сіи явленія смерти и священника, приносили мн хотя малйшее удовольствіе. Священника и смерти, долженъ я сказать; ибо ето самой естественной порядокъ, такъ что одинъ бываетъ предвстникомъ другому.
        Естьли я усмотрю въ теб холодность и твое отвращеніе меня обязать, то конечно принужденъ буду подумать, что моя смлость теб не понравилась. Но я однако тебя увдомляю, что кто не стыдится длать что либо съ излишествомъ, тотъ не иметъ права негодовать за укоризны.

        Белфордъ.

        Письмо CLXVI.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Я приношу теб мою благодарность, и г. Гикману за то стараніе, которое онъ употребилъ къ написанію ко мн письма съ толь чрезвычайнымъ тщаніемъ, а я продолжаю покоряться твоей пріятной для меня жестокости.
        [Здсь расказываетъ она ей все произшедшее во Вторникъ по утру, между ею и г. Ловеласомъ, по причин четырехъ его друзей и двицы Партиньіонъ. Обстоятельства нималаго различія не имютъ съ тми, которыя выше сего означены въ письм г. Ловеласа. Потомъ продолжаетъ слдующимъ образомъ.]
        Онъ безпрестанно меня укоряетъ въ излишнемъ сумнніи. Онъ думаетъ, что я всегда на него сердита; что я не наблюдала бы таковой осторожности съ г. Сольмсомъ; что онъ не можетъ сообразиться съ моими мыслями, равно и съ надждою, что по прошествіи толикаго времени онъ не имлъ щастія внушить ни малйшаго чувствованія нжности такой особ, которую онъ ласкается въ скоромъ времени назвать своею супругою. Слпое легкомысліе! Не видть, къ чему бы ему надлежало приписать таковую осмотрительность, съ коею я нахожусь принужденною съ нимъ поступать. Но его гордость уничтожаетъ его благоразуміе. Ето не инное что можетъ быть, какъ подлая надмнность, заступившая мсто благородной гордости превосходящей то тщеславіе, по которому онъ учинился разспутнымъ. Не вспомнишь ли ты, когда ты его видла, во время еще спокойныхъ дней, которые я у тебя препроводила, какъ онъ осматривался округъ себя возвращаясь къ карет, какъ будто для усмотренія чьи взгляды видъ его на себя привлекаетъ. Но мы видали гнусныхъ и глупыхъ щеголей, толико надутыхъ своимъ видомъ, какъ будто бы во ономъ вс пріятности обитали, въ такое время когда бы они
должны думать, что т старанія, кои они употребляютъ о своей особ не къ инному чему служатъ, какъ къ тому дабы возвысить свои недостатки до высочайшей степени. Тотъ, которой старается казаться гораздо великимъ или лучшимъ нежели онъ въ самомъ дл есть, возбуждаетъ любопытство о своихъ мнніяхъ; и сіе то разсмотреніе почти завсегда сопровождаемо презрніемъ; поелику гордость есть знакъ великой слабости, или какой ни есть странности въ ум или въ сердц. Возвышаться самимъ собою, значитъ обижать своего ближняго; которой находится тогда принужденнымъ сумнваться о томъ достоинств, для коего можетъ быть онъ оказалъ бы то, что должнствовало, естьлибъ видлъ оное сопровождаемое кротостію.
        Ты конечно меня почтешь весьма важною, да я и въ самомъ дл такова съ самаго вечера Понедльника. Г. Ловеласъ почитается мною въ весьма низкомъ степени. Теперь я уже ничего предъ собою не вижу, котороебъ мн могло подать благопріятствующую наджду. Чего же ожидать отъ столь несообразнаго человка?
        Мн кажется я теб обьявила, что уже получила мои платья. Ты произвела во мн толикое движеніе, что я не весьма была уврена, учиня оное, хотя и помню что имла къ тому намреніе. Они мн присланы въ прошлой четвертокъ; но при оныхъ не находилось ни того малаго количества денегъ, ни моихъ книгъ, выключая Друкселя о вчности, наставленіе о раскаяніи, и Франциска Спира. {Три весьма извстныя и набожныя сочиненія.} Весьма вроятно, что сіе учинено по предложенію высокоумнаго моего брата. Ему кажется, что онъ весьма хорошо сдлалъ, представя мн изображенія смерти и отчаянія. Я съ нетерпливостію желаю дождаться первой, а иногда нахожусь на краю и другаго.
        Ты гораздо мене будешь удивляться моей нжности, когда къ извстнымъ теб причинамъ и вроломству моего состоянія, присовокуплю я, что мн прислано, съ сими книгами, письмо отъ г. Мордена. Оно весьма меня ожесточило противъ г. Ловеласа, но я должна такъ же сказать и противъ самой себя. Я посылаю его къ теб въ одномъ конверт. Прими на себя трудъ, дражайшая моя, прочесть его.

        Письмо CLXVII.
        Г. МОРДЕНЪ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Изъ Флоренціи 13 Апрля.

        Съ чрезвычайнымъ прискорбіемъ, познаю я, смятеніе воставшее между всею фамиліею, которая столь мн любезна, и столь чувствительна по ближнему моему родству; и вами, дражайшая моя сестрица, вы, которые еще особенныя имете права надъ моимъ сердцемъ. Мой братъ принялъ на себя трудъ увдомить меня о предложеніяхъ и отказ. Я ничего не нахожу чрезвычайнаго какъ съ одной такъ и съ другой стороны. Чего вы не общали, бывши еще не въ такихъ лтахъ какъ теперь, когда я выхалъ изъ Англіи? И сіи восхитительныя наджды превосходили, какъ то я часто съ удовольствіемъ слыхалъ, изящество всхъ вашихъ совершенствъ, я изъ того заключалъ, что вы составляете удивленіе всего свта, и что весьма мало людей васъ достойныхъ.
        Господинъ и госпожа Гарловъ, самые лучшіе въ свт родители и чрезвычайно исполненные снисхожденіемъ къ такой дочери, которую они толико имли причинъ любить, отказывали многимъ сватавшимся женихамъ во удовлетвореніе ваше. Они почли за удовольствіе предложить вамъ объ одномъ гораздо тхъ превосходнйшемъ, поелику представлялся другой, котораго они не могли одобрить. Они, по видимому не предполагали въ васъ столь чрезвычайнаго отвращенія къ тому, котораго вамъ представляли, и по сему то вроятно слдовали они по собственнымъ своимъ намреніямъ, можетъ быть нсколько стремительне, нежели сколько бы надлежало, въ разсужденіи молодой особы исполненной нжностію и нсколько разборчивостію. Но когда уже все было заключено съ ихъ стороны, и когда они почитали васъ увренными въ тхъ чрезвычайно выгодныхъ договорахъ, которые изьявляли истинное уваженіе, коимъ опредленная вамъ особа къ вамъ исполнена; то вы удалились отъ ихъ желаній съ такою пылкостію и строгостію, къ коимъ я не признавалъ вашу кротость способною, которая придаетъ пріятность всмъ вашимъ дяніямъ.
        Хотя я не имлъ никакого знакомства съ обоими сими домогателями, но я знаю г. Ловеласа нсколько боле, нежели г. Сольмса. Я могу сказать, дражайшая моя сестрица, то что я желалъ бы отозваться о немъ гораздо выгодне, нежели должно. Выключая единственно качества, вашъ братецъ признается, что нтъ никакого сравненія между сими двумя домогателями, но сіе то единое качество есть не въ примръ важне нежели вс прочіе вкуп. Никогда не подумаютъ, чтобъ двица Кларисса Гарловъ почла за ничто нравы въ муж.
        Какое будетъ, дражайшая моя сестрица, то первое доказательство, которое я долженъ употребить въ семъ случа? Ваша должность, выгода, временная и вчная польза могутъ зависть отъ сего единаго, то есть: отъ хорошихъ нравовъ мужа. Съ развратнымъ мужемъ никогда женщина не можетъ быть добродтельною или длать добро, такъ какъ и мужъ не можетъ быть таковымъ съ развращенною женою. Вы наблюдаете, пишутъ мн, вс ваши правила благочестія. Я тому не удивляюсь, но удивлялсябъ до чрезвычайности, естьлибъ вы когда ни есть могли позабыть оныя. Но какою надждою ласкаетесь вы сохранять оныя въ точности съ такимъ мужемъ, коего нравы совершенно повреждены.
        Естьли ваше разсужденіе не согласуется съ разсужденіемъ вашихъ родственниковъ въ семъ важномъ случа; то позвольте мн васъ спросить, дражайшая моя сестрица, которой, изъ двухъ долженъ уступить другому? я отъ васъ не скрою, что изъ всхъ людей, г. Ловеласъ, кажется мн, наиболе бы вамъ приличествовалъ, естьлибъ имлъ хорошіе нравы. Я бы никогда не отважился говорить съ такою вольностію о человк, надъ коимъ я никакого не имю права поставить себя судіею, естьлибъ сіе касалось до кого ни есть другаго, а надо любезной моей сестрицы. Но, въ семъ случа, вы мн позволите сказать, дражайшая моя Кларисса, что г. Ловеласъ васъ недостоинъ. Онъ можетъ исправиться, скажете вы: а можетъ быть и никогда онъ не исправится. Привычку перемнить весьма трудно. Своевольцы, которые становятся таковыми въ противность своимъ дарованіямъ, превосходнымъ свденіямъ и собственнымъ ихъ убжденіямъ почти никогда не исправляются, разв только по нкоему чудному приключенію или по изнеможенію силъ своихъ. Я совершенно знаю свойство моего пола; я могу судить, естьли какая наджда для такого молодаго и своевольнаго человка; которой не
приведенъ до того ни болзнію, ни прискорбіемъ, ни нещастіемъ; которой наслаждается блестящимъ благополучіемъ, не щитая еще ни мало его великой наджды; которой иметъ высокое о себ мнніе, непокорный нравъ; и которой можетъ быть живучи съ людьми такого же свойства, подтверждаемъ ихъ примрами и вспоможеніемъ получаемымъ отъ нихъ во всхъ своихъ предпріятіяхъ.
        Въ разсужденіи же другаго, положимъ, дражайшая моя сестрица что вы теперь не имете къ нему склонности; но сіе не совершенно доказываетъ, чтобъ вы не могли когда ниесть ощущать къ нему оной. Можетъ быть вы будете ее имть тмъ боле, чемъ въ сіе время мене имете. Онъ не можетъ уже ниже почитаться въ вашихъ мысляхъ, но можетъ возвыситься. Ничто толико не восхитительно, какъ видть щастливымъ образомъ исполняющіяся великія свои ожиданія. Могутъ ли они всегда быть таковыми, когда пріятное воображеніе не престанетъ превозносить ихъ превыше существенности? Женщина предающаяся ему, не открываетъ никакого недостатка въ томъ предмт, коему благопріятствуетъ; часто потому, что не усматриваетъ никакого въ самой себ; и мечтаніе сего великодушнаго легкомыслія не прежде изтребляется; когда уже весьма бываетъ поздо оному помочь.
        Но положимъ, съ другой стороны, что подобная вамъ особа выдетъ замужъ за такого человка, коего дарованія не столь возвышенны какъ его, тогда какая женщина можетъ быть щастливе двицы Клариссы! Коликое удовольствіе будетъ она ощущать, длая добро! Сколь щастливо будетъ препровождать свое время, занимаясь собственными добродтелями и пользою всего того, что будетъ относиться къ ея познанію. Вамъ отдаютъ сію справедливость, дражайшая моя сестрица, что ваши естественныя и пріобртенныя дарованія доведены до столь возвышеннаго степени, что какъ для другаго такъ и для вашего благополучія, вс ваши друзья должны желать, чтобъ ваше вниманіе не ограничивалось на тхъ взорахъ, кои можно назвать изключительными, и совершенно личными.
        Но разсмотримъ, относительно къ самимъ вамъ, слдствія сихъ взоровъ или того предпочтенія, въ которомъ васъ къ своевольцу подозрваютъ. Толико непорочная душа, какъ ваша, соединится съ самою порочнйшею его пола! человкъ сего свойства займетъ вс ваши старанія; онъ ежеминутно будетъ исполнять васъ безпокойствіями, какъ о немъ такъ и о васъ самихъ. Божественное и человческое могущество, самые священнйшіе законы; для него суть ни что, вы увидите его презирающаго все то, что есть почитаемаго людьми во всякое время и во всхъ мстахъ. Но чтобъ ему нравится, и сохранить для себя хотя нкую власть въ его сердц, то принужденными будете находишься отречься отъ всхъ похвалы достойнйшихъ вашихъ склонностей, вникать въ его вуусъ и удовольствія, оставлять добродтельныхъ своихъ собседовательницъ, обращаться съ его сообщниками! Можетъ быть будете вы оставлены вашими друзьями по причин безпрестаннаго поношенія его дяній. Надетесь ли вы, дражайшая сестрица, чтобъ съ такимъ человкомъ могли вы быть долгое время столь благополучны, какъ теперь? Естьли вы того не надетесь, то посмотрите, которую изъ настоящихъ вашихъ
добродтелей вы намрены принести ему въ жертву, и которому изъ его пороковъ почитаете себя способною подражать, единственно токмо для того, дабы ему нравиться. Какъ можете вы истребить ту склонность къ симъ должностямъ, къ исполненію которыхъ вы ощущаете теперь толико кротости? И естьли вы уступите хотя единожды; то можете ли быть увренными въ томъ, на чемъ позволено вамъ будетъ остановиться.
        Вашъ братецъ признается, что касается до пріятности особы, то г. Сольмсъ не можетъ сравнятся съ г. Ловеласомъ. Но что значитъ видъ въ глазахъ такой двицы, какъ вы! Онъ познаетъ также, что первой не иметъ поступокъ другаго: но сія выгода, безъ хорошихъ нравовъ, кажется ли вамъ заслуживающею мене разсужденія? Гораздо было бы превосходне для женщины, сочетаться бракомъ съ такимъ человкомъ, котораго бы она могла образовать поступки, нежели сыскать ихъ совершенно образованными ко вреду своихъ нравовъ; симъ то часто получаются достоинства, кои полагаютъ пріобрсти въ путешествіяхъ. Ахъ дражайшая моя сестрица, естлибъ вы со мною здсь находились, хотябъ во Флоренціи, отъ куда я пишу, въ Рим, или въ Париж, гд я также весьма долгое время прожилъ, и увидлибъ, какой плодъ большая часть нашихъ молодыхъ людей пріобртаютъ въ сихъ славныхъ городахъ, вы любили бы ихъ лучше таковыми, каковы они были при первомъ своемъ положеніи, когда полагаютъ, что природная ихъ грубость необходимо требуетъ чтобъ хать въ иностранныя земли, дабы изучиться учтивости.
        По возвращеніи ихъ вы видите, какая бываетъ разность. Моды, пороки, разпутства, и часто болзни иностранныхъ земель, составляютъ совершеннаго человка. Присовокупите къ тому презрніе къ природной своей земл и къ тмъ, которые ее населяютъ, хотя самъ заслуживаетъ боле презрнія, нежели самый презрительнйтій изъ тхъ, коего онъ презираетъ; вотъ что вообще присовокупя къ тому наглость незнающую стыда, называютъ дворяниномъ путешествующимъ.
        Я знаю, что г. Ловеласъ заслуживаетъ нкое изключеніе. Онъ дйствительно одаренъ отличными качествами и весьма свдущъ въ наукахъ. Онъ пріобрлъ почтеніе во Флоренціи и въ Рим; и его видъ, присоединившейся къ благородному и изящному его разуму, доставилъ ему великія выгоды. Но безполезно говорить вамъ, что когда своеволецъ одаренъ качествомъ то онъ не въ примръ опасне своевольца, не имющаго разсудка. Я присовокуплю также, что ето великая погршность г. Ловеласа, естьли онъ не пріобрлъ уваженія боле отъ знатныхъ особъ во Флоренціи живущихъ. Онъ впустился въ нкоторыя мотовскія предпріятія, которыя подвергнули опасности какъ его особу такъ и его вольность, и которыя принудили его знатнйшихъ друзей его оставить. Почему и пребываніе его во Флоренціи и въ Рим было гораздо короч, нежели сколько пробыть онъ тамъ разполагался.
        Вотъ, что я могъ сказать о г. Ловелас. Для меня гораздо бы было пріятне когдабъ справедливость позволила мн засвидтельствовать о немъ совершенно сему противное. Но что касается вообще до совершенныхъ своевольцовъ; то я, которой дйствительно ихъ знаю, и которой не токмо извстенъ о томъ, что они завсегда питаютъ въ сердцахъ своихъ нкое коварное противъ вашего пола намреніе, но что часто и весьма щастливо въ ономъ успваютъ; я почитаю за долгъ присовокупить здсь нкоторыя размышленія о семъ презрительномъ свойств.
        Своеволецъ, любезнйшая моя сестрица, хитрецъ и исполненной пронырливостію гуляка, бываетъ обыкновенно человкъ нечувствующій угрызенія совсти. Онъ человкъ несправедливой. Благородное правило, не длай другимъ того, чего не желаемъ, чтобъ намъ длали, есть первое правило, которое онъ нарушаетъ. Онъ каждый день оное нарушаетъ; и чмъ боле находитъ къ тому случаевъ, тмъ боле восхищается торжествомъ своимъ. Его презрніе простирается до чрезвычайности къ вашему полу. Онъ нимало не думаетъ чтобъ были непорочныя женщины, поелику онъ самъ всякимъ страстямъ преданъ. Всякая глупость благопріятствующая ему утверждаетъ его во таковой омерзенія достойной неимоврности. Его мысли безпрестанно занимаются умноженіемъ тхъ успховъ, изъ коихъ онъ составляетъ свои утхи. Естьли по нещастію какая женщина влюбится къ таковаго человка, то можетъ ли она снести хотя единую мысль раздлять свою любовь почти со всмъ городомъ, а можетъ быть и съ тмъ, что токмо есть наипрезрительнйшаго? И дале, предавшись столь гнуснымъ склонностямъ сладострастія, какая женщина, имющая хотя нсколько разборчивости не востала бы противъ такого
человка, которой обращаетъ въ посмяніе врность и нжность, и которой нарушаетъ обязательство любви своимъ неистовствомъ? ни униженныя прозьбы, ни текущія слезы его не тронутъ, а пріумножатъ еще его гордость. Онъ будетъ тщеславиться, съ разпутными своими сотоварищами, а можетъ быть и съ толико же развращенными женщинами какъ и онъ, тми страданіями и униженіями, которыя самъ причинилъ; и естьли иметъ право брака, то доведетъ свое скотство до того что сдлаетъ ихъ свидтельницами своего торжества. Не подозрвайте меня въ прибавленіи чего ни есть. Я ничего не сказалъ такого, чемубъ не было примровъ,
        Долженъ ли я говорить о размотанныхъ имніяхъ, о заложенныхъ или проданныхъ помстьяхъ, и о безчестныхъ хищеніяхъ у своею потомства и о множеств другихъ безпорядкахъ, коихъ бы описаніе было чувствительно и весьма трогательно для такой нжной и нсколько разборчивой особы, какъ вы?
        Колико вдругъ нещастій, и какимъ страннымъ образомъ! Здсь дло идетъ о томъ, дабы оныхъ избгнуть, дражайшая моя сестрица, дабы сохранить теб власть длать добро, къ коему ты пріобыкла, и особливо пріумножить оное тмъ доходомъ, которой ты можешь получать отъ своего помстья, дабы продолжать теб свои пріятныя упражненія и примрныя дянія, словомъ, дабы утвердить непрерывное продолженіе вашихъ добрыхъ склонностей; дло идетъ о одномъ пожертвованіи, т. е. о пожертвованіи преходящимъ наслажденіемъ взоровъ. Ктобъ не согласился естьлибъ былъ увренъ, что вс качества не могутъ находиться въ одномъ человк, оставить столь безразсудное желаніе дабы вмсто того получить толь твердыя и продолжительныя?
        Разсудите о всхъ сихъ обстоятельствахъ,въ коихъ я бы настоялъ съ гораздо большею твердостію, естьлибъ нужно было употребить оную такою благоразумною съ особою, каковы вы. Разсмотрите оныя со вниманіемъ, моя любезная сестрица, и естьли ваши родственники не хотятъ, чтобъ вы остались двицею; то ршитесь ихъ обязать. Пусть токмо не говорятъ, чтобъ примръ многихъ другихъ особъ вашего полу и качествъ, боле имли надъ вами силы, нежели долгъ и разсудокъ. Чмъ мене бываетъ человкъ пріятенъ, тмъ боле оказываетъ онъ благоугожденія. Знайте, что добропорядочной человкъ, опасается лишишься добраго имени, слдственно доброе имя составляетъ всю его наджду въ разсужденіи хорошаго его съ вами обхожденія.
        Сей случай представляется вамъ къ поданію того знатнаго примра, коего можно ожидать отъ дочерняго уваженія, не упустите его. Сей примръ весьма васъ достоинъ. Отъ вашей добродтели того надются, хотя относительно къ вашей склонности и весьма жаль, что оный вамъ предлагается. Пусть говорятъ, къ вашей слав, что въ семъ то обстоятельств ваши родители вамъ обязаны. Тщеславное выраженіе, дражайшая сестрица! но оправданное тмъ насиліемъ, которое вы учините надъ склонностію своего сердца. Чтожъ касается до вашихъ родителей, которые изліяли на васъ всякія благодянія, но кои ршились твердо настоять въ своемъ требованіи, и никогда онаго не оставятъ, да и не длали нималаго послабленія во многихъ подобныхъ случаяхъ, для чести своей, для разсудка и своей власти, требуютъ чтобъ вы въ семъ случа ихъ обязали.
        Я надюсь къ скоромъ времени лично поздравить васъ съ оказаніемъ толико похвальной преклонности. Желаніе разпорядить и окончить все касающееся до качества опекуна, есть первое главнйшее обстоятельство, побуждающее меня оставить Италію. Я буду искренно радъ, когда возмогу исполнить сей долгъ къ удовольствію всхъ, а наипаче къ твоему, любезная моя сестрица. Естьли по прибытіи моемъ я увижу установленное согласіе въ столь дорогой фамиліи, то сіе принесетъ мн неизреченную радость, и я можетъ быть разположу дла мои такъ, дабы препровесть остальные мои дни съ вами вмст.
        Письмо мое весьма продолжительно. Мн остается токмо уврить васъ о глубочайшемъ почтеніи, съ которымъ я пребываю любезийшая моя сестрица, вашъ нижайшій и покорнйшій
        Морденъ.

        Я думаю, дражайшая моя Гове, что ты прочла письмо двоюроднаго моего брата. Весьма поздо уже желать, чтобъ оно пришло ране. Когда бы я его и прежде получила, то можетъ быть не мене бы имла откажности ршиться на свиданіе, поелику я нимало не думала хать съ г. Ловеласомъ.
        Но я также ни мало не помышляла, чтобъ прежде свиданія подала я ему такую наджду, по которой бы онъ пришелъ приготовившись, и которой уничтоженіе его хитрости учинили къ нещастію безполезнымъ.
        Будучи гонима, и толь мало ожидая снисхожденія, слдуя тому, что мн моя тетка обьявила и что подтвердила мн сама ты, когда бы письмо пришло и въ надлежащее время; то съ трудомъ могу сказать, какое бы я предприняла намреніе въ разсужденіи свиданія. Но вотъ то дйствіе, котороебъ по истинн оно произвело надо мною: оно принудило бы меня стараться всми силами изыскивать случай къ нему ухать, дабы обрсти отца и защитителя, равно какъ и друга, въ двоюродномъ брат, одномъ изъ моихъ опекуновъ. Такое прибжище было бы гораздо сродне или по крайней мр непорочне; но я опредлена къ нещастію. Колико сердце мое обливается кровію, видя себя почти уже принужденною согласиться на описаніе такого свойства, въ которомъ г. Морденъ столь чувствительно изображаетъ мн своевольца въ письм, которое какъ я думаю ты уже прочла!
        Возможноли, чтобъ сіе подлое свойство, коего я всегда страшилась, учинилось моимъ удломъ? Я весьма излишно полагалась на мои силы. Не усматривая никакой опасности отъ насилія, можетъ быть весьма рдко возводила я мои очи къ вышнему Создателю, на котораго долженствовало бы мн возложить всю мою надежду, наипаче когда я видла толико твердости въ стараніяхъ человка такого свойства.
        Недостатокъ въ опытности и легкомысліе, съ помощію моего брата и сестры, споспшествовавшіе ихъ предлогамъ къ моему нещастію, ввергли меня въ погибель. Колико ужасное выраженіе, дражайшая моя! Но я повторяю то съ разсужденіемъ, поелику полагаю, что могло случиться для меня и щастливаго: но слава моя помрачена, своеволецъ составляетъ мой удлъ, а что значитъ своеволецъ, о томъ письмо г. Мордена должно тебя увдомить.
        Побереги его, я тебя прошу, до того времени пока я потребую его отъ тебя обратно. Я прочла оное сегоднишняго утра только въ первой разъ, потому что не имла еще смлости раскрыть моего чемодана. Я не хотла ни для чего въ свт, чтобъ оно попалось на глаза г.Ловеласу. Отъ того могло бы произойти какое ни есть нещастіе между наглйшимъ изъ всхъ человковъ, и весьма храбрымъ, какимъ представляютъ г. Мордена.
        Сіе письмо было запечатано въ конверт и безъ надписи. Пусть они столько меня ненавидятъ и презираютъ сколько хотятъ; но мн весьма удивительно, что они не присовокупили къ тому ни единой строчки, хотябъ для того, дабы дать мн возчувствовать ихъ намреніе побудившее ихъ прислать мн Спиру.
        Я начала писать письмо къ двоюродному моему брату; но я его оставила, по причин неизвстности моего состоянія, и потому что я со дня на день ожидаю врнйшихъ освдомленій. Ты мн нкогда совтовала къ нему писать, и въ то самое время я начала свое письмо, тмъ съ большимъ удовольствіемъ, что я съ охотою желала теб повиноваться. Я должна повиноваться, когда могу; ибо ты остаешься токмо единою моею пріятельницею, и впрочемъ такое же имешь мнніе о тхъ увдомленіяхъ, которыя я осмливаюсь теб подавать. Находясь въ такомъ злощастіи, я лучше умю ихъ подавать, нежели избирать между ими полезное для себя, когда мн оныя подаютъ. Я принуждена такъ сказать; ибо я щитала себя погибшею толико отважнымъ поступкомъ своимъ не видя ничего чмъ бы могла себя укорять за свое намреніе. Изьясни мн, дражайшая моя, какъ могли сіи противности случиться.
        Но мн кажется что я могу то сама изьяснить: ето начальный проступокъ вотъ скрытная тайна: сія пагубная переписка, которая нечувствительно завела меня столь далеко что я теперь усматриваю себя въ лабиринт сумнній и заблужденій; находясь въ немъ я лишаюсь надждъ найти прежній путь дабы изъ него выдти. Оступившись единымъ шагомъ въ сторону, зашла я почти за сто миль отъ настоящей моей стези; и бдная заблудившаяся не иметъ друга и не встрчается съ такимъ человколюбивымъ прохожимъ, которой бы помогъ ей выдти на путь истинный.
        Какъ была я столь легкомысленна полагаясь на то свденіе, которое я имла о истннномъ пути, не зная того, что мчтательной огнь, съ ложнымъ своимъ свтомъ, о коемъ я многократно слышала, не для чего иннаго представлялся глазамъ моимъ какъ для того, дабы смутить мой взоръ! По среди тхъ болотныхъ мстъ, гд я теперь обртаюсь, онъ около меня мелькаетъ, не изчезая ни на единую минуту; и естьли онъ меня освщаетъ, то тмъ дале меня заводитъ, когда мн кажется что я приближаюсь къ надлежащему мсту. Единое мое утшеніе состоитъ въ томъ, что есть общее мсто, до котораго и самыя величайшія заблужденія не могутъ удержать, чтобъ все вдругъ не повстрчалось. Рано или поздо я туда достигну, и найду тамъ окончаніе всхъ моихъ злощастій.
        Но какъ могла я столь далеко отдалиться отъ моего предмта, и отдалиться нечувствительно? Я токмо хотла сказать, что уже съ нсколько времени начала я писать письмо къ г. Мордену, но что не могу его окончить. Ты ясно видишь, что я не могу сего сдлать. Какимъ образомъ могу ему сказать, что вс его учтивости не у мста, что его совтъ безполезенъ, вс его увдомленія ничего не значатъ, и что великое мое благополучіе состоитъ въ томъ, дабы быть женою того своевольца, отъ котораго столь жалостно увщеваетъ онъ меня избавиться.
        Впрочемъ, поелику мои жребій зависитъ отъ г. Ловеласа; то я тебя прошу, любезная моя, присоединить твои мольбы съ моими, и просить небо, дабы оно, къ чемубъ меня не пріуготовило, не позволило чтобъ сіе приводящее меня въ трепетъ родителя моего проклятіе, чтобъ я была наказана тмъ человкомъ, на котораго онъ думаетъ, я возложила мою надежду, къ нещастію не исполнилось. Испросимъ отъ него сей милости для пользы самаго г. Ловеласа и для всего человческаго рода; или естьли необходимо нужно для подкрпленія родительской власти, чтобъ я была наказана, какъ того мой отецъ желаетъ то хотябъ сіе и исполнилось, но не бесчестною и не предумышленною подлостію, дабы по крайней мр могла я оправдать намреніе г. Ловеласа, естьли лишатъ меня власти оправдать его дяніе; безъ чего мой проступокъ покажется сугубымъ всему свту, которой судитъ не иначе какъ по произшествію. Впрочемъ мн кажется, что съ другой стороны, я бы желала чтобъ жестокость моего отца и моихъ дядьевъ, коихъ сердце весьма было поражено моимъ проступкомъ, моглобь быть оправдано во всемъ кром сего жестокаго проклятія, и чтобъ мой родитель согласился
уничтожить оное прежде, нежели вс о немъ спознаютъ, по крайней мр что касается до сей ужасной участи, грозящей меня въ будущей жизни.
        Я должна оставить перо и удалиться отъ сихъ печальныхъ размышленій. Я хочу еще однажды прочесть письмо двоюроднаго моего брата, прежде нежели сверну свой пакетъ; тогда оно боле впечатлется въ моемъ сердц.

        Письмо CLXVIII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ воскресенье въ вечеру 7 Маія.

        Когда ты разсмотришь плачевное мое состояніе и толико трогательныя обстоятельства оное сопровождающія, изъ коихъ нкоторыя толь жестоко поражаютъ мою гордость притомъ обремененіи, которое налагаетъ на оное письмо г. Мордена; то не будешь удивляться, что скорбь, приводящая въ уныніе мое сердце, изражается и самымъ перомъ моимъ. Но поелику ты съ толикимъ великодушіемъ принимаешь участіе въ моихъ скорбяхъ; то я думаю что гораздо будетъ съ моей стороны благоразумне и достойне твоей пріятельницы, умолчать о нкоторой весьма печальной части, наипаче когда я не надюсь получить никакого облегченія отъ моихъ сожалній и стоновъ.
        Но комужъ мое сердце можетъ быть отверсто, ежели не теб; когда тотъ, которой долженъ быть моимъ покровителемъ, представя мн вс мои нещастія, токмо умножилъ мои безпокойствія, когда я не имю при себ такой служанки, на врность коей моглабъ я положиться; когда, по вольнымъ обхожденіямъ и веселому нраву, онъ привлекаетъ здсь всхъ къ своимъ выгодамъ, и когда я здсь ничего не значу и боле еще могу усугубить мои печали? Я длала изъ всего сего хорошее употребленіе; сія печаль извлекаетъ иногда слезы, которыя смшиваются съ моими чернилами и мараютъ бумагу. Я уврена, что ты не откажешь мн въ столь маловременномъ утшеніи.
        [Она изъясняетъ здсь своей пріятельниц, что какъ скоро получила свое платье; то г. Ловеласъ безпрестанно утруждалъ ее своими докучливыми прозьбами, вызжать съ нимъ въ карет;, и быть сопровождаемою такою особою изъ ея пола, которую она пожелаетъ избрать, или для прогулки, или въ театры. Она расказываетъ подробность того разговора, которой о томъ съ нимъ имла, и нкоторыя другія изъ его предложеній. Но при семъ примчаетъ, что онъ не говоритъ ей ни слова о торжеств ихъ брака, къ исполненію котораго онъ весьма ее побуждалъ до прізда въ Лондонъ, и которой однако былъ бы необходимымъ для того, дабы подать хорошій видъ всему тому, что онъ предлагаетъ. Потомъ продолжаетъ слдующимъ образомъ:

        Отъ всего выше сказаннаго, дражайшая моя, теперешняя моя жизнь становится мн несносною. Предмтъ всхъ моихъ желаній будетъ стремиться единственно къ тому, дабы видть себя отъяту отъ его мученій. Онъ въ скоромъ времени увидитъ какую ни есть перемну.
        Естьли я должна быть уничижена, то конечно лучше тми, коимъ я обязана повиновеніемъ. Моя тетушка объявила мн въ своемъ письм, что она ничего не сметъ предложить имъ въ мою пользу. Ты мн говоришь, что, судя по освдомленіямъ твоимъ, они дйствительно ршились перемнить мры; а особливо моя матушка вознамрилась предпринять все, дабы токмо установить спокойствіе въ семейств; и чтобъ совершенно увриться съ успх своихъ стараній. Она хотла склонить дядю моего Гарлова на свою сторону.
        Мн кажется, что на семъ основаніи можно строить твердо зданіе. По крайней мр я могу на оное покуситься, мой долгъ требуетъ употребить всякія средства, дабы привести въ прежнее состояніе сію злощастную. Кто знаетъ, не склониться ли сей дядя, бывши нкогда весьма снисходительнымъ, и всемъ семействомъ весьма уважаемъ, принять мои выгоды. Я оставлю отъ всего моего сердца, кому захотятъ, вс мои права надъ помстьемъ моего дда, дабы мои предложенія тмъ пріятне показались моему брату: и естьли должно придать къ тому весьма сильное поручительство; то я соглашусь никогда не выходить за мужъ.
        Что ты думаешь, дражайшая моя о семъ опыт? Дйствительно они еще не во все ршились отрчься отъ меня навсегда. Естьли они разсмотрятъ безъ всякаго пристрастія все произшедшее назадъ тому за два мсяца; то найдутъ нчто хулы достойнаго въ своемъ поступк, такъ какъ и въ моемъ.
        Я думаю, что сей опытъ покажется теб достойнымъ, дабы произвсти оной въ дйство. Но вотъ, что приводитъ меня въ замшательство: хотя я к нимъ напишу; то безжалостной мой братъ столь сильно раздражилъ уже всхъ противу меня, что мое письмо будетъ переходить изъ рукъ въ руки до тхъ поръ, пока оно всякаго ожесточитъ къ отверженію моего требованія. Напротивъ того, естьлибъ я имла какое ни есть средство склонить моего дядю принять мою сторону, такъ какъ будто бы онъ самъ отъ себя оное учинилъ; то тмъ вяще бы я надялась, что ему удобне будетъ привлечь мою мать и тетку въ мою пользу.
        И такъ вотъ что пришло мн на мысль. Положимъ, что г. Гикманъ, коего изящное свойство привлечетъ къ себ вниманіе всякаго, изыщетъ случай повстрчаться съ моимъ дядею, и что по свденію, которое бы ты ему подала о нашихъ обстоятельствахъ между г. Ловеласомъ и мною, онъ его увритъ, не токмо о всемъ томъ что ты въ самомъ дл знаешь, но еще и о томъ, что я не вступила ни въ какое обязательство, которое б могло мн воспрепятствовать поступить по его извстіямъ. Что ты о томъ скажешь, дражайшая моя? Я полагаюсь во всемъ на твою скромность, то есть, при самомъ предпріятіи и способ какъ должно поступить. Естьли ты оное одобришь, и естьли мой дядя не пожелаетъ слушать прозьбъ г. Гикмана, которыя должны казаться какъ будто отъ тебя произходятъ; то по тмъ причинамъ, которыя сами собою окажутся, должно отрчься отъ всякой надежды, находясь въ подобномъ теперешнему положеніи и первой мой поступокъ будетъ состоять въ томъ, дабы отдаться подъ покровительство тетокъ г. Ловеласа.
        Симъ бы изъявила я неповиновеніе Богу, когдабъ приняла слдующіе стихи; поелику сіе бы показало, что я возлагаю на опредленіе Провиднія ту вину, которая дйствительно отъ меня произходитъ. Но то сходство, которое они вообще имютъ съ печальнымъ моимъ состояніемъ, часто принуждаетъ меня о нихъ воспоминать.
        ,,Къ теб, великій Боже приношу послднее мое моленіе. Оправди мою добродтель, или яви мои преступленія. Когда препровождаю жизнь нещастную, шествуя по стезямъ, коихъ тщетно бы старалась избгнуть, то причти мои заблужденія собственнымъ твоимъ опредленіямъ. Стоны мои виновны, но сердце невинно.
        ,,Двица Кларсса уведомляетъ Анну Говс, въ другомъ письм, что г. Ловеласъ оказывая свое безпокойствіе представилъ ей г. Меннеля родственника гжи. Фретчвилль, съ изъявленіемъ всхъ ея обстоятельствъ сей молодой Офицеръ, говоритъ она, человкъ весьма разумной и учтивой, учинилъ ей изображеніе о дом и о убранствахъ онаго, такое же описаніе, какъ и г. Ловеласъ уже ей представлялъ, и которой ей также говорилъ о печальной жизни гжи. Фретчвилль. она расказываетъ двиц Гове, съ коликою тщатльностію г. Ловеласъ старался склонить г. Меннеля сообщить его супруг описаніе дома: онъ всегда ее такъ называетъ, говоритъ она, когда съ нею разговариваетъ при другихъ. Она присовокупляетъ, что г. Меннель общался показать ей вс горницы, тогоже дня посл обда, выключая того покоя, въ коемъ гж. Фретвиль въ то время будетъ находиться. Но что она заблагоразсудила не длать никакихъ осмотровъ до тхъ поръ, пока не узнаетъ, что двица Гове думаетъ о ея намреніи испытать склонности ея дяди, и равно до того отвта, какой г. Гикманъ отъ него получить можетъ.]

        Издатель почелъ за нужное въ семъ мст говорить не столь пространно, а подать только содержаніе нкоторыхъ писемъ г. Ловеласа. Первое, говоритъ онъ, содержитъ въ себ забавное изображеніе о досад и пораженіи двицы Клариссы, при полученіи того письма при которомъ прислано было ея платье, и сожалніе, что онъ лишился ея довренности: сіе приписываетъ онъ своей дерзости, что осмлился представить ее предъ своихъ четырехъ товарищей. Однако онъ признается, что ихъ совершенно укорять нечмъ, и что она весьма далеко простираетъ свою разборчивость: и онъ никогда не видалъ, чтобъ сіи четыре своевольца могли когда ни есть вести себя лучше, какъ въ семъ случа.
        Говоря о г. Меннел, котораго онъ представлялъ своей супруг, продолжаетъ:,,Не щитаешь ли ты г. Меннеля, Капитана Меннеля, весьма услужливымъ, что пришелъ добровольно ко мн, добровольно, говорю я, дабы дать отчетъ моей красавиц о вышеупомянутомъ дом и о печальномъ состояніи своей родственницы? Но кто таковъ Капитанъ Меннель, спросишь ты у меня? я весьма увренъ, что ты никогда не слыхалъ о Капитан Меннел. Но не знаваль ли ты молодаго Нейкамба, племянника честнаго Долемана? онъ то ето и есть! Я склонилъ его перемнить свое имя въ силу моей власти. Ты знаешь, что я такимъ превращеніямъ творецъ. Я жалую гражданскими и воинскими чинами, землями, титлами, которыя я даю и опять отнимаю по своему изволенію. Я даю даже и самое качество; и съ отличнйшимъ преимуществомъ уничтожаю оное по моей вол, не имя ни какой другой причины, кром пользъ моихъ намреній… Что значитъ Монархъ въ сравненіи со мною? По теперь когда Капитанъ Меннель видлъ сію подобную Ангелу двицу; то я примтилъ, что сердце ему измнило, ето сущей діаволъ, а не человкъ. Можетъ быть мн будетъ стоить великаго труда удержать его въ первомъ мнніи. Но я
тому не удивляюсь, поелику четверть часа съ нею обращаясь почувствовали почти таковое же вліяніе четыре подвластные мн своевольца, которые не въ примръ имли жесточайшее сердце, нежели онъ. Я и самъ по истинн, не въ состояніи бы былъ настоять твердо въ моей закоснлости, естьлибъ не желалъ наградить ея добродтели, въ такомъ случа, когда она восторжествуетъ надъ всми моими нападеніями. Я иногда колеблюсь въ моемъ намреніи, но весьма остерегайся говорить о томъ нашимъ сообщникамъ, и не смйся тому самъ.,,
        Въ другомъ письм писанномъ въ Понедльникъ въ вечеру, онъ говоритъ своему другу, что не взирая на запрещеніе гж. Гове, онъ заключаетъ по той отдаленности, въ коей содержитъ его Кларисса, что она предприняла какое ни есть намреніе съ двицею Гове, и что онъ щитая себ за нкое достоинство наказывать другаго за проступки, думаетъ тмъ учинить справедливое дло, дабы притснить сихъ двухъ двицъ за нарушеніе приказаній своихъ родителей. Онъ освдомился, говоритъ онъ, о свойств ихъ письмоподателя и усматривая въ немъ сущаго мошенника, которой подъ именемъ разнощика производитъ непозволенную торговлю дичью, рыбою и всмъ тмъ, что у прочихъ считается запрещеннымъ, онъ почитаетъ себя обязаннымъ, поелику въ точности должно держаться намренія Вильзона, задержать и обобрать сего плута, не оставляя при немъ даже его и денегъ; потому что когда не отнять у него денегъ съ его письмами, то сіе можетъ подать причину къ подозрніямъ.
        ,,Симъ можно оказать самому себ услугу, и наказать плута, то есть доставить вдругъ добро и публик и особеннымъ людямъ. Хотя общественныя установленія не почитаютъ такого человка какъ я; но я долженъ уничтожить такую переписку, въ коей родительская власть нарушается.,,
        ,,Однако мн пришло на мысль, что естьли я узнаю въ какое мсто моя красавица кладетъ свои письма; то можетъ быть мн не невозможно будетъ у ней ихъ утащить. Напримръ, естьли я примчу, что она носитъ ихъ съ собою; то я постараюсь вызвать ее для увеселенія въ какое ни есть весьма народное зрлище, въ которомъ къ нещастію ея можно подкупить, чтобъ обрзали у ней подвязныя къ ея платью карманы. Но какимъ же образомъ должно оное узнать? Она не позволяетъ уже боле Доркас присудствовать при уборномъ своемъ столик, такъ какъ и Ловеласу. Она одвается прежде, нежели показывается кому ни есть на глаза. Безстыдная недоврчивость! Клянусь моею честію, Белфордъ, таковое подозрительное свойство заслуживаетъ примрнаго наказанія. Подозрвать честнаго человка въ томъ въ чемъ онъ невиненъ! симъ иногда можно привесть его въ самомъ дл къ учиненію того, въ чемъ его подозрваютъ.,,
        Опасаясь заговора произходящаго между двумя пріятельницами, и какого ни есть намренія, которое могло бы способствовать къ избжанію отъ него Клариссы, онъ ршился достать ея письма, въ коихъ чаялъ открыть всю тайну, въ чемъ и усплъ.
        [Г. Ловеласъ разказываетъ своему другу, что будучи увдомленъ Доркасою о принесеніи новыхъ писемъ къ ея госпож, которая оныя прочитывала, вошелъ нечаянно въ ея горницу и видя упавшую изъ ея рукъ бумагу, придвигался къ ней мало по малу, чтобъ оную непримтнымъ ей образомъ поднять. Наконецъ наступилъ онъ на сію бумагу и проворно положилъ ее себ за пазуху; но шорохъ бумажки далъ примтить Кларисс его лукавство. Она съ великимъ гнвомъ укоряла его въ вроломств и подлости, но наконецъ получила отъ него обратно сіе письмо и удалилась въ свою горницу. Потомъ продолжаетъ:]
        Когда я помышляю о семъ дйствіи; то утшеніе мое состоитъ въ томъ, что гнвъ ея и за самую величайшую обиду не доле простираться можетъ.
        Я также удалился въ мою горницу, сердце мое, я тебя увряю, толико было исполнено досадою, что не усматривая никого около себя, я весьма сильно ударилъ себя кулакомъ по лбу.
        Моя красавица сидитъ теперь въ своемъ поко, отказавшись со мной видться и кушать; и что всего хуже, ршилась, говоритъ она, не видаться со мною во всю свою жизнь, естьли только можетъ меня избгнуть. Я ласкаюсь однако, что она хотла можетъ быть сказать, въ такомъ положеніи, въ коемъ теперь находится. Сіи дорогія особы долженствовали бы наблюдать всегда благопристойность, когда он бываютъ раздражены своими покорнйшими любовниками, и удаляться отъ клятвопреступленій.
        Но думаешь ли ты, чтобъ теперь не обратилъ я всхъ моихъ намреній къ открытію причины толикой заботливости, изъ толь маловажнаго случая каковъ было сей, недолжноли заключить, что письма двухъ пріятельницъ содержатъ въ себ великую важность?

        Въ Среду въ вечеру.

        Сего дня отказалась она завтракать, равно какъ и вчерась не согласилась отужинать со мною. она не Ангелъ. Теперь обстоятельства становятся затруднительны. Я приказалъ ей доложить, что Капитанъ Меннель желаетъ съ нею видтьсяЕй доложено, что пришелъ человкъ отъ Капитана. Безполезная хитрость! Какимъ же образомъ должно проникнуть, не предпринялали она что ни есть чрезвычайнаго? Она просила нсколько разъ Вильзона, чрезъ посторонняго человка, присылать къ ней принадлежащія ей письма въ самую ту минуту, какъ скоро ихъ получитъ.
        Я принужденнымъ нахожусь имть великую предосторожность. Ея страхъ уничтожился въ разсужденіи заговора ея брата. Что касается до меня; то я ни мало не удивляюсь, что Синглетонъ постилъ двицу Гове, такъ какъ единую особу, которая повидимому знаетъ все, что съ Клариссой ни сдлалось, подъ видомъ будто хочетъ сообщить ей весьма важныя дла, которыя понудили его желать съ нею видться; напримръ, предложенія отъ ея брата. Тогда двица Гове будетъ ей совтовать скрываться. А мое покровительство тогда учиниться ей необходимымъ. Точно такъ, ето самое лучшее намреніе. Все что ни произойдетъ отъ двицы Гове, будетъ принято благосклонно. Осипъ Леманъ повренной достойной меня, сталъ весьма несносенъ моей красавиц. Осипъ, честной Осипъ, какъ я его называю, пусть хоть удавится. Я уже получилъ отъ него вс т услуги, кои желалъ. Весьма безполезно держаться стараго заговора, когда я могу каждую минуту выдумывать новые. Сдлай милость, Белфордъ, не хули того употребленія, которое я длаю изъ моихъ дарованій. Въ столь рдкомъ степени, въ коемъ я ихъ имю, не ужели бы ты пожелалъ, чтобъ они остались безполезными?
        Станемъ держаться моего мннія. Я намренъ сыскать Синглетона; вотъ въ чемъ состоитъ затрудненіе: такъ найти его немедлнно. Послушай. Вотъ какимъ образомъ. Я хочу призвать къ себ друга твоего Павла Драгтона, которой въ скоромъ времени прідетъ изъ за моря, и котораго, ты меня просилъ сдлать Капитаномъ на одномъ судн, естьли я содержать буду хотя одно посл моего брака.
        Приказъ уже отданъ. Драгтонъ вскор сюда будетъ. Онъ тотчасъ пойдетъ къ двиц Гове. Я думаю, вмсто того, чтобъ выдавать себя за самаго Синглетона, гораздо лучше будетъ, когда онъ назоветъ себя штурманомъ, присланнымъ отъ него.
        Салли сущая плутовка; она безпрестанно меня укоряетъ въ медлнности моихъ успховъ. Но въ комедіи главное увеселеніе не заключается ли въ первыхъ четырехъ дйствіяхъ, не приходятъ ли вс въ молчаніе, когда начинается пятое? Какимъ бы ястребомъ можно назвать того человка, которой бы желалъ поглотить свою добычу въ ту минуту, когда ее поймаетъ?
        Но признаться теб чистосердечно, я обманулся въ моемъ намреніи. Я думалъ, что исполню все свое предпріятіе, представя тебя съ твоими товарищами моей красавиц, я ничего другаго не произвелъ какъ токмо устрашилъ ее, даже до такого степени, что сумнваюсь, получуль я опять отъ ней ту довренность которую было по долговременномъ стараніи пріобрлъ, но теперь оной лишился. Съ другой стороны, сіи проклятые Гарловы раздражили ее противъ меня, противъ самой себя, и противъ всхъ, выключая двицы Гове, которая безъ сумннія почитаетъ себ за удовольствіе умножать мое смятеніе. Присовокупи однако, что я не имю склонности употреблять въ свою пользу тхъ средствъ, кои, діаволы посреди которыхъ я живу, безпрестанно стараются мн внушить; тмъ мене я имю сіе желаніе, что все сіе прекратить бракомъ. Я хочу токмо совершенно ее испытать, и думаю что при окончаніи я отдамъ ей благородную во всемъ справедливость.
        Очень хорошо. Драгтонъ уже пріхалъ. Онъ получилъ уже вс наставленія. Сей Драгтонъ весьма проницательной человкъ. Онъ былъ въ великой довренности у Лорда В… прежде морскихъ своихъ путешествій… Я тебя увряю, что етотъ плутъ гораздо хитре Осипа и нимало не думаетъ о честности. Ты не можешь себ и представить, сколь дорого стоитъ мн сей Осипъ. Надлежало купить и человка и его совсть. Я почитаю себя обязаннымъ наказать его нкогда за оное. Но подождемъ пока онъ женится. Хотя сіе и весьма будетъ для него хорошее наказаніе, но я не очень буду доволенъ, естьли не накажу вдругъ и мужа и жену. Вспомни, что я долженъ строго ихъ наказать за мою красавицу.
        Но я слышу скрыпящія двери храма на старыхъ своихъ петляхъ, коихъ скрыпъ, кажется, привлекаетъ меня къ нкоему новому покушенію. Сердце мое соотвтствуетъ ихъ движенію съ нкоимъ трепетаніемъ. Весьма странная мысль. Какое можетъ быть сходство скрыпящихъ петлей съ сердцемъ любовника? Но ето такія петли, которыя разтворяютъ и затворяютъ спальню моей красавицы. Спроси меня, естьли тамъ какое подобіе.
        Я не слышу, чтобъ двери опять затворились. Я начинаю ласкаться, что вскор получу ея приказанія. Къ чему же служитъ таковое притворство дабы держать меня въ отдаленности? Она должна быть моею супругою, что бы я ни учинилъ, или чтобъ ни предпринялъ. Естьли я ободрюсь; то вс затрудненія изчезнутъ. Естьли она вздумаетъ отсюда уйти, то куда же можетъ она отъ меня избгнуть? Родители ея ее не примутъ. Дядья ея не дадутъ ей ничего на содержаніе. Возлюбленная ея Нортонъ зависитъ отъ нихъ, и ничего для нея не можетъ сдлать. Двица Гове не осмлится подать ей убжища. Она не иметъ въ город другаго друга, кром меня; впрочемъ Лондонъ ей совершенно неизвстенъ. И такъ для чегожъ предамъ я себя на мученіе такой дорогой особы, коей довольно будетъ и того, дабы дать знать сколь невозможно уйти ей отъ меня, дабы унизить ее столько же здсь, сколько она уничижена у своихъ гонителей.
        Естьлибъ я предпринялъ великое дло, и мало бы въ томъ усплъ, то ея ненависть, естьли ненависть произходитъ отъ ея дерзости, ничто инное можетъ быть, какъ маловремянное чувствованіе. Публика уже ее осуждаетъ. Ей ничего другаго длать не остается какъ предаться мн, дабы востановить доброе свое имя въ глазахъ безстыдной сей публики: ибо изъ всхъ тхъ, которые меня знаютъ, и которые извстятся, что она хотя одни сутки пробыла въ моей власти, не сыщется ни одного, которой бы почелъ ее непорочною, какія бы добродтели въ ней не предполагали. Впрочемъ, вроломства человческаго рода столь извстны, что каждой судитъ потому, что самъ въ себ испытуетъ, и никому другому столько не поврятъ, въ такомъ случа, сколько мн, наипаче когда двушка, въ цвтущей своей молодости, столько полюбила человка, что согласилась съ нимъ уйти: ибо вся публика такъ думаетъ о нашемъ произшествіи.
        Что я слышу? она кличетъ служанку свою Доркасу. Она конечно уврена, что я слышу стройный ея голосъ; и можетъ быть желаетъ она подать мн случай, изъяснить предъ ея стопами пылающую мою любовь, возобновить ей вс мои обты, и получить отъ нее прощеніе за прошедшее ей мое оскорбленіе. Тогда съ какимъ удовольствіемъ начну я опять становиться виновнымъ! дабы еще быть прощену, и начинать опять столько же разъ, даже до послдняго оскорбленія, посл котораго не будетъ уже боле другаго, и коего прощеніе будетъ для будущаго времени общимъ прощеніемъ.
        Двери затворились. Доркаса мн сказала, что она отказалась удостоить меня чести съ нею обдать, о чемъ я принялъ смлость ее просить. Однако сей отказъ учиненъ былъ не безъ учтивости, и произходилъ по степенно. Я ничего не получу не учинивъ послдняго оскорбленія, присовокупляетъ Доркаса словами употребительными въ семъ честномъ дом. И такъ должно о томъ подумать обстоятельне. Впрочемъ сердце мое весьма измнно, и въ состояніи меня предать ей. Но я перестану писать сіе письмо; хотя измнническое мое чувствіе не оставляетъ мн иннаго упражненія, какъ читать, писать и приходить съ досады вн себя.
        Подписанія именъ между нами безползны. Впротчемъ я столько ей преданъ, что не могу сказать, имю ли я къ теб или къ протчимъ какую ни есть преданность.

        Конецъ пятой части.

***
        Ричардсон Сэмюэл

        Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов (Часть шестая)
        ДОСТОПАМЯТНАЯ ЖИЗНЬ

        ДВИЦЫ

        КЛАРИССЫ

        ГАРЛОВЪ,

        истинная повсть.

        Англинское твореніе

        Г. РИХАРДСОНА

        Съ присовокупленіемъ къ тому оставшихся по смерти Клариссы писемъ и духовнаго ея завщанія.

        Часть шестая.

        Во град Святаго Петра, 1792 года.


        
        Свидтельствовалъ и подписалъ Коллежскій Совтникъ и отправляющій должность С. Петербургскаго Полицмейстера.
        АНДРЕЙ ЖАНДРЪ.

        ПОВСТЬ КЛАРИССЫ ГАРЛОВЪ

        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Во Вторникъ 9 Маія.

        Естьли ты одобряешь, любезная моя, чтобъ я приступила къ дяд моему Гарловъ; то я желала чтобъ сіе какъ можно скоре исполнилось. Я нахожусь теперь въ такомъ несогласіи съ г. Ловеласомъ, что никогда прежд такъ съ нимъ не поступала. Я всегда замыкаюсь, дабы его не видать. Правда, обида его не чрезвычайна. Однако довольно огорчительна. Едва было онъ не вырвалъ у меня твоего письма. Но мн теперь совершенно не льзя ни писать ни читать моихъ бумагъ въ той зал, въ которую дастъ онъ себ право входить. Къ щастію моему онъ не могъ прочитать ни одной строки; право ни одной строки я теб въ томъ ручаюсь. И такъ ни о чемъ не безпокойся, и положись впредь на мою предосторожность. Здсь разскажу теб случившееся между нами приключеніе. когда въ кабинет моемъ стало свтло; то г. Ловеласъ вышелъ…
        [Она разсказывала двиц Гове сколько онъ ее изумилъ, перечитывая ея письма въ столовой, съ какою хитростію и смлостію взялъ онъ одно изъ оныхъ, и какія усилія прилагала она, дабы отнять у него оное, и проч.]
        Теперь, продолжала она, я больше уврена нежели прежде, наипаче по той власти, которую онъ надо мною иметъ, что благоразуміе не позволяетъ мн пробыть съ нимъ доле. Естьли мои друзья не подадутъ мн ни малйшей наджды!… Но пока получу отъ тебя на то изъясненія, должна я притворствовать, хотя мало къ тому способна, и продолжать явную сію ссору. Такое притворство конечно представитъ меня собственнымъ моимъ глазамъ малодушною; ибо симъ буду я оказывать боле гнва, нежели сколько могу онаго ощущать въ себ. Но сіе должно почитать нкіимъ слдствіемъ того пагубнаго поступка, коего никогда оплакивать я не престану.

        Кларисса Гарловъ.

        Письмо CLXXII
        АННА ГОВЕ къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ среду 10 Маія.
        Я хвалю твое намреніе къ побгу, хотя бы ты ни малйшаго ободренія отъ твоего дяди на то не получила; и я тмъ боле желаю видть совершеніе онаго, что за два часа узнала къ стыду твоего Ловеласа нсколько весьма врныхъ извстій, кои принуждаютъ почитать его за злобнйшаго человка, наимене уважающаго достоинства нашего пола. Я тебя увряю, любезная моя пріятельница, что хотябъ онъ имлъ двенадцать жизней, естьли только все то правда, что говорятъ, то долженъ бы былъ всхъ оныхъ лишиться, и не быть боле на свт по учиненіи двадцати преступленій.
        Если ты когда ни будь позволишь ему разговаривать съ тобою дружескимъ образомъ, то спроси его о новостяхъ двицы Беттертонъ, и что съ нею теперь длается. Естьли онъ утаитъ; то спроси его также о двиц Локіеръ. Ахъ! любезная моя, сей человкъ презрнія достоинъ.
        Твой дядя будетъ вывданъ, какъ ты того желаешь, и весьма въ скоромъ времени: но я сомнваюсь о успхахъ по многимъ причинамъ. Не извстно какое дйствіе пожертвованіе твоимъ мнніемъ можетъ произвести надъ нкоторыми людьми: и естьли уже дло къ сему клонится; то я не позволилабъ теб лишиться онаго произвольно.
        Естьли твоя Анна не выздороветъ, то я бы теб совтовала, есть ли можно, привлечь къ своимъ выгодамъ Доркасу. Не оказывала ли ты ей излишняго пренебреженія? симъ не довольно былабъ ты благоразумна. Я хотлабъ также, чтобъ ты могла доставить себ нсколько писемъ отъ твоего тирана. Человкъ столь нерадивой какъ онъ, не всегда бываетъ остороженъ естьли онъ иметъ какія чрезвычайныя намренія, а естьли ты не можешь привлечь Доркасу къ своимъ выгодамъ; то оба они кажутся мн подозрительны. Прикажи ему къ себ придти въ такое время, когда онъ держитъ перо, или когда сидитъ между своими бумагами, чтобъ поймать, его въ оплошности. Признаюсь, что такія старанія походятъ на т, кои употребляются въ постояломъ двор, когда страшася воровъ, осматриваютъ вс углы, и бываютъ въ смертельномъ страх естьли хотя одного въ оныхъ находятъ. Но лучше находить ихъ въ то время, когда не спятъ, нежели ожидать отъ нихъ нападенія, когда лежимъ въ постел и погружены въ глубокомъ сн.
        Я весьма рада что къ теб прислано платье, только нтъ денегъ, какъ ты видишь, нтъ другихъ книгъ выключая Спиры, Рекселя, или какой молитвенной книжки. Т, которые теб оныя присылаютъ, могутъ и сами имть въ нихъ большую нужду. Но отвратимся отъ столь непріятнаго предмта.
        Ты чрезвычайно меня встревожила тмъ извстіемъ, что онъ намренъ, похитить одно изъ моихъ писемъ. Я знаю, по новымъ освдомленіямъ, что онъ начальникъ той шайки разбойниковъ, [т, коихъ онъ теб представлялъ были конечно изъ числа оныхъ] которые соглашаются измнять невиннымъ двицамъ, и кои безъ угрызенія совсти употребляютъ насиліе. Естьли онъ узнаетъ съ какою вольностію я о немъ отзываюсь; то не буду боле никогда выходить изъ дома безъ провожатыхъ.
        Мн весьма прискорбно тебя о томъ увдомлять; но я имю основательныя причины думать, что твой братъ не оставилъ еще сумозброднаго своего умысла. Какой то матросъ съ обожженнымъ лицемъ, теперь только отъ меня вышедшій, сказалъ мн съ таинственнымъ видомъ, что Капитанъ Сенглетонъ могъ бы оказать теб великую услугу, естьлибъ удостоился чести съ вами поговорить. Я отвчала, что не знаю вашего убжища. Сей человкъ столь былъ наученъ, что я не могла проникнуть причины порученнаго ему дла.
        Я весьма горько часа съ два плакала, прочитавъ то изъ твоихъ писемъ, которое присоединено было къ увщанію двоюроднаго твоего брата Мордена. Любезнйшая моя пріятельница, собери вс свои силы. Позволь своей Анн Гове, слдовать движенію той нжной дружбы, которая составляетъ въ насъ единую душу, и употребить вс свои усилія, дабы подать теб хотя малое утшеніе.
        Я не удивляюся тмъ меланхолическимъ размышленіямъ, коихъ довольно вижу въ твоихъ письмахъ, и о томъ поступк, къ коему ты приведена съ одной стороны, насильственными средствами, а съ другой коварствомъ. Странное злощастіе! Кажется, что небо хочетъ симъ явить суету всего того, что называютъ человческимъ мудрованіемъ. Я желаю, любезная моя, чтобъ ты и я, какъ ты говоришь, не весьма надмвались отъ внутренняго засвидтельствованія нашего превосходства надъ многими другими людьми. Я доле не простираю своихъ желаній. Слабыя души стараются искать вншнихъ причинъ къ объясненію всхъ чрезвычайныхъ происшествій справедливе бы и врне относить оныя самимъ себ, и дражайшимъ нашимъ пріятелямъ, нежели Провиднію, которое во всхъ своихъ опредленіяхъ единыя токмо мудрыя намренія имть можетъ.
        Но не думай, какъ ты мн говоришь въ одномъ изъ твоихъ писемъ, что твои нещастія служили теб токмо къ возвщанію новыхъ злоключеній. Ты будешь въ то же самое время такимъ изящнымъ примромъ, какимъ надялась быть и въ самыхъ щастливйшихъ твоихъ положеніяхъ. И такъ, исторія твоихъ нещастій будетъ имть сугубую силу для тхъ, кои о всемъ томъ узнаютъ: ибо естьлибъ случилось что такія достоинства, какъ твои не обнаджилибъ тебя великодушнымъ поступкомъ со стороны одного своевольнаго человка; то ктожъ можетъ надяться когда нибудь найти хотя малйшей признакъ честности въ людяхъ сего свойства?
        Естьли ты почитаешь себя неизвинительною, учиня такой поступокъ. которой подвергаетъ тебя развращенному человку, хотя ни малйшаго намренія не имла съ нимъ бжать; то что же должны думать о самихъ себ вс т безразсудныя двицы, которые не имвъ и половины твоихъ причинъ, и не уважая нимало благопристойности, скакиваютъ со стнъ, спускаются изъ оконъ, и переходятъ въ тотъже день, изъ отцовскаго дому на ложе своего обольстителя?
        Естьли ты укоряешь себя съ такою жестокостію, что воспротивилась запрещеніямъ самыхъ безразсудныхъ родственниковъ, но притомъ такимъ запрещеніямъ кои не имютъ въ себ достаточнаго основанія, то чтожъ могли бы сдлать т жестокосердыя дочери, которыя уклоняютъ ухо свое отъ мудрйшихъ совтовъ, и можетъ быть въ такихъ обстоятельствахъ, въ которыхъ ихъ гибель очевидно бываетъ плодомъ предумышленной ихъ нескромности.
        Наконецъ, ты будешь служить для всхъ тхъ, которые узнаютъ твою исторію, преизящнымъ примромъ той неусыпности и предосторожности, коею благоразумная особа, почитаемая нсколько уклонившеюся отъ своего пути, старается усильно исправить свое заблужденіе, и ни мало не теряя изъ виду своей должности, длаетъ все то, что зависитъ отъ нее, дабы вступить паки на ту стезю, отъ коей можно сказать, что она больше отреяна, нежели сама отъ оной отступила.
        Ободрись, любезнйшая моя пріятельница, занимайся единственно сими разсужденіями; и не только, чтобъ вдаваться въ прискорбіе, старайся непрестанно всми своими силами оправдать, то, которое по мннію твоему можетъ теб нанесть укоризну. Случится можетъ, что при окончаніи сего дла твое заблужденіе не будетъ достойно имени нещастія, наипаче когда твоя воля въ томъ не имла участія.
        И я должна теб сказать, по истинн, что естьли употребляю слова заблужденіе и ослпленіе; то единственно для того, дабы сообразиться съ тмъ разположеніемъ, которое побуждаетъ тебя самую столь вольно себя обвинять, и изъ уваженія къ мыслямъ той особ, которой я весьма оное отдавать должна: ибо я уврена во глубин моего сердца, что твое поведенье можетъ быть оправдано во всхъ случаяхъ, и что въ твоемъ приключеніи т только хулы достойны, кои не могутъ иначе оправдать себя какъ обратя всю оную хулу на тебя.
        Однако я предвижу, что т печальныя размышленія, которыя весьма часто оказываются въ твоихъ письмахъ всегда будутъ смшиваться съ твоими удовольствіями, когда ты будешь женою Ловеласа, и когда ты въ немъ найдешь лучшаго изъ мужей.
        Ты была не въ примръ щастливе, когда его не знала, и столь щастлива, что превышала всякое благополучіе. Вс люди имли къ теб нкоего рода обожаніе. Самая зависть, которая въ послднихъ сихъ временахъ, подняла ядовитую свою главу противъ тебя, пребывала въ молчаніи и удивлялась превосходству твоихъ достоинствъ. Ты была душею во всхъ тхъ собраніяхъ, въ кои ни являлась. Я видала довольно особъ гораздо лтами тебя превосходящихъ, но отказывающихся прежде подавать свои мннія на какой нибудь предмтъ пока ты не объявишь своего, да и часто для того чтобъ свободиться стыда отреченіемъ отъ своихъ словъ, когда тебя выслушаютъ. Однако со всми сими преимуществами, тихость твоя, умренность, и благоувтливость придавали той отличности, которую вс люди оказывали твоимъ чувствованіямъ и превосходству, искренность и уваженіе. Съ чувствительностію взирали, что ты нимало не старалась всемъ симъ торжествовать. Ты умла, во всхъ тхъ случаяхъ, въ коихъ преимущестовала, сказать нчто пріятнаго, которое успокоевало сердце того, коего ты принудила къ молчанію, такъ что всякой оставался довольнымъ самъ собою, уступая теб побду.
        Естьли когда говорили о прекрасныхъ рукодліяхъ, то всегда превозносили твои или показывали ихъ въ примръ. Никогда не хвалили молодыхъ особъ прежде тебя, въ тщательности, домостроительств, чтеніи, въ письм, въ краснорчіи, во вкус и упражненіи въ свободныхъ наукахъ да и въ самыхъ пріятностяхъ украшающихъ видъ и одежды, по коимъ усматривали въ теб неподражаемыя пріятности.
        Бдныя при каждомъ твоемъ шаг тебя благословляли. Богатыя вмняли тебя въ свою славу, и тщеславились что не были обязаны оставлять свое званіе, дабы подать такой примръ, которой бы принесъ ей честь.
        Хотя всхъ желанія были обращены къ теб, хотя ихъ глаза единую токмо тебя искали; но не находилось изъ оныхъ ни одного, которой бы быль одобряемъ какими ниесть порочными намреніями, и осмлился бы простирать до тебя свою наджду и требованія.
        Въ столь щастливомъ состояніи, и составляя благополучіе всхъ тхъ, кои нкоторое отношеніе къ теб имли могла ли ты думать, чтобъ не случилось чего такого, которое бы въ состояніи было тебя убдить, что ты не была изъята отъ общаго жребія; что ты еще не со всмъ совершенна, и чтобъ ты не должна надяться провесть свою жизнь безъ опыта безъ искушенія и безъ нещастія.
        Должно признаться, что на тебя не могли прежде напасть ни съ такою силою, ни съ искушеніемъ тебя достойнымъ; ты превозмогала вс простыя искушенія. На сей конецъ долженъ быть нарочно созданной, или какой нибудь весьма злобной духъ, подъ видомъ человка, которой присланъ къ обладанію твоего сердца, между тмъ какъ множество другихъ духовъ, и такого же роду, и въ такомъ же числ сколько находится особъ въ твоей фамиліи, имли бы позволеніе въ мрачной часъ овладть сердцами всхъ твоихъ родственниковъ, а можетъ быть поселиться въ нихъ, и управлять всми движеніями къ опроверженію замысловъ обольстителя, дабы тебя раздражить, возбудить, и привести къ пагубному свиданію.
        И такъ, разсмотря все, кажется, какъ я то часто повторяла, что есть нкая судьба въ твоемъ заблужденіи, естьли только такое быть можетъ, и что можетъ быть она для того токмо теб наслана, чтобъ подать твоими оправданіями примръ полезнйшій, нежели какой могла ты подать въ лучшей жизни; ибо нещастіе, любезная моя, составляютъ наилучшее твое время, и я вижу ясно, что откроетъ теб т пріятности, т красоты, коихъ никогда бы не видли въ теченіи благоденствія, которое ты препровождала съ самой колыбели, хотя оно весьма теб сродно и хотя вс почитаютъ тебя онаго достойною.
        Къ нещастію сей опытъ по необходимости будетъ весьма прискорбенъ. Онъ будетъ таковымъ для тебя, любезная моя, для меня, и для всхъ тхъ, которые тебя столько же любятъ какъ и я, усматривая въ теб совершенной примръ всхъ добродтелей, предмтъ удивленія, противъ коего удивительно, чтобъ зависть осмлилась обращать свои стрлы.
        Вс сіи разсужденія должна ты уважить такъ, какъ они того заслуживаютъ. Тогда, поелику пылкія воображенія бываютъ не безъ возторговъ, тогда, говоритъ твоя Анна Гове, читая свое письмо, мнитъ въ немъ видть боле возвышенности нежели въ обыкновенномъ своемъ штил, и будетъ ласкаться тмъ, что какъ бы по вдохновенію утшала страждущую пріятельницу, которая, въ послабленіи своихъ силъ, и въ глубокой горести, не проницаетъ мрака сокрывающаго отъ нея зарю прекраснйшаго дня.

        Письмо CLXXII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ пятницу 12 Маія.

        Я должна молчать, благородная моя пріятельница, слыша т похвалы, кои весьма живо даютъ мн чувствовать, колико я ихъ недостойна, хотя въ самое то время великодушное твое намреніе есть только то, чтобъ возбудить во мн бодрость. Весьма усладительно видть себя почитаемою теми особами, коихъ любимъ, и находить чувствительныя души, простирающія дружество свое превыше человческихъ нещастій, превыше крови и родства. Какое бы время, любезная моя, не должно было назвать наилучшимъ моимъ временемъ; но нещастіе пріятельницы бываетъ и твоимъ нещастіемъ. Я не знаю позволено ли мн будетъ сожалть о моихъ печаляхъ, когда они не дадутъ теб случай оказывать съ такою славою качества, кои не токмо прославляютъ нашъ полъ, но и превосходятъ человческую природу.
        Позволь мн коснуться не столь пріятныхъ предмтовъ. Мн весьма жаль. что ты имешь причину врить, что Сенглетонъ не оставляетъ еще своего намренія. Но кто знаетъ о чемъ могъ матрозъ предложить? однако, естьли было при семъ полезное намъ намреніе; то со всмъ не надлежало бы употреблять такого средства.
        Будь уврена, любезная моя, что ни малой нтъ опасности для твоихъ писемъ. Я воспользовалась случаемъ при семъ смломъ предпріятіи Г. Ловеласа какъ, уже я теб изъяснила, что хотла то сдлать, держать его во отдаленіи, въ намреніи увриться, что могу я получить отъ моего дяди, и сохранить для меня вольность употреблять въ пользу вс т благопріятныя случаи, коихъ я не перестаю надяться. Однако онъ мн весьма досаждалъ и я не могла воспрепятствовать ему приводить ко мн раза съ два Г. Маннеля, которой пришелъ отъ Гжи. Ретчвилль говорить со мною о дом. Естьлибъ я была обязана съ нимъ примириться; то почитала бы себя удобною къ причиненію безпрестанно зла самой себ.
        Что касается до вновь открытыхъ его преступленій, и совта, которой ты мн подаешь о доставленіи себ одного изъ его писемъ и о привлеченіи къ себ Доркасы, то сіи старанія будутъ требовать боле или мене вниманія, смотря по наджд, какую получу отъ моего дяди.
        Продолжающаяся болзнь Анны всьма меня огорчаетъ. Сдлай милость, любезная моя, освдомся для меня, не иметъ ли она въ чемъ нужды.
        Я не сверну сіе письмо до завтра; ибо я ршилась идти въ церьковь, сколько для исполненія моей должности столько и для испытанія, имю ли я волю выжать когда мн заблагоразсудится изъ своего жилища, безъ провожатыхъ.

        Въ Воскресенье 14 Маія.

        Мн ни какъ не возможно было избжать небольшаго спору съ г. Ловеласомъ. Я приказала подать карету. А какъ мн сказано, что она уже была готова, то пошла я изъ моей горницы, и хотла въ оную садиться; но я встретила моего Аргуса держащаго въ рук книгу, и не имющаго ни шпаги ни шляпы. Онъ спрашивалъ у меня съ весьма важнымъ хотя почтительнымъ видомъ, Не хочу ли я куда хать. Я ему сказала, что точно такъ. Онъ просилъ у меня позволенія быть мн сотоварищемъ, естьли я ду въ церьковь. Я ему отказала. Онъ весьма горько жаловался на ту суровость, съ коею я съ нимъ поступаю; ни для чего въ свт, сказалъ онъ мн, не желалъ бы онъ препроводить другую недлю, такъ какъ первую.
        Я чистосердечно ему призналась, что учинила нкое преступленіе со стороны моей фамиліи, и что ршилась не видаться ни съ кмъ до того времени, пока не получу въ чемъ успха. Онъ краснлъ; и изъявлялъ удивленіе. Но умалчивая то, что онъ какъ казалось хотлъ сказать, онъ мн представилъ, что я могу подвергнуться великой опасности со стороны Сенглетона и что должна весьма опасаться вызжать безъ провожатаго. Потомъ онъ жаловался Гж. Ретчвилль, которая желаетъ препроводишь недли дв или боле въ своемъ дом. Она видитъ, сказалъ онъ мн, что я стараюсь отлагать заключеніе всего дла, и кто знаетъ, на что можно положиться съ женщиною столь ипохондріи подверженной. Сіа недля, сударыня, конечно весьма для меня нещастна. Естьли бы я не былъ у васъ въ такой немилости, то бы вы дйствительно были теперь госпожею сего дома, и вроятно, что имли бы уже при себ двоюродную мою сестру Монтегю, или мою тетку.
        И такъ г. мой, отвчала я ему, не ужели двоюродная ваша сестра не можетъ пріхать къ гж. Сенклеръ? Я васъ прошу сказать, какія могутъ быть ея возраженія противъ гжи. Сенклеръ? такой домъ, въ коемъ вы почттаете, что я могу препроводить мсяцъ или два, разв не приличенъ никому изъ вашихъ родственниковъ къ препровожденіи нсколькихъ дней? И что должна я думать о замдленіи гжи. Ретчвилль? при семъ слов, я его толкнула съ дороги и подошла къ дверямъ.
        Онъ закричалъ чтобъ ему принесли шпагу и шляпу; а самъ поспшилъ опередить меня, и сталъ между мною и дверьми. Тамъ онъ еще просилъ меня униженно позволить ему быть мн сотоварищемъ. Гжа. Сенклеръ пришла въ самую ту минуту. Она спрашивала меня не ужели я ду не пивши шоколату. Всего бы больше я желала, сказала я ей, чтобъ вы сдлали милость пригласили къ сему съ собою г. Ловеласа; я не знаю, имю ли я свободу выходить безъ его позволенія, и оборотяся къ нему, я просила его увдомить меня, не ужели я его невольница. Его камердинеръ принесъ ему шпагу и шляпу, онъ самъ отворилъ двери; и вмсто отвта, взявъ меня за руку несмотря на мое сопротивленіе повелъ меня весьма почтительно къ карет. Проходящія мимо насъ, казалось мн, останавливались съ нкоторыми знаками удивленія. Поелику онъ имлъ толико пріятной видъ, и всегда столь щеголевато одвался, что привлекалъ на себя зрніе всхъ людей. Я опасалась видть себя подверженною ихъ взорамъ. Онъ вошелъ въ карету посл меня, и кучеръ похалъ къ церькви святаго Павла.
        Ничего не упускалъ онъ во время зды и всей службы. Я была въ великой предосторожности; и не изъясняяся боле, по моемъ возвращеніи, я удалилась въ мою горницу, въ коей я одна пообдала, какъ то длала по большей части въ прошлую недлю. Однако, когда увидлъ онъ меня въ сей ршительности; то говорилъ, что онъ конечно будетъ сохранять почтительное молчаніе до того времени пока я не увдомлюсь о успх моихъ поступокъ; но что посл того, должна ожидать, что онъ не оставитъ мн ни на единую минуту покою, пока я не назначу щастливаго его дня, будучи до глубины сердца своего тронутъ печалію моею, негодованіемъ и отсрочками. Презрнія достойной человкъ, когда я могу съ сугубымъ еще сожалніемъ укорять его, что причина его жалобъ произходитъ отъ него самаго! Ахъ! дай Боже, чтобъ я получила щастливыя всти отъ моего дяди!
        Прощай дражайшая моя пріятельница. Сіе письмо будетъ лежать до прибытія твоего посланца, а то, которое онъ принесетъ мн отъ тебя на обмнъ, безъ сомннія ршитъ мой жребій.

        Кларисса Гарловъ.

        Письмо CLXXIII.
        АННА ГОВЕ,къ госпожНОРТОНЪ.


        Въ Четвертокъ 11 Маія.

        Не можете ли вы, великодушная моя гжа. Нортонъ, не принисывая намреніе онаго мн, мн, которая ненавидима фамиліею, сыскать нкое средство дать знать гж. Гарловъ, что въ одной компаніи, въ которой мы нечаянно случились, вы отъ меня слышали:,,что любезная моя пріятельница не терпливо желаетъ примириться съ своими родственниками; что въ сей то надежд она отрекалась до сей минуты вступать и въ малйшія обязательства, которыя бы могли сдлаться тому препятствіемъ; что она весьма бы желала избгнуть того, чтобъ не подать г. Ловеласу права наносить досады ея фамиліи, касательно помстья ея дда; что все то чего она требуетъ, состоитъ въ томъ, что бы свободно жить двицею, и на семъ то договор, она предастъ себя и помстье свое вол родителя; что г. Ловеласъ и вс его друзья безпрестанно понуждаютъ ее соединиться съ нимъ бракомъ; но я уврена, что она нималйшей склонности къ сему союзу не иметъ, по причин его нравовъ, и по отвращенію, которое, какъ она знаетъ, иметъ онъ ко всмъ Гарловымъ; что съ нкоею надеждою примиренія, она престанетъ о немъ помышлять, дабы единственно прибгнуть къ покровительству своего отца, но
чтобъ ихъ ршеніе не долго длилось; по тому что она увидитъ себя въ необходимости уступитъ безпрестаннымъ прозьбамъ и усиліямъ, и что тогда не будетъ боле отъ нея зависть предупредить непріятныя слдствія.,,
        Я васъ увряю, гж. Нортонъ, по совсти и чести, что дражайшая наша пріятельница совершенно не знаетъ того намренія, о коемъ я вамъ пишу, и сія то причина побуждаетъ меня васъ увдомить, по довренности къ вамъ, по какимъ основаніямъ я на оное ршилась.
        Она просила меня склонить г. Гикмана сдлать такія же открытія, и въ томъ же самомъ намреніи, дяд ея Гарлову, но не прямо и какъ будто отъ самаго его, опасаяся что естьли сей поступокъ не будетъ имть никакого успха, и естьли г. Ловеласъ, которой и такъ уже не доволенъ видя себя столь малоуспвшаго въ своей любви, откроетъ оной, то она увидитъ себя лишенною всякаго покровительства, и можетъ быть подверженною опасностямъ со стороны столь надмннаго человка, съ симъ порученнымъ дломъ и ревностію, которую я имю къ ея выгодамъ, я думала, что естьли власть столь великодушной женщины, столь хорошей матери, и столь добродушной сестры, какова гж. Гарловъ, присоединятся въ такой же мр съ г. Юліемъ Гарловъ, то весьма было бы удивительно чтобъ сіи дв соединенныя силы не учинили справедливаго впечатлнія.
        Г. Гикманъ завтра увидится съ г. Юліемъ Гарловымъ. А вы можете между тмъ увидть его сестру. Естьли г. Гикманъ будетъ благосклонно выслушанъ; то онъ скажетъ дяд, что вы видли гж. Гарловъ въ тхъ же намреніяхъ, и убдитъ его разсуждать съ нею о тхъ способахъ, коими бы и самыя ожесточенныя сердца тронуть можно было.
        Вотъ въ чемъ состоитъ все дло, и истинная причина моего письма. Я оставляю все вашей скромности. Успха ожидаю съ величайшимъ желаніемъ, ибо мое мнніе такое, что г. Ловеласъ никогда не можетъ быть достойнымъ удивленія заслуживающей нашей пріятельницы; да я не знаю ни единаго человка, которой бы былъ достоинъ имть такую жену, какъ она.
        Пожалуйте увдомте меня, нсколькими строчками, о слдствіи вашего переговора. Естьли оно не таково, какъ бы можно основательно того надяться; то наша дражайшая прятельница ничего не узнаетъ о томъ поступк, которой я учинила, и я покорно васъ прошу, чтобъ она не узнала того отъ васъ. Сіе могло бы умножить раны уже весьма пораженнаго сердца. Остаюсь, любезная моя и высокопочтенная Гж. Нортонъ, ваша услужница и истинная пріятельница.

        Анна Гове.

        Письмо CLXXIV.
        Гж. НОРТОНЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ субботу 13 Маія.

        ЛЮБЕЗНАЯ ПРІЯТЕЛЬНИЦА.


        Мн весьма прискорбно, что не обходимо должно теб сказать, что въ теперешнихъ положеніяхъ фамиліи, нельзя надяться ничего отъ прозбъ въ пользу прелюбезнйшей моей двицы Гарловъ. Ея мать весьма достойна сожалнія. Я получила отъ нее чрезвычайно трогательное письмо. Но мн не позволено теб онаго сообщить. Она запретила мн никому онаго не изъяснять, она писала о причин своихъ мученій, хотя она была какъ бы принуждена къ сему длу для облегченія своего сердца. И такъ я теб скажу оное по довренности.
        Я надюсь отъ милости Божіей, что любезная моя Кларисса предохранила себя отъ всякаго порицанія, и что нтъ въ свт такого человка, которой бы былъ способенъ учинить столь мерзостное святотатство. Нтъ, нтъ, столь основательно утвержденная добродтель никогда не подвергнется слабости. Да сохранитъ Богъ толь чистую душу отъ непредвидимыхъ и насильственныхъ нападеній. Облегчи мое сердце, любезная моя, я усильно тебя прошу, облегчи мое сердце смущенное двумя словами, кои ты пожалуй прикажи сказать подателю, дабы столь твердо меня уврить, сколько теб можно будетъ, что честь любезной моей дочери уважена. Естьли бы она не была такова, то надлежало бы мн отречься отъ всей жизни и отъ всхъ житейскихъ утшеній; ибо я ничего не знаю, что бы тогда могло утшить бдную

        Іудифу Нортонъ.

        Письмо CLXXV.


        АННА ГОВЕ, къ Гж. НОРТОНЪ


        Въ субботу въ вечеру 13 Маія.

        Дражайшая и лучшая пріятельница, честь вашей воспитанницы безпорочна, и всегда пребудетъ таковою, въ досаду людей и всхъ адскихъ изверговъ. Естьли бы была хотя нкая наджда къ примиренію; то единое мое намреніе состояло бы въ томъ, дабы избавить ее отъ сего человка. Теперь то я, могу сказать, что она должна подвергнуться опасности получить худаго мужа, она, для коей нтъ ни одного достойнаго человка.
        Вы соболзнуете о ея матери; но я весьма отъ того отдалена. Я ни мало не сожалю о тхъ, кои отрекаются въ нещастіи оказать нжность и человколюбіе, по презрнію достойнымъ причинамъ спокойствія и собственной выгоды, кои самой тихой втръ возмутить можетъ. Нтъ, я не сожалю ни о единомъ изъ таковыхъ, я только обязана любезнйшей моей пріятельниц всемъ моимъ состраданіемъ. Безъ нихъ она никогда бы не впала въ руки сего человка. Она непорочна. Вы еще не знаете всхъ ея приключеній. Когда бы я вамъ сказала, что она не имла намренія съ нимъ бжать; сіе значило бы, что я хочу оправдать ее безполезно; симъ бы осуждала я только тхъ, которые ввергнули ее въ сію бездну, и того, которой теперь долженъ быть ея покровителемъ. Пребываю вашею услужницею и искреннею пріятельницею.

        Анна Гове.

        Письмо CLXXVI.


        Гж. ГАРЛОВЪ, къ Гж. НОРТОНЪ.

[Сіе письмо сообщено по окончаніи исторіи, и когда уже вс сіи письма были собраны.]


        Въ субботу 13 Маія.

        Я исполняю мое общаніе, отвчая на ваши увдомленія. Но не говорите о томъ никому, ни Бетти, принадлежащей дочери моей Белл, которая, какъ я слышу, иногда къ вамъ ходитъ, ниже самой той нещастной; однимъ словомъ никому, я неотмнно того отъ васъ требую. Сердце мое отягчено, я хочу себя облегчить принимаясь за перо, и можетъ больше буду я останавливаться при изображеніи моихъ мученій, нежели при отвт мною теб общанномъ.
        Ты знаешь, сколь драгоцнна всегда для насъ была сія неблагодарная. Ты знаешь, коликое удовольствіе получали мы, соединяяся съ тми, которые ее видли или которые съ нею обращались, дабы ея хвалить и ей удивляться. Намъ часто случалось преходить даже границы нкоей умренности, которую надлежало бы намъ хранить весьма строго; потому что ето была наша дочь. Но мы думали что опасне было оказывать ослпленіе и притворство, не хваля столь явныхъ отличныхъ ея достоинствъ, нежели навлечь на себя укоризну гордости, и пристрастія, хваля то, что принадлежало намъ.
        И такъ когда насъ поздравляли съ такою дочерью; то мы принимали сіе поздравленіе нимало не почитая его излишнимъ. Естьли удивлялись нашему благополучію, то соглашаясь на то говорили: что никакія родители не были столь щастливы дочерью. Естьли замчали особенное уваженіе, которое она къ намъ имла, то мы говорили прямо, что она не упущаетъ своей должности. Когда мы слышали, что Кларисса иметъ разумъ и проницаніе превосходящія ея возрастъ: то вмсто униженія ея достоинства, мы присовокупляли, что ея разсужденіе не мене было удивительно. Естьли хвалили ея благоразуміе и ту предварительность, которая достаточествовала въ ней: превыше ея лтъ и опытности; то мы отвчали съ нкіимъ тщеславіемъ Кларисса Гарловъ въ состояніи подавать всякому наставленія.
        Извините любезная моя Нортонъ, ахъ! Извините матернюю нжность. Но я знаю, что вы окажете для меня сіе снисхожденіе. Сіе дитя было также и твоимъ, когда еще ничемъ не было ее укорять; она составляла твою славу, равно какъ и мою.
        Но не слыхали ли вы, что чужестранцы, когда они ее видали дущую въ церковь, останавливаяся ей удивлялись, называли ее Ангеломъ, между тмъ какъ т, которые ее знали, почитали довольнымъ отвтомъ, когда сказывали, что ето была двица Кларисса Гарловъ, какъ будто бы весь свтъ обязанъ былъ знать двицу Клариссу Гарловъ, и слышать о ея совершенствахъ. Она же такъ привыкла съ своего младенчества къ симъ похваламъ, что ничего не перемнитъ въ своихъ поступкахъ.
        Что касается до меня, то я не могла лишить себя того удовольствія, которое можетъ быть имло тщеславіе основаніемъ, когда мн говорили или когда относились ко мн какъ къ ея матери. Г. Гарловъ и я, мы чувствовали взаимно возраждающуюся нашу любовь, любуяся сами собою отъ участія, которое имли въ семъ удивленія достойномъ произведеніи.
        Еще окажите нсколько снисхожденія къ симъ нжнымъ изліяніямъ матерняго сердца! Я навсегда бы вспоминала о томъ, что она была, но не отдаляетъ ли отъ онаго мои мысли то, чемъ она теперь учинилась.
        Въ столь нжномъ возраст, я полагала вс мои печали въ ея ндра, уврена будучи, что найду отъ ея благоразумія совты и утшенія; она и то и другое являла съ такою почтительностію и покорностію, что не можно было видть въ томъ ни малйшей нескромности, каковой бы по различію мстъ и свойства между матерью и дочерью можно было опасаться отъ всхъ прочихъ, кром ее. Извн составлаля она нашу славу, а внутрь дома наши утхи. Изъ ея родственниковъ всякой страстно желалъ быть въ сообществ съ нею. Они за нее между собою спорились. Ея отецъ и я съ сожалніемъ отпущали ее къ ея дядьямъ и тетк; и естьли случалась какая распря въ фамиліи; то произходило сіе единственно по причин ея посщеній, и времени, которое она должна проводить у одного или у другаго. Она никогда отъ насъ не видла другихъ знаковъ неудовольствія или досады, какъ любовныхъ, то есть, одн нжныя укоризны, когда она запиралась на долгое время въ своей горниц для прекрасныхъ и полезныхъ своихъ упражненій, отъ коихъ вся фамилія получала весьма великую пользу. Другія наши дти, хотя и всегда весьма хорошее свойство въ себ оказывали, но можетъ быть имли причину
думать, что о нихъ нсколько мене радли. Но они отдавали толикую справедливость превосходству своей сестры, что позная ту честь, которую она приносила всей фамиліи, нимало тому не завидовали. Между братьями и сестрами такое преимущество возбуждаетъ токмо соревнованіе. Клари, ты знаешь, любезная Нортонъ придавала блескъ всей фамиліи. А теперь, когда она насъ оставила, увы! оставила въ толикомъ смятеніи, всхъ своихъ родственниковъ; то лишились мы тмъ истиннаго нашего украшенія: мы теперь не инное что, какъ простая и обыкновенная фамилія.
        Должно ли хвалить ея дарованія, ея голосъ, искуство ея въ музык и живописи, превосходство ея шитья, и тотъ вкусъ въ одяніи, о коемъ вс сосдственныя госпожи говорили, что не имютъ нужды въ Лондонскихъ модахъ, и что свойственный вкусъ Клариссы Гарловъ гораздо превосходилъ тамъ вымышляемыя искуства; прекрасной ея видъ и прелестную ея талію; ея глубокомысленное чтеніе, коихъ плодъ, усугубленный ея размышленіями, ничего не премнялъ въ ея поступкахъ, и нимало не уменьшалъ ея веселости? Ахъ! любезная моя Нортонъ! Сколь утшительную дочь зрла я нкогда въ моей Кларисс!
        Я ничего не сказала такого, чего бы ты не знала, равно какъ я, и вс, но при томъ можетъ быть еще и лучше; ибо часть ея совершенствъ произошла отъ тебя, и ты въ младенчеств еще подала ей то, чегобы она не могла ожидать отъ всхъ другихъ кормилицъ.
        Но думаешь ли ты, достойная моя пріятельница, чтобъ своевольная погибель столь драгоцнной двицы могла когда ниесть быть простительна? Можетъ ли думать она, сама она, чтобъ злоупотребленіе толикихъ дарованій, посланныхъ ей отъ неба, не заслуживало строжайшаго наказанія?
        Ея проступокъ есть проступокъ предумышленной, въ которомъ коварство и хитрость занимали первое мсто. Она всхъ обманула въ ожиданіи: симъ принесла она безчестіе всему ея полу, равно какъ и той фамиліи, отъ коей она произошла.
        Кто бы могъ подумать, чтобъ молодая особа ея свойства, избавившая не давно свою пріятельницу изъ опасности выдти за мужъ за нкоего своевольца, ршилась бжать сама съ наиподлйшимъ и презрительнйшимъ бродягою, съ такимъ человкомъ, коего нравъ, какъ она знала, въ тысячу разъ хуже свойствъ того человка, отъ коего она избавила свою пріятельницу; и при томъ съ такимъ человкомъ, которой лишилъ было жизни ея брата, и которой не преставалъ ни единой минуты поносить всю нашу фамилію.
        Подумай о томъ, хотя для меня, любезная моя Нортонъ; разсуди какое должно быть нещастіе въ моей жизни сіе произшествіе въ качеств женщины и матери. Сколько дней провели въ печали! сколько ночей въ безсонниц! Однако должна я была скрывать въ себ печаль меня терзающую, дабы укротить стремительность другихъ, и предупредить новыя нещастія. О жестокая, жестокая дочь знавъ столь хорошо то, что она учинила! и выдержавъ вс слдствія онаго! она, которая, какъ мы почитали, прежде претерпитъ смерть, нежели согласится на свое безчестіе. Она оказала такой поступокъ
        Ея благоразуміе, столь долгое время испытанное, не предоставляетъ ей никакого извиненія. И такъ, какъ могу я о ней жалть, хотя матернее снисхожденіе и побуждаетъ меня ей простить? впрочемъ все уничиженіе, коего мы страшились отъ сего нещастія не пало ли уже на насъ? Не ужели еще недостаетъ чего нибудь и для ея собственнаго пренебреженія.
        Естьли она будетъ имть отвращеніе къ нравамъ своего своевольца, то разв она не могла предчувствовать онаго предъ своимъ побгомъ? не ужели опытъ внушалъ бы ей оное? Ахъ, дражайшая моя пріятельница, я сомнваюсь, я сомнваюсь… Свойство такого человка не могло ли бы привесть другихъ въ сомнніе и о самомъ ангел, естьлибъ онъ попался токмо ему въ руки? Публика будетъ судить о томъ въ самую худую сторону, да я и знаю, что она уже такъ и судитъ. Братъ ея то говоритъ, отецъ ея того страшится, могу ли я тому воспрепятствовать!
        Она знала наше отвращеніе къ нему, равно какъ и къ его свойству. И такъ должно, чтобъ для новыхъ причинъ былъ какой нибудь новой поводъ. О, дражайшая моя Гж. Нортонъ! Какъ могу я, какъ можешь и ты снести тотъ страхъ, въ который приводятъ насъ сіи мннія? Ее безпрестанно понуждаютъ, говоришь ты мн, и вс его сродственники усильно ее просятъ сочетаться съ нимъ бракомъ. Она иметъ свои причины, безъ сомннія, она иметъ свои причины къ намъ отнестись; а ея преступленіе есть такое, что понуждаетъ насъ сомнваться о новомъ какомъ нещастіи. Въ какую пропасть заблудившееся сердце не въ состояніи ввергнуться по учиненіи величайшаго проступка! Весьма вроятно, что стараются извдать наши мысли дабы пощадить тщеславія упорнаго человка, которой иметъ власть отречься или отказаться отъ своихъ словъ.
        Наконецъ, хотя бы я и хотла надъ нею сжалиться, но теперь нтъ никакой милости: теперь, когда мой братъ Іюлій (какъ онъ пришедши сего утра намъ сказывалъ) отвергъ прозбы Г. Гикмана, и за оное былъ всми одобренъ, теперь, когда мой братъ Антонинъ намренъ отдать великое свое имніе въ другую фамилію; когда сама она надется безъ сомннія вступить въ помстье своего дда, для примиренія, т награжденія за ея проступокъ, но впрочемъ держится тхъ предложеній, которыя она прежде предоставляла, и на кои уже было отказано: отказано, я могу то сказать, хотя въ томъ съ моей стороны никакой вины не было.
        Ты напишешь на вс сіи причины, такой отвтъ, какой за благоразсудишь. Въ теперишнихъ обстоятельствахъ говорить за нее, значило бы не что инное, какъ лишиться спокойствія на всю свою жизнь. Да проститъ ей Богъ! Естьли я то длаю; то никто моему примру не послдуетъ. Какъ для твоей такъ и для моей пользы прошу тебя, чтобъ никто того не зналъ, что ты и я разсуждала о семъ предмт и не говори мн о томъ боле безъ особеннаго моего на то позволенія, ибо симъ безполезно окровавишь мое сердце; толикими ручьями обливающееся, колико жилъ въ своемъ тл я имю.
        Однако не почитай меня нечувствительною къ истиннымъ знакамъ раскаянія и угрызенія совсти. Но сіе есть для меня новое мученіе, когда имю добрую волю безъ всякой власти.
        Прощай, прощай. Будемъ об ожидать отъ Бога нашего утшенія. Да внушитъ онъ сей дочери, бывшей нкогда столь любезною, увы! она всегда будетъ такою, ибо можетъли мать забыть свое дитя! истинное разкаяніе, и да не накажетъ ее по великости ея преступленія! се молитва искренней твоей пріятельницы

        Шарлоты Гарловъ.

        Письмо CLXXVII.
        АННА ГОВЕ къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ Воскресенье 14 Маія.

        Я не знаю, любезная моя, въ какомъ положеніи находилася ты съ Г. Ловеласомъ; но я весьма опасаюсь, чтобъ ты не была принуждена почитать его своимъ властителемъ, и выдти за него замужъ.
        Я о немъ весьма худо отозвалась къ послднемъ моемъ письм. Я узнала нкоторыя его подлости и въ то самое время когда принялась за перо, чрезвычайно на него сердилась. Но разсудя о томъ нсколько, и о другихъ проискахъ, я нахожу, что т дла, коими его поносили, были старыя, и что они не послднія, по крайней мр съ того времени, какъ онъ старался теб понравиться: Я хочу нчто сказать въ его пользу. Великодушной поступокъ, которой онъ оказалъ въ разсужденіи молодой двицы въ постояломъ двор, есть весьма новый примръ приносящій похвалу его свойству, не говоря о засвидтельствованіи, которое вс люди подаютъ о немъ за его милость къ своимъ людямъ и откупщикамъ. Я также весьма одобряю его предложеніе, дабы войти теб въ домъ Гжи. Фретчвиль, между тмъ какъ онъ будетъ жить у другой вдовы до самаго того времени, пока ты не согласишься жить съ нимъ въ одномъ дом. Ето такое дло, которое желала бы я видть уже ршеннымъ. Не отвергни сего представленія по крайней мр, естьли ты не скоро увидишь его съ собою предъ Олтаремъ и естьли не имешь въ своемъ сообществ одну изъ его двоюродныхъ сестръ.
        Сочетавшись бракомъ, я не думаю, чтобъ ты могла опасаться великаго нещастія, хотя не столь можешь быть съ нимъ щастлива, сколько ты того заслуживаешь. Великое богатство, которое онъ иметъ въ своей провинціи, и то, кое долженъ получить, вниманіе, которое онъ прилагаетъ о сихъ длахъ, твое достоинство, и самая его гордость, кажутся мн для васъ совершенною безопасностію. Хотя каждой особенной поступокъ, по которому я познаю его злость, меня раздражаетъ; однако, при всемъ томъ, когда я разсужу нсколько обстоятельне о томъ, что мн говорятъ къ поношенію его чести, какъ то его изображалъ прикащикъ его дяди, и что подтверждено было Гж. Гремъ, то я не усматриваю ничего такого, которое могло бы теб причинить инаго безпокойства въ разсужденіи будущаго времени, разв по отношенію къ собственному его мннію и примру которой онъ въ состояніи будетъ подать своей фамиліи. Правда, что сіе составляетъ весьма важной предмтъ; но естьли ты и оставишь его теперь, хотябъ противъ его воли, или съ его согласія; то его богатство, его сродственники и весьма привлекательные свойства его и поступки должны быть уважены, а свтъ
почтетъ тебя столь же извинительною по симъ причинамъ, какъ и для глупости твоихъ сродственниковъ, и для того сей поступокъ не могъ бы служить къ подтвержденію добраго твоего имени. И такъ разсудя о томъ обстоятельне, кажется мн, что я дотол не могу подать теб сего совта, пока ты не имешь никакой причины сомнваться о его чести. Да накажется вчнымъ мщеніемъ такой извергъ, естьли онъ когда либо подастъ причину къ подобнымъ опасеніямъ.
        Я признаюсь, что находится нчто несноснаго въ его съ тобою поступкахъ. Его упорность къ твоимъ отсрочкамъ, и терпливость, что ты его содержишь отъ себя въ отдаленіи, по причин того проступка, которой кажется ему гораздо легч наказанія, кажутся мн совершенно неизъяснительными. Онъ сомнвается о твоей нжности къ нему; вотъ то, что я за весьма вроятное почитаю. Но ты должна удивляться, видя въ немъ столь мало горячности, когда онъ нкоторымъ образомъ властелинъ собственнаго своего щастія.
        То, что ты читаешь, безъ сомннія понудитъ тебя судить о слдствіи переговора между г. Гикманомъ и твоимъ дядею. Я весьма сердита на всхъ таковыхъ людей, не выключая никого. Не выключая никого, я должна такъ сказать; ибо я испытала свойства твоей матушки посредствомъ великодушной твоей Нортонъ, въ томъ же самомъ намреніи, которое и г. Гикмана къ таковымъ изслдованіямъ привело. Никогда въ свт не видано было столь упорныхъ людей. Для чего мн останавливаться при сей подробности? Я не знаю только, до какого степени можно изключить изъ того твою мать.
        Твой дядя подтверждаетъ, что ты погибла.,,Его все увряетъ, говоритъ онъ, въ нещастіи двицы, которая могла убжать съ человкомъ, наипаче съ такимъ, каковъ Ловеласъ. Они надялись, что ты будешь стараться о примиреніи, когда съ тобою случится какое ниесть нещастіе; но они твердо ршились не отступать ни на шагъ въ твою пользу, хотя бы то стоило твоей жизни.,,
        Любезнйшая моя пріятельница, ршись принять свои права. Изтребуй что теб принадлежитъ, и позжай жить, какъ то и должно, въ собственной свой домъ. Тогда, естьли ты не выдешь замужъ; то будешь имть удовольствіе видть сихъ презрительныхъ людей ласкающихся предъ тобою въ той наджд, что ты къ нимъ возвратишься.
        Тебя обвиняютъ, какъ то уже твоя тетка объявила въ своемъ письм, въ предумышленіи и хитрости въ твоемъ побг. Вмсто того, чтобъ тронуться къ теб какимъ нибудь состраданіемъ, они требуютъ онаго у посредника для тхъ, которые нкогда тебя любили даже до обожанія, говоритъ твой дядя; кои ощущали радость токмо при теб одной; кои съ жадностію каждое изъ твоихъ устъ выходящее слово пожирали, кои слдовали по твоимъ стопамъ, когда ты предъ ними шла, и я не знаю, сколько еще такихъ же нжностей теб оказывали.
        Однимъ словомъ все мн изъявляетъ, что ты должна учинить по прочтеніи сего письма; теб остается единый токмо выборъ, однако не весьма торопись произвесть оной въ дйство. Не ужели сей выборъ не состоитъ въ твоей власти? Я не могу имть о семъ такое мнніе.
        По истинн, я не безъ смущенія помышляю о томъ поступк, по которому ты должна себя вести дабы обойтися съ нимъ ласкове, содержавъ его столь сурово въ отдаленіи отъ себя; по томъ мщеніи, къ которому по гордости своей онъ доведенъ быть можетъ. Но я тебя увряю, что естьли мой отъздъ и ршеніе раздлить твой жребій, могутъ освободить столь благородную душу отъ уничиженія, а особливо естьли оные могутъ воспрепятствовать твоей гибели то я не усумнюсь ни мало съ тобой хать, что составляетъ для меня весь свтъ, когда я оной сравниваю съ тою дружбою, какова есть наша? Думаешь ли ты, чтобъ сія жизнь могла составить хотя нкое для меня удовольствіе, естьлибъ надлежало мн видть такую пріятельницу какъ ты, и въ такой бездн, изъ которой бы я могла ее извлечь пожертвованіемъ моею жизнію? и когда я говорю теб сіи слова; то въ сію же минуту я готова ихъ оправдать; все то что я теб ни представляю есть единый токмо плодъ той дружбы, которою я обязана твоему достоинству.
        Прости пылающимъ моимъ выраженіямъ, выраженіямъ превосходящимъ мои чувствованія. Я досадую на всю твою фамилію. Ибо сколь ни ненавистно то, что ты ни читаешь; но я не все еще теб сказала: и можетъ быть никогда теб онаго не скажу. Я разсердилась и на собственную мою мать, которая по своей хитрости прилпляется безъ всякаго различія къ старымъ бреднямъ. Мн также досадно на безумнаго твоего Ловеласа, и его презрительное тщеславіе. Однако остановимся, поелику теб должно взявъ за себя такого дурака, какъ онъ, исправить его сколь можно лучше. Онъ не виновенъ ни въ какой не благопристойности, коею бы ты дйствительно была оскорблена. Онъ не осмлился, бы… его злоба не столь еще велика. Естьлибъ онъ имлъ гнусное сіе намреніе; то конечно бы оно не скрылось до сего времени, судя по той зависмости, въ коей ты у него находишься, отъ столь проницательныхъ глазъ какъ твои, и отъ столь чистаго сердца. И такъ избавимъ сего презрительнаго человка, естьли только можемъ; хотя и должны будемъ замарать себ пальцы, помогая ему вылесть изъ грязи.
        Но мн кажется, что особа такая знатная и независимая какъ ты, должна заниматься другими попеченіями, естьли она приведена будетъ до того состоянія, которое я почитаю впредь необходимымъ. Ты меня не увдомляешь, говорилъ ли онъ теб о условіи или о церьковномъ позволеніи. Сіе разсужденіе весьма несносно. Но какъ злощастная твоя участь лишила тебя всякаго другаго покровительства; то ты должна заступить сама себ мсто отца, матери, дядьевъ, и разобрать сама собою сіи два пункта. Неотмнно должно такъ поступить; состояніе твое къ тому тебя принуждаетъ. Къ чему послужила бы теперь твоя разборчивость? однако лучше ли бы для тебя было, чтобъ я къ нему писала? Но это было бы все равно естьли бы ты и сама къ нему отписала, и конечно ты можешь къ нему писать, естьли находишь великую трудность словесно съ нимъ объясниться. Однако дйствительно было бы для тебя лучше изъясниться изустно. Слова никакого по себ слда не оставляютъ. Он изходятъ какъ дыханіе, и разносятся по воздуху. Можно смыслъ онаго сократить или разспространить! вмсто того, что письменное выраженіе есть знакъ достоврнйшій.
        Я знаю кротость твоего духа. Я не мене знаю и достохвальную твою гордость, и справедливое мнніе, которое ты имешь о достоинств нашего пола въ столь важныхъ случаяхъ. Но, еще разъ повторяю теб, на семъ самомъ ты не должна теперь останавливаться. Честь твоя принуждаетъ тебя настоять въ семъ достоинств.
        Г. Ловеласъ, сказала бы я (не находя никого мене смха достойнымъ, по глупой его гордости, которая принуждаетъ его желать нкоего торжества надъ достоинствомъ своей жены,),,я лишалась для тебя всхъ друзей въ свт, какою должна я себя почитать въ разсужденіи васъ. Я о всемъ обстоятельно. Вы принудили многихъ особъ думать, противъ моей воли, будто я вышла за мужъ. Инные знаютъ, чТо я еще двица, и я никогда бы не желала, чтобъ кто ниесть почиталъ меня инною. Думаете ли вы, чтобъ удобне было сохранить доброе о себ имя, живя съ тобою въ одномъ дом? Вы говорите мн о дом Гжи. Фретчвиль; естьли сія женщина не доумваетъ и въ собственныхъ своихъ намреніяхъ: то какая мн нужда въ ея дом? Вы общали доставить мн сообщество двоюродной вашей сестры Монтегю: естьли умыслы моего брата къ сему васъ понуждаютъ; то дабы не самимъ вамъ сдлать ему о томъ предложеніе, можете вы къ нему писать. Я настою твердо въ сихъ двухъ пунктахъ. Хотя ваши родственники на то согласятся, хотя и нтъ; но сіе для меня будетъ равно, естьли и они о томъ равномрно судятъ.
        Таковое объясненіе конечно споспшествовало бы твоимъ дламъ. Есть множество средствъ, любезная моя, кои бы ты нашла въ какое ниесть другое время въ подобныхъ симъ обстоятельствахъ. Онъ по природной своей наглости конечно не захочетъ, чтобъ думали о немъ, что онъ иметъ нужду съ кмъ ниесть совтовать. Слдственно онъ будетъ принужденъ изъясняться, и естьли изъяснится по чистой совсти; то ради Бога не длай никакой отсрочки. Назначь ему день, и чтобъ сей день не весьма былъ далекъ. Симъ бы ты учинила противное своему достоинству и своей чести, позволь мн такъ сказать, когдабъ т изъясненія не столь были справедливы, какъ надлежало; то тмъ онъ подастъ причину сомнваться о его намреніяхъ, и подтвержденіяхъ, которыя принудили бы меня презирать вчно его, естьли онъ ихъ учинитъ необходимыми. Вспомни, любезная моя, что излишняя умренность измнила теб уже раза съ два или еще боле въ таковыхъ случаяхъ, которыхъ бы ты не должна была упущать. Что касается до статей; то когда он не основательны я бы оставила ихъ на собственную его волю, и на власть его фамиліи. Тогда бы все твое замшательство кончилось.
        Вотъ въ чемъ состоитъ мое мнніе. Сдлай въ немъ такія перемны, кои будутъ приличествовать обстоятельствамъ и слдуй своему разсужденію. Но по истинн, любезная моя, я бы сдлала то, что теб совтую, или что нибудь сему подобное, и я нимало не колеблюсь подписать при ономъ свое имя.

        Анна Гове.

        (Записка присоединенная къ предъидущему письму.)


        Я хочу сообщить теб мои печали, хотя ты и собственными своими прискорбіями весьма отягчена. Я должна тебя увдомить о любопытнйшей новости. Дядя твои Антонинъ вздумалъ жениться. Но отгадай на комъ? на моей матери. Ничего нтъ врне сего. Твоя фамилія о томъ уже знаетъ… Тебя почитаютъ тому причиною съ великою при томъ злостію, а тотъ старой хрычь никакого другаго извиненія въ томъ не приноситъ.
        Не давай знать, что ты о томъ увдомлена, и боясь могущей отъ того произойти опасности, не напоминай мн о томъ даже и въ своихъ письмахъ.
        Я не думаю, чтобъ безумное сіе намреніе могло совершится, но ето для меня весьма хорошей случай поссориться съ моею матерью, хотя до сего времени я не могла того улучить; но не сомнвайся, чтобъ по нкоемъ времени не учинила онаго въ Лондон. По первымъ еще знакамъ ободренія, которые я надюся узнать съ ея стороны, я разпрощаюсь съ Гикманомъ; сіе весьма вроятно. Естьли моя мать меня огорчитъ въ столь важномъ пункт; то я не усматриваю для себя никакой причины обязать ее и въ другомъ. Не можно думать, чтобъ ея намреніе было единая токмо хитрость, дабы принудить меня поспшить къ моему бракосочетанію. Я повторяю, что прекрасной сей умыселъ не можетъ совершиться. Но сіи вдовы весьма странны; не щитая того, что они стары или молоды, вс очень бываютъ веселы, когда оказываютъ имъ почтеніе и удивляются. Наипаче въ такихъ лтахъ весьма для матери пріятно видть себя приведенною въ одинакое положеніе съ своею дочерью! я весьма была огорчена тмъ видомъ удовольствія, которой появлялся на ея лиц, когда она сообщала мн оныя предложенія. Однако она притворившись говорила мн о томъ, какъ будто о такой вещи, которая мало
ее трогала.
        Сіи престарлые люди, хотя довольно дряхлы, но нимало онаго не примчаютъ, и не успютъ еще принять свои предпріятія, какъ уже и торопятся объявить другимъ свои намренія. Словомъ, богатство твоего дяди весьма много побуждаетъ къ тому мою мать. Присовокупи къ тому дерзскую дочь, отъ которой безъ сожаленія хотятъ освободиться, и память того отца, которой не много ее занималъ. Но пусть одинъ успваетъ въ дл, естьли иметъ милость, а другая его въ томъ ободрять будетъ. Посмотримъ, посмотримъ. Однако я надюсь, что тмъ избавлюсь всякаго страха.
        Прости меня, любезная моя. Я весьма тмъ оскорблена. Можетъ быть ты меня почтешь виновною, и для того я не подпишу моего имени въ сей записк. И другія руки могутъ также подходить на мою. Ты вить не видла, какъ я писала.

        Письмо CLXVIII.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Въ Понедльникъ по полудни 15 Маія.

        Теперь то, любезнйшая и единая моя пріятельница, по истнн мн боле не остается уже избирать двухъ намреній.Теперь то я познаю, что весьма далеко простпрала мой гнвъ; поелику въ такомъ случа я нахожу себя принужденною повиноваться трпеливости моего тирана, въ такой поступк, которая можетъ ему показаться своенравною и дтскою, или лучше, которая ему показываетъ, что я мало къ нему имю уваженія. Покрайней мр онъ будетъ почитать оное за должное, пока по своей гордости станетъ заключать, что онъ заслуживаетъ изключительно оное, да притомъ и боле всхъ. Ахъ! любезная моя, видть себя принужденною повиноваться такому человку, которой по истинн не великодушенъ! Сія мысль не въ состояніи ли поразить такую молодую особу, которая всякой надежды лишена, и которая слдственно усматриваетъ предъ собою одну непрестанную печаль, изъ коей человкъ, коему по злощастному своему жребію она предана, можетъ составлять себ жестокое удовольствіе. Мн кажется, по истинн, что мн нечего ожидать отъ сего изверга. Сколь жестока моя судьба!
        Ты мн подала, любезная моя, весьма хорошій совтъ о той ршительности съ коею я должна ему говорить. Но разсуди, кому ты подаешь сей совтъ? Изъ всхъ въ свт женщинъ, я была токмо одна, которая наимене должна въ такомъ случа его принять; ибо онъ совершенно превосходитъ мои силы. Чтобъ я вышла за такого человка за мужъ! чтобъ соединила вс мои силы дабы споспшествовать намреніямъ столь мдлительнаго во всемъ человка! чтобъ самой себ доставить тотъ случай, которой я упустила! чтобъ угрожать чемъ ниесть, и по крайней мр употреблять укоризны, дабы совершить мое бракосочетаніе. Ахъ! любезная моя Гове, естьли сіе предпріятіе справедливо, естьли разумно, то сколько сія справедливость и благоразуміе, должны стоить умренности или гордости, естьли ты то лучше любишь! Или, дабы изъясниться въ твоихъ словахъ, заступить самой себ мсто отца, матери и дядьевъ! Наипаче когда имютъ причину думать, что тотъ человкъ желаетъ изъ онаго составить себ нкое торжество! Пожалуй; любезная моя, совтуй мн, убди меня, чтобъ я навсегда отъ него отреклась, и я не отвергну твоего совта.
        Ты увдомляешь меня, что испытала мою мать по довренности гж. Нортонъ; ты скрываешь отъ меня, говоришь ты, часть того злобнаго совта, которой они сказали г. Гикману; и присовокупляешь что можетъ быть никогда меня о томъ боле не увдомишь. Для чего же, любезная моя? Какіе, какіе могутъ быть т злобные отвты, о коихъ бы ты никогда не должна была меня увдомлять что же хуже быть можетъ, какъ отречься отъ меня навсегда?,,Дядя мой, говоришь ты, почитаетъ меня погибшею. Онъ объявляетъ, что все считаетъ за безчестіе такой двицы, которая могла убжать съ мущиною; и вс ршились стоять твердо въ своемъ намреніи, хотя бы мн то стоило и жизни.,,
        Не ужели есть еще что нибудь хуже, которое ты отъ меня скрываешь? Говори, любезная моя, мой родитель не повторилъ ли страшнаго на меня проклятія? по крайней мр моя мать въ томъ участія не имла. Дядья мои, не подтвердилили того своимъ согласіемъ? Не ужели имла въ томъ участіе и вся фамилія? И такъ, какая же есть, любезная моя, та пагубная часть моихъ нещастій, которую ты не хочешь мн открыть?
        О Ловеласъ! не входи ты въ мой покой въ сіе время, когда предо мною представляется сей мрачной видъ. Въ сію минуту, естьлибъ ты могъ проникнуть въ мое сердце, усмотрлъ бы ты скорбь достойную варварскаго твоего торжества.
        Изтощеніе моихъ чувствованій, принудило меня оставить перо.
        И такъ ты говоришь, что испытала по довренности гжи. Нортонъ, мою мать. Что сдлано, того неперемнишь. Однако я бы желала, что въ столь важномъ пункт, ты ничего не предпринимала не посовтовавшись со мною. Прости меня, любезная моя; но та благородная и великодушная дружба, коею ты меня обнадживаешь съ толь чрезвычайною пылкостію и въ толь обязательныхъ словахъ, причиняетъ мн толика же страху, какъ и удивленія по своей горячности.
        Возвратимся къ тому мннію, въ коемъ ты находишься, по чему я не могу обойтись, чтобъ не предаться ему? и хотя бы онъ на то согласился или нтъ; то собственная моя честь не позволяетъ мн его оставить. И такъ должно, что нибудь предпринять въ столь отчаянномъ состояніи.
        Сего утра онъ весьма рано вышелъ, приказавши мн сказать что онъ не придетъ къ обду, естьли не удостою его чести вмст съ нимъ обдать. Я въ томъ извинилась. Сей человкъ, коего гнвъ для меня теперь столь важенъ, не былъ доволенъ моимъ отвтомъ.
        А какъ онъ ожидаетъ столь же врно, какъ и я, что сего дня получу онъ тебя письмы; то и думаю что его отсудствіе не будетъ продолжительно. И конечно по возвращеніи своемъ, онъ приметъ видъ важной, привлекательной, и естьли ты хочешь, видъ властительный. А я, не должна ли тогда принять на себя вида покорнаго, преданнаго, и стараться, съ изъявленіемъ уважанія, вкрасться въ его милость, просить у него прощенія, естьли не словами, то по крайней мр потупленіемъ глазъ, что не справедливо содержала его въ такой отъ себя отдаленности? Я безъ сомннія должна сіе сдлать. Но должно сперва испытать, пристала ли мн сія роля. Ты часто насмхалась излишней моей кротости. И такъ! должно стараться быть еще кротчайшею. Не сіе ли твое мнніе…? О любезная моя!
        Но я хочу ссть, положить руки на крестъ, ршиться на все; ибо я слышу что онъ уже идетъ… или побгу я къ нему на встрчу, и скажу ему свою рчь въ тхъ самыхъ выраженіяхъ, которыя ты мн предписала.
        Онъ пришедъ приказалъ просить у меня позволенія со мною видться. Доркаса сказала, что вс его движенія изъявляли нетерпливость. Но мн невозможно, такъ, мн невозможно съ нимъ говорить.

        Въ понедльникъ въ вечеру.

        Отъ чтенія твоего письма, и печальныхъ моихъ разсужденій не могла я его принять по надлежащему. Прежде всего спросилъ онъ Доркасу, не получала ли я какого письма въ его отсудствіе. Она ему отвчала, что я получила, что я не преставала съ того времени плакать, и что я еще ничего не ла.
        Онъ тотъ часъ приказалъ ей ко мн войти, и просить у меня съ новыми усиліями позволенія меня видть. Я отвчала, что я не весьма здорова, что завтра по утру я съ нимъ увижусь, когда бы ему угодно ни было.
        Не оказала ли я симъ своей покорности? не кажется ли оно и теб таковою, любезная моя? Однако оное не приняли за покорность. Доркаса мн сказала, что онъ съ великою досадою потеръ себя по лицу, и что прохаживаяся по залу, отъ вспыльчивости проворчалъ нсколько словъ.
        Спустя съ полчаса, онъ прислалъ ко мн сію двицу, приказавши ей просить меня, какъ можно допустить его со мною отужинать, общаясь не говорить ни о чемъ кром того, что мн самой заблагоразсудится. И такъ я была бы свободна, какъ ты видишь оказать ему сіе почтеніе, но я просила его меня извинить. Какъ ты думаешь, любезная моя? глаза мои наполнились слезами. Я почувствовала великую слабость. Мн было невозможно, содержа его нсколько дней во отдаленности, вдругъ войти съ нимъ, съ обыкновенною вольностію, въ разговоръ, къ коему я принуждена была совершеннымъ оставленіемъ моихъ друзей, и по твоему совту.
        Онъ мн тотчасъ приказалъ сказать, узнавши что я еще не ла, что онъ покорится моимъ приказаніямъ, естьли я согласна скушать съ нимъ цыпленка. Вотъ сколь онъ милостивъ, даже и въ гнв. Не удивляешься ли ты тому? Я ему общала то чего онъ желалъ. Вотъ уже и приготовленіе къ покорности. Я дйствительно почту себя весьма щастливою, естьли найду его завтра въ разположеніи меня простить.
        Я сама себя ненавижу. Но я не хочу быть обижаемою. Нтъ, я не хочу быть таковою, что бы отъ того не случилось.

        Письмо CLXXIX.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Во вторникъ 16 Маія.

        Кажется, что мы же несколько примирились; но сіе произошло чрезъ нкую бурю. Я должна изъяснить теб подробно сіе произшествіе.
        Въ шесть часовъ утра я ожидала его въ столовой зал. Я легла спать, находясь въ весьма худомъ состояніи, да и встала не весьма здорова: но я не ране семи часовъ отперла свои двери; тогда Доркаса пришедши предложила мн съ нимъ свидться. Я сошла въ низъ.
        Онъ подошедъ ко мн взялъ меня за руку, когда я ввошла въ залъ: Я не ране двухъ часовъ легъ въ постелю, сударыня, однако во всю ночь не могъ сомкнуть глазъ. Ради Бога, не мучьте меня такъ, какъ вы то длали во всю недлю. Онъ остановился. Я молчала. Тогда, продолжалъ онъ: я думалъ что вашъ гнвъ за столь малое любопытство не могъ быть чрезвычаенъ, и что онъ самъ собою пройдетъ. Но когда вы мн объявили, что онъ продолжится до того изъясненія, котораго вы ожидаете отъ новыхъ открытій, коихъ слдствія могутъ меня лишить васъ навсегда; то какъ же могу я снести одну мысль, что учинилъ столь слабое впечатлніе въ вашемъ сердц, не смотря на соединеніе нашихъ выгодъ?
        Онъ еще остановился. Я продолжала молчать. Онъ сказалъ: я познаю, сударыня, что природа одарила меня гордостію.
        Мн весьма простительно, что надяся получить нкой знакъ благосклонности и предпочтительности со стороны той особы, которой принадлежать за все свое благополучіе считаю, чтобъ ея выборъ не былъ произведенъ въ дйство, по злоб собственныхъ ея гонителей и непримиримыхъ моихъ враговъ.
        Онъ весьма долгое время о семъ говорилъ. Ты можешь знать, любезная моя, что онъ подавалъ мн много предмтовъ къ противорчію. Я ни въ чемъ его не щадила. Но безполезно бы было повторять теб вс сіи подробности. Ни единое изъ его предложеній, сказала я ему, ни о чемъ другомъ не могло меня уврить, какъ о его гордости. Я откровенно ему призналась, что я столько же имю оной, какъ и онъ, но совсмъ другаго роду: я къ тому присовокупила, что естьлибъ онъ имлъ въ себ хотя малйшую часть истинной гордости, достойной его породы и состоянія; то скоре бы пожелалъ возбудить оную и во мн, нежели ее порицать и жаловаться на оную: что она принуждала меня почитать за подлость не признаваться въ своихъ правилахъ, когда съ нкоего времени я избгала всякаго съ нимъ разговору, и когда я отказала въ посщеніи г. Меннелль, дабы не поминать о тхъ пунктахъ, коихъ ршеніе состоитъ не въ моей власти пока не получу отвта, коего я ожидаю отъ моего дяди, на конецъ я сказала: правда, что я старалась его испытать, въ наджд пріобрсть его ходатайство, дабы примириться съ моею фамиліею на тхъ договорахъ, которые я ему предложила.
        Онъ не знаетъ, отвчалъ онъ мн, сметъ ли меня спросить, какіе были т договоры; но ему весьма было легко отгадать оные, и также судить, какое должно быть первое мое пожертвованіе. Однако я бы позволила ему сказать, что чемъ боле бы онъ удивлялся благородству моихъ чув-твованій вообще, и особенно той истинной гордости, которую я ему изъяснила; тмъ мене желалъбы онъ, чтобъ она поставляла меня превыше покорности, кою я оказывала тмъ непримиримымъ людямъ, равно какъ и онъ меня побуждаетъ лишать его своего снисхожденія.
        Долгъ природы, г. мой, есть мн закономъ оказывать ту покорность, въ коей вы меня укоряете. Отецъ, мать, дядья, суть т, коимъ я должна оказывать сію преданность. Но пожалуйте, г. мой, что бы вы сказали о томъ что называется благосклонностью и снисхожденіемъ? не ужели вы уважите то, что заслужили отъ нихъ и отъ меня?
        Увы! что я слышу, вскричалъ онъ? по толикихъ ихъ гонніяхъ! по всемъ томъ, что вы претерпли, и чего позволили мн надяться! мы говорили о гордости, позвольте васъ спросить, сударыня, какая бы была гордость такого человка, которой бы уволилъ любимую имъ особу отъ труда почтить его нкоею склонностію и предпочтеніемъ? Какая былабъ любовь?…
        Любовь, г. мой! Кто говоритъ о любви? Не такъ ли мы другъ съ другомъ поступаемъ, какъ вы заслуживаете? Не ужели я вамъ когда ниесть намкала или спрашивала что нибудь такое, которое бы походило на любовь? Но сіи споры никогда не кончатся, естьли и тотъ и другой столь безпорочны… И столь много думаютъ о самихъ себ…
        Я не почитаю себя непорочнымъ, сударыня: но… Но что, г. мой! не ужели всегда будете вы прибгать къ тонкостямъ? и стараться искать извиненій? Будете ли длать мн общанія? и какія общанія, г. мой? общанія быть впредь такимъ, что должно бы было краснть, не будучи всегда онымъ?
        Боже мой! прервалъ онъ, поднявъ глаза къ небу, естьлибъ и ты столь же былъ строгъ…
        Очень хорошо, прекрасно, возразила я съ нетерпливостію: для меня довольно примтить, сколько различіе нашихъ мнній показываетъ, свойства наши. И такъ, г. мой…
        Что хотите вы сказать, сударыня…? Вы смущаете мое сердце! [Въ самомъ дл его взоры казались мн столь дики, что я едва отъ страха не упала.] Что вы скажете?
        Должно ршиться, г. мой, не сердитесь; я не инное что, какъ двица во многомъ весьма слабая; но когда дло идетъ о томъ, чтобъ быть такою, какою должно, или быть недостойною жизни, то я не сомнваюсь, чтобъ не имла благороднаго и непреодолимаго духа, дабы совершенно отрчься отъ всего другаго, выключая учтивости. Вотъ, что вы можете получить съ моей стороны, и тмъ удовольствовать свою гордость; я никогда и ни чьею женою не буду. Я довольно узнала вашъ полъ. Я также не мене васъ то знаю. Двство единымъ будетъ моимъ выборомъ, а вамъ я оставлю вольность слдовать вашему.
        Что я слышу! какое равнодушіе, вскричалъ онъ пристрастнымъ голосомъ! но сіе еще хуже и равнодушія. Я прервала его рчь. Хоть равнодушіе, естьли вамъ такъ угодно называть оное; мн кажется, что вы никакихъ другихъ чувствованій отъ меня не заслуживаете. Естьли же вы о томъ судите иначе; то я оставляю сіе на вашу волю, или по крайней мр вашей гордости, меня ненавидть. Дражайшая, дражайшая Кларисса, ухватя съ великимъ жаромъ мою руку! Я васъ заклинаю быть единообразне въ своемъ благородств. Уваженія, учтивости, сударыня, уваженія! Ахъ! пожелаете ли вы довести до столь тсныхъ предловъ такую страсть, какъ моя?
        Такая страсть, какъ ваша, г. Ловеласъ, конечно заслуживаетъ быть стсненною въ ея предлахъ. Мы одинъ другаго обманываемъ въ томъ мнніи, которое о томъ имемъ; но я весьма сумнваюсь, чтобъ ваша душа способна была стсниться и распространиться столько, сколько нужно было дабы вамъ учиниться такимъ, какъ бы я того желала. Подымайте сколько вамъ угодно, руки и глаза къ небу, съ симъ притворнымъ молчаніемъ и знаками удивленія. Что они значатъ? Къ чему бы они могли меня принудить, естьли мы не родились одинъ для другаго.
        Клянусь великимъ судомъ, сказалъ онъ мн, [взявши меня за руку съ такою силою, что мн весьма стало больно,] что онъ рожденъ для меня, а я для него; я буду принадлежать ему, я буду его женою, хотябъ ему сіе стоило и вчнаго спасенія.
        Сіе насиліе привело меня въ великой страхъ. Оставьте меня, г. мой, или хотите, чтобъ я ушла. Какъ! поступать столь язвительнымъ образомъ, какуюже страсть сія изъявляетъ предпочтительность.
        Вы меня не оставите, сударыня; нтъ. Вы не покините меня во гнв.
        Я опять приду, г. мой, я вамъ общаюсь придти опять, когда вы оставите свой гнвъ, и не столь будете обижать меня.
        Онъ позволилъ мн выдти. Я столь была ожесточена, что пришедши въ мою горницу, весьма горько плакала.
        По прошествіи получаса онъ написалъ ко мн записку, оказывая во оной сожалніе о своей вспыльчивости и нетерпливости, въ которой онъ находился, дабы со мною опять видться.
        Я склонилась на его прозьбы, не имя никакого другаго способа, я склонилась. Онъ всячески предо мною извинялся. О любезная моя! Что бы ты сдлала съ такимъ человкомъ каковъ онъ, будучи въ моемъ состояніи?
        Онъ узналъ опытомъ, сказалъ онъ мн, что сіе не инное что было какъ бшенство. Онъ признался, что почиталъ себя лишеннымъ ума. Но претерпевши столько мученія во всю недлю и потомъ слыша отъ меня токмо о уваженіяхъ учтивости, когда уже онъ надялся отъ благородства моего сердца…
        Надйтесь, чего вамъ угодно, прервала я его речь, я вамъ повторяю, что не думаю, чтобъ мы были созданы одинъ для другаго. Вы ввергли меня въ сіе замшательство. Мн токмо остается единая пріятельница Анна Гове. Я не скрою отъ васъ истинныхъ моихъ чувствованій; я противъ моей воли была принуждена принять отъ васъ покровительство, въ тхъ опасностяхъ, которыхъ я имла страшиться отъ моего брата, которой еще не оставилъ своихъ хитростей, естьли я должна поврить въ томъ увдомленіямъ Анны Гове. Ваше покровительство, то есть, покровительство такого человка, которой есть причнною всмъ моимъ нещастіямъ, припомните, что я къ тому не подала никакой причины.
        Я оное номню, сударыня. Вы столь часто мн то повторяете, что я ни какъ не могу забыть.
        Однако, Г. мой, я вамъ одолжена симъ покровительствомъ, естьли къ моему нещастію окажется оно необходимымъ въ той наджд, что вы употребите вс свои старанія къ предъупрежденію пагубныхъ случаевъ. Но кто же вамъ препятствуетъ оставить сей домъ? Разв не могу увдомить васъ въ нужд? Кажется что гж. Фретчвиль не знаетъ сама, чего она хочетъ. По истинн, здшныя женщины со дна на день становятся учтиве; но я желала бы лучше имть такое жилище, которое было бы приличне моему состоянію. Никто не знаетъ кром меня какое для меня приличне, и я ршилась не быть во ономъ никому обязанною. Естьли вы меня оставите, я съ учтивостію разпрощусь съ моими хозяевами, и удалюся въ какое ниесть по близости города лежащее селеніе, въ которомъ съ терпливостію ожидать буду прибытія г. Мордена.
        Онъ можетъ, сказалъ онъ мн, заключить изъ моихъ словъ, что мой переговоръ съ моею фамиліею былъ безъ успха. Слдственно онъ ласкался, что наконецъ я подамъ ему вольность предложить мн о тхъ статьяхъ, къ коимъ присоединилъ бы онъ договорное условіе. Сіе представленіе, которое уже весьма долгое время онъ учинить мн думалъ, и коего замедлніе произошло отъ различныхъ случаевъ, за что онъ ни мало себя не укоряетъ, думалъ онъ сдлать въ то время, когда бы я вступила въ новой мой домъ, и когда бы онъ увидлъ меня столько же повидимому независимою, какою я дйствительно была. Онъ просилъ у меня позволенія изъяснить мн свои мннія, не для того, сказалъ онъ мн, чтобъ получить на то скорой отвтъ; но дабы ихъ подвергнуть моимъ разсужденіямъ.
        Колебаться, краснть, потуплять глаза; все сіе не ясноли изображало мои мысли. Я вдругъ вспомнила твой совтъ; ршилась ему слдовать, но усумнилась.
        Онъ опять началъ говорить, видя, что я не отвчала. Единый Богъ свидтель его праводушія, и естьли сметъ сказать, великодушныхъ его намреній. Онъ просилъ у меня только той милости, дабы выслушать, что содержали въ себ т статьи.
        Не ужели не льзя достигнуть вдругъ до того предмта, безъ всякихъ такихъ приготовленій? Есть множество вещей, ты то знаешь, въ коихъ отказываютъ и въ коихъ должно отказать, когда требуютъ позволенія о нихъ говорить; и когда во оныхъ было уже отказано; то честность обязываетъ не отрекаться отъ своего слова; вмсто того что вкравшись съ небольшою хитростію, он могутъ заслужить боле уваженія.
        Я почитала себя обязанною, естьли не вдругъ оставить сію матерію, то по крайней мр оную какъ нибудь обратить, въ томъ намреніи, чтобъ не показаться тронутою угожденіемъ ему посл того отдаленія, въ коемъ мы одинъ отъ другаго находились, и дабы избжать, слдуя твоему совту, необходимости сдлать ему отказъ, которой могъ бы еще боле воспрепятствовать нашему примиренію. Въ какую жестокость я приведена.
        Вы говорите о великодушіи, г. Ловеласъ, вы говорите о справедливости, сказала я ему; можетъ быть не разсудя о сил сихъ двухъ словъ, въ томъ смысл, въ которомъ вы ихъ употребляете. Я хочу вамъ изъяснить что есть великодушіе въ томъ смысл, въ коемъ я оное принимаю. Истинное великодушіе ни мало не ограничивается на денежныхъ щедростяхъ. Оно превосходитъ учтивство; оно предпочитается добродушію, честности и справедливости; поелику вс т качества суть единый долгъ, отъ коего ни одно созданіе не можетъ быть изъято. Но истинное великодушіе есть величество души; оно побуждаетъ насъ длать намъ подобнымъ боле, нежели и самая строгость отъ нее требовать можетъ. Оно обязуетъ насъ вспомоществовать съ великимъ раченіемъ тмъ, которые имютъ нужду въ помощи, и даже предъупреждать ихъ наджду или ожиданіе. Великодушіе, г. мой, не позволитъ никогда изящной душ навлечь сомнніе на честныя и благодятельныя свои намренія, и также никого не обижать и не приводить въ огорченіе, наипаче тхъ, которые по нещастію или по какому нибудь другому случаю подвержены будутъ его покровительству.
        Естьли онъ былъ къ тому разположенъ, то не имлъ случая при послдней части сего замчанія изъяснить вс свои намренія? Но онъ остановился токмо при первомъ.,,Удивительное опредленіе, сказалъ онъ мн! Но въ такомъ случа, сударыня, кто же можетъ заслужить имя великодушнаго, кром васъ? Я прошу о милости ваше великодушіе, когда справедливость составляетъ единой мой предмтъ, и мое достоинство… Никогда и ни какая женщина не имла столь возвышенныхъ и нжныхъ чувствованій.,,
        Сіе чрезвычайное удивленіе моимъ чувствованіямъ, возразила я, не составляетъ чести ни вамъ, ни тому обществу, въ коемъ вы провождали свою жизнь. Вы нашли бы множество женщинъ гораздо нжне меня; ибо он бы избжали того худаго поступка, которой я противъ своей воли учинила и той необходимости, въ которую ввергаетъ мегя сіе заблужденіе, подавать великодушныя наставленія такому человку, которой не иметъ толь изящной души къ сохраненію того, что составляетъ славу и отличность свойства женщины.
        Онъ называлъ меня, Божественною своею наставницею. Онъ весьма старался, какъ часто меня въ томъ уврялъ, образовать свое сердце по моимъ правиламъ, а поведенія по моему примру. Но онъ надялся что я теперь ему позволю изъяснить мн вкратц правосудіе, которое онъ желалъ мн объявить въ тхъ статьяхъ. Здсь, любезная моя, я съ нарочитою бодростію ему отвчала, что совершенно не имю силы разсуждать о столь важномъ предмт: но что онъ можетъ написать свои мннія на бумаг, и что я лучше могла бы понять, какой отвтъ должна ему на оное написать. Я просила его токмо сіе принять, что естьли онъ коснется такого пункта, въ которомъ бы былъ мой отецъ упомянутъ, то по тому примру, кккъ бы онъ думалъ объ отц, судила я и о уваженіи, которое онъ иметъ къ его дочери.
        Я по его взорамъ судила, что онъ лучше бы желалъ изъясниться изъустно, нежели на письм; но естьли бы онъ осмлился дать мн оное знать; то я уже приготовилась весьма строгой учинить ему отвтъ, и можетъ быть, что онъ то примтилъ изъ глазъ моихъ.
        Вотъ въ какихъ мы теперь находимся обстоятельствахъ. Вдругъ тишина воспослдовала за тою бурею. Кто бы могъ узнать, что произойдетъ при первомъ нашемъ свиданіи, тишина или буря, съ такимъ человкомъ каковъ онъ? Но мн кажется, любезная моя, что я нимало не поступала съ подлостію, и конечно уврена, что ты будешь симъ довольна. По крайней мр я могу смотрть на него съ нкоторымъ достоинствомъ. Какое же другое слово могла бы я употребить, которое бы не изъявляя гордости? Хотя обстоятельства были такіе, что не позволено мн принимать въ семъ случа твоого совта; но бодрость, которую ты мн внушила, сдлала меня способною привести дла къ сему концу; и принудила меня отрщися отъ намренія съ нимъ бжать. Я было ршилась отважиться на все. Однако, когда я хотла оное исполнить то не знаю, что бы я сдлала; по тому что сей поступокъ завислъ бы отъ того въ коемъ бы онъ тогда со мною обошелся.
        Впрочемъ, какъ бы онъ ни сталъ со мною поступать, но я страшусь какъ и ты, что естьли онъ приведетъ меня къ необходимости его оставить: то мое состояніе и тогда не лучше будетъ казатьса публик. Съ другой стороны, я не допущу столь долгое время поступать съ собою подло, пока еще могу ему противиться.
        Ты сама, любезная моя, ты укоряла меня о неоднократномъ упущеніи случая, по излишней своей умренности, быть… Быть, чемъ же? Дражайшая моя пріятельница, женою такого своевольца. А что значитъ своеволецъ и что его жена, то письмо г. Мордена насъ объ ономъ увдомитъ. Позволь мн однажды на всегда изъяснить теб мои причины въ томъ поведеніи, въ которомъ я нахожусь съ симъ человкомъ и т главныя правила, на коихъ я основывалась, покрайней мр такія, которыя мн казались по важномъ о томъ разсужденіи основательны.
        Пожалуй поврь, что он не имютъ своего источника въ разборчивости моего пола, ни въ той опасности, чтобъ г. Ловеласъ, теперешней мой тиранъ, и можетъ быть нареченной мой мужъ, могъ подумать угождать мн въ случа столько же непріятнаго поступка какъ и въ семъ. Он произходятъ отъ основанія моего сердца, то есть, изъ собственнаго его права, изъ разсужденія того, что прилично, и что неприлично, и которое принуждаетъ меня желать, во первыхъ удовольствовать себя; во вторыхъ удовольствовать г. Ловеласа и публику. Сіи правила впечатлены въ моемъ сердц. Я конечно ихъ получила отъ руки моего Творца. Они принуждаютъ меня сообразоваться съ ихъ внушеніями. Я не имю другаго средства удовольствовать себя, ни другаго правила вести себя по достоинству, хотя за мужемъ, хотя въ двств, какимъ бы образомъ прочіе со мною ни обходились.
        Мн кажется, любезная моя, что я не обманываюсь, и вмсто того, дабы оправдать то, чего недостаетъ въ моемъ сердц, ни мало я не стараюсь извинять привычку или слабости, кои я не въ состояніи преодолть. Сердце мое колеблется. Разсмотри его, любезная моя, оно всегда было теб отверсто; но не щади меня естьли найдешь, или осудишь его виновнымъ.
        Я почитаю, какъ уже сказала, необходимымъ сіе изьясненіе единожды на всегда, въ томъ токмо намреніи, дабы уврить тебя, что по точномъ разсмотрніи проступки мои могутъ происходить отъ недовольнаго свденія, но что отъ воли моей никогда они проистекать не будутъ.

        Кларисса Гарловъ.

        Письмо CLXXX.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Во Вторникъ въ вечеру 16 Маія.

        Господинъ Ловеласъ прислалъ мн съ Доркасою слдующую записку.

        ,,Я пишу не для того единственно, чтобъ щадить вашу чуствительность и вамъ повиноваться; но дабы вы были въ состояніи сообщить, мои мннія двиц Гове, которая въ семъ случа можетъ посовтовать съ тми изъ своихъ друзей, которому вы за благоразсудите препоручить свою довренность: я говорю о вашей довренности; по тому что я далъ знать, какъ и вы о томъ небезъизвстны, нкоторымъ особамъ, что мы дйствительно совокуплены бракомъ.
        ,,Во первыхъ, сударыня, я предлагаю утвердить васъ особеннымъ образомъ во владніи собственнымъ вашимъ помстьемъ, и присовокуплять къ тому ежегодно по четыре ста фунтовъ стерлинговъ изъ того доходу, которой приходитъ мн въ Графств Ланкастр, которые вы можете получать каждые три мсяца, для собственнаго и единаго вашего употребленія.
        ,,Весь же мой доходъ состоитъ въ двухъ тысячахъ фунтахъ стерлинговъ. Милордъ М… общается отдать мн, въ день нашего брака, или помстье свое въ Лан"кастр, въ коемъ я могу сказать, что боле имю права, нежели онъ, или помстье Медіанъ, находящееся въ Графств Герфортъ, и тмъ доставить мн ежегодно тысячу фунтовъ стерлинговъ съ того, которое я изберу.
        ,,Излишнее презрніе ко мннію людей часто подвергало мое поведеніе худымъ изтолкованіямъ. Слдственно я долженъ уврить васъ, по чести, что никакая часть моего имнія не была никогда въ заклад, и что не смотря на чрезмрныя издержки, въ иностранныхъ земляхъ надюся заплатить въ наступающей срокъ всмъ, кому я долженъ. Вс мои правила нимало недостойны хулы. Меня почитали великодушнымъ по моимъ издержкамъ, я не почиталъ бы себя достойнымъ сего имени, естьлибъ я не началъ поступать справедливо
        ,,Полику ваше помстье находится теперь въ рукахъ вашего родителя; то когда вы желаете, чтобъ я вамъ опредлилъ толикую же сумму изъ моихъ доходовъ; ваша воля одна будетъ мн закономъ. Я склоню Милорда М… написать къ вамъ собственною его рукою то, что онъ намренъ для насъ сдлать, нимало не показывая, чтобъ вы того желали, и дабы чрезъ то доказать, что не думаютъ никакою воспользоваться выгодою изъ того состоянія, въ которомъ вы находитесь въ разсужденіи своей фамиліи.
        ,,А дабы оказать совершенное мое къ вамъ уваженіе; то я оставлю на ваше произволеніе вс доходы отъ наслдства вашего ддушки, и приходъ скопленной изъ вашего имнія, находящейся въ рукахъ вашего родителя. Я не сомнваюсь, чтобъ вамъ не предложили о томъ важныхъ запросовъ. Вы можете ихъ оставить для собственнаго своего спокойствія, все же прочее будетъ въ вашихъ рукахъ, вы доставите себ отъ того великую пользу, судя по тмъ склонностямъ, которыя столько пріобрли вамъ въ свт чести, и коими не преминули вы привлечь на себя осужденія отъ своей фамиліи.
        ,,Что касается до платья, дорогихъ каменьевъ и другихъ такихъ уборовъ; то все мое честолюбіе будетъ состоять въ томъ, дабы имть оныя, приличныя нашему достоинству и вы не будете обязаны тмъ, которые по глупости своей оставили такую двицу, коей они недостойны. Мн кажется, сударыня, что сіе разсужденіе не причиняетъ вамъ никакой обиды. Вы сомнвались бы о моей искренности, естьли бы я думалъ о нихъ иначе, хотя они весьма къ вамъ близки.
        ,,Вотъ мои предложенія, сударыня, вотъ самыя т предложенія, о которыхъ я всегда помышлялъ вамъ представить, естьлибъ мн было позволено коснуться до столь важной матеріи, но вы столь казались ршившимися претерпть все, дабы токмо примириться съ своею фамиліею, и отрекались отъ меня даже на всегда, что считали за справедливость содержать меня во отдаленности, пока не получите изьясненія толико лестной для васъ наджды. Она изьяснена. Хотя я всегда сожаллъ, и можетъ быть еще сожалю, не получа того преимущества, коего я надялся отъ двицы Клариссы Гарловъ, не мене также вроятно, чтобъ супругъ Гж. Ловеласъ боле былъ побуждаемъ ее обожать, нежели укорять прелстную сію женщину за т мученія, которыя она ему причинила. Конечно непримиримые мои враги внушили въ нее сомнніе о моей справедливости и моемъ великодушіи. Впрочемъ, я увренъ, что столь благородная душа не почитала бы за удовольствіе меня мучить, естьлибъ ея сомннія не были подтверждены сильнйшими причинами, и я ласкаюсь помышляя къ моему утшенію, что все равнодушіе прекратится въ ту минуту, когда изчезнутъ всякія сомннія.
        ,,Присовокупляю токмо то, сударыня, что естьли упустилъ что нибудь такое которое бы вамъ понравилось, или естьли предшествующая подробность не соотвтствуетъ вашимъ намреніямъ, то сдлайте милость присовокупите оное, или перемните то, что вамъ заблагоразсудится. Когда я узнаю ваши намренія; то я тотчасъ напишу условія въ такой сил, въ какой вы пожелаете, дабы ничего не недоставало такого, котороебъ зависло отъ меня къ вашему благополучію.
        ,,Отъ васъ, сударыня, зависитъ теперь ршеніе всего прочаго.,,
        Ты видишь, любезная моя, какія его представленія. Ты видишь, что мой проступокъ не позволялъ ему предложить ихъ прежде. Я весьма странная двица. Будучи хулима за всякой поступокъ и хулима всми! однако не имвши худаго намренія, и не примчая того нещастія, чтобъ когда было весьма поздо, или похоже на то, что надлежитъ отрчься отъ всякой разборчивости, дабы исправить свой проступокъ.
        Отъ меня зависитъ теперь ршеніе всего прочаго.
        Съ какою холодностію заключаетъ онъ столь пылающія предложенія, и противъ которыхъ онъ не показываетъ ни какого другаго возраженія! Не подумала ли бы ты читая ихъ, чтобъ онъ желаетъ кончить все дло одними прозбами, дабы принудить меня назначить день: я признаюсь что того ожидала по тхъ поръ пока не увидла себя осмянною и обманутою. Но какимъ образомъ тому помочь? Можетъ быть я учиню и другія пожертвованія. Мн кажется, что должно оставить всю разборчивость. Сей человкъ, любезная моя, не понимаетъ того, что знаютъ вс разумные люди; то есть: что благоразуміе, добродтель и изящныя чувствія, составляютъ боле чести мужу, когда иметъ оныя его жена, нежелибъ онъ ихъ имлъ, но его жена нтъ. Заблужденія жены не служатъ ли ко стыду ея мужа? По щастію онъ не изъ тхъ людей, которыхъ честь не завислабъ отъ жены.
        Я снова разсужу о семъ мнніи и напишу на оное отвтъ; ибо кажется, что ршеніе теперь зависитъ отъ меня.

        Письмо СLХХХІ.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.


        Въ Среду въ вечеру 17 Маія.
        Господинъ Ловеласъ, вчерась въ вечеру желалъ было со мною говорить, но я еще не приготовилась отвчать на его предложенія. Я намрена разсматривать ихъ съ спокойнымъ духомъ. Его заключеніе мн чрезвычайно не понравилось. Впрочемъ не возможно было тогда сойти. Я его просила оставить нашъ переговоръ до завтра.
        Мы увидлись въ семь часовъ по утру въ столовой зал. Онъ надялся найти во мн знаки благосклонности; да кто знаетъ? Можетъ быть видъ признательности; и я примтила въ немъ, что онъ весьма былъ удивленъ, видя что я несоотвтствовала его ожиданію. Онъ поспшилъ говорить: дражайшая моя, въ добромъ ли вы здоровь. Для чего показываете столь строгой видъ? Не ужели ваше равнодушіе ко мн еще не кончилось? Естьли я предложилъ что ниесть такое, которое не соотствуетъ вашимъ намреніямъ…
        Я ему сказала, что онъ весьма хорошо сдлалъ, что позволилъ сообщить его предложенія двиц Гове, и посредствомъ ея посовтоваться съ нкоторыми друзьями; что я скоро буду имть случай отослать ей т предложенія, и что надлежитъ отложить нашъ переговоръ о сей матеріи до того времени, пока не получу ея отвтъ.
        Боже мой! Я не упускала ни малйшаго случая, даже ни подъ какимъ видомъ къ отсрочк; но онъ писалъ къ своему дяд, увдомляя его о тхъ обстоятельствахъ, въ коихъ онъ со мною находится; и какъ могъ бы онъ хотя съ малымъ удовольствіемъ кончить свое письмо для Милорда, и для себя, естьлибъ я по милости своей не увдомила его, какое мнніе имю о его предложеніяхъ?
        Я могу напередъ его уврить, отвчала я, что главное мое намреніе есть примириться и жить въ согласіи съ моимъ отцемъ; что касается до прочаго; то онъ по своему великодушію сдлалъ бы боле, нежелибъ я того пожелала, слдственно, естьли онъ не имлъ другой причины писать, какъ токмо узнать, что Милордъ М… сдлаетъ въ мою пользу; то онъ напрасно изволилъ трудиться, по тому что мои желанія, относящіяся ко мн, можно гораздо легч удовольствовать, нежели онъ думаетъ.
        Онъ меня спросилъ, позволю ли я ему по крайней мр говорить о томъ щастливомъ дн, и просить своего дядю заступишь въ семъ случа мсто отца: я ему сказала, что имя отца для меня столь пріятно и почтительно, что я почитала бы себя щастливою имть такого отца, которой бы по милости своей призналъ меня своею дочерію.
        Не довольно ли я изъяснилась? Что ты о томъ думаешь, любезная моя? Однако по истннн, я не прежде то примтила, какъ по нкоемъ разсужденіи, и что я тогда не намрена была говорить столь вольно, ибо въ самое то время, я вспомнила о родномъ своемъ отц, съ глубочайшимъ вздохомъ, и съ горчайшимъ сожалніемъ видла себя отвергнутую отъ него и отъ моей матери. Г. Ловеласъ, казалось мн, былъ тронутъ моимъ разсужденіемъ, и голосомъ, коимъ я оное произнесла.
        Я еще молода, Г. Ловеласъ, продолжала я, обратясь назадъ, [дабы отереть текущія свои слезы;] однако довольно уже перенесла печали. Я виню въ ономъ вашу любовь; но не удивляйтесь, что имя отца произвело толикое впечатлніе надъ сердцемъ всегда покорной и почтительной дочери до начала ея съ вами знакомства, и коей нжность младости требуетъ еще родительскаго призренія.
        Онъ обратился къ окну. Радуйся со мною любезная моя Гове, (поелику я должна принадлежать ему) радуйся, что онъ не совсмъ иметъ нечувствительное къ жалости сердце. Въ немъ сіе движеніе изъявлялось. Однако онъ усиливался перенести оное. Онъ подошелъ ко мн. Равномрное чувствованіе принудило его вторично обратиться. Онъ произнесъ нсколько словъ между которыми я разслышала только Ангельская. Наконецъ пришедъ въ первое состояніе, онъ подошелъ опять ко мн. Подумавши нсколько, онъ мн сказалъ, Милордъ М… боленъ подагрою, онъ страшится, чтобъ то почтеніе, о которомъ онъ говорилъ не сдлалось предлогомъ весьма долгой отсрочки; и сіе самое приводитъ его въ чрезвычайную печаль.
        Я не отвчала на то ни единаго слова, ты можешь о томъ судить, любезная моя, но можешь и отгадать, что я думала о сихъ словахъ. Колико глубокомысленности, съ толь страстною любовію! Колико сожалнія вдругъ къ такому дяд, которому онъ до сего времени столь мало оказывалъ достодолжнаго почтенія. Для чего, для чего жребій мой, подумала я сама въ себ, привелъ меня быть рабою такого человка.
        Онъ сомнвался, какъ будто былъ самъ вн себя: прошелъ раза два по зал и прохаживаяся сказалъ, что его смущеніе ни когда не кончится; потому что не знаетъ, когда будетъ щастливйшимъ человкомъ. О есть ли бы онъ не зналъ драгоцнной сей минуты! онъ остановился смотря на меня. (думаешь ли ты, любезнйшая моя Анна Гове; чтобъ я не имла нужды въ отц или въ матери!) Но, продолжалъ онъ, естьли не можетъ онъ меня склонить назначить шастливаго для него дня, какъ бы скоро самъ онъ того желалъ; то въ семъ случа, думаетъ онъ, что и можетъ засвидтельствовать почтеніе Милорду и нтъ, поелику въ сіе время можно бы было разположить брачныя статьи, и сіе стараніе усладило бы его нетерпливость; не щитая того, что при томъ и времени не будетъ потеряно.
        Ты можешь еще лучше разсудить, колико я была поражена сими словами, естьли я теб повторю отъ слова до слова, что по томъ слдовало.,,Онъ клялся своею честію, что я столь была строга; мои взгляды заключали въ себ нчто столь таинственнаго; что онъ не зналъ, не боле ли въ ту минуту, въ которую онъ ласкался мн нравиться, былъ отъ того самаго удаленъ. Удостою ли я его сказать ему, угодноли мн или нтъ то почтеніе, которое онъ желалъ учинить Милорду М…? Я по щастію вспомнила, любезная моя, что теб не хочется, чтобъ я его оставила. Я ему отвчала.,, Конечно г. Ловеласъ естьли сіе дло нкогда должно совершиться; то мн весьма пріятно будетъ имть полное одобреніе съ одной стороны, когда я не могу получить онаго съ другой.
        Онъ прервалъ мою рчь съ чрезвычайнымъ восторгомъ.,,Естьли сіе дло должно совершиться! Боже милосердый? Какія изрченія въ такихъ обстоятельствахъ? Говорить объ одобреніи! когда честь моего съ нимъ союза составляла все честолюбіе его фамиліи. О естьли бы Богъ благословилъ, дражайшая моя! присовокупилъ онъ съ такимъ же восхищеніемъ, чтобъ не оказывая никому почтенія завтра бы былъ щастливйшій день въ моей жизни! что вы о томъ скажите, любезная Кларисса! [съ видомъ дрожащимъ отъ нетерпливости, которой ни мало не казался притворнымъ.] Что вы скажите о завтршнемъ дн?,,
        Онъ не могъ сумнваться, любезная моя, чтобъ я не оспорила и не назначилабъ къ сему день отдаленной, хотябъ отсрочка сего предложенія, которую уже онъ предложилъ, и подала мн средство поступить въ семъ по своей вол.
        Однако, видя что я молчала, онъ возразилъ.,,Такъ, завтра, сударыня, или посл завтра, или въ слдующій день!,, И взявъ меня за об руки, онъ смотрлъ на меня пристально, ожидая отвта.
        Сей жаръ ложной или чистосердечной, привелъ меня въ смятеніе. Нтъ, нтъ, сказала я ему, не для чего столь скоро торопиться. Конечно лучше, когда Милордъ самъ при семъ будетъ.
        Я не знаю другихъ законовъ, кром вашей воли, вдругъ отвчалъ онъ мн съ холодностію, какъ будто совершенно предался моимъ желаніямъ, и хотя ему еще весьма много стоило оное пожертвованіе. Умренность принудила меня казаться онымъ довольною. Но крайней мр я такъ судила. Чегобъ я не могла сдлать… Но къ чему служатъ теперь желанія?
        Онъ хотлъ наградить себя (слово употреблямое имъ въ другихъ случаяхъ) за насиліе, которое онъ себ длалъ для повиновенія мн, и поцловалъ меня.
        Я оттолкнула его съ весьма справедливымъ и чистосердечнымъ негодованіемъ. Отказъ мой, казалось мн, его удивилъ и привелъ въ огорченіе. Онъ по видимому, почиталъ за право ожидать всего отъ моей признательности. Онъ сказалъ мн весьма откровенно, что въ таковыхъ обстоятельствахъ, въ коихъ мы находимся, онъ оправдывалъ себя въ такой невинной вольности, и что чувствительно былъ тронутъ видя себя столь презрительно отверженнымъ. Я ему ничего не отвчала, и тотчасъ удалилась. Проходя мимо простеночнаго зеркала, я примтила въ окно, что онъ держалъ кулакъ у своего лба, и услышала нкоторыя жалобы, между коими я различила слова: равнодушіе и холодность похожая на ненависть. Прочаго я не поняла.
        Намренъ ли онъ писать къ Милорду или къ двиц Монтегю, о томъ я не извстна. Но какъ я теперь должна оставить всю разборчивость; то можетъ быть достойна я хулы, что ожидаю онаго отъ такого человка, которой весьма мало ее знаетъ. Естьли же правда, что онъ ее не знаетъ, и что почитая оную необходимымъ, онъ ршился всегда быть таковымъ; то я боле сожалнія, нежели хулы, достойна. При всемъ томъ, поелику мой жребій обязываетъ меня принять его таковымъ, каковъ онъ есть; то и надлжитъ мн на то ршиться. Я буду имть человка гордливаго и столь привыкшаго видть себя всегда такимъ, какъ ему другіе удивляются, что не чувствуя внутреннихъ своихъ недостатковъ, онъ всегда помышляетъ о украшеніи своей наружности. Какъ его предложенія превосходятъ мое ожиданіе, и по его мннію онъ долженъ претерпть отъ меня много, то я ршилась, естьли онъ не причинитъ мн новой какой обиды, отвчать на его предложенія, я постараюсь, чтобъ мои изьясненія были сокрыты отъ всякаго съ его стороны возраженія, какъ и его съ моей.
        Словомъ, любезная моя, не видишь ли ты во всемъ, сколь мало наши свойства имютъ сообразности.
        Какъ бы то ни было, я согласна заслужить мой проступокъ, отркаяся, естьли мое наказаніе ограничивается только симъ однимъ, отъ всего того что называютъ благополучіемъ въ сей жизни, съ такимъ мужемъ каковъ онъ: однимъ словомъ, я соглашаюсь препровождать до конца дней моихъ страждущую въ такомъ брак жизнь. Мученіе таковое не весьма будетъ продолжительно.
        Что касается до него, сей случай и т угрызенія совсти, кои онъ возчувствуетъ, поступя столь худо съ первою своею женою, могутъ учинить его благосклонне къ другой, хотябъ случилось, что она и не болебъ была того достойна, а между тмъ вс т, которые узнаютъ мою исторію получатъ изъ ней сіи наставленія; что глаза суть измнники, коимъ не должно вврятся; что видъ обманчивъ въ другихъ словахъ; что тлесная красота и изящность души весьма рдко соединяются, наконецъ; что хорошія правила и правота сердца суть единыя начала, на которой бы можно основать наджду щастливой жизни, какъ въ семъ такъ и въ будущемъ свт.
        Сего очень довольно на предложенія г. Ловеласа. Я ожидаю на то твоего мннія.

        Кларисса Гарловъ.

        [Издатель присоединяетъ здсь нкоторыя выписки изъ четырехъ писемъ г. Ловеласа, писанныхъ къ его другу съ послдняго числа, содержащія т самыя подробности, которыя означены въ письмахъ двицы Клариссы, но коихъ слдующія выраженія заслуживаютъ однако чтобъ здсь были помщены.]

        ,,Что долженъ бы я былъ учинить и со всми моими намреніями, естьлибъ ея родитель, и вся непримиримая ея фамилія не старались сами о моихъ выгодахъ? весьма ясно, что естьлибъ ея переговоръ имлъ хотя малйшей успхъ; то она оставила бы меня навсегда, и я не въ состояніи бы былъ остановиться въ семъ намреніи, по крайней мр, покамстъ не ршилсябъ срубить дерево съ корнемъ, дабы дойти и до плодовъ; однако съ небольшимъ терпніемъ, я еще надюсь, что до времени созрнія онаго, мало по малу его опрокину.
        ,,По той надмнности, съ которою она со мною поступала, я хочу, чтобъ она изъяснилась во всемъ прямо. Множество прелстей усматривается въ лиц, въ произношеніи и во всемъ замшательств той женщины, которая старается довесть другаго до такого состоянія, котораго съ нетерпливостію желаетъ и которая не знаетъ, какимъ образомъ въ томъ поступить. Дуракъ, трогающейся великодушіемъ, старается тмъ заслужить что ниесть, щадя ее въ семъ смятеніи. Но ето право глупо. Онъ не видитъ, что лишаетъ самъ себя удовольствія такого зрлища, которое отъемлетъ у него выгоду къ открытію премногихъ прелстей, въ сихъ токмо случаяхъ оказывающихся. Имть жестокое сердце, между нами сказано, есть существенное свойство своевольца. Онъ долженъ хладнокровно смотрть на печали, кои наноситъ; а покорность и угожденія показывали бы слабость его недостойною. Я многократно наслаждался смятеніемъ красавицы, сидя на супротивъ ея, и видя колико она удивлялась моимъ пуклямъ, или занималась въ разсматриваніи странной какой нибудь фигуры, изображенной на полу.,,
        Упоминая о своемъ мнніи въ статьяхъ, онъ говоритъ:,,Я теперь клянусь честью, что на семъ положеніи основываю свое желаніе. Естьли я на ней женюсь, какъ и не сомнваюсь, [когда моя гордость, самолюбіе и мщеніе, естьли ты хочешь, будутъ удовлетворены] тогда я ршусь отдать ей благороднымъ образомъ справедливость; тмъ боле что все то, что я ни сдлаю для столь разумной и порядочной женщины, сдлаю то для самаго себя. Но, по чести, Бельфордъ, ея гордость уничижится, когда она признается, что меня любитъ, и что мною обязана. Не опасайся, чтобъ сіе начертаніе статей довело меня дале, нежели я хочу. Умренность пола всегда мн вспомоществовать будетъ. Даже при самомъ олтар, когда наши руки будутъ соединены вмст, я надюсь сдлать такъ, что горда сія красавица оставитъ священника, меня, и всхъ друзей, естьли они будутъ тамъ присудствовать; и между тмъ, какъ мы будемъ смотрть другъ на друга, какъ дураки, она убжитъ или въ двери, или въ окно, естьли первыя будутъ затворены; и сіе-то, другъ мой, можно произвести однимъ словомъ.,,
        Онъ воспоминаетъ отважное свое выраженіе, что она будетъ его женою, клянется вчнымъ своимъ осужденіемъ. Онъ признается, что въ самую ту минуту, онъ со всемъ было хотлъ употребить насиліе, но былъ какъ будто бы отторгнутъ отъ того ужаснымъ движеніемъ, взирая на прелстное ея лице, въ коемъ, среди печали и пораженія, усматривалъ онъ въ каждой черт непорочность ея сердца.
        "О добродтель! добродтель! продолжалъ онъ, что бы ты заключала въ себ такого, которое бы могло производишь столь сильное впе"чатлніе надъ таковымъ сердцемъ, какъ мое! Откуда произходятъ не добровольныя сіи содроганія, и сей страхъ, смертельную рану причиняющей? Что ты такое, что дйствуетъ съ толикою силою въ слабой женщин, и приводишь въ страхъ не устрашимаго человка? Никогда ты не имла столько надо мною власти, нтъ, ниже въ первомъ моемъ опыт, когда я былъ молодъ, и находился въ великомъ замшательств отъ собственной моей смлости до самой минуты прощенія.,,
        Онъ весьма живо изображаетъ тотъ смыслъ, въ коемъ двица Кларисса ему сказала:,,что имя отца было для нея чрезвычайно пріятно и важно.
        ,,Я не сокрою отъ тебя того, что тмъ весьма чувствительно былъ тронутъ. Стыдъ, приличену быть въ толь излишней слабости, меня понудилъ усилиться оную тотчасъ утушить и того впредь опасаться. Однако я едва не сожаллъ, что не оказалъ прелстной сей двиц удовольствія наслаждаться ея торжествомъ. Ея молодость, красота, невинность, и тотъ печальной видъ, котораго я не могу описать, заслуживали глубочайшее къ ней уваженіе; но ея равнодушіе, Белафордъ! Сіе ршеніе принуждаетъ меня пожертвовать всемъ злоб моихъ враговъ! смлость ея при намреніяхъ тайно ею производимыхъ, когда я ее люблю до крайности, и обожаю! Сіе-то съ помощію тхъ мнній ободрило измнническое мое сердце. Впрочемъ я вижу, что естьли она не лишится наджды, то конечно получитъ надо мною побду. Она произвела уже такую во мн робость, которой я никогда не зналъ.,,
        Онъ кончилъ четвертое свое письмо съ чрезвычайнымъ гнвомъ, по случаю отказа, когда онъ ее поцловалъ. Онъ надялся, какъ онъ въ томъ признается, найти ее снисходительною и благосклонною по такихъ предложеніяхъ.
        ,,Ето такая обида, говоритъ онъ, которой я никогда не забуду. Врь, что я ей то напомню. Сердце мое содлается острымъ орудіемъ, и будетъ разскать каменныя горы, дабы токмо до ея достигнуть, и заплатить ей въ двое, за омерзеніе и презрніе, которыя она оказала въ своихъ глазахъ, покидая меня за то принужденное поведеніе, въ какомъ я съ нею находился, и за усильныя прозьбы о назначеніи дня. Госпожи сего дома увряютъ, что она меня ненавидитъ и презираетъ. И нтъ ничего врне. Я теперь усматриваю; что она меня ненавидитъ, да и должна меня ненавидть. Для чего же я не слдую тому совту, которой мн подаютъ? Должно оному послдовать… Я не долго буду презираемъ одною, и посмшищемъ другихъ.,,
        Онъ присовокупляетъ, что ея намреніе было его оставить, естьли ея родители пожелаютъ ее принять, и вольность которую она приняла въ прошедшее воскресенье, послать за каретою, можетъ быть, въ томъ намреніи, чтобъ сюда не прізжать во все, естьли она выдетъ одна, (ибо она ему объявила, что думаетъ удалиться въ нкое близъ города лежащее селеніе.) И сіе столь чувствительно его обезпокоило, что онъ поспшилъ дать новыя письменныя наставленія при дом находящимся людямъ о томъ, какъ должны они поступать, полагая, что она приняла намреніе скрыться отъ него во время его отсудствія. Онъ предписалъ особенное наставленіе своему камердинеру въ разсужденіи того, что онъ долженъ говорить иностранцамъ, естьли случится, что можетъ быть она кого нибудь просила о помощи, и дабы способствовать ей въ побг. Слдуя обстоятельствамъ, говоритъ онъ, присоединю я и другія предосторожности къ своимъ приказамъ.

        Письмо CLXXXII.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ четвертокъ 18 Маія.

        Я не имю, любезная моя пріятельница, ни времени, ни терпливости отвчать на вс т статьи твоего письма, которое я получила. Предложенія г. Ловеласа составляютъ единое желаніе которое я одобряю. Впрочемъ я также думаю, какъ и ты, что они никогда не кончатся безъ чрезвычайнаго гнву, коего мы должны ожидать. Во всю мою жизнь я ничего такого не слыхала, ниже читала, котороебъ сходствовало съ его терпніемъ, имя свое щастіе въ рукахъ. Но между нами сказано, любезнія моя, что такіе же презрнія достойные люди не знаютъ тхъ пылкостей, кои усматриваемы въ честныхъ людяхъ. Кто знаетъ, какъ сестра твоя Белла то говоритъ въ своемъ обвиненіи, не иметъ ли онъ цлую дюжину двушекъ, отъ которыхъ надлежитъ освободиться ему прежде, нежели утвердить обязательство на всю свою жизнь? Впрочемъ, я не думаю, чтобъ ты могла видть въ немъ честнаго человка прежде глубокой его старости.
        Онъ полагаетъ предлогомъ отсрочки почтеніе, которое онъ хотлъ засвидтельствовать Милорду М… Онъ, которой по свойству своему никогда не будетъ угождать своимъ ближнимъ! Я выхожу изъ терпнія. Весьма справедливо, любезная моя что ты будешь имть нужду въ стараніи пріятельницы въ такомъ важномъ случа, которой составляетъ предмтъ твоего письма, писаннаго вчерась по утру. Но, признаться по чести, естьлибъ я была на твоемъ мст, и поступала бы такъ, какъ ты мн то писала, я бы выцарапала ему глаза, а посл оставила бы ему узнавать тому причину.
        О когдабъ онъ, не будучи никому обязанъ засвидтельствованіемъ почтенія, могъ завтрешниій день щитать для себя днемъ щастливйшимъ! Подлецъ, давъ теб почувствовать необходимость почтенія не тебя ли онъ винитъ въ отсрочк? Колико онъ презрителенъ! и колико мое сердце его не терпитъ!
        Но въ тхъ обстоятельствахъ, въ моихъ ты съ нимъ находишься, мои чувствованія не умстны, однако и не знаю таковыли они, поелику весьма жестокое опредленіе для женщины есть, видть себя принужденную принимать такого человка, котораго она ненавидитъ. Невозможно, чтобъ ты его не призирала, по крайней мр, хотя временемъ. Онъ держалъ кулакъ у лба, когда ты его оставила въ гнв: тогда почто не былъ кулакъ въ его рукахъ кинжаломъ смертельнйшаго его врага!
        Постараюсь выдумать нкой способъ, какимъ бы образомъ тебя отъ него избавить, и утвердить въ безопасномъ мст до прибытія двоюроднаго твоего брата Мордена: вымыслы всегда будутъ готовы, и ты въ случа можешь имъ слдовать. Ты уврена, говоришь ты, что можешь выходить, когда теб угодно, и что наша переписка неизвстна. Однако, по тмъ же причинамъ, которыя я теб съ нова представляла, и которыя сохраняютъ твою славу, я не желаю чтобъ ты его оставила прежд, нежели подастъ теб причину сомнваться о его честности. Но я думаю, что ты гораздо будешь спокойне, естьли надешься уединенія въ случа небходимости.
        Я еще повторяю, что не имю ни малйшаго свденія, чтобъ онъ могъ, или осмлился токмо подумать тебя обидть; но изъ того должно только заключить, что онъ дуракъ, любезная моя, вотъ и все
        Поелику жребій ввергаетъ тебя въ руки безсмысленнаго; то и будь при первомъ случа его женою; и хотя я не сомнваюсь, чтобъ не весьма было трудно управлять дураками, каковы и вс дураки имющіе остроуміе и тщеславіе, то прими его въ свое наказаніе, поелику ты не можешь принять его вмсто награды; однимъ словомъ, прими, какъ мужа, котораго теб небо опредляетъ для убжденія тебя, что въ сей жизни нтъ никакого совершенства.
        Я съ чрезвычайнымъ нетерпніемъ буду ожидать перваго твоего письма.

        Анна Гове.

        Письмо CLXXXIII.
        Г. БЕЛФОРДЪ, къ Г. ЛОВЕЛАСУ.


        Въ Среду 17 Маія.

        Дружба не позволяетъ мн скрыть отъ тебя то, что столько же для тебя важно какъ и письмо, кое я сообщаю. Ты въ немъ увидишь, какъ тебя опасаются, чего отъ тебя желаютъ, и сколь вс твои родственники просятъ, чтобъ ты поступалъ честно въ разсужденіи двицы Клариссы Гарловъ. Они считаютъ, что я имю нсколько надъ тобою вліянія. Я желалъ бы всмъ моимъ сердцемъ имть онаго столько, сколько они въ семъ случа то воображаютъ.
        Да позволено мн будетъ, Ловеласъ, увщевать тебя еще однажды, прежде, нежели будетъ поздо, прежде нежели причинишь смертельную обиду, разсудить обстоятельне о пріятностяхъ и достоинств твоей двицы. Да утвердятъ тебя въ честности частыя твои угрызенія совсти! да не лишится твоя гордость и не постоянное твое сердце наипріятнйшія наджды! Клянусь моею честію, Ловеласъ, что нтъ ничего кром тщеславія, мечты, и дурачества во всей своевольной нашей жизни. Мы разв при старости нашихъ лтъ будемъ разумны. Тогда мы оглянемся на прошедшія и теперешнія наши глупыя мннія, и самихъ себя презирать станемъ за упущеніе нашей молодости, когда воспомнимъ о тхъ честныхъ обязательствахъ, которыя бы могли заключить: естьли ты по своей особенности, упустишь случай соединиться съ сею несравненною женщиною, непорочною съ самаго младенчества, благородною и сообразною въ своихъ дяніяхъ и чувствованіяхъ, твердою въ своемъ почтеніи и худо награжденною безразсуднйшими родителями. Какая же женщина можетъ составить лучшее благополучіе для человка!
        Разсуди также и о томъ, что она для тебя претерпваетъ. По истинн, въ то время, когда ты изобртаешь ухищренія къ ея погибели; по крайней мр она въ семъ смысл то принимаетъ; не стнаетъ ли она подъ проклятіемъ родителя, которое навлекла на себя по случаю изъ любви къ теб? Не ужели ты пожелаешь придать свою силу и дйствіе къ тому проклятію?
        Чемъ льстится здсь твоя гордость? Ты, которой столь глупо себ представляешь, что вся фамилія Гарлововъ и Гове, суть не инное что, какъ машины, кои ты употребляешь, такъ что они ничего о томъ не знаютъ, на свои своевольныя и мстительныя происки; но ты самъ не инное что, какъ орудіе непримиримаго брата, и завистливой сестры, наносящей многія печали и нещастія лучшей во всемъ свт сестр. Можешь ли ты снести, Ловеласъ, что тебя почитаютъ за орудіе прежняго твоего врага Жамеса Гарловъ? Ты конечно обманутъ подлйшимъ человкомъ, Осипомъ Леманомъ! довольнымъ твоею щедростію, и воспользовавшимся тою сугубою ролью, кою ты заставилъ его играть. Присовокупи къ тому, что ты орудіе самаго злаго духа, которой единой наградитъ тебя по заслугамъ, и которой не преминетъ учинить онаго, я тебя увряю, естьли ты будешь закоснвать въ непотребномъ своемъ намреніи, и естьли ты оное исполнишь.
        Кто бы другой, кром тебя, могъ сіе учинить, съ толикимъ равнодушіемъ, которое я замчаю въ твоихъ словахъ, словахъ написанныхъ въ послднемъ твоемъ письм? Прочти ихъ здсь, окамнелое сердце!,,Кудабы она могла отъ меня избжать? Родители ея не примутъ; дядья держать ее у себя не станутъ; любезная ея Нортонъ зависитъ отъ нихъ, и не захочетъ имъ о ней предложить; двица Гове не осмлится ее къ себ принять: у ней нтъ въ Лондон другаго друга, кром меня, а городъ сей совершенно ей неизвстенъ.,, Какое должно быть сердце, способное торжествовать надъ столь глубокою печалію, въ которую она ввергнута твоими умыслами и хитростями? Сколь пріятное, но и печальное должно быть ее разсужденіе, что она въ состояніи была смягчить твою жестокость при произнесеніи имени родителя, подъ которымъ ты ей предлагалъ Милорда М… Ко дню твоего торжества? Младыя ея лта заставляютъ ее желать отца, и надяться друга. Ахъ! Любезной Ловеласъ, ты учинился ей извергомъ, вмсто отца, котораго ты у ней похитилъ.
        Ты знаешь, что я не могу имть никакой выгоды и никакого намренія, когда желаю, чтобъ ты отдавалъ справедливость сей удивленія достойной двиц. По любви къ теб вторично тебя заклинаю, къ чести твоей фамиліи, и для человчества, будь справедливъ противъ Клариссы Гарловъ.
        Нтъ нужды, естьли сіи усильныя прозьбы не приличны моему свойству. Я былъ да и теперь еще весьма злобный человкъ. Естьли ты примешь мой совтъ, которой состоитъ въ томъ, какъ ты увидишь въ письм твоего дяди, и всей твоей фамиліи, тогда можетъ быть скажешь, что ты не боле меня злобенъ. Но естьли ты ожесточишься на меня за мои укоризны, и естьли ты не уважишь толикой добродтели; то злость цлаго Легіона діяволовъ соединенныхъ вмст съ полною властію ищущихъ погибели невинныхъ душъ, не учинила бы толикаго зла, ниже такого скареднаго зла, въ коемъ тебя обвиняютъ.
        Обыкновенно говорятъ, что жизнь Монарха сдящаго на престол не весьма безопасна, естьли есть у него такой отчаянной человкъ, которой свою жизнь презираетъ. Можно также сказать, что самая непорочная добродтель не будетъ защищена, естьли найдется такой человкъ, которой ставитъ ни во что свою честь, и которой издвается надъ торжественнйшими обтами и клятвами.
        Ты можешь своими хитростями, различными происками, ложнымъ притворствомъ, ты, которой не въ примръ хуже въ любви, нежели діяволъ въ злоб, ты можешь, говорю я, найти способъ поймать въ свои сти бдную двицу, которую ты лишилъ всякаго покровительства. Но разсуди не справедливе ли и не великодушне ли бы было въ разсужденіи ея, и не благородне ли для тебя, обуздать мерзостныя твои желанія. Мало нужды, я то повторяю, естьли мои прошедшія или будущія дянія не будутъ соотвтствовать моей проповди, какъ можетъ быть ты назовешь то, что я къ теб пишу. Но вотъ то, что я торжественно теб общаю: когда я сыщу въ женщин половину совершенствъ двицы Гарловъ; то я съ великою охотою возму ее за себя, естьли она согласится за меня выдти. Я никогда не стану испытывать ея чести, относящейся ко мн. Въ другихъ обстоятельствахъ я никогда не уничижу хорошей двицы въ собственныхъ ея глазахъ опытами, когда никакой не имю причины ее подозрвать; и я присовокупляю [относительно къ великой польз, которую можно получить, по своему мннію, отъ опытовъ надъ столь благоразумною и невинною двицею, и при томъ скоре, нежели отъ
обыкновенныхъ двушекъ] что я не могу укорить себя ни единожды въ моей жизни чтобъ испортилъ нравы какой ниесть особы сего пола, которая бы жила благоразумно безъ моихъ наставленій. Весьма бы было не извинительно, споспшествовать въ безчинствахъ тмъ, которые въ оныя ввергнулись, и препятствовать имъ отъ оныхъ освободиться при первомъ ихъ паденіи.
        Словомъ, какое намреніе адской духъ, коему ты служишь орудіемъ, понудитъ тебя принять въ разсужденіи сей несравненной двицы, я надюсь что ты поступишь честно слдуя тому письму, которое я теб сообщаю. Дядя твой желаетъ, какъ ты изъ него увидишь, чтобъ я не увдомлялъ тебя о томъ, что онъ писалъ ко мн о сей матеріи, по тмъ причинамъ, которыя не весьма для тебя похвальны. Я также ласкаюсь, что ты примешь знаки моего усердія въ истинномъ ихъ знаменованіи, пребывая на всегда преданный теб

        Белфордъ.

        Письмо CLXXXIV.
        МИЛОРДЪ М. къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Въ Понедльникъ 15 Маія.

        Государь мой!
        Естьли кто въ свт иметъ власть надъ моимъ племянникомъ; то это не инной кто, какъ ты, по сей то причин я къ теб пишу, дабы изпросить у тебя ходатайства въ такомъ дл, которое состоитъ между имъ и совершеннйшею изъ всхъ женщинъ; по крайней мр по тому свидтельству, которое ей весь свтъ отдаетъ, и слдовательно, когда весь свтъ такъ думаетъ; то оное должно быть справедливо. {Г. Ловеласъ весьма много разъ замчалъ, что его дядя былъ человкъ простосердечный, и великой любитель пословицъ.}
        Я не думаю, чтобъ онъ имлъ какія нибудь о ней худыя мысли; но зная его свойство не льзя не безпокоиться о столь продолжительной отсрочк. Здшнія госпожи также того опасаются. А особливо, сестра моя Садлейръ, [ты знаешь что она весьма разумна] думаетъ, что въ теперешнихъ обстоятельствахъ, конечно отсрочка произсходитъ боле отъ него, нежели отъ нее. Извстно, что онъ всегда имлъ великое отвращеніе къ браку. Кто знаетъ, можетъ статься онъ думаетъ съ нею сыграть какую ниесть худую шутку, какъ то онъ длалъ и со многими другими. Конечно было бы лучше оное предупредить. Ибо когда дло сдлано, то совтовать уже поздо.
        Онъ по своему дурачеству и наглости всегда насмхался надъ моими пословицами. Но почитая ихъ за мудрость всми народами и во всякія времена составляемыя изъ нсколькихъ словъ, я нимало не стыжусь употребить такую пословицу, которая содержитъ въ себ боле благоразумія, нежели скучныя слова нашихъ богослововъ и моралистовъ. Пусть его смется естьли ему хочется, мы же съ тобою, г. Белфордъ, знаемъ лучше какъ о томъ думать. Хоть часто съ волкомъ ты обходился, но выть по волчьи еще не научился.
        Однако не надобно давать ему знать, что я къ теб пишу. Мн стыдно о томъ говорить, но онъ почиталъ меня всегда за человка средняго ума, можетъ быть не лучше бы онъ думалъ и о совт, естьлибъ зналъ, что оной произходитъ отъ меня.
        Я увренъ, что нтъ ему никакой причины меня ненавидть. Конечно для него будетъ выгодне, быть моимъ племянникомъ, естьли мн послдуетъ, хотя нкогда онъ мн въ глаза сказалъ, чтобъ я разполагалъ по моей вол моимъ имніемъ: что же касается до него; то онъ столько же любитъ вольность, сколько презираетъ богатство. Онъ воображалъ, какъ я думаю, что я не могу покрыть его своими крылами, не ударивъ его носомъ своимъ.
        Однако я никогда его не журилъ, не имя важной причины; Богъ знаетъ, мн кажется, что я пожертвовалъ бы ему всею моею жизнію, естьлибъ хотя нсколько онъ меня обязалъ для собственнаго своего благополучія. Вотъ все, чего я отъ него желаю. Правда, что мать его избаловала, и что съ того времени я оказывалъ къ нему великое снисхожденіе. Препохвальное дло скажешь ты, платить за добро зломъ! Но онъ всегда то длаетъ.
        Поелику вс люди съ удивленіемъ говорятъ о благоразуміи и добросердечіи сей молодой особы; то я надюсь, что сей бракъ приведетъ его въ чувство. Естьли ты найдешь средство принудить его къ тому; то я могъ бы ему представить толь выгодныя статьи, какихъ бы онъ пожелалъ, и не умедлилъ бы присоединить къ тому дйствительной доходъ съ хорошаго помстья. Для чего же я живу на свт, какъ то часто говорю, естьли не для того, чтобъ видть его женившагося, а двухъ моихъ племянницъ пристроенныхъ? Внуши ему, Боже лучшія правила, съ большимъ добродушіемъ и уваженіемъ!
        Естьли отсрочки произсходятъ отъ него; то я весьма опасаюсь о двиц. Естьли же он произсходятъ отъ ней, какъ онъ писалъ къ моей племянниц Шарлотт; то я бы желалъ дать знать сей молодой особ, что таковыя отсрочки опасны. Сколь бы она ни была превосходна, но я ее увряю, что она не очень должна полагаться на свое достоинство съ толь непостояннымъ человкомъ и явнымъ врагомъ брака. Я знаю, государь мой, что ты умешь къ стати употребить нсколько хорошихъ совтовъ. Для разумнаго человка и одного слова довольно.
        Но я наипаче бы желалъ, чтобъ ты разсмотрлъ нсколько то, что отъ него получишь, ибо я столь часто наставлялъ его за непотребныя его поступки, что ужъ не надюся ничего получить моими увщаніями. Представь ему вторично, что не меншее же послдуетъ ему и отмщеніе. Онъ можетъ то испытать, естьли поведетъ себя худо въ семъ случа. Весьма жалко, что съ толикимъ разумомъ и хорошими качествами онъ былъ не инное что, какъ подлой своеволецъ. Увы! единая минута доброй жизни превосходитъ всякія знанія.
        Ты можешь ему сказать, какъ другъ, что естьли онъ будетъ во зло употреблять мою любовь; то еще не весьма поздо для меня жениться. Мой старый другъ Вичерлей также вить оное учинилъ, хотя онъ и гораздо старе меня, дабы тмъ наказать своего племянника. Подагра не помшаетъ мн произвести одного или двухъ дтей. Я признаюсь, что мн приходило сіе на мысль, когда онъ причинялъ мн чрезвычайныя обиды. Но я оставлялъ гнвъ разсуждая, что дти старыхъ людей желающихъ раждать молодыхъ особъ [я еще не весьма старъ] не долго живутъ, а старикъ женящійся на молодой женщин, какъ говорятъ, самому себ могилу тмъ копаетъ. Впрочемъ кто знаетъ, чтобъ бракъ не былъ полезенъ для человка мучащагося подагрою?
        Изрченія, которыя я нарочно употребляю въ моемъ письм, можетъ статься будутъ теб полезны въ разговор съ моимъ племянникомъ. Но должно токмо произносить оныя съ умренностію, дабы онъ не узналъ, чьего поля ягода.
        Дай Богъ, любезный Белфордъ, чтобъ добрые твои совты основанные на поданныхъ мною теб свденіяхъ, тронули его сердце и побудили бы его принять столь выгодное для него намреніе, что необходимо нужно для удивительной сей особы, которую я бы желалъ чтобъ онъ взялъ себ въ супругу. Тогда я совершенно отрекусь отъ женидбы.
        Естьли же онъ во зло употребитъ ту довренность, которую она къ нему иметъ; то я первой стану просить Бога о его мщеніи. Ибо, когда злодяніе, шествуетъ на переди то рано или поздо мщеніе за онымъ послдуетъ.
        Я прошу у тебя извиненія, за навлеченной мною теб трудъ, по тому что я знаю, какой ты ему и мн другъ. Ты никогда бы не имлъ столь хорошаго случая оказать намъ обоимъ свою услугу, какъ при семъ брак. Съ какою радостію приму я тебя въ свои объятія по полученіи въ томъ успха! въ ожиданіи того, сдлай мн удовольствіе, отпиши мн какая твоя наджда. Пребываю на всегда, любезной другъ твой, и проч.

        Г. Ловеласъ нимало не поторопился отвчать на сіе письмо, и такъ г. Белфордъ написалъ къ нему другое, изъявляя въ ономъ страхъ, что конечно ему не понравилось честное его разсужденіе. Онъ ему сказалъ:,,что онъ препровождаетъ весьма печальную жизнь въ Ватфорд, ожидая кончины своего дяди, и по сей-то причин онъ того желаетъ, дабы не лишиться его писемъ. За что накажешь ты меня, присовокупляетъ онъ, не ужели за то, что я имю боле угрызенія совсти, нежели ты? Впрочемъ, я хочу весьма печальную разсказать теб повсть, которая относится къ другу нашему Белтону и его Томазин, и которая покажетъ хорошій примръ для всхъ тхъ, кои любятъ содержать любовницъ.
        Я получилъ не давно нсколько писемъ отъ трехъ нашихъ сообщниковъ. Они оказываютъ въ себ всю твою злость, но не имютъ твоего разума. Двое хвастаются нкоторыми новыми предпріятіями, кои мн кажется заслуживаютъ виселицы, естьли успхъ будетъ соотвтствовать ихъ ожиданію.
        Я ни мало не хулю такой хитрости, которая основывается на какомъ ниесть правил. Но когда такіе люди вымышляютъ новыя свои системы, и объясняютъ оныя на бумаг безъ всякой пріятности, не имя твоего дарованія, то я признаюсь теб, что на оное досадую, и что ихъ письма весьма меня тронули. Что касается до тебя, Ловеласъ, когда бы ты и разположился слдовать презрительному твоему намренію; но не откажись помочь мн избавиться отъ моей тягости пріятною твоею перепискою, естьли теб остается хотя нкое желаніе обязать въ задумчивости находящагося твоего друга.

        Белфордъ.

        Письмо CLXXXV.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Въ пятницу въ вечеру 19 Маія.

        Когда я теб столь чистосердечно открылся и объявилъ, что главное мое намреніе состоитъ единственно въ томъ, дабы испытать добродтель, на такомъ основаніи: что естьли ея добродтель тверда; то ей нечего опасаться, и что бракъ будетъ ей наградою, по крайней мр естьли я не могу попустить дать ей наслаждаться свободною жизнію, которая была бы, по истинн пріятна моему сердцу, и я удивляюсь видя тебя безпрестанно прибгающаго къ твоимъ смшнымъ предложеніямъ.
        Я также думаю, какъ и ты, что въ нкое время, когда буду разумне; то заключу,,что въ своевольныхъ нашихъ намреніяхъ нтъ ничего кром тщеславія, дурачества и сумозбродства. Но не то ли ето значитъ, что должно быть прежде разумне?,,
        Я нимало не намренъ, какъ ты того опасаешься, упустить изъ моихъ рукъ несравненную сію двицу. Не ужели ты скажешь въ ея похвалу хотя въ половину того, что я сказалъ, и того, что не престану говорить и писать? Тиранъ ея отецъ ее проклинаетъ за то, что она лишила его власти побудить ее выдти, противъ ея воли, за такого человка, котораго она терпть не можетъ. Ты знаешь, что съ сей стороны заслуги ея, въ моемъ сердц впечатленныя весьма посредственны. Хотя бы ея отецъ былъ тиранъ; то сіе разв для меня причина, чтобъ не испытать такую добродтель, которую я намренъ наградить? Для чего, скажи пожалуй, продолжать безпрестанно сіи размышленія о столь изящной двиц, какъ будто теб кажется извстнымъ, что она не воспротивится мн въ опыт? Ты мн повторяешь во всхъ своихъ письмахъ, что когда она въ моихъ стяхъ; то ея паденіе неминуемо; а ея добродтель поставляешь ты предлогомъ своихъ безпокойствъ.
        Ты называешь меня орудіемъ подлаго Жамеса Гарловъ! Сколько разъ хотлъ я тебя за то ругать! Такъ точно, я орудіе презрительнаго сего брата, и сей ненавистной сестры; но взирай со вниманіемъ на все произсходящее; то и увидишь какой будетъ жребій одного и другой.
        Не полагай противъ меня ту чувствительность, которую я знаю, чувствительность, которая ввергаетъ тебя въ противорчія, когда ты укоряешь твоего друга въ жестокосердіи, и которую бы ты никогда не зналъ, естьлибъ я не сообщилъ оной теб.
        Помрачить толикую добродтель. Смешь ты мн говорить. Несносное однословіе! да и при томъ дерзаешь присовокупить, что непорочнйшая добродтель можетъ быть помрачена тми, которые не почитаютъ чести и издваются надъ торжественными обязательствами. Какая бы была по твоему мннію та добродтель, которую бы можно было помрачить безъ обязательствъ? Не весь ли свтъ наполненъ сими обманчивыми пріятностями? И съ нсколькихъ вковъ не почитаются ли любовные обязательства за шутку? Впрочемъ предосторожности противъ вроломства нашего пола, не составляютъ ли необходимой части воспитанія женщинъ?
        Мое намреніе состоитъ въ томъ, дабы преодолть самаго себя; но я хочу сперва попытаться побдить прекрасную Клариссу. Не сказалъ ли я, что честь ея пола весьма великое участіе иметъ въ семъ искушеніи?
        Когда ты найдешь въ какой женщин хотя половину ея совершенствъ, то ты женишься. Въ доброй часъ; женись, Белфордъ.
        И такъ разв двица уничижается искушеніемъ, когда она тому противится?
        Я весьма радуюсь, что ты укоряешь себя когда не обращаешь на путь истинны презрительныхъ гршниковъ, которые погублены другими а не тобою. Не опасайся уличеній, коихъ бы ты могъ ожидать, похваляясь, что не испортилъ еще нравовъ ни какой молодой двицы, которая бы по твоему мннію пребыла цломудренна. Твое утшеніе походитъ на утшеніе Готтентота, которой лучше согласится съ прожорствомъ сть оставшіяся посл пищи скверности, нежели поправить свой вкусъ. Но ты, благоразумной человкъ, уважилъ ли бы такую двицу, какова моя сельская красавица, естьлибъ мой примръ не тронулъ тебя такою честностію? Она же не одна двица, которую я пощадилъ. Когда познаютъ мою власть; то кто будетъ великодушне твоего друга?
        ,,Супротивленіе желанья вспламеняетъ, оно оружіе любви лишь изощряетъ; безъ стрлъ тогда Еротъ, коль нтъ кого попрать, слабетъ въ силахъ онъ, нетщится угождать.,,
        Женщины не боле то знаютъ, какъ и мущины. Он любятъ горячность въ тхъ услугахъ, кои имъ оказываютъ. Изъ того произсходитъ, говоря мимоходомъ, что любовникъ услужливой часто предпочтенъ бываетъ хладнокровному мужу. Однако, прекрасной полъ не разсуждаетъ о томъ, что значатъ перемна и новость, которыя придаютъ сію горячность; и что естьлибъ своеволецъ пріобученъ былъ столько же какъ и мужъ къ ихъ благосклонностямъ, то он не мене бы оказывали ему равнодушія. Пусть красавицы примутъ отъ меня сіе наставленіе: искуство нравиться состоитъ въ томъ, для женщины, чтобъ всегда казаться въ новомъ вид.
        Возвратимся къ прежнему. Естьли мое поведеніе не весьма покажется теб оправданнымъ симъ письмомъ и послдними; то разсмотри письмо писанное 13 Апрля. Я тебя прошу, Белфордъ, не приводить меня въ необходимость столь часто повторять теб одно. Я ласкаюсь что ты прочитаешь нсколько разъ то, что я къ теб пишу.
        Ты весьма великое оказываешь мн почтеніе, опасаясь моего гнва, и не бываешь спокоенъ, естьли я хотя и одинъ день къ теб не пишу. Вотъ твоя совсть, я то ясно усматриваю, она тебя укоряетъ за навлеченіе моей немилости: и естьли она тебя въ томъ побдила, то можетъ быть воспрепятствуетъ теб впасть опять въ такую же погршность. Ты хорошо сдлаешь когда извлечешь изъ того сей плодъ, безъ чего примчай что зная теперь какъ я могу тебя наказать, я никогда не учиню того моимъ молчаніемъ, хотя принимаю столько же удовольствія писать теб о пріятномъ семъ предмст, сколько ты его чувствуешь читая оное.
        Означь Милорду то, что ты ко мн писалъ; но опасайся послать ему списокъ съ твоего письма, хотя оно ничего не содержитъ кром великаго множества худо разсмотрнныхъ разсужденій; однако онъ подумаетъ, что оное не безъ причины. Самыя худыя доказательства кажутся намъ безпрекословными, когда благопріятствуютъ нашимъ желаніямъ. Глупый Перъ мало воображаетъ, чтобъ будущая его племянница была не чувствительна къ любви. Онъ напротивъ того увренъ, да и весь свтъ также извстенъ какъ и онъ, что она произвольно преклонилась ко мн, и чтожъ отъ того случиться можетъ? меня будутъ хулить, а о ней сожалть, естьли произойдетъ что ниесть худое.
        По, поелику Милордъ желаетъ сего брака, то я уже ршился къ нему писать, дабы его увдомить что нкое нещастное предубжденіе внушаетъ моей любезной такія недоврьчивости, кои весьма не великодушны; что она сожалетъ о своемъ отц и матери; и что согласна скоре возвратиться въ замокъ Гарловъ, нежели совокупиться бракомъ; она также опасается, чтобъ поступокъ, которой она учинила убжавъ со мною, не принудилъ принять о ней худаго мннія госпожъ нашего дому. Я его просилъ написать ко мн такое письмо, котороебъ я могъ ей показать, хотя о такомъ дл, сказалъ я ему, должно и весьма осторожно писать; но я даю ему вольность поступать со мною какъ бы худо онъ ни хотлъ, и увряю, что все то почту за великую милость, поелику знаю что онъ великой охотникъ до пословицъ. Я ему сказалъ, что касается до выгодъ, которыя онъ мн опредляетъ то онъ властенъ въ своихъ предложеніяхъ, и что я его прошу сдлать намъ честь своимъ присудствіемъ при торжеств, дабы я могъ изъ его руки получить то величайшее благополучіе, которое бы токмо могъ мн оказать смертный,,.
        Я не объявилъ моей любезной, что мое намреніе было писать неотмнно къ Милорду, хотя и далъ ей знать, что учинилъ бы сіе съ великимъ удовольствіемъ. И такъ ни что не принудитъ меня ему отвчать. Естьли должно откровенно теб признаться; то я не весьма доволенъ тмъ, чтобъ употреблять имена моей фамиліи для ршенія другихъ моихъ намреній, однако я долженъ во всемъ удостовриться прежде, нежели открыть все дло. По сей-то причин я привелъ сюда сію красавицу. Слдственно ты видишь, что письмо стараго Пера пришло въ самую пору. Я тебя покорно за то благодарю.
        Что касается до его пословицъ; то невозможно чтобъ он когда ниесть произвели хорошее надо мною дйствіе. Я давно уже обремененъ такими мудростями народовъ. Въ самомъ моемъ младенчеств, я не предлагалъ ему никакого вопроса, на которой бы онъ не сказалъ пословицы; и естьли смыслъ сего мудраго правила клонился къ отказу; то не надлжало надятся нималйшей отъ него милости. Я отъ того почувствовалъ столько отвращенія даже къ названію пословицы, что какъ скоро дали мн учителя, которой былъ весьма честной пасторъ; то я ему объявилъ, что никогда не открою моей библіи, естьли онъ меня не избавитъ отъ прочтенія въ оной мудрйшихъ притчей, противъ коихъ однако я никакого другаго возраженія не имлъ, кром ихъ названія. Что касается до Соломона; то я почувствовалъ къ нему ненависть не для того, что у него было много женъ, но потому, что я почиталъ его за такого же стараго притчника, каковъ мой дорогой дядюшка.
        Оставимъ, пожалуй, старыя изреченія старикамъ. Что значатъ скучныя твои жалобы о болзни твоего сродственника? Не ужели вс люди не уврены что отъ того не можно избавиться? Величайшую бы ты оказалъ ему услугу, естьлибъ прекратилъ его бдствіе. Я знаю что онъ еще зараженъ лкарями, аптекарями и докторами, что вс лкарства не могутъ принести облегченія, и что при каждомъ посщеніи, при каждомъ кровопусканіи, они произносятъ ему приговоръ неизбжимой смерти. Для чегожъ они почитаютъ за удовольствіе продолжать его мученія, естьли не для того, дабы похищать его сокровище прежде нежели онъ умретъ? Когда болзнь отчаянна, то мн кажется, надлежало бы перестать платить лкарямъ. Все что они ни берутъ, есть хищеніе отъ наслдниковъ. Естьли завщаніе таково какого ты желаешь; то что же ты длаешь у постели умирающаго? Онъ приказалъ тебя позвать, говоришь, ты. Такъ, дабы закрыть ему глаза. При всемъ томъ онъ не инное что, какъ дядя. Дядя, боле ничего. Почему же ты называешься задумчивымъ моимъ другомъ! Отъ чего произсходитъ задумчивость? Видть умирающаго! быть свидтелемъ сраженія между старикомъ и смертію. Я почиталъ
тебя гораздо мужественнйшимъ. Ты, которой ни ужасной смерти, ни меча не страшился, теперь столь пораженъ зрлищемъ долговременной болзни. Анатомисты упражняются всякой день; надъ чем же? надъ трупомъ. Возми къ примръ великихъ живодеровъ, славныхъ палачей, во сто разъ худшихъ друга твоего Ловеласа, которые длаютъ въ одинъ день превеликое множество вдовъ, а въ двое больше того сиротъ. Они получаютъ отъ сего имя великихъ научись отъ нихъ быть тверду при вид умирающаго.
        Я бы желалъ, чтобъ мой дядя подалъ мн случай, ободрить тебя лучшимъ примромъ, ты бы увидлъ, до какой степени простиралась бы моя бодрость; и естьли бы я къ теб писалъ о семъ дл; то вотъ бы какимъ образомъ кончилъ свое письмо. Я надюсь что старой Тройянецъ наслаждается щастливою жизнію, я о своей жизни также въ сей наджд пребываю веселой твой другъ Ловеласъ.
        Не останавливайся всегда при одномъ предмт, Бельфордъ. Раскажи мн исторію бднаго Белтона. Естьли мои услуги могутъ ему быть ползны; то скажи ему, что онъ можетъ разполагать моимъ кошелькомъ и мною, но однако, вольне моимъ кошелькомъ; ибо я не могу оставить своей красавицы. Я прикажу всмъ моимъ подданнымъ теб повиноваться. Естьли ты будешь имть нужду въ начальник, то дай мн знать; но я съ моей стороны беру на себя вс ваши дла.

        Письмо CLXXXVI.
        Г. БЕЛФОРДЪ, къ г. ЛОВЕЛАСУ


        Въ Субботу 20 Маія.

        Не ожидай ни единаго слова въ отвтъ на презрительныя предложенія, коими послдне твое письмо наполнено. Я оставляю любезную твою обладательцу покровительству могуществъ, имющихъ силу чудотворенія т. е. ея достоинствамъ. Я еще уповаю что въ томъ или въ другомъ изъ сихъ двухъ пособій она найдетъ утшеніе.
        Я раскажу теб, какъ ты того желаешь, исторію нещастнаго Белтона, тмъ охотне, что она понудитъ насъ разсудить о прошедшей нашей жизни, о теперешнемъ нашемъ поведеніи, и о нашихъ будущихъ намреніяхъ, которыя могутъ быть обоимъ намъ ползны, естьли я могу придать силу моимъ мнніямъ.
        Нещастной Белтонъ постилъ меня въ прошедшей четвертокъ, въ томъ печальномъ состояніи, въ коемъ я находился. Онъ жаловался на худое свое здоровье, онъ страждетъ сердечною скорбію, продолжительнымъ кашлемъ и харканьемъ кровію, которое ежеминутно умножается; посл чего онъ разсказалъ о своемъ нещастіи.
        Произшествіе весьма подло, и не мало служитъ къ умноженію другихъ его болзней. Узнали что его Томазина, надясь выдти за мужъ за такого человка, коего притворялась, будто любила до обожанія, имла весьма долгое время тайную переписку съ человкомъ его отца, которой содержитъ, какъ ты знаешь, постоялой дворъ въ Даркинг, и котораго она сдлала весьма хорошимъ человкомъ на щетъ бднаго Болтона. Она производила сей проискъ съ великимъ искуствомъ. Нашъ другъ, почитавши себя увреннымъ въ ней, препоручилъ ей ключь отъ своего кабинета, и стараніе занять знатную сумму подъ закладъ за главную часть своего имнія, отъ коего онъ съ охотою желалъ освободиться. Она не отдала отчету во многихъ большихъ суммахъ, которыя получала; и не заплатя всего долга, она подвергаетъ его теперь опасности, по коварству должниковъ, лишиться всего капитала. Но какъ она уже столь долгое время почитается его женою; то онъ не знаетъ, что предпринять въ свою предосторожность касательно двухъ малыхъ дтей, коихъ онъ весьма нжно любитъ, полагая что они его собственныя, но теперь начинаетъ сомнваться, чтобъ имлъ въ томъ какое участіе.

        Начало сего письма включено здсь для того, дабы показать все содержаніе онаго и объяснить нкоторыя мста слдующаго письма. Впрочемъ оно содержитъ въ себ разсужденія вообще о свойствахъ любовницъ на содержаніи имющихся, въ коемъ Белфордъ увряетъ, что нельзя имть никакой къ нимъ довренности.

        Письмо CLXXXVII.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Въ Субботу 20 Маія.

        Я весьма доволенъ важными твоими разсужденіями, кои въ послднемъ твоемъ письм вижу, и приношу за то мою благодарность. Бдной Белтонъ! Я не могу вообразить, чтобъ его Томазина способна была къ толикой злости. Но такая будетъ всегда опасность тхъ, которые станутъ содержать двушку изъ подлаго рода. Со мною этаго никогда не случится, и я не имю въ семъ нужды.,,Такой человкъ какъ я, Белфордъ, свергаетъ только величайшее дерево, а лучшіе плоды съ него падаютъ ему сами въ ротъ,, Всегда слдую я Монтанью, какъ ты знаешь, то есть, я увренъ, что великая пріобртается слава покорять двушку изъ хорошаго дома. Успхъ обольщенія дйствительно иметъ для меня боле пріятностей, нежели то дйствіе, которое его увнчиваетъ. Ето, словомъ сказать, ни что; или минутное восхищеніе. Я чистосердечно тебя благодарю за одобреніе, которое ты подаешь теперешнему моему предпріятію.
        Съ такою молодою особою, какъ двица Гарловъ, человкъ сокрытъ отъ всхъ тхъ неудобностей, на которыя ты употребляешь все свое краснорчіе.
        Вторично, Белфордъ, я благодарю тебя за ободреніе, которое ты мн подаешь. Нтъ нужды, какъ ты говорить, скрываться въ углу и умереть въ сообществ двицы Клариссы. Колико ты любви достоинъ, что ласкаешь толикою пріятностію верьховное желаніе моего сердца! для меня ни мало не будетъ стыдно дать волю взять мое имя такой двиц, какъ она, и я мало буду осужденъ публикою, естьли проживу съ нею до тхъ престарлыхъ лтъ, о коихъ ты говоришь, и соглашусь нкогда идти съ нею по желаемому пути моихъ предковъ.
        Да благословитъ тебя небо, любезной мой другъ! Когда ты старался о брак, въ пользу любезной, то я себ представлялъ, что ты шутилъ, или что ты принялъ сіе дло токмо изъ угожденія моему дяд. Я весьма зналъ, что сіе не произсходило отъ побудительной причины или состраданія. По истинн, я тебя подозрвалъ нсколько въ зависти, но теперь, я тебя познаю и еще повторяю: да благословитъ тебя небо, любезной и искренной мой другъ!

        Ловеласъ.

        П. П. Моя бодрость усугубляется къ исполнеиію всхъ моихъ мнній, и я окажу теб удовольствіе искренно тебя увдомляя о продолженіи моихъ успховъ. Но я не могу удержаться чтобъ не прервать своей исторіи, дабы изьявить теб мою благодарность.

        Письмо CLXXXVIII.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Въ Субботу 20 Маія

        Должно изобразить теб наше состояніе.
        Какъ большіе такъ и малые, мы вообще щастливы. Доркаса находится въ великой милости у своей госпожи. Полли просила у нее совта на предложеніе брака до нее касающагося: никогда Оракулъ не подавалъ лучшаго о томъ мннія. Салли, поссорившись съ своимъ купцомъ просила мою красавицу ихъ разсудить. она хулила Салли за то, что весьма сурово поступила съ такимъ человкомъ, которой ее любитъ. Дражайшая особа! Стоя передъ зерколомъ, закрывала свои глаза, опасаясь себя въ ономъ видть. Гж. Синклеръ оказала такъ же свое почтеніе столь несравненному судь, прося у ней мннія о брак двухъ своихъ племянницъ.
        Мы уже нсколько времени находимся въ семъ состояніи Однако она кушаетъ всегда одна. Въ нкоторые времена, хотя не часто, оказываетъ она имъ честь своимъ присудствіемъ. Они привыкли къ ея поведенію и никогда ее не утруждаютъ. Такое принужденіе привело бы ее во гнвъ. Когда они повстрчаются; то оказывается токмо единое учтивство съ обихъ сторонъ. Я думаю, Белфордъ, что и по бракосочетаніи можно избгнуть многихъ ссоръ естьли будемъ рж видться.
        Но въ какомъ я нахожусь разположеніи съ любезною, съ тою несчастнаго отъзда и не учтиваго отказа учиненнаго въ среду по утру? Вотъ твой вопросъ, не правда ли? По истинн, хорошо, другъ мой. Для чегожъ поступилъ бы я съ нею худо? Дорагая не можетъ никакой подать себ помощи. Она не иметъ другаго покровительства. Впрочемъ, она слышала (ктобъ могъ думать, чтобъ она была такъ близко отъ насъ) разговоръ которой я имлъ съ гж. Синклеръ и двицею Мартинъ; ея сердце гораздо отъ того успокоилось въ различныхъ сумнительныхъ положеніяхъ. Таковы суть по особенности наши расположенія:
        Нещастное состояніе гж. Фретчвиль. Сколь сожалнія достойна сія бдная женщина! Двица Мартинъ, притворяется, будто ее знаетъ, и ни мало не перестаетъ человколюбиво о ней соболзновать. Она и ея мужъ, коего она лишилась, любили другъ друга съ самаго младенчества. Жалость сообщается изъ одного сердца въ другое. Невозможно, чтобъ вс обстоятельства толикой печали, представленныя столь нжною двицею, какъ Мартинъ, не сдлали чрезвычайнаго впечатлнія надъ моею любезною.
        Подагра Милорда М… яко единая пренона, которая ему препятствуетъ пріхать и оказать свою нжность моей супруг.
        Отъздъ Милади Лаврансъ и двицы Монтегю, коихъ вскор ожидаютъ въ Лондонъ.
        Съ какою нетерпливостію желаю я видть мою супругу въ состояніи принять ихъ въ собственной свой домъ, естьлибъ гж. Фретчвиль была хотя единую минуту согласна съ нею.
        Я намренъ, не смотря на сіе, остаться у гж. Синклеръ, въ томъ единомъ намреніи, дабы удовольствовать даже самую малую разборчивость моей супруги,
        Чрезмрная моя къ ней любовь, которую я выражалъ столь страстно, какъ искреннйшую и непорочнйшую страсть, какой ни единой человкъ никогда не чувствовалъ къ женщин.
        Салли и гж. Синклеръ превозносили ее похвалами, но безъ пристрастія. Особливо Салли удивлялась ее воздержности, и назвала ее примромъ прочимъ. Однако, дабы избгнуть всякаго подозрнія, она присовокупили, что естьли ей будетъ позволено свободно изьяснить предо мною свои мннія; то она находитъ весьма излишнею ея разборчивость. Но она весьма меня хвалила за то, что строго наблюдаю свое общаніе.
        Что касается до меня, я хулилъ ее явно. Я называлъ ее жестокою. Я весьма разгорячился противъ ея фамиліи. Я сумнвался о ея любви, видя что мн отказывала даже въ малйшей милости, когда мое поведеніе столь же было непорочно, когда я былъ съ нею наедин, какъ предъ всми домашними! Я коснулся нсколько и до того, что произошло въ самый тотъ день между нами, жалуясь только на нкоторыя поступки столь равнодушно оказанныя мн, что не возможно было мн ихъ снести. Однако я хотлъ предложить ей идти въ наступающую субботу въ комедію, называемую сирота Отвай, и представляемую лучшими Актерами, дабы испытать, во всемъ ли мн будетъ отказано. Я весьма не любилъ трагедій, хотя и зналъ что она ихъ любитъ, по причин хорошихъ наставленій и примровъ, кои почти всегда во оныхъ находятся.
        Я весьма чувствителенъ, присовокупилъ я, и свтъ представляетъ собою столь великой предмтъ печали, что и не нужно заниматься печальми другаго, и составлять себ изъ того увеселеніе. Сіе примчаніе весьма справедливо, Белфордъ; и я думаю что вообще вс сколько ниесть людей нашего рода думаютъ о томъ, какъ и я. Они не любятъ другихъ трагедій кром тхъ, въ коихъ они сами себя поставляютъ тиранами и исполнителями жестокости. Они не хотятъ подвергаться весьма важнымъ разсужденіямъ. Они ходятъ въ веселыя піесы, дабы смятся надъ тми печальми, кои сами причиняютъ и видятъ такіе примры, кои сходствуютъ съ собственными ихъ нравами; ибо мало есть такихъ комедій, въ коихъ бы представляли добрыя свойства. Но что я говорю? подумая о томъ я вспомнилъ, что теб нравятся жалостныя представленія.
        Двица Мартинъ отвчала за Полли, которая тогда была въ отсудствіи, гж. Синклеръ за нее же и за всхъ знакомыхъ ей женщинъ, не выключая двицы Партиньіонъ, что он предпочитаютъ комедію трагедіи. Я думаю что ихъ правда, потому что нтъ ни одного своевольца, хотя мало закоренлаго, которой бы не примшалъ трагедіи къ комедіямъ, которыя онъ играетъ съ любовницею.
        Я просилъ Салли сдлать компанію моей супруг. Она была въ субботу отозвана, отвчала она мн. Я просилъ у гж. Синклеръ позволенія отпустить Полли. Конечно, отвчала она мн, Полли сочла бы себ за великую честь сопровождать туда гж. Ловеласъ; но сія бдная двица иметъ столь нжное сердце, а сочиненіе же столь трогательно, что она лишится зрнія отъ слезъ.
        Въ самое то время Салли представила мн то, чего должно опасаться отъ Синглетона, дабы подать мн случай отвчать на возраженіе, и избавить мою любезную отъ труда учинить мн оное, или изслдовать въ точность со мною сіе дло.
        Я тотчасъ признался, что ни мало не безпокоюсь съ сей стороны; и говоря о письм, которое долженъ получить, я объявилъ гж. Синклеръ, что меня увдомили, будто одинъ человкъ, коего мн сдлали изображеніе, хочетъ о насъ объявить. Потомъ попросивши чернильницу съ перомъ, я написалъ на бумаг главнйшіе знаки, по которымъ можно бы было его узнать, дабы въ нужд весь домъ могъ противъ него вооружиться.,,Матрозъ обезображенной оспою, рыжей, весьма худаго взгляду, ростомъ въ шесть футовъ, у коего брови повислыя, губы облупились, какъ бы отъ цынготной болзни, съ ножемъ, которой у него виситъ обыкновенно съ боку, черная епанча, на ше повязанъ платокъ, въ рук дубина, вышиною съ него, и толщиною по препорціи.,, Не должно отвчать ни единаго слова на вс его вопросы. Тогда надлежитъ позвать меня на то мсто; но воспрепятствовать, естьли возможно, чтобъ моя супруга ничего о томъ не знала. Я присовокупилъ, что естьли бы ея братъ или Синглетонъ пришли ко мн; то я бы принялъ ихъ учтиво изъ любви къ ней; и что тогда она должна бы выдти за мужъ, посл чего не осталось бы ни съ одной ни съ другой стороны ни какого виду къ
насилію. Но я обязался жесточайшими клятвами, что есть ли по нещастію ее у меня похитятъ, по согласію ли ея или нтъ; то я бы пошелъ тогоже дня просить ее у ея отца, хотя бы она была тамъ или нтъ; и естьлибъ я не нашелъ ея сестры, то бы зналъ, какъ найти брата, и прижалъ бы его столь хорошо, какъ и онъ одного корабельнаго Капитана. Теперь, Белфордъ, думаешь ли ты чтобъ она меня оставила, какъ бы я съ нею ни поступилъ?
        Гж. Синклеръ весьма хорошо представила ужасъ свой, она казалась столь устрашенною нещастіями, могущими случиться въ ея дом, что я опасался, чтобъ она не испортила своей роли, и не обнаружила бы моего дла. Я ей кивнулъ. Она кивая головою дала мн знать, что меня разуметъ. Она понизила голосъ, и сложа свои губы одна на другую съ обыкновенными своими жеманствами, замолчала.
        Вотъ приготовленія, Белфордъ. Думаешь ли ты, что твои разсужденія, и вс пословицы Милорда М… въ состояніи меня принудить отъ того отречься? Нтъ, дйствительно нтъ. Какъ говоритъ моя любезная, когда хочетъ къ чему ниесть изьяснить свое отвращеніе.
        И какое должно быть необходимое дйствіе всхъ сихъ хитростей, для поступокъ моей любезной со мною! можешь ли ты сумнваться, чтобъ она не оказала мн угожденія съ перваго раза сдлать мн честь меня принять? Четвертокъ былъ день весьма щастливой; по утру ничего не недоставало къ нашему благополучію. Я поцловалъ прелстную ея руку. Теб не нужно, чтобъ я описалъ ея руки. Когда ты ее видлъ, то я примтилъ, что твои глаза были устремлены на оныя, какъ скоро они оставляли великое множество прелестей, украшающихъ ея лице. И такъ я разъ съ пятьдесятъ поцловалъ ея руку, естьли не обчелся. Я однажды доходилъ до ея щекъ, въ намреніи достигнуть и до ея устъ, но съ такимъ восхищеніемъ что она за то осердилась.
        Естьлибъ она не старалась столь долго продолжать держать меня у руки, естьлибъ невиннйшія вольности, къ которымъ нашъ полъ стремится постепенно. не были бы мн отказаны съ несносною жестокостію; то уже бы давно мы обходились нсколько вольне. Естьлибъ я могъ хотя нкой успхъ получить у ней, при ея уборномъ стол, или въ ея дезабиль, ибо видъ достоинства умножется въ богато одтой женщин, и производитъ почтеніе; но невозможно ее застать ни поздо ни рано, чтобъ она не была всегда одта благопристойно. Вс ея сокровища столь рачительно сохраняемы, что ты удивляться не долженъ, что я мало усплъ въ опыт. Но колико трогательно жестокое сіе разстояніе!
        Еще повторяю, въ четвертокъ по утру мы были весьма щастливы. Посл полудни она щитала часы, которые со мной препроводила. Сіе время показалось мн единою минутою; она мн объявила что желала быть одна. Я себя принудилъ, и не прежде ее оставилъ, какъ солнце начинало покрываться облаками.
        Я пошелъ обдать къ одному другу. По возвращеніи моемъ я говорилъ о дом и гж. Фретчвиль. Я видлъ Меннелля, я его просилъ представить вдов о побудительной нашей къ тому причин. Она весьма сожалла о сей госпож. Ето второй разговоръ, которой она слышала. Я не преминулъ также сказать ей, что я писалъ къ моему дяд, и что вскор ожидаю отъ него отвта. Она сдлала мн милость, оставя меня съ собою отужинать. Я ее спросилъ, что она думала о моихъ статьяхъ? Она общалась мн изьясниться, какъ скоро получитъ новыя письма отъ двицы Гове.
        Я тогда предложилъ ей сдлать мн компанію хать въ субботу въ вечеру въ комедію. Она мн учинила на то такія возраженія, кои я предвидлъ, вымыслы ея брата, весьма жаркое время, и проч. но голосомъ изьявляющимъ опасеніе, чтобъ меня не огорчить; второе дйствіе пріятнаго разговора. Слдственно она миновала собственныхъ своихъ затрудненій, и я получилъ требуемую мною милость.
        Пятница не мене была спокойна, какъ и предъидущій день.
        Вотъ два дня, которые я могу назвать щастливыми. Для чего же вс прочіе имъ не соотвтствуютъ. Кажется, что сіе зависитъ отъ меня. Удивительное дло, какое получаю удовольствіе мучить такую женщину, которую единственно люблю? Должно признаться, что я имю и что подобнаго въ свойств двицы Гове, которая почитаетъ за удовольствіе приводить въ ярость нещастнаго своего Гикмана. Впрочемъ я бы ни мало не былъ способенъ къ сей жестокости для такого ангела, какъ Кларисса, естьлибъ не ршился по испытаніи наградить ее сверьхъ ея желаній.
        Уже прошло половина дни субботы. Наше благополучіе еще продолжается. Къ комедіи приготовляются. Полли изьявила на то свое желаніе. Оно принято. Я ее увдомилъ о тхъ мстахъ, гд она должна плакать, не токмо для того, чтобъ оказать свое добросердечіе, коего слезы суть всегда хорошій знакъ, но еще и для того дабы закрыть свое лице вейеромъ или платкомъ, хотя Полли впрочемъ не почитается публичною двушкою. Мы будемъ въ зеленой лож.
        Печали другаго столь живо представленныя, конечно тронутъ сердце моей любезной. Когда я получилъ позволеніе отъ сей молодой особы сопровождать ее въ комедію; то я всегда былъ увренъ въ побд. Женское сердце, трогаемое пріятностію и музыкою, когда его ни что не безпокоитъ, разпространяется и теряетъ старанія сохранять себя по мр своего вниманія извн тмъ увеселеніемъ, которое ихъ занимаетъ, привлекаемаго. Музыка, и можетъ быть тотъ подлинникъ. которой послдуетъ, также будетъ ихъ клонить къ сему дйствію. Но я не одно намреніе имю въ томъ раченіи, съ какимъ я предложилъ хать въ комедію любезной моей Кларисс. Увдомлю о томъ единаго только тебя. Доркаса иметъ у себя вс ключи, какъ я теб уже о томъ говорилъ. Ты знаешь, что она сдлаетъ въ нашемъ отсудствіи. Теперь, не думаешь ли ты, чтобъ не нужно было показать моей любезной трагедію весьма трогательную? Не для чего инаго, какъ токмо дать ей знать, то есть величайшія нещастія и т глубочайшія печали, коихъ она можетъ быть никогда себ и вобразить не можетъ.
        Признайся, что наше благополучіе чрезвычайно. Я надюсь, что мы не увидимъ въ нашемъ пути ни одного изъ тхъ злыхъ духовъ, которые почитаютъ за удовольствіе смущать радость бдныхъ смертныхъ.

        Ловеласъ.

        Двица Кларисса въ письм писанномъ въ пятницу 19 Маія увдомляетъ свою пріятельницу, что ея дла еще однажды перемнилися къ ея выгод и что посл послдняго ея письма она во вс сутки была весьма щастлива, по крайней мр сравнивая ихъ съ своимъ состояніемъ.,,Сколь охотно склоняюсь я и на малйшіе виды благополучія! Сколь удобно обращаю къ себ лестные сіи виды, и услаждаюся надждою, а не не токмо для собственной моей пользы, но также изъ любви къ теб, что входить столь великодушно во все то, что мн случается и пріятнаго и нещастнаго!
        Она изьясняетъ ей здсь подробно тотъ разговоръ, которой она слышала между г. Ловеласомъ, гж. Синклеръ и двицею Мартинъ; но она изьясняетъ весьма пространно, какъ подслушивала ихъ разговоры, въ той наджд, что они не сумневаются, чтобъ кто ихъ подслушалъ. Она разказываетъ т причины, которыя доставили ей удовольствіе оные слышать; и хотя бы она была тронута тмъ смлымъ вымысломъ, которой онъ сдлалъ, естьли онъ оставитъ намреніе хотя единой день; то она довольна будетъ тмъ, естьли онъ избгнетъ насилія, когда повстрчается съ ея братомъ въ город. Она почитаетъ себя обязанною тмъ, говоритъ она, что произошло въ среду, и тмъ, что она по щастію слышала, общать ему хать въ Комедію, наипаче когда онъ по своей скромности предложилъ ей одну племянницу для препровожденія. Она казалась довольною, что онъ писалъ къ Милорду М… Она общалась изьясниться ему о тхъ статьяхъ какъ скоро получитъ новыя письма отъ своей пріятельницы. Наконецъ, присовокупила она, будущее представляетъ ей благопріятные виды, по крайней мр естьли сравниваетъ оные съ новыми опасностями, коихъ она страшилась съ самаго своего нещастія.
        Однако она весьма рада, что ея пріятельница занимается нкоторымъ планомъ, которой можетъ ее успокоить другими средствами. Она почитаетъ г. Ловеласа за опаснаго человка, и слдственно благоразумность принуждаетъ ее воставать безпрестанно и вооружаться противъ худой его склонности.
        Она почитаетъ себя увренною, что ея переписка съ пріятельницею совершенно скрытна. Она нимало не сумнвается чтобъ не имла вольности выходить и входить, но г. Ловеласъ столь старательно за нею примчаетъ, что она не иметъ времени испытать сію вольность. Она конечно чаще бы оное испытывала, естьлибъ имла причину о томъ сумнваться, и естьлибъ намренія ея брата и Капитана Синглетона причиняли ей мене страха.

        Письмо CLXXXIX.
        АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.


        Въ субботу 20 маія.

        Я знала, любезная моя, что вмсто отвта на статьи г. Ловеласа, ты ожидаешь моихъ совтовъ. А какъ мн было досадно, что сіе разсужденіе причинитъ нкую отсрочку; то я пользуюсь симъ необыкновеннымъ случаемъ отсылаю сіе письмо къ Вильсону. Никогда я не сумнвалась о справедливости и великодушіи твоего обожателя относительно къ тому, что касается до статей; и вс его сродственники не мене имютъ благородныя чувствія, какъ ихъ порода. Но теперь я думаю, что ты не худо бы сдлала, когдабъ узнала, какой будетъ отвтъ Милорда на приглашательное его письмо.
        Вотъ планъ, которой я для тебя сдлала. Не вспомнишь ли ты, что видла со мною нкогда женщину именуемую гж. Товнзендъ, которая производитъ великую торговлю Индейскими и Камбрайскими Штофами и ландрскими кружевами, кои она получаетъ не платя пошлины, и продаетъ тайнымъ образомъ во всхъ хорошихъ домахъ нашего сосдства? Она поперемнно находится въ Лондон въ такомъ мст, которое лежитъ на конц предмстья Сутваркъ, въ коемъ она иметъ обращики своихъ товаровъ, для удобнаго исправленія своихъ длъ, но настоящее ее пребываніе и магазейнъ въ Дерфрорд. Я узнала ее по моей матери, которой ее рекомендовали по случаю моего брака, и которая представляя ее мн, сказала, что съ помощію сея женщины я могу великолпно быть одта за малыя издержки.
        Впрочемъ, любезная моя, я весьма не похваляю заповдной ея торгъ. Мн кажется, что сіе значило бы пренебрегать свои законы, вредить честнымъ купцамъ, и лишать нашего Государя законнаго доходу, коего уменьшеніе можетъ его принудить наложить новыя подати на общество. Но поелику я еще ничего не взяла у гж. Товнзендъ; то мы и обходимся съ нею ласково. Она женщина разумная и весьма хорошаго свойства. Она была во многихъ чужестранныхъ земляхъ по причин своей комерціи, и я съ удовольствіемъ слушаю, когда она говоритъ. Но какъ она старается познакомиться со всми тми молодыми особами, которыя вскор намрены выходить замужъ; то меня и просила рекомендовать ее теб, и я уврена, что безъ всякаго труда склоню ее принять тебя въ свой домъ въ Дерфорд. Ето весьма многолюдное сло, и можетъ быть одно изъ такихъ въ свт мстъ, въ коемъ весьма мало подумали бы тебя искать. Правда, что ея коммерція не позволитъ ей быть такъ долгое время; но нельзя сомнваться, чтобъ она не имла тамъ какого ниесть врнаго человка. Ты будешь безопасно тамъ жить до прибытія г. Мордена. Мн кажется, что ты весьма бы хорошо сдлала, естьлибъ впредь
отписала къ любезному сему брату. Не отъ меня зависитъ предписать теб то, что ты должна ему означить. Я полагаюсь на твою скромность; ибо ты конечно разумешь то, чего надлежитъ опасаться отъ малйшей ссоры между двумя мнимо любящимися.
        Я прилагаю новыя старанія къ разсмотрнію сего плана, естьли ты его одобришь или почтешь его необходимымъ. Но надо думать, что не имешь нужды въ семъ средств, поелику дла перемнилися, и ты провела цлыя сутки такъ, что нельзя оныя назвать нещастными. Колико я чувствую негодованія видя такую двицу, какъ ты, приведенную къ сему презрительному утшенію!
        Я помню, что гж. Товнзендъ иметъ двухъ братьевъ, изъ которыхъ у каждаго есть по купеческому кораблю. Но какъ они не могутъ соединить вмст съ нею выгоды; то кто знаетъ, чтобъ ты не могла въ нужд имть весь корабельной екипажъ къ своимъ услугамъ. Положимъ, что Ловеласъ подастъ теб причину его оставить; то ни мало не опасайся Гарлововъ. Пусть они стараются одинъ о другомъ; они на то сотворены. Законы будутъ ихъ защитою. Твой любовникъ не убійца и не разбойникъ. Онъ явной врагъ, потому что онъ неустранимъ; и естьли онъ предприметъ что нибудь, которое бы заслуживало наказанія въ силу законовъ, то ты щастливо освободишься отъ него бгствомъ, или веревкою, нтъ нужды, которымъ его изъ сихъ двухъ средствъ онъ отъ тебя отторгнутъ ни будетъ.
        Естьлибъ ты не входила въ толикую подробность всхъ тхъ обстоятельствъ касающихся до разговора, которой ты слышала между г. Ловеласомъ и двумя женщинами; то бы я ихъ подозрвала, что они не для чего иннаго имли сіе разсужденіе, какъ для тебя.
        Я показала т предложенія г. Гикману, которой опредлился въ штатскую службу передъ смертію своего старшаго брата. Онъ принялъ на себя важной и гордой видъ, онъ мн сказалъ весьма важнымъ голосомъ, что онъ ихъ разсмотритъ, что онъ въ тонкость ихъ разберетъ, естьли я его того удостою, что бы онъ о нихъ думалъ, и прибавить къ тому нсколько другихъ столь же странныхъ словъ, отъ чего я вышла изъ терпнія. Я съ гнвомъ вырвала у него бумагу. Какъ! поступать съ нимъ столь худо за его стараніе? Такъ, за непонятныя его старанія, такіе какъ и большая часть другихъ его стараній. Естьли онъ не могъ однимъ взглядомъ усмотрть какого возраженія; то ето значитъ что ничего въ оныхъ не понимаетъ.
        Какъ вспыльчива, любезная моя двица! столь мдлителенъ, весьма мало любезной государь мой, отвчала бы я ему! Но я почла за удовольствіе сказать ему, точно, съ такимъ видомъ, которой означалъ, Какъ осмлился ты сдлать мн противность?
        Онъ просилъ у меня прощенія, говоря что не видлъ никакого тому возраженія; но онъ думалъ, что въ другой разъ прочтя оное… Нтъ нужды, нтъ нужды, прервала я, я показала бы ихъ моей матери, которая, хотя не въ штатской служб, но при первомъ взгляд, узнала бы то боле, нежели вс твои медлительные совтники, естьлибъ я не опасалась раздражить ее признаніемъ моей переписки.
        Но не медли, любезная моя, разположить статьи въ надлежащемъ порядк; чтобъ бракосочетаніе вскор за оными послдовало, и чтобъ ничего боле не оставалось объ ономъ говорить.
        Я не должна позабыть, что матрозъ весьма долго похаживалъ около моей горнишной двушки, и что онъ старался подкупить ее весьма великимъ подаркомъ, дабы узнать отъ ней мсто твоего пребыванія. Лишь бы только осмлится онъ показаться вторично; то при первомъ раз, я прикажу его бросить въ самой глубочайшей прудъ, естьли онъ ничего мн не скажетъ. Предпріятіе подкуплять домашняго человка оправдаетъ мои приказанія.

        Письмо CXC.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Въ Воскресенье 21 Маія.

        Я нахожусь теперь въ великомъ гнв и помышляю токмо о мщеніи, отъ чего и ршился сообщить теб наблюденія двицы Гарловъ въ теченіе трагедіи Отвай. двицы Гарловъ! Для чего называть ее симъ именемъ? для того что я ее ненавижу, и что чрезвычайно раздраженъ противъ ее и противъ наглой ея пріятельницы.
        Чемже, спросишь ты меня? Причина довольно основательна. Между тмъ, какъ мы были въ комедіи. Доркаса, которая получила отъ ея приказы и ключь отъ покоя своей госпожи, также и вс прочіе ключи, отъ сдланнаго изъ чернаго дерева камода, кабинета и всхъ ящичковъ, сыскала способъ дойти до послдняго письма двицы Гове. Чернобровка по своему тщанію примтила, какъ ея госпожа вынула его изъ нагруднаго своего платка, и положила оное къ прочимъ, предъ отъздомъ со мною въ комедію, опасаяся по видимому, какъ тамошнія женщины меня укоряютъ, чтобъ я не нашелъ онаго подъ ея платкомъ.
        Какъ скоро Доркаса увидла у себя сокровище; то позвала Салли и еще трехъ двушекъ, кои до того не показывались Кларисс; он соединясь вмст, употребили чрезвычайное тщаніе, дабы переписать проклятыя сіи письма, слдуя предписанному мною имъ образцу. Я имю право назвать ихъ проклятыми, поелику они наполнены жестокими обидами и злостію. Какая ето фурія двица Гове! Я не удивляюсь, что наглая ея пріятельница, которая не лучше со мною поступила, поелику она подала случай къ вольностямъ другой, оказала тогда столько гнва, когда я хотлъ ухватить одно изъ ея писемъ.
        Мн также казалось невозможно, чтобъ красавица, въ сей цвтущей молодости, имя столь хорошее сложеніе, здоровье и проницательные глаза, могла имть такую тщательность и страхъ, которой никогда ее не оставляетъ. Блестящіе глаза, Белфордъ, не смотря на всю изящность, какъ стихотворцы оные прославляютъ, суть совершенной знакъ плутовскаго сердца, или сходственно съ онымъ.
        Ты можешь продолжать свои проповди, естьли хочешь, и Милордъ М… не мене свободенъ разсыпать свою мудрость въ пословицахъ; но врь, что теперь я гораздо боле о ней увренъ, нежели прежде. Теперь когда мщеніе мое воспламенилось, и соединилось съ любовію въ моемъ сердц; то всякое сопротивленіе должно безъ околичностей быть послаблено. Я торжественно тебя заклинаю, что двица Гове понесетъ наказаніе за свою измну.
        Въ сію минуту принесено другое письмо отъ адской сей фуріи. Я надюсь что оно также вскор будетъ списано, по крайней мр, естьли захотятъ присоединить оное къ прочимъ. Непреклонная богиня хочетъ сего утра идти въ церковь, не такъ какъ я имю причину думать изъ набожности, какъ для того, чтобъ испытать, можетъ ли она выходить безъ сопротивленія, или безъ злобы, или будучи не сопровождаема мною.
        Она отказала мн въ чести съ нею завтракать; правда что вчерась въ вечеру она была нсколько не довольна тмъ, что по возвращеніи нашемъ изъ комедіи, я принудилъ ее препроводить остатокъ вечера въ общемъ зал, и остаться съ нами даже до полуночи. Выходя отъ насъ, она мн обьявила, что во весь слдующей день она щитаетъ себя свободною. Но какъ я еще не читалъ тхъ выписокъ, то и оказывалъ токмо уваженіе и покорность; ибо я ршился оказывать, естьли будетъ возможно, новыя поступки, дабы изгнать изъ ея сердца всякое подозрніе и ревность. Впрочемъ я не имю причины безпокоиться о прошедшихъ ея подозрніяхъ. Когда женщина, которая можетъ, или думаетъ что можетъ оставить такого человка, коего она подозрваетъ, но при всемъ томъ продолжаетъ съ нимъ пребывать, то я увренъ, Белфордъ, что ето не худой знакъ.
        Она похола. Она вышла украдкою такъ искусно, что я и подумать о томъ не могъ. Она приказала носильщикамъ подать носилки, въ намреніи лишить меня способа ее сопровождать. Но я принялъ пристойныя предосторожности. Вилль мой камердинеръ слдовалъ за нею по ея согласію; а Петръ, дворовой человкъ былъ готовъ къ принятію повелній отъ Вилля.
        Я ей представлялъ, чрезъ Доркасу, чего она должна опасаться отъ Синглетона, дабы тмъ вперить въ нее страхъ выходить безъ меня; но она отвчала, что когда не было опасности въ комедіи, хотя во всемъ Лондон токмо два театра находится; то еще мене должно опасаться оной въ церкв, когда ихъ великое множество. Она приказала носильщикамъ нести ее въ церковь Святаго Якова.
        Она не столь бы мало заботилась меня обязать, естьлибъ знала, до чего уже я достигъ. Колико я понуждаемъ нашими госпожами, которыя безпрестанно жалуются о томъ принужденіи, въ которомъ я ихъ содержу, въ ихъ поступкахъ, въ ихъ компаніяхъ и въ необходимости, въ коей он находятся не принимать никого въ то прекрасное заднее строеніе, дабы не подать какого подозрнія. Он не сумнваются о моемъ великодушіи, говорятъ он: но, къ собственной моей польз, он укоряютъ меня, во вкус Милорда М… что такъ много сялъ, а мало хлба собралъ. Мн кажется, что он справедливо говорятъ. Я думаю, что начну производить въ дйство мои намренія по ея возвращеніи.
        Я досталъ то письмо, которое она сего дня получила отъ двицы Гове. Заговоры, хитрости и коварства, вотъ въ чемъ состоитъ ихъ переписка. Мн весьма трудно взирать съ покойнымъ духомъ на сію двицу Гарловъ. Какая нужда, какъ говорятъ наши Нимфы, дожидатьсЯядо ночи? Салли и Полли напоминаютъ мн, съ великими укоризнами, о томъ способ, которой я употребилъ въ первой разъ съ ними. Но сила худо бы соотвтствовала моимъ намреніямъ. Впрочемъ она бы весьма хорошо могла соотвтствовать на то, по крайней мр естьли есть хотя нсколько истинны въ сей части правила своевольцевъ, что женщина однажды покоренная пребудетъ таковою навсегда. Никогда не видано чтобъ говорили, такъ, при первомъ вопрос.
        Она пріхала, но отказалась со мной видться. Она хочетъ во весь день быть одна. Доркаса приписываетъ ея отказъ благочестію. Клянусь всмъ адомъ, Белфордъ, правда ли чтобъ было неблагочестиво меня видть? не лучше ли бы она употребила свою набожность къ приведенію меня напуть истинный? и не думаетъ ли она кончить все дло, отказываяся со мной видться, по причин своея набожности? но я ее ненавижу. Я ее ненавижу отъ всего моего сердца. Она стара, гнусна, безобразна, ненавистна и хулы достойна! По крайней мр она Гарловъ, и посему званію я ее ненавижу.
        Поелику должно отказаться ее видть, такъ пусть она разпоряжаетъ по своей вол, и препровождаетъ свое время, въ чемъ хочетъ. Но надобно мн также и свою исполнить, и для того отдаю теб отчетъ въ моихъ вымыслахъ.
        Самое первое письмо, которое у ней найдено писано 27 Апрля. Куда могла она скрыть предъидущія? Гикманъ почитается между ними за совтника. Онъ бы лучше сдлалъ, когдабъ взялъ предосторожность о самомъ себ. Двица Гове говоритъ красавиц: я надюсь, что ты не будешь раскаяваться, отославши ко мн моего Норриса. Во всякомъ случа онъ по первому слову возвратится къ теб тмъ же путемъ. Что ето такое значитъ? Ее Норрнсъ возвратится по первому слову! Чортъ меня возьми, естьли я что ниесть изъ того понимаю. Не ужели сіи невинныя пріобучаются къ такимъ проискамъ? По сему примру я почитаю себя нсколько уполномоченнымъ упражняться въ своихъ замыслахъ.
        Ей досадно, что Анна не можетъ придти. Ехъ глупинькая! положимъ что она и можешь. Какую помочь принесетъ ей Анна въ такомъ дом, каковъ сей?
        Женщинъ сего дома можно проникнуть во время одного завтрака. Сія рчь привела нашихъ госпожъ въ толикую ярость противъ сихъ двухъ перепищицъ, что он никогда столь усильно меня не просили, какъ теперь, усовершить мою побду. Я оставилъ двицу Гове въ полную ихъ власть. Теб стоитъ токмо сказать одно слово, Белфордъ, и я теб общаю, что дйствіе, послдуетъ за угрозою.
        Она весьма рада, что двица Гарловъ думала ухватиться за мое слово. Она удивляется, что я не возобновилъ ей моихъ предложеній. Естьли я не учиню онаго вскор; то она совтуетъ ей не оставаться со мною. Она ее увщеваетъ держать меня въ отдаленности и не имть ни какого ласковаго со мною обхожденія. Видишь, Белфордъ, обманулся ли я? Неусыпность раздражающая меня, произсходитъ отъ хладнокровной пріятельницы, которая сидя спокойно пишетъ и подаетъ по своей способности такіе совты, которымъ бы она сама не въ состояніи была слдовать въ подобномъ случа. Она ей говоритъ, что моя польза состоитъ въ томъ, дабы быть честнымъ. Моя польза, ехъ глупинькія! Я почитаю сихъ двухъ двицъ увренныхъ, что моя польза всегда подвластна моимъ удовольствіямъ.
        Чего бы я не далъ, естьлибъ могъ получить списокъ съ тхъ писемъ, на которыя двица Гове отвтствуетъ.
        Второе письмо писано 3 Маія. Въ семъ то безчинница весьма удивляется, что ея мать писала къ двиц Гарловъ, запрещая ей переписываться съ ея дочерью. Г. Гикманъ, говоритъ она, желаетъ, чтобъ она въ семъ случа не повиновалась своей матер. Колико сей лукавецъ обольщаетъ двухъ двушекъ! Я страшуся, чтобъ онъ не принудилъ меня наказать его стольже строго, какъ и его двчищу: и я уже изобрелъ планъ, которой требуетъ токмо единаго часа на разсмотреніе, дабы его утвердить. Я не могу терпть, чтобъ матерьняя власть была оставлена и пренебрежена. Но выслушай нахалку: Она почитаетъ за щастіе о томъ думать ибо когда ея мать ее разсердила; то она старается всячески найти причину съ ней поссориться. Какой нибудь Ловеласъ сдлалъ ли бы лучше онаго? Ета двица до чрезвычайности своевольна. Естьли бы природа произвела ее на свтъ мущиною; то не сомнвайся, чтобъ она была лучше насъ.
        Она весьма старается, говоритъ она, чтобъ ее раздражили до чрезвычайности, дабы она могла ршиться бжать тайнымъ образомъ въ Лондонъ; и находясь въ такомъ положеніи она до того времени не покинетъ своей пріятельницы, пока не увидитъ ее честною сочетанную бракомъ, или оставившую своего мерзавца. Здсь, Белфордъ, Салли присоединила прозьбу переписывая оное:,,Ради Бога, любезной г. Ловеласъ, приведи къ намъ сію фурію въ Лондонъ.,, Я тебя увряю, любезной другъ, что ея жребій вскор бы былъ ршенъ.
        Я читалъ, въ томъ же письм, какъ моя прелестная плнница описала тебя и прочихъ нашихъ друзей. Меня не боле она щадила. Этотъ человкъ сущей дуракъ, говорятъ они обо мн. Я не хочу живъ быть, чтобъ он могли почитать меня таковымъ. По крайней мр ето весьма глупой повса. Проклятая и презрительная тварь! Я вижу, присовокупила она, что ето настоящій діаволъ. Вотъ какъ изображаютъ тебя, Белфордъ, онъ точной Бельзевутъ: Вотъ и тб, Ловеласъ. Однако ето тому Бельзевету, съ которымъ бы она хотла видть свою пріятельницу сочетавшуюся бракомъ. И такъ что же мы сдлали передъ двицею Гарловъ, что заслужили, дабы она сдлала о насъ такое изображеніе, которое навлекаетъ на насъ сей поступокъ отъ двицы Гове. Но ето такое дло, о которомъ я разсужу посл.
        Она хулитъ свою пріятельницу за то, что не захотла раздлить своего ложа съ двицею Партиніонъ. Будучи неусыпна какъ ты, чтобы отъ того могло случиться? Естьлибъ онъ думалъ о насиліи, то не дождался бы ночи. Салли написала для примчанія:,,Видите ли, видите ли, г. мой, чего отъ васъ ожидаютъ. Мы ежеминутно вамъ о томъ повторяли,,. Он въ самомъ дл мн о томъ говорили, но извстіе, съ ихъ стороны не имло и въ половину столько силы, какъ двицы Гове.
        Она одобряетъ мои предложенія въ разсужденіи дома гж. Фретчвилль. Она ее побуждаетъ подумать о статьяхъ. Наконецъ усильно ее проситъ къ ней писать, несмотря на запрещеніе ея матери; безъ чего она ей обьявляетъ, что должна взять на себя вс слдствія ея намренія. Бдныя бунтовщицы!
        Ты скажешь самъ въ себ: сія гордая и наглая двка не ужели есть та Анна Гове, которая вздыхала о честномъ нашемъ друг Кавалер Кольмар, и которая не совтуяся съ своею Клариссою Гарловъ, можетъ быть послдовала бы ему въ томъ разстройств его имнія, когда онъ былъ принужденъ оставить Королевство.
        Такъ, ето та самая; и я всегда замчалъ, какъ по опыту другихъ, такъ и по своему, что первая покоренная страсть длаетъ побдителемъ, или тиранномъ, естьли то случится женщина.
        Въ другомъ письм,,Она одобряетъ намреніе, которое ея пріятельница иметъ меня оставить, естьли ея фамилія согласится ее принять. Она увдомляетъ о нкоторыхъ странныхъ приключеніяхъ относящихся ко мн, которыя принуждаютъ меня почитать за злйшаго изъ всхъ человковъ. Естьлибъ я имлъ двнадцать жизней; то бы долженствовалъ ихъ лишиться; есть двенадцать злодяній" Прекрасной способъ щитать, Белфордъ!
        Тутъ означены двица Беттертонъ и двица Локкіеръ. Твой человкъ [такъ она меня называетъ безъ уваженія] весьма безчестенъ, говоритъ она. Я бы съ ума сошелъ естьлибъ допустилъ назвать себя безчестнымъ не заслуживая того! она испытала расположенія г. Іулія Гарловъ. "Она ей совтуетъ привлечь Доркасу на свою сторону, и доставить себ хитростію или по случаю хотя одно изъ моихъ писемъ. Видишь, Белфордъ, она безпокоится о моемъ предпріятіи, когда я хотлъ похитить одно изъ ея писемъ.,,
        Естьли случится, говоритъ она, что я нкогда буду увдомленъ о томъ, какъ она со мною поступаетъ, то не осмлится выходить безъ конвоя. Я совтую етой нахалк держать всегда конвой въ готовности.
        Я начальникъ злодйской шайки, [такъ называетъ она тебя и прочихъ моихъ подвластныхъ] которые соединились для того, что бы обольщать невинныхъ и подавать взаимно себ помощь въ безчестныхъ своихъ предпріятіяхъ.
        Что ты о семъ скажешь, Белфордъ?
        Она не удивляется глубокомысленнымъ разсужденіямъ своей пріятельницы о томъ нещастіи, которое она имла, видя меня у дверей сада, будучи принуждена мн слдовать и обманутая моими хитростями. Я надюсь что прочитавши все сіе, Белфордъ, ты кончишь свои проповди.
        Но потомъ представляетъ ей во утшеніе, что она послужитъ примромъ и въ наставленіе своему полу. Довольно ясно, что весь ея полъ будетъ мн онымъ обязанъ.
        Мои спутницы не имли времени, говоритъ он, списать все то, что заслуживаетъ моего гнва въ семъ письм. Надобно мн сыскать случай прочитать все самому. Оно содержитъ, по ихъ извстію, весьма благородныя размышленія. Но она называетъ меня обманщикомъ, а многажды подлецомъ. Анна Гове думаетъ, что діаволъ обладалъ моимъ сердцемъ и всми Гарловамъ, въ самой тотъ часъ, когда возбуждалъ ее пріятельницу къ тому пагубному свиданію. Она присовокупляетъ, что конечно судьба ввергнула ее въ такое заблужденіе. И такъ о чемъ же печалится? Нещастіе есть драгоцнное ея время; и я не знаю, сколько еще подобныхъ симъ бредней. Но нтъ ни одного слова въ благодарность такому человку, которому она одолжена случаемъ прославиться.
        Въ слдующемъ письм она опасается, чтобъ я по своей злости не принудилъ ея пріятельницу почитать меня своимъ властителемъ. По истинн я того и надюсь.
        Она отговаривается отъ всего того, что противъ меня сказала въ послднемъ своемъ письм. Мой поступокъ въ разсужденіи сельской красавицы, намреніе пристроить ея пріятельницу въ дом гжи. Фретчвилль, между тмъ пока я буду пребывать у гжи. Синклеръ; имніе, которое имю въ моей провинціи, доходы, економія, моя особа, дарованія, все сіе припомянуто въ мою пользу, Дабы изтребить изъ ея мыслей намреніе меня оставить. Колико я люблю приводить въ замшательство сихъ проницательныхъ двушекъ.
        Да преслдуетъ меня вчное мщеніе, [по щастію она не сказала, да постигнетъ меня] естьли я подамъ причину сумнваться о моей честности! Женщины не умютъ божиться, Белфордъ. Кроткія созданія! он умютъ только проклинать.
        Она увдомляетъ ее о худомъ успх своего переговора со стороны дяди Іулія. Он безъ сомннія употребляли въ оное Гикмана. Неотмнно должно отрубить сему скоту уши, и врь что въ скоромъ времени онъ того дослужится.
        Она весьма досадуетъ, говоритъ она, на всю фамилію. Гжа. Нортонъ не боле произвела дйствія по своей довренности надъ гжею. Гарловъ. Никогда не было въ свт столь закоренлыхъ скотовъ. Ея дядя Антонинъ почитаетъ уже ея пропадшею. Не значитъ ли все сіе для меня вдругъ и укоризна и увщеваніе? Они надялись видть ее возвращающуюся къ нимъ въ печали; но они не подвинулись бы ни на единой шагъ, хоть бы то стоило ей жизни. Они обвиняютъ ее въ предумышленіи и хитрости. Двица Гове весьма безпокоится о мщеніи, къ которому гордость моя меня возбудить можетъ за то разстояніе, въ коемъ меня содержитъ. Ето правда. Теперь остается единый выборъ ея пріятельниц; ибо ея двоюродной братъ восталъ также явно противъ нее со всми прочими и сей выборъ состоитъ въ томъ, дабы отдатся мн. Необходимость и благопристойность составляютъ для него въ семъ обстоятельств почти равно сильной законъ. Твой другъ, любезной Белфордъ, уже избранъ женщиною поблагопристойности. Какой бы Ловеласъ въ состояніи былъ снести такую мысль?
        Я сдлаю великую пользу изъ сего письма. Увдомленія двицы Гове относящіяся къ тому, что произошло между дядею Іуліемъ и Гикманомъ [конечно ето былъ Гикманъ] подадутъ мн причину изьявить мое намреніе. Она ей говоритъ, что не можетъ всего открыть. Мн неотмнно надобно прочитать сіе письмо самому. Мн должно видть собственныя слова онаго: выписокъ для меня не довольно. Естьли оно попадется въ мои руки, то будетъ руководителемъ всмъ моимъ поступкамъ.
        Здсь то пылкость дружбы показывается. Я никогда бы не поврилъ, чтобъ столь пылающая дружба могла существовать въ двухъ красавицахъ; но можетъ быть она воспламенена препятствіями и тмъ противорчіемъ, которое оживотворяетъ женщинъ, когда они поступаютъ романически.
        Она сумозбродствуетъ говоря о своемъ отъзд; естьлибъ сей поступокъ, говоритъ она, могъ извлечь отъ подлостей столь благородную душу, или ее избавить изъ погибели. Ето такая подпора, которая старается поддержать другую. Сіи молодыя двицы сходятъ съ ума въ своей дружб. Он не знаютъ, что значитъ постоянная пылкость.
        И отъ чего сіе произсходитъ, что усердіе сей двчищи мн нравится, хотя мн еще много претерпвать отъ онаго должно Естьли я приведу ее сюда; то клянусь моею жизнію, что въ теченіе одной недли я заставлю се покоряться безъ всякаго затрудненія. Какое удовольствіе привести къ сему столь основательнаго человка! Я полагаю, что она исполнила бы мои желанія не боле, какъ въ одинъ мсяцъ. потомъ весьма бы было легко пріучить ее къ себ. Какое пріятное зрлище видть двухъ прелстныхъ пріятельницъ, уничиженныхъ общимъ своимъ жребіемъ, сидящихъ въ углу въ поко, обнявшихся, плачущихъ и вздыхающихъ о своемъ состояніи а я, яко Монархъ, сидящей въ томъ же поко на соф, какъ Султанъ, и не зная, которой изъ нихъ бросить платокъ!
        Пожалуй, примть слова забавной сей двицы. Она весьма сердита на Гарлововъ, раздражена на свою мать, и въ великомъ негодованіи противъ глупости, и подлаго тщеславія Ловеласа… Дурочка! и вдругъ, поможемъ вылесть мерзавцу изъ грязи, хотя и замараемъ нсколько свои пальцы; онъ не оказался противъ тебя виновнымъ никакою неблагопристойностію. Сіе кажется чрезвычайнымъ двиц Гове. Онъ бы не осмлился, она въ томъ уврена. Естьли сіи мннія происходятъ отъ женщинъ; но для чегожъ не получили оныя мста въ моемъ сердц? Онъ не иметъ еще нужды въ адской сей злоб. Естьли бы онъ думалъ о столь безвестныхъ намреніяхъ, то сіе было бы уже извстно. Да сжалится Небо надъ сими глупинькими!
        Потомъ она понуждаетъ свою пріятельницу подумать о статьяхъ, о церковномъ позволеніи и о прочихъ стараніяхъ. Разборчивость, говоритъ она, не у мста. Она преподаетъ ей даже т слова, которыя должна употреблять со мною. можешь ли ты поврить, Белфордъ, что я давнобъ одержалъ побду, естьлибъ сія фурія не опровергала моихъ умысловъ? Она ее укоряетъ, что упустила по излишней своей умренности нсколько случаевъ, коими бы должно было воспользоваться. И такъ ты видишь, что благороднйшія изъ сего пола не имютъ, по своей холодности, и своимъ притворствамъ другаго въ свт намренія, какъ токмо мучить бднаго любовника, котораго она не любитъ, когда онъ хотя единожды попадется въ ея сти.
        Другое письмо, хотя безъ противорчій, но наполнено наглостію и ругательствомъ, которое дочь писала нкогда противъ своей матери. Оно содержитъ весьма вольныя разсужденія о вдовахъ и старикахъ, и я съ трудомъ понимаю, откуда двица Гове могла получить такія знанія. Кавалеръ Кольмаръ долженъ быть глупе твоего друга, естьли онъ подалъ ей столь прекрасныя наставленія.
        Она увдомляетъ двицу Гарловъ въ семъ письм, что дядя ея Антонинъ предложилъ о брак ея матери. Сей старой мореходецъ конечно опытной человкъ, естьли онъ получитъ то, чего желаетъ, безъ чего гжа. Гове, которая уморила съ печали перваго своего мужа гораздо лучшаго противъ ныншняго, вскор избавится и отъ друаго. Но какой бы ни былъ успхъ на сіе предложеніе, однако вс Гарловы еще боле, нежели прежде, раздражились противъ несравненной своей двицы. И такъ я теперь боле въ моей побд увренъ, нежели прежде, поелику по тмъ жестокимъ словамъ ей остается единый выборъ. Гордость моя нсколько онымъ поражена. Впрочемъ я думаю что наконецъ столь нжное сердце, какъ мое, тронется въ ея пользу. Дйствительно, я не желаю, чтобъ она провела всю свою жизнь въ печали и гоненіяхъ. Но для чего же она сохраняетъ столько любви къ тмъ безумцамъ, какъ Анна Гове иметъ причину ихъ называть, и для чего она не иметъ оной боле ко мн? У меня есть другіе выписки, и сокращенія съ писемъ, которые какъ ты увидишь, чрезвычайно мн оскорбительны.

        Письмо CXCI.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Слдующее письмо есть такое, смю сказать, которое должно было возбудить желаніе въ двухъ нашихъ красавицахъ, чтобъ никогда не попадалось въ мои руки. Оно увдомляетъ меня, отъ чего произсходитъ неудовольствіе двицы Гарловъ въ разсужденіи моихъ статей. Я не оказалъ въ заключеніи столько горячности, сколько она того надялась. Доркаса, которой попалось сіе письмо для переписки, не пропустила ни одной строки изъ онаго. И такъ ты получишь его почти отъ слова до слова, помощію моихъ сокращеній.
        Ета умница воображаетъ себ, что люди нашего свойства не могутъ чувствовать такой горячности, какую чувствуютъ честные люди.
        Что думаешь ты о семъ мнніи Белфордъ? Двица Гове разсуждаетъ о прекрасныхъ предмтахъ. Прелестная двица! дай Богъ чтобъ я могъ узнать, такъ ли вольно соотвтствуетъ ей моя любезная! кто знаетъ, присовокупляетъ она, не прерву ли я знакомства съ полдюжиной двицъ прежде, нежели приму обязательство на всю жизнь? Но опасаясь, чтобъ сіе не было почтительно и не подало причину думать, что я помышляю о исправленіи, она ее увряетъ, что нельзя надяться видть меня честнымъ человкомъ прежд шестидесяти лтъ. Она иметъ высокое мнніе о своемъ пол, воображая себ, что человкъ, которой весьма хорошо знаетъ женщинъ можетъ ихъ любить весьма долгое время.
        Онъ ищетъ вида, говоритъ она, къ отсрочкамъ для почтенія, которое долженъ оказать Милорду М… Такъ, глупая двушка. Когда человкъ не привыкъ длать того, что долженъ; то не ужели должно, чтобъ онъ никогда того не длалъ? Не довольно ли важенъ сей случай? Не довольно ли вся фамилія тмъ ласкается? Весьма справедливо говоритъ она двиц Гарловъ, что ты имла нужду въ помощи друга; но будучи на твоемъ мст, я бы выцарапала глаза сему извергу, и оставила бы собственному его сердцу стараніе познать тому причину. Ну, Белфордъ! не опускаешь ли ты рукъ отъ удивленія? Потомъ называетъ меня презрительнымъ и безчестнымъ человкомъ; а за что? За то что я желалъ, дабы завтра былъ щастливой день, и за то, что оказалъ уваженіе ближайшему моему родственнику.
        Жесточае всего для женщины, продолжаетъ она, быть принужденною принять такого человка, котораго ея сердце презираетъ. Вотъ въ чемъ бы я желалъ быть увренъ. Я опасаюсь, чтобъ моя красавица не была излишне уврена въ своихъ совершенствахъ и превосходств. Я трепеталъ чтобъ дйствительно она не имла ко мн презрнія. Я освдомился уже о томъ, и не могу сего снести; но я не намренъ, Белфордъ, довести мою любезную до столь жестокой крайности. Пусть лучше пропаду, нежели буду мужемъ такой женщины, которая бы подала причину искренной своей пріятельниц сказать, что она меня презираетъ. Ловеласъ призираемъ! что ты о томъ скажешь?
        Его кулакъ, которой онъ держалъ противъ своего лба, когда ты съ гнвомъ удалилась. [Ето произошло въ такомъ случа, въ коемъ красавица, не была довольна моею горячностію, и всемъ тмъ, что ты захочешь. Я помню что сдлалъ такое движеніе, но она тогда стояла ко мн спиною: сіи неусыпныя особы почти вс составлены изъ глазъ. Замть ея желаніе,] его кулакъ для чего не сдлался оружіемъ въ рукахъ смертельнаго его непріятеля! Возми терпніе, скрпись, Белфордъ! день мой недалекъ. Я воспомню тогда вс т обстоятельства, дабы боле ожесточить мое сердце.
        Но они общаются изобрсть средство извлечь жертву изъ моихъ рукъ, естьли я подамъ ей какую причину о себ подозревать. Впрочемъ сей умыселъ меня безпокоитъ; сраженіе становится важнымъ. Ты не будешь удивляться, естьли я послдую по моимъ намреніямъ. Норрисъ пришелъ мн на мысль, Белфордъ. Я не хочу, чтобъ меня провели хитростію.
        Еще повторяю, говоритъ она, ничто не можетъ ее уврить, чтобъ я могъ или осмлился оскорбить ея честь. Но ея человкъ совершенной дуракъ: вотъ все, что она можетъ о немъ думать. Я былъ бы дуракъ, какъ она то говоритъ, естьлибъ думалъ о брак. Несмотря на сіе, заключаетъ она, при первомъ случа сдлай изъ сего дурака своего мужа, и хота я опасаюсь чтобъ онъ не былъ грубой дуракъ, каковы бываютъ и вс т дураки, которые имютъ разумъ и тщеславіе; но прими его вмсто наказанія, поелику ты не можешь его принять вмсто награды. Какъ ты думаешь, Белфордъ, сносно ли ето?
        Но въ томъ письм, которое я досталъ сего дня въ то время, какъ моя любезная была въ церкв, весь планъ двицы Гове открытъ. Ето письмо чрезвычайно трогательно, я тебя увряю.
        [Г. Ловеласъ написалъ здсь всю часть письма двицы Гове, которая содержитъ въ себ ея намреніе, что она склонитъ гж. Товнсендъ подать убжище ея пріятельниц до прибытія г. Мордена. Онъ клянется отомстить, наипаче за сіи слова: естьлибъ онъ предпринялъ что ниесть такое, которое бы подвергло его жестокости законамъ; то ты щастливо его избыть можешь, или бгствомъ его или веревкою, нтъ нужды чмъ ниесть.
        Онъ присовокупляетъ: я почту себ за честь уничижить двухъ двицъ, которыя столько о всемъ знаютъ, что подаютъ сумнніе о своемъ знаніи, и убдить ихъ, что они довольно не знаютъ, какъ предостеречься отъ неудобностей, хотя весьма въ томъ свдущи. Колико страсть плодовита! я написалъ, какъ ты видишь, въ весьма малое время очень продолжительное письмо. Теперь когда мой гнвъ воспламенился; то и хочу видть, и можетъ быть наказать сію гордую и сугубовооруженную красавицу. Я приказалъ спросить у ней позволенія съ нею откушать. Мы оба еще не обдали. Она отказалась пить чай посл обда, и я думаю,что мы оба не будемъ и ужинать.

        Письмо СХСІІ.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ Воскресенье 21 Маія, въ 7 часовъ по утру.

        Мы вчерашняго числа были въ комедіи съ г. Ловеласомъ и двицею Гортонъ. Представленіе, какъ ты знаешь, чрезвычайно трогательно и по одному чтенію. Не удивляйся, что оно произвело въ насъ чрезвычайное движеніе, оно тронуло двицу Гортонъ и меня, и естьли теб сказать съ моимъ удовольствіемъ; то въ нкоторыхъ главнйшихъ явленіяхъ г. Ловеласъ самъ не могъ сокрыть своего движенія. Конечно сіе сочиненіе заслуживаетъ похвалу; ибо я почитаю г. Ловеласа за жестокосердаго. По истинн, любезная моя, я о немъ такъ думаю.
        Впрочемъ все его поведеніе, во время представленія и по нашемъ возвращеніи, не заслуживаетъ укоризны; выключая того, что онъ принудилъ меня отужинать въ низу съ госпожами сего дома, и что удержалъ меня даже за полночь. Нын я ршилась быть свободною, и не досадую что онъ подалъ мн къ сему причину. Я всегда любила препровождать Воскресенье въ уединеніи.
        Я уже приготовилась идти въ церьковь Святаго Якова, и хочу взять носилки, дабы увриться, могу ли я свободно выходить и возвращаться, не встрчая его на моемъ пути, какъ то со мною раза два случилось.

        Въ 9 часовъ.

        Я получила вчерась пріятное твое письмо; онъ знаетъ что я его получила, и я думаю, что какъ скоро его увижу; то онъ съ великимъ любопытствомъ спрашивать станетъ о томъ, что ты думаешь о его статьяхъ. Я не сумнвалась о твоемъ одобреніи, и въ семъ мнніи я написала уже отвтъ, которой всегда имла въ готовности отдать ему. Естьли встртится какой новой случай, отъ коего произойдутъ между нами другія ссоры; то буду принуждена думать, что онъ изыскиваетъ случаи токмо къ отсрочк, и что ни мало не намренъ меня обязать.
        Онъ неотступно приказалъ просить позволенія со мною видться; онъ хочетъ меня проводить въ церьковь, ему досадно, что я отказалась съ нимъ завтракать. Естьлибъ я согласилась на его прозбы; то извстно, что не была бы свободна. Я приказала Доркас ему сказать, что я желаю быть сегоднишней день свободною, и что увижусь съ нимъ завтр, какъ ему угодно. Она мн сказала, что не знаетъ отъ чего онъ печаленъ, и что ссорится со всми людьми.
        Онъ возобновилъ свои прозьбы весьма важнымъ голосомъ: увренали я въ безопасности своей отъ Синглетона, приказалъ онъ меня спросить? Я отвчала, что естьли я не опасалась Синглетона вчерашняго вечера въ комедіи; то еще мене должна опасаться сего дня въ церькв, наипаче когда церьквей въ Лондон великое множество, а театровъ токмо два. Я согласилась, чтобъ за мною слдовалъ одинъ изъ его людей. Но мн кажется, что онъ весьма сердитъ. Я о томъ мало забочусь: я не хочу безпрестанно быть подвластною наглымъ его законамъ. Прощай, любезная моя, до моего возвращенія. Носильщики меня ожидаютъ. Я ласкаюсь, что онъ не осмлится остановить меня на дорог.
        Я не видала его при моемъ выход. Доркаса мн сказала, что онъ весьма сердитъ. Она не думаетъ, чтобъ онъ сердился на меня; но кажется, что случилось нчто такое, которое его раздражаетъ. Можетъ быть онъ играетъ свою ролю для того, дабы меня склонить съ нимъ обдать. Я на то не соглашусь, естьли могу обойтись. Отъ сего я бы не была ни единую минуту свободна во весь день.
        Онъ весьма усильно просилъ меня отобдать съ собою. Но я ршилась не склоняться на то, и вознамрилась лучше не обдать. По истинн, я писала письмо къ г. Мордену, которое начинала раза съ три, будучи не довольна сама собою; толико я нахожу неизвстности и непріятности въ моемъ состояніи. Доркаса мн сказала, что онъ также не переставалъ писать, и не обдалъ, потому что я отказала ему въ своемъ сообществ.
        Потомъ онъ приказалъ меня просить по крайней мр, что бы согласилась съ нимъ вмст пить чай, напоминая Доркас о томъ, какъ онъ обходился вчерась въ вечеру, какъ будто бы было для него достоинство то, что не заслужилъ отъ меня укоризны: а сіе и приказала я ему сказать. Однако возобновила общаніе видть его завтра, какъ только онъ того пожелаетъ или съ нимъ завтракать.
        Доркаса сказала, что онъ въ великомъ гнв. Я слышала, какъ онъ кричалъ и бранилъ всхъ людей. Ты мн сказала, любезная моя, въ одномъ изъ твоихъ писемъ, что когда твоя мать приводитъ тебя въ гнвъ, тогда ты стараешься съ кмъ ниесть поссориться. Мн бы было весьма досадно сдлать толь худое между вами сравненіе; но дйствіе страсти, коей не сопротивляются, есть равное въ обоихъ полахъ.
        Онъ въ сію минуту прислалъ мн сказать, что желаетъ со мною ужинать. Но какъ мы препроводили нсколько дней довольно тихо; то я думаю, что было бы не благоразумно прервать все оное изъ бездлицы. Однако, весьма несносно видть себя безпрестанно принуждаемою оставлять свои намренія.
        Между тмъ какъ я о себ разсуждала; то онъ вошедъ, стучался въ мои двери, онъ мн сказалъ печальнымъ голосомъ, что неотмнно желаетъ меня видть въ вечеру, и что онъ дотол не оставитъ меня спокойну, пока не узнаетъ, чмъ онъ заслужилъ сей поступокъ.
        Я должна его удовольствовать. Можетъ быть онъ ничего новаго мн не скажетъ: я съ нимъ буду въ досад.
        (Двица Кларисса не могла знать, какое было намреніе г. Ловеласа, ни причины его печали: сіе должно узнать отъ него самаго, то есть: изъ собственныхъ его писемъ. По описаніи суроваго вида съ которымъ онъ взходилъ къ дверямъ ея покоя, просить ее вмст отужинать, онъ продолжаетъ свое повствованіе.)
        "Весьма несносно, отвчала мн развратница, столь рдко видть себя госпожею надъ самой собою. Я сойду чрезъ полчаса.,,
        Должно было возвратиться назадъ, и дожидаться ее до того часа. Вс женщины укоряли меня что подалъ ей примръ, поступать со мною съ такою жестокостію. Он доказали то мн по склонностямъ своего пола, и по всмъ обстоятельствамъ, что я ничего не получу своею покорностію и что не долженъ опасаться худшаго, сдлавъ ей крайнюю обиду. Он неотступно меня просили по крайней мр обходиться нсколько смле, дабы усмотрть, какое произойдетъ отъ того дйствіе, и ихъ причины были оправданы гнвомъ. По моихъ открытіяхъ я ршился принять нкоторыя вольности, и продолжать дале, слдуя тому какъ он будутъ приняты, и возлагать вс проступки на ея жестокость. Утвердившись въ семъ намреніи, я началъ прохаживаться въ столовомъ зал, ожидая ея прибытія: но я почувствовалъ въ колняхъ дрожъ, никогда страждущій параличемъ не имлъ толь мало власти надъ своими движеніями. Она вошла съ тмъ благороднымъ видомъ, какой ты видлъ, поднявъ голову, лице держа нсколько въ сторону, грудь ея была въ пріятномъ движеніи, и самое сіе положеніе длало ее еще чувствительнйшею. Белфордъ, какъ можно, чтобъ печаль и строгой видъ придавали новыя прелсти сей
высокомрной двиц? Но ея красота теряетъ ли когда свою власть? Я однимъ взглядомъ примтилъ, что сія непреклонная красавица разположена ссориться. Суровой видъ, которой я принялъ, когда дрожащею своею рукою схватилъ за ея руку, привелъ ее въ такой страхъ, что она опасалась, дабы я не учинилъ какого насилія. Но я еще не усплъ на нее взглянуть, какъ почувствовалъ, что сердце мое поражено стало любовію и уваженіемъ. Дйствительно, Белфордъ, ето Ангелъ, а не двица. Впрочемъ, естьлибъ не были уврены, что ето женщина; тобъ въ самомъ ея младенчеств не надли бы на нее платья сего пола. Она сама, безъ сего увренія, сталали бы носить оное?
        ,,Сдлайте милость, сударыня, я васъ прошу, я покорно васъ прошу увдомить меня, чемъ заслужилъ я вашъ гнвъ?
        ,,Я васъ также прошу, г. Ловеласъ, для чего я столь мало имю воли въ моемъ уединеніи? Что вы мн скажите, посл вчерашняго вечера, какъ я здила съ вами въ комедію, и препроводила половину ночи противъ моей воли, слушая ваши разговоры?
        ,,Я имю сказать, сударыня, что не могу сносить той отдаленности, въ коей вы меня содержите, будучи въ одномъ дом. Я многое имю вамъ сказать о нашихъ настоящихъ и будущихъ пользахъ. Но когда я думаю открыть вамъ всю мою душу, то вы токмо думаете меня отъ себя удалять. Вы содержите меня въ неизвстности, которая проводитъ меня въ отчаяніе: вы стараетесь искать отсрочки: конечно вы имете такія намренія, на кои не хотите согласиться. Скажите мн, сударыня, я васъ заклинаю сказать мн въ сію минуту, безъ всякаго обиновенія, въ которой день долженъ я предъ васъ предстать. Я не могу терпть сей отдаленности: неизвстность, въ коей вы меня содержите, совершенно мн несносна.
        ,,Въ которой день, г. Ловеласъ? Я надюсь что ето будетъ не въ худой день. Я васъ прошу, г. мой, не столько жать мои руки, (усиливаяся ихъ вырвать) сдлайте милость пустите меня.
        ,,Вы меня ненавидите сударыня.
        ,Я никого не ненавижу, г. мой.
        Вы ненавидите меня сударыня, повторилъ я. Какъ ни былъ я ободренъ и ршителенъ; но имлъ нужду въ новомъ поощреніи. Сатана вышелъ изъ моего сердца при вид враждебнаго ему ангела, но онъ не затворилъ дверей, и я чувствовалъ, что онъ ушелъ недалеко.
        ,,Вы мн кажетесь не очень здоровы, г. Ловеласъ: Я усматриваю въ васъ чрезвычайное движеніе. Но сдлайте милость не сердитесь. Я никакого вамъ зла не сдлала. Пожалуйте не обижайте меня, дабы я васъ не разсердила.
        ,,Дражайшій предмтъ моихъ восхищеній! [обнявши ее] Вы никакого мн зла не сдлали! ахъ! какого зла не сдлали вы мн? чмъ я заслужилъ ту отдаленность, въ коей вы меня содержите!…,, Я не зналъ что долженъ сказать.
        Она усиливалась освободиться,,,Я покорнйше васъ прошу, г. Ловеласъ, выпустить меня отсюда. Я не понимаю отъ чего вы въ гнв. Я ничего не сдлала такого, что бы могло нанести вамъ обиду. Вы повидимому намрены меня разсердить. Естьли вы не хотите меня усшратить тмъ гнвомъ, въ коемъ я васъ вижу. Прикажите мн выдти, я въ другой разъ выслушаю все, что вы ни по желаете мн сказать. Вы можете меня увдомить о всемъ завтра поутру. Я васъ усильно прошу, естьли вы хотя нкое имете ко мн чувствованіе почтенія, позволить мн выдти.,,
        Ночь, ночь, Белфордъ, чрезвычайно необходима. Должно чтобъ нечаянной приходъ и ужасъ подйствовали надъ нею въ послднемъ опыт. Я не могъ исполнить своего намренія. Не въ первой разъ я вознамривался испытать, способна ли безподобная сія двица прощать.
        Я поцловалъ съ великою горячностію ея руку!…,,Итакъ выдьте любезная, прелюбезная Клариса! такъ, я чрезвычайно печаленъ. Я не могу терпть той отдаленности въ коей вы меня содержите безъ всякой причины. Однакожъ выдьте, сударыня, поелику вы хотите идти; но судите о мн великодушно. Судите о мн, чего я достоинъ, и обнаджте меня, что увижусь съ вами завтра поутру съ тми чувствованіями, которыя, приличествуютъ нашему состоянію.,, Говоря сіе, я велъ ее къ двери и выпустилъ. Но вмсто того, чтобъ придти къ госпожамъ, я удалился въ мой покой, въ коемъ замкнулся ключемъ, будучи пристыженъ и устрашенъ величественнымъ ея видомъ, и безпокоющегося ея добродтелію.
        [Вс сіе прибавлено изъ письма Г. Ловеласова, а издатель начинаетъ здсь опять повствованіе двицы Кларисс, которая описываетъ свой ужасъ при семъ случа сими словами.]
        Какъ скоро вошла я въ горницу; то онъ ухватилъ меня за руку съ такимъ движеніемъ, что я ясно усмотрла его намреніе со мною ссориться. Какая же тому причина, любезная моя? Клянусь моею жизнію, я никогда не знала столь гордаго и нетерпливаго человка. Меня ужасъ обьялъ. Вмсто того, чтобъ казаться сердитою какъ я то хотла, я сдлалась весьма тихою. Я съ трудомъ могу воспомянуть первыя его слова, толико я ихъ устрашилась. Но я весьма хорошо слышала: Вы меня ненавидите, сударыня, вы меня ненавидите: И столь ужаснымъ голосомъ, что я желала бы отъ него быть за сто верстъ. Я никого не ненавижу, отвчала я ему: благодаря Бога, я никого не ненавижу. Вы меня устрашаете г. Ловеласъ. Позвольте мн удалиться. Онъ оказалъ мн чрезвычайное презрніе. Я никогда не видала столь мерскаго человка, какъ онъ казался мн въ своемъ гнв. Какая причина, моя любезная? Онъ жалъ мн руку. Наглой человкъ! онъ съ великою силою жалъ мою руку! однимъ словомъ онъ, казалось по своимъ взорамъ, и своимъ выраженіямъ, обнявши меня, хотлъ подать мн случай его раздражить; такъ что я не могла иннаго сдлать какъ его просить, что я часто длывала,
выпустить меня вонъ, и общать ему, что я возвращусь поутру, какъ ему будетъ угодно.
        Не скоро онъ склонился на сей договоръ. Выпущая меня вонъ, онъ поцловалъ такъ крпко мою руку, что и теперь еще красное пятно видно.
        Окончи, любезнйшая моя Анна Гове, окончи, я заклинаю тебя, свой переговоръ съ гжею. Товнсендъ. Тогда я покинула бы моего тирана. Разв не видишь, какъ онъ постепенно успваетъ въ своемъ намреніи? Я страшуся даже взглянуть на его хищенія: и не подалъ ли онъ мн здсь причины опасаться отъ него боле зла, нежели мое негодованіе позволяетъ мн выразить? О любезная моя окончи свой планъ, и дозволь мн оставить столь страннаго человка. Приводя меня въ досаду, онъ долженъ былъ имть такія намренія, въ коихъ онъ не осмлился бы признаться. Какіяже они быть могутъ?
        Онъ столько мн омерзлъ, и вдругъ столь устрашилъ меня, что возвратившись въ мою горницу отъ печальнаго и отчаяннаго движенія, я разодрала отвтъ писанной на его статьи. Я увижу его завтра поутру; ибо ему такъ общала; но потомъ выду изъ его дому, не будучи ни кмъ сопровождаема. Естьли онъ не перемнитъ своего поступка, то я буду искать особеннаго жилища у какихъ ниесть честныхъ людей, и боле уже нога моя здсь не будетъ. Вотъ какое теперь мое ршеніе. Тамъ, буду дожидаться совершенія твоего плана, или ты окажешь мн услугу, и напишешь сама къ злому сему человку, дабы укрпить мои съ нимъ договоры, поелику ты судишь что я должна быть его женою, и поелику я никакой помощи получить отъ себя не надюсь, или можетъ быть я ршусь отдаться подъ покровительство Милади Лаврансъ; а сей поступокъ остановитъ то наглое посщеніе, которымъ онъ угрожалъ живущимъ въ замк Гарловъ.
        (Издатель умалчиваетъ о другомъ письм двицы Клариссы, которое содержитъ въ себ то, что произошло вчерась между ею и г. Ловеласомъ, и опасности, которыя препятствовали ей выходить, какъ то она думала. Слдующее письмо г. Ловеласа въ тотъ же день писанно, пространно показываетъ т подробности. Однако издатель замчаетъ, что двица Кларисса теперь еще боле прежняго недовольна новымъ симъ дйствіемъ, и вторично понуждаетъ свою пріятельницу окончить договоръ свой съ гжею. Товнсендъ; и что останавливаясь на предложеніи брака, которое дядя ее Атонинъ учинилъ гж Гове, она не хвалитъ излишныя насмшки своей пріятельницы по случаю сего страннаго произшествія.)

        Письмо CXCIII.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Въ понедльникъ по утру 22 Маія.

        Сія красавица нимало не знаетъ великодушія. Нтъ, она не знаетъ добродтели. Не думалъли бы ты, что получивши вчерась свободу удалиться, и избгнувъ столь хорошо отъ меня, она появится мн сего утра съ улыбкою, съ пріятностями, и окажетъ мн благосклонное почтеніе?
        Я былъ въ столовой зал еще до шести часовъ. Ея двери были затворены. Я взходилъ на верьхъ; потомъ сходилъ опять въ низъ, кашлялъ, и кликалъ Виля и Доркасу; я весьма сильно хлопалъ дверьми. Но она не скоро отворила свои. И такъ я препровелъ время праздно до половины осьмаго часа; и когда завтракъ былъ готовъ, то я приказалъ просить ее Доркас сдлать мн честь своею компаніею.
        Я чрезвычайно удивлялся, когда слдуя сей двиц по первому приглашенію, она вошла въ залъ вся одта, держа въ рукахъ перчатки и вейеръ, и въ самое то время приказала Доркас кликнуть носильщиковъ.
        Жестокая двица, сказалъ я самъ въ себ, вы подвергаете меня съ толь малою пощадою насмшкамъ госпожъ сего дома!,,Вы хотите идти любезная моя супруга.,, {Онъ такъ называетъ ее предъ всми тамошними госпожами.}
        Такъ, г. мой.
        Я въ томъ увренъ, что казался тогда весьма глупымъ.,,Я надюсь, сударыня, что вы не пойдете не завтрикавши, сказалъ я ей весьма тихимъ голосомъ; но я чувствовалъ, что мое сердце было поражено во многихъ мстахъ. Естьлибъ я хотя малое имлъ предчувствованіе о ея намреніяхъ, то можетъ быть началъ бы производить свое мщеніе. Вс обидные выписки изъ писемъ двицы Гове пришли мн на мысль.
        Я хочу выпить чашку чаю, отвчала она мн, положа на окно свой вейеръ и перчатки.
        Я пришелъ въ совершенное замшательство. Я кашлялъ я занимался, я нсколько разъ покушался говорить, но не имлъ силы произнести ни одного слова. Кто теперь изъ двухъ насъ скромне, говорилъ я самъ въ себ? съ которой стороны видна теперь наглость? Въ какое замшательство можетъ привести робкаго человка жестокость женщины! Я подумалъ, что она играетъ роль двицы Гове, а я Гикманову.
        Конечно я буду опять въ силахъ говорить, продолжалъ я самъ въ себ. Она взяла свою чашку, а я мою. Она пристально смотрла на свой чай. Какъ высокомрная властительница, которая видитъ свое достоинство и коей каждой взглядъ кажется милостію, а я, какъ подвластной съ дрожащими руками губами, едва зная, что держалъ или подносилъ ко рту.
        ,,Я имлъ… Я имлъ… [начиная пить чай, которой столь былъ горячь, что я обжегъ себ губы],, я имлъ нкоторую надежду, сударыня…,,
        Доркаса возвратилась. Послушай, Доркаса, сказала она ей, кликнула ли ты носильщиковъ?
        Проклятое нахальство, подумалъ я! должно ли такъ прерывать разговоры? Надлежало необходимо ожидать отвта отъ служанки на вопросъ наглой ея госпожи.
        Вилль пошолъ, сударыня, отвчала Доркаса.
        Я съ минуту молчалъ пока собрался съ силами опять начать рчь. Наконецъ я началъ.,,Я имлъ нкую наджду… нкую наджду, сударыня, быть допущеннымъ къ вамъ нсколько ране…,,
        Какова погода, Доркаса, спросила она у своей служанки, нимало о мн не помышляя какъ будто меня тамъ и не было?
        Погода весьма пасмурна, сударыня, солнце сокрылось; хотя съ полчаса тому весьма была хороша.
        Клянусь теб честію, я вышелъ изъ терпнія. Я всталъ съ досадою. Чашка и блюдечко полтели на полъ. "Чортъ возми погоду, солнце съ служанкою, сказалъ я, которая осмлилась перервать рчь мою, когда я говорилъ съ ея госпожею, и къ чему столь рдкой имю случай.,,
        Красавица также встала съ устрашеннымъ видомъ. Она поспшила взять свои перчатки и вейеръ.
        Я ухватилъ ее за руку.,,Вы не столь жестоки, сударыня, нтъ, вы не имете такой жестокости, чтобъ меня оставить.,,
        Я выду, г. мой. Вы можете проклинать сію двицу и безъ меня, такъ какъ при мн.,, По крайней мр, по крайней мр, чтобъ все то, которое вы будете ей говорить, не касалось до меня.
        ,,Дражайшая Кларисса! вы не пожелаете меня покинуть! нтъ, нтъ, вы не столь жестоки, чтобъ меня покинули. Толь явное негодованіе! такое презрніе! повторительные вопросы вашей служанки въ томъ единомъ намреніи, чтобъ меня прерывать! кто бы могъ сіе снести?,,
        Не удерживайте меня, сказала она мн, стараяся вырвать у меня свою руку. Я не хочу, чтобы меня принуждали. Ваши поведенія мн весьма не нравятся. Вы вчерась старались о мною поссориться, такъ что я не могла себ вообразить другой причины кром излишняго моего угожденія. Вы неблагодарны. Я васъ ненавижу отъ всего моего сердца, г. Ловеласъ.
        ,,Вы приводите меня въ отчаяніе, сударыня, позвольте мн то сказать, вы не покините меня въ такомъ гнв, въ какомъ теперь находитесь. Я повсюду за вами готовъ слдовать. Естьли бы двица Гове была моя пріятельница: то конечно бы вы не поступали со мною столь худо. Я ясно вижу, откуда произходятъ вс мои препятствія. Я примчалъ, уже нсколько тому времени, что каждое письмо получаемое вами отъ нее, перемняетъ ко мн ваше поведеніе и ваши чувствованія. Она по видимому желаетъ, чтобъ вы поступали со мною такъ какъ она съ своимъ Гикманомъ; но неприлично, ни удивительному вашему свойству, поступать такъ, ни мн, оное переносить.
        Сія укоризна, казалось, привела ее въ замшательство. Она весьма не довольна, отвчала она мн, слыша что такъ худо говорятъ о двиц Гове. Потомъ пришедъ нсколько въ себя, она мн сказала, что двица Гове любитъ добродтель и добродтельныхъ людей; а что она не ваша пріятельница то повидимому для того что вы не изъ числа оныхъ добродтельныхъ особъ.
        ,,Такъ, сударыня; по видимому по сей причин, она такъ поступаетъ и съ г. Гикманомъ; но я увренъ, что не поступала бы подобно съ Ловеласомъ. Сколько вы ни получали отъ нее писемъ, сударыня, но я васъ прошу показать мн хотя одно изъ тхъ, въ которомъ она вамъ говоритъ о мн.
        До чего можетъ насъ довести сія мысль, возразила она? Двица Гове справедлива. Двица Гове иметъ хорошія свойства. Она пишетъ, и говоритъ такъ, какъ того каждой заслуживаетъ. Естьли вы можете мн напомнить хотя одинъ случай, въ коемъ оказали мн милость, справедливость, или великодушіе; то я сыщу оное изъ ея писемъ, которое относится къ сему случаю. Положимъ что я постараюсь ее о томъ увдомить, и сдержу свое слово, что сіе письмо будетъ для васъ благосклонно.
        Проклятая строгость! не считаешь ли за грубость, Белфордъ, принуждать честнаго человка оглядываться на себя, и воспоминать добрыя свои дянія?
        Она усиливалась меня оставить. Я хочу выдти, сказала она мн; я неотмнно того хочу. Вы меня не удержите противъ моей воли.
        ,,По истинн, сударыня, вы не должны и мыслить, чтобъ выдти въ такомъ гнв, въ коемъ вы теперь находитесь.,, Я сталъ между ею и дверью. Тогда она бросилась на стулъ съ воспламненнымъ лицемъ, и съ великою торопливостію прохлаждала себя вейеромъ.
        Я бросился къ ея ногамъ. Подите прочь, сказала она мн, толкая меня тою рукою въ которой держала разпущенной свой вейеръ. Оставте меня, для собственной своей пользы! и толкая обими руками:,,знай, человкъ! Что моя душа превыше тебя. Не понуждай меня теб сказать, съ какою искренностію почитаю я свою,душу превосходною твоей. У тебя сердце гордое, жестокое и не сострадательное. Но мн мало нужды до твоей гордости. Оставь, оставь меня навсегда,,.
        Несмостря на жестокость сихъ словъ, ея взгляды, видъ и голосъ были чрезвычайно благородны.
        ,,Я обожаю ангела, вскричалъ я, наклоня голову къ ея колнамъ! Не женщин, но ангелу я удивляюсь и его обожаю! Простите любви достойная Кларисса! Естьли вы отъ рода человковъ, то простите мою неосмотрительность, простите мое неравенство, простите естественной мн немощи! Кто можетъ когда ниесть сравниться съ моею Клариссою!,, Я дрожалъ отъ удивленія и любви. Въ восторг сихъ двухъ чувствованій, я ее обнялъ обими руками, когда еще она сидла. Она усиливалась встать; но я не переставая держать ее въ моихъ объятіяхъ, ее принудилъ ссть опять на стулъ. Ни когда женщина не была столь устрашенна. Однако какою вольностію ни казалось мое дяніе устрашенному ея сердцу, но я не имлъ, въ сію минуту, ни единой мысли, которая бы не была внушена во мн почтеніемъ, и даже до ея отходу, вс движенія моего сердца были не мене непорочны, какъ и ея. Принудя ее общать, что вскор со мной увидится, и что отошлетъ носильщиковъ, я далъ ей волю удалиться.
        Но она не сдержала своего слова. Я ожидалъ ее боле часа, прежде нежели напомнилъ ей о ея общаніи. Она приказала мн сказать, что ей еще не возможно со мною видться, и что она увидитъ меня, какъ скоро въ состояніи будетъ сойти внизъ.
        Доркаса сказала мн, что она чрезвычайно испугалась, и что приказала принести свжей воды и соли. Я не понимаю, отъ чего произходитъ сей страхъ! Въ семъ случа поступлено излишне жестоко. Страхъ увеличиваетъ всякія нещастія.
        Не замтилъ ли ты, что страхъ пойманой птицы, которая совершенно уже находится въ рук, несравненно боле того, нежели каковымъ оной счесть можно, естьлибъ судить о семъ животномъ по ея надеждному виду, когда оно еще не попалось въ сть.
        Любезная двушка! И такъ не ужели она никогда не играла, съ своего младенчества въ то, что называютъ младнческими играми? Невинныя вольности изьявляемыя въ тхъ случаяхъ конечно бы довели и до большихъ. За клятвопреступное дло считаетъ она касаться до ея платья. Сколь излишня ея разборчивость! Какъ можетъ она подумать, чтобъ учинилась женщиною? Но какимъ бы способомъ узнать, прежде опыта, не льзя ли надяться успха отъ намреній мене ее устрашающихъ? Будетъ ли она противиться въ ночныхъ нападеніяхъ? Что же касается до дневныхъ, то о томъ не должно боле и думать. Я увренъ, что я могу на ней жениться когда за хочу. И естьли я на сіе ршусь по одержаніи надъ нею побды, хотя бы по невол, или по согласію нсколько принужденному, то кому же я сдлаю досаду, какъ не самому себ? Теперь уже около одинадцати часовъ. Она со мною увидится, какъ скоро ей будетъ можно, сказала она Полли Гортонъ, которая оказала ей свою нжность, и которой она мене опасается, нежели всхъ прочихъ.,,Ея движеніе, присовокупила она, не произходитъ отъ излишней разборчивости, ни отъ досады, но отъ слабости сердца. Она не иметъ, говоритъ она,
столь твердаго духа, дабы выдержать свое состояніе и опасности подъ тяжкимъ проклятіемъ родителя, коего слдствія она страшится.
        Однако какое противорчіе! слабости сердца, говоритъ она съ толикою силою, состоятъ въ ея вол! Нтъ! Белфордъ. Сія двица иметъ львиное сердце во всхъ тхъ случаяхъ, въ коихъ честность оживляетъ ея бодрость. Я замчалъ нсколько разъ, что страсти скромной женщины, хотя гораздо тише возраждаются, нежели въ женщин пылкаго свойства, токмо бываютъ чрезвычайно сильны и даже непоколебимы, когда он дйствительно воспламенятся; но тло прекрасной Клариссы не можетъ соотвтствовать сил ея души. Божество живущее въ семъ прелстномъ храм, утомляетъ сіе весьма слабое для себя обиталище. Естьли бы самая сія душа находилась въ тл мущины; то никогда бы не видано было столь твердаго Героя.

        Въ Понедльникъ въ 2 часа.

        Моей богини еще не видно. Она не со всмъ здорова. И такъ чего же она страшится отъ моихъ восхищеній? Жестокости боле, нежели мщенія. Великая можетъ произойти перемна для ея здоровья! однако желаніе мое отомстить ей еще не угасло. Я имю нужду въ остроумномъ вымысл, дабы принудить двицу Гове и гжу. Товнсендъ раскаяться въ своемъ проклятомъ и хитромъ вымысл, которой всегда будетъ орудіемъ висящимъ надъ моею головою, естьли не сыщу средства принудить ихъ за благовремянно его оставить. Малйшее неудовольствіе подастъ бодрость моей красавиц, и вс старанія, которыя я принималъ дабы лишить ее всякаго другаго покровительства, и учинить ее боле еще отъ меня зависимою будутъ безполезны. Но я найду хитрость принудить гжу. Товнсендъ оставить оной умыселъ.
        Припомни басню о спор солнца и Севрнаго втра. Они хотли знать кто изъ нихъ двухъ принудитъ перваго честнаго путешественника скинуть съ себя оджду.
        Прежде сталъ дуть Борей изъ всхъ своихъ силъ, и холодъ его весьма былъ чувствителенъ бдному путешественнику, но не имлъ другаго дйствія какъ то, что принудилъ его застегнуть по лучше свою епанчу, дабы скоре согрться. Фебъ, когда пришла его очередь, пустилъ столь стремительно свои лучи на прохожаго, что тотчасъ принудилъ его разстегнуться, и вскор со всмъ скинуть оджду. Онъ до того времени не оставилъ своего предпріятія, пока не принудилъ его искать убжища подъ тнь густаго дерева, подъ коимъ брося епанчу легъ, и возобновилъ свои силы, поспавши нсколько часовъ. Побдитель весьма много смялся Борею и путешественнику, и продолжая свое блистательное теченіе, разпространилъ свой блескъ и зной на вс представляющіяся ему предмты; а въ вечеру отпрягши гордыхъ своихъ коней, онъ увеселялъ свою Фетиду повстію сего приключенія.
        Вотъ каково и мое разположеніе. Я хочу, Белфордъ, оставить вс свои яростныя намренія; и естьли могу принудить любезную мою странницу оставить хотя на единую минуту одяніе суровой своей добродтели; то буду имть такъ, какъ и солнце, непрестанныя благоволенія осіявать ее своими лучами. Мои минуты спокойствія и благополучія какъ и ея, будутъ т, которыя стану препровождать съ моею богинею.
        Теперь, Белфордъ, слдуя по новой моей систем, я думаю что домъ гжи. Фретчвиль для меня не годится. Я хочу его оставить по крайней мр на нсколько времени; Меннель будетъ посщать мою богиню въ то время, когда я буду выходить, и подъ тмъ видомъ, будьто желаетъ со мною видтся. Для чего? Въ какомъ намреніи? Разв ты меня не спросишь? для чего? Не ужели ты не знаешь, что случилось съ бдною сею гж. Фретчвиль? Я тебя хочу о томъ увдомить.
        На одну изъ ея женщинъ, съ недлю тому назадъ, пришла оспа. Прочія хотли сіе сокрыть отъ своей госпожи до пятьницы; но она по случаю о томъ была увдомлена. Большая часть болзней бднаго и смертнаго нашего состоянія произходятъ отъ нашихъ людей, которыхъ мы принимаемъ, или по тщеславію, или для нашего употребленія, или въ томъ намреніи, дабы уменьшить наши труды.
        Сія новость столько причинила страха вдов, что почувствовала сама вс припадки, изьявляющіе приближеніе сего ужаснаго врага прекрасныхъ лицъ. Слдственно она и не помышляетъ объ оставленіи своего дома. Но она тмъ боле не должна надяться,чтобъ мы вчно ее ожидали изъ любви къ ней.
        Она теперь крайне сожалетъ, что не лучше знала то, чего желала, и что не ухала въ свою деревню, когда я началъ торговать ея домъ. Сіе нещастіе конечно бы не случилось: но не чрезвычайно ли оно и для насъ досадно? Увы! сія смерти подлежащая жизнь составлена изъ единыхъ нещастій. Нтъ нужды навлекать оныя на себя своимъ поползновеніемъ.
        И такъ дло касательно сего дома кончено, по крайней, и мр на нсколько времени. Но сія превратность принуждаетъ меня думать о нкоемъ средств, которое можетъ все сіе поправить. Поелику я ршился поступать такимъ образомъ, дабы быть надежднымъ въ успх своего намренія; то имю два или три способа могущіе возвратить мою красавицу, когда бы она и нашла средство отъ меня убжать.
        Что сдлалось Милорду М… которой не отвчалъ мн ни слова на мое приглашеніе? Естьлибъ я получилъ отъ него такое письмо, котороебъ могъ показать ей, симъ бы средствомъ привелъ я къ концу мое примиреніе. Я вознамрился написать о томъ слова два къ двиц Шарлотт. Естьли онъ не поспшитъ мн отвтствовать; то я вскор напишу къ нему новое въ такомъ смысл, которой не будетъ ему пріятенъ. Ты знаешь, что онъ нкогда угрожалъ лишить меня наслдства; но естьли я отрекусь отъ моего дяди, то постунлю по справедливости, и причиню ему столько досады, что все то, что онъ можетъ сдлать противъ меня худаго, не учинитъ мн столько никогда онаго. Она по своему небреженію откладываетъ необходимое заключеніе статей. Какъ могу я снести сію отсрочку, я, которой для испытанія своихъ вольностей, для нетерпливости, и для многихъ другихъ вещей, отдаю справедливость женщин, и которой не можетъ терпть отъ наилучшей изъ сего пола, чтобъ меня обманывали или чтобъ мн противорчили?
        Другое письмо получено отъ двицы Гове. Я думаю что оно заключаетъ въ себ то, о чемъ говорено было въ ея послднемъ, и которое содержитъ въ себ предложенія стараго дяди Антонина гж. Гове. Я надюсь что не будутъ боле говорить о заговор заповдныхъ товаровъ. Меня увдомили, что моя красавица положила его въ свой карманъ, но я ласкаюсь что въ скоромъ времени найду его въ надлежащемъ мст со всми прочими.

        Въ понедльникъ въ вечеру.

        Сугубыя и неотступныя мои прозьбы принудили ее согласиться видться со мной въ зал, въ то время какъ будемъ пить чай а не ране.
        Она вошла съ видомъ изъявляющимъ замшательство, естьли я въ томъ не ошибся; и какъ бы въ смущеніи отъ своихъ безпокойствъ. Она приближилась весьма тихо потупя глаза на столъ, Доркаса находилась здсь и приготовляла чай. Я взялъ ея руку, которую она усиливалась выдернуть, и оную поцловалъ:,,Дражайшей предмтъ моихъ обожаній! Къ чему такая отдаленность, сказалъ я ей: для чего изьявлять такую печаль? Какое удовольствіе получаете вы столь жестоко мучить врнйшаго изъ всхъ сердецъ?,, Она вырвала меня свою руку. Я хотлъ ее опять взять. Оставьте меня, сказала она, удаляя ее съ досадою. Она сла. Пріятное содраганіе, которое я примтилъ во всхъ ея прелстныхъ членахъ, открыло мн и то, что произходило въ ея душ. Платокъ закрывавшей ея груди весьма скоро воздымался и опускался. На ея прелестныхъ щекахъ выступала нжная краска.
        Ради Бога, сударыня… Я и въ третій разъ хотлъ взять ея руку, которою она оттолкнула мою.
        Ради Бога! г. мой, не мучте меня.
        Доркаса удалилась. Я поближе подвинулъ къ пей мой стулъ. Я взялъ ее за руку съ почтеннйшею нжностію, и сказалъ ей, что въ такомъ жестокомъ разстояніи, въ какомъ она меня содержала мн не возможно было, чтобъ ей не выразить съ чрезвычайнымъ безпокойствіемъ страхъ, въ коемъ я находился, что естьлибъ былъ какой ниесть человкъ въ свт, которой бы казался для нее равнодушне, чтобъ не сказать омрзительне другаго, тобъ не казался ей таковымъ тотъ нещастнымъ, котораго она видитъ предъ собою.
        Она нсколько времени смотрла на меня весьма пристально; и не отодвигая своей руки, которую я держалъ, она вынула другою свой платокъ изъ кармана. Она обратила голову въ туже сторону утирая текущія слезы; но отвчала мн только глубокимъ вздохомъ.
        Я понуждалъ ее говорить, на меня взглянуть, и сдлать меня щастливымъ благосклоннымъ своимъ взглядомъ.
        Я, по справедливости, сказала она мн, могу жаловаться на ея равнодушіе. Она не видитъ ни малаго великодушія въ моемъ свойств. Я не такой человкъ, чтобъ меня чемъ обязать было можно, ниже поступать съ малйшею благосклонностію. Странной мой поступокъ съ самаго вечера субботы, совершенно ей несносенъ. Вс т наджды, которыхъ она отъ меня ожидала, изчезли; она уже ничего боле не видитъ въ моихъ повденіяхъ такого, что бы ей не причиняло отвращенія.
        Сіи слова тронули меня до чрезвычайности. Я думаю, что виновники возстаютъ боле противъ справедливости, которая ихъ обнаруживаетъ, нежели невинные противъ клеветы, которая дерзаетъ ихъ порочить. Я просилъ мою любезную выслушать съ терпливостію изъясненіе о сей перемен. Я вновь учинилъ признаніе въ гордости моего сердца, которое не могло снести въ такой женщин, коей я ласкался нкогда принадлежать, тотъ порокъ въ предпочтеніи, по коему она подаетъ мн всегда причину ее укорять. Бракъ, сказалъ я, есть такое состояніе, въ которое не должно вступать какъ съ одной такъ и съ другой стороны, съ равнодушною холодностію.
        Единая токмо безразсудная оплошность прервала она съ торопливостію, подаетъ тмъ причину ожидать знаки почтенія, которые ихъ не заслуживаютъ. Вы весьма худо о мн судите г. Ловеласъ, естьли вы думаете, что подлыя причины могутъ внушить во мн любовь къ тому, кто оной не достоинъ. Двица Гове васъ увдомитъ, г. мой, что я никогда не любила погршностей моей пріятельницы, да никогда не желала, чтобъ и она мои любила. Наше правило состоитъ въ томъ, дабы одной другую не щадить. И такъ для чего же человкъ, который всегда длаетъ проступки, [ибо, скажите мн, г. мой, какія ваши добродтели] почитаетъ за право требовать моего почтенія. Я отъ него также бы не заслуживала онаго, естьлибъ могла поступать съ равною подлостію. Онъ ничего бы мн не долженъ былъ оказывать, какъ презреніе.
        Правда, сударыня, что вы совершенно сохранили благородную сію мысль. Вы не должны опасаться быть презираемою за т знаки нжности или благосклонности, которые бы оказали находящемуся предъ вами человку. Кажется, что вс ваши старанія клонятся къ тому дабы вознбновить или доставить случай обьявить, что вы ни единой мысли не имли въ мою пользу, сіе весьма извстно по собственному вашему выбору. Вся моя душа, сударыня, во всхъ ея заблужденіяхъ, желаніяхъ, и намреніяхъ была бы предъ вами отровенна и чиста, естьлибъ я былъ ободренъ хотя нкоею вашею довренностію и вашимъ почтеніемъ, дабы утвердиться противъ тхъ злобныхъ обьясненій, кои бы, какъ я трепеталъ, вы не придавали всему тому, что бы я могъ вамъ сказать или предложить. Никогда сердце не было столь откровенно. Никогда и никто не старался боле познать его погршности. [Вотъ справедливость Белфордъ.] Но вы знаете, сударыня, колико мы отдаленны отъ щастливыхъ сихъ изреченій. Недоврчивость и опасность съ вашей стороны произвели и съ моей сумнніе и страхъ. Ни какой взаимной довренности не оказано; какъ будто бы мы съ одной и съ другой стороны боле казали
притворства, нежели любви. Колико я опасался каждаго письма, которое видлъ что вы получали чрезъ Вильзона! но не безъ причины, поелику нослднее отъ котораго я ожидалъ многаго въ разсужденіи статей, кои вамъ предложилъ на бумаг, не иметъ друаго дйствія, естьли я долженъ судить о томъ по отказу, учиненному вчерась, со мною видться, [хотя вы въ состояніи были выдти, да и въ носилкахъ, дабы лишить меня удовольствія васъ сопровождать,] какъ раздражило васъ противъ меня еще боле нежели прежде.
        По видимому я виновата, съ негодованіемъ отвчала мн красавица, что была въ церькв не будучи сопровождаема такимъ человкомъ, котораго склонность ни мало бы къ тому не побуждала, естьлибъ онъ не видалъ туда меня идущею. Я виновата, что желала быть уединенною въ Воскресенье, оказавши вамъ угожденіе, идти съ вами въ комедію и препроводить часть ночи. Вотъ мои преступленія, вотъ чемъ я заслужила наказаніе; сіе то конечно подало вамъ право принуждать меня съ вами видться, и меня устрашать, когда я съ вами увидлась, столь жестокими поступками, съ какими никогда не поступаютъ съ такою женщиною, которую ни что принудить не можетъ ихъ терпть. Нравъ моего родителя еще не избегъ вашего осужденія, г. Ловеласъ: но то что онъ оказалъ худаго по бракосочетаніи. несравненно хуже того, что вы многократно уже прежде оказывали. Чего же я должна отъ васъ ожидать впредь, разсуждая о васъ и съ весьма благосклонной стороны? Мое негодованіе воспламеняется въ ту минуту, какъ я съ вами говорю, когда воспоминаю т черты вашего поступка столько же противныя великодушію, сколько и учтивости, для особы, повергнутой въ нещастія,
отъ коихъ она стенаетъ. По истинн, я съ великимъ трудомъ могу терпть васъ предъ моими глазами.
        Здсь она встала, разспростерши руки, и отворотя голову, дабы сокрыть свои слезы… О мой дражайшей родитель! вскричала сія неподражаемая двица, вы конечно бы пощадили меня отъ ужаснаго проклятія, естьлибъ знали колико я наказана, съ той минуты, какъ заблужденныя мои ноги вывели меня изъ дверей вашего сада, и соединили съ г. Ловеласомъ! потомъ упадши на свой стулъ, она облилась слезами.
        Любезнйшая моя, сказалъ я ей, взявъ ее за руки, которыя были еще разпростерты! кто бы могъ удержаться отъ столь трогательнаго воздыханія, хотя страстнаго! [поелику я надюсь еще жить, Белфордъ, то почувствовалъ трепетъ, слезы появились на моихъ вкахъ, и я едва осмлился на нее воззрть.] Что же я сдлалъ, что могъ заслужить сіе нетерпливое восклицаніе? Подалъ ли я вамъ причину въ какое ниесть время, моими разговорами, моими поступками, моими взглядами, сумнваться о моей чести, моемъ почтеніи, и обожаніи? Я могу приписать сіе имя моимъ чувствованіямъ для великихъ вашихъ добродтелей. Зло произходитъ отъ того, что мы какъ съ одной такъ и съ другой стороны въ недоумніи находилися. Удостойте меня изъясненіемъ своихъ мнній: равномрно и я вамъ свои изъясню, и въ то время мы будемъ щастливы. Дай Боже, чтобъ я всегда любилъ, такъ какъ люблю васъ, и естьли я сумнваюся о такомъ чувствіи: то да погибну, естьли знаю, какъ бы могъ я видть васъ моею! позвольте мн думать, дражайшая Кларисса, позвольте мн токмо думать, что вы предпочтете меня въ выбор: позвольте сказать, я ласкаюсь, что вами не ненавидимъ и не
презираемъ!…
        Ахъ! г. Ловеласъ, мы жили вмст такъ долго, что могли познать свои нравы и поведенія. Они столь мало сходствуютъ, что вы можетъ быть восчувствуете великое ко мн отвращеніе, когда я буду вашею. Я думаю… я думаю что мн невозможно оказать того, чего вы требуете отъ чувствованій, кои вы ко мн имете. Естественное мое свойство совершенно перемнилось. Вы подали мн весьма худое мнніе о своемъ пол, а особливо о себ. Вы принудили меня отъ того въ самое то время почитать себя стольже худою, что лишась навсегда удовольствія, свидтельства собственныхъ моихъ чувствованій, которое весьма для женщины нужно, дабы вести себя достойно въ сей жизни, я никогда не буду въ состояніи воззрть на людей съ видомъ наджнымъ.
        Она остановилась. Я молчалъ. Клянусь Богомъ, подумалъ я самъ въ себ, сія безпримрная двица, можетъ наконецъ совершенно меня погубить.
        Она начала опять: чтожъ остается мн желать, естьли бы вы освободили меня отъ всего обязательства относительно къ вамъ, и не препятствовали бы мн слдовать теченію моей судьбы?
        Она еще разъ остановилась. Я продолжалъ молчать. Я размышлялъ, не долженъ ли былъ отрщися отъ всхъ моихъ намреній относительно къ ней; и не имлъ ли довольно опытовъ о добродтели и величіи души превосходящей всякія подозрнія.
        Она еще начала: благосклонно ли для меня ваше молчаніе, г. Ловеласъ? Скажите мн, что меня освободили отъ всякаго обязательства въ разсужденіи васъ. Вы знаете, что я вамъ никогда онаго не общала. Вы знаете, что равномрно и вы не обязаны своими. Я нимало не забочусь о тсныхъ моихъ обстоятельствахъ…
        Она хотла продолжать. Любезнйшая моя, прервалъ я! хотя вы приводили меня въ столь жестокое сумнніе вашею печалію, но я употребилъ послдніе сіи дни къ брачнымъ приготовленіямъ. Я дйствительно торговалъ екипажи.
        Екипажи, г. мой! такъ, блескъ! пышность! что значитъ екипажъ? Что значитъ жизнь и все на свт, для такой нещастной двицы, которая иметъ весьма ниское о себ мнніе; которая стенаетъ подъ проклятіемъ родителя, которая не можетъ и на самую себя взглянуть безъ укоризны, ниже подумать о будущемъ безъ ужаса! будучи утверждена въ пагубныхъ сихъ мнніяхъ супротивленіемъ, всмъ своимъ желаніямъ ею усматриваемомъ, будучи принужденна отрещись отъ дражайшихъ своихъ родственниковъ лишенна всякихъ удовольствій и надежды. Не откажите мн въ свобод искать убжища въ какой нибудь мрачной неизвстной, пещер въ которой ни враги, коихъ вы на меня навлекли, ниже друзья, коихъ вы мн оставили, не могутъ слышать тхъ словъ, по которымъ почитаютъ они меня виновною до той щастливой минуты смерти, которая можетъ быть возродитъ паки ихъ нжность и состраданіе, загладя вс ея преступленія.
        Я не могъ отвчать ни единаго слова. Никогда такого волненія не произходило въ душ моей; признательность и удивленіе опровергали вс мерзскіе обычаи, предумышленныя намренія, коими ты знаешь, колико я тщеславился; великое множество новыхъ умысловъ, кои въ моемъ разум и сердц представлялись, искушали меня сдлаться честнымъ человкомъ; обиды двицы Гове умножили боле оное чувствіе, и я не находилъ боле силы защититься. Я бы пропалъ, естьлибъ Доркаса не пришла весьма въ надлежащее время съ письмомъ. Надпись была слдующая: разверните его немедлнно, г. мой.
        Я подошелъ ко окну и развернулъ сіе таинственное письмо. Оно было отъ самой Доркасы, которая усильно меня просила въ двухъ словахъ. "Задержать ея госпожу, чтобъ дать ей время переписать весьма важную бумагу.,, Она общалась тогда кашлянуть, когда свое дло кончитъ. Я положилъ мое письмо въ карманъ, и обратился опять къ моей красавиц, которая была уже не въ та комъ безпорядк, ибо имла время нсколько успокоиться во время моего чтенія. Окажите единую милость, сказалъ я ей, любезная Кларисса, увдомьте меня токмо, одобряетъ ли двица Гове мои предложенія. Я знаю, что она мн врагъ. Я намренъ былъ отдать вамъ отчетъ о той перемн, которою вы укоряли меня въ моемъ поведеніи; но вы лишили меня того мннія вашимъ гнвомъ. По истинн, любезная моя Кларисса, вы въ великомъ гнв. Думаете ли вы, чтобъ мн не весьма печально было видть мои желанія столь долгое время отвергнутыми, въ пользу властительныхъ вашихъ намреній для примиренія съ вашею фамиліею, которая не мене того желаетъ примириться? Отъ сего то произходитъ отсрочка, которую вы назначили къ торжествованію брака предъ нашимъ прибытіемъ въ Лондонъ, не смотря на
усильныя мои прозьбы, и на жестокости, съ коими поступала съ вами ваша сестрица и вся ваша фамилія: отъ сего то вы предупредили себя противъ четырехъ моихъ друзей, и считали за обиду, что я осмлился ухватить одно письмо; мало думая чтобъ въ переписк такихъ двицахъ, какъ вы и ваша пріятельница, мое любопытство могло быть чрезвычайно. Оттуда произходитъ отдаленность, въ коей вы меня содержали почти всю недлю, ожидая успха отъ другаго переговора. Но узнавши, что онъ безполезенъ; отославъ мои статьи къ Анн Гове, дабы изстребовать у ней на оное мннія, какъ я то вамъ совтовалъ и самъ; удостоивъ меня своимъ сотовариществомъ въ субботу въ вечеру въ комедіи, и засвидтельствуя мн, что даже до послдней минуты, мое поведеніе не заслуживало укоризны; думаете ли вы сударыня, чтобъ перемна, которую я примтилъ въ васъ въ слдующіе дни, не должна была мн причинить столько же удивленія сколько и печали? и когда я усмотрелъ что вы всему противитесь, по полученіи отвта, котораго съ нетерпливостію ожидали вы отъ двицы Гове; то не долженъ ли я изъ того заключить, что оно произошло единственно отъ ея внушенія? Не долженъ ли
я судить что оно заключаетъ въ себ какой ниесть новой переговоръ; новой умыселъ, которой принудилъ васъ содержать меня во отдаленности, дабы ожидать отъ того успха, и котораго намреніе состояло въ томъ, чтобъ уйти отъ меня навсегда? Ибо сіе пожертвованіе не пребывало ли всегда предварительною вашею статьею? И такъ виноватъ ли я, сударыня, что пришелъ въ изступленіе отъ сего страха, и не имлъ ли я права укорять васъ, что вы меня ненавидите? теперь, любезнйшая Кларисса, да будетъ мн еще однажды позволено васъ спросить, что думаетъ двица Гове о моихъ предложеніяхъ?
        Естьли бы я была разположена съ вами спорить, г. Ловеласъ; то весьма бы легко могла отвчать на прекрасную вашу рчь. но теперь довольно для меня будетъ сказать вамъ что ваши поступки мн всегда казались неизьяснимы. Естьли вы имли только справедливыя намренія то мн кажется, что вы весьма привыкли оказывать ихъ непонятнымъ образомъ. Я не могу ршительно сказать, отъ умысла ли погршность сія произходитъ или отъ чистаго сердца; но дйствительно уврена, что большую часть страннаго вашего поведенія должно приписать одной или другой изъ сихъ двухъ погршностей.
        Пропади, вскричалъ я, та чертовка, которая столь худо побуждаетъ васъ думать о врнйшемъ въ свт сердц!
        ,,Какъ вы смете, г. мой?…,, Она при семъ остановилась, опасаяся по видимому боле изъясниться, къ чему имлъ было я намреніе ее принудить.
        Какъ я смю… Что такое, сударыня, смотря на нее весьма важнымъ видомъ? Какъ я смю?
        "Опасной человкъ! смете ли вы?…,, Словъ у ней не доставало.
        Я смю… что же я смлъ, сударыня? И что значитъ опасной человкъ?
        ,,Какъ вы смете при мн ругать кого ниесть?
        Такъ то хотла она безъ всякаго опасенія отъ меня отдлаться; но отъ Ловеласа не такъ легко отойти можетъ.
        ,,Что же, любезная Кларисса. Разв въ самомъ дл кто ниесть васъ къ "оному побуждаетъ? Естьли етотъ кто ниесть играетъ сію ролю противъ меня… то я его проклинаю, кто бы онъ не былъ.
        На ея лиц изъявилась досада. Сіе то въ первый разъ послужило въ мою пользу.
        "Я вижу, сударыня, что не обманулся въ моихъ подозрніяхъ. Теперь мн весьма удобно изъяснить тотъ нравъ, которой совершенно вамъ несвойственъ.,,,
        Хитрый человкъ! такъ ли вы всегда уловляете меня въ свои сти! но знайте, г. мой, что я ни отъ кого не получаю писемъ, кром двицы Гове. Двица Гове не боле одобряетъ многихъ вашихъ поступковъ, какъ и я: ибо я сообщаю ей все то, что со мною ни случается. Однако она не мене вамъ непріятельница какъ и мн. Она думаетъ, что я не должна отвергать вашихъ представленій, а подвергнуться моему жребію. Теперь вы увдомлены о истинн. Дай Богъ, чтобъ и вы толико были чистосердечны!
        ,,Я чистосердеченъ, сударыня. Здсь на колнахъ передъ моею обожаемою Клариссою, я возобновляю,вс т клятвы, которыя должны меня предать ей на всегда; и желаю единственно достичь до той минуты въ которую могу однимъ дыханіемъ благословлять ее и двицу Гове.
        Признаться теб искренно, Белфордъ, я начинаю подозрвать сію двицу Гове, которая не любитъ Гикмана, я увренъ, что она въ меня влюблена.
        Встаньте, г. мой, сказала мн величественная Кларисса, весьма торжественнымъ голосомъ, оставте то положеніе, которое для васъ ничего не значитъ, и не смйтесь надо мною.
        Положеніе, сказалъ я самъ въ себ, которое кажется столь мало можетъ тронуть гордую мою богиню; но она не знаетъ всего того, что я получилъ ради сего положенія отъ ея пола, ниже того сколько разъ меня прощали за весьма отважныя предпріятія, когда я просилъ прощенія на колнахъ.
        Смяться надъ вами, сударыня о Боже!… Я всталъ. Я опять началъ ее понуждать назначить день. Я досадовалъ на самаго себя, что писалъ пригласительное письмо къ Милорду М… которое можетъ сдлать остановку, по причин его нездоровья. Я ей сказалъ что я писалъ къ старому сему дяд, представляя ему извиненія, что я объявилъ бы ему тотъ день, которой бы она по милости своей мн назначила; и что, естьли онъ не можетъ пріхать къ тому времени; то мы дожидать его не будемъ.
        День мой, съ гордостію она мн отвчала, есть всякой. Сему слову, г. мой, вы не должны удивляться. Особа знающая хотя нсколько учтивства, слыша насъ ни мало бы тому не удивлялась. Но, по истинн, г. Ловеласъ [плача отъ нетерпливости] или вы не знаете, какъ должно поступать съ нсколько разборчивымъ человкомъ, не смотря на свою породу и воспитаніе, или вы весьма неблагородны. Хуже нежели неблагородны, присувокупила она нсколько подумавши. Я удалюсь. Я васъ увижу завтра по утру. Мн не можно прежде съ вами видться, я думаю, что васъ ненавижу. Напрасно вы на меня смотрите: я дйствительно думаю, что васъ ненавижу: и естьли я въ семъ мнніи утвержусь новымъ опытомъ, которой я учиню надъ моимъ сердцемъ; то не захочу, для всего свта, чтобъ наши дла доводимы были дале. Я былъ въ такой печали и безпорядк, что не могъ воспрепятствовать ей удалиться. Однако она бы не вышла, естьлибъ Доркаса не кашлянула.
        Сія двушка пришла ко мн, какъ скоро ея госпожа дала ей волю сойти. Она отдала мн копію, которую списала. Чтожъ ето такое было, какъ не отвтъ на мои статьи, которой удивительная Кларисса хотла по видимому отдать мн, хотя она о томъ и не говорила?
        Я просмотрлъ наскоро сіе трогательное письмо. Я во всю ночь не сомкнулъ бы глазъ, естьли бъ я оное прочелъ со вниманіемъ. Завтра я о томъ разсужу основательно.

        Письмо CXCV.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Во Вторникъ по утру 23 Маія.

        Дражайшая Кларисса приказала меня просишь отложить наше свиданіе до полудни. Доркаса мн сказала, что она не очень здорова.
        Прочти здсь, естьли ты хочешь, ту бумагу, которую Доркаса списала. Мн не возможно бы было продолжать моихъ намреній противъ сей удивительной двицы, естьлибъ я не ршился, посл нкоторыхъ другихъ опытовъ столь же благородно выдержанныхъ, какъ и т, въ коихъ я теб отдалъ отчетъ, составить изъ нее законную мою жену, полагая по крайней мр, что она меня не ненавидитъ.

        Господину Ловеласу.

        Когда женщина вступаетъ въ брачное состояніе, то сей союзъ, священнйшій на земли, обязываетъ ее во всхъ случаяхъ естественнаго права, и во всемъ томъ, что токмо составляетъ честь ея мужа, подвергать его вол свою собственную. Но прежде, я бы была весьма рада, слдуя тому желанію, которое я всегда оказывала, имть яснйшія увренія: что всвозможныя средства будутъ употреблены къ избжанію тяжбы съ моимъ родителемъ. Время и терпніе приведутъ все къ щастливому концу. Мое благополучіе весьма не твердо. Право мужа всегда пребудетъ одинаково. Я бы желала, естьли ссора будетъ необходима, чтобъ она по крайней мр отложена была до окончанія моей жизни. Ваше имніе, г. мой, не принудитъ васъ употребить насиліе, дабы изторгнуть изъ рукъ моего родителя принадлежащее мн помстье. Чтожъ будетъ зависть отъ меня; то я все сдлаю, какъ сама собою и съ моими удовольствіями, такъ и тою економіею, которую замужняя женщина, какого бы достоинства не была, не должна пренебречь, дабы предупредить необходимость тхъ насильственныхъ мръ, а естьли не случится того чтобъ он были необходимы; то должно надяться, что мене извинительныя
причины не будутъ ни какой имть силы. Я говорю о тхъ причинахъ, которыя должны произходить отъ малодушія, коего жена, не имющая онаго, не можетъ видть въ своемъ муж не чувствуя къ нему презрнія, какую бы привязанность она ни имла къ своему долгу; наипаче въ такомъ случа, въ которомъ ея собственная фамилія, составляющая толь нарочитую часть ея самой, и имющая надъ нею права, по крайней мр вторичныя, коихъ она никогда лишиться не можетъ, иметъ участіе.
        И такъ сію-то статью представляю я на подробное ваше разсмотрніе, какъ такую, которая наиболе лежитъ у меня на сердц. Я не вхожу здсь ни въ какую подробность о томъ пагубномъ несогласіи, которое произошло между вами и моими родственниками. Проступокъ можетъ быть сдланъ съ обихъ сторонъ: но въ самомъ начал, г. мой, зло произошло отъ васъ. Вы по крайней мр подали весьма явное доказательство въ отвращеніи къ моему брату. Вы не учились конечно угождать людямъ. Вы лучше любили носить на себ нарканія, нежели оказывать самомалйшее стараніе къ истребленію оныхъ.
        Но сей предмтъ можетъ привести къ омерзительнымъ взаимнымъ укоризнамъ. Да будетъ мн позволено напомнить вамъ здсь, что вы лишили ихъ такой дочери, которую они чрезвычайно любили, и что гнвъ, которой отъ того почувствовали, былъ соразмренъ ихъ нжности и потер ихъ наджды. Естьли бы ихъ и увдомили о погршностяхъ въ нкоторыхъ изъ ихъ мръ; то кто же будетъ ихъ судья, когда они не познаютъ себя виновными. Вы, г. мой, желаете судить всхъ по своему произволенію, но не хотите ни кмъ быть сами судимы, то особенно не имете права быть ихъ судьею. И такъ они, что хотятъ; то и длаютъ.
        Что касается до самой меня; то я оставлю на ваше правосудіе [видно такъ моя судьба повелваетъ} стараніе поступать со мною такъ, какъ почтете меня того достойною.
        Но естьли вашъ будущей поступокъ, въ разсужденіи моихъ родственниковъ не будетъ управляемъ тою непримиримою ненавистію, которою вы обвиняете нкоторыхъ изъ нихъ; то честь вашей фамиліи, изящныя свойства моей, послужатъ постепенно ко приведенію всего къ концу. Сія побда не невозможна, поелику я ее почитаю тмъ трудне, что весьма чрезвычайное благополучіе длаетъ одну терпливою и чувствительнйшею къ обидамъ. Я вамъ признаюсь что разсуждая о свойств нкоторыхъ особъ моей фамиліи, часто стенала, видя что ихъ неизмримое богатство сдлалось имъ стью, можетъ быть столь же опасною, какъ и для васъ нкоторыя другія случайные имнія, которыя не будучи непосредственнымъ плодомъ вашихъ трудовъ, мене подаютъ вамъ причины оными хвалиться.
        Я присовокуплю только одно разсужденіе о семъ предмт: то есть, что угожденіе не есть подлость. Уступать весьма похвально, хотя вспыльчивой человкъ того не знаетъ. Можетъ быть мой братъ не боле въ томъ чувствителенъ, какъ и вы. Но поелику вы имете такія дарованія, коихъ онъ не иметъ, то я бы желала, чтобъ затрудненія, кои препятствуютъ вамъ обоимъ преодолть взаимное отвращеніе, мене бы произходили съ вашей стороны, нежели съ его; ибо надюсь, что вы оба нкогда увидитесь, безъ чего, какихъ слдствій должна страшиться жена и сестра. Нтъ, я никогда не пожелаю, чтобъ вы уступили въ такихъ случаяхъ, которые касаются до истинной чести. Нтъ, г. мой. Я была бы въ оныхъ столько же разборчива, какъ и вы; да и еще разборчиве, смю сказать, поелику моя разборчивость была бы единообразне вашей. Колико суетною и презрительною почитаю я ту гордость, которая иметъ своимъ предмтомъ одну отвагу, и которая пренебрегаетъ или обращаетъ въ посмшище важныя случаи.
        ,,О сей стать когда разсудите такъ, какъ она заслуживаетъ; то все протчее будетъ легко. Естьли я приму тотъ великодушной пансіонъ, которой вы мн представляете, и съ тми суммами, которыя мн доходятъ отъ владнія моего дда, и кои должны быть весьма пріумножены съ его смерти; то я считаю за долгъ оставить ихъ въ залогъ для того богатства фамиліи, и для тхъ случаевъ, кои незапно случиться могутъ. Что же касается до моего употребленія, я всегда буду довольна малою частію моего дохода, каковъ бы онъ ни былъ; и все что я ни желаю, состоитъ въ томъ, дабы видть себя въ состояніи удовлетворить, въ такомъ случа, склонности, которую я имю вспомоществовать бднымъ, коихъ нельзя укорить худымъ поступкомъ. Для сего весьма довольно будетъ для меня двухъ сотъ гвиней; или естьли мн понадобится, то я конечно у васъ попрошу по крайней мр, когда не полагаясь на собственную свою економію не разсудите заблаго препоручить мн большей суммы, въ коей бы я отдавала вамъ врный отчетъ.
        ,,Что касается до платья; то я имю два полныя убора, коего никогда не носила, и коего теперь будетъ довольно во всхъ случаяхъ. Что до драгоцнныхъ каменьевъ, то у меня есть т, кои получила отъ моей бабушки, но ихъ только надлежитъ поновить, кром алмазнаго убору, подареннаго мн моимъ родителемъ. Хотя и отказано мн ихъ принимать; но я не сомнваюсь, чтобъ они не были мн возвращены, когда я оныхъ потребую подъ другимъ именемъ, а до того времени я не стану ихъ носить.
        ,,Въ разсужденіи жалобъ касающихся до моей довренности, полагаюсь на собственное ваше сердце. Естьлибъ вы могли быть хотя единую минуту на моемъ мст, обратя глаза на себя, на различныя свои дянія, свои разговоры, и поступки, то спрошу васъ, г. мой, не заслуживаю ли я боле вашего одобренія, нежели хулы, и не тотъ ли вы изъ всхъ человковъ въ свт, отъ котораго бы я боле имла права того ожидать. Естьли вы такъ не думаете; то позвольте мн васъ увдомить, что весьма не вроятно, чтобъ вы могли, нкогда желать между нами полезнаго и искреннаго союза.

        Кл. Гарловъ.

        20 Маія

        Доркаса меня увряетъ что подлинникъ любезнаго сего письма былъ почти на двое передранъ, я думаю съ какой нибудь досады. Приличны ли сему полу, коего первоначальная слава есть кротость, терпніе и преданность, предаваться когда ниесть гнву? Та которая оказываетъ сіи вольности въ двств, не въ состояніи ли будетъ еще боле оказывать того, ставъ женщиною?
        Женщина можетъ гнваться! я разглашу о семъ всему прекрасному полу: самое глупое безстыдство есть гнвъ женщины, естьли то, что она предлагаетъ, не есть вчная разлука или самая жестокая недоврчивость. Ибо не значитъ ли сіе отрещись вдругъ отъ кроткихъ жалобъ, отъ убжденія, отъ власти нжныхъ вздоховъ, и отъ всего того, что есть трогательнаго для Императорскаго Величества мужа, въ покорныхъ взглядахъ, въ тлодвиженіи и въ тхъ кроткихъ произнесеніяхъ словъ, которыя споспшествуютъ къ примиренію, и коего обыкновенное дйствіе есть изьявлять суровость? Полагая, что вина произсходила и съ нашей стороны; то жалобы женщины не придаютъ ли къ тому еще боле силы? Мн кажется что выгода мужа есть быть иногда неправымъ, дабы тмъ привесть въ славу любезную свою супругу. Двица Гове говоритъ моей богин, что не щастіе есть самое драгоцнное ея время. Я почитаю за великодушіе въ человк прославить свою жену на щотъ собственнаго своего покоя, позволить ей восторжествовать надъ нимъ терпніемъ: а хотя бы онъ былъ и весьма ревностенъ по неограниченной своей власти, познать свою вину; но она не упуститъ собрать въ слдствіи
времени плодъ своего почтенія и покорности, тмъ высокимъ мнніемъ, которое онъ сохранитъ о ея благоразуміи и благосклонности. Вотъ средство покорять постепенно любезную подъ свою власть. Но чтобъ женщина смла противиться! чтобъ могла оказывать ярость въ своихъ глазахъ и въ словахъ. Ахъ! Белфордъ, сего весьма довольно для отвращенія всхъ чувствительныхъ людей отъ брака.
        Доркаса взяла сіе начертаніе въ столовомъ ящик своей госпожи, которая по видимому оное перечитывала, когда я приказалъ просить позволенія напиться съ нею чаю; а хитрая чернобровка примтя его въ ея рукахъ, притворилась будто не смотритъ, дабы дать ей время спрятать его въ томъ ящичк, гд она его нашла.
        Но сколько я могу изъ того судить, мн кажется, что я очень бы могъ обойтись и безъ сего чтенія. Я ршился начать мои дйствія; но чувствую, что во мгновеніе ока вс мои ршенія обратились въ ея пользу. Однако я бы съ охотою далъ что ниесть, дабы убдить себя, что она не притворно спрятала письмо свое передъ служанкою, и не въ томъ намреніи чтобъ попалось въ мои руки, или можетъ быть для узнанія, слдуя извстію двицы Гове, не боле ли Доркаса мн пріятствуетъ, нежели ей. Малйшее подозрніе, которое бы я изъ того имлъ, не было бы ей полезно. Я не люблю, чтобъ со мною употребляли хитрости. Всякой бы желалъ быть однимъ, которомубъ было позволено изъявляшь собственныя свои дарованія. Я также опасаюсь, чтобъ ты моими признаніями не утверждалъ своихъ доказательствъ. Но будь увренъ, что я напередъ знаю все, что бы ты мн ни сказалъ. Пожалуй побереги бдныя свои разсужденія, и оставь сію изящную двицу мн и нашей судьб, которая будетъ нами разполагать такъ, какъ за благоразсудитъ. Ты знаешь стихи Ковлея. {Онъ приводитъ одно мсто изъ сего стихотворца, которой все приписывалъ судьб и слпому случаю.}
        Но при всемъ томъ, мн досадно, почти досадно, [какъ бы мн могло оно быть совершенно досаднымъ, когда мн не дано воли досадовать?] почти досадно говорю я, что не могу ршиться на бракъ, не простирая нсколько дале опыта. Я вторично прочиталъ сей отвтъ на мои статьи. Колико я его нахожу обожанія достойнымъ! однако, еще повторю, однако сей отвтъ не былъ ко мн присланъ, и такъ ето не отвтъ моей любезной. Онъ для меня не писанъ, хотя и принадлежитъ мн. Не только не хотла Кларисса мн оный прислать; но и разодрала его можетъ быть съ негодованіемъ, почитая его по видимому весьма для меня благосклоннымъ. Ето значитъ, что она совершенно отдумала его ко мн послать. И такъ для чегоже безразсудная моя нжность старается придать ей равную цну въ моемъ сердц, какъ будто бы ето былъ присланной ею отвтъ? Дорагой Белфордъ, пожалуй оставь насъ на произволъ судьб. Не приводи въ слабость своими глупыми разсужденіями человка уже весьма колеблющагося; и не подкрпляй ту совсть, которая преклонилась на ея сторону.
        Теперь хочу я говорить самому себ. Воспомни, Ловеласъ, свои новыя открытія. Воспомни о ея равнодушіи, сопровождаемомъ всякою невинностію и презрніемъ. Взирай на нее, какъ она во всхъ длахъ и таинствахъ своихъ скрытно помышляетъ о заговорахъ, ты то узналъ, противъ той верьховной власти, которую ты надъ и нею имешь по праву побды. Наконецъ воспомни все то, что ты клялся воспомянуть противъ гордой сей красоты, которая есть не инное что, какъ противница власти, коей она подвержена.
        Но какъ же думаешь ты покорить кроткаго сего непріятеля? Да отдалится всякое насиліе, и необходимость употребить оное, естьли того миновать можно! Какого торжества ожидать отъ насилія? должно ли побждать вольность? Симъ ли приводятъ постепенно нжныя страсти сердца къ собственной своей гибели?
        Худая моя слава, какъ я то часто замчалъ, всегда противъ меня вооружалась. Однако разв Кларисса не женщина? не могу ли я получить въ одну минуту ея благосклонности, естьли только не совершеннаю ненависть ее противъ меня вооружаетъ?
        Но что употреблю я къ искушенію? Хотя она рождена для богатствъ, но она ихъ презираетъ, поелику знаетъ суету оныхъ. Драгоцнные каменья, украшенія… Чемъ можетъ ихъ почесть такая душа, которая чувствуетъ то, чего она стоитъ, и ничего драгоцнне себя не ставитъ? Любовь, естьли я полагаю, что она ощущать ее способна, столь тщательно въ ея сердц, скромностію и благоразуміемъ ея стрежется, что я не надюсь видть въ ней оную безъ сихъ двухъ стражей, а ихъ неусыпность столь велика, что они приходятъ въ безпокойство прежде опасности. Впрочемъ любовь къ добродтели пребудетъ всегда господствующею ея любовію. Она получила ее отъ природы, или естьли оная въ ней посл оказалась, то столь твердо укоренилась, соединясь дйствительно по долговременности, съ добрымъ сердцемъ и началами жизни, что конечно невозможно отдлить одной безъ совершеннаго поврежденія другихъ.
        И такъ какое же должно предпринять намреніе, дабы принудить сію несравненную двицу оставить свои правила, и получить побду, которая бы ее подвергла мн навсегда. Поистинн, Белфордъ, когда я подл ее сижу, безпрестанно взираю на ея прелсти, и разсуждаю, видя ее спокойную и веселую, какія бы были ея мннія, естьлибъ она познала внутренность моего сердца, такъ какъ я, когда я ее вижу смущенну, недоумвающую, и помышляя о справедливости ея опасеній, принужденъ бываю признаваться самому себ, что они несравнительны съ опасностію, то чувствую что мое сердце мн измнить хочетъ; иногда я хочу пасть къ ея ногамъ, учинить ей признаніе о безчестныхъ моихъ намреніяхъ, изьявить ей мое раскаяніе, и привесть себя въ невозможность поступить недостойнымъ образомъ съ симъ ангеломъ.
        Какъ можно, чтобъ честныя чувствованія, почтенія, любви и состраданія изчезли? правда о семъ двица Гове тебя увдомитъ. Она говоритъ что я Діаволъ, по истинн, я по крайней мр думаю, что діаволъ весьма много иметъ участія въ моихъ длахъ. Доволенъ ли ты моимъ остроуміемъ? Ты видишь съ какимъ чистосердечіемъ я теб признаюсь, но не усматриваешь ли ты также, чмъ больше отдаю я справедливость самому себ, тмъ мене оставляю причины къ твоимъ укоризнамъ. О Белфордъ! Белфордъ! мн невозможно, по крайнй мр теперь невозможно, говорю я, жениться.
        Думаешь ли ты о ея фамиліи, которая состоитъ изъ смертельныхъ моихъ враговъ, и что должно преклонять предъ ними колена, или сдлать ее столько нещастною моею гордостію, каковою она быть можетъ всегда по моимъ опытамъ? Думаешь ли ты, чтобъ я могъ ее обвинять, что ихъ весьма любитъ, то есть боле нежели она будетъ любить самаго меня.
        Кажется она теперь меня презираетъ. Двица Гове объявляетъ, что она дйствительно чувствуетъ ко мн презрніе. Быть презираему женщиною. Кто можетъ снести такую мысль! Быть прениже женщины въ нкихъ достойныхъ похвалы знаніяхъ! Принимать примры, наставленія отъ женщины! Но я говорю о презрніи: не имла ли она сама времени испытать, не ненавидитъ ли она меня?,,Я васъ искренно ненавижу,, сказала она мн вчерась. "Знай, человкъ, что моя душа превосходитъ твою. Не понуждай, меня теб сказать, сколь я почитаю мою душу превыше твоей.,, Колико я тогда былъ уничиженъ, по засвидтельствованію собственнаго моего сердца! столь видимое превосходство надъ столь гордымъ духомъ, какъ мой! Правда ли, что я не инное что какъ орудіе? Сего уже очень много чтобъ видть себя приведеннымъ до такого состоянія. Ловеласъ иногда самъ собою уничижается, но Ловеласъ не есть орудіе.
        Съ того времени, какъ дла столь далеко доведены, какоебы было мое нещастіе посл брака естьлибъ въ досад, я себя укорялъ, что не довелъ своего опыта до самаго конца? впрочемъ я не знаю къ чему приписать то, что со мною случается. Но въ ту минуту когда я предстаю предъ сею божественною особою, она сообщаетъ мн свою добродтель. Я столь же бываю непороченъ какъ и она, или по крайней мр почтеніе и страхъ удерживаютъ отважныя мои желанія. Какое должно быть то могущество, которое производитъ толико непонятное дйствіе, съ толь долгаго времени какъ она находится въ моей зависимости, не взирая на безпрестанное поощреніе нкоторыхъ особъ ея пола, и на побужденіе моей страсти! какимъ образомъ изъяснить въ Ловелас сіе чудо?
        Я стыжусь, Белфордъ, всхъ тхъ сумазбродствъ, о коихъ пишу. Вотъ, до чего я доведенъ, и чемъ же? не поможешь ли мн отгадать, чмъ? о совсть, жестокая измнница! ты принудила меня востать противъ себя самаго. Откуда ты произходишь? гд ты скрывалась, дабы напасть на меня толь сильно въ самыя пріятнйшія минуты! пребудь недйственна съ судьбою, въ столь важной распри; и если я не успю привести сего Ангела въ достоинство женщинъ, дабы тмъ украсить сей полъ и человческую природу; [ибо она бы составила ему честь своими слабостями] тогда я буду твой, и никогда сопротивляться теб не стану.
        Здсь, Белфордъ, я всталъ. Я нсколько минутъ былъ въ трепет. Окно было открыто. Совсть, сія смлая, сія неспокойная гостья, вылтела на воздухъ. Однако я ее еще вижу. Я вижу какъ она удаляется, она постепнно становится меньше моимъ глазамъ и изчезаетъ. Право, она уходитъ за облака. Я потерялъ ее изъ виду, и я паки прихожу въ себ.

        Робертъ Ловеласъ.

        Письмо CXCVI.
        Г.ЛОВЕЛАСЪ, къ г. БЕЛФОРДУ.


        Во Вторникъ 23 Маія.

        Было время, и я очень хорошо сдлалъ, что отказался отъ Гж. Фретчвиль и отъ ея дома. Меннель пришелъ мн объявить, что по совсти и по чести онъ не можетъ продолжать дале моего дла. Онъ бы не согласился, говоритъ онъ, ни за что въ свт служить къ обольщенію столь достойной особы. Я глупъ, государи мои, что оказалъ вамъ честь ее видть. Съ той то минуты, я въ обихъ васъ нахожу т сумнительства, къ коимъ бы вы не были оба способны. Еслибъ вы считали просто, что дло идетъ о женщин.
        Такъ чтожъ! я долженъ на то ршиться. Меннель однако согласился, хотя съ нкіимъ супротивленіемъ на писать ко мн письмо, лишь бы только ето было послднею услугою, которую я отъ него въ моемъ предпріятіи требовать буду.
        Я думаю, сказалъ я ему, что еслибъ я могъ привести горнишную двушку Гж. Фретчвилль на его мсто, то бы онъ не могъ сдлать возраженія противъ сего новаго умысла. Нтъ, отвчалъ онъ мн: но не жалость ли ето… жалостливой человкъ! Сіи смшныя жалости походятъ на т сожалнія людей, которые ни за что не согласятся въ свт убить невиннаго цыпленка, но которые съ чрезвычайною жадностію его пожираютъ, когда уже онъ убитъ.
        Наконецъ въ семъ письм увдомляютъ о осп горнишной двушки, которая по нещастію сообщила оную своей задумчивой Госпож. Ипохондрики, какъ ты знаешь, въ безпрестанныхъ томятся болзняхъ. Если назовешь одну изъ болзней въ ихъ присудствіи, то тотчасъ она къ нимъ пристаетъ. Но нтъ нужды въ дальнихъ изъясненіяхъ, посл того о чемъ я тебя увдомилъ въ предшествующемъ моемъ письм. Слдственно, гж. Фретчвилль не можетъ оставить своего дома, а роля Меннеля кончана. Должно оставить сего жалостнаго человка, для угрызеній его совсти, но за собственные его грхи, а не за чужіе.
        На его письм надписано Г. или, в его отсудствіи гж. Ловеласъ. Гжа. не оказала мн чести со мною видться и обдать. Меня не было дома, когда принесено было письмо. Она его развернула. И такъ, сколь она ни горда и ни безчинна; но теперь стала она гжею. Ловеласъ по своему согласію: Я очень радъ, что письмо принесено прежде, нежели мы совершенно помирились. Можетъ быть въ другое время она бы подумала, что ето былъ какой нибудь умыселъ, дабы назначить еще отсрочку. Впрочемъ мы теперь можемъ вдругъ загладить вс наши прежнія и теперешнія ссоры. Вотъ, что называется умыселъ. Но сколь она перемнилась отъ того, каковою была, когда я ее въ первые увидлъ. Колико надмнное ея сердце должно укрпиться, опасаясь отъ меня отсрочекъ, и не имя другаго предмта къ печали!
        Я возвратился къ обду. Она прислала мн письмо съ извиненіями, что его развернула. Она сіе сдлала безъ умысла. Гордая женщина, Белфордъ! думаетъ о томъ, что длаетъ, а поступаетъ по прежнему!
        Я приказалъ просить позволенія съ нею видться; но она желаетъ отложить наше свиданіе до завтрешняго утра. Врь, что прежде нежели ршусь съ нею, я принужу ее признаться, что она не можетъ часто со мною видться.
        Моя нетерпливость была столь велика, въ столь мало ожидаемомъ случа, что не могъ удержаться, чтобъ къ ней не писать,,,изъясняя колико я былъ опечаленъ симъ случаемъ, и говоря ей также, что нтъ причины отлагать щастливаго дня, поелику онъ не зависитъ отъ фамиліи.,, [Она весьма то знаетъ, скажетъ она, да и я оное также зналъ]. Я присовокупляю, что когда гжа. Фретчвиль, по своей учтивости засвидтельствовала чрезъ г. Меннеля, что весьма досадуетъ на сію неудачу, и желаетъ, чтобъ мы еще нсколько у нее остались, то мн кажется, что какъ скоро буду щастливйшимъ изъ всхъ человковъ, то мы можемъ хать для препровожденія духъ или трехъ мсяцовъ лтомъ въ замокъ Медіанъ, и ожидать пока она выздороветъ…
        Я сумнваюсь, чтобъ и моя дарагая сего не желала. Не смотря на повторительныя мои прозьбы, она твердо стоитъ въ намреніи видться со мною завтра. Сіе будетъ въ шесть часовъ по утру, если вамъ угодно. Конечно, мн будетъ угодно. Какъ можно стерпть, Белфордъ, видться только однажды въ день!
        Я теб говорилъ, что писалъ къ двиц Шарлот Могтегю, изъявляя ей мое удивленіе, что не получилъ еще отъ Милорда отвта на столь важной предмтъ? Я ее увдомлялъ въ моемъ письм о дом, которой хочу нанять, и отсрочкахъ произходящихъ отъ Ипохоидріи гжи. Фретчвилль.
        Конечно противъ воли приглашаю я въ сіе дло кого ниесть изъ моей фамиліи, мущину или женщину; но я не могу положиться на безопасность въ моихъ предпріятіяхъ. Я вижу что они столь уже худо о мн думаютъ, сколько могутъ. Ты самъ меня увдомилъ, что честной Перъ опасается, что бъ я съ любезною сею двицею не учинилъ какого ниесть безчестнаго дла.
        Въ сію минуту я получилъ письмо отъ двицы Шарлоты. Сія бдная сестра не очень здорова. Она жалуется на боль въ желудк. Я не удивляюсь, что у двицы болитъ желудокъ; ето ихъ болзнь Надо прислать къ ней такого человка, которой бы привелъ ее въ ярой гнвъ, ей гораздо будетъ легче; ибо ея желудокъ вн ихъ самихъ дйствовать будетъ. Бдная Шарлота! Но я зналъ, что она была больна. Сіе то и побудило меня къ ней писать, и изъявить ей печаль, что она не пріхала въ городъ для посщенія моей любезной.
        Вотъ копія съ ея письма. Ты будешь смяться увидя, что всякая женщина хочешь подавать мн нравоученіе. Он надются вс на тихость мою и добросердечіе.
        Любезной братецъ.
        Уже весьма долгое время мы со дня на день надемся увдомиться, что вы благополучно совокупились бракомъ. Милордъ былъ весьма боленъ; однако болзнь не могла лишить его желанія написать къ вамъ отвтъ. Можетъ быть ето единой случай, котораго онъ никогда не имлъ, дабы подать вамъ нсколько хорошихъ совтовъ, кои онъ надется, что вы постараетесь выполнить. Каждой день онъ не преставалъ упражняться въ ономъ въ минуты своего облегченія. Его письмо готово, и должно только его отослать. Онъ надется, что оно боле произведетъ надъ вашимъ разумомъ впечатлнія, когда будетъ написано собственною его рукою.
        По истннн, любезной мой братецъ, его сердце токмо вами занято. Я бы желала, чтобъ вы хотя половину имли для себя той любви, которую онъ къ вамъ чувствуетъ. Но я также уврена, что еслибъ вся фамилія васъ мене любила, то бы вы сами себя любили боле.
        Т минуты, въ кои Милордъ не могъ писать, были употреблены для совтованія съ Притчардомъ, его повреннымъ, о томъ имніи, которое хотлъ онъ отдать вамъ въ семъ щастливомъ случа, въ намреніи послать вамъ пріятной отвтъ, и доказать самымъ дломъ, колико онъ уважаетъ ваше приглашеніе. Я васъ увряю, что онъ весьма тмъ хвалится.
        Что касается до меня, то я чрезвычайно нездорова, и уже нсколько недль я очень много претерпла отъ прежнихъ желудочныхъ припадковъ. Безъ сей причины я бы не дожидалась столъ долгое время доставить себ честь, которую, какъ вы меня укоряете, я отлагала. Моя тетка Лаврансъ, которая было хотла со мною хать, не была ни на одну минуту свободна. Вы знаете ея обстоятельства. Противная сторона, которая дйствительно утвердилась, сдлала ей предложенія къ примиренію. Но вы можете считать, что какъ скоро любезная наша сестрица, какою мы уже по крайней мр по нашимъ желаніямъ и нашей любви ее почитаемъ, утвердится въ томъ новомъ жилищ, о коемъ вы мн говорите, то мы будемъ имть честь ее постить, и если у ней не достаетъ бодрости для назначенія щастливаго дня, [сіе мн кажется невозможнымъ, позвольте мн то сказать, когда разсудить, съ какимъ человкомъ соединяется]; то мы постараемся внушить ей оное, и будемъ отвчать за васъ. Впрочемъ, братецъ, я думаю, что вы должны переродиться, дабы сдлаться достойнымъ столь великаго благополучія. Что вы о томъ думаете.
        Милордъ дйствительно мн сказалъ, что онъ завтра нарочно пошлетъ курьера къ вамъ съ письмомъ. И такъ я бы могла къ вамъ и не писать. Но поелику я уже написала; то и отсылаю къ вамъ. Я поручила отдать его Емисону, которой уже садится на лошадь для возвращенія въ Лондонъ.
        Засвидтельствуйте глубочайшее мое почтеніе и отъ моей сестрицы, достойнйшей въ свт особ. Остаюсь, дражайшей мой братецъ, твоя покорнйшая,

        Шарлота Монтегю.

        Ты видишь, что сіе письмо не могло придти въ лучшее время. Я надюсь, что Милордъ ничего не напишетъ такого, которое бы я не могъ показать моей любезной. Я отослалъ ей письмо Шарлоты, и надюсь отъ онаго щастливыхъ слдствій.
        [Двица Кларисса, въ томъ письм, о которомъ издатель умолчалъ, разсказываетъ своей пріятельниц о томъ, что произошло между ею и г. Ловеласомъ. Она объясняетъ ей о своемъ поведніи со обыкновеннымъ достоинствомъ. Но когда касается она до письма г. Меннеля; то понуждаетъ двицу Гове кончить свое намреніе, относительно къ ея освобожденію, въ томъ смысл, чтобъ оное исполнить. Однако подъ другимъ числомъ, въ которое она ей отослала письмо двицы Монтегю, перемняетъ она мнніе, и проситъ ее прервать свое общество съ гжею. Товнсендъ]
        ,,Я начинаю, говоритъ она, находить великое подозрніе во всемъ томъ, что онъ мн сказалъ о Гж. Фретчилль и о ея дом. и мои подозрнія простирались даже до Г. Меннеля, хотя по физіономіи я его почитаю за честнаго человка. Но теперь, когда Г. Ловеласъ сообщилъ своей фамиліи намренія, что хочетъ нанять сей домъ, и что также склонилъ нкоторыхъ изъ своихъ Госпожъ постить меня въ ономъ, то съ трудомъ удерживаюсь и не укоряю себя, что почитала его способнымъ къ столь подлому положенію. Впрочемъ, не долженъ ли онъ самъ придти въ тоже замшательство, которое причиняетъ мн непонятнымъ своимъ поведеніемъ, и тмъ, что употребляетъ въ собственныхъ своихъ намреніяхъ, какъ я то часто говорила, ежели он столь хороши, сколько я хотла въ томъ увриться,,?

        Письмо CXCVII.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ


        Въ Среду 24 Маія.
        [Онъ разсказываетъ своему другу о свиданіи, которое имлъ по утру съ двицею Клариссою, и о щастливомъ слдствіи, которое произвело надъ нею письмо двоюродной его сестры Монтегю. Однако онъ жалуется, что она не совсмъ еще оставила свою скрытность, а сіе онъ приписываетъ ея истиннымъ правиламъ. По томъ продолжаетъ:]
        Я признаюсь, что женщина не можетъ быть совершенно чистосердечна въ сихъ случаяхъ. Но для чего? Разв он опасаются показать себя таковыми, каковы он въ самомъ дл.
        Я сожалю о болзни Гж. Фретчвиль, сказалъ я любезной моей Кларисс, поелику то намреніе, которое я имлъ утвердить ее въ семъ дом прежде, нежели благополучной союзъ будетъ заключенъ, привело бы ее, дйствительно по видимому, въ ту совершенную независимость, которая будетъ нужна дабы показать всему свту, что ея выборъ былъ произвольной, и что госпожи моей фамиліи пожелали бы оказать ей почтеніе въ новомъ ея дом, между тмъ, какъ я занимался бы приготовленіемъ статей и екипажей. По другой причин, присовокупилъ я, сіе дло меня весьма мало трогало; потому что посл торжества было бы намъ столько же удобно хать въ замокъ Медіанъ, или къ Милорду въ замокъ М… или къ одной либо другой изъ моихъ тетокъ, тамъ бы мы препроводили все время, доставя себ служителей и прочіе надобности.
        Ты не можешь вообразить, съ какою пріятною кротостію она изъяснила мн свое мнніе.
        Я ее спросилъ была ли на ней оспа?
        Въ семъ мать ея и Гж. Нортонъ, отвчала она мн, не были уврены. Но поелику она ее не опасалась; то и не заботилась входить въ т мста, къ коихъ она свирпствовала. Очень хорошо подумалъ я самъ въ себ. Когда такъ, сказалъ я ей; то не худо бы было, естьлибъ она потрудилась посмотрть сей домъ прежде отъзда въ свою деревню; ибо естьли онъ ей не понравится, то ничто меня не принудитъ его нанять.
        Она спрашивала у меня, можетъ ли списать копію съ письма моей сестры? я ей сказалъ что она можетъ удержать и подлинникъ, и отослать его къ двиц Гове, поелику я полагалъ, что ето самое ея намреніе. Она наклонила голову, оказывая мн благодарность. Что ты о томъ скажешь Белфордъ? я не сумнваюсь, чтобъ вскор не получилъ отъ ней и почтенія. Какую же я имлъ нужду устрашать столь кроткую двицу моими наглостями? Однако я не думаю, чтобъ худо сдлалъ, показавъ себя нсколько злобнымъ. Она называла меня неучтивымъ человкомъ. каждая учтивость отъ такого человка бываетъ почитаема за милость.
        Разсуждая о статьяхъ, я ей сказалъ, что изъ всхъ повренныхъ я бы желалъ, чтобъ Притдчардъ, о которомъ двица Шарлота пишетъ въ своемъ письм, былъ токмо одинъ, съ коимъ бы Милордъ совтовалъ. По истинн, Притдчардъ человкъ весьма честной; онъ уже весьма долгое время находится при фамиліи; онъ знаетъ выгоду и состояніе оной лучше Милорда, или самаго меня. Но Придтчардъ былъ слабъ по своей старости, коей недостатки суть малость и недоврчивость. Онъ почиталъ за славу быть такъ искуснымъ, какъ стряпчей; и дабы подкрпить сіе глупое тщеславіе, то онъ не пренебрегъ бы ни малйшаго обряда, хотябъ и Императорская корона зависла отъ его тщанія. Въ такомъ разговор, я не мене пяти разъ поцловалъ ея руку, за что она меня не отталкивала. Боже мой! любезной другъ, коликое уваженіе питалъ я къ ней въ великодушномъ моемъ сердц! Она и при оставленіи меня была весьма благосклонна. Она у меня просила нкоторымъ образомъ позволенія удалиться, дабы вторично прочесть письмо двицы Шарлоты. Я думаю что она преклонилабъ предо мною и колна; но не смю въ томъ увриться. О колико бы мы были съ того времени щастливы, и она и я,
естьлибъ сія дражайшая особа имла ко мн всегда таковое благоразположеніе! я люблю почтеніе; хотя его ззслуживаю или нтъ: мн всегда оное оказывали, даже до того времени, какъ началъ познавать сію гордую красавицу.
        Теперь-то, Белфордъ, мы находимся въ весьма хорошемъ разположеніи, или играетъ ужъ нами Діаволъ. Въ укрпленномъ город бываютъ крпкія и слабыя мста. Я нападалъ на укрпленія неприступныя. Я не сумнваюсь, чтобъ не получилъ надъ нею побды хитростями, поелику она безъ всякой трудности употребляетъ таковыя же противъ меня. Теперь мы ожидаемъ только отвта отъ Милорда.
        Но я со всемъ было позабылъ тебя увдомить, что мы не мало обезпокоились нкоторыми извдываніями, относительно до моей любезной и до меня! какой-то человкъ весьма хорошаго виду, склонилъ вчерась одного близь живущаго художника позвать Доркасу. Онъ длалъ ей многіе вопросы о мн; а какъ мы живемъ и кушаемъ въ одномъ дом, то онъ особенно спросилъ, совокуплены ли мы бракомъ?
        Сіе приключеніе привело мою любезную въ великое безпокойстію. Разсуждая о обстоятельствахъ, я далъ ей замтить, сколь сильную мы имли причину разгласить, что мы дйствительно совокуплены законнымъ бракомъ. Происки, сказалъ я ей, конечно произсходятъ со стороны ея брата, и когда нашъ бракъ будетъ признанъ; то можетъ быть не услышимъ боле ничего о его умыслахъ. Тотъ человкъ, по видимому, съ великимъ любопытствомъ хотлъ знать, когда совершены были обряды. Но Доркаса не подавала ему изъясненій о нашемъ брак, тмъ съ большею упорностію, что онъ не хотлъ сказать о причинахъ своего любопытства.

        Письмо CXCVIII.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        24 Маія.

        Пропади етотъ любезной дядюшка! насилу получилъ я отъ него письмо. Но мн не льзя показать его безъ того, чтобъ не почли начальника нашей фамиліи за дурака. Онъ надлилъ меня ужасною громадою дурацкихъ своихъ пословицъ. Я воображалъ, что онъ весь свой магазинъ изтощилъ въ письм, къ теб писанномъ. Беречь его писаніе, откладывать и его не отсылать, дабы дать себ время разсмотрть ужасное множество непристойностей! Чортъ возми ету премудрость народовъ, если онъ иметъ нужду, къ своему собственному стыду, присовокуплять столь много оной для наставленія одного человка. Однако я очень радъ, видя въ семъ глупомъ письм подтвержденіе моего предпріятія, поелику во всхъ человческихъ длахъ удобность и неудобность, доброе и злое такъ между собою перемшаны, что не можно получать одного безъ другаго.
        Я уже представилъ моей любезной банковой билетъ пріобщенной къ письму, и читалъ ей нкоторыя мста изъ того письма. Но она не приняла билета; а я имя деньги ршился отослать оной обратно. Ей хотлось прочесть все его письмо; и когда я ей сказалъ, что съ охотою бы на то согласился, естьлибъ не подвергъ посмянію писателя; то она мн отвчала, что отъ нее сего я опасаться не долженъ, и что она всегда предпочитала сердце голов; я разумлъ что она хотла тмъ сказать. Я за то не очень ее благодарилъ.
        Я выпишу ей все то, что для меня полезно. Однако къ досад моей она увидитъ письмо и всю мою душу съ онымъ за одинъ только произвольной поцлуй.
        Она сыскала способъ получить письмо безъ всякой награды. Чортъ меня возми, естьли я имю, хотя нсколько бодрости предложить ей мой договоръ. Удивляйся въ твоемъ друг сему робкому свойству: я испытываю, что истинная честность въ женщин, содержитъ и самыхъ дерзновенныхъ въ уваженіи. Клянусь моею жизнію, Белфордъ, я думаю, что изъ десяти женщинъ приходящихъ въ нещастіе, девять изъ оныхъ должны въ томъ винить собственное свое тщеславіе, легкомысленность, неосмотрительность и излишнюю благосклонность.
        Я надялся уже получить награду, когда она отдастъ мн то письмо, которое для обихъ насъ было столь благосклонно. Но она прислала мн его обратно съ Доркасою запечатанное: мн надлежало бы судить, что по ея разборчивости находилось въ ономъ два или три мста, которыя воспрепятствовали ей по прочтеніи оныхъ не разсудя показаться: я теб его посылаю, и теперь не буду къ теб писать, дабы дать теб время прочесть оное. Ты мн возвратишь, какъ скоро его прочтешь.

        Письмо СХСІX.
        МИЛОРДЪ М… къ Г. ЛОВЕЛАСУ


        Во Вторникъ 23 Маія.

        {Надлежитъ знать свойство сего стараго господина, дабы войти въ смыслъ онаго письма.} Та дорога длинна, гд поворотовъ нтъ. Не издвайся надъ моими пословицами; ты знаешь, что я всегда ихъ любилъ. Если бы ты самъ оныя принималъ; то почиталъ бы ихъ лучше: не въ обиду сказано. Я бы могъ поклясться, что превосходная двица, которая ршилась, по видимому, вскор составить твое благополучіе, ни мало ихъ не призираетъ; ибо мн говорятъ, что она весьма хорошо пишетъ, и что вс ея письма наполнены благоразумными изрченіями. Да обратитъ тебя Боже на путь истинный! Отъ него единаго и ея можешь ты токмо сего надяться.
        Я не сумнваюсь, на конецъ чтобъ ты не разположился жениться, такъ какъ твой отецъ, и вс твои предки прежде тебя учинили. Безъ сего, врь, что никакого не будешь имть права въ моемъ наслдств, и не можешь пріуготовить онаго своимъ дтямъ, если они будутъ незаконные. Сіе дло заслуживаетъ твоего вниманія, г. мой. Человкъ не всегда бываетъ дуракъ, хотя всякой иногда онымъ бываетъ. Но вс ласкаются, что теперь твои глупости оканчиваются.
        Я знаю, что ты клялся отомстить фамиліи любезной твоей Клариссы. Долгъ требуетъ предать то забвенію; ты долженъ почитать ея родителей, какъ собственныхъ своихъ. Когда они познаютъ въ теб добраго мужа и отца, [о семъ то единомъ прошу я Создателя, для общаго блага] то сами удивляться будутъ глупому своему къ теб отвращенію, и не престанутъ о томъ просить у тебя извиненій. Но когда они признавать станутъ тебя за презрительнйшаго повсу, то какъ же могутъ тебя любить, или считать свою дочь извиненія достойною?
        Мн кажется, что я съ охотою бы сказалъ нсколько словъ во утшеніе твоей красавицы, которая безъ сумннія должна быть въ великомъ замшательств, чтобъ сыскать средство держать въ своихъ рукахъ столь упорнаго человка, каковъ ты былъ до сего времени. Я бы ей далъ знать, что здравыми разсужденіями и тихими словами, она все можетъ изъ тебя сдлать, что ни захочетъ. Хотя вообще ты весьма вспыльчивъ; но кроткія слова въ состояніи тебя укротить, и привести въ умренность нужную для твоего облегченія. Если бы Богу было угодно, чтобъ бдная Милади, твоя тетка, которая давно уже померла, могла имть равномрное пособіе! дай ей Боже царство небесное, я не хочу безславить ея память. Тогда чувствуютъ достоинства, когда ихъ нтъ на свт: теперь то его я познаю, и если бы я прежде умеръ, то можетъ быть и она о мн тоже бы сказала.
        Много разума вижу я въ сей старой пословиц. Даруй мн Богъ друга дабы говорилъ мн о моихъ погршностяхъ, или покрайней мр недруга, и онъ мн тоже о нихъ скажетъ. Я твой не врагъ, ето ты конечно знаешь. Чмъ боле имютъ благородства, тмъ боле покорности. И такъ слдуй моимъ совтамъ, если хочешь, чтобъ твое сердце почитали благороднымъ. Разв я не дядя твой? Разв я не намренъ сдлать для тебя боле, нежели надялся бы ты получить отъ своего отца? Я согласенъ, поелику ты желаешь, служить теб вмсто отца, когда ты достигнешь до того щастливаго дня, засвидтельствуй мое почтеніе любезной моей племянниц, и скажи ей, что я весьма удивляюсь, что она отлагаетъ на столь долгое время твое благополучіе.
        Я прошу тебя сказать ей, что я намренъ представить ей, [ей а не теб] мой замокъ Ланкаширъ, или Медіанъ, въ Графств Герфордскомъ, и присылать ей тысячу фунтовъ стерлинговъ ежегоднаго доходу, дабы показать ей, что наша фамилія ни мало не печется о подлой корысти. Ты получишь сей подарокъ въ надлежащемъ закрпленіи. Притдчардъ знаетъ мои дла отъ доски до доски. Ето доброй и старой мой служитель, котораго я представляю въ милость твоей госпож. Я уже съ нимъ совтовалъ: онъ теб скажетъ, что для тебя выгодне, и что для меня пріятне.
        Хотя я еще весьма боленъ подагрою; но въ ту же минуту сяду въ коляску, какъ скоро назначишь мн день. Я чрезвычайно буду радъ, естьли возмогу соединить васъ, и обрсти толико добрыми, какъ теб объявляю: если же ты не будешь лучшимъ изъ всхъ мужей, съ такою молодою особою, которая толико изъявила для тебя отважности и благосклонности, то я напередъ отркаюсь отъ тебя, и отдамъ ей и ея дтямъ, все то что зависитъ отъ моей воли, такъ что о теб не будутъ говорить боле, какъ будтобъ тебя и на свт не было.
        Требуешь ли ты что ниесть боле для своего увренія? Говори смло, я оное готовъ сдлать, поелику мое слово, какъ ты знаешь, столь же священно, какъ писаніе. Когда узнаютъ Гарловы о моихъ намреніяхъ; то увидимъ, будутъ ли они стыдиться самихъ себя.
        Дв твои тетки ничего столько не желаютъ, какъ узнать тотъ вожделенной день, чтобъ освтить огнями всю землю, и вскружить съ радости головы всмъ своимъ крестьянамъ. Если кто ниесть изъ моихъ будетъ тотъ день печаленъ, то Притдчардъ иметъ приказаніе онаго выгнать. При рожденіи перваго вашего дитяти, если будетъ мальчикъ, я еще боле для васъ что ниесть сдлаю, и вс веселости возобновлены будутъ.
        Признаюсь, что мн долженствовало бы писать къ теб ране; но я воображалъ себ: что еслибъ ты почиталъ мой отвтъ весьма мдлительнымъ, и былъ бы понуждаемъ къ назначенію дня, то конечно бы меня о томъ увдомилъ съ другимъ нарочнымъ. Подагра жестоко меня мучила: впрочемъ, какъ ты знаешь, я не торопясь пишу, когда хочу написать хорошее письмо. Сочиненіе есть такое упражненіе, которое я нкогда весьма хорошо разумлъ, и Милордъ Лексиніонъ меня въ ономъ часто похвалялъ, но прервавши оное уже весьма съ давняго времени, признаюсь, что уже такъ теперь не умю. Прибавь къ тому, что въ сихъ обстоятельствахъ я хотлъ писать все собственною моею рукою и слдовать единому своему мннію, дабы подать теб лучшіе совты, кои только изобрсть могу, поелику можетъ быть никогда не буду имть къ тому такого случая. Ты всегда имлъ странную привычку пропущать между ушей все, что я теб ни говаривалъ: но теперь я надюсь, что ты окажешь боле вниманія къ тому совту, которой я подаю для собственнаго твоего благополучія.
        Я имлъ другое намреніе; и имлъ оныхъ два: первое, какъ ты находишься теперь почти при дверяхъ брака, и конечно оставишь свою шалость, подать теб нкоторыя наставленія относительно къ твоему общественному и частному поведнію въ теченіе маловременной сея жизни. Зная хорошія о теб мои намренія, ты обязанъ меня слушать; можетъ быть ты никогда бы того не сдлалъ не въ толь важномъ случа.
        Второе состоитъ въ томъ, дабы дать знать любезной твоей особ, которая сама столь хорошо и столь чувствительно писала, что естьли ты ни мало не исправился и до сего времени; то ето не наша вина, ни недостатокъ въ разумныхъ совтахъ.
        Я обьясню въ краткихъ словахъ то поведеніе которое ты долженъ имть вообще и особенно: естьли ты почтешь меня способнымъ подать теб о томъ нкоторыя наставленія; то я буду говорить сокращенно: не безпокойся.
        Во временной сей жизни, люби свою супругу столько, сколько она достойна. Чтобъ дла твои приносили теб похвалу. Будь добрымъ мужемъ, и обличи въ несправедливыхъ мнніяхъ всхъ тхъ, которые тебя не любятъ. Принудь ихъ стыдиться собственныхъ, своихъ соблазновъ, и подай намъ причину оправдаться, что двица Гарловъ ни учинила себ безчестія, ниже своей фамиліи, вступая въ наше родство. Сдлай сіе, дражайшей племянникъ, и будь увренъ на всегда въ моей и твоихъ тетокъ дружб.
        Что касается до общественнаго твоего поведенія, то вотъ чего бы я наиболе отъ тебя желалъ. Но я думаю, что благоразуміе твоей супруги послужитъ обоимъ намъ вождемъ. Не будь надмненъ, г. мой, ибо ты знаешь, что даже до сего времяни твое благоразуміе не весьма было извстно.
        Вступи въ Парламентъ какъ скоро будетъ можно. Ты имешь такія дарованія, которыми можешь надяться пріобрсти великую славу. Естьли кто можетъ составлять законы могущія быть наблюдаемыми, то конечно такіе суть т, которымъ древнія постановленія не могли служить обузданіемъ. Прилжно ходи въ собранія. Въ то время, когда будешь находиться въ Парламент, то не возъимешь случая учинить какого либо зла, или покрайней мр такого дла, которымъ бы можно тебя единаго укорять.
        Когда избраніе наступитъ, то ты знаешь что выберешь себ два или три города; но я лучше бы желалъ, чтобъ ты получилъ Графство. Вс теб благопріятствовать будутъ, я въ томъ увренъ. Ты столь миловиденъ что вс жены постараются испросить у своихъ мужей для тебя голосовъ. Я съ чрезвычайною нетерпливостію ожидать буду твоихъ рчей: я бы желалъ, чтобъ ты въ первый день, естьли случай дозволитъ, началъ ихъ говорить. Ты не имешь недостатка въ бодрости; ты столь хорошее о себ имешь мнніе и столь худое о другихъ, что не можно остаться намъ назади въ такихъ случаяхъ…
        Что касается до поведенія твоего въ палат Парламента, то я почитая тебя за весьма высокомрнаго человка, опасаюсь, чтобъ ты не считалъ сіе дло ниже себя. Наблюдай сіе со всякимъ вниманіемъ. Я мене страшусь съ твоей стороны недостатка въ хорошихъ поведеніяхъ. Съ людьми обходись благопристойно, когда они тебя не раздражаютъ: относительно къ сему я подаю теб за правило сносить противорчія другаго, съ толикою же терпливостію, какъ и твои сносятъ.
        Хотя я не желаю видть сообщника двора обиженнымъ, но мн весьма бы было досадно естьлибъ ты былъ на сторон не довольныхъ. Я помню, [и думаю, что ето писалъ] одно хорошее изреченіе стараго моего друга Сира Арчибольда Гитчезона, къ г. Краксу, Статскому Секретарю: такъ, ему вить онъ говорилъ:,,Я почитаю, что правленіе, говоритъ онъ, обязано требовать отъ меня вс т одобрнія, которыя я могу оказать по чистой совсти. Нижній Парламентъ не долженъ безвременно запутывать дла правительства. Когда я не подалъ моего голоса Министру, то о томъ жалю, а для блага общенароднаго, я всегда и отъ всго сердца желалъ, чтобъ мры были таковы, какія бы могъ я одобрить,,.
        Онъ наблюдалъ и другое правило, коего я не мене держался, то есть.,,что Министръ и противники не всегда могутъ быть несправедливы. И такъ говорить всегда за того или за другаго, есть явной знакъ какого ниесть худаго намренія, въ коемъ нельзя признаться.,,
        Не ужели достопамятныя сіи изрченія, г. мой, весьма худы? Разв почитаешь ты ихъ презрнія достойными? И такъ для чего же хулилъ бы ты меня, что сохраняю ихъ въ памяти, и на оныя ссылаюсь съ удовольствіемъ? Я безъ всякаго обиновенія теб скажу, что естьли бы ты хотя нсколько имлъ боле охоты къ моему сообществу, то не мене бы оныя дла уважалъ. Я могу теб напоминать оное безъ тщеславія, поелику сіе благоразуміе, кое здсь привожу въ примръ есть другаго человка, а не мое. Но дабы присовокупить одно или два слова въ такомъ случа, которой можетъ быть никогда мн не встртится, [ибо я хочу чтобъ ты прочелъ сіе письмо съ начала до конца], то люби честныхъ людей, и знайся съ ними, какого бы они состоянія ни были. Скажи мн съ кмъ ты знаешься, то я скажу теб, каковъ ты? Говорилъ ли уже я или не говорилъ сію пословицу? Въ столь продолжительномъ письм, за кое я нсколько разъ принимался не всегда все упомнишь.
        Ты можешь надяться получить посл меня мое званіе. Прими тогда, Боже мою душу! такъ я бы желалъ чтобъ ты наблюдалъ равновсіе. Естьли ты хотя однажды говорить будешь съ похвалою, то нтъ ничего такого чего бы ты не могъ требовать. Извстно что ты одаренъ убдительнымъ краснорчіемъ отъ природы; слова твои могутъ преклонять ангела, какъ говорятъ женщины, а нкоторыя изъ нихъ говорятъ ето и къ своей печали; бдныя! Начальникъ надъ голосами въ Нижнемъ Парламент, человкъ важной, по тому что право сей полаты есть давать деньги, а деньги всмъ свтомъ движутъ, а чтобъ ничего отъ тебя не скрыть, то иногда принуждаетъ онъ даже Королей и Королевъ поступать совершенно не такъ, какъ они желаютъ.
        Я бы не желалъ, чтобъ ты когда ниесть вступилъ ко двору въ службу. Довренностъ и мнніе которое о теб возъимютъ усугубится, естьли почтутъ тебя превыше такихъ должностей. Ты не будешь подверженъ зависти, потому, что никого на пути своемъ не встртишь. Ты будешь имть отъ всхъ постоянное уваженіе и вс тебя равномрно почитать станутъ. Знатное мсто для тебя не столь будетъ необходимо, какъ для нкоторыхъ другихъ, ищущихъ таковое для поправленія своихъ домашнихъ длъ. Естьли ты теперь можешь жить весьма честно, получая токмо дв тысячи фунтовъ стерлинговъ доходу: то очень бы было странно, чтобъ посл меня не могъ ты жить съ осьмью тысячами. Ты бы не мене имлъ, естьлибъ хотя нсколько старался меня обязать, какъ и безъ сумннія не преминешь сего сдлать, совокупясь съ толь любви достойною особою: я не думаю, чтобъ ты могъ что получить отъ твоихъ тетокъ. Какая невидимая сила овладла гордыми Гарловыми, а особливо сыномъ, наслдникомъ ихъ фамиліи! но для его сестры, я не скажу боле ни единаго слова.
        Мн никогда о мст при двор не предлагали; и единое, которое бы я принялъ, естьлибъ мн оное представили, былобъ Оберъ-Егермейстерское,поелику въ молодости моей я весьма любилъ охоту, и сія служба чрезвычайно пріятна для знатнаго человка, въ своихъ земляхъ живущаго. Мн часто приходило на мысль сія прекрасная пословица: кто царскихъ птицъ сть повадится; тотъ скоро перьями ихъ подавится. Весьма бы было желательно, чтобъ вс т, которые добиваются къ должностямъ ее знали. Имъ бы тогда лучше было, равно какъ и бднымъ ихъ фамиліямъ. Я бы присовокупилъ много и другихъ разсужденій, но кои къ сему же бы клонились. Правду сказать я начинаю чувствовать усталость, да не сумнваюсь, чтобъ и ты не утомился. Однако я весьма радъ, что сохранилъ нчто для разговору.
        Племянницы мои Монтегю и об мои сестры свидтельствуютъ свое почтеніе нареченной моей племянниц. Естьли ей угодно, чтобъ бракъ между нами былъ торжествованъ; то не премини ей сказать, что мы ничего не упустимъ къ совершенію вашего союза. Мы прикажемъ освщать все помстье цлую недлю, и тамъ будутъ во все сіе время пляски. Но я уже теб о томъ говориль.
        Естьли ты считаешь меня способнымъ къ чему ниесть такому, что бы могло споспшествовать ко взаимному вашему благополучію, то увдомь меня о томъ, назнача день, и все то что касается до твоихъ выгодъ. Билетъ въ тысячю пистолей, которой ты найдешь въ семъ конверт, заплаченъ будетъ, какъ и прочая сумма, которая можетъ теб быть надобна, и которую сдлаешь мн удовольствіе когда отъ меня требовать будешь.
        Да благословитъ васъ небо. Сдлай разпоряженія, которыя бы были удобне для моей болзни. Однако какія бы они ни были, я потащуся къ вамъ, какъ скоро мн легч станетъ, ибо я нетерпливо желаю васъ видть, а еще боле видть мою племянницу. Во ожиданіи сего благополучнаго дня, пребываю весьма любящій тебя дядя.
        Милордъ М…

        Письмо CC.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Въ четвертокъ 28 Маія.

        Посмотри Белфордъ, какъ мы плывемъ теперь противъ втра. Любезная особа приходитъ теперь по первому слову, почти каждой разъ какъ я ни прикажу ее просить удостоить меня своею компаніею. Я ей вчерашняго вечера сказалъ, что опасаясь замедлній Притдчарда, я ршился отдать на волю Милорду оказать намъ почтеніе такъ, какъ онъ пожелаетъ, и что я дйствительно препоручилъ посл обда мои дла весьма искусному Юриспруденту, [Совтнику Виллиамсу] приказывая написать статьи о состояніи моего имнія. Не мало меня печалитъ, сказалъ я ей, то что частыя ея неудовольствія и наши безпрерывныя ссоры лишили меня даже до сего времени случая посовтовать о томъ съ нею. По истинн, любезная моя, присовокупилъ я, вы ввели меня въ заботливое дло.
        Она наблюдала молчаніе, но съ видомъ благосклонности; ибо я конечно знаю, что она моглабъ по справедливости укорять и меня равномрно. Но я хотлъ узнать, не иметъ ли она теперь какого ниесть препятствія приводить меня въ гнвъ. Я утшаюсь, повторилъ я, надждою, что вс препятствія вскор кончатся, и вс печали погружены будутъ въ забвеніе.
        По истинн, Белфордъ, я препоручилъ мои дла Совтнику Вилліамсу, и надюсь получить съ оныхъ списокъ чрезъ недлю. Тогда буду я еще крпче вооружаться. Естьли я покушусь на что нибудь безъ успха, то сіи новыя орудія послужатъ къ утвержденію меня въ ея мысляхъ до вторичнаго покушенія.
        У меня есть другія намренія на случай нужды. Я бы могъ изъяснить оныхъ со сто, но не мене бы еще ста осталось къ произведенію ихъ въ случа необходимости, дабы возбудить въ теб недоуменіе и подкрпить твое вниманіе. Не сердись на меня; ибо, естьли ты мой другъ, то вспомни о письмахъ двицы Гове и ея мнніи въ разсужденіи заповдныхъ товаровъ. Любезная моя плнница увдомляетъ ее о всемъ. Она то ее къ тому побуждаетъ. Не почитаютъ ли уже меня сіи дв двушки, гнуснымъ, дуракомъ и діяволомъ? Однако причинилъ ли я имъ какое зло? Что же я сдлалъ до сего времени?
        Дражайшая покраснвъ отвчала мн, потупя глаза, что она вс такія попеченія мн поручаетъ. Я ей предложилъ, для отправленія бракосочетанія, церковь Милорда М… въ коей находились бы при насъ об мои тетки и двоюродныя мои сестры. Она не оказалась согласна къ публичнымъ церемоніямъ, и въ самомъ дл я думаю, что она не боле того желаетъ какъ и я. Видя что она о томъ мало думаетъ, весьма опасался я принуждать ее боле.
        Но уже я ей представлялъ штофныя обращики, и приказалъ нкоторымъ бриліанщикамъ принести ей сего дня на показъ разные уборы съ бриліантами. Она не хотла смотрть обращиковъ. Она при семъ вздохнула. Уже во второй разъ, сказала она мн, предлагаются они ей! Она также не захотла видть бриліанщиковъ, и предложеніе переправить драгоцнные каменья моей матери отложено до другаго времени. Я увряю тебя, Белфордъ, что вс сіи представленія были съ моей стороны весьма искренни. Все мое имніе ничего для меня не составляетъ, сравнивая его съ моимъ сердцемъ.
        Тогда она мн сказала, что написала на бумаг все то, что думала о моихъ статьяхъ, и что изъяснила на оной свое мнніе о плать и драгоцнныхъ каменьяхъ, но что въ прошедшее Воскресенье, по случаю моего съ нею поступка она разодрала свое письмо а для чего не могъ я понять. Я неотступно ее просилъ показать мн сію бумагу, хотя бы она вся была изодрана. Подумавши нсколько она вышла, и Доркаса принесла мн ту бумагу. Я ее прочелъ. Я почиталъ ее за новую, хотя весьма не давно ее читалъ; и клянусь моею жизнію, что я съ великимъ трудомъ могъ удержаться отъ гнва. Удивительное твореніе, повторялъ я самъ себ многократно! Но я тебя увдомляю, что если ты желаешь ей добра, то не пиши ни единаго слова въ ея пользу; ибо, если я окажу ей милость; то сіе должно произойти отъ собственнаго моего движенія.
        Ты удобно предполагать можешь, что какъ скоро ее увидлъ, то чувствовалъ я удовольствіе превознося ее похвалами, и возобновлялъ вс клятвы вчной благодарности и любви. Но вотъ что удивленія достойно. Она принимаетъ все, что я ей ни говорю съ отвращеніемъ; или естьли то не съ отвращеніемъ, то такъ, какъ весьма достодолжное ей воздаяніе, коимъ какъ кажется, она нимало себя не ласкаетъ. Похвалы или ласкательства портятъ многихъ женщинъ. Я и самъ чувствую тогда, что сердце мое надмвается, когда меня хвалятъ. Ты можетъ быть мн скажешь, что гордящіеся похвалами, обыкновенно бываютъ т, кои мене ихъ заслуживаютъ, какъ то видно, что всегда т надуваются своимъ богатствомъ, или знатностію, кои въ оныхъ не рождены. Я признаюся, что должно имть душу превосходящую сію слабость. Но я разв не имю души? Нтъ, я увренъ что имю оную. И такъ почитай меня за изключеннаго изъ общаго сего правила.
        Теперь я ршился быть непоколебимымъ въ моихъ намреніяхъ. Милордъ, по излишнему своему великодушію говоритъ о тысяч фунтахъ стерлинговъ доходу. Я увренъ, что если я женюсь на моей любезной, то онъ скоре опредлитъ на ея нежели на меня, все то, что намренъ намъ уступить, и не угрожалъ ли уже онъ меня, что по смерти его, если я не буду добрымъ мужемъ, онъ оставитъ ей все то, чего токмо лишить меня можетъ? Впрочемъ онъ не знаетъ, что столь совершенная женщина никогда не можетъ быть не довольною своимъ мужемъ, не опорочивая его; ибо никто не почтетъ ее хулы достойною. Ето другая причина, какъ ты видишь, не позволяющая Ловеласу обручиться съ Клариссою. Но какой чудакъ любезной мой дядюшка! онъ думаетъ учинить женщину независимою отъ своего повелителя, и слдовательно бунтовщицею!… Впрочемъ онъ и самъ ничего хорошаго себ не сдлалъ, поступя съ равною глупостію.
        Въ разодранномъ своемъ письм любезная моя упоминаетъ токмо о двухъ стахъ фунтовъ стерлинговъ на ежегодное свое содержаніе. Я ее просилъ, чтобъ опредлила гораздо большую сумму. Она мн сказала, что согласна взять три ста: я опасаясь, подать подозрнія дальнйшими представленіями, сказалъ, что надлежитъ взять пять сотъ, со всми тми недоимками, кои находятся въ рукахъ ея родителя, дабы оными вспомоществовать гж. Нортонъ, или всмъ тмъ, коихъ она почтетъ достойными своихъ благодяній.
        Она мн отвчала, что ея добродушная гжа. Нортонъ не пожелаетъ, чтобъ она для нея преступила границы благопристойности. Она желала, сказала она мн, чтобъ такія разположенія соотвтствовали всегда естественному состоянію особъ. Простирать ихъ дале, значило бы подвергать опасности тхъ, которые приводятъ въ искушеніе, дабы изыскивать чрезвычайныя вымыслы, или принимать на себя принужденной видъ въ новомъ состояніи, въ то время когда они могутъ довольствоваться всмъ въ обыкновенномъ своемъ состояніи. Необходимая удобность вспомоществовать своему сыну, и подвергнуться явной крайности, могла бы ограничить все честолюбіе столь достойной матери.
        Вотъ благоразуміе! вотъ разсужденіе! въ особ сихъ лтъ. Колико я ненавижу Гарлововъ, что произвели въ свтъ Ангела! ахъ! для чего, для чего отвергла она усильныя мои прозьбы, когда я неотступно ее просилъ соедиииться со мною прежде прибытія въ городъ? Но приводитъ меня въ отчаяніе то, что если бы мы совокупились бракомъ; то сія безпримрная двица конечно не обходилась бы со мною такъ, какъ любовь требуетъ, но по великодушію, или по слпому долгу, и лучше бы желала жить въ двств, нежели быть когда нибуть моею женою. Я не могу безъ ужаса о семъ и помыслить. Я бы желалъ, чтобъ та жена, которая будетъ называться моимъ имянемъ, если я когда нибудь удостою сей чести какую женщину, пренебрегла бы все для моего удовольствія. Во вторыхъ желалъ бы я, чтобъ, когда я пойду изъ дому, она не спускала бы меня съ глазъ своихъ до тхъ поръ, пока могла бы меня видть, такъ какъ моя деревенская красавица слдовала за Иваномъ, и что при возвращеніи моемъ съ восхищеніемъ бы меня встрчала. Я бы желалъ, чтобъ и во сн она занималась мною такъ, какъ и на яву. Я бы желалъ чтобъ она почитала за пропащія вс минуты, кои препроводитъ
безъ меня, чтобъ въ удовольствіе мое пла, читала, шутила, и чтобъ ея величайшее удовольствіе состояло въ повиновеніи мн: когда бы я расположился заниматься любовію, то она изъявляла бы мн свою нжность; когдажъ бы находился въ важныхъ размышленіяхъ или уединеніи; то она не иначе бы осмливалась приближаться ко мн, какъ съ почтеніемъ; при малйшемъ бы знак удалялась; не прежде бы осмливалась подходить, пока не была бы поощрена усмшкою; чтобъ стояла предо мною въ глубочайшемъ молчаніи, и если я не окажу вниманія къ ея присудствію; то удалилась бы на цыпкахъ, наконецъ, чтобъ она способствовала ко всмъ моимъ удовольствіямъ, чтобъ любила тхъ женщинъ, которыхъ считаетъ къ доставленію мн оныхъ способными, воздыхая токмо тайно, что не всегда отъ ея самой оныя утхи имть хочу. Такое то было обыкновеніе между женами честныхъ Патріарховъ, которыя представляли прелестную служанку своимъ мужьямъ, когда считали ее способною ему нравиться, и которыя ни малйшаго не полагали различія между плодами сей любви и собственными своими дтьми.
        Нжной Валлеръ говоритъ, что женщины сотворены для того, дабы быть управляемы. Сколько въ немъ нжности ни было, однако наблюдалъ онъ сію справедливость. Жестокой мужъ длаетъ жену добродтельною. Для чегожъ женщины любятъ удальцовъ нашего пола, естьли не потому, что они управляютъ ихъ вольностію, и что совершенно знаютъ искуство, какъ надлежитъ съ ними поступать.
        Второй пріятной разговоръ былъ о назначеніи дня для совершенія брака. Назначить день, сказала мн любезная безползно, пока статьи разположены не будутъ. Что касается до бракасочетанія въ церькв къ присудствіи госпожъ моей фамиліи, то ето былъ бы виднъ блескъ, и моя любезная изъявляетъ сожаленіе, что Милордъ намренъ сіе торжество отправить съ такою видностію.
        Я ей отвчалъ: путешествіе Милорда въ коляск, прибытіе его въ городъ, склонность его къ великолпію и знаки его радости, конечно дали бы знать публик о нашемъ бракосочетаніи столько же, какъ бы и въ церькв Милорда въ присудствіи госпожъ.
        Она не можетъ снести, возразила она и единой мысли публичнаго торжества. Сіе бы было посмяніемъ для всей ея фамиліи. Естьли Милорду будетъ не противно, [какъ она о томъ извстна, поелику сіе предложеніе произошло отъ меня, а не отъ него] то она охотно бы его уволила засвидтельствоать намъ честь своимъ присудствіемъ, тмъ боле, что уборы и видъ ея не были бы тогда нуждны, ибо она мн призналась, что и думать не хочетъ о украшеніи себя въ то время, когда ея отецъ и мать къ слезахъ находятся. Естьли ея родители плачутъ, то не заслужили ли они сами онаго?
        Смотри, Белфордъ. Съ толь прелестными разборчивостями, союзъ не весьма на долгое время отлагать должно. Однако намъ еще остается съ недлю времени, пока оное случиться.
        Я оказываю ей токмо повиновеніе и покорность. Исполняю единственно ея волю. Я отъ нее вышелъ тогда, когда она начала писать письмо къ Милорду. Она похвалила мое письмо. Я не списалъ съ онаго копіи; но вотъ подлинникъ.,,Я изъявляю мою благодарность Милорду, за милость оказанную имъ мн толикими знаками, въ столь важномъ и чрезвычайномъ случа моей жизни. Я ему сказалъ, что удивленія достойная особа, которой онъ приписываетъ толь справедливыя похвалы, находитъ излишество въ предложеніяхъ до ея пользы касающихся; что докол она не примирится съ своими родственниками, до тол не хочетъ представить блестящаго торжества, естьли можетъ избжать онаго, не огорча моихъ ближнихъ, что почитая себя весьма одолженною чувствіями милости, которыя принудили его согласиться подать мн оную собственною своею рукою, такъ какъ она думаетъ, что онъ не имлъ другаго намренія, какъ токмо засвидтельствовать ей честь, сожаля о его здоровь, которое не позволяетъ ему пускаться въ безпокойное путешествіе; то она за благо разсудила, чтобъ онъ избавилъ себя отъ толикаго труда, а она ласкается, что мнніе ея о томъ будетъ принято всею
фамиліею въ настоящемъ ея смысл.
        ,,Я присовокупляю, что замокъ Медіянъ кажется способнйшимъ для нашего пребыванія, особливо потому, что мн кажется равномрно и Милордъ того желаетъ; но естьли онъ хочетъ, то приданое можетъ быть ассигновано на собственномъ моемъ помсть, что я оставляю перемну его выбору, что представлялъ его банковой биллетъ двиц Гарловъ; но какъ отрклась она его принять, то не имя въ немъ теперь надобности, отсылаю я ему оной обратно съ благодарностію, и проч.,,
        Сіе дло приводитъ меня къ такой продолжительности, что я прихожу въ отчаяніе. Какой видъ представилъ бы я въ лтописяхъ своевольцовъ, естьлибъ случилось мн впасть въ собственную свою сть? Но въ какую бы сторону дло ни обратилось, однако во всю свою жизнь Милордъ не получалъ столь пріятнаго письма отъ племянника своего Ловеласа.
        [Двица Кларисса, по написаніи къ своей пріятельниц въ другомъ письм извстія о сихъ обстоятельствахъ, изъясняется въ сихъ словахъ.]
        Главное утшеніе, которое я ощущаю въ благосклонныхъ сихъ словахъ, состоитъ по истинн въ томъ, что естьли я оному не воспрепятствую моею поступкою, я, которая теперь не инное что какъ пріятельница; то буду оныхъ имть столько сколько находится особъ въ фамиліи г. Ловеласа, хотя бы онъ поступилъ со мною хорошо или худо; и кто знаетъ не могутъ ли постепенно достоинства и заслуги сихъ новыхъ друзей имть довольно силы дабы привести меня въ милость у моихъ родственниковъ. Я не могу быть спокойна прежде сего пріятнаго открытія. Впрочемъ я никогда не надюсь быть благополучною. Свойство г. Ловеласа и мое весьма несходственны: несходственны, даже и въ существенныхъ пунктахъ. Но въ такихъ положеніяхъ, въ коихъ я дйствительно нахожусь съ нимъ, я теб совтую, любезная моя пріятельница, сохранить для единой себя вс т обстоятельства, коихъ объявленіе нанесло бы ему безчестіе. Конечно лучше, чтобы недостатки мужа были открыты кмъ другимъ, а не его женою, естьли судьба къ тому меня опредлила; поелику все то что бы ты ни говорила, казалось бы что ты извщена о томъ отъ меня.
        Я буду молить небо, чтобъ оно изліяло на тебя все то чего можно надяться отъ благополучія въ семъ свт; и чтобъ ты и вс твои родственники въ отдаленномъ потомств, никогда не лишились такой пріятельницы, какова любезная моя Анна Гове всегда была для своей Клариссы Гарловъ.
        [Г. Ловеласъ похваляяся своими изобртеніями, изъясняетъ своему другу въ другомъ письм планъ мщенія, которой онъ расположилъ противъ двицы Гове, во время ея путешествія на островъ Витъ съ своею матерію и г. Гикманомъ, для посщенія весьма богатой тетк тамъ живущей, которая желала видть ее и будущаго ея мужа прежде, нежели она вступитъ съ нимъ въ бракъ, но поелику онъ говоритъ о семъ план, не имя намренія произвсти его въ дйство, то Англинской издатель не помщаетъ здсь онаго.]

        Письмо ССІ.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Естьли тотъ заговоръ, которой я изъяснилъ, теб не нравится; то врь, Белфордъ, что я имю оныхъ еще три или четыре, коими я весьма доволенъ, и которыми можетъ быть и ты равномрно доволенъ будешь. Я оставлю выборъ онаго на твое произволеніе, естьли токмо ты отрчешься отъ тхъ презрнія достойнымъ обязательствъ которыя ты предпріялъ. Что касается до трехъ твоихъ товарищей, они должны исполнять то, что я имъ предписалъ; не воображай себ, чтобъ и ты могъ того миновать. Разв я вашъ не начальникъ? Но ето такое дло, о которомъ я поговорю въ другое время. Ты знаешь что я никогда не предпринимаю намренія до времени исполненія онаго. Тогда и молнія не въ состояніи столь скоропостижно блеснуть, какъ я произведу оное въ дйство.
        Возвратимся къ тому, что несравненно чувствительне трогаетъ мое сердце. Но повришь ли ты, естьли я скажу что относительно къ горделивой моей любовниц, я столько имю вымысловъ, вдругъ представляющихся моему разуму, что выборъ оныхъ приводитъ меня въ замшательство. Я увдомлю тебя токмо о шести главныхъ, изъ которыхъ одинъ можетъ соотвтствовать всмъ моимъ намреніямъ. Но поелику любезная моя особа нимало не соболзновала о предмтахъ моей печали; то я думаю что благодарность обязываетъ меня ничего не упускать изъ моихъ дйствій, и что на противъ того я причиню ей чрезвычайное удивленіе производя въ дйствіе вдругъ три или четыре умысла.
        Слушай, и послдуй мн, естьли меня разумешь. Я притворюсь завтра больнымъ, дйствительно, я оное учиню. Больнымъ! для чего больнымъ? Для великаго множества справедливыхъ причинъ, Белфордъ. Я думаю что ты весьма любопытствуешь знать по крайней мр, хотя одну изъ оныхъ. Притвориться больнымъ изъ всхъ моихъ намреній, какъ я увренъ, сіе на имене могло теб придти на мысль.
        Можетъ быть думаешь ты, что мое намреніе есть сочетаться бракомъ съ моею красавицею. Нтъ, ето древняя хитрость, которую употребляли за три или четыре тысячи лтъ. Лучшебъ было мн коснуться ея ложа; но надлежитъ тебя увдомить о томъ гораздо ясне.
        Я боле безпокоюсь нежели ты думаешь о той хитрости, которая изобртена двицею Гове. Не должно сумнваться, что естьли я учиню хотя единое покушеніе не получа отъ того успха; то моя любезная ршится на вс возможные способы, дабы токмо избжать изъ рукъ моихъ. Я иногда думалъ, что она меня любитъ; но теперь о томъ сумнваюсь, или по крайней мр въ томъ, что любитъ меня съ горячностію, дабы употребить слово двицы Гове, которая почитаетъ ее преклонною прощать мн предумышленные проступки.
        Къ чему послужитъ мн быть больнымъ? Выслушай меня до конца. Я не намренъ быть столько боленъ, какъ Доркаса то представитъ. Когда я стану тяжко вздыхать; буду харкать нсколько кровію; то дйствительно подумаютъ что во мн повредился какой нибудь кровой сосудъ. О томъ сумнваться не станутъ. Прикажутъ принесть цлительной воды изъ Етона; но ни одного лкаря тутъ не будетъ. Естьли моя любезная иметъ нкое чувствіе человколюбія, то конечно обезпокоится: но естьли ее сердце занято, естьли оно занято тою любовію, которую; она чувствуетъ; то какъ бы оная холодна ни была, но въ семъ случа изъявится не токмо на глазахъ ея, но и на каждой черт прелестнаго ея лица.
        Я чрезвычайно буду не устрашимъ. Я не буду бояться смерти и ни какого слдствія моего припадка. Я стану говорить какъ человкъ увренной чрезъ часъ или два получить облегченіе принявши то балзаническое лкарство, которое уже я употреблялъ по случаю припадка случившагося мн на охот, и коего моя болзнь дйствительно есть остатокъ: такой поступокъ, между тмъ пока вс будутъ безпокоиться о моемъ состояніи, принудитъ любезную мою врить, что я ни мало о томъ не безпокоюсь, и что слдовательно ни какого не имю намренія.
        Конечно, ты начинаешь теперь лучше судить о моемъ изобртеніи, когда я теб изъяснилъ оное. Впредь будь готовъ видть мои чудеса, изгоняй изъ разума своего вс сумннія. Теперь, Белфордъ, естьли дражайшая моя не весьма тронется видя поврежденіе моего здоровья, хотя такая болзнь весьма опасна въ человк столь горячаго сложенія, какимъ меня считаютъ; но я приписывать оную буду спокойнымъ видомъ тмъ движеніямъ и печалямъ, которыя я съ нкоего времеми переносилъ. Сіе покажется ея глазамъ новымъ доказательствомъ моея любви, и доставитъ мн нкоторое чувствіе благодарности… Какъ? Что отъ того произойдетъ? что случится? Тогда не преодолютъ меня ни какія угрызенія совсти, естьли я и ршусь употребить хотя нсколько насилія: ибо кто ни мало не изъявляетъ состраданія; тотъ не долженъ и самъ надяться онаго.
        Но естьли покажется ея безпокойство чрезвычайнымъ?
        Тогда я буду надяться строить зданіе на хорошемъ основаніи. Любовь скрываетъ множество недостатковъ, и уменшаетъ т, коихъ скрыть не въ состояніи. Любовь, когда она открыта и познанна, поощряетъ всякія вольности. Отъ одной вольности произходитъ другая. Наконецъ я тогда увижу, до какой степени можетъ меня привести сіе открытіе.
        Очень хорошо Ловеласъ; но будучи въ столь хорошемъ здоровь, при столь свжемъ лиц какъ можешь ты кого нибуть уврить, что ты боленъ?
        Какъ? нсколько рвотнаго лкарства составятъ все сіе дло… Сего будетъ довольно, чтобъ меня рвало.
        Но кровью! какимъ образомъ пустить кровь, естьли дйствительно у меня нтъ раны?
        Бдной Белфордъ! разв не знаешь, что можно сыскать у продавцовъ голубей и цыплятъ?
        Хлопни своими ручищами отъ удивленія.
        Въ столь опасномъ состояніи, госпожа Синклеръ представитъ мн, что я съ нкоего времени препровождаю жизнь весьма уединенную, я дамъ себя убдить, и прикажу подать носилки чтобъ несли меня въ паркъ, гд я буду усиливаться нсколько походить пшкомъ. По возвращеніи моемъ, я остановлюсь у Кокосоваго дерева, дабы тамъ позабавиться нсколько минутъ.
        И чтожъ мн отъ того случится?
        Еще повторяю? Я опасаюсь, Белфордъ, чтобъ ты не сталъ мн врить. И такъ! дабы удовольствовать твое любопытство, могу ли я знать, не вознамрится ли моя красавица уйти во время моего отсудствія? Я по моемъ возвращеніи увижу, буду ли принятъ съ нжностію. Но ето еще не все; я не знаю, какое то предчувтвованіе увряетъ меня, что произойдетъ во время моей прогулки нчто важнаго. А сіе изъясню я теб въ другое время.
        На конецъ согласенъ ли ты, Белфордъ, или нтъ, что для нкоторыхъ хорошихъ причинъ весьма полезно быть больнымъ? По истинн, я столь доволенъ моими выдумками, что естьли упущу случай произвести ихъ въ дйство, то конечно мн будетъ весьма досадно, поелику во всю мою жизнь я не сыщу уже столь хорошаго.
        Съ другой стороны, домашнія женщины столь нетерпеливы въ своихъ непристойныхъ укоризнахъ, что ни единой минуты не даютъ мн покою. Он хотятъ, чтобъ не теряя времени къ исполненію умысла, я вознамрился употребить нкоторую изъ ихъ простыхъ и удобныхъ хитростей. Особливо Салли, которая почитая себя весьма хитрою, ежеминутно напоминаетъ мн, съ наглымъ видомъ, о отказ учиненномъ мною на ея представленія, что я не намренъ ея преодолевать, и что ни мало не думаю о брак, хотя и не хочу ей признаться. Поелику сія лукавица принесла первую свою жертву моему олтарю, то и почитаетъ за право обходиться со мною столь вольно; и ея наглость умножается съ того времени, какъ я началъ избгать, съ притворностію говоритъ она, случая соотвтствовать ея правиламъ. Дурочка! думаетъ, чтобъ я могъ принимать ея благосклонности посл другаго человка. Я никогда не доводилъ себя до такого униженія. Ты знаешь какое обыкновенно было мое правило. То, что хотя единожды бываетъ въ рукахъ другаго, никогда въ мои не возвращается. Прилично разв такимъ людямъ, какъ ты и твои товарищи, пользоваться общимъ добромъ. Я всегда стремился къ
первымъ плодамъ. Можетъ быть, ты скажешь что я боле виноватъ тмъ, что люблю повреждать то, что никогда не было повреждено. Но ты чрезвычайно обманываешься; такое правило какъ мое приводитъ мужей въ безопасность. И потому не могу я укорять себя, чтобъ покушался когда либо на законной союзъ.
        Однако приключеніе, случившееся со мною въ Париж съ замужнею женщиною, и о коемъ думаю, что никогда тебя еще не увдомлялъ, не позволяетъ мн сказать, чтобъ я въ томъ былъ совершенно непороченъ. Хитрость участвовала въ томъ боле, нежели предумышлинная злость. Я разскажу теб оное въ короткихъ словахъ.
        Одинъ Француской Маркизъ довольно пожилыхъ лтъ посланъ будучи отъ своего двора въ Мадритъ для государственныхъ длъ, оставилъ молодую и прелестную жену, на которой онъ не давно женился, въ своемъ дом подъ смотрніемъ своея сестры, которая была старая и наглая лицемрка. Я видлъ сію молодую госпожу въ Опер: она весьма мн показалась при первомъ вид, а еще боле при второмъ, когда я узналъ о ея состояніи. Мн не трудно было познакомиться какъ съ одною такъ и съ другою, сыскавши случай представить себя старух. Первое мое намреніе состояло въ томъ, дабы обратить вс мои вниманія къ сей лицемрк, и дать ей знать, что она можетъ вперить въ меня нкоторыя нжныя чувствованія. Въ самое то время, я обращалъ въ свои выгоды состояніе молодой Маркизы, между ревностію своего мужа и наглостію ея золовки, дабы возбудить ее противъ сихъ двухъ непріятелей ея вольности. Я ласкался вперить тмъ въ нихъ нсколько почтенія къ моей особ. Французскія госпожи ни малаго не имютъ отвращенія къ любовнымъ обхожденіямъ.
        Старуха не оставила насъ безъ подозрнія. Но я столь уже утвержденъ былъ въ мысляхъ Маркизы, что она не расположена была отпустить отъ себя одного человка, коего ей позволено было видть. Она увдомила меня о подозрніяхъ своей сестры; я ей совтовалъ склонить ее скрыться въ кабинет во время перваго моего посщенія, подъ тмъ видомъ, чтобъ она могла слышать то, какъ я буду изъясняться въ ея отсудствіи, она взяла ключь отъ кабинета въ свой карманъ, потому что не весьма бы сдлалъ благоразумно, когдабъ старуха была усмотрена или по моему любопытству или по чему нибудь другому. Я пришелъ и слъ подл любви достойной Маркизы. Я оказывалъ удивленіе, что не вижу сестры ея, изъявлялъ печаль, нетерпливость; и употребляя въ пользу столь пріятной скучай вырожалъ весьма живыя чувствія, сожаля о отсудствіи сей любезной, я подалъ ей удовольствіе думать, что я говорю о ней съ чрезвычайнымъ пристрастіемъ, между тмъ какъ мои глаза то самое выражали Маркиз.
        Какоежъ было окончаніе? Я взялъ за руку, сію прелестную Фанцузинку, притворяяся будто хочу искать ея сестру въ ближнемъ поко. Я тащилъ ее почти насильно, но она не смла кричать; а старуха будучи крпко замкнута ключемъ восхищалась всемъ что ни слышала.
        Ни когда и ни единая женщина не провождала безползно со мною времени на един; выключая однако дражайшую мою Клариссу. Такая выдумка привела меня достичь къ ней въ милость: Маркиза почитала сей двойной обманъ тмъ боле за удовольствіе, что не токмо ея тюремщица не жаловалась, что была въ заперти, но что и по уход моемъ, вышедти свободно, считала себя почти столь же щастливою, какъ были ея сестра и я…
        Англичане Белфордъ, не часто объхать могутъ Французовъ.
        Наше сообщество подкрепляемо было другими хитростями, которыя не мене остроумными теб покажутся. Единожды разбитый стаканъ, т. е. любезная моя Маркиза всегда тому споспшествовала; ибо ты знаешь мое правило, когда женщина однажды покорена; то и всегда таковою будетъ. Но нкоторой весьма непріятной случай послужилъ къ открытію тайны прежде, нежели общее наше нещастіе могло начаться возвращеніемъ Маркиза. Сестра разсердившись, сдлалась непримиримою фуріею. Мужъ, имющій мене качества мужа нежели всякой человкъ его націи, и сдлавшійся весьма важнымъ можетъ быть изъ обхожденій съ испанцами, готовилъ издалека явное мщеніе. Чтожъ осталось моей любезной, какъ не ввергнуться въ мое покровительство? Она не почитала себя отъ того нещастне до дня величайшихъ ея мученій, когда смерть и раскаяніе въ единый часъ ее сразили.
        Прости одной моей слез, дражайшей другъ, она заслуживала лучшаго жребія; въ чемъ сей неумолимый мужъ не будетъ отвтчикомъ? Сестра была наказана другими случаями. Сіе меня еще утшаетъ: она дйствительно наказана. Но можетъ быть я теб уже разсказывалъ сію повсть.

        Письмо CCII.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Въ пятницу въ вечеру.

        Поздравь меня; я прогуливался съ моею любезною, получивъ сію милость весьма усильными прозьбами. Насъ сопровождали дв нимфы, которыя совершенно играли свою ролю, какую скромность изъявляли он въ своихъ глазахъ, разговоръ ихъ безпритворно касался до нравоученія. Ахъ! Белфордъ, сколь женщины лукавы, когда он преступятъ границы, и когда мы совршенно ихъ гибель устроимъ.
        Мы пріхали въ Гамстедъ, оттуда въ Гиггатъ, въ Мюззельгилль, и другія мста, откуда опять возвратились въ Гамстедъ, и тамъ, изъ угожденія къ Нимфамъ, моя любезная согласилась нсколько позавтракать. Потомъ мы возвратились заблаговремянно въ городъ чрезъ Кантисъ Товнъ.
        Она весьма была весела. Чтожъ до меня касается; то я оказывалъ столько уваженія и ласки во все время нашей поздки, что когда мы вышли для прогулки на холмикъ, на коемъ разность предмтовъ составляла пріятное зрлище, тогда она мн общалась приходить иногда туда для гулянья. Я думаю, двица Гове, напоминалъ я себ нсколько разъ, что смха достойные твои умыслы будутъ безполезны.
        По возвращеніи нашемъ, мы начали писать. Она общалась сего вечера препроводить съ часъ времени со мною въ разговорахъ прежде, нежели уйдетъ въ свою горницу.
        Все то, что токмо можетъ внушить самая покорная любовь для расположенія ея сердца къ завтрешней болзни будетъ составлять мое стараніе во все время нашего разговора, но я не упущу при прощеніи съ нею жаловаться болью произходящею въ желудк.
        Мы видлись. Съ моей стороны оказывалъ я совершенную любовь и почтеніе. Она не мене изъявляла тихости и ласки. Я примтилъ, что она тронулась моимъ нездоровьемъ. Столь нечаянно! Въ то время, какъ мы разстались. Но ето ни чего. Она надется завтра найти меня въ лучшемъ здоровь.
        По чести, Белфордъ, я почитаю уже себя больнымъ. Возможно ли, чтобъ такой вертопрахъ какъ я, могъ себя уврить, что онъ не здоровъ? По сему былъ бы я лучщимъ комедіянтомъ, нежелибъ желать могъ, во мн нтъ ни одной такой жилы, которая бы не была всегда готова къ поспшествованію успха въ тхъ хитростяхъ, которыя я задумалъ.
        Доркаса списала для меня письмо двицы Гове писанное въ воскресенье 14 Маія, котораго у меня была одна токмо сокращенная выписка. Она не нашла новаго въ томъ пакет; но для меня довольно какъ сего такъ и того, которое я самъ списалъ шифрами въ прошедшее Воскресенье въ то время, когда моя любезная была въ церькв.
        Доркаса увдомила меня что ея госпожа перенесла свои бумаги, изъ большаго чернаго шкапа въ тотъ ящикъ, въ которомъ лежитъ ея блье, и которыя она положила въ темной гардеробъ. Теперь у насъ нтъ ключа отъ сего ящика, въ немъ то повидимому находятся вс письма, которыя она получала прежде тхъ, кои уже я досталъ. Доркаса весьма о томъ безпокоилась: однако она ласкается, что не будетъ подозрваема, поелику уврена, что она письма такъ же клала какъ они прежде лежали.

        Письмо CCIII.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Подъ Кокосовымъ деревомъ, въ Субботу 27 Маія.

        Рвотное лкарство очень непріятно. Для чего проклятые доктора не употребляютъ къ нашему здоровью того, которое не было бы совершеннымъ ядомъ? не было бы нужды въ другомъ наказаніи на томъ свт, за зло въ жизни содянное, какъ принимать отвратительныя ихъ лкарства. Съ одной стороны лкарь, съ другой аптекарь, а бдная душа въ середи подвластная приговорамъ ихъ повиноватся, я не знаю злйшаго мученія, какъ такое состояніе.
        Нужно было мн притвориться больнымъ: я хорошо сіе исполнилъ. Принявши хорошій пріемъ рвотнаго, чтобъ меня вырвало, и не запивши довольно водою, дабы отъ онаго совершенно освободиться, я тотчасъ получилъ видъ такого человка, которой будто бы недли съ дв лежалъ въ постел. Не должно шутить острыми орудіями, сказалъ я самъ себ, когда принималъ лкарство, а особливо лкарскими орудіями
        Я препроводилъ цлыя два часа въ сихъ мученіяхъ. Я запретилъ Доркас ничего о томъ не говорить любезной моей Кларисс, по непорочнйшимъ движеніямъ нжности моей; но весьма бы былъ радъ увдомить ее, когда она узнаетъ мое запрещеніе, что я надялся видть ее въ безпокойствіи о моемъ состояніи. Весьма бы мало должно было думать о себ самомъ, естьлибъ только себя на свое попеченіе оставляли, какъ будто бы ни отъ кого не заслуживали вниманія.
        Очень хорошо; но Доркаса вить женщина. Она можетъ сказать и тихонько своей госпож ту тайну, которую сохранять должна.
        Подойди сюда, плутовка, сказалъ я сей двк, [будучи боленъ, какъ собака] покажи мн, какъ печаль, смшенная съ изумленіемъ изображается на твоемъ лиц. Ты худо представляешь. Ета навислая челюсть и разинутой круглой ротъ боле наводитъ ужасъ и отвращеніе, нежели жалость. Избавь меня отъ етаго миганья и жеманствъ въ презрительномъ твоемъ взгляд, какъ ты знаешь, что моя любезная однажды оной такъ назвала. Такъ, ето гораздо лучше, очень хорошо, но сожми еще ротокъ то свой. У тебя есть одинъ или два мускула, которыми ты не умешь управлять между щекою и губами. Хорошо, поди теперь. Бгай въ верьхъ и внизъ по лстниц какъ можно проворне. Возми что ниесть съ собою, и снеси назадъ, какъ будто ты ето сыскала; до того пока отъ чрезвычайнаго своего движенія не запыхаешься, и не получишь отъ того настоящаго подобія вздоховъ.
        Доркаса тотчасъ приступила къ длу.
        Что тамъ такое Доркаса.
        Ничего сударыня.
        Любезная моя конечно удивлялась, не видя меня по утру; но не очень хотла она изъявить свое о томъ изумленіе. Между тмъ безпрестанно повторяла: что тамъ такое? Что тамъ такое? Въ то время, какъ Доркаса торопилася ходить въ верьхъ и въ низъ, добилась наконецъ она отъ сей двки. Ахъ! сударыня, мой господинъ, мой господинъ.
        Что? Какъ? Когда?
        [Между двумя парантесами, я тебя увдомлю, Белфлордъ, что краткія слова въ ученомъ свт, равно какъ и малые люди въ націи, иногда бываютъ т, которые боле значатъ.]
        Я не должна вамъ того сказать, сударыня. Господинъ мой запретилъ мн о томъ говорить вамъ. Но онъ гораздо въ худшемъ состояніи находится, нежели думалъ. Онъ не хочетъ, чтобъ васъ приводили въ страхъ.
        Здсь живое безпокойство изъявилось на каждой черт прелестнаго лица ея. Она тронулась. Клянусь моею душею что она тронулась.
        Гд онъ?
        [Съ такою торопливостію, какъ ты видишь, что не соблюла благопристойности въ словахъ. Другое замчаніе, Белфордъ. То, что называютъ благопристойностію толь мало свойственно, что должно имть приготовленной къ тому разумъ для соблюденія оной. Учтивость никогда не бываетъ вмст съ смущеніемъ.]
        Мн не льзя остановиться, чтобъ отвтствовать вамъ на вопросы, вскричала чернобровка (хотя ничего столько не желала какъ отвтствовать) [третіе замчаніе, такъ какъ разнощики, которые оборачиваются спиною къ тмъ, которымъ наиболе товаръ продать желаютъ.] Cія торопливость умножила любопытство моей любезной. Въ самую ту минуту, одна изъ нимфъ сказала тихо своей подруг печальнымъ голосомъ у дверей, но при томъ такъ внятно, чтобъ услышала моя красавица: Боже мой! любезная моя, надобно увдомить гжу. Ловеласъ; онъ въ крайней опасности. При сихъ словахъ обожанія достойная Кларисса бросилась за Доркасою: постой… Я хочу знать… О! сударыня, онъ харкаетъ кровью! конечно повредилася у него кровь, я въ томъ уврена!
        Моя любезная почти однимъ шагомъ дошла до моего покоя, и приближившись ко мн, съ наполненнымъ нжностію безпокойствіемъ сказала: что у васъ такое? все ли вы здоровы,г. Ловеласъ?
        ,,О моя любезнйшая! очень здоровъ, очень здоровъ, отвчалъ я слабымъ голосомъ. Ето ничего; никто не долженъ безпокоиться. Мн въ одну минуту будетъ гораздо легч.,, Я не имлъ нужды въ притворств дабы ее обмануть, ибо я страдалъ какъ осужденной, хотя боле не харкалъ кровью.
        Однимъ словомъ, Белфордь, я достигъ до моего измренія. Я вижу, что меня любятъ: я вижу, что вс учиненныя мною обиды преданы забвенію, теперь снова могу я начинать оныя. Я тебя пренебрегаю любезная моя двица Гове и госпожа Товнсендъ! какъ можете вс вы мн противоборствовать? Скройтесь отъ меня съ своими хитростями. Чтобъ не было здсь другаго хитреца, кром меня, и чтобъ самыя пріятныя благосклонности моей любезной не были мн возбраняемы.
        Никто здсь боле не сумнвается, чтобъ она меня не любила. Нсколько разъ слезы появлялись на глазахъ ея, смотря на мое состояніе. Она не противилась, когда я взялъ ея руку, и цловалъ ее столько, сколько мн было угодно. По случаю нкоторыхъ разговоровъ госпожи Синклеръ, которая укоряла меня, что живу весьма уединенио, она понуждала меня прогуляться; но совтовала мн, обязательнйшими словами, стараться о своемъ здоровь. Она также совтовала мн призвать врача. Богъ, сказала она мн, создалъ для насъ врачей.
        Я не сего мннія, Белфордъ. Дйствительно, Богъ создалъ насъ всхъ. Но я думаю, что моя любезная хотла сказать врачество, вмсто врачей, тогда ея мнніе весьмабъ могло быть вразумительно въ смысл сей простой пословицы, Господь невидимо посылаетъ пищу, а злой духъ оную похищаетъ.
        Я вскор почувствовалъ выздоровленіе. Принявъ изъ дражайшихъ ея рукъ цлебное лкарство.
        Когда она понуждала меня прогуляться; то я ее спрашивалъ, удостоитъ ли она меня чести хать со мною въ одной карст: я хотлъ узнать изъ ея отвту, иметъ ли она намреніе ухать куда во время моего отсудствія.
        Она мн отвчала, что естьлибъ не была уврена, что носилки посл моего припадка гораздо для меня удобне; то съ великимъ бы удовольствіемъ сдлать мн компанію согласилась.
        Не сіе ли то величайшее почтеніе? Я еще однажды поцловалъ ея руку: а ей сказалъ что она совершенно милостива; я сожалю что не заслужилъ боле оной благосклонности, но что я не усматриваю предъ нами, ничего иннаго кром благополучныхъ дней; что ея присудствіе, и великодушное участіе, которое она принимаетъ въ моемъ припадк, привели меня въ совершенное здравіе; что я, со всемъ здоровъ, что не чувствую боле ни малйшей болзни; но поелику она желала, чтобъ я нсколько прогулялся, то прикажу подать носилки. О дражайшая моя Кларисса! присовокупилъ я, хотябъ сія болзнь произходила отъ прошедшихъ моихъ печалей, и сожалній, что привелъ васъ въ гнвъ, но все сіе вознаграждено вашею милостію. Вся сила лкарства состоитъ въ вашей улыбк и во взор вашемъ. Прошедшее ваше неудовольствіе составляло сію мою болзнь.
        Въ теченіе сего времени вс домашнія госпожи поднявши глаза и руки къ небу, благодарили его за сіе чудо. Видишь ли силу любви, сказала одна тихонько, но такимъ голосомъ, которой можно было разслышать: дражайшій мужъ, сказала другая; и вс вмст, благополучная чета! колико сіи похвалы ласкали мою любезную! какія искры выходили изъ глазъ ея! не должно говорить чтобъ похвалы огорчали скромность; на противъ того он воспламеняютъ сердце, которое отдаетъ себ свидтельство въ своемъ достоинств. Он изтребляютъ недоврчивость, оживляя въ ономъ бодрость и веселость.
        Теперь, Белфордъ, думаешь ли ты, чтобъ болзнь ни къ чему не служила? Однако я теб объявляю, что имю много другихъ пріятныхъ средствъ, дабы никогда уже не принимать сего проклятаго рвотнаго.

        Письмо CCIV.
        КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.


        Въ субботу 27 Маія.

        Господинъ Ловеласъ, любезная моя, былъ весьма боленъ. Онъ вдругъ захворалъ. Онъ весьма много харкалъ кровью. Конечно повредилась въ немъ кровь. Онъ вчерашняго вечера жаловался желудкомъ. Я тмъ боле о томъ соболзновала, что опасалась не произошло ли сіе отъ нашихъ сильныхъ словопрній. Но виноватали я?
        Колико я почитала его на прошедшихъ дняхъ ненависти достойнымъ! Но теперь ясно вижу, что гнвъ и ненависть въ моемъ сердце суть не что инное, какъ минутныя движенія. Невозможно, любезная моя ненавидть тхъ, которые находятся въ смертельной опасности или печали. Я не въ состояніи противиться благодушію ни искреннему признанію въ содланномъ преступленіи.
        Онъ сколь долго могъ старался скрывать отъ меня свою болзнь. Столь нженъ, столь почтителенъ даже и въ самой великой скорби! Я бы не желала видть его въ семъ состояніи. Сіе зрлище весьма сильное сдлало во мн впечатлніе, находясь еще въ безпокойствіи отъ всхъ. Бдной молодой человкъ; вдругъ занемогъ въ столь цвтущемъ здравіи!
        Онъ вышелъ со двора; его несли въ насилкахъ; я его къ тому понудила. Но я боюсь, не подала ли ему худаго совта, ибо спокойствіе лучше всего въ такой болзни. Не надлежало бы весьма торопиться, въ такомъ важномъ случа, полагать свое мнніе, не зная совершенно онаго. Я, по справедливости предлагала ему, чтобъ приказалъ позвать лкаря, но онъ не хотлъ того и слушать. Я весьма почитаю сей факултетъ, и тмъ боле что т, которые его презираютъ, не имютъ уваженія, какъ я то всегда наблюдала, къ основаніямъ почтеннйшаго еще людей сословія.
        Я теб признаюсь, что мои мысли неспокойны, я опасаюсь, что была излишне открытна предъ нимъ и домашними женщинами. Они могутъ почесть меня извиненія достойною ибо думаютъ, что мы совокуплены бракомъ. Но естьли въ немъ не будетъ довольно великодушія, то можетъ быть по причин сожалть стану о семъ приключеніи, которое научитъ меня познавать себя боле, нежели знала себя до сего времени, особливо когда я имла причину думать, что онъ не очень хорошо поступалъ со мною.
        Однако я теб скажу, какъ искренно о томъ думаю, что естьли онъ подастъ мн причину принять опять суровой видъ и держать его въ отдаленности; то надюсь что пріобрту столько силы, отъ свденія о его не достаткахъ, что преодолю свои страсти; ибо г. Ловеласъ, любезная моя, не такой человкъ, которой бы во всхъ частяхъ своего свойства былъ почтенія достоинъ. Чтоже боле можемъ мы сдлать, какъ управлять самими собою тми лучами свта, которыя по временамъ насъ освщаютъ?
        Ты конечно удивляешься, что столь важно разсуждаю о семъ открытіи. Какое дамъ я ему имя? Но какоежъ могу я ему дать? Я имю бодрости въ тонкость разсмотрть сіе сердце.
        Будучи не довольна сама собою, я не смю и взглянуть на то, что написала. Впрочемъ я не знаю, какъ бы я могла писать о томъ иначе. Никогда я не находилась въ столь странномъ состояніи; ябъ не могла теб его описать безъ замшательства. Была ли ты когда либо въ подобномъ случа, то есть: страшась осужденія моей пріятельницы, но не почитая однако себя достойною онаго.
        Я уврена токмо въ одномъ; то есть: что я конечно бы оное заслужила, естьлибъ имла какую ниесть тайну, которуюбъ отъ тебя скрывала.
        Но я не присовокуплю ни единаго слова, увряя тебя, что хочу разсмотрть себя гораздо строже, и что пребываю твоя

        Кларисса Гарловъ.

        Письмо CCV.
        Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.


        Въ субботу въ вечеру.

        Воздухъ возвратилъ мн совершенное здравіе, изтребя всю мою болзнь. Когда сердце спокойно, то можноли имть боль въ желудк?
        Но прибывши домой, я нашелъ мою любезную въ великомъ безпокойств о новомъ произшествіи. Нкто приходилъ освдомляться о насъ, и при томъ весьма подозрительнымъ образомъ. Не по имени, но по описанію насъ спрашивали, а сей любопытной былъ лакей въ синей ливре, обложенной широкимъ желтымъ гасомъ.
        Доркаса и повариха, которыхъ онъ приказалъ выслать, не хотли отвтствовать на его вопросы, естьли не изъяснитъ своихъ причинъ, и отъ кого присланъ; онъ отвчалъ, столь же кратко, какъ и он, что естьли он находитъ затрудненіе съ нимъ объясниться; то можетъ быть мене скроютъ то отъ кого ниесть другаго и потомъ въ великой досад ушелъ.
        Доркаса съ торопливостію взошла къ своей госпож, которую привела въ безпокойство не токмо извстіемъ о произшествіи, но еще боле собственными своими догадками; присовокупляя къ тому, что ето былъ человкъ весьма худаго вида, и она уврена, что онъ пришелъ не съ хорошими намреніями.
        Ливрея и знаки человка подали причину къ старательнымъ обыскамъ, которые не мене были подробны, какъ и увдомленія. Боже мой, Боже мой, вскричала моя любезная, и такъ безпокойствіямъ не будетъ конца? ея воображеніе предствило ей вс нещастія, коихъ она должна опасаться. Она желала, чтобъ г. Ловеласъ скоре возвратился.
        Г. Ловеласъ возвратился, будучи исполненъ жалостію, благодарностію, почтеніемъ и любови, дабы возблагодарить дражайшую свою Клариссу и прославить ее чудомъ, которое она явила въ столь скоромъ излченіи. Со всми обстоятельствами Доркаса разсказала ему о приключеніи, а дабы умножить ужасъ своей госпожи, то сказала намъ, что у того человка было лице запекшеся отъ солнца, и что онъ казался быть морскимъ.
        Заключили, что ето конечно долженъ быть матросъ Капитана Синглетона. И такъ вопервыхъ надлежало думать, что нашъ домъ со всхъ сторонъ окруженъ будетъ корабельнымъ екипажемъ, тмъ боле что слдуя увюмленію двицы Гове, корабль капитана не дале Ротергита.
        Не возможно, сказалъ я. Предъ такимъ предпріятіемъ не было бы начато столь мало вразумительное увдомлніе. Для чего бы ето не могъ быть человкъ двоюроднаго вашего брата Мордена, которой принесь вамъ извстіе о его прибытіи, и увдомить васъ о его посещеніи.
        Сіе изъясненіе ей понравилось. Ея опасенія изчезли. Она поздравляла меня совершеннымъ выздоровленіемъ; и учинила сіе весьма пріятнымъ видомъ.
        Но разговоръ нашъ не много продолжался, когда Доркаса пришедъ къ намъ сказала съ великимъ ужасомъ, что лакей, тотъ самой лакей, стоитъ еще у дверей, и спрашиваетъ, не въ семъ ли дом живутъ г. и госпожа Ловеласъ? Онъ не иметъ ни какого худаго намренія, сказалъ онъ Доркас. Но сіе примчаніе было доказательствомъ моей любезной, что намъ угрожаетъ какое ниесть величайшее нещастіе. Но поелику Доркаса ни чего на то не отвчала; то я предложилъ ей, что сойду самъ и выслушаю, о чемъ онъ говорить хочетъ. Я вижу, сказалъ я воображаемыя вами опасенія и нетерпливость, дражайшая моя, угодно ли вамъ сойти вмст? вы войдете въ залъ, въ коемъ можете слышать, не будучи сами примчены все то, что мы будемъ говорить у дверей.
        Она на то согласилась. Мы сошли: Доркаса приказала подойти служителю. Я его спрашивалъ, чего онъ хочетъ, и чаю онъ иметъ сказать господину или госпож Ловеласъ. По многихъ поклонахъ сказалъ онъ: я увренъ, что имю честь говорить съ самимъ господиномъ Ловеласомъ. Я хочу спросить, г. мой, здсь ли вы живете, и можно ли съ вами говорить, или вы по крайней мр здсь остановились на нсколько времени?
        Отъ кого ты дружокъ?
        Отъ одного дворянина, которой приказалъ мн отвчать на сей вопросъ только то, что онъ другъ г. Юлію Гарлову, старшему дяд госпожи Ловеласъ.
        При семъ имени любезная моя особа едва не упала въ обморокъ. Она въ то время приняла нсколько солей; и тотчасъ отъ того избавилась.
        Скажи мн, мой другъ, не знаешь ли ты Полковника Мордена?
        Нтъ, г. мой; я и имени сего никогда не слыхалъ.
        Ни Капитаиа Синглетона?
        Нтъ, г. мой, но мой господинь такъ же канитанъ.
        Какъ его фамилія?
        Я не знаю, долженъ ли я то сказать.
        Нтъ въ томъ ничего худаго сказать мн его имя, естьли ты пришелъ съ честными намреніями.
        Весьма съ честными, г. мой, ибо мой господинъ такъ сказалъ: да и во всемъ свт нтъ честне моего господина. Онъ называется, г. мой, Капитанъ Томлинсонъ.
        Я не знаю сего имени.
        Такъ, и я думаю, г. мой. Онъ мн сказалъ, что не имлъ чести быть съ вами знакомъ, но что, не взирая на сіе, его посещеніе не будетъ вамъ противно.
        Въ сіе время подошедши я къ залу, сказалъ: знаетели вы любезнйшая моя Капитана Томлинсона, друга вашего дяди?
        Нтъ, отвчала моя красавица; но у моего дяди есть такіе друзья, которыхъ я не знаю, и трепеща спросила меня, какъ я думаю о семъ приключеніи?
        Надлежало сперьва отпустить посланца. Естьли твой господинъ, сказалъ я ему, иметъ нчто переговорить съ г. Ловеласомъ; то ты можешь его увришь, что г. Ловеласъ живетъ здсь, и съ нетерпливостію будетъ ожидать его посещенія.
        Любезнйшая моя Кларисса опасалась, что я, для собственной безопасности, склонился на то весьма легкомыслнно. Посланецъ ушелъ, между тмъ какъ я, дабы предупредить удивленіе мой любезной, притворился будто удивляюсь что Капитанъ Томлинсонъ, которой былъ увренъ что я точно дома, не написалъ ни двухъ словъ посылая своего человка вторично.
        Въ самое то время, боясь не было ли сіе изобртеніе Жамеса Гарловъ, которой любитъ такія пронырства, [прибавилъ я,] хотя и не иметъ къ тому способности, я подалъ нкоторыя главныя наставленія домашнимъ женщинамъ и служителямъ, не упустя, естьлибъ дло было явное, собрать всхъ людей; а моя любезная ршилась не выходить со двора, до того времени, пока не кончится сіе дло.
        Здсь принужденъ былъ я кончить, хотя и въ средин столь важнаго повствованія. Я присовокупляю токмо, что бдной Белтонъ иметъ въ теб нужду; ибо мн ни для кого въ свт не льзя удалиться. Мовбре и Турвилль весьма мучатся какъ бродяги не имющіе начальника, помощи и утшенія, съ того времени какъ у нихъ не стало ни тебя ни меня, для управленія ими. Увдомь меня въ какомъ состояніи твой дядя.

        Конецъ шестой части.



        This file was created
        with BookDesigner program
        [email protected]


18.12.2008