Английские письма или история кавалера Грандисона Сэмюэл Ричардсон

        Ричардсон Сэмюэл

        Английские письма, или история кавалера Грандисона (Часть первая)
        АНГЛИНСКІЯ ПИСЬМА,

        или

        ИСТОРІЯ

        КАВАЛЕРА

        ГРАНДИССОНА.

        Твореніе Г. РИЧAРДСOHA

        сочинителя

        ПАМЕЛЫ и КЛАРИССЫ.

        Переведено съ французскаго

        А. Кондратовичемъ.


        OCR Бычков М.Н.
        #ID104444_MAILTO:[email protected]
        http://az.lib.ru

        ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

        Иждивеніемъ И. Ситина.

        Во град Святаго Петра

        1793 года.

        Цна безъ перепл. 90 коп.


        Свидтельствовалъ и подписалъ Коллежскій Совтникъ и отправляющій должность С. Петербургскаго Полицмейстера

        АНДРЕЙ ЖАНДРЪ.

        ПРЕДИСЛОВІЕ

        Отъ Англинскаго Издателя.


        Издатель сихъ писемъ не почитаетъ за нужное объявить публик, какимъ образомъ достались ему оныя; но весьма радуется тому случаю, что по онымъ можетъ онъ окончить планъ, которой предпринялъ изъ угожденія ко всмъ, и которой желалъ выполнить гораздо лучше, нежели могъ того надяться.
        Первое собраніе писемъ изданное въ свтъ, подъ названіемъ Памелы, представляетъ красоту и превосходство добродтели въ простой и невинной душ, съ тми дарами, кои небо часто изливаетъ на добродтель, даже въ теченіе и сей краткой жизни. Молодая двица, произшедшая отъ незнатной породы повствуетъ добродушнымъ своимъ родителямъ о тхъ искушеніяхъ, коимъ честность ея подвергалась со стороны такого господина, отъ коего долгъ требовалъ быть ея покровителемъ. Сія картина изображаетъ свойство распутнаго, въ коемъ заключается все то, что ни есть презрнія достойнйшаго. Однако хорошее воспитаніе полученное имъ отъ изящной своей матери, его сильная страсть къ добродтельной двиц, и тотъ любви достойной примръ, которой она ему подавала съ непреодолимымъ терпніемъ когда учинилась его супругою, понуждаютъ его наконецъ приступить къ той добродтели, онъ до того времени ощущалъ единую токмо склонность.
        Въ другомъ собраніи писемъ, которое издатель выдалъ въ свтъ подъ названіемъ Kлapиccы^,^явленіе совершенно почти съ первымъ разнообразное. Хотя оно представляетъ особу одного полу съ Памелою, но весьма знатной породы, и съ другими надеждами, которая видитъ себя повергнутою въ толь разныя злощастія и скорьби, что лишается жизни преждевременною смертію; ужасное наставленіе для такихъ родителей, кои предпринимаютъ принуждать склонности молодой дочери въ самомъ важнйшемъ пункт ея жизни, равно какъ и всмъ молодымъ двицамъ, которыя безразсудно полагаются даже на самыя величайшія общанія распутнаго человка. Не взирая на то героиня, подкрпляемая силою закона, торжествуетъ надъ всми искушеніями; и ея сердце, бывшее всегда изящно, непорочно,возвышаемое каждымъ нещастіемъ, восхищается приближаясь къ вчной жизни. Злость жестокаго ея развратника толико жекажется ужасна и не сильна, даже и въ тхъ омерзительныхъ успхахъ, коимионъ тщеславился; но чрезвычайно высокое и тщетное о себ мечтаніе искоренили въ немъ нкія грызенія совсти, коими однако всегда онъ былъ устрашаемъ. Онъ отвращаетъ свои взоры отъ свта;онъ
ожесточается противъ убжденій; и отвергая съ упорностію всякіе совты и усильныя прозьбы, погибаетъ презрительнымъ образомъ въ самыхъ цвтущихъ лтахъ своей жизни, будучи обремененъ сожалніемъ, стыдомъ и ужасомъ, которой безполезно беретъ съ собою во гробъ. Должно ласкаться, что сіи письма могутъ принести нкую пользу молодымъ людямъ, дабы удержать ихъ отъ злоупотребленіяразума, молодости, достоинства, богатстваи всякихъ наружныхъ преимуществъ,кои часто обращаются во зло для обладающихъ оными, и коихъ слдствія не мене бываютъ обществупагубны.
        Обстоятельства благопріятствующія издателю доставили и третіе собраніе писемъ, кои привели его въ состояніе представить публик свойство и дянія честнаго человка. Въ Кавалер Грандиссон усмотрятъ примръ изящной души, коей поступки въ различныхъ затруднительныхъ положеніяхъ были единообразны, поелику вс его дянія постоянно произтекаютъ отъ единаго правила. Въ немъ усмотрятъ человка приверженнаго къ закону и добродтели,человка твердаго, чувствительнаго, просвщеннаго, любезнаго и драгоцннаго всмъ, по благороднымъ своимъ поступкамъ и по правот своего сердца, собою щастливаго и составляющаго другимъ благополучіе.
        Изъ сего объясненія всякъ судить можетъ, что какъ въ семъ сочиненіи, такъ и въ двухъ предшествующихъ единое и главное намреніе издателя, состоитъ въ томъ, чтобъ представить публик забавное чтеніе. Намерения его весьма благородны. Но онъ надется, что разныя произшествія и Особы по необходимости введенные въ толь великое множество писемъ, равномрно могутъ нравится и научать, тмъ еще боле, что главные переписывающіеся Особы суть люди молодые весьма пылкаго свойства, присоединяющіе къ пріятствамъ разума, всю учтивость полученную отъ хорошаго воспитанія.
        Свойство дружескихъ писемъ, коихъ большая часть писаны въ самую ту минуту, когда сердце колеблемо бываетъ страхомъ и надеждою, касательно неизвстныхъ случаевъ, должно послужить извиненіемъ, что собраніе сихъ писемъ столь велико. Безъ сомннія можно бы было описать гораздо боле дяній и свойствъ въ меньшемъ собраніи оныхъ; но были ли бы они толико важны? Повсть о молодости главнаго дйствующаго лица, по щастію заключается въ весьма маломъ количеств писемъ. Въ семъ сочиненіи не находится ни единой совершенной Эпизоды; и когда Кавалеръ Грандиссонъ появляется въ дйствіи, то нтъ ничего такого, чтобъ не было чрезвычайно трогательно къ объясненію главнаго намренія. Первыя письма равно не могутъ быть почтены безполезными, когда разсмотрятъ, что они показываютъ читателю нкоторую часть тхъ особъ, коихъ Исторія весьма тсно соединена съ повстію Героя.

        ИСТОРІЯ
        Кавалера


        ГРАНДИССОНА.
        Письмо І.


        Люція Сельби къ Генріетт Биронъ.


        Въ замокъ Агиби-Канонсъ, 10 Генваря

        Намреніе твое хать съ госпожею Ревсъ въ Лондонъ весьма весьма много обеспокоило трехъ твоихъ любовниковъ. Будь уврена, что по крайней мр о двухъ изъ нихъ ты нчто услышишь. Столь любви достойная двица какова любезная моя Генріетта, должна ожидать, чтобъ отъ ней требовали отчета въ ея поступкахъ.
        Г. Гревиль съ обыкновенною cвoею ршимостію хочетъ за тобою же хать въ городъ, гд, говоритъ онъ, будетъ примчать самомалйшія движенія всхъ тхъ, кои къ теб приближаться станутъ; и какъ скоро подадутъ ему причину къ какому либо сомннію, то откроетъ онъ свои требованія и покажетъ, какой опасности должны подвергнуться спорящіеся съ нимъ въ твоемъ сердц. Однакожъ должно отдать ему справедливость; хотя онъ съ своими совмстниками и поступаетъ съ толикою гордостію; но говоритъ о теб съ чрезвычайнымъ уваженіемъ и удивляется твоимъ совершенствамъ. Ангелъ и божество суть т имена^,^коими онъ тебя обыкновенно называетъ. Хотя же онъ и сопровождаетъ оныя шутливымъ видомъ, но ты въ немъ примчаешь; однако я уврена, что онъ искренно теб удивляется. Г. Феньвичъ хотя и не такою ршимостью оказалъ свои намренія, но не преминулъ объявить, что онъ за тобой подетъ, естьли ты больше двухъ недль въ город пробудешь. Кроткій Ормъ изражаетъ свои опасенія одними только вздохами. Онъ проситъ небо, чтобъ ты перемнила свои намренія. Хотя онъ не льстится ни какою надеждою, какъ онъ говоритъ, однако чрезвычайно утшается тою мыслію,
что онъ живетъ въ томъ же мст, гд ты, и что иногда наслаждается твоимъ лицезрніемъ. Онъ удивляется, что твоя бабушка, тетка и дядя могутъ жить безъ тебя. Господинъ и госпожа Ревсъ, присовокупляетъ онъ, весьма счастливы тою властію, которую мы имъ дали надъ нашею фамиліею. Cловoмъ, каждый изъ твоихъ обожателей страшится новыхъ препятствій при умноженіи своихъ совмстниковъ; но что имъ до того нужды, сказала бы я имъ, естьли они знаютъ, что ты никого изъ трехъ сихъ совмстниковъ отличишь не хочешь?
        Естьли ты твердо намрена хать, и ничего не отмнила при твоемъ отъзд^,^ то я желаю теб счастливаго пути и многихъ удовольствій въ город; но паче всего желаю, чтобъ ты оттуда возвратилась съ сердцемъ свободнымъ. Сестра моя, коей здоровье съ часу на часъ умаляется, не причтетъ мн Въ вину, что я ее оставлю для долга, коего не хочу упустить.Не думай сюда хать, ты будешь очень печалиться, когда увидишь сію бдную двушку въ теперешнемъ ея состояніи. Я знаю, сколь ты чувствительна къ слабостямъ твоихъ дpyзeй,когда не имешь никакой надежды оныя излчить; a какъ вся твоя фамилія полагаетъ свое щастіе въ твоемъ yдoвoльствіи, то было бы жестоко подать теб какую либо причину къ печали.
        Г. Гревиль въ сіе самое время отъ насъ ушелъ. Онъ пришелъ къ намъ нечаянно во время обда; говорилъ только о теб, и не преставалъ угрожать, (такъ какъ я сама въ себ называла его выpaжeнiя) твоему отъзду въ городъ. Посл обда онъ прочиталъ намъ письмо госпожи Трамптонъ, которое почти до одной тебя касается. Онъ прочелъ намъ также нкоторыя мста изъ списка съ его отвта въ томъ мнніи, что оный оставлю y себя. Онъ человкъ весьма тщеславной, какъ ты знaeшь, и очень уважаетъ все то, что ни напишетъ. Я попросила y него сію бумагу. Онъ показывался опасающимся, чтобъ она не попалась теб въ глаза; но я проникла сію хитрость. Однакожъ онъ приказавъ принести чернилицу съ перомъ, и вычеркнулъ нсколько строкъ съ такимъ стараніямъ, какъ ты увидишь, что не думалъ, дабы оныя можно было разобрать; но чернила, кои я ему подать велла, были блдне его и ты примтишь, что вс сіи предосторожности ни къ чему не послужили. Я общала ему прислать обратно сіе письмо.
        Чрезъ подателя ожидаю я отъ тебя нсколькихъ строкъ, которыми меня увдомишь, не отмнила ли ты своего намренія. Прощай, любезная Генріетта; я прошу Бога, чтобъ покровительствовалъ и руководилъ бы тебя повсюду, куда бы ты по своему желанію ни похала.

        ПИСЬМО II.
        (Заключающееся въ предъидущемъ.)


        Г. Гревиль къ госпож Трамптонъ


        Нортгамптонъ, 6 Генваря.
        Вы требуете отъ меня Сударыня, истиннаго изображенія знаменитой Миссъ Биронъ, составляющей украшеніе нашей области и желаете знать правда ли то, какъ вы извстились, чтобъ любовь включила меня въ число ея особенныхъ обожателей. Сіе отличіе, Сударыня, весьма справедливо; ибо поистинн нтъ никого, которой бы видя ея не удивлялся ей. Вы любопытствуете, какъ говорите, узнать только ея наружной видъ, присовокупляя къ тому, что большая часть женщинъ стараются о сей красот боле, нежели о душевной. Можетъ быть, соглашусь я по крайней мр въ томъ, что одна возбуждаетъ въ нихъ больше ревности нежели другая. Но кто бы могъ сдлать изображеніе Миссъ Биронъ и не остановиться на ея вид, когда вс ея черты оживотворяются такою душею которая въ нихъ показываетъ свое совершенство и придаетъ достоинство ея лицу, взорамъ и самомалйшимъ ея движеніямъ?
        Никто столько не страстенъ къ красот, какъ я. До самаго того времени, когда я узналъ Миссъ Биронъ, былъ я изъ числа тхъ, кои не смотрятъ на другія превосходства въ женщин. Правду сказать, я считалъ вс способности разума въ семъ пол за безполезныя и какъ бы невмстныя. Вы знаете, Сударыня, какія вольности принималъ я по такому своему мннію, и коль часто за ето вы меня укоряли. Женщина разумная, ученая, казалось мн, имла такія принужденныя свойства, кои противны были природ. Я желалъ, чтобъ женщины, такъ сказать, составлены были вс изъ любви, а боле ни изъ чего. Естьли хотлъ я, чтобъ они имли нсколько благоразумія, то единственно столько бы имъ далъ онаго, сколько нужно для отличенія разумнаго отъ дурака, и сіе сдлалъ бы я для собственной выгоды. Вы знаете, Сударыня, что я тщеславенъ; а какъ бы Миссъ Биронъ прелестна ни была, но я не думаю, чтобъ Человкъ любящій чувственныя вещи удивлялся боле ея душ, нежели виду. Какое торжество было бы для сатаны, помышлялъ я часто, разсуждая о ея совершенствахъ, естлибъ онъ могъ сдлать какого нибудь человка способнымъ учинить сего ангела женщиною! Простите мн,
Сударыня, сіе выраженіе; вспомните, что я имю худую привычку изъяснять свободно вс мои глупыя мысли.
        Хорошее свойство показывается и въ самыхъ простыхъ чертахъ. какоежъ должно бытъ его дйствіе на пригожемъ лиц? Никакая женщина не имла столь хорошаго свойства, какъ Миссъ Биронъ. Ето такое качество, которое приписывается всему вашему полу отъ шестнадясяти до двадсяти лтъ, то есть въ то время, когда утхи и чувствованія наиболе къ ономъ господствуютъ; и оное примчательно въ Миссъ Биронъ. Ей неболе положитъ можно семьнадсяти лтъ, хотя скоро будетъ ей двадсятой годъ. Красота ея, которая теперь мало по малу должна умаляться, продолжится гораздо дале, нежели сколько процвтала. Но благоразуміе усматриваемое въ ея вид подало ей съ двенадсяти, лтъ истинную отличностъ, предзнаменовавшую, какою она будетъ въ созрлыхъ лтахъ. И по сему сія господствующая красота, показывающаяся въ ея вид, сопровождается сроднымъ достоинствомъ во-всемъ томъ, что, она ни говоритъ и что ни длаетъ, и которая не взирая на любви достойную откровенность, изъ коей познается преимущество ея души надъ большею частію другихъ женщинъ ея лтъ, лишаетъ самыхъ смлыхъ надежды обходиться съ нею съ излишнею вольностію. Право, я не знаю, какъ она
такъ поступаетъ; но я не говорю ничего такого, чего не испыталъ. Она шутитъ остроумно, а я равномрно отвтить ей не могу. Любовь, какъ говорятъ, возвышаетъ то, что мы обожаемъ. Сіе-то можетъ быть меня обуздываетъ.
        Теперь, Сударыня, сомнваетесь ли вы, илъ отвта моего на вашъ второй вопросъ, чтобъ любовь не включила меня въ число ея особенныхъ обожателей? Такъ точно, я не знаю, могу ли отъ того защититься. Однакожъ меня не ободрили, да и никого не ободряли; сіе только меня утшаетъ. Естьли врить, что Феньвичъ въ большей у ней милости, нежели я. Я съ нимъ познакомился по ссор произшедшей по сему случаю и вы уже знаете о слдствіяхъ оной; но теперь мы совершенные друзья.
        Каждой ршился искать своего щастия терпніемъ и твердостію; ибо одинъ не больше можетъ хвалиться своимъ щастіемъ, какъ и другой (*). "Правду сказать, мы отогнали съ дюжину обожателей. Бдный Ормъ еще не отстаетъ, но онъ насъ мало безпокоитъ. Онъ настоящей плакса; и хотя иметъ нкое пособіе въ своихъ намреніяхъ отъ своей сестры, которая часто ходитъ къ гж. Сельби, и которая будучи весьма почитаема въ семъ дом, по видимому оказываетъ хорошія ему услуги, разговаривая съ Миссъ Биронъ о его чувствованіяхъ; но мы не опасаемся такого пламени, которой онъ утушитъ своими слезами, нежели возможетъ привести онымъ въ опасность, хотябъ и удалось ему возжечь оный. Вы, женщины, любите, чтобы вамъ приносили жалобы; но я еще не видалъ, чтобъ при стараніяхъ пылкаго любовника и скромнаго обожателя, предпочтеніе было давано второму."

        (*) Слдующія строки суть т самыя, кои Г. Гревиль старался вычеркнуть.

        Однако я долженъ отдать справедливость Миссъ Биронъ, что при томъ таинств, которымъ она приводитъ себя у всхъ въ почтеніе, она чрезвычайно учтива, и никто изъ любовниковъ ея не можетъ жаловаться ни на гордость ея, ни на жестокость. Боле всего опасаюсь я, чтобъ при столь великихъ душевныхъ совершенствахъ не затрудненъ былъ входъ любовной страсти въ ея сердце. Она будетъ, по крайней мр, ожидать до того времени, пока не сыщется столь же совершенной человкъ, какъ она, и коего бы свойства могли оправдать ея склонность. Сей страхъ происходитъ отъ разговора моего съ ея бабушкою Шерлей. Сія госпожа, приносящая честь старости, дала мн выразумтъ, что возраженія ея внуки противу меня и Феньвича произходятъ отъ излишнихъ вольныхъ рчей, кои мы иногда произносимъ; хотя сіе и вошло въ обычай, и хотя большая часть женщинъ не имютъ сильнаго отвращенія къ тмъ, кои такія вольности себ позволяютъ. Но какое можетъ она сдлать возраженіе проживу Орма! Онъ право весьма тихое животное.
        Миссъ Биронъ на осьмомъ еще году лишилась, своей матери. Говорятъ, что ея мать была весьма хорошая женщина, и скончалась отъ печали по умершемъ своемъ супруг. По смерти его, она прожила не боле шести мсяцовъ. Рдкой примръ! Бабушка и тетка, коихъ Миссъ Биронъ чрезвычайно уважаетъ, говорятъ, что не будутъ мшаться въ ея выборъ. Когда кто старается снискать ихъ милость; то он твердо отвтствуютъ, что надлежитъ прежде получить на то одобреніе отъ ихъ Генріетты, а он свое согласіе дать готовы. При нихъ бываетъ всегда какой-то Г. Динъ, человкъ весьма хорошаго свойства, особливо способный къ приказнымъ дламъ; но по правд сказать, богатое наслдство, коего онъ и не ожидалъ, понудило его оставитъ сіи упраждненія. Онъ^;^крестной отецъ Генріетты, которая называетъ его своимъ батюшкою; да и вс много полагаются на его свденіе. Я было отнесся къ нему; но онъ мн то же самое отвчалъ, что дочь его Генріетта должна сама избирать жениха да вс такія предложенія требуютъ прежде всего ея одобренія.
        Для чегожъ отчяваться мн въ успх, когда отнесусь и къ самой ей? Мн, Гревилю, которой ничего презрительнаго въ вид своемъ не иметъ, котораго по крайней мр ласково принимаютъ, и которой обладаетъ великими богатствами, надясь при томъ получить еще и большія, для чего отчаяваться мн? Когда я пою, танцую и одваюсь съ довольнымъ вкусомъ, и когда я довольно въ себ увренъ что многія женщины почитаютъ меня достойнымъ человкомъ. Она же будучи двадсяти лтъ иметъ не боле имнія какъ на двнадсятьи ли на пятьнадсять тысячъ фунтовъ Штерлинговъ; ибо большая часть имнія ея родителя, которая была гораздо больше сей, перешла въ другое колно по недостатку наслдниковъ мужеска пола; въ прочемъ, по смерти своей бабушки можетъ она ожидать не боле пяти сотъ фунтовъ Штерлинговъ годоваго дохода; а хотя нтъ дтей у дяди ея Сельби, которой ее очень любитъ; но иметъ однако съ своей стороны племянниковъ и племянницъ, коихъ также любви своей не лишаетъ; ибо Генріетта будетъ племянницею его сожительниц.
        Я ни въ чемъ не отчаяваюсь. Есть ли ршительное намреніе и твердость имютъ нкую силу, и естьли Миссъ Биронъ женщина; то она будетъ госпожею Гревиль. Я ето говорилъ ея тетк Сельби, ея дяд, ея двоюродной сестр Люціи, заслуживающей всю любовь, Генріеттою ей оказываемую; я неоднократно говорилъ ето и ей самой.
        Но я возвращаюсь къ описанію ея вида.
        …Хоть умереть, не знаю съ чего начать. Она вообще прелстна. Не ужели вы не слыхали того отъ всхъ тхъ, кои ее видали? ея ростъ,… Начну ли съ ея роста? Нельзя сказать, чтобы она была высока, но она нсколько выше средняго роста женщинъ. Мы молодые Агличане, поздя по свту мало смотримъ на станъ Агличанокъ и предпочитаемъ ему небрежность француженокъ. Я мимоходомъ замчу, что иностранныя женщины по справедливой причин не ищутъ того совершенства, до коего имъ достичь не возможно. Разумно ли длаемъ мы, естьли при такомъ случа входимъ въ ихъ вкусъ, еще дло другое, и какъбы о томъ думали; но въ походк, вид и во всхъ движеніяхъ Генріетты Биронъ столько оказывается достоинствъ и пріятностей, что хорошій станъ всегда будетъ въ чести въ томъ мст, гд она жить станетъ, по мннію какъ Иностранныхъ, такъ и Агличанъ.
        Она чрезвычайно бла и нжна, Иногда съ такимъ вниманіемъ разсматривалъ я ее, что воображалъ себ, будто вижу ея кровь, текущую съ равномрнымъ движеніемъ въ прозрачныхъ ея жилахъ. На ея чел оказывается такое благородство, которое кажется, соединяетъ ея достоинство, съ тихостію, и при одномъ вид привлекаетъ къ себ уваженіе, сопряженное съ сладостнымъ удовольствіемъ. Не требуйте отъ меня другаго описанія. Словомъ сказать, каждая черта ея должна быть подвержена самой остроумной критик; равно и все ея лице и прелстная шея, возвышающаяся на самыхъ стройныхъ ея плечахъ… Клянусь честію, что принявъ все сіе разсужденіе, почитаю ее за совершенную красавицу; но другое особенное совершенство, отличающее ее отъ всхъ Агличанокъ; ибо должно признаться, что во Франціи чаще оное бываетъ есть та пріятность, которую французы называютъ физіономіею, и которую можно бы было весьма хорошо назвать выраженіемъ чувствованій. Хотябъ и не былъ столь совершенъ ея станъ, походка, и вс ея черты; но одна сія пріятность, сія душа, изъявляющая свои совершенства во всхъ частяхъ ея прелстнаго лица при свободномъ и пріятномъ вид
самомалшйхъ ея движеній, понудила бъ всхъ ей удивляться.
        Описывать ли мн ее съ большею подробностію? Конечно, я того желаю, хотя и не легко мн оное сдлать надлежащимъ образомъ. Ея щеки… никогда не видывалъ такихъ пригожихъ щекъ, и съ такимъ прелстнымъ румянцемъ, оказывающимъ ея совершенное здравіе; отъ малйшей улыбки длаются на нихъ дв прелестныя ямачки. Имя толико причинъ быть довольною сама собою и всмъ тмъ, что ее ни окружаетъ, (ибо она есть какъ бы кумиръ въ своемъ семейств) я думаю, что съ самаго ея младенчества черты ея нималшей перемн не были подвержены. Я увренъ, что ни разу отъ не удовольствія они неморщились. О! Естьлибъ я имлъ столько силы надъ ея сердцемъ, чтобъ могъ нкогда возмутитъ сію ея чела ясность и веселость! Уста ея… Не бывало никогда такихъ прелстныхъ. Но какъ можно тому дивиться? Столь алыя губы, и зубы столъ ровные и блые, умножили бъ красоту всякаго рта. Носъ ея придаетъ новое достоинство ея прелстямъ; подбородокъ ея чрезвычайно хорошъ и опускается ямкою почти непримтною; глаза ея, ахъ Сударыня? глаза! Боже мой, сколь они блистательны, однакожъ кротки и безъ малйшей гордости. Сколь часто презиралъ я въ стихотворцахъ таковые
принужденныя описанія глазъ ихъ Героинь! но позволяя нчто вольности стихотворческой, я имъ прощаю съ тхъ поръ, какъ увидлъ глаза Миссъ Биронъ. Волосы ея составляютъ такое украшеніе, кое ни какихъ стараній не требуетъ, они съ природы кудрявы. Искуство ничего не придаетъ той пріятности, которую они сообщаютъ всмъ другимъ ея прелстямъ. Я бы сказалъ о ея ше..…. Здсь не смю на себя положиться. Несравненная двица! все въ ней стократно прелстне, нежели вообразить можно. Ея руки… Вы нкогда замчали, что я очень люблю пригожія руки; по истинн, Сударыня, и ваши руки не лучше ея рукъ. Ея руки имютъ вс совершенства, съ коими искуснйшіе живописцы могли изображать оныя. Какія пальцы! Они привыкли управлять перомъ, иглою и кистью, и играютъ на клависин съ равною же пріятностію. О Сударыня! женщины имютъ душу, я в томъ теперь весьма увренъ. Простите ли вы мн, что я о томъ сомнвался и долго думалъ, будто он не для иннаго чего могли быть даны человку, какъ для преходящихъ удовольствій?
        Разв я не слыхалъ, какъ поетъ Миссъ Биронъ? разв я не видалъ, какъ она танцуетъ? Но какъ въ тл, такъ и въ душ ея совершенная, такъ сказать, Гармонія. Если говорить о пріобртенныхъ чтеніемъ свденіяхъ, то какая бы женщина въ такихъ лтахъ… Но вы знавали Г. Шерлея ея дда; онъ былъ человкъ во всемъ свдущій и чрезъ сообщество съ Иностранцами пріобрлъ столько же вжливости, какъ и знанія. Его внука составляла всю, его утху съ семилтняго своего возраста, то есть, со времени его прізда въ Англію, до четырнадсяти лтъ, когда она его лишилась; воспитаніе ея было веселіемъ сего искуснаго и добродтельнаго наставника. Между сихъ-то двухъ возрастовъ, говаривалъ онъ часто, надлежитъ полагать основаніе достоинствъ и добродушія въ особахъ сего пола; ибо отъ оныхъ вдругъ он преходятъ въ состояніе женщинъ. Онъ не думалъ учить ее древнимъ языкамъ, боясь излишне отяготить столь слабое растніе; но онъ за удовольствіе считалъ усовершить ея знаніе во Французскомъ и Италіянскомъ языкахъ. Съ самой смерти столъ почтеннаго старика, за коей послдовала кончина ея матери, много также получила она выгоды отъ сообщества съ своею
бабушкою и госпожею Сельби, теткою ея съ отцовой стороны, столь отличными по своимъ достоинствамъ особами, что ихъ наставленія и примръ могли бы быть достаточны къ природнымъ дарованіямъ и въ такой молодой двиц, которая бы получила оныхъ и въ меньшемъ обиліи.
        Я вамъ говорилъ, Сударыня, что представляя изображеніе Миссъ Биронъ весьма трудно было ограничиться на ея вид. Но какой страхъ меня смущаетъ? Увренъ ли я, что не другаго человка жен приписывалъ сіи похвалы? У насъ въ области живетъ одна ея двоюродная сестра, госпожа Ревсъ, пріхавшая изъ Лондона; она женщина весьма хорошаго нрава, но которая къ нещастію моему повезла съ собою сію Генріетту въ тотъ свтъ, коего я очень страшусь. О женщины, женщины! простите мн, Сударыня; но сколь часто превосходная двица въ двадсятилтнемъ: возраст должна будетъ подвергаться искушенію и тщеславію? Какъ скоро Миссъ Биронъ покажется; то прелсти ея повсюду станутъ извстны; множество новыхъ обожателей будутъ около ее толпиться; и кто знаетъ, не прельститъ ли какой нибудь щастливой щеголекъ такую двицу, которая достойна и короны! Горе тому нещастному, ктобъ онъ ни былъ, если онъ посметъ противоборстововать моимъ требованіямъ, хотя съ малйшимъ успхомъ. Прося у васъ прощенія за сіи шутки, не могу я сказать, Сударыня, чтобъ он не произходили изъ сердца вашего покорнйшаго слуги…
        Гревиля.

        ПИСЬМО III.
        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        Въ замокъ Сельби 16 Генваря
        Я отсылаю къ теб въ семъ пакет, моя дорогая Люція, странное письмо Г. Гревиля; а какъ ты у него оное просила, то онъ и не сомнвается, чтобъ не сообщила онаго и мн. Я изъ того заключаю, что если онъ о томъ узнаетъ, тю теб лучше всего ему въ томъ признаться. Но тогда онъ захочетъ знать, что я о томъ думала; ибо знаетъ, что я ничего отъ тебя не скрываю.
        И такъ скажи ему, если за благо разсудишь, что я больше не довольна его стремительностію, нежели чувствительна къ его ласкательствамъ. Скажи ему, что весьма для меня жестоко, когда мои ближайшіе родственники оставляютъ мн вольность; а другой какой-то человкъ, коему я никогда не подавала причины отказывать мн въ иномъ почтеніи, коимъ онъ моему полу обязанъ, беретъ право мн угрожать и судить о моихъ поступкахъ. Спроси его, съ какимъ намреніемъ хочетъ онъ слдовать за мною въ Лондонъ, или во какое другое мсто? Если я не лишила его учтивостей, сосдямъ приличныхъ; то теперь подаетъ онъ мн къ тому весьма побудительныя причины. Любовникъ, которой способенъ угрожать, не можетъ быть иннымъ мужемъ, какъ тираномъ. Не такъ ли и ты о томъ думаешь, моя дорогая Люція? но не говори ему о предложеніяхъ любви и брака; люди такого свойства, какъ онъ, толкуютъ все въ свою пользу, и тнь принимаютъ за самую вещественность.
        Женщина видя, что приносятъ ей такія Хвалы, коихъ она не заслуживаетъ, не должна ли по причин опасаться, чтобъ сдлавшися женою ласкателя не лишится о себ хорошаго его мннія, когда подастъ ему власть поступать съ собою, такъ какъ она заслуживаетъ, хотя бы то онъ столько ослпленъ былъ страстію, что отъ чистаго бы сердца ее хвалилъ. По истинн я презираю и опасаюсь льстецовъ; презираю ихъ за лживость, когда они сами не врятъ тому, что во безстыдству своему говорятъ, или за тщеславіе, когда они во всемъ ими говоримомъ уврены. Опасаюсь же ихъ по справедливой недоврчивости къ самой себ, отъ коей страшусь, чтобъ ихъ рчи, такъ какъ они должны себ оное общать по первому изъ двухъ моихъ предложеній, не внушили во мн тщеславія, которое бъ весьма уничижило меня предъ ними, и которое подало бы имъ поводъ возторжествовать надъ моимъ безразсудствомъ даже въ такое время, когда я буду наиболе гордиться своимъ благоразуміемъ; словомъ, великая вжливость всегда меня безпокоитъ, и тотчасъ меня понуждаитъ входить въ самую себя. Кому не можетъ; быть опасно самолюбіе свое? Я никакъ не сомнваюсь, чтобъ Г. Гревиль не
желалъ, дабы я видла его письмо, а такая мысль внушаетъ мн нкое противъ самой себя негодованіе. Мн кажется, что сей человкъ открылъ въ моихъ поступкахъ какія-то погршности, коибъ я себ не простила, еслибъ о нихъ знала, и кои подали ему надежду получитъ успхъ въ своихъ намреніяхъ тмъ, что будетъ со мною поступать, какъ съ безразсудною.
        Я надюсь, что онъ и другіе не подутъ за мною въ городъ, хотя, какъ кажется, и угрожаютъ мн онымъ; а если они сіе сдлаютъ; то конечно я ихъ не увижу никогда, разв никакъ не можно мн будетъ ихъ избгнуть. Однако если изъявлю имъ о семъ свое безпокойство, или буду просить, чтобъ не предпринимали такой поздки; то симъ сдлаюсь имъ обязанною за ихъ благоугожденіе къ моей вол. Мн неприлично предписывать имъ въ такомъ случа законы; ибо они свою покорность поставили въ чрезвычайно въ высокую цну, или былибъ можетъ быть удобны вмнять себ за нкое достоинство свою страсть, дабы мн отказать въ своемъ повиновеніи.
        Однако я не могу сносить, чтобъ они столь упорно слдовали повсюду за моими стопами. Сіи люди, моя дорогая, а малйшую выгоду, которуюбъ мы имъ надъ собою подали, оказывалибъ боле жестокости надъ нашею волею, нежели самые строгіе родители, хотя и не имютъ другой существенной причины, кром собственнаго своего удовлетворенія, вмсто того, что наши самовластнйшіе родители имютъ въ своемъ вид единое наше благо, хотя ихъ безразсудныя дочери и не всегда въ томъ увряются. Но коль многія изъ нихъ весьма удаляются отъ родительскихъ намреній или по крайней мр отъ своей должности, посредствомъ сихъ мнимыхъ любовниковъ, между тмъ какъ супротивленіе ихъ родительскимъ повелніямъ бываетъ непреодолимо? О моя любезная! сколь бы я для себя желала; щастливо провесть слдующія восемь или десять лтъ, по крайней мр если не найду въ сіе время такого человка, которой бы могъ обратитъ къ себ вс чувствованія моего сердца? О! еслибъ они столь же благополучно протекли, какъ и последнія четыре года, кои не мене были важны! Видть себя въ состояніи взирать на предмты съ возвышенности тридцатилтняго возраста, утвердиться неколебимо
въ своихъ правилахъ, не имть причины укорятъ себя ни за какое дйствительное безразсудство; все сіе какое благополучіе!
        День къ отъзду моей двоюродной сестры Ревсъ назначенъ. Дражайшіе мои родственники не престаютъ мн оказывать своего снисхожденія; и я все еще остаюсь при томъ же намреніи, но я не поду, не увидясь прежде съ моею милою Нанси. Какъ? чтобъ я склонилась веселишь себя утхами, и перенесла печаль отъ той мысли, что оставила въ страданіяхъ и болзни дорогую свою пріятельницу, подая справедливыя причины думать, будто я по сему опасалась принять на себя нсколько труда, между тмъ когда я уврена, что могу облегчить по крайней мр ея сердце утшеніями нжнаго дружества! нтъ, моя Люція, врь мн, хотябъ я не имла столько великодушія, но столько однако имю самолюбія, что не подвергну себя столь сильнымъ угрызеніямъ совсти.И такъ будь уврена, что вскор увидишь твою

        ГЕНРІЕТТУ БИРОНЪ.

        ПИСЬМО ІV.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        Лондонъ, 24 Генваря.
        Мы пріхали въ городъ; ничто не недоставало къ удовольствію нашему въ сей поздк. Ты легко вообразить себ можешь, что Г. Гревиль и Г. Фенвичъ при первой нашей остановк намъ представились. Они постарались для насъ изготовить обдъ; но они сами отдадутъ теб отчетъ въ своихъ намреніяхъ.
        Оба они возобновили свои угрозы, что будутъ слдовать за мною въ Лондонъ, если я тамъ проживу доле мсяца; но я съ лишкомъ далеко уже простираю свою благосклонность. Ты видишь, что ихъ дв недли вдвое увеличены.
        Г. Фенвичъ сыскавъ случай поговорить со мною на един нсколько минутъ, заклиналъ меня, чтобъ я его любила. Г. Гревиль съ столь же усильными прозьбами понуждалъ меня объявить ему, что я его ненавижу; такое объявленіе, говоритъ онъ, составляетъ все, чего онъ теперь ни желаетъ. Весьма странно, присовокупилъ онъ, что не можетъ отъ меня получить ни любви, ни ненависти; ето чудное дло. Я съ обыкновенною своею вольностію обратила его жалобы въ шутку, и отвчала ему, что еслибъ я и могла кого ненавидть; но онъ такой человкъ у коего бы мене недоумвалась я въ семъ случа обязать. Онъ весьма меня за то благодарилъ.
        Сія два господчика хотятъ, кажется, провожать насъ дале, но какъ они никогда пути своего не оставляютъ, то захотлибъ хать и до самаго Лондона, а тамъ мало по малу приставалибъ они къ намъ и во все время, которое я тамъ прожить намрена. Входя въ коляску я весьма важнымъ видомъ просила ихъ насъ оставить. Фенвичъ … другъ мой… сказалъ Гревиль, надобно воротиться назадъ. Миссъ Биронъ показываетъ свой важной видъ, важность на ея лиц довольно ясно выражаетъ намъ ея волю. Они весьма почтительно со мною простились, однако я ихъ благодарила за учтивость, что они на прозд нашемъ намъ представили свои услуги, а особливо за ту милость, что насъ оставили. А особливо, повторилъ Гревиль: ахъ сударыня, чегобъ вамъ стоило пощадить насъ отъ сей жестокости, пойдемъ, Фенвичъ, сказалъ онъ другому, удалимся; соединимся еще на нкое время, дабы нсколько насладиться теперешнимъ удовольствіемъ, а потомъ повсимся.
        Должно было прохать намъ, какъ теб не безъизвстно, мимо воротъ парка Г. Орма, онъ и самъ тамъ стоялъ у большой дороги; я не прежде его примтила, какъ весьма уже близко къ нему подъхали; онъ поклонился намъ даже до земли съ такимъ печальнымъ видомъ, что меня тронулъ. Бдной Г. Ормъ! я желалабъ хотя одно слово сказать ему мимоздомъ, но лошади весьма скоро бжали! за чемъ он такъ скоро бжали? однако я подняла свою руку и высунула сколько могла голову изъ коляски, чтобъ съ нимъ поздороваться. О Миссъ Биронъ, вскричала при семъ Гжа. Ревсъ! Г. Ормъ? конечно есть тотъ щастливой смертный… Я отвчала, что еслибъ ея догадка была справедлива, то не оказалабъ я того усердія, кое она примтила; но мн кажется, что я весьма была бы рада, когдабъ однажды могла сказать, простите Г. Ормъ; ибо Г. Ормъ весьма хорошій человкъ. Сердце мое чувствовало еще нжность при прощаніи съ дражайшею нашею фамиліею меня обнимавшуію; а ты знаешь, моя дорогая, что и слабое впечатлніе въ такомъ состояніи весьма легко дйствуетъ.
        Домъ Г. и гжи. Ревсъ соотвтствуетъ ихъ имнію, т. е. онъ очень хорошъ и съ лучшимъ вкусомъ убранъ. Гжа. Ревсъ, зная что я страстно люблю писать, и что много писемъ отъ меня ожидаютъ, велла мн наготовитъ довольно бумаги, перьевъ и чернилъ; она мн охотно позволила немедлнно занять свои покои, дабы повиноваться моимъ друзьямъ, кои, какъ ты знаешь, приказали мн увдомлять ихъ о себ съ самаго нашего сюда прізда и къ теб обыкновенно надписывать мои письма. Но что могу я теб въ столь короткое время написать? Мои покои чрезвычайно хороши; не большое собраніе самыхъ отборныхъ книгъ, составляетъ въ немъ самое лучшее для меня украшеніе, выключая однако мои перья и чернила, коимъ я ничего предпочесть не должна, потому что помощію ихъ надлежитъ мн приноситъ нкое увеселеніе въ замокъ Сельби своими разсказами, кои въ ономъ привыкли сносить съ толикимъ снизхожденіемъ.
        Я прошу у васъ благословенія, моя дражайшая и почтенная бабушка, также и у васъ моя любезная тетушка Сельби и мой дражайшій и почтенный дядюшка, коего мое отсудствиіе лишитъ можетъ быть удовольствія пріятнымъ образомъ утомлять свою Генріетту, но я не думаю чтобъ въ отдаленіи своемъ вовсе отдлалась отъ сихъ нападковъ.
        А ты, дорогая Люция, люби меня столько, сколько я стараться буду заслуживать твоей нжности, и не оставляй меня въ неизвстности о состояніи дорогой нашей Нанси. Сердце мое о ней кровію обливается; я бы почла себя вовсе неизвинительною, еслибъ пріхавъ въ городъ на три мсяца, не повторила ей изустно увренія моего дружества и того нжнаго участія, кое я въ здравіи ея пріемлю. Какое новое достоинство пріобртаетъ она изъ моего терпнія! Коль драгою становится она мн по своимъ страданіямъ! Если я когда либо впаду въ скорбь; то подай мн Боже толь же сладостное и добродтельное на тебя въ самыхъ тяжкихъ искушеніяхъ упованіе!

        Пребываю дражайшая моя сестрица,
        искренняя твоя.
        Генріетта Биронъ

        ПИСЬМО V.
        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        25 Генваря.


        Ты много меня обрадовала, моя дорогая, извстя, что новые ваши врачи подаютъ надежду къ выздоровленію нашей любезной Нанси; да услышаны 6удутъ молитвы наши!
        Мн три дла наказывали при моемъ отъзд, первое, чтобъ писала часто, очень часто, повторено было мн. Такой приказъ не былъ нуженъ; сердце мое теб предано, и щастливыя извстія, кои ты мн подаешь о всемъ томъ что ниесть дражайшаго для меня въ свт, приносятъ мн сладостную утху; второе, чтобъ наименовать теб тхъ особъ, съ коими опредлено мн жить въ семъ великомъ город, и описать ихъ свойства; третіе, чтобъ извщать тебя съ самаго начала о всхъ попеченіяхъ, всхъ ласкательствахъ даже и о самыхъ нмыхъ засвидтельствованіяхъ отличія, вотъ настоящія выраженія моей тетушки, кои могутъ отнестись къ той молодой особ, которую мы толь нжнымъ дружествомъ удостоиваемъ. Помнишь ли ты, какъ отвчалъ мой дядя на послднюю изъ сихъ страстей? я повторю его слова, дабы ему показать, что его добрые совты не будутъ забыты.
        Суетность пола, говорилъ онъ въ собраніи, не допуститъ, чтобъ отъ нашей Генріетты что нибудь такое выдти могло. Женщины, продолжалъ онъ, съ такою вольностію во всхъ частяхъ города въ публику показываются, что тамъ больше стараются видть новыя лица, нежели съ удовольствіемъ смотрть на пригожія, коимъ по привычк мене уже удивляются. Генріетта на щекахъ своихъ при нжной младости являетъ честную простоту, могущую привлечь на нее вниманіе, какое обыкновенно къ новоприбывшей особ имютъ. Но для чего вперять въ нее мысли о побдахъ и любовныхъ длахъ? Женщины, прибавилъ мой дядя, показываются въ публичныхъ собраніяхъ по рядамъ и по порядку, словно какъ на рынк. А изъ того, что трое или четверо сумозбродокъ нашего узда кажется имютъ о ней какіе-то замыслы, такъ какъ купцы, кои другъ предъ другомъ превышаютъ цну въ продажахъ; вы заключить можете, что въ Лондон не будетъ она вызжать изъ воротъ, не видя пріумноженія числа своихъ почитателей.
        И такъ мой дядюшка не полагался на мои мысли, и не думалъ, чтобъ я могла пребыть въ томъ род жизни, которой по снизсхожденію прочихъ моихъ друзей я провождала. Правда, моя дорогая Люція, что нашъ полъ чрезвычайно склоненъ считать себя ласкаемымъ по усматриваему удивленію отъ другого; но я всегда старалась преодолвать сію безразсудную гордость слдующими разсужденіями: Ласкательство есть общій порокъ мущинъ. Они не для иннаго чего ищутъ насъ возвышать, какъ для того, чтобъ низринуть насъ въ уничиженіе, и самимъ возвыситься на развалинахъ той гордости, кою въ насъ находятъ, и кою имютъ искуство намъ внушать. А какъ смиреніе паче всего въ инныхъ положеніяхъ похвально бываетъ; то и приноситъ самую большую честь тмъ женщинамъ, кои наиболе ласкательству были подвержены. Та, которая надымается похвалами мущинъ, касательно личныхъ выгодъ, кои они въ ней по видимому предполагаютъ, споспшествуетъ ихъ намреніямъ, и кажется познаетъ, что главнйшею своею славою обязана ихъ удивленію; а симъ столько себя унижаетъ, сколько ихъ возноситъ. Не одарены ли женщины душею способною пріобртать вышшія совершенства! Для
чего же боле стараются он украшать телсныя свои дарованія? Нжная младость не долговременна; для чегобъ не стремиться намъ къ тмъ благамъ, коихъ обладаніе приносилобъ достоинство нашей старости? Мы вс былибъ столь же благоразумны и почтенны, какъ моя бабушка. Она будетъ намъ примромъ, моя дорогая. Какую женщину столько любятъ и уважаютъ молодые и старые, какъ мою бабушку Шерлей?
        Чтобъ приступить къ исполненію другой моей должности; то должна я теб описать нкіихъ молодыхъ особъ обоего пола, кои приходили поздравлять гжу. Ревсъ съ ея возвращеніемъ. Миссъ Аллистрисъ, дочь Кавалера сего имени, пришла прежде всхъ. Видъ ея показался мн весьма пригожимъ и свободнымъ, а свойство откровеннымъ, и я думаю что ее полюблю. Миссъ Брамберъ была другоюнашею постительницею. Она не такъ пригожа, какъ Миссъ Аллистрисъ, но въ вид ея и поступкахъ не недостаетъ пріятностей. Одинъ проступокъ, которой я въ ней нашла, есть тотъ, что она любитъ много говорить. Даже и въ самомъ ея молчаніи, кажется, что она хочетъ что-то сказать, хотя и совершенно проговорила дв или три матеріи. Я тмъ съ большею вольностію порочу ее за такую гибкость языка, что гжа. Ревсъ оной не примтила, что конечнобъ они сдлали, естьлибъ къ ней не привыкли. Однако статься можетъ, что радость видть паки своихъ друзей, отверзла ея уста. Естьли моя догадка справедлива; то прости мн Миссъ Брамберъ! Салли, меньшая ея сестра, весьма любезна, и скромна, но нсколько принужденна, можетъ быть, отъ живости старшей своей сестры. Он въ лтахъ
другъ отъ друга различаются шестью или семью годами, а Миссъ Брамберъ, казалось считала свою сестру почти такою, какою она была года за два или за три; ибо Салли, не боле семьнадсяти лтъ. Въ сей мысли утверждаетъ меня то, что младшая была гораздо мене скрытна въ то время, какъ ея сестра удалялась, и что при ея возвращеніи она опять начинала сжимать свой ротокъ, которой по правд очень пригожъ, не считая того, что другая всегда ее называла не инначе какъ мое дитя съ видомъ показывающимъ право старшинства, и что другая скромно ей говорила: моя сестрица, такимъ голосомъ, которой показывалъ почти самое уваженіе.
        Двое довольно молодыхъ мущинъ, кои брали подъ руки двухъ сестръ, были Г. Барнель, племянникъ гжи. Алластрисъ; и Г. Соммеръ. Сей недавно еще женился. Я въ его поступкахъ усмотрла много притворства, а видъ его показываетъ, что онъ надутъ своими совершенствами. По его уход я сказала гж Ревсъ, что считаю его весьма влюбленнымъ въ самаго себя. Она въ томъ была согласна. Однакожъ такое самолюбіе очень неосновательно. Онъ человкъ весьма обыкновенной, хотя искуство и чрезвычайно видно въ его нарядахъ. Его супруга была весьма богатая вдова; прежде нежели она привела его у самаго себя въ уваженіе, влюбясь въ него, былъ онъ довольно скроменъ и не боле открывалъ въ самомъ себ достоинствъ, какъ сколько другіе въ немъ оныхъ усматривали, а по сему и можно извинить ту склонность, которую его супруга къ нему почувствовала. Но съ своего брака онъ сталъ говорливъ, дерзокъ, ршителенъ; онъ иметъ худое мнніе о всемъ нашемъ пол; а что всего хуже, онъ не лучше того думаетъ и о своей супруг, за то предпочтеніе, которое она ему дала предъ другими.
        Онъ оказывалъ мн великое уваженіе; но такъ что я могла подумать, будто должна почесть себя удостоенною по милости ободренія столь хорошаго судіи.
        Г. Барнель человкъ молодой, да и всегда будетъ молодымъ, если я не обманываюсь. Съ начала я его сочла не инначе какъ за дурака. Онъ принужденно началъ говорить о нкоторыхъ предмтахъ, однако съ довольнымъ разсудкомъ, хотя и весьма обычайнымъ. Щастливая память, подающая способъ пріобртать себ честь отъ разума другихъ людей, составляетъ для него нкое достоинство. Но когда хотлъ онъ показать собственной свой умокъ, то насказалъ иного такого, чего разсудительной человкъ никогда не скажетъ. И потому я смло могу о немъ судить. Однако, судя по наружности, онъ можетъ, почесться за одного изъ нашихъ молодыхъ щеголей. Онъ одвается весьма хорошо, и если иметъ къ чему вкусъ, то конечно къ нарядамъ: но онъ довольно въ нихъ свдущъ, ибо выхвалялъ намъ многія части своихъ уборовъ, и когда находилъ случай, то всегда начиналъ говорить о томъ же. Наконецъ прибавлю къ описанію его то, что какъ часто ни обращался разговоръ на важные предмты; то онъ вставъ со стула напвалъ Италійскую арію; и хотя очень худо сей языкъ знаетъ, но казалось съ удовольствіемъ, слушалъ собственной свой голосъ. Сей чудакъ привелъ себ на память
какъ то пышныя учтивыя слова, коими меня удостоилъ, ожидая, какъ казалось, чтобъ я чрезъ то лучшее мнніе о самой себ возъимла. Я не дивлюсь, что мущины такъ худо думаютъ о женщинахъ, если воображаютъ, что мы съ удовольствіемъ слушаемъ толь многія дурачества, прикрываемые названіемъ вжливости.
        Сего дня посл обда была у насъМиссъ Стефенсъ, дочь Полковника сего имени. Она чувствуетъ заслугисвоего отца, который считается между первыми людьми. Я никогда не видала столь привлекательной физіономіи при меньшей принужденности. Сестрица моя Ревсъ сказала, что она много занимается чтеніемъ, но не видно, чтобъ она тмъ тщеславилась.Она у насъ была съ Миссъ д'Арлингтонъ, своею родственницею, которая иметъ дарованіе къ стихотворству. По прозьб Гжи. Ревсъ, Миссъ д'Арлингтонъ прочла намъ три піесы изъ своихъ сочиненій. А какъ она не прежде на то согласилась, какъ по нкоемъ супротивленіи; то и не знаю, дозволено ли мн будетъ о томъ говорить. Одна піеса сочинена была на разлуку двухъ любовниковъ столь нжно и трогательно, что по видимому любезной муз не чужды были т печали, кои невиннымъ образомъ при семъ случа чувствовать можно. Другія, содержащая въ себ описаніе Авроры и восхожденія солнца, по крайней мр показываетъ, что она рано вставать любитъ. Я просила у нее списка съ оной, дабы и самой въ такой привычк утвердиться; но она мн въ томъ весьма скромно отказала. Третію писала она на смерть своей милой
Малиновки, но по моему мннію излишне уже для матеріи умильно; ибо еслибъ Миссъ д'Арлингтонъ по нещастію лишилась лучшей изъ своихъ пріятельницъ; то мн кажется, что въ сей піес, которая невольно долга, матерія вся истощена, и она принужденабъ была употребить изъ оной нкія изображенія. Я вижу, что трудно молодымъ особамъ, рожденнымъ съ нкіимъ дарованіемъ, установить твердо свое воображеніе. Обильность ихъ мыслей отводитъ ихъ часто отъ матеріи; а чтобъ сказать все, то они не говорятъ того, что прилично. Но какъ бы то ни было, а ея піеса хороша мн показалась.

        Въ Четвертокъ, 26 числа.


        Вчера ужинала съ нами Милади Пеннъ Вилліамсъ. Она весьма пріятная женщина, вдова почтеннаго нкаего человка, близкаго родственника Г. Ревсъ. Ей кажется около сорока лтъ. Она очень меня полюбила; а чтобъ со мною спознаться короче, то хочетъ она быть при всхъ тхъ увеселеніяхъ, въ кои приглашать меня станутъ. Она замтила, что т, кои хорошо знаютъ большіе города, поставляютъ себ за нкое торжество сопровождать въ оныхъ чужестранцевъ. Новыя замчанія и сравненія, коихъ они ожидаютъ, удивленіе, коему они будутъ очевидцами, вкусъ примчаемой ими ко всему тому, что заслуживаетъ почтеніе и удивленіе, приноситъ имъ весьма пріятное увеселеніе; а наблюденія такой молодой особы, какъ я, не мене общаютъ ей пользы, какъ и удовольствія. Я благодарила ее за учтивость простымъ своимъ поклономъ. Я никогда и ничего не противуполагаю таковымъ учтивостямъ. Симъ дала я разумть, что почитаю оныя искренними, или что поставляю себя достойною оныхъ, и ищу удовольствія, понуждая себ оныя повторять: и чтобъ ни говорилъ о томъ Г. Гревиль, но не всегда бываемъ мы подкрпляемы тмъ пріятнымъ смущеніемъ и тмъ минутнымъ румянцемъ,
которой, какъ онъ думаетъ, у женщинъ всегда на готов, когда он съ притворствомъ отвергаютъ чинимыя имъ похвалы. Милади Пеннъ по милости своей на семъ токмо и остановилась, хотя мускулы ея пріятнаго лица, казалось, готовыбъ были дйствовать, какъ скоробъ я возбудила оныя отрицаніемъ тхъ достоинствъ, кои она мн приписывала. Что ты о томъ скажешь, дражайшая моя? не забавная ли я двица? Но я изъ сего не худое имю мнніе гж. Вилліамсъ. Должно меня возить въ маскерады, и другія общественныя увеселенія; придетъ очередь и до баловъ, концертовъ и тхъ собраній, въ коихъ занимаются картежною игрою; а чтобъ приготовить меня къ сему послднему, то хотятъ мн показать вс модныя игры. Воображала ли моя бабушка лтъ за двадсять, или тридсять, дожить до того времени въ которое новой обычай потребуетъ, чтобъ кром учителя музыки и танцмейстера былъ еще учитель для картежной игры, для усовершенствованія воспитанія женщинъ? Милади Пеннъ предложила быть мн руководительницею во всхъ сихъ веселостяхъ.
        Теперь, любезная Люція, не повторишь ли ты своей молитвы, чтобъ къ теб возвратилась съ сердцемъ ни кмъ не занятымъ? и не боишься ли ты, что я, по новому вкусу судя, не буду пригожею женщиною? За сіе опасеніе буду я отвтствовать тогда, какъ станешь меня въ чемъ ниесть подозрвать. Если ты усмотришь, что я предпочитать стану наилучшіе изъ всхъ сихъ веселостей, даже самую оперу, не смотря на то, что я очень страстна къ музык, хорошему какому ниесть сочиненію любезнаго нашего Шакеспира; тогда, любезная Люція, печалься сердечно о своей Генріетт, бойся тогда, чтобъ она не впала въ легкомысліе, чтобъ глаза ея и уши не были обольщены, чтобъ сердце ея не заразилось нововведенными обычаями; чтобъ къ нещастію не пристрастилась она къ игр, и чтобъ для утвержденія себя въ своихъ сумозбродствахъ, она непомышляла привесть въ злощастіе какого нибудь честнаго человка, когда выдетъ за него за мужъ.
        Здсь я скажу нчто о своихъ домашнихъ длахъ. Лакей Жамесъ, коего я одного съ собою взяла, соскучился уже жить въ Лондон, и хочетъ возвратиться въ замокъ Селби. Я не люблю видть при себ такого человка, которой въ жилищ моемъ скучаетъ, и потому общалась его отослать; но какъ онъ дтина весьма умной; то надюсь, что моя тетушка для сего его не отпуститъ. Онъ многіе уже показалъ опыты своего благоразумія, и по моему правилу, что господинъ долженъ ручаться за свойство и нравы тхъ, кои ему служатъ, не мало я безпокоюсь, кого мн къ себ выбрать. Я не такъ думаю, какъ тотъ великой Министръ, которой подая иногда предпочтеніе такимъ людямъ, кои онаго не стоятъ, приводилъ тому въ причину - то благодушіе, что хочетъ быть другомъ тмъ, съ коими никто дружиться не желаетъ. Но симъ поступкомъ съ лишкомъ далеко уже простираютъ свое снисхожденіе, не разсуждая о томъ, что злонравной, коему покровительствуютъ, получаетъ награду, честному человку принадлежащую. Г. и гжа. Ревсъ оказываютъ мн толикое снисхожденіе, и служители ихъ съ такою охотою мн угождаютъ, что я не долго пробуду безъ врнаго слуги
        Время уже кончить такое длинное письмо. Я бы тмъ показала свое опасеніе, что мои дражайшіе родственники, друзья и благодтели не довольно уврены въ моей къ нимъ приверженности и уваженіи, еслибъ при всякомъ случа начинала ихъ удостоврять въ оныхъ чувствованіяхъ. И такъ сочти, что такое увреніе всегда заключается въ совершенной съ любви, коею есьмъ и всегда быть желаю, дражайшая Люція, твоя искренняя

        Генріетта Биронъ.

        ПИСЬМО VI.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби. (*)


        (*) Здсь выпущено нсколько безполезныхъ писемъ.

        31 Генваря.


        Ты не думала, любезная моя, чтобъ такъ скоро представился мн случай повиноваться третьему твоему и всей моей любезной фамиліи приказу; да и я нимало о томъ не помышляла; однако какой то молодой, знатной и нарочито богатой человкъ началъ уже взирать на меня съ нкоторымъ отличіемъ. Но чтобъ безполезнымъ предисловіемъ не привесть тебя въ нетерпливость; то скажу теб, что онъ называется Г. Фулеромъ. По смерти своего отца и матери получилъ онъ довольно хорошее наслдство, но надется гораздо еще большаго отъ одного стараго своего дяди, уроженца Гальскаго, называемаго Кавалеромъ Роландомъ Мередитомъ, который теперь по дламъ провинціи своей живетъ въ Лондон.
        Кажется, что Г. Роландъ предписалъ своему племяннику подъ лишеніемъ всей своей милости такой законъ, чтобъ онъ не вступалъ в бракъ безъ его одобренія, коего, говоритъ онъ, никогда не дастъ, если избранная имъ двица, будетъ не изъ знатной фамиліи, и не соединяетъ изящнаго воспитанія съ нарочитымъ имніемъ. Онъ хочетъ, чтобъ сія невста непорочно сохранила доброе свое имя; чтобъ свдуща была въ умозрніи домашнихъ должностей, и чтобъ имла такой разумъ, съ которымъ при случа женщин не стыдно оное умозрніе производить самымъ дломъ. Однако, поелику его племянникъ долженъ быть богатъ; то и объявляетъ что богатство составляетъ самомалйшее изъ тхъ выгодъ, коихъ желаетъ отъ своей племянницы, онъ думаетъ взять небольше осьми или десяти тысячъ фунтовъ Штерлинговъ; дабы сей бракъ не вовсе казался любовнымъ, въ коемъ будтобы его племянникъ мене совтовался съ разсудкомъ, нежели съ своими глазами. Когда двица, говоритъ онъ, такое приданое иметъ, то ето и доказываетъ, что ея родственники, въ хорошемъ состояніи находятся, и что она не много будетъ обязана тому, которой ее за себя возметъ. Ты видишь, что у стараго
Кавалера не недостаетъ благоразумія. Но я забыла одно изъ главныхъ его условій. Будущая его племянница должна быть пригожа. Говорятъ, что онъ ставитъ себ въ честь любить красивыхъ - лошадей и собакъ, и что длаетъ учтивыя сравненія между животными боле или мене благородными. Самъ онъ, какъ ты можешь судить по его странности, есть холостой старикъ, которой никогда не желая быть женатымъ, воображаетъ, что для его племянника нарочно сдлаютъ жену, и незная еще ее, требуетъ отъ ней такихъ качествъ, изъ коихъ можетъ быть ни одного не найдетъ въ своей племянниц.
        Г. Фулеръ увидлъ меня впервые у гжи Ревсъ. Я не могу сказать, чтобъ въ вид его ничего не было непріятнаго; но мн кажется, что онъ не иметъ такой души, которой бы желала я въ томъ человк, коемубъ должна я была признаться въ любви, на честности основывающейся.
        Я не для чего иннаго хочу выдти за мужъ, какъ для того, чтобъ быть весьма доброю и честною женщиною. Не должна ли я клясться въ повиновеніи? И доведу ли себя до нарушенія своей клятвы? И такъ ничто не можетъ меня убдить выдти за такого человка, коего не большой умъ и разсудокъ въ состояніи поколебать меня въ соблюденіи моего долга, и которой слдуя можетъ быть однимъ своевольствамъ ограниченнаго разума длалъ бы мн какіе приказы, коимъ бы мн разумъ не позволялъ мн повиноваться.
        Пріятно и честно женщин покорять свой разсудокъ, даже и въ самыхъ простыхъ обстоятельствахъ, разсужденіе мущины, имющаго боле ее благоразумія и разума; но естьли сихъ качествъ недостаетъ въ ея муж, она можетъ по крайней мр сумнваться, кто изъ нихъ справедливо о семъ говоритъ; а такое сумнніе есть первый шагъ къ умаленію почтенія, влекущій за собой непослушаніе и совершенную крамолу.
        Я вдругъ примтила, что Фулеръ взираетъ на меня съ нкіимъ отличіемъ. Женщины, сказалъ бы здсь мой дядя, всегда скоро находятъ такія открытія. Но за столомъ, за коимъ мы тогда сидли, вс оное примтили. Онъ приходилъ къ намъ и на другой день, и ни мало не разпрося о моемъ имніи, открылся гж Ревсъ, прося у нее покровительства. Правда не забылъ онъ собственныхъ своихъ выгодъ; и я его за то не охуждаю, ибо ни кто оныя ему оспорить не можетъ. Но гдбъ былъ такой богатой человкъ, которой бы при такихъ случаяхъ не стадъ съ самаго начала разчислять свои богатства, между тмъ какъ бднякъ сколь можно удаляетъ отъ себя сію скучную мысль, а твердитъ только о любви, въ коей одной и увряетъ свою любовницу.
        Г. Ревсъ, имя весьма хорошее мнніе о Г. Фулер, отвчалъ ему, что сердце мое почитаетъ свободнымъ, и что я ни въ какой инной зависимости не нахожусь, какъ только имю уваженіе къ родителямъ, коимъ я, по сему самому боле привержена, нежели изъ корысти. Онъ хвалилъ хорошія мои качества, т. е. мой нравъ и сродное мое чистосердечіе, послднее относилъ онъ на счетъ моего пола, за что я его мало благодарила, когда онъ мн ето разсказывалъ. Словомъ, онъ его извстилъ о всемъ, что ни почиталъ за нужное, да и о многихъ такихъ длахъ, кои не были тутъ нужны; какъ на пр. о довренности ко мн и благодушіи моихъ родителей полагающихся на самое меня, касательно до моего выбора, вмшивая въ сіи подробности превеликое множество похвалъ, кои не иннымъ чемъ извинительны быть могутъ, какъ добротой его сердца; и явнымъ пристрастіемъ къ своей племянниц. Такое снизхожденіе моей фамиліи, полагающейся во всемъ на меня въ такомъ дл, казалось озаботило Г. Фулера. Поелику такія случаи и предложенія, отвчалъ онъ, конечно весьма часто произходить будутъ, то онъ опасается, чтобъ сіе самое не препятствовало его надежд. Естьли вы какую
либо надежду имете, возразилъ Г. Ревсъ; то оная должна основываться гораздо боле на доброт вашего сердца, а не на великомъ вашемъ богатств. Онъ къ тому прибавилъ, что поелику я тщеславлюсь числомъ своихъ любовниковъ; то сродно, чтобъ толь многія предложенія учинили меня непреклонніщею, и что великодушная довренность моей фамиліи, по видимому, утвердила меня въ семъ разположеніи. На конецъ, когда я ему сказалъ, продолжалъ Г. Ревсъ, что твое миніе гораздо больше того, какого дядя его отъ будущей своей племянницы желаетъ, и что природа, равно какъ и воспитаніе дали теб разумъ твердой и основательной; то онъ вскричалъ: етого съ лишкомъ мною въ одной особ. Что же касается до имнія; то онъ бы желалъ, чтобъ у тебя не было ни полушки, дабы могъ предложить теб свое имущество, а согласіе твое сдлало бы его щастливйшимъ изъ всхъ человкомъ.
        Я жаловалась Г. Ревсу за чрезмрное предубжденіе, кое ясно усматривается въ томъ изображеніи, которое онъ о мн учинилъ. По истинн, сказала я ему, вы не общали предложить надлежащихъ услугъ Г. Фулеру; положимъ, что я заслуживаю часть вашихъ похвалъ; но не должны ли вы были для собственной своей выгоды, посовтаться прежде нсколько съ моими склонностями, нежели представлять оныя въ такомъ совершенств, которое можетъ возбудить въ немъ страсть? Естьлибъ мы жили въ томъ вк, когда люди гораздо мене могли противустоять любви то вы повергли бы его въ жестокія печали; а меня, которая ни мало не разположена соотвтствовать его чувствованіямъ, привели бы въ необходимость быть ему обязанною сожалніемъ, когда бы я ему ничего боле оказать не могла. Г. Ревсъ мн отвчалъ, что т рчи, кои говорилъ онъ Г. Фуллеру, говорить будетъ и всмъ, что впрочемъ не весьма сожалетъ онъ о такомъ любовник, къ коему начала бы я чувствовать жалость; ибо она пріуготовляетъ сердце къ любви, и что самъ онъ сдлалъ тому опытъ съ своею супругою, въ которую онъ страстно былъ влюбленъ; и на конецъ не могъ онъ скрыть, что Г. Фуллеръ ему другъ.
        И такъ, любезная моя, сей Фулеръ; кажется довольно увренъ, что нашелъ невсту себ приличную; но я сумнваюсь, чтобъ твоя Генріетта нашла въ немъ такого человка, коегобъ заблагоразсудила избрать себ супругомъ.

        ПИСЬМО VІІ.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        2 февраля.


        Г. Роландъ самъ приходилъ вчера по утру въ первые къ Г. Ревсу, но прежде нежели объяснилъ причины, приведшія его къ намъ, онъ просилъ позволенія меня видть. Я его еще не знала. Мы въ то время завтракали. Миссъ Аллестрисъ, Миссъ Брамберъ и Миссъ Домингсъ, молодыя и достойныя особы, были съ нами. Г. Ревсъ, ввелъ къ намъ устарлаго Кавалера Гальскаго съ обыкновенными учтивостями; но не сказавъ ему, которая изъ насъ есть Миссъ Биронъ. И по тому садясь не сказалъ онъ ни слова; но смотря на насъ поперемнно и устремя свой взоръ на Миссъ Аллестрисъ, онъ толкнулъ локтемъ Г. Ревса. Г. Ревсъ все молчалъ; а Г. Роландъ, имя слабое зрніе, началъ потомъ глазть, наморща лобъ, на Миссъ Брамберъ и на Миссъ Домингсъ, и когда взглянулъ на меня; то сказалъ кое-что на ухо Г. Ревсу. Ему подали чаю, которой онъ принялъ съ видомъ нетерпливости и недоумнія. На конецъ схватя за пуговицу платья Г. Ревса, сказалъ ему, что хочетъ съ нимъ на минуту переговорить. Они вышли вмст. Нтъ, я не обманываюсь, началъ съ жаромъ говорить Кавалеръ, не оставляя пуговицы, которую держалъ. Послушайте меня, Г. Ревсъ; я люблю своего племянника,
какъ самаго себя; я живу, единственно для него. Онъ всегда былъ почтителенъ къ своему дяд. Естьли та самая двица есть Биронъ, которая сидитъ по правую сторону гжи Ревсъ, съ толь прелстною осанкою, блистательными очами, пріятнымъ видомъ, и лицомъ столь же цвтущимъ, какъ самая всна; то дло ршено. Я даю свое согласіе. Хотя я ни одного слова отъ нее не слыхалъ; но увренъ, что она совершенно разумна. Мой племянникъ не женится на другой. Три молодыя особы, кои сидятъ съ нею, кажутся весьма пріятны; но естьли къ той самой, о коей я говорю, почувствовалъ мой племянникъ склонность; то не жениться ему на другой. Какъ она славиться будетъ между нашими Кермартенскими Госпожами! такъ и въ Кермартен есть прелстныя женщины. Скажите мн, Г. Ревсъ, не обманулся ли я въ пламени моего племянника? Пламенъ, вить такъ ето называется въ Лондон?
        Г. Ревсъ ему отвчалъ, что онъ не ошибся, и что ето есть Миссъ Биронъ. Потомъ съ тмъ пристрастіемъ, которое всегда мн оказываетъ, по единому сердечному побужденію, началъ онъ меня выхвалять. Слава Богу, слава Богу, вскричалъ старикъ. Войдемъ, войдемъ къ ней; я хочу сказать нчто такое, которое побудитъ ее говорить. Но чтобъ на не боялась; я не скажу ничего такого, что могло бы ее привесть въ замшательство. Если ея голосъ соотвтствуетъ всему прочему; то я думаю, что онъ будетъ совершенно стройной. Но тонъ ея голоса, разумете ли Г. Ребсъ? По сему могу я судить о сердц, душ и свойств сего пола. Симъ открытіемъ обязанъ я не инному кому, какъ себ. Войдемъ, пожалуйте войдемъ.
        Они стояли столь близко у дверей, что мы довольно ясно могли разслушать сіе предисловіе. По несколькихъ извиненіяхъ, кои приносилъ намъ Г. Роландъ, за то, что отводилъ въ сторону Г. Ревса, они сли оба на свои стулья. Здсь, любезная моя, не думай, чтобъ я могла совершенно привесть себ на память самой рдкой и необычайной разговоръ, какой когда либо быть мажетъ. Вопросы стараго дворянина, остроумныя изреченія его друга, разумныя и проницательныя его шутки, выраженія его нжности къ своему племяннику, и своего ко мн удивленія, представили намъ такое позорище, которое ни съ чмъ сравнить не можно. Онъ хотлъ знать не предупреждены ли мои склонности? Я ему не принужденно сказала, что не предупреждены. Онъ думалъ, что мн не боле шестьнадсяти лтъ, и я съ великимъ трудомъ могла его уврить, что мн скоро минетъ девятьнадсять лтъ; тогда онъ себя охуждалъ, не примтивъ, что съ толь многими хорошими качествами не можно мн быть моложе двадсяти лтъ; но какъ въ разсужденіи его племянника я присовокупила, что не прежде намрена выдти замужъ, какъ на двадсятъ четвертомъ году; то тутъ начались другія многія разсужденія,
для подтвержденія моихъ словъ, а при томъ и для доказательства, что я несправедливо оное говорю. Между сими доводами не забыто было имніе его племянника. По точнымъ выкладкамъ узнали мы, что Г. Фулеръ получаетъ теперь дв тысячи фунтовъ Штерлинговъ годоваго дохода, и что дядя намренъ присовокупить къ тому такую же сумму для его брака, утверждая за нимъ по договорной записи остальное его наслдство. Г. Роландъ, любезная моя, такую же чувствуетъ ко мн страсть, какъ и племянникъ его. Онъ меня почитаетъ достойнйшей обожанія изъ всхъ женщинъ вообще. Но какъ въ своихъ лтахъ отдаетъ онъ себ справедливость, и любитъ своего племянника боле самаго себя; то онъ употребитъ вс свои усилія, дабы перемочь т чувствованія, кои ко мн возлъимлъ; онъ будетъ довольствоваться тмъ шастіемъ, что станетъ называться моимъ дядею. Когда завтракъ кончился и гжа. Ревсъ предложила намъ возвратиться въ ея покои; то мы оставили его съ Г. Ревсомъ, которому онъ открылъ совершенно свое сердце, стараясь усильно склонить его къ выгодамъ своего племянника. Потомъ онъ было желалъ получить отъ меня то, что называлъ особенною аудіенціею; но
какъ три молодыя наши пріятельницы съ нами простились, а гжа. Ревсъ сла за уборной столъ; то я сію же самую причину употребила къ своему извиненію. Онъ просилъ по крайней мр позволенія придти къ намъ на другой день. Г. Ревсъ сказалъ, что мы званы были въ разныя мста, и что до самаго понедльника не будемъ свободны. Наконецъ доброй Кавалеръ согласился видться со мною въ понедльникъ по утру, и при томъ возобновилъ Г. Ревсу вс свои усильныя прозьбы.
        И такъ, любезная моя, ты имешь теперь у себя продолжительное повствованіе о всемъ томъ, что касается до новаго моего обожателя, ибо мущины принимаютъ на себя сіе званіе до того времени, пока сдлаются нашими властелинами. Сего дни Пятница. Мы нын званы къ Гж. Вилліамсъ. Если въ сей день случится что нибудь забавное для содержанія будущаго моего письма; то не упущу ничего такого, что теб нравиться можетъ.

        ПИСЬМО VIII.
        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        Въ Пятницу въ вечеру.
        Съ премногими увеселеніями провели мы свое время, любезная моя, и я увряю тебя, что нашла оныхъ боле, нежели желала. И потому прочти сіе длинное письмо со вниманіемъ.
        Госпожа Пеннъ приняла насъ чрезвычайно учтиво, у ней были уже гости, коимъ она представила меня съ лестными похвалами. Сказать ли теб; какое впечатлніе учинили надо мною ея гости, и что замтила я во все время нашей тамъ бытности? Миссъ Анциллонъ первая представляется мн на мысль. Она показалась мн весьма пригожею, но надмнною; оказываетъ принужденные поступки и совершенно занята сама собою. Вторая есть Миссъ Клемеръ, въ коей я усмотрла, при обыкновенной физіономіи, удивительной разсудокъ, обогащенный многимъ чтеніемъ, и хотя по наружности судя никакихъ выгодъ она не иметъ, но я примтила, что по мннію всхъ, за просвщенный свой разумъ, предпочитается Миссъ Анциллонъ. Третья называется Миссъ Барневельтъ и какъ мн кажется, при мужескомъ лиц иметъ и мужескую душу; ибо взглядъ у нее суровой, видъ вольной и смлой, голосъ надмнной, особливо когда въ разговорахъ бываютъ не одного съ нею мннія, и во всхъ случаяхъ, она оказываетъ нкое презрніе къ своему полу, такъ что дивятся, какъ можетъ она носить чепчикъ.
        Мужчины бывшіе тамъ называются Г. Бальденъ и Г. Симпль; первой, прибывшій не давно изъ Оксфорта произходитъ отъ весьма знатной породы и очень богатъ; но угрюмъ, наполненъ своими мнніями, и презираетъ всхъ тхъ, кои не воспитывались въ Университет. Г. Симплъ весьма тихъ, а такое свойство соединенное можетъ быть съ его именемъ, подвергнетъ его нсколько насмшкамъ, касательно его свденій, хотя по моему мннію сіе и не справедливо; ибо онъ не навлекъ на себя ни того ни другаго, и не только не можетъ обидть человка,но по веселому своему нраву долженъ бы еще былъ привлекать къ себ боле снисхожденія, не считая того, что онъ иметъ такое качество, котораго весьма часто не бываетъ въ людяхъ, почитающихъ себя преимущественно предъ другими разсудительными, то есть, знать самаго себя; ибо онъ покоренъ, скроменъ и всегда готовъ признать въ другихъ преимущество надъ собою. Г. Симплъ иметъ у себя весьма большое помстье, которое служитъ хорошею замною его недостаткамъ. Присовокупляютъ къ тому, то онъ весьма хорошо онымъ управлять уметъ, и что никто лучше его не знаетъ своихъ выгодъ. Сіе дарованіе приводитъ его въ
состояніе обязывать тхъ, кои присвояемыя ими надъ нимъ преимущества поставляютъ себ за право смяться надъ нимъ въ его отсудствіи; и увряютъ, что онъ не дозволяетъ себя усильно просить о какихъ нибудь услугахъ, но оказываетъ оныя съ такою осмотрительностію, что въ такихъ случаяхъ не подаетъ причины надъ собою смяться. Думаютъ, что родственники пригожей Миссъ Анциллонъ не были бы несогласны за него ее отдать. Я и сама, желала бы, еслибъ была ея сестра, чтобъ она по благоразумію своему согласилась выдти за умнаго Симпля, которой по разсудку своему найдетъ и причину и самую возможность замнить супруг то, чегобъ не могла она ему принесши, относительно къ богатству. Что касается до Миссъ Барневельтъ; то кажется, что никто не думаетъ искать ей супруга. Т, кои издваются надъ нею, не столько щитаютъ ее за двушку, какъ за молодую чудесницу, которая можетъ быть подумаетъ нкогда и сама жениться. Одна изъ причинъ приводимыхъ самою ею для утшенія своего, что она женщина, есть та, что не можно выдать ее за мужъ за особу ея пола. Странное твореніе! но посмотри, любезная моя, что навлекаютъ на себя женщины,
оставляющія свои свойства; подобно лтучимъ мышамъ, въ басняхъ упоминаемымъ, он считаются за существа сумнительной, и какъ бы двоякой породы, кои не присвояются ни къ одному полу, и кои бываютъ подвержены посмянію и того и другаго.
        Вотъ вс гости, коихъ Милади Вилліамсъ съ нами къ себ ждала. Но едва первыя учтивости окончались, какъ Милади вышедъ по чьей-то прозьб изъ горницы, возвратилась къ намъ съ однимъ мущиною весьма хорошаго вида, коего представила намъ подъ именемъ Кавалера Гарграфа Поллексфена. Между тмъ, какъ онъ съ великою пріятностію кланялся собранію; то она сказала мн на ухо, что онъ Баронетъ, и одинъ изъ самыхъ достаточныхъ дворянъ въ Англіи, разбогатвшій наслдствомъ полученнымъ недавно отъ своей бабушки и двухъ дядьевъ, кои чрезвычайно были богаты. Когда онъ мн былъ представленъ подъ своимъ именемъ, а я ему подъ своимъ; то онъ мн весьма, вжливо говорилъ о томъ, сколь я по дарованіямъ своимъ извстна, и сколь онъ щастливъ, что меня видишь. Онъ очень много слыхалъ, прибавилъ онъ, о тхъ достоинствахъ, кои мн приписываются; но не думалъ видть, чтобъ оныя похвалы были толь недостаточны при всей справедливости. Миссъ Анциллонъ очень тогда надулась, перевертывала свой вейеръ, к казалась мн очень тронутою тмъ, что не привлекла на себя первыхъ знаковъ его вниманія. Въ принятомъ ею вид, казалось, усматривала я нсколько
пренебреженія. Миссъ Клемеръ улыбнулась, съ видомъ удовольствія, и какъ будто по доброму своему свойству длила уваженіе относимое къ особ того пола, коего по сердечнымъ своимъ качествамъ составляла украшеніе. Миссъ Барневельтъ побожилась, что при первомъ вид взглянула на меня взоромъ любовника, и потомъ взявъ у меня съ великою вольностію руку, и сжавши оную сказала: вы прелестны, принявъ при томъ такой голосъ, какимъ бы могла говорить съ молодой невинною изъ провинціи пріхавшею двицею, чая можетъ быть видть меня въ замшательств и смущеніи.
        Баронетъ принося извиненіе Милади, признался, что онъ осмлился придти въ ней безъ приглашенія единственно для удовольствованія усерднаго своего желанія лично видть и удивляться Миссъ Биронъ. Ему отвтствовано, что все собраніе вдвое мн симъ обязано. Оксфортской выходецъ тутъ показалъ, что считаетъ себя помраченнымъ совершенствами Сира Гарграфа; а чтобъ взять надъ нимъ верьхъ: то прочитывалъ намъ нкія мста изъ Латинскихъ Авторовъ, коихъ красоту и изящность хотлъ онъ намъ дать выразумть грамматическими правилами. Потомъ вставъ на цыпки, какъ будто хотлъ Баронета осмотрть съ головы до ногъ, подбодрился и вдругъ пошелъ къ нему, брося презрительной взглядъ на богатое его убранство. Г. Симпль усмхнулся, какъ будто бы все произходившее при немъ, очень его увеселило. Однажды, правда хотлъ онъ усилитъся что нибудь сказать; онъ растворилъ уже ротъ свой дабы произнесть то, что думалъ, а сіе кажется съ нимъ бываетъ, да и прежде еще нежели придумаетъ т слова, кои выговорить хочетъ. Но онъ слъ опятъ на, свое мсто, доволенъ будучи своимъ усиліемъ, и въ самомъ дл т, кои не длаются презрительными по своимъ
притворствамъ, должны быть сносны. Бдные и богатые, мудрые и безумные, вс мы одной махины части собою составляемъ. Должно мн сказать, любезная моя, не заслуживаю ли я сама въ своихъ описаніяхъ того порицанія, которое отношу къ людямъ презирающимъ другихъ за непроизвольные недостатки?
        Описаніе, которое теперь хочу теб представить, должно показаться важнымъ, естъли тебя увдомлю, что сыскался мн новый обожатель, которой же изъ трехъ вышепомянутых Господъ? Я уврена, что ты мтишь на Баронета? Такъ точно, любезная моя, онъ-то новой мой любовникъ есть, но врь что мой выборъ основанъ будетъ на томъ, что я въ слдствіи времени о немъ увдаю, и что также по собственнымъ моимъ наблюденіямъ примчу.
        Кавалеръ Гарграфъ Поллексфенъ пригожъ, росту довольно высокаго, коему отъ роду около 50 лтъ. Цвтъ лица, его для мущины съ лишкомъ уже блъ, и подходитъ къ блдному. Глаза у него примтно смлы, велики, выпуклы и подобны тмъ, кои называются по просту бычьими глазами; въ вид своемъ притворяетъ онъ себя самовольцемъ, что можетъ быть почитаетъ за нкое о себ одобреніе у женщинъ. Миссъ Анциллонъ, слыша какъ его хвалила Милади Вилліамсъ когда онъ стоялъ обернясь къ намъ спиною, сказала, что у него самые лучшіе глаза, какіе она когда либо видала въ мужчин, глаза мужескіе, примолвила она, полные огня. Онъ объясняется свободно; но такая скорость, кажется, произходитъ больше отъ того, что онъ ни въ чемъ не сумнвается, нежели отъ чрезвычайнаго количества хорошихъ понятій. Однако онъ слыветъ разумнымъ человкомъ, и естьлибъ могъ себя пересилить нсколько боле думать, а мене говорить; то имлъ бы можетъ быть больше права къ тому уваженію, въ коемъ, какъ кажется, считаетъ себя съ лишкомъ увреннымъ; а поелику онъ никогда говорить не перестаетъ, и приводитъ другихъ къ смху, смясь первой тому, что онъ скажетъ или уже
сказалъ; то и славится какъ человкъ чрезвычайно пріятной между тми особами, кои любятъ разсужденія свои перемнять въ веселости.
        Кажется, что Сиръ Гарграфъ путешествовалъ; но видно привезъ назадъ съ собою превеликое множество дурачествъ да не мало и притворства. Онъ особливо судитъ не хорошо о такой женщин, отъ коей получитъ хотя нкіе знаки склонности и охоты къ его шуткамъ. Ты скоро узнаешь, какъ я о томъ спровдала, также и о другихъ его свойствахъ, кои не лучше перваго почесть можно.
        А какъ ныншній вкусъ народа клонится боле къ убранству; то и неудивительно, что такой человкъ, какъ Сиръ Гарграфъ, старается въ ономъ отличиться. Что можно сдлать боле сего для вида, когда оной предпочитается качествамъ душевнымъ? Но при всемъ томъ, его раченіе къ тому употребляемое, боле бы, но моему мннію, имло успха, естьлибъ оно не столь было видно. Онъ чрезмрно безпокоится о томъ, чтобъ вс его приборы были въ порядк. Онъ не забываетъ смотрться во всякое попадающееся ему зеркало; но длаетъ сіе съ такою осмотрительностію, какъ будто бы желаетъ сокрыть толь примтное свое тщеславіе, что никто въ томъ не можетъ усумниться. Естьли же увидитъ, что его примтили, то отступаетъ отъ зеркала съ видомъ почти нерадивымъ, но нсколько и недовольнымъ, притворяясь, что открылъ въ своей особ нчто такое, которое ему не нравится. Такая жалоба всегда производитъ ему нкое почтеніе, къ которому онъ показывается весьма чувствительнымъ по своему принужденному виду, которой тогда на себя принимаетъ, говоря: О! Сударь, о! Сударыня, вы мн много милости оказываете.
        Таковъ-то Кавалеръ Гарграфъ Поллексфенъ. Онъ слъ подл провинціальной Миссъ, и разговорясь какъ надлежитъ сущему волокит, столь пріятно болталъ, что не далъ мн и сказать ему, что не во все дуры въ нашей провинціи находятся. Онъ утверждалъ, что я совершенная красавица; онъ считалъ меня чрезвычайно молодою, вс его похвалы были, правду сказать, довольно нескладны; при всемъ же томъ по виду своему казался онъ удостовренъ въ моемъ къ нему уваженіи.
        Я смотрла на него не однократно довольно пристально; а какъ взоры мои съ нимъ однажды повстрчались; то смю уврить, что онъ въ сіе время сожаллъ о бдномъ сердц, которое, какъ онъ думалъ, приводитъ въ смущеніе. Однако я тогда разсуждала, не соглашусь ли я лучше избрать своимъ супругомъ Г. Симпля, естьли необходимо должна буду въ наказаніе за какой тяжкой грхъ, назначить онымъ его или Г. Симпля?
        Метрдотель вошедъ тогда сказалъ, что столъ готовъ, и тмъ избавилъ меня отъ большой докуки; а Кавалеръ, по случаю, слъ отъ меня довольно далеко. Во все время обда, онъ много славился, подсмиваясь задумчивому виду и поступкамъ Г. Вальдена, которой часто становясь будто нмымъ, казалось изъявлялъ только презрнія ко всему тому, что не изходило изъ устъ Кавалера. Такое разположеніе объяснялось иногда толь различными кривляніями, что мн не можнобъ было ихъ точно выразить лицемъ. Возвратясь домой я неоднократно передъ зеркаломъ старалась подражать разнымъ корченьямъ Г. Вальдена, чтобъ ихъ теб описать; но вс мои усилія недостаточны были подашь теб хотя малйшее о нихъ понятіе. Можетъ быть заслуживалъ бы онъ нсколько извиненія за т кривленія, коими оказывалъ онъ свое презрніе, естьлибъ оно не было примтно, и естьлибъ не обращалъ въ свое самолюбіе все то уваженіе, которое, какъ онъ мнилъ, отнималъ у Баронета. Однако онъ былъ столь же осужденія достоинъ съ одной стороны, сколько Гарграфъ съ другой. Никогда столь ясно не видла я настоящаго различія между свтское обращеніе знающимъ человкомъ и такимъ, которой
выходитъ изъ университетовъ. Одинъ, какъ кажется, ршился не принимать ни въ чемъ удовольствія; а другой усиливается нравиться всмъ и иногда столь отважно, что свой разсудокъ подвергаетъ посмянію. При второй глупости забывалъ онъ первую; а при третій вторую. Но смясь прежде всхъ своимъ колобродствамъ, онъ давалъ намъ свободу предполагать, что он произвольны и то онъ не для иннаго чего съ толикимъ самаго себя забвеніемъ имъ предавался, какъ для увеселенія собранія.
        Г. Валденъ, какъ ясно было видно по наморщенному его лбу, при сотрясенія его губъ, изъявляющимъ его презрніе, и по всему его лицу, которое онъ съ принужденностію отвращалъ отъ Баронета, казался раздраженъ всмъ веселымъ видомъ, которой на всхъ гостяхъ усматривалъ, и о коемъ по видимому жаллъ, не различая отъ чего оной происходилъ, какъ будто онъ попалъ въ компанію весьма на ровную. Онъ даже раза съ два заговаривалъ съ Г. Симплемъ, показывая нкое преимущество надъ всмъ собраніемъ, хотя и довольно было видно, что сей молодой человкъ съ большею пріятностію слушалъ забавныя изреченія Сира Баронета, нежели сухія и надушловатыя матеріи ученаго, и что онъ казалось и взорами своими одобрялъ каждое слово Баронетово. вмсто того что потуплялъ оныя съ смущеніемъ въ то самое время, когда Г. Валъденъ, длая ему честь начиналъ съ нимъ разговоръ, какъ съ первйшею особою въ собраніи. Позволь мн, любезная Люція, приложить къ сему одно разсужденіе. Не кажется ли теб чрезвычайно щастливымъ для нашего легкомысленнаго и веселаго пола то, что большая часть мужчинъ, сихъ начальниковъ человческаго разума, не больше насъ
разсудительны, или чтобъ выразить оное другими словами, не думаешь ли ты, что излишней разумъ столь же смха достоинъ, какъ и посредственной участокъ глупости? Но я не скажу больше о томъ ни слова. Мой дядюшка конечно бы на меня посердился.
        Чтожъ потомъ вышло? Г. Вальденъ не могши боле сносить того, что онъ почти совершенно помраченъ сталъ отъ свтскаго человка, ршился, посл обда, защитить честь своего университета почти открытою ссорою. Онъ весьма искусно обратилъ разговоръ на пользы пріибртаемыя отъ знаній, изъ чего и заключилъ, что ничто не можетъ сравниться съ воспитаніемъ получаемымъ въ университетахъ. Сиръ Гарграфъ разсуждалъ о сей матеріи съ легка т. е. съ остроумною, а иногда и язвительной, насмшкою, которая во все разстроила Г. Вальдена, и имла бы другія слдствія, еслибъ вс гости соединясь вмст ихъ не утишили. Напослдокъ Г. Вальденъ ушелъ съ превеликимъ неудовольствіемъ.
        Когда готовили намъ чай; то Милади Вилліамсъ подошедъ ко мн поздравляла меня толь знатною побдою, какова была одержана мною надъ сердцемъ Сира Гарграфа. Она примтила, говорила она мн, что въ самомъ жару спора, глаза его всегда обращались на менясъ нкіимъ почтеніемъ и удивленіемъ, и что онъ произнесъ даже нсколько такихъ словъ, кои не могли подать нималйшаго сумннія о его чувствованіяхъ. Миссъ Анциллонъ, которая сидла отъ меня столь близко, что могла слышать слова Милади, и надъ коею Кавалеръ, какъ казалось произвелъ сильное впечатленіе, не мало имла труда присилить свои глаза, чтобъ смотрли на меня съ пристойностію, хотя уста ея, которыя въ самомъ дл весьма хороши, съ усиліемъ поздравляли меня равномрно оными улыбками. Сиръ Гарграфъ, въ то время, какъ мы пили чай, обращалъ на меня все свое вниманіе и тогда примчено, что разумъ его былъ занятъ чемъ-то важнымъ. Потомъ просилъ онъ Г. Ревса войти съ нимъ въ ближній кабинетъ, и тамъ твоя Генріетта была содержаніемъ важнаго ихъ разговора.
        Онъ съ начала объявилъ Г. Ревсу, что во многихъ своихъ поздкахъ въ Нортгамтонъ всегда искалъ случая меня видть, да и нын непришелъ бы безъ приглашенія къ Милади Вилліамсъ обдать, естьлибъ не узналъ, что я у ней буду. Онъ свидтельствовалъ, что его намренія честны, какъ будто думалъ что о нихъ безъ сего обнадживанія сумнваться можно; тайной признакъ, любезная моя, того превозходства, которое онъ себ приписываетъ, и того высокаго мннія, которое иметъ о своихъ богатствахъ.
        Г. Ревсъ ему отвчалъ, что вс мои родственники поставили себ за правило не мшаться въ мой выборъ. Сиръ Гарграфъ поздравилъ себя съ онымъ, какъ бы величайшимъ щастіемъ, и вскор вошедъ въ собраніе и увидя, что я одна говорю съ Гжею Ревсъ, подступилъ ко мн и въ весьма пылкихъ выраженіяхъ объявилъ, что весьма удивляется премногимъ чрезвычайнымъ и отличнымъ моимъ качествамъ, кои можетъ быть самъ онъ выдумалъ; ибо изчислилъ оныя съ удивительною втренностію. На конецъ просилъ у меня позволенія посщать меня у Г. Ревсъ. Я ему сказала, что Г. Ревсъ властенъ у себя длатъ, что угодно, а я ему никакого позволенія дать не могу. Онъ благодаря меня низко поклонился, какъ будто бы мой отвтъ былъ дйствительнымъ позволеніемъ. Что должно длать женщин съ такими льстецами! Онъ, казалось, искалъ случая возобновить сей разговоръ до своего уходу; но я умла то избжать. Милади Вилліамсъ весьма насъ просила просидть у ней весь тотъ вечор; но Г. и гжа. Ревсъ въ томъ ей извинились. Возвратясь домой Г. Ревсъ мн сказалъ, что я въ Сир Гарграф буду имть весьма твердаго и докучливаго любовника, естъли не стану съ удовольствіемъ
принимать его старанія и услуги. Такъ по етому, Сударъ, отвчала я ему, для освобожденія меня отъ его докукъ, вы бы мн совтовали за него выдти, такъ какъ сіе, сказываютъ, и со многими добронравными женщинами случалось.
        Пріхавъ домой застали мы у себя Кавалера Аллестриса, которой ждалъ возвращенія Г. Ревса. Онъ человкъ достойной, весьма разсудительной и простъ въ поступкахъ. Лтъ ему будетъ около пятидесяти. Когда Г. Ревсъ разсказалъ ему, какъ мы провели тотъ день; то онъ сдлалъ намъ изображеніе Сира Гарграфа Поллексфена, которое не только способствовало къ дополненію всего того описанія, кое уже ты прочла, но принудило меня почитать его за весьма опаснаго знакомца. увряютъ, что не взирая на веселой и шутливой видъ, какой всегда показывается въ немъ въ компаніяхъ, онъ весьма худаго свойства, зломышленнъ, злобенъ и ничего такого не уважающій, что можетъ его довести къ концу своихъ замысловъ; что онъ уже лишилъ чести трехъ молодыхъ особъ; то въ своихъ длахъ довольно порядоченъ; но и тутъ къ поношенію своему, ибо сколь онъ разточителенъ въ своихъ забавахъ, столь скупъ въ такихъ случаяхъ, когда щедрость бываетъ почитаема должностію. Подумала либъ ты, любезная моя, чтобъ человкъ столь хорошаго вида, столь веселой и столь пріятно одтый, мотъ быть худаго нрава - дерзокъ, злобенъ, да и еще жестокъ? Ибо Г. Аллестрисъ,
разсказалъ намъ и другія его дла, доказывающія, что вс сіи качества ему приличны.
        Но я не имла нужды въ сихъ свденіяхъ, дабы ршишься не принимать отъ него никакихъ предложеній. То, что я видла, было къ сему довольно; хотя Аллестрисъ, коему Г. Ревсъ совершенно открылся, не сумнвается, чтобъ его намренія были не истинны; при семъ поздравя меня онымъ, прибавилъ, что ему извстна его склонность къ бракосочетанію; тмъ боле хочетъ онъ вступить въ оное, говорилъ Аллестрисъ, что по неимнію наслдниковъ мужеска пола въ его род, половина его богатствъ перейдетъ къ одному весьма дальнему его родственнику, котораго онъ много ненавидитъ, по той только причин, что въ его ребячеств сей честной родственникъ иногда исправлялъ его отъ проступковъ. Впрочемъ Г. Аллестрисъ говоритъ, что имніе его точно такъ велико, какъ о томъ разглашаютъ.
        Когда мы остались на свобод; то Г. Ревсъ мн сказалъ: сколь для тебя славно, любезная племянница, исправишь человка такого свойства, и изъ имнія его известь источники всякихъ благословеній: ибо я увренъ, что ты все свое стараніе къ тому приложишь, когда будешь госпожей Поллексфенъ. Но врь, любезная Люція, что Сиръ Гарграфъ, хотябъ былъ владтелемъ надъ половиною нашей земли, но не увидитъ меня съ собою при олтар, приносящую брачныя обты. Но чтожъ мн длать, естьли онъ столь докучливый и неотвязенъ, какъ о немъ говорятъ? Я не худо обхожусь съ тми, коихъ могу еще отъ себя удерживать, противополагая имъ долгія оружія; но признаюсь, что я въ великое приду замшательство, когда буду имть дло съ столь смлыми людьми. Учтивство, которое считаю за долгъ оказывать всмъ тмъ, кои имютъ ко мн хотя нсколько уваженія, подвергло бы меня многимъ неудобствамъ, отъ коихъ покровительство моего дяди и Г. Дина. всегда меня предохраняло! О любезная Люція, коликимъ нещастіямъ подвергается молодая особа безъ покровительства, когда толь многіе мужчины, подобно дикимъ людямъ, или свирпымъ зврямъ гонятся за ними, какъ за добычею
своему полу подлежащею.

        Въ Субботу по утру.

        Въ семъ письм должна я окончитъ все касающееся до Сира Гарграфа, и дай Боже, чтобъ я не имла ни, когда случая о немъ еще говоритъ! Г. Ревсъ получилъ отъ него записку, въ коей онъ извиняется, что не можетъ съ нами видться, такъ, какъ предполагалъ, ибо обязанъ хать немедлнно въ Ридингъ по усильнымъ прозьбамъ умирающаго своего друга какъ ему никакъ не льзя возвратиться прежде трехъ дней, кои, какъ онъ говоритъ, покажутся ему тремя долгими годами; то до своего отъзду не можетъ онъ упустить случая возобновить свидтельства своего почтенія и подтвердить объявленіе его чувствованій. Онъ усильно проситъ милости и покровительства у Г. Ревса, а какъ почтетъ онъ за щастіе, что въ его отсудствіе Миссъ Биронъ, Г. и гжа. Ревсъ будутъ имть время нсколько разсудить о его предложеніяхъ; то онъ и ласкается, что оныя не будутъ отвергнуты. Теперь, любезная моя, подала я теб вс объясненія, кои общала сообщить о двухъ новыхъ моихъ обожателяхъ. Какъ, должно мн съ ними обходиться? Етаго я не знаю. Но я начинаю думать, что самыя щастливыя двицы суть т, коихъ родители щадятъ отъ такого смущенія, и тогда уже совтуются съ ихъ
склонностями, когда уже поступятъ въ предварительныя брачныя условія. Правда, что мои родственники весьма мною оказываютъ мн чести, полагаясь на мою скромность, и поставляя меня судьею надъ самой собою. Молодымъ двицамъ лестна бываетъ та власть, которую имъ даютъ надъ самими собою; однако я отъ тебя не скрою, что такая честь приводитъ меня въ нкое затрудненіе, по двумъ причинамъ; первое, что она обязываетъ меня имть величайшую осмотрительность, равно и искреннйшую благодарность; другое, что моя фамилія боле оказала мн великодушія, освободя меня отъ сей покорности, нежели сколько я дйствительно или по видимому получила отъ сего ихъ милости. Я присовокуплю къ тому, что видя себя какъ бы преданною гоненіямъ чужихъ людей, то есть, такихъ, кои нечувствительносо мною спознались, какъ то наши сосди Гревиль, Ормъ и Фенвичъ, думаю, что нсколько безразсудно противустоять первымъ толь ужаснымъ предложеніямъ. Не будутъ ли оныя и въ самомъ дл ужасны, естьли сердце единожды оныя одобритъ?
        И такъ позвольте мн дражайшіе родители относиться къ вамъ, естьли представится мн такой человкъ, котораго я не излишне убгать стану. Что касается до Г. Фулера и Баронета, то я теперь необходимо должна съ ними сама кончить все дло. Гораздо легч молодой двиц сказать нтъ, нежели такъ; но впредь не буду я осмливаться вступать въ такія намренія безъ совта.
        Поелику Г. и гжа. Ревсъ уговорили меня показывать имъ все, что я къ теб ни пишу; то и даютъ мн всю потребную къ сему упражненію вольность, и по тому ты мене удивляться будешь, что имю время писать къ теб столь длинныя письма. Миссъ Биронъ сидитъ въ своемъ кабинет; Миссъ Биронъ пишетъ; сіи слова суть т извиненія, кои они для всякаго человка почитаютъ достаточными; ибо и сами они по милости своей тмъ бываютъ довольны. Они знаютъ впротчемъ, что обязываютъ всю нашу любезную фамилію, подавая мн случай оказывать ей свою должность.

        ПИСЬМО IX.
        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        6 Генваря.


        Ты мн говоришь, любезная моя, что Г. Гревиль скоро прідетъ въ Лондонъ. Я не могу отъ того его удержать. Ты прибавляешь, что онъ причиною потому полагаетъ какія-то свои дла, и что подъ симъ видомъ онъ располагается пробыть здсь не мене мсяца, и при томъ повеселиться въ общественныхъ забавахъ: очень хорошо. Правда онъ въ томъ властенъ; но я надюсь, что онъ не полагаетъ меня ни между своими длами, ни между забавами. Позволя ему ради сосдства постить себя раза два; равно могу и я ршиться несносить того, чтобъ онъ приходилъ сюда меня мучить. Случившееся между Г. Фенвичемъ и имъ, очень меня обезпокоило, и великой опасности меня подвергло. Женщина подавшая по нещастію поводъ къ поединку между двумя мущинами, весьма страннымъ образомъ должна думать, [хотя ни чемъ себя укорить не можетъ], не излишне ли разглашаются въ свт ея приключенія. Сколь многіе, по случаю отважности сихъ двухъ господъ, взирали на меня съ изумленіемъ! И съ какимъ усиліемъ, мой дядя и Г. Динъ, старались склонитъ ихъ къ странному примиренію, по коему они обязались, не смотря на то, что я имъ ни говорила, мучить меня вмст, какъ будто сіе
было единымъ средствомъ къ спасенію жизни одного изъ нихъ? Чудной способъ пріобртать склонность женщины! По сему примру, не должна ли я всего страшиться, естьли Г. Гарграфъ упорно настоять будетъ въ своихъ расположеніяхъ? Г. Гревиль запальчивъ; а Кавалеръ Аллестрисъ намъ говорилъ, что Сиръ Гарграфъ твердъ въ своихъ намреніяхъ.
        Я полагаю, что и Г. Фенвичъ такъ же сюда подетъ, естьли другой не отмнитъ своего намренія. Я тебя прошу, любезная Люція, пожалуй объявить имъ…, Но, естьли сказать имъ, что я совершенно не желаю ихъ видть, я что, сколько возможно, буду избгать къ тому случая; то симъ приведу ихъ въ такую досаду, которая меня еще боле опечалитъ; когда же одинъ прідетъ сюда подъ видомъ своихъ длъ, то и покажется, по толкованіямъ такого сумозброда, каковъ Гревиль, что я сама себя полагаю въ число тхъ длъ, за коими онъ детъ; а тогда и будутъ длать, что хотятъ. Естьли они ршились не отступать отъ меня въ публичныхъ собраніяхъ; то, благодарю Бога, что я не столько еще стараюсь показываться въ оныхъ, чтобъ не могла часто отъ нихъ скрываться.
        Но мн доложено, что Г. Роландъ Мередитъ желаетъ со мною видться; ето тотъ самой, старой Кавалеръ Роландъ. Мн сказали, что онъ въ новомъ плать съ золотыми пуговицами и петельками, въ большомъ парик, какъ бы унизанномъ пуклями, и что его племянникъ, которой вмст съ нимъ пришелъ, наряженъ такъ, какъ бы ему должно было убраться въ день его свадьбы. Какимъже образомъ надлежитъ мн обойтись съ симъ дядюшкою и племянничкомъ? Скажешъ ли ты мн что заключается въ объявленіяхъ сего пола, и за чемъ самые равнодушные приводятъ насъ въ нкія безпокойства? Но сего-то всегда стоитъ то самое, что отвергаемъ такія учтивства, кои, какъ кажется, произходятъ отъ искренней склонности и любви.
        Меня усильно просятъ сойти въ низъ. Но я не надолго тебя оставлю.

        Въ Понедльникъ въ 6 часу въ вечеру.

        Сходя въ низъ, любезная моя, я услышала, что Г. Роландъ, подходя къ передней, говорилъ Г. Фулеру: посмотримъ племянникъ, что-то ты скажешь Буквиц своего сердца, и потомъ, видно подошелъ къ Г. Ревсу, сказалъ: у насъ въ Кермартен, Сударь, въ теперешнее время цвтутъ буквицы.
        Г. Фулеръ, стараясь мн угодить, шелъ мн на встрчу даже до самой лстницы. Кавалсръ остановясь у дверей въ передней, качнулъ головою съ нкоею усмшкою, какъ будто бы сказалъ: пусть мой племянникъ будетъ имть честь прежде всего вступить въ любовное со мою обхожденіе. Я не мало удивилась, что Г. Фулеръ взялъ меня за руку съ видомъ довольно смлымъ, произшедшимъ конечно отъ полученнаго имъ ободренія; онъ меня подвелъ къ кресламъ и низко поклонился; что равномрно и я учинила; но при томъ оказала, кажется, нсколько боле смущенія противу обыкновеннаго:
        Слуга вашъ, Сударыня, сказалъ мн старой Кавалеръ; она со дня на день лучше становится, прибавилъ онъ; какъ етотъ румянецъ присталъ къ такому пригожему лицу? Но простите мн, Сударыня, я не намренъ приводить васъ въ замшательство. Вы все пишете, сказала Гжа. Ревсъ, которая тутъ же случилась, вы очень часто отъ насъ отлучаетесь, Миссъ Биронъ. Кажется, что такими словами Гжа. Ревсъ хотла мн дать время поправиться. Я дописывала нужные письма, отвчала я; а вы знаете, какой точности отъ меня требуютъ. Мы весьма жалемъ, началъ опять Кавалеръ, поклонясь почти до земли, что вы очень поторопились сойти въ низъ. Я на него пристально посмотрла; но не примчая, что онъ хотлъ примшать нсколько остроумія въ сіи слова, не захотла я подать ему къ тому мысли пылкимъ отвтомъ. Г. Фулеръ, пересиля себя надмру, слъ, кашлялъ и положа ноги на крестъ не говорилъ ни слова, а взглядывалъ только на дядюшку, какъ будто хотлъ знать, ему ли череда говорить.
        Начали говорить о холод; дядя и племянникъ стали у себя потирать руки и подошли къ огню, какъ будто холодне стало отъ того, что о томъ говорятъ. Они нсколько разъ прокашляли, смотря поперемнно другъ на друга, наконецъ начали они намъ говорить о дом, которой у нихъ недавно построенъ въ Кермартен, и о уборахъ въ немъ находящихся. Потомъ стали разговаривать о своихъ сосдяхъ, о коихъ насказали намъ много добраго, и теперь мы весьма хорошо освдомлены о свойствахъ семи или осьми честныхъ особъ, коихъ и именъ никогда мы неслыхивали; а все ето, какъ ты разсудить можешь. говорено было на тотъ конецъ, чтобъ дать намъ выразумть, въ какой отмнности живетъ фамилія Мередитовъ въ Кермартен. Кавалеръ изъ сего вывелъ матерію того разговора, которой онъ имлъ нкогда съ покойнымъ Милордомъ Манзеллемъ; сей честный господинъ поздравлялъ его тмъ, онъ что ежегодно чистаго доходу получаетъ три тысячи фунтовъ Штерлинговъ съ выгодныхъ своихъ помстьевъ, не считая великаго числа наличныхъ денегъ, изъ коихъ сей же господинъ предполагалъ, что онъ употребитъ часть на избраніе своего племянника въ члены Парламента, для какого
нибудь Графства; но онъ намъ повторилъ также и разумной свой отвтъ на сіи слова; что онъ сего длать не намренъ, и что охота къ таковымъ избраніямъ, раззорившисъ многія хорошія фамиліи, по его мннію не лучшіе страсти къ картежной игр.
        А какъ такія забавныя подробности завели насъ весьма далеко; то Кавалеръ подумалъ, что уже далъ намъ высокое понятіе о своихъ богатствахъ и знатности; онъ подошелъ ко мн, подавъ знакъ Г. Фулеру, чтобъ на минуту отъ насъ вышелъ, и тогда началъ онъ мн подробно изчислять хорошія качества своего племянника; онъ объявилъ мн ту сильную страсть, которую Г. Фулеръ ко мн почувствовалъ; онъ меня униженно просилъ удостоить своею благосклонностію молодаго человка, столъ меня достойнаго, столь хорошо воспитаннаго и столь благороднаго, коего при томъ онъ хочетъ учинить единымъ своимъ наслдникомъ, и для коего, изъ уваженія ко мн намренъ онъ сдлать то, чего бы ни для какой другой женщины не сдлалъ.
        На столь важныя предложенія не позволено было отвчать съ видомъ шутливымъ, отъ коего не льзя было удержаться при первомъ посщеніи Кавалера Роланда Мередита. Я досадовала, видя себя почти такъ смущенну, нму и безразсудну, какъ будтобъ думала одобрить намреніе Г. Фулера. Г. и гжа. Ревсъ, по видимому принимали за удовольствіе видть меня въ такомъ состояніи. Кавалеръ, казалось мн, хотлъ уже затянуть гальскую свою псенку и плясать съ великой своей радости. Въ семъ восхищеніи, онъ меня спросилъ, не позвать ли племянника для подтвержденія того, что онъ мн говорилъ, и чтобъ онъ вс свои сердечныя чувства открылъ мн? Онъ не много робокъ, сказалъ онъ мн. Онъ утверждалъ, что одно ласковое мое слово можетъ его сдлать человкомъ.Позвольте, прибавилъ онъ съ тою же горячностію: позвольте мн его кликнуть; я самъ за нимъ пойду. При сихъ словахъ доброй старикъ побрелъ изъ горницы. Я немедлнно ему отвчала: пожалуйте, Г. Кавалеръ, выслушайте одно слово, прежде нежели Г. Фулеръ сюда придетъ. Вы объяснились со всевозможною честностію, и я вамъ столь же обязана, какъ и Г. Фулеру, за то мнніе, которое о мн имете. Но то,
что вы мн предлагаете, дло совсемъ невозможное.
        Какъ невозможное! Нтъ, нтъ Сударыня, ничего правда нтъ столь удобнаго. Вы окажете намъ милость и дадите намъ время, въ которое нсколько разъ васъ постить можемъ, и въ которое можете лучше узнать добрыя качества и разсудительность моего племянника. Вы будете убждены его устами, его сердцемъ, его душею, долженъ я сказать, въ той любви, которую онъ къ вамъ чувствуетъ. Не ему нужно время. Етотъ молодецъ ршился уже навсегда. Но скажите, Сударыня, что вы назначаете недлю или нсколько дней, дабы разсудить о томъ, что вы можете или хотите намъ дать въ отвтъ. Вотъ все, чего я у васъ теперь прошу, Сударыня, или лучше сказать все то, что я самъ могу вамъ позволить.
        Сиръ Роландъ, возразила я, я не могу сумнваться, чтобъ въ нсколько дней, или въ недлю мои расположенія не остались такими, каковы они и теперь. Онъ прервалъ меня возклицаніями, жалобами, и весьма нжными укоризнами, кои относилъ онъ, то ко мн, то къ Г. и гж. Ревсъ. На конецъ далъ онъ мн время повторитъ, что ето дло невозможное, и что изъ уваженія къ его племяннику, которой, какъ мн казалось, много онаго заслуживалъ, я ему совтую склонить его совершенно отмнить свои намренія; ибо я не люблю приводить въ утомленіе сердце честнаго человка. При семъ выраженіи чувствованія его ко мн воспламенились; онъ съ запальчивостью уже оказывалъ свои сожалнія, удивленіе и нжность, и даже свидтельствовался небомъ, что если я захочу быть его племянницею и соглашусь ему доставлять удовольствіе единожды въ день съ собою видться; то онъ оставитъ для себя только сто фунтовъ Штерлинговъ годоваго доходу, а все протчее, что ни иметъ, отдастъ мн. Глаза его были омочены слезами, лице разгорлось, честность на всхъ чертахъ его оказывалась. Великодушный человкъ! не могла я удержаться, чтобъ ему такъ не отвтствовать. Я весьма
была тронута, и ушла въ другую горницу, но вскор возвратясь къ нимъ, увидла что Сиръ Роландъ держа въ рук платокъ неотступно упрашивалъ и гж. Ревсъ о способствованіи ему въ семъ начинаніи. Онъ и надъ ними толь сильное произвелъ впечатленіе, что они не могли удержаться, дабы не сказать мн нсколькихъ словъ въ его пользу.
        Кавалеръ тогда предложилъ, не позвать ли ему своего племянника, дабы онъ самъ за себя говорить могъ. Онъ неотмнно хотлъ его звать. Нтъ, Сударь, сказала я ему, вы превосходной стряпчій, уврьте Г. Фулера, что я дв причины имю его почитать, за собственныя его достоинства и за достоинства его дяди; но я еще васъ прошу, избавте меня труда огорчить такого человка, коего я почитаю. Я искреннйше благодарю его за то мнніе, которое о мн иметъ, и еще гораздо больше благодарна буду, естьли онъ приметъ мою благодарность за вс т чувствованія, кои я къ нему имть могу.
        Любезная моя племянница, сказалъ мн Г. Ревсъ, вы можете по крайней мр взять нсколько дней на разсужденіе. Что вы длаете! отвчала я ему. Вы умножаете только затрудненія. Я жалуюсь на ваше благоразуміе, но не видители, что Сиръ Роландъ почитаетъ уже меня за жестокую! но мой нравъ чуждъ жестокости. Благополучіе другаго поставляю я себ за щастіе. Ябы желала сравняться въ великодушіи съ Г. Роландомъ. Пусть онъ потребуетъ чего нибудь такого, но чтобъ то не была я сама, тогда вс силы свои приложу ему удовлетворить. Но какъ мои отвты возбудили еще боле его упорство; то онъ свидтельствовалъ, что по тхъ поръ не оставитъ своей надежды, пока не увидитъ меня въ другихъ обязательствахъ. Пусть мн покажутъ такого же свойства двицу, прибавилъ онъ; то я отстану отъ Миссъ Биронъ. Она будетъ имть время о томъ размыслить. Пожалуйте, Сударыня… Но я позову своего племянника, и въ семъ восторг онъ весьма поспшно вышелъ, какъ будто бы опасался, чтобъ я его не удержала. Г. и гжа. Ревсъ начали длать мн свои представленія; во Кавалеръ прежде, нежели я могла на оныя отвчать, вошелъ къ намъ съ своимъ племянникомъ.
        Г. Фулеръ поклонился мн весьма почтительно. Онъ, казалось, пораженъ былъ боле, нежели тогда, какъ подавалъ мн руку при моемъ приход. Дядя разсказалъ ему все произшедшее между нами, уже хотли было садиться, какъ Кавалеръ попросилъ Г. Ревса на минуту съ нимъ переговорить; но не схватилъ уже за его пуговицу, какъ при первомъ посщеніи. Они вышли вмст. Гжа. Ревсъ также разсудила выдти въ другую дверь, а я осталась одна съ Г. Фулеромъ.
        Мы сидли минуты съ четыре въ молчаніи. Казалось, что не мн должно было начать. Г. Фулеръ не зналъ, что длать. Онъ принялъ на себя трудъ придвинуть свой стулъ къ моему; потомъ отодвинулъ его нсколько въ задъ; тамъ опять впередъ; выдергивалъ свои манжеты, и прокашлялъ раза съ четыре. На конецъ уста его открылись дабы сказать мн, что я не могу не примтить его смущенія… его безпорядка… что онъ въ чрезвычайномъ смущеніи, и что все сіе произходитъ отъ его почтенія, отъ его глубочайшаго ко мн почтенія. Онъ еще раза два прокашлялъ, и тутъ уста его закрылись.
        Я не могла имть удовольствія веселиться смущеніемъ столь скромнаго человка. Каждая черта на его лиц была въ дйствіи; руки и ноги его дрожали. О моя любезная! сколь велика есть сила любви, если толь сильныя колебанія; суть естественныя дйствія сей страсти!
        Государь мой, отвчала я… Сиръ Роландъ меня увдомилъ о томъ добромъ мнніи, которое вы о мн имете. Я вамъ за то обязана. Я сказала Сиру Роланду…… Ахъ Сударыня, прервалъ онъ съ большею твердостію, не повторяйте того, что вы сказали моему дяд, онъ меня о томъ уже… увдомилъ. Я признаю себя недостойнымъ васъ; но отъ того не боле я воленъ отрещись отъ вашего благопріятства. Тотъ, кто знаетъ въ чемъ состоитъ его щастіе, можетъ ли удержаться, чтобъ не искать онаго, чтобъ ему ни стало? Я могу только сказать, что я самый нещастный человкъ, если вы не оставите мн надежды… Я также прервала его речь, чтобъ не питалъ въ себ такихъ чувствованій: коимъ невозможно мн соотвтствовать. Онъ изпустилъ глубокой вздохъ. Меня уврили, возразилъ онъ, что вы, Сударыня ни къ кому сердечной привязанности не имете; и на семъ то основалъ я свою, мнимую надежду.
        Я ему искренно сказала, что его не обманули, и что я не видала еще такого человка, съ коимъ бы желала быть соединена брачными узами. Г. Фулеръ изъ того заключилъ, что по сему онъ можетъ надяться отъ времени, отъ неослабныхъ стараній, отъ уваженія и отъ безпредльной своей страсти… О! Г. Фулеръ, сказала я ему, не почитайте меня неблагодарною нечувствительною, когда ни дни ни года не могутъ произвесть никакой перемны въ такомъ дл. Я чувствую, что могу только васъ почитать. Такъ вы видли, Сударыня, кого нибудь такого, къ коему по вашему мннію можете имть благопріятнйшія чувствованія, нежели ко мн. Такой вопросъ былъ уже понудителенъ, и я могла бы на оной не отвтствовать. Однако я ему повторила, что я еще никого не видала, коегобъ пожелала бы имть себ мужемъ. Онъ вздохнулъ потупилъ глаза. Я присовокупила: Г. Фулеръ изъ моей откровенности увидитъ, сколь превосходное мнніе я о немъ имю; я признаюсь ему, что между всми, коихъ я видала, естьлибъ только находился такой, къ коемубъ могла питать въ себ т чувствованія, какихъ ни къ кому не имю; то ето былъ бы одинъ сосдъ нашей фамиліи, которой считалъ за долгъ
любить меня съ самаго моего младенчества; человкъ честной, добродтельной, скромной и такой, какимъ я почитаю Г. Фулера. Правда не столъ велико у него имніе, какъ у племянника Сира Роланда Мередита; но какъ нтъ другой у меня причины предпочесть ему Г. Фулера; то честноль бы было для меня подать такое предпочтеніе богатству? Я уврена, Сударь, что вы великодушно употреблять будете такую мою откровенность. Не приличнобъ было увдомить о семъ того человка, о коемъ я говорю, не только для него, съ коимъ я ни въ какія обязательства вступитъ не намрена, но и для васъ, съ коимъ я столь свободно объяснилась.
        Онъ повторилъ, что онъ самый нещастной человкъ, по по крайней мр сметъ надяться, что я ему позволю видться иногда съ его другомъ Г. Ревсомъ. Я ему сказала, что не имю ни какого права тому противишься, лишь бы его посщенія не относились ко мн, и общала ему, что когда онъ ограничится простою вжливостію, не требуя отъ меня боле ничего; то буду его почитатъ какъ такого человка, коего уваженіе приноситъ мн честь.
        Онъ по сихъ словахъ всталъ въ глубокой печали, вынулъ платокъ свой и прошелъ по горниц вздыхая; я думаю, что его вздохи были искренне Гревилевыхъ. По такому движенію Кавалеръ и Г. Ревсъ вошли къ намъ въ одни двери; а гжа. Ревсъ, въ другія. Не думай, любезная моя, чтобъ я представила теб новое явленіе, которое навело бы на тебя скуку своею продолжительностію. Сколько жалобъ, сколько укоризнъ, сколько усилій должно было перенести отъ дяди и племянника? на конецъ обратясь къ Кавалеру, сказала ему, что я удивляюсь его благодушію въ толь нжномъ и неотступномъ его стараніи, и что не иначе оное считаю, какъ за доказательство достоинствъ Г. Фулера; но какъ я ничего больше сего къ ихъ удовлетворенію сдлать не могу; то и прошу ихъ позволитъ мн выдти. Я дйствительно пришла въ свою горницу; я бросилась въ креслы, гд живой образъ всего того, что я видла и слышала, произвелъ во мн многія размышленія; и мн должно было долгое время ободряться, дабы писать к теб столь продолжительное письмо. Судя по всему; любезная моя, я молю Бога, чтобъ не далъ мн супруга хуже Г. Фулера.
        Сиръ Роландъ многократно спрашивалъ Г. и гжу Ревсъ, можно ли имть какую надежду, чтобъ время и неослабныя попеченія были удобны перемнишь мои расположенія, или, не льзя ли чего общать себ въ провинціи отъ посредства моихъ ближнихъ родственниковъ; но Г. Ревсъ ему отвчалъ, что когда уже я такъ объяснилась, и когда моя фамилія отнюдь не намрена ршаться въ мой выборъ: то и сумнвается, чтобъ такія поступки были полезны.

        Во Вторникъ по полудни.


        Вчера водили меня въ концертъ, а въ ныншній вечеръ должна я хать въ комедію. Ето некончаемое движеніе. Г. Фулеръ приходилъ сего утра. Я тогда съ Гжею Ревсъ была на посщеніи у одной ея пріятельницы. Онъ видлся съ Г. Ревсомъ, и въ довольно продолжительномъ разговор, столь мало оказывалъ надежды, что считаю себя отъ него освобожденною, темъ боле, что Сиру Роланду на сихъ дняхъ должно возвратиться въ Кермартенъ. Онъ и самъ приходилъ къ намъ съ часъ спустя посл своего племянника. Г. Ревсъ тогда вызжалъ, да и мы садились опять въ карету, чтобъ хать за нкоторыми закупками въ Лугдатегиль. Мн спшатъ заготовлять платья, и все нужное къ тому, чтобъ я могла показаться въ зрлищахъ и собраніяхъ съ Милади Вилліамсъ. Я уже совершенно сдурилась; но въ томъ отчасти виновата моя сестрица. При семъ ты увидишь образчики моихъ штофовъ.
        Я думала, что у насъ къ Нортгамптон-Ширъ всякія моды были; а здсь переправляютъ вс мои платья, дабы я не показалась страшною; вотъ какъ ето здсь называется.
        Будетъ ли мн столь легко отдлаться отъ Баронета какъ отъ Г. Фулера! Онъ уже возвратился въ городъ, и я узнала, что онъ посылалъ къ намъ спросить, можетъ ли съ нами завтра по полудни видться. Къ чему послужатъ мн частыя изъ дому отлучки? Онъ выберетъ и другое время; а я только умножу его замшательство, или можетъ бытъ внушу ему большую мысль о его достоинствахъ, если подамъ ему такое мнніе, что его опасаюсь.

        ПИСЬМО X.


        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        Въ Среду въ вечеру.
        Сиръ Гарграфъ приходилъ къ намъ часу въ пятомъ. Онъ былъ одтъ весьма пышно. Съ начала спрашивалъ онъ Г. Ревса. Я была въ своемъ кабинет; изображеніе поданное мн о немъ отъ Г. Аллестриса^г^не возбуждало боле во мн желанія его принимать. Онъ извинился, что такъ рано пришелъ, говоря что съ нетерпливостію желаетъ переговорить на минуту съ Г. Ревсомъ прежде нежели будетъ просить со мною свидться. Дома ли она? Его былъ первой его вопросъ. Г. Ревсъ отвчалъ ему, что я дома; сколь много долженъ я ее благодарить! возразилъ онъ, я обожаю ее за такое благодушіе. И такъ ты видишь, любезная моя, что если я осталась дома; то конечно для того, чтобъ не упустить его посщенія.
        Я должна теб разсказать весь сей разговоръ по словамъ Г. и Гжи. Ревсъ. Ты знаешь, что моя сестрица ничего не упущаетъ, что слышитъ.
        Съ тхъ поръ, какъ меня видлъ, говорилъ онъ, время ему казалось не сноснымъ и продолжительнымъ. Онъ клялся своею жизнію, что неиметъ ни на единый часъ покою. Онъ никогда не видалъ такой особы, къ коей бы чувствовалъ столь сильную склонность. Онъ клялся своею душею, что не иметъ такихъ намреній, коибъ не были основаны на честности.
        Онъ много разъ вставалъ, ходилъ по горниц, поправляя свой уборъ, иосматривая себя съ груди до ногъ. Онъ съ великимъ удовольствіемъ говорилъ о томъ щастіи, которое ему представляется, хотя и зналъ, что у меня есть не большое скопище обожателей; но какъ онъ знаетъ, что нтъ изъ нихъ ни одного такого, коему бы я благопріятствовала; то и думаетъ, что можетъ ласкаться нкоторымъ предпочтеніемъ. Я уже вамъ объявилъ, сказалъ онъ Г. Ревсу, что я въ разсужденіи статей даю полную мочь. Что я сдлаю для такой разумной двицы; то самое сдлаю для самаго себя. Я не имю, Г. Ревсъ, обыкновенія хвалиться моимъ имніемъ, но представлю предъ вами или предъ всею фамиліею Миссъ Биронъ настоящее состояніе моего имнія. Никакое имущество въ толь хорошемъ порядк не было. Двица, къ коей бы я имлъ толикое уваженіе, властна жить въ город, или въ деревняхъ, какъ ей за благоразсудится. Въ деревняхъ можетъ она выбрать то помстье, которое ей боле понравится. Я не буду имть инной воли, какъ ея собственную. Я не сумнваюсь о вашемъ дружеств, Г. Ревсъ, присовокупилъ онъ; я заслужу также и ваше, Сударыня, и увряю васъ, что много
удовольствія себ общаю, когда вступлю съ вами въ сродство.
        Потомъ напомнилъ онъ то, что случилось у Милади Вилліамсъ между имъ и Г. Вальденомъ. Онъ повторилъ нкоторыя выраженія своего противника; онъ передразнивалъ корченья его лица, и смясь изъ всей силы, при каждомъ слов, гд онъ находилъ или смшнаго или грубаго, оставлялъ Г. и Гж. Ревсъ только время надъ нимъ смяться или по крайней мр улыбаться, сколько благопристойность дозволяла, съ такимъ глупцомъ, коего тщеславія уязвить не хотятъ.
        А какъ хотли уже подавать чай, то Гжа. Ревсъ послала мн о немъ сказать. Я сошла въ низъ. Когда я пришла; то Г. Гарграфъ подступилъ ко мн съ видомъ нжнымъ. Поклонъ его не мене изъявлялъ его ко мн чувствительности. Безподобная двица! сказалъ онъ мн, я уповаю, что вы столько же милостивы сколько и прелстны. Вы не можете вообразить, что я претерплъ съ того времени, какъ имлъ честь васъ видть. При сихъ словахъ онъ мн низко поклонился, и какъ казалось, что онъ длался доле, по мр какъ сжимался и поднималъ голову въ задъ; то можно бы было подумать, что онъ сталъ выше отъ того, что наклонился. Приятной глупецъ, сказала я сама въ себ. Я сла, и старалась принять на себя довольно свободной и непринужденной видъ, проговоря нчто моей сестриц и ему самому. Онъ просилъ изъ милости, чтобъ еще полчаса повременили и не подавали чаю, и чтобъ до приходу служителей позволено ему было повторить часть того разговора, которой онъ имлъ съ Г. и съ Гжею Ревсъ. Еслибъ онъ не думалъ, что длаетъ мн много чести, и еслибъ не полагался на силу своихъ осьми, или десяти тысячъ Штерлинговъ годоваго дохода; то, смю вообразить, боле бы
употребилъ онъ церемоній. Но сказавъ мн въ короткихъ словахъ, сколько почувствовалъ къ моему свойству склонности, разсуждаетъ онъ за благо отнестись въ семъ къ тому объясненію, которое онъ о своихъ чувствованіяхъ подалъ мн у Милади Вилліамсъ. Потомъ говорилъ онъ о выгодахъ, кои получить я могу, касательно условныхъ статей. Онъ выхвалялъ сильную свою страсть, и съ великою горячностію просилъ меня оной соотвтствовать.
        Я бы могла вс его рчи обратить въ шутку, тмъ боле что жаръ, съ которымъ, какъ казалось, хотлъ онъ произнесть сіи послднія слога, сопровождаемъ былъ такою бглостію языка, которое не показывало, чтобъ сердце его было очень тронуто, по крайней мр не могла она сдлать многаго впечатлнія надъ моимъ, но чтобъ вс его требованія отвергнуть, ршилась я ему отвчать откровенно.
        Я ему сказала: естьлибъ я, Сударь, казалась въ сумнніи о искренности вашихъ объясненій, то вы моглибъ думать, что я требую другихъ увреній; но я всегда говорю чистосердечно, и вы не должны иннаго отъ меня ожидать, какъ настоящей истиниы. Я васъ благодарю, Судаоь, за доброе ваше обо мн мнніе; но не могу принять вашихъ предложеній. Его изумленіе при сихъ словахъ; оказавшееся, превосходитъ вс мои выраженія. Вы не можете, Сударыня?…. Правду ливы говорите? Боже мой!
        Онъ нсколько минутъ молчалъ, обращая глаза свои на меня, а потомъ на себя, какъ 6удто бы говорилъ: екая дурачка! да знаетъ ли она, что отвергаетъ? Между тмъ оправясь нсколько отъ сего изумленія началъ опять говорить: меня увряли, что сердце ваше свободно; но тутъ должна быть ошибка. Какой нибудь щастливой смертной… Я его прервала: какое слдствіе, государь мой, вы выводите. Разв не можетъ двица отвергнуть предложеній Кавалера Поллексфена, не имя сердца предупрежденнаго въ пользу другаго. Но, Сударыня, отвчалъ онъ, качая головою и остановляясь на каждомъ слов; такой человкъ, какъ я… которой не вовсе непріятенъ, ни по виду своему, ни поступками… которой иметъ нкое званіе въ жизни… Тутъ онъ вдругъ, остановился, потомъ опять началъ: не можно ли мн знать, какія причины къ тому имете, Сударыня? По крайней мр, естьли вашъ отказъ точно столь справедливъ, какъ вамъ кажется; то, пожалуйте, увдомте меня о нихъ. Я увижу, могу ли быть столь щастливъ, чтобъ опровергнуть оныя.
        Я ему сказала съ тою же откровенностію, что никто не властенъ надъ его склонностями, что обвиняютъ женщинъ въ своенравіи, и что можетъ быть и я не изъята отъ сей укоризны, но что, не могши показать причины, иногда чувствуютъ въ себ склонность, либо отвращеніе… Отвращеніе! Сударыня, отвращеніе! Миссъ Биронъ. Я говорила вообще, Сударь; я уврена, что изъ двадсяти двицъ нашлись бы девятьнадсять такихъ, коимъ бы весьма лестны были домогательства Сира Гарграфа Поллексфена. Но вы сами, Сударыня, есть та двадсятая двица, которою я пленился. Пожалуйте скажите мн какую нибудь причину? Не требуйте отъ меня оной, Сударь, какъ бы нкую отмнность. Не сами ли вы нсколько странны и отмнны, когда считаете меня двадсятою двицею? Ваши достоинства; Сударыня… Я его еще прервала. Тщетно, государь мой, представлять мн такую причину… Я общала говорить съ вами чистосердечно: можетъ быть тотъ, коему участь меня опредляетъ, мене васъ имть будетъ достоинствъ; но должна ли я вамъ сказать? онъ боле будетъ сходствовать съ моею склонностію. Простите мн, Сударь, я бы не столь свободно объяснилась, естьлибъ честь позволяла мн
держать васъ хотя въ малйшей неизвстности, когда сама я вовсе оной не имю.
        Тщеславіе его, показалось мн, было тмъ тронуто. Онъ боле будетъ сходствовать съ вашею склонностію! Повторялъ онъ многократно, кидая взоры около себя. И такъ точно вы, Сударыня, на такое намреніе ршились?
        Точно, сударь.
        Лице его еще боле нахмурилось. Довольно ли я смущенъ? вдругъ началъ онъ говоришь громкимъ голосомъ. Я не принимаю столь нетвердаго и столь противнаго моей надежд отвта. Вы общались говорить со мною чистосердечно, Сударыня, то скажитежъ мн по крайней мр, не предупреждены ли ваши склонности. Скажите мн, существуетъ ли тотъ щастливый человкъ, коему бы сердце ваше дало таковое предпочтеніе? Я не знаю, отвчала я ему, какое права имете вы предлагать мн такой вопросъ. Онъ продолжалъ: позвольте мн, Сударыня, изъясниться боле; я знаю Г. Фенвича и Г. Гревиля; они оба признались мн, что вы не подали имъ никакой надежды. Однако они объявляютъ, что не лишаются оной. Скажите мн, Сударыня, такъ ли откровенно вы говорили съ ними, какъ со иною? Такъ я увряю васъ, Сударь, что я имъ тоже самое отвчала.
        А Г. Орму, Сударыня?
        Я его почитаю, Сударь, за такого человка, которой иметъ превосходнйшія свойства.
        Ахъ! Сударыня, чтожъ не скажете мн, что ваши склонности предупреждены?
        Естьлибъ ето и было, Сударь; то такое признаніе можетъ быть ни къ чему бы не послужило.
        Ни къ чему бы вамъ не послужило? Вскричалъ онъ съ живостію; по правд, дражайшая Миссъ Биронъ.… Я гордъ, Сударыня; естьлибъ не былъ я гордъ, то не старался бы о полученіи отъ васъ благопріятства. Но позвольте мн сказать, что мое мнніе, порода и пылкая къ вамъ страсть не имютъ въ себ ничего васъ недостойнаго; по крайней мр такъ будетъ о томъ судить ваша фамилія, естьли вы окажете мн честь, согласясь, чтобъ я ей открылъ свои чувствованія.
        Я отвчала на сіе гордое представленіе слдующими словами: я желаю Сиръ Гарграфъ, чтобъ ваше имніе послужило къ вашему щастію; чего конечно вы не упустите, естьли употребляете его на благотворенія; но хотябъ оно было несравненно боле, однако одна сія выгода ни мало для меня не привлекательна: должности мои умножились бы съ моею возможностію. У меня имніе не велико; а хотябъ оно и гораздо мене было, но удовольствовало бы мое честолюбіе, сколь долго жить буду въ такомъ состояніи, въ такомъ теперь нахожусь; естьли же вступлю въ брачное состояніе, то буду умть довольствоваться самолюбіемъ того человка, коего сама изберу.
        При сихъ словахъ оказалъ Баронетъ лестной и страстной видъ. Онъ клялся, что я буду его супругою, и что каждое слово изходящее изъ моихъ устъ, налагало на него крпчайшія оковы; но я его просила неотмнно кончить такой разговоръ, коего боле терпть не могла. Съ тмъ договоромъ, сказалъ онъ, чтобъ я позволила приходить ему иногда къ Гж. Ревсъ. Но безъ всякаго ко мн отношенія, возразила я. По крайней мр вы не будете убгать, Сударыня, подхватилъ онъ, вы не будете отказываться меня видть. Я вамъ объявляю, Миссъ Биронъ, что вы получили себ еще любовника; я не престану преслдовать васъ до тхъ поръ, пока не будете моею супругою, или пока не увижу васъ супругою другаго человка. Он произнесъ сіи послднія слова такимъ голосомъ, которой меня столь же оскорбилъ, какъ и самая его рчь. Отвтъ мой оное доказалъ. Въ весьма продолжительномъ разговор, сказала я съ видомъ холоднымъ, хвалюсь я, что не могу осудить себя ни за одно слово и ни за что такое, о чемъ бы должна была жалть. Сіе разсужденіе его тронуло.
        Онъ мн отвчалъ, что не иметъ такого мннія и наклонясь ко мн съ видомъ довольно наглымъ, сказалъ, что во мн усматриваетъ нсколько гордости. Гордости, Сударь! Такъ, Сударыня, нсколько гордости и много жестокости. Жестокости, Сударь? Гордости, Сударыня, жестокости и неблагодарности.
        Тогда показалось мн, что естьли доле съ нимъ пробуду, то конечно иннаго отъ него не увижу, какъ обидъ. Все, что ни говорилъ о немъ Кавалеръ Аллестрисъ, пришло мн на мысль. Естьли вы меня считаете столь виноватою, возразила я не горячась, то примите за благо, государь мой, чтобъ я вышла отсюда, дабы лучше разсмотрть свои чувствованія; и поклонясь ему низко, немедлнно пошла. Онъ меня усильно просилъ остаться, и шелъ за мною до самой лстницы. Но я взошла на верьхъ не слушая его.
        Г. и Гжа. Ревсъ мн разсказывали, что по моемъ уход онъ явно оказалъ не только свою гордость, но и злой нравъ. Онъ у себя кусалъ губы, ходилъ большими шагами по горниц, потомъ разсвшись въ креслахъ предался жалобамъ, защищалъ самъ себя, обвинялъ и паки начиналъ защищать и обвинять себя, а все сіе кончилъ онъ усильною просьбою, чтобъ Г. и Гжа. Ревсъ подали ему свое покровительство. Онъ не можетъ понять, говорилъ онъ имъ, чтобъ съ толь честными намреніями и при толикой возможности сдлать меня щастливою, былъ онъ по несчастію отвергнутъ. Негодованіе его обратилось на Г. Орма, которой, говорилъ онъ, есть благопріятствуемой его совмстникъ, естьли сколько кто либо дйствительно есть онымъ; ибо онъ знаетъ, что ето ни Гревиль ни Фенвичъ. Онъ признался, что моя гордость весьма его тронула; на конецъ просилъ онъ гжу Ревсъ, чтобъ велла меня позвать отъ своего имени; но какъ досада, въ коей она его видла, не допущала ее оказать ему сію милость; то онъ самъ приказалъ меня просить, чтобъ я сошла въ низъ. Я съ учтивостію велла ему отвчать, что занята дломъ, и пишу къ теб письмо, надясь, что Г. Гарграфъ и мои
родственники милостиво примутъ мое извиненіе. Я назвала Г. и гжу Ревсъ съ тмъ; чтобъ мой отказъ не во все огорчителенъ ему показался. Но сей отвтъ еще боле его раздражилъ. Онъ просилъ прощенія у гжи Ревсъ, но клялся, что будетъ слдовать по моимъ стопамъ, какъ стнь, и во чтобъ ни стало, хотя бы вся земля и самой адъ на него возсталъ, но я буду супругою Поллексфена. Въ семъ жару онъ вышелъ изъ горницы, глаза у него бгали, лице разгорлось.
        Не покажется ли теб, моя любезная, что Г. Ревсъ, у коего подъ покровительствомъ и живу, съ излишнею терпливостію сносилъ въ своемъ дом подобное произшествіе? Можетъ быть сія самая причина сдлала его столь спокойнымъ. Намъ извстно, что онъ наилучшія иметъ свойства. При томъ восемь или десять тысячъ фунтовъ Штерлинговъ… Однако съ такою независимостію, въ какой онъ находится… Но великость иметъ всегда свои пріятности.
        И такъ Сиръ Гарграфъ подтвердилъ намъ то, что Кавалеръ Аллестрисъ о его нрав сказывалъ. Я думаю, что изъ мужчинъ боле всхъ его опасаться должна. Г. Аллестрисъ представлялъ намъ его злымъ и мстительнымъ; естьлибъ я принуждена была слушать еще отъ него подобныя рчи, весьма бы береглась на чисто ему сказать, что сердце мое свободно, по крайней мр сколькобъ было можно не съ такою твердостію, дабы не воспламенить его боле, и дабы онъ не употребилъ противъ меня какихъ либо насильственныхъ средствъ. Я клянусь теб, любезная Люція, что изъ всхъ иною виденныхъ мужчинъ, наимене желалабъ я быть его женою. О естьлибъ онъ столь былъ ожесточенъ мною, чтобъ мн его никогда не видать!
        Гжа. Вилліамсъ присылала къ намъ объявить, что въ будущій четвертокъ будетъ маскерадъ; она беретъ на себя стараніе о моихъ платьяхъ: я ей велла сказать, что не желаю ничего съ лишкомъ пышнаго и отмннаго, и что весьма буду сожалть, естьли привлеку на себя взоры всего собранія.

        ПИСЬМО XI.
        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        Въ Пятницу 30 Генваря.

        Отъ Г. Гревиля приходилъ къ намъ лакей, для отданія намъ поклона отъ своего господина. Такъ етотъ Г. Гревиль въ Лондонъ. Я обманываюсь, если не скоро въ состояніи буду его обязать. Ненависти моей, какъ ты знаешь, просилъ онъ отъ меня, какъ бы за нкую милость. Я примчаю, что мы чрезвычайно сами себя опечаливаемъ, когда вжливостію платимъ за принужденное уваженіе. Однако свойство мое меня къ тому влечетъ, и я не могу онаго оставить, не сдлавъ себ нкоего насилія. И такъ ето мене есть достоинство, нежели истинная необходимость. Я помню, что упустила благоугожденіе къ одному токмо знакомому молодому человку, которой, по важности своей фамиліи, просилъ у меня позволенія скрытнымъ образомъ оказывать мн свои услуги. Теб не безъизвстно сіе приключеніе. Мн кажется, что двица, слушающая столь важныя условія, вступаетъ какъ бы въ заговоръ противъ самой себя, а гораздо чаще противъ тхъ, коимъ обязана такую же оказывать довренность, какъ уваженіе и честь.
        Пріздъ Г. Гревиля меня печалитъ, я думаю, что скоро и Г. Фенвичь за нимъ будетъ. Въ моей досад онъ не производитъ ничего такого, по коему бы я не усиливалась любить скромнаго Орма.

        Въ Субботу въ 11 часовъ.

        Не ужели всегда должна я писать къ теб объ однихъ только любовныхъ длахъ? Сиръ Роландъ, Гарграфъ и Гревиль были нын вмст у Г. Ревса. Сиръ Роландъ пришелъ прежде всхъ, и за четверть часа до того времени, какъ приготовили намъ чай. Спрося умоей сестрицы, не отмнила ли я своего намренія, желалъ онъ на минуту переговорить со мною на един. Я истинно уважаю сего честнаго старика. Честностію, любезная моя, разумю я здравой смыслъ и честь сопряженные съ вжливостію и почтенія достойными поступками. Честной человкъ, такія качества имющій, не мене отъ того достоинъ почтенія, что показывается нсколько страннымъ. Я немедлнно сошла въ низъ.
        Сиръ Роландъ подошедши ко мн, схватилъ меня съ жаромъ за руку и смотря на меня пристально, вскричалъ: Боже мой! таже пріятность, тже самыя прелсти на семъ миломъ лиц! Какъ можно, чтобъ съ видомъ толь ласковымъ… Но надобно быть доброю… надобно… Не жмите такъ моей руки, Сиръ Роландъ, прервала я рчь его, вы меня опечалите, если принудите меня повторить…Какъ! сказалъонъ мн, вы отказываетесь? Ахъ! дражайшая Биронъ, берегитесь повторятъ свои слова; не ужели не желаете вы кому нибудь спасти жизнь? Мой нещастной племянникъ теперь дйствительно при смерти. Я хотлъ было принесть его съ собою; но нтъ, онъ весьма страшится, что не будетъ одобренъ благопріятствомъ владычицы своего сердца. Знаете ли вы, чтобъ кто нибудь питалъ къ вамъ столь нжную любовь? а разв ничего не длаютъ изъ любви, хотябъ нималой привлекательности въ достоинствахъ и скромности не находили? Любезнйшая Биронъ, не ожесточайте своего сердца. Я намренъ былъ отсюда дня черезъ два ухать; но не оставлю города, хотябъ и цлой мсяцъ должно было мн здсь прожить, только чтобъ быть свидтелемъ щастія моего племянника, когда я сего ему желаю; то врьте,
что желаю того для устроенія собственнаго вашего благополучія. Дражайшая Биронъ согласитесь… Я была нсколько тронута его поступкомъ, но не отвчала ни слова. Согласитесь на наше желаніе, продолжалъ онъ; почувствуйте въ сердц своемъ сожалніе, я прошу у васъ единаго слова въ утшеніе моему племяннику; я бы просилъ онаго у васъ на колнахъ еслибъ думалъ, что покорностію своею… Такъ, на колнахъ хочу я испрашивать у васъ милости; тогда сей честный старикъ схватилъ меня за другую руку держа меня за одну еще съ начала своего разговора, и упалъ предо мною на колни.
        Его положеніе привело меня въ чрезвычайное замшательство; я не знала, что длать, и что говорить; я не имла столько бодрости, чтобъ его поднять. Однако видя у ногъ своихъ человка такихъ лтъ, пріобртшаго отъ меня право къ уваженію его, обращающаго на меня омоченные слезами глаза, дабы, какъ онъ говорилъ, возбудитъ во мн сожалніе къ его племяннику, весьма я была тронута, на конецъ я заклинала его, чтобъ онъ всталъ. Вы требуете отъ меня милости, сказала я ему трепещущимъ голосомъ, а сами не довольно мн оной оказываете, о Сиръ Роландъ! сколько вы меня смущаете! я хотла было отнятъ свои руки; но онъ ихъ очень крпко сжалъ. Я топнула ногою при первомъ движеніи моей признательности. Сиръ Роландъ, встаньте, я не могу сносить такого зрлища; встаньте, покорнйше я васъ прошу; и по таковому же побужденію стала я предъ нимъ на одно колно. Вы видите, прибавила я… что еще боле могу я сдлать? Встаньте же, Сударь; я васъ прошу на колнахъ оставить предо мною сіе положеніе; по истинн, вы меня огорчаете много; пожалуйте оставте мои руки.
        Два ручья слезъ потекли по его щекамъ. Я, я васъ огорчаю, Сударыня? и двица Биронъ благоволитъ унижать себя до… Нтъ, нтъ, ни за что въ свт не пожелаю я причинить вамъ и на одну минуту огорченія. При семъ онъ всталъ, оставилъ мои руки, и я также встала съ довольнымъ смятеньемъ. Онъ подошелъ на минуту къ окну, дабы отереть свои слезы: потомъ, возвратясь ко мн говорилъ съ принужденною улыбкою: какая слабость! Какое ребячество! Какъ бы могъ хулить своего племянника? Но дайте мн только одно слово, Сударыня; скажите только, что согласны съ нимъ видться; позвольте ему къ вамъ придти; прикажите мн его привесть.
        Я бы ето безъ сумннія сдлала, отвчала я ему, естьлибъ Г. Фулеръ ожидалъ отъ меня однихъ только учтивостей; но я хочу, Сударь, поступить дале, дабы доказать вамъ все то уваженіе, коимъ къ вамъ исполнена. Споспшествуйте моему щастію своимъ почтеніемъ и дружествомъ. Позвольте мн почитать васъ за родителя; а къ Г. Фулеру чувствовать всю горячность сестры. Я не столь щастлива, чтобъ могла кому нибудь принадлежать по столь нжнымъ именованіямъ. Г. Фулеръ обязанъ также имть ко мн подобныя чувствованія. Вс посщенія, кои вы по праву такого качества мн станете длать; будутъ для меня драгоцнне тхъ, коибъ когда либо могли быть чинимы по иной причин. Но, о родитель мой, ибо я уже хочу васъ такъ именовать, не понуждайте дольше своей дочери къ тому, чего она вамъ оказать не можетъ.
        При сихъ словахъ у старика полились слезы; онъ испускалъ вздохи, кои дйствительно меня тронули; онъ меня называлъ Ангеломъ, божествомъ, непреодолимою двицею. Добродушіе мое, говорилъ онъ, кротость моя и откровенность проникнули до глубины его сердца. Я взяла его за руку, не слушая всего того, что онъ говорилъ еще въ пользу своего племянника, и привела его къ Г. и гж Ревсъ, кои насъ ожидали въ ближней горниц, и кои казались столь же изумленными моимъ поступкомъ, какъ и тмъ, что лице у Сира Роланда все было омочено слезами. Поздравьте меня, сказала я имъ съ громкимъ восклицаніемъ; я нашла себ родителя въ Сир Роланд, и признаю его племянника своимъ братомъ. Кавалеръ взявъ мою руку прижалъ ее къ своимъ устамъ; онъ назвалъ меня честію моего пола; онъ свидтельствовалъ, что естьли я не должна быть ему племянницею; то качество его дочери, которое я принять хочу, будетъ ему драгоцнне и славне короны; но онъ опять возвратился къ своему племяннику. Гжа. Ревсъ желала знать, что произошло между нами. Онъ началъ было разсказывать, и сіе безъ сумннія долгобъ его заняло, какъ объявили намъ о приход Кавалера
Гарграфа Поллексфена. Сиръ Роландъ тотчасъ утеръ глаза, чтобъ не были красны, хотя отъ платка они еще красне стали. Онъ посмотрлся въ зеркало; прокашлялъ раза съ три, какъ будто бы мускулы его лица зависли отъ звука его голоса; онъ также нсколько поплъ, говоря мн, что когда поемъ, то слды печали изчезаютъ.
        Сиръ Гарграфъ вошелъ къ намъ съ видомъ довольно пріятнымъ. Слуга вашъ, государь мой, сказалъ ему нсколько сурово старый Кавалеръ, въ отвтъ на поклонъ, которой тотъ ему сдлалъ. Я уже замтила, что видъ и уборы Баронета поразили Сира Роланда; и потому-то онъ наклонясь къ Г. Ревсу, хотлъ его о немъ разпросить. Г. Ревсъ представлялъ ихъ одного другому, какъ такихъ особъ, коимъ быть другомъ считаетъ себ за честь. Баронетъ подошедъ ко мн, началъ просить прощенія…. Никакъ, государь мой, прервала я его рчь, а онъ опять началъ, я признаюсь, Сударыня, что сильная моя страсть.… Но я васъ уподобляю…… Я паки прервала рчь его, увряя, что все позабыто. Между тмъ, какъ онъ жаловался, что я столь легко ему прощаю, Сиръ Роландъ изумленный симъ краткимъ разговоромъ, сказалъ Г. Ревсу:ятому больше не дивлюсь. Увы! что станется съ любезнымъ моимъ племянникомъ? Будьте съ сей стороны спокойны, отвчалъ ему Г. Ревсъ. При семъ обнадживаніи принялъ онъ на себя столь веселой видъ,что скоро какъ я думала, заплъ бы онъ и псню, обратясь ко мн. Въ сіе время пришли служители и принесли завтракъ; мы уже сли пить чай, какъ вызвали
отъ насъ Г. Ревса, которой тогда же опять возвратился, введя съ собою Г. Грвиля. Прежде нежели могли они подойти къ намъ ближе, спросилъ меня Сиръ Роландъ, по гальскому своему нарчію; кто еще ето такой?
        Г. Гревиль подошелъ ко мн весьма учтиво. Я навдалась отъ него о всемъ томъ, что ниесть у меня дражайшаго въ Нортгамптон-Шир. Удовлетворя моей нетерпливости, спросилъ онъ меня, видла ли я Г. Фенвича. Нтъ, отвчала я ему. А! измнникъ, подхватилъ онъ улыбаясь, я думалъ, что онъ меня обманулъ, дня съ три я его не видалъ; но его здсь нтъ, прибавилъ онъ не столъ громкимъ голосомъ, я взялъ надъ нимъ верьхъ; впрочемъ я лучше желаю, что бы я, а не онъ приносилъ изъ насъ другъ другу извиненія. Я не захотла войти въ ихъ споры, и говорила ему, что нашла себ въ Лондон родителя, указывая ему на Кавалера Мередита, которой мн позволяетъ называть себя симъ именемъ. У васъ сына нтъ, я чаю, отвчалъ онъ, обратясь къ старику; я ласкаюсь, государь мой, что качество родителя не съ сей стороны вамъ дается. А какъ онъ сіи слова говорилъ съ смющимся видомъ; то Баронетъ свидтельствовалъ, что и онъ думалъ равнымъ образомъ оныя произнесть. Сиръ Роландъ имъ сказалъ весьма учтиво, что у него есть племянникъ, и когдабъ я согласна была съ его желаніемъ; то онъ бы меня гораздо больше любилъ въ качеств племяницы, нежели въ качеств
дочери. Разговоръ былъ довольно пріятенъ даже до самаго уходу стараго Кавалера, которой не могъ при отъзд своемъ удержаться отъ того, чтобъ не просишь у меня позволенія привесть ко мн еще одинъ разъ своего племянника прежде нежели отправится въ Кермартенъ. Я отвчала ему на оное однимъ поклономъ.
        Баронетъ и Г. Гревиль знали другъ друга потому, что нсколько разъ видались на бгахъ въ Нортгамптон; но не взирая на учтивости, съ коею они поздоровались, глядли они другъ на друга съ нкоею ревностію и какъ казалось, неоднократно хотли сказать одинъ другому нчто огорчитальнаго. Стараніе, съ коимъ я все мое вниманіе обращала къ Сиру Роланду, предупредило всякія съ ихъ стороны объясненія, и когда онъ ушелъ; то они довольно забавно шутили надъ его поступками и провинціальнымъ его выговоромъ, отъ коего по видимому никогда онъ не отвыкнетъ. Я чрезвычайно нетерпливо желала, чтобъ и сіи господчики ушли. Они, казалось, примчали другъ за другомъ, что уже идти пора, но ни тотъ ни другой не хотлъ выдти прежде. На конецъ Г. Гревиль, притворясь будто вспомнилъ, что я не люблю продолжительныхъ посщеній, распростился съ нами безъ всякаго другаго притворства.
        Мн не возможно бы было избжать новыхъ извиненій Баронета, въ разсужденіи той досады, въ которую онъ приходилъ при послднемъ своемъ посщеніи. Изъ отвтовъ моихъ не надлежало ему быть довольне самимъ собою. Однако онъ опять обратился къ своимъ предложеніямъ, изъ коихъ составилъ мн пышное изображеніе, и не примчая, чтобъ они сдлали надо мною впечатлнія, началъ говорить о Г. Гревил, о коемъ подозрваетъ, говорилъ онъ, что не безъ намренія пріхалъ въ Лондонъ. Онъ мн говорилъ о немъ не очень выгодно, но я не сумнваюсь, чтобъ и Г. Гревиль не говорилъ, того же о Сир Гарграф, и я думаю, что не окажешь имъ несправедливости, когда и обихъ ихъ такими же почитать будетъ.
        Я отвчала, что не больше къ одному принимаю участія какъ и другому, сказавъ сіе съ такою твердостію, что по нкоимъ признакамъ печали, Баронетъ, казалось, получилъ право, съ нкою надмнностію требовать отъ меня причины такого отказа; его пылкость примченная мною на его глазахъ, можетъ быть меня тронула. Я ему сказала хотя съ сожалніемъ, что поелику онъ принуждаетъ меня объяснить ему мои чувствованія; то и говорю, что не имю о его нравахъ того мннія, котороебъ должна была имть о такомъ человк, коего желала бы избрать себ супругомъ. Мои нравы, Сударыня, вскричалъ онъ, перемняясь многократно въ лиц, мои нравы, Сударыня! повторилъ онъ. Его восклицаніе меня устрашило, хотя Г. и Гжа. Ревсъ казались нсколько изумлены моею откровенностію, но не дая мн знать, чтобъ оную почитали достойною хулы. Мои возраженія, Сударь, начала я опять говорить, нс должны васъ огорчать; ибо вы сами признаніе оныхъ отъ меня вынуждаете, я же не намрена ни въ чемъ васъ укорять; но понуждаема будучи усильными вашими прозьбами, я должна повторить… Здсь не могла я выговоритъ прежнихъ словъ. Но онъ мн сказалъ съ нетерпливостію:
продолжайте, Сударыня.
        Я опять ободрилась; по истинн, Сиръ Гарграфъ, я противъ воли повторяю, что не имю о вашихъ нравахъ… (очень хорошо, Сударыня, прервалъ онъ) того мннія, которое должна имть о нравахъ такого человка, на свойствахъ коего помышлялабъ я основать мое благополучіе въ сей жизни, и все упованіе мое въ будущей. Сіе правило для меня весьма важно, хотя и не случается мн приводить онаго безъ сильныхъ причинъ. Но позвольте мн присовокупить, что двичество еще мн не наскучило. Ядумаю, что и во всякое время будетъ надмру рано, дабы обременить себя вчными заботами; и ежели я не буду имть щастія познать такого человка, коему бы мое сердце могло безъ принужденія отдаться; то я отрекусь на всегда отъ брака. Какую злость при сихъ словахъ, любезная моя, усматривала я на глазахъ его? Вы кажетесь не довольны, государь мой, присовокупила я, но думаю, что безъ всякой-причины намренія ваши обратились на такую особу, которая сама въ себ властна; и хотя я всегда удаляюсь отъ того, что бы выражать истинны, заключающія въ себ нкую жестокость, однако откровенность свою почитаю себ за честь.
        Онъ всталъ со стула, прошелъ большими шагами по горниц, повторяя тихимъ голосомъ, вы не имете хорошаго мннія о моихъ нравахъ! Сударыня… Но я ршился претерпть все… Но, такое худое мнніе о моихъ нравахъ! Нтъ, я столь многаго стерпть не въ силахъ, Тутъ онъ приложилъ ко лбу кулакъ, и подержалъ оной нсколько времени, вдругъ схватилъ шляпу, поклонился намъ очень низко, (лице у него разгорлось, повидимому, отъ боренія его страстей) и не сказавъ больше ни слова, пошелъ къ дверямъ. Г. Ревсъ немедлнно вставъ хотлъ его проводить, а онъ многократно повторялъ: презрніе къ моимъ нравамъ! У меня есть непріятели, Сударь. Презрніе къ моимъ нравамъ! Я только одинъ такой, съ коимъ Миссъ Биронъ поступаетъ съ меньшею благосклонностію; ея негодованіе можетъ ея привлечь… Почто не могу сказать, моего негодованія? Прощайте, Сударь, извините меня за сію запальчивость. Прощайте. Онъ слъ въ карету, у коей вдругъ поднялъ стекло. Г. Ревсъ намъ сказывалъ, что онъ протянулся до самаго каретнаго верьха, поджавъ бока своими локтями. Въ сей ярости онъ отъ насъ похалъ. Угрожающій его видъ, отъздъ, мало я теб изобразила, и слова Г.
Ревса привели меня въ такой страхъ, что я черезъ цлой часъ не могла отъ онаго освободиться.
        Весьма изрядной женихъ для твоей Генріетты, такой полоумной! О Г. Фулеръ! Сиръ Роландъ! Г. Ормъ, столь любезны вы мн кажетесь въ сравненіи съ Сиромъ Гарграфомъ.

        ПИСЬМО XII.
        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        Въ Среду, 23 февраля.

        Я получила письмо моего дяди и два твоихъ. Вс совты подаваемые мн отъ столь дражайшихъ особъ, будутъ имть какое нибудь дйствіе надъ моими поступками; хотя для увщанія или обличенія оные мн подавать станутъ.
        Жамесъ похалъ въ Нортгамптон-Ширъ. Я прошу тебя принять его благосклонно. Онъ человкъ весьма честной, и меня уврили, что онъ питаетъ въ сердц своемъ нкую сильную страсть; а, изъ сего нетерпливость его къ отъзду изъ Лондона и объясняется. Помнится, слыхала я отъ моего дяди, что молодые, но бдные люди, мыслящіе о брак, не должны быть лишаемы бодрости. Ктобъ захотлъ служить, когда самъ можетъ повелвать? Честной бднякъ составляетъ весьма почтенную часть человческаго рода.
        Г. Ревсъ принималъ на себя трудъ смотрть многихъ служителей, желавшихъ ко мн опредлиться; но не видалъ еще такого, которой бы мн былъ угоденъ, выключая одного, которой приходилъ сего утра; онъ иметъ весьма хорошую физіономію, и не старе двадсяти шести лтъ. Я думаю его у себя оставить; онъ кажется очень хорошо воспитанъ, да и достоинъ лучшаго состоянія. Гжа. Ревсъ имъ чрезвычайно довольна, и велла уже написать записку къ тому господину, у коего онъ прежде служилъ. Сей Господинъ молодъ, называется Багенгалемъ и живетъ недалеко отъ Ридинга.
        Служитель говоритъ о немъ весьма хорошо, объясняясь съ великою скромностію, что отъ него отошелъ для того, что Г. Багенгаль предаваясь утхамъ своихъ лтъ, весьма поздо оныя оставляетъ. Вильсонъ, такъ называется новой нашъ лакей, со вчерашняго только дни пріхалъ въ Лондонъ, и остановился у своей сестры, вдовы, живущей въ Смитфильд. Онъ требуетъ довольно великаго жалованья; но доброму служителю не надлежитъ отказывать въ нсколькихъ пистоляхъ; должно ему пособлять, чтобъ нчто сберегъ и на старость свою, и когда ослабетъ здоровьемъ. Гжа. Ревсъ хотла его принять при первомъ на него взгляд. Она ручается за него, говорила она, по его физіономіи и по всмъ рчамъ. Я теб не такъ бы много о немъ говорила, еслибъ не весьма желала его принять.
        Сиръ Гарграфъ опять къ намъ пріезжалъ. Я сидла тогда съ Гжею. Ревсъ, и нкоторыми нашими пріятельницами, кои пришли провесть съ нами дружески часть того дня, и подъ симъ видомъ ему извинилась; но онъ видлъ Г. Ревса; онъ оказывалъ то гордость свою, то униженіе. Въ послднее свое посщеніе онъ ршился меня не безпокоить, мое пренебреженіе смертельно его поразило; но у него не достало силъ удержаться при своемъ намреніи. Онъ укорялъ себя за слабость; я буду его женою, онъ въ томъ клялся. Такой человкъ, какъ онъ, отвергаемъ такою особою, коей имніе столь мало соразмрно съ его богатствами, и которая признается, что не знаетъ еще такого человка, коегобъ въ сердц своемъ ему предпочитала! (о! Сиръ Гарграфъ въ етомъ не обманывается; ибо мало есть такихъ людей, коихъ бы ему не предпочла.) Отвергаемъ со всми тми выгодами, въ коихъ меня уврить хочетъ, при такомъ вид, которой конечно не иметъ въ себ ничего презрительнаго! [Г. Ревсъ сказывалъ, что онъ осмотрлъ себя въ близь стоящемъ зеркал съ головы до ногъ.] Ето самое кажется ему совершенно не понятно, во все невразумительно.
        Онъ спрашивалъ, не съ надеждою ли какою Г. Гревиль прибылъ въ городъ. Г. Ревсъ отвчалъ, что я огорчена была его пріздомъ, и что онъ изъ того никакого плода не получитъ. По крайней мр ето мученіе, возразилъ онъ вздохнувши. Сей Г. Гревиль въ первомъ разговор нашемъ говорилъ нсколько вольныя рчи, кои я упущаю, потому что онъ не щастливе меня. Я знаю его легкомысліе, но я бы желалъ, чтобъ сіе дло между нами кончилось шпагами; онъ бы не такъ отъ меня отдлался, какъ отъ Фенвича. Но я не могу снести, Г. Ревсъ, что порицаетъ мои нравы; конечно я въ оныхъ превосхожу всякаго Гревиля и Фенвича. Если въ свт такой человкъ, которой бы въ обращеніи съ женщинами не позволялъ себ какихъ нибудь вольностей? Вы ето знаете, Сударь, он насъ отъ того не мене почитаютъ. Укоризна моимъ нравамъ! и въ устахъ женщины! по чести такое возраженіе странно; что вы о томъ скажете, Сударь!
        Мн кажется, моя любезная, что Г. Ревсъ весьма уже далеко простиралъ свою терпливость: онъ человкъ весьма тихой, хотя моя сестрица увряетъ, что въ случа нужды не недостаетъ у него пылкости; онъ весьма спокойно говорилъ съ Сиромъ Гарграфомъ, которой прощаясь съ нимъ, еще клялся, что не смотря ни на какія супротивленія я буду его женою.

        Въ Понедльникъ въ вечеру.

        Господинъ Гревиль приходилъ къ намъ подъ вечеръ. Онъ просилъ у меня изъ милости поговорить съ нимъ нсколько минутъ на един. Я его просила меня отъ того уволишь, и вспомнить, что и въ замк Сельби я никому такого угожденія не длала; но онъ усильно просилъ Г. и Гжу. Ревсъ оставить его одного со мною. Онъ весьма желалъ знать, какой успхъ въ надежд своей имлъ Сиръ Гарграфъ, онъ о семъ оказывалъ весьма великое безпокойство. Онъ надется, говорилъ онъ мн, что человкъ такого свойства, мало произведетъ во мн впечатлнія, и что Миссъ Биронъ не дастъ предпочтенія однимъ преимуществамъ отъ богатства происходящимъ, надъ старымъ слугою, которой не преставалъ ей удивляться съ ея младенчества, и которой не упуститъ ничего къ учиненію ее щастливою.
        Я ему отвчала, что мн чрезвычайно прискорбно быть толь часто принуждаемою давать ему одинаковые отвты; что я никого оскорбить не могу, кольми паче сосда, которой соединенъ дружествомъ со всею моею фамиліею; но что онъ меня удивляетъ, не чувствуя того, что я отнюдь не должна ему давать отчета въ своихъ чувствованіяхъ, и въ томъ, что меня посщаютъ.
        Онъ мн приносилъ извиненіе, прося по крайней мр его обнаджить, что я неблагопріятствую требованіямъ Сира Гарграфа. Нтъ, Сударъ, сказала я ему съ нарочитою твердостію; я не желаю ни единаго такого объясненія. Не подалаль бы я вамъ симъ самымъ право судить о моихъ поступкахъ, и не обнаджилаль бы въ томъ, о чемъ совершенно и не помышляю.
        Онъ призывалъ небо свидтелемъ, что онъ меня любитъ больше себя. Онъ заклиналъ себя, что будетъ домогаться меня до послдняго издыханія; и что еслибъ могъ думать, что Сиръ Гарграфъ получилъ хотя малйшую надежду; то смлобъ ршился на прекращеніе его дней. Г. Гревиль, сказала я ему, мн весьма уже извстна ваша запальчивость; то, что произошло между вами и Г. Фенвичемъ, довольно меня опечалило, а въ таковомъ намреніи и ваши дни укоротаны быть могутъ,какъ и дни другаго; но я не вхожу въ ваши намренія; только сдлаете милость не сочтите за неучтивость того, что я намрена навсегда отказаться отъ чести, которую вы мн длаете своими посщеніями.
        Я хотла было выдти; но онъ, опередивши меня, сталъ у дверей. Ради Бога, сударыня, не выходите отсюда въ такомъ гнв; если вы ничего не перемняете въ моей участи, то благоволите по крайней мр меня уврить, что етотъ щеголь… О! да по какому праву, прервала я, осмливаетесь вы требовать такихъ увреній. Права его, говорилъ онъ мн, не на иномъ чемъ основываются, какъ на моемъ благодушіи. Дражайшая Биронъ, скажите мн, что Сиръ Гарграфъ не будетъ способенъ тронуть ваше сердце, скажите ето мн для его пользы, если не для моей; ибо я знаю, что вамъ мало нужды, чтобъ со мной ни сдлалось; но чтобъ не етотъ зврь съ блдною своею рожею пріобрлъ вашу склонность; сіе имя изображаетъ его свойство. Если предпочтеніе ваше опредлено другому кому, а не мн, то дайте оное по крайней мр такому, коемубъ за достоинства его вс желали такого благополучія; для собственной своей славы изберите и сдлайте щастливымъ человка честнаго; и если я не могу васъ о томъ просить въ качеств любовника, то окажите милость сосду и старому другу, уврьте его что ето не будетъ Кавалеръ Поллексфенъ.
        Могу ли я знать, Сударь, сказала я съ спокойнымъ видомъ, за какимъ дломъ пріхали вы въ Лондонъ?
        Вы отгадываете, Сударыня, самое важное; я извстился, что сей господинъ домогается пріобрсть склонности вашего сердца, о успх чего онъ и хвасталъ; то еслибъ я хотя нсколько былъ увренъ… что его богатства не убдятъ васъ…
        Такъ возвратились ли бы вы, Г. Гревиль, въ Нортгамптон-Ширъ?
        Правду сказать, Сударыня, теперь, когда уже я пріхалъ въ Лондонъ, заказалъ для себя уборы и другія надобности…
        Все, что бы вы въ такомъ случа ни предпріяли, Сударь, ни мало меня не трогаетъ; но пожалуйте вспомните только, что какъ ваши посщенія въ Нортгамптон-Шир касались единственно до моего дяди Сельби, то и здсь должны относиться къ моему двоюродному брату Ревсу.
        Я уже знаю, Сударыня, что вы можете быть жестокою, когда желаете; но угодно ли вамъ будетъ, чтобъ я возвратился въ провинцію?
        Угодно ли будетъ мн, Сударь? по истинн, Г. Гревиль будетъ длать то, что самому ему угодно; а я прошу единственно, чтобъ и мн оставлена была такая же свобода.
        Вы весьма разборчивы, Сударыня! и до чрезвычайности опасаетесь подать надъ собою хотя малйшую выгоду?
        А мужчины, Сударь, столь много оныхъ берутъ отъ самомалйшаго поводу; но чтобъ вы не думали о моей разборчивости; а я справедлива, и увряю васъ, что еслибъ не приняла столь ршительнаго намренія…
        Ршительнаго намренія… такъ точно, Сударыня, а иногда даже и упорнаго. Я признаюсь, что недосуги мои не позволяли мн въ ныншнее время хать въ городъ. Скажите, Сударыня, что вы желаете моего отъзда, и что ни етотъ Гарграфъ, ни племянникъ новонареченнаго вашего родителя (право, такія новыя сродства меня безпокоятъ:) не сдлаютъ надъ вашимъ сердцемъ ни какого впечатлнія, и что вы не откажете мн въ чести, видть васъ въ то время, когда буду посщать Г. Ревса и тогда я общаюсь вамъ еще до изходу сей недли въ путь отправиться; я въ сей же вечеръ отпишу къ Фенвичу то, что не должно ему быть безъизвстно, и что я отъзжаю, не получа никакого плода отъ своей поздки. Такое увдомленіе избавитъ васъ отъ свиданія со вторымъ вашимъ мучителемъ; такимъ именемъ называетъ иногда обоихъ насъ ваша сестрица Люція.
        Вы столь неумренны, Г. Гревиль,что когда и другіе такими же быть могутъ; то и не скрою отъ васъ, что симъ бы избавили вы меня отъ труда…
        Ахъ! берегитесъ; Сударыня, берегитесь по истинн, подать излишній поводъ такому нещастному, которой при малйшемъ признак, что васъ обязать можетъ, ршился бы объхать весь свтъ, но вы ничего не говорите о Сир Гарграф и о новоназванномъ вашемъ братц? Простите мн, Сударыня, если я столько опасаюсь сихъ вкрадчивыхъ льстецовъ, нападающихъ на васъ со стороны сожалнія, что требую отъ васъ нкоего въ томъ обнадеживанія. Но что же, Сударыня? разв не можете вы мн подать оное съ обыкновенными своими предосторожностями? Не уже ли не могу я получить онаго въ качеств вашего сосда и стариннаго пріятеля? Ибо о любви уже и упоминать здсь не надлежитъ.
        И такъ, Г. Гревилъ, какъ сосдка и какъ старинная ваша пріятельница, равно и для вашихъ недосуговъ, кои не позволяли вамъ хать въ Лондонъ, совтую вамъ возвратиться въ провинцію.
        Съ какою разборчивостію, Сударыня, довели вы меня до своего намренія! Вы должны по крайней мр благодарить меня, что подалъ вамъ къ тому поводъ; но какое дадите мн условіе, Сударыня, если я приму совтъ столь доброй сосдки.
        Я въ томъ не откажу, Сударь, и объявлю вамъ, со всею искренностію, какъ сосду, и какъ старинному пріятелю моей фамиліи, что я еще не видала такого человка, коегобъ жедала имть своимъ мужемъ.
        Вы его видли, Сударыня, по чести, вы его видли; при сихъ словахъ сквернавецъ схватилъ мою руку, не взирая на мое супротивленіе. Вы мн ее дадите, сказалъ онъ, поднеся ее къ своему рту; и губами своими такъ сильно ее прижалъ, что оставилъ на ней признаки своихъ зубъ. Я вскричала отъ изумленія, да могу сказать, что и отъ боли. Но онъ передразнилъ мой крикъ, и схватя другую руку, равно нажалъ ее своими зубами. Вы будете щастливы, сказалъ онъ мн, ежели я вамъ одну изъ нихъ оставлю; я бы охотно сълъ васъ живую. Вотъ, моя любезная, каковъ твой томной и безутшной Гревиль.
        Я убжала отъ него въ боковую горницу, онъ пошелъ за мною съ весьма вольнымъ видомъ, прося меня, чтобъ я позволила ему посмотрть на мои руки, потомъ обратясь къ Г. Ревсу сказалъ ему шутливымъ голосомъ; право, я думалъ, что съмъ дражайшую вашу сестрицу и началъ уже было съ ея рукъ. Сей знакъ спокойства и увренности тронуло меня боле, нежели самый его поступокъ; ибо онъ мн показалъ, что сродная ему веселость нимало не измнилась Однако я не захотла показаться при семъ излишне грозною; но я боялась, чтобъ сей человкъ, когда бы мн еще довелось быть съ нимъ на един, и дйствительно не отгрызъ у меня рукъ. Выходя отъ насъ, онъ мн сказалъ, что считаетъ меня нсколько ободрившеюся отъ моего ужаса. Видите, прибавилъ онъ, что получаютъ отъ того, когда приводятъ честнаго человка въ отчаяніе; но вы желаете, чтобъ я выхалъ изъ города? такъ помните, что вы мн объявили.
        Онъ меня оставилъ къ великому моему удовольствію, что отъ него избавилась. Между тмъ, какъ Г. Ревсъ его провожалъ, онъ говорилъ, что для предупрежденія всхъ моихъ желаній, одинъ только разъ до своего отъзду со мною свидится, и что немедлнно будетъ писать Г. Фенвичу о неукоснительномъ своемъ возвращеніи въ Нортгамптон-Ширъ.

        ПИСЬМО XIII.
        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        Во Вторникъ, 14 февраля.

        Миссъ Клемеръ, къ коей мое дружество со дня на день умножается, показывала мн сего утра свой кабинетъ, то есть, свои книги, рукодлія и все что служитъ къ домашнимъ упражненіямъ. Я думала, что нахожусь въ кабинет дражайшей моей Люціи; ибо въ толь шумной жизни, я непрестаю помышлять о любезныхъ моихъ друзьяхъ въ Нортгамптон-Шир живущихъ. Два часа, кои я провела съ Миссъ Клемеръ, показались мн весьма коротки. Мн сказывали, что она пишетъ совершенно, и что для тхъ особъ, съ коими переписывается, есть настоящая Маркиза Севинье. Я ласкаюсь, что и сама нкогда въ числ сихъ ея особъ буду, но я вижу, что отъ своихъ писемъ и чтенія не упускала она и другихъ рукодлій. Она для меня тмъ почтенне, что подаетъ примръ опровергать мннія тхъ, кои не ободряютъ свденій въ женщинахъ; нареканіе;… иногда справедливое, но надмру общее. Я бы не хотла, чтобъ сіе качество было главнйшимъ отличіемъ той женщины, которую люблю; но когда получаемъ дарованія, то для чего же ихъ не признавать, или оставлять безъ образованія? Мн кажется, моя любезная, что по существенныхъ добродтеляхъ моего пола, кои суть, скромность, послушаніе,
приверженность къ должностямъ закона и нравоученія, не есть нещастіе имть разумъ, нсколько образованный. Миссъ Клемеръ щастлива, какъ и твоя Генріетта, по любви своей тетки, которая ничего драгоцннйшаго ея не иметъ. Матушка у ней еще жива, но она любитъ только сама себя; и природа столь мало внушила ей горячности къ сей превосходной дочери, что Гжа. Вимбура, ея тетка, не могла до тхъ поръ быть спокойна, пока ее не отозвала къ себ. Мы съ Миссъ Клемеръ согласились видаться безъ всякихъ церемоній.
        Я еще теб скажу, что отвтъ прежняго Вильсонова господина послужилъ весьма много къ его одобренію и я приняла его наконецъ къ себ въ службу. Въ мою отлучку зазжала къ намъ Гжа. Вилліамсъ. Она, кажется, весьма заботится о нашихъ уборахъ для маскераду, а особливо о моихъ. Мы должны переодться въ ея дом, а оттуда уже взявъ носильщиковъ поспшать въ маскерадъ; она беретъ все на себя. Ты тогда узнаешь, моя любезная Люція, въ какомъ вид должна я показаться, когда я сама о томъ увдомлюсь.
        Баронетъ также приходилъ въ то время, какъ я была у Миссъ Клемеръ; онъ видлся только съ однимъ Г. Ревсомъ, съ коимъ провелъ онъ почти съ четверть часа. Онъ казался задумчивъ и невеселъ. Г. Ревсъ сказалъ намъ, что онъ со всмъ перемнился, и нетаковъ, какимъ его видалъ до сего времени. Онъ ни разу не усмхивался, да и нтъ, составляли почти вс его слова, но онъ однако и тутъ хулилъ женщинъ. Отверженной полъ! повторялъ онъ неоднократно. Весьма странно, говорилъ онъ, то, что мущина не можетъ быть счастливъ ни съ женщинами ни безъ нихъ. Онъ съ великимъ трудомъ могъ произнести мое имя. Наконецъ, когда Г. Ревсъ насмялся нсколько надъ его скукою; то онъ и ршился ухать, дабы не представлять изъ себя доле посмшища. Его лакей и кучеръ не лучше могли отъ него отдлаться, онъ ихъ перебранилъ безъ всякой причины, и похавъ проклиналъ ихъ всхъ съ великими угрозами. Чего требуетъ етотъ человкъ? Для чего беретъ онъ Г. Ревса предмтомъ своего своенравія. Но какъ объ немъ, такъ и о всемъ прочемъ до будущаго моего письма не скажу я ни слова

        ПИСЬМО XIV.
        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        Въ Среду въ вечеру, 15 Февраля.

        Наконецъ Г. Гревиль сего вечера съ нами простился, будучи въ твердомъ намреніи завтра по утру отправиться въ путь. Онъ усильно меня просилъ на минуту поговорить съ нимъ на един; но я весьма остереглась оказать ему сіе угожденіе. Онъ боле всего жалетъ, говорилъ онъ мн, что оставляетъ въ Лондон высокомрнаго Гарграфа, и низкую душу имющаго Фулера: однако онъ отъзжаетъ съ удовольствіемъ, уврясь отъ меня, что ни въ томъ ни въ другомъ изъ сихъ мужчинъ не нахожу я такихъ качествъ, по коимъ бы могла чувствовать къ кому-либо сердечную склонность. Ты видишь, моя любезная, что симъ длаетъ онъ уваженіе самому себ; ибо я помню свои слова; я сказала, что не видала еще такого человка, коего желала бы имть своимъ мужемъ.
        До своего отъзду, Г. Гревиль весьма забавно шутилъ надъ свойствами своихъ совмстниковъ, надъ тмъ, что называетъ моимъ жестокосердіемъ, и надъ мученіями своего сердца. А какъ Сиръ Гарграфъ въ сіе время къ намъ вошелъ; то и увидла я, что разговоры ихъ будутъ весьма горячи, коихъ слдствій напередъ уже опасалась. Но Гжа. Ревсъ предложила мн сыграть какую нибудь Арію на Клависин, и сіе-то охладило ихъ пылкость. Баронетъ извстясь, что Г. Гревиль долженъ завтра хать, пошелъ отъ насъ прежде, нежели, какъ казалось хотлъ, видно съ радости, то одержалъ для себя поле.
        Оставляя насъ Г. Гревиль еще расплодилъ глупое свое воображеніе, а такая замысловатость столь привлекла въ нему Гжу. Ревсъ, что она его считаетъ, какъ сама говорила, за забавнйшаго изъ всхъ моихъ безотвязныхъ обожателей. Но что за искуство забавлять? Я отвчала съ довольно холоднымъ видомъ, что Г. Гревиль есть человкъ худаго поведенія, что еслибъ онъ могъ чего нибудь стыдишься, или чувствовать любовь, которую себ притворяетъ; то не былъ бы ни столь веселъ ни столь забавенъ, каковъ есть въ самомъ дл; при семъ Г. Ревсъ хотлъ знать, которому бы по крайней мр изъ пяти особъ, коихъ онъ называетъ моими любовниками, могла я дашь нкое предпочтеніе. Я необинуясь ему отвчала, что если онъ говоритъ о предпочтеніи кого-либо по своей склонности; то нтъ ни одного изъ нихъ, къ коемубъ имла хотя малйшую привязанность; но что если спрашиваетъ моего мннія о ихъ свойствахъ; то я въ семъ полагаю чрезвычайную разность въ пользу Г. Орма, который мн кажется достойнымъ почтенія и дружбы честныхъ людей. Очень хорошо, возразилъ Г. Ревсъ, я право готовъ биться объ закладъ, что рано или поздо яблочко дано будетъ Г. Орму.
        Я его оставила въ семъ мнніи. Однако онъ мн сказалъ; что трудно будетъ сбыть съ рукъ Сира Гарграфа; что ныншняго же дня онъ объявилъ Гж. Вилліамсъ, что ршился не взирая ни на какія препятства, одержать верьхъ, что сія Госпожа, казалось, принимаетъ для него въ семъ дл великое участіе, и что она удивляется тому, какъ могла я отказать столь богатому и пригожему человку, коему уже предлогали многихъ невстъ изъ самаго знатнйшаго дворянства.

        Въ Среду 15 числа…

        Сиръ Гарграфъ теперь отъ насъ пошелъ. Я не имю, любезная моя, ни времени, ни охоты разсказать теб то, что съ нимъ съ полчаса предъ симъ сдлалось, и въ какомъ изступленіи онъ отъ насъ ушелъ. Онъ желалъ со мною поговорить на един; а я тмъ боле считала себ за право ему въ томъ отказать, что онъ ни во что не вмнялъ съ чрезвычайною вольностію объясняться со мною при Г. и Гж. Ревсъ. Но какъ онъ ничего болене говорилъ; то моя сестрица, чтобъ его обязать, вышла изъ горницы, а господинъ Ревсъ пошелъ за своею сожительницею; конечно не должны они были оказывать ему сего угожденія, я знаю, что они въ семъ весьма худо поступили.
        Какъ скоро они вышли; то онъ хотлъ меня взять за руку, я ее отъ него отняла. Сударыня, сказалъ онъ мн весьма грубымъ голосомъ, вы бы не оказали такой жестокости Г. Гревилю, я одинъ только такой, съ которымъ вы столь худо поступаете. Я ему учтиво отвчала, что я также поступила бы и со всякимъ человкомъ, съ которымъ бы меня на един оставили.
        Вы видите, Сударыня, возразилъ онъ, что мн не возможно жить безъ васъ. Сердце мое и душа посвящены вамъ. Я гордъ, признаюсь вамъ; извините меня, если присовокуплю, что гордость моя оскорблена. Я думалъ, что могъ бы ожидать больше благосклонности отъ всякой женщины, которая не имлабъ ни какихъ обязательствъ, и отвращенія къ браку. Ваше сердце свободно, говорите вы; я сего желаю, и принуждаю себя тому врить. Но етотъ Гревиль.…
        Онъ остановился, чтобъ дать мн время ему отвчать. Я ему сказала, что не будучи обязана подавать ему объясненія, не привыкла я поступать неучтиво съ тми, кои оказываютъ мн нкое уваженіе. Онъ полагалъ, что я одного только его изъ сего числа изключаю, и возвратясь къ прежнимъ своимъ жалобамъ, усильно меня понуждалъ объясниться во всемъ касающемся до него и до Г. Гревиля. Я думала, что отъ него освобожусь, увря его, какъ то и прежде сдлала, что еще не видала того человка, которой долженъ мн быть мужемъ, но вдругъ у него лице и глаза воспламенились, и онъ клялся въ такихъ же почти выраженіяхъ, кои употребилъ Г. Гревиль въ послднемъ случа, что я видла того человка; естьли же склонности мои не предупреждены, то онъ передъ моими глазами? Я ему сказала, что естьли сія была единая причина его посщенія; то онъ могъ бы обойтись въ семъ и безъ уходу Г. и гжи Ревсъ; я хотла было уйти, но онъ мн не далъ проходу; вы меня не остав,і| те, Сударыня, я васъ заклинаю. Такъ чегожъ еще боле желаете вы отъ меня, государь мой? Скажите мн, Сударыня, не имете ли отвращенія къ браку? Какое право имете вы, Сударь, предложить
мн такой вопросъ? Скажите любезная, Биронъ, имете ли намреніе вступить въ сіе состояніе? Можетъ бытъ, Сударь, есть ли найду такого человка, которому бы могла отдать все свое сердце. Но не могу ли я быть симъ щастливымъ человкомъ! Я прошу у васъ милости, Сударыня, я прошу оной у ногъ вашихъ? Жизнь для меня безъ васъ ни чего не составляетъ. При сихъ словахъ гордецъ сталъ предо мною на колни, и сжавъ свои руки, устремилъ на меня глаза.
        Хотя такія зрлища и всегда производятъ нкое движеніе; но коль различно оно было отъ того, любезная моя, которое я чувствовала въ себ видя Сира Роланда въ подобномъ положеніи! Я ясно видла, что ето была предумышленная его хитрость. Чего не насказалъ онъ мн, находясь боле четверти часа въ такомъ положенія, и не дозволяя мн выдти отъ него? Я находилась принужденною повторить ему отчасти прежніе мои отвты. Я желала бы отпустить его съ учтивостію; но онъ не оставилъ къ сему способа. Сколь онъ уничженъ ни былъ, но самыя израженія его страсти и прозьбы даже смшаны были съ угрозами, хотя и не прямо произносилъ оныя. Наконецъ увидла я, что необходимо нужно было ему объявить, что я не буду боле принимать его посщеній. Онъ мн представилъ, что я привожу его въ отчаяніе; но я однако вышла изъ горницы къ Г. и гж. Ревсъ. Онъ тогда всталъ съ заклинаніями, кои я весьма внятно слышала. Онъ меня еще называлъ гордою и неблагодарною, и пошелъ за мною въ ближнюю горницу, едва подалъ онъ знакъ къ разговору Г. и гж. Ревсъ. Онъ раза съ три прошелъ въ молчаніи по горниц, наконецъ обращясь къ нимъ, и поклонясь низко,
сказалъ: извините меня. Мн же поклонился онъ съ нкоею спсью, сказалъ съ злобнымъ видомъ: и вы запрещаете мн посщать васъ, Сударыня! Такъ, Сударь, отвчала я съ довольною твердостію, и для вашего и для моего покоя: вы меня чрезвычайно опечалили. Въ первое, Сударыня, началъ онъ… и остановясь на минуту, продолжалъ съ гордымъ видомъ: въ перьвое по семъ посщеніе, при коемъ буду имть честь васъ видть, надюсь я получить больше успха; при сихъ словахъ онъ отъ насъ пошелъ.
        Г. Ревсъ очень недоволенъ всми его поступками и не осуждаетъ того, что я ршилась не принимать впредь отъ него посщеній. И такъ я ласкаюсь, что имя Сира Гарграфа не столь часто уже въ письмахъ моихъ упоминаемо будетъ.
        Платья наши готовы: Г. Ревсъ нарядится пустынникомъ, сожительница его монахинею, а Милади Вилліамсъ игуменьею. Я не очень люблю своя убранства, потому что они съ лишкомъ пышны; а етого я больше всего опасаюсь. Меня хотятъ нарядить, какъ Аркадскую Княжну; но такое переодяніе столь мало согласуется съ тою мыслію, которую я имла о пастушей одежд въ Аркадіи, что оно на противъ того составляетъ все, что ни есть великолпнаго и отмннаго въ новйшихъ Французскихъ и Италіанскихъ модахъ. Къ тому хотли еще присовокупить пастушій посохъ; но я не понимала, какъ могъ онъ приличествовать къ толь богатому убранству, хотя я должна быть безъ корзинки, ибо въ Аркадіи корзинъ не носятъ. Какой видъ представлю я собою въ собраніи! Великолпне сего для маскераду не льзя было бы одться. Они вс увряютъ меня, что я увижу маски въ столь же богатыхъ и смшныхъ платьяхъ, каково мое. Чтобъ изъ того не вышло; но я бы желала, чтобъ ета ночь уже прошла. Я тебя увряю, что ето и въ первой и въ послдній разъ буду я въ подобныхъ веселыхъ сборищахъ; но надобно получить понятіе о маскерадахъ. Въ будущемъ моемъ письм ожидай отъ меня всхъ
обстоятельствъ сего веселаго собранія; я уже представляю себ твою нетерпливость. Подай, любезная Люція, какъ и я, нкую пищу своему воображенію; и отпиши мн когда нибудь, что ты думаешь о произшествіяхъ, прежде нежели оныя случатся. Какихъ знаменитыхъ побдъ, воображаешь ты, не одержитъ твоя Генріетта въ столь прелстномъ одяніи?

        ПИСЬМО XV.
        Г. Ревсъ къ Г. Сельби;


        Въ Пятницу 10 Февраля.

        Сіе письмо, любезной мой Сельби, пишу я нын только для васъ и для фамиліи вашей. Однако не приходите надмру въ изумленіе. Но какъ могу я вамъ сообщить всти, страшные всти… Жена моя, съ третьяго часу утра, чувствуетъ отъ оныхъ сильныя припадки. Однако не будьте… Какъ же могу я вамъ сказать, чтобъ вы не чрезмру печалились, когда мы сами лишены всхъ удовольствій.
        О ной любезный братецъ! Мы не знаемъ, куда двалась наша дражайшая Миссъ Биронъ. Я разскажу вамъ столъ подробно вс обстоятельства сего приключенія, сколько печаль моя и удивленіе мн позволятъ. Ето необходимо нужно, какъ вы сами признать можете. Г. Гревиль… я его весьма опасаюсь. Но начнемъ съ самыхъ подробностей.
        Въ прошедшую ночь мы были въ маскерад въ Гаймаркет; носильщики любезной моей сестрицы, кои были наняты, какъ и наши, на всю ночь, позваны кмъ-то были въ питейной домъ, общавшись Вильсону, служителю Миссъ Биронъ, чрезъ часъ или и меньше возвратиться; тогда было уже за полночь. Вильсонъ прождавъ ихъ два часа безъ пользы, принужденъ былъ нанять другихъ. Между двухъ и трехъ часовъ согласились мы возвратиться домой. Любезная наша сестрица соскучилась уже, видя что вс обращали на нее свое вниманіе, и вс взирали на нее съ удивленіемъ. Она хотла выдти еще прежде насъ; но Милади Виллиамсъ уговорила ее пробыть еще съ четверть часа въ собраніи. Я не преминулъ проводитъ ее до самыхъ носилокъ, и видлъ что она въ нихъ сла прежде, нежели я оказалъ сей же долгъ гж Вилліамсъ и моей жен. Я очень примтилъ, что носилки и носильщики были не т, коихъ мы для нее нанимали. Я спросилъ тому причины, и услышалъ въ объясненіе то, что уже вамъ говорилъ; она не медля нимало сла въ носилки, какъ для своего платья такъ и для того, чтобъ на вольномъ воздух не простудиться, не говоря уже того, что любопытство привлекло за нею
весьма много масокъ.
        Тогда было уже близь трехъ часовъ. Я далъ приказъ Вильсону, чтобъ остановить носилку, какъ скоро она выдетъ изъ тсноты, дабы обождать носилокъ Гжи. Вилліамсъ, или моей жены и моихъ. Я видлъ, что носильщики ея пошли въ путь, а Вильсонъ шелъ передъ ними съ своимъ факеломъ; но не видалъ, чтобъ вышедшія за нею маски возвратились въ залъ.
        А какъ наши служители не примтили, чтобъ ея носилки остановлялись, то мы подумали, что въ толп и шум Вильсонъ не слыхалъ моего приказу, и приказали носильщикамъ продолжать путь, не сумнваясь, чтобъ она прежде насъ домой не пріхала. Мы намрились возвратишься прямо къ себ, хотя Милади и предлагала намъ, чтобъ мы переодлись у нее, гд я наряжались.
        Мы весьма изумились не нашедъ дома Миссъ Биронъ. Однако моя жена думала, что по ошибк она можетъ быть отнесена къ Милади Вилліамсъ, у коей и насъ ожидаетъ; я не мшкая послалъ туда человка о ней навдаться. Но, о! Боже, въ какое мы пришли уныніе, увидвъ что Милади не иметъ о ней никакого извстія! Г. Гревиль, какъ я опасаюсь…. Но я долженъ вамъ показать вс признаки, на коихъ основываю мои подозрнія.
        Вчера въ вечеру Милади Вилліамсъ была увдомлена, да я и самъ слышалъ ето отъ нее въ маскерад, что Г. Гревиль, которой простясь съ нами въ прошедшій вторникъ, намрился, по видимому, на другой день отправиться въ Нортгамптон-Ширъ, въ самомъ дл ни ухалъ, ни намрялся хать, и что напротивъ того, онъ ршился остаться въ Лондон подъ скрытнымъ видомъ, дабы наблюдать вс поступки моей сестрицы. Впрочемъ мы знаемъ, что онъ ей оказалъ свою ревность по причин нкоихъ посщеній, которыя она, увряю васъ, не привлекала, но не могла отказаться чтобъ оныхъ не принять.
        Сиръ Гарграфъ Полексфенъ былъ въ маскерад въ арликинскомъ плать. Онъ скоро примтилъ любезную нашу сестрицу, и не смотря на то, что не могъ къ своей печали получишь отъ нее благосклоннаго одобренія своихъ предложеній, не преминулъ онъ говорить съ нею со всевозможною учтивостію. Встртясь со мною не за долго до моего уходу, спросилъ онъ меня, не узналъ ли я между масками Г. Гревиля. Я ему сказалъ, что того не примтилъ. Но не примтили ли вы, говорилъ онъ мн, человка въ маск, съ большею на глаза нахлученною шляпою, въ епанч и съ фонаремъ, которой онъ всякому подставлялъ? Его нашъ милой другъ Гревиль. Правду сказать, я много разъ примчалъ за сею маскою; но не могъ вспомнить, чтобъ она походила на Г. Гревиля; онъ мн казался гораздо выше. Но какъ онъ желаетъ, чтобъ его считали ухавшимъ, то и видно, что могъ притворить себ ростъ.
        Вы знаете, что Г. Гревиль человкъ предпріимчивый. Онъ пріхалъ въ Лондонъ, какъ самъ объявлялъ, для того только, чтобъ приводить въ замшательство всхъ, домогающихся ^:^пріобрсть сердечныя склонности нашей любезной Миссъ Биронъ. Онъ видлъ двухъ явныхъ ея обожателей. Первое его намреніе было провесть здсь нсколько времени, и позабавиться городскими увеселеніями; да и заказать себ новые уборы. Но при всемъ томъ вдругъ, хотя и ожидалъ къ себ Г. Фенвича, умыслилъ насъ уврить, что хочетъ хать, и возвращается прямо въ Нортгамптон-Ширъ, не получа отъ Миссъ Биронъ ни малйшаго въ свою пользу объясненія. Собравъ вс сіи подробности, несумннно почти быть кажется, что Г. Гревиль виновникъ сего злаго умысла.
        И такъ по симъ освдомленіямъ примите вс мры, кои по благоразумію своему взять разсудите. Не возвратился ли Г. Гревиль въ вашъ уздъ…Г. Фенвичъ…. Но знаю ли самъ я, что долженъ вамъ совтоватъ? Всего лучше, чемъ меньше шуму изъ етаго дла вывести можно будетъ, покамстъ мы въ чемъ нибудь точно не удостовримся. Сколь иного страху наводитъ на меня подобная достоврность? Дражайшая Генріетта! Но я увренъ, что вы почтете за нужное употребить все свое стараніе, дабы скрыть сіе ужасное произшествіе отъ ея бабушки, да и отъ своей сожительницы; однако благоразсудные ея совты могутъ вамъ быть нужны.
        Я разослалъ шесть человкъ въ разныя части города, приказавъ имъ всячески навдываться о всемъ у носильщиковъ и ямщиковъ. Не льзя думать чтобъ, новой лакей нашъ былъ такой злодй… что сказать? что подумать? - мы посылали къ его сестр, которая содержитъ трактиръ въ Смитфильд. Она объ немъ и слухомъ не слыхала. Я веллъ сыскать тхъ носильщиковъ, кои несли сію дражайшую двицу въ етотъ проклятой маскерадъ. Носильщики Милади Вилліамсъ, кои сами на нихъ показали, имъ знакомы, да и номеръ ихъ знаютъ. Они отправляютъ свои службы отъ Сентъ-Жамеса до Берклейсвара. По сему что нибудь спровдать можно; они безъ сумннія боятся приходить за своими деньгами, кои они не со всмъ еще выслужили; бда имъ, ежели узнаемъ, что они плуты!
        Мн пришло на мысль нкое подозрніе на Сира Гарграфа, какъ по тому мннію, которое мн одинъ изъ друзей моихъ подалъ о его свойств, такъ и по запальчивости, коей я былъ самовидцемъ, когда Миссъ Биронъ отвергла его предложенія. Я посылалъ, къ нему въ Кавендишскваръ провдатъ, домали онъ, и въ которомъ часу пріхалъ изъ маскераду. Тамъ отвтствовано, что онъ почиваетъ, и не думаютъ чтобъ онъ выхалъ со двора до обда, потому, что ждетъ къ себ гостей, а возвратился онъ, сказано тамъ, не ране пяти часовъ по утру.
        Мы не преминули послать также и въ тотъ домъ, гд жилъ Г. Гревиль. Онъ оставилъ уже свою квартиру, и его хозяева думаютъ, что онъ уже возвратился въ провинцію. Но онъ можетъ употребить всякія средства, дабы скрыть свои намренія. Я былъ весьма увренъ, что онъ не говорилъ бы одинакія рчи въ двухъ мстахъ. Щастливъ онъ, что мы освдомились о его отъзд.
        Г. Гревиль долженъ быть виноватымъ. Пожалуйте отпустите немдленно письмо подателя съ тми увдомленіями, кои вамъ можно будетъ получить о Г. Гревил. Пребываю въ неизреченной печали приверженный къ вамъ

        Арчибалдъ Ревсъ.

        ПИСЬМО XVI.
        Къ Г. Сельби, Г. Ревсу.


        Въ Субботу 18 Февраля.

        О! Г. Ревсъ, о? любезная и нещастная двица! украшеніе всего нашего семейства! Какъ хотите вы, чтобъ не открылъ я сей страшной всти? Какъ могу я утаить свое уныніе? Жена, моя то примтила. Онахотла знать тому причины. Я не могъ ей разсказать сего гибельнаго приключенія, увы! конечно гибельнаго. Бабушка ея ни минуты отъ того не переживетъ. Мы сколь можно доле будемъ ето отъ нее скрывать. Но какъ отъ нее скрыть? И такъ точно дражайшая наша сестрица пропала? О! господинъ Ревсъ!
        Я подалъ ваше письмо моей жен, она пришла въ безпамятство, прежде нежели могла его со всмъ прочесть. Всегда представляли мн маскерады боле сумозбродствомъ, чемъ развратностію, теперь я увренъ, что они составляютъ самое отвратительное изъ всхъ увеселеніе.
        Вы вн себя, сударь, да и не безъ причины. Ктобъ изъ нихъ могъ сохранить умренность? Дражайшая сестрица! Чего она, можетъ статься, не перенесла? Но должныль мы были позволить, чтобъ она отъ насъ удалялась? Вы, сударь, не хотли, чтобъ вамъ отказали; вы съ упорствомъ желали привезть ее въ сей гибельный городъ.
        Какой презрительной своеволецъ, я увренъ… Но ето не Гревиль. Видли здсь у насъ, что онъ вчера въ вечеру сходилъ съ почтовой коляски, съ нимъ никого не было. Съ полчаса спустя, хотя было и очень поздо, онъ прислалъ къ намъ человка засвидтельствовать почтеніе, отъ себя и отъ нашей любезной Генріетты, увряя насъ, что оставилъ ее въ добромъ здоровь, я въ большемъ щастіи, веллъ онъ намъ сказать по своему стилю, нежели въ расположеніи составить кому-либо щастіе. Ему не безъизвстно, что наша жизнь соединена съ ея жизнію.
        Найдите ее, сударь. Возвратите ее намъ спокойною и въ добромъ здравіи, а безъ того не простимъ тмъ, кои были причиною ея отъ насъ отъзда. Дражайшая племянница, она позволила себя убдитъ. Она никакъ не хотла хать въ Лондонъ. Какая скромная, какая ласковая двица! увы! чему можетъ быть она теперь не подвержена! Велите ее искать повсюду. Но вы ничего не пожалете, мы въ томъ не сумнваемся. Никто не долженъ быть изъятъ отъ вашихъ подозрній. Сія Милади Вилліамсъ.… Такой умыселъ не можетъ быть совершенъ безъ соучастія женщины. Не была ли она пріятельница Сиру Гарграфу? Сиръ Гарграфъ! ето не можетъ быть Гревилъ. Хотябъ мы и не имли тхъ доказательствъ, кои я вамъ представилъ, но Г. Гревилъ, какъ ни злобенъ, не можетъ покуситься на столь злое дло.
        Какіябъ вы ни получили всти, хорошія или худыя, но не жалйте ничего, а доставте оныя намъ въ непродолжительномъ времени.
        Гревиль въ сіе самое время, былъ у насъ. Мы не могли его видть. Мы ничего ему не объявили; онъ похалъ въ великомъ изумленіи услыша отъ одного изъ нашихъ людей, что мы получили весьма худыя всти, для коихъ не можемъ мы ни съ кмъ видться. Они не могли его лучше увдомить. Но видя насъ въ печали и смотря на нашу ливрею догадываются они, что приключилось какое нибудь нещастіе ихъ молодой госпож. Они вс въ слезахъ. Они примчаютъ наши лица, служа намъ съ любопытствомъ, хотя нмымъ, но печальнымъ и чего-то желающимъ. Мы при нихъ не говоримъ ни слова, и объясняемъ имъ только одними знаками, чего отъ нихъ требуемъ.
        Боже мой! по толь многихъ щастливыхъ годахъ! Благополучны были и мы сами! Но видимъ себя въ толь краткое время послдними изъ смертныхъ! чегобъ и не случилось, если бы… Но не будемъ о томъ говорить боле. О Боже мой! что будетъ съ нещастною ея бабушкою? Люція и Ненси лишатся разума! но не будемъ о томъ говорить. Пишите къ намъ немедлнно, и простите моему смущенію, которое въ семъ письм усмотрите. Я самъ не знаю, что писалъ; но пребываю истинно къ вамъ приверженный.

        Георгій Сельби.

        ПИСЬМО XVII.
        Г. Ревсъ къ Г. Сельби.


        Служители Милади Вилліамсъ сыскали носильщиковъ нашей любезной сестрицы. Эти два плутяги признаются, что были мертво пьяны. Они увряютъ, что въ ихъ питье что нибудь было примшано; но ихъ розыски, чтобъ сыскать тхъ, кои ихъ подманили къ питью, досел были безъуспшны; ето были два лакея, коихъ ливрею они показывали, и назвали по имени ихъ господина, и улицу, гд онъ живетъ. Мы ни ливреи етой ни имени господина не знаемъ. И такъ сіе увдомленіе не больше насъ извстить можетъ о нашей утрат. Все кажется совершенно темно. Сіи два человка,говорятъ они, намрялись твердо сыскать тхъ лакеевъ, кои ихъ провели; хотябъ они были подъ землею, да и тхъ носильщиковъ, коихъ вмсто ихъ нанимали.
        Въ каждую минуту приходятъ къ намъ съ разными встями; но мы ничего еще утшительнаго не получили. Для сей причины остаюсь я дома. О! дражайшій другъ, я не знаю, куда мн идти, и что предпріять? Я отсылаю своихъ людей въ тоже самое время, когда они приходятъ, но съ меньшимъ упованіемъ, нежели отчаяніемъ. Врьте, что ето злодйство Гревилево. Хотя мой нарочной теперь только детъ; но я ожидаю уже его возвращенія съ чрезвычайною нетерпливостію.
        Я при всякомъ случа буду къ вамъ писать все что мн ни представится, чтобъ у меня всегда было письмо готово, и чтобъ отправить оное въ вамъ, какъ скоро получимъ о всемъ врное извстіе. Однако отъ васъ однихъ ожидаю я ршительнаго моимъ розыскамъ удовлетворенія.
        Мы опять начинаемъ подозрвать етого лакея Вильсона, которой только что три дни у насъ служилъ. Еслибъ онъ не вмшанъ былъ въ сіе дло; то мы что бы нибудь о немъ и о нанятыхъ имъ носильщикахъ могли услышать. Онъ бы пришелъ домой. Меня никакъ не уврятъ, чтобъ вс они трое были похищены или убиты.
        Проклятой маскерадъ! никогда, никогда… О! Государь мой! лакей Миссъ Вильсонъ долженъ быть человкъ безчестный и плутъ. Салли, (ибо моя хозяйка такъ нездорова, что ни чемъ заняться не можетъ:) Салли, горнишная нашей любезной сестрицы, вздумала открыть сундукъ сего плута. Сломали у него замокъ; а тамъ и всего-то имнія не было на десять копекъ. Мошенникъ же за день предъ тмъ только что и говорилъ о своемъ бль и платьяхъ. То-то сущій плутъ! вс въ дом его любили, да и самой нашей сестриц онъ понравился. Онъ зналъ все, и извстенъ былъ о всхъ людяхъ. Пропади ето знаніе и искуство! Мы вс свои старанія прилагали сыскать ей отмнно добраго служителя.

        Въ 11 часовъ.

        Я теперь пріхалъ изъ Смитфильда. Я видлся съ сестрою етаго плута. Точно онъ мошенникъ, я не боюсь ето сказать. Я говорю о Вильсон; ето давнишній плутъ. Я спрашивалъ у етой женщины, куда онъ двался, а она при нкоторыхъ моихъ вопросахъ покачала головою. Она боится, говорила она, что не все у насъ благополучно; но она уврена, что ея братъ не способенъ къ воровству. То, что онъ сдлалъ, сказалъ я, въ тысячу разъ хуже воровства. Она желала, чтобъ я объяснилъ все дло. Я ей разсказалъ, что надобно.
        Она мн отвчала, что братъ ея человкъ молодой, разумной и съ дарованіями, которой конечно ищетъ случая честнымъ образомъ проводить свою жизнь; а весьма было худо, что онъ служилъ такимъ господамъ, кои своихъ служителей приводили къ худымъ дламъ. Я у нее спросилъ, какого свойства былъ Багенгаль, у котораго ея братъ служилъ; но тутъ по неосторожности сдлалъ ей нсколько угрозъ, кои ее конечно устрашили; ибо когда я началъ опять говорить о Багенгал, то она мн божилась, что она ни какого не дастъ мн отвта, покуда не уврится, что жизнь ея брата не въ опасности. Я уврялъ ее, что о жизни ея брата беру стараніе на себя, лишь бы она мн его сыскала, прежде нежели случится что нибудь худое съ его госпожею, и спрашивалъ у нее, куда послать должно. Она мн сказала, что ничего о немъ не знаетъ. и я не могъ больше ни слова отъ нее добиться. Представьте мое изумленіе. Я предлагалъ ей нарочитую сумму денегъ, естьли только мн скажетъ, что она знаетъ о Багенгел и о тхъ, кой въ какія либо дла употребляли ея брата. Она клялась, что ничего не скажетъ, не узнавъ прежде, не въ опасности ли жизнь ея брата находится. Что
длать, когда сей разговоръ произходилъ между нами безъ свидтелей.
        Я немедленно возвратился домой, желая освдомиться что произошло тамъ въ мою отлучку; но я скоро увижусь опять съ етою женщиною, и приведу съ собою двухъ пріятелей, въ той надежд, что она что нибудь такое скажетъ, изъ чего мы можемъ получить пользу. Но во вс такія мдленности: что-то не претерпваетъ любезная наша сестрица. Я не могу сокрыть собственныхъ своихъ опасеній. Милади Вилліамсъ находится въ чрезвычайномъ уныніи. Я отправилъ одного человка верьхомъ къ моему пріятелю, живущему въ Ридинг, дабы лучше освдомиться о свойств сего Багенгаля, Богъ знаетъ, какую изъ того получу пользу. Кавалеръ Аллестрисъ увряетъ насъ, что ему сіе имя незнакомо; что онъ почитаетъ Багенгаля человкомъ преданнымъ веселостямъ… Но, что сказать о Вилъсон? Етотъ шутъ нее могъ жить, такъ какъ у насъ говорить осмливался, съ такимъ господиномъ, которой излишне поздо оставляетъ свои забавы, и которой ведетъ разстроенную жизнь. О хитрой плутъ!

        Въ часъ по полудни.

        Люди госпожи Вилліамсъ признали и привели къ намъ одного изъ тхъ носильщиковъ, коихъ нанималъ Вильсонъ. Я съ начала веллъ его задержать. Однако онъ кажется остроуменъ. Я ему сказалъ, что естьли онъ не виненъ, то долженъ боле ожидать награжденія, чемъ наказанія; а по тому общанію люди Гжи Вилліамсъ пошли искать другаго, которой кажется отъ страху скрывается, но онъ конечно придетъ, естьли также невиноватъ, хотябъ и для того только, чтобъ выправить своего товарища другимъ свидтельствомъ.

        Въ два часа по полудни.

        Вы должны быть чрезвычайно нетерпливы. Но мн нужно было нсколько времени, дабы оправиться отъ смущенія, прежде нежели разскажу вамъ странное сіе произшествіе. О! любезная, дражайшая Миссъ Биронъ!
        Тотъ носильщикъ, которой задержанъ у меня, называется Макферсонъ, а товарищъ его Дермотъ. Вильсонъ ихъ нанялъ отнести одну молодую госпожу въ Падингтонъ (*). Въ Падингтонъ! О плутъ!

        (*) Падингтонъ есть деревня отстоящая отъ Лондона на цлую милю.

        Они было отговорились за дальностію и для опасности, но по признанію Макферсонову, для того, чтобъ взять за труды подорож. Что касается до опасности, говорилъ имъ Вильсонъ, то вышедъ изъ города, сойдется онъ съ тремя своими товарищами, хорошо вооруженными. А за дальность общалъ имъ щедрую заплату, и каждому изъ нихъ дано по червонцу. При семъ не преминулъ онъ поподчивать ихъ въ близъ случившемся питейномъ дом, и тамъ, желая видно предупредить ихъ любопытство, онъ имъ говорилъ, что его госпожа есть молодая и богатая наслдница, и что бывъ теперь въ маскерад, согласилась бжать съ своимъ любовникомъ: но что етого дворянина увидятъ они въ томъ дом, къ которому они должны ее принесть; что она хотла правда прямо прибыть въ церковь, и что не смотря на позднее время ожидалъ бы ее тамъ священникъ; но что дворянинъ, столь же уважая свою честь, какъ и обязательства свои, хочетъ прежде извдать, не получитъ ли согласія отъ ея фамиліи; что по сему, примчая дальность дороги, она будетъ казаться пугающеюся, и станетъ предлагать разные вопросы; что онъ ни за что въ свт не можетъ ей причинитъ ни малйшей печали; но
что ему приказано нсколько ее обмануть, къ собственной ея польз, и что по благоуспшномъ окончаніи намренія, она его благосклонно извинитъ за сей невинной обманъ; и слдовательно, какіябъ она имъ приказы не давала; но они должны повиноваться только тому, что онъ имъ говорить будетъ; что они за то получатъ награжденіе сверьхъ своего чаянія, и что на конецъ не должны они смотрть и на самой ея крикъ; ибо она вся будетъ въ страх, в въ непрестанной нершимости, которая единымъ успшнымъ окончаніемъ всего дла опровержена быть можетъ.
        Предосторожности етаго скареднаго измнника простирались еще дале; ибо онъ такъ предувдомилъ чтобъ ни слова не отвчали на вопросы, кои сопровождавшіе въ своихъ носилкахъ его молодую госпожу имъ предлагать будутъ, и чтобъ въ томъ положились на него. Онъ прибавилъ, что естьли примтятъ другія носилки; то ни мало бы назади ихъ не оставались и врно бы слдовали за его факеломъ.
        Макферсонъ сказываетъ, что въ то самое время, какъ я оставилъ ее въ носилкахъ, она нарочно, задернула занавсы, конечно для того, чтобъ скрытъ свое маскерадное платье.
        Носильщики, получивъ такія наставленія, пошли тотчасъ въ путь, не дождавшись трехъ нашихъ носилокъ. Однако сія любезная двица должна была разслышать тотъ приказъ, которой я имъ далъ. Они прошли уже много пути, прежде нежели, казалось, она то примтила; тогда она имъ раза съ три что-то говорила, но они казалось ее не слыхали. Однако въ третій разъ они остановились, и лакей тотчасъ подошелъ для принятія отъ нее приказовъ. Гд я, Вильсонъ? спросила она. Онъ отвчалъ, что одинъ только шагъ остался до дому. Мн кажется, сказала она, что мы дали очень большой кругъ; а мошенникъ отвчалъ ей, что ето было необходимо, дабы миновать толпу народа, и выдти изъ тсноты отъ каретъ и носилокъ.
        Носильщики пошли опять въ путь, я вскор увидли, какъ Вильсонъ имъ на передъ сказывалъ, что къ нимъ пристали трое мущинъ, изъ коихъ одного сочли за господина, потому что былъ въ епанч, которою укрывалъ свое лице, и держалъ въ рук весьма богатую шпагу, но не говорилъ ни слова. Онъ не давалъ ни одного приказу, а шелъ съ прочими двумя мущинами за носилками, дабы не усмотрла его наша Генріетта.
        Въ Марибонн (*) она еще имъ говорила съ великимъ безпокойствіемъ; Боже мой! куда меня несутъ? Носильщики, остановитесь. Вильсонъ? Позовите моего лакея, носильщики. Они его позвали: они открыли дверцы; но Дермотъ сталъ къ ней такъ близко, что она далеко видть не могла. Вильсонъ подошедъ къ нимъ говорилъ: что право такъ медлнно? Не говорили ли вы мн, что мы уже скоро придемъ въ нашу улицу? Видите, въ какое безпокойство приводите вы мою госпожу. Мы, Сударыня, скоро придемъ домой. Они продолжали свой путь, признавшись что ошиблись въ дорог, и оба притворяясь, будто вдругъ вспомнили… Тогда она отдернула занавсы, и въ сіе самое время они слышали, что она говорила: Боже! защити меня. О! Боже, не среди ли полей я теперь нахожуся? Они тогда были между Марибоною и Падингтономъ. Макферсонъ говоритъ, что услыша ея прибгающую къ Богу, подумалъ, что она такъ богобоязлива и робка, что не могла вступишь въ подобные любовные замыслы, однако, понуждаемы будучи проклятымъ своимъ путеводителемъ, удвоили они свои шаги. Тогда она испустила крикъ, и въ движеніи своемъ, которое на об стороны сдлала, усмотря одного изъ
трехъ мущинъ, просила у него именемъ Божіниъ вспоможенія. Сей скаредъ грубо говорилъ съ носильщиками, и приказалъ имъ остановиться: она спросила, гд Гросвенорскваръ? (**) въ Гросвенорскваръ, сказала она, должно ее нести. Такъ, Сударыня,отвчалъ мущина, вы сію минуту тамъ будете. Ето невозможное дло, возразила она. Не вижу ли я округъ себя однихъ полей? Я теперь нахожусь въ поляхъ. Ето Гросвенорскваръ, сказано ей. Вы видите деревья и садъ Гросвенорсквара. Какою чудною дорогою вы насъ вели, кричалъ Вильсонъ носильщикамъ, и вдругъ ногами своими погасилъ факелъ, между темъ, какъ другой взявъ фонарь у носильщиковъ, оставилъ имъ только слабой свтъ звздъ, по коему могли они продолжать путъ. Тогда нещастная Биронъ подняла столь жалостной крикъ, что Макферсонъ тронутъ былъ, какъ самъ сказывалъ, до глубины своего сердца. Однако при всей своей жалости онъ слдовалъ за Вильсономъ, которой поздравлялъ себя что достигъ до своего пристанища, вотъ его настоящія слова, и которой велъ его проселочною дорогою вдоль стнъ какого-то сада. Одинъ изъ трехъ мущинъ пошедъ напередъ, отперъ не мшкая заднюю калитку и держалъ ее.
Носилки туда были пронесены, и между тмъ какъ они шли черезъ садъ до дому, къ коему онъ казалось принадлежалъ, то нашей нещастной Генріетты не стало быть слышно.

        (*) Деревня между Лондономъ и Падингтономъ.
        (**) Прекрасное мсто въ Лондон, у коего въ средин есть садъ.

        Но вскор узнали тому причину; носильщики остановились. Ее, нашли въ безпамятств. Дв женщины, призванные мущиною, которой былъ въ епанч, пришли къ ней на помощь, оказывая ей знаки великой нжности. Он проговорили нчто удивляясь ея красот, съ довольно ясными признаками корыстолюбія; какъ будтобъ опасались, что ничего не могутъ надяться за своя старанія. Мущина одтый епанчею казался смущенъ. Вильсонъ вошелъ въ домъ съ тми, кои перенесли туда сію любезную двицу; но скоро опять возвратился къ носильщикамъ кои видли, что мущина въ епанч весьма много его ласкалъ и благодарилъ. Онъ каждому изъ нихъ сунулъ въ руку по гвине, и проводя ихъ до крайней садовой калитки, не хотлъ зажечь свчи въ ихъ фонар; но далъ имъ для сопровожденія одного человка, которой повелъ ихъ по грязнымъ и не неровнымъ закоулкамъ, чтобъ привесть ихъ къ тропинк, ведущей къ Лондону. Ясно видно, что въ семъ не инное было намреніе, какъ то, чтобъ имъ трудно было сыскать опять ту дорогу.
        Къ намъ привели и другаго носильщика. Онъ точно тоже сказываетъ. Я спросилъ у нихъ обихъ, какого виду думаютъ они, есть тотъ мущина, которой былъ въ епанч; но онъ такъ старался скрываться, какъ на улиц, такъ и дома, а они столъ мало случая имли его примтить, что я не могъ получить о немъ многаго свденія по ихъ описанію. По ихъ собственнымъ предложеніямъ я разсудилъ за благо, чтобъ они возвратились въ тоже самое мсто съ носильщиками Гжи. Вилліамсъ, дабы какъ нибудь постараться признать ту дорогу. Съ какою горячностію не употребляемъ мы и самыя слабыя средства, когда ничего достоврнйшаго намъ ни представляется?
        Я хотлъ отъ Гжи. Вилліамсъ провдать, отъ кого она узнала, что Г. Гревиль не выхалъ изъ Лондона, и намрился въ немъ скрытно остаться. Она мн наименовала нкую Гжу. Брестонъ, живущую въ Бундстрит (*) не могши мн сказать, знаетъ ли сія женщина Г. Гревиля. Я не медля похалъ въ Бундстритъ: Гжа. Брестонъ сказала мн, что она сію всть слышала отъ Сира Гарграфа Поллексфена, которой о Г. Гревил говорилъ съ такой запальчивостію, чтобъ онъ слдствій оной поопасся; а сіе то самое наиболе побудило ее увдомишь о семъ Гжу. Вилліамсъ, для предупрежденія оныхъ.

        (*) Бундстритъ, улица въ Лондон.

        Теперь, Государь мой, когда приведемъ себ на память ту маску, которая ходила съ потаеннымъ фонаремъ (увдомленіе, полученное нами отъ Сира Гарграфа; ибо сами мы не видали етой маски:) и намреніе Г. Тревиля, которой уврялъ насъ о своемъ отъзд; то можетъ ли остаться какое сумнніе… Однако отъ Сира Гарграфа мы получили сіе извстіе; и не вроятно ли, что Г. Гревиль скрылъ отъ него свой отъздъ съ такимъ же стараніемъ, какъ и отъ насъ? Я поду немедлнно къ Сиру Гарграфу. Онъ долженъ нын обдать у себя; онъ ждалъ къ себ гостей; если же я не могу съ нимъ увидться; если его не будетъ дома… Но оставимъ догадки до моего возвращенія.
        О! любезный Сельби. Я начинаю думать, что несправедливо осуждалъ Г. Гревиля. Я страшусь, чтобъ наша любезная свойственница не впала въ руки несравненно худшія его рукъ. Сира Гарграфа нтъ дома; онъ дома; у него гости; не льзя съ нимъ теперь говорить. Таковы суть разные отвты, кои я получилъ отъ его служителя. Я примтилъ въ семъ человк столько же смущенія, сколько онъ могъ во мн видть нетерпливости. Но я легко могъ догадаться, что онъ былъ наученъ. Однимъ словомъ, я имю сильныя причины думать, что Сиръ Гарграфъ во всю ночь домой не возвращался. Мужчина въ епанч не инной кто быть можетъ, какъ онъ. Все что ни говорилъ намъ Аллестрисъ о его злости и о нагломъ его поступк съ любезною нашею Миссъ Биронъ, когда она отвергла его предложеніе, весьма ясно представляется мн на память, Боже мой! Не ужели впала она въ руки такого человка! Ахъ! по что не могу я остаться при первомъ моемъ сумнніи? Гревиль какъ ни опасенъ, но кажется мн честне; по крайней мр иметъ онъ гораздо лучшія свойства. Онъ бы не инныя имлъ намренія,какъ совокупиться съ нею бракомъ; но другой, если ето онъ… Я не могу, и не смю принять такой
мысли.
        Четыре носильщика къ намъ возвратились. Они думаютъ, что открыли татское оное убжище. Но получа тамъ нкія освдомленія, кои меня еще боле стали мучить, поспшали они обратно къ намъ, для принятія новыхъ приказовъ.
        Зашедъ въ первой питейной домъ, они навдывались, не знаютъ ли, гд лежитъ длинной садъ съ заднею калиткою, изъ которой путь идетъ въ весьма грязной переулокъ и въ поля. Имъ отвтствовано, что то совершено знаютъ, и что домъ, къ коему сей садъ принадлежитъ, стоитъ на большой дорог. Они спросили себ напитковъ, и продолжая свой разговоръ съ хозяиномъ, вывдали отъ него, что въ етомъ дом, почти съ годъ живутъ весьма добрые и честные люди; что сію семью составляетъ вдова, называемая Оберри, съ сыномъ и двумя дочерьми; что сынъ ея около тридсяти лтъ, и опредленъ при бирж, откуда прізжаетъ къ нимъ только по субботамъ въ вечеру, а въ понедльникъ по утру опять туда возвращается. Но, сказалъ имъ поднощикъ прервавъ свою рчь, нынч ночью случилось очень чудное произшествіе, и привело меня въ великое безпокойство.
        Прежде онъ было не соглашался ихъ о томъ увдомить, потому что, какъ онъ говорилъ, не любитъ мшаться въ чужія дла. Но наконецъ разсказалъ имъ, что почти въ шесть часовъ утра онъ былъ разбуженъ шумомъ и выглянувъ изъ окна увидлъ у воротъ Гжи. Оберри карету, заложенную шестернею, да трехъ или четырехъ конныхъ людей; что онъ одвшись, отперъ свои ворота; но кучера и лакеи такъ были осторожны, что не придвинулись къ его дому, рдкая вещь, говорилъ онъ, для ливрейныхъ слугъ, но она послужила къ большему его любопытству, что въ семь часовъ вышла къ воротамъ одна изъ дочерей вдовы Оберри со свчею, и сказала кучеру, чтобъ онъ поставилъ свою карету какъ можно ближ къ дому, что минуты съ три потомъ увидлъ онъ у воротъ мужчину въ богатомъ плащ, обшитомъ гасами, которой держалъ въ рукахъ другую особу, средняго роста, завернутую красною епанчеію, что сія особа противилась, и видно чувствуя великую боль, что ее насильно хотли посадить въ карету, просила милости такимъ голосомъ, по коему призналъ онъ ее женщиною; что мужчина съ великимъ жаромъ изъявлялъ ей свою любовь, и свидтельствовался своею честностію; но что
не взирая на усилія той госпожи, которая казалась въ чрезвычайномъ уныніи, онъ поднявъ ее посадилъ въ карету; когда же и самъ за нею туда слъ, то она подняла громкой крикъ, прося о помощи; что потомъ голосъ ея становился глуш, какъ будто бы ротъ у нее зажатъ былъ платкомъ, и что мужчина началъ тогда говоритъ гораздо громч, и такимъ голосомъ, который походилъ на угрозы; что карета похала очень скоро, а конные поскакали за нею. Между тмъ какъ госпожа усилилась супротивляться мужчин, поднощикъ примтилъ изъ подъ ея епанчи, что она была очень богато одта. Съ полчаса потомъ увидлъ онъ другую карету, заложенную четвернею, въ которую сла вдова съ двумя своими дочерьми, и похала по тойже дорог, какъ и первые. По ихъ отъзд, спрашивалъ онъ изъ любопытства служанку того дома, которая была двка простая и грубая, куда бы такъ рано ея госпожи выхали; она отвчала, что они похали въ Виндзоръ, или въ провинцію, и что она чрезъ недлю ожидаетъ ихъ возвращенія.
        О проклятой Гарграфъ! у него есть помстья не далеко отъ Виндзорскаго лса. Я уже не сумнваюсь, чтобъ не онъ былъ виновникомъ сего мерзкаго злодйства. Кто знаетъ, что уже можетъ быть ни претерпла сія дражайшая двица, прежде нежели увезли ее въ карет? О Боже! подкрпи мое терпніе. Нещастная Генріетта! Я представляю себ ея прозьбы, слезы и заглушаемыя ея крики! О подлой Гарграфъ!
        Я уже собралъ столько людей и лошадей, сколько мн два мои друга промыслить могли. Всхъ насъ будетъ десятеро, считая двухъ моихъ лакеевъ со мною. Я буду гнаться за злодемъ на самой край свта; но столь далеко мы не подемъ для его исканія. Прежде всего полтимъ мы къ нему въ домъ, находящійся у Виндзора. Естьли его тамъ мы не найдемъ, то обратимся въ Ридингъ къ Багенгалю. Коли хать въ Падингтонъ, то только время напрасно потеряемъ; етой плутовки вдовы и ея дочерей тамъ нтъ, а увидимъ только служанку, почти ничего о томъ не знающую: и отъ которой не услышимъ больше того, что уже намъ извстно. Однако я согласился на предложеніе госпожи Вилліамсъ, которая хочетъ туда отправить своего метрдотеля съ двумя носильщиками, для доставленія намъ всхъ тхъ объясненій, кои мн по возращеніи будутъ нужны. Завтра въ четыре часа по утру, шестеро человкъ, коихъ мн даютъ, и самъ я съ двумя своими служителями хорошо вооруженными, должны съхаться на углу Ей де-Парка. Мучительно для насъ провесть еще ночь въ такомъ движеніи. Жена мн общаетъ употребить власть правосудія, въ какомъ бы мст я ни нашелъ злодя или страждущую нашу
сродницу. Мы раздлимся и подемъ по двумъ дорогамъ; станемъ на каждомъ проход разспрашивать, и согласимся о мст вашего създа. Я въ смертельномъ уныніи; но душа моя паче всего страждетъ.
        О дражайшій Сельби! Мы имемъ уже извстія. Благодарю, тебя, Боже мой! Мы получили теперь всти правда не столь благополучныя, сколькобъ того желали; но ваша любезная, ваша дражайшая племянница жива. Она жива и находится у честныхъ людей. Прочтите письмо, которое къ вамъ отсылаю, и которое ко мн было надписано.

        17 Февраля.


        Государь мой!

        Миссъ Биронъ находится въ безопасности у честныхъ людей, въ первую минуту, когда могла она располагать сама собою, просила она меня успокоитъ сердце ваше симъ увдомленіемъ.
        Она перенесла жестокія поступки, о коихъ еще не въ силахъ подробно васъ увдомить. Мы видли ее неоднократно въ безпамятств, и такое изнеможеніе по цлымъ часамъ продолжалось; но не страшитесь того надмру. Ея обмороки, хотя и такъ же часто случаются, но становятся гораздо мене опасны.
        Нарочной скажетъ вамъ, кто таковъ мой братъ, коему вы обязаны сохраненіемъ любви достойнйшей во всей Англіи особы. Ему приказано служишь вамъ путеводителемъ, естьли вы съ своею супругою окажете намъ честь, и постите насъ въ такомъ дом, въ коемъ будете приняты съ совершеннымъ уваженіемъ; ибо Миссъ Биронъ такъ слаба, что перенести ее не можно. Вы собственными своими глазами, государь мой, увритесь, что о ней всевозможное стараніе прилагаетъ ваша покорнйшая услужница

        Шарлота Грандиссонъ.

        Жестокія поступки! безпамятства! обмороки цлымъ часамъ продолжающіеся! по слабости не можетъ быть перенесена! и первая ея забота въ такомъ изнеможеніи есть успокоеніе ея друзей! О любезная, дражайшая Генріетта! Но станемъ радоваться, любезный братецъ, что нашли ее въ честномъ дом. Нарочной ждетъ моего отвта. Я не имю времени списать вамъ съ него копію, и долженъ еще писать къ двумъ моимъ пріятелямъ, для увдомленія, что ихъ люди мн теперь не надобны.
        Миссъ Биронъ въ замк у Графа Л..… Не далеко отъ Колнеброка.
        Жена моя, какъ ни слаба отъ того, что по сему нещастію претерпла, но хотла хать со мною; однако лучше хать мн, дабы прежде удостовриться о состояніи вашей любезной племянницы. Завтра на разсвт поду я къ ней верьхомъ. Лакей мой возметъ съ собою чемоданъ, въ которой моя жена положила все нужное сему полу. Миссъ Биронъ въ маскерадномъ плать должна была весьма странною показаться своему избавителю.
        Нарочной, подавшій мн письмо не могъ меня много о всемъ увдомить; но вотъ въ короткихъ словахъ все, что я отъ него спровдалъ. Господинъ его есть Кавалеръ Карлъ Грандиссонъ, возвратившійся недавно изъ чужихъ краевъ. Я часто слышалъ ею отц, Кавалер Томас Грандиссон 23;, скончавшемся за нсколько предъ симъ мсяцевъ: честной нарочной не могъ нахвалиться своимъ добрымъ господиномъ; много также хвалилъ онъ Миссъ Шарлотту Грандиссонъ, его сестру.
        Онъ мн сказалъ, что Сиръ Карлъ Грандиссонъ, похавъ шестернею изъ Лондона, по щастію встртился съ бдною нашею Генріеттою. Сиръ Гарграфъ есть сей злодй. Я сердечно жалю, что подозрвалъ Г. Гревиля. Сиръ Карлъ Грандиссонъ здилъ въ Лондонъ за своими длами, и продолжалъ свой путь, освободя нашу дражайшую сродницу и поруча ея попеченіямъ своей сестры. О Боже! Благословляй его навсегда своими щедротами.
        Сей подлый Гарграфъ, сколько нарочной могъ узнать, опасно раненъ! Сиръ Карлъ также получилъ рану, но слава Богу! столъ легкую, что такой припадокъ не помшалъ ему продолжать своего пути по толь славномъ дяніи. Я хотлъ было дать хорошее награжденіе нарочному; но онъ упорно отъ того отговаривался, говоря въ извиненіе, что служитъ у самаго великодушнаго господина, такъ что я принужденъ былъ отпустить его безо всего.
        Я сіе письмо отсылаю къ вамъ съ нарочнымъ. Прочія обстоятельства получите вы чрезъ почту, и я ласкаюсь, что ничего нещастнаго вамъ объявлять не буду. Но простите смущенію видимому изъ сего моего письма по нестройной смси разныхъ случаевъ, каковы были по необходимости въ толь страшномъ для насъ недоумніи. Пребываю вашъ искренній

        Арчибалдъ Ревсъ.

        ПИСЬМО XVIII.
        Г. Ревсъ къ Г. Сельби.


        Въ Субботу, 18 Февраля.

        Не надлежитъ ни на минуту отлагать вашу нетерпливость. Я пріхалъ къ нимъ въ домъ. Вы ожидаете отъ меня и самомалйшихъ обстоятельствъ столь смутнаго для насъ произшествія, и всего того, что принадлежитъ до нашего покровителя и его фамиліи. Англія ничего не иметъ въ себ сравнительнаго съ Сиромъ Карломъ Грандиссономъ и его сестрою.
        Въ девять часовъ утра постучался я у воротъ замка. Я спросилъ о Миссъ Биронъ; и по моему имени, которое казалось тамъ предугадывали приведенъ я былъ въ весьма богатую залу, гд пробывъ недолго увидлъ вошедшую ко мн молодую прелстную особу. Ето была Миссъ Грандисссонъ. Ятысячекратно ее благодарилъ за ея письмо и за пріятнйшія увдомленія, поданныя намъ отъ нее о жизни и безопасности той особы, которая намъ всего на свт дорож. Она мн отвчала, что Миссъ Биронъ должна быть прелстная двица; что она теперь лишь отъ нее вышла, но что я не могу еще съ нимъ видться. Ахъ! Сударыня, возразилъ я съ такимъ же изумленіемъ, какъ и скорбію; я ласкался, что найду ее въ лучшемъ состояніи. Да ей и не хуже, прервала Миссъ Грандиссонъ, не безпокойтесь; ей нуженъ покой. Естьлибъ ея нещастіе продлилось доле… Ахъ! Сударыня, прервалъ я, вашъ великодушный и благородный братецъ!… есть лучшій изъ всхъ мужчинъ, продолжала она, прервавъ также мою рчь. Вс его утхи, государь мой, состоятъ въ благотвореніяхъ другимъ. Я уврена, что сіе произшествіе сдлало его щастливымъ человкомъ.
        Я спросилъ, не ужели моя сестрица такъ слаба, что я не могу и на минуту ее видть. Миссъ Грандиссонъ мн сказала, что она теперь лишь очувствовалась отъ обморока, въ которой пришла въ то время, какъ хотла разсказывать свое приключеніе и когда произнесла имя того изверга, которой нанесъ ей такія прискорбія; что по два дни она не могла точно разсказать всего произшествія, безъ чего мы бы лучше чрезъ нарочнаго о ней увдомлены были: что если я съ нею увижусь; то долженъ весьма быть остороженъ въ своихъ рчахъ, что они призвали искуснаго врача, которой ни на минуту отъ нее не отходитъ, и которой паче всего приказываетъ оставлять ее въ поко, и что когда она нсколько успокоится естественнымъ сномъ, то увряетъ, что она будетъ вн опасности. Я вижу вашу нетерпливость, присовокупила она; но надобно дать ей время оправиться. Я тогда ее увдомлю о вашемъ прізд, и мы вмст съ нею свидимся.
        Я оказалъ великое любопытство, по крайней мр узнать, какимъ образомъ она избавлена. О томъ раскажу я вамъ, если угодно, при завтрак, сказала мн Миссъ Грандиссонъ. Я было хотла завтракать, какъ вы вошли въ замокъ.
        При сихъ словахъ она позвонила; немедленно принесли чай, и мы сли съ такою пріязнію, какъ будто бы давно уже другъ друга знали. Мы избгаемъ съ нею, сказала она, всхъ такихъ вопросовъ, кои ее могутъ трогать. Я и сама не весьма извщена о подробностяхъ ея избавленія. Мой братецъ халъ въ городъ за весьма нужными длами. Едва его люди сошли съ лошадей. Онъ не сумнвается, говорилъ онъ мн, чтобъ молодая особа, которую онъ оставляетъ на мои руки, не пришла вскор въ состояніе удовольствовать мое любопытство. Но она впадала въ обмороки, кои толь часто возобновлялись, по мр какъ вспоминала ту бду, изъ коей избавилась, что я сочла за долгъ отложить свою нетерпливость до возвращенія Сира Карла Грандиссона, я его ожидаю нын къ первому часу.
        О! Боже мой, вскричалъ я горестно, чего не должна была претерпть сія дражайшая двица? Ахъ! не слыхалъ ли я, что тутъ было сраженіе? Я надюсь, Сударыня, что Сиръ Грандиссонъ…. Я также надюсь, прервала она, и туже нетерпливость, съ какою вы желаете увидть свою сестрицу, имю я видть моего брата. Но, какъ я оказала ему свои опасенія, то онъ свидтельствовался честію, что его рана почти ничего для него не составляетъ, Мой братецъ человкъ справедливый, и когда обязывается своею честію, то можно въ томъ на него положиться.
        Тогда я спросилъ у Миссъ Грандиссонъ, не чрезвычайно ли она изумилась увидя молодую особу въ толь странномъ плать?
        Я вамъ ето судить оставлю, отвчала она. Я сидла въ своей горниц. Вдругъ ко мн вошли, говоря, что Сиръ Карлъ Грандиссонъ проситъ меня на минуту сойти въ низъ; что онъ избавилъ какую-то прелстную госпожу изъ рукъ воровской шайки, ибо такъ мн о томъ сперьва было сказано, и что онъ съ нею возвратился. Я весьма изумилась нечаянному возвращенію моего братца, истолько была тронута ужасомъ и уныніемъ его спутницы, когда на нее взглянула, что не примтила ея одежды. Она дрожала, а Карлъ Грандиссонъ стоя подл нее ободрялъ ее въ весьма нжныхъ выраженіяхъ. Я обнявъ ее поздоровалась съ нею. и общала приложить о ней все мое попеченіе. Она хотла было однимъ колномъ стать на полъ, для возблагодаренія за мои ласки, столько-то, казалась она уничтоженна своимъ нещастіемъ; но мой братецъ ее поддержалъ, и она согласилась ссть, извиняясь своею слабостию. Вы видите предъ собою, сказала она мн, весьма странное позорище, и тутъ посмотрла на свое платье. Но я надюсь,Сударыня, что вы отъ сего не худшее мнніе возимъете о моей невинности. Сіе ненавистное убранство не мною избрано было, въ какое смущеніе оно меня приводитъ!
Желали другіе, чтобъ я въ семъ переодяніи была въ маскерад: нещастное увеселеніе! Я еще онаго не знала… и въ первой только разъ… Не судите въ худую сторону, обратясь къ моему братцу, и сжавъ свои руки подняла оныя и говорила, не судите худо о той, которую вы столь великодушно избавили. Не судите о мн худо, Сударыня, обратясь ко мн. Я ни въ чемъ себя укорить не ногу. Злодй, презрительнйшій изъ всхъ человковъ… ей не достало силъ окончить свою рчь.
        Братецъ поручилъ мн приложить стараніе, дабы ее привести въ чувство, и потомъ ее разпросить дабы подать ея фамиліи извстіе о щастливомъ ея избавленіи. Такая особа, присовокупилъ онъ, ни минуты не можетъ быть въ отлучк не причиня всмъ своимъ друзьямъ жесточайшаго безпокойства. Я вторительно говорилъ ей, что она находится въ честномъ дом, и что я сочту себ за щастіе въ чемъ нибудь ей служить. Она хо тла, чтобъ ее отвезли въ городъ; а какъ я примтила, что она пристально смотрла на свое платье: то предложила ей, чтобъ она переодлась въ мое. Братецъ ей сказалъ, что если она намрена хать, то онъ подетъ веръхомъ, а ей оставитъ карету, надясь, что я охотно съ нею вмст поду. Но прежде нежели могла она принять сіе предложеніе, такъ какъ и казалась къ тому расположенною,силы ея ослабли, и она упала въ безпамятств къ моимъ ногамъ. Мой братецъ ждалъ только того, чтобъ она открыла глаза. Не должно и думать, говорилъ онъ мн, о ея отъзд. Позовите какъ можно скоре Доктора. Она такъ слаба и изнеможенна, что не перенесетъ безпокойства каретной зды. Вы извститесь отъ ней о ея фамиліи, какъ скоро она въ состояніи
будетъ съ вами говорить. Онъ со мною простился; общавшись нын же къ обду возвратиться. При отъзд своемъ повторилъ онъ, вы находитесь въ безопасномъ мст, Сударыня, вамъ здсь ничего опасаться не должно. Она его благодарила однимъ наклоненіемъ головы, не будучи въ силахъ промолвить ни единаго слова. Онъ отправился. И да сохранитъ его Боже! сказалъ я Миссъ Грандиссонъ, въ небесной своей благодати, повсюду куда бы онъ ни обратился.
        Она мн говорила, что замокъ, въ коемъ мы находимся, принадлежитъ Графу Л… которой недавно женился на старшей ея сестр, и похалъ съ ней въ Шотландію, въ коей большая часть его помстьевъ находится; что они скоро возвратятся, и что не боле трехъ дней, какъ сама она пріхала въ Колнеброкъ, для пріуготовленія всего нужнаго къ ихъ принятію. Весьма щастливо для вашей сестрицы, прибавила она, что мой братецъ со мною вмст пріхалъ, и что вчера необходимыя дла призывали его въ Лондонъ. Онъ намренъ былъ нын возвратиться, и сего же вечера туда меня отвезть. Наша фамилія, Г. Ревсъ, весьма тесно соединена. Кровная нжность никогда столь велика не бывала между братомъ и сестрами. Но на что теперь говоритъ о такихъ подробностяхъ? Я надюсь, что мы лучше другъ съ другомъ познакомимся, и объявляю уже вамъ, что я очень полюбила Миссъ Биронъ.
        Посл завтрака, коимъ она для моего удовольствія поспшила, привела она меня къ покоямъ Миссъ Биронъ, и оставя меня у дверей ея горницы, подошла весьма тихо къ головамъ ея постели. Какъ скоро она разскрыла занавесъ, то я тотчасъ услышалъ любезной голосъ нашей Генріетты. Въ какой трудъ я васъ привожу, сказала она съ нжностію своей благодтельниц. Миссъ Грандиссонъ просила ее съ любвидостойною благопріязнію, не говорить съ нею такимъ образомъ. Потомъ ее спросила, общается ли она ей удержаться отъ излишне великаго изумленія, когда меня увидитъ. Я тому очень буду рада, отвчала она. Тогда Миссъ Грандиссонъ дала мн знакъ войти, и я подошелъ къ постел, дабы стократно облобызать дражайшую руку, ко мн простертую. И такъ я васъ вижу, вскричалъ я со слезами, любезнйшая сестрица: я васъ вижу въ рукахъ достойныхъ васъ особъ. Ахъ! я не могу самъ сказать всего того, что мы претерпли?
        Нтъ, отвчала она мн, не говорите мн того, что уже я могу предугадывать. Но знаете ли вы, Сударь, что я попала въ прелстнйшее мсто? Миссъ Грандиссонъ прервавъ ея рчь, укоряла ее излишнею ея благодарностію, и наклонясь ко мн, просила меня вспомнить, что Докторъ приказывалъ держать ее въ спокойств.
        Естьли Миссъ Грандиссонъ называетъ ея благодарность излишностію; то вы, любезной Сельби, зная сколь чувствительно сердце несравненной нашей Генріетты къ самымъ простымъ обязанностямъ, можемъ заключить: сколь сильны должны быть ея чувствованія къ великодушному брату, своему избавителю, къ сестр, прилагающей о ней толь нжныя попеченія, къ двумъ незнакомымъ особамъ, коимъ обязанною себя считаетъ сохраненіемъ своей чести и жизни! Одна сія мысль удобна была удержать языкъ мой, боясь привесть ее въ излишне сильное движеніе. Однако не смотря на данной мн совтъ, не могъ я возпротивиться тому колебанію, которое вдругъ возстало въ ноемъ разум. Я одинъ только предложу вопросъ моей сестриц, сказалъ я съ примтнымъ замшательствомъ; неуже ли насиліе сего изверга было?… Я хотлъ было сказать, въ инномъ намреніи, а не для брака; но Миссъ Грандиссонъ прескла мою рчь. Вы не должны ей предлагать ни одного такого вопроса, сказала она мн, которой бы могъ возобновить непріятныя воспоминанія. Разв Миссъ Биронъ не жива? Разв она не здсь? Не поправляется ли она въ своемъ здоровь? Возьмите терпніе до того времени, пока она
не придетъ въ состояніе разсказать вамъ свое приключеніе. Я не присовокуплю ни одного слова, возразилъ я, отъ пылкаго мщенія… Моя сестрица начала говорить; я повинуюсь приказамъ Доктора, сказала она мн, но естьли я могу когда либо простить виновнику моею нещастія; то разв за то, что онъ мн подалъ случай узнать Миссъ Грандиссонъ; ибо она толико обязываетъ меня своими милостями, что мн не можно будетъ достодолжно ее возблагодарить. Она остановилась. Въ сихъ рчахъ показалось мн, находилъ я щастливое доказательство того, что она не была угрожаема крайнимъ насиліемъ; иначе не думала бы она, чтобъ могла когда либо простить своему злодю.
        Она сказала, что хочетъ встать, Миссъ Грандиссонъ видя, что у нее глаза стали гораздо ясне, говорила, что на то согласна, лишь бы ей силы то позволили, и чтобъ не нужно было ей видть ненавистнаго своего платья. Я имъ сказалъ, что веллъ за собой привести чемоданъ, въ которой Гжа. Ревсъ постаралась для ее положить платья.
        Но я здсь окончу свое письмо, чтобъ не пропустить почты. Впрочемъ усталость клонитъ меня ко сну. Для завтрешняго дня остается мн только пріятное упражненіе и можетъ быть удовольствую я вашу нетерпливость черезъ нарочнаго. Сиръ Роландъ приходилъ вчера два раза, да и нын до утру былъ у насъ. Моя жена велла ему сказать, что Миссъ Биронъ по нечаянному случаю должна была въ нкое мсто хать, и что дни черезъ четыре возвратится назадъ. Онъ намревается въ послднихъ дняхъ на етой недл хать обратно въ провинцію.
        Естьли наша дражайшая Генріетта завтра будетъ нсколько спокойне; то намрена въ понедльникъ возвратиться въ нашъ замокъ, и я общалъ ей по утру пріхать въ Колнеброкъ. Какую радость произведетъ здсь ея возвращеніе.
        Я не имлъ до сего ни времени ни охоты думать о томъ мерзавц, которой привелъ насъ въ толь жестокое безпокойство.

        ПИСЬМО ХІХ.
        Г. Ревсъ къ Г. Сельби.


        Вы ожидаете продолженія моего повствованія. Миссъ Грандиссонъ, приглася меня въ боковую горницу, между тмъ, какъ оставила своихъ женщинъ съ моею сестрицею, вышла отъ нея, давъ ей время одться. Она немедлнно ко мн пришла. Ето прелстнйшая особа, сказала она мн; но она показалась мн въ такомъ трепетаніи, что я уговорила ее лечь въ постель, и уврила ее, что вы останетесь у насъ обдать.
        Напрасно я отговаривался нетерпливостію, съ коею желалъ принесть моей жен сіи благополучныя всти. Мн отвтствовано, что вс мои отговорки безполезны. Я недоумвался, на что ршится, какъ вдругъ услышавъ каретной стукъ, выглянули мы изъ окна, и увидли Сира Карла Грандиссона выходящаго изъ кареты.
        Онъ вошелъ къ намъ съ самымъ благороднымъ видомъ, и подойдя ко мн сказалъ: я думаю, что имю честь видть Г. Ревса. По томъ обратясь къ своей сестр просилъ прощенія, что вошелъ безъ доклада. Онъ говорилъ въ извиненіе, что зналъ съ кмъ она находится, и что съ нетерпливостію желаетъ извститься о состояніи Миссъ Биронъ. Мы ему сказали; что наша больная вставала и одлась, но она еще такъ слаба, что мы ее уговорили не выходить изъ своего покоя. Онъ меня поздравилъ надеждою, съ какою ожидать можетъ по крайней мр скораго ея выздоровленія.
        Кавалеръ Грандиссонъ въ самомъ цвт своихъ лтъ, и я не помню, чтобъ видлъ когда такого пригожаго мущину, которой бы имлъ лучшую физіономію.
        Возблагодаря ему именемъ нашей фамиліи и другихъ, не преминулъ я спросить о его ран. Онъ ето считалъ за бездлицу, говоря что у него проколото платье, и нсколько ссажено плечо. Онъ повелъ рукою по тому мсту, дабы показать намъ, что отъ того никакой боли не чувствуетъ. Онъ сказалъ намъ, что Сиру Гарграфу весьма неспособно было ухать въ карет; что его размышленія о вчерашнемъ произшествіи приносятъ ему тмъ больше удовольствія, что навдываясь о здоровь своего противника, извстился, что есть врная надежда къ его облегченію, естьли по крайней мр можетъ онъ умришь свою запальчивость; что онъ тому искренно радуется, и что ни когда бы себ не простилъ, естьлибъ въ такомъ спор лишилъ кого нибудь жизни. По томъ, дабы перемнить разговоръ, хотлъ онъ знать, въ какомъ состояніи находилась Миссъ Биронъ со вчерашняго дня. Миссъ Грандиссонъ отдала ему въ томъ врной отчетъ, и стала пространно говоришь о совершенствахъ нашей дражайшей Генріетты, кои я подтвердилъ справедливою похвалою. Онъ благодарилъ свою сестру за ея попеченія, какъ будто бы оныя о немъ самомъ употреблены были.
        Мы тогда его просили подать намъ нкія объясненія о славномъ его дяніи, коимъ онъ возвратилъ столь дражайшую особу многимъ честнымъ людямъ, любящимъ ее со всею нжностію. Я здсь буду включать сколько можно точныя его слова, и постараюсь сохранить то хладнокровіе, съ коимъ онъ разсказалъ намъ сіе произшествіе.
        Вы знаете, сестрица, за какими длами халъ я въ городъ. За чрезвычайное щастіе считаю я то, что склонился на неотступныя ваши прозьбы, и привезъ васъ сюда съ собою.
        Въ двухъ миляхъ отъ Гонслова увидлъ я карету запряженную въ шесть лошадей, и дущую ко мн на встрчу съ чрезвычайною скоростію, моему вершнику велно было также гнать, какъ можно сильне. Кучеръ подъзжавшій къ моей карет, хотлъ, какъ казалось, оспорить мн путь; мы на минуту остановились, я приказывалъ моимъ людямъ отворотить; ибо не люблю спорить изъ бездлицы. Лошади мои были свжи, и не далеко еще отъ дому нашего отъхали; занавски же у другой кареты были задернуты, и я не могъ сперва узнать, кто тамъ сидлъ; но какъ моя карета стала поворачиваться; то я и увидлъ гербъ Кавалера Гарграфа Поллексфена, и сквозь занавски разглядлъ, что тамъ сидли дв особы, изъ коихъ одна обвернута была алою епанчею.

        …Въ самое то время поднялся крикъ, которой я сочелъ за женской, и слышалъ, что она многократно кричала: помогите, помогите; ради Бога помогите мн! Я веллъ своимъ людямъ остановиться. Тогда услышалъ я голосъ мущины, которой былъ самъ Гарграфъ, и приказывалъ изъ другихъ каретныхъ дверецъ своимъ людямъ гнать лошадей со всхъ силъ; но карета моя стояла поперекъ дороги. А какъ первый крикъ опять сталъ быть слышенъ и при томъ такимъ голосомъ, которой казался заглушаемъ; то я приказалъ тремъ служителямъ своимъ хавшимъ за мной верьхомъ, скоре задержать вершника Сира Гарграфа и самъ запретилъ его кучеру чтобъ нимало не трогался съ мста. Занавски съ моей стороны все были задернуты, а съ другаго бока Сиръ Гарграфъ понуждалъ своихъ людей, крича на нихъ съ бранью и заклинаніями. Я ршился выдти изъ кареты, что бы обойти вокругъ Гарграфа. Госпожа не переставала кричатъ, и я увидлъ, что Гарграфъ силился держать на ея рт конецъ платка, которой казалось повязанъ былъ около его шеи: онъ бранилъ и клялъ ужаснымъ образомъ. Какъ скоро нещастная госпожа меня увидла; то простерла ко мн об руки, и самымъ печальнымъ
голосомъ сказала: Государь мой! ради Бога!…
        Сиръ Гарграфъ, сказалъ я ея злодю, я васъ узналъ по вашему гербу; вы, кажется, начали весьма худое дло. Такъ, отвчалъ онъ мн весьма запальчиво, я Кавалеръ Поллексфенъ, и везу обратно къ себ убжавшую жену. Я его спросилъ, его ли она жена? Моя, закричалъ онъ съ ругательствами, и чуть было отъ меня не ушла въ проклятомъ маскерад: посмотрите, прибавилъ онъ, поднявъ епанчу, чуть было не ушла она даже въ семъ наряд. О! нтъ, никакъ нтъ, вскричала печальная госпожа.
        Онъ опять началъ проклинать кучера, приказывая ему съ великимъ ругательствомъ гнать лошадей. Я его просилъ, чтобъ онъ меня разсмотрлъ. Позвольте мн, Сиръ Гарграфъ предложить одинъ вопросъ сей госпож. Я вижу, что вы очень нескромны, прервалъ онъ вдругъ мою рчь: да кто вы таковы?
        Супруга ли вы Кавалера Поллексфена, Сударыня? продолжалъ я, не смотря на него. О! нтъ, нтъ, вотъ все, что она была въ силахъ отвчать. Двое изъ моихъ служителей подъхали ко мн, а третій держалъ за узду лошадь вершникову. Три человка, кои также верхами хали за Сиромъ Гарграфомъ, остановились отъ насъ въ нсколькихъ шагахъ, и какъ казалось, держали между собою совтъ, какъ будтобъ опасались къ намъ подъхать.
        Смотрите за сими людьми, сказалъ я двумъ своимъ слугамъ; можетъ попадутся прозжіе, кои употребятъ противъ злодевъ правосудіе. Бездльникъ! закричалъ я кучеру, которой хотлъ было гнать лошадей: ты за то жизнію своею заплатишь. А какъ Сиръ Гарграфъ не переставалъ его понуждать съ яростію и запальчивостію, то я повторилъ прежнюю мою угрозу, и спросилъ вдругъ госпожу, не желаетъ ли она бытъ избавлена. О! государь мой, отвчала она мн, избавте меня изъ жалости. Я нахожусь въ рукахъ презрительнаго хищника; мн измнили, я похищена; избавте меня, избавте!
        Тогда я приказалъ своимъ людямъ перерать у той кареты постромки, если они опасаются, что иначе оной остановить не могутъ, напустить на трехъ мущинъ, да и схватить изъ нихъ одного, если будетъ можно, а все прочее оставить на мое попеченіе. Сиръ Гарграфъ размысля, что я не думаю больше его щадить, вынулъ шпагу, которую держалъ между своими колнами, и громко звалъ къ себ трехъ мущинъ, приказывая имъ стрлять во всхъ тхъ, кои ни будутъ супротивляться его прозду. Я ему сказалъ, что мои люди столь же хорошо вооружены, какъ и его, что они меня послушаютъ при первомъ знак, что ему совтую не приводить меня въ необходимость подать имъ оной. Потомъ обратясь къ молодой госпож, спросилъ ее, намрена ли она отдаться въ мое покровительство? О! государь мой, сказала она мн, я прошу отъ васъ сей милости, какъ небесной. Я не усумнился уже открыть дверцы. Сиръ Гарграфъ въ сіе самое время нанесъ на меня ударъ съ ужасными ругательствами. Я уже онаго предостерегался, такъ что будучи всегда остороженъ, безъ труда отвелъ его шпагу, которая однако легко скользнула мн по плечу. Свою шпагу держалъ я въ рукахъ, но не вынималъ
изъ ноженъ. А какъ дверцы были отперты, то правда поступилъ я не учтиво: что не спустилъ подножки, дабы Сиру Гарграфу помочь выдти изъ кареты. Я его схватилъ за воротъ, прежде нежели онъ могъ оправиться отъ удара, которой на меня нанесъ. И съ сильнымъ размахомъ, отъ коего онъ выпадши изъ кареты перевернулся вокругъ, бросилъ я его довольно еще щастливо подъ заднее колесо. Я выхватилъ у него шпагу, переломилъ ее и бросилъ оба клинка чрезъ свою голову. Его кучеръ поднялъ ужасной крикъ, но мой угрозами своими привелъ его въ молчаніе. Вершникъ его былъ такъ сказать еще ребенокъ, и одинъ изъ моихъ слугъ задержалъ его прежде, нежели подъхалъ къ двумъ прочимъ, коимъ я приказывалъ захватить если можно, трехъ мущинъ Гарграфовыхъ; я намренъ былъ единственно ихъ задержать; ибо думалъ, что сіи бездльники, вдая злодйскія намренія своего господина, приведены уже были въ чрезвычайной страхъ.
        У Сира Гарграфа ротъ и все лице было въ крови. Видно, что я какъ нибудь поранилъ его ефесною головкою своей шпаги; одну ногу, какъ выбивался, запустилъ онъ между колесными спицами. Такое положеніе казалось мн, могло укротить его запальчивость. И я кричалъ кучеру, чтобъ не сдвигалъ съ мста кареты, ради своего же господина, которой по видимому при паденіи весьма больно ушибся. Онъ клялъ и ругалъ всхъ, сколько было его силъ. По истинн человкъ столь мало способный къ пренесенію обиды, долженъ мене имть побужденія оскорблять другаго, судя по собственнымъ своимъ правиламъ. Я не обнажалъ своей шпаги, и чаю, что никогда въ частной ссор сего не сдлаю. Однако въ подобномъ случа не усумнился бы обнажишь оную, когда бы къ тому былъ побужденъ.
        Молодая госпожа, хотя была и въ смертельномъ страх, но нашла средство выпутаться изъ епанчи. Я не имлъ времени разсмотрть ея платья; но былъ пораженъ ея видомъ, а боле еще ея ужасомъ. Я ей подалъ руку не помышляя какъ и прежде, спустить подножку, да думаю, что она не столько о томъ безпокоилась, какъ о своемъ избавленіи. Не читали ли вы, Г. Ревсъ (кажется, что Плиній составляетъ нкоторую часть сего повствованія) о одной устрашенной птичк, которая будучи преслдуема ястребомъ, бросилась въ пазуху нкоего прохожаго, какъ бы въ надежное убжище. Такъ точно прелстная ваша сестрица, когда увидла меня у кареты, то вмсто того, чтобъ принять ей мою руку, бросилась самымъ дломъ въ мои объятія. О! избавте меня, государь мой, избавте меня, вскричала она измнившимся голосомъ. Она почти уже лишилась чувствъ, и я не думаю, чтобъ была въ силахъ идти пшкомъ. Мн надлежало обойти вокругъ лошадей Сира Гарграфа, дабы ее перенести въ свою карету. Будьте уврены, Сударыня, сказалъ я ей, посадя ее, что вы находитесь съ честнымъ человкомъ. Я отвезу васъ къ моей сестриц, которая съ вами почти равныхъ лтъ, и отъ коей должны вы
ожидать всякой помощи. Она выглядывала то изъ однихъ дверецъ, то изъ другихъ, съ великимъ ужасомъ, какъ будтобъ близость Гарграфа, ее еще смущала. Не бойтесь ничего, сказалъ я ей, я тотчасъ къ вамъ приду. Она меня усильно просила запереть дверцы.
        Я отошелъ отъ нее на нсколько шаговъ, но не теряя ее изъ виду, дабы посмотрть, куда двались мои люди. Я отъ нихъ узналъ, что когда подошли они къ тремъ Гарграфовымъ провожатымъ, то приставили къ ихъ грудямъ пистолеты. Сіи три бездльника начали было защищаться; но потомъ, видно устрашась грызеній совсти своей, пустились въ бгъ. Мои люди гнались за ними почти на три ста шаговъ, и возвращались уже ко мн, въ то самое время, когда я, для призванія ихъ къ себ, оставилъ Мисс Биронъ.
        Въ нкоемъ отъ себя разстояніи увидлъ я Сира Гарграфа, поддерживаемаго своимъ кучеромъ и опирающагося на него всею своею тяжестію; онъ съ великимъ трудомъ силился ссть въ свою карету. Я приказалъ одному изъ своихъ людей сказать ему, кто я таковъ. Онъ отвчалъ на то одними ругательствами, и яростно грозилъ мн мщеніемъ. Но онъ гораздо еще боле кричалъ и ругалъ своихъ слугъ, коихъ называлъ подлецами и измнниками.
        Когда слъ я въ свою карету; Миссъ Биронъ упала на дно оной, гд я нашелъ ее почти въ безпамятств, и едва могущую произнесть повторительно сіи слова: избавьте меня, избавьте. Я ее ободрилъ, принялъ и посадя на скамейку спшилъ привезти еекъ моей сестриц, которая безъ сомннія разсказала Г. Ревсу все что по томъ ни случилось.
        Я было началъ изъявлять ему свою приверженность похвалами и благодареніями; но Сиръ Карлъ не преминулъ прервать мою рчь, для прекращенія сихъ излишнихъ выраженій. Вы видите, Сударь, сказалъ онъ мн, что сія побда мн малаго стоила, и что не много имю причины оною славиться; совсть хищника противоборствовала ему, а совсть слугъ его вспомоществовала мн. Мои служители люди честные и любятъ своего господина. Въ добромъ дл я бы могъ поручиться за сихъ трехъ человкъ врне нежели за шестерыхъ такихъ, коибъ покушались на злое какое намреніе и защищались бы отъ первыхъ. Самое слабое и робкое въ свт есть порокъ, когда съ твердостію на оной, нападаютъ, и чего могутъ страшиться честные люди, защищающіе справедливость и добродтель!
        Кажется, что Сиръ Гарграфъ возвратился въ городъ. О подлецъ! какой видъ представить, онъ долженъ собственнымъ своимъ глазамъ? Сиръ Карлъ говорилъ, что когда они прозжали Смалбуривенъ, то пограничные стражи пересказывали его людямъ повсть о какомъ то кровопролитномъ и трагическомъ хищеніи, случившемся въ тотъ же день въ двухъ миляхъ отъ Гонслова, и что пять или шесть разбойниковъ хавшіе верьхами, прибавили они, ограбили одного дворянина, которой сидлъ въ карет, запряженной шестернею, и съ полчаса тому какъ прохалъ тамошнія рубежи, будучи весь израненъ; они говорили, что слышали его стенанія, и что онъ похалъ въ Лондонъ принести суду свои жалобы. Другая за сею повсть, говорилъ намъ Сиръ Карлъ усмхаясь, есть та, что когда сторожи разсказывали оную исторію, то подъхалъ къ нимъ верьхомъ какой-то человкъ, и говорилъ, что все ето ложной слухъ, и что не воровство и не грабежъ какой случился, а ссора между двумя щегольками, изъ коихъ одинъ у другаго увесъ весьма пригожую любовницу.
        Сія шутка не удержала меня отъ того, чтобъ не спросить Сира Карла, не нужно ли по благоразумію принять какія нибудь мры противу злости нашего врага? Ему кажется, говорилъ онъ мн, что лучше всего по крайней мр до тхъ поръ стараться должно не выводить сего дла наружу, пока виновникъ онаго пробудетъ спокоенъ. Маскерады, присовокупилъ онъ, не такія мста, гд бы могла женщина перенести нанесенное ей оскорбленіе. Хула, говорилъ онъ еще, всегда касается и до тхъ самыхъ, кои уврены, что хотя малйшую подали къ тому причину. Онъ думаетъ; что когда приключеніе Миссъ Биронъ просто разсказывано будетъ; то симъ всегда можемъ мы принятъ такія мры, какія покажутся намъ приличествующими. И такъ Сиръ Карлъ не любитъ маскерадовъ. Что касается до меня, то хотябъ я и еще сто лтъ прожилъ, но ни за что бы не захотлъ въ немъбыть.
        Теперь желаю я со всею нетерпливостію слышать сіе повствованіе отъ Миссъ Биронъ. Дай Боже, чтобъ оно было не такое, котороебъ могло насъ понудить… Однако, какъ наша любезная Генріетта чрезвычайно разборчива… то я не знаю еще, какъ объяснить ей мои мысли. Должно еще на нсколько времени вооружиться терпніемъ.
        Миссъ Грандиссонъ оставя насъ, пошла къ больной провдать о ея состояніи. Она не долго у ней была. Об любезныя сіи двицы къ намъ пришли; одна опиралась на руку другой, которая ее поддерживала со всевозможнымъ раченіемъ, изъявляющимъ нжнйшую ея своей знакомк дружбу. Миссъ Биронъ показалась мн сперва нарочито блдна, но при вид своего избавителя, щеки ея покрылись прелстнымъ румянцемъ. Сиръ Карлъ подошелъ къ ней съ тихостію и съ веселымъ видомъ, боясь привести ее въ смущеніе, и предупредя нсколькими учтивыми выраженіями, засвидтельствованіе искренней ея благодарности, взялъ ее за руку и подвелъ къ кресламъ, на кои лишь только она сла, то почувствовала опятъ слабость, которая привела насъ въ слезы. Миссъ Грандиссонъ подала ей солей, отъ коихъ она нсколько пришла въ чувство. Тогда глаза ея открылись съ толь трогательною томностію, что оною изъявляли въ себ гораздо еще сильнйшее выраженіе, потерявъ нчто отъ сроднаго имъ блеска. Вс сердечныя ея движенія преходили, казалось, на ея уста; но Сиръ Карлъ просилъ у нее позволенія прервать ея рчи для сбереженія ея силъ, онъ жаловался, что излишне много кажется
ему, цнитъ она обыкновенную услугу. Дражайшая Миссъ, говорилъ онъ ей нжншимъ голосомъ, ибо я беру уже вольность обходиться съ вами такъ, какъ будто бы мы давно другъ друга знали; по всему что я ни слыхалъ отъ Г. Ревса и отъ моей сестрицы, долженъ я считать вчерашній день за счастливйшей во всей моей жизни. Я жалю; что начало нашего знакомства столь дорого вамъ стоило; но сіе видимое зло произведетъ дйствительное благо. У меня есть дв сестрицы, коихъ изящныя качества приносятъ честь ихъ полу; согласитесь, чтобъ впредь могъ я хвалиться, что три сестры у себя имю. Какое бы удовольствіе могъ я имть отъ того произшествія, которое принесетъ съ собою столь превосходное приращеніе нашему дому?Потомъ взявъ за руку Миссъ Биронъ и свою сестрицу, соединилъ ихъ и сжавъ своею говорилъ: естьли вы намъ сдлаете честь и согласитесь дать Шарлотт имя сестры; то не позволеноль будетъ и мн, при столь превосходномъ сродств желать названія вашего брата? Миссъ Грандиссон приняла сіе предложеніе съ восхитительною радостію, Миссъ Биронъ колеблема разными чувствованіями, прескающими ея голосъ, взирала на Сира Карла съ уваженіемъ
и признательностію, Миссъ Грандиссонъ, съ восторгомъ, а я съ удивленіемъ.На конецъ собравшись она съ силою, сказала: не говорила ли я вамъ, Г. Ревсъ, что я нахожусь въ небесномъ жилищ?
        Я опасался, чтобъ она не упала въ обморокъ; но какъ Сиръ Карлъ искуснымъ образомъ перем123;нилъ свою рчь, началъ говорить о пріятностях,кои предусматриваетъ для себя въ будущее время, то она столько сохранила силы, что могла ссть за столъ, и пробыть боле получаса съ нами. Однако она раза три перемнилась въ лиц123;; а Миссъ Грандиссонъ усильно ее просила возвратиться въ свою горницу, не желая никому поручить отвести ее, но сама съ нею пошла. Я съ нею простился, какъ она уходила. Естьли ничто насъ не задержитъ, то надюсь видть ее въ понедльникъ въ нашемъ замк.
        Милади Вилліамсъ теперь лишь отъ насъ похала. Я прочиталъ ей все мое описаніе, съ самой поздки моей въ Колнеброкъ: двухъ дней не довольно будетъ, сказала она мн, къ осушенію ея слезъ. Женщины, любезный, другъ, иногда весьма далеко видятъ. Милади Вилліамсъ и Гжа. Ревсъ очень были бы рады, когдабъ услышали, что Миссъ Грандиссонъ и Миссъ Биронъ называютъ одна другую сестрицею, въ такомъ, смысл, чтобъ въ разсужденіи одной могло перемниться въ Сирp3; Карл качество брата въ другое наименованіе.
        Естъли сей превосходный человкъ… но на что останавливаться, мн на этой мысли? Однако ничто не мшаетъ мн присовокупить, что когда онъ подошелъ къ двумъ госпожамъ, то я помыслилъ, что изъ всхъ мущинъ, коихъ наша Генріетта до сего времени видла, храбрый, вжливый и добродтельный Сиръ Карлъ, былъ бы можетъ быть одинъ, которой не многобъ имлъ труда ей понравиться, когда бы почувствовалъ къ ней склонность. По истинн, онъ чрезвычайно богатъ и не мене своего имнія надется еще получить отъ Милорда В… своего дяди съ матерней стороны. Его сестра, которая говоритъ немъ,, какъ о безподобномъ человк, сказала мн, что онъ не можетъ жениться, не ввергнувъ въ мученія премногихъ особъ. Что до сего касается, то сіе же самое сказать можно и о Миссъ Биронъ. Но я безполезно удаляюсь отъ своей матеріи.
        Естьли наша любезная Генріетта не скоро придетъ въ состяніе къ вамъ отписать; то можетъ быть вы получите отъ меня еще письмо. Пребываю вашъ искренній

        Аръ. Ревсъ.

        Мой нарочной въ сіе самое время пріхалъ ко мн съ вашимъ отвтомъ. По истинн, любезной Сельби, я въ немъ нашелъ нсколько такихъ строкъ, которыя бы тронули меня до глубины сердца, естьли бы дражайшая наша Генріетта столь щастливымъ случаемъ не возвращена была намъ.

        ПИСЬМО XX.
        Г. Ревсъ, къ Г. Сельби.


        В Понедльникъ въ вечеру, 20 Февраля.

        Я еще принимаюсь за перо; но вы скоро будете имть удовольствіе видть оное въ рукахъ моей сестрицы. Въ девять часовъ сего утра; пріхалъ я въ Колнеброкъ. Я увидлъ Миссъ Биронъ въ лучшемъ здоровь, нежели могъ надяться. Она весьма хорошо препроводила дв предъидущія ночи, а вчерашній день былъ для нее превосходнымъ врачествомъ. Сиръ Карлъ большую часть вчерашняго дня просидлъ въ семъ кабинет, но дв госпожи ни минуту не разстаются. Наша дражайшая Генріетта превозноситъ до небесъ достоинства и совершенства сего брата и сестры. Миссъ Грандиссонъ, говоритъ она, иметъ много разума и пріятностей, ни мало не принужденна и откровенна. Сиръ Карлъ совершенно откровененъ и вжливъ. Учтивости его не приводятъ ни мало в замшательство его гостей. Но принужденность въ словахъ его и во всхъ поступкахъ, вдругъ убждаетъ, что для обязанія его не должно съ меньшею вольностію съ нимъ обходиться. Истинну сего наблюденія самъ я нын дозналъ. Сего утра, при моемъ прізд, я выговорилъ такія слова, кои казалось мене пріязни, чемъ уваженія въ себ заключали. Сиръ Карлъ за сіе обнявъ меня говорилъ съ самымъ ласковымъ видомъ: любезный
Г. Ревсъ, честные люди должны другъ друга любить съ перваго вида. Не медлите включить меня въ число вашихъ друзей. Васъ уже считаю я между своими. Я бы очень худо о себ мыслилъ, естьлибъ въ человк такого свойства, какъ Г. Ревсъ, примтилъ такую къ себ недоврчивость, котораябъ воспрещала его душ соединиться съ моею.
        Миссъ Грандиссонъ не преминула склонить мою сестрицу разсказать ей всю ея повсть; при чемъ часть произшествій, касающихся до ея родственниковъ необходимо вошла въ сіе повствованіе.
        А какъ Миссъ Биронъ столько уже укрпилась здоровьемъ, что можетъ возвратиться въ городъ; я же, какъ и она, былъ такого мннія, что Сиру Карлу лучше хать въ сію небольшую поздку въ карет, чемъ верьхомъ; то я просилъ позволенія хать, на той же лошади, на коей къ нимъ пріхалъ. Однако сія мысль произошла отъ Миссъ Биронъ. По возвращеніи нашемъ я съ нею о томъ не много поспорилъ; но я прошу васъ, пожалуйте не сказывайте ей, что я вамъ ето говорилъ; она мн никогда сего не проститъ. Однако, когда я принялъ ея предложеніе, то ясно видлъ въ глазахъ ея удовольствіе.
        Я пріхалъ въ Лондонъ за полчаса до кареты, и тмъ боле торопился, что ласкался склонить Сира Карла и его сестрицу, чтобъ у насъ отобдали. Я засталъ у себя въ дом Милади Вилліамсъ и Миссъ Клемеръ, особу всмъ намъ предорогую; они ожидали съ моею женою возвращенія Миссъ Биронъ. Какъ скоро послышался имъ каретной стукъ, то вс въ дом пришли въ радостной восторгъ, которой походилъ даже на изступленіе. Служители другъ другу оспоривали честь, чтобъ быть первыми въ дверяхъ. Я самъ туда побжалъ, чтобъ принять за руку Миссъ Грандиссонъ, между тмъ, какъ Сиръ Карлъ оказалъ сію же; учтивость моей сестриц. Я не могу вамъ описать всхъ ласкъ, поздравленій и похвалъ, кои тогда слышалъ. Но я обманулся въ своей надежд, желавъ склонить сего любезнйшаго брата и его сестрицу, дабы у насъ отобдали. Имъ должно было хать за необходимыми длами.
        Миссъ Грандиссонъ прощаясь общала скоро увидться съ своею сестрою Генріеттою и жить съ нею въ искреннйшей дружб. Милади и моя жена пришли въ удивленіе, взирая на прелстный видъ и благородныя поступки Сира Карла. Ни одного изъ насъ не было такого, которой бы не взиралъ, съ разсмотрительностію на такое произшествіе, кое довершало все ея благополучіе. Но скромность Миссъ Биронъ, и ея здоровье, которое не столъ еще укрпилось, чтобъ не чувствовала она нсколько движенія отъ поздки, не позволили намъ продолжать доле сей разговоръ. Она просила позволенія удалиться,да и мы сами понуждали ее на нсколько часовъ успокоиться.
        Я помнится, говорилъ вамъ, что принялъ предложеніе Милади Вилліамсъ, которая въ ужасной неизвстности, въ коей мы за шесть дней предъ симъ находились, представляла намъ, что пошлетъ своего метрдотеля въ Падингтонъ. Онъ ничего примчательнйшаго оттуда не привезъ, кром подтвержденій о свойствахъ вдовы и ея дочерей, кои не считаются тамъ безчестными людьми. По всему видно, что сіи три женщины ожидали благодарности отъ фамиліи Миссъ Биронъ за то, что споспшествовали браку ея съ такимъ человкомъ, коего богатства столь извстны. Посланецъ, коего я отправилъ въ Ридингъ для освдомленія о свойствахъ Багенгаля, возвратясь говорилъ, что его нравы весьма порочатъ, и что онъ считается искреннимъ другомъ Сиру Гарграфу. Но слава Богу, намъ нтъ теперь уже ни какого дла до сихъ людей. Я услышалъ, что и Сиръ Гарграфъ не выходитъ съ двора, и люди говорятъ Другъ другу на ухо, что у него разумъ помшался, такъ что собственные его слуги не подходятъ къ нему безъ предосторожности. Онъ безчестно отпустилъ отъ себя всхъ тхъ кои сопровождали его въ подломъ его намреніи. Мы еще не знаемъ, какова его рана; но онъ дйствительно
раненъ, хотя и не опасно. Присовокупляютъ еще, что онъ непрестанно угрожаетъ Сиру Карлу. Боже сохрани лучшаго изъ человковъ и паче всхъ достойнаго твоего покрова!
        Миссъ Биронъ хочетъ завтра писать по почт къ Миссъ Люціи Сельби, и послать къ ней подробное описаніе всего того, что она ни претерпла. Я общался, сколько по крайней мр могу на свою память надяться, сообщить ей вс статьи, кои уже вы отъ меня получили, дабы освободитъ ее отъ безполезныхъ повтореній. Она мн приказала сказать вамъ, что сего же вечера начнетъ писать свое письмо, дабы вы ни мало не безпокоились о ея состояніи. Любезнйшій Сельби, поздравляю васъ и всю вашу фамилію съ щастливымъ возвращеніемъ той особы, которая намъ столь драгоцнна.

        Аръ. Ревсъ.

        Конецъ первой части.
        РОСПИСЬ.


        Продающимся книгамъ.


        Атласъ Россійской Имперіи, состоящей изъ 5 картъ, изданный во Град С. Петра. 1772 года. 6 руб. въ пер. 6 руб. 50 коп.
        Достопамятная жизнь двицы Клариссы Гарловъ, истинная повсть. Англинское твореніе Г. Рихардсона 6 частей 7 руб. 25 коп. въ пер. 9 руб. 5 копекъ.
        Дйствіе любви, или любопытныя приключенія и Трагическая смерть Бланки Капеллы Герцогини Тосканской. 1791 года. 60 коп. въ бум. 70 коп.
        Зеркало любопытства, или ясное и подробное истолкованіе всхъ естественныхъ и нравственныхъ познаній, служащихъ къ польз, удовольствію и пріятному препровожденію времени для тхъ, кои въ короткое время желаютъ снискать нужное просвщеніе. 1791 года 1 руб. въ пер. 1 руб. 30 копекъ.
        Исторія города Константинополя съ начала построенія его до ныншнихъ временъ, показывающая вс случившіяся въ немъ перемны и прочія достопамятности въ царствованіе Греческихъ Императоровъ, съ обстоятельнымъ описаніемъ жестокой осады и покоренія его Магометомъ II, Султаномъ Турецкимъ. 1791 года. 40 к. въ бум. 45 копекъ.
        Планъ Столичнаго города С. Петербурга 2 руб. 50 коп.
        Увеселительное волшебство, или открытіе чудесныхъ и удивительныхъ таинственныхъ опытовъ. Извстныхъ подъ названіемъ, Фокусъ Покусъ, производимыхъ посредствомъ сокровеннаго искуства, приводящаго въ недоумніе самыхъ просвщенныхъ и остроумныхъ зрителей, съ присовокупленіемъ ста гравированныхъ фигуръ, служащихъ для объясненія сихъ опытовъ, въ трехъ частяхъ 1791 года, 3 руб. въ пер. 5 руб 40 коп.
        Целестина, или философка Алпийскіхъ горъ, новйшая Исторія, взятая изъ собственныхъ ея записокъ. 1791 года. 90 коп. въ пер. 1 р. 20 к.




        Ричардсон Сэмюэл

        Английские письма, или история кавалера Грандисона (Часть вторая)
        АНГЛИНСКІЯ ПИСЬМА,

        или

        ИСТОРІЯ

        КАВАЛЕРА

        ГРАНДИССОНА.

        Твореніе Г. РИЧAРДСOHA

        сочинителя

        ПАМЕЛЫ и КЛАРИССЫ.

        Переведено съ французскаго

        А. Кондратовичемъ.


        OCR Бычков М.Н.
        #ID59749_MAILTO:[email protected]
        http:/az./lib.ru

        ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

        Во град Святаго Петра

        1793 года.

        Цна безъ перепл. 90 коп.


        Свидтельствовалъ и подписалъ Коллежскій Совтникъ и отправляющій должность С. Петербургскаго Полицмейстера

        АНДРЕЙ ЖАНДРЪ.

        ИСТОРІЯ

        Кавалера

        ГРАНДИССОНА.

        ПИСЬМО XIX.

        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        Въ понедльникъ; 20 февраля.
        Еще могу я писать к вамъ, дражайшая моя Люція! къ вамъ то есть: ко всмъ любезнйшимъ моимъ родственникамъ, и при томъ писать съ величайшею радостію, и пригласитъ всхъ васъ къ принятію въ томъ участія. Сколько должна я благодаритъ милосердное Небо.
        Вы и вообразить себ не можете сколь многихъ опасностей оно меня избавило, ниже того, сколь много мой разумъ сердце отъ того претерпли. Я не смю даже и помыслить о тхъ мученіяхъ, кои я теб причинила. Съ какимъ легкомысліемъ окончила я мое письмо! Какъ я была тщеславна и неблагоразумна! Но возвратимся скоре къ печальному моему повствованію. Твоя нетерпливость уже весьма многаго теб стоила.
        Я обьявляю теб, что, невзирая на всю веселость притворно мною оказываемую, учинивши вамъ столь безразсудное изображеніе о моихъ убранствахъ, моихъ побдахъ, и о прочихъ столь же смхадостойныхъ обстоятельствахъ, я ни малой не имла охоты хать въ маскерадъ, ниже къ тому, чтобъ видть себя окруженною великимъ множествомъ безумцовъ, изьявляющихъ мн свое удивленіе. Я ощущала токмо единое презрніе какъ къ нимъ такъ и къ самой себ. Презрніе, етого не довольно; самое дйствіе меня даже смутило.
        Въ семъ великомъ множеств безумцовъ, находилось, дражайшая моя, два сущіе демоны, но самый хитрйшей и злйшей изъ всхъ, одтъ былъ въ Арлекинское платье. Онъ длалъ много оборотовъ и уклонностей; онъ скакалъ и рзвился весьма долгое время около меня. Наконецъ, онъ мн сказалъ, и что знаетъ Миссъ Биронъ и что онъ былъ ненавистный и презрительный Поллексфенъ. Однако онъ ни какихъ не длалъ неблагопристойностей и я не ощущала ни малйшаго предчувствованія о тхъ насиліяхъ, о коихъ онъ помышлялъ.
        Г. Ревсъ обьявилъ теб, что видлъ меня въ носилкахъ, которыя мошенникъ, новой мой лакей для меня приготовилъ. О дражайшая Люція! одна изъ главнйшихъ частей моего тщеславія уничтожена навсегда. Я! которая считала что знаю людей по физіономіи! нтъ, посл сего произшествія, я не должна боле имть нималейшей доверенности къ тмъ знакамъ, кои я усматривала на лиц, дабы по онымъ судить о истинныхъ чувствованіяхъ сердца. Г. Ревсъ изъяснилъ уже теб все касающееся до носилокъ и носильщиковъ. Какъ можно описать теб т движенія моего сердца, когда я начала подозрвать о измн? Но когда, поднявъ зановсы у носилокъ, узнала, что обманута другимъ вроломцемъ, отъ коего безполезно просила я вспомоществованія; когда ничего иннаго во кругъ себя не видала кром однихъ полей, и когда факелъ былъ погашенъ; то я подняла пронзительной крикъ, которой продолжался даже до того времени, пока уже не въ состояніи испускать оной. Я упала въ обмаракъ. И въ семъ то состояніи взяли меня изъ носилокъ. Очнувшись, увидла я себя лежащей на постел и окруженною тремя женщинами, изъ коихъ одна держала у моего носа соль, отъ которой происходилъ
нкій заразительной запахъ похожій на сженный аленій рогъ и перья. Я не видла ни одного мущины въ той горниц.
        Гд я? Кто вы таковы, сударыня? Кто вы таковы, и гд я, многократно повторяла я сіи вопросы. Сіи три женщины были мать и дв ея дочери. Мать отвчала мн, что я нахожусь не въ худыхъ рукахъ. Дай Боже, чтобъ вы меня не обманывали! возразила я устремя трепещущіе мои взоры на глаза ея. Она старалась уврить меня, что не имютъ никакого намренія мн вредить; но напротивъ того помышляютъ токмо о томъ дабы сдлать меня щастливйшею на свт особою, и что она не способна вступать въ худое дло. Увы! возразила я, я смю… смю тому врить. Сжальтесь надо мною, сударыня. Вы кажетесь матерью, и конечно сіи молодыя особы ваши дочери. Спасите меня, я васъ заклинаю! спасите меня, сударыня, такъ какъ бы спасли вы своихъ дочерей!
        Она мн сказала: что сіи дв молодыя двицы ея дочери; что он разумны и скромны, и что не желаютъ мн никакого зла: но что нкоторой весьма богатой и знатной породы въ Англіи человкъ, по чти умиралъ изъ любви ко мн, и что онъ не иметъ другаго намренія, какъ сочетаться со мною законнымъ бракомъ. Поелику же вы еще не вступали ни въ какія подобныя обязательства, присовокупила она, то будете его женою. Согласитесь на оное, естьли желаете предупредитъ великія смертоубійства; ибо онъ клялся умертвитъ всхъ тхъ, коихъ вы ему предпочтете. Ахъ! вскричала я, тогда, конечно ето подлый умыселъ Г. Гарграфа Поллексфена. Точно ето онъ, не справедливо ли? Я уврена, что ето онъ, ради Бога обьявите мн. Я покорнйше васъ прошу сказать мн о томъ. Въ то время я поднявшись хотла ссть на краю постели, и въ ту же самую минуту увидла я вошедшаго презрительнаго Гарграфа.
        Я подняла великой крикъ. Онъ вдругъ бросился къ ногамъ моимъ. Я не въ состояніи была сидть и уклонилась на грудь старой госпожи, которая съ великимъ трудомъ могла подкрпить мои силы водою и солью, естьлибъ онъ не удалился, естьлибъ онъ доле пробылъ передъ моими глазами, то конечнобъ я упала въ обморокъ. Но открывъ глаза, я не видя никого кром трехъ женщинъ, я нсколько ободрилась и начала просить ихъ съ величайшимъ усиліемъ, общая имъ награду, чтобъ споспшествовали моему побгу, илибъ ручались за мою безопасность. Но я паки увидла вошедшаго ко мн скареднаго подлеца.
        Я васъ покорно прошу, Миссъ Биронъ, сказалъ онъ мн гораздо надменнйшимъ видомъ нежели прежде, не приходить въ смущеніе и выслушать то, что я вамъ скажу. Отъ васъ и отъ вашего выбору зависитъ быть тмъ, чмъ вы пожелаете, и сдлать изъ меня то, что вамъ угодно. Вашъ страхъ безполезенъ. Вы видите что я весьма ршительной человкъ. Сударыни, оборотясь къ женщинамъ говорилъ онъ, сдлайте милость оставьте насъ на минуту однихъ.
        Нтъ, нтъ! вскричала я, ради Бога не оставляйте меня здсь одну; и въ то время какъ он выходили, я бросилась за матерью, за которою слдовала даже въ переднюю горницу. Тамъ я пала къ ея коленамъ, и обнимала ихъ обими моими руками: ахъ! спасите меня, спасите меня, сказала я ей, проливая источники слзъ. Тогда подошелъ мерзавецъ: я оставила сію женщину и пала предъ нимъ на колни. Я не знала что я тогда длала. Я помню что говоря ему, кусала мои руки: естьли вы имете хотя малое сожалніе, естьли вы имете хотя нкое чувстіе, государь мой; то я васъ заклинаю, возъимйте состраданіе о нещастной. Я думаю что онъ далъ знать женщинамъ, чтобъ он вышли. Он вс трое оставили меня въ той горниц, гд я находилась.
        Жестокой мерзавецъ посмотревъ на меня, сказалъ мн презрительнымъ голосомъ: я просилъ у васъ сожалнія, сударыня; я просилъ онаго равномрно на колняхъ, не умолимая красавица; но вы надо мной не сжалились. Просите, просите теперь сами. Вы не боле онаго получите, сколько и я. Теперь, на моей улиц праздникъ.
        Варваръ! вскричала я вставши. Я воспламнилась гнвомъ; но оный тотчасъ же изчезъ. Я васъ заклинаю, Сиръ Гарграфъ… Я кусала мои руки, какъ бы въ безумств. Я подходила къ нему, подбегала къ окну, потомъ къ дверямъ… нимало однако не помышляя уйти въ окно или въ двери; но куда бы я пошла? По томъ оборотясь къ нему, сказала: Сиръ Гарграфъ, я заклинаю васъ Небомъ, не поступайте со мною жестоко. Я никогда и ни съ кмъ столь жестоко не поступала. Вы знаете, что я всегда съ вами учтиво обходилась…
        Такъ, такъ, сказалъ онъ мн съ надменною улыбкою, учтиво и весьма также упрямо. Вы никогда не говорили мн оскорбительнаго. Я равномрно вамъ онаго не оказывалъ Миссъ Биронъ. Вы были учтивы, но до сего времени я также не мне изъявлялъ вамъ учтивства. Но вспомните, сударыня… Но, дражайшая и обожанія достойная двица… Въ семъ мст вроломнейшій обнялъ меня обими своими руками. Вашъ ужасъ, продолжалъ онъ, придаетъ вамъ новыя прелести. Колико я оными восхищаюсь, сударыня тутъ сей зврь хотлъ было похитить у меня поцлуй. Я его до того не допустила; но вторично заклинала его не поступать такимъ образомъ съ нещастною двицей,которую обманулъ онъ столь подлымъ ухищреніемъ.
        Онъ мн отвчалъ, что не понимаетъ моихъ словъ. Я его спросила, неужели онъ еще способенъ присоединить оскорбленіе къ измн. Вы имете худое мнніе о моихъ нравахъ, скаталъ онъ мн злобнымъ голосомъ. Неужели такимъ образомъ, возразила я, стараетесь вы внушить во мн лучшее о томъ мнніе? Очень хорошо, сударыня, вы усмотрите съ моей стороны такое великодушіе, коего вы ко мн не имте. Вы увидите что я не буду помышлять ни о обид ни о мщеніи. Но вы тронули мою гордость; вы найдете во мн человка хорошихъ нравовъ.
        Тогда, Сиръ Гарграфъ, я буду восхвалятъ васъ отъ всего моего сердца.
        Но вы знаете, сударыня, что теперь необходимо нужно оправдать предъ публикой тотъ поступокъ, которой я учинилъ. Принадлежите мн, сударыня; принадлежите мн по самымъ священнйшимъ правиламъ честности. Я даю вамъ мою руку. Согласитесь быть госпожею Поллексфенъ. Тогда изчезнутъ всякія неблагопристойныя предчувствованія, или,… пеняйте въ томъ на самою себя.
        Какъ, Г. мой! не ужели безчестный вашъ поступокъ кажется вамъ оправданнымъ таковыми предложеніями? Лишите меня жизни, когда уже я не въ состояніи защищаться; но мое сердце и рука принадлежатъ мн; и никогда одно отъ другой розлучено не будетъ.
        Колена мои подгибались подо мною. Я бросилась на стулъ у окна стоящій, и обливалась горькими слезами. Онъ подошелъ ко мн видя что мои взоры по всмъ сторонамъ обращались дабы токмо избгнуть его взоровъ; онъ мн сказалъ, что тщетно я стараюсь изыскивать средства къ бгству; что я принадлежу ему безвозвратно, и чтобъ я въ томъ была уврена; что онъ мн совтуетъ не приводить его въ отчаяніе; что онъ меня заклинаетъ всмъ тмъ, что ни есть священнйшаго… Онъ остановился, какъ будто бы былъ устрашенъ собственнымъ своимъ изступленіемъ. Онъ посмотрлъ меня съ ногъ до головы, заблужденнымъ взоромъ; и вдругъ бросившись къ моимъ ногамъ, онъ обнялъ мои колна ненавистными своими руками. Такое движеніе меня чрезвычайно устрашило. Я испустила пронзительной крикъ. Одна изъ молодыхъ двушекъ тотчасъ появилась. Потомъ вошла ея мать. Какъ? какъ? Г. мой, вскричала, сія женщина въ моемъ дом… Благодарю Небо,подумала я сама въ себ, что въ семъ дом гораздо боле есть честности, нежели сколько я надялась! однако я весьма примтила, дражайшая моя Люція, что сіи три женщины почитали бракъ удовлетвореніемъ за всякое оскорбленіе.
        Извергъ, весьма былъ недоволенъ тою вншностію, что он пришли незванныя. Онъ думалъ, сказалъ онъ имъ грубо, что он столько знаютъ свой полъ, что ни мало не придутъ въ замшательство отъ крику женщины, и мнимыя ихъ опасности понудили его думать о томъ, что ему прежде и на мысль не приходило. Старая хозяйка повторила, что она желала, чтобъ ея домъ и ея дочери были почитаемы; и оборотясь ко мн, сказала мн, что я не прежде выду изъ ея дому какъ въ качеств законной супруги Г. Гарграфа Поллексфена. Онъ клялся, что не иметъ другаго намренія.
        Но, дражайшая моя, я имю изьяснить теб другія повствованія! Мои представленія и текущія изъ глазъ моихъ слезы нимало не были внимаемы. Однако я еще не переставала соединять моихъ рукъ съ новыми и усильными прозьбами, когда одна изъ ея дочерей пришла увдомить моего тирана, что у воротъ ожидаютъ его приказовъ. О милосердный Боже! сказала я въ себ, какая грозитъ мн опасность! и въ самую ту минуту я увидла вошедшаго священника, самой гнусной физіономіи, какой я еще никогда не видала, держащаго въ рук книгу, которую я почла за требникъ, и которая была развернута въ томъ мст, гд брачныя молитвы написаны. Ужасное зрлище! я бросилась къ нему, толкнувъ съ одной стороны Гарграфа, а съ другой госпожу Оберри, которая отъ удара моего пошатнулась. Я бросилась къ ногамъ его: служитель церкви Божией! сказала я ему, сжавъ руки и поднявши оныя къ небу; благородства и добродтели исполненная душа! ибо сіи качества должны быть въ достойномъ священнослужител; естьли вы когда ни есть имли дтей или племянницъ, то спасите нещастную двицу, похищенную подлымъ образомъ у ея родителей,двицу невинную, которая никогда и ни кому
зла не длала, которая всякого человка любила; и которая не пожелала бы ни кому причинить обиды; спасите меня отъ неслыханнаго насилія! Не употребляйте своего священства къ освященію безчестнаго преступленія.
        Священникъ, естьли въ самомъ дл онъ то былъ, казалось старался кое какъ устоять на своихъ ногахъ, чтобъ поддержать ужасную свою толщину, и не столько въ отвтъ говорилъ сколько дулъ въ носъ. Когда онъ разстворилъ свой ротъ, то табакъ посыпался изъ нозрей его на губы съ желтою житкостію, которая придавала имъ такой же цвтъ. Онъ посмотрлъ на меня съ коса и взявъ за об руки, которыя лежали безъ всякаго принужденія въ его рукахъ; онъ меня просилъ встать. неуничижаться передъ нимъ и быть увренной что не думаютъ причинить мн никакого зла. Я хочу васъ токмо спросить, сказалъ онъ мн, запыхиваясь при каждомъ слов: кто таковъ тотъ дворянинъ въ серебренныхъ часахъ, которой сидитъ супротивъ меня? Какъ его имя?
        Ето Кавалеръ Гарграфъ Поллексфенъ, отвчала я ему, самый коварнйший человкъ въ свт, не смотря на его видъ.
        Презрительный Гарграфъ отвчалъ на сіе одой улыбкой, какъ будто бы ощущалъ удовольствіе утшаясь моею печалію. Ахъ, сударыня, прервалъ священникъ, наклонясь къ нему, говорите иначе о человк такого достоинства: но вы, сударыня, могу ли я равномрно знать, кто таковы, какъ ваше имя? Мое имя, Г. мой, Генріетта Биронъ, самая простая и невинная двица, присовокупила я, смотря на мое платье, невзирая на неблагопристойное одяніе, въ коемъ меня передъ собою видите. Я прошу вашего сожаленія, милостивой государь; и паки пала я я къ ногамъ его.
        Вы конечно изъ Нортгамптон-Шира, сударыня? И вы не сочетаны еще бракомъ? Пожалуйте скажите какъ называется вашъ дядюшка. Сельби. Г. мой. Моего дядюшку вс почитаютъ честнымъ человкомъ. Онъ наградитъ васъ паче всякаго вашего чаянія, естьли…
        Очень хорошо, сударыня, все теперь въ порядк. Я вижу что меня не обманули. Не думайте, чтобъ меня можно было подкупить одною надеждою. Еще до окончанія ночи вы будете самою благополучнйшею въ свт супругою.
        Тогда онъ сказалъ тремъ женщинамъ, чтобъ он подошли по ближ, и въ то время я гораздо лучше разсмотрла ужасной его видъ нежели прежде. Сиръ Гарграфъ также приближился. И оба несносные сіи человки сли по об мои стороны, Сиръ Гарграфъ взялъ меня за руку, невзирая на все мое сопротивленіе; и въ ту самую минуту я увидла вошедшаго втораго священника, столь же мерзскаго вида, какъ и первой. Ето былъ по видимому тотъ, которой долженствовалъ вспомоществовать первому при совершеніи сей ужасной церемоніи. Первой тотчасъ началъ читать пагубную для меня молитву. О дражайшая моя Люція! Не стенало ли въ то время твое сердце по нещастной Генріетт? Мое же колеблемо было такими движеніями, коихъ я описать не въ состояніи; и кои уподоблялися ужаснйшему смущенію моего разума. Мою руку держали съ такою силою, что она онмела. Я колебалась безполезно, и не имла столько духу чтобъ могла кричать. Единое сіе повствованіе остановляетъ мое дыханіе. Позволь остановиться мн на нсколько минутъ, дабы собраться съ духомъ.
        Я находилась почти въ совершенномъ безумств. Постойте! вскричала я наконецъ; перестаньте читать… и освободивъ мою руку, я ухватилась за книгу держимую священниками, которую къ щастію моему вырвала изъ ихъ рукъ. Извините меня, Г. мой, сказала я ему; вы не должны окончать жестокаго своего предпріятія. Мн измнили самою недостойною подлостію. Я не могу и не хочу когда идти за него за мужъ.
        Продолжайте, продолжайте, сказалъ ему Сиръ Гарфафъ,взявши опять меня за руку съ чрезвычайнымъ насиліемъ. Сколь она ни жестокасердна, но я признаю ее моею супругою. Какая перемна, сударыня! Взирая на меня съ надмннымъ видомъ. Вы ли ето кроткая и учтивая Миссъ Биронъ.
        Увы! любезная Люція, сіе происходило не отъ гнва; ето изьявляло отчужденіе ума, и заблужденіе разсудка; однако къ величайшему моему щастію я находилась въ такомъ состояніи, которое избавило меня отъ лишенія чувствъ, поелику мерзавецъ клялся, что лишеніе чувствъ спасти меня не можетъ! Продолжайте, продолжайте, возразилъ онъ повторительно, и священникъ началъ опять читать молитву. Я прервала его укоряя въ жестокомъ злоупотребленіи, имени Божія, и святости своего долга. Потомъ я обратилась къ двумъ молодымъ двицамъ, прося отъ нихъ сожалнія, я имъ представила чмъ он обязаны своему полу. Я требовала отъ нихътакого вспомоществованія, которое бы он пожелали и для самихъ себя, естьлибъ съ ними потупили съ подобнымъ сему варварствомъ. Выраженія моей скорби были столь трогательны, что извлекли изъ очей ихъ слезы, да и сама мать казалась тмъ тронута. Но неимющей жалости Гарграфъ приказывалъ только продолжать, и я не имла уже другой помощи какъ только прерывать чтеніе священника каждый разъ какъ онъ начиналъ читать, я весьма удивляюсь что имла силу стоять на ногахъ, я вся была воспламенена. Рука моя, которая
почти во все сіе время держима была руками жестокаго, и сжимаема съ чрезвычайнымъ насиліемъ стола онемла, что я уже боле ее и не чувствовала. Другую подняла я къ Небу, призывая его во свидтельство толь безпримрнаго варварства, умоляя его о смерти, и повторяя что я предпочла бы оную тысячекратно несносному моему мученію. Помощникъ, пребывавшей до того въ молчаніи, предложилъ, чтобъ мн зажали ротъ, дабы я не въ состояніи была приносить моихъ жалобъ, и я не знаю, что бы могъ произвесть сей ужасной совтъ. Но старая госпожа опровергнувъ таковое намреніе съ довольною твердостію, просила Сира Гарграфа; оставить меня на нсколько минутъ съ нею и ея дочерьми. Такъ, такъ, сказалъ священникъ, должно оставить всхъ госпожъ вмст. Нсколько разсужденій приводитъ иногда человка въ разумъ.
        Сиръ Гарграфъ оставилъ мою руку; а госпожа Оберри тотчасъ взявъ ее повела меня въ ближній кабинетъ. Ея дв дочери слдовали за нами. Пришедши въ оной я совершенно лишилась чувствъ. Соль и оленій рогъ опять употреблены тутъ были къ моему облегченію. Какъ скоро женщины примтили что я въ состояніи была ихъ слушать; то представляли мн богатство Сира Гарграфа. Я отвчала имъ, что оное презираю. Он уважили честность его чувствованій; а я, не преодолимое къ нему свое отвращеніе. Он восхваляли пріятности его вида: а я имъ сказала, что онъ глазамъ моимъ представляется самымъ безобразнйшимъ и ненавистнйшимъ изъ всхъ человковъ. Наконецъ он говорили мн о опасности, коей я подвержена, и о великомъ затрудненіи, которое он должны имть защищая меня еще отъ гораздо жесточайшаго поступка. Затрудненіе! вскричала я. Какъ, сударыня! разв сей домъ не принадлежитъ вамъ? Разв не имете вы сосдей и не можете просить у нихъ помощи? Я обязуюсь прислать вамъ тысячу гвиней въ сію же недлю тысячу гвиней, дражайшія мои госпожи! Я клянусь вамъ въ томъ моею честностію, если вы меня спасете отъ такого насилія, которому честныя женщины
никогда не могутъ способствовать.
        Гонители мои, которые не далеко отъ насъ находились, безъ сумннія слышали нкоторую часть сего разговора. Въ самую ту минуту Сиръ Гарграфъ появился, изьявляя на воспламененномъ лиц своемъ гнвъ, или злость. Онъ укорялъ себя передъ тремя женщинами, за то, что столь долгое время ихъ обеспокоивалъ; что он могутъ удалиться, и оставить его съ особою ему принадлежащею. Госпожа Оберри отвчала ему, что она не можетъ отъ меня отойти. Я увренъ, возразилъ онъ, что вы и ваши дочери окажете для меня сіе снисхожденіе; и взявъ меня за руку, Миссъ Биронъ, сказалъ онъ мн ршительнымъ голосомъ, врьте что вы принадлежать будете мн. Ваши Гревили, сударыня, Фенвичи и Ормы, когда узнаютъ, какихъ мн стоило затрудненій и издержекъ овладть вами, почтутъ меня превосходящимъ ихъ… Въ жестокости, Г. мой, не могла я воздержаться, чтобъ не прервать рчь его симъ отвтомъ, и самый лютый тигръ не можетъ съ вами въ томъ сравниться. Въ жестокости! сказалъ онъ мн надмннымъ голосомъ. Не ужели Миссъ Биронъ говоритъ о жестокости! Вы, сударыня, начавъ говоришь съ наглостію: торжествуя съ пренебреженіемъ надъ великимъ множествомъ презренныхъ
вами любовниковъ, вспомните только какимъ, образомъ вы со мною поступали, когда я стоялъ на колнахъ, унижаясъ предъ вами какъ самый подлый человкъ, я на колняхъ просилъ вашего сожаленія! Тронула ли моя преданность нечувствительное ваше сердце? Неблагодарная и гордая красавица! однако я васъ не уничижаю: берегитесь! Я нимало не помышляю васъ уничижитъ. Мое намреніе, сударыня, состоитъ въ томъ, дабы васъ возвыситъ, обогатить, и возвести на высочайшую степень благополучія… Но естьли вы будете сопротивляться и отвергать ту руку, которую я вамъ предлагаю… Онъ хотлъ поцловать мою руку; но я отдернула оную съ негодованіемъ. Онъ старался ухватишь у меня другую; но я об отдернувъ держала за спиною. Онъ тотчасъ протянулъ шею, чтобъ похитить у меня поцлуй, но я тотчасъ оттолкнула отъ себя ненавистную его харю. Прелестная двица! вскричалъ онъ съ страстнымъ голосомъ, и вдругъ называя меня жестокою, гордою и не благодарною онъ клялся Небомъ, что естьли я теперь не приму руки его; то онъ ршится меня уничижить.
        Выдте, сказалъ онъ тремъ женщинамъ; сдлайте милость, выдте. Она будетъ госпожей Поллексфенъ; или всмъ тмъ чмъ пожелаетъ: оставте меня на един съ нею.
        Сей злодй взявъ за руку мать и двухъ дочерей повелъ ихъ къ дверямъ кабинета. Я обнявъ ту женщину, которая ближе всхъ отъ меня находилась, вскричала съ изумленіемъ: вы не должны меня оставлять. Разв сей домъ не принадлежитъ вамъ? Освободите меня изъ жестокихъ рукъ его, я клянусь всмъ тмъ что ни есть священнйшаго раздлить мое имніе съ вашею семьею. Онъ насильно отдернулъ меня отъ той женщины, которая находилась въ моихъ объятіяхъ. Он вс трое вышли, будучи принуждаемы такимъ насильствіемъ, съ коимъ онъ ихъ понуждалъ; но можетъ быть и изъ снисхожденія къ нему. Находясь въ смятеніи, я ухватилась опять за ту женщину, которая шла позади. Я ее просила, заклинала ее, присовокупя къ тому усильнйшія прозьбы, не оставлять меня; я видя ее выходящую, я хотла уйти съ нею. Но варваръ, поспшивъ затворить двери, когда уже я переступила черезъ порогъ, такъ сильно ударилъ меня оными по голов, что въ туже минуту потекла у меня изъ носа ручьями кровъ. Я испустила томнымъ голосомъ крикъ: онъ ужаснувшись вострепеталъ. Чтожъ касалось до меня: то я столь мало приведена была тмъ въ страхъ, что оборотясь къ нему, я его
спросила, доволенъ ли онъ тмъ? и поздравила его съ тмъ щастіемъ, что лишилъ меня жизни. По истинн, глаза мои помрачились; я чувствовала въ голов боль, а руки мои были какъ бы переломаны. Однако, дабы все клонилось къ его ненависти, я должна признаться, что онъ не хотлъ мн вредить. Скорьбь моя столь была чувствительна, что съ нсколько минутъ, находясь въ безчувствіи, я бросилась на ближайшей стулъ. И такъ, вы меня убили повторила я, очень хорошо, вы меня убили собственною своею рукою. Теперь уже вы удовлетворили свое желаніе: и видя, что онъ колебался исполненъ будучи нжностію и страхомъ: такъ, присовокупила я, вы должны теперь стенать о жребіи злощастной двицы, которой смерти вы причиною. По истинн, я почитала себя смертельно раненою. Я вамъ прощаю, сказала я ему, призовите токмо госпожъ. Удалитесь, Т. мой, удалитесь. Я хочу здсь токмо видть особъ моего пола. При семъ голова моя закружилась; глаза мои ничего уже боле не различали, и совершенно лишилась чувствъ.
        Посл сего увдомили меня, что онъ находился въ ужаснйшемъ уныніи. Онъ заперъ изъ внутри двери; и съ нсколько минутъ не имлъ смлости ихъ отворять. Между тмъ женщины, услышавшія печальныя восклицанія, и прибгши съ великимъ безпокойствіемъ, застучали въ двери. Тогда онъ поспшилъ оныя отворить, проклиная самъ себя. Онъ заклиналъ ихъ подать мн вспомоществованіе, когда еще не поздо. Он мн сказали, что смертная блдность разпростерлась на лиц моемъ, и что первыя ихъ движенія состояли токмо въ единыхъ вопляхъ. Кровь во мн остановилась. Но извергъ и посреди своихъ ужасовъ не позабылъ о своей безопасности; онъ взялъ окровавленной мой платокъ, опасаясь чтобъ оный не послужилъ противъ него доказательствомъ, естьли по нещастію я умру, и вышедши въ другую горницу, онъ бросилъ его въ огонь. Священникъ и его помощникъ были тогда у камелька, и пили горячее вино. Ахъ! государи мои, сказалъ имъ мерзавецъ, въ сію ночь не льзя ничего сдлать. Двица совершенно въ не состояніи… Возмите ети деньги. Онъ просилъ ихъ удалиться, заплатя имъ весьма щедро за ихъ труды.
        Молодая двица, отъ которой я освдомилась о всхъ сихъ обстоятельствахъ, присовокупила, что выходя изъ покоевъ, они предложили, что желаютъ до завтра остаться, лишь бы только былъ разскладенъ хорошій огонь, и чтобъ не было недостатку въ водк; но она имъ отвтствовала, что молодая особа уже скончалась, и что ихъ услуги были безполезны: отъ чего будучи приведены въ великой ужасъ, они сказали, что уже время имъ хать, и что они надются,поелику они не виноваты въ разсужденіи моей смерти, и не имли другаго намренія какъ токмо услужить Сиру Гарграфу, что ихъ имена не будутъ помщены въ тяжбахъ, могущихъ посему длу случиться.
        Пришедши въ чувство, я усмотрла себя среди трехъ женщинъ, но покрыта вся хладнымъ потомъ, и въ толь сильномъ трепетаніи, коему не могла противиться. Въ кабинет тогда не было свчи. Он повели меня къ тому камельку, отъ котораго отошли священники. Он посадили меня въ большія кресла; ибо я еще въ не состояніи была стоять. Помощь, которую он мн подавали, состояла въ томъ, что терли мн виски крпкими спиртами. Какъ ты думаешь, дражайшая моя Люція, о свойств такихъ людей, кои въ состояніи столь жестоко играть здоровьемъ и благополучіемъ злощастныхъ двицъ, къ которымъ они почитають себя исполненными любовію? Я страшусь, что можетъ быть никогда не приду въ прежнее мое состояніе. Я еще не совсмъ избавилась отъ беспамятствъ и не большихъ судорожныхъ припадковъ, кои еще причиняютъ мн боль.
        Мать и старшая ея дочь вскор меня оставили, и пошли къ Сиру Гарграфу. Я не иначе могу судить о ихъ обьявленіяхъ, какъ по тмъ дйствіямъ, которыя они произвели. Но младшая сестра, оставшись со мною, отвчала на вс мои вопросы съ великимъ, по видимому, чистосердечіемъ и жалостію. Сказавши мн, что она весьма удивляется моему отказу столь богатому человку, и толико хорошаго вида какъ Сиръ Гарграфъ; она присовокупила, что я нахожусь въ такомъ дом, въ коемъ чрезвычайно стараются сохранить доброе имя; что ея мать ни за какія въ свт богатства не согласится учинить худаго дла; и что у ней есть братъ служащей при таможн, котораго почитаютъ честнйшимъ офицеромъ по своей должности. Она призналась, что знаетъ того новаго человка, котораго я приняла къ себ въ службу, и весьма выхваляла его врность, которую онъ оказывалъ всмъ тмъ господамъ, у коихъ служилъ прежде нежели нанялся у меня, какъ будто бы вся заслуга служителя состояла въ слпомъ повиновеніи. Г. Вильсонъ, сказала она мн, человкъ весьма пріятнаго вида и со временемъ можетъ сыскать себ щастіе и учиниться нкогда хорошимъ мужемъ. Я тотчасъ примтила, что сія
молодая и невинная двушка влюблена была въ сего безчестнаго лицемра. Она съ великою горячностію его защищала. Она меня увряла, что онъ человкъ честной, и что естьли онъ когда ни есть длалъ худо, то конечно по приказанію тхъ, кои щедро ему платили за его къ нимъ повиновеніе. Они за то ручаются, присовокупила она; вы ето знаете, сударыня.
        Наши разговоры были прерваны тогда, когда я надялась получитъ новыя отъ нее освдомленія; ибо я узнала, что сей Вильсонъ былъ въ семъ дл главнымъ начиньщикомъ. Но старшая дочь вошедши къ намъ позвала свою сестру, а Сиръ Гарграфъ тотъ же часъ появился.
        Онъ взялъ стулъ, на которой слъ подл меня, сложа ноги на крестъ, облокотясь на колно, и наклоня свою голову столь низко, что поддерживалъ оную рукою; онъ не говорилъ ни слова, но токмо кусалъ свои губы; онъ посмотрвши на меня не много обратилъ свои глаза на другую сторону; онъ обращалъ ихъ опять на меня, и сія его игра продолжалась разъ пять или шесть, какъ будто бы помышлялъ онъ о какомъ ниесть зломъ намреніи. Презрительной человкъ! подумала я въ себ трепеща отъ сего страннаго молчанія, и ожидая какого ни есть новаго дйствія. Наконецъ я ршилась ему говорить съ толикою кротостію, сколько мн было можно, опасаясь на себя навлечь новыя оскорбленія.
        И такъ, Г. мой, неужели вы были въ состояніи столь далеко простирать свое насиліе противъ такой двицы, которая не причинила, да и не помышляла никогда причинить вамъ зло? Я остановилась. Онъ ничего не отвчалъ.
        Не ввергнули ли вы въ величайшія мученія господина и госпожу Ревсъ? Сердце мое обливается за нихъ кровію. Я опять остановилась. Онъ пребывалъ въ молчаніи.
        Я ласкаюсь, Г. мой, что вы сожалете о нанесенныхъ вами мн и моимъ друзьямъ нещастіяхъ. Я ласкаюсь Г. мой…
        Онъ прервалъ рчь мою ужасными заклинаніями. Я замолчала, думая что онъ будетъ продолжать дале; но онъ ничего къ тому не присовокупилъ, перемня токмо свое положеніе, и вскор опять принявъ первое.
        Женщины сего дома, Г. мой, кажутся весьма честными людьми. Я ласкаюсь, что вы намрены были токмо меня устрашить. Привесть въ честное мсто, есть справедливое доказательство, что ничего худаго не заключалось въ вашихъ намреніяхъ.
        Онъ еще прервалъ мою рчь тяжкимъ вздохомъ. Я думала что онъ хочетъ мн отвтствовать… но онъ кривлялся пошатавъ головою, и опять облокотился на руку.
        Я вамъ прощаю, Г. мой, все то, что я отъ васъ ни претерпла. Друзья мои гораздо чувствительне меня трогаютъ… Я думаю что скоро будетъ свтъ, и попрошу госпожъ дашь о семъ знать Г. Ревсу.…
        При семъ онъ вскочилъ; Миссъ Биронъ, сказалъ онъ мн, вы женщина, настоящая женщина. Онъ остановясь ударилъ кулакомъ себя по лбу, я не знала, чего должна была ожидать. Миссъ Биронъ, возразилъ онъ, вы представляете самую хитрую камедіанку, какой я еще во всю мою жизнь не видалъ. Однако я очень знаю, что прелестнйшая особа изъ вашего пола впадаетъ въ обмороки, и лишается чувствъ, когда ей заблагоразсудится.
        Отъ сей жестокой насмшки я вострепетала. Онъ продолжалъ; какъ я глупъ, безуменъ и смха достоинъ; я сущей дуракъ! я достоинъ смерти за глупую мою легковрность! но я вамъ обьявляю, Миссъ Биронъ.… Онъ посмотрлъ на меня заблужденнымъ взоромъ, и какъ бы позабылъ что хотлъ сказать; онъ прошелся раза три по горниц. Лежать при смерти съ полчаса, сказалъ онъ про себя, и вдругъ говоритъ мн столь язвительныя слова!
        Я хранила глубочайшее молчаніе. Онъ возразилъ: я проклинаю свою глупость, что отослалъ священника! Я почиталъ себя боле свдущимъ о женскихъ лукавствахъ. Однако поврьте, сударыня, что вс ваши хитрости будутъ безполезны. Все то чего нельзя будетъ здсь сдлать, будетъ совершено въ другомъ мст. Я клянусь въ томъ всевышнимъ Создателемъ.
        Слезы полились изъ глазъ моихъ, и я не имла силы произнести ни единаго слова. Начинайте лишаться чувствъ, сказалъ мн варваръ, и впадайте въ обмороки, ето для васъ ничего не стоитъ? Видъ его соотвтствовалъ недостойнымъ его укоризнамъ. Милосердный Боже, вскричала я, яви мн свое покровительство! При семъ онъ сказалъ мн токмо три слова, жребій вашъ ршенъ, сударыня; онъ кликнулъ служанку, которая тотъ часъ пришла держа въ рук капоръ. Она шепнула ему на ухо нсколько словъ, чемъ онъ весьма былъ доволенъ. Какъ скоро она вышла, то онъ подошелъ ко мн съ капоромъ. Я задрожала, и чувствуя изнеможеніе силъ ухватилась за стулъ, дабы удержаться. Вашъ жребій ршенъ, повторилъ онъ твердымъ голосомъ. Наденьте сей уборъ, наденьте его и лишайтесь чувствъ, когда почтете то необходимымъ.
        Ради Бога, Сиръ Гарграфъ.
        Ради Бога, Миссъ Биронъ. Я знаю гораздо безопаснйшіи мста нежели сіе, гд можетъ быть я буду имть нсколько боле надъ вами власти; еще повторяю я вамъ, наденьте сей уборъ. Еще не поздо; ваше снисхожденіе можетъ обратиться въ вашу пользу.
        Я начала кликать женщинъ. Онъ мн отвчалъ, что ихъ уже нтъ; и въ ту же минуту кликнулъ двухъ своихъ лакевъ, которые тотчасъ прибжали. Сіе явленіе умножило мои ужасъ, я опять закричала столь громко, сколько слабость мн тогда позволяла; но не могши вспомнить о именахъ женщинъ, я только произносила; сударыня…… Миссъ.… но столь тихо, что не можно было далеко разслышать голоса. Наконецъ на мои крики пришла старшая дочь. О! дражайшая Миссъ, сказала я ей запыхиваясь, сколь я благополучна что васъ опять вижу! И для меня равномрно, сказалъ извергъ. Онъ просилъ сію молодую двицу надть на меня капоръ. За чемъ? вскричала я. Что хотятъ со мною длать? Я его не надну; но чудовище, обнявши меня обими руками столь сильно сжалъ меня оными, и въ томъ еще мст, въ коемъ я чувствовала величайшую боль; что не могла удержаться отъ крику, а молодая Миссъ пользуясь таковою удобностію надла на мою голову капоръ.
        Теперь, Миссъ Биронъ, сказалъ мн мои тиранъ, будьте спокойны, приходите въ ярость, или имйте прибжище къ своимъ обморокамъ, для меня все равно; а обмороки боле еще могутъ споспшествовать моимъ намреніямъ. Сударыня, сказалъ онъ молодой двушк, прикажите быть всмъ въ готовности. Она вышла со свчею. За время ея отсудствія онъ кликнулъ одного лакя, которой и пришелъ держа епанчу. Варваръ взявъ у него епанчу, выслалъ всхъ людей вонъ, назнача каждому свое мсто. Дражайшая моя, сказалъ онъ мн тогда съ насмшкою, въ которой я усмотрла наглой его видъ, вы сами можете ршить свой жребій, естьли ни въ чемъ затрудненія не имете. Онъ обернулъ меня епанчею. Я начала плакать и приносить жалостныя прозьбы. Я бросилась къ ногамъ его, но тигръ, какъ Г. Гревиль по справедливости его называетъ, нималйшаго не оказывалъ ко мн вниманія. Онъ всячески старался обертывать меня епанчею, и таща за руку принудилъ меня за собою слдовать даже до воротъ. Здсь ожидала меня карета заложенная шестернею, а старшая дочь стояла у воротъ со свчею. Я заклинала ее помочь мн и удержать въ своемъ дом. Я кричала изъ всей силы призывая на помощь
ея мать и сестру. Я съ преданностію просила, дабы мн было позволено сказать хотя четыре слова ея матери; но мн никто не внималъ, и не взирая на вс мои просьбы, мои усилія, и на все мое сопротивленіе, меня привлекли къ карет.
        Я увидла около кареты нсколько верьховыхъ людей, между коими примтила безчестнаго моего Вильсона, и слдствіе доказало, что я въ томъ не обманулась. Сиръ Гарграфъ ему сказалъ, входя ко мн въ карету: ты знаешь, что долженъ отвтствовать, естьли повстрчаются какіе ни есть наглецы.
        Я опять начала кричать, видя себя зврски ухваченною поперекъ спины, и брошенную съ таковою же жестокостію въ карету. Но крики мои еще боле увеличились, когда я увидла моего хищника сидящаго подл меня. Жестокой мн сказалъ: кричите, кричите, естьли вамъ угодно, сударыня. Онъ былъ такъ подлъ, что передразнивалъ меня, блея какъ баранъ. Не задушила ли бы ты его своими руками, дражайшая моя Люція? Посл такого ругательства, онъ присовокупилъ какъ бы торжественнымъ голосомъ: и такъ я теперь учинился совершеннымъ властелиномъ надъ Миссъ Биронъ! Но, видя что я неперестаю кричатъ, онъ зажалъ мн ротъ своею рукою съ такою силою, что я принужденна была нсколько разъ кусать у себя губы. Кучеръ, которой безъ сумннія получилъ уже отъ него наставленія, не ожидалъ другаго приказу и ударилъ по лошадямъ; и такъ твоя Генріетта отправилась въ путь.
        Но какъ намъ должно было далеко хать улицею; то я разсматривая въ темнот домы прокричала раза съ два или три призывая къ себ на помощь. Но подъ тмъ видомъ дабы меня не простудить, Сиръ Гарграфъ повязалъ мн на шею платокъ, и закрылъ мн онымъ все лице, лобъ и ротъ. Потомъ закрывалъ меня епанчею гораздо тщательне прежняго, съ тмъ намреніемъ, чтобъ во время сего упражненія, сжать мои руки изъ всей силы, такъ, чтобъ я оными не могла дйствовать; и когда онъ связалъ меня почти всю по своему желанію, то взялъ лвою своею рукою, об мои руки, а правою обхвативши поперекъ, держалъ меня на скамейк. И такъ, изключая небольшаго отверстія, которое я иногда длала себ движеніемъ своей головы, совершенно была я закрыта.
        Въжжая въ другую деревню, услышала я шумъ и громко закричала, стараясь всячески выдернуть свои руки; тамъ карета остановилась, и я ясно слышать могла около себя много голосовъ. Какую ощутила я надежду! Но, увы! оно недолго продолжалось. Одинъ изъ его людей, коего я почла за Вильсона, отвчалъ за всхъ прочихъ, что это былъ ихъ господинъ, везущей свою жену изъ Лондона, откуда онъ съ великимъ затрудненіемъ могъ ее удалитъ отъ непристойностей. Его господинъ самый добродтельнйшей изъ всхъ мужей, присовокупилъ къ тому подлый лицемръ, на противъ того, естьли признаться чистосердечно, наша госпожа самая безчестнйшая из всхъ женщинъ. Я опять закричала. Такъ, такъ, сказалъ одинъ изъ незнакомыхъ, кричи сколько хочешь,естьли ты столь безчестна. О бдномъ твоемъ муж должно жалть. И въ сію же минуту карета тронулась съ мста. При семъ случа жестокой мой стражъ громко захохоталъ, прижавъ меня къ себ. Слышите ли о комъ говорятъ? сказалъ онъ мн: ето объ васъ, любезная моя: вы безчестная женщина. Онъ началъ смятся; выхваляя себя въ своихъ изобртеніяхъ; онъ презиралъ и нимало не боялся Гревиля, Орма, Фенвича,и всхъ
таковыхъ ревнивцевъ. Не забавная ли ето будетъ исторія, присовокупилъ онъ, любезная моя Биронъ, когда вы выдите изъ всхъ своихъ опасеній?
        Я многократно лишалась чувствъ. Я изъ милости просила снять съ лица моего платокъ. Когда же мы прохали деревню, и почти удалены были отъ всего свта; то онъ согласился спустить платокъ покрывавшей глаза мои: однако не переставалъ держать оный у моего рта, такъ что изключая нсколькихъ минутъ, въ кои я усиливалась, шатая головою, нсколько высунуть свой ротъ, не могла я явственно выговорить ни единаго слова. Я и теперь еще чувствую отъ того ужасную боль у обихъ сторонъ шеи.
        Занавски у оконъ каретныхъ почти во все время были опущены; и я догадалась что мы подъжжаемъ къ какому ни есть селенію, по тмъ попеченіямъ, съ коими онъ скоро возобновилъ жестокія свои предосторожности, закрывая мои глаза, дабы я ничего не видла, и лишая меня голоса. За нсколько времени передъ встрчею съ моимъ избавителемъ, я узнала по мостовому стуку что мы прихали въ городъ, и съ великою проворностію выдернула одну мою руку, дабы содвинуть платокъ, коимъ я была обвязана и закричала изъ всей моей силы. Но онъ толико исполненъ былъ варварствомъ, что въ ту же минуту зажалъ мн ротъ своимъ платкомъ столь сильно, что я едва было отъ того не задохлась; еще и теперь чувствую отъ сего насилія, такъ какъ и отъ многихъ другихъ его жестокостей великую боль.
        По истинн, онъ иногда мн извинялся въ той жестокости, къ которой онъ былъ принуждаемъ чрезвычайнымъ моимъ упорствомъ. Великое нещастіе для меня, сказалъ онъ, когда я учинюсь женою такого человка, какъ онъ, Вамъ должно на сіе ршиться, повторялъ онъ нсколько разъ, или на что ни есть еще худшее. Все ваше сопротивленіе тщетно; я клянусь Небомъ, что отомщу вамъ за нанесенное вами мн смущеніе! Вы не сохраняете въ разсужденіи меня умренности, Миссъ Биронъ: будь я проклятъ, естьли сохраню оныя и съ вами! Я ни мало о его зврств не сумнвалась. Ею любовь не имла никакой нжности. Какъ же могла бы я согласиться, по оказаніи мн столъ малаго угожденія, на такія варварскія поступки, и со стороны столь ненавистнаго человка? Колико была бы я подла, естьлибъ могла учинить сугубое преступленіе, то есть: предать забвенію то, чмъ я самой себ обязана?
        Прожжая дале, я легко могла догадаться, по движенію кареты, что мы демъ по шероховатой и неровной дорог; онъ освободилъ мои руки, желая со мной помириться, и позволишь мн свободно смотрть во всю остальную дорогу, естьли я перестану токмо кричать. Но я ему обьявила, что не соглашусь дать такое одобреніе его насильствіямъ. Карета тогда остановилась. Одинъ изъ его людей подошедши къ дверцамъ подалъ своему господину не большую коробочку, въ коей находились нкія закуски. Онъ меня просилъ, скушать что ни есть такое, которое былобъ по моему вкусу; но я столько же не имла позыву къ пищ сколько и смлости. Я отвчала, что кушанье, коего я налась вчерась, конечно было послдне въ моей жизни. Чтожъ касается до него, то онъ лъ съ великою жадностію, продолжая оскорблять меня насмшками. А какъ онъ позволилъ мн свободно смотрть на свтъ, то я ясно могла видть, что нахожусь въ весьма просгоранномъ пол, и въ отдаленіи отъ большой дороги. Я не навдывалась уже, гд кончится мое путешествіе. Естьлибъ мн оставалась хотя малйшая надежда къ избжанію, то конечно произошло бы сіе при перезд черезъ городъ; но, я мало могла тмъ
ласкаться. Я весьма была уврена что въ какоебъ мсто они меня ни привезли, то конечно употребятъ въ ономъ новыя гоненія. Я ршилась лучше умереть, нежели согласиться принять его руку. Но при всемъ томъ, я чрезвычайно страшилась дабы паки не лишиться чувствъ; и всячески старалась, сколь было можно, мене отвтствовать на его варварскія оскорбленія, дабы чрезъ то сохранить остальныя свои силы. Прежде нежели тронулись съ мста, онъ мн сказалъ, что мое упорство заставляетъ его прибгнуть къ принужденію; и взявши платокъ дабы завязать мн глаза, онъ осмлился раза три меня поцловать. Я оттолкнула его съ негодованіемъ. Жестокой мучитель! вскричала я въ горести моихъ чувствованій. Судьба моя опредлила мн, къ нещастію моему, быть въ вашей власти. Такой злой поступокъ будетъ стоить вамъ дорого, прибавила я наклоня голову въ платокъ: вы сдлали жизнь мн несносною; я съ великимъ удовольствіемъ готова претерпть все то, что можетъ споспшествовать къ окончанію оной. Источники слезъ полились изъ глазъ моихъ. Я дйствительно почувствовала слабость силъ моихъ. Жестокой варваръ не имющей никакого сожалнія покрылъ мою голову и
глаза платкомъ. Онъ закрылъ меня плащемъ съ величайшими предосторожностями. Онъ держалъ об мои руки въ своихъ, и я переносила все сіе безъ малйшаго сопротивленія.
        Мы не боле четверти часа прохали, какъ карета наша остановилась по причин спору между кучеромъ Сира Гарграфа и кучеромъ другой кареты заложенной шестернею. Въ тогдашнемъ моемъ состояніи, я не могла вдругъ отгодать, отъ чего происходитъ сей шумъ; но какъ Сиръ Гарграфъ высунулъ въ то время голову въ окошко, то я вырвала отъ него одну мою руку. Я услышала голосъ человка, которой приказывалъ своему кучеру кричать, чтобъ дали дорогу. Какъ скоро одна рука стала у меня свободна; то я приподняла платокъ отъ моего рта выше глазъ, и закричала изъ всея силы: помогите, помогите! Тотъ же голосъ, которой по щастію моему былъ голосъ моего избавителя, приказалъ кучеру Сира Гарграфа остановиться; а Сиръ Гарграфъ напротивъ того приказывалъ ему съ угрозами и ужасными проклятіями продолжать путь несмотря ни на какія сопротивленія. Прозжающей говорилъ тогда съ моимъ хищникомъ, называя его по имени и укоряя его въ зломъ предпріятіи. Но сей мерзавецъ отвчалъ, что я была его жена, которую онъ заблагоразсудилъ захватить, поймавши ее въ преступленіи. О ужасной вымыселъ! и которая хотла уже бжатъ изъ маскерада съ своимъ
обожателемъ. Онъ снялъ покрывавшую меня епанчу, дабы показать ему въ утвержденіе мое платье. Нтъ, нтъ, нтъ! прокричала я разъ съ пять или шесть: мое смущеніе лишило меня дыханія продолжать мой крикъ. Я простерла мои руки прося покровительства и сожалнія. Извергъ человческаго рода всячески старался зажать мн ротъ платкомъ, которой я опустила подъ мой подбородокъ, и зврски мн наговорилъ нсколько жестокихъ ругательствъ. Но прозжающей не удовольствовавшись тмъ изъясненіемъ, пожелалъ знать сіе отъ самой меня, не взирая на ярость Сира Гарграфа, которой съ презрительнымъ видомъ и угрозами спрашивалъ его, какой онъ человкъ? Онъ меня спросилъ, справедливо ли то, что я его жена? О! нтъ! нтъ; я боле не въ состояніи была отвтствовать. Я признаюсь, что 6удучи ободрена физіономіею моего избавителя нимало не колебалась и въ ту же минуту бросилась я въ его руки,хотя въ другомъ случа я бы весьма опасалась учинить сіе, смотря по его лтамъ. Колико была бы я нещастна, когдабъ избавившись изъ рукъ одного изверга, впала въ руки другаго, и естьлибъ вторый Гарграфъ употребилъ во зло священное названіе покровителя, присоединя
къ тому преступленіе, измнить моей довренности. Но могла ли я страшиться какого ни есть новаго злощастія, когда единая настоящая погибель занимала вс мои мысли?
        Ты лучше понять можешь, что я не въ силахъ выразитъ того ужасу, въ коемъ я находилась, когда Сиръ Гарграфъ, выхвативъ шпагу, съ великою жестокостію нанесъ ударъ на моего защитника, произнося такія слова, по которымъ я думала что ударъ его свершился, ибо я ничего не могла съ той стороны видть. Но, когда я увидла, что онъ ухватилъ моего тирана побдительною своею рукою и выдернулъ его изъ кареты съ толикою силою, что карета отъ того затреслась; то едва было не лишилась чувствъ отъ радости, равно какъ и отъ ужасу. Я бросила съ себя плащь и развезала платокъ. Сиръ Карлъ Грандиссонъ обхвативъ меня руками понесъ въ свою карету; я тогда находилась не въ состояніи переступить ни единаго шага. Единыя ругательства, проклятія и угрозы Сира Гарграфа были тогда слышны. Не опасайтесь его боле, сказалъ мн Сиръ Карлъ, не смотрите на нею, сударыня. Онъ приказалъ кучеру поберечь своего господина, которой лежалъ запутавшись ногою въ заднемъ колес; и посадя меня въ свою карету тотчасъ за мною затворилъ дверцы. Онъ нсколько минутъ занимался осматривая вокругъ себя различныя мста. Потомъ приказалъ своему человку
увдомить Сира Гарграфа, кто онъ таковъ, и возвратился ко мн.
        Онъ нашелъ меня на дн кареты лежащую, куда я безъ чувства упала, будучи столько же слаба сколько и устрашена. Онъ меня поднялъ. Онъ чрезвычайно старался меня успокоить съ братскою нжностію, и свши подл меня приказалъ своему кучеру возвратиться въ Кольнеброкъ. Любопытство ни малаго не произвело въ немъ желанія, чтобъ спросишь меня о моемъ приключеніи; но, дабы возстановить мои чувствія, онъ мн сказалъ самымъ пріятнйшимъ голосомъ, что онъ хочетъ препоручить меня попеченіямъ одной изъ своихъ сестеръ, коей выхвалялъ онъ мн благоразуміе и добродтель; а по томъ продолжалъ свой путь въ Лондонъ. Какую пріятность ощущала я во время моего пути, когда онъ поддерживалъ меня своею рукою, въ сравненіи съ руками вроломнаго Гарграфа?
        Г. Ревсъ уже теб описалъ безподобную его сестру. О дражайшая моя Люція! ето сущіе Ангелы.
        Не жалуйся, что я теб не довольно подробно описала о моихъ нещастіяхъ и моемъ освобожденіи. Въ другомъ письм я теб общаюсь изъяснить изящныя качества сего брата и его сестры, когда мои силы нсколько укрпятся. Но чтожъ должна я теб сказать о моей благодарности? Я толико во внутренности моего сердца тмъ пронзена, что предъ ними не иначе могу оную изражать какъ молчаніемъ. Однако на моихъ взорахъ начертаны бываютъ помышленія моего сердца. Почтеніе присоединяется къ благодарности. Впрочемъ есть нчто весьма пріятнаго и веселаго въ поступкахъ одного и другой? О дражайшая Люція! естьлибъ я не чувствовала, что искренное мое почтеніе равномрно клонится какъ къ сестр такъ и къ брату; естьлибъ я не ощущала, посл всхъ моихъ размышленій, что сія любви достойная сестра толико мн стала любезна по нежнымъ своимъ о мн стараніямъ, колико ея братъ по щастливымъ дйствіемъ своей храбрости, какъ ты легко о томъ судить можешь вмсто всякаго страха внушаетъ къ себ почтеніе, словомъ, естьлибъ я не чувствовала въ себ, что люблю сестру и уважаю брата; то признаюсь, что ужасалась бы моей благодарности.
        Мое письмо продолжительно и я чувствую изнеможеніе моихъ силъ писавши столь долгое время. О дражайшіе мои друзья! дражайшіе мои родственники! благополучное мое избавленіе отношу я къ усерднымъ вашимъ о мн молитвамъ и неизреченной вашей ко мн любви. Можетъ быть я того была недостойна, отважившись по неразумію идти на самое смха достойное изъ всхъ зрлищъ, одвшись какъ безумная, и добровольно подвергая себя всмъ слдствіямъ слпаго моего неблагоразумія! Коликократно, въ теченіе моего нещастія, и посл щастливаго окончанія онаго, ни обращала на себя глазъ своихъ, но всегда отводила оные со стыдомъ и отвращеніемъ, которыя были не легчайшею частію моего наказанія? И для того, любезная моя, я заклялась во всю мою жизнь не ходить въ маскерады.
        Мн кажется, что не должно бы никому сообщать сего печальнаго приключенія, безъ необходимости; а особливо не увдомлять о томъ Г. Гревиля и Г. Фенвича, поелику весьма вроятно, что они всячески будутъ стараться сыскатъ Сира Гарграфа, наипаче Г. Гревиль, хотябъ онъ и сдлалъ что нибудь, но сіе былобъ единственно для того дабы обнаружить т требованія, которыя онъ надо мною иметъ… Я почла бы себ за величайшее нещастіе бытъ предметомъ какой ни есть новой распри, тмъ боле что до сего времени я весьма уврена, что столь трогательное приключеніе довольно еще щастливо окончилось. Да пребудетъ ненавистный тотъ человкъ доволенъ и спокоенъ, естьли того самъ пожелаетъ. Единое утшеніе, коего я желаю, состоитъ въ томъ, дабы не видать мн его во вки.
        Г. Ревсъ отошлетъ теб въ моемъ конверт письмо моего избавителя, которое содержитъ въ себ его изъясненія. Прощай, любезнйшая моя Люція.

        ПИСЬМО XX.
        Сиръ Карлъ, къ Г. Ревсу.


        Изъ Канторбери, 22 февраля.
        Я получилъ въ сію минуту, Г. мой, весьма продолжительное письмо отъ вашего подлаго Вильсона, которое приписываетъ онъ боле мн, какъ самъ говоритъ, нежели вамъ, поелику опасается, что вы никогда ему того не простите, на противъ того онъ отъ меня надется, ради своего раскаянія, которое ему кажется весьма оправданнымъ по произвольному и чистосердечному его признанію, что я употреблю всевозможное стараніе склонить васъ, дабы не подвергать его правосудію. Я не могу судитъ о его чистосердечіи; однако его признаніе кажется искренно, ибо онъ ни за что бы въ свт не согласился объяснить оное письменно. Но, поелику я думаю, что вы не намрены приводить въ разгласку явными розысками такое преступленіе, которое осталось безъ всякаго дйствія; то вы по милости своей увдомя сестру сего мерзавца, что ея братъ вн опасности, можете способствовать хорошимъ его намреніямъ, естьли письмо его чистосердечно; и онъ можетъ быть совершенно оставитъ ту жизнь, которая не токмо приведетъ его самого къ пагубному концу, но учиняется вредною многимъ честнымъ людямъ, по слдствію его отчаянія.
        Изъ одного его письма усмотртъ можно, когда бы и никакихъ другихъ о томъ доказательствъ мы не имли, что онъ въ состояніи сдлать много зла. Онъ признается, что съ самаго своего младенчества, къ величайшему его нещастію, попалъ въ весьма худыя руки; безъ чего, естественныя его качества учинили бы его полезнымъ обществу. Онъ повствуетъ о разныхъ господахъ, коимъ онъ служилъ, и о мерзкихъ предпріятіяхъ, въ кои онъ вмшивался изъ угожденія имъ. Но нтъ ничего подобнаго съ тмъ описаніемъ, которое онъ учинилъ о нкоемъ Багенгал живущемъ въ Ридинг; и о Лондонскомъ Жид, называемомъ Мерцеда, двухъ примрныхъ злодяхъ, естьли въ томъ ему врить, которые употребляли его въ различные безпорядки долгое время, совтовали Сиру Гарграфу принять его къ таковымъ же услугамъ. Онъ разсказываетъ подробно о злобномъ предпріятіи, въ коемъ онъ былъ главнымъ разпорядителемъ. Сверьхъ милости новаго своего господина онъ надялся сочетаться бракомъ съ молодою двицею изъ Падингтона, коей мать склонилъ онъ употребить свой домъ и помощь въ пользу Сира Гарграфа, общая знатную сумму денегъ, которая послужила бы приданымъ ея дочери. Но онъ
присовокупляетъ, что все сіе происходило съ честными намреніями, и что госпожа Оберри, коей онъ надялся быть зятемъ, совершенно не такого свойства, чтобъ могла стерпть хотя малйшую неблагопристойность. Отъ страху ли, или отъ угрызенія совсти онъ говоритъ съ ужасомъ о заблужденіяхъ своей жизни. Онъ клянется, что уже ни о чемъ боле не помышляетъ какъ о томъ единственно, чтобъ жить честнымъ образомъ; что онъ лучше согласится умереть съ голоду, нежели вступить въ службу къ выше означеннымъ господамъ; и дабы изтребить во мн всякое сумнніе о его чувствованіяхъ, онъ меня увряетъ, что при встрч въ Гонслов, онъ воспрепятствовалъ двумъ своимъ сотоварищамъ въ меня стрелять. Однако, моя жизнь, говоритъ онъ, и теперь еще находится въ великой опасности.
        Я избавляю его отъ того безпокойствія, которое онъ иметъ о моей безопасности: но я разсуждаю, что онъ еще молодъ, и въ состояніи обратиться на путь истинный; что его исправленіе уменшитъ число развратниковъ пріумножа оное честныхъ людей: и кто знаетъ, не можетъ ли его примръ произвести вліянія надъ подобными ему людьми, къ добру или ко злу? естьли онъ совокупится съ тою молодою двицею, моей домогается, и которой нравы весьма похваляютъ, то ваше снисхожденіе, Г. мой, не можетъли вообще всю фамилію привести къ добродтели?
        Предполагаемое въ немъ преступленіе, оставшееся безъ успха нельзя почесть уголовнымъ преступленіемъ, и сверьхъ пользы, которую бы можно было получить изъ его признанія, естьлибъ поступишь по законамъ кажется мн, что надлежитъ отъ того надяться другой выгоды; когда же сей презлой господинъ не можетъ исполнить злыхъ своихъ намреній безъ помощи подобнаго себ слуги; то какое гнздо лютыхъ змій не можно бы было вдругъ раззорить, или но крайней мр привесть въ безсиліе, лишая трехъ выше означенныхъ мною человковъ помощи такого длопроизводца? Когда люди должны были многаго лишаться, то иногда обращались охотне къ честности нежели предавались людямъ столь сумнительной врности.
        Пожалуйте, Г. мой, засвидтельствуйте мое почтеніе госпож Ревсъ и любезной вашей питомиц. Вы видите что я такія же имю какъ и вы требованія къ чести столь славнаго союза. Я думаю что сія любезная двица находится въ совершенной безопасности. Врьте мн въ томъ, Г. мой, впрочемъ пребываю навсегда вашъ и прочая.

        Сиръ Карлъ.

        ПИСЬМО XXI.
        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        Въ Пятницу, февраля.
        Господинъ Ревсъ немедлнно написалъ письмо къ сестр сего Вильсона, что ея братъ можетъ привыкать къ честнымъ поступкамъ, не опасаясь нималйшаго отъ насъ препятствія. Въ семъ случа ршились поступать по совтамъ моего избавителя. Какое ужасное письмо Вильсона! ибо Сиръ Карлъ присовокупилъ къ своему самой подлинникъ. Боже мой, какихъ людей на свт не находится! хотя мы въ книгахъ и находили примры онымъ, но я нимало себя не почитала тмъ угрожаемою, не имвши никогда съ ними сообщенія.
        Мы гораздо боле безпокоимся, нежели самъ Сиръ Карлъ, о извстіи касающемся, до его жизни. Г. Ревсъ узналъ отъ разныхъ людей, что Сиръ Гарграфъ не останется спокойнымъ и что изыскиваетъ великое множество средствъ къ отмщенію. Для чегожъ я возвратилась въ Лондонъ?
        Въ сію минуту принесли мн пакетъ писемъ въ коихъ познала я начертаніе моихъ родителей, моихъ ближнихъ, и всего того что ни есть для меня на свт любезнйшаго. Съ какимъ удовольствіемъ и восторгомъ принимала я отъ нихъ поздравленія! Сколь пріятны т минуты, кои я препроводила въ семъ утшительномъ чтеніи! но ты, дражайшая моя, которая обыкновенно пишешь за всю мою фамилію, такъ какъ я всегда надписываю на твое имя, съ какою нжностію и какимъ искуствомъ изображаешь ты вс чувствованія, описанныя въ пяти или шести письмахъ! гджъ могу я обрти таковыя изрченія, коими бы могла изразить вс мои чувствованія?
        И такъ ты желаешь, чтобъ я теб подробно описала свойство и видъ Сира Карла Грандиссона и его любви достойной сестры. Какая необходимость понудила тебя предложить мн такой вопросъ? и какъ могла ты себ представитъ, чтобъ я употребивши мое перо для начертания толикаго множества людей, заслуживающихъ токмо обыкновенное достоинство смертныхъ, способна была не упомянуть въ томъ о двухъ такихъ особахъ, кои составляютъ украшеніе своего вка, и честь всего человческаго рода? Ты не сумнваешься, говоришь ты, что естьли я начну превозносить ихъ похвалами, что пылкость моей признательности не простерлась до высочайшей степени; и совтуешь, что надлежитъ привести въ настоящіе предлы вс т изящныя вещи, къ коимъ уже Г. Ревсъ тебя приготовилъ. Можетъ бытъ ты не обманываешься въ семъ ожиданіи; ибо уже нсколько времени тому назадъ, какъ меня укоряютъ въ нкоемъ восторг по причин моей признательности. Однако, естьли въ самомъ дл ты усмотришь, что а буду выходитъ изъ предловъ, то припиши мои излишества слдующей причин.
        Кого же прежде должна я описать брата, или сестру? Ты угрожаешь меня своимъ проницаніемъ; ахъ! дражайшая Люція, врь что я тебя разумю, но будь уврена, что я не ощущаю инныхъ чувствованій кром тхъ, кои происходятъ отъ признательности.
        Однако ты приводишь меня въ великое замшательство; ибо я уврена, что естьли начну съ брата; то ты присоединишься къ моему дяд, крича изъ удивленія, и качая головою: Ахъ! любезная Генріетта! естьли же я начну съ сестры, то не скажешь ли ты, что оставляю драгоцнной мой предметъ для обстоятельнаго о немъ описанія? Въ семъ случа весьма трудно избжать сужденія, между такими судьями, которые желаютъ принять на себя дйствительное качество судителей. Но будь столько проницательна сколько теб угодно, дражайшая моя Люція; я теб ручаюсь, что таковая опасность ни малйшей не произведетъ въ моемъ сердц скрытности, и что мое перо будетъ ему свидтелемъ. Чегожъ должна я страшиться, находясь въ такой довренности и будучи уврена, что совты друзей моихъ могутъ быть мн полезны и утшительны?
        Миссъ Грандиссонъ, ибо мое перо соотвтствующее моему чувствованію само собою начинаетъ описывать сестру, съ какою бы тонкостію любезная моя Люція, ни старалась въ оное проникнуть. Миссъ Грандиссонъ иметъ отъ роду двадцать четвертой годъ. Станъ ея весьма благороденъ и совершенно строенъ. У ней важная походка, черные величественные и весьма проницательные глаза, коими она все оживотворяетъ, и которые первое привлекаютъ вниманіе въ ея физіономіи. Ея волосы подобнаго же онымъ цвту, чрезвычайной красоты, и съ природы кудреваты. Лице ея хотя близною снгу не уподобляется; но чрезвычайно чисто и нжно. Черты ея вообще правильны, а ея носъ, которой нсколько продолговатъ, придаетъ имъ нкое величество. Зубы ея до чрезвычайности блы и ровны. Я никогда такого пріятнаго рта не видла. Кроткій и постоянной видъ, сопровождающей прелстнйшею улыбкою, вдругъ внушаетъ къ ней и любовь и почтеніе. Когда она начинаетъ говорить, то вся исполнена бываетъ пріятностями.
        Она сама сказала, что до возвращенія ея брата, почитали ее гордою, надмнною и злобною; но я съ трудомъ могу тому врить: мн кажется совершенно невозможно, чтобъ въ теченіе одного года, то есть, съ того времени какъ Сиръ Карлъ возвратился въ Англію, можно было совершенно истребить худую привычку, не оставя ни малйшей къ тому примты.
        Въ ней усматривается пленительная живость. Голосъ ея весьма нженъ и строенъ, судя по пснямъ, кои она съ утра почти до вечера распваетъ Она учтива до чрезвычайности; но при всемъ томъ, естьли кто не знаетъ ее совершенно, то насмшливая привычка, которая ей будто свойственна, можетъ привести въ безпокойство тхъ, которые живутъ съ нею. Но я уврена, что она чистосердечна откровенна и чрезвычайно ласкова; искуство съ коимъ она обращаетъ все достоинство приписываемое ею въ честь своего брата, заставляетъ судить, что она столько же покорна, сколько кротка. Съ недавняго времени, естьли ей врить, возъимла она охоту къ чтенію; но я ршилась недовряться всему тому, что она про себя ни говоритъ. Она думаетъ о себ, что была столь легкомысленна и весела что никакъ не могла забавляться уединенными забавами. Однако признается, хотя наимене всего о томъ думаетъ, что она весьма свдуща въ Исторіи и Географіи. Она также довольно знающа въ музык. Горнишная ея женщина, которая съ удовольствіемъ во время прилагаемыхъ ею о мн попеченіяхъ выхваляя свою госпожу, сказала мн, что она совершенно знаетъ Французской и Италіянской
языки; что она пишетъ со всевозможною пріятностію, и въ великомъ уваженіи по причин своего разума, кротости и ласковыхъ своихъ обхожденій. Она приписываетъ ей другое достоинство, коимъ я восхищалась, къ чести Миссъ Клемеръ и всхъ молодыхъ особъ любящихъ чтеніе; она прилагаетъ всевозможные старанія ко всему тому, что касается до домашняго обиходу.
        Женни, горнишная ея женщина умна и весьма хорошо воспитана, по своему состоянію, сказала мн изъ довренности, что ея госпожа иметъ двухъ обожателей. А я весьма удивляюсь, что она не иметъ ихъ двухъ дюжинъ. Первой есть Кавалеръ Ваткинсъ, человкъ чрезвычайно богатой; а второй, Милордъ Ж…… сынъ Графа Ц… Но непримтно даже до сего времени, чтобъ она къ которому ни есть изъ нихъ имла склонность.
        Таковыя сутъ качества, украшающія Миссъ Шарлоту Грандиссонъ одну изъ прелстнйшихъ въ свт особъ. Я почту себя чрезвычайно щастливою, естьли когда мы гораздо короче познакомимся я буду казаться хотя въ половину столь любви достойною въ глазахъ ея, сколько она въ моихъ. Не ревнуй тому, дражайшая моя Люція; я имю толь пространное сердце, что могу помстить въ оное пять или шесть нжныхъ пріятельницъ моего пола; такъ, любезная моя, когда бы ты предполагала тому любовь другаго роду, на примръ, которую я долженствую оказывать супругу при моемъ выбор, естьли на конецъ ршусь выдти за мужъ, то и та любовь никогда дружб не воспрепятствуетъ.
        Возвратимся къ брату, къ великодушному моему избавителю. Ты предупредила меня, любезная Люція, чего я должна опасаться отъ твоего проницанія. Я уврена, что ты съ нетерпливостію желаешь наслаждаться смущеніемъ моего сердца въ такомъ описаніи, которое я хочу начертать о человк, которому до чрезвычайности обязана. Что ты скажешь, естьли наше ожиданіе будетъ тщетно, и естьли я, не взирая на то, не отдамъ справедливости такимъ совершенствамъ, коимъ я никогда и ничего подобнаго не знала? Что ты скажешь, естьли въ томъ человк, котораго достоинству удивляюсь, усмотрю я такіе недостатки, коихъ не примтила въ сестр его? Надмнная Генріеттта! я воображаю себ, что ты говоришь: продолжай свое повствованіе, и оставь на наше попеченіе тебя проникнуть; остерегайся также, чтобъ недостатки, которые ты стараешься усмотрть, не были бы теб предметомъ къ измненію твоихъ чувствованій. Я чистосердечно тебя благодарю за таковую предосторожность, дражайшая моя; но я ни какой въ ней не обходимости не усматриваю. Перо мое послужитъ къ начертанію чувствованій моего сердца; и естьли онъ покажется для меня толико же честенъ,
сколько осмливаюся я сказать, кажется онъ честенъ всякому человку; то я ничего не опасаюсь, ни твоего проницанія, ниже дяди моего Сель6и, которой для меня гораздо еще страшне.
        Естьли ты хочешь знать Кавалера Грандиссона относительно къ его виду; то онъ настоящій красавецъ. Его талія нсколько выше посредственной, и совершенной препорціи. Лице его нсколько продолговато, и изъявляетъ цвтущее здоровье, подкрпляемое трудами. Цвтъ лица его былъ бы излишне нженъ для мущины, естьлибъ не примтила, что онъ мало берегъ его и переносилъ боле жаровъ, нежели холоду. И по тому не удовольствовавшисъ, объхать всю Европу былъ онъ въ нкоторыхъ частяхъ Асіи, Африки, а особливо препроводилъ весьма долгое время въ Египт.
        Я не знаю, какаябъ необходимость была для мущины имть столь прекрасные зубы и ротъ, какими Кавалеръ Грандиссонъ могъ бы хвалиться, естьлибъ токмо былъ способенъ къ таковому тщеславію.
        Онъ въ вид своемъ иметъ нчто великаго и благороднаго, возвщающаго въ немъ человка отличнаго достоинства. Естьлибъ пленительный видъ былъ предметомъ престола, то Сиръ Карлъ мало бы имлъ себ соперниковъ. Въ блестящихъ глазахъ его… по истинн, любезная моя Люція, изьявляется гораздо боле благородства и возвышеннаго разума нежели въ глазахъ сестры его. Пожалуйте не длайте никакого заключенія, дражайшей мои дядюшка, вы знаете вс, что я за что почитаю красоту мущины. Впрочемъ его видъ такой величественный и соединенъ съ толикимъ чистосердечіемъ и ласковостію, что не мене привлекаетъ къ себ любли какъ и почтенія, Ето такой безподобной человкъ, сестра его сказала, что онъ прежде всего избгаетъ недоврчивости и скрытности, которыя обыкновенно имютъ особы вновь знакомящіеся. Сіе для него весьма легко; ибо во всемъ томъ, что онъ ни говоритъ и ни длаетъ, онъ увренъ что понравится. Я ничего лишняго не прибавляю, любезная моя Люція, качай головою, сколько теб угодно. Словомъ, его видъ такой свободной и учтивой, что ему совершенно естественъ, и не токмо въ его рчахъ и во всхъ его дяніяхъ; но и во всякомъ его
поступк оказывается всегда хорошій вкусъ и безпритворность, которая заставляетъ его почитать за самаго любезнйшаго человка въ свт, хотя бы онъ не могъ отличиться многими другими преимуществами.
        Сиръ Карлъ не потерялъ напрасно своего времени въ путешествіяхъ. Сестра его сказала Г. Ревсу, что онъ женившись сдлаетъ великое множество женщинъ нещастными, и дйствительно, любезная моя, онъ столько иметъ личныхъ качествъ, что приведетъ въ безпокойство такую женщину, которая особенныя склонности къ нему возчувствовала. Слабость почти вообще нашего пола, изьявляется къ тмъ мущинамъ, кои пленительнаго вида; тогда разсудокъ женщинъ управляется глазами. Я знаю что въ семъ случа ты будешь мн совтовать не увеличить число таковыхъ неблагоразумныхъ особъ. Твой совтъ, любезная моя Люція, не будетъ упущенъ.
        Сиръ Карлъ нимало не подверженъ своенравію или премнчивости. Онъ всегда избгаетъ такихъ споровъ, которые предметомъ своимъ имютъ одн бездлицы; но еще боле удаляется онъ отъ ласкательствъ, которыя бы могли вредить его совсти или честности. Миссъ Грандиссонъ нкогда мн сказала, говоря о своемъ брат: ни хорошій его видъ, ни порода, ни богатство, длаютъ его любезнымъ тмъ людямъ, кои его знаютъ; но самое совершенное совокупленіе всхъ тхъ качествъ, кои существенно означаютъ честнаго человка. Она нкогда сказала мн еще, что правило его жизни напечатлено въ его сердц; и что, не взирая на то великое щастіе, по коему онъ нравится каждому человку, онъ не иначе поставляетъ разсужденіе, или одобреніе другаго, какъ во второмъ степени. Словомъ, мой братъ, присовокупила она, и сіе названіе изъявило въ ней нкую гордость, не можетъ ослпиться должною славою, ниже охлодвать отъ ложнаго стыда. Онъ называетъ два сіи заблужденія, величайшими стьми для своей добродтели. Какой человкъ! любезная Люція, какая изящность души! и сколь совершенна женщина, могущая различать вс сіи дарованія между величайшими качествами своего
брата! Но что значу я, въ сравненіи съ однимъ или съ другою? Однако и у меня есть обожатели. Самое бдное созданіе можетъ быть иметъ своихъ между низшими людьми. Нсколько здраваго разсудка можетъ намъ показать полезныя сіи сравненія; и не довольноли бы было, возвысить наши очи превыше самихъ себя и получить милость за наше уничиженіе?
        Однако, мн кажется, любезная моя, что Сиръ Карлъ не столько избгаетъ мннія другихъ, сколько его сестра себ воображаетъ, когда она увряетъ, что правило его жизни напечатлено во внутренности его сердца. Во первыхъ онъ подражаетъ модамъ; онъ имъ слдуетъ, хотя по истинн безъ всякаго пристрастія; но онъ одевается всегда богато, и благородная его физіономія получаетъ отъ того новый блескъ. Живость изъявляющаяся въ глазахъ его, сообщается всму его виду. Женни сказала мн по довренности, что онъ весьма бываетъ чувствителенъ къ пригожимъ женщинамъ. Его екипажи отличнаго вкусу, а сіе происходитъ не столько отъ любви къ пышности, сколько отъ ревности, которую онъ желаетъ внушить въ другихъ, или которою онъ исполненъ самъ до такой степени, что ни кому ни въ чемъ не хочетъ уступить. Онъ обыкновенно здитъ съ многочисленною свитою; а что можетъ показаться нсколько особеннымъ въ екипаж сего человка, то у его лошадей никогда не бываютъ хвосты обрезаны. Они завязываются просто, когда онъ куда ниестъ детъ, такъ какъ я то примтила возвращаясь въ Лондонъ. Ты видишь, любезная моя, что я нахожу въ немъ слабость, по
крайней мр въ наружности его, и сіе для того чтобъ казаться теб безпристрастною, не взирая на благодарность и почтеніе, коими я ему обязана. Но естьли онъ судитъ, что природа одарила благородныхъ сихъ животныхъ хвостами не для при умноженія ихъ красоты, но дабы они могли защищаться онъ безпокоющихъ ихъ наскомыхъ; и естьли онъ не иметъ другаго намренія какъ токмо ихъ облегчить, такъ какъ и сами его люди сказали о томъ Г. Ревсу; то думаешь ли ты, любезная моя, чтобъ сія причина была хулы достойна, и чтобъ человколюбіе, показываемое въ такомъ, примр, не изьявляло ясно, чего можно надяться отъ столь сострадательнаго сердца въ величайшихъ случаяхъ?
        Съ толико живымъ и пленительнымъ видомъ, и со всмъ тмъ блескомъ, которой я теб представила въ Сир Карл, ты легко судить можешь, что, безъ всякаго смертельнаго ужасу, не опасалась я жестокаго поступка, коимъ была угрожаема; а естьлибъ не имла нималйшей надежды въ другомъ покровительств, то тогда бы не ултела птичка гонимая ястребомъ слдуя сравненію Сира Карла, которое Г. Ревсъ мн часто повторялъ, и которой съ толикою нжностію изображалъ мн мое состояніе, что привелъ меня въ нкое смущеніе, когда я воспомнила о тхъ пагубныхъ обстоятельствахъ. По истинн, любезная моя, я стыжусь даже и стнъ воспоминая о томъ странномъ вид, которой представляла я въ маскерадномъ платье, обнявшись съ молодымъ человкомъ…… Находишь ли ты, что ни есть ужасне сей мысли? Впрочемъ не почитаютъ ли можетъ быть меня и здсь способною къ учиненію столь страмнаго стыда, изъ чего Сиръ Карлъ хотя изключается?
        Но я нахожу нчто хулы достойнаго въ свойств такого человка, коего сестра почитаетъ почти безъ недостатковъ. Сіе-то усмотрла я изъ ея собственныхъ словъ. Въ нкоторое время, когда она хвалилась что иметъ откровенное сердце, она мн сказала, что не взирая на то, весьма сожалетъ, что не въ состояніи была разсмотрть себя ясне въ такомъ случа, въ которомъ ея братъ принималъ ея откровенности хладнокровно. Она присовокупила, что не показывая никакого вида къ любопытсву, онъ имлъ природное дарованіе извлекать изъ сердца другаго человка то, чего со всмъ даже и не помышляютъ ему сообщать, и что она сама не чувствительно обольщаема бываетъ благопривтливымъ видомъ и ласковою улыбкою, съ коими онъ принималъ великое удовольствіе ее слушать: и что приведена будучи въ нкое замшательство посреди того повствованія, которое начала разсказывать не имвши къ тому нималйшаго намренія, она пожелала употребить все свое искуство, дабы склонить его изьясниться о нкоторыхъ обстоятельствахъ, кои, казалось ей, онъ отъ нее скрываетъ; но при всемъ своемъ искуств, она отчаялась въ томъ успть.
        Боже милостивый! Вскричала я, взирая на Миссъ Грандиссонъ, гд я? Я тотчасъ остановилась, приводя себ на память, не сказала ли я чего неблагопристойнаго ея брату.
        Дйствительно, любезная моя, сія скрытность къ такой сестр, какъ Миссъ Грандиссонъ, и въ столь важныхъ обстоятельствахъ, которыя она желала съ нетерпливостію знать, весьма не простительна Сиру Карлу. Пріятельница! Сестра! Для чегожъ сохранятъ тайну съ дной стороны, когда оная не сохраняется съ другой? По видимому Сиръ Карлъ не боле будетъ имть довренности и къ супруг своей. Впрочемъ бракъ не составляетъ ли высочайшую степень человческой дружбы? Можешь ли ты вообразить себ, любезная моя, чтобъ тайна могла сохраняться между друзьями? Сестра его, не познавая въ немъ никакихъ недостатковъ, старается его извинить, и думаетъ, что онъ, познавши всю ея внутренность не иметъ другаго намренія, какъ токмо быть еще боле ей полезнымъ. Но ты по крайней мр можешь заключить изъ моего наблюденія, что до какой бы степени ни была я обязана Сиру Карлу моею благодарностію, однако сужу о немъ безъ всякаго пристрастія. Мн совершенно невозможно почесть его извинительнымъ, естьли онъ иметъ къ великодушной своей сестр такую недоврчивость и скрытность, коихъ она къ нему не иметъ. Въ обращеніи, которое я ласкаюсь продолжать
дале съ достойными моей привязанности друзьями, по крайней мр естьли ихъ милость не охладетъ къ тмъ, коихъ они осыпаютъ всякими благодяніями, буду тщательно присматривать надъ всмъ поведеніемъ сего чрезвычайнаго человка; надясь однако найти его толико же совершеннымъ какъ о немъ и говорятъ, въ томъ единственно намреніи, дабы смло его хвалить, такъ какъ превосходная его сестра будетъ за всегда составлять предметъ моего удивленія. Естьли я усмотрю въ Сир Карл хотя нкія непростительныя погршности; то не сумнвайся, чтобъ моя благодарность не учинилась равнодушною. И тотъ, коего я наименовала, одинъ будетъ въ силахъ защитить мое сердце, естьли я когда ни есть почувствую, что моя благодарность ввергаетъ оное въ опасность.
        Теперь, дражайшей мой дядюшка, не имю ли я права просить у васъ нкоей справедливости для вашей племянницы! я уврена, и весьма уврена, что нималой не имю причины недовряться моему сердцу. естьли я примчу, что оно мн измняетъ, то откровенно и съ великимъ удовольствіемъ увдомлю о томъ любезную Люцію. И такъ, дражайшей мой дядюшка не укоряйте меня едиными мечтательными и неосновательными догадками.
        Я и половины еще не сказала изъ всего того, что желала сказать о такомъ человк, котораго я не престану называть удивительнымъ человкомъ: но нжная дружба ощущаемая мною къ любвидостойной его сестр, вспомоществовала мн открыть въ немъ нкоторые недостатки, и мое безпристрастіе завело меня столь далеко, что я съ трудомъ могла возвратиться къ первому содержанію. Здсь я остановлюсь; ибо сіе письмо такъ уже продолжительно, что я намрилась остальное изъяснишь въ другихъ извщеніяхъ, коими я не перестану тебя отягощать.

        ПИСЬМО XXII.
        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        24 и 25 февраля

        Я должна, употребить всю недлю, дражайшая моя Люція, на то чтобъ о всемъ тебя обстоятельне увдомить. Повствованіе моего нещастія, изображеніе моихъ избавителей, и вс т подробности, коихъ ты отъ меня требовала, единственно почти будутъ занимать мои мысли. И такъ я теб сообщу небольшую поденную записку сей недли, въ коей я изключу токмо то, о чемъ уже ты извстна изъ писемъ Г. Ревса.
        Будучи привезена спокойно въ свой домъ Сиромъ Карломъ и его сестрою; коихъ Г. Ревсъ къ печали своей не могъ удержать у себя откушать; а я не вовсе еще освободясь отъ слабости, принуждена была нсколько успокоиться. Но во время чаю, мн доложили, что Г. Роландъ Мередитъ желаетъ со мной видться, отъ сего имени я вдругъ почувствовала силу и сошла въ низъ. Дня съ три тому назадъ, сказано было честному сему Кавалеру; что я бывши въ маскерад нсколько утомилась, и что меня отвезли на нкоторое время въ загородной домъ. Утомилась! дражайшая моя, такъ я и въ самомъ дл утомилась. Меня также отвезли, и отвезли, какъ должно было; ты ето знаешь. Г. Роландъ примтилъ, по перемн лица моего, что я была нсколько не здорова; я весьма съ нимъ въ томъ согласна. Онъ весьма чувствительно изобразилъ мн свою нетерпливость, съ коею желалъ со мною видться, и печаль, съ коею онъ отъзжаетъ въ Кермартенъ, не пожелавъ благополучія жестокой своей дочери; ибо ето тщетно, сказалъ онъ мн, тщетно, я ето ясно вижу… И остановясь,какъ будто бы страшился окончить рчь свою, онъ находился въ молчанія розинувши ротъ, и у с тремя свои глаза на
мое лице.
        Пожалуйте скажите мн, Г. мой, прервала я его молчаніе дабы его успокоить, все ли въ добромъ здравьи мой братецъ Фулеръ? Вашъ братецъ, вашъ братецъ, повторилъ онъ съ нкоею досадю; отъ сего то происходитъ мое и его прискорбіе, сударыня… но я остерегаюсь… Вдругъ изъ глазъ его покатились слезы, такъ какъ обыкновенно старики скоро могутъ заплакать. Я завтра отъзжаю, повторилъ онъ; я давно бы уже выхалъ изъ Лондона, естьлибъ не былъ удержанъ нетерпливостію съ вами видиться. Ты мн говоришь, дражайшая Люція, что ты чувствительно была тронута разговоромъ происходившимъ между старымъ Кавалеромъ и мною, о коемъ я уже тебя увдомила; но ты еще чувствительне будешь тронута, естьли я тб изображу нжность его прощаній, и соотвтствованіе мое на оную при сей разлук. Онъ мн сказалъ, что Г. Фулеръ вскор долженъ за нимъ отправиться, естьли, естьли, естьли… присовокупилъ онъ, взирая на меня пристрастнымъ окомъ, но не окончивъ своей рчи. Я его увряла, что съ превеликимъ бы удовольствіемъ желала видться съ моимъ братцемъ, дабы пожелать ему благополучнаго пути
        Во Вторникъ по утру, Миссъ Грандиссонъ и ея братъ прислали о мн человка освдомиться о моемъ здоровь; а черезъ нсколько часовъ, сія любезная пріятельница пріхала и сама дабы лично объ ономъ освдомиться. Она прямо вошла въ мой кабинетъ, гд, не допустя меня встать дабы ее встртить, сла подл меня; и мы вступили въ разговоръ, которой наполняла она всми пріятностями, кои уметъ оказывать въ дружескихъ собесдованіяхъ. Она мн сказала, что Сиръ Карлъ ухалъ сегодняшнего утра въ Канторбери; что онъ дня съ два или три пробудетъ въ отсудствіи; что она не извстна о тайн его отъзда, и что всячески прилагала стараніе открыть оную; что онъ скрываетъ отъ ней любовныя свои дла, хотя она безъ всякаго затрудненія ему свои сообщаетъ, выключая одной, присовокупила она улыбаясь. Что же касается до меня, то она общалась ничего не скрывать, съ тмъ однако условіемъ, дабы и я равномрную къ ней имла довренность. Потомъ, говоря мн объ одномъ изъ ея двоюродныхъ братьевъ, о коемъ уже я отъ ней слыхала въ Кольнеброк, и коего она представляетъ такъ какъ малодаго человка весьма хорошаго свойства. Она мн сказала, что на канун за
ужиномъ съ нимъ и съ ея братомъ, разговоръ дошелъ до меня; они превозносили меня своими похвалами, однако нимало не касались моего приключенія, и что сей двоюродной братъ, которой до чрезвычайности обожаетъ нашъ полъ, вышелъ толико будучи исполненъ мною, что умиралъ отъ нетерпливости меня видть.
        Не будетъ ли уже етотъ новымъ любовникомъ, коего мн представить желаютъ? подумала я про себя, ощущая нкое движеніе досады. Боже меня сохрани отъ того! Женщина, любезная Люція, легко можетъ обеспокоится отъ тщеславія.
        Сего утра, продолжала она, по отъзд моего брата, онъ пришелъ ко мн завтракать; и зная, что я имю намреніе тебя постить, просилъ у меня позволенія хать со иною. Я не захотла, любезная моя, безпокоить тебя множествомъ новыхъ обожателей. Р. Грандиссонъ, двоюродной мой братъ, довольно обращался въ свт; онъ чрезвычайно смлъ, и легко знакомится, хотя по истинн не безъ благопристойности. Его почитаютъ за человка посредственнаго ума, за филозофа, и примчаютъ, что онъ весьма много о самомъ себ думаетъ, когда гд ни есть бываетъ безъ двоюроднаго своего брата. До возвращенія Карла, когда мы его ожидали со дня на день, Г. Грандиссонъ, узнавши что свойство двоюроднаго его брата состояло въ искренности, хотлъ нсколько пошутитъ на его щетъ, и общалъ намъ его освистать: ето новоизобртенное слово, любезная моя, нашихъ разумниковъ; ибо таковая рчь имъ весьма прилична. Но какъ скоро увидлъ онъ моего брата; то въ двухъ разговорахъ научился онъ содержать себя въ предлахъ благопристойности, а въ немъ осталось одно только величайшее почтеніе къ тмъ качествамъ, коимъ Небо не подаетъ ему способности подражать. Каковъ бы
онъ ни былъ, любезная моя, однако я не ручаюсь, чтобъ онъ васъ не постилъ. Но естьли онъ по своей милости и пожалуетъ; то вы вольны его принять, или себя отъ того уволить: а наипаче ни мало не почитайте себя обязанною моему брату или мн, я и сама не желаю чтобъ вы съ нимъ увидлись безъ моего брата, поелику онъ весьма много выигрываетъ тмъ, что приходитъ куда ни есть съ нимъ. Впрочемъ онъ столь почитаетъ себя увреннымъ въ томъ. что женщины любятъ удивленіе, имъ оказываемое, и съ удовольствіемъ слушаютъ льстивыя рчи его пола, что вооброжаетъ себ: будто самыя прелстнйшія особы нашего пола съ толикимъ же удовольствіемъ принимаютъ посещеніе мущины, желающаго ихъ видть въ семъ намреніи, какъ живописецъ принимаетъ любопытныхъ приходящихъ удивляться его картинамъ.
        Я надюсь, присовокупила Миссъ Грандиссонъ, что Двоюродной ея братъ никогда не станетъ простирать до такой степени свою наглость; но во всякомъ случа она почитаетъ себя обязанною меня предупреждать. Я ее благодарила за оное, не желая нимало проникнуть въ ея намренія. Въ сіе время, находилось во кругъ меня нсколько листиковъ моихъ писемъ. Она бросилась читать ихъ съ обыкновенной своею живостію. Г. Ревсъ ее не обманулъ, сказала она мн, увряя ее, что никто своего пера столь часто не употребляетъ сколько я. Она меня просила, чтобъ я сообщила ей нкогда все писанное мною къ моей бабушк Шерлей, къ моему дяд и моей тетушк Сельби, къ двоюроднымъ моимъ сестрамъ Люціи и Нанси; ибо она уже о всхъ толико мн любезныхъ именахъ илзстна. Она желаетъ, чтобъ я всегда называла ее Шарлотою, такъ какъ она и сама общалась называть меня любезною своею Генріеттою. Она увдомила меня о именахъ своихъ любовниковъ. Она уже знаетъ отчасти и моихъ; а ея братъ увряетъ, сказала она мн, что признаніе сердечныхъ тайнъ составляетъ часть дружбы между молодыми двушками.
        Какъ? прервала я ея рчь, Сиръ Карлъ.… такъ, точно, возразила она, самъ Сиръ Карлъ. Думаешь ли ты, чтобъ человкъ могъ судитъ о человческой природ, не включая въ то число женщинъ? Дйствительно, любезная моя, Карлъ проникнетъ во внутренность нашего сердца въ одну минуту. Остерегайся, любезная Генріетта, естьли… И такъ я весьма буду его остерегаться, вторично прервала я рчь ея.
        Для чегожъ? сказала она мн, естьли ты имешь добрую совсть. Произнося сіи слова, она взглянула на меня столъ пристально, что я покраснла. Она продолжала на меня смотрть еще пристальне, а я безъ сумннія краснла боле. Не сказала ли я уже теб, любезная Люція, что она своими глазами длаетъ все что ни пожелаетъ? Но какое бы было ея въ то время мнніе?
        Признаться по совсти, любезная моя Генріетта, возразила она, мн кажется, что женщины судя по ихъ сердцу нсколько плутоваты.
        Не ужели по засвидтельствованію своей совсти Миссъ Грандиссонъ такъ мн говорила?
        Я тому врю, сказала она мн. Но время уже хать. Я должна побывать почти въ десяти мстахъ еще до обда. И такъ вы мн разскажите о своихъ любовникахъ, разумете?
        Вы также изьясните мн, отвчала я, ту повсть, о коей Карлъ неизвстенъ.
        Ето не легкое дло, возразила она, но вы меня ободрите своею откровенностію. Мы сочтемъ всхъ нашихъ обожателей, одного посл другаго, и прикажемъ имъ оставить васъ спокойными, до того времени, пока намъ угодно будетъ о нихъ воспомнить.
        Но у меня нтъ ни единаго такого, сказала я ей, котораго бы я пожелала удостоить симъ названіемъ. Я отъ всхъ ихъ отреклась.
        Я дйствительно имю двухъ, возразила она, коимъ я не хочу отказать, и кои не желаютъ быть отпущенны: я не щитаю съ полдюжины другихъ, которые мн иногда говорятъ много безпутныхъ словъ, и которыхъ надлежитъ почитать за обыкновенныхъ любовниковъ, съ которыми должно увеселяться и изьявлять изъ себя не большую кокетку.
        О! сказала я ей, я ни мало не подозреваю Миссъ Грандиссонъ въ кокетств.
        Она мн отвчала, что я конечно бы не была справедлива, естьлибъ предполагала въ ней много онаго ствойства; но она дйствительно нсколько онаго въ случа употребляетъ, и то единственно для того, дабы платить людямъ тою монетою, которая для нихъ столъ обычайна.
        Плнительная живость! сказала я ей, я пропаду, когда вы перестанете меня любишь.
        Не опасайтесь того, возразила она. Хотя я выдаю себя за весьма странную двицу, но самое солнце не можетъ быть постоянне въ своемъ теченіи, сколько я въ моей дружб, а наши взаимныя сообщенія, послужатъ намъ самымъ тснымъ союзомъ, естьли вы обходясь со мною изтребите въ себ всю скрытность. По окончаніи сихъ словъ, она встала, желая отъ меня идти; но я ее упросила отложишь половину своихъ посщеній до другаго времени, и посидть у меня: нсколько доле. Она на то согласилась, съ тмъ договоромъ, дабы я приказала сюда позвать Г. и Гжу. Ревсъ, которые небезъизвстны что она сидитъ у меня уже съ четверть часа.
        Они пришли по первому слову. Разговоръ начался тотчасъ о Сир Карл. Я ее спросила, не иметъ ли ея братъ какихъ ни есть родственниковъ въ Канторбери. Сего то я совершенно не знаю, отвчала она; но я весьма уврена что нтъ тамъ ниединаго. Разв я теб не сказывала, что Карлъ иметъ свои тайности?
        Она мн сказала, что въ скоромъ времени будетъ просить насъ къ обду въ свой домъ находящейся въ Сент-Жамс-Сквар; но токмо желаетъ сперва склонитъ на оное своего брата. Чтожъ касается до васъ и до меня, присовокупила она, то я весьма уврена, любезная моя, что мы часто будемъ видться въ вашемъ или въ моемъ кабинет; при семъ она вставъ съ великою торопливостію прощайте, прощайте, любезные мои друзья, сказала она вамъ всмъ тремъ, оборачиваясь къ каждому изъ васъ, къ одному посл другаго; мы безъ сумннія будемъ видться, какъ можно чаще и безъ всякой церемоніи. Вспомните, что мы любимъ другъ друга съ самаго перваго вашего свиданія. при семъ она вышла съ таковою же торопливостію, сказавъ мн, чтобъ я ни на шагъ не трогалась съ своего мста, дабы ее провожать. Гжа. Ревсъ также не могла успть ее проводитъ, а Г. Ревсъ не мало имлъ труда сойти въ низъ такъ проворно, какъ она. Она сла уже въ карету прежде нежели онъ могъ подать ей руку. Естьли въ однихъ путешествіяхъ пріобртаютъ наши Англичане учтивость и свободной видъ; то не сказали ли бы, что Миссъ Грандиссонъ объхала, какъ и ея братъ вс Европейскія дворы.
        Въ Среду прізжала къ намъ Гжа. Вилліамсъ и Мисс Клемеръ, съ коими я препроводила нсколько часовъ изъ того времени, которое я назначила къ теб писать. Он остались ужинать съ Кавалеромъ Аллестрисъ, его племянникомъ и дочерью.
        Въ Четвертокъ я окончила письмо содержащее, въ себ повсть моего нещастія и избавленія; ужасный предметъ, съ какимъ восхищеніемъ видла окончаніе онаго. Въ тотъ же день, Г. Ревсъ получилъ письмо отъ Сира Карла, которое касалось до подлаго Вильсона. Помнится, слышала я когда-то, любезная моя, что храбрые и великіе люди суть самые нжнйшіе и чувствительнйшіе къ жалости, на противъ того подлые люди жестоки, тираны и наглы въ исполненіи своей власти. Сіе-то ясно доказывается тмъ письмомъ, въ коемъ героическое свойство Сира Карла столъ славно ознаменовано его кротостію и милостію, и по поступку Сира Гарграфа Поллексфена, которой такъ безчестно употребилъ во зло ту власть, которую хитрымъ образомъ получилъ надо мной. Я бы желала, съ самыми чистолюбивыми желаніями моего сердца, чтобъ самая изящнйшая изъ всхъ женщинъ была Королевою великаго народа, и чтобъ для приведенія Сира Карла въ состояніе оказывать вс т благодянія, кои онъ длать можетъ, зависла отъ меня учиниться его женою; тогда, любезная моя, почитала бы и себя увренною вскор учинить весь тотъ народъ благополучнымъ! Но поелику мы получили извстія,
отъ многихъ постороннихъ людей, что Сиръ Гарграфъ угрожаетъ жизни Сира Карла, то Вильсоново письмо толико стсняетъ мое сердце, что не прежде освобожусь отъ своею унынія какъ по окончаніи опасности.
        Вчера получила я письмо отъ всхъ любезныхъ моихъ родственниковъ, и вдругъ почувствовала что силы мои оживотворились, дабы изъяснить тотъ порокъ которой ты предпологаешь во мн. Съ коликою пріятностію и удовольствіемъ приступаемъ мы къ тмъ предметамъ, кои намъ кажутся любезными! Перо начертываетъ оные явственне. Здсь дло идетъ о тонъ, дабы изобразить Сира Карла и сестру его; я весьма удивляюсь что могла такъ много написать до ночи.
        Миссъ Грандиссонъ къ вечеру приказала засвидтельствовать мн свое почтеніе, также и отъ ея брата которой, пріхалъ изъ Канторбери. Я совершенно не понимаю, что бы могло его удержать столь долгое время въ такомъ город, въ коемъ, какъ сестра его меня увряетъ, она никого не знаетъ. Она приказала мн сказать, что чрезвычайно желалабъ засвидтельствовать мн свое почтеніе лично; но какъ она уврена, что ея братъ неотмнно прідетъ до обда, то и надется привезти его съ собою; поелику сего дня они дутъ вмст въ Кольнеброкъ, уповая сего вечера видть тамъ Графа и Графиню де Л… возвратившихся изъ своихъ Шотландскихъ помстьевъ.
        Не кажется ли теб, любезная моя Люція, что Карлъ могъ бы удостоить меня своимъ посщеніемъ передъ отъздомъ въ Канторбери, которое на долгое время должно было продолжишься? Признайся, что по своему великодушію долженъ онъ оказать вниманіе свое къ такой двиц, которую онъ осыпалъ своими благодяніями. Я здсь не о инномъ чемъ говорю, какъ ты судить можешь, а о простой учтивости; ибо совершенно нельзя его похулить со стороны добродушія; поелику отъ него самаго произошло предложеніе къ составленію неразрывнаго союза между двумя фамиліями, и жить на подобіе родныхъ братьевъ и сестръ. Я весьма бы желала обрсти въ Сир Карл толико же искренности, сколько въ сестр его, въ засвидтельствованіяхъ его дружбы. Можетъ быть привезъ онъ съ собою что нибудь страннаго отъ иностранныхъ дворовъ, но сіе не препятствуетъ ему превосходить большую часть нашихъ молодыхъ людей,которые часто получаютъ изъ своихъ путешествій, худыя произведенія другихъ климатовъ; но я бы ему, не простила таковыхъ небольшихъ слабостей, безъ коихъ обыкновенно человкъ весьма легко можетъ обойтись. Долгъ требуетъ, естьли вамъ не противно будетъ, Сиръ
Кавалеръ Грандиссонъ, по предложенной намъ самими вами искренной дружб, позволить мн говоритъ вамъ съ великимъ чистосердечіемъ, о вашихъ недостаткахъ, естьли я столь проницательна буду, что усмотрю оные.
        Ты найдешь въ сестр своей Генріетт [не качай головою, Люція, здсь ни о чемъ инномъ не спрашивается] весьма справедливую судію, но равно и скромную. Сестра твоя Шарлота почитаетъ тебя излишне уже совершеннымъ.
        Вся моя опасность состоитъ въ томъ, чтобъ нжныя чувствованія Сира Карла не относились къ тому единому состоянію, въ коемъ онъ меня обрлъ, и что можетъ быть они не доле будутъ продолжаться, какъ и слабость моего здоровья. Впрочемъ онъ общался со мною обходиться такъ какъ долгъ требуетъ отъ роднаго брата и сестры, въ то время когда уже я довольно здоровьемъ поправилась. Весьма бы было не простительно, естьлибъ онъ столь скоро вознамрился отрчься отъ наименованія брата.
        Но не причиняетъ ли ему какого ниесть безпокойствія собственное мое поведеніе? Онъ кротокъ, великодушенъ, и можетъ быть состраданіе его есть всему тому причиною. Робкая моя признательность, которая иногда принуждаетъ меня потуплять передъ нимъ глаза мои, и коей качество онъ не довольно отличаетъ, можетъ быть приводитъ его въ опасеніе, чтобъ я не пріумножила число тхъ женщинъ, кои какъ, его сестра говорила, учинятся нещастными, естьли онъ вознамриться сочетаться съ кмъ ниесть бракомъ. Въ такомъ предположеніи, любезная моя, твою Генріетту можно бы было почесть весьма виновною, естьлибъ примръ другихъ не научилъ ее имть за всегда нкую предосторожность. Словомъ, мужчины вообще должны имть странную мысль о нашемъ сердц, когда они почитаютъ его составленнымъ изъ толь легко загарающихся веществъ. Самомалйшей искры довольно бы было для нихъ… но, по истинн, сей превосходной человкъ, сей удивленія достойной Кавалеръ весьма бы обманулся, естьлибъ имлъ таковое мнніе о твоей Генріетт.
        Но что такое я? когда о томъ помыслю: къ чему такъ тщеславиться? Дйствительно, ужасное предпріятіе Сира Гарграфа, еще не изстребилось илъ моей памяти. Не взирая на то, мн кажется, что я еще не пришла въ первое мое состояніе. Я дйствительно не могу совершенно понять, которое изъ двухъ приводитъ мои чувствованія въ смятеніе, воображеніе ли мое или сердце. Скажи, дражайшая Люція, не примтила ли ты чего нибудь? Искренняя дружба тебя обязываетъ меня увдомишь, не усматриваетъ ли во мн какую нибудь перемну, и прошу еще боле, чтобъ мой дядюшка… Но какуюжъ имю я причину его опасаться? Я не знаю; однако не давайте ему знатъ о семъ. Мужчины, дражайшая моя, весьма мало имютъ… о чемъ я говорю? весьма мало увренности и угожденія въ своихъ насмшкахъ! я лучше соглашусь подвергнуться власти моей бабушки, тетушки и твоей.
        Но въ какомъ же состояніи находилась я въ то время, когда перемнила мое намреніе, и когда предалась моему воображенію? Я никогда не знала таковыхъ мечтательныхъ мыслей. О презрительной Гарграфъ! конечно ты привелъ вс мои чувствованія въ смятеніе и неустройство. Я уврена, что сердце мое невинно.
        Теперь я начну говоришь о Миссъ Грандиссонъ и о ея брат. Какія новыя явленія! Представлять взорамъ моимъ мое нещастіе! я благодарю всевышняго, слдуя тмъ мнніямъ, кои Сиръ Карлъ обьяснилъ въ мою пользу, что нещастіе учинилось для меня источникомъ благъ! я намрена совокупить двицу Клемеръ тсною дружбою съ новыми моими друзьями, то есть, естьли буду имть щастіе сама сохранить ихъ ко мн дружбу. Что же касается до всхъ прочихъ Лондонскихъ моихъ знакомыхъ, съ коими я познакомилась уже посл сего, по средствомъ сей любезной сестры и сего удивленія достойнаго брата, и которые бы весьма много заняли мста въ моихъ письмахъ, хотя бы многіе были изъ нихъ и весьма того достойны; то я ихъ оставляю, по крайней мр для тхъ избранныхъ мною предметовъ, описаніемъ коихъ буду упражнять свое перо. Прощай, любезная моя, и проч:
        Генріетта Биронъ.

        ПИСЬМО XXIII.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        Въ Субботу въ вечеру.

        Милосердый Боже! какъ быть? что длать, дражайшая моя? Злобный Гарграфъ обьявилъ по всмъ правиламъ поединокъ Сиру Карлу. Что изъ того выдетъ? Увы! да чемъ я пріхала въ Лондонъ? я посылаю теб списокъ съ того письма; оно прислано мн отъ Багенгалля. Я всячески старалась списать письмо; но нтъ, я была не въ состояніи. Салли, горнишная моя спишетъ оное вмсто меня. Всемогущій Боже! что со мною будетъ?

        Двиц Биронъ.


        Лондонъ 25 февраля

        Милостивая государыня.

        "Вы легко судить можете, что по нанесеніи Сиру Гарграфу Поллексфену жесточайшей обиды отъ Сира Карла Грандиссона; такое дло не останется безъ слдствій. Я клянусь вамъ Богомъ, что Сиръ Гарграфъ дйствительно не знаетъ, что я имю честь къ вамъ писать. Во всхъ моихъ размышленіяхъ я нахожу единый токмо способъ къ избжанію кровопролитія, а сей способъ, государыня моя, состоитъ въ вашей власти. Сиръ Гарграфъ клянется, что всегда имлъ относительно къ вамъ честныя намренія. Вы знаете, какое онъ сдлалъ употребленіе изъ той власти, которую имлъ надъ вами. Естьлибъ онъ поступилъ съ вами неблагопристойно, то конечно бы не признался мн въ истинн. Молодая особа, какихъ бы она достоинствъ ни была, съ коею желаетъ совокупиться бракомъ знатной человкъ, имющій десять тысячь фунтовъ Штерлинговъ ежегоднаго доходу, наипаче будучи увренъ, что сердце ея совершенно свободно не должна почитать себя тмъ обиженною; и тотъ, которой побуждаемъ былъ самолюбіемъ принять насильственныя мры, дабы учинить ее своею супругою гораздо мене зла сдлалъ ей, нежели самому себ.
        И такъ, государыня моя, когда Сиръ Карлъ Грандиссонъ до того времени былъ ни что иное, какъ неизвстный для васъ человкъ, а Сиръ Гарграфъ считалъ за честь имть о васъ принятыя намренія; вы же ни къ кому еще не имли склонности: то изъ всего выше сказаннаго я заключаю, что естьли благоволите согласиться быть супругою Поллексфена, и естьли Кавалеръ Грандиссонъ пожелаетъ просить прощенія явнымъ образомъ, за причиненную отъ него жестокую обиду, къ коей не подано ему нималйшаго повода: то я отркусь въ сей ссор бытъ Секундантомъ Сиру Гарграфу, полагая, что онъ не пожелаетъ принять такого удовольствія, кое я почитаю равностоющимъ тому насилія, на кое онъ жалуется. Я торжественно повторяю, что онъ нимало неизвстенъ о той вольности, которую я принимаю къ вамъ писать. Вы можете о семъ посовтоваться съ Г. Ревсомъ, двоюроднымъ вашимъ братцемъ; но позвольте мн истребовать, чтобъ къ нему только и была вся ваша довренность, естьли вы дадите мн честное слово, что въ продолженіе одного мсяца, вы согласитесь сочетаться законнымъ бракомъ съ Сиромъ Гарграфомъ; то я всячески постараюсь употребить мою власть, которую по
щастію имю надъ его разумомъ, дабы привести его къ примиренію по вышесказаннымъ условіямъ.
        "Вчера по полудни, я принялъ на себя трудъ отнести къ Сиру Карлу письмо отъ Сира Гарграфа. Въ то время онъ уже садился въ карету съ своею сестрицею. Онъ развернувши письмо, сказалъ мн, съ приличною ему учтивостію, что онъ отъзжаетъ въ Кольнеброкъ, для принятія весьма любезныхъ для него особъ, возвратившихся изъ Шотландіи; что онъ не прежде понедльника можетъ возвратиться въ Лондонъ, и что ощущаемое имъ удовольствіе видться съ такими друзьями, съ коими онъ уже весьма долгое время былъ въ разлук, не позволяетъ ему до того времени даже и помышлять о писанномъ къ нему, но что по возвращеніи онъ не преминетъ отвтствовать на оное съ достодолжнымъ почтеніемъ, я отъ васъ не скрою, государыня моя, что будучи плненъ столь отличнымъ видомъ Сира Карла, его благородными поступками, и всмъ тмъ что ни примтилъ чрезвычайнаго въ его свойств чистосердечно желалъ, чтобъ столь короткое время, оставшееся допонедльника, могло произвести какую ни есть благополучную перемну. Я почелъ себ за долгъ учинить вамъ вышеозначенныя мною предложенія, и надюсь что вы не мене почтете себя обязанною, какъ и я,предупредить, естьли
можно, т пагубныя слдствія, коихъ должно страшиться отъ такой распри и между такими знатными особами.
        "Хотя я не имю чести, государыня моя, быть лично вами знаемъ; но нравы мои толико извстны, что нимало не сумнваюсь, дабы можно было приписать мн другія причины, кром тхъ, въ коихъ уже я вамъ отчетъ отдалъ. Естьли вы по милости своей удостоите Сира Гарграфа своимъ отвтомъ, хотя бы оный состоялъ въ двухъ словахъ, надписавъ на мое имя въ Кавендиш-Скваръ; то я могъ бы познать изъ того ваши намренія. При семъ пребываю, милостивая государыня, съ глубочайшимъ почтеніемъ и преданностію, вашъ и проч.

        Багенгаль.

        О дражайшая моя! сколь ужасно сіе письмо! Сердце Г. и Гжи. Ревсъ чувствительно онымъ поражено. Г. Ревсъ весьма почитаетъ себя увреннымъ, что естьли сей Гарграфъ твердо будетъ настоять въ своемъ предпріятіи; то Сиръ Карлъ не можетъ отрчься изъ чести, чтобъ не удовлетворить его желанія. Честь! ужасная мечта! И такъ что значитъ честь въ такомъ смысл? Не есть ли она въ семъ случа врагъ долгу, благодушію, закону и всму тому, что ни есть въ свт почтеннйшаго и священнйшаго между человками? Какъ могу я тогда перенесть взоры Миссъ Грандиссонъ? Я должна страшиться отъ нее ужасной ненависти. Проститъ ли Она меня когда ни будь, что вторично подвергаю опасности жизнь ея брата?
        Но что ты о томъ думаешь? Гжа. Вильліамсъ такого мннія… поелику Г. Ревсъ тайнымъ образомъ просилъ совта у Гжи. Вильліамсъ. Она сказала, что естьли надлежитъ предупредить злощастныя слдствія… справедливое Небо! она сказала, что почитаетъ меня обязанною… увы! дражайшая моя, учиниться женою такого человка, каковъ Гарграфъ! исполненнаго злостію, жестокостію, вроломствомъ! о чемъ думаетъ Гжа. Вильліамсъ? Однако, естьли состоитъ въ моей власти спасти жизнь Сира Карла; то позволено ли мн будетъ отрещись отъ оной изъ самолюбія, и къ польз толико же кратковременнаго благополучія, какова жизнь, между тмъ когда видимъ великое множество честныхъ женщинъ осужденныхъ жребіемъ влачить злощастную жизнь съ злыми мужьями?..… Но сей кровожаждущій человкъ не получилъ ли уже пожертвованія моей жизни? Я во всякое время готова ему оною жертвовать. Естьли варваръ желаетъ пронзить кинжаломъ мою грудь и удовлетворить свою алчность моею кровію; то я ни единою минутою не замедлю.
        Съ другой стороны, Г. Ревсъ судитъ, что Сиръ Карлъ не легко согласится на принесеніе прощенія. Могу ли я сумнваться, отвчала я, чтобъ проклятой Гарграфъ, естьли желаетъ чрезъ Багенгаля получить себ удовольствіе тою цною, какую отъ меня требуетъ, удобно склонился отречься отъ всякаго другаго требованія, дабы обратить на него всю свою мстительность, когда я къ злощастію моему учинюсь его женою? Не каваренъ ли онъ, не злобенъ ли, и не мстителенъ ли? Но да удалена будетъ и самая мысль, чтобъ я когда ни есть склонилась раздлитъ съ нимъ мой жребій… Впрочемъ произойдетъ ли отъ того какая ни есть перемна? Самый гробъ мой можетъ ли произвести въ томъ какую ни есть перемну? и его ненависть къ изящнйшему изъ всхъ человковъ, не учиниться ли отъ того еще жесточайшею? О Люція! какое бы страшное изображеніе ни начертала я теб о моихъ прискорбіяхъ, опасностяхъ, и о жестокомъ поступк претерпнномъ мною отъ сего изверга, но никогда я не ощущала еще того, что теперь дйствительно происходитъ въ моемъ сердц.
        Но, естьлибъ Миссъ Грандиссонъ совтовала мн и понуждала меня принять то условіе, которое приводитъ меня въ трепетъ; то могла ли бы я отказать ей въ моемъ согласіи? Не иметъ ли она права требовать отъ меня сего повиновенія для безопасности невиннаго своего брата? И не поучали ли насъ, что сей свтъ есть мсто искушенія и печалей? И нещастіе не необходимо ли для насъ нужно, дабы отдаляться отъ суетъ его? Естьли въ моихъ доводахъ видна справедливость и благодарность; естьли я помышляю токмо о спасеніи гораздо драгоцннйшей жизни, нежели моя собственная, и которая подвержена была опасности единственно ради меня; то должна ли я колебаться хотя единую минуту?… Однако, дражайшая моя Люція, чтожъ могу я теб сказать? увы! колико я злощастна тмъ, что не могу просить совта у столъ нжной сестры, которая великое принимаетъ участіе въ сей драгоцнной жизни, и которая была бы въ состояніи наставить меня спасительными своими совтами, естьлибъ я того была достойна!
        Г. Ревсъ спрашиваетъ, не льзяли, не взирая на клятвы сего Багеналля,которой увряетъ что Сиръ Гарграфъ дйствительно неизвстенъ о томъ, что онъ ко мн пишетъ, подозрвать его, что онъ писалъ ко мн съ его согласія. Но въ семъ самомъ предположеніи, условіе не естьли самое существенное дло? И мой отказъ, не воспалитъ ли въ нихъ ярость? Поединокъ не обьявленъ ли уже Сиру Карлу, и не обьявилъ ли уже онъ, что отвтствовать на оной будетъ въ понедльникъ? Я не усматриваю въ семъ никакой корысти. Сиръ Карлъ чувствительно будучи тмъ тронутъ, не въ состояніи предать оное забвенію. Честь дйствительно не позволяетъ ему никакихъ предлагать договоровъ, ниже принимать оные. А понедльникъ не наступитъ ли посл завтра? Сей денъ, единый день мн остающейся, есть такой, которой я назначила для возблагодаренія Всемогущаго за щастливое мое избавленіе, въ мст посвященномъ святому его имени; и естьли я буду имть щастіе сохранить жизнь мою, то конечно пагубою такого человка, которой гораздо достойне той жизни, коею я была ему обязана.
        Движенія, волнующія мое сердце,принуждаютъ меня оставить перо. Воззри на сію бумагу орошенную горькими моими слезами. Сего дня весьма уже поздо отсылать къ теб письмо мое; а хотя бы еще и не весьма было поздо; но я не столь была бы жестока, чтобъ заставила тебя принимать участіе въ моихъ мученіяхъ, происходящихъ отъ столь ужасной неизвстности.

        Въ Воскресенье по утру.

        Ни съ малйшимъ вниманіемъ писать мн не можно. Во всю ночь я не могла сомкнутъ глазъ даже ни ни единую минуту, и конечно они опухли отъ безпрестаннаго теченія слезъ. Г. Ревсъ дйствительно ршился предать все забвенію, до возвращенія Сира Карла или сестры его; то есть: ничего не длать, не посовтовавшись съ однимъ или съ другою; впрочемъ онъ принялъ весьма хорошія мры, дабы имть освдомленіе о всхъ движеніяхъ ненавистнаго сего Гарграфа. Насъ увряютъ, что во время моего отъ него освобожденія, онъ лишился трехъ самыхъ здоровыхъ своихъ зубовъ. Боже мой! любезная моя, какое пораженіе для человка толико тщеславящагося своимъ видомъ! разсуди о его бшенствахъ.
        Г. Ревсъ будетъ также увдомленъ о возвращеніи Сира Карла, какъ скоро онъ прибудетъ. Ему сказано тайнымъ образомъ, что Сиръ Гарграфъ почти безпрестанно сидитъ въ уединеніи съ Багенгаллемъ. О дражайшая моя! сіе обстоятельство приводитъ меня въ великое замшательство.
        Я совершенно предалась на разсужденіе Г. Ревса, которой, почитая сего Багенгалля за безчестнаго человка, и слдовательно неспособнаго писать въ хорошихъ намреніяхъ, сказалъ мн, что не надлежитъ ничего ему отвтствовать. Не взирая на то, я было покусилась приняться за перо, но совершенно не знала, что должна была писать. Не желаете ли вы, спросилъ меня Г. Ревсъ, подать какую ни есть надежду совмстнику Сира Гарграфа? Ахъ! нтъ, нтъ, отвчала я ему. Естьли вы хотите то сдлать, присовокупилъ онъ, то я весьма увренъ, что не смотря на ваше великодушіе и на побудительныя причины, вы будете презираемы Сиромъ Карломъ и его сестрою.

        ПИСЬМО XXVI.
        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        Въ Понедльникъ 27 февраля.

        Колико несносенъ былъ для меня вчерашній день! ночь не мене терзала мои чувствованія. Прозьбы мои не были вняты Небомъ, поелику они не подали мн никакой надежды, которая долженствовала бы за оными послдовать. Колико я была благополучна до отъзда моего въ Лондонъ. Я нахожусь не въ состояніи писать. Мн не возможно о всемъ изьясниться подробно. Г. Ревсъ освдомился, что Сиръ Карлъ, Милордъ Л… и дв его сестры прибыли вчерашняго числа весьма поздо. О дражайшая Луція! какъ окончится сегоднишній день?
        Я получила записку отъ Миссъ Грандиссонъ, которая проситъ меня отзавтракать у нее съ Графинею ея сестрою. Сіе, говоритъ она, случилось нечаянно, безъ чего она увдомилабъ меня о томъ еще вчерашняго вечера, какъ бы они поздо ни пріхали. Она весьма пріятно насмхается надъ тою нетерпливостію, съ какою сестра ея желаетъ со мною видться, что весьма вроятно положить можно, что никто изъ нихъ не иметъ нималйшаго свденія о жестокой причин моихъ опасеній. Коликую радость не принесло бы мн сіе посещеніе въ другое время? Но теперь приноситъ оно мн токмо задумчивое удовольствіе, и такое, какое восчувствовали бы печальные друзья, отъ больнаго въ отчаяніи лежащаго, увидя прибывшаго лкаря, коего они весьма долгое время ожидали, и коего вспомоществованіе не иное что имъ предвщаетъ, какъ сумнительныя облегченія. Но я слышу у воротъ стукъ кареты…
        Я побжала къ окну, которое было на улицу. О дражайшая моя! дйствительно карета остановилась. Но я въ ней никого боле не видала, кром двухъ особъ. Боже милостивый! можетъ быть ето Сиръ Карлъ… сердце мое предчувствуетъ…
        Я вошла въ свой кабинетъ съ нсколько большимъ спокойствіемъ, хотя оное смшано было со страхомъ. Ты прочтешь здсь подробное о всемъ произшедшемъ у насъ во время трехъ часовъ описаніе.
        Г. Ревсъ вышедшій принять ихъ къ карет, подалъ руку Графин. Я сошла въ большой залъ прежде, нежели он вошли въ оный. Миссъ Грандиссонъ, съ весьма веселымъ видомъ, сказала тогда своей сестр: и такъ, естьли теб угодно, познакомтесь теперь съ двоюродною нашею сестрою Ревсъ. Графиня по оказаніи почтенія Гж. Ревсъ, обратилась ко мн. Вотъ она самая, возразила Миссъ Грандиссонъ; вотъ любезная наша Генріетта. Милади оказала мн свое почтеніе. Но что такое значитъ! вскричала сестра ея, устремивъ на меня глаза свои; что такое, любезная Генріетта? Позвольте, сударыня, сказала она сестр своей, переговорить мн нсколько съ любезною сею двицею. Она отошла со мною къ окну, что я вижу, сказала она мн. Что значатъ печальные сіи глаза? Любезные мои родственники, продолжала она оборотясь къ Г. и Гж. Ревсъ нсколько громче, вы конечно изьясните мн сію неизвстность.
        Какая плнительная живость въ Миссъ Грандиссонъ, подумала я въ себ, однако вы не долго пребудете въ таковомъ положеніи.
        Она опятъ взяла меня за руку, и подведши къ кресламъ сама сла подл меня, держа въ другой рук вейеръ. Я хочу знать тому причину, начала она говорить, и видя меня усиливающуюся усмхнуться обьявила мн, что я ее нимало не обману притворнымъ своимъ видомъ. Я вздохнула. Очень хорошо, сказала она мн; но откуда происходитъ столь тяжкій вздохъ! Все ли въ добромъ здаровь, наша бабушка Ширлей?…
        Слава Богу, она въ совершенномъ здравіи, сударыня.
        А наша тетушка, дядюшка нашъ Селби, двоюродная наша сестрица Люція?
        Они равномрно находятся въ добромъ здравіи.
        И такъ, какая же мука терзаетъ любезную сію двицу? Не закололся ли кто ниесть изъ ея невольниковъ? Не приводятъ ли ее прочіе въ таковое уныніе? Но сіи непонятности, конечно вскор обьяснены будутъ. Графиня подошедши къ намъ, укоряла ее за то смущеніе, въ кое она меня привела усильными своими прозьбами, пеняя ей весьма пріятнымъ образомъ за излишнюю живость, которую одинъ Карлъ, сказала она, былъ бы въ состояніи умрить. Я отвчала, что невозможно ничемъ иннымъ упрекать Миссъ Грандиссонъ, какъ чрезвычайною милостію.
        Гжа. Ревсъ весьма къ стати при семъ слов меня ободрила. Она говорила о томъ безпокойствіи, которое Сиръ Гарграфъ Поллексфенъ безпрестанно намъ причиняетъ. Ахъ! сударыня, сказала ей Графиня, онъ не иметъ причины ниже смлости о томъ помышлять. Онъ не можетъ предпринять никакого другаго намренія, какъ токмо остаться въ спокойствіи, естьли вы токмо по милости своей оставите оное на его волю.
        Я ясно могла изъ того примтить, что об сестры совершенно ничего не знаютъ о поединк. Миссъ Грандиссонъ спросила, разв вы получили что ниесть отъ Сира Гарграфа, я весьма искусно увернулась отъ отвтствованія на сей вопросъ, спрашивая у ней сама: не получилъ ли чего нибудь отъ него Сиръ Карлъ? Совершенно ничего, отвчала она мн. Я присовокупила,что самое жесточайшее прискорбіе, коего я страшусь, есть, видть паки возраждающуюся такую распрю, коей я, по злощастному моему жребію, была причиною, и произвести нкое безпокойствіе въ такой фамиліи, которую толико побудительныя причины обязываютъ меня любить и почитать. Об сіи исполненныя пріятностями сестры приписывали мою признательность хорошему моему свойству, и сказали мн, что ихъ братъ, которой вскор общался сюда быть съ Милордомъ Л… подастъ совершенно инное наименованіе тому случаю, въ которомъ онъ имлъ щастіе мн услужишь. Но мы не дождемся ихъ къ завтраку, продолжала Миссъ Грандиссонъ; Графиня встала нынч прежде обыкновеннаго времени, да и мн никогда не случалось вставать посл всхъ. Я весьма голодна, сказала она; мн однако не хочется сть перчатки: и
подошедши къ моимъ клавесинамъ, какъ будто бы желая прогнать свой апетитъ, она заиграла я такимъ искуствомъ, изъ коего могли мы заключить, что она въ состояніи изражать на оныхъ самую свою мысль. Завтракъ тогда принесли, но я на оный не взирала, и единственно помышляла о тонъ ужасномъ письм Багенгалля, отъ коего мое сердце обмирало. Но поелику я совершенно была уврена, что Сиръ Карлъ иметъ сильныя причины скрывать таковое обстоятельство отъ своихъ сестръ, то и не хотла говоришь о томъ явно; и не взирая на то, желала бы узнать нчто могущее успокоить мои мысли, предая на его волю обьявить о томъ двумъ своимъ сестрамъ, когда онъ то за благо разсудитъ. Въ замшательств, въ коемъ я находилась, дабы начать съ ними говорить, яспросила у Графини, не въ прошедшую ли субботу прибыла она въ замокъ Кольнеброкъ? Колико любезенъ сей домъ для меня пребудетъ? Онъ служилъ мн убжищемъ. Она мн отвчала, что пріхали жъ самый тотъ день, но что для нее гораздо будетъ любезне то мсто,въ коемъ окончатся мой нещастья. Я думаю, сударыни, начала я съ весьма малою связностью рчь, что вы слышали о письм писанномъ къ Сиру Карлу.…
отъ того злобнаго Вильсона…. Такъ, сказала мн Графиня, и ячрезвычайно рада, услыша что столъ ужасный заговоръ по щастію уничтоженъ. Нкоторые мста того письма,присовокупила она, приводятъ меня въ великое безспокойствіе. Чтожъ бы они въ себ заключали? спросила меня Миссъ Грандиссонъ съ трогательной пріятностію. Они заключали въ себ, сударыня, то, что Сиръ Гарграфъ не о чемъ толико не помышляетъ, какъ о мщеніи. Нашъ братецъ ничего намъ о томъ не сказалъ,возразила Графиня, но совсемъ не вроятно, чтобъ человкъ, устыженный своимъ поступкомъ, вздумалъ помышлять о мщеніи. На противъ того намъ сказано, что онъ не выходитъ ни наединый шагъ изъ своего покоя, или отъ стыда, или отъ болзни.
        Она не успла еще окончить своихъ словъ, когда послышался каретной стукъ, и Миссъ Грандиссонъ увидла, что пріхалъ Милордъ Л… и ея братъ. Пришедши въ чрезвычайное восхищеніе отъ радости, я даже не доврялась и самой себ: и притворясь будто что нибудь забыла, я вышла съ великою поспшностію въ одн двери изъ зала, между тмъ какъ они вошли въ залъ другими дверьми: я остановилась въ кабинет. Я благодарила Небо! Сердце мое пришло въ толикую слабость, что я не въ состояніи была принесть ему мою благодарность такую какъ бы долженствовало. Я едва не лишилась чувствъ. Ты конечно не удивляешься, любезная моя Люція,что мое движеніе столь было стремительно посл той ужасной неизвстности въ коей я дня съ два находилась, и въ тхъ мучительныхъ моихъ помышленіяхъ о спасеніи, коимъ я почитала самаго изящнйшаго изъ человковъ подверженнаго за сохраненіе моей честности и жизни.
        Я весьма уже испытала, что изумленія бываемыя отъ радости могутъ скоре проходить, на ипаче когда благодарность составляетъ оной начало, нежели отъ сильнйшихъ страстей. Въ сію минуту Гжа. Ревсъ ко мн вошла. Любезная моя, сказала она мн, наше отсудствіе будетъ замчено: я сію минуту, приду, отвчала; да и дйствительно я только что хотла идти. Мы вошли въ залъ вмст.
        По оказаніи первыхъ учтивостей, Миссъ Грандиссонъ не приминула сказать своему брату, что Миссъ Биронъ, Г. и Гжа. Ревсъ находились въ великомъ безпокойствіи отъ нкоторыхъ значеній Вильсонова письма. Я воспользовалась симъ обьявленіемъ: вы весьма худо бы судили о моей благодарности, Г. мой, продолжала я посл ее, естьлибъ я не призналась вамъ, что извстіе Вильсона, присоединенное къ тмъ угрозамъ, о коихъ насъ увдомили, заставляютъ меня страшиться, чтобъ ваша жизнь не была въ опасности, по той причин, что вы съ толикимъ великодушіемъ за меня вступились.
        Онъ отвчалъ, что чувствованія Миссъ Биронъ весьма ея достойны; но чтожъ касается до заступленія, то она не можетъ сумнваться, чтобъ находился въ свт хотя единый честный человкъ, которой бы не поколебался какъ и онъ въ подобномъ сему случа; что онъ желалъ бы, безъ сумннія, чтобъ и ему оказали таковую же услугу касательно сестеръ его; что онъ поступалъ съ величайшею умренностію, и что воспоминая о тогдашнихъ обстоятельствахъ, онъ ничемъ укорить себя не можетъ. Не безпокоитесь нимало о слдствияхъ, присовокупилъ онъ, ничего случиться отъ того не можетъ, естьли я буду доведенъ до необходимости защищаться. Миссъ Грандиссонъ не преминула его спросить, съ нкіимъ прискорбнымъ видомъ, не ужели должно чего ниесть страшиться отъ извстія Вильсона? весьма неудивительно, что человкъ имющій свойство Сира Гарграфа старается угрожать; и что лишившись всей своей надежды, бывши уже столь близокъ къ исполненію оной,конечно тмъ былъ пораженъ; но долгъ требуетъ ни за что почитать слова оскорбленнаго; поелику люди исполненные истинною храбростію, никогда грозить не станутъ.
        Г. Ревсъ попросилъ его на минуту переговорить съ нимъ на един. Ониоба вошли въ кабинетъ, тамъ Г. Ревсъ подалъ ему письмо отъ Багенгалля. Онъ его прочелъ. Ето весьма чрезвычайное письмо, сказалъ онъ отдавая его обратно Г. Ревсу, но что о томъ думаетъ Миссъ Биронъ? Согласна ли она на требуемое отъ нея? Вы легко о томъ судитъ можете, отвчалъ Г. Ревсъ, изъ того, что она въ чрезвычайномъ находится замшательств. Я думаю, возразилъ Сиръ Карлъ, что молодая особа столь отличнаго свойства, которая возвышаетъ уже до высочайшей степени оказанную мною ей услугу, прочла сіе письмо съ нкіимъ прискорбіемъ; но сумнвалась ли она принять надлежащее въ такомъ случа намреніе? Не призираетъ ли она и письма и того, кто къ ней оное писалъ? Я бы почиталъ Миссъ Биронъ.…
        Онъ остановился: но начиная опять говорить, онъ столь сильно разгорячился, что произнесъ нсколько весьма вспыльчивыхъ выраженій. Г. Ревсъ признается, что до сего времени онъ дйствительно не почиталъ его способнымъ вдругъ воспламеняться съ толикимъ жаромъ. Я бы желала, дражайшая Люція, что бы онъ не остановлялся. Я бы хотла чтобъ онъ сказалъ, что онъ думаетъ о Миссъ Биронъ. Я теб признаюсь, что мн весьма было бы несносно, естьлибъ Сиръ Карлъ имлъ худое мнніе о моихъ чувствованіяхъ.
        Онъ прервавши рчь Г. Ревса, которой желалъ оправдать мои безпокойствия? спросилъ у него, не учинено ли чего ниесть по случаю сего письма? не ршились ли предать оное забвенію, и изьявлять къ виновнику величайшее презрніе? Г. Ревсъ уврилъ его, что не писали никакого отвта: моглили сіи подлецы, возразилъ онъ, ибо я не иначе называю тхъ, которые стороны къ предумышленной подлости ожидать отъ меня прощеній, за то, что я воспрепятсвовалъ имъ исполнишь ихъ злодянія? Никто, Г. Ревсъ, не иметъ боле меня униженія просить извиненій, я говорю даже и гораздо о низшихъ меня, естьли я по нещастію преступлю долгъ мой; то никакая власть не принудитъ меня не признать какого ниесть справедливаго дянія.
        Г. Ревсъ спросилъ его откровенно, не подалъ ли ему Багенгаллъ письма, и Сиръ Гарграфъ не обьявилъ ли ему поединка? Онъ получилъ первое и освдомился о другомъ; и что отложилъ до ныняшняго понедльника на оное отвтствовать, поелику онъ нимало не думалъ, чтобъ таковое дло заслуживало къ сокращенію хотя единой минуты того удовольствія, которомъ онъ услаждаться хотлъ принимая въ обьятія любезнйшую сестру и ея супруга; онъ написавши отвтъ отослалъ сегодняшняго утра.
        Вы отослали, сказалъ ему Г. Ревсъ! какъ я опасаюсь, Г. мой!……
        Онъ уврялъ Г. Ревса, что онъ ничего не долженъ опасаться. Однако онъ просилъ ничего о томъ не говорить его сестрамъ и Милорду Л… поелику онъ не желаетъ, чтобъ такое дло, которое его нимало не безпокоитъ, причинило тщетныя прискорбія и нечтательныя страхи такимъ особамъ, о благополучіи коихъ онъ искренно печется. Я не могу стерпть, присовокупилъ онъ чтобъ моимъ друзьямъ не доставало какого ни есть удовольствія.
        Но согласныли вы на поединокъ, спросилъ у него Г. Ревсъ?
        Онъ отвчалъ, что ему весьма часто случалось быть въ подобныхъ сему обстоятельствахъ; что онъ никогда не обнажалъ своей шпаги, разв для своего защищенія и то тогда, когда уже не имлъ боле никакого иннаго средства; что онъ не можетъ сноситъ никакой обиды, и что съ природы весьма вспыльчивъ, что единая прежде сего минута весьма много ему стоила, дабы умритъ страсть свою; но когда уже по необходимости долженъ бываетъ приходитъ въ гнвъ, то весьма много претерпваетъ отъ собственныхъ своихъ разскаяній, чао находится уже не въ состояніи преодолть первую свою вспыльчивость.
        Но я надюсь, Г. мой, возразилъ двоюродной мой братъ, что вы не согласитесь…
        Я не соглашусь ни съ кмъ, Г. Ревсъ, касательно поединка. Я ни мало не опасаюсь, чтобъ меня почли за трусливаго человка. Я имю во внутренности моихъ чувствованіяхъ… простите меня въ семъ тщеславіи, Г. Ревсъ: но я живу на свт не для людей, а для самаго себя, и для того судіи, которой обитаетъ въ моей внутренности.
        Г. Ревсъ всячески старался восхвалить его движеніями своихъ рукъ и глазъ, ибо голосъ ему измнилъ, и онъ не въ силахъ былъ выразишь всего словами. Онъ былъ какъ восхищенъ удивлялся тому благородству, съ какимъ произнесены были послднія сіи слова, и мн видть свтлые лучи, блестящіе на лиц Кавалера Грандиссона.
        Разговоръ еще не кончился. Сиръ Карлъ продолжалъ: между безчисленнаго множества злоупотребленій, кои я часто оплакиваю, нтъ ни единаго могущаго привести меня въ толикое уныніе, какъ предумышленные поединки. И такъ въ чемъ же состоитъ великодушіе такого человка, которой не можетъ отличиться отъ общенародныхъ мнній? Не знаемъ ли мы множества фамилій, въ коихъ глубокая печаль вчно продолжаться будетъ за убіеніе отца, сына, брата, увлеченныхъ симъ зврствомъ. Человкъ вызывающей на поединокъ другаго, и склоняющей его на особенное сраженіе ясно показываетъ что онъ презираетъ власть своею Создателя. Надется ли онъ получишь чрезъ то какую ниесть инную выгоду, кром того, какъ быть смертоубійцею, и учинить неизгладимый порокъ всей невинной фамиліи? Но поелику вы довели меня до такою степени, тмъ страннымъ письмомъ, которое позволили мн прочесть, то я желаю сообщить вамъ также письмо полученное мною отъ Сира Гарграфа: оно содержитъ въ себ слдующее:
        "Я похваляю, Г. мой, то великодушіе, по которому обьявили вы свое имя. Я весьма не доволенъ моими людьми, которые такъ далеко отъ меня были, что не могли осмотрть, по обыкновеннымъ примтамъ, кто былъ врагъ на подающей на большой дорог на невиннаго человка: на невиннаго, покрайней мр, касательно васъ, весьма вроятно, что вы надялись получить отъ меня какія ниестъ извстія, и вы конечно получили бы оныя гораздо скоре, естьлибъ т дйствія жестокаго и нечаяннаго нападенія, коими вы умли воспользоваться, не лишили меня даже до сего времени свободы выходить изъ моего покоя. Я требую отъ васъ удовлетворенія, приличнаго честному человку. Изберите время, лишь бы токмо оное не дале было будущей середы. Сей отсрочки весьма довольно будетъ для разпоряженія вашихъ длъ. Мсто, естьли вы на то согласитесь будетъ въ Кенсингтон. Я возму съ собою два пистолета, изъ коихъ отдамъ на вашу волю выбрать себ одинъ, естьли вы не захотите доставить мн одинъ изъ вашихъ. О прочемъ же стараніе поручено будетъ моему другу, Г. Багенгаллю, которой принялъ на себя трудъ отдать вамъ сію записку, и тому, кого вы назначите съ своей
стороны. Пребываю государь мой, вашъ покорнйшій слуга

        Гарграфъ Поллекефенъ.

        Въ Субботу.

        Прочитавши сіе письмо Г. Ревсу, онъ ему сказалъ, что равномрно желаетъ прочесть ему и учиненный на оное отвтъ; что оный можетъ показаться ему весьма продолжителенъ; но естьлибъ Сиръ Гарграфъ зналъ его нсколько короче, то довольно бы было къ тому шести строкъ.
        "Письмо ваше, Г. мой, доставлено мн въ прошедшую Субботу, чрезъ Г. Багенгалля, въ самую ту минуту, какъ я садился въ карету отъзжая на цлыя сутки въ загородной домъ. Я ни мало не сумнвался, чтобъ сей предметъ или время могли перемнить мое намреніе. Сестра моя находилась уже въ Коляск. Мн не захотлось привести въ безпокойствіе женщину. Я отложилъ до понедльника вамъ на оное отвтствовать.
        "Я обьявляю вамъ, Г. мой, что я всегда ощущалъ отвращеніе, хотя и весьма часто встречались со мною таковые случаи, обнажать шпагу въ таковомъ смертельномъ поединк. И въ самое то время, я почиталъ себя стольво увреннымъ въ боевомъ искуств, что отдавалъ себ въ томъ справедливость. Поелику вступая въ таковое дло, я имлъ другія причины кром моей безопасности.
        "Имете ли вы друзей, Г. мои? Любимы ли вы ими? Любите ли вы ихъ сами? Желаете ли вы препровождать жизнь свою для ихъ пользы равно и для своей? Имете ли вы также и враговъ, которые весьма будутъ радоваться видя кончину нашей жизни? Да произведутъ сіи разсужденія вліяніе надъ вашимъ разумомъ, такъ какъ они завсегда производили и надъ моимъ. Я весьма хладнокровенъ, но вы можетъ быть, не столько равнодушны. Въ таковомъ случа долгъ требуетъ отъ того, которой въ состояніи обладать самимъ собою, представить другому справедливыя размышленія. Не взирая на то вы можете длать все что вамъ угодно.
        "Но позвольте мн предложить вамъ другой вопросъ: естьли вы почитаете себя оскорбленными, то благорозумно ли подавать мн новый случай къ учиненію вамъ обиды можетъ быть гораздо оскорбительне прежней?
        "Вы вступили въ такое дло, которое противно всмъ общественнымъ законамъ, естьли вы не чувствуете, что въ такомъ случа поступилилибъ и сами такъ какъ я поступилъ, то врьте мн, Г. мой, что вы не составляете такого честнаго человка, съ коимъ бы тотъ, которой почитаетъ за величайшее достоинство сіе названіе, долженъ ревностно сразиться. Я не получилъ надъ вами никакой выгоды, коей бы вы могли меня укорять. Вы обнажили свою шпагу; я же до моей не коснулся. Вспомните, что когда вы находились въ коляск, то сіе положеніе не весьма ли было вамъ опасно; и что по нанесеніи на меня своего удара, вы чрезвычайно должны благодаришь за умренность мою. Я нимало не сожалю, что подалъ просимою отъ меня помощь, не причиня вамъ всего того зла, на кое вы жалуетесь. Нельзя дйствительно подозревать, чтобъ въ моихъ намреніяхъ заключалась какая ниесть злоба. Колико я ощущалъ къ вамъ омерзенія, да и теперь еще нсколько чувствую, за то насиліе, въ коемъ вы оказались виновнымъ касательно женщины не имющей ни какого защищенія, и заслуживающей, какъ я то скоро усмотрелъ, не токмо обожанія отъ васъ, но и отъ всего свта; и по
тому мене помышлялъ я за нее мстить, сколько подать ей помощь.
        "Я пишу къ вамъ столь продолжительное письмо для того, что мое перо составляетъ единое орудіе, которое я вознамрился употребить. Простите мн, естьли я повторю, что посл произшедшей между нами распри, хотя касательно молодой особы, или насъ самихъ, мы не можемъ сражаться явнымъ образомъ, хотя по другимъ правиламъ, а не по моимъ, поединокъ есть позволенное дло. Естьли примутъ право, по причин моего отказа меня оскорблять, и тмъ приведутъ меня въ необходимость себя защищать, то познаютъ, что единая моя рука въ состояніи меня спасти противъ великаго множества. Но, и въ семъ самомъ предположеніи, я всегда предпочту лучше оправдаться честными обьясненіями, поелику не желаю чтобъ кто ниесть могъ меня укорять въ смертоубійств. Я не имю ни малой власти надъ моею жизни; а гораздо еще мене надъ жизнею другаго. До какой степени презираю я того человка, которой иначе о семъ мыслитъ, кажется гораздо боле я его презираю, нежели самъ могу быть имъ презираемъ; и естьли онъ представляетъ себ, что сіе обьявленіе подаетъ ему права нападать на жизнь мою, пусть его оное предпринимаетъ; но въ семъ случа будетъ
поступлено по средствомъ сходствующимъ съ моими правилами.
        "Словомъ, естьлибъ меня ненавидлъ кто ниесть до такой чрезвычайности, и ршился бы меня подвергнуть игу законовъ своея земли; то мои поступки никогда не были бы о порочены; нтъ ни единаго дня ниже часа въ которой бы не можно было меня найти во всякомъ мст, куда я бываю призываемъ по должности или по обыкновенію. Моя шпага составляетъ единое орудіе моего защищенія; и я никакого другаго изъ ней употребенія не длаю. Пистолеты беру я токмо при отъзд въ дорогу, и ни для чего иннаго какъ для устрашенія разбойниковъ; и самыхъ безопаснйшихъ орудій иногда довольно для меня бываетъ, для отраженія отъ себя нечаяннаго нападенія.
        Естьли Кавалеръ Поллексфенъ иметъ хотя нкое благоразуміе; то можетъ быть возблагодаритъ меня за сіе обьясненіе, которое впрочемъ я оставляю не его волю наимновать какъ ему заблагоразсудится. Пребываю покорнйшимъ ею слугою.

        Карлъ Грандиссонъ.

        Въ Понедльникъпо утру.

        Г. Ревсъ просилъ у Сира Карла позволенія дозволишь мн прочесть сіи два письма. Онъ на то согласился, ибо не намренъ, присовокупилъ онъ, согласиться на предложеніе Сира Гарграфа. Но поелику я приняла смлость списать ихъ, безъ его вдома; та я прошу искренно, любезная моя Люція не выдавать ихъ изъ фамиліи. Ты легко судить можешь о томъ удовольствіи, которое я почувствовала отъ послдняго письма, и нимало не сумнваюсь, чтобъ и ты не ощущала онаго вкуп со мною. Однако, поелику самъ Сиръ Карлъ нимало не надется, чтобъ такое дло предано было забвенію, и соглашается, что слдуя общественнымъ нравамъ честности, его врагъ конечно желаетъ чего ниесть гораздо оскорбительнйшаго; думаешь ли ты, любезная моя, чтобъ я была спокойна, когда почитаю себя какъ бы единымъ предметомъ возмущенія. Весьма вроятно, что Сиръ Карлъ пребываетъ теперь въ глубочайшемъ спокойствіи. Душа его основывается на другихъ правилахъ, а не на правилахъ мечтательной честности. Колико сіе благородное свойство возвышаетъ его въ моихъ мысляхъ! Дйствительно, любезная моя, я иногда чувствую, что благородность созидаетъ для него какъ бы нкій
престолъ въ моемъ сердце; но токмо въ качеств друга или брата. Я не въ состояніи положить предловъ моего къ нему почтенія… будь уврена, любезная моя, что сіе высокопочитаніе будетъ содержать вс мои чувствованія въ границахъ благопристойности.
        Когда онъ вошелъ къ намъ съ Г. Ревсомъ, то разговоръ учинился общимъ, но сердце мое будучи стснено всми сими обязанностями лишило меня всякой живости. Миссъ Грандиссонъ однажды мн сказала. что она почитаетъ меня гордою: но я взглянувъ на Сира Карла, въ то время когда онъ смотрлъ жъ другую сторону, размышляла о томъ чего еще надлежитъ ему опасаться, хотя и не смертоубійства, отъ такого человка, которой будетъ пораженъ нкоторыми мстами письма; но можетъ быть тхъ ранъ, кои долженъ будетъ носить на лиц своемъ, даже до окончанія своея жизни; отъ сего я не могла не восчувствовать сильнаго и нжнаго безпокойствія о друг толико отличнаго достоинства, которой, сколь ни веселъ, сколь ни благополученъ между нами казался, но можетъ быть нсколько часовъ посл… могла ли я воспротивиться симъ ужаснымъ опасностямъ? Въ другое время я взирала бы на него съ превеличайшимъ удовольствіемъ, какъ на единаго въ свт человка, которому бы я желала, даже и въ нещастіи моемъ, быть столь чувствительно обязанною. Его кротость, подумала я въ себ, ни малаго не наложитъ бремени на мою благодарность. Онъ отнюдь не поставляетъ
оказанное имъ ии благодяніе за великую услугу; самыя величайшія и великодушнйшія дянія ему свойственны. Естьлибъ мн случилось, быть обязаною кому ниесть другому, которой бы, по причин знатнаго своего богатства, надялся получить нкую пользу за ту опасность, которой за меня подвергся, и коего договоръ или нравъ конечно привелъ бы въ замшательство мою благодарность…
        Но отъ сего человка я имю сердце свободное. Однако, я вторично подумала въ себ, что Сиръ Карлъ есть такой человкъ, къ которому я не должна питать нжныхъ чувствованій. Колико буду я имть соперницъ! Такой человкъ, на коего весь свтъ взираетъ съ удивленіемъ! Непремнный долгъ, какъ нкогда сказала мн его сестра, обязываетъ женщинъ ожидать, что он будутъ предупреждены! Сердце Сира Карла должно быть исполнено тми нжными ощущеніями, которыя перемнятся въ недр сего человка въ сильную и пылающую страсть къ первому и единому предмету его обожанія. Я ручаюсь жизнію, любезная Люція, естьли говорю не истинную правду: что, между великимъ множествомъ женщинъ, коихъ бракъ Сира Карла учинитъ злощастными, хотябъ то было въ Конторбери, или въ другихъ мстахъ, нтъ ни единой, коей бы онъ оказывалъ боле благосклонности нежели къ другой.
        Миссъ Грандиссонъ пригласила насъ,какъ то Г. и Гжу. Ревсъ равно и меня въ будущую Среду къ себ отобдать и мы на оное согласились съ превеликимъ удовольствіемъ. Графиня, какъ казалось, весьма мною была довольна, хотя къ тогдашнемъ моемъ колебаній, и показывала весьма печальный видъ во все время ихъ у насъ пребыванія. Я хочу подать теб въ семъ письм изображеніе, о ней о ея супруг, поелику ршилась описывать теб всхъ моихъ новыхъ знакомцевъ! Я безъ сумннія должна теб оное учинить; но я токмо не знаю въ состояніи ли теперь оное предпринятъ. По истинн, любезная Люція, все случившееся со мною за пять дней, толико меня уничижило, что я дйствительно почитаю себя лишенною того пламени, которой оживотворялъ какъ мое сердце такъ и перо мое.
        Графиня лтами старе однимъ годомъ Сира Карла: но она во всхъ своихъ чертахъ, иметъ всю пріятность и нежность, которыя составляютъ самую любви достойнйшую физіономію; не щитаютъ двумя или тремя годами молож. Она высокаго росту, и величественной осанки, въ вид же и чертахъ Миссъ Грандиссонъ заключается нчто гораздо живйшаго - и благороднйшаго, нежели въ Графининыхъ; но снисхожденіе и ласковость изьявляющіеся на лиц Графини, внушаютъ къ ней боле довренности и склонности нежели къ сестр ея. Первую можно полюбить при первомъ вид: у другой же напротивъ того какъ будто бы должно просить позволенія ее любить, и быть въ готовности на то склонится какъ скоро она того пожелаетъ, впрочемъ же, хотябъ она на оное согласилась или нтъ, но никакъ не можно чтобъ ее не любить. Каждой человкъ говоритъ о Милади Л… съ толикимъ же почтеніемъ какъ и любовію. Каждой выхваляетъ ея кротость и благоразуміе, Миссъ Грандиссонъ, по своему свойству гораздо вольне, но не всегда получаетъ то одобреніе, которое заслуживаетъ; и будучи довольно засвидтельстованіями своего сердца, она ни мало и не помышляетъ о мнніи другаго.
        Милордъ Л..… хотя не можетъ почестся за красавца, но иметъ весьма пріятный видъ. Милость начертывается на очахъ его, съ такимъ видомъ благоразумія и честности, которой заставляетъ его почитать. Онъ одаренъ всмъ тмъ что его глаза ни возвщаютъ; услужливъ, благоразуменъ, великодушенъ; словомъ истинной благородный человкъ древняго времени.
        Мы общали разсказать всю повсть о сихъ двухъ фамиліяхъ, также о любовныхъ произшествіяхъ Милорда и его супруги, и одолженіяхъ коими они обязаны своему брату, о коемъ онъ безпрестанно говорятъ, и къ которому оказываютъ весьма нжное почтеніе, изражающееся даже на ихъ взорахъ. что же надлежитъ думать о семъ брат? Не ужели онъ иметъ тайну, что пріобретаетъ себ права къ благодарности отъ всхъ тхъ, которые хотя нкое имютъ къ нему отношеніе? Я съ величайшею нетерпливостію желаю быть на един съ Миссъ Грандиссонъ, и замтить, можетъ быть, изъ какого ниесть искренняго разговору какимъ искуствомъ убждаетъ онъ каждаго человка признаватъ въ немъ то превосходство, которое большая часть людей обыкновенно съ великой ревностію пріобрсти старакются.
        Естьли я удовлетворю тмъ мои желанія, то отрекусь отъ всхъ прочихъ моихъ знакомыхъ, во время пребыванія моего въ Лондон, дабы единственно предаться сей пленяющей меня фамиліи; по крайней мр, естьли сіе можно будетъ сдлать, не опасаясь быть для нихъ въ тягость. Остальное мое время препровожу я съ Г. и Гжею. Ревсъ, коихъ я всячески буду стараться избавитъ совершенно отъ всхъ причиненныхъ мною имъ смущеній. Съ какою нетерпливостію ожидаю я приближающейся середы, дабы увидть себя посреди всей фамиліи Грандиссоновъ! ибо они вс соберутся вмст. Я имю довольно побудительныхъ причинъ ожидать съ нетерпливостію сего дня. Впрочемъ воспоминая о семъ лютомъ Гарграф, я прихожу въ трепетъ.

        ПИСЬМО ХХ.
        Госпожа Сельби, къ Генріетт Биронъ.


        Изъ замка Сельби, 15 февраля.

        Хотя уже съ весьма даннаго времени мы ршились, любезнйшая моя Генріетта, оставить теб полную власть въ своемъ выбор; однако мы не можемъ преминуть дабы не увдомить тебя о представляемыхъ намъ въ разсужденіи твоего супружества предложеніяхъ. Впрочемъ отъ единой тебя будетъ зависть ихъ принять или отвергнуть.
        Уже прошло боле мсяца, какъ Милади Д… вдова, произходящая отъ знатной фамиліи, удостоила меня своимъ письмомъ, какъ ты то увидишь по числу ея письма. Но она просила меня сохранить сіе въ тайн до того времени, пока позволитъ мн произвести оное въ дйство. Сего дня я получила отъ нее другое письмо, въ коемъ она меня проситъ увдомить тебя о всхъ ея представленіяхъ. Я сообщила моей матушк, Г. Сельби и Люціи, все произшедшее между нами съ сей госпожею. Они ничего мн не сказали что о томъ думаютъ, по тмъ же самымъ причинамъ и я не открою теб моего о тонъ мннія то есть, до того времени, пока ты сама, въ разсужденіи сихъ обстоятельствъ, не потребуешь отъ насъ нашего мннія.
        Но не видимъ ли мы, дражайшая моя племянница, что въ теченіе нсколькихъ дней, весьма довольно случилось перемнъ могущихъ послабить надежду всхъ старавшихся теб нравиться, а особливо естьли они познаютъ т обстоятельства и положеніе, въ коихъ ты находишься. Я уврена, моя возлюбленная, что никогда не станешь сопротивляться движеніямъ той признательности, которая всегда имла власть надъ твоимъ сердцемъ. Нжность ощущаемая къ теб твоимъ дядею, принудила его оставить, въ такомъ случа, склонность свою къ насмшкамъ, о коей ты не безъизвстна. Онъ обьявляетъ, любезная моя, что весьма о теб сожалетъ. Въ то время когда сія любезная двица, говоритъ онъ, тщеславилась вамъ своими силами, отвергая одного или отпуская другаго, она почитала себя въ независимости отъ того домогательства, передъ которымъ долгъ требуетъ, рано или поздо, чтобъ женщины преклонили голову; то я ее не щадилъ: но теперь, когда ее вижу обьятою сильною страстію, когда она довольно можетъ представить доказательствъ къ своему извиненію, и когда мы можетъ быть ласкаемся токмо единою надеждою, во время торжества Сира Карла; то ея состояніе, естьли
въ самомъ дл таково, какимъ я его себ представляю, вперяетъ въ меня толикое состраданіе, что я не осмливаюсь приводить ее въ печаль моими издвками, наипаче по притерпнныхъ ею отъ подлаго Гарграфа озлобленіяхъ.
        Многія мста твоихъ писемъ, любезная моя, ясно намъ представили твою склонность. Въ начал воспламененія любви молодыя особы всячески стараются скрывать собственное свое состояніе. Он усиливаются потушить огонь прежде, нежели станутъ просить помощи; но сіе самое усиліе еще боле оный воспламеняетъ. Он изыскиваютъ различные имена къ названію своихъ чувствованій, на примръ, такія какъ благодарность. Но познай, любезная Генріетта, что столь твердо основанная благодарность, какъ твоя, есть не инное что какъ источникъ къ любви. Достоинство предмета, изящность твоего сердца, твердость свойствъ, долженствуютъ произвести любовь съ одной стороны, а можетъ быть и съ обихъ, естьли то множество женщинъ, о коихъ ты говорила, имютъ посредственныя совершенства: однако, любезная моя, на семъ не должно полагатся, поелику добродтельныя сердца не чувствительно между собою сопрягаются. Весьма также вроятно, что т женщины можетъ быть будутъ предпочтены по наружному виду. Пригожій человкъ не иметъ нужды во всхъ качествахъ Кавалера Грандиссона къ привлеченію большей части сердецъ нашего пола.
        Опасности наши еще боле умножаются отъ того, любезная Генріетта, что мы вс влюблены въ него до чрезвычайности. Дядя твой разговаривалъ съ Г. Доссаномъ весьма славнымъ Адвокатомъ Нортингама, которому препоручены нкоторыя дла отъ Сира Карла. Разговоръ въ которой Г. Доссанъ вступилъ о его свойств, касательно токмо его откупщиковъ и подвластныхъ, весьма достачествовалъ къ подтвержденію всего того, что самая пылающая благодарность и страстнйшая любовь могли бы сказать въ его пользу. Мы иногда совершенно не помышляемъ, должны ли сожалть о безчестномъ злодяніи Гарграфа, хотя ты впрочемъ не можешь сумнваться, чтобъ извстіе о претерпнныхъ тобою мученіяхъ, не пронзило насъ до глубины сердца, естьли окончаніе соотвтствовать будетъ нашимъ желаніямъ; то я дйствительно ни о чемъ сожалть не буду. Но въ семъ то состоитъ вся наша опасность. Что тогда я должна длать, вечоръ сказала твоя бабушка, естьли предметъ всей моей нжности обьятъ безнадежною страстію? Разсмотримъ сіе обстоятельне, естьли ты усматриваешь въ томъ хотя нкую вроятность, то спши помочь себ, заливая огонь, пока онъ еще мелькаетъ, и когда еще
отбрасываетъ токмо единыя искры; долгъ твой требуетъ отъ тебя утушить его, любезная моя: и какимъ же другимъ средствомъ можешь ты до того достигнуть, есть-не тмъ, что должно оставитъ толико любви достойную фамилію, и имть съ нею токмо переписку, то есть: возвратиться и жить съ нами, пока еще пламя не вспыхнуло? Когда ты будешь у насъ; то можешь подать нкую надежду любви достойному Орму,или обратиться къ новому о теб предложенію. Поелику самое чувствительнйшее и нжнйшее для насъ удовольствіе состоитъ въ томъ, дабы видть тебя благополучно сочетавшуюся бракомъ; ибо мы ничего боле съ толикою горячностію и не желаемъ. Естьли же ты усматриваешь хотя нкую надежду… то увдомь меня. Я бы презрила и корону, любезная моя, въ сравненіи съ симъ…
        Прощай, нжное утешеніе любви моей. Я обманываюсь, естьли то благоразуміе, которое до сего времени приносило теб великія похвалы, не подвергнуто опытамъ, коихъ ты еще никогда не знала. Пребываю въ теб на всегда съ матернею любовію.

        Маріанна Сельби.

        ПИСЬМО XXVI.
        Вдовствующая Графиня Д… къ госпож Сельби.


        25 Генваря.


        Позвольте мн, сударыня, хотя я лично васъ не знаю, писать къ вамъ о нкоемъ важномъ дл, и въ самое тоже время просить васъ хранить оное въ тайн, до полученія вторичнаго отъ меня письма, какъ для Г. Сельби, такъ и для той молодой особы, о коей я говорю. Никто илъ моей фамиліи, не изключая и Графа Д… моего сына, неизвстенъ о моихъ намреніяхъ, и нималйшаго о томъ не будутъ имть свденія, пока вы по милости своей ихъ не одобрите.
        Сыну моему не давно минуло двадцатьчетыре года, весьма мало есть такихъ молодыхъ людей, произходящихъ отъ знатной породы, коимъ можнобъ было приписать лучшія качества. Его младость подала мн надежду, когда онъ вступилъ въ лта, препоручить ему весьма знатное имніе, котораго онъ нимало не утратилъ съ того времени, какъ жилъ въ независимости. Касательно вида, въ немъ нтъ ничего хулы достойнаго. Ему отдаютъ справедливость въ знаніяхъ и разсудк; за поступки же въ своихъ путешествіяхъ онъ заслужилъ уваженіе. Вы можете о тонъ искать вс освдомленія приличествующія благоразумію.
        Мы съ величайшею нетерпливостію желаемъ, такъ какъ вы представить себ можете, видть его благополучнымъ по сочетаніи брака. Онъ всегда старался быть добрымъ сыномъ. Онъ оказывалъ ко мн нжность и уваженіе. Отъ почтительнаго же сына можно надятся хорошаго мужа: онъ меня увряетъ, что его сердце свободно, и что приметъ съ величайшимъ уваженіемъ мое одобреніе. Я изыскиваю приличную ему невсту; хотя по истинн Милордъ и не весьма равнодушенъ къ красот, но я разматриваю дале, нежели наружность въ женщин. Первое мое намреніе клонится къ той фамиліи, которой молодая особа обязана своею породою и воспитаніемъ, что же касается до знатности, то я ни мало о томъ не помышляю, поелику мужъ знатнаго достоинства, какъ вы то знаете, длаетъ таковою же и жену свою. Я желаю токмо честнаго и древняго благородства. Извстно, сударыня, что вы таковыми преимуществами изобилуете; и естьли впрочемъ вс ваши упомянутые договоры взаимно за благоприняты будутъ, то признаюсь вамъ, что я почла бы да великое щастіе быть въ родств съ вами. Поелику молодая оная особа получила свое воспитаніе отъ васъ; то ваше свойство составляетъ для
меня самую побудительнйшую къ тому причину.
        Почти по всему свту носится слухъ и удивленіе о красот, достоинств и изящномъ свойств племянницы вашей Биронъ. Нтъ ни единаго дня, въ которой бы я не слыхала приписываемыхъ ей похвалъ. Теперь же, сударыня, я предлагаю вамъ токмо единый вопросъ и неотступно прошу васъ отвтствовать мн на оный съ таковою искренностію, которая приличествуетъ сему важному случаю, и которую мн кажется я заслуживаю моимъ искреннимъ признаніемъ, наипаче, когда я общаюся хранить тайну съ такою же врностію, съ какою и отъ васъ оной ожидаю. Совершенно ли склонности Миссъ Биронъ свободны? Наша разборчивость простирается до чрезвычайности касательно сего пункта: теперь я о семъ токмо одномъ дл спрашиваю. Естьли вашъ отвтъ согласоваться будетъ съ моимъ желаниемъ, то мы съ обихъ сторонъ вступимъ въ дальнія обьясненія. Единое слово, сударыня, когда вы меня онымъ удостоите, наичувствительнйше обяжетъ покорнйшую и преданнйшую вашу

        М. Д…

        Приложеніе. Гжа Сельби присовокупила къ сему письму отвтъ писанной ею къ Милади Д… увряя ее что она совершенно неизвстна о сердечной склонности Миссъ Биронъ, хотя всмъ извстно, что у ней многіе были домогатели, которые старались получить ее въ супружество съ весьма выгодными предложеніями; и увдомляли также что Миссъ Биронъ не весьма богата, и не боле иметъ пять надцати тысячь фунтовъ Штерлинговъ всего имнія, хотя правда надется большаго приращенія онаго, но то весьма еще сумнительно; она также присовокупила къ оному другое письмо отъ Милади Д… полученное 15 февраля, которымъ сія госпожа увдомляетъ ее, что по полученіи ея письма она говорила о своихъ намреніяхъ своему сыну, коего нашла толико предупрежденнаго общенароднымъ слухомъ въ пользу Миссъ Биронъ, что онъ токмо желаетъ изыскать случай ее видть; и что на возраженіе касательно богатства онъ отвчалъ, что человкъ имющій, такъ какъ онъ, 12000 фунтовъ Штерлинговъ ежегоднаго доходу, не долженъ искать въ супруг другихъ богатствъ кром добродтели и достоинствъ. Графиня присовокупляетъ, что точно такой отвтъ получила она отъ своего сына, равно и ея
собственной, такой есть того ради она проситъ Гжу. Сельби доставить скорое свиданіе двумъ молодымъ особамъ, дабы поспшить къ заключенію брака, въ коемъ состоитъ все благополучіе ея жизни, обьявляя, что она уже ощущаетъ къ Миссъ Биронъ всю матернюю нжность.

        ПИСЬМО XXVII.
        Генріетта Биронъ, къ госпож Сельби.


        Изъ Лондона, 28 февраля.
        По истинн, дражайшая моя матушка, ваше письмо приводитъ меня въ чрезвычайную печаль. Колико я неблагодарна, что осмлилась сіе сказать, когда вы всегда оказывали ко мн снисхожденіе, но естьли я въ самомъ дл чувствую наказаніе, хотя можетъ быть и безъ причины; то не должна ли я въ томъ искренно вамъ признаться?
        И такъ какое же мое состояніе? Какія суть т обстоятельства, кои лишили меня той власти, которую я должна имть надъ собою, и перемнили въ состраданіе ту склонность, которую мой дядя завсегда имлъ къ насмшкамъ. Обьятая сильною страстію! Надежда съ моей стороны; а торжество съ другой! Письма мн измняющія; а вамъ изъявляющія мою склонность! Начало воспламененія любви, которую стараются скрывать въ себ! Огонь, искры и пламя! благодарность и любовь, такія слова, которыя одно за другимъ слдуетъ! Ахъ! любезная моя тетушка, какъ могли вы снести, чтобъ мой дядя писалъ ко мн въ такихъ выраженіяхъ. Какъ могли вы оныя списать и переслать мн подъ своимъ именемъ? Не взирая на то, я усматриваю нкія черты нжности, которыя не могутъ произойти ни отъ какого мущины, ниже отъ какой ниесть другой женщины, кром любезной моей тетушки.
        Но чтожъ вы длаете, сударыня, когда обьявляете мн собственныя ваши предложенія въ пользу такого человка, коего вы почитаете имющаго надо мною толикую власть? Какая же необходимость понудила васъ дать мн знать, что его возвышенныя качества произвели надъ нами чрезвычайное впечатлніе? Да и моя бабушка нимало не щадитъ своей внучки. Она трепещетъ о безнадежной страсти. Увы! пустъ я лучше лишусь жизни, нежели когда ниесть заслужу столь жестокое состраданіе!
        Какъ могло ваше перо начертать слова, тлющей огонь, отскакивающія искры, и увщевать меня заливать пламя. Любезная тетушка! какія изображенія! къ чему же они причтены? и кмъ? И такъ неужели я въ безпамятств писала мои письма? Нтъ, нтъ, все мною писанное впечатлно въ моей памяти. Но должны ли вы сказать, что мн простите, естьли я нахожусь въ таковомъ печальномъ состояніи? Должныли вы сказать, что вы вс влюблены въ сего превосходнейшаго человка, также говорятъ о Г. Доссан, и о всхъ тхъ похвалахъ,кои онъ ему приписывалъ? На противъ того, вамъ долженствовало бы мн обьявить, что естьли моя благодарность обратиться въ любовь; то вы никогда мн онаго не простите. Тогда я бы всячески старалась изтреблять ту страсть, коея успхъ, какъ кажется, весьма васъ безпокоитъ.
        Такъ теперь мн единое бгство остается защищеніемъ: меня увщеваютъ въ скоромъ времени возвратиться въ Нортгамптон Ширъ, для того ли, чтобъ тамъ заключить новое обязательство съ Милордомъ… или дай бы подать надежду которому ниесть изъ прежнихъ моихъ докучителей. Бдная Генріетта Биронъ! и такъ какая теб необходимость въ столь скоропостижномъ средств? И не ужели подаетъ теб сей совтъ тетушка твоя Сельби? Но разв ты не надешься, чтобъ Сиръ Карлъ равно принялъ тебя въ свое покровительство? Не ужели онъ, увидя тебя обьятою столь сильною страстію, не подастъ теб руку помощи? Нтъ, диствительно нтъ! будучи толико имъ обязана, можешь ли ты надяться получишь еще боле? Да и въ самомъ дл, можетъ ли онъ сдлать что ниесть боле того, сколько уже для тебя сдлалъ?
        Но да будетъ мн позволено по крайней мр испытать мои силы: ибо я не почитаю себя толико немощною, какъ то себ представляютъ. Завтрешняго дня я отважусь идти къ обду, и естьли почувствую въ себ толико слабости, что не въ состояніи буду пробыть тамъ доле, то послдую тому пріятному совту, которой мн подаютъ. Я лучше уйду, нежели увеличу число тхъ злощастныхъ женщинъ, которыя можетъ быть уже съ давняго времени воздыхаютъ по превосходнйшемъ изъ человковъ. Но и въ семъ предположеніи, то есть: естьли я приму намреніе искать у васъ покровительства, надюсь что совершенно не буду имть необходимости воспламенять новую страсть, дабы тмъ истребитъ другую мысль. Дружба Г. Орма всегда для меня будетъ драгоцнна; но я чувствую великое отвращеніе думать о немъ подъ какимъ ниесть другимъ названіемъ.
        Чтожъ касается до предложеній Госпожи. Д… то они не требуютъ никакихъ размышленій. Вы знаете, любезнйшая моя тетушка, что я ни мало еще не отвергнута тмъ человкомъ, въ коего вы вс влюблены. Но естьли долгъ требуетъ изьясниться мн искренне, то я признаюсь, что не ощущая ничего иннаго кром благодарности, которая, по истинн,составляетъ весьма сильную власть,я чувствую ко всмъ людямъ, не токмо равнодушіе, которое я всегда чувствовала, но еще нкой родъ отвращеніія; и вникнувъ въ чувствованія моего сердца, мн кажется, что я лучше бы согласилася препровождать по одному часу въ каждую недлю съ Сиромъ Карломъ и его сестрою, нежели видть себя женою кого ниесть изъ тхъ людей, коихъ я видала или знала до сего времени. Естьли сіе предположеніе рано или поздо обратится въ любовь; и естьли я увижу себя обьятою безнадежною страстію; то единый мой предметъ составитъ Сиръ Карлъ. Я уврена, что онъ не сочтетъ себ за право оскорблять меня за оное, и единое ласковое его слово предпочту я любви всякаго другаго человка.
        И такъ, сдлайте милость, любезнйшая моя тетушка, отпишите къ Милади Д… что я остаюсь чувствительно ей обязанною за то хорошее мнніе, которое она о мн иметъ; что почтеніе, коимъ она меня удостоиваетъ, толико впечатллось въ моей памяти, что заставляетъ меня принимать участіе въ благополучіи ея сына, и что, не щитая совершенно необходимымъ равенство имнія къ благополучію брачнаго союза, я думаю, что на сіе обстоятельство не долженствовало бы взирать съ равнодушіемъ. Но вы гораздо лучше знаете, нежели я, сударыня, какимъ образомъ надлежитъ вамъ писать отвтъ, по таковому изьясненію моихъ чувствованій. Я васъ увряю, что они дйствительно таковы, какъ я ихъ изобразила, и что я презирала бы самую себя, естьлибъ стала держать честнаго человка въ недоумніи, между тмъ когда бы сама колебалась въ пользу другаго.
        Я опасаюсь, сударыня, чтобъ сіе письмо не показалось вамъ нсколько дерзновеннымъ. Но мое сердце и мысли въ ужасномъ находятся волненіи: вс сіи люди наносятъ мн токмо печаль, одинъ посл другаго. А Сиръ Гарграфъ дйствительно усовершилъ оную; и естьлибъ я къ нещастію моему не познала самаго превосходнйшаго изъ сего пола; то думаю, что ршилась бы препровождать жизнь свою въ двств; по крайней мр до того времени, пока бы не истребила предметъ, учинившейся мн несноснымъ по ненависти, которую я за всегда ощущала къ льстивымъ обожаніямъ. Я ласкаюсь что вы съ обыкновеннымъ вашимъ снисхожденіемъ, простите меня въ моихъ погршностяхъ, и испросите таковую же для меня милость у моей бабушки и моего дяди. Пребываю съ обыкновенною моею преданностію.

        Генріетта Биронъ.

        ПИСЬМО XXVIII.
        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        Во Вторникъ въ вечеру, 28 февраля.

        Я съ великою нетерпливостію желаю, любезная моя, отдать теб отчетъ въ посщеніи, учиненномъ Г. Ревсомъ въ Сент-Жамес-Скварр. Онъ возвратившись оттуда принесъ съ собою бумагу содержащую въ себ все произшедшее между Г. Багенгаллемъ и Сиромъ Карломъ, касательно досаднаго обстоятельства, приводящаго меня въ великій ужасъ. Сиръ Карлъ, по прозб его дозволилъ ему сообщить намъ оное.
        Г. Багенгалль пришедши вчерашняго вечера къ Сиру Карлу, просилъ его отъ имени Сира Гарграфа на поединокъ, которой назначаемъ былъ завтрешняго дня, на рубежахъ Кензингтона. Сиръ Карлъ просилъ Г. Багенгалля войти съ нимъ въ его кабинетъ. Какъ скоро они сли, то Г. Багенгалль сказалъ ему, что онъ, находясь принужденнымъ вступить въ такое обстоятельство, узналъ къ великому своему прискорбію, что его поступки не были такъ представлены какъ того долгъ требовалъ, и что совтовали принятъ такую предосторожность, которая можетъ показаться чрезвычайною; но какъ для удовлетворенія Сира Гарграфа, такъ и для того, дабы бытъ извстну въ истинн всхъ обстоятельствъ, онъ привелъ съ собою молодаго писца, о коемъ просилъ дабы позволено ему было начертать все произшедшее въ семъ разговор на бумаг. Сиръ Карлъ отвчалъ ему, что онъ отдаетъ на его волю приказать ему войти; но что онъ не усматриваетъ въ томъ никакой необходимости, и что то, что онъ желаетъ сказать ни мало не требуетъ долговременнаго изьясненія. Весьма будетъ довольно и двухъ минутъ, возразилъ Г. Багенгалль. Я на то согласенъ, сказалъ ему Сиръ Карлъ; и
позвоня въ колокольчикъ приказалъ послать письца; онъ поставилъ предъ нимъ чернилицу и бумагу. Писанное было читано по окончаніи разговора; а поелику долженствовало списать оное для Сира Гарграфа, то Сиръ Карлъ и для себя потребовалъ съ онаго списокъ, которой и прислали ему того же вечера. Я въ точности, любезная моя, оный списала, и каждая статья преслдуема будетъ тмъ именемъ кто говоритъ.
        С. К. Вы обьяснили мн, Г. мой, намреніе Сира Гарграфа. Читали ли вы отвтъ на его письмо мною писанной?
        Г. Багенгалль. Я его читалъ, Г. мой.
        С. К. Желаете ли вы, чтобъ яписалъ вторично?
        Г. Багенгалль. Сиръ Карлъ конечно признается что его отвтъ не такой, которымъ бы честной человкъ долженствовалъ ограничиться.
        С. К. Отъ васъ ли сіе мнніе произходитъ, Г. Багенгалль, или отъ Сира Гарграфа?
        Г. Б. Отъ Сира Гарграфа, Г. мой, да мн кажется что оно можетъ произойти и отъ всякаго честнаго человка.
        С. К. Отъ всякаго честнаго человка! Г. Багенгалль, честный человкъ не имлъ бы никогда такого случая, которой понудилъ васъ ко мн придти. Впрочемъ, говоря вамъ такимъ образомъ, я предлагаю, что въ сей распр есть соучастники.
        Г. Б. Никакъ нтъ, Г. мой, но я не хотлъ было вамъ дать знать, что оная распря состоитъ между двумя особами.
        С. К. Сдлайте милость, скажите мн, совершенно ли вы извстны о предпріятіи Сира Гарграфа, и о всхъ его обстоятельствахъ.
        Г. Б. Сиръ Гаррафъ безъ сумннія, разсказалъ мн все въ точности. Онъ не имлъ другихъ честныхъ намреній въ разсужденіи Миссъ Биронъ.
        С. К. Конечно онъ имлъ о себ весьма высокое понятіе, естьли воображалъ, чтобъ то, что онъ въ состояніи былъ сдлать самаго выгоднйшаго для Миссъ Биронъ, могло принести ему честь. Но вы Г. Багенгалль, думаете ли чтобъ въ семъ случа Сиръ Гарграфъ поступилъ такъ, какъ должно честному человку?
        Г. Б. Я уже сказалъ Сиру Карлу, что ни малйшаго не принимаю участія въ семъ дл, и нимало не думаю оправдать поступокъ Сира Гарграфа.
        С. К. И такъ позвольте мн ссылаться въ томъ на письмо мое; поелику я не имю нужды писать другова. Извините меня, Г. Багенгалль, я нимало не намренъ преступишь ту учтивость, которою вамъ обязанъ.
        Г. Б. Не ужели вы не желаете написать другаго письма, Сиръ Карлъ?
        С. К. [къ Писцу] Поелику Сиръ Гарграфъ долженъ читать ваше извстіе; то пишите, Г. мой, какъ я то повторяю; что я не имю ни малйшей необходимости писать другаго отвта; что тотъ, которой уже я писалъ къ Сиру Гарграфу удовлетворить его долженъ, что оный весьма приличествуетъ такому честному человку, которой за благоразсудилъ не писать другаго, и что человкъ способный къ такому злодянію, на кое Сиръ Гарграфъ отважился, обязанъ меня за оное благодарить. Написали ли вы, Г. мой?
        Писецъ. Написалъ, Г. мой.
        С. К. Продолжайте, пожалуйте, въ собственныхъ моихъ словахъ; что Сиръ Гарграфъ долженъ себ почитать за великое щастіе, естьли родственники Миссъ Биронъ оставятъ сіе важное дло; не взирая на то, я беру на себя трудъ освободить его отъ таковыхъ опасностей, поелику я и теперь еще почитаюсь покровителемъ Миссъ Биронъ, въ слдствіяхъ приключенія, случившагося въ Гунслов-Ліот; что я съ великимъ тщаніемъ постараюсь исполнить весь долгъ покровительства; но что я не инному чему приписываю сіе названіе, какъ токмо тмъ поступкамъ, кои мое сердце оправдать можетъ, и что твердо пріобыкъ не повиноваться наглымъ вызовамъ на поединокъ… Впрочемъ мн кажется, Г. Багенгалль, что я токмо повторяю писанное мною прежде.
        Г. Б. Вы чрезвычайно исполнены живостію, Г. мой.
        С. К. По истин, нтъ. Я илзьясняю истинныя мои чувствія, и я гораздо бы сказалъ мене, естьлибъ Сиръ Гарграфъ не долженъ былъ знать все между нами произшедшее.
        Г. Б. Угодно ли вамъ, Г. мой, назначить время и мсто?
        С. К. Для чего же, Г. мой?
        Г. Б. Дабы отдать справедливость Сиру Гарграфу.
        С. К. Скажите лучше, дабы оказать ему услугу; а сему-то и самый смертельнйшій мой врагъ меня не склонитъ. Да будетъ ему извстно, Г. мой, что я не для чего иннаго писалъ къ нему такое продолжительное письмо, какъ для того, дабы облегчить свой разсудокъ отъ всего того, что бы мн въ таковомъ случа сказать было должно.
        Г. Б. Не ужели въ семъ-то единомъ состоитъ вашъ отвтъ?
        С. К. Присовокупите къ тому, пожалуйте, что естьли случиться Сиру Гарграфу вторично предпринять таковое подлое дло, и естьли употребятъ мое покровительство противъ его жестокостей, то я постараюсь оное оказать сколько моихъ силъ будетъ, хотя бы онъ былъ окруженъ толикимъ множествомъ воиновъ, сколько у него находиться людей въ услугахъ. По крайней мр я предполагаю, что никакого не будетъ мн наказанія отъ законовъ; ибо я не учиню ничего противнаго правиламъ начальства, и не поставляю себ за честь учиниться властелиномъ моего мщенія, или исполнителемъ мщенія другаго.
        Г. Б. Вы весьма благородно помышляете, Г. мой. Но Сиръ Гарграфъ увряетъ, что онъ нимало васъ не оскорбилъ. Достоврность, съ коею слыхалъ я о вашемъ свойств съ давняго времени, и та увренность, которую я имю о храбрости моего друга, принудили меня изыскивать средства къ предупрежденію пагубныхъ слдствій, и по сей-то самой причин, принялъ я на себя смлость писать къ Миссъ Биронъ, что Сиръ Гарграфъ любитъ ее боле своея жизни. Естьли т предложенія, кои я ей представляю…
        С. К. Они весьма странны, Г. Багенгалль. Могли ли вы надяться получить чрезъ то какой ниесть плодъ?
        Г. Б. Для чегожъ и не такъ, Г. мой? Кажется что она еще ни съ кмъ обязательства не иметъ. Я также нимало себ не воображаю, чтобъ и самъ Сиръ Карлъ имлъ въ разсужденіи ея какіе ниесть виды.
        С. К. Мы не чувствительно коснулись, Г. мой, до того предмта, которой ни малйшаго не иметъ отношенія къ нашимъ изьясненіямъ. Скажите Сиру Гарграфу, естьли вы не пожелаете, чтобъ сіе было написано, что я совтую ему избрать время для освдомленія о моемъ свойств, и о тхъ побудительныхъ причинахъ, кои не позволяютъ мн согласиться на предлагаемый мн имъ поединокъ. Скажите ему, что наглецы иногда меня раздражали; но что въ такихъ случаяхъ, я всегда имлъ щастіе ихъ наказывать, не лиша даже ни одного изъ нихъ жизни, и не удаляясь отъ главныхъ моихъ правилъ касательно поединка.
        Г. Б. Вотъ, Г. мой, величественныя выраженія.
        С. К. Дйствительно такъ, Г. Багенгалль; и я конечно бы не произнесъ ихъ, естьлибъ не надялся, что они могутъ привести Сира Гарграфа къ освдомленіямъ, толико же полезнымъ для него, какъ и для меня.
        Г. Б. Колико бы я желалъ, чтобъ т два человка, коихъ знатную породу и отличное свойство я почитаю, соединились тснымъ дружествомъ; или, чтобъ Сиръ Гарграфъ не претерплъ толикого оскорбленія отъ того злощастнаго приключенія.
        С. К. Къ чему же служатъ вс сіи продолжительности? Я васъ почитаю, Г. мой, за честнаго человка, наипаче когда вы стараетесь, какъ говорите, изыскивать средства къ предупрежденію пагубныхъ слдствій; а изъ сего-то я и заключаю, что продолженіе нашего разговора безполезна и поелику я еще повторяю, что ни мало не колеблюсь, въ перемн перваго моего письма.
        Г. Б. Япризнаюсь, Г. мой, что ваша твердость приводитъ меня во удивленіе; но для меня не мене удивительно и то, что имя столь благородныя чувствія, вы не хотите удовлетворить желанія честнаго человка.
        С. К. Симъ-то самымъ чувствованіямъ надлежитъ приписать отказъ мой, Г. Багенгалль, и то разположеніе, которое препятствуетъ мн опасаться отъ того опасныхъ слдствій.
        Г. Б. Естьли наши дянія оному соотвтствуютъ, Г. мой, такъ какъ я весьма тому врю по обстоятельству, произшедшему въ Гунслов-Гит,по слышанному мною, и по всему тому что отъ васъ вижу, то я полагаю васъ за удивительнйшаго въ свт человка, и за великое бы почелъ щастіе, естьлибъ возмогъ васъ примирить.
        С. К. Выдьте изъ заблужденія, Г. мой. Я никогда не соглашусь имть дружбу съ человкомъ способнымъ къ такому злодянію, въ коемъ я поймалъ Сира Гарграфа. Но я съ охотою обьявлю т договоры, на которыхъ общаюсь видть его безъ отвращенія и презренія. Они состоятъ въ слдующемъ: чтобъ онъ отвергнулъ недостойное предпріятіе, произходящее отъ необузданной его страсти; чтобъ онъ изьявилъ о томъ сожалніе, и чтобъ на колняхъ, естьли ему угодно, просилъ прощенія у самой любви достойнйшей изъ всхъ женщинъ, признаваясь, что онъ не достоинъ извиненія естьли токмо Миссъ Биронъ по милости своей его проститъ. Самый храбрйшій изъ человковъ безъ всякаго стыда можетъ преклонить колна средъ столъ безподобною женщиною, когда имлъ нещастіе ее оскорбить.
        Г. Б. Боже мой, желаете ли вы, Сиръ Карлъ, чтобъ и сіе было написано?
        С. К. Дйствительно я того желаю; и естьли Сиръ Гарграфъ иметъ въ душ своей хотя нкую искру истинной честности; то онъ съ превеликимъ удовольствіемъ послдуетъ симъ движеніямъ чувствія. Пишите, Г. мой, что смятеніе и скорбь составляютъ единое удовлетвореніе, могущее загладить учиненное злодяніе.
        Я подписываюсь, что сіе обьявленіе весьма врно. Въ Лондон, я кабинет Сира Карла Грандиссона февраля 27 дня.

        Генрикъ Котсъ.

        Теперь, не чувствуешь ли тысердечнаго восхищенія, дражайшая моя Люція, прочитавъ сіе начертаніе? И не усматриваешь ли ты появляющагося удивленія на лиц всхъ тхъ, кои слушаютъ твое чтеніе? Пожалуй, разсмотри оное со вниманіемъ. Однако, вы уже вс влюблены въ сего превосходнйшаго человка, и равно уврены, что и я его люблю. И такъ, думайте о томъ что вамъ угодно; но я ничего не вижу опаснаго съ человкомъ исполненнымъ добродтелью.
        Ты легко представить себ можешь, что я чрезвычайное почувствовала во внутренности моего сердца движеніе, когда вопросъ Г. Багенгалля коснулся меня: "не иметъ ли самъ Сиръ Карлъ о мн какихъ ни есть намреній?" Я признаюсь теб, хотя съ прискорбіемъ, дражайшая моя Люція, что я гораздо боле восчувствовала въ себ отъ того смущенія, нежели сколько ожидала. Долгъ требуетъ, какъ то ясно видно, чтобъ я нсколько размотрла саму себя. А дабы отъ тебя ничего не скрыть, я положила тогда сіе чтеніе на столъ, и весьма опасалась читать отвтъ Сира Карла. Ты видишь, что я могла бы себя пощадить отъ сихъ мечтательныхъ опасностей. Не чистосердечно ли я признаюсь, любезная моя? Но естьли ты не дойдешь до етой статьи прежде, нежели сама то примтишь, то безполезно бы было прочесть оное твоему дяд.
        Г. Багенгалль ухалъ будучи тмъ весьма доволенъ, какъ то Сиръ Карлъ въ немъ примтилъ; а Г. Ревсъ выводитъ изъ того хорошую надежду. Но договоры… По истинн, любезная моя, я не желаю видеть Сира Гарграфа ни на коленяхъ ни на ногахъ. Я уврена, что видъ его причинитъ мн стремительное движеніе. Сильныя впечатлнія произшедшія отъ его злости и жестокости еще и теперь во мн не истребились. Впрочемъ, яне имю никакого удовольствія видть мерзавца съ обезображеннымъ его ртомъ. Мн представляется, что будто бы у него разбиты губы, и что онъ носитъ большую черную мушку на его ран.
        Но поелику мы ничего не слышимъ, о чемъ бы Сиръ Карлъ говорилъ посл посещенія Г. Багенгалля; то я ласкаюсь, что завтрешній день пройдетъ безъ всякой опасности.

        ПИСЬМО XXIX.
        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        Въ Среду въ вечеру, 1 Марта.

        Ты конечно ожидаешь, любезная моя, извстія о всемъ произшедшемъ сегодня въ Сент-Жамес-Скварр.
        Мы имли честь видть у Сира Карла, съ Милордомъ и супругою его Л… молодаго Милорда Ж… одного изъ обожателей Миссъ Грандиссонъ. Миссъ Жервинсъ, молодую особу около четырнадцати лтъ находящуюся подъ опекою у Сира Карла Грандиссона. Г. Еверарда Грандиссона иГ. Барлета, Доктора богословія, коего я уже нсколько разъ теб похваляла. По прібытіи нашемъ туда, Сиръ Карлъ Грандиссонъ отвелъ насъ въ боковую горницу столоваго зала, въ коей насъ ожидали дв его сестры. Он насъ приняли съ знаками усердной любви.
        Я хочу увдомить васъ о кампаніи, сказалъ намъ Сиръ Карлъ съ которою вы будете кушать. Милордъ Л…, коего вы имли уже честь видть, есть изъ превосходнйшихъ въ свт мужчинъ. Я его почитаю въ семъ званіи, и люблю его такъ какъ супруга моея сестры, Г. Грандиссонъ, коего мы по дружески называемъ Еверардомъ, есть человкъ молодой весьма пылкой. Онъ принялъ намреніе вамъ удивляться, Миссъ Биронъ. Теперь можетъ быть вы не помышляете и о половин тхъ прекрасныхъ вещей кои онъ вамъ наскажетъ, и конечно будетъ имть великое затрудненіе въ томъ васъ уврить. Милордъ Ж… человкъ молодой весьма кроткаго нрава, благовоспитанной, но столько влюбленъ въ одну молодую особу, о имени ея я умалчиваю, что предъ нею не показывается съ тмъ достоинствомъ, коего въ прочихъ случаяхъ онъ довольно иметъ. Къ чему же краснеть, любезная Шарлотта?
        Вы также увидите Доктора Барлета: онъ человкъ довольно уже пожилой, и самой пріятнйшей въ свт физіономіи, которой соединяетъ къ своему свойству, милость, обширныя свденія, благоразуміе и кротость, Изъ первой его улыбки, вы можете усмотрть всю внутренность его сердца, изражающуюся на лиц его. Когда я имю намреніе кому ниесть понравиться; то беру съ собою въ товарищи Доктора Барлета. Единая его погршность состоитъ въ томъ, что онъ говоритъ очень мало; но естьлибъ онъ говорилъ и боле, то конечно бы слушатели съ удовольствіемъ хранили молчаніе.
        Миссъ Емилія Жервинсъ, моя питомица, есть весьма любви достойная двица. Ея родитель, коего я зналъ добросердечіе, не весьма былъ благополученъ въ своемъ супружеств. Онъ умеръ во Флоренціи, гд, при послднихъ своихъ изнеможеніяхъ, препоручилъ мн стараніе о сей единой наслдниц весьма знатнаго но разсяннаго своего имнія, которое я съ величайшимъ трудомъ могъ собрать. Онъ былъ купецъ, которой по злощастному свойству своея супруги, принужденнымъ себя нашелъ выхать изъ Англіи. Я уже съ нею имлъ нкоторые распри, и нимало не ласкаюсь быть отъ оныхъ освобожденнымъ. Сестрица моя почувствовала къ Емиліи горячую любовь, и ея достоинство, воспоминая о ея родител, съ которымъ я жилъ въ весьма тсной дружб, длаетъ мн ее толико же любезною.
        Злощастное свойство Гжи. Жервинсъ, сказала Миссъ Грандиссонъ, взирая на своего брата; ето значитъ, описывать весьма благосклонно женщину совершенно распутную.
        Очень хорошо, отвчалъ Сиръ Карлъ; но я подаю токмо одно понятіе о исторіи Емиліи, дабы склонить Миссъ Биронъ въ ея пользу, и споспшествовать ихъ знакомству: Емилія, которая съ нетерпливостію желаетъ соединиться дружбою съ Миссъ Биронъ,конечно непреминетъ ей разсказать вс приключенія своея жизни. Какая же необходимость изображать въ точности ея матъ, когда дло идетъ токмо о дочери? Миссъ Шарлотта съ удовольствіемъ внимала сему наставленію, и весьма ласкаво поблагодарила его за оное. Емилія, возразилъ онъ оборотясь ко мн, не всегда находится съ нами въ Лондон, хотя чрезвычайно желаетъ всегда быть съ моими сестрицами… и быть безпрестанно вмст съ тобою, прервала его рчь Миссъ Шарлотта. Но нсколько словъ сказанныхъ Г. Ревсомъ на ухо Сиру Карлу, и кои я подтвердила моими глазами, поелику догадывалась о содержаніи оныхъ, воспрепятствовали ему отвчать его сестр, Г. Ревсъ спросилъ у него, нтъ ли какихъ новостей отъ Сира Гарграфа? Онъ отвчалъ, безъ всякаго принужденія,что не слыхалъ ничего; что весьма трудно для тхъ; которые прожили долгое время въ заблужденіи, принять вдругъ новыя правила; но чаю онъ изъ
сего молчанія выводитъ щастливыя предзнаменованія.
        Потомъ вышедъ отъ насъ, чрезъ минуту опять возвратился съ Миссъ Жервинсъ. Наши господа, сказалъ онъ, вступили въ весьма пространной разговоръ, но я зналъ великую нетерпливость сей молодой особы видться съ Миссъ Биронъ. Вотъ моя Емилія! Позвольте ей, сударыня, произнести нчто къ чести вашего воспитанія, въ отсудстви моея сестры, и просить у васъ на един нкоего вниманія о ея поведеніи, столько сколько она вамъ покажется того достойною. Весьма мало, такихъ людей, любезная моя Люція, которые умютъ свидтельствовать почтеніе женщин, нимало тмъ не унижая другой. Не довольно ли уже мы съ тобою примтили, что весьма отличная учтивость усматривается въ семъ брат! Я обняла Емилію Сира Карла, и сказала ему, что я всячески старалась изыскать случай, дабы препоручитъ себя въ ея дружбу. Миссъ Жервинсъ по истинн весьма любви достойная молодая особа. Она весьма росла въ разсужденіи своихъ лтъ, иметъ благородную походку и цвтъ лица весьма плнительной; не смотря на нкоторыя ребинки, оставшіяся отъ оспы,она весьма прелестна. Тихость, показывающаяся въ ея поступкахъ и во всемъ ея вид, придаетъ ей довольно пріятностей.
Я примтила, при первомъ взгляд, что все ея честолюбіе состояло въ томъ, дабы нравиться. Она засвидтельствовала мн два или три весьма благосклонныя поклона; хотябъ Сиръ Карлъ и не просилъ меня принять ее въ мою дружбу, но и безъ того я бы почувствовала къ ней великую склонность.
        Въ сію минуту вошелъ къ намъ Еверардъ Грандиссонъ. Клянусь моею честію Сиръ Карлъ, сказалъ онъ приближась къ намъ, я вышелъ изъ терпливости, зная, что здсь находится самая прелестнйшая изъ всей Англіи особа, и видя себя принужденнымъ медлить столь долгое время засвидтельствованіемъ ей моего почтенія, не могъ я никакъ удержаться чтобъ не придти сюда. Онъ поклонился мн съ приличнымъ щеголю видомъ, также Г. и Гж. Ревсъ, потомъ оборотясь къ Миссъ Грандиссонъ, онъ клялся своею жизнію что слава гремела о мн гораздо прениже моихъ совершенствъ; и произнесъ еще нсколько подобныхъ сему ласкательствъ. Не говорила ли я вамъ, отвчала ему двоюродная его сестра, что вы также будете о томъ судить, какъ и мы?
        Вс таковые засвидтельствованія Г. Еверарда Грандиссона, не боле внушили во мн къ нему благосклонности. Можетъ быть я не столь бы была равнодушна къ его ласкательствамъ, естьлибъ не знала Г. Гревиля Г. Фенвича и Кавалера Поллексфена. Мн кажется что таковые люди имютъ одинакое подобіе. Бдные люди! колико отдалены вы отъ моего сердца!
        Сиръ Карлъ, предложилъ тогда Гж. Ревсъ и мн пойти въ горницу. Милордъ Л… и Милордъ Ж… услыша нашъ приходъ, вышли къ намъ на встрчу съ Докторомъ Барлетомъ. Сиръ Карлъ, представивши насъ имъ, пріятнымъ образомъ сказалъ Доктору, что судя по изображенію учиненному ему о Миссъ Биронъ, готовъ онъ биться въ закладъ, что между многими неизвстными ему особами, могъ бы ее отличить однимъ взглядомъ. Я не преминула при семъ засвидтельствованіи уврить Доктора, что я усматриваю въ его вид то свойство, которое Сиръ Карлъ превозносилъ мн похвалами, и которое внушило во мн то высокопочитаніе, кое должна я ему оказывать гд бы съ нимъ ни увидлась. Дйствительно, любезная моя, сей добросердечной священникъ заключаетъ нчто толико почтительнаго въ своей физіономіи, что весьма было бы не простительно, не отдать ему таковой справедливости касательно его чувствованій. Онъ мн отвчалъ, что неограниченная милость Сира Карла всегда предупреждала его желанія, и что онъ уже не въ состояніи возблагодаришь его за тотъ случай, которой онъ ему подалъ видть и поздравить новую его сестру, которая пріумножитъ блескъ толико любезной
фамиліи.
        Камердинеръ, пришедши сказалъ нсколько словъ на ухо Сиру Карлу. Которой ему отвчалъ; отведи его въ мой кабинетъ; и въ ту же почти минуту вышедши за нимъ, онъ оставилъ меня съ Г. Еверардомъ Грандиссономъ, которой насказалъ мн премножество нелепостей, коихъ прочіе размышленія не позволяли мн слушать. Полчаса спустя, человкъ вошедъ доложилъ Г. Ревсу, что Сиръ Карлъ проситъ его на одну минуту. Онъ весьма въ скоромъ времени возвратился назадъ, но его взоры мн не очень нравились. По его возвращеніи, Сиръ Карлъ, которой не сходилъ еще къ намъ, какъ Метр-дотель пришедъ сказалъ, что столъ уже накрытъ; что Сиръ Карлъ приказалъ насъ просить, дабы его не дожидали, что онъ будетъ къ столу, какъ скоро мы сядемъ. Ето какое ниесть новое прискорбіе, подумала я, которое безъ сумннія ему причиняютъ за меня. Однако онъ пришедъ въ самое то время когда мы хотли садиться. На лиц его изъявлялась веселость, и онъ улыбался безъ всякой принужденности. Взоры его мене приводили меня въ безпокойство, нежели взоры Г. Ревса.
        Но врь, любезная моя, что при семъ случа произошло нчто такое, чего я не могла узнать отъ двоюроднаго моего брата. Я ласкалась, что онъ увдомитъ меня о томъ по возвращеніи нашемъ домой. Тотъ иностранецъ, для котораго требовали Сира Карла Грандиссона, былъ дйствительно, Багеналль. Г. Ревсъ не могъ того скрыть. Я судила о томъ по той прозб, которою его утруждали выдти. Конечно дло ето касалось меня.
        За обдомъ, мы препроводили время съ толикою пріятностію, которой описать не въ состояніи. Сиръ Карлъ составлялъ первое увеселеніе всего собранія. Двоюродной же его братъ безпрестанно употреблялъ въ разговорахъ любовныя свои изрченія, Милордъ Л… говорилъ мало, но все то что ни скажетъ, заслуживаетъ вниманія. Доктора Барлета слушали съ толикимъ же вниманіемъ какъ и удовольствіемъ; онъ я самъ собою пріобрлъ бы себ таковую отличность, хотябъ уваженія оказываемыя ему господиномъ дома и не предупредили каждаго отдавать ему сію справедливость. Сиръ Карлъ предлагалъ ему различныя вопросы на которые, весьма вроятно, что онъ могъ бы и самъ отвтствовать; но онъ предлагалъ ихъ съ покорнымъ видомъ, и принималъ отвты съ толикимъ удовольствіемъ, какъ будто бы пріобрталъ отъ того новыя свденія. Ахъ! Люція, ты легко представить себ можешь, что сей удивленія достойной человкъ нимало не терялъ своего достоинства въ глазахъ моихъ по своей учтивости и благопривтливости.
        Онъ подалъ случай Милорду Ж… показать свое знаніе, обращая разговоръ на различныя подробности, въ коихъ онъ его щиталъ довольно знающимъ. Сей молодой господинъ путешествовалъ. Онъ весьма свдущъ въ древностяхъ. Снисхожденія, оказываемыя ему Сиромъ Карломъ, изьявляли его довольно преимущественнымъ предъ глазами строгой Миссъ Грандиссонъ. По истинн, любезная моя, она поступаетъ съ нимъ нсколько по кавалерски. Я нчто ей тогда припомнила. Вы настоящая двица Гове,сказала я ей на ухо: а ето Гикманъ (*), отвчала она мн; но она думаетъ что есть между ими сіе различіе: двица Гове, сказала она мн, подражаетъ склонности своей матери, и общается сочетатся бракомъ съ Г. Гикманомъ, когда поступитъ съ нимъ наижесточайше, напротивъ того я совершенно не намрена идти замужъ за Милорда Ж… Въ одно время,она сказала мн поднявъ руки и съ видомъ удивленія, Милордъ общается показать намъ свое собраніе бабочекъ и другихъ хорошихъ наскомыхъ. Желаете ли ихъ посмотрть? То есть, быть илъ числа любопытствующихъ, отвчала я усмхаясъ. Она покраснла отъ сихъ единозначущихъ словъ: но начавъ опять говорить обыкновеннымъ голосомъ, она
сказала, что когда она ни видала собранія наскомыхъ, то всегда удивлялась боле Творцу сихъ удивительныхъ произведеній нежели такимъ людямъ, которые препровождаютъ жизнь свою въ собраніи оныхъ; и потомъ присовокупила съ обыкновенными своими пріятностями, что должно думать о любовник, увселяющемся разноцвтными крыльями бабочки, когда одна прелестная особа съ утра до вечера составляетъ такую бабочку, которая можетъ занимать его сердце и его взоры.
        (*) Дв особы взятыя изъ исторіи Клариссы.
        Милордъ чрезвычайно влюбленъ. Да кто бы и не былъ столько влюбленъ въ Миссъ Грандиссонъ? Но я почитаю ее не въ примръ превосходне его. Какое намреніе должна предпринять женщина, видя себя требуему въ супружество такимъ человкомъ, коего дарованія гораздо прениже ея? Должна ли она пренебречь естественныя свои преимущества? Должна ли она пренебречь ихъ единственно для того, дабы возвысить человка, коимъ она любима? Она не иметъ права къ выборамъ, такъ какъ сей полъ; она иметъ право въ отказахъ, и естьли пожелаетъ нравиться своимъ родителямъ, то и оное не всегда иметъ. Впрочемъ говорятъ, что женщины совершенно не должны ободрять глупыхъ и смеходостойыхъ мужчинъ, а должны оказывать свое преимущество къ разумнымъ людямъ. Очень хорошо; но чтожъ имъ длать, естьли злощастіе осуждаетъ ихъ видть только однихъ глупцовъ. Вкусъ ныншняго свта, не состоитъ ли между людьми въ вид, въ екипажахъ и во всхъ наружныхъ убранствахъ. Помышляютъ ли они хотя нсколько о образованіи души? Словомъ, мужчины погружены на дно воды, любезная моя, а женщины съ великимъ трудомъ могутъ плавать на поверхности. Милордъ Ж… весьма
притворствуетъ въ своемъ убранств. Мн сказано, что Г. Валтеръ еще боле сіе самое показываетъ. Чтожъ они думаютъ, когда видятъ предъ своими глазами Сира Карла? Хотя онъ и одвается со вкусомъ, то ясно видно что не для чего иннаго, какъ изъ угожденія къ мод, и дабы избжать всякаго предосужденія. Я бы хотла знать, одобряетъ ли онъ намренія Милорда Ж… касательно своея сестры. Во всякомъ случа, я бы смло отвчала, что сіе было бы не безъ сильныхъ причинъ.
        Естьлибъ сей ненавистный Гарграфъ истребился изъ мыслей моихъ хотя на единую минуту, то я удовлетворила бы мое любопытство, простирающіеся ко множеству обстоятельствъ, о коихъ я съ нетерпливостію знать желаю.
        Миссъ Жервинсъ во все сіе время вела себя весьма кротко. Съ какимъ удовольствіемъ, казалось, внимала она каждому слову изходящему изъ устъ ея опекуна! Любезная двушка! колико я о ней буду сожалть, естьли ея признательность къ такому благодтелю нечувствительно перемниться въ любовь! дйствительно я сожалю о всхъ тхъ; кои любятъ безъ надежды. Не смйтесь, любезной мой дядюшка. Не всегда ли я говорила съ состраданіемъ о Г. Орм и Г. Фулер? Ты тому свидтелемъ, любезная Люція.
        Миссъ Жервинсъ такъ сказать готова всегда улыбаться, но ето не дтская и не несмысленная улыбка; въ ней усматриваются отличности и нкое знаніе. Впрочемъ, она говоритъ мало; но слушаетъ все съ великимъ вниманіемъ: изъ чего я заключаю, что она по своимъ лтамъ довольно иметъ благоразумія.
        Мн кажется что уже я все изьяснила касательно мужчинъ; но мн остается нчто еще сказать о Еверард Грандиссон о которомъ я хочу токмо упомянуть, хотя по его мннію онъ дйствительно не былъ послднимъ изъ нашихъ гостей. Етотъ человкъ росту средняго, въ коемъ я ничего хорошаго не усматриваю, но которой почитаетъ себя красавцомъ, и заслуживаетъ прощенія отъ всхъ тхъ, кои имютъ о немъ сіе мнніе, наипаче, по засвидетельствованію его родственниковъ, онъ составляетъ предмтъ заблужденій другаго рода. Онъ одвается со вкусомъ: и выдаетъ себя за изобретателя новыхъ нашихъ модъ, но его щитаютъ покрайней мр первымъ къ послдованію онымъ. Онъ не пропускаешъ ни единаго собранія, ниже комедіи. Онъ управляетъ вкусомъ театра; танцуетъ, поетъ, и смется съ довольною пріятностію; онъ постовляетъ себ сіи три качества главною славою: впрочемъ онъ съ природы одаренъ здравымъ разсудкомъ, но весьма не вроятно, чтобъ онъ когда ниесть помышлялъ о образованіи онаго. Поелику приходитъ въ великое замшательство, когда случится Сиру Карлу укорять его въ какомъ ниестъ легкомысліи, хотябъ не иннымъ чемъ, какъ единымъ взглядомъ. Онъ
тогда краснетъ и принимаетъ на себя принужденный видъ; его взоры и движеніе его губъ кажется просятъ тогда милости отъ собранія. Притворная улыбка, ясно показываетъ, что онъ обратилъ бы тотъ случай въ шутку, естьлибъ не опасался что сіе можетъ помрачить его въ мысляхъ тхъ, коихъ онъ вокругъ себя видитъ, но вс его движенія изьявляютъ, что онъ признаетъ превосходство въ томъ, колико и малйшихъ сужденій чрезвычайно страшиться. Какимъ можетъ быть мужемъ Еверардъ Грандиссонъ для такой женщины, которая бы имла душу гораздо его превосходнйшую! Сколь дорого будетъ она ему платить за таковую выгоду хитрыми своими презрніями! Но онъ поставляетъ себ за честь, что избгалъ даже до сего времени стей законнаго брака. Я думаю, къ общему нещастію нашего отечества, что оно иметъ въ себ таковыхъ враговъ брака боле, нежели сколько ихъ было въ прежнія времена; и ихъ число, навлекающее осужденіе многимъ женщинамъ на двственную жизнь, нечувствительно боле и боле умножатся будетъ.
        Я скажу еще нсколько о Еверарде Грандиссон. Ему отъ роду около тридцати лтъ: онъ поставляетъ себ славою то, что лишилъ чести двухъ или трехъ женщинъ. Сиръ Карлъ отвратилъ его съ мсяцъ тому назадъ отъ нкоторыхъ безстыдныхъ чувствованій, въ коихъ онъ, казалось, закоснвалъ. Думаютъ, что онъ расточилъ знатное свое имініе распутною жизнію и великимъ пристрастіемъ къ игр. Сиръ Карлъ не могъ сыскать удобнйшаго средства дабы его отъ того отвратить, какъ приглашать его чаще въ свое сообщество. Двоюроднойже его братъ довольно познавалъ таковыя милости, ибо иногда признавался Миссъ Грандиссонъ, что онъ столько же любитъ Сира Карла сколько и боится. Онъ также присовокупляетъ, что онъ отдалъ бы весь свтъ, естьлибъ имлъ надъ онымъ власть, дабы токмо совершенно уподобиться Сиру Карлу.
        Но время уже окончить сіе письмо, которое можетъ сдлаться весьма продолжительнымъ да можетъ быть не мене и скучнымъ, естьли я вступлю въ подробность всхъ разговоровъ. Однако, молчаніе, которое Г. Ревсъ упорно сохраняетъ о посщеніи Багенгалля, весьма меня безпокоитъ. Но я тмъ боле прихожу въ безпокойство, что и въ немъ усматриваю великое смущеніе. Онъ конечно ожидаетъ какого ниесть новаго изьясненія, отъ котораго надется получить облегченіе; но могу ли я быть уврена, что не умножитъ оно еще боле нещастія? Я совершенно не понимаю, для чего наши друзья не извщаютъ насъ о томъ, въ чемъ мы боле имемъ участія, нежели они. Естьли сія скрытность произсходитъ отъ ихъ нжности; то они должны бы были разсудить, что въ таковомъ случа, она причиняетъ толико же прискорбія,сколько бы оной надлежало опасаться и отъ явнаго открытія; не щитая того, любезная моя, что сія притворная скромность толико же предполагаетъ твердости старающемуся ея сохранишь сію тайну, колико на противъ того производитъ слабости въ тхъ, отъ коихъ скрываютъ таковыя произшествія!… Но я становлюсь уже не благопристойною, и я лучше стану въ
глубокомъ сн искать средства для успокоенія моей нетерпливости.

        ПИСЬМО XXX.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        Въ Четвертокъ въ вечеру, 2 Марта.

        И такъ, знаешь ли ты отъ чего произходила скрытность Г. Ревса? Отъ такого случая, которой чрезвычайно меня безпокоилъ. Я весьма ему обязана за то, что онъ избавилъ меня отъ сего мученія, хотя неизвстность причиняетъ мн довольно и другихъ прискорбій. Прочти все то, о чемъ я освдомилась.
        Я уже теб сказала, что тотъ незнакомецъ, для котораго требовали Сира Карла, былъ Г. Багенгалль, и что Сиръ Карлъ приказалъ позвать Г. Ревса, которой возвратился съ такими знаками, коими я весьма была не довольна. Я узнала отъ самаго Г. Ревса о всемъ при немъ произшедшемъ.
        Сиръ Карлъ отвелъ его нсколько къ сторон. Сей несносной человкъ, я говорю о Сир Гарграф, сказалъ онъ ему, изыскиваетъ случай къ удовлтворенію того поступка, коимъ почитаетъ онъ себя весьма униженнымъ: долгъ требуетъ удовольствовать чемъ ниесть его положеніе. Вы услышите все то, что онъ мн предлагать будетъ; но я васъ покорно прошу, никого о томъ не увдомлять даже до окончанія сего дла: ибо сей день посвященъ удовольствію и увеселенію. Но поелику уже тайна вамъ извстна, Г. Ревсъ, топри семъ случа вы можете отвчать вмсто любезной вашей сестрицы.
        Потомъ они подошли къ Г. Багенгаллю. Вотъ Г. Ревсъ, сказалъ онъ ему; и оборотясь къ моему брату продолжалъ: Г. мой, между многими требованіями, на кои я не могу согласиться, но о коихъ нтъ нужды васъ увдомить, поелику они относяться ко мн, Сиръ Гарграфъ не отмнно желаетъ видться съ Миссъ Биронъ. Онъ поставляетъ причиною то, что она совершенно свободна. Дйствительно ли она свободна, Г. мой?
        Братъ мой въ отвтъ уврялъ, что я совершенно свободна; а какъ Г. Багенгалль наименовалъ Г. Гревилля Г. Орма, и нкоторыхъ другихъ особъ, то онъ подтверждалъ, что я не токмо никогда невнимала ихъ предложеніямъ, но и ничто толико не было для меня несносно, какъ ихъ докучливости.
        Весьма неудивительно, учтивымъ образомъ возразилъ Сиръ Карлъ, что Миссъ Биронъ иметъ толикое множество обожателей; но токмо достойно удивленія то, что Кавалеръ Поллексфенъ могъ основать свою надежду на извстности ея свободы; онъ представлялъ ей свои страданія и честныя свои намренія въ самое то время, когда ласкался надеждою склонить ее столь насильственными средствами; онъ ссылается на нее въ томъ, что называетъ непорочностію своего поведенія въ то время, когда имлъ надъ нею власть; онъ предлагаетъ договоры превосходящіе предлъ; то нтъ ли какой ниесть надежды, чтобъ Миссъ Биронъ.…
        Нтъ, Нтъ, прервалъ его рчь двоюродной мой братъ; дйствительно никакой. Какъ! Г. Ревсъ! сказалъ ему Багенгалль; даже и для спасенія жизни честнаго человка? Естьли вы говорите о моей жизни, отвчалъ Сиръ Карлъ, то я васъ прошу о ней небезпокоиться, естьли же вы говорите о жизни бднаго Гарграфа, то я вамъ говорю чистосердечно, что она въ безопасности касательно меня, по крайней мр отъ предумышленныхъ памятозлобій. Думаете ли вы, Г. мой, присовокупилъ онъ, взирая на Г. Ревса,чтобъ Миссъ Биронъ могла снести и одинъ видъ Сира Гарграфа? Воображаю себ, что онъ желаетъ у ней просить прощенія. Согласится ли она принять его посщеніе?
        Естьли когда нибудь и какая ниесть женщина, сказалъ Багенгаль, была до высочайшей степени обожаема, то конечно Миссъ Биронъ, Сиромъ Гарграфомъ. И самое предпріятіе, которое онъ употребилъ, дабы учинить ее своею супругою, ясно то доказываетъ. Общаетесь ли вы, Г. мой, оборотясь къ Сиру Карлу, не препятствовать его желаніямъ?
        Я повторяю, сказалъ ему Сиръ Карлъ, какъ уже то обьявлялъ нсколько разъ,что Миссъ Биронъ еще и теперь состоитъ подъ моимъ защищеніемъ. Естьли Сиръ Гарграфъ намренъ, такъ какъ онъ и долженъ, просить у нее прощенія; естьли онъ получитъ оное хотя и на тхъ договорахъ,коихъ желаетъ; то я буду увренъ, что Миссъ Биронъ такъ какъ и онъ могутъ быть гораздо щастливйшими, нежели сколько я теперь то себ воображаю. Я не желаю чтобъ меня почитали подъ другимъ званіемъ, выключая покровителя Миссъ Биронъ противъ насилія; я поставлю себ за честь быть онымъ до тол, пока она пожелаетъ принимать мои услуги. Но случай долженъ быть не предвиднъ;и ето произойдетъ разв отъ недостатка помощію естественныхъ законовъ. Я никогда не соглашусь вступить, какъ для удовольствія соперника, такъ и для моего собственнаго, въ жестокое и предумышленное мщеніе.
        Однако, Г. мой, возразилъ Багенгалль, разсудите, что Сиръ Гарграфъ весьма почтетъ себя обиженнымъ въ семъ случа; вы не хотите оказать ему требуемаго имъ удовольствія, вы нимало не помышляете, чтобъ слдуя законамъ честности, не имли права къ честнымъ поступкамъ, когда отрекаются…
        И такъ, кмъ же установлены т правила, съ живостію прервалъ его рчь Сиръ Карлъ, которыя вы называете законами честности? Кром законовъ моего Создателя и моего отечества я никакихъ инныхъ не зиаю. Но дабы прекратишь безполезныя сіи изьясненія, скажите Сиру Гарграфу, что сколь бы мало ни надлежало честному человку полагаться на такого, которой въ состояніи былъ поступить жестокимъ образомъ съ беззащитною женщиною, однако я приду завтра, естьли ему будетъ угодно, въ собственный его домъ съ нимъ завтракать. Я дйствительно приписываю насилію его страсти то жестокое оскорбленіе, въ коемъ онъ учинился виновнымъ. Я врю, что онъ углублялся въ своихъ размышленіяхъ до такой степени, что представляетъ себ будто бы бракъ долженствуетъ ему быть наградою за его не справедливость; я положусь на его честность, взявъ съ собою одного лакя, которой будетъ стоять у воротъ, не входя даже и на дворъ, для принятія моихъ приказовъ, по окончаніи моего тамъ присудствія моя шпага будетъ единымъ моимъ провожатымъ, не для того, чтобъ я опасался нечаяннаго случая къ обнаженію оной, но единственно для того, дабы не подать причины
къ сумннію, что я почитаю себя не въ состояніи защищаться оною. И я покорно васъ прошу, Г. Багенгалль, бытъ при семъ свиданіи; въ присудствіи васъ и всхъ его друзей, сколъ бы велика число ихъ ни было.
        Я теб признаюсь, любезная моя Люція, что какъ скоро Г. Ревсъ коснулся до сего мста своего повствованія, то я лишилась было дыханія.
        Г. Багенглль чрезвычайно изумился, и тотчасъ спросилъ у Сира Карла, правду ли онъ говоритъ? Мн весьма было бы прискорбно, отвчалъ онъ, прослыть робкимъ человкомъ. Сиръ Гарграфъ мн угрожаетъ; я никогда не избгаю отъ тхъ, которые осмливаются мн угрожать. Вы мн обьявили, Г. мой, что я не имю права требовать отъ него благороднаго поступка, естьли не соглашусь видть его съ смертоубійственными намреніями, то я еще повторяю, что не соглашусь ни съ кмъ и никогда видться съ симъ намреніемъ,хотя я столько же увренъ въ моей храбрости, сколько и въсправедливости моего дла. Естьли кто помышляетъ о подлыхъ намреніяхъ, то я не боле почитаю себя къ безопасности противъ убійцы, въ моей постел, какъ и въ дом Сира Гарграфа. Тотъ, которой не соглашается на поединокъ, долженъ обьявить вызывающему на оный, что онъ иметъ другія побудительныя причины на то не соглашаться, а не опасность. Я хочу испытать честность Сира Гарграфа. Вы скажите ему, Г. мой, что я весьма далеко простирать буду мою терпливость; на что, хотя бы онъ былъ Принцъ, я не въ состояніи снести нималйшей обиды.
        Отъ сихъ словъ, Г. Багеналль пришелъ въ чрезвычайнйшее изумленіе, спрашивая его, въ самомъ ли дл онъ ршился… Точно такъ, Г. мой, прервалъ его рчь Сиръ Карлъ. Я ясно вижу, что для удовлетворенія Сира Гарграфа, должно предпринять отважный поступокъ; да я и сего дня бы то учинилъ естьлибъ имлъ свободное время; но я буду къ нему завтра въ десятомъ часу по утру.
        Переписывая сіе извстіе, любезная моя я паки вострепетала.
        Потомъ Сиръ Карлъ сказалъ Г. Ревсу: вы жестоко меня обидите, Г. мой, естьли хотя единое слово кому скажите изъ всего вами слышаннаго, ниже Гж. Ревсъ. Двоюродной мой братъ просилъ у него позволенія по крайней мр проводить его къ Сиру Гарграфу Я нимало не имю въ томъ нужды, отвчалъ Сиръ Карлъ. Разв вы не предвидите опасности? возразилъ Г. Рсесъ. Нтъ, нтъ, повторилъ увнчанный славою мой освободитель, я сказалъ что должно чемъ ниесть удовольствовать Сира Гарграфа. Онъ почитаетъ себя презираемымъ, я хочу оказать ему такое удовлетвореніе, изъ котораго бы онъ заключилъ, что я нималйшаго не имю презрнія къ такому человку, съ которымъ буду обходиться съ сею довренностью. Теперь возвратитесь къ собранію, Г. Ревсъ, и всячески старайтесь сокрыть причину нашего отсудствія. Я теб сказала, любезная моя, какую перемну примтила я на лиц одного и другаго, когда они возвратились назадъ. Какимъ бы образомъ сей великій человкъ, ибо не должна ли я его такъ назвать? могъ составить, по своемъ возвращеніи, радость и увеселеніе всхъ юношей, не подавши нималйшего подозрнія о случившемся съ нимъ?
        До нашего отъзда, Г. Ревсъ отозвалъ его къ сторон, дабы спроситъ у него о томъ, что произошло посл, когда онъ оставилъ ихъ въ кабинет, онъ ему отвчалъ, что Багенгаллъ общался доставить ему отвтъ отъ Сира Гарграфа сего вечера, и что онъ уже его получилъ. И такъ вы пойдете, сказалъ ему Г. Ревсъ. Дйствительно, отвчалъ онъ; поелику Сиръ Гарграфъ ожидаетъ меня къ завтраку. Но будьте спокойны. Г. Ревсъ, все ето кончится благополучно. Я не намренъ увеличивать зла, но желаю предупредить худыя слдствія, отъ онаго произойти могущія. Я буду у Сира Гарграфа около десяти часовъ, а вы можете получить отъ меня извстіе посл обда.
        Г. Ревсъ вышелъ сегоднишнаго утра рано. Двоюродная сестра мн сказала, что онъ препроводилъ сію ночь въ великомъ безпокойствіи. Возвратившись назадъ онъ признался, что ходилъ въ Сент-Жамес-Скварръ, и что тамъ завтракалъ съ Милордомъ и его супругою Л… съ Миссъ Грандиссонъ, Миссъ Емиліею и Докторомъ Барлетомъ. Сиръ Карлъ выхалъ въ коляск въ девять часовъ, съ однимъ токмо лакемъ, такъ что никто не знаетъ изъ домашнихъ, какія бы обстоятельства понудили его столь рано хать. Г. Ревсъ около обда возвратился назадъ: безпокойствіе ясно на лиц его изьявлялось, и я дйствительно моего вамъ изобразить не могу.Около трехъ часовъ, какъ онъ хотлъ вторично идти въ Сент-Жамес-Скварръ, и естьли не найдетъ тамъ Сира Карла то не медленно побжитъ къ Сиру Гарграфу; въ самое то время онъ получилъ отъ Сира Карла ниже слдующую записку. Не восхищается ли твое сердце радостію, любезная моя, по выслушаніи всего того что я теб сказала?

        Въ два часа съ половиной посл полудни.

        "Естьли вы куда нибудь неошозваны,Г. Ревсъ, то я буду имть честь видть васъ, и равно пить съ вами чай, въ обыкновенное время. Я осуждаю своихъ сестрицъ за т упражненія, кои не позволяютъ имъ быть при семъ посщеніи. Пребываю вашъ покорнйшій слуга,

        Карлъ Грандиссонъ.

        При семъ-то Г. Ревсъ, будучи побуждаемъ усильными прозьбами, какъ своея жены такъ и моими, благоволилъ изьяснить намъ причину своего безпокойствія.
        Сиръ Карлъ пріхалъ въ шестомъ часу. Онъ одтъ былъ весьма прекрасно. Я подумала, какъ скоро онъ показался, что ето самый прелестнйшій человкъ, коего я когда либо въ моей жизни видла. Сколь велико должна быть, дражайшая моя Люція, восхищеніе честной супруги, которая, безъ препятствія, безъ принужденія, и слдуя своему долгу, можетъ принять въ отверстыя обьятія достойнаго супруга, возвращающагося къ ней по долговременномъ отсудствіи, или отъ гибели, отъ которой онъ благополучно освободился. Ахъ! не говорите мн, дражайшіе мои родственники, что вы вс его любите, и что вы желали бы видть меня его супругою! Вы чувствительно бы меня обязали сообразивъ желанія… Я уже не знаю, о чемъ думаю; но ваши желанія не управляли ли всегда моими?
        Гжа Ревсъ, равномрныя моимъ восчувствовала движенія, и перемнилась въ лиц видя его входящаго въ горницу. Она подошла къ дверямъ, поднявъ руки съ толикимъ движеніемъ, что Сиръ Карлъ, взглянувъ на Г. Ревса, сказалъ: очень хорошо, Г. мой; вы весьма тщательно сохранили мою тайну! Г. Ревсъ представлялъ ему колико мученій онъ претерплъ со вчерашняго вечера, и поставлялъ себ за честь что упорно умалчивалъ о томъ до полученія записки.
        Потомъ Г. и Гжа. Ревсъ поздравляли его съ равнымъ удовольствіемъ. Но я хочу теб изобразить видъ, которой глупая твоя Генриетта представляла въ теченіе нсколькихъ минутъ. Ноги ея нечувствительно къ нему придвигались, между тмъ, какъ прочіе свидтельствовали ему свое почтеніе. Я поклонилась ему съ такою робостію, что никто не могъ того примтить; и не щитая свой поклонъ довольно низскимъ, тотчасъ ему вторично поклонилась. Потомъ усмотря свою руку въ его рукахъ, совершенно не чувствовала была ли у меня тогда рука или нтъ: мн весьма прискорбно, Г. мой сказала я, быть случаемъ, причиною.… Я вздыхала отъ радости; но вдругъ покраснла отъ замшательства, и той чрезвычайной благодарности, которую я была не въ состояніи ему воздать. Я дйствительно не знаю, примтилъ ли онъ мое смущеніе; но онъ вскор избавилъ меня отъ части онаго, приведя меня къ кресламъ и сдши подл меня.
        Г. Ревсъ говорилъ, что онъ съ великою нетерпливостію желаетъ услышать его произшествіе, но Сиръ Карлъ намъ сказалъ, что разговоръ толико былъ продолжителенъ и перемнчивъ, что онъ не можетъ совершенно его упомнить; но что онъ совершенно не зналъ какъ Г. Багенгалль склонилъ Сира Гарграфа оставитъ своего писца въ кабинет, въ которомъ онъ могъ все слышать, что ему общали списокъ съ тхъ разговоровъ, и что онъ съ охотою оный мн пришлетъ, естьли я желаю. Но что подумаетъ Миссъ Биронъ, присовокупилъ онъ, о томъ писаніи, которое учинено касательно ея? Я ему отвчала, что я послдую всму тому, чтобъ Сиръ Карлъ касательно меня ни произнесъ. Весьма бы было жестоко, возразилъ онъ, содержать особу женскаго пола въ недоуменіи. Сиръ Гарграфъ; сударыня, твердое принялъ намреніе съ вами видтся. Желаете ли вы принятъ его посщеніе? Я послдую вашему совту, возразила я. Онъ клялся, что ни за что въ свт не согласится въ семъ случа подать мн оный. Вы должны послдовать своей склонности, сказалъ онъ мн. Г. Ревсъ воленъ допускать или отказывать всякому къ нему приходящему. Сіе-то я чистосердечно обьявилъ Сиру Гарграфу. Но по
выход моемъ отъ него, онъ остался въ твердомъ намреніи съ вами видтся. Онъ намренъ вести себя благопристойно; и мн очень будетъ удивительно, естъли онъ съ самаго начала не станетъ у васъ просить прощенія. Впрочемъ, естьли вы усмотрите хотя малую опасность; то я всегда буду находиться въ готовности оказывать вамъ мои услуги. Четырехъ минутъ довольно будетъ для отосланія ко мн вашихъ приказовъ.
        Г. Ревсъ благодарилъ его за токовое предложеніе, и присовокупилъ къ тому что онъ не думаетъ, чтобъ ему нужна была помощь въ своемъ дом. Можетъ бытъ онъ могъ бы обойтись и безъ сего отвта, хотя и не произнесъ ничего иннаго, кром весьма учтивыхъ изрченій. Сиръ Карлъ благороднымъ образомъ извинился тогдашними обстоятельствами; и вскор съ нами разспрощался. Но поелику я теперь уже не безпокоюсь о моемъ благодтел, и ничего не усматриваю опаснаго въ посщеніи Сира Гарграфа; то мн остается токмо, дражайшая моя Люція, отослаюъ къ теб письмо.

        ПИСЬМО XXXI.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        Въ Пятницу, 3 Марта, въ полдни.
        Мы получили т разговоры, кои съ нетерпливостію имть у себя желали. Что ты думаешь, любезная моя, о неустрашимомъ посщеніи Сира Карла? Я признаюсь теб, что почла бы его отважнымъ, естьлибъ оное знала, такъ какъ Г. Ревсъ прежде, нежели оно окончаніемъ было оправдано; я бы предложила послать стражу въ Кавендиш-Скваръ, или приняла бы какія ниесть мры для открытія столь мучительныхъ неизвстностей, наипаче когда проходило два часа.
        Г. Ревсъ принялъ на себя трудъ списать продолжительные оные разговоры, дабы дать мн время увдомить тебя о многихъ полученыхъ мною посщеніяхъ. Я его спросила, не весьма ли кажется ему страннымъ образецъ сего Багенгалля, которой всегда водитъ съ собою писца? Онъ мн отвчалъ что онъ необыкновененъ; но что въ такомъ случа, гд смертоубійство можетъ быть плодомъ отважности, и слдственно можетъ подвергнуть тхъ людей правосудію, оно покрайней мр показываетъ праводушіе, хотя иметъ видъ злодйскаго предумышленія; и что потому весьма вроятно, что Багенгалль находился во многихъ худыхъ длахъ, изъ коихъ позналъ пользу такой предосторожности.

        Донесеніе


        17… года, 2 Марта, въ Четверток по утру.
        Я, нижеподписавшійся, поданному вчерашняго вечера мн приказанію, пришелъ сего утра, въ восемь часовъ съ половиною, въ домъ Сира Гарграфа Поллексфена Баронета, живущаго въ Кавендиш-Сквар, для написанія, въ сокращенныхъ примчаніяхъ, разговора, долженствующаго произойти между вышепомянутымъ Сиромъ Гаргфомъ Поллексфеномъ и Сиромъ Карломъ Грандиссонъ, обоими Баронетами, о между усобной распре, касательно того предмта, ради коего я ходилъ уже съ Яковомъ Багенгаллемъ, Кавалеромъ, къ выше упомянутому Сиру Карлу Грандиссону, въ Сент-Жамес-Скварръ, и отъ коего опасаются слдствіи могущихъ учинить сіе донесеніе весьма важнымъ.
        Въ девять часовъ, меня привели въ залъ, гд былъ вышеупомянутый Сиръ Гарграфъ, также вышеупомянутый Яковъ Багенгалль, Саломонъ Мерцеда Кавалеръ и Иванъ Іорданъ Кавалеръ, коихъ я нашелъ въ пространномъ разговор касательно того, какимъ образомъ надлежало принять вышеупомянутаго Сира Карла Грандиссона: но поелику сіе нимало не принадлежало до того, для чего я былъ призванъ; то мн и не приказано было оное писать.
        А дабы не упустить ни единаго слова изъ всего произшествія, то оставили меня въ большомъ кабинет, примыкающемся къ залу, и отдляющимся одною тонкою перегородкою; опасаясь же чтобъ Сиръ Карлъ не воспротивился исполненію моею дла, приказано мн скрываться до того времени, пока мн будетъ повлено показаться, и писать все то, что я ни услышу съ толикою точностію и врностію, чтобъ въ случа могъ я утвердить оное и присягою.
        Въ половин десятаго часу, я услышалъ голосъ Г. Багенгалля, которой, съ восклицаніемъ радости и удивленія сопровождаемомъ бранью, сказалъ, что Сиръ Карлъ пріхалъ. Въ то же самое время лакй вошедши въ горницу доложилъ о Сир Карл Грандиссон. Тогда находившіеся въ зал четыре Кавалера разговаривали между собою съ великимъ жаромъ; но въ такомъ смятеніи я ничего не могъ понять, кром слдующаго: Сиръ Гарграфъ сказалъ: подайте мн сіи два пистолета, и прикажите ему слдовать за мною въ садъ. Какъ бы онъ ни былъ надмнъ, но долженъ взять одинъ изъ оныхъ. Нтъ, нтъ, сказалъ, Г. Мерцеда, коего голосъ тмъ лучше я могъ отличить, что онъ былъ Иностранецъ; нтъ, нтъ, не такимъ образомъ надлежитъ начинать. Другой голосъ, которой былъ Г. Іорданъ, сказалъ: Сиръ Гарграфъ, выслушаемъ сперва то, что будетъ говорить честной человкъ въ свою пользу. Случаи еще могутъ и посл къ тому повстрчаться. Г. Багенгалль, коего голосъ мн совершенно былъ извстенъ, сказалъ: будь я проклятъ, естьли могу снести, когда Сиръ Карлъ лишится хотя единаго волоса при семъ посщеніи. Чтобъ васъ всхъ чортъ побралъ, сказалъ Сиръ Гарграфъ: какой же я
долженъ опасаться укоризны, когда предлагаю ему пистолетной выборъ? Какъ! въ собственномъ вашемъ сад? возразилъ Г. Мерцеда. Прекрасное произшествіе! Разв чортъ тутъ вступится, естьли онъ отречется теперь удовольствовать тебя, какъ честный человкъ въ какомъ ниесть другомъ мст.
        И такъ прикажите ему сюда войти, сказалъ Сиръ Гарграфъ, и да смутится его твердость! Тогда я увидлъ, сквозь небольшую щелку перегородки, вошедшаго Сира Карла, коего видъ казался мн весьма спокоенъ, онъ былъ въ черномъ плать и при шпаг. Разговоръ въ тоже время начался слдующимъ образомъ.
        С. К. Вашъ покорный слуга, Сиръ Гарграфъ. Государи мои, вашъ покорный слуга.
        Г. Б. Равно и мы ваши, Сиръ Карлъ. Вы сдержали свое слово. Г. Іорданъ, Г. Мерцеда, вотъ Сиръ Карлъ Грандиссонъ.
        С. К. Г. Мерцеда. Мн кажется, что сіе имя мн знакомо. Не сочтетели меня вольнымъ Сиръ Гарграфъ, что я назвался самъ собою съ вами завтракать?
        С. Г. И очень.… да уже и не въ первой разъ вы принимаете противъ меня подобную вольность. Пришелъ ли кто ниесть съ вами, Г. мой? Вы можете ему приказать войти сюда.
        С. К. Со мной никого нтъ, Г. мой.
        С. Г. Сіи три Кавалера мои друзья. Они весьма честные люди.
        С. К. Я ихъ таковыми почитаю. Я имю таковое мнніе о всхъ людяхъ до того времени, пока не подадутъ мн причины думать о себ иначе.
        С. Г. Но вы не воображайте себ, чтобъ они пришли сюда для того дабы васъ устрашить.
        С. К. Дабы меня устрашить, Сиръ Гарграфъ! Меня не легко можно устрашить. Сіи Кавалеры, говорите вы, ваши друзья; я пришелъ пріумножить, но не уменшить число друзей вашихъ.
        С. Г. Что я слышу? Какъ? тотъ, которой лишилъ меня единаго блаженства, какое имлъ я въ свт! тотъ, которой жестокими своими преимуществами, оказанными надо мною, похитилъ у меня такую женщину, съ которой бы я теперь былъ благополученъ, и которой, не взирая на то, не хочетъ оказать удовольствія приличнаго, Г. мой, честному человку? Но я увренъ, что вы пришли…
        С. К. Съ вами завтракать, Сиръ Гарграфъ. Не горячитесь, Г. мой. Я не намренъ не вовремя сердиться; но со мною не должно худо поступать.
        С. Г. Хорошо, Г. мой, и такъ возмите одинъ изъ сихъ двухъ пистолетовъ. Въ моей карет мы подемъ…
        С. К. Мы никуда не подемъ, Сиръ Гарграфъ. Произшедшее между нами есть нечаянное приключеніе. Я не имю намренія взаимно васъ упрекать; но ссылаюсь въ томъ на собственное ваше сердце. Оно понудитъ васъ познать, что способъ, коимъ вы желали покорить подъ свою власть женщину, учинилъ васъ ея недостойнымъ. Я не получилъ надъ вами никакой выгоды. Отказъ учиненный мною вамъ касательно поединка, подаетъ мн право почитать себя лучшимъ вашимъ другомъ.
        С. Г. Лучшимъ моимъ другомъ, Г. мой!
        С. К. Такъ, Г. мой, покрайней мр, естьли вы пожелаете, чтобъ я сохранилъ вашу жизнь, или пощадилъ бы васъ отъ долговремяннаго разкаянія въ лишеніи жизни другаго. Словомъ, отъ васъ зависитъ, Г. мой, обьявить мн; горячность ли сильной вашей страсти учинила васъ виновнынъ въ семъ злодяніи, или произошло оно отъ врожденной склонности къ насилію? Единая причина можетъ теперь заставить васъ оправдать одно злодяніе другимъ.
        С. Г. И такъ, почитайте меня, естьли вы хотите за сущаго наглеца. Я мало уважаю мнніе такою человка, которой меня жестоко… Я за себя отомщу, или погибну. Вы видите знаки, кои буду я носить даже до гроба?
        С. К. Естьлибъ я былъ равно вспыльчивъ, какъ вы, Сиръ Гарграфъ, тогда носили бы вы ихъ до гроба; но не нося долгое время. Позавтракаемъ, Г. мой. Теченіе нкотораго времени можетъ прохладить кровь вашу. Когда бы я имлъ намреніе проникнуть ваши мысли, то гораздо бы для васъ было полезне имть спокойнйшій духъ. Вы можете быть уврены, что я не стараюсь воспользоваться тою выгодою, которую бы могъ надъ вами получить въ вашемъ гнв.
        Г. Б. Нтъ ничего столь благороднаго. Позавтракаемъ, Сиръ Гарграфъ. Вы лучше будете владть собою и способне приступите къ изслдованію сего дла, равно какъ и всякаго другаго.
        Г. М. Я равномрно того желаю: непріятель вашъ весьма благородной человкъ, Сиръ Гарграфъ.
        С. К. Я никогда и ничьимъ непріятелемъ не былъ, Г. Мерцеда. Сиръ Гарграфъ долженъ бы былъ разсудить, что въ такомъ дл, о коемъ онъ жалуется, вся хула обращается на него, и что я по нечаянности принужденъ былъ принять въ томъ участіе, безъ всякаго иннаго намренія, въ коемъ бы онъ могъ мн укорять.
        Т. Іор. Я не сумнваюсь, Сиръ Карлъ, чтобъ вы не стали просить у него извиненія за то…
        С. К. Извиненія, Г. мой! я ничего такого не сдлалъ, къ чемубъ не обязывалъ меня долгъ, а особливо въ такомъ случа…
        С. Г. Видите ли, государи мои? Слышите ли? И вы требуете отъ меня терпнія!
        С. К. По справедливости, Сиръ Гарграфъ, я бы имлъ весьма худое мнніе о тхъ, кои насъ слушаютъ, естьлибъ въ подобныхъ обстоятельствахъ, они отреклись отъ той помощи, которой отъ меня требовано: и я еще гораздо бы хуже думалъ,нежели сколько теперь о васъ думаю, Сиръ Гарграфъ, естьлибъ вы не подали своего покровительства въ такомъ же случа, беззащитной двиц. Но безполезно повторять то, о чемъ, какъ мн кажется, я вамъ уже писалъ.
        С. Г. Естьли вы почитаете себя честнымъ человкомъ, Кавалеръ Грандиссонъ, то выберите одинъ изъ сихъ пистолетовъ. Я того требую, и боле не изьясняйтесь.
        С. К. Въ качеств то честнаго человка, Сиръ Гарграфъ, я и отвергаю еще ваше предложеніе. Я имлъ бы право принять на себя оскорбительный видъ, коего я желаю избгнуть, естьлибъ напомнилъ вамъ, что при первой нашей встрч вы видли доказательства тому, что я не имю недостатка въ бодрости; но теперь я хочу показать вамъ еще сильнйшій доводъ оной, отрекался отъ смертоубійственнаго вашего поединка. Я умю наказывать личное оскорбленіе; я умю защищать честь и жизнь мою: но еще повторяю, я не хочу говорить о томъ, что вы уже читали въ письм моемъ.
        Г. М. Но, Сиръ Карлъ, и въ самомъ вашемъ письм, естьли мы совершенно поняли смыслъ онаго, вы угрожали употребить противъ честнаго человка такія орудія, которыя не обычайны честнымъ людямъ, и не взирая на то, вы не хотите…
        С. К. Знайте, Г. мой, что тотъ, которой желалъ бы меня оскорбить, могъ бы оное учинять, хотя не безъ наказанія, по крайней мр тмъ съ большею надеждою могъ бы онъ положиться, что я не лишилъ бы его жизни, естьлибъ мн только можно было того избгнуть. Я умю играть моими оружіями, Г. мой; въ семъ я смю приписать себ похвалу, но я никогда не люблю играть жизнію другаго человка, ни моею.
        С. Г. Къ чорту съ такимъ хладнокровіемъ, Г. мой. Я не могу терпть…
        С. К. Говорите лучше о томъ, что составляетъ вашу безопастность, Сиръ Гарграфъ.
        Г. Іор. По истинн, Сиръ Карлъ, вотъ виды такой превосходности, которой бы я не въ состояніи былъ снести.
        С. К. Ето боле, нежели виды, Г. Іорданъ. Тотъ, которой желаетъ оправдать одно насиліе другимъ, подаетъ надъ собою право совершеннаго превосходства… Пусть Сиръ Гарграфъ познаетъ свою погршность; то я открою ему къ тому путь, честнйшими средствами, коихъ бы онъ желалъ по учиненіи злодянія, и я предлагаю ему свою руку.
        С. Г. Несносная обида! Какъ! чтобъ я слышалъ укоризны отъ такого человка, которой вышибъ у меня зубы безъ всякой причины, и которой привелъ меня въ такое состояніе…… Вы тому свидтели, государи мои… И вы требуете отъ меня терпнія!
        С. К. Я не намренъ былъ причинить вамъ нималйшаго зла, коимъ вы жалуетесь. Я не обнажалъ моей шпаги, дабы возвратить вамъ тотъ ударъ, которой хотя легко коснулся до моего плеча, но которой угрожалъ мн смертію. Я старался токмо избжать того зла, коего не желалъ вамъ причинить. Вотъ настоящее дло; а случай дйствительно не позволялъ честному человку отъ того отречься. Теперь же, Г. мой, я пришелъ къ вамъ по собственному моему желанію, и при томъ одинъ, дабы дать вамъ знать что я всегда одинакое имю разположеніе, чтобъ не причинять вамъ ни какого оскорбленія. Вотъ, государи мои, по чему я беру преимущество надъ Сиромъ Гарграфомъ, поступая такъ, какъ того желаю.
        Г. Б. Клянусь честію, вотъ благородныя рчи.
        Г. Іор. Я признаюсь, Сиръ Гарграфъ, что таковыя чувствованія внушаютъ во мн уваженіе.
        С. Г. Будь я проклятъ, естьль ему прощу сіе до тхъ поръ, пока буду носить омерзительные сіи знаки! Возмите одинъ изъ сихъ пистолетовъ, Г. мой; они равно заряжены. Вы же, государи мои, будьте свидтелями, что естьли онъ поразитъ пулею мое сердце, то я ему прощаю моею смертію; естьли я умру, то буду знать, что самъ навлекъ на себя таковый жребій; но я хочу умереть честнымъ человкомъ.
        С. К. Дабы умереть честнымъ человкомъ, Г. мой, то надлежало бы и въ жизни быть таковымъ; надобно имть хорошую причину къ такому защищенію.
        С. Г. [Вставши со стула.] весьма безполезно препровождать время въ такихъ бздлицахъ. Вы имете при себ шпагу, Г. мой,окажите мн единое удовольствіе сойти вмст со мною въ мой садъ. Друзья мои не выдутъ изъ сей горницы, а могутъ, естьли пожелаютъ, смотрть на насъ изъ окна. Естьли вы падете, то вс слдствія такого приключенія обратятся на меня, что убилъ человка къ моемъ дом, естьли же я, то вы будете имть свидтелями моихъ друзей для своего оправданія.
        С. К. Я также встаю, Г. мой,но не для чего иннаго, какъ для того, чтобъ подать вамъ руку. Естьли вы и желаете мн зла, но я вамъ никакого не желаю. Предложеніе, которое я вамъ представляю, не долженствуетъ вторично быть отвергнуто. Я произвольно пришелъ съ вами завтракать, но вы можете пожаловать ко мн съ своими друзьями отобдать. Уже время, которое я былъ намренъ препроводить здсь, [смотря на свои часы] уже проходитъ.
        Г. Іор. Его спокойствіе приводитъ меня въ смущеніе. Какая сила и бодрость въ душ его! Клянусь вамъ, Сиръ Гарграфъ, вы должны употребить все ваше стараніе, дабы сыскать какой ниесть другой способъ къ примиренію съ толь благороднымъ противникомъ.
        Г. М. Оно также меня плняетъ. Будь я проклятъ, естьлибъ я не предпочелъ, дружбу Сира Карла Грандиссона дружб самаго величайшаго въ свт Государя.
        Г. Б. Явамъ говорилъ, государи мой, что онъ и во мн произвелъ подобныя же впечатленія въ тхъ первыхъ двухъ разговорахъ, которые я съ нимъ имлъ.
        С. Г. [Говоря такимъ голосомъ, въ коемъ я примтилъ смущеніе.] Какъ! я останусь убжденнымъ… Грандиссонъ! вы должны сойти со мною. Вы должны, я то повторяю. Я хочу представить вамъ предложеніе. Вы властны или ихъ принять или оказать мн удовольствіе, приличное честному человку; но мн надлежитъ съ вами поговоритъ на един въ саду.
        С. К. Я съ охотою иду въ первомъ изъ сихъ двухъ намреній. Покажите мн дорогу, Сиръ Гарграфъ.
        Трое свидтелей хотли было тому воспротивиться; но Сиръ Карлъ сказалъ имъ, что онъ длаетъ сіе изъ угожденія Сиру Гарграфу, потомъ онъ съ нимъ сошелъ. Тогда писецъ, по приказанію Г. Багенгалля вошелъ въ горницу и сталъ у окна. Вскор онъ увидлъ Сира Карла и Сира Гарграфа, идущихъ нескорымъ шагомъ и разговаривающихъ съ пылкостію. Нкоторыя слова, слышанныя по временамъ, доказывали, что одинъ представлялъ нкія предложенія, на кои другой не соглашался. Они взошли на зеленый дернъ четвероугольникомъ разположенный; и тамъ, Сиръ Гарграфъ вдругъ выхватилъ шпагу, и по движеніямъ его, казалось, понудилъ Сира Карла также обнажить свою. Сиръ Карлъ стоялъ опустя лвую руку въ низъ, а правую наложилъ на шпагу, потомъ подошелъ къ своему противнику, которой тотчасъ сталъ въ порядокъ, и которой, казалось, продолжалъ неотступныя свои прозьбы. Онъ приклонилъ нсколько въ низъ лвой рукою шпагу Сира Гарграфа, и въ такомъ положеніи онъ произнесъ нсколько словъ, коихъ писецъ не могъ хорошо разслушать. Но по стремительному движенію, которое Сиръ Гарграфъ учинилъ отступя назадъ съ видомъ чрезвычайнаго гнва; Сиръ Карлъ
выхвативъ свою шпагу, наложилъ ее на крестъ той, которая ему угрожала, и гораздо проворне, нежели писецъ могъ то увидть, она проскользнула между рукъ Сира Гарграфа. Она отскочила отъ нихъ на нсколько шаговъ, а Грандиссонъ наступилъ на нее ногою, между тмъ какъ клалъ свою въ ножны. Потомъ, вложивши ее, онъ подошелъ къ Сиру Гарграфу, которой находился на томъ дерн, и держалъ кулакъ у лба. Онъ ему сказалъ нсколько словъ съ весьма пріятнымъ и учтивымъ видомъ, и взявши его подъ правую руку, онъ отдалъ ему шпагу въ ту же руку. Сиръ Гарграфъ поднялъ другую руку съ пылкимъ движеніемъ; но онъ позволилъ вести себя къ дому безъ всякаго супротивленія и какъ будто бы былъ убжденъ поведеніемъ и словами Сира Каріа, держанъ будучи все подъ руку и неся въ той же рук шпагу. При семъ писецъ удалился на прежнее свое мсто.
        С. Г. [Входя въ горницу и брося свою шпагу на подъ.} Сей человкъ, государи мои, сей Сиръ Карлъ, сущей дьяволъ, онъ изъ меня сдлалъ настоящаго младенца. Однако онъ имлъ еще смлость мн сказать, что онъ не хочетъ принимать участія въ моихъ пользахъ въ такомъ дл, кое можетъ составить мое благополучіе! естьли онъ будетъ моимъ другомъ въ семъ единомъ дл, то я ему все прочее прощаю.
        С. К. Миссъ Биронъ, Сиръ Гарграфъ, должна имть властъ надъ своими склонностями. Я не пріобрлъ никакого права надъ склонностями Миссъ Биронъ. Она иметъ изящныя качества; но вы признаетесь, что сердце не льзя къ себ привлечь страхомъ. Я васъ увряю, что мы трепетали о ея жизни. Вс старанія сестры моея и искуснаго лкаря, едва могли способствовать ея облегченію.
        С. Г. Самой неупросимой человкъ! Но вы покрайней мр нимало не воспротивитесь моему желанію съ нею видться. Она узнаетъ, что я ради ее претерплъ. Какже могу я вамъ то простить? Естьли я не возмогу ее преклонить, то сіи знаки будутъ дломъ рукъ ея; но я перестану почитать ихъ вашими. Нимало не помышляя ее устрашить, я хочу покуситься, не получули я ея ко мн сожалнія. Ей лучше всхъ извстно, до какой степени простиралъ я мою воздержность въ то время, когда она была въ моей власти. Единое мое намреніе, клянусь всемъ тмъ что ниесть на свт священнаго, состояло въ томъ, дабы учинишь ее Миладію Поллексфснъ. Явидлъ у нея столько любовниковъ, сколько есть мужчинъ ее знающихъ; я не могъ снести такого зрлища. Вы же, Сиръ Карлъ, естьли желаете послужить мн другомъ, то я еще не буду отчаяваться, чтобъ съ толъ нжною любовію и неограниченными предложеніями, не могъ я получить ея сердца.
        С. К. Я не могу общать вамъ такой услуги. Вс ближніе сродственники Миссъ Биронъ положились въ семъ выбор на самое ея, кто же можетъ лишитъ ее сего права? Я повторяю то, что уже вамъ сказалъ въ саду,когда вы отъ меня требовали сего договора: Миссъ Биронъ не должна желать быть вашею супругою; и какъ для вашей пользы, такъ и для ея, вы не должны желать, чтобъ она когда ниесть была вашею супругою. Итакъ, Сиръ Гарграфъ, разсмотрите все сіе основательне; помышляйте о какой ниесть другой особ, естьли вы намрены жениться. Вашъ видъ…
        С. Г. Чортъ меня возми… мой видъ теперь весьма пленителенъ.
        С. К. Знатное ваше имніе гораздо боле составитъ вамъ благополучія съ другою женщиною. Чтожъ касается до меня то искренно вамъ признаюсь, что я отрекся бы отъ первой въ свт Принцессы, естьлибъ узналъ, что она не боле иметъ ко мн любви, какъ и ко всмъ прочимъ, хотябъ я почиталъ себя ея достойнымъ или нтъ.
        С. Г. Нтъ ли въ семъ совт какого ниесть пристрастія? Не имете ли вы для себя какого ниесть намренія? Я требую о томъ чистосердечнаго признанія!
        С. К. Я презиралъ бы самаго себя до чрезвычайности, естьлибъ, подая совтъ, не помышлялъ единственно о польз того, которой отъ меня онаго требуетъ, безъ всякой себ выгоды.
        При семъ приказано подавать завтракъ, и приходъ служителей помшалъ писцу продолжать свое дло. Три друга Сира Гарграфа, коихъ удивленіе, казалось, ежеминутно возрастало къ Сиру Карлу, по временамъ предлагали ему различные вопросы о главныхъ правилахъ той величественной души, которая ихъ пленила въ его свойств, а особливо о отвратительныхъ его причинахъ къ поединкамъ. Онъ удовлетворилъ ихъ желаніе съ толикою же твердостію въ своихъ доказательствахъ,какъ благородствомъ и учтивостію въ своихъ поступкахъ. По окончаніи завтрака, Г. Багенгалль подошедши къ дверямъ кабинета далъ знать писцу, чтобъ онъ продолжалъ писать.
        Г. Іор. Ясмю сказать Сиру Карлу, что толико удивленія достойной разговоръ, будетъ для меня весьма полезенъ.
        С. Г. Очень хорошо: а я повторю то, что единственно меня трогаетъ. Миссъ Биронъ должна быть моею супругою. Я безъ нея не могу жить, и надюсь, что препятствія не произойдутъ уже боле отъ Сира Карла.
        С. К. Миссъ Биронъ совершенную иметъ власть надъ собою. Я почелъ бы за великое удовольствіе, государи мои, естьлибъ вы когда ниесть пожаловали ко мн вмст въ Сент-Жамес-Скваръ.
        Г. Б. Еще остается одно обстоятельство, о коемъ я думаю, государи мои, что весьма будетъ благоразумно увдомить Сира Карла. Вы знаете, Сиръ Карлъ, что въ сумнительныхъ случаяхъ, я приходилъ къ вамъ съ однимъ молодымъ человкомъ, которой писалъ наши два разговора. Таковая же опасность принудила меня испросить у Сира Гарграфа.…
        С. Г. Такъ, Багенгаллъ, и я тебя за оное проклинаю. Дло, отъ котораго я надялся разглашенія къ моей чести, обратилось въ славу Сира Карла. Какимъ же почитать меня теперь станутъ?
        Г. Іор. Я ничего не усматриваю о чемъ бы вы могли сожалть въ семъ случа, или вы худо воспользовались благородными чувствіями Сира Карла.
        С. К. И такъ, что такое, Г. Багенгалль.
        Г. Б. Я испросилъ отъ Сира Гарграфа позволеніе, чтобъ самый тотъ молодой человкъ, коего скромность была испытана, будучи весьма искусенъ въ сокращенныхъ примчаніяхъ своего промысла, писалъ все произойти могущее. Онъ находится теперь въ семъ кабинет.
        С. К. Я признаюсь вамъ искренно, что таковый образецъ кажется мн весьма чрезвычайнымъ: но поелику не говорю никогда и ничего такого, чего не думаю: то собраніе моихъ рчей не могутъ для меня быть ужасны, когда память моя ничего мн укоризны достойнаго не представляетъ.
        Г. Б. Вы должны быть весьма довольны, Сиръ Карлъ. Ничего не произошло такого, какъ то Сиръ Гарграфъ увидитъ, чтобъ неотносилось къ вашей слав. Мы сами теперь раскаиваемся что употребили писца. Мы приказали ему писать все въ точности и истинную правду. Мы совершенно не надялись чтобъ сіе свиданіе столь мирно кончилось.
        Г. Іор. Слава Богу, все благополучно окончилось!
        Г. М. По истинн, преблагополучно.
        С. Г. Конечно такъ естьли Миссъ Биронъ согласится изтребить изъ моей памяти сіи омерзительные знаки.
        Г. Б. Г. Котсъ, дло ваше кончилось. Принесите все вами написанное.
        Писецъ пришелъ. Тогда Г. Багенгаллъ спросилъ, желаютъ ли слушать написанное симъ человкомъ? Сиръ Гарграфъ клялся, что ничего не станетъ слушать, поелику игралъ весьма смшную ролю. Сиръ Карлъ сказалъ, что ему невозможно здсь доле остаться; но поелику разговоры вс были написаны, и уже былъ ему сообщенъ списокъ съ первыхъ двухъ, то онъ почелъ бы за великое удовольствіе имть у себя и третій, тмъ боле, что естьли онъ усмотритъ во ономъ что ниесть для себя укаризны достойнаго, то сіе можетъ мн подать примръ къ тому разположенію, кое онъ иметъ осуждать самаго себя. Въ тожъ самое время приказано было писать съ рчей списокъ для Сира Карла, которой тогда разпростился, и Сиръ Гарграфъ сътремя своими друзьями проводили его весьма учтиво.
        Когда они возвратились въ ту же горницу, то съ нсколько минутъ находились въ глубокомъ молчаніи, взирая другъ на друга, какъ будто бы каждой ожидалъ, кто начнетъ говорить. Но какъ скоро начади говорить; то вс стали превозносить похвалами Сира Карла, коего они называли самымъ кротчайшимъ, учтивйшимъ, храбрйшимъ и благороднйшимъ изъ всхъ человковъ. Впрочемъ правила его, сказали они, казались имъ весьма странными. Но Сиръ Гарграфъ впалъ въ глубочайшую задумчивость, отъ коей его друзья съ трудомъ могли: его избавить. Онъ имъ сказалъ, что воспоминая о всемъ произшедшемъ, онъ приходитъ въ великое смятеніе. Онъ поступалъ со мною такъ какъ съ дитятею, присовокупилъ онъ; но какоебъ общаніе онъ отъ меня ни получилъ, однако я не могу быть спокоенъ до того времени, пока Миссъ Биронъ не будетъ Миладію Поллексфенъ.
        Я ниже подписавшіися свидтельствую, что сіе повствованіе содержитъ въ себ сущую истинну, съ толикою же точностію какъ и справедливостію описанное.

        Генрикъ Котсъ.

        Продолженіе XXXII письма.


        Между тмъ какъ Г. Ревсъ переписывалъ запись писцову, Сиръ Гарграфъ пріхалъ, не подавши намъ ни малйшаго увдомленія о своемъ посещеніи. Сердце мое затрепетало, когда меня увдомили, что его коляска находилась у дверей. Онъ вошелъ. Я просила Г. и Гжу. Ревсъ его встртить. Онъ съ великою покорностію просилъ у нихъ прощенія, о всхъ причиненныхъ имъ замшательствахъ. Онъ обвинляъ во всемъ томъ любовь: имя преданное на поруганіе, коимъ покрываютъ, въ обоихъ полахъ, всякія насилія, нескромности и глупости.
        Я была тогда въ своей горниц. Гжа. Ревсъ пришедши предложила мн сойти. Она увидла меня въ толикомъ ужас, что въ ту же минуту возвратившись назадъ, просила Сира Гарграфа, не настоять въ намреніи сего дня со мною видться. Онъ клялся, что единое его намреніе, при семъ посщеніи, состоитъ въ томъ, дабы испросить у меня прощенія. Онъ не сумнвается, присовокупилъ онъ, чтобъ и въ другое время, его первое посщеніе не причинило мн подобнаго сему движенія. И такъ въ семъ-то состояла та милость, коей онъ неотступно у меня просилъ не отлагать, и въ коей онъ также имлъ нкое право по причин своихъ страданій; Г. Ревсъ ясно примтилъ, что онъ совершенно уже не былъ тотъ человкъ, какимъ прежде казался. Впрочемъ, присовокупилъ онъ еще, поелику онъ столъ худо усплъ въ томъ удовольствіи, кое желалъ получить отъ Сира Карла: то долгъ требуетъ, чтобъ я ему подала возможность изтребовать у меня прощенія, какъ такую милость, которая можетъ совершенно его примирить съ своимъ противниковъ.
        По сей причин, какъ же могла бы я тому воспротивиться? Я сошла въ низъ съ трепетомъ. Не взирая на вс т размышленія, по коимъ я приготовилась принять на себя видъ такого достоинства, которой приличенъ оскорбленной двиц, я не могла взирать на него входя въ залъ, и видть его ко мн подходящаго, безъ ужаснаго движенія, которое принудило меня ухватиться за руки Г. Ревса. Взоры мои конечно изражали сіе впечатлніе. Естьлибъ Сиръ Карлъ при семъ находился, то предполагаю, что я равно бы и къ нему прибгла.
        Дражайшая и обожанія достойная Миссъ, вкричалъ онъ подходя ко мн. Колико сей ужасъ являетъ прелстей, и колико я усматриваю въ немъ справедливости! Но я простилъ и самыя жесточайшія обиды, присовокупилъ онъ, и показывая на ротъ свой. Вы знаете, что въ моихъ намреніяхъ заключалась единая честность.
        Честность, Г. мой? Скажите лучше, жестокость и варварство. Какъ могли вы пожелать видть ту, съ коею вы столь мучительно поступили?
        Я ссылаюсь въ томъ на самихъ васъ, сударыня. Учинилъ ли я хотя малйшую неблагопристойность? Чтожъ я получилъ отъ глупаго моего предпріятія, и отъ всего мною претерпннаго? постыдное уничиженіе…
        Такъ, Г. мой, вы заслуживаете такого жребія. [Я произнося сіе едва имла дыханіе.] Чего вы отъ меня требуете, Г. мой? что значитъ сіе посщеніе? [Я едва понимала то, что говорила, и безпрестанно держалась за руки Г. Ревса.]
        Я прошу у васъ милости, сударыня. По сей то единой причин я сюда пришелъ. Я хочу изспросить у васъ прощенія. Я прошу у васъ онаго на коленахъ. [И сей злой человкъ преклонилъ одно колено.]
        Встаньте, Г. мой. Не принимайте такого положенія предо мною. Вы поступили со иною варварски, вы меня изранили, вы привели меня А страхъ; а то, чего я никогда не забуду, Г. мой, вы ввергли меня въ опасность бытъ вашею женою!
        При семъ онъ всталъ. Въ опасность быть моею женою! то есть сударыня, что я принялъ худое намреніе; я въ томъ согласенъ.
        Сія часть моего отвта, дражайшая Люція, не кажется ли теб чрезвычайно странною? Но воспоминаніе о претерпнномъ мною, и помощь, коею я избавилась, столь сильно представились мн, что лишили меня всякаго разсужденія, когда я видла его стоящаго предо мною на коленахъ.
        Вы видите, Сиръ Гарграфъ, возразила Гжа. Ревсъ, колико Миссъ Биронъ поражена ужасомъ. Успокойся, любезная моя [говоря мн и взявъ меня за руки.] Ты трепещешь, любезная Генріетта! Вы видите, Сиръ Гарграфъ, въ какое привели вы ее состояніе столь нечаяннымъ посщеніемъ. Вы видите…
        Я вижу, я вижу, сударыня, и прихожу отъ того въ отчаяніе. [При семъ вс сли.]. Успокойтесь, дражайшая Миссъ Биронъ, и простите мн мое преступленіе, я васъ въ томъ заклинаю.
        Ахъ! Г. мой, я васъ прощаю.
        Естьлибъ вы не столько ощущали колебаній, сударыня, естьлибъ ваше состояніе позволило мн сказать вамъ то, чего наиболе желаю я отъ васъ; то я съ преданностію бы васъ просилъ…
        Скажите, Г. мой, говорите, и чтобъ никогда…
        Позвольте мн, прервать вашу рчь, сударыня. Я столько страшусь сего никогда, что не могу дать вамъ оное окончить. Я желаю склонить васъ принять мои услуги. Я не боле требую отъ васъ снисхожденія, сколько будущее мое поведеніе…
        Ваше поведеніе, Г. мой! но хотябъ вы учинились самымъ превосходнйшимъ изъ всхъ человковъ, то я и тогда не соглашусь никогда…
        Ахъ! Боже мой, дражайшая Миссъ Биронъ! [Прервавъ мою рчь вторично.] Онъ приносилъ тогда въ доказательство пылкую свою страсть, свое богатство, свои старанія: злодй! Не взирая на то его зубы, и обезображенной его ротъ, внушали во мн къ нему по временамъ нкое чувствіе сожалнія. Онъ клялся что будетъ поступать по моему желанію во всхъ дяніяхъ своей жизни. Онъ общался укрпитъ за мною половину своего имнія. Ненавистной етотъ человкъ говорилъ о дтяхъ, любезная моя, о раздленіи дтей. И онъ говорилъ съ толикимъ для себя удовольствіемъ, будто бы дло касалось до заключенія статей нашего брака.
        Но по совершенію мною совершеннаго отказа на вс его представленія, онъ меня спросилъ, не произвелъ ли Сиръ Карлъ, какого ниестъ впечатлнія надъ моимъ сердцемъ? Я не знаю по какой причин сей вопросъ раздражилъ меня до чрезвычайности, и я едва удостоила его отвтомъ. Теперь, я вижу, любезная моя, что я гораздо надмнне, нежели сколько себя таковою почитала. Дйствительно, сказала я ему, вы не имете никакого права требовать отъ меня отчету… Конечно я не имю, сударыня, но я неотступно васъ прошу хотя единымъ словомъ меня о томъ увдомить. Есть ли Сиръ Карлъ обьявилъ вамъ, что онъ старается пріобрсти себ вашу благосклонность, то я не могу уже имть нималйшей надежды.
        Сиръ Карлъ,Г. мой, служилъ мн, безъ всякаго пристрастія. Сиръ Карлъ не учинилъ мн… При семъ я остановилась, не знаю совершенно,для чего. Г. Ревсъ отвчалъ за меня, что Сиръ Карлъ не учинилъ мн никакого обьявленія. Ето самый благороднйшій изъ всхъ человковъ, присовокупилъ онъ. Когда бы онъ и имлъ таковыя намренія, то я смю сказать, что онъ не въ состояніи былъ изьяснить ихъ, опасаясь умалить таковымъ обьявленіемъ цну своихъ заслугъ. Сіе мнніе Г. Ревса чрезвычайно благоразумно. Кто же знаетъ, любезная моя, можетъ быть сіе размышленіе и дйствительно справедливо.
        Его заслуги! справедливое Небо! возразилъ ненавистный сей человкъ. Сія надежда меня успокоеваетъ, и я вамъ обьявляю, Г. Ревсъ что естьлибъ я не усмотрлъ въ Кавалер Грандиссоне приводящаго меня въ удивленіе достоинства, то наше дло не кончилось бы такъ, какъ оно теперь кажется.
        Сиръ Гарграфъ, сказала ему Гжа. Ревсъ, позвольте мн засвидтельствовать, что для всхъ тхъ, кои знаютъ изящной нравъ Миссъ Биронъ, нтъ никакой вроятности воображать себ, чтобъ онъ когда ниесть… Милостивая государыня, простите меня, что я прерываю рчь вашу! но я не желаю ни отъ кого получать отказа, кром ее самой. Не ужели чистосердечное раскаяніе не можетъ получить прощенія отъ столь добродтельной души, которую впрочемъ я почитаю свободною, и ни въ какія обязательства не вступившею.
        Я ему сказала, что уже не имю никакихъ боле обьясненій, и весьма удивляюсь, что знавши мои чувствованія прежде оказаннаго имъ мн жестокаго оскорбленія могъ онъ имть хотя малйшую о успх своего намренія надежду, по учиненіи толикаго злодянія. Онъ обвинялъ въ томъ сильную свою страсть, со всми тми видами, коими я уже была утомлена. Я уврена, Люція, что мн невозможно, въ теченіе остальной моей жизни, слышать изъ устъ такого человка выраженія любви, страсти и прочихъ подобныхъ симъ ласкательствъ. Я присовокуплю въ двухъ словахъ, дабы изключить множество другихъ наглостей, гораздо подлйшихъ нежели вс похвалы Г. Еверарда Грандиссона, кои онъ изьявлялъ прося преимущества надъ Г. Гревиллемъ, Г. Фенвичемъ и Г. Ормомъ и что надясь рано или поздо возбудишь во мн сожалніе своими страданіями, онъ ласкается, сказалъ онъ мн, что прощеніе оказанное имъ такому человку, коимъ онъ наижесточайше былъ обиженъ во всей своей жизни возьиметъ нкоторую силу надъ столъ сострадательнымъ сердцемъ, какъ мое. Потомъ онъ весьма благородно съ нами распрощался. И я не желаю ему никакого зла, но не хочу его никогда видть.
        Сіе письмо столь уже продолжительно, что я оставляю содержаніе моего произшествія для будущаго письма.

        ПИСЬМО XXXIII.
        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        3 марта.
        Я еще не успла ободриться отъ посещенія Сира Гарграфа, какъ увидла пріхавшихъ Милади Л… и Миссъ Грандиссонъ, которыя не боле, сказали он мн, одной минуты у насъ пробудутъ; но сія пріятная минута продолжалась за два часа. Миссъ Грандиссонъ при первомъ взгляд примтила перемну на лиц моемъ. Она спрашивала у меня, и у Гжи. Ревсъ, отъ чего произошло такое измненіе лица, и что оная изьявляетъ, печаль или удовольствіе? Я искренно ей призналась, отъ кого имла посещеніе и въ благодарность, которую ощущала за вспоможеніе двоюродной моей сестры, я разсказала ей все между нами произшедшее. Обе сестры слушали насъ тмъ съ большимъ удовольствіемъ, что ихъ братъ видя ихъ безпокоющихся обстоятельно увдомилъ ихъ, что дло уже ршено между Сиромъ Гаргрфомъ и имъ, но боле не имлъ онъ времени съ ними изьясниться.
        Мн надобно съ вами пощитаться, сказала мн Миссъ Грандиссонъ,взявъ меня за руку. Вы меня длаете почти ревнивою. Милади Л… взяла преимущество надо мною въ любви моего брата, но она моя старшая сестра. Пусть кто прежде пришелъ, тотъ и беретъ верьхъ; я терплива; но не хочу, чтобъ младшая моя сестра вдругъ замнила мое мсто.
        Что значатъ сіи слова, подумала я сама въ себ? И я покраснла какъ глупая, наипаче видя, что она устремила свои взоры на мои, какъ будто бы желала проникнуть во внутренность моего сердца. Колеблемость чувствія, которая ежеминутно возрастала, изьвила во мн такое смущеніе, какъ будто бы я почитала ея укоризну весьма важною. И такъ какое же мое состояніе, дражайшая Люція?
        Шарлотта, сказала Милади Л… усмхаясь, для чего приводить любезную нашу сестрицу въ такое смущеніе? и оборотясь ко мн сказала: любезная моя, не слушайте ея рчей; вы со временемъ ее узнаете.
        Разв вы не помолчите? сказала ей Миссъ Грандиссонъ. Будьте уврены что я узнаю ея тайну.
        Да какую же тайну? спросила я ихъ. О Миссъ Грандиссонъ! какое принимаете вы удовольствіе приводить меня въ безпокойствіе?
        Очень хорошо, очень хорошо, отвчала она мн; я со временемъ изслдую вс сіи движенія. Я иногда стреляла въ кустъ, чтобъ выгнать зайца, но изъ онаго выбгало по два. Но ж теперь упомяну токмо о нкоемъ извстіи или письм, мои братъ назвалъ его извстіемъ, которое принесено ему запечатанное, и за которое онъ щедро наградя подателя, поспшилъ оное отослать къ вамъ, любезная моя Генріетта, не развертывая онаго; и въ семъ-то мы весьма уврены. Естьли мы претерпваемъ мученіе отъ его скрытности, то не въ состояніи снести оной отъ васъ. И такъ, пожалуйте, признайтесь искренно: что содержитъ въ себ сіе письмо или сія бумага?
        Таковое обьявленіе меня нсколько облегчило, я сказала ей чистосердечно, что ето было повствованіе о всемъ произшедшемъ въ весьма ужасномъ свиданіи, между Сиромъ Карломъ и Сиромъ Гарграфомъ. Она не преминула вторично покуситься, укоряя меня съ толь же важнымъ голосомъ, что я лишила ихъ любви ихъ брата, которой возъимлъ ко мн боле довренности, нежели къ нимъ, а я представляла имъ въ мое оправданіе, что таковое обстоятельство касалось единственно до меня: но приходъ незнакомаго человка съ запискою, прервалъ наши разговоры. Етотъ человкъ присланъ былъ отъ Милади Д… которая свидтельствовала почтеніе Гж. Ревсъ и Миссъ Биронъ, и которая приказала просить позволенія сдлать имъ на короткое время посщеніе, поелику не имя боле досугу остаться въ Лондон, она ршилась не вызжать не увидвшись съ ними,
        Не было никакого средства тому воспротивиться. Впрочемъ я еще находилась въ томъ смятеніи, въ кое ввергнулъ меня Сиръ Гарграфъ. Миссъ Грандиссонъ въ ту же минуту проникла причину сего посещенія; и яво всемъ призналась. Но будучи въ замшательств, я ей сказала, что отвтъ мой уже учиненъ и что Милади Д… тщетно трудиться. По чему? спросила она меня. Знаете ли вы, что ея сынъ получаетъ двенадсять тысячъ фунтовъ Штерлинговъ ежегоднаго доходу? Сіе весьма мало меня трогаетъ, отвчала я. Я совершенно въ томъ ничего не понимаю, возразила она; и щитая по пальцамъ имена, Орма, Фенвича, Гревилля, Фулера, Сира Гарграфа и Милорда Д… ето уже шесть, естьли я не обочлась; и нтъ ни единаго человка изъ нихъ щастливаго! Отъ чего произходитъ таковое отвращеніе? Берегись отъ гордости своего паденія.
        Скажи мн, любезная Люція, что можно изъ сего разумть. Я ласкаюсь, что сестры Сира Карла не почитаютъ меня… Но можетъ быть она говорила безъ всякаго умысла.
        И такъ вы почитаете меня гордою? возразила я съ важнымъ и хладнокровнымъ видомъ, поелику Г. и Гжа. Ревсъ сказали мн то посл, что они ето замтили. Естьли вы оную имете! сказала она мн, такъ, такъ, ето гордость, или что ниесть хуже.
        Я вторично тебя спрашиваю, любезная моя, что хотла при семъ сказать сія насмшница… и что я хотла сказать сама? ибо въ сіе время слезы покатились изъ глазъ моихъ, и я чувствовала, что сердце мое весьма было поражено.
        Между тмъ я спросила у двухъ сестеръ, знакома ли имъ Графиня? Милади Л…… отвчала мн, что она ее знаетъ съ давняго времени, и учинила мн весьма хорошее изображеніе о ея свойств, также и о Милорд Д… въ коемъ я ничего не усмотрла хулы достойнаго. Миссъ Грандиссонъ желала знать, какія бы были мои побудительныя причины къ отказу такому человку, каковъ онъ. Я ей сказала, что не могу боле слышать о мужчинахъ; что я возымла великое отвращеніе ко всему ихъ полу, и что обязана симъ Сиру Гарграфу, она совершенно ничему тому не врила; и пріятныя ея мысли долгое время занимались тою перемною, которую она усматривала. Ея сестра желала ее отъ того удалить. Скороли вы окончите? сказала она ей; и оборотясь ко мн, ахъ! любезная Миссъ Биронъ, вы ничего не получите отъ сего пустаго воображенія, хотябъ вся ея пылкость была къ тому употреблена; и естьли вы имете тайну, то самое лучшее средство есть увдомитъ ее о томъ скоре. Не взирая на то, Шарлотта весьма великодушная двица, хотя иногда, такъ какъ въ семъ случа, любопытство ея превосходитъ границы благопристойности.
        Еще повторяю, дражайшая Люція,что хотятъ сказать сіи дв сестры? Я усматриваю то съ удивленіемъ. Не подозрваютъ ли он меня къ кому ниесть въ любви? Мн кажется что, будучи столь великодушны, имъ не долженствовало бы поступать такимъ образомъ, когда он почитаютъ меня свободною, и когда знаютъ что ихъ сумннія должны клониться на ихъ брата. Но сколь ихъ проницаніе не велико, однако он не могутъ въ тонкость оное проникнуть. Чего не согласилась бы я лишиться, естьлибъ могла узнать, любилъ ли когда ниесть и кого нибудь Сиръ Карлъ?
        Прибытіе Графини принудило насъ перемнить нашъ разговоръ. Сей госпож отъ роду сорокъ пятой годъ въ физіономіи ея изьявлялось великое благородство и милость. По оказаніи нсколькихъ отличныхъ учтивостей о слав, которую она мн приписывала, и о побужденіи, которое она имла увриться лично о всемъ ею обо мн слышанномъ, она сказала мн нсколько словъ о Гж. Сельби, и о письм, коего она съ нетерпливостію ожидала, изъ чего я ясно усмотрла, что моя тетушка совершенно ее не увдомляла о моемъ отвт. Минуту спустя, она наклонилась къ Милади Л… которая сидла подл ее; и взявъ ее за руку, она съ нсколько минутъ говорила ей на ухо. Милади Л.… отвчала ей токмо, нтъ, сударыня. При семъ Графиня сказала, что она весьма тому рада. Я нимало не опасаюсь, присовокупила она, по довренности открыть тайну такой пріятельниц, какъ вы.
        Ахъ! любезная моя, она спрашивала у Милади Л…, я весьма въ томъ уврена, не относится ли имя сестры, какъ она слышала, когда Миссъ Грандиссонъ меня называла, къ какому ниесть намренію ея брата; а веселой и ласковой видъ, которой потомъ она на себя приняла говоря съ Гжею. Ревсъ и мною, уврялъ меня еще боле, что посл сего изьясненія ей не оставалось никакого сумннія, чтобъ я не принадлежала ея сыну, безъ всякаго препятствія со стороны Сира Карла. Нтъ въ семъ никакой подлости, любезная Люція! сколь бы чрезвычайнымъ удивленіемъ ни была я исполнена къ кому нибудь такому, коего я почитаю того достойнымъ, но сіи превосходныя сестры никогда не увидятъ меня обьятою безнадежной страстію.
        Графиня взявъ меня за руку просила на минуту поговорить съ ней на един, и мы подошли къ окну. Она говорила мн весьма пространно о письм, что она ни мало не сумнвается чтобъ Гжа. Сельби не сообщила мн онаго; и не давъ мн времени отвчать, она начала говорить съ чрезвычайною благосклонностію о всхъ предполагаемыхъ ею во мн качествахъ, коихъ подтверженіе она усматривала въ моихъ рчахъ и моемъ вид. Я всячески усиливалась изъясниться на ея представленія; но предаваясь всегда ея предупрежденіямъ, и принимая нкоторыя учтивые обороты, въ коихъ она меня всегда содержала, по причин замшательства такой молодой особы, которая не осмливается признаться въ томъ, чего наиболе желаетъ, она держа меня за руку подвела къ собранію, повторяя мн, что она довольно насмотрлась, и что полагается на отвтъ, коего ожидаетъ отъ моей тетушки.
        Безъ сумннія благосклонный ея видъ, благородныя и ласковыя ея обхожденія, пылкое и естественное израженіе ея чувствованій въ столь краткомъ разговор, чрезвычайную внушили во мн къ ней склонность. Колико бы я была щастлива, подумала я сама въ себ, естьлибъ могла имть такую мать, не учинясь женою ея сына. Но должна ли я отказаться съ нимъ видтся, естьли требуютъ отъ меня свиданія? наипаче когда Милади, какъ кажется, желала уврить Графиню, что другой не иметъ нималйшаго намренія… По истинн, я не желаю, чтобъ сей другой… по крайней мр, естьли… я дйствительно не знаю, любезная моя Люція, что я хотла присовокупить; но я покорно тебя прошу совершенно уврить тхъ, кои принимаютъ въ моемъ жребіи участіе, что они никогда не увидятъ меня обьятою безнадежною страстію. Нтъ, клянусь моею честію, нтъ. Они могутъ быть въ томъ удостоврены.
        Но позволь мн предложить теб вопросъ, любезная Люція, вопросъ дтской, я его такимъ почитаю и теб, которая имла пленнное сердце, такъ какъ ты мн сама въ томъ призналась, но отъ сего плна щастливо освобожденное. Я сама себя съ нкотораго времени примчаю привыкшею употреблять извстныя слова, какъ на примръ, другой, нкто, онъ, тотъ, вмсто того, чтобъ прямо писать, какъ я то длала, Сиръ Карлъ, или Кавалеръ Грандиссонъ, которыя слова гораздо прнличне, хотя по истинн я говорю съ разсужденіемъ для такого человка, которой заслуживаетъ укаженіе отъ всего свта. Чтожъ я хотла теб обьявить? Не знакъ ли ето?… Ахъ, Люція! ты угрожала меня проникнутъ въ мои мысля, и не говорила ли я теб, что сама открывать буду теб оныя? Я была чистосердечна, ты можешь безъ труда тому поврить, видя что столь легкомысленные признаки не могутъ произойти отъ меня. Но естьли ты почтешь ихъ нсколько излишними; то не подвергай меня опасности, любезная моя, умолчи о нихъ передъ любезнымъ мн семйствомъ; они изьявятъ слабость въ глазахъ однихъ; они пріобртутъ снисхожденіе отъ другихъ, поелику усмотрятъ въ томъ чистосердечіе. Меня конечно
почли бы виновною, естьлибъ я къ теб писала особенно, но я ничего не имю въ сердце такого, чегобъ не готова была… я хотла сказать, въ чемъ бы мн было стыдно признаться; но я иногда думаю, что весьма мало заслуживаю стыда изъ всего того, что къ теб ни пишу. Ахъ! любезная Люція, не говори мн, чтобъ она была справедлива.
        Разговоръ обратился на Сира Карла, о коемъ Милади Д… знала токмо по слуху, и котораго дружбы страстно желала, безъ всякаго соучастія, сказала она, поелику не иметъ дочери. Потомъ воспоминая по видимому о нкоторыхъ словахъ, коими я усиливалась изьяснить ей истинныя мои разположенія, она мн сказала на ухо, взирая на то, я надюсь, любезная моя, что вы не воспротивитесь моимъ желаніямъ. Вы мн не отвчаете. Знаете ли вы, что матери не любятъ неизвстностей? Вамъ неизвстна моя нетерпливость, я ей отвчала, что мн весьма многаго стоило, дабы удалиться отъ такого предложенія, которое могло бы меня съ нею соединить гораздо тсне. Какъ! любезная моя, возразила она, разв качество дочери внушаетъ въ насъ таковую скрытность? Я уврена, что вы неспособны къ такимъ притворствамъ. Разсудите, что мы дло имемъ между женщинами, и между дочерью съ матерью. Вы конечно презираете тщетные такіе обряды.
        По томъ она вдругъ обратилась къ собранію. Нтъ ничего теперь для меня сумнительнаго. Не знаетъ ли кто изъ васъ, не занято ли кмъ ниесть, сердце Миссъ Биронъ? Позвольте мн отнестись къ вамъ, Миссъ Грандиссонъ. Молодыя особы обыкновенно между собою открываются. Не знаете ли вы какого ниесть человка, въ пользу коегобъ Миссъ Биронъ была предупреждена? Тетка ея Сельби писала ко мн, что она совершенно ничего не знаетъ о ея склонности.
        Миссъ Грандиссонъ отвчала, что часто молодыя особы и сами ничего не знаютъ о разположеніяхъ своего сердца. Она обратясь ко мн сказала: говори, любезная моя сестрица Генріетта, отвчай за самое себя.
        Не жестоко ли ето, любезная Люція? Однако для чегожъ не могу я отвчать безъ замшательства? Но чрезвычайное снисхожденіе Графини… и могу сказать, что такая презрительная злость сего Гарграфа… По истинн, посл претерпннаго мною отъ него жестокаго поступка, я уже не познаю боле саму себя.
        Наконецъ сказала я, будьте уврены, сударыня, что моя тетушка вамъ не обьявила истинны. Весьма было бы не благоразумно сказать, что я отрекаюсь отъ брака, поелику я всегда сохраняла глубокое почтеніе къ сему состоянію: но со мною нечаянно случились такія прискорбія, кои возбудили во мн отвращеніе ко всмъ мужчинамъ.
        Ко всмъ мужчинамъ! возразила Графиня. Я познаю токмо въ слабыхъ душахъ множество такихъ склонностей, кои совершенно неприличны вашей душ. Въ маловремянномъ моемъ пребываніи въ Лондон, мн случилось слышать, что вы имете причину жаловаться на Сира Гарграфа Поллексфена; ибо я чувствовала великое удовольствіе разговаривать о васъ: но я ничего иннаго не усматривала въ семъ маломъ нещастіи, кром подтвержденія вашего достоинства. Что должно, подумать о такой женщин, которая возъимла отвращеніе ко всему мужскому полу, за одного человка?
        Наконецъ Графиня, будучи побуждаема приготовленіями къ своему отъзду, разпрощалась съ нами въ шесть часовъ, повторяя мн, что она полагается въ томъ на отвтъ Гжи. Сельби,которая отдастъ ей справедливой отчетъ о моихъ чувствованіяхъ, и что, общаясь возвратиться въ Лондонъ для препровожденія остальнаго зимняго времяни, она приложитъ вс свои старанія къ тому, чего боле всего въ свт желаетъ.
        Миссъ Грандиссонъ весьма чувствительно укоряла меня въ молчаніи, касательно писемъ моея тетки. Я чрезвычайно была терзаема тми прискорбіями, кои не оставляли мн ни единой минуты покоя, и между коими я почитала за новое смущеніе, безпокоящіе меня предложенія Графини.
        Меня не мене упрекали и въ томъ своенравіи, которое учинило меня нечувствительною ко всмъ ея предложеніямъ. Между тмъ Милади Л… сказала, теперь, когда Миссъ Биронъ видлась съ Графинею Д… и когда она начинаетъ; продолжала Миссъ Грандиссонъ язвительно, забывать жестокіе поступки Сира Гарграфа; то можетъ перемнить прежнее свое разположеніе.
        Скажи, Люція, скажите, любезная моя тетушка, не имли ли вы при семъ обо мн состраданія? Я вамъ признаюсь, что сія злость весьма показалась мн жестокою. Мысли мои, отвчала я благосклонно, исполнены были насиліемъ Сира Гарграфа, и опасностію пагубныхъ слдствій, могущихъ воспослдовать за тмъ великодушнымъ покровительствомъ, которое я почитала. Нкоторые честные люди меня весьма уже утомили неотступными своими требованіями, такъ на примръ: Г. Ормъ иГ. Ролландъ Мередитъ, также Г. Гревилль и Г. Фенвичь, о коихъ я не весьма хорошее имю мнніе. Колико бы я желала имть хотя нсколько свободнаго времени къ отдохновенію, и къ собранію разсянныхъ моихъ мыслей; тогда усмотрла бы я себя въ состояніи представлять новыя предложенія самой себ, моимъ друзьямъ, и чрезъ особу весьма отличнаго достоинства. Вы не должны удивляться, сударыня, что мн не весьма легко подать вамъ вдругъ причины моего отказа, хотя оный дйствительно произсходитъ отъ искренности моего сердца.
        Он ясно примтили что ихъ шутки приводили меня въ великую печаль. Доброе ихъ свойство обращено было къ другимъ предмтамъ, и когда прощались со мною съ обыкновенными своими ласками, то, казалось, ощущали великое удовольствіе отъ своею посщеній.
        Разсуждая о всемъ случившемся со мною, мн кажется, любезные мои друзья, что уже время изьяснить вамъ гораздо обстоятельне мое положеніе, дабы вы были въ состояніи вспомоществовать мн своими наставленіями и совтами; ибо увряю васъ, что я нахожусь какъ бы въ нкоей пустын. Пожалуй, любезная Люція, увдомь меня… но сіе не можетъ произсходить отъ любви! Я весьма въ томъ уврена. Сіе также не произсходитъ отъ зависти; хотя будучи чрезвычайно обязана, я еще ощущаю ту власть, которую берутъ надо мною сіи дв любвидостойныя сестры, ахъ! нтъ! зависть весьма подлая страсть, которая никогда не будетъ существовать въ моемъ сердце, естьлижъ ето гордость? то гордость есть такой порокъ, которой производитъ обыкновенно какое ниесть пораженіе, а вы совершенно почитаете меня гордою, или надмнною, по крайней мр по своей дружб; но я думаю что сію гордость, или надмнность, должна составлять часть моея благодарности.
        Я чрезвычайно бы желала быть съ тобою, дражайшая моя Люція! Я предложила бы теб великое множество вопросовъ. Колеблющееся мое сердце успокоилось бы въ твоихъ недрахъ. Оно получило бы орудія изъ отвтовъ твоихъ, противъ излишней чувствительности. Но къ стати мн пришло на мысль, какъ я отъ тебя при нкоторомъ случа слыхала, что ты находишь облегченіе въ воздыханіи? Ето по истинн весьма важной вопросъ, любезная моя. Не говорила ли ты мн, что вздохи бываютъ сопровождаемы нкоторою пріятностію, хотя они непроизвольны, и что ты рада была ссориться сама съ собою, не зная тому причины? И я прошу тебя сказать, не чувствовала ли ты тогда болезни въ желудк, когда приходила въ такое замшательство, коего не могла описать, говорить ты? Не была ли ты тогда униженна, покорна, требующа сожалнія отъ всхъ, и въ готовности подавать свое собственное? Не читала ли ты со вниманіемъ печальныя исторіи, наипаче о молодыхъ женщинахъ впадшихъ въ нещастія и затрудненія? Твое состраданіе о другомъ, не было ли для тебя чувствительне? Твое вниманіе не умншалось ли тогда къ самой себ? Но неизвстность не казалась ли теб самою
жесточайшею изъ всхъ мученій? Я воспоминаю, дражайшая моя, что ты иногда была безъ пищи и питія; но и чрезъ то здравіе твое не уменшалось. Любовь можетъ быть есть для любовниковъ то, что была Небесная манна для Израильтянъ, но они могутъ также жаловаться какъ и т, и роптать имя оной иного. Сонъ твой, пришло мн также на мысль, былъ прерываемъ. Страшныя сновиднія приводили тебя въ смятеніе. То были горы и пропасти, въ кои ты безпрестанно повергалась; бури и наводненія, кои тебя увлекали; глубокія воды въ кои ты погружалась; пламя, воры и прочія подобныя симъ мечтанія.
        Пусть же добровольно воспомнятъ все то; чего явственне не познали въ разсматриваніи другаго, какую бы въ томъ пользу ни имли, когда опасасаются видть себя въ подобномъ обстоятельств! Не взирая на то я уврена, что все мною здсь сказанное, и что ты уже испытала, должно произсходить отъ опасности и ужаса, въ кои привели меня насилія Сира Гарграфа Поллексфена. Коликократно представлялось мн въ сновидніяхъ все мною отъ него претерпнное! Иногда со слезами изспрашиваю я отъ него сожалнія, но получаю токмо укоризны и угрозы. Иногда, кажется мн, что онъ зажимаетъ своимъ платкомъ ротъ мой. Иногда страшной его священникъ,естьли токмо ето былъ оный, читаетъ брачные молитвы, и я противлюсь таинству таковаго брака. Иногда, кажется мн, я вырываюсь; онъ меня преслдуетъ; я слышу топотъ его по слдамъ моимъ, безполезно усиливаясь призвать кого либо себ на помощь. Но когда сновидніе мое обращается въ пріятную мн сторону, то усматриваю я моего избавителя. Иногда вижу я его въ вид сильнаго языческаго Бога; [ибо мои сновиднія совершенно бываютъ раманически,] а себя, какъ двицу повергнутую жребіемъ въ бездну нещастій.
Вдругъ блой Палефруа (*); появляется и когда ристалище начинается, то вижу моего героя единою своею дсницею побивающаго Львовъ и Тигровъ, разскающаго Гигантовъ, и цлыя арміи разгоняющаго.

        (*) Въ старину назывались такъ лошади, на которыхъ госпожи верьхомъ зжали, прежде введенія колясокъ.

        Вс сіи мечтанія не ясно ли вамъ доказываютъ, что мое безпокойствіе не можетъ ни чему инному быть приписано, какъ претерпнному мною отъ Сира Гарграфа варварству? Мн кажется, что единое намреніе, которое я могу предпринять, состоитъ въ тонъ, чтобъ просить у моей тетушки совтовъ, оставить Лондонъ, любезная моя; и тогда уже я буду въ состояніи разсмотрть, боле ли овладла моимъ сердцемъ страсть нежели благодарность, такъ какъ вс мои ближніе въ томъ меня подозрваютъ, и какъ я признаюсь, что и сама начинаю того страшиться. Я уврена токмо въ томъ, что мои способности ослабли. Миссъ Грандиссонъ сказала мн что въ Колнеброк колебаніе ума моего, доходило даже до забвенія, и что призванной ими врачъ страшился дабы я не лишилась разума. Естьлибъ я попустила безнадежной страсти овладть собою, то не нужнобъ было инныхъ искушеній, какъ тхъ, кои уже претерплъ мой разсудокъ.
        Прощай, дражайшая Люція. Какое я письмо теб написала! послднихъ строкъ довольно будетъ для изьявленія теб, колико мое сердце и чувство ослаблены.

        ПИСЬМО XXXIV.
        Генріетта Биронъ к Люціи Сельби.


        Въ Субботу, 4 Марта.
        Сегоднишняго утра пришелъ Сиръ Гарграфъ Поллексфенъ видться съ Г. Ревсомъ, обьявя ему что сіе посещеніе касается единственно до него, но будучи по нещастію въ низу, я не могла бы избавиться, отъ него безъ неучтивости, естьлибъ не пожелала слушать того, что онъ желалъ сказать.
        Онъ принялъ намреніе идти въ замокъ Сельби, дабы изпросить прощеніе у всей моей фамиліи; но Г. Ревсъ сдлалъ ему на то такія возраженія, кои принудили его оставить сіе предпріятіе. Онъ всячески старался, естьли должно тому врить, видть меня у Гжи. Вилліамсъ, единственно въ томъ намреніи, дабы честнымъ образомъ обязаться оказывать мн свои попеченія, по тому описанію, которое ему обо мн учинили; и уже не въ первой разъ желаетъ онъ найти къ тому случай. Однажды онъ совершенно было ршился поститъ дядю моего Сельби въ Нортгамптон-Шир, и его екипажъ былъ уже въ готовности, какъ онъ освдомился что мой дядя пріхалъ въ Лондонъ съ Г. и Гжею Ревсъ. Тогда, онъ похалъ въ Петерсборугъ, въ томъ намреніи дабы открыться въ своихъ чувствованіяхъ Г. Дину, къ которому онъ слыхалъ, что мы имемъ великую довренность; но тамъ увдомясь объ отъзд его въ Камбриджь, ршился испытать своего щастія у меня, и хать въ Лондонъ тмъ съ большею довренностію, что увренъ былъ въ данномъ мн моею фамиліею на мою волю выбор, и что почитая себя въ состояніи представить мн такія предложенія, коихъ ни единой изъ моихъ домогателей учинить не
можетъ; и изьявитъ мн что его намренія не были безразсудны, и не отъ единаго того произсходили впечатлнія, которое я въ немъ произвела у Милади Вилиіамсъ, хотя онъ признается что его чувствованія толико въ немъ вдругъ воспламенились, что понудили его поспшишь мн открыться.
        Онъ почитаетъ, сказалъ онъ мн, за величайшее свое нещастіе, что причинилъ мн столь великое неудовольствіе; онъ повторилъ вс т причины, кои выводилъ изъ своей любви, страданій и разскаяній, наипаче изъ того усилія, которое онъ учинилъ надъ самимъ собою, дабы изтребить изъ своей памяти самыя жестокія и личныя оскорбленія. Я ему отвчала, что я гораздо боле претерпла, нежели онъ, хотя и не видать на мн тому знаковъ; что я во всемъ его прощаю по причин того примиренія, которое воспослдовало между моимъ покровителемъ и имъ, [покровителемъ, прервалъ онъ рчь мою, кусая свои губы]; но поелику мои чувствованія были ему извстны еще и прежде варварскаго его поступка; то я его просила отрчься отъ меня навсегда. Онъ долженъ меня извинить, присовокупила я, естьли я ему обьявляю, что ршилась никогда вторично его не видать.
        Сей разговоръ продолжался довольно долгое время. Г. и Гжа. Ревсъ находились въ глубокомъ молчаніи. Наконецъ онъ усильно меня просилъ по крайней мр общать ему, что Г. Гревиль и Г. Фенвичь не возмутъ надъ нимъ преимущества; и дабы склонить меня повидимому взирать впредь спокойне на другія затрудненія, онъ клялся мн, что отважный его поступокъ дйствительно произшелъ отъ того страха, что онъ видлъ Г. Гревилля заступающаго его мсто. Я ему сказала что ни за что въ свтъ не соглашусь дать такія общанія. При семъ Г. Ревсъ увривъ его, дабы освободиться отъ неотступныхъ его просьбъ что онъ почиталъ сей страхъ не основательнымъ, и я нимало тому не противорчила.
        Прежде нежели можно было отпуститъ сего докучливаго человка, лакей вошедши ему доложилъ, что Г. Багенгалль и Г. Іорданъ его спрашиваютъ. Сиръ Гарграфъ безъ всякаго затрудненія признался намъ, что они пришли сюда въ надежд меня видть, и просить меня изъ милости остаться съ ними хотя на четверть часа. Я хотла было удалиться; но онъ, съ такою же дерзостію, приказалъ лакю сказать имъ, чтобъ они вошли сюда; а какъ Г. Ревсъ нимало тому не воспротивился, то они почти въ тужъ минуту и вошли.
        Сіи два незнакомца обошлись съ нами съ великою учтивостію, и во все свое пребываніе вели себя весьма благопристойно. Но поелику они пришли съ намреніемъ дабы превозносить меня похвалами, то и не желали чтобъ въ своемъ ожиданіи обманулись. Дйствительно нельзя ни чего присовокупить такого, котороебъ превзошло т похвалы, коими они выхваляли оба Сира Карла, и я признаюсь, что таковый предмтъ учинилъ мн ихъ общество весьма пріятнымъ. Мн кажется, что похвалы долженствовали бы привести въ замшательство и самую тщеславнйшую душу; но сколь на противъ тою пріятнйшее удовольствіе ощущается въ сердце, слыша, когда всенародно хвалятъ за глаза тхъ, къ коимъ предупреждены величайшимъ почтеніемъ, а особливо когда къ нимъ чувствуютъ такую благодарность, въ коей можно признаться безъ всякаго стыда. Наипаче понравилось мн въ Г. Багенгалл то, что онъ произносилъ весьма важнымъ голосомъ, что поведеніе Сира Карла, коего онъ неоднократно называлъ благороднымъ и безподобнымъ человкомъ, толикое произвело впечатлніе, не токмо надъ нимъ, но и надъ Г. Мерцедою, что они ршились оба обратишься на путь истинный, Хотя и весьма
были отдалены, присовокупилъ онъ, быть самыми злйшими человками въ свт.
        Сіи четыре друга будутъ сего дня кушать у Сира Карла; но Сиръ Гарграфъ неощущаетъ отъ того столько радости, сколько прочіе, и равно сумнвается въ состояніили онъ будетъ туда идти. Г. Іорданъ поставллешъ себ за честь что Сиръ Карлъ пригласилъ его къ себ, и обьявляетъ, что всячески будетъ стараться не упустить ни единаго случая, дабы соединиться самою тснйшею дружбою съ такимъ человкомъ, коему онъ удивляется.
        Прощаясь съ нами, Сиръ Гарграфъ великое изьявлялъ уныніе, и я въ самомъ дл примтила, что онъ толико былъ пораженъ перемною своего лица, коимъ онъ сперва тщеславился съ великимъ удовольствиемъ, что я по истинн возъимла бы о немъ нкое сожалніе, естьлибъ не сопротивлялось тому мое чувствіе. Препроводивъ съ нами боле часа, любезная моя, онъ ни единаго раза не смотрлся въ зеркало. Онъ сказалъ, что неотменно удалится въ одно изъ своихъ помстьевъ, или удетъ на нсколько лтъ въ Иностранныя земли, естьли осужденъ, говоритъ онъ, лишишься всхъ своихъ надеждъ. Надеждъ! презрительной человкъ! но когда я о томъ помышляю, то мн кажется, что его пораженіе есть для него самое благополучнйшее произшествіе; оно требуетъ токмо нсколько терпнія, чрезъ что онъ гораздо лучше будетъ думать о другихъ, и мене о самомъ себ…
        Когда я разсматривала, съ задумчивымъ видомъ, не имю ли я сама довольно того тщеславія, въ коемъ укоряю прочихъ, то въ то время Милади Л… удостоила меня своимъ посщеніемъ, кое нимало не подала мн худаго мннія о самой себ. Она прямо вошла ко мн въ кабинетъ. Гжа. Ревсъ вскор за ней послдовала. Я пришла къ вамъ обдать, сказала она намъ, поелику Сиръ Гарграфъ Поллексфенъ и нкоторые подобные ему его друзья будутъ сего дня кушать у моего брата. Я отъ нихъ ушла по согласію Милорда, и оставила на попеченіе Шарлотт ихъ угощать. Я не могу терпть того мерзавца, которой предпринималъ противъ васъ подлое намреніе, и покушался на жизнь моего брата.
        Мы разговаривали весьма долгое время о поединк, отъ коего по щастію не произошло ни какихъ пагубныхъ слдствій. Она увидвъ мои бумаги, кои лежали еще передо мною, весьма желала знать, что я писала. Вы иногда оказывали сію милость, сказала она мн, моей сестр. Я прочла ей первую часть моего письма. Довренность Сира Гарграфа привела ее вн себя. Она весьма удивляется, что онъ осмлился произнести слово надежда. Она похвалила вс мои отвты. Между тмъ, сказала она Г. Ревсу, что онъ долженъ запретить ему входъ въ свой домъ, наипаче когда я толикое въ нему имю отвращеніе. Я теб признаюсь что равно думаю какъ и она, но Г. и Гжа. Ревсъ иногда весьма далеко простираютъ свое снисхожденіе.
        Посл обда, мы весьма были рады, увидя Милорда Л… которой также ушелъ когда вышли изъ застола, и похалъ къ намъ напиться чаю. Онъ намъ сказалъ, что все произходило въ семъ странномъ обществ весьма учтиво, и что онъ надется, что благородное обхожденіе его шурина произведетъ сильное впечатлніе надъ сердцами его гостей. Сиръ Карлъ хочетъ хать въ будущей понедльникъ въ Конторбери, въ Конторбери, любезная моя! а Милордъ предложилъ своей супруг хать для препровожденія нсколькихъ дней въ Колнеброкъ, и дожидаться. пока отдлаютъ новой домъ въ Лондон. Онъ надется, присовокупилъ онъ, что она легко можетъ склонить съ собою Миссъ Грандиссонъ; и естьлибъ об сестры подучили такую же милость и отъ Миссъ Биронъ, то онъ почелъ бы себя щастливейшимъ человкомъ. Онъ равномрно ласкается, что Сиръ Карлъ по своемъ возвращеніи конечно прідетъ препроводить съ нами день или два… Милади столь мало сумнвалась о моихъ разположеніяхъ, что тотчасъ оборотясь къ Г. и Гж. Ревсъ, спросила ихъ, не противно ли имъ такое предложеніе. Я также моимъ взглядомъ просила у нихъ совту. Они оба подали свое согласіе улыбкою.
        Вс мои мысли занимаются симъ Конторбери. Вдругъ разговоръ обратился на оной. Гжа. Ревсъ весьма удивилась, что Сиръ Карлъ сохраняетъ тайну тхъ причинъ, кои столь часто понуждаютъ его здить въ сей городъ. Не зная оныхъ, отвчалъ Милордъ Л… я сужу, что онъ находитъ тамъ боле скуки, нежели удовольствія. Миссъ Шарлотта обвиняетъ своего брата въ скрытности; но я совершенно не усматриваю, чтобъ онъ, когда ниесть заслуживалъ такую укоризну. Она весьма любопытна, но онъ ея любопытство почитаетъ себ за увеселеніе. Впрочемъ она также иметъ тайности, естьли я не обманываюсь. Нтъ, Нтъ, вы необманываетесь, возразила Милади, Шарлотта иметъ свои тайности; и можетъ быть вамъ ихъ по довренности откроютъ, какъ мы будемъ вмст въ Колнеброк.
        Я тогда подумала, что могу спросить у Милади, одобрены ли Сиромъ Карломъ т попеченія, кои Милордъ Ж… оказываетъ ея сестриц; она мн отвчала, что онъ чрезвычайно желаетъ выдать Шарлотту за мужъ; и что онъ весьма почитаетъ законное супружество, касательно наипаче нашего пола. Гжа. Ревсъ воспользовалась симъ случаемъ. Мн весьма удивительно, сказала она, что Сиръ Карлъ самъ не помышляетъ о брак. Милади отвчала, что ето такое дло, за которое ея фамилія весьма часто приннмалась, но и до сего времени никакого въ томъ успха не получила; не взирая на то у него есть на примт одна особа… при семъ она остановилась, естьлибъ къ нещастію моему ея взоры обратились на меня; то я совершенно бы пропала.
        И такъ скажи мн, любезная Люція, ибо ты уже все испытала: не чувствовала ли ты когда ниесть нкоей нетерпливости, похожей на дерзость, и разположенія въ своемъ сердце къ ссор, естьлибъ ты не опасалась подвергнуться посмянію, или по крайней мр грубо отослать отъ себя всхъ тхъ, которые бы захотли прервать рчь твою, хотябъ ты не имла ничего столь важнаго, которое бы могло занимать твои мысли или пальцы? Въ сіи послднія времена, любезная моя, я весьма часто приходила въ смущеніе отъ сего страннаго предчувствованія. Но, по истинн, мое сложеніе совершенно перемнилось. Я опасаюсь сдлаться печальною, задумчивою и развратною. О злой Гарграфъ.
        Возвратимся къ пріятному разговору Милади. Особа, продолжала Гжа. Ревсъ, которую повидимому любитъ Сиръ Карлъ. Нтъ, возразила Милади Л… особа, которая любитъ Сира Карла; но изъ любви къ ней, я ничего не скажу боле… Впрочемъ, естьли какой ниесть женщин простительно любить безъ всякой извстности любима ли она сама, то конечно простительно ето такой, которая возчувствовала любовь къ моему брату.
        А Сиръ Карлъ, [я не могла удержаться, чтобъ не прервать рчь ея] не ужели неспособенъ къ соотвтствованію ей любви? Гжа. Ревсъ сказала мн того вечера, что въ то время она видла, какъ трепетали мои губы; я того совершенно не примтила, поелику не чувствовала никакого трепетанія въ моемъ сердце. Впрочемъ, мн кажется, что губы не могутъ трепетать безъ того, чтобъ сердце онаго не чувствовало.
        Милади Л… весьма пространно говорила о тхъ важныхъ упражненіяхъ своего брата, которыя очень мало оставляли ему времени къ удовольствію; и судя по внутренности столь благороднаго и благодтельнаго свойства, она предполагаетъ въ немъ весьма нжнйшія чувствія; она приписываетъ его равнодушіе какъ великому множеству его длъ, такъ и затрудненію найти такую женщину, коеябъ совершенства точно соотвтствовали его мнніямъ. Потомъ начали говорить о похвалахъ его. Я не понимаю, любезная моя, въ какомъ намреніи каждый почитаетъ за удовольствіе хвалить при мн Сира Карла. Должна ли я оставить Лондонъ дабы удалишься и не слыхать его похвалъ? Такъ, скажешь ты мн. Но куда же должна я хать? Конечно не въ замокъ Сельби. И такъ надлежитъ хать въ Колнеброкъ; тамъ можетъ быть узнаю я причины общаго о немъ одобренія; ибо даже до сего времени я ничего не слыхала о его исторіи, сравнивая съ тми подробностями, кои общались мн разсказать.
        Однако, я надюсь что меня не станутъ хулить за то, что я столь легко согласилась хать въ Колнеброкъ. Сіе, по истинн, должна я приписать моей склонности, которая учинила меня столь снисходительною, и я начинаю уже самой себ недовряться, когда оная толико имла силы привлечь меня; но для чегожъ подавать столь худое мнніе о самой себ? Я познаю въ себ доброе сердце, и въ семъ-то пункт я не почитаю себя никого не ниже. Мн кажется, что я не имю ничего подлаго въ душ моей; нтъ, я дйствительно не чувствую въ себ никакой подлости. Да сохранитъ меня Боже отъ всхъ тхъ пороковъ, кои не свойственны моему сердцу, и которые, унижая меня въ глазахъ дражайшихъ моихъ ближнихъ, учинили бы и недостойною любви ихъ!
        Сего вечера, Миссъ Грандиссонъ увдомила меня, что она соглашается хать въ Колнеброкъ съ тмъ договоромъ, чтобъ и я на оное согласилась. Миссъ Емилія Жервинсъ также туда детъ. Доктора Барлета еще задерживаютъ нкія обстоятельства. Сиръ Карлъ съ своимъ братомъ дутъ вмст въ Конторбери; об любви достойныя его сестры весьма тому удивляются: он совершенно не понимаютъ, для чего столько скрытности и тайности имъ оказывается.

        ПИСЬМО ХXXV.
        Госпожа Сельби, къ Генріетт Биронъ.


        Изъ замка Сельби, 4 Марта.
        Твое состояніе, дражайшая моя племянница, безпрестанно терзаетъ насъ печалію. Сколь явное протиборствіе между естественнымъ твоимъ чистосердечіемъ и признательностію возраждающейся страсти… О любезная моя! удаляйся отъ всей притворной скрытности; она весьма худо приличествуетъ молодой особ, никогда незнающей притворства и лукавства.
        По случаю Милади Д… ты приводишь насъ въ чрезвычайное замшательство; ибо она будетъ сюда въ наступающую Субботу. Я ничего къ ней не писала, хотя ты весьма того желала, поелику, мы судимъ вс, что ея предложенія заслуживаютъ гораздо большаго разсмотрнія, и поелику мы опасаемся, чтобъ какъ твое, такъ и наше благополучіе, не былибъ гораздо сумнительне съ другой стороны. Совершенно невозможно, любезная моя, даже и вообразить, чтобъ такой человкъ, каковъ Сиръ Карлъ, не видалъ, прежде нежели спозналъ тебя, ни единой такой женщины, которуюбъ онъ могъ любить, или къ коей бы могъ возчувствовать склонность, по крайней мр изъ благодарности къ той любви, которую она къ нему оказываетъ. Его сестра не сказала ли уже теб, что естьли онъ жениться, то сдлаетъ великое число женщинъ нещастными? А сія то причина можетъ быть ему препятствуетъ и помышлять о брак.
        Ты видишь, съ коль любви достойною искренностію открылась намъ Графиня Д…. Видишь также и то, что твоя откровенность заслуживаетъ отъ ней особеннаго уваженія. Я ей сказала, что твое сердце свободно. Но отвергая ея предложенія, ты подаешь причину столь благоразумной женщин судить о томъ иначе, или почитать тебя боле приверженною къ притворствамъ, нежели сколько она себ то представляла; и хотя мы читали не безъ прискорбія писанное тобою письмо отъ… до какой степени Миссъ Грандиссонъ угнтала тебя своими рчьми; то не сумнваемся, чтобъ Милади Д…… не учинила равномрныхъ замчаній, и не вывела бы изъ того таковыхъ же доводовъ. Чегожъ ты отъ меня желаешь, когда отказъ учиненный на ея предложенія, не зная, и равно никогда не видя ея сына, есть весьма сильнымъ доказательствомъ, что твое сердце уже занято? Единозначущія слова, и все то что поражаетъ справедливость, не достойна, любезная моя дочь, какъ твоего, такъ и моего свойства.
        Милади Л… дала выразумть, говоришь ты, Графин, что Сиръ Карлъ ни мало не препятствуетъ намрениямъ ея сына. И такъ, я не усматриваю нималйшей ради тебя надежды съ той стороны. Конечно судятъ, что твое богатство не весьма знатно. Сиръ Карлъ человкъ весьма великодушной. Но поелику его сердце нимало не прилеплено къ любви, то и не сумнвайся, чтобъ онъ по своему благоразумію не считалъ за нужное богатство. Сіе-то по крайней мр должны мы предполагать съ нашей стороны, и мы находились бы принужденными принять такія мры, естьлибъ долженствовало имть съ нимъ дло.
        Твоя бабушка желала писать къ теб собственною своею рукою, но я совершенно въ томъ отношусь къ ней. Намъ извстно всмъ ея благоразуміе, и нжность, коею она къ теб исполнена. Дядя твой общается неупотреблять боле тхъ шутливыхъ изреченій, кои тебя оскорбляютъ. Мы уже вс ршились не приводить твоихъ склонностей въ безпокойствіе; и по сей-то причин опасаемся подавать теб совты о новыхъ предложеніяхъ. Но твоя бабушка весьма довольна тмъ, что я не учинила, какъ ты того желала, ршительнаго отказа Графин.
        Твой дядя освдомился о всхъ обстоятельствахъ Сира Карла. Все то, что онъ открылъ столь совершенно соотвтствуетъ нашимъ мнніямъ, что я его просила оставить таковый розыскъ, по крайней мр для того, дабы не было вроятно, чтобъ ты принимала въ томъ участіе. Но ты, любезная моя, продолжай увдомлять насъ о всемъ томъ, что токмо можетъ увеличить наше почтеніе и уваженіе къ сему изящному человку. Превосходство души, побудившей его отвергнуть поединокъ, и сей знаменитой поступокъ, не могущій подать ни малйшаго сумннія о его храбрости, суть примры благоразумія и честности, превозносящія его превыше человческаго понятія. Мы вс исполнены къ нему и удивленіемъ и уваженіемъ; и поздравляемъ его и сестръ его, съ благополучнымъ окончаніемъ такого дла, въ коемъ никто не долженствовалъ толико принимать участія, сколько мы.
        Я надюсь, что ты не замдлишь увдомить меня о томъ, что дйствительно думаешь о новыхъ предложеніяхъ. Разсуди объ оныхъ обстоятельне. Не торопись нимало. Я сожалю, что весьма мало щадила тебя въ послднемъ моемъ письм. Твой дядя думаетъ, что уже не познаетъ въ теб обыкновенной твоей искренности, изъ того признанія страсти, коего предмтъ кажется намъ тебя достоинъ, и я иногда вижу его торжествующаго своимъ мнніемъ, что онъ наконецъ открываетъ въ любезной своей племянниц нкую небольшую степень притворства. Мы вс весьма ясно усматриваемъ, во многихъ мстахъ твоихъ писемъ, то противоборствіе, о коемъ я говорила, между скромностію и откровенностію сердца; и мы приписываемъ нкую часть твоей скрытности той опасности, коей ты страшишься отъ шутливыхъ его изреченій. Но обьявивъ, что единый часъ въ недлю обращенія съ Сиромъ Карломъ и его сестрами [сестры не безполезны въ начал любви], предпочитаешь ты самымъ знатнымъ выгодамъ, къ коимъ ты не всегда имла такое отвращеніе; написавъ къ намъ, любезная моя, что сколъ ни унижено есть слово сожалніе, но ты предпочла бы его сожалніе любви всякаго другаго человка, по
истинн, а совершенно не понимаю, откуда бы могло произсходить толико замшательства, дабы намъ изьясниться. Прости меня, любезная племянница.
        Я теперь лишь прочла письмо за симъ слдующее. Естьлибъ я предвидла что оно будетъ продолжительно, то я мене бы разпространялась въ моемъ. Все, что моя матушка къ теб ни пишетъ, ея достойно; мы вс къ нему подпишемся. Между тмъ мы будемъ дожидаться твоего ршенія, дабы намъ согласиться какой должны учинить Графин отвтъ. Естьли ты его любишь, то безъ всякой скрытности намъ въ томъ признайся: дло идетъ о Сир Карл.
        Вс посылаютъ къ теб свое благословеніе, а особливо твоя искреннйшая и паче всхъ тебя любящая

        Маріанна Сельби.

        ПИСЬМО XXXVI.
        Госпожа Шерлей, къ Генріетт Биронъ.


        5 Марта.
        Открой намъ свое сердце, возлюбленнйшая моя, безъ всякаго затрудненія и стыда. Ты конечно уврена въ нашей къ теб нжности. Молодая особа не должна почитать себ за нещастіе то, что любитъ добродтельнаго человка. Любовь есть естественная и пылкая страсть, Ты изьявила отличнйшими засвидтельствованіями, что неблагоразуміе и легкомысленность суть пороки неприличные твоему свойству. Г. Гревилль, со всею своею веселостію, Г. Фенвичь, со всми своими ласкательствами, Г. Ормъ, коего я гораздо боле почитаю, съ своимъ уваженіемъ и преданностію, ни покорный Фулеръ, ниже лютой и злой Поллексфенъ, не могли открыть въ теб даже нималйшей тни слабости или тщеславія. Сколь благополучно избгла ты всхъ тхъ опасностей, въ кои удивительная сія страсть часто вовлекаетъ другаго свойства душъ. Съ какою учтивостію и достоинствомъ ни обрла ты правъ надъ почтеніемъ и уваженіемъ даже отъ самихъ тхъ, коихъ предложенія ты отвергла? И какія же были побудительныя твои причины къ отверженію оныхъ? Конечно сіе произсходило не отъ гордости, но отъ превосходства главныхъ твоихъ причинъ, то есть: что ты не почитала за долгъ слушать тхъ,
къ которымъ чувствовала, что не можетъ никогда ощущать такой любви, какую необходимо должна оказывать честная супруга своему мужу. Наконецъ, когда ты повстрчалась с такимъ человкомъ, которой достоинъ твоей любви, которой могущественно защищалъ тебя отъ презрительнаго и подлаго злодянія, которой есть превосходнйшій изъ братьевъ, друзей и господъ, самый храбрйшій и добродтельнйшій изъ всхъ человковъ; то удивительно ли что сердце, даже до сего времени непоколебимое, изьявляетъ чувствительность признательность такому сердцу, которое ему уподобляется? Какую же причину имла бы ты отъ того краснть? И для чегожъ, любезная моя Генріетта, скрываешь ты внутренное свое чувствіе отъ такихъ ближнихъ, коихъ склонности совершенно сообразны съ твоими? Ты видишь, любезная моя внука, что неизвстность, въ коей мы находимся, ни мало намъ не препятствуетъ говорить съ удивленіемъ о такомъ человк, коему весь свтъ отдаетъ сію справедливость. Мы не усматриваемъ въ себ нималйшаго лукавства; и ты не имешь необходимости быть руководимою столь презрительнымъ учтивствомъ. Твое воспитаніе, любезная моя, не позволяетъ теб имть
никакого лукавства. Притворство совершенно теб не прилично. Кажется и самое малое дитя, познаетъ изъ большей части послднихъ твоихъ писемъ, что ты чувствуешь любовь. Но хотябъ твоя склонность была щастлива или нтъ, когда ты почитаешь за славу ощущать оную къ такому предмту, которой исполненъ нжными чувствованіями, иметъ хорошіе нравы, и произходитъ отъ знатной породы, и коего вс твои ближнія равно какъ и ты любятъ; то предмтъ нжности моея, дражайшая Генріетта, украшеніе моея жизни, и утшеніе моея старости, старайся, изъ любви ко мн и всей твоей фамиліи, возъимть надъ своимъ сердцемъ столько власти, что естьли успхъ не будетъ соотвтствовать общимъ нашимъ желаніямъ, чтобъ твое здравіе нимало чрезъ то не пострадало; здравіе толико намъ драгоцнное! и чтобъ ты не причислена была къ тмъ нещастнымъ двицамъ, которыя предаются во власть слпой страсти. Чмъ боле предмтъ возъиметъ силы воспламнить твои желанія, тмъ побда будетъ славне, естьли ты оную одержишь. Однако, любезная моя дочь, ршись открыть намъ свое сердце, дабы мы были въ состояніи вспомоществовать теб нашими совтами, и нимало не опасайся шутливыхъ
изрченій твоего дяди; онъ составляетъ себ изъ оныхъ увселеніе, которое иногда и насъ развселяетъ; но врь, что его разсужденія не произведутъ надъ вами никакого впечатлнія. Теб небезъизвстно, что честное его сердце равно соединено какъ и наши, съ сердцемъ любезной нашей дочери; онъ такое же будетъ принимать участіе какъ и мы въ ея скорьби, естьли случиться какое ниесть нещастіе его племянниц.
        Въ сію минуту твоя тетушка показала мн письмо, которое ты къ ней писала. Она повторяетъ изъ онаго нкоторыя твои изрченія, кои показались ей весьма чрезвычайными. Чтожъ касается до меня, то я думаю что они приносятъ теб великую честь, поелику доказываютъ мн, что твоя любовь не столько стремится къ наружностямъ, сколько къ качествамъ души. Я уврена, что естьли ты никогда не чувствовала любви, то твоя страсть будетъ самой непорочнйшею. И такъ когда она не основана еще на чувствіяхъ; то старайся чтобъ оная не восторжествовала надъ твоимъ разсудкомъ, и чтобъ невозможность обладать тмъ человкомъ, коего ты любишь, не принудила тебя отрчься отъ всхъ прочихъ человковъ. Не говорила ли я теб, что законной бракъ есть весьма священной долгъ, когда вступаютъ въ оный съ благоразуміемъ? Какоежъ должно имть мнніе, въ первомъ или во второмъ пол о тхъ, которые чувствуютъ отвращеніе въ сему состоянію, поелику оно иметъ свои затрудненія, утомленія и неудобства? Испытай по сему правилу Сира Карла. Естьли таковы суть т побудительныя причины, кои отвращаютъ его отъ брака, то почитай ихъ за самыя величайшія несовершенства
въ его свойств. Не опасайся подвергнуть его искушенію. Нтъ ни единаго на свт человка совершеннаго.
        Но можетъ быть Сиръ Карлъ иметъ такія обязательства, кои уже онъ не въ состояніи прервать, естьли въ самомъ дл таково его состояніе, то я ласкаюсь, что дочь моя нимало не предасться такимъ чувствованіямъ отъ коихъ она не можетъ надеться взаимнаго соотвтствованія. Ты надешься, говоришь ты пріятнымъ образомъ въ одномъ изъ своихъ писемъ, что твоя гибель никогда не произойдетъ отъ добродтельнаго человка. Избавясь благополучно отъ Сира Гарграфа, ничего уже не опасаюсь ради тебя отъ честнаго человка. Но естьли твое нещастіе произойдетъ отъ честнаго человка, то ето будетъ твоя погршность, любезная моя, поелику ни они ни его сестры не подадутъ уже теб никакого ободренія. Я знаю, колико вс его предположенія могутъ поразить твою разборчивость, но тогда ты сугубую должна взять предосторожность противъ самой себя; и дйствительность гораздо будетъ жесточе, нежели предположенія. Когда уже нтъ ни единаго въ свт человка, отъ коего бы ты опасалась своей гибели, то не должна ли ты остерегаться его?
        Я горю нетерпливостью паки видть любезную мою Генріетту въ моихъ обьятіяхъ. Но вотъ совтъ, которой я почитаю приличнымъ ея состоянію: не упущай, любезная моя, ни единаго случая утверждать дружбу, двухъ любезныхъ сестеръ, поелику, говоря мимоходомъ, естьли Миссъ Грандиссонъ проникнетъ въ состояніе твоего сердца, то я не думаю, чтобы ея насмшки сообразовались съ прочими любвидостойными ея свойствами. Никогда не удаляйся отъ ихъ сообщества, когда он отъ тебя того потребуютъ. Миссъ Грандиссонъ общалась теб разсказать исторію своей фамиліи. Напомни ей о ея общаніи; можетъ быть ты получишь изъ того такія освдомленія, кои могутъ послужить теб нкіимъ въ длахъ твоихъ руководителемъ. Ты особливо узнаешь, не имютъ ли об сестры склонности къ какой ни есть другой женщин, хотя скрытность, въ коей укоряютъ он Сира Карла, можетъ быть не допущаетъ ихъ знать тайны его сердца. Естьли же он не имютъ ни къ кому склонности, то разв оная не можетъ обратиться къ теб? Что касается до богатства, естьли можно будетъ познать ихъ о томъ мнніи, то мы постараемся не остаться въ послднихъ.
        Но поелику я одобряю то намреніе твоей тетки дабы отсрочить отвтъ, которой она должна писать къ Графин Д… то какъ же поступить намъ въ семъ обстоятельств? Вотъ какія о томъ мои мннія. Сія Гжа. поставляетъ главнымъ правиломъ то, что твои склонности на кмъ не заняты: тетка, твоя совершенно ее въ томъ уврила. По крайней мр ты говорила ей въ такихъ выраженіяхъ, кои долженствуютъ возрадить въ ней нкое сумнніе. Она дала намъ знать, что намрена посетить насъ въ наступающую субботу. Конечно должно ожидать, что она потребуетъ изьясненій, и мы должны удовлтворить ея чистосердечіе, тмъ вяще, что для собственнаго нашего свойства, мы обязаны учинить оное честнымъ образомъ. Я хочу искренно увдомить ее о томъ предпріятіи Сира Гарграфа Поллексфена, о коемъ, какъ кажется, ты уже ей нчто сказала, и о великодушномъ покровительств полученномъ тобою отъ Сира Карла: справедливость никогда не навлекаетъ на себя укоризны. Твоя тетка признается, что ты къ ней писала, и что отказывалась, съ почтительнйшеію благодарностію, отъ чести теб предлагаемой, что она не иначе можетъ изъясниться какъ уврительно предполагая, что, то
побудительнымъ причинамъ благодарности, ты предпочтешь Сира Карла всякому другому человку, но что ты неизвстна о его обязательствахъ; что ты не имешь причинъ предлагать въ немъ къ себ другихъ чувствованій, кром тхъ, кои произсходятъ отъ учтивости, кою мужчины почитаютъ себ за честь оказывать нашему полу, и что госпожи Грандиссонъ, называя тебя сестрою, разумютъ подъ симъ именемъ какъ сестру ихъ брата, такъ и свою.
        Сіе будетъ сказано Графин, подъ величайшими клятвами, дабы она сохранила оное въ тайн. Тогда познаетъ она сущую истинну. Она о томъ будетъ судить такъ, какъ должна, для самой себя. Ты не будешь казаться передъ ея глазами виновною ни въ малйшемъ притворств. Мы подтвердимъ вс наше свойство. Естьли Милади Л… и Миссъ Грандиссонъ, какъ ты то предполагаешь, обьявили Графин, что намренія ихъ брата нимало не обращены къ теб, то найдется что они говорили правду, и ты знаешь, любезная моя, что мы должны отдать справедливость искренности другаго такъ какъ и своей. Она увидитъ что твое уваженіе къ Сиру Карлу, естьли токмо сіе чувствіе кажется ей препятствіемъ ея намренію, произходитъ отъ похвалы достойной признательности за то покровительство, которое онъ великодушно подалъ, такой молодой двиц, коея сердце до того приключенія совершенно было свободно.
        Я не знаю, довольно ли ясно я изьявила свое мнніе. Я теперь совершенно уже не такова, какова была прежде; но благодарю Небо и за ныншнее мое состояніе; я совершенно не почитала себя въ состояніи написать столь продолжительное письмо и въ толь короткое время. И такъ, любезная моя Генріетта есть тому причиною, а ея благополучіе завсегда составляло единое мое попеченіе, съ того времени какъ я лишилась товарища моей молодости, дражайшаго супруга раздлявшаго со мною какъ свои такъ вс другія попеченія, которой изьявлялъ теб столько нжности, какъ мн, и подалъ теб такіе же совты. Что должно думать о Г. Шерлей? Какимъ бы образомъ поступилъ онъ въ семъ случа? Сіи то суть т вопросы, которые я всегда себ предлагала прежде, нежели изьяснила мое мнніе о какомъ ниесть важномъ дл, а особливо когда дло шло о теб.
        Я хочу здсь восхвалить единое изъ твоихъ чувствованій, которое я почла достойнымъ питомицы твоего дда. "Я презирала бы самое себя [говоришь ты въ одномъ изъ твоихъ писемъ,] естьлибъ стала содержатъ честнаго человка въ недоуменіи между тмъ, пока бы колебалась въ пользу другаго."
        Любви достойная внука! наблюдай твердо свои правила, какой бы жребій Небо теб ни опредлило. Почитай сей свтъ за ту малую точку, подъ которою представляли теб оный нсколько разъ. Я прожила на свт уже довольное время; однако, когда взираю на прошедшее даже до времени моея молодости, въ которое надежды и опасности колеблющія тебя теперь ни мало не были мн странными то сколь время кажется мн быстротекуще? Естьли я желаю, чтобъ теченіе моея жизни продолжилось, то конечно для того дабы видть утху моего сердца, любезную мою сироту, щастливую подъ покровительствомъ честнаго человка. Дай Боже, чтобъ сіе было въ качеств… но властны ли мы, любезная моя, налагать законы на Провиденіе? Знаемъ ли мы какое вліяетъ оно намреніе въ Сира Карла? Такъ отъ него можетъ быть зависитъ благополучіе великаго множества другахъ: уподоблять его вамъ, все равно какъ сравнивать публику, съ однимъ человкомъ.
        Не взирая на то не воображай себ любезнйшая моя, чтобъ я желала продолжить жизнь мою для того, дабы быть чувствительною токмо къ тому, что тебя трогаетъ; нтъ, я въ состояніи еще раздлять твои нещастія и удовольствія. Послднія твои утомленія, взирая на твою нжность и разборчивость, приводили меня въ самыя чувствительнйшія прискорбія, и глаза мои не преставали изьлвлять чувствительность моего сердца; когда я приказывала иногда прочитывать т жестокія явленія, или когда о нихъ вспоминала. Но мое намреніе состоитъ въ томъ, дабы ободрить тебя противъ толико чувствительныхъ впечатлній. Когда извстенъ будетъ тотъ случай, которой заключается теперь въ недрахъ Провиднія; та будетъ ли противу воли нашихъ желаній, какъ то по наружности быть кажется.
        Теперь ты имешь въ рукахъ своихъ два письма требующихъ отвта, но поелику уже весьма мало остается времени до субботы; то, естьли ты будешь писать къ твоей тетк, то пиши къ обимъ намъ. Да сохранитъ Боже, говорю я, и да изліетъ вся благая на возлюбленную мою сироту; сію молитву безпрестанно возсылаетъ на Небо любящая тебя бабушка.

        Генріетта Шерлей.

        ПИСЬМО XXXVII.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        Изъ Колнеброка, во вторникъ 7 Марта.
        Миссъ Грандиссонъ примтила мое смятеніе, мое смущеніе, я уже не знаю, какъ должна то наимновать столь странные случаи! любезная моя тетушка. Очевидныя противоборствія! И такъ, не ужели они столь очевидны, сударыня? Раждающаяся страсть.… которая явно везд раждается. Позвольте чтобъ я то примтила, сударыня; и такъ она не возъимла еще всей своей силы; а между тмъ пока она возрастаетъ, разв нельзя ее преодолть? Но оказалась ли я виновной въ притворств и скрытности? Естьли я учинилась оною, то до чрезвычайности буду обязана сожалнію моего дяди. И не ужели вы почитаете, сударыня, за невозможное, чтобъ Сиръ Карлъ прежде нежели меня позналъ, не видалъ такихъ женщинъ, коихъ бы могъ любить? Я равно тому врю, но прилично ли вашему снисхожденію, столь сильно вооружатъ противъ меня слово благодарность?
        Я вижу, и чувствую все то, что есть любви достойнаго въ чистосердечіи Милади Д..… и удивляюсь сему качеству, и великому множеству другихъ, кои я въ ней усмотрла: но какъ должны вы поступать? и какъ должна я поступить сама? На сіе-то и почитаю себя обязанною отвтствовать, будучи толико побуждаема моею бабушкою и вами сударыня, ясне изьясниться; хотя по вашему мннію мысли мои уже весьма ясно обнаружены и хотя они таковы же и по моему мннію, когда я обращаю мои очи на то свободное чувствіе, которое моя бабушка приняла на себя трудъ отдлить на конц письма своего. Не взирая на то она меня проститъ; она еще приписываетъ и похвалу сему чувствованію, Она ободряетъ меня говорить. Молодая особа, говоритъ она, не должна почитать себ за нещастіе, любишь добродтельнаго человка. Она присовокупляетъ: любовь есть естественная и пылкая страсть, но она меня увщеваетъ не допущать, чтобъ оная восторжествовала надъ моимъ разсудкомъ; словомъ, совершенно не любить, не будучи уврена о взаимной любви. И такъ я могу любить естьли желаю, когда я желаю, то кого же я желаю любить; естьли онъ нимало о мн не помышляетъ, то меня
увщеваютъ не отркаться отъ брака съ какимъ ниесть другимъ человкомъ; напримръ съ Милордомъ Д… естьли онъ по милости своей согласиться меня взять.
        Очень хорошо, но размотря совершенно мое сердце, что я въ ономъ обрла? Я должна отвтствовать, когда меня понуждаютъ искренно признаться, и отдалить т притворства изъ коихъ и самое малое дитя познаетъ, что я чувствую любовъ. Должна ли я совершенно открыть мое сердце? я должна учинить сію довренность толико почтительййшимъ и любезнйшимъ особамъ, коихъ чувствія совершенно соображаются съ моими. Приступимъ къ самому длу. И такъ я признаюсь, что мн невозможно даже и помышлять одругомъ человк. Впрочемъ, я не имю нималйшей надежды… Я почитаю себя какъ тщеславною, аего, какъ весьма меня превосходящимъ. Его богатство чрезвычайно; онъ еще боле получить онаго надется; и относительно къ личному достоинству. Гджъ можно сыскать женщину достойную его? Касательно же имнія, вы судите что благоразуміе обязываетъ столь щедраго и великодушнаго человка, помыслить о томъ еще боле.
        И такъ, дражайшая моя тетушка, сдлайте милость, сообразясь съ мнніемъ моей бабушки, скажите, моимъ именемъ Милади Д… что я почитаю ея чистосердечіе достойнымъ всей моей откровенности; что склонности вашей племянницы ни кмъ не заняты, когда вы уже ей такъ засвидтельствовали; но что время и обстоятельства перемнились. Скажите ей что сперва почитала я себя обязанною токмо благодарностію; что въ начал боле ни чего не чувствовала: но когда теперь будучи вопрошаема о состояніи моего сердца, я познала что моя благодарность перемнилась [ибо я не должна сказать унизилась, когда предмтъ оной есть толико достоинъ] въ другія чувствія… Скажите въ любовь, поелику я слышу что мн притворство совершенно не прилично: слдственно справедливость не позволяетъ мн боле какъ и моя склонность помышлять о другомъ человк: и обьявите ей, что она внушила мн къ себ почтительнйшую нжность тою милостію, которую она оказала удостоивъ меня своимъ посещеніемъ, что изъ любви къ ней, естьлибъ я не находила возраженія противъ Милорда Д… въ свиданіи и въ гораздо дружествннйшемъ знакомств, когда бы имла толико же свободнымъ мое сердце,
колико оно было до ея предложеній, то предпочла бы ихъ предложенія всмъ тмъ, кои получала прежде. Впрочемъ я признаюсь, что покорная, уничиженная и кроткая неутомимость и твердость Г. Орма даже и теперь меня трогаютъ. Колико бы я желала видть его сочетавшагося бракомъ съ какою ниесть любви достоинйшею и добродтельнйшею женщиною, съ коею бы онъ могъ препровождать жизнь свою благополучно.
        Наконецъ изпросите у Графини хотя нкую мн любовь и дружбу: но чтобъ она присовокупила къ тому милость, не говорила бы мн о Милорд до того времени, пока онъ не будетъ женатъ дай Боже, чтобъ онъ могъ наслаждаться щастливымъ жребіемъ соотвтствующемъ желаніямъ толико достойной матери! не забудьте также, любезная моя тетушка, сказать ей, что хотябъ въ двенадсять разъ боле было двенадсяти тысячь фунтовъ Штерлинговъ того доходу, которой она мн предлагаетъ съ своимъ сыномъ; то и тогда бы я не согласилась датъ мою руку ни ему ниже кому ниесть другому, въ такое время; когда мсто въ моемъ сердце занято, хотя нималйшей нтъ вроятности носить мн когда ниесть имя такого человка, котораго я предпочитаю всмъ.
        Но изьястните ей сіе, я васъ заклинаю, съ тмъ, чтобъ она вчно сохраняла оное въ тайн. Поелику, по общимъ причинамъ касающимся до разборчивости нашего пола, не должна ли я опасаться, чтобъ та фамилія, въ коей я теперь дйствительно пребываю, и которая исполнена ко мн дружбою, не восчувствовала на противъ того ко мн ненависти, а можетъ быть и презрнія, узнавши мою дерзость? Сего-то злощастья я не въ состояніи перенести. Запамятовать все мною написанное, я прошу сожалнія о моей слабости. Она уже была изображена перомъ моимъ прежде, нежели ли я то примтила.
        Чтожъ касается до самой меня; то какой бы жребій ни былъ мн опредленъ судьбою, я всячески буду стараться получишь мое утшеніе въ нкоторыхъ мстахъ изъ сихъ двухъ драгоцннйшихъ писемъ, кои я имю предъ моими глазами.
        "Естьли ты любишь, то не стыдись намъ въ томъ признаться; дло идетъ о Сир Карл.
        "Любовь есть естественная и пылкая страсть.
        "Моя любовь похвалы достойна. Предмтъ оной исполненъ пылкими чувствованіями, иметъ хорошіе нравы, и произходитъ отъ знатной породы. Вс мой ближніе толико же его любятъ какъ и я.
        "Любовь моя есть самая непорочнйшая.
        "Во всякихъ предположеніяхъ, я не должна лишаться силы, поелику любовь мною къ нему ощущаемая, значитъ тоже самое, какъ пользу одного человка, сравнивать съ пользой всего общества.
        Сколь благородныя наставленія, любезнйшія мои матери! ваша Генріетта всми силами будетъ стараться слдовать онымъ во всю свою жизнь.
        Позвольте мн, оканчивая письмо, принести вамъ мои жалобы именемъ вашей сироты. Не заступили ли вы, и мой дядя мсто всхъ тхъ дражайшихъ родителей, коихъ я лишилась? И такъ родитель мой, бабушка моя, и другая моя родительница продолжайте ваши желанія и благословенія, не какъ къ вашей сирот, но какъ къ родной вашей дочери, которая поставляетъ себ за славу оказывать вамъ за то всю почтительность и нжность.

        Генріетта Биронъ
        Шерлей-Сельби.

        Конецъ второй части.


        Ричардсон Сэмюэл

        Английские письма, или история кавалера Грандисона (Часть третья)
        АНГЛИНСКІЯ ПИСЬМА,

        или

        ИСТОРІЯ

        КАВАЛЕРА

        ГРАНДИССОНА.

        Твореніе Г. РИЧAРДСOHA

        сочинителя

        ПАМЕЛЫ и КЛАРИССЫ.

        Переведено съ французскаго

        А. Кондратовичемъ.


        OCR Бычков М.Н.
        #ID59753_MAILTO:[email protected]
        http://az.lib.ru

        ЧАСТЬ ТРЕТІЯ.

        Во град Святаго Петра

        1793 года.

        Цна безъ перепл. 90 коп.


        Свидтельствовалъ и подписалъ Коллежскій Совтникъ и отправляющій должность С. Петербургскаго Полицмейстера

        АНДРЕЙ ЖАНДРЪ.

        ИСТОРІЯ

        Кавалера

        ГРАНДИССОНА.

        ПИСЬМО XXXVIII.

        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        Изъ Колнеброка, 7 Марта.
        Я нахожусь теперь, дражайшая Люція, въ самомъ благополучнйшемъ убжище, но сколь мало мои чувствованія имютъ сходства съ тми, съ коими я въ первый разъ въ оное вступила! Колико ужасны были движенія моего сердца въ то время, когда одинъ изъ лакевъ Сира Карла, провожающей насъ верьхомъ, показалъ намъ, по приказанію двухъ особъ, то мсто, гд повстрчались дв коляски, и гд начался споръ. Единое сіе воспоминаніе возобновило мой ужасъ. Но не сему ли ужасному случаю обязана я тою дружбою, съ коею принята въ толь драгоцнную фамилію.
        Разговоръ, во время пути, естественно обратился на поздку Сира Карла, коего сестры ласкаются, что двоюродной ихъ братъ извститъ ихъ о семъ тайномъ дл. Он отъ того улучили случай разсказать мн, что въ субботу за столомъ Сиръ Гарграфъ обьявилъ, что онъ принялъ намреніе препровесть въ путешествіи годъ или два, потому что не можетъ жить въ Королевств не видя меня, и что надется отъ своего отсудствія получить облегченіе. Г. Багенгаллъ и Г. Мерцеда согласились быть его спутниками. Но, чего ты совершенно себ и не воображаешь, любезная моя,Сиръ Карлъ говоря о разскаяніи Вильсона своимъ гостямъ, и убждая ихъ, что развратность молодаго человка, коего хорошія качества могутъ быть ползными, былабъ вредна обществу, сыскалъ средство склонить Сира Гарграфа общать сто гвиней на его свадьбу. Г. Мерцеда, тронувшись таковымъ доказательствомъ великодушія, общалъ дать сему человку пятьдесятъ гвиней. Вильсонъ не прежде получитъ сіи дв суммы денегъ, какъ въ бракосочетаніи съ тою молодою особою коею занято его сердце; и Сиръ Карлъ принимая не себя совершеніе сего дла, по возвращеніи своемъ изъ Канторбери, обьявилъ, что
онъ присовокупитъ также по щедрости своей нчто къ симъ двумъ суммамъ. Ето еще не все, любезная моя Люція, онъ препоручилъ своимъ сестрамъ одобрить мн сіе дяніе, и спросить у меня, желаю ли я его простить. Ахъ! я толико нахожу оное благотворительнымъ и достойнымъ его, что взирая на то со удивленіемъ! Я помню какъ нкогда отъ него слышала, что долгъ требуетъ всячески стараться платить за зло добромъ. Онъ самымъ дломъ исполняетъ сіи правила. Внушить въ злыхъ снисхожденіе, принудить своихъ враговъ любить себя, принести своевольца къ хорошимъ нравамъ, и заставить его познавать свою пользу учинившись честнымъ человкомъ! Какъ же не прощу я ему видя толико благородныя дянія! Я также помню, что, судя по письму сего презрительнаго человка, я ему равно чмъ ниесть обязана. Онъ не былъ столько золъ,сколько онымъ быть могъ. Впрочемъ, молодая Миссъ изъ Падингтона великое оказала ко мн состраданіе. Я вознамрилась присовокупить пятьдесять гвиней къ пятидсяти гвинеямъ Г. Мерцеды, дабы доказать самой себ, что и я способна слдовать хорошему примру. О дражайшая Люція, я почитаю себя толико малою въ сей удивленія достойной
фамиліи, что, дабы употребить израженіе Сира Гарграфа, едва могу я сносить собственную мою низость.
        Посл сего мы обратились къ домашнимъ ихъ обстоятельствамъ; ибо я напомнила обимъ сестрамъ, что он общали подать мн о томъ нкое изьясненіе. Вотъ что я могла узнать изъ ихъ обьявленій.
        Кавалеръ Томасъ Грандиссонъ, ихъ родитель, былъ изъ первыхъ красавцевъ въ свое время. Онъ великую имлъ склонность къ пышности, которую и сохранилъ на всю свою жизнь. Ко всмъ нововыдумываемымъ веселостямъ чрезвычайное имлъ онъ пристрастіе, выключая карточной игры, къ которой онъ чувствовалъ отвращеніе; но онъ предавался въ другія излишества, которыя называлъ благороднйшимъ порокомъ. Онъ поставлялъ себ за честь имть самыхъ превосходнйшихъ лошадей изъ всего Королевства и наилучшую свору собакъ; на что издрживалъ почти весь свой доходъ. Его родитель, будучи столько скупъ сколько сынъ его былъ разточителенъ, провелъ всю жизнь свою въ пріумноженіи своего богатства. Его наслдство состояло въ шести тысячахъ фунтахъ Штерлинговъ ежегоднаго доходу, получаемыхъ изъ многихъ хорошихъ помстьевъ въ Королевств, и около двухъ тысячь изъ Ирландіи, имя при томъ въ сундукахъ своихъ довольно серебра. Супруга Сира Томаса произходила отъ весьма знатной породы, сестра Милорда В…… она была превосходнйшая изъ всхъ женщинъ. Я принимала удовольствіе въ томъ свидтельствованіи, кое об ея дочери отдавали ея добросердечію и
собственному своему достоинству, съ изобильнымъ пролитіемъ слезъ своихъ. Невозможно, чтобъ свойство толико добродтельной матери не заставило и меня воспомнить о моей, и я не могла удержаться, чтобъ не присовокупить слезъ моихъ къ слезамъ изъ очей ихъ текущимъ. Миссъ Жервинсъ также проливала источники слезъ не токмо изъ нжности или по природной горячности; но, какъ она намъ призналась, по тому что не иметъ какихъ причинъ наслаждаться жизнію своея матери, кои мы имемъ оплакивать потерянныхъ нами.
        А что боле хочу я говорить о Сир Томас Грандиссон, то изходило по временамъ, и какъ будто съ сожалніемъ, изъ устъ сихъ обихъ сестръ. Я примчала не безъ удовольствія, съ какою медлительностію и отвращеніемъ говорили он о его порокахъ, и съ какимъ на противъ того удовольствіемъ возвышали он хорошія его качества. О дражайшая Люція! не ощущали ли он восхищенія, говоря о похвалахъ толико добросердечнаго родителя и толико же превосходящаго, какъ и мой, всякія слабости? Сколь любезно добродтельнымъ дтямъ воспоминать изящныя совершенства тхъ, коимъ обязаны жизнію.
        Милади Грандиссонъ принесла своему супругу знатное имніе. Онъ одаренъ былъ отличнымъ дарованіемъ къ стихотворству, и упражнялся въ ономъ съ чрезвычайнымъ пристрастіемъ. Хотя онъ былъ наслдникомъ весьма знатнаго богатства, но обязанъ своему виду и своимъ стихамъ тмъ преимуществомъ, коимъ предпочтенъ своею супругою великому множеству ея домагателей. Впрочемъ онъ не имлъ столь основательнаго разсудка, сколько она. Сиръ Томасъ былъ стихотворецъ; и я слыхала, что сіе качество требуетъ пылкаго воображенія, которое иногда бываетъ весьма вредно здравому разсудку. Милади Грандиссонъ не иначе ршилась въ его пользу, какъ по согласію своей фамиліи; но мн дано знать, что ея родители согласились на оное токмо изъ угожденія къ ея выбору. Расходъ, которой Сиръ Томасъ велъ, по полученіи въ наслдство богатства своего родителя, подалъ всмъ такое мнніе, что онъ въ состояніи оное разточить.
        Впрочемъ онъ былъ изъ такихъ, коихъ называютъ добрыми мужьями. Его разумъ, учтивость и честолюбіе, дабы прослыть первымъ щеголемъ во всей Англіи, никогда не дозволяли ему уменьшать вежливости и благоугожденія. Но качества Милади Грандиссонъ заслуживали гораздо нжнйшаго и умреннйшаго человка. Ея слухъ и взоры составляли ей одно мчтаніе. Женщина, обращающая свой выборъ на такого человка, коему вс удивляются, должна надется, естьли онъ не иметъ всей предполагаемой снисходительности, обрсти въ немъ склонности и пристрастія, ни мало не соображающіяся съ домашними должностями. Она сперва всячески старалась привлечь его склонность къ дому, и составить его благополучіе въ сожитіи съ нею. Онъ ее любилъ довольно долгое время весьма страстно. Казалось, онъ гордился достоинствомъ своей супруги. Но когда показалъ онъ ее во всхъ совершенствахъ свту, и когда она пришла уже въ такое состояніе, въ коемъ женщина становится боле важна и какъ бы задумчива, то онъ прилпился паки къ прежнимъ своимъ привычкамъ. Вскор потомъ оставя ей управленіе всхъ своихъ домашнихъ длъ, въ коемъ не престанно выхваляя ея дарованія, онъ
препровождалъ съ нею весьма малую частъ лтняго времени, а около четырехъ мсяцовъ зимы проживалъ въ Лондон, гд онъ бывалъ общимъ покровителемъ зрлищъ и всхъ парадныхъ увселеній въ первые годы своего бракосочетанія, онъ всячески старался склонятъ свою супругу здить съ нимъ на оныя. Она принимала его приглашеніе съ охотою, дабы не подать такому человку, коего почитала за любящаго веселую жизнь, нималйшаго случая свергнутъ съ себя иго такихъ признаковъ, коимъ онъ во своей гордости еще былъ подверженъ. Но потомъ, усмотря въ немъ боле хладнокровности къ своимъ прозьбамъ, и примтя что ея присудствіе удерживало его гораздо боле въ город, и умножала великіе его расходы, она сыскала довольно причинъ дабы за нимъ не слдовать, тмъ боле что имя тогда трехъ дтей съ нимъ прижившихъ, она судила, что Сиръ Томасъ толико же будетъ доволенъ какъ и она, видя ее занимающеюся домашними попеченіями, Милади Грандиссонъ усмотря, что она не можетъ склонить своего супруга къ уменьшенію излишнихъ его разсходовъ, почитала какъ за частъ своего долга употребитъ все свое искуство, дабы токмо привести его въ состояніе воздержаться отъ
оныхъ: поелику ихъ дти были еще столь молоды, что не требовали на свое воспитаніе великихъ издержекъ.
        Какая безпримрная мать, любезная моя Люція! Можно ли сказать, чтобъ матери не составляли самой нужнйшей части фамиліи, когда он прилеплены къ своимъ должностямъ, и когда супругъ не радетъ о своихъ? Сиръ Томасъ Грандиссонъ относилъ все къ самому себ; а его супруга единственно ощущала токмо удовольствіе въ своемъ супруг и своихъ дтяхъ.
        Однако, наблюдая и самую благоразумнйшую еканомію, сія добродтельная особа не изьявляла нималйшей скупости. Она была любима всми своими соседями за свое великодушіе. Ея столъ весьма былъ изобиленъ въ кушань; она приглашала къ оному лучшихъ особъ изъ узда, какъ для того, дабы слдовать благородству собственнаго своего сердца, такъ и для увеличенія чести своему супругу. Касательно же оказаннаго ею благодянія, она приписывала сіе великодушію Сира Томаса, и часто въ такое время, когда препровождала почти цлые мсяцы не видя его и не зная, когда онъ возвратится. Она стремилась токмо ко второму степени достоинства, хотя и имла право къ первому. Я не что иное, говорила она, какъ милостынодательница Сира Томаса. Я проникаю въ его намренія. То что я длаю, Сиръ Томасъ сдлалъ бы также, естьлибъ здсь находился; а можетъ быть простеръ бы свою щедрость еще и дале. Нкогда, отъзжая отъ нее на шестъ недль, онъ пробылъ въ отсудствіи цлыхъ шесть мсяцовъ. Его намреніе, при отъзд, состояло, токмо въ томъ, дабы постить своихъ друзей, находящихся въ Париж. Но общество, имющее одинаковый съ нимъ нравъ, понудило его прожитъ
столь долгое время, что кажется и весьма не вроятно, будто онъ увдомлялъ о себ свою супругу чужею рукою. Во все время своего отсудствія, онъ не написалъ ни одного къ ней слова своеручно: не взирая на то по возвращеніи своемъ, онъ всячески старался появиться такимъ нечаяннымъ образомъ, чтобъ она совершенно не знала, что онъ въ Англіи. Несносное тщеславіе! Онъ весьма почиталъ себя увреннымъ въ той нжности, которой не заслуживалъ, предполагая, что при первой минут,удовольствіе паки съ нимъ увидться, затмитъ передъ ней вс его жестокости. Однако, по изъявленіи первыхъ движеній чувствія, ибо она приняла его съ искренною радостію, онъ у ней спросилъ, желаетъ ли она его за оныя простить. Вамъ простить, любезный супругъ! такъ, сказала она ему, естьли вы можете простить сами себ. Сей отвтъ показался ему нсколько разительнымъ. Сиръ Томасъ разсуждалъ правильно; ибо оный былъ справедливъ. Благодушіе Милади Грандиссонъ было основано на добрыхъ правилахъ безъ всякаго рабства и слабости. Не показывайте такого важнаго вида, возразила она, принимая его во свои обьятія. Вашъ вопросъ самъ по себ изьявляетъ, что вы
почитаете себя нсколько укоризны достойнымъ. Не написать ни единой строки своеручно въ шесть мсяцовъ! Но я опять вижу васъ въ добромъ здоровь; и вс нанесенныя вами мн безпокойствія забыты…. Можно ли мн сказать, чтобъ я жила нимало не безпокоясь? Я весьма сожалю, присовокупила она, что вы лишились великаго множества удовольствія во время столь долгаго отсудствія. Поспшите, или пустъ въ сію минуту появятся здсь любезные питомцы и воспріимутъ родительское благословеніе. Сколь утшительно видть начатокъ ихъ разума! Успхи ихъ превосходятъ мои желанія. Какой пріятности лишили вы себя столь продолжительными отлучками!
        Въ сію минуту миссъ Грандиссонъ приказала меня просить сойти въ низъ. О естьли бы она оставила меня на нсколько минутъ спокойною! Пріятное содержаніе разговора меня удерживаетъ. Кто бы не пожелалъ, любезная моя Люція, видть себя на мст сей почти презираемой женщины, сей почтительной матери; словомъ, быть Миладію Грандиссонъ!
        Еще одну мысль, любезная моя Шарлотта, я прошу васъ оставить меня на самое кратчайшее время, дабы написать токмо одну мысль, прежде нежели оставлю свое перо. Я весьма буду жалть лишась оной. Какой же есть тотъ человкъ, которой бы разсуждалъ вообще о разсянной и роскошной жизни Сира Томаса Грандиссона, какъ бы онъ молодъ и приверженъ нибылъ къ веселостямъ и сладострастію, могъ предполагать, чтобъ былъ благополучне, нежели Сиръ Томасъ то себ воображалъ? Какаяжъ есть и та женщина, какуюбъ ни имла она склонность къ удовольствію и расточительности, которая бы, выбравъ родъ жизни благоразумной, ползной, спокойной и благотворительной Милаби Грандиссонъ, не усмотрела въ семъ не совершенномъ образц все то, чмъ бы желала быть сама; тутъ видно и тщетное благополучіе перваго, и твердое удовольствіе, коего не будетъ недоставать у другой, какъ въ сей такъ и въ будущей жизни?
        Дражайшая Миссъ Грандиссонъ, я придала бы гораздо боле силы и разпространенія сей мысли, естьлибъ ваши прозьбы не столь были побудительны. Я иду къ теб, иду.
        Меня принудили, любезная Люція, прочесть при всемъ обществ нкую частъ мною написаннаго. Мы уврены, сказала мн Миссъ Грандиссонъ, что ваше письмо касается до насъ, и мы будемъ судить что оное относиться въ худую нашу сторону, естьли вы не захотите намъ прочесть нчто изъ онаго. По томъ говоря съ обыкновенною пріятностію, она неотмнно требовала чтобъ и я разсказала ей исторію моей фамиліи, общаясь, съ такимъ договоромъ, продолжатъ исторію о своей.
        Насъ позвали пить чай, и Милордъ Л…… также находился съ нами. Разсуди, дражайшая моя Люція,съ колъ чрезвычайнымъ, удовольствіемъ говорила я о свойств моихъ родителей, какъ о томъ неоднократно слыхала я отъ моей бабушки. О сколь пріятное воспоминаніе! Но думаешь ли ты, чтобъ меня не спрашивали также о не давно случившихся обстоятельствахъ? Они чувствовали столь великое удовольствіе отъ моихъ повствованій, что съ чрезвычайною нетерпливостію желали знать лично, мою бабушку Шерлей, дядю моего Сельби, мою тетушку, двоюродную мою сестру Люцію, и Г. Дина, крестнаго моего отца. Не вс достоинства,любезная моя, заключаются въ одной фамиліи Грандиссонъ. Естьли ты желаешь слышатъ особенно исторію о нкоторой молодой особ, коея благоразуміе восторжествовало надъ любовію, и которая не боле любезна сама себ какъ и мн; то не будешь обманута. На иболе я опасаюсь, Люція, чтобъ об сестры, не любили теперь тебя боле, нежели меня.
        Прежде, нежели опятъ начну продолжатъ исторію ихъ фамиліи, я у тебя спрашиваю, любезная моя, не такъ же ли ты думаешь какъ и я, что Небо благословило сихъ благополучныхъ дтей, за превосходныя качества ихъ родительницы? Кто знаетъ,не награда ли это имъ за то уваженіе, кое они всегда питали въ своемъ сердце къ такому родителю, коего поведеніе, кажется, весьма мало онаго заслуживало? Я почитаю, по моему мннію, обязательства взаимными: нерадніе одного къ исполнению своихъ дожностей, нимало неуволяетъ другую отъ своихъ попеченій. По истинн весьма трудно имть одинаковую нжность какъ къ родителямъ исполненнымъ пороками, такъ и къ показывающимъ добродтельные и благотворительные примры; но уваженіе не мене не обходимо; и наблюденіе сего дома подаетъ можетъ быть тмъ боле права къ наград, что родители не мене исполнены были своими обязательствами; взирая на другое разсужденіе, кажется оно заслуживаетъ вниманія, то есть, что благовоспитанное дитя столько же получаетъ пользы какъ изъ худыхъ примровъ такъ и изъ хорошихъ; а сіе-то, считаю я, удивительнымъ образомъ оправдано въ Сир Карл, примрами своего родителя
и родительницы.
        Милади Грандиссонъ не имла столь благополучнаго конца, колико была того достойна по великимъ своимъ добродтелямъ. Нкогда ея супругъ, прощаясь съ нею на нсколько дней, по прошествіи часа принесенъ былъ домой смертельно раненъ на поединк. Чрезвычайное изумленіе и скорбь, коими при семъ вид обьята была Милади Грандиссонъ, повергли ее въ такое состояніе, отъ коего уже она ни когда не чувствовала совершенно прежняго своего здоровья. Ея сложеніе было толико перемнчиво продолжительными обмороками, и тми безпокойствіями, кои продолжались долгое время о жизни Сира Томаса, что находясь въ семъ изнеможеніи около года, она скончалась въ цвтущихъ своихъ лтахъ, будучи весьма сожалема своимъ супругомъ, которой укорялъ себя въ томъ, что повергъ во гробъ самую превосходнйшую изъ всхъ женщинъ, и также весьма нжно оплакиваема своими дтьми, хотя они весьма были еще молоды и не могли чувствовать всея великости потери своея матери.
        Мн дано знать, мимоходомъ, что сіе воспоминаніе не мало способствовало къ подкрпленію тхъ главныхъ правилъ закона и честности, по коимъ Сиръ Карлъ имлъ на всегда справедливое отвращеніе къ поединкамъ. Милади Л… разсказывающая мн сіе повствованіе присовокупила, къ тому весьма чувствительное изображеніе о послднихъ минутахъ жизни своея матери; а наипаче о тхъ нжныхъ прозьбахъ, съ коими соединясь ея безпокойствіе и любовь къ дочерямъ своимъ, побудили ее заклинать своего сына, дабы онъ воспріялъ къ своимъ сестрамъ вс т чувствованія, кои смерть изтребляетъ въ сердц имъ матери. Съ такимъ добросердечіемъ, коимъ Сиръ Карлъ былъ исполненъ, сказала мн Милади Л… не имлъ онъ никакой необходимости быть побуждаемъ въ нашу пользу; но увщанія умирающей матери толико впечатллись въ его памяти, что онъ иногда, казалось, ощущалъ утшительное удовольствіе напоминать намъ оныя: и естьли что ниесть могло намъ служитъ утшеніемъ лишившись двухъ дражайшихъ особъ, коимъ мы обязаны жизнію, то конечно то, что мы паки обртали оныхъ въ толико любвидостойнйшемъ брат.
        Онъ былъ неутшимъ въ общей ихъ потери. Хотя онъ любилъ своего родителя до чрезвычайности, но самыя нжнйшія чувствованія его сердца всегда клонились къ его матери. Сиръ Томасъ не имя другаго у себя сына, любилъ его страстно, не взирая на малое попеченіе, прилагаемое имъ до того времени о его воспитаніи; и его радость была чрезвычайна, примтя, что его нерадніе весьма щастливо исправлено было стараніемъ его супруги, которая содержала учителей для наслдника ихъ богатства и имени. Но поелику сей молодой человкъ впалъ въ такую глубокую задумчивость, отъ коей не могъ и по прошествіи нкотораго времени избавиться, то его родитель едва дождался до семьнадсяти лтъ его возрасту, какъ и предложилъ ему начать свои путешествія. Онъ препоручилъ его старому военному офицеру, которой прежде служилъ подъ командою Генерала В… брата Милорда В… и далъ тысячу гвиней на содержаніе.
        Об дочери потребованы были Миладію В… ихъ теткою, которая приняла на себя попеченіе о ихъ воспитаніи; но поелику смерть похитила у нихъ и сію сродницу, по прошествіи двухъ лтъ посл кончины ихъ матери; то он опять возвратились къ Сиру Томасу, которой уже тогда почти совсмъ успокоился по своей потер, и совершенно излчился отъ ранъ своихъ. Онъ приставилъ къ нимъ, въ качеств попчительницы, женщину называемую госпожею Олдгамъ, вдову одного изъ старыхъ своихъ друзей, коего имніе также было разточено какъ и ея. Мн кажется, что можно развратникамъ посредственное имніе приписать, какъ то я о семъ слыхала, слабому сложенію; они должны страшишься соединяться съ развратниками гораздо твердйшаго сложенія, то есть, богатйшими ихъ, поелику излишества, кои только что колеблютъ первыхъ, обыкновенно вовлекаютъ въ совершенную гибель другихъ.
        Госпожа Олдгамъ одарена была уваженія достойнйшими качествами, между коими весьма почиталось въ ней знаніе къ домашнимъ обстоятельствамъ. Она достойна была гораздо благополучнйшаго жребія въ своемъ брак; и ея молодые воспитанники познавшіе первыя начала порядка и экономіи въ весьма совершенной школ, получили новую пользу отъ ея наставленій; но он меня увдомили, хотя съ великимъ отвращеніемъ, и какъ будто бы о такомъ дл, о коемъ я конечнобъ узнала въ скоромъ времени, естьлибъ чаще находилася въ ихъ дом, что благодарность Сиръ Томаса изливалась къ сей женщин такими знаками, кои помрачили ея славу. Словомъ, она находила себя принужденною оставить Провинцію и удалиться въ Лондонъ, гд желала прожить нсколько недль въ уединеніи.
        Въ то время Милади Л… была уже девятьнадсяти лтъ, а ея сестра шестьнадсяти; он об имли довольно твердости, дабы воспротивиться возвращенію той попчительницы, въ коей не имли боле надобности по своимъ лтамъ. Он приняли на себя смотреніе за домашними длами въ главномъ помстье своего родителя, лежащаго въ Гомп Шир; но Сиръ Томасъ имлъ еще весьма прекрасное владніе въ Ессекс, въ которое отвезъ госпожу Олдгамъ; и въ теченіе нкотораго времени, почти вс почитали ихъ сочетавшимися законнымъ бракомъ. Она одарена была красотою и произсходила отъ знатной породы. Но къ нещастію своему была обольщена подарками и лукавствами Сира Томаса, хотя ея доброе имя было непорочно до того времени, пока она не приняла на себя попеченія о воспитаніи его дочерей. Онъ чувствительно былъ тронутъ тмъ отказомъ, которой учинили его дочери въ принятіи ея. Онъ воображалъ себ, что причины его отсудствія совершенно были неизвстны, поелику весьма того желалъ; но он составляли единый предмтъ всенародныхъ переговоровъ во всхъ тхъ мстахъ, гд онъ ни находился.
        Сія женщина и теперь здравствуетъ. Она прижила двухъ дтей съ Сиромъ Томасомъ, которыя также еще живы; а одного съ Г. Олдгамомъ.
        Об сестры общались мн разсказать другія обстоятельства своея исторіи, когда коснуться до исторіи своего брата.
        Сиръ Томасъ предался паки прежнимъ своимъ склонностямъ. удовольствіе ощущаемое въ любви вкоренилось въ его сердц привычкою, и онъ учинился рабомъ того, что самъ называлъ вольностію. Онъ жилъ не съ одною госпожею Олдгамъ въ тайномъ сообществ. Въ Лондон была у него другая любовница, которая равную имла съ нимъ склонность къ тщетнымъ увеселеніямъ, и которая называлась даже по его имени. Не взирая на то, онъ прізжалъ по временамъ въ замокъ Грандиссонъ. Онъ всячески старался появляться въ оный не будучи ожидаемъ; хотя сіе помстье иногда составляло его утхи, но онъ проживалъ въ немъ весьма малое время; онъ не находилъ тамъ никакого удовольствія, и когда вставлялъ оное, то его отъздъ подобенъ былъ бгству. Не смотря на сіе, никогда и никакой родитель не имлъ боле права, какъ онъ, хвалиться поведеніемъ и униженіемъ въ себ своихъ дочерей. Онъ говорилъ то самъ, что славился тмъ въ ихъ отсудствіи, но будучи съ ними, онъ безпрестанно жаловался и сердился. Онъ за всегда укорялъ ихъ чмъ ниесть.
        Но на и боле приводило ихъ во изумленіе и безпокойствіе то, что находили себя принужденными прервать переписку съ своихъ братомъ, которой тогда путешествовалъ. Запрещеніе состояло въ томъ; дабы къ нему не писать и не отвтствовать на его письма; но поелику ихъ братъ съ того же времени пересталъ писать къ нимъ о своихъ новостяхъ, то он судили что конечно и ему предписаны такіе же законы; а слдствіе произшествій дйствительно утвердило ихъ въ сихъ подозрніяхъ. Сей поступокъ произсходилъ единственно отъ той опасности, въ коей ихъ родитель находился, чтобъ то распутство, въ коемъ онъ препровождалъ жизнь свою, не составляло предмта ихъ переписки; тмъ боле, что его имніе весьма умалялось отъ его не помрныхъ издержекъ. Не взирая на запрещеніе об сестры продолжали еще писать; въ разсужденіи сего Миссъ Грандиссонъ, разсказывающая мн сіе повствованіе, обьявила мн, съ обыкновенною своею живостію, что она никогда не считала за долгъ повиноваться такимъ приказаніямъ, кои не соображались съ разсужденіемъ и естествомъ. Она спрашивала у меня что я о томъ думаю; и Графиня также просила меня подать ей на то мое
мнніе.
        Я опасаюсь, отвчала я имъ, судить о пристрастіи дтей въ столь важномъ пункт. Естьли он поставляютъ себя судьею надъ природою и различіемъ повиновенія; то не должно ли опасаться, чтобъ ихъ склонность не возъимла надъ ними боле силы, нежели разсудокъ? Но, любезная Генріетта, повторила Миссъ Грандиссонъ, не ужели вы не писали въ подобныхъ обстоятельствахъ? Мн кажется, возразила я, что я того не длала; можетъ быть по сей причин, что я почитала моего брата подвластнымъ равному приказанію, и что приводя его къ нарушенію онаго, я бы учинилась бунтовщицею, не получивъ изъ того никакого другаго плода; или естьлибъ мой братъ мн отвчалъ, я вовлекла бы его въ такой же поступокъ. Миссъ Шарлотта почитала сіе мнніе свтскою хитростію и что я усматривала въ ономъ токмо единое приказаніе противное естеству… Она остановилась, смотря на меня; но ея взоры побуждали меня говорить, приказаніе, сказала я ей, казалось мн жестокимъ; однако я судила, что повинуясь оному гораздо боле пріобрсти можно достоинства. Можетъ быть я предполагала въ моемъ родител такія причины, въ кои не могла проникнуть. Но, скажите, пожалуйте,
сударыни, что учинилъ Сиръ Карлъ? О! отвчали он мн об, онъ безъ всякаго возраженія тому повиновался. Простите ли вы мн, сударыни, возразила я: мн кажется, что когда дло весьма сумнительно и касается до долга, то мн весьма бы было прискорбно, естьлибъ мой братъ въ такомъ случа оказалъ боле сносности и разборчивости, нежели я. Хотябъ ваше доказательство было справедливо или нтъ, сказала она мн, но согласитесь на сей послдней пунктъ.
        Родительское запрещеніе тмъ боле ихъ опечаливало, что оно могло вперитъ къ мысли Сира Карла т основанія хладнокровія, коихъ послднія зрнія Милади Грандиссонъ принудили ихъ страшиться. Сія почтенія достойнйшая матъ показывала имъ то время, въ которое братская любовь можетъ учиниться имъ не обходимою. Впрочемъ, при отъзд своемъ, онъ имъ общался по порядку описывать обстоятельства своего путешествія, и свои наблюденія о всхъ тхъ мстахъ, кои онъ желалъ видть. Онъ началъ было уже исполнятъ сіе обязательство; и въ послднихъ своихъ письмахъ, онъ просилъ ихъ увдомить его о нкоторыхъ изъясненіяхъ, касающихся до его смотрителя, на кои отвтствовать различныя причины совершенно имъ не дозволяли.
        Он часто приходили къ своему родителю спрашивать о такихъ новостяхъ, о коихъ не могли освдомиться инымъ образомъ; онъ имъ отвчалъ съ удовольствіемъ, а иногда и съ пролитіемъ слезъ, что онъ иметъ изящнаго сына, сына благороднаго, добродтельнаго и достойнаго его предковъ. Во всякомъ обществ онъ поставлялъ себ за славу быть родителемъ такого сына какъ его Карлъ Грандиссонъ. Нкогда Милордъ В… которой, по смерти своей супруги, предался явно такимъ вольностямъ, въ коихъ его до того времени токмо подозрвали [въ ныншнемъ свт, любезная моя, весьма мало добродтельныхъ людей], отвчалъ своимъ друзьямъ, которые удивлялись что Сиръ Томасъ уже съ нсколько лтъ содержитъ своего сына во отдаленности, что тому нельзя предполагать другой причины, какъ различіе нравовъ между отцемъ и сыномъ, и что Сиръ Томасъ не въ состояніи снести такого сравненія. Онъ пустился въ пороки до такой степени, что обращалъ свои безпорядки предъ своими друзьями въ шутку. Однако онъ иногда присовокуплялъ, что когда ршиться вести себя такъ какъ должно, тогда прикажетъ возвратиться своему сыну; но на каждый годъ тщетны были его ршенія, онъ не
такъ велъ себя, чтобъ перемнить свое поведеніе, какъ того хотлъ.
        Но одно приключеніе, которое долженствовало бы ему почитать за небесное посланіе, понудило его гораздо дйствительне помышлять о своемъ исправленіи. Госпожа Фомбаругъ, та другая любовница, которую онъ имлъ въ Лондон, померла скоропостижно посреди своихъ веселостей. Сиръ Томасъ толико былъ тмъ пораженъ, что въ туже минуту ухалъ изъ города. Онъ удалился въ уединеніе къ своимъ дочерямъ; онъ говорилъ о возвращеніи своего сына, и въ теченіе нсколькихъ мсяцовъ, онъ велъ себя по тмъ главнымъ правиламъ благоразумія и честности, кои въ немъ были извстны всему свту. Сіе случилось въ то время, когда Милордъ Л… возвратился изъ своего путешествія. Онъ привезъ съ собою Сиру Томасу нкоторые подарки отъ его сына, которой никогда не пропускалъ случая присылать ему различныя любопытныя вещи Иностранныхъ земель, такъ какъ свидтельство своего почтенія, и благоразумное употребленіе, которое онъ длалъ изъ ежегодно получаемой имъ пенсіи, Сиръ Томасъ толикую почувствовалъ склонность къ себ Милорда Л… потому удовольствію, которое онъ по видимому находилъ слышатъ о своемъ сын, что усильно просилъ его остановиться на
нкоторое время въ замк Грандиссонъ.
        Сей молодой Господинъ на то согласился; но въ бытность свою нсколькихъ недль, онъ до чрезвычайности заразился прелестями старшія сестры. Онъ обьявилъ ей свои чувствованія: она въ томъ положилась на волю своего родителя. Сиръ Томасъ нимало не ослпился взаимною ихъ склонностію; о сей тайн вс были извстны. Милордъ пылалъ непорочною страстію, и имлъ столь честныя намренія, что нимало не желалъ скрывать оную въ сердце своемъ. Не взирая на то, Сиръ Томасъ отвращалъ свои взоры. Но въ обхожденіяхъ своихъ онъ не мене оказывалъ къ Милорду учтивостей; онъ оставилъ время своей дочери восчувствовать гораздо сильнйшую страсть; а по другому своенравству, онъ избгалъ всякихъ случаевъ, кои молодый любовникъ изыскивалъ, дабы открыться ему въ своихъ намреніяхъ.
        Наконецъ Милордъ просилъ его переговоритъ съ нимъ на един о такомъ дл, кое онъ почиталъ весьма важнымъ. Онъ не иначе получилъ сіе какъ по различнымъ отсрочкамъ, и съ нкіими знаками отвращенія, кои ему не очень были щастливымъ предвщаніемъ. Наконецъ онъ до того достигъ, и сіе важное дло перемнилось въ обьявленіе его любви.
        Сиръ Томасъ тотчасъ его спросилъ, открылся ли онъ его дочери. Впрочемъ, естьли можно вритъ забавному тому повствованію, которое разсказывала Миссъ Грандиссонъ о семъ приключеніи, то невозможно чтобъ онъ не примтилъ внутренное состояніе ихъ сердецъ, во всякую минуту дня, великимъ множествомъ обстоятельствъ опечаливающихъ любовниковъ. Милордъ признался ему, что его чувствованія были не безъизвстны, и что прося позволенія у Миссъ Каролины обьявить ихъ ея родителю, она положилась въ томъ единственно на его волю. Онъ пришелъ отъ того въ замшательство, и отвтствовалъ весьма страннымъ образомъ. "Онъ весьма бы желалъ, сказалъ онъ, чтобъ таковыя безразсудныя мннія не были внушены его дочери Милордомъ. Онъ иметъ двухъ дочерей; не ужели он хотятъ приступитъ къ такому предмту столь романически? До сего времени, присовокупилъ онъ, он изьявляли великую кротость. Онъ не желаетъ, чтобъ въ столь молодыхъ лтахъ молодыя особы сего пола старались помышлять о собственномъ токмо своемъ благополучіи. Сколько двушекъ простыхъ погибли въ такомъ возраст отъ того, что провели нсколько дней съ мущиною! Онъ совершенно не
понимаешь для чего молодые любовники стараются открыть въ чужихъ дочеряхъ такія качества, коихъ и собственные ихъ родители не имли еще времени въ нихъ примтить; но онъ по крайней мр ласкался, что рожденная имъ дочь нимало сама собою не способствовала къ сему открытію.,,
        Что ты думаешь, любезная моя, о такомъ родител, каковъ Сиръ Томасъ? Его жизнь не весьма ли была забавна, когда могъ почесть себ за право говоритъ такія рчи?
        По истинн, Милордъ, продолжалъ онъ, я не могу и помыслить выдать за мужъ ни единой изъ моихъ дочерей; он не воспитаны въ заразительномъ Лондонскомъ климат. Ето дв сельскія особы, приставленныя въ моихъ помстьяхъ, къ смотренію хозяйства; я дйствительно не люблю, чтобъ двицы начали помышлять о брак прежде нежели перестанутъ рости. Весьма молодая жена можетъ учиниться нездоровью матерью. Я не могу совершенно упомнить о ихъ лтахъ; но он весьма еще отдалены отъ двадсяти шести или двадсяти осьми лтъ, которыя лта мн кажутся приличными для двицъ исполненныхъ благоразуміемъ и кротостью.
        Милордъ чрезвычайно тому удивился и сіе было не безъ причины. Сиръ Томасъ запамятовалъ то, какъ свидтельствуетъ Миледи Л… что онъ самъ не почиталъ молодою Миссъ В…. коей было семьнадсятъ лтъ, дабы учинитъ ее Миладію Грандиссонъ.
        Милордъ былъ человкъ молодой и весьма разумной. Онъ просилъ, изъ милости, такую молодую особу, къ коей пылалъ страстно; и сію прозьбу онъ представлялъ родителю своея обладательницы, какъ человку знающему свтскія обращенія, составляющему въ ономъ съ нкотораго времени знатной видъ, и имющему, къ отверженію предложеній касательно своей дочери, такія причины, кои бы имлъ всегда, естьлибъ могъ токмо прожить до того времени, пока бы было его дочери и сорокъ лтъ. Впрочемъ Милордъ настоялъ въ томъ токмо по единой страсти и изящнымъ качествамъ Миссъ Каролины, кои онъ имлъ время распознать. Онъ весьма скромно говорилъ о своихъ качествахъ, и о тсномъ дружеств съ его сыномъ, нимало не касался до своей знатности и своего произсхожденія, о чмъ бы какой ниесть другой толико отличной породы любовникъ не приминулъ бы упомянуть. Можетъ быть онъ поставлялъ сему причиною то, что Сиръ Томасъ весьма гордился своими предками; поелику нкогда отъ него слышалъ, что его праддъ, въ царствованіе Якова перваго, великую нанесъ хулу своему имни принявъ званіе Кавалера Баронетта.
        Не взирая на то Сиръ Томасъ оказывалъ нкое почтеніе за то дружество, кое Милордъ имлъ къ его сыну. Онъ клялся что не учинитъ никакого поступка въ столь важномъ дл для его фамиліи, не посовтовавшись съ нимъ, тмъ боле, что его сынъ нимало не помышляетъ, съ своей стороны, о столь важномъ разсмотреніи. Онъ присовокупилъ, что толико добродтельной сынъ составлялъ единую славу его жизни. Милордъ униженно просилъ отдать его предложенія на разсмотреніе Сира Карла: но его рчь была прервана. Окажите, пожалуйте, Милордъ, сказалъ ему Сиръ Томасъ, какого щастія надетесь вы получить съ нашею дочерью? Какіябъ ли имли вы къ ней чувствованія, но я предполагаю, что взаимныхъ ея чувстованій, въ коихъ какъ кажется вы не сумнваетесь, не довольно будетъ вашимъ намреніямъ. Можетъ ли она учиниться Графинею безъ проклятаго товару, прилепленнаго къ ея юпкамъ, дабы поставить перевесъ вашему состоянію?
        Положеніе мое, отвчалъ нжный Шотландецъ, не позволяетъ мн принести моей любви т пожертвованія, кои сердце мое принесло бы ея съ восторгомъ въ другихъ обстоятельствахъ; но я искренно изьясню вамъ состояніе моихъ обстоятельствъ и положусь въ томъ на благородство вашего сердца, Сиръ Томасъ не могъ не похвалить такого отвта; но онъ присовокупилъ, что родители, знающіе свтское обращеніе, бываютъ весьма довольны получая нкую пользу изъ того освдомленія, которое должно быть для нихъ драгоцнно; что ему нимало не будетъ прискорбно слушать продолженіе сего романа отъ такого человка, которой домогается получить въ супругу его дочь; хотя бы онъ не могъ имть такой склонности, естьлибъ дло шло о дочери другаго для его сына; что вс родители помышлялибъ одинаково, но не вс бы имли толико честное сердце, дабы равномрно въ томъ признаться.
        Я увренъ, сказалъ ему Милордъ Л… что вы не почли бы достойнымъ вашей дочери такого человка, которой бы токмо помышлялъ о удовольствіи собственныхъ своихъ желаній, и безъ всякаго затрудненія желалъ бы подвергнуть молодую особу такимъ замшательствамъ, коихъ она совершенно не знала въ дом своего родителя.
        Удивительное дло, отвчалъ Сиръ Томасъ, мы оба въ состояніи, Милордъ, изьявлять краснорчіе и разумъ въ единомъ засвидтельствованіи почтенія, когда дло идтъ токмо объ учтивости. Но я наслаждаюсь совершеннымъ здравіемъ; я еще не совсмъ отрекся отъ свтскаго обращенія, чтобъ расположенъ былъ пожертвовать собственнымъ моимъ благополучіемъ щастію дтей моихъ. Врьте, Милордъ, что я еще чувствую великую склонность къ увеселеніямъ. Моя дочери уже взрослыя, весьма вроятно что вы то примтили, и что сообщили сіе увреніе одной изъ двухъ: изъ чего я заключаю, что другая, будучи токмо тремя годами молож первой, не почтетъ себя весьма отъ того же отдаленною; а симъ то обязанъ я вашей любви. Но поелику я не буду жалть, естьли проживу на свт еще нсколько лтъ для самаго себя, то покорно васъ прошу отрчься отъ своихъ намреній, и оставить на мою волю поведеніе моихъ дочерей. Я намренъ въ будущую зиму хать съ ними въ Лондонъ. Он тамъ разспознаютъ самихъ себя. Он увидятъ, понравится ли имъ кто ниесть, и понравятся ли он кому ниесть; по крайней мр не будутъ ли разскаяваться въ томъ, что пожелали принять перваго
представившагося имъ человка.
        Сиръ Томасъ произносилъ сіи слова нимало не внимая скорьби терзающей Милорда Л… которой справедливо соболзновалъ о томъ, что долженъ противорчить человку боле остроумному нежели разсудительному.
        Онъ вышедши въ кабинетъ тотчасъ приказалъ послать къ себ обихъ дочерей; онъ довольно смялся имъ, хотя безъ жестокости, о томъ, что съ лукавствомъ называлъ ихъ открытіями, и о той извстности, которую он подали о сей тайн Милорду Л..… не имя твердости сохранитъ оную двухъ или трехъ дней въ его бытности. Миссъ Каролина оставляя его почувствовала, что ея сердце чувствительно было тронуто, Можетъ быть столько же отъ укоризнъ своего родителя, сколько отъ опасной привязанности Милорда.
        Молодой любовникъ поспшно отписалъ къ Сиру Карлу, прося его одобритъ свои чувствованія. Милади Л… будучи также извстна, какъ и сестра ея, о употребленіи, которое я длаю изъ ихъ довренности, позволила мн списать отвтъ полученной отъ ея брата.

        Милордъ.

        "Ни единый братъ не чувствуетъ толико нжности къ своимъ сестрамъ, какъ я. По естественному дйствію сего чувствованія, я съ чрезвычайнымъ удовольствіемъ увдомялся о тхъ, кои вы возъимли къ старшей моей сестр. Вы не должны опасаться нималйшихъ съ моей стороны препятствій. Но чтожъ я значу въ семъ случа? Сестра моя совершенно зависитъ отъ воли моего родителя. Отличіе, которое онъ мн при семъ изьявляетъ, приводитъ меня въ смущеніе. Оно налагаетъ на меня сугубый долгъ ему покорствовать. Тмъ бы ясно показалъ я, что хочу излишне много воспользоваться его благодушіемъ, естьлибъ представилъ ему покорное мое мнніе прежде, нежели бы угодно ему было отъ меня того потребовать. Естьли же онъ то учинитъ, то будь увренъ, Милордъ, что предпологая похвалы, достойныя взаимныя чувствія сестры моея, я даю вамъ мое одобреніе съ совершеннымъ почтеніемъ и нжною моею дружбою. Имя честь быть, вашъ искреннйшій и покорнйшій…
        Письмо, въ коемъ любовь Сира Карла столь пылко и чувствительно изьявлялась къ обимъ своимъ сестрамъ, тмъ боле было имъ пріятно и любезно, что он начинали было опасаться, дабы запрещеніе ихъ родителя оную въ немъ не охладило.
        Я не стану теб описывать подробности другаго разговора о томъ же предмт, между Милордомъ и Сиромъ Томасомъ, хотя имю оный предъ глазами, писанный собственною рукою Милорда, которой поспшилъ тотчасъ увдомить о семъ Миссъ Каролину предавая на ея волю ршеніе его жребія. Но сіи продолжительности можетъ быть не столь бы были пріятны на бумаг, сколько въ яснйшемъ повствованіи выражаемымъ дйствіемъ взоровъ и лица. Я присовокуплю токмо то, что едва лишь Милордъ началъ изьясняться, то Сиръ Томасъ спросилъ его чисердечно, въ какомъ состояніи находятся его обстоятельства. Онъ отвчалъ ему искренно, что ему оставлено 15000 фунтовъ Штерлинговъ, для раздлу своимъ сестрамъ, съ сими деньгами онъ долженъ выдать за мужъ трехъ сестеръ, но что онъ надется въ скоромъ времени выдать двухъ весьма выгодно; а какъ выдастъ имъ ихъ приданое, что вознамрился сдлать съ великою економіею, то по окончаніи сего, онъ долженъ токмо заплатить четыре тысячи фунтовъ Штерлинговъ долгу, которой ему оставилъ его родитель для того, дабы спокойно получать чистый доходъ, которой тогда доходилъ до пяти тысячъ. По моему мннію, сказалъ ему
Баронетъ, вы не прежде должны помышлять о брак, какъ по совершенномъ укрпленіи за собою вашего имнія. Выдавши за мужъ двухъ своихъ сестръ, вамъ надлежитъ заплатитъ еще пятъ тысячъ фунтовъ третьей, да четыре тысячи долгу, пока совершенно совсмъ раздлаетесь. Вы конечно запамятовали, Милордъ, что такія знатные люди, какъ вы, сочетавшись бракомъ должны пріумножить разсходъ, хотябъ то было на новые екипажи, драгоцнные каменья, домашнія убранства, и на все то, что можетъ придать пышности. Словомъ, въ такомъ состояніи, въ коемъ вы теперь находитесь, я не соглашусь выдать за васъ дочь мою, и я вамъ совтую не жениться еще нсколько лтъ, по крайней мр когда не сыщете себ какую нибудь вдову или наслдницу, которая бы могла вдругъ поправитъ ваши обстоятельства. Сиръ Томасъ далъ ему одинъ только сей отвтъ съ важнымъ видомъ, какъ слдствіе такого ршенія, коею ничто поколебать было не въ состояніи. Все же прочее было не что иное какъ безжалостная шутка. Тщетно Милордъ чувствуя причину своего отказа, представлялъ ему, что онъ беретъ его дочь безъ всякаго приданаго, и будетъ ожидать всего отъ времени и его воли. Наконецъ
онъ получилъ великія укоризны за свое упорство, и въ столь жестокихъ выраженіяхъ, что, дабы не огорчитъ боле такого человка,отъ коего зависило его благополучіе, онъ вознамрился его оставить, клянясь ему при томъ, что никогда не престанетъ любить Миссъ Каролину, и употребитъ вс свои силы, дабы сохранитъ ея къ себ любовь.
        Сиръ Томасъ весьма былъ пораженъ сими словами, которыя онъ почиталъ угрозою. Онъ призвалъ обихъ дочерей и весьма строго запретилъ имъ принимать услуги отъ Милорда, и отъ всякаго другаго человка, которой бы говорилъ о брак или о любви, безъ его согласія. Но въ ту минуту, когда Милордъ съ нами прощался, онъ возобновилъ паки вс общанія, почитающіяся въ любви священными клятвами, и Миссъ Каролина не мене также своими обязалась. По томъ, когда Сиръ Томасъ подавалъ свои приказанія двумъ сестрамъ,то Милордъ опасаясь его раздражитъ когда покажется на глаза его, ршился проститься съ нимъ написавъ къ нему записку весьма учтивымъ и почительнымъ образомъ. Онъ въ ту же минуту ухалъ подъ такимъ видомъ, которой скрылъ истинну сего дйствія отъ домашнихъ.
        Во время обда, Миссъ Каролина приказала просить позволенія остаться въ своей горниц; но ея извиненія не были приняты. Не сожалешь ли ты о ней, любезная Люція, въ семъ печальномъ состояніи? Она видитъ своего любовника удаляющагося. Она не знаетъ, увидится ли съ нимъ опятъ когда ниесть. Сестра ея сказала ей, что будучи на ея мст, она съ трудомъ бы могла отпустить его одного, хотябъ - не для чего инаго, какъ для избганія мучительнйшаго свиданія съ такимъ родителемъ, которой никакого не изьявляетъ сожалнія къ женскимъ слезамъ, и которой иметъ весьма колкой нравъ. Что касается до меня, я то признаюсь, что при семъ мст я съ чрезвычайною нетерпливостію желала слышатъ то, что произошло за обдомъ. Миссъ Шарлотта, примтя мою нетерпливость, согласилась удовлетворитъ мое любопытство. Сіе повствованіе ей весьма приличествуетъ, сказала она мн, потому что она была зрительницею, и что дйствующія лица были ея родитель и сестра. Жестокое явленіе, отвчала Графиня. Я думаю, что Миссъ Биронъ нимало не будетъ удивляться, что я боле уважала, въ моемъ муж, качество благоразумнаго человка, нежели острорчиваго.
        Миссъ Грандиссонъ начала сіе повствованіе такимъ образомъ: сестра моя послала меня съ тми ея извиненіями; я возвратилась отъ моего родителя съ непремнными приказаніями, чтобъ ей идти. Ахъ! дражайшая родительница, вскричала Каролина, видя себя принужденною идти; колико теперь не обходимо мн скромное твое ходатайство! Но, Шарлотта, я не могу ни идти, ни стоятъ на ногахъ моихъ. Я буду тебя поддерживать, отвчала я ей; а ты всячески усиливайся себя влещи. Говорятъ же: что любовь ползетъ когда не иметъ силы идти. Я помню, что тогда Каролина называла меня злобною; но я говорила сіе единственно для того, дабы ее разсмшить и привести нсколько въ силу. Она знаетъ, что я не переставала проливать слезы. Ты помышляла о томъ, пріятнымъ образомъ отвчала ей Милади, чего могла страшиться о самой себ. Я тому врю, возразила Миссъ Шарлотта, ибо мн кажется, что прискорбіе чувствуемое нами о постороннемъ, никогда чувствительно насъ не трогаетъ.
        При семъ я также помстила мое размышленіе: сострадательное сердце, сказала я двумъ сестрамъ, есть истинный небесный даръ, хотя оно подвергаетъ великимъ затрудненіямъ, но жизнь была бы весьма несносна, естьлибъ мы толико же чувствовали чужія затрудненія, какъ собственныя свои. Колико Миссъ Шарлотта благополучна, что въ состояніи была смяться и тогда, когда родительскія наставленія не мене относились къ ней какъ и самой къ ея сестр! Очень хорошо, отвчала она мн; врьте что и я буду имть такой же случай. Но я желаю продолжатъ мое повствованіе.
        Каролина послдовала моему совту. Она опершись своею рукою на меня, тащилась изъ всхъ своихъ силъ даже до самой нижней ступеньки. Когда же она приближалась къ дверямъ столоваго зала, то изобильные источники слезъ полились изъ глазъ ея. Она трепетала какъ листъ; и свши на проход сказала мн, что совершенно не можетъ идти дале. Вскор услышали мы повелительной голосъ, произносящей: весьма громко слдущія слова: гд же твои дочери? Каролина, Шарлотта, не васъ ли я слышу идущихъ? Находящаяся тамъ ключница, прибжала къ намъ съ торопливостію: сударыни, сударыни, батюшка васъ спрашиваетъ. А мы, не взирая на слабость одной и отвращеніе другой, вдругъ почувствовали силу въ коленяхъ нашихъ, и предстали въ залъ предъ нашего родителя, сестра моя все еще стояла опершись о плечо мое.
        Первый пріемъ его былъ какъ удивленнаго человка. Какую дьявольщину все ето означаетъ? Какія печальныя движенія? Какая принужденная поступка? Женщины сущія комедіянки. Но уже весьма поздо, Каролина. Комедія кончилась. Ета роля ужъ лишняя.
        Дражайшій родитель? сказала моя сестра испуская глубокій вздохъ, возводя къ Небесамъ руки свои съ жалостнымъ видомъ! Я проливала слезы о ней и о самой себ, естьли Миссъ Биронъ тому желаетъ врить, но по другому, а не точно по сему произшествію.
        Онъ возразилъ: не ужели теб, Каролина, должно говоритъ первую рчь. Я думаю, что Шарлотта также иметъ свою ролю на готов. Уже время окончитъ сію забавную комедію. Сядьте на свои мста, и послушайте меня, перестаньте представлять такія глупости,
        Удивительное произшествіе, онъ въ самомъ дл учинилъ насъ таковыми, каковыми укорялъ. Между тмъ какъ служители принесли кушанья, мы кашляли, отирали глаза наши, тайно взглядывали одна на другую, и наконецъ сли за столъ. Мы брали лошки и вилки. Мы обратно клали ихъ на то же мсто, потомъ опять оныя взяли, когда онъ на насъ взглянулъ. Мы не касались до пищи, только подносили оную къ губамъ своимъ. Но поелику мы весьма близко сидли одна подл другой; то наши глаза упражнялись тогда боле нежели, наши зубы. любовь какъ будто бы остановилась въ горл бдной моей сестры. Она всячески усиливалась проглотитъ, не смотря на то затрудненіе, которое чувствовала въ своей гортани. По ея кривляньямъ видно было то затрудненіе, которое она имла въ проход. А что наиболе могло привести ее въ замшательство, какъ я могу ее уврить, то конечно глаза, самые проницательные глаза, коихъ не видно было ни въ единомъ человк, наипаче въ родител, кои осматривали насъ вокругъ, и по временамъ, нахмуриваемы были брови, которыхъ единое движеніе приводило насъ въ трепетъ, дв бдняшки не имли при томъ ни матери, ни тетки, кои могли бы ихъ
ободрить. Не взирая на то он еще боле опасались окончанія обда, и отхода служителей. Он весьма были ими любимы. Служащіе же за столомъ люди наклоняли видъ свой и смотрли изъ подлобья. Они изьявляли великую радость, когда приказано имъ было удалиться.
        Тогда Каролина вставши со стула, весьма низско поклонилась, но съ такимъ смущеніемъ, какъ будто бы малое дитя находящееся еще въ школ, держа передъ собою руки на крестъ, и подходя къ дверямъ. Мой родитель далъ ей волю оказывать почтенія: и я также встала дабы за ней послдовать. Но лишь только она хотла выдти вонъ, то онъ позвалъ ее назадъ. Я смю сказать, что онъ не для чего иннаго далъ ей волю столь далеко отойти, какъ единственно для того, дабы имть удовольствіе видть ея смятеніе, наипаче по ея возвращеніи. Кто теб позволилъ выходить, сказалъ онъ ей? Куда ты идешь, Каролина? Возвратись, Шарлотта. Но вотъ что обыкновенно случается; родительское присудствіе бываетъ уже тогда тягостно, когда любовь вселяется въ мысли. Достойная вниманія причина, доказывающая такую страсть, которая оставляетъ ему токмо вторую или третію степень въ любви своихъ дочерей, занимавши сперва первое въ оной мсто! Вы увидите что я почту себя весьма щастливымъ, естьли мои дти, на конецъ, не будутъ щитатъ меня своимъ врагомъ. Ступайте об сюда,^Т^ говорю я вамъ.
        Когда онъ началъ сіе говоришь, то мы остановились. Надлежало возвратиться тми же стопами и съ толикимъ же смятеніемъ, какое мы ощущали выходя оттуда. Сядьте, сказалъ онъ намъ. Мы стояли предъ нимъ, держа руки на крестъ, какъ будто лишившіяся ума. Сядьте, когда я вамъ приказываю, повторилъ онъ. Вы оказываете чрезвычайную покорность. Я хочу съ вами говорить. Тогда об насупившіеся двушки сли на стулья.
        При семъ Миссъ Шарлотта мн сказала, что ока не иначе можетъ продолжать сію частъ своего повствованія, какъ разположа оную на подобіе разговора; и дабы я могла знать о дйствующихъ лицахъ, она за каждаго будетъ говоритъ особеннымъ голосомъ, то есть, за сестру свою покорнымъ голосомъ, за себя не весьма кроткимъ, а за своего родителя повлительнымъ. А сіе то она учинила весьма забавнымъ образомъ. Но для доразумнія сей разности, я буду писать въ заглавіи каждаго говорящаго имя.
        Сиръ Томасъ. Какимъ образомъ простился съ тобою Милордъ Л…, Каролина? Мн, такъ оставилъ онъ записку. Писалъ ли онъ и къ теб? Мн кажется что онъ не почелъ себ за долгъ проститься съ тобою изустно, когда со мною того не учинилъ.
        Миссъ Шарлотта. Онъ, васъ почиталъ, Г. мой, весьма противъ него раздраженнымъ. [Бдная Каролина не въ состояніи еще была отвтствовать.]
        Сиръ Томасъ. Атвою сестру онъ не почиталъ столь худо расположенною. Очень хорошо. Какимъ же образомъ онъ съ тобою простился, Каролина?Ятеб говорю… двица, женщина, ибо я не знаю какъ долженъ тебя назвать.
        Миссъ Шар. Я осмливаюсь васъ уврить, Г. мой, что Милордъ не имлъ намренія васъ оскорбить.
        Сиръ Том. Я не люблю твоихъ перерывокъ, двчонка. Пожалуй, не говори ничего. Я говорю твоей сестр. Подыми голову, Каролина. Оставь такія жеманства и кривлянія. Естьлибъ нсколько боле находилось невинности въ сердц, то мене бы изьявлялось смущенія на лиц. Я ясно вижу учиненный между вами заговоръ. Онъ предвщаетъ мн въ передъ прекрасныя слдствія. Но скажи мн, Каролина, любишь ли ты Милорда Л…? Общалась ли ты быть его супругою, когда склонишь неудобнаго своего родителя, или, чего конечно наиболе бы ты желала, когдабъ смерть освободила тебя отъ него? Родители вообще весьма жестокіе люди, когда не помышляютъ такъ какъ не благоразумныя ихъ дочери о ихъ любовникахъ. Будешь ли ты мн отвчать, Каролина?
        Миссъ Карол. [Проливая слезы отъ столь жестокихъ Выраженій.] Чтожъ должна я сказать, Г. мой, дабы не имть нещастія вамъ не угодить?
        Сиръ Том. Чтожъ ты должна сказать! Скажи, что ты не хочешь оказывать къ своему родителю того почтенія и повиновенія, коими ты ему обязана. Не соображается ли сей отвтъ съ твоими чувствованіями?
        Миссъ Карол. Я ласкаюсь, Г. мой…
        Сиръ Том. Я равно тмъ ласкаюсь. Но сего не довольно. Долгъ требуетъ отъ дочери изьясниться гораздо явственне. Разв ты не можешь ручаться за свое сердц?
        Миссъ Карол. Мн кажется, Г. мой, что вы не почитаете Милорда Л… недостойнымъ человкомъ.
        Сиръ Том. Яне имю хорошаго мннія о такомъ человк, которой принудилъ моихъ дочерей забытъ свой долгъ, и принять на себя безумной видъ съ своимъ родителемъ.
        Миссъ Карол. Статься можетъ,Г. мой, что я изьявляю предъ вами безумной видъ; но сердце мое исполнено къ вамъ почтеніемъ. Вы приводите меня въ страхъ, Г. мой. Я ужасаюсь вашего присудствія, когда вы кажетесь противъ меня раздраженными.
        Сиръ Том. Скажи мн, что ты отказалась отъ стараній Милорда, какъ я теб приказывалъ. Скажи мн что ты не согласишься никогда его видть, естьли можешь того избжать. Скажи мн что ты къ нему никогда писать не будешь.
        Миссъ Карол. Простите мою дерзновенность, Г. мой, когда я принимаю смлость представитъ вамъ, что Милордъ со иною всегда, весьма почтительно. Онъ равно уважаетъ и почитаетъ моего родителя. За чтожъ могу я имть къ нему ненависть и презрніе?
        Сиръ Том. Хорошо; мы вскор все разсмотримъ. Продолжай, Каролина: а ты, Шарлотта, воспользуйся тмъ наставленіемъ, которой получишь отъ старшей своей сестры.
        Миссъ Карол. По истинн, Г. мой, я ручаюсь вамъ что моя сестра иметъ доброе сердце, и исполнена къ вамъ уваженіемъ.
        Сиръ Том. Очень хорошо. Но ты, Каролина, ручаешься ли за сердце Шарлотты. Хорошее представленіе заслуживаетъ другаго. Впрочемъ, сударыни, невзирая на вс засвидетельствованія взаимна вами другъ другу оказываемыя, конечно я одинъ имю право поставить себя судіею надъ вашими сердцами, и верьте что я не иначе испытаю оныя, какъ на самомъ дл. Знаешь ли ты, Каролина, не иметъ ли твоя сестра какого ниесть умыслу споспшествующаго къ твоему ободренію въ твоемъ намреніи?
        Миссъ Карол. Я осмливаюсь вамъ сказать, Г. мой, что моя сестра не способна къ упущенію того, чмъ вамъ обязана.
        Сиръ Том. Я бы желалъ, Каролина, чтобъ ты тоже могла сказать и о сердц Шарлотты.
        Миссъ Карол. Я могу то сказать, Г. мой.
        Сиръ Том. И такъ, дочь моя, знаешь ли ты мои желанія.
        Миссъ Карол. Я думаю, Г. мой, что ваше желаніе стремиться къ тому, дабы я препроводила всю жизнь мою въ двств.
        Сиръ Том. О! о! по чему же, сударыня, думаешь ты такъ о моихъ желаніяхъ? Говори; я теб приказываю.
        Миссъ Карол. Поелику мн кажется. Г. мой, естьли вы позволите мн то сказать, что знатная порода и хорошія качества Милорда Л… не дозволяютъ ничего желать боле. Я прошу прощенія, Г. мой, я съ преданностію прошу у васъ прощенія. [Подымая руки съ страстнымъ движеніемъ.]
        Сиръ Том. Его знатная порода! Я теб удивляюсь. И такъ что значитъ частица Шотландіи? Ты конечно ослпляешься званіемъ Графини; но я тебя увдомляю, хотя ты и чувствуешь къ Милорду Л… истинное почтеніе, что ты не должна желать, чтобъ онъ въ такомъ безпорядк, въ коемъ онъ находиться, относительно къ его сестрамъ, помышлялъ сочетаться съ тобою бракомъ.
        Миссъ Карол. Я васъ увряю, Г. мой, что званіе безъ хорошаго свойства ничего для меня не значитъ. Касательно же безпорядковъ, я ни мало не сумнваюсь, чтобъ Милордъ могъ забытъ правила благоразумія.
        Сиръ Том. Я ясно вижу, что отъ тебя не произойдутъ препядствія, и что ты не имешь нималйшаго противъ Милорда возраженія, естьли токмо онъ не будетъ имть противъ тебя онаго. Ты весьма покорная и при томъ весьма устрашенная двушка. Должно женщин быть весьма влюбчивой, когда она охотно дастъ преимущество своему любовнику надъ собою; но посмотримъ, Каролина. Я хочу знать, какую надежду подала ты Милорду, или лучше сказать, какую надежду,можетъ быть, онъ подалъ теб самой. Ты молчишь. Удостоишь ли ты меня своимъ отвтомъ?
        Миссъ Карол. Я надюсь, Г. мой,что не нанесу безчестія моему родителю, желая всякаго блага Милорду Л…
        Сиръ Том. Онъ также не нанесетъ себ безчестія, сколько ни надмнны сій бдные Шотландцы своимъ благородствомъ, помышляя вступитъ въ союзъ со мною.
        Миссъ Карол. Милодъ Л… бденъ, я поставилъ бы себ, Г. мой, за величайшую честь…
        Сиръ Том. Онъ имлъ бы причину. Продолжай. Для чегожъ останавливаешься? Но естьли Милордъ нимало не бденъ для моей дочери, то я не соглашусь, чтобъ моя дочь пришла для него въ бдность. Онъ поставилъ бы себ за величайшую честь, говоришь ты…… что такое? Конечно, быть твоимъ мужемъ. Отвчай мн: въ какихъ находишься ты съ нимъ обстоятельствахъ?
        Миссъ Карол. Какъ я нещастна, что не имю ничего сказать такого, чтобъ было пріятно моему родителю.
        Сиръ Том. Посмотрите, съ какою хитростію уклоняется она отъ моего вопроса. Хочешь ли ты, чтобъ я теб повторилъ его, сударыня?
        Миссъ Карол. Я могу безъ стыда признаться. Что я лучше бы согласилась… [При семъ она остановилась, наклоня голову даже до своей груди. Миссъ Грандиссонъ сказала, что она никогда не видала ее столь пленительною, какъ въ сіе время.]
        Сиръ Том. Что ты лучше бы согласилась….. быть женою Милорда Л… нежели моею дочерью. А ты Шарлотта, увдомишь ли меня, когда твоя ко мн любовь равномрно начнется простывать? Когда ты начнешь меня почитать препятствіемъ своему благополучію? когда твои глаза ослпятся чужестранцемъ, и заставятъ тебя предпочесть его своему родителю? Теперь ужъ мн нчего длать. Я долженъ только раздлитъ между вами имніе, которое ваши любовники почтутъ достаточнымъ для своихъ обстоятельствъ, и по томъ повергнуться во гробъ. Ваши веселые обожатели придутъ съ вами плясать надъ моей гробницей, и я преданъ буду всми забвенію какъ будто бы и не существовалъ на свт… Выключая вашего брата, коего добродтель и изящное свойство мн извстны. [При семъ Миссъ Каролина находила себя принужденною возвыситъ голосъ.] О, дражайшей родитель! вскричала она, какой стрлою пронзаете вы мое сердце? Не ужели вс родители… Простите меня, сударь, [ей показалось, что онъ нахмуриваетъ брови.]
        Сиръ Том. Такая непристойность меня раздражаетъ. Я не могу снести.… [Онъ остановился, какъ будто бы для утоленія своего гнва.] Миссъ Каролина; для чего всегда уничтожатъ мои вопросы? Ты знаешь о чемъ я тебя спрашиваю. Отвчай мн.
        Миссъ Карол. Я почла бы себя недостойною любви такого человка, калъ Милордъ Л… естьлибъ не призналась въ томъ почтеніи, которое къ нему имю. По истинн, Г. мой, я ощущаю къ Милорду такія чувствованія, кои заставляютъ меня отличатъ его отъ всхъ другихъ человковъ. Да и сами вы, Г. мой, никогда объ немъ столь худо не думали. Мой братъ…
        Сиръ Том. И такъ все открылось. Ты имла дерзость… Но я самъ почиталъ Милорда, такъ сіе чувствованіе и теперь еще не перемнилось; такъ разв изъ сего слдуетъ, чтобъ онъ былъ моимъ зятемъ? Онъ пріхалъ ко мн, какъ другъ моего сына. Я его держалъ у себя въ семъ званіи. Онъ совершенно не зналъ тебя до сего времени; но едва лишь вы увидлись, то вдругъ восчувствовали оба необходимую надобность въ брак. Ты оказывала себя почтительною дочерью, ты восхваляла его благоразуміе, а онъ между тмъ обьявляетъ теб свои чувствованія, или ты ему свои обьявила, я не знаю, кто изъ васъ былъ первой; и когда онъ почиталъ себя увреннымъ въ теб, тогда просилъ совта у легкомысленнаго родителя: и въ какомъ же намреніи? дабы единственно узнать о томъ, что онъ намренъ учинитъ для такихъ двухъ особъ, которыя не удостоили принятъ его ни въ малйшее участіе въ такомъ выбор. Ета обыкновенная хитрость; а бдный отецъ долженъ затворить глаза и ротъ, или прослыть тираномъ.
        Миссъ Карол. [утопая въ слезахъ.] Богъ мн свидтель, Г. мой, что я приняла предложенія Милорда съ тмъ договоромъ, чтобъ все зависло отъ вашей воли: да онъ и самъ не желалъ отъ меня другаго одобренія.
        Сиръ Том. Заключается ли въ семъ отвт здравый смыслъ? Оставила ли ты что ниесть на мой выборъ? Посмотримъ, Каролина, испытаемъ власть мою. Я намренъ хать съ тобою въ городъ. Одинъ молодой и знатной человкъ обьявилъ мн въ разсужденіи тебя свои чувствованія. Его предложенія мн нравятся; и я увренъ, что они и самой бы теб понравились, естьлибъ твое сердце не было занято. Изьяснисъ мн. Желаешь ли ты одобрить мое представленіе? Ты мн не отвчаешь. Твое дло съ Милордомъ освовано на условіи, говоришь ты: какъ! Ты молчишь. Ты приходишь въ смущеніе. Конечно не безъ причины, не можешь ты датъ мн такого отвта, какого я желаю. Естьли ты можешь, то для чего не отвчаешь? Я привожу тебя въ безпорядокъ, какъ ты видишь, собственными твоими орудіями.
        Миссъ Карол. Весьма неприлично, Г. мой, споритъ мн съ моимъ родителемъ. Я уврена какъ въ моемъ къ вамъ уваженіи, такъ и въ томъ, что ни малйшаго не нанесла бесчестія моей фамиліи, принявъ основанныя на договорахъ предложенія отъ Милорда Л……
        Сиръ Том. Основанныя на договорахъ! Сколь ты глупа! Не самовластны ли они, когда ничего не оставляютъ моему выбору? Но я уже испыталъ, что человкъ, которой унижая себя разсуждаетъ съ женщиною, а особливо о такихъ важныхъ пунктахъ, въ коихъ природа боле иметъ участія нежели разсудокъ, долженъ за нею слдовать великими оборотами, и видть себя весьма отдаленнымъ отъ того мста, до коего онъ почитаетъ себя уже достигающимъ. Словомъ онъ долженъ довольствоваться тмъ, дабы возвратиться на отдохновеніе въ то мсто, изъ котораго вышелъ, между тмъ какъ она будетъ летать въ окрестностяхъ и понудитъ его снова начать путъ свой.
        Миссъ Карол. Я надюсь, сударь…
        Сиръ Том. Оставить наджды, сударыня. Меня должно увдомить обстоятельне. Могу ли я думать… Но я тебя заставлю, естьли могу разсуждать здраво, сколь бы хитрая женщина ты не была. Могу ли я принимать отъ всякаго другаго человка касательно тебя предложенія? Отвчай, могу ли я или нтъ. Не поступай со мною такъ, какъ дочери съ прочими отцами поступаютъ. Не начинай ослушиваться въ той довренности, что я по моей слабости теб оное прощу. Я точно не простой отецъ. Я знаю свтъ. Я знаю твой полъ. Я позналъ въ немъ боле глупостей, нежели думалъ. Женщины не имютъ необходимости въ помощи мужчинъ, дабы быть глупыми. Природа одарила ихъ оными. Я во всю мою жизнь не позналъ ни одной, которая бы по опыту другихъ учинилась благоразумною. Не отвчай мн, Каролина. Скажи могу ли я принимать новыя предложенія въ разсужденіи тебя, или нтъ.
        [Миссъ Каролина отвчала одними слезами.]
        Сиръ Том. Точно, героическая твердость. И такъ истинной добродтели, то есть: повиновеніемъ которое ты должна оказывать своему отцу; жертвуешь ты романическимъ мнніямъ постоянства и верности къ любовнику! Подойди ко мн, влюбленная моя дочь; подойди же, говорю я, когда теб приказываю.
        [Миссъ Каролина встала. Четыре шага, которые она переступила, закрывая платкомъ глаза свои, приближили ее къ рукамъ отца ея. Онъ съ торопливостью ухватилъ ее за руку, и коснувшись до нее своимъ рукавомъ, притянулъ ее даже къ коленямъ своимъ. Онъ отдернулъ другую ея руку, которую она держала у глазъ своихъ. Платокъ упалъ. Онъ увидлъ что ея глаза были красны и наполненны слезами. Она всячески старалась оборотиться назадъ, дабы скрыть безпорядокъ лица своего, но онъ крпко держалъ об ея руки; и вдругъ захохоталъ.]
        Сиръ Том. И такъ! о чемъ плачетъ эта двица? Не плачь, Каролина; ты получишь мужа. Я теб его общаю. Я поспшу отвсти тебя на большую Лондонскую площадь. На тебя будутъ смотреть ко всхъ всенародныхъ мстахъ. Я постараюсь украситъ тебя драгоцнными каменьями твоей матери, дабы привлечь на тебя глаза всхъ щеголей. Теб должно длать весьма скорыя завоеванія пока будешь почитаема какъ новоприбывшая двица иначе скоро будешь замшана въ великомъ множеств женщинъ продающихъ свои лицы во всхъ собраніяхъ. Нетерпливая двица! Какъ ее жаль! взглянь на меня, Каролина. [При сихъ словахъ онъ опять захохоталъ.]
        Миссъ Карол. По истинн, сударь, естьлибъ вы не были моимъ родителемъ…
        Сиръ Том. О Боже! такъ чтоже бы было?
        Миссъ Карол. Я хотла сказать, судар, что вы весьма жестоко со мною поступаете.
        Сиръ Том. Не ужели бы ты ето сказала, бдненькая. Всякому другому человку, не правда ли? Въ подобныхъ обстоятельствахъ? очень хорошо; но однако, ты мн не говоришь была ли бы ты довольна другимъ человкомъ, кром твоею Шотландца. [Не переставая держатъ ее за руки.}
        Миссъ Карол. Со мною поступаютъ чрезвычайно жестоко. По истинн, сударь, вы не желаете оказать мн свои милости. Я осмливаюсь сказать вамъ, что я дйствительно не влюблена, какъ то вамъ угодно въ томъ меня укорять. Я не имю нетерпливости выходитъ за мужъ. Я буду ожидать вашихъ повленій и времени въ которое вы пожелаете меня выдать; но поелику мн кажется, что нельзя учинитъ никакого возраженія противъ Милорда Л… то я совершенно не желаю хать на Лондонскую площадь.
        Сиръ Том. [Важнымъ голосомъ.] Естьлибъ я былъ разположенъ надъ тобою издваться, Каролина, естьлибъ я вознамрился обращать въ шутку то впчатлніе, коего я не ожидалъ отъ моихъ дочерей, которыя принудили меня нсколько презирать даже и чужихъ, хотя я ничего имъ такого не изьявлялъ; то совершенно не могъ бы снести, чтобъ ты мн столь нагло отвчала. Връ мн, не забывай себя.
        Миссъ Карол. [Съ оказаніемъ глубочайшаго почтенія.] Я прошу васъ изъ милости, сударь, позволитъ мн удалиться. Я постараюсь вспомнить свои отвты, и чрезвычайно буду жалть, естьли…
        Сиръ Том. Разв необходимо теб должно удалиться, для воспоминанія своего долга?
        Но ты должна мн отвчать на мой вопросъ. Въ какомъ находишься ты положеніи съ Милордомъ Л…? Совершенно ли онъ ршился быть твоимъ мужемъ, и ты равно не желаешь другаго? Будешь ли ты имть съ нимъ терпливость ожидать того времени, пока я низвергнусь во гробъ и соединюсь съ моими предками?
        Миссъ Карол. О дражайшей родитель! какія ужасныя изреченія! [Она искала глазами платка своего, которой еще лежалъ на полу. Она вырывала одну свою руку, дабы оный поднять; и когда тщетно было ея покушеніе, то слезы покатились изъ глазъ ея на подобіе граду, она упала на колни.] Сжальтесь надо иною, сказала она ему; я страшусь вашего гнва; но повторяю вамъ, что я дйствительно не влюблена; и дабы васъ въ томъ убдить, то я ни за кого не выду за мужъ, естьли не за Милорда Л…
        Миссъ Шарлотта сказала, что во время всхъ сихъ движеній печальной ея сестры, будучи не мене и сама колеблема, она передвигала стулья, ставила ихъ опятъ на свои мста, взглядывала на Миссъ Каролину, обращала глаза свои назадъ, опасаясь повстрчаться съ глазами отца своего, устремляла оные на свои пальцы, желая видть на оныхъ когти, когда бы тотъ человкъ, вмсто того что онъ былъ отцемъ, у чинился мужемъ. По истинн, Миссъ Биронъ, сказала она, мн нельзя было не поставить себя на мст сестры моея; а обстоятельство не столь было отдаленно, какъ Милади Л… то себ воображала. Однажды слышала я, какъ сердце мое говорило, естьлибъ какой Милордъ Л…, къ коему бъ я возъимла толико склонности, признался мн съ такою же честностію, то я не дожидалась бы сихъ гоненій. При первомъ появленіи луны, естьлибъ онъ усильно и отъ добраго сердца просилъ меня, и естьлибъ я была уврена найти въ готовности священника, не мдлила бы ни единой минуты прибгнутъ къ другому покровительству, хотя и величайшее имла презреніе къ тмъ двицамъ, кои уходятъ съ мужчиною. Осуждала ли бы тогда меня Миссъ Биронъ?
        Миссъ Грандиссонъ, отвчала я, позабыла, какою матерью наградило ее Небо, и какими ей примрами обязана. Публика судила бы поступокъ дочери, неизвстна будучи о жестокости ея родителя. Словомъ, вы весьма щастливы, что не были подвержены такому опыту, и вы видите, что почтительная терпливость Милади совершенно награждена.
        Графиня весьма одобрила мой отвтъ, и оборотясь къ своей сестр, которая долго еще хотла защищать добродтель и разсудокъ противъ жестокостей, напомнила ей, что она оставила повствованіе въ томъ мст, когда Миледи, стояла на колнахъ. Подыми меня, сказала она ей пріятнымъ голосомъ, и отведи какъ можно скоре въ мою горницу. А Миссъ Грандиссонъ продолжала.
        Сиръ Том. Ты ни за кого не выдешь замужъ, естьли не за… И ты длаешь мн такое обьявленіе, дабы доказать, что ты дйствительно не влюблена! Какое безуміе! естьлибъ ты не влюблена была до чрезвычайности, то конечно не находилась бы въ такомъ состояніи, которое внушаетъ теб дерзость говоритъ мн сіи слова. Безстыдная! безумная! удались отъ глазъ моихъ. [Она стала, но удержана была за руки.]
        Сиръ Том. И ты осмливаешься длать мн такое обьявленіе! И такъ, какуюжъ, скажи пожалуй, имю я теперь власть? Не взирая на то, ты и Милордъ Л… какъ ты то думаешь въ сію минуту, признались другъ другу въ любви основанной на тхъ договорахъ, чтобъ оные зависли отъ моего одобренія? Да наказанъ будетъ весь вашъ полъ! Богъ слпоты да подастъ вамъ спокойное убжище. Онъ покажетъ теб путь, представляющей твоему сердцу безопасность и пріятность. Ты будешь шествовать веселыми и торжественными стопами до того, пока голова твоя не вскружится: тогда будешь ты перескакивать чрезъ стены и рвы, и пройдешь вс злоупотребленія; а долгъ, благоразуміе и скромность попираемы будутъ ногами [Дражайшая Миссъ Каролина! При семъ я не могла удержаться, чтобъ не прервать повствованія, я уже ожидала сего жестокаго нападка. Я также то предчувствовала, отвчала она мн, и сіе-то воспрепятствовало мн гораздо явственне изьяснить то превосходство, по коему я предпочитала Милорда, Л… предъ всми мужчинами: поелику я толико была уврена въ его достоинств, что сердце мое склонилось на оное безъ всякаго сумннія. Но пустъ моя сестра окончить
сіе повствованіе.]
        Сиръ Том. Бги? я теб говорю? отъ моего присудствія, хотя все продолжалъ держатъ ее за руки.] И ета негодница; [оборотясь къ бдной Щарлотт, которая теб говоритъ] ибо я безпрестанно примчалъ ея взгляды, и движеніе всхъ ея мускуловъ, принимаетъ участіе въ смходостойныхъ твоихъ трудностяхъ. Ты еще боле отъ того оныя чувствуешь, я то гюнимаю. Вы об почитаете меня своимъ тираномъ. Вы желали бы, чтобъ я отъ васъ удалился, дабы свободно и вкуп предаться нескромнымъ своимъ размышленіямъ. Я буду содержаніемъ оныхъ. Весь гнвъ, которой Вы усиливаетесь при семъ сокрыть, конечно изьявится. Я не боле буду почитаемъ, сколько дйствіе глупой твоей страсти то позволитъ. Милордъ Л… лучше будетъ вамъ подавать совты, нежели я, и наслаждаться довренностію обихъ моихъ дочерей противъ ихъ отца. Я предвижу, что въ сію минуту вы считаете меня самымъ смертельнйшимъ своимъ врагомъ. Но я отрекаюсь отъ васъ обихъ, не взирая на кровъ мою, и позволю вашему брату, единому утшенію моей жизни, и единой надежд благополучнйшихъ дней моихъ, возвратиться ко мн изъ за моря. Онъ также не признаетъ васъ за своихъ сестеръ, въ противномъ же
случа я отрекусь и отъ самаго его; тогда буду я отецъ безъ дтей, хотя имю трехъ въ жив, и рожденныхъ самою изящнйшею матерью. Какого не чувствовала бы она прискорбія?
        Движеніе Миссъ Шарлотты столь было сильно, что она не могла оному воспротивиться. О дражайшая моя матушка, вскричала она, коликое претерпваемъ мы нещастіе лишась тебя! теперь-то чувствуютъ твои дочери свою потерю! По семъ восклицаніи она хотла уже бжать вонъ. Взоры ея родителя привели ее въ трепетъ. Онъ всталъ. Каролина, не сходи съ мста, сказалъ онъ старшей. Я хочу теб еще нчто сказать. Ты, Шарлотта, поди сюда, и взявъ ее за руки укорялъ ее въ томъ, что осмлялась прервать рчь его съ такою наглостію, которую онъ усматривалъ даже и въ глазахъ ея. Она шла къ ногамъ его. Она просила у него прощенія. Но онъ одною рукою держалъ об ея руки, а, другою ей грозилъ: да накажи меня Боже, сказалъ онъ яростнымъ голосомъ, естьли я теб прощу. Я надялся отъ тебя, что ты получишь хорошее наставленіе отъ безразсуднаго поступка сестры твоея. Милордъ сущей возмутитель и тать. Онъ нарушилъ спокойствіе въ дом моемъ. Онъ похитилъ у старшей моей дочери любовь ко мн коварною хитростію, говоря, что безъ моего одобренія онъ ничего отъ ней не потребуетъ. Я его презираю и надюсь, что никто ни оспоритъ моего права слдоватъ
моей вол, не смотря на то бунтовщица дерзаетъ мн обьявить, что не хочетъ никогда имть мужемъ другаго человка. Не воспитаны ли мною об мой дочери даже до такихъ лтъ, отъ коихъ я ожидалъ помощи и утшенія; не ужели я жилъ во вдовств ради ихъ для того, дабы видть одну похищаемою отъ себя такимъ человкомъ, отъ коего я стражду, и слышать чтобъ другая призывала на помощь матъ свою изъ недръ земли противъ отеческаго тиранства? Чегожъ впредъ долженъ я ожидать какъ отъ одной, такъ и отъ другой? Но сему-то безумію я никогда не подвергнусь. Удалитесь отъ меня об. Оставьте меня. Оставьте домъ сей. Ищите въ другомъ мст своего благополучія. Возмите свои платья, и все то, что вамъ принадлежитъ; но опасайтесь коснуться до того, что оставлено мн вашею матерью. Я прикажу выдать моему банкиру каждой изъ васъ по пяти сотъ гвиней. Когда вы издержите сію сумму, то узнаю какое будетъ ваше поведеніе и увижу, что долженъ я тогда боле для васъ сдлать.
        Дражайшей мой родитель, сказала ему Каролина, бросясь передъ нимъ на колни, простите мою сестру! Явите надо мною жестокость, какую вамъ угодно, только помилуйте мою сестру!
        Сиръ Том. То есть, Каролина, ты о самой себ нимало не страшишься. Ты повергнешься въ обьятія Милорда Л… я о томъ не сумнваюсь… но я хочу призвать сюда вашего брата… однако вы не останетесь въ семъ дом. Двери будутъ вамъ затворены въ самую ту минуту, какъ скоро вы изъ нихъ выступите; во всю жизнь мою они для васъ не отворятся. Когда прахъ мой соединится съ прахомъ вашей матери, тогда разв вы въ оный вступите, дабы попирать оные своими ногами.
        Миссъ Шарл. [Со вздохами и слезами.]
        Да проститъ меня Боже, и вы любезный родитель. Призывая мать мою я не имла намренія васъ оскорбить. Я сожалла о ней столько же для васъ, Сударь, сколько для моей сестры и для самой себя. Она умрила бы…
        Сиръ Том. Видно жестокость моего сердца. Я проникнулъ въ твои мысли, Сударыня.
        [Онъ отошелъ на нсколько шаговъ, оставя насъ на колнахъ у стула, которой оставилъ. Онъ прохаживался по зал въ великомъ смущеніи. Потомъ позвонивъ въ колокольчикъ, подошелъ къ двери, отворилъ ее, и держа оную одною рукою, приказалъ послать клюшницу. Она вошла. Сія женщина была весьма хорошаго свойства, которая увидвъ двухъ молодыхъ своихъ госпожъ стоящихъ на колнахъ, вострептала.]
        Сиръ Том. Бекфордъ, пособи етимъ двумъ двицамъ собратъ все имъ принадлежащее. Ты мн подашь роспись о всемъ томъ, что он возмутъ. Отеческая власть становится для нихъ тягостною. Он думаютъ, что уже прошли лта покорности. Имъ нужны мужчины, мужья…
        Миссъ Карол. Нтъ, Бекфордъ; увы! нтъ, нтъ…
        Сиръ Том. Ты еще смешь мн противорчишь, наглая!
        Гжа. Бекфордъ. Я васъ прошу… Г. мой, я заклинаю васъ… во всемъ свт не сыщите вы столь скромныхъ двицъ. Об он весьма отличились во всемъ узд своею кротостію. смиренностію и милостію.
        Сиръ Том. Не длай противъ меня никакихъ возраженій. Скромность никогда не удаляется отъ должнаго повиновенія. Каролина ненавидитъ своего отца. Милордъ Л… заступилъ мое мсто въ ея сердц. Шарлотта возстаетъ противу меня, мн кажется, что и ты также то предпринимаешь. Връ мн и безъ всякаго возраженія исполняй мои приказы, сіи дв двицы не пробудутъ здсь ни четырехъ дней.
        [Гжа. Бекфордъ стала на колни повторяя: я васъ прошу… я заклинаю васъ… Об сестры встаютъ, приближаются къ своему родителю, и равно бросаются къ ногамъ его.]
        Миссъ Карол. Простите насъ, дражайшей нашъ родитель! Я прошу у васъ прощенія ради моей матери!
        Миссъ Шарл. [Плачевнымъ голосомъ.] Простите меня, любезнйшій родитель, ради моей матери и моего брата!
        [Об тащатъ его къ себ за платье, а Гжа. Бекфордъ также имъ подражаетъ; онъ взиралъ на нихъ, не изьявляя ни мало своей трогательности.]
        Сиръ Том. Я еще намренъ оказать вамъ единое удовольствіе, Сударыни. Я знаю, что моя власть налагаетъ на васъ иго. Вы безъ всякаго препятствія можете учиниться женщинами. Отецъ не прежде познаетъ нещастіе имя дочерей, какъ въ ту минуту, когда мужчины приходя показываютъ имъ вн дома родительскаго такое благополучіе, коего однако он весьма редко находятъ вн того мста, которое горятъ нетерпливостію оставить.
        Миссъ Шарл. Мы желаемъ быть у васъ, дражайшей мой родитель Мы ваши. Не подвергайте вашихъ дочерей всенародному осужденію. До сего времени доброе наше имя еще не помрачено.
        Миссъ Карол. Ахъ! любезнйшій мой родитель, не низвергайте насъ въ пропасть того свта, коего мы совершенно еще не знаемъ! Сохраните насъ подъ своимъ покровительствомъ! Мы не желаемъ онаго ни отъ кого другаго.
        Сиръ Том. Вы испытаете оный, Сударыни. Вы меня не почитаете боле способнымъ подавать вамъ совты. Милордъ Л… лишаетъ меня одной дочери, другая призываетъ тнь своей матери, дабы избжать моей жестокости; а Милордъ Л… не оказалъ ли своей наглости, подавая мн знать, что я еще весьма молодъ дабы пещися о поведеніи толико благовоспитанныхъ дочерей, каковы мои? Я ему врю. Бекфордъ, ты тщетно проливаешь свои слезы; изготовь ихъ къ отъзду. Я не позволяю имъ боле осьми дней остаться въ семъ дом. Онъ вчно уже затворенъ имъ будетъ.
        Миссъ Карол. Ахъ! любезный родитель, не приводите дтей своихъ въ отчаяніе. Мы двицы. Никогда не имли мы толико нужды въ родительскомъ покровительств, какъ теперь.
        Миссъ Шарл. Чмъ заслужили мы, Г. мой, изгнаніе изъ вашего дома? Мы просимъ у васъ прощенія за все то, что могло васъ оскорбить. Наше повиновеніе и уваженіе будутъ простираться къ вамъ до высочайшей степени. Позвольте мн отписать къ моему брату.
        Сиръ Том. Прекрасное средство для успокоенія меня! и такъ вы думаете склонить вашего брата въ свою пользу! Не желаете ли вы отнестись въ томъ къ нему и поставить его судіею надъ отцемъ своимъ? Несносная глупость! удаляйтесь отсюда, говорю я вамъ, Приготовляйтесь къ отъзду, и сей домъ будешь на вки для васъ затворенъ!
        Миссъ Шарл. Мы ничего столько не желаемъ, какъ жить подъ вашимъ покровительствомъ и всегда будемъ вамъ послушны. О! Г. мой!
        Сиръ Том. Я думаю, Каролина, что Милордъ Л… не боле будетъ имть затрудненія тебя сыскать, сколько имлъ онаго, дабы уврится въ твоей склонности. Чтожъ касается до тебя, Шарлотта, то ты можешь хать къ старой твоей тетк въ Іорк-Ширъ, которая въ состояніи тебя научить, что терпніе есть добродтель, и что двица не должна склоняться на первое представленіе, когда она желаетъ, чтобъ вторично ей оное предложено было. [При семъ онъ взглянулъ на нее весьма презрительно.]
        Знай, любезная моя Люція, что сія старая тетка, живущая въ Іорк-Шир есть сестра Сира Толмса, коей онъ всегда препятствовалъ выходить за мужъ, и коей выдавалъ весьма посредственную сумму денегъ на содержаніе, хотя она иметъ такія права, кои онъ ни чемъ оспоритъ не можетъ; но исполненіе оныхъ весьма искусно онъ опровергалъ.
        Миссъ Карол. Я ваша дочь, Г. мой. Все достойно уваженія съ родительской стороны. Но я ни чемъ не заслужила вашей укоризны, я не буду имть никакого впечатленія, и клятвенно общаюсь вамъ на колняхъ, не выходить никогда за мужъ за Милорда Л… безъ вашего соизволенія. При всемъ томъ единственно васъ прошу, Г. мой, не предлагать мн никогда о другомъ человк.
        Сиръ Том. [Будучи нсколько смягченъ.] Я соглашаюсь на честное твое слово, Сударыня. Но въ тожъ самое время отъ тебя требую, чтобъ ты не имла съ нимъ никакого сообщенія, чтобъ ты никогда съ нимъ не видалась и совершенно не имла переписки. Словомъ, ты узнаешь мои намренія, въ послдней разъ говорю я, что не взирая на вс твои отвты, требую отъ тебя повиновенія. Бекфордъ, ты теперь можешь удалиться. Встань, Каролина.
        Миссъ Карол. [Будучи вн себя отъ радостнаго восторга.] Ахъ, неужели я прощена, Г. мой? И такъ явите же равную милость и сестр моей.
        Сиръ Том. Шарлотта, воспользуйся симъ явленіемъ; наипаче касательно того, дабы удаляться отъ всякаго роду обязательствъ, о коемъ бы родитель твой не былъ увдомленъ. Я дйствительно буду соображаться въ томъ съ твоимъ мнніемъ. Каролина претерпла нсколько прискорбій за т, кои причинила мн. Сіе весьма справедливо. Да послужитъ примръ ея теб наставленіемъ!
        Госпожа Бекфорлъ вышла; онъ обласкалъ нсколько обихъ сестеръ весьма пріятною улыбкою. Онъ, казалось, торжествовалъ надъ всми тми мученіями, кои заставилъ ихъ претерпть: по какой же причин, любезная Люція? Я сумнваюсь, чтобъ ты могли боле въ оную проникнуть, нежели я. По истинн, мн кажется, что люди не были бы отъ того хуже, когда бы тщетныя сіи воспламененія мене были употребительны между отцами и матерьми.
        Но какимъ образомъ пылкое свойство Миссъ Грандиссонъ, подумала я сама въ себ, столь удобно могло покориться. Отъ сего, размышленія я усмхнулась. Милади, примтя оное, спросила меня, чему я усмхнулась? Простите ли вы меня за оное? сказала я ей. Етово я не знаю, отвчала она мн. Я полагаюсь въ томъ, возразила я, на доброе ваше свойство, я усмхнулась отъ удивленія по причин тхъ изящныхъ успховъ, кои наша Шарлотта съ того времени получила. О насмшница! вскричала Миссъ Грандиссонъ, но она кажется запамятовала, что я и сама должна еще много, надъ нею издваться. Хорошо сказано, возразила Милади. Впрочемъ я должна отдать справедливость Шарлотт, что она всегда оказывала ту пылкость, о коей вы не безъизвстны, выключая токмо того времени, когда она находится предъ глазами своего родителя.
        Но я хочу присовокупишь, продолжала Графиня, нсколько словъ къ послднему ея повствованію. Отецъ мой удержалъ насъ при себ до того времени, пока ему заблагоразсудилось прочесть намъ записку Милорда, коей онъ еще не развертывалъ, и которую ори семъ развернулъ не для чего иннаго, естьли не обманываюсь, какъ для того, дабы найти случай чмъ нибудь укорить насъ. Однако я отъ того отдлалась лучше, нежели чаяла; ибо сама я совершенно не видала сей важной записки.
        Ты не пожалешь, любезная Люція, естьли я для тебя ее перепишу съ самаго того подлинника, которой Графиня оставила у меня сего вечера прощаясь съ нами.
        "Позвольте, милостивый государь, употребить мн перо мое по той единой причин, что оно можетъ быть для васъ гораздо пріятне моего присудствія; дабы возблагодарить васъ отъ искренняго сердца за вс знаки милости и дружбы, мн вами оказанные въ продолженіе цлаго мсяца моего пребыванія въ замк Грандиссонъ, вмсто единыхъ сутокъ, кои я имлъ намреніе въ ономъ остаться. Я ощущаю въ сердц моемъ отъ послдняго моего съ вами разговору справедливый страхъ наказанія за нкошорыя весьма пылкія мои израженія. Естьли вы равно о томъ помышляете, то я всепокорнйше прошу у васъ прощенія, и признаю себя къ етому обязаннымъ. Кто можетъ оспоритъ родительскія права надъ дтьми его. Но я почелъ бы себя благополучнйшимъ изъ всхъ человковъ, естьлибъ ваши права и страстная любовь моя къ Миссъ Каролин Грандиссонъ могли между собою согласоваться. Можетъ быть вы считаете меня виновнымъ за то, что я не отнесся прежде къ вамъ; въ томъ я равно прошу у васъ милостиваго прощенія.
        "Но я страшусь укоризны за учиненный мною гораздо важнйшей проступокъ; и хотя меня ничто въ томъ не обязываетъ вамъ признаться, но я лучше желаю просить вашего снисхожденія за мое неблагоразуміе, нежели употребитъ и самое малйшее лукавство въ столь важномъ дл. И такъ я искренно вамъ признаюсь, что оставя васъ я палъ къ ногамъ Миссъ Грандиссонъ и просилъ ея руки. Союзъ со мною не навлечетъ на нея никакого безчестія; я уврялъ ее, что моего имнія будетъ для насъ довольно, хотя мы и ничего отъ васъ не получимъ, и что экономія, въ коей, какъ я былъ увренъ, приписывали ей великую честь, вскор ее отъ того обезпечитъ. Но она отвергла усильныя мои прозьбы, въ намреніи ожидать согласія отъ своего родителя; оставя мн по крайней мр единую надежду, что препятствія не произойдутъ отъ нее, естьли мы токмо можемъ получить ваше соизволеніе. Мое ршеніе, милостивый государь, состоитъ въ томъ, что докол буду имть хотя единую тнь сея надежды, до тол не стану совершенно помышлять ни о какой другой женщин. Искренное дружество, въ коемъ я жилъ съ нсколько мсяцовъ въ разныхъ областяхъ Италіи и Нмецкой земли съ вашимъ
сыномъ, наипревосходнйшимъ изъ всхъ человковъ, внушило мн честолюбіе слдовать его примру, и естьли возмогу получить вашею милостію толико драгоцнную супругу и столь добродтельнаго брата, то ничто не будетъ сравнительно, милостивый государь, съ благополучіемъ покорнйшаго и преданнйшаго вашего слуги Л…
        Сіе письмо, сказала мн Милади Л… показалось Сиру Томасу хитростнымъ. Онъ думалъ, что Милордъ долженъ почитать себя весьма въ ней увреннымъ, когда представлялъ ему такое предложеніе, которое ни какимъ правиломъ не можетъ быть оправдано. Отказъ, сказалъ онъ ей, учиненъ былъ весьма хитрою двушкою. Ты конечно не сумнвалась, чтобъ Милордъ Л… не любилъ тебя еще боле за то, что отвергла исполненія брака тайнымъ образомъ; не надется ли онъ теперь обратить сіе дло въ свою пользу? Надмнность, продолжалъ онъ составляетъ добродтель одной половины женщинъ, а учтивость другой. Он очень въ томъ уврены. И хотя мужчина весьма худое иметъ о нихъ мнніе, но он никогда не отвергаютъ перваго ихъ предложенія. естьлибъ ты жила не въ зависимости, скажи, Сударыня; что бы ты сдлала? Ты слаба; но гораздо боле имешь хитрости. Хитрость въ женщинахъ занимаетъ мсто благоразумія, а слабость ихъ происходить отъ бодрости мужчинъ. Жаль, что мои дочери не составлены изъ существъ мене слабыхъ. Но я больше всего дивлюсь тому, что человкъ знающей вашъ полъ, помышляетъ брак.
        Вотъ каковъ былъ отвтъ, любезная Люція, такого родителя, которой препровелъ всю свою жизнь въ чрезвычайномъ волокитств какъ будто бы почиталъ свои намренія весьма оправданными язвительными своими поступками противъ женщинъ. Такимъ-то образомъ злоба; присоединяясь къ развращенію нравовъ, слыветъ свтскимъ знаніемъ и человколюбивымъ сердцемъ. Колико сочинителей обязаны своею честію симъ презрительнымъ картинамъ. Но не станемъ врить, чтобъ свойство человческой природы, то есть, толико твореній, созданныхъ по образу Божію, приведено было въ такія заблужденіе отъ гнуснаго воображенія, а боле должно мыслить о великомъ множеств сихъ писателей то, что они вообще жили въ худомъ сообществ. Я надюсь, любезная моя, что ты по новости предмета извинишь меня за толь продолжительное письмо.
        Въ то время, когда дв госпожи въ семъ мст своей исторіи остановились, подали мн письмо отъ моей бабушки и тетушки. Ты легко можешь судитъ изъ моего отвта, о томъ смущеніи, въ кое он меня привели. Я не могла того сокрыть, и об сестры неотмнно желали знать тому причину. Я имъ сказала отъ кого присланы сіи письма, и что моя тетушка, въ будущую субботу должна отвчатъ Милади Л…. Он позволили мн удалиться, дабы написать къ вамъ отвтъ. Но по отход посланца он меня спросили, въ чемъ состоитъ мое ршеніе? Я безъ всякаго затрудненія имъ сказала, что подтвердила отказъ мой. Миссъ Грандиссонъ подняла руки и глаза къ небу, потомъ взглянувъ на меня проницательнымъ окомъ, говорила; вы должны обьявить намъ правду, но я предвижу, что мы ее не совершенно узнаемъ. Я покраснла. Она продолжала на меня смотрть. Ахъ! дражайшая Генріетта, возразила она важнымъ голосомъ. Дражайшая Миссъ Грандиссонъ! отвчала я съ откровенностію. Вы никакъ меня не уврите, присовокупила она, чтобъ не было въ Нортгамитон-Шир такого человка, о коемъ мы еще не слыхали.
        Отъ сего заключенія я нсколько успокоилась. Не ужели любопытная Миссъ Грандиссонъ съ намреніемъ сіе сказала? Она столь великодушна, что я не почитаю ее способною забавляться моимъ состояніемъ, хотябъ она и усматривала во мн какую нибудь слабость. Я страшусь о моемъ здравіи, которое совершенно уже противъ прежняго перемнилось. Я уже не столь щастлива; какъ была у себя. Впрочемъ, любезная моя, не ясно ли ты видишь, что вс т обстоятельства, въ коихъ уже я нахожусь около шести недль, должны были произвести сію перемну. Но обратимся къ чему нибудь забавному
        По моей прозьб об сестры начали опять продолжать исторію своей фамиліи.
        Сиръ Томасъ казалось не намренъ былъ перемнить своихъ намреній; хотя имъ легко усмотрть было можно, что онъ былъ бы убжденъ уваженіемъ Миссъ Каролины и великодушіемъ Милорда Л…, естьлибъ въ разстройств обстоятельствъ своихъ не имлъ труда расточатъ свои деньги. Онъ похалъ въ Лондонъ съ своими дочерьми. Дйствительно думали, что ему нимало не было бы досадно, когдабъ два любовника сочетались бракомъ безъ его соучастія; ибо первое его приказаніе, по прибытіи въ городъ, состояло въ новомъ запрещеніи не принимать никогда отъ Милорда посщеній: и въ теченіе нсколькихъ недль он весьма тмъ были обязаны своей сестр; тутъ она шутя напомнила о сихъ случаяхъ Милади, за многія средства употребленныя ею къ споспшествованію ихъ свиданій.
        Обстоятельства наши находились тогда въ такомъ положеніи, какъ учинены были предложенія Сиру Томасу, касательно младшей его дочери. Но поелику онъ совершенно не имлъ противъ Миссъ Шарлотты таковыхъ видовъ, какіе имлъ противъ ея сестры; то для сего ничего ей не сообщилъ, а она освдомилась о томъ другими средствами. удивлялась ли бы ты, спросила она меня, естьлибъ примръ всего произшедшаго предъ моими глазами, привелъ меня къ какому нибудь отважному поступку? Я уврена, отвчала я ей, что нтъ никакой несправедливости со стороны такого родителя, которой могъ оправдать дтскую отважность. Ваша добродтель васъ спасла, и вы конечно теперь онымъ наслаждаетесь. Миссъ Шарлотта покраснла, и кусала у себя губы. За чемъ же она краснла?
        Наконецъ Сиръ Томасъ ршился привести въ порядокъ дла свои въ иномъ намреніи, дабы возвратить такого сына, коего благоразуміе и почтеніе составляли, какъ онъ говорилъ, благополучіе его жизни. Но онъ приходилъ въ замшательство по причин Гжи. Олдгамъ и двухъ ея дтей. Хотя онъ имлъ причину думать, что его сынъ не безъизвстенъ о семъ прежнемъ сообществ; но онъ не желалъ представить ему въ зрлище, по его возвращеніи, новую фамилію живущую въ одномъ изъ его помстьевъ. Съ другой стороны, сія женщина весьма много ему пожертвовала, и заслуживала хорошихъ съ его стороны расположеній, и по тому онъ почиталъ себя обязаннымъ стараться о составленіи благополучія дтямъ съ нею прижитымъ.
        Въ то время какъ занимался онъ сими попеченіями, учинено ему было предложеніе о брак съ его сыномъ, отъ одного изъ первыхъ знатныхъ господъ въ Королевств, коего дочь, путешествуя съ своимъ братомъ по Франціи и Италіи, возъимла самыя нжныя чувствованія къ молодому Грандиссону, котораго она часто видала во Флоренціи. Ея родитель и братъ, будучи извстны о всхъ достоинствахъ молодаго Кавалера, одобрили ея склонность. Сиръ Томасъ имлъ съ ними о томъ нсколько переговоровъ и толико обольщенъ былъ ихъ предложеніями, что вознамрился отдать все имніе своему сыну, естьли онъ согласится на сей бракъ, и опредлитъ себ ежегодной пенсіонъ. Об сестры доказали мн справедливость онаго отвтомъ своего брата, которой он нашли еще до его возвращенія въ разныхъ бумагахъ, и которой он позволили мн списать.

        Милостивйшій государь!


        Послднее ваше письмо привело меня въ чрезвычайное удивленіе. Естьли предложеніе, въ ономъ заключающееся, произходитъ отъ естественнаго величія души вашей, и отъ того самаго снисхожденія, коего дйствія толикократно я ощущалъ; то что могу я отвтствовать? Я не могу выразитъ моей благодарности! Но естьли вы сильными какими убжденіями склонились къ сей безпредельной милости; то сохрани Боже, чтобъ я назвалъ вашимъ именемъ такую женщину, [какуюбъ ни принесла она мн славу знатною своею породою и богатствами] коея ближніе способны бы были предложить таковые договоры моему родителю! Я ощущаю съ неизреченною радостію надежду, которую вы мн подаете о скоромъ моемъ возвращеніи въ отечество, дабы повергнуться къ словамъ вашимъ. Когда получу я сіе позволеніе, тогда открою вамъ внутренность моего сердца. Знатность вашего имени и извстная ваша доброта послужатъ мн славнйшимъ предстательствомъ въ томъ намреніи, кое, кажется, вы свершитъ желаете. Но я васъ прошу изъ милости, любезный родитель, отложить до моего возвращенія вс т договоры, кои вы по милости своей ради меня уже начали. Вы оказываете мн и ту милость,
когда спрашиваете моего мннія о особ вамъ предлагаемой. Помнится мн, что я находилъ въ ней многія достоинства и пріятности.
        Я познаю къ чувствительному моему прискорбію, что вы получили нкоторую причину къ неудовольствію отъ поведенія сестеръ моихъ. Какимъ образомъ могли позабыть долгъ свой дочери рожденныя толико изящною матерью, какова была наша? Он не должны надяться, чтобъ я благопріятствовалъ имъ въ ихъ погршностяхъ. Я обьявлю имъ искренно, что мое почтеніе и дружба, естьли он хотя нсколько уважаютъ во мн оныя, гораздо боле основываются на заслуг, нежели на родств; что и самыя хорошія качества становятся сумнительными, когда не бываютъ сопровождаемы тмъ почтеніемъ, коимъ обязаны мы своему родителю.
        Вы спрашиваете у меня, любезный родитель, что я думаю о Милорд Л… и не учинилъ ли онъ какого поступка, дабы склонить меня въ свою пользу, по случаю тхъ чувствованій, кои онъ возъимлъ къ сестр моей Каролин. Онъ удостоилъ меня своимъ письмомъ. Я посылаю къ вамъ его письмо и списокъ съ моего на то отвта. Чтожъ касается до его свойства, то я долженъ сказать, что изъ всхъ Англичанъ, встрчавшихся со мною въ путешествіяхъ, я не нашелъ ни единаго, коего бы поведеніе и хорошее свойство внушало во мн боле почтенія и дружбы. Долгъ требуетъ равно и моя склонность меня обязываетъ отдать ему сію справедливость. Колико для меня прискорбно, естьли онъ показался глазамъ вашимъ недостойнымъ, и естьли сестра моя забыла то, чмъ вамъ обязана!
        Вы по великому своему снисхожденію присовокупляете, что возвращеніе мое умножитъ силы ваши. Да отниметъ, Боже, отъ меня мои силы, и да лишитъ меня власти длать добро самому себ, или тмъ, коихъ я люблю, естьли забуду, или перестану почитать и уважать снисходительнйшаго изъ всхъ родителей! Впрочемъ пребываю вашъ и проч.
        Кар. Грандиссонъ.

        Что скажешь ты, Люція, о семъ удивленія достойномъ человк? Но замтимъ, что онъ общается по своемъ возвращеніи открытъ внутренность своего сердца, и что до того времени онъ проситъ, чтобъ переговоры, касательно его, были прерваны. Ахъ! любезная моя! какая можетъ быть надежда отъ новаго извстія, противъ коего сердце не въ состояніи защищаться? Разсудимъ обстоятельне: естьли Кавалеръ Грандиссонъ дйствительно обрученъ; то сіе препятствіе не подастъ ли разсудительной женщин силу преодолть страсть свою? И такъ можно восторжествовать надъ оною; а естьли бы та женщина которая бы почитала побду невозможною въ одномъ предположеніи, находила невозможность и въ другомъ, то я совтовала бы ей отъ стыда умереть, или по крайней мр оплакивать свою глупость въ глубочайшемъ униженіи.
        Письмо молодаго Кавалера не прежде попалось въ руки его сестеръ, какъ по смерти ихъ родителя, которая воспослдовала по прошествіи нсколькихъ недль по полученіи онаго, то есть, прежде нежели онъ дозволилъ своему сыну возвратиться въ свое отечество. Ты легко судить можешь, что он чувствительно были тронуты тми предупрежденіями, кои ихъ родитель старался возродить противъ ихъ въ сердц ихъ брата, а сей страхъ по смерти его еще боле увеличился. Онъ отложа заключеніе брака обратилъ вс свои старанія къ приведенію въ порядокъ своихъ обстоятельствъ. Онъ приказалъ пріхать изъ Ирландіи управителю, которому препоручено было тамошнее его имніе. Онъ употребилъ нсколько дней на принятіе отъ него отчетовъ. Управитель надъ имніями находящимися въ Англіи отдалъ также свой отчетъ; но сіи два человка согласясь вмст сыскали средство склонить его оправдать вс ихъ мннія, касательно до общихъ опредленій, кои онъ общался подписать. Во всхъ своихъ разпоряженіяхъ, казалось, что онъ ничего другаго не опасался, кром своего сына. Странная сила порока, доходящая даже до гордости!
        Но ктожъ можетъ ручаться за исправленіе столь закорнелаго своевольца, когда онъ подверженъ искушенію?Примчай со вниманіемъ нижеслдующее. Г. Фильмеръ, Ирландской управитель, зная слабости своего господина, привезъ изъ Дублина молодую двицу около шестнадсяти лтъ, подъ тмъ видомъ, будто бы она пріхала постить двухъ своихъ старыхъ тетокъ живущихъ въ Лондон. До того времени она препровождала жизнь свою въ невинности: но ея родители были Ирландцы, люди незнающіе добродтели, и по тому столь мало позволяли внушать ей оную, что напротивъ того, воспитывая ее съ тмъ намреніемъ, чтобъ естественныя ея пріятности послужили нкогда къ пріобртенію ея благополучія, безпрестанно ей повторяли, что она не должна иначе онаго надяться. Г. Фильмеръ, во всякомъ случа когда токмо видался съ Сиромъ Томасомъ,выхвалялъ ему красоту Миссъ Орбаны, а наипаче ея невинность, которая есть самая сильная приманка своевольцевъ. Кавалеръ занятъ будучи чистосердечно новыми своими мыслями, сперва удовольствовался тмъ, что слушалъ ети хитрыя обольщенія. Наконецъ любопытство понудило его постить двухъ тетокъ. Онъ видлъ ихъ племянницу. Ея
прелести соотвтствовали похваламъ Фильмера. Сиръ Томасъ, видя ее нсколько разъ, возчувствовалъ къ ней столь сильную страсть, что искренно признался своему управителю, что онъ не можетъ безъ нее жить.
        Тогда они единственно помышляли о томъ, дабы получитъ великую пользу отъ его ослпленія. Онъ представлялъ весьма знатные договоры; но въ теченіе нкоего времени старыя тетки ни о чемъ и слушать не хотли, кром брака. Сиръ Томасъ живучи въ свт весьма долгое время, легко могъ проникнутъ въ ихъ упорность. По сей причин ему представили такіе предложенія, отъ коихъ, казалось, они не хотли отступить: молодая двица, которая его любитъ, говорили ему, съ такою нжностію, какой она ни къ кому еще не чувствовала, конечно лишится жизни отъ печали и изнеможенія. Сіе-то чрезвычайно ласкало такого человка, которой въ трое былъ старе своей любовницы и ощущалъ еще удовольствіе быть любиму.
        Договоры состояли въ томъ, чтобъ онъ опредлилъ Миссъ Орбан по смерть ея пенсію состоящію въ пяти стахъ фунтахъ Стерлинговъ; а естьли согласится на то ея отецъ и мать, чтобъ назначилъ и имъ также пенсію въ двухъ стахъ Стерлинговъ; чтобъ Миссъ Орбанъ имла свое пребываніе въ одномъ изъ помстьевъ Сира Томаса, получала бы екипажъ и платье отъ своего любовника: и чтобъ для сохраненія благопристойности онъ согласился безъ всякаго возраженія называть ее своимъ именемъ: об же тетки полагаются на его великодушіе, въ благодарность, которой он почитаютъ себя достойными за сію важную услугу.
        Ихъ требованія показались Сиру Томасу чрезвычайными. Онъ сопротивлялся тому нсколько времени; но хитрость употребленная со всхъ сторонъ дабы его обольстить и любовь, сіе неумстное для него имя, какъ я уже то сказала, принудили его покориться подъ свое иго. Его замшательство состояло въ томъ, дабы имть сей новой расходъ, не умножая разстройства своихъ обстоятельствъ, и сыскать причину, дабы держатъ по отдаленности своего сына. Впрочемъ, Гжа Олдгамъ не боле была спокойна съ того времени, какъ онъ сталъ ей говорить о возвращеніи своего сына, желала удалиться изъ Ессекса, опасаяся учиниться толико же презрительною молодому Грандиссону, колико она была презираема обими его сестрами. Колеблясь толь различными безпокойствіями онъ почелъ за долгъ избавиться сперва отъ прежней своей любовницы, и отправившись въ Ессексъ не подписавши еще новаго своего обязательства съ тетками Миссъ Орбаиъ,онъ ршился, дабы получитъ денегъ на такія издержки, продать весьма богатую рощу, которую онъ давно уже былъ намренъ сбытъ съ рукъ, но сохранялъ ее такъ, какъ единой источникъ, которой долженствовалъ помочь его сыну къ
очищенію одной части его владнія.
        Онъ прибылъ въ помстье свое бывшее въ Ессекс. Но тамъ, будучи исполненъ таковыми вымыслами, и начиная тихо поступать съ Гжею. Олдгамъ, которая почитала сію перемну предзнаменованіемъ истиннаго исправленія, онъ впалъ въ сильную горячку, которая лишила его чрезъ три дни той силы тла и разума, кои онъ столь долгое время употреблялъ во зло. Англинскій его управитель тотчасъ отправился къ нему по почт, въ надежд заставить его подписать свои щеты. Но торопливость, съ коею онъ появился въ замокъ, произвела такія подозрнія, кои не позволили Гж Олдгамъ допустить его до господина. Фильмеръ отправившись за Гжею Орбанъ, дабы привезти ее въ Лондонъ, въ томъ намреніи, чтобъ она была при заключеніи бесчестнаго договору своея дочери,также прибылъ со своими щетами; и нашедши въ замк единый токмо предметъ ужаснаго положенія, удалился въ ближній постоялый дворъ, полагая послднюю свою надежду на сильное сложеніе больнаго. Въ шестый денъ врачи обьявили, что они совершенно не усматриваютъ никакой надежды къ его выздоровленію; чтобъ она увдомила двухъ сестеръ о опаснйшемъ состояніи ихъ родителя. Он туда отправились.
Дйствительно не льзя было предполагать, чтобъ он любили такую женщину, которая причинила имъ нкую частъ ихъ прискорбій. Г. Еверардъ Грандиссонъ; съ коимъ он отправились, приказалъ ей сказать съ ихъ стороны, что она совершенно не должна остаться доле при ихъ родител. Она по своему благоразумію удалила уже дтей своихъ: но твердо настояла тамъ остаться, по причин ли своей нжности, или потому, дабы избжать подозрній въ похищеніи какихъ ниесть вещей; ибо по смерти Сира Томаса, она не ожидала никакого сожалнія отъ фамиліи. Нещастная женщина! какого званія могла она тамъ требовать? Миссъ Каролина на то согласилась и склонила къ тому также сестру свою. Ничто не было для нихъ толико разительно, какъ слышатъ отъ своего родителя, въ его безпамятств, безпрестанно повторяемое имя Миссъ Орбаны, хотя он совершенно ничего не знали о новомъ договор, да и Гжа. Олдгамъ не лучше была о томъ свдома. Иногда также произносилъ онъ имя своего сына; но сіе всегда происходило съ нкіими знаками страха или смущенія. Въ осьмый день врачи его оставили, и его дочери въ тоже время послали нарочнаго жъ своему брату, дабы онъ какъ
возможно скоре поспшилъ своимъ возвращеніемъ. Он извстны были изъ недавно полученныхъ писемъ, что оставя Миссъ Емилію Жервинсъ во Флоренціи, подъ смотреніемъ Доктора Барлета, онъ отправился въ Парижъ дабы ожидать тамъ позволенія возвратиться въ Англію. На десятый день, Сиръ Томасъ пришелъ нсколько въ самаго себя. Онъ узналъ дочерей своихъ. Онъ проливалъ о нихъ слезы. Онъ сожаллъ, что не поступалъ съ ними съ большею нжностію. Гжа. Олдгамъ подошла къ нему; онъ призналъ себя виновнымъ въ томъ безпорядк, въ которой онъ ее вовлекъ. Но таковое его состояніе весьма мало продолжалось. Онъ паки впалъ въ безпамятство и около вечера испустилъ послднее свое дыханіе. Оплачемъ вкуп, любезная моя Люція, ужасную кончину Сира Томаса Грандиссона, хотя мы его совершенно не знали.
        Для безопасности своей, об сестры, Г. Еверардъ Грандиссонъ и Гжа. Олдгамъ приложили свои печати ко всмъ тмъ мстамъ, въ коихъ могли предполагать, что должно находиться важнйшимъ бумагамъ, или драгоцннымъ вещамъ, и Г. Еверардъ Грандиссонъ принялъ на себя трудъ отпуститъ Гжу. Олдгамъ. Онъ толико былъ жестокъ, онъ, которой не боле ее стоилъ, что не позволилъ ей взять даже и своего платья. Злые люди, любезная моя, сутъ т, которые стремятся съ жестокостію къ наказанію другихъ за ихъ пороки. Гжа. Олдгамъ весьма горестно плакала, и жаловалась за сію жестокость; но не возбудя нималйшаго сожалнія въ Г. Грандиссон она отослана была передъ прибытіемъ молодаго Кавалера, отъ коего заставили ее страшится еще жесточайшаго правосудія. Она ссылалась въ томъ на обихъ сестеръ, укоряющихъ ее въ той распутной жизни, которую она препровождала противъ здраваго своего разсудка; а наипаче жъ злоупотребленіи чиненномъ ею изъ довренности ихъ родителя, внушая ему, относительно къ дтямъ его, такую жестокость, которая не была ему свойственна. Толико благовоспитанныя дочери конечно имли причину стараться извинить поведеніе
своего родителя; но нещастная Олдгамъ за все то заплатила.
        Я принимая искренное участіе въ сей исторіи, толико въ писаніе оной погрузилась, что мн не приходило еще и на мысль прервать ее, дабы изъяснитъ теб ту пріятность, съ какою мы препровождаемъ здсь наше пребываніе. Об сестры употребляютъ вс свои старанія, дабы житіе мое здсь показалось мн кратковременнымъ, Миссъ Емилія представляется глазамъ моимъ весьма плнительною, по кротости своего нрава, и по чему то, совершенно не понимаю, толико простому и дтскому, чего не можно бы было ожидать отъ величественнаго ея стана. Милордъ Л… человкъ любезной и разсудительной, какимъ я теб уже его представляла.
        Но наступила уже пятница, а Сира Карла еще нтъ! Канторбери долженъ быть городъ весьма обольстительной. Была ли ты когда нибудь въ Канторбери, любезная моя?
        Завтрешній денъ Милади Л… должна постить мою тетушку. Я думаю, что мое письмо пришло въ надлежащее время. Я чрезмрно нетерплива… но для чегожъ быть такъ нетерпливой? Милади Л… весьма милостива: я надюсь что она за благо приметъ мой отказъ, а наипаче что сохранитъ оный въ тайн.
        Я должна разсказать теб еще большую частъ исторіи о сей фамиліи. Для чего нельзя столь проворно писать какъ говорить? Но, дражайшая Люція, не любопытствуешь ли ты знать нсколько лучше о томъ, что касается до той молодой особы, которую Сиръ Томасъ желалъ избрать для своего сына? Ахъ! любезная моя, въ какомъ бы теперь ни былъ положеніи сей договоръ, но есть такая особа въ свт, въ польз коей об сестры принимаютъ участіе; о семъ то уже я освдомилась и надюсь въ скоромъ времени узнать ея имя или по крайней мр, иметъ ли Сиръ Карлъ къ ней склонность. Прости, любезнйшая Люція. Ты скоро получишь продолженіе моего повствованія.

        ПИСЬМО XXXIX.
        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        Уже не безъизвстно теб, любезная моя, колико важныхъ длъ зависятъ отъ поведенія и ршенія молодаго Кавалера. Въ то время Милордъ Л… находился въ Шотландіи, гд выдалъ онъ за мужъ двухъ изъ трехъ своихъ сестеръ, дабы разпредлить точне свое имніе и зависть мене или отъ правосудія, или отъ великодушія Сира Томаса Грандиссона. Миссъ Шарлотта совершенно зависла отъ дружбы своего брата. Нещастная Олдгамъ претерпла уже печальныя опыты отъ перемны своего счастія и нимало не сумнвалась, чтобъ об сестры, имя только чрезвычайный предметъ отвращенія, не возбудили противъ нее такого брата, коего имніе она способствовала расточатъ ихъ родителю великими расходами. Оба управителя трепетали отъ возвращенія новаго ихъ господина, сумнваясь чтобъ онъ согласился подписать т неправильныя щеты, которыхъ безпрестанное безпамятство его родителя не позволило ему укрпитъ собственноручно. Миссъ Орбанъ, ея мать и об ея тетки, хотя лишились главнйшей своей надежды, но имли нкія требованія, въ коихъ имъ не возможно было настоять не нанеся на себя поношенія. Милордъ В… дядя по матери Сиру Карлу, дйствительно не желалъ имть ни
какого дла съ сыномъ сестры своея, но не имя ближайшаго кром его наслдника, онъ не могъ избжать тхъ сообщеній, коихъ опасность заразила уже его желанія. Онъ жилъ въ великомъ несогласіи съ его родителемъ, и сія-та старая зараза простиралась даже до сына. Онъ управляемъ былъ по смерти своея супруги такою любовницею, которая не была равной породы, и не имла благоразумія, ни воспитанія такого какъ Гжа. Олдгамъ; сія женщина, по своему искуству получа ту власть, которую она надъ нимъ имла, безпрестанно его убждала не желать возвращенія и любьви своего племянника. Наконецъ брачной договоръ, начатый Сиромъ Томасомъ, равномрно требовалъ нкоего разсужденія, дабы быть или возобновлену, или совершенно прервану. Въ такомъ-то положеніи находились дла сей фамиліи въ то время, когда Сиръ Карлъ получилъ отъ своихъ сестеръ то печальное извстіе.
        Онъ ничего имъ на то не отвчалъ; но въ ту же минуту отправившись въ Кале, продолжалъ путь свой съ толикою поспшностію, что чрезъ два дни по смерти своего родителя прибылъ въ Лондонъ. Его сестры, не получивши отъ него никакого извстія заключали, что онъ столь же скоро прибудетъ какъ и письмо, и съ часу на часъ его ожидали. Представъ себ, любезная моя, коликое должно было произойти въ сердц ихъ колебаніе при появленіи такого брата, съ которымъ он около осьми или девяти лтъ не видались, отъ коего зависло ихъ благополучіе, коему родитель представлялъ ихъ виновными, и которой самъ по себ непоколебимо пребылъ врнымъ ко всему тому, къ чему токмо долгъ его обязывалъ.
        Въ ту минуту когда онъ приближался въ почтовой своей коляск, то вдругъ вс двери разстворились. Онъ изъ оной выходитъ, вступаетъ въ домъ, и об его сестры бгутъ къ нему на встрчу. Его благородный видъ, коего обстоятельства учинили важнйшимъ и величественнйшимъ, толико же поразилъ ихъ почтеніемъ, колико нжностію и удивленіемъ, О дражайшеій мой братецъ! вскричала Миссъ Каролина, приближаясь къ нему съ разпростертыми руками. Но вдругъ остановилась, какъ будто бы была обьята страхомъ; могу ли я сказать, мой братецъ? присовокупила она; и въ такомъ смущеніи едва не лишилась чувствъ. Онъ поспшилъ облобызать ее поддерживая ее въ своихъ обьятіяхъ. Миссъ Шарлотта, толико же будучи поражена дйствіемъ сестры своея, какъ и присудствіемъ своего брата, поспшно возвратилась въ ту же горницу, и едва имла силу броситься на креслы. Сиръ Карлъ слдовалъ за нею, держа въ своихъ обьятіяхъ Миссъ Каролину и увряя ее нжнйшими изреченіями въ любви своей. Пылающіе его взоры, приближась къ Шарлотт и распростертая его къ ней рука, когда уврялъ онъ ее въ любьви своей, вскор возъимли силу привести ее въ чувство. Она встаетъ, и
бросается въ его объятія: а Сиръ Карлъ прижимая обихъ своихъ сестеръ къ груди своей, говоритъ имъ: примите вашего брата, вашего друга; положитесь на его нжнйшую и постояннйшую любовь.
        Он мн сказали, что сіи слова и голосъ, коимъ онъ ихъ произнесъ имли дйствіе подобное цлительному балсаму для успокоенія ихъ сердца. Когда они сли; то Сиръ Карлъ, свши противъ ихъ взиралъ на нихъ неоднократно то на ту то на другую, какъ будто бы не могъ насытитъ своего удовольствія зрніемъ на ихъ. Потомъ взявши ихъ обихъ за руки, сказалъ: колико прелстей! Съ какимъ удивленіемъ взираю я на сестеръ моихъ! Душевныя качества должны соотвтствовать сему виду. Колико буду я имть удовольствія гордиться моими сестрами! Любезная Шарлотта, сказала тогда Миссъ Каролина, взявъ за другую руку сестру свою, не усматриваешь ли ты во всхъ чертахъ моего брата все то, что намъ говорили о его добросердечіи? Чегожъ я устрашилась? Я признаюсь, отвчала Шарлотта, что равномрно лишилась чувствъ. Я не могу сказать, отъ чего. Но мы трепетали… такъ, мы трепетали….. О любезный братецъ! мы никогда не имли намренія отступить отъ долгу. При семъ он об проливали источники слезъ.
        Любите вашего брата, сказалъ онъ имъ; любите меня об; такъ какъ и я употреблю вс мои силы дабы заслужитъ любовь вашу. Дти, произшедшія со мною отъ одной матери, не должны удаляться отъ своего долгу. Конечно ошибкою или недоразумніемъ; каждый изъ насъ не иметъ ли своихъ веселыхъ и печальныхъ дней? Предадимъ забвенію вс… Онъ не могъ окончить. Онъ сильно жалъ ихъ руки и вставши подошелъ къ окну, вынимая свой платокъ. Какія же мысли произвели въ немъ сіе движеніе! Сіе конечно произошло отъ нещастнаго поведенія его родителя, и предстоящій образъ его смерти. Весьма не удивительно, что толико почтительный сынъ проливалъ въ сію минуту слезы отъ премногихъ печальныхъ размышленій. Потомъ возвратясь къ своимъ сестрамъ, просилъ у нихъ позволенія выдти на нсколько минутъ. родитель, сказалъ онъ имъ обратя лице свое назадъ, требуетъ сей дани. Онъ взглянулъ, нжнымъ окомъ на изображенія своего родителя и своей родительницы, которыя тогда попались его глазамъ; и не присовокупя ни единаго слова, оставилъ обихъ своихъ сестеръ съ оказаніемъ глубочайшаго почтенія.
        По прошествіи получаса, онъ паки появился въ другомъ плать, и поздравляя ихъ съ видомъ исполненымъ нжностію, совершенно изгналъ всякое опасеніе изъ сердецъ ихъ; онъ паки востановилъ ихъ благополучіе братскою довренностію и союзомъ. Въ сіе время вошелъ Г. Еверардъ Грандиссонъ. Мн кажется я уже объявила въ нкоторомъ письм, что принимая иногда подобный своему поведенію голосъ, онъ общался довольно посмятся надъ важнымъ характеромъ, приписуемымъ двоюродному его брату, и что также хвалился вовлечь его въ Лондонскія утхи и составить изъ него человка имющаго вкусъ. Но онъ въ толикое приведенъ былъ удивленіе видомъ достоинства, разпространяющимся во всей его особ и при томъ толико былъ плненъ пріятностію и уклонностію его поступокъ, что не могъ потомъ удержатся, чтобъ не сказать обимъ сестрамъ: колико удивленія достоинъ братъ вашъ! Какого удовольствія лишился мой дядюшка!
        Онъ разговаривалъ съ Сиромъ Карломъ о обстоятельствахъ болзни и смерти его родителя. Онъ воспылалъ гнвомъ прошивъ Гжи. Олгдамъ, поставляя себ за торжество тотъ поступокъ, которой съ нею учинилъ. И воспоминая о всемъ томъ, чмъ токмо могъ ее укорятъ въ томъ состояніи, въ коемъ она препровождала жизнь свою, не преминулъ упомянутъ и о томъ сопротивленіи, кое она оказывала, чтобъ остаться въ замк до послдняго издыханія Сира Томаса, и о подозрніи, по которому она требовала чтобъ и ея печать приложена была ко всмъ мстамъ вмст съ фамильною. Сиръ Карлъ слушалъ сіе повствованіе, не изъявляя ни одобренія ни осужденія. Онъ спросилъ, нашли ли завщаніе? Г. Еверардъ Грандиссонъ отвчалъ, что искали онаго везд, но не могли сыскать. Теперь я помышляю токмо о томъ, сказалъ тогда Сиръ Карлъ, дабы погребсти почтительнйшіе остатки съ прахомъ моея матери. Мой родитель, я то знаю, всегда имлъ сіе намреніе. Я прикажу сдлать, въ память двухъ упокоившихся, гробницу не столь пышную, сколь приличную, съ благопристойною надписью, содержащею въ себ боле наставленія для живущихъ, нежели похвалы для мертвыхъ. Погребеніе будетъ
благопристойно, но безъ всякой пышности; а что наиболе будетъ употреблено величественнйшаго, послужитъ тайно къ вспомоществованію бднымъ никакого пропитанія не имющимъ, или неимущественнымъ откупщикамъ моего родителя, которые отягчены многочисленнымъ семействомъ, и кои честнымъ образомъ трудятся и употребляютъ свое искуство для своего пропитанія. Таковыя чувствованія показались весьма странными Г. Евераду Грандиссону. Онъ напомнилъ Сиру Карлу о той склонности, которую его родитель всегда имлъ къ пышности. Но об сестры видли истинное благородство во мнніяхъ своего брата, и поставили себ за честь восхвалитъ оное. Церемонія учинена была съ толикою же благопристойностію, какъ и благочестіемъ.
        Исполнивши сей первый долгъ въ замк Грандиссонъ, гд погребены были вс ихъ предки, Сиръ Карлъ отправился съ своими сестрами въ Лондонъ, дабы при ихъ присудствіи разпечатать вс мста въ дом, находящемся въ Сент-Жамес-Сквар. Онъ не нашелъ тамъ ничего важнаго, кром уборовъ и великаго множества бумагъ, кои онъ привелъ въ короткое время въ совершенной порядокъ, и прожилъ тамъ весьма малое время. Оттуда они отправились въ свое помстье въ Ессексъ. Сиръ Карлъ сказалъ своимъ сестрамъ, что непремнно должно увдомитъ Гжу. Олдгамъ, живущую въ ближнемъ постояломъ двор, что ея присудствіе нужно для отнятія печатей; поелику и ея печать при томъ находилась. Об двицы просили своего брата не пущатъ ее къ нимъ на глаза. Онъ на то согласился, говоря имъ: что онъ чрезвычайно бы желалъ и самъ отъ того избавиться; но что всякой долгъ надлежитъ исполнить. Сія женщина была позвана, и подходила къ замку съ трепетомъ.
        Я надюсь, любезная моя Люція, что то повствованіе, къ коему я приближаюсь, весьма теб понравится. Я слушала вс сіи обстоятельства гораздо съ величайшимъ вниманіемъ, нежели прежде, а особливо по тому что они произходили изъ устъ Миссъ Шарлотты Грандиссонъ, коей все сіе напоминала сестра ея. Ты знаешь, что я люблю таковыя трогательныя явленія, въ коихъ словесныя и тлесныя представленія составляютъ пленительную и естественную картину.
        Сиръ Карлъ, не ожидая столь скораго прибытія Гжи. Олдгамъ, находился въ конюшняхъ съ своимъ конюхомъ, разсматривая лошадей отца своего, коихъ было нарочитое число, они были при томъ и самыя лучшія во всемъ Королевств. Ошибкою служителя сія бдная женщина приведена была въ тотъ покой, въ коемъ находились об сестры. За чемъ ето? сказала Миссъ Каролина человку, мы не имемъ причины съ нею видться. Простите моему невденію, отвчала Гжа. Олдгамъ униженно; и оказывая глубочайшее почтеніе, хотла удалиться. Но она остановилась по словамъ Миссъ Шарлотты, которая ей сказала: мой братецъ приказалъ васъ позвать. Врьте, сударыня, что мы въ томъ не имемъ никакого участія. Мой братецъ сказалъ, что вамъ надлежитъ быть при отобраніи печатей; поелику вамъ за благоразсудилось приложитъ также и свою. Ваше присудствіе не боле будетъ ему пріятно, какъ и намъ. Однако приготовтесь съ нимъ видться. Вы кажетесь не въ состояніи его видть. Я тому не удивляюсь.
        Я теб нсколько разъ говорила, Люція, что Миссъ Шарлотта весьма себя укоряетъ въ своей вспыльчивости, и что почитаетъ себя обязанною отъ примра своего брата, многими полезными перемнами, которыя она усматриваетъ въ горячемъ своемъ нрав.
        Въ состояніи? отвчала бдная женщина; увы? весьма мало, по истинн; но еще гораздо мене, нежели вы вообразитъ можете. Позвольте мн, милостивая государыня, поручитъ себя въ ваше великодушіе, не опасаюсь сказать, и въ ваше сожалніе. Я прошу у васъ великодушія и сожалнія. По истинн, мой жребій достоинъ сожалнія.
        Вы заслуживаете, чтобъ онъ былъ таковъ, сказала ей Миссъ Шарлотта.
        Я уврена, сказала ей Миссъ Каролина, что величайшія нещастія претерпли вы сами. Она мн призналась, что въ то время ея мысли и сердце заняты были ея любовникомъ. Естьлибъ я могла удалиться отсюда не видвшись съ Сиромъ Карломъ, то почла бы оное себ за величайшую отъ него милость. Я не въ состояніи на него воззрть. Я съ охотою отрекаюсь быть при отобраніи печатей. На ваше, сударыни, равно какъ и на его сожалніе я возлагаю всю мою надежду.
        Жестокія двицы, не могу ли я ихъ такъ назвать, любезная Люція? Такъ, по истинн. Он ее не пригласили даже и ссть, хотя ясно видли чрезвычайное ея терзаніе и кротость, когда она стояла въ дверяхъ предъ ними, въ какое униженіе повергаетъ совсть душу виновную, когда ея раскаянія препровождаемы бываютъ толикимъ нещастіемъ? Но добродтель не должна ли укротиться, видя гршника раскаявающагося, и какъ словами такъ и положеніемъ своимъ показующаго, что рука Божія на немъ отяготла? Можетъ быть тмъ, которые страждутъ бываетъ и… Посмотримъ, конечно мн надлежитъ испытать, отъ искренняго ли сердца простила я Сиру Гарграфу Поллексфену. Я нкогда и сіе разберу.
        И такъ вы надли трауръ, сударыня? Возможно ли, чтобъ Миссъ Каролина учинила ей такой вопросъ, и которая присовокупила: да еще и печальнйшій трауръ, конечно ваши титулы видны и въ жилищ вашемъ? Я теб сказала, любезная моя, что многіе называли Гжу. Олдгамъ именемъ Милади Грандиссонъ и что знатная ея порода, воспитаніе, благоразуміе, хотя весьма слабыя для подкрпленія ея добродтели противъ необходимости и искушенія, заставляли ее стремиться къ сему названію.
        Она отвчала съ кротостію: мой трауръ есть истинный, сударыни; но я васъ увряю, что я не носила никогда такого названія, на кое я совершенно и не помышляла доставить себ права. И такъ публика, возразила Миссъ Шарлотта, длаетъ вамъ великую несправедливость. Тогда погруженная въ печаль Олдгамъ отдала обимъ сестрамъ ключи отъ гардероба, отъ кладовой и погребовъ, коихъ никто и не помышлялъ отъ ней требовать, когда она удалилась изъ замка, и еще просила у нихъ прощенія, что предстала предъ нихъ не будучи ожидаема. Он приказали взятъ ключи одной изъ своихъ женщинъ. Я слышу, что мой братецъ идетъ, сказала Каролина. И такъ, вы узнаете, сударыня, присовокупила Шарлотта, чего должны ожидать съ его стороны. Бдная женщина блднла и трепетала. Какіяжъ волненія происходили въ ея сердц.
        Сиръ Карлъ вошелъ. Он сестры находились у задней стны горницы, а Гжа. Олдгамъ стояла у дверей. Онъ засвидтельствовалъ ей свое почтеніе весьма ласково. Я надюсь, сказалъ онъ ей, что имю честь свидтельствовать мое почтеніе Гж. Олдгамъ. Прошу покорно ссть, сударыня. Я приказалъ насъ позвать для того, дабы вы изволили быть при отобраніи печатей. Пожалуйте сядьте, сударыня. Онъ взялъ ее за руку и повелъ къ кресламъ, онъ слъ между ею и своими сестрами. Он признаются, что таковая учтивость привела ихъ въ великое удивленіе. Сіи дорогія особы запамятовали въ то время, что справедливость и милосердіе должны быть нераздльны въ душ добродтельной.
        Ободритесь, сударыня, повторилъ великодушный ихъ братъ, примтя жалостнымъ окомъ замшательство Гжи. Олдгамъ. Онъ вдругъ обратился къ своимъ сестрамъ, дабы дать ей время придти въ самое себя. Она проливая источники слезъ почувствовала нкое облегченіе и всячески усиливалась удержатъ вздохи, которыя не допускали ее изъясняться. Но поелику сіе внутренное волненіе привлекло на себя взоры обихъ сестеръ; то онъ всталъ, и подъ видомъ, будто хочетъ ихъ спросить о картин, находящейся на другой стороны покоя, онъ отвелъ ихъ туда обихъ. По томъ возвратясь къ ней придвинулъ ея креслы весьма близко къ своимъ, онъ паки ее взялъ за руку: мн не безъизвстна, сказалъ онъ ей, печальная ваша повсть. Ободритесь, сударыня. Онъ далъ ей на нсколько минутъ покою, дабы она могла придти въ чувство; потомъ продолжалъ рчь свою: вы видите во мн, сударыня, присовокупилъ онъ, друга желающаго возблагодаритъ васъ за вс хорошія услуги вами намъ оказанныя и равно прикрытъ вс предметы вашего сожалнія.
        Она не въ состояніи была перенести толикой милости, и въ первомъ своемъ движеніи хотла повергнуться къ его стопамъ; но онъ отъ того ее удержалъ. Ваше нещастіе произходить отъ того, сказалъ онъ ей, что вы мало сами о себ старались. Впрочемъ я зналъ, что любовь имла въ томъ великое участіе, и что вы достойны были той, которую къ вамъ оказывали. Конечно разстроенное ваше щастіе повергло васъ въ нашу фамилію. Вы весьма хорошо управляли симъ помстьемъ во время вашего въ немъ пребыванія; я имю въ томъ доказательство той руки, коея свидтельство всякой человкъ почитать здсь долженъ.
        Весьма вроятно, что Сиръ Томасъ въ своихъ письмахъ представлялъ Гжу. Олдгамъ своему сыну, какъ такую тщательную женщину, которой онъ вврилъ попеченіе сихъ длъ, и по сей-то единственно причин столько почтительный сынъ желалъ ее видть. Она сказала нсколько словъ о тхъ попеченіяхъ, кои употребила… и что бы она желала сдлать…… естьлибъ… Онъ прервалъ рчь ея: не станемъ о томъ боле говорить, сударыня. Г. Грандиссонъ, которой иметъ весьма хорошее свойство, но нсколько вспыльчивъ, сказалъ мн,что онъ оказалъ вамъ нкую жестокость. Онъ также признался, что вы снесли оную терпливо; терпніе есть такая добродтель, которая не когда одна не шествуетъ. Я не думаю, такъ какъ онъ, чтобъ вы имли худое намреніе, принимая участіе въ запечатаніи вещей. Онъ обманывается; вы должны были то учинить; и я весьма тому врю, что столь благоразумная женщина, какъ вы, не могла забыть своего долгу въ надлежащее время. А дабы благоразумно судить о поступк другаго, то должно войти въ его состояніе и поставить себя какъ будто бы на его мст.
        О братецъ! вскричали въ то самое время об сестры, исполнены будучи замшательствомъ и удивленіемъ. Онъ просилъ ихъ дать ему на минуту покою. Вс мы, сколько бы насъ ни было, присовокупилъ онъ, не должны ли имть нкоего снисхожденія? Она признается теперь, что не знаетъ, имли ли обвиненія ихъ родителя какое нибудь участіе въ семъ мнніи; а он весьма тмъ были поражены. Впрочемъ, по чему же он могли на то досадовать, когда ясно видли толико терпливости и кротости въ брат, имющемъ гораздо боле участія въ семъ дйствіи, нежели он? Но поелику обденное время еще не пришло, то онъ попросилъ въ сіе время шоколаду: и обратясь къ Гж. Олдгамъ, сказалъ ей весьма ласково, что она конечно знаетъ, гд лежатъ вс такіе припасы Она отвчала, что отдала уже ключи. Миссъ Каролина подала ихъ своему брату,которой приказалъ горнишной исполнитъ оное, прося Гжу. Олдгамъ, чтобъ она по своей милости ей то показала.
        Об сестры легко могли уразумть, что сіе учинено было подъ тмъ видомъ, дабы подать на сколько минутъ отдохновенія сей нещастной женщин и дабы улучить время обьявить имъ, какъ онъ намренъ съ нею поступить. Какъ скоро она вышла, то онъ говорилъ имъ: позвольте мн васъ просить, любезныя мои сестрицы, судитъ о мн нсколько благосклонне въ семъ случа. Я ни малаго не имю намренія васъ огорчить, но, дйствительно, мы должны разполагать наши поступки по достоинству сей бдной женщины. Память нашего родителя принимаетъ въ томъ участіе. Долженъ ли онъ былъ отдавать намъ отчетъ въ своихъ дяніяхъ? Равномрно должна ли она отдавать намъ въ своихъ? Они оба ни отъ кого не зависли. Конечно намъ надлежитъ платить справедливостію Гже. Олдгамъ за ея права, великодушіемъ, для собственной нашей чести, и благодяніемъ ради такого родителя, которому вы обязаны жизнію, и всемъ тмъ, что почитаемъ отличными выгодами по мннію людей. Г. Грандиссонъ обвиняетъ ее въ томъ, что она жила весьма пышно. То она ли тому причиною? А мы, естьли не забудемъ, кому обязаны нашею жизнію, можемъ ли обвинять въ томъ кого ниесть? Безпредльная
склонность нашего родителя къ великолпію весьма извстна. Онъ любилъ сей домъ до чрезвычайности. Благородныя его склонности по всюду за нимъ слдовали. У меня есть нсколько его писемъ, въ коихъ онъ весьма похваляетъ домостройство Гжи. Олдгамъ. Не имлъ ли онъ власти разполагать своимъ имніемъ, какъ ему было угодно? Оно принадлежитъ намъ токмо по его кончин, Онъ могъ разточить оное еще боле. Сіе домостройство Гжи. Олдгамъ составляетъ единый предметъ, на которой должны мы обратитъ все наше вниманіе, и мы находимъ оное въ ея пользу. Естьли родитель мой не весьма много оказывалъ милости къ дочерямъ своимъ, то он должны радоваться, что заслужили отъ него то, что было бы гораздо благополучне естьлибъ он оное получили; а какъ всякому извстно, что родители имютъ полную власть надъ дтьми своими, то весьма для нихъ похвально, что оной покорялись. Онъ могъ бы дать Гж. Олдгамъ такую титлу, котораябъ составила для насъ долгъ почитать ее. Сестры мои отъ природы получили благородную душу. Он суть дочери самой великодушнйшей и снисходительнйшей изъ всхъ матерей. Г. Грандиссонъ весьма далеко простиралъ свою жестокость;
ибо я увренъ, что оная не отъ васъ произошла, но онъ конечно не имлъ другаго намренія, выключая того, дабы намъ услужишь; съ другой стороны, не можно избжать чтобъ не видться съ сею нещастною женщиной; я хотлъ разсмотрть ея поведеніе прежде, нежели представлю ее на вашу милость. Не довольно ли уже она унижена? Я сожалю о ней отъ искренняго сердца. Она любила моего родителя. Я не сумнваюсь, чтобъ она въ тайн не проливала слезъ о немъ; хотя не сметъ въ томъ признаться, ни уважить любовь свою. Разв мы не можемъ почитать ее единственно за такую смотрительницу, которой онъ препоручалъ сіе помстье? Весьма достойно насъ заставить публику думать, что мы не иначе ее щитаемъ какъ подъ симъ званіемъ. Чтожъ касается до чувствительныхъ доказательствъ нещастныя невинности! колико я сожалю, что то, которое составляетъ утхи другихъ матерей, не могло здсь быть иначе, какъ предметомъ стыда: но будемъ остерегаться разглашать т погршности, кои заключаютъ въ себ сихъ двухъ виновныхъ. Чтожъ долженъ я сказать боле? Мн весьма было бы прискорбно, говоритъ боле; а можетъ быть я сказалъ уже съ лишкомъ много. Таковыя
обстоятельства не позволяютъ мн придать къ нимъ всей силы. Любезнйшія мои сестрицы, я прошу васъ изъ милости отдать на мое попеченіе сіе дло. Я нимало не думаю, чтобъ могъ требовать того такъ какъ права! Я презиралъ бы самаго себя, естьлибъ способенъ былъ изліять жестокость на кого нибудь изъ тхъ, коего бы кончина моего родителя подвергла въ мою власть: но вы до чрезвычайности меня обяжете тмъ снисхожденіемъ, коего я у васъ прошу изъ милости.
        Он отвчали на оное токмо пролитіемъ слезъ. Толико трогательныя представленія смягчили ихъ до такой степени, что он не въ состояніи были произнести ни единаго слова. Не взирая на то, возвращеніе Гжи. Олдгамъ, которая сама принесла имъ шоколаду, подало случай къ новымъ строгимъ поступкамъ. Он принимали оной съ нкіимъ движеніемъ плечь, и безъ всякой учтивости; въ то вреия Сиръ Карлъ, будучи опечаленъ таковою жестокостію, поторопился взятъ самъ чашку, которую поднесъ Гж. Олдгамъ, и принудилъ ее принятъ оную, По окончаніи завтрака онъ предложилъ ей начатъ осматривать покои. Пожалуйте войдемте на верьхъ сказалъ онъ ей, я прикажу растворить двери, а мои сестрицы, по милости своей, потрудятся за нами слдовать.
        Об двицы вставши пошли на нимъ. Ты легко судить можешь, что проходя мимо бдной Олдгамъ, он оказали ей глубочайшее почтеніе. Я представляю себ, что будто бы ихъ вижу шествующихъ, поднявши голову, столь же величественно, какъ наши Герцогини въ торжественномъ ходу въ денъ Коронованія Государя. Миссъ Грандиссонъ не преминула сказать, что она усматриваетъ великое излишество въ учтивостяхъ своего брата. Идучи съ своею сестрою, которую она держала подъ руку, она не могла удержаться, чтобъ не сказать ей: что учтивость весьма прекрасное свойство; но Миссъ Каролина отвчала, что она ничего въ томъ не понимаетъ. Он совершенно не думали, чтобъ ихъ братъ могъ то слышать; но идучи не далеко передъ ними, онъ слышалъ ихъ рчи, а какъ Гжа. Олдгамъ была еще отъ нихъ далеко, то онъ оборотясь къ нимъ, сказалъ тихимъ голосомъ: не длайте ничего надмру малаго, любезныя сестрицы, а я общаюсь вамъ ничего не длать надмру многаго. Она женщина знатнаго роду. Она весьма много чувствуетъ свое нещастіе. Воспомните, что она ни мало отъ васъ не зависитъ, и никогда не зависла. Об любезныя сестрицы покраснли и взирали другъ на друга
съ нкіимъ смущеніемъ. Я нимало не намренъ васъ огорчать, присовокупилъ онъ, самымъ нжнымъ голосомъ; но позвольте мн, когда еще есть время, напомнить вамъ, что вы имете теперь случай показать достойныя васъ чувствованія.
        Когда достигли до двери той горницы, гд скончался Сиръ Томасъ, и гд онъ имлъ обыкновенное свое пребываніе, то Гжа. Олдгамъ вдругъ поблднела, и просила позволенія не входить въ оную. Она весьма горько плакала. Я ласкаюсь, Г. мой, сказала она Сиру Карлу, что вы увидите тамъ все въ добромъ порядк; нтъ ничего такого, за чтобъ я не готова была отвчать: но позвольте мн ожидать васъ въ ближней горниц: онъ на то согласился. Нещастная женщина! сказалъ онъ своимъ сестрамъ. Сколь сожалнія достойно ея состояніе, что не можетъ обьявитъ предъ нами той нжности, которая составляетъ славу ея пола, и всего рода человческаго!
        Въ кабинет, находящемся въ спальн, онъ нашелъ весьма прекрасной ящикъ, съ слдующею надписью руки Сира Томаса: драгоцнныя каменья моея супруги. Ключъ привязанъ былъ золотымъ снуркомъ къ ушку онаго ящика. Онъ у нихъ спросилъ, не раздлены ли уже имъ алмазы ихъ матери? Миссъ Каролина отвчала: что ихъ родитель многократно имъ о томъ говорилъ, но не любя видть ихъ весьма украшенными, всегда отлагалъ сіе до времени ихъ браковъ. Возмите то, что вамъ принадлежитъ, сказалъ имъ Сиръ Карлъ, отдавая ящикъ имъ въ руки: я не вижу никакой необходимости быть при разсматриваніи оныхъ. Я увренъ, что между двумя сестрами толико нжно любящимися, не можетъ произойти ни какого спору. По тяжести ящика, я надюсь, что вы найдете въ немъ и другое что, опричь алмазовъ.
        Между тмъ, какъ онъ сталъ перебирать великое множество бумагъ, двицы равномрно удалясь отъ него, разсматривали драгоцнные каменья. Съ алмазами ихъ матери, лежавшими въ весьма драгоцнномъ футляр, он нашли три кошелька, изъ коихъ въ одномъ находилось пятъ сотъ гвиней, съ сею надписью: деньги сбереженныя съ моей младости; и сто двадсять другихъ золотыхъ монетъ завернутыхъ въ двухъ бумашкахъ, надъ коими были надписаны имена двухъ тетокъ, отъ которыхъ Милади Грандиссонъ получила сей подарокъ. Во второмъ кошельк находилось четыре ста гвиней, состоящихъ изъ разныхъ золотыхъ монетъ, которыя получила она отъ щедрости своей матери. На третьемъ была весьма длинная надпись, которая назначала оный ея сыну. съ весьма нжною похвалою о великихъ его качествахъ, и желанія къ утвержденію тхъ надеждъ, кои онъ подавалъ въ младыхъ своихъ лтахъ. Об сестры тотчасъ принесли сей кошелекъ къ своему брату. Онъ его, взялъ прочиталъ надпись, отворотясь лицемъ назадъ: Превосходная мать! сказалъ онъ имъ, прочитавши оную. Она и по смерти еще говоритъ. Да усовершитъ небо желанія ея нжности! По томъ развязавъ кошелекъ нашелъ въ
немъ пятъ большихъ медалей сдланныхъ на денъ возшествія на престолъ различныхъ Государей, три алмазныя кольца, богатую золотую табакерку; и что драгоцнне всего для него было, лицеизображеніе его матери, сдланное изъ золота и осыпанное алмазами. Подобіе онаго было удивительно, и об сестры общались мн склонитъ Сира Карла показать мн оное. Онъ ухватилъ его съ жадностію: и посмотря на него нсколько времени, поцловалъ его съ толь нжнымъ чувствіемъ, что изъ очей его полились слезы. Онъ на минуту вышелъ, дабы укротить столь пылкое движеніе: и какъ вошелъ опятъ спокойно, то его сестры отдали ему отчетъ во всемъ томъ, что нашли въ двухъ другихъ кошелькахъ, и предлагали ему золото, оставляя себ алмазы и драгоцнные каменья. Онъ взялъ три кошелька и высыпавши изъ нихъ на столъ, смшалъ все въ нихъ находившееся. Он могутъ быть не равны, сказалъ онъ своимъ сестрамъ; но смшая ихъ такимъ образомъ, вы роздлитъ ихъ удобне можете. Сей портретъ, присовокупилъ онъ, положилъ его къ своей груди, гораздо для меня драгоцнне, нежели все золото и алмазы, которые вамъ остаются.
        Прости мн, дражайшая Люція, вс сіи подробности; да хотя я и не получу отъ тебя прощенія; но мн не можно будетъ длать иначе. Я ощущаю пріятное удовольствіе описывать подробно нравящіяся мн предметы. Сдлай милость не лиши меня онаго. Можетъ быть я заплачу за оное весьма дорого, я гораздо боле удивляюсь сему человку, нежели могу изобразить.
        Наступила суббота, и уже смеркается, а Сира Карла Грандиссона еще нтъ. Отъ всего моего сердца, желала бы я…
        Какъ скоро Сиръ Карлъ съ своими сестрами осмотрлъ покой своего родителя; то они пошли за Гжею. Олдгамъ въ ея горницу. Право прелестное жилище: вотъ какое было первое замчаніе Миссъ Шарлотты. Какъ могла она…Не знала ли она какое было состояніе сей женщины, и что она была совершенно властительницею въ семъ дом? Братъ ея взглянулъ на нее нсколько суровымъ видомъ.
        Гжа. Олдгамъ начала показывать имъ домашніе уборы и нкоторыя хорошія картины, говоря имъ, что ето были остатки имнія ея мужа; но что ей и сіе заимодавцы оставили изъ милости. Сіе мсто, продолжала она показывая имъ на кабинетъ, заключаетъ въ себ все то, что я имю на свт. Г. Грандиссонъ заблагоразсудилъ приложитъ къ тому свою печать. Я его просила позволитъ мн взять изъ онаго хотя пятьдесятъ гвиней, поелику у меня весьма мало было денегъ: но онъ мн въ томъ отказалъ. Его отказъ привелъ меня въ нкое замшательство; но теперь, Г. мой, я прибгаю къ вашему великодушію.
        Об сестры признаются чистосердечно, что он приходили въ гнвъ при всемъ томъ что ихъ глазамъ ни представлялось; и что он другъ другу сказали: не должно имть никакого снизхожденія къ такой женщин, которая и сама, какъ видно, того не ожидаетъ. Сколько славы видимъ мы, любезная моя, въ великодушіи, хотябъ о ономъ помышляли по самому сему чувствованію, или по его вліяніямъ! сіи любви достойныя сестры до возвращенія ихъ брата далеко отстояли отъ того чтобъ сдлаться такими, какими онъ теперь суть; он и сами безпрестанно о томъ упоминаютъ.
        Будьте благонадежны, сударыня отвчалъ ей Сиръ Карлъ, что вамъ отдадутъ справедливость. Г. Грандиссонъ хотя и поступилъ нсколько скоро по своему нраву, но онъ почиталъ себя къ тому обязаннымъ по своей къ вамъ довренности. Въ вашемъ кабинет можетъ быть находятся такія письма и бумаги, кои до насъ совершенно не касаются: я сниму печать, и отдамъ на ваше разсужденіе показать намъ то, что должно внести въ роспись. Я ничего не желаю боле видть; она предложила, дабы двицы по крайней мр все видли. Ето весьма справедливо, сказала Миссъ Каролина, и въ первомъ семъ движеніи подошла къ ней съ своею сестрою; но Сиръ Карлъ взявъ ихъ обихъ за руки пошелъ съ ними вонъ, повторяя Гж. Олдгамъ, что она всмъ разполагать можетъ во своему соизволенію, и что они будутъ ее дожидать въ ближней горниц. Вы чрезвычайно великодушны, сказала ему Миссъ Шарлотта; я по крайней мір желалъ бы быть столь великодушнымъ, отвчалъ онъ. Женскіе кабинеты не должны ли быть почитаемы? Впрочемъ, вспомните, чьею была управительницею сія женщина.
        По прошествіи нсколькихъ минутъ Гжа. Олдгамъ пришла съ заплаканными глазами просить двицъ и ихъ брата возвратишься въ кабинетъ. Тамъ увидли они на стол и на стульяхъ множество бумагъ, блья и кружевъ, кои она выложила. Сіи бумаги принадлежатъ вамъ, Г. мой, сказала она Сиру Карлу. Мн приказано было хранить ихъ рачительно. Бдная женщина! она не смла назвать того по имени, отъ кого имла таковый приказъ. Сиръ Карлъ спросилъ ее, не завщаніе ли ето: я не думаю, отвчала она ему; мн сказано, что он касаются до помстьевъ въ Ирландіи. Ахъ! присовокупила она, отирая слезы, я имю великую причину думать, что не достигло времени сдлать завщаніе.
        Мн кажется, Гжа. Олдгамъ, сказала ей со злостію Миссъ Шарлотта, что вы желали получитъ отъ него для себя завщаніе.
        Она призналась что неоднократно о томъ говорила, а Миссъ Каролина сказала, что она о томъ и не сумнвалась.
        Сиръ Карлъ прервалъ огорчительныя сіи примчанія, обьявляя, что завщаніе кажется ему весьма благоразумнымъ дяніемъ въ жизни, и что, по сему мннію, онъ всегда будетъ держатъ у себя свое собственное.
        Здсь-то, Г. мой, сказала ему Гжа. Олдгамъ вынимая ящикъ, лежатъ мои деньги, записки и все мною собранное такими средствами, Г. мой, Богъ тому свидтель, которыя не могутъ мн принести никакакой укоризны…
        Могу ли я спросить, прервала рчь ея Миссъ Каролина, сколь велика сумма сихъ денегъ? Сиръ Карлъ поспшилъ отвчать: какая вамъ нужда? любезная сестрица, когда Гжа. Олдгамъ увряетъ, что все сіе пріобртено честнымъ образомъ. Об сестры сказали другъ другу, такъ какъ он мн въ томъ открылись. О! мы въ томъ не сумнваемся. Не удивляешься ли ты, Люція, закоренлой ихъ ненависти? Я опасаюсь, чтобъ мой дядюшка не почелъ своего мннія при семъ случа весьма оправданнымъ, когда онъ увряетъ что самое труднйшее на свт дло состоитъ въ томъ, дабы привести на путь истинный такую женщину, которая отъ онаго удалится.
        Я думаю, отвчала Гжа. Олдгамъ, что все сіе состоитъ изъ тысячи двухъ сотъ фунтовъ Стерлинговъ. Произнося сіе она взирала на обихъ двицъ, какъ будто бы страшилась отъ сего ихъ осужденія. Тысячу двсти! сказала Миссъ Шарлотта. Ахъ! любезная сестрица, сколько почитали бы мы себя щастливыми, естьлибъ прежде хотя такую сумму могли раздлить между собою! Сиръ Карлъ, коего опечаливали вс таковыя размышленія, отвчалъ, что въ такомъ возраст, въ коемъ были он до сего времени и жили въ дом своего родителя, не имли нужды въ большихъ суммахъ; но когда достигли он до времени своей независимости: то онъ увренъ, что ихъ имніе не будетъ ограничено тысячью двумя стами фунтовъ Стерлинговъ. Он благодарили его, изьявляя глубокое почтеніе; но не мене были уврены, что снисхожденіе его весьма было излишно для Гжи. Олдгамъ. Должны ли он были позабыть, любезная Люція, что сія бдная женщина иметъ двухъ дтей, не упоминая о третьемъ.
        Трепеща отъ страху, какъ об сестры въ томъ признаются, указывала она на другой ящикъ, въ которомъ находилось, сказала она имъ, нсколько подарковъ. Но она присовокупила; что ихъ не требовала, никогда не желала, неболе одного разу надвала ихъ и никогда не была намрена носитъ оныя. При сихъ словахъ хотла она вынутъ ящикъ. Оставьте сей трудъ, Сударыня, сказалъ ей Сиръ Карлъ, подарки принадлежатъ вамъ. Вс находящіеся у васъ денги также вамъ принадлежатъ. Я весьма буду остерегаться, похититъ что либо данное вамъ по щедрости моимъ родителемъ. Не властенъ ли онъ былъ въ своихъ дяніяхъ? Естьли бы онъ написалъ завщаніе, то не подтвердилъ ли бы въ ономъ всего того, что для васъ ни сдлалъ? увдомьте меня, вы Гжа. Олдгамъ, и вы любезныя сестрицы, о самомалйшемъ намреніи и предпріятіи, кой бы онъ имлъ въ пользу кого нибудь: то я истинно ихъ исполню съ такою же тщательностію, какъ будто бы онъ поставилъ мн закономъ послднюю свою волю. Не ужели остановимся мы на однихъ должностяхъ правосудія? Законъ для человка совсть и честность имющаго не предписанъ. Ахъ Боже! сей человкъ, любезная Люція, вскружитъ мн голову.
        Можешь ли ты вздумать, что бы такое меня на семъ мст остановило? Я покинула перо, углубилась въ мысляхъ и плакала отъ радости. Мн кажется, Люція, сія радость происходитъ отъ того, что есть въ свт молодой человкъ имющей такое свойство. Впрочемъ отъ чего бы оная произходила! Теперь, я хочу опятъ приняться за письмо, хотя на глазахъ моихъ видны слезы.
        Его сестры признаются, что он приведены были въ смущеніе; но что еще не пришло то время, въ которое он долженствуютъ одобрить отъ искренняго сердца все то, что онъ желалъ для нихъ сдлать.
        Гжа. Олдгамъ была тронута его добродушіемъ даже до слезъ и раскаяніе безъ сумннія принимало въ томъ равное участіе: она предложила двицамъ, показать имъ… я думаю, алмазы; по Сиръ Карлъ, перервавъ рчь ея, сказалъ ей, что его сестры произсходять отъ Грандиссоновъ и удержалъ ея руку, которую она протягивала къ ящику. Она открыла другой ящикъ, изъ котораго вытащила сорокъ гвиней, и нсколько серебра. Сіи деньги, сказала она ему, принадлежатъ вамъ. Я получила оныя отъ Сира Томаса во время послдней его болзни. У меня еще остается нсколько другаго серебра: щеты мои почти совсмъ были окончаны, когда мн приказали оставитъ сей домъ. По окончаніи же оныхъ я вамъ ихъ доставлю. Онъ не принялъ тогда ея предложенія. Пожалуйте, сударыня, сказалъ онъ ей, включите сіе серебро въ ваши щеты.
        Она показала ему различныя бумаги, касающіяся до длъ фамиліи; а пока онъ разсматривалъ оныя, то его сестры пошли съ нею въ другую горницу, гд увидли два большіе чернаго дерева шкафа; въ коихъ лежали ея платья. Он признаются что любопытство понудило ихъ смотрть оные. Гжа. Олдгамъ, стараясь всячески имъ повиноваться, разстворила одинъ шкафъ изъ котораго она уже выняла одно платье, въ то время вошелъ Сиръ Карлъ. Онъ изьявилъ великое неудовольствіе и отведши своихъ сестеръ къ сторон спросилъ у нихъ: не ужели все то что онъ видитъ произошло отъ собственнаго ея желанія? Онъ присовокупилъ, что онъ проситъ ихъ признаться, не отъ самихъ ли ихъ произошло таковое предложеніе, дабы не подать ему причины думать, чтобъ была въ свт такая женщина, котораябъ почитала за удовольствіе, въ таковыхъ обстоятельствахъ удивляться своимъ платьямъ. Миссъ Шарлотта проникши въ смыслъ сего вопроса, тотчасъ призналась, что Гжа. Олдгамъ ничего безъ ихъ прозьбы не длала. Явъ томъ увренъ, возразилъ онъ, и сужу что оное весьма многаго стоитъ ея снисхожденію. Вы весьма вспыльчивы, любезныя сестрицы. Можетъ быть нчто и удалилось отъ
вашего чаянія. Какое получаете вы удовольствіе отъ сего любопытства?
        Разв вы не знаете того, чего должны здсь ожидать отъ щедрости и добродушія той особы, коей память надлежитъ вамъ почитать? Он покраснвши потупили глаза, а Гжу. Олдгамъ просили затворить шкафъ. Удовольствіе при семъ ею изьявленное довольно показало, колико она была поражена первымъ приказомъ.
        Ахъ! любезная моя Люція, позволь мн опятъ отдохнутъ нсколько. Одно меня токмо устрашаетъ; то есть: можетъ быть Сиръ Карлъ Грандиссонъ, со всею своею къ нашему полу вжливости, вообще не иначе почитаетъ женщинъ, какъ за самыхъ презрнныхъ особъ. Естьли онъ иметъ такое мнніе; то въ семъ бы я желала быть уврена не для того, дабы почесть его хулы достойнымъ въ чемъ нибудь, но дабы имть удовольствіе думать, что онъ конечно былъ бы убжденъ въ несправедливомъ своемъ мнніи, естьли бы зналъ мою бабушку и мою тетушку. Съ другой стороны, удивляешься ли ты, что об его сестры, коихъ душа возвышена примрами брата, не иначе о немъ говорятъ какъ съ восторгомъ? Миссъ Шарлотта не иметъ ли причины презирать своихъ любовниковъ, когда ихъ съ нимъ сравниваетъ?
        Наступило уже воскресенье: мы освдомились, что Сиръ Карлъ вчерашняго вечера прибылъ въ Лондонъ. О! его сестры гораздо о томъ боле сожалютъ нежели я. По какой же причин сожалть мн? Но я скажу о немъ подобно Милади Д… онъ столь добръ, что желаютъ вс быть его друзьями. Впрочемъ, ты знаешь, что онъ мой братъ.

        ПИСЬМО ХL.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        По совершенномъ осмотреніи замка и по отданіи надлежащихъ о всемъ приказовъ Сиръ Карлъ веллъ своимъ людямъ перенести въ покой Гжи. Олдгамъ все то, что ей ни принадлежало. Потомъ отдавши ея ключъ отъ онаго приказалъ вспомоществовать ей во всемъ, чего она ни пожелаетъ къ переноск своихъ вещей, съ толикою же осторожностію и уваженіемъ, какъ будто бы никакой не случилось перемны въ фамиліи. Таковы-то были его выраженія. Представте себ сколь велика была благодарность сей бдной женщины тронутой до слезъ. Любезныя сестры его оказали, по видимому, нкіе знаки ревности, по крайней мр, есть-ли о томъ судить по слдующимъ словамъ ихъ брата: вы должны взирать, сказалъ онъ имъ, на справедливость отдаваемую мною тмъ, которые ничего иннаго отъ меня требовать не могутъ, какъ на залогъ того, что я желаю сдлать для двухъ сестеръ, коимъ я обязанъ, по справедливости, всми чувствованіями нжной дружбы. Вы увидли бы уже дйствія онаго, естьлибъ я не опасался, что благоразуміе воспрепятствуетъ моимъ намреніямъ. Какъ скоро познаю я то, что могу сдлать, то не умедлю ни единой минуты; поелику я не полагаю даже и предловъ вашей
надежд. Поврьте что я превзойду ваше чаяніе, естьли то возможно будетъ.
        Любезнйшія мои сестрицы, продолжалъ онъ пожимая у ихъ руки, я весьма бы сожаллъ, когдабъ съ толико возвышеннымъ разумомъ вы остались подъ моимъ смотрніемъ превосходнйшая наша родительница всегда того опасалась. Но какъ скоро будетъ отъ меня зависть; то я совершенно васъ учиню независящими отъ вашего брата, и вы самимъ себ отвтствовать будете въ своихъ дяніяхъ.
        Он сперва отвтствовали одними слезами. Потомъ Миссъ Каролина клялась, что он об поставятъ себ за благополучіе жить подъ смотреніемъ такого брата, какъ онъ. Чтожъ касается до возвышеннаго… она не могла окончить. Миссъ Шарлотта продолжала за нее, увряя своего брата, что ихъ мысли и сердце ни чемъ такимъ не заняты, чтобъ он ни готовы были зависть отъ его благоразумія и его дружбы. Въ разсужденіи жъ сердца, возразилъ онъ, улыбаясь, мы поговоримъ въ другихъ обстоятельствахъ. Я прошу Каролину обьявить мн свои склонности, а Шарлотту извстить меня о своихъ. Положитесь об на то желаніе, которое я имю видть васъ благополучными. При семъ он мн не сказали, что об бросились въ его обьятія; но я представляю себ, что он учинили сіе съ равномрною нжностію.
        Отъзжая съ своими сестрами въ замокъ Грандиссонъ и прощаясь съ Гжею Олдгамъ, онъ у ней спросилъ, какимъ образомъ намрена она поступить съ самой собою. Нещастіе, сказалъ онъ ей, требуетъ покровительства отъ тхъ, кои въ лучшемъ находятся состояніи. Когда вы утвердитесь въ какомъ нибудь мст; то увдомьте меня и естьли вы дадите мн знать о вашихъ обстоятельствахъ и мрахъ, кои вы хотите предпринять въ пользу тмъ, коимъ обязаны первымъ попеченіемъ: то довренность учиненная мн вами не будетъ безполезна.
        Сдлайте милость, не могла я удержатся чтобъ не прервать ея рчи, скажите мн, что на сіе отвчала Гжа. Олдгамъ? Какъ приняла она сіи слова?
        Наша дорогая Генріетта, отвчала Миссъ Шарлотта, принимаетъ странное участіе въ повствованіи Гжи. Олдгамъ. Должно удовольствовать ея нетерпливость. Но… она очень долго плакала, какъ вы въ томъ не сумнваетесь. Она сложила руки: бросилась на колни, и молила небо благословить его и все ему принадлежащее.
        Посмотри, Люція! Но я спрашиваю у всхъ, достойна ли я хулы. И самая твердая добродтель не смягчилась ли бы отъ таковой повсти? Не внушаетъ ли она сама сожалнія къ тмъ, которые по нещастію забыли долгъ свой? Такъ, я въ томъ уврена, и не мене знаю что Сиръ Карлъ и вс любезныя мои родственники равномрно о томъ думаютъ. Я почитала себя уже съ нкоего времени за посредственную двицу въ сравненіи сихъ двухъ сестеръ; но я теперь начинаю врить, что во многомъ я ихъ стою. По истинн, они не имли такой бабушки и такой тетушки, коихъ я по щастію имю: они лишились еще въ своемъ младенчеств превосходной матери, а ихъ братъ еще не весьма давно здсь находится. Его достоинство, которое вдругъ оказалося, произвело дйствіе солнца, дабы показать т пятна и несовершенства, кои весьма было трудно открытъ до его возвращенія.
        Сиръ Карлъ склонилъ госпожу Олдгамъ увдомитъ его письмомъ о томъ, что она намрена сдлать для самой себя и для тхъ, кои остались на ея попеченіи. Она не умедлила въ скоромъ времени оказать ему сіе удовольствіе. Ея намреніе, писала она къ нему, состоитъ въ томъ, дабы удалиться въ Лондонъ для воспитанія своихъ сыновей, распродать вс свои мебели, алмазы, платья, и все то что ей кажется не приличнымъ ея состоянію, препровождать уединенную жизнь и имть сообщество токмо съ честными людьми. Она присовокупила къ сему опись всего ея имнія. Об сеетры еще и теперь не извстны сколь велико ея имніе. Но знаютъ, что ихъ братъ опредлилъ ей ежегодную пенсію, для двухъ дтей прижитыхъ съ Сиромъ Томасомъ; и вроятно что его милости гораздо боле къ нимъ умножатся, когда они будутъ въ состояніи вступить въ свтъ.
        Онъ нашелъ все весьма въ хорошемъ порядк въ заик Грандиссонъ, но въ немъ его ожидали два управителя отца его, которые причинили ему великое замшательство: онъ по своему проницанію скоро примтилъ, что ихъ щеты учинены были по ихъ согласію съ толь малою предосторожностію со стороны Сира Томаса, что онъ отдалъ на разсмотрніе одного другому. Онъ вознамрился разсмотрть самъ вс ихъ росписи, и хотя ему казались нкоторыя статьи сумнительными или худо изьясненными, но онъ понуждалъ ихъ признаться, что сумма подведенная ими гораздо была ему выгодне, нежели они себ то представляли. При семъ открытіи онъ не преминулъ сказать своимъ сестрамъ, что ихъ родитель не столько былъ разсточителенъ, какъ о немъ думали.
        Въ изслдованіяхъ своихъ съ Филмеромъ онъ открылъ не токмо обязательство касающееся до Миссъ Орбанъ, но нашли и причину привести предъ него сію молодую особу. Она предстала предъ него можетъ быть съ гораздо невиннйшими намреніями, нежели т, кои ея привели. Онъ удивлялся ея красот и выхвалялъ оную сестрамъ своимъ; но когда матъ и об тетки примтили, что его удивленіе не дале того простиралось, какъ обыкновенно удивляются хорошей живописной картин; то он паки прибгнули къ обязательствамъ Сира Томаса, кои он выдавали за дйствительное общаніе брака, и два представленныя ими письма довольно сходствовали съ симъ предлоговъ. Сиръ Карлъ чрезвычайно тмъ былъ опечаленъ, уважая честь своего родителя и особливо зная, что его сердце и чувствіе исполнены были сею мыслію при послднемъ своемъ прибытіи въ помстье, лежащее въ Ессекс. Филмеръ просилъ его къ двумъ теткамъ, дабы тамъ съ нимъ переговорить. Онъ на то согласился для избжанія явнаго разглашенія; но прежде всякаго изьясненія, онъ просилъ дозволенія,поговоритъ съ четверть часа на един съ Миссъ Орбанъ. Но поелику онъ притворно весьма выхвалялъ естественныя ея
пріятности, то тетки ласкались, что оныя начали производить надъ его сердцемъ сильное впечатленіе, и подавали своей племянниц такія наставленія, кои соотвтствовали съ сею надждою. Но вмсто того, дабы испытать силу ея прелестей, онъ употребилъ сіе время на то, чтобъ получить отъ нее нкоторыя признанія, кои показали ему всю подлость сей фамиліи. Возвратясь назадъ съ молодою особою, держа ее за руку, онъ столь жестоко укорялъ мать ея за ту ролю, которую она играла въ безчестномъ семъ предпріятіи, что она безъ чувствъ пала къ ногамъ его. Тетки чрезвычайно устрашились; племянница ихъ весьма горестно плакала и клялась небомъ, что впредь слдовать будетъ правиламъ честности.
        Сиръ Карлъ просилъ ихъ возвратить ему оба письма его родителя к общался предать сіе дло вчному забвенію, общая, на сихъ договорахъ, датъ тысячу гвиней Миссъ Орбанъ, когда она честнымъ образомъ выдетъ за мужъ. Филмеръ началъ было выправляться въ томъ участіи, которое онъ имлъ въ самыхъ коварнйшихъ обстоятельствахъ заговора; но Сиръ Карлъ ни мало не желая его обезпечить, обьявилъ ему, что онъ полагается въ томъ на его совсть. Т возраженія, кои онъ учинилъ противъ его щетовъ, не иначе могли быть обьяснены, какъ въ Ирландіи; онъ туда съ нимъ отправился, и тамъ удостоврясь во всемъ собственными своими глазами, уволилъ его изъ своей службы съ гораздо большимъ благородствомъ и милостію, нежели бы надлежало за толикія доказательства несправедливости и поврежденія.
        По возвращеніи своемъ онъ освдомился, что Миссъ Орбанъ лежитъ въ осп; онъ ни мало о ней не сожаллъ, но напротивъ того судилъ, что сіе нещастіе было для нее небесною благодатію. Въ самомъ дл, хотя лице ея весьма перемнилось въ разсужденіи ея прелестей, но она была еще столь пріятна, что могла понравится одному честному Лондонскому купцу, съ коимъ она почитала себ за щастіе сочетаться законнымъ бракомъ, и коимъ она была обожаема. Сиръ Карлъ приказалъ ему выдать ту сумму денегъ, которую ей общалъ, и сверьхъ того сто гвиней ей на платье. Какъ ея такъ и ея супруга благополучіе состояло частію и въ томъ, что они освободились отъ двухъ тетокъ, которыя почитали сей союзъ за нещастіе для ихъ фамиліи, да и сама мать возвратилась въ Ирландію съ великимъ неудовольствіемъ.
        Въ продолженіе всхъ сихъ обстоятельствъ Сиръ Карлъ не могъ забыть прежнихъ предложеній въ разсужденіи того брака на которой было его родитель для него согласился, и о коемъ онъ его просилъ, чтобъ отложить до своего возвращенія. Онъ видлся съ двумя господами той фамиліи, которые представляли ему предложенія. Его сестры извстны токмо о томъ, что въ первомъ семъ свиданіи договоръ совершенно былъ прерванъ; не взирая на то онъ не престаетъ говорить о сей фамиліи съ чрезвычайнымъ уваженіемъ; равно извстно всмъ, что та молодая особа, о коей ему представляли, питаетъ къ нему весьма нжныя чувствія. Нкогда Миссъ Грандиссонъ сказала ему, что она желала бы, чтобъ сіе дло возобновлено было: онъ на то отвчалъ, что ничего бы славне сего онъ для себя не желалъ, но что сіе было невозможное дло. Чего бы я не дала единственно за то, чтобъ узнать, отъ куда происходитъ сія невозможность? Ахъ, Люція!…… но я не знаю, что такое хотла я присовокупить. А сіе-то случается со всми безумными, и я начинаю считать себя въ числ…
        Сиръ Карлъ не преминулъ, по прибытіи своемъ въ Англію, засвидтельствовать достодолжное свое почтеніе Милорду В… своему дяд съ матерней стороны, которой имлъ тогда свое пребываніе въ помсть близъ Виндзора лежащемъ. Я уже теб сказала, что Милордъ имлъ къ нему худыя разположенія, по той токмо причин, что онъ не былъ любимъ его родителемъ, къ коему сей господинъ имлъ всегда отвращеніе. При первомъ свиданіи его дядя не токмо изьявилъ ему чрезвычайное хладнокровіе, но еще говорилъ ему столь язвительно о памяти умершаго, что молодый Кавалеръ, со всею своею умренностію и тми чувствами, коими онъ обимъ имъ обязанъ, едва могъ удержаться въ границахъ багопристойности. Но онъ умлъ сохранитъ съ толикимъ благоразуміемъ и кротостію твердость, коею защищалъ своего родителя, и свое уваженіе къ брату своея матери, что Милордъ не могши воспротивиться пленительному его разуму и добродтели, принялъ его въ свои обьятія, общалъ ему всю свою нжность и предсказывалъ ему, что онъ будетъ великимъ человкомъ въ свт.
        Ты уже читала въ одномъ изъ моихъ писемъ, что Сиръ Карлъ ухавъ изъ Флоренціи, дабы въ Париж дождаться позволенія возвратиться въ Англію, оставилъ Миссъ Жервинсъ, свою питомицу, въ Италіи, подъ смотреніемъ доктора Барлета. Онъ немдленно писалъ къ нимъ, дабы они оба къ нему хали. Миссъ Жервинсъ препоручена была попеченіямъ одной благоразумной и добродтельной вдовы, которая имла трехъ дочерей весьма хорошо воспитанныхъ. Иногда она получала позволеніе препровождать по нскольку дней въ сообществ сестеръ Сира Карла, которыя возымли къ ней весьма нжную любовь. Съ нкотораго времени она усильно меня проситъ доставитъ ей то, что она называетъ своимъ благополучіемъ, то есть завсегда быть съ Миссъ Шарлоттою Грандиссонъ, и я съ охотою приму на себя трудъ оказать ей то удовольствіе, въ коемъ я ничего не усматриваю затруднительнаго. Не взирая на ту надежду, коею она ласкается усовершиться въ столь благородномъ училищ, необходимость требуетъ, говоритъ она, гораздо сильнйшаго покровительства, нежели покровительство получаемое ею отъ своей надзирательницы и ея дочери, дабы быть въ безопастности отъ предпріятій
опасной матери, которая изыскиваетъ случай ее похитить. Я хочу теб вкратц разсказать повсть Миссъ Жервинсъ. Родитель ея былъ изъ числа превосходнйшихъ людей; матъ ея напротивъ того самая злйшая въ свт женщина: она подвержена была всмъ порокамъ. Я уже теб сказала, что чрезвычайныя ея распутства и невоздержность принудили ея супруга оставитъ Англію, дабы отъ нее освободиться. Не смотря на то она желаетъ, чтобъ ея дочь была подъ ея смотреніемъ, а сіе-то было бы весьма несносно для такой молодой особы, которая по своему виду и склонностямъ весьма любвидостойна. Сиръ Карлъ имлъ уже нкія распри съ сею жестокою матерью, да и теперь еще приводитъ она его въ нкія замшательства. Миссъ Емилія Жервинсъ довольно богатая наслдница: ея имніе, какъ полагаютъ, заключается въ пятидсяти тысячахъ фунтовъ Стерлинговъ. Ея родитель производилъ великій торгъ въ Италіи и на берегахъ Восточнаго моря; по смерти же его Сиръ Карлъ сыскалъ средство умножитъ остальное имніе, выручкою великихъ суммъ, коихъ бы она лишилась, есть либъ имла не столь знатнаго опекуна.
        Какой новой свтъ открыла я для себя, любезная Люція, съ того времени, какъ я вступила въ сообщество съ сею фамиліею! дай Боже, чтобъ ваша Генріетта не заплатила имъ за то весьма дорого! Она наиболе должна опасаться, отвчать вы ей будете, чтобъ къ нещастію ея не была она обьята безнадежною страстію.
        Милордъ Л… по прошествіи двухъ или трехъ мсяцовъ посл возвращенія Сира Карла, прибылъ изъ Шотландіи въ Англію. Онъ преждевсего постилъ замокъ Грандиссонъ гд молодой Кавалеръ, выслушавъ отъ самаго его обьявленіе о его чувствованіяхъ, и равно не сумнваясь о чувствованіяхъ сестры своея, поставилъ себ за величайшее щастіе представить его предъ нее, и соединитъ ихъ руки, держа ихъ обихъ за оныя. Я почту себ за величайшую честь, сказалъ онъ Милорду, естьли вы съ сей минуты щитать меня будете своимъ братомъ. Весьма справедливо то, какъ я теперь вижу, что мой родитель находился въ нкоемъ замшательств, во причин своихъ обстоятельствъ. Ни мало не сумнвайтесь, чтобъ онъ не имлъ нжности къ дочерямъ своимъ; но можетъ быть онъ опасался, чтобъ он не вздумали вскор доставитъ себ какое нибудь другое покровительство, кром его. Естьли бы Богъ продлилъ жизнь его до того времени, когда бы онъ установилъ порядокъ въ своемъ имніи, то я увренъ, что онъ употребилъ бы вс свои силы дабы содлать ихъ благополучными. Онъ оставилъ мн исполнитъ долгъ сей, я я приложу къ тому первое мое попеченіе.
        Миссъ Каролина не могла выразить ни единаго слова отъ чрезвычайной своея радости. На глазахъ Милорда показались слезы. Родитель мой, продолжалъ Сиръ Карлъ, увдомилъ меня въ одномъ изъ его писемъ о состояніи Милорда. Я ничего съ такою ревностію не желаю, какъ служитъ моему брату. Общайтесь, Милордъ, убждайте и начинайте свои предпріятія; братъ беретъ на себя трудъ способствовать вамъ въ имніи, а сестра составитъ ваше благополучіе. Миссъ Шарлотта толико была тронута симъ явленіемъ, что поднявъ на небо руки свои и взоры,просила Бога продлить жизнь ея брата и вліять въ его чувствованія равную къ ней любовь. Тогда, сказала она, весь свтъ восчувствуетъ его благодянія и подражать будешь его примру.
        Удивляешься ли ты теперь, любезная Люція, что Милордъ Л… и об сестры не могутъ удержаться отъ восхищеній по своей благодарности, когда говорятъ имъ о брат которой изліялъ на нихъ великое благодяніе?
        За два мсяца еще до брака, Сиръ Карлъ подалъ двиц Каролин бумагу, запечатанную собственною его печатью. Вы усмотрите въ ней, сказалъ онъ ей, то, что бы вы конечно получили отъ родительской милости, естьли въ состояніе его обстоятельствъ ему позволили, и то, что бы Милади Грандиссонъ заставила его сдлать для васъ, естьлибъ небо продлило жизнь толико великодушной матери. Когда вы дадите руку Милорду Л… то другою представьте ему сей подарокъ; и чтобъ вся его благодарность клонилась къ вамъ. Я исполняю долгъ мой: я совершилъ одну статью завщанія моего родителя, представляя себ, что онъ точно также оную бъ расположилъ, естьлибъ смерть не прервала его длъ.
        При семъ облобызавъ сестру свою съ великою нжностію отъ нее вышелъ, прежде нежели она разпечатала бумагу.
        Она нашла въ оной сумму банковыми билетами, въ десять тысячъ фунтовъ Стерлинговъ. При первомъ движеніи своего сердца она бросилась на креслы, на коихъ нкоторое время была вн себя, но томъ очувстововавшись она пошла немедля къ брату своему. Ей сказано, что онъ былъ въ горниц сестры ея. Она его тамъ не нашла; но чрезвычайно удивилась увидя сестру свою проливающую слезы: Сиръ Карлъ ее оставилъ. Что я вижу, сказала она ей; какія печали безпокоятъ любезную мою Шарлотту? О! безподобный братъ! Отвчала ей Шарлотта. Не возможно перенести его благодянія! Разсмотри сіе доказательство: прочтя сію бумагу. Миссъ Каролина взяла записку содержавшую слдующее:
        "Я опредлилъ Каролин то число денегъ, кое она имла право ожидать отъ милости моего родителя и состоянія нашей фамиліи, естьлибъ онъ прожилъ до тою времени, когда бы могъ обьявитъ намъ послднія свои желанія. Но поелику я не мене увренъ въ кротости любезной моей Шарлотты; то она усмотритъ въ обьявляемомъ мною здсь свидтельств свое щастіе и свою независимость утвержденныя невозвратнымъ образомъ, слдуя тмъ правиламъ, въ кои, я познаю, что она вступила по смерти моего родителя. Качество Исполнителя, каковымъ почитаю я себя въ семъ случа, не подаетъ мн другаго достоинства, какъ то, чтобъ исполнить намренія давшихъ намъ жизнь, такъ какъ по справедливости должно ихъ совершить. И такъ почитайте память ихъ, воспомните при выбор мужа, что имя Грандиссонъ должны вы перемнитъ на какое нибудь другое. Впрочемъ, по всей моей гордости, что такое значитъ имя? Нуженъ только человкъ васъ достойный. Каковъ бы ни былъ тотъ на котораго вы заблагоразсудите обратить свой выборъ, я приму его въ обьятія со всми нжными чувствіями брата…

        Карлъ Грандиссонъ.

        Свидтельство состояло изъ такой же суммы денегъ, какую онъ опредлилъ Миссъ Каролин, которая и могла умножена быть процентами до брака Шарлотты, ибо сія властна будетъ разполагать ими, такъ какъ и сестра ея, не прежде своего брака. Он взаимно поздравляли другъ друга съ пролитіемъ слезъ отъ нжности и радости. Каролина нашла своего брата; но подходя къ нему она не въ состояніи была произнести ни единаго слова въ благодарность, о коей она помышляла. Она взяла его за руку, которую долгое время прижимала къ устамъ своимъ, посвящая ему сердце, но не имя силы произнести иначе свою благодарность. Въ то время, когда онъ держалъ ее въ своихъ обьятіяхъ и просилъ ссть, вошла Шарлотта, дабы предаться равнымъ восхищеніямъ чувствованій. Онъ посадилъ ее подл своея сестры, выдвинулъ креслы, на коихъ онъ слъ супротивъ ихъ и взялъ обихъ за руки началъ имъ говоритъ слдующія слова тихимъ голосомъ, какъ будто бы опасался, чтобъ кто нибудь не услышалъ о его благодяніяхъ: "Вы чрезвычайно чувствительны, любезнйшія мои сестрицы, къ симъ справедливымъ засвидтельствованіямъ братской нжности. Когда Богу было угодно взятъ отъ
насъ тхъ почтеннйшихъ особъ, коимъ мы обязаны бытіемъ нашимъ; то мы составляемъ между собою боле, нежели братья и сестры, поелику мы должны заступить мсто тхъ дражайшихъ родителей, коихъ мы лишились. Впрочемъ не щитайте меня иначе какъ за исполнителя такой власти, котораябъ обьявлена была въ завщаніи, и которое конечно было бы учинено, естьлибъ время то позволило. Я не могъ сдлать для васъ мене, ибо могъ сдлать то, что теперь сдлалъ. Вы не можете себ вообразить, сколько меня обяжете, естьли никогда не станете мн говорить о иной благодарности, кром той, которую я желаю заслужитъ любовію моею. И позвольте, чтобъ я вамъ оную представилъ; естьлибъ вы обьявили мн, что вы не почитаете учиненное иною за долгъ, то сіе не согласовалось бы съ достоинствомъ приличнымъ сестрамъ моимъ.
        О! любезная Люція! попроси мою тетушку приготовитъ для меня покой мой въ замк Сельби. Совершенно не можно жить въ той слав, которая увнчаваетъ сего удивленія достойнаго смертнаго! Но, дабы подкрпитъ себя, мн кажется, что можно найти въ немъ нкой недостатокъ: онъ въ томъ самъ признается. Не смотря на то, не оправдается ли онъ своимъ признаніемъ? О! нтъ! ибо онъ не изъявляетъ ни малйшаго вида, чтобъ помышлялъ въ томъ исправиться. Сія погршность происходитъ отъ гордости: не примтила ли ты, сколь высокое иногда иметъ онъ мнніе о своемъ имени, и такимъ голосомъ говоритъ онъ о достоинств приличномъ сестрамъ его? Какая надмнность! О, дражайшая Люція! онъ весьма наполненъ тмъ, чмъ обязанъ себ, и тмъ, чмъ онъ равно долженствуетъ знатному своему имнію. Чтожъ я могу сказать? Не взирая на то я знаю, что занимало бы его мысли, дабы быть благополучнымъ… Пожалуйте, пожалуйте, любезной мой дядюшка! или лучше сказать, Люція, пропусти совершенно строку сію.
        Сиръ Карлъ, по прошествіи осьми мсяцовъ по смерти его родителя, отдалъ изъ своихъ рукъ Миссъ Каролину Милорду Л…. она ухала съ своимъ мужемъ въ Шотландію, гд наслаждалась въ теченіе нкотораго времени удивленіемъ и ласками новой своей фамиліи. Сколь для мена щастливо, что извстіе о ихъ прибытіи понудило хать Сира Карла и Миссъ Шарлотту въ Колнеброкъ, дабы тамъ приготовиться къ принятію ихъ!
        Когда они отправились въ Шотландію, то Сиръ Карлъ провожалъ ихъ даже до Іонорка, гд препроводилъ нсколько дней у тетки своей Елеоноры Грандиссонъ, которая живетъ уединенно въ двств. Она извстясь о великихъ его качествахъ изъ писемъ сестеръ его, была въ нетерпливости видть столь любезнйшаго племянника.
        Сколь много другихъ повствованій моглабъ я разказать теб о семъ странномъ человк? ибо должно называть его столь же странными именами, каковъ и самъ онъ. Я просила разсказать мн исторію о Доктор Барлет; об сестры отвчали мн, что не зная ее обстоятельне он меня посылаютъ къ самому Доктору. Впрочемъ он весьма были уврены въ томъ, что надлежитъ его почитать за благоразумнйшаго и добродтельнйшаго человка. Он уврены, что ему извстны вс сердечныя тайности Сира Карла. Не весьма ли удивительно, что тайности Сира Карла были столь велики? Не взирая на то, ж ничего не вижу такого въ Сир Карл и въ Доктор, чтобъ не можно было учинитъ имъ нкоторыхъ невинныхъ вопросовъ; хотя, по истинн, яне весьма любопытна. Для чегожъ была бы любопытне сестеръ его? Но мн кажется, что весьма трудно, пребывая въ фамиліи столь отличнаго достоинства, и не желать нкоего изьясненія о всемъ томъ, что до нее касается; а когда сіе любопытство ни отъ какой другой причины не произходитъ, какъ отъ желанія дабы восхвалитъ ихъ и подрожать имъ: то я ничего въ томъ не усматриваю такого,отъ чегобъ должно было опасатся укоризны.
        Я окончила ту повсть, которую теб общала разсказать, сокращая ее сколько было можно; и не преставала писать и день и ночь, сколько по повствованію двухъ госпожъ, кои ясно видли, колико сіе предпріятіе впечатлно въ моемъ сердц, столько и по запискамъ, въ коихъ по большой части заключались главныя обстоятельства. Теперь я хочу обьявить о настоящихъ положеніяхъ, Сиръ Карлъ еще въ отсудствіи, любезная Люція; нын уже понедльникъ, очень хорошо. Сиръ Карлъ приказалъ просить прощенія чрезъ двоюроднаго своего брата, которой прибылъ къ намъ вчерась съ Г. Ревсомъ, и тогожъ вечера возвратился обратно. Я думаю что онъ занятъ какимъ нибудь важнымъ дломъ: онъ общался быть завтра сюда, естьли я въ томъ не ослушалась. Онъ просилъ прощенія у своихъ сестеръ и Милорда Л…. Я весьма довольна тмъ, что онъ неучинилъ со мною равнаго поступка.
        Миссъ Шарлотта жалуется, что я не во всемъ ей открываюсь. Она говоритъ, что ея намреніе есть во всемъ мн признаваться; но находясь въ такихъ замшательствахъ, въ коихъ я не могу быть, она желаетъ чтобъ я прежде то длать начала; поелику она совершенно не знаетъ, какимъ образомъ должна она начать. Я нимало не желаю отгадывать, какія были ея замшательства. Но я уврена въ томъ, что благопристойность не позволяетъ сказать такой сестр, коей благосклонность, какъ я въ томъ уврена, явно изьявляется въ пользу другой женщины, что я возъимла особенныя чувствованія къ ея брату; по крайней мр до того времени, пока не буду уврена, что онъ равномрныя ко мн ощущаетъ. Впрочемъ Милади Л… къ которой я также должна имть довренность, ничего не скрываетъ отъ своего мужа. Правда, что изъ всхъ особъ, коихъ я знаю, не изключая и моего дядю, онъ есть такой человкъ, коему я могу безъ всякой опасенія открытъ мои тайности. Но дйствительно ли я имю тайну, любезная моя Люція? И тайна ли та для меня, чтобъ никогда ее не открывать, а любитъ такого человка, отъ котораго я нималйшаго обьявленія въ любви не имла.

        ПИСЬМО XLI.
        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        Въ понедльникъ 13 Марта.
        Теперь должно теб сказать, въ пользу какой особы об сестры подаютъ свое согласіе. Ето Милади Анна С… единая дочь Графа С… кажется, что она уже давно обладаетъ великимъ имніемъ и независитъ отъ своего родителя, отъ коего она еще боле ожидаетъ. Сего дня она увдомила обихъ сестеръ о своемъ къ нимъ посщеніи. Я въ томъ согласна. Ето конечно прелестная особа и превосходнаго разума. Она заключаетъ въ себ все то, что только есть любвидостойнаго въ свт. Но я сомнваюсь, любезная моя, искренно ли я желаю ее видть достойною сихъ похвалъ. Какъ! любовь, естьли должно признаться, что она иметъ какую нибудь надо мною власть, любовь, способна ли стснятъ сердце? Я не знаю, когда она не извстна, и не извстна съ одной стороны, то не соединяется ли нсколько съ ревностію, завистію и скрытностію. Но не взирая на то я буду стараться всячески соотвтствовать моему воспитанію и полученнымъ мною примрамъ, какого бы роду ни были желанія моего сердца, до того времени, пока я буду въ неизвстности. Я уврена, что естьли усмотрю Кавалера Грандиссона принимающаго обязательство: то буду почитать щастливою его супругу и желала бы
какъ одному такъ и другой всхъ тхъ благополучій, коихъ можно ожидать на семъ свт. Я опорочила бы сіе сердце, естьлибъ имла во ономъ другія чувствованія,
        Об госпожи пристали къ Г. Грандиссону, дабы вывдать отъ него т дла, которыя столь часто привлекаютъ Сира Карла въ Канторбери, но признавались, что ничто не обязываетъ его сохранять оныя въ тайности, онъ не преставалъ содержатъ ихъ въ недоумніи притворною шуткою и такими обьявленіями, которыя много походятъ на Романъ. Дло было, естьли должно тому врить, о весьма прелстной женщин, которая страстно любитъ Сира Карла, и къ коей онъ не мене же чувствуетъ любьви, но безъ всякаго отношенія къ браку. Братъ Грандиссона ни мало не смотритъ на истинну и безъ всякаго затрудненія употребляетъ торжественныя слова, хотя произноситъ оныя шутливымъ образомъ, дабы приводитъ въ замшательство столь мало вроятными извстіями; и тогда етотъ шутникъ хочочетъ безъ всякой мры, по причин той неизвстности, въ которую онъ приводитъ слушающихъ. Сколь такіе щеголи дураковаты! какое имютъ они мнніе о женщинахъ? И какъ он по истинн безумны, что слушаютъ такія сумозбродства, коихъ посмяніе обыкновенно обращается на нихъ.
        Сей важной человкъ вчерашняго вечера нашелъ случай разговаривать со мною на един, и не шутя просилъ меня принимать благосклонно его попеченія. Я изъ того познаю, что въ весьма низкомъ степени почитаюсь двумя сестрами; ибо я сужу, что он оставя меня съ нимъ на един, конечно одобрили его намреніе. Не ужели я столь унизилась въ ихъ мысляхъ, подумала я въ себ, что он почли меня способною выдти за мужъ за такого человка, котораго я презираю единаго въ ихъ фамиліи; потому что я не имю столько богатства, сколько Милади Анна…? Я скоро узнаю ихъ о томъ мнніе; и хотя по ихъ прозьб я обьявила Г. Ревсу, что я пробуду здсь гораздо доле, нежели думала; но теперь возвращусь въ городъ, какъ можно скоре. До какой величайшей степени ни простирали бы он свою гордость по причин своего имени, присовокупила я въ гнв моемъ: но единое имя ничего не значитъ для Генріетты Биронъ. Я столько же горда, сколько и он.
        Не давъ имъ знать о томъ, что произходило въ моихъ мысляхъ; я улучила первую минуту, дабы поговорить съ ними о обьявленіи двоюроднаго ихъ брата. Он показались мн весьма тронуты его дерзостію, а Миссъ Шарлотта клялась поговоритъ съ нимъ о томъ. Она удивлялась сему тщеславію. По истинн, не взирая на вс распутства его молодости, у него еще осталось великое имніе: но ето, сказала она, несносная довренность въ человк худыхъ нравовъ, которой считаетъ, что можетъ имть право домогаться… твоея Генріетты, любезная Люція. Вотъ что думаютъ о ней Миссъ Шарлотта Грандиссонъ и сестра ея, какимъ бы образомъ вы сами о томъ думали, во время ея униженія. При семъ то случа я призналась имъ,что намрена хать. Он въ то же время сыскали двоюроднаго своего брата; и изьясненіе, которое он съ нимъ имли, должно быть весьма пылко; поелику онъ имъ общался никогда не подавать причины къ равнымъ жалобамъ. На конецъ онъ имъ сказалъ, что не иметъ желанія къ браку и что онъ долгое время колебался, прежде нежели ршился учинить столь искренное обьявленіе; но что, почитая себя однако угрожаемымъ подвергнуться нкогда игу, онъ судилъ,
что никогда не сыщетъ такой женщины, съ коей бы надялся жить благополучне, нежели со мною.
        Ты можешь заключитъ любезная моя, изъ поступка Г. Грандиссона,что вся фамилія не иначе о немъ думаетъ. А наиболе можешь быть приводитъ меня въ сожалніе, коего бы я впрочемъ не имла, то, что я усматриваю во всхъ васъ толико почтенія и любьви къ самому великому… такъ точно, къ самому великому человку; поелику онъ всхъ превосходнйшій. Сколь щастливо для молодой двицы, когда склонность всхъ ея сродственниковъ сходствуетъ ея съ собственною; но не должно надяться на возможность. И такъ я вскор увижу, до какой степени простирается достоинство сей Милади Анны. Естьлибъ мое мнніе… Дйствительно, любезная моя, когдабъ я была и первая Принцесса на земл; то и тогда бы не желала себ другаго супруга, естьлибъ только могла получить онаго. Къ нещастію моему, я не иное что, какъ бдная Генріетта Биронъ! Съ субботы, графиня Д… безъ сумннія приняла такія мры, которыя нимало не возмутятъ моего ршенія. Ето уже ршено, любезная Люція, и я никогда не буду о томъ иначе помышлять. Я не могу, не должна, слдственно и не хочу дать мою руку кому бы то ни было на свт въ то время, когда я чувствую въ моемъ сердц явное предпочтеніе
къ другому. Благодарность, справедливость, добродтель и благопристойность, все сіе составляетъ для меня такой законъ, коего я никогда не нарушу.
        Однако же поелику я не усматриваю даже и тни надежды: то и начинала покушаться преодолть, сказать ли что? Безполезную мою страсть? Пустъ такое имя придаютъ моимъ чувствованіямъ, естьли оно имъ прилично. Дитя знающее хотя нсколько любовь въ томъ бы не обманулось; ты знаешь, что такъ меня укоряли. Хотя любовь сія безполезна, поелику она безнадежна, но я безъ всякаго стыда въ оной признаюсь. Разв я не могу предстателями своими поставитъ разсудокъ, добродтель, разборчивость? Разв я люблю одинъ видъ, естьли то, что я чувствую есть любовь? нтъ, но добросердечіе, великодушіе и истинная учтивость восторжествовали надъ моимъ сердцемъ. И такъ чегожъ мн стыдиться? Не взирая на то я иногда не могу скрыть нсколько стыда своего.
        Об сестры всегда меня усильно просятъ прочитывать имъ нкоторыя мста въ моихъ письмахъ, прежде нежели я ихъ отправлю въ замокъ Сельби, то он столь великодушны, что не жалуются, когда я пропущаю нсколько строкъ и даже цлыя страницы; а изъ того он однако могутъ судить, что я нчто скрываю. Пустъ такъ. Он никогда не усмотрятъ во мн, подлости, любезная моя Люція, очень хорошо. Милади Анна С… удостоила насъ своимъ посщеніемъ и теперь лишь отсюда похала. Она весьма пріятная особа. Я не могу не отдать ей сей справедливости; и естьлибъ она была дйствительно Милади Грандиссонъ, то думаю у что я ее бы почитала. Я безъ сумннія то думаю. Но, любезная Люція, сколь я была щастлива до отъзда моего въ Лондонъ!
        Разговоръ шелъ весьма долгое время о Сир Карл. Милади Анна безъ всякаго затрудненія призналась, что она почитаетъ его за самаго плнительнаго человка, какого она видла въ своей жизни. Она влюбилась, сказала она, въ превосходныя его свойства. Во всякомъ мст, гд она ни бываетъ, слышитъ о немъ похвалы. Дло Сира Гарграфа, о коемъ она слышала, подало ей причину засвидтельствовать мн многія похвалы. Она присовокупила къ тому, что когда узнала о моемъ прибытіи въ Колнеброкъ, то желаніе меня видть, великое имла участіе въ ныншнемъ ея посщеніи. Я слышала какъ она говорила Миссъ Грандиссонъ на ухо, что я самое прекрасное твореніе, какого она еще не видывала. Сіе самое выраженіе она употребила. Мы вс творенія, я не отрицаюсь: но я теб признаюсь, что сіе слово никогда толико не казалось для меня такъ колкимъ, какъ въ то время, когда оно вышло изъ устъ Милади Анны.
        Въ сіе время принесли мн письмо отъ моей тетушки, содержащее в себ все произшествіе между ею и Графинею Д… И такъ, дорогая и добросердечная Графиня, вы ухали с великимъ прискорбіемъ! я весьма тмъ опечалена. Но моя тетушка увряетъ меня, что впрочемъ вы весьма мною довольны, и что вы по крайней мр хвалили мою откровенность: сей-то похвалы почитаю я себя достойною. Я восхищаюсь тмъ, что сія любви достойная госпожа отчаевается преодолть мое предубжденіе въ пользу другаго; сіе чувствіе достойно какъ ея, такъ и ея сына. Я не престану во всю мою жизнь почитать ее. Слава Богу, мн кажется, что сіе дло уже ршено.
        Моя тетушка соболзнуетъ о той неизвстности, въ коей я нахожуся. Но не сама ли она мн сказала, что Сиръ Карлъ Грандиссонъ чрезвычайно богатъ, одаренъ великими выгодами и ради сего самаго онъ составляетъ, въ сравненіи съ нами то, что вся публика въ сравненіи съ нсколькими человками? И такъ, я ничего не усматриваю о чемъ бы жалть надлежало. Къ чемужъ говоритъ о неизвстности? Будемъ о всмъ извстны, такъ и все кончится. Его сестры могутъ тому смяться и когда станутъ говорить мн о какомъ нибудь благополучномъ человк живущемъ въ Нортгамптон-Шир, то все равно, естьлибъ он мн сказали: ты не должна нимало помышлять о нашемъ брат; повторить мн: что Милади Анна С… весьма богатая наслдница, т. е: вмсто того чтобъ сказать мн другими словами: на что ты надешься Генріетта Биронъ? А сіе-то совершенно меня не трогаетъ. Сей свтъ есть не инное что, какъ переходъ, и переходъ весьма краткой, которой насъ ведетъ къ лучшей жизни. Я не мене отъ того буду усиливаться продолжатъ мое теченіе, и можетъ быть съ гораздо большимъ тщаніемъ, дабы достигнуть до настоящей моей цли.
        Словомъ, по всмъ моимъ расположеніямъ я желаю токмо принадлежать единому человку въ свт честнымъ образомъ. Но я въ томъ не усматриваю никакой надежды. И такъ мн остается одно только ршеніе дабы вчно препровождать жизнь мою въ двств. Я въ томъ признаюсь. Что тутъ худаго усматриваешь, любезная моя. Не мене ли буду я имть безпокойствій и попеченій? Я прошу у всхъ любезныхъ моихъ родственниковъ одной милости, не напоминать мн никогда о брак.

        ПИСЬМО XLII.
        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        Во вторникъ, 14 Марта.
        Наконецъ Сиръ Карлъ возвратился. Онъ прибылъ съ Докторомъ Барлетомъ. Все мое умствованіе повергается опять въ великую опасность, по крайней мр до того времени, пока оно оправдано будешь моими разсужденіями. Я предвижу, что на конецъ должно будетъ ршиться искать убжища въ замк Сельби.
        Теперь я не слышу ни одного такого слова, котороебъ кажется не заслуживало быть повтореннымъ. Однако не думай, чтобъ я теб не представила, колико его присудствіе животворяетъ все собраніе. Разсмотри же нкоторыя изображенія онаго, кои я соберу здсь по частямъ.
        По его возвращеніи, сказалъ ему Милордъ Л… мы помышляли о удовольствіи вскор съ вами видться. Я равномрное ощущалъ съ вами желаніе, Милордъ, отвчалъ онъ ему; и взявъ меня за руку слъ подл меня присовокупивъ, моя нетерпливость увеличивалась еще и тмъ желаніемъ, дабы вскор, раздляя съ вами сію честь, видть Миссъ Биронъ.
        Для чегожъ брать меня за руку? Но наименованіе брата можетъ оправдать сію вольность.
        Онъ продолжалъ. Я препроводилъ почти большую часть недли въ весьма печальныхъ обстоятельствахъ, о чемъ можетъ быть братецъ мой вамъ сказывалъ. Я не прежде возвратился въ Лондонъ, какъ въ субботу, и тамъ подали мн записку отъ Сира Гарграфа Поллексфена, которой напрашивался ко мн завтрешняго дня къ обду съ Г. Мерседою, Багенгаллемъ и Іорданомъ. Но нкоторыя обстоятельства понудили меня отложитъ то намреніе до слдующаго дня, и вы конечно не догадаетесь, Миссъ Биронъ, до чего оно насъ довело хать вмст въ Падингтонъ навститъ Госпожу Обери.
        Я содрогнула; я встрепетала, вспомня о томъ, что претерпла въ семъ мст.
        Сиръ Карлъ увдомлялъ насъ, что склонилъ Сира Гарграфа, хотя съ затрудненіемъ, приказать выдать ему сто фунтовъ Стерлинговъ, кои онъ общалъ Вильзону, и что будучи весьма доволенъ тмъ засвидтельствованіемъ, кое Гжа. Обери изьявила о намреніяхъ сего молодаго человка, касательно ея дочери, онъ обязался ей дать сію сумму въ денъ ихъ свадьбы, присовокупя къ тому еще отъ себя пятьсотъ гвиней. Онъ склонилъ Гжу. Обери показать ему мсто печальнаго моего приключенія, и въ разговор, которой онъ имлъ на един съ сею госпожею, освдомился о главныхъ обстоятельствахъ моего приключенія. Онъ по своему добродушію присовокупилъ, что сіе извстіе столь чувствительно его тронуло, что соединясь паки съ Сиромъ Гарграфомъ, съ великимъ трудомъ могъ показывать ему учтивой видъ, съ которымъ онъ съ нимъ до того времени обходился. Трое друзей просили его изъ милости, и какъ будто по той причин, дабы повинуться его вол, пріхать къ обду, которой Сиръ Гарграфъ, въ окончаніи сего мсяца,дастъ имъ въ своемъ великолпномъ дом, выстроенномъ у рощи въ Виндзор. Они твердо настояли въ семъ договор, и Сиръ Карлъ на то согласился тмъ охотне,
что когда они ршились непремнно отправиться вс трое въ путь, то ето будетъ послдней случай, въ которой онъ съ ними увидится.
        Тогда его сестры и Милордъ Л… весьма удивлялись тмъ причинамъ, кои онъ называлъ печальными, и кои столь долгое время задержали его въ Конторбери. Сіе слово, сказалъ онъ имъ, прилично тмъ попеченіямъ, коими я занятъ, и вы не должны удивляться тому, когда увидите меня носящаго нсколько дней трауръ. Об сестры взирали на него съ величайшимъ безпокойствіемъ; а я, которая, какъ ты знаешь, составляла третію, равномрно оное чувствовала. Он съ нетерпливостію его спросили, не до всей ли фамиліи касается сей трауръ? Нтъ, отвчалъ онъ, здсь дло идетъ о весьма любезномъ друг, которой былъ боленъ въ Канторбери, и коего я видлъ испустившаго послднее свое дыханіе. Г. Дамби, [имя его друга,] жилъ долгое время во Франціи, гд отъ своей торговли весьма разбогатлъ и чувствуя въ себ весьма слабое здоровье, возъимлъ желаніе окончить жизнь свою въ своемъ отечеств. За два мсяца предъ симъ онъ переправился изъ Кале въ Дувръ; но его, болзнь увеличилась такъ, что принужденъ былъ остановиться въ Канторбери на пути своемъ въ Лондонъ, и тамъ отдалъ послднюю данъ природ. Его тло должно перенести сей ночи въ городъ, и я отдалъ
приказъ къ приготовленіямъ его похоронъ, коими я занимался дни три. Г. Дамби имлъ весьма великое богатство, и препоручая мн вс свои дла, сказалъ мн, что они находятся въ добромъ порядк. Его завщаніе не прежде должно быть разкрыто, какъ по погребеніи его. У него остались два племянника и одна племянница, коихъ я ему общалъ взятъ къ себ, для исполненія послдней его воли. Онъ упорно оное отвергалъ. Однажды покусились на жизнь его убійцы, подосланные его братомъ; но я имлъ щастіе спасти его отъ оныхъ съ довольно малымъ достоинствомъ, поелику я равно защищалъ и мою жизнь, которая такой же была подвержена опасности: но какъ его племянники и племянница нималйшаго не имли участія въ семъ злодяніи; то я опасаюсь, чтобъ онъ не излишне далеко простеръ гнвъ свой противъ ихъ родителя, а свою благодарность ко мн.
        Но не признаетесь ли вы, сказала ему Миссъ Шарлотта, что мы имемъ причину укорятъ васъ въ семъ случа въ нкоей скрытности? Вы здили разъ съ десять въ Канторбери, не сказавъ намъ ни слова о тхъ причинахъ, кои васъ туда привлекали. Я откровенно признаюсь вамъ, что подозрвала васъ въ какихъ нибудь любовныхъ длахъ. Онъ отвчалъ, что въ его скрытности нтъ нималйшаго притворства; но что онъ почиталъ за долгъ не обременятъ своихъ друзей печальными сообщеніями, наипаче когда он нималой пользы принести имъ не могутъ, и что онъ занималъ каждый денъ великимъ множествомъ таковыхъ обстоятельствъ, коихъ единая сія причина препятствовала ему отягчать сестеръ своихъ. Невзирая на то, я думаю, присовокупилъ онъ усмхаясь, что Шарлотта столь далеко простираетъ свое любопытство, что иногда и въ томъ находитъ тайности, гд со всемъ намренія не имютъ оную полагать.
        Миссъ Шарлотта покраснла. Къ вашимъ услугамъ, Г. мой, сказала она; и въ семъ состоялъ весь ея отвтъ.
        И такъ вы думали, возразилъ онъ, что какая ни есть госпожа меня туда привлекаетъ. Сколь мало знаете вы своего брата! Врьте, Милордъ, и вы любезныя сестрицы, что я никогда не скрою отъ васъ тайности сего рода, когда побуждаемъ буду моею склонностью учинить и второе посщеніе. Вашему полу, Шарлотта, весьма простительно скрывать своя склонности и мн кажется, что не должно оной за то хулить, естьли сумнваются, чтобъ он были хорошо разположены, или чтобъ платили взаимною склонностію. Произнося послднія сіи слова онъ смотрлъ на нее весьма пристально. Она оказала при семъ столь великое замшательство, то покраснвши еще боле, важнымъ видомъ его просила изъяснить дв или три рчи, коими онъ издвался надъ нею передъ послднею своею поздкою въ Канторбери. Можетъ быть воображаютъ себ, сказалъ онъ ей, что я скрываю отъ васъ что ни есть такое, что бы вы должны были знать.
        Когда вы усильно меня понуждаете, возразилъ онъ, то позвольте мн спроситъ васъ, не ужели въ самомъ дл есть что ни есть такого, что вы отъ меня скрываете.
        Не думаете ли вы сами, спросила она въ свою очередь, чтобъ я отъ васъ что ни есть скрывала?
        Ваше замшательство, любезная сестрица, принуждаетъ васъ иногда привязываться къ самымъ простымъ словамъ и изреченіямъ, кои заставляютъ судить…
        Заставляютъ судить… О чемъ, братецъ. Сдлайте милость изъяснитесь лучше.
        - Ахъ! Шарлотта. Онъ посмотрлъ на нее съ усмшкою и при томъ нсколько прискорбнымъ видомъ.
        Я совершенно не могу снести сего изреченія. Ахъ! Шарлотта, и смотрть на меня такимъ образомъ. Вы должны изьясниться, братецъ.
        Довольны ли вы будете, сестрица, когда сіе дло обнаружится?
        Такъ, сударь; да я того и требую.
        А въ семъ случа я признаюсь, любезная Люція, что не сумнваясь о невинности Миссъ Шарлотты я торжествовала надъ нею, и подумала въ себ, что и мы усмотрть можемъ нкую причину укоризны въ такомъ брат, которой одаренъ столь многими и веселыми совершенствами! Начали говорить о составленіи судилища, изъ коего Г. Грандиссонъ изключенъ былъ всми голосами. Миссъ Емилія сама собою отказалась; и Докторъ Барлетъ по своей кротости равно желалъ удалиться, но Сиръ Карлъ на противъ того убдилъ его остаться, дабы служитъ ходатаемъ сестр его. Миссъ Биронъ, сказалъ онъ, заступитъ мсто судіи.
        Я усильно просила меня отъ того уволить. Дло по видимому начинало становится весьма важнымъ.
        Миссъ Шарлотта сказала мн на ухо: какъ я жалю, что не открыла вамъ совершенно моего сердца: конечно странное твое писаніе есть тому причиною. Тебя никогда не увидишь безъ пера. Я ей отвчала; любезная Миссъ Грандиссонъ совершенно отъ меня не зависитъ, принуждать васъ къ тому… любезная Миссъ Грандиссонъ, перо нимало бы не воспрепятствовало, естьлибъ вы изьявили мн хотя малйшее намреніе… Дло идетъ о такихъ тайностяхъ, прервала она рчь мою, коихъ не льзя было открыть, не будучи къ тому понуждаемою. Препятствіе начать оное произходитъ отъ замшательства, хотябъ я была къ тому побуждаема сердечнымъ движеніемъ. Но, любезная Миссъ Биронъ, не имйте ко мн презнія. Вы видите, кто мой обвинитель. Онъ столь великодушенъ, что осужденіе вдругъ можетъ прекратиться.
        Я увщавала ее въ самомъ дл ни чего не страшиться, когда она иметъ дло съ превосходнйшимъ изъ братьевъ.
        Тогда она приняла на себя довольно бодрости, дабы обратиться къ нему и спросить у него, въ чемъ состояли его обвиненія. Но не скажете ли вы, присовокупила она съ принужденною улыбкою, что вы не можете быть вдругъ обвинителемъ и судьею? И такъ ктожъ будешь моимъ судьею; ибо Миссъ Биронъ отркается быть онымъ?
        Собственное ваше сердце, отвчалъ Сиръ Карлъ. Вс зрители будутъ вашими ходатаями, естьли ихъ разсужденіе клониться будетъ къ вамъ; а естьли же будешь противу васъ: то я ихъ прошу имть къ вамъ состраданіе въ молчаніи.
        Я признаюсь, любезная Люція, что сіи предварительности привели меня въ страхъ о Миссъ Шарлотт.
        Состраданіе! вскричала она. Но я не имю въ немъ нужды, Г. мой. Покажите на дл. Въ чемъ состоитъ ваше обвиненіе?
        Хотя она всячески старалась принять на себя непоколебимую твердость, но весьма легко можно было видть ея замшательство. Ея дыханіе прерывалось. Она потупляла глаза. Она снимала алмазной свой перстень, опять его надвала, и сидя у консола [родъ архитектурнаго изображенія] начертывала на ономъ виды перстомъ своимъ съ такимъ вниманіемъ, которое не отъ чего инаго происходило, какъ отъ движенія изьявляющаго страхъ или досаду. Еще повторяю, я за нее страдала.
        Сиръ Карлъ, притворясь будто не примтилъ ея смущенія началъ тогда напоминать весьма нжнымъ голосомъ о всемъ томъ, что онъ учинилъ по своемъ прибытіи, дабы склонить ее открытъ ему свои склонности, въ томъ единомъ намреніи, чтобъ оправдать оныя всякими услугами и приготовиться выдать ей то приданое, которое онъ ей назначилъ. Но видя примръ его сестры, которая вдругъ приняла намреніе къ довренности и вс т усилія, кои онъ употребилъ, дабы узнать кто между Милордомъ Ж… и Кавалеромъ Ваткинсомъ, двумя извстными ея любовниками, имлъ предпочтеніе въ ея сердц и не могши доставитъ себ желаемыхъ извстій, онъ изъ того заключилъ, что она не имла еще никакой склонности. Потомъ по другимъ примчаніямъ онъ узналъ, что обманулся. Онъ вторично просилъ ее открыться въ выбор одного изъ домогателей, и судя по ея отвтамъ, что Милордъ Ж… ей непротивенъ, онъ ршился узнать мнніе родителя сего молодаго господина о такомъ союз, на которой не можно учинить никакого возраженія. Не взирая на то, когда уже доведено сіе дло столь далеко, то онъ думалъ возстановитъ тмъ радость увдомляя ее успх его усердія; но онъ чрезвычайно
изумился усмотря въ ней толикое же замшательство, какъ и хладнокровіе. Онъ признался искренно что неизвстность, въ коей бы онъ находился, осталась бы можетъ быть еще и на долгое время, естьлибъ нкоторыя освдомленія, полученныя имъ по нечаянному случаю, не прекратили…
        Тяжкій вздохъ и слезы, потекшія при семъ случа изъ глазъ Миссъ Шарлотты, остановили Сира Карла въ его рчи; Милордъ и Милади Л… кои слушая сіе до сего времени съ усмшкою, приняли на себя важный видъ. Докторъ Барлетъ потупилъ глаза, а я трепетала, не смя даже и тронуться сидя на стул.
        Я опасаюсь, началъ опять Сиръ Карлъ по нкоемъ молчаніи, чтобъ дйствіе не худо соотвтствовало моимъ намреніямъ. Естьли и весьма уже далеко въ семъ простираюсь, любезная сестрица, то конечно вы должны меня о томъ увдомить. Боже меня избави, чтобъ я отважился предпочитать мое свойство предъ вашимъ! Говорите откровенно, не ужели я безразсуденъ? Такъ, Шарлотта, я хочу такъ о себ думать: прошу васъ обьявить мн единственно то, въ чемъ состоитъ ваше благополучіе.
        Миссъ Гранд. [проливая горькіе слезы.] Простите меня, любезный братецъ! Причтите сію милость къ премногимъ обязательствамъ, кои я уже отъ васъ получила. По истинн, я достойна укоризны.
        Сиръ Карлъ. Проститъ васъ! О! отъ всего моего сердца.
        Миссъ Гранд. [утирая слезы.] Не будете ли продолжатъ своего извстія?
        Сиръ Карлъ. Мы можемъ отложить до другаго времени, Сударыня.
        Миссъ Гранд. Сударыня? Ахъ! я ясно вижу что вы на меня разсердились. Пожалуйте продолжайте.
        Сиръ Карлъ Разсердился? Я васъ увряю, что не имю ни малаго на васъ сердца. Но вы окажете мн великую милость, когда согласитесь поговоритъ со мною съ часъ въ вашемъ кабинет.
        Миссъ Гран. Нтъ, нтъ. Продолжайте здсь пожалуйте. Нтъ здсь ни единаго человка, которой бы мн не былъ любезенъ. Должно всмъ извстно быть мое оправданіе или осужденіе. Пожалуйте, Г. мой, начните опять ваше повствованіе. Для чегожъ встаете? Миссъ Биронъ, вы мн сдлаете великое удовольствіе, когда сядите… Я почитаю себя виновною. Мой братецъ просилъ васъ всхъ вообще имть о мн сожалніе въ молчаніи, естьли вы найдете меня виновною. Можетъ быть и въ самомъ дле ваше сожалніе будетъ мн необходимо. Я всепокорнйше прошу васъ, Г. мой, увдомить меня обстоятельне о томъ, что вы знаете о моихъ погршностяхъ.
        Сиръ Карлъ. Любезнйшая Шарлотта, я уже сказалъ о томъ довольно, дабы датъ оныя возчувствовать вашему сердцу. Я весьма буду остерегаться говорить о томъ дале. Не думаете ли вы, любезная моя сестрица, что я желалъ принятъ на себя видъ судіи съ вами. Но…
        Миссъ Гранд. [Прервавъ его рчь съ чрезвычайнымъ движеніемъ.] Но что такое, Г. мой?
        Сиръ Карлъ. Но вы лучше бы сделали… Однако я бы желалъ, чтобъ обманывался въ семъ дл и не нашелъ бы сестру мою виновною.
        Миссъ Гранд. Нтъ, Г. мой, васъ ни мало не обманули, естьли сказала вамъ…. [стараясь искать изреченій.]
        Сиръ Карлъ. Что есть такой человкъ, къ коему вы имете склонность, не смотря…
        Миссъ Гранд. [Перерывая.] Не смотря на все то, что бы я могла сказать противъ всего сего; не правда ли? Естьли ето правда, Г. мой, то великая погршность состоитъ въ непризнаніи онаго.
        Сиръ Карлъ. О семъ-то я и помышляю, любезная сестрица;ибо нтъ погршности въ томъ, когда вы кому ни есть даете преимущество въ вашемъ почтеніи. Непогршность и то, когда оное даете, не посовтовавшись съ своимъ братомъ. Не имлъ ли я намренія предоставить вамъ полную власть надъ своимъ поведеніемъ и всми дяніями? Весьма было бы не великодушно, чтобъ я приписывалъ себ другія права, когда я сдлалъ для васъ токмо то, что долгъ отъ меня требовалъ. Не почитайте меня къ тому способнымъ. Нтъ. Но я изьяснился уже съ вами такъ обстоятельно, что вы, какъ думаю, не позволили бы мн сказать Милорду Ж… также и Графу его родителю, что ваше сердце было не занято страстію тогда, когда оно дйствительно ее питало.
        Миссъ Гранд. Точно ли вы уврены, Г. мой, что оно занято?
        Сиръ Карлъ. О! любезная сестрица! мн весьма много стоитъ приводить васъ въ такое замшательство! Останемся при семъ слов. Изъ уваженія къ самимъ вамъ не станемъ простираться дале.
        Миссъ Гранд. Назовите по имени замченнаго вашего мужчину, Г. мой.
        Сиръ Карлъ. Моего? О нтъ, Шарлотта, Капитанъ Андерсонъ не есть тотъ мужчина.
        Сиръ Карлъ тотчасъ всталъ, и взявъ за руку сестру свою, которая казалась неподвижною, прижалъ оную къ своимъ устамъ.
        Не приходите въ такое смущеніе, сказалъ онъ ей, ваше прискорбіе опечаливаетъ меня боле, нежели ваше заблужденіе; и поклонившись ей весьма низко вышелъ. Онъ сдлалъ сіе изъ жалости къ ея смущенію, желая датъ ей время оправиться. Она крайне смутилась. Милади Л… тотчасъ подала ей солей: можетъ быть она никогда не имла въ ихъ такой нужды, какъ при семъ случа.
        Какого я презрнія достойна! вскричала она, даже и предъ собственными своими глазами! Я прошу у васъ милости. Миссъ Биронъ! Докторъ Барлетъ! Явите ли вы оную безразсудной моей закоснлости? Простите меня Милордъ, и вы Милади, не окажите ли вы хотя нкоего снисхожденія сестр своей? Но Сиръ Карлъ никогда не перестанетъ видть меня въ толикомъ униженіи. Конечно ето ему весьма многаго стоитъ. Какъ справедливо, что одно заблужденіе всегда приводитъ насъ въ другія.
        Ея братъ, слыша ея голосъ равно и всего собранія, которое усиливалось ее утшить, вошелъ безъ всякаго принужденія. Она хотла встать и въ такомъ состояніи, въ коемъ была, бросилась бы можетъ быть къ ногамъ его; но онъ взявши об ее руки въ свою руку, другою подвинулъ креслы и слъ подл ее. Кроткое величество блистало на лиц его купно съ состраданіемъ: онъ одной только Шарлотт страшнымъ казался. Простите меня, Г. мой, сіи были первыя ея выраженія.
        Такъ, любезная сестрица, отвчалъ онъ ей съ нжностію. Каждый изъ насъ не иметъ ли нужды въ равной милости? Наше соболзнованіе никогда столь чистосердечно не бываетъ, какъ въ то время, когда мы сами просимъ онаго для себя. Вспомните только, какъ должно укрощать жестокость вашей добродтели къ другимъ.
        Такое замчаніе клонилось видно къ Гж. Ольдгамъ.
        Никакъ не льзя предвидть, продолжалъ онъ, въ какую пропасть можетъ повергнутъ и самомалйшее забвеніе правилъ. Посмотримъ нсколько на самихъ себя. Не согласитесь ли вы лучше пойти въ вашъ кабинетъ!
        Миссъ Гранд. Я ничего не хочу утаить отъ сего собранія. Моя довренность къ тмъ, кои оное состовляютъ, равняется моей къ нимъ дружб. Но я прошу позволенія выдти на одну минуту.
        Она вышла, давши мн знать чтобъ пошла за нею, и стараясь раздлитъ свою погршность, она мн выговаривала за мое пристрастіе къ письму, которое ей препятствовало, сказала она мн, признаться мн во всемъ. Я ее спросила, къ чемужъ послужила бы сія довренность, и не ужели ея братъ имлъ бы отъ нее мене онаго… нтъ, прервала она рчь мою; но вы подали бы мн на все то свое мнніе. Я имла бы сію выгоду, а можетъ быть совтовали бы в мн предупредить сіе обвиненіе. Но простите меня, присовокупила она.
        О Шарлотта! подумала я въ себ; естьли бы вы обуздали нсколько боле прелестную свою живость: то не просили бы двухъ разъ прощенія вмсто одного.
        Она просила меня войти напередъ ее: но послдовала за мною почти въ ту же минуту. Она опятъ сла на свое мсто, и сыскавъ средство совокупить съ своимъ замшательствомъ видъ истиннаго достоинства, она привлекла наше вниманіе слдующимъ вступленіемъ своей рчи.
        Естьли еще не поздо, по долгой закоснлости въ заблужденіи, утвердиться опять въ мысляхъ такого брата, коего почтеніе и дружба гораздо для меня драгоцнне, нежели вс сокровища на свт; то моя откровенность будешь за меня ходатайствовать.
        Сиръ Карлъ. Дражайшая сестрица, я желалъ бы избавить васъ отъ труда…
        Миссъ Гранд. Я не требую отъ васъ никакой пощады, Г. мой, но прошу васъ всепокорнйше меня выслушать. Я не намрена увеличивать недостатки другаго, дабы чрезъ то уменьшать свои собственныя, а мене еще помрачать память того, которой на всегда пребудетъ мн любезенъ и почтененъ. Но ваше сожалніе, Г. мой, не будетъ огорчено, естьли я напомню о нкоторыхъ обстоятельствахъ, кои почитаю необходимыми въ моихъ изьясненіяхъ. Родитель мой почитая себя оскорбленнымъ, или заблагоразсуждая таковымъ казаться за нкоторыя освдомленія, касающіеся до брака сестры моея…
        Сиръ Карлъ. [Прерывая рчь ея.] Позвольте сказать два слова, любезнйшая сестрица. Можетъ быть онъ не былъ доволенъ тмъ, что договоръ брака, сколь бы ни были честны вс онаго представленія, начатъ былъ безъ его соучастія.
        Миссъ Гранд. Всмъ извстно, что родитель мой имлъ превосходныя качества, кои сопровождаемы были чрезвычайною живостію разума. По сему то самому онъ принялъ намреніе уничижить обихъ своихъ дочерей и желая изтребить изъ нихъ даже и помышленіе о брак, присовокупилъ къ родительской власти, которую, можемъ похвалиться, что ревностно уважали, т колкія насмшки, кои въ немъ всякому были извстны; мы пришли отъ того въ такое смущеніе, что не могли поднятъ на него и глазъ своихъ. А особливо моя сестра видя себя принужденною краснть отъ такой склонности, которая по достойному предмту не можетъ быть постыдна никакой женщин. Равно моему родителю было угодно, и безъ сумннія по благоразумнымъ причинамъ, обьявить намъ, что мы должны ожидать отъ него весьма малое имніе. Дйствіе сего поступка унизило меня предъ собственными моими глазами. Сестра моя еще боле была исполнена сими мыслями, но видла себя поддерживаемою весьма лестною надеждою; не взирая на то, вс претерпнныя ею томленія заставили меня страшиться равнаго со мною поступка. Я чувствовала себя разположенною предпринять все то, что токмо могло согласоваться
съ добродтелью, прежде нежели подвергнуться такимъ насмшкамъ и поношеніямъ, коимъ долгъ мой не дозволялъ мн противорчить.
        Между тмъ какъ сіи впечатленія дйствовали надо мною во всей своея сил, Г. Андерсонъ, которой тогда стоялъ на квартирахъ съ своею командою по сосдству отъ насъ, имлъ случай со мною видться. Етотъ человкъ иметъ весьма хорошій видъ, живость и весьма веселый нравъ: его вс съ удовольствіемъ принимаютъ, а наипаче отличенъ онъ тремя молодыми госпожами, кои по сей причин между собою поссорились. Я признаюсь что преимущество, кое онъ мн отдавалъ предъ всми прочими, доставило ему тогда нкое достоинство въ моихъ глазахъ. Впрочемъ, будучи главнымъ офицеромъ въ томъ узд, почитался всми, какъ Генералъ. Вс судили, такъ какъ и онъ, что дочь Сира Томаса Грандиссона составляла достойный предмтъ его честолюбія, между тмъ какъ сія бдная двушка страшась затрудненій, кои остановляли сестру ея, и заключая изъ обьявленія своего родителя, что дв или три тысячи фунтовъ Стерлинговъ составляли все имніе, коего она могла надяться, почитала за долгъ опасаться, чтобъ конной капитанъ, которой можетъ быть старается поправить свое имніе выгоднымъ бракомъ, не былъ обманутъ въ своихъ чаяніяхъ, равно предполагая, что она получитъ
прощеніе отъ своего родителя, естьли совокупится съ нимъ скрытно, поелику она убждена была къ тому письмами, кои онъ, сыскавъ средство, писалъ къ ней тайнымъ образомъ. Я надюсь, Г. мой, я надюсь, Милордъ, и вы любезныя мои сестрицы, что вс сіи признанія подадутъ вамъ лучшее мнніе о моей искренности, хотя и не могутъ оправдать моей нескромности.
        Не взирая на то гордость моя иногда была оскорбляема: я не могла того отъ себя скрыть; но весьма часто ослплялась такими хитростями, отъ коихъ изящные люди весьма отдалены. Постепенно я зашла въ такой лабиринтъ, что мн равно было не можно ни приближиться къ настоящему пути, ни возвратиться по слдамъ моимъ. Хотя Г. Андерсонъ происходилъ отъ честной фамиліи, но должно было отдать преимущество склонностямъ сестры моея; поелику порода, достоинство и титлы столь были различны, и оправданы союзами дружбы Милорда съ моимъ братомъ, что отважное такое обязательство, казалось, служило мн къ посмянію. Я ясно усматривала, что жена Капитана Андерсона должна ожидать токмо сожалнія, а можетъ быть и презрнія. И потомъ, какіяжъ имю я права, подумала я въ себ, когда разсужу по справедливости, доставить родителю моему сына, а моему брату, сестр, и Милорду Л… естьли сестра моя выдетъ за него замужъ, такого брата, о коемъ она никогда и не помышляла, и отъ коего можетъ быть они примутъ намреніе отрчься? Будутъ ли ихъ осуждать за то, что они отвергнутъ такой союзъ? И Шарлотта Грандиссонъ, дочь самой благоразумнйшей
матери, должна ли отважиться на такой поступокъ, которой быть можетъ посмяніемъ всей ея фамиліи? Пожелаетъ ли она обязаться слдовать за судьбою солдата переходящаго съ квартиры на квартиру, а можетъ статься и въ самые отдаленнйшіе полки? Сіи размышленія, коихъ я чувствовала всю силу, составляли единую причину, которая всегда препятствовала мн открыться сестр моей. Я ясно видла чрезвычайную выгоду, которую ея выборъ имлъ надъ моимъ. Въ послднихъ недляхъ я многократно помышляла, облегчить мое сердце признаясь въ томъ любезной нашей Миссъ Биронъ; и по сей-то единой причин приняла я ваше приглашеніе, Милордъ, когда вы увряли меня, что она согласилась хать съ вами сюда; но я видя ее ежеминутно упражняющуюся въ письм, не хотла проситъ о такомъ случа, которой самъ собою не представлялся.
        Сиръ Карлъ. Я не хотлъ бы прерывать вашей рчи, Шарлотта; но смю ли спросишь, не ужели все дло и шло черезъ письма? Не видались ли вы съ нимъ когда нибудь.
        Миссъ Гранд. Мы видались; но наши свиданія были весьма рдки, поелику онъ находился то въ Шотландіи, то въ Ирландіи и въ другихъ провинціяхъ государства, гд проживалъ онъ шести или семи мсяцовъ съ своею ротою.
        С. К. Гд онъ теперь?
        М. Г. Сиръ Карлъ издвается. Т, кои васъ извстили о дл, Г. мой, конечно не преминули упомянуть и о семъ обстоятельств.
        С. К. [усмхаясь.] Точно, сударыня, мн и о семъ сказали, Онъ теперь въ Лондон.
        М. Г. Я ласкаюсь, что посл толь искренняго признанія, мой братъ будетъ такъ великодушенъ, что не пожелаетъ поймать меня въ сти, коихъ бы я заслуживала, естьли: бы была не столь чистосердечна.
        С. К. Сія укоризна справедлива, Шарлотта, и я прошу у васъ прощенія. Не сказалъ ли я, что каждый изъ насъ иметъ иногда въ томъ необходимость? Однако я не намренъ былъ приводить васъ въ замшательство; я желаю единственно вамъ помочь.
        М. Г. Съ такимъ братомъ какъ вы, можно ли не имть отважности писать къ нему, и получатъ отъ него письма? Я почла бы себя весьма щастливою, естьлибъ могла загладить…
        С. К. [Прерывая рчь ея.] Продолжайте свое повствованіе, любезная моя Шарлотта. Поправленіе уже весьма превзошло вашъ проступокъ.
        Мис. Гранд. Г. Андерсонъ находится въ Лондон. По его возвращеніи я видлась съ нимъ два раза. Мн надлежало бы видтся съ нимъ въ комедіи, естьлибъ я не ухала въ Колнеброкъ. Будьте уврены, Г. мой, что я отъ васъ ничего не скрою. Теперь когда уже я возвратилась на путъ истинный, то никогда боле не удалиться мн отъ онаго. Я уже весьма много претерпла отъ заблужденія моего; хотя сильныя прилагала старанія и часто принимала на себя притворную бодрость, дабы облегчить себя отъ того бремени, кое стсняло грудъ мою. При семъ Сиръ Карлъ всталъ съ восхищеніемъ, и взявши за руку Миссъ Шарлотту жалъ оную своими: любезная сестрица дочь достойная моей матери! по такой благородной откровенности мы не должны боле позволять теб обвинять самую себя. Познанное заблужденіе съ толикими пріятностями есть славная побда. Естьли Капитанъ Андерсонъ кажется вамъ достойнымъ вашего сердца, то я общаюсь дать ему мсто и въ моемъ я употреблю всю ту довренность, которую я имю у Милорда и Милади… дабы они за благоприняли союзъ его. Миссъ Биронъ и Докторъ Барлетъ примутъ его въ свою дружбу.
        Онъ слъ опятъ на стулъ и на всхъ его чертахъ изьявлялась радость и любовь братняя.
        М. Г. О! Г. мой, что могу я отвтствовать? Ваше добродушіе усугубляетъ мое замшательство. Я уже вамъ сказала, какимъ образомъ я была очарована. Г. Андерсонъ началъ употреблять свои старанія въ надежд великаго имнія, кое рано или поздо, какъ онъ считалъ, будетъ не премнно принадлежатъ дочери Сира Томаса Грандиссона. Я познала по многочисленнымъ случаямъ, что ето была главная побудительная его причина. Я на противъ того всегда страшилась, что не увижу у себя никогда столько богатства, чтобъ можно было привлечь къ себ человка гораздо великодушнйшаго. Я говорю о томъ времени, въ которое препровождали мы жизнь весьма принужденную, и тогда-то я стремилась токмо къ вольности. Бракъ и вольность составляютъ однозначущія слова въ мысляхъ молодыхъ двицъ. Я воображала себ сперва, что всегда буду имть власть оставить его, естьли заблагоразсудится; но онъ дйствительно меня у себя удерживаетъ, а особливо съ тхъ поръ, когда узналъ о всхъ вашихъ ко мн милостяхъ и когда основалъ начало своей наджды на чести вашего съ нимъ союза.
        С. К. Но, любезная сестрица, разв вы уже не любите капитана Андерсона?
        М. Т. Я думаю, что столько же его люблю, сколько и онъ меня. Онъ признался, что главное его намреніе стремилось къ моему имнію. Естьли я разположу мои чувствованія по его чувствованіямъ, то склонность, которую онъ ко мн иметъ, не подаетъ мн причины имть къ нему довольно оной.
        С. К. Я не удивляюсь, что Г. Андерсонъ помышляетъ дйствительно васъ удержать, какъ вы сами говорите. Но, дражайшая Шарлотта, отвчайте мн. Не мене ли вы имете къ нему склонности съ того времени, когда ваше имніе стало врно и совершенно отъ васъ зависимо, нежели сколько вы до того времени то видли?
        М. Т. Естьли я точно знаю мое сердце, то сія причина ничего въ немъ не перемняетъ. Но я усмотрла боле усилій въ его стараніяхъ съ того времени, какъ извстился онъ о томъ, что вы для меня сдлали. Когда молва въ публик разгласила, что я завишу совершенно отъ моего брата, и представляла имніе фамиліи въ великомъ разстройств; словомъ, когда мы неизвстны были, моя сестра и я, о нашемъ жребіи, то я весьма рдко слышала о Г. Андерсон, и его благоразуміе ясно показывало мн его хладнокровіе: ибо я въ короткое время проникла оное.
        Здсь, моя любезная, Милордъ и Милади Л… называли его недостойнымъ человкомъ. Я имла такое же мнніе, а взоры Доктора Барлета изьявляли, что и онъ также о томъ судитъ, какъ мы.
        С. К. Я о немъ жалю. Онъ видно надмру благоразуменъ, что полагается на провидніе. Но, дражайшая сестрица, отъ чего теперь происходятъ ваши замшательства?
        М. Г. Они происходятъ отъ моей глупости. Г. Андерсонъ казался мн сперва столько же чувствителенъ, сколько всмъ былъ любезенъ. Онъ говоритъ съ великимъ жаромъ и свободностію. Его ршительный видъ не подавалъ мн ни малйшаго сумннія о его разсудк, а человкъ умющей говорить женщин о пріятныхъ вещахъ приличнымъ ему голосомъ приноситъ обыкновенно похвалу той, которая его слушаетъ; поелику она не можетъ сумнваться о искренности ласкателя, не разсмотря то мнніе, которое она иметъ о собственномъ своемъ достоинств. Когда Капитанъ началъ ко мн писать, то его письма еще боле умножили мое предубжденіе. Но какъ скоро онъ почелъ себя во мн увреннымъ, то я увидла, что краснорчивый его штиль перемнился, даже до правописанія: я почитаю за стыдъ о томъ говорить, да и много стыдилась тогда, какъ съ нимъ увидлась.
        С. К. Вообще вс люди имютъ одинакое свойство. Всмъ имъ прилично, когда они усматриваютъ въ себ нкое несовершенство, употреблять все свои старанія къ сокрытію онаго, а наипаче передъ глазами тхъ, отъ коихъ желаютъ получитъ почтеніе; но я зналъ и такихъ, кои не столь были разположены, какъ Г. Андерсонъ познавать свои недостатки. Впрочемъ можетъ быть онъ потерялъ своего писца по причин перемнныхъ квартиръ. А всего тутъ странне то, что человкъ честной породы столь мало радлъ о своемъ воспитаніи.
        М. Г. Онъ по безразсудной своей молодости, какъ я съ того времени узнала, переходилъ всегда изъ училища въ другое, прежде нежели пріобрталъ начальныя правила въ знаніи. Потомъ родители купили ему чинъ прапорщика, и въ семъ то состояло все то, что они желали для него сдлать. Второй бракъ, отъ котораго его родитель имлъ другихъ дтей, понудилъ считать его за чужаго человка въ своей фамиліи. Я узнала сію частъ его исторіи по нкимъ извстіямъ; но онъ учинилъ мн сперва совершенно противное описаніе о своемъ состояніи. Прекрасное помстье, сказалъ онъ мн, весьма хорошо выстроенное и усаженное деревьями, хотя притомъ доходъ приноситъ посредственной, составляло будтобъ всего его имніе; но онъ могъ еще многаго надяться. Онъ тмъ съ большею нетерпливостію старается быть самъ обманутымъ, что находится не въ состояніи обмануть другихъ. Я не могла не почувствовать презрнія къ Г. Андерсону, принчая что онъ столько же мн сталъ несносенъ по своимъ сказкамъ, сколько и по тмъ письмамъ, которыя онъ писалъ не своею рукою, и что онъ не былъ ни владтель помстья, ни тотъ разумной и знающей человкъ, за коего себя выдавалъ.
        С. К. Но почему же онъ себя почиталъ въ васъ увреннымъ?
        М. Г. Ахъ! Г. мой! въ то время когда поддерживалъ себя сими обманчивыми видами, онъ извлекъ писменное общаніе руки моей; а какъ возъимлъ надо мною такое преимущество, то сіе и случилось въ то время или вскор посл того, какъ онъ написалъ мн своею рукою, И такъ я была убждена, что онъ употреблялъ чужую руку, хотя мы обязались хранить не нарушимую тайну. Я страшилась подвергнуться нескромности писца его, коего я совершенно не знала и которой долженъ былъ длить свое презрніе между такимъ любовникомъ, которой имлъ необходимость въ его помощи, и предмтомъ недостойной сей хитрости. Не взирая на то я могу засвидтельствовать, что мои письма были въ безопасности отъ всякаго сужденія; но я признаюсь, что тмъ много его ободрила, что отвчала, ему письменно, и что его дерзновенность достигла при семъ до того, что испросилъ у меня такое общаніе за четыре мсяца прежде нежели онъ могъ получитъ оное.
        С. К. Сдлайте милость скажите, въ чемъ состоитъ сіе общаніе?
        М. Г. О глупость, въ коей я вчно укорятъ себя буду! Я обьявила, что докол онъ не женится, я никогда не выду за мужъ безъ его согласія, И такъ въ чрезвычайномъ моемъ смущеніи я поставила его на мсто моего родителя, опекуна и брата, или по крайней мр, я учинила какъ будто совершенно безполезными, въ самомъ важнйшемъ обстоятельств моей жизни, вс совты вс вліянія любезнйшихъ и врнйшихъ моихъ ближнихъ. Вскор посл того, какъ я сказала, далъ онъ мн знать, по запискамъ писаннымъ собственною ею рукою, съ кмъ я по нещастію моему вступаю въ обязательство, и съ самаго того времени я прилагала вс старанія, и словесно и письменно, дабы получитъ обратно отъ него отважное мое общаніе. Въ семъ-то состояло мое намреніе и предметъ всхъ моихъ стараніи,прежде нежели вы по своей милости, Г. мой, подали мн право къ независимости. Наконецъ я ласкалась, что онъ согласится на усильныя мои прозьбы и будетъ искать себ другую женщину; но вы не столь долгое время держали меня въ неизвстности о вашихъ благодяніяхъ, дабы датъ мн время окончитъ свое дло, прежде нежели бы онъ о томъ освдомился. Не смотря на сіе разположеніе, я
сохранила мою тайну. Я не имла столько смлости, или лучше сказать столько униженія, чтобъ отважиться кому ниесть въ свт объявить о моемъ состояніи. Однако Миссъ Биронъ извстна, что при первомъ нашемъ знакомств я жаловалась ей на свои замшательства; поелику я не могла по справедливости назвать ихъ любовію.
        С. К. Любезная откровенность! сколько усматриваю я добродтели даже и въ самыхъ вашихъ заблужденіяхъ!
        М. Г. Я удивляюсь милости моего брата! Теперь я почитаю за величайшее нещастіе то, что столь долгое время страшилась учинить т сообщенія, кои составляли единое средство выдти изъ той пропасти, въ кою я поверглась. Естьли бы я васъ лучше знала, Г. мой, въ теченіе пяти или шести послднихъ годовъ моея жизни, и естьлибъ мн позволено было имть съ вами переписку; то я ни чего бы не учинила безъ вашего одобренія.
        И такъ вамъ извстны теперь вс тайны моего сердца. Я не увеличила въ своемъ обьясненіи проступокъ Г. Андерсона, да и намренія такого не было. Довольно для меня того, что прежде имла неложныя въ его пользу намренія, дабы могла почитать себя обязанною желать ему всякихъ благъ, хотя онъ и не удержалъ меня въ томъ мнніи, которое сперва о немъ возъимла. Однако должна присовокупить, что онъ нрава вспыльчиваго, и что въ послднее время я не иначе съ нимъ видалась какъ съ отвращеніемъ. Я общалась конечно съ нимъ видться, естьлибъ не ухала въ Колнеброкъ; но сіе было въ томъ намреніи, дабы повторитъ ему, какъ то уже я длала съ давняго времени, что я никогда не могу быть его женою, и что естьли онъ не пожелаетъ уничтожить безразсуднаго моего общанія; то я ршусь препровождать всю мою жизнь въ двств. Теперь я прошу совта у всхъ тхъ, кои по милости своей меня слушали.
        Милордъ Л… Я думаю, любезная сестрица, что сей человкъ совершенно васъ недостоинъ.
        Я подтверждаю ваше намреніе, не выходитъ ни когда за него за мужъ.
        Милади Л… Не ожидая разсужденія моего брата, мнніе мое состоитъ въ томъ, что Г. Андерсонъ поступаетъ недостойнымъ образомъ, когда думаетъ совокупиться съ вами не равнымъ общаніемъ; то есть такимъ общаніемъ, которое не сопровождаемо его собственнымъ. Я ни мало не думаю, Шарлотта, чтобъ оно могло для тебя быть обязательствомъ. Да чтожъ должно думать о той подлой хитрости, которая принудила ею писать чужею рукою на удачу, дабы лишитъ тебя добраго имени противу священнаго обязательства въ храненіи тайны? Какъ бы я ненавидла такого человка? Что вы о томъ скажете, Миссъ Биронъ?
        Миссъ Биронъ. Я бы худо соотвтствовала довренности любезнаго сего собранія? естьлибъ не отважилась подать своего мннія, когда оказываютъ мн честь, требуя онаго. Мн кажется, Миссъ Грандиссонъ, что между вами и капитаномъ Андерсономъ никогда не было горячей любви и сообразности въ нравахъ; естьли я могу употребитъ сіе выраженіе.
        С. К. Превосходной отвтъ.
        М. Г. Я уврена, что какъ съ одной такъ и съ другой стороны ничего такого не было, я уже дала вамъ выразумть побудительныя причины. Всякое его письмо утверждало меня въ томъ, что я вамъ сказала о его намреніяхъ, и теперь главная побудительная его причина, держать меня по моему общанію въ принужденіи основывается на корысти. Я не желаю уважить моихъ выгодъ, да и никогда того не длала, хотя его примръ могъ бы послужить мн извиненіемъ.
        Милордъ Л… ваше общаніе, любезная сестрица, дано письменно?
        Миссъ Гранд. [Потупя глаза.] точно такъ, Милордъ.
        М. Б. Позвольте мн предложить вамъ другой вопросъ. Ваше общаніе содержитъ въ себ, что до того времени пока онъ будетъ холостымъ, вы не выдите ни за кого другаго безъ его согласія. Общались ли вы ему, что естьли вы когда ршитесь идти за мужъ, то конечно не за другаго, но за него?
        М. Г. Нтъ. Онъ понуждалъ меня учинитъ ему такое общаніе, но я ему отказала. Но что же вы о томъ думаете, любезная Миссъ Биронъ.
        М. Л. Я весьма бы желала сперва слышатъ мнніе Сира Карла и Доктора Барлета.
        Сиръ Карлъ посмотрлъ на Доктора; а докторъ просилъ Сира Карла начинать.
        С. К. Я согласенъ, Докторъ. Вы можете поправитъ мое мнніе, естьли оно не справедливо. Вы искусно умете ршить дла.
        Я равно думаю, какъ и Милордъ, что Капитанъ Андерсонъ, по всмъ своимъ поступкамъ не кажется достойнымъ Миссъ Грандиссонъ, да и по справедливости сказать я весьма мало знаю такихъ людей, которые были бы ея достойны. Естьли ето пристрастіе; то оно простительно въ брат.
        Миссъ Шарлотта благодарила его низкимъ поклономъ, и мы вс одобрили его похвалу, отъ коей она весьма ободрилась.
        С. К. Я также думаю, что естьли моя сестра не иметъ къ нему уваженія; то иметъ право отречься отъ него на всегда. Но чтожъ сказать о ея общаніи? Я знаю что она дала оное при жизни еще моего родителя, которой дйствительно имлъ власть уничтожитъ оное. Впрочемъ усилія, чинимыя ею посл смерти родителя дабы получить оное обратно отъ Г. Андерсона, показываютъ, что она почитала себя обязанною съ нимъ во внутренности сердца.
        [Потомъ смотря на всхъ насъ, и видя что каждый молчитъ, онъ продолжалъ.]
        Милади судитъ, что весьма было бы недостойно, естьлибъ онъ желалъ удержать ее неравнымъ общаніемъ. Но гджъ можно сыскать такого человка, естьли вы не предполагаете въ немъ чрезвычайнаго великодушія, которой бы видя у себя нкую власть надъ такою двицею какъ Шарлотта, [она покраснла] не покусился уважить оную? Могъ ли онъ сдлать иначе, не навлекая на себя порицанія? Словомъ, можно ли и подумать, что тотъ, которой склоняетъ женщину къ какому ниесть общанію, не имлъ намренія требовать исполненія онаго? Я долженъ знать мой полъ, и мало бы воспользовался встрчавшимися мн случаями, естьлибъ я не зналъ хотя нсколько свтскаго обращенія. Мы извстились отъ моей сестрицы о тхъ причинахъ, которыя воспрепятствовали ей взятъ съ Капитана равное обязательство: она не столько имла къ нему уваженія, дабы наложитъ на него сей законъ. Не естьли сіе точное отверженіе Г. Андерсона?
        Шарлотта опасается какой ниесть хулы въ семъ поступк; но разсмотримъ, какое было ея состояніе. Я не стану повторять о обстоятельствахъ онаго; для меня весьма было бы прискорбно, чтобъ мои сестры могли въ оныхъ находиться. Что касается до хитрости Капитана, дабы уважить себя по средствомъ чужей руки; то я признаюсь, что сіе весьма презрительно для такой женщины, которая сама поставляетъ себ за честь хорошо писать; но чегожъ не въ состояніи бываютъ сдлать, дабы токмо достигнуть до тово, къ чему сердце стремится? Етотъ образецъ уже не новой. Говорятъ, что нкоторая славная госпожа имла щастіе войти въ милость у одного великаго Монарха, посредствомъ другой госпожи, которая употребляла для нее свои услуги. Скажемъ только то, что женщины должны быть уврены въ своемъ выбор прежде, нежели поручитъ себя мущинамъ. Милади его бы ненавидла, за то, что онъ обезславилъ доброе ея имя… Она позволитъ мн отвтствовать, что женщина, которая не желаетъ быть тому подвержена, никогда не должна полагаться на скромность другаго. О Миссъ Биронъ! [оборотясь ко мн, а я весьма была тогда разположена сообразить съ своими
обстоятельствами частъ его совта] говорите моей питомиц, что она никогда не должна любить мущину, не будучи уврена во взаимной отъ него любви; что она никогда не должна давать знать ему о той власти, которую онъ надъ нею иметъ, не будучи извстна что онъ признателенъ, справедливъ, великодушенъ; и что она должна презирать его какъ подлеца и корыстолюбца, при первомъ случа когда онъ будетъ стараться обязать ее общаніемъ. Я прошу прощенія, любезная Шарлотта. Вы столь великодушно сами себя хулите, что не должны почитать себ за обиду подать свою опытность въ примръ такой молодой особ, которая можетъ подвергнуться равному случаю, не будучи въ силахъ поступить въ ономъ съ толикимъ благородствомъ и твердости, какъ вы.
        Я весьма была довольна, любезная Люція, что Сиръ Карлъ пересталъ говорить мн сіи послднія свои размышленія. Смущеніе его сестры служило покровомъ моему: однако я не могу ручаться, чтобъ оно ей совершенно послужило.Я чувствую, дражайшая моя, что не должно весьма долгое время пребывать въ отдаленности отъ моей фамиліи, по крайней мр для того, чтобъ не жить въ томъ мст, гд я теперь нахожусь. Миссъ Анциллонъ, Миссъ Барневельтъ и многія другія, коихъ свойства помнится я теб описывала, гд вы находитесь? Гд могу я васъ найти? Сердце мое, когда я съ вами спознавалась, было спокойно и не имло никакого опасенія. Я могла тогда смяться надъ всмъ тмъ, что вокругъ меня ни казалось. Я не опасалась, чтобъ насмшка могла обратиться на самую меня.
        Но какоежъ должны мы принятъ теперь намреніе въ разсужденіи любезной нашей сестрицы? спросила Милади Л… Взоры Миссъ Шарлотты равное изьявляли желаніе. Все собраніе отнеслось въ томъ къ Сиру Карлу.
        Я съ начала, дражайшая Шарлотта, возразилъ онъ, хочу тебя обнадежить: естьли ваше сердце иметъ хотя нкое предпочтеніе къ Г. Андерсону; естьли вы думаете, что справедливость или другія причины обязываютъ васъ быть его супругою: то я воззрю на него окомъ дружбы, дабы представить ему мои предложенія и принять отъ него его собственныя. Естьли мы не найдемъ въ немъ великодушія или признательности; то постараемся внушить въ него сіи чувствованія нашимъ примромъ и я общаюсь приступить къ длу.
        Отъ сихъ словъ сердца во всхъ насъ поколебались. Докторъ Барлетъ не мене смутился. Миссъ Шарлотта едва могла держаться на стул; между тмъ какъ ея братъ, с видомъ человка пріобыкшаго къ великимъ дяніямъ, которой не полагаетъ за чрезвычайное то что говоритъ, совершенно не примчалъ нашего волненія.
        М. Г. [Находившись нсколько минутъ въ недоумніи.] По истинн, Г. мой, Капитанъ Андерсонъ не достоинъ называться вашимъ братомъ. Я не желаю входить относительно къ тому ни въ какія подробности; ибо ршилась никогда не принимать его руки. Ему извстно мое ршеніе. Впротчемъ данное мною ему общаніе нимало не обязываетъ меня быть его женою. Естьлибъ я познала въ немъ добродтель или великодушіе… но онъ не иметъ ни той ни другаго столько, дабы могъ внушитъ во мн то уваженіе, которое жена должна имть къ своему супругу.
        С. К. И такъ, любезная сестра, я совтую вамъ не видаться съ нимъ, естьли вы подали ему къ тому наджду. Вы можете приказать просить у него извиненій. Вы велите сказать ему, что вы мн сообщили все что ни произходило между вами и имъ, и что во всемъ полагаетесь на меня съ твердымъ намреніемъ, естьли вы въ самомъ дл приняли намреніе ни когда не выходить за него за мужъ.
        М. Г. Я страшусь запальчиваго его нрава.
        С. К. Не опасайтесь ни чего. Т, кои оказываютъ запальчивость противъ женщины, никогда не изьявляютъ оной мущинамъ; однако я буду говоритъ съ нимъ ласково. Естьли онъ надялся когда либо имть васъ своею супругою, то къ нещастію своему можетъ васъ лишиться. Вы можете ему сказать, что я увижусь съ нимъ въ томъ мст, гд ему будетъ угодно. Между тмъ весьма было бы нужно, естьли вы не имете къ тому никакого отвращенія, показать мн нкоторыя его и ваши письма, а особливо т, въ коихъ вы просили его оставить васъ навсегда, и прежнія, естьли ихъ имете, кои доказываютъ съ давняго времени ваше ршеніе.
        М. Г. Я подамъ вамъ, естьли вы желаете, вс его письма и списки со всхъ моихъ. Они уврятъ васъ Г. мой, что конечно отъ того нещастнаго жребія, коему я почитала себя осужденною посл жестокаго поступка претерпннаго моею сестрою, и печали что не можно мн надяться получить такое имніе, чрезъ которое могла бы ласкаться нкоею выгодою, преконилась я къ Капитану Андерсону.
        С. К. Печальное воспоминаніе! Но воззримъ на будущее благополучнйшее время. Я увижусь съ Г. Андерсономъ. Естьли въ нкоторыхъ своихъ письмахъ онъ поступилъ жестоко съ моей сестрою; то вы не должны мн ихъ показывать. Ето не любопытство; но единое искренное побужденіе услужить вамъ, принуждаетъ меня желать ихъ видть. Не взирая на то долгъ требуетъ, чтобъ вы сообщили мн все то, что прилично вашему состоянію, дабы онъ ничего не могъ мн сказать такого, чего бы я не зналъ отъ самихъ васъ и изъ чегобъ онъ могъ употребитъ увертки въ свою пользу. Я васъ увряю, что скажу ему все то, что почти токмо за справедливый долгъ и вы увидите, любезная сестрица, что естьли ваши письма подобны были обьясненіямъ двухъ страстныхъ любовниковъ, то вы не должны ничего опасаться отъ моего сужденія. Я никогда не сужу строго о сердечныхъ слабостяхъ. Наши страсти иногда производятъ изящные плоды. Врьте, сударыни, [обратясь къ намъ тремъ] что Филозофія вашего брата не Стоическая.
        Какъ! Сиръ Карлъ… подумала я въ себ, дйствительно… когда бы вы когда нибудь были влюблены? Я не понимаю,любезная Люція, должна ли я тому радоваться или досадовать; но при всемъ томъ не весьма ли странно, что его приключенія въ иностранныхъ земляхъ были столь мало извстны? Не взирая на то о немъ говорятъ, что онъ нимало не сердится, когда его сестра изъявляетъ въ томъ свое любопытство естьлибъ я была на мст его сестеръ, то давно бы уже испытала его чистосердечіе.
        Но вотъ для него еще новое замшательство, и я съ нетерпливостію желаю окончанія сего дла.
        Миссъ Шарлотта показала мн нкоторыя письма Капитана Андерсона. Сколько должна бы она была его презирать, естьлибъ по нещастію принужденною нашлась учиниться его женою! и какъ бы ея презреніе увеличилось, видя его стоящаго подл своего брата! И такъ Сиръ Томасъ, совсмъ своимъ остроуміемъ и гордостію подвергся опасности видть столь благороднаго свойства дочь приведенную во власть человка бднаго, не благовоспитаннаго, безразсуднаго и не имющаго ни малйшей искры великодушія.
        Мн позволили списать для тебя то, что Миссъ Шарлотта написала къ Капитану.

        Государь мой.

        "Съ великодушнымъ человкомъ я не имла бы нужды подвергаться сужденію такого брата, отъ добродтели коего надлежало бы страшиться справедливаго хладнокровія къ такой сестр, которая могла бы въ семъ случа показаться недостойною его нжности; но онъ самый благороднйшій изъ человковъ. Онъ о мн сожалетъ. Онъ принялъ на себя трудъ поговорить съ вами дружески, въ какомъ мст вамъ будетъ угодно, о томъ дл, которое составляетъ уже съ давнаго времени мое прискорбіе. Вамъ не безъизвстны мои чувствованія. Я избгаю великихъ распрей, но паки вамъ повторяю, какъ-то многократно говорила, что не могу и ни когда не желаю имть къ вамъ отношенія подъ другимъ званіемъ, а быть только вашею покорнйшею

        Шар. Грандиссонъ.

        ПИСЬМО ХLI.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        Въ Четвертокъ 16 Марта.
        Сиръ Карлъ оставя насъ возвратился сегоднишняго утра въ городъ, дабы исполнить завщаніе своего друга.
        Докторъ Барлетъ, которой, какъ я ласкаюсь, сталъ уже мн другомъ, которой кажется знаетъ всю внутренность его сердца, сказалъ мн что онъ безпрестанно занятъ длами. А сіе я и примтила, и такъ нимало не удивляюсь, что препровождая жизнь свою въ такихъ обстоятельствахъ онъ не имлъ свободнаго времени, въ кое бы могъ заняться любовію, которая есть страсть возраждающаяся отъ праздности, или по крайней мр бываетъ обыкновеннымъ плодомъ праздности. Теб не безъизъвстно, что занимаясь небольшими упражненіями въ замк Сельби я ничего не знала; но можетъ быть потому, что тамъ не находилось Сира Карла, которой бы могъ сперва привлечь мою признательность, а вскор потомъ и всю нжность моего сердца. Ето сущая правда, любезная моя. Мн кажется, что я не должна боле не признаваться. "Естьлибъ я стала притворяться; то и ребенокъ однимъ бы взглядомъ усмотрть могъ во мн любовную страсть.,,
        О дражайшая Люція! об сестры поступили со мною безъ всякой пощады. Он подняли покровъ, или лучше сказать, он дали мн знать что уже съ давняго времени проникли мои мысли. Должно отдать теб отчетъ о всемъ между нами произшедшемъ.
        Я писала столь долго ночью, что не взирая на обыкновенную мою привычку быть одтою прежд всхъ,была еще въ спальномъ плать, и не столько занималась моею одждою, сколько тмъ письмомъ, которое начала къ теб писать. Он вошли об въ мой кабинетъ, держа другъ друга за руку, и я тотчасъ усмотрла, что он имли видъ предумышленной злобы, а наипаче Миссъ Шарлотта; она грозила съиграть со мною шутку.
        Я показала нкое смущеніе, что столь была нерадива и что они меня въ томъ опередили. Миссъ Шарлотта пожелала убрать меня собственными своими руками; она приказала выдти горнишной моей двк, которая хотла было приняться за свое дло.
        Первыя ея слова были ласковыя засвидтельствованія. Убирая съ со схожденіемъ мою голову она мн дважды сказала, что я весьма прелестная двица; потомъ оборотясь къ сестр своей продолжала, не весьма ли справедливо то, что мой братъ о ней думаетъ? Я по излишней моей живости тотчасъ разстворила ротъ мой. Что… что… я хотла сказать: что онъ обо мн думаетъ? но къ моему щастію я отъ того удержалась и перемнила мысль мою, продолжая, дабы окончитъ рчь мою: что вы весьма много оказываете мн чести, сударыня, принимая на себя такой для меня трудъ! Она взглянула на меня злобнымъ видомъ и оборотясь къ своей сестр сказала: поврь сестрица, что наша любезная Генріетта великая плутовка. Накажи же ее, Шарлотта, отвчала Милади. Теб весьма много стоило открываться намъ, что ты чрезъ то пріобрла нкое право наказывать тхъ кои имютъ скрытность отъ лучшихъ своихъ друзей.
        Справедливое небо! вскричала я. Что… что… я хотла было сказать, что значитъ сія укоризна? Но я не могла окончить, и чувствовала выступающую краску на лиц моемъ. Что… что… повторила Миссъ Грандиссонъ. Что, что сдлалось съ сею милою двицею? Въ рукахъ былъ у меня шейной платокъ и я хотла было его накинуть; но руки мои онемли.
        Я трепетала и не могла произнести ни единаго слова.
        Миссъ Гранд. Ето подтвержденіе, Милади! точное подтвержденіе.
        Милади Л… Я также думаю; но будьте уврены, что я не имла въ томъ нужды.
        Миссъ Бир. По истинн, сударыни, вы приводите меня въ чрезвычайное изумленіе. Что значитъ такое нечаянное нападеніе?
        Миссъ Гранд. А что значитъ, любезная Генріетта, вс ваши что, что. и сіе нечаянное движеніе? Дайте мн сей платокъ. Замшательство ваше приводитъ меня въ сожалніе.
        Она съ торопливостію взяла у меня платокъ. Она накинула мн оный на шею. Руки мои тряслися.
        Миссъ Гранд. Отъ чего произсходитъ сіе трепетаніе. Будете ли вы мн отвчать? А! а! Любезная Миссъ, и такъ вы нехотите открыться своимъ сестрицамъ! То знайте же что мы уже проникли ваши мысли.
        Миссъ Бир. Проникли! что хотите вы тмъ сказать? По истинн, любезная Миссъ Грандиссонъ, я во всю мою жизнь не знала еще такой особы, котораябъ старалась скрытнымъ образомъ безпокоитъ другихъ, какъ вы.
        Миссъ Гранд. Хорошо. И такъ вы меня очень коротко знаете? Но дабы скоре приступить къ длу… Ободритесь, любезная Генріетта; вы кажетесь въ совершенномъ движеніи… Не ужели столь безчестно, для пригожей особы, быть преодоленной любовію.
        Миссъ Бир. О комъ вы говорите? Я любовью?
        Миссъ Гранд. [Захохотавши.] Вы видите, Милади, что Миссъ Биронъ, познаетъ въ себ ту пригожую особу, о коей я говорю. Теперь говорите, любезная моя, что ето не правда. Ктожъ вамъ въ томъ препятствуетъ? Говорите намъ небылицы. Начинайте притворяться. Увряйте насъ, что вы не красавица, и другія сему подобныя басенки.
        Миссъ Бир. Любезная Миссъ Грандиссонъ, вить вчерашняго дня была ваша очередь. Какъ могли вы забыть…
        Миссъ Гранд. Вы еще на сіе досадуете? Я васъ увряю, Генріетта, что вы мн дорого за сіе заплатите. Но, любезнинькая моя, я не была влюблена. Ахъ, Миссъ Биронъ! Сей человкъ конечно въ Нортгамптон-Шир! Моглили вы подумать, чтобъ мы о немъ не узнали?
        [При семъ я нсколько ободрилась.]
        Миссъ Бир. Не ужели такимъ-то образомъ надетесь вы успть въ своемъ намреніи. И такъ я должна боле имть предосторожности противъ того дарованія, коимъ Миссъ Грандиссонъ уметъ приводить въ безпокойствіе.
        Миссъ Гранд. Ета вторая обида, которую вы мн также заплатите. Не согласились ли мы, Милади, что я должна взятъ надъ нею верьхъ? И такъ я хочу безъ всякаго сожалнія поступить съ младшею сестрою, дабы излчить ее отъ проклятаго сего притворства.
        Миссъ Бир. И такъ, сударыни, вы думаете, кажется мн, что Г. Ормъ…
        Милади Л… [Прерывая рчь ея] Остерегайся, Шарлотта. Я вамъ обьявляю, Генріетта, что и я возстаю теперь противъ васъ. Я хочу испытать ту въ вашемъ свойств откровенность, которую мн до чрезвычайности хвалили.
        Миссъ Гранд. Довольно уже, Милади, довольно. Не положились ли вы въ томъ на меня? Я ршилась наказать ее. Кротость ваша намъ измнитъ. Отвчай мн, Генріетта. Не любите ли вы Г. Орма, боле, нежели кого нибудь изъ тхъ людей, коихъ вы видли?
        Миссъ Бир. Я не думаю.
        Миссъ Гранд. Когожъ вы боле его любите?
        Миссъ Бир. Я васъ покорно прошу, Миссъ Шарлотта……
        Миссъ Гранд. Да и я покорно васъ прошу, Миссъ Генріетта…
        Миссъ Биронъ. Примите на себя власть, Милади, я не отступно васъ о томъ прошу. Миссъ Грандиссонъ не иметъ никакого сожалнія. Однако она довольно онаго во мн нашла.
        Миссъ Грачд. Вчерась, не правда ли? Очень хорошо. Но вы не можете меня укоритъ въ томъ, чтобъ я не чистосердечно говорила.
        Миссъ Бир. Но думаете ли вы, что я онаго не имю? Говорите, Милади.
        Милади Л….. Конечно, я такъ думаю. [Мн казалось, что она весьма жестоко веселилась моимъ замшательствомъ.]
        Миссъ Гранд. И такъ Миссъ Биронъ думаетъ, что совершенно нтъ въ Нортгамптон-Шир такого человка…
        Миссъ Бир. Я не понимаю сударыни, какіябъ могли быть ваши намренія; но увряю васъ, что нтъ тамъ ни единаго…
        Миссъ Гранд. Видишь, Милади, есть еще и такіе вопросы, на кои она безъ принужденія отвчать можетъ.
        [Мн кажется, что при семъ надлежало мн принятъ на себя важный видъ. Я замолчала. Я тронута была до внутренности моего сердца]
        Миссъ Гранд. Ободрись, Генріетта. Для меня весьма пріятно видть васъ въ такой досад. Не отвчайте ничего. Теперь остается одно сіе средство… и мы не будемъ простираться дале; вы ето знаете. Но скажите мн, не будете ли вы разскаяваться въ томъ, что отказали Милади Д…
        Миссъ Бир. Я не имю ни малой досады, сударыни; но не весьма пріятно видть себя угнтаемою…
        Миссъ Гранд. Итакъ признайся, Генріетта, что ты женщина и что въ нкоторыхъ длахъ способна къ притворству и скрытности. Я вижу, любезная моя, что есть такіе случаи, въ коихъ противныя добродтели превосходятъ власть женщины.
        Миссъ Бир. Почитайте же меня изъ таковыхъ: я никогда не исключила себя отъ тхъ недостатковъ, кои вы приписываете моему полу. Я слаба, чрезвычайно слаба… и вы видите, что я такова.
        [Я вынула мой платокъ, не могши удержаться, отъ слезъ.]
        Миссъ Гранд. Хорошо, плачьте, любезная моя. Я нкогда говорила моей сестриц, что ничего столь любезнаго невидала, какъ Миссъ Биронъ плачущую.
        Миссъ Бир. Чтожъ я сдлала. что заслужила…
        Миссъ Гранд. Таковое почтеніе: очень хорошо; но я не весьма желаю, чтобъ вы плакали. Неужели, Генріетта такой предмтъ кажется вамъ столь трогательнымъ?
        Миссъ Бир. Вы приводите меня въ изумленіе, сударыни. Мы растались не имя даже нималйшей причины къ укоризн, но теперь вдругъ мы об на меня нападаете.
        Миссъ Гранд. Къ укоризн, Генріетта?
        Миссъ Бир. Такъ мн кажется. Я не знаю, какъ могу иначе то назвать.
        Миссъ Гранд. Какъ! неужели вы почитаете за укоризну, когда вамъ говорятъ о любви?
        Миссъ Бир. Но съ такимъ видомъ, сударыня…
        Миссъ Гранд. О! такъ видъ заставляетъ васъ жаловаться? Хорошо; [принявъ на себя важный видъ и говоря весьма тихимъ голосомъ] и по сему не мене справедливо, что сердце ваше тронуто; но кмъ? Вотъ нашъ вопросъ, увдомите ли вы своихъ сестрицъ, кмъ?
        [Дйствительно, сударыни, подумала я, не увдомите ли вы меня о чемъ ниесть такомъ, котороебъ было для меня нсколько сносне сего жестокаго гоненія; а я по моей гордости не почитала бы себя великодушною, видя, что он находятъ, великую важность въ такомъ дл, котороебъ мн казалось самою высочайшею цною, естьлибъ я не намрена была испытать собственное мое сердце.]
        Милади Л… [Подошедши ко мн и взявъ меня за руку.] Я признаюсь теб искренно, любезная Генріетта, что почитаю тебя самой нечувствительнйшею изъ всхъ двицъ. Естьли ты не любишь… теперь что отвчать мн будете?
        Миссъ Бир. Что можетъ быть я не довольно знаю сію страсть, дабы быть столь мало щадимой.
        [При семъ сли они об подл меня, и взяли за трепещущія мои руки.]
        Милади Л… Я желаю, Шарлотта, принятъ на себя верьховную власть. Мы весьма жестоки. Но скажи намъ, прелестная моя сестрица, скажи въ одномъ слов своей Каролин, скажи хотя своей Шарлотт, существуетъ ли еще на свт такой человкъ, коего бы вы боле любили, нежели всхъ прочихъ? Вы обязаны сею довренностію нашей дружб, безъ коей дйствительно мы не учинили бы столь сильнаго на васъ нападенія.
        [Я молчала потупя взоры. Я чувствовала въ себ какъ бы лихорадочной припадокъ, которой по перемнно бросалъ меня то въ жаръ то въ холодъ. Он об осыпали меня своими ласками даже до такой степени, что цловали мои руки, и я нимало тому не противилась.]
        Миссъ Гранд. Говорите любезная моя. Не опасайтесь ничего. Положитесь на совершенную нашу дружбу. Я приняла намреніе открыть вамъ путь, увдомя васъ о всхъ тайнахъ моего сердца, прежде нежели мой братецъ въ оныя проникнетъ… Но отъ его проницанія ничто избжать не можетъ…
        Миссъ Бир. [Съ видомъ изьявляющимъ великое безпокойствіе.] Миссъ Шарлотта! Сударыня! Братецъ вашъ никогда… не возможно чтобъ онъ… Я лучше соглашусь умереть, нежели…
        Миссъ Гранд. Плнительная разборчивость! Нтъ, онъ никогда… но для чегожъ не можно, чтобъ онъ… Любезная Генріетта, естьли наши гоненія васъ утомляютъ, то оставте скрытность… не ужели думаете вы, что мы во многихъ случаяхъ не могли усмотрть въ вашихъ взорахъ чувствованій вашего сердца; и не уразумть, что значатъ сіи исходящіе изъ устъ вашихъ вздохи; [я вздохнула] такъ ето точная правда, я пришла въ великое смущеніе. Миссъ Грандиссонъ продолжала: но дабы намъ обьясниться совершенно, то мы клянемся вамъ, любезная Генріетта, что естьлибъ не имли небольшаго обязательства съ Милади Анною С… то давно бы уже завели съ вами рчь о семъ дл. Вс ея родственники васъ къ тому преклоняютъ; да вы и сами могли примтишь, что она не скрываетъ своихъ чувствованій.
        Миссъ Биронъ. (Освободя свою руку беретъ платокъ.) Дражайшіе мои сестрицы, вы увряете меня въ своей дружб, но не подастъ ли оная мсто презрнію? Я признаюся…
        (Я не могла дале говоришь, и продолжала утирать глаза мои.)
        Милади Л… Въ чемъ признается сія любезная двица?
        Миссъ Биронъ. Ахъ, сударыни! естьлибъ я имла о себ такое мнніе, коего совершенно не могу имть; ибо никогда о себ столь мало не думала, какъ съ того времени, когда обихъ васъ спознала, я соглашаюсь открытъ вамъ всю внутренность моего сердца; но я хочу испросить у васъ единой милости, и надюсь что вы мн въ оной не откажите.
        Милади и Миссъ Гранд. Какую милость? Говорите.
        Миссъ Бир. Милость состоящую въ томъ, дабы отвезти меня сего вечера въ Лондонъ. Я васъ увряю, что не долго пробуду въ город. По истинн, сударыня, я не въ состояніи боле смотрть на вашего братца. Вы об презирать меня станете. Я уврена, что презирать меня будете.
        [Он многократно меня увряли о продолженіи ихъ ко мн дружбы; и сія помощь была мн оказана во время, ибо я въ великомъ находилась смущеніи.]
        Миссъ Гранд. Сего утра мы весьма долго разговаривали съ Сиромъ Карломъ.
        Миссъ Бир. О мн! Боже мой! Я думаю, что онъ не иметъ нималйшаго помышленія….
        Милади Л…. Говорено было о васъ; но дабы не приводитъ васъ боле въ безпокойствіе, мы отдадимъ вамъ отчетъ о всемъ произшедшемъ, Милади Анна была предмтомъ того разговора.
        Миссъ Гранд. Мы спросили брата, думаетъ ли онъ о брак. Сей вопросъ случился къ стати. На сіе онъ ничего не отвчалъ; но при семъ токмо вздохнулъ и его видъ учинился важнымъ. [Вздохнулъ! любезная Люція. Какая бы причина понудила вздыхать Сира Карла?] Мы повторили ему нашъ вопросъ. Вы насъ уврили, сказала я ему, что совершенно не имете намренія къ принятію обязательства моего родителя. Что вы думаете о Милад Анн С?… Весьма было бы безполезно представлять вамъ великое ея богатство и знатную породу. Она иметъ пріятный видъ да и всемъ извстно, что она великое оказываетъ вамъ почтеніе. Я отдаю справедливость, отвчалъ онъ мн, достоинству Милади Анны, но я весьма буду соболзновать, когда она иметъ, ко мн особенныя чувствованія, поелику не въ моей власти состоитъ онымъ соотвтствовать. По чему, братецъ, сказала я ему взирая на него. Нтъ, повторилъ онъ, воздыхая, не въ моей власти состоитъ онымъ соотвтствовать.
        О любезная Люція! Колико при семъ мои чувствованія взволновались. Лихорадка опять приступила ко мн съ своимъ жаромъ и ознобомъ. Он общались боле меня не мучить; но есть такіе предмты, коихъ не льзя коснуться не причиня чрезвычайнаго движенія тмъ, кои находятся между страхомъ и надеждою. Колико неизвстность мучительна! каждая минута печальнаго сего положенія лишаетъ меня жизни.
        Миссъ Гранд. Братецъ мой продолжалъ: вы спрашивали меня уже нсколько разъ объ одномъ предмет. Я не хочу вамъ отвтствовать такъ какъ бы я могъ, но первое мое желаніе стремишься къ тому, дабы видть васъ благополучно сочетавшеюся бракомъ прежде нежели я вступлю въ какое нибудь обязательство. Въ нкое же время буду можетъ быть въ состояніи подать вамъ такія изьясненія, коихъ вы можете ожидать отъ брата. Но наиболе причиняетъ намъ замшательства, любезная Генріетта, слово власть, кое онъ намъ повторялъ; а поелику онъ далъ намъ выразумть, что можетъ отвтствовать на нашъ вопросъ токмо въ нкое время, то мы опасаемся, чтобъ онъ не имлъ такихъ намреній о какой ниесть иностранной госпож…
        Сперва он возстановили мою надежду; но какъ ихъ опасность произвела и во мн страхъ, то он должны были, за причиненное мн ими смущеніе, подать мн своихъ солей. Сердце мое приведено было въ такую слабость прежними ихъ гоненіями, что не имло силы тому воспротивиться и я наклонилась моею головою на плечо Миссъ Грандиссонъ. Однако слезы меня облегчили; я просила ихъ имть о мн сожалніе. Он общались имть ко мн всю свою нжность; и Милади усильно меня просила, именемъ своей дружбы, открытъ имъ совершенно всю внутренность моего сердца.
        Я думала и запиналась. Я не могла произнести ни единаго слова; напослдокъ сказала: естьлибъ я могла изыскать, сударыни, такую причину, которая показалась бы вамъ извинительною; то названіе сестры, кое вы мн по милости своей дали еще съ первой минуты нашего знакомства, изтребило бы во мн всю скрытность въ обращеніи съ моими сестрами. Но теперь, однако… [При семъ я остановилась и голова ноя наклонилась противъ моей воли.]
        Милади Л… Говорите же, любезная моя. И такъ, теперь….
        Миссъ Гранд. И такъ теперь, однако…
        [Таковыя прозьбы меня ободрили я подняла мою голову какъ могла смле; но не очень же смло, мн кажется.]
        Миссъ Бир. Я признаюсь, что тотъ коего мужество и милость привлекли къ себ мою признательность самоважнйшею услугою, совершенно овладлъ моимъ сердцемъ.
        При семъ, любезная Люція, не зная, по истинн, что я длала, обняла я одною рукою Милади, а другою Миссъ Грандиссонъ, и лице мое горящее отъ стыда старалось скрываться у груди старшей сестры. Он об меня цловали. Он общались принять мою сторону. Он сказали мн, что Докторъ Барлетъ не мене иметъ ко мн почтенія и дружбы; но что он безполезно старались употреблять свои усилія, дабы узнать отъ него тайну ихъ брата; и когда он его о томъ спрашивали, то онъ всегда отсылалъ ихъ къ самому Сиру Карлу. Наконецъ он увряли меня, что Милордъ Л.… иметъ ко мн всю братнюю нжность и пріязнь.
        Ето для меня утшеніе, любезная моя; должна ли я сказать, что мн приноситъ даже нкое облегченіе моей гордости, зная что о мн имютъ таковое мнніе въ фамиліи? Но колико сія гордость поражена, видя себя принужденною имть нкую черту надежды, дабы оправдаться въ сердц такого человка, коего разположеній и обязательствъ никто изъ насъ не знаетъ. Впрочемъ естьли наконецъ сіе окажется, то дай Боже, чтобъ самое благороднйшее изъ всхъ сердецъ было свободно, и естьли я въ томъ уврюсь, то чтобъ боле и не упоминать о гордости. Сей человкъ, какъ писала ко мн моя тетушка, не естьли Сиръ Карлъ Грандиссонъ.
        Я тотчасъ спросила у обихъ сестеръ, поелику взоры мои довольно имъ изьявили мои мысли, не иметъ ли ихъ братъ какого ниесть подозренія о моихъ чувствованіяхъ. Он совершенно ничего такого не примтили, сказали он мн, ни въ его разговорахъ ни въ поступкахъ. Онъ меня не столь часто видалъ, какъ он. Милади желала бы, чтобъ онъ ни въ чемъ не доврялся. Она думаетъ, что самые изящнйшіе и благоразумнйшіе люди стараются находитъ затрудненія; и сколько бы ея братъ ни былъ великодушенъ, но онъ человкъ.
        Однако она нкогда слыхала отъ него, что онъ не пожелаетъ сочетаться бракомъ даже и съ первою Принцессою, когда не будетъ увренъ, что она его любитъ. Я воображаю себ, любезная моя, что женщины, кои любятъ мужчину, и кои сумнваются во взаимной любви, должны весьма много претерпть отъ раздленія своихъ чувствованій между опасностью, дабы не отвратить предметъ своихъ нжностей весьма страстною любовію, и дабы не оскорбить его излишнею скрытностію. Не думаете ли и вы тоже?
        Госпожи признаются, что он весьма страстно желаютъ видть своего брата женившимся и не мене желаютъ, чтобъ онъ сочетался со мною; а естьли я должна вритъ ласкательной ихъ дружб, то я усматривала всю внутренность ихъ сердца въ то самое время, когда по другимъ обязанностямъ он принуждены были держать сторону Милади Анны. Он разсказали мн все то, что Сиръ Карлъ говорилъ имъ о мн, и о чемъ дали он мн замтить въ начал нашего разговора.
        Когда же онъ насъ уврилъ, сказала мн Миссъ Грандиссонъ, что не въ его состоитъ власти соотвтствовать почтенію Милади Анны, то я имла дерзость предложитъ ему сей вопросъ.,,Но естьлибъ Милади Анна совершенно уподоблялась Миссъ Биронъ, то думаете ли, чтобъ вы возчувствозади къ ней склонность?,, Онъ мн отвчалъ, что Миссъ Биронъ весьма прелстная особа. Моя сестра присовокупила къ сей похвал, что Миссъ Биронъ есть любвидостойнйшая двица, какой она еще никогда не знала, и что она никогда не видала толико прелестей, пріятностей, кротости и достоинства въ такомъ совершенномъ соединеніи.
        Ты легко судить можешь, Люція, что я ничего, здсь не присовокупляю отъ себя такого, которое бы касалось до моего тщеславія; но желаю токмо въ точности повторить все до послдняго слова.
        Братецъ мой, продолжала Миссъ Грандиссонъ, не преминулъ воспользоваться сею похвалою и изобразилъ оную въ самыхъ пылкихъ и пространнйшихъ израженіяхъ, я толико симъ была поражена, что съ великою вольностію спросила его: не ужели сей жаръ происходитъ отъ любви?
        Взоры мои, любезная Люція, дерзнули также спросить: чтожъ онъ на сіе отвчалъ? Миссъ Грандиссонъ легко могла въ оные проникнуть.
        Ахъ! любезная Генріетта! сказала она мн, я понимаю сей взглядъ, не взирая на замшательство, коимъ оный сопровождаемъ. Вотъ что онъ на сіе отвчалъ. "Совершенно не возможно видть Миссъ Биронъ и не любить ее. Ты знаешь Шарлотта, что я представилъ ее вамъ, такъ какъ третію сестру; но ктожъ можетъ имть къ своимъ сестрамъ боле меня нежности?" Об мы, Милади и я, любезная Генріетта, потупили глаза; но мы гораздо еще мене были приведены въ удивленіе, и мене обмануты въ нашемъ ожиданіи, нежели, вы сами.
        Миссъ Бир. Дражайшая Миссъ Грандиссонъ.
        Миссъ Гранд. Учитесь, любезная моя, говорить устами, а не взорами.
        [Третія сестра! О Люція! Я думала что въ самомъ дл казалась глупою, и признаюсь что обманулась въ моемъ ожиданіи.]
        Миссъ Бир. И такъ ето все, любезная Миссъ? Вы видите изъ сего вопроса, что я начинаю дйствовать твоими устами.
        Миссъ Гранд. Все, ибо посл сего отвта онъ пошелъ въ свой кабинетъ.
        Миссъ Бир. Какимъ образомъ пошелъ онъ? Примтили ли вы хотя нсколько движе… вы можетъ быть сметесь моей глупости и моему безразсудству.
        Миссъ Гранд. [Усмхаясь.] Нтъ, я не усмотрла перемны ни въ лиц его ни въ поступкахъ. Я не примтила сильнаго движе…
        Миссъ Бир. И такъ, сударыни, я должна вамъ сказать только то, что мн не остается боле никакого ршенія, какъ испросить у васъ кареты цугъ лошадей и возвратиться прямо въ Нортгамптон-Ширъ.
        Миссъ Гранд. По чемуже такъ, любезная Гнріетта.
        Миссъ Бир. Потому, что никакъ невозможно чтобъ, какъ скоро я появлюсь предъ вашего братца, не уменшила я его къ себ почтенія, хотя буду говоритъ хотя молчать.
        Он весьма лестно меня обласкали и ихъ засвидтельствованія были бы гораздо справедливе, естьлибъ произошли отъ ихъ братца.
        Что ты о томъ скажешь, любезная Люція? Думаешь ли ты, чтобы Сиръ Карлъ имлъ какое ниесть намреніе, учинивъ столь величественное своимъ сестрамъ о мн изображеніе, прежде нежели открылся мн въ своихъ чувствованіяхъ? Я сужу о томъ по себ. Между мужчинами и женщинами есть толикое сходство, что выключая жестокой ныншній обычай можно вообще отгадывать склонности одного пола по склонностямъ другаго въ такихъ обстоятельствахъ, въ коихъ сердце принимаетъ участіе. Съ какою учтивостію не говорила я о Г. Орм и Г. Фулер? Не восхваляла ли я изящность ихъ свойствъ, обьявляя, что мои чувствованія къ нимъ простираются даже до сожалнія? По чему же такъ, любезная моя? Потому что въ томъ заключалась нкая учтивость, кою я почитала за долгъ оказывать, ихъ достоинству и коей я безъ всякой опасности слдовала. Мн кажется, что теперь я гораздо лучше понимаю, нежели прежде, какое Г. Гревиль имлъ намреніе, когда неотступно просилъ меня обьявить ему,что я его ненавижу. Проклятой лицемръ! Онъ знаетъ, что женскія шутки, касательно любви, подаютъ боле важности нежели сколько она желаетъ дать такому человку, къ коему она иметъ
таковое вниманіе.
        Но какоежъ удовольствіе могу я имть терзаясь и мучась неизвстностію? То, что провидніемъ опредлено, конечно рано или поздо случится. Ктожъ можетъ знать, что оно опредлило Сиру Карлу? Дай Боже,чтобъ онъ былъ благополученъ во всхъ предположеніяхъ. Но, сказать по истинн, любезная Люція, ето такая выгода, коей твоя Генріетта, ни мало теперь познать не можетъ.

        ПИСЬМО XLV.
        Сиръ Карлъ Грандиссонъ, къ Миссъ Грандиссонъ.


        Въ пятницу 17 Марта.

        Къ великому удовольствію узнаете вы, любезная моя Шарлотта, что я уже имлъ щастіе видться съ Г. Андерсономъ. По прізд моемъ въ Лондонъ, я приказалъ отнести ему ваше письмо, и его негодованіе при семъ чтеніи ясно изьявилось въ нкіихъ нескромныхъ выраженіяхъ; но какъ я уже ршился говорить съ нимъ весьма спокойно, то и не требовалъ ни какого отчета въ его словахъ.
        Мы видлись съ нимъ вчерашняго дня въ четвертомъ часу посл обда, въ кофейномъ дом Паллъ-Маллъ. Онъ пришелъ туда съ господами Макенціемъ и Диллономъ, кои были искренніе его пріятели, первой Подполковникъ а другой Маіоръ токоже полку. Сперва я не имлъ чести ихъ знать; но когда мы пошли съ Г. Андерсономъ въ особую горницу, то и они въ оную за нами послдовали.
        Вы конечно потребуете отъ меня больше подробности въ описаніи всего, что между нами ни произходило. Признайтесь, любезная сестрица, что я не имлъ хорошей причины его щадить. Я не безъ оскорбленія могъ уважить т причины, кои принудили васъ оставить Г. Андерсона, когда вы совершенно его узнали. Впрочемъ же онъ не весьма бы легко могъ на вс мои слова склониться, и слдственно я не могъ бы получить изъ того нималйшей пользы.
        А какъ оба его друзья вошли въ горницу и онъ не предупредилъ меня о томъ ни мало, то я спросилъ у него: извстны ли они о нашемъ дл? Онъ мн отвчалъ, что они искренніе его друзья, и извщены о всхъ сердечныхъ его тайнахъ. Можетъ быть, Г. мой, возразилъ а, было бы гораздо лучше, въ семъ случа, естьлибъ они того не знали. Мы честные люди, Г. Кавалеръ, съ торопливостію прервалъ мою рчь Маіоръ. Я нимало о томъ не сумнваюсь, государь мой, отвчалъ я ему, но въ такомъ дл, въ коемъ разборчивость женщины иметъ участіе, съ обоихъ сторонъ надлежало бы хранитъ тайну, да теперь уже поздо. Я готовъ, Г. Андерсонъ, выслушать васъ при вашихъ друзіяхъ, естьли вы то заблагоразсудите. Поврьте, Сиръ Карлъ, сказалъ мн съ довольною учтивостію Подполковникъ, что вы найдете въ насъ честныхъ людей.
        Тогда Капитанъ началъ свою исторію съ нкоторымъ жаромъ, но весьма пріятно и я отъ того чувствовалъ великую радость ради моей сестрицы. Простите мн за сіе разсужденіе Шарлотта. Я не нашелъ недостатка ни въ разсужденіи его ни въ вид. Статься можетъ, что онъ мало упражнялся въ правописаніи; но впрочемъ не льзя сказать, чтобъ онъ былъ глупъ или необходителенъ, хотя друзья Шарлотты Грандиссонъ и не почли его достойнымъ занимать первое мсто въ ея сердц.
        По окончаніи своего повствованія, которое безполезно вамъ повторять, онъ усильно настоялъ въ исполненіи вашего общанія, и оба его друзья говорили въ его пользу съ такимъ видомъ, которой показался мн надмру дйствительнымъ. Я обьявилъ имъ безъ всякаго затрудненія мое о томъ мнніе и сказалъ: что они должны отдать мн справедливость въ томъ что я столько же извстенъ, какъ и они, о правилахъ чести. Я пришелъ сюда, государи мои, присовокупилъ я, съ справедливыми и миролюбивыми намреніями. Примръ вспылчивости не выведетъ меня никогда изъ границъ благопристойности; но естьли вы надетесь оказать оную мн по какому нибудь длу, то въ семъ конечно вы не успете ни выраженіями, ни изьявленіемъ своего гнва. Посл сего взоры ихъ во мгновеніе ока укротились, и Г. Диллонъ уврялъ меня, что они совершенно не имли такого намренія, которое бы могло меня оскорбить.
        Тогда я сказалъ Капитану, что я совершенно не имлъ намренія вступить въ продолжительной разговоръ для защищенія сестры моей. Я признаюсь, что она поступила нсколько опрометчиво въ семъ дл. Прискорбія, продолжалъ я, кой она претерпла въ своей фамиліи и кои заставили ее страшиться отъ того и другихъ, ея младость и неопытность въ свтскомъ обращеніи весьма много въ тому способствовали. Впрочемъ молодыя особы весьма легко убждаются наружностями. Вы же, Г, мой, имете въ вид и въ обхожденіяхъ такія преимущества, кои могутъ привлечь вниманіе молодой двицы; а въ такихъ обстоятельствахъ, въ коихъ находилась моя сестрица, я нимало не удивляюсь, что она принимала предложенія отъ такого любезнаго человка, которой начальствовалъ въ нашемъ сосдств и коего поведеніе безъ сомннія придавало новой блескъ его званію. Однакожъ я увренъ, Г. мой, что вы нашли нкія затрудненія въ ея мысляхъ, когда она разсудила о томъ вред, кое причиняетъ себ молодая особа ея возраста перепискою неизвстною ея родителю. Мы не станемъ говорить, какъ съ одной такъ и съ другой стороны о тхъ пылкихъ страстяхъ, кои затмваютъ разсудокъ и долгъ.
Равномрно нельзя удивляться и тому, что моя сестрица съ извстнымъ въ ней здравымъ разсудкомъ была въ состояніи обратитъ на себя свое вниманіе; а можетъ быть было бы еще мене удивительно, что примтя ея перемны, вы склонили ее обязаться общаніемъ; но что значитъ сіе общаніе? Ето не такое, коего бы вы желали, и по коему имли бы полную власть надъ нею, сіе общаніе состоитъ единственно въ томъ, чтобъ она нерасполагала своею рукою, безъ вашего согласія до того времени, пока вы будете холостымъ; ето такое обязательство, позвольте мн замтить, кое столько же неблагоразумно было предлагать, сколько ей принимать оное.
        Г. мой! прервалъ рчь мою Капитанъ, поднявши голову съ видомъ воина.
        Я повторилъ то замчаніе, кое уже онъ слышалъ.
        Государь мой, повторилъ онъ мн, и оборотясь къ друзьямъ своимъ, кои по перемнно наклонялись другъ къ другу и къ тому, какъ будто бы оказывали, что почитаютъ слова мои весьма вольными.
        Дйствительно, Г. мой, возразилъ я спокойнымъ голосомъ, не ясно ли сіе показываетъ, что вы сумнвались о своемъ достоинств или о склонности и постоянств моей сестрицы. И какъ въ одномъ такъ и въ другомъ случа должно ли сіе обязательство быть предложено? должно ли быть принято? что касается до меня, то я съ презрніемъ бы отвергъ руку такой женщины, которая бы мн подала причину думать, что она можетъ хотя единую минуту сумнваться въ своемъ выбор между мною и другимъ человкомъ.
        Ето такое мнніе, коего я не могу похулить, прервалъ рчь мою Маіоръ. По истинн, Сиръ Карлъ, я также думаю, какъ и вы, присовокупилъ Г. Маккенци; Капитанъ же пошевеливаясь на своемъ стул не разсудилъ за благо изьяснить своего мннія.
        Я опять началъ говорить: побудительная ваша причина, Г. мой, какъ мы ни мало о томъ не сумнваемся, происходила отъ искренной нжности. Миссъ Грандиссонъ есть такая молодая особа, къ коей всякой человкъ можетъ почувствоватъ любовь. Вы мн позволите замтить мимоходомъ, что тотъ человкъ не иметъ никакой необходимости въ общаніи, которой совершенно почитаетъ себя увреннымъ во взаимной любви. Сестра моя есть такая двица, которая иметъ весьма благородныя чувствованія. Она почитаетъ себя обязанною и ея намреніе есть препровождать всю свою жизнь въ двств, естьли вы не возвратите ей свободы разполагать самой собою. Впрочемъ она оставляетъ вамъ на произволеніе располагать самимъ собою и никогда не желала имть надъ симъ власти. Признайтесь по справедливости, что въ семъ поступк изъявляется такое великодушіе, коему вы еще никогда не соотвтствовали, хотя сіе общаніе и ничего не значитъ. Желаете ли вы, чтобъ она была обязана не будучи сами обязаны? Она не желаетъ имть надъ вами никакого права. Я признаюсь вамъ, Г. мой, что естьлибъ я находясь въ вашемъ состояніи, былъ способенъ употребитъ вс мои старанія къ
полученію таковаго общаніи, то для меня оставалось бы прискорбіе думать, что я не очень любимъ, ибо не старались бы удерживать меня таковымъ же обязательствомъ. Какъ! сказалъ бы я про себя, не ужели сія женщина для меня любезне всхъ на свт! Какъ! въ то самое время, когда я стараюсь привлечь ее къ себ такимъ торжественнымъ обязательствомъ, которое учинитъ меня совершеннымъ надъ нею властителемъ, ея почтеніе ко мн столь слабо, что она даетъ мн волю предпочесть ей всякую другую женщину?
        При семъ оба друзья его взглянули другъ не друга, но не произнесли ни одного слова. Я же продолжалъ.
        Разсмотримъ сіе дло по самой справедливости. Я знаю нкоторую молодую особу, вступившую въ такое обязательство, въ коемъ она увряетъ, что сердце ея никогда и нималйшаго не имло участія. Ето ея погршность; но неизвстно ли намъ, каковы бываютъ любовныя сти для всхъ тхъ женщинъ, кои хотя единожды вступаютъ въ переписку съ мужчинами? Нашъ полъ иметъ много случаевъ спознать свтъ, коихъ другой полъ не иметъ. Опытность, государи мои, противурчитъ неопытности не взирая на разность можешь быть въ двое большаго числа лтъ. Государь мой, прервалъ Капитанъ, ета пара очень не равная. Какой не получаютъ помощи мужчины отъ своего искуства, дабы, пріобрсть сердце такой женщины, которую почитаютъ они достойною своихъ стараній? Но естьли хотя одинъ изъ насъ такой, которой бы пожелалъ быть супругомъ той женщины, которая обьявляетъ, что ее нечувствительно принудили преступить свои намренія; которая, не желая обязываться, дабы ему принадлежать, показала бы, что она не иметъ къ нему предпочтительной любви; которая, согласившись принять обязательство ни мало не желала обязать его таковымъ же; и словомъ, которая уже съ
давняго времени ему обьявляла, что она никогда не согласится быть его женою? Я почитаю васъ честными, государи мои. И такъ пожелали ли бы вы выбрать въ супруги и первую въ свт особу на такихъ договорахъ? А обстоятельство въ нашемъ дл еще весьма различна, поелику обязательство сестры моей не простирается до того, чтобъ быть ей неотмнно супругою Г. Андерсона.
        При семъ Капитанъ сказалъ, что ему не весьма нравится нкоторая часть моихъ разсужденій; что онъ еще мене одобрилъ нкоторыя мои слова; и видъ лица его казалось изьявлялъ оное разположеніе, какъ будто бы онъ желалъ обьясниться съ гораздо большею гордостію, нежели какая свойственна для предмта нашего свиданія. Я ему сказалъ; мое намреніе, Г. Капитанъ, не состоитъ въ томъ, чтобъ изслдывать одни слова. Когда я вамъ свидтельствовалъ, что пришелъ сюда съ мирными намреніями, то вы должны были мн въ томъ поврить; я нимало не помышляю васъ оскорблять. Но будемъ говорить такъ какъ долгъ требуетъ отъ разсудительныхъ людей. Хотя я здсь и моложе всхъ, но знаю свтское обращеніе столько, сколько не могутъ еще знать люди моихъ лтъ; я знаю то, что свойственно характеру честнаго человка, и никогда не ожидаю такихъ истолкованій, кои поражаютъ мои чувствованія.
        Мое намреніе, Г. мой, отвчалъ Капитанъ, состоитъ въ томъ, дабы дать вамъ знать, что я не допущу себя до того, чтобъ поступали со мною съ презрніемъ. Нтъ, ни самому брату Миссъ Грандиссонъ.
        Братъ Миссъ Грандиссонъ, возразилъ я нимало не пріобыкъ говоритъ съ презрніемъ. Начните токмо уважать самаго себя, то и не будете жаловаться, что я предаю забвенію долгъ мой. Каждый человкъ властенъ поступать со мною, такъ какъ ему угодно. Моя пріязнь весьма далеко распространяется, хотя она и не доходитъ до легковрности, и и я никогда не отрекусь отозваться къ ршенію нашего посредника въ справедливости его поведенія и моихъ намреній.
        Капитанъ сказалъ мн, что онъ приписываетъ большую часть упорности сестры моея [ето его выраженіе] тмъ новымъ понятіямъ, кои она пріобрла по возвращеніи моемъ въ Англію; что онъ не сумнвается, чтобъ я не одобрилъ предложеній Кавалера Ваткинса или Милорда Ж… по причин ихъ достоинства и богатства; и отъ сего-то происходятъ таковыя затрудненія. При семъ онъ всталъ, ударилъ кулакомъ по столу, наложилъ руку свою на шпагу и заклиная самаго себя, хотлъ по- видимому поступить со мною безъ всякой осмотрительности. Я прервалъ рчь его. Укротите пылкость свою, владйте самимъ собою, Г. Капитанъ, выслушайте меня сколько можно хладнокровне. Я хочу сказать вамъ сущую правду. Когда я окончу, вы можете принять на себя, естьли за благоразсудите, тотъ оскорбительный видъ, съ коимъ вы встали и сами увидите какое изъ того употребленіе пожелаете сдлать. При семъ друзья его увщевали его успокоиться. Онъ слъ какъ будто бы вн себя отъ движенія и гнва; но возпламеневшійся его гнвъ постепенно утишился.
        "Вотъ сущая правда. Вс замшательства Миссъ Грандиссонъ, въ коихъ можетъ быть мене заключалось разсудка, нежели опасности, кончились вмст съ жизнію моего родителя. Первое мое попеченіе по прибытіи моемъ состояло въ томъ, дабы укрпить имніе за моими сестрами. Старшая моя сестра вышла за Милорда Л.… Милордъ Ж… и Г. Ваткинсъ сватались за младшую. О васъ же не говорено было ни слова, Г. Капитнаъ. Миссъ Грандиссонъ скрывала свою тайну, она не объявила оной даже и сестр своей. Причина, на кою она въ томъ ссылается и которая вамъ не безъизвстна, состоитъ въ ея ршительномъ намреніи не быть никогда вашею супругою. Я изьясняюсь искренно, Г. мой, такъ какъ самое существо дла меня къ тому обязываетъ. Она ласкалась склонить васъ возвратить ей свободу съ толикимъ же великодушіемъ, съ какимъ она вамъ оную оставила и я васъ увряю, какъ честной человкъ, что она ни малйшей не оказываетъ благосклонности къ обоимъ своимъ домогателямъ да и я совершенно не знаю, благопріятствуетъ ли она кому нибудь. Самъ я, братъ ея, желаю видть ее сочетавшеюся законнымъ бракомъ, не усматривая нимало, чтобъ она о томъ помышляла.
Равнодушіе ея къ перемн состоянія, не взирая на такія представленія, заставило меня думать, что ея сердце занято и потомъ узналъ я отъ нкоторой особы, которая о томъ слышала отъ одного ихъ вашихъ друзей, что вы имли переписку съ нею. Присутствіе двухъ господъ насъ слушающихъ кажется подтверждаетъ, что вы не столько старались скрывать тайну, сколько она."
        Они взглянули другъ на друга съ видомъ изьявляющимъ удивленіе.
        "Я просилъ мою сестрицу, узнавши сіе, открыть мн тайну своихъ чувствованій: но я предложилъ ей вс услуги зависящія отъ меня, увряя ее при томъ, что естьли ея сердце занято; то качество, достоинство и богатство ничего для меня не будутъ значитъ и что я почту братомъ того, кого она изберетъ себ супругомъ.,,
        Оба друзья чрезвычайно превозносили сей поступокъ, которой не заслуживаетъ однако ничего боле, кром обыкновеннаго одобренія.
        "Она торжественно мн клялась, продолжалъ я, что видя себя обязанною такимъ общаніемъ, кое неблагоразуміе ея возраста, домашнія ея затрудненія и неотступныя прозьбы извлекли отъ руки ея, она ршилась, естьли будутъ настоять въ исполненіи онаго, вчно препровождать жизнь свою въ двств. И такъ вы видите, Г. мой, отъ васъ зависитъ осудитъ Шарлотту Грандиссонъ быть двицею до того времени, пока не вздумаете женишься на другой женщин. Ето такая власть, позвольте мн сказать, которой исполненіе не столько будетъ похвально, сколько то, когда возвратите ей великодушно ту свободу, кою она вамъ оставляетъ. Вамъ государи мои, естьли качество судей, кое вы желаете принять на себя между нами, иметъ надъ вами боле впечатлнія нежели другое участіе, я оставляю сіе дло на разсмотреніе, а самъ удалюсь отсюда на нсколько минутъ."
        Я ихъ оставилъ, когда они хотли мн говорить, и пошелъ въ кофейную залу. Я нашелъ тамъ Полковника Мартера, съ коимъ я познакомился въ моихъ путешествіяхъ, и которой искалъ Маіора Диллона. Я чрезвычайно удивился, когда онъ поздравилъ меня тмъ дломъ, для коего я тамъ находился. Подумайте, любезная сестрица, сколь великую составляли вы важность для Г. Андерсона; онъ не могъ даже заключить въ своемъ сердце того щастія, кое имлъ понравиться дочери Сира Томаса Грандиссона, и той великой надежды, которую онъ на полученіе васъ въ супруги основывалъ. Любезная сестрица!сколь онъ нещастливъ, что справедливая гордость заставила васъ мыслить о своемъ благополучіи с тмъ, дабы скрывать такой союзъ, которой онъ напротивъ того вмнялъ себ въ славу разглашать; ибо онъ говорилъ, скажу я въ его пользу! что иметъ много искреннихъ друзей, кои знаютъ вс сердечныя его тайны.
        Господинъ Макенци вскор за мною вышелъ и мы удалились вмст въ уголъ зала. Онъ мн много говорилъ о сильной страсти Капитана, о богатств, которое онъ чаялъ получить отъ такой фамиліи, коей онъ отдавалъ все уваженіе. Онъ почтилъ меня самыми лестными учтивостями. Онъ чрезвычайно увеличивалъ ту утрату, которую сіе дло бывши столь долгое время предполагаемо, не преминетъ причинить его дружб. Онъ присовокупилъ съ важнымъ видомъ, что Капитанъ столькими годами сталъ отъ того старе, сколько оныхъ употребилъ на успхъ своихъ требованій, и что поставляетъ за высокую цну потерю своей молодости. Словомъ, онъ приписывалъ Капитану чувствія и скорбь такого воина, которой видитъ уничтоженіе того своего возстановленія, на кое онъ твердо положился.
        Выслушавъ сіе я его просилъ дать мн знать^$^ какая была цль сего разговора, и въ какихъ мысляхъ оставилъ онъ Капитана? Онъ опять сталъ распространяться о тхъ же предметахъ и наконецъ спросилъ меня, не ужели не остается никакой надежды, чтобъ Миссъ Грандиссонъ… Нтъ, Г. мой, прервалъ я его рчь, сестра моя двица весьма разумная и присоединяетъ, къ сему свойству другія отличныя качества. Она иметъ неодолимыя возраженія, кои основаны на совершенномъ расположеніи Г. Андерсона и въ собственномъ ея сердц, коего она не могла знать въ прежнихъ лтахъ. Я не желаю, Г. мой, изображать вамъ съ худой стороны вашего друга; но увдомьте меня пожалуйте, въ чемъ состоятъ его требованія. Мн кажется, что онъ весьма вспыльчиваго нрава. Можетъ быть я не буду боле въ состояніи сносить онаго. И такъ оставимъ лучше продолжительные споры, и пусть же не говорятъ, чтобъ Г. Андерсонъ, ласкавшей себя пробрсть нкую выгодность союза съ моею сестрою, получилъ отъ меня хотя малйшее оскорбленіе.
        Полковникъ Мартеръ, которой находился отъ насъ недалеко, и слышалъ наши разговоры, просилъ Г. Макенци переговорить съ нимъ на одну минуту; а я находясь отъ нихъ весьма близко, могъ слышатъ ихъ разговоръ. Я слышалъ, что Г. Мартеръ по своей дружб говорилъ много ему о той слав, которую я пріобрлъ въ иностранныхъ земляхъ. Онъ выхвалялъ мою храбрость, которая составляетъ главное дло въ войн, а особливо для вашего пола. Наконецъ онъ началъ столь неумренно превозносить меня похвалами, что я совершенно было хотлъ ему за то выговаривать, когда Г. Макенци попросилъ его войти въ кабинетъ гд находился еще Маіоръ съ Г. Андерсономъ. Я думаю что его увдомили о всемъ между нами тамъ произшедшемъ. Четверть часа спустя онъ вышелъ ко мн, прося меня именемъ другихъ войти въ кабинетъ, а самъ остался въ томъ зал.
        Меня приняли съ великимъ уваженіемъ. Нкоторыя новыя затрудненія подали мн случай повторитъ нкую частъ того, что я сказалъ въ вашу пользу. Наконецъ представили мн два предложенія, увряя меня, что естьли я соглашусь на первое или на другое; то Капитанъ во всю жизнь свою чрезвычайно мн будетъ обязанъ. По сожалнію согласился я на первое, не изьясняясь о тхъ причинахъ, кои удаляли меня отъ другаго. Впрочемъ, я не почиталъ за долгъ употребить мою довренность, когда бы я и боле оной имлъ въ пользу такого человка, коего достоинства я не весьма еще зналъ. Можетъ быть мн не очень бы трудно было употребить оную, посредствомъ Милорда В… которой соединенъ тсною дружбою съ Министрами. Но я не почитаю препорученіе кого нибудь въ милость знатныхъ особъ за равнодушный поступокъ, наипаче въ разсужденіи такихъ должностей, въ коихъ вся публика принимаетъ участіе, а и давъ слово не могъ бы я слабо о томъ стараться. Слдственно я ршился сдлать ему такую услугу, въ коей бы могъ отвчать одному себ. Я надюсь теперь, что моя сестрица не станетъ мн ничего о томъ боле напоминать.
        По прозьб Капитана я показалъ ему образецъ, какъ ему письменно должно было датъ свое отрицаніе. Г. Мартера просили войти, и каждой общался предать молчанію все то что ни зналъ о семъ странномъ приключеніи.
        Сіи предосторожности, любезная моя сестрица, не должны васъ оскорблять. Есть довольно молодыхъ весьма разумныхъ особъ знатной породы кои часто простираютъ свое заблужденіе еще дале. Съ великими качествами, ибо я имю высокое мнніе о моей Шарлотт, обыкновенно не повергаются въ малыя погршности. Большая часть женщинъ, начинающихъ соединяться съ нашимъ поломъ, ласкаются, что имютъ власть прервать сіе сообщество, когда токмо того пожелаютъ. Он обманываются. Мы и злой духъ, которой управляетъ при семъ нашими длами, и коему часто безъ всякой приличности придаютъ имя любьви, имемъ почти всегда успхъ вамъ въ томъ препятствовать. Оба пола отправляютъ должность демоновъ одинъ для другаго; другихъ искусителей имъ не нужно.
        Сего дня все будетъ ршено, и ваше общаніе отдастся въ мои руки. Я поздравляю съ тмъ любезную мою сестрицу. Она теперь властна надъ собою и свободна въ своемъ выбор. Освободивши ее столь щастливо отъ ига я никогда бы себ не простилъ естьлибъ подвергъ ее подъ другое. Не думайте ни о Милорд Ж… ни о Кавалер Ваткинс, естьли въ вашемъ сердц нтъ къ нимъ никакой склонности. Вы меня иногда совершенно почитали держащимъ сторону Милорда Ж…, но я не для чего инаго говорилъ въ его пользу, какъ для того, дабы отвтствовать на т возраженія, коихъ силу я не весьма чувствовалъ; да и въ самомъ дл, любезная сестрица, он мн казались столь неосновательны, что я подозрвалъ будто вы оныя длаете для своего удовольствія, дабы только видть, какъ он будутъ уничтожены. Шарлотта Грандиссонъ не будетъ имть недостатка въ обожателяхъ своихъ, въ какомъ бы мст ни показалась; и я повторяю, что тотъ, которой будетъ имть щастіе ей понравится, можетъ положишься на одобреніе и услуги паче всхъ братьевъ любящаго васъ.

        Карла Грандиссона.

        Конецъ третей части.





        Ричардсон Сэмюэл

        Английские письма, или история кавалера Грандисона (Часть четвертая)
        АНГЛИНСКІЯ ПИСЬМА,

        или

        ИСТОРІЯ

        КАВАЛЕРА

        ГРАНДИССОНА.

        Твореніе Г. РИЧAРДСOHA

        сочинителя

        ПАМЕЛЫ и КЛАРИССЫ.

        Переведено съ французскаго

        А. Кондратовичемъ.


        OCR Бычков М.Н.
        #ID59758_MAILTO:[email protected]
        http://az.lib.ru

        ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.

        Во град Святаго Петра

        1793 года.

        Цна безъ перепл. 90 коп.


        Съ дозволенія указнаго.

        ИСТОРІЯ

        Кавалера

        ГРАНДИССОНА.

        ПИСЬМО ХLІ.

        Генріетта Биронъ къ Люціи Селиби.


        18 Марта.
        Ты найдешь въ семъ конверт письмо Сира Карла къ сестр своей, которое содержитъ въ себ благополучный успхъ того предпріятія, коего окончанія мы столь скоро не надялися. Сиръ Карлъ, какъ ты увидишь, не обвиняетъ сестру свою въ нерешительности. Онъ и не могъ того сдлать безъ нарушенія своей справедливости. О дражайшая Шарлотта! сколько унижена твоя гордость подлостію мущины. Но не станемъ боле о томъ говорить, любезная моя, письмо мое предъ твоими глазами. Сдлай милость пришли мн его при первомъ случа.
        Въ семъ конверт находится и другое, которое сообщилъ мн Докторъ Барлетъ. Вотъ награжденіе за мою откровенность, которая возбудила и его ко мн искренность. Онъ позволяетъ мн всегда входить въ свой кабинетъ, гд я съ превеликимъ удовольствіемъ препровождаю четверть часа въ разговорахъ посреди важныхъ его упражненій. Онъ общался мн разсказать ту свою исторію, какъ онъ познакомился съ Сиромъ Карломъ, и я ожидаю оной тмъ съ большею нетерпливостію, что она содержитъ въ себ, говоритъ онъ, нкоторыя обстоятельства поведенія молодаго Кавалера въ первыхъ годахъ его путешествій, также поступки самаго любезнйшаго изъ его друзей, называемаго Г. Бельшеромъ, коего Докторъ именуетъ вторымъ Сиромъ Карломъ. У него вс сіи подробности собраны на письм и онъ по своей ко мн милости общалъ дать мн прочесть то, что можно сообщить мн не учиня нескромности; но я не осмливаюсь столь далеко простирать своей смлости. Миссъ Грандиссонъ, будучи не столько робка, клялась принудить его открыть все шт, что не можетъ почестся совершенною тайностію. Естьли первой, говоритъ она, не могъ противиться женщин, то какже Докторъ можетъ
противустоять тремъ, изъ коихъ каждая не мене иметъ любопытства какъ и первая, кои вс его любятъ и коихъ онъ почитаетъ? Ты видишь, любезная моя, что Миссъ Грандиссонъ пришла щастливо въ первое свое состояніе, и довольно ободрилась.

        ПИСЬМО ХLII.


        (Заключающееся въ предъидущемъ)
        Сиръ Карлъ къ Доктору Барлету.


        Въ пятницу 7 Марта.
        Въ сію ночь, любезной Докторъ, я былъ при погребеніи тла достойнаго моего друга Г. Данби. Я приказывалъ чтобъ оба его племянники и племянница были при семъ плачевномъ обряд: но они не бывали.
        А поелику завщаніе не прежде должно было развернуть, какъ посл погребенія, потому что Г. Данби словесно обьявилъ мн о томъ свое намреніе; то я приказалъ сего утра предложитъ имъ быть при открытіи онаго. Стряпчей ихъ, по имени Г. Сильвестръ, принесъ ко мн письмо подписанное всми тремя, въ коемъ они извиняются очень неосновательными причинами, прося меня заблагопринять, что онъ заступаетъ ихъ мсто. Я далъ ему выразумть, что таковый поступокъ не оказываетъ ни уваженія къ памяти ихъ дяди и ни учтивости ко мн. Онъ согласился на то весьма честнымъ образомъ; но при томъ сказалъ въ оправданіе ихъ, что Г. Данби обьявилъ имъ за нсколько времени передъ своею смертію, что онъ сдлалъ завщаніе и что они не должны надяться отъ него многаго; и такъ будучи воспитаны подъ его смотреніемъ, надясь получить себ въ наслдство его имніе и не подавъ ему ни какой причины къ неудовольствію, не пожелали быть при открытіи такого завщанія, отъ коего они ожидали единыхъ только предметовъ печали.
        Я развернулъ оное передъ глазами Г. Сильвестра. Оно ясно показывало человка раздраженнаго, которой доказывалъ причины своего гнва противъ такого брата, отъ коего, какъ я уже теб сказалъ, дйствительно онъ претерплъ самыя жесточайшія обиды. Не взирая на то я чувствительно былъ тронутъ, видя что онъ простиралъ сей гнвъ даже до нещастныхъ дтей виновника въ такомъ завщаніи, которое онъ написалъ за три недли до сего времени, то есть до скончанія такой жизни, въ коей онъ еще за три мсяца отчаялся. Со всею тою любовію, которую ощущаю я къ памяти друга, я вопрошаю: на чемъ остановилось бы его мщеніе, естьлибъ онъ былъ могущественнымъ Монархомъ, которой бы могъ исполнить оное и при послднемъ своемъ издыханіи? Съ другой стороны, не ясно ли видно что племянники, естьлибъ имли власть наказали бы своего дядю за то, что разполагалъ по своему соизволенію такимъ имніемъ, коимъ онъ обязанъ единому своему искуству? Онъ довольно издерживалъ для ихъ воспитанія, онъ привелъ ихъ въ совершенное состояніе и подалъ имъ такую помощь, коей они не могли надяться и отъ своего родителя, которой былъ человкъ злой и разорился отъ
распутной своей жизни. Не имли ли бы они гораздо большаго права къ тому наслдству, которое оставилъ имъ ихъ дядя, естьлибъ приняли съ великою благодарностію ту небольшую сумму, которую онъ имъ назначилъ.
        Г. Данби отказалъ каждому изъ трехъ по тысяч фунтовъ Стерлинговъ, но съ точнымъ договоромъ, чтобъ они его душеприкащику, въ теченіе трехъ мсяцовъ подписались, что такую сумму принимаютъ и больше требовать не должны. Естьли же они того не сдлаютъ, то по прошествіи срока три тысячи фунтовъ должны быть употреблены на другія надобности прописанныя въ завщаніи. По томъ называетъ онъ меня своимъ душеприкащикомъ и наслдникомъ всего его имнія, приведя въ подтвержденіе то, что я спасъ ему жизнь. Онъ оставляетъ нкіе знаки своего великодушія въ память свою многимъ друзьямъ живущимъ во Франціи, и въ особенной стать проситъ своего душеприкащика употребить три тысячи фунтовъ Стерлинговъ на подаянія либо во Франціи либо въ Англіи. Роспись же всего имнія приложенная при завщаніи заключаетъ въ себ вс его вещи, какъ то: серебренныя деньги, банковыя бумаги, акціи и драгоцнныя каменья, всего нкою съ лишкомъ на тридсять тысячь фунтовъ Стерлинговъ.
        Г. Сильвестръ изьявилъ мн свою радость о такой щастливой тон; (такъ назвалъ онъ т выгоды, кои я могу получить отъ сего подарка). Онъ мн сказалъ, что будетъ совтовать его покровительствуемымъ почитать себя довольными отказаннымъ имъ имніемъ и что признаетъ ихъ тмъ боле къ тому разположенными, что по послднимъ объявленіямъ ихъ дяди, они опасались, что при всей ихъ надежд не боле ста гвиней на каждаго получатъ.
        Я извстился о ихъ склонностяхъ и намреніяхъ. Все что я о нихъ ни узналъ принесло мн великое удовольствіе. Племянница, говорятъ, вступила уже въ любовныя дла. Родитель ихъ будучи презираемъ всми посл злодйскаго своего покушенія на жизнь братнюю, ухалъ на острова, и по послднимъ извстіямъ узнали, что его здравіе и имніе находятся въ плачевномъ состояніи въ Барбад. Можетъ быть его уже нтъ и на свт. Я просилъ Г. Сильвестра склонить трехъ молодыхъ особъ своими совтами разсудить нсколько о своемъ поступк. Я ему сказалъ, что намренъ поступить съ ними милостиво; что я просилъ у нихъ довренности, дабы сами извстили меня о своемъ состояніи и что ршился въ память ихъ дяди оказать имъ всякія услуги. Словомъ, сказалъ я Г. Сильвестру, уврьте ихъ что малодушіе другаго не можетъ учинить меня малодушнымъ.
        Онъ вышелъ отъ меня будучи весьма доволенъ и два часа спустя засвидтельствовалъ мн письменно благодарность имъ покровительствуемыхъ, прося у меня по ихъ прозьб позволенія привести ихъ ко мн посл обда. Но какъ нкоторыя посщенія и другіе недосуги занимавшія меня остальное время дня не позволяли мн принять ихъ такъ скоро, какъ я того желалъ; то и просилъ ихъ пожаловать ко мн къ ужину съ добродушнымъ ихъ адвокатомъ.
        Я предполагаю, что въ Колнеброк вс находятся въ добромъ здравіи, куда я не пошлю письма до тхъ поръ, пока ни присовокуплю къ сему повствованію обстоятельствъ нашего свиданія.

        Въ пятницу въ вечеру.

        Г. Сильвестръ, съ видомъ изьявляющимъ сердечное его удовольствіе, представилъ мн сперва Миссъ Данби, потомъ обихъ ея братьевъ, которые приняли первыя мои ласки съ нкіимъ замшательствомъ, какъ будто бы заслуживали какую укоризну или искренно жалли о томъ, что были предупреждены. Сестра имла видъ гораздо вольне, будучи не мене отъ того скромна; а посему-то я и судилъ, что она мене была хулы достойна нежели ея братья, кои, какъ весьма вроятно кажется, ею управляли. Миссъ Данби весьма любезная молодая особа. Г. Томасъ и Г. Едуардъ Данби, равно молоды, милой физіономіи и разумны.
        Съ первой минуты я уничтожилъ въ нихъ всякое безпокойство и мы сли вс съ видомъ довренности и дружбы. Я не желаю васъ утруждать, сказалъ я имъ, чтеніемъ завщанія вашего дяди; довольно будетъ повторить вамъ то, о чемъ уже вы извстились отъ Г. Сильвестра, каждому изъ васъ опредлено по тысяч фунтовъ Стерлинговъ.
        Они поклонились мн весьма низко; а старшей братъ обьявилъ мн, что они принимаютъ отказанное имъ по духовной.
        Я паки началъ говорить: еще три тысячи фунтовъ надлежитъ роздать бднымъ, по вол душеприкащика. Есть еще нсколько подарковъ, кои назначены тремъ или четыремъ друзьямъ вашего дяди. Остальное же имніе, состоящее почти изъ двадсяти четырехъ тысячъ фунтовъ Стерлинговъ, отказано по духовной душеприкащику, коего онъ также называетъ общимъ наслдникомъ; ето такая милость, которой онъ столь же мало желалъ, сколько и надялся.
        Старшій братъ сказалъ, наклоня ко мн голову: Богъ да благословитъ оное въ рукахъ вашихъ! младшей присовокупилъ къ тому: оно досталось въ руки честнйшему человку. Молодая двица пошевелила губами; и хотя не произнесла ни единаго слова, но я читалъ въ глазахъ ея, что она мн тогожъ желала.
        Мн кажется, дражайшій Докторъ, что весьма было бы невеликодушно держать людей въ недоумніи, хотя бы то было и съ намреніемъ имъ услужить. Удовольствіе, кое находятъ приводя другихъ въ удивленіе, не отъ инаго чего происходитъ въ подобномъ сему случа, какъ отъ тщеславія заключающаго въ себ нкое оскорбленіе. Я чрезвычайно желаю, сказалъ я имъ, быть вамъ полезнымъ. Изьяснитесь мн обстоятельно, государи мои, можетъ быть я буду просить позволенія у вашей сестрицы переговорить съ нею на един, что вы надялись получишь отъ вашего дяди? что нужно было, дабы слдовать съ нкоею выгодою тому намренію, съ какимъ каждый изъ васъ разположенъ былъ вступить въ свтъ? Я уврялъ Г. Сильвестра, что готовъ оказать вамъ всякія услуги. Но вы, Г. мой, (оборотясь къ старшему, которой хотлъ было говорить) разсудите пожалуйте о томъ, прежде нежели станете мн отвчать. Ето дло весьма важное. Не скрывайте отъ меня ничего. Я люблю откровенность и истинну. Я выду на часъ, а вы можете въ сіе время посовтоваться. Вы меня увдомьте, когда примете свои ршенія.
        Я пошелъ въ кабинетъ и по прошествіи нкоего времени они велели мн сказать, что ожидаютъ моихъ приказаній. Я возвратился къ нимъ. Они смотрли нсколько минутъ другъ на друга. Говорите, Г. мой, сказалъ я ему. Не опасайтесь мн изьясниться. Считайте меня по вашему дядюшк за своего брата. Старшей хотлъ лишь говорить, но видя его колеблющагося при первыхъ словахъ я повторилъ, говорите смле. Я хочу самъ открыть вамъ къ тому путь. Какое теперь ваше состояніе, Г. мой? къ чему склонны теперь ваши способности?
        Родитель мои, Г. мой, нещастія моего родителя…
        Не будемъ о томъ говорить, Г. Данби. Предадимъ забвенію бытіе вашего родителя. Я полагаю, что вс ваши чаянія основывались на милости вашего дяди.
        Дядя мой воспиталъ насъ… дядя мой, какъ мн такъ и моему брату, далъ по тысяч гвиней для пріученія насъ къ торговл. У насъ еще есть по пяти сотъ, а остальныя находятся у врныхъ людей.
        Дядя вашъ, Г. мой, былъ человкъ предостойной. Мы должны имть на всегда почтеніе къ его памяти. А въ какой торгъ вы вступили, Г. мои?
        Въ торгъ производимой въ Западной Индіи.
        Какія же ваши намренія въ семъ промысл?
        Я весьма бы иного получилъ по онымъ, Г. мой, естьлибъ Богу угодно было… Купецъ, къ коему я пріобщился, предлагалъ моему дяд что беретъ меня къ себ въ четвертую долю, а по прошествіи года хотлъ взять меня въ половину.
        Сіе намреніе приноситъ вамъ великую честь, Г. мой, и доказываетъ что онъ весьма доволенъ вашимъ поведеніемъ. Купецъ вашъ иметъ ли и теперь таковое разположеніе?
        Ахъ! Г. мой.
        А съ какими договорами, Г. мой, желаетъ онъ принять васъ въ четвертую долю?
        Съ тмъ договоромъ, Г. мой, дабы дать ему четыре тысячи гвиней. Но мой дядюшка говорилъ намъ, чтобъ мы боле трехъ тысячь не надялись; выключая его первой щедрости: а когда онъ извстился о смерти и поведеніи моего родителя, то обьявилъ намъ, что мы ничего боле не должны отъ него надяться. По истинн сказать тысяча фунтовъ Стерлинговъ, кои онъ намъ оставляетъ по своей духовной, весьма превосходитъ наше чаяніе.
        Я люблю вашу откровенность. Но скажите мн, полезны ли будутъ четыре тысячи гвиней для вашего состоянія?
        Естьли говоритъ вамъ съ сущею откровенностію, Г. мой, то сообщникъ мой имлъ намреніе, когда бы не воспослдовало какой перемны, выдать за меня по прошествіи года свою племянницу и тогда принять меня въ половинную долю своего промысла: а по сей-то причин мое имніе вдругъ бы усугубилось,
        Любители вы сію племянницу?
        О! Г. мой, люблю ли я ее!
        И уврены ли вы, что она иметъ, равныя къ вамъ чувствованія?
        Естьлибъ ея дядя… я конечно въ томъ увренъ, Г. мой, естьлибъ ея дядя могъ на то склонить моего.
        Хорошо, Г. мой, я заступаю, теперь мсто вашего дяди. Но выслушаемъ вашего братца. Что вы скажите, Г. Едуардъ? Желаете ли и вы также меня увдомить о своемъ состояніи и о намреніяхъ?
        Одинъ богатой купецъ, Г. мой, торгующей французскими винами взялъ меня къ себ; онъ препоручилъ мн вс свои торги, и я думаю что онъ намренъ былъ раздлить свое имніе между мною и своимъ племянникомъ, естьлибъ я могъ доставить ему половину его капитала.
        А въ какой сумм имли вы нужду? О? Г. мой! мн нужно было имть шесть тысячь фунтовъ Стерлинговъ. Но естьлибъ мой дядюшка опредлилъ мн и три тысячи фунтовъ, въ коихъ онъ меня сперва обнаджилъ; то я могъ бы достать другую половину за небольшой процентъ. Я пріобрлъ бы себ чрезъ то добрую славу.
        Но естьли каждый изъ васъ надялся получишь не боле трехъ тысячь гвиней; то какъ вы думали, кудабы онъ, употребилъ остальное свое имніе?
        Вы думали, отвчалъ мн Г. Едуардъ, что сдлалъ васъ главнымъ наслдникомъ съ того времени, какъ обязанъ сталъ вашей храбрости своею жизнію. Мы никогда ее ласкались получить въ наслдство все его имніе, а при отъзд моемъ во Францію онъ обьявилъ мн что отдастъ вамъ большую часть своего имнія.
        Онъ мн никогда сего не обьявлялъ. Я ничего иннаго не длалъ, какъ защищалъ свою жизнь, предохраняя его. Онъ всегда ставилъ за великую цну мои услуги; но естьлибъ вашъ купецъ оставилъ вамъ половину своего капитала, то вздумалиль бы вы, Г. Едуардъ, пріумножишь оное супружествомъ?
        Женщины составляютъ единое бремя, Г. мой: естьлибъ я былъ надъ собою властенъ, то никакого бы не имлъ труда въ выбор оныхъ. Я могъ бы сыскать тысячу. Сестра его весьма оскорбилась симъ отвтомъ. Его братъ не боле былъ тмъ доволенъ; а Г. Сильвестръ дожившій до старости въ холостой жизни тому засмялся. Чтожъ касается до меня, то сей отвтъ показался мн весьма удивительнымъ въ такихъ лтахъ: сущія купеческія слова, подумалъ я въ себ. Теперь, государь мой, угодно ли вамъ, чтобъ я нсколько минутъ переговорилъ съ вашею сестрицею на един? Окажите ли вы мн сію довренность, Миссъ Данби? или не лучше ли желаете, чтобъ я здсь предложилъ вамъ мои вопросы?
        Г. мой, ваше свойство столь извстно, что я безъ всякаго сумннія за вами послдую.
        Я взявъ ее за руку повелъ въ своя кабинетъ, коего дверь ведущую въ ту горницу, гд находились ея братья оставилъ отворену. Я просилъ ее ссть и самъ слъ подл ее, не преставая держать ее за руку. Теперь, любезная Миссъ Данби, сказалъ я ей, вы должны считать меня такъ какъ душеприкащика вашего дяди, то есть, какъ друга, его самаго представляющаго. Естьлибъ вы видли предъ собою любезнаго сего дядю и естьлибъ онъ просилъ васъ сказать ему то, въ чемъ состоитъ ваше благополучіе, увряя что онъ все для васъ сдлаетъ; то не открылиль бы вы ему внутренности вашего сердца? Я прошу отъ васъ равномрной откровенности. При всемъ томъ есть между нами только та разница, что вашъ дядюшка имлъ справедливый гнвъ противъ вашего родителя, хотя простеръ оный и весьма далеко, даже до невинныхъ племянниковъ: но я напротивъ того получивши теперь всю его власть имю одно искреннее желаніе служить вамъ; желаніе, какое бы онъ имлъ и самъ находясь въ благополучномъ положеніи. И такъ скажите мн, что я могу для васъ сдлать?
        Миссъ Данби заплакала. Она потупила свои взоры. Въ смятеніи своемъ она выдергивала ниточки изъ платка своего; но я не могъ отъ нея получишь инаго отвта, кром свидтельства глазъ ея, кои она однажды возняла къ небу.
        Изьяснитесь, любезная моя Миссъ Данби, я прихожу въ отчаяніе опечаливая васъ; подайте мн какое ниесть извстіе о своемъ состояніи; по примру вашихъ братьевъ. Живете ли вы съ которымъ изъ нихъ?
        Нтъ, Г. мой, я живу съ тетушкою, сестрою моея матери.
        Благосклонно ли она съ вами поступаетъ?
        Весьма благосклонно, Г. мой; но у нее много дтей. Не взирая на то она ничего не жалла для моего воспитанія. Доходъ получаемой съ данной мн дядею такой же суммы, какъ и моимъ братьямъ, она отдала въ хорошія руки, она привела меня въ состояніе жить честно. А по своей бережливости у меня еще оставалось и на прочія надобности.
        Изящная двица! подумалъ я. Какъ же братъ твой Едуардъ осмлился сказать, что женщины составляютъ единую тягость? Он гораздо превосходятъ економіею мущинъ.
        Дядюшка вашъ, сударыня, конечно не лишилъ васъ своей милости; ибо столько же вамъ опредлилъ какъ и вашимъ братцамъ. Онъ тоже самое учинилъ и въ своемъ завщаніи; врьте, что я представляя въ точности его особу послдую равномрно и его намреніямъ; но могу ли я васъ спросить, какъ бы и вашъ дядюшка учинилъ, извстенъ ли вамъ такой человкъ, коего бы вы предпочли всмъ другимъ?
        Она мн ничего не отвчала. Она потупила взоры, и начала опять дергать нитки изъ платка своего. Я позвалъ ея брата Едуарда и спросилъ его, не знаетъ ли онъ склонностей сестры своея? для чего женщины, любезной мой Докторъ, стыдятся признаваться въ похвальной склонности? Что находятъ он хулы достойнаго въ любви, когда она основана на честности и скромности?
        Г. Едуардъ началъ мн разсказыватъ любовную повсть сестры своей, между тмъ какъ сія любвидостойная двица красня при каждомъ слов стояла потупя взоры въ прелстномъ смущеніи. Г. Гардъ, сынъ богатаго купца торгующаго въ Турціи, есть тотъ молодой человкъ, съ коимъ Миссъ Данби помнялась сердцами. Отецъ Г. Гарда, живущей по близости своего помстья, послалъ его въ Азіатскую свою контору, подъ тмъ видомъ дабы пріучить его къ дламъ; но въ самомъ дл дабы отдалить его отъ Миссъ Данби, коей онъ совершенно не хотлъ имть за своимъ сыномъ, не узнавъ что сдлаетъ для нее ея дядя. Молодой любовникъ по прошествіи нкоего времени возвратился; а дабы получить позволеніе жить въ Лондон, то общался своему родителю не жениться безъ его соизволенія. Впрочемъ Г. Эдуардъ увряетъ, что онъ страстно любитъ его сестру и клялся никогда не жениться на другой женщин.
        Я его спросилъ, не длалъ ли сей родитель другихъ какихъ возраженій, выключая имнія противъ выбора своего сына. Нтъ, отвчалъ онъ мн, съ братнею горячностію, невозможное дло, чтобъ онъ длалъ какія другія. Во всемъ Королевств нтъ столь благоразумной двицы, какъ моя сестра, хотя и не весьма прилично хвалить ее брату.
        По чему такъ, Г. мой? Разв мы не должны отдавать нашимъ родственникамъ той справедливости, какую отдаемъ другимъ. Но я понимаю, что отецъ препроводя всю свою жизнь въ обогащеніи себя, не весьма бываетъ доволенъ тмъ, когда видитъ своего сына вступающаго въ бракъ несоотвтственной его желаніямъ. Когда родители должны оказывать дтямъ своимъ снисхожденіе; то равномрно имютъ право требовать отъ нихъ повиновенія и почтенія. Вы конечно досадуете на родителя Г. Гарда. Признайтесь въ томъ Миссъ Данби.
        Я хотлъ только знать, что она мн на то отвчать станетъ.
        По истинн. Г. мой, я нимало на то не досадую. Г. Гардъ есть отецъ и слдственно знаетъ лучше всякаго другаго какъ тутъ поступать должно. Я многократно ето говорила и его сынъ самъ признался, что будучи у него не одинъ не иметъ права жаловаться. Правда, Г. мой, присовокупила она потупя глаза, что разговаривая съ нимъ, мы иногда желали… Но къ чему служатъ желанія!
        Г. Едуардъ сказалъ, что поелику его сестра иметъ теперь дв тысячи фуншовъ Стерлинговъ; то можно надяться, что старый Г. Гардъ, знающей склонности своего сына…
        Старый Г. Гардъ, прервалъ я рчь его, не сдлаетъ ничего противнаго своимъ или другихъ своихъ дтей выгодамъ; племянница же достойнаго моего друга никогда не вступитъ въ его фамилію, естьли не будетъ принята съ уваженіемъ.
        Въ сіе время мн доложили, что ужинъ уже готовъ. Я повелъ моихъ гостей въ столовую залу, подавши руку Миссъ Данби. Начнемъ, сказалъ я имъ небольшимъ торжествомъ, при коемъ я желаю, чтобъ дружество купно съ радостію между нами господствовали. Когда ваше благополучіе за виситъ отъ меня, то почитайте себя вс трое щастливыми.
        Ты легко судить можешь, любезный мой Докторъ, что имя столь чуствительное сердце я ощущалъ великое удовольствіе, видя у сихъ особъ совершенно противной прежнему видъ. Усматривая благодарность во взорахъ сестры и въ словахъ двухъ братьевъ, я нсколько разъ представлялъ себ, что вижу дражайшаго Данби, устремляющаго на насъ свои очи, восхищающагося выборомъ душеприкащика, которой, какъ онъ зналъ, ршился исправить т погршности, кои произошли съ одной стороны отъ излишняго его гнва, а съ другой отъ чрезвычайной его благодарности. Я объявилъ Томасу Данби, что, съ означеннымъ ему отъ дяди наслдствомъ онъ можетъ получить пять тысячь фунтовъ Стерлинговъ и что отъ него зависитъ вступить въ обязательство съ своимъ благодтелемъ въ разсужденіи его племянницы и разпоряженій своихъ въ торговл. Я учинилъ равномрное объявленіе Г. Едуарду Данби и увщевалъ его также заключить обязательство съ своимъ. Вы же Миссъ Данби, продолжалъ я обратясь къ ней, можете сказать любезному вашему Г. Гарду, что выключая принадлежашихъ уже вамъ двухъ тысячь фунтовъ имете къ его услугамъ еще пять тысячь фунтовъ Стерлинговъ. И естьли
сего количества денегъ не довольно будетъ для вашихъ разпоряженій; то покорно васъ прошу меня о томъ увдомишь. Хотя бы онаго было довольно или нтъ, но мое почтеніе къ вашему дядюшк не можетъ на семъ ограничиться. Я совершенно не желаю быть богач теперешняго. Естьли у васъ есть другіе родственники: то вы можете меня увдомить какъ о нихъ, такъ и о ихъ состояніи, дабы я былъ въ состояніи исправишь завщаніе, написанное во время столь продолжительной болзни, которая можетъ быть изтребила нчто изъ памяти человка съ природы кроткаго и благодтельнаго.
        Они отвчали мн однимъ пролитіемъ слезъ. Сперва они взирали другъ на друга и утирали глаза, а потомъ вдругъ начали плакать. Г. Сильвестръ также проливалъ отъ радости слезы. Я же примтя, что мое присудствіе могло отягчить ихъ еще боле, тотчасъ подъ нкоторымъ видомъ вышелъ. По моемъ возвращеніи желая пощадить ихъ отъ смущенія предупредилъ я Г. Томаса Данби, которой хотлъ было говорить. Дражайшіе друзья мои, я усматриваю въ глазахъ вашихъ честныя чувствованія вашихъ сердецъ. Думаете ли вы, что я неравное вашему ощущаю удовольствіе? Я почитаю себя чрезвычайно награжденнымъ по тому засвидтельствованію, которое могу себ отдать за то что учинилъ хорошее употребленіе изъ порученнаго мн вашимъ дядею имнія. Почитайте учиненное мною за долгъ, исполненіе коего наложено на меня темъ Провидніемъ, коему вы обязаны отдавать благодареніе, яко главную должность вашего закона. Словомъ, единое право, кое я себ приписываю, состоитъ въ томъ, дабы совтовать вамъ во всхъ предпріятіяхъ быть милостивыми и справедливыми.
        Оба братья простерши руки къ небу клялися, что примръ ими видимый, просвщаетъ сердца ихъ, и общались предъ Богомъ никогда оныя отъ него не укрывать. Потомъ сестра ихъ учинила равномрное засвидтельствованіе. Г. Сильвестръ, будучи восхищенъ сею признательностію прослезясь сказалъ, что онъ съ нетерпливостію желаетъ привести въ порядокъ свои дла и сыскать случай подражать такому дянію, въ коемъ онъ поставлялъ всю свою награду.
        Естьли въ простомъ род, дражайшей мой Докторъ, примръ малаго благодянія толикое произвелъ впечатлніе надъ сердцемъ четырехъ особъ, не имвшихъ впрочемъ нималйшей искры подлости: то какія не можно бы было произвести дйствія надъ сердцемъ Государей или надъ всми тми, кои обладаютъ чрезвычайными богатствами? Однако я исполнилъ, какъ ты видишь, только одинъ долгъ справедливости. Я не отдамъ ничего себ принадлежащаго по той власти, которую я пріобрлъ отъ сего завщанія и можетъ быть оно досталось мн для того, дабы вамъ испытать безпристрастіе моего сердца. Но сколь мы малодушны, любезной мой другъ, когда поставляемъ себ за достоинство и за предметъ радости, что избжали худаго дянія!
        Расходясь съ ними я просилъ обоихъ братьевъ увдомить меня въ успх ихъ переговоровъ; и сказалъ имъ, что въ какую бы сторону оный ни обратился, но я какъ возможно скоре постараюсь отдать, какъ имъ такъ и сестр ихъ, вс т свидтельства, по коимъ они могутъ быть уврены въ принадлежащемъ имъ имніи. Я съ великимъ трудомъ могъ принудить ихъ молчать. Сестра ихъ паки заплакала; и когда я прощаясь съ нею оставлялъ ея руку, то она пожала мою, но съ такою кротостію и знаками пріятнаго смущенія что ясно показывала ту благодарность, коею сердце ея было пронзено и которая превышала ее надъ ея поломъ. Честный Адвокатъ былъ тмъ такъ тронутъ, какъ будто бы имлъ участіе въ семъ благодяніи и соединилъ свои благословенія купно съ обоими братьями.
        Теперь теб не безъизвстно, дражайшей мой Докторъ, какія были мои упражненія сего вечера. Мн кажется, что я не на худое употребилъ сіе время моей жизни.
        Я не знаю, любезная Люція, что ты подумаешь, прочитавъ сіе письмо. Но ты не должна требовать отъ меня отчета въ томъ дйствіи, кое оно произвело надъ моимъ сердцемъ.
        Мн должно было бы прежде сказать теб, что сего дня постилъ меня Г. Динъ, любезной мой крестной отецъ. Онъ пришелъ къ намъ отобдать желая сего вечера возвратиться въ Лондонъ. Госпожи, Милордъ Л… и Докторъ Барлетъ весьма были довольны симъ посщеніемъ. Впрочемъ удовольствіе оказанное мн имъ смшано было съ прискорбіемъ. Крестной мой отецъ отведши меня къ сторон съ великимъ усиліемъ понуждалъ меня удовлетворить его любопытство. Я никогда въ немъ столько онаго не видала для распознанія внутренностей моего сердца. Но онъ долженъ почитать себя довольнымъ моею откровенностію. Я никогда бы себ не простила, естьлибъ хотя нчто утаила отъ такого друга, коимъ я чрезвычайно обязана. Однако я имла не мало труда удовольствовать оное.
        Онъ сказалъ, что я гораздо стала худощаве и блдне нежели прежде. Можетъ быть онъ не обманывается. Я иногда бываю въ великихъ движеніяхъ… я прихожу иногда вн себя. Сиръ Грандиссонъ равно иногда бываетъ колеблемъ по причин замдленія нкоторыхъ извстій ожидаемыхъ имъ изъ иностранныхъ земель. Естьлибъ можно было укорять его за нкія погршности или несовершенства; то мн кажется что я была бы гораздо спокойне. Но не познавая ничего такого, котороебъ не увеличивало моего къ нему удивленія и по истинн, любезная моя, находя себя столь чувствительною къ героическимъ дяніямъ… знайте, что Г. Динь не приминулъ его превозносить похвалами; и вмсто того дабы хулить мои чувствованія, онъ ихъ хвалилъ и хвалилъ ихъ даже до такой степени что поставлялъ мн оныя за достоинство. Знаешь ли ты, любезная моя, онъ почитаетъ меня достойною его? Достойною Сира Карла Грандиссона! для чего онъ не укорялъ меня за то? Для чего не пожелалъ онъ мн въ томъ противорчить? Толикое неравенство между достоинствомъ и имніемъ! человкъ совершенно знающей употребленіе богатствъ! Онъ достоинъ, любезная моя, обладать всею Индіею. Сколь
величественный видъ представлялъ бы онъ на престол! Онъ совершенно не способенъ къ раззоренію земель. Цесарь, сказалъ Докторъ Барлетъ, говоря о немъ передъ Г. Диномъ, не имлъ толико горячности раззорять сколько Сиръ Карлъ Грандиссонъ поправлять. Взоры Емиліи казалось оживотворились при семъ выраженіи; и въ восхищеніи своемъ она гордо взирала на все собраніе, какъ будто бы желала намъ сказать: ето Сиръ Грандиссонъ, ето мой покровитель.
        Но что ты о ней думаешь, дражайшая Люція? Г. Динъ думаетъ, что Миссъ Жервинсъ заражена нжною страстію къ своему опекуну. Боже да сохранитъ ее отъ того! Я уврена что любовь можетъ быть воспламенилась въ ней при ея рожденіи: но какія же будутъ слезы невинной и безопытной двицы? О любезная Емилія! удаляйся отъ такой страсти, которая составитъ твое нещастіе и не увеличивай прискорбій такого человка, которой желалъ бы сдлать всхъ благополучными и которой не смотря на то въ состояніи составить благополучіе токмо одной женщин. Но Геріетта Биронъ, подающая совтъ сей не должна ли принять для самой себя такую предосторожность? По истинн она не будетъ тогда недоврятся себ, чтобъ онъ имлъ другія обязательства. Да охладитъ смерть мое сердце прежде, нежели я учинюсь самомалйшею причиною смущенія души его! Хотя его сестры проникли въ мою внутренность; но я еще ласкаюсь что самъ онъ ни мало не примтилъ той побды, которою восторжествовалъ надъ моею душею. Дай Боже, чтобъ онъ никогда того не зналъ, естьли сіе знаніе въ состояніи произвесть въ немъ хотя малйшее безпокойство!
        Но, скажи мн, любезная моя Люція, не стыдишься ли ты за меня читая послднюю сію страницу? Конечно ты должна стыдиться; я сама красню перечитывая оную. Я ни за что не соглашусь въ семъ письм приложить свое имя.

        ПИСЬМО XLVIII.
        Докторъ Барлетъ къ Генріетт Биронъ.


        18 Марта.
        Я посылаю вамъ, сударыня, общанную мною выписку о первыхъ моихъ повствованіяхъ. Я просилъ своего племянника оныя переписать, дабы скоре удовлетворитъ вашей нетерпливости, употребя на оное нсколько боле времени и бы могъ сіе чтеніе учинитъ для васъ гораздо забавне; но вы мн сказали, что будете довольны и простымъ писаніемъ. Повинуяся вамъ, сударыня, я полагаюсъ на вашу благосклонность.
        Докторъ Барлетъ отправился изъ Англіи съ нкоторымъ молодымъ человкомъ знатнаго достоинства, которой препорученъ былъ его смотрнію и коему онъ желаетъ датъ имя Г. Лолимера, умалчивая о дйствительномъ его имени. Сей господинъ имлъ совершенно противное свойство Кавалера Грандиссона и не токмо былъ весьма грубъ и упрямъ, но горячъ и злобенъ и имлъ склонности исполненныя подлостію и пороками. Докторъ съ великою неохотою принялъ подъ свое смотреніе такого воспитанника, коего худое свойство ему было не безъизвстно: но онъ склонился на прозьбы его родителя, которой побудилъ его къ тому по Христіянской любви и тою торжественною клятвою, которую тотъ молодой человкъ учинилъ, чтобъ вести себя гораздо лучше, тмъ боле что въ немъ до того еще времени усмотрено, что никто не имлъ надъ нимъ столько вліянія, сколько Докторъ Барлетъ.
        Они находилисъ уже въ Турин, когда Кавалеръ Грандиссонъ, препроводя нсколько мсяцовъ во Франціи прибылъ въ первый разъ въ сей городъ! Ему было около осьмнадсяти лтъ. Онъ столько же былъ щастливъ своимъ надзирателемъ, сколько, Докторъ Барлетъ воспитанникомъ, хотя и получилъ онаго отъ Милорда В… своего дяди. Въ теченіе нсколькихъ дней легко можно было примтитъ при всякомъ мст, что Г. Крезеръ и молодой Кавалеръ отправляли должностъ другъ друга, то есть, что молодой Кавалеръ долженъ былъ употреблятъ все свое благоразуміе, дабы воспротивляться худымъ примрамъ сего пороками зараженнаго человка, которой всячески старался внушишъ въ него склонностъ къ распутству, въ томъ намреніи дабы избавиться, чтобъ онъ не извстилъ кого о его нераденіи, или для того чтобъ не жаловался на него своему родителю. Кавалеръ Грандиссонъ свелъ тсную дружбу съ Докторомъ Барлетомъ, а Г. Крезеръ учинилъ то же съ Г. Лоримеромъ. Добродтелъ и порокъ оказали всю свою власть, сдлавъ сіи два союза.
        Крезеръ и Лоримеръ никогда другъ друга не покидали, не взирая на т усилія, кои Докторъ безпрестанно прилагалъ, дабы ихъ разлучать. Они вдалисъ во многія неистовства, изъ коихъ одно столько надлало шуму, что подвергнуло ихъ правосудію. Лоримеръ не иначе избжалъ наказанія какъ деньгами, между тмъ какъ Крезеръ сыскавъ средство уйти, убжалъ въ Римъ, откуда писалъ своему питомцу, чтобъ къ нему халъ. Кавалеръ употребилъ сей случай въ пользу, такъ какъ и прежде ему угрожалъ нсколько разъ, чтобъ увдомитъ о томъ своего родителя, и испроситъ у него другаго надзирателя, или позволенія возвратиться въ Англію и дожидаться тамъ, пока онъ сыщетъ лучшаго. Между тмъ онъ просилъ Доктора подаватъ ему свои извстія и наставленія. На что родитель его не замедлилъ ему отвтствовать объяснясь что слыша о его благоразуміи, позволяетъ ему избратъ себ товарища, но что не дастъ ему другаго надзирателя, кром собственной его кротости. Тогда молодой Кавалеръ надясъ на свою кротость, составляющую украшеніе его свойства, просилъ съ гораздо большимъ усиліемъ нежели прежде совтовъ у Доктора, и когда они принуждены были разлучишься,
то заключили вести такую переписку, которая единою смертію могла бы токмо прекратиться.
        Кавалеръ предлагалъ вс свои намренія Доктору на рассмотреніе, а часто по своей скромности и порядокъ своихъ упражненій и путешествій; но сія переписка не долго продолжалась, когда Докторъ объявилъ ему, что весьма уже безполезно подаватъ ему впредъ свои совты, тмъ боле что отсрочка бываетъ иногда полезна изящнымъ свойствамъ; не взирая на то онъ не мене его просилъ извщатъ его о своихъ предпріятіяхъ и о всемъ,что съ нимъ не случится важнаго; выключая того удовольствія, кое онъ чувствовалъ получа сіе засвидтельствованіе довренности и дружбы, онъ надялся найти въ томъ такіе примры, кои произвели бы можетъ быть боле впечатлнія нежели вс ево наставленія, надъ сердцемъ и разумомъ нещастнаго Лоримера.
        Между темъ, какъ Докторъ остановленъ былъ противъ своей воли своимъ воспитанникомъ въ нкоторыхъ городахъ Ломбардіи, то Кавалеръ объхалъ почти всю Европу, не преставая длатъ такія наблюденія; кои весьма были превосходны по его лтамъ. Въ то время Лоримеръ вдавшисъ въ самыя безчиннйшія увеселенія приходилъ въ каждомъ город въ такое забвеніе, какъ будто бы никогда не надлежало ему оставлятъ онаго. Докторъ, проникши въ презрительныя его желанія, не хотлъ и смотртъ на таковыя отсрочки, дабы препроводитъ масленицу въ Венеціи, коей онъ еще боле страшился, но его питомецъ подозрвая его намренія ушелъ тайнымъ образомъ и явился въ семъ город во время открытія торжествъ. Докторъ находясъ принужденнымъ за нимъ слдовать по прибытіи своемъ освдомился, что онъ весьма уже тамъ отличился своими неистовствами. Тщетно старался онъ привести его на путь истинны, по примру Кавалера Грандиссона, письма, кои онъ ему читалъ въ семъ намреніи, произвели надъ нимъ токмо подлое и безстыдное дйствіе, коихъ слдствія подвергали жизнь надзирателя самой величайшей опасности.
        Въ одно время, Лоримеръ пожелалъ оставить у себя одно изъ оныхъ, которое содержало въ себ разныя наблюденія, подъ видомъ будто хочетъ ихъ паки прочесть; онъ тотчасъ переписалъ его и отослалъ къ своему родителю, которой часто отъ него требовалъ нкоего знака плодовъ отъ своихъ путешествіи, Докторъ приведенъ былъ въ чрезвычайное удивленіе получа родительскія благодарности за успхи его сына съ нкою укоризною за т жалобы, кои онъ иногда приносилъ за его упрямство.,,Я съ трудомъ могу поврить, писалъ къ нему сей легковрный отецъ, чтобъ мой сынъ не былъ ни къ чему способенъ. Я ясно усматриваю, что иметъ токмо несовершенное прилжаніе.,, А дабы его ободрить, то онъ приказалъ усугубитъ ему пенсію. Г. Барлетъ проникъ отчасти въ истинну и безъ всякаго затрудненія принудилъ своего питомца признаться въ той хитрости, коею онъ тщеславился, обманувъ своего отца. Справедливое сумнніе заставило Доктора тотчасъ отписать въ Лондонъ дабы избавить родителя отъ издержки противной истиннымъ его намреніямъ. Лоримеръ пришедши въ чрезвычайную ярость отъ того, что онъ называлъ измною, изыскивалъ случая отомстить. Онъ
соединился съ одною распутною женщиною, которая славясь гибелью двадсяти молодыхъ путешественниковъ и поймавъ его въ свои сти, раздражилась противъ Доктора, которой всячески старался прервать сіе знакомство. Между многими изобртеніями, кои она ему предлагала, избралъ онъ ту хитрость, чтобъ подкупить одного фискала, которой бы донесъ на Доктора, будто онъ поносилъ Венеціанское правленіе. За сіе преступленіе положено было жестокое наказаніе въ сей безпокойной Республик. Городъ Венеція почти весь наполненъ таковыми фискалами, коихъ единая должность состоитъ въ томъ, дабы подслушивать рчи иностранцовъ. Г. Барлетъ былъ задержанъ совершенно не зная откуда происходилъ сей ударъ. Однако одинъ изъ трехъ инквизиторовъ составляющихъ тамошній страшный судъ столько былъ проницателенъ, что разговаривая съ нимъ нсколько минутъ ясно усмотрлъ его невинность и приказалъ выпустить. Онъ ни мало не подозрвая въ томъ своего питомца и имя множество другихъ прискорбій, кои казались ему неизбжны принудили его помышлять о оставленіи своей должности. Онъ писалъ въ Англію прося себ увольненія какъ величайшей какой милости. Но
родитель приходя въ великое смущеніе поступками своего сына увщевалъ его взять терпніе и препоручилъ ему имть надъ нимъ всю родительскую власть. Сей господинъ весьма былъ свдущъ въ Греческой и Римской Исторіи. Онъ чрезвычайно желалъ, чтобъ его сынъ осмотрлъ славныя мста древней Греціи, коей великолпію онъ многократно удивлялся читая книги. Докторъ не безъ чрезвычайнаго затрудненія принудилъ своего питомца оставить Венецію, гд онъ единственно утопалъ въ удовольствіяхъ съ безчестною своею любовницею.
        Родитель его желалъ чтобъ они отправилисъ сперва въ городъ Афины, а по томъ и въ области Мореи. Лоримеръ нашелъ тамъ свою любовницу, съ коею согласился тамъ свидться. Какія ни прилагали они старанія дабы сокрыть свое намреніе, но оно не могло быть долгое время безъизвстно Доктору. Благодяніе, кое онъ почиталъ за долгъ оказать своему питомцу, заставило его обратить свою ревность противъ той безчестной женщины. Онъ жаловался на нее суду, которой Христіяне имютъ въ Афинахъ и состоитъ изъ осьми стариковъ, коихъ могутъ они избирать въ осьми частяхъ города; но между тмъ какъ онъ старался о всемъ развдать, сія неистовая женщина оклеветала Г. Барлета многими преступными обвиненіями, передъ Кадіемъ Турецкимъ судіею. Нкоторые подарки принесенныя ею тамошнему начальнику привлекли его на ея сторону. Она получила столько власти, что велла задержать Доктора, на коего наложа цпи посадили въ темницу. Находящимся же въ город Христіянамъ запрещено было даже и помышлять о вспоможеніи ему и жестокость простиралась даже до такого степени, что не дозволено имть съ нимъ никакого сообщенія. Лоримеръ же съ своею
любовницею возвратился паки въ Венецію.
        Г. Бельшеръ, молодой Англинской путешественникъ, человкъ предостойной познакомясь по случаю съ Кавалеромъ Грандиссономъ на остров Кандіи, и восчувствовавъ къ нему ту благородную дружбу, которая основывается на сходств добродтельнйшихъ ихъ склонностей, прибылъ въ самое то время въ Афины. Онъ узналъ о нещастіи Доктора отъ одного изъ осьми старцевъ Христіянскаго судилища. Сіи благочестивые старики весьма жестоко были угнтаемы; но какъ та безчестная женщина вмщала законъ и государственныя дла въ свои оклевенія, то они съ великимъ прискорбіемъ взирали на то приказаніе, которое принуждало ихъ къ молчанію. Имя, о которомъ Г. Бельшеръ вспомнилъ, что слыхалъ часто съ любовію произносимое своимъ другомъ, въ туже минуту возбудило всю его ревность. Онъ поспша тайнымъ образомъ отобрать извстія уважилъ ихъ сколько было можно; и зная что Кавалеръ находился въ то время въ Константинопол, отправилъ къ нему нарочнаго съ своими изьясненіями и документами имъ собранными.
        Столь неожидаемое извстіе причинило не мене удивленія сколько и прискорбія Кавалеру Грандиссону. Онъ тотчасъ изьяснилъ оное Англинскому Посланнику, которой уважилъ сей случай всмъ могущественнымъ Христіянскимъ Министрамъ и они по принесеннымъ Визирю съ общаго согласія жалобамъ легко получили приказаніе объ освобожденіи Доктора. Кавалеръ не довряяся довольно тщанію Чауса посыланнаго съ симъ дломъ принялъ намреніе хать съ нимъ, дабы во всемъ ускоритъ своимъ отъздомъ. Онъ прибылъ въ Афины въ самой тотъ день, когда Турецкое правосудіе, какъ освдомились отъ начальника, долженствовало осудить Г. Барлета принять роковую веревку. При столь скоропостижной опасности Докторъ сталъ Кавалеру Грандиссону гораздо любезне нежели прежде. Такое щастливое вспомоществованіе толико же любезнымъ учинило и Кавалера Доктору; а въ взаимной своей нжности они не мене восчувствовали оной къ Г. Бельшеру, которой не токмо былъ первымъ орудіемъ сего радостнаго освобожденія, но и не желалъ оставить Афины не узрвъ Доктора освобожденнаго отъ гибели и не щадилъ ни стараній ниже своего кошелька, дабы приговоръ былъ на нсколько дней
отсроченъ. Вотъ случай соединившій ихъ тсною дружбою. Она началась между молодыми особами по сходству ихъ свойствъ. Ихъ то милости Г. Барлетъ обязанъ тою честію, которую они ему оба оказываютъ почитая его какъ родителя, и величайшее его удовольствіе даже до сего времени состоитъ въ томъ, дабы писать къ Г. Бельшеру о всемъ касательно до жизни и дяній такого человка, коего одинъ поставляетъ себ за образецъ, а другой почитаетъ за славу человческаго рода.
        Докторъ нсколько времени не зналъ того участія, которое Лоримеръ имлъ въ его нещастіи. Сей несмысленной молодой человкъ писалъ въ Англію въ весьма чувствительвыхъ выраженіяхъ изьявляя свое прискорбіе по причин той опасности, коей его надзиратель подвергся между Турками и его родитель принялъ всевозможныя мры, при столь дальномъ разстояніи подать помощь Доктору; во весьма вроятно, что сія помощь пришла бы очень поздо.
        Но поелику родитель не могъ и подумать, чтобъ его сынъ имлъ въ семъ заговор участіе; то едва только освдомился о благополучномъ освобожденіи Г. Барлета, то и заклиналъ его не допущать его сына до худыхъ склонностей. Докторъ равно ни мало не подозрвая въ томъ своего питомца безъ всякаго затрудненія возвратился въ Венецію изъ сожалнія какъ къ родителю такъ и сыну. Онъ съ величайшимъ трудомъ исторгнулъ Лоримера изъ рукъ той безчестной женщины. Потомъ отправился съ нимъ въ Римъ. Но тамъ сей нещастной молодой человкъ не укрощая разпутныхъ своихъ склонностей учинился дйствительно жертвою оныхъ, и кончина его была облегченіемъ его родителю, Доктору и всмъ тмъ, съ коими онъ имлъ хотя нкую связь. При скончаніи своемъ онъ признался въ томъ злодйскомъ умысл, въ коемъ его распутная любовница обвинила Доктора въ Венеціи и въ участіи, кое онъ имлъ въ оклеветаніяхъ въ Афинахъ. Сіе признаніе и обстоятельства его кончины привели Доктора въ такую печаль, что онъ впалъ въ болзнь, отъ которой съ великимъ трудомъ выздоровлъ.
        Въ теченіе сего времени Кавалеръ Грандиссонъ былъ уже въ нкоторыхъ частяхъ Асіи и Африки, а особливо довольно долгое время пробылъ въ Египт, пользуясь всми случаями дабы продолжать свою переписку съ Г. Бельшеромъ и Докторомъ. По возвращеніи своемъ въ Италію, гд оба друзья его ожидали, онъ склонилъ Доктора быть сотоварищемъ Г. Бельшеру въ нкоторыхъ другихъ путешествіяхъ, кои онъ имъ предпринять совтовалъ, подъ тмъ видомъ будто самъ надется отъ того получить такое просвщеніе, коего онъ не имлъ времени и пріобрстъ собственными своими глазами. Онъ снабдилъ ихъ деньгами потребными на расходы въ семъ предпріятіи. Онъ зналъ что у Г. Бельшера была такая мачиха, что лишила его съ нкотораго времени двухъ третей его пенсіи. А когда его другъ желалъ отказаться отъ столь великодушнаго условія; то онъ поставлялъ первою причиною, что такое путешествіе послужитъ къ совершенному возстановленію здоровья Доктора, которой обимъ имъ равно былъ дорогъ и любезенъ. Онъ всегда имлъ доводы дабы уменшать замшательство тхъ, коихъ онъ желалъ обязать и склонять ихъ принимать его благодянія какъ такой долгъ или такое приношеніе
коимъ онъ имъ былъ обязанъ.
        Когда его друзья объзжали т мста, о коихъ онъ имъ предложилъ, въ то время онъ безпрестанно находился то въ Болоніи то во Флоренціи, гд нкоторыя обстоятельства весьма много причинили ему замшательства. Г. Бельшеръ и Докторъ осмотрли вмст главнйшіе острова Архипелага; посл чего молодой путешественникъ обратилъ свои намренія къ Асіи а Г. Барлетъ нашедъ корабль возвращающійся въ Италію воспользовался случаемъ отправишься въ Ливорну. Видя что здоровье его поправилось и зная что Кавалеръ Грандиссонъ съ нетерпливостію ожидалъ отъ своего родителя приказанія возвратиться въ Англію не сумнвался онъ чтобъ его присудствіе не было ему любезно для заключенія нкоторыхъ обязательствъ, о коихъ онъ былъ извстенъ. Въ самомъ дл Кавалеръ весьма обрадовался его прибытію и вскор отправился въ Парижъ, препоруча Миссъ Емилію его попеченіямъ.
        До сихъ поръ, Миссъ Биронъ, составляющая утхи тхъ, кои имютъ щастіе васъ знать, прочли вы одни токмо выписки моихъ бумагъ, писанныя рукою моего племянника. Теперь же я присовокуплю къ сему нкоторыя обстоятельства касающіяся единственно до Г. Бельшера, о коемъ вы наиболе знать желали; но я не ручаюсь вамъ, чтобъ могъ легко остановится естьли вознамрюсь хвалитъ столь дражайшаго друга.
        Г. Бельшеръ есть молодой человкъ весьма пріятнаго виду. Когда же я его назову вторымъ Сиромъ Карломъ Грандисономъ, то вы конечно возъимете весьма высокое мнніе о его разум, учтивости и всхъ любвидостойныхъ его качествахъ. Онъ происходитъ отъ весьма знатной породы. Сиръ Генрихъ Бельшеръ, коего онъ единый сынъ, любитъ его нжно и держитъ во отдаленности противъ своей склонности наипаче противъ склонности своего сына съ того времени когда любезнйшей его другъ возвратился въ Англію. А сіе онъ длаетъ изъ угожденія къ второй своей жен, женщин властительной и злопамятной, которая во время вдовства обратила свои взоры на молодаго Бельшера, дабы вступитъ съ нимъ въ бракъ надясь склонитъ его остальною своею красотою, подкрпляемою великимъ богатствомъ. Не взирая на то ея намреніе было не безъизвстно его родителю, которой въ то же самое время говорилъ ей о любви; сынъ его объявилъ ей а можетъ быть нсколько по Кавалерски, что ему не нравятся ея предложенія. Отъ сего отказу она пришла въ чрезвычайный гнвъ. Она помышляла только о единомъ мщеніи и будучи небезъизвстна что все его щастіе зависло отъ его родителя
пожелала принять попеченія отъ Сира Генриха, коего руку приняла единственно отъ своего гнва, и при томъ съ такими договорами чтобъ она имла равномрную силу, какъ надъ нимъ такъ и его сыномъ. Впрочемъ она въ скоромъ времени возъимла совершенную власть надъ разсудкомъ своего супруга. Г. Бельшеръ отправился въ путешествіе съ опредленною пенсіею, состоящею изъ шести сотъ фунтовъ Стерлинговъ. Она совершенно не имла спокойствія, пока не лишила его Четырехъ сотъ фунтовъ пенсіи; но и остальныя двсти столь худо были плачены, что молодой человкъ впалъ бы въ величайшія замшательства, естьлибъ не пріобрлъ на всегда готоваго вспомоществованія въ врнйшей дружб Кавалера Грандиссона. Не смотря на то увряютъ, что его мачиха иметъ хорошія качества и что во всемъ, выключая того что принадлежитъ до ея сына, она весьма, хорошо поступаетъ съ его родителемъ; но какъ она разуметъ дла, къ коимъ Сиръ Генрихъ не иметъ склонности, то и присвоила себ вольность разполагать всми доходами вообще, а чрезъ сіе-то его другъ не иметъ власти длать ни малйшей щедрости безъ ея соучастія.
        Они оба удивляются чрезвычайно свойству Сира Грандиссона и письма ихъ сына не мене къ тому споспшествовали, какъ и свидтельство публики: изъ чего я могу заключить, что естьли Сиръ Грандиссонъ сыщетъ случай познакомится съ Милади Бельшеръ, то рано или поздо принудитъ ее склониться на возвращеніе ея сына, наипаче въ теперешнее время, когда она не иметъ боле надежды имть дтей отъ сего брака. Г. Бельшеръ, которой равномрно тмъ ласкается, писалъ къ Сиру Грандиссону что онъ принялъ намреніе оказывать совершенное уваженіе супруг своего родителя и имть къ ней сыновнія чувствованія, когда она токмо пожелаетъ его у себя видть. Но онъ объявляетъ, что скоре согласится отречься отъ своего отечества, нежели причинить своему родителю хотя малйшее прискорбіе, возвратясь безъ согласія такой властительной женщины, которая весьма можетъ его за то оскорбить. Находясь въ такой неизвстности принялъ онъ намреніе выхать изъ Венеціи и дожидаться отвта въ Париж, надясъ что Сиръ Грандиссонъ, коего онъ почитаетъ способнымъ въ преуспяніи во всемъ томъ что токмо ни пожелаетъ предпринять изъ дружбы будучи въ томъ
вспомоществуемъ нжностію его родителя получитъ желаемый имъ успхъ. Я горю нетерпливостію видть сего превосходнаго молодаго человка. Я увренъ, что особливо Миссъ Биронъ не откажетъ ему въ своемъ почтеніи. Съ толь благородными чувствованіями и отличными поступками я смло повторяю, что ето вторый Кавалеръ Грандиссонъ.
        Я почитаю себ за великое щастіе, Сударыня, что могъ служитъ вамъ тми сообщеніями, о коихъ вы мн изьявляли свое любопытство; но пустъ Милади Л… и Миссъ Грандиссонъ позволятъ мн увщевать ихъ, чтобъ он истребили всю скрытность изъ сердецъ своихъ съ толь нжнйшимъ братомъ; то я могу имъ поручиться, что онъ никогда не будетъ имть оной касательно всего того, что можетъ имъ нравиться. Естьли между его обстоятельствами есть хотя единое такое, коего изьясненіе онъ откладываетъ, то конечно причиною тому есть неизвстный успхъ онаго.
        Сколько еще неизвстностей! Какъ все ето темно. Вспомнимъ о нкоторыхъ частяхъ сего подробнаго описанія: Сиръ Грандиссонъ иметъ такія дла, коихъ еще не можетъ изъяснить сестрамъ своимъ! Успхъ онаго ему неизвстенъ! И такъ ршены ли чрезвычайныя его замшательства въ Болоніи и Флоренціи? или еще продолжаются? Однако Сиръ Грандиссонъ не иметъ скрытности; впрочемъ Сиръ Грандиссонъ оказываетъ скрытность. Что ты изъ сего понимаешь, любезная Люція?
        Но Докторъ почитаетъ себя увреннымъ, что особливо Миссъ Биронъ будетъ оказывать свое почтеніе Г. Бельшеру. Что бы симъ хотлъ Докторъ сказать. Конечно онъ не имлъ другаго намренія кром того, чтобъ изъявить собственную свою нежность къ человку столь для него любезному. Онъ съ нетерпливостію желаетъ его видть. Естьли и я его также увижу, то слдственно его возвращеніе не должно быть отдаленно; но не ршилась ли я въ скоромъ времени возвратиться въ самое безопаснйшее мое убжище, въ объятія любезнйшей моей фамиліи? Такъ, дражайшая моя, я ршилась.
        Не чувствуешь ли ты какой ниесть въ сердц своемъ злобы? Скажи, любезная моя Люція. Способна ли ты съ ненависти, къ ужасной ненависти противъ кого ниесть? естьли ты дйствительно способна къ такому чувствованію, удовлетвори мое любопытство и желай чтобъ та особа, кою ты ненавидишь была влюблена въ такого человка, [ибо ясно усматриваю, что ничего скрывать не должно], коего она сама считаетъ подобно всмъ превыше ее какъ по всмъ душевнымъ такъ и вншнимъ качествамъ; сумнваться между нкими лучами надежды, стократно мучительне не извстности, естьли склонности сего человка заняты; положимъ что он были бы и не заняты, то могъ ли бы онъ ей соотвтствовать взаимно. Ахъ Люція! ты меня конечно разумешь. Не требуй отъ меня боле изьясненія.
        Но позволь мн присовокупить еще одно слово. Содержаніе письма Докторова не кажется ли теб нсколько особеннымъ? Утхи тхъ, кои имютъ щастіе васъ знать. Пленительное израженіе! Какой бы смыслъ былъ онаго? Не ужели я составляю утхи сердца Сира Грандиссона? Онъ меня знаетъ. Колико я тщеславна, слаба и неблагоразумна! а при всемъ томъ униженная и ничего незначущая гордая Генріетта. Возраженія происходящія отъ моей глупости, приводятъ меня въ стыдъ… Я отъ сего стыда разодрала мою бумагу. Разодранные клочки однако будутъ отосланы; но съ тмъ только договоромъ что ты должна ихъ бросить въ огонь и чтобъ кром тебя никто ихъ не видалъ.

        ПИСЬМО XLVIII.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        Въ Субботу.
        До сего времени, любезная моя, мн кажется, что кое сердце не заслуживаетъ ни малйшей укоризны. Но при всемъ томъ едва я не впала въ чрезвычайную погршность. Ты конечно не можешь отгадать оной. Миссъ Грандиссонъ въ отсудствіе Г. Барлета, которой похалъ сего дня за нсколько милъ отъ Кольнеброка на обдъ нашла какое то средство, коего мн не сказала, унесть письмо полученное Докторомъ сего утра отъ Сира Грандиссона, которое оставилъ развернутое на своемъ столик. Она тотчасъ пришла въ мою горницу. Генріетта, сказала она мн съ торопливостію, вотъ письмо присланное сего утра къ Доктору. Хотя я достала его не весьма честными средствами; но въ немъ говорятъ о теб съ пылкостію. Должнали я положитъ его на то же мсто, гд его взяла или не хочешь ли ты раздлитъ мою погршность и прежде его прочитать? Она мн его подала.
        О Миссъ Грандиссонъ! отвчала я при первомъ моемъ движеніи. Дло идетъ о мн, говорите вы? Позвольте мн оное расмотрть. Я простерла виновную руку и взяла оное письмо: но вдругъ пришедши въ самую себя говорила: не сказали ли вы мн, что не получили оное честными средствами? Возмите, возмите его назадъ, я не хочу раздлять вашу погршность. Однако, жестокая Шарлотта! Какъ могли вы подвергнуть меня сему искушенію? При семъ я положила письмо на стулъ.
        Она понуждала меня прочесть по крайней мр хотя первыя строки. Она его взяла, развернула и представила предъ глаза мои.
        О змія обольщающая мою душу! вскричала я, для чего заставляешь ты меня подражать проступку первымъ нашимъ отцамъ? Я сла и закрыла глаза мои обими руками. Удались, удались, продолжала я, пока я еще невинна, дражайшая Миссъ Грандиссонъ, не приводи меня къ такой погршности, коей я себ никогда не прощу. Вы познали ее сами собою и я не хочу раздлятъ оной съ тобою.
        Она прочла мн дв или три строки и остановясь сказала: продолжать ли Генріетта? Слдующее слово есть ваше имя.
        Я заткнула пальцами свои уши. Нтъ, нтъ, закричала я. Хотя бы вы его получили и другими средствами, но и тогда бы я не весьма далеко простирала свою не терпливость… но вы не должны мн говоритъ о томъ…
        МиссъГранд. [мою рчь прервавъ.] Какъ! Что такое? Т, кои оставляютъ свой кабинетъ раствореннымъ, должны сами на себя жаловаться.
        Миссъ Бир. Но ето произошло отъ забвенія. Не прискорбно ли бы вамъ было, естьлибъ кто осмлился тайнымъ образомъ читать ваши письма?
        Миссъ Гранд. Очень хорошо, я положу его на то же мсто. Идти ли мн? [потрясывая его передо мною.] Идти ли мн Генріетта? [и подходя раза съ три къ дверямъ она обращалась опятъ ко мн съ такимъ видомъ, коимъ наиболе могла во мн возбудитъ любопытство.]
        Миссъ Бир. Скажите мн только, Миссъ Грандиссонъ, не ужели заключается въ немъ что ниесть такое, о чемъ бы вашъ братецъ не желалъ чтобъ мы были извстны… Но я почти совершенно уврена, что снисходительный Докторъ, которой сообщалъ намъ прочія письма, прочелъ бы намъ по своей благосклонности и ето.
        Миссъ Гранд. Хотя бы я лишилась половины моего имнія, но не упустила бы случая прочесть оное. О! любезная Генріетта, оно содержитъ въ себ подробности… Парижъ, Флоренйія, Болонія!
        Миссъ Бир. Удались отъ меня, удались обольстительница. Письмо есть предметъ священный! Отнесите его на прежнее мсто. Не признались ли вы мн, что достали оное не честнымъ образомъ? не взирая на то я усматриваю…
        [Ахъ Люція! Я совершенно было на то хотла согласиться, но собравшись паки съ силами повторила: удалитесь отъ меня, отнесите сіе письмо. Я страшусь самое себя.]
        Миссъ Гранд. Хорошо, Генріетта, выслушай только одно мстечко. Въ немъ заключается нчто такое, что ты прочесть должна. На ето не боле одной минуты потребно.
        Миссъ Бир. Я не хочу слушать искушенія. Я ничего не хочу читать. Я буду ожидать пока мн сообщатъ оное.
        Миссъ Гранд. Но вы тогда въ такое придете изумленіе, что не въ состояніи будете отвтствовать. И такъ надлежитъ воспользоваться симъ случаемъ. Возмите, прочтите. Никогда не видано было подобныхъ грызеній совсти. Дло идетъ о васъ и Емиліи.
        Миссъ Бир. О мн и Емиліи! О Миссъ Грандиссонъ! такую можетъ онъ находитъ связь между мною и Емиліею?
        Миссъ Гранд. Какую разность полагаете вы, любезная Генріетта, между чтеніемъ письма и требованіемъ отъ меня того что оно содержитъ? Однако я соглашусь вамъ сказать.
        Миссъ Бир. Нтъ, нтъ, вы не должны мн того сказывать. Я не хочу слушать. Я никогда васъ о томъ не спрошу. Разв одинъ вашъ братецъ способенъ къ благороднымъ дяніямъ? Надлежитъ, любезная моя пріятельница, вамъ и мн извлечь нкій хорошій плодъ изъ его примра. Вы ничего не должны мн ни читать, ни говорить.
        Миссъ Гранд. Онъ не хвалилъ ни одной женщины въ столь пылкихъ выраженіяхъ! Ето удивительныя похвалы, Генріетта.… Во всю мою жизнь я не слыхала имъ подобныхъ.
        Миссъ Бир. Похвалы, Шарлотта! начертанныя рукою вашего братца!… О проклятое любопытство! первый проступокъ первыхъ нашихъ отцевъ! Но я буду имть столько бодрости, что возмогу тому воспротивиться. Есть ли вы возбудите во мн желаніе предлагать вамъ вопросы: то смйтесь тому, я на то согласна; но прошу васъ изъ милости не отвтствовать ни единаго слова. Дражайшая Миссъ, естьли вы меня любите, то отнесите сіе письмо на старое мсто и не старайтесь унижать меня предъ собственными моими глазами.
        Миссъ Гранд. Знаете ли вы, Генріетта, что ваши разсужденія относятся ко мн? Но теперъ я сама хочу предложить вамъ одинъ вопросъ. Чувствуете ли вы въ себ склонность такъ какъ третія сестра, взятъ Емилію подъ свое смотреніе, и везти съ собою въ Нортгамптон-Ширъ! Отвтствуйте.
        Миссъ Бир. Ахъ, Миссъ Грандиссонъ! не ужели думаете вы, чтобъ письмо содержало въ себ такое предложеніе? Но не отвчайте мн на сіе, я покорно васъ прошу. Ожидайте, пока мн представятъ предложенія какого бы они роду ни были. Сіе конечно въ скоромъ времени случиться можетъ, когда они непріятны. [Слезы появились уже въ глазахъ моихъ.] Но я васъ увряю, сударыня, что со мною никто не поступитъ недостойно, даже и самый изящнйшій изъ всхъ человковъ и въ то время, въ которое я могу отрекаться отъ какого ни есть такого дла, кое я почитаю для себя недостойнымъ, я имю право сопротивляться съ твердостію, естьли таковый случай представится. Вы ему сестрица, сударыня; но мн нчего опасаться равно и надятся.
        Миссъ Гранд. Мн кажется, милая моя, что вы уже не шутя говорите. Называть меня сударынею потомъ опятъ сударынею! етого я отъ васъ не прошу. Вы должны меня выслушать; когда я начну читать то мсто, гд дло идетъ о васъ и Емиліи, естьли не желаете прочесть сами.
        [Она тотчасъ начала было мн читать.] Нтъ, вкричала я наложа руку на оную страницу. Я не хочу етаго ни слушать ни читать, я начинаю опасаться, чтобъ моя бодрость не уменшилась, а между тмъ когда еще я властна избирать зло и добро; то не пропущу того удовольствія, чтобъ не предпринятъ лучшаго намренія, какого бы жребія ожидать мн ни долженствовало. Вы должны меня простить, сударыня… И не докончивъ рчи я пошла къ дверямъ моей горницы; но она настигши меня говорила:
        Миссъ Гранд. Любезная Генріетта! Какъ! не ужели вы на меня разсердились? Но сколь пристала вамъ сія гордливость, я усматриваю въ ней видъ достоинства меня пленяющаго. Сколь онъ достоинъ одной въ свт женщины, которую я почитаю подобною превосходнйшему изъ человковъ! я прошу прощенія, любезная Генріетта; скажите мн поскоре, что меня прощаете.
        Миссъ Бир. Васъ простить, любезная Миссъ! Ахъ! отъ всего моего сердца. Но какъ могли вы мн сказать, что сіе письмо досталось въ ваши руки не честнымъ средствомъ? и проститъ васъ? И такъ отнесите его поскорй туда гд его взяли и предостерегайте меня на подобіе искреннйшей пріятельницы, естьли въ нкую минуту моея слабости я окажу любопытство къ такимъ бумагамъ, кои достались бы мн не лучшимъ сего средствомъ. Я признаюсь что оказала слабость: но естьли бы я не исправила оной, то самыя ласкательнйшія освдомленія никогда бы меня не избавили отъ того, что бы я чего не претерпла, разсуждая о тхъ средствахъ, кои мн оныя доставили.
        Миссъ Гранд. Изящное сердце! Въ какое смущеніе вы меня приводите! Я положу сіе письмо на прежнее мсто и клянусь небомъ, что естьли не могу изтребить изъ памяти моея содержанія онаго, хотя оно ничего инаго въ себ не заключаетъ кром славы для моего брата, то никогда не скажу вамъ ни слова изъ онаго, естьли мы не освдомимся о томъ другими средствами.
        Я приняла ее въ свои обьятія. Она цловала меня съ равною горячностію. Теперь люблю я ее еще боле, за то что съ толикимъ добросердечіемъ снесла осужденіе своего поступка. Не поздравляешь ли ты меня, любезная Люція, съ тою побдою, кою я сама надъ собою одержала? Она мн весьма многаго стоила. Весьма вроятно, что мое любопытство было самое великое къ такимъ особенностямъ, въ коихъ я имла много участія. Но мн кажется, что удовольствіе знать оныя никогда не могло бы сравниться съ тмъ, кое я чувствую преодолвши искушеніе, не щитая еще того, колико моя гордость возвысилась тмъ мнніемъ, кое я подала о себ Миссъ Грандиссонъ. Однако, въ чемъ же заключается мое здсь достоинство? Совтуясь съ благоразуміемъ я бы осталась виновною, естьлибъ пала подъ сіе бремя. Къ чему послужили бы мн такія освдомленія, кои получила бы я столь худымъ средствомъ? Естьлибъ я узнала что ни есть такого, чемъ бы чувствительно была тронута; то моя ненависть къ хитрости безпрестанно бы мн измняла. Докторъ или Сиръ Грандиссонъ, могли бы открытъ мою погршность. Имла ли бы я столько подлости, чтобъ въ мое оправданіе стала обвинять Миссъ
Грандиссонъ? Я покрылась бы вся стыдомъ, а Г. Барлетъ, которой иметъ ко мн теперь довренность, можетъ быть утаилъ бы отъ меня вс т сообщенія, кои я отъ него получитъ надюсь. И такъ, любезная моя, политика долженствуетъ поддерживать меня равно какъ и праводушіе и я заключаю, что въ семъ случа я почишаю себя щастливою двицею.
        Миссъ Грандиссонъ разсказала сестр своей все между нами произшедшее. Милади съ пріятностію обьявила, что она не желала бы быть Миссъ Грандиссонъ взявши такое письмо, но естьлибъ кто ниесть подалъ ей оное развернутымъ, то она сумнвается чтобъ была и Миссъ Биронъ. При семъ она приняла меня въ свои обьятія и многократно повторяла, что я рождена для ея брата, а онъ для меня. Сумнваетесь ли вы о томъ? Сказала любезная Шарлотта. Въ какую бы сторону сіи обстоятельства ни обратились, но признайся, любезная Люція, что получа плнительное сіе одобреніе отъ двухъ сестръ, весьма мн пріятно, что преодолла свое любопытство. Миссъ Грандиссонъ не преминула говорить Милади о многихъ путешествіяхъ, кои ея братъ думаетъ предпріять во Францію, для ршенія длъ Г. Данби, во Флоренцію и Болонію, и о смотреніи замка Грандиссонова, откуда онъ хочетъ отправиться. Видишь, любезная Люція, что время моего отъзда приближается. Для чего не напоминали мн, что т три мсяца, кои я у нихъ препроводила, уже проходятъ? Расположены ли вы принять къ себ такую девицу, которая можетъ быть не возвратится съ столь свободнымъ сердцемъ какое
прежде имла? и не взирая на то, какимъ образомъ надлежитъ ей показаться въ толь любезную фамилію, съ такимъ сердцемъ, коего она боле не узнаетъ?
        Но сколь щастлива своимъ свойствомъ Миссъ Грандиссонъ! ты конечно примтила, сколько она была тронута послднимъ нашимъ дйствіемъ. Но въ ней не осталось даже ни малйшаго слда онаго. Арія проигранная ею на клависин привела ее въ прежнее состояніе. Она начала опять шутить съ такою пылкостію и веселостію, какъ будто бы ее ничто не опечалило. Чтожъ касается до меня, естьлибъ я согласилась прочесть сіе письмо, то какую бы представляла я фигуру предъ собственными своими глазами въ продолженіе всего мсяца! Но не съ равною ли удобностію позабыла то возраженіе, которое ей причинилъ ея братъ, открытіемъ ея хитрости? въ самой тотъ денъ не поступила ли она со мною безъ всякаго сожалнія? Впрочемъ ея качества весьма плнительны. Ни какъ не льзя удержаться, чтобъ ее не любить. Я чувствую къ ней весьма нжную дружбу. Не происходитъ ли то отъ слабости когда видимъ не чувствуя охлажденія, въ одной особ такія погршности, кои можно бы почесть неизвинительными въ другой. Нтъ, Люція, не говори чтобъ другая такъ поступила, въ подобномъ случа, какъ Миссъ Грандиссонъ. Какое различіе представляется глазамъ моимъ! Впрочемъ она
мн призналась, что раскаявалась въ своемъ поступк прежде, нежели принесла ко мн сіе письмо; но что она надялась скрытъ свою погршность, заставя меня раздлитъ съ нею оную. Я ей сказала, что ету ролю сыгралъ съ него видно какой дьяволенокъ. При семъ томъ любезная Шарлотта помышляла боле меня обязать, нежели удовольствовать самую себя. Нтъ такого дружества, скажешь ты, котороебъ могло оправдать худое дяніе. Я въ томъ согласна, Люція, дйствительно и безъ сумннія ето такъ, но естьлибъ вы знали Миссъ Грандиссонъ; то полюбили бы ее противъ своей воли.
        Примчаніе. Письмо Сира Грандиссона, составляющее предметъ предшествующаго, содержитъ въ себ пространную подробность всхъ обстоятельствъ; въ коихъ однако онъ не совсмъ изьясняется, поелику Докторъ, къ коему онъ пишетъ, извстенъ о самоничтожнйшемъ. Онъ говоритъ о необходимыхъ причинахъ призывающихъ его во Францію и Италію; называетъ по имени нкоторыхъ иностранныхъ господъ, не давая однако знать, въ какихъ обстоятельствахъ онъ съ ними находится. Упоминаетъ о новой церькви, которую приказалъ строитъ въ замк Грандиссонов, и проситъ Доктора, чтобъ принялъ на себя трудъ освятить церьковь, дабы ему избгнуть излишныхъ похвалъ, коихъ опасается получить изъ устъ своего священника. Въ письм нсколько разъ была упоминаема Миссъ Биронъ и при томъ съ великою похвалою. Емилія составляетъ предметъ продолжительной статьи. Сиръ Карлъ безпокоится о сей молодой особ по причин того путешествія, о коемъ помышляетъ, испрашиваетъ Доктора, чтоонъ думаетъ о его намреніи препоручить ее до своеговозвращенія Миссъ Биронъ, дабы отдалитъ ее отъ опасной матери; она будетъ спокойна въНортгамтон-Шир; она присовокупитъ тамъ къ своему
воспитанію вс плоды добродтельнйшихъ примровъ. Сіе намреніе подаетъ Сиру Карлу случай представить весьма пылкое изображеніе о чрезвычайныхъ достоинствахъ Миссъ Биронъ; но не вводя въ оныя дргихъ чувствованій, кромтхъ,кои происходятъ отъ удивленія и уваженія. Наконецъ онъ проситъ Доктора пріхать къ нему для исполненія одной статьи по завщанію Г.Данби, въ коемъ опредлено три тысячи фунтовъ Стерлинговъ на разданіе милостыни,и по первымъ правиламъ своея добродтели полагаетъ что первыя старанія надлежитъ обратить ко всемуотносящемуся до общественнаго блага, какъ на примръ: на бракосочетаніе бдныхъ двицъ съ честными людьми по ихъ состоянію, на необходимыя вспомоществованія искуснымъ художникамъ, на пропитаніе трудолюбивымъ людямъ пришедшимъ въ великую бдность по своимъ лтамъ, по слабости, по случаямъ или отъ неизлчимыхъ болзней, и проч.

        ПИСЬМО XLIX.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        18 Марта въ вечеру.
        Об госпожи и Милордъ должны быть довольны моею довренностію. Я отдала имъ вс мои письма не перечитывая оныхъ и въ такомъ порядк, какъ ты мн ихъ прислала. И такъ они теперь имютъ всю внутренность моего сердца предъ своими глазами. Я мало о томъ безпокоюсь. Избранной мною человкъ есть Сиръ Карлъ Грандиссонъ. Они теперь уже не шутятъ надо мною съ того времени, какъ не имютъ причины обвинять меня въ скрытности. Весьма было бы жестоко, естьлибъ ето продолжали, и я конечно бы не долго прожила въ Колнеброк.
        Ты приносишь мн великое удовольствіе увряя меня, что поступокъ обихъ сестеръ касательно меня кажется теб нсколько прискорбенъ: онъ равномрно и мн такимъ кажется. Но я находила въ томъ сіе утшеніе для моей гордости, поелику размышляя объ томъ, мн казалось, что по перемнчивымъ состояніямъ я буду боле имть осмотрительности. По истинн, я начинаю теперь почитать себя гораздо подобне имъ, нежели сперва осмливалась себя съ ними сравнивать. Но он одарены изряднымъ свойствомъ, я имъ прощаю, и вы должны имъ простить также какъ и я. Мн весьма прискорбно, что разборчивость моей бабушки простиралась до такого степени, что заставила ее даже плакатъ обо мн по причин сего произшествія. Возможно ли, чтобъ она отъ того плакала? Нжностію и снисхожденіемъ исполненная мать! Дядюшка мой не былъ толико сострадателенъ. Онъ радовался сему дйствію. Онъ думаетъ, говоришь ты, что об сестры ничего такого не сдлали, чегобы онъ и самъ не сдлалъ. Сіе засвидтельствованіе конечно отдаетъ онъ ихъ разборчивости; но я уврена, такъ какъ и моя тетушка, что ихъ великодушный братъ не весьма бы благодарилъ ихъ за нанесенный мн ихъ
насмшками ужасъ.
        Не время ли уже, любезная моя Люція, помышлять мн о возвращеніи къ вамъ? Я ежечасно здсь стыжусь, видя себя какъ будто бы въ ожиданіи благопріятнаго для меня открытія, да я въ опасеніи, что оное не случится. Я усматриваю въ тонъ нкое намреніе и притворство похожее… я не могу сказать на что; но на меня наводятъ такія минуты, въ кои я съ великимъ трудомъ могу сносить саму себя. Между тмъ какъ добродтель, можетъ быть излишне личная, будетъ основаніемъ сихъ намреній, ожиданій и колебаній, я не буду себя почитать совершенно неизвинительною. И уврена, что не имла бы сего почтенія къ ихъ брату, естьлибъ онъ не столь совершенныя имлъ добродтели.
        Для чего Г. Динъ вперилъ въ мои мысли, что Миссъ Жервинсъ питаетъ въ себ, можетъ быть не зная того, такой пламень, которой учинится пагубнымъ ея спокойствію? Действительно сія двушка не можетъ надяться… Однако пятьдесятъ тысячъ гвиней изрядное имніе! Но невозможно чтобъ оно прельстило ея опекуна. Такой человкъ, какъ Сиръ Карлъ никогда не погонится за богатствомъ. Я наблюдаю движеніе, слова, видъ сей двочки, когда говорятъ о немъ, и съ сожалніемъ усматриваю, что на глазахъ ея изьявляется пылкое чувствованіе, когда поминаютъ его имя. Она лишается всего вниманія къ тому чемъ занимается, и ея взоры устремляются къ той особ, которая о немъ говоритъ, какъ будто бы желаетъ проникнуть въ его обстоятельства. Она не можетъ, говоритъ она, вдругъ и слушать и заниматься дломъ, и при томъ вздыхаетъ. По истинн, любезная Люція, никакъ нельзя его при ней хвалить. Она безпрестанно вздыхаетъ. Еще при такихъ лтахъ! Но ктожъ извстить ее о опасности?
        Но наиболе заставляютъ меня наблюдать вс ея дянія, выключая примчанія Г. Дина, слова нечаянно сказанныя Миладіею Л… кои можетъ быть она узнала отъ своей сестры и кои Миссъ Грандиссонъ по видимому взяла изъ похищеннаго ею письма; ибо она мн нчто о томъ проговаривала, хотя я тогда думала, что сіе не иное что было какъ единый умыселъ, дабы возбудитъ мое любопытство. Дло шло о предложеніи, кое весьма вроятно что мн учинятъ, взять мн съ собою молодую двицу въ мою провинцію… мн, которая сама иметъ еще нужду въ надзирательниц. Но пусть учинятъ мн сіе предложеніе.
        Когда мы разговаривали съ протчими госпожами о любви, такъ какъ о благоприятствующемъ предмет молодыхъ двушекъ, то Миссъ Жервинсъ безъ всякой просьбы подала о томъ свое мнніе, и довольно долго болтала по своимъ лтамъ. Обыкновенно она молчитъ боле нежели говоритъ. Я сказала Миссъ Грандиссонъ на ухо: не видите ли вы, сударыня, что Миссъ Жервинсъ говоритъ боле противъ обыкновеннаго? Мн и самой также кажется, отвчала мн сія искренняя пріятельница, отъ которой ничто избжать не можетъ. Простите меня, Шарлотта, присовокупила я съ нкіимъ притворствомъ. Я васъ прощаю, возразила она такимъ же голосомъ. Но пустъ ее болтаетъ, естьли хочетъ, она не всегда такова бываетъ. Я весьма люблю Миссъ Жервинсъ, повторила я; но мн кажется что ея привычка перемняется; и въ сіи критическія времена я весьма опасаюсь чтобъ молодыя особы не подвергнулись поношенію. Жервинсъ, увидя что мы говоримъ тайно, сказала самымъ ршительнымъ голосомъ, что она не любитъ такихъ перешептываній; но будучи уврена, продолжала она, что ея опекунъ ее любитъ и что равномрно ею любимъ, въ сердце своемъ весьма она спокойна. Кто же думалъ о ея
сердц? И ея опекунъ ее любитъ! Нтъ, Емилія не подетъ со мною, любезная моя пріятельница!

        9 Марта, по утру

        О Люція! мы чрезвычайно безпокоимся теперь о Миссъ Жервинсъ, по случаю письма полученнаго вчерашняго вечера Докторомъ Барлетомъ отъ Сира Карла: оно намъ показано сего дня. Мать, сія нещастная женщина, о коей я теб говорила, прізжала къ Сиру Карлу. Бдная Емилія! Любезное дитя! какую мать небо ей даровало!
        Докторъ такъ былъ чувствителенъ къ благоугожденію, кое я ему оказала отдавъ ему свои письма полученныя отъ моихъ пріятельницъ и пріятелей, коихъ одобреніе дйствительно меня обольстило, что безъ труда позволилъ мн отослать къ теб письмо Сира Карла. Я просила у него сей милости въ томъ мнніи, что ты съ охотою читаешь все касающееся до Емиліи, но не упусти при первомъ случа прислать мн обратно то, что Докторъ по своей милости мн вврилъ.
        Ты увидишь на конц его письма, что Докторъ Барлетъ извстилъ его о томъ желаніи, кое сестры его съ нкоего времени имютъ, дабы склонить его къ нимъ писать. Онъ на то соглашается, но съ такими договорами, какъ ты увидишь, на кои весьма невроятно чтобъ хотя одна изъ трехъ его сестеръ пожелала согласиться; ибо онъ считаетъ меня третью сестрою. Его три сестры! его третья сестра? Сіе повтореніе заключаетъ въ себ нчто весьма любезнаго! Я имю много причинъ удивляться его добросердечію: впрочемъ я усматриваю что сіе можетъ быть нсколько жестоко для нашего пола. Не во власти женщинъ состоитъ быть безъ скрытности, ты увидишь что сіе разсужденіе заключается въ его письм. Онъ присовокупляетъ: можетъ быть, не долженствовало бы имъ… Для чегожъ? Хотя бы ето было и подаваемое имъ мн наставленіе; но онъ не весьма легко можетъ и самъ разсмотрть то, что я есть. Какъ бы то ни было, Люція, меня никогда не будутъ упрекать въ низкости, я ето двадцать разъ говорю. Я не подамъ ему никогда причины презирать меня; нтъ, хотя бы онъ былъ самой великой Монархъ во вселенной. Врь во всемъ вышесказанномъ искренной твоей

        Генріетт Биронъ.

        ПИСЬМО L.
        Сиръ Карлъ Грандиссонъ къ Г. Барлету.


        18 Марта.
        Ко мн приходила, любезный Докторъ, матъ Емиліи. По сему весьма вроятно что она подетъ въ Колнеброкъ, прежде нежели я буду имть щастіе туда возвратиться. Она не безъизвстна, что ея дочь тамъ находится и что мои обстоятельства не позволяютъ еще мн оставить города. Находясь же въ такомъ опасеніи я посылаю къ вамъ нарочнаго и почитаю за долгъ увдомитъ васъ о всемъ между ею и мною произшедшемъ.
        Она пріхавши ко мн приглашала о себ доложить подъ именемъ госпожи Жервинсъ. Я принялъ ее весьма ласково, и мн казалось что она ожидала отъ меня обыкновеннаго пріема отъ нашего вола (*), но я взялъ или лучше сказать принялъ ея руку, которую она мн подала и съ удовольствіемъ подвелъ ее къ кресламъ. Вы конечно ее никогда не видали. Она почитаетъ себя пригожею и естьлибъ ея пороки, кои какъ кажется изьявляются на лиц ея, не длали ее ненавистною, то она могла бы еще и теперь считать себя красавицею.

        (*) Въ Англіи здороваются мущины съ женщинами цалуясь съ ними.

        Какъ поживаетъ Емилія, Г. мой? [забавляясъ вейеромъ] здсь ли она? Потрудитесь пожалуйте позвать ее. Я хочу съ нею видться.
        Ее здсь нтъ, сударыня.
        Гд же она теперь? Она не давно ухала отъ госпожи Ланъ.
        Она находится, сударыня, подъ наилучшимъ покровительствомъ; она у двухъ моихъ сестеръ.
        Пожалуйте скажите, Г. мой, что вы о ней думаете! Она уже боле не ребенокъ. [Усмхаясь и глазами своими давая мн знать свое мнніе.] Скажите мн, что вы намрены съ нею сдлать? Вы знаете, присовокупила она, принявъ на себя важный но притворный видъ, что Миссъ Жервинсъ моя дочь.
        Естьли вы заслуживаете, сударыня, быть признанною ея матерью, то были бы весьма довольны видя ее въ толь хорошихъ рукахъ.
        О! Г. мой, я никогда не полагалась на добродушіе мужчинъ, а особливо когда пригожая двушка находится въ ихъ рукахъ… я знаю свтскія обращенія, Г. мой, [улыбаясь съ шутливымъ видомъ.]
        Что касается до меня, то я совершенно не знаю, сударыня, по какой причин долженъ я съ вами говорить съ важнымъ видомъ. Но что вы хотите сказать моей питомиц?
        Сказать? Г. мой, но разв вы не знаете, что я ей мать, и желаю принять на себя попеченіе о ея воспитаніи. Родитель ея отдалъ вамъ на сохраненіе ея имніе; но я хочу взять оное ради ея добраго имени изъ рукъ опекуна вашихъ лтъ. Я надюсь, Г. мой, что вы въ разсужденіи сего не станете сопротивляться.
        Естьли по сей токмо причин, сударыня, вы ко мн пожаловали, то покорнйше васъ прошу меня отъ того уволить. Я долженъ идти изъ дому для исправленія моихъ длъ. Впрочемъ естьли сіе желаніе, сударыня, происходитъ отъ матерней любви, то вы увидитесь съ нею по ея возвращеніи, хотя до сего времени вы не оказывали ей матерней любви. А что касается до ея особы и добраго ея имени; то оныя столько же мн препоручены сколько и ея имніе.
        Я вышла за мужъ, Г. мой, за честнаго человка.
        Ваше бракосочетаніе, сударыня, есть новая причина, чтобъ не брать къ себ Емиліи.
        Знайте, Г. мой, что мой мужъ человкъ честной, имющей столько же храбрости, сколько и вы, и въ состояніи подкрпить мои права.
        Каковъ бы онъ ни былъ, сударыня, но онъ не иметъ ни какого дла съ Емиліею. Или вы пожаловали сюда для увдомленія меня о своемъ брак?
        Такъ, Г. мой; а вы меня не поздравляете.
        Поздравлять? Сударыня. Я желаю, чтобъ вы заслужили быть щастливою, и тогда конечно были бы благополучны; но извините меня, пожалуйте; друзья мои меня ожидаютъ.
        Я съ трудомъ могъ скрыть свое негодованіе. Сія женщина, говорятъ раза по два или по три каждой годъ выходитъ за мужъ.
        Хорошо, Г. мой, вы можетъ быть узнаете, кто таковъ Маіоръ Огара. Знайте, что онъ происходитъ отъ знатной фамиліи въ Ирландіи и что не стерпитъ, дабы отнимали у меня дочь.
        Маіоръ Огара, сударыня, никакого не иметъ сообщенія съ дочерью нещастнаго моего друга. Емилія находится подъ моимъ покровительствомъ, и я скажу вамъ хотя съ прискорбіемъ, что она не имла бы нужды въ спомоществованіи чужаго человка, естьлибъ та особа, которая иметъ право называтся ея матерью, въ состояніи была заступить мсто изящнаго родителя, коего она лишилась. Позвольте мн, сударыня, подать намъ руку и проводитъ до вашей коляски.
        Отъ сихъ словъ она чрезвычайно воспламенилась и въ весьма пылкихъ выраженіяхъ угрожала меня гнвомъ своего Маіора Огары; а въ заключеніе сказала мн, что онъ былъ побдителемъ на шести поединкахъ. Я подалъ ей руку, которую она не отвергла и подвелъ ее къ коляск. Мы завтра увидимся, сказала она мн съ грознымъ видомъ, и можетъ быть я буду съ Маіоромъ. Я не иначе могъ ей оказать свое презреніе, какъ молчаніемъ: о! неистовая и непотребная женщина!
        Любезной мой Докторъ, не должно ни слова говоритъ о семъ произшествіи передъ Емиліею. Я думаю, что она не иначе должна съ нею видться какъ въ моемъ присудствіи. Оскорбитедьныя рчи сей коварной матери, въ такой же привели бы ее ужасъ, какъ и въ послдній разъ. Но можетъ быть я не прежде съ нею увижусь какъ чрезъ два мсяца. А поелику я имю власть опредлить ей ежегодную пенсію, изъ ста или двухъ сотъ гвиней состоящую, по моему разсмотренію, и слдуя тому удовольствію, которое буду имть о ея поведеніи; то ея мужъ, естьли она въ самомъ дл замужемъ, которой конечно женился на ней по сей токмо причин, дйствительно не пожелаетъ, чтобъ она впала въ бдность: ибо вамъ не безъизвсгано, что я платилъ ей даже до сего времени сполна по двсти гвиней. Угроза, которую она мн сдлала при своемъ отъзд, ничто иное быть можетъ какъ шутка, коею она хотла привести меня въ замшательство. Ето самая глупйшая кокетка, коея склонность къ лукавству простирается обыкновенно даже до хитрости.
        Въ сію минуту я получилъ ваше письмо писанное сего утра, въ коемъ нахожу весьма важную статью. Вы увдомляете меня, что мои сестры, хотя бы мой отсудствія и весьма были кратковрененны, желали бы получать по нскольку отъ меня писемъ. Съ нкоего времени, любезный другъ, вы принудили меня сдлать привычку, заставляющую меня приниматься за перо съ толикою же легкостію, какъ и удовольствіемъ писать къ вамъ. Я сообщаю вамъ и любезному нашему Бельшеру все, что мн на мысль ни приходитъ. Сіе употребленіе по истинн принесло бы мн великое удовольствіе написать письмо сестрамъ моимъ. Я не желалъ бы, чтобъ он могли и помыслить, что есть въ свт такой братъ, которой любитъ своихъ сестеръ боле нежели я. А вы знаете, что у меня теперь ихъ три. Но для чегожъ он сами не изъявили мн сего желанія? Отказать кому ниесть, кто мн любезенъ въ такомъ удовольствіи. Кое ни малаго труда мн не составляетъ, есть такой проступокъ; коего я ни когдабъ себ не простилъ.
        Я съ превеликимъ удовольствіемъ согласился бы имть переписку съ моими сестрами, естьли он дйствительно того желаютъ; но я хотлъ бы, чтобъ тогда была у насъ настоящая переписка, то есть, чтобъ писали съ обихъ сторонъ. Думаютъ ли он, чтобъ мн не столько же было пріятно имть иногда свденіе о ихъ упражненіи и знать то что он думаютъ о особахъ и вещахъ? Естьли ихъ требованіе не есть кратковременное желаніе и естьли вы будете имть случай съ ними о томъ говорить; то предложите имъ мой договоръ. Но естьли я усмотрю, что ихъ откровенность не соотвтствуетъ моей, то уврьте ихъ что тотчасъ прекращу сію переписку. Три сестры мои одарены весьма любвидостойною откровенностію въ разсужденіи женщинъ; но по оказаніи сей недоврчивости, осмлятся ли он вступитъ въ споръ, въ равныхъ обстоятельствахъ, съ толь проницательнымъ человкомъ, какъ ихъ братъ? Нтъ; я почти совершенно въ томъ увренъ. Не во власти женщины состоитъ быть безъ скрытности въ нкоторыхъ случаяхъ, а можетъ быть она и не должна имть оной. Однако бываютъ иногда такіе люди и такіе братья, кои равномрно имютъ другъ къ другу довренность.
        Естьли мое предложеніе будетъ принято, то я могу писать къ моимъ сестрамъ по большей части о тхъ обстоятельствахъ, кои вамъ сообщаю. у меня весьма мало тайностей. Мои предосторожности могутъ касаться до небольшаго количества случаевъ, коими я опасаюсь причинитъ имъ безпокойство или прискорбіе. Когда я къ вамъ пишу, любезной мой Докторъ, то знаю что могу положиться на ваше благоразуміе, относительно къ тмъ мстамъ въ моихъ письмахъ, кои можно имъ показать. По истинн я иногда довольно забавляюсь, любопытствомъ Шарлотты, что она весьма любитъ, какъ я ей въ послдній разъ писалъ, предполагать скрытности тамъ, гд ихъ совершенно нтъ; и поставлять себ за честь свое проницаніе, когда она думаетъ, что ихъ открыла. Я люблю видть ее въ замшательств и часто въ погршности, вмсто наказанія за то молчаніе, кое она притворно на себя принимаетъ. Но сего уже довольно, о такомъ предмет, которой я могъ вамъ сообщить. Вы и вообразитъ себ не можете съ какою нетерпливостію желаю я быть въ Колнеброк. Весьма жестоко длать насиліе своимъ склонностямъ, любезной мой Докторъ, и я довольно часто то испытую.

        ПИСЬМО LI.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        19, въ вечеру.
        Какъ я жалю о Емиліи, она отягчена прискорбіями. Въ какую низокость подлая моя страсть меня повергаетъ! Такъ, любезная моя, я хочу называть ее подлою и безстыдною. Узнаешь ли ты меня? Весьма вроятно что она сдлаетъ меня завистною, жестокою, несправедливою, а что всего хуже къ бдной сирот, имющей нужду въ покровительств: противъ кого же? противъ матери. Ужасное положеніе! Не взирая на то, я начинала уже завидовать ей въ ея опекун и въ томъ невинномъ удовольствіи, кое она находитъ говоря о немъ. Но можетъ ли онъ видть меня безъ презрнія, естьли я не угашу сего возраждающагося чудовища, сей омерзительной ревности? Не ужели нещастіе Емиліи не учинитъ мн ее гораздо любезне! нжное дитя! ты подешь со мною, естьли мн учинятъ такое предложеніе. Дядя мой и тетушка подадутъ на то свое согласіе. Они великодушны. Они совершенно не имютъ такой страсти, которая бы могла изтребитъ въ нихъ склонность къ благотворенію. Они дйствительно таковы, какою я надюсь быть, а особливо теперь когда я вошла въ саму себя. Чтожъ длать! Естьли нжность ея сердца обратила ея благодарность въ любовь, то не иметъ ли она такого же
извиненія, какое и я въ томъ имть ласкаюсь?
        ["Миссъ Биронъ повствуетъ: что матъ Миссъ Жервинсъ прізжала того же дня въ замокъ Колнеброкъ съ Маіоромъ Огарою и Капитаномъ Салманетомъ, желая видться тамъ съ своею дочерью: обстоятельства сего посщенія были весьма странны. Сіи два мнимые Офицера суть не иное что какъ наглецы. Милордъ Л… принявши ихъ поступалъ съ ними не весьма учтиво. Однако матернее упорство и то мнніе, что онъ не иметъ право сему сопротивляться, принудило его учинитъ сіе свиданіе зависящимъ отъ воли Емиліи и онъ согласился ее о томъ увдомить. Но она отъ страху уже удалилась изъ замка. Она упросила Миссъ Биронъ ссть съ нею въ карету Милади Л… въ коей сія госпожа пріхала изъ церкви, и подъ видомъ прогулки об двицы удалились изъ замка еще до обда. Тогда сказано матери, что ея дочери нтъ дома. Она воспламенилась гнвомъ. Ея храбрецы приняли было такой же видъ: но Милордъ Л… просилъ ихъ выдти вонъ честнымъ образомъ, естьли не желаютъ привести его въ необходимость ихъ къ тому принудить. Они похали, общаясь видться съ Сиромъ Карломъ и освдомиться отъ него обо всемъ обстоятельно.
        "Миссъ Биронъ представляетъ ужасъ своей спутницы, сожалніе, кое она отъ того восчувствовала, нжныя и усильныя прозьбы, коими сія молодая особа ищетъ ея дружбы, и живость ея въ томъ повствованіи, кое она ей разсказывала о худыхъ поступкахъ претерпнныхъ ею отъ своея матери. Слдствіе онаго есть то, что Миссъ Биронъ почувствовала великую склонность къ Емиліи; что позволила ей когда ей будетъ угодно, видться съ нею на един и свободно приходить по вечерамъ въ ея горницу; къ ней писать и сообщатъ ей вс сердечныя свои чувствованія. Миссъ Биронъ признается Миссъ Сельби, что въ семъ сообщеніи она ласкается проникнуть въ чувствованія Емиліи къ Сиру Карлу. Но удаляясь, какъ она того желаетъ, отъ ревности не усматриваетъ ничего укоризны достойнаго въ своемъ любопытств. Въ тотъ же самой денъ Емилія приходила къ дверямъ ея горницы; но она не могла ее принятъ, поелику докончивала письмо; однако общается ее за то возблагодаритъ посщеніемъ, кое желаетъ учинитъ ей въ вечеру въ собственной ея горниц, дабы подтвердитъ ей вс т чувствованія дружбы, кои она ей общала во время прогулки.,,)

        ПИСЬМО LІІ.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        Въ Понедльникъ, 10 Марта.
        Вчерашняго вечера когда все собраніе разошлось постучалась я у дверей Емиліи, кои мн тотчасъ отворила горнишная ея женщина. Ково я вижу, любезнійшая моя Миссъ Биронъ, вскричала она подходя ко мн съ распростертыми руками? Какое безпредльное снисхожденіе!
        Я пришла, любезная моя, сказала я ей, препроводитъ полчаса въ пріятномъ съ тобою разговор, по крайней мр естьли тебя не обезпокою
        Ахъ! никогда и никого Миссъ Биронъ не можетъ обезпокоить.
        И такъ прежде всего, любезная Миссъ, прикажите своей горнишной ложиться спать, безъ чего я здсь не останусь. Я оказала уже и своей такую милость. Естьли вы имете нужду въ какихъ ниесть небольшихъ услугахъ, то я вамъ сама оныя окажу.
        Ахъ! сударыня, ваши попеченія на всхъ простираются. Анна мн сказала, что вс служители сего дома васъ обожаютъ; я же довольно знаю, сколь вы любезны господамъ. Анна ложись спать.
        Горнишная моя нсколько разъ мн говорила, что Миссъ Жервинсъ любитъ ложишься поздо, читаетъ или приказываетъ себ что-либо читать Анн, которой сія должность не очень нравится хотя она и весьма хорошо читать уметъ. Служители толико же чувствительны какъ ихъ господа и госпожи; они откровенно говорятъ то, что чувствуютъ. Я не сумнваюсь чтобъ они также не любили и Миссъ Жервинсъ. Я легко могла судить о господахъ какъ по любви ихъ служителей, такъ и по всякому другому правилу. Совершенное и почтительное стараніе служителей Сира Карла не ясно ли показываетъ, колико они обожаютъ своего господина?
        Я чувствую великое усердіе быть любимою отъ моихъ, а особливо съ того времени, какъ я примтила служителей моего опекуна и какъ мн Анна разсказала все, что ни говорятъ о васъ вообще вс, сколько ихъ здсь ни находится; но не взирая на то вы толикое имете сходство съ моимъ опекуномъ, что кажется будто бы вы созданы другъ для друга.
        [Она испустила непроизвольный вздохъ не стараясь однако удержать оной.]
        Для чегожъ любезная моя пріятельница вздыхаетъ? отъ чего происходятъ вздохи моей Емиліи?
        Я восхищаюсь, сударыня, когда вы называете меня вашею Емиліею! Опекунъ мой также называетъ меня своего Емиліею. Я очень тогда горжусь, когда меня такъ называютъ… Но я вздыхаю, по истинн, не знаю отъ чего. Мн кажется что ето привычка, кою я приняла съ нкоего времени. Можетъ ли она вредитъ моему здоровью? Анна сказала мн, что ето худой знакъ и что я должка оный оставить. Ей кажется, что весьма не прилично для молодой особы такъ вздыхать какъ я; но я ничего худаго въ етомъ не усматриваю.
        Увряютъ что вздохи сутъ знаки любви; и вы знаете что молодыя особы…
        Ахъ! Сударыня, [прерывая рчь мою.] Вы также часто вздыхаете.
        [При сихъ словахъ краска появилась на лиц моемъ.]
        Правда, любезная моя, что я иногда въ томъ сама себя замчала. Конечно ето привычка, какъ вы говорите, и я не желала бы чтобъ вы ее перенимали.
        Но, сударыня, я имю такія причины воздыхать, коихъ вы имть не можете. Я имю мать… увы! такую мать, отъ коей я мене желаю для себя милости, сколько для самой ея благополучія: толико нещастную мать, отъ коей нахожусь принужденною убгать. Родитель мой, коего добродушіе всмъ было извстно, померъ отъ нее съ печали. Ахъ! Сударыня, [обнявши меня и преклоня свою голову къ грудямъ моимъ] не имю ли я причины воздыхать?
        Потекшія изъ глазъ моихъ слезы упадали на ея шею. Я не могла удержать оныхъ, помышляя о столь справедливомъ и нжномъ прискорбіи! Кто не былъ бы тмъ тронутъ?
        А то, что здсь произошло вчерашняго дня, возразила она приподнявши голову. Бдная женщина! она не много отъ того получила плода. Думаете ли вы, чтобъ и сія единая причина не заставила меня вздыхать?
        Прелстная двица! [цлуя ее въ щеки.] Я буду любить тебя съ великою нжностію, Емилія.
        Вы весьма много оказываете мн милости, сударыня. Не простирайте ее столь далеко. Вы видите, что она заставляетъ паки меня вздыхать, равно какъ и милость моего опекуна. Я совершенно уврена, что гораздо чаще стала воздыхать нежели прежде, съ того времени какъ оставила госпожу Ланъ; я лучше спознала его добродушіе; я совершенне усматриваю то удивленіе, кое ему вс оказываютъ и благодарность, кою всякой почитаетъ за долгъ ему изьявлять. Судя что посторонней человкъ, я могу такъ сказать, и человкъ столь достойной, изливаетъ на меня вс благодянія, а нещастная матъ причиняетъ ему великое замшательство: какъ возможно удержаться отъ вздоховъ имя столь сильныя къ тому причины!
        Любезная Миссъ! [Я чувствовала, что сердце мое пронзено было сожалніемъ] мы обязаны ему оказывать равное почтеніе и ты и я, по самымъ сильнйшимъ причинамъ благодарности.
        Ахъ! Сударыня, вы нкогда будете благополучнйшею изъ всхъ женщинъ и весьма ясно то видите.
        Что хочетъ сказать моя Емилія?
        Не вижу ли я и не слышу ли здсь каждой денъ того что Милордъ Л… и об госпожи стараются исполнить; да и горнишная моя не оказываетъ ли мн, чего желаютъ и ожидаютъ себ здсь вс домашніе?
        А чего они ожидаютъ? Чего они желаютъ? моя Емилія?
        Не вижу ли я, что мой опекунъ васъ любитъ?
        Вришь ли ты тому, Емилія?
        Врю ли я тому! Разв я не вижу, съ какимъ вниманіемъ слушаетъ онъ каждое ваше слово!
        Непорочное воображеніе, любезная моя.
        Такъ, сударыня, вы конечно не столько примчали его взоры, какъ я, когда онъ съ вами находится; мн также нкогда случилось примтить и ваши; но я неусмотрла въ нихъ таковыхъ движеній, какія въ его. Я уврена, что онъ васъ любитъ. [Произнося послднія сіи слова она паки испустила вздохъ.]
        Но о чемъ же вы вздыхаете, моя Емилія? Естьлибъ я имла щастіе быть столь благополучною, какъ вы то думаете и почитаемою симъ предостойнымъ человкомъ; то не ужели бы вы мн по завидовали, любезная моя?
        Завидовать? Мн! мн вамъ завидовать? Нтъ, по истинн нтъ. Какую имла бы я причину… но, дражайшая Миссъ Биронъ, скажите мн теперь…Я покорно васъ прошу, скажите мн любите ли вы моего опекуна?
        Вы знаете, что онъ любимъ всми. Вы, моя Емилія, не ужели его не любите?
        О! Я его люблю со всею нжностію. Но вы, сударыня, вы любите его съ такимъ упованіеІъ, которое однимъ вамъ прилично. Пожалуйте будьте откровенны къ своей Емиліи. Опекунъ мой ничего и никогда о томъ не узнаетъ. Я васъ заклинаю въ томъ признаться. Вы не можете себ и вообразить, колико меня обяжете сею милостію. Она подастъ мн гораздо высокое о самой себ мнніе.
        Общаете ли вы мн, Емилія, быть столь откровенною, сколько оной отъ меня требуете?
        Общаю.
        Я признаюсь, любезная моя, что имю великое почтеніе къ вашему опекуну.
        Почтеніе? кто говоритъ о почтеніи? Ахъ! Миссъ Биронъ, сколько я ни молода, но очень знаю, что почтеніе не происходитъ отъ любви.
        Очень хорошо, я хочу говорить откровенно съ моею Емиліею; но токмо съ тмъ договоромъ чтобъ никто и никогда не зналъ того, въ чемъ я вамъ признаюсь. Я предпочла бы вашего опекуна, любезная моя, Королю во всей его слав.
        И я его тоже бы предпочла, сударыня, естьли бы была Миссъ Биронъ. Я желала бы во всемъ имть съ вами сходство.
        Любви достойная невинность! Но, скажите мн, Миссъ Жервинсъ, желаете ли вы, чтобъ я не имла сихъ чувствованій къ вашему опекуну? Вы знаете, что онъ также и мой, и что заступилъ мсто онаго въ самомъ важнйшемъ случа въ моей жизни.
        Желать… чтобъ Миссъ Биронъ была неблагодарною? Нтъ, нтъ. [Она еще воздохнула.]
        Да о чемъ же моя Емилія вздыхаетъ? Она общалась мн быть откровенною.
        Я вторично вамъ общаюсь. Но по истинн, я и сама не знаю о чемъ вздыхаю, я желала бы, чтобъ опекунъ мой былъ самымъ благополучнйшимъ изъ человковъ: я желала бы сударыня, чтобъ вы были самою щастливйшею изъ всхъ женщинъ; а сего не иначе можете вы обрсти какъ другъ въ друг. Не взирая на то мн кажется что есть нкое препятствіе, противоборствующее взаимному вашему благополучію; а отъ сего-то думаю я происходитъ мое прискорбіе. Однако я не весьма уврена, чтобъ оно единственно отъ сего происходило. Нтъ, я дйствительно не знаю, откуда оно происходитъ. Естьлибъ я знала, сударыня, то конечно бы вамъ сказала; но я иногда чувствую трепетанія сердца, прерывающія мое дыханіе; я ничего въ етомъ не понимаю. Здсь я вижу на себ какое-то бремя, заставляющее меня вздыхать; а вздохи повидимому приносятъ мн удовольствіе, поелику меня облегчаютъ. Отъ чего ето произсходитъ? [При семъ она остановилась взирая на меня,]
        Продолжай, любезная моя, твое описаніе весьма пленительно.
        Я съ охотою окончу рчь мою. Естьли кто ниесть прибгши съ торопливостію, какъ то случилось въ послдній разъ горнишной моей женщин, скажетъ мн: Миссъ, Миссъ, Миссъ, опекунъ вашъ пріхалъ: то я тотчасъ прихожу въ колебаніе. Мн кажется что сердце мое столько наполняется, что едва могу удержатъ его въ своей груди. Я принуждена бываю ссть, и столь тяжело дыхать, какъ будто бы взбжала на верьхъ по самой трудной дорог. Почти съ четверть часа я бываю въ такомъ трепетаніи что не имю силы бжать на встрчу къ моему опекуну. Хотя съ великою нетерпливостію желаю его видть, а по томъ слышать толико пріятной голосъ о мн соболзнующей, что имю нещастную мать, которая называетъ меня своею Емиліею.… Не слышите ли вы, что его голосъ чрезвычайно пріятенъ, да и вашъ очень пріятенъ? Вс домашніе говорятъ, что и въ самыхъ простйшихъ вашихъ словахъ, вашъ голосъ есть образецъ… тогда Анна, меня увряетъ…
        О ласкательница, какъ ты меня плняешь!
        Я неумю льстить, сударыня. Не называйте меня ласкательною. Нтъ я говорю чистосердечно.
        Я тебя почитаю чистосердечною; но ты возбуждаешь во мн тщеславіе, любезная Миссъ. Я тебя ее укоряю за сказанное тобою мн, что обо мн думаютъ; но я укоряю самое себя за то, что весьма къ тому чувствительна. Пожалуйте, продолжайте. Тогда Анна! сказали вы, увряетъ…
        Она увряетъ меня, что вс чрезвычайныя сіи движенія сутъ знаки любви. Глупая! Однако статься можетъ, но ето только не такая любовь, какую она подъ симъ именемъ разуметъ, то есть: какую она чувствовала въ своихъ критическихъ лтахъ: такъ странно она ихъ называетъ, говоря, что препроводила ихъ въ такой любви будучи двумя или тремя годами старе меня. Во первыхъ вамъ не безъизвстио, сударыня, что я весьма молода, и только что выхожу изъ младенческихъ лтъ. Я никогда не имла ни матери, ни сестры, ни подруги моего пола. Дочери Гжи. Ланъ что для меня значили? Он считали меня дитятею; да я и въ самомъ дл была такою. Впрочемъ я люблю по истинн моего опекуна, но съ такимъ уваженіемъ, какъ бы моего родителя. Я не имла нималйшей такой мысли, котораябъ не была сопровождаема глубочайшимъ къ нему почтеніемъ, и такимъ, какое помню я, имла къ своему родителю.
        Однако, любезная ноя, чувствовала ли ты когда ниестъ хотя единое изъ тхъ движеній, о коихъ ты говорила, когда увдомляли тебя о возвращеніи твоего родителя, по небытности его чрезъ нсколько дней дома.
        Нтъ. Я признаюсь, что никогда сего не случалось. Хотя я и всегда радовалась видя моего опекуна, когда онъ прізжалъ къ Гж Ланъ, но я не помню, чтобъ мои движенія когда ни будь были столь стремительны, какъ послднія. Я и сама тому удивляюсь. Не можете ли вы мн сказать тому причину?
        Нжность и сожалніе къ сей любвидостойной двиц не тронулилъ сердца твоего, любезная Люція?
        Не сумнвайся, любезная моя Емилія, чтобъ ето не были признаки…
        Какіе, сударыня, [прервавъ мою рчь.] Скажите мн искренно, я не скрою отъ васъ ни единой мысли.
        Такъ, естьли я тебя разсматриваю, любезная моя.
        Скажите же, сударыня?
        Признаки любви я въ томъ ни мало не сумнваюсь, и при томъ такой любви, которая можетъ тебя лишить спокойствія…
        Нтъ, [вторично прервавъ мою рчь.] Нтъ сударыня, нельзя тому статься. Естьлибъ ето было то, что вы думаете, сударыня, то я не имла бы смлости казаться предъ вами. Богъ тому свидтель, что я желала бы васъ одну васъ видть Миладіею Грандиссонъ. Я только опасаюсь…
        Чегожъ вы опасаетесь?
        Чтобъ дружество моего опекуна ко мн не уменшилось, когда онъ будетъ женатъ.
        Опасаетесь ли вы, чтобъ его жена не приложила всего своего старанія къ счастію столь великаго сердца, каково его?
        Нтъ, естьли вы его супругою будете… Но, сударыня, [потупляя глаза] простите моей глупости! Онъ уже не будетъ меня братъ за руку съ такою пріятностію, какъ теперь. Его взоры не будутъ уже имть боле той нжности, кою они теперь изьявляютъ изъ сожалнія къ моему состоянію. Онъ не станетъ боле называетъ меня своею Емиліею и не будетъ боле требовать отъ всхъ, подобно прежнимъ уваженій къ своей питомиц.
        Любезная моя, вы теперь уже не дитя. Естьли онъ и еще нсколько времени останется холостымъ, то врьте что вся любовь, кою онъ изъявляетъ къ вамъ до сего времени словесно, вскор скроется во внутренности его сердца. Вы должны ожидать сей перемны отъ его, благоразумія. Да вы и сами, любезная. моя, вы подадите ему къ тому примръ; вы будете гораздо скрытне въ наружныхъ поступкахъ, нежели сколько были въ прежнемъ возраст.
        Ахъ? Сударыня, что вы мн говорите? Когда бы мн было и двадсять лтъ, но я умерла бы съ печали естьлибъ онъ пересталъ со мною поступать съ прежнею нжностію. Естьли я подамъ ему причину почитатъ меня нескромною, отважною и докучливою, то соглашаюсь, чтобъ онъ меня называлъ чужею Емиліею, а отрекся бы называть своею.
        Ваши мысли, любезная моя, перемнятся еще до того времени.
        Нтъ, я не хочу и жить на свт, естьли сія перемна должна случиться. Представте себ, сударыня, что единое мое утшеніе въ нещастіи, въ кое повергла меня моя мать, состоитъ въ томъ, что имю толико любезнаго и добродтельнаго опекуна, которой называетъ меня своею Емиліею и которой любитъ меня какъ родную свою дочь. Скажите мн, сударыня, естьлибъ вы были Милади Грандиссонъ, завидовали ли бы вы симъ знакамъ его о мн соболзнованія и дружбы.
        Нтъ, любезная моя; нтъ, естьли только я совершенно знаю внутренность моего сердца.
        И позволили бы вы мн жить вмст съ вами? Скажите, сударыня, теперь, когда вы обо всемъ извстны; позволили бы вы мн жить съ вами и съ моимъ опекуномъ. О семъ уже давно хотла я васъ спросить; но опасность и смущеніе препятствовали мн произнести оное даже до сего времени, когда вы меня ободрили. Я васъ увряю, что съ охотою на то соглашусь, естьли вашъ покровитель не сдлаешъ на оное какого возраженія.
        Ахъ! сего не довольно, дражайшая моя Миссъ Биронъ. Будете ли вы моею искреннею и усердною у него ходатайницею? Весьма вроятно, что онъ вамъ ни въ чемъ не откажетъ. Согласитесьли вы…Я хочу вамъ сказать, сударыня, какъ надлежитъ поступать… Согласитесь ли вы сказать ему: "Посмотрите Сиръ Карлъ на сію молодую двицу, сію Емилію одаренную изящнымъ свойствомъ. Ея мнніе довольно велико. Ее могутъ поймать въ сти. Она не иметъ другаго родителя, кром васъ. Бдная двица, [я думаю, что для возбужденія въ немъ ко мн сожалнія, вы будете меня называть трогательными именами], бдная двица не иметъ матери, или считаетъ себя гораздо нещастливйшею, что иметъ оную. Какое лучшее средство усматриваете вы для нее, кром того, какъ оставить ее жить съ нами? Я буду ея покровительницею, ея пріятельницею, ея маминькою. Такъ, сударыня, [прерывая рчь свою] позвольте мн избрать себ маминьку. Не оставляйте нещастную дочь безъ матери, естьли вы можете заступить мсто оной. Я уврена, что употреблю все мое стараніе, дабы только приноситъ вамъ удовольствіе и что никогда не причиню вамъ прискорбія. И такъ вы можете сказать Сиру Карлу, я
настою въ томъ, Г. Грандиссонъ. Мы составимъ благополучіе сей бдной сирот. Она слыхала о хитростяхъ человческихъ, коими они стараются ловитъ богатыхъ наслдницъ въ свои сти. Сей страхъ равно и опасность происходящая отъ ея матери, безпрестанно приводятъ ее въ трепетъ. Она будетъ съ нами спокойна.,, Любезнйшая, дражайшая Миссъ Биронъ? Вы почувствовали ко мн сожалніе… [Ктожъ бы не восчувствовалъ онаго отъ ея дтскія нжности? Она обняла меня съ великою нжностію.] Я вижу что вы тронуты сожалніемъ… я поставлю за великое щастіе быть съ вами. Естьли вамъ непротивно я буду вашею горнишною. Я буду помогатъ вамъ одваться и каждый денъ казаться любвидостойнйшею глазамъ моего покровителя.
        Я чувствительно была тронута всми сими мнніями. Сего довольно; сего довольно, моя любезная, нжная и великодушная Емилія! естьли мой жребій учинится такимъ, какъ вы говорите, то нтъ ничего такого, чегобъ мое сердце не готово было вамъ оказать; вы не имли бы ни единаго желанія, коегобъ успхъ ни учинился мн толико же пріятнымъ какъ и самимъ вамъ. Я прижимала ее къ своей груди въ то время, какъ она продолжала обнимать меня обими своими руками.
        Я можетъ быть васъ утомляю, возразила она. Ни за что въ свт не пожелала бы я причинить и малйшаго прискорбія молодой моей маминьк. Позвольте мн впредь называть васъ симъ именемъ. Маминька, какъ мн говорили, гораздо нжнйшее наименованіе, нежели матушка. Нещастная Гжа. Жервинсъ, или Гжа. Огара, естьли сіе качество приноситъ ей удовольствіе, не будетъ для меня боле, какъ мать. Дитя не должно отрекаться отъ своей матери, хотя она сама отъ него отрекается, или длаетъ еще хуже нежели отрекается отъ своего дитяти.
        Уже время мн растаться съ вами, Емилія.
        Скажите же, моя Елшлгл.
        Моя Емилія, моя любезнйшая Емилія. Вы лишили меня сна и я конечно уже не засну во всю ночь.
        О! мн ето весьма прискорбно…
        Не печальтесь ни о чемъ, любезнйшая моя. Правда, что вы причинили мн нкое прискорбіе; но ето самое пріятнйшее, коего я еще никогда не чувствовала въ своемъ сердц. Я удивляюсь такому добродушію, невинности, и столь великодушнымъ чувствованіямъ! я почитаю за великое щастіе, что спознала толь нжное сердце, какъ ваше.
        Сколько умножаете вы мое восхищеніе! [При сихъ словахъ она паки начала меня обнимать.] Но для чегожъ такъ скоро отъ меня бжите?
        Такъ надобно, любезная моя. Я не могу доле остаться. Но врьте, что Емилія останется на всегда любезнйшею моему сердцу. Я употреблю вс мои старанія къ споспшествованію благополучія ея жизни, и къ исполненію всхъ ея желаній.
        И такъ я считаю себя весьма увренною, что буду жить съ вами и моимъ покровителемъ. [Тогда держа меня за руку, она стала на колни.] Дай Боже, какъ для моего такъ и для вашего благополучія, чтобъ вы въ скоромъ времени учинились наищастливійшею изъ женщинъ, по бракосочетанію съ самымъ превосходнымъ изъ человковъ, съ моимъ покровителемъ! Присоедините свою молитву къ моей. Скажите Аминь, и да низпошлетъ небо вамъ вся благая.
        Я съ великимъ трудомъ могла освободиться отъ рукъ ея. О утшеніе моего сердца! я тронута плнительными вашими восхищеніями. Посл спшила я идти въ свою горницу. Она за мною слдовала и ухвативши мою руку поцловала ее съ великою нжностію. И такъ вы на меня не сердиты, сударыня? Скажите, что вы несердиты. А безъ сего обнадживанія я съ вами не разстанусь.
        Сердита, любезная моя! Ахъ! кто можетъ на васъ сердишься? Въ какое сильное движеніе привели вы меня своими нжностями…
        Я весьма довольна, естьли совершенно ни чмъ васъ не оскорбила… Но скажите еще однажды, моя Емилія. Скажите, добрый вечеръ, моя Емилія, моя любезная, и вс т нжныя имена, кои вы произносите пріятнымъ своимъ голосомъ Дайте мн ваше благословеніе, такъ какъ долгъ требуетъ отъ дражайшей моей маминьки, тогда я васъ отъ себя отпущу и буду воображать, что иду спать съ ангелами.
        Да благословитъ Боже мою Емилію, и да повелитъ Ангеламъ безпрестанно быть вокругъ моей Емиліи! Желаю доброй ночи моей Емиліи. Дай Боже, чтобъ моя Емилія препроводила сію ночь въ спокойномъ и пріятномъ сн. Я поцловала ее раза съ три со всею нжностію, кою она во мн къ себ внушила, и отходя отъ ней, усугубила шаги мои: но она осталась у дверей своихъ, провожая меня глазами, и кланяяся весьма низко въ каждый разъ какъ я на нее оглядывалась.
        Размышляя въ моемъ уединеніи о всемъ сказанномъ мн сею любезною двицею и о неизвстности моего жребія, погрузилась я въ столь различныя мннія, что вовсю ночь не могла сомкнуть своихъ глазъ. Я встала еще до разсвту и колеблясь движеніемъ помышляла о столь трогательномъ предмет, которой безпрестанно… Я не имла другой помощи кром прибжища къ перу моему. Ты, любезная Люція, вы дражайшая моя бабушка, тетушка, дядюшка, сдлайте для меня боле, дайте мн позволеніе, прикажите мн, принуждайте меня привести къ вамъ мою Емилію, естьли мн о томъ предложатъ. Не взирая на то, я не привезу ее къ вамъ, естьли вы мн не общаете имть къ ней столько же нжности и благосклонности, сколько вы ко мн имете.

        ПИСЬМО LIII.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        Въ Понедльникъ, 20 Марта
        Дятельная и неутомимая милость Сира Карла Грандиссона приводитъ меня, любезная Люція, въ такое удивленіе, коего я не могу выразить. Я посылаю къ теб два письма вновь сообщенныя намъ добродушнымъ Докторомъ Барлетомъ и содержащія въ себ повствованіе о томъ, что Сиръ Карлъ сдлалъ для своего дяди. Онъ оказалъ ему услугу подобно родителю. Слыхала ли ты что удивительне сего? Но онъ созданъ для оказанія всякому благодянія. Докторъ сказалъ намъ, что получа отъ него въ то время, когда Миссъ Грандиссонъ изьявила къ тому свое желаніе, позволеніе показать намъ нкоторыя мста изъ его писемъ, онъ не могъ сдлать изъ оныхъ лучшаго употребленія, какъ прочесть намъ два послднія мста, поелику оныя единственно относятся до обстоятельствъ фамиліи. Прочитавъ намъ оныя онъ пошелъ въ свой кабинетъ, куда я за нимъ послдовала, получа позволеніе списать ихъ для тебя. Я не могу подать теб справедливаго мннія о благоразуміи, великодушіи, справедливости и безкорыстности, кои усмотрла въ сихъ письмахъ не списавъ ихъ въ точности, Но Люція, колико новыхъ наблюденій представляется глазамъ моимъ! Ахъ! къ нещастію моему они весьма
разительны. Разсмотримъ теперь хотя одно; оно состоитъ въ томъ: что естьлибъ Сиръ Карлъ произвольно предложилъ мн свою руку; то я не знаю пожелала ли бы я ее принять. Вришь ли ты, что естьлибъ я была его женою, то безпрестанно жила бы въ опасности съ нимъ разлучиться, по причин того неизбжимаго удара, которой угрожаетъ всхъ человческихъ чадъ? Сколько же мучительна таковая жизнь!
        Примчаніе. [,,Писъма изключенныя здсь, содержатъ въ себ все то, что Сиръ Карлъ сдлалъ для освобожденія своего дяди, Милорда В… отъ старой любовницы, которая его тиранила, и повствованіе о посщеніи, коимъ онъ былъ удостоенъ матерью Емиліи съ двумя ея храбрецами. Въ разсужденіи же обстоятельства касающагося до его дяди, по истинн онъ велъ себя съ такимъ благородствомъ, которое можетъ привести всякаго въ изумленіе. Сіи слова соотвтствуютъ его поведенію. Онъ удачливо усплъ различными средствами отослать госпожу Гиффордъ, которая весьма была довольна опредленною имъ ей пенсіею. По свойству сія женщина надменна и чрезвычайно корыстолюбива; а Милордъ В… иметъ отвращеніе къ продолжительному и прискорбному сообщенію, и подверженъ слабости отъ сильной привычки къ снисхожденію и рабству, по чему и вышли причины къ весьма страннымъ случаямъ. Потомъ Сиръ Карлъ предлагаетъ своему дяд бракосочетаніе, дабы содлать его жизнь равномрно пріятною и честною. Онъ беретъ на себя сыскать приличную ему супругу; и Милордъ В… плняясь великодушіемъ племянника, которой будучи единымъ его наслдникомъ, слдовательно жертвуетъ
собственными своими выгодами его благополучію, совершенно предается ему, требуя однако, чтобъ та супруга, которую онъ старается ему сыскать была не молож пятидесяти лтъ.
        ,,Посщеніе Емиліиной матери представляетъ стремительнйшее и опасийшее явленіе. Отъ сего-то по видимому, произсходятъ т бды, изъ коихъ Миссъ Биронъ усматриваетъ безпрестанное мученіе въ томъ, что могло бы наищастливйшаго ей случится. Маіоръ Огара и Капитанъ Салмонетъ, желая устрашитъ Сира Карла, простирали свою наглость даже до угрозъ; и по причин ршительнаго отвта, которой онъ имъ далъ, ухватились оба за шпаги. Онъ принужденнымъ находился обнажить и свою и по превосходной своей неустрашимости и искуству, вышибъ оную изъ рукъ одного, обезоружилъ другаго, принудилъ обихъ ихъ выдти изъ своего дома, и ссть въ коляску, не имя при себ ни шпагъ ни шляпъ. Они осыпали его ругательствами, кои онъ презираетъ и какъ находились они въ такой чрезвычайной своей ярости, случилось съ ними весьма забавное дйствіе, поелику тотъ, которой говорилъ наклонившись головою къ колясочнымъ дверцамъ, поднимался весьма проворно, между тмъ какъ другой наклонялся съ равною же запальчивостію и повстрчавшись оба вдругъ, столь сильно ударились, что обратили свою ярость одинъ противъ другаго. При томъ посадивши съ собою госпожу они
похали. Вскор посл того послали они къ Сиру Карлу человка, общаясъ быть гораздо умренне, естьли онъ хочетъ токмо возвратить имъ шпаги и шляпы, и платитъ пенсію состоящую изъ двухъ сотъ гвиней госпож Огар. Онъ отдалъ шпаги и шляпы; а въ разсужденіи пенсіи онъ отвчалъ, что будетъ разполагать оною смотря по поведенію сей женщины, поступая по самымъ справедливйшимъ законамъ.
        "Здсь изключено второе письмо содержащее въ себ повствованіе, что Сиръ Карлъ и покровители дтей Г. Данби разпорядили все къ бракосочетанію молодой двицы и двухъ братьевъ. Докторъ Барлетъ бывши при семъ случа въ Лондон возвратился будучи весьма доволенъ, тмъ что видлъ, и присовокупляетъ къ сему повствованію нкоторыя другія примры великодушія у Сира Карла, кои производятъ обыкновенное впечатлніе надъ сердцемъ Миссъ Биронъ.]

        ПИСЬМО LІ.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        Въ Пятницу, 24 Марта.
        Сиръ Карлъ пріхалъ сего утра. Какъ скоро онъ вошелъ въ горницу, то блестящій лучъ просіялъ на лицахъ всего собранія.
        Онъ приносилъ всмъ свое извиненіе, по причин столь долгаго отсудствія, наипаче когда я нахожусь въ Колнеброк; ето собственныя его выраженія, кои онъ учтивымъ образомъ сопровождалъ съ глубокимъ ко мн почтеніемъ. Мн казалось, что оныя послдуемы были вздохомъ и нжнымъ взглядомъ. Но я не могла осмлиться, чтобъ спроситъ у Миссъ Грандиссонъ: не примтилали она чего нибудь особеннаго въ его ко мн вжливости: я воображала себ, что конечно его осмотрительность не позволила ему прямо принести мн своихъ извиненій, поелику онъ не желалъ показать того, чтобъ думалъ будтобъ я ожидала его возвращенія. Я равномрно не сожалла о томъ, что онъ не назвалъ меня третіею своею сестрою. Видишь Люція, какимъ образомъ сумнніе заставляетъ разсматривать и самомалйшія обстоятельства.
        Однако я не весьма была довольна, что его отсудствіе продолжалось столь долгое время и помышляя о томъ единожды приняла было намреніе возвратишься въ Лондонъ; а можетъ быть я бы на то и ршилась, естьлибъ была уврена, что причиню ему хотя нсколько печали моимъ отъздомъ. О женщины! женшины! вскричалъ бы здсь мой дядюшка: но я ни мало не тщеславлюсь, чтобъ превосходила вс слабости моего пола. Какъ скоро я его увидла; то вс мои непріятности изчезли. По щастливомъ успх въ дл Андерсона, Данби и Милорда В… онъ казался глазамъ моимъ въ гораздо блестящемъ вид, нежели Герой покрытой лаврами, и возвращающейся на торжественной своей калеснид, ведя за собою великое множество полоненыхъ Принцевъ. Коль славне свойство друга человческаго рода качествъ побдителя народовъ!
        Любезная моя Емилія не могла удержаться отъ пріятнаго замшательства, воспоминая о тхъ затрудненіяхъ, кои она нанесла наилучшему своему другу, хотя еще и безъизвстна о посщеніи ея матери съ Огарою и Салмонетомъ. Онъ благодарилъ меня за ту милость, кою я оказала ухавши съ Емиліею отъ ея матери, коея единый видъ могъ бы привести ее въ чрезвычайный ужасъ; онъ равномрно возблагодарилъ и Милорда за оказанную имъ въ семъ случа нжность къ его питомиц.
        Ему подали письмо оставленное Гжею. Жервинсъ для своей дочери. Онъ нечитавши, отдалъ его Миссъ Емиліи. Но она вскор ему оное возвратила, съ толикою пріятностію, что онъ не могши отказаться дабы его не принять сказалъ ей: что они прочтутъ его вмст. Сіе письмо подало случай Доктору увдомитъ его, что онъ сообщилъ намъ нкоторыя мста изъ его писемъ. Я безъ всякаго сомннія одобряю, отвчалъ онъ, все то что Докторъ ни длаетъ; но что думаютъ мои сестрицы о договорахъ въ разсужденіи переписки, кою он вести желаютъ? Милади чистосердечно обьявила, что она съ великимъ удовольствіемъ желала бы видть все то, чшо онъ пишетъ къ Доктору, но что она не въ состояніи на каждое письмо писать отвтъ. Для чегожъ, спросилъ онъ? Миссъ Шарлотта поспшно отвчала, что чтеніе писемъ Миссъ Биронъ лишило ихъ охоты писать. Я почелъ бы себ за чрезвычайное щастіе, возразилъ онъ, естьлибъ могъ получить туже милость, въ коей неотказано Милорду Л… изъ двухъ братьевъ, сударыня, присовокупилъ онъ обратясь ко мн, не ужели вы изключите одного изъ той довренности, кою имете къ другому?
        Братья, Люція! въ сію минуту онъ не показался мн столько любвидостойнымъ, сколько въ то время какъ пріхалъ.
        Однако я осталась въ нкоемъ замшательств и не знала бы что отвчашь, естьлибъ Миссъ Грандиссонъ меня отъ того не избавила, говоря ему, что она сообщитъ ему мои письма, естьли онъ согласится показать намъ т, кои писалъ къ Доктору въ то же самое время и не утаивая ничего. Онъ спросилъ, согласна ли я принятъ сей договоръ. Я долго на то не соглашалась; но усильныя прозьбы моихъ сестеръ, а можетъ быть мое любопытство, преодолли всякое во мн сопротивленіе. Миссъ Грандиссонъ обязалась исполнитъ сей договоръ,
        По окончаніи сего разговоръ обратился на письмо госпожи Жервинсъ. Онъ придвинулъ свой стулъ къ Емиліи; называлъ ее любезною своею дочерью и дитятей заслуживающимъ все его соболзнованіе. Вы призваны, сказалъ онъ, къ славнымъ опытамъ; и до сего времени, они приносили вамъ честь. Я бы желалъ, чтобъ сія нещастная имла хотя половину той честности, кою она уврена найти въ вашихъ разположеніяхъ. Но прочтемъ ея письмо.
        Онъ вынулъ его изъ своего кармана. Емилія вставши со стула стала подл его утирая глаза и усиливаясь преодолть свое движеніе. Развернувши письмо онъ обнялъ свою питомицу. По истинн, Люція, онъ самый нжный равно и храброй изъ человковъ. Чего не согласилась бы я дать за такое изображеніе, которое бы представило хотя половину той пылкости и нжности, кои блистали въ очахъ его, когда онъ обращалъ оные то на письмо, то на Емилію? Нещастная женщина! сказалъ онъ раза съ три, смотря въ письмо. Прочитавши оное возразилъ онъ, вы должны его прочесть, любезная моя. Я усматриваю въ немъ нкоторыя матерьнія чувствія. Вы познаете матъ во всхъ случаяхъ, гд будете имть щастіе ее увидть.
        При сихъ словахъ она едва не бросилась къ нему въ объятія; и я уврена, что по одной своей скромности отъ того удержалась. О дражайшей мой батюшка! вскричала она толико же нжнымъ голосомъ каковы были ея взоры и слезы. И такъ вы желаете чтобъ я его прочла, я пойду въ мою горницу для исполненія вашего приказаніья.
        Онъ всталъ, взялъ ее за руку и подошедши ко мн, подалъ оную мн въ руку. Пожалуйте, сударыня, сказалъ онъ мн, подкрпите сердце любезной сей двицы во время такого чтенія, отъ коего она можетъ лишиться чувствъ. Онъ подалъ мн письмо. Таковое его засвидтельствованіе учинило меня гордою. Я пошла съ Емиліею въ ближній кабинетъ, гд она прочла письмо своея матери; но читая оное часто была прерываема своими слезами, и нсколько разъ бросалась ко мн въ объятія, будучи въ иступленіи отъ неизреченной печали, и искала какъ будто бы убжища. Я называла ее тысячекратно самыми нжными именами. Но я въ не состояніи говорить много; поелику письмо чувствительно самую меня тронуло. Я получила позволеніе послать къ теб оное.

        Любезная моя Емилія!


        Естьли ты еще иметъ хотя малйшую искру любви и почтенія къ такой нещастной матери, коея погршности немилосердо увеличены, въ томъ намреніи, дабы оправдать жестокой поступокъ претерпнный ею отъ мужа, бывшаго не безъ погршности; то я заклинаю тебя придти со иною свидться въ новое мое жилище, находящееся въ Динъ-Стрит, или дать мн знать, въ какое мсто могу я придти сама съ тобою видться. Изъ сей прозьбы легко усмотрть можно, что мн не позволятъ переговорить съ тобою въ Колнеброк, гд какъ мн не безъизвстно, находишься ты уже съ нсколько дней. Возможноли, чтобъ твой опекунъ, коего почитаютъ честнымъ человкомъ, могъ отказать теб въ такомъ позволеніи кое онъ долженъ дать, какъ для справедливости такъ и для своей чести; до крайней мр ты будешь просить его съ нкоею неотступностію, поелику долгъ отъ тебя того требуетъ; естьли ты чувствуешь ко мн хотя половину той нжности, которую я къ теб имю, то могу ли я сумнваться, чтобъ ты не испросила онаго? Нтъ, я въ томъ не суинваюсь. Нетерпливость, съ коею я желаю тебя видть простирается до чрезвычайности. Я горю желаніемъ имть тебя въ моихъ объятіяхъ и уврила
Маіора Огару, что ты не отречешься назвать его отцемъ своимъ. Сей человкъ происходитъ отъ одной изъ знатнйшихъ фамилій въ Ирландіи; храбрый и достойный офицеръ, которой въ состояніи подкрпить права обиженной жевщины, естьли будетъ къ тому принужденъ; но которой желаетъ, чтобъ все кончилось спокойнымъ образомъ.
        Мн весьма выгодно говорятъ о твоихъ качествахъ, Емилія; также увряютъ меня, что ты имешь хорошую талію и пріятной видъ. О любезная Емилія! сколь для меня мучительно слышатъ такія извстія изъ устъ другаго; не имть свободы тебя видть и удивляться совершенствамъ моея дочери, кои долженствуютъ принести великую радость моему сердцу, и кои дйствительно произведутъ сіе дйствіе, не взирая на недостойные поступки мн оказанные? Но ты, Емилія, не ужели презираешь ту, которая носила тебя во чрев своемъ? Коль несносно, чтобъ съ толь знатнымъ имніемъ, кое твой родитель оставилъ, я была повергнута въ бдность и зависимость, а потомъ въ презрніе. Любезное дитя! естьли ты изъ числа тхъ, кои презираютъ твою мать, естьли ты воспитана въ сихъ жестокихъ правилахъ; то какой же будетъ мой жребій, не взирая на т надежды, кои должна получитъ отъ новаго моего супружества! Чегожъ могу я еще ожидать, кром горестной жизни и смерти, кою ты мн поспшишь принести своею неблагодарностію? Мать не въ силахъ переносить долгое время презрнія отъ своей дочери: и въ семъ то печальномъ предположеніи великое твое богатство не укроетъ тебя
отъ суда Божія.
        Но я лучшаго надюсь снисхожденія отъ моей Емиліи къ нещастной ея матери.

        Елена Огара.

        Миссъ Грандиссонъ вошла къ намъ. Она приняла въ объятія питомицу своего брата, и называя насъ своими любезными, просила войти въ боковую горницу. Мн казалось что Сиръ Карлъ признался, въ наше отсудствіе, о томъ посщеніи, которое онъ получилъ отъ Г. и Гжи. Огара, и что укорялъ себя за то, что разгоряченъ былъ справедливымъ своимъ гнвомъ. Миссъ Жервинсъ отдала ему письмо своей матери и ставъ позади его, облокотилась объ его креслы, между тмъ какъ онъ перечитывая письмо, длалъ нкоторыя замчанія, коихъ слова были слдующія.
        "Нещастная мать, коея погршности немилосердо увеличины…," Родитель моея Емиліи былъ весьма снисходительной человкъ. Онъ простилъ нещастной сей женщин такія преступленія, кои рдкой человкъ могъ бы забыть. Бракосочетаніе сіе исполнено было по согласію. Онъ любилъ ее страстно. Легкость, съ коею онъ закрылъ глаза свои на первыя ея заблужденія, послужила токмо къ ожесточенію его. Когда же онъ позналъ невозможность жить съ нею; то перемнялъ многократно жилища, въ томъ единомъ намреніи, дабы ее избгнуть. Наконецъ, будучи угрожаемъ многими злодями, о коихъ онъ имлъ щастіе познать, принялъ намреніе выхать изъ Англіи и продолжать свою торговлю въ иностранныхъ земляхъ, опредливши однако жен своей честное содержаніе.
        Она радуясь его отсудствію, предалась всякимъ неистовствамъ; по томъ приняла намреніе за нимъ слдовать. Я узналъ его въ Флоренціи. Онъ показался мн весьма честнымъ человкомъ, имющимъ хорошія чувствованія и готовымъ всегда оказать сіе разположеніе своими услугами и благодяніями. Изъ всхъ тхъ, кои его знали, жена его была единая, которая его не любила. Тогда она понуждала его оставить дочь на ея попеченія, общаясь за сіе угожденіе соотвтствовать лучшимъ поведеніемъ. Побудительная ея къ сему причина была польза. Изъ того начали судить, что сія молодая особа будетъ богатою наслдницею. Я былъ у Г. Жервинсъ, въ то время, когда она въ первый разъ постила его въ Ливорн; и хотя мн не учинено было хорошаго описанія о ея свойств, но я побуждаемъ былъ склонностію служитъ ей. Она одарена была привлекательными наружностями. Я воображалъ себ, что и самая распутная женщина не можетъ быть худою матерью, а Г. Жервинсъ, по своему великодушію, говорилъ о ней съ великою пощадою. Но она не долго старалась укрывать свои погршности. Вс Аглинскія конторы, находящіяся въ Ливорн, стали извстны о ея мотовств. Она предавалась
особенно тому, которой оставляетъ жену свою безъ защищенія и впущается во вс пороки, уничтожая ту пріятность, которая не токмо составляетъ славу, но служитъ защитою ея пола. Меня увряютъ, что она теперь не столько предается пьянству. Я чрезвычайно бы былъ радъ, естьлибъ могъ усмотрть въ ней хотя малйшую надежду къ исправленію. Дйствіе сей ненавистной привычки истребляло въ ней весь стыдъ; она явно наносила себ стыдъ, впущаясь въ самыя неистовыя распутства.
        Единая польза друга и справедливость, кою я долженъ отдать его свойству принудили меня вступитъ въ прискорбное сіе изъясненіе. Прости меня, моя Емилія. Но не стараюсь ли я защититъ вашего родителя? Я еще не все сказалъ, что знаю о его супруг. Не взирая на то она осмливается писать,,,Что ея погршности немилосердо были увеличены въ томъ намреніи, дабы оправдать жестокой поступокъ претерпнный ею отъ мужа, которой однако не былъ и самъ, говоритъ она, безъ погршности ей." Жестокой поступокъ мужа! Безстыдная! отчего происходитъ у ней сія дерзость? Она знала, что я буду читать ея письмо. Она знаетъ, что я усмотрю признанія ея неблагодарности и злости, означенныя собственною ея рукою и достоврнйшія свидтельства милостей Г. Жервинсъ.
        Онъ всталъ, увидя лице своей питомицы омоченнее слезами; и взялъ ее за руку. Но, любезная моя Емилія, продолжалъ онъ, вы должны радоваться вспоминая о родител своемъ. Онъ былъ честный человкъ, въ самомъ пространнйшимъ смысл сего слова. Въ разсужденіи же жены своей онъ всегда имлъ единую погршность, которая состояла въ излишнемъ его снисхожденіи. Долженъ ли я сказать, что видя ее многократно во власти другаго, потомъ оставленною и отвергнутою толико же презрительными любовниками какъ и сама она, онъ опять принималъ ее къ себ безъ всякаго затрудненія? Она получала отъ его сожалнія то, чего не могла боле ожидать отъ любви его, но и въ семъ самомъ униженіи она не лучше поступала съ такимъ человкомъ, для коего гораздо легче было простить, нежели наказать. Конечно съ великимъ прискорбіемъ воспоминаю я ужасныя сіи обстоятельства; но память моего друга, я повторяю, не должна быть оскверняема неистовствами. Сколько разъ видлъ я его плачущаго отъ разпутства жены своей въ то время когда она поставляла оное себ за честь? Я не хулю слезъ вашихъ, любезная Емилія; но я хочу отереть ихъ.
        Онъ взялъ платокъ своей питомицы и съ великою нжностію отеръ ея щеки. Я уже довольно сказалъ, возразилъ онъ, во оправданіе вашего родителя. Разсмотримъ другія мста въ письм, кои мене васъ опечалятъ.
        Матушка ваша проситъ васъ къ себ. Она съ чрезвычайною нетерпливостію желаетъ съ вами видться и имть васъ въ своихъ объятіяхъ. Она поздравляетъ васъ за ваши успхи. Она жалостно проситъ не презирать ее… Любезная моя, ты примешь ея посщеніе, Выборъ же мста будетъ зависть отъ нее, лишь бы я только при томъ находился. Я всегда вамъ говорилъ, что вы должны различать преступленіе съ преступникомъ. Первое заслуживаетъ вашей ненависти, второй же иметъ право къ вашему сожаленію. Скажите, любезная моя, желаетели вы видться съ своею матерью? Я того желаю… Пусть и самые виновники не жалуются, чтобъ мы лишили ихъ своей милости. Есть такія погршности, коихъ наказаніе принадлежитъ единому Богу и противъ слдствій коихъ мы должны имть токмо предосторожность. Вы находитесь здсь подъ такимъ покровительствомъ, что не должны ни о чемъ сумнваться. Емилія моя можетъ ли забытъ ужасъ отъ послдняго свиданія и чувствуетъ ли въ себ желаніе въ моемъ присудствіи повергнуться, съ спокойнымъ видомъ на колни передъ своею матерью?
        Миссъ Емил. Я исполню, сударь, все что вы мн ни прикажите.
        Сиръ Кар. Вамъ должно отвчать на ея письмо. Просите ее почтительнымъ образомъ пожаловать къ своему опекуну. Я полагаю, что вы не желаете къ ней хать. Впрочемъ естьли вы имете къ тому охоту и естьли сіе зависитъ совершенно отъ ея воли, то я соглашаюсь провожать васъ.
        Миссъ Емил. Но Г. мой, должна ли я признать ея супруга отцемъ моимъ?
        Сиръ Кар. Оставьте сіе попеченіе мн, любезная моя. Небольшія затрудненія мало намъ воспрепятствуютъ. Мы не подадимъ никакой причины къ гордости. Но я совершенно хочу увриться, дйствительно ли они соединены законнымъ бракомъ. Сіе статься можетъ, что съ одной стороны сила ежегодной пенсіи, а съ другой надежда въ полученіи нкоего покровительства, заставили ихъ обихъ усматривать нкую пользу въ порядочной жизни. Естьли ваша матушка начинаетъ скрывать свою наружность, то отъ сего можно имть впредь нкую надежду къ лучшему.
        Миссъ Емил. Я въ точности буду наблюдать вс ваши приказанія.
        Сиръ Кар. Я хочу, любезная моя, подать вамъ одинъ совтъ. Естьли они въ самомъ дл обручены И естьли можно будетъ надъяться отъ нихъ лучшаго поведенія, то вы сдлайте имъ, естьли вамъ угодно, хорошій подарокъ, по своему состоянію; и обнаджьте ихъ, что оный ежегодно вознобновляемъ будетъ, естьли Г. Огара ласково будетъ обходиться съ вашею матушкою. Она жалуется на бдность и зависимость. Бедность! ето ея вина. Она не принесла съ собою ни двухъ сотъ фунтовъ Стерлинговъ вашему родителю. Неблагодарная! Мн кажется я уже вамъ сказалъ, что онъ женился на ней по одной склонности. Двсти гвиней, кои ей ежегодно плачены будутъ, не приведутъ ее въ бдность. Но зависимою конечно она быть должна. Родитель вашъ опредлилъ бы ей и гораздо боле пенсіи, естьлибъ не узналъ, по долговременнымъ опытамъ, что симъ подаетъ ей новыя орудія противъ самой ее. Я нашелъ по смерти его сіе объявленіе въ его бумагахъ, и чрезъ сіе-то узналъ я о его намреніяхъ, кои возбуждаютъ во мн желаніе подать вамъ тотъ совтъ, которой, я повторяю, что естьли хотя малйшая есть надежда къ ея исправленію, то я открою вамъ средства, любезная моя, къ
доставленію самой себ чести своимъ великодушіемъ; а по освдомленію моему постараюсь оное исполнять судя по доброму ихъ поведенію, сколько для собственной ихъ пользы столько и для вашей.
        Миссъ Емил. О! Г. мой, колико я удивляюсь вашему добродушію! Вы вперяете въ меня бодрость. Теперь я желаю видться съ нещастною моею матерью въ той надежд, что она подастъ мн власть споспшествовать благополучію ея жизни. Дай Боже чтобъ она была за мужемъ и чтобъ имла самыя справедливыя права ко всему тому, что вы совтуете мн для нее сдлать!
        Сиръ Кар. Ясумнваюсь, чтобъ сей Г. Огара былъ такимъ человкомъ за какого онъ себя выдаетъ. Но можетъ быть онъ уже столько пожилъ на свт, что могъ познать свои глупости. Чтожъ касается до вашей матушки, то какихъ уже не прилагалъ я стараній, дабы ей вспомоществовать? Я лишился надежды привести ее на путъ истинный: но я желаю, чтобъ она дйствительно была за мужемъ. Сей опытъ будетъ послднимъ. Пишите къ ней, любезная моя; однако ничего не говорите ей о нашемъ намреніи. Естьли же она не замужемъ, то все останется по прежнему.
        По окончаніи сихъ словъ Емилія побжала въ свою горницу, откуда вскор возвратилась съ слдующею запискою.

        Милостивая моя государыня!


        Я увряю васъ, что имю къ моей родительниц все уваженіе, коимъ я ей обязана. Вы приводите въ восхищеніе мое сердце, увряя что меня любите. Покровитель мой столь великодушенъ, что не дожидаясь моей прозьбы, самъ позволилъ мн къ вамъ писать и объявить вамъ что онъ представитъ меня вамъ въ тотъ день, которой вамъ угодно будетъ избрать, дабы подать мн случай оказать вамъ мой долгъ въ его дом, находящемся въ Сент Жамес Сквар.
        Позвольте мн надяться, любезная моя матушка, что вы не столько будете противъ меня сердиты, сколько въ послдній разъ, какъ я васъ видла у Гжи. Ланъ. Вы усмотрите во мн вс т чувствованія, кои дитя должно имть къ своей матери; ибо я есмь и всегда буду ваша покорнйшая и почтительнйшая дочь

        Емилія Жервинсъ.

        Сиръ Карлъ по своему великодушію далъ ей замтить нкое сумнніе въ послдней стать записки. Онъ не прежде о томъ вздумалъ какъ по прочтеніи письма ея матери; ей должно напомнитъ о тхъ вспыльчивостяхъ, кои можетъ быть она желала забыть. Я была его мннія: но об сестры столь усильно просили, чтобъ Емилія ничего не перемнила въ сихъ четырехъ строкахъ, хотя не для чего инаго какъ для того дабы удержать ее отъ новаго дйствія, принося стыдъ Гж. Жервинсъ прошедшимъ, что Сиръ Карлъ на ихъ мнніе согласился.
        А какъ Емилія удалилась, дабы переписать свою записку и об госпожи занялись домашними длами, то я взошла къ Доктору въ кабинетъ, коего я иногда лишаю четверти часа времени получая отъ него нкія новыя знанія въ Исторіи и Географіи. Я еще не долго тамъ была, какъ Сиръ Карлъ туда вошелъ. Онъ увидя меня хотлъ идти назадъ. Г. Барлетъ просилъ его остаться на минуту. Я стояла не подвижна: я совершенно сего не ожидала. Чегожъ стыдиться, скажи пожалуй, что застали у Доктора? Но я должна присовокупить, что Сиръ Карлъ казался мн также въ нкоемъ замшательств. Вы желаете чтобъ я здсь остался, сказалъ онъ Доктору, я согласенъ: однако естьли вы занимаетесь такимъ предметомъ, коему мое присудствіе можетъ воспрепятствовать, то кажется что мн лучше бы удалиться.
        Мы уже кончили нашу матерію, отвчалъ Докторъ, а теперь коснемся до другой. Я хотла было говорить о Миссъ Жервинсъ. Но Сиръ Карлъ спросилъ меня? Не усматриваете ли вы въ ней изящнаго свойства, сударыня? я увряла его, что ничего толико любезнйшаго не знаю. Потомъ разговоръ продолжался нсколько времени о тхъ прискорбіяхъ, кои ей причиняетъ ея мать; а я приготовилась къ нкоему объявленію, касательно того намренія, кое имли, дабы препоручить ее намъ въ Нортгамтон-Ширъ, и сердце мое трепетало отътого, какимъ образомъ сей планъ былъ бы предложенъ, и какъдолженствовала бы я его принять; наипаче сътакимъ видомъ, какъ будто бы я и малйшаго о томъ свденія не имю. Какой бы видъ имла я тогда, естьлибъ по слабости моей покусилась прочесть то письмо? Однако ни слова не было сказано о моемъ отъзд.
        Теперь я сумнваюсь, любезная Люція, чтобъ онъ не перемнилъ намренія, естьли когда ниесть имлъ сіе мнніе. Мн кажется, что я съ великою охотою желаю имть съ нами Емилію, о коей сперва и вообразитъ себ не могла. Колико видъ обстоятелъствъ бываетъ различенъ, когда оныя точно не въ нашей властпи состоятъ и когда мы бываемъ уврены, что он зависятъ отъ насъ.
        Но я не усматриваю нималйшей причины надяться, чтобъ то, чемъ вы наиболе ласкаетесь, когда ниесть случилось. Я не знаю какъ поступить въ семъ случа.
        Сія льстивая Емилія говорила мн, что она примтила какъ въ его взорахъ такъ и поступкахъ вс знаки великой его ко мн привязанности! Но я не усматриваю въ томъ ни какого основанія. Мн кажется, что его склонности дйствительно заняты. Дай Боже, чтобъ онъ былъ щастливъ, какіябъ ни были его обязательства. Во время его отсудствія, будучи ободряема его сестрами и Милордомъ…… я весьма выгодно о себ думала: но теперь, когда имю его передъ глазами, усматриваю въ немъ толико отличныхъ качествъ, что мое униженіе превосходитъ все мое честолюбіе.
        Честолюбіе! сказала я. Такъ, любезная моя. Не свойственно ли сей страсти, кою мы по своей глупости называемъ благородною, заставлять насъ возвышать любимый ею предмтъ и приводить самихъ себя къ униженію? Но я не столько богата! По истинн, я слышала отъ Сира Карла, что сіе не составляетъ главной его причины и что онъ иметъ довольно своего богатства. Не должно сумнваться, чтобъ не умножились должности съ приумноженіемъ богатства. Слдственно толико же можно быть милостивымъ съ посредственнымъ имніемъ, какъ и съ весьма знатнымъ богатствомъ; а милость не составляетъ ли нкую существенную частъ благополучія? Въ какомъ бы состояніи кто ни жилъ, но имлъ ли бы другую пользу, кром той, какъ совершенно умть себя въ ономъ ограничивать и исполнять свои должности? Но кто же бы пожелалъ тщетными размышленіями о самолюбіи умалить власть столь великодушнаго человка? Благополучіе его должно возрастать при каждомъ случа, которой онъ будетъ имть для оказанія своей милости. Нтъ, любезная Люція, я не вижу для насъ нималйшей причины ласкаться тмъ щастіемъ.
        Сиръ Карлъ весьма былъ доволенъ полученною имъ запискою отъ Сира Гарграфа: сей откладываетъ до будущей недли обдъ, который хотлъ приготовить въ своемъ дом, находящемся въ Виндзорской рощ.

        ПИСЬМО L.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        Я начинаю, любезная Люція, писать къ теб другое письмо, поелику время не дозволило мн окончитъ всей матеріи въ первомъ.
        Я оставила Сира Карла съ Докторомъ Барлетомъ. Они хотли было доле меня удержатъ; но я разсудила, что весьма странно можетъ показаться госпожамъ, когда увидятъ меня съ нимъ въ кабинет у Доктора. Милордъ и об сестры находились уже вмст. Генріетта, сказала мн Миссъ Грандиссонъ увидя меня входящую, мы ршились сего дня употребитъ вс наши старанія дабы проникнутъ во внутренность сердца моего брата. Вы должны также при семъ быть и присовокупить къ тому нсколько словъ. Мы увидимъ, не обманываетъ ли насъ Докторъ, увряя; что мой братъ есть самый откровенншій изъ мужчинъ. Въ ту же самую минуту вошелъ къ намъ Г. Барлетъ. Мы приняли теперь намреніе, Докторъ, сказала ему Милади Л… послдовать вашему совту, и предложитъ нашему брату вс т вопросы, кои токмо придутъ намъ на мысль, касательно его обязательствъ въ иностранныхъ земляхъ. Она не успла еще окончитъ своей рчи, какъ Сиръ Карлъ появился. Онъ слъ подл меня и мн показалось, что посмотрлъ на меня съ почтеніемъ и нжною дружбою,
        Миссъ Грандиссонъ начала говорить весьма вольно о письм касательно Милорда В… изъ коего, сказала она своему брату, Докторъ прочелъ намъ нкоторыя мста. Она весьма бы желала знать, присовокупила она, на кого Сиръ Карлъ обратилъ свои взоры, дабы учинитъ оную супругою ихъ дяди.
        Онъ отвчалъ, что прежде нежели ее наименуетъ желалъ бы онъ самъ поговоритъ съ нею нсколько минутъ; онъ считаетъ себя увреннымъ, что она была бы одобрена его сестрами, естьлибъ только приняла предложенія Милорда, и онъ принялъ намреніе поститъ ее возвратившись изъ замка Грандиссонъ. Потомъ онъ предложилъ Миссъ Грандиссонъ быть ему спутницею въ сей поздк, коей онъ не можетъ отложитъ дале, поелику долженъ быть при освященіи новой своей церкви. Сіе отсудствіе будетъ весьма маловременно, сказалъ онъ Милорду и Милади Л… того ради онъ и не желаетъ приглашать ихъ съ собою. Я надюсь туда пріхать въ будущую пятницу, а возвратиться назадъ во вторникъ.
        Миссъ Гранд. Я думаю, братецъ что буду просить васъ отъ того меня уволить. Естьлибъ вы намрены были тамъ прожитъ недлю или дв, то я съ охотою бы съ вами похала и думаю что Милордъ и Милади Л… также отъ того не отказались бы.
        Сиръ Карлъ. Я неотмнно долженъ быть въ Лондон черезъ недлю; во вы можете прожитъ въ замк Грандиссонъ сколько вамъ угодно. Вы сыщете себ увеселеніе въ сосдств. Тамъ будетъ находится двоюродной вашъ братъ; онъ составитъ честь всего узда; и естьли я долженъ судить о вашихъ чувствованіяхъ по той вольности, съ коею вы съ нимъ поступаете, то можетъ быть онъ разположенъ въ вашемъ сердц гораздо лучше, нежели вы сами думаете.
        Миссъ Гранд. Къ нашимъ услугамъ, сударь; но будетъ и на моей улиц праздникъ. Позвольте мн васъ спросить, Сиръ Карлъ… мы находимся теперь между братьями и сестрами…
        Сиръ Карлъ. [усмхаясь.] Потише, Шарлотта: естьли сіи вопросы начнутъ произходить отъ единаго мщенія, то я ни одного слова отвчать не буду.
        Миссъ Гранд. Отъ мщенія!… никакъ нтъ. Но слдуя тому письму, которое Г. Барлетъ намъ прочелъ; когда Милордъ В… предлагалъ вамъ о брак, то ваши отвты понудили насъ страшишься, что вы нималйшей склонности къ оному не имете.
        Милади Л… Вы не наблюдаете церемоніи, Шарлотта.
        [Дйствительно, любезная Люція, она привела меня въ трепетъ.]
        Миссъ Гранд. Къ чемужъ служатъ церемоніи между столь близскими родственниками.
        Сиръ Карлъ. Послушаемъ, что Шарлотта скажетъ.
        Миссъ Гранд. И такъ я хотла бы васъ спросить, Г. мой, намрены ли вы когда ниесть жениться?
        Сиръ Карлъ. Такъ, Шарлотта, я намренъ. Но я не почту себя щастливымъ, естьли не получу когда ниесть руки нкоторой любвидостойной женщины…
        (Я весьма опасаюсь, Люція, не примтили ли моего смущенія. Я не знала…)
        Миссъ Гранд. Очень хорошо, сударь…, но пожалуйте скажите, не видали ли вы или въ Англіи или гд ниесть въ другомъ мст такой женщины, кого бы вы желали назвать своею? Не бойтесь ничего, братецъ. Вы меня увдомите, когда я сдлаюсь дерзновенною.
        Сиръ Карлъ. Вы не можете таковою учиниться, Шарлотта. Естьли вы желаете что нибудь отъ меня знать, то мн чрезвычайно будетъ пріятно, естьли вы станете говоритъ прямо.
        Миссъ Гранд. Очень хорошо, естьли я не могу быть дерзкою; естьли вы любите, чтобъ я говорила прямо и естьли имете склонность къ браку, то для чегожъ, скажите мн пожалуйте, отказались вы отъ предложенія Милорда В… въ разсужденіи Милади Франциски Н… Милади Анны С… и можетъ быть отъ великаго множества прочихъ, о коихъ я не знаю?
        Сиръ Карлъ. Родственники Милади Франциски Н… весьма мало оказали великодушія моему родителю. Вся ея фамилія чрезвычайно уважаетъ свое званіе. Я не хотлъ подвергнуть себя власти государственнаго человка. Мое благополучіе, сколько возможно, будетъ заключаться собственно въ моемъ сердц. Я имю пылкія страсти, также и честолюбіе. Естьли же бы я предался послднему, то мое спокойствіе зависло бы отъ своенравія другаго человка. Довольны ли вы, Шарлотта, симъ отвтомъ въ разсужденіи Милади Франциски?
        Миссъ Гранд. Очень хорошо; а тмъ еще боле, что есть такая молодая особа, кою бы я предпочла Миь-Милади Франциск.
        [Я подумала, любезная моя, что мн не должнобъ было при семъ разговор находиться: Милордъ Л… на меня взглянулъ. Милордъ Л… не долженъ бы былъ на меня взглядывать. Госпожи того не сдлали.]
        Сиръ Карлъ. А! кто бы такова она была:
        Миссъ Гранд. Милади Анна С..… вы то знаете. Могули я спросить, сударь, по чему сіе объявленіе не имло успха?
        Сиръ Карлъ. Милади Анна есть достойная особа, я въ томъ нимало не сумнваюсь; и ея богатство было бы главною моею причиною, естьлибъ я хотлъ къ ней отнестися; но никогда по сему единому основанію я не приступалъ къ женщин.
        Миссъ Гранд. И такъ, Г. мой, мн кажется, что конечно къ какой нибудь иностранной особ клонятся уже ваши попеченія.
        Сиръ Карлъ. Я думалъ, Шарлотта, что ваше любопытство касалось токмо до Англинскихъ госпожъ.
        Миссъ Гранд. Извините меня, Г. мой, оно касается до всхъ женщинъ, безъ всякаго разбору земель; но не ужели въ самомъ дл есть такая, которая бы отдалила моего братца отъ учиненныхъ ему здсь предложеній, противъ коихъ мы не имли бы возраженія? Но вы даете мн знать о нкоей иностранк…
        Сиръ Карлъ. (Перерывая ея рчь.) Я надюсь, Шарлотта, что естьли придетъ и до тебя очередь, то ты будешь столько же откровенна въ своихъ отвтахъ, какъ теперь въ вопросахъ.
        Миссъ Гранд. Вашъ примръ, сударь, будетъ моимъ правиломъ.
        Сиръ Карлъ. Разв я не ясно отвчалъ о всхъ тхъ особахъ, коихъ вы мн наименовали?
        Миссъ Гранд. Я на то и не жалуюсь, сударь. Но не видали ли вы такихъ женщинъ въ иностранныхъ земляхъ, къ коимъ бы вы имли боле склонности, нежели къ вышеупомянутымъ? Отвчайте мн на сей вопросъ.
        Сиръ Карлъ. Конечно видалъ, Шарлотта: не токмо въ иностранныхъ земляхъ, но и въ Англіи.
        Миссъ Гранд. Теперь я совершенно не знаю, какое на сіе сдлать возраженіе… Но пожалуйте скажите, сударь, не видали ли вы такой иностранки, которая бы доле произвела надъ вами впечатлнія, нежели какая ниесть Аглинская госпожа?
        Сиръ Карлъ. Нтъ. Но увдомь меня, Шарлотта, къ чему клонятся вс сіи вопросы?
        Миссъ Гранд. Единственно къ тому, любезный братецъ, что мы съ нетерпливостію желаемъ видть васъ женившимся, и опасаемся, чтобъ то возраженіе, кое вы длаете въ разсужденіи представляемыхъ вамъ предложеній, не произходило отъ какой ниесть склонности. Вотъ все.
        Милордъ Л… Вотъ все, любезный братецъ.
        Милади Л… О естьлибъ теперь Сиръ Карлъ удовольствовалъ наше любопытство!
        (Вришь ли ты, Люція, что я никогда такой нужды не имла въ моемъ разум, какъ при семъ случа? Сиръ Карлъ вздохнулъ. Онъ нсколько минутъ находился въ недоумніи.)
        Сиръ Карлъ. Вы весьма много оказываете мн милости и великодушія, когда столь усердно желаете меня видть женившимся. Я видлъ такую особу, которую почитаю одну изъ всхъ въ свт женщинъ, могущею учинить меня совершенно благополучнымъ.
        (Онъ покраснлъ и потупилъ взоръ свой. Для чегожъ краснть Сиръ Карлъ? Вить щастливой особы здсь не находится….. Или она здсь? Ахъ! нтъ, нтъ, нтъ.)
        Сиръ Карлъ. Нтъ ли чего еще спроситъ вамъ у меня?
        Миссъ Гранд. Еще единое слово. Иностранка ли сія особа?
        Съ какою рачительностію вс выключая меня взирали на него ожидая что онъ отвчать будетъ. Онъ въ самомъ дл пришелъ въ великое замшательство. Но наконецъ сказалъ Шарлотт, что касается до сего, то онъ просилъ ее извинить, естьли отрчется отвчать на такой вопросъ, которой можетъ привести его въ нкое смущеніе, поелику оный подастъ случай къ другимъ изъясненіямъ, въ коихъ онъ и на самаго себя совершенно положится не можетъ; а безъ того его отвтъ былъ бы безполезенъ. Для чегожъ, подумала я.
        Милордъ Л… Мы ни за что въ свт не согласимся, Сиръ Карлъ, нанести вамъ и самомалйшаго прискорбія. Однако…
        Сиръ Карлъ. И такъ однако… продолжайте, любезный Милордъ.
        Милордъ Л… Въ то время, когда я находился во Флоренціи, то весьма много говорили…
        Сиръ Карлъ. Объ одной госпож сего города, называемой Оливіею. Такъ, я въ томъ согласенъ; она одарена весьма многими почтенія достойными качествами. Но я никогда и ничего отъ ней не желалъ: она весьма много оказывала мн чести. Я не такъ удобно могъ бы ее наименовать, естьлибъ она употребляла о самой себ боле старанія къ сокрытію того отличія, коимъ она меня предпочитала. Но я ласкаюсь, Милордъ, что вы отдадите справедливость ея доброму имени, и что также никогда не слыхали, чтобъ въ ея поведеніи хулили что ниесть другое кром излишняго предубежденія ея къ иностранцу.
        Милордъ Л… Ваше свойство, Сиръ Карлъ, составляло честь ея склонности.
        Сиръ Карлъ. Братское пристрастіе, Милордъ. Но поелику былъ я независимъ отъ сей госпожи, съ коей я никакой не имлъ связи, то и признаюсь, что мое спокойствіе весьма много претерпло отъ той нжности, коею природа одарила мое сложеніе и безъ которой однако я не желалъ бы быть.
        Емилія чувствительно будучи тронута тмъ голосомъ, коимъ онъ произнесъ послднія сіи слова, не могла удержаться отъ слезъ. Вздохъ, которой она усиливалась удержать, привлекъ на нее наше вниманіе: тогда Сиръ Карлъ всталъ и взявъ ее за руку желалъ знать, отъ чего плачетъ ево Емилія. Отъ того, что вы, отвчала она, толико достойны быть щастливымъ, а онымъ не кажетесь. Нжныя примры, Люція, весьма заразительны; при семъ я также съ великимъ трудомъ могла удержаться отъ слезъ.
        Онъ утшалъ свою Емилію съ чувствительною нжностію. Нещастіе мое, сказалъ онъ ей, не отъ чего инаго произходитъ какъ отъ нещастія другихъ. Безъ сего препятствія я весьма бы былъ щастливъ собою; поелику пріобыкаю къ тмъ трудностямъ, коихъ не могу избгнуть, и по необходимости сколько возможно составляю изъ того себ добродтель, Но посмотрите, Шарлотта, въ какое привели вы насъ состояніе важными своими вопросами. Теперь уже время оставитъ такую матерію.
        Уже время ее ставитъ! Послдній вопросъ есть такой, которой можетъ привести его въ нкое смущеніе, поелику онъ подастъ случай къ другимъ изьясненіямъ, въ коихъ онъ на самаго себя совершенно положится не можетъ!
        Какъ бы то ни было, но я тебя спрашиваю, любезная моя, прежде нежели стану продолжать свою матерію, что заключаете вы изъ всего вами читаннаго. Естьли онъ самъ мучится неизвстностію, то боле достоинъ сожалнія, нежели хулы. Но какъ вы думаете, не надлежало ли ему сказать намъ: иностранка ли та госпожа или нтъ? По чему же онъ можетъ знать, какой вопросъ за тмъ послдуетъ? Я осмлилась потомъ спросишь у Миссъ Грандиссонъ, не примтила ли она чего ниестъ въ его взорахъ, когда онъ говорилъ о той особ, кою предпочелъ бы всмъ прочимъ? Я сидла подл его а Миссъ Грандиссонъ супротивъ насъ. Она мн сказала, что совершенно не знаетъ, какъ должно о томъ думать; но хотябъ она была иностранка или Агличанка, но ея братъ иметъ въ своемъ сердц такую особу, къ коей она усматриваетъ въ немъ вс признаки любви.
        Я одинаковаго съ Шарлоттою мннія. Столь нжныя чувствованія, толико пріятности въ обхожденіяхъ и гармонія въ его голос, конечно любви обязанъ онъ всми сими совершенствами; и ни мало не сумнвайся, любезная моя, чтобъ сія госпожа не была иностранка. Весьма было бы странно, чтобъ въ теченіе семи или осьми лтъ, у такого человка какъ онъ, не было сердце занято, наипаче, въ такомъ возраст, въ которой наиболе дйствуютъ страсти. Но что онъ хотлъ сказать, когда жаловался:,,что его спокойствіе весьма много претерпло отъ нжнаго его сложенія?,, Безъ сумннія онъ говорилъ по своему сожалнію о какомъ ниесть нещастномъ предмет. Я въ скоромъ времени возвращусь въ городъ, оттуда отправлюсь въ Нортгамптон-Ширъ и повергнусь въ объятія любезнйшихъ моихъ родственниковъ; безъ чего я умножу число тхъ, кои смущаютъ его спокойствіе.
        Но не весьма ли удивительно, что онъ не могъ сказать, иностранка ли сія госпожа или нтъ? Докторъ Барлетъ ты въ великомъ находишься заблужденіи. Сиръ Карлъ не столь открытенъ, какъ ты думаешь, а ты Емилія, любезная ласкательница. Какъ могла ты мн сказать, что примтила оныя взоры и что всегда усматривала ихъ съ нжностію на меня обращенныя. Такъ, можетъ быть онъ тогда разсматривалъ, между чертами своей иностранки и моими т сравненія, кои не были въ мою пользу.
        Но сія Оливія, любезная Люція… Мн хочется освдомиться о ней нсколько боле. Онъ говоритъ, что ничего отъ нее не желалъ. Нещастная госпожа! мн кажется, что я чувствую о ней сожалніе.
        Коснемся до слдствія моей матеріи. Я весьма бы хотла найти въ немъ нкую погршность: сколь несносно видть себя какъ будто бы принужденною сердиться на такого человка, которой никакой хулы не заслуживаетъ. Однако ты увидишь, каковъ онъ бываетъ, когда осердится, Не желаешьли ты съ нетерпливостію знать, Люція, какимъ образомъ поступаетъ Сиръ Карлъ, когда онъ бываетъ сердитъ.
        Теперь Шарлотта, возразилъ онъ, [какъ будто бы совершенно отвтствовалъ на вс вопросы сестры своея; о! мужчины, Люція] позвольте мн также вопрошать васъ. Вчерашняго дня былъ у меня Милордъ Ж… какія ваши намренія, любезная моя, относительно къ нему? Но не лучше ли вы желаете, чтобъ о семъ дл говорено было на един? Пойдемте въ кабинетъ.
        Миссъ Град. Я весьма сожалю, Сиръ Карлъ, что не предложила вамъ также идти въ кабинетъ. Можетъ быть вы гораздо бы лучше мн тамъ изъяснились, нежели здсь.
        Сиръ Карлъ. Я готовъ идти съ вами, естьли вы того желаете; и съ удовольствіемъ буду слушать вс другіе вопросы.
        Миссъ Гранд. Чтожъ касается до меня, сударь, то нтъ ни единаго такого вопроса, на которой бы я не согласилась отвчать при семъ любезнйшемъ собраніи.
        Сиръ Карлъ. Вы знаете Шарлотта, о чемъ я васъ просилъ.
        Миссъ Гранд. Какой совтъ подали бы вы мн, въ семъ дл?
        Сиръ Карлъ. Я могу подать вамъ одинъ токмо совтъ, но есть, отказать или принятъ предложенія Милорда Ж… естьли вы совершенно знаете собственныя свои разположенія.
        Миссъ Гранд. Я думаю, любезной братецъ, что вы хотите тмъ отъ меня отдлаться.
        Сиръ Карлъ. И такъ вы согласны принимать старанія Милорда Ж…?
        Миссъ Гранд. Да справедливо ли сіе слдствіе, сударь?
        Сиръ Карлъ. Не ужели вы думаете, чтобъ я хотлъ съ вами разлучиться? Но пойдемъ, любезная Шарлотта, пойдемъ въ кабинетъ. Я понимаю, что весьма трудно для молодой особы прямо отвчать на сіи вопросы при собраніи, не взирая на то, что оное состоитъ изъ самыхъ любезнйшихъ родственниковъ.
        Миссъ Гранд. Я и здсь могу отвчать на всякой вопросъ, касательно Милорда Ж…
        Сиръ Карлъ. И такъ вы не намрены отвергнуть его предложеній?
        Миссъ Гранд. Я не думаю, чтобъ сіе слдствіе справедливе было перваго.
        Сиръ Карлъ. Оно весьма справедливо, по крайней мр, естьли я хотя нсколько понимаю на женскомъ язык.
        Миссъ Гранд. Я почитаю моего братца чрезвычайно учтивымъ, по причин столь оскорбительныхъ помышленій о моемъ пол.
        Сиръ Карлъ. Какъ! не ужели вы почитаете за обиду, когда я сказалъ, что понимаю нсколько на женскомъ язык.
        Миссъ Гранд. Такъ точно, а особливо въ томъ смысл, въ коемъ вы оное сказали.
        Сиръ Карлъ. Очень хорошо, и такъ употребляйте такія слова, коибъ васъ не подвергали такимъ изъясненіямъ.
        Миссъ Гранд. Я весьма стану жалть, любезный братецъ, естьли вы будете не довольны моими словами. И такъ я буду отвчать правильне.
        Сиръ Карлъ. Сего-то я и желаю, любезная Шарлотта. Я общался Милорду Ж… доставитъ ему отвтъ.
        Миссъ Гранд. Чево ему хочется, Г. мой? Конечно онъ желаетъ знать да или нтъ?
        Сиръ Карлъ. Окажите мн нкую довренность, Шарлотта. Вы ето сдлать можете не взирая на вс ваши разборчивости.
        Миссъ Гранд. Но не ужели вы откажетесь подать мн совтъ?
        Сиръ Карлъ. Я вамъ подаю оный; то есть: слдовать своей склонности.
        Миссъ Гранд. Естьлибъ я знала вашу склонность; то оная перетянула бы все равновсіе.
        Сиръ Карлъ. Да точно ли сіе равновсіе.
        Миссъ Гранд. О семъ я боле говоритъ не стану.
        Сиръ Карлъ. И такъ откажите Милорду Ж…
        Миссъ Гранд. По истинн, любезный братецъ, вы на меня осердились.
        Сиръ Карл. [Говоря мн.] Я увренъ Миссъ Биронъ, что въ разсужденіи сихъ длъ я усмотрю въ васъ сестру совершенно другаго свойства, когда буду имть удовольствіе читать ваши письма. Г. Ревсъ мн нкогда сказалъ, что вы посовтуясь съ своимъ сердцемъ никогда и никого не держите въ недоумніи.
        Миссъ Гранд. Но чтожъ надлежитъ мн длать, любезной братецъ, естьли я посовтуюсь съ моимъ сердцемъ.
        Сиръ Кар. Тогда все перемнится: я боле ничего не присовокуплю. Но прошу васъ только изъ милости, когда вы оное разсмотрите, сообщить мн ваши намренія, дабы я въ состояніи былъ вамъ служить.
        Миссъ Гранд. Я нахожусь здсь съ наилучшими друзьями, коихъ токмо имю въ свт. Милордъ, что вы о томъ думаете? Поелику Сиръ Карлъ не желаетъ подать мн своего свта.
        Сиръ Кар. Сіе зависитъ единственно отъ вашихъ склонностей.
        Милордъ Л… Я имю весьма хорошее мнніе о Милорд Ж… Какое вы имете о немъ мнніе, любезная моя? [говоря своей супруг.]
        Милади Л… Я весьма хорошо о немъ думаю. Какъ о томъ думаетъ, Миссъ Биронъ?
        Миссъ Бир. Мн кажется, что Миссъ Грандиссонъ въ семъ случа должна токмо сама съ собою совтоваться. Естьли ея сердце никакого не можетъ сдлать возраженія противъ Милорда Ж… то я думаю, что она ни отъ кого не должна опасаться возраженій.
        Миссъ Гранд. Изъяснитесь, изъяснитесь, дражайшая Генріетта.
        Сиръ Кар. Миссъ Биронъ изъясняется съ обыкновеннымъ своимъ проницаніемъ и благоразуміемъ. Естьлибъ я былъ столь щастливъ, чтобъ могъ истолковать ея чувствованія подавая мое на то согласіе; то вотъ они оба, Милордъ Ж…… одаренъ изящнымъ свойствомъ и весьма кроткимъ нравомъ; онъ составитъ благополучіе женщин имющей хотя нкое благоразуміе, хотябъ она присовокупляла къ тому нсколько и своенравія, Шарлотта же чрезвычайно вспыльчива: она любитъ шутки боле нежели своихъ друзей.
        Миссъ Гранд. По чему такъ, любезной братецъ!
        Сиръ Кар. Милордъ Ж…. не будетъ ей въ томъ препятствовать. Ревность о достоинств не весьма прилична брачному состоянію. Я зналъ одного стихотворца, которой возъимлъ къ жен своей ненависть по той токмо причин, когда его увриля что она лучше его стихи сочиняетъ. Но пусть Шарлотта познаетъ изящныя качества своего супруга, а я ей ручаюсь, что онъ отдастъ ей справедливость въ ея качествахъ и что ихъ благополучіе ежедневно возрастать будетъ отъ взаимнаго снисхожденія.
        Миссъ Гранд. Итакъ, я понимаю что естьли учинюсь женою Милорда Ж… то не надлежитъ его ни въ чемъ оспоривать касательно наскомыхъ и бабочекъ (*)

        (*) Уже было видно и прежде сего, что она смялась надъ нимъ по причин сей склонности.

        Сиръ Кар. Милордъ можетъ и потерять склонность къ симъ вещицамъ, когда будетъ имть гораздо драгоцннйшее для своего увеселенія. Извините, Шарлотта, но все сказанное вами даже до сей минуты не изъявляетъ ли нкоей игрушки?
        Миссъ Гранд. Прилагательныя имена, какъ то: драгоцнное, молодая, прелестная затмваютъ даже и самыя жесточайшія слова.
        Сиръ Кар. Но Кавалеръ Ваткинсъ не нравится ли вамъ боле Милорда Ж…?
        Миссъ Гранд. Я не думаю: я не имю столь хорошаго мннія о его свойств.
        Сиръ Кар. Я весьма радуюсь, Шарлотта, что вы можете различатъ ихъ свойства.
        Миссъ Гранд. Поелику вы почитаете ихъ необходимыми, по видимому для такой женщины, которая помышляетъ о брак.
        Сиръ Кар. Я получилъ отъ него такое письмо, на кое неотмнно долженъ отвчать. Онъ усильно меня проситъ постараться въ его пользу. Искажите мн, любезная сестрица, [подавая ей письмо] что долженъ я ему отвчать?
        Миссъ Гранд. [Прочитавши его съ торопливостію.] Какъ? Бдной человкъ влюбленъ до чрезвычайности. Но мн весьма бы много стоило труда выучить его правописанію. Однако онъ хвастаетъ, что совершенно знаетъ по Французски и Италіански.
        [Она хотла было изорвать письмо въ млкія клочки.]
        Сиръ Кар. Мн не весьма ето нравится, Шарлотта, пожалуйте возвратите мн сіе письмо. Женщина никогда не иметъ права издваться надъ такимъ любовникомъ, которой ей не нравится. Естьли равнодушіе ея къ нему произходитъ отъ того высокаго мннія, кое она о самой себ иметъ, то надлежитъ ей сожалть о немъ; но какіябъ ея мннія ни были, однако то, которое поражаетъ, должно и изцлять. Г. Ваткинсъ можетъ отнестись къ сотн женщинъ, коихъ его богатства и представляемый имъ въ свт видъ заставятъ извинитъ незнаніе его въ правописаніи.
        Миссъ Гранд. Время ревности приближается. Не льзя иногда не имть въ обществ одного или двухъ воздыхающихъ любовниковъ. Можетъ быть я еще не столько насмотрлась на моихъ, чтобъ ршиться въ пользу того или другаго. Разв не позволено, поелику никто изъ нихъ не иметъ отличнаго достоинства, изыскивать случая видть ихъ въ различныхъ обстоятельствахъ, дабы привести себя въ состояніе судить, которой изъ нихъ сносне, и ожидать не явится ли какой ниесть другой человкъ, которой бы мн боле понравился.
        [Она говорила сіе съ самымъ шутливымъ видомъ, хотя матерія была весьма важная и когда ея братъ въ самомъ дл желалъ знать ея склонности.] Сиръ Карлъ оборотясь къ Милорду Л.… сказалъ ему съ важнымъ видомъ: я весьма удивляюсь, что двоюродной нашъ братъ Еверардъ столь долго живетъ въ замк Грандиссонъ. Миссъ Шарлотта весьма сильно почувствовала, что сія перемна относилась къ ней. Она приносила ему свои извиненія; но онъ продолжалъ ни мало тому невнимая. Разумъ, Милордъ, есть весьма опасное орудіе: но признайся, что тотъ, которой издвается на щетъ другаго не иметъ такого разума, которой бы заслуживалъ похвалы. Какъ называется та двица, которая сидитъ супротивъ меня? И я, которой нахожусь подл васъ… мы впали въ чрезвычайное заблужденіе. Я ее почитаю моею сестрицею Шарлоттою; а она меня двоюроднымъ нашимъ братомъ Еверардомъ. Все собраніе почувствовало истинну сихъ словъ. Чтожъ касается до меня, то он меня столь поразили, какъ будто бы касались до самого меня. Столь жестокія слова вышли изъ устъ Сира Карла, и произнесены самымъ пронзительнымъ голосомъ! Въ сію минуту я не пожелала бы ни за что въ свт быть
Миссъ Грандиссонъ. Она не знала, на которую сторону обратитъ свои взоры. Милади Л… чувствительно была тронута изъ сожалнія къ своей сестр: Любезная особа! он об плакали.
        Наконецъ Миссъ Шарлотта встала; я хочу, Г. мой, сказала она своему брату, удалить отъ вашихъ глазъ причину заблужденія. Когда я выду изъ моего заблужденія и возвращу вамъ сестру вашу, то надюсь, что вы ее примете съ обыкновеннымъ вашимъ снисхожденіемъ,
        Сиръ Кар. (Съ торопливостію ухватя ея руку.) любезная Шарлотта! дражайшая сестрица; не сердитесь на меня. Я люблю вашъ нравъ; но когда я васъ просилъ подумать съ разсужденіемъ о столь важномъ предмет, заключающемъ въ себ благополучіе вашей жизни, а слдственно и моей, то съ неудовольствіемъ слушалъ происходящія отъ васъ т насмшки, кои приличны токмо женщин неимющей никакихъ правилъ, и чрезвычайно желалъ, чтобъ оныя изсходили изъ устъ какой ниесть другой особы, а не изъ вашихъ. Ибо должно различатъ время и случай, любезная моя Шарлотта.
        Миссъ Гранд. Сего уже довольно, Г. мой, я познаю мое безуміе. Позвольте мн удалиться.
        Сиръ Карлъ. Вамъ удалиться? Никакъ нтъ, любезная Шарлотта, я хочу самъ оставитъ васъ на минуту свободною для того, дабы вы приняли т утшенія, кои ваши друзья желаютъ вамъ подать. Емилія, я хочу теб нчто сказать, любезная моя.
        Она подлетла къ нему подобно птичк. Они вышли вмст. Посмотрите, сказала Миссъ Грандиссонъ, онъ взялъ сію двушку для того, дабы подать ей наставленіе изъ моего безумія. Докторъ Барлетъ вышелъ молча: Милади изъявила чувствительное сожалніе, кое возъимла о сестр своей; но при всемъ томъ она ей сказала, что она преступила уже границы благопристойности. Милордъ равномрно хулилъ ее, представляя ей, что ихъ братъ имлъ долгое время терпливость; что дло было самое важное и что онъ приступилъ къ оному съ ршительнымъ видомъ. О Миссъ Биронъ! обратилъ онъ рчь свою взирая на меня, сколь чрезвычайное будетъ онъ имть удовольствіе читая ваши письма, когда усмотритъ въ оныхъ вашъ поступокъ въ той толп обожателей, коихъ вы ршились даже и не слушать!
        Такъ, такъ, Генріетта, сказала мн Миссъ Грандиссонъ, вы восторжествуете надъ бдною Шарлоттою; но поелику я лишилась великихъ милостей моего брата, то могли ли бы вы оныя сохранитъ будучи на моемъ мст! и осмливаетесь за себя ручаться въ томъ, что я никогда не подала бы ему причины укорять себя, что почитала его за двоюроднаго моего брата Еверарда. Но не ужели я весьма далеко простирала свое безуміе? Говорите чистосердечно Генріетта. Не ужели я была весьма безумна? Я ей отвчала, что она въ великомъ находилась заблужденіи съ самаго перваго слова даже до послдняго, что я сперва изъ сожалнія къ ней трепетала; но что потомъ слыша о любовникахъ, коихъ она желала при себ имть и о новыхъ кокетствахъ, кои какъ казалось она предпринимала; я съ охотою бы ее за то пожурила, естьлибъ не была удержана отъ того присудствіемъ ея брата. Но простите ли вы мн сіе, сказала я ей на ухо? ваши слова подобны были воспламненной гнвомъ кокетки, да и видъ совершенно тому соотвтствовалъ. По истинн, любезная Шарлотта, вы никогда не бывали въ такомъ забвеніи.
        И такъ вс противъ меня востали, возразила она. Конечно должна я быть въ самомъ дл весьма виновна.
        Время и случай, любезная сестрица, сказалъ ей Милордъ Л… худо были избраны. Естьлибъ предметъ разговора не только былъ важенъ, то Сиръ Карлъ обратилъ бы вашу живость въ шутку, какъ-то онъ обыкновенно длалъ. То есть, возразила она, все то, что ему не нравится, или что ему не уподобляется, весьма хулы достойно. Онъ долженъ почитать себя весьма щастливымъ по тому свойству, въ коемъ себя утвердилъ.
        Милади Л… замтила, что при самомъ своемъ неудовольствіи онъ ни мало не забылъ, что былъ братъ; и говоря что дло идетъ о благополучіи Шарлотты, онъ присовокупилъ, слдственно и о моемъ.
        Я долженъ сдлать другое замчаніе для чести Сира Карла, возразилъ Милордъ Л… и надюсь, любезная сестрица, что вы не сочтете себ оное за обиду. Онъ совршенно не касался до того приключенія, отъ коего васъ избавилъ, хотя оное случилось весьма не давно, и коего воспоминовеніе должно быть у него въ свжей памяти. Изъ сего конечно можно заключить, что онъ на мало не помышляетъ оскорблять васъ и не иметъ другаго намренія, кром того, чтобъ единственно вамъ услужить.
        Мн кажется, Милордъ, отвчала она покраснвши, что вы могли бы себя уволитъ отъ сего разсужденія. Я совершенно не понимаю какая необходимость понудила одного изъ моихъ братьевъ напоминать то, что другой по милости своей предалъ забвенію. Словомъ, Милордъ, я не весьма благодарю васъ за ваше замчаніе.
        Таковый отвтъ чувствительно тронулъ Милади Л… Она просила Шарлотту не хулитъ ея супруга. Вы лишитесь моего сожалнія, сказала она ей. Не для одной ли причины вс четверо мы соединились? и не должны ли наши сердца изъясняться свободно?
        Прекрасно? вскричала другая. И такъ мн должно теперь противу обоихъ васъ вооружаться. О естьли бы было угодно Всевышнему создателю, чтобъ я была за мужемъ, то равномрно имла бы кого ниесть и съ моей стороны! Но скажите, Генріетта, не ужели я еще провинилась!
        Я думаю, любезная Миссъ Грандиссонъ, отвчала я ей, что сказанное вами Милорду было не иное что какъ шутка, и въ семъ предположеніи ваша вина состоитъ только въ томъ, что произнесли оную съ важнымъ видомъ.
        Очень хорошо: очень хорошо, съ поспшностію повторила она. По крайней мр подайте мн ваше вспомоществованіе дабы выдти изъ сего новаго замшательства. Я весьма сего дня нещастлива. Мн весьма прискорбно, что моя шутка не иметъ въ себ ничего смшнова. Но не впала ли Милади въ такую же погршность? Не поправляла ли она меня съ весьма важнымъ видомъ?
        Я съ охотою принимаю на себя хулу, отвчала ей Милади Л… но, любезная сестрица, вы не должны лишаться своими запальчивостями нжныхъ и искреннихъ совтовъ отъ самаго изящнйшаго сердца. (Милордъ, на коего она съ пріятностію взирала, наклонилъ къ ней свою голову съ равною любовію. Благонолучная чета!)
        А какъ я еще надюсь жить на свтъ, возразила Миссъ Грандиссонъ, то и ласкалась, что въ то время когда рука Сира Карла отяготетъ на мн; то вы будете имть вс сожалніе о моемъ состояніи. Сказанное же имъ при выход ясно показываетъ, что онъ также то думалъ; но ваши глаза вывели меня изъ обмана къ моему ужасу.
        Милордъ Л… Я васъ увряю, что искренно о васъ соболзную; но для чегожъ бы я соболзновалъ о сестр моей, естьлибъ не почиталъ ее виновною?
        Миссъ Гранд. Ваша покорная услужница, Милордъ. Ваши разсужденія весьма проницательны.
        Милади Л… Но не справедливы ли он, Шарлотта?
        Миссъ Гранд. Безъ сумннія, Милади; и я вижу, что вы имете такую же къ тому причину. И такъ покорно васъ прошу обихъ не лишить меня своего сожалнія. Вы также обо мн сожалете, Генріетта, и по той же самой причин.
        Миссъ Бир. (Дабы обратитъ сей отвтъ въ шутку.) Я весьма люблю сей голосъ, дражайшая Шарлотта; онъ чрезвычайно вамъ приличенъ. А сіе то и называется любезною шуткою.
        По томъ Милади Л… сказала, усмхаясь, вотъ самое лучшее доказательство раскаянія Шарлотты; хотя она казалась довольно веселою, а разсужденіе ея не весьма за благо было принято. Шарлотта тотчасъ вышла, мы услышали звукъ ея клависина, и вставши пошли вс къ ней. Емилія пришла въ тожъ самое время. Миссъ Грандиссонъ подошедши къ ней спросила ее, поданы ли ли ей вс ея погршности въ наставленіе? По истинн, сударыня, отвчала любезная сія двушка, опекунъ мой сказалъ мн единое токмо слово до васъ касающееся, и вотъ оно.,,Я люблю мою сестрицу; она одарена плнительными качествами. Ктожъ не иметъ какихъ ниесть погршностей? Вы видли, Емилія, что желая ее нсколько пожурить, я говорилъ съ нею и самъ весьма жестоко.,,
        Да благословитъ небо на всегда любезнаго моего братца! вскричала Миссъ Грандиссонъ въ нкоемъ восторг. Теперь добродушіе его длаетъ меня ненавистною самой себ.
        Она просила Емилію поиграть на клависинахъ, на голосъ коихъ тотчасъ пришелъ къ намъ Сиръ Карлъ. Онъ вошелъ съ такимъ веселымъ видомъ, какъ будто бы ничего не бывало. Миссъ Шарлотта хотла было опять завесть разговоръ; но онъ ей сказалъ съ великою нжностію; забудемъ взаимныя наши погршности, любезная Шарлотта: а при семъ когда насъ увдомили что столъ былъ накрытъ, то онъ подавши ей руку, довелъ ее даже до ея стула.
        Какое превосходное свойство? Я почитаю оное даже несноснымъ. Не ужели сей удивительной человкъ ничего не во время не длаетъ? и ничего такого, кое бы противно было добродушію, справедливости или благопристойности? Естьлибъ я видла по крайней мр, что онъ длаетъ хотя нкое усиліе къ принужденію себя, дабы утушить свои движенія, то по временамъ также бы предполагала въ немъ и слабости. Естьли онъ человкъ, и созданъ подобно намъ съ своими погршностями; то не можетъ ли принять на себя властительнаго вида и повелительныхъ поступокъ въ такомъ мст, гд почитаютъ его даже до опасенія, и гд повиновались бы единому его взгляду? Не можетъ ли поступить онъ съ нкоею досадою съ своими служителями, дабы тмъ дать знать, что онъ недоволенъ ихъ госпожами? Нтъ, ему свойственно быть добродушнымъ и справедливымъ. Вс его помышленія, вс его чувствованія стремятся къ содланію добра, и ему никогда на мысль не приходило, кого обидть или оскорбить.
        Посл обда Миссъ Грандиссонъ подала мн пакетъ тхъ писемъ, кои я согласилась дать на прочтеніе Сиру Карлу. Принимая оный отъ меня онъ поцловалъ его съ видомъ любовнымъ, которой показался мн приличнымъ при семъ случа. О! какъ племянница моя тщеславна. Воображается мн, что слышу ето восклицаніе отъ моего дядюшки. Я не знаю, Люція; но мн кажется я примтила, что Сиръ Карлъ съ великимъ удовольствіемъ слушаетъ, когда меня хвалятъ; Милордъ же и об сестры не упущаютъ ниединаго случая говоритъ о твоей Генріетт съ пріятностію; но для чегожъ не отвчалъ онъ Шарлотт, когда она его спрашивала, иностранка ли была его любимица или нтъ?
        Посл ужина онъ отошелъ отъ насъ весьма рано; а Миссъ Грандиссонъ видя что я нсколько призадумалась, сказала мн, что она прозакладуетъ жизнь свою естьли не правда, когда я думаю, что ея братъ ушелъ для прочтенія моихъ писемъ. Вы въ томъ не обманываетесь, присовокупила она; ибо онъ мн далъ то выразумть выходя отъ насъ; но не опасайтесь ничего, Генріетта, вы ни какому сужденію не подвергнетесь.
        Милади думаетъ, что относительно ко всмъ предметамъ понятія ея брата совершенно сходственны съ моими. Однако, Люція, когда дло находится предъ глазами судьи, то сердце обыкновенно нсколько колеблется. Отъ чегожъ произходятъ мои опасенія! естьли его сердцемъ владетъ иностранка, то какая мн нужда въ томъ мнніи, кое онъ будетъ имть о моихъ письмахъ? Не взирая на то оно мн нужно: весьма лестно имть почтеніе отъ тхъ, коимъ не можно отказать въ своемъ.
        Примчаніе.,,Нсколько чрезвычайно продолжительныхъ писемъ, какъ самъ Авторъ ихъ называетъ, представляютъ здсь такіе глубокомысленные разговоры, въ коихъ свойства дйствующихъ лицъ выражены съ великою пріятностію и живостію. Кавалеръ Грандиссонъ, плнившись письмами Миссъ Биронъ, приноситъ ей за оныя столь лестную хвалу, что она чрезвычайно тому удивляется, она, которая ничего въ оныхъ не усматривала кром простаго повствованія о всемъ случившемся съ нею въ Лондон, въ продолженіи нсколькихъ недль ея тамъ пребыванія и злодйства Кавалера Гарграфа Поллексфена, коего главныя обстоятельства Сиру Карлу уже извстны; ибо легко представить себ можно, что она съ сими письмами, конечно не сообщила тхъ, кои содержатъ въ себ признаніе ея страсти. Сиръ Карлъ начинаетъ опять понуждать Шарлотту, чтобъ она ^}›^открыла разположенія своего сердца. Она продолжаетъ сопротивляться тому различными оборотами, кои подаютъ причину къ новымъ укоризнамъ иногда къ шутливымъи забавнымъ а иногда и къ важнымъ. Наконецъ соглашаются, чтобъ она совершенно объяснилась съ Миссъ Биронъ, которую Сиръ Карлъ проситъ увдомить его тогда о
чувствованіяхъ своея сестры въ особенномъ разговор. Другіе случаи подаютъ ему причину разсказать о оказанной ему услуг Г. Данби. Ето весьма странное произшествіе, въ коемъ его жизнь равно какъ и его друга были угрожаемы ночными злодями, однако онъ весьма щастливо избавился отъ бды съ своимъ другомъ, употребивъ все свое благоразуміе и неустрашимость. Въ послднемъ изъ продолжишельныхъ сихъ разговоровъ примчено, что онъ заразился любовію. Онъ признается, что получилъ такія письма, кои причиняютъ ему великое безпокойствіе и по тому вскор удаляется съ Докторомъ Барлетомъ. Миссъ Биронъ оканчиваетъ вс свои письма говоря о томъ обстоятельств, кое должно воспослдовать въ пятницу по утру. Она знаетъ вс тайны Миссъ Шарлотты. Она того же дня приготовляется къ переговору, о коемъ Сиръ Карлъ ее просилъ. Сія мысль весьма ее колеблетъ; но она не мене безпокоится иотхъновостяхъ, кои колеблятъ Сира Карла. Конечно сіи колебанія произходятъ отъ иностранныхъ писемъ; сказала она двоюродной своей сестр. Сумнваешься ли ты о томъ? Для чего сіе имя Иностранный не можетъ изтребиться изъ моей памяти? Никогда сердце мое не было
такъ стесннно, какъ въ сіи послднія времена. Но я многократно уже теб въ семъ признавалась. Я намрена сего дня отправитъ ето длинное письмо: но хочу присовокупишь къ нему еще нсколько; трепещу ожидая наступающей минуты къ переговору. Прощай.

        ПИСЬМО LІ.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        Въ Пятницу, 24 Марта.
        Разговоръ, любезная моя, коего я ожидала съ трепетомъ, окончился. И какоежъ было слдствіе онаго? Ты можешь о томъ судитъ по всмъ нижеслдующймъ обстоятельствамъ. Миссъ Грандиссонъ и ея обожатели не составляли единыхъ нашихъ предметовъ. Врь, любезная Люція, что я скоро съ тобою увижусь; но не взирая на все происшедшее, я потщусь описать теб въ точности вс подробности. Ахъ! что произошло? Читай, любезная моя.
        Сиръ Карлъ вмст съ нами завтракалъ. Онъ вошелъ съ величавымъ видомъ, но величавость вскор уступила мсто обыкновеннымъ пріятностямъ лица его, то есть кротости и добродушію.
        Милордъ объявилъ ему то безпокойствіе, въ коемъ мы со вчерашняго дня находимся по причин новыхъ причинъ къ затрудненіямъ, кои онъ усмотрлъ въ его письмахъ. Емилія хотя ничего не промолвила; но взоры ея тоже самое выражали. Миссъ Грандиссонъ приняла на себя важной видъ. Не терпливость Милади Л…. изображалась на прелстномъ лиц ея, а Докторъ Барлетъ сидлъ съ непоколебимою твердостію и съ видомъ человка ршившагося молчать. Чтожъ касается до меня, то думаю что страхъ и надежда, между коими я колебалась, ясно видны были на чертахъ моихъ и я не знала должна ли была желать означеннаго разговора. И такъ чувствовала, что щеки мои разгорлись.
        Сиръ Карлъ отвчалъ: предадимъ все забвенію и станемъ заниматься едиными пріятностями, Милордъ, въ семъ драгоцнномъ и любезномъ сообществ. Онъ учтивымъ образомъ спросилъ о моемъ здоровь и спокойно ли я препроводила сію ночь, по причин небольшаго кашля, отъ коего я нсколько охрипла. Онъ хотлъ знать отъ Емиліи, о чемъ она печалится; отъ Милорда и Милади Л… когда намрены они возвратиться въ городъ, отъ Миссъ Грандиссонъ, что понудило ее принять на себя столь задумчивый видъ; ето его выраженіе, не видите ли вы, Миссъ Биронъ, сказалъ онъ мн съ усмшкою, что Шарлотта все еще въ недоумніи, какой видъ должна она черезъ четверть часа на себя принять?
        Я отвчала ему, что Миссъ Шарлотта кажется мн ршилась подражать во всемъ ему самому. И такъ я весьма буду остерегаться, возразилъ онъ, принимать на себя важной видъ; ибо желаю, чтобъ вс наслаждались здсь однимъ веселіемъ. И такъ продолжая дале говорилъ онъ мн: могу ли ласкаться, сударыня, что вы позволите мн просить васъ съ собою въ библіотеку.
        Конечно, Г. мой… я безъ всякаго сумннія за вами послдую.
        Таковъ былъ отвтъ невинной двицы, которая однако не безъ движенія окончила оный, но она не можетъ, Люція, изобразитъ теб того вида, которой тогда представляла. Исполненіе общанія не мене было затруднительно. Онъ подалъ мн руку. Я пошла съ нимъ въ библіотеку. Какихъ не употребляла я усилій въ семъ пути, дабы подкрпитъ все присудствіе моего разума я какой не усматривала я нжности и уваженія въ его взорахъ и поступкахъ!
        Онъ просилъ меня ссть, потомъ и самъ слъ на супротивъ меня. Мн кажется, что я съ начала потупила взоръ свой. Мое положеніе измняло моему сердцу: но въ его взорахъ изъявлялась столь почтительная кротость, что безъ всякаго смущенія можно было на ихъ смотрть, когда они пристально на меня устремлены были, наипаче съ тмъ томнымъ видомъ, которой кажется мн я въ оныхъ усматривала и всегда какъ я обращала на него свои глаза, была уврена что онъ потуплялъ свои. Отъ сего я гораздо стала вольне нежели бы могла оною быть отъ чего инаго. Сколь смла та двица, которая всмъ предпочитаетъ смлаго человка! и естьли смлости ей не станетъ, то сколь же чрезмрно должно быть ея замшательство отъ проницательныхъ взоровъ, въ коихъ она усматриваетъ и довренность? Сколь много ея робость должна умножать бодрость другаго и подавать надо собою преімущество!
        Онъ началъ говоритъ въ слдующихъ выраженіяхъ. Я не приношу вамъ извиненій, сударыня, за ту вольность, съ коею я принялъ смлость просить васъ на таковый переговоръ, потому что знаю откровенность вашего сердца, и можетъ буду имть честь разговаривать съ вами не объ одномъ предмет. (Какъ вострепетало мое сердце при сихъ словахъ, любезная Люція!) Но позвольте чтобъ я началъ прежде разговоръ о моей сестриц Шарлотт. Мн кажется что можно заключить изъ нкоторыхъ ея выраженій и изъ засвидтельствованій Милади Л… что она одобряетъ домогательство Милорла Ж… впрочемъ ясно можно видть, что она не иметъ о немъ высокаго мннія. Я чрезвычайно опасаюсь чтобъ она не согласилась принятъ его домогательства боле по той склонности кою усматриваетъ во мн къ нему, нежели по своей собственной. Я неоднократно ей говорилъ, что съ ея склонностью будетъ и моя соображаться; но она такъ жива, что не можно проникнуть въ истинныя ея чувствованія. Впрочемъ я предполагаю, что она предпочитаетъ Милорда Ж… Кавалеру Ваткинсу.
        Онъ остановился.
        Я также думаю, Г. мой; но на чтожъ говорить, я также думаю, когда Миссъ Грандиссонъ позволила мн объявить вамъ, что она совершенно предпочитаетъ всмъ Милорда Ж…
        Точно ли вы уврены, сударыня, что она дйствительно его предпочитаетъ не токмо Г. Ваткинсу, но и всякому другому человку? или сказать другими словами, думаете ли вы чтобъ не было такого человка, коего бы она предпочла Милорду Ж…? О благополучіи ея жизни я сердечно помышляю, тмъ боле что ея живость меня безпокоитъ, и я опасаюсь такого качества въ женщин, сколь бы пріятна она ни была до брака.
        Я осмливаюсь уврить васъ, Г. мой, что естьлибъ Миссъ Грандиссонъ не предпочитала Милорда Ж… всякому другому человку, то конечно не согласилась бы принимать его домогательства.
        Я не думаю, сударыня, чтобъ двица одаренная свойствами Шарлотты, не нашедъ того достоинства, кое предполагала въ предмет первыхъ своихъ нжностей, возъимла сильную страсть къ такому человку, которой не весьма отличныя качества иметъ. Она можетъ теперь смяться, надъ любовію. Милордъ Ж… хотя не блистаетъ своею жизнію, но человкъ весьма достойной. У женщинъ есть глаза, а глаза желаютъ быть удовлетворены. Отъ сего произходитъ что наружность часто беретъ преимущество надъ внутреннимъ достоинствомъ. Естьлибъ Шарлотта единственно помышляла о составленіи себ благополучія, то можетъ быть никакого бы не сдлала возраженія противъ Милорда Ж…, поелику всхъ качествъ не льзя найти въ одномъ человк; но естьлибъ Милордъ слдовалъ такому же правилу, то не знаю, пожелалъ ли бы онъ имть Шарлотту своею супругою. Извините меня, сударыня; но вы знаете что я думаю о двухъ представляющихся ей женихахъ. Не станемъ говорить о Г. Ваткинс; онъ уже не иметъ больше участія въ нашихъ разсужденіяхъ. Милордъ Ж… человкъ разумной, честной равно и добродтельной; а сіе то качество заслуживаетъ великаго вниманія въ молодомъ человк его
достоинствъ. Онъ также весьма тихаго нрава и я почитаю его способнымъ къ терпливости: но гджъ можно найти такого супруга, которой бы въ состояніи былъ сносить отъ своей жены презрительные взгляды или тому подобное? Я боле бы для нее страшился закоренлаго негодованія тихаго мужа, нежели вспыльчивости страстнаго любовника.
        Миссъ Грандиссонъ позволила мн, Г. мой, увритъ васъ, что естьли вы одобряете домогательства Милорда Ж…, и по милости своей примете сіе дло на себя, то она общается поступать въ точности по вашимъ совтамъ. Миссъ Грандиссонъ за нсколько передъ симъ временемъ видла Милорда Ж… Она знаетъ хорошія его свойства и я смло ручаюсь, что она въ состояніи исполнить, съ такимъ же благоразуміемъ какъ и честно всякія обязанности, а наипаче ту, которая заступаетъ первое мсто между всми должностями жены.
        Но позвольте мн спросить васъ, сударыня, какія были ея намренія, когда она меня спрашивала о Г. Бельшер? Я думаю, не предполагаетъ ли она по тмъ похваламъ, кои я говорилъ въ его пользу, что можетъ его предпочесть Милорду Ж…
        Мн кажется, Г. мой, что сказанное ею есть ничто иное какъ дйствіе ея живости. Естьлибъ дйствительно Миссъ Грандиссонъ имла какія намренія; то я уврена, что она боле бы изъявила къ тому своего желанія.
        Я также о томъ думаю. Я люблю мою сестру равно какъ и Г. Бельшера. Я знаю разборчивостъ въ моемъ друг. Но естьлибъ Шарлотта имла т намренія, въ коихъ ее подозрваю, то конечно бы не могъ снести чтобъ онъ отказалъ въ своемъ почтеніи моей сестр, по причин того нещастія, что она имла тайную переписку съ человкомъ совершенно ея недостойнымъ.
        (При сихъ словахъ мысли мои нсколько встревожились. Я принуждена была вынутъ платокъ. О любезная Миссъ Грандиссонъ! сказала я довольно громко. Я опасалась, чтобъ она не лишилась по крайней мр отъ части того блага, кое должна почитать весьма важнымъ: то есть добраго мннія отъ своего брата.)
        Извините меня, сударыня, Вы весьмо великодушно сносите то прискорбіе, которое я вамъ причиняю своимъ разговоромъ. Оно принуждаетъ меня удивляться вашему снисхожденію и открытъ вамъ вс сердечныя мои тайности. Ваша благородная откровенность возбуждаетъ во мн желаніе соотвтствовать вамъ равномрнымъ чистосердечіемъ. Она внушила бы въ меня оное, естьлибъ я и мене былъ открытенъ. Моя сестрица; какъ вы то слышали, когда я ей говорилъ самой, ни мало не уменьшила къ себ моей любви; я ее люблю со всми ея недостатками: но я не долженъ тмъ ослпляться. Справедливость не иметъ ли равно своихъ правъ какъ въ хул такъ и въ похвалахъ? у меня также есть недостатки: чтожъ подумалъ бы я о такомъ человк, которой считалъ бы ихъ добродтелью? Въ какуюбъ повергнулся я опасность отъ лицемрнаго ласкательства, естьлибъ не имлъ о себ справедливаго мннія?
        Таковое разсужденіе, Г. мой, достойно Сира Карла Грандиссона.
        Оно достойно всякаго человка, любезная Миссъ Биронъ.
        Но, Г. мой, весьма было бы жестоко, естьлибъ и самомалйшая нескромность подвергала женщинъ укоризн, наипаче когда ихъ добродтель ничего не претерпла и когда он вскор возвратились на прежней путь истинны.
        Я въ томъ согласенъ и отъ нжности моей къ Шарлотт я съ трудомъ бы могъ одобритъ союзъ съ толь разборчивымъ человкомъ каковъ Г. Бельшеръ, хотя бы съ обихъ сторонъ имли къ тому одинаковую склонность.
        Я надюсь, Г. мой, что Миссъ Грандиссонъ никогда и никмъ не будетъ презираема за такой поступокъ, которой весьма дорого стоилъ ея спокойствію.
        Я запиналась, любезная Люція, я потупила глаза.
        Я понимаю, сударыня, ваши слова. Хотя я люблю Г. Бельшера боле всхъ прочихъ мужчинъ, но я не мене долженъ отдать справедливости Милорду Ж…, какъ и ему. Я столько былъ увренъ въ равнодушіи Шарлотты къ сему молодому господину, и въ несходств ихъ нравовъ, хотя оба весьма почтенія достойны, что прилагалъ вс мои старанія къ преодоленію ея страсти; когда же я увидлъ, что она упорствуетъ въ своихъ чувствованіяхъ, то изьяснилъ ей о приключеніи Капитана Андерсона и о томъ щастіе, съ каковымъ уничтожилъ все сіе дло. Онъ ласкается, что затрудненіе, которое онъ находилъ до сего времени, дабы склонить свою сестрицу принимать его попеченія, произходило отъ замшательства, въ коемъ она находилась; а какъ теперь состояніе ея перемнилось, то онъ конечно найдетъ въ ней боле разположенія къ принятію оныхъ. Онъ присовокупляетъ, что естьли въ томъ успетъ: то не сумнвается, чтобъ она не возблагодарила его за его постоянство. Теперь, сударыня, прошу я вашею мннія. Думаете ли вы, что Шарлотта можетъ быть убжденна любовію и снисхожденіемъ? Говорили ли вы ей, по своей милости, что вышедши за мужъ за такого человка, коего
дарованія почитаетъ она ниже своихъ, должна она употребитъ столько стараній къ истребленію своея живости, какъ будто бы различіе достоинства относилось въ пользу ея супруга? Позвольте мн еще присовокупить, что естьли будетъ она способна, обязавшись клятвами, платить за его нжность презрніемъ и принимать съ человкомъ ея любящимъ такія вольности, кои могутъ сдлать его омерзительнымъ, равно и самое ее въ глазахъ публики, то я принужденъ буду позабыть, что имю такую сестру; ибо когда дло будетъ идти о справедливости, то права родства и дружбы изчезаютъ.
        Сей примръ не доказываетъ ли, Люція, что великодушіе и милость сутъ однозначущія слова?
        Я уврена, Г. мой, возразила я, что естьли Милордъ одаренъ столь хорошимъ свойствомъ, какъ о немъ говорятъ и естьли нимало не будетъ оскорбленъ примтя въ своей супруг такую живость, которой самъ онъ дйствительно не иметъ, то Миссъ Грандиссонъ совершенно сдлаетъ его благополучнымъ? Разв она не одарена пленительными качествами? Не иметъ ли она великодушія, нжности и состраданія? Вы конечно примтили въ ней вс сіи добродтели. И можно ли предполагать, чтобъ ея любвидостойная живость превзошла когда ниесть предлы благоразумія и кротости, чтобъ затмила тотъ важной долгъ, которой она намрена на себя наложить?
        Очень хорошо, сударыня, и такъ я могу обрадовать Милорда Ж… извстя его, что отъ теперь воленъ видть мою сестрицу, когда она возвратится въ Лондонъ; или естьли сей отъздъ будетъ очень мдлителенъ, (ибо я предвижу его нетерпливость) то въ Колнеброкъ.
        Я осмливаюсь сказать, Г. мой, что вы дйствительно ето учинить можете.
        Чтожъ касается до статей, то я беру сіе на мое попеченіе. Но пожалуйте напомните Шарлотты, что она нимало отъ меня не зависитъ. Естьли она со временемъ узнаетъ совершенно свойства и поведеніе Милорда Ж… то конечно возчувствуетъ въ себ склонность оказывать ему то почтеніе, какое должна сохранять разумная жена къ своему супругу, я нимало не буду ее хулитъ хотя она ему и откажетъ, лишь бы только не держала его въ недоумніи, когда уврена о собственныхъ своихъ разположеніяхъ и возметъ въ примръ образецъ своего пола.
        Я легко могла догадаться, кому относилось сіе засвидтельствованіе и едва не стала его за оное благодарить; но теперь я весьма рада, что того не учинила.
        Мн кажется, сударыня, что мы уже все переговорили касательно сестры моей Шарлотты. Я уже писалъ къ Кавалеру Ваткинсу, прося его въ самыхъ учтивйшихъ выраженіяхъ, оставить тщетную свою надежду. Милордъ съ нетерпливостію ожидаетъ возвращенія моего въ городъ. И такъ я поду тмъ съ вящшимъ удовольствіемъ, что увренъ и ему принести великую радость.
        Вы должны быть чрезвычайно щастливы, Г. мой, когда длая безпрестанно добро принимаете великое участіе въ удовольствіи другаго.
        Онъ оказывалъ, любезная моя, столь благородную кротость, что я говорила съ нимъ гораздо смле нежели себ воображала идучи за нимъ въ библіотеку. Впрочемъ я ощутила присудствіе моего разума въ ту самую минуту, когда разговоры наши относящіяся до посторонней любви длали меня важною особою: но мое вниманіе должно быть вскор привлечено къ гораздо важнйшему предмту, какъ ты теперь узнаешь.
        По истинн, сударыня, я весьма далекъ отъ моего щастія. Не должно ли мн употребить вс свои старанія къ содланію благополучія другихъ, дабы имть хотя нкое право участвовать въ ономъ?
        Вы нещастны, Г. мой… Я замолчала, вздохнула, потупила глаза и взяла свой платокъ, боясь чтобъ не заплакать.
        Я примчаю, сказалъ онъ мн великодушное состраданіе смшенное съ любезнйшимъ любопытствомъ, на лиц самомъ для меня прелстнйшемъ. Сестрицы мои также много любопытствовали и при вашемъ присудствіи. Естьлибъ я зналъ совершенно мою судьбу, то конечно бы ихъ удовольствовалъ, наипаче когда Милордъ Л… присоединилъ къ тому свои прозьбы. Я не преминулъ имъ сказать, какъ вы можетъ быть помните, что то время уже не далеко.
        Помню, Г. мой.
        Въ самомъ дл, Люція, можетъ быть оно и скоро наступитъ. Не только могла я ето запамятовать, но ничто такъ часто уму моему не представлялось какъ сіе обстоятельство.
        Такъ, сударыня, оное время приближается. Хотя мое намреніе состояло въ томъ, чтобъ до окончанія сего дла не открываться ни кому кром Доктора Барлета, которому извстны вс обстоятельства сего дла и вс случаи моей жизни; но я чувствую, что сердце мое открывается вашему чистосердечію; естьли вамъ не противно будетъ меня выслушать, то я разскажу вамъ нкоторую часть моихъ замшательствъ и отдамъ на вашу волю увдомить о томъ Милорда Л… и моихъ сестрицъ. Вы вс четверо кажетесь одарены равнымъ разумомъ.
        Я принимаю, Г. мой, весьма искреннее участіе въ вашихъ нещастіяхъ… (самое искреннее участіе повторила невинная двица трепеща; и тогда щеки мои по переменно становились то холодны, то горячи, красны, и блдны и оказывали другіе признаки, коихъ онъ не могъ не примтить.) Но я почту вашу довренность за величайшую милость.
        Меня прерываютъ, любезная моя, при вступленіи въ сіе важное повствованіе. Не будь нетерплива. Я весьма сожалю и сама, что ето помшательство услышала.
        Я не стану утомлять васъ, сударыня, повствованіемъ о моей молодости, которую я препроводилъ вн своего отечества, съ семнадсяти до двадсяти пяти лтъ. Однако оно содержитъ въ себ столько важныхъ случаевъ, сколько оныхъ можетъ произойти въ сіе первое время и въ жизни такого молодаго человка, которой никогда не имлъ удовольствія шествовать по труднымъ путямъ. Но посл того открытія, кое я желаю начатъ, Докторъ Барлетъ, съ коимъ я прожилъ около четырехъ лтъ въ столь тсной дружб, коей можетъ быть никакого нтъ примра между двумя особами совершенно различныхъ лтъ, удовлетворитъ ваше любопытство гораздо обстоятельне. Я долженъ здсь признаться въ тхъ выгодахъ, кои получилъ отъ его дружбы. Мнніе, какое я имлъ о ею праводушіи и его свденіяхъ, пріобучило меня не предпринимать ничего важнаго не предложивъ себ слдующихъ вопросовъ, коихъ пользу я безпрестанно испытывалъ въ поступкахъ моей жизни. "Какой отчетъ отдамъ я о семъ дл Доктору? Естьли я попущу обладать себя такой-то страсти то признаюсь ли я въ томъ Доктору? Или сдлая подлой порокъ, не представлю ли я ему оной съ хорошей стороны, и не скрою ли постыднымъ
образомъ съ худой?,, И такъ Докторъ Барлетъ заступилъ у меня мсто второй совсти. Естьли я сдлалъ какія въ моей жизни добрыя дла и удержался отъ ненавистнаго порока, то сіе произходило отъ того, что я ставилъ его какъ бы надзирателемъ надъ моимъ попеченіемъ. Сія помощь тмъ наиболе оказалась мн необходимою, что я отъ природы былъ горячъ, гордъ и честолюбивъ и что съ самой моей молодости, простите мн, сударыня, сіе тщеславіе, я оказывалъ великое вниманіе тому полу, къ коему никто и никогда не имлъ столько удивленія какъ я: его то старанію обязанъ я отвращенію, кое всегда имлъ къ вольнымъ женщинамъ, ни мало непрельщаясь достоинствами и красотою, кои суть обыкновенныя приманы большей части молодыхъ людей.
        И такъ вы нимало не будете удивляться, сударыня, что имя такое разположеніе я пріобрлъ въ своихъ путешествіяхъ такія преимущества, коими не вс путешественники могутъ хвалиться. Долговременное мое пребываніе при знатныхъ дворахъ и частыя путешествія, кои я предпринималъ въ большіе города, понуждали считать меня за настоящаго жителя той земли, отличіе же, съ коимъ я всегда туда появлялся, доставляло мн т уваженія, кои французы и Италіанцы обыкновенно имютъ къ чужестранцамъ. Я по великодушію моего родителя, содержалъ себя весьма пышно. Соотечественники мои меня уважали, и я имлъ многія случаи быть имъ полезнымъ. Они выхваляли повсюду ту любовь, которую имлъ ко мн мой родитель, его пышность и древнее благородство нашей фамиліи. Я видлъ наилучшія собранія, убгалъ пронырствъ, принаровлялся къ предразсужденіямъ народа, но не простиралъ моего благоугожденія до рабства и не скрывалъ въ случа нужды своихъ истинныхъ правилъ. Сіе поведеніе привело меня у нихъ въ почтеніе сверьхъ моего желанія, и смло присовокупить могу, что и превыше моего состоянія. Я не сдлалъ бы вамъ, сударыня, столь лестнаго изображенія о
моихъ качествахъ, естьлибъ не почиталъ оное необходимымъ, дабы вамъ изьяснить ту милость, въ коей я себя видлъ во многихъ первйшаго достоинства домахъ и дабы извинить тмъ такихъ особъ, кои желали безъ всякаго затрудненія моего союза. Милордъ Л.… говорилъ уже вамъ объ одной Флорентнской госпож, называемой Оливіею. Она дйствительно одарена отличными качествами. Порода ея весьма знатная. Она очень разумна, пленительна, пригожа въ обхожденіяхъ, при томъ обладаетъ знатнымъ имніемъ, коего, по смерти своей матери не имвшей другихъ дтей, осталась единою наслдницею. Въ первой разъ увидлъ я ее въ опер. Случай, которой я имлъ при ней защищать нкоторую обиженную госпожу, доставилъ мн великія похвалы; и Оливія превозносила меня за то похвалами во всякомъ собраніи. По томъ я имлъ, честь быть съ нею вмст раза два или три въ такомъ дом, въ которой мн входъ былъ позволенъ. Я весьма удалялся отъ той наружности, которая весьма легко возраждаетъ надежду: но нкоторая особа имвшая ко мн дружбу, дала мн выразумть что отъ меня зависитъ мое щастіе совокупиться съ сею молодою особою. Я противуполагалъ тому различіе законовъ.
Меня увряли, что сіе произшествіе легко можно уничтожить; но могъ ли я одобритъ такую перемну, которой побудительная причина произходитъ отъ слпой страсти? Не льзя было по справедливости сдлать другаго возраженія противъ Олиаіи; ея добродтель была не порочна, но о ней говорили, что она повелительнаго и вспыльчиваго нрава. А какъ мои понятія о любви были всегда т же самыя: то я не могъ бы почесть себя съ нею щастливымъ, хотя бы она принесла мн съ собою власть надъ всмъ свтомъ. Я съ прискорбіемъ видлъ себя принужденнымъ сдлать ей сіе объявленіе. Тогда надлежало мн оставить на нкоторое время Флоренцію. Я извстился что желаніе мн мститъ заступило мсто страсти и что оно подвергнетъ меня нкоей опасности.
        Колико сожаллъ я тогда видя себя изторгнутаго изъ природнаго моего убжища, изъ ндръ отечества и изъ объятій родителя! я былъ угрожаемъ въ столь нжное время всми нещастіями, могущими быть удломъ изгнаннику, такимъ образомъ почиталъ я себя часто таковымъ и тмъ боле оплакивалъ свое состояніе, что не токмо не имлъ причины укорять себя, что сдлался недостойнымъ любви моего родителя, но напротивъ того т знаки, кои я безпрестанно получалъ отъ его родительской милости, заставляли меня гораздо больше желать возблагодаритъ ему за оныя у ногъ его.
        При семъ должна ли я была воспрепятствовать глазамъ моимъ, любезная Люція, изъявить чувствительность, къ толь пылкимъ выражениямъ сыновней горячности? Естьли мн должно было то сдлать, то весьма сожалю что не имла надъ собою боле власти. Но разсуди, любезная моя, сколь трогательны были его слова.
        Онъ продолжалъ: сія вспыльчивая госпожа приводила меня съ тхъ поръ въ различныя замшательства; и даже до сего времени… Но я оставляю Доктору повствованіе сей части моей исторіи. Я желаю только въ короткихъ словахъ изьяснитъ вамъ о томъ случа, которой возбуждаетъ любопытство въ Шарлотт.
        Я коснусь до того предмета, отъ коего произходятъ самыя чувствительнйшія мои безпокойствія, и которой возбуждая все мое сожалніе, хотя честь моя нимало въ томъ не причастна, терзаетъ дйствительно мою душу.
        Въ сіе время я вдругъ почувствовала нкую боль, любезная моя Люція. Я едва не упала въ обморокъ. Страхъ, чтобъ онъ не почелъ сію перемну иначе нежели бы я того желала, ибо я не думаю чтобъ оная отъ того произходила, послужилъ токмо ко умноженію оной. Хотя бы я и одна была, но ето конечно также бы со мною случилось. По крайней мр я уврена, что оно не произошло отъ того. Но сіе случилось весьма не во время, скажешь ты мн, моя дарагая.
        Онъ взялъ меня за руку со всмъ впечатлніемъ нжнйшаго участія. Онъ позвонилъ въ колокольчикъ. Миссъ Емилія прибжала. Любезная Миссъ, сказала я ей наклонясь къ ней… Извините, Г. мой,…, и вставши пошла къ дверямъ. Едва вышла я на чистой воздухъ, какъ почувствуя возвращеніе моихъ силъ, я оборотилась къ нему, а онъ во все сіе время слдовалъ за мною. Мн теперь гораздо стало лучше, Г. мой, сказала я ему; и тотчасъ возвращусь къ вамъ для выслушанія слдствія важнаго вашего повствованія. Въ самомъ дл я была уже здорова въ самое то время, какъ вышла изъ библіотеки. Жаръ былъ тамъ чрезвычайной или можетъ быть я была весьма близко къ оному. Сіе точно такъ было, не сумневайся о томъ, Люція; и я ето же самое сказала по возвращеніи, выпивъ стаканъ свжей воды.
        Сколько нжности усматривала я во всхъ его о мн попеченіяхъ! Онъ нимало не унизилъ меня, приписывая мой припадокъ своей повсти, или предлагая мн прервать оную и отложить до другаго времени. Клянусь теб, Люція, ето такъ было. Я легко могла бы то различить. Но напротивъ того, поелику не всегда случается быть столь пораженною печальными случаями дабы в настоящее время разсмотреть ихъ, сообразить ихъ с моими размышленіями и узнать оныхъ слдствія, то я почувствовала великую твердость въ моемъ сердце. Нтъ ничего столь прискорбнаго, сказала я, какъ неизвстность. И такъ я теперь буду имть случай испытать твердость моего сложенія и надюсь выдержать столь же бодрственно какъ и онъ, то прискорбіе, кое я почитаю неизлчимымъ, по крайней мр таковое разположеніе я чувствовала въ моемъ сердц по моемъ возвращеніи. И такъ, любезная мая, ты можешь быть уврена, что моя перемна произошла дйствительно отъ чрезвычайнаго жару.
        Такимъ образомъ вооружась всею своею бодростію я его просила опять начать свою исторію; но я облокотилась о мои креслы, дабы утвердиться противъ тхъ трепетаній, кои могутъ умножиться. Я еще не совсмъ освободилась отъ прежняго моего припадка, и ты легко можешь себ представить, Люція, что я не весьма бы желала, чтобъ онъ приписалъ оный тому впечатлнію, какое можетъ надо мною произвесть его повствованіе. Онъ началъ продолжатть оное въ слдующихъ выраженіяхъ.
        Болонія и близъ оной лежащей Урбинъ заключаютъ въ себ два поколнія весьма благороднаго дому, подъ названіями Маркиза и Графа делла Порретта, произходящіе отъ Князей Римскихъ, изъ коихъ многіе были Кардиналами при Папскомъ Престол. Маркизъ делла Порретта, имющей свое пребываніе въ Болоніи есть первый изъ знатнйшихъ особъ сего города. Супруга его не мене знатной породы и присоединяетъ къ благородной крови кротость и милость и отличное благоразуміе. Они имютъ четырехъ дтей, трехъ сыновей и одну дочь.
        (Ахъ! сія-то дочь! сказала я про себя.)
        Старшій братъ служитъ у Короля обихъ Сицилій Генераломъ. Его почитаютъ честнымъ и храбрымъ человкомъ; но вспыльчивымъ, надмннымъ, наполненнымъ самимъ собою и своимъ произхожденіемъ. Другой братъ посвятилъ себя въ священный чинъ, и въ скоромъ времени получилъ Епископство. Ни мало не сумнваются, чтобъ знатность его фамиліи и собственныя его заслуги не возвели его со временемъ на Кардинальское достоинство. Третій же, которой носитъ титло Барона делла Порретта и коего по большей части называютъ Господиномъ Іеронимомъ, служитъ у Сардинскаго Короля Полковникомъ. Сестра ихъ составляетъ кумиръ сей изящной фамиліи. Со всми пріятностями вида она одарена кротчайшимъ нравомъ Она иметъ высокія по справедливости мннія о благородств своего дома, честности своего пола, и о всемъ соотвтствующемъ ея характеру. Она превосходныхъ качествъ и снисходительнйшаго нрава. Вс ея братья, кажется любятъ ее боле самихъ себя. Ея родитель называетъ ее честію ея вка. Ея родительница для нее только и живетъ и находитъ все свое благополучіе въ любезной своей Клементин.
        [Клементина!] Ахъ! Люція, какое любезное имя.
        Въ бытность мою въ Рим я свелъ весьма тсную дружбу съ Г. Іеронимомъ, а по прошествіи десяти мсяцевъ имлъ щастіе познакомится и со всею его фамиліею, по крайней мр по другому случаю а не по засвидтельствованію моего друга, которой превозносилъ меня своими похвалами до чрезвычайности. Онъ одаренъ многими хорошими качествами; но къ нещастію вступилъ въ сообщество молодыхъ своевольцовъ, столь же знатныхъ, какъ и самъ, къ чему принуждалъ и меня. Я въ угожденіе ему былъ иногда въ ихъ собраніяхъ не для того чтобъ не зналъ развращенія ихъ нравовъ, но надясь открыть ему глаза и отвратить его нечувствительнымъ образомъ отъ столь опаснаго сообщества. Склонности его къ веселостямъ превозмогли мои совты и изящныя его качества. Такимъ образомъ дружба наша рушалась по причин сего различія склонностей и мы разлучились прервавъ совершенно наше сообщеніе отдаленіемъ; но нечаянно мы соединились опятъ въ Паду. Іеронимъ, которому пагубные случаи показали его заблужденія, признался мн что онъ перемнилъ свои поступки и дружба наша искренно была возобновлена.
        Однако она не долго продолжалась. Нкоторая женщина знатнаго достоинства, извстная боле по своей красот нежели по добродтели, взяла надъ нимъ такую власть, противъ коей мои совты и его общанія не могли его защитить. Я сталъ его за то укорять. Я напоминалъ ему о данномъ мн его слов. Онъ разгнвался за вольность простительную дружб и столько ослпился своею страстію, что вышелъ изъ границъ природнаго своего свойства и озлобился до такой степени что началъ весьма обидно поноситъ своего друга. Дражайшей Іеронимъ! съ какимъ великодушіемъ позналъ онъ въ другое время тотъ поступокъ, которой тогда я къ его добру употреблялъ! Мы и въ другой разъ разстались и съ такимъ уже намреніемъ, чтобъ никогда не видаться.
        Онъ слдовалъ за тою любовницею, которая была причиною нашей разлуки и препроводилъ уже нсколько мсяцовъ въ таковомъ самаго себя забытіи. Тогда другой любовникъ сей госпожи, возревновавши столь продолжительнымъ предпочтеніемъ, вознамрился отдлаться отъ своего соперника такимъ образомъ, которой въ Италіи очень обыченъ. узнавши о времени его отъзда, когда надлежало ему по своимъ дламъ отправиться въ путь подговорилъ онъ нкоторыхъ разбойниковъ изъ Бресціи дабы его убить. Сіе злодяніе было, исполняемо не далеко отъ Кремоны. Они дожидались его въ небольшой рощ не далеко отъ большой дороги. Одно обстоятельство, которое назвать можно слпымъ щастіемъ, но которое гораздо лучше знающими именуется Провидніемъ, принудило меня хать въ самое то время по сей дорог съ двумя служителями хавшими впереди моей коляски. Я увидлъ устрашенную лошадь, перебгающую черезъ дорогу, у коей узда была изорвана а сдло окровавлено. А какъ сіе зрлище ясно показывало опасность сидвшаго на ней, то я поворотилъ въ рощу; я тамъ увидлъ человка лежащаго на земли и защищающагося всми своими силами противъ двухъ убійц, изъ коихъ одинъ
старался зажать ему ротъ а другой кололъ его кинжаломъ. Я въ тужъ минуту выскочилъ изъ коляски, и побжалъ къ нимъ обнаживъ мою шпагу, крича чтобъ мои люди поспшали за мною, равнымъ образомъ притворясь кликалъ я ихъ такъ какъ будто бы оныхъ было со мною великое множество. Смертоубійцы обратились тотчасъ въ бгство, и говорили другъ другу, убжимъ, убжимъ, онъ убитъ до смерти. Таковое злодйство привело меня въ великую ярость и пустившись за ними въ слдъ, догналъ одного, которой остановясь началъ направлять противъ меня нкоего роду Пищаль; (*) но я весьма удачно отвернулъ ее одною рукою, а другою схватя убійцу повергнулъ его къ своимъ ногамъ. Я надялся было его удержать. Но увидя издалека, что товарищъ его возвращался къ нему на помощь, да и другіе два разбойника появились на лошадяхъ, вознамрился я отступить. А какъ скоро люди мои прибжали ко мн на помощь будучи весьма хорошо вооружены да и самъ почталіонъ оставя мою повозку бжалъ за ними; тогда храбрецы, кои по крайней мр сочли что опасность для нихъ стала равна, пустились въ бгство будучи столько же тмъ довольны, сколько и я, увидя таковое ихъ намреніе.
Посл сего я съ торопливостію прибжалъ къ тому нещастному путешественнику, которой лежалъ на трав безъ чувствъ и весь въ крови. Сколько я изумился узнавъ въ немъ Барона Делла Порретту!

        (*) Старинное ружье, имющее при себ для прицливанія сошку.

        Онъ оказывалъ еще некія знаки жизни. Я тотчасъ послалъ моего человка за лкаремъ въ Кремону, между тмъ употреблялъ вс старанія къ перевязанію его ранъ, коихъ было три, на плеч. на груди и на правой лядве, изъ коихъ послдняя была самая большая. А какъ къ сей послдней не доставало уже у меня искуства, то я принужденъ былъ завязать оную своимъ платомъ дабы только удержатъ сильное теченіе крови. Оставшіеся со мною люди помогли мн перенести его въ мою коляску, гд я продолжалъ о немъ мое попеченіе, тогда увдомили меня что не въ дальнемъ разстояніи, въ той же рощ, нашли они его человка всего израненаго и привязаннаго къ дереву, а подл его лежала убитая его лошади. Я приказалъ его привести и видя что онъ не въ состояніи былъ владть собою, уступилъ ему свое мсто подл его господина. Посл сего отправились мы въ путь къ Кремон, дабы скоре встртиться съ лкаремъ, а я шелъ подл коляски.
        Іеронимъ находился еще и тогда безъ чувствъ; но по прибытіи лкаря, которой тотчасъ употребилъ вс способы своего искуства къ его вспомоществованію, открылъ онъ глаза; онъ смотрлъ на меня съ удивленіемъ и вскор меня узналъ. Лкарь увдомилъ его, что онъ обязанъ мн своею жизнію. Тогда вскричалъ онъ, о Грандиссонъ! для чего не послдовалъ я вашимъ совтамъ! для чего не сдержалъ я своихъ общаній! и осмлился еще съ подлостію поноситъ васъ: проститъ ли мн ето избавитель мой? Вы будете разполагать моею жизнію, вы будете ей путеводителемъ, естьли Небо сохранитъ мн оную.
        Хотя его раны и несмертельны, но онъ никогда уже не возвратитъ прежняго своего здоровья; либо отъ того что не получилъ въ скорости себ помощи, или отъ своей нетерпливости; наипаче смотря по той ран, которая на лядве и отъ которой онъ еще и теперь не выздоровлъ. Простите мн сію подробность, Сударыня, поелику необходимо должно было о ней упомянуть; Іеронимъ находится въ такомъ состояніи, которое заслуживаетъ все ваше сожалніе.
        Я препроводилъ его въ Кремону, гд онъ по своей слабости принужденъ былъ остановиться. Тамъ посщенъ онъ былъ всею своею фамиліею, которая съ великою торопливостію прибыла къ Нему изъ Болоніи. Никогда не видано было такой нжности между особами, происходящими отъ одной крови. Нещастіе одного составляетъ тоже самое и для другаго. Іеронимъ былъ до чрезвычайности любимъ отцемъ, матерью и сестрою, а кроткія его поведенія, ласковое его свойство, веселость и живость его разума заставляли всякаго человка искать его дружества. Вы легко судитъ можеше, Сударыня, сколь высоко цнили они ту услугу, кою я имлъ щастіе ему оказать. Они осыпали меня ласками и похвалами а паче когда узнали, что я былъ тотъ самой, коего Іеронимъ неоднократно хвалилъ своей сестр и братьямъ во время тсной нашей дружбы. Онъ разсказалъ имъ о случа произведшемъ между нами холодность, въ выраженіяхъ столькоже для меня похвальныхъ, сколько для себя унизительныхъ. Отчаянное состояніе, въ кое видлъ онъ себя поверженнымъ, принудило его почитать сіи признанія за необходимый поступокъ своего раскаянія. Во время же прилагаемыхъ мною о немъ
попеченій онъ часто просилъ меня повторять ему т совты и наставленія, въ коихъ онъ укорялъ себя, что ихъ презрлъ. Онъ неоднократно просилъ у меня прощенія за прежней свой со мною поступокъ, и когда о томъ говорилъ своей фімиліи, то съ преданностію ее просилъ сочитать меня, не токмо какъ спасителя его жизни; но какъ возстановителя его разума и нравовъ. Онъ до такой степени простиралъ великодушныя свои сожалнія, что показалъ то письмо, кое я къ нему писалъ прежде нашей разлуки, и кое содержало въ себ все что токмо дружба могла изобразить наитрогательнйшаго противъ пылкихъ склонностей къ распутству. Вс таковыя обстоятельства подали весьма высокое мнніе о моихъ правилахъ. И такъ благодарность не можетъ ли простираться еще дале въ столь чувствительной фамиліи? Такимъ образомъ родитель опечаливался тмъ, что не зналъ, чмъ засвидтельствовать свою благодарность такому человку, коего знатная порода и богатство превосходили все то, чмъ бы онъ могъ оказать оную. Родительница, съ толь любвидостойною вольностію, какую рдко можно найти въ Италіанскихъ госпожахъ, приказала своей дочери почитать меня за четвертаго
брата, которой спасъ ей третьяго. Баронъ объявилъ что онъ во всю свою жизнь будетъ почитать себя нещастнымъ и что здравіе его никогда не можетъ возстановиться, естьли онъ не удовлетворитъ чувствованій своего сердца какимъ ниесть знаменитымъ дяніемъ, въ коемъ бы я самъ находилъ для себя честь и удовольствіе.
        Какъ скоро пришелъ онъ въ состояніе хать въ Болонію, то вся фамилія изъискивала всякихъ предлоговъ, дабы склонитъ меня за нимъ слдовать и удержать въ семъ город. Генералъ склонилъ меня общать ему, чтобъ какъ скоро братъ его согласится отпуститъ меня, създить съ нимъ въ Неаполь. Епископъ, которой препровождаетъ въ Болоніи все то время, въ которое бываетъ свободенъ отъ своихъ должностей и которой весьма свдущъ въ наукахъ, просилъ меня показать ему первыя правила Англинскаго языка. Тогда слава нашего Мильтона начала распространяться въ Италіи. Мильтонъ сдлался главнымъ нашимъ Авторомъ. Мы обыкновенно читывали въ поко больнаго, для доставленія ему увеселенія. Онъ также желалъ быть моимъ ученикомъ. Его отецъ и мать часто бывали съ нами, и Клементина съ удовольствіемъ съ ними приходила. Она также называла меня своимъ учителемъ; и хотя не такъ часто присудствовала при моихъ урокахъ какъ ея братья, но гораздо боле въ томъ успла, нежели они.
        [Суинваешься ли ты о томъ, Люція!]
        Хотя я и жилъ въ Италія противъ моей склонности и желанія, но не сожалю о употребленіи моего времени въ столь любезномъ сообществ. Я былъ особливою почтенъ довренностію отъ Маркизы, которая открыла мн вс сердечныя свои чувствованія и ничего не предпринимала безъ моихъ совтовъ. Маркизъ, коего я не могу довольно восхвалить учтивости, никогда столько не чувствовалъ удовольствія какъ тогда, когда меня видлъ по среди своея фамиліи; и въ то время, когда мы не занималися чтеніемъ, любезная Клементина приписывала себ право приходить къ намъ съ своею матерью. Въ сіе самое время увдомили насъ, что Графъ де Бельведере возвратился въ Парму, дабы поселиться на мст своего рожденія. Его родитель, которой былъ въ великой милости у Пармской Принцессы и которой послдовалъ за нею къ Испанскому Двору, скончался въ семъ Королевств. Съ самаго того времени, сей молодой господинъ ничего столько не желалъ какъ возвратится въ свое отечество съ безчисленными своими богатствами. Въ путешествіи своемъ черезъ Болонію онъ видлъ Клементину и пріхавши изъ Испаніи съ свободнымъ сердцемъ чрезвычайно въ нее влюбился. Графъ де
Бельведере весьма любвидостойной человкъ. Его богатство и природныя его качества весьма были достаточны къ доставленію ему сего союза. Маркизъ одобрилъ оный. Маркиза сдлала мн честь говоря о томъ со мною нсколько разъ. Она можетъ быть почитала себя обязанною узнать о томъ мои чувствованія, поелику Іеронимъ объявилъ безъ моего на то согласія что онъ не знаетъ другаго средства къ возблагодаренію меня за т услуги, кои я оказалъ фамиліи, какъ соединиться со мною родствомъ. Докторъ Барлетъ дйствительно увритъ васъ, Сударыня, какъ изъ чтенія моихъ писемъ, такъ и по тмъ подробностямъ, коими я теперь васъ обезпокоивать не намренъ, что въ Италіи, равно какъ и въ прочихъ земляхъ, есть довольно честности, снисхожденія и великодушія, и что обртаются тамъ свойства совершенно господствующія надъ притворствомъ, мщеніемъ и ревностію,словомъ надъ тми презрнія достойными страстьми, кои обыкновенно приписываютъ всему народу.
        Чтожъ касается до меня, коего почитали съ великою отличностію въ такой фамиліи, коей я совершенно зналъ знатность и добродтель; которой имлъ всегда случай удивляться молодой особ преисполненной изящными качествами которой сохранялъ даже до того времени вольность своего сердца; то совершенно было не возможно, чтобъ мое тщеславіе не было иногда возбуждаемо, и чтобъ между моими желаніями не находилось хотя ни единаго къ такому сокровищу, кое было всегда передъ моими глазами. Но я всячески старался утушать сколь скоро познавалъ оное. Я поставлялъ за подлую неврность къ такой фамиліи, которая полагалась на мое свойство, оказывать хотя малйшее вниманіе тайными попеченіями или взорами. Гордость столь отличнаго дома, чрезвычайныя ея богатства, по крайней мр для той земли, коей составляла она украшеніе, мое качество, какъ чужестранца, достоинство такой двицы, за которую весьма иного сваталось, еще до прибытія Графъ де Бельведере, молодыхъ особъ высокой породы, изъ коихъ никто не получилъ ея сердца, ниже одобреній отъ ея фамиліи; но наипаче, различіе закона, столь ясная привязанность Климентины къ своему,
что весьма бы было трудно истребитъ въ ней и единую мысль перемнить оный, и что нкогда, такъ я говорилъ о главныхъ правилахъ моего закона, она сказала съ нкоею досадою, что весьма сожалетъ о томъ, что Порретта обязанъ жизнію храбрости раскольника; вс сіи размышленія весьма превозмогали ту надежду, какую бы могло столь чувствительное сердце, какъ мое, сохранятъ отъ оказываемыхъ безпрестанно мн милостей.
        Все сіе происходило въ самое то время когда послднія возмущенія случились въ Шотландіи. Тогда ни о чемъ боле не говорили въ Италіи какъ о сей новости. Я долженъ былъ сносятъ радость и торжество отъ всхъ знатныхъ особъ принимавшихъ участіе въ польз молодаго домогателя. Каждое извстіе, приходившее со стороны возмутителей, возвщало возстановленіе Римскаго закона; и Клементина весьма восхищалась тою надеждою, которую льстилась вскор видть своего раскольника принимающаго ихъ законъ. Я претерпвалъ каждый день таковыя поздравленія, коими она чувствовала великое удовольствіе мучить меня на томъ язык, коему я ее обучилъ, и на коемъ она весьма изрядно говорить начинала. Ревность моя къ природному моему закону принудила меня ршиться оставить на нкоторое время Италію, и отправиться въ Венецію, или къ которому нибудь изъ Нмецкихъ Дворовъ, кои мене принимали участія въ успх сего дла. Я наиболе утвердился въ семъ намреніи изъ писемъ полученныхъ мною изъ Флоренціи, кои увдомляли меня о томъ, чего долженъ я опасаться отъ Оливіи. Ея гнвъ, которой я почиталъ утушеннымъ съ того времени какъ оставилъ сей городъ еще
боле воспламенился отъ тхъ извстій, кои она получала о моемъ пребываніи въ Болоніи. Г. Жервинсъ, которой меня о семъ увдомилъ, присовокупилъ что гораздо съ меньшею скромностію, нежели какая прилична была гордому ея свойству, говорила она явно о своемъ мщеніи. Маркиза, коей я перве всхъ сообщилъ о моемъ отъзд, весьма тмъ опечалилась; и будучи тогда занята симъ чувствованіемъ усильно меня просила пожить у нихъ еще нсколько недль; но вскор дала мн знать съ такимъ чистосердечіемъ, какимъ обязаны была моей откровенности, о томъ страх, какой имли они съ своимъ супругомъ, чтобъ не влюбился я въ ихъ Клементину. Я уврилъ ее, что честь моя служила мн защитою: а она съ своей стороны совершенно убдила въ томъ Маркиза. И такъ равнодушіе, кое они усмотрли въ своей дочери къ предложеніямъ Графа де Бельведере, принудило ихъ удостоить меня своею довренностію даже до того, что просили меня поговоритъ ей въ его пользу. Я оказалъ имъ сію услугу и имлъ съ нею переговоръ, о чемъ Г. Барлетъ сообщитъ вамъ письменное извстіе, естьли вы примите на себя трудъ прочесть оное. Хотя ея отецъ и мать не сказали мн, что будутъ слушать
нашъ разговоръ въ кабинет находящемся подл той горницы, въ коей я разговаривалъ съ ихъ дочерью; но сіе любопытство нималаго не принесло имъ неудовольствія.
        Время моего отъзда уже приближалось, а Клементина упорно настояла въ отказ Графу де Бельведре. Іеронимъ никогда не увдомляя меня, а почитая себя увреннымъ что я съ радостію приму ту честь, кою онъ помышлялъ мн доставить, явно говорилъ въ мою пользу. Ему изъяснили т препятствія, кои сами собою представлялись, то есть т, кои относились къ моей земл и закону. Онъ требовалъ позволенія изъясниться со мною въ сихъ двухъ предметахъ и узнать т причины, кои принуждали его сестру отказывать Графу де Бельведере. Ему позволено было меня испытать; но Маркиза приняла на себя трудъ переговоритъ съ своею дочерью и спроситъ ее о тхъ причинахъ, кои какъ кажется, подаютъ ей отвращеніе ко всмъ домогателямъ.
        И такъ въ тотъ же денъ призвала она ее въ свой кабинетъ. Она ничего не могла отъ нее получитъ кром слезъ.
        Молчаніе, коему никто не зналъ причины, ясно показало по прошествіи нсколькихъ дней, что сердце ея весьма стснено. Она чрезвычайно сердилась, когда ея задумчивость приписывали любви. Впрочемъ ея матъ сказала мн, что она подозрваетъ ее въ сей страсти, хотя и сама того не знаетъ. Она дала мн выразумть, что не видно уже въ ней боле веселости, какъ тогда какъ учить уроки такого языка, которой по справедливости, присовокупила сія госпожа, не долженъ бы былъ никогда ее веселить.
        (Присовокупила сія госпожа… Охъ Люція!)
        Задумчивость ея ежедневно умножалась. Они просили учителя сдлать нкія покушенія, дабы открыть причину ея страданій. Онъ сдлалъ имъ сіе угожденіе, хотя и усматривалъ въ томъ великія затрудненія. Оно не имло никакого успха. Вс примчали, что Клементина гораздо бывала веселе, когда съ нимъ находилась; но говорила мало. Однако казалось, что она съ великимъ удовольствіемъ его слушаетъ; и хотя онъ обыкновенно ей говорилъ на Италіанскомъ или Французскомъ язык, но короткіе отвты получаемые имъ отъ ней были всегда на новомъ язык, которой она учила. А какъ скоро онъ ее оставитъ, то она перемняетъ видъ и устремляетъ вс свои мысли къ изысканію случая уйти изъ компаніи.
        (Что думаете вы о моей бодрости, любезная Люція? Но любопытство меня подкрпляетъ. Когда будетъ время размышлять, сказала я про себя, тогда я все приведу себ на мысль.)
        Родители ея находились въ глубочайшей печали. Они спрашивали о сей болзни у лкарей, кои единственно сказали, что болзнь ея есть любовь. Тогда сдлано ей подобное объявленіе, общая притомъ всю снисходительность, какуюбъ ея сердце могло пожелать для избранія предмета: но она не могла еще сносить сего обвиненія. Нкогда сказала ей горнишная ея женщина, что она влюблена, тогда отвчала она: разв вы желаете, чтобъ я сама себя ненавидла? Ея мать говорила ей о любви въ самыхъ благосклоннйшихъ выраженіяхъ, и какъ будто бы о страсти на закон основанной. Она слушала ее со вниманіемъ, но ничего не отвчала.
        На канун моего отъзда въ Германію данъ былъ въ сей любвидостойной фамиліи великолпной балъ въ честь такому человку, на котораго, изливали вс свои милости. Наконецъ согласились его отпустить, боле для того что желали испытать, какое произведетъ впечатлніе его отсудствіе надъ Клементиною. Ея мать отдала ей на волю быть и не быть при семъ торжеств. Она пожелала сдлать намъ честь своимъ присудствіемъ. Вс чрезвычайно были ради примтя въ ней такую веселость, каковой давно уже не видали. Она разговаривала съ живостію и здравымъ смысломъ ей свойственнымъ и жалла что я давно не ухалъ. Впрочемъ мн весьма показалось странно, что оказывая всегда удовольствіе меня видть, даже и въ самой перемн своего нрава, она изъявляла радость о такомъ отъзд, о коемъ вс по своему снизхожденію сожалли и которое должно было по видимому способствовать ея выздоровленію. Впрочемъ не примчено нималйшаго притворства ни въ обхожденііяхъ ея ни во взорахъ. Когда благодарили меня за то удовольствіе, которое доставлялъ я всей фамиліи, то она равномрно присовокупила къ тому и свою благодарность. Когда желали мн здравія и благополучія,
она говорила тоже самое, когда усильно просили меня пріхать еще въ Болонію прежде возвращенія моего въ Англію, то и она тоже мн предлагала. сердце мое весьма было тмъ облегчено. Я великое чувствовалъ удовольствіе о столь щастливомъ выздоровленіи. Наконецъ, когда я въ послдній разъ прощался, она приняла мои засвидтельствованія съ спокойнымъ видомъ. Я хотлъ поцловать ея руку: она сказала мн, что избавитель ея брата долженствуетъ обходиться съ нею гораздо благосклонне и наклонясь ко мн представила мн свою щоку. Да сохранитъ Боже, присовокупила она, моего учителя! (И да обратитъ васъ къ правоврію, Кавалеръ,) примолвила она мн по Англински и чтобъ вы всегда имли такого любезнаго друга, каковы были вы для насъ!
        Г. Іеронимъ не въ состояніи еще былъ выходишь. изъ своей горницы. Я пришелъ къ нему проститься. О любезный Грандиссонъ! вскричалъ онъ прижимая меня въ своихъ объятіяхъ; и такъ ето правда, что вы насъ оставляете! да низпошлетъ на васъ Небо вся благая! Но что будетъ съ братомъ и сестрою, кои васъ лишаются! вы меня очень обрадуете, сказалъ я ему, естьли меня удостоите своимъ письмомъ черезъ моего человка, котораго я оставляю здсь на нсколько дней, и котораго буду дожидаться въ Инсбрук. Увдомьте меня о всей любезной вашей фамиліи и о здравіи вашей сестрицы. Она будетъ и должна быть вашею супругою, возразилъ онъ, по крайней мр естьли вс усильныя мои старанія возъимютъ какую либо власть. Для чегожъ вы насъ оставляете?
        Я весьма удивился такому извстію, о коемъ онъ мн никогда столь ясно не говорилъ. Тщетная ето надежда, сказалъ я ему, есть множество препятствій… Я ласкаюсь преодолть оныя, перервалъ онъ рчь мою, естьли только ваше сердце не осталось во Флоренціи? А поелику они вс знали, по нескромности Оливіи, т предложенія, о коихъ сія госпожа приказала меня извститъ и то намреніе, кое я принялъ отвергнуть оныя, то я и уврилъ его что мое сердце свободно. И такъ условившись въ переписк, простился я съ наиблагодарнйшимъ изъ всхъ человковъ.
        Но съ какимъ прискорбіемъ узналъ я изъ перваго его письма, что радость его фамиліи продолжалась не боле одного дня. Клементина паки впала въ болзнь еще опаснйшую. Позволите ли мн изьяснить вамъ, въ короткихъ словахъ, Сударыня, обстоятельства пагубнаго сего припадка?
        Она заперлась въ своей горниц, не зная или ни мало не примчая, что горнишная ея женщина была съ нею. Она ничего не отвчала на нсколько вопросовъ сей женщины, но сидя, обернувшись къ ней спиною а лицемъ къ кабинету находящемуся подл той горницы она пребывала нсколько минутъ въ глубокомъ молчаніи. Потомъ протянувши голову, какъ будто бы старалась выслушивать лучше то, что ей говорятъ изъ кабинета, она сказала тихимъ голосомъ: "Онъ ухалъ; увряете вы меня? ухалъ на всегда! О! нтъ, нтъ!,,
        Кто ето, Сударыня? Спросила ее горнишная ея женщина. Съ кмъ вы говорите?
        Она все продолжала:,,Мы конечно чрезвычайно ему одолжены. Спасти съ толикимъ великодушіемъ моего брата; гнаться за убіицами, и какъ мой братецъ говоритъ, положитъ его въ свою коляску, а самому идти пшкомъ… Разбойники, какъ вы говорите, могли бы его самаго убить. Ихъ лошади разтопали бы его своими ногами.,,
        Она казалось всячески старалась прислушиваться, какъ будто бы ей кто говорилъ изъ далека. Горнишная женщина зашедши впередъ отворила дверь кабинета и оставила ее разтворенною, дабы обратитъ на себя ея вниманіе прервавъ ея мысли; но она не преминула паки наклониться, какъ будто бы старалась не упустить ни единаго слова изъ того, что ей говорятъ и отвчать спокойно на все ею слышанное. Потомъ засмясь принужденно:,,Любовь! Ахъ! забавное мнніе! впрочемъ не обманываются, естьли желаютъ сказать, что я обожаю всхъ и боле нежели саму себя."
        Таковое безпокойствіе принудило ея мать войти въ ту минуту въ ея горницу. Она поднявшись съ торопливостію затворила у кабинета дверь, какъ будто бы желая тамъ кого нибудь укрыть и бросясь къ ногамъ Маркизы съ униженіемъ просила ее оказать ей: милость полезную ея благополучію, то есть, позволенія вступить въ монастырь.
        Съ самаго того времени стало извстно, по нкоимъ признаніямъ доносящимся къ Англинскому учителю, что духовной ея отецъ, обезпокоясь не во время о своемъ закон, наполнилъ сію нжную душу такими страхами, кои затмили ея разумъ. Мн кажется я уже вамъ сказалъ, Сударыня, что она одарена примрнымъ благочестіемъ и кротостію; но я уже весьма много занимаюсь симъ печальнымъ повствованіемъ. Оно производитъ великое впечатлніе, какъ я вижу, надъ нжнымъ сердцемъ Миссъ Биронъ.
        Въ самомъ дл, любезная Люція, думаешь ли ты чтобъ я могла удержаться отъ слезъ? Нтъ, нтъ. Нещастная Клементина! Но я почувствовала въ сію минуту великое удовольствіе къ печальнымъ предметамъ и просила Сира Карла продолжать свое повствованіе. Я прошу васъ изъ милости, Г. мой, продолжайте, сказала я ему. Какое сердце не восчувствовало бы сожалнія отъ столь плачевнаго приключенія!
        Онъ отвчалъ мн, что я найду въ его письмахъ, кои хранятся у Г. Барлета, вс желаемыя мною изьясненія; но что онъ хочетъ продолжать дале вкратц, дабы тмъ уменьшить собственную свою печаль.
        Вс лкарскія попеченія были безуспшны. Ея духовной отецъ, которой впрочемъ человкъ великодушной, поддерживалъ ее въ тхъ опасеніяхъ, кои ей внушалъ. Онъ видлъ Англинскаго учителя въ великой милости въ Болоніи, онъ зналъ до какой степени Іеронимъ почиталъ за долгъ довести свою благодарность и во многихъ разговорахъ, кои самъ онъ имлъ съ симъ любимымъ человкомъ, усмотрлъ въ немъ чрезвычайную привязанность къ своему закону. Опасаясь же перемны, кою почиталъ неизбжною всячески старался возбуждать въ мысляхъ молодой духовной своей дочери преніе между благодарностію и благочестіемъ, коему нжное ея сложеніе не могло сопротивляться.
        Въ то самое время находилась во Флоренціи одна Англинская госпожа, которая видя свою бдность по смерти своего мужа, вступила по щастію во услуженіе въ одну изъ самыхъ благородныхъ сего города фамилій, отъ коей ея разумъ и поведеніе доставили ей столько почтенія и уваженія, что она уже съ нсколько лтъ при оной находится. Хотя она и Протестанка, но надежда привести ее въ Римскую вру и дружба заставила госпожъ сего дома привлечь ее къ себ своими ласками и благодяніями. Гжа. Бемонтъ, [такъ называется сія Англинская госпожа] была съ ними неразлучна во всякой компаніи и казалось ежедневно пріобртала новыя права на ихъ къ себ любовь. Нкогда здили они съ нею въ Болонію для посщенія Маркизы делла Порретта и печальная сія мать сдлала имъ довренность въ своихъ нещастіяхъ. Он совтовали ей, по тому мннію, кое имли о благоразуміи Гжи. Бемонтъ, чтобъ препоручитъ Климентину на нкоторое время ея попеченіямъ и отпуститъ къ нимъ во Флоренцію. Маркиза на то согласилась и ея дочь нимало тому не противилась. Об фамиліи и жили въ тсной дружб; слава же Агличаики весьма тамъ разпространилась. И такъ Клементина отправилась
во Флоренцію.
        Позвольте мн, Сударыня, для сокращенія моего повствованія, чтобъ я и сію подробность оставилъ Доктору Барлетту. Гжа. Бемонтъ проникши совершенно въ ея болзнь, немедлнно о томъ увдомила фамилію. По сему-то извстію ршились они на новыя и усильныя прозьбы Г. Іеронима. Они уврили Клементину, что употребятъ все свое стараніе исполнить ея желанія. Тогда-то призналась она въ любви своей и сіе признаніе столько ее облегчило, что она возвратилась гораздо спокойне въ Болонію. Вся фамилія приняла намреніе возвратить учителя. Хотя предложенія, кои надлежало сдлать щастливому сему человку, разположены были по согласію; но они желали, дабы онъ прежде нежели съ ними изьяснится, повидался съ Клементиною, и при семъ поступили они невесьма благоразумно.
        Въ самое то время находился онъ въ Вн. Іеронимъ поздравлялъ его онымъ въ своемъ письм со всми изрченіями нжнаго и исполненнаго благодарностію сердца, и думалъ что нашелъ наконецъ случай воздать ему за его услуги. Онъ далъ ему выразуметь, что договоры превзойдутъ его чаяніе, и видно что хотлъ тмъ сказать о разности имнія. Другъ его коему оказывали толикое уваженіе, чрезвычайно былъ къ тому чувствителенъ. Впрочемъ поелику онъ зналъ Климентину и ея фамилію; то весьма недоврялся, чтобъ можно было безъ труда всмъ согласоваться касательно закона и пребыванія. Сія мысль произвела въ немъ такія сумннія,что онъ почелъ за долгъ уничтожить совсмъ свои намренія.
        Онъ отправился въ Болонію. По прибытіи его, позволено ему было видться съ Клементиною въ присудствіи ея матери. Колико прелестей усмотрлъ онъ въ благородномъ чистосердечіи и той и другой! Сколько былъ онъ тронутъ нжнйшими лобызаніями Іеронима которой безъ всякаго затрудненія даже напередъ называлъ его своимъ братомъ! Маркизъ съ толикою же нжностію призналъ его за четвертаго своего сына. Они общались присоединить знатное приданое къ тому великому имнію, которое отказали Клементин два ея дда. Брачной обрядъ не дале намрены были отложить какъ до прибытія моего родителя, коего хотли просить въ Италію, дабы умножитъ свою радость его присудствіемъ.
        Я не стану говоритъ о прочемъ поелику совершенно не возможно было согласиться на такія предложенія; то есть я долженъ торжественно отрещись отъ своего закона и жить въ Италіи, позволяя мн токмо по прошествіи каждыхъ трехъ лтъ здить въ свое отечество на нсколько мсяцовъ, при всемъ томъ дочь ихъ могу я взять съ собою только одинъ разъ естьли она на то согласится, и то на столько времени, какъ они заблаго разсудятъ.
        Какимъ уныніемъ исполнилось сердце мое, видя себя принужденнымъ несоотвтствовать ожиданію толикаго множества честныхъ людей, кои питали ко мн истиннйшія чувствованія почтенія и дружбы! Вы не можете себ представить, Сударыня, мученій моего сердца. Когда тотъ братъ, съ коимъ я былъ соединенъ нжнйшимъ чувствованіемъ, испрашивалъ моего соболзнованія… когда сія превосходная матъ заклинала меня имть состраданіе о ея дочери и о собственномъ ея сердц, и когда любвидостойная Клементина не говоря ни слова о самой себ, понуждала меня, для пользы души моея, вступитъ въ ихъ вру; то что вы о семъ подумаете, Сударыня… Я примчаю что сіе повствованіе причиняетъ вамъ сильное движеніе.
        [При семъ онъ остановился; утиралъ платкомъ глаза свои, равномрно и я тоже длала. Какое печальное повствованіе, любезная Люція!]
        Какимъ образомъ, Г. мой, сказала я ему прерывающимся голосомъ… могли вы противиться?
        Удостовренъ будучи о правот моего закона и приверженъ по многимъ причинамъ къ мсту моего рожденія, могъ ли я то исполнить не пожертвовавши моимъ Создателемъ и отечествомъ? Но я старался изыскивать способы ихъ согласить. Я предложилъ жить по перемнно одинъ годъ въ Англіи а другой въ Италіи, естьли дражайшая Клементина пожелаетъ на то согласиться; или естьли пребываніе въ моемъ отечеств ей непонравится, то я общаюсь тамъ проживать только по три мсяца каждый годъ. Чтожъ касается до ея закона, сказалъ я, то я совершенно отдаю сіе на ея волю; и естьли Небо даруетъ щастливый плодъ нашему браку, то общаюсь оставитъ ей попеченіе о воспитаніи дочерей, самъ же приму въ свое смотреніе воспитаніе сыновей моихъ, и ето такое условіе, на кое я надюсь получитъ согласіе и отъ самаго Папы, поелику оно не есть безпримрно. И такъ не довольно ли я жертвовалъ единственно изъ состраданія и любви? Чтожъ могъ я боле сдлать?
        Но нашли ли вы, Г. мой, сопротивленіе на сіи предложенія отъ Клементины?
        Ахъ! нещастная двица! сія самая мысль и усугубляетъ мою печаль. Она бы на оныя согласилась: она ничего не щадила для полученія согласія отъ своей фамиліи на сихъ договорахъ. И сіе стараніе оказанное въ мою пользу, сколь ни привержена была она къ своему закону, возбудило всю мою благодарность и состраданіе. Но какіяжъ печальныя произшествія насъ постигли! Отецъ позабылъ то снисхожденіе, какое общалъ. Мать правда была посредственницею и самый младшій изъ трехъ братьевъ на всегда пребудетъ твердъ въ мою пользу, но Маркизъ, Генералъ, Епискомъ и все поколніе Урбиновъ были непреклонны, наипаче ожесточась моими затрудненіями они начали поступать со мною такъ какъ съ неизвстнымъ человкомъ или бродягою, для коего ихъ союзъ былъ столько же славенъ, сколько мой унизителенъ для толь отличной фамиліи. Словомъ, мн позволяли и даже понуждали оставитъ Болонію, не давъ мн и той свободы, дабы лично съ нещастною Клементиною проститься, хотя она просила сей милости на колнахъ. Но какіяжъ были отъ того слдствія? Вы узнаете о томъ отъ Г. Барлета. Злощастная Клементина!Теперь просятъ они меня опятъ въ Болонію. Сожалнія
достойная двица! какая можетъ быть ихъ надежда?
        По окончаніи сихъ словъ, онъ мн показался въ такомъ смущеніи, Что не могъ бы отвчать на мои вопросы, хотя бы я и въ силахъ была требовать отъ него другихъ изъясненій.
        О Люція! о дражайшіе мои друзья! теперь вы видите и основаніе тайны. Могу ли я быть столь же нещастна какъ онъ и его Клементина! Г. Барлетъ справедливо говоритъ, что Сиръ Карлъ нещастливъ. Онъ самъ можетъ уврить, что довольно претерплъ и отъ добродтельнйшихъ женщинъ. Онъ можетъ жаловаться, что многія ночи проводитъ безъ сна. Нещастная Клементина, повторяю я посл его. Скажемъ также, нещастный Сиръ Карлъ! Но когожъ, любезная моя, почитаешь ты щастливою? Конечно не твою

        Генріетту Биронъ.

        ПИСЬМО LІІ.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        Тогожъ дня.
        Печальныя мои мысли принудили меня оставить перо: но теперь начинаю я писать другое письмо. Я не намрена уже оканчивать оное на такомъ мст, на коемъ я въ первомъ остановилась.
        Сиръ Карлъ видя сколько я была тмъ тронута позабылъ собственную свою печаль, дабы возхвалить во мн то, что называетъ человколюбіемъ. Я нсколько разъ ссылался вамъ, сказалъ онъ мн, на изьясненія Доктора Барлета. Я попрошу его сообщитъ вамъ вс т подробности, кои онъ отъ меня получилъ. Вы, Сударыня, принося великое утшеніе друзьямъ вашимъ своими письмами, можетъ быть сыщете въ такой исторіи чмъ можно удовольствовать ихъ любопытство. Я могу положиться на ихъ скромность; ибо не отъ одной ли крови они съ вами происходятъ?
        Я поблагодарила его однимъ только наклоненіемъ головы: я не въ состояніи была учинитъ другаго.
        Я уже сказалъ вамъ, Сударыня, что весьма много тронутъ былъ сожалніемъ, но честь моя непорочна: такъ думаю я о моемъ состояніи. Когда вы разсмотрите все, что сообщить вамъ Докторъ Барлетъ, тогда удобне можете судить о истинн обстоятельствъ. Нтъ ни одной въ свт женщины, коей бы почтеніе было для меня драгоцнне почтенія Миссъ Биронъ.
        Все то что я слышала, сказала я ему, не довольноли бы было для всякаго человка желать чтобъ несчастная Клементина… Ахъ Люція! голосъ мн измнилъ: я обличила себя лживостію. Однако не должна ли я на глубин моего сердца окончитъ то, что хотла выразить словами? Връ, любезная Люція, что сердце стсняется отъ любви. Я утвердилась въ томъ повторяемымъ опытомъ! не всегда ли меня почитали доброю, великодушною и несамолюбивой? Каковажъ я теперь?
        Наконецъ, Сударыня, началъ онъ опять свой разговоръ… и не продолжая дале, хотлъ взять меня за руку, но съ такимъ видомъ, которой ясно показывалъ его замшательство, съ такою нжностію, которая изьявлялась въ его взорахъ съ такимъ почтеніемъ, каковое видно было во всхъ его поступкахъ… Онъ только до оной куснулся и отдернувъ свою назадъ говорилъ: чтожъ сказать мн боле, Сударыня? Я не понимаю, что долженъ къ тому присовокупить; но я вижу ясно, что вы имете о мн сожалніе. Вы сожалете также и о нещастной Климентин. Честь мн запрещаетъ… но честь мн и приказываетъ.… однако я не хочу быть несправедливъ, неблагодаренъ и корыстолюбивъ! онъ всталъ со своего стула. Сколько я вамъ обязанъ, Сударыня, за то снизхожденіе, которое вы имли слушая мое повствованіе! я ето употребляю во зло. Простите мн за смущеніе разпространенное мною въ такомъ сердц, которое способно къ столь нжному пристрастію, и оказавъ мн глубочайшее почтеніе онъ удалился съ торопливостію, какъ будто бы опасался показать мн все свое движеніе.
        Посл сего я пребыла нсколько минутъ неподвижною или совершенною статуею, взирая то на ту то на другую сторону, какъ будто бы старалась сыскать свое сердце, и какъ почитала его пропадшимъ безъ всякой надежды, то источникъ слезъ, полившійся въ столь нужное время изъ глазъ моихъ, возвратилъ мн прежнее чувство и движеніе. Миссъ Грандиссонъ видя что ея братъ вышелъ ждала нсколько минутъ, опасаясь чтобъ тонъ опять не возвратился; но услыша мои вздохи она прибжала ко мн съ разпростертыми руками. О любезная Генріетта! сказала она обнимая меня; что съ тобою сдлалось? Сестрицу ли я свою обнимаю? родную ли свою сестрицу Грандиссонъ?
        Ахъ, любезная Шарлотта! должно отрчся отъ всей надежды. Нтъ уже у васъ сестры. Ето совершенно невозможно. Не должно о томъ боле и думать. Я знаю… Но помогите мн, помогите мн выдти изъ сей горницы. Видъ оной мн противенъ. [Закрывая рукою глаза мои и чувствуя слезы текущія подъ моими палцами…] слезы, любезная моя, кои я проливаю изъ сожалнія не токмо о себ, но о Сир Карл и о нещастной Климентин, ибо не заключители вы изъ всего вами читаннаго, что случилось нчто въ Болоніи? И опершись на плечо Миссъ Грандиссонъ я поспшала выдти изъ библіотеки въ свою горницу. Миссъ Грандиссонъ хотла за мною слдовать. Нтъ, нтъ, сказала я ей, оставьте меня, оставьте меня хотя на четверть часа. Я приду къ вамъ сама въ вашъ кабинетъ. Она по милости своей удалилась. Я упала въ креслы и предалась на нсколько минутъ теченію слзъ моихъ; а изъ того ощутила нкое облегченіе къ принятію двухъ сестеръ, кои пришли держа другъ друга за руку, желая съ нетерпливостію подать мн нкое утшеніе.
        Но я не могла разсказать имъ обстоятельно о всемъ между нами произшедшемъ; я имъ только сказала, что все уже ршено; что ихъ братецъ сожалнія достоинъ; что онъ не заслуживаетъ никакой хулы; что естьли он по милости своей оставятъ меня на нсколько часовъ для воспоминанія того что я наитрогательнйшаго слышала; то я сама къ нимъ приду и сообщу имъ повствованіе въ самой точности. Он отъ меня ушли усмотря во мн гораздо боле спокойствія.
        Сиръ Карлъ вышелъ изъ кареты съ Докторомъ Барлетомъ. Онъ многократно навдывался о моемъ здоровь, говоря своей сестр Шарлотт, что онъ опасается того движенія, въ кое меня привелъ печальными своими повствованіями. Еще до своего отъзда онъ приказалъ просить позволенія, чтобъ его уволили отъ стола. Сколько онъ соболзнованія достоинъ! Сколь чрезвычайна должна быть его печаль! Быть не въ состояніи видть насъ! Сидть съ нами! Я равномрно пожелала было извиниться будучи въ безпорядк, но на то не хотли согласиться. Я пришла и сла съ ними за столъ. Сколь долго казалось мн время за столомъ. Взоры домашнихъ были мн весьма тягостны. Взгляды Емиліи не мене меня отягощали; он пылали любопытствомъ, какъ я въ нихъ то усматривала, хотя сама она не знала къ чему, но вроятно по нкоему пристрастію и въ томъ предположеніи, что не все идетъ по ея желанію.
        Она за мною послдовала увидя, что я пошла въ свою горницу. Позволь мн сказать одно слово, моя любезная Миссъ Биронъ [держа одной рукою за дверь и протягивая голову единственно для того дабы меня видть.] Скажите мн что нтъ никакого несогласія между вами и моимъ опекуномъ. Я требую отъ васъ сей единой милости.
        Нтъ, любезная моя, между нами никакого несогласія. Нтъ, нтъ,дражайшая моя Емилія.
        Слава Богу! [соединя свои руки съ великимъ пристрастіемъ, и повторяя] слава Богу! естьли бы вы были -между собою несогласны, то я бъ совершенно не знала, чью держать сторону. Но я не желаю васъ безпокоить. Я иду прочь.
        Не уходите, не уходите, любезная моя пріятельница! Останься здсь, добросердечная моя Емилія. Я подошла къ ней и взяла ее за руку. И такъ, любвидостойная двица! говорите, желаете ли быть со мною?
        Желаю ли я жить съ вами! Боже мой! ето составляетъ самое пріятное изъ всхъ моихъ желаній.
        Подете ли вы со мною въ Нортгамптонъ-Щиръ, любезная моя?
        Хотя на край свта, Сударыня. Я буду первою вашею послдовательницею, и стану любить васъ боле нежели моего опекуна, естьли возможно.
        Ахъ, дражайшая моя! но какъ вы можете жить не видя иногда опекуна своею?
        Какже? Витъ онъ безъ сумннія будетъ жить съ нами.
        Нтъ, нтъ, дражайшая моя. Вы конечно тогда лучше согласитесь жить съ нимъ нежели со мною; не правдали?
        Простите меня, Сударыня. Я желаю, по истинн, жить и умереть съ вами и уврена, что соболзнованіе его сердца часто понуждатъ его будетъ съ нами видться. Но вы плачете, дражайшая моя Миссъ Биронъ! скажите мн, о чемъ вы плачете? Для чего говорите вы съ такою торопливостію и столь тихимъ произношеніемъ? Вы кажетесь мн въ нкоемъ замшательств…
        Я говорю торопливо; произношеніе мое тихо, и я кажусь въ нкоемъ замшательств… премного благодарю васъ, дражайшая моя, за такое наблюденіе. Я онымъ воспользуюсь. Теперь сдлайте мн удовольствіе и оставьте меня.
        Сія любезная двица вышла на цыпкахъ. Но по истинн я благодарила ее чистосердечно; ея наблюденіе дйствительно мн послужило. Но ты легко судить можешь, любезная моя Люція, что я нсколько была обезпокоена. Тотъ видъ, съ коимъ онъ отъ меня удалился… Не находишь ли ты въ томъ нчто особеннаго? Столь поспшно удалиться! и не сказавши мн ничего такого, которое не былобъ сопровождаемо самыми нжными взорами; взорами, кои кажется изражали боле нежели его слова, приведши меня въ необходимость удалиться, не предложа мн своей руки дабы и меня равномрно вывести изъ смущенія! какъ будто бы.… я совершенно не понимаю какъ будто бы что, но ты конечно подашь мн свое мнніе о всхъ ихъ обстоятельствахъ. Теперь же могу я сказашь только то, что почитаю свою неизвстность оконченною и что мое состояніе отъ того не лучше стало. Однако… Но къ чему служитъ сія мечтательная мысль? Не опредленоли уже Небомъ то, что должно случиться.
        По полудни какъ Сиръ Карлъ и Докторъ еще не возвратились я вкратц разказала Милорду и господамъ о всемъ между мною и ихъ братомъ произшедшемъ, не смотря на то что Емилія была съ нами. Лишь только я окончила свое повствованіе и хотла удалиться въ свою горницу, то вошли къ намъ оба наши друзья. Сиръ Карлъ тотчасъ началъ приносить мн свои извиненія за нанесенное имъ мн безпокойство. При каждомъ его слов видно было его движеніе. Онъ запинался и трепеталъ. Для чего запинаться, любезная моя, для чего трепетать?
        Я ему отвчала и безъ всякаго затрудненія призналась, сколько печальное его повствованіе возбудило во мн соболзнованія и просила его вспомнить о своемъ общаніи. Онъ мн сказалъ, что склонилъ Г. Барлета исполнитъ его общанія, а добродушной Докторъ засвидшельствовалъ что для него нтъ ничего столь пріятнаго, какъ сіе упражненіе. А какъ я не далеко стояла отъ дверей, въ томъ намреніи дабы удалиться въ свой кабинетъ, то и послдовала прежнему моему предпріятію. При выход моемъ, Сиръ Карлъ поклонился мн очень низко не сказавъ ни одного слова,и я примтила что ему весьма хотлось, чтобъ я тамъ осталась. Но нтъ, по истинн.
        Впрочемъ, я соболзную о немъ отъ всего моего сердца. Слдственно весьма было бы странно на него досадовать! никогда толикое добродушіе, чувствительность и состраданіе, кои кажется составляютъ главный источникъ его нещастій, не занимали вс вмст мужескаго сердца.
        Скажи, скажи мн, любезная Люція… Но нтъ, не говори мн ничего, пока мы ни прочтемъ тхъ писемъ, кои я должна получить отъ Доктора Барлета, тогда уже будемъ мы извстны о всхъ подробностяхъ.

        Въ Субботу, 25 Марта, по утру.

        Онъ [но къ чему служитъ сей онъ; такое слово весьма маловажно? Слабость моего сердца приноситъ мн стыдъ.] Сиръ Карлъ отправился въ Лондонъ. Не могши быть щастливымъ въ самомъ себ, онъ похалъ искать своего удовольствія споспшествованіемъ благополучія другихъ. Онъ будетъ тмъ веселиться подобно имъ самимъ. Нтъ драгоцнне небеснаго дара, какъ благотворительное сердце! хотя бы и вс возможныя нещастія обратились на человка сего свойства, то и тогдабъ не могли он сдлать его совершенно нешастнымъ.

        Въ Субботу въ об;дъ.
        Сиръ Карлъ ухалъ, и я только теперь окончила разговоръ свой съ Милордомъ и двумя госпожами. Что ты скажешь, Люція? Они вс почитаютъ себя увренными, что величайшее противоборство страстей Сира Карла и самое чувствительное его прискорбіе, происходятъ отъ… Его противоборствіе страстей (по истинн, я уже не понимаю, что пишу… но я въ томъ ничего не перемню, любезная моя) состоитъ, или произходитъ, не такъ ли я сказала, отъ раздла между его состраданіемъ къ нещастной Клементин и его любовію къ какой нибудь другой особ.
        Но кто удовольствуется занимая половину сердца столь великаго, нжнаго и чувствительнаго, какъ я его почитаю? Состраданіе, Люція, состраданіе сердца Сира Карла! Сіе можетъ быть произходитъ отъ любви; да и не долженъ ли онъ чувствовать оную въ женщин такого свойства? Но и сама Люція, не тронута ли ты состраданіемъ къ нещастной Клементин? Сколь пагубна любовъ ея! она любитъ, не смотря на законъ свой; то есть противъ своея склонности, или по крайней мр подобно сему, такого человка, которой не можетъ быть ея супругомъ не нарушивъ своей совсти или честности. Любитъ противъ своея склонности! что значатъ сіи слова? Сколько глупости находится въ той страсти, кою называютъ любовію! или лучше сказать, сколько производитъ она глупостей въ тхъ, кои оной предаются! Я желаю, чтобъ моя любовь всегда была основана на такихъ правилахъ, кои не противны разсудку и долгу. А тогда мои воспоминовенія и разсужденія не будутъ причинять мн продолжительнаго прискорбія.

        Конецъ четвертой части.



        Ричардсон Сэмюэл

        Английские письма, или история кавалера Грандисона (Часть пятая)
        АНГЛИНСКІЯ ПИСЬМА,

        или

        ИСТОРІЯ

        КАВАЛЕРА

        ГРАНДИССОНА.

        Твореніе Г. РИЧAРДСOHA

        сочинителя

        ПАМЕЛЫ и КЛАРИССЫ.

        Переведено съ французскаго

        А. Кондратовичемъ.


        OCR Бычков М.Н.
        #ID59762_MAILTO:[email protected]
        http://az.lib.ru

        ЧАСТЬ ПЯТАЯ.

        Во град Святаго Петра

        1793 года.

        Цна безъ перепл. 1 р. 10 коп.


        Съ дозволенія указнаго.

        ИСТОРІЯ

        Кавалера

        ГРАНДИССОНА.

        ПИСЬМО LVIII.

        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        Докторъ Барлетъ спрашивалъ меня, въ чемъ заключается подробность Клементининой исторіи, которую просила я его мн сообщить и общалъ мн переписать оныя; я ему означила ихъ письменно; можетъ быть должна я себя похулить за небольшую притворность, когда начала описывать съ такихъ мстъ, которыя не самыя важныя, какъ то, исторію Оливіи, о Гж Бемонтъ; о ссорахъ произходившихъ между Сиромъ Карломъ и Г. Іеронимомъ, и пр. на настоящія подробности, кои нетерпливо знать желаю, суть слдующія:
        Первой разговоръ Сира Карла съ Клементиною, касательно Графа Бельведера.
        Сношеніе, въ которое просили его вступить съ нею, по случаю первыхъ меланхолическихъ ея припадковъ.
        Средства, коими Гжа. Бемонтъ извлекла отъ нее самой признаніе въ той страсти, которую она столь тщательно скрывала отъ нжнйшихъ родителей.
        Пріемъ учиненной Сиру Карлу въ пріздъ его въ Вну.
        Какъ приняты были его предложенія о примиреніи, закон и пребываніи отъ всей фамиліи, а особливо отъ Клементины. И самое важное, любезная Люція, послдовавшая печальная и послдняя разлука; что было необходимо къ тому нужно, что по томъ случилось въ Болоніи, и въ какомъ положеніи находится теперь Клементина.
        Ежели Докторъ откровенно объяснитъ сей послдній запросъ, то мы узнаемъ можетъ быть, по какой причин Сиръ Карлъ по столь долговременной отлучк желаетъ возвратиться въ Болонію, и для чего онъ кажется удостовреннымъ, что его угожденіе ни къ чему не будетъ полезно. О! Люція, сколь важныя слдствія зависятъ отъ сего освдомленія! Но не медли ни мало, Сиръ Карлъ Грандиссонъ! я тебя заклинаю, не медли к ты любезной. Докторъ! Сердце мое отъ одной мысли и малйшаго медлнія страждетъ: оно не можетъ перенесть такой неизвстности.
        Примчаніе: (Многія письма по семъ слдующія содержатъ въ себ первыя подробности, о сообщеніи коихъ Миссъ Биронъ просила Доктора Барлета; он чрезвычайно продолжительны, и потому самая большая часть оныхъ сюда не внесены для того что далеко отводятъ читателя отъ порядочнаго чтенія произшествій; но для явнаго уразумнія всего сего почитаю занужное включить сюда нкоторыя изъ сихъ писемъ, а протчія можетъ быть приложены будутъ къ концу последняго тома, какъ бы въ дополненіе.)
        ІІримчаніе: При сношеніи Сира Карла съ Клементиною по случаю первыхъ ея меланхолическихъ припадковъ примчать должно, что Сиръ Карлъ не доврялся еще, чтобъ могъ быть тому причиною, хотя она отвергла то предложеніе, которое поручено ему представить ей въ пользу другаго. Здсь внесена будетъ выписка изъ его писемъ, и такъ самъ онъ описываетъ сіе произшествіе Доктору.
        Маркизъ, Маркиза, и Кавалеръ Грандиссонъ прогуливались нкогда по садовой алле. Клементина, которая въ печали своей искала уединенія, была отъ нихъ довольно далеко съ Камиллою, своею горнишною; которая шла за нею и старалась развеселить ее своими разговорами. Хотя она ея любила, но ничего ей не отвтствовала, и жаловалась, что она рчами своими ее безпокоитъ.
        Любезная дочь! сказалъ мн Маркизъ прослезясъ. Посмотрите, какъ она ходитъ, то тихо то скоро, какъ будто желаетъ освободиться отъ сообщества Камиллы. Она начинаетъ уже ей быть въ тягость, по тому что ею любима. Но на кого кажется смотритъ она съ удовольствіемъ? Увы! воображалъ ли я, чтобъ та двица, которая составляла вс утхи моего сердца, могла когда либо превратить оныя въ мученіе! Однако отъ того не мене она мн любезна. Но знаете ли, любезный мой Грандиссонъ, что мы не можемъ отъ нее добиться другихъ словъ какъ да и нтъ? Не можно ли какъ завесть, съ нею разговоръ хотя на самое малое время, даже и на томъ язык съ нею говорить не льзя, которому вы ее учили и къ коему въ ней усматривали мы такую склонность; постарайтесь привлечь ее въ разговоръ, начните съ нею какую нибудь матерію.
        Такъ, Кавалеръ, сказала мн Маркиза, поговорите съ нею, начните рчь о чемъ ни будь такомъ, которое бы привлекло ее къ разговору. Мы ее увряли, что не будемъ больше говорить ей о замужств, до того времени, пока она сама не пожелаетъ принять нашихъ предложеній. Глаза ея, утопающіе въ слезахъ, намъ за то благодарили. Она благодаритъ насъ поклономъ, когда стоитъ, а естьли сидитъ, то наклоненіемъ головы; но ни слова при томъ не говоритъ она кажется въ безпокойств и въ смятеніи, когда мы ей что говоримъ. Посмотрите! она входитъ теперь въ Греческой храмъ, бдная Камилла съ нею говоритъ, но не можетъ дождаться ея отвта. Я не думаю, чтобъ она васъ видла; подойдемъ по етой боковой тропинк къ миртовой рощиц, откуда можемъ услышать все, что у нихъ произходить будетъ. Когда мы туда подходили, то Маркиза разсказывала, что въ послднее ихъ путешествіе въ Неаполь, одинъ молодой офицеръ Графъ Марцелли, человкъ любезной но не богатой, тайнымъ образомъ старался тронуть сердце ихъ Клементины. Они о томъ не давно еще узнали по признанію Камиллы,которая разсуждая съ ними о причин сей глубокой задумчивости ихъ дочери,
сказала, что Графъ общавая ей великую награду склонялъ ее отдать отъ него письмецо ея госпож; что она отвергла съ негодованіемъ его предложеніе, а онъ ее заклиналъ ничего не говорить о томъ Генералу, отъ коего все его благополучіе зависло; что сія самая причина принудила ее молчать, но за нсколько дней предъ симъ, разговаривая съ своею Госпожею о томъ, что она видла во время своего путешествія въ Неаполь, слышала она, что Клементина съ довольною благосклонностію произнесла имя Графа Марцелли. Разв не возможное дло, прибавила Маркиза, почувствовать ей къ нему склонность? Что бы ни было, Кавалеръ, постарайтесь обратить разговоръ на любовь, но околичностями: берегитесь произнесть имя Марцелли, ибо она бы тогда подумала, что вы разговаривали съ Камилллою: дочь моя нсколько горда; она бы не могла перенесть того, чтобъ вы почитали ее влюбленною, особливо въ такого человка, которой ея ниже. Но мы полагаемся на ваше благоразуміе. Вы можете его называть и не называть, смотря по обстоятельствамъ, и приличноли то будетъ для вашихъ намреній. Врьте моя любезная, что такое подозрніе не вроятно; однако правда, что
Марцелли не давно былъ въ Болоніи, но Клементина столь благородныя иметъ свойства, что не можетъ войти съ кмъ либо въ тайное знакомство.
        Мы дошли до небольшой миртовой рощицы, находящейся позади храма и оттуда слышали слдующій разговоръ.
        Кам. Но за чемъ, сударыня, хотите вы, чтобъ я васъ оставила? Вы знаете, сколько я васъ люблю; вы всегда разговаривали со мною съ удовольствіемъ, чмъ я васъ оскорбила? Я не войду въ етотъ храмъ, естьли вы мн запрещаете; но я не могу и не должна отъ васъ удаляться.
        Клемен. Какая неумстная принужденность! думаешьли ты, чтобъ для меня было какое мученіе жесточа сего преслдованія? Естьлибъ ты меня любила; то старалась бы единственно мн угождатъ.
        Кам. Я никакой другой склонности и попеченія не имю, дражайшая моя госпожа.
        Клемен. Такъ оставь же меня, Камилла, мн бываетъ лучше когда я сижу одна; я чувствую, что отъ того мысли мои становятся спокойне, ты меня преслдуешь, Камилла; ты ходишь за мною какъ тнь: по правд, ты ничто иное, какъ тнь той услужливой Камиллы, какою была ты прежде.
        Камил. Любезнйшая моя госпожа! я васъ неотступно прошу…
        Клемент. Опять ты принимаешься за неотступныя свои прозьбы? Еще разъ говорю я теб, оставь меня естьли меня любишъ. Разв не смютъ поврять меня самой мн? Когда бы я была и подлая двка, которую подозрваютъ въ какомъ нибудь зломъ умысл; то и тогда бы ты съ большею неотвязностію надо мною не присматривала, Камилла, хотла было продолжать сей разговоръ; но ей то совершенно запрещено; об он стояли въ молчаніи; Камилла казалась плакала.
        Время, Кавалеръ, сказалъ мн Маркизъ, идти вамъ туда; покажитесь ей, начните съ нею говорить объ Англіи, или о чемъ другомъ: вамъ остается цлой часъ до обда; я надюсь, что вы ее къ намъ приведете не такъ печальну; ей надобно быть при стол; наши гости замтятъ ея отсудствіе; слухъ уже разносится, что она нсколько помешаласъ. Я опасаюсь, отвчалъ я ему, что сіе самое время не весьма къ сему удобно; она кажется въ смущеніи, я не знаю нелучше ли бы Камилла при лучшихъ своихъ намреніяхъ сдлала, естьлибъ въ такихъ случаяхъ соображалась нсколько съ нравомъ своей госпожи. Тогда сказала мн Маркиза, должно бы было опасаться, чтобъ зло неумножилось, оно можетъ обратиться и въ привычку: нтъ, старайтесь вступить съ нею въ разговоръ; мы здсь нсколько минутъ подождемъ, чтобъ вамъ дать время.
        Я удалился на нсколько шаговъ, и проходя въ аллею, изъ коей дорога шла къ храму, я такъ близко подошелъ что могъ быть примченъ; но увидя, что она сидла, я довольствовался отданіемъ ей низкаго поклона. Ея горнишная стояла передъ нею между двумя столбами, держа у глазъ своихъ платокъ; я удвоилъ шаги, какъ бы опасался возмутить тишину ихъ уединенія и довольно скоро, отъ нихъ прошелъ; но посл того я уменшилъ свой ходъ, дабы разслышать, что он говорили: Клементина, встала, и подходя къ дверямъ храма, глядла въ ту сторону, куда я пошелъ. Онъ прошелъ, слышалъ я какъ она говорила. Учись, Камилла, показывать больше скромности. Не позвать ли его? сказала ей ета двушка; она говорила поперемнно, нтъ, да, нтъ, да; наконецъ, нтъ, не зови его; я хочу пройтись по алле. Теперь, Камилла, можешь ты меня оставитъ. Въ саду довольно людей, кои могутъ надо мною присматривать; или естьли хочешь, останься, мн въ томъ мало нужды, ктобъ за мною ни смотрлъ; но только не говори ничего тогда, когда теб приказываю молчатъ.
        Она пошла по той алле, которая перескала ту, гд я шелъ, но какъ она прошлась раза съ два по ней,то я видя ее близъ себя, въ то самое время какъ она ко мн подходила, поклонился ей съ великимъ почтеніемъ, какъ бы въ томъ намреніи, чтобъ оттуда удалиться и оставить ее на свобод; она остановилась, и я слышалъ, что она повторяла Камилл, научишься ли ты отъ Кавалера, что значитъ скромность? Я ей тогда сказалъ: извините Сударыня… не излишніе ли далеко простираю я вольностъ… она прервала мою рчь: Камилла ныншняго дня очень услужлива; Камилла меня безпокоитъ. Сколько ли и ваши стихотворцы, сударь, строги какъ наши, противъ злоупотребленія, кое женщины изъ своего языка длаютъ.
        Стихотворцы всхъ земель, сударыня, хвалятся одинаковымъ вдохновеніемъ; стихотворцы, такъ какъ и другіе люди, пишутъ то, что, какъ имъ кажется, чувствуютъ.
        Такъ, сударь, вы симъ длаете великое уваженіе моему полу. Стихотворцы, сударыня, имютъ гораздо лучшее воображеніе, нежели другіе люди, слдственно и чувствованія ихъ живе, но какъ они не всегда имютъ равное право хвалиться своимъ разсудкомъ; ибо сіе дарованіе рдко бываетъ сопряжено съ воображеніемъ, то можетъ быть случается имъ иногда изьяснять очень хорошо дла и съ лишкомъ разпространяться о дйствіяхъ оныхъ.
        Она увидла своего отца и мать подъ оранжевыми деревьями. Боже мой! сказала она мн, я хулю себя, что во весь ныншній день не оказывала имъ моего долга. Не уходите, Кавалеръ: тутъ она подошла къ нимъ; они остановилисъ. Вы, кажется, сказалъ ей Маркизъ, имете важной разговоръ съ Кавалеромъ Грандиссономъ: мы васъ оставляемъ, моя любезная, я съ матушкою вашею пойду домой; при семъ они насъ оставили.
        Никогда не оказывали родители такой милости; говорила она, возвращаясь въ свою аллею: какъ былабъ я виновна, естьлибъ оной не соотвтствовала? не видалили вы ихъ уже прежде здсь, сударь?
        Я только что отъ нихъ пошелъ, сударыня, они васъ почитаютъ лучшею изъ дочерей; но весьма огорчаются вашею печалію.
        Я познаю чрезмрно ихъ милость, и я бы печалилась, естьлибъ навела имъ хотя малйшее безпокойство. Оказалили они предъ вами свое безпокойство, сударъ. Вы имете довренность всей нашей фамилій и по своимъ благороднымъ и безкорыстнымъ поступкамъ всмъ дороги. Ныншняго же утра оплакивали они то печальное состояніе, въ которомъ, какъ имъ кажется, васъ находятъ. Слезы лилась изъ очей ихъ.
        Камилла, ты можешь къ намъ подойти; ты услышишь что теперь будутъ ходатайствовать о твоемъ дл. Подойди, говорю я теб, ты услышишь то, что видно Кавалеръ сказать намъ готовится. Онъ обихъ насъ отъ великаго затрудненія избавитъ.
        Я, сударыня, все сказалъ.
        Нтъ, сударь, я тому не могу повритъ. Ежели вамъ что нибудь поручено отъ моего батюшки или матушки, то я готова, такъ какъ и долгъ мн велитъ, выслушать васъ до послдняго слова.
        Камилла подошла.
        При семъ началъ я говорить ей съ смятеннымъ видомъ: о достойной предметъ толикихъ безпокойствій! что могу я и что долженъ вамъ сказать? Усердныя мои желанія, чтобъ вы были благополучны, могутъ меня сдлать вамъ докучливымъ; но какже можно надяться пріобрсть отъ васъ довренность, когда въ оной и родительниц вашей отказывается?
        Чегожъ хотятъ, сударь? Какія имютъ о мн намренія? Я нездорова я была жива; любила обращенія, пніе, пляски, игры и посщенія, а теперь ко всмъ симъ веселостямъ никакой склонности не имю; люблю одно уединеніе. Я сама собою довольна: сообщество сдлалось мн тягостно, и я не вольна иначе о томъ думатъ.
        Но отъ чего, сударыня, можетъ произойти такая перемна въ особ вашихъ лтъ? Ваши родственники причины тому не понимаютъ: а сіе то и много ихъ печалитъ.
        Я ето вижу и очень о томъ жалю.
        Никакое удовольствіе не длаетъ, какъ кажется, впечатлнія надъ вашею душею: вы такъ набожны, что служите въ томъ другимъ образцемъ: ни кто не имлъ такого къ закну благоговнія, какъ вы; однако…
        Вы, сударь! Агличанинъ, Еретикъ… простите мн что я васъ такъ называю; но не тли вы и въ самомъ дл? вы говорите мн о благоговніи, закон?
        Не станемъ о семъ упоминать, я было хотлъ сударыня, сказатъ…
        Я разумю, сударь, что вы сказать хотите; и признаюсь, что иногда бываю очень задумчива: я не знаю, отъ чего произходитъ во мн такая перемна; но оная точно дйствительная, и я ни кому не могу быть больше въ тягость, какъ самой себ.
        Но такое зло, сударыня, должно имть свое основаніе. Не странноли, что вы одними только вздохами и слезами отвтствуете нжнйшей и снизходительнйшей родительниц? Однако она не примчаетъ въ васъ ничего такого, что бы оказывало упорность или досаду: равное подобострастіе тихость и угождательность находитъ она и теперь въ дражайшей своей Клементин; она не сметъ прервать вашего молчанія. По своей къ вамъ нжности она боится васъ надмру принуждать къ чему бы то ни было! какъ же можете вы, дражайшая сестрица, (простите мн сію вольность, сударыня,) какъ можете вы оставить столь добродушную родительницу, не сказавъ ей ни одного слова въ утшеніе? Какъ можете вы взирать на ея страданія; сердце ея стснено, глаза орошены слезами: она не иметъ силъ, гд ей остановиться, не знаетъ притомъ куда обратишься ей должно; ибо ничего утшительнаго прискорбному вашему родителю сказать не можетъ. Почему тайная причина такой печальной перемны остается непостижимою темъ, кои страшатся, чтобъ сіе зло необратилось въ привычку; и притомъ въ такое время, въ которое бы вы должны были совершить всю ихъ лестную надежду.
        Она пролила нсколько слезъ, наклонила голову къ Камилл, и облокотилась на ея руку; по томъ оборотясь ко мн говорила: какое изображеніе моей упорности и добродушія моей матушки вы мн представляете. Я бы желала… такъ, я желала бы, чтобъ мой прахъ соединенъ былъ съ прахомъ моихъ предковъ! Я была утшеніемъ въ нашемъ семейств, а теперь вижу, что одни мученія оному причинять буду.
        Боже мой! что вы говорите сударыня?
        Не хулите меня; я сама собою недовольна; сколь же презрнно то существо, которое своего бытія снести не можетъ.
        Я льщусь, сударыня, что вы столько имете довренности къ четвертому вашему брату, что откроете ему свое сердце; я прошу васъ единственно облегчить сердце наилучшей родительницы, и привесть ее въ состояніе оказать равную услугу наилучшему родителю.
        Она казалось о томъ начала размышлять, отворотила лице свое и проплакала; и я думалъ, что почти ее убдилъ.
        Поручите, сударыня, врной своей Камилл объявить ваши печали родительниц вашей.
        Постойте, сударь, (возразила она, какъ будтобъ собирая свои мысли) пожалуйте не спшите такъ въ етомъ дл. Открыть мое сердце! чтожъ? Кто вамъ сказалъ, что я скрываю что нибудь? Вы вкрадчивы, сударь, вы меня почти уврили, что у меня есть какая нибудь тайна, которая тягостна моему сердцу; а когда я пожелала оной искать, дабы склониться на усильныя ваши просьбы, то ничего тайнаго въ сердц своемъ не нашла. Пожалуйте, сударь, она остановиласъ.
        Пожалуйтежъ, сударыня, говорилъ я, взявъ ея руку, не думайте, чтобъ я оставилъ васъ съ столь худымъ успхомъ въ изысканіи сего дла. Вы очень вольны, сударь, сказала она, но не отнимая своей руки.
        Для брата, сударыня, для брата очень ето вольной поступокъ! я при семъ оставилъ ея руку.
        Ну, да чегожъ братъ мой отъ меня хочетъ?
        Онъ васъ усильно проситъ и заклинаетъ единственно объявить нжно васъ любящей и превосходнйшей родительниц.
        Постоите, сударь, и я васъ усильно прошу; что мн объявить? Скажите мн сами, что ей сказать, выдумайте тайну, которую пристойно бы было открыть, можетъ быть, тогда возмогу я братцевъ моихъ по крайней мр нсколько успокоитъ.
        Такая шутливая рчь, сударыня, начинаетъ ласкать меня нкоею надеждою; продолжайте оказывать столь пріятное разположеніе вашихъ мыслей, и тайна сама собою откроется; разкаянія оной будетъ безполезны.
        Камилла, которую вы здсь видите, не перестаетъ мучить меня глупымъ воображеніемъ, которое я будто имю о любви. Молодая особа моего пола когда будетъ казаться глубокомысленною и заниматься разсужденіями, то обвинятъ ея тотчасъ, что онапитаетъ въ себ любовную страстъ. Я бы почитала себя достойною всей моей невинности, естьлибъ подала какому нибудь человку власть причинять мн хотя малйшее безпокойство. Я ласкаюсь, сударь, что вы принимая званіе моего брата, не имете о сестр своей о томъ презрительнаго мннія.
        Презрительнаго! Я не согласуюся, сударыня, въ томъ, чтобъ любовь заслуживала презрніе.
        Какъ! когда она заблуждаетъ въ выбор своего предмета?
        Сударыня!
        Что я такое сказала, которое приводитъ васъ въ изумленіе? Не имлили вы намренія… но я думала только о томъ, дабы вамъ дать выразумть, что я не съ ныншняго дня проницаю ваши вкрадчивыя вымыслы, и что когда вы однажды читали мн, естьли помните, четыре стиха одного изъ вашихъ стихотворцовъ, содержащіе въ себ столь хорошее изображеніе задумчивости влюбленныхъ; то предполагаю, что вы по злости своей оныя соображаете съ моимъ состояніемъ; но естьли вы имли Кавалеръ такой умыселъ, то увряю васъ что онъ во все былъ неоснователенъ, равно какъ и докуки тхъ, кои мною ругаются и безпрестанно меня мучатъ, относя мою болзнь къ какой нибудь слабости отъ любьви происходящей.
        Я клянусь вамъ, Сударыня, что не было тогда такого моего намренія.
        Тогда! я надюсь, что и теперь его не было.
        Я вспомнилъ т стихи; но какъ бы могъ я сообразить ихъ съ вашимъ состояніемъ? Отреченія ваши отъ многихъ любовниковъ и несклонность оказываемая вами человку достойному и знатному, каковъ есть Графъ Бельведере, коего услуги всею вашею фамиліею одобрены, суть такія убжденія…
        Видишь Камилла, прервала она со скоростію мою рчь, Кавалеръ уж убжденъ; я прошу тебя въ послдній разъ не обижать меня своими вопросами и догадками по сей самой матеріи. Разумешьли меня, Камилла? Знай, что ни за что въ свт не желалабъ я, дабы меня укоряли любовію.
        Но естьлибъ вы подали, сударыня, вашей матушк какое нибудь объясненіе о той задумчивости, которую мы нын въ васъ вмсто сродной вамъ веселости видимъ; то неизбавились ли бы отъ всхъ подозрній, кои кажется васъ печалятъ? Можетъ быть печаль ваша происходитъ отъ сожалнія, что не можете согласоваться съ намреніями вашего родителя,… можетъ быть…
        Объясненія! Прервала она; неужели всегда мн должно слышать объ однихъ таковыхъ объясненіяхъ? И такъ, сударь, знайте, что я не здорова и что не довольна сама собою; неужели нужно ето вамъ повторять?
        Естьлибъ ваше безпокойство происходило отъ какого ни будь смущенія совсти, то я не сомнваюсь, Сударыня, чтобъ вашъ духовникъ.…
        Онъ бы не могъ возвратить мн спокойствія; онъ человкъ доброй, но такъ строгъ! (сіи послднія слова выговорила она очень тихо, и взглянула на Камиллу, не разслышала ли она ихъ) онъ иногда заботится больше, нежели ему должно то длать; а для чего? для того, что изящныя качества, кои въ васъ вижу, преклоняютъ меня имть хорошее мнніе о вашихъ правилахъ, и хотя вы еретикъ, но я, какъ мн кажется усматриваю признаки благодушія въ вашихъ мнніяхъ.
        Ваша матушка спроситъ меня, Сударыня, удостоили ли вы меня хотя нкоею довренностію. По своему праву съ природы откровенному она уврена что вс должны быть стольже скрытны, какъ и она. Вашъ батюшка прося меня склонить васъ открыть мн свое сердце, ясно тмъ показываетъ, что весьма бы радовался естьлибъ я получилъ отъ васъ сію милость во званію четвертаго вашего брата. Епископъ Ноцера…
        Такъ, такъ, сударь, я знаю, что васъ вся моя фамилія обожаетъ; я сама имю къ вамъ совершенное уваженіе и думаю, что тмъ обязана четвертому своему брату, которой столь великодушно сохранилъ мн третьяго; но кто можетъ, государь мой, преодолть ваше собственное упорство во всемъ томъ, на чемъ вы единожды утвердилисъ. Естьлибъ я ощущала какое прискорбіе въ своемъ сердц; то не ужели вы думаете, чтобъ я предоставила свою довренность такому человку, которой рожденъ въ заблужденіи, и которой отвращаетъ глаза свои ото свта? Обратитесь въ Католическую вру, сударь, тогда не скрою я отъ васъ ни малйшаго движенія моего сердца. Въ то время будете вы моимъ братомъ, и я освобожу одного изъ праведныхъ мужей отъ всхъ его заботъ и смущеній, коими онъ мучится видя меня въ дружественномъ обращеніи съ такимъ упорнымъ еретикомъ, какъ вы.Тогда, говорю вамъ, не будетъ у меня такой тайны, которою бы вамъ какъ своему брату не открыла.
        Но ничто не препятствуетъ вамъ, сударыня, открывать свои тайны матушк, духовнику, Епископу Ноцеръ…
        Такъ, конечно…… естьлибъ я оныя имла.
        Впрочемъ я дивлюсь, что вашъ духовникъ вооружается противъ меня за ту благосклонность, съ коею въ вашей фамиліи со мною поступаютъ.
        Случилось ли мн когда нибудь, сударыня, говорить съ вами о вр? Конечно нтъ, сударь, но вы такъ упорны въ своихъ заблужденіяхъ, что не можно надяться въ оныхъ васъ убдитъ. Я дйствительно почитаю васъ, по приказанію тхъ, коимъ обязана жизнію, за четвертаго своего брата; я желалабы, чтобъ вс мои братья были единаго исповданія.
        Не желаете ли вы имть о семъ сношеніе съ отцемъ Марескоти? А естьли онъ ршитъ вс ваши сумннія, то общаетесь ли принять его убжденія?
        Избавьте меня, сударыня, отъ всхъ споровъ касающихся до вры.
        Давно уже, сударь, хотла я вамъ учинить сіе предложеніе.
        Вы иногда предчувствовать мн то давали, сударыня, хотя не такъ открытно какъ теперь; но я приверженъ къ отечественному моему закону; чистосердечіе замняетъ у меня мсто просвщенія: я уважаю честныхъ людей но всюду.
        Очень хорошо, сударь, вы упорствуете въ своихъ мнніяхъ, сіе самое должна я заключишь изъ вашего отвта; я о васъ соболзную; я искренно о васъ жалю; вы одарены преизящными качествами; я иногда сама себ говорила, что вы не сотворены для того, дабы жили и умерли, какъ жертва гнва Божія: но удалитесь Кавалеръ, оставьте меня; вы упорнйшій человкъ, и ваше упорство самое виновное, потому что убгаете всякаго убжденія.
        Мы такъ далеко отошли отъ нашей матеріи, Сударыня, что я хочу вамъ покорствовать; я васъ оставляю, и прошу единой милости…
        Не такъ можетъ быть далеко, какъ вы воображаете, прервала она мою рчь оборотя отъ меня свое лице, дабы скрыть вступившую на оное краску, но чего требуете вы отъ своей сестры?
        Чтобъ она ко всеобщей радости своихъ родственниковъ пришла къ столу съ веселымъ видомъ, а особливо казала бы оной предъ многими гостями, кои, ласкаются честію ее видтъ. Чтобъ не было тогда, Сударыня, сего молчанія.…
        Вы должны были усмотрть, сударь, что я не очень съ вами была молчалива. Будемъ ли мы ныншняго вечера читать какого нибудь Аглинскаго писателя? Прощайте, Кавалеръ, я буду стараться показывать за столомъ веселой видъ; но естьли я не такъ буду весела, какъ желаютъ, то чтобъ взоры ваши не изъявили мн ниединой укоризны: при семъ поворотила она въ другую аллею. Я почти не думалъ, любезной мой Докторъ, выводить по сему разговору вс мннія, могущія произойти отъ окончанія онаго; но не мене считалъ себя обязаннымъ справедливостію, которую долженъ былъ отдавать сей фамиліи поспшать моею разлукою; а когда я далъ знать Клементин, что намренъ хать, то не мало былъ доволенъ холоднымъ видомъ, съ коимъ слушала она сіе увдомленіе.
        Двица Биронъ пишетъ слдующія разсужденія на сіе мсто и о первомъ сношеніи касающемся до исканія Графа Бельведере.
        Не заключаешь ли ты изъ сей подробности, любезная Люція, равно какъ и изъ предварительныхъ объясненій, кои получала я въ библіотек, что я буду имть удовольствіе всхъ васъ видть въ Нортгамптонъ-Шир? Такъ точно, не сумнвайся объ етомъ.
        Но не странно ли, моя дарагая, чтобъ отецъ, мать и братья столь ревнивые, какими намъ представляютъ всхъ Италіанцовъ, и столь надмнные, какими должно почитать членовъ ихъ знаменитой фамиліи, могли позволить столь вольной доступъ любезнйшему мущин т къ своей дочери а сіи къ сестр, которая, какъ кажется, не старе 18 или 19 лтъ? Поручить ему обучать ее Аглинскому языку? Не дивишься ли ты такой скромности въ отц и матери? И избрать его еще къ тому, чтобъ онъ сію двицу склонилъ въ пользу того человка, коего желали сочетать съ нею; но ты можетъ быть скажешь, что средство подслушивать въ ближайшемъ кабинет все происходящее въ первомъ его сношеніи, служитъ довольно врнымъ основаніемъ тому, что можно положиться на его праводушіе и непорочность, и что такой опытъ оправдываетъ ихъ благоразуміе и на предбудущія подобныя случаи: я на то совершенно согласна, дорогая Люція; ты можешь ихъ извинять; но не будучи и Италіанцемъ всякой бы могъ почесть такого наставника опаснымъ для молодой двицы, а при томъ тмъ опаснйшимъ, что онъ знатной породы и уважаетъ честь, Наставникъ, въ такомъ случа, бываетъ всегда тотъ,
которой обязываетъ; его называютъ учителемъ (на французскомъ язык слово учитель значитъ также господина.) А сіе имя заключаетъ въ себ званія и ученицы и услужницы. Гдбъ не искали для такой должности женатаго человка, хотябъ хотли обучатъ музык, танцованью, языкамъ или другимъ наукамъ? Но пускай они сами заплатятъ за такую свою нескромностъ.
        Въ сіе время я оставила Доктора; я не преминула какъ можно искусне внушить ему нкоторыя мои замчанія; онъ мн говорилъ, что Маркиза воспитывалась въ Париж; что съ нкотораго времени нравы въ Италіи очень перемнились; что между знатными особами французская вольность начинаетъ примтнымъ образомъ замнять мсто Италіанской скрытности, и что по знаніямъ, вжливости и хорошему вкусу, кои суть общія госпожамъ сей фамиліи, особливо ихъ называютъ Француженками.
        Вы замтить можете при второмъ сношеніи, съ какимъ искуствомъ, (и съ какою, правда, честію) Сиръ Карлъ напоминаетъ Клементин озваніи брата, которое даетъ ему право поступать съ нею вольне. Съ какою нжностію повторяетъ онъ имя сестры? Ахъ Люція!и я въ такомъ же смысл ему сестра; онъ привыкъ уже къ такимъ именамъ, а можетъ быть и употребляетъ оныя какъ предохранительное средство противу страсти молодыхъ особъ моего пола; однакожъ я теб въ моей призналась и почти за славу для себя ее почитала. Не сыскали ли и его сестры способа проникнуть мои мысли? Какъ я удивляюсь молчанію Клементины, но въ тхъ обстоятельствахъ, въ коихъ я находилась, былалибъ она скрытне? Какъ хорошо поступала она при второмъ сношеніи, когда скрыла свои чувствованія подъ покровомъ усердія къ вр. Довольно видно, что естьлибъ его убдительныя прозьбы имли какой ни будь успхъ; то она не долгобъ скрывала причину своей задумчивости наипаче когда видла отъ своихъ родителей столько же снизхождевія, сколько я онаго вижу въ моихъ родственникахъ.
        Мое сожалніе о сей благородно мыслящей Клементин начинаетъ уже производить весьма сильное впечатлніе въ моемъ сердц; я только сею одною мыслію и занимаюсь: какъ нетерпливо желаю видть вс слдствія сихъ сокращенныхъ выписокъ.
        Примчаніе: Сношеніе, въ которомъ госпожа Бемонтъ открываетъ Клементинину тайну. Г. Барлетъ увдомляетъ Миссъ Биронъ, что по прозьб Маркизы, госпожа Бемонтъ писменно объяснила сей барын все произшедшее во Флоренціи съ тхъ поръ какъ и Клементина съ нею тамъ находилась, а здсь прилагается переводъ ея письма
        Вы мн простите, Сударыня, что я до сихъ поръ къ вамъ не писала, когда васъ увдомлю, что я только со вчерашняго вечера получила способъ подать вамъ нкое удовлетвореніе въ томъ предпріятіи которое изволили вы мн поручишъ.
        Я наконецъ узнала тайну; можетъ быть вы ее отгадали: любовь, но любовь чистая и похвальная есть та: болзнь которая возмущаетъ съ давняго времени спокойствіе прелестной Клементины, составляющей утху знаменитой вашей фамиліи. Я сообщу вамъ такое повствованіе о величіи ея души, которое заслуживаетъ равномрно и жалость и удивленіе. Чего не претерпла сія любезная двица борясь неослабно съ должностію, закономъ и любовію, при всемъ томъ я опасаюсь, что такое открытіе не очень будетъ пріятно вашей фамиліи; но извстность всегда предпочтительне сумннія. Естьли вы усмотрите что я можетъ быть надмру хитро поступала въ моемъ обращеніи съ нею; то прошу васъ вспомнить, что въ томъ точно и состояло то дло, которое вы мн поручить изволили. Вы мн также приказывали не забывать ни единаго обстоятельства въ томъ донесеніи, коего отъ меня желали, дабы вы могли прибгнуть къ тмъ врачествамъ, кои заблагоразсудите избрать къ излеченію ея немощи. Я вамъ повинуюсъ.
        Первые дни по прізд нашемъ въ Флоренцію препровпдили мы въ увеселеніяхъ, какія только могли вообразить, дабы одна радость и утхи окружали любезную вашу Клементину; но видя, что общества становились ей въ тягость и что она изъ одной вжливости отъ нихъ не отказывалась, сказала я госпожамъ, кои насъ навщали, что я беру совершенно на себя стараніе ее увеселять, и что все свое время употреблю къ ея услугамъ; он на то согласилися. А когда я ей открыла мое намреніе, то оказала она мн сваю радость и удостоя меня своихъ объятій со всми тми прелстьми, коими небо столь щедро ее наградило, свидтельствовала, что мое обращеніе для ея сердца было бы цлительнымъ бользамомъ, естьлибъ ей позволено было наслаждаться онымъ въ уединеніи. Я не хочу уже говорить, что въ первые дни я не жалла ничего, дабы пріобрести ея къ себ любовь, и старанія мои столь были успшны, что она запретила мн называть себя иначе, какъ дорогою Клементиною, и такъ я ласкаюсь, Сударыня, что вы простите мн вольность въ штил.
        Вчера въ вечеру просила она меня, чтобъ я ей дала, такъ какъ она называетъ, урокъ въ какой нибудь хорошей Аглинской книг: я удивилась ея успхамъ въ отечественномъ моемъ язык. Ахъ! моя дарагая, сказала я ей, какой прекрасной способъ въ изученіи языка употребляетъ вашъ учитель, естьли судить о немъ по знанію, полученному вами въ столь краткое время въ такомъ язык, которой не иметъ въ себ приятностей вашего нарчія, хотя сильными своими выраженіями неуступаетъ можетъ быть ни одному изъ новйшихъ языковъ! я увидла, что она покраснла. Поврители вы тому? сказала она мн; и я примтила изъ ея глазъ, какъ и изъ лица, что не нужно было испытывать отъ нее тайну ни для Марцелли ни для другаго какого человка.
        По нкоему познанію, которое я могла выводить изъ сего маловажнаго случая, начала я ей говорить о Граф Бельведер съ похвалою; она мн откровенно сказала, что никогда не будетъ къ нему имть склонности. Я ей представляла, что когда Графъ всей ея фамиліи пріятенъ; то мн кажется, что она должна нсколько обьяснить свои возраженія. По правд, моя дарагая, присовокупила я, вы по сему длу не имете всего того уваженія, которымъ обязаны снизхожденію дражайшихъ вашихъ родителей.
        Она возтрепетала. Такая укоризна жестока, отвчала она мн, несогласны ли вы въ томъ, Сударыня?
        Подумайте о томъ хорошенько, возразила я, естьли ее почитаете несправедливою; употребя съ часъ на размышленіе я ее сочту такоюже какъ и вы, и принесу вамъ мои извиненія.
        Я въ самомъ дл опасаюсь предпріяла она, что могу чемъ нибудь себя укорить, у меня родители самые лучшіе и нжные, но бываютъ такія особенныя тайны, естьли вамъ угодно ихъ такъ называть, коихъ не весьма разглашать хочется. Можетъ быть лучше иной согласится, чтобъ оныя силою и властію отъ него изторгнуты были.
        Ваше признаніе, моя дарагая, показываетъ въ васъ дйствіе чрезвычайно великодушнаго сердца. Естьлибъ я не опасалась, что буду нескромною…
        О! Сударыня, прервала она, не предлагайте мн столь побудительныхъ вопросовъ; я въ замшательств своемъ не въ силахъ буду на нихъ отвчать!
        Мн кажется, дарагая моя Клементина, что сообщеніе тайностей есть связь искренной дружбы. Случится ли что нибудь важное? Придетъ ли кто въ новое какое состояние? Врное сердце не можетъ успокоиться, докол не изліетъ радости или печалей своихъ въ то сердце, къ коему оно прилплено; и такая взаимная открытость содлываетъ сіи узы еще тснйшими: въ какую напротивъ того пустоту, въ какую печаль и мракъ повергается та душа, которая не можетъ ни кому взрить своихъ сокровеннйшихъ мыслей? Бремя тайны, естьли тутъ случится дло важное, угнтаетъ по необходимости чувствительное сердце: за онымъ глубочайшая задумчивость послдуетъ. Ни за что бы въ свт не желала я имть у себя такой души, которая неспособна къ чувствованіямъ дружества; а дйствіе сей превосходнйшей страсти не есть ли сообщеніе или соединеніе сердецъ и утха изливать сокровенныя тайны сердца своего въ ндра истиннаго друга.
        Я на то согласна; но вы также признаетесь, Сударыня, что молодая особа можетъ иногда не имть истиннаго друга; или когдабъ и имла какого и въ врности его была уврена, но ея довренность можетъ умалиться личными качествами, разностію лтъ и состоянія, такъ какъ мн случается съ моею Камиллою, которая впрочемъ превосходная двушка. Въ нашемъ состояніи, какъ вы знаете, видимъ мы около себя боле притворныхъ особъ нежели друзей. Камилла иметъ тотъ порокъ, что непрестанно меня мучитъ и все говоритъ про одно, видно по приказу моей фамиліи. Естьлибъ я имла какую тайну; то охотне открыла бы ее моей матушк, нежели ей тмъ боле что слдствія оной были бы одинаковы.
        Вы справедливо говорите, моя дарагая, а какъ небо даровало вамъ такую родительницу, которая боле почесться можетъ вашею сестрою и пріятельницею; то для меня очень удивительно, что вы столь долго оставляли ее въ неизвстности.
        Что мн сказать вамъ? Ахъ! Сударыня… (она остановиласъ.) Но моя матушка старается въ пользу такого человка, коего я любить не могу.
        Симъ самымъ возвращаемся мы къ нашему вопросу. Не имютъ ли ваши родители права желать, дабы вы извстили ихъ о своихъ возраженіяхъ противъ того человка, о пользахъ коего они стараются?
        Особенныхъ возраженій я ни какихъ не имю. Графъ Бельведере достоинъ лучшей супруги, каковою я для него быть не могу. Я бы имла къ нему совершенное почтеніе, естьлибъ была у меня сестра, къ коей бы обращались вс его старанія. И такъ, дарагая моя Клементина, естьли я угадаю причину отдаляющую васъ отъ Графа Бельведере, то общаете ли открыться мн съ тмъ чистосердечіемъ и откровенностію, кои почитаю я неразрывными съ дружбою?
        Она молчала и я ожидала ея отвта. Наконецъ она мн сказала, обратя свои взоры на меня: я васъ опасаюсь, Сударыня.
        Я на то и не жалуюсь, моя дарагая, естьли вы считаете меня недостойною вашего дружества.
        Чтожъ бы вы отгадали, Сударыня? Что вы предупреждены въ пользу какого нибудь человка; иначе не моглибъ желать своей сестр, естьлибъ ее имли, такого супруга котораго почитаете васъ не достойнымъ.
        Не достойнымъ меня! нтъ, Сударыня, я не имю такого мннія о Граф Бельведер.
        Догадки мои тмъ еще боле утверждаются.
        О! Сударыня, какъ настоите вы въ своихъ вопросахъ?
        Естьли вы почитаете меня нескромною; то говорите сами; я молчать буду.
        Нтъ, нтъ, я не говорю и того, чтобъ вы были нескромны; но вы меня приводите въ замшательство. Я бы не столько приводила васъ въ замшательство, естьлибъ точно не угадала вашей тайны, и естьлибъ тотъ предметъ не такъ былъ васъ недостоинъ, что вамъ въ томъ нельзя безъ стыда признаться.
        О! Сударыня, какъ вы меня принуждаете, что могу я вамъ отвчать?
        Естьли вы имете ко мн нкую довренность и почитаете меня способною помогать вамъ совтами…
        Я имю къ вамъ всю достодолжную довренностъ. Вашъ характеръ столь извстенъ!
        И такъ, дарагая Клементина, я еще стану отгадыватъ. Позволите ли мн?
        Чтожъ такое? что можете вы отгадывать?
        Что какой нибудь человкъ низкой породы… безъ имнія….… безъ достоинствъ можетъ быть…
        Постойте, постойте, не ужели почитаете вы меня способною унизиться да такой крайности? Для чего терпите вы меня еще на своихъ глазахъ?
        Я еще стану угадыватъ. Человкъ, видно Королевской крови, превосходнаго разума, превышающій вашу надежду…
        О! Сударыня, не скажители, что ето какой нибудъ Магометанской Князь, когда такъ распространяете свои догадки?
        Нтъ, Сударыня, но я сіе самое открытіе беру за подтвержденіе своихъ словъ: я не сумнваюсь, чтобъ моя дарагая Клементина не питала въ сердц своемъ страсти и уврена что вс препятствія произходятъ отъ закона. Ревностные католики не имютъ лучшаго мннія о протестантахъ какъ и послдователи Магомета; я хотя протестантка, но признаюсь, что люди нашей секты имютъ также свои предразсудки. Ревность всегда будетъ ревностію, какой бы видъ или имя она не принимала. Мн сказывали, что одинъ молодой незнакомецъ казался быть страстнымъ къ Клементин……
        Незнакомецъ, Сударыня! [съ видомъ негодованія.] не думайте, чтобъ я когда либо могла…
        Не станемъ о тотъ боле говорить, я слышала также о одномъ молодомъ господин изъ Рима, младшимъ наслдникомъ въ фамиліи Борджезе - не онъ ли тотъ…
        Пусть хоть онъ, я съ радостью на то согласна. (Она казалась очень довольна, пока думала, что я удалена еще была отъ истинны)
        Но естьли Кавалеръ Грандиссонъ (при семъ имени она покраснла) оказалъ ей худыя услуги…
        Кавалеръ Грандиссонъ, Сударыня, не способенъ оказывать худыхъ услугъ.
        Уврены ли вы, Сударыня, чтобъ Кавалеръ былъ не хитръ? Онъ человкъ остроумной, сіе качество должно иногда внушать въ насъ недоврчивостъ. Особы его свойствъ поражаютъ уже тогда, когда уврены, что ихъ удары будутъ врны.
        Онъ не хитръ, Сударыня. Онъ превышаетъ хитрость и не иметъ въ ней никакой надобности. Его уважаютъ и любятъ вс т, кои его знаютъ; откровенность его столь же удивленія достойна какъ и его благоразуміе. Онъ превышаетъ всякую хитрость повторила она съ жаромъ.
        Я согласна въ томъ, что онъ много уваженія заслуживаетъ отъ вашей фамиліи, и не дивлюсь, что столько ласки и пріязни отъ оной себ видитъ. Но мн кажется весьма удивительно, что въ противность всмъ благоразумнымъ причинамъ сей земли, молодой человкъ такого вида допущенъ.… я остановиласъ.
        Какъ? не воображаете ли вы уже,что я… что я…… она также остановилась, въ недоумніи показывающемъ весьма примтно ея замшательство.
        Благоразуміе, Сударыня, не позволяетъ отважно подвергать нкоей опасности честь фамиліи, и подавать случай къ предпріятіямъ…
        Конечно, Сударыня, вы попустили себя предупредить противу его. Онъ самой безкорыстной человкъ.
        Помнится, я отъ многихъ молодыхъ двицъ слышала, что они во время его здсь пребыванія называли его очень пригожимъ мушиною.
        Пригожимъ? Я тому врю. Почти не видно такихъ, кои походятъ видомъ на Г. Грандиссона.
        Почитаете ли вы его также удивленія достойнымъ по его разуму и свойствамъ, о чемъ помнится равнымъ образомъ я слышала? Я его не больше двухъ разъ видла. Мн показалось, что онъ нсколько собою важитъ.
        О! не обвиняйте его, Сударыня, что онъ не скроменъ. Правда, что онъ знаетъ различить время, когда говорить и когда молчатъ, но онъ не иметъ ничего такого, чтобъ походило на безразсудностъ. Нужноли ему было имть столько храбрости къ защищенію вашего братца, сколько большая часть людей при семъ щастливомъ произшествіи ему приписываютъ. Онъ имлъ двухъ слугъ хорошо вооруженныхъ и надялся, что попадутся ему на той самой дорог прохожіе; а убійцъ было весьма малое число, да и т смущалися своею совстію.
        Любезная моя госпожа Бемонтъ, кто васъ такъ предупредилъ? Никто какъ говорится, не бываетъ пророкомъ въ своей земл, но я вижу, что Г. Грандцссонъ не много можетъ теб общать благопріятствія отъ госпожи ему единоземной. Я не знаю… но не говорилъ ли онъ вамъ тогда о комъ другомъ въ выраженіяхъ нсколько благопріятныхъ?
        Не говорилъ ли? Конечно; онъ говорилъ мн о Граф Бельведер и Можетъ быть съ большимъ жаромъ…
        Точно?
        Такъ точно, да и съ большимъ жаромъ, нежелибъ должно было какъ мн кажется.
        А почему?
        Почему? по тому… по тому что… ему ли должно было.… вы разумете, Сударыня.
        Я предполагаю, что ему именно поручено было сіе дло.
        Я также ето думаю,
        Безъ сумннія такъ. Иначе онъ бы не предпринялъ…
        Я усматриваю, сударыня, что вы не любите Кавалера. Но я могу васъ уврить, что отъ васъ однихъ только слышала я о немъ… я говорю ето даже съ равнодушіемъ.
        Скажите мн, дорогая моя Клементина, что думаете вы точно о вид и свойств Г. Грандиссона?
        Вы можете о томъ судитъ по моимъ словамъ.
        Что онъ пригожъ, великодушенъ, благоразуменъ, мужественъ и вжливъ?
        По истинн я его почитаю такимъ, какъ вы говорите, и не одна я такова мннія.
        Но онъ Магометанинъ.
        Магометанинъ, Сударыня? Ахъ! госпожа Бемонтъ.
        Ахъ! моя дорогая Клементина. И вы думаете, что я не проникла ваши мысли? Естьлибъ вы никогда не звали Г. Грандиссона; то не имли бы отвращенія принять на себя званія Графини Бельведере.
        И вы можете думать, Сударыня…
        Такъ точно, моя любезная, моя молодая пріятельница, я ето думаю.
        Любезная госпожа Бемонтъ, вы не знаете, что я вамъ сказать хотла.
        Нсколько нужно отъ васъ откровенности, дорогая Клементина. Не ужели любовь никогда оной имть не будетъ?
        Какъ? Сударыня. Человкъ различнаго исповданія, упорной въ своихъ заблужденіяхъ, не оказавшій мн нималйшаго чувствованія любви, словомъ, человкъ такой породы, которая моей не стоитъ и при томъ тотъ, коего все щастіе и имніе по его собственному признанію зависятъ отъ милости его отца, и отца такого, которой ничего не жалетъ на свои веселости! гордливость, порода, долгъ и законъ, все сіе не защищаетъ ли меня предъ вами.
        И такъ я могу теперь безопасно хвалить Г. Грандиссона.
        Вы меня обвиняли несправедливымъ противу его предубжденіемъ. Теперь хочу я вамъ показать, что инной мущина бываетъ иногда пророкомъ для женщинъ ему единоземныхъ. По словамъ всхъ его знающихъ, коихъ я видла или слышала, представлю я вамъ его свойства: Англія въ сіе столтіе не произвела еще ни одного такого, которой бы ей приносилъ столько чести. Онъ честной человкъ, говоря въ самомъ обширномъ смысл сего слова. Естьлибъ нравственныя добродтели и законъ въ людяхъ изтребилися; то можно бы ихъ было обрсти въ немъ безъ гордости и тщеславія. Въ какомъ бы мст онъ ни показался, то всегда ищутъ его знакомства и уважаютъ его люди благоразумные добродтельные и вс т кои отличаются по своимъ чувствованіямъ и просвщенію: онъ благодтельствуетъ всмъ, не различая состояній, сектъ и народовъ. Самые его соотечественники за славу поставляютъ имть къ себ его дружбу; они пользуются ею для возстановленія къ себ доврія какъ въ путешествіяхъ, такъ и въ прочихъ длахъ, особливо во Франціи, гд не мене его уважаютъ какъ и въ Англіи. Онъ произходитъ изъ лучшихъ Аглинскихъ фамилій и можетъ имть первыя чины въ своемъ отечеств,
когда захочетъ оныхъ. Я освдомилась, что ему предлагаютъ уже нкоторыхъ изъ знатнйшихъ наслдницъ. Естьлибъ онъ не рожденъ былъ для богатствъ; то могъ бы себ любую изъ нихъ выбратъ. Вы согласитесь въ томъ, что онъ великодушенъ, мужественъ и прелстенъ…
        О! дорогая госпожа Бемонтъ! сего уже много, очень много!… Однако я его познаю при всякой черт. Мн не возможно доле вамъ противиться. Я признаюсь, признаюсь, что сердце мое сотворено не для иннаго кого, а для Г. Грандиссона: теперь: же, когда я несумнваюсь, чтобъ не родители мои поручили вамъ получить отъ меня сіе признаніе; то какъ могу перенести ихъ взоры? Я не могу сказать, что вы не получили отъ меня признанія съ доброй моей воли и безъ всякихъ условій, но чтобъ они по крайней мр знали, сколько я боролась съ страстію, коею себя укоряю, и которая столь мало приличествуетъ дочери ихъ крови. Я вамъ дамъ способъ ихъ о всемъ извститъ.
        Во первыхъ, какъ вамъ извстно, онъ сохранилъ жизнь дражайшему изъ моихъ братцевъ, и мой братъ признался, что естьлибъ послушалъ совта столь врнаго друга: то не впалъ бы никогда въ ту опасность, отъ коей обязанъ сталъ ему своимъ избавленіемъ. Батюшка и матушка представя его мн, приказали его почитать за четвертаго брата, и съ того самаго времени не могла я думать, чтобъ имла только трехъ братьевъ. Случилось при томъ и то, что избавитель моего брата показался мн человкомъ самымъ любезнымъ, кроткимъ и мужественнымъ изъ всхъ. Вс мои родственники осыпали его, такъ сказать, своими ласками, упущены были вс домашнія обряды и вс чины, употребляемыя съ иностранцами. Онъ казался между нами столь же вольнымъ и дружелюбнымъ, какъ будтобъ принадлежалъ намъ. Братъ мой Іеронимъ непрестанно мн говорилъ, что всемъ сердцемъ желаетъ онъ видть меня супругою его друга. Никаая инная награда, казалось, неприличествовала Г. Грандиссону; и братъ мой, имя о мн столь лестныя для меня мысли, одну меня почиталъ способною оказать при семъ всю достодолжную его Кавалеру благодарностъ. Мой духовникъ, своими опасеніями и нападками
боле еще умножилъ мое уваженіе къ тому человку, коего оныя, казалось, оскорбляли. Впрочемъ его собственныя поступки, безкорыстность и почтеніе много способствовали моей къ нему привязанности. Онъ всегда со мною поступалъ какъ съ сестрою, искренно и дружески, когда по добродушію своему захотлъ заступить при мн мсто учителя. Какъ же могла я вооружаться противъ такого человка, которой мн ни чемъ не могъ внушить недоврчивости къ себ?
        Однако я не прежде начала познавать силу моихъ чувствованій, какъ въ то время, когда мн сдлано предложеніе о Граф Бельведер, и при томъ столь важнымъ голосомъ, что я отъ того озаботиласъ. Я взирала на Графа, какъ на рушителя моей надежды, а при всемъ томъ не могла отвчать на вопросы моихъ родителей кои желали знать причину моего отрицанія. Какуюжъ могла я привесть имъ причину когда не кто инной, какъ свое предупрежденіе въ пользу другаго человка, предупрежденіе совершенно скрытое въ глубин моего сердца. Но я себ самой свидтельствовала, что скоре умру нежели буду женою человка противнаго моему исповданія. Я ревностно слдую по стезямъ Католическія вры. Вс мои родственники не съ меньшимъ усердіемъ ее исповдаютъ. Сколько зла не желала я сему упорному еретику, такимъ именемъ часто я его называла; сему человку, которой первый моему сердцу сталъ непротивенъ; ибо тогда еще васъ не знала, любезная моя госпожа Бемонтъ. Я дйствительно думаю, что онъ самой упорной изъ всхъ когда либо изъ Англіи вызжавшихъ протестантовъ. Какую нужду имлъ онъ хать въ Италію? Зачемъ бы не жить ему между своимъ народомъ? или
естьли ему должно было сюда пріхать, то для чего здсь такъ долго оставаться и закоснвать въ своемъ упорств, какъ бы для пренебреженія тхъ, кои его столь дружелюбно къ себ приняли? Въ тайн сіи укоризны исторгались изъ моего сердца. Съ начала мн ‹В КНИГЕ ТЕКСТ ИСПОРЧЕН› что я не имла в разсужденіи его участія, кром желанія дабы онъ добился получить себ спасеніе. Но потомъ чувствуя, что онъ былъ нуженъ къ моему благополучію, да не оставляя однако намренія отъ него отречься, естьли не обратится въ Католическую вру, употребила я вс свои старанія,дабы его обратить на путь истинны въ томъ чаяніи, что могу все получить отъ снизходительныхъ моихъ родителей и уврена будучи, что онъ наше сродство вмнитъ себ въ честь, естьли мы въ семъ спасительномъ дл его преодолемъ.
        Но когда я отчаялась его убдить, то приняла намреніе обратить свои усилія на самую себя, и преодолть страсть или скончать свою жизнъ. О! Сударыня, сколько трудовъ перенесла я въ семъ бореніи! мой духовникъ исполнилъ меня страхомъ небеснаго мщенія. Горнишная моя также не преставала меня мучитъ. Родители мои понуждали меня взирать благопріятно на Графа Бельведере. Графъ надокучилъ мн своими стараніями. Кавалеръ боле еще умножилъ сіи гоненія, говоря мн въ пользу Графа. Боже мой! что длать! на что ршиться! ни минуты нтъ покоя, ни свободы дабы посудить, размыслить и отдать самой себ отчетъ въ собственныхъ своихъ чувствованіяхъ! Какъ бы могла я матушку свою взять себ въ повренную? Разсудокъ мой боролся съ страстію, и я всегда надялась что онъ останется побдителемъ. Я боролась съ великою силою: но какъ каждой день трудности сіи усугублялись, то почувствовала я, что такое бореніе для силъ моихъ надмру жестоко. Почто не знала я тогда Гжи. Бемонтъ съ коею моглабъ посовтаться? По сему неудивительно, что я стала жертвою глубокой меланхоліи, которая понуждала меня хранить молчаніе! Наконецъ Кавалеръ намрился
насъ оставишъ. Какого мученія, но какой и радости не ощутила я при сей вдомости? Я дйствительно уповала, что его отсудствіе востановитъ мой покой. На канун его отъзда я вмняла въ нкое торжество свой съ нимъ поступокъ предъ всею нашею фамиліею. Онъ былъ единообразенъ. Я казалась веселою, спокойною и щастливою въ самой себ: я удивлялась той радости, которую причиняла дражайшимъ моимъ родственникамъ. Я молила о его благополучіи во всю его жизнь, благодарила его за удовольствіе и пользу, которую получила отъ его наставленій и желала чтобъ онъ никогда не былъ безъ такого человка, коегобъ дружество столько ему пріятно казалось сколько его для меня. Я была тмъ больше собою довольна, что не чувствовала никакой нужды длать себ насиліе, дабы сокрыть сердечное свое мученіе. Я изъ сего выводила хорошее на будущее время предзнаменованіе и столь свободно съ нимъ простилась, что онъ, казалось, того и ожидать не могъ. Мн въ первые показалось, что усмотрла въ его взорахъ нкое пристрастіе, по которому я о немъ пожалла, и думала что себя жалть мн не на что, воображая что со всемъ свободна. Однако при отъзд его я
чувствовала движеніе. Когда дверь за нимъ затворилась; то сказала я сама въ себ, и такъ она никогда уже не отворится, чтобъ пропустить сего любезнаго иностранца! За симъ разсужденіемъ вырвался вздохъ изъ груди моей. Но ктобъ могъ его запримтить? Я никогда не разставалась съ отъзжающими моими друзьями, не оказавъ имъ знака чувствительности моей при разлук съ ними. Батюшка прижалъ меня къ своей груди, матушка поцловала, братецъ Епископъ называлъ меня многими нжными именами, и вс мои друзья, поздравляя меня веселостію, какую во мн видли, говорили что начинаютъ во мн узнавать свою Клементину. Я отъ нихъ удалилась въ полномъ удовольствіи, какое сама подала дражайшей нашей фамиліи, въ коей долгое время питала собою глубокую печалъ.
        Но увы! сія обманчивость столь была для меня трудна, что я не могла ее боле скрыватъ. Раны мои были очень глубоки… Остальное вы знаете, Сударыня, равно какъ и то, что вс пріятности въ жизни сей бываемыя отъ меня удалены. Естьли властна только буду въ своемъ жребіи; то никогда не изберу себ человка враждебнаго тому закону, въ коемъ я никогда не колебалась, и которой не оставилабъ и для короны, хотябъ оную носилъ любезной сердцу моему человкъ и хотябъ за такое отрицаніе претерпла жестокую смерть въ самыя пріятныя лта моей жизни.
        Слезные токи препятствовали ей говоришь доле. Она укрыла свое лице у моей груди и вздохнула.
        О дорогая Клементина! сколько вздоховъ она испустила и сколько я тмъ была тронута!
        Теперь, Сударыня, вы знаете все что ни произошло между вашею любезною дочерью и мною. Никогда не бывало еще столь благороднаго боренія между долгомъ и любовію, хотя ея сердце чрезвычайно нжно, а достоинство предмта столь велико, что вамъ и не можно была чаять такой щастливой перемны. Она по видимому боялась, чтобъ я неизвстила васъ о всхъ сихъ обстоятельствахъ. Она не посметъ поднять своихъ глазъ, какъ сама говоритъ, передъ своими родителями. Она страшится еще боле, естьли то возможно, чтобъ не объявили ея духовнику о состояніи ея души и о причин ея недуга. Но я ей представила, что не отмнно матушк ея все сіе знать должно, дабы она могла избрать надлежащее ей врачевство.
        Я опасаюсь, Сударыня, что такое излченіе неиначе возможно было совершить, какъ удовлетвореніемъ ея сердцу. Однако, естьли вы преодолете возраженія вашей фамиліи, то можетъ быть должно вамъ будетъ противуборствовать и самой своей дочери, то есть, ея сумнніямъ въ разсужденіи своего закона, когда желаете, дабы она приняла къ себ того человка, коего она любить можетъ. Вы поступите по вашему благоразсмотрнію; но какое бы намреніе вы ни принимали, однако мн кажется, что съ нею надлежитъ поступать съ великою тихостію. А поелику съ нею никогда инако не поступали, то я уврена, что въ толь важномъ случа, когда ея разсудокъ борется съ любовію, противоположенной сему способъ будетъ сверхъ ея силъ. Да внушитъ вамъ Творецъ, къ коему ваше благоговніе толико всмъ вдомо, наилучшія въ семъ дл намренія? я присовокуплю только, что съ того времени, какъ открыла тайну, отъ коей прелестное ея свойство столько измнилось, она кажется, гораздо спокойне. Однако она страшится того пріема, которой ей при ея возвращеніи, какъ она думаетъ, поступки ея угрожаютъ. Она заклинаетъ меня хать вмст съ нею, естьли получить отъ васъ
приказаніе возвратиться. Помощь моя, какъ она говоритъ, будетъ ей нужна для подкрпленія ея духа. Она упоминаетъ, что пойдетъ въ монастырь, судя что ей равно не возможно быть женою другаго человка и согласить свой долгъ со страстію, коей преодолть не можетъ.
        Одно утшительное слово, собственноручно вами написанное, много послужитъ, какъ я уврена, Сударыня, къ изцленію ея пронзеннаго сердца. Пребываю съ истиннымъ къ вамъ высокопочитаніемъ и проч;

        Гортензія Бемонтъ.

        Маркиза написала на сіе письмо такой отвтъ, въ коемъ матерняя признательность изъ каждой строки была видна и приложила къ нему записку къ своей дочери, исполненную самою нжнйшею къ ней любовію, понуждая ее не только возвратиться въ Болонію, но и склонишь ея пріятельницу вмст съ нею пріхатъ. Сіе приказаніе послдуемо было такимъ общаніемъ, что именемъ ея отца и братьевъ она принята будетъ весьма милостиво, и увреніемъ, что всевозможныя употребятъ способы сдлать ее щастливою по собственному ея хотнію.
        Примчаніе. Какъ былъ принятъ Кавалеръ Грандиссонъ въ пріздъ свой въ Вну.
        Я былъ принятъ самимъ Маркизомъ и Прелатомъ со всми знаками истиннаго почтенія и дружества. Какъ скоро они меня оставили свободнымъ, то Іеронимъ, которой еще не выходилъ изъ горницы, обнялъ меня съ нжностію. Наконецъ, говорилъ онъ мн, щастливо ршилось то дло, которое столь долго на сердц у меня лежало. О Кавалеръ! ваше щастіе не сумнительно. Клементина принадлежитъ вамъ; теперь съ удовольствіемъ принимаю въ объятія своего брата; но я васъ останлю; подите къ щастливой моей сестр. Вы ея найдете съ моею матушкою: он васъ ожидаютъ. Облегчите нсколько смущеніе столь нжной двицы. Она не будетъ въ силахъ выразить вамъ и половины своихъ чувствованій.
        Тогда пришла къ намъ Камилла, желая меня провесть въ кабинетъ къ Маркиз. Дорогою она сказала мн тихимъ голосомъ: съ какою радостію видимъ мы опять у себя наилучшаго изъ всхъ мужчинъ. Столь многократно оказыванное благодушіе заслуживало сея награды.
        Я засталъ Маркизу за уборнымъ столомъ въ пребогатомъ наряд, какъ бы въ церемоніи, но при ней не было ни одной женщины, да и Камилла, какъ только отперла мн дверь,отъ насъ ушла. Клементина стояла за креслами своей матери. Она была одта съ лучшимъ вкусомъ, но сродная ей скромность, обнаженная любезнымъ румянцемъ, которой казалось выступалъ на ея лиц отъ тогдашнихъ обстоятельствъ, придавала ей боле блеска, нежели моглабъ оная получить отъ самыхъ богатыхъ нарядовъ. Маркиза при моемъ вход встала. Я подошедъ поцловалъ у нея руку, а она мн говорила: вы, Кавалеръ, есть одни только, кому я могу оказать сію учтивость съ благопристойностію, потомъ оборотясь къ своей дочери сказала; что ты, дорогая моя Клементина, ничего не говоришь Кавалеру? Прелестная Клементина потупила глаза, и измнилась нсколько въ лиц, у ней не достаетъ голоса, прервала сія ласковая мать, но я вамъ ручаюсь за ея чувствованія.
        Посудите, любезной мой Докторъ, сколько долженъ былъ меня тронуть столь лестной пріемъ, когда еще я и не зналъ, что мн длать будетъ приказано.
        Пощадите меня, любезная Маркиза, говорилъ я самъ въ себ! Не требуйте отъ меня ничего такого что бы противно было моимъ правиламъ, и возмите себ хотя весь свтъ со всею его славою и сокровищами, но я довольно буду богатъ, естьли вы мн дадите свою Клементину.
        Маркиза посадила свою дочь въ кресла. Я къ ней подошелъ. Но какъ могъ я предаться всей своей признательности, когда я смущался многими опасеніями? Однако я изьяснился съ такимъ жаромъ, что смогъ придать къ своей почтительности нкую твердость, коей оная не одна была причиною. Потомъ выдвинувъ кресла для Маркизы, взялъ другіе по ея приказу и для себя. Она взяла свою дочь за руку, для привлеченія ея къ себ довренности, а я осмлился взять ее за другую. Любезная Клементина покраснвъ наклонила голову, но не отвергла сей моей смлости, какъ бы то сдлала въ другомъ случа. Матушка ея предлагала мн много безпристрастныхъ вопросовъ о моемъ путешествіи и о дворахъ, при коихъ я былъ со времени моего отъзда: она навдывалась о Англіи, о моемъ батюшк и о сестрицахъ; а при сихъ послднихъ вопросахъ оказывала видъ благопріязни и дружества, какой обыкновенно принимаемъ, когда навдываемся о такихъ особахъ, кои скоро намъ принадлежать будутъ.
        Сколько трудностей и удовольствія чувствовалъ я отъ такой ласки! Я не сумнвался, чтобъ мн не предложено было перемнить законъ, а мене еще колебался о непреодолимой своей приверженности къ отечественному нашему исповданію. По краткомъ разговор любезная двица вставъ поклонилась низко своей матушк; мн же оказала сію честь съ видомъ истиннаго достоинства и вышла изъ кабинета. Ахъ! Кавалеръ, сказала мн тогда Маркиза, я ни какъ не чаяла, посл вашего отъзда, такъ скоро опять съ вами свидться, и не знала той причины, которая насъ теперь соединяетъ. Но вы можете принять свое благополучіе съ признательностію. Скромность ваша служитъ обузданіемъ вашей пылкости.
        Я ей отвчалъ на то низкимъ поклономъ. Чтобъ могъ я тогда сказать?
        Маркизъ и я, продолжала она, оставили нсколько длъ на разобраніе между вами и Епископомъ нашимъ сыномъ. Вы получите, естьли не будете противиться, сокровище въ Клементин, да сокровище еще и съ нею. Мы намрены сдлать въ ея пользу все, что бы мы дйствительно сдлали, естьлибъ усмотрли въ ней привязанность къ тому супругу, коего отецъ ей назначалъ. Вы можете посудить, что дочь наша намъ дорога… безъ чего……
        Я одобрилъ благопривтливость ихъ.
        Я не могу сумнваться, Г. Грандиссонъ, продолжала она, чтобъ вы не любили Климентины больше всхъ другихъ женщинъ.
        Истинно сказать могу, любезной Докторъ, что я никогда не видалъ такой особы, къ коей бы боле чувствовалъ склонности. Я защищалъ себя высокимъ мнніемъ, которое имлъ о ихъ достоинствахъ, доводами касательно закона, довренностію, которою меня вся сія фамилія почтила, и намреніемъ, которое я принялъ при начал моихъ путешествій, не совокупляться бракомъ ни съ какою иностранкою.
        Я уврилъ Маркизу, что не имю никакихъ обязанностей, и что не бывъ столь легкомысленъ дабы домогаться могъ того щастія, кое она мн показываетъ, съ трудомъ смлъ льститься, что оное для меня сберегается. Она отвчала мн, что почитаетъ меня того достойнымъ; что я знаю все то уваженіе, которое ея фамилія ко мн иметъ; что уваженію Климентины ко мн не иное есть основаніе, какъ добродтель; что мои свойства доставляютъ мн сіе щастіе; что людскія мннія не преминули привести ихъ въ нкое замшательства, но что они превозмогли сіи разсужденія и не сумнваются чтобъ я по великодушію своему равно и изъ благодарности не сдлалъ также всего того, что отъ меня зависть можетъ.
        Маркизъ не замдлилъ къ намъ придти. Глубокая задумчивость изображалась на всхъ чертахъ его лица. Сія любезная дочь, говорилъ онъ входя, сообщаетъ и мн часть своей болзни. Не всегда бываетъ щастіемъ, Кавалеръ, имть дтей, подающихъ о себ наилучшую надежду. Но не будемъ о томъ говоритъ. Клементина двица превосходная. По общимъ расположеніямъ Божія промысла зло однихъ обращается къ добру другихъ. Епископъ Ноцера вступитъ съ вами въ договоры.
        Я изьяснила нсколько Кавалеру, прервала Маркиза, то что мы думаемъ для него сдлатъ.
        Какъ ваша дочь его приняла, возразилъ онъ. Я думаю съ великимъ замшательствомъ.
        Маркиза ему сказала, что она не смла поднять своихъ глазъ; а онъ отвчалъ со вздохомъ; ето я предвидлъ.
        Для чего, говорилъ я самъ себ, позволено мн видть сію превосходную мать и ея прелестную дочь, прежде начатія договоровъ? Какіе родители! любезной мой Докторъ. Какая благопривтливость! и естьли въ свт что сравнительное съ ихъ Клементиною? Однако они нещастливы! но себя я считаю еще мене щастливымъ, себя, говорю я, которой охотне бы перенесъ пренебреженія дватцатерыхъ женщинъ, нежели бы принужденнымъ себя нашелъ отвергнуть предложенія такой фамиліи, коей обязанъ оказывать толико уваженія и приверженности.
        Въ сіе самое время сказано, что Епископъ желаетъ со мною видться въ ближнемъ отъ насъ зал. Я просилъ позволенія исполнить его приказъ. По нкоихъ объясненіяхъ онъ мн объявилъ прямо, чего требуютъ отъ моихъ чувствованій къ Клементин и отъ моей признательности къ ихъ фамиліи и я не обманулся въ своихъ опасеніяхъ: но хотя я предвидлъ сію странную для меня развязку всего нашего дла, но силъ мн не доставало ему отвтствоватъ. Онъ опять началъ: вы ничего не говорите, любезной Грандиссонъ! вы сумнваетесь! Какъ? Государь мой, дочь изъ первйшей фамиліи въ Италіи, Клементина съ такимъ приданымъ, котороебъ возбудить могло честолюбіе и въ Княз, моглабъ получить отказъ отъ простаго дворянина, чужестранца, коего имніе еще зависитъ, отъ воли другаго? Возможно ли, государь мой, чтобъ вы могли недоумвать при моихъ представленіяхъ.
        Я наконецъ отвчалъ, что мене удивленъ чемъ опечаленъ его предложеніями, что я сіе нсколько предчувствовалъ, безъ чего честь, оказанная мн призывомъ къ нимъ, и знаки благодушія, съ коими здсь принятъ, не попустили бы мн умрить своей радости.
        Онъ коснулся потомъ до нкіихъ членовъ закона, но я долго не соглашался вступать въ изслдованія онаго; и отвчалъ ему не такъ какъ богословъ, а какъ человкъ, любящій честь и приверженной къ своему закону по собственному своему убжденію.
        Слабая защита, возразилъ онъ, я не думалъ видть въ васъ столько упорства въ заблужденіи. Но оставимъ такую матерію, которую вы столь худо разумете. Я бы почиталъ за странное нещастіе, когда бы принужденъ былъ употреблять разсужденія, дабы склонить простаго частнаго человка принять руку моей сестры. Знайте, государь мой, что естьлибъ я далъ знать Клементин что вы только недоумевали… Онъ началъ разгорячаться, и краска выступила на его лиц.
        Я у него просилъ позволенія прервать его речь, давъ ему замтить нсколько пылкости въ такой укоризн, уврялъ его что я и не думалъ себя защищать; ибо не долженъ былъ воображать, чтобъ онъ почиталъ меня способнымъ упустить хотя мало уваженія къ такой особ, которая заслуживаетъ почтенія и отъ Князей. Я ему говорилъ, что я по правд не что иное, какъ честной человкъ, но порода коего не иметъ въ себ ничего презрительнаго, естьли можно уважить долгое послдованіе предковъ и не льзя себя укорить, что они обезчещены. Но, милостивйшій государь, присовокупилъ я, къ чему послужатъ предки въ разсужденіи добродтели?
        Другаго вождя я не знаю, кром собственнаго своего сердца. Мои правила извстны были прежде нежели оказали мн честь и сюда призвали. Вы не присовтуете мн отъ нихъ отречься, сколь долго я вмнять буду въ честь имъ слдоватъ.
        Онъ началъ тогда говорить, умря свою пылкостъ. Вы о томъ будете длать и другія разсужденія, любезной мой Кавалеръ, а я прошу васъ только замтить что и вы также горячитесъ.
        Мы бы вс желали, равно какъ и сестра моя, видть васъ съ нами Такой обращенникъ какъ вы, оправдалъ бы все что бы мы ни мыслимъ въ вашу пользу. Подумайте о томъ, любезной Грандиссонъ. Однако чтобъ никто въ нашей фамиліи не зналъ, что вамъ нужно о томъ думать и чтобъ моя сестра особливо никогда того не узнала. То что она въ васъ любитъ, есть душа ваша и отъ сего произсходитъ та горячность, съ коею мы ободряемъ страсть столь чистую и благородную.
        Я его уврялъ, что не могу выразить ему моего о томъ сожалнія и что во всю мою жизнь буду уважать его фамилію, и не по одной причин что она благородна и знаменита.
        И такъ вы не берете времени о томъ подумать? прервалъ онъ съ новымъ жаромъ. Вы совершенно въ своемъ упорств закоснли. Естьлибъ вы знали, отвчалъ я ему, чего мн стоитъ сказать вамъ оное, то почли бы меня достойнымъ вашего сожалнія.
        Онъ молчалъ нсколько времени, какъ бы въ недоумніи и по томъ нарочито грубо сказалъ: и такъ, государь мой, я о томъ жалю. Пройдемъ къ моему брату Іерониму. Онъ всегда былъ за васъ ходатаемъ съ тхъ поръ какъ съ вами спознался. Іеронимъ способенъ къ признательности, но вы, Кавалеръ, не показываете въ себ оной способности къ искренной любьви. Одинъ отвтъ мой былъ только тотъ, что онъ, благодаря Бога, не отдаетъ справедливости моимъ чувствованіямъ.
        По томъ пошелъ я съ нимъ въ покой его брата, гд много я терплъ отъ дружества одного и отъ настоятельныхъ требованій другаго. Наконецъ Прелатъ спросилъ меня съ большею холодностію, не желаюли я, чтобъ онъ провелъ меня къ его отцу, матери и сестр, или хочу ухать не видавъ ихъ. Ето было послднее слово, коего отъ меня ожидали. Я поклонился весьма низко обимъ братьямъ, препоручалъ себя въ ихъ дружбу, а посредствомъ ихъ въ дружбу тхъ почтенныхъ особъ, коихъ они называли и возвратился домой съ сердцемъ толико стсненнымъ, что во весь тотъ день не могъ никуда выдти и въ тхъ самыхъ креслахъ, на кои я въ приходъ свой бросился, просидлъ я цлые два часа.
        Подъ вечеръ Камилла, укрывшись большимъ салопомъ, пришла въ мой домъ и спрашивала о мн. Она, какъ скоро мы остались съ нею наедин, во всемъ мн изьясниласъ. О! государь мой, говорила она, въ какомъ уныніи оставила я всю фамилію! никто не знаетъ, что я здсь; но я не могла удержаться, чтобъ сюда не придти. Я пробуду здсь одну минуту, чтобъ увдомить васъ, сколько мы жалости достойны.
        Великодушіе ваше наставитъ васъ, что обязаны вы сдлать по такимъ обстоятельствамъ. Посл вашею ухода Епископъ разсказалъ госпож Маркиз все ваше съ нимъ сношеніе. Ахъ! Сударь, вы имете усерднаго друга въ Іероним. Онъ старался все усладить и представить въ лучшемъ вид. Госпожа немедля увдомила о томъ своего супруга: и я никогда не видывала его въ такомъ гнв. Безполезно повторять вамъ, что онъ говорилъ.
        Противъ меня, Камилла!
        Такъ, сударь: онъ почитаетъ свою фамилію лишенною чести.
        Маркизъ делла Порретта, дорогая Камилла, есть достойнйшія изъ всхъ особъ… я его уважаю до такой степени… но пожалуй продолжай.
        Маркиза не преминула увдомить о всемъ также и молодую мою госпожу. Она учиняла сіе въ самыхъ нжныхъ выраженіяхъ. Я была въ той самой горниц. Можетъ быть она думала, что будетъ имть нужду въ моихъ услугахъ. Не успла она еще окончить своего повствованія, какъ моя молодая госпожа упала предъ нею на колна, и благодаря ее за такія милости, просила ее униженно чтобъ пощадила ее отъ достальныхъ такихъ извтовъ. Я вижу, что Порретта, что дочь ваша, Сударыня, отвержена. Сего довольно; врьте, сударыня, что ваша Клементина не иметъ столь подлаго духа, чтобъ требовала утшенія отъ своей родительницы, дабы перенесть такой недостойной поступокъ. Я его ощущаю единственно за моего родителя, за васъ, сударыня, и за братцевъ. Благослови Боже сего иностранца, гдбъ онъ ни жилъ. Мало въ томъ благородства, чтобъ на него гнваться. Не властенъ ли онъ въ своихъ намреніяхъ. Но онъ также и меня содлываетъ властительницею въ своихъ собственныхъ.
        Не опасайтесь, Сударыня, чтобъ въ семъ случа упустила я твердостъ. Вы, Сударыня, батюшка мой и братцы, ни въ чемъ меня укорять не станете. Матушка прижала ее къ своея груди съ радостными слезами. Она велла позвать господина Маркиза, желая ему сказать отзывъ своей дочери. Онъ не съ меньшею нжностію принялъ ее въ свои обьятія и вс радовались столь ясному признаку ея излеченія. Но отецъ Марескотти, ея наставникъ въ сіи самыя обстоятельства пришелъ со всемъ не вовремя. Его увдомили о всемъ, что ни произходило, и онъ возмнилъ, что ему должно воспользоваться симъ случаемъ, дабы ее склонишь въ пользу Графа Бельведре: мн поручено было предупредить ее симъ приходомъ. О Камилла! вскричала она; дай мн возвратиться въ Флоренцію къ любезной моей госпож Бемонтъ! подемъ завтра; теперь, естьли можно. Я хочу отложить свиданіе съ отцемъ Марескотти до того времени, когда приду въ такое состояніе, въ какомъ онъ желаетъ меня видтъ. Но настоятельныя прозьбы сего духовника ее преодолли. Я не сумнваюсь о его благоразположеніяхъ. Онъ пробылъ у ней четверть часа. Сей разговоръ оставилъ ее въ глубокой задумчивости. Ея
матушка, желая скоре ее видть нашла ее какъ неподвижную; глаза ея твердо устремлены были на предметы и видъ столь же мраченъ какъ и прежде. Троекратными вопросами не можно было отъ нее добиться отвта. Когда она начала говоришь, то рчи ея изьявляли заблужденныя ея мысли; и ее еще не склоняли въ пользу Графа Бельведере, а она объявила, что она не хочетъ вступить въ бракъ ни съ нимъ и ни съ другимъ какимъ человкомъ.
        Матушка общала позволишь ей возвратиться въ Флоренцію. Тогда пришла она опять въ разумъ. О естьлибъ она ухала прежде разговора съ своимъ духовникомъ! вс въ фамиліи того же теперь желаютъ. Какъ скоро она увидла себя на един со мною, то сказала мн: Камилла за чемъ отягощать Кавалера Грандиссона? Къ чему служитъ гнвъ противъ его? Въ етомъ мало великодушія. Обязанъ ли онъ взять двицу, которая по излишней своей торопливости сдлалась можетъ быть презрительною въ его глазахъ? Я не могу терпть, чтобы съ нимъ худо было поступаемо. Но чтобъ никогда не произносили предо мною его имени. Она тутъ не много остановиласъ. По томъ опять начала: однако, Камилла, должно согласиться, что очень трудно сносить презрніе. Тогда она встала со стула; и съ сего времени припадки ея подъ различными видами показываются. То говоритъ она сама съ собою, то кажется кому другому, и всегда показываетъ видъ изумленія или ужаса; иногда она дрожжитъ, какъ обыкновенно бываетъ вдругъ отъ испугу, и хотя сидитъ хотя стоитъ, но никогда не бываетъ спокойна. Хотя она мучится, оказывая разные знаки печали и унынія; но не видно чтобъ когда
плакала она, которая всхъ въ слезы приводитъ. Въ ея речахъ кажется я замтила что она повторяетъ часть того разговора, которой произходилъ между ею и духовникомъ. Но ничего столь часто она не говоритъ, кром сихъ трехъ словъ: Боже! быть презираемою! а однажды сказала: быть презираемою отъ Протестанта? Какой стыдъ!
        Таково есть состояніе моей нещастной госпожи, присовокупила Камилла. Я вижу, государь мой, что сіе повствованіе васъ трогаетъ: вы чувствительны къ состраданію; великодушіе составляетъ также часть вашего свойства. Вы любите мою госпожу. Не возможное дло, чтобъ вы ее не любили. Сколь я жалю о мученіяхъ раздирающихъ ваше сердце? любовь моей госпожи къ вамъ простиралась дале проходящаго сего свта. Она желала быть вчно вашею.
        Камилла могла бы еще и боле выражать нжность свою къ такой госпож, которую она съ ребячества воспитала. Но я не чувствовалъ силъ говорить; а хотябъ и могъ, то съ какимъ бы намреніемъ сталъ я изображать ей мученія моего сердца? Я благодарилъ ей за такія ея желанія. Я поручилъ ей сказать Іерониму, что я вчно уважать буду его дружбу, что моя къ нему пріязнь равняется съ тмъ почтеніемъ, которое имю ко всей его знаменитой фамиліи и что все что у меня ниесть, не выключая самой жизни, будетъ всегда употребляемо по ихъ благоразсужденію. А какъ она прощалась со мною, то надлъ я ей на палецъ бриліантовой перстень, снявъ его съ своего и говоря ей, что боюсь дабы не запрещенъ мн былъ входъ въ домъ Порреттовъ и чтобъ тмъ не лишился случаевъ съ нею говоритъ. Она долго отказывалась его принять, но наконецъ согласилась на мои сильныя прозьбы.
        Какія бы другіе договоры, любезной Докторъ, могъ я отвергнуть? Сколько умножились мои печали отъ повствованія Камиллы? Главнйшее мое утшеніе въ семъ прискорбномъ произшествіи есть то, что о всхъ своихъ размышленіяхъ, почитаю себя оправданнымъ свидтельствомъ моего сердца, тмъ боле что никогда можетъ быть не бывало столь великаго примра безкорыстности; ибо земля не производила еще ничего столь благороднаго, какъ Клементина.
        Замчаніе. На другой день Г. Грандиссонъ получилъ слдующее письмо отъ Г. Іеронима.
        Васъ ли, любезный другъ, долженъ я осуждать въ жесточайшемъ и самомъ нещастномъ произшествіи? Сего сдлать по справедливости я не могу: родителей ли моихъ? Они сами себя осуждаютъ, что позволили вамъ столь свободной доступъ къ ихъ дочери. Однако они признаютъ, что вы поступили весьма благородно. Но они забыли, что у ихъ дочери есть свои глаза. Кто не зналъ ея разсмотрительности? Кто не могъ вдати ея почтенія и наклонности къ достоинствамъ? Такъ долженъ я осуждать свою сестру? Нтъ, конечно нтъ. Мене еще могу я осуждать двухъ ея другихъ братьевъ. Но не на меня должно обратиться сіе осужденіе? Сія дражайшая сестра, сказано мн, призналась Гж. Бемонтъ, что нжнйшая склонность, кою она во мн къ вамъ усмотрла, имла вліяніе надъ ея сердцемъ. И такъ долженъ я самаго себя обвинять? Когда я разсуждаю о своемъ намреніи и о правости своихъ чувствованій къ такому человку, коему обязанъ жизнію и склонностію своею къ добродтели; то не могу себя почитать виновнымъ, естьли предавался когда либо восторгамъ произходящимъ отъ моей признательности. Не ужели не найду я никого, коего бы могли мы обвинить въ моемъ нещастіи.
Оно весьма странно въ своемъ род и обстоятельства онаго безпримрны!
        Но справедливо ли, чтобъ была столь противная разность между двумя законами? Надлежитъ тому вритъ. Епископъ Ноцера въ томъ удостовряетъ. Клементина такъ думаетъ. Родители мои въ томъ убждены.
        Но вашъ батюшка такое ли мнніе о томъ иметъ? Не желаете ли, Кавалеръ, чтобъ мы его избрали нашимъ судіею? Нтъ, вы того не захотите. Вы столь же твердо убждены, какъ и мы, хотя по правд и не такія имете причины.
        И такъ къ чему прибгнуть? Попустимъ ли мы погибнуть Клементин? Какъ! не ужели тотъ храброй человкъ, которой не усумнился подвергнуть опасности свою жизнь за брата, ничего не предприметъ для спасенія сестры.
        Приди сюда, жестокій другъ и ощути ея прискорбія. Однако вамъ не позволятъ ее видть въ семъ печальномъ состояніи. Впечатлніе отъ вашего отказа, коимъ она считаетъ себя уничиженною, и непрестанныя укоризны ревностнаго духовника…
        Какъ могъ сей человкъ поставить себ за долгъ терзать душу, толико чувствительную къ жалости какъ и къ чести? Вы видите, что я наконецъ нашелъ кого мн осуждать должно. Но я обращаюсь къ той причин, которая понудила меня обезпокоить васъ симъ письмомъ. Пожалуйте, сдлайте удовольствіе, придите ко мн окажите мн честь, Кавалеръ, и проводите сего утра нсколько минутъ со мною. Можетъ быть вы никого кром меня не увидите. Камилла мн сказала, и только одному, что она вчера васъ видла. Она мн описала ваши печали. Я бы отринулъ вашу дружбу, естьлибъ вы мене оныхъ чувствовали. Я сердечно о васъ жалю; ибо давно знаю, съ какою твердостію привержены вы къ своимъ правиламъ, да при томъ и не возможно чтобъ вы не любили Клементины. Почто я не могу васъ предупредишь! я бы тмъ охотне избавилъ васъ отъ сего труда, что въ теперишнихъ обстоятельствахъ ваше посщеніе не можетъ быть вамъ пріятно. Но сдлайте однако мн сію честь по усильнымъ моимъ прозьбамъ.
        Вы дали выразумть моему брату, что почитая свои правила извстными, ласкались соглашеніемъ всякихъ противностей. Надобно вамъ о семъ со мною изьясниться. Естьли я увижу хотя малйшій успхъ… Но я отчаяваюсь другимъ средствомъ получить желаемое, а разв отверженіемъ отъ своего закона. Они любятъ вашу душу. Они уврены, что она драгоцнне для нихъ нежели для васъ самихъ. Не заключается ли въ семъ чувствованіи такою достоинства, какого вы въ себ показать не можете?
        Мн сказано, что Генералъ сею ночью пріхалъ. Нкоторыя надобности занимавшіе его ныншняго утра, не позволили еще мн съ нимъ видться. Я думаю, что не очень хорошо будетъ вамъ съ нимъ повстрчаться. Онъ нравомъ вспыльчивъ. Онъ обожаетъ Клементину. Онъ только половину знаетъ о нашихъ обстоятельствахъ. Какая перемна въ его надежд? Главнйшая причина его поздки была та, чтобъ васъ принять въ свои объятія, и способствовать къ удовлетворенію Клементины. Ахъ! Государь мой, онъ пріхалъ за тмъ, чтобъ быть при двухъ торжественныхъ обрядахъ; и одинъ, которой бы посл другаго послдовалъ, былъ бы вашъ бракъ. Я повторяю, что вамъ не должно съ нимъ видться. Мн смертельная будетъ печаль, естьли вы получите хотя малйшую обиду отъ кого нибудь изъ моихъ кровныхъ, а паче всего въ дом моего отца. Однако приходите, я горю нетерпніемъ васъ видть и утшить; хотябъ вы должны были лишить всякой надежды къ утшенію вашего искренняго и вернаго друга

        Іеронима делла Порретту.

        Прим: Кавалеръ принявъ сіе приглашеніе, отдалъ тогда во всемъ отчетъ Доктору Барлету, которой продолжаетъ сообщать выписки его писемъ Миссъ Биронъ.
        Я былъ введенъ безъ всякой трудности въ покой Іеронима. Онъ вставъ меня ожидалъ. Въ его глазахъ и въ пріем усмотрлъ я, какъ мн показалось, больше скрытности, нежели сколько я къ тому былъ привыченъ. Какъ я опасаюсь, сказалъ я ему, что бы не лишишься своего друга! онъ меня уврялъ, что такая перемна невозможна, и вдругъ начавъ о сестр своей, говорилъ: любезная Клементина ету ночь провела очень худо. Матушка не оставляла ее до трехъ часовъ. Одна только она присутствіемъ своимъ ее подкрпляетъ.
        Что могъ я отвчать? Я былъ пронзенъ до глубины моего сердца; другъ мой ето примтилъ и сжалился на мое смущеніе. Онъ сталъ говорить о постороннихъ вещахъ, но я не могъ внимательно его слушатъ.
        Онъ обратился на другой предметъ, которой однако не такого былъ содержанія, чтобъ его пропуститъ. Можетъ быть Генералъ тотчасъ сюда придетъ, говорилъ онъ мн, и я думаю, такъ какъ уже принялъ смлость вамъ писать, что не прилично вамъ съ нимъ видться. Я приказалъ, чтобъ мн сказали прежде нежелибъ кого сюда ввели, въ продолженіе того времени, которое вы здсь пробудете. Естьли вы согласны не видть Генерала и даже моего отца и мать, когда они придутъ навдываться о моемъ здоровь съ обыкновенною о мн заботливостію; то можете войти въ боковую горницу или по крытой лстниц сойти въ садъ.
        Я ему отвчалъ, мн не мене другихъ жалть должно; что я пришелъ къ нему по его же приглашенію, и что естьли онъ желаетъ, относительно къ самому ему, дабы я удалился при ихъ вход; то охотно бы сдлалъ ему сіе угожденіе, но что ни для какой инной причин не расположенъ я укрываться. Такой отвтъ достоинъ васъ, сказалъ онъ мн. Все одинаковъ, любезной Грандиссонъ! Почто мы не братья? По крайней мр мы оными называться можемъ во сердцу и душ нашей. Но какимъ соглашеніемъ вы мн польстили?
        Я ему тогда объявилъ, что по перемнно могъ бы продолжать годъ въ Италіи, а другой въ Англіи, естьли дорогая Клементина согласна будетъ со мною здить: или естьли ей такія поздки не нравны, то я хотя три мсяца проживать буду въ своемъ отечеств: чтожъ до закона касается; то она всегда будетъ свободна держаться исповдуемаго ею, я желаю только чтобъ раздаватель ея милостины былъ человкъ степенной.
        Онъ далъ мн знать качаніемъ головы, что ничего отъ сего условія не надется; однако общалъ предложить оное какъ будто отъ себя. Оно бы мн удовлетворило, продолжалъ онъ, но я сумнваюсь чтобъ оно равное имло дйствіе надъ другими. Я еще большее для васъ предпріялъ; но никто не хочетъ меня слушатъ. О естьлибъ, Кавалеръ, изъ дружбы ко мн и для всхъ… но я знаю, что вы всегда имете причины себя защищатъ. Однако очень странно, что мнніе вашихъ предковъ кажется вамъ столь твердымъ. Я съ трудомъ могу поврить, чтобъ у васъ были молодые люди столь упорные… противъ такихъ предложеній! выгодъ! впрочемъ истинно то, что вы любите мою сестру. Вы любите конечно и всю нашу фамилію.
        Смю сказать, что вс здсь заслуживаютъ вашу любовь; и вы согласитесь, что они не могли вамъ оказать сильнйшихъ опытовъ своего уваженія.
        Другъ мой не ожидалъ того, чтобъ я отвтствовалъ ему доводами. Въ столь трогательномъ случа молчаніе было выразительнйшимъ моимъ отвтомъ.
        Камилла приходомъ своимъ прервала его рчъ. Маркиза, сказала она мн, знаетъ что вы здсь, Сударь,и проситъ васъ не уходить прежде нежели съ нею увидитесъ. Я думаю, что она идетъ за мною. Я ее оставила съ моею молодою госпожею и при томъ въ великомъ смущеніи, отъ того что не можетъ ее уговорить, дабы она позволила пустить себ кровь, чего она очень боится? Г. Маркизъ и Епископъ оттуда вышли; они не могли перенести нжныхъ и усильныхъ ея прошеній, дабы отослали отъ нее лкаря.
        Маркиза вошла почти въ то самое время. Безпокойство и печаль начертаны были на ея лиц, хотя при томъ и оказывала нкую нжность и горестъ. Останьтесь, сказала она мн, Кавалеръ, не вставайте, и по томъ бросилась въ креслы. Она вздохнула и заплакала, но желалабъ, чтобъ можно ей было скрыть свои слезы.
        Естьлибъ я мене ея былъ тронутъ, то бы старался ее утшитъ. Но что могъ я сказать? Я отворотилъ голову и желалъ чтобъ могъ также скрыть свое смущеніе. Другъ мой сіе примтилъ. Бдной Кавалеръ! сказалъ онъ голосомъ сожалительнымъ, я не сумнваюсь о его мученіяхъ, отвчала Маркиза столь же милостиво, хотя ея сынъ выговорилъ свои слова очень тихо: Кавалеръ можетъ быть упоренъ; но я не почитаю его способнымъ къ оказанію неблагодарности. Превосходная женщина! сколь я былъ тронутъ ея великодушіемъ! симъ истинно поколебала она мое сердце. Вы меня знаете, любезной мой Докторъ и можете себ представить мои мученія.
        Іеронимъ спрашивалъ о здоровь своей сестры; я боялся самъ о томъ навдаться. Она не въ худшемъ состояніи, сказала ему Маркиза; но ея воображеніе въ такомъ помшательств… нещастная дочь! при семъ залилась она слезами.
        Я осмлился взять ее за руку и говорилъ ей. О! сударыня, не уже ли не можно намъ согласишься, не льзя-ли.
        Нтъ, Кавалеръ, прервала она, законъ сего не принимаетъ. Мн не позволено о томъ представлятъ. Весьма уже извстна ваша властъ. Моя дочь не долго пробудетъ Католичкою, есть ли мы согласимся ее за васъ отдать: а вы знаете, чтобъ могли мы тогда думать о ея спасеніи. Лучше ея на вки лишиться… однако, какъ матъ… слезы ея выразили то, чего отъ скорьби не могла она выговоритъ. Потомъ оправясь говорила, Клементина споритъ съ своимъ лкаремъ и не хочетъ позволить пустить себ кровъ. Она меня такъ усильно просила о помощи, что за лучшее почла отъ нее уйти. Я думаю, что уже кровопусканіе окончилосъ. При сихъ словахъ она позвонила. Въ самое то время пришла ея дочь сама. Рука у нее была перевязана, лице блдно и смущенно. Она почувствовала дйствіе ланцета; но не боле трехъ капель крови могли выпустить изъ ея руки, и въ своемъ ужас бжала она къ своей матери просить вспомоществованія.
        Примч. Здсь Г. Грандиссонъ представляетъ, въ какое изумленіе она пришла его увидя и какъ вдругъ посл того успокоился ея духъ; ибо она безъ труда согласилась позволить пуститъ себ кровь; когда онъ соединилъ свои прозьбы съ Маркизиными. Сіи подробности не безъ пріятности для тхъ описаны быть могутъ, кои подобныя повствованія любятъ, Клементин отворили кровь въ горниц ея брата и тогда воспользуясь случаемъ столько оной выпустили, что она въ безпамятств перенесена была въ свои покои, куда за нею и мать послдовала.
        Потомъ Кавалелеръ продолжаетъ.

        Вскор посл того послдовало другое явленіе. Камилла пришедъ объявила намъ, что Генералъ пріхалъ, и что оставшись у Маркизы оплакиваетъ нещастное состояніе своей сестры, которая впала въ другой уже обморокъ. Онъ скоро сюда будетъ, сказалъ мн Іеронимъ, расположены ли вы съ нимъ видться? Я ему отвчалъ, что какъ его братецъ можетъ быть знаетъ что я здсь, то мн не можно тотчасъ отсюда выдти, не оказавъ тмъ нкоего притворства: а естьли онъ тамъ не много замшкается, то я намренъ уйти. Лишь только я выговорилъ сіи слова, то онъ и вошелъ къ намъ одинъ, утирая слезы. Слуга вашъ, государь мой, сказалъ онъ мн съ видомъ весьма угрюмымъ: и оборотясь къ брату своему спрашивалъ у него о здоровь. Общихъ нашихъ печалей, присовокупилъ онъ, не льзя никакъ облегчитъ. Я видлъ Климентину. Ктобъ могъ подумать, что зло столь глубоко вкоренилось? По томъ обратясь ко мн говорилъ: Правду сказать, Сударь, что вы должны хвалиться торжествомъ. Сердце Климентины не есть простое завоеваніе. Ея порода… я прервалъ его рчь: мн кажется, государь мой, что я не заслуживаю такого пріема. Мое торжество; государь мой! нтъ во всей вашей
фамиліи толь опечаленнаго сердца, какъ мое.
        Какъ? Кавалеръ, законъ и совсть столько имютъ силы?
        Позвольте мн предложить такой же вопросъ вамъ самимъ, государь мой, Епископу Ноцер и всей вашей фамиліи. Вашъ отвтъ будетъ равно и моимъ.
        Онъ меня съ укоромъ просилъ изъясниться.
        Ежели вы находите, началъ я говорить, существенную разность между обими законами, когда требуется, чтобъ я оставилъ мною исповдуемый, то по чему бы я могъ оной оставить, я, которой считаю за долгъ имть къ оному столько же приверженности, сколько и вы къ своему. Положите, что вы теперь находитесь въ моемъ мст, государь мой?
        Пусть такъ, но я думаю что будучи на вашемъ мст имлъ бы мене сумнительства. Епископъ Ноцера можетъ быть иначе бы вамъ отвчалъ.
        Епископъ Ноцера не боле приверженъ быть можетъ къ его правиламъ, сколько я къ своимъ. Но я ласкаюсь, государь мой, что самый вашъ отвтъ на сію важную статью можетъ мн подать нкое право къ вашему дружеству. Мн предлагаютъ отречься отъ своего закона: я съ своей стороны не подаю вашей фамиліи никакого подобнаго сему представленія, напротивъ того еще соглашаюсь, чтобъ ваша сестрица пребыла непоколебима въ своемъ закон и готовъ опрделить хорошее жалованье разумному ея духовнику, коего вся должность только въ томъ и состоять будетъ, чтобъ утверждалъ ее въ догматахъ вашей вры. Что касается до нашего мстопребыванія, то предлагаю, чтобъ намъ можно было проживать годъ въ Италіи а другой въ Англіи поперемнно: естьли же она не иметъ охоты къ такимъ поздкамъ; то я соглашаюсь чтобъ она и во все не оставляла своея фамиліи, я самъ довольствуюсь тмъ чтобъ въ каждой годъ жить по три мсяца въ своемъ отечеств.
        А дти? прервалъ Іеронимъ, желая подкрпить мои предложенія.
        Я соглашусь, государи мои, чтобъ дочери воспитываемы были матерью; но мн позволятъ принять на себя воспитаніе сыновей.
        Да въ чемъ же провинятся бднинькія дочери, отвчалъ мн Генералъ съ насмшкою, что ихъ предадутъ погибели?
        Разсудите, государь мой, что не входя во мннія богослововъ обоихъ исповданій, предлагаю я только то, что къ соглашенію различныхъ нашихъ мнній послужить можетъ. Таковымъ пожертвованіемъ не началъ бы я домогаться и Принцессиной руки. Одно богатство не иметъ надо мною власти. Пусть оставятъ мн свободу касательно закона; я охотно отрекусь даже до послдняго червонца отъ имнія вашей сестрицы.
        Чемъ же моглибъ вы себя содержатъ…
        Въ етомъ положитесь на нее и на меня. Я честнымъ образомъ въ такомъ случа поступать буду. Естьли вы увидите что она для сего самаго меня оставитъ, то будете себя поздравлять что ето предвидли.
        Вашъ бракъ, государь мой, весьма умножилъ бы ваше имніе и можетъ быть сверьхъ настоящаго вашего чаянія. Но для чего не обратимъ мы взоровъ на ваше потомство, какъ Италіанцы? А въ такомъ предположеніи… татъ онъ остановился.
        Не трудно было угадать его заключенія.
        Я не легч могу, говорилъ я ему, отречься отъ своего отечества какъ и отъ закона. Потомство свое оставилъ бы я свободнымъ; но не желалъ бы лишить его той приверженности, которую вмняю себ въ честь, ни отнять у отечества своего такого поколенія, которое никогда не приносило ему безчестія.
        Тутъ Генералъ взялъ табаку, взглянулъ на меня и отворотилъ отъ меня голову весьма угрюмымъ видомъ: я не могъ удержаться, чтобъ не быть къ сему чувствительнымъ.
        Не мало мн стоитъ труда, государь мой, говорилъ я ему переносить трудности моего положенія, соединенныя паче всего съ тми печальми, кои оно само по себ мн наноситъ. Быть здсь почитаему за виновнаго, когда совершено ничемъ не могу себя укорить, ни въ мысляхъ своихъ ни въ моихъ ниже въ дяніяхъ… Согласитесь, государь мой, что нтъ ничего столь жестокаго… Такъ, братецъ, прервалъ Іеронимъ. Самое великое нещастіе въ семъ приключеніи, прибавилъ онъ весьма благопріятно, есть то, что Кавалеръ человкъ необыкновенной; а сестриц нашей, которая не могла быть пристрастною къ простымъ достоинствамъ, не льзя было остаться нечувствительною къ его качествамъ.
        Какія бы ни были пристрастія моей сестрицы, отвчалъ гордливой Генералъ, но ваши, Г. Іеронимъ намъ вдомы, и мы не отрицаемъ что он великодушны: но не знаемъ ли мы вс, что пригожіе мужчины не имютъ нужды открывать рта для привлеченія къ себ молодыхъ двицъ? Ядъ принятой однажды взорами вскор разливается и по всему тлу.
        Я его просилъ замтить, что честь моя въ разсужденіи женщинъ равно какъ и мужчинъ никогда не была подозрительна.
        Онъ призналъ, что съ сей стороны я долженъ быть обезпеченъ и засвидтельствовалъ, что естьлибъ его фамилія такого мннія обо мн не имла, то не вступила бы со мною ни въ какіе договоры; но что отъ сего не мене для нее чувствительно видть двицу происходящую отъ ея крови отвергаемою и что я конечно не предвидлъ, какія слдствія отъ такого поношенія выдутъ въ той земл, гд я нахожуся.
        Отвергаемою? прервалъ я съ великимъ жаромъ. Естьлибъ я отвчалъ на такое обвиненіе, государь мой, то симъ оскорбилъ бы вашу справедливость и обидлъ бы недостойнымъ образомъ вашу знаменитую фамилію. Онъ всталъ съ раздраженнымъ видомъ, клянясь что не хочетъ дабы съ нимъ поступали съ презрніемъ. Я всталъ также и говорилъ ему: ежели со мною такъ поступаютъ при томъ тогда, когда того не заслуживаю, то не привыкъ того сноситъ.
        Іеронимъ казался пораженнымъ. Онъ намъ говорилъ, что противился нашему свиданію; что зналъ пылкой нравъ своего брата и что я самъ судя по прежнимъ произшествіямъ,долженъ былъ оказывать меньше негодованія чемъ жалости. Я ему отвчалъ что симъ оказано справедливое уваженіе нжному вкусу его сестрицы, къ коей приверженъ я самыми усердными чувствованіями, равно и нужда оправдать свой собственной поступокъ, которой не позволилъ мн слышать слово отверженіе безъ движенія.
        Безъ движенія! подхватилъ Генералъ. Ето слова очень нжно, въ разсужденіи того, что оно значить можетъ. Но что до меня касается, то не разбирая тонкости въ словахъ; знаю только т, кои выражаются длами.
        Я только сказалъ ему, что надялся отъ него больше благосклонности, чемъ удаленіи отъ предварительнаго моего о дл положенія.
        Тогда онъ ставъ спокойне говорилъ: пожалуйте, Кавалеръ, разсудите хладнокровно объ основаніи сего дла. Что будемъ мы отвчать нашему отечеству, ибо мы люди государственные, церкви, коей мы принадлежимъ въ разномъ смысл, и нашему собственному характеру, естьли примемъ для двицы и сестры нашей руку Протестанта? Вы принимаете участіе, говорите вы въ ея чести: чтожъ будемъ мы за нее отвчать, естьли услышимъ что ее почитать станутъ двицею ослпленною любовію, которая по страсти своей отвергла самыхъ знатныхъ жениховъ ея соотечественниковъ и единоврцовъ съ тмъ чтобъ броситься въ объятія иностранца, Агличанина…
        Которой общаетъ, прервалъ я, и надеется, вспомните ето, государь мой, оставить ей свободу въ закон ею исповдуемомъ. Естьли вы опасаетесь такихъ трудностей въ отвтствованіи на ваши предположенія, прибавляя все къ ея польз; та что подумаютъ обо мн, которой хотя и не государственной человкъ, но не изъ простаго же рода въ своемъ отечеств произхожденіе иметъ; естьли въ противность моему знанію и совсти оставлю свой законъ и отечество по какой либо причин и безъ сумннія въ частной жизни, но которая не отъ иннаго чего силу свою иметъ, какъ отъ самолюбія и личной корысти.
        Довольно сего, государь мой, естьли вы пренебрегаете величество, и не вмняете ни во что богатства, почести и любовь, то можно сказать къ слав моей сестры, что она есть первая женщина, по крайней мр мн извстная, которая полюбила Философа, и я такого о томъ мннія, что ей должно сносить и вс слдствія такого страннаго поступка. Ея примръ не очень будетъ заразителенъ. Нтъ, будетъ, сказалъ льстивно Іеронимъ, естьли Г. Грандиссонъ Философъ. Я былъ чрезвычайно тронутъ видя съ какимъ легкомысліемъ окончено такое дло, которое пронзало мое сердце. Іеронимъ улуча случаи пошутить надъ нами, присовокупилъ къ тому и другія веселыя выдумки, для изтребленія всякой досады и прискорбія, кои отъ перваго разговора могли еще оставаться: и тогда оставилъ я обихъ братьевъ. Проходя чрезъ залу, къ удовольствію своему услышалъ отъ Камиллы, что ея госпож посл кровопусканія стало легч.
        Посл обда Генералъ удостоилъ меня своимъ посщеніемъ. Онъ мн прямо открылся, что онъ въ худую сторону принялъ нкоторыя мои выраженія. Я не скрылъ отъ него, что нкоторыя его рчи привели также меня въ запальчивость и извинялся ему по его примру.
        Онъ хорошо принялъ усильныя мои прозьбы, коими препоручалъ я ему свой планъ къ соглашенію: но онъ мн ничего не общалъ и довольствуясь тмъ что взялъ письменыя мои предложенія, спросилъ меня, столько ли твердъ отецъ мой въ закон, какъ я? Я ему отвчалъ, что до сего времени ничего еще о семъ дл не сообщалъ своему родителю. Онъ мн сказалъ, что я его удивилъ; что какого бы кто закона ни былъ, но онъ всегда зналъ, что когда къ оному столько приверженности показываютъ, то должно быть, и единообразну, и кто можетъ упущать одинъ долгъ, тотъ въ состояніи нарушать и другой. Я тотчасъ ему отвтствовалъ, что не мысля никогда домогаться руки его сестрицы писалъ къ родителю своему только о благопріятномъ пріем, оказанномъ мн въ одномъ изъ знаменитйшихъ домовъ въ Италіи; что моя о томъ надежда весьма еще недавно произошла, какъ и ему самому не безъизвстно, и умряема была въ самомъ своемъ начал тмъ страхомъ, чтобъ законъ и мстопребываніе не поставили въ томъ непреодолимыхъ препятствій: но что при первомъ признак успха я намренъ сообщить о своемъ щастіи всей своей фамиліи будучи увренъ о одобреніи моимъ родителемъ
такого союза, которой столь бы былъ соотвтственъ склонности его къ великолпію.
        При уход Генералъ мн сказалъ довольно гордливо: прощайте, Кавалеръ. Я полагаю, что вы не поторопитесь ухать изъ Болоніи. Мн невозможно отъ васъ скрыть, что я чрезвычайно чувствителенъ ко всмъ непріятностямъ сего произшествія. Такъ, присовокупилъ онъ съ клятвою. Я очень къ сему чувствителенъ. Не ожидайте того чтобъ мы обезчещивали сестру нашу и самихъ себя и приходилибъ къ вамъ свидтельствовать свое почтеніе, дабы вы ея руку приняли. По такимъ любовнымъ происшествіямъ можете вы самимъ себ казаться важнымъ; но госпожа Оливія вдь не Клементина. Вы теперь въ такой земл, гд весьма ревнительны къ чести. Наша фамилія занимаетъ здсь одно изъ первйшихъ поколеній. Вы не знаете, государь мой, въ какое дло вы вступили.
        Я ему отвчалъ, что онъ мн говоритъ то, чего я не заслужилъ и по тому не хочу на то и отвчатъ. Изъ Болоніи я не выду прежде пока не дамъ ему о томъ знать и не удостоврясь что не остается мн ни какой: надежды къ тому благополучію, коимъ меня ласкали. Правила мои присовокупилъ я, были извстны прежде нежели они удостоили меня письмомъ во время пребыванія моего въ Вн.
        Итакъ вы насъ укоряете сею поступкою? возразилъ онъ, кусая у себя губы. Она подла; но я въ томъ не имлъ участія, и съ сими словами меня оставилъ будучи очень тронутъ.
        Сердце мое, дорогой Докторъ, было такъ стснено, что я желалъ дабы братъ Клементины пощадилъ меня отъ такой обиды. Мн весьма жестоко показалось слышать угрозы. Но слава Богу, я такого поступка не заслуживаю.
        Спустя два часа по уход Генерала пришла ко мн Камилла. Она мн сказала, что сюда послана по желанію Маркизы и по приказу Г. Іеронима, которой поручилъ ей отдать мн письмо. Я тотчасъ спросилъ ее о здоровь ея молодой госпожи. Она довольно спокойна, сказала она мн, и спокойне нежели можно было чаять: ибо столь сильной припадокъ она чувствовала, что насилу вспомнила что насъ во утру видла.
        Маркиза приказала Камилл сказать мн собственно отъ себя, что не взирая на мое упорство, перемняющее всю ея надежду въ отчаяніе, она считаетъ за долгъ имть ко мн на всегда почтеніе и извстить меня, что досады и гнвъ могутъ излишне далеко разпространяться, и по тому она желаетъ, дабы я не долго прожилъ въ Болоніи. Естьли же обстоятельства дла обратятся въ лучшую сторону; то общаетъ быть первою изъ всхъ, кои меня тмъ поздравлять будутъ.
        Я развернулъ письмо моего друга: оно было слдующаго содержанія:
        Я чрезвычайно безпокоюсь и печалюсь, любезной Грандиссонъ, видя человка столь бодраго и великодушнаго, каковъ мой братъ, колеблема сильными страстями: я его боле не познаю. Безъ сумннія по величію своей души предпочитаете вы свой законъ всмъ тмъ выгодамъ, кои приносятъ вамъ любовь и богатства. Я съ моей стороны думаю, что вы весьма по сему длу печалитесь: да естьлибъ не очень печалились, то не былибъ довольно чувствительны къ достоинствамъ превосходной двицы, и оказалибъ себя чрезвычайно неблагодарнымъ, судя по тому отличію, коимъ она васъ удостоиваетъ. Я увренъ, что вы не похулите сихъ выраженій и вмните мн въ право думать о ней такъ какъ о такой двиц, которая приноситъ честь даже самому любезному моему Грандиссону. Но естьли сіе дло будетъ имть не щастныя слдствія; то сколько прискорбій нанесетъ оное нашей фамиліи, когда одинъ изъ двухъ братьевъ погибнетъ тою самою рукою, которая спасла другаго, или вы, коимъ она одолжена спасеніемъ жизни младшаго брата, лишитесь своей собственною рукою старшаго! дай Боже! чтобъ вы имли боле умренности: но позвольте мн испросить у васъ одну милость, пожалуйте
удалитесь въ Флоренцію хотя на нсколько дней.
        Сколь я нещастенъ, что не могу придать боле силы моему посредничеству, но Генералъ при всемъ томъ вамъ удивляется. И какъ же его похулить за такую ревность, въ коей бы паче своей жизни желалъ, дабы честь ваша столько заключалась какъ и наша. Ради Бога удалитесь отсюда на нсколько дней, Клементина теперь спокойне. Я испросилъ, чтобъ въ ныншнихъ обстоятельствахъ не позволено было ея духовнику съ нею видться, хотя онъ человкъ предостойной и честный. Но какое нещастіе! всякой къ лучшему расположить свои старанія желаетъ; а вс бываютъ нещастны. Не ужели законъ толико бдствій заключить можетъ? Ахъ! я не въ силахъ дйствовать, мн можно только размышлять и сокрушаться. Любезной другъ, напишите мн хотя одну строчку, что вы завтра подете изъ Болоніи. Сердце мое по крайней мр получитъ отъ сего нсколько облегченія.
        Я говорилъ Камилл, чтобъ она засвидтельствовала Маркиз мое подобострастіе и искреннюю признательность и присовокупилъ къ тому, что общаюсь вести себя при семъ дл съ такою осторожностію, которая достойна будетъ ея одобренія: я съ прискорбіемъ говорилъ о той вспыльчивости, которая ее приводила въ недоумніе и былъ увренъ, какъ сказывалъ Камилл, что до какогобъ степени оная ни доходила, но человкъ столь великодушной и благородно мыслящій, каковъ Генералъ, ничего не будетъ предпринимать безъ разсужденія: выхать же изъ Болоніи мн не можно, по тому что я еще не отчаяваюсь дабы не произошла какая щастливая перемна въ мою пользу. Я писалъ къ Іерониму письмо въ такомъ же разум, увряя его о безпредльномъ моемъ высокопочтеніи къ его брату: оплакивалъ случай подавшій причину къ толь многимъ замшательствамъ, и ручался за себя въ умренности. Я напоминалъ ему также о прежнемъ моемъ твердомъ намреніи, въ коемъ моя непоколебимость была ему извстна, избгать всякихъ предумышляемыхъ встрчей, и представлялъ, сколько онъ на то положиться долженъ, судя что такое дло касается до сына Маркиза делла Порретты и брата не
токмо друга моего но и самой любвидостойной и дражайшей сестры.
        Мой отвтъ не удовлетворилъ ни Маркиз ни Іерониму. Но могъ ли я ршиться на что-либо другое? Я далъ слово Генералу не вызжать прежде изъ Болоніи, пока его о томъ не увдомлю, и дйствительно ласкался надеждою какого либо щастливаго по сему длу оборота, какъ о томъ и Маркиз объяснился.
        Маркизъ, Прелатъ и Генералъ похали въ Урбинъ; и тамъ, какъ я посл отъ своего друга узналъ, въ полномъ собраніи положено ршеніе, что Кавалеръ Грандиссонъ, по различію своихъ правилъ и по неравенству породы и имнія недостоинъ вступить въ ихъ сродство. Дано даже выразумть Генералу, что онъ не мене былъ достоинъ его гнва.
        Въ отсудствіе отца и двухъ братьевъ Клементина подала нкую надежду къ выздоровленію. Она усильно просила у своей матушки позволенія со мною видться. Но Маркиза не смя положиться на ея желанія, и опасаясь укоризнъ отъ своей фамиліи, а особливо въ такое время когда приступали, къ основательнымъ изслдованіямъ тогдашнихъ обстоятельствъ, удалила съ нжностію такую прозьбу. Ея отказъ только что умножилъ настоятельныя прошенія Клементины. Іеронимъ соглашался ее удовольствовать, но какъ духовникъ подкрплялъ опасенія Маркизы, то другъ мой, не взирая на свои старанія и совты, не могъ бы преодолть внушеній отца Марескотти,естьлибъ Клементина неприняла такого предпріятія, которое всхъ ихъ озаботило и побудило склонишься на ея желанія. Отъ Камиллы слышалъ я подробно вс странныя сіи обстоятельства, о коихъ одно воспоминаніе терзаетъ еще мое сердце и кои однимъ вамъ только сообщить могу.
        Болзнь Клементины, по нкоторыхъ благополучныхъ признакахъ появилась опятъ, но подъ другимъ видомъ. Безпокойства и колебанія, въ коихъ непрестанно она находилась, замняли нкія признаки спокойства, и она казалась весьма веселою. Но какъ не общано ей было позволеніе выдти изъ своихъ покоевъ, то такое принужденіе ее опечалило. Камилла, оставя ее на четверть часа одну, испугалась чрезвычайно, когда возвратясь къ ней не нашла ее въ покояхъ. Она тотчасъ привела весь домъ въ смятеніе. Вс покои и вс части сада были: осматриваны. Отъ премногихъ печальныхъ мыслей, коихъ одинъ другому объяснять не смлъ, вс страшились даже найти ту, которую съ такимъ стараніемъ искали.
        Наконецъ Камилла увидла, какъ себ воображала, одну служанку, которая тихими шагами сходила по лсниц; она на нее разсердилась и чрезвычайно бранила ее, что она такъ спокойна въ такое время, когда вс въ дом въ смертельномъ страх и безпокойств находится. Не сердисъ. Камилла, сказала ей мнимая служанка. О любезная моя госпожа! вскричала Камилла призвавъ Клементину; какъ! ето вы; - и въ платье служанки! куда вы идете, Сударыня? Сколько мученія вы намъ причинили! и въ то самое время приказала нкоторымъ служителямъ увдомить о томъ Маркизу, которая въ чрезвычайномъ страх скрылась въ одной садовой бесдк и трепетала дабы кто нибудь не пришелъ къ ней съ пагубною какою встію.
        Клементина пробывъ нсколько минутъ съ Камиллою приняла на себя весьма притворной видъ. Я хочу идти со двора, сказала она ей, точно я хочу выдти. Вы меня очень много печалите съ сумозбродными вашими движеніями. Не ужели не можете вы быть также спокойны, какъ я? Что же васъ безпокоитъ? Мать ея, которая тотчасъ къ ней подошла, взяла ее въ свои объятія. О дочь моя! вскричала она задыхаясъ. Какъ могла ты насъ привесть въ такой ужасъ? что значитъ ето переодяніе? Куда ты идешь? Куда я иду, Сударыня? Я иду на служеніе Богу; на обращеніе души къ своему Создателю: не для своей корысти, но для Бога самаго ощущаю я къ себ сіе святое побужденіе: чрезъ часъ или два я отдамъ вамъ въ томъ врный отчетъ.
        Печальная Маркиза уразумла часть ея намренія: она ласкою склонила ее возвратиться въ свои покои, гд отъ самой ее услышала, что въ отсудствіе Камиллы она ходила въ двичью и тамъ надла платье одной служанки: она ршилась, какъ говорила своей матери, видться съ Кавалеромъ Грандиссономъ. Она помышляла о какихъ то доводахъ, коимъ бы онъ не могъ противиться: и хотя она простая двица, но ласкается имть надъ нимъ больше впечатлнія нежели Епископъ Ноцера и отецъ Марескотти. Онъ мн отказалъ, присовокупила она; все кончено между имъ и мною. Никто не будетъ меня обвинять, что ищу въ томъ себ корысти: его собственной пользы я ищу. Мы его еще не столько ненавидимъ, чтобъ не желали его обращенія. И такъ я иду на служеніе Богу.
        Но кудажъ ты идешь? Спросила у ней мать, трепеща отъ ея словъ. Знаешь ли ты, гд живетъ Кавалеръ? Отъ такого вопроса она стала безмолвна. Она долго стояла въ задумчивости. Нтъ, сказала она напослдокъ, право я о томъ и не думала. Но не вс ли знаютъ въ город, гд живетъ Кавалеръ Грандиссонъ? Я въ етомъ уврена… однако естьлибъ онъ самъ здсь побывалъ, то все бы пошло гораздо лучше: все было бы легче. Онъ придетъ, прервала тотчасъ ея речь Маркиза. Я велю его сюда попроситъ. Маркиза надялась добровольно удержать ее симъ общаніемъ. И въ самомъ дл она показалась весьма довольною.
        Какъ я вамъ обязана, говорила она. Ваше согласіе, Сударыня, подаетъ мн щастливое предзнаменованіе. Ежели я склонила ваше сердце къ удовлетворенію моей вол; то для чего не моглабъ склонишь его къ тому, чтобъ онъ самъ себя удовольствовалъ? Другаго намренія я не имю. Онъ мн служилъ учителемъ; мн хотлось бы оказать ему равную услугу. Но надобно меня оставить съ нимъ наедин; ибо сіи гордливые люди стыдятся при людяхъ, когда ихъ двица убдитъ въ какихъ либо правилахъ.
        Хотя матушка ея намрена была только успокоить ея духъ такимъ общаніемъ; однако щастливое дйствіе, которое въ ней отъ того произошло и страхъ дабы она не ршилась на другое какое покушеніе, которое бы могло избжать неусыпнаго за нею назиранія всхъ людей, убдили ее совершенно предложить мн сіе посщеніе. Поди, сказала она Камилл. Не льзя думать, чтобъ онъ ухалъ изъ Болоніи. Разскажи ему все что здсь ни произходило. Естьли онъ хочетъ склониться на наши желанія; то можетъ статься что теперь не очень еще поздо оное дло опять начать: но ему не должно ожидать возвратнаго прізда отца и двухъ сыновей. Однако я ничего себ не общаю отъ такого поступка. Все чего я отъ того надюсь, есть то что возвращу тмъ нсколько спокойства моей дочери; она прошла въ покой Іеронима, дабы сообщить ему сіе намреніе, коему, какъ была уврена, весьма онъ будетъ радоваться: а Камилла пошла посл того ко мн съ ея приказаніями.
        Я безъ всякаго сумннія онымъ повиновался, хотя чрезвычайно былъ тронутъ всемъ что ни слышалъ. Я засталъ еще Маркизу въ покояхъ моего друга. Камилла? сказала она мн, должка была васъ увдомить о нашемъ состояніи. Сія любезная моя дочь нетерпливо хочетъ съ вами переговоритъ. Кто знаетъ, не произведетъ ли ваша и моя благопривтливость какого либо щастливаго дйствія? Она съ того времени спокойне стала, какъ начала ожидать вашего посщенія.Она надется привести васъ къ обращенію. Дай Боже! сказалъ мн Іеронимъ, чтобъ таковое чудо предоставлено было произвесть состраданію? Какъ я о васъ жалю, Кавалеръ? Какое искушеніе готовится для вашего человколюбія! въ глазахъ вашихъ усматриваю я всю вашу скорбь; увы! отвчалъ я ему: она еще сильне и жесточа свирпствуетъ въ моемъ сердц. Маркиза велла спросить у своей дочери, расположена ли она насъ принять; а Камилла пришедъ отъ нее сказала, что она насъ ожидаетъ.
        Замчаніе. Какое бы разсужденіе ни было о слдующемъ произшествіи, однако кажется нужно оное сохранишь для того, дабы подать какое нибудь понятіе о подобныхъ оному, о коихъ здсь умалчивается.)
        Клементина, продолжаетъ Кавалеръ, въ сокращенныхъ выпискахъ Доктора, сидла у окна держа въ рукахъ книгу. Она встала съ весьма величественнымъ видомъ. Маркиза подошла къ ней утирая глаза свои платкомъ: я шелъ за нею, и на нсколько шаговъ отъ нее остановясь низко ей поклонился. Сердце мое столь стсненно было, что я ничего ей сказать не могъ. Клементина не въ такомъ замшательств казалась: она мн немедлнно сказала. Кавалеръ, вы для меня ни что не составляете: вы отвергли мою руку и я за то васъ благодарю: я даже хвалю васъ; ибо я весьма гордлива, а вы видите сколько печали наношу я самымъ лучшимъ моимъ родителямъ и сродникамъ. Я васъ хвалю отъ искренняго сердца; та, которая свою фамилію приводитъ въ толь великія замшательства, должна устрашишь человка, имющаго способность размышлятъ. Однако мн кажется, что законъ есть главною вашею цлію. Я жалю, что вы упорны. Ваши сведенія подавали мн больше надежды. Но вы были моимъ учителемъ. Кавалеръ, желаете ли чтобъ и я равную оказала вамъ услугу?
        Я общаюсь весьма внимательно слушать, Сударыня, вс т наставленія коими вы по милости своей меня удостоить изволите.
        Но позвольте мн, Сударь, утшить мою матушку. Она бросилась на колни предъ Маркизою и взявъ об ея руки поцловала ихъ одну посл другой. Успокойтесь, матушка. О чемъ вы плачете? Я здорова. Не уже ли вы не видите, что духъ мой свободенъ? Подайте мн свое благословеніе.
        Боже да благословитъ мою дочь!
        Тогда она встала весьма легко и обратясь ко мн говорила: вы кажетесь печальны, государь мой, вы молчите. Я не хочу видть васъ въ печали, но согласуюсь, чтобъ хранили сіе молчаніе. Ученикъ иметъ нужду во вниманіи и я оной въ разсужденіи васъ никогда не упускала.
        По томъ подумавъ нсколько времени отворотила отъ меня голову, положа руку ко лбу. Я о весьма многомъ хотла съ вами говорить, Кавалеръ,но ничего не могу вспомнитъ. Отъ чего же вы такъ печальны? Вы знаете собственное свое сердце и ничего такого не сдлали, чтобъ не показалось вамъ справедливымъ. Не правдали? Отвчайте, государь мой? По томъ оборотясь къ своей матушк говорила: Бдной Кавалеръ лишился голосу, Сударыня. Однако никто его не смущаетъ. Я его вижу въ печали. Перестаньте, Сударь, печалиться, говорила она мн… однако человкъ, которой отвергъ мою руку.… Ахъ! Кавалеръ, етотъ поступокъ съ вашей стороны очень жестокъ! но я тотчасъ оной превозмогла. Вы видите, сколько я теперь спокойна. Не можетели и вы быть стольже спокойны.
        Что могъ я тогда отвчать? Я не въ силахъ былъ ее успокоить, когда она хвалилась своимъ спокойствіемъ, и не могъ вступить съ нею въ разсужденія. Естьлибъ мое расположеніе къ соглашенію всхъ длъ было принято; то я объяснился бы ей въ самыхъ нжныхъ выраженіяхъ. Но былъ ли когда до меня такой человкъ, которой бы находился въ столь нещастномъ недоумніи? Для чего не вся фамилія отреклась меня видшь? Для чего Іеронимъ не прервалъ совершенно со мною знакомства? Для чего сія безпримрная родительница не преставала привлекать меня къ своему дому по нжнйшему моему высокопочитанію къ ея фамиліи и возбуждать во мн купно благодарность и уваженіе.
        Клементина начала опять говорить съ прежнею тихостію: скажите пожалуйте, государь мой, какъ могли вы быть столь несправедливы, что желали, дабы я оставила свой законъ, когда вы столь твердо своего исповданія придерживаетесъ. Не много ли несправедливости заключается въ такой надежд? По истинн, я думаю, что вы мущины вмняете ни во что совстное зазрніе въ женщинахъ; для васъ довольно и того, когда вы видите, что мы научаемся узнавать вашу волю и исполнять съ врностію то что мы вамъ должны длатъ. Мужчины почитаютъ себя, такъ сказать, земными Богами и думаютъ что женщины сотворены единственно для служенія имъ: такихъ жестокихъ правилъ я отъ васъ не чаяла: вы привыкли говоришь всегда съ почтительностію о нашемъ пол. Отъ чего могла произойти такая ваша несправедливость?
        Столь мало заслуженная укоризна усугубила мученія моего сердца. Я оборотился къ ея матери и говорилъ: позволители мн, Сударыня, объявить вашей любезной дочери мои предложенія? Она видно думаетъ, что я требовалъ отъ нее перемненія ея закона. Не было и намренія, отвчала, мн Маркиза, внушишь ей такія мысли: но я помню, что при первомъ извиненіи, которое я ей учинила о всемъ произшедшемъ между вами и Епископомъ Ноцерою, не могла я отъ ея нетерпливости всего того досказатъ. Довольно того, говорила она, что рука ея отвергнута. Она заклинала меня, не говоритъ ей о протчемъ и съ самаго того дня была въ такомъ состояніи, что никакъ не льзя было ее подробне о томъ увдомитъ. Ежели бы ваши предложенія были такія, чтобъ мы могли ихъ принятъ; то первое наше намреніе было бы то, чтобъ ее о томъ извститъ. Однако и теперь не вижу въ томъ я ничего худаго, естьли объявлю ей, что вы предлагали. Она увидитъ, что тутъ нтъ ничего такого, что она называетъ пренебреженіемъ: а сія самая мысль можетъ быть и перемнила ея нравъ и довела до того, что по сильныхъ колебаніяхъ въ коихъ мы ее видли стала она чрезмрно сокрушаться и
задумываться.
        А какъ ея матушка говорила со мною очень тихо, то отъ того показалась она опечаленною. Не нужно, сказала она мн, утаевать отъ меня вашихъ разсужденій. Оказавъ мн такое пренебреженіе, государь мой, можете вы поврить, что я могу все снести и все слушать: по томъ оборотясь къ Маркиз сказала, вы видите, Сударыня, какъ я спокойна. Я умла себя преодолтъ. Не опасайтесь вступать при мн въ объясненія.
        Пренебреженіе! дражайшая Клементина. Клянусь Богомъ при вашей матушк, что такое ненавистное чувствованіе не входило въ мое сердце. Ежели бы предлагаемыя мною условія были приняты; то сталъ бы я щастливйшимъ человкомъ.
        Такъ, такъ, говорила она, а и стала бы нещастнйшею женщиною: словомъ сказать, вы отвергли мою руку. По томъ покрывъ лице свое обими руками сказала, чтобъ по крайней мр опричь нашего дома не знали, что дочь наилучшей матери должна была перенесть отказъ отъ другаго кого, а не отъ владтельнаго Князя. Сколько сама я презираю сію двицу! какъ можетъ она казаться на глаза того, кто ее презираетъ? Я сама себя стыжусь! (отступя на нсколько шаговъ назадъ) О! Госпожа Бемонтъ, безъ вашихъ стараній тайна моя отсюда бы не вышла! (прижимая грудь одною рукою, а другую держа еще на лиц.) По томъ подошедъ ко мн говорила. Но не говорите мн ничего, Сударъ. Слушайте только меня. И когда окончу то, что вамъ объявить имю, то да будетъ мн позволено хранитъ вчное о томъ молчаніе.
        Мать ея утопала въ слезахъ и я отъ сокрушенія былъ какъ недвиженъ.
        Мн кажется, что я о весьма многомъ хотла съ вами говоритъ. Я хотла убдишь васъ въ заблужденіяхъ, коими вы омрачены. Не воображайте, Сударь, чтобъ я домогалась у васъ малйшей милости. Все сіе произходитъ отъ безпристрастнаго моего къ вамъ почтения. Гласъ небесный, какъ я врю, повелваетъ мн привесть васъ къ обращенію. Я готова была ему повиноваться и совершила бы его повелніе: въ томъ усумниться я не могу. Изъ устъ младенцевъ изводитъ Богъ себ славу. Вы знаете сіи слова въ нашемъ завт. Естьли бы мн позволено было выдти, такъ какъ я желала… тогда все я знала; но теперь ничего не помню. Докучливая Камиллла перебила мои мысли неотступными своими вопросами. Она со мною говорила съ такимъ видомъ, которой мн казался совершенно сумозброднымъ. Она была тронута, видя что я такъ спокойна.
        Я хотлъ ей отвчать; но она мн сказала: будете ли вы молчать, когда я вамъ приказываю? Въ самое то время она закрыла мн ротъ своею рукою, которую я удержавъ обими своими руками, осмлился прижать къ своимъ устамъ.
        Ахъ! Кавалеръ, продолжала она не отнимая ее, вы ничто инное, какъ льстецъ! разв забываете вы, что льстите такой двиц, которую пренебрегли?
        Теперь, Сударыня, позвольте мн сказать два слова. Не прозносите больше ни одного изъ оныхъ, дабы не могъ я посл васъ ихъ повторять, я прошу васъ изъ милости выслушать предложенія, учиненныя мною вашей фамиліи. Она дала мн время ихъ объяснить, и я присовокупилъ къ тому, что одному Богу извстны мученія моего сердца.
        Постойте, прервала она, и обратясь къ своей матери сказала: я ничего, Сударыня, не понимаю, что говорятъ мужчины. Должна ли я имъ врить, матушка? По виду его кажется, что ему поврить могу; скажите, Сударыня, могу ли я положиться на его слова?
        Мать ея отъ сердечнаго сокрушенія не въ силахъ была ей отвтствоватъ.
        Ахъ? Государь мой: моя матушка, которая вамъ не неприятельница, опасается за васъ ручается. Но я хочу васъ къ тому обязать собственною вашею подпискою. Она побжала въ свой кабинетъ и принесла перо, чернильницу и бумагу. Увидимъ, Сударь, вы конечно не думаете мною игратъ. Напишите все то, что я отъ васъ слышала. Но я сама ето напишу, и мы увидимъ, подпишите ли вы свое имя.
        Она тотчасъ написала слдующія слова: "Кавалеръ Грандиссонъ торжественно объявляетъ, что предлагалъ съ усильною прозьбою и по движенію своего сердца оставить одной двиц, которую думали совокупить съ нимъ бракомъ, свободное отправленіе ея закона, предать въ ея волю выбрать благоразумнаго человка ея духовникомъ, никогда ее не принуждать хать въ Англію и жить съ нею въ Италіи черезъ каждой годъ, которой проведетъ въ своемъ отечеств."
        Подпишите ли вы ето предложеніе, Сударь? я подписалъ свое имя.
        Она прочла въ другой разъ то, что написала. Какъ? Вы предлагали такія условія? Правда ли ето, Сударыня?
        Правда, моя дорогая: и я бы теб прежде о томъ сказала: но ты такъ была поражена тою мыслію, что отвергаютъ твою руку… О Сударыня, прервала она, въ самомъ дл очень было мучительно почитать себя отверженною!
        Однако желалалибъ ты, моя любезная, чтобъ мы подали свое согласіе на его представленія? Моглалибъ ты ршиться быть женою Протестанта? Двица такой породы!
        Она отвела свою мать на сторону; но въ движеніи своемъ говорила такъ громко, что я могъ все слышатъ.
        Я соглашаюсь, Сударыня, что я не хорошо бы поступила: но я очень радуюсь, что не съ презрніемъ отвержена. Я радуюсь, что мой наставникъ и избавитель моего брата не почиталъ меня презрнія достойною. Откровенно сказать, я подозрвала, что онъ любитъ Оливію и ищетъ однихъ только увертокъ.
        Не уврена ли ты, моя дочь, что ты въ разсужденіи своего закона подверглась бы великой опасности, естьлибъ мы приняли предложенія Г. Грандиссона?
        Почему! Сударыня? Со всемъ ни мало. Не могла ли я надяться привести его къ обращенію, такъ какъ и онъ надялся вовлечь меня въ свои заблужденія? Я законъ свой вмняю себ въ славу. Онъ не мене и къ своему приверженъ, моя дорогая. Ето его вина, Сударыня. Кавалеръ, говорила она подошедъ ко мн, вы чрезмрно упорны. Я ласкаюсь мыслію, что вы нашихъ речей не слышали.
        Ты обманываешься, душа моя; онъ не упустилъ ни одного слова и я о томъ не жалю.
        Дай Богъ, сказалъ я тогда Маркиз, чтобъ мн можно было отъ васъ надяться хотя нсколько милости! нкоторыя слова произнесенныя любвидостойною Клементиною подали бы мн смлостъ…
        Не заключайте ни чего изъ моихъ словъ, Сударь, прервала Клементина покраснвши. Я не могу недоумвать въ такомъ дл, которое касается до моего спасенія.
        Я просилъ ея мать на минуту со мною удалишься отъ Клементины и говорилъ ей со всемъ жаромъ, какой только могъ совокупить съ своимъ голосомъ. Ради Бога, Сударыня, не супротивляйтесь отчаяной моей надежд. Не видите ли вы уже нкоей перемны въ состояніи вашей дражайшей дочери? Не примчаете ли въ ней большаго спокойствія съ того самаго времени, когда начала она усматривать, что ничего въ разсужденіи своей чести и совсти страшишься не можетъ? Посмотрите на нее: какая пріятная веселость видна въ глазахъ ея кои досел показывали нкое заблужденіе!
        Ахъ! Кавалеръ, вы у меня требуете того, что не въ моей власти; а когда бы ваше щастіе и отъ меня зависло; но я не могла бы желать для своей дочери супруга столько прилпленнаго къ своимъ заблужденіямъ: да и для чегожъ, Сударь? Естьлибы, я въ васъ усматривала мене ревности къ вашему закону; то бы имла боле надежды, а слдственно мене и возраженій.
        Естьлибъ я имлъ мене приверженности къ моимъ правиламъ; то искушеніе превозмогло бы мои силы, когда предлагается о брак съ Клементиною и о чести вступить въ сродство въ такую знаменитую фамилію. Ахъ! Кавалеръ, я не могу вамъ подать нималйшей надежды.
        Пожалуйте, Сударыня, посмотрите на дражайшую вашу дочь! можетъ быть она колеблется и преклоняется въ мою пользу; воспомните, что она составляла всю радость вашего сердца. Подумайте, что съ нею сдлаться можетъ, и отъ чего, прошу Бога, ее предохранить, какую бы судьбу онъ мн не опредлилъ. Какъ? Сударыня, не уже ли любвидостойная Клементина не найдетъ себ ходатая въ своей родительниц? Я свидтельствуюсь Богомъ что ея благополучіе боле участія иметъ въ моихъ обтахъ, нежели мое собственное. Еще прошу васъ, изъ любьви къ своей дочери. Но что значатъ вс мой пользы въ сравненіи ея выгодъ? Позвольте мн колнопреклонно просить сильнаго вашего заступленія, и когда оное соединено будетъ съ стараніями любезнаго сердцу моему Іеронима; то предвижу изъ того такія дйствія, коихъ единая лестная надежда возраждаетъ во мн радостное чувствованіе.
        Клементина не могла слышать моихъ словъ; но какъ скоро увидла меня въ томъ положеніи, въ коемъ я находился; то подбжала ко мн и простирая об руки говорила своей матери, помочь ли мн ему встать, Сударыня? Скажите же ему, чтобъ онъ всталъ. Онъ плачетъ, посмотрите на его слезы. Но я вижу, что и вс проливаютъ слезы. О чемъ же вы плачете, Кавалеръ? Матушка также плачетъ. Какаябъ была причина столь великаго сокрушенія.
        Встаньте, Кавалеръ, сказала мн Маркиза. О любезнйшая дочь! она приведетъ меня ко гробу отъ состраданія къ ней и скорьби. Вы ничего, Сударь, не получите иначе какъ по нашимъ собственнымъ условіямъ, да и сама я не желаю, чтобъ дла наши получили другой оборотъ. Но возможноли чтобъ сія любезная двица васъ не тронула? Нечувствительной Грандиссонъ!
        Тогда я вставъ говорилъ; какой мой жребій! меня называть нечувствительнымъ, Сударыня, когда сердце мое, пронзенно состояніемъ вашей любезнйшей дочери и тою печалію, которую она разпространяетъ въ такомъ дом, гд все для меня равно дорого и почтенно! какое инное изьявилъ я желаніе, кром того чтобъ не оставить тою закона, къ коему я приверженъ по совсти и по чести? Вы сами, Сударыня, имя матернее и дружелюбное сердце, не моглибъ быть боле меня опечалены.
        Въ сіе время Клементина посматривала съ великимъ вниманіемъ то на меня, то на свою матушку, у коей текущія слезы видла. По томъ прервавъ молчаніе и поцловавъ у Маркизы руку говорила; я не понимаю ничего, что здсь происходитъ. Етотъ домъ уже не тотъ, что былъ прежде. Одна только я не перемниласъ. Мой батюшка со всемъ противъ прежняго перемнился; братцы мои также: матушка никогда не перестаетъ плакатъ. Я одна не плачу и должна всхъ утшатъ. Такъ, ето мой долгъ. Любезная матушка! перестаньте сокрушаться. Но я только умножаю вашу печаль! О! матушка, что бы вы сказали, естьлибъ я отвергла ваши утшенія! она стала на колни передъ Макизою и взявъ ея руки цловала съ нжностію. Утштесь, Сударыня, я васъ заклинаю, или дайте мн хотя одну свою слезу дабы и я могла съ вами плакатъ. Для чего не могу я извлечь оныхъ изъ своихъ глазъ? Я вижу, что и Кавалеръ плачетъ! о чемъ ето? Не ужели вы мн не скажите? Вы видите, какой примръ я вамъ подаю; я, слабая двица не проливаю ни одной слезы. Она въ сіе время показывала весьма свободной видъ и твердостъ.
        О! Кавалеръ, сказала мн Маркиза испущая вздохи при каждомъ слов, я легко увряюсь, что сердце ваше тронуто.
        Любезная дочь! (принявъ ее въ свои объятія) Дражайшая Клементина! Дай Боже, чтобъ жертва жизни моей могла способствовать къ твоему изцленію! Кавалеръ! естьлибъ мы надежны были, склоняясь на ваши предложенія… но вы ничего для насъ сдлать не хотите?
        Какая укоризна, Сударыня, когда я до такого состоянія довелъ наше дло что не сдлалъ бы сего можетъ быть и для первой Принцессы въ свт! позвольте мн повторить оныя объясненія передъ вашею дочерью.
        Какъ, прервала Клементина, что хочетъ онъ повторить? Ахъ! Сударыня, позвольте ему сказать все что онъ ни думаетъ. Дайте ему свободу облегчить свое сердце. Говорите, Кавалеръ. Могули я послужишь къ вашему утшенію? Мое щастіе, естьлибъ то сдлать могла, состояло бы въ томъ, дабы васъ всхъ учинить благополучными.
        Сего уже излишне много, Сударыня, сказалъ я ея матери съ глубокимъ вздохомъ. Сколь удивительная изящность въ ея свойствахъ изьявляется и при возмущенномъ ея воображеніи! Не уже ли вы не врите, Сударыня, что не было еще столь нещастнаго человка, какъ я?
        О дочь моя! сказала ей Маркиза, дражайшій плодъ нжной моей любьви, можешь ли ты согласиться быть женою человка не единой съ тобой законъ исповдающаго, иностранца! вы видите, Кавалеръ, что я ей повторила ваши предложенія; быть женою такого человка, любезная моя дочь, которой противоборствуетъ какъ закону своихъ собственныхъ предковъ такъ и твоему?
        Но нтъ, Сударыня, я не могу думать, чтобъ онъ имлъ о мн такое мнніе.
        Позвольте мн, Сударыня, говорилъ я Маркиз, представишь ей сіе же самое въ другомъ вид… Но естьли вы мн не дадите никакой надежды къ полученію вашего покровительства и естьли ничего не могу ожидать отъ Маркиза и двухъ вашихъ сыновей; то боюсь нанести вредъ тому, чего наиболе желаю.
        Нтъ, Кавалеръ, они ни на что не согласятся.
        И такъ, Сударыня, я долженъ казаться несправедливымъ, неблагодарнымъ и даже наглымъ въ глазахъ Клементины, естьли такое представленіе можетъ послужить къ облегченію ея сердца н къ успокоенію ея духа. Когда я лишаюсь надежды получить ваше покровительство, то дйствительно не остается мн ничего кром отчаянія.
        Естьлибъ я усмотрла хотя малйшій способъ съ пользою вамъ услужить, то всевоможное употребила бы о томъ стараніе. Но въ такомъ важномъ дл мн не позволено имть разнаго съ моею фамиліею мннія.
        По томъ желая окончить такую матерію сказала она своей дочери: Не говорила ли ты мн, моя дорогая, что хотла переговорить на един съ Г. Грандиссономъ? Теперешній случай есть одинъ только такой, какого бы ты могла надяться. Твой батюшка и братья завтра сюда прідутъ. Тогда Кавалеръ, сказала она обратясь ко мн, все будетъ кончено.
        Клементина говорила довольно спокойно, что она въ самомъ дл хотла со мною видться на един и не имла сама никакой выгоды въ томъ, что мн говорить желала… думаешь ли ты, прервала Маркиза,чтобъ вспомнила все, что ему сказать хотла, естълибъ сама его постила, такъ какъ прежде къ тому располагалась?

        Я не знаю.


        Такъ я выду отсюда. Выдти ли мн, моя дорогая?
        Клементина оборотясь ко мн говорила: вы были моимъ учителемъ, Сударь, и дали мн превосходныя наставленія: должна ли я желать, чтобъ матушка моя отсюда вышла? Должна ли я сказать вамъ что нибудь такое, чего бы она не могла слышать? Мн кажется, что нтъ.
        А какъ Маркиза уходила; то я ее просилъ войти въ ближній кабинетъ такъ чтобъ не была она примчена. Должно вамъ Сударыня, говорилъ, я ей, все слышатъ. Сей случай можетъ сдлаться весьма важнымъ. Естьли вы выдите, то остановитесь по крайней мр такъ близко отъ насъ, чтобъ могли судить о нашихъ поступкахъ. Я прошу вашего одобренія или сужденія.
        О! Кававлеръ, отвчала она мн,благоразуміе и великодушіе всегда вамъ сопутствуютъ. Почто не можете вы сдлаться Католикомъ? По томъ она вышла и я принаровилъ такъ, что она вошла опять къ намъ не будучи усмотрена своею дочерью, которую просилъ ссть въ креслы, коихъ за спинокъ стоялъ прямо къ дверямъ. Она сла безъ всякой недоврчивости и приказала мн ссть подл себя.
        Мы сидли нсколько минутъ въ молчаніи. Я желалъ, чтобъ она начала прежде говорить, дабы не могли меня обвинять что я предупредилъ ея воображеніе. Она казалась въ недоумніи; поднимала и опять опускала свои взоры и обращала ихъ на вс стороны. Ахъ! Кавалеръ, сказала она мн напослдокъ, щастливо то время, какъ я была ваша ученица и когда вы учили меня по Аглински.
        Въ самомъ дл щастляво, Сударыня.
        Госпожа Бемонтъ была очень неотступна, Кавалеръ, знаете ли вы Госпожу Бемонтъ?
        Я ее знаю, она есть изъ лучшихъ особъ мн извстныхъ.
        Я о ней такого же мннія. Но она подвергла меня страннымъ опытамъ. Я думаю, что сдлала большую ошибку.
        Какую ошибку, Сударыня?
        Какую ошибку! Я допустила ее проникнуть въ одну тайну, которую скрывала отъ своей матушки, отъ милостивой и снисходительной своей матушки. Вы на меня смотрите, Кавалеръ. Но я вамъ не скажу, какая ето тайна.
        Я о томъ васъ не прошу, Сударыня.
        Да вы безполезно бы меня о ней спрашивали. Но мн казалося, что я очень много хотла съ вами говорить! За чемъ бшеная Камилла меня остановила, когда я шла къ вамъ? Я очень много хотла съ вами говоритъ.
        Какъ! Сударыня, не уже ли ничего не можете вспомнитъ.
        Дайте мн немного подуматъ… И такъ, прежде всего я думала, что вы меня презираете. Но не ето меня печалило, божусь вамъ. Напротивъ того такая мысль послужила мн въ пользу. Я гордлива, государь мой; я ето превозмогла и стала спокойна. Вы видите, сколько я спокойна. Однако, говорила я сама въ себ, етотъ бдной Кавалеръ, хотя меня презираетъ, хотя нтъ… я хочу вамъ открыть вс мои мысли, Сударь: но чтобъ он васъ не опечалили. Вы видите, что духъ мой спокоенъ. Однако я ничто инное какъ слабосильная двица. Васъ считаютъ человкомъ благоразумнымъ: не посрамите же своего благоразумія. Человкъ благоразумный не уже ли будетъ слабе простой двицы? Но чтобъ никогда такой укоризны… какъ начала я вамъ говорить?
        Етотъ бдной Кавалеръ, говорили вы, Сударыня.
        Да, етотъ бедной Кавалеръ, я говорила, получилъ отъ Бога изящную душу. Онъ много трудился меня обучатъ. Не уже ли мн не трудиться о его обращеніи? Я собрала множество превосходныхъ мнній и ученій изъ священнаго писанія. Вс мысли мои были оными заняты,… ета наглая Камилла истребила ихъ изъ моей памяти. Однако я нчто помню: такъ я ето не забыла. Я хотла вамъ сказать въ заключеніе моея рчи… такъ ето было предумышленное намреніе, скажите вы мн: я въ томъ согласна, Кавалеръ. Я должна вамъ ето сказать на ухо. Но нтъ. Оборотитесь лучше лицемъ къ другой сторон. Я чувствую, что на лиц моемъ краска уже выступаетъ. Не смотрите на меня. Смотрите къ окну. (Я длалъ все что она ни приказывала.) И такъ я намрена была вамъ сказатъ… но я думаю, что все ето есть у меня на письм. (Она вынула изъ кармана свои бумаги) Вотъ они. Смотрите въ другую сторону, когда вамъ приказываю. Она стала читатъ. Я согласуюсь, государь мой, отъ искренняго сердца, (вы видите, что ето сказываю весьма чистосердечно.) Дабы вы питали единую ненависть, презрніе и отвращеніе отъ злополучной Клементины: но заклинаю васъ спасеніемъ безсмертной
вашей души прилпиться къ истинной православной церкви. И такъ, Сударь,что вы мн на ето отвчать будете? Обращаясь прелестнымъ своимъ лицемъ къ моему, которое я еще отвращалъ къ другой сторон, ибоне имлъ еще силъ на нее взиратъ. Скажите, Сударь, что вы на сіе соглашаетесъ. Явсегда думала, что сердце ваше честно и чувствительно. Скажите, что оно покорствуетъ истинн. Я не для себя о томъ васъ прошу. Яуже сказала вамъ, что избираю себ долею ваше презрніе. Небудетъ сказано, что вы согласились на усильныя прозьбы женщины. Нтъ, Сударь; одна совсть ваша будетъ имть всю славу сего подвига, яне скрою отъ васъ, что о самой себ помышляю. Я буду жить въ мир и спокойствіи; (при сихъ словахъ она встала съ видомъ сановитымъ и съ такимъ достоинствомъ, которое отъ рвенія ея къ закону, еще боле умножалось) и когда ангелъ смерти придетъ; я простру къ нему руку и скажу. Приближься; о! мирный встникъ. Я послдую за тобою къ тому злачному брегу, куда душа моя стремится достигнуть; и тамъ хочу сохранить одно мсто для такого человка, коему не давно еще того желаю, но съ коимъ неразлучно навки пребывать тамъ буду. Сія надежда
удовлетворитъ Клементину и замнитъ для нее нее богатства свта. И такъ вы видите, какъ я сказывала моей матушк, что я хотла идти на служеніе Богу и что въ томъ никакой собственно моей выгоды не находится.
        Она могла бы продолжать свою речь цлые два часа и я не подумалъ бы ее прерватъ. Ахъ! любезный другъ, какія мученія терзали мое сердце! она внимала вздохамъ, кои я испущалъ. Вы вздыхаете, Кавалеръ. Вы не нечувствительны, какъ васъ укоряли. Не соглашаетесь ли вы? Скажите, что соглашаетесъ. Я не хочу въ етомъ имть отказа. Любопытствуете ли узнать мой жребій? Естьли послдній часъ моего житія наступитъ не такъ скоро, какъ я желаю; то заключусь въ монастырь и на все время нещастной моей жизни посвящу себя на служеніе Господу.
        Какъ я могъ я найти выраженія, дабы отвчать на ея речи? Какъ изьявить ей въ обоюдномъ нашемъ положенія вс нжныя ощущенія, въ коихъ сердце мое, такъ сказать, плавало? Состраданіе есть такая страсть, которая неможетъ удовлетворишь женщину великодушную; но какимъ способомъ говорить ей о любьви? Могъ ли я ршиться придти опять у ней въ любовь, когда вся ея фамилія отвергала мои предложенія а подавала такія, коихъ я принять не могъ? Вступить въ разсужденія противъ ея закона въ защищеніе моего, никакъ было не можно; я не долженъ былъ о томъ и мыслить судя по тому смущенію, которое видлъ въ ея дух. Впрочемъ справедливость и великодушіе позволялиль мн употребить во зло ея состояніе, дабы внушить ей сумннія о такихъ догматахъ, къ коимъ она искренно была привержена?
        Я довольствовался уже и тмъ что началъ приписывать великія хвалы ея благочестію. Я ее называлъ Ангеломъ и говорилъ, что она, составляетъ украшеніе своего пола и честь закона. На конецъ я всячески старался перемнить ея разговоръ. Но она догадываясь о моемъ намреніи и помолчавъ нсколько сказала, что я самой упорной изъ всхъ мужчинъ; однако, присовокупила она, я не могу думать, чтобъ вы имли ко мн презрніе. Прочтемъ еще разъ вашу бумагу. Она опятъ прочитала мои условія и при каждомъ общаніи спрашивала меня, врнолибъ я оныя исполнилъ. Не сумнвайтесь, говорилъ я ей, о такой врности, которая бы составила все мое щастіе. Она, какъ казалось, о всемъ томъ разсуждала, сравнивала, передумывала и оставляя размышленія, со вздохомъ мн сказала, что можно сказать о такихъ произшествияхъ, кои еще сокрыты въ таинствахъ провиднія?
        Я тогда разсудилъ, что какъ нашъ разговоръ обратился со всемъ въ другую сторону, то Маркиз не худобъ было выдти изъ Кабинета. Я легко могъ способствовать ея выходу. Она подошла къ намъ; и глаза ея орошены были слезами. Ахъ, Сударыня! сказала ей Клементина, я теперь окончила сильной споръ съ Кавалеромъ: и наклонясь къ ея уху говорила: я не отчаяваюсъ, Сударыня, чтобъ онъ не былъ убжденъ. Сердце его нжно. Но помолчавъ, присовокупила она приложа палецъ ко рту. Потомъ возвыся голосъ хотла говорить о перечитанной ею бумаг; но мать ея видно опасалась, чтобъ ето была не излишняя для меня милость и тогда въ первой разъ, какъ казалось, усмотрлъ я въ ней умалившееся ея желаніе къ моему съ ними союзу. Она тотчасъ прервала ея речь сказавъ ей: любезная моя, мы объ етой матеріи будемъ говорить между собою, она позвонила. Камилла, пришла въ ту горницу и получила приказъ остаться съ Клементиною.
        Маркиза вышла и приглашала меня къ себ. Лишь только вошли мы въ боковую горницу, какъ обратилась она ко мн и сказала: ахъ! Кавалеръ, какъ могли вы противиться сему произшествію? Вы не имете къ моей дочери всей той привязанности, коей она заслуживаетъ: сердце ваше благородно, чувствованія доказываютъ великодушіе ваше; но вы непреодолимо упорны.
        Какъ! Сударыня, я кажусь вамъ неблагодарнымъ. Сколько умножаетъ такая укоризна мои мученія! но не уже ли лишился я вашея милости и покровительства? На вашемъ добродушіи и благопріязни, Сударыня, и на дружеств любезнаго мн Іеронима основалъ я всю свою надежду.
        Я знаю, Кавалеръ, что ваши предложенія никогда приняты быть не могутъ и ничего больше отъ васъ не надюсъ. Посл такого свиданія, которое по видимому будетъ послднее, неостается мн никакой надежды. Дочь моя начала уже колебаться. Сколько сердце ея вами страстно! Но никакъ не можно соединишься вамъ бракомъ: я ето вижу и не хочу ее боле подвергать такимъ свиданіямъ, отъ коихъ ничего щастливаго ожидать не могу. Вы кажетесь опечалены, я бы жалла о вашихъ прискорбіяхъ, государь мой, естьлибъ ваше и наше щастіе не отъ васъ зависло.
        Я не ожидалъ такой перемны въ расположеніяхъ Маркизы. Будетъ ли мн позволено, Сударыня, говорилъ я ей съ великою покорностію, проститься съ дражайшею особою, коея сердце и сожалніе о мн заслуживаютъ мое обожаніе.
        Мн кажется, Кавалеръ, чтобъ ето лучше было отложено. Отложено! Сударыня. Маркизъ и Генералъ прідутъ; и сердце мн вщаетъ, что я навсегда лишусь щастія ее видтъ.
        На етотъ разъ по крайней мр лучше, чтобъ ето было отложено, Сударъ.
        Естьли вы требуете моего послушанія; то я долженъ вамъ оное оказать, Сударыня, и только отъ Бога могу надяться щастія познать вс ваши милости; да сохранитъ онъ здравіе дражайшей вашей дочери! да низпошлетъ вамъ Его Всемогущество всякое щастіе! время можетъ нчто въ мою пользу сдлать, время и свидтельства моего сердца… Но вы никогда не видли предъ собою нещастнйшаго человка.
        Я взялъ смлость поцловать ея руку и удалился отъ нее въ великомъ движеніи. Камилла тотчасъ пошла за мною въ слдъ. Она мн говорила, что Маркиза хотла знать, не увижусь ли я съ сыномъ ея Іеронимомъ. Богъ да благословитъ дражайшаго моего друга! отвчалъ я ей. Видться съ нимъ мн не можно. Я бы только одни жалобы ему приносить могъ. Вс бы мученія моего сердца предъ нимъ были изьявлены. Препоручите меня въ его дружество. Да ниспошлетъ Богъ небесныя свой щедроты на всхъ ихъ. Камилла, услужливая Камилла, прости.
        О! дражайшій Докторъ! но кто можетъ осуждать Маркизу? Она должна была отвчать за свой поступки въ отсудствіе мужа. Она знала ршительное намреніе своей фамиліи: а ея Клементина хотла по видимому оказать мн боле милости, нежели сколько приличествовало по тогдашнимъ обстоятельствамъ. Однако она имла случай замтить, что ея любезная дочь въ тогдашнемъ своемъ состояніи не легко оставляла то, что твердо предприняла исполнить: впрочемъ ее не пріучили сносить противорчія.
        На другой день пришла ко мн Камилла отъ Маркизы, которая приказала ей просить у меня извиненія, что не позволила мн проститься съ ея дочерью. Она меня просила ни на что инное не взирать въ семъ отказ, какъ только на ея осторожность въ семъ благоразуміи. Она общала на всегда ко мн хранить уваженіе и дале столько благопріязни, какъ будто самыя лестныя ея желанія были исполнены. Маркизъ делла Порреттта, Графъ его братъ, Епископъ Ноцера и Генералъ вчера въ вечеру пріхали. Она подвержена была многимъ укоризнамъ за то, что согласилась на вчерашнее мое свиданіе съ ея дочерью; но она тмъ мене о томъ жалла, что съ самой нашей разлуки Клементина показывалась очень довольною и весьма спокойно отвчала на вс вопросы своего отца. Однако она желаетъ, чтобъ я выхалъ изъ Болоніи, какъ для пользы ея дочеря, такъ и для своей собственной. Камилла сказала мн отъ Іеронима, что онъ весьма бы радъ былъ, естьлибъ я ухалъ въ Тридентъ или Венецію. Она присовокупила, какъ бы отъ себя самой, что Маркизъ, Графъ его братъ и Генералъ дйствительно осуждали наше свиданіе: но были однако весьма довольны тмъ, что Маркиза не
позволила мн еще видться съ его дочерью, когда та записка, которую приказала она мн подписать, подавала ей по видимому нкую надежду продолжать наше дло на такомъ основаніи: они казались вс согласны въ своихъ намреніяхъ и думая что я буду всегда готовъ слдовать ихъ произволеніямъ не почитали уже сродство мое съ ними приличнымъ, разсмотря какая моя природа, имніе и честь: словомъ, Камилла дала мн заключить изъ своего повстрованія, что какъ вс ихъ выгоды были разсмотрены; то мои очень много потеряли въ сравненіи съ оными, такъ что трудности стали теперь непреодолимы. Они дошли даже до того, что съ строгостію объяснялись съ Іеронимомъ о той горячности, съ какою онъ вступалъ въ мои выгоды. Духовникъ былъ возвращенъ. У него спрашивали совтовъ, какъ у Оракула. Наконецъ и Графъ Бельведере входилъ въ сей планъ. Они намревались его увдомить, что прежнія его предложенія были бы въ ныншнихъ обстоятельствахъ приняты и не разбирая тонкости съ мысляхъ своихъ ласкались, что мужъ будетъ для нее надежнйшимъ врачествомъ, нежели вс т, кои прежде употреблены были.
        Примч: Г. Грандиссонъ продолжаетъ описывать съ великою подробностію вс случившіяся въ продолженіи нсколькихъ дней произшествія въ фамиліи. Онъ получилъ освдомленія не только отъ Іеронима, которой усильно его просилъ выхать изъ Болоніи, но и отъ ихъ духовника, которой самъ къ нему приходилъ и по нкоторыхъ обьясненіяхъ ощутилъ въ себ все достодолжное къ нему уваженіе и дружество, и даже ставъ на колна молился усердно о его освдомленія. Но не видя ни какого плода отъ сей своей ревности, увщеваетъ его такъ же изъ города удалиться. Кавалеръ задерживанъ былъ по двумъ причинамъ: по нжному его состраданію къ Клементин, коей болзнь, какъ его увдомляли, со дня на день умножалася, и по опасеніи, дабы ему самому не проступиться, естьлибъ вдругъ согласился онъ на такія прозьбы, въ коихъ усматривалъ нкія угрозы. Наконецъ прислано ему было письмо весьма осторожно писанное отъ Маркиза, въ коемъ сей огорченный родитель просилъ его, не налагая ему ни какого закона, подать ему способъ уврить свою дочь въ отъзд его въ Англію. Оно ршило его намренія; онъ общалъ хать; но писалъ въ отвтъ Маркизу, что поелику въ сердц
своемъ ни какихъ укоризнъ для себя не находитъ а питаетъ напротивъ того искреннюю признательность къ фамиліи за прежнія ея благодянія; то и проситъ позволенія лично съ оною проститься. Такое требованіе произвело между ими великіе споры. Большему числу изъ нихъ оно показалось весьма смлымъ. Но какъ Іеронимъ съ жаромъ имъ представлялъ, что она достойно его друга, его избавителя и невиннаго ни въ чемъ человка, не желающаго дабы его отъздъ походилъ на удаленіе виновнаго; то и заключено пригласишь Кавалера по надлежащимъ обрядамъ, и назначили два дни для собранія другихъ ихъ родственниковъ, кои никогда его не видя, хотли до сей послдней разлуки узнать иностранца, котораго по толь многимъ произшествіямъ почитали за необыкновеннаго человка.
        Между тмъ Іеронимъ въ весьма продолжительномъ письм увдомляетъ его о всемъ что ни произходило у нихъ въ дом. Въ назначенный день Г. Грандиссонъ былъ у Маркиза и во всемъ собраніи велъ себя съ такимъ благородствомъ, умренностію и благоразуміемъ, что отъ всхъ заслужилъ уваженіе и пріязнъ. Слышны тогда были одни только вздохи и нжное сожалніе: вс проливали слезы. Каждой желалъ ему щастія и просилъ его дружбы, изключая однако Генерала, которой на противъ того старался его оскорблять гордыми своими взглядами и нкими колкими выраженіями. Онъ нашелъ способъ отвчать ему съ такою же твердостію, какъ вжливостію и умренностію. Онъ удовольствовалъ всхъ; и говорилъ въ собраніи съ однимъ посл другаго, даже и съ самимъ Генераломъ, коего сила разума и справедливости сдлала безмолвнымъ. Они весьма много оказывали ему уважения, изъ чего казалось что ихъ дло спокойно окончится. Однако когда Кавалеръ подошелъ къ Іерониму и хотлъ его обнять; то Генералъ вставъ, подошелъ къ нему и говорилъ тихимъ голосомъ. Вы не можете думать, государь мой, чтобъ я въ хорошую сторону принялъ нкоторыя ваши рчи, и даже полагаю, что вы не
съ такимъ намреніемъ оныя говорили. Я объ одномъ только хочу васъ спросить; въ которой день вы подете?
        Здсь входитъ самъ Кавалеръ въ сей разговоръ. Позвольте мн, государь мой, отвчалъ я ему безъ всякаго принужденія, спросить также и васъ, когда вы намрены возвратиться въ Неаполь?
        Къ чему такой вопросъ?
        Я вамъ о томъ скажу откровенно. Вы мн съ начала нашего знакомства, государь мой, оказали честь, приглашая меня хать въ Неаполъ, и я на то согласился. Естьли вы не на долго отложите свой отъздъ, то я не только намренъ тамъ засвидтельствовать вамъ свое почтеніе, но испросить у васъ въ дом себ жилище: а какъ я не думаю, чтобъ заслужилъ въ томъ вашего отказа; то и ласкаюсь, что буду тамъ принятъ стольже милостиво, сколько благопріятства оказали вы мн своимъ приглашеніемъ. Я думаю, что завтра по ду изъ Болоніи.
        О братецъ! сказалъ ему Епископъ Ноцера, не уже ли не уступите вы такимъ великодушнымъ чувствованьямъ?
        Искренно ли вы говорите? Спросилъ гордой Генералъ.
        Такъ точно, государь мой. Я имю при разныхъ дворахъ въ Италіи многихъ почтенныхъ друзей, съ коими хочу проститься, прежде нежели выду изъ такой земли, которую отчаяваюсь впредь видть. Я чрезмрно желаю, дабы и васъ могъ считать въ числ оныхъ. Но я не усматриваю еще того вида дружества, которой ищу въ вашихъ взорахъ. Позвольте мн, государь мой предложить вамъ мою руку. Честной человкъ унизился бы, естьлибъ отвергъ дружественныя представленія отъ честнагоже человка. Я въ томъ ссылаюсь, государь мой, на собственныя ваши чувствованія.
        Онъ довольствовался тмъ, что поднялъ только руку, когда увидлъ что я ему подавалъ мою. Я не безъ гордости, любезной Докторъ, вы ето знаете, и въ семъ случа я чувствовалъ мое надъ нимъ превосходство. Я принялъ его руку, такъ какъ онъ мн ее подавалъ; но жаллъ нсколько о принужденномъ его вид и о его движеніи, въ коемъ не познавалъ уже тхъ пріятностей, какія всегда соединены бываютъ съ тмъ, что онъ ни длаетъ и ни говоритъ, Епископъ меня обнялъ: ваша умренность, сказалъ онъ мн, даетъ вамъ всегда преимущество. О Кавалеръ! вы есть изящнйшее произведеніе рукъ Всемогущаго. Любезной мой Іеронимъ утиралъ глаза и простеръ ко мн свои объятія. Генералъ же мн говорилъ: я черезъ недлю буду въ Неапол. Я столько тронутъ нещастіями моей фамиліи, что не могу вести себя такъ, какъ бы въ семъ случа долгъ отъ меня требовалъ. Но истинн, Грандиссонъ, трудно тмъ людямъ кои страждутъ сохранять вс добродтели въ одномъ степени. Такъ, любезной Графъ, отвчалъ я ему, и я ето самъ чувствую. Моя надежда, подкрпляемая столь лестнымъ для меня стараніемъ теперь уничтожается и оставляетъ мн одно только отчаяніе.
        И такъ могу я ожидать васъ въ Неапол? Прервалъ онъ мою рчь по видимому съ тмъ дабы удалишь вс таковыя мысли.
        Можете, государь мой: но въ продолженіе сего времени прошу у васъ милости, дабы вы съ тихостію поступали съ вашею любезною Клементиною: по что не могу сказать съ моею? Да еще позвольте мн испросить у васъ милости, которая только до меня касается; увдомьте ее что я простился со всею вашею фамиліею и при моемъ отъзд отъ искренней дружбы желаю ей всякаго благополучія. Я не предлагаю сей прозьбы господину Іерониму потому что онъ изъ любви ко мн вошелъ бы въ такія подробности, кои бы могли умножить наши прискорбія.
        Замчаніе. Г. Трандиссонъ оставилъ всхъ зрителей въ удивленіи къ своимъ достоинствамъ. Онъ вышелъ отъ нихъ обремененный сильнйшею скорбію, но не преминулъ однако изліять свою щедрость на служителей, кои съ горестію жалли, что не видятъ его въ числ своихъ господъ.
        Въ тотъ же самой день и на другой до своего отъзда увдомился онъ изъ писемъ Іеронима и въ послднія посщенія Камиллины, что въ дом Порреттовъ спокойства не было, и что нещастная Клементина извщенная о его намреніи, впала паки въ задумчивость и въ скорби своей приходила въ заблужденіе ума. Но какъ онъ лишился всей надежды ее видть; то и похалъ въ Флоренцію,гд остановился только для тогъ, чтобъ приказать своему банкиру изготовить изчисленіе наслдства двицы Жервинсъ. У него были въ Сіенн, въ Анкон, а особливо въ Рим столь любезные ему друзья, что онъ весьма хотлъ съ ними видться прежде возвращенія въ свое отечество: но какъ онъ имлъ таковыхъ и въ другихъ мстахъ Италіи; то ето еще боле его понудило выполнить обязательство данное Генералу. Онъ прибылъ въ сей городъ къ тому времени, которое къ сему назначилъ.
        Генералъ, пишетъ онъ, принялъ меня больше съ учтивостію чемъ съ пріязнію. По первыхъ вжливыхъ отзывахъ онъ мн говорилъ: вы самые щастливые изъ людей: пренебрегая опасности нашли вы способъ предохранить себя отъ оныхъ. Я признаюсь вамъ, что много длалъ себ насилія, что не постилъ васъ въ Болоніи для важныхъ причинъ. Я намрился сдлать оное прежде, нежели вы мн подали надежду оказать мн здсь сію честь.
        Я весьма бы сожаллъ, отвчалъ я ему, естьлибъ видлъ у себя брата Клементины для такой причины, которая бы не позволила меня почитать его ея братомъ. Но не присовокупляя къ тому ни слова, позвольте мн навдаться о ея здравіи. Въ какомъ состояніи находится превосходнйшая отъ своего пола особа?
        Такъ вы объ етомъ не знаете? Не знаю, государь мои, но ето не отъ того, чтобъ я не старался. Я посылалъ трехъ нарочныхъ, но не получилъ отъ нихъ никакого удовлетворенія.
        Вы не узнаете отъ меня такого, котороебъ много онаго вамъ причинить могло.
        Какое усугубленіе моихъ скорбей! Въ какомъ состояніи находятся по крайней мр Маркизъ и Маркиза.
        Не спрашивайте о томъ Они чрезмрно нещастны.
        Я увдомленъ что мой любезной другъ Іеронимъ вытерплъ… страшную операцію? прервалъ онъ; такъ васъ не обманули. Сколь достоинъ онъ сожалнія? Онъ не могъ васъ самъ о томъ увдомитъ. Боже да сохранитъ его намъ! Но вы, Кавалеръ спасли только половину его жизни, хотя мы вамъ много обязаны, что вы возвратили въ наши объятія столь драгоцнныя намъ остатки.
        Я мало участвовалъ въ семъ произшествіи, государь мой, и никогда не вмнялъ оное себ въ заслугу: все сіе сдлалось по случаю. Мн оно ничего не стоило и ету заслугу мою съ лишкомъ уже уважили.
        Дай Боже, чтобъ и всякой подобныя услуги оказывалъ! Сіе произшествіе, государь мой, понуждаетъ меня желать того же самаго и отъ другихъ.
        Онъ мн показывалъ свои картины, статуи и хранилище любопытныхъ и рдкихъ вещей; но не столько для удовольствованія моего вкуса, сколько для своего тщеславія. Я даже замтилъ въ его поступкахъ больше холодности. Онъ взглядывалъ на меня пасмурно и тмъ оказывалъ боле негодованія, нежели той открытности, какую можетъ быть долженъ бы былъ ко мн имть, когда я перехалъ двсти миль для того только, чтобъ его постить и изьявить свою довренность на его честность.
        А какъ такой поступокъ вредилъ ему же самому; то я довольствовался тмъ, что о немъ сожаллъ: но былъ чувствительно тронутъ, что не могъ отъ него получить ни малйшаго объясненія о здравіи такой особы, коея болзни терзали мое сердце. За обдомъ было нарочито много гостей и разговоръ былъ общій. Онъ не преставалъ поступать со мною съ великимъ уваженіемъ: но я усматривалъ въ томъ больше притворства, и тмъ боле мучился, что вс такія принужденныя поступки приводили меня въ страхъ, не производили какія новыя злополучія въ Болоніи со времени моего отъзда.
        Онъ предложилъ мн проходиться по саду. Вы по крайней мр недлю у меня пробудете, Кавалеръ?
        Нтъ, государь мой. Мн за важными длами должно быть необходимо во Флоренціи и въ Рим. Я думаю завтра хать въ Римъ, а оттуда отправлюсь въ Тоскану.
        Такая поспшность приводитъ меня въ изумленіе. Вамъ нчто въ поступкахъ моихъ не нравится, Кавалеръ?
        Я признаюсь, государь мой со сродною мн откровенностію, что не вижу въ васъ боле той благопривтливости и ласки, какую при другихъ случаяхъ въ васъ усматривалъ.
        Божусь вамъ, Кавалеръ, что мало такихъ людей, къ коимъ бы я чувствовалъ боле склонности, нежели къ вамъ: но я равно признаюсь, что здсь взираю на васъ не съ такимъ дружелюбіемъ, какъ удивленіемъ.
        Не требуютъ ли сіи слова, государь мой, нсколько объясненія. Вы удивляетесь очевидной моей довренности: а въ такомъ смысл я благодарю васъ за такое мнніе, которое приноситъ мн честь.
        Я не усматриваю въ семъ ничего для васъ оскорбительнаго; а разумю особливо въ сихъ словахъ то благородное намреніе, которое васъ сюда привело, и великодушіе оказанное вами въ Болоніи, когда прощались со всею моею фамиліею. Но не входило ли тутъ желанія меня обидть?
        Единое мое тогда намреніе было то, чтобъ показать вамъ, какъ и здсь, что вы не всегда имли о моихъ чувствованіяхъ то мнніе; какое думаю я заслуживалъ. Но когда я примтилъ, что вы начали разгорячаться, то вмсто отвта на вашъ вопросъ о моемъ пребываніи въ Болоніи, я предложилъ самъ хать за вами въ Неаполь, и при томъ такими словами, кои конечно ни мало вамъ обидны быть не могли.
        Я признаюсь, Кавалеръ, что отъ того пришелъ въ замшательство. Я намренъ былъ избавить васъ отъ сей поздки.
        Въ семъ ли намреніи, государь мой, сдлали вы мн честь своимъ приглашеніемъ?
        Совершенно нтъ. Я ни на что еще тогда не ршился. Я хотлъ съ вами говоритъ, но не зналъ какое будетъ слдствіе сего переговора. Но естьчлибъ я вамъ предложилъ выдти, соотвтствовали либъ вы моимъ требованіямъ?
        Судя по объясненію, какое бы вы мн о томъ подали.
        И согласныбъ были теперь на оныя естьлибъ халъ съ вами до Рима предъ возвращеніемъ вашимъ въ Флоренцію?
        Согласился бы, естьлибъ то требовало соотвтствованія. Но думаете ли вы, чтобъ я могъ предлагать что нибудь такое, которое бы того не требовало?
        Государь мой, я думаю, что долженъ обстоятельне съ вами изьясниться. Вы приняли противъ меня худо основанныя пре разсужденія. Вы какъ кажется, приписываете мн т нещастія, къ коимъ не можете быть боле меня чувствительны. Я знаю свою невинность. Я имю право почитать себя оскорбленнымъ тою тщетною надеждою, какую произвольно мн подавали, когда не можно меня укорять, чтобъ я лишился оной своимъ проступкомъ. Какое опасеніе можетъ смущать сердце невинное и оскорбленное? Естьлибъ я оказалъ слабость; то она послужила бы къ моему вреду. Не былъ ли я среди вашихъ родственниковъ въ качеств только иностранца, и могъ ли избжать васъ, хотя бы къ тому и былъ способенъ, ежелибъ вы приняли намреніе меня искать? Я всегда, какъ честный человкъ, пойду лучше противъ моего непріятеля, нежели стану отъ него укрываться, какъ виновный. Побгъ въ моемъ отечеств почитается за признаніе въ преступленіи. Ежелибъ вы мн учинили такія предложенія, коимъ бы мн не прилично было соотвтствовать; то я принесъ бы вамъ о томъ свои жалобы, и можетъ быть съ такимъ же спокойствіемъ, какое здсь во мн видите. Естьлибъ вы не захотли меня
слушать, но я не упустилъ бы защищать себя по надлежащему: но ни за что бы въ свт не поранилъ, когдабъ того миновать могъ, брата Клементины и Іеронима, и сына Маркиза делла Порретты. А ежелибъ ваша вспыльчивость подала мн надъ вами нкое преимущество, естълибъ напримръ васъ обезоружилъ, то поднесъ бы вамъ об наши шпаги и разкрылъ бы вамъ свою грудъ. Она уже пронзенна печальми вашей любезной фамиліи и можетъ быть присовокупилъ бы только сіи слова: отмщайте за себя, естьли думаете, что я нанесъ вамъ какое-либо оскорбленіе.
        Теперь находясь въ Неапол обьявляю вамъ, государь мой, что естьли вы ршились хать со мною съ другими какими намреніями, а не дружественными; то и нын не перемню моего поступка. Я положусь на свою невинность и надежду преодолть великодушнаго человка великодушнымъ дйствіемъ. Одни виновные ищутъ своей безопастности насиліемъ и убійствомъ.
        Какая гордость! сказалъ онъ мн въ движеніи и осматривая меня съ ногъ до головы. Да на чемъ, скажите пожалуйте, основываете вы надежду получить тогда нкое преимущество?
        Когда я буду спокоенъ и разположенъ единственно къ защищенію себя; когда увижу своего противника, колеблемаго страстьми, такъ какъ то всегда бываетъ съ нападателями; то несомненно почту, что одержу побду. Но противъ васъ, государь мой, естьли не лишась вашего почтенія могу обойтись безъ шпаги, то никогда не будетъ она обнажена. Невозможное дло, чтобъ вы не знали моихъ правилъ.
        Я ихъ знаю, Грандиссонъ, знаю и то, что вамъ приписываютъ столькоже искуства сколько и храбрости. Думаете ли вы, чтобъ я терпливо слышалъ предложенія о сродств, естьлибъ ваши качества… Тогда насказалъ онъ весьма много для меня лестныхъ похвалъ. Но по томъ показывая будто о томъ жалетъ говорилъ мн: однако, Грандиссонъ возможноли, чтобъ моя сестра подвержена была такимъ сильнымъ недугамъ, естьлибъ какія нибудь хитрости любовничіи…
        Позвольте мн прервать вашу речь, государь мой.… я не могу перенести такого подозрнія. Естьлибъ хитрость имла въ томъ какое участіе; то бы зло сіе не столь было велико. Не можете ли вы считать свою сестру за двицу, произходящую отъ одного илъ двухъ знаменитйшихъ поколній въ Италіи? Не можетели ее представить себ въ томъ состояніи, въ коемъ Гжа. Бемонтъ столь выразительно ее описывала, борющеюся противъ своего сердца и противъ самой себя за долгъ и законъ свой, твердо намрясь лучше умереть,нежели попуститься въ малйшую слабость? Почто вспомнилъ я сей пріятной предметъ? Но виденъ ли былъ когда-либо примръ страсти, столь благородно превозмогаемой? и не могу ли я присовокупить, что никакой человкъ не былъ меня въ такомъ дл безкорыстне, и не находился въ страннйшемъ противъ моего состояніи? Вспомните только о первомъ моемъ отъзд, которой былъ не токмо произволенъ но и противенъ ожиданію вашей фамиліи. Какое величіе духа при семъ случа сказывалось въ дяніяхъ вашей сестрицы? и сколь благородны были еще ея признанія, когда Гжа. Бемонтъ вывдала отъ нее ту тайну,которая принесла бы мн славу, естьлибъ я былъ
щастливъ и которая повергаетъ меня теперь въ глубочайшее уныніе.
        По истинн, Кавалеръ, сестрица моя весьма благороднаго духа. Можетъ быть излишне въ поступкахъ своихъ соображались съ произшествіями, не разсматривая причинъ оныхъ.
        Но дозволить вамъ столь свободное съ нею обхожденіе? Съ такими качествами, кои въ васъ вс усматриваютъ и по коимъ, какъ я думаю, обстоятельства послужили къ большему изьявленію вашихъ достоинствъ.
        Ахъ! Государь мой, прервалъ я его речь, объ етомъ также вы судите по происшествіямъ. Но у васъ есть письмо Гжи. Бемонтъ. Какое благороднйшее свидтельство великодушія найти можно въ женщин! другихъ доказательствъ къ защищенію моихъ поступокъ я приводить не буду.
        Ето письмо у меня. Іеронимъ мн его отдалъ при моемъ отъзд, и помню, что тогда онъ мн говорилъ: Кавалеръ Грандиссонъ, (вотъ его слова,) не преминетъ побывать у васъ въ Неапол. Вашъ горячій нравъ меня приводитъ въ страхъ. Его твердость всмъ извстна. Вся моя надежда основывается на его правилахъ. Поступайте съ нимъ благородно. Я полагаюсь на ваше великодушіе, но прочитайте ето письмо прежде его посщенія. Я признаюсь вамъ, продолжалъ Генералъ, что я не имлъ охоты его читать; но я прочту тотчасъ, естьли вы позволите.
        Онъ вынулъ изъ кармана письмо, и отошедъ на нсколько шаговъ прочиталъ оное. По томъ возвратясь ко мн взялъ меня дружески за руку, говоря: я самъ себя стыжусь, любезный мой Грандиссонъ: я не оказалъ достодолжнаго великодушія, признаюсь вам. Вс прискорбія нещастной фамиліи мн представлялись живо и я васъ принялъ и поступалъ съ вами,какъ съ виновникомъ того зла, которое ни чему инному приписать не могу какъ злому нашему року. Я искалъ причинъ васъ оскорбятъ. Простите мн. Располагайте всми усерднйшими моими услугами. Я увдомлю моего брата, съ какимъ великодушіемъ вы меня преодолли, прежде нежели имлъ нужду въ его письм, но когда оное прочелъ, то крайне жаллъ, что прежде того не сдлалъ. Я заглаживаю свой проступокъ и поставляю себ въ славу имть такую сестру, какова моя. Однако я изъ сего самаго письма усматриваю, что благодарность моего брата способствовала тому злополучію кое мы оплакиваемъ. Но не станемъ больше говорить о сей нещастной двиц. Для меня чрезмрно прискорбно воспоминать о ея бдствіяхъ.
        Вы не позволите, государь мой…
        Ахъ! Кавалеръ, пожалуйте сдлайте мн сіе угожденіе. Іеронимъ и Клементина терзаютъ мою душу. Но ихъ здоровье не такъ худо, сколько страшиться о томъ могли. Не похать ли намъ завтра ко двору? Я думаю представить васъ Королю.
        Етой чести удостоился я въ первое мое путешествіе въ Италіи. Я обязанъ завтра хать и простился уже съ нкоторыми друзьями живущими въ семъ город.
        Однако по крайней мр вы у меня весь етотъ день пробудете?
        Ето и есть мое намреніе, государь мой.
        Возвратимся къ гостямъ. Я имъ долженъ извиниться. Но я представлю имъ въ мое оправданіе необходимость вашего отьзда. Мы пришли въ гостиную и я усматривалъ въ Генерал одну только открытность и дружелюбіе.
        Г. Грандиссонъ похалъ на другой день и даже до самаго отъзда видлъ въ Генерал больше откровенности и ласки.
        Пріхавъ въ Флоренцію онъ распорядилъ и привелъ къ концу все что ни касалось до наслдства его друга, съ тою горячностію и умренностію, какія въ немъ купно усматривали во всхъ длахъ, кои онъ предпринималъ. То, чего бы другой и во многія мсяцы не сдлалъ, окончилъ онъ въ нсколько дней. Однако должно ему было преодолть нкія препятствія отъ Оливіи. Онъ увдомился, что до его отъзда въ Неаполь Гжа. Бемонтъ по усильнымъ прозьбамъ Маркизы возвратилась въ Болонію. Не получая никакого извстія отъ своего любезнаго Іеронима онъ ршился отписать къ Гж. Бемонтъ, прося извстить его о состояніи фамиліи, а особливо о здравіи своего друга, коего молчаніе по трехъ письмахъ посыланныхъ къ нему одно за другимъ, приводило его въ чрезмрное опасеніе. Онъ объяснился сей Госпож что естьли не увидитъ никакого средства къ споспшествованію благополучія столь любезной ему фамиліи; то намренъ чрезъ нсколько дней хать въ Парижъ. Гжа. Бемонтъ отписала ему слдующій отвтъ.
        Государь мой.
        Я ни о чемъ щастливом не могу васъ увдомитъ. Мы вс здсь въ чрезвычайномъ уныніи. Служителямъ приказано давать на всякія освдомленія невразумительные отвты и рачительно утаевать истинну.
        Вашъ другъ Іеронимъ претерплъ страшную операцію. О его выздоровленіи ни малой нтъ надежды; но съ того времени какъ онъ получилъ сію жестокую услугу отъ лкарей, естьли лченіе не излишне далеко доведено, ласкаются по крайней мр, что зло, коего страшатся, не столь еще скоро его постигнетъ.
        Какъ онъ жалокъ? Однако при конц своихъ страданій опять началъ онъ безпокоиться о своей сестриц и о васъ.
        Пріхавъ въ Болонію я нашла Клементину въ плачевномъ состояніи: иногда приходила она въ изступленіе; иногда сидла въ молчаніи связанная, ибо сама подала причину страшиться, что предприметъ какое нибудь пагубное намреніе, такъ что принуждены были связать ей руки. Мн кажется, что очень неосторожно выбрали способъ поступать съ нею.
        Они употребляютъ то тихость, то строгость: и не слдуютъ ни какому образцу. Она чрезвычайно просила позволенія видться съ вами до вашего отъзда. Неоднократно просила она на колнахъ предъ ними сей милости, общавая быть спокойне, естьли окажутъ ей сіе угожденіе; но они боялись, чтобъ тмъ не умножить еще ея злополучія. Я ихъ за то осуждала и говорила что лучшее средство поступать съ нею есть тихость. Какъ только вы ухали изъ Болоніи, то увдомили ее о вашемъ отъзд. Камилла привела меня въ ужасъ, когда разсказала, въ какую ярость и отчаяніе пришла Клементина отъ такого объявленія; но по томъ молчаливость и глубочайшая задумчивость послдовали за сими сильными ея страстями.
        Они ласкались при моемъ прізд, что мое присудствіе и сотоварищество подадутъ ей нкое облегченіе. Но въ цлые два дни она меня почитай не примчала и не слушала моихъ словъ. На третій день примтя, что она чрезвычайно страдала, что не иметъ свободы, испросила я съ великимъ трудомъ, чтобъ развязали ей руки и позволили ей прогуляться со мною по саду. Они мн дали выразумть, что очень боятся, дабы ихъ дочь не бросилась тамъ въ воду; а какъ съ нами пошла ея горнишная, то я не преминула привесть ее непримтнымъ образомъ въ ту сторону. Она сла на скамью на супротивъ большаго водопада; но не оказала никакою движенія, которое могло бы меня озаботить. Съ того самаго дня почувствовала она ко мн боле любьви и дружбы, нежели прежде. Когда я испросила ей свободу, то первое употребленіе ея рукъ было то, что она меня обняла и сокрыла свое лице въ моей груди. Я легко примтила, что ето было выраженіе ея благодарности, но она казалась мало расположена говорить со мною. Обыкновенное ея состояніе есть глубокая задумчивость сопровождаемая безмолвіемъ. Однако я иногда примчаю, что духъ ея сильно колеблется. Она встаетъ,
чтобъ перемнить только мсто, и не долго остается на томъ, которое выберетъ, и такъ проходя отъ одного къ другому обходитъ вокругъ всей горницы. Такое зрлище проницаетъ внутренность моего сердца. Никогда не видала я столь совершенной и любезной двицы, какъ она. Въ непрерывномъ своемъ изступленія она совершенно не умалила своего усердія къ совершенію молитвъ. Она сохраняетъ вс свои добрыя обычаи. Но въ другое время ее и узнать не можно.
        Она часто занимается письмами, кои къ вамъ отослать намрена. Не упускаютъ однако ни одного случая тайнымъ образомъ уносить отъ нее то, что пишетъ; но она кажется того не примчаетъ; ибо никогда не спрашиваетъ, куда двалось ея письмо, а беретъ еще бумаги и начинаетъ писать снова. Предмтами къ тому всегда избираетъ она святыхъ или ангеловъ. Она часто внимательно разсматриваетъ ландкарту Великобританіи, и я многажды слышала, что она воздыхала желая быть перенесена въ Англію.
        Госпожа де Сфорсъ усильно проситъ позволенія отвесть ее въ Урбинъ или Медіоланъ; но я надюсь что того не получитъ. Сколь нлепое дружество ни оказываетъ ей сія Госпожа, но она уврена, какъ я вижу, что только отъ одной строгости можно получить успхъ; а я на противъ того точно знаю, что ето никогда Клементинp3; не будетъ служить въ пользу.
        Я не долго могу съ нею прожить. Нещастія младой особы столь любвидостойной приводятъ меня въ безмрное уныніе. Естьлибъ я была ей въ чемъ нибудь полезна, то для сего согласилась бы охотно лишиться всего того, что дражайшаго во Флоренціи оставила: но я твердо уврена, такъ какъ и здсь дала выразумть, что одна минута ея съ вами свиданія имла бы больше дйствія для успокоенія ея духа, нежели вс т строгости, кои съ нею употреблять не перестаютъ. Я думаю, что съ вами увижусь, государь мой предъ отъздомъ вашимъ изъ Италіи. Безъ сумннія ето произойдетъ во Флоренціи, ежели не въ Болоніи. Вы столь будете великодушны что оставите сей выборъ на мою волю.
        Я съ недлю живу уже въ семъ дом, но ни малйшей еще надежды не вижу. Вс доктора, коихъ призывали для Клементины, предписываютъ имть строгія съ нею поступки а самой ей наблюдать должно великое отъ пищи воздержаніе: но естьли не обманываюсь, длаютъ они ето изъ угожденія къ нкоторымъ особамъ фамиліи. Увы! злополучная Клементина иметъ столь великое отвращеніе отъ пищи, что смло можно ее уволить отъ всякихъ яствъ. Она пьетъ одну воду.
        Вы просили меня, государь мой, обстоятельно васъ о всемъ извститъ. Я удовольствовала ваше желаніе, хотя ко вреду моихъ глазъ, и не буду удивляться, естьли сіе письмо приведетъ въ смущеніе такое чувствительное сердце, каково ваше. Да подастъ вамъ Богъ щастіе такими путями, какія васъ достойны. Сего искренно желаетъ ваша покорнйшая и пр:
        Гортензія Бемонтъ.

        Госпожа Бемонтъ выхала изъ Болоніи, проживъ тамъ двенадсять дней. Она видла Клементину въ спокойнйшія ея минуты и прощаясь съ нею спрашивала ея приказовъ. Любяте меня, говорила она ей, и сожалйте о вашей злощастной пріятельниц. Не льзля длать одного безъ другаго. Еще одной милости хочу я у васъ испросить, прибавила она наклонясь къ ея уху: вы можетъ быть увидите Кавалера, хотя я не имю уже прежней надежды, но скажите ему, что Клементина бываетъ иногда весьма достойна сожалнія. Скажите ему, что она была бы здсь щастлива, естьлибъ могла обрсть его по крайней мр въ будущей жизни: но что онъ ее лишитъ и сего утшенія, ежели будетъ отвращать свое сердце отъ истинны, скажите ему, что я сочла бы за великую его милость, когда бы онъ не помышлялъ о женидьб, не объявя мн съ кмъ, и не бывъ въ состояніи меня уврить, что будетъ любимъ избранною имъ особою столько, какъ другою.
        О! Гжа. Бемонтъ, какое для меня будетъ нещастіе, естьли Кавалеръ вступитъ въ бракъ съ такою особою, которая его не достойна.
        Въ сіе время Г. Грандиссонъ изготовилъ все нужное къ отъзду, а я пріхалъ изъ Леванта и Архипелага, куда по его прозьб сопровождалъ Г. Бошампа, общаго нашего друга. Онъ удостоилъ меня другимъ свидтельствомъ своей ко мн довренности, поруча въ мое смотрніе Миссъ Жервинсъ, свою любезную питомицу, при госпож Бемонтъ, коей попеченія, во время его отсудствія, совершенно соотвтствовали его ожиданію.
        Тогда онъ писалъ къ Епископу Ноцер, предлагая ему, что онъ еще прідетъ въ Болонію, естьли его посщеніе не будетъ непріятно его фамиліи; но какъ сей новый знакъ его благодарности и приверженности къ нимъ не былъ за благо принятъ; то онъ похалъ наконецъ въ Парижъ. Вскор потомъ долженъ онъ былъ отправиться въ свое отечество по причин смерти своего отца; а спустя нсколько недль по своемъ возвращеніи писалъ ко мн, чтобъ и я халъ обратно въ Англію съ его питомицею.
        Можетъ быть вы сожалете, любезная моя Биронъ,что при окончаніи сего извстія не нашли о настоящемъ состоянія злополучной Клемнтины столько объясненій, сколько того желаете. Я въ краткихъ словахъ присовокуплю къ тому т извщенія кои, посл оттуда получены.
        Когда въ Болоніи уврились, что Г. Грандиссонъ выхалъ изъ Италіи; то фамилія Порреттовъ начала, хотя уже поздо, сожалть о томъ что не позволила быть тому свиданію, коего Клементина столь сильно желала и просила: а когда извстились, что онъ возвратился въ Англію для принятія наслдства своего отца; то такое усугубленное удаленіе, при одной мысли о мор, которое по ихъ мнніямъ противополагало имъ страшныя препятствія, учинило ихъ жалобы еще горчайшими. Для нкоего утишенія духа Клементины иннаго средства они не изобрли какъ то, чтобъ непрерывно ей быть въ упражненіи, и разъзжать по разнымъ мстамъ: ибо немогши испросить свиданія съ Г. Грандиссономъ сохраняла она всегда сіе самое желаніе. Сперва ее возили въ Ноцеру, Римъ и въ Неаполь, по томъ во Флоренцію, Медіоланъ и даже до Турина. Подавали ли они ей надежду свидться съ Г. Грандиссономъ; того я не знаю, но справедливо то, что она при конц каждой поздки ласкалась его увидть и что сіе ожиданіе приносило ей больше спокойствія въ ея путешествіи. Иногда здила съ нею Маркиза, коей, какъ судили, перемна воздуха и движеніе стольже нужны были для здравія, какъ и
ея дочери, а иногда Гжа. Сфорсъ и другія ея родственники. Но какъ такія поздки съ лишкомъ за три мсяца предъ симъ окончились, то больная Клементина начала ихъ обвинятъ, что ее обманывали. Она стала весьма нетерплива и два раза покушалась отъ нихъ бжать. Они по страху своему начали ее уже запирать въ горниц и съ начала по прошенію Гжи. Сфорсъ, единственно для опыта отвезли ее въ монастырь, гд она была нарочито спокойна. Но какъ скоро Генералъ, съ коимъ о семъ не совтывались, узналъ такую перемну, то по такимъ причинамъ, кои понять мн кажется трудно, оказалъ о семъ прискорбіе и по его усильнымъ прозьбамъ она немедлнно возвращена въ домъ отеческій. Воображеніе ея еще боле стало наполнено ея учителемъ, ея другомъ и Кавалеромъ. Она горитъ нетерпливостію его видть. Я почитаю ихъ весьма достойными осужденія, естьли они склонили ее для сей самой надежды путешствовать; ибо она послужила только къ усугубленію сильнаго ея желанія къ такому свиданію. Естьли буду я имть, говоритъ она, утшеніе его еще разъ видть, дабы ему сказать, съ какою жестокостію со мною поступаютъ, то сіе привело бы у ней въ забвеніе вс ея
печали. Она уврена, что возбудитъ въ немъ нсколько сожаленія, хотя вс о ней того не оказываютъ. За нсколько дней Сиръ Карлъ получилъ отъ Епископа Ноцеры нжное и весьма понудительное письмо, коимъ приглашаетъ его еще хать въ Болонію. Я оставляю ему самому стараніе сообщить вамъ о семъ его намреніе, тмъ боле что до сего времени я только что прочелъ мимоходомъ сіе послднее письмо, которое возобновило вс мученія его сердца. Онъ также получилъ письмо и отъ Камиллы,которая его увдомляла, не говоря по чьему приказу, что вс искренно желаютъ его возвращенія въ Болонію.
        Клементин угрожаетъ то смертельное разслабленіе, которое здсь называютъ изтощеніемъ жизненныхъ духовъ. Графъ Бельведере не мене ее обожаетъ. Онъ приписываетъ безпорядокъ ея разума меланхолическимъ чувствованіямъ касательно закона; а какъ подробности домашнихъ обстоятельствъ не довольно были свдомы; то сожаленіе, къ коему онъ по природ сроденъ, наполняетъ его искреннимъ о ней состраданіемъ. Однако онъ знаетъ, что безъ чрезвычайной ея приверженности къ своимъ правиламъ она бы предпочла Кавалера Грандиссона всякому другому человку, и не только отъ такой мысли не охладваетъ, но удивляется еще такому великодушію, по коему она предпочитаетъ законъ своей любви.
        Іеронимъ все еще находится въ весьма печальномъ положеніи. Сиръ Карлъ пишетъ къ нему часто съ тою искренностію и любовію, какую поставляетъ за долгъ оказывать превосходному своему другу. Въ послднемъ письм увдомляютъ его что лкари хотятъ начать надъ нимъ новую операцію и что успхъ оной очень сумнителенъ.
        Съ сколь благороднымъ духомъ Сиръ Карлъ переноситъ такія тяжкія печали! Ибо прискорбія его друзей бываютъ всегда его мученіями. Но сердце его въ тайн кровію наполняется. Чувствительное сердце есть такое благо, которое дорого стоитъ тмъ, кои его имютъ; но кое не захотли бы они промнять ни на какое другое благо.
        Сіе самое служитъ также нравственнымъ доказательствомъ невинности; поелику сердце удобное длить печали другаго, не можетъ быть таковымъ, которое бы произвольно могло оныя наносить другому.
        Я ласкаюсь, что любезная Миссъ Биронъ довольна будетъ повиновеніемъ, кое я изьявилъ ея приказу. Она не мене тутъ найдетъ точности и врности какъ и въ томъ повствованіи, которое касается до всхъ произшествій съ Оливіею. Но какъ она опечаливала себя столь печальными изображеніями, то я прошу, дабы для своего утшенія позволила она мн привлечь ея взоры на другой порядокъ вещей, которой будетъ истиннымъ источникомъ силы и утшенія для разумной души.

        ПИСЬМО ХLІХ.
        Миссъ Биронъ къ Люціи Сельби.


        Въ тотъ же день.
        Кавалеръ Грандиссонъ прибылъ къ намъ вчера въ вечеру. Съ обыкновенною учтивостію послалъ онъ навдаться о моемъ здоровь и просить Г. Ревса придти къ нему въ сіе утро на завтракъ. Для его ли или для меня употребляетъ онъ такія церемоніи? Можетъ для обоихъ. И такъ я скоро увижу благородной предметъ любьви Клементининой, ея будущаго… Ахъ Люція!
        Но вы видите, что главная его учтивость относилась къ Г. Ревсу. Остаться ли мн въ своей горниц? и дожидаться ли пока онъ не захочетъ со мною видться? Онъ мн нсколько обязанъ за то движеніе, въ которое меня привелъ въ библіотек Милорда Л….. съ того времени я его почитай не видла. Честь мн запрещаетъ, говорилъ онъ мн тогда… однако честь мн велитъ… но я не могу не оказать справедливости, великодушія, ни думать о чемъ инномъ, кром собственныхъ моихъ выгодъ… Сіи слова, любезная Люція, еще слышатся въ ушахъ моихъ. Какъ ихъ растолковать? Честь мн запрещаетъ… Что же? изьясниться? Онъ мн разсказывалъ весьма трогательное повствованіе и окончилъ оное: что же можетъ ету честь запрещать? Однако честь мн велитъ. Кто препятствовалъ ему слдовать законамъ чести? Но я не могу не оказать справедливости: можетъ быть, Клементин. Кто принуждаетъ его не оказывать оной справедливости? Я того отъ васъ не опасаюсь, Сиръ Карлъ Грандиссонъ. Слава ваша помрачается, когда занимаете свои мысли такими маловажными заботами, какъ будто бы ваши качества подвержены были искушенію показать васъ несправедливымъ, какъ будто вы имете
нужду имть всегда противъ самаго себя осторожность.
        Я не могу не оказать великодушія… Кому же? безъ сумннія знаменитой Италіанк. Онъ долженъ имть о ней состраданіе. Но не уже ли я своею прозьбою обязала его мн ето объявлять, какъ будтобъ желала, чтобъ онъ мене оказалъ мн великодушія, нежели хочетъ? Такой мысли я перенести не могу. Не то ли ето, какъ будтобъ онъ сказалъ: Нжнач Генріетта, я вижу, чего вы отъ меня ожидаете; но я долженъ оказать состраданіе и великодушіе Клементин. Однако же какое ето слово состраданіе! Добродетельная Клементина, я о васъ печалюсь, что вы находите въ немъ только великодушнаго человка. О! да предохранитъ меня судьба отъ необходимости быть предметомъ состраданія какого-либо человка, не выключая и Кавалера Грандиссона!
        Но что онъ хотлъ выразитъ словомъ собственная выгода? Я того не понимаю. Клементина получила на свою часть весьма великое имніе; а Генріеттино посредственно. Онъ не можетъ не оказать справедливости и великодушія, ни думать о чемъ инномъ, кром собственныхъ выгодъ… послднія слова приводятъ меня въ замшательство, когда произнесены такимъ человкомъ, которой ни чего на втеръ не говоритъ.
        Очень хорошо; но между тмъ какъ я съ собою разсуждаю, а время завтрака наступаетъ. Я хочу сойти въ низъ, дабы избжать всякой принужденности. Я постараюсь взирать равнодушно на того, коему мы вс удивлялись и коего въ продолженіи двухъ недль разсматривали въ толь различныхъ видахъ; Христіанинъ, герой, другъ.… Ахъ Люція! Любовникъ Клементины, скромный и великодушный благотворитель, образецъ благодушія и всхъ добродтелей. Но онъ идетъ! пока я забавляюсь перомъ а онъ пришелъ. Да и чего ты меня удержала, дорогая Люція? Теперь я глупинькая должна сойти въ низъ съ торопливостію однако она хочетъ дожидать, пока ее кликнутъ.
        А ето въ сію самую минуту и сдлано.
        О Люція! Какой разговоръ должна я теб разсказать? Но надлежитъ привести тебя къ нему постепенно.
        Сиръ Карлъ подошелъ ко мн, какъ скоро меня увидлъ. Онъ показался мн во всемъ своемъ совершенств; его скромность, вжливость и при томъ не принужденной видъ и ласковая благопривтливость толико его отличали, что я того описать не могу. По первому его движенію я сперва было подумала, что онъ хочетъ меня взять за руку, и признаюсь теб, что ни той ни другой руки я не отдернула. Съ какимъ искусствомъ уметъ онъ соединять съ толь откровенными поступками такое уваженіе, котороебъ могло удовлетворить и самихъ принцессъ?
        Посл завтрака Г. и Гжа. Ревсъ отозваны были къ Кавалеру Аллетрису и его племянниц, кои обыкновенно по утрамъ принимаютъ посщенія: а я осталась одна съ Сиромъ Карломъ. Тогда съ видомъ равно учтивымъ сколь и дружественнымъ, началъ онъ говорить слдующую рчь.
        Въ послдній мой разговоръ съ вами, разсказалъ я вамъ, Миссъ Биронъ, весьма трогательное произшествіе, и былъ увренъ, что оное возбудитъ въ такомъ сердц, каково ваше, великодушное соболзнованіе объ одной изъ первыхъ особъ вашего пола. Я ласкался, что не заслужа никакой укоризны, дабы поступилъ въ чемъ безразсудно или нескромно, и самъ буду имть нкое участіе въ вашемъ сожаленіи. Мн показалось, Сударыня, что сіе печальное повствованіе чувствительно васъ тронуло, и дабы не допустить до унынія васъ, (позвольте мн примолвить также и себя самаго) я просилъ Доктора объяснить вамъ премногія обстоятельства, о коихъ я не могъ васъ столь подробно извстить, какъ онъ. Онъ мн отдалъ отчетъ во всемъ томъ, что вамъ ни сообщилъ. Я помню, въ какое смущеніе привело васъ мое повствованіе и несумнваюсь, чтобъ въ таковомъ чувствованіи благодушія и соболзнованія, объясненія Доктора не причинили вамъ еще большаго унынія. Но позволители мн, Сударыня, присовокупить къ прежнимъ объясненіямъ такія обстоятельства, о коихъ не могъ онъ васъ увдомить? Теперь, когда уже вы знаете большую часть моего приключенія, желалъ бы я, чтобъ
вамъ больше нежели всякой другой женщин все то извстно было что самъ я знаю.
        Онъ остановился. Я трепетала. Государь мой… государь мой… Признаюсь, что сіе повствованіе чрезвычайно трогательно. Сколь достойна сожаленія сія злополучная особа! Вы мн сдлаете честь, естьли увдомите меня о ея теперешнемъ состояніи.
        Докторъ вамъ сказалъ, Сударыня, что Епископъ Ноцера. Другой братъ Клементины, недавно ко мн писалъ и проситъ меня еще разъ създишь въ Болонію. Его письмо со мною. Вы знаете по Италіански, Сударыня. Позволите ли мн… или сами желаете взять на себя сей трудъ? При семъ подалъ онъ мн письмо, и вотъ въ чемъ оно заключалось:
        "Епископъ увдомляетъ его о печальномъ состояніи своей фамиліи. Здравіе его отца и матери не чувствительно умаляется; а Г. Іерониму стало еще гораздо хуже, нежели при отъзд Сира Карла. Сестра его не въ лучшемъ состояніи находится и всегда въ чрезвычайною нетерпливостію желаетъ видть своего учителя. Она теперь въ Ноцер, но намряются вскор отвезть ее въ Неаполь. Епископъ дйствительно проситъ усильно Сира Карла ихъ еще навстить, хотя признается, что не вся фамилія равно того желаетъ; но онъ, Маркиза и духовникъ согласно хотятъ сдлать сіе снизхожденіе непрестаннымъ желаніямъ его сестры. Онъ предлагаетъ хать на встрчу Сиру Карлу, въ какое мсто онъ самъ разсудитъ, и проводить его до Болоніи, гд увряетъ его, что удовольствіе его видть не преминетъ преклонить всхъ въ пользу его свиданія. Ежели сіе средство, коему жалетъ что столь долго противорчилъ, не будетъ имть ожидаемаго успха; то присовтуетъ, говоритъ онъ, заключить свою сестру въ монастырь, или поручить ее попеченіямъ нкихъ честныхъ людей, кои станутъ поступать съ нею съ тихостію, но такъ какъ поступаютъ съ такими, которые по нещастію впадаютъ въ
подобное состояніе.,,
        Сиръ Карлъ далъ мн посл того прочесть письмо Г. Іеронима, которой ему описываетъ свое горестное состояніе.,,Жизнь для него есть ни что инное, какъ бремя такъ что онъ желаетъ прекращеніл оной. Его лкари, кажется ему, не довольно искусны. Особливо жалуется онъ на рану, открывшуюся на бедр, которая всему ихъ проницанію была неизвстна. Боле всего просилъ бы онъ Бога, говоритъ онъ, чтобъ видть Кавалера Грандиссона; ибо величайшее щастіе, какого онъ желать можетъ есть то, чтобъ онъ испустилъ послднее дыханіе въ обьятіяхъ дражайшаго своего друга.,, Но въ семъ печальномъ письм не говоритъ онъ ни слова о своей сестр. Сиръ Карлъ для обьясненія его молчанія полагаетъ, что поелику Клементина не въ Болоніи находится; то скрываютъ ея плачевное положеніе отъ Іеронима, боясь раздражить еще боле его болзнь.
        Онъ мн прочиталъ также нкоторыя мста изъ письма Гжи. Бемонтъ, писанаго на Аглинскомъ язык, и большая часть статей онаго не мене печальны. Она извиняется, что не скоро увдомила его о Клементине по тому что долго не могла сама получить такихъ освдомленій, какихъ желала.
        Она крайне жалетъ о сей любезной двиц, что не получила никакой пользы отъ своихъ путешествій, и вся вина, кажется падаетъ на спутниковъ ея, кои каждой день ласкали ее надеждою встртиться съ Кавалеромъ Грандиссономъ. Они въ другой разъ отвезли ее въ монастырь по ея собственному прошенію, и спокойствіе ея, послдовавшее отъ того на нсколько дней, начало подавать надежду, что всего отъ времени ожидать можно, но сія перемна столь же долго продолжалась, какъ и новость ея состоянія; и одна монахиня сдлала зло ея гораздо хуждшимъ противъ прежняго, предложа ей для испытанія сойти съ нею въ пріемную горницу, гд общала доставить ей свиданіе съ однимъ Аглинскимъ дворяниномъ.
        Она стала тмъ боле не терплива, видя себя обманутою, что употребила цлыя два часа въ приуготовленіи себя къ сему свиданію. Боле недли думала она только о томъ, чтобъ перехать въ Англію. По безполезныхъ стараніяхъ тхъ кои въ одномъ мст съ нею жили, одна только мать ея могла лишишь ее сихъ мыслей, прося ее выкинуть оныя изъ любьви къ ней. Столь скорое послушаніе ободрило Маркизу взять ее обратно подъ свое смотрніе. Но какъ припадки ея начали опять съ великою силою сказываться, а здравіе снисходительной ея матери чувствительно умалялось, то одинъ изъ самыхъ степенныхъ Докторовъ произнесъ такой приговоръ, что отъ нее ничего добраго безъ строгости ожидать не должно. Гжа. Сфорсъ и Генералъ обьявили, что согласуются съ симъ мнніемъ: принято намреніе отвезть ее въ Медіоланъ. Однако она съ такимъ усиліемъ на то жаловалась и просила позволенія прожить нсколько времени въ Флоренціи у Гжи. Бемонтъ, что ея мать еще для нее сію милость ихходатайствовала. Маркизъ взялся самъ проводить ее въ Флоренцію и безъ труда склонилъ Гжу. Бемонтъ вступить въ его намренія.
        Почти съ мсяцъКлементина казалась довольно спокойна, особливо когда она говорила объ Англіи, о Кавалер Грандиссон и о его сестрахъ, съ коими она весьма желала имть нкое знакомство. По томъ когда Генералъ съ Гжею. Сфорсъ къ ней пріхалъ; то оба они очень оскорбились, видя что она непрестанно занимается такими предметами. Они жаловались, что столь снисходительно съ нею поступали и не утаявая, что въ томъ подозрвали нкое другое намреніе, простерли гнвъ свой такъ далеко, что въ тотъ же день принудили ее съ собою хать къ чрезмрному сожалнію госпожи Бемонтъ и Флорентинскихъ госпожъ, кои называли ее своею невинною и задумчивою двицею, и весьма ее полюбили. Госпожа Бемонтъ увряетъ, что тихость, съ каковою поступали съ нею въ обществ разумныхъ и любезныхъ госпожъ, могла бы постепенно служить къ возстановленію ея здоровья.
        По томъ разсказываетъ она, сколь жестоко поступаемо было съ ея злополучною пріятельницею. Сиръ Карлъ хотлъ было прервать при семъ мст свое чтеніе. Онъ говорилъ мн, что не можетъ продолжать онаго безъ измненія своего голоса, которое бы усугубило мою скорбь и изъявилобъ мн его уныніе. Въ самомъ дл я испустила нсколько слезъ, читая два первыя письма, и тогда какъ онъ прочелъ сіе мсто изъ третьяго письма, я не сумнвалась, чтобъ оставшіяся въ ономъ статьи не извлекли слезъ изъ моихъ глазъ. Однако я его просила дать мн ето прочесть самой.
        Злополучіе, говорила я ему, не странное для меня зрлище. Я умла принимать участіе въ печаляхъ другаго человка, а иначе не заслуживалабы, чтобъ брали оное и въ моихъ нещастіяхъ. Онъ мн показалъ то мсто и не присовокупя ни слова отошелъ къ окну.
        Госпожа Бемонтъ увдомляетъ его, что печальная мать принуждена была отдать совершенно свою дочь въ смотрніе Госпож Сфорсъ, которая немедлнно увезла ее съ собою въ Медіоланъ. Однако ее просили употреблять только необходимыя съ нею строгости: на что она и согласиласъ; но съ начала удаляла отъ нее Камиллу, которую винила въ томъ, что оказывала своей молодой госпож надмру великое угожденіе. Она приставила на мсто ее къ Клементин другую женщину, именемъ Лавру, которая гораздо лучше могла способствовать ея намреніямъ. Вы вскор узнаете, съ какою жестокостію он съ нею поступали. Двица Даурана, дочь госпожи Сфорсъ, по неразумію своему тмъ хвалилась въ нкоторыхъ письмахъ, вмняя своей матери въ честь, что была щастливе въ выбор средства къ исправленію Клементины, и госпожа Бемонтъ, не могши забыть своей пріятельницы, получила слдующія освдомленія отъ самаго ея духовника, коего Маркиза просила доставить ей оныя въ поздку его въ Медіоланъ.
        Онъ не мало удивился тому затрудненію, съ коимъ позволено ему съ начала видться съ Клементиною: настоя въ своемъ прошеніи именемъ ея матери, нашелъ онъ ее въ чрезмрномъ уныніи и въ великомъ страх; ибо она боялась даже говорить, не смла поднять глазъ на свою двоюродную сестру, но при всемъ томъ показывала видъ, что желаетъ жаловаться на свою участь.
        Онъ изьявилъ о томъ свое удивленіе Дауране: а сія двица отвчала ему, что ето наилучшее средство для Клементины, что Доктора вс въ етомъ согласны; что Клементина при своемъ прізд говорила только про Кавалера и что хочетъ весьма съ нимъ видться; но ее довели уже до того, что не сметъ она произнесть его имени. Чего не должна была она претерпть, прервалъ духовникъ, дабы оказать такоеже повиновеніе? Объ етомъ не безпокойтесь, сказано ему съ тою же жестокостію. Все что ни длаютъ, служитъ ей въ пользу.
        Трепещущая Клементина безъ труда его узнала и сложа руки просила его съ покорностію, дабы ее отвезли въ монастырь, гд хочетъ произнесть свои обты и во вки посвятить себя на служеніе Богу. Кажется, что старались нарочно внушить ей сіе намреніе, и госпожа Сфорсъ не скрывала, что она почитаетъ оное единымъ средствомъ, могущимъ способствовать къ возстановленію спокойствія ея племянниц: она промолвила, что не желая ни кому предписывать законовъ сама она уврена, что ея родственники прогнвляютъ Бога, противясь желаніямъ молодой особы, хотящей посвятить себя Богу и что ея болзнь можетъ быть есть за то наказаніемъ.
        Въ письм своемъ къ госпож Бемонтъ духовникъ утверждаетъ, что Гжа. Сфорсъ такъ съ ней поступаетъ изъ корыстолюбія, а двица Даурана по прежней зависти къ превосходнымъ качествамъ своей двоюродной сестры. Онъ приводитъ весьма трогательный примръ ихъ жестокости, а все въ ея пользу, дорогая Люція. Сколь негодуетъ мое сердце противъ сихъ двухъ женщинъ? Лавра, новая ея служанка, подъ видомъ исповди учинила духовнику съ пролитіемъ слезъ слдующее признаніе: ето произходило на канун того дня.
        "Когда хотли употреблять какую-либо строгость съ нещастною Клементиною, то сей двк приказывано было уходить изъ ея покоевъ; госпожа ея выговаривала нсколько такихъ словъ, за кои хотли ее наказыватъ. Гжа. Сфорсъ, которая не такъ далеко простирала свое тиранство, какъ ея дочь, не была на то время дома. Лавра изъ любопытства начала подслушивать ихъ разговоры. Она услышала, что Даурана съ неистовствомъ ей грозила; а Клементина не могши конечно противорчить обидамъ своей сестры говорила, что я теб сдлала, Даурана, что такъ худо со мною поступаешь? Ты больше не имешь ко мн дружества. Ты видишь мое состояніе; то для чего столь жестоко мною ругаешься? Естьли рука Божія на мн отяготла, то не должна ли ты имть о мн нсколько сожалнія? Сія свирпая сестра говорила ей, что все что ни длаютъ, служитъ ей въ пользу, и что самыя ея жалобы, кои не всегда столь разсудительны бывали, показываютъ твердыя тому доказательства. Увы! прервала она, я думала, что ты меня любишь. У меня нтъ уже матери, а ты ее имешь. Моя была наилучшая изъ родительницъ; но она меня оставляетъ! или лучше сказать не я ли по нещастію съ нею
разлучена? Я не знаю, кто изъ насъ тому причиною!
        "Даурана, видно раздраженная сими нжными жалобами, грозила ее побить корсетомъ; наказаніе, которое всегда приводило въ великій страхъ нещастную Клементину. Лавра слышала, что она съ великою покорностію ее упрашивала, во какъ Даурана въ великомъ гнв отъ нее вышла, то Лавра принуждена была удалиться. Въ ето время Клементина опасаясь, чтобъ ея непріятельница не пришла къ ней съ корсетомъ, коимъ ей грозила, немедлнно сошла на низъ и спряталась подъ лстницу, гд однако скоро ее нашли по платью, которое она не вздумала подобрать за собою.,,
        О любезная Люція. Сколъ трудно мн было удержаться при семъ чтеніи отъ слезъ! Сиръ Карлъ видя, что оныя полились въ изобиліи изъ моихъ глазъ легко узналъ до какого мста я въ письм его дочитала. Разсудите, Сударыня, говорилъ онъ мн измнившимся голосомъ, какіябъ были мои размышленія, естьлибъ совсть моя могла меня укорить, что былъ произвольно виновникомъ толикихъ злополучій.
        Ободрясь нсколько начала я дочитывать сіе начальное письмо. "Свирепая Даурана, по своему тиранству вытащила свою нещастную унылую сестру за полы ея платья, присовокупляя къ сему насиліе всякія новыя угрозы. Клементина ей не противилась. Стоя на колнахъ и держа руки крестообразно на груди она просила помилованія не словомъ, но очами своими, хотя изъ оныхъ ни единой слезы не капнуло: но не могла ее упросить: ее отвели въ ея горницу, гд и получила то наказаніе, коимъ была угрожаема.
        "Докторъ былъ чрезмрно тронутъ повствованіемъ Лавры: не менежъ пораженъ былъ и по собственнымъ своимъ наблюденіямъ. Однакожъ возвратясь въ Болонію, почелъ за нужное пощадить Маркизу отъ унынія, скрывъ отъ нее какимъ образомъ поступаютъ съ ея дочерью, сказавъ только, что того одобрить не можетъ; онъ ей совтовалъ не противиться возвращенію Климентины, естьли можно на то согласить Епископа и Генерала. Но онъ больше открылся Прелату, которой, немедлнно отписалъ къ своему брату и просилъ его пристать къ его сторон, и прервать невольничество ихъ сестры. Они согласились на сей конецъ съхаться въ Медіоланъ. Клементина была освобождена, но неудовольствіе госпожи Сфорсъ и ея дочери, производитъ новыя замшательства въ фамиліи. Он утверждаютъ, что ихъ поступки начали было производить превосходныя слдствія: то есть, он хотятъ, дабы принужденная послушливость и дйствія страха почитаемы были за нкое начало излченія…
        А какъ Маркиза была весьма слаба здоровьемъ, то отвезли ея дочь въ Неаполь, возвратя ей Камиллу для услугъ. Госпожа Бемонтъ думаетъ, что он теперь въ томъ город. Нещастная Клементина! Какой жребій! быть влекомою такимъ образомъ изъ одного города въ другой, но кто о ея сестр Дауран безъ чрезмрнаго негодованія воспомивать можетъ?
        Епископъ, присовокупляетъ госпожа Бемонтъ, весьма бы желалъ склонить Генерала своего брата къ тому, чтобъ пригласитъ имъ вмст Сира Карла, дабы пріхалъ въ Италію; и сіе почитаетъ послднимъ средствомъ, на какое должно покуситься предъ заключеніемъ своей сестры въ монастырь и прежде порученія ея чужимъ людямъ. Но Генералъ отрекается отъ сего намренія. Онъ спрашиваетъ, какая польза будетъ отъ сего посщенія, когда вс слдствія, кои оное произвести можетъ, успокоя духъ Климентины еще боле прежняго подадутъ ей желанія къ тому окончанію ея дла, коего избгать стараются?
        Никогда не соглашусь я, говорилъ Генералъ, чтобъ моя сестра вышла за Агличанина, Протестанта. Епископъ объявилъ, что онъ столь же на то согласенъ, но желаетъ, чтобъ разсужденія о семъ важномъ дл отложены были до другаго времени, въ той надежд, что ихъ сестра по излченіи своемъ найдетъ въ своихъ правилахъ силу соотвтствовать всмъ ихъ желаніямъ. Можно бы было испытать ето средство, сказалъ Генералъ: но Кавалеръ кажется ему человкомъ лукавымъ, которой для обольщенія Клементины, употребилъ неотмнно такія способы, коихъ никто усмотрть не могъ и кои гораздо были дйствительне, нежели явное открытіе страсти. Не хитростію ли заманилъ онъ въ свои сти Оливію и всхъ другихъ госпожъ, кои его знали? Наконецъ Генералъ признается, что не любитъ Г. Грандиссона; и естьли обходился съ нимъ учтиво, то конечно длалъ ето изъ ничего незначущей вжливости, какую считалъ за долгъ оказывать его неустрашимости, что судитъ о длахъ по слдствіямъ оныхъ; что за врное почитаетъ для себя лишеніе такой сестры, которая по своимъ достоинствамъ достойна была короны, и что естьли встртится еще съ Кавалеромъ въ какомъ нибудь мст; то не
отвчаетъ за то, что произойдетъ при такомъ свиданіи. Но когда духовникъ и Маркиза приняли, какъ говоритъ Епископъ, намреніе покуситься на сей послдній способъ и были уврены, что ни Маркизъ ни Іеронимъ онаго охуждать не будутъ; то и отправлено къ Кавалеру приглашеніе въ вышеозначенныхъ выраженіяхъ.
        Таково есть, моя дорогая, сіе нещастное приключеніе, сколько по крайней мр могу я обстоятельства онаго упомнить. Но ты знаешь, сколько сердце помогаетъ памяти ничто отъ него утаиться не можетъ. Оставалось мн знать, какой отвтъ Сиръ Карлъ на то дастъ. Не довольноли нжно было тогда мое положеніе, любезная Люція, естьлибъ онъ совтовался со мною прежде принятія своихъ намреній; то я отъ всего моего сердца подала бы ему такой совтъ, чтобъ онъ лтелъ на помощь нещастной Клементин;но мн кажется, что такая неизвстность не была бы ея достойна, а его ко мн вжливость не боле бы приличествовала свойству человка, толико великодушнаго. Однако мое уваженіе къ его собственнымъ выгодамъ во всей своей сил сказалось. Мое уваженіе, Люція!не кажется ли теб ето слово принужденнымъ? То, что великодушіе или лучше сказать справедливость требовала отъ него для Клементины,и сіе уваженіе длала нкое раздленіе въ моемъ сердц. Мн нужно было нсколько минутъ о томъ подумать. Я чувствую, сколь трудно было разсудишь о моемъ поступк, дабы не показать и вида принужденности или излишняго старанія. По щастію Гжа. Ревъ вошла къ намъ въ
горницу желая взять какую-то вещь, про которую забыла; а я употребила ето время себ въ пользу, и между тмъ, какъ Сиръ Карлъ длалъ ей вжливыя привтствія, я оттуда вышла, сказавъ обоимъ что чрезъ минуту опять возвращуся.
        Я прибжала въ свои покои и раза съ четыре прошла по передней горниц. Генріетта Биронъ! сказала я сказала себ, не окажи подлости. Не имешь ли ты предъ своими глазами примра Клементины? Бореніе ея закона и любьви опровергли ея разсудокъ. Такое искушеніе теб не угрожаетъ; но не можешь ли и ты показать такого великаго духа, естьлибъ въ такихъ же обстоятельствахъ находилась? Кавалеръ Грандиссонъ справедливъ. Онъ обязанъ дать преимущество превосходной Клементин. Прежнія права, состраданіе къ ея мученіямъ! столь отличныя достоинства! не достоинства ли ты въ немъ любишь? Для чего бы не любить теб оныхъ въ особ твоего пола, естьли въ оной усматриваешь ихъ въ толикомъ же отличіи? теб конечно многаго ето будетъ стоить; но сойди въ низъ и потщись превозмочь саму себя.
        Я дйствительно сошла въ низъ будучи довольна, что могла принять такое намреніе. Моя двоюродная, сестра вышла оттуда, какъ только меня увидла. Сиръ Карлъ шелъ мн на встрчу даже до дверей: я ласкаюсь, что онъ въ моемъ вид усмотрть могъ достоинство безъ гордости.
        Я начала говорить прежде его, когда ощутила, что духъ мой сталъ возвышенъ, дабы утвердиться въ семъ, разположеніи. Сердце мое обливается кровію, говорила я ему, когда разсуждаю о нещастіяхъ вашей Климентины. (Такъ Люція, я сказала, вашей Климентины.) Я вышла отсюда ни для чего иннаго, какъ для того удивленія, кои ея качества въ меня внушаютъ. Какъ я сожалю о ея состояніи! Но нтъ ничего труднаго и великаго, чего бы Сиръ Грандиссонъ не могъ сдлать. Вы меня удостоили, государь мои, названіемъ сестры: во всемъ пространств сего нжнаго имени, я не могу отъ васъ скрыть своихъ опасеній со стороны Генерала, и чувствую почти столько же какъ и вы, т новыя прискорбія, кои настоящія нещастія другаго человка принести вамъ должны. Однако я уврена, что вы ни минуты не колебались ршиться оставить всхъ вашихъ друзей въ Англіи, дабы хать въ Италію и испытать по крайней мр то, чего еще тамъ можно надяться.
        Естьлибъ онъ меня много хвалилъ за такія рчи, то въ тхъ обстоятельствахъ, въ коихъ мы оба находились, показалось бы что онъ почиталъ мое безпристрастіе за чрезвычайное дйствіе великости духа, слдственно предполагалъ бы во мн такія о немъ намренія, отъ коихъ удивлялся, чтобъ я могла отречься, сердце его самое нжное. Онъ просилъ меня ссть, и садясь подл меня не оставляя моей руки, которую онъ взялъ дабы привесть меня къ кресламъ, говорилъ мн: съ того времени, какъ я узналъ Миссъ Биронъ, почиталъ я ее за честь ея пола. Сердце мое требуетъ съ нею союза и ласкается получить оной, хотя въ толь нжномъ дл едва я могу на себя самаго положиться. Съ самаго начала я далъ двиц Биронъ наименованіе сестры; но она боле для меня составляетъ, нежели любезнйшая сестра. Я помышляю о нжнйшемъ дружеств, къ коему съ нею стремлюся, не взирая на вс произшествія, кои могутъ противиться и съ той и съ другой стороны пространнйшимъ его желаніямъ: и ето есть такое благо, въ которомъ, какъ онъ надется, она ему не будетъ отказывать, докол можетъ онъ согласоваться съ другими его обязанностями.
        Онъ при сихъ словахъ остановился. Я усиливалась ему отвчать; но голосъ мой прерывался. Я чувствовала, что лице мое стольже горячо было какъ огонь, передъ которымъ мы сидли.
        По томъ началъ онъ опять свою речь: я всегда говорю то, что у меня на сердц: оно страждетъ, когда не могу выразить всего того, что оно мн вщаетъ. Къ простымъ вжливымъ отзывамъ мало я имю охоты. Но не почитая себя недостойнымъ вашего дружества, я полагаю что вы ко мн оное имете, и возвращаюсь къ своимъ дламъ съ тою откровенностію, какую сіе нжное чувствованіе требуетъ.
        Вы мн длаете честь, государь мой. Вотъ все, что я могла ему отвчать.
        Я получилъ, продолжалъ онъ, письмо, отъ врной Камиллы, не отъ того чтобъ я велъ съ нею хотя малйшую переписку, но поступки, кои, какъ она видитъ, употребляютъ съ ея молодою госпожею и нкоторыя слова произнесенныя Епископомъ означавшіе по видимому, что онъ чрезмрно желаетъ меня видть въ Болоніи, понудили сію служанку ко мн послать письмо, въ коемъ заклинаетъ меня предпринять путешествіе. Однако не имя письма ни отъ кого изъ ихъ фамиліи и не видя ни какого знака, дабы другіе на то согласовались, съ какимъ основаніемъ могъ бы я надяться хорошаго пріема, когда прежде столько же разъ было мн отказывано имъ себя представить, сколько о томъ ни просилъ, особливо когда госпожа Бемонтъ не только не подаетъ мн никакого ободренія, но еще увдомляетъ меня, сколь худо къ тому разположены въ фамиліи.
        Она все еще думаетъ, какъ вы могли замтить при конц ея письма, что я долженъ отложитъ свой отъздъ до того времени, пока Генералъ и Маркизъ не соединятъ своихъ прошеній съ желаніями Маркизы, Епископа и духовника. Но я какъ скоро прочиталъ письмо Прелатово; то и обязался весьма учтивымъ отвтомъ удовольствовать вс ихъ желанія. Я въ немъ помстилъ одно только изъятіе, чтобъ меня не понуждали хать дале Болоніи, гд буду имть удовольствіе видть любезнаго моего Іеронима и его сестрицу.
        Сердце мое было не безъ движенія, дорогая Люція; но я досадую на свое сердце; а разсудокъ мой не мене отъ того защищалъ сторону Сира Карла. Вы удивляетесь, Сударыня, возразилъ онъ, не видя ни какихъ пріуготовленій къ отъзду. Все уже готово. Я ожидаю только сотоварищества одного честнаго человка, которой распоряжаетъ вс свои нужныя къ путешествію вещи и по томъ со мною въ путь отправится. Сей мой товарищь есть искусный лкарь, которой весьма прославился искуствомъ своимъ въ прошедшія войны. Другъ мой инымъ не хвалится. Ежели Г. Ловтеръ можетъ способствовать къ ея излченію; то какое будетъ ето для меня удовольствіе! и ежели мое путешествіе принесетъ какую нибудь пользу любьвидостойной Клементин…… Но какъ я могу ласкаться столь пріятною надеждою? Однако я увренъ, что въ ея положеніи, съ таковымъ свойствомъ, каково ея, и когда она столь жало привычна къ тмъ насиліямъ, кои она претерпла, единое средство къ возстановленію ея здравія есть то, чтобъ предупреждать вс ея желанія. Какая необходимость прекословить молодой особ, которая въ самыхъ сильныхъ припадкахъ своего недуга не изьявляла никогда ни
желанія, ни мысли противной ея долгу, чести ея имени, и позвольте мн сказать, Сударыня, гордливости ея пола?
        Я долженъ, примолвилъ онъ, остановиться въ Париж для разпоряженія длъ покойнаго господина Данби. Въ два дни до моего возращенія я успю все ето окончитъ. Въ то время, которое должно мн пробыть въ Италіи можетъ быть я улучу случай окончить два или три щета, кои касаются до моей питомицы и кои остались не досмотрены. Сего дня будетъ у меня обдать госпожа Ольдгамъ съ своими сыновьями. Посл обда я жду къ себ госпожу Огару съ мужемъ и съ Капитаномъ Салмонетомъ. Завтра, Сударыня, я увренъ, что вы окажете мн честь и отобдаете у меня съ Г. и Гжею. Ревсъ, и прошу васъ склонить ихъ, дабы они весь тотъ день у меня пробыли. Не должно отказать мн въ сей милости, ибо я имю нужду во всемъ вашемъ вліяніи надъ моею сестрою Шарлоттою, дабы убдить ее, чтобъ назначила щастливой день для Милорда Ж…. Я чрезмрно желаю видть ихъ сочетавшимися до моего отъзда; а какъ возвращеніе мое не извстно, [Ахъ! Лидія, какъ увеличилось мое смущеніе.] то я назначилъ въ будущій четвертокъ совершить три брака молодыхъ Данбіевъ. Ежели я увижу, что до нашей разлуки благополучіе Милорда Ж… и Шарлотты будетъ возстановлено, то съ
чувствительнйшимъ утшеніемъ отсюда поду. Я равномрно весьма желаю прибытія моего любезнаго Бельшера, дабы оставить его всей нжности его отца. Докторъ Барлетъ и онъ найдутъ другъ въ друг свое благополучіе. Я буду весть съ Докторомъ переписку. Онъ вамъ удивляется, Сударыня, и станетъ вамъ сообщать все, что ни почтетъ достойнымъ вашего свденія въ поступкахъ такого человка, которой будетъ себ почитать за честь, естьли вы оказывать станете хотя малйшіе знаки своего въ нему вниманія.
        Ахъ Люція! при сихъ словахъ Сиръ Карлъ вздохнулъ, мн показалось, что больше усматривала жару въ его глазахъ, нежели въ выраженіяхъ. Что мн сказать теб, душа моя? Я не общаю теб ничего отъ моего сердца, естьли онъ боле изьявляетъ мн нжности, нежели оной въ одномъ дружеств оказывается…… Естьли подастъ мн мысль, что желаетъ…… но чего онъ желать можетъ? Онъ долженъ быть Клементининымъ. Онъ ей принадлежитъ; и ежели даетъ мн второе мсто въ своемъ сердц, то я буду стараться составить изъ того себ щастіе. Какъ, Люція! естьли онъ такой мн отвтъ дастъ; то могу ли я огорчаться противъ такого человка, которой не можетъ быть всмъ тмъ, чего бы я отъ него желала? Нтъ; онъ не мене отъ того потеряетъ славы въ моихъ глазахъ. Я буду удивляться благости его сердца и величію его души. Я стану почитать, что онъ иметъ право къ искренншей моей благодарности за то покровительство, коимъ онъ меня защитилъ отъ насилія хищника и за т услуги, которыхъ не перестаетъ мн оказывать. Не на дружеств ли основывается моя любовь, и Сиръ Карлъ не совершенную ли, не самую ли нжную дружбу ко мн питаетъ? Однакожъ я удержала слезу, которая
едва не сверкнула изъ моего глаза. Я почувствовала, что сердце мое разстроилось, Люція, и не могла удержаться, чтобъ не употребить при такомъ случа небольшой женской хитрости. Примтя, что безполезно сжимала свои вки, для скрытія слезной капли, которая выпасть уже хотла, и почувствовавъ что она течетъ по щек, тотчасъ ее утерла. Бдная Емилія! сказала я съ нжностію, какъ будетъ она томиться вашимъ отсудствіемъ! Емилія очень любитъ своего опекуна.
        Я также люблю свою питомицу. Я думалъ, Сударыня, просить вашего покровительства Емиліи; но какъ я имю двухъ сестеръ, то полагаю, что она будетъ благополучна на ихъ попеченіи и подъ надзираніемъ Милорда Л… тмъ боле, что надюсь преодолть ея нещастную матъ, обуздавъ ея страсти собственными ея и мужа ея выводами, дабы по крайней мр воспрепятствовать ей чтобъ не огорчала своей дочери.
        Я весьма была рада, моя дорогая, что отдалила мысли о самой себ и обратила все его вниманіе на совершенно другой предметъ. Мы вс уврены, сказала я ему, что Г. Бельшеръ есть супругъ, коего вы назначаете… Супругъ Емиліи! прервалъ онъ. Врьте, Сударыня, что ето не во моему побужденію случишься можетъ. Половину своего имнія представляю я въ услугу моему другу; но никогда не буду искать того, дабы питомица моя по принужденію поступила въ такомъ выбор, Емилія выберетъ себ нкогда такого супруга, котораго почтетъ способнымъ къ учиненію ее щастливою, а Бельшеръ женится на такой особ, которую полюбитъ: но Емиля, естьли только могу тому возпрепятствовать, не будетъ никогда жертвою какого либо политическаго разпоряженія ея длъ. Я знаю, что Бельшеръ весьма нжнаго вкуса въ такомъ важномъ дл: но я не мене окажу онаго и для своей питомицы, и тмъ паче почитаю себя къ тому обязаннымъ, что она и сама не мене онаго показываетъ. Всегда то удостовреніе бываетъ жестоко, хотя бы произходило оно отъ отца, хотя и отъ попечителя, которымъ предлагаютъ такого супруга, коего сердце отвергаетъ.
        Какой человкъ! подумала я. Не ужелижъ не найду я въ немъ никакой слабости?
        Скоро ли будетъ вашъ другъ, Сударь?
        Я его жду со дня на день, Сударыня.
        Вы должны такъ скоро отсюда хать: Какъ же надетесь столько длъ окончить до своего отъзда?
        Я опасаюсь только своенравія Шарлотты, Сударыня. Не примтилиль вы въ ней нкую неохоту къ соединенію съ Милордомъ Ж…
        Нтъ, Сударь.
        И такъ все будетъ зависть отъ вашихъ усильныхъ прозбъ и отъ стараній Милорда и Милади Л… Онъ мн извинился, что столь долго занималъ мое вниманіе. А какъ Г. Ревсъ съ своею супругою вошелъ въ нашу горницу, то онъ простился съ нами съ притворнымъ видомъ.
        Духъ мой колебался, я просила у своей сестры позволенія на нсколько времени отъ нихъ удалиться.
        Мн показалось, что онъ вышелъ отъ насъ съ весьма важнымъ видомъ. Я пришла въ свой кабинетъ, и тамъ, признаться ли теб, Люція? по несколькихъ непроизвольныхъ вздохахъ слезы полились ручьемъ изъ глазъ моихъ и облегчили мою скорбь. Я колнопреклонно молилась о успокоеніи возмущенной души превосходной Клементины; просила Бога о непоколебимости своего сердца и о благополучіи Сира Карла. Потомъ утерши глаза предъ зеркаломъ возвратилась къ господину и Гж. Ревсъ,кои увидя столь красныя у меня глаза, спросили опричин онаго съ великимъ безпокойствомъ. Я имъ сказала; буря миновалась, любезные мои родственники. Я не могу его похулить: онъ благороденъ и справедливъ. Теперь меня боле о томъ не спрашивайте. Вы прочтете въ моемъ письм самомалйшія подробности сего произшествія.
        Я возвратилась въ свои покои, начала писать, и до самаго обда не оставляла своего пера. Наконецъ будучи утомлена, обезпокоена и недовольна сама собою, не зная почему, отнесла я свое письмо къ господину и госпож Ревсъ. Вотъ, сказала я имъ, прочтите, естьли желаете, и отправьте его скоре къ моей дорогой Люціи. Однако, разсудя о томъ въ другой разъ примолвила, я хочу оное показать также обимъ любезнымъ сестрицамъ и Милорду Л…… Они будутъ недовольны, естьли не узнаютъ всего того, что происходило въ важномъ разговор, коего вс обстоятельства требовали такой разборчивости, которой опасаюсь не столь хорошо я наблюдала, какъ онъ.
        Они будутъ о мн жалть; я въ томъ уврена: но я того не прошу для себя отъ такихъ, кои никакого сожалнія не окажутъ о благородномыслящей и прелстной Клементин.
        Примч: Въ другомъ письм, которое Миссъ Биронъ писала въ тотъ же день въ вечеру, увдомляетъ она свою Люцію, что у ней была Шарлотта, что узнала она о будущемъ обд и о сношеніи Сира Карла съ госпожею Ольдгамъ и ея дтьми. Онъ не преминулъ ободрить сію Госпожу и ея сыновей съ такою же привтливостію, какъ и благородствомъ. Онъ все распорядилъ къ ихъ воспитанію и общалъ имъ, что его старанія о ихъ имніи будутъ соотвтственны ихъ поведенію; а чтобъ подать имъ поводъ къ соревнованію другъ къ другу въ ученіи, то поручилъ Доктору Барлету смотрть неусыпно за ихъ успхами. Слдующее письмо, отправленное на другой день, представляетъ со всемъ другое явленіе.

        ПИСЬМО LX.
        Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.


        Лондонъ во Вторникъ 5 Апрля.
        Нын по утру въ шесть часовъ пришла ко мн Миссъ Жервинсъ и говорила, что съ великою нетерпливостію хочетъ мн сообщить прекрасныя всти. Она нашла меня въ кабинет за письмомъ. Я во всю ночь не могла сомкнуть глазъ.
        Я видлась съ своею матушкою, начала говоришь сія любезная двица и думаю, что она приняла меня опять въ свою милость. Для чего мн не думать, Сударыня, что она никогда меня оной не лишала?
        Любезная моя, отвчала я ей, прижавъ ее къ своей груди, сколь ты мила! скажите, что случилось.
        Я должна теб, Люція, представить сколь можно естественне вс движенія и слова сей любезной двицы въ такомъ важномъ случа.
        Сядь, душинька моя, сказала я ей.
        Какъ! Сударыня; когда я хочу говорить о примирившейся матери? и при моей любезной Миссъ Биронъ? Нтъ, право нтъ.
        Въ продолженіи своего повствованія она часто раскрывала одну свою руку, а указательнымъ перстомъ другой подтверждала свои разсужденія съ великимъ напряженіемъ; иногда же об протягивала какъ бы восхищенная удовольствіемъ и удивленіемъ. Вотъ начало ея рчи.
        Надлежитъ знать, дражайшая Миссъ Биронъ, что вчера въ вечеру въ шестомъ часу въ изход моя матушка съ своимъ сожителемъ и съ Капитаномъ Салмонетомъ пріхала къ моему попечителю. Я не прежде узнала с семъ посщеніи, какъ за два часа до онаго: и какъ скоро услышала стукъ кареты и открыла окно; то увидя, что они выходятъ изъ оной, едва не лишилась чувствъ. Я бы отдала охотно половину того, что имю, дабы быть тогда за сто миль отъ Лондона.
        Докторъ Барлетъ вышелъ ихъ принятъ. А мой попечитель занимался письмомъ, готовя Милорду В… отвтъ, коего ожидалъ нарочной. Не прошло и четверти часа, какъ онъ къ нимъ появился, и когда къ нимъ подошелъ; то извинился имъ съ обыкновенною своею вжливостію. Докторъ увряетъ что никогда еще не видалъ онъ столь непочтительныхъ особъ, какими ему показались Г. Огара и Капитанъ. Они хотли было извиниться за прежнія свои поступки при послднемъ своемъ посщеніи; но мой попечитель того не позволилъ: и съ самаго своего отъзда, говоритъ Докторъ, моя матушка наблюдала совершенную благопристойность.
        Какъ скоро она меня спросила; то мой попечитель по своему снизхожденію пришелъ самъ въ мою горницу. Онъ меня взялъ за руку: Какая благопривтливость! Сударыня, и подводя къ лсниц говорилъ мн прелстнымъ голосомъ: Чего бояться, моя дорогая. Разв я не съ вами. Ваша матушка кажется весьма спокойна. Вы испросите ея благословенія. Я освобожу васъ отъ всякихъ затрудненій и замшательства, и не премину показать вамъ, какъ должно вамъ поступать въ таковыхъ случаяхъ.
        Едва онъ окончилъ сіи слова, какъ уже дошли мы до дверей и вошли въ горницу. Я бросилась на колни предъ матушкою, такъ какъ теперь передъ вами; но не имла силъ говорить: [любезная ета двица начала цловать мои руки, положа на оныя свою голову.] Матушка меня подняла: [и вы должны также поднять меня, Сударыня. Такъ, точно такъ.] Она меня два раза поцловала, плакала прилегши къ моей ше и произносила многія нжныя именованія. Наконецъ безъ сумннія для ободренія моего увряла, что меня любитъ, и что самая жизнь ея не столь ей дорога. И въ самомъ дл я не много ободрилась.
        Тогда мой попечитель, съ величавостію Княжескою, взялъ меня за руку и представилъ ее сперва Г. Огар а по томъ Капитану. Они оба ее поцловали, и я не могу пересказать вамъ всего, что они въ похвалу мою говорили. Государь мой, сказалъ мой попечитель Маіору, представляя меня ему, вы извините замшательство молодой особы. Она молитъ Всевышняго, дабы благословилъ вашъ бракъ и далъ вамъ всякое благополучіе; я вамъ ручаюсь что она весьма желаетъ оказывать вамъ всевозможныя услуги, ради своей матушки. Маіоръ клялся душею, что я Ангелъ. Капитанъ Салмонетъ божился, что не видывалъ никогда столь прелстной особы, какъ я.
        Моя матушка много плакала. О! Государь мой, вскричала она взглянувъ на моего попечителя; и упавши на стулъ, не могла промолвишь больше ни слова. Я подбжала къ ней и обняла ее: слезы полились у меня еще въ большемъ количеств. Я отирала ихъ платкомъ. Я ей говорила, что она раздираетъ мое сердце и заклинала ее не мучить меня своимъ плачемъ. Она отвчала мн одними обьятіями и цловала меня въ лобъ и въ щеки. Увы! помыслила я въ себ, я начинаю усматривать къ себ нжность въ своей родительниц.
        Мой попечитель подошелъ къ намъ и взявъ ее весьма учтиво за руку подвелъ къ камину; онъ сказалъ мн, чтобъ я сла между ею и чайнымъ столикомъ, прося Маіора и Капитана садиться подл себя. Тогда онъ мн говорилъ. Любезная Емилія, пожалуйте разлейте намъ чай, и обратясь къ моей матушк сказалъ: Сестрицы моей, Сударыня, нтъ дома, и Миссъ Жервинсъ заступитъ ея мсто. Очень хорошо, Сударь, со всею охотою, отвчала я ему, и принялась за свое дло съ удивительнымъ проворствомъ.
        Но прежде нежели служители пришли, говорилъ онъ моей матушк: Позвольте мн, Сударыня, объяснить вамъ то, что Миссъ Жервинсъ мн предлагала. Они вс съ глубочайшимъ вниманіемъ начали его слушать. Она желаетъ, государь мой, обратясь къ Маіору, чтобъ вы приняли отъ нее, для взаимнаго вашего употребленія,ежегодную прибавку ста фунтовъ Стерлинговъ, которую будутъ вамъ платить чрезъ каждые три мсяца по смерть госпожи Огары, въ томъ надяніи, что вы всми силами будете споспшествовать ея благополучію.
        Моя матушка низко ему поклонилась: на лиц ея начертана была искренняя признательность и я примтила, что она была довольна.
        А насъ, Сударыня, продолжалъ онъ обратясь къ ней, Миссъ Жервинсъ проситъ принять, какъ бы отъ господина Огары, таковую же сумму на обыкновенныя издержки; и деньги будутъ выдаваемы вамъ или ему, но коими одни вы располагать будете по своему изволенію, Сударыня, ни мало въ томъ не завися отъ васъ, Г. Огара.
        Боже мой? вскричалъ Маіоръ, сколь я смущенъ, государь мой, тмъ что здсь въ первой нашъ приходъ происходило! Не возможно противустоять толикому благодушію, и при семъ вставъ подошелъ къ окну, а Капитанъ повторялъ: Боже мой! и другія подобныя возклицанія, коихъ я упомнишь не могу; по тому что я плакала, какъ ребенокъ. Какъ! Государь мой, сказала моя матушка, ста фунтовъ Стерлинговъ каждой годъ! Не ето ли вы разумете. Такъ, Сударыня. И сіи сто фунтовъ будутъ мн платимы съ такимъ великодушіемъ, какъ будтобъ я тмъ не дочери своей, но своему мужу была обязана? Боже милостивой! Сколь вы меня смущаете, государь мой! Какой стыдъ и угрызенія совсти возбуждаете мы въ моемъ сердц! и слезы полились у нее въ такомъ же изобиліи, какъ у меня.
        О Сударыня! сказала мн сія любезная двица, прервавъ сама свою рчь, и обнимая меня, сколь сердце ваше тронуто! Чтобъ тогда было, естьлибъ и вы съ нами тамъ находились?
        Докторъ Барлетъ, начала она продолжать свое повствованіе, пришелъ къ намъ въ то время, какъ начали пить чай. Мой попечитель не хотлъ, чтобъ служители, кои сами туда приходили, намъ прислуживали. Во все то время слышимы были одни только похвалы и обты о благополучіи. Взоры и движенія изьявляли одно удивленіе и признательность. Какою радостію сердца всхъ восхищались, вы ето представить можете, Сударыня. Не сладостно ли составлять щастіе другимъ? Ахъ! безъ сумннія, сколько особъ попечитель мой сдлалъ благополучными! Вы должны ему сказать, Сударыня, чтобъ мене ко мн былъ милостивъ. Я не знаю, что съ собою длать. Я опасаюсь, чтобъ наконецъ не стала его обожать. Но естьли же онъ перестанетъ поступать со мною съ такою нжностію, то что будетъ со мною? Я прибгну къ слезамъ; обращу гнвъ свой противъ самой себя, и буду думать, что онъ ничего хулы достойнаго сдлать не можетъ. О! Емилія, душа моя! прервала я ея речь, умрь свою благодарность; она занимаетъ всю твою справедливую душу, но что худаго вы тутъ находите, Сударыня? Можетъ ли доброе сердце быть неблагодарно? Г. Барлетъ говоритъ, что нтъ въ сей жизни
истиннаго благополучія; такъ не лучше ли то, чтобъ наше нещастіе происходило отъ хорошей, а не отъ худой причины? Вы сами, любезная моя Миссъ Биронъ, длали меня иногда нещастною. Какъ? Вашими милостями, коихъ я не могла ни заслуживать, ни оказывать достодолжную, вамъ за то признательностъ.
        Прелстная моя собседница продолжала свою речь; посл чаю мой попечитель отвелъ меня къ сторон и говорилъ? Емилія моя, [я люблю, какъ онъ называетъ меня своею Емиліею; но я думаю, что онъ со всми такъ ласково обходится.] Посмотримъ, что намъ сдлать съ сими двумя билетами, и въ то время положилъ мн въ руки два банковые билета, каждой въ 25 гиней. Можно имть, какую нибудь необходимую нужду. Разсудимъ, что ваша матушка за три мсяца предъ симъ вышла за мужъ: об выдачи можно начать съ прошедшаго Декабря. Я увижу при ихъ уход, моя Емилія, съ какою пріятностію вручите вы имъ сей небольшой подарокъ; а поступки Г. Огары намъ покажутъ, можетъ ли ваша матушка быть съ нимъ теперь щастлива, когда взаимная ихъ польза требуетъ, дабы они имли другъ къ другу нсколько угожденія. Но чтобъ такое предложеніе происходило совершенно отъ однихъ васъ.
        Какая милость, Сударыня! я бы съ великою охотою поцловала сіи билеты; ибо они шли изъ его рукъ. Я разумю, Сударь, отвчала я ему. И когда матушка моя вставъ хотла хать домой и начала приносить ему благодарность; то я обратилась къ господину Огар: государь мой, говорила я ему, мн кажется, что первая выдача должна начаться съ прошедшаго новаго году. Примите оную изъ моихъ рукъ, и вручила ему тогда одинъ билетъ. Потомъ взглянувъ почтительно на свою матушку, боясь ошибиться при толь благоразумномъ наблюдател, подала ему также и другой. Онъ посмотрлъ сперва одинъ билетъ, потомъ другой, съ различными знаками изумленія; посл чего низко поклонился мн, а по томъ моему попечителю, и подалъ оба билета моей матушк. Вы, Сударыня, говорилъ онъ ей, должны выразитъ мое смущеніе. Я не нахожу словъ соотвтственныхъ моимъ чувствованіямъ. Дай мн Боже силъ перенесть то, что я испытываю! Онъ вдругъ вышелъ изъ кабинета, гд мы находились, и пришедъ въ переднюю отеръ свои слезы, испущая вздохи, кои слышны были служителямъ. Моя матушка, пересмотрла оба билета, какъ и ея супругъ и поднявъ оные надо мною, обняла меня съ новымъ
восхищеніемъ и нжностію. Она хотла было сказать нчто моему попечителю; но онъ ее предупредилъ, говоря ей: Емилія не будетъ никогда упускать того, чемъ вамъ должна, Сударыня, и станетъ также почитать Г. Огару. О! естьлибъ вы вмст были щастливы! Потомъ онъ ее подвелъ… Какое снизхоженіе! подвелъ ее за руку къ Г. Огар, которой ободрясь нсколько хотлъ было кое что подарить служителямъ. Государь мой, сказалъ ему мой попечитель; врьте, что мои служители получаютъ плату только отъ однаго меня, и въ томъ имютъ такія правила, за кои я могу поручиться. Онъ довелъ мою матушку до кареты. Что касается до меня, то я не могла идти дале. Я возвратилась въ кабинетъ плача отъ радости. Я была вся нее своя. Какъ могла я противиться? Вы ето чувствуете, Сударыня. Во все то время Г. Салмонетъ утиралъ глаза, возводилъ ихъ временемъ къ небу и произносилъ разныя восклицанія. Но вс сіи хвалы и одобренія казалось не подавали ни малйшаго тщеславія моему попечителю.
        Между тмъ онъ ко мн возвратился. Я встала и хотла броситься къ его ногамъ, едва имя силъ сказать ему, что благодарю его за милости оказанныя моей матушк. Онъ удержалъ меня въ своихъ обьятіяхъ сказавъ мн, чтобъ я сла, и свши самъ подл меня, взялъ меня за руку. Я столь была тронута такою ласкою, что сердце мое отъ радости забилось. Онъ мн говорилъ, вы видите, моя любезная, что богатства подаютъ средства способствовать щастію другихъ. У васъ есть знатное имніе. Теперь, когда ваша матушка вышла за Маіора; то я много какъ отъ нее такъ и отъ супруга ея надюсь. Они почувствуютъ, чмъ должны они другъ другу, чмъ должны и обществу. Они не безразсудны. Вы оказали купно и справедливость и великодушіе. Тотъ человкъ, которой будетъ жалть о двухъ стахъ фунтахъ Стерлинговъ, вычитаемыхъ изъ вашего имнія для составленія щастія вашей матушк, не получитъ руки моей Емиліи. Что вы о томъ скажите?
        Ваша Емилія, государь мой, ваша щастливая Емилія, иначе не будетъ никогда заслуживать вниманія, естьли не поручить себя благоразумію такого руководителя какъ вы. Таковъ былъ мой отвтъ, Сударыня, и я не могла сказать ему ничего столь справедливаго.
        И за такой отвтъ, прервала я, не прижалъ онъ своей Емиліи къ нжному своему сердцу?
        Нтъ, Сударыня. Онъ не приваживалъ меня къ толикимъ милостямъ. Но онъ похвалилъ доброе мое сердце, и уврилъ меня, что никогда не станетъ отъ меня требовать слпаго послушанія, всегда будетъ совтоваться съ моимъ разсудкомъ, и желаетъ дабы оный внушалъ мн довренность къ его совтамъ. Я не помню всхъ его выраженій, но онъ почти такъ говорилъ, только гораздо лучше, нежели я пересказываю. Когда я бываю съ нимъ на един, то онъ чаще всего называетъ меня своею дочерью; и хотя всегда обходится со мною чрезвычайно ласково; но я замчаю, что онъ не столько тогда бываетъ воленъ со мною, какъ въ обществ. Можете ли вы сказать мн тому причину, Сударыня? Ибо уврена, что имю къ нему не мене почтенія въ одно время, какъ и въ другое. Думаете ли вы, Сударыня, что ето ничего не значитъ? Надлежитъ такому отличію на чемъ нибудь основываться. Я люблю его разсматривать, и сколько можно изыскиваю даже самое значеніе его взглядовъ, равно какъ и дяній. Сиръ Карлъ есть, такъ сказать, книга, данная мн отъ Бога для моего наученія. Для чего же мн его не разсматривать?
        Такъ, душа моя, отвчала я сей прелстной двиц; разсматривай своего попечителя, пока имешь случай. Но онъ намряется насъ оставитъ. Онъ чрезъ нсколько дней подетъ.
        Етаго-то я и опасаюсь, возразила она съ большею задумчивостію. Я люблю Клементину и жалю о ней; сердце ея должно все претерпть. Съ того времени, какъ вы позволили мн прочесть сокращенныя выписки Доктора, я все размышляю о ея состояніи. Денно и ночно прошу я Бога, дабы вы сочетались съ Грандиссономъ. Я не престану возсылать сіи молитвы до самаго сего щастливаго дня; но простите мн, естьли оныя оканчиваю всегда тмъ прошеніемъ, дабы и вы оба согласились оставить при себ бдную Емилію.
        Любезная двица! Бдную Емилію, говоритъ она! Я ее обняла, сердца наши были тронуты и мы смшали свои слезы, проливъ ихъ одна о другой… или можетъ быть и каждая о самой себ.
        Она вышла отъ меня съ великою торопливостію а я принялась опять за перо и немдленно написала все сіе почти стольже скоро, какова бываетъ в мысль. Г. и Гжа Ревсъ меня торопятъ. Мы подемъ къ обду въ Сентъ-Жамесъ-Скваръ.

        ПИСЬМО LXI.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        Въ Среду въ вечеру, 5 Апрля.
        Я помнится теб сказала, что Миссъ Грандиссонъ унесла у меня вчерашнее письмо. При нашемъ прізд об сестры поздравляли меня тмъ предпочтеніемъ, которое ихъ братъ мн далъ надъ ними, сообща мн столь откровенно свои дла и намренія. Милордъ Л.… также пришелъ къ намъ. Ему показали мое письмо, и онъ равныя приносилъ мн поздравленія. За что же? Люція; видно за то что жребій можетъ его освободишь отъ нещастной Клементины; что она заключится въ монастырь и что иначе станутъ располагать ею, а въ такомъ положеніи длъ Генріетта можетъ надяться руки Сира Карла, т. е. учтиваго мужа, но не во все страстнаго. Не то ли значатъ вс сіи низкія поздравленія?
        Кавалеръ былъ въ своемъ кабинет съ Г. Ловтеромъ, тмъ лкаремъ, которой вмст съ нимъ детъ въ Италію. Онъ приходилъ къ намъ на минуту и оказавъ намъ обыкновенную свою вжливость просилъ позволенія возвратиться къ своему обществу. Съ Г. Ловтеромъ, были два Доктора, прославившіеся лченіемъ головныхъ болзней; онъ имъ уже обьявилъ о состояніи нещастной Клементины, и они подавали ему свои мннія, какому надлежитъ быть ея лченію, смотря по различнымъ признакамъ ея болзни. Когда онъ къ намъ возвратился, то спросилъ насъ, не думаемъ ли мы какъ и онъ, что поелику болзни произходящіе въ нервахъ гораздо чаще случаются въ Англіи, нежели въ какой другой земл, то Аглинскіе Доктора гораздо лучше и лчить оныя разумютъ, нежели иностранные? Подтверждая его мысли, Миссъ Грандиссонъ искренно ему призналась, что его отъздъ весьма обезпокоиваетъ всхъ его друзей и что мы не безъ опасенія думаемъ о гордомъ и вспыльчивомъ нрав Генерала. Миссъ Биронъ, примолвила она, говоритъ намъ, что госпожа Бемонтъ не совтуетъ вамъ хать въ Италію.
        Онъ отвчалъ, что молодой Маркизъ Порретта и въ самомъ дл горячъ; но что онъ не мене его честенъ и что страстно любитъ его сестру; а въ такомъ случа печаль его заслуживаетъ снизхожденія, и имя справедливыя причины къ прискорбію сродно жалть о виновник онаго. Я ничего отъ него не опасаюсь, продолжалъ Сиръ Карлъ, глядя на насъ съ веселымъ видомъ и не вижу причины вашей недоврчивости. Меня зовутъ, успхъ будетъ таковъ, каковъ угоденъ Богу. Естьли моя поздка будетъ кому нибудь полезна, то я почту себя за то вознагражденнымъ, естьли многимъ принесетъ пользу; то я буду щастливъ и какія бы происшествія ни вышли, но я буду гораздо довольне, нежели тогда, когда бы не согласился на прозьбы Епископа, хотябъ оныя отъ него одного происходили.
        Милади хотла знать, которой день назначилъ Сиръ Карлъ къ своему отъзду. Онъ теперь лишь опредленъ, отвчалъ онъ. Г. Ловтеръ общалъ мн изготовиться со всемъ къ началу будущей недли и думаю что пріду въ Дувръ въ будущую субботу.
        Мы смотрли другъ на друга: Миссъ Грандиссонъ мн посл сказала, что я многократно перемнялась въ лиц и что она и мн безпокоилась. Я, правду сказать, чувствовала нкое движеніе. Можетъ быть я хорошо сдлаю, естьли не стану съ нимъ прощаться при самомъ его отъзд. Ахъ, Люція! Черезъ девять дней… Однако до истеченія сихъ девяти дней я буду въ обьятіяхъ нжнйшихъ родственниковъ, какихъ только имть можно.
        Сиръ Карлъ отводя свою сестру къ сторон просилъ ее на минуту съ нимъ переговоритъ. Они пробыли вмст съ полчаса и когда возвратились; то онъ говорилъ намъ: я чрезмрно радуюсь, что Шарлотта соглашается принять руку Милорда Ж… Она знаетъ, что есть истинная честь; сердце ея оной послдуетъ. Но я хочу ей предложить одну прозьбу: Графъ Ж… и вся его фамилія со мною также просятъ, дабы она мн оказала удовольствіе видть ее Миладіею Ж… до моего отъзда изъ Англіи.
        Миссъ Шарлотта не могла сохранить молчанія. Я вамъ сказала, братецъ, что мн никакъ не можно вамъ повиноваться, естьли вы чрезъ десять дней дете.
        Сиръ Карлъ просилъ особливо моего ходатайства. Я не могу сумнваться, говорила я ему, чтобъ Миссъ Грандиссонъ необязала тмъ своего брата. Она непрестанно отговаривалась столь короткимъ срокомъ; Сиръ Карлъ представлялъ ей, что иметъ всякія причины привесть свои дла въ порядокъ прежде своего отъзда и что онъ съ большимъ бы удовольствіемъ похалъ, естьлибъ до сего времени сестра его вступила въ бракъ толико ея достойный. Милордъ, примолвилъ онъ съ большимъ жаромъ, васъ обожаетъ, вы намрены за него выдти. Такъ одолжите такого брата, которой желаетъ васъ видть въ благополучіи, хотя самъ никакого щастія себ ожидать не можетъ.
        О Сиръ Карлъ! вскричала Шарлотта, вы меня убждаете своимъ важнымъ видомъ и столь великою благопривтливостію.
        Я не о шутливомъ чемъ говорю и не знаю еще ничего толь важнаго. Шарлотта, у меня длъ привеликое множество. Сердце мое теперь въ семъ любезномъ обществ открывается; разныя дла отдалятъ меня отъ онаго до наступающей середы. Естьли вы отвергнете теперь мою прозьбу; то я не скажу больше ни слова. Обьяснитесь откровенно. Имете ли другія, какія на то возраженія, кром трудности въ таковомъ признаніи? Такъ я перестану васъ проситъ.
        И такъ, Сударь, ето ваше послднее слово. Она не преминула прикрасить сей отвтъ нкоею гордливостію.
        Разумемъ ли мы другъ друга, любезная сестрица; ето слово не Милордово, а мое. Я бы желалъ, чтобъ вы нсколько основательне разсудили о такомъ важномъ дл. Ежели вы мн можете назначить какой нибудь къ тому день до вторника, то чувствительно меня одолжите. Я въ томъ полагаюсь на ваши размышленія.
        При сихъ словахъ онъ вышелъ. Каждой изъ насъ старался склонить Миссъ Грандиссонъ на желанія ея брата. Милади Л… ей представляла, что онъ иметъ нкія права требовать угожденія отъ своихъ сестеръ и что онъ съ большимъ еще жаромъ обьяснился съ нею и ея мужемъ; что впрочемъ такія важныя причины, разпоряженія своихъ длъ до своего отъзда, немогутъ быть опровергаемы; шутливыми возраженіями. Ты знаешь, Шарлотта, продолжала она, что онъ не можетъ имть другой цли, кром своихъ выгодъ; а ты мн и говорила, что намрена выдти за Милорда Ж… и что почитаешь его отца, дядю и всю его фамилію. Также и они имютъ къ теб величайшее уваженіе. Статьи брачныя написаны; братецъ мн о томъ вчера въ вечеру сказывалъ. Недостаетъ только того, чтобы ты выбрала день…
        Шарлотта съ нетерпливостію отвчала: желалабъ я видть въ немъ и половину такой торопости къ собственной своей свадьб.
        Да то и будетъ, не сумнвайся, возразила Милади, естьли бы онъ столь же былъ свободенъ, какъ ты.
        Прекрасное предложеніе? прервала ея рчь своенравная наша невста. Мн выдти за мужъ на етой недл за такого человка, съ которымъ не переставала за дв недли до сего времени ссориться. Гордость и болтливость должны постепенно прекратиться, моя любезная Шарлотта. Мсяца времени не очень много, чтобъ придать нсколько пріятности къ моимъ словамъ и пріучить его улыбаться предо мною.
        Братецъ вашъ, дорогая Шарлотта, взяла я смлость говорить ей, далъ вамъ выразумть, что любитъ вашу живость; но еще бы больше васъ любилъ, естьлибъ вы разбирали время и случай. Подумайте, любезная своячина, сказалъ тотчасъ Милордъ Л… что онъ вышелъ отъ насъ въ твердомъ намреніи не принуждать васъ больше къ своему желанію.
        Я ненавижу такого ршительнаго вида, отвчала она. Но Шарлотта, начала я опять говорить, не признался ли онъ вамъ по самой искренности, что того требуетъ нкая необходимость?
        Отгадай, любезная Люція, отвтъ Миссъ Грандиссонъ. Послушайте, Генріетта. Я не люблю етой Климентины; отъ нее-то все ето зло произходитъ.
        Въ сіе самое время услышавъ у воротъ каретной стукъ и наша Емилія прибжавъ въ намъ сказала, что ето пріхалъ Милордъ Ж…… съ Графомъ своимъ отцемъ и съ Милади Ж…. своею теткою. Миссъ Грандиссонъ перемнилась въ лиц. Она думала, что ето сдлано хитростію ея брата. Боже мой! сказала она, и такъ отовсюду будутъ меня опечаливать? Но я знаю, что длать. Я представлюсь дурою, чтобъ чего хуже еще не надлать. Етаго я мало опасаюсь, отвчала ей Милади Л.… Однако вспомни усильныя прозьбы нашего братца и пощади нсколько Милорла Ж… при его отц и тетк, ежели не хочешь насъ всхъ опечалить. Что длать? возразила она. Послдняя наша ссора еще продолжается. Но посовтуйтежъ ему не быть нахаломъ и не представлять изъ себя такого человка, которой съ лишкомъ уже увренъ въ своихъ выгодахъ.
        Сиръ Карлъ тотчасъ къ намъ вошелъ, подавая руку Милади Ж… Миссъ Грандиссонъ по первыхъ учтивостяхъ ему сказала, отводя его къ себ, пожалуйте скажите, не уже ли вы ничего не знали объ етомъ посщеніи? Онъ признался что приглашалъ ихъ къ обду, но не имлъ ни мало намренія ее привесть въ толь мало ожиданное смущеніе. Ваше согласіе, примолвилъ онъ, принесетъ мн чрезвычайное удовольствіе; но вы не мене будете мн любезны, хотя въ томъ и откажите. Она просила его въ двухъ словахъ со всею пылкостію, какую только могла вмстить въ оныя, говоря ему весьма тихо, чтобъ онъ былъ мене великодушенъ или мене бы ее понуждалъ на свои желанія. Милади Ж… не показываясь изумленною отъ такого краткаго разговора, вставши взяла ее за руку и просила ее пройти съ собою въ боковой кабинетъ. Он вышли оттуда не прежде какъ къ самому обду. Никогда Миссъ Грандиссонъ не казалась мн столь мила, какъ при тогдашнемъ своемъ возвращеніи. Прелестный румянецъ украшалъ ея щеки. Видъ удовольствія, усматриваемый въ ея взорахъ, оказывалъ во всемъ ея стан такія пріятности, какихъ я еще въ ней не примчала и казалось украшалъ еще боле сродную ей
во всхъ чертахъ величавость, Милордъ Ж.… казался весьма обрадованнымъ, какъ будто бы сердце его выводило изъ всего того пріятныя предзнамнованія. Старой Графъ не мене оказывалъ удовольствія. За обдомъ Миссъ Грандиссонъ говорила очень мало и я примтила, что она стала задумчива. Такая перемна очень меня обрадовала: она мн подала такую мысль, что чемъ любовникъ ближе подходитъ къ качеству мужа, тмъ скоре излишняя живость любовницы перемняется въ угожденіе ласковой жены. Однако по временамъ, когда Милордъ хотлъ было выражать свою радость словами, я очень примчала, что она опять принимала на себя такой видъ, которой вдругъ внушаетъ и любовь и опасеніе. Посл обда Милади Ж… и Графъ просили Сира Карла и Милади Л… переговорить съ ними. Сіи переговоры не долго продолжались, и Сиръ Карлъ пришедъ къ вамъ взялъ съ собою Миссъ Грандиссонъ и повелъ ее къ собранію. Я примчала, что Милордъ Ж… часто перемнялся въ лиц.
        Сиръ Карлъ оставя ихъ пришелъ посл того къ намъ. Мы тогда стояли; а онъ обратясь ко мн говорилъ: я надюсь, что Шарлотта склонится на наше желаніе; но я не буду ее больше принуждать. Онъ хотлъ было подать намъ и другія о ней обьясненія, какъ Милади Л… пришедъ просила его пойти со мною къ его сестр, которая оставила Милади Ж… и Графа и не хотла къ нимъ возвратиться. Мы шли до самой передней, гд ее встртили. Ахъ! любезная Генріетта, вскричала она; пожалей о мн, моя дорогая. Уничиженіе есть изчадіе гордости. Потомъ обратясь къ своему брату говорила; и такъ неотступныя ваши прозьбы братецъ, по причин скораго вашего отъзда, и докучливости Милади Ж… Графа и моей сестры меня убдили. Не успокоясь духомъ и не приготовясь ни мало въ разсужденіи платьевъ, намрена я обязать наилучшаго брата. Длайте, государь мой, что хотите, располагайте мною по своему благоразсмотрнію.
        Сестрица моя, говорила намъ Милади Л… соглашается назначить будущую среду днемъ своего замужства.
        Сиръ Карлъ повторилъ, что естьли остается ей сдлать на то какое либо возраженіе и естьлибъ она только усумнилась… Я ни въ чемъ не сумнваюсь, Сударь, отвчала она; но я судила, что одного мсяца или и двухъ не много для меня времени осмотрться вокругъ себя и что поступавши съ Милордомъ Ж… нсколько безразсудно должна была подавать ему постепенно надежду имть больше со мною благополучія, нежели сколько можетъ онъ себ общевать въ сожитіи со мною. Сиръ Карлъ принявъ ее въ свои обьятія говорилъ, что признаетъ въ ней свою прекрасную сестру и просилъ у нее позволенія представить ее торжественно Графу и Милади Ж… я пошла за нею и сей обрядъ совершенъ былъ весьма благородно. Графъ немедлнно пошелъ за своимъ сыномъ, коего на передъ представилъ Сиру Карлу. Миссъ Грандиссонъ видя что онъ подходитъ, говорила мн на ухо, я погибла совсемъ, любезная Генріетта; мы дошли теперь до самаго опаснаго явленія во всей етой комедіи. Милордъ Ж… ставъ однимъ колномъ на полъ хотлъ поцловать у ней руку; и въ восхищеніи своемъ не могъ вымолвить ни слова, когда узналъ, что щастливымъ его днемъ назначили наступающую среду. И такъ
невозможное дло, дорогая Люція, чтобъ Сиръ Карлъ не могъ привесть къ желаемому концу всего того, что ни задумаетъ! Когда онъ возвратится въ Италію и покажется въ дом Порреттовъ, то кто возможетъ ему противиться? уваженіе, приобртенное имъ своими достоинствами, не болели еще усугубится? Того человка, коего отсудствія желали, теперь они сами къ себ приглашаютъ. Вс средства уже изтощены для излченія Клементины. Теперь онъ получилъ знатное имніе. Слухъ о его добродтеляхъ разпространился и въ отдаленныхъ земляхъ. О! моя любезная Люція, какія препятствія удержать его могутъ? И естьли угодно будетъ Богу возвратить здравіе Клементин; то не должны ли вс ея родственники единодушно отдать ему ея руку на тхъ условіяхъ, кои онъ имъ предлагалъ? И самъ онъ предложа оныя воленъ ли ихъ отвергнуть?
        Ясно видно что сердце его занято Клементиною: я соглашаюсь, что тому такъ быть должно; но при всемъ томъ тронули меня т слова, кои онъ говорилъ на какія то представленія Милорда Л… "Я нетерпливо желаю переправиться за море. Естьлибъ я не ждалъ лкаря; то самолично принесъ бы свой отвтъ на т письма, кои получилъ изъ Италіи.,, Но поелику влечетъ его туда честь, состраданіе, любовь и дружество, которое я почитаю въ немъ еще боле любви; то да послдуетъ онъ столь понудительнымъ законамъ. Онъ оказываетъ мн почтеніе; то и я желаю быть достойною его дружбы. Ето будетъ нсколько меня мучить; но можно ли почитать кого выше всхъ и когда нибудь ради сего самаго на него не оскорбляться.
        Сиръ Карлъ говорилъ намъ, что онъ обязался окончить завтра три брака господъ Данби. На другой же день посл того долженъ онъ хать въ Виндзоръ, для сопутствованія Милорду В… которой въ первой разъ хочетъ еще създить въ замокъ Мансфелсъ. Вы, сестрица, говорилъ онъ, Милади Л…, пожалуйте примите на себя трудъ приказать переправить бриліанты покойной моей тетки: Милордъ В… хочетъ ими подарить нашу новобрачную. Они такъ богаты, что не требуютъ инной перемны. Вы вс будете радоваться, примолвилъ онъ обратясь къ Милору Л… и къ обимъ своимъ сестрамъ. Другой вашей тетк и всей ея фамиліи. Я радостно предусматриваю то благополучіе, которое ожидаетъ брата нашей родительницы при его старости и не мене радуюсь тому происшествію, по коему одна древняя и добродтельная фамилія освобождена будетъ отъ угнтенія.
        Ты бы увидла, Люція, что вс показывали тогда видъ чрезвычайнаго удовольствія. Мы смотрли другъ на друга съ нжностію, какъ бы сообщая взаимную свою чувствительность одинъ другому. Я воображала, что вижу среди насъ благотворительнаго Государя, поставляющаго своимъ щастіемъ то удовольствіе, которое намъ приноситъ. Но гд онъ будетъ чрезъ восемь дней? И естьли позволено мн сіе размышленіе, кому онъ чрезъ годъ принадлежать будетъ?
        Онъ много говорилъ о своемъ друг Бельшер, коего надялся видть въ Англіи до своего отъзда. Онъ жаловался на Г. Еверарда Грандиссона, котораго нсколько недль не видалъ, и думаетъ что онъ по своему обычаю пустился на нсколько мсяцевъ въ какіе нибудь новыя волокитства. По великому своему благодушію онъ почитаетъ его искреннимъ всякой разъ, когда видитъ что онъ оставляетъ свои худыя поступки. Онъ надется, говоритъ онъ, что рано или поздо его братъ узнаетъ совершенно вс свои заблужденія. Ахъ! моя дорогая! какую особу представляетъ собою волокита, естьли сравнить его съ такимъ человкомъ каковъ Сиръ Карлъ при своихъ качествахъ въ обществ бываетъ? Милади Ж… и старой Графъ не могутъ на него насмотрться: они слушаютъ его чрезвычайно внимательно, и кажется гордятся свойствомъ съ такимъ человкомъ, коему никого равнаго не знаютъ.
        Въ послднемъ своемъ письм, Люція, ты мн говоришь, что Г. Гревилъ осмлился грозить сему примрному человку. Смшной человкъ! Какъ сердце мое негодуетъ на Гревиля! Но не станемъ говорить о такихъ низкихъ душахъ.
        Примчаніе. "Предидущее письмо помщено здсь для того, чтобъ показать свойства Миссъ Грандиссонъ и соединить перемну ея состоянія и имени со многими другими произшествіями, кои за онымъ должны были послдовать: но здсь упускаются вс письмы касающіяся до брака Данбіевъ, Милорда В… самой Миссъ Грандиссонъ и до прибытія Г. Бельшера. Сиръ Карлъ во всемъ показывается добрымъ, великодушнымъ, справедливымъ и неустрашимымъ Свойство его и въ малйшихъ обстоятельствахъ не измняется. Удивленіе непрестанно возрастаетъ во всхъ тхъ, кои какое нибудь дло съ нимъ имютъ. А удивленіе Миссъ Биронъ становится къ нему столь велико и столь нжно, что не льзя уже обманываться въ истинныхъ ея чувствованіяхъ: ея любовь добродтельная, но самая страстная. Ея безпокойства чрезвычайно умножаются неожиданнымъ пріздомъ Госпожи Оливіи, той знаменитой Флорентинки, которая съ давняго времени почувствовала къ Сиру Карлу сильную страсть, которую его отсудствіе столь мало успокоить могло, что она похала къ нему въ Англію, желая ему предложить свою руку и нещетное богатство. Такое предложеніе происходило, правду сказать, по степенно.
Оливія выхала изъ своего отечества подъ тмъ видомъ, что давно иметъ охоту къ путешествіямъ Она видлась сперва съ сестрами Сира Карла и тутъ происходили одни только учтивости. Она и съ нимъ видлась, только въ качеств пріятельницы, которая не могла его забыть со времени ея отъзда изъ Флоренціи и которая радуется что не всмъ Агличанамъ незнакома. Но любовь вскор возторжествовала надъ всми такими скрытностями. Она довела ее до того, что она открылась во всемъ госпожамъ Грандиссонъ; понуждала ихъ брата и обьявила, что не хочетъ быть оскорбленною отказомъ, а когда увдомилась, что онъ готовится хать опять въ Италію; то пришла въ яростную нершимость. Однако госпожа Маффеи, старая ея тетка, которая съ нею вмст пріхала, весьма благоразумно привела ее на честныя намренія, склоня ее ожидать въ Англіи возвращенія Сира Карла. Сверьхъ надежды, коею сія госпожа ласкаетъ ее для будущаго времени, она уврила ее что естьли возвратится въ Италію такъ сказать по слдамъ такого человка, къ коему, какъ извстно, иметъ нжную страсть; то тмъ совершенно себя обезчеститъ; оставшись же напротивъ того въ Англіи она подастъ поводъ
думать, что единственно изъ охоты къ путешествіямъ оставила свое отечество, не считая того что въ отсудствіе Сира Карла будетъ имть время придти въ любовь такой фамиліи, которую ей столь полезно преклонить на свою сторону. Миссъ Биронъ описываетъ все сіе въ пространныхъ своихъ письмахъ къ Люціи Сельби. Она мало обезпокоена требованіями Оливіи; но въ разсужденіи Клементины опасенія ея гораздо больше прежняго смущать ее начали, и каждая минута приближающаяся къ его отъзду усугубляетъ ея безпокойство. Она наблюдаетъ и сообщаетъ своей пріятельниц все, что ни видитъ и ни слышитъ. По справедливости, она усматриваетъ съ какимъ трудомъ онъ ее оставляетъ. Онъ прощается съ нею съ великою боязнію, препоручаетъ ей Эмилію и самаго себя, и наконецъ въ самой день отъзда укрывается отъ всхъ и тхъ, кои надялись принять его еще въ свои обьятія, какъ бы опасался быть надмеру тронутымъ, дабы не изьявить своихъ сердечныхъ чувствованій. Приносятъ извстіе, что онъ уже похалъ и Миссъ Биронъ первая увдомляетъ о томъ свою двоюродную сестру.,,

        ПИСЬМО LXII.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        Въ Субботу, 15 Апрля.
        О! Люція, Сиръ Карлъ насъ оставилъ. Онъ ухалъ. Онъ слъ въ коляску въ три часа по утру, въ томъ видно намреніи, чтобъ не принесши печали о сей разлук своимъ сестрамъ, двумъ зятьямъ, Милорду В… и безъ сумннія самому себ. Мы объ етомъ узнали уже по нашемъ пробужденіи. Естьлибъ я имла охоту писать, которая только на ныншній случай на мн пропала; то могла бы сообщить теб премножество подробностей обо всемъ, о чемъ теперь только въ двухъ словахъ сказать теб могу.
        Вчера за обдомъ провели мы время довольно пріятно. Каждой старался по крайней мр казаться веселымъ. Увы! Сколь великая печаль сопрягается съ удовольствіемъ любить кого и быть любиму! Я не мене почитаю его сожалнія достойнымъ, какъ и насъ самихъ.
        Италіанка была всхъ задумчиве. Но Емилія… Ахъ! бдная Емилія она разъ пять выходила изъ за стола плакать; но я одна только ето замтила. Посл обда я видла только одного Сира Карла веселымъ: но такая веселость показалась мн принужденною. Онъ просилъ меня сыграть арію на клависин. Милади Л… также меня просила. Мы даже на великую силу играли, естьли сказать правду. Онъ самъ взялъ скрыпку, а потомъ слъ къ клависину. Мы знали что онъ превосходно играетъ на семъ инструмент, но ето есть плодъ долговременнаго его пребыванія въ Италіи. Оливія знала сіе его искустово; она и сама играла, и мы не удивлялись, что она насъ въ томъ превосходила. Италія есть отечество Гармоніи.
        Въ семь часовъ въ вечеру онъ просилъ меня на минуту съ собою поговоришь, и слова его не мало меня удивили. Онъ мн сказалъ, что Милади Л.… удостоила его своимъ посщеніемъ. Я весьма была поражена таковымъ извстіемъ и едва не лишилась чувствъ. Она мн предлагала разные вопросы, продолжалъ онъ.
        Государь мой, государь мой! Вотъ все что я могла ему на то отвчать.
        Самъ онъ трепеталъ, говоря со мною. Увы! любезная моя, я уврена что онъ меня любитъ. Но какъ степененъ онъ мн показался! Богъ да подастъ вамъ всякое благополучіе! любезная моя Миссъ Биронъ! говорилъ онъ мн; мое благополучіе не столь для меня дорого, какъ ваше. Для исполненія только моего общанія говорю я вамъ о семъ посщеніи: иначе могъ бы освободить отъ сего прискорбія васъ и самаго себя. Тутъ онъ остановился; потомъ опять началъ, видя что я была безмолвна, не имя силъ говорить ему что нибудь. Сродниковъ вашихъ, Сударыня, просятъ усильно благопріятствовать одному молодому человку, которой васъ любитъ. Онъ молодой и знатной господинъ; я знаю его достоинства… Я привожу васъ въ смущеніе, Сударыня. Извините меня, я исполняю данное мною слово. При сихъ словахъ онъ меня оставилъ съ нкоею веселостію. Какъ можетъ онъ быть такъ спокоенъ! По томъ сли играть въ карты. Я продолжала свою игру безъ всякаго вниманія. Емилія смотря въ свои карты вздыхала, и я видла что слезы текли по ея щекамъ. Сколь она любитъ своего опекуна! Емилія, говорила я вамъ… право я сама не знаю, что пишу.
        За ужиномъ мы были чрезвычайно печальны?
        Бельшеръ хотлъ хать съ своимъ другомъ, Сиръ Карлъ перемнилъ сей разговоръ, и отвергъ хотя и не прямо такое предложеніе, поручая ему имть нжнйшія попеченія о обихъ Италіянокъ. Онъ пробылъ нсколько минутъ на един съ Гжею Оливіею, которая возвратилась посл сего разговора съ покраснвшими отъ слезъ глазами. Бдная Емилія искала случая также переговорить съ нимъ на един. Съ какимъ желаніемъ она того искала! Онъ отвелъ ее на минуту къ окну и говорилъ съ нею. Полночь наступала. Онъ взялъ ее за об руки, называлъ ее своею Емиліею и просилъ ее не замдлить къ нему писать. Она признается, что не могла, ни слова на то отвтствовать; она только вздыхала; а при всемъ томъ о весьма многомъ хотла съ нимъ говоритъ.
        Онъ нимало не противурчилъ своимъ сестрамъ; кои желали дабы онъ съ нами вмст на другой день завтракалъ: он и меня къ оному пригласили, равно какъ и обихъ Италіянокъ Въ сей надежд разошлись мы вс по своимъ покоямъ. Но нын по утру Милади Ж…. велла мн сказать, что онъ уже похалъ. Жестоко было для меня, естьлибъ я въ другой надежд съ нимъ опять увидлась. Какъ могъ онъ столь тайно насъ оставить? Я вижу, что вчера по утру навщалъ онъ насъ съ тмъ, чтобъ проститься со мною и двоюродною моею сестрою. Я тому не доврялась. Сколь нжно говорилъ онъ съ нами? Сколько жаллъ о своемъ жребіи? Какъ предлагалъ намъ свои услуги? Онъ казался смущенъ выражая вамъ вс свои чувствованія. Точно, моя любезная, онъ меня не ненавидитъ. Сколь противуборствовало ему сердце. Мужчина не можетъ жаловаться: мужчина не можетъ требовать состраданія, какъ женщина. Но я не обманываюсь, что онъ иметъ сердце самое нжное.
        Когда мы хотли разставаться; то онъ подавъ руку госпож Ревсъ, довелъ ее до самой кареты; онъ и мн равную оказалъ учтивость, Г. Ревсъ сказалъ ему; мы уврены, Сиръ Карлъ, что завтра по утру будемъ имть удовольствіе съ вами видться. Онъ отвчалъ на то однимъ поклономъ, и пособя мн ссть въ карету воздохнулъ и пожалъ у меня руку. Мн кажется по крайней мр, что онъ искалъ ее. Вотъ все. Ни съ кмъ не цловался, и я сумнваюсь, чтобъ онъ свидлся съ Клементиною такъ какъ съ нами разстался. Но я имю почти причину думать, что Докторъ зналъ его тайну.
        Такъ точно, моя любезная; онъ теперь лишь насъ оставилъ и видлъ что глаза мои очень были томны. Я не могла сомкнуть ихъ во всю ночь; хотя не прежде узнала о его отъзд какъ въ семь часовъ сего утра.
        Сколь Докторъ добросердеченъ что меня навстилъ. Его посщеніе меня ободрило. Но онъ не примчалъ,что глаза у меня были красны. Онъ говорилъ мн, что Сира Карла сестры, шурья, и дядя такъ были опечалены, какъ будто бы онъ на всегда ихъ оставилъ. Ктожъ знаетъ?… Но я не хочу мучишь себя столь жестокими предположеніями. Я буду вспоминать то, что онъ самъ вчера говорилъ, и конечно для нашего наставленія; что онъ общевалъ себ радостные дни… Однако должна ли я думать, чтобъ онъ такое наставленіе считалъ меня нужнымъ? Мыслилъ ли онъ подать мн оное? Но не станемъ о томъ говорить, ето тщеславіе; удались отъ меня таковая надежда. Я должна врить со всемъ тому противному. Клементина опредлена для него; и онъ для ней.
        Однако, Люція, что сказать о его движеніи, когда онъ говорилъ мн о Милади Д…? Ахъ! Я желаю быть одолженною онымъ чувствованіямъ его сердца всегда человколюбиваго. Онъ хотлъ имть мою дружбу и свидтельствовалъ мн свою съ нжности. Не должнали я быть тмъ довольна: я и довольна, и быть такою хочу. Не иметъ ли онъ ко мн такой любьви, которая превосходитъ чувства? Несчастная Оливія такого удовольствія не иметъ. Какъ она сожалительна? Естьли я ее вижу въ печали и изнеможеніи, то не могу отказать ей въ своемъ сожалніи. Вся ея надежда миновала; вс ея намренія, понудившія ее преодолвать толикія трудности, пустишься въ продолжительное путешествіе, подвергнуться яростнымъ волнамъ и пріхать даже въ Англію, вдругъ уничтожилась, и въ то самое время когда она врно считала что оныя совершатся. Она прізжаетъ; а онъ отправляется въ путь и летитъ на крыльяхъ любьви и состраданія къ предмету дражайшему и достойнйшему его нжности въ ту землю, которую она оставила съ тмъ, дабы его искать въ его отечеств. Ея состояніе не гораздо ли плачевне моего? Таково оно кажется въ моихъ глазахъ. И такъ на что же должна я жаловаться?
        Я заблуждаюсь, дорогая Люція. Прости мн, естьли ето примчаешь. Я весьма поражена лишаясь своей надежды и въ такое прихожу состояніе, что бываю чувствительна къ прискорбіямъ другихъ. Но естьли злополучіе производитъ такое дйствіе; то мн отъ сего легч будетъ сносить свои печали.
        Докторъ меня увдомилъ, что Емилія сраженная своими собственными печальми немедлнно ко мн будетъ. Естьли я могу служитъ къ ея утіненію? Но не имю ли сама въ томъ нужды? Мы смшаемъ свои слезы, мы станемъ плакать одна о другой.
        Милордъ В… возвращается въ Виндзоръ. Г. Бельшеръ чрезъ нсколько дней детъ въ Гампширъ; откуда въ непродолжительномъ времени хочетъ назадъ возвратиться и представить свои услуги Италіанкамъ. Оливія готовитъ екипажи. Она хочетъ здсь представить изъ себя пышную особу; но не будетъ съ нею Сира Карла; можетъ ли пышность служишь къ успокоенію возмущеннаго сердца? Графъ Ж… и Милади, его сестра подутъ обратно въ Гертфордширъ. Милордъ и Милади Л… говорятъ, что удалятся на нсколько недль въ Колнеброкъ. Докторъ разполагается хать въ замокъ Грандиссонъ, а бдная твоя Генріетта въ Нортгамптонширъ. Боже мой! Какое разслніе! Но бракъ Милорда В… соберетъ нкоторыхъ изъ сихъ особъ въ Виндзоръ.
        Емилія пріхала. Мн сказано, что ета любезная двица вся въ слезахъ. Она у госпожи Ревсъ и ожидаетъ позволенія идти ко мн. Представь себ, что мы вмст плачемъ и молимся о сохраненіи общаго нашего попечителя. Твое воображеніе не можетъ теб представить столь трогательной картины. Прости, дорогая моя Люція.

        ПИСЬМО LXIII.
        Миссъ Биронъ къ той же.


        Въ Воскресенье, 16 Апрля.

        Ахъ! какое произшествіе, моя любезная! не безполезно для меня оное вамъ сообщитъ. Бдная Емилія! Естьли я стану описывать теб ея уныніе, то тмъ выражу свое собственное.
        Милордъ В… похалъ вчера въ Виндзоръ. Что скажешь ты о страннйшемъ поступк Оливіи? Когда Г. Бельшеръ къ ней пришелъ и представляя свои услуги хотлъ ей сотовариществовать въ ея прогулкахъ, по желанію Сира Карла, который поручилъ ему доставлять здсь всякія пріятности и веселія обимъ Иностранкамъ; то она при своей тетк ему отвчала, что благодаритъ его за учтивость; но что она ни какого не причинитъ ему труда во все время своего здсь пребыванія, и знаетъ нсколько такихъ людей, кои имютъ свденіе о Англіи. Онъ оставилъ ее съ неудовольствіемъ. А какъ Милади нын посл обда ее навстила, то она сама разсказала ей о предложеніи Г. Бельшера и о ея отвт. Она хвалила его видъ и учтивость. Но что она нсколько грубо отвергла его предложенія, что сіе сдлала, говоритъ она, для того что не можетъ сумнваться, дабы Кавалеръ Грандиссонъ не имлъ какихъ нибудь замысловъ въ томъ дл, которое поручилъ своему другу. Я ихъ презираю, примолвила она и ежелибъ въ томъ была уврена; то сыскалабъ можетъ быть средство дать ему возчувствовать всю низкость онаго. Милади отвчала ей, что ея братъ и Г. Бельшеръ не имли инныхъ намреній,
какъ доставить ей какія нибудь пріятности въ своемъ отечеств. Нтъ нужды, возразила гордая Италіянка, я не ожидаю ни какихъ услугъ отъ Г. Бельшера: но естьли вы мн позволите, Сударыня, также и ваша сестрица, и оба Милорда снискивать ваше дружество; то я приложу къ тому вс свои старанія. Общество Доктора Барлета будетъ мн также весьма пріятно. Я имю нкое право требовать дружбы отъ Миссъ Жервинсъ, которую я старалась было удержать въ Италіи, но вашъ братецъ, у коего причины къ возраженію всегда готовы… Не будемъ о томъ говорить; однако не съ меньшею охотою желаю я видться съ тою Аглинскою красавицею, которую вы называете Миссъ Биронъ. Я удивляюсь ей тмъ боле, что она, естьли не обманываюсь, заслуживаетъ мое сожалніе. Словомъ, я почту себя весьма щастливою, естьли короч съ нею спознаюсь.
        Милади отвчала ей весьма щастливо за себя и за своего мужа, но сказала ей, что я готовлюсь хать обратно въ свою провинцію, а Докторъ за нужными длами долженъ отправиться въ помстья Сира Карла. Въ продолженіи сего разговора примтя, что у Оливіи рука завязана была черною лентою, спросила она, не приключилось ли ей какого припадка, Бздлица, отвчала Италіянка. Вы не можете никогда узнать тому причину: но я прошу васъ больше меня о томъ не спрашивать. Сіи слова боле еще возбудили любопытства въ Милади. Она просила Емилію, съ коею Оливія желаетъ вмст нын завтракать, употребить все искуство къ открытію сей тайны, ибо отговариваясь отъ обьясненій она покраснла и казалась сама собою недовольна.
        Милади Ж… усильно меня проситъ длить съ нею цлый мсяцъ вс городскія веселости. Но я ничего столь сердечно не желаю, какъ видть себя у ногъ моей бабушки и тетушки, и заключить въ свои обьятія мою Люцію, мою Нанси и всхъ любезныхъ мн особъ въ Нортгамптон-Шир. Я боюсь только дядюшки. Сколько насмшекъ готовитъ онъ своей Генріетт? Но он, я уврена, будутъ служить для развеселенія ея. Однако мн кажется, что веселые мои дни миновались. Мое положеніе уже не таково: во пусть его забавляется, естьли такія шутки ему угодны.
        Меня такъ часто просятъ пробыть здсь доле, что я должна, я желаю, да и нтъ другаго средства, какъ назначишь однажды день моего отъзда. Согласны ли вы, дражайшіе мои родственники, чтобъ я похала въ замокъ Сельби въ будущую пятницу.

        Въ Воскресенье въ вечеру.

        Ахъ, дорогая Люція! Какую странную повсть ты услышишь? Емилія вышла теперь изъ моея горницы. Она просила меня поговоришь съ нею особенно. А когда увидла себя со мною на един; то бросилась ко мн на шею. Ахъ! Сударыня, вскричала она, я пришла вамъ сказать, что есть на свт такой человкъ, котораго я ненавижу да и должна ненавидть во всю мою жизнь: Ето Оливія. Возмите меня, увезите съ собою въ Нортгамптон-Ширъ, чтобъ я никогда не имла печали ее видть. Такія слова меня удивили.
        О? Сударыня, я узнала, что въ прошедшій четвергъ она хотла убить моего попечителя.
        Помните, Сударыня, какъ они вмст отъ насъ удалились, когда мой попечитель къ намъ возвратился, то лице его было воспаленно: онъ послалъ къ ней свою сестру, и мы удивились, что самъ онъ къ ней не воротился. Она требовала отъ него, чтобъ отложилъ свое путешествіе и не могши того получить, пришла въ ярость. Они весьма горячо говорили другъ съ другомъ, и въ неистовств своемъ она вынула изъ корсета своего кинжалъ и клялась вонзить его сердце, если онъ не общаетъ ей никогда не видаться съ Клементиною. Онъ къ ней подошелъ, надясь отнять у ней сіе оружіе, не достало ей бодрости къ совершенію ея умысла, и онъ, какъ вы Сударыня легко подумать можете, схватилъ ея руку и вырвалъ кннжалъ; но какъ она вырывалась отъ него, то и поранила себ ладонь. Отъ того-то у ней завязана рука широкою черною лентою. Ехитная женщина! она могла имть столь зврское намреніе! Онъ же обезоружа ее только сказалъ ей: какое насиліе! чего вы отъ того надетесь? Я не отдамъ вамъ сего роковаго орудия; и вы не будете имть случая употреблять оное въ Англіи. Онъ въ самомъ дл удержалъ его у себя.
        Такое извстіе привело меня въ трепетъ. О! моя дорогая, сказала я Емиліи мы знаемъ, какія печали причинили ему добродтельныя женщины. Но ета Оливія не изъ числа ихъ. Справедливоли ето приключеніе? Отъ кого ты слышала?
        Ошъ самой госпожи Маффей, которая думала, что Сиръ Карлъ отъ насъ бы того не скрылъ: и когда узнала, что ето намъ со всемъ неизвстно; то весьма досадовала что мн сказала. Она меня даже просила хранить сію тайну; но я ничего ей не общала. Оливія весьма жалетъ что была такъ вспыльчива, особливо когда помыслитъ, что онъ тотчасъ ее простилъ и посл весьма дружественно принялъ ея въ любовь всей своей фамиліи. Но я не мене отъ того ее ненавижу.
        Какъ она жалка! не могла я удержаться чтобъ ей не отвчать со вздохомъ на такое обьявленіе. Но посмотри, Емилія, до чего могутъ насъ доводить буйныя страсти, насъ,говорю я, кои съ природы столь слабы и нжны! Нжны! Однако когда она разскаявается; то надлежитъ не токмо не имть къ ней ни мало ненависти; но мы должны еще скрывать сіе произшествіе отъ сестрицъ Сира Карла и отъ ихъ мужей; они не моглибъ сокрыть того отвращенія, которое оно неминуемо бы въ нихъ внушило, а ето было бы новымъ поводомъ къ отчаянію нещастной Иностранки.
        Госпожа Маффеи не преминула присовокупить къ тому, что естьлибъ неистовство ея племянницы не утишилось, то Сиръ Карлъ подвергся бы великой опасности, подходя къ ней съ чрезмрною смлостію. Когда онъ выдернулъ у нее кинжалъ, то она показала видъ, что сама о себ уже страшится и въ первомъ своемъ движеніи бросилась предъ нимъ на колни. Я вамъ прощаю; разстроенныя ваши чувства возбуждаютъ во мн жалость, сказалъ онъ съ такимъ видомъ, въ коемъ, сама она признается, что величество духа и состраданіе его вмст изображались. Но она безполезно заклинала его остаться. Онъ къ ней послалъ свою сестру; и удалясь въ свой кабинетъ не открылъ своей печали и самому Доктору Барлету, хотя я очень помню, что Докторъ тотчасъ за нимъ туда вошелъ.
        Конечно укоризны, кои Оливія за свое неистовство себ приноситъ, понудили его принять на себя столь умренной видъ.
        Боже милостивый! что длать? Я получила записку отъ Милади Д… которая спрашиваетъ насъ, госпожу Ревсъ и меня; будемъ ли мы завтра по утру дома. Она конечно хочетъ мн сказать, что когда Сиръ Карлъ не помышляетъ о Генріетт Биронъ, то Милордъ Д… можетъ опять возпріять свою надежду, а можетъ быть употребитъ она и одобреніе Сира Карла въ пользу своего сына. Естьли она сдлаетъ мн такое предложеніе; то дай мн Боже всю потребную терпливость, дабы ее выслушать. Я опасаюсь чтобъ не упустить достодолжнаго сей превосходнйшей особ почтенія.

        Конецъ пятой части.




        Ричардсон Сэмюэл

        Английские письма, или история кавалера Грандисона (Часть шестая)
        АНГЛИНСКІЯ ПИСЬМА,

        или

        ИСТОРІЯ

        КАВАЛЕРА

        ГРАНДИССОНА.

        Твореніе Г. РИЧAРДСOHA

        сочинителя

        ПАМЕЛЫ и КЛАРИССЫ.

        Переведено съ французскаго

        А. Кондратовичемъ.


        OCR Бычков М.Н.
        #ID59767_MAILTO:[email protected]

        http://az.lib.ru

        ЧАСТЬ ШЕСТАЯ.

        Во град Святаго Петра

        1793 года.

        Цна безъ перепл. 1 р. 10 коп.


        Съ дозволенія указнаго.

        ИСТОРІЯ

        Кавалера

        ГРАНДИССОНА.

        ПИСЬМО LXIV.

        Генріетта Биронъ къ темъ же.


        Въ понедльникъ 17 Апрля.

        Милади Г… съ нами разпрощалась, Г. Ревсъ сего дня приглашенъ былъ къ Милади Вилліамсъ; а Графиня застала насъ дома однихъ, Гжу. Ревсъ и меня.
        Въ самую ту минуту какъ она вошла сердце мое поколебалось и сіе смущеніе еще боле умножилось въ то время когда мы начали пить съ Гж. Ревсъ чай. Взоры ея оказывали такую благопривтливость, что я оную сладостно ощущала въ моемъ сердц. Въ глазахъ ея, кажется мн, читала я слдующее: Вы не должны боле питаться надеждою, Миссъ Биронъ, и я думаю что вскор будете мн принадлежать.
        Но по окончаніи завтрака она не утомляла уже меня боле. Я ясно усматриваю ваше замшательство, любезная Миссъ, сказала она мн съ весьма нжнымъ видомъ и весьма о васъ соболзную, видя умноженіе онаго; но оно подаетъ мн знать, что Сиръ Карлъ далъ мн свое слово. Я въ томъ нимало не сумнваюсь; поелику весьма не удивительно, любезная моя, что вы возъимли къ нему склонность. Ибо какъ по обхожденіямъ такъ и виду онъ самый любезный человкъ. Женщина исполненная добродтелью и честностію можетъ его любить, не навлекая на себя чрезъ то ни малйшей укоризны. Но весьма безполезно хвалить мн его предъ вами, ниже вамъ, Гжа. Ревсъ.
        Однако надлежитъ васъ увдомитъ, продолжала она, что мн предлагаютъ за моего сына такую невсту, о коей я имю весьма хорошее мнніе, но я бы не въ примръ еще лучшее имла, любезная моя, естьлибъ никогда васъ не знала. Я говорила о томъ Милорду. Вамъ не безъизвстно, что я чрезвычайно желаю видть его сочетавшимся законнымъ бракомъ. Онъ отвчалъ мн, что до того времени пока будетъ имть хотя нкую надежду понравиться Миссъ Биронъ, и слышать не желаетъ инныхъ предложеній сего рода. Согласенъ ли ты, сказала я ему, чтобъ я прямо отнеслась къ Кавалеру Грандиссону въ томъ,дабы узнать его намренія отъ самого его? Его почитаютъ самымъ откровеннйшимъ изъ человковъ. Ему небезъизвстно, что наше свойство толикоже безпорочно какъ и его, и что нашъ союзъ не можетъ нанести ни малйшаго безчестія и самой знатнйшей фамилій въ Королевств. Я признаюсь, что сей вопросъ можетъ показаться весьма отважнымъ между такими особами, кои знакомы токмо по одному имени. Однако Сиръ Карлъ есть такой человкъ, съ коимъ я принимаю великое удовольствіе говорить откровенно.
        Милордъ усмхнулся отъ сего моего предложенія; но я видя что онъ нимало тому не противился, похала къ Сиру Карлу и безъ всякаго затрудненія съ нимъ изьяснилась.
        При семъ Графиня замолчала. Она весьма проницательна. Она посмотрла на насъ, на Гжу. Ревсъ и на меня. И такъ, Сударыня, сказала ей моя сестрица съ видомъ изъявляющимъ любопытство; пожалуйте доканчивайте. Чтожъ касается до меня, Люція, то нетерпливость знать оное, не позволила мн сказать ни единаго слова.
        Третьяго дня случилось ето, возразила она. И самымъ искусный живописецъ не въ состояніи представить толико плнительной картины о смертной, какую Сиръ Карлъ изобразилъ мн о васъ. Онъ говорилъ мн о тхъ обязательствахъ, кои понуждаютъ его отправляться въ путь. Онъ превозносилъ похвалами ту особу, которая составляетъ предметъ его путешествія; онъ равномрно восхвалялъ брата, коего онъ съ великою нжностію любитъ: онъ говорилъ съ страстною любовію о всей той фамиліи. Одинъ Богъ сказалъ онъ мн, извстенъ о моемъ жребіи. Я буду поступать по великодушію, справедливости, или лучше сказать положусь на Провидніе. Посл сей благородной откровенности, я его спросила, надется ли онъ въ предположеніи щастливаго выздоровленія, чтобъ иностранка была его супругою? Я ничемъ не ласкаюсь, отвчалъ онъ мн. Я отъзжаю безъ всякой надежды. Естьли т вспомоществованія, кои я стараюсь приложить, возвратятъ столь драгоцнное для меня здоровье, и естьли болзнь ея брата, коего я не мене люблю, нсколько умалится, то моя радость будетъ превыше моего чаянія. Прочее же оставляю я на Провидніе. Случай не можетъ отъ меня зависть.
        Изъ сего то должна я заключитъ, Г. мой, сказала я ему, что вы никакого не имете обязательства съ Миссъ Биронъ.
        При семъ, я не могу теб сказать, любезная Люція, сама ли по себ остановилась Графиня или для наблюденія насъ; ибо я не въ состояніи была преодолть такого движенія, кое меня со всемъ смутило. Она примтила мое замшательство. Она у меня спрашивала, куда я хочу идти, представляя мн что она прекратитъ рчь свою, естьли ея повствованіе мн тягостно. Я придвинула свой стулъ къ ней какъ можно ближ, наклоня голову позади ея стула и закрывъ половину лица, такъ что видны были одни только глаза. Она встала. Нтъ, сударыня, сказала я ей, не вставайте, продолжайте; пожалуйте продолжайте. Вы привели меня въ чрезвычайное любопытство. Позвольте мн остаться на моемъ мст и не безпокойтесь о мн. Такъ, сударыня, сказала гжа. Ревсъ, которая не мене меня пылала любопытствомъ, какъ она мн посл въ томъ призналась, продолжайте и позвольте моей сестриц остаться въ своемъ положеніи: чтожъ на сіе отвчалъ Сиръ Карлъ?
        Дражайшая моя Миссъ, возразила Графиня, садясь и говоря мн, я хочу напередъ сдлать вамъ одинъ вопросъ; ибо я не желаю никого оскорблять.
        О сударыня! Вы совершенно къ тому неспособны, отвчала я ей. Но въ чемъ состоитъ сей вопросъ?
        Неужели Кавалеръ Грандиссонъ, любезная моя, никогда не длалъ вамъ,совершеннаго обьявленія?
        Никакъ нтъ, сударыня.
        И такъ я весьма обманута, естьли онъ васъ не любитъ. Вотъ его отвтъ: въ такихъ обстоятельствахъ, въ коихъ я теперь нахожусь, какоебъ впечатлніе ни могло произвести надо мною достоинство Миссъ Биронъ, но я почелъ бы себя недостойнымъ жизни, естьлибъ старался привлечь ея къ себ склонность.
        Ахъ Люція! Сколь благородно его поведеніе со мною оправдано!
        И такъ, Г. мой, возразила Графиня, вы конечно не будете гнваться, естьли мой сынъ приметъ намреніе уврять Миссъ Биронъ, что онъ не безъ достоинства и что его сердце совершенно ей предано.
        Гнваться? Никакъ нтъ, сударыня, справедливость и честность совершенно мн то запрещаютъ. Дай Боже чтобъ Миссъ Биронъ, обрла въ щастливомъ бракосочетаніи все то благо, коего она достойна! Я слыхалъ что о Милорд Д… говорятъ весьма похвально. Имніе его соотвтствуетъ его пород. Онъ можетъ приносить честь своей матери… чтожъ касается до меня, коего вс чувствованія разсяны, которой не знаетъ того что сдлать можетъ, ниже помнитъ долгъ свой, то я весьма буду остерегаться привлекать въ неизвстность такую молодую особу, коей я удивляюсь и коея дружба столь для меня драгоцнна, наипаче когда я толикими прелстями нтъ ни чего такого, чтобы она должна почитать превыше себя.
        Какое великодушіе, Люція! Колико оно меня тронуло! Отъ сего лице мое обливалось слезами въ то время когда я сокрывала оное позади креселъ Графини. Но она продолжала въ словахъ Сира Карла.
        Позвольте мн, Сударыня, избавить васъ отъ дальнихъ вопросовъ, Изъ столь разборчиваго разговору конечно дойдетъ что ниесть до Миссъ Биронъ. Но поелику я не извстенъ, какой получитъ успхъ мое путешествіе, то и повторяю что собственная моя честь и то, чемъ я обязанъ двумъ молодымъ особамъ равнаго почтенія достойнымъ,налагаетъ на меня такіе законы, кои позабытъ было бы для меня весьма стыдно. И дабы совершенно открыть вамъ внутренность моего сердца, съ какимъ видомъ осмлился бы я появиться предъ честною женщиною, предъ вами, Сударыня, естьлибъ въ то время когда справедливость и честность подвергаютъ меня къ тмъ должностямъ, коихъ исполненія имютъ право отъ меня требовать, способенъ я былъ признаться въ другихъ желаніяхъ, и держатъ въ недоумніи другую женщину до объясненія моего жребія. Нтъ, Сударыня, я лучше соглашусь умереть, нежели помрачить себя симъ недостойнымъ поступкомъ. Я знаю свои разположенія, присовокупилъ онъ; но Миссъ Биронъ свободна. Италіанка, коей нещастіе призываетъ меня въ Болонію, равномрно свободна. Путешествія же моего отложитъ ни какъ нельзя; но я ни какихъ не длаю съ самимъ
собою условій; и взирая на свой долгъ нахожу мою благодарность въ томъ удовольствіи, когда оный исполню.
        Графиня перемнилась въ своемъ голос повторяя благородныя сіи слова. Она присовокупила къ тому нкіе знаки удивленія о свойств героя. Потомъ, возвратясь опять къ своему повствованію продолжала; я его тогда спросила, не ужели по всмъ тмъ признакамъ, кои совершенно почти заставляютъ думать, что онъ не возвратится изъ Италіи не сочетавшись бракомъ, и по столь хорошему мннію въ пользу моего сына, не явитъ онъ мн своего ходатайства у той любвидостойной Миссъ Биронъ, кою онъ иногда называлъ своею сестрою, и надъ коею сіе званіе подаетъ ему нкое вліяніе? Онъ отвчалъ мн: сіе предложеніе, сударыня, показываетъ то высокое мнніе, которое вы имете о Миссъ Биронъ и коего конечно признаете сами, что она достойна: но могу ли я приписать себ безъ чрезвычайной неосмотрительности то вліяніе, кое вы предполагаете во мн надъ ея разумомъ, когда у ней ней есть родственники столько же ея достойные, сколько и она ихъ?
        Вы легко судить можете, любезная Миссъ, сказала мн Графиня, что мое намреніе въ семъ вопрос состояло въ томъ, дабы испытать его сердце. Однако я просила у него за то прощенія и присовокупила, что я не почла бы себя увренною чтобъ онъ меня простилъ чистосердечно, естьлибъ онъ не общался мн по крайней мр увдомить Миссъ Биронъ о предмет моего посщенія.
        Мн кажется, Люція, что я нимало бы не досадовала, естьлибъ онъ ее и не простилъ.
        Теперь, любезная Миссъ, возразила ласковая Графиня, вы можете смотрть на меня безъ всякаго затрудненія и позволите мн видть прелстное ваше лице. И такъ она обратилась ко мн; она взяла меня въ свои обьятія; сдлала мн нкую укоризну утирая на глазахъ моихъ слезы, поцловала меня въ щеку, и когда увидла что я пришла нсколько въ себя, то начала говорить мн слдующимъ образомъ:
        Любезная моя, прелстная моя Миссъ Биронъ… для чегожъ не могу я сказать дражайшая дочь моя, въ томъ смыслъ, въ какомъ желаю? Ибо по сей или другой какой причин, вы должны позволить мн называть васъ симъ именемъ: скажите мн теперь, какъ будто бы въ самомъ дл говорите вы своей матери, имете ли вы какую ни есть надежду, что Сиръ Карлъ Грандиссонъ можетъ быть вашимъ супругомъ?
        Ахъ! Сударыня, отвчала я ей съ великимъ замшательствомъ, не столько ли жестокой длаете вы мн вопросъ, какъ и ему самому сдлали?
        Такъ, дражайшая Миссъ, столько же жестокой; я я равномрно готова просить прощенія у васъ, какъ просила и у него, естьли вы дйствительно говорите мн, что оный васъ оскорбляетъ.
        Я объявила, Сударыня, и при томъ отъ искренности моего сердца, что я почитаю его обязаннымъ предаться своей иностранк; и хотя въ самомъ дл предпочитаю я его всмъ мною видннымъ, мужчинамъ, однако ршилась, естьли возможно, преодолть ту склонность, кою къ нему чувствую. Онъ общался имть ко мн дружество до тхъ поръ, пока оное можетъ быть принимаемо не помрачая другихъ привязанностей; и на семъ то ограничиваю я вс свои намренія.
        Нтъ совершенно такой другой привязанности, возразила Графиня, съ коею бы столь чистая и непорочная дружба не могла согласоваться. Сынъ мой поспшитъ отъ искренности своего сердца оправдать оную. Онъ удивляется свойству и качествамъ Кавалера Грандиссона. Онъ почтетъ за сугубую себ честь, когда посредствомъ васъ соединится съ нимъ дружествомъ. Дражайшая моя, окажите равномрно свое дружество, но подъ самымъ нжнйшимъ именемъ, такому молодому человку, котораго вы найдете онаго достойнымъ. Чтожъ касается до меня, то я требую отъ васъ четвертаго мста въ вашемъ сердц. О дражайшая моя! Какое щастіе можете вы составить своимъ союзомъ!
        Вы весьма иного длаете мн чести, Сударыня. Вотъ все, что я могла ей отвчать.
        Но, любезная Миссъ, вы должны мн изьясниться. Я не требую отъ васъ сего засвидтельстованія.
        Очень хорошо, Сударыня, я согласна изьясниться. Я почитаю честность: но сердце состоитъ не въ моей власти.
        И такъ вы имете нкую надежду, любезная моя… какъ бы то ни было, но я отъ васъ не отстану, естьли можно. Я никогда не почитала себя способною учинить вамъ такое предложеніе: но я почитаю васъ, такъ какъ и сынъ мой, безподобною въ свт двицею. Выслушайте меня: мы нимало не станемъ помышлять о предлагаемомъ намъ союз до возвращенія Сира Карла изъ путешествія. Вы мн однажды сказали, что предпочли бы моего сына всмъ тмъ, кои домогаются получить ваше сердце. Я не говорю о Сир Карл, которой привлекъ вашу склонность прежде, нежели вы насъ спознали; но общаетесь ли вы выдти за моего сына, естьли Кавалеръ не возвратиться холостымъ.
        Я по истинн ей призналась, что она приводитъ меня въ великое изумленіе. Какъ, сударыня! Не ужели я не потщусь извлечь себ какого ниесть плода изъ того примру, которой вы мн предлагали почти сію же минуту? Съ какимъ видомъ… нкоего человка сказалъ, [а ето тотъ самый человкъ, коего вы заставили говорить слдующее:] съ какимъ видомъ появилась бы я предъ честною женщиною; предъ вами сударыня естьлибъ способна была держать кого ниесть въ недоумніи?… Нтъ, сударыня, я лучше соглашусь умереть, какъ и Сиръ Карлъ, нежели помрачить себя сею недостойною поступкою. Но мн кажется, сударыня, что вы мн учинили сіе предложеніе, такъ какъ и ему, единственно для того дабы испытать мое сердце.
        По истинн, любезная моя, прервала она рчь мою съ нкіимъ замшательствомъ, вы приносите мн великое удовольствіе, подавая мн способъ ко извиненію. Впрочемъ я говорила чистосердечно, и по сей то причин должна почувствовать нсколько смущенія.
        Какое благоразуміе, дражайшая Люція? Она приняла меня въ свои объятія и вторично поцловала об мои щеки. Я хочу, сказала она мн, нсколько себя оправдать: заблужденіе въ кое я поверглась, должно показать вамъ съ коль чрезвычайнымъ пристрастіемъ желала бы я видть васъ Графинею Д… но вы по своему достоинству заслуживаете такое титло, коего я и вообразить себ не могу. Она спросила у меня, когда я намрена возвратиться въ Нортгамптонширъ. Я обьявила ей мое намреніе. И такъ вы не должны отъзжать не постивши меня! А я вамъ общалась, что вовремя вашего посщенія сынъ мой вамъ не покажется. Теперь я боле не желаю, чтобъ онъ съ вами увидлся, и обратясь къ Гж. Ревсъ сказала: естьли онъ придетъ сюда безъ моего соучастія, Сударыня, то прошу васъ не позволить ему видться съ Миссъ Биронъ.
        Я оказала ей чувствительную благодарность за толикое ея добродушіе. Она просила меня, чтобъ я писала къ ней письма въ небытность мою въ Лондон. Сія прозьба приносила мн толико чести, что я не могла ей въ томъ отказать. Сынъ ея, сказала она мн усмхаясь, не боле будетъ видть мои письма, какъ и саму меня. Выходя отъ насъ она отозвала меня на минуту къ сторон и сказала; я хочу признаться; что мн никогда не случалось даже и въ такихъ обстоятельствахъ, кои наиболе впечатлны были въ моемъ сердц, видть себя принужденною къ молчанію собственными моими изрченіями. Чтожъ длать? Я пришла было лаская себя успхомъ. Когда надежда бываетъ равна почти желанію, то исполняются единыя токмо т мчтанія, кои оную ласкаютъ. Страсти наши, любезная моя, обыкновенно преодолваютъ нашъ разсудокъ. Однако я знаю двухъ, коихъ можно изключить изъ сего правила, то есть: васъ и Сира Грандиссона.
        По окончаніи сей рчи она, разпрощалась съ нами. Я избавлю тебя, любезная Люція, отъ всхъ размышленій коимъ я предалась, по причин сего докучливаго хотя и ласкательнаго посщенія. Нтъ! дражайшая Люція, не для сихъ малозначущихъ прискорбій потребна мн твердость духа и усиліе къ преодолнію оныхъ.
        Примчаніе. Хотя безпрестанно и безъ всякаго затрудненія изключаютъ великое множество такихъ писемъ; кои отводятъ матерію отъ главнаго содержанія; но и между таковыми есть столь пріятныя, кои заслуживаютъ вниманіе. Таковы суть два слдующія, въ коихъ свойство Миссъ Грандиссонъ, именуемой теперь Милади Ж… изъявляется совершенно.

        ПИСЬМО LХ.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        Во вторникъ по утру 28 Апрля.
        Что ты скажешь о сей странной Милади Ж…? Что касается до меня, то я ее нахожу чрезвычайно хулы достойною. Милордъ Л… потерялъ отъ нее все терпніе. Милади почти въ такомъ же состояніи; Емилія обьявляетъ, что она весьма ее любитъ; но токмо не любитъ ея своенравій, Милордъ Ж.… желаетъ приносить мн свои жалобы. Предметъ ссоры кажется не весьма важенъ, какъ я о томъ узнала отъ Емиліи: но бездлушки производятъ иногда весьма важныя слдствія, когда заключается въ томъ безстыдстве. Какъ бы то ни было, дло состоитъ между ими и ни кто изъ нихъ не желаетъ о томъ говорить. Впрочемъ Милордъ и Милади Л… чрезвычайно не одобряютъ тотъ насмшливый видъ, которой она притворно на себя принимаетъ.
        Несогласіе ихъ началось со вчерашняго вечера. Мы ужинали у нихъ, Гжа. Ревсъ и я съ Милордомъ и Миладіею Л… и при томъ были еще дв Италіанки. А какъ я не имла охоты играть съ ними въ карты; то мы и похали отъ нихъ еще рано, и Госпожа Оливія почти въ то же самое время разпрощавшись съ ними ухала вмст съ своею тетушкою. Милордъ же и Милади Л..… также Емилія и Докторъ Барлетъ сли играть въ карты. Во время ихъ игры, Милади Л… изъ своей горницы пошла въ низъ по лстниц съ великою торопливостію, поя какія то ноты. Милордъ слдовалъ за нею съ видомъ исполненнымъ великаго смущенія, сударыня, началъ онъ говорятъ, вамъ должно нчто сказать… должно, прервала она, нтъ, Милордъ, ни чего не должно мн говорить. Она сла позади Емиліи. Не смотрите на меня, сказала она ей. Кто выигралъ? Кто проигралъ? Мужъ же ея въ сіе время прохаживался по горниц большими шагами. Милордъ и Милади Л… хотли было притвориться будто ничего не примтили въ той надежд, что воставшая буря сама собою утишится, ибо сестра ихъ проговорила за обдомъ нсколько колкихъ изрченій, хотя за ужиномъ и все было спокойно. Докторъ Барлетъ предложилъ ей свои
карты; но она не пожелала ихъ взять. Нтъ Докторъ, сказала она ему; у меня есть свои карты, съ коими я хочу играть, а моя игра не весьма легка. Но Люція, ты конечно не различишь ролей, естьли я не означу каждое дйствующее лице.
        Милордъ Ж… Естьли такимъ образомъ какъ вы поступаете, Сударыня, то я легко могу поврить…
        Милади Ж… Будьте спокойны, Милордъ; мы здсь не одн. Сестрица, мн кажется, что ты выиграешь шпадильею.
        Милордъ Ж… Позвольте, Сударыня, сказать мн вамъ одно слово.
        Милади Ж… Всегда готова къ повиновенію, Милордъ.
        Она встала. Онъ хотлъ взять ее за руку; но она завернула ее за себя.
        Милордъ Ж… И такъ вы не желаете дать мн своей руки, Сударыня?
        Мил. Ж… Она мн самой надобна.
        Онъ отошелъ отъ нея, и не сказавъ ни единаго слова, вышелъ изъ горницы.
        Мил. Ж… [оборотясь къ собранію съ веселымъ и спокойнымъ видомъ.] Какія мужчины странныя созданія!
        Мил. Л… Шарлотта, ты приводишь меня въ великое удивленіе.
        Мил. Ж… Я весьма тому радуюсь, сестрица.
        Мил. Л… Но, сестрица, я совершенно ничего не понимаю.
        Мил. Ж… Мы вообще вс женщины любимъ весьма удивительное и непонятное.
        Милор. Л… По истинн, Сударыня, вы несправедливо говорите.
        Мил. Ж… Я весьма тому радуюсь, Милордъ.
        Милор. Л… Радуетесь! чему?
        Мил. Ж….Тому, что сестрица моя всегда говоритъ справедливо.
        Милор. Л… По истинн, Сударыня, естьлибъ я былъ на мст Милорда Ж… то не могъ бы сего стерпть.
        Мил. Ж…. Прекрасное для васъ наставленіе, Милади Л….. воспользуйтесь онымъ и говорите всегда справедливо.
        Мил. Л… Когда я также буду поступать какъ вы Шарлотта.
        Мил. Ж… Понимаю, любезная сестрица, оставьте ето: всякой поступаетъ по своему желанію.
        Мил. Л… Сего конечно бы не случилось, естьлибъ мой братецъ…
        Мил. Ж… Можетъ быть нтъ.
        Мил. Я … По истинн, любезная Шарлотта, мн кажется что ты виновата.
        Мил. Ж… Я также то думаю.
        Мил. Л… Для чегожъ не спшите…
        Милади Ж… Исправить мои проступки? Всякая вещь иметъ свое время.
        Емилія признается, что она начала страшиться при окончаніи, сего разговора, когда горнишная Милади Ж… пришедши сказала ей, что Милордъ желаетъ съ нею видться. Нтъ страшне на свт людей, какъ мужчины, возразила она; они не бываютъ довольно ни съ нами, ни безъ насъ. Но я столь покорна, что подобна сущей покорности. Вс мои клятвы будутъ соблюдены. При сихъ словахъ она вышла.
        А какъ никто изъ нихъ назадъ не возвращался то, Милордъ и Милади Л… услыша стукъ своей кареты употребили сей случай себ въ пользу, и дабы дать знать о ихъ неудовольствіи своей сестр, то ухали не простясь съ нею. Г. Барлетъ также удалился въ свою горницу; к такъ Милади Ж… которая немедленно по томъ возвратилась, пришла въ чрезвычайное изумленіе, и была также нсколько тронута, увидя тамъ одну токмо Емилію. Милордъ почти въ тожъ самое время вошелъ туда изъ другихъ дверей. Вотъ прекрасной поступокъ, сказала она ему. Вы своими мужескими взорами разогнали всю компанію.
        Милор. Ж… Боже милостивый! Вы приводите меня въ чрезвычайное удивленіе, Сударыня.
        Мил. Къ чему служатъ такія восклицанія, когда вы всхъ привели въ ужасъ?
        Милор. Я! Сударыня.
        Мил. Вы, Сударь. Такъ, вы. Не приняли ли вы на себя видъ властелина въ моемъ кабинет? Ради тишины не сошла ли я въ низъ? Не послдовали ли вы за мною… Со взорами… весьма прекрасными, я васъ увряю, для такого человка, которой не боле еще двухъ дней какъ женатъ? Потомъ, не призвали ли вы меня къ себ опять? Не подумали ли они, что сіе было для того дабы оказать мн нкое сожелніе по причин своего поступка? Не ужели чего ниесть недоставало къ моей покорности! Не привлекло ли оно на меня человческихъ взоровъ! Не съ торопливостію ли вы вышли изъ горницы? Вс присудствовавшіе могутъ засвидтельствоватъ о томъ спокойствіи, съ коимъ я возвратилась къ нимъ, опасаясь чтобъ они не весьма опечалились изъ сожалнія ко мн, и чтобъ не почли нашу ссору весьма важною. На конецъ, когда вашъ гнвъ утишился, какъ я то предполагаю, вы приказали меня позвать. конечно подумала я, что вы совершенно пришли въ самаго себя. Я еще поспшила повиноваться…
        Милор. И разв я васъ не покорно просилъ, Сударыня…
        Мил. Покорно просилъ! Г. мой такъ, но съ такими взглядами… Человкъ, за коего я вышла за мужъ позвольте мн сіе сказать, Г. мой, имлъ совершенно другой видъ. Посмотрите, посмотрите Емилія; вотъ онъ и еще разгорячился.
        Въ самомъ дл Милордъ пошелъ вонъ въ чрезвычайномъ изступленіи. О! что вы думаете о сихъ мужчинахъ, любезная моя! вскричала она взирая на Емилію.
        Я знала бы, сказала мн любвидостойная сія двица, что надлежало ей отвчать; но люди говорятъ, что не должно вмшиваться въ чужія ссоры, а особливо супружескія.
        Несогласіе еще боле увеличилось на другой день. Емилія не могла боле подать мн извстій; но когда она оканчивала свое повствованіе. то мн подали отъ Милади Ж… записку слдующаго содержанія.
        "Генріетта! естьли ты имешь обо мн хотя нкое сожалніе? то приди ко мн поскоре. Я великую имю нужду въ твоемъ совт. Я ршилась развестись съ страннымъ моимъ мужчиною. И такъ хочу я подписать любезное мое имя.
        Шарлотта Грандиссонъ.
        Я въ то же самое время написала ей отвтъ слдующаго содержанія: "Я совершенно не знаю той особы, которая называется Шарлоттою Грандиссонъ. Я съ великою нжностію люблю Милади Ж…; но сожалю токмо о Милорд. Я къ теб не поду. Я не могу подать теб совта кром того, что ты не должна шутить надъ своимъ благополучіемъ.,,
        По прошествіи получаса, я получила другое письмо.
        "И такъ вотъ что я выиграла моимъ замужствомъ! Братецъ мой въ отсудствіи, къ мужу не льзя приступиться, Милордъ и Милади Л… приняли его сторону, не узнавши кто правъ и кто виноватъ; Докторъ Барлетъ изъявляетъ свою важность и молчаніе меня осуждающее; Емилія меня къ своему глазу; Генріетта моя отъ меня отрекается! и все сіе еще съ первой недли моего замужства началося! Чтожъ мн теперь длать? Война кажется явною. И такъ вы не желаете принять на себя качества посредственницы! вы не желаете говорите вы? Очень хорошо; я на то согласна. Но я хочу представить глазамъ вашимъ все произшедшее.
        "Вчерашняго вечера, до окончанія еще первой недли, въ первые Милорд Ж… принялъ вольность вступать въ мсто моего уединенія, безъ всякаго отъ меня на то соизволенія. Вы конечно примтили, что онъ проболталъ за столомъ нсколько дерзскихъ и безстыдныхъ словъ; но я пропустила оное мимо ушей.
        "Что значитъ сія смлость? сказала я ему. Пожалуйте, Г. мой, выдьте отсюда. Для чего оставили вы гостей?
        "Я пришелъ, любезная моя, представить вамъ одну прозьбу. Начало, какъ вы видите, довольно было учтиво, естьлибъ онъ не столько вмшалъ въ оное докучливыхъ своихъ восхищеній, но онъ обнялъ меня обими своими руками, при Женни, горнишной моей двушк. А поелику безстыдныя ласкательства мужа могутъ произвесть опасныя впечатлнія надъ сими двицами; то вришь ли ты, Генріетта, что симъ совершенно можно испортить хорошіе нравы.
        ,,Я отвергаю вашу прозьбу и не хочу ее слушать. Какъ осмлились вы придти сюда безъ спросу? Вы должныбъ были разсудить, что я конечно не оставила бы моей сестрицы на долгое время. Какъ! не ужели торжественный обрядъ столь уже древенъ, что позволяетъ забывать правила жизни?
        "Правила жизни, Сударыня? Онъ, какъ кажется, чувствительно былъ тронутъ симъ изрченіемъ. Оставьте меня, возразила я, не давши ему времени отвтствовать. Выдьте отсюда въ сію же минуту. Не прискорбно ли мн было будучи въ такомъ гнв, когда онъ объявилъ, что не выдетъ, и обнявъ вторично поцловалъ меня безобразною своею харею, Женни все еще была въ кабинет.
        "Теперь, Миссъ Биронъ, вы конечно меня не покинете въ такомъ случа, въ коемъ благопристойность принимаетъ участіе. Конечно нтъ, я въ томъ уврена. И естьли бы вы стали защищать ненавистныя сіи вольности въ начал еще бракосочетанія, то симъ дали бы знать, что он и самимъ вамъ нравятся.
        "И такъ вы легко вообразить себ можете, что я пришла въ чрезвычайное негодованіе. Онъ изчезъ, осмлясь бормотать и изъявлять свою злость. Онъ упомянулъ какого то дьявола. Тогда я спросила у Женни, не мн ли онъ ето сказалъ? Нтъ, по истинн, отвчала она мн: и такъ видишь, любезная Генріетта, дйствіе худаго примра надъ таковыми двками: она осмлилась еще говоришь въ пользу нжности мужней. Впрочемъ во всякомъ другомъ случа она поступаетъ благоразумно.
        "Прежде нежели гнвъ мой утишился, сей ненавистный человкъ появляся опять безъ всякаго замшательства. По истинн, любезная Генріетта, я говорю сущую правду. Онъ мн сказалъ: поелику вы ничего тайнаго не длаете, то я и не хочу васъ оставлять. Клянусь моею честію, Сударыня, вы весьма худо со мною поступаете.
        ,,Но позволите ли мн видться съ вами завтра по утру?
        "Нтъ, Г. мой.
        "Хотя при завтрак, дражайшая моя; и у кого же? у Миссъ Биронъ. Сего удовольствія прошу я у васъ за самую величайшую милость.
        "Его дражайшая! Ничего я толико не презираю во всемъ свт, какъ лицемрства. Я знала что онъ намренъ былъ сего дня хать со мною въ гости, дабы потщеславиться молодою своею помощницею; и разсуждала что видя меня въ гнв, онъ желалъ вдругъ наименовать мн пріятный домъ, выслужиться у васъ, и имть то удовольствіе, что заставилъ жену свою повиноваться, не употребляя къ тому властительнаго вида.
        "Отъ сего-то презрнія достойнаго начала произошла важная наша ссора. Наиболе же меня трогаетъ коварство мужчины, и то мчтательное воображеніе, кое онъ иметъ, дабы склонить васъ на свою сторону. Онъ не преминулъ однако во время нашей распри угрожать мн, что будетъ вамъ на меня жаловаться. Желать истребить меня изъ сердца самой любезнйшей моей пріятельницы! Можетъ ли быть такая злость простительна? Вы легко судишь можете, любезная моя Генріетта, что естьлибъ предложеніе хать къ вамъ произошло не отъ него, наипаче посл столь жестокихъ обидъ, то сіе посщеніе могло бы принести мн самое величайшее удовольствіе.
        "По истинн! Г. мой… дйствительно, Милордъ…. Клянусь вамъ небомъ, Г. мой… Сіи съ нкоею величавостію довольно умренною, были самыя пылкія мои слова: Я етаго не сдлаю.
        ,,Онъ же съ своей стороны многократно повторялъ въ различныхъ случаяхъ: Клянусь моею честію, Сударыня, пусть я изчезну на семъ мст, естьли… и запинаясь, изьявлялъ нкое сумнніе: Вы весьма худо со мною поступаете, Сударыня… Я не заслужилъ… но позвольте мн вамъ обьявить…
        "Я твердо настою въ семъ, Сударыня, и вы должны оказать мн сіе благоугожденіе.
        "Я не въ состояніи была, Генріетта снести такого изрченія. Вечеръ былъ прохладенъ, но я не выпускала изъ рукъ моихъ вейера. О! о! сказала я, какія слова, какія слова! какія выраженія. Вы настоите въ томъ Милордъ? мн кажется я за мужемъ: обманываюсь ли я? Тогда я взявши мои часы сказала: въ понедльникъ въ вечеру въ одиннатцатомъ часу въ половин… которое нын число? Я просила у Милорда дозволенія записать первую сію минуту исполненія его власти.
        "Любезная Милади Ж…! [называя меня своимъ именемъ, можетъ быть желалъ онъ оскорбить меня боле] естьлибъ я не въ состояніи былъ снести сей поступокъ, то конечно бы не имлъ всей нжности, коею теперь къ вамъ пылаю.
        "И такъ, Г. мой, отъ излишней любви начинаете вы настоять во всхъ должностяхъ мужа. Очень хорошо. Я присовокупила нкія довольно язвительныя насмшки касательно того приготовленія, кое должна длать къ рабству. Я бы продолжала; но онъ принявъ на себя важной видъ, которой показался мн очень жестокимъ и нсколько презрительнымъ [разсуди, Генріетта возможно ли было умрить гнвъ свой], вознамрился преподавать мн наставленія, говоря: вамъ бы гораздо было приличне, Сударыня, имть нсколько меньше разума, а боле скромности.
        "Укоризна была весьма чувствительна; вы въ томъ согласны, Генріетта; а наипаче со стороны такого человка, которой не иметъ довольно ни того ни другаго… Но я довольно имла еще надъ собою. власти, чтобъ сообщить ему сіе наблюденіе. Милорлъ, сказала я ему; я полагаюсь на ваше благоразуміе. Оно всегда будетъ путеводителемъ ума моего; и нкогда съ помощію пренебрегательной ко мн вашей любви оно научитъ меня кротости.
        "Скажи, любезная моя, не оказала ли я ему симъ весьма ласкательнаго засвидтельствованія. Долженъ ли онъ почесть оное иначе наипаче съ такимъ важнымъ видомъ съ коимъ я то произнесла, и пленительнымъ почтеніемъ коимъ оно было сопровождаемо? Но отъ угрызенія ли совсти или худаго свойства, а можетъ быть и отъ обхъ сихъ чувствованій ему показалось сіе жестокою обидою. Онъ началъ кусать у себя губы. Женни, сказалъ онъ горнишной моей женщин, поди вонъ; Женни, сказала я, неходи. Женни не знала кому повиноваться. По истинн, Генріетта, я начала опасаться чтобъ онъ не сталъ меня бить, а между тмъ какъ онъ боролся съ величественными своими взорами я отворила двери и пошла къ собранію.
        "Но какъ особы сочетавшіяся бракомъ не должны обнаруживать своего несогласія предъ своими друзьями, поелику весьма многія обстоятельства вкореняются въ памяти другаго, когда честная чета можетъ о нихъ и позабытъ, то я ршилась послдовать совтамъ благоразумія. Вы весьма бы плнились таковою моею кротостію. Я внушу оную друзьямъ моимъ; я заставлю врить Милорда и Милади Л… Доктора и Емилію, что ни чего не недостаетъ къ нашему благополучію: потомъ я сошла въ низъ въ намреніи длать свои наблюденія надъ игрою со всею кротостію агнца; но я почти въ самое тожъ время увидла идущаго за мною нескромнаго человка съ распаленнымъ лицемъ и всми знаками своего гнва; а хотя я и увдомила его, чтобъ онъ не обнаруживалъ нашего несогласія, но онъ имлъ такой видъ, коего дйствіе, какъ вы о семъ услышите, разогнало мою компанію. Онъ вышелъ принявши на себя другой видъ и спустя нсколько времени прислалъ за мною. Ктожъ бы не почелъ таковой поступокъ за дйствіе раскаянія? Другая бы женщина сыграла въ сіе время ролю: Королевы Восты и отказалась бы идти, дабы тмъ пуще поразить своего тирана. Но я, сущая покорность, я
повиновалась при первомъ слов. Такимъ образомъ вы легко судить можете, что не смотря на природную мою тихость я не могла удержаться отъ нкоторыхъ противоуреканій. Онъ съ великою досадою ихъ слушалъ. Я вамъ скажу, Сударыня. Я не желаю, чтобъ мн говорили, Г. мой. Мы имли небольшой разговоръ такого роду: и когда я съ поспшностію оставила разгнваннаго человка, въ томъ намреніи дабы соединиться съ моими гостями, то какъ вы думаете, что я нашла? пустую залу! Вс мои гости разошлись. Емилія осталась одна: и такимъ то образомъ проводили мы бдную Милади Л… можетъ быть съ исполненными слезъ глазами отъ того тиранства, кое какъ видла изъявляемо было надъ ея покорною сестрою.
        "А какъ Милордъ Ж… не преминулъ вскор за мною послдовать то разсуди, когда мы увидли себя однихъ побдителями стоящими на мст сраженія подобно двумъ дуракамъ взирающимъ другъ на друга. Я приносила ему моя жалобы со всею кротостію, кою токмо могла употребить въ выраженіяхъ., Онъ хотлъ, чтобъ вс такія слдствія оставлены были до другаго времени. Но нтъ. Обнаруживши наше несогласіе стремительными видами, предъ столь великимъ числомъ свидтелей, вы конечно признаетесь, любезная моя, вы, кою я признаю за чрезвычайно разборчивую двицу, что его предложеніе было невозможное дло. Такимъ образомъ благопристойность обязывала меня поступать великодушно. И такъ съ самой сей минуты ваше несогласіе увеличивается; да благодарю Бога, оно простерлось уже до такой степени, что естьли мы нечаянно повстрчаемся, то добровольно убгаемъ другъ друга. Мы приказали уже изготовить два стола для завтрака. Впрочемъ я обхожусь весьма ласково; но онъ чрезвычайно бшенъ. Я оказываю ему глубочайшее почтеніе. Онъ же притворяется будто совсемъ не желаетъ мн оныхъ оказывать. И симъ то самымъ присоединяетъ неучтивость къ своему бшенству.
Я начала играть на клависинахъ. Стройность звука привела его въ смертельную ярость. Мн кажется, что онъ гораздо зле самаго даря Саула; ибо царь Саулъ и во время самой своей злости принималъ великое удовольствіе слушать музикійскій звукъ даже и отъ рукъ того, кого ненавидлъ.
        "Я бы лучше желала, чтобъ ты приняла на себя трудъ придти ко мн. Ибо симъ бы я показала суть къ угожденію столь упрямому человку, каковъ онъ: а впрочемъ было бы весьма много, естьлибъ я согласилась хать съ нимъ къ теб. Онъ хотлъ было, чтобъ ты разсудила его дло: но я совершенно почти истребила въ немъ сіе намреніе моими насмшками. Я пожелала къ теб писать; но какой же получила я отвтъ? жестокая Генріетта! отказать свое посредство въ распр состоящей между мужемъ и женою! Но пусть пламя разгарается. Естьли домъ спасется и все дло кончится небольшимъ возгораніемъ пламени въ камельк: то я утшиться могу.
        "Прощай, жестокая двица, естьли вы совершенно не знаете такой особы, которая именуется Грандиссонъ, то дай Богъ чтобъ и я вскор не знала особы называемой Биронъ. Не жестока ли я въ своихъ мщеніяхъ! Видишь, Люція, какое употребляетъ искуство сія любезная и своенравная двица дабы склонить меня на свою сторону. Но я тебя увряю, что она, ничего у меня не выиграетъ своими ласкательствами.

        ПИСЬМО LХІ.
        Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.


        Во вторникъ въ вечеру.
        Я возвратилась изъ Сент-Жамес-Сквара. Какъ скоро принесли меня туда въ носилкахъ, то Емилія вышла ко мн на встрчу. Она бросилась ко мн въ обьятія. Я весьма радуюсь, что вижу васъ, сказала она мн. На дорог не попадался ли вамъ на встрчу домъ? и видя что я ничего не понимаю изъ сихъ словъ, она говорила что съ самаго моего возвращенія, какъ сказываютъ, его выбросили изъ окна. Ахъ, Сударыня! все здсь находятся въ смущеніи. Одинъ чрезычайно равнодушенъ, другая столь вспыльчива! Но тише, вонъ идетъ Милади Ж…
        Здсь, любезная Люція, хочу я опять начать образомъ разговора.
        Милади Ж… и такъ вы уже здсь, Генріетта. Но вы писали, что никогда ко мн не придете.
        Миссъ Бир. Такъ точно.Но я не могла устоять въ своемъ ршеніи. Ахъ! Милади, вы желаете разрушить свое благополучіе.
        Мил. Сіе то вы уже ко мн и писали. Пожалуйте не повторяйте того, что вы уже мн говорили. Я не люблю повтореній, любезная моя.
        Миссъ Бир. И такъ должно мн молчать.
        Мил. Нтъ, но вы можете говорить о старыхъ матеріяхъ новыя слова; но замолчите! Вонъ идетъ мой муженекъ. Она тотчасъ прибжала къ своимъ клависинамъ. Самой ли ето тотъ голосъ, о коемъ вы меня просили, Генріетта? и посл пробы она заиграла арію, припвая весьма нжнымъ голосомъ.
        Милор. Ж… Вашъ покорнйшій слуга, Миссъ Биронъ, присудствіе ваше возобновляетъ радость въ моемъ сердц. Сударыня, [говоря жен своей] мн кажется, что вы сейчасъ токмо увидлись съ Миссъ Биронъ и такъ, еще рано начинать играть арію. Я совершенно не постигаю вашихъ намреній.
        Мил. Нтъ ничего пріятне Гармоніи. И я будучи чрезвычайно опечалена нигд не нахожу толикаго утшенія какъ въ моихъ клависинахъ.
        Милор. [Поднявши об руки] Гармоніи, Сударыня! Богъ мн свидтель… Но я желаю все обнаружить предъ Миссъ Биронъ.
        Мил. Нтъ въ томъ никакой необходимости, Милордъ. Она уже все то знаетъ что знать можетъ; разв токмо недостаетъ тхъ, красокъ, кои могъ бы къ тому присовокупить пылкій вашъ разумъ. Нтъ ли у тебя здсь продолжительнаго моего письма, Генріетта?
        Милор. Возможно ли, Сударыня, чтобъ вы имли бодрость писать…
        Мил. Скажите отважность, Милордъ. Для чего беречь словъ? Вы можете стольже свободно говорить и передъ Миссъ Биронъ, какъ говорили безъ нее. Я понимаю настоящія ваши мысли.
        Милор. Очень хорошо, и такъ отважность.
        Миссъ Бир. Какъ вамъ не стыдно, Милордъ. Перестаньте, Сударыня. Какая язвительность съ обихъ сторонъ? Естьлибъ я не столько васъ знала, то почла бы васъ за дтей; ибо вы шутите до тхъ поръ пока ваша шутка не обратится въ ссору.
        Милор. Естьли вы знаете всю истинну, Миссъ Биронъ, то считаете ли меня хулы достойнымъ.
        Миссъ Бир. Я хулю токмо вашъ гнвъ, Милордъ, вы видите, что Милади весьма хладнокровна; она нимало не сердится. Она, какъ кажется, желаетъ токмо вашей дружбы.
        Милор. Проклятое хладнокровіе! Въ то время, когда я прихожу въ отчаяніе….
        Мил. Превосходное и трагическое восклицаніе! Но, Генріетта, вы обманываетесь. Сіе происходитъ не отъ одного токмо гнва; ибо Милордъ теперь чрезвычайно вспыльчивъ: хотя хотя до бракосочетанія былъ весьма покоренъ! Не зналъ ли онъ моего свойства? Онъ былъ терпливъ, когда ничемъ не былъ мн обязанъ; а теперь, когда онъ чрезвычайно мною обязанъ…
        Генріетта, Генріетта, поврь моей совсти, не выходи никогда за мужъ.
        Миссъ Бир. Любезная Милади! Ваше сердце васъ осуждаетъ. Я уврена, что вы виноваты.
        Милор. Сколь чувствительную приношу я вамъ благодарность, Сударыня. Я желаю увдомишь васъ о всемъ съ начала до конца.
        Мил. Съ начала до конца! вить Миссъ Биронъ уже о томъ знаетъ: я васъ о томъ увдомляю, Милордъ. Но она неизвстна токмо о томъ, что произошло передъ симъ за два часа. Вы можете ей то изьяснить какъ вамъ будетъ угодно… Но мы весьма были согласны назадъ тому часъ и восемь дней когда находились въ церкви Святаго Георгія.
        Милор. Я напоминаю вамъ, Сударыня, то, чмъ вы клялись будучи въ оной.
        Мил. Теперь могла бы я быть, вашимъ отголоскомъ, Милордъ, естьлибъ не ршилась умрять себя: ибо вы можете признаться, что я сіе самое исполняла до сего врмени.
        Милор. Вы не имли бы надъ собою такой власти, Сударыня, естьлибъ она не была основана на презрніи вами мн оказываемомъ.
        Мил. Лживое воображеніе! Милордъ, коего неосновательность вы сами знаете, безъ чего собственная ваша гордость не позволила бы вамъ въ томъ признаться.
        Милор. Миссъ Биронъ позвольте…
        Мил. Возможноли, чтобъ принимали удовольствіе обнаруживать все произвольно? естьлибъ вы послдовали моему совту, когда вчерашняго дня вошли посл меня… Милордъ, сказала я вамъ столь же спокойно какъ и теперь, не обнаруживайте ничего. Но мой совтъ былъ безполезенъ.
        Милор. Вы видите, Миссъ Биронъ…… но я пришелъ сюда отдать вамъ только мое почтеніе. [Онъ мн поклонился и тотчасъ хотлъ было выдти; но я его удержала за рукавъ.] Милордъ, вы не должны насъ оставлять. А вы, Сударыня, естьли сердце ваше ничемъ васъ не укоряетъ, говорите. Я не желаю, чтобъ вы отъ сего отрекались. [Она молчала.]
        Миссъ Бир. И такъ признайтесь въ своей погршности. Общайтесь не столько быть въ словахъ вспыльчивою. Просите прощенія…
        Мил. Боже милостивый! просить прощенія!
        Миссъ Бир. И Милордъ будетъ у васъ просить прощенія за то, что худо васъ выразумлъ и весьма скоро разсердился.
        Милор. Весьма скоро, Сударыня?
        Миссъ Бир. Какъ же можно почесть того человка великодушнымъ, которой не взираетъ съ угожденіемъ на запальчивость молодой супруги исполненной живостію и веселостію, когда все увряетъ, что сіе происходитъ отъ невинной шутки, безъ всякаго худаго намренія или досады? Не по собственному ли своему выбору учинилась она вашею супругою? Не предпочла ли она васъ всякому другому человку? Она никого не щадитъ своими насмшками и не можетъ себя въ томъ преодолть. Я ни мало не желаю ее оправдывать; позвольте мн, Миледи. говоришь чистосердечно. Поелику и братецъ вашъ не могъ того миновать. Я помню, что онъ однажды весьма былъ тмъ огорченъ. Но потомъ, Милордъ, примтя что сіе происходило отъ природнаго ея свойства, равно и отъ веселаго ея нрава оказываемаго ею тмъ, которыхъ наиболе любила, онъ ей простилъ; онъ принималъ удовольствіе смяться надъ нею также и съ своей стороны; и сія малозначущая война, ограниченная съ обихъ сторонъ великимъ благоразуміемъ и пріятностію, составила утшеніе компаніи. Любители вы ее, Милордъ?
        Милор. Никогда и никто столько нс любилъ своей жены. Поврьте, Миссъ Биронъ, что я человкъ не худаго свойства.
        Мил. Но своенравенъ и вспыльчивъ, Милордъ. Кто бы того ожидалъ?
        Милор. По истинн, дражайшая Миссъ Биронъ; никогда женщина не умла столь искусно увеличивать обиды. Откудажъ моглобъ произойти сіе упорство, естьли не отъ презрнія ею ко мн ощущаемаго?
        Мил. Вздоръ; вы опять доходите до самой глупой мысли. Но естьли вы въ самомъ дл ето думаете, то не принимаете ли вы прекраснаго средства къ минованію сего зла, приходя въ чрезвычайную запальчивость, длая различныя кривлянія и простирая свою жестокость даже до того, что изо рта показалась пна? Я ему сказала. Миссъ Биронъ, [вотъ онъ, пусть отречется, естьли сметъ] что человкъ, коему я себя посвятила, имлъ совершенно инной видъ. Всякой другой не почелъ ли бы сію укоризну за нкое почтеніе приличное его виду, и въ самую ту минуту не скрылъ ли бы онъ свою страсть; дабы показать обыкновенную свою физіономію?
        Милор. Вы видите, Миссъ Биронъ, вы видите съ какимъ насмшливымъ видомъ она говоритъ даже и при васъ.
        Мил. Вы видите, Миссъ Биронъ, бывалъ ли на свт когда ниесть такой своенравный человкъ. Но знаете ли вы, какуюбъ супругу должно было дать Милорду? женщину надменную, которая бы ему платила за досаду досадою. Кротость есть мое преступленіе. Меня нельзя почесть злою: мн кажется что кротость до сего времени не была почитаема въ женщин погршностію.
        Милор. Боже милостивый! кротость!
        Мил. Будь справедлива, Генріетта, здсь спрашивается только, кто виноватъ. Милордъ Ж… показываетъ мн такой видъ, коего я никогда въ немъ не видала до нашего брака; слдственно онъ меня обманулъ. Я же показываю ему такой видъ, какой и всегда имла, и поступаю съ нимъ почти также какъ обыкновенно поступала. Чтожъ можетъ онъ сказать, когда я ему опытомъ показываю, что онъ самый неблагодарной человкъ судя по тому виду, которой на себя принимаетъ? Такой видъ, коего онъ не осмлился бы на себя принять за восемь предъ симъ дней! Скажите же Генріетта: Кто изъ насъ виноватъ Милордъ или я?
        Милор. Вы видите, Миссъ Биронъ, какъ можно войти въ разсудокъ съ такою женщиною, которая все обращаетъ въ шутку?
        Миссъ Бир. Такъ что же, Милордъ? вы можете также поступать какъ и она. Разв за то должно сердиться что нельзя признать за разсудокъ?
        Милор. Поелику Миссъ Биронъ ваша пріятельница, Сударыня, то я отдаю на ея волю ршеніе нашего дла.
        Мил. Вы лучше бы сдлали, Г. мой, естьлибъ отдали оное на мою волю.
        Миссъ Бир. Пусть будетъ такъ, Милордъ.
        Милор. Очень хорошо, Сударыня! И такъ какоежъ ваше опредленіе?
        Мил. Я желала бы лучше, чтобъ Миссъ Биронъ ето напередъ сказала; ибо не хочу, чтобъ мое опредленіе было отвергнуто, когда оно мною уже произнесено будетъ.
        Миссъ Бир. Естьли вы того требуете, то вотъ въ чемъ состоитъ мое ршеніе: вы должны признаться Милади, что проступокъ происходитъ отъ васъ. Милордъ же будетъ воспоминать о томъ для того только, чтобъ всегда удалять отъ себя свои лживыя воображенія и общаться что впредь будетъ стараться различать, что происходитъ отъ хорошаго или отъ худаго намренія; что съ удовольствіемъ слушать станетъ ваши шутки и оными никогда не будетъ оскорбляться; ибо сколь бы он иногда излишни ни были, но ничего не могутъ перемнить въ удивленія достойномъ ея свойств. Что вы о томъ скажете, Милордъ?
        Милор. Думаете ли вы, чтобы она была согласна на ваше предложеніе?
        Мил. Ненавистный вопросъ! Я оставляю васъ обихъ. Знайте, что во всю мою жизнь я не оказывалась ни въ чемъ виновною. Не женщина ли я? Естьли Милордъ хочетъ просить прощенія за вс свои жеманства… Она остановилась; но все еще имя намреніе выдти. Я ее удержала.
        Миссъ Бир. Сего-то Милордъ никогда не сдлаетъ. Вы уже весьма далеко довели свою шутку. Милордъ сохранитъ свое достоинство, даже и для чести своей супруги. Онъ не согласится и на то, чтобъ вы отъ насъ вышли.
        Онъ взялъ ее за руку, которую приложилъ къ своимъ устамъ. Ради Бога, Сударыня, будемъ щастливы. Благополучіе наше зависитъ отъ васъ. Оно и всегда такимъ пребудетъ. Естьли я въ чемъ ни есть виноватъ, то припишите сей проступокъ моей нжности. Я не могу сносить вашего презрнія и никогда того не заслужу.
        Мил. Для чегожъ не говорили вы мн сего прежде? Для чего вы все обнаружили, не смотря на мои прозьбы.
        Я отведши ее къ сторон сказала: будь великодушна, Шарлотта. Пусть вашъ супругъ не будетъ тмъ однимъ человкомъ, къ коему вы не окажете великодушія.
        Мил. Хорошо! Наша ссора и въ половину столько не продолжалась, сколько бы надлежало. Естьли мы помиримся при васъ, то ето не очень будетъ откровенно. Самое безумнйшее въ свт дло есть такая ссора, которая произходила не съ великою запальчивостію. Конечно мы опять ее возобновимъ.
        Миссъ Бир. Примите также и для себя тотъ совтъ, которой вы подаете Милорду; не обнаруживайте себя, и изъ того получите другой: женщина непремнно себя тогда обнаруживаетъ, когда обнаруживаетъ своего супруга. Я уже чувствую нкое смущеніе за васъ. Я не познаю уже въ васъ той Шарлотты, которую знала. Посмотримъ, постараетесь ли вы получить нкую выгоду отъ того мннія, которое я о васъ имю и способны ли вы познать произвольно свое заблужденіе.
        Мил. Я весьма кроткая, покорная и послушная женщина. Она оборотилась ко мн, поклонилась мн съ весьма шутливымъ видомъ, сложа свои руки предъ собою: вотъ опытъ, сказала она мн, довольны ли вы имъ? Потомъ пошла къ своему мужу, которой смотрлъ къ окну, и подошелъ къ ней посл увидя ее приближающеюся. Милордъ, начала она, поклонясь ему, Миссъ Биронъ увдомила меня о такой части моего долга, коей я еще не назвала. Она общается бытъ нкогда образцемъ повиновенія. Вы весьма были бы щастливы, естьлибъ я имла ее примромъ. Она говоритъ мн, что теперь будучи за мужемъ, я должна быть важною, благоразумною, а паче всего чрезвычайно покорною; что невинная улыбка едва мн теперь прилична; что мн надлежитъ быть молчаливою и скромною и что должна почитать своего мужа. Естьли вы почитаете, Г. мой, сіи поступки долгомъ для замужней женщины и естьли того отъ меня желаете, то сдлайте милость, когда я стану ето показывать, увдомляйте меня о томъ какимъ ни есть знакомъ. Естьли же впредь почувствую въ себ охоту простирать свою шутку нсколько дале, то конечно не премину напередъ просить у васъ на то позволенія. И потомъ
поклонилась вторично, сложа руки на крестъ. Чтожъ боле остается мн длать?
        Онъ принялъ ее въ свои объятія и прижалъ ее съ великою нжностію къ груди своей. Дражайшій предметъ всей моей нжности! при всемъ несправедливомъ вашемъ своенравіи, вотъ что остается длать; я прошу имть ко мн хотя половину той любви, какую къ вамъ чувствую, и тогда буду я щастливйшимъ человкомъ.
        Милордъ! прервала я рчь его, вы все портите такою торопливостію, наипаче посл того, что она вамъ говорила. Естьли въ етомъ вся выгода отъ ссоры, то никогда не доводите себя до такого обстоятельства. О Сударыня! вы весьма легко отъ того отдлались, естьли не великодушны. Она грозила мн своею рукою и оборотясь къ своему мужу сказала: Поврьте мн, Милордъ, что мы должны оба вооружиться гнвомъ противъ етой чужой женщины, которая осмливается вмшиваться въ наши домашнія сплетни. Генріетта, Генріетта, присовокупила она, я вамъ никогда не прощу послдняго вашего наставленія.
        Такимъ-то образомъ, любезная моя Люція, кончилась ребяческая сія ссора. Теперь единственно печалитъ меня то что въ заключеніи оной не оказалось довольно достоинства со стороны Милорда. Сердечная его радость столь живо изьявлялась на устахъ его, что наглая Шарлотта давала по временамъ знать различными знаками, что она восхищается, почитая себя нужною для его благополучія. Но, Люція, ты должна не мене ее почитать за оное; ибо она одарена премногими плнительными качествами.
        Они меня упросили препроводить съ ними остатокъ дня. Емилія чрезвычайно обрадовалась ихъ примиренію. Она оказывала сердечную радость. Естьли я ее люблю боле нежели желаю, то она подаетъ мн къ тому новыя причины, сколь часто ее ни вижу.
        Примчаніе. Въ слдующихъ письмахъ содержится, какимъ образомъ Миссъ Биронъ прощается со всми Лондонскими своими друзьями, съ продолжительными размышленіями о ихъ свойствахъ. Она означаетъ день своею отъзда и свою дорогу. Милордъ Л… и Милордъ Ж… съ своими супругами провожаютъ ее почти до половины ея пути. Она распрощалась съ Италіянскими госпожами, кои принимаютъ намреніе хать для прогнанія своей скуки в Англинскія провинціи. Два продолжительныя письма; одно отъ стараго Кавалера Мередита къ Миссъ Биронъ; а другое отъ нее въ отвтъ на его письмо. Увдомляютъ Миссъ Сельби, что Г. Фулеръ, будучи все еще страстно влюбленъ, но безъ надежды, отрекся на всегда отъ брака: что дядя и племянникъ чрезвычайно любя и почитая Миссъ Биронъ хотятъ отдать ей знатную часть своего имнія, дабы тмъ оправдать качество отца, данное его дяд: и названіе брата, которое она желала дать его племяннику: но въ отвт своемъ къ старому Кавалеру она привела весьма благоразумныя причины, дабы истребить въ немъ сію мысль. Нтъ нужды упоминать что отъзжая изъ Лондона она общается вести переписку съ лучшими своими друзьями, а особливо съ
Милади Ж… И какъ потомъ все дйствіе перемнилось совершеннымъ ея отъздомъ, то она начинаетъ уже писать изъ замка Сельби. Первое ея письмо содержитъ въ себ подробное описаніе ея пути и какъ она разсталась съ своими провожатыми въ Дюнстабл, гд она была встрчена своимъ дядею, тетушкой и двоюродною сестрою Сельби. Она встртилась съ прежними своими любовниками, то есть, съ Гревилемъ, Фулеромъ и Ормомъ. Они не преминули встртить ее на пути, дабы вновь изьявить ей, что ее обожаютъ. Она увдомляетъ о состояніи, въ коемъ нашла свою фамилію и о всемъ томъ что токмо могло нравиться друзьямъ ею оставленнымъ. Отвты ихъ содержатъ то, что происходитъ въ ея отсудствіи въ Лондон и между ими. Письма Милади чрезвычайно продолжительны и заставляютъ удивляться второму искуству Автора, которой изображаетъ т же самые свойства подъ многоразличными видами. На конецъ, письмо Милади Ж… писанное 6 Маія, подаетъ Миссъ Биронъ первыя извстія, полученныя отъ Сира Карла Грандиссона по его отъзд.

        ПИСЬМО LXVII.
        Милади Ж.…, къ Генріетт Биронъ.


        Лондонъ, въ Субботу 6 Маія.
        Теперь, дражайшая моя, вс постороннія матеріи у меня истощились. Мы получили извстія, писанныя хотя не братцовою рукою, но подающія намъ объ немъ нкія освдомленія. Другъ Г. Ловтера привезъ сюда письмо отъ сего врача, по которому увдомились мы, что Сиръ Карлъ находится дйствительно въ Париж. Г. Бельшеръ, которой случился тогда у насъ, когда пришелъ другъ Г. Ловтера, просилъ его оставить намъ свое письмо, поелику оно содержитъ въ себ самое чрезвычайное приключеніе, которое желали мы тотчасъ сообщить вамъ. Во первыхъ будь спокойна и ничего не опасайся отъ Кавалера Гарграфа Поллексфена, которой хотя дйствительно возвратился въ Лондонъ, но въ весьма худомъ состояніи. Страхъ принудилъ его возвратиться въ Англію, изъ коей онъ и не помышляетъ вызжать боле. По справедливости онъ обязанъ теперь продолженіемъ своей жизни моему братцу.
        Г. Бельшеръ, дабы обстоятельне о всемъ освдомиться, принялъ на себя трудъ идти къ нему и поговорить съ тмъ лакемъ, которой тогда при немъ находился. Изъ полученныхъ имъ освдомленій и изъ повствованія Г. Ловтера онъ написалъ письмо къ Доктору Барлету, которое намъ сообщилъ, и я выпросила у него позволения доставить съ онаго для тебя списокъ.
        Въ среду 30 Апрля по полудни, братецъ мой сидя съ Г. Ловтеромъ въ почтовой коляск приближался уже къ Парижу, отъ коего онъ не боле двухъ или трехъ миль находился, какъ вдругъ прискакалъ на лошади какой то человкъ къ его коляск и оказывая вс знаки чрезвычайнаго ужаса просилъ его выслушать извстіе могущее поразить слухъ всякаго человка. Братецъ мой приказалъ остановиться почталіону. Незнакомой сказалъ имъ, что на его господина, которой былъ Англинской дворянинъ и халъ съ другомъ своимъ той же націи, напали семь человкъ хавшіе верьхами и онъ принужденъ оставить большую дорогу въ почтовой своей коляск; а какъ сихъ конныхъ было число великое, то весьма вроятно, что они намрялись его убить и показывая на небольшую возвышенность со стороны Монмартра онъ присовокупилъ, что видно позади сего мста исполняютъ они кровожадное свое предпріятіе. Онъ относился къ нкоторымъ и другимъ прозжимъ, кои однако не весьма были тронуты его нещастіемъ, и кои отъ сего самаго еще боле поспшали отъ того мста отъхать. Братецъ мой спросилъ о имени его господина и не мало опечалился услыша что то былъ Кавалеръ Поллексфенъ съ Г.
Мерцедою. Дорога лежащая отъ Сент Дениса къ Парижу усажена деревьями съ обихъ сторонъ; а какъ поле было чисто, то конечно единая сія возвышенность препятствовала въ большемъ разстояніи видть коляску и столь много конныхъ людей. По обимъ сторонамъ большой дороги проведены были рвы, на коихъ по мстамъ подланы небольшіе мостики, для прозду колясокъ въ помстья. Сиръ Карлъ приказалъ почталіону хать черезъ одинъ мостокъ говоря, что онъ никогда себ не проститъ естьли попуститъ погибнуть Сиру Гарграфу и его другу, не употребя всхъ своихъ силъ къ избавленію ихъ.
        При немъ находилось трое людей, выключая лакея Г. Ловтера. Онъ приказалъ послднему сойти на земь и сдши на его лошадь, просилъ Г. Ловтера остаться въ коляск и ни мало небезпокоиться; между тмъ онъ прискакалъ во весь опоръ съ тремя своими людьми къ тому возвышенному мсту; вскор слухъ его пораженъ былъ жалобными криками, а когда уже усмотрлъ конныхъ людей; то увидлъ четверыхъ стоящихъ на земл, [прочіе держали ихъ лошадей за поводъ], кои, казалось держали двухъ Англичанъ, кричащихъ, вырывающихся и просящихъ у нихъ ради Бога милости. А какъ онъ нарочито опередилъ своихъ людей, то приближаясь къ нимъ закричалъ имъ громко, чтобъ прервать по крайней мр жестокое сіе дйствіе; и въ своемъ бгу, казалось прямо летлъ на помощь къ двумъ нещастнымъ. Тогда двое изъ четырехъ Кавалеровъ оставили свою добычу и тотчасъ сли на лошадей; потомъ соединясь съ тремя протчими похали на встрчу къ Сиру Карлу, какъ будто бы въ намреніи были продолжать свое насиліе; между тмъ оставшіеся двое продолжали бить рукоятками своихъ бичей безъ всякаго сожалнія предметы своея ярости, изъ коихъ каждый ударъ извлекалъ жалостные стоны. А
какъ нападшіе ни мало не были расположены къ бгству, да и времени имъ довольно было бы для исполненія ихъ намренія, естьлибъ дло было о грабеж или смертоубійств; то изъ сего Сиръ Карлъ заключилъ, что ето происходитъ отъ какого ниесть особеннаго мщенія. Онъ еще боле утвердился въ семъ мнніи, когда пятеро конныхъ, вынувшіе свои пистолеты видя его приближающагося съ своимъ, просили его нсколько изъясниться, увдомивши его однако, что онъ навлечетъ на себя напрасную смерть естьли поступитъ хотя на малую отважность. Онъ отвтствуя увщевалъ ихъ отложить хотя на нкое время свой гнвъ и вкладывая свой пистолетъ въ футляръ, общался исполнить ихъ требованіе. Его люди прискакали къ нему въ тужъ самую минуту. Онъ кричалъ имъ, чтобъ ничего не предпринимали безъ его приказовъ. По томъ слезши съ своей лошади и приказавъ имъ держать за поводъ, подошелъ держа въ рукахъ шпагу къ тмъ двумъ человкамъ, кои жестоко били виноватыхъ своими бичами. При его приближеніи они также подошли къ нему съ обнаженными шпагами. Въ то самое время подскочили къ нимъ пятеро конныхъ, и одинъ изъ нихъ сказалъ имъ: довольно, господа. Надобно
объявить сему храброму незнакомцу причину такого приключенія, которое должно привесть его въ нкое удивленіе: и оборотясь къ Сиру Карлу сказалъ: Г. мой, мы ни разбойники ни грабители; но т два человка, кои возбуждаютъ ваше сожалніе, суть безчестнйшіе люди. Какое бы ни было ихъ преступленіе, возразилъ Сиръ Карлъ, но мы находимся въ такой земл, въ коей есть правительство для сохраненія правосудія. Онъ тотчасъ помогъ тмъ двумъ нещастнымъ встать. У нихъ обихъ головы были окровавлены, а тло такъ изранено, что они не могли даже поднять своихъ шляпъ, кои около ихъ лежали. Сиръ Карлъ оказалъ имъ и сію услугу. Между тмъ одинъ изъ двухъ Кавалеровъ стоящихъ на земли выведенъ будучи изъ терпливости такимъ медлніемъ, кричалъ яростнымъ голосомъ что онъ не удовольствовался еще мщеніемъ и конечно бросился бы на виновниковъ, естьлибъ не былъ удержанъ своими товарищами. Сиръ Карлъ спросилъ тогда у двухъ Англичанъ, не ужели по несправедливости поступили съ ними столь жестоко. Нтъ, отвчалъ одинъ изъ нападающихъ, они знаютъ сами, что они самые безчестные люди.И дйствительно отъ угрызенія ли совсти или отъ ужаса они
отвтствовали только едиными стонами; и оба не могли стоять на ногахъ. Г. Ловтеръ, коего честь понудила слдовать за Сиромъ Карломъ, прихалъ къ нимъ держа въ рукахъ пистолетъ, и тотчасъ вышелъ изъ коляски по прозб Сира Карла дабы осмотрть не опасны ли были ихъ раны. Самый разъяренный изъ нападающихъ пожелалъ было тому воспротивиться: но Сиръ Карлъ остановилъ его лошадь, взявши за узду; и оборотясь къ прочимъ сказалъ имъ твердымъ голосомъ; Г. мои, сіи два иностранца весьма знатные Агличане. Я буду ихъ защищать до послдней капли крови. Однако, поелику вы не помышляете о бгств, и когда вашъ гнвъ стремится токмо на нихъ, то я начинаю думать, не иметели вы какой ни есть причины поступать съ ними столь худо. Соблаговолите ли вы мн хотя однимъ словомъ все оное изьяснить.
        Сіи подлецы, отвчалъ одинъ изъ Кавалеровъ, знаютъ насъ всхъ и отдадутъ справедливость нашему гнву. Они не получили и половины того наказанія, которое заслуживаютъ. Вы, Г. мой, кои кажетесь человкомъ честнымъ и разсудительнымъ, знайте, что и мы не мене оныя качества наблюдаемъ, и по симъ то двумъ побудительнымъ причинамъ находимся мы здсь. Мы не покушаемся на жизнь сихъ двухъ мерзавцевъ; но хотли только дать имъ такое наставленіе, кое бы они во всю свою жизнь памятовали. Они подлымъ образомъ оскорбили честную женщину, и опасаясь мщенія друзей ея, пустились въ бгство съ великою предосторожностію, дабы не подать знать о своемъ пути. Они притворно показывали, что хотятъ хать въ Анверъ. Два дни хали мы за ними по слдамъ ихъ. Вы видите ея мужа, брата и лучшихъ ихъ друзей, воспаленныхъ негодованіемъ и яростію.
        Кажется, любезная моя, что ети два виновника въ самомъ дл отпустили нкоторыхъ изъ своихъ людей въ Анверъ, и что по сей-то причин имли они при себ токмо одного. Тотъ конной присовокупилъ къ тому, что въ ихъ плутовств находился еще третій Англичанинъ; что онъ ухалъ изъ предмстія, въ коемъ они исполняли злодйское свое предпріятіе въ другой коляск; но что за нимъ погнались почти въ тужъ самую минуту, такъ что ему весьма было бы трудно избгнуть. Ето конечно былъ Багенгаль. Сперва Сиръ Гарграфъ увидя около себя токмо трехъ своихъ противниковъ, хотлъ было имъ сопротивляться; но когда появились послдніе четверо, то храбрость ему измнила, когда ихъ призналъ. Онъ далъ себя вести въ удобное къ ихъ намренію мсто. Лакей его, которой сидлъ на лошади и за коимъ они ни мало не присматривали обезоруживая его, ушелъ во время исполненія ихъ должности, надясь доставить ему помощь.
        Сиръ Карлъ отвчалъ, что самый справедливый гнвъ не позволяетъ никому управляться собственными своими руками. Ему на сіе возразили, что естьли виновники почитаютъ себя правыми, то могутъ на нихъ жаловаться, поелику они знаютъ гд найти тхъ, кои столь худо съ ними поступили. Между тмъ временемъ Г. Ловтеръ осмотрвши ихъ раны, уврилъ что он не весьма опасны; но судя что имъ нужно скорое вспомоществованіе, приказалъ ихъ положишь въ коляску. Семеро конныхъ, отъхавшихъ на нкоторое разстояніе, дабы о чемъ то посовтоваться, возвратились къ Сиру Карлу прежде, нежели подвезена была коляска. Онъ опасаясь, чтобъ опять въ нихъ злоба не возгорлась и сдши на лошадь, сталъ на переди своихъ людей, съ тмъ присудствіемъ разума, которой обыкновенно возвышаетъ его свойство. Онъ похалъ къ нимъ на встрчу. Государи мои, сказалъ онъ имъ, съ дружескими, или какими другими намреніями возвращаетесь вы ко мн? Нкоторой изъ нихъ отвчалъ: Вражда наша стремится токмо къ симъ двумъ подлецамъ. Я повторяю, продолжалъ онъ, что мы не покушаемся на жизнь ихъ; пусть они узнаютъ, кто мы таковы, и пусть почитаютъ себя за презрительнйшихъ въ
человческомъ род. Они еще не получили того наказанія, которое заслуживаютъ. Но пусть они признаются въ своей подлости на колнахъ и просятъ прощенія у того честнаго человка, коего супругу обезчестили они самымъ подлйшимъ образомъ. Сего то единаго требуемъ мы для него удовлетворенія, съ общаніемъ, чтобъ они во всю свою жизнь не приближались за дв мили къ его жилищу.
        Я думаю, любезная Генріетта, что оба наши Герои не имли нужды быть принуждаемы къ сему общанію.
        Сиръ Карлъ оборотясь къ нимъ сказалъ съ великою кротостію: Господа, естьли вы виноваты, то должны безъ всякаго стыда просить сей милости; но естьли вы невинны, то моя жизнь, равно какъ и жизнь моего друга, и сихъ служителей, будутъ употреблены безъ всякаго сожалнія для избавленія моихъ соотечественниковъ отъ несправедливаго угнтенія.
        Мерзавцы бросились на колни; а семеро конныхъ роспрощавшись весьма учтивымъ образомъ съ Сиромъ Карломъ поворотились къ большой дорог.
        Тогда оставалось токмо положить Сира Гарграфа и Г. Мерцеду въ ихъ коляску. Сія услуга не безъ труда имъ была оказана; но и посреди тхъ жалобъ, кои каждое движеніе изъ нихъ извлекало, они не преставали приносить чувствительнйшей благодарности своему избавителю. Онъ халъ за ними проводникомъ даже до вызду въ Парижъ. На завтра не преминувши придти къ нимъ нашелъ ихъ обоихъ лежащихъ въ постел и такъ израненыхъ что они не могли даже и пошевельнуться. А какъ Г. Мерцед боле всхъ досталось, то и вроятно что онъ былъ боле всхъ виноватъ. Онъ остался въ Париж и лчился; но Сиръ Гарграфъ собравшись съ силами, приказалъ себя перенести въ носилкахъ въ Кале съ великою осторожностію безъ сумннія для того чтобъ не приближаться къ Аббевилю. Онъ находится въ Лондон уже дня съ два.
        Г. Ловтеръ присовокупляетъ, что Сиръ Карлъ занимаясь безпрестанно длами касающимися до имнія Г. Данби, просилъ его сообщить намъ сіи освдомленія и что съ нетерпливостію желая продолжать путь свой, не прежде будетъ къ намъ писать какъ прохавъ Алпійскія горы.
        Примчаніе. Не льзя сумнваться, чтобъ по временамъ об госпожи не продолжали между собою переписки. О изключеніи сихъ писемъ сожалть будутъ токмо т, кои любятъ небольшія домашнія подробности. Время уже представить Сира Карла въ Италіи.

        ПИСЬМО LXVIII.
        Кавалеръ Грандиссонъ къ Доктору Барлету.


        Болонія, 21 Маія.
        Вы должны судить, любезный и уваженія достойный другъ мой, что мн совершенно было невозможно писать къ вамъ до прибытія въ сей городъ. Исполненіе по завщанію длъ удержало меня въ Париж гораздо доле нежели въ немъ пробыть надялся. На конецъ я получилъ хорошій успхъ во всхъ моихъ чаяніяхъ. Г. Ловтеръ конечно уже васъ увдомилъ о первыхъ произшествіяхъ нашего путешествія и о весьма чрезвычайномъ приключеніи, случившемся съ нами почти у самаго Парижа.
        Мы не безъ труда перехали Монт Сенисъ по причин ненастья; и въ столь худую погоду я ни мало не удивился, нашедъ вершину сей горы. не столь пріятною, какова оная обыкновенно бываетъ при наступленіи лта. Вы конечно еще помните, что Епископъ Ноцера общался встртить меня у самыхъ Алиійскихъ горъ: но какъ я писалъ къ нему изъ Ліона, что надюсь видться съ нимъ въ Парм, то и нашелъ его въ семъ город у Графа Белведере,куда онъ прибылъ наканун съ отцемъ Марескотти. Они изьявили вс трое чрезвычайное удовольствіе, меня видя, я когда я представилъ имъ Г. Ловтера съ такими похвалами, кои долгъ требовалъ отдать его знанію, увдомляя ихъ также что я совтовался съ самыми искуснйшими Медиками моей Націи о болзни ихъ Клементины; то они такъ меня хвалили, что я не имлъ времени спросишь ихъ о здоровь столь любезной фамиліи. Нещастіе! печаль! сказалъ мн только Епископъ съ толь прискорбнымъ видомъ, что я пронзенъ былъ состраданіемъ до глубины моего сердца. Онъ предложилъ, чтобъ прежде нежели начнетъ свое повствованіе подали бы мн какихъ ниесть закусокъ.
        Наконецъ будучи, понуждаемъ усильными моими прозбами сказалъ мн: Іеронимъ, бдный Іеронимъ еще живъ, вотъ все, что я могу вамъ сказать щастливаго. Присудствіе ваше будетъ для него гораздо спасительне всхъ лкарствъ. Климентина находится теперь на возвратномъ пути изъ Неаполя въ Болонію. Она по причин чрезвычайной своей слабости принуждена хать медлительно. Она пробудетъ еще нсколько дней въ Урбин для своего отдохновенія, Любезная, сестрица! не столько ли претерпла она отъ жестокости двоюродной своей сестры, сколько и отъ своея болзни? Генералъ обходился съ нею всегда дружески. Онъ женился посл вашего отъзду на такой особ, коея достоинство, имніе и знатность породы, соотвтствуютъ нашимъ желаніямъ. Онъ нимало не противится что мы желаемъ употребить сіе вторичное покушеніе. Супруга его пожелала хать съ моею сестрицею; а онъ не могши безъ нее жить ршился также хать съ ними. Естьлибъ онъ послушался моего совта, то остался бы въ Неапол. Впрочемъ я надюсь, что вы найдете его толикоже расположеннымъ какъ и насъ къ оказанію какъ благодарности за ваше посщеніе и за вс труды, кои вы столь удобно на себя
приняли.
        Чтожъ касается до моей сестрицы, продолжалъ онъ, то ея здоровье ничемъ не умалилось; но намъ не остается только ни малйшей надежды, чтобъ ея разумъ когда ниесть пришелъ въ прежнее состояніе. Она хранитъ глубокое молчаніе. Она не отвтствуетъ даже и на предлагаемые ей вопросы. Камилла находится при ней. Сей-то одной особы, какъ кажется, слушаетъ она рчи. Ей сказано, что Генералъ женился; но сія новость ни малйшаго не произвела надъ нею впечатлнія, равно какъ и ласки оказываемыя ей ея невсткою, которая употребляетъ вс свои силы къ пріобртенію ея дружбы. Мы надемся что по ея возвращеніи батюшка мой и матушка боле будутъ имть вліянія надъ ея разумомъ; ибо и въ самыхъ опаснйшихъ припадкахъ она никогда не забывала того, чмъ обязана одному и другой. Камилла усматриваетъ иногда въ ней вниманіе, когда говорятъ объ васъ; но таковое состояніе не долго продолжается. Вдругъ она затрепещетъ съ нкіимъ видомъ ужаса, оглядывается вокругъ себя, кладетъ палецъ къ своимъ устамъ, какъ будто бы опасается, чтобъ двоюродная ея сестра ее примтила что произнесено предъ нею ваше имя.
        Прелатъ и отецъ Марескотти равномрно сожалютъ, что ей отказано было въ томъ свиданіи, коего она желала. Они оба почитаютъ себя увренными, что сіе угожденіе, и то, естьлибъ ее оставили матернимъ попеченіямъ Гж. Бемонтъ, есть единое средство, отъ коего бы можно было надяться нкоего успха. Но теперь сказалъ Епископъ.… Онъ не окончилъ своей рчи, и тяжкій вздохъ изьявилъ то, что онъ сказать думалъ.
        На другой день я послалъ одного человка въ Болонію для приготовленія себ квартиры и мы отправились въ путь посл обда. Графъ Бельведере нашелъ случай увдомить меня, что его страсть ни мало не погасла къ Клементиин и что не взирая на ея болзнь онъ учинилъ фамиліи новыя предложенія о брак. А поелику ея болзнь не наслдственная, то онъ надется всего отъ терпливости и лкарствъ. Онъ халъ съ нами нарочитую часть нашего пути т разлучаясь съ нами сказалъ мн: вспомните, любезный Кавалеръ, что Климентина составляетъ предметъ всхъ моихъ желаній. Мн совершенно не возможно отъ нее отрчься. Я никогда не буду имть другой супруги. Молчаніе было единымъ моимъ отвтомъ. Я удивляюсь сильной его страсти и весьма о немъ соболзную. Прочее общался онъ изьяснить мн въ Болоніи.
        Мы прибыли туда 15 числа. Я остановился на прежней моей квартир. Во всю дорогу Іеронимъ составлялъ главный предметъ нашего разговора. Епископъ и его родитель не долго слушали словъ Г. Ловтера и тотчасъ возымли высокое мнніе о его искуств. Въ семъ удовольствіиони увряли его, что хоть и не будетъ въ ихъ начинаніи успха, но его путешествіе принесетъ ему такую пользу, коей онъ никогда не имлъ въ своемъ предпріятіи. Онъ отвтствовалъ, что какъ онъ своимъ состояніемъ доволенъ, то корысть не имла ни малйшаго участія въ его намреніяхъ и онъ совершенно удовлетворенъ тми условіями, кои отъ меня принялъ.
        Представь себ, любезной Докторъ, съ какимъ движеніемъ увидлъ я паки зданіе делла Порретты, хотя Клементины въ немъ еще не было. Я поспшно вошелъ въ горницу дражайшаго моего Іеронима, которой ужебылъ увдомленъ о моемъ прибытіи. Увидя же меня онъвскричалъ: И такъ я паки могу облобызать любезнаго сердцу моему человка, моего дражайшаго и великодушнаго Грандиссона!Ахъ! теперь я вижу, что довольно уже жилъ. Онъ наклонилъ голову на свое изголовье разсматривая меня съ нжнымъ видомъ. Я примтилъ удовольствіе изьявляющееся на лиц его даже и въ самой печали.
        Епископъ, которой не могъ быть свидтелемъ нжнаго сего явленія, вошедъ тогда сказалъ мн, что Маркизъ и Маркизша, съ нетерпливостію желаютъ меня видть. Онъ пошелъ вмст со мною. Маркизъ принялъ меня учтиво; но Маркизу можно уподобить той нжной матери, которая по долговременной разлук съ сыномъ своимъ паки онаго видитъ. Она и сказала мн, что всегда почитала меня четвертымъ своимъ сыномъ, и теперь, когда она узнала, что я привезъ съ собою искуснаго лкаря и извстія отъ знатнйшихъ въ Англіи Медиковъ, то признается что ея фамилія никогда не возможетъ достойно возблагодарить меня за вс оказанныя мною ей услуги.
        А какъ Г. Ловтеръ находился тогда со мною, то въ самое тожъ время приказано призвать тхъ лкарей, кои лчили Іеронима. Они безъ всякаго затрудненія изьяснили образъ своего лченія и операціи. Г. Ловтеръ принялъ на себя видъ такого свдущаго человка, которой почитаетъ знанія другаго; и ревность свойственная чужестранцамъ ни мало не воспрепятствовала признать его достоинства. Іеронимъ ввряясь слпо всему, чтобъ отъ меня ни происходило, приказалъ отвести ему покой подл своего. Съ сего самаго времени Г. Ловтеръ не преставая длать о немъ свои наблюденія, увряетъ меня что онъ вскор учинится достойнымъ какъ его такъ и моей довренности. Сколько буду я почитать себя благополучнымъ, любезной другъ, естьли сдлаюсь полезнымъ къ выздоровленію брата и сестры, толико любящихъ другъ друга, что сумнваются не отъ взаимной ли ихъ нжности продолжается ихъ болзнь! Но къ чему служитъ подозреніе въ толь ласкательной надежд!
        Теперь вс съ нетерпливостію желаютъ видть Клементину. Она находится уже въ Ноцер съ Генераломъ и его супругою. Сей гордый Графъ не можетъ снести даже и единой мысли о моемъ возвращеніи, ниже думать съ умренностію, чтобъ почитали меня столь нужнымъ къ востановленію здравія его сестры. О семъ то увідомила меня сама Маркиза. Она заклинала меня имть снизхожденіе, естьли сынъ ея, по излишней своей чувствительности къ чести фамиліи, преступитъ границы благопристойности. Вовремя сего разговора я не мало удивился услыша отъ нее, что она начинаетъ опасатся, чтобъ ея любезная дочь, о коей она долгое время имла высокое мніе, не сдлалась меня недостойна, хотябъ и могли ласкаться что она благополучновыздороветъ. Таковое засвидтельствованіе привело меня въ великое замшательство. Какой бы отвтъ мой на сіе не показался или весьма хладнокровнымъ или можетъ быть корыстолюбивымъ, и по коему могли бы судить, то я весьма много полагаюсь на ту награду, которой Генералъ почитаетъ меня еще недостойнымъ.
        Я признался искренно, что нещастія дражайшей Клементины длаютъ мн ее гораздо любезнйшею нежели вс ея богатства. Нтъ ничего такого, возразила Маркиза, въ чемъ бы я не имла желанія вамъ признаться. Я не доумваю во всхъ своихъ намреніяхъ. Мы не знаемъ, на что ршиться. Ваше путешествіе, принятое по первому знаку; знатное имніе, коимъ вы обладаете въ своей земли, ибо вы должны быть уврены что мы не преминули освдомишься о всемъ да васъ касающемся; Оливія, которая хотя и не Клементина, но иметъ на васъ требованія и которая оставила Италію, какъ мы узнали, да вы и сами въ томъ признаетесь, дабы уважить оныя въ Англіи: Чемъ мы вами не обязаны? На чемъ намъ ршишься? Чего должны мы желать?
        Провидніе и вы, Сударыня, можете токмо разполагать мною. Я предаю себя совершенно вашей власти. Неизвстность, произходящая отъ той же самой причины, подаетъ не боле мн какъ и вамъ свободы на что ни будь ршиться. Къ востановленію же здравія любезной нашей Клементины клонятся теперь вс мои мысли и желанія; и я не имю даже и малйшаго помышленія о какой либо для себя польз.
        Позвольте мн еще предложить вамъ одинъ вопросъ, возразила она относящійся особенно къ моему удовольствію: Естьли все для Клементины щастливо окончится, то почтете ли вы себя обязанными исполнить прежнія свои предложенія.
        Когда я оныя представилъ, Сударыня, то состояніе съ вашей стороны было такое же какъ и теперь: Клемеитина не лучшимъ здравіемъ наслаждается разность состоитъ въ томъ, что мое щастіе перемнилось и что оно соотвтсвуетъ моимъ желаніямъ. Но я обьявилъ вамъ тогда, что естьли вы сдлаете мн честь и отдадите за меня дочь вашу, не настоя въ томъ условіи, коего я никакъ исполнишь не могу, то я съ охотою бы отрекся отъ всякаго другаго блага кром ее, и положусь въ установленіи своего состоянія на милость моею родителя. Моглоли бы наслдство моихъ предковъ перемнить мое ршеніе? Нтъ, Сударыня. Я никогда не предлагаю того, чего бы не сдлалъ, естьли только не случится никакой перемны въ обстоятельствахъ. Когда вы не столь твердо будете настоять въ условіи о нашемъ мстопребыванія то я чрезвычайно буду обязанъ вашей милости не предлагая иннаго условія.
        Она повторила, что не для чего иннаго спросила меня о семъ, какъ для удовольствованія единственно самой себя. Я говорю искренно, присовокупила она, и никогда вы не усмотрите во мн неправды.
        Я уврялъ ее, что все мое честолюбіе состоитъ въ томъ, дабы соотвтствовать тому мннію, какое она о мн иметъ. Я почитаю себя тмъ обязаннымъ, сказалъ я ей; но вы, Сударыня, и вс ваши родственники свободны. Какое удовольствіе, любезной Докторъ, для столь гордливаго сердца, каково мое, видть себя въ состояніи говоришь ей такія слова; естьлибъ предаваясь моимъ склонностямъ старался я нравиться молодой особ, коея прелести вамъ извстны, поелику могъ бы приступить къ тому съ честію и сдлалъ бы сіе безъ сомннія: когда бы мене былъ тронутъ нещастіями сей благородной фамиліи; то вошелъ бы въ такія затрудненія, кои умножили бы еще боле мои прискорбія. Увдомь меня, любезной другъ, что Миссъ Биронъ щастлива. Какой бы ни былъ мой жребій; во я чувствую великое удовольствіе, что не вовлекъ никого съ собою въ неизвстное состояніе. Графиня Д… весьма почтенная женщина. Миссъ Биронъ заслуживаетъ имть такую мать, и Графиня никогда не сыщетъ себ дочери достойне ее. Колико благополучіе любезной сей двицы важно для моего щастія! я просилъ ее имть ко мн дружество; но весьма остерегался желать вести съ нею переписку и очень
доволенъ, что въ томъ не положился на свое сердце. Какое было бы тогда мое замшательство! Благодарю Бога что не имю причины укорять себя. Когда не весьма отважно повергаются въ опасности и не съ лишкомъ полагаются на собственныя свои силы, то могутъ ожидать отъ своего благоразумія помощи соразмрной случаю. Я говорилъ Маркиз о Гж. Сфорсъ и ея дочери, и спросилъ ее, не въ Медіолан ли об сіи госпожи теперь находятся. Вы безъ сомннія знаете, отвчала она мн, какія жестокости претерпла Клементина въ семъ дом; Гжа. Сфорсъ заступается за свою дочь. Он об теперь въ Медіолан. Генералъ клялся никогда съ ними не видаться, естьли только можетъ того миновать. Епископъ имлъ нужду уважить всю святость своего закона, дабы ихъ простить. Вамъ не безъизвстны, Кавалеръ, причины непозволяющія намъ допустить Клементину постричься въ монахини.
        Я узналъ, Сударыня, что ето фамильныя причины, основанныя на завщаніи ея дда; но я никогда не любопытствовалъ подробне о томъ навдываться.
        Дочь моя, Г. мой, иметъ весьма знатное помстье лежащее подл самаго главнаго изъ нашихъ. Она обязана симъ подаркомъ обимъ своимъ ддамъ, кои чрезвычайно ее любили и согласились оставить ей твердой знакъ своей нжности. Одинъ изъ оныхъ, которой былъ мой родитель, влюбился въ юности своей въ молодую особу весьма великихъ достоинствъ и почиталъ себя весьма увреннымъ въ ея сердц; но когда, по согласію обихъ фамилій, заключеніе брака было уже опредлено, то по излишнему худо понятому набожеству вдругъ пожелала она заключиться въ монастырь, чего она съ толикою нетерпливостію желала,что едва дождалась сроку искуса, дабы произнесть послдніе свои обты. По прошествіи нкоего времени она разскаялась въ своей торопливости и печальное ея состояніе было всмъ извстно. Родитель мой, хотя впрочемъ былъ ревностный Католикъ возчувствовалъ отъ того непреодолимое отвращеніе къ монастырю; и примтя заблаговременно нкую степенность въ Клементин принялъ по согласію съ родителемъ моего мужа намреніе ничего не щадитъ, дабы шок-мо лишйшь ее склонности къ монастырской жизни. Ихъ намреніе состояло также и въ томъ, дабы утвердить
оба дома хорошими союзами. Словомъ сказатъ, когда объявлено было сіе помстье въ продажу и то они купили его на общую сумму для моей дочери и по особливому условію въ ихъ завщаніи, положили что естьли Климентина вступитъ въ монастырь, то столь богатое приданое опредляется Дауран, дочери сестры моей Сфорсъ.
        Мы нимало не подозрвали, чтобъ Даурана имла страстныя чувствованія къ Графу Бельведере и что намрена была съ своею матерью склонить дочь мою ко вступленію въ монастырь, дабы сдлаться наслдницею ея имнія и привлечь къ себ Графа. Свирпая сестра! свирпая тетка! Кто могъ о семъ и помыслить, по изъявленіямъ пылкой ихъ любви къ моей дочери? Нещастенъ тотъ денъ, въ которой поручили мы ее ихъ власти!
        Выключая прекраснаго помстья, ей подареннаго, мы можемъ еще много сдлать въ ея пользу. Весьма мало въ Италіи столь богатыхъ фамилій, какъ наша. Ея братья нимало тогда не думаютъ о своей польз, когда дло идетъ о ея выгодахъ, и я должна ей также отдать сію справедливость, что ея великодушіе нимало не уступаетъ ихъ щедрости. Наши дти никогда не знали, что такое есть ссора. Выгода одного составляетъ выгоду другаго. Сія дочь, сія любезнйшая дочь во всякое время составляла утхи своея фамиліи. Сколь бы велика была наша радость, естьлибъ увидли ее въ прежнемъ здравіи и совокупишеюся бракомъ съ такимъ человкомъ, коего бы избрала она по своему сердцу! Впрочемъ мы всегда примчали, что не взирая на расположеніе своихъ ддовъ она имла склонность къ монастырской жизни. Но теперь, Кавалеръ, нимало не удивляйтесь что мы ршились до того ее не допустить. Можемъ ли мы согласиться видть жестокость Даураны награжденною, наипаче когда не въ состояніи находимся изтребить изъ мыслей нашихъ побудительныхъ причинъ ея варварства? Ожидала ли я когда нибудь такого поступка отъ сестры моея Сфорсъ? Но чего не въ состояніи сдлать
любовь и корысть, когда об сіи страсти соединятъ свои силы; одна царствуетъ въ сердц дочери, а другая въ сердц матери? Увы! он испровергли разумъ дражайшея моей Клементины. Единое имя Даураны приводитъ ее въ ужасъ.
        Я опасаюсь, любезной мой Докторъ, и съ нетерпніемъ желаю видть предметъ толикихъ слезъ. Я желалъ бы, чтобъ съ нею не было Генерала. Я сумнваюсь, чтобъ могъ удержаться въ границахъ умренности, когда онъ преступитъ оную. Мое сердце увряетъ меня что я не заслужилъ еще, чтобъ со мною такъ поступали и что отъ равныхъ мн или превосходящихъ меня я не въ состояніи того снести. Я признаюсь вамъ въ семъ съ смущеніемъ; ибо сія гордость составляетъ чрезвычайной порокъ, которой надлежало бы мн давно изтребить.
        Прошу засвидтельствовать искреннее мое почтеніе тмъ, коихъ, какъ вы знаете, я люблю, равно Г. и Гж Ревсъ. Я почитаю Шарлотту щастливою. Естьлижъ чего недостаетъ ея благополучію, то я увренъ что ето происходитъ отъ нее. А какъ я люблю съ равною нжностію обихъ моихъ сестеръ, то пусть не подаетъ она мн причины сказать, что старшая лучше ее, а слдственно и любезне.
        Оливія меня безпокоитъ; мн стыдно за ее и за себя, что невзирая на знатность своего рода, и на хорошія качества она сдлала такой поступокъ, которой сама бы не похвалила въ другой особ. Когда женщина преступила сію разборчивость, которая составляетъ защиту скромности; то что остается и самой скромности къ укрытію себя отъ непріятеля?
        Скажите моей Емиліи, что она никогда не выходитъ изъ моей памяти, и что выключая изящныхъ образцевъ, кои она иметъ передъ своими глазами, примры Миссъ Бирон никогда не должны выходишь изъ ея мыслей.
        Къ Милорду Л… и Милорду Ж… чувствую я всю братнюю мою любовь. Я не имлъ времени писать къ любезному моему Бельшеру; но писать къ вамъ значитъ то же что и къ нему.
        Теперь вы видите всю внутренность моего сердца. Естьли въ семъ письм или въ предбудущихъ усмотрите вы что ниесть такого, коего сообщеніе покажется вамъ требующимъ нкоей осторожности, то я полагаюсь на вашу скромность съ большею довренностію нежели на свою.
        Я ожидаю отъ моихъ друзей много писемъ по первой почт. Мое отечество, которое я всегда любилъ, никогда еще не было столь драгоцнно какъ теперь вашему и проч,

        Грандиссону.

        ПИСЬМО LХІХ.
        Кавалеръ Грандиссонъ къ Доктору Барлету.


        Изъ Болоніи, 22 Маія.
        Епископъ Ноцера отправился вчерашняго числа въ Урбинъ въ томъ единомъ намреніи дабы самому извститься о здоровь своей сестры; а можетъ быть и для того, дабы уговорить Генерала видться со мною съ учтивостію. Естьлибъ я былъ уверенъ, что честный Прелатъ почелъ сію предосторожность нужною, то моя гордость чувствительно была бы тмъ тронута.
        Графъ Бельведере прибылъ вчера въ вечеру въ Болонію. Онъ тотчасъ сыскалъ случай со мною видться на един. Разговаривая долгое время со мною признался онъ мн съ довренностію, что ему предлагали о брак съ Госпожею Даураною, но онъ отвчалъ, что его сердце уже занято, хотя и съ малою надеждою; и что онъ ни мало не жалетъ о столь краткомъ отвт, поелику знаетъ съ какою жестокостію и по какимъ побудительнымъ причинамъ начинщики сего дла ввергли въ болзнь наисовершеннйшее твореніе природы. Вы видите, присовокупилъ онъ, что я изъясняюсь съ вами безъ всякой скрытности. Вы чрезвычайно бы меня обязали, Кавалеръ, естьлибъ изволили объявить мн, въ чемъ состоятъ теперь собственныя ваши намренія. Но я съ великимъ удовольствіемъ желалъ бы услышать отъ самихъ васъ о всемъ происшедшемъ между вами, Клементиною и фамиліею до вызду вашего изъ Италіи. Они съ своей стороны уже разсказали мн свое повствованіе.
        Я разсказалъ ему свое приключеніе съ такою врностію, что онъ весьма былъ доволенъ. Ето тоже самое, сказалъ онъ мн, о чемъ уже я извстенъ. Естьлибъ вы были одного съ Клементиною закона, то не осталось бы нималйшей надежды для другаго человка. Я истинно уважаю ея благочестіе и приверженность къ закону; но мое сердце еще не столько стснено, чтобъ не отдать равной справедливости и вашимъ чувствованіямъ. А поелику ея болзнь есть случайная, то я никогда и помышлять бы не сталъ о другихъ женщинахъ, естьли бы могъ ласкаться, что она не почтетъ себя нещастною со мною. Говорите откровенно, я знаю что они желали вашего возвращенія. Съ тмъ ли намреніемъ пріхали вы, чтобъ сочетаться съ нею бракомъ, естьли она получитъ прежнее свое здравіе?
        Я отвчалъ ему тоже самое что и Маркиз. А онъ столько казалось былъ мною доволенъ, сколько и я имъ. И такъ тогоже самаго дня возвратился онъ въ Парму.

        Въ пятницу, 23 Маія.
        Прелатъ возвратился. Клементина чрезвычайно была больна лихорадкою. Коликихъ не претерпла она скорбей? Епископъ увряетъ меня что Генералъ и его супруга почитаютъ себя обязанными за т труды, кои я употребилъ для услугъ Іеронима. А какъ лихорадка въ Клементин миновалась, то она будетъ сюда дня черезъ два.
        Съ какою нетерпливостію желаю я ее видть! Однако сіе зрлище ничего иннаго мн не общаетъ кром горести. Она, какъ говорятъ, есть истое изображеніе безмолвной печали. Черты ея одинаковы, присовокупляетъ Епископъ, хотя она и весьма худощава. Ей сказали, что Іеронимъ приходитъ въ лучшее состояніе: любезной вашъ Іеронимъ, повторилъ Генералъ. Она съ нжностію произнесла сіе имя; и потупя свои взоры, опять впала въ глубочайшую задумчивость. Потомъ произнесли ей также и мое имя. Она съ торопливостію оглянулась вокругъ себя, какъ будто бы надясь кого нибудь увидть. Но услыша по случаю нкоторой шумъ содрогнулась и ухватилась обими руками за Камиллу съ смущенными глазами, опасаясь по видимому чтобъ не увидть жестокой Даураны. Коликихъ мученій не претерпла ли она отъ ея варварства?

        Въ Пятницу въ вечеру.
        Я препровождаю большую половину моего времени съ Господиномъ Іеронимомъ, но въ разные часы, дабы тмъ не утомить моихъ мыслей. Италіанскіе лкаря и Г. Ловтеръ по щастію нашему согласуются во всхъ своихъ мрахъ. Больной также свидтельствуетъ что ему гораздо стало легч съ нкоего времени. Вс вообще приписываютъ возвращеніе его силъ частымъ моимъ посщеніямъ. Завтра примутся за самую опасную его рану. Г. Ловтеръ, которой предпринимаетъ сію операцію, не желаетъ, говоритъ онъ, прежде успха ничемъ ласкаться.
        Маркизъ и его супруга безпрестанно оказываютъ мн свою признательность въ самыхъ чувствительнйшихъ и обязательнйшихъ выраженіяхъ. Вчерашній день они меня постили, подъ видомъ слабаго здоровья, кое удерживаетъ меня въ моей горниц и кое думаю я произошло отъ безпокойныхъ и различныхъ, моихъ мыслей, томящихъ меня по опасенію моему о Іероним, по безпокойствію о Климентин и во ежеминутному воспоминанію о тхъ дражайшихъ друзьяхъ, коихъ оставилъ въ Англіи. Вы знаете, любезной Докторъ, что не взирая на вс мои усилія, коими я стараюсь изтребить воспоминаніе о тхъ прискорбіяхъ, коимъ не могу помочь, Небо одарило меня гораздо чувствительнйшимъ сердцемъ, нежели сколько бы я желалъ для моего спокойствія. Оливія весьма много мучитъ мое воображеніе. Что касается до Миссъ Биронъ, она должна быть щастлива по правот своего сердца. Я думаю, что она не воспротивится усильнйшимъ прозбамъ Графини Д… въ пользу ея сына, которой по истинн есть одинъ изъ любвидостойнйшихъ нашихъ Господъ. Она будетъ щастливйшею особою; поелику есть достойнйшая изъ всхъ естьли ея благополучіе соотвтственно будетъ моимъ желаніямъ. Емилія
занимаетъ большую часть моихъ мыслей. Любезной нашъ Бельшеръ созданъ для того дабы быть щастливымъ, Милордъ В… мои сестры и зятья должны также быть благополучны. Для чегожъ нещастливъ я самъ? Я долженъ и хочу быть благополучнымъ, естьли Небо низпошлетъ здравіе Іерониму и сестр его. Вамъ же, Любезной Доктор совершенно не льзя не быть щастливымъ. И такъ чтожъ воспрепятствуетъ мн принимать участіе въ благополучіи друзей моихъ? поелику увряю васъ, любезной Докторъ, что я пребываю искреннйшимъ и признательнйшимъ изъ друзей вашихъ.

        Грандиссонъ.

        ПИСЬМО LXX.
        Кавалеръ Грандиссонъ къ Доктору Барлету.


        Въ понедльникъ 26 Маія.
        Вчерашняго вечера Клементина, Генералъ, его супруга, Графъ делла Поретта и Г. Севастіянъ сынъ его, прибыли въ Болонію. Я не отходилъ ни на часъ отъ Іеронима. Операція съ успхомъ произведена была въ дйство; но онъ по чрезвычайной своей слабости нсколько разъ впадалъ въ обморокъ въ тотъ день. Однако я оставилъ его весьма спокойнымъ и даже въ пріятныхъ мысляхъ о возвращеніи сестры своея. Прелатъ приказалъ мн сказать около вечера, что Клементина пріхала, что она была утомлена, слаба и погружена въ обыкновенныхъ своихъ размышленіяхъ; но что Камилла увдомитъ меня завтра въ какомъ состояніи ея госпожа находиться будетъ.
        Во всю ночь я не могъ сомкнуть глазъ. Вы можете узнать, любезной Докторъ, причину моей безсонницы. Сего утра пришла ко мн Камилла. Сія бдная двушка столь обрадовалась увидя меня опять въ Италіи, что я не скоро могъ получить отъ нее тхъ изьясненій, о коихъ съ нетерпливостію знать желалъ. Наконецъ она мн сказала, что Генералъ и Епископъ намрены ко мн придти; и изспуская изъ устъ своихъ при каждомъ слов вздохъ, она продолжала: Ахъ! Г. мой, что претерпла моя госпожа съ того времени какъ вы насъ оставили! Вы ее теперь не узнаете. Мы не думаемъ даже, чтобъ и она васъ узнала. Какое будетъ ваше первое свиданіе! Она весьма рдко приходитъ въ себя. Она обыкновенно погружена бываетъ въ чрезвычайно глубокой задумчивости и ни съ кмъ не говоритъ. Всякой Иностранецъ какой бы ни былъ приводитъ ее въ трепетъ. О жестокая, жестокая Даурама! Камилла говорила мн долгое время такія речи, нимало не внимая моимъ вопросамъ; и я ничего отъ ней не узналъ другаго, кром того что могъ понять изъ ея жалобъ и восклицаній. Увы! подумалъ я, страданія Климентины перемнили также разумъ и сей бдной двицы.
        Она съ такою же торопливостію меня оставила, потому ли что имли въ ней нужду, или опасаясь чтобъ Генералъ у меня ее не засталъ.
        Оба братья пришли ко мн почти въ то же самое время. Генералъ взялъ меня за руку съ нкоею принужденною учтивостію. Мы должны, Г. мой, сказалъ онъ мн, благодарить васъ за ту милость, которую, вы намъ оказали привезши съ собою Г. Ловтера. Не ужели Англинскіе лекаря столь славны? Но какъ воины вашего народа умютъ наносить раны; то должны также имть и такихъ искусныхъ людей, кои бы умли вылчивать оныя. Мы равно обязаны вамъ за предпринятое вами путешествіе; Іеронимъ чувствуетъ что ему стало уже съ того времени легч. Дай Боже!чтобъ онъ скоре выздоровлъ. Но Ахъ! Нещастная наша сестрица! Бдная Климентина! Я уже никакой о ней надежды не имю.
        Сколько я сожалю, сказалъ Прелатъ, что не поручили ее смотрнію Гжи. Бемонтъ!
        Генералъ увезши ее самъ изъ Флоренціи нимало не оказывалъ такого сожалнія. Есть и такого сложенія люди, перервалъ онъ рчь его, на коихъ было бы можетъ быть гораздо лучше положиться. Но Даурана иметъ адскую душу; а Гжу. Сфорсъ надлежитъ проклинать за то, что споспшествовала лютымъ ея умысламъ.
        Онъ говорилъ о моемъ возвращеніи нарочито хладнокровно. Однако, сказалъ онъ, поелику я теперь въ Болоніи, и сестрица его казалось желала меня видть, то можно позволить на сіе свиданіе единственно для того, дабы удовлетворить тхъ изъ фамиліи, кои просили меня пріхать въ Италію; въ чемъ онъ тмъ паче удивляется моему благоугожденію, зная что у насъ въ Англіи находится госпожа Оливія, но что впрочемъ онъ весьма бы мало надялся…
        При семъ онъ остановился. Я взглянулъ на него съ видомъ негодованія и презрнія: и не говоря ни слова, обратился къ Епископу, спрашивая его? каково Іеронимъ препроводилъ ночь? Слава Богу, отвчалъ мн Генералъ съ холодностію; но я обманулся, Кавалеръ, естьли не примтилъ въ вашихъ глазахъ презрительнаго вида. Мои глаза, возразилъ я, всегда бываютъ согласны съ моимъ сердцемъ. Мн кажется, Г. мой, что вы мало цните мои предпріятія, да я не боле уважаю труды моего путешествія, естьли ваши разсужденія не лично ко мн клонятся. Естьлибъ я былъ въ Неапол и у васъ самихъ; то бы сказалъ вамъ, что въ семъ случа вы не отдаете довольно справедливости желанію побуждающему обязывать другихъ. Впрочемъ я не требую отъ васъ никакой малости, которая бы не клонилась боле къ вашей польз, нежели къ моей.
        Любезной Грандиссонъ! вскричалъ Епископъ. Дражайшій братъ! сказалъ онъ Генералу, не общали ли вы мн? Какаяжъ необходимость говорить Кавалеру о Оливіи?
        Неужели, Г. мой, ето самое васъ оскорбляетъ? возразилъ Генералъ оборотясь ко мн. Такъ я весьма буду остерегаться длать такія разсужденія, кои могли бы оскорбить человка столь важнаго.… а особливо о женщинахъ, Г. мой. Сіи слова сопровождаемы были насмшливымъ видомъ. Я оборотясь къ Епископу сказалъ ему: вы видите, что вашъ братецъ иметъ ко мн непреодолимое отвращеніе. Я помню какъ онъ оказалъ мн въ Неапол толико же предосудительныя подозрнія какъ для его сестрицы, такъ и для меня; хотя и почиталъ уже оныя уничтоженными, но его худое ко мн расположеніе паки обнаруживаться начинаетъ. Однако когда я спокоенъ въ моей невинности, то ему весьма трудно будетъ хотябъ по премногимъ причинамъ принудить меня выдти изъ границъ благопристойности.
        А изъ сихъ премногихъ причинъ, Кавалеръ, моя польза безъ сомннія состоитъ только въ одной, [съ насмшкою]?
        Судите о томъ, какъ вамъ угодно, отвчалъ я. Но не пойтили намъ, государи мои, къ Г. Іерониму?
        Нтъ, сказалъ Епископъ, до тхъ поръ пока я не увижу между вами теснйшей дружбы. Братецъ, подайте мн свою руку, [усиливаясь оную взять] а вы свою, Кавалеръ.
        Располагайте моею по своему желанію, отвчалъ я подавая ему оную. Онъ взялъ мою руку и въ тоже самое время Генералову. Я подошелъ къ нему поближе, дабы тмъ удобне могъ онъ соединить оныя; и взявъ Генералову, которой казалось еще противился, сказалъ я ему, не супротивляйтесь, Г. мой, примите дружбу отъ искренняго моего сердца. Окажите мн по щастливому опыту т великія качества, кои вс вамъ приписываютъ. Я требую вашего дружества; поелику въ сердц своемъ имю свидтельство, что оную заслуживаю; и я конечно бы оной не домогался, естьлибъ способенъ былъ къ подлости. Хотя мн весьма прискорбно казаться презрительнымъ предъ вашими глазами; но я никогда таковымъ не буду передъ моими собственными.
        Тогда онъ спросилъ своего брата, можноли снести видъ таковаго превозношенія? Я отвчалъ, что признаніе длаемое имъ усугубляетъ мою честь. Епископъ тотчасъ присовокупилъ къ тому, что я говорю съ благородствомъ, что мои свойства извстны, и что онъ надется видть насъ искреними друзьями. Онъ усильно насъ просилъ принять сіе имя.
        За чемъ же скрывать? возразилъ Генералъ, я не могу сносить, чтобъ Кавалеръ почиталъ себя столь нужнымъ для моей сестрицы, какъ въ томъ почитаютъ себя увренными нкоторые въ моей фамиліи.
        Вы весьма мало меня знаете, Г. мой, отвчалъ я ему. Мои желанія стремятся теперь единственно къ возстановленію здравія вашей сестрицы и Г. Іеронима. Естьли я буду имть щастіе тому споспшествовать, то одна моя радость будетъ мн за то наградою. Но дабы успокоить ваши мысли и привесть васъ въ такія къ себ разположенія, какихъ самъ желаю; даю я вамъ честное слово [а ето такой законъ, Г. мой, коего я никогда не нарушалъ] что какіе бы успхи мы не получили отъ Всевышняго касательно болзни вашей сестрицы, но я никогда не приму и величайшей милости, какую толькобъ пожелали мн оказать, безъ согласія трехъ братьевъ, равно какъ родителя и родительницы. Я присовокупляю к тому, что собственная моя гордость не позволитъ мн вступить въ такую фамилію, въ коей бы не честно о мн думали, ниже подвергнуть любезную для меня двицу презрнію ближайшихъ ея родственниковъ.
        Генералъ, казалось весьма былъ доволенъ симъ изьясненіемъ. Ето мнніе благородно, сказалъ онъ мн: теперь принимаю я вашу руку и всячески стараться стану быть истинно вашимъ другомъ.
        Что вы скажете о сей гордости, любезной мой Докторъ? Конечно онъ не иначе меня почитаетъ какъ за простаго Англинскаго дворянина; а по сему то мннію я никогда не вступлю въ союзъ съ его фамиліею, сколь мало ни находилъ бы онъ самъ вроятности къ возстановленію здравія своей сестрицы. Впрочемъ онъ до чрезвычайности любитъ Графа Бельведере и вся фамилія весьма желаетъ вступать съ нимъ въ родство.
        Прелатъ казалось великое чувствовалъ удовольствіе видя насъ съ обихъ сторонъ расположенными жить въ тсной дружб. Я же съ моей стороны тмъ удобне согласился оказать нсколько снисхожденія гордости другаго, что Гжа. Бемонтъ меня къ тому уже приуготовила. Да и самъ родитель и родительница сего гордаго человка весьма опасались его нрава; они будутъ весьма довольны, когда узнаютъ, что я столь легко преодоллъ его предубжденія.
        При выход своемъ отъ меня Генералъ взявъ меня за руку сказалъ мн съ веселымъ видомъ: я уже женился,Кавалеръ, а на поздравленія, кои я приносилъ желая ему благополучія, онъ отвчалъ, что они безполезны: поелику онъ совершенно щастливъ. Жена моя, продолжалъ онъ, составляетъ все то, что токмо есть любезнйшаго въ свт. Она съ нетерпливостію желаетъ васъ видть. Но я ничего не опасаюсь, потому что она великодушна, а я всегда буду признателенъ. Но смотрите за самимъ собою, Кавалеръ, смотрите за собою, я васъ о томъ предувдомляю; поелику и ничего незначущій взглядъ будетъ замченъ. Удивляйтесь ей, я на то согласенъ; и сумнваюсь чтобъ вы отъ того могли удержаться: но впрочемъ я весьма радуюсь, что она не видала васъ прежде моего бракосочетанія.
        Такимъ образомъ оба братья пошли отъ меня со многими знаками дружества, а въ заключеніе Епископъ сказалъ мн, что онъ поздравляетъ себя, имя теперь трехъ братьевъ. Я намренъ слдовать за ними въ палаты делла Порретты и себя представить: но, любезный Доктор, съ какимъ движеніемъ увижу я…

        ПИСЬМО LXXI.
        Кавалеръ Грандиссонъ къ Доктору Барлету.


        Изъ Болоніи въ понедльникъ
        въ вечеру 26 Маія.

        Я возвратился домой. Вы ожидаете отъ меня, любезной Докторъ, подробнаго описанія важнаго произшествія.
        Я похалъ посл обда, но заблаговременно, въ томъ намреніи дабы препроводить нсколько времени съ любезнымъ моимъ Іеронимомъ. Онъ чувствуетъ еще великую боль отъ послдней операціи. Однако Г. Ловтеръ весьма спокоенъ и не мене отъ того иметъ надежды.
        Когда мы остались на един съ симъ врнымъ другомъ, то онъ сказалъ мн что еще не видался съ своею сестрицею; а изъ того заключаетъ что она конечно весьма нездорова; но при всемъ томъ знаетъ, что ее приготовляютъ къ принятію моею посщенія. О любезный Грандиссонъ! вскричалъ онъ въ восторг своей нжности, колико я соболзную о столь чувствительномъ и великодушномъ сердц каково ваше! Но что вы сдлали съ Генераломъ? Онъ увряетъ меня, что вамъ удивляется и васъ любитъ; а Епископъ тмъ поздравляетъ меня. Онъ зналъ что сіе принесетъ мн чрезвычайное удовольствіе.
        Въ сію самую минуту вошелъ къ Намъ Генералъ. Онъ поздоровался со мною съ такимъ дружествомъ, что я примтилъ радость въ глазахъ Іеронима. Въ какомъ печальномъ состояніи оставилъ я мою сестрицу! сказалъ намъ Генералъ. Я совершенно не понимаю, Кавалеръ, съ какимъ прискорбіемъ будете вы смотрть не сіе зрлище? Въ сіе время вошелъ къ намъ Прелатъ: О Кавалеръ, сказалъ онъ вошедши, моя сестрица ни къ чему не иметъ вниманія. Она не узнаетъ уже никого. Даже и самая Камилла кажется ей теперь незнакомою. Они совершенно позабыли въ первомъ ихъ движеніи, что такая всть могла произвести сильное впечатлніе надъ ихъ братомъ. Успокоя же его, они просили меня войти въ горницу Г. Ловтера, которой остался одинъ съ своимъ больнымъ.
        Маркиза пришла къ намъ обливаясь слезами. Сія любезная дочь уже меня не узнаетъ, и ни малйшаго не оказываетъ ко мн вниманія. Я никогда ее еще не видала толико нечувствительною къ своей матери. Я говорила ей о Кавалер Грандиссон; но и ваше имя нималйшаго не произвело надъ нею впечатлнія: Чтожъ должно думать о семъ странномъ безмолвіи? Камилла сказала ей, что вы желаете ее видть. Моя невстка равное длала ей общаніе. О Кавалеръ! Тщетная надежда, она совершенно лишилась разума. Мы еще столь были жестокосерды, что произнесли имя Даураны; она ни мало тмъ не устрашилась, какъ то бывало прежде.
        Камилла прибжавши къ намъ съ веселымъ видомъ вскричала: моя госпожа начинаетъ говорить. Я ей сказала что она должна приготовиться къ свиданію съ Кавлеромъ Грандиссономъ, и что вс даже к Генералъ того желаютъ. Поди прочь, отвчала она мн, вы боле не обманете меня своими баснями. Вотъ все что могла я отъ нее услышать. Изъ сего заключили, что она меня узнаетъ, какъ скоро покажусь я передъ нею; такимъ образомъ пошли мы въ кабинетъ Маркизы. Духовный отецъ сдлалъ мн весьма выгодное изображеніе, Генераловой супруг, которой я еще не видалъ; и я узналъ отъ Прелата, что при всемъ достоинств Маркизы, она была воспитана по французскому образцу. Маркизъ, Графъ, духовный отецъ и сія Госпожа, коей прелестями я дйствительно былъ удивленъ, находились въ кабинет. Генералъ взялъ на себя представить меня своей супруг. Потомъ мы сли. Когда вс приготовились, какъ я примтилъ, наблюдать какое вниманіе окажетъ Климентина, когда представятъ меня предъ нее при всемъ собраніи. Но я спросилъ Маркизу, не опасается лиона, чтобъ столь многочисленная компанія не причинила ей сильнаго движенія. Дай Богъ, отвчалъ Маркизъ воздыхая,
чтобъ она чемъ ниесть была тронута! Наши разговоры, сказала Маркиза, будутъ таковы какъ въ обыкновенномъ собраніи. Сколько разъ ни покушались мы возбуждать ея вниманія другими средствами? Впрочемъ, присовокупилъ Прелатъ, мыей ближайшіе родственники. И намъ удобне будетъ, сказалъ Генералъ, наблюдать все ея движенія. Она предупреждена, говорила Маркиза, о всхъ особахъ, коихъ должна здсь видть и приказала чтобъ съ не были только Камилла и Лавра.
        Въ ту самую минуту пришла любезная Климентина поддерживаемая Камиллою, а за нею Лавра. Она шла потупя взоры тихо но величественнно. На ней была черная роба волочащаяся по земли. Блая флеровая фата покрывала лице ея. Какое живое изображеніе печали!
        Я почувствовалъ во внутренности моего сердца чрезвычайное движеніе. Я поднялся со стула, и опять слъ на оной, я поднялся вторично, будучи въ недоуменіи и не зная что длать и что говорить.
        Она остановилась по средин кабинета и обратилась къ Камилл, показывая ей, чтобъ поправила ея покрывало, но не произнося ни слова, не подымая глазъ своихъ передъ нею, и не примчая никого. Я хотлъ была къ ней подойти, но Генералъ удержалъ меня за руку. Постойте, постойте, любезный Грандиссонъ, сказалъ онъ мн. Но ваша чувствительность меня пленяетъ. Она идетъ! Она подходитъ къ намъ!
        Она приближалась съ закрытыми въ половину глазами и потупленными въ землю. На движеніе же, кое она сдлала оборотясь къ окошку, Камилла ей сказала: сюда, сюда, Сударыня, и повела ее къ кресламъ, нарочно для нее поставленнымъ между обими Маркизами. Она слдовала къ онымъ безъ всякаго супротивленія и сла. Ея мать плакала. Молодая Маркиза также плакала. Ея родитель воздыхалъ, и обращалъ на нее свои взоры. Мать ея взяла ее за руку говоря, ей: любезнйшая моя, посмотри вокругъ себя. Пожалуйте, Сударыня, сказалъ старой Графъ, дайте ей волю длать собственныя свои наблюденія. Она казалось нимало не внимала тому, что мать ея и дядя ни говорили. Она все смотрла въ землю. Камилла стояла позади ея.
        Генералъ всталъ съ видомъ прискорбія смшаннаго съ нетерпливостію, и подошелъ къ ней. Любезная сестрица, сказалъ онъ ей, наклоня свою голову на плечо ея, взгляните хотя на насъ. Не поступайте съ нами съ такимъ презрніемъ. Посмотрите, вашъ родитель, ваша родительница, сестра ваша и вс плачутъ вокругъ васъ. Естьли вы насъ любите, то окажите намъ хотя единую улыбку. Онъ взялъ ее за руку, кою мать ея оставила, предаваясь собственнымъ своимъ движеніямъ.
        Наконецъ она на него взглянула; и длая принужденное угожденіе, улыбнулась; но печаль толико овладла всми ея чертами, что она ничего не могла сказать своему брату кром единаго желанія обязать его. Ея улыбка казалась погруженною во мрак печали. Но дабы оказать нсколько боле угожденія, она вырвала свою руку у брата, оглядывалась на об стороны, и узнавши мать свою, взяла ея руку обими своими руками, наклонясь къ оной съ нжнымъ движеніемъ.
        Когда Маркизъ всталъ со стула, утирая платкомъ свои слезы. Дражайшая дочь! вскричалъ онъ; Ахъ! естьлибъ мн никогда не видать такой улыбки! Она пронзаетъ, присовокупилъ онъ, мое сердце.
        Любезнйшая и снисходительнйшая сестрица, и такъ вы еще насъ не презираете! Но посмотрите на слезы, кои вы проливать заставляете. Посмотрите на своего родителя. Онъ ожидаетъ отъ васъ хотя малйшаго утшенія. Его скорбь происходитъ отъ вашего молчанія…
        Она взглянула въ ту сторону, гд я сидлъ. Меня увидла: содрогнулась, паки на меня взглянула; и паки содрогнулась, и оставя руку своея матери, поперемнно блдня и красня, встала, ухватилась обими руками за Камиллу.… О Камилла! Вотъ все что она могла произнести. Тогда источникъ слезъ полился изъ глазъ ея; и все собраніе, хотя чувствительно было тмъ тронуто, но чувствовало облегченіе, видя толикое изобиліе текущихъ слезъ. Я дйствительно подбжалъ бы къ ней, и принялъ бы ее въ свой обьятія, не взирая на все собраніе; но Генералъ удержавши меня сказалъ мн такъ громко, что она могла слышать: любезной Грандиссонъ, останьтесь на своемъ мст. Естьли Клементина не позабыла Англинскаго своего учителя, то она весьма будетъ рада, увидя его опять въ Болоніи. О Камилла, вскричала она, и такъ ты меня не обманула! Я опять стану теб врить. Ето онъ. Ето точно онъ; и наклонясь къ груди сей двицы, она скрывала свои слезы, кои омочали лице ея.
        Въ сіе самое время врожденная въ Генерал гордость паки произвела въ немъ свое дйствіе. Онъ отвелъ меня къ сторон. Кавалеръ, сказалъ онъ мн, я ясно усматриваю то сильное вліяніе, которое вы имете надъ сею нещастною двицею. Все собраніе оное примтило. Но я полагаюсь на вашу честность. Вспомните о томъ, что вы говорили сего утра… Боже мои! перервалъ я рчь его съ нкіимъ движеніемъ. При семъ однако я остановился; но возразивши опять съ равною можетъ быть ему гордостію довольствовался симъ отзывомъ: знайте, Г. мой, что тотъ, для коего сіе напоминаніе считаете вы необходимымъ, почитаетъ себя честнымъ человкомъ; и что вы признаете его таковымъ, равно какъ и вся ваша фамилія. Сей отвтъ казалось нсколько его потревожилъ. Я пошелъ отъ него прочь съ видомъ нимало для него не чрезвычайнымъ, но которой показался бы весьма пылкимъ для всхъ прочихъ, естьлибъ все ихъ вниманіе не обращено было къ Клементин. Однако Прелатъ не преминулъ сего замтить. Онъ подошелъ къ намъ когда я оставилъ Генерала; а какъ я остановился, то оба братья вышли вмст со мною.
        Возвращаясь же опять къ собранію, я увидлъ что любезная Клементина, поддерживаемая обими Маркизами и послдуема Камиллою выходила изъ кабинета. Она остановилась, увидя меня подл себя. Ахъ! Кавалеръ. Она боле ничего не сказала; и наклоня голову къ грудямъ своей матери едва не лишилась чувствъ. Я взялъ ея руку, висящую безъ всякаго движенія на ея плать, и ставши на колни коснулся до оной моими устами. Я чувствовалъ себя тронутымъ нжностію, хотя за минуту передъ симъ я испытывалъ движенія совершенно другаго рода. Климентина обратила на меня томныя свои взоры съ такимъ удовольственнымъ видомъ, коего давно уже въ ней не примчали. Я не могъ произнести ни одного слова и всталъ. Она все шла къ дверямъ; дошедши до оныхъ обернулась назадъ и сколь долго могла на меня смотрла. Я былъ недвижимъ до того времени какъ старый Графъ подавая мн руку и въ самое то время взявши за руку духовнаго отца, которой подл его находился сказалъ намъ, что не льзя боле обманываться въ причин такой болзни и что способъ къ выздоровленію также сталъ не безъизвстенъ. Но, Калалеръ, присовокупилъ онъ, вы должны принять Католическую
вру! Духовникъ склонялъ меня къ тому самыми усердными желаніями. Въ сіе время вышла къ намъ молодая Маркиза съ наполненными слезъ глазами. Мои попеченія отвергнуты, сказала она намъ; новая болзнь овладла моею сестрицею: и потомъ обратясь ко мн говорила, Ахъ! Г. мой, вы… Но за что обвинять васъ? Я вижу ясно, сколько вы страждете.
        Тогда пришелъ Генералъ съ Прелатомъ. Теперь, любезной братъ, сказалъ Прелатъ, я требую отъ васъ сего, естьли не по великодушію, то по справедливости. Кавалеръ согласится, я въ томъ увренъ, что излишняя его живость заслуживаетъ укоризну. Такъ, Г. мой, отвчалъ я; но не мене справедливо и то что намчанія Генерала были невмстны. Можетъ статься, сказалъ Генералъ довольно тихо. Я оборотясь къ нему говорилъ: справедливое признаніе, Г. мой, есть славная надъ собою побда. Я смло выдаю себя за человка неспособнаго къ подлости, могущей нарушить честность, по которой почитаетъ свидтельство своего сердца за право желать, дабы быть почитаему въ сей фамиліи за некорыстолюбиваго друга. Простите меня, Г. мой, естьли въ моихъ словахъ усматриваете видъ нкоей надмнности. Припишите оный тому отвращенію, кое я имю ко всякой безразсудности въ моихъ дяніяхъ; но я чувствую, что сердце мое поражено премногими такими ударами, кои не всегда, я говорю сіе съ прискорбіемъ, равное впечатлніе производить могутъ надъ вашимъ сердцемъ.
        Какъ! Грандиссонъ, сказалъ мн Генералъ довольно гордо, не ужели вы хотите длать укоризны?
        Нтъ въ нихъ нужды, возразилъ я, естьли вы чувствуете справедливость сихъ словъ. Но по истинн, или вы худо меня знаете, или позабываете самаго себя. Теперь, Г. мой, изьяснясь чистосердечно я готовъ просить у васъ прощенія во всемъ что вы токмо могли найти оскорбительнаго въ моемъ поступк: и взявши съ торопливостію его руку, изьявляя боле пылкости нежели жестокости продолжалъ примите мою дружбу, Г. мой, и врьте что я потщуся заслужить вашу.
        Онъ взглянулъ на своего брата. Скажите мн, говорилъ онъ ему, что долженъ я отвчать сему странному человку? Печальной ли принять мн на себя видъ или веселой?
        Ахъ! будьте веселы и не принимайте инаго вида, отвчалъ Прелатъ.
        Тогда онъ принялъ меня въ свои обьятія, говоря мн что я его преодоллъ; что онъ обезпокоился не во время; что я оказалъ излишне гнвъ свой; но что надлежитъ простить намъ взаимно другъ друга. Его супруга была въ недоумніи, не могши понять отъ чего произошло сіе возобновленіе дружбы. Старой Графъ и духовникъ не мене приведены тмъ были въ изумленіе. Маркизъ вышелъ изъ кабинета.
        Потомъ мы сли и различно разсуждали о состояніи любезной нашей больной. Но я ни мало не сумнваюсъ, что естьлибъ сіе свиданіе не причинило ей изумленія, то конечно бы она не впала въ ту болзнь, о которой мы безпокоились по описанію молодой Маркизы. Наконецъ Камилла прибжала съ щастливымъ извстіемъ что, она начинаетъ приходить въ себя и что ея мать, къ удовольствію ея, общала ей съ охотою, что въ позволеніи съ нею видться мн не будетъ отказано.
        Я почелъ сей случай самымъ удобнымъ дабы извстить молодую Маркизу о совтованіяхъ Англинскихъ лкарей. Прелатъ пошелъ въ горницу къ Іерониму, зная что онъ съ великою нетерпливостію желаетъ знать слдствіе сего перваго свиданія, но въ томъ намреніи, какъ онъ мн сказалъ, чтобъ совершенно не давать ему знать о тхъ небольшихъ вспыльчивостяхъ, кои произошли между нами съ Генераломъ. Я надюсь, любезной Докторъ, получить пользу собственно для себя отъ гордости и вспыльчивости человка толь горячаго нраву каковъ сей молодой человкъ; ибо не имюли я причины укорять себя въ равной погршности? О, любезной другъ, сколько разскаявался я, что не имлъ надлежащей увренности съ Огарою и Салмонетомъ въ томъ случа, когда безразсудная ихъ вспыльчивость принудила меня приказать моимъ людямъ проводить ихъ? Впрочемъ весьма вроятно, что естьлибъ я терпливо сносилъ здсь обиды отъ сихъ гордецовъ, кои почитаютъ себя знатне меня, и отъ человка военнаго, и, которой поставляетъ себ первымъ правиломъ не обнажать своей шпаги кром своего защищенія, то подвергъ бы себя такимъ обидамъ, кои безпрестанно приводили бы меня въ затрудненія,
коихъ я убгать стараюсь.
        Я пошелъ съ Генераломъ и его женою къ Іерониму, которой по своему участію принимаемому въ выздоровленіи своея сестры и по надежд, поданной ему о благополучной перемн всхъ длъ великодушно забылъ собственную свою болзнь. А поелику не было ни малйшаго вида, чтобъ я могъ еще съ нею въ тотъ день видшься, то Генералъ предложилъ мн, не хочу ли съ нимъ хать часа на два въ Козино [мсто зборища}, куда какъ думаю вы знаете сбираются каждый вечеръ вс знатнйшія особы въ Болоніи. Но я отъ того просилъ меня уволишь; ибо безпокойствіе, коимъ я былъ исполненъ въ разсужденіи брата и сестры, кои по своимъ нещастіямъ сдлались мн гораздо любезне, принудило меня возвратишься домой.

        ПИСЬМО LXXII.
        КавалеръГрандссонъ къ Доктору Барлету.


        Во вторникъ съ вечеру.
        Я препроводилъ всю ночь весьма худо и сего утра столько былъ разстроенъ, что не могъ иначе сдлать, какъ послать человка спросить о здоровьи брата и сестры, будучи въ томъ намреніи чтобъ покоиться до посл обденнаго времени. Но Маркиза отославъ обратно моего человка, приказала мн сказать, что желаетъ со мною видться. Я въ тужъ минуту исполнилъ ея приказаніе. Клементина спрашивала, точноли она меня видла, и не во сн ли ей сіе привидлось. Сей вопросъ принятъ былъ за хорошее предзнаменованіе, и сей радости желали сдлать меня участникомъ.
        Я видлъ Генерала въ поко у Іеронима. Онъ замтилъ что я былъ не очень здоровъ. Г. Ловтеръ совтовалъ мн пустить кровъ. Я на то согласился. Потомъ я видлъ, какъ перевязывали раны моему другу. Лекари не худо судили по оказывающимся признакамъ о его болзни. Два медика привезенные Прелатомъ сказали намъ что испытывая Англинскія совтованія они одобрили нкоторую часть предписанныхъ способовъ; и такъ соглашенось онымъ послдовать.
        Когда я пришелъ, то Клементина заперта была въ своемъ поко. Ея мученія паки возобновились отъ ея мыслей, смущаемыхъ жестокостями двоюродной сестры ея; и въ семъ-то состояніи не разсудили за благо допустить меня съ нею видться. Но успокоившись нсколько она пошла въ кабинетъ своея матери. Генералъ съ своею супругою пошли туда же и приказали меня увдомитъ, что я могу теперь показаться,
        Клементина при моемъ приход сидла подл Камиллы наклонивши голову на руки сея женщины и молчала какъ будто бы занималась своими размышленіями. Шорохъ отъ моего прихода и мои поклоны принудили ее приподнять голову. Она посмотрла на меня; и обнявъ Камиллу, скрывала нсколько минутъ лице свое. Потомъ взглянувъ на меня съ нкіимъ смущеніемъ, сла прямо и смотрла на меня съ твердостію. Однако ея взоры обращались то на Камиллу то на меня и изъявляли неизвстность и недоумніе. Наконецъ оставя Камиллу, она пошла тихо ко мн; но обратясь вдругъ назадъ подбжала къ своей матери; и обнявши ее одною рукою а другую поднявъ къ верьху паки начала на меня смотрть, какъ будто бы сумнвалась нсколько въ томъ что видла. Она казалось шептала нчто своей матери, но столь глухо что ничего не льзя было понять. Потомъ подошла къ своей невстк, которая взяла ее за руку, когда она къ ней приближилась и поцловала оную. Она дошла и до Генерала возл котораго я сидлъ и которой просилъ меня наблюдать вс ея движенія. Она остановилась подл его и не говоря ему ни слова смотрла на меня долгое время съ пленительною нершимостію. Такіе
приступы, длаемые ею на подобіе тайнаго ея ко мн прихода, лишили меня всхъ силъ удержать свое стремленіе. Я всталъ со стула и взявъ ее за руку сказалъ ей, преклоня колно, посмотрите, Сударыня, на того, коего вы почтили именемъ вашего учителя. Не отвергайте признательнаго Градиссона, коего вся ваша фамилія удостоиваетъ нкоей дружбы.
        О! я васъ не отвергаю. Такъ, такъ не сумнвайтесь въ томъ. Вс присудствующіе чрезвычайно обрадовались услыша ее говорящею. Но, предпріяла она, гд вы были столь долгое время?
        Я здилъ въ Англію, Сударыня, и не давно оттуда возвратился дабы видть васъ и любезнаго вашего Іеронима.
        Іеронима! вскричала она поднявши руку, не отнимая однако той, которую я держалъ. Бдной Іеронимъ.
        Возблагодаримъ Бога, сказалъ Генералъ, я усматриваю лучь надежды. Об Маркизы плакали отъ радости.
        Вашъ Іеронимъ, Сударыня, сей нжной братъ начинаетъ подавать лестную надежду о своемъ выздоровленіи. Любители вы его?
        Люблю ли я его? Но о чемъ здсь идетъ дло, мн кажется, что я совершенно васъ не понимаю.
        Теперь когда вы въ добромъ здравіи, то Іеронимъ будетъ почитать себя щастливымъ.
        Я въ добромъ здравіи!… Ахъ! Г. мой…
        Но помогите мн, помогите мн, Кавалеръ! крича слабымъ голосомъ и озираясь вокругъ себя съ печальнымъ и страшливымъ ее видомъ.
        Сія мысль конечно клонилась къ жестокой ея сестр, смущавшей ея воображеніе. Я общалъ ей мою помощь и уврилъ ее также въ помощи Генерала. Увы! вы не знаете, сказала она мн, съ какимъ варварствомъ со мною поступали. Но вы хотите быть моимъ защитникомъ. Подите, сядьте подл меня. Я васъ увдомлю о всемъ что я претерпла. Она съ торопливостію возвратилась къ своему стулу. Я за нею послдовалъ. Она дала мн знакъ ссть подл ее: И такъ вы узнаете, Кавалеръ.… Она прервала свою рчь. Ахъ! моя голова! прикладывая свою руку къ оной. Я не знаю, что во мн происходитъ. Но вы должны меня оставить. Я не здорова. Оставьте меня. Я не познаю боле самой себя. Потомъ смотря на меня изумленнымъ видомъ: вы уже не тотъ, которому я говорила… Кто вы таковы, Г. мой? Она испустила крикъ томнымъ голосомъ: и обнявъ Камиллу паки приклонила голову къ ея грудямъ.
        Я не въ состояніи былъ смотрть на сіе зрлище; а какъ былъ не здоровъ съ самаго утра, то сіе превышало уже мои силы. Я всталъ и пошелъ вонъ. Не выходите, Кавалеръ, сказалъ мн Генералъ утирая глаза. Но не смотря на то вышедъ я изъ кабинета, пришелъ въ горницу Г. Ловтера и не заставъ его тамъ заперся. Я не могу вамъ изобразить, любезной Докторъ,колико мое сердце было стесннно. Однако пробывъ нсколько въ уединеніи и почувствовавъ облегченіе я пошелъ къ Іерониму, куда въ тужъ минуту вошелъ и Генералъ, которой не говоря ни слова взялъ меня за руку и повелъ въ кабинетъ своей матери съ равною молчаливостію. Подходя къ оному онъ мн сказалъ, что его сестрица меня спрашивала, что она опечалилась о моемъ выход, опасаясь не оскорбила ли меня и что сіе можетъ служишь щасталивымъ предзнаменованіемъ.
        Мы пришли въ кабинетъ. Она была въ обьятіяхъ своей матери, которая лаская ее проливала надъ нею слезы. Вотъ Кавалеръ, любезная моя дочь, вы ничего такого не сдлали, чтобы могло его оскорбить. Она оставила обьятія своея матери. Я подошелъ къ ней. Съ начала, сказала она мн, подумала я что ето не вы сидли подл меня: но по вашемъ выход я дйствительно уврилась что ето вы были. Для чегожъ вы ушли? разв я причинила вамъ какое неудовольствіе?
        Вы къ тому неспособны, Сударыня: но вы приказали мн васъ оставить и я долженъ былъ вамъ повиноваться.
        Очень хорошо [смотря на свою мать.] Но что должна я ему сказать, Сударыня? Я не могу вспомнить, что хотла ему сказать. И подошедъ съ торопливостію къ своей невстк, говорила? общались ли вы мн, Сударыня, не говорить ничего противъ меня двоюродной моей сестр Дауран. Молодая Маркиза отвчала взявъ ее за руку, что она ненавидитъ Даурану, и что любитъ токмо любезную свою Климентину.
        …О! я не желаю ей ни отъ кого ненависти… и наклонясь ко мн, спросила кто такая сія госпожа? Генералъ чрезвычайно былъ доволенъ симъ вопросомъ; ето еще въ первой разъ оказала она вниманіе къ своей невстк и спросила кто она такова, хотя ежеминутно получала отъ нее знаки нжности. Я ей сказалъ, что сія госпожа ея сестра, и супруга Генерала ея брата.
        Моя сестра! По чему? Какже я не знала ее даже до сего времени?
        Ваша сестрица, Сударыня, потону что вышла за мужъ за старшего вашего братца.
        Я совершенно ничего изъ етаго не понимаю. Но для чегожъ мн о томъ прежде не сказали? И такъ желаю вамъ. Сударыня, всякаго благополучія. Даурана не пожелала признать меня за сестру свою. Признаете ли вы меня вашею сестрою?
        Молодая Маркиза прижимала ее въ своихъ обьятіяхъ.
        Моя сестрица, моя пріятельница, дражайшая моя Клементина! называйте меня своею сестрицею, и я ничего боле не желаю для моего благополучія!
        Колико произошло странныхъ случаевъ, возразила она съ видомъ вниманія о самой себ: и обратясь къ Генералу просила его переговорить съ нимъ на минуту. Онъ повелъ ее за руку въ другой уголъ кабинета. чтобъ не слыхали насъ сказала она ему [но столь однако громко, что было можно все слышать.] что я хотла вамъ сказать? я хотла что то…, но не могу вспомнить… Нтъ нужды, любезная сестрица, вы вспомните, отвчалъ ей Генералъ. Не спшите только. Новая ваша сестрица васъ любитъ. Ето изящнйшая изъ всхъ женщинъ составлающая радость моея жизни. Любите ее, дорогая Клементина.
        О! я буду ее любить, не имю ли я дружества и ко всякому человку?
        Но ее должно любить боле нежели всякую на свт женщину, выключая изящнйшей нашей матери. Ето моя супруга а ваша сестрица; она съ величайшей нжностію васъ любитъ, васъ и любезнаго нашего Іеронима.
        Не ужели она никого боле не любитъ?
        Ковожъ желаете вы, чтобъ она любила?
        Я не знаю; но не должно ли любить каждаго?
        Она любитъ все то, что вы любите; ибо она есть самая благодушная женщина.
        Сего-то я желаю. Я общаюсь вамъ любить ее. Но я сумнваюсь, Г. мой…
        Въ чемъ, любезная сестрица? Я не знаю: но скажите мн, Г. мой, за чмъ Кавалеръ Грандиссонъ сюда пріхалъ?
        Горя желаніемъ васъ видть, вашего родителя, вашу родительницу, Іеронима; видть насъ всхъ, и споспшествовать къ нашему благополучію.
        Какая милость! Не имете ли вы о немъ такого мннія? Онъ всегда былъ изящнйшимъ изъ человковъ. А вы, любезной братецъ, щастливы ли вы?
        Я щастливъ; но былъ бы гораздо щастливе, естьлибъ вы и Іеронимъ были благополучны.
        Но Ахъ? вы въ томъ отчаяваетесь. Не дай Богъ! любезная сестрица; Кавалеръ по своей милости привезъ къ намъ весьма искуснаго лкаря, которой ласкается вылечить Іеронима.
        Правда ли ето? Да для чегожъ не привезъ онъ его прежде?
        Сей вопросъ казалось мн привелъ Генерала въ нкое замшательство. Однако но великодушію своему онъ признался, что въ етомъ проступились; что не приняли для сего надлежащихъ мръ, и жалетъ что въ томъ не поврили сперва Кавалеру Грандиссону.
        Она подняла руку въ верьхъ съ нкіимъ удивленіемъ и говорила: Боже милостивый! Сколько перемнъ случилось! Г. мой, я сію же минуту возвращусь къ вамъ: и не давая ему времени отвчать она побжала къ дверямъ. Камилла слдовала за нею, спрашивая ее, куда она идти желаетъ. О! естьли ты здсь, Камилла, то пойдемъ вмст со мною: и наложа руку на ея плечо сказала ей поди поскорй къ отцу Марескотти; скажи ему… она остановилась; потомъ опять говорила, скажи ему что теперь я имю самую лучшую мысль… и поручаю себя его молитвамъ.
        Посл сего она подошла къ своей матери, взяла ея руку, поцловала, и прикладывая оную къ своему лбу и своей щек съ дтскою нжностію просила ее имть къ ней матерьнюю любовь. Вы не знаете, Сударыня, присовокупила она, да и я также не понимаю, что происходитъ въ моей голов. Да излчитъ меня любезнйшая рука ваша. Она паки начала прикладывать матернюю руку къ своему лбу; потомъ приложила ее къ своему сердцу. Маркиза цлуя безпрестанно нжную свою дочь, омочила лице ея своими слезами.
        Камилла спросила Генерала, прикажетъ ли позвать отца Марескотти. Нтъ, сказалъ онъ ей, пусть она повторитъ свой приказъ: можетъ быть она уже о томъ и забыла. И самомъ дл она боле не упоминала объ отц Марескотти.
        Маркиза думаетъ, что она конечно еще не забыла о прежнемъ предубжденіи, которое Генералъ и сей отецъ имли противъ меня, и что видя меня примирившагося съ первымъ, желала также моего примиренія и съ другимъ.
        Я почелъ за долгъ, любезной мой Докторъ, описать вамъ подробно вс движенія толь дражайшей особы въ первыхъ двухъ нашихъ свиданіяхъ. Вся фамилія возъимла уже отъ того лучшую надежду. Теперь же когда, по столь удивительномъ превращеніи изтребила она глубокое молчаніе, къ коему была какъ будтобы обречена, и когда начинаетъ говоритъ хотя и не весьма связно, мы разсудили за благо не утомлять ее столь продолжительными разговорами. Камилл дано было приказаніе забавлять ее въ своей горниц и говорить ей всегда лестное ея воображенію. Я попросилъ у ней позволенія удалиться: она отвчала мн: но увижусь ли съ вами до отъзду вашего въ Англію? Безъ сомннія и весьма часто будете съ нимъ видться, сказалъ ей Генералъ. Тогда она пошла съ Камиллою будучи весьма довольна.
        Мы вышли изъ кабинета къ Іерониму, коего молодая Маркиза чрезвычайно обрадовала разсказывая о всемъ произшедшемъ. Сей великодушной другъ приписывалъ щастливую сію перемну моему присудствію; и Генералъ клялся что впредь съ великою радостію приступитъ ко всмъ ршеніямъ, кои будутъ приняты съ согласія всхъ для излченія его сестры.
        Старой Графъ съ старшимъ своимъ сыномъ отправился сего вечера въ Урбинъ. Они пришли ко мн на квартиру проститься со мною; и отецъ повторилъ мн, что онъ всегда ласкается видть меня ревностнымъ Католикомъ.
        Примчаніе. "Многія слдующія за симъ письма содержатъ въ себ не токмо новыя свиданія Кавалера съ Клементиною, и слдственно новыя подробности, коими онъ намренъ, говоритъ онъ, дабы оправдать тмъ чрезвычайную продолжительность оныхъ, показать успхи всей оной перемны; но еще и отвты къ Доктору Барлету, на различныя обстоятельства, касающіяся вообще до свойствъ героевъ сея повсти. Неизчерпаемой сочинитель позабывалъ, что вкусъ его читателей не всегда соображается съ его вкусомъ, и что самой вроятности, отъ коей онъ никогда не удалялся въ такомъ множеств произшествій, не довольно бы было для подкрпленія всей важности оныхъ. Однако иногда доходитъ онъ къ своему содержанію, какъ то изъ слдующаго письма видно будетъ.,,

        ПИСЬМО LХХІІІ.
        Кавалеръ Грандиссонъ къ Доктору Барлету.


        Изъ Болоніи 13 и 24 Іюня.
        Графъ делла Порретта и его два сына прибыли вчерашняго числа изъ Урбина, дабы раздлить съ нами ту радость, которую мы чувствовали отъ нашей надежды ежедневно умножающейся. Сего дня я примтилъ на лиц Маркизы такую скрытность,коей не видалъ до прибытія Графа; или лучше сказать нкое благоугожденіе, которое показалось мн излишне учтивымъ касательно такой дружбы, какова наша. Вы знаете, любезной мой Докторъ, что я примтя мрачность на чел друга, всегда стараюсь изыскивать тому причину надясь изьяснить оную. Я просилъ Маркизу на минуту переговорить со мною на един.
        Она при первомъ слов оказала мн сіе удовольствіе. Но давши мн время открыть ей всю внутренность моего сердца, она спросила меня, можетъ ли отецъ Марескотти, которой иметъ ко мн, сказала она мн, всю нжность отца, быть при нашемъ разговор. Сей вопросъ привелъ меня въ великое удивленіе. Однако я отвчалъ, что съ охотою на то соглашаюсь.
        Она приказала его позвать, по чему онъ къ намъ немедленно пришелъ. Нжное участіе, поелику не знаю какую то скрытность усматривалъ и на его лиц, заставило меня думать, что онъ небезъизвстенъ былъ о разположеніяхъ Маркизы, и что позвали его для того дабы онъ принялъ участіе въ семъ изъясненіи, когда бы я его и не просилъ.
        Я повторилъ передъ нимъ сказанное уже мною. Маркиз о моемъ безпокойствіи касательно премны мною примченной со вчерашняго дня на такомъ лиц, на коемъ я кром милости ничего не видалъ. Кавалеръ, отвчала она мн, естьли вы не почитаете себя нжно любимымъ всею фамиліею какъ въ Неапол, въ Урбив такъ и Болоніи, то великую длаете намъ несправедливость. Тогда начала она говорить о оказанныхъ мною имъ услугахъ; она увеличила ихъ до высочайшей степени. Я клялся ей, что не могъ мене сдлать для соотвтствованія чувствованіямъ собственнаго моего сердца. Сіе попеченіе возразила она, должны вы оставитъ намъ, дабы о томъ судить; но пожалуйте не почитайте насъ способными къ неблагодарности. Мы съ радостію начинаемъ усматривать всю возраждающуюся нашу надежду касательно любезной дочери, видя ее въ такой пропасти, коей почти нтъ примра. Клянусь честію, справедливостію и всми законами признательности, что она должна быть вашею супругою, естьли вы токмо потребуете ее по тмъ договорамъ, кои вы нкогда намъ предлагали.
        Я съ удовольствіемъ на сіе соглашаюсь, сказалъ духовный отецъ наклоня голову.
        Чтожъ могу я еще присовокупитъ, продолжала Маркиза? Мы находимся вс въ ужасномъ замшательств. На меня возлагаютъ такое дло, кое меня опечаливаетъ. Облегчите мое сердце, Кавалеръ, избавя меня отъ продолжительнаго изьясненія.
        Мы не имемъ въ етомъ нужды, Сударыня. Я проникаю во внутренность вашего сердца. Я никогда не буду укорять вашу фамилію неблагодарностію. Вы же, отецъ мой, скажите мн, [предполагая по крайней мр что бы вы могли сдлать въ мою пользу то, что я сдлалъ для васъ] естьлибъ вы были на моемъ мст, то вы не боле бы были убждены въ своемъ закон, сколько я въ моемъ, скажите вы мн, чтобы вы сдлали въ такомъ случа, а изъ того можемъ судить что я сдлать долженъ.
        Отецъ Марескотти отвчалъ мн, что онъ не можетъ опровергнуть такого предположенія; но возможно ли, возразилъ онъ, чтобъ заблужденіе могло имть надъ разсудительнымъ человкомъ столько же силы какъ и справедливость?
        Вы знаете, сказалъ я ему, что сей вопросъ безполезенъ; ибо я имю равное право предложить вамъ то же и съ моей стороны. Но соединимъ усердныя наши молитвы о томъ щастливомъ окончаніи длъ, въ коемъ мы вс принимаемъ участіе; то есть, о совершенномъ возстановленіи здравія дражайшей нашей Клементины. Вы видите, Сударыня, что я нимало не стараюсь настоять касательно ея руки. Вы сами свидтели почтительному моему поведенію. Даже и въ самой печальной ея задумчивости вы не примтите ничего, почему могли бы судить что она помышляетъ о брак. Теперь же единое мое желаніе, какъ я уже помнится мн вамъ и прежде сказывалъ, состоитъ въ томъ дабы видть ее въ совершенномъ здравіи.
        Что должно мн сказать, честный отецъ? Что мн отвчать? Возразила Маркиза взирая на него печальнымъ окомъ. Потомъ обратясь ко мн сказала: во вы, Кавалеръ, помогите намъ своимъ совтомъ. Вы знаете наше состояніе. Увы! не подозрвайте насъ въ неблагодарности. Мы уврены что благосостояніе любезной нашей дочери находится въ опасности. Естьлижъ Клементина сочетается съ вами бракомъ; то она не долго пробудетъ въ Католическомъ закон. Еще повторяю, помогите намъ.
        Вы по, своему великодушію, Сударыня, излишне безпокоитеся о польз вашей дочери и моей. Вы говорите, что она будетъ моею супругою, естьли я паки представлю т договоры, кои уже предложилъ. Но я далъ Генералу честное слово, что безъ согласія трехъ братьевъ, равно какъ и безъ вашего, Сударыня, я никогда не соглашусь вступать съ вами въ союзъ и я обьявилъ уже вамъ самимъ что почитаю себ за долгъ сдержать свое слово: но что васъ признаю свободными, естьли вы думаете что Клементина по совершенномъ своемъ выздоровленіи почувствуетъ гораздо боле признательности нежели вы желаете къ предполагаемымъ услугамъ; то будьте уврены что мои посщенія постепенно будутъ уменшаться. Такимъ образомъ намренъ я изтребить оную изъ ея мыслей, подавая ей знать что я гораздо мене способствовалъ ея выздоровленію, нежели сколько она думаетъ. Я общался Генералу постить его въ Неапол. Мое отсудствіе не боле трехъ недль можетъ продолжиться и я всегда буду въ готовности возвратиться сюда по первому приказанію. Оставимъ всякія ршенія до сего времени; а положитесь на честность такого человка, которой паки увряетъ васъ, что почитаетъ
себ за долгъ сдержать свое слово и что признаетъ васъ свободными.
        Они взглянули другъ на друга не отвчая мн ни слова.
        Что думаете вы, Сударыня, о семъ предложеніи? Что вы о томъ скажите, отецъ мой? Естьлибъ я могъ токмо вообразить себ что нибудь безпристрастне, то неотмнно предложилъ бы вамъ оное.
        Священникъ сказалъ мн, что я удивленія достойной человкъ. Маркиза жаловалась, что у нее недостаетъ выраженій. Она плакала. Она истинное принимала съ семъ дл участіе. Я чрезвычайно былъ чувствителенъ къ такой ея любьви: однако сказалъ я самъ въ себ съ прискорбіемъ можетъ быть весьма очевиднымъ: Когдажъ, когда найду я то спокойствіе, коего мое сердце кажется достойно? но сіе же самое чувствованіе [долженъ ли я назвать симъ именемъ гордливость мою] пришло ко мн на помощь. Благодарю Тя Боже за низспосланіе мн твердости исполнить налагаемое на меня совстію и человколюбіемъ, изключая другія законы. Отецъ примтилъ что я чрезвычайно былъ тронутъ; ибо слезы появлялись уже на глазахъ моихъ. Онъ вышелъ дабы сокрыть собственное свое движеніе. Маркиза будучи еще боле тронута назвала меня великодушнйшимъ человкомъ. Я простившись съ нею весьма почтительно пошелъ къ Іерониму.
        А когда хотлъ идти на квартиру дабы успокоить нсколько свое сердце; то Маркизъ, Графъ и Прелатъ приказали меня просить въ горницу Маркизы, гд они находились съ отцемъ Марескотти, которой увдомилъ ихъ о всемъ въ нашемъ разговор произшедшемъ. Прелатъ всталъ и обнимая меня сказалъ: любезной Грандиссонъ, сколько я вамъ удивляюсь! Для чегожъ, для чего не желаете вы назваться моимъ братомъ? хотя бы и самой Принцъ пожелалъ сочетаться бракомъ съ моею сестрицею… но естьлибъ вы были Католическаго закона…. Для чегожъ не желаете вы? прервала, Маркиза рчь его возведя свои руки и очи къ небу. Вы не желаете; и такъ вы не можете того сдлать? сказалъ мн Графъ. Маркизъ взялъ меня за руку! Онъ выхвалялъ мою некорыстолюбивость. Онъ весьма одобрилъ предложеніе о моемъ отсудствіи; но паки представилъ мн что я долженъ произвести въ дйство сіе намреніе и поступить при семъ случа съ великою осторожностію не токмо съ Клементиною но и съ Іеронимомъ, коего признательное сердце чрезвычайно опечалится даже и отъ малйшаго подозрнія, что таковое мнніе произошло отъ нихъ. Тогда все ваши мры будутъ оставлены; и какъ здравіе
Клементины будетъ возстановляться, то мы положимся во всемъ на волю Создателя.
        Потомъ я возвратился къ Іерониму, которому сообщилъ намреніе мое отправиться въ Римъ и въ Неаполь; поелику я далъ въ томъ честное слово Генералу и его супруг. Онъ спросила меня, въ какомъ состояніи будетъ находишься тогда его сестрица и нтъ ли какой опасности касательно нашихъ чаяній? Я не поду, сказалъ я ему, безъ согласія на то Клементины. Ея излченіе зависитъ теперь отъ времени. Естьли я въ самомъ дл столько приношу оному пользы, сколько васъ дружба въ томъ увряетъ; то кратковременное отсудствіе и ожиданіе, кое могутъ они возбудитъ, возъимютъ гораздо боле силы къ подкрпленію ея вниманія, нежели частыя посщенія. Но, возразилъ онъ, не находите ли вы возраженія со стороны моего родителя, моей родительницы и братца? Не безпокоятся ли они о Клементин? Я отвчалъ ему, что какъ изьяснялся съ ними о своемъ отъзд, то они также судили что маловременное отсудствіе можетъ возбудить ея вниманіе. Тогда онъ согласился по столь убдительнымъ причинамъ на мой отъздъ, прося меня при томъ чтобъ я поступилъ въ семъ случа какъ можно осторожне съ разборчивостію его сестры.
        Примчаніе. Предпріятіе дабы склонить Клементину согласиться на его отъздъ получило желаемой успхъ по той предосторожности, которую онъ употребилъ и коей обстоятельнаго описанія сочинитель заблагоразсудилъ здсь не включать. Кавалеръ здилъ не токмо въ Римъ и Неаполь но также во Флорецію въ томъ намреніи дабы склонить Гжу. Бемонтъ пріхать на нкоторое время въ Болонію. Онъ увдомляетъ Доктора что во время путешествія онъ не будетъ можетъ быть къ нему писать нсколько недль Въ самомъ дл сія перерывка занята была здсь различными письмами Милади Ж… къ Миссъ Биронъ, кои содержатъ въ себ повствованіе о распряхъ ея съ своимъ мужемъ и о другихъ домашнихъ обстоятельствахъ. При семъ должно увдомитъ, что Миссъ Биронъ находилась уже въ своей фамиліи. Милади Ж…., которая не могла безъ нее жить, отправилась наконецъ къ ней и оттуда писала къ сестр своей Милади Л… о всемъ что она видла, то есть, изящныя качества родственниковъ своей пріятельницы и удовольствія кои они ей безпрестанно доставляли. Слабостьже Миссъ Биронъ описана была съ такимъ пристрастіемъ какое можетъ токмо произвесть искреннйшая дружба. Ея болзнь
была всмъ извстна, а добродтель и благородство ея чувствованій понуждали оную почитать. На конецъ Докторъ Барлетъ получилъ отъ Кавалера три письма.,,

        ПИСЬМО LXXIV.
        Кавалеръ Грандиссонъ къ Доктору Барлету.


        Изъ Флоренціи 5 и 16 Іюля.
        Я не мене щитаю трехъ недль съ того времени какъ отправилъ послднее мое письмо. Я получилъ извстія о всхъ моихъ друзьяхъ изъ Англіи и Франціи; но т, кои присланы мн изъ Болоніи Прелатомъ отцемъ Марескотти и Г. Ловтеромъ были самыя щастливыя. Прелатъ означаетъ мн особенно, что приписываютъ хорошимъ успхамъ братняго здоровья ту надежду, коею ласкаются, что теперь вскор увидятъ сестру въ совершенномъ здравіи.
        Я препроводилъ цлые дв недли въ Неапол и Портичи. Генералъ и его супруга безпрестанно старались оказывать мн свои услуги. По прізд моемъ туда Генералъ вступалъ со мною въ изьясненіе о моихъ намреніяхъ: а я отвчалъ ему тоже самое что и его матери. Онъ казалось весьма былъ тмъ доволенъ. Разлучаясь со мною онъ принялъ меня въ свои обьятія, какъ своего брата и друга, прося прощенія въ самыхъ нжнйшихъ выраженіяхъ въ той злоб, которую онъ ко мн сперва имлъ, общаясь клятвенно поступить по выбору сестры своея, естьли Господь даруетъ ей облегченіе. Его супруга равномрно была чистосердечна въ засвидтельствованіяхъ своего почтенія. Она сказала мн откровенно, что ничего столько въ свт не желаетъ, какъ по совершенномъ выздоровленіи Клементины назвать меня своимъ братомъ.
        И такъ какоежъ будетъ опредленіе судьбы моея, любезной Докторъ? Самое величайшее препятствіе изчезло; но Прелатъ, какъ вы легко могли примтить, обращаетъ со всмъ въ другую сторону ту заслугу, кою его братъ мн приписываетъ и по видимому съ тмъ намреніемъ, дабы уничтожить мою надежду. Я полагаюсь въ томъ на произволъ судьбы; но я ничего не перемню въ своихъ поступкахъ.
        Гжа. Бемонтъ, которая здила въ Болонію, возвратилась назадъ вчерашняго вечера. Она подтвердила мн все писанное ко мн о щастливой перемн брата и сестры а слдственно и всей фамиліи. Г. Ловтера осыпаютъ вс похвалами и ласками. Іеронимъ въ состояніи уже просиживать по нскольку часовъ съ другими; а Клементина посщаетъ его каждый день по два раза: она начала опять дйствовать своею иголкою и что почитаетъ себ за удовольствіе шить что ниесть въ горниц своего брата.
        Заблужденія ея разума бываютъ уже рдки, и когда ея мысли начинаютъ смущаться, то она вскор оное примчаетъ. Тогда она не говоритъ ни слова. Она проливаетъ слезы и тотчасъ принимаетъ намреніе, или удалиться въ свой кабинетъ, или хранить глубокое молчаніе. Она говоритъ иногда съ Г. Ловтеромъ, которой бываетъ въ горниц ея брата. Когдажъ разговоръ случится о мн; то ея выраженія бываютъ весьма скрытны и продолжаются малое время о той матеріи; но она чрезвычайно любопытствуетъ о всемъ касающемся до Англіи, обыкновеніяхъ и поведеніяхъ нашихъ, особливо же о женщинахъ.
        Каждой поставляетъ себ за правило, не выключая Іеронима и Камиллы не начинать никогда разговора о мн. Она часто спрашиваетъ обо мн и щитаетъ дни моего отсудствія. Нкогда случившись на един съ Гжею. Бемонтъ, она ей сказала; не знаете ли вы, Сударыня, для чего всякой старается здсь не говорить о Кавалер Грандиссон, а перемняетъ мою речь, когда я сама о томъ заговорю? Я примчаю сіе притворство въ Камилл какъ и въ другихъ. Но даже не льзя изключить изъ того и Іеронима и я многократно его въ томъ испытывала? Не ужели онъ, способенъ къ неблагодарности? Можетъ ли онъ быть равнодушенъ къ такому другу, отъ коего получалъ толико благодяній? Я ласкаюсь что не имютъ о мн столь худаго мннія, дабы страшиться произнести въ моемъ присудствіи имя такого человка, коему я должна оказывать толико же признательности какъ и почтенія. Скажите мн, Сударыня, не оказала ли я въ нещастныхъ моихъ обстоятельствахъ, чего нибудь недостойнаго моего свойства, моея фамиліи, или скромности моего пола? Естьли я оказала сію погршность, то мое сердце не имло въ томъ участія; а по сему должно судить, что мое нещастіе въ самомъ дл было
жестоко.
        Гжа. Бемонтъ всячески старалась вывести ее изъ сего заблужденія. Очень хорошо, возразила она, и такъ я надюсь что скромность и признательность пребудутъ на всегда въ семъ сердц въ одинакой степени. Пусть же позволятъ мн признаться что я его почитаю; ибо я имю къ нему сіе чувствованіе, и никогда оно не принудитъ меня выдти изъ предловъ благоразумія. Позволите ли вы, Сударыня? Поговоримъ о немъ съ четверть часа… не боле. Вотъ мои часы. Ето Англинскія часы, кои я купила въ семъ намреніи, не давая о томъ никому знать. Не измните ли вы мн? При семъ не довряясь сама себ, она испустила источникъ слезъ и вышла вонъ не говоря ни слова.
        Я не скрою отъ васъ, любезной другъ, что Гжа. Бемонтъ совершенно знаетъ состояніе моего сердца и о немъ соболзнуетъ. Она желаетъ чтобъ разсудокъ любезной ея пріятельницы пришелъ въ прежнее состояніе; она страшится препятствія: но есть, говоритъ она, такой человкъ; коего она желаетъ Клементин. Есть такая же и женщина… Великій Боже! теб предаю я ршеніе моея участи.
        Госпожа Бемонтъ разсказываетъ, что за два дни до ея отъзду Клементина начинала уже сумнваться о моемъ возаращеніи. Она прервала свое молчаніе, и пришла уже въ смущеніе: дватцать дней, Камилла! сказала она обратясь къ сей женщин. Она стала безгласна на канун отъзда Гжи. Бемонтъ. Во время ея упражненія съ Маркизою Камилла пришла съ торопливостію отъ Прелата, которой просилъ позволенія съ ними видться. Маркиза отвчала, что онъ можетъ придти; тогда Клементина слыша его идущаго, оставила свое упражненіе перемнилася въ лиц и приняла на себя почтительной видъ. Но какъ скоро увидла она Прелата одного; то печаль изобразилась на лиц ея какъ будто бы она обманулась въ своемъ ожиданіи.
        Прощай, любезной другъ, я надюсь завтра около вечера быть въ Болоніи. Вы въ скоромъ времени получите отъ меня другое письмо.

        ПИСЬМО LXXV.
        Кавалеръ Грандиссонъ къ тому же


        Болонія, 7 и 18 Іюля.
        Я прибылъ вчера въ сей городъ тогда, когда уже довольно было темно. Я послалъ въ самую ту минуту засвидтельствовать мое почтеніе фамиліи. Сего утра я пошелъ въ палаты делла Поррета и прошелъ прямо въ покой къ господину Іерониму. Онъ поднялся съ мста, дабы меня принять стоя и раздлить со иною радость щастливой сей перемны. Я видлъ самыя нжнйшія знаки любви его. Вс, сказалъ онъ мн, начинаютъ имть бодрость и здравіе.
        Камилла, пришедши вскор къ намъ, поздравила меня съ пріздомъ отъ молодой своей госпожи и сказала мн, что черезъ четверть часа, она будетъ въ готовности принять мое посщеніе. Чудеса! вскричала добрая сія женщина. Вы увидите здсь одну радость и надежду. Выходя же отъ насъ она сказала мн на ухо: моя госпожа надваетъ цвтное платье для принятія васъ. Вы не увидите уже ее боле въ траур. Время уже приближается; ибо Генералъ писалъ къ своему родителю, что онъ съ великимъ удовольствіемъ соглашается на выборъ сестры своея.
        Въ сіе время пришелъ Прелатъ. Желаю вамъ всякаго благополучія, сказалъ онъ мн довольно благосклонно. Торжествуйте, Г. Грандиссонъ, Климентина можетъ теперь располагать своимъ жребіемъ, тотъ, котораго сдлаетъ она надъ собою властелиномъ, кто бы таковъ ни былъ, дйствительно будетъ обладать сокровищемъ.
        Маркизъ, Графъ и отецъ Марескотти, которые пришли одинъ за другимъ, оказали мн самыя нжныя ласки. Маркиза, пришедши потомъ, предупредила меня своими поздравленіями. Ваше возвращеніе, сказала она мн, соотвтствуетъ нашей нетерпливости. Мы щитали даже дни вашего отсудствія. Я надюсь что радость Клементины будетъ чрезвычайна. Вы знаете изящность добраго ея сердца.
        Отецъ Марескотти отвчалъ за меня, что можно положиться на мое благоразуміе, и что увидвшись съ нею я безъ сомннія буду имть вниманіе умришь свою радость, дабы тмъ удержать ее въ благопристойности. Не боле прошло четверти часа въ сихъ засвидтельствованіяхъ взаимнаго удовольствія и дружбы, какъ Камилла пришедши просила меня по приказанію своея госпожи пожаловать въ ея кабинетъ. Маркиза вышла напередъ. Я пошелъ за Камиллою, которая сказала мн идучи, что она почитаетъ свою госпожу не только спокойною, какъ была за нсколько передъ симъ дней: а сіе безъ сомннія происходитъ, присовокупила она, или отъ ея торопливости при одвань, или отъ ея нетерпливости, съ какою она меня ожидаетъ. Въ то время, какъ Клементина была совершенно здорова, то представляла собою, такъ сказать, самую изящность безъ всякой принужденности. Я видлъ только одну такую женщину, которая бы съ сей стороны могла съ нею равняться. Миссъ Биронъ кажется чувствуетъ, что можетъ положишься на природныя свои прелести и не оказываетъ боле никакого тщеславія. Ктожъ будетъ думать о ея убор, когда обратимъ свои взоры на лице ея? Что касается до
достоинства и снисходительности въ вид и въ обхожденіяхъ; то я не знаю ничего подобнаго симъ двумъ молодымъ особамъ.
        Клементина показалась мн прелестною. Но нсколько странное разположеніе ея украшеній и нчто гораздо блестящаго, чего я никогда не видалъ въ глазахъ ея, гд обыкновенно удивляются не инному чему какъ пріятному блеску, принудило меня страшиться, что ея воображеніе гораздо боле растроилось, нежели я опасался. Сія мысль причинила мн нкое прискорбіе при моемъ вход.
        Кавалеръ! любезная моя, сказала ей Маркиза. Клементина, примите вашего друга.
        Она встала съ видомъ изьявляющимъ достоинство и пріятность. Я подошелъ къ ней. Она подала мн свою руку. Генералъ, Сударыня, и его супруга, поручили мн засвидтельствовать вамъ нжнйшее свое почтеніе.
        Они конечно приняли васъ какъ друга сей фамиліи? Но, скажите мн, Г. мой [улыбаясь,] ваше путешествіе не продолжилось ли доле, нежели вы общали?
        Только двумя или тремя днями, Сударыня.
        Только? Г. мой. Очень хорошо. Я васъ за то не укоряю. Нимало не удивительно, чтобъ человкъ толико ожидаемой, не былъ всегда властенъ въ разположеніи своего времени.
        Она запиналась. Она смотрла на на мать свою, то на меня, то въ низъ съ очевиднымъ замшательствомъ. Потамъ, какъ будто бы сумнваясь о своемъ состояніи, она обратилась назадъ прикладывая платокъ къ голов своей,
        Гжа. Бемонтъ, возразилъ я, дабы уменшить ея прискорбіе, свидтельствуетъ вамъ всю свою нжность.
        Разв вы были во Флоренціи? Гжа. Бемонтъ, говорите вы? Во Флоренціи! и подбжавши къ своей матери она обняла ее обими своими руками. Она старалась скрыть лице свое въ грудяхъ ея… О Сударыня! Избавьте меня, избавьте меня отъ меня самой. Я не знаю боле, гд я нахожусь.
        Маркиза цлуя ее прижимала ее въ матернихъ своихъ обьятияхъ усиливаясь ее утшить, и многократно повторяя ей, что она въ одну минуту почувствуетъ облегченіе. Я сдлалъ движеніе дабы выдти вонъ; а какъ Маркиза подала мн на то согласіе знакомъ, то я вышелъ въ боковую горницу.
        Вскор потомъ Камилла увдомила меня, чтобъ я туда возвратился. Я увидлъ госпожу ея сидящую и наклонившуюся на плечо своея матери. Прошу прощенія, Кавалеръ, сказала она мн. Здравіе мое худо поправляется, я ето ясно вижу. Но нтъ нужды. Мн теперь лучше, а вдвое еще хуже нежели было: хуже по тому, что я чувствую свое нещастіе. Во взорахъ ея изчезъ уже тотъ блескъ, которой произходилъ отъ ея воображенія. Они были томны, мрачны и омочены слезами.
        Я взялъ ея за руку. Не печальтесь, Сударыня; востановленіе прежняго вашего здравія приближается. Сіи небольшіе припадки, на кои вы жалуетесь, доказываютъ что они приближаются уже къ концу.
        Дай Боже! Ахъ! Кавалеръ, какія нещастія причинила я нашимъ друзьямъ, моей матери, вамъ и всей вообще фамиліи! О жестокая Даурана. Но для чегожъ упоминать объ ней? Скажите мн, правда ли ето, что она умерла?
        Разв ты желаешь, любезная моя, чтобъ ето была правда? спросила ее мать ея.
        О! нтъ, нтъ. Я желаю чтобъ она была жива и чтобъ разскаевалась въ причиненномъ ею мн зл. Не была ли она моею подругою въ младенчеств? Она меня нкогда любила. Скажите, Кавалеръ, жива ли она еще.
        Я взглянулъ на Маркизу, прося отъ нее совта, что отвчать и ея взоры изьяснили мн ея мнніе: тогда я отвчалъ что сестра ея Даурана еще жива. О! возразила съ живостію благородная Клементина, ето для меня великое торжество; ибо небо свидтельствуетъ мн, что я ее простила! И взирая на меня сказала, и такъ вы говорите, Г. мой, что вы надетесь видть меня въ совершенномъ здравіи и что болзнь приближается къ концу! Сколь сія надежда для меня утшительна! По окончаніи сихъ словъ она упала на колни подл своея матери: Всемогущій Боже! возопила она, возведя руки и очи свои къ небесамъ, ниспошли на меня всемогущую свою помощь, я со слезами прошу твоея щедроты, въ томъ единомъ намреніи, ты видишь всю внутренность моего сердца, дабы возвратить любезнйшимъ моимъ родителямъ благополучіе, кое я у нихъ похитила. Присоедините ваши усердныя моленія къ моимъ, вы, Г. мой, другъ моей фамиліи, вы, Сударыня, которая нжностію превосходитъ и самую снисходительнйншую мать! Маркиза толико была симъ тронута, что я опасался дабы она не имла нужды въ помощи, но къ щастію моему потоки слезъ протекшія изъ очей ея принесли ей
облегченіе. Камилла, плачущая также въ углу кабинета, приближалась по моей прозьб; и Клементина попросила у ней руку. Я пойду, сказала она намъ, но вы останьтесь здсь, Г. мой; я въ минуту возвращусь назадъ. Извините, Сударыня [прикладывая руку къ голов своей]; а несовершенно еще здорова; я имю нужду выдти на минуту.
        Мы остались съ Маркизою въ пріятномъ удивленіи отъ всего нами увидннаго и слышаннаго, и хотя оно сопровождаемо было великимъ прискорбіемъ, но мы находили утешеніе въ томъ, что могли поздравлять другъ друга скорымъ ея выздоровленіемъ. Клементина не замдлила придти къ намъ поддерживаема будучи Камиллою, которая дабы обласкать ее спросила у меня, надюсь ли я что ея госпожа вскор будетъ наслаждаться совершеннымъ здравіемъ? Я отвчалъ, что ни малейшаго не имю въ томъ сумннія. Маркиза подтвердила мой отвтъ старалась самыми пріятнйшими общаніями ободрить тронутое ея сердце.
        Но въ то время, когда она предавалась ея нжности, примтила она по положенію, своея дочери, которая смотрла въ низъ потупивши глаза, и коей лице покрылось пленительнымъ румянцемъ, что въ ея мысляхъ происходило нчто новое. Она спросила ее взявши ее за руку, чмъ она занимается и отъ чего происходитъ сія задумчивость? Я отъ васъ того не скрою, Сударыня, отвчала Клементина тихимъ и робкимъ голосомъ, но могу ли я сего надяться. Я весьма бы желала поговорить съ Кавалероліъ съ минуту на един. Онъ исполненъ благодушія и чести. Впрочемъ, естьли вамъ покажется сіе не хорошо, то я не стану того желать. Я желаю поступать по вашимъ приказаніямъ. Однако я стыжусь; ибо имю ли я сказать что нибудь такого, чего бы мать не могла слышать? Нтъ, нтъ, Сударыня. Сердце мое желаетъ, чтобъ вы принимали во всемъ участіе.
        Любовь моя ни въ чемъ не можетъ теб пртивурчить. Камилла, пойдемъ со мною. Он вышли об.
        Климентина приказала мн ссть подл себя. Я повиновался: въ тогдашнемъ моемъ состояніи мн со всмъ было неприлично начать первому говорить. Я ожидалъ ея приказаній въ молчаніи.
        Она находилась въ нкоемъ замшательств. Ея взоры обращаясь на вс стороны устремлялись нсколько минутъ на меня, потомъ въ низъ, или на самое ее. Я разсудилъ что конечно не принужу ее моимъ молчаніемъ къ разговору. Мн кажется, сказалъ я ей, что любьви достойная Клементина нчто думаетъ такое, кое она желаетъ сообщить мн. Вы не имете, Сударыня, друга которой бы былъ искренне и врне меня. Ваше благополучіе и любезнаго моего Іеронима занимаютъ единственно мои мысли. Почтите меня, Сударыня, вашею довренностію.
        Я имю нчто сказать вамъ. Я хочу о многомъ вамъ предложить. Но пожалйте о мн, Кавалеръ: у меня не остается боле памяти. Я совершенно оной лишилась! но наиболе представляется мн то, что мы обязаны вамъ такъ много, что не можемъ достаточно возблагодарить васъ, и сіе чувствованіе весьма меня трогаетъ.
        Чтожъ надлежало мн сдлать, Сударыня, дабы соотвтствовать таковой дружб; поелику я увренъ что каждая особа изъ вашей фамиліи тоже бы сдлала будучи на моемъ мст?
        Такое великодушное разсужденіе увеличиваетъ мои обязанности. Скажите мн, Г. мой, какимъ образомъ можемъ мы засвидтельствовать нашу благодарность, а особливо я; тогда буду я гораздо спокойне. Иначе мн невозможно никогда быть спокойною.
        Какъ! Сударыня, не ужели вы почитаете меня не довольно награжденнымъ приближеніемъ того успха, коего вс признаки соотвтствуютъ нашимъ желаніямъ?
        Такое можетъ быть ваше мнніе: но долгъ еще сильне отъ того надъ нами дйствуетъ.
        Разсуди, любезной Докторъ, не изьяснилъ ли я сіе открытіе въ мою пользу какъ будто бы принужденно. Впрочемъ естьлибъ любезная Клементина не имла родителей, естьли бы она зависла отъ самой себя, то я не почелъ бы ее способною ршиться къ тому въ столь разборчивомъ случа. И такъ, хотя вся ея фамилія обьявила мн, что намрена поступать по собственнымъ ея желаніямъ, но честь позволяла ли мн воспользоваться благороднымъ чувствіемъ той признательности, коею она была исполнена?
        Естьли вы предполагаете, Сударыня, отвчалъ я, что ваша фамилія одолжена такими услугами, за кои ей трудно меня возблагодарить; то взаимное оное дйствіе должно произойти отъ фамиліи. Позвольте мн отнестись въ томъ къ вашему родителю, вашей родительниц, къ вашимъ братцамъ и къ вамъ самимъ. Такимъ образомъ купное ваше ршеніе дйствительно получитъ отъ меня совершенное одобреніе.
        [Она помолчавши нсколько минутъ говорила.] Такъ, Г. мой, я думаю что вы оное примите съ благодарностію. Но вотъ въ чмъ состоитъ мое затрудненіе: награда во все невозможна. Я не въ состояніи васъ наградитъ. Къ великому моему нещастію сіе самое начинаетъ превосходить мои силы. Я высокія имю понятія, Г. мой, о томъ чмъ обязана Создателю, моимъ родителямъ, вамъ… Но я изьясню на бумаг все то, что могу изобрсти касательно важнаго сего предмета. Я желаю произвесть сіе въ дйство съ благородствомъ. Вы подали мн къ тому примръ. Долгъ требуетъ, чтобъ я изьяснила на бумаг мои мысли; я не могу положиться на мою память; нтъ, ниже на собственное мое сердце, Но оставимъ такой предметъ, которой приводитъ меня въ недоумніе. Я поговорю о томъ прежде съ моею тетушкою; но сіе оставимъ до другаго времени, а теперь я хочу ее позвать сюда.
        При семъ она тотчасъ пошла въ боковую комнату, откуда возвратилась съ Маркизою которую она вела за руку. Я надюсь что вы по своему великодушію меня за сіе простите, сказала она ей входя ко мн. Я хотла говорить съ Кавалеромъ о многихъ обстоятельствахъ, въ то время которое я съ нимъ препроводила, но ничего не могла привести себ на память. Мн не должно было въ самомъ дл воспоминать о всемъ томъ, чего я не могла сказать при моей матери. Маркиза старалась ее утшить самыми снисходительнйшими ласками. Но поелику вс прилагаемыя ею усилія начинали приводить ее въ слабость; то она съ тропливостію удалилась. Камилла послдовала за нею. Не прошло еще минуты, какъ она возвратившись просила Маркизу также въ кабинетъ; и я нимало не сомнвался, чтобъ не случилось какого нибудь чрезвычайнаго съ нею припадка. Въ самомъ дл Маркиза оставивши меня одного, пришла опять черезъ четверть часа съ видомъ изьявляющимъ уныніе. Что намъ длать, Кавалеръ? Она еще никогда столь больна не бывала. Я примтила такія знаки, коихъ въ ней никогда не видала.
        Мн кажется, Сударыня, что ея мысли отягчены нкіимъ бременемъ, отъ коего она съ трудомъ можетъ освободиться. Она гораздо будетъ спокойне, когда откроетъ свою тайну. Ваши нжныя и усильныя прозьбы склонятъ ее сообщить вамъ оную. Я пойду къ господину Іерониму; но вы узнаете отъ самой ее, когда ей будетъ нсколько легч, о всемъ между нами произшедшемъ.
        Я все слышала, Кавалеръ, и почитаю васъ благороднйшимъ изъ человковъ. Нтъ въ свт другаго человка, которой бы способенъ былъ вдругъ оказать толико благодушія и некорыстолюбія. Дло фамильное! По истинн, такъ должно. И врьте что сіе вскор воспослдуетъ. Общайтесь только мн, что болзнь моея дочери не уменьшитъ вашей любви и что ей позволено будетъ остаться въ Католическомъ закон. Съ моей стороны сіи два условія суть единыя, коихъ я требую. Вся фамилія можетъ быть будетъ принуждать васъ вступить въ нашу вру, но изъ единой токмо чести, дабы уничтожить всякіе виды. Приходъ Маркиза и Прелата перервалъ сердечное сіе изліяніе: я оставляя ихъ просилъ Маркизу увдомить ихъ о новыхъ ея опасностяхъ, о коихъ она меня не со всемъ извстила. Камилла, съ которою я повстрчался на дорог, сказала мн, что ея госпож стало легч; но весьма очевидно, присовокупила она, что ея госпожа не прежде получитъ совершенное здравіе какъ по бракосочетаніи. А какъ тогда Іеронимъ спалъ, то я возвратился на мою квартиру, приказавъ сказать Маркиз что я въ вечеру опять буду.

        ПИСЬМО LХХІ.
        Кавалеръ Грандиссонъ къ тому же.


        Болонія 7 и 18 Іюля.
        Теперь-то, любезной другъ, вс дла доходятъ къ опаснйшему своему концу. По приход моемъ мн сказано, что меня ожидаютъ въ комнат у Маркизы. Маркизъ, коего я тамъ нашелъ разговаривающаго съ нею на един, принялъ меня съ нжнымъ но важнымъ видомъ и взявъ за руку посадилъ на креслы между собою и Маркизою. Въ самое то время вошли къ намъ Прелатъ, Графъ и отецъ Марескотти, и пожелавъ мн добраго здоровья, сли по своимъ мстамъ.
        Любезная моя, сказалъ Маркизъ, говоря своей супруг.
        Она же запинаясь нсколько минутъ начала говорить: мы не иначе можемъ надяться совершеннаго здравія моей дочери, какъ отъ… она остановилася.
        Какъ отъ нашего благоугожденія ко всмъ желаніямъ ея сердца, присовокупилъ Прелатъ.
        Хорошо продолжайте, сказалъ ему Маркизъ.
        Очень безполезно, возразилъ онъ принуждать Кавалера касательно того дла, которое иметъ сильное впечатлніе надъ нашимъ сердцемъ.
        Я наклонился подтверждая то, что онъ думалъ.
        Какое нещастіе! возразилъ онъ.
        Самое величайшее нещастіе, сказалъ Графъ.
        Тогда спросилъ меня Маркизъ, какимъ свидиельствомъ могу я ихъ увритъ, что ихъ дочь не будетъ развращена.
        Я отвчалъ, чтобъ отецъ Марескотти предписалъ договоры.
        Совсть моя, сказалъ честный отецъ, не позволяетъ мн соглашаться на сей бракъ: но достоинство и великодушныя услуги Кавалера лишаютъ меня власти тому противиться. Я прошу чтобъ мн позволено было молчать.
        Мое состояніе есть тоже самое, сказалъ Прелатъ: но качество брата понуждаетъ меня забыть достоинство Епископа. Любезной Грандиссонъ позволите ли вы намъ по крайней мр думать что мы почитаемъ васъ еще дитятею въ закон? Какіяжъ сильныя причины препятствуютъ вамъ теперь обьявить оное?
        Я надюсь отъ вашего великодушія, милостивой государь, что вы не потребуете отъ меня того, чего я не могу сдлать не лишась нкоторой части вашего почтенія. Естьли вы удостоиваете меня принять въ знатную вашу фамилію, то не длайте меня недостойнымъ того по крайней мр передъ собственными моими глазами. Вы можете послдовать примру многихъ великихъ Принцевъ, сказалъ мн отецъ Марескотти, какъ-то Генрику Французскому, Кавалеръ, и Августу Польскому.
        Такъ точно, честный отецъ; но и самые великіе Короли не были велики во всхъ дяніяхъ своея жизни. Перемна закона тмъ мене причиняла имъ сумннія, что большая часть изъ оныхъ нимало не наблюдаютъ тхъ правилъ…
        Прелатъ прервалъ мою рчь: мы уже весьма далеко довели сію матерію между мною и Кавалеромъ. Я возвращаюсь къ вопросу моего родителя. Какимъ образомъ можемъ мы быть уврены, что моя сестрица не будетъ развращена? Кавалеръ относится въ томъ къ духовному отцу: Отецъ проситъ себя отъ того уволить. Я же, Кавалеръ, спрашиваю васъ, общаетесь ли вы что сами собою или священниками вашего закона никогда не пожелаете развращать Клементины? Позволители вы ей имть при себ духовнаго отца? Согласитесь ли вы чтобъ ето былъ отецъ Марескотти.
        О! отецъ Марескотти согласится ли…
        Я соглашаюсь, Г. мой, поддерживать привязанность Клементины, къ ея вр, и еще въ той надежд, дабы склонить такого человка, которой по справедливости будетъ тогда любезенъ всей сей фамиліи.
        Не токмо я соглашаюсь съ удовольствіемъ на сіе предложеніе, но еще почту себя щастливымъ что отецъ Марескотти подастъ мн случай оказать ему все то почтеніе, кое я къ нему имю. Я предлагаю только сей вопросъ, чтобъ сей честный отецъ предписалъ мн самъ свои договоры. Они будутъ исполнены, я васъ увряю, въ какую бы цну ни полагалъ онъ своихъ попеченій.
        Никогда, возразилъ онъ, не будетъ въ томъ затрудненія между вами и мною.
        Вы не будете имть нужды въ сей стать, сказалъ Маркизъ; ибо отецъ Марескотти всегда будетъ духовнымъ отцемъ сего дома.
        Я желаю чтобъ честный отецъ далъ мн съ своей стороны единое обязательство; то есть ограничивать свои попеченія съ тми, кои заключаются уже въ его главныхъ правилахъ, и не входишь никогда и ни въ какое изысканіе съ моими людьми и моими сосдями въ такой земл, гд законъ различенъ отъ его закона. Я могъ бы положиться въ томъ на собственную его умренность:, но безъ того обязательства, котораго я отъ него требую, можетъ быть совсть бы его смущалась и такимъ образомъ почитаю я за долгъ обьявить сію предосторожность для спокойствія моего отечества.
        Англичане, Кавалеръ, сказалъ мн Графъ, весьма жалуются на гоненія отъ нашей церькви: впрочемъ до какой крайности не доведены были Католики въ Англіи?
        Я много бы могъ сказать въ разсужденіи сего пункта. Но для меня довольно и того, чтобъ отвчать за самаго себя и за собственное мое поведеніе.
        Что касается до служителей моей дочери; то я надюсь, сказала Маркиза, что сіе попеченіе вврено будетъ отцу Марескотти, которой составитъ изъ оныхъ небольшую церьковь вокругъ ее, дабы поддержать ее въ такой земли, гд ея законъ можетъ подвергнуться нкоей опасности. Ея женщины, отвчалъ я, и ея особенные служители, будутъ всегда принимаемы по ея выбору. Естьли они станутъ себя вести хорошо то сочтутъ за удовольствіе почитать меня также своимъ господиномъ. Естьли же они поведутъ себя худо, то весьма вроятно что я столько же буду имть надъ ними власти сколько и госпожа ихъ. Я не долженъ подвергаться ихъ своенравіямъ. Естьли они станутъ почитать себя независящими отъ меня; то конечно не будутъ мн повиноваться, а можетъ быть станутъ меня оскорблять, и мой гнвъ за ихъ наглость дойдетъ можетъ статься до ненависти къ ихъ закону.
        Такимъ образомъ утвердя сію статью я присовокупилъ, что естьлибъ Камилла послдовала за своею госпожею, то я весьма бы положился на ея скромность. Но поелику вы равную имете довренность и къ сему честному отцу, сказалъ мн Прелатъ, то мы ласкаемся что и въ Англіи вы безъ всякаго затрудненія можете съ нимъ посовтоваться о тхъ погршностяхъ, въ коихъ служители моей сестрицы будутъ обвиняемы.
        На то я и не могу согласиться. Я долженъ быть судьею какъ надъ нравами такъ и надъ поведеніемъ всхъ моихъ служителей. Ихъ независимость можетъ произвести между ихъ госпожею и мною такія несогласія, кои иначе никогда не случаться. Я долженъ имть власть ссылать ихъ за важной проступокъ. У меня нтъ своенравія. Я люблю каждаго человка, какого бы онъ закона ни былъ. Даже и въ самой отдаленной стран я знаю какъ должно поступать съ иностранцами, надъ коими имютъ хотя нкую власть. Можетъ быть они будутъ вести себя лучше отъ той зависимости, въ коей они меня находишься будутъ. Но, словомъ, служители моея супруги, хотя бы она владла всмъ свтомъ, должны быть также и моими.
        Какое нещастіе, сказалъ отецъ Марескотти, что мы вс не одного закона! Но, Г. мой, вы позволите покрайней мр чтобъ въ случа нужды я принималъ участіе въ таковыхъ обстоятельствахъ.
        Такъ, отецъ мой; и я съ охотою буду поступать по вашимъ совтамъ. Но я не позволю имть ни совершеннйшему ниже мудрйшему изъ всхъ смертныхъ власти надо мною въ моей фамиліи,
        Мои чувствованія показались Прелату справедливыми. Мы согласны, сказалъ онъ мн, въ сей важной стать. Но подевяти ли мсяцовъ общаетесь вы препровождать въ Италіи?
        Сіе общаніе, милостивый государь, показываетъ, что оное бы могло состояться естьли Клементина не пожелаетъ проживать доле въ Англіи. Тогда я не боле буду препровождать трехъ мсяцовъ въ моемъ отечеств. Въ противномъ случа я уже предложилъ, что Англія и Италія поперемнно будутъ нашими жилищами.
        Но мы не желаемъ, сказалъ Маркизъ, чтобъ мужъ жилъ не вмст съ своею женою. Клементина безъ сомннія отъ васъ не отстанетъ, и по условію конечно будетъ совершаться сіе обязательство изъ года въ годъ: но первой годъ долженъ вамъ остаться у насъ и мы надемся съ вашей стороны всякаго снисхожденія для сей любезной двицы по причин слабаго ея здоровья.
        Позвольте мн представить вамъ другое предложеніе, возразила Маркиза: то есть, чтобъ вы въ сей первой годъ, когда останетесь у насъ, склонили обихъ своихъ сестрицъ, коихъ намъ представляли здсь весьма любви достойными особами и самую вашу питомицу, которая будетъ почитаема за младую Италіянку, пріхать препроводить съ нами нкоторую часть времени.
        Вы любите своихъ сестрицъ, и мн весьма было бы пріятно видть Клементину подружившеюся до ея отъзда съ госпожами вашей фамиліи.
        Сестрицы мои, Сударыня, весьма благопривтливы, и я долженъ отдашь равную похвалу мужьямъ ихъ. Я нимало не сумнваюсь, чтобъ он не согласились съ удовольствіемъ на таковое приглашеніе. Самое пріятнйшее время, кое вы заблагоразсудите для ихъ посщенія, будетъ безъ сумннія при окончаніи перваго года. Выключая удобности къ тому приготовиться он будутъ имть тогда сугубую выгоду; то есть начать щастливое дружество съ Клементиною и сотовариществовать ей въ путешествіи ея въ Англію.
        Сіе представленіе было весьма похвалено. Я присовокупилъ, что по прошествіи года я надюсь видть кого нибудь изъ столь знатной фамиліи разположеннаго къ тому же намренію, дабы ничего не упустить къ удовольствію столь любезной дочери.
        Кто знаетъ, отвчала мн Маркиза? не будемъ ли и мы съ Маркизомъ въ числ путешественниковъ? Намъ весьма трудно будетъ разлучиться съ любезною нашею дочерью. Но сіи моря…
        Прелатъ прервавши нашу рчь сказалъ что сіе попеченіе должно оставить: поелику оно зависитъ отъ будущихъ обстоятельствъ; но теперь дло идетъ о имніи сестры моея.
        Оно весьма велико, сказалъ Графъ и каждый изъ насъ съ удовольствіемъ пожелаетъ увеличить оное.
        Естьли Богъ даруетъ вамъ боле одного сына, поелику вашего имнія въ Англіи довольно будетъ для одного, а подаренное моей сестриц нашими двумя ддами останется другому; то мы надемся что одинъ изъ двухъ препорученъ будетъ нашимъ попеченіямъ.
        Все собраніе почло сіе требованіе весьма справедливымъ.
        Я отвчалъ что на сіе я не могу склониться. Воспитаніе сыновей, продолжалъ я, принадлежитъ мн; а воспитаніе дочерей матери. Я соглашаюсь, пусть Италіанское имніе раздлено будетъ дочерямъ и пусть он будутъ воспитаны подъ вашимъ смотреніемъ. Сыновья же никакого не будутъ имть въ томъ участія.
        Лишь бы только они не сдлались Католиками, сказалъ Прелатъ.
        Нтъ, нтъ, милостивой государь, возразилъ я. Вамъ можно ихъ испытать, хотя бы я и ршился оставить, касательно закона, ту же свободу моимъ подвластнымъ, какая оставлена и мн, но я не желаю, чтобъ меня обвиняли въ разставленіи имъ стей. Въ качеств Англичанъ они будутъ изключены отъ всякаго права на Италіанское имніе. Сія земля конечно иметъ такіе законы, кои могутъ одобрить сіе разположеніе.
        Когда Клементина сочетается бракомъ, сказалъ Маркизъ, тогда вс требованія Даураны уничтожатся. Но думаете ли вы, Кавалеръ, чтобъ было справедливо лишать природнаго права дтей, коихъ хотя и на свт нтъ?
        Я владю, Г. мой, довольно знатнымъ имніемъ и имю надежду получить еще большее. Чего же у меня нтъ, то ето относится ко мн. Ето такой бракъ, которой доставитъ мн право къ имнію а статьи могутъ ограничить оное. Вы знаете что богатство не есть благополучіе. Естьли мои потомки не будутъ щастливы тмъ что можетъ имъ достаться, то по крайней мр они не сдлаются совершенно неимущими. Я надюсь, что господинъ Іеронимъ получитъ прежнее здравіе. Онъ можетъ быть женится. Пусть Италіанское имніе перейдетъ въ его руки въ самую минуту моего брака. Естьли онъ заблагоразсудитъ, принимая оное, оказать за то нкую благодарность сестр своей, то пусть сіе обратится къ ея употребленію, безъ всякой отъ меня зависимости. Естьли же господинъ Іеронимъ умретъ холостъ или бездтенъ, то пусть сіе имніе останется Генералу. Ето самое лучшее употребленіе; и по согласію моему оно никогда не выдетъ изъ вашей фамиліи.
        При семъ они вс посматривали, другъ на друга изьявляя разные знаки удивленія. Братецъ, сказалъ Графъ Маркизу, мы можемъ во всемъ положиться на великодушіе молодаго человка имющаго сіе свойство. Я признаюсь, что онъ приводитъ меня въ изумленіе.
        Самое справедливое средство къ окончанію сего дла, возразила Маркиза, есть то, о коемъ Кавалеръ прежде упомянулъ, и при томъ самое сходственное съ намреніемъ обихъ ддовъ: чтобъ Италіанское имніе опредлено было дочерямъ. Наши два сына ничего не пожелаютъ посл нашего наслдства; а сіе будетъ нкоею наградою за великодушіе Кавалера, что отцовское его наслдство не уменьшится приданымъ за дочерьми.
        Все собраніе похвалило ее за сіе великодушіе; и какъ скоро сіе было мн предложено, то я съ охотою на оное согласился. Видите, Кавалеръ, сказалъ мн отецъ Марескотти, съ какою великодушною фамиліею вступаете вы въ союзъ. Не ужели толико сходственныя съ вашими чувствованія не будутъ имть силы столько васъ тронуть, чтобъ вы приняли Католической законъ? Его святость, Г. Епископъ въ томъ ручается, получила бы сама по себ ваше признаніе. И съ радостію бы изліяла на васъ свои благословенія. Вы согласны что можно составить благоденствіе въ нашемъ закон; но мы думаемъ что не можно того учинить вн его ндра. Согласитесь. Разпространите радость въ сей фамиліи. Составьте благополучіе Клементины.
        Какое мнніе, отецъ мой, возъимли бы вы о такомъ человк, которой бы пожертвовалъ своею совстію самымъ величайшимъ выгодамъ на земл? естьлибъ могъ я себя уврить, что оная была равнодушна… Но оставимъ сей пунктъ до тхъ обстоятельствъ, когда мы въ состояніи будемъ говорить о немъ съ вами; такъ какъ отецъ съ сыномъ. Теперь же не умножайте моихъ затрудненій, приводя меня въ необходимость отказать въ чемъ ни есть сему любезному и почтенному собранію.
        Отецъ мой, сказалъ Прелатъ, не станемъ боле настоять въ семъ пункт. Вы знаете какія я имлъ съ Кавалеромъ изьясненія. Онъ человкъ непоколебимый. Естьли въ слдствіе сего времени вы сдлаете боле впечатлнія надъ нимъ; то мы вамъ одолжены будемъ всмъ нашимъ благополучіемъ. Потомъ оборотясь къ Маркизу говорилъ: теперь, Г. мой, надобно увдомить Кавалера о томъ, что вы намрены сдлать для моея сестрицы, выключая принадлежащаго ей отъ ддовъ ея имнія.
        Я предупредилъ Маркиза, которой токмо хотлъ отвчать: я васъ прошу изъ милости, Г. мой, не говорить о томъ ни слова. Вс таковыя ваши намренія могутъ ежегодно исполняться, смотря по поведенію моему съ вашею дочерью и чего я буду за то достоинъ. Не довольно ли я знаю великодушія всей благородной сей фамиліи? Я желаю зависть отъ васъ. Я довольно имю имнія на содержаніе Клементины и себя, или я худо знаю ея сердце. Во всемъ томъ что вы желаете мн сказать, помышляйте токмо о собственномъ вашемъ удовольстви, и я прошу изъ милости уволить меня отъ подробностей.
        Что сказала бы сестрица моя Сфорсъ? вскричалъ Графъ. Имя столько противуположеній сколько она на сей союзъ, могла ли бы она не оказать своего удивленія толикому благородству?
        Какъ! сказалъ мн Прелатъ, справедливо ли ето Кавалеръ, что вы не желаете знать никакой подробности?
        Весьма справедливо и я прошу того изъ милости.
        Сдлаемъ все что ему угодно, возразилъ онъ. Г. мой, [пожимая мою руку,] братъ мой, другъ мой, какимъ именемъ долженъ я еще васъ наименовать? Мы согласны на вс ваши желанія. Но наша благодарность будетъ оказана въ свое время. Она сравняется съ вашею, не сумнвайтесь въ томъ. Съ какою ревностію сей долгъ будетъ исполненъ! Но поспшимъ обрадовать сердце Іеронима увдомленіемъ о всемъ произшедшемъ. Сей разговоръ можно имть въ его горниц и все прочее можетъ быть уставлено въ его присудствіи.
        Теперь должны мы получить, сказалъ мн Маркизъ, позволеніе отъ его Святйшества. Оно не воспрещено было въ подобныхъ случаяхъ, когда сыновья или одного брака дочери должны были воспитываться въ Католическомъ закон.
        Наконецъ мы пошли вс въ горницу къ Іерониму, но я вошедъ въ оную возвратился въ покой къ Г. Ловтеру, дабы дать имъ время расказать о всемъ. Іеронимъ съ толикою нетерпливостію желалъ меня видть, что за мною тотчасъ прислали. Онъ принялъ меня въ свои обьятія какъ брата, поздравляя меня стократно своимъ и моимъ благополучіемъ. Во время оказываемыхъ имъ мн ласкъ, я не могъ удержаться чтобъ не придти въ нкое изумленіе, когда Прелатъ, которой ни мало не думалъ чтобъ я то услышалъ, сказалъ своей матери: ахъ! Сударыня, бдной Графъ Бельведере! Сколь много будетъ онъ чувствовать печаль свою! Но онъ подетъ въ Мадритъ искать своего утшенія съ какою ни есть Испанскою госпожею. Бдной Графъ! отвчала Маркиза: но онъ былъ бы весьма несправедливъ, когда бы насъ сталъ осуждать.
        Меня пригласили завтрешней день пить шоколадъ съ Клементиною. Насъ можетъ быть оставятъ однихъ, или во крайней мр я не думаю найти съ нею никого кром ея матери или Камиллы.
        Чмъ не пожертвовалъ бы я, любезной Докторъ Барлетъ, естьлибъ токмо могъ увриться, что изящнйшая изъ всей Англіи двица будетъ щастлива съ Графомъ Д… единымъ изъ всхъ ея обожателей, коего я почитаю достойнымъ столь драгоцннаго сокровища? Естьли Миссъ Биронъ будетъ жаловаться на свой жребій, коему я буду причиною; то воспоминовеніе о всхъ моихъ предосторожностяхъ не въ состояніи будетъ усладить горесть моего сердца. Но при всемъ томъ отъ чего произходятъ вс сіи подозрнія о нжности? и не долженъ ли я почесть ихъ за движенія тщетнаго высокоумія? Впрочемъ естьли уже Богу угодно, чтобъ моя судьба соединена была съ Клементининою; то я чрезвычайно былъ бы доволенъ, когда бы могъ увдомиться прежде нежели бы она получила мои обты, что Миссъ Биронъ изъ угожденія къ усильнымъ прозьбамъ друзей своихъ согласилась отдать свою руку Графу Д…
        Теперь есть случай отослать вдругъ три мои письма. Прощай любезнйшій Докторъ. И въ самыхъ величайшихъ удовольствіяхъ сердечныя вздохи напоминаютъ намъ о нашихъ слабостяхъ! Конечно не отъ природы уже зависитъ быть совершенне. Прощай, любезной другъ.
        Продолженіе письма Милади Ж… въ коемъ и предъидущія три заключены были.
        И такъ, любезная сестрица, что скажите вы о сихь трехъ письмахъ? Я желала бы быть съ вами въ то самое время, когда вы ихъ прочли, дабы смшать слезы мои съ вашими о участи любезнйшей нашей Генріетты. Для чегожъ братецъ мой поспшилъ о томъ писать? не могъ ли онъ дождаться ршенія отъ слдующаго своего свиданія съ Клементиною? Какой же могъ быть случай отправить такія письма, которыя, какъ онъ долженъ былъ разсудишь, въ состояніи повергнуть насъ въ смертельную неизвстность? Къ великому вашему нещастію сей случай представился! Но, любя насъ столь нжно какъ онъ, можетъ бытъ почелъ онъ за нужное приготовить васъ къ тому что должно послдовать, опасаясь чтобъ наше движеніе не было чрезвычайно, естьли мы не прежде узнаемъ о семъ случа какъ по совершеніи онаго. Намъ, любезная сестрица, препровождать цлой годъ съ Миладию Клементиною Грандиссонъ? Ахъ! бдная Генріетта! позволитъ ли она ето намъ? Но сего не будетъ: нтъ, нтъ, ето невозможное дло. Но оставимъ сіе а обратимся къ нужному.
        Въ то время когда сіи письма привезли изъ Лондона Докторъ Барлетъ находился съ нами за столомъ.
        Обдъ кончился. Онъ всталъ и пошелъ въ свою горницу. Мы остались въ чрезвычайной нетерпливости. А какъ дали ему довольно времени для чтенія писемъ и не видли его весьма долго; то его медлительность показалась мн несносною. Любезная наша Генріетта, сказала: я опасаюсь худыхъ извстій. Дай Боже чтобъ не случилось чего худаго Сиру Карлу, чтобъ Клементина была благополучна, и чтобъ великодушной Іеронимъ…… Я опасаюсь дабы онъ…
        Что до меня касается то не стерпя такой медлительности я пошла къ Доктору въ горницу. Я нашла его сидящаго, спиною къ дверямъ погруженнаго въ своихъ размышленіяхъ; и когда онъ обратился ко мн услыша мой приходъ; то я примшила что онъ чрезвычайно былъ тронутъ.
        Любезной Докторъ Барлетъ ради Бога скажите, всель въ добромъ здоровь мой братецъ?
        Не безпокойтесь Милади. Вс въ Болоніи находятся въ добромъ здравіи или начинаютъ приходить въ желаемое состояніе. Но, увы! Я сожалю о Миссъ Биронъ.
        Какъ? Не ужели мой братецъ женился? не льзя етому статься. Я никогда не почту его… мой братецъ женился?
        О! нтъ; но все уже заключено; дражайшая моя Миссъ Биронъ! теперь то будетъ подвержено искушенію величіе твоей души. Впрочемъ Клементина двица рдкаго достоинства. Что касается до васъ, Милади, вы можете прочесть сіи письма; но я совершенно уврена, что ихъ не должно сообщать Миссъ Биронъ. Вы увидите на конц послдняго письма, въ какомъ замшательств Кавалеръ находится борясь между своею честностію и нжностію.
        Я съ жадностію пробжала глазами присланныя три письма. О Докторъ! сказала я ему прочитавъ оныя, какъ можно увдомить о семъ Гжу. Сельби, Гжу. Шерлей и нашу Генріетту? Естьли же не показать имъ оныхъ, когда уже он знаютъ что сіи письма отъ моего братца, то симъ ихъ чрезвычайно обезпокоить. Пойдемте къ нимъ.
        Возмите съ собою письма, Милади. Вы имете нжное сердце. На ваше благоразуміе можно положиться. Я же тотчасъ приду.
        Превосходной человкъ! Я видла слезы текущія изъ очей его.
        Я пошла въ низъ и встртилась съ моимъ мужемъ на нижней ступеньк: всели въ добромъ здоровь находится Сиръ Карлъ, Сударыня? О Милордъ, все пропало. Мой братецъ въскоромъ времени совокупится бракомъ съ госпожею Клементиною.
        Онъ пораженъ былъ сими словами жесточа громоваго удара. Да сохранитъ насъ отъ того Боже! вотъ все что онъ могъ отвчать. Я обожаю его за нжную любовь, которую онъ иметъ къ моей Генріетт. Письма, сказала я ему взявши его за руку, нимало не увдомляютъ еще о торжеств; но вся фамилія уже согласна и естьли онъ еще не женатъ, то въ скоромъ времени женится. Подите, Милордъ, скажите Гж. Сельби что я желаю переговорить съ нею въ саду.
        Онъ мн сказалъ, что Миссъ Биронъ пошла прогуляться въ большой садъ съ двоюродною своею сестрою Нанси; что видя меня шедшую къ Доктору, которой столь долго не возвращался, она имла нужду выдти на свжей воздухъ; что онъ оставилъ въ столовой зал Г. Сельби, его жену, Емилію и Люцію, дабы пойти ко мн и увдомить въ какомъ вс находились безпокойствіи. По истинн, слезы текли ручьями по щекамъ его. Я пожала его руку съ нжностію. Онъ чрезвычайно мн показался милъ въ сію минуту. Я назвала ею любезнымъ моимъ Милордомъ. Мн помнится, слышала я отъ любезной нашей пріятельницы, что опасность производитъ нжность. Она заставила насъ осмотрться вокругъ себя, дабы найти кого нибудь кто бы насъ ободрилъ.
        Я увидла выше упомянутыхъ особъ, готовящихся уже идти въ садъ. О! любезная Гжа. Сельби, сказала я вошедши къ ней, все уже приведено въ Италіи къ концу.
        Они столько были симъ поражены, что не могли, произнести ни слова, выключая Емилію, которая оказала свое прискорбіе. Она едва не лишилась чувствъ. А какъ приказали позвать ея горнишную, та Емилія удалилась.
        Тогда расказала я Г. и Гж. Сельби прочитанное мною въ послднемъ письм. Г. Сельби оказалъ свое прискорбіе вспылчиво. Я не понимаю, сказалъ онъ, какая честь могла принудить Сира Карла хать по первому приглашенію посл тхъ нискихъ поступокъ, кои онъ видлъ отъ сихъ надмнныхъ Италіанцовъ. Всякой предвидлъ что сіе не можетъ иначе ршиться. Бдная Генріетта! какой жребій для молодой двицы составляющей украшеніе вселенной! заслужила ли она быть жертвою драгоцнной Италіанки? единое мое утшеніе состоитъ въ томъ, что она превосходитъ ихъ обихъ. Такъ, Сударыня, я ето утверждаю. Человкъ, хотябъ то былъ какой Король, способной предпочесть другую женщину нашей Генріетт ее не достоинъ.
        При семъ онъ всталъ; нсколько разъ прошелся по зал большими шагами съ огорченнымъ видомъ. Потомъ свши опять на стулъ сказалъ жен своей: Сударыня, посмотримъ, что можетъ произвесть сіе достоинство вашего пола, о коемъ вы столь часто сожалли, надъ самою благородною душею. Но, увы! сіе нжное дитя найдетъ чрезвычайную разность между феоріею и практикою.
        Люція плакала; ея скорбь простиралась до величайшей степени: Гжа. Сельби нсколько разъ отирала свои слезы. Любезная Милади, сказала она мн наконецъ, какимъ образомъ увдомимъ мы о семъ Миссъ Биронъ? Должно чтобъ она узнала сіе отъ васъ. Она будетъ имть прибжище ко мн для своего утшенія. Будьте терпливе, Г. Сельби; вы недовольно щадите Сира Карла Грандиссона.
        Я также просила его пощадить нсколько моего братца, представляя ему что онъ боле заслуживаетъ сожалнія; при семъ прочла я ему заключеніе послдняго письма. Но ничто не могло успокоить Г. Сельби. Онъ безпрестанно осуждалъ Сира Карла. При всемъ томъ, любезная сестрица, сіи чиновные господа гораздо вспыльчиве, безразсудне и слдственно глупе и опрометчиве, и сущіе дти, естьли желаете знать нежели мы женщины, когда они лишаются чего нибудь весьма ими желаемаго.
        Въ то время когда мы изыскивали средство какимъ бы образомъ открыть печальное сіе извстіе любезной нашей пріятельниц, пріхала въ замокъ Гжа. Шерлей. Мы тотчасъ увдомили ее о предмет нашей печали. Она по своему величію души ни малишаго не оказала удивленія. Я нимало не усматриваю къ тому, сказала она намъ, другой помощи кром терпнія. Любезная наша дочь сама того ожидала. Но могу ли я прочесть сіе письмо, заключающее въ себ такое важное извстіе? Я подала ей вс три письма. Она пробжала ихъ токмо глазами. Я удивляюсь Сиру Карлу, возразила она. Сколь же велико было бы наше благополучіе, естьлибъ небо услышало наши желанія! Но вы помните Гжа. Сельби, что мы часто сожалли о добродтельной Клементин. Довольно кажется и того, что велико-ушное вниманіе Сира Карла къ Генріетт стоитъ чего ни есть его спокойствію. Но гджъ любезная моя дочь.
        Я пошла ее искать и нашла ее сходящую съ валу. Ваша бабушка, любезная моя… Такъ, сказала она мн, я думаю что она пріхала и спшу засвидтельствовать ей долгъ мой.
        Но здоровы ли вы, Генріетта?
        Мн стало гораздо лучше какъ я вышла на чистой воздухъ. Я посылала къ Доктору Барлету спросить о новостяхъ: онъ приказалъ мн сказать что Сиръ Карлъ находится въ добромъ здравіи и что вс его друзья приходятъ въ лучшее состояніе. И такъ я гораздо стала спокойне.
        Она побжала къ своей бабушк съ такою радостію, которую она всегда чувствуетъ когда ее видитъ. Она просила у ней ея благословенія преклоня колно какъ то обыкновенно длаетъ.
        Ахъ! какой благополучной втеръ принесъ любезную мою матушку къ своей дочери?
        Сего дня весьма прекрасной день. Я думаю что свжей воздухъ и удовольствіе видть мою Генріетту весьма споспшествуютъ моему здравію. Мн сказали, любезная моя, что вы получили изъ Италіи письма,
        Не я, Сударыня, но Докторъ Барлетъ получилъ; а я по видимому не должна знать содержанія оныхъ: ибо мн ихъ не сообщили. Конечно они заключаютъ въ себ что ни есть для меня непріятное. Но когда вс находятся тамъ въ добромъ здравіи, то ко всему прочему я въ состояніи имть терпливость. Со временемъ мы обо всемъ узнаемъ.
        Докторъ Барлетъ, которой иметъ къ сей старой госпож столько же удивленія сколько и она къ нему, спшилъ придти засвидтельствовать ей свое почтеніе. Она отдала мн письмо; а я возвратила ихъ Доктору такъ что Миссъ Биронъ ни мало того не примтила. Мн сказали, возразила любезная сія двица, что моя Емилія не очень здорова. Я выду на минуту дабы узнать о томъ отъ самой ея. Нтъ, милая моя, сказала ей ея тетушка, удержа ее за руку, Емилія сей часъ сюда будетъ.
        Такое впечатлніе, съ какимъ ее остановили, произвело въ ней новыя подозрнія. Она смотрла на насъ поперемнно. Я усматриваю, сказала она намъ, во взорахъ каждаго состраданіе долженствующее что ни есть значить. Естьли сіе сожалніе касается до меня, то прошу изъ милости чтобъ по худо понятой нжности я не была послдняя, кою бы по милости своей о томъ увдомили. Но я отгадаю… съ принужденною улыбкою.
        Что отгадаетъ моя Генріетта? сказала ея тетушка.
        Докторъ, отвчала она, приказалъ меня уврить что Сиръ Карлъ находится въ добромъ здравіи и что его друзья щастливо начинаютъ приходить въ прежнее свое состояніе и такъ мн ни мало не трудно отгадать то молчаніе, кое сохраняютъ о содержаніи писемъ, что Сиръ Карлъ или женатъ, или вскор женится. Не правда ли, любезной Докторъ?
        Онъ ничего не отвчалъ; но изъ очей его выступили слезы. А какъ Миссъ Биронъ обратилась къ намъ, то увидла что мы вс утирали слезы. Дядя ея вставши со стула подошелъ жъ окну, обратясь къ намъ спиною.
        Сіи слова чрезвычайно ясны, возразила безподобная Генріетта; и я усматриваю, что вс здсь печалятся о мн. Моя за оное благодарность простирается до высочайшей степени и я не мене почитаю то справедливымъ поелику избранной къ тому человкъ есть Сиръ Карлъ Грандиссонъ. И такъ любезной Докторъ, продолжала она взявши его руку, онъ дйствительно женатъ. Всемогущій Боже [возведя съ благоговніемъ очи свои къ небу,] тебя я умоляю, да изліешь на него и на Клементину благая. И такъ, любезныя мои друзья, чтожъ усматриваете вы въ семъ противнаго моему ожиданію?
        Ея тетушка лобызала ее съ нжностію. Дядя ея подбжавъ къ ней прижималъ ее въ своихъ обьятіяхъ. Ея бабушка сидла съ разпростертыми руками, и милая Генріетта бросилась въ оныя съ торопливостію, ставши на одно колно. Но по засвидтельствованіи вновь своей благодарности собранію, она просила позволенія выдти на нсколько минутъ. Ея тетушка удержала ее за руку, говоря ей что Сиръ Карлъ еще не женатъ, но… Естьли онъ долженъ жениться, прервала она ея рчь, то нельзя ли сказать, что онъ уже женатъ? Въ самую сію минуту пришла Емилія. Она всячески усиливалась сокрыть свое смущеніе и можетъ быть чувствовала уже къ тому довольно силы; но при вид любезной своей Миссъ Биронъ вся ея бодрость изчезла. Она начала опять плакать и вздыхать. А какъ она хотла выдти, дабы скрыть свои слезы, то Миссъ Биронъ остановя ее и принявъ въ свои обьятія, увщевала ее собрать свои силы, желать какъ и она благополучія другому и также тому радоваться. Я никогда не могу себя тмъ утшитъ, отвчала ей съ живостію сія невинная двица, изпуская вздохи. Я печалюсь токмо о васъ. Я ненавижу сихъ Италіанокъ. Я была бы самая благополучнйшая двица въ
свт, естьлибъ вы были Миладіею Грандиссонъ.
        Теперь когда Миссъ Биронъ о всемъ уже извстна, сказала я Доктору, то не можемъ ли мы показать ей письма? Я покорно васъ о томъ прошу, подтвердила рчь мою Гжа. Шерлей; вы видите, что наша Генріетта иметъ благородное сердце. Докторъ подавая намъ ихъ отвчалъ что онъ относится въ томъ на наше разсужденіе. Что до меня, которая уже ихъ читала, возразила я; то я хочу идти въ садъ съ Люціи, Нанси и Емиліи и мы оставили вмст Гжу. Шерлей Гжу. Сельби и Миссъ Биронъ. Докторъ же, коего я приглашала съ наміи, принялъ намреніе идти въ свою комнату. Люція оказала нкое желаніе остаться и взоры Генріетты казалось тоже самое изьявляли. Я вышла съ двумя прочими, коимъ разсказала все содержаніе писемъ. Жилордъ Ж… также пришелъ къ намъ и не мене насъ принималъ участія въ нашей печали; такимъ образомъ остались вокругъ Генріетты единыя утшители, которыя подкрпляли ея мысли; ибо ея бабушка и тетушка всегда похваляли то преимущество, кое она отдавала Клементин по причин ея болзни. Никогда не видано было въ одной фамиліи трехъ женщинъ толико благородныхъ какъ Гжа Шерли, Гжа. Сельби и Миссъ Биронъ. Но Г. Сельби весьма не
доволенъ тмъ, что мой братецъ любя столь нжно Генріетту, могъ такъ легко ршиться хать въ Италію, Онъ досадуетъ даже на ту любовь, которую ощущаетъ къ моему братцу и своей племянниц. Но безполезно, сказать вамъ, что будучи такъ разуменъ не иметъ онъ и половины того величія души, какое иметъ каждая изъ упомянутыхъ мною трехъ женщинъ.
        По возвращеніи нашемъ вы весьма бы плнились, видя Генріетту какъ она отвела Емилію къ сторон, дабы ее утшить, и уважить ей т обстоятельства, кои казалось привлекли на свою сторону моего братца. Потомъ она учинила тоже самое и своему дяд. Сколь превосходною сія великодушная двица оказала себя въ глазахъ всхъ свидтелей.
        Когдажъ ей случилось быть на един со мною, то она говорила мн о послдней стать третьяго письма, гд упомянуто о ней съ весьма пылкою нжностію, и въ достойныхъ выраженіяхъ учтивйшаго изъ человковъ у которой означаетъ чрезвычайное уваженіе какъ къ ней такъ и къ ея полу и которая укоряетъ себя за то сумнніе, что осмлился предполагать будто Миссъ Биронъ будетъ на него жаловаться и иметъ къ нему нкую часть той нжности, которую онъ къ ней чувствуетъ. Весьма вроятно, сказала она мн, что онъ не знаетъ, такъ какъ вы и ваша сестрица, всего глубочайшаго почтенія кое къ нему иметъ. Какъ же могъ бы онъ то видть? продолжала она. Вы знаете что мы бывали рдко вмст; и какъ я имъ толико обязана; то онъ конечно приписывалъ мои взоры единой благодарности. Но весьма ясно что онъ меня любитъ; врители вы етому? и можетъ быть онъ предпочелъ бы меня всемъ женщинамъ, естьлибъ обстоятельства его къ тому не принуждали. Да изліетъ на него Всемогущей Творецъ вся благая присовокупила она: въ семъ состоитъ первое мое желаніе: никогда не буду я имть другаго. Не хулите сего обьявленія, милая моя Милади. Вы уже однажды меня осуждали
за романическіе мои поступки: но подумайте, что избранный по сердцу человкъ есть Сиръ Карлъ Грандиссонъ.
        Не взирая на вс сіи усилія, увы! любезная сестрица, весьма примтно что т часы, кои сія любви достойная двица препровождаетъ въ уединеніи, суть тяжкое для нее бремя. Она привыкла уже воздыхать. Она встаетъ съ опухшими отъ слезъ глазами; сонъ и позывъ къ д ее оставляютъ; и вс сіи признаки ей не безъизвстны; такъ заключаютъ о семъ по тому усилію кое она себ длаетъ, скрывая оныя. Какъ! должно ли чтобъ Генріетта Биронъ, съ безподобною красотою при толь цвтущемъ здравіи съ такимъ нравомъ, и съ удобностію управлять своими страстьми имя великодушіе и признательность ироическія, превосходя всякую женщину въ откровенности сердца и въ истинной разборчивости, одарена будучи разсужденіемъ и зрлостію разума превыше своихъ лтъ: должно ли говорю я, чтобъ она видла себя принесенною на подобіе невинной жертвы на олтарь безнадежной любви? Состояніе ея стсняетъ грудь мою. Я не могу сносить сего торжества другаго пола, хотя бы виновникъ тому былъ братъ мой. Но по истинн, ета уже не первая для него жертва. Напротивъ того кажется, что его сердце исполнено справедливою благородностію, и смертельное чувствуетъ мученіе,
что не можетъ совершенно предаться сей изящной двиц.
        Сего утра прибылъ сюда Г. Динъ. Онъ весьма знатной человкъ. Въ одно время, когда онъ разговаривалъ со мною съ откровеннымъ сердцемъ, я узнала отъ него, что его намреніе было всегда сдлать Миссъ Биронъ главною своею наслдницею. Онъ увдомилъ меня о своемъ имніи, которое весьма велико. Я вижу что истинная учтивость состоитъ въ томъ, дабы бытъ великодушну; ибо юныя и старыя, богатыя и бдныя, вс обоготворяютъ Миссъ Биронъ.
        Г. Динъ безпокоится до чрезвычайности о ея здравіи, которое очевидно уменшается. Онъ считаетъ, что она сохнетъ. И мы вс уврены вообще, не выключая и ее, что сія болзнь не получитъ никакого облегченія отъ лекарствъ. Когда онъ объявилъ своя опасенія: то она притворилась будто бы тому удивляется, въ томъ намреніи, какъ она мн въ ономъ призналась, дабы избжать безполезныхъ стараній произходящихъ отъ нжности, которая заставила бы его просить совтовъ въ разсужденіи такой болзни, кою могутъ излчишь единая терпливость и время.
        Какимъ же ударомъ будетъ поражена Оливія, когда извстится о произходящемъ въ Болоніи? Ея лазутчики конечно не преминутъ въ скорости ее о томъ увдомишь. Какія будутъ ея изступленія! Я предполагаю, что вы имя съ нею переписку, конечно вскор будете приведены въ смущеніе ея поношеніями.
        Вс желаютъ, чтобъ вы пріхали сюда съ вашимъ Лордомъ. Чтожъ касается до меня, что я горю нетерпливостію видться съ обими вами, или естьли вы лучше хотите, то прізжайте сами ко мн. Вы никогда не можете меня видть въ столь выгодное для меня время. Я нахожусь теперь въ совершенномъ согласіи съ моимъ мужемъ. Вы услышали бы отъ насъ все то, чтобы вамъ было пріятно. Милордъ… любезнйшій мой, вы ничего отъ меня не требуете… Вы предупреждаете меня, Милордъ, во всхъ моихъ желаніяхъ. Я увдомила его весьма нжно о нкоторыхъ его слабостяхъ: онъ благодарилъ меня за наставленіе; и ршился, говоритъ онъ, длать все то, что токмо можетъ мн нравиться.
        Я сдлала открытія въ его пользу. Я усмотрла въ немъ боле разума, пріятности, чувствованія и знанія, нежели въ немъ оныхъ предполагала, и совершенно не думала найти въ немъ того, когда имла и боле причины разсматривать вс сіи качества въ его свойств. Онъ всегда со мною совтуется; и вы легко судитъ можете, что по таковымъ открытіямъ въ его пользу, онъ не можетъ иначе длать. Словомъ, мы столь удивительно успваемъ въ нашемъ почтеніи, что сколько бы времени оно ни продолжилось, но мы съ трудомъ можемъ признать себя за того мужа и ту жену, которыя представляли, нсколько тому мсяцовъ, весьма странную фигуру передъ глазами зрителей въ церькви Святаго Георгія. Насъ должно благодарить, что мы могли увриться другъ въ друг; ибо будьте уврены, что насъ никогда не увидятъ такъ глупыми, какъ мы были въ то время. Наиболе же превышаетъ его въ моихъ мысляхъ то хорошее мнніе, которое вс здсь о немъ имютъ. Его почитаютъ разумнымъ, хорошаго свойства, и поврите ли вы тому? весьма красивымъ человкомъ. А какъ вс жители сего дома слывутъ умнйшими и проницательнйшими людьми; то я не могу имъ противурчить, не учинясь сама
виновною.
        Вы съ удовольствіемъ узнаете, что Емилія слдуя всегда ея образцу, будетъ изящною женщиною и весьма хорошею матерію въ фамиліи. Миссъ Биронъ по истинн есть одна въ свт двица, которая совершенно знаетъ домашнюю економію. По возвращеніи своемъ, она приняла на себя управленіе сей фамиліи, дабы облегчить тетушку свою Сельби. Она занимала сію должность и до отъзда въ Лондонъ: До сего времени я считала себя весьма знающею касательно сей статьи; но теперь она зажала мн ротъ, а ея управленіе сопровождаемо толикимъ достоинствомъ и тихостію, что она всми въ дом обожаема. Впрочемъ я едва могу понять, когда она исполняетъ такое множество попеченій; ибо мы всегда видимъ ее съ нами. Но какъ она не любитъ долго спать и весьма любитъ порядокъ, и удобно безъ торопливости принимается за дло; то и нтъ ничего для нее труднаго.
        Въ сію минуту подали мн отъ васъ письмо. Я предвидла какія должны быть движенія Оливіи. Она безъ сумннія получила нкія извстія изъ Болоніи; ибо для чегожъ оставлять такъ скоро Англію, когда она ршилась дожидаться тутъ возвращенія моего братца? Нещастная женщина! Генріетта о ней жалетъ. Но естьли хотя одинъ нещастной, о коемъ бы Генріетта не сожалла?
        Примчаніе. "Здсь изключены письма заключавшія въ себ боле пріятности, нежели пользы для подкрпленія связи; первое отъ Графини Д… которая ни мало не теряетъ изъ виду брака своего сына всячески старается преодолть любовь Мисссъ Биронъ къ Сиру Карлу, разсужденіями свойственными сей страсти, и затрудненіями въ коихъ она небезъизвстна, что Сиръ Карлъ находится: другія письма писаны отъ разныхъ особъ, и совершенно по различнымъ причинамъ касательно главной пользы. Милади Ж… [кою прежде именовали Миссъ Шарлота Грандиссонъ] оставя наконецъ замокъ Сельби, пишетъ также къ Миссъ Биронъ, которую она оставила съ Емиліею, и говоритъ ей много забавныхъ изрченіи. Миссъ Биронъ отвчаетъ ей съ важностію, сходственною ея состоянію. Здсь наиболе Авторъ пріобртаетъ себ похвалу относительно къ тмъ характерамъ, кои весьма искусно были наблюдаемы въ своемъ положеніи. Но наконецъ все касающееся до состоянія Сира Карла изьясняется въ письм къ Доктору Барлету.

        ПИСЬМО LXXLVII.
        Кавалеръ Грандиссонъ къ Доктору Барлету.


        Болонія 8 и 19 Іюля.

        Я чувствую теперь гораздо боле въ моемъ сердц прискорбія, нежели прежде. Какъ долженъ я наименовать то благополучіе, коимъ не льзя наслаждаться не сдлавъ нещастнымъ другаго. Графъ Бельведере, извстясь о щастливой перемн Клементины, и что по всякой вроятности она будетъ возмездіемъ за услугу тому человку, коему вся фамилія приписываетъ ея выздоровленіе прибылъ вчерашняго вечера въ сей городъ и тотчасъ приказалъ меня увдомить что намренъ постить меня сего дня.
        Сего утра Клементина прислала ко мн Камиллу, прося меня отложить до полудня то свиданіе, въ коемъ мы условились вчерашняго дня. Я спросилъ Камиллу, не знаетъ ли она, тому причины и для чего сіе приказаніе прислано ко мн столь рано? Она отвчала мн, что оно прислано отъ ея госпожи и что никто другой не иметъ въ томъ ни малйшаго участія. Маркиза, сказала она мн, увдомила ее вчера въ вечеру что все уже ршено; что она совершенную иметъ власть располагать своимъ жребіемъ; и что вамъ позволено видться съ нею сего утра дабы узнать ея намренія отъ самой ее. При семъ она пала къ ногамъ своей матери съ живйшими знаками благодарности за любовь и снисхожденіе отъ своей фамиліи, и съ сей самой минуты она кажется совершенно въ различномъ положеніи. Въ тожъ самое время она сдлалась важною, скрытною, но неутомимою къ перу своему, коимъ она занималась во все остальное время дня, переписывая на бло то, что у ней было написано въ своихъ запискахъ. Завтра, сказала она мн, завтра, Камилла, будетъ великой день. Для чего уже онъ не наступилъ? Но я страшусь его. Въ состояніи ли я буду вступить въ толь важной разговоръ?
Чтожъ могу я сдлать дабы быть толикоже великодушною и великою какъ Кавалеръ? Его снисхожденіе воспламняетъ во мн соревнованіе. Съ какою нетерпливостію ожидаю я сего дня! Какъ бы желала я чтобъ оный прошелъ! Она весь вечеръ казалась въ такомъ воспламененіи. Я думаю, продолжала Камилла, что она сочинила многія статьи, кои намрена дать вамъ подписать, но судя по словамъ нечаянно ею произнесеннымъ смю сказать, Г. мой, что они достойны великой ея души, и что вы усмотрите въ ономъ болесвоенравія нежели жестокости.
        Около полуночи я едва могла уговорить ее, продолжала врная Камила, нсколько заснуть. Она вставши въ четвертомъ часу утра принялась опять за перо а въ шестомъ часу наложила на меня сію должность, кою я теперь исполнила. Я представляла ей что еще весьма рано и просила ее подождать пока матушка встанетъ. Но она также просила меня ей не противурчить, и вспомнить что ея матушка дала ей полную власть надъ своими желаніями. И такъ, Г. мой, заключила Камилла, я исполнила свою должность. Я усматриваю ясно что дневныя обстоятельства требуютъ предосторожностей; но вы не имете нужды въ совт при толь сумнительномъ обстоятельств.
        Прибытіе Графа Бельведере прервало рчь Камиллы и она оставя меня возвратилась къ своимъ должностямъ.

        Въ десять часовъ.
        Графъ, коего я принялъ со всевозможною учтивостію отвтствовалъ на оныя только холоднымъ и недовольнымъ видомъ. Удивляясь же не нашедши въ немъ той учтивости и дружбы, кои онъ всегда мн оказывалъ, я ему нчто далъ на оное замтить. Онъ спросилъ меня: увдомлю ли я его искренно о тхъ обстоятельствахъ, въ коихъ нахожусь съ Клементиною? Искренно безъ сумннія, отвчалъ я, предполагая токмо естьли я вступлю въ какое нибудь изьясненіе: но разположеніе, въ коемъ я васъ усматриваю можетъ быть не позволитъ мн въ томъ васъ удовольствовать.
        Я не желаю отъ васъ знать ничего кром сего отвта, возразилъ онъ. Вы кажетесь мн увреннымъ въ своихъ выгодахъ; но Клементина до тхъ поръ не будетъ вашею супругою, пока я не изпущу послдняго дыханія.
        По толикихъ возмущеніяхъ, Г. мой, и случаяхъ коихъ я не старался возраждатъ, ничто не въ состояніи привести меня въ изумленіе; но естьли вы имете какія требованія, или какія предложить вопросы касательно сего дла то ето ни мало не касается до меня и въ семъ должны вы отнестись къ фамиліи Маркиза делла Порретты.
        Думаете ли вы, Г. мой, что я не понимаю ироніи сихъ словъ? Знайте однако, что выключая одного, вс изъ ея фамиліи принимаютъ мою сторону. Впрочемъ все уваженіе относится ко мн, но вы можете тщеславиться единымъ великодушіемъ своихъ услугъ, въ чемъ я нимало не спорю, или можетъ быть пріятностями вашего вида и вашими поступками.
        Сіи качества, Г. мой, дйствительны ли он или нтъ, но должны быть укоряемы въ тхъ, кои желаютъ оными воспользоватся. Но позвольте мн предложить вамъ единый вопросъ: естьли вы не имете другаго препятствія кром меня: то имли ли бы бы хотя нкую надежду пріобрсть любовь отъ Клементины?
        Мн позволено надятся до тхъ поръ пока она не будетъ за мужемъ. Безъ вашего возвращенія я нимало не сумнвался чтобъ она не была моею супругою. Мы довольно извстны, что болзнь ея ни мало не могла бы мн въ томъ воспрепятствовать.
        Я не могу ни чемъ укорять себя въ моемъ поведеніи. Въ семъ, Г. мой, никто не иметъ права требовать отъ меня отчета. Однако естьли вы имете въ томъ хотя нкое сумнніе; то изьяснитесь. Я столько имю почтенія къ Графу Бельведере, что желаю искренно заслужить и съ его стороны равное.
        И такъ увдомьте меня, Кавалеръ, въ какомъ дйствительно находитесь вы состояніи съ Клементиною; что заключено между вами и фамиліею и согласилась ли Клементина на ваше желаніе?
        Она еще со мною не изьяснялась. Я повторяю, что почтеніе Графа Бельведере для меня драгоцнно. Слдствено я буду изъясняться гораздо съ большею искренностію нежели онъ того надялся, принявши на себя оскорбительной видъ въ семъ посщеніи. Мн позволено видться съ Клементиною сего дня посл обда. Ея фамилія во всемъ со мною согласна. Я поставилъ себ за правило хранить всю непорочность сердца, хотя оно находится и не въ надлежащемъ спокойствіи, и положиться на Провидніе. До сего времени вс мои движенія были для меня тягостны: честь не позволяетъ мн боле останавливаться на сихъ предлахъ. Сего дня посл обда, Г. мой…
        Сего дня посл обда… [перерывистымъ голосомъ] Какъ! Сего дня посл обда…
        Ршится судьба моя съ Клементиною.
        Вы приводите меня въ отчаяніе! Естьли ея родители ршились въ вашу пользу, то сіе конечно происходитъ боле по необходимости нежели по выбору. Но естьли они дадутъ ей власть располагать самой собою… то я пропалъ!
        Положимъ: что она ршится въ мою пользу, такъ ето есть такая справедливость, Г. мой, которая не подлежитъ ни малйшему возраженію. Но обстоятельства мн не весьма кажутся благопріятными; поелику вы говорите что фамилія длаетъ сіе по необходимости, то я ни за что не соглашусь принять чести вступить въ оную; а тмъ боле, естьли мое благополучіе навлечетъ нещастіе такому человку, какъ вы.
        Какъ! Кавалеръ, вы должны сего дня видться съ Клементиною, дабы ршиться съ нею. Сего дня посл обда! Не перемните ли вы своего поведенія? Не употребите ли вы своихъ стараній! Не будете ли вы просить ее согласиться на ваше желаніе? Мой законъ, честь моей земли..… Изьяснимся, Г. мой. Должно на что нибудь согласиться. Я говорю вамъ сіе съ величайшимъ сожалніемъ; но такъ должно. Вы конечно не отречетесь обнажить… согласіе сіе не положено. Вы не похитите изъ Италіи сего сокровища. Сдлайте мн честь, выдемъ въ сію минуту со мною.
        Нещастной Графъ! сколь вы мн жалки кажетесь! Вы знаете главныя мои правила. Весьма прискорбно, посл моего съ вами поступка, видть себя приглашаему… Изьяснитесь во всхъ моихъ поступкахъ съ Прелатомъ, отцемъ Марескотти и съ самимъ даже Генераломъ, которой всегда былъ вашимъ другомъ, и которой нкогда былъ моимъ непріятелемъ. И поелику сіе самое принудило ихъ вступить въ чувствованія толико противныя ихъ склонностямъ, какъ вы то думаете, то оно конечно возыметъ силу надъ столь благородною душею какова есть Графа Бельведере. Но къ какому бы ршенію ни могли довести васъ ихъ изьясненія; однако я обьявляю вамъ напередъ что я никогда не соглашусь выдти на вашъ вызовъ, разв подъ названіемъ друга.
        Онъ возвратился назадъ съ пылкостію. Онъ прохаживался по горниц на подобіе недоумвающаго человка. На конецъ подошедши ко мн съ заблужденнымъ видомъ сказалъ мн: я иду сей часъ видться съ отцемъ Марескотти и съ Прелатомъ, чтобъ увдомить ихъ о моемъ отчаяніи,… и естьли лишусь надежды… О! Кавалеръ, я повторяю вамъ паки, что Клементина не будетъ вашею до тол, пока я не испущу послдняго дыханія. Выходя отъ меня онъ оглядывался вокругъ себя, какъ будто бы опасался не подслушиваетъ ли его кто другой, хотя и никого съ нами не было и наклонясь ко мн присовокупилъ, лучше умереть отъ вашей руки нежели отъ… Онъ не докончивъ своей рчи и не давъ мн времени отвчать столь поспшно меня оставилъ, что я не усплъ еще подойти къ дверямъ какъ онъ уже ушелъ. А поелику онъ пришелъ ко мн пшкомъ, то бывшей при немъ лакй сказалъ моимъ, что Гжа. Сфорсъ прізжала къ нему въ Парму, и что съ самаго того времени примчена въ немъ такая перемна, которая обезпокоиваетъ весь домъ.
        Скажи мн, любезной Докторъ, какимъ образомъ отважныя люди живутъ столь спокойно, когда съ толикими предосторожностями стараясь избгать замшательства, со всею возможностію удаляясь отъ всякаго оскорбленія, едва могъ я освободиться отъ одного затрудненія, какъ повергаюсь уже въ другое Чего женщины не въ состояніи произвести, когда он пожелаютъ поссорить друзей? Гжа. Сфорсъ иметъ нравъ надмнной и хитрой. Для нее весьма не выгодно, естьли Клементина выдетъ когда ни есть за мужъ. Впрочемъ Графъ Бельведере столь хладнокровенъ и столь отдаленъ отъ наглости, что я будучи не безьизвстенъ о намреніяхъ сей госпожи удивляюсь какими пронырствами могла она произвести столь пылкое пламя въ толико спокойной душ.
        Уже наступило время идти мн въ палаты делла Поретты. Извстіе Камиллы меня безпокоитъ. Не ясно ли оно показываетъ въ ея госпож весьма разгоряченное воображеніе, касательно столь важнаго случая? и не долженъ ли я опасаться, что она еще нимало не пришла въ прежнее свое состояніе?

        ПИСЬМО LXXVIII.
        Кавалеръ Грандиссонъ къ тому же.


        Того же дня въ вечеру.
        Я употреблю все мое тщаніе, любезной и почтительной мой Докторъ, дабы собрать разсянныя мои мысли и изобразить вамъ весьма удивительное описаніе. Клементина есть благороднйшая двица въ свт. Чтожъ наконецъ послдуетъ?… Но дабы въ состояніи быть продолжать все повствованіе, то я долженъ сперва возстановить гораздо боле спокойствія въ моемъ сердц и твердости въ рук моей.
        Теперь чувствую я въ себ нсколько мене движенія. Изъ первыхъ моихъ строкъ вы легко судить можете о движеніи души моея, когда возвратясь оттуда, я покушался описать все произходившее передъ моими глазами.
        Камилла ожидала меня въ переднемъ зал, имя приказаніе отвести меня къ Маркиз. Маркизъ и Прелатъ находились вмст съ нею. О Кавалеръ! сказала она мн, посщеніе Графа Бельведере привело насъ въ великое смущеніе. Сколь онъ сожалнія достоинъ! Онъ намъ сказалъ, что видлся съ вами у васъ.
        Такъ точно, Сударыня. Тогда разсказалъ я по прозб Прелата все между нами произшедшее, выключая послднихъ его словъ, изъ коихъ я почелъ за долгъ выразумть, что онъ лучше согласится принять смерть отъ чужей руки, нежели отъ своей.
        Они изьявили то участіе, кое принимали въ его нещастіи и безпокойствіе свое о мн; но я совершенно ничего не примтилъ, чтобъ сіе произшествіе перемнило ихъ разположеніе въ мою пользу. Они обьявили Графу, что поелику выздоровленіе ихъ дочери зависитъ отъ совершеннаго удовлетворенія ея желаній, то они ршились ни мало тому не противиться. Посщеніе нещастнаго сего друга, сказала мн Маркиза, -и-его вспыльчивость, которая тмъ боле произвела во мн сожалнія, что я почитала его угрожаемымъ подобною болзнію моея дочери, воспрепятствовали мн видть Клементину около двухъ часовъ. Я хотла лишь идти къ ней, когда вы пришли; но Камилла пойдетъ вмсто меня.
        Сего утра, продолжала Маркиза, когда я вступила съ нею въ разговоръ, она извинялась что посылала къ вамъ Камиллу приказавши просить васъ отложитъ свое посщеніе до полудни. Она не успла еще приготовиться, сказала она мн, принять васъ. Я спросила ее, какія желала она сдлать приготовленія видть такого человка, коего мы вс почитаемъ и которой всегда оказывалъ ей великое уваженіе? Она отвчала мн: что находясь однажды съ вами, когда еще ей не позволено было съ вами видться, хотла она говоришь вамъ о многихъ длахъ, но не могла ничего вспомнить; что она написала изъ того нкоторую частъ, однако еще не весьма довольна сама собою; что вы оказали все величіе души своей, что она желаетъ употребить вс свои старанія, дабы быть вамъ подобною; что данная ей нами надъ самой собою полная власть умножаетъ ея замшательство, и что уже она нсколько разъ желала быть при послднемъ конц своея жизни.
        Я предложила ей, продолжала Маркиза, отсрочить сіе хотя на мсяцъ или на недлю. Нтъ, нтъ, сказала она мн, я вскор буду въ состоянія съ нимъ видться. Пусть онъ придетъ. Теперь я чувствую довольно въ себ твердости. Ктожъ знаетъ не буду ли я гораздо въ худшемъ состояніи завтра или черезъ недлю?
        Въ сію минуту пришла къ намъ Камилла. Ее спросили, въ какомъ состояніи оставила она свою госпожу. Она сказала намъ, что нашла ее весьма задумчивою, но мысли ея весьма воспламененны; что она кажется занята наступающимъ посщеніемъ, и по прошествіи получаса она раза съ три спрашивала, не пришелъ ли Кавалеръ; что она часто перечитывала написанное ею и нсколько разъ клала оное на столъ и опять брала; что вставая иногда прохаживалась съ минуту по горниц, то съ видомъ изьявляющимъ достоинство, то потупя голову; что въ теченіе послдняго часа она нсколько разъ плакала; что въ другое время она вздыхала, не довольна была своимъ платьемъ; и сперва желала имть на себ черное, потомъ цвтное; она кажется сущимъ Ангеломъ въ семъ одяніи, заключила Камилла; но весьма было бы желательно чтобъ ея очи и движенія были нсколько постоянне!
        Я предвижу для васъ затрудненіе, сказалъ мн Прелатъ. Вс сіи движенія показываютъ еще нкоторой безпорядокъ. Впрочемъ, будучи столь близокъ отъ свиданія долженствующаго кончиться въ вашу пользу, они заставляютъ судишь колико ея сердце принимаетъ важное участіе въ семъ случа; да составитъ оный благополучіе ваше вкуп съ ея щастіемъ!
        Я ничего не опасаюсь касательно благополучія моея дочери, сказала Маркиза, когда оное будетъ зависть отъ Кавалера. Я уврена въ его къ ней нжности.
        Мн кажется, сказалъ Маркизъ, что мы должны позволить ему хать съ своею женою въ Англію въ теченіе первыхъ шести мсяцовъ, съ тмъ условіемъ чтобъ привезти ее къ намъ для препровожденія другихъ шести мсяцовъ. Сія перемна можетъ произвести въ ней новое теченіе мыслей. Видъ одинакихъ мстъ и особъ могутъ опечаливать ея сердце. Я присовокупляю, что ея отсудствіе послужитъ къ поправленію здравія бдному Графу Бельведере.
        Прелатъ похвалилъ такое мнніе. Маркиза ее сдлала другаго возраженія, кром своей нжности. Потомъ заключили, чтобъ сей выборъ оставить на волю Клементин. Камилла, сказалъ Маркизъ, уже время увдомить дочь мою, что Кавалеръ ожидаетъ отъ нее позволенія съ нею видться. Согласныли вы на сіе? спросилъ онъ меня съ учтивостію.
        Камилла вскор пришла назадъ: но возвращеніи своемъ, она сдлала намъ новое изображеніе о движеніяхъ своея госпожи, кое она заключила прося Маркизу взойти въ ея горницу. Естьлибъ ето было первое ваше свиданіе, сказалъ мн Прелатъ, то я нимало бы не удивлялся сему безпорядку: но должно признаться что болзнь окажется въ какомъ ни есть странномъ признак.
        Маркиза пошла съ Камиллою, и почти въ то же самое время увдомили меня, чтобъ я тудажъ слдовалъ. Она вышла ко мн на встрчу даже до самыхъ дверей кабинета; и выходя изъ онаго сказала мн въ короткихъ словахъ: я думаю для все гораздо будетъ пріятне когда я васъ оставлю одного съ нею. Я далеко не уйду; мы съ Камиллою будемъ въ боковой комнат.
        При вход моемъ Клемектина сидла за уборнымъ столикомъ, будучи погружена въ своихъ размышленіяхъ и опершись головою на руку. Какъ скоро она меня увидла, то пленительной румянецъ разпространился по щекамъ ея. Она встала, оказала мн глубокое почтеніе, подступила ко мн нсколько шаговъ; но казалась трепещущею и ея взоры заблуждались.
        Я подошелъ къ ней. И взявъ весьма почтительно ея руку поцловалъ оную. Ахъ! Кавалеръ, сказала она мн, отвратя нсколько лице свое, но не отнимая руки своей. Она ничего боле не присовокупила и находясь въ замшательств испустила тяжкій вздохъ.
        Я подвелъ ее къ стулу. Она сла; но все трепетала. Колико возсылалъ бы я благодареній Богу, сказалъ я, когдабъ усмотрлъ сію щастливую перемну въ толь драгоцнномъ здравіи! Да усовершитъ оно свое произведеніе.
        Щастливы вы, отвчала она мн, щастливы тою властію кою вамъ даровало Небо обязывать ближнихъ, поелику вы умете употреблять оную! Но какимъ… какимъ образомъ возмогу я… О Г. мой! Вы знаете т движенія, кои не престаютъ еще раздирать моего сердца съ того времени какъ… я не упомню, съ котораго… О Кавалеръ! у меня не достаетъ власти… При семъ она остановилась. Она плакала. Она не могла произнести ни единаго слова.
        Въ вашей власти состоитъ, Сударыня, сдлать щастливымъ того самаго человка, коему вы приписываете такія обязательства, за кои уже вы ему съ лишкомъ заплатили.
        Я слъ подл нее по данному ею мн знаку.
        Говорите, Г. мой. Я чувствую сильныя движенія въ душ моей. Говорите мн, говорите мн о всемъ, о чемъ вы желаете мн сказать. Мое сердце. [прикладывая къ оному руку] заключено въ тсныхъ предлахъ; я чувствую, что оно не иметъ пространства. Я не имю столько силъ, дабы изьясниться. Говорите, а я буду васъ слушать со вниманіемъ.
        Вся ваша фамилія, Сударыня, иметъ одинаковое чувствованіе. Мн позволено открыть внутренность моего сердца. Я ласкаюсь, что вы благосклонно меня выслушаете. Отецъ Марескотти принялъ меня въ свое дружество. Условія суть т же самыя, кои я предложилъ отъзжая въ Англію.
        Она наклонила голову и ея вниманіе казалось усугублялось.
        Изъ двухъ годовъ одинъ я буду щастливо проживать съ моею Клементиною въ Англіи…
        Ваша Клементича, Г. мой! Ахъ, Кавалеръ! [Она покраснвши отвернула лице свое.] Ваша Клементина, Г. мой! повторила она; и я примтилъ радость появившуюся на лиц ея. Однако слезы потекли изъ очей ея.
        Такъ, Сударыня, мн позволено надяться имть васъ своею супругою. Духовной вашъ отецъ будетъ находиться съ вами: Отецъ Марескотти соглашается хать съ вами для отправленія своей должности. Его благочестіе ревность и собственныя мои попеченія о тхъ, коихъ правила съ моими различны, честь моя, коею я клятвенно обязался фамиліи препоручающей мн любезнйшее свое сокровище, будутъ охранять вашу безопасность…
        Ахъ, Г. мой! прервала она рчь мою, вы однако не желаете быть Католикомъ?
        Вы согласились, Сударыня, передъ отъздомъ моимъ въ Англію, чтобъ я слдовалъ законамъ моея совсти.
        Правда ли ето? сказала она вздыхая.
        Родитель вашъ, Сударыня, увдомитъ васъ самъ о всхъ прочихъ статьяхъ къ совершенному вашему удовольствію.
        При семъ очи ея наполнились слезами. Она казалась въ недоумніи. Усилія длаемыя ею къ продолженію разговора произвели въ нея единое только смущеніе. Наконецъ опершись на мое плечо подошла къ кабинету трепеща; она вошла въ оный. Оставьте, оставьте меня, сказала она мн: и подавши мн въ руку бумагу, заперла за собою двери. Будучи пораженъ ея вздохами, я пошелъ въ боковую горницу, изъ коей ея мать и Камилла слышали нкоторую часть краткаго нашего разговора. Маркиза пошла въ кабинетъ; но возвратясь оттуда почти въ тужъ минуту сказала мн: Благодарю Всевышняго, они теперь находится въ полномъ разум хотя и весьма печальною кажется. Она просила меня оставить ее въ уединеніи. Естьли вы можете проститъ ея, сказала она, то ея сердце почувствуетъ облегченіе. Она вручила вамъ какую то бумагу, которую проситъ васъ прочесть. Она будетъ ожидать пока прикажите ее позвать, естьли можете присовокупила она, прочитавши оную смотрть безъ презрнія на двицу недостойную вашихъ милостей. Но какуюжъ странную тайность, возразила Маркиза, заключаетъ въ себ сія бумага?
        Я столько же сему удивлялся какъ и она. А поелику я не зналъ еще содержанія оной то развернувши при ней хотлъ было читать, но она не иначе желала слышать оное какъ съ Маркизомъ, естьли токмо прилично знать имъ обоимъ оное. Она вышла съ торопливостію; а Камилла пошла въ другую горницу для исполненія тамъ приказаній своей госпожи. Я остался одинъ. И вотъ какое удивленія достойное сочиненіе я читалъ. (*)

        (*) Не нужно замчать что оно писано въ болзни Клементины, происходящей отъ любьви и закона; въ чемъ состоитъ здсь искуство сочинителя.

        ,,О ты, составляющей предметъ дражайшій моему сердцу! тысячекратно прошу я прощенія… Въ чемъ же? Въ томъ ли что намрена оказать великое дяніе, естьли буду имть къ тому силы. Ты подаешь мн примръ. Ты которой представляешься глазамъ моимъ совершеннйшимъ изъ человковъ. Долгъ влечетъ меня къ тому, чему сердце мое противится и возбуждаетъ во мн слабость. Тебя, Всемогущій Боже! единаго умоляю подкрпить мои силы въ семъ чрезвычайномъ противуборствія чувствованій. Не допусти, чтобъ оно затмило мой разсудокъ, поелику уже онъ былъ помраченъ…; сей слабой разсудокъ, которой токмо созрвать начинаетъ. О Боже! подкрпи меня: усиліе превосходитъ мои способности, оно достойно того совершенства, къ коему Клементина всегда стремилась.
        "Учитель мой! братъ мой! другъ мой! о любезнйшій и изящнйшій изъ человковъ! не помышляй боле о мн. Я не достойна тебя. Клементина плнилась твоею душею. Когда я зрла пріятности твоего вида, то отвращала глаза свои и всячески старалась обуздать свое воображеніе: но какъ? какъ можно воспротивиться тому, когда мысли мои устремились къ пріятностямъ украшающимъ твою душу. Но сія душа, мнила я, не сотворена ли для другой жизни? Сопротивленіе, непоколебимость сей толико любезной души позволитъ ли моей соединиться съ нею? До такой ли степени буду я ее любитъ, чтобъ съ трудомъ могла пожелать разлучиться съ нею даже и въ будущемъ ея жребіи? О любви достойнйшій изъ всхъ человковъ! Какъ могу я себя уврить, естьли буду твоею супругою, чтобъ сильная страсть, пріятное обхожденіе и снисходительное благоугожденіе не повлекли меня за тобою? Я, которая нкогда почитала Иноврца самымъ худшимъ существомъ, я чувствую въ себ перемну по непреодолимому обольщенію, даже до того что начинаю имть въ твою пользу лучшее мнніе и о томъ что сперва проклинала. Какое же могутъ произвести дйствіе наставленія самаго умнйшаго
священника, когда твои ласки твои нжныя увренія развратятъ совершенно преданное теб сердце? Я знаю что надежда побдить тебя самаго подала бы мн силу вступить съ тобою въ споръ: но не усматриваю ли я въ теб дарованій мои превосходящихъ? И какоежъ было бы мое замшательство между чувствованіемъ моего долга и слабостію моего разсудка? Тогда священникъ безпрестанно будетъ о мн безпокоишься. Мой полъ не любитъ тхъ подозрнія, коими онъ оскорбляется; они производятъ неудовольствіе и отвращеніе, а какъ твоя любовь и благодушіе все сіе превозмогутъ; то будетъ ли тогда моя погибель сумнительна?
        "Но какоежъ зло сдлали мн мой родитель, родительница и братья, чтобъ я пожелала, ихъ оставить и предпочесть моему отечеству такую землю, которую прежде я ненавидла за нсколько времени столькоже сколько и законъ ея? Даже и самая перемна, уничтожающая сію ненависть, не есть и вторымъ доказательствомъ моея слабости а твоего могущества? О любезнйшій человкъ! О ты, коего сердце мое обожаетъ, не тщись погубить меня своею любовію. Естьли я соглашусь быть твоею супругою, то долгъ самый любезнйшій заставитъ меня предать забвенію то, чемъ я обязана Создателю и повергнетъ въ т нещастія, кои не относились бы единственно къ настоящему времени; ибо мое развращеніе не воспрепятствуетъ въ нкое время навести мн сумнній; а твои кратчайшія отсудствія сдлаютъ меня вдвое нещастною. Можно ли сохранить равнодушіе въ такомъ важномъ обстоятельств? Не показалъ ли ты мн самъ собою, что оно толикую же иметъ силу и надъ тобою? И твой примръ не служитъ ли мн наставленіемъ? Несправедливый законъ возъиметъ ли боле силы нежели истинный законъ Божій? О ты, любезнйшій изъ человковъ! не тщись меня погубить своею любовію.
        ,,Но истинно ли то что ты меня любишь? Или обязана я твоимъ попеченіемъ единственно твоему великодушію, состраданію и твоему благородству касательно такой нещастной двицы, которая желая столь же содлаться великою какъ ты, не могла перенести своего усилія? Богъ одинъ свидтель тмъ противоборствіямъ, коими я терзала мое сердце, и всему тому колико я старалась преодолть самое себя. Позволь, великодушной человкъ, достигнуть мн сей побды. Въ твоей власти состоитъ меня удержатъ, или сдлать меня свободною. Ты меня любишь, я въ томъ уврена, Клементина поставляетъ себ за славу даже и ту мысль что ты ее любишь. Но она тебя недостойна. Однако позволь своему сердцу признаться, что ты обожаешь ея душу, ея безсмертную душу, и будущее ея спокойствіе. Сего единаго свидтельства требуетъ она отъ любви твоей, поелику она изтощила вс свои силы изьявляя теб свою страсть. Ты имешь истинное величіе души: ты можешь сдлать то усиліе, коего она учинить не могла. Составь благополучіе какой нибудь другой женщин! Но я не желаю чтобъ ето была Италіянка. Естьли же должна быть оттуда, то пусть она будетъ не изъ Флоренціи, но изъ
Болоніи.
        "О Кавалеръ Грандиссонъ! Какъ представить намъ сіе писаніе, которое стоило мн многихъ слезъ, и многаго упражненія; которое перемняла, пересматривала, нсколько разъ переписывала, и паки переписывала на бло, въ томъ намреніи дабы заставить васъ прочесть оное? Я дйствительно сумнвалась произвести сіе въ дйство и не иначе то сдлала, какъ испытавъ свои силы въ особенномъ съ вами разговор.
        ,,Вы, родитель мой, родительница, братцы, любезный и благочестивый мой священникъ, вспомоществовали мн великодушнымъ своимъ снисхожденіемъ возъимть надъ самой собою нкую часть побды. Вы положились во всемъ на мое разсужденіе. Вы сказали мн, что я буду благополучна, естьли токмо могу оною быть по выбору моего сердца. Но не ясно ли я усматривала что обязана тмъ вашему благоугожденію? Престану ли я когда нибудь приводишь себ на память причины, коими вы нсколько разъ опровергали союзъ съ благороднйшимъ изъ человковъ, основанныя на различіи закона и на той приверженности, коею онъ прилпленъ къ своему исповданію? Сіе воспоминовеніе попуститъ ли мн когда ни есть наслаждаться щастіемъ? Ахъ! любезная и почтенія достойная фамилія, позвольте мн теперь принять приличное моему состоянію намреніе, то есть, заключить себя на вки въ монастырь. Да будетъ мн позволено посвятить Всевышнему Создателю остатокъ моея жизни, въ коей уже боле не буду опасаться ни какихъ жестокостей, упражняясь всегда въ молитв о васъ и о сохраненіи такого человка; которой до послдняго моего издыханія будетъ любезенъ душ моей! Но что
значитъ сіе малое наслдство въ мір, принадлежащее мн по разположенію ддовъ моихъ? Что оно значитъ въ сравненіи вчнаго моего блаженства? Да будетъ мн позволено отмстить симъ благороднымъ дяніемъ за жестокости Даураны! Я оставляю ей то имніе, кое презираю и отъ коего съ охотою удаляюсь къ благополучнйшему жребію. Вся моя фамилія не довольно ли богата и благородна? Какоежъ славне сего быть можетъ намреніе къ моему мщенію?
        "О ты обладатель моей души! позволь мн испытать твою душу, и подвергнуть искушенію любовь твою твоими стараніями, дабы подкрпить и оправдать то ршеніе, которое всегда будетъ состоять въ твоей власти, какъ я въ томъ признаюсь, принудишь меня нарушить или исполнить оное. Единому Богу токмо извстно что, чего мн стоили сіи противоборствія и чего они еще будутъ стоить. Но съ толь слабымъ здравіемъ и помраченнымъ умомъ, могу ли я ласкаться чтобъ жизнь моя еще продлилась? И не должна ли я стараться окончишь оную въ щастливйшемъ состояніи? Позволь мн быть великою, Кавалеръ мой! Но съ какимъ пріятнымъ удовольствіемъ называю я тебя столь любезнымъ именемъ? Ты можешь все сдлать изъ нещастной Клементины.
        "Но, о дражайшіе мои родители! что можемъ мы сдлать для изящнаго сего человка, коему мы чрезвычайно обязаны? Какимъ образомъ признать милость оказанную имъ двумъ вашимъ дтямъ? Его благодянія отягощаютъ великимъ бременемъ мое сердце. Впрочемъ кому неизвстно величество его души? Кому неизвстно что онъ поставляетъ себ совершенною наградою единое удовольствіе длать добро? Честь человческаго роду, въ состояніи ли ты простить меня? Но я уврена что ты можешь сіе учинишь. Ты имешь одинакія со мною понятія о тщетности богатства сего мира и о вчномъ блаженств будущей жизни. Какъ могла я представить себ, чтобъ отдавши теб руку слабое, и изнуренное мое бытіе могло составить твое благополучіе? Еще повторяю, естьли я имю бодрость и силу вручить теб сіе письмо: то приведи меня въ состояніе великимъ своимъ примромъ благородно довершить мою побду: приведи меня къ тому чтобъ я возпользовалась великодушіемъ моей фамиліи. Но при всемъ томъ выборъ долженъ остаться въ твоей единой власти; ибо я не могу снести ниже единаго помышленія бытъ неблагодарною къ такому человку, коему я обязана вторымъ бытіемъ моимъ: ты воленъ
присоединить имя какое теб угодно къ имени

        Клементины.

        Никогда удивленіе не простиралось до столь высочайшаго степени какъ мое. Я совершенно позабылъ чрезъ нсколько минутъ, что Ангелъ ожидалъ въ ближайшемъ отъ меня разстояніи слдствія моихъ разсужденій, и вошедши въ ту горницу гд находилась Камилла, я бросился на софу, нимало не примтя сей женщины. Я уже не владлъ боле самимъ собою. Самое живйшее мое чувствованіе было удивленіе къ несравненнымъ качествамъ Клементины. Я хотлъ перечитать ея писаніе, но оно впечатлно уже было въ душ моей, и глаза мои ничего уже въ томъ не различали.
        Она позвонила въ колокольчикъ. Камилла побжала. Я вострепеталъ отъ единаго помышленія когда она появится предо мною. Я поднялся съ мста; но чувствуя въ себ сильный трепетъ принужденъ былъ опять ссть. Возвращеніе Камиллы вывело меня изъ такого иступленія. Весьма вроятно что во всю свою жизнь я не имлъ еще толикаго о самомъ себ забвенія. Двица столь превышающая весь свой полъ, и равно все мною читанное и о нашемъ! О Г. мой! сказала мн Камилла, госпожа моя страшится вашего гнва. Она опасается васъ видть; однако весьма того желаетъ. Поспшите; она лишается чувствъ. Сколь она васъ любитъ! Камилла ведучи меня говорила мн сіи рчи, и я вспомнилъ оныя сего вечера: ибо вс мои способности тогда устремлялись ко внимательному слушанію оныхъ.
        Я пришелъ. Бесподобная Клементина шла мн на встрчу тихими стопами, и сказала мн потупя свои очи: Простите меня, Г. мой, простите, естьли не желаете чтобъ я умерла съ печали оскорбивши васъ. Она столь показалась мн слабою, что я протянулъ мои руки стараясь поддержать ее: Васъ простить, Сударыня: неподражаемая двица! составляя славу своего пола, можете ли вы сами простить меня за ту дерзость, что простеръ мою надежду даже до васъ? Силы ея совершенно ее оставили, она упала въ мои обьятія. Камилла держала передъ нею соль, а я находясь подл ея столь близко возчувствовалъ также пользу оной, имя и самъ нужду въ равной помощи. Прощена ли я? спросила она меня, приходя нсколько въ чувствіе; скажите что я прощена. Прощена ли, Сударыня? Ахъ! Вы ничего не длали такого, чтобы имло нужду въ прощеніи. Я обожаю величество вашея души. Явите свою власть надо мною, а я почту за первое мое благополучіе слдовать оной.
        Я подвелъ ее къ стулу; и безъ всякаго размышленія сталъ передъ нею на колни: держа об ея руки я пребылъ въ семъ положеніи, смотря на нее съ такими очами, кои не изобразили бы движеніе моего сердца, естьлибъ не выдали нжностію и уваженіемъ. При семъ Камилла побжала къ Маркиз, дабы увдомить ее о семъ странномъ явленіи. Маркизъ, Прелатъ, Графъ и отецъ Марескотти, кои ожидали успха моего посщенія, весьма удивились услышавши сіе: но они совершенно не воображали себ о настоящей тому причин. Маркиза поторопясь придти съ Камиллою застала меня въ томъ же положеніи, то есть, на колнахъ держа об руки ея дочери. Любезной Грандиссонъ, сказала она мн, умрьте восхищеніе своея признательности, единственно для здравія моея дочери. Будучи столь чувствительна какъ она, я усматриваю въ глазахъ ея что весьма опасно… Я всталъ, покинулъ руки ея дочери и взявъ ея руку отвчалъ прервавши ея рчь: о Сударыня? прославляйте дочь вашу. Бы ее любили, вы ей удивлялись; но теперь поставьте ее вашею славою. Ето Ангелъ! позвольте, Сударыня, сказалъ я Клементин вручить сію бумагу Маркиз; и не ожидая ея согласія подалъ оную ея матери:
Прочтите ее, Сударыня: дайте ее прочесть Маркизу, Прелату, отцу Марескотти; но пожалйте о мн и увдомьте меня потомъ, что я долженъ говорить и что длать. Я предаю себя въ вашу власть, во власть вашей фамиліи, и въ вашу, любезная Клементина.
        И такъ вы меня прощаете, Кавалеръ! съ симъ увреніемъ я общаюсь вамъ быть спокойне. Всевышняя благодать да усовершитъ мое выздоровленіе. Моя власть, Кавалеръ, состоитъ Въ томъ, чтобъ вы любили мою душу, поелику главнымъ предметомъ любви моея всегда была ваша душа.
        Ея мать держала бумагу и не смя развернуть оной спросила ее, чтоже содержитъ она столь важнаго… Простите меня, Сударыня, отвчала Клементина, что я не сообщила вамъ ее прежде всхъ. Какже бы могла я то сдлать, когда еще сама не знала, буду ли я имть столько силы чтобъ въ томъ увришься, или выпустить ее изъ рукъ моихъ? Но теперь [положа свою руку мн на плечо] оставьте меня на нсколько минутъ, Кавалеръ. Я чувствую въ голов своей нкую слабость. Сударыня, пожалуйте простите мн ето. Мы вышли оставя ее съ Камиллою, и слышали испускаемые ею тяжкіе вздохи.
        Маркиза идучи сказала мн: Я ничего изъ етаго не понимаю. Вы также не желаете изьясниться? Чтожъ содержитъ сія бумага?
        Я не въ состояніи былъ отвчать ей. Выходяже въ переднюю, изъ которой былъ входъ въ ея горницу, я поцловалъ ея руку и пошелъ по лниц въ садъ, гд ласкался что чистой воздухъ вспомоществуетъ мн собрать разсянныя свои мысли.
        Я не долго тамъ пробылъ какъ Г. Ловтеръ пришелъ ко мн. Господинъ Іеронимъ, сказалъ онъ мн, прочитавши данную ему бумагу съ великою нетерпливостію желаетъ съ вами говорить.
        Я нашелъ Іеронима сидящаго въ креслахъ. Какъ скоро онъ увидлъ меня; то примтя во мн задумчивый видъ, отъ коего я еще не могъ оправиться сказалъ мн: о любезной Грандиссонъ! сколько сердце мое о васъ безпокоится! Я не могу снести, чтобъ человк вашего свойства подверженъ былъ дерзости такой двицы, коей разумъ…..
        Удержитесь, любезной мой Іеронимъ. Не дозвольте качеству друга предать забвенію качество брата. Клементина составляетъ честь своего пола. Правда я не ожидалъ сего удара: но я уважаю столь великую душу. Читали ли вы писанное ею?
        Читалъ и не могу выдти изъ удивленія.
        Въ сіе время вошли къ намъ Маркизъ, Графъ, Прелатъ и отецъ Марескотти. Прелатъ принялъ меня въ свои объятія. Потомъ клялся мн именемъ всей фамиліи, что никто не имлъ даже и малйшаго понятія о намреніяхъ сестры его: вс, присовокупилъ онъ, на противъ того ожидали что она съ восхищеніемъ приметъ ваши представленія. Но сіе не помшаетъ ей быть вашею женою, Кавалеръ. Мы обязались вамъ честію. Въ семъ случа видна единая и худо понятая излишняя разборчивость, которая происходитъ отъ разгоряченнаго ея воображенія. Не смотря на то она отдаетъ на вашу волю дать ей имя какое вамъ заблагоразсудится.
        Ахъ, Г. мой! отвчалъ я, вы не выразумли силы ея доказательствъ. Они должны быть весьма важны для такой молодой особы, коей законъ, фамилія и отечество толико любезны. Впрочемъ. Г. мой, располагайте мною. А какъ Маркиза показалась въ ту самую минуту, то я сказалъ ей: Сдлайте милость, Сударыня, предпишите мн, что я долженъ длать. Я совершенно предаюсь въ вашу волю. Позвольте мн выдти. Вы посовтуетесь и увдомите меня какъ расположите мною.
        Я вышелъ и возвратился въ садъ.
        Камилла пришла ко мн. О Г. мой! какія чудныя произшествія! госпожа моя приняла такое намреніе, коего она никогда не будетъ въ состояніи исполнить. Она приказала мн наблюдать ваши взоры, поступки и нравъ вашъ. Она не можетъ жить, сказала она, естьли вы хотя нсколько еще сердитесь. Я вижу что вы въ великомъ смущеніи: не ужели должна я ей отдать въ точности надлежащей во всемъ отчетъ?
        Уврьте ее, любезная Камилла, что я совершенно ей: преданъ; что ея спокойствіе гораздо для меня драгоцнне нежели собственная моя жизнь, что я не способенъ къ гнву и что удивляюсь ей боле нежели могу выразить.
        Какъ скоро Камилла оставила меня, то я увидлъ идущаго ко мн отца Марескотти, которой просилъ меня къ фамиліи ожидающей въ горниц у Іеронима. Мы возвратились, туда вмст. Сей честный духовникъ сказалъ мн идучи, что единому Богу извстно что полезно для людей; чтожъ касается до него въ столь чрезвычайномъ случа, то онъ только удивляется ей и обожаетъ ее въ молчаніи.
        А какъ вс сли по мстамъ, то Прелатъ говорилъ мн слдующія слова: любезной мой Кавалеръ, мы обьявляемъ вс, что вы имете совершенныя права на нашу благодарность. Ршено, чтобъ моя сестрица была вашею супругою. Мы вс вообще сего желаемъ. Матушка моя беретъ на себя трудъ поговорить ей о васъ.
        Я чувствую всю великость таковой милости.
        Но естьли Клементина будетъ непоколебима чтожъ могу я сказать, когда она меня заклинала подкрпить ее въ ея ршеніи и не привести въ необходимость воспользоваться великодушіемъ ея фамиліи?
        Не сумнвайтесь, Кавалеръ, возразилъ Прелатъ, чтобъ она не склонилась на сіе съ радостію.
        Она, васъ любитъ. Не признается ли она въ своемъ письм,,,что въ вашей власти состоитъ заставить ее нарушить или исполнить ея ршеніе, и присоединить къ ея имени такое какое вы пожелаете?,, Мы вообще уврены, что она не выдержитъ своего предпріятія. Вы видите что она прибгаетъ къ вашей помощи. Словомъ, позвольте мн прежде всхъ облобызать васъ подъ именемъ брата.
        При семъ онъ взялъ мою руку я оказалъ мн честь поцловавъ меня. Нтъ ничего толь благороднаго, сказалъ я ему. Я совершенно на васъ полагаюсь. Іеронимъ обнялъ меня съ горячностію подъ тмъ же именемъ. Маркизъ и Графъ поперемнно брали меня за руку, а Маркиза подала мн свою, и я, поцловалъ оную. По томъ я прямо возвратился на свою квартиру съ сердцемъ, о любезный Докторъ! толико пронзеннымъ отъ столь странной и совершенно непредвиденной перемны, что не могу того и выразить.

        ПИСЬМО LXXIX.
        Кавалеръ Грандиссонъ къ тому же.


        Въ Понльникъ 10 и 21 Іюля.
        Я не говорю ни слова о томъ спокойствіи, въ коемъ препроводилъ прошедшую ночь. Я едва могъ заснуть съ часъ въ креслахъ. По утру я послалъ съ запискою спросить съ нжнйшимъ безпокойствіемъ о здоровь всей фамиліи, а особливо Клементины и Іеронима. Я извстился что Клементина весьма худо проводила ночь: что заблагоразсудили не безпокоить ее во весь день, по крайней мр естьли она не изьявитъ сильнаго желанія меня видть; но тогда общались они меия увдомить.
        Я былъ въ весьма худомъ состояніи. Однако съ трудомъ могъ удержаться чтобъ не пойти по крайней мр къ Іерониму; и конечно бы на то ршился, естьлибъ худое мое состояніе меня къ тому допустило. Мн казалось что конечно бы почли за притворство, когда бы я показался въ такомъ состояніи, и могли бы подозрвать, что я желаю тмъ возбудить сожалніе, но мое свойство не иметъ такой подлости. Впрочемъ я ласкался что будутъ меня сами приглашать. И такъ не слыша ни о чемъ даже до полудня, я возобновилъ мои освдомленія запискою; и получилъ въ отвтъ одну только строку отъ Іеронима, въ коей онъ оказывалъ надежду видться со мною завтра.
        Такимъ образомъ я не лучше препроводилъ и сію ночь. Нетерпливость моя принудила меня пойти гораздо ране обыкновеннаго въ палаты делла Порреты.
        Іеронимъ принялъ меня съ великою радостію. "Онъ ласкался, сказалъ онъ мн, что я конечно не почелъ за худой знакъ то забвеніе, въ коемъ меня оставили прошедшаго дня; оно произошло отъ нкоего намренія: но дабы говоришь съ искренностію, то думали какъ для его сестрицы такъ и для меня, что одинъ день успокоенія будетъ не безполезенъ; а особливо для его сестрицы, коей не мало имли труда дать выразумть тому причину. Мн сказали, продолжалъ онъ, что она требуетъ васъ сего дня съ гораздо большею нетерпливостію. Она почитаетъ васъ сердитымъ. Она думала что вы боле не желаете ее видть. Едва лишь вы отъ насъ вышли въ субботу въ вечеру какъ она приказала Камилл просить васъ къ себ. Чтожъ касается до меня, присовокупилъ онъ, то я до такой степени разгорячаюся за чрезвычайное намреніе усматриваемое мною въ ея воображеніи, что иногда не чувствую моей боли."
        Потомъ онъ меня спросилъ, могу ли я простить за сіе его сестрицу; и жалуясь на сей полъ, изьяснялся, что женщина не знаетъ и сама чего желаетъ, когда находитъ препятствія своимъ стремленіямъ. Но сіе не помшаетъ ей быть вашею супругою, любезной Грандиссонъ, сказалъ онъ мн; и естьли Богу будетъ угодно даровать ей совершенное здравіе, то вы щастливо за то вознаграждены будете.
        Прелатъ и отецъ Марескотти пришли тогда къ Іерониму. Маркизъ и Графъ вошли посл ихъ, а Маркиза слдовала за нами. Клементина, сказала она мн, столь мало была спокойна въ субботу въ вечеру, освдомясь что вы ушли не простившись съ нею, и будучи во весь вчерашней день въ такомъ же разположеніи, что я не разсудила заблаго начинать съ нею говорить о начатомъ важномъ дл. Но я весьма рада что васъ увидла.
        Въ ту самую минуту стукнулъ кто то у дверей. Войди сюда, Камилла, сказала Маркиза. Ето не Камилла, но я, отвчала Клементина, отворя сама двери и подходя къ собранію. Мн сказали что Кавалеръ… но я ево вижу. Позвольте мн, Г. мой, съ минуту поговорить съ вами [идучи къ окну находящемуся при конц покоя.]
        Я за нею слдовалъ. Ея глаза омочены были слезами. Она быстро на меня посмотрла; потомъ отворотилась назадъ, не сказавъ мн ни слова. Я взялъ ее за руку: отъ чего происходитъ сіе движеніе, Сударыня? Я ласкаюсь что не причинилъ вамъ оскорбленія.
        О Кавалеръ! я не могу перенести презрнія, наипаче отъ васъ; хотя можетъ быть я оное и заслужила. Ваше презрніе будетъ укорять меня въ неблагодарности; а сего-то сердце мое перенести не можетъ.
        Презрнія. Сударыня! отъ меня, которой почитаетъ васъ за первую въ свт особу! по истинн, вы исполнили сердце мое горестію: Но даже самая причина сея горести умножаетъ мое къ вамъ удивленіе.
        Не говорите мн сихъ нжныхъ словъ. Ваше великодушіе составляетъ мое мученіе. Я почитаю за нужное, что вы должны на меня сердиться, что вы должны поступать со мною худо; иначе могули я ласкаться выполнить свое намреніе.
        Ваше намреніе Сударыня? ваше намреніе.
        Такъ, Г. мой, мое ршительное намреніе. Не ужели оно васъ опечаливаетъ?
        Можетъ ли оно меня не опечаливать? Что подумали бы вы…
        Молчите, любезной Кавалеръ. Я опасаюсь когда оно васъ опечаливаетъ: Но перестанемъ о томъ говорить. Я никогда себ не прощу, естьли васъ опечалю.
        Когда вся ваша фамилія удостоиваетъ меня своимъ согласіемъ, Сударыня…
        Ето, Г. мой изъ сожалнія ко мн.
        Любезная моя дочь, сказалъ ей Маркизъ подошедши къ намъ, таковая то была сперва наша причина; но теперь союзъ съ Кавалеромъ, дабы отдать справедливость его достоинству, произошелъ отъ нашего выбора.
        Я поблагодарилъ сего великодушнаго господина, изъявленіемъ глубочайшаго почтенія. Въ ту самую минуту Клементина пала на колни передъ отцемъ своимъ: она взявши его руку поцловала оную; и прося у него прощенія за причиненное ею фамиліи смущеніе, общалась ему до послдней минуты своей жизни быть столь же покорною сколь и благодарною. Все собраніе почло сіе дяніе за такую перемну, которая произвела въ нихъ самую лестную надежду, Маркиза поднявши съ нжностію свою дочь отошла съ нею на нсколько шаговъ. И хотя он хотли говорить тихо, но мы слышали ихъ разговоры.
        Вчерасъ, любезная дочь, ты находилась въ томъ состояніи, которое не дозволяло съ тобой разговаривать; а не то я увдомилабы тебя, съ какою горячностію желаемъ мы вс союза съ Кавалеромъ Грандиссономъ. Мы не находимъ инаго средства возблагодарить его.
        Позвольте мн, Сударыня, изьяснить вамъ истинныя мои чувствованія. Естьлибъ я уврена была что составлю благополучіе Кавалера; естьлибъ я не почитала предлагаемый вами союзъ боле для него наказаніемъ нежели наградой; естьлибъ я находила въ томъ собственное мое благополучіе, неусматривая опасности для моего спасенія; на конецъ, естьлибъ я могла ласкаться что оной составитъ также ваше благополучіе и моего родителя: то покрайней мр сія надежда склонила бы меня принять ваше предложеніе. Но я чувствую, Сударыня, что десница Божія на мн отяготла. Разсужденіе мое еще не таково, каково бы должно быть. Прежде нежели я совершенно утвердилась въ моемъ ршеніи, я разсуждала о своемъ, по крайней мр столько сколько слабой разсудокъ мн позволялъ. Я поставила себя на мст другаго, которой находясь въ разныхъ обстоятельствахъ конечно принялъ бы мой совтъ. Союзъ съ Кавалеромъ казался мн невозможнымъ: поелику нтъ никакого виду чтобъ онъ когда нибудь согласовался со мною касательно самой важной статьи. Я прибгала ко Всевышней помощи: поелику сама себ не доврялась; я многократно перемняла мною написанное: но все уже то,
что было начертано перомъ моимъ, представлялось мн къ тому же заключенію. И хотя ничто толико не было противно собственнымъ моимъ желаніямъ, но я приняла сію твердость мыслей за отвтъ небесной на мое моленіе. Однако я еще сумнвалась о себ. Но я не желала совтоваться съ вами, Сударыня, поелику вы приняли бы сторону Кавалера: а я страшилась столь худо соотвтствовать внушенію Божію, коимъ ршилась управлять собою. Я скрывала свои противуборствія даже отъ самой Камиллы, которая не отходила отъ меня ни на минуту. Я паки начинала просить отъ Всевышняго сожалнія къ нещастной двиц приверженной сердцемъ къ своему долгу но смущенной въ своихъ дйствіяхъ мыслями. Тогда свтъ просвтилъ мой разумъ. Я переписала вс свои мысли. Впрочемъ я не вдругъ ршилась сообщить ихъ Кавалеру. Я еще не доврялась моему сердцу и сумнвалась буду ли имть силу отдать ему мною писанное. На конецъ совершенно на то ршилась. Но когда онъ показался, то бодрость моя изчезла. Онъ долженствовалъ замтить чрезвычайное мое прискорбіе. Я уврена что возбудила въ немъ сожалніе. Естьли я могу токмо вручить ему мною написанное, сказала я про себя, то
затрудненія вс изчезнутъ: Я уврена почти, что видя мои сумннія и правость намреній, онъ будетъ имть великодушіе помогать самъ моимъ усиліямъ. Я вручила ему свое письмо. Теперь, Сударыня, я совершенно уже уврена, что естьли могу устоять въ томъ что прилично, и избавиться отъ укоризны въ неблагодарности; то буду имть мысли гораздо спокойне. Любезной и великодушной Грандиссонъ [обратясь ко мн], прочтите еще мою бумагу: Тогда естьли вы не пожелаете или не можете оставить меня свободною,я покорюсь моей фамиліи и употреблю все мое усиліе къ составленію вашего благополучія. При окончаніи сего она возвела руки и глаза къ небу: великій Боже! присовокупила она, Тебя благодарю я за просвщеніе моего разума, коего дйствіе съ сей минуты въ себ ощущаю.
        Какое бы мнніе толь благородной восторгъ ни произвелъ въ другихъ о ясности ея мыслей, но я усматривалъ въ ней сильное движеніе и ея взоры принудили меня страшиться какого нибудь припадка. Противоборствіе ея разума и любви не преминуло причинить въ ней нкоего безпорядка. Я подошелъ къ ней. Безподобная Клементина. Сказалъ я ей съ восхищеніемъ, будьте свободны! будьте для меня все то, чмъ вы быть желаете. Естьли я увижу васъ благополучною, то всячески постараюсь, естьли возможно сдлаться таковымъ же.
        Любезной Грандиссонъ, сказалъ мн Прелатъ взявши меня за руку, колико я вамъ удивляюсь! Изъ какого источника проистекаетъ къ вамъ сіе удивительное величіе души?
        Ахъ, Боже мой! Какъ же толь великой прмръ не внушилъ бы мн соревнованія? Я не предполагалъ ни малйшей пользы въ тхъ намреніяхъ, кои привели меня въ Италію. Я почиталъ себя обязаннымъ прежними условіями; но въ моихъ мысляхъ Клементина и ея фамилія всегда были свободны. А я возымлъ надежду въ то время, когда оказали мн честь одобря оную; теперь же я вступаю хотя съ чрезвычайнымъ сожалніемъ въ прежнее мое состояніе. Естьли Клементина твердо будетъ настоять въ своихъ мысляхъ, то я употреблю вс мои усилія тому повиноваться. Естьли же ея разположенія перемнятся: то всегда буду готовъ принять ея руку, какъ самое величайшее благополучіе, къ коему я могу стремиться.
        Маркиза взявши вдругъ руку своея дочери и мою со слезами просила Небо о изтребленіи затрудненіия, дабы соединишь два сердца толикое сходство между собою имющія. Не удерживайте меня, маминька, сказала ей Клементина, выдергивая съ великою торопливостію свою руку. Позвольте мн удалиться въ свою горницу, дабы упросить тамъ Всевышняго укрпить мои силы. По претерпніи толикаго нещастія сколько стоило мн получить оное! Прощайте Кавалеръ; я хочу молить Бога за васъ равно какъ и за себя.
        Ангелъ вышелъ, Она встртилась съ горнишною своею. Любезная Камиилла! сказала она ей, отъ какой опасности я освободилась? Моя рука и Кавалерова были боле минуты соединены въ рук моей матушки! Чтожъ бы значило мое ршеніе? Ибо моя матушка могла бы ихъ соединить и я была бы уже Кавалерова.
        Іеронимъ, хотя пребывалъ въ молчаніи, но слезы появились на глазахъ его: онъ былъ свидтелемъ сего явленія между его сестрицею и мною. Онъ прижималъ меня въ своихъ обьятіяхъ. Любезной изъ всхъ человковъ! ахъ! можете ли вы съ терпливостію ожидать ршенія своенравной но любезной двиды?
        Я могу и обязуюсь тмъ.
        Я поговорю ей самъ, сказалъ онъ, и весьма ласкаюсь успть въ ономъ зная ея ко мн нжность.
        Дйствительно такъ; мы поговоримъ ей вс, сказалъ Маркизъ.
        Не должно принуждать, сказалъ Графъ, единственно по той опасности чтобъ ее раскаяніе не весьма поздно произошло.
        Но мн кажется, сказалъ отецъ Марескотти, что Кавалеръ не долженъ желать самъ, чтобъ ее весьма къ тому понуждали. Она страшится касательно своего спасенія. Столь сильная причина требуетъ великой предосторожности къ ея убжденію. Впрочемъ я сумнваюсь, чтобъ она устояла въ своемъ ршеніи. Естьли же она по своему мужеству выдержитъ сіе усиліе; то достойна будетъ обожанія.
        Ея отецъ хотлъ перечитать то письмо, кое уже приводило его въ удивленіе. Оно было у меня въ карман. Іеронимъ противился сему предложенію; но Прелатъ одобрилъ оное, и такъ письмо было перечитано. Вс казалось толико же были тмъ тронуты, какъ и въ первой разъ Впрочемъ вообще сумнвались, чтобъ она могла устоять твердо въ своихъ мысляхъ, и меня тмъ поздравляли.
        Но естьли слава присоединится къ ея побудительнымъ причинамъ и естьли ихъ прозьбы не будутъ употреблены съ чрезвычайною ревностію въ мою пользу, то я увренъ что съ толикимъ величіемъ души она получитъ надъ собою совершенную побду? Вы знаете лучше меня, любезной Докторъ, что истинное благочестіе возметъ верхъ надъ всми временными выгодами. Впрочемъ отецъ Марескотти не возобновитъ ли своего вліянія надъ такимъ разумомъ, коимъ онъ привыкъ управлять? Не долгъ ли его стараться о томъ съ равною ревностію, какую иметъ и къ своему закону? И Прелатъ, которой не меньше прилепленъ къ оному, не будетъ ли вспомоществовать священнику?
        Но сколь ни трудны искушенія, любезной другъ, для сердца поверженнаго въ сію неизвстность; однако не могутъ ли они отвратить насъ отъ тщеславія всхъ человческихъ чаяній? Единому Богу извстно, заслуживаетъ ли успхъ нашихъ желаній награды или наказанія: но я знаю, что естьли Клементина отдавши мн сердце и руку найдетъ въ сумнніяхъ своихъ касательно закона, хотя нкое препятствіе жить со мною благополучно, то я почелъ бы себя чрезвычайно презрнія достойнымъ, наипаче естьлибъ я споспшествовалъ принуждать ее въ мою пользу противу ея совсти.

        Того же дня.

        Разстроенныя мои мысли принудили меня оставить перо. Но до моего выходу мы разсуждали долгое время объ обстоятельствахъ: они судили вс какъ я уже вамъ сказалъ, что она не устоитъ въ своемъ ршеніи. Мнніе Маркиза и Маркизы состояло въ томъ дабы совершенно оставить ее на произволъ самой себ. Графъ предложилъ оставить ее въ ея кабинет съ тмъ чтобъ никто не опровергалъ и не одобрялъ ея намреній. Іеронимъ желалъ, чтобъ прежде сего исполненія позволено было ему переговорить на един съ своею сестрицею.
        Меня спросили, что я о томъ думаю: Я отвчалъ, что многія мста сего письма были такого роду что принуждаютъ меня согласиться на все что мн ни предложатъ, но естьлибъ я примтилъ въ моихъ съ нею разговорахъ, что она желаетъ отмнить свое ршеніе, и что нужно единое токмо ободреніе, дабы согласиться на мое желаніе, въ такомъ случа мн должно датъ, для собственной моей чести въ качеств мужчины, и относительно къ ея разборчивости въ качеств женщины, свободу изьявить привязанность какимъ ниесть изьясненіемъ, кое предупредитъ ее, также и прозьбами приличными моему полу.
        Маркиза наклонилась ко мн съ улыбкою изьявляющею признательность и одобреніе. Отецъ Марескотти казалось запинался, какъ будто бы готовился сдлать нкое возраженіе; но Маркизъ не далъ ему сказать ни слова, говоря что можно положиться на мою честность и разборчивость. Я также о томъ думаю, сказалъ Графъ; всмъ извстио что Кавалеръ иметъ способность поставитъ себя на мсто другаго, и забыть свои пользы, когда дло идетъ о предпріятіи благоразумнаго намренія. Дйствительно справедливо, подхватилъ Іерднимъ; но дадимъ ему знать, что онъ не одинъ въ свт, которой мыслитъ съ таковымъ благородствомъ. Прелатъ поспшно отвтствовалъ: позвольте, любезной Іеронимъ; но вспомните что законъ есть главное надъ всми другими участіе. Моя сестрица слдовавшая всегда примру Кавалера должна ли быть не ободряема въ столь благородномъ усиліи? Я согласенъ на то предложеніе, кое сравниваетъ вс обстоятельства.
        Чтожъ касается до меня, естьли благородный ея восторгъ будетъ неослабно оказывать что ея ршеніе произходитъ отъ воли Божіей, и что она обязана тмъ своимъ моленіямъ, то я употреблю вс свои силы изьявить ей, хотябы мн оное многаго стоило и даже противъ моего желанія что я въ состояніи соотвтствовать тому мннію, кое онъ иметъ о мн когда требуетъ моей, помощи для подкрпленія ея усилія.
        Посл сего они уговорили меня остаться съ ними отобдать; Клементина извинилась что не можетъ быть съ нами за столомъ; но приказала просить меня чтобъ я не уходилъ не видавшись съ нею.
        Я пошелъ въ ея горницу съ Камиллою. Она была вся въ слезахъ. Она опасалась, сказала она мн, что я съ трудомъ могу ее простить, но почитала себя увренной, что я оказалъ бы ей сіе великодушіе, естьлибъ могъ узнать т противоборствія, кои произходятъ въ ея сердц. Я всячески старался возстановить спокойствіе въ ея мысляхъ; я уврялъ ее что буду поступать по ея желаніямъ; что ея письмо будетъ моимъ путеводителемъ а ея совсть правиломъ моихъ желаній. Но находясь въ движеніяхъ, коихъ нкоторую часть я примтилъ не смотря на усиліе съ коимъ она старалась сокрыть оныя, она просила меня наконецъ ее оставить, принудя меня сперва общаться видться съ нею въ слдующей день. Ея взоры, кои начинали заблуждаться, принудили меня тотчасъ выдти, дабы скрыть собственное мое движеніе. Но вышедши съ такою поспшностію, я весьма удивился увидя отца Марескотти подслушивающаго [поелику примтилъ сіе я ясно изъ его смущенія, и равно изъ нкоторыхъ извиненій, кои онъ мн приносилъ запинаясь,] наши разговоры съ духовною его дочерью. Сколь жалко что неудобопонятная ревность могла сдлать честнаго человка способнымъ къ такой подлости!
        Оставимъ сіе извиненіе, любезный мои отецъ, сказалъ я ему съ пріятнйшимъ и учтивйшимъ видомъ. Естьли вы сумнвались о моей лестности; то я почитаю себя вамъ обязаннымъ за вашъ способъ, дабы меня въ томъ испытать. Онъ многократно просилъ у меня прощенія, признаваясь мн при томъ, что онъ почиталъ невозможнымъ, чтобъ молодой человкъ, о любви коего ни мало не сумнвались къ самой любви достойнйшей двиц въ свт, удержался въ предписанныхъ ему предлахъ, и не употребилъ бы въ свою пользу той власти которую онъ иметъ [поелику всмъ то извстно] надъ ея склонностями. Я пошелъ съ нимъ къ Іерониму: увривши его сперва что сіе мало значущее приключеніе предано уже забвенію, и что мое къ нему почтеніе ни мало отъ того не уменьшилось. Коликократно, любезной Докторъ, не испыталъ уже я непреодолимой ненависти отъ того человка коего прощалъ въ подлости? Но такой нимало не ожидалъ я отъ отца Марескотти. Онъ способенъ къ великодушному признанію. Онъ едва осмливался взирать на меня во все то время, кое я препроводилъ съ нимъ.
        И такъ возвратясь на мою квартиру я засталъ у себя Графа Бельведере, которой дожидался меня уже боле часа. Мои люди сказали ему когда онъ пришелъ, что о моемъ возвращеніи не извстны; но онъ обьявилъ, что ршился со мною видться, какъ бы я поздо ни возвратился. Его же собственной человкъ просилъ меня стараться о моей безопасности, увдомляя меня, что посл оказаннаго мн имъ посщенія онъ не былъ ни на единую минуту спокоенъ; что онъ многократно повторялъ, что жизнь для него тягостна, и что выходя изъ своею дому онъ взялъ съ собою два пистолета. Не опасайся ничего, сказалъ я сему человку. Твой господинъ человкъ весьма честной. Ни за что въ свт я не пожелаю причинишь ему нималйшаго зла и ласкаюсь что не получу также сего и отъ него.
        Я пошелъ къ нему съ поспшностію. Ето вы, Г. мой? Для чегожъ не увдомили меня [взявши съ нжностію его за об руки], что намрены были оказать мн сію честь или покрайней мр, для чего не приказали мн сказать, что вы находитесь здсь?
        Вамъ приказать сказать.… Лишить васъ удовольствія разтаться съ Клементиною? Нтъ, я сего не желалъ; [находясь въ задумчивости] но увдомьте меня на чемъ вы ршились. Моя душа горитъ нетерпливостію знать оное. Отвчайте мн такъ какъ долгъ требуетъ отъ честнаго человка.
        Ничего не ршено, Г. мой. Да и не льзя ршить прежде, пока совершенно не будутъ извстны о намреніяхъ Клементины.
        Не ужели нтъ другаго препятствія…
        Но и сіе препятствіе не весьма легко. Я васъ увряю, что Клементина знаетъ то чего она стоитъ. Она полагаетъ справедливую цну руки своея. Когда и въ самыхъ величайшихъ ея изступленіяхъ она всегда сохраняла живйшее чувствованіе сей разборчивости отличающей честную женщину; но теперь усматриваютъ оную въ ея рчахъ и въ дяніяхъ еще ясне. Она оказываетъ тмъ боле затрудненій, что ея фамилія никакого не длаетъ препятствія. Она ничего опрометчиво не длаетъ; и естьли вы можете изъ того получить какую ниесть пользу для своего успокоенія: ибо я усматриваю въ васъ безпокойство, то увдомлю о всемъ могущемъ случиться.
        И такъ вы меня увряете, что еще ничего нершено. И общаетесь меня увдомить о всемъ могущемъ послдовать?
        Общаюсь.
        Даете ли честное свое слово?
        Даю честное слово.
        Очень хорошо, и такъ остается мн еще прожить нсколько дней въ сей нещастной жизни..
        Г. мой… что значатъ сіи слова?
        Вотъ что они значатъ, [выдергивая свои руки изъ моихъ и вынимая два пистолета изъ своего кармана.] Я пришелъ въ твердомъ намреніи дать вамъ на выборъ одинъ изъ сихъ оружій, естьли уже дло ршено, поелику я имлъ причину того страшиться. Я не разбойникъ и никогда не случалось мн употреблять оное. Я ни мало и непомышлялъ похитить у Клементины избраннаго ею супруга. Но единое мое желаніе состояло въ томъ, чтобъ та рука, которая должна соединяться съ ея рукою, избавила меня отъ несносной жизни. Хотя она отреклась быть моею супругою, но я не хочу и не могу жить видя ея во власти другаго.
        До какой степени предаете вы себя забвенію, Г. мой! Но я вижу ясно, что вы находитесь въ смущеніи. Иначе Графъ Бельведере никогда не произнесъ бы сихъ словъ.
        Мн совершенно было невозможно, любезной мой Докторъ, хотя нтъ ни малйшей вроятности чтобъ Клементина перемнила свое ршеніе, не увдомить Графа о точномъ нашемъ состояніи, поелику надежда кою бы онъ отъ того возыимлъ, единственно увеличила его отчаяніе, естьлибъ успхъ не сотвтстовалъ его желанію. Я весьма былъ доволенъ разсуждая съ нимъ о странныхъ ея намреніяхъ, и возобновляя ему свое общаніе. Онъ столько былъ спокоенъ разтаваясь со мною, что благодарилъ меня за мои извстія. Его человкъ равно и мои люди казались весьма удивлены видя насъ идущихъ въ хорошемъ разположеніи, и даже дружески. Я позабылъ было вамъ сказать, что проходя переднюю горницу, Графъ оставилъ на стол свой пистолеты. Работа на нихъ очень искусна, сказалъ онъ мн, возмите ихъ. Гдбы я теперь былъ и въ какія затрудненія не были ли бы вы приведены, будучи чужестранецъ и Протестантъ?… Я ихъ нимало не разсматривалъ, ибо вся моя злость долженствовала обратиться противъ самаго меня.
        Я окончалъ сіе повствованіе сего дня, но не прежде отошлю его какъ завтра, когда узнаю то, что теченіе времени произвести можетъ. Любезной другъ! сколь мучительна неизвстность! можетъ быть я боле бы почелъ себя обязаннымъ имть терпливость, естьлибъ мое замшательство и мои прискорбія происходили мн отъ моего проступка.
        "Примчаніе. Частыя посщенія производятъ новыя явленія, слдственно и новыя письма, кои представляютъ Клементину всегда приверженною къ своему ршенію, хотя смертельно сгараемою своею страстію. Законъ Кавалера подверженъ былъ новымъ смущеніямъ. Но съ обихъ сторонъ изьявляется единое токмо благородство и другіе предметы достойные удивленія. Но поелику здравіе Клементины, ежедневно приходитъ въ лучшее состояніе, ни мало не ослабляя ея ршенія; то Прелатъ и отецъ Марескотти, кои начинаютъ ласкаться равнымъ успхомъ съ обихъ сторонъ, стараются поддерживать оное съ великимъ искуствомъ и изьявляютъ нкую уже холодность къ Кавалеру. Онъ примтя оное не скрываетъ отъ Доктора Барлета, что его гордость была тмъ тронута. Впрочемъ, будучи твердо основанъ на своихъ правилахъ, онъ самъ предлагаетъ фамиліи, чтобъ ему позволили на нкое время отлучиться, единственно для того, дабы испытать отсутствіемъ, въ состояніи ли разумъ и мужество Клементины подкрпить ея силы. Ему приказано было самому просишь у ней сего позволенія, подъ тмъ видомъ чтобъ она сіе одобрила. Но она желаетъ имть съ нимъ переписку до его возвращенія, и
Маркиза на то согласилась. Онъ отъзжаетъ на мсяцъ въ томъ намреніи, дабы употребить сіе время на объздъ многихъ Италіянскихъ городовъ.

        ПИСЬМО LХХХ.
        Милади Ж.… къ Генріетт Биронъ.


        [Посылая къ ней письма Сира Карла.]


        Лондонъ 1 Августа.
        Боже милостивой! любезная моя, какія письма я къ теб посылаю! Я не мдлила ни единой минуты. Докторъ Барлетъ, получа ихъ не боле тому двухъ часовъ, желалъ чтобъ они были къ теб отосланы съ нарочнымъ. Я читала ихъ съ моею сестриціею, которая не давно сюда пріхала. Что должны мы теб сказать? Говори сама любезная Генріетта. Неизвстность гораздо боле умножилась нежели была прежде! Любезная двица! скажи, скажи намъ что ты о томъ думаешь. Естьлибъ я вошла хотя въ малйшую подробность, то сумнваіюсь… чтобъ оную когда нибудь кончила. Прощай, жизнь моя.

        ПИСЬМО LХХХІ.


        Генріетта Биронъ къ Милади Ж…


        Замокъ Сельби. 11 Августа.

        Вамъ сказать, любезная моя Милади, что я думаю о тхъ письмахъ, кои вы по милости своей прислали ко мн съ нарочнымъ; но мн гораздо легче увдомить васъ, что говорятъ о томъ здсь друзья мои. Они кажется усматриваютъ въ нихъ предметъ моея радости. Но могу ли я сама тому радоваться? Могу ли я принимать ихъ поздравленія? Клементина! сущей Ангелъ не въ примръ достойне Сира Карла Грандиссона, нежели Генріетта Биронъ! Сколь она велика и сколько напротивъ того я пала передъ собственными моими глазами! она не минуемо будетъ его супругою. Она должна быть его супругою. Она перемнитъ свое ршеніе. Вашъ братецъ столь твердъ въ своихъ попеченіяхъ! Она толико горитъ страстію!… Ктоже можетъ ласкаться получить мсто въ сердц Сира Карла посл ея? Моя гордость, милая моя, совершенно изчезла. Я равно и всякая другая женщина, должна ему казаться противною, когда онъ помышляетъ о своей Клементин. А тогда кто можетъ быть довольнымъ половиною такого сердца? Половиною, то есть, естьли онъ отдастъ справедливость сей удивительной женщин. Утшеніе мое, когда я считала оное пропадшимъ, состояло всегда въ томъ дабы видть его
сочетавшимся съ женщиною толико превосходнаго достоинства.
        Но ктожъ могъ бы не оказать сожалнія о семъ славномъ человк? О любезная моя! я лишаюсь понятія помышляя о такомъ предмет. Я не знаю что вамъ сказать. Естьлижъ упомянуть вамъ то, что я думала, какія были мои движенія читая великодушное его сожалніе о Граф Бельведере; то благородные и почтительные разговоры съ первою изъ женщинъ, движенія сей безподобной Климентины, пока она еще не вручила ему письма своего… сіе письмо, которое превосходитъ все то, что я токмо читала о нашемъ пол, толико сообразное съ поведеніемъ ею оказаннымъ, когда безпримрное супротивленіе между ея закономъ и страстію, въ ней дйствовало; ея разсудокъ, разборчивость и твердость въ главныхъ правилахъ ея вры, словомъ, вс великія дянія одного и и другой, въ различныхъ обстоятельствахъ, въ которыхъ оба казались привели меня въ крайнее изумленіе; естьлижъ должно вамъ сказать о всемъ произшедшемъ въ моемъ сердц, то никакое пространное мсто недостаточно будетъ къ описанію онаго, и я не знаю какую бы мру назначить слезамъ изтекшимъ изъ глазъ моихъ. Довольно того когда вамъ признаюсь, что въ теченіе двухъ сутокъ я не имла силы встать съ
постели, и что не безъ затрудненія получила я дозволенія писать къ вамъ; а лкари совтуютъ не выпущать меня изъ горницы во всю недлю. Сиръ Карлъ очень жалуется на неизвстность; въ самомъ дл ето жестокое мученіе.
        Вы можете замтитъ; что во всхъ сихъ письмахъ онъ упоминаетъ о мн токмо однажды. А для чего думаете вы сдлала я сіе наблюденіе? Не для того дабы мн жаловаться, я васъ увряю; но дабы восхвалить, напротивъ того, его учтивость и вниманіе; ибо можно ли было его извинить, естьлибы онъ чаще упоминалъ о бдной Агличанк, кою онъ избавилъ отъ бды, или помышлять о всякой другой женщин кром благородной своей Италіанки, въ то время когда его душа колеблется толико пылкими движеніями, по случаю великихъ предметовъ находящихся предъ его глазами?
        Но вы видите, милая Шарлотта,что сей изящной человкъ не всегда бываетъ въ добромъ здравіи, и что теперь можетъ быть онъ находится въ весьма худомъ состояніи. И можемъ ли мы сему удивляться? столь великій предметъ предъ очами, толико къ преодоленію остающихся препятствій, новое затрудненіе, по видимому непреодолимое, произшедшее отъ самой Клементины,и при томъ такими побудительными причинами, кои увеличиваютъ къ ней его почтеніе и удивленіе! Прискорбіе можетъ сдлать женщину убдительною, но мужчина хотя бы на части былъ терзаемъ, съ трудомъ можетъ жаловаться. Сколь я жалю о мученіяхъ мужественнаго сердца.
        Естьли пребудетъ благородная Италіанка непоколебима въ своемъ ршеніи, когда онъ возвратится паки къ ней посл мсячнаго отсудствия, въ чемъ состоятъ мои мннія о будущемъ: тогда конечно онъ отречется отъ брака. Да и должно ли ему когда ниесть помышлять объ ономъ, естьли онъ не чувствуетъ въ себ склонности любить другую женщину столько какъ свою Клементину? Да и ктожъ можетъ когда нибудь заслужить такую любовь? Не извстились ли мы отъ самаго его равно какъ и отъ Доктора Барлета, что вс нещастія въ его жизни произошли отъ нашего пола? По истинн самыя величайшія нещастія мужчинъ и женщинъ обыкновенно происходятъ отъ однихъ къ другимъ. А его нещастія равно произошли отъ многихъ хорошихъ женщинъ; ибо я представляю себ, что госпожа Оливія не добровольно преступила предлы благопристойности. Для чегожъ желали бы мы чтобъ человкъ одареным его свойствомъ подвергался своенравіямъ и дерзости нашего пола, которой едва понимаетъ, какъ то Г. Іеронимъ сказалъ своему другу, какія ощущаетъ желанія, когда они зависятъ отъ него.
        Но въ добромъ ли онъ здравіи или нтъ, вы, видите что Сиръ Карлъ не лишается своей живости. Его великое сердце уметъ наслаждаться благополучіемъ другаго. Я желаю ощущать удовольствіе въ сердц, сказалъ онъ мн нкогда. И такъ не долженъ ли онъ чувствовать онаго отъ приходящаго въ совершенное состояніе здравія любезнаго своего Іеронима, отъ выздоровленія удивительной Клементины и отъ благополучія, коего великія сіи случаи разпространяютъ въ знаменитой фамиліи. Я желаю по немъ изчислить т удовольствія, кои онъ находитъ въ благодарности многихъ особъ ему обязанныхъ. Не ощущалъ ли онъ равнаго удовольствія отъ благодарности Милорда и Милади В…? Отъ своего Бельшера, отъ отца и матери своего Бельшера? Отъ Милади Мансфельдъ и ея фамиліи? Отъ васъ любезная Милади и вашего Милорда? Но вы почтете меня безъ сомннія весьма странною въ семъ письм. Я желала бы быть веселою, естьлибъ мн было можно, поелику вс мои друзья же даютъ меня таковою видть. Перечитывая теперь мною написанное, я опаасюсь чтобъ вы на стали меня учить думать не столь страннымъ образомъ. Признайтесь чистосердечно, Шарлотта: все начертанное теперь
перомъ моимъ не прилично ли боле вашему свойству нежели моему?
        Еще строку, одну только строку моя милая, великодушная тетушка Сельби! Они не хотятъ чтобъ я писала, Шарлотта, въ такое время, когда желаю говорить о многихъ длахъ касательно сихъ важныхъ писемъ; иначе не окончила бы сего съ толь малою пріяшностію.

        ПИСЬМО LXXXII.
        Кавалеръ Грандиссонъ къ Клементин делла Порретта.


        Флоренція 18 Іюня.
        Я начинаю, дражайшая и удивленія достойная Клементина, ту драгоцнную переписку, кою вы мн позволяете, чувствуя сколь для меня велика такая милость. Однако не могу ли я сказать что она весьма для меня прискорбна? Находился ли когда нибудь человкъ въ равныхъ обстоятельствахъ? Мн позволено вамъ удивляться, считать себя удостоеннымъ вашего почтенія и еще ласкательнйшимъ чувствованіемъ, но въ тожъ самое время запрещено надлежащимъ честнымъ образомъ просить то сокровище, кое нкогда было мн опредлено и коего не льзя обвинять меня, чтобъ я оказался недостойнымъ. Не ужели я перемнилъ то что мы сперва почитали въ моихъ поступкахъ или въ главныхъ моихъ правилахъ. Потупался ли я когда ни есть преодолвать ваши склонности къ вашему закону и отечеству? Нтъ Сударыня. Извстясь о непоколебимо вашей приверженности къ своей вр, я доволенъ былъ тмъ что обьявилъ и мою привязанность: Я худо бы призналъ приобртенное мною здсь покровительство какъ отъ общественной такъ отъ священной власти, и не исполнилъ бы правилъ гостепріимства естьлибъ принялъ намреніе отвлечь знаменитой фамиліи двицу отъ ея закона, къ коему она иметъ
сильную привязанность. Какимъ же образомъ таковое мое поведеніе позволило вамъ усумниться о свободности вашихъ чувствованій, естьлибъ вы имли. Но я удалюсь отъ всякихъ жалобъ! я утушу въ моемъ сердц т, кои бы оно желало начертать перомъ моимъ. Не сказалъ ли уже я вамъ, что желаю быть всмъ тмъ, чмъ токмо вамъ угодно чтобъ я былъ? какого бы труда мн ни стоило, сколь невозможно бы нибыло усиліе, естьли оно токмо не позволено мн совстію; но я предамъ себя въ вашу волю. Естьли вы твердо настоять въ томъ будете, дражайшая и почтительная моя обладательница, каковою вы всегда пребудете для меня, то я повинуюсь всмъ вашимъ желаніямъ.
        Сердце лишающееся самой щастливйшей надежды, коего отчаяніе подкрпляетъ единый законъ, изыскиваетъ покрайней мр въ печали своей такого блага, кое нсколько равняется съ потеряннымъ. Позволеноли мн будетъ, Сударыня, какой бы успхъ ни былъ сего величайшаго случая, ласкаться что переписка предпринятая по соизволенію всхъ никогда прервана не будетъ? Что толико чистая дружба вчно существовать будетъ? Что человкъ, коего благополучіе изчезло, будетъ почитаемъ за сына и за брата въ такой фамиліи, которая до послдняго издыханія его будетъ ему любезна? Я тмъ ласкаюсь…. Я прошу отъ сей любезной фамиліи продолженія ея почтенія; для чегожъ не могу я сказать любви ея? Но до того токмо времени пока мое сердце, не принимавшее участія въ самомъ себ но исполненное ревности къ слав и благополучію касательно знаменитаго вашего дома, будетъ чувствовать что оно того достойно; докол мои поступки заставлять будутъ всхъ одобрять мои требованія. Съ моей стороны равно и съ вашей никогда и случится, чтобъ человкъ, коему благополучіе самаго тснйшаго союза общано было по согласію всей вашей фамиліи, почитаемъ былъ въ оной за
чужаго!
        Никогда, Сударыня, человческое сердце не можетъ хвалиться толнко безкорыстною страстію какъ мое къ такому предмету, коего душа не въ примръ ему любезне нежели прелести самой особы; ниже толико искреннею любовію ко всей ея фамиліи. Къ нещастію моему сіи два чувствованія подвергнули меня такимъ искушеніямъ, кои ни малйшаго не подадутъ сумннія. И такъ до послдней минуты моея жизни вы будете мн любезны, Сударыня, вы и вс ваши друзья.
        Прощайте, составляющая славу и образецъ своего пола! Въ такихъ обстоятельствахъ что мн сказать боле? Прощай, несравненная Клементина! да вся Небсная благая излиются на васъ и на всю вашу фамилію во всякомъ обиліи! се обты вашего и проч.

        Грандиссона.

        ПИСЬМО LXXXIII.
        Клементина делла Порретта къ Кавалеру Гандиссону.


        Болонія 5 Августа.
        Изъ многихъ причинъ, Г. мой, вынудившихъ меня желать вести съ вами переписку, надежда писать къ вамъ гораздо съ большею свободою нежели я могу съ вами говорить, изъ всхъ самая сильнйшая. И такъ я буду съ великою вольностію и искренностію изьясняться въ моихъ письмахъ. Я предполагаю, какъ будто бы пишу къ моему братцу или къ наилучшему моему другу. По истинн, къ которому изъ моихъ братьевъ писала бы я столь вольно? Подражая Всевышнему вы требуете единаго сердца. Мое сердце не мене будетъ вамъ откровенно, естьли вы токмо можете проникнуть подобно ему, во внутренность онаго.
        Теперь желаю я васъ возблагодарить, Г. мои, за т нжныя и великодушныя предосторожности, съ коими вы начали ко мн писать. Вы съ толикою осторожностію касались до нещастнаго состоянія моего здравія не называя его..… О Г. мой! вы самый разборчивый человкъ: Съ какой нжностію не говорили вы всегда о моей привязанности къ закону моихъ предковъ? дйствительно, Г. мой, вы самый благочестивйшій изъ Протестантовъ, и меня убдили, вы и Гжа. Бемонтъ, что Протестанты равномрно могутъ имть свое благочестіе. Я никогда не почитала себя способною говорить столь благосклонно о вашемъ закон, какъ вы меня къ тому оба принудили, тмъ познаніемъ кое я имю о вашемъ благодушіи. О Г. мой! во что не вовлекли бы вы меня, вашею любовію, вашими благоугожденіями, непреодолимыми вашими выраженіями, естьлибъ я была вашею женою и жила въ Протестантскомъ Народ, посреди Вашихъ друзей, имющихъ тотъ же законъ и вс можетъ быть любви достойны и изящнаго свойства. Я страшусь васъ, Кавалеръ. Но оставимъ опасныя сіи мннія. Вы непобдимыя человкъ: и я ласкаюсь, что естьлибъ была вашею, то ничто бы не въ состояніи было меня преодолть.
        Единое справедливое разсужденіе о скоротечности сей жизни и о безконечности будущей, подастъ мн силу вооружиться противъ моего сердца. Дражайшій Грандиссонъ! Сколь велико было бы мое благополучіе, естьлибъ моя рука могла слдовать склонности сего сердца, не подвергая опасности будущаго моего жребія! Какъ можно оставить толико лестныя размышленія? Подайте мн, подайте мн свою помощь, и возвратите мн то спокойное состояніе, кое вы у меня похитили. Да послужитъ примръ мой вмсто опыта молодымъ особамъ моего пола и моихъ лтъ. Да научатся он не разсматривать съ удовольствіемъ великія качества того человка, съ коимъ он часто имютъ случай разговаривать. Увы! я паки коснулась того предмета, которой желала оставить. Но когда уже мн не возможно удержать отъ того своего воображенія и пера; то дамъ свободное теченіе моимъ мыслямъ.
        И такъ скажите мн, любезной мой братецъ. Дражайшій другъ мой? самый врнйшій и безкорыстнйшій изъ друзей! скажите мн что я должна длать, какой должна принять способъ, дабы учинишь васъ равнодушнымъ ко всякому другому названію? Что надлежитъ сдлать, дабы видть въ васъ единаго токмо брата и моего друга? Не можете ли меня тому научить? Не ужели не достаетъ въ васъ къ оному силы или охоты? Не ужели любовь ваша къ Клементин препятствуетъ вамъ оказать ей сію услугу? Я хочу научить васъ тмъ выраженіямъ: Скажите, что вы другъ души ея. Естьли вы не можете быть Католикомъ, то будьте онымъ въ своихъ совтахъ; тогда сія любовь къ ея душ подастъ вамъ силу сказать: будь непоколебима Клементина, а я не буду укорять тебя въ неблагодарности.
        О Кавалеръ! я ничего толико не страшусь какъ укоризны въ неблагодарности; а особливо отъ тхъ, коихъ я люблю. Не заслужилали я оной? Уврены ли вы довольно что я оной не заслужила? Вы мн то сказали. Естьлижъ вы мн сказали_сіе не отъ искренняго сердца, то для чегожъ не скажите мн, какимъ образомъ могу я быть благодарною? Не ужели вы одни токмо въ свт, которые желаете и можете обязывать благодяніями, не желая за то благодарности? Какую не оказали вы услугу втренности молодаго моего брата, даже съ самаго начала вашего знакомства? Нещастной молодой человкъ! и какую получили за то благодарность? Теперь онъ по своему великодушію обвиняетъ въ томъ самаго себя. Онъ разсказалъ намъ какую ироническую терпливость вы съ нимъ имли. До какой степени долженъ онъ васъ любить! но и посл долгой распри вы не отреклись спасти ему жизнь своимъ мужествомъ. Однако вамъ не оказали нкоторые особы изъ нашей фамиліи всей той благодарности, коей вы имли право за то надяться. Сіе воспоминовеніе приводитъ насъ въ смертельное сожалніе. Вы принуждены были оставить Италію. При всемъ томъ получа привтствіе отъ своего друга, коего
раны начинали почитать неизлчимыми вы съ поспшностію сюда прибыли; вы прибыли сюда для его сестры, коея разумъ и сердце были поколебаны. Вы прибыли сюда для его родителя, родительницы и братьевъ пораженныхъ до глубины сердца страданіями ихъ сына и дочери. И откудажъ съ толикою поспшностію вы сюда прибыли? Изъ своей отчизны разставаясь съ собственною своею фамиліею и съ многими любезными особами, кои поставляли себ за славу быть вами любимыми и любить васъ. Вы прилтели на крыліяхъ дружбы. Отдаленность и другія препятствія не могли васъ остановить. Вы привезли съ собою хранителя здравія въ вид искуснаго лкаря. Вы собрали все искуство врачей въ своемъ отечеств для полученія успха въ благородномъ вашемъ предпріятіи. Оный соотвтствовалъ великодушнымъ вашимъ желаніямъ. Мы видимъ себя, вся фамилія видитъ и взираетъ на себя съ симъ утшительнымъ благоугожденіемъ составлявшимъ общее наше благополучіе прежде тхъ нещастій, кои причиняли намъ толикую печаль.
        Теперь какимъ образомъ можемъ мы оказать вамъ нашу признательность? какую благодарность засвидтельствуемъ мы вамъ за толикія благодянія? Вы уже награждены, говорите вы, успхомъ славныхъ вашихъ услугъ. Не должна ли я укорять васъ въ гордости, возбуждая въ васъ желаніе къ вашему благополучію! Я знаю что не во власти женщины состоитъ вознаградить васъ. Все то чтобы женщина ни сдлала для такого человка какъ вы, можетъ ли иначе назваться какъ ея долгомъ? И естьлибъ Клементина могла быть вашею: то пожелали ли бы вы, чтобъ ваша любовь, милость и ваши угожденія къ ней, стоили ей вчнаго ея благополучія? Нтъ, отвчаете вы, вы оставили бы ее свободну въ своемъ закон. Но естьли вы почитаете свою жену въ заблужденіи, общаетесь ли вы, чувствуете ли вы въ себ способность, вы, Кавалеръ Грандиссонъ, не употреблять никакого усилія для освобожденія ея отъ онаго? Вы, коему качество супруга налагаетъ долгъ управлять ея совстію, оправдать ея разумъ, можете ли вы почитать своя законъ истиннымъ а ея ложнымъ, и сносить чтобъ она была непоколебима въ своемъ заблужденіи? Но и сама она касательно тогоже правила, коего
обязательство почтетъ еще славнйшимъ, можетъ ли она избгнуть чтобъ не имть съ вами словопрній, а превосходство вашего разсужденія не приведетъ ли ея вру въ великую опасность? Какую могутъ имть силу доказательства духовнаго моего отца противъ вашихъ, подкрпляемыхъ вашею любовію и пленительными вашими поступками! и какая была бы печаль моихъ родителей, узнавши что ихъ Клементина сдлалась равнодушною къ нимъ, къ своему отечеству и еще равнодушне къ своему закону?
        Говорите, любезной Грандиссонъ, другъ мой и братъ: не ужели сіи великія разсужденія будутъ въ вашихъ глазахъ безсильны? Нтъ; не льзя сему статься. Епископъ Ноцера мн сказалъ [не укоряйте его за оное] что говоря о вашихъ представленіяхъ, вы обьявили Генералу и ему, что вы не сдлали бы столько и для первой въ свт Принцессы. Можетъ быть сожалніе столькоже имло въ томъ у части сколько и любовь: Нещастная Клементина! Впрочемъ естьлибъ не было въ томъ самаго величайшаго препятствія, то я приняла бы ваше сожалніе; поелику вы добродушны, благородны, а потому сожалніе великодушнаго сердца, подобно Небсному, не составляетъ обидъ. Мой родитель и родительница суть самыя снисходительнйшія изъ отцевъ и матерей; мой дядюшка, братья и вс мои друзья не поступали со мною по другому чувствованію? а безъ сей побудительной причины различіе закона и земли,не было ли бы непреодолимымъ препятствіемъ ихъ согласію? Дйствительно такъ, Кавалеръ, не сумнвайтесь. И такъ признайтесь что зная какъ вашу такъ и ихъ побудительную причину, притомъ чувствуя что было бы весьма много полагаться въ томъ на собственныя свои силы, по чему
оказала бы то, что хотла испытывать судьбы небесъ: я не могла изыскать лучшаго средства какъ утвердиться въ моемъ ршеніи. О ты бывшій нкогда моимъ учителемъ! будь еще для меня онымъ. Вы никогда не подавали мн такого наставленія, отъ коего бы мы оба могли стыдиться. Употребите свое стараніе, какъ я уже васъ о томъ просила въ письм моемъ, къ подкрпленію слабой души. Я признаюсь что оное стоило мн ужасныхъ противоборствій. Даже и въ сію минуту, я… превыше… или можетъ быть прениже себя. Я совершенно не знаю гд я, ибо письмо мое не таково каково должно оно быть. Оно чрезвычайно исполнено вами. Я желала, чтобъ оно было коротко, и чтобъ содержало въ себ единыя благодарности за вс т благодянія, кои вы излили на мою фамилію, употребя усильныя прозбы дабы получить отъ васъ, какъ бы новое вспомоществованіе смущеннымъ моимъ мыслямъ, даже и самое средство чтобъ не истощевать въ невозможной признательности.
        Сіе письмо приводитъ меня въ удивленіе своею продолжительностію. Простите заблуждающимся моимъ мыслямъ, и врьте что пребываю съ толикою же ревностію къ вашей слав какъ и къ моей, ваша и проч.

        Клементина делла Порретта.
        Примчаніе. Прочія письма сей переписки касаются до тхъ же самыхъ мнній и чувствованій. Наконецъ Клементина призываетъ Кавалера въ Болонію, но съ великимъ спокойствіемъ и гораздо съ большею надеждою со стороны ея фамиліи.

        ПИСЬМО LХХХІ.
        Кавалеръ Грандиссонъ къ Доктору Барлету.


        Болонія 17 Августа.

        Вчерашняго вечера я прибылъ въ Болонію, но прежде нежели начну описывать пріемъ мой, я долженъ увдомить васъ, что госпожа Оливія возвратилась въ Флоренцію въ то самое время когда я приготовлялся оставить сей городъ. Съ какимъ тщаніемъ ни старался я скрытъ отъздъ мой, но не могъ избжать чтобъ не постить ее, когда она приказала меня просить къ себ. Я не желаю описывать ея вспыльчивость наипаче когда она узнала что я возвращаюсь въ Болонію. Я оставилъ ее въ сей ярости. Весьма чрезвычайное предпріятіе, отъ коего я съ трудомъ могъ избавться слдующаго дня, кажется мн проистекло изъ того же источника. Однако я ухалъ не длая нималйшаго изслдованія ниже жалобы.
        Я равно долженъ упомянуть что постилъ Графа Бельведере по моему общанію. Генералъ въ Неапол, а Графъ въ Парм приняли меня съ величайшими знаками учтивости, оба, не сумнвайтесь о томъ по одинакой побудительной причин. Генералъ съ своею супругою возвращаясь въ Болонію провожали меня до половины дороги къ Флоренціи. Они хали веселиться съ своими друзьями живущими въ Урбин и Болоніи по причин того ршенія, въ коемъ ихъ сестрица утвердилась и поздравлять ее за ея мужество, какъ то уже Генералъ сдлалъ черезъ письмо, кое мн показалъ. Въ немъ заключались также засвидтельстваванія и похвалы мн приписанныя: безъ сумннія можно изьясниться съ учтивостію о такомъ человк, которой нималой не причиняетъ опасности ниже зависти. Онъ желалъ меня одарить великими подарками: но я не принялъ ихъ, такимъ однако образомъ, что онъ не могъ почесть себя обиженнымъ моимъ отказомъ.
        Прибывши же вчерашняго вечера я пошелъ въ палаты делла Порретта, я зашелъ сперва къ господину Іерониму, съ коимъ имлъ переписку во время моего отсудствія. Онъ принялъ меня съ восторгами радости и моя радость не мене была выразительна, усмотря что онъ приходилъ въ совершенное здравіе. Онъ начинаетъ уже по нскольку сть; спитъ весьма спокойно, и большую часть дня препровождаетъ уже не во сн. Словомъ, какъ его, такъ и его сестрицы здравіе водворяютъ паки радость въ сердцахъ ихъ фамиліи. Но онъ далъ мн выразумть, что къ совершенному его благополучію не достаетъ единой токмо власти назвать меня своимъ братомъ; и воспламенясь отъ такой мысли онъ заклиналъ меня именемъ Божіимъ, пожимая мою руку и омачивая ее своими слезами, привести сіе дло къ своему заключенію. Маркизъ, Маркиза, Прелатъ и отецъ Марескотти пришли въ сіе время благодарить меня и похвалить за мою переписку съ любезною ихъ Клементиною. Прелатъ и отецъ клялись мн, что во всю жизнь ихъ я буду имть участіе въ ихъ молитвахъ, и что они будутъ просишь Бога низпослать мн Клементину гораздо изящнйшею и прелстнйшею, естьли токмо возможно, нежели та,
коея мннія престаютъ соотвтствовать ихъ ожиданію. Генералъ съ своею супругою спустя два дни посл меня сюда прибылъ, но они отлучились для нкоторыхъ посщеній.
        Между тмъ какъ всякой повторялъ свои похвалы, и какъ я принималъ оныя почти въ молчаніи, ибо я представлялъ лице Посланника въ толь критическомъ состояніи, прибыла Камилла сказать Маркизу, что Клементина съ нетерпливостію желаетъ видть своего друга. Я васъ поведу къ ней, сказала мн сія нжная мать. Она встала, и я слдовалъ за нею.
        Ея дочь, увидя меня, подходила ко ма съ разпростертыми руками, называя меня четвертымъ своимъ братомъ, и съ великою живостію благодарила меня за мои письма. А какъ она усильно меня просила въ одномъ своемъ письм, употребить мою довренность у ея фамиліи, дабы позволяли ей вступишь въ монастырь, и я сильно опровергалъ сіе мнніе, то она жаловалась за то супротивленіе, кое я длалъ ея желаніямъ. Вы знаете, Сударыня, сказала она своея матери, что ето моя прежняя склонность, которой я никогда не оставлю; и обратясь ко мн сказала: о Кавалеръ, ваши опроверженія меня не преодолли.
        Такъ, Сударыня, я ето ясно вижу, ибо естьлибъ Клементина была тмъ убждена; то послдовала бы своему убжденію.
        О Г. мой! Вы весьма опасны, я то чувствую. Естьлибъ нкоторой случай учинился дйствительнымъ, то я совершенно бы пропала. Не уврены ли вы, Г. мой, что я совершенно бы погибла въ главныхъ своихъ правилахъ? Естьли вы уврены, то я надюсь что вы также послдуете своему убжденію.
        Мн кажется, любезной Докторъ, что зная меня довольно хорошо, она могла бы себя уволить отъ сего шутливаго размышленія. Она даже смялась произнося оное. Замтьте, что она уже въ состояніи веселиться въ толь важномъ случа. Можетъ быть пожелала она принять на себя такой видъ, какой усматривала во мн. Но по всему вышеозначенному я начиналъ врить, какъ бы не думали теперь о отдаленности, однако весьма вроятно что со временемъ она достигнетъ до чувствованія своего долга, когда оный будетъ ей представленъ толико могущественными ходатаями, коихъ она иметъ въ своей фамиліи. Но, чтобы ни могло случиться, естьли о токмо въ семъ состоитъ ея честь, равно и всхъ ея друзей; то я не могу совершенно быть безъ радости.
        Я ласкаюсь, сказалъ я ей, что ваши желанія къ уединенію по крайней мр будутъ на нкое время отложены. Он сходствуютъ съ силою нкоторыхъ моихъ разсужденій, но я примчаю, что еще не со всмъ безнадежно получить согласіе отъ ея фамиліи.
        Генералъ и Графъ, прибывшіе сюда въ сіе время съ поспшностію пришли ко мн засвидтельствовать свое почтеніе. Колико они оба симъ занимаются? По прозьб Маркизы мы пошли въ горницу къ Іерониму, гд Маркизъ, Прелатъ и отецъ Марескотти еще находились. Каждой паки началъ благодарить меня за то обязательство, коимъ они одолжены моимъ услугамъ; а когда начали они желать мн всякаго благополучія; то я имъ сказалъ, что отъ нихъ зависитъ сдлать мн чрезвычайное удовольствіе. Они понуждали меня вс единогласно изьясниться: оно состоитъ въ тамъ, отвчалъ я, чтобъ позволено мн было склонить нжнаго моего друга, господина Іероима, хать со мною въ Англію. Г. Ловтеръ почтетъ себ за щастіе продолжать о немъ свои попеченія съ толикимъ же тщаніемъ въ Лондон какъ и здсь, хотя онъ ршился, естьли и не согласятся на мою прозбу, не оставлять его до совершеннаго выздоровленія.
        Они посмотрли другъ на друга, съ видомъ изьявляющимъ радость и удивленіе. Изъ глазъ Іеронима потекли слезы. Я не могу, я не могу перенести, сказалъ онъ, толь многихъ одолженіи. Кавалеръ, мы ничего не можемъ для васъ сдлать, и вы возвратили мн здравіе единственно для того, дабы имть силу убить меня. Очи Клементины были омочены слезами; она вышла отъ насъ съ торопливостію. О Кавалеръ! сказала мн маркиза, сердце моея дочери весьма чувствительно къ выраженіямъ признательности, и опасно для ея спокойствія. Я страшусь о ея жизни, естьли вы не принудите ее уничтожить ея ршенія.
        Требуемое мною, возразилъ я, есть для меня милость. Я равно ласкаюсь, что Г. Іеронимъ конечно не подетъ безъ нкоторыхъ своихъ друзей. Наши бани довольно могутъ привести его въ прежнее состояніе. Я не преминулъ бы ходить туда самъ. Перемна воздуха можетъ ему быть полезною. О естьлибъ я имлъ честь, Г. мой, присовокупилъ я, глядя вокругъ себя, принять васъ всхъ въ Англіи. Симъ-то бы вы мн совершенно заплатили за т одолженія, кои вы превозносите съ толикою милостію.
        Они все еще смотрли другъ на друга, не говоря ни слова. Дай Боже, возразилъ я, чтобъ вы сами, Г. мой, и вы, Сударыня, [говоря отцу и матери] расположены были сдлать мн сію милость. Вы о томъ нкогда помышляли въ щастливое время. Я склоню обихъ моихъ сестрицъ и ихъ мужей проводить васъ со мною въ Болонію. Мои сестрицы съ радостію примутъ сей случай видть Италію и пріобрсть дружбу Клементины, коей свойства он уже почитаютъ до высочайшей степени.
        Ихъ молчаніе продолжалось; но никто не казалось чтобъ не одобрялъ усильныхъ моихъ прозьбъ: сія честь, государи мои, сія милость, Сударыня, была для меня еще другою пользою. По той надежд какую вы мн подали возвратиться одному въ мое отечество, конечно заключатъ о мн какъ о такомъ человк, которой бжалъ и съ которымъ худо поступили. Моя гордость не мене беретъ въ томъ участія какъ и удовольствіе мое. Я представляю вамъ домъ и въ город и за городомъ. Я не имю ничего такого, чего бы не отдалъ въ ваше разпоряженіе. Никто толико не любитъ своего отечества сколько я; но оно еще гораздо будетъ для меня любезне,естьли вы обртете въ немъ какую ниесть пользу для вашего увеселенія или вашего здравія. Окажите мн сію милость, Г. мои, обяжите меня симъ, Сударыня, по крайней мр хоть для того дабы Италія показалась вамъ гораздо любезне по вашемъ возвращеніи. У насъ лтомъ не столь жарко. Помощію торговли мы можемъ въ изобиліи доставать вс плоды растущія здсь осенью: ибо у насъ зима не столь холодна какъ у васъ. Окажите мн сію милость токмо на наступающую зиму, а тогда смотря по своей склонности вы будете жить
сколько вамъ заблагоразсудится.
        Прелюбезнйшій другъ, вскричалъ Іеронимъ, я принимаю ваше приглашеніе и отправлюсь какъ скоро въ состояніи буду пуститься въ сей путь. Путь! прервалъ я его рчь, корабль столько же будетъ для васъ спокоенъ какъ и ваша горница. Онъ доставитъ васъ даже въ средину Лондона: вы непримтно придете въ совершеннйшее здравіе, какъ скоро оставите вашу горницу.
        По истинн, сказалъ имъ Генералъ, сестрица справедливо опасалась не долго быть въ Католическомъ закон учинясь женою сего удивительнаго человка. Я совтую вамъ тому врить. Вы его любите. Вы много претерпли печалей и томленій. Отправитесь съ нимъ для препровожденія зимы. Весьма похваляютъ тамошнія бани и вы не можете отъ того получишь себ вреда. Мы беремъ на себя попеченіе стараться, моя жена и я, благополучіи Клементины во время вашего отсудствія. Но вспомните слово данное Грандиссономъ. Привезите его съ собою, также его сестрицъ и ихъ мужей. Но Кавалеръ, какое изберете вы время для вашего отъзда?
        Я ему сказалъ что чмъ скоре тмъ лучше, поелику время теперь самое лучшее. Я повторилъ, что сіе ршеніе приведетъ меня въ чрезвычайное восхищеніе, и что ето есть единое средство заплатить мн за все то, что они именуютъ своими обязанностями. Я общался имъ возвратишься съ ними. Здравіе Клементины, присовокупилъ я, тогда уже подкрпится а Г. Іеронимъ совершенно въ хорошемъ будетъ состояніи. Какоежъ удовольствіе будутъ они ощущать увидясь паки другъ съ другомъ?
        Меня просили отложить сіе только до завтрешняго дня, дабы посовтоваться и дать мн ршительное изьясненіе.
        Господинъ Ловтеръ и его товарищи, съ коими о томъ совщались думаютъ такъ что Іеронима должны нести въ носилкахъ къ самой ближайшей гавани, а тамъ посадить на корабль и отправиться въ Англію; но что гораздо лучше будетъ подождать до всны: поелику тогда новозажившія мста его тла совершенно укрпятся. Общаются, что тогда Іеронимъ съ двумя сыновьями Графа и с нкоторыми особами изъ фамиліи отправятся въ путь. Между тмъ временемъ Прелатъ и отецъ Марескотти принимаютъ на себя трудъ вести с мной переписку и увдомлять меня всхъ обстоятельствахъ.
        Клементина пила съ нами шоколадъ Ее увдомили о новомъ ршеніи. Она весьма одобрила посщеніе кое общались мн учинить на будущій годъ. Столь прискорбно, сказала она мн на ухо, видть себя въ такихъ обстоятельствахъ, кои не позволяютъ пустишься въ путешествіе той, которая гораздо бы охотне то учинила и которая не хуже бы всхъ была принята! я посмотрла бы на землю, гд Кавалеръ Грандиссонъ родился!
        Я же помышлялъ о той странности, которая конечно не позволила бы Клементин говорить мн сіи слова, естьлибъ она не совершенно ршилась видть во мн токмо брата. Колико ни изыскиваютъ способовъ, любезной мой Докторъ, разборчивыя души для выраженія своего отказа?
        Оставшись на един съ Іеронимомъ онъ говорилъ мн въ самыхъ нжныхъ выраженіяхъ о перемн появившейся на лиц моемъ съ того времени какъ его сестрица кажется утвердилась въ своихъ мысляхъ. Естьлибъ сердце было спокойно, сказалъ онъ мн, то я увренъ, что не видалъ бы сихъ знаковъ съ наружности. Любезной другъ! отвчалъ я ему, что усматриваете вы въ томъ удивительнаго? Когда я пріхалъ въ Италію, то какое мнніе ни имлъ о вашей сестриц; но не почиталъ ее толико великою каковою она посл того показалась. Я всегда ей удивлялся; но теперь я чувствую нчто боле нежели удивленіе видть уничтоженіе моей надежды почитавъ оную толико основательною! я былъ бы боле нежели человкъ, естьлибъ не былъ тмъ тронутъ до чрезвычайности.
        Вы конечно должны быть таковымъ, и я сердечно принимаю участіе въ вашихъ страданіяхъ, но любезный Грандиссонъ, она предпочитаетъ вамъ единаго токмо Бога. Она претерпваетъ боле нежели сколько вы, снести можете. Единое ея утшеніе, сказала она мн состоитъ въ томъ, что она не надется долго прожить. Любезная двица! она ласкается что обязана возвращеніемъ своего разума тмъ усерднымъ моленіямъ, кои она возсылала на Небо въ кротчайшее время своей памяти, и коихъ единый предметъ былъ утшеніе ея родителей; посл чего вс ея желанія стремились къ лучшей жизни. Но, Кавалеръ, естьли ваше сердце находится въ толь мучительномъ состояніи…
        Не сумнвайтесь въ томъ, любезный другъ. Я не такой человкъ, которой бы былъ не чувствителенъ. Впрочемъ хотя бы и успли теперь принудить Клементину сойти съ того степени величія, на которой она возвысилась, и какое бы удовольствіе не чувствовали отъ того мои желанія, но я не мене помышляю о томъ что естьли ея совсть будетъ тмъ тронута, то отъ сего уменшиться ея слава. И пріятноли для меня будетъ, какъ то она очень явственно изобразила въ одномъ изъ своихъ писемъ, видть супругу любезною, но нещастною своими сумнніями, не стараясь возвратить спокойствія ея сердцу отдаленіемъ оныхъ? И могу ли я надяться какого ни есть успха, не сдлавъ ей напередъ хорошаго изображенія о моемъ закон? Такимъ образомъ не подвергнусь ли я укоризн нарушивши положенныя статьи? О любезной мой Іеронимъ! вс обстоятельства должны остаться таковыми каковы они сутъ, по крайней мр для того естьли она не можетъ помышлять лучше о моемъ закон, или не столь пристрастно о своемъ.
        Онъ коснулся до тхъ одолженій, коими ея фамилія мн обязана. Я обьявилъ ему что сіи слова приносятъ мн единую токмо скорбь. Я его просилъ чтобъ онъ не упоминалъ о томъ боле. Не всякой можетъ имть толико щастливой случай, какой имлъ я сдлался благополучнымъ. А мой другъ станетъ ли завидовать моему благополучію?
        Самыя усердныя мои желанія, любезной Докторъ, стремятся теперь къ изобртенію тово, чмъ бы я могъ удовлетворить сердца исполненныя толикою благодарностію. Я чувствую что приведенъ ими въ такое положеніе, отъ коего должны они претерпвать нкое прискорбіе. Чтожъ могу я сдлать слдуя искренней моей дружб дабы облегчишь ихъ страданіе претерпваемое ими по причин признательности?
        Онъ страшится, возразилъ онъ, чтобъ я въ скорости не вздумалъ ихъ оставить. Я ему сказалъ, что поелику не сумннаюсь боле о непоколебимости Клементины и о согласіи, кое она подастъ на возвращеніе въ мое отечество, то и долженъ желать какъ для самаго себя, такъ и для ней, чтобъ мн позволено было поспшить моимъ отъздомъ, тмъ боле, что Г. Ловтеръ охотно соглашается остаться со мною. Въ сіе время пришла къ намъ Маркиза. Клементина, сказала она мн, опасается чтобъ вы въ скорости насъ не оставили. Она прогуливается теперь въ саду съ своимъ отцемъ и братіями. Я осмливаюсь уврить васъ что они чрезвычайно будутъ рады когда вы сдлаете имъ компанію.
        Я оставилъ Іеронима съ его матерью вмст. Маркизъ увидя меня сказалъ своей дочери нсколько словъ моихъ я не могъ разслушать. Потомъ, поклонившись мн весьма учтиво оставилъ меня на един съ своею дочерью подъ тмъ видомъ будто хочетъ разговаривать особенно съ двумя своими сыновьями.
        Не весьма ли жестоко, сказала она мн тогда, не токмо чтобъ мн отказать въ своей помощи къ тому намренію, которое весьма впечатлно въ моемъ сердц, но еще оправдать противъ меня причины моихъ родственниковъ. Нкоторые весьма много воспользовались тмъ, что вы ко мн писали. О Кавалеръ! вы привлекли къ себ сердце Генерала, но не споспшествовали къ облегченію сердца сестры его. Нтъ, нтъ, я никогда не буду въ совершенномъ здравіи, естьли мн откажутъ вступить въ монастырь.
        Вспомните, Сударыня, что совершенное возстановленіе вашего здравія зависитъ, по Бог, отъ спокойствія вашего разума. Не предавайтесь, я заклинаю васъ, тмъ мыслямъ, кои оной приводятъ въ смущеніе. Какая дочь, какая сестра можетъ положиться на любовь своей фамиліи, естьли уже вы не можете? Вы видли сколь много ихъ благополучіе зависитъ отъ вашего здравія. Сумнваетесь ли вы въ семъ свт о сил той добродтели, коей вы уже оказали, скажу я къ стыду себ, столь славный опытъ что нещастной, которой отъ того страждетъ, принужденнымъ себя находитъ восхвалить оный.
        О Кавалеръ! не говорите о себ, естьли желаете чтобъ я была спокойна.
        Я имю нужду, Сударыня, въ чрезвычайномъ усиліи, дабы удержаться отъ того въ сихъ случаяхъ; но позвольте мн сказать еще хотя два слова о томъ же предмет. Вы требовали отъ меня самаго величайшаго доказательства безкорыстности, коему никогда не было примра. Я васъ заклинаю, дражайшая Клементина, для самихъ васъ, для чести вашего долга, и естьли позволите сказать, къ стыду моему, отдалить теперь то пріятное вамъ желаніе, кое стсняетъ ваше сердце.
        Она, размышляя нсколько минутъ наконецъ сказала: я вижу ясно, Г. мой, что не должно ожидать отъ васъ никакой милости касательно сего обстоятельства. Пойдемьте въ ближайшую аллею, гд насъ не могутъ слышать… Я имю, Г. мой, предложить вамъ другую прозьбу. Она не новая. Я уже нсколько о томъ вамъ упоминала въ одномъ изъ моихъ писемъ. Ето не такая прозьба, которая бы пришла мн на мысль безъ разсужденія.
        Въ чемъ же состоитъ сіе требованіе, Сударыня?
        Какимъ образомъ изьяснить оное? Однако я то сдлаю. Естьли вы желаете изгнать изъ моего сердца… Она паки остановилась и я думалъ что она уже не вспомнитъ о томъ о чемъ хотла говоришь.
        Естьли вы желаете возвратить мн спокойствіе…
        Сударыня!
        Вамъ надобно жениться!… тогда уже Г. мой, ласкаюсь я твердо устоять въ моемъ ршеніи. Но выслушайте меня до конца. Вамъ надобно жениться на Агличанк, а не на Италіанк. Оливія безъ всякаго затрудненія перемнитъ для васъ законъ свой. Но не женитесь на Оливіи. Я думаю что вы не будете съ нею щастливы. Думаете ли вы что можете быть онымъ?
        Я изъявилъ ей наклоненіемъ головы что одинакое имю съ нею мнніе.
        Нтъ, нтъ, вы дйствительно не будете щастливы. Не длайте такого выбору, которой можетъ обезчестить Клементину. Я имю гордое сердце. Пусть же не говорятъ, что человкъ, за коего Клементина желала выдти, унизилъ себя своимъ бракомъ…. Естьли вы женитесь, Г. мой, то можетъ быть мн будетъ позволено быть въ числ тхъ, кои общались васъ постить въ Англіи. Моя невстка желаетъ въ сію минуту также быть притомъ. Ея супругъ ни въ чемъ ей не отказываетъ. Она легко можетъ его склонить хать съ нею. Вы равно не будете имть затрудненія склонить Гжу. Бемонтъ паки хать въ свою землю. Вы опять прідете въ Италію съ нами, вы, ваша супруга, а можетъ быть и ваши сестрицы съ своими мужьями. И такъ мы составимъ одну фамилію. Естьли мн въ прочихъ моихъ требованіяхъ отказано; то должно исполнить хотя сію прозьбу. Она зависитъ отъ васъ. Такимъ образомъ не желаете ли вы видть меня спокойною?
        Удивленія достойная Клементина! Нтъ ничего въ свт столь великаго, какъ вы. Вы способны ко всему что токмо есть благороднаго. Сія-то самая великость привлекаетъ меня къ вамъ……
        Оставьте, оставьте сіи выраженія, Кавалеръ. Они чувствительне меня трогаютъ нежели я того желаю. Я опасаюсь не должно ли укорять меня за притворство въ многихъ… Но я повторяю что вамъ надобно жениться. Я до тхъ поръ не могу быть спокойна, пока вы не будете женаты… Когда не увижу я ни малйшаго вида… Но не станемъ о томъ говорить боле. Сколько времени вы еще у насъ пробудете?
        Естьли мн не остается никакой надежды, Сударыня…
        Ахъ, Кавалеръ! (отвратя лице свое отъ меня,] не употребляйте сихъ выраженій…
        Чмъ скоре тмъ будетъ лучше… Но ваши приказанія…
        Я отдаю вамъ справедливость, Г. мой, [прервавши рчь мою]; но не сказала ли я вамъ, что я горда, Кавалеръ? Ахъ, Г. мой, вы уже давно ето открыли. Гордость боле иметъ власти надъ женщиною нежели разсудокъ. Сядемте на минуту и я совершенное дамъ вамъ понятіе о моей гордости. Она сла на скамейку, а мн приказала ссть подл себя: я хочу говорить симъ древамъ, сказала она мн, обратясь къ миртамъ насъ окружающимъ. "Кавалеръ Грандиссонъ долженъ ли узнать всю твою слабостъ, Клементина? Его состраданіе приведетъ ли его изъ своей земли для твоего подкрпленія. Принявши помощію Божіею ршеніе, достойное твоего свойства, сумнваешься ли… что можетъ быть въ ономъ поколебима, и пожелаешь ли дать ему знать, что ты о томъ сумнваешься? Согласится ли онъ на столь продолжительное отсудствіе для испытанія твоей силы и придешь ли въ изнеможеніе отъ опыта; нтъ, Клементина.,,
        Потомъ обратясь ко мн съ потупленнымъ взоромъ сказала: я возобновляю, Г. мой, всю свою благодарность за то великодушное состраданіе, коего я видла отъ васъ толико опытовъ. Злополучное мое состояніе подаетъ мн къ тому можетъ быть нкое право. Я познаю въ томъ Дсницу Божію, которая можетъ быть восхотла наказать мою гордость и безъ роптанія тому покоряюсь. Я познаю также безъ всякаго стыда то одолженіе, коимъ я обязана вашей жалости и сохраню о томъ нжное воспоминаніе до послдней минуты моея жизни. Я желаю чтобъ вы вспоминали о мн съ равною нжностію. Жизнь моя можетъ быть не долго продолжится: и такъ соглашаясь на ваши желанія и на желанія любезной фамиліи я оставлю т намренія, кои имла вступить въ монастырь. Мн остается еще надежда видть васъ въ Англіи въ томъ щастливомъ состояніи, о коемъ я говорила; а наипаче посл того въ Болоніи. Я васъ буду почитать изъ моей фамиліи; а себя изъ вашей. Въ сихъ предположеніяхъ и надежд могу я согласиться на вашъ отъздъ. Естьли я буду жива, то сіе отсудствіе не доле мсяца продолжится. Не бодрственно ли я перенесла послднее ваше отсудствіе? И такъ я оставляю на вашу
волю, Г. мой, тотъ выборъ, которой вы мн предложили. Назначьте вы сами день. Сестра ваша Клементина возвратитъ васъ къ вашимъ сестрицамъ и къ своимъ. О Г. мой! [взглянувши на меня и примтя на лиц моемъ движеніе, которое я усиливался сокрыть] колико сердце ваше исполнено нжности! Сколь оно чувствительно въ соболзнованіи!… Но назначьте мн вашъ день. Сія скамья, отъ коей вы вскор отъ меня отдалитесь, будетъ посвящена воспоминаніямъ о вашей нжности. Я буду ее посщать каждый день. Лтній зной, зимній холодъ ни мало мн въ томъ не воспрепятствуютъ.
        Гораздо лучше, удивленія достойная Клементина! гораздо надежне какъ для одного, такъ и для другаго, или по крайней мр для меня, чтобъ отъздъ не былъ вдаль откладываемъ. Позвольте чтобъ онъ былъ въ понедльникъ.
        Въ Воскресенье въ вечеру, препроводивши весь денъ въ молитв о здравіи, о благополучіи дражайшей моей Клементины, любезнаго моего Іеронима, и о всей ихъ фамиліи, я приду въ вечеру… естьли вы мн позволите… я приду… мн не возможно было окончить моей рчи. Она не иначе мн на то отвтствовала какъ пролитіемъ слезъ. Голова ея наклонилась на мое плечо. Движеніе ея чувствованій возвышало грудь ея; О Кавалеръ! и такъ должно растаться! подкрпи Боже наши силы!
        Маркиза идучи тогда къ намъ, примтила изъ дали движеніе своей дочери, и страшась чтобъ она не впала въ обморокъ съ торопливостію подошла къ ней; она взяла ее въ свои обьятія. Дочь моя! любезная Клементина! отъ чего ліются сіи слезы. Взгляни на меня, дражайшая моя.
        Ахъ, Сударыня! день назначенъ! въ наступающей понедльникъ.…. Кавалеръ оставитъ Болонію.
        Какъ Кавалеръ? Не ужели вы такъ скоро съ нами разстанетесь? Любезная моя, мы получимъ отъ него…
        Я всталъ не сказавъ ни слова и вошелъ въ аллею которая была поперекъ той гд были. Я пронзенъ былъ до глубины сердца. О Докторъ Барлетъ! толикая милость! для чего я столь чувствителенъ и толь часто подвергаюсь такимъ опытамъ, кои требуютъ гораздо боле силы!
        Генералъ, Прелатъ и отецъ Марескотти пришли ко мн. Я разсказалъ имъ все между Клементиною и мною произшедшее. Маркизъ идучи къ своей дочери, пришелъ съ торопливостію ко мн выслушавши отъ нее то, что она ни говорила. Какъ могли вы подумать, сказалъ онъ мн, отъзжать столь поспшно? Однако вы не удете отъ насъ такъ скоро.
        Дйствительно такъ, естьли Клементина прикажетъ. Но естьли она не пожелаетъ меня удержать своими приказаніями, то самый скорйшій отъздъ будетъ для меня ползнйшимъ. Я не могу снести толико милостей. Она обожанія достойнйшая изъ женщинъ.
        Но общаетесь ли вы, сказалъ мн Генералъ, имть переписку съ моею сестрицею? Ни кто здсь тому не будетъ препятствовать. А поелику она изьявила уже вамъ свое желаніе видть васъ сочетавшимся бракомъ, то не можемъ ли мы ласкаться что вы также постараетесь внушить ей равное намреніе? Бракосочетаніе одного или другой произведетъ то дйствіе, кое она предполагаетъ себ получить чрезъ вашъ бракъ.
        Боже милостивый! подумалъ я, не ужели почитаютъ они меня совершенно изьятымъ отъ всхъ человческихъ страстей? Я непрестанно сражался, вы ето знаете, любезной Докторъ, даже и съ самими закоснлыми моими мнніями, но не желалъ никогда преодолть тхъ нжныхъ чувствованій кои составляютъ славу нашего рода.
        Вы требуете уже чрезвычайнаго, сказала молодая Маркиза, пришедши къ намъ съ своею свекровью. Какъ можете вы ожидать сего поступка отъ Кавалера?
        Вы не знаете, Сударыня, сказалъ Прелатъ, вспомоществуя предложенію своего брата что Кавалеръ Грандиссонъ въ состояніи сдлать для благополучія всей фамиліи.
        Отецъ Марескотти будучи толико же нечувствителенъ хотя исполненъ благодушія сказалъ, что поелику Клементииа приняла ршеніе по вдохновенію Божію, то сей свтъ и вс его выгоды не инное что для нее значатъ какъ единое мечтаніе; и что до послдней минуты своея жизни она пребудетъ непоколебима въ своихъ мысляхъ. Что прежде нежели отрекусь отъ всей надежды: я могу…
        Нтъ, прервалъ рчь его Маркизъ, я не потребую отъ него такой услуги. И обратясь ко мн сказалъ: О? Естьлибъ великое оное препятствіе можно было уничтожить! Дражайшій мой Грандиссонъ, [взявши меня за руку] но можетъ… Но я не осмливаюсь боле понуждать его къ тому. Естьлибъ онъ могъ то сдлать, то родные мои дти не были бы для меня толико драгоцнны, какъ онъ.
        Вы весьма далеко простираете ко мн любовь свою, Г. мой; вы воспламеняете во мн сильнйшую признательность. Конечно не безъ затрудненія могу я удерживать, когда бываю съ нею, обязательство принятое мною дабы не понуждать ее быть моею супругою. Я увщевалъ ее, какъ вы то видли, соображаться съ желаніями своей фамиліи; и знаю все то, что они въ себ заключаютъ. Весьма вроятно, что естьли одинъ кто ршится на бракъ; то другой будетъ отъ того гораздо спокойне; и я желалъ бы лучше слдовать примру нежели подавать оный. Вы увидите что мой отъздъ произвесть можетъ: но ее не очень должно понуждать къ браку. Отъ сего можетъ возродиться въ ней прежнее желаніе къ монастырской жизни. Можетъ быть честь присоединится къ ея богопочитанію; и естьли ничего не окажете снисходительнаго ея желаніямъ; то она можетъ паки впасть во вс свои злощастія.
        Они общались послдовать моему мннію, то есть, имть терпніе, во ожиданіи щастливейшаго успха отъ времени. Я ихъ оставилъ и возвратился къ Іерониму, коему сообщилъ о всемъ также и о назначенномъ дн къ моему отъзду. Съ какою нжностію ни старался я изьяснить ему сіе обьявленіе, но его печаль показалась мн толико чрезвычайною, что чувствуя въ себ почти равную я принужденнымъ нашелся выдти изъ его горницы съ торопливостію и возвратиться прямо на свою квартиру, дабы хотя нсколько успокоить свои мысли.
        И такъ, любезной мой Докторъ, день совершенно назначенъ; и я ласкаюсь, что меня не станутъ принуждать отмнять оный. Гжа. Бемонтъ уволитъ меня, я въ томъ увренъ, отъ возвращенія во Флоренцію. Оливія ничего не должна требовать. Я писалъ къ нимъ обимъ. Я намренъ хать чрезъ Модену, Парму и Піаченцу. Гжа. Сфорсъ приказала меня просить, чтобъ я съ нею повидался. Я ласкаюсь, что она приметъ на себя трудъ пріхать въ Павію; иначе я безъ всякаго затрудненія проду въ Медіоланъ. Я общался постить ее прежде отъзда моего изъ Италіи. Но поелику она просила меня къ себ въ такое время, когда союзъ казался не весьма отдаленнымъ; то я предполагаю что теперь она не можетъ имть другой причины кром единой учтивости. Впрочемъ я желаю токмо того, естьли съ нею увижусь, чтобъ жестокая ея дочь притомъ не находилась.
        [Прим123;чаніе.] ,,Кавалеръ оставляетъ Болонію и Италію. Пропускаются здсь послднія его прощанія. Онъ видлся въ Парм съ Графомъ Бельведере, котораго оставляетъ съ щастливою надеждою. Въ Медіолан видлся съ Гжею Сфорсъ, о коей возъизмлъ весьма худое мнніе, и проч. Онъ писалъ къ Гж. Бемонтъ, а наипаче къ Гж. Оливіи. Сіе послднее письмо, исполненное добродтелію и благородствомъ, доставляетъ ему отвтъ весьма любопытной, но которой ни малйшаго не иметъ отношенія къ настоящей цли. Въ своемъ неистовств Оливія даетъ знать, что благоразумные совты того человка, коего она обожаетъ, начинаютъ длать впечатлніе надъ ея сердцемъ. Кавалеръ прозжаетъ чрезъ Парижъ, въ коемъ находитъ двоюроднаго своего брата Еверарда Грандиссона, которой будучи совершенно почти раззоренъ картежною,игрою и другими невоздержностями, иметъ нужду въ его помощи столько же, сколько и въ его совтахъ. Онъ посяваетъ въ душ сего молодаго своевольца семена основательнаго обращенія.,,
        ,,На конецъ нетерпливость его обрсти утшеніе, смущенному своему сердцу, въ разговорахъ любезнаго своего Доктора, принудила его отправиться въ Лондонъ.,,

        КОНЕЦЪ ШЕСТОЙ ЧАСТИ.




        Ричардсон Сэмюэл

        Английские письма, или история кавалера Грандисона (Часть седьмая)
        АНГЛИНСКІЯ ПИСЬМА,

        или

        ИСТОРІЯ

        КАВАЛЕРА

        ГРАНДИССОНА.

        Твореніе Г. РИЧAРДСOHA

        сочинителя

        ПАМЕЛЫ и КЛАРИССЫ.

        Переведено съ французскаго

        А. Кондратовичемъ.


        OCR Бычков М.Н.
        #ID59771_MAILTO:[email protected]
        http://az.lib.ru

        ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ.

        Во град Святаго Петра

        1794 года.

        Цна безъ перепл. 1 р. 10 коп.


        Съ дозволенія указнаго.

        ИСТОРІЯ

        Кавалера

        ГРАНДИССОНА.

        ПИСЬМО LXХХ.

        Милади Ж… къ Миссъ Биронъ.


        Въ Лондонъ 5 Сентября, въ понедельникъ.

        Поздравь себя, любезная моя пріятельница, пріздомъ моего братца. Онъ пріхалъ вчера въ вечеру, но такъ уже поздо, что не прежде насъ о томъ увдомилъ какъ ныншнимъ утромъ. Мы, то есть Милордъ и я, съ великою поспшностію пришли къ нему, дабы вмст у него отзавтракать. Ахъ! душа моя, мы ясно видли, что его спокойствіе многими печальми {ТЕКСТ В КНИГЕ ИСПОРЧЕН}. Онъ сталъ блдне и худощаве передъ прежнимъ. Но всегда тотъ же братъ, другъ и лучшій изъ человковъ.
        Я думала было, что онъ станетъ меня укорять за нкія пылкія мои выраженія; но нтъ, ни одного слова такого не вымолвилъ. Онъ намъ насказалъ весьма много нжныхъ выраженій, и когда заговорилъ со мною о моей сестр и ея муж, то почиталъ двухъ своихъ сестрицъ и добрыхъ ихъ Монарховъ щастливйшими четами во всей Англіи: политика весьма искусная; ибо за завтракомъ вымолвилъ мой мужъ дв или три такія дурацкія рчи, что я едва ихъ перенесла.
        Никакая обезьяна столько не ластилась какъ онъ; но то доброе имя, которое мн братъ доставилъ, служило мн обузданіемъ. Я вижу, что лесть наимене заслуживаемая можетъ производить хорошія слдствія, когда уважимъ мннія ласкателя.
        Бельшеръ какъ скоро узналъ о прізд своего друга то немедленно къ нему пришелъ, Милордъ Л… съ своею супругою, Емилія и Докторъ Барлетъ были въ Колнеброк, но какъ они наказывали, чтобъ ихъ, какъ скоро онъ прідетъ, чрезъ гонца о томъ увдомили, то они и поспли къ намъ къ обду. Тогда начались новыя обниманія и новыя веселости, Емилія, любезная Емилія дйствительно лишилась чувствъ, желая обнять колена своего попечителя. Такой припадокъ его тронулъ. Бельшеръ казался также подвигнутымъ, и мы вс брали въ томъ участіе. Есть такія ощущенія, кои выражаются вншними дяніями, есть такія кои не могутъ обнаруживаться словами. Радость моей сестры была такъ сказать, перьваго рода, а моя втораго. Но Милади Л… привыкла подавать доказательства нжности; а я напротивъ того столь чувствительна въ своей нжности, что не могу даже выразить оной словами. Но глаза мои за меня говорятъ.
        Удовольствіе, какое Сиръ Карлъ, Милордъ Л.… и Докторъ взаимно ощущали, что видятъ другъ друга, было велико и нжно, и выражалось видомъ мужескимъ. Мой втреникъ раза три приходилъ въ восхищеніе, какъ и все собраніе; и съ превеликой своей радости чуть было не сталъ пть и плясать. Ето ево обычай; а впрочемъ онъ честенъ и весьма хорошаго нрава. Берегись его презирать, Генріетта. Онъ воспитанъ какъ одинъ сынъ, коему не преминули внушить, что онъ Лордъ, а безъ етаго онъ бы представлялъ твоимъ глазамъ самую лучшую особу. Онъ не иметъ недостатка въ разсудк, я тебя увряю. Ты сочтешь меня пристрастною: но я думаю, что самое глупое дло въ своей жизни сдлалъ онъ въ церкв Св. Георгія (*). Бднякъ! Онъ могъ бы найти такую жену, которая бы больше принаровлялась къ его вкусу и его недостатки моглибъ больше служить къ тому, чтобъ онъ тогда въ большемъ блеск показывался. Но не всегда даютъ намъ выбирать то, что для насъ приличне быть должно. Примчаютъ, и я о томъ слышала, что темноволосые любятъ блокурыхъ, а блокурые темноволосыхъ. Можетъ быть свойства гораздо лучше согласуются въ своихъ противоположностяхъ. Естълибъ
мы вс имли одинакой вкусъ къ одной и той же особ, или вещи; то ссоры былибъ тогда безконечны. Они и безъ того уже очень часты.
        (*) Церковь, гд она была обвнчана.
        Приздъ моего братца чрезвычайно меня обрадовалъ. Я такъ весела что всему смюсь, и желалабъ, чтобъ и ты смялась хотя со мною, хоть надо мною, мн все равно, лишь бы я могла тебя довесть до улыбки. Смешься ли, моя любезная? Конечно, я въ етомъ уврена. [Тутъ слдуютъ многія насмшки на ея тетку Леонору, старую двицу, которая разсказываетъ свои сны всми смхо достойными образами, приличными ея лтамъ и состоянію, и другія на ея мужа Милорда Л… кои здсь не включаются яко излишнія]Теперь когда я въ етомъ успла; то опять принимаю свой важной видъ.
        Мы поздравляли братца выздоровленіемъ его друзей въ Италіи, не называя ихъ именно и не говоря ни слова о той сестр, которую долженъ онъ былъ включить въ нашу фамилію. Онъ посмотрлъ на всхъ насъ важнымъ видомъ и кланялся каждому за приносимыя ему поздравленія; но ничего не говорилъ. Докторъ Барлетъ намъ сказалъ, что въ своихъ письмахъ къ Сиру Карлу, онъ никогда не извщалъ его о слабомъ вашемъ здоровь; ибо увренъ былъ, что такія всти его бы опечаливали. Выключая времени завтрака и обда, за коими присудствіе всхъ служителей было намъ даже тягостно, столько приказовъ раздавать ему было нужно, что едва имли мы случай съ нимъ поговорить. Но посл ужина онъ къ намъ пришелъ и общалъ во все остающееся время того дня пробыть съ нами. Общество наше составляли Милордъ и Милади Л… мужъ мой, Докторъ Барлетъ, Г. Бельшеръ и наша любезная Емилія, которая собравшись съ силами, внимательно слушала каждое слово, выходящее изъ устъ ея попечителя.
        Сперва мы ему вс признались, какъ ты легко судить можешь, что мы читали большую часть тхъ освдомленій, кои онъ сообщалъ Доктору.
        Сколько перенесло ваше сердце смущеній, печалей, разныхъ колебаній и бореній! дражайшій мой Сиръ Карлъ, началъ говорить Г. Бельшеръ, а въ заключеніе всею какой странной поступокъ оказала такая женщина, коей въ прочемъ не льзя не удивлятся!
        Правда, любезный мой Бельшеръ. И по томъ началъ разпространяться въ похвалахъ Клементин. Мы вмст съ нимъ ей удивлялись: и онъ казалось великое принималъ удовольствіе въ нашихъ хвалахъ. Ето настоящая правда, дорогая моя Генріетта. Но ты столь великодушна, что вмнишь ему оное въ достоинство.
        Какъ давно, спросила меня сестра съ лукавствомъ, не получали вы извстія отъ Графини Д…?
        Сиръ Карлъ также спросилъ, нтъ ли другой Графини Д… кром вдовствующей? и лице его покрылось прелстнымъ румянцемъ. Покорная слуга, любезной братецъ, подумала я въ себ; я не сержусь на такой твой пріятной страхъ.
        Нтъ, Сударь, отвчала Милади Л…
        А желалибъ вы, братецъ, подхватила одна (знакомая теб) бестыдница, чтобъ была другая Графния Д…
        Я желаю щастія Милорду Д… Шарлотта. Объ немъ отзываются какъ о такомъ молодомъ человк, который иметъ превосходныя качества.
        Вы меня не разумете, Сиръ Карлъ, я въ томъ уврена, возразила твоя пріятельница нарочно глядя на него пристально.
        Извините, сестрица: я желаю дабы Миссъ Биронъ была щастливйшею женщиною въ свт, по тому что она изъ лучшихъ по своимъ качествамъ, и по томъ обратясь къ Емиліи говорилъ: я ласкаюсь, моя дорогая, что вамъ ничего не произходило оскорбительнаго со стороны вашей матушки.
        Нтъ, Сударь; все у насъ въ порядк: и вы во всемъ превозмогли.
        Я тому очень радуюсь, моя любезная. Думаетели вы, Г. Бельшеръ,чтобъ Батскія воды не принесли пользы вашему батюшк.
        Другая увертка! подумала я; но ты отъ меня не уйдешь, проворной братецъ; я за ето ручаюсь.
        Скажи однако, дорогая Генріетта, не тронута ли ты нсколько такимъ оборотомъ? По своей разборчивости ты будешь себя почитать оскорбляемою, что я такъ настою въ своихъ вопросахъ. Я вижу, что на миломъ лиц твоемъ появляется румянецъ, показывающій твое негодованіе а въ глазахъ небольшое смущеніе, которое несравненно боле еще усугубляетъ твои прелести. Въ самомъ дл мы вс начали опасаться небольшаго принужденія въ нашемъ братц; но со всемъ того не было; обо онъ не захотлъ, чтобъ мы начали съ нимъ говорить о прежнемъ предмет. По нсколькихъ постороннихъ разговорахъ онъ обратился къ Доктору Барлету и говорилъ: любезной другъ, вы причинили мн много безпокойства, когда я навдывался отъ васъ о Миссъ Биронъ и ея фамиліи. Глаза ваши меня озаботили. Я боюсь, чтобъ бдная госпожа Шерлей… Миссъ Биронъ всегда намъ говорила о ея здравіи съ недоверчивостію. Сколь бы велика была печаль нашей любезной Миссъ Биронъ, Шарлотта, естьлибъ она лишилась столь доброй матери!
        Моего намренія, отвчалъ Докторъ, не было подавать вамъ причины къ безпокойствію. Но отецъ не можетъ больше любить своей дочери, какъ я люблю Миссъ Биронъ.
        Вы дйствительно меня опечалили, любезной другъ, естьлибъ веселый видъ, какой вижу у Милади Л… не лишалъ меня всего опасенія о здравіи Миссъ Биронъ. Я ласкаюсь, что Миссъ Биронъ здорова.
        Далеко отъ того, отвчала я ему съ такимъ важнымъ видомъ, которой приличествовалъ тогдашнему случаю.
        Не дай Богъ! прервалъ онъ съ такимъ движеніемъ, которое всмъ намъ понравилось. [Мы радовались тому не для того, Генріетта, что ето видли, но о самихъ себ пожалуй не притворяйся и не будь излишне разборчива.] Лице его разгорлось. Чтоже, сестрица! Чемъ не можетъ Миссъ Биронъ!
        Она не здорова, сказала я ему: но ея болзнь самая лучшая изъ всхъ. Она кажется всселою, дабы не опечаливать своихъ друзей. Она входитъ во вс ихъ разговоры, удовольствія и веселости. Она хотла бы, чтобъ никто не почиталъ ее больною. Естьлибъ ея заплаканныя глаза, блдныя губы и перемна въ лиц ей не измняли; то мы отъ самой ее не выпыталибъ, что она страждетъ. Есть такія женщины, кои скоре другихъ доходятъ до совершенства; и коихъ упадокъ отъ того не скоре послдуетъ. Бдная Миссъ Биронъ кажется не долго проживетъ.
        Но должна ли я здсь означать сіи мысли, моя дорогая. Однако я знаю, что и ты и Клементина весьма великодушны.
        Мой братъ казался темъ крайне опечаленъ. Любезный другъ, сказалъ онъ Доктору Барлету, изьясните мн пожалуйте, что значатъ слова Шарлотты. Она любитъ шутить. Миссъ Биронъ весьма хорошаго сложенія: теперь находится она въ самомъ цвт лтъ своихъ. Успокойте меня. Об мои сестрицы не дороже для меня Миссъ Биронъ. Правду сказать, Шарлотта, я не очень хвалю такія ваши шутки.
        Правда, сказалъ ему Докторъ, что Миссъ Биронъ не здорова. Но нжныя опасенія Милади Ж… усугубили непріятности ея описанія. Миссъ Биронъ не можетъ перестать быть любезною. Она всегда прелестна, весела, спокойна, и отдалась на волю Божію…
        Отдалась на волю Божію! Докторъ Барлетъ, Миссъ Биронъ истинная Христіанка, и не можетъ не имть сего надянія на Бога, въ какомъ смысл мы ето слово принимаемъ въ закон: но вообще естьли судить, то оно предполагаетъ нкое отчаянное состояніе. Ежели Миссъ Биронъ такъ не здорова; то не должныль вы были, любезной Докторъ! о томъ меня увдомить? Или изъ нжности ко мн… вы всегда столь добродушны бываете.
        Я ни какъ не думала, сказала Милади Л… чтобъ Миссъ Биронъ была такъ больна. По истинн, Г. Барлетъ и вы сестрица жестоко со мною поступили, что мн о томъ не сказывали: и по нжному своему сложенію она выронила слезу о любезной нашей Генріетт.
        Я нсколько жалла, что такъ далеко довела сіи речи. Мой братъ казался весьма безпокоенъ. Другъ его Бельшеръ безпокоился о немъ и о теб, моя дорогая. Емилія плакала о своей любезной Миссъ Биронъ. Она всегда опасалась, говорила она, чтобъ ваша болзнь не имла худыхъ слдствій. Любезная моя, дражайшая моя Генріетта, теб должно быть здоровою. Ты видишь, сколько вс тебя любятъ. Я говорила братцу, что съ перьвою почтою ожидаю письма изъ Нортгамптоншира и буду въ состояніи сообщить ему истинныя освдомленія. Ни зачто въ свт не хотла бы я, чтобъ ты подумала, дражайшая Генріетта, будто я хотла обратить на тебя вниманіе моего брата. Твоя честь составляетъ честь всего твоего пола; ибо не служишь ли ты ему украшеніемъ? Я ничего новаго не скажу, естьли уврю тебя, что братъ мой тебя любитъ. Я не имла нужды видть его безпокойство о твоемъ здравіи. Его сердце не можетъ перемниться. Не замтила ли ты, что упадокъ твоего здоровья я приписала натур? Дай Богъ, чтобъ етаго не было! Но я безразсудно лишаю тебя бодрости своими опасеніями о твоемъ здравіи, когда въ самомъ дл не объ инномъ чемъ думаю, какъ о пощад твоего
разборчиваго вкуса. Ты будешь здорова, ты того сама пожелаешь и скоро получить можешь; и самый разсудительной, самой лучшій изъ человковъ не преминетъ… Къ сему стремятся вс наши усерднйшія желанія. Но чтобъ ни случилось, а мы единодушно ршились для твоей разборчивости, предоставить сему обстоятельству привлечь все его сердце; потому что по ревностнйшему открытію, коего я не предвидла, могла бы ты вообразить, что наши старанія выходятъ уже изъ своихъ предловъ. Я теб подтверждаю, моя дорогая, что Сиръ Карлъ Грандиссонъ, хотя достоинъ и Принцессы, не иначе представитъ теб свою руку, какъ со всею истинною и нжною любовію.
        Судя по намреніямъ его, кои онъ намъ нын въ вечеру открылъ, должны мы съ нимъ опять разстаться на нсколько дней. Игроки, коимъ нашъ двоюродной братъ Еверардъ позволилъ себя раззорять, находятся въ Винчестер, гд, какъ думаю, длятъ теперь между собою добычу. Намренъ ли братецъ ихъ видть, того сказать теб не могу. Онъ не думаетъ, чтобъ обошелся съ ними спокойно. Они конечно дураку своему покажутъ, что лучше его умютъ беречь свои деньги: и Сиръ Карлъ, коего мннія не Романическія, мыслитъ только о законныхъ средствахъ.
        Онъ хочетъ навстить Милорда и Милади В… въ ихъ помсть въ Виндзор, и Графа Ж… моего свекра въ Беркшир: мужъ мой подетъ съ нимъ вмст: оттуда отправится къ Сиру Генриху Бельшеру и къ Милади Мансфельд. Бельшеръ будетъ съ ними же. По томъ продутъ въ замокъ Грандиссонъ, куда Доктору Барлету {Текст в книге испорчен}. Братъ мой оставляетъ здсь своего Камердинера, приказавъ чрезъ нарочныхъ пересылать къ нему вс письма, кои присыланы будутъ изъ за моря; а я ему также общала, что не заставлю его долго ждать тхъ извстій, кои получу изъ Нортгамптоншира. Мн кажется, что онъ весьма бы хорошо сдлалъ, естьлибъ поворотилъ къ замку Сельби. Не толи и ты думаешь? Не притворяйся же Генріетта. Прости, моя любезная.

        ПИСЬМО LХХХІ.
        Генріетта Биронъ къ Милади Ж…


        Въ четвертокъ, Сентября.

        Я буду отвчать на вс статьи вашего письма, которое имю передъ своими глазами.
        Я искренно поздравляю васъ, любезная Милади, возвратнымъ пріздомъ вашего братца. Не удивительно, что его труды и лишеніе надежды произвели {ТЕКСТ В КНИГЕ ИСПОРЧЕН}въ его лиц. Сиръ Карлъ, Грандиссонъ не былъ бы тмъ, чемъ онъ есть, естьлибъ не имлъ чувствительнаго сердца.
        Вы худо знаете своего братца, любезная моя пріятельница, естьли ожидаете отъ него нсколько укоризнъ за странные ваши поступки съ Милордомъ Ж… я надюсь, что онъ и десятой части оныхъ не свдаетъ: но когда онъ о всемъ извстится, такъ какъ предвидитъ, что вы признаете свои заблужденія и будете весьма хорошею женою; то неотмнно проститъ вамъ все, что сочтетъ такимъ о чемъ бы вы безъ сожалнія не могли воспоминать. Вы весьма странно поступали, судя по письму, которое теперь я имю передъ собою. Я столько васъ люблю, что не могу васъ пощадить. Что за смшнаго находите вы въ своей тетушк, что до сихъ поръ сидитъ она въ двкахъ? Разв хотите тмъ показать, что сами чрезвычайно радуетесь, что заблаговременно укрыли себя отъ подобной укоризны? Естьли такая была ваша мысль, то кажется, это должны были нсколько больше оказывать благодарности Милорду Ж… коего великодушіе васъ отъ того защитило. По истинн, любезная Милади, я опасаюсь чтобъ для женщины не было нарушеніемъ благопристойности, естьли она насмхается надъ другими особами ея пола, въ разсужденіи ихъ благоразумія а можетъ быть и добродтели. Разсудите, сколько
вы превозносите мужчинъ такими шутливыми вольностями, вы, кои притворяетесь, что ихъ презираете? Я не дивлюсь, что они издваются надъ старыми двками; ето ихъ выгода: вы ихъ называете иногда Владыками твореній, а не думаете, что подаете имъ право къ такому титлу. Съ другой стороны не думаете ли вы, чтобъ таже слабость, по коей старая ваша тетка Леонора Грандиссонъ разсказываетъ свои сны, не приносила ей столько удовольствія и въ такихъ разсказахъ, естьлибъ сочетавшись бракомъ сдлалась она старою женою? Часто отъ радости происходятъ премногія дурачества. Не дразнитесь ли, что прибытіе вашего братца, которое подало случай вашей тетушк разсказывать свои сны, привело васъ въ такой смхъ коего причину стыдились бы вы обьяснить? Женщины, моя любезная, должны остерегаться тхъ заблужденій, изъ коихъ находятъ причину къ насмшкамъ въ двицахъ. Сны вашей тетушки, позвольте мн сказать. гораздо невинне вашей чрезмрной радости. Простите мн; но я думаю, что довольно дала вамъ почувствовать свой проступокъ.
        Бдная моя Емилія! я не дивлюсь что перьвой видъ ей попечителя произвелъ сіе дйствіе надъ нжнымъ ея сложеніемъ.
        Но съ какою злостію поступаешь ты съ своимъ мужемъ! Фу? Шарлотта, какъ не стыдно, и написала мн то, чего не могу я прочесть теб въ честь ни моимъ ни твоимъ друзьямъ. Я желала бы, моя дорогая, уврить тебя, что нтъ остроумія безъ правильности, ни веселости безъ благопристойности. Милордъ Ж… иметъ свои слабости: но женнинъ ли долгъ перьве всхъ оныя обнаруживать? Не можете ли вы его исправить отъ нихъ, не употребляя обидныхъ шутокъ, кои подходятъ къ презрнію? О! моя любезная. Вы намъ много показываете другихъ слабостей, не такъ какъ двицы, длая столь худое употребленіе изъ такихъ дарованій, кои даны вамъ къ наилучшему концу. Еще одно слово, меня не приведете къ смху, моя любезная, естьли я увижу васъ въ такомъ радостномъ восторг, которой противенъ разсудку. И такъ помните, что ваши нападки на старыхъ двокъ и на своего мужа только однимъ вамъ нравиться могутъ, а я не принимаю вашихъ почтеній: Для чего? Для того, что не хочу длить съ вами вашъ проступокъ. Я васъ не щажу, говорите вы; но щадитель и вы кого.
        Что же? Не ужели дйствительно вы меня почитаете столь больною, каковою описывали меня своему братцу? Я не думаю, чтобъ моя болзнь была такъ велика. А естьлибъ думала, то врьте, что я употребила бы вс силы къ востановленію новаго порядка въ моихъ мысляхъ и не оставила бы сего намренія, не уврясь нсколько въ себ самой.
        Вы, сказываете, не имли ни какого намренія возбуждать вниманія вашего братца къ ложнымъ краскамъ вашей кисти, когда ему описывали слдствія моего нездоровья. Его вниманіе! Вы моглибъ сказать его сожалнія. Боже меня отъ того сохрани!
        Судя вообще о вашемъ письм, находятся въ немъ два такія обстоятельства, кои не могли не принесть мн удовольствіе; первое, что Сиръ Карлъ столько обезпокоился о моемъ здоровь; второе, что вс вы приняли одно ршительное намреніе, и при томъ произвольно. [по тому что обстоятельства того отъ васъ требовали] дабы предоставить вс дла естественному ихъ теченію. Храните оное, я васъ весьма о томъ прошу. Мн кажется, что открытіе, такъ какъ вы ето называете, надмрубыло ревностно. Боже мои! Какъ я трепетала читая сію часть вашего письма: я даже не знаю, совершенно ли я тмъ удовольствована, хотя намреніемъ вашимъ истинно довольна.
        Представьте себ, моя дорогая, половину такъ сказать сердца, женщину предпочтенную, и въ самомъ дл столь предпочтенія достойную по качествамъ своимъ по богатству и по всмъ достоинствамъ. О Шарлотта! Мн бы теперь не можно было, судя что и щастливйшія для меня были обстоятельства, предаться тмъ сладостнымъ восторгамъ, коибы принесли утху моему сердцу. Я гордлива… Но станемъ ожидать перьвыхъ писемъ изъ Болоніи, и естьли удивленія достойная Италіанка утвердится въ своемъ намреніи: то тогда будетъ еще время доходить до моихъ сумнній. Думаетели вы чтобъ она въ томъ скрпилась? Воспаленное воображеніе можетъ преходить отъ одного великаго дянія къ другому. Я въ томъ истинно уврена, и такъ часто ето говорила, что можнобъ меня было подозрвать въ притворств, когдабъ полагала, что Клементина есть единая особа, достойная Сира Карла Грандиссона.
        Простите, моя любезная. Скажите пожалуйте вашему братцу, что я никогда не почитала себя такъ не здоровою, сколько вы до дружеству своему имли о мн опасенія и что поздравляю его щастливымъ пріздомъ въ Англію. Обойтися безъ сего учтивства значило бы настоящее притворство, которое бы излишне многія мысли подать могло: но помните, что я почитаю васъ, вашего супруга, и Милорда Л… съ его сожительницею также и нжную мою Емилію, есть ли вы ему сообщите мое письмо, за хранителей чести, или, когда лучше желаете, разборчивости (ибо не льзя опасаться безчестія съ Сиромъ Карломъ:) вашей врнйшей.

        Генріетты Биронъ.
        Примч: въ одномъ продолжительномъ письм Докторъ Барлетъ Милади Ж… описываетъ путешествіе Сира Карла; благодушіе и щедрость не престаютъ отличать его; онъ въ сей поздк видлъ Сира Гарграфа Поллексфена, того гршника, которой почти уже поправился, но чрезвычайно уничиженъ. Мерцеда умеръ отъ своихъ ударовъ въ жалостномъ состояніи. Багенгаль, учинясъ мужемъ одной молодой особы, которую онъ похитилъ изъ Франціи, весьма худо съ нею поступаетъ.
        Въ другомъ письм Сиръ Карлъ описываетъ Доктору подробно все дла касающіяся до правъ Максфильсовъ и другія домашнія обстоятельства.

        ПИСЬМО LXXXVII.

Іеронимъ делла Порретта къ Кавалеру Грандиссону.


        Болонія 15 Сентября.
        Ваши столь дружественныя къ намъ письма, любезнйшій мой другъ, посланныя изъ Ліона, принесли намъ величайшую радость. Клементина приходила уже въ разслабленіе въ сей надежд. Какъ могли вы писать къ ней съ такою страстною горячностію и при томъ съ такою разборчивостію, которая не моглабъ привесть въ опасеніе и совмстника? Она намъ отвчаетъ: мн не должно, и думаю ни кому изъ насъ не позволено говорить о главнйшемъ содержаніи ея письма: она его казала только матушк, да мн. Любезная сестра! Для чего не могли мы отвратить ее отъ принятыхъ ею мыслей? Но какъ и предложить вамъ, дабы вы споспшествовали желаніямъ нашей фамиліи? Однако, ежели вы сочтете ихъ справедливыми, то я увренъ, что вы сіе усиліе надъ собою сдлаете. Мой любезной Грандиссонъ не знаетъ личной своея выгоды, когда справедливость и пользы его друзей оной противуположены. Паче всего я опасаюсь, дабы не поступлено было съ большею опрометчивостію, нежели каковая прилична состоянію сей любезной двицы.
        Дай Боже! чтобъ вы стали мн братомъ. Къ сему стремится главнйшее мое желаніе: но вы увидите изъ ея письма, хотя она и давно столь разсудительно и твердо не писала, что ей не остается о томъ и мыслить. Она обьявляетъ намъ, что желаетъ дабы вы въ своемъ отечеств щастливо сочетались бракомъ; и мы сами теперь желаемъ, дабы примръ вашъ могъ быть ей побудительною къ тому причиною. Не сумнвайтесь, чтобъ я не похалъ въ Англію. Естьли то можетъ сбыться, чего мы желаемъ; то я воображаю, что вся наша фамилія у васъ будетъ, мы думаемъ только о васъ, говоримъ объ однихъ васъ; ищемъ знакомства съ Агличанами, дабы ради васъ оказывать имъ честь. Госпожа Бемонтъ здсь; она совтуетъ намъ поступать съ осторожностію; но не осуждаетъ ныншнихъ нашихъ намреній, зная что мы ни когда согласиться не можемъ отдать сестру въ монастырь. Любезный Градиссонъ! Ради сего не меньше должно вамъ любить оную добродтельную госпожу; ибо она входитъ въ наши намренія. Г. Ловтеръ къ вамъ пишетъ; и по тому ни слова не скажу вамъ о томъ человк, которому я столь много обязанъ.
        Желали было, чтобъ я писалъ къ вамъ съ небольшимъ жаромъ о одномъ предмет, коего важности отрещи не могу; но я отвчаю, что того учинить не могу, не смю, и ничего такого не сдлаю.
        Любезный другъ! Не переставайте никогда любить вашего Іеронима. Для дружества вашего жизнь свою почитаю я достойною моего къ ней прилпленія. Оно принесло мн утшеніе, когда уже для меня ни чего другаго не оставалось и смертный мракъ окрестъ меня распростерся. Я буду васъ безпокоить своими письмами. Дражайшій мой, врнйшій другъ мой Грандиссонъ! Простите.

        ПИСЬМО LXXXVIII.
        Клементина къ Кавалеру Грандиссону.


        Тогоже дня.
        Какое удовольствіе принесло мн ваше письмо отправленное изъ Ліона, любезный и благодтельный Кавалеръ! Сердце мое вамъ за ето благодаритъ. Но признательность его была бы большая, естьлибъ я не примтила въ тхъ строкахъ вашей задумчивости и тхъ усилій, кои вы прилагали къ сокрытію оной. Сколь бы я печалилась, естьлибъ узнала что вы страждете ради меня? Но не станемъ напоминать сихъ мыслей. Я должна принесть вамъ свои жалобы.
        О Кавалеръ! Я терплю гоненія. И отъ кого же? Отъ моихъ любезнйшихъ и самыхъ ближнихъ родственниковъ. Я ето предвидела. Для чего, для чего лишили вы меня своей помощи, когда я у васъ усильно оной просила? Для чего не остались вы здсь до вступленія моего въ новое званіе? Я была бы щастлива! По крайней мр со временемъ я бы до того достигла. Теперь вижу, что отягчаютъ меня настоятельными прозьбами т, кои по истинн моглибъ и повелть; но боятся употребить свое право. Такъ мыслить о томъ я смю; ибо ежели надлежитъ съ родителями совтоваться о какой либо перемн состоянія; то кажется мн, что они не могутъ принуждать своей дочери къ замужству, когда она желаетъ прожить въ двств, или съ большею причиною, когда желаетъ вступить въ монастырь. Сія причина для Католиковъ сильна. Но вы Протестантъ; вы не одобряете той жертвы, которую мы въ самихъ себ Богу приносимъ. Вы не захотли за меня вступиться: вы еще на противъ того подтвердили ихъ возраженія. Ахъ! Кавалеръ, какъ могли вы на то ршиться, когда не перестаете меня любить? Не знали ли вы, что другаго средства не было меня освободить отъ докучливыхъ прошеній тхъ,
кои имютъ право требовать моего послушанія? Они уважаютъ оныя: и какъ? Отецъ проситъ меня съ пролитіемъ слезъ. Мать моя съ нжностію напоминаетъ мн, что для меня претерпла въ моей болзни, и объявляетъ, что благополучіе ея жизни зависитъ отъ моей воли. О кавалеръ! Сколь сильными тому доводами служатъ слезы отца и матери! Г. Ноцера, Католическій Епископъ также старается; но не въ мою пользу; Генералъ увряетъ, что нежелалъ съ большею охотою, согласія своей жены, какъ моего. Самъ Іеронимъ, я стыжусь за него, другъ вашъ Іеронимъ настоитъ мн въ семъ же прошеніи. Отецъ Марескотти слдуетъ примру Епископа, госпожа Бемонтъ беретъ ихъ сторону, и Камилла, которая не переставала васъ хвалить, утомляетъ меня непрерывно своими настоятельными прозьбами. Они мн никого не предлагаютъ, и думаютъ оставить мн вольный выборъ во всемъ свт. Они мн представляютъ, что сколь ни ревностные они Католики: но желаютъ столь усердно видть меня въ новомъ состояніи, что согласились выдать меня за Протестанта и что вс препятствія происходили отъ зазрнія моей совсти. Но для чего они лучше послабляютъ оное, нежели укрпляютъ? Естьлибъ я
ослпилась при сихъ предположеніяхъ: при моемъ недостоинств посл того нещастія, когда я лишилась разума; при неодолимомъ страх по двергнуть опасности блаженство свое въ другой жизни, и при безконечномъ сожалніи видть пагубу такого человка, коего по долгу обязана была бы любить, какъ саму себя; то имъ не нужнобъ было такъ настоятельно меня о томъ проситъ.
        Скажите мн, обьявите мн, Кавалеръ! какъ четвертой мой братъ, и неимющій больше участія въ нашихъ словопрніяхъ, не позволено ли мн сопротивляться? На что мн ршится? Я обременена уныніемъ. О братъ мои, другъ! которой всегда будетъ дорогъ моему сердцу, помогите мн своими совтами. Я имъ сказала, что во всемъ ономъ отнесуся къ вамъ. Они общали мн отложить желаніе мое о вступленіи въ монастырь, до полученія отъ васъ отвта. Не обьявите себя противу меня! Естьли когда либо почитали вы Клементину; то не обьявите себя противу ее.

        ПИСЬМО LXXXIX.
        Кавалеръ Грандиссонъ къ Клементине.


        Лондонъ 29 Сентября.
        Какое бремя налагаете вы на мое сердце, Сударыня и что отвчать мн на послднюю статью вашего письма? Вы принимаете трудъ, и изъ уваженія къ вашему предпріятію долженъ я сказать, трудъ достойной вашего благодушія, обьявить мн, что не можетъ больше никакого для меня остаться участія въ томъ ршеніи, коего отъ меня требуете. Я возобновляю нижайшую мою къ вамъ покорность; то позвольте мн повторить что мн почти не возможно бы было повиноваться вамъ во другимъ причинамъ, опричь зазрній вашея совсти.
        Но какъ важенъ можетъ для васъ быть мой совтъ, когда при конц письма своего вы настоите, дабы я не подалъ онаго въ пользу вашей фамиліи? В такомъ дл, Сударыня, я никакъ не могу быть безъ нкоего предубжденія. Человкъ, ласкавшійся нкогда надеждою получить вашу руку, можетъ ли подавать вамъ совтъ противиться браку? Могутъ ли ваши родители еще дале простирать свое снизхожденіе, когда совершенно оставляютъ вамъ на произволъ избрать себ родъ жизни? Я долженъ похвалить равно ихъ благоразуміе и благость въ семъ дл. Можетъ быть вы угадываете, какого человка хотлибъ они вамъ представить, и я увренъ, что добродтельная Клементина его бы не отвергла по той одной причин, что онъ бы ей предложенъ былъ съ ихъ стороны, ни по другому какому основанію, разв по непреодолимому отвращенію или сильной склонности къ какому нибудь Католику. Протестантъ не можетъ входить въ сіе предположеніе.
        Но, дражайшая сестрица, любезная пріятельница, скажите мн сами, какой отвтъ могу я дать молодой особ, которая оказавъ при одномъ случа, что не иметъ непреодолимаго отвращенія къ браку, а избгала онаго единственно по зазрнію совсти, не хочетъ обязать хповиноваться не есть то выраженіе, какое они употребляютъ] "своего отца, которой ее проситъ со слезами, мать, которая ей съ нжностію напоминаетъ т прискорбія, кои за нее претерпвали, и обьявляетъ, что все ея щастіе отъ нее зависитъ." О! Сударыня сколь сильными доводами могутъ въ семъ послужить (позвольте мн повторить точныя ваши слова;) слезы родителей; Епископъ Ноцера вашъ братецъ, духовникъ, сей человкъ пренабожной, другіе ваши братцы, госпожа Бемонтъ ваша нелицемрная пріятельница, и врная Камилла! Сколь много особъ держатся противныхъ съ вами мнній, дражайшая Клементина? Какъ могу я подать совтъ въ противность имъ; что мн сказать? Должноли мн по вашему представленію подать его въ вашу пользу? Вы знаете, Сударыня, какую жертву принесъ я вашей совсти, но не моей. Я не сумнваюся, чтобъ родители столь добродтельные, столь снисходительные, какъ ваши, не
преклонялись на ваши разсужденія, естьли вы туже самую причину представите противу дочерняго долга, темъ боле достойнаго что онаго требуютъ съ такою кротостію, или лучше сказать, что онъ предлагается съ пролитіемъ слезъ и съ обтами и боле взорами нежели устами; естьли вы оный исполните, то ваши родители сочтутъ, что наиболе всего обязаны будутъ своей дочери.
        Клементина есть одна изъ великодушнйшихъ особъ; но разсудите, Сударыня, не показываетъ ли предпочтеніе собственной вашей воли хотнію нжнйшихъ родителей нкоего самолюбія, которое худо бы согласовалось съ вашими свойствами? Когда бы вы и нашли въ монастыр все то блаженство, коего тамъ надетесь, но не справедливоли, что тогда отреклись бы вы отъ своей фамиліи, какъ отъ такой части въ свт, которуюбъ вы дали обтъ пренебрегать, и жилибы единственно для самой себя? А думаете ли, чтобъ передъ Богомъ и передъ людьми не велико дло казалось отречься отъ того, что наиболе намъ любезно, исполняя свой долгъ, дабы обязать тхъ отъ коихъ подучили жизнь?
        Я хотя Протестантъ, но не имю отвращенія къ духовнымъ установленіям. Напротивъ того я бы желалъ, чтобъ въ моемъ отечеств были монастыри, учрежденныя въ благоразумныхъ и точно исполняемыхъ основаніяхъ. По справедливости я бы не желалъ вчныхъ обязательствъ: мое бы намреніе было, чтобъ дали свободу возобновлять обты чрезъ каждые два или три года съ согласія фамилій.
        Изъ всхъ женщинъ, коихъ я зналъ, Клементина делла Порретта должна быть послдняя, которая бы оказала желаніе къ уединенію. Съ нею есть только дв особы, коихъ бы ея намреніе не могло опечалить,
        Мы знаемъ ихъ побудительныя причины. Завщаніе двухъ ея ддовъ, кои теперь наслаждаются лучшею жизнію, ей противоборствуетъ; и вся ея фамилія, изключая двухъ особъ сочлабы за величайшее нещастіе естьлибъ она оставила свтъ и погреблась въ монастыр. Сердце Клементинино нжно и великодушно: она желаетъ, говорила она нкогда, отмстить своей двоюродной сестр; то пусть же ея двоюродная сестра приметъ монастырскіе обты, причинъ къ разкаянію для Даураны довольно: ея приверженность къ свту, по коей она нарушила вс права сродства и человчества требуетъ обузданія, но естьли такой монастырь кмъ бы вс должности добродтели лучше были сохраняемы, какъ не безподобною Клементиною?
        Я бы могъ гораздо боле разспространиться въ такомъ предмет., въ коемъ самомалйшія доводы не могутъ быть безъ силы: но такое дло для меня трудно, столь трудно, что я бы за оное не принялся, естьлибъ не предпочиталъ вашего и всей вашей фамиліи благополучія своему. Да благословитъ Боже, и да одобрятъ вс люди вашъ выборъ, какой бы онъ ни былъ! Никогда не буду я произносишь такой мольбы, въ коей бы вс обты дружества и глубочайшаго уваженія къ моей дражайшей Клементин не занимали перьваго мста… ея другъ, братъ и покорнйшій…

        Карлъ Грандиссонъ.

        ПИСЬМО ХС.
        Кавалеръ Грандиссонъ къ Господину Іероннму.


        Тогоже числа.
        Я отвтствую, любезной другъ, нашей удивленія достойной Клементин, и для васъ положу въ семъ свертк списокъ моего отвта.
        До полученія ея письма, признаюсь, что мн казалось возможно, хотя и мало имоврно, чтобъ ея намренія обратились въ мою пользу. Я предвидлъ, что по утвержденіи всей фамиліи вы вс единодушно будете ее склонять къ замужству; и какъ она увидитъ, что ее съ такою неотступностію къ тому уговаривать станутъ, говорилъ я въ себ; то можетъ статься, что она оставитъ свои сумннія, и предлагая для самой себя договоры, ршится удостоить своей руки того человка, коего явно удостоивала своего почтенія. Болзнь, отъ коей она по щастію избавлена, оставляетъ иногда въ душъ нкую неизвстность. Мое отсудствіе, понуждающее меня устроиться въ своемъ отечеств, и съ тмъ можетъ быть, чтобъ никогда не возвращаться въ Италію, высокія ея мннія о признательности и уваженіе ея къ моимъ чувствованіямъ, вс сіи причины совокупно взятыя, могутъ какъ мн кажется послабить ея намренія: а естьли такая перемна случится, думалъ я; то я немогу сумнваться о благопріятств ко мн всей фамиліи. Мн кажется, дражайшій другъ, что въ сей надежд нтъ ни малой продерзости и неразумія. Я принадлежалъ Клементин до послдней минуты, то есть до полученія
письма, которое она мн общала. Но теперь, видя что вы вс одного мннія и что сія любезная двица хотя по принужденію должна избирать другаго, въ состояніи совтоваться со мною, какъ съ четвертымъ своимъ братомъ, которой по точнымъ ея выраженіямъ, не иметъ больше ни какого участія въ семъ происшествіи: я оставляю всю свою надежду. Въ семъ смысл я и писалъ къ вашей сестриц. Никто не ожидалъ того, чтобъ я придалъ вашимъ доводамъ ту силу, которую оныя получить могутъ: однако увренъ будучи, что она по долгу своему обязана согласиться на усильныя прозьбы всей фамиліи, послдовалъ я внушеніямъ чести. Никогда можетъ бытъ не бывало примровъ столь многихъ и трудныхъ положеній, въ какихъ вашъ другъ находится, которой не имя ни малйшей противъ себя укоризны за какое либо безразсудство постепенно приходилъ въ большія замшательства.
        Вы желаете, дражайшій Іеронимъ, дабы я былъ въ силахъ подать примръ вашей превосходной сестриц. Я долженъ вамъ открыть свое сердце.
        Есть одна молодая особа, Агличанка, прекрасна какъ Ангелъ, но въ коей красота, въ моихъ глазахъ равно какъ и въ ея, составляетъ самомалйшее совершенство. Изъ всхъ женщинъ, коихъ я видлъ, она одна, одна только была бы та, которуюбъ я могъ любить, естьлибъ не любилъ Клементины. Я не отдалъ ей справедливости когда бы не присовокупилъ къ тому что ее люблю; но столь чистою любовію, сколь непорочно сердце Клементины или ее. Состояніе Клементины производило сильное во мн впечатлніе. Я не могъ скрыть отъ себя сему причины. Ея склонность казалась ко мн столь сильна, что какъ съ своея стороны могъ я взирать на нее дйствительно какъ на перьвый предметъ моей любви, то и думалъ не смотря на вс трудности, кои представлялись непреодолимыми, что честь и благодарность должны были приводить меня въ недоумніе, и даже возбранить мн и самомалйшія виды къ какой нибудь другой женщинъ, докол жребій столь любезной особы совершенно опредленъ не будетъ. Я бы показалъ только тщеславіе, и даже предъ любезнымъ Іеронимомъ, естьлибъ началъ говорить о предложеніяхъ, кои мн учинены были отъ сродниковъ многихъ двицъ, знатностію и
породою весьма меня превосходящихъ. Честь одна могла меня остановлять въ такихъ случаяхъ, но сердце мое не прежде начало страдать отъ неизвстности, въ коей я о дражайшей вашей сестриц находился, какъ при вид той молодой Агличанки, коей достоинства я выхвалялъ; не отъ того чтобъ я ласкался въ томъ успть, естьлибъ имлъ свободу стараться придти къ ней въ любовь; но когда позволялъ себ о томъ мыслить, по неизвстности моей о вашей сестриц, то не безъ надежды думалъ получить въ ономъ успхъ, по стараніямъ моихъ сестеръ, кои соединены съ нею нжнйшимъ дружествомъ.
        Открыть ли мн чистосердечно предъ своимъ другомъ вс свои чувствованія? Когда я вторично перезжалъ чрезъ Алпійскія горы, по приглашенію Епископа де Ноцеры и Генерала, то дв прекраснйшія особы, имли почти равное участіе въ моемъ сердц, и сіе то, въ послднее мое путешествіе, подало мн силу обьявить Маркиз и Генералу, что я почиталъ себя сопряженнымъ съ ихъ фамиліею, но что Клементина и вы во всемъ вольны: по томъ, когда ея здоровье начало поправляться а она по видимому подтверждала ту надежду, какую мн подала, моя же признательность казалась необходимою къ совершенному ея излченію; тогда, дражайшій Іерочимъ, я довольствовался тмъ, что желалъ молодой Агличанк такого супруга, которой бы гораздо боле былъ ея достоинъ, нежелибъ каковымъ я быть могъ, въ трудномъ своемъ положеніи. Наконецъ, когда вся ваша фамилія преклонилась въ мою пользу, то не имлъ я боле ни одного желанія, коего бы предметомъ не была ваша сестрица. Какъ же уничтожены стали вс мои желанія, дражайшій другъ мой, когда я увидлъ, что она упорно меня отвергла? А особливо когда причины ея отрицанія еще боле умножили мое къ ней удивленіе.
Теперь, чего вы для меня желаете? чтобъ я подалъ примръ вашей сестриц? Но какъ я ето могу сдлать? Бракъ разв отъ меня зависитъ? Съ того времени, какъ Клементина меня отвергаетъ, есть только одна особа въ свт, которую могъ бы я почесть достойною заступить ея мсто въ моемъ сердц, хотя находится и тысяча такихъ, коихъ я недостоинъ. А сія особа, должна ли принятъ руку такого человка, коего сердце предано другой, которая жива, не замужемъ, и оказываетъ еще къ нему столько благоразположенія, что можетъ привлечь къ себ признательное сердце и учинить раздлъ въ ея любьви? Сама Клементина не столь разборчива, какъ сія прелестная Агличанка. По истинн, дражайшій Іеронимъ, когда я помышлялъ обратить къ ней свои старанія; то не доставало мн бодрости; и я почитаю себя такимъ человкомъ, которой наимене достоимъ одобренія въ такомъ поступк. Присовокупите къ тому, что она иметъ столько обожателей, сколько есть мужчинъ, кои ее видятъ. Сама Оливія не могла не оказать ей своего удивленія. Могу ли я отдать справедливость двумъ особамъ столь рдкихъ достоинствъ, не показываясь раздляемымъ двоякою любовію? Ибо я во всю свою
жизнь вмнять буду въ славу т чувствованія, кои имлъ къ Клементин.
        Вы видите, дражайшій другъ, новыя трудности моего положенія: мн кажется, что изъ Италіи, а не Англіи долженъ быть поданъ требуемый вами примръ. Не подозрвайте меня въ излишней разборчивости: примръ не отъ меня зависитъ, равно какъ и не отъ вашей Клементины. Безразсудно было бы о немъ предполагать. Клементина не иметъ отвращенія къ браку; она не можетъ имть онаго къ тому человку, коего вы избрали; поелику нтъ уже въ ней предубжденія къ другому. Мн бы не прилично было ршить, чего она можетъ и чего должна желать но она съ природы есть почтительнйшая дочь; она гораздо лучше всякой другой чувствуетъ, чемъ обязана своимъ родителямъ и братьямъ, кои принимали столько участія въ ея злополучіяхъ. Здсь не вмстна разность законовъ, по коей всегда она отвергала мою руку; напротивъ того повиновеніе, какое дти къ родителямъ имть обязаны, есть долгъ предписываемый во всхъ законахъ.
        Я писалъ къ Маркиз, Генералу, отцу Марескотти и Г. Ловтеру. Всемогущій Боже да возставитъ совершенно ваше здравіе, и да подкрпитъ несравненную Клементину! Да низпошлетъ всякое благо на ваше добродтельное семейство! Таковы суть, дражайшій Іеронимъ обты врнаго друга, которой ласкается щастіемъ видть васъ въ Англіи, любитъ васъ, какъ себя самаго, уважаетъ все то, что носитъ на себ ваше имя, и никогда не перестанетъ имть къ вамъ сіи чувствованія, пребывая вашъ и проч.

        Карлъ Грандиссонъ.

        ПИСЬМО XCI.
        Госпожа Ревсъ къ Миссъ Биронъ.


        5 Сентября.


        О любезная сестрица! Теперь я уврена, что ты будешь щастливйшая изъ всхъ женщинъ. Кавалеръ Грандиссонъ былъ вчера у насъ. Съ какою радостію мы его приняли! Еще не было перьваго часу, какъ по присланному отъ Милади Ж.… письмецу, мы узнали о его возвращеніи. Онъ намъ сказалъ, что за необходимыми длами долженъ хать въ Виндсгамъ и Тампширъ; но что не могъ въ путь отправиться, не увидвшись съ нами и не спрося насъ о твоемъ здоровь, которое ему представляли сумнительнымъ. Мы ему отвчали, что ты не совершенно здорова, но не видимъ изъ того ничего такого, по чемубъ могли имть о теб какое опасеніе. Онъ говорилъ о теб съ такою почтительностію, съ такою нжностію! О! дражайшая Генриетт! Я уврена, да и Г. Ревсъ не мене увренъ, что онъ тебя страстно любитъ. Однако мы оба очень были изумлены, что онъ не оказалъ ни малйшаго желанія тебя навститъ. Можетъ быть его дла… но естьли онъ тебя любитъ; то можетъ ли имть такія дла, кои бы требовали въ семъ предпочтенія? А я уврена что онъ тебя любитъ. Я бы не знала какъ предъ нимъ скрыть свою радость, естьлибъ онъ себя обьявилъ твоимъ любовникомъ. Ты меня знаешь: ты знаешь
что выключая господина Ревса я ни кого въ свт такъ не люблю, какъ тебя.
        Я сочла долгомъ извстить тебя о семъ пріятномъ посщеніи. Теперь, моя дорогая, будь здорова. Все пойдетъ щастливо, я въ етомъ уврена. Сего прошу я отъ Бога какъ величайшей милости. Кавалеръ будетъ къ теб въ Нортгамптонширъ, не сумнвайся объ етомъ: и естьли туда подетъ; то какая должна быть тому причина? Ето не простая учтивость. Сиръ Карлъ человкъ основательный. Прости любезная Генріетта, утха моего сердца!

        ПИСЬМО XCII.
        Миссъ Биронъ къ госпож Ревсъ.


        Въ замк Сельби, 8 Сентября.
        Ваше письмо, любезная сестрица, исполненное, толикою нжностію принесло мн вдругъ и удовольствіе и печаль. Я безъ сумннія радуюсь что почтеніе одного изъ наилучшихъ мужчинъ явно ко мн оказывается; но печалюсь нсколько, что по видимому изъ сожалнія къ моей слабости должна ему дать сіе имя? Къ слабости, столь худо сокрытой, [вы меня приводите въ радость о томъ, что случиться можетъ; ибо ето ни что инное какъ догадки], когда оконча свои дла и не имя другихъ упражненій сей превосходной человкъ, какъ вы говорите, навститъ меня въ Нортгамптоншир. О дражайшая сестрица! Думаетели вы, что его отсудствіе и боязнь видть его мужемъ другой какой женщины, были причиною моею нездоровья! И по сей ли мысли при непредвиднной перемн его длъ въ Италіи вы мн наказываете быть здоровою? Сиръ Карлъ Грандиссонъ, моя любезная, можетъ насъ удостоить своимъ посщеніемъ или и обойтись безъ етаго, какъ самъ захочетъ: но когда бы онъ и обьявилъ себя моимъ любовникомъ, какъ вы говорите; то я не столько бы чувствовала отъ того удовольствія, сколько кажется вы того ожидаете, ежели участь превосходной Клементины неблагополучна. Нтъ
нужды, что она его отвергаетъ? Не величайшая ли ето жертва, какую только женщина принести можетъ своему закону? Не признаетъ ли она что еще его любитъ? И не обязанъ ли онъ, не принужденъ ли ее любить во всю свою жизнь? Гордость моя требуетъ, чтобъ въ семъ случа за что нибудь была оная принята. Такъ, вашей Генріетт довольно того, чтобъ сидть спокойно и почитать себя щастливою, что занимаетъ второе мсто? Однако я признаюсь, любезная сестрица, что Сиръ Карлъ всего на свт мн дорож, и есть либъ Клементина могла быть щастлива, [но не думаю, чтобъ могла быть оною безъ него] то сказалабы безъ всякаго принужденія въ той мысли, что онъ обьявитъ себя моимъ любовникомъ, что хочу положиться на свое сердце и поступки, дабы пріобрсть достаточную для меня его нжность. Но время вскор окажетъ, какая будетъ моя участь и я съ терпніемъ ее ожидать буду. Я уврена, что Сиръ Карлъ ничего безъ самыхъ основательныхъ причинъ не длаетъ. Дай Боже! чтобъ вс ваши удовольствія и утхи продолжились; ибо я знаю, что вы любите одни только невинныя увеселенія. Я есьмь и проч.

        ПИСЬМО XCIII.
        Миссъ Биронъ къ Милади Ж…


        Въ замк Сельби 20 Сентября.

        Знаетели вы, дражайшая Милади куда двался вашъ братецъ? Моя бабушка Шерлей видла его духъ и около часа съ нимъ разговаривала: посл того онъ изчезъ. Не заботтесь. Я ето и теперь въ удивленіи отъ того повствованія, которое госпожа Шерлей длаетъ о его явленіи, словахъ и о томъ, какъ онъ изчезъ; а моя бабушка не бредила; ето было въ самой день, почти въ полудни. Вотъ что она разсказываетъ.
        Вчера, говоритъ она, сидла я одна въ своей зал и забавлялась чтеніемъ, когда одинъ изъ моихъ слугъ, коему онъ прежде всхъ явился, пришелъ мн докладывать, что какой то чужой человкъ хочетъ со мною видться. Я приказала его впустить; и вскор увидла явившагося предъ собою въ сельскомъ плать одного такого пригожаго мужчину, какого еще и въ жизни своей не видла. Ето былъ учтивой духъ: онъ поздоровался со мною съ величайшею пріятностію, или по крайней мр я такъ воображала; ибо какъ его видъ соотвтствовалъ тому описанію, какое мн сдлано было о семъ любезномъ мужчин, то въ перьвомъ своемъ движеніи я весьма изумилась; но противу обычая духовъ, онъ перьвой началъ мн говорить. По весьма почтительномъ поклон онъ мн сказалъ, что называется Грандиссономъ.… и сіе выговорилъ голосомъ столь схожимъ на тотъ, какимъ мн его представляли, что я не усумнилась, чтобъ то не былъ самъ Сиръ Карлъ Грандиссонъ и желая съ усердіемъ его принять, едва сама не упала.
        Онъ слъ подл меня. Вы мн простите, Сударыня, что я принимаю смлость васъ прервать…… Онъ говорилъ мн такъ вжливо, такъ скромно, такъ благородно, что я оставила ему все время говорить одному: я ему отвчала наклоненіемъ головы и засвидтельствованіями того удовольствія, съ какимъ его слушала; ибо я все судила, что ето былъ дйствительно Кавалеръ Грандиссонъ. Онъ мн сказалъ, что не можетъ у меня больше минуты промдлить и что обязанъ еще до ночи дохать до одного мста которое мн и назвалъ. Какъ же, Государь мой, сказала я ему, вы не подете въ замокъ Сельби? Вы не навстите моей внуки Биронъ? Вы не свидитесь съ ея теткою? Нтъ, Сударыня. Онъ меня просилъ его въ етомъ извинить и говорилъ, что у меня оставитъ пакетъ писемъ; а какъ хотлъ вынуть одно изъ кармана, то переломилъ печать и положилъ много писемъ на столь. Онъ отказался отъ всякихъ подчиваній; онъ просилъ двухъ словъ ко изьясненію того, что у меня оставилъ; по томъ поклонился очень низко и изчезъ.
        Теперь, дражайшая Милади, я повторяю свой вопросъ: куда двался вашъ братецъ? Простите мн сію шутку. Поелику госпожа Шерлей говорила о семъ столь нечаянномъ и кратковременномъ посщеніи, какъ о нкоемъ явленіи; то я не могла воспротивиться искушенію привесть и васъ въ такое же изумленіе, въ какомъ мы находились. Какъ могъ Сиръ Карлъ отправиться въ путь, навстить одну только мою бабушку и не медля выхать изъ нашего узда? Разв сдлалъ онъ ето изъ того, чтобъ поберечь насъ или самаго себя^?^
        По просту сказать правду, что госпожа Шерлей, какъ я упомянула, сидла одна когда пришелъ служитель докладывать, что какой то незнакомецъ по видимому очень знатной желаетъ съ нею видться и что она его видла. Онъ сказалъ свое имя; ваше свойство, Сударыня, и мое, говорилъ онъ ей, намъ обоимъ такъ извстно, что не имвъ никогда чести васъ видть ласкаюсь я что вы простите мн столь смлое посщеніе.
        Потомъ началъ онъ хвалитъ вашу пріятельницу. Съ какимъ удовольствіемъ, моя дорогая, столь милостивая родительница повторяла намъ оныя хвалы посл его! хотя ихъ заслуживаю хотя нтъ, но желаю, чтобъ она по любьви своей ничего сама отъ себя къ тому не присовокупила: ибо ни что такъ не сладостно, какъ похвалы отъ тхъ, отъ коихъ желаютъ быть любимыми. Онъ тогда ей говорилъ: вы видите, Сударыня, такого человка, которой поставляетъ себ въ славу нжныя свои чувствованія къ одной изъ превосходнйшихъ особъ вашего пола, къ одной Италіанк, приносящей честь своему народу, и которой видлъ, что руку его отвергли по непреодолимымъ причинамъ въ то самое время когда получивъ согласіе всей фамиліи и преодолвъ премногія трудности онъ почиталъ что достигаетъ цли своихъ желаній: онъ того не скрываетъ: таковы были его желанія. Мое дружество къ Миссъ Биронъ [я буду ожидать вашего и ея собственнаго согласія, дабы придать сему чувствованію драгоцннйшее наименованіе:] никому небезъизвстно и я также вмнію оное себ въ славу. Я столько знаю разборчивость вашего пола вообще, а паче всего двицы Генріетты, что могу отнестись къ ней
съ перьвыми моими обьясненіями о томъ предмет, по коему я сюда пришелъ. Впрочемъ я не очень привыкъ къ таковымъ обьясненіямъ. Но одобрители вы Сударыня, одобритъ ли Г. Сельби съ своею супругою намренія такого человка, который осмливается домогаться вашего благопріятства въ томъ состояніи, въ какомъ онъ вамъ себя представилъ: такого человка, который отверженъ въ Италіи и который признается, что обманулся тамъ въ своей надежд и что туда привлекаемъ былъ нжною страстію? Ежели вы ето одобрите и Миссъ Биронъ можетъ принять предлагаемое ей сердце, страдавшее отъ таковаго раздла въ тхъ обстоятельствахъ, кои тогда не безъизвстны вамъ были; то какъ она такъ и вы пріобртете не нарушимыя права къ моей любви и признательности. Но ежели будете иначе о томъ судить; то я стану удивляться разборчивости, по коей долженъ буду перенесть второй отказъ, такъ какъ удивляюсь набожности, которая была причиною перьваго, и по крайней мр прекращу свои намренія для перемны своего состоянія.
        Моя бабушка хотла было отвчать съ такою же откровенностію какъ и удивленіемъ; но онъ предупреждая ее вынулъ изъ кармана связку писемъ, о коихъ я говорила и продолжалъ свою рчь: я ласкаюсь, что усматриваю изъ очей вашихъ милостивое ко мн разположеніе; однако я не требую отъ васъ милости прежде нежели вы получите сведеніе о всхъ длахъ, о коихъ я въ состояніи подать вамъ надлежащія изьясненія. Я хочу дать оружіе разборчивости Миссъ Биронъ и всхъ ея друзей, хотябъ оное и на меня обращено было. Пожалуйте, Сударыня, прочтите сіи письма вашей любезной внук, господину Сельби, его супруг и всмъ тмъ, съ коими соблаговолите о семъ совтовать. Они безъ сумннія знаютъ уже нкоторую часть моихъ приключеній. Ежели они по прочтеніи сихъ извстій разсудятъ, что мн дозволено быть можетъ оказывать свои услуги Миссъ Биронъ, и ежели она можетъ оныя принимать съ тою благородною откровенностію, каковую я всегда съ удивленіемъ усматривалъ въ ея свойствахъ; то я себя почту за щастливйшаго человка. Строки дв, Сударыня, кои бы содержали въ себ вашъ отвтъ, есть другая милость, которой принимаю смлость у васъ просить, и вы
весьма много меня обяжете, естьли онымъ не замдлите. Мои друзья, живущіе въ иностранныхъ земляхъ, просятъ меня, какъ то увидите изъ писемъ, кои вамъ оставляю, подать примръ ихъ Клементин. Я хочу избгать всякихъ околичностей и показать имъ, что предложа свою руку Миссъ Биронъ не былъ пораженъ совершеннымъ отказомъ, естьли въ самомъ дл я столь щастливъ, что могу имъ писать въ сихъ выраженіяхъ.
        Такимъ образомъ сей великодушнйшій человкъ обратилъ паки вниманіе госпожи Шерлей къ своимъ письмамъ, дабы избавить ее отъ замшательства по причин перьваго объясненія. Онъ принужденъ, примолвилъ онъ, по необходимымъ дламъ постить своимъ возвращеніемъ въ Лондонъ; и въ самомъ дл онъ ушелъ такъ скоро, что оставилъ нкое смущеніе въ разум моей бабушки. Она пребыла въ восхищеніи отъ изумленія и радости; но безпокоилася о томъ, что происходило, боясь не упустилали чего ни будь въ томъ какъ его приняла и обязала ли его.
        Письма, оставленныя имъ на стол были списки съ тхъ, кои онъ писалъ изъ Ліона и Лондона къ своимъ друзьямъ въ Болонію. Я сама списала три послднія и безъ всякаго обиновенія ихъ къ вамъ посылаю. Он вамъ покажутъ, моя любезная, что его дло въ Италіи совершенно ршилось; также изъ отвта его къ Г. Іерониму усмотрите, что онъ говоритъ о вашей Генріетт какъ о новоизбранномъ для себя предмет. И такъ могу я весьма высоко оцнить то достоинство, кое онъ мн подаетъ, тмъ что предоставляетъ мн власть его обязать, предупреждая свои сумнительства и предая все моей склонности; не должны ли вс мужчины слдовать къ своей выгод сему примру? И не былолибъ сіе врнйшимъ средствомъ къ возбужденію женщинъ къ тому, дабы поддерживали честь своего пола? Какъ скоро Сиръ Карлъ похалъ; то моя бабушка немедленно чрезъ нарочнаго насъ увдомила, что хочетъ намъ сообщишь весьма пріятныя всти и что на другой день ожидаетъ къ завтраку всю нашу фамилію а особливо Миссъ Биронъ. Мы взглянули другъ на друга съ удивленіемъ; я чувствовала, что была не здорова, и желала бы извинишься: но тетушка моя хотла, чтобъ я неотмнно хала. Мы совсемъ и
не воображали, чтобъ вашъ братецъ навстилъ госпожу Шерлей. При первомъ слов о столь мало ожиданномъ случа чувства мои взволновались и я принуждена была съ Люціею выдти. Пришедъ въ себя я боялась чтобъ не претерпть еще какого припадка, узнавъ что онъ былъ такъ близко отъ насъ а не навстилъ и не освдомился о здоровь тхъ, коимъ оказываетъ столь великое уваженіе и даже нжную привязанность: но когда возвратясь въ компанію извстилась я о обстоятельствахъ его посщенія и услышала что читали въ его письмахъ; тогда опять начала приходить въ безчувство. Въ продолженіи сего чтенія, равно и при повствованіи моей бабушки, вс устремили на меня свои взоры и казалось поздравляли меня въ молчаніи съ таковоюже радостію какъ и удивленіемъ. Я съ своей стороны чувствовала въ сердц своемъ разныя движенія, какихъ никогда еще не извдывала, нжность и вкуп изумленіе, и сумнвалась иногда, не во сн ли ето мечтается, въ семъ ли я свт или въ другомъ, и точно ли я Генріетта Биронъ… не возможно мн описать того, что происходило въ моемъ сердц; то смущалось оно недоумніемъ, то радовалось, то было пораженно. Пораженно, скажите вы мн?
Такъ, моя любезная Милади. Пораженіе много участвовало въ моей чувствительности. Я бы съ трудомъ могла вамъ сказать, для чего? Однако не можноли ощущать полной радости, которая бы смшана была съ нкоею горестію?
        Вы ожидаете окончанія нашего разговора. Моя бабушка, тетушка и Люція разсудили, что я должна выкинуть изъ своей головы всякія мысли о раздл или второмъ мст въ его любви; что нжная разборчивость нашего пола во всемъ удовольствована, что не только надлежитъ ему позволить любить Клементину, но что и сама я должна имть любовь и почтеніе къ сей превосходной двиц, и что поелику сіе обьявленіе сдлано моей бабушк, то она и должна отвчать за меня вмсто всей фамиліи, въ какихъ выраженіяхъ ей ни заблагоразсудится.
        Я ни слова на ето не сказала, что ты о томъ думаешь, моя любезная? сказала мн тетушка съ обыкновенною своею нжностію.
        Что она думаетъ? повторилъ мой дядюшка съ тмъ шутливымъ видомъ, какой не безъисзвстно вамъ, что онъ принимать всегда со мною любитъ. Думаете ли вы, чтобъ наша Генріетта молчала, естьлибъ сердце ее хотя малйшее возраженіе на сіе дло сказать могло? Я же такого мннія, чтобъ скоре пригласить сюда Сира Карла. Надлежитъ ему быть здсь въ первыхъ дняхъ наступающей недли, и чтобъ брачное торжество совершено было до окончанія оной.
        Моя бабушка не одобрила такой поспшности. Она предложила пригласить Г. Дина; которой на всхъ обстоятельствахъ свдущъ, для разпоряженія премногихъ длъ, кои мои любезные родственники въ чрезмрной своей милости, намрены для меня совершить. Но она обьявила, что ни минуты не замдлитъ послать отвтъ къ Сиру Карла и по томъ немдленно удалилась въ свои кабинетъ и вотъ ея письмо, которое она списать мн позволила? Скрытность, Государь мой, была бы не простительна съ нашей стороны съ такимъ человкомъ, который удаленъ отъ всякой скрытности, и коего предложенія суть плоды не токмо основательнаго размышленія, но и такого почтенія, которое будучи основано на достоинствахъ дражайшей нашей дочери ни малаго сумннія подать не можетъ. Мы пріемлемъ, яко честь, предложеніе такого союза, который бы принесъ честь и самымъ знатнымъ фамиліямъ. Можетъ быть нкогда признаются, что мы паче всего желали видть токмо избавителя любезной вамъ дочери въ такомъ состояніи, которое бы позволило ожидать отъ нее сугубого чувствованія признательности и любви. Обьясненія съ таковымъ благородствомъ поданныя вами о такомъ дл, которое
приводило васъ во многіе затрудненія, совершенно удовлетворили госпож Сельби, ея дочери и мн. Мы не видимъ ничего такого, чемъ бы разборчивость оскорблена бытъ могла; я равно не опасаюсь, чтобъ вы не довольны были моею откровенностію. Въ разсужденіи нашей Генріетты найдете вы можетъ быть съ ея стороны нкое затрудненіе, естьли полагаете владть всемъ ея сердцемъ; но затрудненіе непритворное; поелику она во все отъ того удалена. Она по опыту знаетъ что есть раздльная любовь. Г. Барлетъ можетъ быть не долженъ бы былъ увдомлять ее столь ясно о свойствахъ той особы, которую она самой себ предпочитаетъ, и часто госпожа Сельби и я читая ея печальную повсть судили что она заслуживаетъ сіе чувствованіе. Ежели Миссъ Биронъ столько возъиметъ любви къ тому человку, коего изберетъ, сколько ощутила уваженія и нжности къ Клементин; то сей щастливый человкъ будетъ доволенъ своимъ жребіемъ. Вы видите, Государь мой, что когда мы могли дать сей удивленія достойной Клементин почтеніе надъ самими собою; [Генріетта Биронъ есть мы самин:] то не можемъ имть ни малйшаго сумннія о томъ, которое вы ей оказывали. Дай Боже! Чтобъ
ни что не недоставало къ щастію Клементины. А естьли ето иначе будетъ и нещастія ея произойдутъ отъ нашего удовольствія; то сіе было бы, Государь мой, единою скорбію нашимъ сердцамъ въ случа столь пріятномъ вашей покорнйшей, и проч.

        Генріетт Шерлей.


        Но можноли, любезная Милади, чтобъ братецъ не сказалъ ничего о своихъ намреніяхъ ни вамъ ни Милади Л… Естьлибъ онъ вамъ о томъ говорилъ; то ваше дружество, безъ сумннія… но я ни какой недоврчивости не имю.Не Сиръ ли Грандиссонъ мой предметъ? Однако я съ нетерпливостію желаю знать, какого содержанія будутъ перьвыя письма изъ Италіи.
        Вы не должны нимало усумняться, моя любезная, показать все сіе письмо Милади, а естьли заблагоразсудите, то и моей Емиліи, я даже прошу васъ прочесть его госпож Ревсъ. Она будетъ радоваться своимъ догадкамъ. Естьли вы употребите сіе слово; она неотмнно будетъ уже васъ разумть. Братецъ вашъ долженъ мене всего теперь видть то, что я писать къ вамъ могу. Я полагаюсь на вашу скромность, любезная Милади.

        ПИСЬМО XCIV.
        Милади Ж…… къ Миссъ Биронъ.

25 Сентября.


        Преизящнаго нрава госпожа Шерлей! Безподобная женщина! Какъ я ее люблю! Естьлибъ я была въ ея лта съ толикими совершенствами, то неболе бы ее жалла, что стала не молода. Какую силу придаетъ она еще къ тому, что пишетъ! Но сердце ея въ семъ участвуетъ. Я надюсь, Генріетта, что вамъ не обидно покажется ето замчаніе.
        Братецъ не говорилъ намъ ни слова о своихъ намреніяхъ до полученія сего письма. А тогда онъ собралъ насъ, мою сестру, меня и обихъ нашихъ друговъ. Мы ожидали какого нибудь чрезвычайнаго извстія, но не могли однако угадать онаго, будучи не извстны о послднихъ новостяхъ полученныхъ изъ Италіи. На конецъ обьявилъ онъ намъ самымъ пріятнымъ образомъ, что принялъ намреніе жениться, какъ явился онъ госпожъ Шерлей, и все что потомъ происходило; посл чего прочелъ самъ полученное имъ письмо.
        Сумнваетесь ли вы о нашей радости? Мы, сестра и я, приведены были отъ оной въ крайнее изумленіе, однако скоро пришли въ силу поздравишь его сею новостію. Мы поздравляли другъ друга. Милордъ Л… не довольне былъ въ перьвый день своей свадьбы. Милордъ Ж… не могъ усидть на своемъ стул. Бднинькой! Онъ упоенъ былъ радостію. Старая наша тетка не мене была рада. Она разъ съ дватцать повторяла, что наконецъ ея племянникъ не подетъ съ нашего острова искать себ жены. Она была также прельщена письмомъ госпожи Шерлей; ето такое письмо… какое бы и сама она въ подобномъ случа написала.
        Посл того я поспшно похала къ Гж. Ревсъ, дабы сообщишь ей ваше письмо, которое принесено было мн чрезъ нсколько часовъ посл братцова. Восхищенія паки начались въ семъ любезномъ дом. Ваша превосходная сестрица не мало хвалилась своими догадками: ибо я склонила ее истолковать мн сію загадку.
        Докторъ Барлетъ находится въ замк Грандиссон съ бднымъ нашимъ Еверардомъ, которой поспшилъ возвратиться въ Англію въ слдъ за своимъ двоюроднымъ братомъ. Сколько бы сей нжный и любезный другъ радовался о такой пріятной всти, естьлибъ о томъ былъ увдомленъ!
        Вы меня спросите, за чемъ я ни слова не говорю вамъ о Емиліи? Мимоходомъ сказать, знаете ли, что госпожа Огара стала набожна? Я не шучу: она даже старается о обращеніи своего мужа. Щастливо для нее, что прилпилась она къ чему нибудь основательному, а я люблю тхъ ревностныхъ людей кои въ семъ преуспли. Вы не станете меня подозрвать, Генріетта, что я сдлалась набожною.
        Возвратимся къ Емиліи, которая у моего братца, прежде нежели онъ получилъ письмо, просила позволенія навстить свою матушку. А какъ Сиръ Карлъ прошенъ былъ на вечеръ къ своимъ стариннымъ друзьямъ; то я удержала у себя Милорла Л… и его сожительницу и просила господина и госпожу Ревсъ остаться со мною отужинать. Емилія до моего возвращенія была дома. Ахъ! бдная Емилія! Надобно вамъ разсказать, что между нами происходило.
        Любезная моя Емилія, душа моя! говорила я ей, я прекрасныя всти могу теб сказать о моей дражайшей Миссъ Биронъ.
        Ахъ! слава Богу! Да здорова ли она? Пожалуйте, Сударыня, увдомьте меня, я съ чрезвычайною нетерпливостію ожидаю извстій о моей дражайшей Миссъ Биронъ.
        Она скоро выдетъ замужъ, Емилія.
        Выдетъ за мужъ, Сударыня?
        Такъ, душа моя, за твоего опекуна, моя любезная.
        За моего опекуна, Сударыня!… Но… я вить надюсь…
        Я увдомила ее о нкоторыхъ обстоятельствахъ. Любезная ета двица силилась изьявлять радость, но не могла удержаться отъ слезъ.
        Ты плачешь душа моя? О! Не ужели досадно теб, что Миссъ Биронъ будетъ за твоимъ опекуномъ? Я думала, что ты любишь Миссъ Биронъ.
        Я дйствительно ее люблю, Сударыня, и больше самой себя, естьли ето можно… но изумленіе, Сударыня… право я рада… чтожъ я показываю видъ глупой? Точно, я весьма рада… отъ чегожъ я плачу? Я тому дивлюсь: Отъ того, чего я желала, чего просила у Бога и день и ночь. Не говорите етаго ни кому, любезная Милади; я сама себя стыжусь.
        Прелстная двица! Она могла присудить себя до того что сквозь слезы улыбнулась. Такая невинная чувствительность меня очень тронула; и естьлибъ вы не принимали въ томъ равнаго участія, тобъ я, моя любезная, упустила нчто изъ того добраго мннія, какое о васъ имю.
        Любезная Милади, сказала она мн, позвольте мн на нсколько минутъ выдти, надобно мн облегчить себя; а по томъ вы одну только радость будете во мн усматривать.
        Она меня оставила; полчаса спустя она возвратилась ко мн съ видомъ совершенно различнымъ противъ прежняго. Милади Л… была со мною и я разсказала ей о движеніи нашей любезной двицы. Мы об тебя любимъ, сказала я ей, увидя ее возвращающуюся, и ты не должна ничего опасаться отъ моей сестрицы. И такъ вы ей разсказали, Сударыня… Нтъ нужды. Я не лицемрна. Какое странное приключеніе! Я, которая всегда боялась, чтобъ то не была какая другая, по тому что я столько люблю Миссъ Биронъ, я была столь безразсудно тронута, какъ будтобы на то досадовала! Я тому радуюсь, увряю васъ; но естьли вы ето скажете Миссъ Биронъ, она не станетъ меня больше любить; она мн не позволитъ жить съ нею и съ моимъ опекуномъ, а чтожъ будетъ тогда со мною? Ибо я сею одною мыслію питалась.
        Миссъ Биронъ столько иметъ къ теб дружества, моя любезная, что не откажетъ теб ни въ чемъ, что только сдлать для тебя можетъ.
        Естьли Богъ сдлаетъ все то, чего я для щастія Миссъ Биронъ желаю; то она будетъ самою щастливою женщиною; но отъ чего произошло во мн такое движеніе? Однако думаю, что знаю отъ чего ето произошло: матушка моя больна; она изьявила мн великое сожалніе о прошедшемъ своемъ житіи; она поцловала меня изъ любьви къ моему родителю, раскаяваясь что была худою женою къ наилучшему мужу.
        Любезная двица стала опятъ плакать о угрызеніяхъ совсти своея нещастной матери. Она сказала намъ, что благодушіе ея опекуна возобновило въ госпож Огар чувствованіе о ея злонравіи; что она сама себя не щадила, и какъ все то что она ни говорила къ ея утшенію, не могло уменьшить ея движеній; то она во всю дорогу, какъ хала домой, плакала: а въ такомъ разположеніи не удивительно, что хорошая лсть тронула ее до слезъ и она не знаетъ, что бы съ нею сдлалось, ежели бы она не вышла къ облегченію себя; но что она пришла въ себя, и естьлибъ совсть ея матери могла успокоиться; то она была бы щастливйшею дочерью въ свт… по причин благополучія Миссъ Биронъ. Вы смотрите другъ на друга, сказала она вамъ, но естьли думаете, что говорю не искренно, изгоните меня отъ своего присудствія и отрекитесь на всегда меня видть.
        По истинн, любезная Генріетта, сіе движеніе Емиліи для меня кажется какъ бы нкіимъ явленіемъ. Толкуйте ето какъ хотите; но я уврена, что Емилія не лицемрна. Она не лукава. Ока думаетъ, какъ сама говоритъ, что ея слезы произходятъ отъ сердца тронутаго сокрушеніемъ ея матери. Я также уврена, что она васъ любитъ больше, нежели всякую другую особу. Однако не невозможное дло, чтобъ етотъ хитрой воръ, любовной Божокъ, не просклизнулъ подл самаго ея сердца; чтобъ онъ не вонзилъ въ него въ продолженіе повствованія своего дротика хотя однимъ концемъ, и чтобъ ето было не странное произшествіе, какъ сама она называетъ, когда она вдругъ могла найти облегченіе въ своихъ слезахъ. Я знаю только, моя дорогая, что можно быть различно тронуту однимъ и тмъ же самымъ происшествіемъ, когда на оное съ близи или изъ дали смотрятъ. Естьли вы уже не познаете истинны сего наблюденія въ готовящемся для васъ великомъ происшествіи; то я весьма въ томъ обманулась.
        Но вы видите, любезная Генріетта, какую радость всмъ намъ приноситъ щастливое объявленіе моего братца и ласковой пріемъ, оказанной ему въ Нортгамтоншир. Мы будемъ хранить сію тайну до самаго окончанія всего дла, въ етомъ не сумнвайтесь, и тогда мой братецъ будетъ о томъ такъ какъ и мы увдомленъ. Даже до той самой минуты, какія бы мысли о васъ не имлъ, не познаетъ онъ и половины вашихъ совершенствъ, ни достоинствъ, кои ваша любовь и ваши сумннія отъ него къ вамъ привлекли. Но я съ вами равно нетерпливо ожидаю новйшихъ писемъ изъ Италіи. Дай Боже, чтобъ Клементина пребыла тверда въ своемъ намреніи! Теперь, когда бракъ, какъ сама она признать должна, становится для нее необходимымъ, и ежели случится, что она будетъ отъ того отрекаться; то что будетъ тогда съ моимъ братцомъ, съ нею самою и съ вами? А мы, въ какое великое уныніе придемъ? Вы думаете, что изъ почтенія къ своимъ родителямъ знаменитая Италіанка обязана вступить въ бракъ. Милади Л… и я ршились хранить безмолвіе, быть осторожными и неподавать нашего мннія до самаго окончанія всхъ произшествій. Однако, принявъ въ разсужденіе единственно долгъ
отъ дтей требуемый, мы думаемъ что она должна идти за мужъ. Но я повторяю: Дай Боже, чтобъ Клементина пребыла тверда въ своемъ намреніи!
        Мн сказали, что сестра ко мн пріхала. Я вижу, она входитъ. Я люблю, Генріетта, представлять все, что ни произходитъ предъ моими глазами. Я ето переняла отъ васъ и отъ моего братца; и знайте что я чаще оное длать стану. Симъ только образомъ можно придать какому нибудь описанію величайшую силу.
        Ваша слуга, Милади.
        Здравствуйте, сестрица. Пишите? Къ кому ето?
        Къ вашей Генріетт.
        Я хочу прочесть ваше письмо. Позволите ли мн.
        Милади Л… Охотно. Но читайте въ слухъ, чтобъ я знала, что написала.
        Милади Ж… Теперь отдайте мн мое письмо: я прибавлю къ нему то, что вы о семъ думаете.
        Мил. Л… Я думаю, что вы очень чудная женщина. Но я не одобряю послднихъ вашихъ строкъ.
        Мил. Ж… Моихъ послднихъ строкъ!… он написаны. Но для чегожъ, Милади Л…?
        Мил. Л… Какъ можете вы такъ мучить любезную нашу Миссъ Биронъ досадными своими догадками?
        Мил. Ж… Разв мои предположенія не возможны? Но я окончила досадными догадками.
        Мил. Л… Естьли вы такъ не разумны, то пишите: моя дорогая Миссъ Биронъ.…
        Мил. Ж… Моя дорогая Миссъ Биронъ…. что по томъ?
        Мил. Л… Размышленія етой чудной Шарлотты не должны васъ печалить.
        Мил. Ж… Очень хорошо, Каролина: васъ печалитъ.…
        Мил. Л… На каждой день бываетъ она зла, сколько ей надобно.
        Мил. Ж… Очень хорошо замчено. Я чаю надо написать, сколько ей надобно.
        Мил. Л… Никогда не бывало еще такой чудной женщины, какъ вы Шарлотта.
        Мил. Ж…. Какъ вы, Шарлотта…
        Мил. Л… Какъ? И ето написала. Ты бы могла безъ етаго и обойтися; хотя ничего столь справедливаго нтъ.
        Мил. Ж… Справедливаго.… потомъ?
        Мил. Л…… Какое дурачество!
        Мил. Ж… Какое дурачество!….
        Мил. Л… Но будьте же разсудительне. Я говорю Генріетт. Клементина не можетъ перемнитъ своего намренія; поелику ея возраженія всегда существовать будутъ. Ея любовь къ моему братцу…
        Мил. Ж… Потише, сестрица. Етого вдругъ много Ея любовь къ моему братцу.
        Мил. Л… На коей основано ея опасеніе, что не можетъ прилпиться къ его закону, ежели.…
        Мил. Ж… Ето много, говорю я. Какъ хотите вы, чтобъ я въ глупой своей голов удержала такую долгую речь? Къ его закону…
        Мил. Л… Ежели будетъ его женою…
        Мил. Ж… Его женою….
        Мил. Л… Служитъ поручительствомъ въ твердости такого намренія, которое приноситъ ей столько чести.
        Мил. Ж… Нтъ ничего лучше етаго, любезная Каролина. Такой обтъ не престанно я повторяю. Нтъ ли еще чего?
        Мил. Л… И такъ…
        Мил. Ж… И такъ…
        Мил. Л… Не смотрите на худыя поступки Шарлотты.
        Мил. Ж… Покорно благодарна., Каролина…. на худыя… Шарлотты.
        Мил. Л… Такъ вамъ совтуетъ нжно васъ любящая сестра, пріятельница и слуга.
        Мил. Ж… Вотъ и все? И слуга.
        Мил. Л… Подайте мн ваше перо.
        Мил. Ж… Что вы не возмете другаго? Она ето сдлала и вы увидите здсь ея имя, Каролина Л…
        Отъ всего моего сердца, Генргетта; и повторяя при семъ усерднйшія свои обты, дабы не случилось ни чего такого, чего я столь мудро опасалась; ибо не хочу прослыть колдуньею къ толь великому вреду вамъ и мн, подпишу также что я не съ меньшею нжностію люблю васъ, какъ сестра, пріятельница и слуга

        Шарлотта Ж…
        Мой братецъ сказалъ мн, что отправилъ два письма, одно къ вамъ,а другое къ госпож Шерлей; оба он, какъ я не сумнваюсь, наполнены нжнйшею признательностію. Но онъ не будетъ васъ поставлять себ Идоломъ, Божествомъ, я смю въ томъ уврить, и не станетъ показывать всхъ сумозбродствъ простыхъ любовниковъ. Вы сообщите намъ списокъ съ онаго, ежели вы также обязательны, каковою мы всегда васъ видли.

        ПИСЬМО ХС.
        Миссъ Биронъ къ Милади Ж…


        25 Сентября.


        Что ж сдлала моей Шарлотт? Нтъ ли чего хладнокровнаго и особеннаго въ вашемъ слог, а особливо въ той части вашего письма, которая предшествуетъ прибытію моей, любезной Милади Л…? А въ своемъ прибавленіи говорите вы, чтобъ я сообщила вамъ списокъ, ежели я также обязательна, каковою вы всегда меня видли. Для чегожъ мене быть мн обязательною, когда имю надежду получитъ отъ васъ больше нежели когда-либо прежде одолженія? Я не могу сносить такого слога, или тмъ хотите подать мн доказательство истинны вашего наблюденія, что можно различно быть тронуту произшествіемъ, когда на оное взираемъ съ близи или изъ дали? Я бы весьма о себ жалла естьлибъ сестра Сира Карла могла найти въ намреніяхъ о мн своего брата причину мене меня за то любить.
        И чтобъ тогда случилось, моя дорогая, естьли Клементина слабо будетъ держаться своего намренія? Мои друзья безъ сумннія былибъ тмъ опечалены, да и я также; и боле еще признаюсь вамъ, какъ будто бы во все посщеніе не было у моей бабушки. Но великое уваженіе, какое всегда я оказывала Клементин, было бы ни что инное какъ наружность, притворство, ежелибъ во всевозможныхъ предположеніяхъ, я не намрилась по крайней мр употребить усилія къ успокоенію моего духа, и оставить свою надежду той, которая иметъ на оную первыя права. Самое даже ея искушеніе, хотя безуспшное, почла бы я достойнымъ величайшаго моего уваженія. То что единожды признано за справедливое, должно возбуждать въ насъ покорство а оное усугубляется трудностію. И тогда, ваша Генріетта пожелалабы побдишь или умереть. Въ первомъ случа была бы она превосходне и самой Клементины. О! моя любезная! Не знаютъ еще, до самаго опыта, до какой степени соревнованіе можетъ возвысить человка пылкаго и великодушнаго.
        Вы получите списокъ съ обихъ писемъ, кои Люція переписала. Он сдлали меня гордою, а можетъ быть и излишне гордою, и я имю нужду быть уничижена. Но я не ожидала такой услуги отъ моей Шарлотты. Вы увидите съ какою разборчивостію и благородностію отвчаетъ онъ на то мсто, гд моя бабушка ему говоритъ, что я изъ опыта знаю, что есть любовь раздльная и предпочтеніе, кое мы надъ собою подали Клементин. Вы знаете, моя лкбезная, сколь мы въ семъ самомъ обстоятельств искренны. Есть нкое достоинство въ томъ, когда признаемъ такую истинну, которая намъ противна.
        Онъ просилъ у меня позволенія пріхать къ намъ въ замокъ Сельби. Ничто не можетъ быть для меня пріятне, какъ его посщеніе, но не должнолибъ было желать, чтобъ онъ напередъ получилъ т письма, коихъ ожидаетъ изъ Италіи? Однако, какимъ способомъ могу я ему дать выразумть свои желанія, не показавъ какого-либо сумннія или скрытности? Сумннія въ томъ, когда онъ будетъ воленъ слдовать своимъ намреніямъ; а скрытности, въ той отсрочк, коей, какъ бы казалось, я отъ него требовала. А етаго не приличнобы мн было ему показывать. Онъ могъ бы подумать, что я хочу привлечь его къ себ засвидтельствованиями и увреніями, когда уже извстно, что естьли его обстоятельства будутъ такія, чтобъ онъ могъ поколебаться хотя и въ мысли своей, то я охотне умру нежели приму его руку. Онъ подкрпилъ мою гордость; ибо я всегда имла оную отъ того отличія, которое онъ мн оказывалъ. Однако я бы презирала саму себя, естьлибъ сія слабость могла мн внушать надмнность или притворство.
        Онъ такъ остороженъ, что не хочетъ дабы я трудилась отвчать на его письмо… Ежели моя тетушка или бабушка не запретитъ ему, говоритъ онъ, пріхать къ намъ; то онъ будетъ ласкаться моимъ согласіемъ.
        Поелику Г. Динъ за нсколько дней пріехалъ; то держаны были особливые совты, изъ коихъ намрились они меня изключать я угадываю сему причину, и прошу ихъ не обременятъ меня излишними одолженіями. Въ какихъ смутныхъ обстоятельствахъ не находилась я съ давняго времени? Дождусь ли я конца?
        Г. Динъ писалъ къ Сиру Карлу: мн не сообщили однако содержанія его письма. Естьлибъ я когда приходила въ искушеніе быть богатою: то ето сдлала бы ради вашего братца, и въ томъ одномъ намреніи, чтобъ увеличить его власть: ибо я уврена, что тогда умножились бы его желанія къ облегченію участи бдныхъ, судя по великимъ его способностямъ.
        Моя любезная Емилія! Ахъ! Милади, могли ли вы подумать, чтобъ мое сожалніе о сей любезной и невинной двиц не умножило той нжности, которую къ ней чувствую. Я позволяю вамъ презирать меня, ежели вы когда-либо усмотрите въ моемъ обхожденіи съ Емиліею, какоебъ ни было мое состояніе, что нибудь такое, которое покажетъ хотя малйшее послабленіе того дружества, которое я ей общала. Емилія будетъ со мною длить мое благополучіе. Я безъ труда могу увриться, что сія любезная двица весьма хорошо изьясняетъ причину своихъ слезъ, когда ихъ приписываетъ своей жалости оставшейся отъ раскаянія ея матери. Но я признаюсь вамъ, что не мене бы Сира Карла была опечалена, по причин Графа Бельведере, естьлибъ мое щастіе препятствовало щастію другаго человка. Вы видите, что братецъ вашъ не виноватъ, естьли онъ не мужъ Клементнинъ: она желаетъ, чтобъ онъ женился на Агличанк. Оливія также не можетъ меня обвинять чтобъ я уничтожила ея надежду. Вы знаете, что я всегда имла о ней состраданіе, и даже прежде, нежели изъ письма Сира Карла къГ. Іерониму, яусмотрла что онъ меня не ненавидитъ. Думаете ли вы, моя любезная, чтобъ
препятствія въ намреніяхъ Милади Анны С… произошли отъ меня? А хотябъ меня и не было на свт, то моглалибъ Емилія что нибудь себ общевать? Нтъ, по истинн. Должность опекуна, которую вашъ братецъ отправляетъ съ такимъ благодушіемъ, достаточна была бы одна лишить его всхъ таковыхъ намреній. Однако правду сказать сердце мое тронуто было жалостію, когда я читала ваше описаніе о нжности Емиліи. Хотя она произошла отъ ея почтенія къ своей матери, или отъ любьви, или отъ смшенія сихъ двухъ чувствованій, но сія прелестная простота столь же сильно меня тронула какъ и васъ. Я цлую четверть часа плакала, размышляя о сей части вашего письма, ибо я сидла одна и не однократно во кругъ себя оглядывалась, надясь увидть подл себя сію любезную питомицу и прижать ее къ своей груди.
        Любите меня всегда столько, и еще боле прежняго, любезная Милади, или какой бы жребій Богъ мн ни опредлилъ, не будетъ доставать существенной части къ моему благополучію. Я писала и къ Милади Л… благодаря ее за ея милость, что сказывала вамъ для письма свои мысли къ моей польз: я и васъ благодарю, моя любезная, что вы ее послушали, труднобъ было, чтобъ я совершеннымъ здоровьемъ наслаждалась. Пишите ко мн, я прошу у васъ одной только милости. Облегчите мое сердце отъ одного изъ моихъ безпокойствъ, увря меня что я не оказала малодушнаго поступка, которой бы могъ умалить вашу нжную любовь къ врной вашей

        Генріетт.

        ПИСЬМО ХСІ.
        Милади Ж.… къ Миссъ Биронъ.

27 Сентября.


        Лети мое письмо на крыліяхъ втра и дружбы, и уврь Генріетту, что я поставляю ее въ сердц своемъ превыше всхъ женщинъ въ свт, да и боле самихъ мужчинъ, изключая моего брата. Возвсти ей, что нжная моя любовь еще боле умножилась; до тому что я люблю ее теперь для ее и для Сира Карла.
        Малодушіе, Генріетта! вы составляете все то, что ниесть великаго и изящнаго въ женщин. Малодушіе другихъ усугубляетъ величіе вашего духа. Не всегда ли слабости мои сіе испытывали? Такъ, моя любезная, вы великодушны, и столь же великодушны, какъ Клементина, и я люблю васъ, естьли можно, боле самой себя.
        Еще нсколько строкъ прошу васъ прочесть о другихъ предметахъ; ибо не могу написать вамъ такого короткаго письма. Графиня Д… прізжала къ моему братцу; они около часу разговаривали. Выходя отъ него взяла она меня за руку. Вся моя надежда, сказала она мн, изчезаетъ какъ тнь; во я не мене любить буду Миссъ Биронъ; и Сиръ Карлъ, во дни своей власти не откажетъ мн въ дружеств щастливой своей четы ни вы, Сударыня, въ нжной пріязни съ обими его сестрицами.
        Милади Анна… Бдная Милади Анна! я не смю сказать братцу, до какой степени нжность ея къ нему простирается; я уврена, что симъ его опечалю. Бельшеръ поручилъ мн отдать вамъ свое почтеніе. Я въ великомъ уныніи. Отецъ его такъ боленъ, что доктора отчаялись о его выздоровленіи.
        Простите, душа моя. Простите вс живущіе въ Нортгамптоншир любезные мои родственники, бабушка, тетушка и двоюродная сестрица.

        ПИСЬМО XCVII.
        Миссъ Биронъ къ Милади Ж….


        30 Октября.

        Премного благодарствую, любезная Милади, за послднее ваше письмо. Вы меня ободрили. Мн кажется, что я не была бы щастлива и съ самою любовію Сира Карла, естьлибъ примтила, что дружество обихъ его сестрицъ ко мн уменьшилось. Кто можетъ обихъ васъ знать, и довольствоваться не всею вашею благоприязнію?
        Я получила отъ Графини Д… длинное письмо, въ коемъ не мене заключается ея великодушія, какъ и дружбы. Она поздравляетъ меня тмъ, что разговаривала съ вашимъ братцомъ, и подробности онаго переговора, описываемыя ею, чрезвычайно лестны для моего тщеславія. Я буду щастлива, моя любезная, естьли вы всегда станете меня любить и естьли я узнаю, что Клементтина не злополучна. Я была хотла сказать, что сія послдняя достоврность необходимо нужна для моего спокойствія: ибо можетъ ли вашъ братецъ ласкаться какимъ нибудь благополучіемъ, естьли видитъ, что нчто не достаетъ къ щастію такой особы, коей болзнь приводила сердце его въ недоумніе, даже и въ то время, когда онъ никакого въ разсужденіи ея намренія не имлъ.
        Я сердечна жалю о Милади Анн С… Какой жребій любить безъ надежды! любить такого человка, коего вс почитаютъ ея достойнымъ о коемъ одн только похвалы слышны! сколько особъ увидятъ тщету первой своей любьви по предпочтенію отъ вашего братца одной только женщины, какая бы она ни была, моя любезная. Однако изъ тысячи какъ мало бываетъ такихъ кои сопрягаются съ избраннымъ по своей страсти мущиною.
        Милади Д… простираетъ свое снизхожденіе въ ономъ письм до того, что проситъ меня о продолженіи нашей переписки. Я бы очень была не благодарна и худо бы разумла свои выгоды естьлибъ не приняла ея предложеній. Я получила письмо отъ Кавалера Мередита: оно походитъ на т, кои мы видли. Въ немъ видно тоже самое сердце, та же честность и т же увренія родительской любьви. Вы любите етаго стараго Сира Роланда и порадуетесь извстію, что здравіе его достойнаго племянника востановляется. Однако я не могу радоваться, что они еще разъ намрены со мною видться. Г. Фулеръ, говоритъ онъ, ласкается, хотя ничего отъ сего посщенія не надется, что онъ въ остальные дни жизни своей будетъ спокойне. Странный образъ мыслей! думаютъ, что его болзнь происходитъ отъ любьви! Не такъ ли и вы о томъ судите? Я получила также письмо отъ Г. Фенвича, которой увдомляетъ меня, что меня навститъ, но въ какихъ намреніяхъ, того не изъясняетъ. Ежели для того, чтобъ испросить себ его покровительства у Люціи, то не хочу, чтобъ она меня симъ укоряла. Онъ ее недостоинъ.
        Г. Гревиль самой упрямой, равно и самой дерзновенной человкъ. Другіе употребляютъ вжливость для возбужденія къ себ склонности въ женщин; но для него, гордость, худыя свойства и наглость служатъ доказательствами любьви. Онъ почитаетъ себя обиженнымъ, особливо со времени приумноженія своихъ имній; потому что на оныя тми же глазами смотрятъ. Г. Динъ, коего онъ принудилъ слушать свои жалобы, сказалъ ему на прямки, что онъ старается въ пользу другаго: тогда онъ началъ нагло угрожать всмъ тмъ, коихъ ни встртитъ на своемъ пути.,,Онъ не сумнвается, говоритъ онъ, чтобъ сей любимецъ Г. Дина не былъ Кавалеръ Грандиссонъш но естьли столь холодные любовники получаютъ предпочтеніе надъ такимъ страстнымъ человкомъ, какъ онъ; то онъ обманывается въ тхъ мысляхъ, кои всегда имлъ о поступкахъ и разсудк женщинъ въ любьви. Скромной любовникъ, примолвилъ онъ, есть такого свойства человкъ которой нарушаетъ самую природу. Женщины, по мннію сего ненавистнаго человка, хотятъ чтобъ ихъ пожирали.,, что скажете вы, моя любезная, о семъ чудовищ?,,И ежели Миссъ Биронъ довольствуется остатками другой женщины; ибо онъ, какъ
говоритъ, о всемъ увдомленъ; то знаетъ, что долженъ будетъ думать о моей гордости.,, Потомъ пустился онъ по своему обыкновенію въ самыя злобныя разсужденія о нашемъ пол. Угрозы етаго человка меня безпокоятъ. Дай Богъ, чтобъ братецъ вашъ ради меня не нашелъ другихъ затрудненій отъ такихъ наглецовъ!
        Пріхавшіе къ намъ гости, и время отправишь письмо свое на почту принуждаютъ меня окончить оное прежде, нежелибъ я того желала.
        Примч: Г. Динъ писалъ къ Сиру Карлу съ тмъ, чтобъ обьяснить ему произхожденіе, имнія и надежду Миссъ Биронъ. Ея имніе, которое состояло прежде изъ двенадсяти тысячь фунтовъ Стерлинговъ капитальной суммы, умножено еще двумя третями, но навщаніямъ ея родственниковъ, а паче подаренными ей деньгами отъ одного безименнаго человка, за коего однако легко признать можно самаго Г. Дина. Онъ присовокупляетъ, что Миссъ Биронъ со всемъ не знаетъ, что они длаютъ для ея выгодъ. Сиръ Калъ отвтствуетъ на оное со всевозможнымъ благородствомъ и безкорыстностію. Онъ общаетъ сообщить опись своего имнія и проч. Миссъ Биронъ увдомляетъ Милади Ж… что перестали отъ нее скрывать разположенія ея фамиліи. Ей показано письмо Г. Дина и отвтъ Сира Карла. Она приходитъ въ возхищеніе отъ великодушія одного и отъ благородства другаго. Она была въ чрезвычайномъ изумленіи: отъ удивленія, признательности и проч. Милади Ж… шутливымъ образомъ отвчаетъ ей, что она сіи два письма почитаетъ превосходными и говоритъ о пребогатомъ подарк, которой госпожа Оливія прислала къ Сиру Карлу.

        ПИСЬМО ХСІІІ.
        Миссъ Биронъ къ Милади Ж…


        12 Октября.
        Съ часу на часъ я ожидаю вашего братца. Онъ получилъ, сказываете вы, письма изъ Италіи. О! естьлибъ они ни мало не уменьшили той радости, коей я отъ его прізда надюсь!
        По случаю узнали мы, что онъ въ дорог отъ однаго откупщика моего дядюшки, которой видлъ, что въ Стратффод вышелъ изъ кареты какой-то очень пригожій мужчина, при коемъ слуги были весьма нарядны; и вошелъ въ тотъ же самой постоялой домъ, гд мы возвращаясь въ Лондонъ остановлялись. Между тмъ, какъ ему готовили обдъ, [можетъ быть онъ обдалъ въ той же горниц, гд и мы.] то откупщикъ полюбопытствовалъ спросить, кто онъ таковъ. Служители [такихъ вжливыхъ, говоритъ онъ, еще не видано] отвчали ему, что они имютъ честь принадлежать Сиру Карлу Грандиссону, а такъ онъ имъ сказалъ, что онъ изъ Нортгамптоншира, то они спросили его далеко ли сего города замокъ Сельби. Принужденъ будучи по дламъ своимъ оттуда хать, встртился онъ съ моимъ дядюшкою и Г. Диномъ, кои для прогулки прозживались верхомъ. Онъ имъ сказалъ, отъ кого должны они ожидать посщенія. Дядюшка послалъ къ намъ немедлнно своего служителя съ симъ извстіемъ и веллъ намъ сказать, что похалъ на встрчу Сиру Карлу, дабы служить ему путеводителемъ до нашего замка. А какъ я передъ симъ не очень что то была здорова, то пришла въ такое движеніе, что тетушка
совтовала мн удалиться въ кабинетъ, дабы нсколько успокоитъ свой духъ.
        Оттуда пишу я къ вамъ, моя любезная, и въ сіи минуты вы легко судить можете, что мн не возможно писать къ вамъ о чемъ нибудь другомъ, мн кажется что когда я забавляюсь письмомъ, то легч могу управлять своимъ сердцемъ. Щастье что мы узнали о ето пути прежде нежели его увидли, но правду сказать, Сиру Карлу не должно было не взначай къ намъ пріхать. Что вы о томъ скажете, моя дорогая? Не усматриваете ли въ етомъ такого человка, которой увренъ что принесетъ намъ такимъ поступкомъ удовольствіе. Я читывала, что государи разославъ свои портреты къ любимымъ своимъ особамъ и женясь на нихъ чрезъ посредниковъ, не въ значай и въ переодяніи подъзжали къ ихъ границамъ, дабы вдругъ изумить молодую и боязливую принцессу. На здсь не только обстоятельства различны, ибо дло еще не совершилось; но хотябъ онъ былъ и королевской крови, то и тогда ожидалабъ я отъ него лучшаго поступка.
        Чему не предается гордость для оправданія своихъ своенравій! Я виновата, моя любезная. Одинъ изъ слугъ Сира Карла прибылъ съ письмомъ къ дядюшк Сельби. Моя тетушка его разкрыла на немъ означено что оно послано изъ Строфорта. Любезный вашъ братецъ посл вжливостей и освдомленій о нашемъ здоровь, увдомляетъ дядюшку, что онъ будетъ нын ночевать въ Нортгамптон и проситъ позволенія пріхать къ намъ на другой денъ завтракать. И такъ, моя любезная, онъ не хотлъ показать того вида, коего я по своему своенравію отъ него опасалась. Однако, какъ будтобы намрена была его замтить въ какомъ нибудь недостатк, я подумала, не заключается ли въ етомъ излишней какой наружности, судя по его столь откровенному свойству? Или не воображаетъ ли онъ, чтобъ мы не могли и пережить нашего намренія, естьлибъ онъ намъ не послалъ извстія о своемъ прізд прежде нежели бы насъ увидлъ? О Клементина! Сколько ты поражаешь Генріетту Биронъ при собственныхъ ея глазахъ. Сколько она стремится показаться твоимъ взорамъ! Мнніе, какое имю о своемъ малодушіи, дйствительно длаетъ меня малодушною.
        Очень хорошо. Но я сужу, что естьли мой дядюшка и Г. Динъ съ нимъ встртятся; то они принудятъ его пріхать сюда сего же вечера. Не будетъ ли ему времени, когда ни захочетъ, хать въ Нортгамптонъ?… но вотъ онъ! Пріхалъ! такъ, моя любезная, ето самъ онъ. Дядюшка мой халъ вмст съ нимъ въ карет. Г. Динъ, сказала мн моя горнишная, вышелъ уже изъ кареты. Ета двка обожаетъ Сира Карла. Оставь меня, Салли. Твое смущеніе, дурочка, умножаетъ изумленіе твоей госпожи,
        Дабы избжать всякаго притворстава, то я сошла въ низъ и хотла его встртить, какъ увидла своего дядюшку на лсниц. Любезная племянница, сказалъ онъ мн, вы не отдали справедливости Сиру Карлу. Я было думалъ, что въ томной вашей любви, [какія слова, моя дорогая, а особливо въ сіи минуты] должныбъ были боле имть къ нему пристрастія. Онъ понуждалъ меня идти до самой кареты. Вы очень щастливы, говорилъ онъ мн. Въ проздъ чрезъ цлыя пятнатцать миль онъ говорилъ только о васъ однихъ. Я васъ провожу, я васъ ему представлю.
        Не прошло еще и получаса, какъ я усиливалась успокоишь духъ свой. Ни что такъ не нравно, какъ не умстная шутка. Представить меня ему! Томная моя любовь! О дядюшка! подумала я. Силъ мн не доставало за нимъ слдовать. Я поспшно возвратилась въ свой кабинетъ, столько же смущенна какъ дитя. Вы знаете, моя любезная, что съ нкоего времени я не очень была здорова. Я была слаба и радость столь же трудно было мн сносить, какъ и печаль.
        Моя тетушка ко мн пришла. Что вамъ препятствуетъ, душа моя, сойти въ низъ? Какъ! вы въ слезахъ? Вы покажетесь странною любезнйшему человку, какого я когда либо въ жизни своей видла. Г. Динъ къ нему страстенъ… любезная тетушка, я уже весьма уничижена, когда себя съ нимъ сравниваю. Я бы весьма жалла, естьлибъ показалась ему странною; но дядюшка совершенно меня разстроилъ. Однако я знаю его добрыя разположенія и не должна на то жаловаться. Я за вами иду, Сударыня.
        Тетушка моя шла предо мною. Сиръ Карлъ, въ то самое время, какъ я показалась, подошелъ ко мн съ бодростію но съ видомъ нжнымъ и почтительнымъ. Онъ взялъ меня за руку, и наклонясь на оную сказалъ мн, какъ я радъ, что вижу паки мою любезную Миссъ Биронъ, я вижу ее въ добромъ здравіи! Ваши малйшія слабости, Сударыня, всегда будутъ разделяемы.
        Я поздравила его возвратнымъ пріздомъ. Мн не можно было говорить громко. Онъ не могъ не примтить моего смущенія. Онъ привелъ меня къ кресламъ, и не выпуская моей руки слъ подл меня. Я сперьва ее не отнимала, дабы онъ не подумалъ, что я притворствую; но при столь многихъ свидтеляхъ я подумала, что Сиръ Карлъ былъ нсколько воленъ. Однако, какъ я ее не отнимала, то онъ не могъ честнымъ образомъ ее оставить: и такъ сія вина больше отъ меня чемъ отъ него произойти могла. Я спрашивала посл у тетушки, не показались ли ей взоры его такими, какія можетъ имть человкъ увренный въ успх своихъ намреній? Она мн сказала, что она примтила въ его вид мужескую вольность, но съ такою нжностію, которая придавала ему неизреченную пріятность. Между тмъ какъ онъ былъ по тогдашнему обстоятельству въ принужденіи, примолвила она; то не удивительно, что онъ говорилъ съ вами съ обыкновенною учтивостію, какъ другъ вашъ; но теперь когда онъ воленъ съ вами изьясняться, должно ему поступать какъ любовнику, то есть, точно такъ, какъ онъ поступалъ.
        Онъ мн возвратилъ употребленіе голоса, говоря мн с васъ, моя любезная, о Милади Л… о вашихъ супругахъ и о своей питомиц. Дядюшка мой съ тетушкою вышелъ, и сколько могла судить, для того чтобъ посовтовать между собою, прилично ли моему дядюшк предложишь Сиру Карлу,чтобъ занялъ покои въ нашемъ замк, и прожилъ бы у насъ все то время, которое намренъ препроводить въ нашемъ узд: люди его остались на двор и ожидали его приказовъ. Моя тетушка, которая, какъ вы знаете, весьма строго наблюдаетъ благопристойность и все что къ нему прилично, представляла моему дядюшк, что благодаря стараніямъ Г. Гревиля, вс наши друзья увдомлены, что Сиръ Карлъ, какъ кажется, въ перьвые о мн помышлять началъ: слдственно, естьли съ нимъ надлежитъ поступать какъ съ такимъ человкомъ, коего сродство приноситъ намъ честь; то не мене обязаны мы наблюдать нкія мры, по крайней мр для виду, дабы не дать поводу думать, что онъ былъ увренъ въ своей побд при перьвомъ вид, тмъ боле, что злой нравъ Г. Гревиля довольно извстенъ. Мой дядюшка разгорячился. Я всегда не правъ, сказалъ онъ, а женщины правы. По томъ началъ говорить о всхъ тхъ
общихъ обстоятельствахъ и съ такими особенными выраженіями, за кои вы такъ часто надъ нимъ издвались. Онъ было надялся, говорилъ онъ, поздравить свою племянницу, до изтеченія двухъ недль въ качеств Милади Грандиссонъ. Какія же могутъ быть препятствія, когда вс въ произволеніи своемъ согласны? Будучи столь близки къ окончанію всего дла, онъ предъувдомлялъ мою тетушку, равно увщевалъ ее и меня предувдомить, чтобъ не показывать какого принужденія и притворства. Сиръ Карлъ не возъимлъ бы о насъ хорошаго мннія, естьлибъ мы сказали какую грубость. Наконецъ обьявилъ онъ свое мнніе, что не надлежитъ его выпускать изъ замка, и чтобъ онъ остановился въ какой гостинниц, сколько изъ чести для всей фамиліи, столько и изъ уваженія къ его собственному желанію насъ навстить. Моя тетушка возразила, что Сиръ Карлъ самъ ожидаетъ разборчивости въ нашихъ поступкахъ; что изъ приказа даннаго отъ него служителямъ, дабы не выпрягали лошадей изъ кареты, видно что онъ не намренъ препроводить у насъ сію ночь; что онъ даже и не намренъ былъ въ сей денъ къ намъ хать, но хать на ночлегъ въ Нортгамптонъ, такъ какъ признался онъ
моему дядюшк, повстрчавшись съ нимъ и съ Г. Диномъ. Словомъ, сказала мн тетушка, я столь же ревностно желаю вперить о себ надлежащее мнніе въ Сир Карл, какъ и во всхъ людяхъ; однако вы знаете, что наши сосди ожидаютъ примра отъ васъ. Ежели Сиръ Карлъ не будетъ здсь жить, то чаще станетъ къ намъ здить, и его посщенія будутъ казаться гораздо почтительнйшими. Я надюсь, что мы всякой день будемъ съ нимъ видться, и цлые дни съ нимъ просиживать: но его частые прізды не будутъ простыми учтивостями гостя, и должны почитаться обыкновенными посщеніями.
        Мой дядюшка съ трудомъ на сіе согласился. Когда онъ съ тетушкою возвратился, то нашелъ меня въ важномъ разговор съ Сиромъ Карломъ и Т. Диномъ. Содержаніе нашего разговора было благополучіе Милорда и Милади В… съ коими Г. Динъ, начавшій сію рчь, очень тсную дружбу имеиъ. Сиръ Карлъ увидя мою тетушку всталъ и говорилъ ей; ночь наступаетъ. Естьли вы позволите, то я завтра буду имть честь съ вами завтракать. Онъ каждому поклонился, а мн гораздо ниже и поцловалъ мою руку; и не сказавъ ни слова возвратился къ своей карете. Между тмъ какъ мы за нимъ шли до самыхъ дверей, изъ коихъ выходъ на дворъ, дядюшка мой еще предложилъ его остановить. Проклятая разборчивость! Слышала я, какъ онъ весьма тихо сказалъ моей тетушк. Она призналася намъ; что чувствовала въ себ нкое понужденіе говорить съ Сиромъ Карломъ, но не знала что ему сказать. Я съ нею была въ нкоемъ замшательств, которое доходило даже до безпокойства. Что ни будь было тутъ не хорошо, какъ намъ казалось, но мы не могли сказать, что такое было худое. Но по отъзд Сира Карла, и когда мы сли на свои стулья въ ожиданіи ужина, ни кто не мотъ скрыть своего
неудовольствія. Особливо дядюшка казался въ великой досад. Онъ бы охотно далъ, говорилъ онъ намъ тысячу гвиней за то, когда узнаетъ что Сиръ Карлъ вмсто того, чтобъ завтра сюда пріхать, поворотилъ въ Лондонъ.
        Я съ своей стороны не могла сносить такихъ намтокъ и просила, чтобъ меня уволили отъ ужина. Я была не здорова, а сіе странное обстоятельство пріумножало еще безпокойства въ моемъ нездоровь. Такое смшеніе, какъ я начинала испытывать, чрезмрно много отравляетъ наши лучшіе удовольствія. Общество оставленное мною, не было щастливе. Въ разсужденіяхъ своихъ дошли они до такой вспыльчивости, что ужинъ кончился очень поздо и изъ за стола встали не вши ни чего.
        Я вопрошаю васъ, любезная Милади, что бы должно было намъ длать?
        Хорошо ли мы поступили или нтъ? Излишняя разборчивость, какъ я слышала, такое замчаніе, заслуживаетъ со всемъ противнаго названія. Васъ, моя любезная, супруга вашего, нашу Емилію и Доктора Барлета кои столь великое участіе пріемлютъ во всемъ до Сира Карла касающемся, приняли мы съ истинною откровенностію. Такъ не ужели мене должны мы быть искренни къ братцу вашему? О нтъ, но кажется что обычай, сей тираннъ, и опасеніе о людскихъ рчахъ, особливо посл тхъ произшествій, кои случились со мною отъ нкоторыхъ дерскихъ и наглыхъ людей, обязывалъ насъ показать ему… что же, моя дорогая? Показать ему самымъ дломъ, что мы отъ него ожидаемъ того, чего не можемъ ожидать отъ его сестры и зятя: слдственно чемъ боле желали мы его видть при себ, тмъ боле должны были держать его отъ себя въ отдаленіи. Какое бы неправильное обьясненіе было въ пользу его, естьлибъ онъ о чемъ нибудь имлъ хотя малйшее сумнніе? Чего бы я не заплатила въ сію минуту, сказала мн тетушка, чтобъ только узнать его мысли.
        Но моя бабушка и об двоюродныя мои сестрицы будутъ сюда къ обду. Я получила отъ нихъ три поздравительныя письмца, въ коихъ радость господствуетъ со всею нжностію ихъ дружелюбія. Мы теперь остаемся въ ожиданіи. Вс нын стали рано, чтобы каждую вещь прибрать съ наилучшимъ порядкомъ. Моя тетушка увряетъ, что естьлибъ и самому Королю надлежало насъ навстить; то и тогда неимла бы она большаго желанія ему нравиться. Я сойду въ низъ, дабы избжать всякаго вида притворства, когда онъ прідетъ.
        Наша бдная Генріетта вошла опять въ свой кабинетъ. Истинно, нтъ щастливйшаго состоянія, какъ двическая жизнь для такихъ молодыхъ особъ, кои столь великую душу имютъ, что не взираютъ на удивленіе, и ласкательства другаго пола.
        Какое смущеніе, какія разнообразныя страсти колеблятъ такую женщину, которая единожды предастъ сердце свое любви? Еще нтъ Сиа Карла Грандисона, моя любезная! Однако ужъ десять часовъ. Какъ уменъ вашъ братецъ! Онъ и не заботится, что его ожидаютъ. Прекрасное спокойствіе духа! По крайней мр для него прекрасное, но очень не равнодушно оно для женщины, когда она видитъ человка такого гордаго. Можетъ быть взявши еще меня за руку при десяти свидтеляхъ, спросить меня, не причинялоли мн его отсудствіе много печали? Но я хочу поискать для него извиненія. Не могъ ли онъ забыть своего обязательства? не могъ ли онъ заспаться? Какой нибудь пріятной сонъ, которой представилъ ему Болонію… право, л обижена. Не въ Италіи ли онъ привыкъ быть такъ спокоенъ? О нтъ, моя любезная.
        Въ сіе самое время я не могла удержаться, чтобъ не обратиться назадъ и не осмотрть другихъ проступковъ, въ кои, какъ думаю, могу его укорить относительно ко мн. Однако память моя не столько будетъ для него вредна, сколько бы я желала. Но думаете ли вы, чтобъ другіе люди въ подобномъ положеніи остановлялсь въ Стратфорд съ тмъ, чтобъ имъ тамъ однимъ обдать? Одинъ только вашъ братецъ можетъ быть щастливъ самъ собою. Естьли онъ не можетъ быть щастливымъ, то ктожъ другой можетъ! Но статься можетъ, что его лошадямъ должно было отдохнуть. Мы не знаемъ, во сколько времени столь далеко онъ прохалъ. Тотъ, кто не хочетъ, чтобъ благороднйшія животныя лишены бывали какого либо убранства, долженъ по своему нраву поступать съ ними съ кротостію. Онъ говоритъ, что не можетъ отъ своихъ вышшихъ сносишь недостойныхъ поступокъ, мы тоже самое думаемъ, и въ семъ то самомъ мы его разсматриваемъ. Но для чегожъ, скажите пожалуйте? Мое сердце, любезная Милади, начинаетъ подниматься; я васъ увряю, что оно чаю вдвое больше стало нежели каково было вчера въ вечеру.
        Мой дядюшка, прежде нежели я пошла на верьхъ, слъ и держа часы съ девяти часовъ съ половиною до десяти, считалъ каждую минуту. Г. Динъ часто взглядывалъ на тетушку и на меня, желая безъ сумннія изслдовать, какъ я толковала сіе произшествіе. Я покраснла, показалась смущенною, какъ будто бы проступки вашего братца были мои собственныя. Я говорилъ, что изъ двухъ недль, сказалъ дядюшка, выдетъ цлые полгода, прости меня Боже, прежде нежели начнемъ свое дло. Но неотмнно Сиръ Карлъ разсерженъ: вотъ дйствіе, вашей разборчивости.
        Сердце мое возстало. Разсерженъ! Помыслила гордая Генріетта. Пусть же сердится, естьли сметъ. Дай Боже, началъ опять говорить дядюшка, чтобъ онъ возвратился въ Лондонъ! Можетъ быть сказалъ Г. Динъ что сбившись съ дороги, онъ подетъ къ Гж. Шерлей. Тогда мы старались привесть себ на память т выраженія, какими онъ самъ напрашивался къ намъ пріхать. Нкто предложилъ послать въ Нортгамптонъ, навдаться, что за причина его тамъ задерживаетъ. Какое нибудь приключеніе, можетъ быть… разв у него нтъ слугъ? спросила тетушка, и не могъ ли бы онъ одного послать къ намъ? Однако не послать ли намъ, Генріетта, примолвила она.
        Нтъ, нтъ, отвчала я съ гнвнымъ видомъ. Дядюшка желая меня пересмять, поднялъ громкой смхъ. Въ коемъ однако больше было досады чемъ радости. Врьте, Генріетта, что онъ возвратился въ Лондонъ. Я ето предвидлъ, госпожа Сельби. Онъ будетъ къ вамъ писать изъ Лондона, племянница, клянусь жизнію. По томъ сталъ онъ хохотать изъ всей силы, говоря, что то скажетъ ваша бабушка? Какъ удивятся об ваши сестрицы. Мы можемъ и сего дни ссть за обденной столь, какъ вчера за ужиномъ и ничего не вши встать изъ за стола.
        Я не могла перенести такихъ разсужденій и вставъ упрекнула дядюшку, хотя и учтиво, за его жестокость, по томъ просила позволенія выдти. Вс его осуждали. Тетушка шла за мною до самыхъ дверей и взявъ за руку тихимъ голосомъ мн сказала: будь уврена, Генріетта, что и Сиръ Карл не будетъ васъ называть своею женою, естьли можетъ только поступать съ вами хотя съ малйшимъ равнодушіемъ. Я ни чего тутъ не понимаю, примолвила она. Не возможно ему разсердиться. Я надюсь, что все ето обьяснится до прибытія вашей бабушки. Она очень ревнуетъ о чести своей дочери.
        Я ни чего на то не отвчала, да и отвчать не могла: но удвоила свои шаги, идучи къ своей горниц, и принялась за письмо, отеревъ по истинн нсколько слезъ, кои извлекли изъ глазъ моихъ злобныя шутки моего дядюшки. Вы любите, чтобъ я отдавала вамъ отчетъ во всемъ томъ, что ни думаю, судя по тмъ случаямъ, кои производятъ во мн какія либо мысли. Вы желаете, чтобъ я ни чего не упускала… но я вижу, что идетъ ко мн тетушка.
        Тетушка вошла ко мн съ письмецомъ. Сойдите, Генріетта, станемъ вмст завтракать; Сиръ Карлъ до обда не будетъ. Прочтите ету записку; мы ее получили отъ его слуги, которой не медля опять поскакалъ отсюда. Жалю, что его не задержали, мы бы о премногомъ его стали распрашивать.

        Госпож Сельби.
        "Я къ печали своей, Сударыня, задержанъ былъ досаднымъ посщеніемъ. Приходъ лучшаго изъ друзей моихъ заслуживалъ бы равное названіе въ таковыхъ обстоятельствахъ. Позвольте мн отложить до обда мое обязательство; тогда буду я имть честь васъ видть: съ два часа имлъ я каждую минуту надежду освободиться отъ того дла; иначе я заране къ вамъ послалъ.,,
        Какое посщеніе, подумала я по прочтеніи записки, можетъ задержать человка противъ его склонности? Ктожъ можетъ освободиться отъ досаднаго посщенія, естьли Сиръ Карлъ до того не дойдетъ, хотя и далъ на передъ свое обязательство въ исполненіи какого нибудь дла? Но я иду за вами, Сударыня.
        Я сошла въ низъ: дядюшка мой былъ въ чрезвычайной нетерпливости. Я тмъ утшилась, однако желала, хотябъ то было единственно для успокоенія его, столько поболтать, чтобъ надъ нимъ въ свою очередь посмяться.
        Такъ, такъ, отъ всего моего сердца, отвчалъ онъ на нсколько рчей, кои я ему выговорить отважилась. Увидимъ, что то скажетъ Сиръ Карлъ въ свое извиненіе. Но въ мои лта, естьлибъ мн надлежало снова начать любовное обхожденіе съ Гжею. Сельби, то нтъ въ свт ничего такого, отъ чего бы я не сдержалъ даннаго слова своей любовниц; не мене дивлюсь я тому благодушію, съ коимъ вы его извиняете, любовь скрываетъ премногія недостатки.
        Тетушка ни слова не сказала въ защищеніе Сира Карла: она безпокойна и удалена отъ своей надежды. Завтракъ у насъ былъ самой короткой; мы смотрли другъ на друга, какъ такіе люди, кои бы желали взаимно себ подать помощь, естьли бы могли. Однако Г. Динъ прозакладывалъ бы все что ни иметъ, сказалъ онъ, что мы будемъ довольны извиненіями Сира Карла.
        Но согласитесь, моя любезная, что ето посщеніе, какое бы ни было, но должно быть чрезвычайно важно, когда онъ принужденъ отложить такое обстоятельство, которое, какъ я ласкалась, почиталъ онъ за первое. Однако онъ называетъ его досаднымъ. Въ самомъ дл должно быть какому нибудь странному случаю, когда онъ находитъ такое препятствіе въ провинціи гд, можно сказать что онъ со всемъ иностранецъ. Но мы не должны дивиться, замтилъ дядюшка, что ето произошло въ гостинниц, куда мы разсудили за благо его послать.
        Теперь, какъ я о томъ размышляла, провела я всю послднюю ночь въ чрезвычайномъ безпокойств, и не могла почти сомкнуть глазъ. Что ни будь, какъ мн мечталось, угрожаетъ меня такое, которое можетъ мн воспрепятствовать съ нимъ соединиться. Но удались отъ меня оскорбительное воспоминаніе, я изгоняю тебя изъ своей памяти. Однако, когда вещественность насъ поражаетъ, то и самая тнь какъ бы по долгу принимаетъ силу вещественности въ пылкомъ нашемъ воображеніи.
        Бабушка, Люція и Нанси пріхали. Сколько наше произшествіе опечалило обихъ моихъ сестръ! Бабушка моя судитъ о всемъ въ хорошую сторону, какъ Г. Динъ. Я на минуту ушла. Но что я слышу? ето онъ, моя любезная, ето Сиръ Карлъ пріхалъ… что мн длать! Какъ перенести его гнвъ! Надобно ему увидть меня въ въ низу. Я увижу, какой онъ видъ покажетъ при своемъ вход. Естьли онъ холоденъ, естьли будетъ длать пустыя извиненія…
        Въ два часа по полудни я еще отъ нихъ уходила, дабы о всемъ васъ увдомить. Никогда, никогда не стану я доходить до такихъ непристойностей. Простите мн, Сиръ Карлъ! Какая злость [я изключаю только бабушку и Г. Дина;] что осмлились хулить такого человка, которой не можетъ сдлать произвольнаго проступка. Тетушка, да я только виноваты. Была ли когда тетушка виновата до сего случая? Мы вс собрались вмст, когда онъ вошелъ. Онъ предсталъ съ тмъ благороднымъ видомъ, коимъ всхъ съ перьваго взгляда привлекаетъ въ свою пользу. Сколь несносно мн было, сказалъ онъ поклонясь всему собранію, что не могъ пріхать ране!
        Вы видите, моя любезная, что онъ не принесъ мн ни какого извиненія, какъ я предполагала въ то время когда безпокоилась о его остановк: объ етомъ все мое опасеніе и было. Я знаю, что казалась очень важною и степенною.
        Тогда подходилъ онъ къ каждому изъ насъ: сперьва ка мн, потомъ къ бабушк, которую взявъ за руку, обими своими руками и низко наклонясь на оную говорилъ ей: какъ щастливъ сей день, Сударыня, что доставляетъ мн честь васъ видть! Воспоминаніе о послднихъ вашихъ милостяхъ, всегда будетъ возбуждать во мн признательность. Вы, какъ чаю, находитесь въ добромъ здоровь: Миссъ Биронъ конечно будетъ здорова, естьли ни что не повредитъ вашего здравія; а мы вс будемъ о томъ раздлять свою радость.
        Гжа. Шерлей, тетушка и об мои сестры весьма были довольны его вжливостію. Во мн оставалась еще нкая досада; иначе я была бы также довольна, что онъ здравіе мое приписывалъ здравію Гжи. Шерлей.
        Сударыня, началъ онъ опять говорить обратясь къ тетушк, я опасаюсь, что васъ принудилъ ожидать себя къ завтраку. Ето произошло отъ скучнаго и неблаговременнаго посщенія. Оно меня чрезвычайно опечалило, хотя и не смлъ я выразить того въ записк. Гнвъ есть страсть толь безобразная; что когда только буду имть власть надъ собою, ни когда не буду онаго оказывать при такихъ особахъ, коихъ люблю.
        Я жалю, сказала тетушка, естьли что нибудь непріятнаго съ вами случилось. Мой дядюшка, которой еще удерживалъ нсколько негодованія на свою племянницу, спросилъ важнымъ голосомъ, что же такое случилось съ Сиромъ Карломъ? Но въ ту самую минуту тетушка представила ему обихъ моихъ сестеръ: онъ имъ весьма учтиво сказалъ, что знаетъ ихъ по полученнымъ о нихъ описаніямъ; и вдая, сколько он имютъ довренности у Миссъ Биронъ, просилъ ихъ одобренія, на коемъ бы могъ основать надежду получить оное и отъ меня. Потомъ обратясь къ дядюшк и Г. Дину и взявъ каждаго за руку, говорилъ: Г. Динъ взираетъ на меня благопривтливо, но Г. Сельби, какъ примчаю показываетъ видъ важный. Дядюшка въ нкоемъ замшательств отвчалъ, что онъ единственно съ чрезвычайною не терпливостію узнать желаетъ, что могло опечалить Сира Карла. Надобно васъ удовольствовать, сказалъ ему вашъ братецъ. И такъ я не скрою отъ васъ, что нашелъ въ Нортгамптон на одного такого человка, которой хотлъ насильно меня остановить. Слыхали ли вы, чтобъ я когда нибудь искалъ съ кмъ ссориться? Сей человкъ, до сего времени со всемъ мн неизвстный, осмлился мн
обьявить, что онъ иметъ въ разсужденіи одной особы изъ сего собранія такія намренгя, кои онъ намренъ подкрплять всемъ что бы ни было.
        О! Ето конечно Гревиль, вскричала тетушка.
        Я чуть было не лишилась чувствъ. Нещастная Генріетта! Подумала я въ ту самую минуту, не ужели всегда причинять я буду наилучшему изъ человковъ единыя горести? Госпожа Шерлей, Г. Динъ, дядюшка и сестрицы мои изьявили вдругъ свое изумленіе и нетерпливость.
        Все кончилось очень щастливо: началъ онъ продолжать рчъ съ спокойнымъ видомъ; и такимъ голосомъ, которой показывалъ, что его душа ни мало не смущенна. Не станемъ боле говорить о томъ дерзкомъ человк. Я объ немъ жалю. Онъ страстно любитъ Миссъ Биронъ.
        Разсужденія моего дядюшки исполненныя нжности и учтивства но нсколько неумстныя лишили насъ случая узнать то, что было Сиръ Карлъ хотлъ примолвить. И я потомъ примтила, что онъ изъ сего самаго искусно искалъ средства прервать повствованіе о своемъ произшествіи не желая обьяснить онаго при мн. Но мн должно сойти въ низъ, моя любезная. Меня спрашиваютъ; думаю, что скоро станутъ обдать. Можетъ статься довели бы его до того, чтобъ онъ имъ все разсказалъ. Какъ буду я гордиться, любезная Милади! Во время моего отсудствія онъ очень много говорилъ къ слав вашей Генриетты. Но не вывдали еще отъ него, что бы такого съ нимъ случилось. Онъ, какъ говоритъ, такого мннія, что Г. Гревиль самъ все сіе разгласитъ. Онъ по его рчамъ желаетъ узнать, дйствительно ли онъ честной человкъ. Слава Богу, примолвилъ онъ, что я не нанесъ ни малйшаго вреда такому человку, которой славится своею страстію къ Миссъ Биронъ и знакомствомъ съ сею фамиліею.
        Не надйтесь, моя любезная, чтобъ могла я вамъ выразитъ ту радость и благопріязненность, съ каковою провели мы обденное время. Вставая изъ за стола бабушка моя, любящая всегда увеселенія юнымъ свойственныя, предложила Люціи ссть къ клависину въ томъ намреніи, какъ я замтила, чтобъ меня за нею привлечь къ оному. Мы об ей повинулись. Я что то забыла въ одной Италіанской аріи. Съ какою пріятностію Сиръ Карлъ предложилъ, что мн подсобитъ, начавъ самъ играть! Вс его просили, чтобъ продолжалъ, но онъ съ прелстною вжливостію въ томъ извинился.
        Дядюшка и Г. Динъ такъ были прельщены, что его видятъ и слышатъ, что и не думали насъ оставить, хотя во тогдашнему случаю и можно было того требовать. Поговоря нсколько минутъ о постороннемъ подошелъ онъ къ бабушк и тетушк и спросилъ ихъ, не можетъ ли ласкаться щастіемъ испросить позволенія переговоритъ съ четверть часа съ Миссъ Биронъ. Здсь, примолвилъ онъ, свидтелями у насъ одни друзья и родственники; но я воображаю, Сударыни, что Миссъ Биронъ лучше захочетъ, дабы они отъ васъ а не отъ меня свдали то, что я вамъ сказать имю. Бабушка весьма одобрила сіе предложеніе. Что касается до меня; то я какъ скоро увидла Сира Карла, вставши вышла изъ горницы а за мною и об мои сестрицы. Г. Динъ и дядюшка, извиняясь, что не предупредили его желанія, пошли также въ другіе покои. Тетушка пришла ко мн: душинька моя! но какъ ты дрожишь! Надобно теб войти св мною въ горницу. Тогда она сказала мн, чего желаетъ Сиръ Карлъ отъ нее и отъ моей бабушки. Я лишаюсь бодрости, отвчала я, совершенно лишаюсь бодрости. Естьли боязливость и смущеніе суть знаки любьви; то я оныя имю. Сиръ Карлъ ни одного изъ нихъ не иметъ. Не
сказалъ ли онъ чего о своей Клементин? Не кажись глупою, сказала тетушка, ты обыкновенно бываешь разумне. Разумне, возразила я. Ахъ! Сударыня, сердце Сира Карла при всемъ томъ раздленно; а мое никогда еще до сей самой минуты не было искушаемо. Я не скрываю отъ васъ ни одной своей слабости, любезная Милади. Тетушка сказала, чтобъ я вошла въ горницу, и Сиръ Карлъ подошедъ мн на встрчу съ самымъ ласковымъ видомъ подвелъ меня къ кресламъ, кои стояли порожни между тетушкою и бабушкою. Онъ не примтилъ моего смущенія, по чему удобне могла я ободриться, тмъ паче что и онъ казался не много смущеннымъ. Однако онъ слъ; голосъ его по малу становился тверже, и онъ намъ говорилъ слдующуію речь.
        Никогда, Сударыня, не находился человкъ въ такомъ странномъ положеніи, какъ я. Вы знаете вс причины оному: вы знаете, въ какихъ я былъ замшательствахъ, отъ такой фамиліи, которую долженъ всегда уважать, и отъ такой двицы, коей во всю свою жизнь удивляться буду: и вы, Сударыня, [обратясь къ моей бабушк:] благоволили дать мн познаніе, что ко премногимъ засвидтельствованіямъ о истинномъ величіи души, присоединяетъ Миссъ Биронъ и то великодушіе, что пріемлетъ участіе въ жребіи такой особы, которая есть Миссъ Биронъ для Италіи. Я не извиняюсь за сіе уподобленіе: сердце мое, смю сказать, [говоря мн,] равняется съ вашимъ, Сударыня, въ откровенности и искренности.
        Моя бабушка отвчала ему за меня, что онъ не иметъ надобности въ извиненіяхъ и что мы вс отдаемъ справедливость достоинствамъ знаменитой Италіанки. Онъ началъ паки свою речь.
        Въ толь чрезвычайномъ положеніи хотя и, можно увдатъ изъ моей повсти то что я сказать хочу и хотя вы оказали мн милость, одобря т намренія, по коимъ я ищу почтенія отъ Миссъ Биронъ; но мн кажется, что я долженъ для ея и вашей разборчивости съ искренностію представить вамъ состояніе своего сердца; я буду говоритъ со всею откровенностію, каковая приличествуетъ въ подобныхъ случаяхъ, равно какъ въ такихъ договорахъ, кои заключаются торжественно между народами.
        Я не нечувствителенъ къ красот; но до сего самаго времени одна красота имла власть только надъ моими глазами, по тому удовольствію отъ коего, какъ сродно, защититься не льзя при воззрніи на сіе совершенство. Естьлибы сердце мое не было какъ бы лишено своихъ желаній и естьлибъ я властвовалъ самимъ собою, то Миссъ Биронъ съ перьваго разу какъ я ее увидлъ не оставила бы мн другаго выбора. Но имвъ честь обращаться съ нею, я усмотрлъ въ душ ея и во всхъ поступкахъ то истинное достоинство, ту разборчивость и благородную откровенность, кои всегда почиталъ яко за отличительныя качества ея пола, хотя въ таковомъ степени нашелъ я оныя только въ одной особ. Вскор позналъ я что удивленіе оказываемое мною толь многимъ достоинствамъ могло меня завлечь въ другую страсть: ибо не могло тогда оставаться мн ни малйшей твердой надежды совокупиться съ иностранкою, когда по тмъ обстоятельствамъ, въ коихъ я относительно къ ней находился, обязанъ я былъ ждать успшнаго окончанія нкоторыхъ произшесшвій. Испытуя свое сердце пришелъ я по истинн въ смущеніе, ощутя что прелсти Миссъ Биронъ толико впечатллись въ ономъ, что
могутъ нарушить мое спокойство. Честь и справедливость привели меня къ ршительному намренію употребить всевозможныя усилія къ остановленію толико сильной страсти. Дла мои не преминули подавать мн причинъ къ частымъ отлучкамъ въ то время когда Миссъ Биронъ длила общество съ моими сестрами. Осмливаясь съ трудомъ довряться себ въ ея присудствіи, ршился я принять на себя разныя попеченія, кои могъ бы поручить и другому. Я не однократно познавалъ, что страстное мое желаніе къ окончанію печальной судьбины нкоторыхъ особъ не долго бы противоборствовало новымъ чувствованіямъ моего сердца, естьлибъ сіи самыя нещастія, о коихъ я сердечно жалю, щастливо могли окончиться. Мн не трудно было также примтить, что мои сестры и Милордъ Л… кои ни чего о моемъ положеніи не знаютъ, предпочли бы Миссъ Биронъ, въ качеств своей сестры, всмъ другимъ особамъ.
        Иногда, признаться вамъ, сіе самолюбіе и тщеславіе, кои весьма сродны людямъ горячаго сложенія, ласкали меня, что по довренности моихъ сестеръ было бы мн не невозможно сдлать то, чтобъ мои чувствованія благосклонно приняты были отъ такой молодой особы, коея сердце, какъ мн казалось, не вступало еще ни въ какія обязательства: но я никогда себ не позволялъ остановляться долго при такой надежд. Каждой ласковой взглядъ, каждую улыбку, которую усматривалъ на семъ любезномъ лиц, относилъ я къ сродному ей благодушію, къ откровенности и признательности ощущаемой по великодушію въ ея сердц, которое излишне много цнила простую услугу, какую я имлъ щастіе ей оказать. Когдабъ я былъ и гораздо вольне; то и тогда весьма бы опасался лишиться столь пріятнаго зрлища излишне скорымъ обьявленіемъ моихъ чувствованій. Я зналъ по опытамъ многихъ другихъ людей, что естьли сродная кротость и вжливость Миссъ Биронъ преклонила къ себ сердца всхъ; то отъ того не удобне ея собственное сердце преодолено быть могло.
        Однако не взирая на вс усилія, кои къ тому употреблялъ: дабы прервать стеченіе чувствованій, толь скоро произшедшее, познавалъ я еще, что мои затрудненія купно съ новою страстію умножались. Изъ премногихъ средствъ къ моему защищенію испытанныхъ, увидлъ я, что мн оставалось одно токмо то, чтобъ укрпить сердце свое въ страсти къ Клементин при помощи самой Миссъ Биронъ: словомъ, извстить Миссъ Биронъ о моемъ положеніи, возбудить въ ней по ея великодушію участіе о печаляхъ Клементины и такимъ образомъ лишишь себя ободренія, коимъ бы могъ ласкаться, естьлибъ боле снисхождалъ къ своимъ желаніямъ. Такое средство мн пощастливилось. Великодушіе Миссъ Биронъ чувствительно оказалось въ пользу сей иностранки, но могло ли такое великодушіе не усугубишь еще боле моего къ ней удивленія?
        Когда я ршился извстить ее о моемъ положеніи, [ето было въ Колнеброк:] то она легко примтила мое смущеніе; я не могъ скрыть онаго. Скорой мой уходъ долженъ былъ ее удостоврить, что сердце мое было занято боле нежели сколько приличествовало тмъ обстоятельствамъ, кои я ей представлялъ. Я веллъ позвать Доктора Барлета, надясь получить отъ его совтовъ нкую помощь. Онъ зналъ состояніе моего сердца. Онъ зналъ по предложеніямъ учиненнымъ мною фамиліи Болонской, что во всякомъ другомъ обстоятельств, нтъ ничего такого въ свт, чтобъ могло меня склонить на т уступки, кои я почелъ, за долгъ предложить въ разсужденіи мстопребыванія и закона; ибо я принялъ въ уваженіе вс неудобства таковаго союза и безъ всякаго обиновенія утверждалъ, говорилъ я сему дражайшему другу, что могъ врне ожидать себ щастія отъ отвта, коего ожидалъ бы я изъ замка Сельби чемъ отъ Клементины, хотябъ она и приняла предложенныя ей отъ меня условія; ибо не сумнвался, чтобь она не была благополучне съ человкомъ, своимъ единоземцомъ и единый съ нею законъ исповдующимъ. Я также признался Доктору, что не имлъ ни малйшей надежды преодолть
противоположенія оной фамиліи и что въ инное время не могъ быть нечувствительнымъ къ обиднымъ поступкамъ, кои мн отъ оной были оказаны.
        Г. Барлетъ хотя и крайне тронутъ былъ страданіями Клементины, я весьма удивлялся ея достоинствамъ; но одобрилъ сердечную мою склонность. Вы не о всемъ разсудили, говорилъ я ему. Вотъ въ чемъ состоитъ дло, дражайшій Докторъ. Я зналъ Клементину прежде Миссъ Биронъ. Клементина одарена превосходнйшими качествами. Она меня не отринула. Она принимаетъ мои условія. Она просила даже и сродниковъ своихъ, чтобъ оныя приняли. Она уврена въ моей честности и страсти. До того щастливаго времени, когда я началъ познавать Миссъ Биронъ, намреніе мое было ожидать или выздоровленія Клементины или позволенія принять для себя другія мры. Миссъ Биронъ естьли когда о томъ узнаетъ, Миссъ Биронъ сама проститъ ли мн перемну такого намренія, коего Клементина толико достойна? Поступки перенесенныя сею нещастною двицею ради меня, такъ какъ она удостоила меня о томъ своимъ письмомъ увдомить усугубили ея болзнь. До сего самаго времени, она желаетъ съ нетерпливостію меня видть. Докол можно думать, хотя и не весьма вроятно, чтобъ Небо содлывало меня орудіемъ къ изцленію такой превосходной двицы, которая сама собою заслуживаетъ
все мое уваженіе и нжность, то долженъ ли я желать привлечь къ себ сердце Миссъ Биронъ, хотябъ и надялся. Могъ ли бы я почитать себя щастливымъ въ такомъ успх? Не упустилъ ли бы я тмъ благодарности своей къ одной особ а великодушія къ другой? Благополучіе Миссъ Биронъ отъ меня зависть не можетъ. Она должна ожидать онаго отъ иннаго человка, кром того, коего сама для себя изберетъ, каковъ бы онъ ни былъ.
        Мы вс три наблюдали глубокое молчаніе. Моя бабушка и тетушка, казалось твердо намрены были оное сохранять, и я не могла бы его прервать. Сиръ Карлъ продолжалъ свою речь.
        Вы не знаете, дражайшая Миссъ Биронъ, что разлучаясь съ вами для отъзда въ Италію, не хотлъ бы я дабы вы познали движеніе моего сердца: я видлъ одну только неизвстность въ своей судьбин. Меня просили отправиться въ путь; излченіе Г. Іеронима было безнадежно.
        Онъ хотлъ умереть и токмо до прізда моего желалъ продолженія своей жизни. Присудствіе моего желали какъ послдняго покушенія къ возвращенію здравія его сестр. Вы сами, сударыня, одобрили сіе мое намреніе: но дабы не подпасть въ подозрніе будтобъ я въ такихъ обстоятельствахъ хотлъ васъ склонить въ свою пользу; то я утвердился, что ни какъ не надюсь принадлежать вамъ иннымъ образомъ, а разв по одному дружеству.
        Мн не можно было съ вами проститься. Я похалъ. Новые способы употребленные къ излченію Клементины имли тотъ успхъ, какого ожидали; употребленные для Іеронима не мене были удачны. По чему возвратились опять къ предложеніямъ. Клементина укрпилась въ здравіи и украсилась новыми прелстями. Вся фамилія согласилась наградить предложеніемъ ея руки того кому приписывали ея изцленіе. Я не скрою отъ васъ, Сударыни, что то, что досел заслуживало названо быть честію и сожаленіемъ, обратилось въ удивленіе, и я не оказалъ бы справедливости, естьлибъ не сказалъ въ любовь. Я почиталъ себя какъ супругомъ Клементины. Однако странно бы было, чтобъ благополучіе Миссъ Биронъ не составляло втораго моего сердечнаго желанія. Я тогда поздравлялъ себя, что искалъ только ея дружества и совершенно предался Клементин. Такое признаніе обязанъ я вамъ по справедливости учинить, Сударыня; естьлибъ я не предалъ своего сердца сей удивленія достойной чужестранк; то помрачилъ бы себя двоякимъ преступленіемъ, не благодарностію и несправедливостію; ибо ежели вы знаете вс ея произшествія, то знаете и то, какъ она покушалась преодолть
свое сердце, и сколь славно надъ онымъ возторжествовала.
        Онъ при сихъ словахъ остановился. Мы не переставали молчать. Моя бабушка и тетка глядли другъ на друга и при каждомъ его слов какъ ихъ глаза такъ и мои выражали нашу чувствительность. По томъ началъ онъ паки продолжать свою речь потупя съ пріятностію взоры свои и запинаясь.
        Чувствую, Сударыни, что отринутый, какъ по справедливости долженъ признаваться, отверженный Клементиною, хотя и по самымъ благоразумнымъ причинамъ, я весьма недостойно поступаю, что толь скоро по отказ предлагаю свое сердце Миссъ Биронъ. Естьлибъ я наблюдалъ точно свои правила, то конечно похвальне бы было обождать по крайней мр до того времени, которое законами для вдовства предписано: но когда благопристойность ни чемъ не нарушается, та великія души, каковыми вы украшаетесь, не взираютъ ни мало на такіе простонародные обряды. Я же теперь не инное что предпріемлю, какъ открываю такую страсть, которая безъ тхъ препятствій, кои теперь уничтожены, была бы сильнйшею, коею когда либо сердце человческое пылать могло.
        Я знаю, Сударыня, что вы съ моими сестрами читали мои письма отправленныя изъ Италіи. Изъ послднихъ и изъ тхъ, кои я оставилъ госпож Шерлей, не должны вы имть ни малаго сумннія о постоянств Клементины въ славномъ ея намреніи. А сіе письмо, полученное мною только за два дни [вынимая оное изъ кармана] и писанное, какъ сами увидите прежде полученія моихъ, покажетъ вамъ, что вся фамилія, для поданія примра Клеметин меня проситъ принести свои обты какой нибудь единоземной мн особ. Сіе служитъ нкоею причиною понуждающею меня нкоторымъ образомъ поспшить предложеніемъ моихъ покорнйшихъ вамъ услугъ. Хотябъ таковой поступокъ могъ показаться весьма поспшнымъ судя по моему положенію, но не обвинялилибъ вы меня въ непростительномъ небреженіи или въ явномъ равнодушіи, ежелибъ я для наблюденія пустыхъ обрядовъ могъ дале отлагать обьявленіе моихъ чувствованій и тмъ подать вамъ мысль, что колеблюсь въ своемъ выбор? Съ вашей стороны, Сударыни, естьли вы столько себя скрпить можете, чтобъ съ нкоею благосклонностію могли поступать съ такимъ человкомъ, которой пришелъ, какъ и отречъся не можетъ, но не желая и не могши
того избжать, въ то замшательство, кое можнобъ было назвать двоякою любовію; то вы по сему самому величію души обяжете его такимъ благодяніемъ каковое и совершеннйшею благодарностію замнено быть не можетъ.
        Тогда подалъ онъ мн письмо. Я уже на оное отвтствовалъ, примолвилъ онъ, и далъ знать моему другу, что я обратилъ свои старанія къ любезнйшей особ въ Англіи, достойнйшей; дружества его сестры, и что мои предложенія не отвержены. Ваша благосклонность, Сударыня, подастъ мн право, смю того надяться, еще боле ихъ въ семъ удостоврить: они же по своему ко мн благорасположенію основываютъ отъ части свое благополучіе на моемъ собственномъ.
        А такъ я прежде не очень была здорова: то неоднократно опасалась, моя дорогая, чтобъ въ продолженіе его речи не придти въ безпамятство. Моя бабушка и тетушка видя что я перемнялась въ лиц, особливо когда онъ особенно говорилъ со мною, об положили свои руки на одну мою, а другою держала я платокъ у своихъ глазъ дабы скрыть перемну, которую чувствовала я на своихъ щекахъ: но переставъ говорить онъ сжалъ три наши руки въ своихъ и поцловалъ; а мою два раза, и при томъ весьма страстно. Моя бабушка и тетушка восхищенныя радостію, хотя и въ слезахъ; взирали другъ на друга и обращались по томъ ко мн, какъ бы ожидая кому прежде говоришь должно. Можетъ быть, началъ онъ опять говоритъ съ нкоторымъ движеніемъ, я надмру простирался въ первомъ семъ обьясненіи. Я прошу у васъ позволенія пріхать къ вамъ завтра къ обду: Миссъ Биронъ можетъ быть желаетъ, чтобъ сіе важное дло отложено было до завтра? И тогда пожалуйте мн скажите, какое будетъ слдствіе вашихъ разсужденій. Я возвращусь къ гостямъ, кои насъ оставили. О естьлибъ вс т, коихъ имю удовольствіе здсь видть, служили мн покровителями и ходатаями у Миссъ
Биронъ. Они теперь не могутъ почитать меня того достойнымъ; но я во всю свою жизнь стараться буду оное заслужишь.
        Онъ вышелъ отъ насъ съ такою пріятностію, которая одному ему только свойственна. Въ то самое время бабушка прижала меня къ своей груди. Подобныя ласки оказывала мн и тетушка и об он въ нжнйшихъ выраженіяхъ поздравляли меня симъ произшествіемъ.
        Мы не могли прочесть безъ сердечнаго сокрушенія то письмо, кое онъ мн оставилъ. Оно писано отъ Г. Іеронима, которой усильно проситъ вашего братца подать его сестр примръ, коему усердно желаетъ, чтобъ она послдовала. Вы его найдете въ семъ пакет, моя любезная, но не забудьте отослать ко мн обратно. Бдная Клементина! Кажется, что она не видя еще послдняго письма Сира Карла склонилась на все изъ одного угожденія къ своимъ родителямъ. А какъ я посылаю къ вамъ его письма, то не говорю и половины того, что представляется моимъ мыслямъ о ея положеніи. Неотмнно должны послднія объясненія вашего братца соотвтствовать ея надежд. Бдная Клементина! Могу ли я отказать ей въ своемъ соболзнованіи? Она тмъ боле оное заслуживаетъ, что мы знаемъ лучше, нежели когда прежде, какую утрату перенести ей должно.
        Я просила у тетушки позволенія удалиться, но узнала при томъ что Сиръ Карлъ возвратился къ гостямъ съ такимъ веселымъ и удовольственнымъ видомъ, что всхъ привелъ въ восхищеніе, между тмъ какъ глупая ваша Генріетта не могла собрать столько силъ, чтобъ остальное время вечера провести съ ними вмст. Мн по истинн не доставало той причины тамъ быть какую онъ имлъ; ибо къ великому сожаленію всего общества, онъ извинился что не можетъ остаться у насъ отужинать.
        Сіе продолжительное письмо отправлено будетъ завтра по утру очень рано, по случаю отъзда одного человка въ Лондонъ. Завтра… севодни, могла бы я сказать, ибо уже много ночи прошло. Естьлибъ для своей помощи не имла я пріятнаго упражненія писать къ вамъ, то уврена, что сонъ ни мало не отягощалъ бы моихъ вждей. Братецъ вашъ чаю спокойне спать будетъ.

        ПИСЬМО ХCІХ.
        Г. Іеронимъ къ Кавалеру Грандиссону.


        Болонія, 24 Сентября.

        Наконецъ, любезный Грандиссонъ, начинаемъ мы льстить себя надеждою что наша Клементина будетъ сообразоваться съ желаніями своей фамиліи. Генералъ съ своею супругою пріхали изъ Неаполя нарочно въ томъ намреніи, чтобъ покуситься на то, что они называютъ ршительнымъ средствомъ. И чтобъ не прежде ее оставить, пока не расположатъ ея мысли къ одолженію насъ. Прелатъ прибылъ въ то же время съ двумя другими Епископами: и въ сношеніи, произходившемъ между сими тремя особами и ею, обьявили они ей, что ей не льзя и помышлять о постриженіи безъ настоящаго согласія ея отца и матери. Гжа. Бемонтъ, которую просили препроводить съ нею нсколько времени, при всхъ обьявила себя съ нашей стороны: и въ прошедшій четвергъ съ Клементиною еще принужденне было поступлено. Вся фамилія собралась въ моей горниц; ей предложено было тудаже придти; она и пришла, мы совокупно возобновили вредъ нею усильныя свои прозьбы. Генералъ съ начала настоялъ боле всхъ: онъ былъ подкрпляемъ Прелатомъ; молодая Маркиза представляла при семъ третье дйствующее лице. Матушка сжавъ руки своей дочери, испускала единые вздохи, а вашъ Іеронимъ
изьяснялся только слезами; но при самомъ окончаніи сего зрлища батюшка мой сталъ предъ нею на колно и говорилъ ей: Дочь моя, любезное дитя, обяжи меня.
        Она упала на колни: о родитель мой! вскричала она, оставьте такое положеніе, или я умру у ногъ вашихъ. Нтъ, дочь моя, пока не согласишься меня обязать. Родитель мой! Снисходительнйшій изъ всхъ родителей! Дайте мн до крайней мр нсколько времени. Генералъ думая, что въ семъ произшествіи заключается преклонность, коей она еще не показывала, понуждалъ ее немедлнно ршиться. Не ужели родитель, говорилъ онъ ей, вотще уничижаться станетъ? Не ужели родительница безъ всякой пользы преклонять васъ будетъ своими слезами! Теперь, сестрица должно согласиться,или… онъ остановился взирая на нее гордливо. Потерпите, сказала она съ робостію, до перьвыхъ писемъ отъ Кавалера, ихъ не замдлятъ сюда привезти, и по томъ, поднося руку къ своей голов сказала… встаньте, батюшка или я умру у ногъ вашихъ.
        Мн показалось что Генералъ съ лишкомъ далеко доходилъ въ своихъ поступкахъ. Я требую, чтобъ дождались перьвыхъ писемъ. Хорошо! Я на то согласенъ, сказалъ батюшка, оставляя свое положеніе, и говоря ей чтобъ она также встала. Но какія бы новости въ нихъ ни были, однако помни, дражайшая дочь, что и твой отецъ, отецъ снисходительный, который желаетъ быть обязаннымъ. Какъ! подхватилъ Генералъ, такая отеческая милость не сдлаетъ въ васъ ни какого впчатленія? Вашъ батюшка, матушка и братья готовы пасть къ ногамъ вашимъ. Не ужели вс мы будемъ презрны? Не ужели Иностранецъ, Агличанинъ, Еретикъ, такъ, сколь онъ ни великъ, сколь ни благороденъ, но Еретикъ, и такой еще человкъ, коего вы съ такою для себя славою отвергли, получитъ предпочтеніе надъ всею вашею фамиліею? Помните еще, сестрица, прервалъ Прелатъ, что вы уже знаете его мннія. Онъ вамъ обьявилъ оныя при отъзд изъ Италіи. Такъ думаетели, чтобъ Кавалеръ Грандиссонъ могъ оныя перемнить по столь порядочномъ обьясненіи. Она отвчала, что чувствуетъ въ себ слабость, что почитаетъ себя виновною, прекословя изволенію отца и матери и что не можетъ спорить съ
своими братьями, но что она не здорова. Она просила братьевъ своихъ, чтобъ ее пощадили, и начавъ опять просить времени, заклинала своего отца оказать ей сію милость. Матушка, боясь чтобъ она не впала въ безпамятство, дозволила ей удалиться, примолвя, что не мыслятъ принуждать ея волю, а хотятъ употребить съ нею одно токмо убжденіе.
        Она удалилась, но съ тмъ токмо чтобъ пойти къ Гж. Бемонтъ. Бросясь въ ея объятія говорила она ей. О! Сударыня, меня гонятъ, притсняютъ, а ето называется у нихъ убжденіемъ. Отецъ на колняхъ! Мать въ слезахъ! Братья униженно меня просящіе! О жестокое убжденіе!
        Госпожа Бемонтъ вступила тогда съ нею въ разсужденія, представила ей непреклонность Генерала, снисхожденіе ея отца и матери и желанія ея обихъ братьевъ: она уважила ваши мннія, изьясня свое безъ пристрастія и не касаясь даже до различія закона. Она ей говорила объ одной молодой и прелестной особ въ вашемъ отечеств, которая можетъ васъ сдлать щастливымъ, и коея достохвальныя качества многіе Агличане, какъ сама она слышала, прославляли. Сія послдняя всть тмъ сильне ее поразила, что она знаетъ, сколь тсную дружбу имете вы съ Гжею. Бемонтъ. Она отвчала, что ни за что въ свт не захочетъ противуборствовать желаніямъ Сира Карла, и желаетъ видть васъ щастливыми, какую бы промыслъ Божій ни опредлилъ ей участь. Отецъ Марескотти также приступилъ къ своему долгу и совтовалъ ей не ожидать вашихъ писемъ для принятія твердаго намренія: ибо не можетъ сумнваться, чтобъ перьвое ваше мнніе не было въ нихъ подтверждено. Доводы трехъ Епископовъ напомянуты ей были съ новою силою. Ей назначенъ день, въ которой бы могла она предстать всей своей фамиліи. Госпожа Бемонтъ похвалила величіе ея души въ пожертвованій себя
предъ Богомъ и много увщевала ее не мене отличиться и въ покорности, коею обязана она даровавшимъ ей жизнь.
        А какъ вс такія разсужденія показались ей весьма важны; то она положила еще ихъ изслдовать. Пробывъ три часа въ своемъ кабинет вручила она госпож Бемонтъ слдующую содержанія записку, по коей, какъ ей сказала, думаетъ она, что легко уволятъ ее отъ того собранія, въ которое призвать ее намрены.
        "Я свышес силъ своихъ считаю, любезная моя госпожа Бемонтъ, исполненіе вашихъ нжныхъ но томительныхъ прошеній, равно какъ и докукъ, прозбъ и разсужденій моихъ братьевъ. О родительница моя! Какого послушанія, какого слпаго повиновенія ни заслуживаете вы отъ такой дочери, которая нарушила спокойствіе щастливыхъ дней вашихъ? Вы ни когда не знали печали, до тхъ прискорбій, кои я вамъ причинила. Жертва жизни моей была бы слабою замною приключенныхъ мною вамъ страданій. Кто можетъ супротивиться прошеніямъ родителя колнопреклонно умоляющаго совершить своя желанія. По истинн, нжный и почтенный мой родитель, я страшусь васъ паки видть. Чтобъ по крайней мр никогда не видть мн васъ въ томъ положеніи, въ какомъ въ минувшій четвертокъ васъ видла.
        "Я отринула отъ сердца своего такого человка, коего оно почитало: а по принятому правилу, которое не должно и не можетъ мн позволять о семъ раскаяваться, не возможно мн быть съ нимъ сопряженною. Отецъ Марескотти, хотя нын и почитаетъ его достойнымъ своей любьви, но напоминаетъ мн, что вс злополучія можетъ быть насланы мн отъ Бога въ наказаніе за то, что сердце мое прилпилось къ Еретику. Мн во все запрещено помышлять о поправленіи моего проступка тмъ средствомъ, которое одно почитала я къ тому удобнымъ.
        "Вы мн говорите, Гжа. Бемонтъ, и вс мои родственники равно какъ и вы меня увряютъ, что честь, великодушіе и уваженіе, какое всегда имю ж къ Кавалеру, равнымъ образомъ обязываютъ меня споспшествовать благополучію того человка, которой въ надежд своей отъ меня обманутъ, и уврены, что существуетъ въ его отечеств такая особа, которая можетъ содлать его щастливымъ: но мн должно, какъ вы говорите, подать ему примръ. Мн ето невозможное дло. Нтъ, честь и справедливая моя разборчивость никогда мн поступить ва сіе не позволятъ.
        "Но будучи толико понуждаема и теперь содрогаясь еще видя родителя коленопреклонно меня умоляюща, родительницу въ слезахъ погруженну, при томъ же судя съ основаніемъ, что долго жить мн не можно, что страшнйшая болзнь, которая паки приведетъ меня въ изнеможеніе, будетъ можетъ быть наказаніемъ за мою непокорность и что при послднемъ издыханіи утшеніемъ мн послужитъ та мысль, что я покорилась вол своихъ родителей въ томъ требованіи, въ которомъ твердо они ршились; впрочемъ позная отъ нихъ самихъ, что они почитать станутъ мое повиновеніе какъ бы вознагражденіемъ всхъ тхъ прискорбій, кои столь долго имъ причиняю, я молю Бога, чтобъ подалъ мн силу совершить предъ ними долгъ послушанія. Но естьли сіе усиліе будетъ для меня не возможно, то станутъ ли еще меня приневоливать и убждать? Надюсь, что сего не будетъ. Однако я всми силами стараться буду ршиться къ повиновенію; но какой бы ни былъ успхъ моихъ бореній, Грандиссонъ долженъ прежде подать примръ.,,
        Сколько проздравляли мы другъ друга, любезный Кавалеръ, читая сіе обьявленіе хотя она въ немъ и столь слабую надежду подавала? Теперь вс наши мры такъ расположены, чтобъ поступать съ нею съ тихостію, дабы не перемнила своего намренія. Мы не будемъ даже предлагать ей свиданій съ тмъ человкомъ, коему благопріятствуемъ, не уврясь, что вы ей подадите желаемый ею примръ: естьли дйствительно существуетъ толь любви достойная особа, что вы можете надяться быть съ нею щастливы; то сія причина, подтверждаемая такимъ человкомъ, какъ вы, не можетъ ли привесть ее къ ршительному намренію согласоваться съ нашими желаніями?
        Поелику не остается боле наджды, любезный мои Грандиссонъ, чтобъ вы по бракосочетанію стали мн братомъ; то во всемъ свт ни кого кром Графа Бельведере не признаю такимъ, коему бы могъ желать сего названія. Онъ Италіанецъ. Сестра моя, которая всегда была намъ толико любезна, не станетъ отъ насъ удаляться. Онъ знаетъ, отъ какого нещастнаго состоянія она свободилась, и не только за то не возражаетъ, но почиталъ бы себя еще самымъ щастливымъ человкомъ, естьлибъ могъ получишь ея руку во время жесточайшей ея болзни, когда врачи подавали ему надежду, что симъ средствомъ можетъ послужитъ къ ея излеченію. Небезъизвстно ему, что она васъ любитъ; отъ обожаетъ ее по тмъ самымъ причинамъ, по коимъ она васъ отвергаетъ, онъ питаетъ къ вамъ нжное дружество, и совершенно полагается на вашу честь: принявъ все сіе въ разсужденіе, не должны ли мы желать его сродства?
        Я не могу сумнваться, любезный другъ, чтобъ не отъ васъ зависло подать толико желаемый, нами примръ. Когда вы не премняя закона. восторжерствовали надъ фамиліею, состоящею изъ ревностныхъ Католиковъ и могли привлечь къ себ сердце самой разборчивой и добродтельной двицы. Какая особа, имющая чувствительное и свободное сердце, и какая фамилія могутъ вамъ противиться, ежели законъ и отечество въ семъ случа будутъ одинаковы?
        И такъ оставьте насъ въ надежд, любезный мой Грандиссонъ, что вы поступите на такое усиліе: уврьте насъ, что не усомнитесь подать оный примръ: а въ семъ упованіи мы будемъ понуждать свою сестру, чтобъ исполнила ту надежду, какую намъ подаетъ. Тогда, тогда увидите вы насъ въ Англіи, гд принесемъ вамъ благодарность за премногія милости, коими почитаемъ себя вамъ обязанными. Сіи мои прошенія суть равно прошенія всей нашей фамиліи, которую, какъ я увренъ, любить вы не престанете, да и вамъ общаю, что всегда будете ей дороги. Госпожа Бемонтъ присоединяетъ къ сему и свои прозьбы. Она уврена, какъ сама говоритъ, и меня проситъ уврить васъ съ ея стороны, что Клементина и вы, будете оба гораздо щастливе: она съ Графомъ Бельвеере, которой ей соотечественникъ и одного съ нею закона, а вы съ Агличанкою: гораздо щастливе, говоритъ она, нежелибъ того другъ отъ друга чаять могли. Госпожа Бемонтъ сказывала мн за тайность, что вы открываясь ей въ сердечныхъ своихъ чувствованіяхъ даже и въ то время, когда имли о всемъ надежду, оплакивали печальное состояніе моей сестры и мое собственное, касательно закона, и что
неоднократно ей объявляли, какъ то говорили и всей нашей фамиліи, что не сдлалибы равныхъ предложеній и перьвйшей въ свт Принцесс.
        Чего не должны мы ожидать отъ великой вашей души? Еще повторяю вамъ, мы ласкаемся, что въ вашей власти состоитъ споспшествовать нашему щастію, и не можемъ сумнваться о вашемъ на то соизволеніи; однако чтобъ изъ всего сего ни произошло, но не переставайте, дражайшій другъ любить вашего, и проч.

        ПИСЬМО C.
        Миссъ Биронъ къ Милади Ж…


        22 Октября.
        Мы теперь обстоятельно узнали то дло, которое задержало Сира Карла въ Нортгамптон. Г. Фенвичъ, которой намъ оное разсказывалъ, слышалъ ето отъ самаго ненавистнаго Гревиля.
        Вчера почти въ восемь часовъ поутру сей наглецъ пошелъ въ ту гостинницу, гд вашъ братецъ остановился и веллъ ему сказать, что проситъ его на минуту съ нимъ переговорить. Сиръ Карлъ тогда почти уже одлся, и далъ приказъ, чтобъ ране сюда поспть могли. Онъ принялъ посщеніе, о коемъ ему доложено.
        Г. Гревиль признается, что его поступокъ былъ нсколько надмененъ, видно, то есть: очень нагло. Я узналъ, государь мой, сказалъ онъ входя, что вы сюда пріхали съ тмъ, дабы похитить у насъ драгоцннйшее сокровище, какое токмо имемъ мы въ провинціи. Не нужно назвать ее по имени для уразумнія моихъ словъ. Я называюсь Гревилемъ. Давно уже обращаю я свои старанія къ Миссъ Биронъ: хотябъ и Государя имлъ я своимъ совмстникомъ, но я положилъ клятву оспоривать мои на нее требованія.
        Вы кажетесь человкомъ возносчивымъ, отвчалъ ему Сиръ Карлъ,оскорбленный безъ сумннія его видомъ и словами. Г. Гревиль могъ бы обойтись не обьявляя мн своего имени. Я объ немъ слышалъ. Я не знаю, государь мой, какія ваши требованія. Ваша клятва ничто для меня не составляетъ. Я въ своихъ длахъ властенъ и ни кому въ нихъ отвта давать не обязанъ.
        Я предполагаю, государь мой, что намреніе, съ коимъ вы сюда пріхали, есть то самое, о коемъ я говорилъ. Я испрашиваю вашего отвта только на сей вопросъ и испрашиваю онаго какъ благопріятности оказываемой отъ дворянина дворянину.
        Вы не такъ поступаете, государь мой, ежели хотите склонить меня, чтобъ васъ обязалъ. Однако я не скрою отъ васъ, что пріхалъ сюда въ намреніи употребить свои старанія у Миссъ Биронъ; надюсь что оныя будутъ приняты, и не знаю ни кого, коего требованія уважать долженъ.
        Кавалеръ Грандиссонъ, я знаю ваши свойства. Я почитаю васъ храбрымъ. И по сему свденію взираю на васъ, какъ на такого человка, съ коимъ изьясниться мн пристойно. Я не изъ Поллексфеновъ, государь мой.
        Я не вхожу, государь мой, въ то какіе вы, и какими не хотите показаться. Посщеніе ваше приноситъ мн честь; но оно мн въ сіе самое время непріятно. Я ду завтракать съ Миссъ Биронъ; я возвращусь сюда сегоже вечера и буду, имть время слышать все, что вамъ ни угодно будетъ говорить о сей или о всякой другой матеріи.
        Насъ могутъ разслышать, государь мой. Не сддаетели мн милости и не сойдетели со мною въ садъ? Вы дете завтракать съ Миссъ Биронъ, говорите вы? Любезный Кавалеръ Грандиссонъ, согласитесь, чтобъ я только четыре минуты переговорить съ вами могъ въ саду.
        Сего вечера, Г. Гревилъ, найдете вы меня въ готовности сдлать все, что вы ни желаете; но въ сію самую минуту я не хочу быть задерживаемъ.
        Я не допущу васъ, Государь мой, до сего посщенія, не получа отъ васъ согласія, что вы нсколько минутъ поговорите со мною въ саду.
        Такъ извинитежъ, Г. Гревиль, естьли я дамъ здсь свой приказъ, какъ будтобъ васъ у меня не было. Сиръ Карлъ позвонилъ. Одинъ изъ его слугъ тотчасъ къ нему вошелъ. Готовали карета? Тотъ часъ готова будетъ, отвтствовано ему. Поторопитесь. Потомъ вынулъ изъ кармана письмо и прочелъ его, ходя по горниц съ великимъ спокойствіемъ и не смотря на Г. Гревиля, которой, какъ самъ признается, кусалъ у себя губы, стоя у окошка и съ нетерпливостію ожидая, чтобъ слуга вышелъ. И тогда укорительнымъ голосомъ жаловался онъ на такой пренебрегающій поступокъ. Государь мой, сказалъ ему Сиръ Карлъ, можетъ быть вы должны еще благодарить за то, что здсь у меня въ поко находитесь. Такое упорство не пристойно благородному человку. Онъ началъ противъ воли своей разгорячаться и изьявилъ величайшую нетерпливость какъ бы скоре ухать. Г. Гревиль признается, что съ трудомъ могъ онъ удержаться, усматривая въ своемъ соперник толикое преимущество во взорахъ и во всемъ вид. Я повторяю мое требованіе, Сиръ Карлъ: и настою въ томъ, чтобъ вы переговорили со мною только четыре минуты. Вы ни какого права не имете того требовать, Г.
Гревиль. А естьли думаете, что имете; то будетъ время о томъ мн обьявить сего дня въ вечеру: но тогда, ежели угодно, выберите другія поступки, естьли желаете, чтобъ я почиталъ васъ съ собою въ равенств.
        Въ равенств, государь мой! Онъ наложилъ руку на свою шпагу. Дворянинъ равенъ и самому Князю, государь мой, въ такомъ дл, которое касается до чести. Такъ подитежъ и ищите себ Князей, Г. Гревиль. А я не Князь и вы не больше причины имете ко мн относитъся, какъ и къ такому человку, коего никогда не видали. Въ то время слуга пришедъ доложилъ ему, что карета готова: Государь мой, примолвилъ онъ, я оставляю вамъ во власть сію горницу. Вашъ слуга. Сего вечера я исполяю ваши приказанія.
        Одно слово, Сиръ Карлъ, пожалуйте, одно только слово. Чего хочетъ отъ меня Г. Гревиль? [оборотясь къ нему] Учинилили вы предложенія? Приняты ли он? Я повторяю, государь мой, что иначе должно поступать, ежели хотите имть право ожидать отвта, на такія вопросы.
        Однако я у васъ онаго испрашиваю, государь мой, и сочту сіе за милость.
        Сиръ Карлъ, вынимая часы… девять часовъ било! я ихъ принуждаю ждать… но вотъ мой отвтъ, государь мой. Предложенія я учинилъ и какъ уже вамъ сказалъ, надюсь, что они будутъ приняты.
        Естьлибъ вы были и со всемъ отмнной человкъ на свт, но тотъ, коего вы видите могъ бы при всемъ томъ усумнишься въ успх вашихъ домогательствъ къ той особ, коея затрудненія кажется умножаются отъ оказываемой ей покорности. Но до тому мннію, какое о васъ имю, увренъ я, что вы не на удачу сюда пріхали. Я страстно люблю Миссъ Биронъ. Мн бы не льзя было и показаться въ своей провинціи, естьлибъ я стерплъ, чтобъ сіе сокровище было изъ оной похищено.
        Въ вашей провинціи, Сударь? Въ весьма же тсныхъ предлахъ вы себя ограничиваете. Но я жалю о васъ, что любите столь страстно, ежели…
        Вы о мн жалете, государь мой? Прерывая Сира Карла. Я не люблю етаго возносчиваго вида. Словомъ, вамъ должно отречься отъ Миссъ Биронъ или оспоривать ее мн по правамъ чести.
        Покорной слуга, Г. Гревиль… вашъ братецъ, любезная моя, пошелъ въ низъ.
        Тотъ нахалъ не преминулъ за нимъ пойти, и видя что онъ скоро сядетъ въ карету, остановилъ его за руку при многихъ свидтеляхъ. Мы примчены, сказалъ онъ ему на ухо, выдте со мною на нсколько минутъ. Клянусь всемъ, что вы мн въ етомъ не должны отказать. Я не могу снести, чтобъ вы похали отсюда въ такомъ торжеств туда, куда васъ дла призываютъ.
        Сиръ Карлъ далъ себя вести, и какъ отошли къ сторон, то Г. Гревиль, вынулъ шпагу, понуждая и вашего братца, чтобъ обнажилъ свою.
        Сиръ Карлъ наложилъ на шпагу руку, но не вынимая ее. Г. Гревиль, сказалъ онъ своему непріятелю, не подвергайтесь безъ пользы опасности. Онъ хотлъ было возвратиться къ своей карет; но наглецъ клялся, что ничего не принимаетъ въ замну сего произшествія, кром совершеннаго отреченія отъ Миссъ Биронъ. А поелику онъ по неистовству своему, какъ Г. Фенвичь по его же словамъ говоритъ, становился очень опасенъ; то Сиръ Карлъ обнажилъ свою шпагу… я умю только защищаться; Гревиль, вы худо бережетесь, и однимъ замахомъ овладлъ его шпагою, и не причиня ни малаго удара, сдлалъ такъ, что она проскользнула изъ его руки. Вы видите, что я могу сдлать, сказалъ онъ приставя свою шпагу къ его чреву. Примите жизнь и свою шпагу; но по благоразумію или изъ чести не испытывайте своего жребія.
        Не ужели вижу у себя опять свою шпагу, не будучи раненъ? Такой поступокъ великодушенъ. Сего вечера, говорите вы?
        Я еще повторяю, что сего вечера готовъ буду исполнить ваши приказанія или у васъ самихъ или въ сей гостинниц. Но не говорите мн больше о поединк, государь мой; естьлибъ вы знали мои правила…
        Какъ ето можно! (съ клятвою) какъ могу я забыть сіе жестокое для меня произшествіе?… не обнаруживайте моего поступка въ замк Сельби…. Какъ ето можно? Мы здсь увидимся сего вечера. Онъ удалился съ видомъ пораженнымъ крайнимъ уныніемъ.
        Сиръ Карлъ вмсто того, чтобъ возвратиться прямо къ своей карет, пошелъ въ свои покои, написалъ извинительное письмо моей тетушк; ибо очень уже опоздалъ пріхать сюда въ тотъ часъ, въ которой намрялся; и чувствуя что былъ несколоко растроганъ такъ какъ и самъ въ письмец признался, прозжался онъ въ карет до самаго обденнаго времени.
        Сколько бы у насъ было безпокойства, естьлибъ знали, что онъ извинялся въ томъ, что съ нами отужинать ему не льзя токмо для того, дабы видться съ тмъ нахаломъ въ Нортгамтоня? Г. Фенвичь расказываетъ, что Г. Гревиль склонилъ его сего вечера ему сопутствовать. Сиръ Карлъ весьма учтиво имъ извинился, что принудилъ себя нсколько дожидать. Хотялбъ Гревиль и имлъ злыя намренія; однако въ правой своей рук столько чувствовалъ онъ то дйствіе, которое его обезоружило, что не могъ бы ею владть. Но онъ откровенно признался что Сиръ Карлъ поступилъ благородно возвратя ему шпагу въ томъ самомъ жару, въ коемъ еще его видлъ и не сдлавъ ни какого другаго употребленія своею. Не вдругъ ршился онъ обьясниться съ нимъ съ сею умренностію и ни что столько не способствовало къ успокоенію его, какъ извщеніе поданное ему отъ его супротивника, что онъ не расказывалъ намъ о семъ приключеніи и что въ томъ полагается на него самаго. Такой великодушной поступокъ столько его поразилъ, что онъ началъ его хвалить и свидтельствовать свою благодарность. Фенвичь, примолвилъ онъ, раскажетъ все сіе въ замк Сельби не утаивая ни чего
хотя оно будетъ служить столько же къ моему стыду, сколько къ вашей чести; но чтобъ сіе не навлекло мн ненависти отъ Миссъ Биронъ. Запальчивость лишила меня всхъ выгодъ. Я буду усиливаться уважать васъ, Сиръ Карлъ, но не могу удержаться, чтобъ не имть къ вамъ ненависти, естьли вы въ своихъ намреніяхъ успете. Однако я предлагаю такое условіе, чтобъ вы возтановили меня въ замк Сельби и въ мысляхъ Миссъ Биронъ, и естьли получите желаемый вами успхъ; то да позволено мн будетъ разгласить, что сіе сдлано съ моего согласія. Они разстались весьма учтиво, проводя вмст часть ночи. Сиръ Карлъ, какъ Г. Бельшеръ и Докторъ Барлетъ многократно намъ говорили, всегда имлъ искуство перемнять въ усердные себ друзья самыхъ смертельныхъ враговъ. Должно благодаритъ Бога, что окончаніе сего дла не было злополучно. Г. Фенвичь присовокупляетъ, что оное приключеніе ее очень разгласилось. Я не мене за сіе благодарю Бога. Г. Гревиль отрекся отъ всего, когда ему о томъ говорили. Теперь онъ обьявляетъ, что хочетъ оставишь всю надежду въ разсужденіи Миссъ Биронъ; но что Сиръ Карлъ есть одинъ токмо такой человкъ въ Англіи, коему онъ
можетъ уступитъ свои требованія. Какъ я рада. Любезная Милади что вс яростныя движенія сего неистоваго человка столь щастливо прекращены!
        Мы ожидаемъ съ часу на часъ вашего братца. Новая опасность, коей онъ за меня подвергался, содлываютъ его намъ гораздо любезнйшимъ, нежели прежде. Какъ можно намъ удержаться, сказалъ мн дядюшка, чтобъ не бросишься къ нему въ обьятія, когда онъ придетъ спрашивать, какое слдствіе вывели мы изъ нашихъ разсужденій? Ежели послдовать мн совту Г. Дина, то я должна по перьвому слову предложить ему свою руку. Об мои сестры совтуютъ мн, чтобъ я не принуждала его просишь оной два раза; бабушка и тетушка, кои всегда непремнны въ своемъ благодушіи, говорятъ чтобъ поступаемо было сообразуясь съ случаемъ и чтобъ совтовались съ моимъ благоразуміемъ, на которое, какъ говорятъ по своему ко изъ благоразположенію, могутъ он полагаться; но чтобъ паче всего избгать принужденности въ толико лестномъ упованіи, любезная Милади, еще нчто смущаетъ мое сердце, [думаетели чтобъ то иначе быть могло:] въ разсужденіи нжной и благородной Клементины.

        ПИСЬМО СІ.
        Миссъ Биронъ къ Милади Ж…


        Того же дня, въ вечеру.

        Теперь, любезнйшія мои, ибо безполезно повторять, что я не пишу ни чего такого къ одной, что бы равно не касалось и до другой, должна я предоставить вашему одобренію или осужденію все что ни произошло между превосходнйшимъ изъ человковъ и между нашею Генріеттою: щастлива буду, естьли голоса его сестръ преклонятся на мою сторону.
        Сиръ Карлъ пріхалъ сюда почти къ полудни. Мы вс поздравляли его тмъ, что слышали отъ Г. Феньвича. Онъ сказалъ намъ, что теперь въ наилучшей связи находится онъ съ Г. Гревилемъ.
        Обьяснившись съ скромностію въ семъ приключеніи началъ онъ гораздо тише говоритъ моей бабушк: я надюсь, Сударыня, что мн будетъ позволено возобновитъ опять въ вашемъ присудствіи вчерашній разговоръ съ Миссъ Биронъ. Нтъ, государь мой, отвчала она съ нкоею принужденною важностію, сего вамъ не позволятъ. Онъ показался весьма изумленнымъ, и даже нсколько тронутымъ… моя тетушка также изумилась, но мене нежелибъ въ такомъ случа, когдабъ не знала, какія пріятности сія изящная родительница подаетъ иногда своимъ мыслямъ. Сего мн не позволятъ, повторилъ Сиръ Карлъ. Нтъ, государь мой, отвчала она ему вторично. Но прибавя тотчасъ късему, что не хочетъ его долго держать недоумніи, продолжала она: въ таковыхъ длахъ мы всегда въ етомъ относились къ нашей Генріетт. Она благоразумна. Сердце ея весьма благодарно. Мы оставимъ васъ вмст съ нею, когда она захочетъ, слышать наши разсужденія о семъ важномъ предмет. Генріетта чуждается всякаго притворства; она обязана будетъ говорить за самаго себя, когда увидитъ, что ни я ни ея тетушка свидтелями при семъ не будемъ. Вы знаете другъ друга не со вчерашняго дня. Я
ласкаюсь, государь мой, что вы не станете жалть получа случай…
        А Миссъ Биронъ и я не можемъ, Сударыня, желать отсудствія двухъ свидтелей толико любезныхъ и почтенныхъ. Но я смю почитать вашу мысль за благопріятное предзнаменованіе, и обратясь къ моей тетушк спросилъ ее, не можетъ ли онъ по ея ходатайству надяться чтобъ немедлнно вступить со мною въ разговоръ. Тетушка отвела меня къ сторон, и сказала, чего онъ желаетъ. Я не мало была изумлена: но какъ она мн призналась, что и сама она не въ меньшемъ изумленіи и что сіи слова моей бабушки казалось ей произходили отъ излишней ея радости, то и дала мн замтить, что очень уже поздо отъ того отказаться. Какъ! Сударыня не могла я удержаться, чтобъ ей не отвчать, вы меня ведете къ Сиру Карлу, по его желанію, какъ будто бы онъ ожидаетъ, чтобъ ему слдовали. Посмотрите, какъ уже дядюшка на меня смотритъ. Вс устремили на меня свои взоры. Мы увидимся, естьли нужно, посл обда и какъ бы случайно. Но я лучше бы желала, чтобъ вы и бабушка при насъ находились. Я не намрена поступать принужденно. Я знаю мое сердце, и не хочу чтобъ укрывались его чувствованія. Можетъ быть случаться такія обстоятельства, въ коихъ буду имть въ васъ
нужду. Я приду въ смущеніе; я не смю на себя положиться. Можетъ быть желала бы я, сказала мн тетушка, чтобъ сіи слова бабушка не говорила. Но, любезная племянница, надобно за мною идти. Я пошла за нею, однако съ нкоею неохотою и съ пораженнымъ видомъ, какъ Люція меня увряетъ чтобъ дать всмъ знать, что я иду оттуда съ тмъ, дабы единъ на един говорить съ Сиромъ Карломъ. Тетушка довела меня до самаго моего кабинета и тамъ меня посадила. Она хотла уже меня оставить. Очень хорошо, Сударыня, сказала я ей. Видно должно мн здсь оставаться до тхъ поръ, какъ угодно будетъ Сиру Карлу сюда придти. Сдлалалибъ ето Клементина?
        Ни слова о Клементин, по крайней мр въ такомъ смысл, возразила тетушка, сіи слова моглибъ показаться ребяческими и васъ сочли бы неблагодарною. Я приведу къ вамъ Сира Карла. Она вышла; но тотчасъ возвратилась и превосходнйшій изъ человковъ вошелъ съ нею: а она тотчасъ удалилась.
        Онъ взялъ меня за руку съ такимъ почтеніемъ, коимъ бы я во всякое другое время могла гордиться. Я ршилась возвратить всю свою бодрость, и естьли можно, весь свой разсудокъ. Что касается до него, то не видла, чтобъ что не доставало ему бодрости: однако скромность и вжливость смягчали его величавый видъ и сродное ему достоинство. Другіе, какъ я воображаю, стали бы съ сначала удивляться нкоторымъ моимъ картинамъ, кои, какъ вы знаете, составляютъ единое украшеніе моего кабинета: но Сиръ Карлъ, поздравя меня съ полученіемъ лучшаго цвта въ лиц, какъ бы въ намреніи меня ободрить, [ибо дйствительно чувствовала я, что лице мое горло:] прямо обратился къ своей матеріи.
        Безполезно, какъ я увренъ, повторять Миссъ Биронъ то, что я говорилъ о такомъ положеніи, котороебъ могло почесться раздломъ сердца или двоякою любовію. Я не стану повторять, засвидтельствованія моего подобострастія, которое вмняю себ въ честь, и всегда сохранять буду къ удивленія достойной Иностранк. Ея достоинства и величіе души вашей вс таковыя изьясненія длаютъ безполезными. Но нужно, да и я по совершенной справедливости сказать вамъ могу что душа моя не столь для меня дорога, какъ Миссъ Биронъ. Вы видите, Сударыня, что я относительно до обстоятельствъ моихъ въ Италіи, совершенно свободенъ, свободенъ по выбору и произволенію добродтельной Клементины, коей вся фамилія основываетъ отчасти свое благополучіе на успх тхъ стараній, кои мн позволено вамъ оказывать. Клементина желаетъ моего брака и требуетъ только того, чтобъ я своимъ выборомъ не привелъ ее въ стыдъ за т чувствованія, кои ко мн имла.
        При сихъ словахъ онъ остановился, какъ бы ожидая отвта и смотря на меня съ видомъ сумннія. Я потупила глаза. Онъ одинъ можетъ сказать, какова я казалась и какъ тогда себя вела; но я недоумвала, голосъ мой былъ дрожащъ, колна мои тряслись: и думаю, что тогда почти етотъ отвтъ ему сказала, не отнимая руки своей отъ него, хотя въ продолженіе моей речи онъ неоднократно прижималъ ее къ своимъ устамъ: честь Сира Карла Грандиссона ни когда небывала да и быть не можетъ подозрваема. Я признаюсь… подтверждаю… Въ чемъ признается, что подтверждаетъ любезная моя Миссъ Биронъ? Положитесь съ равнымъ увреніемъ на мою честь и признательность. А есть ли въ чемъ нибудь начинаете сумнваться, то пожалуйте мн изьясните. Я не иначе стремлюсь преклонить къ себ ваше сердце какъ обьясненіемъ и уничтоженіемъ всхъ вашихъ сумнній. Я бы желалъ, чтобъ могъ ихъ обьяснить въ вашу пользу: и ето уже сдлалъ.
        Я узналъ, что он могли быть такого рода, какія по единой своей великодушной благости и по надянію на мою честь удобно бы вамъ было преодолть: и уразумлъ къ ущербу моей надежды, что естьлибы сердце той особы, коея почтеніе пріобрсти стараюсь, было въ такомъ состояніи, въ какомъ я находился; то сіе бы собственную мою разборчивость оскорбляло. Теперь говорите, признавайтесь и подтверждайте, дражайшая Миссъ Биронъ, то что было хотли мн сказать.
        Я признаюсь, государь мой, и признаюсь съ таковымъ же чистосердечіемъ, какъ вы, что я ослплена, и сказать еще приведена въ смущеніе достоинствами и превосходствомъ знаменитой чужестранки, которую уважать вмняете вы въ славу.
        Радость показалась мн, блистала въ его взордхъ: онъ наклонился къ моей рук; и еще прижалъ ее къ своимъ устамъ; но не сказалъ ни,слова, или съ намренія или отъ того, что дйствительно лишился употребленія голоса. Я продолжала свою речь, хотя слабымъ голосомъ, красня и потупляя взоры. Я не мене ее полагаюсь, государь мой, на вашу честь, справедливость, снисходительность и нжность. Ваши свойства и правила будутъ надежными поручителями для всякой женщины, которая станетъ стараться заслуживать ваше почтеніе. Но я такое высокое мнніе имю о Клементин и о ея поступкахъ, что страшусь… Ахъ! Государь мой, я страшусь, чтобъ было можно…
        Голосъ мой прескся: я уврена, что говорила съ откровенностію, и что вс вншніе признаки тому соотвтствовали, или сердце мое и лице ни когда одно съ другимъ не сходствовали.
        Чего страшится любезная моя Миссъ Биронъ? Чего страшится она невозможнаго?
        Будучи съ таковою нжностію понуждаема, государь мой, отъ такого человка, какъ вы, для чего мн не изьясниться? Бдная Генріетта Биронъ, въ той справедливости какую себ отдаетъ и въ той мысли какую иметъ о сей несравненной Иностранк, страшится, государь мой, страшится по причин, чтобъ при всхъ своихъ стараніяхъ, при всхъ усиліяхъ не казалась самой себ такою какою должно ей быть для своего спокойствія и для благополучія въ своей жизни, съ какимъ бы великодушіемъ ни старались вы сами ободрять ее. Таково мое опасеніе, государь мой, единственное мое опасеніе!
        Великодушная, благородная и неподражаемая Миссъ Биронъ! (съ видомъ и голосомъ восхитительнымъ) такъ въ семъ одномъ заключается ваше опасеніе! Ничего не будетъ не доставать къ щастію того человка, которой предъ вами находится: ибо онъ не сумнвается, чтобъ онъ, ежели судьбою опредлена ему жизнь, не учинилъ васъ щастливйшею женщиною. Клементина совершила славное дяніе: она всему въ свт предпочла свой законъ и отечество: таковое засвидтельствованіе во всю свою жизнь я ей отдавать буду: но признательность моя не должна ли усугубиться къ Миссъ Биронъ, которая не бывъ подвержена разнымъ искушеніямъ, имя однако чувствительнйшее изъ всхъ сердце, оказываетъ въ мою пользу такую откровенность, которая поставляетъ ея превыше всякихъ маловажныхъ обрядовъ, превыше всякаго притворства, и купно изьявляетъ Клементин такое великодушіе, коему можетъ быть никогда не бывало примра?
        Тогда онъ сталъ предо мною на колно, и сжавъ мою руку въ своихъ поцловалъ ее трижды.
        Повторяйте, повторяйте еще, любезнйшая Миссъ Биронъ, что въ семъ единомъ все ваше опасеніе заключается. Сколь мн легко исполнять свою обязанность! Будьте уврены, Сударыня, что я отрицаюсь во всю мою жизнь отъ всякаго такого дянія, всякой мысли, которая бы не клонилась къ уничтоженію сего опасенія.
        Я все сіе одобрила наклоненіемъ своей головы. Мн не можно было говорить: и платокъ, которой поднесла я къ своимъ глазамъ, весьма былъ мн полезенъ.
        Любезная Миссъ Биронъ, продолжалъ онъ съ такимъ жаромъ, коею изобразить я ни какъ не могу, вы чрезвычайно милостивы. Я не приближался къ вамъ безъ недоврія о самомъ себ и безъ боязни; ибо никто лучше меня не знаетъ, сколь нжно и разборчиво ваше сердце: я страшился, чтобъ оно въ такомъ случа не противопоставило мн какихъ сумнній. Во всю мою жизнь буду я исполненъ къ намъ благодарностію.
        Тогда онъ еще поцловалъ мою руку и всталъ съ таковою же пріятностію какъ и достоинствомъ. Естьлибъ я послдовала движеніямъ своего сердца, то колнопреклонно приняла бы его обты. Но я была какъ неподвижная. Однако мн казалось, что я довольно изьявляла радости о томъ что его оною исполнила: Принесла радость вашему братцу, любезная Милади, Сиру Карлу Грандиссону!
        Онъ примтилъ, что я очень была тронута, мои чувствованія и въ самомъ дл по мр размышленія увеличивались. Онъ мн сказалъ спокойнымъ голосомъ: я оставляю васъ, любезнйшая Миссъ Биронъ, и иду принять поздравленія отъ всхъ общихъ намъ друзей. По толикой неизвстности и по столь многихъ странныхъ произшествіяхъ съ сего самаго часа буду я считать дни моего благополучія.
        Онъ меня оставилъ съ видомъ нжнымъ и почтительнымъ. Я на ето не досадовала. Однако глаза мои за нимъ слдовали; я даже съ удовольствіемъ взирала и на тнь его, когда онъ сходилъ въ низъ по лстниц.
        Чрезъ нсколько часовъ пришла ко мн тетушка. Она застала меня въ глубокой задумчивости. Я укоряла себя съ начала излишнею торопливостію въ семъ дл, потомъ сама себя оправдывала, или по крайней мр думала, что оправдать себя могла, и прилагая премногія лестныя обстоятельства къ своимъ укоризнамъ и оправданіямъ усмотрла изъ оныхъ, что вчно должна я благословлять свою участь.
        Такова на примръ была мысль о родственникахъ и друзьяхъ, коихъ я пріобрту; равно сколь ето будетъ лестно моимъ родственникамъ. Но Емилія, любезная моя Емилія! Я почитала ее своею питомицею, равно какъ и онъ. Въ сихъ мысляхъ застала меня тетушка: она вывела меня изъ задумчивости, заключа меня въ свои обьятія: и похваляя меня опровергла вс сумннія о излишней торопливости, къ коей себя обвиняла: она говорила мн, какъ вс наши родственники взаимно другъ друга поздравляли сею новостію, и сколько тому радовались. Сколько довренности къ самой себ почувствовала я отъ ея одобренія? И уврясь, что дядюшка будетъ меня хвалить а не издваться надо мною, сошла я въ низъ съ большею бодростію чемъ шла къ себ на верьхъ.
        Сиръ Карлъ и бабушка, сидя одинъ подл другой разговаривали, когда явъ нимъ вошла. Вс увидя меня встали. О моя дорогая! Какое отличіе придаетъ мн любовь такого человка! Сколь умножилось то уваженіе, какое вся фамилія до дружеству своему мн оказывала. Дядюшка мой не могъ успокоиться не обременя меня своими ласками. Онъ напередъ всхъ ко мн подошелъ и привтствовалъ меня многими нжными выраженіями. Сиръ Карлъ давъ ему время себя удовольствовать подошелъ ко мн съ видомъ изьявляющимъ почтительнйшую любовь: и взявъ меня за руку посадилъ въ креслы между бабушкою и собою. Обожаемая дочь! сказала мн сія любезная и нжная родительница, принявъ меня въ свои обьятія, ты совершенно соотвтствовала тому мннію, какое я о теб имю. Я была уврена, что могу положиться на такое сердце, которое превышаетъ всякое притворство и скрытность. Я ей отвчала, что великодушіе Сира Карла Грандиссона ободрило меня въ смущеніи и во всхъ моихъ сумнительствахъ. Онъ клялся [сжимая мою руку въ своихъ, а бабушка держала меня за другую:] что естьлибъ Небо не даровало ему Миссъ Биронъ предметомъ всей его надежды; то онъ никогда бы уже не
сталъ помышлять о брак по случившихся ему въ Италіи огорченіяхъ. Я прошу у васъ одной милости, государь мой, предпріяла моя бабушка; не употребляйте ни когда такихъ постороннихъ словъ, когда хотите означать особъ именемъ ихъ отечества, словомъ, не говорите ни когда о удивленія достойной Клементин съ такою скрытностію. Не смущайтесь, государь мой, когда хотите произнести ея имя при Генріетт, при мн и дочери моей Сельби. Вы свободно оное выговаривать можете. Мы ее всегда почитали и не перестанемъ въ ней имть того уваженія, которое она заслуживаетъ по достопамятному примру поданному ею своему полу. Государь мой, сказала я наклонясь къ нему: я къ сему и свою прозьбу присовокупляю. Тетушка, слыша часть нашего разговора, подошла къ намъ и тоже самое ему говорила. Милади Ж… примолвила она, вамъ засвидтельствуетъ, государь ной, что мы прося у васъ вс трое сей милости, не имемъ столь подлаго сердца, чтобъ тмъ думали оказать вамъ какое похлбство. Онъ отвчалъ, что о томъ и помыслить не можетъ; что ваше великодушіе приноситъ самимъ намъ столько жечести какъ Клементин;что онъопишетъ Г. Іерониму нкоторыя изъ тхъ
обстоятельствъ, кои приносятъ ему сердечное веселіе; что он составятъ щастіе его любезнаго друга и что превосходная Клементина тмъ паче имть будетъ отъ того удовольствія, что желала быть уврена, дабы по пород и душевнымъ совершенствамъ тотъ человкъ, коего она почтила своею склонностію, ничего не говорилъ въ избраніи себ достойнаго предмета въ своемъ отечеств.
        Станемъ просить Бога, любезная моя Милади, чтобъ свтъ озаряющій благополучіе наше не затмился новыми тучами. Но я ни чего не опасаюсь. Я буду съ признательностію наслаждаться настоящимъ временемъ, а будущее оставлю въ волю Зиждителя всяческихъ. Естьли братецъ вашъ будетъ моимъ супругомъ: ежели его чувствованія моимъ соотвтствуютъ; то чтобъ могло мн случиться такого, чему бы я съ надянеімъ на него не подверглась? Но любезнйшія сестрицы, позвольте мн предложишь вамъ еще два вопроса.
        Скажите мн, помнители вы чтобъ опасеніе и неизвстность причиняли мн когда либо мученіе? Дйствительноли существовалъ тотъ, которой назывался Сиромъ Гарграфомъ Поллексфеномъ? Не разсказывала ли я вамъ своихъ сновъ, когда такъ говорила, что, какъ воображала себ, претерпла я отъ его гоненій? Нужно мн къ сохраненію справедливаго мннія о уничтоженіи, дабы вс таковыя страданія, вс мученія соблюдались письменно въ моихъ повствованіяхъ, а иначе могла бы я теперь забыть, что почитала себя нкогда злополучною.
        Да пожалуйте скажите мн, не можетели мн обьявить, куда скрылась моя болзнь? Я очень была не здорова, вы ето помните, Милади Ж… когда вы изволили пробыть у насъ нсколько дней; такъ не здорова, что не могла того скрыть ни отъ васъ ни отъ другихъ моихъ друзей, хотя весьма того желала. Я не воображала, чтобъ сія немощь была такая, коей излченіе зависитъ отъ сердечнаго удовольствія. Я столь была уврена о достоинствахъ Клементины и о правахъ, какія она имла на качества Милади Грандиссонъ, что въ такомъ убжденіи, какъ казалось, довольно благоразумно успокоила свое сердце. Я еще думаю, что не излишне рано начала ласкаться надеждою, любезная моя, я чувствую, что стала теперь такъ легка, свободна и щастлива, что ничего не понимаю въ сей перемн, и надюсь что никто не примтитъ уже во мн той болзни, отъ коей я освободилась.
        О! естьлибъ никакое обманутое сердце онаго недуга не чувствовало: и паче всего желаю, чтобъ оной не заразилъ кого въ Италіи! Любезная особа, которую мы тамъ знаемъ, премного уже претерпла отъ злйшей немощи. Естьли же таковая немощь остановится въ нашемъ островъ; то да не коснется она нжнаго сердца моей Емиліи! Сія любезная сердцу моему двица будетъ щастлива, естьли ея щастіе зависитъ отъ меня. Возьмите на себя трудъ, мои сударыни, ее въ томъ уврить. Но нтъ, не длайте етаго. Я при первой почт сама о томъ постараюсь. Я молю Бога, чтобъ сіе самое зло не постигло Милади Анны С… и ни единой изъ тхъ особъ, о коихъ я слышала съ толь малымъ удовольствіемъ.

        ПИСЬМО CII.
        Миссъ Биронъ къ той же.


        15 Октября.
        Я вамъ не сказывала, моя любезная, что Сиръ Карлъ общалъ Г. Гревилю примириться съ нимъ въ замк Сельби, два дня не говорилъ намъ о томъ ни слова, и что по своему предложенію, хотя оное выразилъ со всякою пріятностію и всевозможною осторожностію видлъ онъ нкія затрудненія со стороны моего дядюшки и моихъ двоюродныхъ сестрицъ; но въ чемъ можно у насъ отказать Сиру Карлу. Наконецъ соглашенось, чтобъ они увидлись въ церкв въ Воскресенье по утру, и чтобъ оказали они тамъ учтивыя привтствія, по коимъ бы намъ можно было принять ихъ посщеніе посл обда.
        А какъ вс у насъ въ узд знаютъ, что Кавалеръ Грандиссонъ пріхалъ съ тмъ намреніемъ, чтобъ снискать у моей фамиліи благосклонное одобреніе его предпріятій касательно одной молодой двицы, коей здсь вс желаютъ щастія, то церковь наполнилась множествомъ любопытныхъ людей, кои съ великою нетерпливостію желали его видть. Они почли себя обманутыми, увидя что вошла только тетушка моя, веденная Г. Диномъ, я съ дядюшкою и об мои сестрицы, коихъ велъ ихъ братецъ; но скоро по томъ увидли и Сира Карла, которой вошелъ съ господами Гревилемъ и Фенвичемъ. Они вс трое сли на скамь супротивъ насъ: Г. Гревилъ и Фенвичь напередъ всего стали намъ кланятся, между тмъ какъ Сиръ Карлъ заблагоразсудилъ свыше всякихъ обрядовъ уважить другія должности. Онъ всегда, какъ вы говорите, былъ чуждъ ложнаго стыда. Я съ веселіемъ взирала на него, когда онъ подавалъ собою таковой примръ. По томъ обратился онъ къ намъ и изъявилъ свое почтеніе съ такою пріятностію, что я и выразить оной достаточно не могу. Краска появилась у меня на лиц отъ речей находящихся около насъ особъ, кои ему удивлялись. Такое мнніе казалось мн, видла я въ
очахъ всхъ вообще, и даже сквозь вейеры нкоторыхъ госпожъ. Какое различіе между имъ и теми господами, судя по ихъ поступкамъ во время Богослуженія! Однакожъ кто бы когда видлъ тхъ двухъ особъ толь скромными, внимательными, и могу даже сказать подобострастными? Пусть вс, имющіе нкое превосходство надъ другими, ведутъ себя какъ вашъ братецъ: тогда не сумнваюсь я, чтобъ свтъ не сталъ лучше. По окончаніи службы Г. Гревилъ отперъ дверцы у своей скамьи, дабы расположить свои движенія сообразно съ нашими, и когда увидлъ, что мы почти уже выходили, то взявъ съ почтеніемъ руку Сира Карла, подошелъ къ намъ. Сиръ Карлъ встртилъ насъ у дверецъ нашей скамьи. Онъ подступилъ къ намъ съ чрезвычайною пріятностію и почтительно подалъ мн свою руку. Ето значило тоже что и явное обьявленіе его любьви. Да и вс такъ о томъ подумали. Г. Гревиль будучи смлъ въ своей подлости, сдлалъ нкое движеніе, какъ будтобы уступилъ вашему брату ту руку которую онъ принялъ: и будучи увертливе змя, говорилъ смотря на свою руку, которую по прошедшему произшествію принужденъ еще онъ былъ держать за камзоломъ, скверная моя лошадь не была
послушна своему господину. Я имю чесьь быть къ вамъ, Сударыня, къ чаю сего вечера. Вы мн окажете милость естьли сами поможете бдному безрукому.
        Не можно желать, хотябы и хотли, чтобъ въ провинціи не разглашались и самомалйшія произшествія. Наши люди сказали намъ, что вс вс вообще хвалили вашего братца. Чрезвычайно пріятно, любезная моя, когда домогается моей руки такой человкъ, коего вс хвалятъ.

        Въ Воскресенье съ вечеру.
        О! любезная моя Милади. Сколько етотъ Гревиль меня разстроилъ! Странной человкъ!
        Онъ не преминулъ придти съ другомъ своимъ Фенвичемъ: мы его приняли весьма учтиво. Вы знаете, что онъ хвалится остроуміемъ, и старается всегда изыскивать изреченія. Есть такіе люди, кои не могутъ имть въ семъ удачи безъ другаго какого человка, на коего бы вс ихъ шутки клонились. Фенвичь и онъ долго подшучивали другъ надъ другомъ. Братецъ вашъ нсколько разъ тому улыбался: но какъ объ нихъ ни мыслилъ, однако не оказалъ имъ нималаго презрнія. Но наконецъ бабушка и тетушка вступили съ нимъ въ разговоръ, которой учинилъ сихъ двухъ особъ столь молчаливыми и внимательными, что естьлибъ они по временамъ между собою не забывали своего положенія, то можнобъ было почесть ихъ способными къ нкоей скромности.
        Ни кто еще не заговаривалъ о томъ, что произошло въ Нортгамптон, и Г. Гревиль началъ самъ сію важную матерію. Онъ у меня просилъ аудіенціи на десять минутъ: ето точныя его слова. А какъ онъ обьявилъ, что оная будетъ послднею, какую токмо у меня касательно сего самаго дла просить станетъ; то бабушка мн сказала: одолжи, Г. Гревиля, душа моя; и я согласилась отойти съ нимъ къ окну. Думаю, что могу упомнить его речь, не перемняя почти ни чего изъ его выраженій. Онъ не такъ тихо говорилъ, чтобъ прочіе не могли его разслушать, хотя и вслухъ мн сказалъ, что желаетъ дабы я одна только его слышала.
        Я долженъ себя почитать весьма нещастнымъ, Сударыня, что никогда не получалъ отъ васъ ни малйшихъ знаковъ благопріятствія. Вы станете меня обвинять въ тщеславіи; я не чуждъ сей страсти. Но почто отрицать т выгоды и качества, кои вс мн приписываютъ? Я владею такимъ имніемъ, которое позволяетъ мн искать себ супруги между знатнйшими особами: оно свободно и ни какому сумннію не подлежитъ. Я не худова свойства. Правда, я люблю шутить, въ етомъ согласуюсь; но могу имть приверженность къ своимъ друзьямъ. Вы, добродтельныя женщины не мене любите мужчину за нкія недостатки, кои онъ вамъ предоставляетъ къ его исправленію. Я бы могъ сказать очень много въ свою пользу, естьлибъ Кавалеръ Грандиссонъ, [взглянувъ на него] совершенно меня не помрачалъ. Хоть 6ы мн провалиться, естьли я хотя малое имю о себ мнніе передъ нимъ. Я его всегда страшился. Но когда онъ слдуя инной любьви изъ Англіи похалъ; то я ласкался изъ того получить себ выгоду.
        Съ другой стороны однако боялся еще нсколько Милорда Д… Мать его такъ искусна какъ Макхіавель. Онъ иметъ нещетныя богатства и титло. Его качества, для знатнаго господина, весьма хороши. Но видя, что и онъ не боле меня имлъ щастія и также отверженъ, говорилъ я въ в себ; должно нотменно быть такому, кого она любитъ. Фенвичъ не боле меня стоитъ; ето не можетъ быть Фенвичь. Ормъ етотъ бднякъ! Еще и боле не льзя статься, чтобъ то былъ смиренникъ Ормъ.
        Я прошу васъ, государь мой… прервала я его речь и хотла было защищать Г. Орма: но онъ вдругъ прескъ мои слова и сказалъ съ наглостію, что хочетъ дабы его слушали, что ето есть речь на смерть его произносимая, и что я съ обидою ему прерываю его слова. Такъ доводите ее, Сударь, сказала я съ усмшкою, скоре жъ заключительной молитв.
        Я вамъ прежде сказывалъ, Миссъ Биронъ, что не могу сносить вашихъ усмшекъ. А теперь, хоть усмхайтесь хоть кажетесь строгою; но я твердо намренъ огорчать васъ до тхъ поръ, пока неокончимъ начатой разговоръ.
        Огорчать меня! Я надюсь, Сударь… Вы надетесь! что значитъ ваша надежда когда вы мн никогда и тни оной не подавали? Но послушайте меня. Я буду говорить вамъ о премногомъ, которое вамъ не очень покажется нравно, и при томъ съ совершеннымъ равнодушіемъ Я продолжилъ допытываться того щастливаго человка. Фулеръ, етотъ второй Ормъ: нтъ, говорилъ я, ему имъ быть не льзя. Не новоприбывшій ли ето гость, разумной Бельшеръ? [я веллъ замчать вс ваши движенія, какъ о томъ васъ и предувдомилъ.] Нтъ отвчалъ я самому себ, она отвергла Милорда Д… и цлые легіоны домогателей, прежде возвращенія Бельшера въ Англію.
        Ктожъ бы ето былъ! Но когда сей опасной человкъ, которой по моему мннію отправился изъ отечества съ тмъ, дабы вступить въ супружество съ Иностранкою, возвратился обратно холостъ, и какъ я узналъ, что онъ похалъ къ Севру; то началъ паки всего отъ него страшиться.
        Въ прошлой четвертокъ я получилъ извстіе, что по утру видли его въ Дюнстабл, и что онъ идетъ къ нашему узду. Я лишился всей бодрости. У меня разосланы были лазутчики по всмъ окрестностямъ замка Сельби. Чего не могутъ сдлать любовь и ревность? Я увдомился что вашъ дядюшка и Г. Динъ хали ему на встрчу. Ярость моя была не удобопонятна. Сколько не произнесъ я заклинаній и ругательствъ! Однако я судилъ, что при первомъ посщеніи не позволятъ жить моему сопернику въ одномъ дом съ етою прелстною колдуньею……
        Какое названіе? Государь мой. Колдунья, такъ колдунья, въ ярости своей называлъ я ее премногими именами, Дмитрей, Фома, Егоръ принесите мн тотчасъ зазжееныхъ факеловъ: я хочу поджечь замокъ Сельби и представитъ изъ того потшные огни для призда хищника моего блага. Я возьму крюки и вилы, и стану отталкивать ими въ пламень всхъ изъ ихъ фамиліи. Ни одинъ изъ нихъ отъ моего мщенія не укроется.
        Отвратительный человкъ! Я не хочу доле слушать.
        Вы до конца должны меня выслушать. Вы должны меня выслушать, говорю я вамъ, ета речь произносится на смерть мою: должно ли мн вамъ ето повторять?
        Умирающему нужнобъ было помышлять о покаяніи.
        Мн? А въ какомъ намреніи. Скажите пожалуйте. Я лишенъ всякой надежды. Чего ожидаете вы отъ нещастнаго и въ отчаяніе пришедшаго человка? Но я извстился, что мой совмстникъ не будетъ ночевать въ замк: а сіе то и спасло вашъ домъ. Тогда вся моя злость обратилась къ гостинниц Норгамптонской. Тракширщикъ, говорилъ я самъ въ себ, крайне мною обязанъ, а даетъ однако убжище смертельнйшему моему врагу! Но гораздо достойне меня дло есть идти самому и вывдать отъ него, какое участіе принимаетъ онъ въ замк Сельби принудишь его отречься отъ всхъ требованій, такъ какъ я уже и многихъ такихъ обожателей къ тому присилилъ своими.
        Я во всю ночь не смыкалъ глазъ. Я на утро пошелъ въ постоялой домъ. Я утверждаю, какъ и всякой свтской человкъ, что знаю все относящееся къ вжливости и хорошимъ поступкамъ; но я зналъ какого свойства тотъ, съ кмъ мн должно имть дло. Я зналъ, что онъ иметъ толикоже хладнокровія какъ и ршительности: ярость моя не допустила меня быть вжливымъ, а хотябъ и допустила, но я былъ увренъ что должно быть неистову чтобъ его раздражить. Я таковымъ былъ и не наблюдалъ ни какихъ предловъ. Ни съ какимъ человкомъ не было поступаемо съ большимъ пренебреженіемъ и хладнокровіемъ какъ тогда со мною. Я отъ того пришелъ въ неистовство. Онъ мн обьявилъ что не хочетъ биться. Я твердо ршился его къ тому принудишь; я шелъ за нимъ до самой его коляски и столько былъ удаченъ, что заманилъ ею въ отдаленное оттуда мсто; но я имлъ дло не съ простакомъ: онъ предувдомилъ меня голосомъ показавшимся для меня обиднымъ, чтобъ я берегся и осторожне бы поступалъ. Я воспользовался его совтомъ, но не лучшую имлъ удачу; ибо онъ знаетъ всевозможныя хитрости сей науки. Въ минуту увидлъ я себя безъ оружія, и жизнь моя стала во власти моего
сопротивника. Онъ возвратилъ мн шпагу, совтуя чтобъ я не подвергалъ себя другимъ опасностямъ, а свою вложилъ въ ножны и потомъ меня оставилъ. Тогда я видлъ себя въ мерзостномъ положеніи, лишась употребленія правой руки. Я скрылся подобно вору; а онъ слъ въ торжественную свою колесницу и похалъ къ замку Сельби. Я укрылся въ своемъ дом, проклиналъ весь свтъ, повергся на землю и грызъ ее.
        Сіе продолжительное и яростное повствованіе приводило въ нетерпливость моего дядюшку. Братецъ вашъ казался въ недоумніи, но хранилъ ко всему вниманіе. Г. Гревиль продолжалъ.
        Я склонилъ Фенвича идти со мною на мсто свиданія. Хотя былъ я безрукой, но желалъ бы еще его раздражить. Онъ однако не хотлъ раздражиться. А когда я узналъ что онъ меня не ославилъ въ замк Сельби, когда вспомнилъ, что его умренности обязанъ я возвращеніемъ своей шпаги и дарованіемъ жизни, когда представилъ себ его свойства, поступокъ его съ кавалеромъ Поллексфеномъ и все что Багенгаль о немъ мн ни говорилъ; то для чегоже мыслилъ я, будучи лишенъ всякой надежды, хотябъ онъ былъ живъ хотябъ я умеръ, искать успха въ своей страсти къ прелестной моей Биронъ? Для чего мн противиться толь благородному непріятелю? Сей человкъ равно неудобенъ къ изьявленію гордости и къ оскорбленію другихъ. Я долженъ его перемнить въ своего друга, [сею мыслію обязанъ я Г. Фенвичу] дабы тмъ прикрыть свою гордость а тамъ пропадай Миссъ Биронъ и все…
        Злой человкъ! За дв минуты предъ симъ умиралъ; а теперь… какъ я утомлена слушая ваши речи!
        О! Сударыня, вы еще не дошли до конца смертоносной моей речи. Но я не хочу страшишь васъ. Нестрашитесь ли вы нсколько?
        Весьма страшусь.
        [Сиръ Карлъ сдлалъ нкое движеніе, какъ будтобъ хотлъ подойти къ намъ; но остановился однако по прозьб моей бабушки, которая ему сказала, чтобъ далъ пройти сему жару и что Г. Гревиль всегда страненъ.]
        Страшитесь, Сударыня Е! да что зачитъ вашъ ужасъ, естьли его сравнить съ жестокими ночами и несносными днями, кои я отъ васъ проводилъ? Проклятыя ночи, проклятые дни, проклятъ и самъ я! Немилосердая двица! (скрежеща зубами) какія муки вы мн причиняли!… Но довольно, я поспшу заключить свою речь изъ состраданія къ вамъ, кои никогда ко мн онаго не имли.
        Какъ! Государь мой, можете ли вы укорять меня жестокостію?
        Конечно, и самою варварскою, хотя она изьявляласъ и въ прелестнйшихъ видахъ. Сія самая обманчивая тихость устроила мою погибель: она возраждала во мн надежду; такъ, сіе хладное сердце меня погубило. О обольстительный видъ! Но время уже окончить смертоносную мою речь. Подайте мн руку, я неотмнно ее требую. Не бойтесь чтобъ я ее сълъ; хотябъ въ другое время ето и могло случиться. (Онъ взялъ меня за руку, и я не противилась.)
        Теперь, Сударыня, внемлите послднимъ моимъ выраженіямъ: вы удостоитесь славы датъ въ себ лучшему изъ мужчинъ наилучшую супругу. Да не отдаленъ будетъ сей желаемый день ради тхъ, кои до того самаго времени будутъ еще упоеваться нкоею надеждою! Какъ любовникъ вашъ, долженъ я питать ненависть къ сему щастливому человку, но буду любить яко супруга вашего. Онъ будетъ къ вамъ нженъ, страстенъ и признателенъ: и вы заслужите всю его нжность. живите оба, о украшенія человческаго рода! дотол пока не увидите сыны сыновъ своихъ толико же добродтельныхъ, толико совершенны и щастливыхъ, какъ вы сами. И достигнувъ маститыя старости, увнчанны славою и честію да будете пренесены оба въ единый часъ въ райскія обиталища, яко въ единыя мста, гд можете быть блаженнйшими, нежели будете таковыми по брачному своему соединенію, ежели вы токмо толико блаженны, сколь я того желаю и молю у Творца всяческихъ благъ!
        Слезы полились изъ очей моихъ, когда услышала я толь неожидаемое благословеніе, подобное словамъ того древняго пророка, (*) которой благословлялъ тогда, когда чаяли вс что будетъ проклинать.
        (*) Валаамъ.
        Онъ держалъ еще мою руку. Я етаго не сдлаю безъ вашего дозволенія, Сударыня… О естьлибъ я могъ, прежде нежели ее оставлю… Онъ взиралъ на меня какъ бы въ ожиданіи моего согласія наклоня голову свою на оную. Сердце мое было отверсто и я ему говорила; Боже да благословитъ васъ всми своими щедротами Гревиль! Я возсылаю къ нему вс т обты, коими вы меня благословляли. Они будутъ услышаны, естьли вы обратитесь на стезю добродтели. Я не отнимала своей руки. Онъ преклоня колно не однократно прижималъ ее къ своимъ устамъ. Онъ самъ обливался слезами. Потомъ вставъ повелъ меня къ Сиру Карлу и представляя ему мою руку, коей я отъ изумленія не всю простерть могла, говорилъ: да будетъ мн предоставлена слава соединить сію драгоцнную руку съ вашею! Одному только вамъ могу я ее уступить.
        О преблаженная въ любви своей чета!
        Едину мужеству достоитъ красота. (*)
        (*) Два стиха Аглинскаго стихотворца Дридена.
        Сиръ Карлъ принялъ мою руку. Да будетъ сей драгоцнной залогъ навсегда моею долею! говорилъ онъ цлуя ее, и обратясь къ моей бабушк и тетк представилъ меня имъ. Я была вся въ страх отъ движенія, въ какое привелъ меня тотъ удивительной человкъ. Я для того только и жить желаю, отвчала моя бабушка въ нкоемъ восторг, дабы видть внуку свою вашею супругою?
        Положа мою руку въ братцеву Г. Гревиль вышелъ изъ горницы съ крайнимъ поспшеніемъ. Онъ оставилъ замокъ, когда стали разпрашивать, куда онъ длся: и вс о немъ безпокоились пока не узнали отъ одного служителя, что онъ вдругъ ухватилъ въ передней горниц свою шпагу и шляпу, а отъ другаго съ нимъ встртившагося его лакея, что онъ весьма поспшно удалился, испуская тяжкіе вздохи.
        Не сожалйте о немъ, моя любезная пріяшельница. Братецъ вашъ великодушное изьявилъ о немъ безпокойствіе. Люція, которая всегда на него взирала благосклонно, примтила что онъ часто насъ приводилъ въ изумленіе своими странностями но изъ послдняго его поступка можно судить, что не столько чуждъ былъ благородныхъ правилъ, сколько иногда претворялъ себя въ глазахъ другихъ. Сама я, любезная моя, ласкаюсь, что Сиръ Карлъ лучше насъ позналъ его свойства, когда намъ предлагалъ принять отъ него посщеніе.
        Сиръ Карлъ предложилъ моей бабушк, не угодноли ей будетъ, чтобъ онъ ее сего вечера проводилъ. И такъ по ея соглашенію не былъ онъ съ нами за ужиномъ: но мы вс званы къ ней обдать и думаемъ что Сиръ Карлъ будетъ изъ первйшихъ ея гостей.

        Въ понедльникъ по утру 16 Октября.
        Я получила отъ моей Емиліи письмо, по коему я извстилась, что она находится съ вами, хотя въ письм и не означено гд и когда оно писано. Вы чувствительно меня одолжили, когда засвидтельствовали сей любезной двиц, что я всемъ сердцемъ ее люблю. Емилія исполнена нжности и добродушія. Я вскор къ ней буду писать, что всегда стану стараться приносить ей удовольствіе. Но скажите ей, какъ бы отъ самой себя, что она должна нсколько умрить свою нетерпливость. Я не могу предложить ея попечителю, чтобъ ее взять со мною докол не уврюсь въ благопоспшномъ окончаніи начатыхъ длъ. Не ужелибъ она пожелала, чтобъ я предложила ему такой вопросъ, по коему бы могло казаться, что я уже почитаю себя какъ бы его женою? Мы еще не дошли до заключенія всего дла. Однако я сужу изъ тою какъ мн говорятъ, что онъ вчера приласкивался къ моей бабушк, провожая ее въ замокъ Шерлей; что онъ хочетъ слдовать путемъ своимъ скоре, нежели думаю могу я за нимъ поспть; и вижу безъ всякаго намренія къ притворству, что для одной благопристойности я буду обязана поступить съ собою въ разсужденіи сего обстоятельства съ должною осторожностію;
ибо, любезная моя, вс у насъ въ дом такъ его полюбили, что какъ бы скоро обьявилъ онъ свои желанія, то и началибъ приневоливать меня его удовольствовать, хотябъ онъ мн далъ сроку день либо два, какъ будтобы опасалися, чтобъ онъ не возобновилъ своей прозьбы.
        Г. Бельшеръ изволилъ ко мн писать. Онъ увдомляетъ меня, что его отецъ боле еще разнемогается, такъ что нтъ уже и надежды… Я сердечно о немъ сокрушаюсь. Онъ еще упоминаетъ, что проситъ у меня утшенія. Письмо его прекрасно писано: и толико исполнено сыновней нжности! Превосходной молодой человкъ! Вс его поступки сообразны правиламъ его друга. Я не сумнваюсь чтобъ Сиръ Карлъ, Г. Бельшеръ и Докторъ Барлетъ не продолжали между собою переписки. Чего бы я не заплатила, естьлибъ могла узнать, что Сиръ Карлъ о насъ пишетъ?
        Г. Фенвичь теперь увдомилъ насъ что Г. Гревилъ очень не здоровъ и не выходитъ изъ горницы. Богъ свидтель, что я сердечно желаю ему облегченія. Чемъ больше помышляю я о послднемъ его поступк, тмъ больше меня онъ удивляетъ въ такомъ человк, какъ онъ. Я, не чаяла, чтобъ онъ кончился толь великодушными желаніями. Нанси, которая его не любитъ, думаетъ, что болзнь его происходитъ отъ насилія кое онъ сдлалъ своей природ. Моглилибъ вы подумать, чтобъ Нанси могла когда имть такое строгое мнніе? Но она памятуетъ, что получила отъ него нкія оскорбленія; даже и самое доброе сердце чувствуетъ иногда гнвъ или негодованіе.
        Мы готовимся хать въ замокъ Шерлей. Об наши двоюродныя сестры Гжи. Голль будутъ тамъ обдать. Он съ нсколько недль пробыли въ Давентри у своей тетки и нетерпливо хотятъ видть Сира Карла. Простите, любезныя мои, не лишайте меня ни мало своей любьви.
        Примч. обдъ бывшей въ замк Шерлей и веселости оной сопровождавшія составляютъ содержаніе одного весьма продолжительнаго письма… Сиръ Карлъ при семъ случа обнаруживаетъ вс свои дарованія и прелестныя качества. Онъ говоритъ превосходнйшимъ образомъ. Онъ плъ и танцовалъ съ Миссъ Биронъ и Люціею, по томъ предложено было господамъ проздиться по сосднимъ нкоторымъ городамъ для здравія Миссъ Биронъ, коей Доктора сіе самое совтовали. Сиръ Карлъ предлагаетъ свое соучастіе въ сей поздк: отъздъ отложенъ до другаго дня. Миссъ Биронъ не упускаетъ и при семъ случа писать о обстоятельствахъ своей поздки… но сіи извстія не заключаютъ въ себ ничего важанаго, кром двухъ обстоятельствъ; одно касается до ея брака, другое до прошенія Емиліи, и оба оные изключены быть могутъ.

        Въ Трапстон 19 Октября.

        Я не знаю, какъ ето случилось, что при конц завтрака вс вышли одинъ за другимъ и оставили меня одну съ Сиромъ Карломъ. Люція посл всхъ вышла, и въ то самое время какъ она выходила и когда я сама хотла было уйти, чтобъ велть причесать себ волосы, онъ подошедъ слъ подл меня. Не оскорбитесь, любезная Миссъ Биронъ, сказалъ онъ мн, естьли я улучу сей единой случай, какой мн еще могъ представиться, дабы поговорить съ вами о такомъ предмет, которой очень много меня занимаетъ. Краска показывалась у меня на лиц, я пребыла безмолвна.
        Вы позволили мн ласкаться надеждою, Сударыня, равно и вс ваши друзья, коихъ я люблю и почитаю, одобряютъ мою надежду. Теперь я и прошу васъ одобрить оной таковою же милостію. Я знаю всю вашу разборчивость и осмливаюсь предложить вамъ одинъ вопросъ: въ неравенств, въ какомъ можете вы себя почитать съ такимъ человкомъ, которой не скрываетъ отъ васъ того, чтобы онъ мыслилъ сдлать въ пользу другой женщины, чувствуете ли вы въ своемъ сердце, что етаго человка единаго можете вы предпочитать и дйствйтельно предпочитаете всякому другому?
        При семъ онъ остановился и ожидалъ отъ меня отвта.
        Помдля нсколько я ему отвчала: сіи самые друзья, государь мой, коихъ вы удостоиваете справедливаго уваженія, пріучили меня съ младости говорить единую истинну. Въ толь важномъ случа я бы была недостойна извиненія.
        Голосъ мой прескся. Глаза его устремлены были на меня. Клянусь жизнію, что я не могла ни слова произнести, хотя и желала чтобъ могла говорить.
        Ежелибъ… вы не хотите договорить, Сударыня? и взявъ меня за руку, на которую наклонился своимъ лицомъ остался онъ въ семъ положеніи, не поднимая на меня глазъ. Я возвратила себ употребленіе голоса. Ежелибы, продолжала я, понуждаема Сиромъ Карломъ Грандиссономъ усумнлось открыть ему свое сердце. Я отвчаю, государь мой, что оное предпочтеніе есть такое, какого вы желаете.
        Онъ поцловалъ, мою руку съ страстнымъ видомъ. Онъ, сталъ на колно и еще поцловалъ оную. Вы меня на всегда къ себ присоединяете, Сударыня; и позволители, прежде нежели оставлю сіе положеніе, прелстная Миссъ Биронъ! позволители просить васъ униженно поспшить онымъ вожделннымъ днемъ? у меня очень много длъ, а изъ того предвижу я еще большее число оныхъ, теперь паче всего, когда я возвратился сюда съ тмъ чтобъ на всегда основать себя въ своемъ отечеств. Всю свою славу поставлять я буду въ томъ чтобъ жить съ честію въ частномъ род жизни. Я не тщеславлюсь заслуживать государственныхъ чиновъ. Нужно видно будетъ, что моя служба очень потребна почтется для государства, естьли я когда намрюсь предпріять что либо такое, которое бы учинило меня гласнымъ. Поспшите, Сударыня, учинить меня щастливымъ супругомъ: ибо и я не премину таковымъ содлаться въ сожитіи съ вами. Я не предназначаю вамъ времени: но вы ни во что не вмняете пустые обряды. Могули я ласкаться, чтобъ ето послдовало при конц сего мсяца?
        Онъ не много забылся, моя любезная, тогда лишь и говорилъ что не хочетъ назначить времени.
        По нкоемъ непроизвольномъ смущеніи говорила я ему: въ семъ случа, государь мой, я ничего столько не страшусь, съ такимъ человкомъ какъ вы, какъ того чтобъ не изьявить самомалишей принужденности. Встаньте, я васъ покорно прошу: я не могу видть васъ въ такомъ положеніи…
        Я оное оставлю, Сударыня, и еще приму равное положеніе для возблагодаренія васъ, когда вы удостоите меня отвтомъ.
        Я потупила глаза и не могла ихъ поднять предъ нимъ. Я боялась показать нкое притворство или принужденность. Однако моглалибъ помыслить такъ скоро его обязать?
        Онъ опять началъ говорить: вы мн не отвчаете, Сударыня, благосклонноли мн ваше молчаніе? Позвольте мн о томъ узнать отъ вашей тетушки…. Я не буду васъ доле понуждать моею прозьбою. Я предаюсь сладчяйшей надежд. Я должна вамъ представить государь мой, что торопливость не прилична нашему полу. Срокъ, о коемъ вы говорите, чрезвычайно близокъ.
        Я хотла еще говорить: но чувствовала, что языкъ мой запинался. Я не могла найти выраженій. По истинн, моя любезная, онъ предлагалъ мн весьма близкой срокъ. Можетъ ли женщина совершенно пренебречь обычаи и уставы своего пола? Должно нсколько попечься объ своихъ уборахъ и модахъ, сколь смшны происходящія по временамъ ни покажутся въ послднія вки или какъ бы он ни почтены были въ слдующемъ посл насъ столтіи. Таковые обычаи, основывающіеся на скромности и кои дйствительно порабощаютъ себ женщинъ, не служатъ ли хорошимъ извиненіемъ?
        Онъ примтилъ мое смущеніе. Я не долженъ причинять вамъ ни малйшаго смущенія, сказалъ онъ мн. Сколько пріятностей ни нахожу я въ вашемъ движеніи, но не могу оными услаждаться, ежели вы того не одобрите. Но предложенный мною вопросъ такъ для меня важенъ, и сердце мое толико занимается вашимъ отвтомъ, что естьли вы по крайней мр не согласитесь лучше обьяснить своего произволенія чрезъ госпожу Сельби, то не долженъ упустить сего случая. Я даже не знаю, долженъ ли еще желать при семъ ходатайства вашей тетушки: я общаю себ большаго благопріятства отъ вашихъ устъ, чемъ отъ ея по безпристрастномъ разсужденіи. Но я на нсколько минутъ удалюсь отъ васъ, а вы между тмъ, ежели вамъ угодно, будете моею плнницею. Никто не прерветъ вашихъ размышленій, разв сами вы кого позовете. Я возвращусь къ вамъ и приму ваши законы. Какое же будетъ мое удовольствіе, естьли вы назначите день вожделенный для моею щастія!
        Между тмъ какъ я боролась сама съ собою, должна ли показаться довольною или опечаленною, онъ вошелъ и увидлъ, что я прохаживалась по горниц въ нарочитомъ смущеніи. Онъ почтительно взялъ меня за руку и сказалъ, я ласкаюсь что вы не откажете мн въ краткомъ обьясненіи своихъ мыслей.
        Какъ вы настоите въ своемъ требованіи, государь мой! Но и я прошу васъ не ожидать отъ меня отвта до полученія перьвыхъ писемъ изъ Италіи. Вы видите, сколько удивленія достойную Иностранку понуждаютъ и съ какимъ принужденіемъ подала она толь отдаленную отъ ея сердца надежду. Я бы желала по крайней мр дождаться отвта на послднія письма, коими вы увдомляли, что есть такая женщина, съ которою можете быть щастливы. Такое требованіе основательно, Государь мой. Не подозрвайте меня въ притворств.
        Я не прекословлю, Сударыня; мн не замедлятъ присылкою отвта. Я не токмо не почитаю, чтобъ вы оказывали притворство, но проникаю удобно въ великодушное ваше расположеніе: однако прилично также сказать и вамъ, что сіи письма не могутъ произвесть въ моихъ намреніяхъ ни малой перемны Не обьявилъ ли я своихъ чувствованій вашей фамиліи, какъ и публик?
        Но могутъ произвести во мн, государь мой, сколь бы высоко ни цнила я ту честь, которую приноситъ мн Сиръ Карлъ Грандиссонъ: ибо положимъ что превосходнйшая изъ женщинъ, помышляетъ паки занять мсто въ вашемъ сердц…
        Я осмливаюсь прервать вашу речь, Сударыня. Невозможное дло, чтобъ Клементина убждаемая своимъ закономъ, и родственники ея, кои теперь стараются преклонить ее въ пользу другаго, могли перемнить свое намреніе. Я бы упустилъ оказать достодолжную ея справедливость и признательность, ежелибъ не подвергъ ея твердости всякимъ искушеніямъ: и почелъ бы себя еще виновне, естьлибы открылъ вамъ свои чувствованія не получа со времени моего возвращенія своеручнаго ея подтвержденія касательно ея мыслей Но естьли они могутъ перемниться и вы по сему случаю отложите исполненіе своего намренія въ мою пользу; то чтожъ тогда будетъ? Тогда, докол вы пребудете въ неизвстности не вступлю я въ обязательства ни съ какою женщиною въ свт.
        Я ласкаюсь, государь мой, что мои слова ни чемъ оскорбить васъ не могутъ. Я не ожидала столь важнаго заключенія. Но я обьявила вамъ и свое мнніе. Освободите меня отъ прискорбной мысли, что мое щастіе можетъ составить злополучіе такой особы, которую я поставляю превыше себя; а тогда вс силы свои употреблю составить щастіе такого человка, которой мн равное составить, можетъ.
        Онъ взялъ меня въ свои обьятія съ такою горячностію… которая мн не была противна, когда я о ней разсудила, но съ начала однако привела меня въ сильное движеніе. По томъ ставъ на колно благодарилъ онъ меня. Я протянула руку, чтобъ его поднять: онъ принялъ ее какъ нкую милость, поцловалъ ее страстно и вставъ поцловалъ меня въ щеку. По чрезмрному моему изумленію не могла я его отъ себя оттолкнуть. Но скажите мн, любезная, не былъ ли онъ излишне воленъ? Скажите, я вторично васъ о томъ вопрошаю. Я должна вамъ сама сказать, отъ чего происходитъ сіе сумнніе. Какъ скоро вашъ братецъ меня оставилъ, то я ни о чемъ такъ не думала какъ бы разсказать своей тетушк и Люціи все что тогда у насъ ни происходило: но оканчивая свое повствованіе не имла я силъ обьяснить ея послдняго произшествія: коия вы видите, Сударыня, что я безъ всякаго обиновенія къ обимъ вамъ о томъ пишу.
        Сиръ Карлъ, Г. Динъ и дядюшка вышли вс вмст прогуляться до обда. По ихъ возвращеніи дядюшка отвелъ меня на сторону; и не теряя ни когда своей охоты къ издвкамъ поздравилъ меня, что ледъ уже подломился. Теперь лишь, примолвилъ онъ, намъ о томъ сказали. А какъ онъ мн въ глаза смялся, то вс устремили на меня свои взоры. Я думаю Сиръ Карлъ въ моихъ глазахъ усматривалъ, что я опасалась насмшекъ дядюшки. Онъ подошедъ сказалъ мн: любезная Миссъ Биронъ, я не скрылъ отъ Г. Сельби, о чемъ я осмлился просить васъ какъ о милости, и весьма опасаюсь чтобъ такой поступокъ не показался ему, какъ и вамъ излишне скорымъ и смлымъ. Ежели вы такъ о немъ судите, Сударыня; то прошу васъ меня простить: ваши желанія всегда будутъ правиломъ моихъ собственныхъ. Сіе засвидтельствованіе произвело весьма хорошее дйствіе. Оно меня ободрило. Ето было такою помощію, которая не могла въ способнйшее время случиться.
        [Въ другомъ особомъ разговор, "которой вскор по томъ послдовалъ, Сиръ Карлъ по весьма многихъ выраженіяхъ нжности, говоритъ съ нею откровенно о своихъ домашнихъ обстоятельствахъ, и оканчиваетъ разговоръ столь трогательною речью, что она пронзена была даже, до слезъ. Для чего плакать; спрашиваетъ она себя?] Сиръ Карлъ сіе примтилъ.
        Любезная чувствительность! вскричалъ онъ: и вдругъ меня обнялъ, но тотчасъ отдернулъ свои руки, какъ бы укорилъ себя въ такой вольности. Простите мн, Сударыня. Удивленіе соединяется иногда съ почтеніемъ. Признательность моя одними только человчеству сродными видами изьясниться можетъ. Когда увижу я тотъ щастливый день, которой не положитъ ей ни какихъ предловъ? Онъ взялъ мою руку и прижалъ ее еще къ своимъ устамъ. Сердце мое, сказалъ онъ мн, принадлежитъ вамъ, равно какъ и Сотворившему оное!
        Тогда пришла Нанси: за чемъ пришла она сказатъ намъ, что насъ ждутъ къ завтраку? Завтракъ! Къ чему мн, подумала я? Весь свтъ, любезная Милади… Но я излишне предаюсь… Страстяое сердце, я не предамъ твоему внушенію моего пера. Можетъ ли и самая любезная пріятельница простить мн толь сильныя движенія, коихъ признаніе ни чемъ иннымъ оправдано быть не можетъ, какъ настоящею горячностію возобновляющеюся при описаніи оныхъ.
        Примч: [Посл завтрака она опять принимается за перо.] Я прочла все ето письмо моей тетушк и Люціи. Он об меня обняли, увряя что оно приводитъ ихъ въ такое же удивленіе какъ и радость. Научите меня, любезная моя, изьявлять свою благодарность, я чуть было не сказала, свою любовь, не доводя до того, чтобъ предоставить его ршительности назначить желаемый день часъ и все прочее.
        Но читая тетушк свое письмо, я къ стыду своему замтила, что когда онъ изчисливъ друзей, изъ коихъ хочетъ составить свое общество, забыла напомнить о включеніи въ число ихъ Емиліц. Какая неблагодарность! Берегитесь говорить сей любезной двиц, что я такъ собою занималась, и что нашъ разговоръ такъ былъ важенъ что сердце мое было тогда ни что инное какъ нкіимъ страдательнымъ орудіемъ…. Я тотчасъ возобновила случай просить за нее… Вы прежде судили, что для ея пользы не должна она желать жить съ нами; но такой мысли сердце ея противоборствуетъ. Любезная двица! Я ее люблю. Я хочу усладить ея горести и пріемлю ее въ свои ндра. Я буду имть въ ней состраданіе сестры. Она не откажетъ мн въ своей довренности; я представлю ей свою собственную. Опекунъ ея не станетъ ни о чемъ подозрвать. Я буду съ такою же врностію хранинь свою тайну, съ какою и вы съ своею сестрицею, благодаря вашему дружеству, мою сохраняли. Не думаете ли вы, любезная Шарлотта, что естьлибъ Клементина имла истинную пріятельницу, коей бы могла открыть свое сердце при самомъ рожденіи ея страсти; то миновала бы того жестокаго злополучія,
которое долгое время причиняло нещастіе ея фамиліи?
        О моя любезная! Я погибла! Емилія также! Мы вс въ погибели! Я по крайней мр страшусь! Несносная моя нерадивость! Я стану убегать Сира Карла: я не могу взирать впредь на его лице… Но для Емиліи, для любезной моей Емиліи погружена я въ смертельное безпокойство. Прохаживаясь въ, саду съ Люціею выронила я послдній листокъ сего письма, которое я взяла съ собою. Я того не примтила до тхъ поръ, какъ тетушка пришедъ ко мн говорила, что видла какъ Сиръ Карлъ остановился проходя чрезъ ту аллею, изъ коей я вышла и поднялъ какую то бумажку. Сердце мое взволновалось отъ сего приключенія. Я вынула свое письмо, которое считала полнымъ: но того пагубнаго листочка не было. Его-то конечно онъ поднялъ. Что длать, любезная Емилія? Теперь позволитъ ли онъ, чтобъ ты когда нибудь съ нами жила? И сколь я крушусь?
        Какія слова! нтъ, я не могу воззрть на его лице. Какъ мн сдлать чтобъ скрыться въ замк Шерлей и снискать убжище у бабушки? Вс мои затрудненія касательно желаемаго имъ дня не покажутся ли ему принужденными поступками?… Но онъ проситъ меня на минуту съ собою переговорить. О дражайшая Емилія! Могло ли что случиться разительне для твоей

        Генріетты Биронъ?

        ПИСЬМО CIII.
        Къ той же.


        20 Октября.
        Я была въ чрезвычайномъ смущеніи, когда онъ вошелъ ко мн въ кабинетъ съ сроднымъ ему откровеннымъ видомъ. Я отъ него отвратила свое лице. Не больна ли Миссъ Биронъ? Не случилось ли чего?…
        Моя бумажка, бумажка: Она у васъ, Сударь. Ни за чтобъ я не согласилась… Бдная Емилія! Отдайте, отдайте мн… Слезы пресекли мою речь.
        Виданали была когда подобная дура? что мн за нужда была называть по имени Емилію? Онъ вынулъ изъ кармана бумажку. Я шелъ съ тмъ, чтобъ ее вамъ отдать. [подая ее мн въ руки:] Я узналъ вашу руку, Сударыня. Я ее тотчасъ свернулъ. Съ тхъ поръ ее не разкрывалъ и не посмлъ ни слова прочесть.
        Точно ли вы ее не читали, государь мой?
        Въ етонъ я клянусь вамъ, Сударыня.
        Я ободрилась. Щастливая награда, помыслила я, что отказалась не смотря на усильныя прозьбы Шарлотты, прочесть одно письмо, которое она тайнымъ образомъ унесла!
        Премного благодарю васъ, государь мой, за такой благородной поступокъ. Вы бы на долгое время учинили меня нещастною, естьлибы сію бумажку прочитали.
        О! Сударыня! теперь возбуждаете вы во мн любопытство. Можетъ быть великодушіе ваше позволитъ вамъ оному удовлетворить, хотябъ я себ не простилъ, что извлекъ себ нкую выгоду отъ простаго произшествія.
        Я согласна, государь мой, сообщить вамъ отъ части оное.
        Того, что касается до Емиліи, я прошу у васъ изъ милости, Сударыня. Бдная Емилія, говорите вы… Вы меня озаботили. Можетъ быть должно нчто недоставать къ моему благополучію, что случилось съ бдною Емиліею? Не сдлала ли она чего неразумнаго? ужели она…. Лице его краснло отъ нетерпнія.
        Я ни чемъ укорить ее не могу. Все дло состоитъ въ одной прозьб, которую она мн предлагаетъ. [Какую лучшую выгоду, любезная, могла я извлечь изъ того ужаса:] но я ни за что бы въ свт не согласилась, чтобъ вы видли, въ какихъ выраженіяхъ я о ней говорила.
        Ваше безпокойствіе, Сударыня, много и меня обезпокоило. Но ежели вы не перестанете любишь Емилію; то я дйствительно увренъ, что ее не за что укорять.
        Позвольте мн, Сударыня, удивляться вашему благоугожденію, добродушію и человколюбію! Котораго изъ сихъ качествъ во мн не достаетъ, Сударыня, примръ Миссъ Бирокъ меня тому научитъ. Но чего желаетъ ноя Емилія?
        Жить съ своимъ попечителемъ, Сударь.
        Со мною, съ вами, Сударыня?
        Сего она желаетъ.
        А думаетъ ли любезная моя Миссъ Биронъ, чтобъ такое требованіе могла быть исполнено?
        Соглашается ли она служить другомъ своими наставленіями и сестрою своими совтами молодой двиц такихъ лтъ, то есть, въ такое время жизни, когда склонности молодой особы мене разсудкомъ чемъ взорами управляемы бываютъ.
        Я люблю ету любезную двицу. Я чувствую что желалабы на всегда имть ее съ собою. Любви достойное благодушіе! И такъ я теперь сталъ свободенъ отъ одного изъ своихъ попеченій. Молодая двица отъ четырнатцати до дватцати лтъ часто можетъ безпокоить своихъ друзей. Я бы ни когда не просилъ у васъ сей милости; но ваше предложеніе меня восхищаетъ. Не отписать ли на ваше имя нашей любезной Емиліи?
        Вотъ, Сударь, перо и бумага.
        На ваше имя, Сударыня?
        Я подала согласіе наклоненіемъ головы, ни мало не обинуясь.
        Онъ сталъ писать и загнувъ бумагу показалъ мн только сіи слова: "любезная Миссъ Жервинсъ, я получила для васъ ту благосклонность, коей вы желаете. Не будете ли вы всегда такъ добры, каковы были до сего времени? Сей единой вопросъ предлагаетъ своей Емиліи нжно любящая ее покорная услужница.,,
        Я тотчасъ подписала, Генріетта Биронъ. Но вы, Сударь, загнули свою бумагу. Любезная довренность! вскричалъ онъ. И ктобъ когда покусился употребить ее во зло? Прочтите, Сударыня, что вы подписали. Я прочла. Какъ трепетало мое сердце… Такъ!Сиръ Карлъ Грандиссонъ, вскричала я равнымъ образомъ, можетъ обманывать. Сиръ Карлъ Грандиссонъ можетъ быть хитръ? Слава Богу что онъ не злой человкъ!
        И такъ за словами, я получила для васъ чего желаете, слдовали сіи: "Должно быть доброю. Должно вамъ ршиться приносишь мн, единую радость равную той нжной любви, какую къ вамъ имю, и тому пожертвованію, какое длаю я дабы васъ обязать. Прізжайте, моя любезная, какъ можно скоре въ замокъ Грандиссонъ. Я тамъ найду одну изъ трехъ моихъ сестръ, которая меня приметъ. Естьли вы тамъ прежде двухъ недль; то я постараюсъ къ вамъ быть спустя около двухъ недль посл того. Я жертвую небольшею благопристойностію, по коей бы еще двумя недлями помдлить требовалось, дабы поспшить скоре васъ удовольствовать. Не будетели вы всегда и проч.
        Подайте мн ету бумагу, государь мой. [протягивая руку, чтобъ ее схватить.]
        Разв я измнилъ своему свойству, Сударыня? [отдергивая къ себ бумагу съ веселымъ видомъ.]
        Надобно мн о томъ подумать, государь мой, прежде нежели буду отвчать на вашъ вопросъ.
        Зло уже сдлано: За чемъ же не льзя мн отослать сего письма? А поелику Миссъ Биронъ не можетъ отречься отъ своей руки; то отъ чегожъ не извлечь мн для себя выгоды изъ того, что она называетъ хитростію? Особливо когда изъ того одни только хорошія слдствія произойти могутъ: какъ на примръ: исполненіе собственныхъ ея желаній въ пользу Емиліи, усугубленіе власти, съ которою она можетъ одолжать другихъ и приближеніе щастія такого человка, которой единственно къ тому стремится чтобъ содлать ее щастливою.
        Примч. Сей разговоръ продолжался гораздо доле и содержалъ въ себ возраженія Миссъ Биронъ, коимъ Сиръ Карлъ присужденъ былъ уступитъ. Но милость испрошенная для Емиліи остается въ своей сил. Милади Ж… въ одномъ чрезвычайно продолжительномъ письм шутитъ и хорошо и худо надъ состояніемъ своей пріятельницы, смется надъ ея сумнніями, наблюдаетъ туже Иронію во всемъ томъ, что ни говоритъ, не выключая и своего мужа, ближнихъ родственниковъ и фамильныхъ своихъ длъ: увдомляетъ Миссъ Биронъ о томъ что происходитъ въ Лондон или въ сосднихъ онаго уздахъ, и все къ чести Сира Карла. Она сама признается, что весьма забывается въ своихъ насмшкахъ и за то получаетъ равно продолжительное письмо наполненное укоризнами и обьясненіями. Потомъ паки начинаются разговоры Миссъ Биронъ съ Сиромъ Карломъ, которой вторительно настоитъ въ томъ, дабы она назначила вождленный ею день. Ее просятъ убдительно, дабы сіе важное дло предоставила ршенію своей бабушки и тетки, кои по надлежащихъ разсужденіяхъ положили противное ей опредленіе. Она еще противится: но примчается, что ея твердость, или лучше сказать ея недоумніе
происходитъ отъ единаго воспоминанія о Клементин и ожиданія писемъ изъ Италіи.
        По непродолжительной поздк, предпринятой для здравія Миссъ Биронъ, вс опять съзжаются въ замокъ Сельби. Миссъ Ормъ спознается съ Сиромъ Карломъ, и ощущаетъ къ нему, равно какъ и братъ ея, уваженіе и дружество. Напротивъ того Г. Гревиль перемняетъ свои расположенія и мучимый любовію говоритъ такія слова, кои повергаютъ Миссъ Биронъ въ новыя безпокойствія о Сир Карл. Ей представляются страшныя сновиднія, кои какъ кажется возвщаютъ ей величайшія нещастія. Вс таковыя обстоятельства становятся гораздо еще печальне по полученному отъ Сира Гарграфа Поллексфена находящагося въ опасной болзни письму, въ коемъ онъ обьясняетъ Доктору Барлету угрызенія своей совсти, по пагубнымъ приключеніямъ и смерти Багенгаля.
        Наконецъ Г. Іеронимъ въ чрезвычайно подробномъ письм увдомляетъ Сира Карла, какимъ образомъ Клементина преодолла себя до того, что ни чего съ такимъ усердіемъ не желаетъ какъ его брака. Она хочетъ хать въ Лондонъ, какъ скоро о томъ извстился. Ршено отложишь до другаго времени предложенія Графа Бельведере, а дабы совершенно ее успокоить, то общано ей все чего ни пожелаетъ. Она такъ спокойна, что пишетъ стихами свои желанія о благополучіи Миссъ Биронъ и Сира Карла. Письмо Іеронима подписано всми изъ ихъ фамиліи. Сиръ Карлъ, которой по разнымъ дламъ долженъ возвратиться въ Лондонъ, не могши испросить, чтобъ отсрочка щастливаго его дня по крайней мр назначена была на одинъ мсяцъ, и вруча Миссъ Биронъ подарки достойные его и ея, принимаетъ по сему письму случай возобновить усильнйшія своя прозьбы и посылаетъ его въ замокъ Сельби. Между причинами, кои приводитъ онъ Миссъ Биронъ, упоминаетъ слдующее: "естьли вы твердо настоите въ томъ, Сударыня, чтобъ сіе важное дло отложено было на цлой мсяцъ; то пожалуйте скажите мн, въ какой части нашей супружеской жизни, какъ бы она щастлива быть ни должна, хотите вы
вознаградить т дни, кои вы насъ обихъ лишаете своими отлагательствами? Что касается до меня; то я единственно надюсь, когда мы будемъ сопряжены, дабы не могъ вамъ сказать провождая годъ за годъ, чтобъ изъ прошедшихъ и изъ будущихъ часовъ былъ бы хотя одинъ такой, которой бы я хотлъ изключить изъ моего благополучія.

        Миссъ Биронъ написала къ нему слдующій отвтъ:

        Сколь я тронута, государь мой, письмомъ вашего друга! оно меня боле и боле убждаетъ, что одна только Клементина васъ достойна.Сколь бы я была тщеславна, естьли бы иначе о томъ думала? А мысля какъ теперь, сколько бы оказала подлости естьлибъ того не признала. Я не могу въ худую сторону толковать вашу чувствительность: а по своей познаю я, что должна я изъявитъ вашей съ Клементиною я почитаю васъ за наилучшаго изъ человковъ: но честолюбіе Генріетты будетъ удовлетворено, когда она займетъ перьвое по ней мсто. Возможно ли, чтобъ она желала моего съ вами соединенія? Благородная и великая душа! Грандиссонъ говоритъ она, составитъ мое щастіе! Но нжная и добродтельная Клементина! Почтенія достойной образецъ мой! Можетъ ли Генріетта быть щастливою даже и съ своимъ Грандиссономъ, естьли сама ты злополучна? Врь мн, что твое щастіе нужна моему собственному. Боже сподоби тебя своея благодати! О семъ молитъ усердно Генріетта. Не сумнись о моемъ рвеніи: все свое тщаніе приложу я къ тому дабы содлать его щастливымъ. Но, превосходная и совершенная двица! Чувствуешь ли ты нкія сожалнія, сожалнія, кои бы не могли
быть умалены иннымъ чемъ, какъ радостію, которую имть будешь о его щастіи, щастіи устрояемомъ другого? Несравненная во благодушіи своемъ Клементина!
        По что, по что остались теб непреодолимыя препятствія, когда онъ предоставлялъ теб свободу закона, а просилъ и себ подобнаго права?
        О государь мой! Я не могу дале продолжать такихъ размышленій. По непреоборимому понужденію вступила я въ оныя. Но какъ могу я предъ нею показаться, естьли предумышляемое ею путешествіе въ Лондонъ самымъ дломъ исполнится? Съ другой стороны, съ какимъ бы удовольствіемъ не оказала я всего уваженія ея великой душ, судя во тому прелестному изображенію, которое Г. Барлетъ намъ о ней представилъ? И такъ она, ея фамиліи и вы, государь мой, желаете, чтобъ я вскор соединена была съ вами? Разв вы недовольны положеннымъ срокомъ! Судя по столь недавнему обьявленію, мсяцъ времени, государь мои, не естьли короткой срокъ? И такъ вы въ правду меня спрашиваете, въ какой части супружеской жизни хотла бы я замнить предполагаемыя мною отсрочки? О государь мой! Какой вопросъ! Я отвчаю… Ни чемъ изъ оныхъ щастливыхъ дней! Честь моя есть честь ваша. Произнесите мнніе свое, великодушнйшій человкъ, въ пользу вашей

        Генріетты Биронъ.

        ПИСЬМО IV.
        Миссъ Биронъ къ Милади Ж…


        2 Ноября.
        Вы получили, любезнйшая моя пріятельница, въ одномъ свертк письма вашего братца и Г. Іеронима съ моимъ отвтомъ къ вашему братцу. Никогда не находилась я въ толь разнообразномъ положеніи; то предаюсь радости, то смертельнйшему опасенію. Увряютъ меня что етотъ Гревиль очень мраченъ! Онъ говоритъ, что меня ненавидитъ. Не случилось бы чего… О нтъ, нтъ! Богъ сохранитъ вашего братца! Но сердце мое смущенно. Я ни слова не говорю о ужасныхъ своихъ снахъ; я не суеврна. Но извстіе сообщенное мн отъ Миссъ Ормъ приводитъ меня въ трепетъ.
        Сего утра она застала Гревиля у одной сосдней намъ госпожи. Онъ говорилъ ей сими словами: я увдомился, Сударыня, что вашъ братецъ не давно сюда возвратился. Я его поздравляю съ пріздомъ. Онъ во время пріхалъ смотрть свадьбы Миссъ Биронъ. Фенвичь подлецъ. Онъ похалъ въ Карлиль казать свою ярость. А вашъ братецъ и я будемъ здсь ее обнаруживать.
        Я уврена, отвчала Миссъ Ормъ, что мой братъ въ семъ случа поступитъ съ надлежащею благопристойностію честнаго человка, и не знаю какую причину Г. Гревиль иметъ обнаруживать свою ярость. Такъ онъ самъ выражается. Не учинился ли онъ хорошимъ другомъ Кавалеру Грандисону?
        Онъ возразилъ съ принужденною улыбкою, что онъ и въ самомъ дл было думалъ, что можетъ обратить все ето дло въ шутку; но видя столь близкое окончаніе онаго обстоятельства не можетъ онъ перенести толикаго поношенія. Етотъ кусокъ крпокъ, примолвилъ онъ, положа руку къ ше и длая нкія кривлянія, я не думаю,чтобъ онъ могъ пройти, и отчаяваюсь чтобъ желудокъ мои его сварилъ. Но согласится ли вашъ братецъ слышитъ звукъ колокола, которой не отмнно чрезъ нсколько дней будетъ слышанъ? Я знаю, что Сиръ Карлъ удивительно преуспваетъ въ своемъ начинаніи. "Пусть же его знаетъ, что я хочу умереть съ пристойностію. Мы составляя цвтъ нашей провинціи, не попустимъ себя во власть его безъ условій. Вы иногда видитесь съ етою Сиреною, Сударыня? скажите ей, что я надюсь спокойствія единственно отъ того, что всемъ сердцемъ ее ненавижу; но не совтуйте ей, (наклонясь къ уху Миссъ Ормъ,)чтобъ она излишне была уврена въ своемъ спокойствіи.
        Сіи послднія слова сдлали надо мною странное впечатлніе; ибо я не была уже и такъ спокойна. Я ихъ повторила, размыслила и заплакала: какъ я была глупа! но я тотчасъ ободрилась и просила Миссъ Ормъ не смотрть на мое дурачество.
        Подъ вечеръ я получила посщеніе отъ ея брата. Оно принесло мн удовольствіе и не думаю чтобъ могъ онъ меня обвинить, чтобъ я умножила его задумчивость. Онъ предлагалъ мн разныя вопросы, на кои бы я никому другому кром его не отвчала. Я всегда буду почитать Г. Орма. Съ какимъ чистосердечіемъ хвалилъ онъ Сира Карла Грандиссона! Онъ окончилъ свою речь обтами о его и моемъ щастіи и весьма различнымъ образомъ, нежели Валаамъ Гревиль. За его благословеніями полились у него слезы. Превосходной человкъ! Онъ привелъ меня въ такое замшательство, что я не могла принести ему и своей благодарности.
        Люція мн совтуетъ хать къ бабушк до возвращенія Сира Карла; но моя тетка и я не согласны съ ея мнніемъ. Намъ напротивъ того кажется, что, ему должно хать въ замокъ Шерлей, и оттуда къ намъ прізжать: ибо не обыкновенно ли я живу въ замк Сельби? Моя бабушка весьма будетъ рада его сообществу и разговорамъ. Но какъ ему не льзя ране быть, какъ къ изходу будущей недли; то остается еще довольно времени для всхъ разпоряженій. Однако, молодая двица, столь скоро ожидающая великаго своего дня съ такимъ человкомъ, коего всмъ предпочитаетъ, можетъ ли заниматься другими размышленіями?
        Двоюродная сестра Ревсъ ко мн пишетъ. Они столь заняты симъ пріятнымъ предметомъ съ своимъ мужемъ что сами напрашиваются сюда хать. Такая торопливость очень странна но тетушка не думаетъ, чтобъ можно было имъ въ етомъ отказать. Ваше присудствіе, Шарлотта, признаюсь вамъ, принесло бы мн величайшее удовольствіе. Я не могу надяться видть Милади…. Бдная Емилія! моя тетушка желала бы чтобъ она была съ нами. Однако для ея же выгоды не должно еще о томъ думать. Коликократно не воспоминала я сего разсужденія вашего братца, что и въ щастливйшихъ нашихъ умозрніяхъ сердечныя воздыханія изьявляютъ нкія несовершенства оныхъ?
        Примч: слдующее за симъ письмо писано Сиромъ Карломъ, которой весьма много благодарить Миссъ Биронъ за ея послдній отвтъ, обьясняя причины изьявленнаго имъ поспшенія касательно вождленнаго его дня. Онъ не хочетъ и двумя днями промдлить, чтобъ не хать въ замокъ Шерлей или Сельби, отъ коего, какъ надется, позволятъ ему боле не удаляться, имя лестную надежду, что вскор причисленъ будетъ въ сію дражайшую фамилію. Онъ говоритъ о своихъ екипажахъ, кои уже скоро готовы будутъ, и о статьяхъ, кои онъ со всемъ приготовя отдалъ Г. Дину. Естьли не получитъ противнаго приказа, то представитъ, говоритъ онъ, во вторникъ по утру естьли не въ понедльникъ къ вечеру искреннйшаго и усерднйшаго человка любвидостойнйшей изъ женщинъ.

        ПИСЬМО CV.
        Миссъ Биронъ къ Милади Ж…


        Въ Понедльникъ по утру 6 Ноября.
        Я посылаю къ вамъ, моя любезная, списокъ съ послдняго письма Сира Карла, переписаннаго для васъ Люціею, которая хочетъ у васъ выслужиться своими небольшими стараніями, дабы пріобрсть вашу дружбу. Но думаетели вы, что я имю право укорять вашего братца за поспшное возвращеніе, о коемъ онъ меня предувдомляетъ? Я не довольна, моя дорогая, что онъ лишаетъ меня власти обязать его паче его чаянія. Однако я буду чрезвычайно рада, когда его увижу. Въ то самое время, когда его увижу тамъ гд сама буду, не возмогу я ни чемъ его укорить.
        Тетушка, которая обвиняетъ его въ нкоей торопливости, похала обдать къ бабушк, чтобъ приготовить для него покои въ замк Шерлей: Нанси взяла она съ собою. Дядюшка, котораго дня за два просилъ сего дня къ обду Г. Ормъ, по сему приглашенію къ нему похалъ.

        Въ понедльникъ пополудни.
        О любезнйшая Милади, что будетъ со мною! Вс споры кончены! Вся болтливость и дурачество миновали! Можетъ быть я ни когда его не буду. Можетъ быть до его прізда сдлаюсь я нещастнйшею изъ всхъ женщинъ! Вашъ братецъ, наилучшій изъ человковъ, можетъ статься… Ахъ! Любезная Шарло…
        Въ смертельномъ ужасъ перо выпало у меня изъ рукъ. Я пришла въ безпамятство. Ни кто не поспшилъ ко мн на помощь. Я знаю, что не долго пробыла въ обморок. Страхи мои толь сильны были; что возвратили мн память. Одна смерть могла въ подобномъ случа лишить меня оной на должайшее время. Въ какой ужасъ привожу я васъ! Но Люція наконецъ ко мн идетъ.
        Пусть она увдомитъ васъ о причин моихъ мученій.
        Примч: слдующее писано рукою Люціи.
        "По прозьб моей сестрицы, между тмъ какъ несутъ ее на постель, я хочу обьяснить вамъ, Сударыня, ея и мои страхи. Но чтобъ вы не надмру страшились! Богъ, какъ надемся и его молимъ, сохранитъ вашего братца. Г. Гревиль не можетъ предпріять такого варварскаго и безчестнаго поступка, въ коемъ его подозрваютъ. Богъ сохранитъ вашего братца.
        "Принесли сюда безъименную записку, (я не знаю что пишу:) записку, хотла я сказать, писанную неизвстно кмъ, которая увдомляетъ насъ, что многіе люди слышали какъ Г. Гревиль угрожалъ жизни Сира Карла, а мы отъ врныхъ людей уже слышали, что онъ весьма сталъ смущенъ и зврообразенъ. Онъ сего утра выхалъ изъ своего дому; объ етомъ увдомляютъ насъ въ записк: а мы ето заподлинно знаемъ, Видли, что онъ похалъ къ Лондону со многими служителями и другими особами: любезная Генріетта смертельно мучится своими страхами. Тетушки моей нтъ дома; дядюшки также: мы здсь одн только женщины. Генріетта, которую я нашла въ печальномъ состояніи, общается употребить вс свои усилія, дабы скрпиться до возвращенія дядюшки, которой похалъ обдать къ Г. Орму. Послали уже его о томъ увдомить. Слава Богу! Я вижу, что дядюшка детъ."
        Примч: писано рукой Миссъ Биронъ.
        Ахъ! Къ чему послужитъ мн его возвращеніе, любезная Милади? Люція пошла къ нему съ присланною оною запискою. О Сиръ Карлъ! дражайшій предметъ моей нжности! Простите мн за вс мои своенравныя поступки! Возвратитесь подъ покровомъ Божескимъ! возвратитесь безъ всякаго злаго произшествія! Я какъ сердце такъ и руку мою отдамъ вамъ, ежели желаете, завтраже на разсвт дня.
        Вотъ списокъ съ той записки. Я разломила печать хотя она была надписана къ моему дядюшк.

        Къ господину Сельби.
        Со всевозможною скоростію.


        Почтительной уважатель великодушнйшаго и благороднйшаго изъ человковъ (я разумю Кавалера Грандиссона) спшитъ, государь мой, увдомить васъ что жизнь его въ крайней опасности. Я слышалъ, что Г. Гревиль яростнымъ голосомъ говорилъ: Я не стерплю никогда, чтобъ похитили у меня единое мое благо. Я лишу его жизни. Къ сей угроз присовокупилъ и клятву. Правда онъ разгоряченъ былъ винными парами и я бы мало смотрлъ на его рчи, естьлибъ не узналъ что онъ сего утра выхалъ изъ дому съ вооруженными людьми. Пользуйтесь какъ хотите симъ извстіемъ. Никогда вы не узнаете, отъ кого его получили. Но уваженіе и приверженность, кои я имю къ молодому Баронету, суть единыя причины, кои меня къ сему побудили. Я въ томъ принимаю Бога свидтелемъ.
        Два откупщика моего дядюшки видли одинъ посл другаго, что сей злой человкъ халъ по Лондонской дорог съ своею шайкою, что со мною будетъ до утра, естьли вашъ братецъ къ вечеру не прідетъ?

        Въ одинтцать часовъ ночью.
        Мой дядюшка отправилъ двухъ своихъ слугъ съ такимъ приказаніемъ чтобъ разъзжали по Лондонской дорог до самаго свта. Оъ самъ поехалъ къ Г. Гревилю. Ему подтвердили что онъ выхалъ изъ дому по утру съ нарочитымъ числомъ провожатыхъ и хотлъ быть обратно къ вечеру, присовокупили ему тамошніе люди… Въ томъ намреніи можетъ быть, чтобъ расположиться къ побгу по самомъ злодйственномъ поступк. Тетушка моя вся въ слезахъ, дядюшка приводитъ себ на память вс обстоятельства и сравниваетъ оныя между собою. Нанси кусаетъ у себя руки. Ваша Генріетта въ безмолвной скорби томится. Она не можетъ боле ни плакать ни писать.

        Во вторникъ отъ 7 до 8 часовъ поутру.
        Какую ночь я проводила! Я не могла сомкнуть и глазъ. Никого еще не слыхать. Каждой боится показываться, опасаясь другъ друга видть. Я чувствую, что глаза мои опухли отъ слезъ и безсонницы. Удивительно что дядюшка мой не сходитъ въ низъ. Онъ бы могъ отдать приказъ… Но увы! О чемъ?
        Сколь бы страшны были моя сны, естьлибъ я столько могла забыться, чтобъ пустыя мечты могли мн представишься въ вид дйствительныхъ веществъ! Не спя еще видла уже я довольно призраковъ: ибо глаза у меня все были разкрыты. Моя горнишная проводила сію ночь при мн. Она примтила мои содроганія и безпамятство. Никогда не бывала я въ такомъ состояніи. Боже! сохрани меня впредь отъ подобной ночи! Мн остается только возможность писать. Но къ чему служитъ писаніе? На какой конецъ? Но не читайте столь безполезныхъ речей… Я хочу перемнитъ свое положеніе… Теперь Я стою на колняхъ и молюсь съ усердіемъ Богу… Но я вижу, идетъ Люція!
        Она пришла. Нанси вошла за нею. Он об только что обезпокоили меня разсказываніемъ своихъ сновъ. Моя тетушка очень не здорова. Дядюшка мой теперь лишь заснулъ, просидя всю ночь въ глубокихъ размышленіяхъ: бабушк моей не должно знать причины нашихъ томленій, докол можно будетъ оныя отъ нее скрывать, по крайней мр ежели… Жестокая неизвстность! Я оставляю свое перо.

        ПИСЬМО CVI.
        Миссъ Биронъ къ той же.


        7 Ноября.
        (*) Пожалуйте, моя любезная прочтите перьвую мою страничку прежде нежели развернете страшное письмо, которое къ вамъ посылаю подъ пятью печатьми, коими скрпила сей свертокъ, боясь чтобъ оно не прежде попало вамъ въ руки. Люція хочтъ чтобъ сіе разительное письмо во всей цлости было къ вамъ послано, и я склонилась на ея мнніе.
        (*) Сіи шесть строкъ написаны были на особливой бумашк.
        Сего утра собрались мы вмст почти безъ души и безъ силъ, неудобныя равно принимать и подавать утшеніе. Вс пересмотрли ту извстительную записку: потомъ оставили ее; тамъ опять брали, и каждой старался угадать, чья ета рука была. Наконецъ согласились послать надежнаго человка къ Г. Гревилю для полученія надлежащихъ освдомленій.
        Но какая радость! Прежде нежели посланный возвратилася, вашъ любезной братецъ вошелъ въ залъ въ охотничьемъ плать. Онъ сошелъ съ лошади у большихъ воротъ. Онъ увидлъ меня первую, да и я также прежде всхъ его увидла. Я вставши хотла выдти, не зная точно и сама своихъ намреній, но по крайней мр въ томъ намреніи чтобъ идти до тополовой аллеи на встрчу посланному, коего мы поджидали.
        Сиръ Карлъ бросился къ моимъ ногамъ. Онъ мн принесъ нсколько извиненій за свою поспшность, и благодарилъ за послднее мое письмо… Едва могла я его слышать и столь сладостное изумленіе лишило меня силъ ему отвтствовать.
        Я въ самомъ дл была вн себя: чтожъ вы скажете, моя любезная, естьли я присовокуплю, что приходя въ себя увидла себя въ его обьятіяхъ, а его его руки лежали около моей шеи. Мой восторгъ неминуемо привелъ его въ изумленіе: вдругъ тогда окружили его вс наши друзья. Тетушка моя тотчасъ приняла его въ сваи обьятія и въ продолженіе нсколькихъ минутъ слышны были одн только поздравленія. Я же трепетала; ноги мои тряслись: но я хотла пройти въ боковую горницу. Никто за мною не примчалъ пока моя горнишная не пришла ко мн на помощь: она поддержавъ меня довела до креселъ. Вашъ братецъ тотчасъ освободился отъ всхъ, чтобъ за мною слдовать, и вс прочіе поспшно пошли за нимъ. Онъ взялъ меня за руку, [я тогда сидла] и сжавъ ее въ своихъ поцловалъ, заклиная меня чтобъ успокоилась въ своихъ опасеніяхъ. Ему уже обьяснили причину моихъ движеній; они столько же какъ и я имли причинъ стыдиться: Нанси, какъ я знала, Нанси сама схватила его руку и въ восторг своемъ ее поцловала. Какъ онъ всмъ намъ дорогъ! Ето ясно онъ видлъ въ сіе время. Скрытность въ такихъ обстоятельствахъ была бы неумстна. На обряды и на фамильныя
разборчивости, какъ онъ ихъ называетъ въ своемъ письм, мы уже не взираемъ.
        Между тмъ какъ онъ оказывалъ мн всю свою нжность въ выраженіяхъ; то дядюшка и тетушка просили его на минуту съ нимъ переговорить безъ сумннія съ тмъ чтобъ дать мн время совершенно оправиться. Они увдомили его о всхъ обстоятельствахъ. Посланной пріхавъ въ ето время, донесъ что Г. Гревиль возвратился домой очень поздо, что онъ еще въ постел, хотя почти одинатцатой часъ тогда былъ; что не почитаютъ его здоровымъ и что ложась спать онъ въ такомъ былъ гнв, что никто изъ людей не смелъ съ нимъ говорить. Дай Боже… Но я для самой себя хранитъ буду вс опасенія, кои основываются на однихъ догадкахъ. Для чегожъ не ласкаться мн тмъ чтобъ ни могло случится щастливйшаго? Разв вашъ братецъ не миновалъ опасности? Не хранитъ ли его Провидніе? Такого упованія меня уже теперь нелишатъ.
        Онъ вошелъ къ намъ держа роковую оную записку. Кажется, сказалъ онъ, что я уже видлъ ето письмо. Я очень обманываюсь, естьли не дознаюсь кто ето писалъ. Но о его благорасположеніяхъ усумниться не можно. А какъ мы не преставали еще оказывать нкіихъ опасеній; то онъ продолжалъ съ спокойнымъ видомъ: я не вижу ни какой причины къ опасенію. Г. Гревиль любитъ Миссъ Биронъ. Неудивительно что горесть его умножается, по мр умаленія его надежды. Г. Гервиль оказалъ бы худое о себ засвидльствованіе тому, что онъ мн и подалъ бы не хорошее мнніе о своемъ чистосердечіи, ежели бы казался спокойне. Но съ таковымъ мнніемъ, какое ему досталось, не возможно ли имть ему отчаянныхъ намреній. Я вспоминаю послдней его поступокъ. Онъ служитъ къ его похвал. Я хочу его навстить: должно мн убдить его принять меня въ число своихъ друзей.
        Сіи слова насъ ободрили. Я не дивлюсь, любезная моя, что женщины любятъ храбрость въ мужчин. Сиръ Карлъ посл обязалъ намъ, что онъ бы пріхалъ и вчерашняго дня, ежелибъ не обязанъ былъ постить Кавалера Бельшера. Дядюшка не теряя изъ виду надежды оказанной имъ дабы узнать того, кто писалъ записку, просилъ его возвратиться къ сей мысли. Замтьте, сказалъ ему Сиръ Карлъ, что по извстію сей записки Гревиль разгоряченъ былъ винными парами. Я знаю что онъ часто любитъ собирать своихъ друзей въ Нортгамтонской гостинниц, гд и я остановлялся. И естьли хорошо помню руку тамошняго хозяина въ подаванныхъ мн его щетахъ, то думаю что ето письмо его. Очень хорошо, замтила тетушка; но ежели вы въ томъ не сумнваетесь; то мы еще боле должны безпокоиться отакомъ извщеніи. Угрозы Г. Гревиля конечно не пустыя: ихъ пренебрегать не должно. Вашъ братецъ просилъ чтобъ на его попеченіе оставили сіе дло. Пусть же Г. Гревиль, говорилъ онъ, будетъ мн столь искреннимъ другомъ какъ я ему, или останется въ другомъ расположеніи; но обстоятельства, въ какихъ мы съ нимъ находимся подаютъ мн право его навстить, и я увренъ что по моемъ
возвращеніи онъ не можетъ ето почесть за что инное, какъ не за учтивость. Напрасно дядюшка представлялъ ему что Г. Гревиль можетъ его оскорбить. Онъ шутилъ надъ такимъ опасеніемъ.
        А какъ обденное время прервало наши представленія; то оныя паки началися посл обда. Но онъ представилъ намъ столь основательныя причины, дабы внушить намъ надяніе на т поступки, кои онъ въ семъ посщеніи наблюдать расположенъ, что успокоилъ насъ въ такомъ дл, которое насъ въ чрезвычайное смущеніе приводило. Тетушка предупредила его о учиненныхъ ею разпоряженіяхъ для принятія его въ замк Шерлей. Онъ отвчалъ, что ето не много далеко отъ Миссъ Биронъ; на хотябъ онъ и у самыхъ ближнихъ дверей былъ, то и тогда бы жаловался на отдаленіе, и взирая на меня съ нжною улыбкою примолвилъ: сіе самое разстояніе послужитъ въ мою пользу; ибо я увренъ что любезная Генріетта Гжи. Шерлей не преминетъ оказывать обыкновеннаго своего долга наилучшей матери. А какъ онъ пріхалъ обдать къ намъ, то подъ вечеръ съ нею отправился. И такъ, моя дорогая, мы лишились его сообщества за ужиномъ.
        Вы не забудете, что я имю справедливую причину извиниться, что такъ скоро сіе письмо кончила. Сонъ меня утомляетъ: сколь пріятную ночь общеваетъ онъ мн въ сравненіи съ минувшею!

        ПИСЬМО CVII.
        Миссъ Биронъ къ той же.


        Въ среду по утру 8 Ноября.

        Мы еще по утру увдомились, что Сиръ Карлъ похалъ къ Г. Гревилю и пришли бы въ перьвые наши безпокойства, естьлибъ Г. Динъ прибывъ вчера въ вечеру не ободрилъ насъ. Тетушка принесла мн слдующую записку надписанную Сиромъ Карломъ къ моему дядюшк и посланную изъ Гревилева дому.
        "Сожаля, государь мой, о всхъ минутахъ, кои провождаю вн замковъ Сельби и Шерлей, поставлю себ долгомъ отдать вамъ отчетъ въ томъ, какъ препровелъ я свое время,въ сію скучную отлучку.
        "Я нашелъ Г. Гревиля въ такомъ состояніи, которое мене было щастливо нежели я ожидалъ. Съ неизреченнымъ супротивленіемъ борется онъ съ самимъ собою, дабы ршиться оставить всю свою надежду. Онъ казался въ чрезмрномъ колебаніи, когда меня къ нему ввели. Съ перьваго прихода онъ мн предложилъ и притомъ довольно надмннымъ голосомъ, отложить свой бракъ на два или по крайней мр на одинъ мсяцъ. Я выслушалъ сіе требованіе съ такимъ негодованіемъ, какого оно заслуживало. Онъ хотлъ оное оправдатъ нкіими причинами къ личной его польз клонящимися; но я и оныя не охотне выслушалъ. По нсколькихъ спорахъ онъ клялся, что по крайней мр что нибудь для себя получитъ: а въ замну предложилъ мн остаться у него обдать съ нкоторыми избранными его пріятелями, коихъ онъ уже приглашалъ. Я на сіе согласился, хотя не могъ сумнваться чтобъ оные пріятели были не т самые, коимъ поврялъ онъ свои угрозы. Я отъ него узналъ, что онъ вчера по утру вызжалъ изъ дому съ тмъ чтобъ повстрчаться со мною: ибо онъ хвалится, что очень хорошо былъ освдомленъ о всхъ поступкахъ Миссъ Биронъ и моихъ. Пусть т, государь мой, кои почитаютъ за нужное
примчать за нами, устремятъ на насъ съ любопытствомъ свои взоры. Честныя сердца мало имютъ тайностей. Я бы вмнилъ во славу принять руку Миссъ Биронъ при тысяч свидтелей.
        "Г. Тревиль халъ во всю прошедшую ночь; онъ не говоритъ что меня искалъ, но былъ увдомленъ, что меня ожидали въ замокъ Сельби въ понедльникъ къ вечеру или вчера утру. Не встртясь со мною онъ переночевалъ съ своими наперстниками въ Нортгамтонской гостинниц, откуда вчера съ ними похалъ, въ твердомъ намреніи меня склонитъ, дабы я отложилъ свой бракъ: худо принятая мысль! Вы сами ето видите: отъ нее не могъ бы онъ надяться много успха, хотя бы мысли его были и спокойне. Но мы, говорилъ онъ, предадимъ все забвенію и совершенно примиримся въ присудствіи ожидаемыхъ имъ пріятелей. Мы уже согласились, чтобъ сія подробность и самое его намрение никогда не разглашалось вн вашей фамиліи. Я увряю васъ, государь мой, что въ томъ расположеніи, въ коемъ бы онъ меня нашелъ ежелибъ со мною повстрчался въ сію ночь или въ другую, не могло бы ничего вреднаго случиться; ибо я дйствителыю о немъ соболзную.
        "Мы теперь самые лучшіе съ нимъ друзья. Онъ вымышляетъ премногія намренія: а то къ коему онъ боле всхъ склоненъ состоитъ въ томъ чтобъ хать на мсяцъ къ Милади Фрамптонъ, которую называетъ онъ наперстницею въ своихъ печаляхъ. Я подробно описалъ вс обстоятельства, дабы ничего было сего вечера пріобщать къ тмъ пріятнйшимъ обьясненіямъ, кои привлекаютъ къ себ все мое вниманіе.
        Имю честь быть вашъ, государя моего и проч.
        Злой Гревильш Хотя и достоинъ сожалнія, моя любезная, естьли склоненъ къ тмъ нжнымъ чувствованіямъ, кои себ присвояетъ. Пусть его детъ! Пусть удаляется къ Милади Фрамптонъ, или въ какое другое мсто: пусть тамъ живетъ щастливо, только бы отъ насъ былъ на пятдесятъ миль! Я не перестану его бояться, пока онъ не выдетъ изъ нашего узда.
        Сколь славное качество есть храбрость, естьли оная сопровождаема увренностію! естьли основана на праводушіи и на тамъ свидтельств, которое въ сердц своемъ о невинности онаго имютъ! Во всякомъ другомъ случа не заслуживаетъ ли она лучше названа быть дикостію?
        Но въ какія замшательства, моя любезная, въ какія смущенія не привожу я своего братца? Какимъ опасностямъ я его не подвергала? Никогда, никогда не можно будетъ мн достойно его за оныя вознаградить?
        Примчаніе. "Время награды на конецъ наступаетъ; и бракъ торжествованъ въ заик Сельби. Любящіе описанія празднествъ, нарядовъ и церемоній, поздравленія, веселости и проч: найдутъ въ подлинник чемъ себя удовольствовать. Авторъ даже до того простираетъ свое вниманіе, что изчисляетъ и кареты, какъ оныя одна за другою хали съ именами тхъ особъ, кои въ нихъ сидли. Сіи позжане были вс родственники и друзья обихъ фамилій. По брачномъ торжеств щастливая чета отправилась въ замокъ Грандиссонъ, сопровождаемая Г. и Гжею. Сельби, ихъ дочерью Люціею и проч; потомъ слдуетъ описаніе сей прекрасной земли и всхъ пріятностей кои тамъ встрчаютъ. Но довольно представить себ и того, что Миссъ Биронъ тамъ уже основала свою жизнь подъ названіемъ Милади Грандиссонъ, кое супруги Аглинскихъ Кавалеровъ носятъ равно какъ и самыя первостатейныя дворянки.

        ПИСЬМО CVIII.
        Милади Грандиссонъ къ госпож Шерлей.


        Въ замк Грандиссонъ 6 Генваря.
        Сиръ Карлъ получилъ вчера письмо отъ Г. Ловтера, которой располагался выхать изъ Болоніи. Судя по надписанному въ немъ числу, должно бы ему здсь быть недли съ дв. И такъ мы можемъ его ожидать всякую минуту.
        Онъ увдомляетъ, что если фамилія Болонская больше прежняго желаетъ исполнить свои намренія касательно Клементины, которая не перестаетъ еще отвергать посщеній Графа Бельведере; въ семъ самомъ они ее ни мало не приневоливаютъ. Г. Ловтеръ кажется, опасается чтобъ чего недоставало къ ея излченію. Нещастная двица! Онъ о семъ заключаетъ по тому; что она не оставляетъ еще желанія своего хать въ Англію. Она выслушала, какъ онъ говоритъ, съ великою твердостію извстіе о брак Сира Карла. Она молила Бога благословить его и участницу его жребія: но потомъ она показывалась скушна и задумчива: а иногда находили ее погруженну въ слезахъ. А когда ее спросили о томъ причины; то она отвчала, что опасается чтобъ болзнь ея не возобновилась. Врачи совтуютъ, чтобъ ее скоре склонили выдать за мужъ. Ожидаютъ Генерала съ тмъ чтобъ уговорить ее къ скорйшему торжествованію брака. Но она требуетъ, чтобъ ей еще позволено было разъ перехать чрезъ Апенинскія горы и прожить нсколько дней во Флоренціи съ своею любезною госпожею Бемонтъ. Она боится видть Генерала.
        Какъ я тронута ея состояніемъ! Сиръ Карлъ не меньше долженъ ощущать смущенія. Для чего не ожидаютъ они отъ времени, сего великаго уврачевателя всхъ золъ, успха въ такомъ произшествіи, которое столь много занимаетъ ихъ мысли? Г. Ловтеръ присовокупляетъ, что здравіе Г. Іеронима со дня на день укрпляется.
        Что мн сказать вамъ о нашей любезной Емиліи? Я о ней сожалю. Я жалю о ея младомъ сердц, что столь рано ощутило любовь безнадежную; и за минуту предъ симъ видла что она устремила свои взоры на лице своего попечителя съ такимъ страстнымъ видомъ, что принудила его потупить свои глаза. При семъ случа должна я вамъ описать бывшей мой съ нею разговоръ, по заключенію коего могу надяться видть ее нкогда щастливою.
        Я неоднократно опасалась чтобъ ея глаза не измнили ей при ея попечител, которой досел приписываетъ ей почтеніе благодарности. Въ то время какъ онъ вышедъ, то я сказала ей съ нжностію сестры. Поди сюда, душа моя; она пришла. Любезная мая Емилія, естьли ты взираешь на всякаго другаго человка такимъ видомъ, какой я часто примчаю, и которой ты теперь имла смотря на своего попечителя; то етотъ человкъ, ежелибъ не былъ женатъ, могъ бы надяться вскор получить себ супругу. Она вздохнула. Разв мой опекунъ ето примтилъ. Я ласкаюсь, Сударыня, что онъ не такъ какъ вы былъ внимателенъ.
        Такъ какъ я, моя любезная?
        Такъ, Сударыня. Когда мой попечитель бываетъ съ нами, то я вижу что вы очень за мною примчаете. Но я надюсь что вы ни чего такого не примтили, что бы васъ оскорбитъ могло.
        Ты и въ правду ето говоришь, Емилія.
        Мн кажется что и Милали Грандиссонъ также не шутя говоритъ.
        Такой отвтъ меня изумилъ и привелъ даже въ нкое замшательство. Ея любовь, подумала я, можетъ ее сдлать весьма отважною, такъ что она того и не примтитъ. И въ самомъ дл, не примчая того что она меня нсколько смутила, она посмотрла на мое шитье, коимъ я занималась. Чего бы я не дала, Сударыня, естьлибъ могла такъ превосходно шить? На вы вздыхаете, Сударыня?
        Такъ, о сей бдной Клементин: сказала я, и дйствительно она представилась моимъ мыслямъ.
        Вздыхаете ли вы, Сударыня, о всхъ тхъ, кои любятъ моего попечителя?
        Есть разныя роды любви, Емилія.
        Объ етомъ и я думаю, Сударыня. Никто больше меня не любитъ моего попечителя: но ето не такая любовь какъ Клементинина: я люблю его благодушіе.
        Да думаешьли ты, чтобъ и Клементина его не любила?
        Конечно любитъ: но любовь бываетъ различная.
        Такъ обьясни же мн, какая твоя любовь.
        Мн не возможно! [испустя вздохъ:]
        За чемъ вздыхать. Ты мн предложила гадкой же вопросъ: я отвчала что воздыхаю изъ состраданія.
        И я, Сударыня, соболзную о Клементин: но о ней не воздыхаю; потому что она могла но не захотла сочетаться съ моимъ попечителемъ.
        Тмъ паче заслуживаетъ она нашихъ вздоховъ, Емилія. Такія причины, каковы были ея…
        И! Ея причины. Когда онъ оставилъ ей свободу жить въ ея закон.
        Такъ не о Клементин ты вздыхаешь?
        Я того и не должна длать, Сударыня.
        О комъ же?
        Я не знаю. Не должно меня о томъ спрашивать. Привычка, больше ни чего…
        Но я вижу что моя Емилія еще вздыхаетъ.
        На что вамъ ето примчать, Сударыня? Привычка, я вамъ вить сказала. Однако поврьте мн любезная Милади (Обнявъ меня и скрывая свою голову въ моей груди;) естьли вы узнали истинну…
        Она остановилась, но не перемняя положенія, и я чувствовала что щеки ея горли.
        И такъ любезная моя, естьлибъ узнали истинну?
        Я не смю говорить. Вы на меня осердитесь.
        Нтъ, душа моя, я тебя увряю.
        О! Конечно вы осердитесь.
        Я думала, моя любезная, что мы между собою истинныя сестры. Я думала что нтъ у насъ ни какихъ тайностей. Скажите мн: что ето такое? естьлибъ узнали истинну?…
        И такъ, Сударыня, чтобъ испытать ваше благодушіе, скажите мн, не подвержены ли вы нсколько ревности?
        Ревнивости, моя любезная, ты меня изумляешь? Для чего? Къ кому и за что ревнива? Ревность предполагаетъ въ себ нкое сумнніе. О чемъ могу я сумнваться?
        Иногда; и безъ причины сумнваются, Сударыня.
        Извинитесь лучше, моя любезная,
        Не разсердились ля вы, Сударыня?
        Нтъ. Но для чего почитать меня ревнивою?
        Вы по правд не имете ни какой причины быть ревнивою. Попечитель мой васъ обожаетъ. Вс согласны въ томъ что вы достойны обожанія. Но для чего огорчаться, что такое дитя, какъ я, взираетъ иногда очами признательности на своего попечителя! А ваши столь прелестные очи всегда столь скоро меня приводятъ въ смущеніе! естьли я сама себя знаю; то я ни что инное какъ молодая невинная двушка. Я люблю своего попечителя, въ томъ не отрицаюсь. Я всегда его любила, вы ето знаете, Сударыня, и естьли позволите мн сказать, любила его гораздо прежде нежели онъ узналъ, что есть въ свт столь прелестная особа какъ вы.
        Я подвинула свою работу и прижавъ ее въ своихъ обьятіяхъ говорила: не преставай его любить, дорогая Емилія. Ты не можешь его любить сколько онъ заслуживаетъ. Ты всегда будешь видть, что я стану одобрять столь чистую любовь. Но ревнивость, моя любезная? Ты приписываешь мн ревнивость. Ето мечтается твоему воображенію. Я того только опасаюсь, чтобъ ты, поелику сердечныя движенія изражаются глазами, особливо въ молодыхъ особахъ исполненныхъ невинности, не подала повода тмъ, кои столь же хорошо знаютъ какъ я что приверженность твоя къ опекуну есть дтское уваженіе, приписать оное другаго рода чувствованіямъ, кои бы въ твоемъ сердц, ежели бы стали утверждаться, произвели столь чистое пламя, какого еще никогда не возжигалось въ двическомъ сердц.
        О! Сударыня, какія выраженія вы употребляете! Он пронзаютъ мое сердце. Я не могу вамъ изъяснить что въ немъ происходитъ: но со дня на день мое уваженіе къ своему попечителю умножается. Мой попечитель… Такъ, ето есть настоящее мое выраженіе. Я благодарю васъ что вы меня тому научили. Дтское уваженіе, я лучше етаго назвать не могу. И никогда я его столько не почитала какъ теперь, когда вижу съ какою пріятностію, съ какою любовію старается онъ составить благополучіе моей любезной Милади. Однако, Сударыня, чтобъ ничего отъ васъ не скрыть, естьлибъ я была за мужемъ, да не за такимъ, которой бы не во всемъ ему былъ подобенъ; то опасалась бы своей слабости чтобъ вамъ не завидовать: по крайней мр я была бы весьма нещастна.
        Не сумнвайся, моя любезная, чтобъ ты, ежелибъ была способна питать въ себ зависть, отъ столь мерзостной страсти не сдлалась нещастною. Но ты никогда не должна принимать услугъ такого человка, въ коемъ не больше усматриваешь любви къ себ какъ и къ всякой другой женщин, которой не будетъ честнымъ по своимъ правиламъ, и которой не видалъ нсколько свта.
        Гджъ, Сударыня, найти людей такого свойства?
        Положись въ етомъ на попеченіе своего опекуна, естьли глаза твои не такъ скоро обратятся какъ разсудокъ; то врь, душа моя, что онъ сыщетъ теб такого человка, съ коимъ можешь быть щастлива.
        О! Сударыня, не опасайтесь ни чего отъ моей опрометчивости: во перьвыхъ по тому что по уваженію моему къ своему попечителю и къ его несравненнымъ качествамъ вс прочіе люди покажутся моимъ глазамъ весьма малы, еще же я столько полагаюсь на его разсужденіе, что естьлибъ онъ протянувъ палецъ сказалъ мн: Емлія, вотъ тотъ человкъ, которой теб приличенъ; то я бы принудила себя любить того, котораго бы онъ мн показалъ. Но мн кажется что мн ни когда не можно будетъ чувствовать склонности къ другому человку.
        Времени еще довольно, душа моя. Однако не знаешьли ты одного такого, котораго бы могла предпочесть всмъ другимъ, ежелибъ была въ такихъ лтахъ что могла бы выдти за мужъ?
        Я не знаю что отвчать на етотъ вопросъ. У меня есть еще время, говорите вы. Я очень молода: но во всякомъ возраст имютъ свой образъ мыслей.
        Я признаюсь вамъ, Сударыня, что человкъ прожившій нсколько лтъ съ Сиромъ Карломъ Грандиссономъ, заслужившій его дружество извданнымъ свойствомъ…
        Она остановилась.
        Конечно, Бельшеръ?
        Бельшеръ, Сударыня. Изъ всхъ мужчинъ, коихъ я знаю, онъ боле всхъ ему уподобляется. Но онъ человкъ пригожій, и я думаю, что видалъ нсколько такихъ женщинъ, коихъ любить можетъ.
        Я не думаю, душа моя.
        По чему не думаете, Сударыня?
        По тому что говоря откровенно, такъ какъ бы желала чтобъ и ты говорила, онъ, какъ кажется мн, оказываетъ теб сколь ты ни молода надлежащее уваженіе и чрезвычайное вниманіе.
        Ето изъ уваженія къ моему попечителю. Но какъ бы то нибыло ежели я сохраню дружество моего опекуна и ваше; то мн желать боле нчего не останется.
        Приходъ ея попечителя я моего, друга моего, любовника, супруга и всего того, что ни имю драгоцннйшаго на свт, окончилъ сей разговоръ. Я его предаю на ваше разсужденіе, любезнйшая моя; но вывожу изъ онаго весьма основательную надежду.

        ПИСЬМО СІХ.
        Милади Грандиссонъ къ той же.


        3 Февраля.


        Я вчера имла другой разговоръ съ Емиліею. Онъ былъ гораздо основательне и важне, чемъ обыкновенные съ послдняго моего съ нею разговора, которой я вамъ сообщила. Анна, ея горнишная, которую вы знаете, примтила перемну въ своей молодой госпож. Не зная уже, говоритъ она, какъ ей угодить и видя что самой лучшій ея нравъ сдлался не удобопреклоннйшимъ, она осмлилась ей сказать, что естьли ето еще продолжится, то она принуждена будетъ оставишь свою службу.
        Подиже, отвчала она. Я не хочу чтобъ служанка мн грозила. Ты начинаешь уже надыматься. Поди, Анна, естьли хочешь. Я не желаю твоихъ угрозъ. У меня и безъ тебя довольно печали.
        Сія честная двушка, которая ее нжно любитъ и служитъ ей съ семи лтъ ея возраста, коей врность и хорошіе поступки отецъ ей выхвалялъ, пролила источники слезъ и хотла ей съ покорностію представить свои прискорбія. Она даже просила у нее позволенія. Но получила лишь новые знаки гнва, съ твердымъ отказомъ что не хочетъ ее слушать. Я ничего не хочу слушать; ты не такъ начала. Прежде надобно бы было теб приносить свои жалобы а не угрозы. Потомъ ушла въ свой кабинетъ и заперла за собою двери.
        Моя горнишная, которая мн ето сказала, представила бдной Анн что она меня увдомитъ о всемъ что ни произошло. Но ета двушка ни какъ на сіе не соглашалась и отвчала, что ея барышня, какъ и вс молодыя госпожи, столь ревнуетъ о своей власти, что никогда бы ей не простила за то когдабъ она отнеслась съ жалобою къ моей тетушк или ко мн: и что естьлибъ она жаловалась не надясь въ етомъ успха; то бы тмъ остыдила свою госпожу, когда настоящее зло можетъ быть уврачевано временемъ и терпніемъ.
        Емилія приводитъ меня въ жалость. Я очень легко могла угадать отъ чего происходитъ перемна ея нрава. Чрезмрное благодушіе, оказываемое ей отъ ея попечителя, паче еще умножаетъ ея любовь. Не знаю ли сама, что нтъ ничего столь естественнаго? Однако, подумала я, онъ уморитъ ее въ печали, естьли начнетъ инаково съ нею обходишься, и ради ея самой ее желалабы я, чтобъ онъ почелъ за необходимость перемнить свои поступки.
        Такое изьясненіе было нужно для того что вы теперь читать будете.
        Когда мой мужъ, дядюшка и Г. Динъ сего утра посл завтрака вышли, а тетушка ушла писать; то я въ семъ же намреніи удалилась въ свой кабинетъ. Емилія постучалась у моихъ дверей. Я тотчасъ ей отперла.
        Не худо ли я выбрала время, Сударыня.
        Нтъ, мой любезная. [Я примтила вчера за ужиномъ и нын по утру при завтрак признаки слезъ въ ея глазахъ, хотя ни кто равнаго замчанія не сдлалъ; на извстія, полученные мною отъ моей горнишной, внушали мн больше о ней вниманія.]
        Я взяла ее за руку и хотла ее посадить подл себя. Нтъ, Сударыня, сказала она, позвольте мн стоять. Я недостойна при васъ сидть.
        [На краяхъ ея глазъ показывались слезы, но какъ я увидла что она пережимала вками въ той надежд чтобъ ихъ осушить; то и не хотла ей показать, что ето примтила. Впрочемъ я думаю что была въ равномъ же состояніи по сострастію моему къ ней.]
        При мн, Емилія! Пріятельница моя, сестра моя! Отъ чегобъ могли произойти такія слова? Я также стояла.] Твоя старшая сестра, душа моя, не сядетъ по тхъ поръ пока младшая будетъ стоять.
        Она бросилась ко мн на шею и слезы полились съ обиліемъ изъ очей ея. Сіе благодушіе, сіе самое благодушіе меня губитъ. Я пренещастная двушка! Нещастная, по тому что получила все чего ни желала. Ахъ! За чемъ вы со мною не поступаете съ строгостію? Я не могу, не могу себя самой терпть, видя непрестанно доказательства вашего ко мн благодушія.
        Какаябъ была причина сего смущенія, любезная моя Емилія? Я тебя люблю съ нжностію. Ябъ была неблагодарна, нечувствительна къ достоинствамъ моей Емиліи, естьлибъ неспоспшествовала всми моими силами ея благополучію. Что же могу я еще для нее сдлать, чего бы она не имла права требовать?
        Руки ея опустились она высвободилась изъ моихъ, коими я крпко ее обнимала. Дайте мн выдти, Сударыня. Она бросилась въ боковую горницу. Я пошла за нею и взявши ее за руку говорила; не оставляй меня, любезная Емилія, въ такомъ безпокойств: ты меня не покинешь. Естьли ты имешь ко мн всю ту нжность, какую я чувствую къ Емиліи, то подашь мн способъ облегчить отъ бремени невиннйшее и любви достойнйшее твое сердце. Откройся, любезная моя, откройся мн.
        О Милади Грандиссонъ! Достойная супруга наилучшаго изъ человковъ, вы должны меня ненавидть.
        Ненавидть, любезная моя Емилія?
        Такъ, вы должны меня ненавидть.
        Сядемъ въ етой горниц, ежели не хочешь возвратиться въ мой кабинетъ.
        Я села на софу, а она подл меня наклонясь горящими своими щеками къ моему плечу я одною рукою ее обняла, а другою взяла ея руку. Теперь, любезная моя, заклинаю тебя дружествомъ, симъ дружествомъ какое между нами какъ сестрами заключено, открыть мн совершенно свое сердце. Отрекись отъ меня, ежели я, получа способъ излчитъ твои раны, не излію на нихъ цлительнаго бальзама ненарушимой моей нжности.
        Что могу я сказать вамъ? Вчера, любезнйшая моя Милади, я получила отвтъ отъ Доктора Барлета на предложенной ему мною вопросъ отъ одной молодой двицы, которая…
        Она не могла окончить: она заплакала, подняла голову и утерла свои глаза. Потомъ опять наклонилась лицемъ къ моему плечу, и я ее обняла. Твой вопросъ, душа моя?
        Ахъ, Сударыня, мой вопросъ, говорите вы, мой вопросъ!
        Я говорю твой съ тмъ, душа моя, что сама ты предложила ею Доктору?
        Такъ онъ вамъ ни слова не сказывалъ, Сударыня?
        Конечно ни слова не говорилъ.
        И въ самомъ дл я лучше хочу чтобъ вы объ етомъ отъ меня узнали. Я только боюсь чтобъ онъ не угадалъ о какой молодой двиц была ета речь. Плохая хитрость! Какая я дура! Онъ точно ето угадаетъ.
        Можноли мн узнать вопросъ, душа моя, можноль узнать и отвтъ?
        Я сожгла и то и другое будучи въ превеликомъ на саму себя гнв за то что такъ постыдно себя обнаружила; по тому что онъ точно угадалъ ту молодую двицу; я ихъ бросила въ огонь.
        Но ты можешь мн обьяснить етотъ случай, ты можешь мн пересказать отвтъ.
        Какъ мн можно, Сударыня? Вамъ, коихъ я люблю больше всхъ другихъ женщинъ вкуп, вамъ… Но вы должны меня ненавидть, презирать!
        Вврь мн свою тайну, моя любезная. Когда она такая, какую какъ думаю я проницаю; то врь что она никогда не выдетъ изъ моего сердца.
        Она встрепетала. Что вы проницаете, Сударыня?
        Не пугайся, душа моя.
        О! Нтъ, нтъ! ето не возможное дло. Ежелибъ вы проникли…
        Такъ чтожъ бы изъ того вышло?
        То, что вы бы на всегда изгнали отъ лица своего завистливую Емилію, то склонилибъ моего попечителя отъ меня отречься.
        Сказать ли теб, душа моя, что я по своему мннію проницаю?
        Скажитежъ ето мн на ухо, (обнявъ меня тою рукою, которой я не держала.) скажите мн такъ тихо, чтобъ я не могла разслушать.
        Ты любишь своего попечителя, Емилія. Онъ любитъ тебя.
        О Сударыня?
        Онъ всегда будетъ тебя любить и я такія же чувствованія хранить къ теб стану. Твоя любовь основывается на признательности. Такова была и моя. Не знаю ли я, Емилія, всего того, что можно сказать въ вашу лользу?
        Наконецъ, Сударыня, чрезмрное ваше благодушіе разгоняетъ вс мои страхи. Я вижу что могу вамъ признаться во всхъ моихъ слабостяхъ, и въ моемъ дурачеств; тмъ паче что такое признаніе подастъ мн нкое право просить у васъ совтовъ. Таково было мое намреніе; но я страшилась вашей ненависти. Въ равныхъ обстоятельствахъ находяся сумнвалась чтобъ была столь великодушна какъ вы. Ахъ! какъ я жалю что предложила свой вопросъ Доктору!
        Докторъ, любезная моя, самой благодушной человкъ. Онъ врно будетъ хранить твою тайну.
        И уврители вы меня, Сударыня, чтобъ онъ ихъ не открылъ моему попечителю? Я скоре соглашусь умереть, нежели усмотрть въ немъ нкую ко мн недоврчивость. Онъ бы меня ненавидлъ, Сударыня, хотябъ вы того и не хотли,
        Никогда онъ сего не узнаетъ, душа моя. Вы уже требовали отъ Доктора, чтобъ хранилъ ету тайну, я объ етомъ не сумнваюсь.
        Такъ, Сударыня.
        Онъ ее будетъ хранить, не бойся ничего, особливо когда любезное твое чистосердечіе привело меня въ состояніе, любезная моя, сыскать средства для безопасности твоей чести и для сохраненія къ теб почтенія отъ твоего попечителя.
        Такъ, Сударыня. Етаго точно я и желаю.
        И такъ открой мн сіе невинное сердце. Взирай на меня какъ на свою пріятельницу и на сестру, какъ будтобы я не была щастливою женою твоего любезнаго попечителя.
        Я ето вамъ общаю, Сударыня.… Увы: Я не имла къ себ недоврчивости даже да самаго дня вашего брака. Тогда лишь начала я чувствовать смущеніе въ моемъ сердц, тмъ паче что я усиливалась скрывать его отъ собственныхъ своихъ глазъ; ибо я дйствительно страшилась обращать ихъ на себя. Отъ чего происходитъ во мн сей страхъ? Вопрошала я себя каждую минуту. Не должна ли я чемъ себя укорять? Какія мои желанія? Какая можетъ быть моя надежда? Не истинноли то что я люблю Милади Грандиссонъ? Такъ, конечно. Однако, во временамъ… Не ненавидьте меня, Сударыня. Я открою вамъ всю внутренность моего сердца и вс свои слабости.
        Продолжай, любезная Емилія: ты не можешь подашь мн лучшаго доказательства своей нжности и довренности.
        Однако по временамъ, какъ думаю, чувствовала я что въ сердц моемъ возраждалось нчто такое, которое походило на ненависть. Ахъ! Вы страждете, я вижу, слыша отъ меня такое названіе?
        Естьли я стражду, то конечно изъ соболзнованія о твоихъ печаляхъ, любезная моя Емилія. Ты не знаешь, сколь отверсто мое сердце твоей довренности. Продолжай же душа моя.
        Нкогда вознамрясь изслдовать свои чувствованія, попрошу я у него, подумала я въ себ, позволенія жить съ ними посл ихъ брака: ахъ! Чего ожидала я отъ сего требованія? Ничего опричь невиннаго, врьте мн. То чего желала, было сдлано, ето такая милость, которую я почитала нужною къ моему благополучію. Однако, стократно на день себя я спрашивала, щастливали я? Нтъ; станули меньше любишь своего попечителя? Нтъ. Любезне ли мн стала Милади, за то что для меня испросила такую милость? Мн кажется что я ей боле и боле удивляюсь, и чувствую вс ея милости; но незнаю что то еще ощущаю. Мн кажется что любя ее много желалабы иногда любить ее мене. Неблагодарная Емилія! И тогда я весьма себя укоряла. Конечно, Сударыня, сожалніе много походитъ на любовь: ибо въ то время какъ неизвстность ваша продолжалась, то думаю что больше самой себя я васъ любила: но когда увидла васъ щастливою, и когда не осталось мн причины сожалть о васъ; то, о какая ненавистная я двка, казалось мн что я иногда бы за удовольствіе почла, естьлибъ могла васъ чемъ нибудь унизить. Не ужели теперь вы меня не ненавидите?
        Нтъ, нтъ, Емилія. Мое сожалніе, какъ ты говоришь, усугубляетъ мою къ теб нжность. Продолжай любезная двица. Душа твоя есть отверстая книга природы. Дай мн прочесть въ ней и другую страницу; и положись на нжнйшее мое къ теб благорасположеніе. Я прежде самой тебя знала, что ты любила своего попечителя.
        Прежде самой себя, какъ етому статься, Сударыня… И такъ я недопускала до того, чтобъ мн предлагали о томъ вопросы. Какъ, Емилія? Нжность къ попечителю своему въ теб усугубляется, а къ Милади Грандиссонъ нтъ, хотя она иметъ къ теб_всю должную дружбу! Не ужели зависть въ сердце твоемъ смшивается съ удивленіемъ? Ахъ! безразсудная, безчувственная двица! когда кончатся твои дурачества? Боже мой! Естьли я какъ теперь буду игралищемъ моихъ страстей, то не сдлаюсь ли самою неблагодарною изъ покровительствуемыхъ? не привлеку ли на себя ненависти моего попечителя, вмсто его благорсположенія? Не почтутъ ли меня вс люди презрительною? И какой же будетъ конецъ всхъ такихъ нещастныхъ для меня предположеній? Однако я не упустила такимъ образомъ себя извинять ибо была уврена что ничего худаго не заключалось въ моихъ предначинаніяхъ: я знала что единое мое желаніе стремилось къ тому, чтобъ видть себя любиму отъ моего попечителя и чтобъ его могла любишь. Но что же? помыслила я напоследокъ; могу ли я себ позволить любить человка женатаго, и женатаго при томъ на моей пріятельниц? Иногда такая мысль приводила меня въ
трепетъ, ибо обращала я свои глаза на минувшее время и говорила себ: было ли за годъ предъ симъ теб позволено, Емилія, простирать столь далеко свои желанія, какъ теперь? Нтъ, отвчала я на собственной свой вопросъ. Не ясно ли сімъ показывается теб путь, которой бы, теб надлежитъ избрать на другой годъ? При семъ ршилась я предложить нкое обстоятельство Доктору Барлету отъ имени трехъ особъ, кои какъ думала, были знакомы моей горнишной; есть дв молодыя двушки и одинъ молодой мущина, которой живетъ въ одномъ съ ними дом; етотъ молодой мужчина склоненъ къ одной изъ тхъ молодыхъ двицъ; другая зная ето самое, хотя и не способна ни къ какой преступнической мысли, но чувствуетъ что уваженіе ея къ тому молодому человку возрастаетъ, и начинаетъ страшиться не должна ли чемъ осуждать свое сердце. Какое бы мнніе могъ обьявить Докторъ въ такомъ случа, спросила я его ихъ именемъ? И подлинно какое было его мнніе, моя любезная? Я со всемъ глупа что предложила ему такой вопросъ. Онъ точно ето угадалъ, я еще сіе повторяю. Естьли вы, Сударыня, могли угадать, хотя вамъ такого вопроса не предлагали; то ему безъ труда должно
было ето угадать. Мы молодыя двушки думаемъ что никто насъ не видитъ, когда прикрываемъ рукою свои глаза. Словомъ Докторъ обьяснился, что усугубленіе такого почтенія есть начало любьви. Изъ чего слдовало, что рано или поздо та молодая двица стараться будетъ вредить своей пріятельниц, хотя теперь и одна таковая мысль приводитъ ее въ трепетъ. Онъ желалъ, чтобъ Анна увдомила его,что будетъ предостерегаться отъ возраждающейся страсти, которая, говорилъ онъ, можетъ чрезвычайно вредитъ ея сердцу, и не доводя ее до желаемой цли, составить нещастіе благополучной чет, которая, по моему показанію, достойна жребія, коимъ наслаждается. Наконецъ сказалъ, чтобъ ей совтовали оставить свой домъ и для своей же чести и покоя удалиться отъ онаго какъ можно на большее разстояніе. Поврьте мн, Сударыня, такое ршеніе чрезвычайно меня устрашило. Я бросила свои бумаги въ огонь и съ тхъ поръ какъ ихъ у меня нтъ, не имю я ни мало покоя. Любезная Милади Грандиссонъ, думала я непрестанно, ежели вы по благодушію своему нсколько меня ободрите; то я открою вамъ мое сердце. Должно же когда ни будь вамъ слышать о моемъ дурачеств и
слабости. Теперь, Сударыня, простите меня, храните мою тайну, и скажите что мн должно длать.
        Чтожъ мн сказать теб, душинька моя? Я тебя люблю и всегда любить стану. Я столько же буду пещисъ о твоей чести какъ и о моей. Я стану стараться, дабы твой попечитель не переставалъ ни мало оказывать теб свою нжность.
        Я ласкаюсь, Сударыня, что онъ не имлъ ни малйшаго подозрнія о томъ дурачеств.
        Онъ всегда мн о теб говорилъ съ нжностію.
        Слава Богу! Но, скажите мн, дайте мн какой нибудь совтъ: я предаю сердце свое въ вашу волю. Вы будете имъ руководствовать какъ вамъ угодно.
        Какъ ты сама о томъ думаешь, моя любезная?
        Я должна боле мыслить, Сударыня, чтобъ не жить съ вами.
        За чемъ? Ты всегда будешь во мн имть истинную пріятельницу.
        Но я уврена, что мнніе Доктора справедливо. Я должна вамъ признаться, Сударыня, что въ каждый день и на всякой часъ, когда вижу, его къ вамъ нжность, удовольствіе какое онъ чувствуетъ отъ своихъ благотвореній и удивленіе, кое ему вс оказываютъ, боле и боле еще удивляюсь. Я вижу что мене имю надъ собою власти, чемъ прежде думала; и ежели его достоинства станутъ непрестанно оказываться съ новымъ блескомъ; то мн по своей слабости не возможно будетъ снесть сіянія его славы. О! Сударыня, мн должно бжать. Чего бы мн ни стоило, но я намрена бежать.
        Сколько удивленія, жалости и нжности ощутила я къ сей любезной двиц! Я приняла ее въ свой обьятія; и прижимая ее къ сердцу говорила: что мн теб сказать, моя Емилія? Скажи мн сама чего ты отъ меня ожидаешь?
        Вы благоразумны, Сударыня. Сердце ваше нжно и великодушно. Ахъ! почто я не такъ добра. Предпишите мн что нибудь. Я вижу, что дурачествобъ было, естьлибъ я желала остаться жить съ вами и съ моимъ попечителемъ.
        Не ужели нужно, моя любезная, для успокоенія твоихъ чувствованій, чтобъ ты не стала съ нами жить?
        Не обходимо нужно, я въ етомъ убждена.
        Не подешьли въ Лондонъ, моя любезная, искать покровительства у его тетки?
        Какъ! Сударыня. Еще въ домъ моего попечияіеля. Я надюсь что недолгое отсудствіе при помощи такого расположенія, когда подаетъ мн толь основательныя доказательства, произведетъ желаемое нами дйствіе; ибо, любезная моя, ты никогда не можешь о иномъ и думать, какъ только чтобъ удивляться въ удаленіи своемъ превосходнымъ качествамъ моего попечителя.
        Правда что я теперь только себя познаю. Я никогда не думала что могла имть инную надежду, кром той что тебя почитать будутъ какъ его дочь: и думаю, что такое открытіе не очень поздо произошло. Но я не должна жить въ одномъ дом, не должна жить съ нимъ въ непрерывномъ сообществ.
        Удивительная скромность! Прелестная и невинная двица! Ну, душа моя, естьли ты обратишься къ Милади Л…. Или Милади Ж…
        Ахъ! Нтъ, нтъ. Я никакой изъ того выгоды не получу. Попечитель мой былъ бы тогда непрестанно предметомъ нашихъ разговоровъ, а онъ бы часто и очень еще часто по братней нжности навщалъ своихъ сестрицъ.
        Какая бодрость! Я теб удивляюсь, Емилія. Я вижу что ты о всемъ етомъ много разсуждала. Какія же твои мысли?
        Не ужели вы ихъ не угадываете?
        Я знаю чего бы могла желать… Но теб должно говорить прежде:
        Не помните ли вы что мн любезная госпожа Шерлей въ день вашего брака сказала… что меня бы стали почитать въ фамиліи какъ другую Генріетту.
        Помню, дражайшая моя Емилія. И неужели ты склонна…
        Ахъ! Сударыня, естьлибъ я получила сію милость, то все бы мое честолюбіе стремилось къ тому чтобъ слдовать по вашимъ стопамъ въ замокъ Сельби, принести туда о васъ извстія, писать къ вамъ, образовать себя по тмъ примрамъ, кои служили къ усовершенію васъ самихъ и получить отъ Гжи. Шерлей и отъ Гжи. Сельби имя ихъ Емиліи. Но вы, Сударыня, доставите мн согласіе моего попечителя?
        Я всми силами о томъ стараться буду.
        Ваши силы? По етому въ успх уже можно быть уврену. Онъ вамъ ни въ чемъ не откажетъ.
        Любезная госпожа Сельби будетъ ли согласна…
        Въ етомъ я не сумнваюсь, естьли твой попечитель на сіе согласится.
        Г. и Гжа. Сельби захотятъ ли меня принять какъ свою племянницу.
        Мы можемъ съ ними посовтовать, они по щастію здсь.
        Но остается одна трудность, Сударыня, самая большая.
        Какая же, душа моя?
        Вашъ двоюродной братецъ, молодой Г. Сельби. Я бы его почитала какъ вашего двоюроднаго братца, и какъ единокровнаго брата двухъ двицъ Сельби, но въ етомъ бы все и заключалось.
        Никогда, моя любезная, не имла я такой мысли, да и фамилія моя о томъ не помышляетъ.
        И такъ, Сударыня, ежели вы совершите съ успхомъ мое начинаніе; то я поду съ Г. и Гжею. Сельби при ихъ отъзд и не сумнваюсь чтобъ вскор не учинилась щастливою двицею. Но помните всегда, что я должна любить своего попечителя. Сія любовь, Сударыня, будетъ такая, которую я большею, и естьли можно самою большею частію ощущать стану къ Милади Грандиссонъ. Теперь [бросясь ко мн на шею] позвольте мн просишь у васъ прощенія за столь многія и странныя мои желанія, сердце мое съ такою повренною, какъ вы, будетъ спокойне. Сей примръ благодушія поставляетъ васъ превыше самой Клементины. Сколько должна я васъ благодарить за ваше терпніе въ слушаніи такого содержанія моихъ речей! Однако уврьте меня, любезная Милади, что не ненавидите той молодой двушки, которая по тщеславію своему желаетъ подражать вамъ и Клементин.
        Я заплакала отъ радости, сожалнія и нжности. Не боле ли ощущаете вы, любезная бабушка, нжности къ сей милой двйц, чемъ прежде? Не назовете ли ее своею Емиліею? И не станете ли о ней такъ думать, какъ ваша Генріетта?

        Въ понедльникъ 5.

        Я уже получила отъ моего дядюшки и тетушки одобреніе и согласіе на желанія Емиліи. По ея прозьб они просили у Сира Карла согласія, какъ нкоей милости. Онъ хотлъ ее для сего видть. Она пришла съ боязливымъ видомъ и потупленными очами. Я узналъ, Емилія, говорилъ онъ ей взявъ ее за руку, что вы желаете возвратить госпож Шерлей и Г. и Гже. Сельби внуку и племянницу, которую я у нихъ похитилъ: они о томъ радуются. Вы будете щастливы подъ ихъ покровительствомъ. Милади не безъ сожалнія васъ отпуститъ. Но она для ихъ согласуется; намъ еще прибавится удовольствія при нашихъ посщеніяхъ въ Нортгамтоншир. Твердо ли принято сіе намреніе, моя любезная? Такъ Сударь, и я надюсь что вы мн позволите хать съ Гжею. Сельби.
        Вы ето между собою расположите, Сударыни. Я только одно слова прибавлю: у васъ есть матушка, Емилія. Мы не должны принимать ни какого намренія безъ ея соучастія. Должно также оказать почтеніе моимъ сестрицамъ, ихъ мужьямъ и моей тетушк. Они васъ любятъ: моя питомица должна себ сохранить почтеніе и дружество всхъ честныхъ людей.
        Любезная двица низко ему поклонилась и плача говорила, что ея попечитель самой милостивой человкъ. Естьли мысли ваши перемнятся, предпріялъ онъ, то не опасайтесь дать мн ето знать. Мы взаимно будемъ, стараться споспшествовать щастію одни другимъ. Между тмъ подумайте, нтъ ли еще чего, чемъ бы могъ я васъ обязать.
        О! Государь мой, ваши милости… [она подбжала ко мн и укрывъ голову у моей груди, окончила тамъ начатою речь.]… не должны излишне много простираться къ нещастной двиц! Я поцловала ее въ лобъ. Какая героическая бодрость! Сказала я ей весьма тихо, чтобъ подкрпишь ее въ сей твердости. И такъ любезная моя бабушка, сіе важное дло уже распоряжено. Тетушка моя отвчаетъ за ваше одобреніе и вы получите о семъ письмо отъ Стра Карла. Дядюшка и тетушка начинаютъ нами скучать: по крайней мр мы съ Сиромъ Карломъ ето имъ говорили. Они думаютъ что мы не разумны и отъ того спшатъ своимъ отъздомъ.

        КОНЕЦЪ СЕДЬМОЙ ЧАСТИ.
        This file was created
        with BookDesigner program
        [email protected]


18.12.2008