Похищение девственницы Мишель Рид

        Антона считают наследником Тео Канеллиса, потому что родной сын греческого магната Леандер исчез много лет назад. Неожиданно выясняется, что у Тео есть внук и внучка. Зоуи Канеллис предстоит узнать много семейных тайн, о которых ей поведает Антон. Но сначала он похитит ее.
        Мишель Рид
        Похищение девственницы
        Глава 1
        Телефоны, словно разозленные пчелы, жужжали и звонили на рабочем столе, чем заслужили яростный взгляд Антона Паллиса. Он отодвинул кресло и заметался по кабинету.
        На лбу Антона, между гладкими золотистыми бровями пролегла глубокая складка. Сегодня утром появились новости о пропавшем много лет назад сыне Тео Канеллиса, вызвав стремительное падение акций. А теперь трезвонящие телефоны грозились отправить Антона вслед за ними — на дно.
        — Я понимаю всю серьезность ситуации, Спиро,  — ответил он по одному из телефонов.  — Но это не значит, что я поддамся всеобщей панике.
        — Я даже не знал, что у Тео есть сын,  — заявил Спиро Ласкарис. Он был обижен, поскольку ему не доверили такой важный и потенциально опасный секрет.  — Как и все остальные, я верил, что именно ты его наследник.
        — Я не наследник Тео и никогда им не был,  — сказал Антон. Эти слухи следовало развеять уже давно.  — Мы не родственники.
        — Но ты был ему сыном последние двадцать лет!
        Антон откинул голову — типичная поза раздраженного грека. Он приходил в бешенство, когда речь заходила о его отношениях с Тео Канеллисом.
        — Тео меня вырастил и дал образование. Вот и все.
        — Кроме того, он заботился о том, чтобы «Паллис групп» оставалась на вершине инвестиционной лестницы, пока ты не сможешь самостоятельно управлять ею,  — напомнил Спиро.  — Конечно же не по доброте сердечной.
        «Потому что у Тео нет сердца»,  — хотел было добавить он, но сдержался. Тео был известен тем, что безжалостно крушил империи, созданные другими.
        — Согласись, Антон,  — продолжал Спиро,  — Тео растил тебя с десятилетнего возраста и готовил к тому, чтобы ты занял его место. Все это знают.
        Злость закипала в душе Антона.
        — Ближе к делу,  — холодно произнес он.  — В твои обязанности входит устранение всяческих слухов о моем родстве с Тео. А ты, судя по всему, занимаешься тем, что вытаскиваешь грязь на всеобщее обозрение.
        Антон почувствовал, что атмосфера на другом конце провода изменилась. Значит, один из самых лучших его служащих воспринял критику правильно.
        — Конечно.  — Адвокат Спиро Ласкарис говорил уже другим тоном.  — Я сейчас же займусь этим.
        Антон шагнул к столу, собираясь засунуть телефон подальше в ящик, но сотовый снова ожил, чем ни капли не удивил своего владельца. Очень многие хотели бы выяснить, как скажется смерть Леандера Канеллиса — блудного сына Тео — на планах Антона стать главой «Канеллис интраком».
        Все это грозило пролить свет на отношения Антона с Тео — не прошлые, а нынешние. Он взял на себя руководство бизнесом Тео с тех пор, как два года назад, по состоянию здоровья, тот перебрался на свой остров. Однако информация о тяжести его заболевания скрывалась от средств массовой информации.
        «Это всего лишь молния, предвещающая большой шторм»,  — хмуро подумал Антон. Акции «Канеллис интраком» не выдержат еще одного удара, если станет известно, что Тео не способен контролировать собственную бизнес-империю. Именно поэтому Антон заставил всех поверить, что Тео готовит его к самостоятельному управлению фирмой.
        Тихо выругавшись, он взял телефон и позвонил Спиро, чтобы напомнить о конфиденциальности. Адвокат снова обиделся, поскольку Антон напомнил ему о правилах этики, которые обязан соблюдать любой юрист. Тем не менее Спиро пообещал, что никому ни под каким предлогом ничего не скажет.
        Положив телефон на стол, Антон задумался. С одной стороны, он должен блюсти интересы Тео и его компании, с другой же — защищать собственную гордость и достоинство. А теперь появился и третий фактор — гораздо менее стабильный — смерть Леандера Канеллиса, человека, которого Антон помнил очень смутно. Леандер в возрасте восемнадцати лет сбежал из дома, отказавшись жениться по воле отца, и с тех пор о нем никто не слышал. До настоящего времени.
        Антон вздохнул. Впрочем, мощную бурю вызовет не смерть младшего Канеллиса, а то, что Леандер оставил после себя законных наследников.
        Антон потянулся к газете. Некий «особо одаренный» репортер докопался до истории, о которой никто не знал. Антон в очередной раз взглянул на фотографию: Леандер Канеллис веселится вместе со своей семьей. Фоном служило озеро, деревья и лучи света, пробивающиеся сквозь листву. Старомодная корзинка для пикника стояла на капоте спортивной машины старой модели. Сам Леандер выглядел просто великолепно. Высокий, с копной темных волос, он был удивительно похож на своего отца.
        Леандер смеялся. Антон оценил, насколько искренней была его улыбка. Канеллис-младший крепко обнимал двух своих женщин. Обе — блондинки. Старшая, его жена, была очень красива. Неудивительно, что они прожили в браке двадцать три года. Если бы только Тео не…
        Антона охватило доселе незнакомое ему чувство вины. С десятилетнего возраста у него было все лучшее, что могло дать богатство Тео. В то время как эти люди боролись…
        Он покачал головой, чтобы отогнать эту мысль.
        Счастливчик — только так можно охарактеризовать мужчину на фотографии. Взгляд Антона переместился на девушку. Зоуи Канеллис и в шестнадцать лет была безумно похожа на свою мать. Те же длинные золотистые волосы, точеная фигурка. Такие же сияющие голубые глаза и чувственная улыбка.
        Чуть ниже этой фотографии была другая, поменьше. На ней запечатлена повзрослевшая дочь Леандера, выходящая из больницы с новым членом семьи, бережно закутанным в одеяльце. Шок и страдания не оставили на ее лице и следа былого счастья.
        «Зоуи Канеллис, покидающая больницу со своим новорожденным братом»,  — гласила подпись под фотографией. И далее: «Двадцатидвухлетняя девушка находилась в университете Манчестера, когда ее родители погибли в автокатастрофе на прошлой неделе. Леандер Канеллис скончался на месте от многочисленных ранений. Его жена, Лаура, в тяжелом состоянии была доставлена в больницу, где и родила ребенка, после чего умерла. Трагедия произошла…»
        Настойчивый стук в дверь заставил Антона поднять голову. Руби, его личная помощница, вошла в кабинет.
        — Что еще?  — грубо сказал он.
        — Простите, что отвлекаю, Антон,  — извинилась она.  — Тео Канеллис на прямой линии. Он требует вас.
        Антон мысленно выругался, но отложил газету в сторону. Секунду он раздумывал, не стоит ли поступить трусливо и не ответить на звонок.
        Но нет, это не в его правилах.
        — Хорошо, соедини меня.
        Антон обошел стол и, подняв трубку, сел в кресло. Он прекрасно знал, что его ждет.
        — Kalispera[1 - Добрый вечер (греч.). (Примеч. пер.)], Тео,  — мягко поприветствовал он старика.
        — Мне нужен мальчик, Антон.  — Знаменитый жесткий голос Тео Канеллиса на этот раз резал слух.  — Привези мне внука!

* * *
        — Я не знала, что ты Канеллис,  — заметила Сьюзи, взглянув на эмблему всемирно известной компании «Канеллис интраком», которая была напечатана на письме, небрежно брошенном Зоуи на стол.
        — Папа решил не иметь ничего общего с «Кан», когда приехал в Великобританию.  — «Он боялся, что отец найдет его, силой заставит вернуться в Грецию и женит»,  — подумала Зоуи. Но Сьюзи она ничего не сказала.  — Он думал, что ему будет проще жить с фамилией Эллис.
        Глаза Сьюзи все еще были круглыми, словно блюдца.
        — Но ты всегда знала, что ты — Канеллис?
        Зоуи кивнула:
        — У меня в свидетельстве о рождении так написано.
        «Теперь так написано и в свидетельстве Тоби»,  — мысленно добавила она и судорожно начала вспоминать, где ей приходилось использовать имя Канеллис в последнее время.
        — Ненавижу!  — воскликнула Зоуи, глядя на два свидетельства о смерти и ощущая жгучие слезы на щеках.
        — Наплевать на имя.  — Протянув руку, Сьюзи крепко сжала ладонь Зоуи.  — Я зря напомнила тебе об этом.
        А все потому, что какой-то сопляк репортер обратил внимание на фамилию Канеллис, готовя заметку об аварии. Он заинтересовался и стал копать глубже. Скорее всего, этот проныра в скором времени будет работать на какой-нибудь известный таблоид. Он определенно заслужил продвижение по службе за то, что раскрыл такую тайну.
        — Странно как-то,  — протянула Сьюзи, откинувшись на спинку стула и оглядывая маленькую уютную кухню.
        — Что странно?
        — Ты, внучка безумно богатого греческого олигарха, живешь по соседству со мной в самом обычном домике.
        — Ну, забудь о сказках.  — Зоуи встала и отнесла чашки в раковину.  — Я не Золушка и быть ею не хочу. Тео Канеллис…  — Она отказывалась считать его дедушкой.  — Он мне никто.
        — Но в письме говорится совсем другое. Тео Канеллис хочет познакомиться с тобой.
        — Не со мной — с Тоби.
        Зоуи скрестила руки на груди, невольно демонстрируя, как она похудела за последние ужасные недели. Ее золотистые волосы, обычно гладкие и блестящие, сейчас уныло повисли, собранные в конский хвост. Темные тени залегли под голубыми глазами, а уголки губ, за исключением того времени, когда она возилась с Тоби, были опущены.
        — Этот ужасный человек отказался от собственного сына. Он ни разу не попытался познакомиться с моей матерью, пока она была жива, или со мной, если уж на то пошло. И теперь он нами заинтересовался только потому, что его пристыдили газетенки, пестрящие заголовками с его именем. Возможно, он мечтает превратить Тоби в собственного клона, более похожего на него, чем мой отец. Бессердечный старый деспот даже близко не подойдет к Тоби!
        — Ух ты!  — выдохнула Сьюзи после секундного молчания.  — Тяжелую ношу ты взвалила на себя…
        «Ты даже не представляешь какую»,  — подумала Зоуи.
        Двадцать три года Леандер любовно полировал свою старую машину, постоянно чинил ее. Эту спортивную модель он прихватил с собой, убегая от брака, навязанного ему Тео. Точнее, самим дьяволом. И только прошлой ночью, когда Зоуи опять проснулась в слезах, представляя себе ужасную аварию, она поняла, что, возможно, отец держался за эту развалину как за единственное, что связывало его с домом. Будь у него заботливый отец, возможно — только возможно,  — Леандер вез бы мать в больницу на чем-то более новом, чем жестяная банка. И возможно, другая машина защитила бы их от смертоносного удара.
        Сама Зоуи сейчас училась бы в аспирантуре, а Тоби спал бы в своей кроватке в комнате, заботливо приготовленной для него папой и мамой, и не был бы обделен родительской любовью.
        — Тут написано,  — Сьюзи вернула ее в реальность,  — что к тебе придет его представитель сегодня в одиннадцать тридцать.
        Тео Канеллис посылает своего представителя, потому что ему самому не хватает духа посмотреть ей в глаза.
        — Это значит, он будет здесь с минуты на минуту…  — продолжила подруга.
        Еще один посторонний человек в ее доме. За три недели здесь перебывали врачи, медсестры, социальные работники, представители разных подразделений, проверяющих, в состоянии ли она заботиться о ребенке. Каждый приезжал с огромным пакетом бумаг, которые надо было заполнить. И все они постоянно вмешивались в ее жизнь. Но с ними приходилось общаться ради Тоби. Да, она бросила университет, чтобы растить брата. Да, она готова взяться за любую работу. Нет, бойфренда у нее нет; она живет одна. Нет, ее нельзя считать ветреной или безответственной. Конечно же она не оставит Тоби одного, если ей вдруг вздумается отправиться на вечеринку. Каждый вопрос словно проникал ей под кожу.
        Приходили люди из похоронного бюро. Они вели себя спокойно и профессионально. Похороны состоялись три дня назад, и дед не прислал на них представителя, чтобы посмотреть, как его единственный сын и невестка навсегда уходят под землю. Чем это было вызвано: отсутствием информации в газетах или же полнейшим безразличием? Зоуи этого не знала, и сейчас ей было абсолютно все равно. Тео не появился, зато пресса, словно саранча, налетела со всех сторон.
        Журналисты пытались проникнуть в ее дом, стучались в дверь, надеясь за огромные деньги получить эксклюзивное интервью. Они поджидали Зоуи у входа и бросались к ней, стоило приоткрыть дверь. Их взволновало несчастье, случившееся в ее семье? Нет. Они атаковали Зоуи только потому, что Тео Канеллис жил затворником в своем замке на острове посреди Эгейского моря. Он охранял свое личное пространство так хорошо, что трагическая история была для газетчиков слаще самого сочного плода. И не важно, что плод гнилой и с огромным червем внутри.
        Под червем подразумевался Антон Паллис. Высокий темноволосый секс-символ являлся еще и гениальным исполнительным директором «Паллис групп». Паллис не возражал против того, чтобы его имя появлялось в газетах — деловых или развлекательных. Зоуи не раз видела, как он высмеивает сам себя.
        Именно он больше всех выиграл после бегства ее отца.
        Злость охватила ее, забирая все силы. Каждый раз при виде этого имени Зоуи закипала.
        В дверь настойчиво позвонили, и подруги напряженно взглянули друг на друга.
        Сьюзи встала.
        — Возможно, это опять пресса,  — предположила она.
        Но Зоуи сразу поняла, что явился так называемый представитель Тео Канеллиса. В письме говорилось, что он придет в одиннадцать тридцать. И часы показывали ровно одиннадцать тридцать. «Богатые люди с неограниченной властью уверены, что их инструкции выполняются четко»,  — угрюмо подумала она и встала. Расправив плечи, девушка сделала глубокой вдох.
        Вот он, момент, когда она выяснит, чего на самом деле хочет Тео Канеллис. Зоуи ни секунды не сомневалась, что ей предложат приличные деньги за невинную головку Тоби.
        — Мне остаться?
        Сьюзи, беременная вторым ребенком, предложила помощь искренне, однако Зоуи все же уловила тень сомнения на ее лице. Она была прекрасным другом и соседкой, помогала Зоуи избегать назойливых журналистов, да и сама никогда не говорила с ними и не делилась информацией, жертвуя прогулками со своей дочкой. Но сейчас Сьюзи предпочла бы исчезнуть.
        — Тебе пора идти за Люси,  — напомнила ей Зоуи, сознавая, что в данном случае не стоит прятаться за чью-то спину.
        — Ты уверена? Тогда я воспользуюсь другим выходом.
        Повторный звонок в дверь заставил подруг поторопиться, и они направились в разные стороны. Сьюзи пошла к задней двери, а Зоуи — к парадной. У двери Зоуи остановилась. Во рту у нее пересохло, а сердце стало биться чуть быстрее. Она потерла ладони о свои джинсы и закрыла глаза, чтобы сосредоточиться и принять холодный отстраненный вид. Затем она открыла дверь.
        В голове у нее сложился образ низкорослого грека средних лет, с огромной надписью «адвокат» на лбу. Поэтому, когда Зоуи увидела, кто стоит на пороге, она от неожиданности замерла на месте…
        Высокий симпатичный мужчина, одетый в итальянский костюм, походил на экзотического принца, хотя слово «симпатичный» не совсем соответствовало действительности. Его темные глаза притягивали к себе Зоуи, словно мощный магнит. Она еще никогда не видела таких глаз. Девушка ощутила легкую слабость, словно они лишали ее чувств. Даже когда оживились репортеры, она не могла пошевелиться. Мужчина был настолько высок, что загораживал все, что происходило за его спиной,  — репортеров, выкрикивающих вопросы, телевизионщиков и фотографов, ищущих наиболее выгодный ракурс.
        Он не обращал внимания ни на кого. Его окружали три человека в черных костюмах. Они стояли лицом к толпе, жаждущей сенсации.
        Кое-как справившись с собой, Зоуи обратила внимание на то, что теперь она уставилась на его чувственные, идеально очерченные неулыбчивые губы.
        Она была не в состоянии проанализировать свои эмоции. Все в этом человеке — его идеальный ухоженный вид и даже его поза — гипнотизировало Зоуи. Строгий костюм, белоснежная рубашка и темный галстук явно скрывали идеальное тело.
        Впервые за три недели Зоуи осознала, насколько плохо она выглядит. Старые джинсы, которые она натянула сегодня утром, давно пережили свои лучшие времена, да и волосы неплохо было бы привести в порядок. Девушка одернула красный кардиган, принадлежавший ее матери. Она не снимала его целую неделю. Большой, пушистый, безразмерный, он дарил ей комфорт. В минуты слабости она обнимала кардиган, вдыхая все еще сохранившийся аромат материнских духов.
        — Доброе утро, мисс Канеллис,  — поприветствовал ее мужчина.  — Полагаю, вы меня ждете.
        Зоуи нахмурилась. Этот мягкий глубокий голос с едва уловимым греческим акцентом напомнил ей отца. Настолько, что вызвал боль в сердце.
        Антон заметил, что Зоуи закрыла глаза и покачнулась. Казалось, она сейчас потеряет сознание. Если на фотографии, сделанной у больницы, она выглядела осунувшейся, то сейчас ее вид был просто удручающим. Невероятно хрупкая, с бледной кожей… Создавалось впечатление, что, если ее тронуть пальцем, она упадет.
        Антон действовал машинально и подставил руку, чтобы поддержать ее. Но Зоуи отшатнулась, словно перед ней была гремучая змея.
        На секунду он замер. Ее поведение задело Антона, однако лицо его оставалось неподвижным. Осознавая, что за его спиной творится настоящий цирк, он решил действовать быстро. Зоуи не нужны все эти репортеры, наблюдающие за каждым ее движением, фиксирующие изменения выражения лица. Не надо, чтобы они читали по губам, пытаясь понять, что говорит девушка. Ему необходимо попасть внутрь, прежде чем Зоуи Канеллис перестанет смотреть на него стеклянным взглядом. Того и гляди, она начнет оскорблять его. Или еще хуже — захлопнет дверь.
        — Может, стоит?..  — прошептал Антон и сделал шаг вперед.
        Он дотронулся до двери, собираясь закрыть ее за собой, и Зоуи отдернула руку, боясь ненароком прикоснуться к нему. Антон заметил это, и его снова поразило странное чувство — что-то среднее между обидой и оскорблением. Но все же он вошел в дом, сохраняя невозмутимость. По крайней мере, он надеялся на это.
        Как только они оказались внутри, тишина стала давить на них. Теперь Зоуи была в нескольких сантиметрах от него, мечущаяся, словно пойманная птичка. Ее лицо оставалось бледным и напуганным, а взгляд по-прежнему фокусировался на нем.
        «Какой необычный цвет глаз — ярко-голубой, а губы как свежая земляника»,  — отметил Антон. У него заныл живот, пробуждая животный инстинкт, и он возненавидел себя, поскольку это произошло в столь неподходящий момент.
        — Извините,  — произнес он низким голосом,  — за то, что я ворвался в дом без приглашения. Но, думаю, нам лучше обсудить дела без свидетелей.
        Зоуи промолчала. Она на секунду закрыла глаза. Ее коричневато-золотистые ресницы двигались очень медленно, и у Антона создалось впечатление, что девушка не видит его.
        — Позвольте мне начать еще раз,  — сказал он.  — Меня зовут…
        — Я знаю, кто вы,  — прошептала Зоуи. Это был человек, чье имя в последнее время появлялось в прессе не реже ее собственного.  — Вы — Антон Паллис.
        Приемный сын Тео Канеллиса и его наследник.


        Глава 2
        Последние слова Зоуи не произнесла. Но ей и не надо было ничего говорить. Антон понял, о чем она умолчала.
        Он вяло улыбнулся:
        — Вы обо мне слышали, значит.
        — Надо быть глухой и слепой, чтобы не слышать о вас, мистер Паллис,  — огрызнулась она и, развернувшись, отправилась в заднюю часть дома, предлагая ему следовать за ней… Или нет?
        Ее поведение говорило о том, что их общение не будет легким.
        «Ты мне за это заплатишь, Тео»,  — хмуро подумал Антон. Он неспешно огляделся. Дом был крошечным. Типичная викторианская постройка с небольшой террасой и узкой крутой лестницей, ведущей на второй этаж. Дом выглядел уютным, несмотря на то что на полу лежал выцветший ковер.
        Зоуи исчезла за одной из двух сосновых дверей. Глубоко вздохнув, Антон последовал за ней. За дверью он обнаружил неожиданно просторную кухню, совмещенную с гостиной. Большой голубой диван и кресла выглядели весьма симпатично. В углу стоял телевизор. На кофейном столике, расположившемся между ним и диваном, лежала кипа газет. Остальная часть комнаты была занята большим деревянным столом. Стены увешаны дешевыми полками.
        На одной из полок Антон увидел принадлежности для ухода за младенцем. Возле дивана стояла небольшая кроватка, но ребенка в ней не было.
        — Он спит наверху,  — пояснила Зоуи, заметив его взгляд.  — Репортеры нас замучили, звонят постоянно, будят Тоби. Поэтому я его отнесла наверх. Там тише.
        — Вы не обратились в полицию, чтобы их разогнали?  — спросил он.
        Зоуи уставилась на Антона так, словно у него выросла еще одна голова.
        — Мы не королевская семья, мистер Паллис. Полицейские говорят, что ничем помочь не могут. Никому до нас нет дела. Извините, я сейчас.
        Девушка вышла через заднюю дверь во двор. На секунду ему показалось, что она сейчас сбежит. Антон выглянул в окно. Зоуи прошла мимо беседки, утопающей в цветах, и остановилась у ворот. Сначала он не мог понять, что она делает, но потом увидел, как Зоуи возится с двумя огромными засовами.
        Похоже, ей приходится баррикадироваться. Но если ворота не были заперты, кто ускользнул отсюда, когда он зашел с парадного входа? Мужчина? Ее парень? Может, вся эта кутерьма с прессой заставляет их прятаться?
        Антону не понравилось, что мисс Канеллис могла лежать в объятиях мужчины. У него были свои планы на Зоуи.
        Закрыв ворота на засов, Зоуи воспользовалась моментом, чтобы встряхнуться и взять себя в руки. Появление Антона Паллиса стало шоком для нее. Но еще больший шок вызвал голос Антона, столь похожий на голос отца. Неужели ему недостаточно того, что он и так занял его место?
        Не торопясь вернуться в дом, Зоуи сняла прищепки с белья, которое развесила сушиться утром. А заодно и собралась с духом. Она никому не собиралась показывать свою уязвимость. Тем более Антону Паллису. Зоуи знала, зачем он пришел. Сейчас ей придется выслушать его с каменным лицом и одновременно бороться с предательски подступающими слезами при каждом слове, которое произнесет этот мужчина.
        «Папочка»,  — неслышно простонала она и закрыла глаза, пытаясь представить, что отец находится рядом. Ее замечательный отец, со спокойными, такими галантными и сдержанными манерами. Гордый Леандер Канеллис.
        Он умел вести себя с такими типами, как Антон Паллис, особенно когда мама стояла около него.
        Но ничего подобного и не произошло бы, будь они живы. Теперь она отвечает за Тоби. Братика необходимо защитить от мертвой хватки Тео Канеллиса. Деспота, правой рукой которого является человек, который в данный момент находится в ее кухне.
        Зайдя в дом, Зоуи нашла Антона на том же месте. Он прятал мобильный телефон в карман пиджака. Угольно-черный костюм сидел на нем как влитой. Черты лица Антона были настолько идеальны, что даже небольшая горбинка на носу шла ему. Образ великолепно дополняли аккуратно подстриженные, почти черные волосы и безупречно выбритый подбородок.
        Антон заметил, что Зоуи опять уставилась на него, и смущенно опустил голову.
        — Я распорядился выставить охрану около вашего дома.
        — Здорово,  — откликнулась она и положила охапку белья на стол.  — Теперь мы с Тоби будем гулять в окружении качков, а не журналистов. Большая честь!
        Зоуи почувствовала, что ее ответ вызвал неудовольствие Антона, однако принялась складывать детскую одежду как ни в чем не бывало.
        — Вы хотели бы чего-то другого?  — поинтересовался он.
        — Я вообще не помню, чтобы о чем-то вас просила,  — отрезала девушка.  — Кофе не желаете или сразу перейдем к делу?
        Глаза Антона сузились. Похоже, он сильно ошибался на ее счет. Зоуи Канеллис вовсе не хрупкая и беззащитная. Может, внешне она так и выглядит, но внутри у нее стальной стержень. Впрочем, этого следовало ожидать — как-никак она внучка Тео.
        И она его ненавидит — это ясно. И деда, скорее всего, тоже. Она уже поняла, зачем он здесь, и готова отразить атаку.
        — Ваш дедушка…
        — Остановитесь,  — потребовала Зоуи. Уронив бледно-голубой комбинезончик на стол, она одарила собеседника ядовитым взглядом.  — Давайте проясним кое-что, мистер Паллис. Человек, которого вы называете моим дедом, таковым не является. Так что, пожалуйста, называйте его по имени или, что еще лучше, вовсе не упоминайте.
        — Хорошо. Тогда разговор будет гораздо короче,  — с усмешкой произнес он.
        Зоуи пожала плечами и вернулась к своему занятию. Антон внимательно посмотрел на нее, соображая, как же подойти к сути дела. Он не предполагал, что будет легко, но и не думал, что Зоуи будет буквально пропитана ненавистью к человеку, которого никогда не видела.
        — Я была уверена, что он пришлет адвоката,  — заметила девушка.
        — Я и есть адвокат,  — сообщил ей Антон. Отлично! Она сама подтолкнула его в нужном направлении.  — Я на него выучился, по крайней мере. Но мне редко приходится применять свои знания.
        — Слишком заняты бизнесом?
        Расслабившись, он улыбнулся:
        — Жизнь кипит. У меня нет времени концентрировать внимание на делах, требующих досконального знания законов. Но ваша профессия — астрофизика — впечатляет сильнее.
        — Это была моя профессия,  — не удержалась Зоуи.  — И прежде чем вы начнете объяснять мне, каким образом я могу облегчить жизнь и вернуться в науку, спешу сообщить, что своего брата никому не отдам. Даже за золотые горы.
        — Честно говоря, я не собирался предлагать вам золотые горы. Или же объяснять то, что вы и так хорошо знаете.
        — Тогда о чем идет речь?
        — Вы можете получить грант от государства, который поможет воспитывать малыша, пока вы продолжаете учебу. Но я уверен, что вы не можете жить здесь, ухаживая за ребенком, и учиться в университете. Заем за дом еще не выплачен, и страховка родителей его не покрывает.
        Зоуи со злостью посмотрела на него. Девушку поражало, как смеет он стоять тут, обсуждая ее жизнь, словно имеет к ней какое-то отношение.
        — Ваш босс просил упомянуть об этом?
        — Мой босс?  — Брови Антона удивленно поднялись.
        — Тео Канеллис. Человек, который помог вам, а потом превратил в мальчика на побегушках.
        Зоуи получила удовольствие, наблюдая, как его ноздри раздуваются от ярости.
        — Ваш дед слишком стар и болен, чтобы прилететь лично.
        «Он специально использовал слово «дед», чтобы насолить мне»,  — заметила Зоуи.
        — Но это не мешает ему совать свой нос в чужие дела,  — парировала она.
        — Вы не делаете скидок на возраст и состояние здоровья.
        — Нет,  — сказала она.  — Поверьте, я бы и ухом не повела, если бы он прислал вас сюда с известием, что находится при смерти.
        Она отвернулась, чтобы включить чайник, поэтому не увидела, как Антон пренебрежительно сузил глаза.
        — Двадцать три года этот человек не желал знать нас,  — заявила Зоуи, взглянув на Антона. Ох, какие у него невероятно длинные ресницы!  — Только когда Тоби родился, он вспомнил о семье. Планирует исправить то, что не получилось с моим отцом? Превратить моего брата в очередного робота, более достойного имени Канеллис? Поэтому вы здесь?
        Антон открыл было рот, чтобы ответить на выпады Зоуи, но никак не мог собраться с мыслями.
        Тем временем его мужественный подбородок и четко очерченные губы словно загипнотизировали девушку. Интересно, сколько ему лет? Должно быть, чуть больше тридцати.
        — Вам очень плохо,  — проницательно заметил он.  — Посмотрите вокруг. Разве это похоже на дом греческого миллионера?
        Ему хватило дерзости указать на дешевые деревянные полки, линолеум на полу, две немытые чашки в раковине. При этом его шелковый костюм блестел при каждом движении.
        Ее чувство собственного достоинства было задето. В очередной раз.
        — Если я протру стул, вы на него сядете?  — ехидно поинтересовалась девушка.
        Он так резко повернулся, что Зоуи чуть не подпрыгнула. Глаза Антона пылали.
        — Разве я заслужил такое обращение?
        — Вы критикуете мое отношение к человеку, которого я ни разу в жизни не видела и о котором почти ничего не слышала,  — бросила Зоуи.  — И не смейте,  — добавила она с угрозой,  — рассказывать о том, как мой отец подвел его. Иначе я укажу вам на дверь, мистер Паллис. Или просто убью.
        В руке ее неизвестно каким образом оказался нож.
        Наступила тишина. Зоуи смотрела на ничего не выражающее лицо Антона. Несомненно, он умеет контролировать себя. Ей это тоже не помешало бы. С замиранием сердца она ждала его ответа. И когда он шагнул к ней, вздернула подбородок, прекрасно зная, что зашла слишком далеко.
        — Не прикасайтесь ко мне,  — выпалила Зоуи и отодвинулась.
        Антон взял ее за запястье и осторожно отобрал нож. Он был так близко, что она ощущала его дыхание и едва уловимый мускусный аромат.
        — Ладно, мисс Канеллис,  — пробормотал он.  — Давайте примем за данность, что мы друг другу не нравимся. Тем не менее я предпочитаю, чтобы вы ударяли меня словами, а не ножом. Не люблю вида крови, знаете ли.
        Ее щеки запылали.
        — Да я не собиралась…
        — Я имел в виду вашу кровь, Зоуи,  — тихо сказал Антон.
        Он посмотрел ей в глаза, а потом резко отпустил руку и отошел. Но затем он еще больше удивил девушку. Расправив плечи и расслабившись, Антон мягко улыбнулся:
        — Я не против чашечки кофе, если вы предложите.
        Зоуи пребывала в полной растерянности от только что продемонстрированного ей мужского превосходства. А Антон, как ни в чем не бывало, отодвинул стул и грациозно сел. Она почему-то восприняла это как оскорбление.
        Поджав губы, Зоуи отвернулась и снова занялась чайником. Она надеялась, что эти секунды позволят ей остудить пыл. А заодно избавиться от румянца стыда. Она даже не заметила, как схватила нож. Это просто унизительно!
        — С молоком и сахаром?  — спросила девушка, наливая кипяток в чашку с гранулами растворимого кофе.
        — Нет, спасибо. Ни то, ни другое.
        — Печенье, может?
        «Пусть не думает, что меня не научили хорошим манерам»,  — посмеялась она про себя. Антон замешкался, затем ответил:
        — Почему бы и нет.
        «У него тоже неплохие манеры»,  — сдержав улыбку, подумала она. Два раза ответить «нет, спасибо» — дурной тон. Похоже, они на пути к цивилизованному общению.
        Зоуи поставила на стол две чашки и тарелку с печеньем. Солнце за окном ярко светило, оставляя золотистые полосы на кухонном столе.
        Антон взял чашку. Солнечный луч позолотил и его пальцы.
        У Зоуи скрутило живот. Обычно она избегала конфликтов, но сейчас сама подталкивала Антона к словесной перепалке. Однако в глубине души девушка понимала, что его вины в этом нет.
        — Получается, я — козел отпущения,  — протянул он, заставив ее вздернуть подбородок.  — Вам стоит заточить ваш топор для более подходящего человека. Ведь вы ведете войну не со мной, а с Тео.
        — Скажите,  — Зоуи пристально посмотрела на него,  — каково это — занять место моего отца?
        «Теперь все стало на свои места»,  — решил Антон. Ему была понятна причина ненависти Зоуи. Она считала, что из-за него Тео охладел к сыну.
        Напряжение, возникшее за столом, было нарушено требовательным криком младенца. «Возможно, это к лучшему»,  — подумал Антон, наблюдая, как Зоуи вскакивает. Девушка снова побледнела. Неужели ей стыдно?
        Не проронив ни слова, Зоуи убежала, оставив Антона наедине с чашкой кофе. Он уставился на коричневую жидкость. Мало кому удается задеть его за живое. Видимо, за ее словами скрывается какая-то некрасивая правда. Откуда ему знать, как сложились бы отношения Тео и Леандера, не замени он последнего во всем?
        Антон позволил себе беззвучно выругаться, проклиная Тео за то, что упрямый старик позволил случиться тому, что случилось.

        Комната Тоби была крохотной. Кроватка занимала ее почти целиком. Зоуи убеждала родителей отдать малышу ее комнату, поскольку сама она много времени проводила в университете. Но они отказались.
        Папа и мама мечтали о сыне более двадцати лет. И когда уже смирились с тем, что Господь дал им только одного ребенка, они зачали маленького ангела. Зоуи безумно любила брата. Она подошла к кроватке и взяла малыша на руки.
        Его щечки были мокрыми от слез, но он тут же успокоился, услышав ее голос:
        — Никто тебя не отберет, мой славный.
        Зоуи переодела Тоби и, убедившись, что ребенок в хорошем настроении, понесла его вниз.
        Шум за окном усилился, и Зоуи нахмурилась, гадая, что привело журналистов в возбуждение.
        Причина суматохи стояла у кухонного окна, спиной к ней. Похоже, они разузнали, что здесь Антон Паллис. Не хватает только вертолета, который сел бы прямо на лужайку, доставив Тео Канеллиса. Тогда пресса была бы в полном восторге.
        Зоуи представила себе газетный заголовок: «Греческие миллионеры на крошечной террасе». Улыбнувшись, она достала из холодильника бутылочку Тоби.
        Ненавистный Паллис снова разговаривал по телефону.
        Мышцы ее живота сводило какое-то незнакомое чувство. «Это не влечение»,  — откинула Зоуи нелепую мысль. Но она врала бы, если бы отрицала, что смотреть на него приятно.
        С трудом оторвав взгляд от идеально сложенной мужской фигуры, девушка направила все силы на то, чтобы разобрать греческие слова.
        Антон явно был зол. Он закончил разговор и оперся о раковину. Затем порывисто нашел другой номер в записной книжке и снова приложил телефон к уху.
        Зоуи перестала вслушиваться. Скрестив ноги, она сидела на диване и уговаривала Тоби поесть.
        Зоуи познакомилась с Антоном всего полчаса назад, но эта сцена почему-то казалась ей естественной: она кормит ребенка, в то время как он, вальяжно опершись о раковину, говорит по телефону.
        «Идиллия»,  — посмеялась про себя девушка и поцеловала пухлую ручонку Тоби.
        Антон тем временем убрал телефон и замолчал. Было слышно тиканье часов и гудение холодильника. В воздухе повисло напряжение. Виной тому — слова, которые она бросила ему в лицо, прежде чем подняться к Тоби. Не стоило этого говорить. У нее нет права обвинять его в том, что он заменил Тео Канеллису сына. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять — Антон был еще ребенком, когда Тео приблизил его к себе. А ее отец всегда подчеркивал, что сам решил порвать с прежней жизнью.
        Антон никогда не испытывал дискомфорта, где бы он ни находился. Однако он ощущал его здесь, в доме Леандера. Замечание Зоуи до сих пор звенело в ушах и запало глубоко в душу. Но пора приниматься за дело. Убеждать он умеет.
        — Вы с братом могли бы иметь гораздо больше.
        — И какова цена?  — поинтересовалась девушка.
        Антон подошел и встал около кресла.
        — Можно?  — вежливо спросил он.
        Зоуи пожала плечами и кивнула. Тогда он бесшумно опустился в кресло. Оно оказалось удобным. Но как бы Антон ни желал этого, он не позволил себе расслабиться и подался вперед.
        Антон уже собрался изложить суть предложения Тео, но Зоуи заговорила первая:
        — Я хочу извиниться за свои слова. Это абсолютно несправедливо.
        — Нет, не надо.  — Антон нахмурился и помотал головой.  — Не извиняйся.  — Он так естественно перешел на ты, что Зоуи не стала возражать.  — У тебя есть полное право говорить то, что ты считаешь правдой. И ты знаешь, зачем я здесь.
        — Может, все-таки изложишь? Чтобы не было недопонимания.
        — Я приехал обсудить условия, на которых ты передашь Тео его внука. Тео не против твоего приезда с Тоби. Но если ты решишь продолжить учебу, он поддержит тебя во всех отношениях.
        — Ладно, поблагодари его от моего имени и передай: «Спасибо, но нет». Тоби мой брат, и мы вместе останемся в Англии.
        — А если Тео решит бороться за опеку?
        Зоуи даже не моргнула:
        — Я являюсь законным опекуном Тоби и не думаю, что Тео Канеллис рискнет своим добрым именем, пытаясь отобрать у меня брата.
        Его взгляд был устремлен на нее.
        — Ты уверена?
        — Абсолютно.  — Для убедительности Зоуи кивнула.
        Антон тоже кивнул и оставил тему.
        — Тео неплохой человек.  — Он изменил тактику.  — Жесткий и упертый, иногда просто невозможный, но честный и справедливый. И очень добр с детьми.
        — Но он даже пальцем не пошевелил, чтобы прислать хоть кого-нибудь на похороны собственного сына.
        — Признайся,  — с пылом ответил Антон,  — ты разозлилась бы и прогнала этого человека.
        — Безвыходная ситуация, что поделаешь,  — вздохнула Зоуи.
        Малыш протестующе закричал, когда она попыталась отобрать у него бутылочку. Она начала легонько постукивать его по спинке. Полупустая бутылочка со смесью лежала у нее на коленях. С ребенком на руках Зоуи и сама выглядела как дитя, заметил Антон. А он, словно посланник дьявола, пришел отнять малыша у нее — такой холодный, непоколебимый, уверенный в себе.
        — Твой дед очень болен. Он не в состоянии прилететь лично.
        На какой-то момент ему показалось, будто взгляд Зоуи смягчился.
        — Похоже, он был болен все двадцать три года.
        — Твой отец…
        — Не надо! Не пытайся свалить вину на моего отца. Я даже слушать не стану. Он уже не может защитить себя.
        — Извини,  — быстро проговорил Антон.
        — Не принимаю,  — бросила Зоуи, все еще пылая от гнева. Ребенок, видимо, почувствовал настроение сестры и принялся плакать.
        Зоуи устроила малыша поудобнее и снова дала ему бутылочку.
        Антон наблюдал за ними, как завороженный. У него не было опыта общения с младенцами. Единственное, что он мог сказать наверняка,  — малыш был греком. Черные волосики, светло-оливковая кожа, даже требование внимания к собственной персоне — все просто кричало о том, что Тоби — греческий мальчуган.
        — Этот ребенок заслуживает самого лучшего в жизни. И ты можешь дать это ему, Зоуи. А лишать его всего из-за собственной вражды к деду — эгоистично и неправильно.
        — Почему бы тебе не заткнуться и не уйти?!  — воскликнула девушка, и длинные черные ресницы Антона дрогнули от неожиданности.


        Глава 3
        — Ненавижу тебя,  — прошептала Зоуи, не в силах сдерживать эмоции.
        Она сделала глубокий вдох в надежде вернуть спокойствие — ради Тоби, который вздрагивал каждый раз, когда она начинала злиться.
        — Ты же понимаешь, что я прав,  — настаивал Антон.  — Ты не можешь позволить себе даже этот дом. Тебе придется переехать в более дешевое жилище.
        Его телефон ожил. Пробормотав что-то себе под нос, Антон ушел в кухню. Это был Костас, глава службы безопасности. Он хотел предупредить босса, что происходит на улице:
        — Соседи вне себя, они переходят к угрозам. Их жизнь перевернута с ног на голову тем, что тут происходит. Они требуют, чтобы все прекратилось.
        И тут зазвонил стационарный телефон. Зоуи ответила. Ее лицо стало бледным, а плечи опустились, будто на них взвалили неподъемную ношу.
        — Ладно, Сьюзи,  — едва слышно сказала она.  — Спасибо, что предупредила.
        — Это длится не первый день, Зоуи,  — говорила подруга.  — Мы даже припарковаться не можем. Постоянно кто-нибудь звонит в дверь. Журналисты вытоптали нашу лужайку. Люси сегодня разрыдалась, когда мы пробирались сквозь толпу репортеров.
        Тоби сладко зевнул. Зоуи чувствовала, как ее ноги начинают беспомощно подгибаться. Глаза защипало. Она отчаянно придумывала, как успокоить подругу. Но не могла. Сильная рука отобрала у нее телефон.
        — Иди сядь,  — мягко распорядился Антон.
        Зоуи не сопротивлялась. Какой смысл, если она едва стоит на ногах? Сев на диван, она крепко прижала Тоби к себе, вслушиваясь в глубокий мужской голос за ее спиной. Девушку не покидало ощущение, что она слышит голос отца. Леандер говорил точно таким же ровным, сдержанным тоном прирожденного дипломата.
        Слезы потекли по щекам Зоуи, но на этот раз она даже не смахивала их. Еще никогда в жизни ей не было так плохо. Она скучала по родителям. Скучала по тем дням, когда отец приходил с работы в местном гараже и снимал пропахший маслом комбинезон. Он очень уставал, но его лицо всегда озаряла добрая улыбка. А мама, такая красивая, спокойная, немного пухленькая, потому что обожала пироги, бросалась в его объятия. Как же ей сейчас не хватало этой теплоты, домашней суеты и смеха!
        Ей безумно недоставало любви. Любви, которой все вокруг было пропитано в этом доме.
        Любви, которую Тоби никогда не получит.
        Диван прогнулся, когда Антон сел рядом с ней. Он сочувствующе сжал ее плечо и придвинулся ближе. Тоби сладко спал. Он не подозревал, что решается его судьба.
        — Послушай, Зоуи,  — Антон посмотрел на нее,  — ты не можешь больше оставаться здесь. Ситуация вышла из-под контроля.
        — Тогда заставь их разойтись!  — Она рыдала у него на плече.
        — Я бы хотел, но это не в моих силах.
        — Стало хуже, когда появился ты.
        — Позволь предложить тебе помощь. У меня есть дом с высоким забором и очень надежными воротами. Ты можешь оказаться там очень скоро, если согласишься. Без каких-либо обязательств,  — добавил Антон, когда Зоуи отстранилась.  — Считай это временным пристанищем. Поживи там, пока не придешь в себя. А потом мы вернемся к нашему разговору.
        Антон заметил, что Зоуи слушает его и одновременно борется со слезами, которые то и дело капают на малыша.
        — Подумай.  — Он вынул из кармана аккуратно сложенный носовой платок и протянул ей. Зоуи взяла его, и Антон счел это маленькой победой.  — Мое предложение не имеет никакого отношения к Тео. Тебе сейчас необходимо убежище. Меня там не будет. Мне предстоит трехнедельная зарубежная поездка, так что вы будете жить вдвоем.
        Зоуи пыталась найти причину отказаться от предложения Антона. И ненавидела себя за то, что дала слабину в его присутствии. По натуре он был акулой и знал, как подкрасться к жертве. И ее не обмануть отсутствием «каких-либо обязательств». Она подозревала, что внезапное сочувствие Антона было тактическим ходом, желанием расположить ее к себе, взять ситуацию под контроль.
        Но она также понимала, что он прав: пока пресса не успокоится, она не может здесь оставаться. Бедная маленькая Люси расплакалась, потому что не могла попасть домой…
        — Я хочу, чтобы ты пообещал не давить на меня.  — Зоуи всхлипнула и высморкалась.
        — Обещаю.
        — И не скажешь деду, где я.
        «Интересно, она заметила, что назвала Тео дедом?» — подумал Антон.
        — Это будет непросто, но я постараюсь держать его в неведении.
        — И когда я решу вернуться, останавливать меня не станешь.
        — Слово скаута.
        Зоуи уставилась на него и заливисто расхохоталась. Антон удивленно поднял бровь.
        Мисс Канеллис ему нравится. Этот вывод немало удивил его. Он восхищен ее смелостью, да и — что уж кривить душой — сама девушка ему симпатична.
        Антон не удержался и отвел непослушный локон с ее лица. Зоуи не отпрянула. Она никак не отреагировала. Они просто сидели и смотрели друг на друга, и казалось, ни один не хотел отвести взгляд.
        Антон первым опустил глаза. Он встал и поинтересовался:
        — Скажи, что я могу сделать?
        «Снова напористый, снова деловой»,  — отметила Зоуи, когда Антон мельком взглянул на часы и достал телефон. Он был полон энергии, динамичен и великолепен…
        Поднявшись, Зоуи уложила Тоби в кроватку. Теперь она чувствовала себя неловко, вспоминая тот взгляд. Она старалась не смотреть в его сторону.
        — Мне надо собрать кое-какие вещи для себя и Тоби. А еще принять душ и переодеться…  — Зоуи говорила быстро, чтобы скрыть волнение.  — У тебя дома найдется детская кроватка?
        — Будет — к тому времени, как мы доберемся туда,  — ответил мужчина, который привык все организовывать одним щелчком пальцев.  — Иди. Можешь оставить мальчика здесь,  — добавил он, когда Зоуи хотела взять малыша на руки.  — Я присмотрю за ним.
        Зоуи не успела спросить, знает ли он, как это делается, потому что Антон уже разговаривал по телефону. Пожав плечами, она вышла. Правильно ли она поступает, отправляясь с Тоби в логово врага? Зоуи решила не думать об этом.
        Когда девушка вернулась в гостиную, Антон был не один. Он беседовал с коренастым мужчиной в черном костюме. Заслышав ее шаги, оба замолчали. Зоуи замерла, поняв, что прервала важный разговор.
        — Это Костас Демитрис, глава моей службы безопасности,  — представил он незнакомца.
        Зоуи кивнула Костасу, тот ответил ей тем же.
        — Будет лучше,  — продолжал Антон,  — если ты заберешь с собой все документы.
        Зоуи открыла рот, чтобы уточнить последнее распоряжение — а это было распоряжение, хотя Антон постарался, чтобы оно выглядело как совет,  — но он опередил ее:
        — Дом остается без охраны. Возможно, кому-нибудь взбредет в голову залезть сюда в поисках новой сенсации. Люди опускаются и до такого.
        Зоуи тут же представила, как какой-то мерзкий тип залезает в ее дом, трогает и ворошит вещи.
        Мужчины стояли и ждали ее согласия. Она снова и снова спрашивала себя: стоит ли позволять им командовать ею? А потом Зоуи вспомнила рассказ подруги о расстроенной дочери.
        Кивнув мужчинам, она подошла к кроватке Тоби. Ее вымытые волосы рассыпались по плечам, скрывая горестное выражение лица.
        Аромат свежих яблок достиг ноздрей Антона. Ему стоило немалых усилий постараться не вдыхать слишком глубоко. По правде говоря, желание не отпускало его с тех пор, как Зоуи вернулась в гостиную. Бледное и напуганное существо исчезло. Над малышом склонилась совершенно другая девушка.
        Это была восхитительная красавица, захватывающая дух улучшенная версия юной Зоуи с давней фотографии. От красного мешковатого кардигана и уныло висящих волос не осталось и следа. На ней было простое платьице из серого джерси, которое подчеркивало изгибы хрупкого тела. Длиной до колен, оно изящно драпировалось на бедрах и, похоже, теперь было на размер больше, чем требовалось. Зоуи надела также черные легинсы, и она даже представить не могла, как притянут его взгляд ее оголенные щиколотки.
        — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь,  — тихо сказал по-гречески Костас.
        Антон был зол на себя за неуместные мысли и потому резко ответил:
        — Сконцентрируйся на работе.
        — Она…
        — Наверное, сейчас подходящий момент для того, чтобы сообщить, что я знаю язык,  — проинформировала их Зоуи на идеальном греческом. Она выпрямилась, и ее чистые голубые глаза игриво засверкали.  — Я тоже надеюсь, что ты знаешь, что делаешь, Антон Паллис. И если ты намерен своим поступком изменить мое мнение о тебе и Тео, это вряд ли получится.
        От девушки не укрылось смущение Костаса, хотя ее взгляд был прикован к его работодателю. Антон же был невозмутим — ни тени стыда, как будто он только что не обсуждал ее, не учитывая, что она может знать греческий язык.
        Он одарил Зоуи завораживающей улыбкой и, прислонившись к кухонному столу, засунул руки в карманы.
        — Значит, не все греческое тебе чуждо?  — пробормотал он, заставляя ее посмотреть в его чертовски привлекательные темные глаза.
        — Иначе мне пришлось бы возненавидеть своего отца,  — заметила она.
        — И часть себя, поскольку ты наполовину гречанка. Давай, Костас, побыстрее,  — поторопил Антон сотрудника с той же мягкой интонацией.
        Костас Демитрис что-то пробормотал себе под нос и направился к двери. Предчувствуя опасность, словно ее собирались оставить один на один с хищным зверем, Зоуи струсила и решила сбежать.
        — Я покажу, что надо взять наверху,  — сказала она Костасу.  — И еще я отдам коробку с моими личными документами.
        Самодовольно улыбающийся Антон остался в одиночестве.
        Но его улыбка исчезла, не оставив и следа, когда полчаса спустя они собрались в холле.
        Спокойный и собранный, Антон изучал профиль Зоуи Канеллис. Легкий макияж, который она наложила, не мог скрыть напряжение на ее лице. Зоуи накинула черный жакет и дрожащими пальцами пыталась застегнуть пуговицы. На полу рядом с ней в переносном креслице-шезлонге спал ее брат. Ни суета, ни волнение не нарушили младенческий сон. Зоуи утверждала, что шезлонг служит и автомобильным креслом, однако Антон все же сомневался в безопасности этого приспособления.
        Ему безумно хотелось прикоснуться к девушке, чтобы показать, что она не одна. Словно зуд, от которого невозможно избавиться, желание охватило мужчину. А теперь она надела плотный жакет, словно защитив себя и дав ему отпор в очередной раз.
        Зоуи неохотно согласилась на его предложение переехать, и это было достаточной причиной, чтобы Антон воздержался от любых рискованных действий. Она могла и передумать. Он подозревал, что единственная причина, по которой девушка перебирается к нему,  — неприступность его крепости с очень важной поправкой: без каких-либо обязательств.
        Костас тихо говорил по мобильному, затем он повернулся и посмотрел на Антона. Кивком тот показал, что принял сигнал. Совесть мучила его: Антон знал, что лжет Зоуи. Единственное утешение — он делает это ради блага Зоуи и ребенка.
        — Машина припаркована недалеко от входа,  — сказал Антон.  — Мои люди расчистят путь. Тем не менее, боюсь, я не смогу проконтролировать то, как отреагирует пресса на наше появление. Будет шумно и неприятно. Сфокусируйся на открытой дверце машины и быстро иди туда.
        Зоуи сжала губы и кивнула в знак согласия.
        — Попытайся думать о том, что журналисты уберутся отсюда, как только мы уедем,  — посоветовал он.  — И твои соседи снова будут жить в спокойствии.
        Взглянув на спящего Тоби, Зоуи снова кивнула.
        — Позволь мне понести твоего брата.
        В удивительных глазах девушки отразились противоречивые эмоции: неуверенность, страх, тревога. Антон нарушил все правила и протянул руку к ее подбородку. Кожа Зоуи походила на шелк.
        — Доверься мне,  — опять солгал он.
        Ее губы подрагивали.
        — Я верю,  — ответила она.
        Антон поднял кресло Тоби. Затем он выпрямился, посмотрел на Костаса, и тот открыл дверь.
        Сердце Зоуи было готово выскочить из груди. Только вечернее солнышко осветило порог, как тут же его скрыла мощная фигура Костаса. Антон положил руку на плечо Зоуи. И она не запротестовала, когда он слегка притянул ее к себе. Вокруг них бурлила толпа. Слышались выкрики. То и дело срабатывали вспышки фотокамер. Как и советовал Антон, Зоуи сфокусировалась на дверце лимузина.
        — Каково это — быть внучкой Тео Канеллиса, Зоуи? Эй, Антон, что чувствует человек, когда теряет состояние? Правда, что Тео Канеллис хочет забрать внука?  — доносилось со всех сторон.
        Лицо Антона было строгим, губы сжаты. Он не останавливался. Собственным телом он заслонил Зоуи у дверцы лимузина, чтобы до нее не добрался ни один репортер.
        За ней последовало кресло с Тоби, которое девушка тут же схватила, и сам Антон. Один из телохранителей захлопнул дверцу. Все происходило словно во сне, словно не с ней. Глаза Зоуи стали огромными от ужаса. Она чуть не спряталась под сиденьем, когда репортеры стали стучать по стеклу, требуя сфотографироваться. Вспышки слепили ее.
        Машина тронулась, и только сейчас Зоуи заметила, что за рулем сидит такой же крупный мужчина, как и те, что ограждали их от толпы возбужденных журналистов. Между его сиденьем и салоном было поднято стекло.
        — Боже мой,  — выдохнула она, услышав вой сирен. Голубые вспышки мелькали то спереди, то сзади.  — Нас сопровождает полиция?
        — Только так мы могли выбраться,  — объяснил Антон.
        Прижав к себе Тоби, Зоуи нахмурилась:
        — Ты — важная персона?
        — Мы оба,  — склонив голову, уточнил он, чем еще больше расстроил Зоуи.
        «Та жизнь, к которой я привыкла, никогда не вернется»,  — с грустью подумала она. Больше никогда не будет так, как прежде. Три недели Зоуи прожила, надеясь, что ее и Тоби оставят в покое.
        Повернувшись, девушка посмотрела в заднее окно.
        — Пресса будет нас преследовать,  — прошептала она, увидев, как люди бросаются к своим машинам.
        — Надеюсь, погоня прекратится, как только мы поднимемся в воздух.
        Последняя фраза заставила ее забыть о наглой прессе.
        — В воздух?  — переспросила Зоуи.
        Антон кивнул:
        — Вертолет будет ждать нас. Мне кажется, это не совсем безопасный способ перевозить ребенка.  — Он указал на креслице Тоби.
        Антону было противно, что он использует тактику отвлечения собеседника от негативных мыслей — совсем как на деловых переговорах. Но, черт возьми, он с самого начала играл нечестно.
        Зоуи расположила креслице между ними и пристегнула его ремнем.
        — Малыш такой спокойный,  — заметил он.
        — Ему три недели. В этом возрасте они спят, едят и снова спят.  — Наклонившись, Зоуи легонько поцеловала малыша в носик.
        Ее волосы рассыпались по плечам — сверкающий поток чистейшего золота. Такой красоты он еще не видел. Как завороженный, Антон принялся разглядывать Зоуи. Его восхитили ее руки с узкими кистями и длинными пальцами. Элегантные ногти были не длинными, не короткими — идеальными.
        — Кто твой мужчина?  — спросил он в порыве любопытства.
        Его собственная реакция на Зоуи свидетельствовала о том, что мужчины должны толпами бегать за ней.
        Откинувшись на спинку сиденья, девушка легким движением откинула волосы назад и уставилась на Антона:
        — А кто сказал, что он у меня есть?
        — Ты заперла ворота после того, как кто-то удрал через них сегодня утром,  — напомнил он.  — Мне интересно, почему мужчина кидается в бега в тот момент, когда тебе нужна поддержка?
        Представив в роли защитника беременную Сьюзи, Зоуи едва сдержала смех.
        За ней, конечно, ухаживали мужчины, и довольно-таки много: она была достаточно красива и даже популярна в своем кругу. Но ей еще не встретился человек, из-за которого она потеряла бы голову.
        Однако Антону Паллису она ни за что в этом не признается.
        — Я не думаю, что моя личная жизнь должна тебя интересовать,  — пробормотала девушка.
        — Должна, если твой дружок решит продать журналистам подробности твоей жизни.
        Он, должно быть, решил, что после любовных утех она проводит для своих любовников экскурсию по дому и демонстрирует шкафы со скелетами. Конечно, о чем ей еще с ними говорить, как не о Тео Канеллисе?
        — Как насчет женщины в твоей жизни?  — бросила Зоуи в ответ.  — Возможно, в данный момент она тоже торопится в редакцию, чтобы рассказать какую-нибудь пикантную историю из твоей жизни?
        «Хороший ответ,  — подумал Антон.  — Определенно заслуживает улыбки».
        — Я ни с кем не делюсь семейными секретами,  — заметил он.  — И я спросил первый.
        — Хорошо.  — Зоуи не нравилась предательская реакция тела на его улыбку.  — Если бы у меня был мужчина, то, полагаю, его вынудили бы к бегству.
        — Конечно! Он же понимает, что не может состязаться с моим шармом и сексуальностью,  — поддразнил ее Антон, провоцируя очередной дерзкий ответ.
        Проблема была в том, что он действительно обладал шармом и невероятной сексуальностью.
        — Я думаю, причина кроется в твоих деньгах и деньгах Тео,  — парировала Зоуи.  — Вы оба слишком влиятельны, и ни один нормальный мужчина не рискнет тягаться с вами. Тем не менее,  — добавила она,  — должна признаться, что внешние данные делают тебя устрашающим противником.
        На этот раз Антон хрипло рассмеялся, и к нему тут же присоединился звонкий смех девушки. Их взгляды встретились. Впервые за долгие три недели Зоуи дала себе волю и рассмеялась от души.
        — Ладно, твоя очередь,  — обратилась она к Антону.  — Как насчет женщины в твоей жизни?
        — Ее нет.
        — У прессы иное мнение.
        — Пресса любит преувеличивать.
        — А как же модель из Нью-Йорка? Она утверждает, что вы уже давно вместе.
        Антон вздохнул:
        — Известные и богатые женщины считают необходимым общаться с прессой. Они полагают, что любая газетная утка лучше, чем молчание. Мы порвали сразу же после того, как интервью было опубликовано.
        — Мой отец всегда говорит…  — Зоуи умолкла, и ее губы задрожали. Отвернувшись, она уставилась невидящим взглядом на затылок шофера. Ком подступил к ее горлу.
        — Твой отец всегда говорил что?  — поторопился он поправить ее.
        Но Зоуи лишь покачала головой. Антону не понять, что она чувствовала, говоря об отце в настоящем времени. С ней это часто случалось. Иногда Зоуи поворачивалась, собираясь обратиться к своей матери. Только мамы рядом не было. И никогда не будет.
        Девушка хотела сказать, что ее отец всегда считал несущественным материальное благополучие. Любовь — вот что важно.
        — Я его встречал несколько раз,  — тихо произнес Антон. Ее глаза округлились, снова стали такими уязвимыми, такими беззащитными.  — Я тогда был совсем маленьким, и Леандер казался мне взрослым, хотя ему было лет восемнадцать. Он взял меня с собой на лужайку — играть в футбол. Никто еще этого не делал для меня.
        Зоуи помедлила, обдумывая его слова.
        — А твой отец?
        — Он умер годом раньше. Я почти не помню его. Отец вечно был в командировках, вечно занят. Слишком занят, чтобы поиграть с сыном в футбол. Мы приехали.
        Зоуи показалось, что Антон рад закончить болезненный разговор.
        Лимузин повернул налево и остановился у высоких ворот. Полицейские машины преградили дорогу автомобилям прессы. Из них выходили расстроенные люди, что-то выкрикивали, пытались фотографировать…
        «Даже обещанный забор есть»,  — подумала Зоуи. Ему она была очень рада. С ее плеч свалился груз, как только она поняла, что они вне досягаемости.
        Однако ощущение опасности вернулось к ней уже через секунду.
        — Что происходит?  — требовательно поинтересовалась она.
        — Нас ждет следующее средство передвижения.
        — Но… Это же самолет.
        Выглянув в окно, Антон пожал плечами:
        — Да, так и есть.


        Глава 4
        Сбитая с толку Зоуи пробормотала:
        — Ты говорил о вертолете.
        — Планы немного изменились.
        — Значит, мы летим. Куда? К тебе домой?
        — Да,  — подтвердил Антон.
        Его невозмутимость напугала девушку еще больше. Она облизнула губы.
        — А твой… Где именно твой дом? Наверное, стоило задать этот вопрос уже давно.
        Зоуи злилась на себя за то, что не сделала этого раньше. Было в Антоне Паллисе что-то, вызывающее тревогу. Он сидел, расслабленно откинувшись, однако Зоуи улавливала опасные сигналы. Она инстинктивно положила руку на креслице Тоби.
        Ответа не последовало. Шофер взялся за ручку дверцы лимузина, но Антон, не отрывая взгляда от собеседницы, постучал пальцами по стеклу, показывая, что это преждевременно.
        — Мы едем в Грецию, Зоуи.
        — В Грецию,  — повторила она, словно впервые услышала о такой стране.  — Но… но я не хочу в Грецию, а ты… ты сказал, что мы…
        — Я не утверждал, что мой дом находится в Англии.
        — Только не я и не мой брат, мистер Паллис.  — Она начала торопливо освобождать Тоби от ремня безопасности.
        — И куда же ты собираешься идти?  — спросил Антон.
        — Домой. Мне надо было остаться там.
        — Как ты туда доберешься?
        — Пешком, если потребуется. Вон туда, мимо полиции и прессы.  — Зоуи не шутила, и все, чего ей хотелось, это побыстрее осуществить свой план.  — Или — еще лучше — прямиком к журналистам. Пусть сами решают, как тебя назвать: лживой низкой крысой или же похитителем.
        Антон сбросил маску безмятежности и процедил сквозь зубы:
        — Я не сказал тебе, куда конкретно мы отправимся, но я не лжец и, уж точно, не похититель.
        Нервничая, Зоуи никак не могла справиться с ремнем:
        — Тогда что это? Туристическая поездка?
        — Да!  — почти выкрикнул он.
        — И кто же нас будет встречать в аэропорту, мистер Паллис? Не Тео ли Канеллис собственной персоной?
        Зоуи почти выплюнула оба имени, как будто они были ядовитыми. Антон сжал челюсти, он был на грани.
        — Нет.  — Одним движением руки он отстегнул кресло Тоби, и Зоуи тут же притянула малыша к себе.  — Может, остановишься и послушаешь меня?
        — Слушать очередное вранье? Думаешь, я полная идиотка?  — Обеими руками она вцепилась в ручку переносного креслица.  — Ты предложил довериться тебе, я так и сделала. И теперь посмотри, где я!
        — Я прошу тебя по-прежнему мне доверять,  — настаивал Антон.  — Мы не едем к Тео. Как я и обещал, убежищем для тебя станет мой дом.
        «А свиньи могут летать»,  — саркастически подумала Зоуи. Одной рукой она нащупывала дверную ручку, другой все так же прижимала к себе кресло с малышом.
        — Мне следовало бы догадаться, что твое милое обхождение насквозь фальшиво!  — воскликнула девушка.  — Ты всего лишь представитель его величества. Неудивительно, что отец держался подальше от вас всех. Такие, как вы, съели бы его на завтрак и выплюнули бы косточки.
        — Сейчас речь не о Леандере.
        — Не смей его так называть! Он для тебя мистер Эллис. Эллис, потому что ему невыносимо было носить фамилию Канеллис. И теперь я поняла почему. Отец знал, каков ты.
        — Но я не Канеллис, Зоуи,  — тяжело вздохнул Антон.  — И ты ошибаешься. Согласен, я скрыл от тебя правду, но…
        Он тихо выругался, увидев, что Зоуи трясет, словно вулкан перед извержением. Ее лицо стало белым как мел.
        — Зоуи, послушай, черт возьми!  — выкрикнул он, как только она открыла дверцу машины, готовая выскочить наружу.
        Антон воспользовался тем, что Зоуи замешкалась с креслицем Тоби, и, распахнув свою дверцу, обежал вокруг лимузина и встал около нее. Он положил руку ей на плечо и развернул к себе. Зоуи попыталась отпихнуть его, но он прижал девушку к дверце лимузина.
        — Просто послушай,  — процедил он сквозь зубы.  — Мне жаль, что я тебя так расстроил.
        «Расстроил?» — усмехнулась про себя Зоуи и, откинув голову, внимательно посмотрела на него. Антон побелел: в ее глазах явственно читалось презрение.
        — Ненавижу тебя,  — бросила она.  — Ты дурачил меня всю дорогу. Мы были в безопасности в нашем домике, а ты приехал, и стало невозможно там оставаться. Ты и мой дед — вы оба пользуетесь своей властью. И если ты сейчас же меня не отпустишь, я буду кричать. Громко кричать.
        Зоуи сделала глубокий вдох, чтобы выполнить свою угрозу, но рот Антона прижался к ее губам с такой силой, что она не могла издать ни звука. Он сам был шокирован тем, какой выбрал метод, чтобы успокоить Зоуи. Но как только Антон почувствовал, что ее губы раскрываются и впускают его язык, идея уже не казалась ему такой плохой. Девушка все еще всхлипывала, однако ответила на его поцелуй с жадным напором.
        Вдали, за решеткой, защелкали камеры в попытках запечатлеть этот поцелуй. Его подчиненные стояли и наблюдали, как их всегда сдержанный босс накидывается на внучку Тео Канеллиса, хотя всего минуту назад они чуть не убили друг друга.
        Отпрянув, Зоуи выдохнула:
        — Это было просто возмутительно!
        Антон почувствовал, как его щеки запылали.
        — Но ты тоже в этом участвовала!  — Он нехотя отстранился, пытаясь восстановить дыхание.
        — Ты… ты…  — Зоуи не могла вымолвить ни слова. Ее губы были распухшими и горячими. Все кружилось и путалось перед глазами. Самые интимные части ее тела отреагировали на близость Антона: соски напряглись, низ живота ныл. Кроме того, она успела в полной мере ощутить его собственную реакцию.
        То, как он на нее смотрел, словно обещая еще один поцелуй, пугало и одновременно возбуждало Зоуи.
        — Отпусти меня,  — взмолилась она.
        «Ни за что»,  — поклялся себе Антон. Ведомый незнакомой, но безумно приятной силой, он обнял Зоуи за талию и повел ее к самолету. Антон ощущал себя настоящим мачо. Внучка Тео породила в нем страстную одержимость.
        — Зачем ты так со мной?  — Зоуи всхлипывала в полном замешательстве. Она мотала головой, не веря в происходящее.
        Тут до ее ушей долетел тоненький детский писк, и этого было достаточно, чтобы сердце девушки забилось в бешеном темпе.
        — Тоби,  — прошептала она и вывернулась из объятий Антона.
        К своему ужасу, Зоуи обнаружила, что они отошли довольно далеко от лимузина.
        — Антон… Тоби! Он же… О господи! Что этот человек делает с моим братом?  — Паника захлестнула ее. Она в ужасе посмотрела на Антона.  — Пожалуйста!  — умоляла Зоуи.  — Не забирай моего брата!
        Антон что-то сказал, но Зоуи ничего не слышала. Пинающуюся, дерущуюся и орущую, он буквально втащил ее в самолет.
        — Тоби,  — беспомощно повторяла она снова и снова.
        Усадив девушку в кресло, Антон присел на корточки у ее ног.
        — Послушай меня, Зоуи,  — настаивал он.
        Он только сейчас начал понимать, что происходит. Глаза Зоуи потемнели, а по щекам лились слезы. Губы, все еще горячие после поцелуя, беспрестанно шептали имя брата, а саму девушку трясло, словно лист на ветру.
        Антон собрался и, не обращая внимания ни на что, принялся пристегивать ее ремень.
        — Взлетаем,  — скомандовал он, ни на кого не глядя. Ему было наплевать, кому он это сказал, лишь бы приказ выполнили.
        Когда Зоуи услышала эти слова, она схватила Антона за лацканы пиджака, заставляя его взглянуть ей в глаза. Он чувствовал себя самым последним подлецом на свете.
        — Тоби!.. Антон, пожалуйста! Мне нужен мой брат! Пожалуйста, Антон!..
        Это была не мольба, а скорее крик раненого зверя. Выдержать это было невозможно, и все в самолете замерли, включая Антона. Еще никогда в жизни он не был столь зол на себя, еще никогда ему не было так стыдно.
        Костас, подойдя ближе, неодобрительно посмотрел на Антона.
        — Ваш брат здесь, мисс Канеллис.  — Низкий глубокий голос Костаса Демитриса заставил Зоуи подпрыгнуть. Она перестала кричать и смахнула льющиеся ручьем слезы.
        Костас держал креслице с Тоби. Рядом с этим мужчиной ребенок выглядел игрушкой.
        — Тоби,  — вздохнула она с облегчением.
        — Я должен пристегнуть его на время взлета,  — продолжил он нежным голосом. Антону не приходилось слышать, чтобы Костас так разговаривал, а они знакомы почти всю жизнь.  — Мы устроимся здесь, через пару сидений. Ребенок в безопасности со мной, поверьте.
        — Спасибо,  — прошептала Зоуи и повернулась к Антону: — Я думала, ты…
        — Я уже понял, что ты подумала,  — отрезал он.  — У меня множество недостатков, Зоуи. Но я обещаю, что не отдам твоего брата никому, кроме тебя.
        Зоуи кивнула, но душу ее терзали сомнения: почему она вообще верит Антону Паллису?
        — У меня больше никого нет.  — Она посмотрела на свои руки, которые до сих пор мертвой хваткой сжимали его пиджак.  — Это все, что осталось от них и…
        По лицу с новой силой потекли предательские слезы. Горе, беспомощность и безысходность… Три недели Зоуи держала себя в руках, оставалась спокойной, не позволяла эмоциям вырваться наружу. Ей необходимо было стать любящей матерью для своего младшего брата. К тому же она не хотела, чтобы люди, которые совали свой нос в ее дела, поняли, насколько она уязвима.
        Но потом появился Антон, и он был единственным, перед кем она сбросила железный панцирь. А теперь посмотрите: в самолете, куда ее затащили силой, она направляется в Грецию.
        Антон не мог больше видеть ее истерзанное горем лицо. Он осторожно притянул Зоуи и положил ее голову себе на плечо. Он не пытался ничего говорить, не похлопывал девушку по спине, утешая, не заглядывал в глаза, чтобы выразить сочувствие. Антон держал Зоуи в объятиях и просто дал ей выплакаться. Излить горе, которое комом стояло у нее в горле. Спустя несколько минут, обессиленная, Зоуи прошептала что-то.
        «Мамочка… папа…» — разобрал Антон, и его сердце облилось кровью.
        К ним подошел стюард и обратился к Антону:
        — Вам необходимо сесть на свое место и пристегнуться, сэр.
        Антон покачал головой. Он не собирался двигаться. Стюард ретировался. Двигатели заревели, и Антон ощутил вибрацию. Они взлетали.
        Как только самолет набрал высоту, он отстегнул ремень Зоуи и, подняв ее на руки, словно она ничего не весила, отнес в спальню в хвостовой части самолета. Войдя, Антон плечом толкнул дверь, и та захлопнулась. Он склонился над кроватью и, откинув покрывало, опустил Зоуи на благоухающие простыни.
        Ее худые пальцы по-прежнему сжимали лацканы его пиджака. Антон лег рядом и обнял девушку. Он гладил ее щеку, заботливо вытирая слезы, и отчетливо ощущал, что они вызваны его жестокостью и бессердечием.
        Наконец Зоуи успокоилась и уснула. Антон оставался недвижим. Каждой клеточкой своего тела он чувствовал близость Зоуи. Такого у него не было ни с одной женщиной, даже когда он занимался с ними сексом.
        Наконец тоненькие девичьи пальчики разжались, и только тогда Антон позволил себе неслышно встать. На непослушных ногах он отправился в ванную, закрыл за собой дверь и прислонился к стене. Закрыв глаза, Антон пытался вернуть себе самоуважение, отбросить мысли, уничтожающие его достоинство.

        Зоуи проснулась с тяжелым чувством. Постепенно она начала вспоминать события уходящего дня. Перед глазами мелькали картины: она кричит на Антона; он ее целует; она умоляет его не забирать Тоби. И вот он обнимает ее, помогая накипевшему горю найти выход. От стыда Зоуи закрыла лицо ладонями — как она могла настолько потерять голову? Теперь она лежала на кровати, заботливо укрытая одеялом, а тишину нарушал только равномерный гул двигателей.
        Одежда была на ней — даже туфли и жакет.
        «О боже»,  — мысленно простонала девушка. Зоуи вспоминала, как била и пинала Антона, как кричала на него — ее буквально разрывало на кусочки оттого, что она решила, будто он украл Тоби. Но она не могла вспомнить, как…
        — Проснулась, значит,  — тихо произнес кто-то.  — Я думал, ты проспишь весь полет, и мне придется выносить тебя из самолета на руках.
        Зоуи повернула голову, и ее огромные голубые глаза встретились с темными глазами Антона. Его ленивая усмешка не укрылась от нее. Сердце гулко забилось. К чему бы? Антон растянулся на кровати рядом с ней, поверх одеяла. Его одежда — серые брюки и голубая хлопковая рубашка — не просто говорила, кричала об элегантности.
        — Тоби,  — тихо произнесла она.
        — Здесь.  — Антон поднял бровь, словно вопрошая: где же еще быть ребенку?.. Затем взглядом указал на пространство между ними.
        И он был там. Спящий ангелочек. Такой спокойный, такой счастливый в своем неведении. Розовые щечки говорили о том, что малышу хорошо.
        — Он выпил целую бутылку этой гадости, и, похоже, ему понравилось. Затем я выполнил очень грязную работу. Такие мужчины, как я, подобными делами не занимаются, между прочим,  — улыбнулся Антон.
        — Ты накормил Тоби и поменял ему памперс?  — Зоуи подтянула малыша поближе к себе и нежно поцеловала в носик-пуговку.
        — Он снисходительно отнесся к тому, что я не очень ловко справился с этим. Мой костюм… как бы это сказать… пропитался отходами жизнедеятельности ребячьего организма. Но поскольку ты и так залила слезами мой пиджак, я не расстроился.
        Антон не стал говорить, что на борту предостаточно людей, готовых выполнить эту работу, но он предпочел самостоятельно возиться с малышом. Он решил наказать себя.
        — Я… я не знаю, что сказать,  — пробормотала Зоуи.
        — Можно, например, «спасибо». Вполне приемлемо.
        «Пока я жива и дышу, ты от меня этого не услышишь»,  — мысленно поклялась девушка.
        — Кто учит меня вежливости? Человек, который нас украл?  — не замедлила уязвить его она.
        — Опять за свое?  — тяжело вздохнул Антон и встал — в полный рост и во всем своем неуместном великолепии.
        — Ты обманул меня, смошенничал. Напугал до жути.
        — Что-то напугало тебя до жути?  — Антон прошелся по спальне и открыл шкаф.  — Я, честно говоря, решил, что это был поцелуй.
        Как только он упомянул о поцелуе, Зоуи опустила глаза. Злость только прикрывала ее истинные чувства.
        — Думаю, этого следовало ожидать от человека, выросшего под влиянием Тео Канеллиса.  — Сев на кровати, она взяла Тоби на руки.  — Ты бессердечный, расчетливый, безрассудный мужлан, для которого не существует никаких законов.
        — Отличная характеристика, Зоуи,  — подытожил Антон и снял с вешалки пиджак.  — Может, мне следует извиниться за то, что я уворачивался от твоих тумаков?
        — Может, развернешь самолет обратно?
        Он на секунду замер, надевая пиджак, потом ответил:
        — Нет.
        Зоуи посмотрела на Антона, хоть и старалась этого не делать. Ее словно ножом по сердцу ударило. Опять он выглядит на миллион долларов! Она ненавидела Антона за то, что своим видом он напоминает, как неказист ее облик.
        — Твои извинения стоят столько же, сколько и твое честное слово.  — Нахмурившись, девушка отвернулась.
        Антон мгновенно оказался по другую сторону кровати, и ей пришлось снова бросить на него злой взгляд.
        Он замер. Зоуи выглядела как божество, сидя на кровати с ребенком, уютно свернувшимся у нее на руках. Только Антон никогда не слышал о божестве с роскошными золотистыми волосами, волшебными голубыми глазами и нежными розовыми губками, которые хотелось…
        — Если бы я был честен с тобой и сразу сказал, что мы летим в Грецию, ты согласилась бы поехать?
        Откинув волосы с лица, Зоуи покачала головой:
        — Нет.
        — Значит, я поступил правильно. Ты не могла оставаться в доме родителей, а я могу спрятать тебя от нежеланных гостей только в Греции, в моем доме.
        — Не на личном ли острове Тео Канеллиса?
        — Нет. И твой сарказм начинает меня раздражать, Зоуи. Так что будь поосторожнее. Понимаю, мои методы несколько жестки. Ты можешь злиться на меня и считать, что я предал тебя. Но мальчик на твоих руках — наполовину грек. Так же как и ты. У него есть право познакомиться с греческой родней, даже если ты не хочешь иметь с ней ничего общего. Или ты намереваешься передать свою вражду и Тоби? Если так, то ты ничем не отличаешься от человека, которого отказываешься называть дедом. Подумай об этом.  — Антон направился к двери.  — Мы приземлимся через час. Твоя сумка в ванной. Думаю, будет неплохо, если ты приведешь себя в порядок, прежде чем выйдешь отсюда.
        Зоуи скорчила гримасу его спине, когда Антон выходил из спальни.
        — Охотник за золотом,  — прошипела она.
        Антон остановился. Зоуи понятия не имела, почему она наградила его таким оскорбительным прозвищем, но сердце ее билось все быстрее и быстрее по мере того, как он поворачивался.
        Властный греческий магнат снова предстал перед ней — такой, каким она увидела его сегодня на пороге своего дома. Антон выглядел так, словно правил миром. Каждый мускул его лица стал стальным, а глаза — холодными.
        — Ты пришел ко мне домой.  — Зоуи поторопилась защитить себя.  — Ты своими сладкими речами обманул меня и уговорил уехать. Ты… ты напугал меня.  — (И сейчас делает то же самое, но ему не надо знать об этом.)  — Ты специально усугубил ситуацию с прессой.
        Она положила брата и слезла с кровати.
        — Что такое говорил твой прихвостень? Ах да. «Надеюсь, вы знаете, что делаете, мистер Паллис»,  — процитировала Зоуи.  — И ты знаешь, верно? Тео хочет своего внука, и ты его ему доставишь, даже если это означает, что меня придется тащить волоком.
        — И как все это делает меня охотником за золотом?  — наконец вставил слово Антон.
        Его голос был мягок и спокоен, но это было гораздо хуже, чем крик. Зоуи физически ощутила, как страх длинными пальцами сдавливает ее шею.
        — Всем известно,  — не сдавалась девушка,  — что еще три недели назад ты был неоспоримым наследником Тео. Затем — откуда ни возьмись — появились мы с Тоби. Два внука, о которых никто не слышал. Внуки самого его величества. Ведь ты юрист. Вот и скажи мне, как обстоят дела с наследством в Греции? Или, еще лучше, объясни, зачем ты старался усадить нас в этот самолет?
        Антон слушал, прищурив глаза, вызывая тем самым очередной приступ дрожи у Зоуи — как ни старалась она ее сдержать. Зоуи завидовала его самоконтролю.
        — Скажи же что-нибудь!  — разозлилась она.
        — Я жду, когда ты сама придешь к выводу.
        Зоуи, защищаясь, скрестила руки на груди, но, заметив его насмешку, тут же их опустила.
        — Ты сказал, что Тео Канеллис болен. Так болен, что даже путешествовать не может. Ему нужен мой брат, а я просто прокачусь за компанию.
        — Не припомню, чтобы говорил последнее.
        — Говорил. Но, согласись, появись ты с Тоби, но без меня — разразился бы скандал. Это разрушило бы твою репутацию, да и репутацию Тео, на корню. Так вот почему ты так старался! Чтобы Тео был доволен тобой?
        Зоуи не могла остановиться, хотя голос разума велел ей замолчать. Антон замер, словно гепард перед прыжком.
        — Или, может, у тебя далекоидущие планы, связанные со смертью Тео и опекунством над маленьким мальчиком-наследником, которому необходим наставник? Собираешься предложить моему деду сделку: ты станешь для Тоби тем, кем Тео был для тебя? Взамен у тебя в руках окажется контроль над империей и власть — лет этак на двадцать.
        На секунду Зоуи показалось, что Антон откинет голову и рассмеется. В глубине души она желала, чтобы он именно так и поступил: разгромил ее обвинения в пух и прах, обратил все в шутку. Но вместо этого Антон взглядом пригвоздил ее к месту:
        — Такова твоя версия?
        Девушка кивнула.
        — Тогда ты упускаешь из виду один момент. Есть гораздо более простой способ контролировать бизнес Тео. Через вас, мисс Канеллис.
        Зоуи не понравилось, как он произнес ее имя.
        — Я не совсем понимаю, о чем ты,  — заявила она.
        — Конечно, не понимаешь.  — Антон медленно приближался к ней.  — Честно говоря, мне жаль, что ты недооцениваешь свою значимость.
        — У меня нет… никакой значимости.  — Двадцать два года, и ни словечка от деда — вот насколько она значима.
        — Ты ничего не понимаешь,  — бросил он.  — Видишь ли, охотник за золотом мог бы легко добиться цели, сделав тебя своей женой. А твоего брата — сыном. Два по цене одного.  — Антон улыбнулся, только улыбка его не была милой.  — Как бизнесмен, я предпочитаю такой сценарий. Что ты уставилась на меня? Ведь мы уже выяснили, что чести у меня нет ни грамма. Я лгу, мошенничаю и похищаю невинных людей.
        — Не подходи ко мне!  — выкрикнула Зоуи.
        У Антона в глазах замелькали искры. Он продолжал приближаться, заставляя Зоуи отступать назад. Хищный зверь, загоняющий жертву в западню.
        — Думаю, твой дед придет в восторг от такого плана,  — не останавливался Антон.  — Греки обожают подобные бизнес-соглашения. Слияние имен Паллис и Канеллис станет внушительным успехом для меня, а Тео сойдет в могилу счастливым человеком. Так кого ты боишься, Зоуи Канеллис — Тео, меня или себя саму?
        Последнее замечание заставило Зоуи обратить внимание на то, как сильно стучит ее сердце. Она часто дышала и все равно задыхалась. Ее щеки пылали, а губы пересохли. Тем не менее она глаз не могла отвести от невероятно соблазнительного рта Антона.
        — Ты, наверное, думаешь, что не согласишься на такую сделку,  — ответил он за нее. Зоуи уперлась спиной в перегородку. Отступать было некуда.  — Я, конечно, предвижу такой вариант. Отправлю-ка я тебя к Тео. Он будет держать тебя взаперти, пока ты не передумаешь. Мы, греки, настолько беспринципны, что я могу…  — Антон уперся ладонью в стену над головой девушки,  — снова поцеловать тебя,  — прошептал он.  — Уложить тебя в постель.  — Он прижался к ней.  — Сделать тебя своей женщиной, прежде чем мы ступим на греческую землю. Сделать тебя своей…
        Зоуи не дала ему договорить. Она размахнулась и со всей силы ударила Антона по щеке. Ладонь гудела, но Зоуи это только доставило удовольствие.
        — Отойди от меня,  — прошипела она.


        Глава 5
        Антон так и сделал. Он расправил плечи и сделал два шага назад.
        Несколько секунд, которые Зоуи показались вечностью, они просто стояли, не отводя глаз друг от друга. Оба снова и снова переживали ужасную сцену.
        Впрочем, не все эмоции были неприятными. И это беспокоило Зоуи. Разве она не знает, что жертва способна испытывать симпатию к агрессору? Именно так сейчас чувствовала себя девушка. Прижавшись спиной к холодному пластику, она стояла на ватных ногах, готовых предать ее в любую секунду. Зоуи была уверена, что ненавидит Антона, но одновременно она желала его поцелуя. Именно поэтому Антон получил пощечину: ее пугала угрожающая притягательность его губ.
        Глаза Антона по-прежнему были холодными, но, судя по всему, он пребывал в замешательстве. Загорелое лицо его побледнело, а губы плотно сжались.
        Когда он пошевелился, она вздрогнула. В глазах ее плескался страх. Но Антон только вздохнул:
        — Похоже, я преуспел в недостойных поступках. Дважды за день. Пожалуйста, прими мои извинения.
        Зоуи онемела. Антон улыбнулся уголком рта, развернулся и ушел…
        И только когда дверь за ним закрылась, Зоуи на непослушных ногах добрела до кровати и упала на нее.
        Все ее тело ныло, словно она только что провела несколько раундов на ринге.
        — Ух…  — выдохнула девушка, расслабляясь.
        Что хуже всего, именно она затеяла этот поединок. Она бросила Антону вызов, назвав его охотником за золотом.
        Зачем ей это было надо? Разве она действительно считает его расчетливым? Золотоискателем, готовым пасть на самое дно, чтобы получить состояние Тео? Почему-то ей в это не верилось.
        Зоуи тяжело вздохнула. Она теперь мало что знала наверняка. Когда девушка сегодня утром проснулась и нашла письмо от деда на коврике у двери, она разозлилась. Так что к встрече с Антоном Паллисом Зоуи была готова. Но по мере того, как она его узнавала, он начал ей нравиться. И вопреки всему интуиция подсказывала, что она может доверять этому человеку.
        Именно поэтому Зоуи надеялась, что его уход — всего лишь реакция на ее оскорбление.
        Тоби сладко зевнул, обращая внимание на себя. Зоуи улыбнулась и повернулась к нему в тот момент, когда малыш икнул.
        — Кое-кто не подержал тебя после еды, по спинке не похлопал,  — проворковала девушка.
        Затем Зоуи вспомнила, что этим кое-кем был экзотический принц, пожертвовавший роскошным костюмом, чтобы накормить ее брата, пока она спала. Тоби был не полностью пристегнут к креслицу, так как сложная система лямок оказалась выше понимания гениального Антона Паллиса.
        Зоуи не сомневалась, что он взял на себя заботу о Тоби в качестве наказания за то, что напугал ее до истерики.
        Она поправила комбинезончик Тоби, вынула малыша из кресла, чтобы похлопать по спинке. Устроив брата у себя на плече, девушка ощутила прилив нежности.
        — Что же нам делать, Тоби? Сдаться и согласиться на знакомство с дедом? Или же мы с тобой объявим кровавую вендетту и передадим ненависть к нему следующим поколениям?
        Ребенок снова икнул, и Зоуи положила его обратно.
        — Поскольку мы уже почти в Греции, то предлагаю пока согласиться на все и помалкивать,  — приняла она непростое решение.
        Ее поразила неожиданная мысль… Греция… Нахмурившись в очередной раз, она встала. Чтобы попасть в Грецию, им нужны паспорта…
        Десять минут спустя, умытая и причесанная, Зоуи вышла в салон. Она обратила внимание на чрезмерную роскошь интерьера, которую была не в состоянии заметить ранее. Тут же перед ней встали шесть человек.
        Удобно развалившись в кресле, Антон оторвал взгляд от экрана ноутбука и обратил внимание на то, как тепло приветствует его пассажирку персонал. Это не шло ни в какое сравнение с холодностью по отношению к нему — в знак протеста против тех методов, которые он использовал, чтобы затащить Зоуи на борт.
        Даже Костас не проронил ни слова за весь полет. Не удостоил Антона даже взглядом, когда прошел мимо, чтобы поприветствовать Зоуи. Антон уставился на экран, но внимательно слушал, как глава службы безопасности расспрашивает Зоуи, удалось ли ей отдохнуть, понравилось ли ей на борту, и расточает прочие ненужные любезности. Ставший до неприличия вежливым, Костас даже предложил переложить Тоби в специальное креслице.
        Сегодня Антон узнал Костаса Демитриса с иной стороны, хотя тот служил ему верой и правдой многие годы. Старый товарищ обратился к нему один раз за весь полет — в тот момент, когда Антон вышел из спальни, оставив Зоуи отдыхать.
        — Вам должно быть стыдно за свое поведение,  — заявил Костас.
        То, что ему и в самом деле было стыдно, Антон решил оставить при себе. Как и тот факт, что в нем боролись помимо стыда другие чувства: страсть… опасное влечение… Антон испытывал их, сам того не желая.
        Внучка Тео, со своей точеной чувственной фигуркой, огромными яркими глазами и хрупкой уязвимостью, разбудила в нем те ощущения, о существовании которых он даже не подозревал.
        А то, с какой готовностью она бросала ему вызов — словно они были на равных,  — горячило его еще больше. Зоуи определенно унаследовала энергию и мужество Тео, хотя она была бы оскорблена, скажи он ей об этом. Отважное существо с разрушенной жизнью, настроенное при этом на победу. Антон восхищался девушкой и одновременно страстно желал ее. Он был не в ладу с собой с того момента, как ступил на порог ее крошечного дома.
        Обычно Антон все просчитывал на два шага вперед. Но в этот раз он не увидел, насколько хрупка Зоуи. Антон всю жизнь будет помнить это ощущение — когда горе буквально льется из человека.
        Он заслужил это наказание. Он даже заслужил ярлык «золотоискатель». Ведь у него еще не было возможности показать себя с другой, более приятной стороны.
        Аромат оповестил Антона о ее приближении. Легкий аромат яблочного шампуня дразнил его, заставляя поднять голову. Зоуи переоделась, отметил он. На смену серому платью и черному жакету пришла черная туника, которая делала ее кожу чуть белее, а волосы, зачесанные назад и собранные на затылке, еще шелковистее.
        — Мне надо поговорить с тобой,  — сказала Зоуи уже более спокойным голосом.
        — Конечно.  — Антон отставил компьютер в сторону.  — Пожалуйста,  — показал он рукой на свободное место,  — присаживайся.
        Зоуи заметила, что он снял пиджак: аккуратно сложенный, он лежал на кресле. Девушка прикусила нижнюю губу — ей очень не хотелось садиться рядом с Антоном.
        Присев на краешек кресла, Зоуи почувствовала, как ее спина натянулась, словно струна.
        — Ты забыл кое-что важное…  — начала она.
        — Правда?  — нахмурился Антон и принялся перебирать в уме, что он мог упустить.
        — Паспорта,  — напомнила Зоуи.  — Мой в коробке, которую я отдала Костасу, но у Тоби его нет. Придется развернуть самолет, потому что границу мы не пересечем. И я не позволю органам опеки забрать его в приют, пока я решаю свои дела… Так что…
        — Все в порядке,  — самодовольно оборвал ее Антон. Он нагнулся и достал из кармана кресла кожаную папку.
        Зоуи в замешательстве наблюдала за его действиями. Вынув из папки содержимое, он быстро перелистал документы и передал Зоуи один из них с гербом Великобритании. Ее ресницы затрепетали, когда она уставилась на документ.
        — Твой брат путешествует по срочной визе,  — поспешил объяснить Антон.  — Я затребовал ее на основании слабого здоровья вашего деда.
        Пока Зоуи сидела, пытаясь переварить информацию, он передал ей еще два документа:
        — Вот это — письмо от педиатра, удостоверяющее, что Тоби может путешествовать, а это — разрешение социальных служб на вывоз малыша за границу. Мы…
        — Ты… ты организовал все так, что никто даже не поинтересовался, согласна я на это или нет?  — прервала его Зоуи.
        Антон кивнул:
        — Твой испытательный срок еще не закончился. Только после его завершения тебе будут переданы все права на Тоби. Паспорт твоего брата мы получим в посольстве через несколько дней.
        Зоуи уставилась на официальные письма, лежащие перед ней.
        — Нужна фотография на паспорт,  — пробормотала она.
        — Я сфотографировал Тоби мобильным телефоном и отправил в соответствующие органы.
        — И когда же ты успел все это?  — Зоуи начала злиться.
        — Пока ты собирала вещи наверху.  — Ответ был неожиданным и поражал своей простотой.  — Из-за кутерьмы с прессой люди входили в положение и делали скидки на то, что ты лично не можешь все организовать. Разные службы ускоряли процесс, сочувствуя твоему горю. К тому же я знаю несколько весьма полезных людей.
        «Он знает несколько полезных людей»,  — эхом откликнулось в голове Зоуи. Новая волна негодования захлестнула ее, залив краской щеки.
        — Богатство и власть в действии?
        Должно быть, что-то в ее голосе заставило Антона поднять голову. Он уставился на Зоуи, кончики его пальцев легонько постукивали по столику.
        — Я снова в немилости?  — поинтересовался он.
        — И это моя вина?
        — Я всего лишь выступил в качестве твоего поверенного.
        — И никому в голову не пришло связаться со мной и выяснить, по моему ли желанию все делается.
        — Как я уже сказал,  — махнул рукой Антон,  — все отнеслись к ситуации с пониманием и не хотели тебя лишний раз беспокоить.
        Зоуи усмехнулась:
        — Ты чертовски обаятелен и умен, и люди позволяют тебе манипулировать ими, не так ли?
        — Мне говорили, что это одна из самых неприятных моих черт.
        Девушка посмотрела на него. Антон улыбался, но глаза его молили о прощении. Сев в кресло, Зоуи помотала головой. Шарм — это всего лишь малая частица уникальных дарований этого человека. Она немного успокоилась. Ее губы непроизвольно растянулись в полуулыбке.
        Антон тут же почувствовал, что Зоуи расслабилась, и поманил к себе стюарда.
        — Чай для моей гостьи,  — распорядился он.  — И попроси Костаса взглянуть на ребенка. Мне кажется, он проснулся.
        Кивнув, стюард ушел. Зоуи тут же вскочила, собираясь пройти к Тоби, но Антон накрыл ее руку своей ладонью.
        — Останься и поговори со мной,  — попросил он хриплым голосом.
        Она засомневалась. Конечно, Антон Паллис не был ее другом, но его пальцы, такие теплые и нежные, просили, а не требовали. Знакомая волна жара снова разлилась в животе. Зоуи была охвачена противоречивыми чувствами. Она ненавидела Антона, но в то же время он ей безумно нравился. Однако испытывать одновременно и то и другое невозможно.
        — Я тебе не враг, Зоуи,  — тихо сказал Антон, словно ему было известно, что творится у нее в голове.  — У тебя мало оснований так считать, но, если ты дашь мне шанс, я сделаю все возможное, чтобы доказать это.
        Зоуи было трудно сопротивляться. Может, у нее развивается стокгольмский синдром?
        Костас быстрыми шагами прошел мимо них, но Зоуи задержала его:
        — Я сама пойду к Тоби.
        Ее рука выскользнула из-под руки Антона. И, не позволяя себе взглянуть на него, девушка повернулась и ушла.

        Самолет совершил посадку, когда солнце уже уходило за горизонт, оставляя красные полоски на блестящем море.
        Костас взял на себя роль защитника Тоби. Зоуи не стала спорить с ним.
        Все поднялись и принялись собирать вещи, включая Антона, который стоял спиной к девушке. У него будоражащая воображение красивая спина, отметила Зоуи.
        Как только шум двигателей смолк, Антон набрал номер на телефоне, прижал его к уху и начал отдавать приказы.
        Зоуи собиралась надеть жакет, когда Костас ее остановил:
        — Тебе он вряд ли понадобится. На улице двадцать семь градусов.
        Во сне Зоуи сильно помяла жакет и теперь обрадовалась, что можно обойтись без него.
        Они покинули самолет. Антон шел впереди. Костас следовал за ними, неся Тоби.
        Зоуи на секунду остановилась перед тем как спуститься по трапу. Жаркий воздух приятно ласкал лицо. В нем витали ароматы жасмина, цитруса и тмина. Впереди, по другую сторону взлетной полосы, выстроился целый кортеж: два серебристых лимузина, мини-вэн и запыленный седан.
        Подчиненные Антона шли за ним с паспортами в руках, а сам он, прижимая к уху телефон, раздраженно жестикулировал.
        С каждой ступенькой Зоуи испытывала все большее и большее беспокойство. И только спустившись на разогретый асфальт, она поняла, в чем дело…
        Она в Греции…
        Опустив взгляд на туфли, Зоуи подумала: «Впервые в жизни я оказалась на родине своего отца».
        Это, пожалуй, станет запоминающимся моментом.
        Закрыв глаза, девушка замерла. Зоуи была англичанкой. Она с молоком матери впитала пристрастие к пятичасовому чаю, любовь к звону Биг-Бена. Дитя серых облаков и прохлады, блондинка с нежной светлой кожей, Зоуи была дочкой своей мамы. И все же здесь она ощутила в себе греческие гены, которые прежде не замечала. Они появились из глубин, где прятались всю жизнь.
        Зоуи откинула голову и, не открывая глаз, впитала все: зной, экзотические запахи, ласкающие ее веки лучи заходящего солнца. Какой невероятно успокаивающей оказалась эта смесь!
        Неужели в этом кроется причина, по которой отец никогда не возвращался сюда? Он знал, что испытает все то, что испытывала сейчас она,  — чувство, что душа вернулась домой. Дом — это особое место. Чувство дома у каждого в крови. Он зовет тебя, притягивает, когда ты видишь его по телевизору или на фотографиях. Зоуи не раз замечала, как отец мрачнел, если в телепередаче хотя бы мельком упоминалась Греция.
        — Зоуи…  — снова этот знакомый низкий, словно окрашенный в цвет индиго, голос. Голос, зовущий ее по имени, как когда-то звал отец. Только на этот раз она заметила разницу.
        Опустив подбородок, Зоуи открыла глаза и увидела Антона, стоявшего напротив. Глаза его уже не были такими холодными. Они приобрели теплый оттенок корицы — неужели солнце изменило их цвет? Его взгляд был проникновенным, а руки протянуты к ней. Как будто он ожидал, что она упадет, и приготовился поймать.
        — Все в порядке,  — прошептала девушка.
        — Непохоже.
        — Это… Просто для меня неожиданно оказаться здесь,  — призналась Зоуи.  — Я не думала, что почувствую что-либо.
        Антон начал понимать, что дочь Леандера Канеллиса весьма страстная и бескомпромиссная натура. Ему стало любопытно, как это качество может сказаться в постели… в его объятиях. Подогретое его собственными ощущениями…
        Он быстро опустил руки.
        «Запрещено»,  — приказал он себе. Зоуи Канеллис стала для Антона запретным плодом в тот момент, когда обвинила его в охоте за состоянием Тео.
        Резкое движение Антона вернуло Зоуи с небес на землю, и она осмотрелась. Часть машин исчезла. Не было видно седана и черного мини-вэна. Только два роскошных лимузина все еще дожидались пассажиров.
        — Прости. Я задерживаю тебя,  — пробормотала она.
        — Ни капли,  — вежливо откликнулся Антон.  — Я улаживал необходимые формальности, чтобы твоего брата не забрали социальные службы,  — улыбнулся он.
        — Смейся, если тебе весело,  — насупилась Зоуи.  — Мне не до веселья.
        — Снова волнуешься?  — участливо поинтересовался Антон.
        — Где Тоби?  — спросила Зоуи.
        — С Костасом, во второй машине. Его надо было укрыть от жары.
        Опустив руку в нагрудный карман пиджака, он вынул паспорт в кожаной обложке и протянул девушке:
        — Твой. Костас нашел его в одной из коробок. Надеюсь, ты не против, что ему пришлось порыться в твоих вещах.
        «Слишком поздно возмущаться, если и так»,  — подумала она, взяв паспорт.
        — Спасибо,  — пробурчала Зоуи себе под нос.
        — Если ты завершила ритуал воссоединения с землей предков, нам пора ехать.
        Антон использовал почти те же слова, что и она, думая об этой земле. Девушка кивнула, и он быстро направился к машинам, а она за ним — таким элегантным, таким энергичным, несколько надменным и величественным. Зоуи явно чем-то задела Антона, но чем — она никак не могла понять.
        Пожав плечами, Зоуи огляделась. Похоже, они приземлились на частном аэродроме. Всего одна взлетно-посадочная полоса и небольшая белая башня, возвышающаяся неподалеку. Вдалеке блестело море, а на вершинах холмов зеленели сосны.
        — Где мы приземлились?
        — Это Талия,  — ответил Антон.
        Зоуи ускорила шаг, чтобы догнать его.
        — Муза Талия была дочерью Зевса?  — Она пыталась припомнить древнегреческие мифы.
        — Еще была нимфа Талия,  — добавил он.  — Никто не знает точно, в честь кого назван остров.
        — А это остров?  — Подозрение заставило ее замедлить шаг, а потом и вовсе остановиться.
        Дойдя до лимузина, Антон обернулся. Нетерпение отчетливо читалось на его лице. Зоуи стояла как вкопанная в нескольких метрах от него.
        — Может, займемся историей Греции в другой раз?  — предложил он.  — Уже поздно, а мне еще предстоит вернуться сюда дотемна, чтобы самолет мог взлететь.
        — Остров,  — прошептала девушка и уставилась на Антона.  — Ты снова пообещал мне одно, а сделал другое!
        Антон, теряя остатки терпения, наблюдал за Зоуи. Темная одежда делала ее еще тоньше, еще меньше, но он не сомневался, что она скрывает очень красивую фигуру.
        — С тобой невозможно вести нормальный разговор!  — взорвался мужчина.  — Отчего ты сейчас впала в ступор?
        — От этого!  — выкрикнула Зоуи, раскидывая руки в стороны.  — Ты бросаешь тут меня и Тоби. Здесь, на острове Тео Канеллиса. А сам улетаешь!
        — Ты с ума сошла?  — Антон начал злиться не на шутку.  — Это не остров Тео! Это мой остров! Ты не знаешь, где родился твой отец?
        Зоуи растерянно заморгала. У нее были потрясающе длинные темные ресницы. Заходящее солнце делало ее волосы похожими на золотые нити.
        «Черт побери»,  — выругался про себя Антон.
        — Остров твоего деда называется Аргирис. Аргирис!  — повторил он.  — Он лежит в нескольких километрах отсюда.
        — А,  — пробормотала Зоуи и посмотрела туда, куда он указывал, словно пыталась увидеть остров.
        Антон позволил себе пофантазировать. Вот он подбегает к ней и заключает ее в объятия… Губы его жадно ласкают ее нежный розовый рот…
        — Забирайся в машину,  — прогремел он, распахивая дверцу лимузина. Антон смотрел на свои туфли, чтобы не соблазняться тем, что ему недоступно.
        Он снова уловил аромат Зоуи, заставляющий его нервничать.
        — Вини только себя, поскольку я не испытываю доверия ни к твоим поступкам, ни к твоим словам,  — холодно проинформировала его Зоуи и юркнула в салон.
        Антон захлопнул дверцу и не увидел, как Зоуи виновато прикусила нижнюю губу. Антон направился к другой машине. Он не захотел ехать с ней. Странное ощущение пустоты охватило ее.
        — Не всегда стоит его расстраивать,  — сухо произнес кто-то, сидящий рядом.


        Глава 6
        Зоуи в ужасе повернула голову и с облегчением вздохнула, увидев на противоположном конце длинного сиденья Костаса. Тоби был между ними. Пристегнутый к креслу малыш все еще спал.
        — Не всегда стоит таким буйволам, как он, предоставлять полную свободу действий,  — парировала девушка.
        — Ты его провоцируешь,  — улыбнулся шеф службы безопасности.
        — Я задала простой вопрос, а он мне чуть голову не оторвал!  — защищалась она, хотя прекрасно знала, что действительно провоцирует Антона. Все время. И при этом сама не понимала, почему делает это.
        «Зачем Антону еще один лимузин?» — размышляла Зоуи, наблюдая, как его машина отъезжает. Но сейчас она предпочла бы перерезать себе горло, чем задать Костасу еще один вопрос. Впрочем, ее не должно интересовать, куда Антон направляется, главное — чтобы подальше от нее.
        — У него есть дела в деревне,  — объяснил Костас, который, несомненно, обладал умением читать чужие мысли.  — Потом Антон вернется сюда и сядет на самолет, если успеет. Наш аэропорт не может функционировать в темное время суток.
        — Остров принадлежит ему?  — поинтересовалась Зоуи.
        — Антон здесь родился, здесь стоял дом его покойного отца и многих поколений Паллисов. Он построил этот аэропорт, небольшую больницу в деревне, школу. Дал работу почти всем, кто пожелал остаться на острове, помог тем, кто захотел работать где-то еще.
        В голосе Костаса звучала гордость, когда он перечислял заслуги своего босса. Гордость и любовь. Но Зоуи упрямо искала корыстные мотивы, которые побудили Антона Паллиса заняться благотворительностью. Наверняка на острове все его боготворят. Но дьявол знает, в каком обличье следует появиться, как растопить сердца людей дарами, прежде чем потребовать их душу взамен.
        Зоуи ненавидела Антона. Это чувство не позволяло ей успокоиться, и она без конца ерзала на сиденье. Зоуи стоило немалых усилий скрыть бурю, бушующую в душе.
        Они долго ехали по лесной дороге, и наконец сквозь ветви деревьев начал пробиваться свет, открывая взгляду зеленые поля, усыпанные оливковыми и фруктовыми деревьями. Сочная зелень купалась в последних лучах заходящего солнца. Недалеко от развилки пыльной дороги мелькнула водная гладь. Лимузин Антона свернул налево, а они направо; и теперь они ехали вдоль песчаного пляжа, обрамленного стройными соснами. Зоуи заметила небольшой отель на противоположной стороне дороги.
        — Сюда приезжают туристы?  — Как она ни старалась быть отрешенной, интерес все же брал верх.
        — Мы не против туристов,  — сказал Костас.  — Тем не менее мы ожидаем от всех, кто приезжает на Талию, поведения, соответствующего принятым здесь нормам. Под «мы» я подразумеваю нас, островитян.
        «Вот и дополнительная информация,  — усмехнулась про себя Зоуи.  — Костас тоже родился на этом острове».
        — А что происходит, если они плохо себя ведут?  — Ни с того, ни с сего к ней вернулось чувство юмора.  — Их бросают в тюрьму, а потом публично казнят?
        — Антон заставляет нарушителей спокойствия покинуть остров. Мы не терпим жестокости и преступлений. У нас их нет. Остров — единственное место, где Антон расслабляется. Он может быть здесь самим собой.
        Зоуи было любопытно, что делает Антон Паллис, когда бывает самим собой, но она решила не заходить на опасную территорию. Деспот и есть деспот, и не важно, как он расслабляется.
        Спустя несколько минут они повернули вглубь острова. Ухабистая дорога, идущая вдоль вспаханного поля, явно не предназначалась для такой дорогой машины. Но не успела Зоуи и глазом моргнуть, как картина изменилась.
        Это был настоящий рай, спрятавшийся от посторонних глаз за заливом. Вдоль песчаного берега росли сосны. Но она не успела насладиться видом, поскольку машина в очередной раз свернула.
        Зоуи уставилась на большие ворота. Хотя для чего они стоят там, являлось загадкой. Не было видно ни забора, ни стены — только сосны.
        Ворота медленно открылись, впуская машину, и девушка тут же забыла о заборе.
        Взору Зоуи предстала необыкновенной красоты белая вилла с бледно-голубыми деревянными ставнями и терракотовой крышей. Дом напоминал гнездо, уютно спрятанное в идеальном ландшафте.
        Все было настолько аккуратным и уместным, что Зоуи не нашла ни одного изъяна. Окружали виллу высокие деревья, отгораживающие владения Антона Паллиса от зеленых лугов, которые все еще целовало солнце.
        Машина остановилась прямо перед голубыми дверями. Зоуи начала отстегивать брата. Тоби проснулся, словно какой-то инстинкт подсказал ему, что длительное путешествие окончено. Его ангельски-спокойное личико немедленно стало свекольно-красным. Малыш требовал внимания и кричал с нарастающим нетерпением. Зоуи занервничала и, не справляясь с замком ремня безопасности, просто вынула Тоби из креслица. Она вышла из машины и по-матерински нежно похлопала его по спинке, пытаясь успокоить.
        Костас уже стоял на просторной затемненной террасе. Его обнимала маленькая женщина с круглым лицом и темно-карими глазами.
        — Это Антея, экономка Антона и моя мама.  — Голос Костаса при встрече с любящей матерью звучал очень нежно.  — А это Зоуи Канеллис и ее брат Тоби,  — представил он гостей.
        Антея смотрела на Зоуи с каким-то благоговением, будто та только что прилетела с Марса.
        — Какие прекрасные волосы,  — произнесла Антея.  — Золотые, словно солнце!
        Не зная, как отреагировать на ее слова и при этом не покраснеть, Зоуи была благодарна Тоби за то, что он продолжал кричать. Малыш явно привлекал к себе больше внимания, чем она.
        Антея быстро провела всех в дом и предложила Зоуи подняться наверх. Костас последовал за ними, неся тяжелый чемодан.
        Зоуи оказалась в очень приятной комнате. Сквозь белые занавески проникал теплый солнечный свет. Большая детская кроватка стояла в середине. Краем глаза Зоуи заметила электрический чайник и маленький холодильник в углу. У окна стояло старомодное кресло-качалка. Также в комнате были телевизор и небольшая светло-голубая софа. Было заметно, что комнату обставляли в спешке, торопясь принять маленького гостя. Чувство благодарности к Антону захлестнуло сердце девушки. Эта комната поразительно напоминала ее кухню в Лондоне, и то была его заслуга.
        Вбежала темноволосая девочка. Она тут же опустила глаза, словно стеснялась Зоуи, и стала нашептывать слова утешения маленькому кричащему существу.
        — Моя сестра, Марта,  — улыбнулся Костас.  — Она старше, чем выглядит. Она с удовольствием поможет тебе.
        Зоуи хотела было отказаться от помощи, но заметила молящий взгляд Марты — похоже, той хотелось повозиться с младенцем. Зоуи передала Тоби в, как оказалось, вполне надежные руки Марты.
        Последующие два часа прошли в суматохе. Они по очереди качали и успокаивали Тоби, который заходился в традиционной вечерней истерике. И только в девятом часу Антея показала Зоуи спальню, расположенную прямо напротив комнаты Тоби.
        Голубые тона, доминирующие в отделке, контрастировали с темной мебелью.
        — Ручная работа. Все сделано здесь, на Талии,  — гордо произнесла Антея.  — Антон всегда пользуется услугами местных ремесленников.
        «Просто идеальный мужчина»,  — подумала Зоуи. За окном было темно, и ей стало интересно, где Антон. Наверное в Афинах вздыхает с облегчением, радуясь, что ему удалось сбежать от постоянных обвинений.
        Антея показала девушке примыкающую к спальне ванную комнату со всеми необходимыми средствами гигиены и полотенцами. Рядом была еще одна дверь, не похожая на комнатную. Зоуи никак не ожидала увидеть за ней то, что увидела. Аккуратными рядами на вешалках висели прекрасные женские платья.
        Ей стало невыносимо жарко. Она представила, как изящная любовница Антона проводит рукой по нарядам, решая, чем бы порадовать своего мужчину. Зоуи отскочила от встроенного шкафа, словно тот был полон шипящих змей.
        — Антея, я… я думаю, вы ошиблись и показали мне чужую спальню.  — Она старалась, чтобы голос ее звучал спокойно. Но сердце девушки сжали невидимые обручи.
        — Нет, нет. Это все твое.  — Гречанка подбежала к шкафу.  — Платья привезли сегодня днем. Антон поручил купить их для тебя, поскольку, как он сказал, тебе пришлось в спешке покинуть дом. Он был уверен, что апрель в Греции гораздо теплее апреля в Англии.
        — А где же вещи, которые я привезла с собой?  — спросила Зоуи, испытывая несказанное облегчение.
        — Тоже здесь. Видишь?
        И в самом деле, не заметить их было невозможно. В углу были аккуратно сложены темные поношенные вещички. Зоуи так привыкла к ним, что не замечала их ветхости. Взгляд девушки вернулся к новым нарядам. Она вгляделась: они были слишком хороши для скромного отдыха на греческом острове.
        Ни одно платье не кричало о своей принадлежности к высокой моде, однако все они были более дорогими, чем те, которые могла себе позволить Зоуи. Она обратила внимание на отсутствие черного цвета. Преобладали яркие и мягкие пастельные тона.
        На лбу Зоуи появилась складка — ей не нравилось, что Антон тратит на нее деньги, которые она не сможет ему вернуть.
        — Тебе не нравится новая одежда, дорогая?  — Антея заметила ее замешательство.
        «Я неблагодарная и злая»,  — обвинила себя Зоуи и тут же улыбнулась женщине:
        — Конечно же нравится. Просто не верится, что вы все приложили столько усилий, чтобы принять нас с Тоби.
        — А…  — Антея махнула рукой: мол, не стоит волноваться.  — То, как эти акулы пера крутились возле твоего дома,  — просто ужасно. Антон правильно сделал, что привез тебя сюда. На Талии мы с подобным мириться не станем. Он поехал в деревню, чтобы разобраться с репортерами, прибывшими туда на лодке вечером. Так что можешь расслабиться,  — посоветовала она, выходя из комнаты.  — Ты здесь в безопасности. Марта будет сидеть с ребенком, а от тебя требуется только хорошенько отдохнуть. Через час будет ужин,  — добавила Антея и ушла.
        Оставшись одна, Зоуи встала посреди спальни и уставилась на массивную кровать, застеленную белым льняным покрывалом с вышивкой ручной работы. С потолка на изголовье кровати ниспадал тонкий муслин. Зоуи представила, как она в хлопковой уютной пижаме забирается на эту кровать: в одной руке журнал, в другой чашка с горячим какао — так девушка обычно поступала дома. Не сработало. Возможно, предусмотрительный мистер Паллис предвидел и этот вопрос, снабдив ее шелковой ночнушкой?
        Она посмотрит позже, а сейчас ей необходима ванна.
        Сорок минут спустя, переодевшись в белоснежное платье с воротником-хомутиком, которое она заметила в шкафу и не устояла, Зоуи отправилась проведать братика. Он спал блаженным сном в слишком большой для него кроватке, чем рассмешил ее — малыш занимал меньше четверти матрасика. Марта свернулась калачиком на софе, окруженная учебниками. Зоуи выяснила, что ей скоро исполнится восемнадцать лет и она собирается поступить в университет — не без помощи Антона конечно же.
        Оставив Тоби на Марту, Зоуи спустилась вниз. Оставалось минут десять до ужина, и она решила потратить их, осматривая дом. У каждой комнаты, в которую заглядывала Зоуи, был свой неповторимый стиль, который выдавал в Антоне Паллисе современного человека с хорошим вкусом.
        Она зашла в столовую. Вообще-то их было две: огромная парадная и маленькая уютная, с круглым столом, накрытым к ужину. «Хорошо, что не придется ужинать с ним»,  — подумала Зоуи, подходя к двум высоким окнам во всю стену, которые вели на террасу.
        Там она остановилась и огляделась. Было так тихо, что Зоуи казалось, будто она единственный человек во всей вселенной. Было темно, и только из окон дома лился мягкий желтый свет. А воздух напоминал теплый шелк. Зоуи всегда была чем-то занята, куда-то спешила, и сейчас она впервые в жизни ощутила полное спокойствие.
        Дома Зоуи привыкла к шуму Лондона, к непрекращающемуся потоку автомобилей, к самолетам, взлетающим и идущим на посадку в Хитроу, к поездам, чьи колеса стучали вдалеке. Даже в доме тишина никогда не была полной: стуки, шум и отдаленные голоса соседей слышались со всех сторон.
        Зоуи охватило беспокойство, и, обхватив себя руками, она зашагала по террасе мимо ротанговой софы и кресел цвета слоновой кости, установленных вокруг стеклянных столов. Здесь тоже был виден утонченный вкус Антона. Легкий ветерок поцеловал ее в лоб, Зоуи подняла подбородок, подставляя ему лицо.
        И только тогда девушка увидела манящий ароматами сад. Забыв обо всем, словно приглашенная в сказку, она побежала по мягкой свежескошенной траве. Ее туфли едва касались земли, и Зоуи остановилась, только когда поняла, что путь ей освещает лишь россыпь ярких звезд.

        По дороге домой Антон не торопился. День был столь суматошным, что не хотелось никуда спешить. Он слишком устал. Хотя зрелище уплывающей в темноту лодки, полной репортеров, отлично взбодрило его. Антон надеялся, что пройдет слух о том, что не стоит совать свой нос на Талию. А те, кто все же рискнет, насладятся обществом глухого сотрудника пограничной службы. Им придется немало времени потратить на то, чтобы доказать, что они не являются нелегалами, незаконно проникшими на остров.
        Победная улыбка коснулась его губ, когда он свернул на лужайку. Милос Лукас может довести кого угодно до белого каления, если захочет. Каждый паспорт следует проверить на предмет легальности, позвонив по телефону в соответствующие службы. Он даже греков заставил проходить эту нудную процедуру. К тому времени, когда Антон прибыл в офис полиции, репортеры буквально умоляли избавить их от Милоса. Антон переговорил с ним, и все пленники были выпущены под его ответственность.
        Наверное, стоило присоединиться к ним в лодке, поскольку улететь он не успел. Оставалось только одно — переночевать дома.
        Но Антона это не устраивало. Ему меньше всего хотелось нарваться на очередную сцену с Зоуи или, что хуже, дать пищу своему разыгравшемуся воображению…
        Антон решил задержаться и прогуляться пешком от деревни до дома, тем более что дорога была приятной и шла по берегу. Звонкий женский смех вынудил его поднять голову и остановиться.
        Антону показалось, что нимфа Талия вышла поиграть, пока никого нет рядом. Прекрасное видение с золотыми волосами и бледной перламутровой кожей. Белое платье словно светилось в темноте. Она стояла посреди сада, подняв лицо к небу, а волосы рассыпались по ее плечам.
        Зоуи медленно поворачивалась, смеясь и считая — считая чертовы звезды. Он спятил или она произносит их названия? Ее голос был подобен нежному дуновению ветерка, и каждые две секунды звонкий смех разливался и терялся в темноте.
        Антон замер на краю тропинки, словно заколдованный. Он должен уйти. Это единственный выход. Если кто-то и может сегодня лишить Зоуи детской восторженности, то это он. Он просто обязан развернуться и исчезнуть, как вор в ночи. Переночевать у Костаса на диване. Они вдвоем могут выпить бутылку узо, и у старого товарища появится шанс высказать все, что он думает о поведении босса.
        И почему он решил, что Зоуи слишком худощава?
        Это платье доказывало, что он не прав. Оно открывало взору дразнящие изгибы бедер и тонкую талию. Его взгляд поднялся выше и, когда она сделала полный круг, остановился на восхитительной высокой груди.
        Антон тихо выругался, когда волна возбуждения с мощью цунами захлестнула его. Он, сдерживая новые ругательства, поспешно отвернулся в надежде, что вечерняя прохлада остудит жар его тела.
        Ветка, на которую он наступил, хрустнула.
        — Кто здесь?  — неуверенно спросила Зоуи Канеллис.
        Антон закрыл глаза и сжал зубы. Но тишина только нагнетала напряжение. Если он двинется, Зоуи увидит его. А если останется на месте, то признается в своей слабости.
        — Я спрашиваю, кто там?  — повторила Зоуи, готовая бежать. За деревьями было так темно, что ее глаза заболели от напряжения, но разглядеть что-либо не удалось.
        — Все в порядке,  — сухо ответил знакомый голос.  — Это всего лишь я.
        Ее сердце забилось сильнее, как только она увидела знакомую высокую фигуру, выходящую из темноты.
        — Ах…  — Зоуи положила руку на грудь, чтобы успокоить разбушевавшееся сердце.  — Ты меня до жути напугал.
        Она заметила, что Антон скривился. Он все еще был в сером костюме, который надел в самолете. Только пиджак был перекинут через его мощное плечо. Галстука не было, а несколько верхних пуговиц на рубашке открывали загорелую шею. Темнота делала его лицо плутоватым.
        — Глазеешь на звезды?  — хохотнул он.
        — Я никогда не видела такого неба.  — Она улыбнулась ему и снова подняла голову.  — Это просто невероятно!
        — И сколько же ты насчитала?  — Антон уже был в двух шагах от Зоуи.
        — Я подошла к двум миллионам, когда ты нахально меня перебил.
        — Мои извинения.
        — Приняты. Жаль, здесь нет моего телескопа.
        — У тебя есть телескоп?
        — Если посмотришь вон туда,  — Зоуи подняла руку, чтобы указать в небесную даль,  — увидишь сгусток вокруг Антареса. Это скопление М4. Оно просматривается невероятно четко отсюда, потому что отсутствует загрязнение воздуха.
        — А где телескоп, о котором ты говоришь?
        — Я продала его, когда покинула университет… Ой, Антон, смотри, созвездие Персея! Как хорошо увидеть его именно в Греции! Я могла бы…
        Восторг Зоуи немедленно испарился, когда она обнаружила, что он не слушает ее. Антона не интересовало звездное небо. Он окинул Зоуи взглядом, который заставил ее покраснеть.
        — Извини,  — пробормотала она охрипшим голосом.  — Ночное небо — моя страсть.
        — Вижу,  — мягко отозвался он.
        Зоуи постаралась не заметить этот медовый тон.
        — Что ты тут делаешь?  — спросила она.  — Я думала, ты улетел до заката.
        — Солнце село, и высыпали твои звезды, прежде чем я смог сбежать.
        — Репортеры,  — вспомнила Зоуи.  — Антея говорила мне о них. Ты отправил их собирать вещи?
        — Как Зевс, сдул их с острова.
        — И как же ты сюда попал?  — Она не слышала шума мотора.
        — Я прогулялся пешком по пляжу. И мне очень нравится это платье,  — добавил Антон как ни в чем не бывало.
        — А… Спасибо.  — Посмотрев на платье, Зоуи нахмурилась.  — Ты купил его. И нам надо это обсудить. Ты не должен тратить…
        — Тебе комната понравилась?  — перебил ее Антон.
        — Да, конечно, понравилась. Она очень красивая. Спасибо.  — Зоуи, конечно, была благодарна ему, тем не менее она нетерпеливо напомнила: — Так насчет одежды…
        — У тебя все есть, что требуется для Тоби?  — снова прервал ее он.
        Зоуи переступила с ноги на ногу.
        — Об этом нам тоже стоит поговорить.  — Она не собиралась отступать, как бы Антон ни старался.  — Все эти мягкие игрушки и вещи… В них нет необходимости. Мы проведем здесь недели две, а Тоби еще совсем маленький, чтобы…
        — Я рад, что тебе все понравилось.
        Зоуи скрестила руки на груди.
        — Я все же скажу то, что хочу сказать, и ты не остановишь меня!
        — Я понял. Не могла бы ты дать мне немного времени, прежде чем мы начнем очередную ссору? По крайней мере, до тех пор, пока я не зайду в дом.
        Зоуи чувствовала себя так, будто ее ударили по рукам. Она, наверное, это заслужила.
        — Я просто…
        — Ой, замолчи, Зоуи.  — Эти слова в устах любого другого человека прозвучали бы грубо, но только не в случае Антона.  — Одежда — подарок. Дыры в моем кармане она не сделает. То же самое и с мягкими игрушками. Когда я вышел из леса и увидел тебя, у меня дух захватило — настолько красива ты была. Пока не начала давить на меня. И испортила все. Теперь пойду домой подсчитывать убытки.
        И Антон отвернулся.
        — Ладно,  — быстро проговорила Зоуи.  — Согласна, я должна была выразить свою благодарность. Я не собиралась снова спорить с тобой. Одежда — широкий жест, очень продуманный, кстати. И я действительно благодарна тебе за те хлопоты, на которые ты пошел ради меня и Тоби. Ладно, не важно. Мне жаль, что я тебя раздражаю и…
        — Ты не раздражаешь меня,  — нетерпеливо отрезал Антон.
        Что же это тогда? Милая беседа? Девушка усмехнулась:
        — Я старалась вести себя сдержанно тогда, когда ты этого не заслужил, хотя по идее должна была бы молнии метать. Да ты и сам знаешь, что твои сегодняшние поступки были непозволительными.
        Антон помалкивал. «Упертый демон хранит молчание»,  — прокомментировала про себя Зоуи.
        — Тем не менее,  — продолжила она,  — я не идиотка. И вижу, что это место — истинный рай по сравнению с моим домом, осажденным репортерами. Но если ты считаешь себя единственным человеком, перенесшим ужасный день, то ты…
        Антон двинулся к ней так грациозно, что Зоуи запнулась и умолкла. Секунду спустя он держал ее подбородок кончиками пальцев, и у Зоуи тут же вылетело из головы все, что она хотела сказать. Его лицо было так близко, что она чувствовала напряжение, нарастающее между ними. А тишина — она все только усугубляла.
        Неведомая угроза нависла над ней. Если бы Зоуи могла, то отвела бы взгляд, потому что глаза Антона завораживали ее, а в форме его губ было нечто восхитительное.
        Она приоткрыла рот, собираясь произнести что-то, но он легонько покачал головой, давая ей понять, что сейчас не время. Зоуи понимала — Антон собирается поцеловать ее. Они не прикасались друг к другу, разве что его рука все еще жгла кожу ее подбородка, и все же мужская чувственность всецело поглощала Зоуи. Соски ее затвердели, округлости грудей налились негой. Ей надо немедленно отойти от него, разорвать эту физическую связь. Но самым пугающим было то, что Зоуи ждала поцелуя.
        Большим пальцем Антон погладил ее нижнюю губу, оставляя знойный след. Не отдавая отчета в своих действиях, Зоуи провела языком там, где только что был его палец, и в глазах Антона тут же вспыхнул огонь. Они стояли вдвоем, в темном саду, всепоглощающая энергия сковала их невидимой цепью.
        Выражение лица Антона было хмурым, а черные глаза сверлили ее. Он возвышался над ней, широкоплечий, с рельефными мускулами. От его мужественности у Зоуи перехватывало дыхание. Она знала, что ей необходимо отстраниться, но все равно стояла на месте. Ее гордость была раздавлена, смятение делало ноги ватными, и все же Зоуи не сделала ни шагу. Ее глаза утопали в его взгляде, а губы призывали к поцелую.
        Антон прошептал что-то про обворожительных нимф, и тогда это случилось: его губы легонько прикоснулись к уголку ее рта, даря наслаждение всему телу Зоуи…
        — А, Антон, ты приехал, наконец,  — произнес довольный голос.


        Глава 7
        Антон и Зоуи отпрянули друг от друга, как любовники, которых застали за интимным свиданием при свечах. Девушка испуганно уставилась на Антею.
        Антон что-то процедил сквозь зубы и, отпустив подбородок Зоуи, грациозно обошел ее.
        — Добрый вечер, Антея,  — поприветствовал он, подходя к своей экономке.  — Я опоздал на ужин?
        — Конечно же нет. Костас предупредил меня, что ты пошел по пляжу.
        Антон нежно поцеловал пожилую женщину в щеку.
        — Сколько времени у тебя уйдет на то, чтобы сбрить щетину? Бедная девочка, должно быть, умирает от голода. Она ничего не ела с тех пор, как приехала.
        — Дайте мне десять минут, чтобы не пугать вас за ужином,  — сказал Антон и зашел вместе с Антеей в дом, оставив Зоуи в одиночестве. Она пока не была готова притвориться, будто все в порядке.
        «Я чуть не съела его»,  — в ужасе подумала она. С чем она играет? И с чем играет Антон?

        Зоуи вдохнула свежий, полный ароматов воздух и с силой выдохнула. Нахождение рядом с Антоном Паллисом подобно балансировке на острие ножа: невозможно предугадать, упадешь ты или же порежешься о заточенное лезвие.
        Губы Зоуи пульсировали и дрожали, все еще горячие и мягкие, все еще ожидающие поцелуя. Как успокоиться, унять волнение? Это должно прекратиться! Ей надо слезть с эмоциональных качелей, которые бросают ее от ненависти к острому желанию. А когда она почти касается земли, то испытывает и то, и другое.
        Ужин прошел весьма натянуто. Антон пытался вести вежливую беседу, а Зоуи старательно искала ответы, пока Антея кружилась вокруг них, как курица-наседка.
        Антон предложил Зоуи вина, но она отказалась, предпочитая пить воду. Она и так была пьяна — им. А ее желудок, совсем недавно требовавший пищи, не мог переварить и крошечную порцию деликатесов, стоявших на столе. Антея, жалуясь, что Зоуи ест меньше птенчика, заменяла нетронутые тарелки с вкуснейшей едой новыми. При первой же возможности Зоуи сбежала к себе в спальню.
        Девушка ворочалась в постели, но уснуть не могла. В голове царила настоящая неразбериха, одна мысль перебивала другую. А еще было тихо. Слишком тихо. Она привыкла к тому, что звуки города усыпляют ее. Зоуи привыкла к тяжелому плотному покрывалу, а не к невесомым простыням. Да и кровать была слишком мягкая и упругая.
        Дверь в спальню ей пришлось оставить открытой на случай, если Тоби проснется. Все то, к чему Зоуи привыкла в своем маленьком доме, здесь казалось неуместным и неправильным. Здесь открытая дверь означала приглашение.
        «Размечталась, Зоуи»,  — усмехнулась девушка.
        — Заткнись,  — уже вслух приказала она себе.
        Зоуи даже обрадовалась, услышав тихое попискивание Тоби. Она откинула назад растрепанные волосы и на цыпочках пробралась в комнату брата, который никак не мог успокоиться.
        — Ну ладно, ладно.  — Зоуи склонилась над кроваткой, чтобы взять Тоби на руки.  — Проголодался, мой сладкий?  — Держа малыша одной рукой, она подошла к холодильнику и свободной рукой умудрилась приготовить смесь.
        В дверях послышался шум. Напуганная Зоуи ойкнула.
        Антон, в белых боксерах и сером халате, который он даже не подумал запахнуть, стоял, опершись о косяк. Зоуи невольно залюбовалась его мощным, покрытым темными волосками торсом. Но тут девушка вспомнила, что вообще не надела халат. Лучше не думать о том, как она выглядит в своей пижаме.
        — Он меня разбудил,  — сказал Антон и зевнул, прикрывая рот рукой.  — А где Марта? Я же договорился с ней о том, что она займется Тоби.
        — Я отправила ее спать.  — Повернувшись, Зоуи потрясла бутылочку.  — Марта готовится к экзаменам и должна отдыхать. А забота о брате для меня привычна,  — добавила она ровным голосом. Тоби уже успокоился, и его черные глазки внимательно смотрели на сестру.  — Мне нравится заботиться о тебе,  — с любовью, пропитавшей каждое слово, сказала Зоуи.
        Антон молчал. Зоуи хотелось, чтобы он ушел, но мужчина не двигался. Стоял на одном месте и наблюдал за тем, как она справляется с нелегкой задачей всего одной рукой.
        Когда девушка направилась к софе, то заметила, что Антон запахнул халат и завязал пояс. Игнорируя его присутствие, она полулежа устроилась с Тоби в самом углу. Ребенок довольно зачмокал. Наконец Антон переступил с ноги на ногу и вздохнул:
        — Я приготовлю кофе. Сделать на твою долю?
        Зоуи машинально хотела отказаться, но поняла, что в горле у нее пересохло.
        — Спасибо. Было бы здорово.
        Антон вернулся через несколько минут с подносом в руках. На нем стояли чашка с горячим какао и чашка с крепким черным кофе плюс тарелка с домашним печеньем.
        Зоуи тут же вспомнила, как вчера сама наливала ему кофе и предлагала печенье. Вчера… Неужели это было всего несколько часов назад? Она слабо улыбнулась.
        — Наслаждайся, пока какао горячее. Я возьму ребенка.  — Антон сел на другой конец софы и протянул руки.
        Зоуи ужасно хотелось посоветовать ему отправиться к себе, оставив их с Тоби в покое. Но она боялась показаться неблагодарной и снова затеять ссору. Пожав плечами, девушка передала малыша Антону. А потом замерла, наблюдая. Знает ли он, что надо делать?
        Он знал, конечно же знал. Этот человек быстро учится. Антон устроил ее брата поудобнее и начал его покачивать. Длинные загорелые мускулистые ноги вытянулись в поисках удобного положения. И что удивило Зоуи, Тоби не выказал ни малейшего негодования. Ему было все равно, кто держит бутылочку. Все еще хмурясь, Зоуи взяла чашку с ароматным какао и одно печенье.
        Сумасшествие какое-то!
        Кто бы поверил, что она будет сидеть в час ночи с Антоном Паллисом, есть печенье и попивать какао, в то время как он кормит ее брата?
        — Это даже успокаивает,  — заметил Антон.  — Он такой маленький, беззащитный. Хочется окружить его заботой, защищать. Ребенок делает из меня тряпку,  — усмехнулся он.
        — Ну, не на каждого мужчину дети так действуют.
        — Я и сам удивился. Понятия не имел, что мне понравится держать малыша на руках, пока не взял его тогда, в самолете.
        — Представляешь, как испортится твой имидж, если эта маленькая деталь попадет в газеты?
        — Какой имидж?  — Его темные глаза настаивали на ответе.
        — Имидж безжалостного магната, запрограммированного на власть и деньги,  — объяснила Зоуи, опустив глаза.
        Девушка медленно поднесла чашку к губам. Его репутацию бабника она не собиралась обсуждать. Антон Паллис бросал женщин, как только новизна отношений пропадала. И тут же находил других. Такой человек должен бежать как можно дальше от ситуации, включающей ребенка.
        — Имея власть и деньги, ты должен быть безжалостным, иначе тебя разденут и разуют, как только заметят хотя бы намек на слабость,  — сказал Антон.
        Зоуи задумалась над его словами и потихоньку пришла к выводу, что он прав.
        — Ну, у беззащитного маленького ребенка, да и ребенка любого возраста, таких намерений быть не может. Тем не менее желание защищать и заботиться возникает не у всех.
        — Мы сейчас говорим о Тео и твоем отце?  — спросил он.
        Возможно, и так. Зоуи не задумывалась об этом.
        — Убрать слабого и найти сильного,  — пробормотала она, наклоняясь, чтобы поставить чашку.
        Антон понял, что Зоуи хотела уязвить его, напомнив о его отношении к Тео.
        — Я никогда не был наследником твоего деда.  — Антон чувствовал острое желание защитить свою честь.
        — Нет?  — Зоуи пожала плечами, словно его заявление не имело никакого значения.  — И все же ты провел последние двадцать три года под крылом Тео, который вырастил тебя таким, какой ты есть.
        — Означает ли это, что я тебе не нравлюсь?
        Антон по-прежнему осторожно покачивал Тоби, но в его глазах мелькала злость. Заметив это, Зоуи все же бросила ему в лицо:
        — Ты лгал, обманывал, похитил нас ради цели, которую до сих пор скрываешь. Скажи, чего ты добиваешься?
        — Совсем недавно ты поблагодарила меня за похищение.
        — Я объяснила, что вижу разницу между моим домом и твоей виллой. Он уснул,  — холодно заметила Зоуи, слезла с софы и наклонилась, чтобы взять у него Тоби.
        Антон не стал возражать.
        Их глаза встретились. Это был один из тех моментов, когда все вокруг останавливается, перестает существовать. Глаза Антона прожигали девушку, пробирались в ее мысли. Он был так близко, что Зоуи ощущала его дыхание, оно щекотало и обжигало ее. Антон поднял руку и аккуратно убрал прядь волос, которая выбилась, когда Зоуи наклонилась. Ее руки обнимали спящего ребенка, но все, что она чувствовала,  — это легкое касание ее пальцев о горячую грудь Антона. Его пульс участился, и, заметив это, Зоуи издала тихий стон. Тепло наполнило ее. Она, покачав головой, сконцентрировалась на малыше. Но как бы Зоуи ни старалась остудить свой пыл, с каждым разом это было все сложнее.
        Антон не отрывал от нее взгляда, пока она устраивала малыша у себя на плече. Ее щеки горели, а рука, поддерживающая Тоби, немного тряслась. Антон, ощущая сильнейшее возбуждение, предпочел остаться там, где сидел, наблюдая за тем, как Зоуи расхаживает с малышом по комнате, поглаживая его спинку.
        Ему хотелось бы понять, откуда возникла эта неожиданная страсть к Зоуи Канеллис. Она совсем не его тип. Антону нравились женщины его возраста, достаточно раскрепощенные. Тем не менее эта девушка околдовала его.
        Двадцатидвухлетняя, умная, красивая, интеллигентная, круглая отличница, с перспективой отличной карьеры, она могла завоевать весь мир, но бросила все ради брата, ни капли не жалея.
        Такое решение способен принять только очень сильный человек, и Антона это восхищало.
        Необычность этой девушки заключалась в том, что она не ставила свои интересы выше чужих, не была эгоистичной или пустой и так мало думала о собственной неотразимости, что не стеснялась носить хлопковую пижаму с мультяшными персонажами на воротнике.
        Но пижама сослужила ей плохую службу. Пока Зоуи ходила по комнате, ткань подчеркивала каждый изгиб ее тела, каждую мышцу.
        — Тебе стоит пойти спать,  — сказала Зоуи, надеясь, что Антон послушается.
        Как это произошло? Как они смогли перейти от разговора о детях к чувственному напряжению, которым был буквально пропитан воздух?
        Когда Зоуи нагнулась, чтобы уложить малыша в кроватку, она услышала, как Антон встает. Кончики ее грудей коснулись перегородки кроватки, и девушка ахнула. Они были настолько чувствительны, что боль пронзила ее.
        «Пожалуйста, кто-нибудь, заберите меня отсюда!» — мысленно взмолилась Зоуи, закрыв глаза. Она повернулась, решив уйти, и обнаружила, что Антон стоит у двери.
        Чего он ждет?
        «Сама знаешь чего». Зоуи на ватных ногах подошла к нему. Ее глаза не отрывались от пола. Они вместе покинули комнату Тоби и остановились у ее спальни. Дверь все еще была распахнута.
        — Спокойной ночи,  — сказала Зоуи, ненавидя себя за то, что голос ее охрип.
        — Еще кое-что.  — Антон остановился и уперся одним плечом в дверной проем.  — Я уеду на рассвете.
        Зоуи подняла голову и посмотрела на него. Пойманная врасплох, она не могла скрыть растерянность. Это полное сумасшествие, но она не хотела, чтобы он уезжал.
        Антон глубоко вздохнул:
        — Будет правильно, если я уеду, как обещал. Даже самые низкие похитители знают, что бывают времена, когда надо играть честно.
        Антон говорил не о том, что случилось вчера. Он говорил о происходящем между ними в этот самый момент. Зоуи кивнула, но не произнесла ничего. В горле у нее стоял ком. Ей не терпелось уйти, запереться, спрятаться, прежде чем она скажет или сделает какую-нибудь глупость, например станет умолять его остаться… Зоуи попыталась пройти мимо него. Антон поднял руку и погладил воротник ее пижамы.
        — Счастливчик Снупи,  — хрипло произнес он.
        Зоуи перестала дышать. Все то, что она тщательно сдерживала, было готово вырваться наружу. И, не отдавая себе отчета, девушка повернулась к Антону. Одного ее взгляда было достаточно. Одного взгляда невероятно красивых голубых глаз… Она обняла Антона за плечи и прильнула к его груди, подняв подбородок. Еще секунда — и она поцеловала бы его.
        Антон пытался бороться с нахлынувшими эмоциями, пытался снять ее руки со своих плеч, чтобы разорвать это заколдованное кольцо, дать Зоуи возможность передумать. Но она только крепче прижалась к нему.
        С губ мужчины слетело тихое ругательство. Он обнял Зоуи за талию и умело добился того, чтобы она открыла губы навстречу самому чувственному поцелую в ее жизни.
        Мужское желание шокировало и возбудило Зоуи. А еще жар, исходящий от его тела, его руки, обнявшие ее… Она была пьяна им и ответила на поцелуй с невероятной жадностью, со страстью, которая еще никогда не охватывала ее тело.
        Антон запустил пальцы в волосы девушки и запрокинул ее голову. Руки Зоуи соскользнули с его шеи и коснулись мощной груди, каким-то образом оказавшись под халатом.
        Его реакция на прикосновение ее ладоней была восхитительной — тихий стон, бешеное биение сердца и взгляд, полный страсти.
        Рука Антона пробралась под пижаму Зоуи и накрыла налитую грудь. Ее начало знобить. Все внимание Зоуи было сосредоточено на его пальцах, на нежных и одновременно требовательных ласках. Сладкий стон сорвался с ее распухших губ, когда Антон дотронулся до соска.
        Зоуи снова прильнула к нему, призывая к еще большим ласкам. Поцелуй был для нее наркотиком, который просто требовал передозировки. Руки Антона исследовали ее спину, ее тонкую талию, ребра и вернулись к набухшим грудям.
        Когда он прижался к ней, призывая к более близкому контакту, она ощутила всю силу его возбуждения и в сладостном восторге открыла рот.
        — Ты играешь с огнем, glikia mou, сладкая моя,  — предупредил Антон.
        Зоуи, должно быть, моргнула или на секунду закрыла глаза. Правда заключалась в том, что она понятия не имела, что творит. Губы Антона все еще были разомкнуты. Его твердая мужская плоть все еще прижималась к ее животу, вызывая огонь между ног. Она едва стояла.
        — Может, остановимся?  — попытался Антон еще раз, однако Зоуи почти не понимала, о чем он говорит.
        «Стоп…  — раздалось в ее затуманенной голове.  — Остановись. Отпусти его. Вспомни, кто он такой». Зоуи облизнула губы. Ответ был готов, только она не могла произнести ни слова. Его взгляд не отпускал ее, глубокий и темный. Он, казалось, насмехался над ней. Тем не менее Зоуи утонула в нем, неистовое желание охватило ее, взяло в заложники. Антон издал тихий звук, похожий на смех, и его руки ослабли. Зоуи показалось, что он сейчас оттолкнет ее. В панике она раскрыла губы и прошептала:
        — Я не хочу останавливаться.
        Такой яркий огонь в глазах Антона она видела впервые. Сладостный глубокий поцелуй перенес ее на другой уровень чувственности. Антон был настолько пылок, что Зоуи отдалась на волю эмоций.
        Ее пальцы погрузились в его густые волосы, тело двигалось в такт его телу. Ноги едва держали Зоуи. Как только Антон это понял, он поднял ее на руки и прижал к своей груди.
        Не прерывая поцелуя, он перенес Зоуи в спальню и уложил на кровать. Антон ловко избавился от собственного халата и от ее пижамной куртки. Зоуи заметила это, только когда ее обнаженная спина прикоснулась к прохладным простыням. Она открыла глаза и насладилась красотой загорелого торса Антона, в то время как он лег рядом с ней и снова заключил ее в объятия.
        — Антон,  — прошептала Зоуи.
        — Я знаю,  — ответил он хрипло.
        Его рука спустилась под резинку пижамных штанов, посылая волны мучительной трепещущей чувственности по всему ее телу.
        Зоуи издала протяжный стон, и ее бедра поднялись навстречу его горячим пальцам. Антон поцеловал ее в живот и прикоснулся к влажному средоточию женственности. Сердце Зоуи готово было выскочить из груди, пока его язык проникал в ее рот и повторял движения пальцев. Ее ногти впились в плечи Антона.
        Он был горячим и жестким. Каждый оголенный нерв ее тела требовал его внимания, каждое прикосновение его языка уносило Зоуи все выше и выше. Она выгибалась и трепетала, а Антон продолжал страстно целовать ее, не позволяя разуму остановить это безумие.
        Пальцы Антона ласкали разгоряченное тело Зоуи, пока она не обвила его ногами со сладостным стоном. Он пробормотал что-то и стянул с нее оставшуюся одежду. Затем Антон продолжил ласки, заставляя ее выкрикивать его имя все чаще и чаще. Он искусно возбуждал Зоуи, возносил все выше, пока она не начала задыхаться.
        Антон разжигал ее страсть медленно, и это вело к наивысшей форме наслаждения. Она случайно прикоснулась к самой горячей точке его тела. А затем еще раз, уже намеренно. Антон поймал ее руку, тихо выругавшись. Потом он лег на Зоуи, накрыв ее хрупкое тело своим мощным торсом.
        Зоуи ощутила его вес, биение его наслаждения. Ее грудь была прижата к его покрытому волосками разгоряченному телу. Когда Антон отпустил ее кисть, она обняла его за плечи и позволила себе забыть обо всем на свете, кроме болезненного желания чего-то большего…
        И она не ожидала того, что случилось несколькими секундами позже… Антон раздвинул ее ноги, и его бедра оказались между ними. А затем он резко вошел в нее — как воин-победитель, требующий своего приза.
        Предупреждать его было поздно. Ее спина изогнулась от невероятной боли. И Зоуи закричала.
        Антон замер и тут же побледнел. Он уставился на нее. Его словно пронзила стрела. Он был потрясен.
        — Нет,  — простонал Антон.
        Зоуи не могла вымолвить ни слова. Его плоть пульсировала в ней, причиняя мучительную сладостную пытку.
        — Ты не можешь быть…  — Он откинул прядь волос с ее лица и заглянул в расширившиеся от шока голубые глаза.
        — Ненавижу тебя!  — выкрикнула Зоуи и застонала, но уже по другой причине — Антон хотел покинуть ее.  — Не смей, не смей! О боже! Ненавижу,  — бормотала она.  — Ты не заслужил этого. Но я хочу, хочу тебя!
        Антон коснулся ее лица, его пальцы дрожали. А в глазах читалось сожаление. Когда он начал осторожно двигаться, Зоуи снова застонала, но уже не от боли. И тогда от сожаления не осталось и следа — оно сменилось сильнейшей страстью. Антон задал чувственный ритм, открывая Зоуи неизведанные эротические ощущения.
        — Антон,  — стонала она. Его имя, слетающее с ее уст, только разжигало пламя.
        Антон запустил пальцы в волосы Зоуи, и безумный поцелуй обжег ее рот. Она вывернулась, застонала, впилась ногтями в его спину и спустя мгновение почувствовала, как ее сотрясает экстаз. Сил у Зоуи не осталось.
        Она наслаждалась теплом, разливающимся по телу. В этот момент Антон выкрикнул что-то по-гречески, осуществил последний, самый интенсивный рывок и опустился на нее. Они взглянули друг на друга. Секунду спустя он встал.
        Обнаженный, Антон был великолепен. Он походил на бронзовую статую. Его плоть еще не успокоилась, она величественно возвышалась, заставляя неопытную Зоуи гадать, является ли это нормой.
        Зоуи накрылась простыней. Тишина давила на нее. Ей все же следовало предупредить Антона. Но желание охватило ее и взяло над ней верх.
        Зоуи молчала, неготовая к разговору. В ее теле все еще бился пульс чуть притушенной страсти. Сердце бешено стучало. Где-то внизу живота волнение начало порождать новый виток желания.
        Однако разгневанное лицо Антона тут же погасило эти порывы. Он ни разу не взглянул на нее с тех пор, как их тела сотрясались в оргазме. Его глаза уставились в пустоту.
        — Я знала, что делаю,  — сказала Зоуи. «Лучше поздно, чем никогда»,  — решила она.
        Антон схватил свои боксеры и быстро натянул их.
        — Если это так, то мне стыдно за тебя,  — ответил он ледяным тоном.
        Боль от его слов была такой сильной, что Зоуи зажмурилась.


        Глава 8
        Схватившись за одеяло, Зоуи замерла. Антон стыдится ее.
        — Не тебе стыдиться меня.  — Она потянула одеяло к себе.  — Ты мой похититель, а не блюститель морали. Разберись со своей совестью, Антон, поскольку твоя душа насчитывает гораздо больше грехов, нежели моя.
        — Не могу поверить, что повелся на это,  — заявил он.
        — Повелся на что?  — Зоуи уселась на кровати и зло уставилась на него.
        — Ты назвала меня золотоискателем, манипулирующим людьми,  — просветил ее Антон,  — а сама все это время была занята тем, что защищала свои интересы!
        — Я что-то запуталась. Каким образом,  — Зоуи сделала паузу,  — я сейчас защищала свои интересы?
        — Ты была девственницей.
        Покраснев до корней волос, она саркастически заметила:
        — Спасибо, что напомнил, а то я забыла.
        — Ты внучка Тео Канеллиса.
        — Еще одна правда, но она мне не нравится.
        — Если ты хотела разрушить мои отношения с Тео, то не нашла бы лучшего способа.
        — Это логика Макиавелли.  — Зоуи обняла подушку и прижала ее к себе.  — Но все же объясни, почему наши занятия любовью могут плачевно отразиться на твоих отношениях с Тео?
        — Ты была девственницей.
        — Может, хватит повторять?
        Наконец Антон повернулся к ней. Его гордая голова была откинута назад. Ноздри раздувались, словно ему не хватало воздуха.
        — Ты была девственницей,  — снова повторил он, как будто это было нечто из ряда вон выходящее.  — Теперь мне придется жениться на тебе, прежде чем Тео все узнает.
        Жениться? Зоуи показалось, что ей снится кошмар. Ни одно заявление Антона не имело смысла. Она бы не удивилась, вырасти у него сейчас рога и копыта. У Антона было тело греческого бога, а ум, похоже, отсутствовал.
        Воображение Зоуи разыгралось, и она в ужасе сжала подушку еще крепче.
        — Я не собираюсь рассказывать ему о том, что произошло между нами!  — заверила она его.  — Да и зачем мне это? Ты, кстати, прав! Теперь мне и впрямь стыдно за себя!
        — Ты намеренно пропускаешь мимо ушей то, что я говорю?  — Голос его вдруг прозвучал натянуто. Зоуи проследила за взглядом Антона и обнаружила, что одеяло не прикрывает ее бедро.
        Поправив одеяло, она решила промолчать. К тому же она чувствовала, как слезы подступили к глазам.
        — По долгу чести мне самому придется ему рассказать,  — отрезал Антон.  — Так что ты победила, Зоуи Канеллис. Ты унизила меня в глазах твоего деда и конечно же защитила наследство!
        — По долгу чести?  — с трудом выдавила Зоуи.  — У тебя нет чести!  — Все еще обнимая подушку, она встала с кровати, потому что не могла больше сдерживаться.  — Двадцать четыре часа назад я тебя знать не знала. Ты был для меня всего лишь тем, кто заменил моего отца и с головой зарылся в миллионы Тео. Тоби и я прятались от прессы. Я только-только потеряла обоих с… своих родителей.  — Ее голос стал тонким, слезы покатились градом. Зоуи глубоко вздохнула, пытаясь избавиться от кома в горле.  — Ты подумал об этом, когда появился на пороге моего дома? Нет. Ты удвоил число репортеров только потому, что тебе было гораздо важнее плясать под дудку моего деда, чтобы упрочить свое положение.
        — Зоуи…
        — Заткнись!  — вырвалось у нее. Она была слишком расстроена, чтобы помнить о вежливости.  — Ты уже все сказал. Теперь моя очередь! Повторяю еще раз, могу даже написать плакат: мне не нужны деньги деда! Так что вы в безопасности, мистер Паллис, и свободны от меня, от брака со мной и от всех других гнилых вещей, которые вы тут упомянули!
        И только тогда Зоуи ощутила, как трясутся его пальцы, смахивая слезу с ее щеки. Оказалось, Антон подошел очень близко. Она отступила назад, поднимая подушку, чтобы спрятать за ней лицо.
        — Я думала, что мы оба потеряли контроль сегодня, но…
        — Так и было.
        Зоуи забыла, что она обнажена, и Антон крепко сжал зубы. Он не мог больше позорить ее. Достаточно того, что он натворил. Антон недоумевал, какой черт вселился в него и заставил наговорить столько ерунды. Он наконец понял, что явно наболтал лишнего.
        — Думаю, это было неизбежно,  — пробормотала Зоуи.  — Мы разжигали друг друга целый день.
        — Ты права,  — хрипло произнес Антон. Затем он протянул руку и накинул простыню на ее дрожащие плечи.  — Тебе холодно.
        Зоуи завернулась в хлопковую ткань. Голубые глаза ее блестели от слез, и Антон не знал, как ему оправдаться.
        — Мне жаль… Жаль, что я так среагировал.  — Он запинался.  — Просто…
        — Просто ты разволновался из-за того, что переспал с внучкой Тео,  — закончила за него Зоуи.
        — Да мне наплевать, кто ты! Я не понимаю, зачем сказал это. Но если бы ты предупредила меня, что была…
        — Убирайся!  — спокойно произнесла Зоуи. Она не могла больше слышать это слово.  — После кошмара, в который ты меня втянул, я хочу остаться одна. Так что, пожалуйста, выметайся!
        Зоуи стояла, завернувшись в простыню, ее хрупкая фигура чуть дрожала. Еще немного, и у нее начнется припадок, подобный тому, что случился в самолете.
        — Мы оба потеряли голову,  — не успокаивался Антон.  — Я не ожидал… Господи, я чувствую себя таким виноватым! Я мог бы сделать все осторожно, а вместо этого словно с ума сошел…
        Наконец у него закончились слова, чему Зоуи была безумно рада. Ей совсем не нужен был отчет с места происшествия — о том, что произошло между ними или как это произошло.
        — Пожалуйста,  — умоляла она.  — Просто уходи.
        — Мы поговорим завтра,  — наконец сказал он, направляясь к двери.
        — Ты утром улетаешь куда-то, так что…  — Зоуи пожала плечами, надеясь, что это «куда-то» находится далеко отсюда.
        — Не думаю. Нам надо…
        — Ты улетаешь утром,  — настойчиво повторила она.  — Ты обещал, что поселишь нас здесь на две недели, а потом позволишь вернуться домой. И я буду благодарна, если ты хоть в этом сдержишь слово.
        Возможно, Антон и кивнул — Зоуи не знала, поскольку стояла к нему спиной. И тем не менее она поняла, что эта тишина означает согласие.

        Самолет Антона взлетел на рассвете. Он не ложился той ночью. Теперь Антон имел полное представление о том, что чувствовал Леандер Канеллис, будучи оторванным от семьи и дома.
        Две недели… Он обещал Зоуи, что не появится на острове в течение этого времени — и скорее ад замерзнет, чем он нарушит свое обещание. Откинувшись на спинку кресла, Антон закрыл уставшие глаза. Он никогда не страдал бессонницей, но сейчас не мог уснуть.
        Возможно, виновато количество бренди, которое он выпил, сидя в своей спальне. Антон заливал свою печаль спиртным, одновременно проигрывая в голове отрывки самого яркого сексуального опыта в его жизни.
        Восхитительный секс, убийственные последствия. Он поерзал на кожаном сиденье, вспоминая, как попытался переложить на Зоуи всю ответственность за собственный поступок.
        Женщины… Антон винил всех, кто ложился в его постель с единственным намерением — получить шанс, только шанс стать его женой. Их интересовала не его симпатичная мордашка — а Антон осознавал, что природа наделила его великолепными внешними данными. Не репутация мастера любовных игр. Нет, деньги — вот во что они влюблялись. Призрачная возможность стать миссис Паллис и получить богатство, положение в обществе и власть, которые сулило это имя.
        Поэтому Антон стал цинично относиться к женщинам, еще не достигнув двадцатилетнего возраста. Он брал от них то, что они предлагали, наслаждался их компанией и их телами, пока интерес не угасал. И он никогда не задумывался над тем, что значит оказаться на их месте.
        Но теперь Антон ощутил это сполна: отторжение. В данном случае вполне заслуженное. Его толкнули в холод, хотя впервые в жизни ему хотелось тепла. Каким-то образом вчера Зоуи Канеллис удалось заставить его забыть о привычной сдержанности.
        В четыре тридцать утра он вскочил со своего кресла, чтобы успокоить раскричавшегося Тоби. То, что Зоуи не встала, удивило Антона, пока он не заметил, что дверь в ее комнату закрыта.
        Это сделал он. Антон закрыл дверь, выходя из ее спальни, а она была слишком расстроена, чтобы обратить на это внимание. Единственное, что он сделал хорошего,  — это успокоил малыша, не потревожив никого…
        — Антон?
        — А?  — неохотно откликнулся он. Ему не хотелось, чтобы кто-то беспокоил его.
        — У нас новые проблемы,  — угрюмо сообщил Костас.

        Зоуи катила коляску по тенистой тропинке через сад. Печально, но это была первая прогулка Тоби на свежем воздухе с тех пор, как она принесла его домой.
        «У пребывания в заключении есть и плюсы»,  — усмехнулась она про себя. Змей-искуситель улетел сегодня. По крайней мере, ей так сказали. Когда Антон ушел, Зоуи зарылась в подушки, чтобы не думать о том, что они натворили.
        Блеск, который она уловила краем глаза, заставил ее посмотреть в другую сторону. Серебристый «мерседес» въезжал в ворота. Зоуи замерла. Он не может вернуться. Он не посмеет. Человек, который каялся после их дикой шалости в постели, скорее отрежет себе ноги, но не вернется, пока обещанные две недели не истекут.
        Зоуи охватила дрожь — весь ужас нынешней ночи выплеснулся на поверхность. И даже не поведение Антона было тому причиной. Нет, ее собственное безрассудство. Она просто ненавидела себя. И ненавидела Антона. Он сказал, что ей надо стыдиться себя, и теперь она стыдилась.
        Вину свою он признал, но только тогда, когда это признание из него вытащили. Однако причиной его греха стала она — Зоуи не была наивной и заметила, что Антон заинтересовался ею с первого взгляда.
        «То же самое можно сказать и о нем»,  — вздохнула она.
        Ей двадцать два года. Она привлекательная молодая женщина, которой пришлось отбиваться от противоположного пола с тех пор, как в возрасте четырнадцати лет у нее начала расти грудь и все стали обращать внимание на ее длинные ноги. Зоуи всегда была самодостаточной личностью, этаким синим чулком, предпочитая проводить время за сложными расчетами, а не флиртовать с ровесниками. Отец смеялся над парнями, которые дефилировали по улице около ее дома, ожидая, когда она выйдет.
        — У тебя нет ни капли жалости к ним, ведь так?  — Его смех заставил ее вздрогнуть. Зоуи заморгала, не позволяя себе расплакаться в очередной раз.
        Она поздно сформировалась. Незаметно для себя Зоуи превратилась в женщину с очень привлекательными формами. Она гордилась своей расцветающей красотой и вздыхала с облегчением оттого, что не поддавалась соблазну. А неожиданные всплески гормонов уравновешивались старомодным здравым смыслом.
        Здравый смысл… Зоуи посмеялась над собой. Подруги дразнили ее за слишком серьезное отношение к сексу. Они бы сейчас глупо хихикали, увидев ее. Соблазнена и мастерски уложена в постель заядлым бабником — и всего-то через двадцать четыре часа после знакомства.
        Ее представления об отношениях между мужчиной и женщиной были разрушены красавцем греком, который обладал опасной смесью хладнокровия и головокружительного шарма.
        Звук шагов вернул ее в реальность. Марта спешила по дорожке, ее симпатичное лицо было тревожным. Что еще? Зоуи с опасением ждала.
        — Антон ищет тебя,  — объяснила Марта, подойдя ближе.  — Он потребовал, чтобы ты отправилась в его кабинет.
        — То есть он здесь, в доме?  — Зоуи нахмурилась.  — Но я думала…
        — Он улетел утром в Афины, но сейчас вернулся,  — пояснила Марта, не находя в этом ничего необычного. Девушка взяла коляску с Тоби.  — Я присмотрю за ним, пока тебя не будет.
        Зоуи направилась в сторону дома. Она пыталась найти объяснение тому, что Антон вернулся, но не могла ничего придумать.
        Дверь в его кабинет была приоткрыта, и все же она тихо постучалась, прежде чем распахнуть ее. Она заглядывала в эту комнату вчера во время знакомства с домом и помнила немудреную обстановку: множество книжных полок медового цвета; большой камин, заполненный дровами; черная кожаная софа, пара таких же кресел. И стол, за которым сейчас сидел Антон.
        «Он снова стал олигархом»,  — заметила она с упавшим сердцем. Высокий темноволосый мужчина в черном шелковом костюме, дополненном белой рубашкой в тонкую полоску. Зоуи охватило неожиданное желание причесать волосы и пригладить бледно-голубую юбку, которую она надела сегодня утром. Антон поднял глаза, и она замерла.
        — Ты просил, чтобы я зашла.  — Зоуи приложила массу усилий, чтобы ее голос звучал спокойно и равнодушно.
        И только тогда она заметила печаль на его лице. Беспокойство начало преобладать над остальными чувствами, отправляя их в глубины памяти, где им и было место.
        — Что случилось?  — спросила Зоуи, подходя ближе.
        — Тебе следует увидеть это.  — Антон указал на стол.
        Это была британская газета. Верстальщики постарались и сделали надпись бросающейся в глаза. Большие буквы рядом с фотографией Зоуи гласили: «Паллис подавляет сопротивление».
        Схватив газету, Зоуи уставилась на снимки. Унизительная сцена, как Антон тащит ее в самолет, была довольно размыта, но вторая фотография была очень четкой: Антон и она, слившиеся в сладостном поцелуе. Ее лицо вспыхнуло от стыда.
        В статье говорилось: «Заставив нас всех наблюдать, раскрыв рот, Антон Паллис сделал ход конем, охмурив внучку Тео Канеллиса со скоростью звука, что, собственно, не оставило сомнений в его намерениях относительно наследства. Как говорится, все средства хороши. И если это позволяет получить контроль над состоянием Зоуи Канеллис, то почему бы и нет? Она молода, красива и, как сами видите, уже пала перед красавцем греком — настолько, что ему пришлось нести ее на руках к самолету. Вы уже слышите свадебные колокола? В конце концов, бизнес есть бизнес».
        — Это твой способ защитить нас?  — прошептала Зоуи. Антон стоял, не двигаясь и не произнося ни слова.  — Даже они считают тебя охотником за золотом.
        — Похоже на то,  — безразлично сказал он.
        — А я — безмозглая блондинка, которая пала в твои объятия, словно спелая груша.  — Зоуи, в отличие от Антона, не могла сохранять хладнокровие. Она вырвала страницу из газеты и, скомкав ее, полная решимости вскочила.  — Это все твоя вина! Если бы ты не…
        — Поцеловал тебя?
        — Не похитил меня и Тоби. Ничего такого не случилось бы!
        — Мне нравится, что ты считаешь, будто я один потерял голову, дорогая,  — сухо заметил Антон.  — А ты конечно же отбивалась от меня большой палкой.
        Зоуи вспомнила тот поцелуй. Тот жар, тот голод, с которым она ответила на него, ту страсть, которая бросила ее в объятия Антона.
        — У меня была истерика.
        — Или что-то вроде того.
        — У меня была истерика,  — с яростью повторила она.  — Ты воспользовался мной. И начал пользоваться с тех пор, как вторгся в мой дом.
        — Вторгся? Не припомню, чтобы мне пришлось применить силу.
        — Ладно, не применял, но вел себя чертовски заносчиво. Что теперь? Станешь отрицать все и потребуешь извинения и опровержения?
        — Ни в коем случае. Это только усугубит ситуацию.
        — Тогда зачем ты вернулся на виллу? Чтобы подсунуть мне эту гнусность?  — Она была бы куда более счастлива, пребывая в неведении.
        — Потому что твой дед видел статью,  — ответил Антон.
        Зоуи взглянула на него, вздернув подбородок.
        До этой секунды она намеренно избегала смотреть Антону в глаза. Из чувства самосохранения. Ей было непросто прийти сюда и встретиться с человеком, которого она вчера ночью умоляла заняться с ней любовью.
        Утреннее солнце освещало лицо Антона, выделяя и подчеркивая его привлекательность: блестящие черные волосы, чисто выбритый волевой подбородок. Но физические данные не оказывали бы такого эффекта, не обладай Антон безумно сексуальной харизмой, которая заставляла Зоуи задыхаться, гореть от желания и совершать невероятные глупости. А в идеально подобранном костюме да с серьезным выражением лица он был просто сногсшибателен.
        — И каким же образом это касается меня?  — Зоуи не могла позволить себе раскиснуть. Она собрала все свои силы.
        Его черная шелковистая бровь изогнулась.
        — Даже ты не можешь оставаться равнодушной к переживаниям больного старика.
        — А почему эта статья должна вызвать у него какие-то переживания? Его это вообще не касается.
        Антон прищурился:
        — По крайней мере, ты признала, что тоже участвовала в этом.
        Не имея оснований отрицать его слова, Зоуи хранила молчание.
        — Ладно,  — произнес он, взяв ее за руку.  — Если ты успокоилась, давай попробуем обсудить ситуацию как взрослые люди.
        Обвинение в том, что она вела себя как ребенок, Зоуи восприняла в штыки. Хотя и знала, что это правда.
        — Я не желаю обсуждать своего деда.
        — Тем не менее я настаиваю. Но сначала скажи, как ты себя чувствуешь?
        Это заставило Зоуи резко отдернуть руку. Она снова залилась краской.
        — Если ты о вчерашней ночи, то, пожалуйста, не стоит. Я в порядке. И ты в порядке.  — С этими словами Зоуи развернулась и направилась к двери.  — Разбирайся с Тео сам,  — бросила она через плечо.
        — Ты уверена, что хочешь этого?
        — Да.  — Зоуи кивнула и взялась за дверную ручку.
        — Хорошо. Тогда мы поженимся на следующей неделе.


        Глава 9
        Зоуи превратилась в статую. Она не дышала и не шевелилась.
        — Должен признаться, я чувствую облегчение, поскольку ты столь сговорчива. Думал, ты тут ад устроишь, будешь рвать и метать. Приятно, что ты снова доверяешь мне.
        От его слов у нее по спине побежали мурашки. Зоуи медленно отошла от двери. Антон уже сидел за столом, расслабленная поза только подчеркивала его элегантность. Все в нем было безупречным: и рубашка, и положение рук, и даже то, как он вытянул ноги. Ни намека на юмор, надменность или насмешку. Его лицо было каменным.
        — Я порой удивляюсь, как могут меняться судьбы людей в мгновение ока.  — Антон развел руками.  — Например, ты и я. Мы жили каждый своей жизнью, и шанс встретиться у нас был минимальный. Но потом я делаю одолжение Тео, и двадцать четыре часа спустя мы с тобой становимся любовниками и планируем нашу свадьбу.
        — Мы ничего не планируем.  — Зоуи сжала кулаки.  — Мы уже поиграли в брак вчера, если помнишь. Я спускаю тебя с крючка.
        Она снова повернулась к двери.
        — Но я против того, чтобы ты спускала меня с крючка.  — Его мягкий голос отозвался волнением у нее в животе.  — Я хочу, чтобы мы поженились прежде, чем таблоиды раскрутят эту историю. Не уходи, Зоуи,  — предупредил ее Антон.  — Мы еще не закончили, как бы ты этого ни хотела. Нам надо подумать и о других людях.
        — Если ты о Тео…
        — И о твоем брате,  — вставил он.  — Плюс обо всех тех, кто зависит от процветания империй Канеллиса и Паллиса.
        — Кто это?  — спросила Зоуи.
        — Наши акционеры. Наши дочерние компании, развитие которых зависит от нас, и тысячи индивидуальных предпринимателей по всему миру. Тео безвыездно живет на острове уже два года, и я отвечаю за обе корпорации.
        Зоуи явно прислушивалась к его словам, хотя он не видел ее лица. Она, конечно, ненавидела своего деда, но не могла игнорировать то, что Антон говорил о других людях.
        — В течение этих двух лет,  — продолжал он,  — все укрепились во мнении, что однажды я унаследую состояние Тео. А поэтому все свято верили, что я постараюсь приумножить его капитал. Потом выплыла твоя история, и акции «Паллис групп» и «Канеллис интраком» полетели в тартарары. Биржи охватила паника. Люди испугались, что появление прямых наследников Тео означает мой уход.
        — И?.. Означает?  — Зоуи так и не удосужилась повернуться к нему.
        — Это зависит от Тео.  — Антон пожал плечами. Сейчас решение Тео не волновало его.  — Дело в том, Зоуи, что, когда эта газета появилась сегодня утром, наши акции подскочили до небес. Все любят выгодное слияние, а что может быть лучше, чем брак между мной и тобой?
        Антон встал и приблизился к Зоуи. Она выглядела словно пойманная птица, беспомощно бьющаяся в тенетах. Но он не собирался ее отпускать. Антон положил ладони ей на плечи и почувствовал, как ее тело напряглось. В полной тишине он подвел Зоуи к столу и жестом предложил присесть.
        — Значит, только бизнес?  — Покачав головой, Зоуи осталась на ногах.  — Я стала тем вливанием, которое удержит обе компании на плаву?
        — Это касается и меня тоже, моя дорогая.
        — Не называй меня так. Я не твоя дорогая и не очень-то хочу быть ею.
        — Черт, а я-то считал себя лакомой добычей.  — Антон щелкнул языком.
        Игнорируя его подшучивание, Зоуи произнесла:
        — Я все равно не понимаю, почему должна быть вовлечена в ваши игры. Достаточно заставить Тео объявить наследником тебя, а все остальное само собой уладится.
        — Но Тео не станет объявлять меня наследником, потому что я таковым не являюсь. Наследники — ты и твой брат.
        Пораженная, Зоуи уставилась на него:
        — Не может быть! Три недели назад он даже не знал о нашем существовании. Я ничего не хочу от него, и Тоби тоже.
        — Ты уверена?  — Опершись о стол, Антон бросил на нее дерзкий взгляд.  — Мне кажется, нечестно по отношению к твоему брату делать такие заявления. Он пока не может принимать решения самостоятельно. Дело в том, Зоуи, хочешь ты этого или нет, теперь от тебя зависит благосостояние и доброе имя Канеллисов. Так что тебе стоит подумать, что с этим делать. Если ты объявишь, что не желаешь иметь ничего общего с Тео, это сожжет дотла все. Включая меня.
        — Люди не столь глупы, чтобы из-за моего слова уничтожить две компании.  — Зоуи нахмурилась.
        — Рыночная экономика — это риск и интуиция. Она не любит неопределенности. Тео сдает. Все знают об этом, хоть мы и пытаемся сократить спекуляцию на этом до минимума. И пока никто не задавался вопросом о моем месте в его жизни, все шло как по маслу. Теперь нас словно на волнах качает, мы уходим то в плюс, то в минус — в зависимости от того, какой кусок информации становится известен. Брак между нами решит проблему.
        Картина была пугающей. Зоуи медленно опустилась в кресло. Она не следила за рынком акций. Да и зачем? У нее в кармане больше пятидесяти фунтов никогда не было. Денежный вопрос вообще мало занимал ее, пока не пришлось взять ссуду на обучение. Как ее выплачивать, она плохо представляла.
        Неужели рынок и вправду настолько подвижен, что простой слух способен уничтожить две огромные корпорации, а брак, наоборот, может укрепить положение?
        Зоуи уставилась на свои ладони, безжизненно лежавшие на коленях. Мысли об отце не покидали ее. Хотел бы он, чтобы она сделала это? Интуиция говорила: «Нет». Она вспоминала, как Леандер возвращался вечерами, еле держась на ногах от усталости. Весь пропахший маслом и бензином, такой родной. По выходным он подрабатывал официантом в местном ресторане — и все для того, чтобы содержать семью. Ни разу Зоуи не слышала, чтобы он хоть намекнул на возможность вернуться в Грецию к прежней жизни. Она вспоминала, как он ложился на диван и смотрел телевизор, не в состоянии пошевелиться. Сколько выходных мать провела в одиночестве, пока ее муж с вымученной улыбкой на усталом лице обслуживал клиентов! И сколько лет Тео Канеллиса обслуживали такие же люди, как ее отец! Собственные острова, яхты, самолеты…
        — Смерть твоего отца ударила по Тео очень сильно,  — тихо произнес Антон, тщательно подбирая слова.  — Ему осталось несколько даже не месяцев — недель. Я уверен, если ты покопаешься в себе, то не захочешь наблюдать, как лицо старика искажается от горя, в то время как его империя рушится, а жизнь подходит к концу.
        — А это,  — твердо сказала Зоуи,  — эмоциональный шантаж.
        Белый платок появился на ее колене.
        — На нашу долю выпало эмоциональное время.
        — Да уж, куда эмоциональнее. Сфабрикованная свадьба,  — ухмыльнулась она и взяла платок, чтобы промокнуть уголки глаз.  — Но, как говорится в статье, бизнес есть бизнес.
        Антон нахмурился и посмотрел на нее в упор.
        — Ты согласна?  — потребовал он подтверждения.  — Ты выйдешь за меня?
        — Ты выглядишь в этой истории не лучшим образом. Монстр, гребущий деньги.
        — Я грек. Мы обожаем такого рода сделки.
        В его голосе прозвучал сарказм или ей это показалось? Зоуи взглянула на Антона и поразилась: он выглядел таким спокойным, словно они говорили о погоде. С каких это пор ему безразлично, что его называют охотником за золотом?
        — Конечно же я постараюсь следить за своим характером,  — задумчиво произнес Антон.  — Кстати, мне придется объявить, будто это я сообщил прессе о том, кто твой отец — ради того, чтобы положить конец семейной вражде.
        — Ни за что!  — возмутилась Зоуи.  — Не смей впутывать моего отца!
        — Леандер заслуживает того, чтобы к нему относились как к сыну Тео,  — продолжил Антон, словно его не перебивали.  — Я сообщу, что испытываю вину за то, что не вмешался раньше. Тогда, возможно, у отца и сына было бы время, чтобы восстановить отношения прежде, чем…
        — Но ты ничего не знал!  — почти выкрикнула Зоуи.
        — Ты не можешь утверждать это. Никто не имеет представления о том, что я знал о Леандере Канеллисе до… происшествия.
        Его последние слова заставили Зоуи всхлипнуть.
        Антон угрюмо наблюдал за ней. Сейчас она считает его бессердечным манипулятором, лжецом, который планировал соблазнить внучку Тео задолго до того, как они встретились.
        — Хорошо бы сообщить прессе, что мы встретились в Лондоне несколько месяцев назад. Детали обдумаем позже,  — сказал Антон.  — Пусть это будет классический случай любви с первого взгляда. Затем, когда мы обнаружили, что нас связывают не только чувства, все осложнилось.
        — И поэтому ты отправился в Нью-Йорк, чтобы развлечься с твоей подружкой-моделью?
        Антон ухмыльнулся в ответ на саркастическое замечание Зоуи. Она, может, и подавлена, но мозги у нее работают как надо.
        — Мы расстались на время,  — предложил он,  — Ты была слишком занята учебой и не знала, как отец отнесется ко мне. Поэтому мы решили на время разъехаться и проверить, что испытываем…
        — Похоть. Явно не Ромео и Джульетта.
        Он имел наглость одобрительно кивнуть:
        — Я вижу, ты улавливаешь.
        Скрестив руки на груди, Зоуи задала вопрос в лоб:
        — Давай проверим, правильно ли я все понимаю. Ты… Сколько тебе лет?
        — Тридцать один год.
        — Итак, тридцатиоднолетний олигарх веселится с другой женщиной, а я жду его возвращения, чтобы подарить ему свою девственность?
        — Это был великолепный подарок, моя дорогая,  — мягко произнес Антон.  — Я буду дорожить им до конца своих дней.
        — Не преувеличивай свои способности хранить обещания,  — бросила Зоуи.  — Ты этим не отличаешься.
        — Но это обещание я сдержу.  — Он неожиданно посерьезнел.  — Если после свадьбы ты будешь такой женщиной, какую я увидел вчера ночью, клянусь, наш брак будет долгим и счастливым.
        Он говорил о сексе. Зоуи забеспокоилась:
        — Мы не будем делить постель! Какого черта ты извращаешь обычное деловое соглашение? Никакого секса.
        — Спокойно… Если честно, я мало думал о чем-то другом с тех пор, как ты вошла сюда.
        Услышав это будоражащее заявление, Зоуи сделала пару шагов назад, пытаясь сохранить дистанцию. Как она раньше не заметила, что вся комната пропитана атмосферой секса?
        — Наш брак будет полноценным и плодовитым, kardia mou, сердце мое, а не пустой оболочкой, наполненной холодностью,  — продолжил он хрипло.  — Иначе успеха не будет.
        Антон заговорил о далекоидущих планах. Зоуи покачала головой:
        — Нет, это временное решение, которое продлится до тех пор, пока положение на рынке не стабилизируется. И ни секундой дольше.
        — Думаешь?
        — Уверена.
        Зоуи смотрела в его глаза — опасная игра, особенно когда они так озорно горят. Ее сердце гулко застучало, когда Антон выпрямился.
        Слишком поздно она поняла, что бросила ему вызов. Солнце, осветившее лицо Антона, придало волнующий гипнотический эффект его взгляду.
        Зоуи не могла глаз оторвать от него, не могла сдержать боль, с которой наливались ее груди.
        — Не… не подходи,  — запинаясь, произнесла она.
        — Почему? Ты меня хочешь. Думаешь, я не умею читать язык твоего тела? Ты мечтаешь о том, чтобы я раздел тебя, и даже готова помочь мне в этом.
        — Как же ты высокомерен! Ты стал моим первым мужчиной, но это не означает, что я одержима сексом.
        — Твои зрачки расширены, щеки пылают.  — Антон попытался дотронуться до ее щеки кончиком пальца, но Зоуи отпрянула.  — Да тебя всю трясет. Парадокс состоит в том, что ты еще не знакома с этими чувствами и понятия не имеешь, какие сигналы посылаешь мне.
        Зоуи продолжала отступать.
        «Ему, как хищнику, нравится преследовать тебя,  — предупредил внутренний голос.  — Не двигайся, защищай свою территорию, смотри ему в лицо».
        Она остановилась:
        — Ну, у тебя-то опыт большой. Что еще можно ожидать от мужчины, который прыгает из постели в постель с тех пор, как узнал о том, что существует разница между полами?
        — А ты хотела заполучить в постель тридцатиоднолетнего девственника?
        Зоуи бросила на него горящий взгляд:
        — Почему бы и нет? Моя мама была первой для отца. Вот так! Они прожили вместе двадцать три года и никогда не помышляли о сексе с кем-то еще! И кстати, очень этим гордились.
        — А, вот в чем дело. Тебя воспитывали идеалисты,  — издевался он.  — Вижу, они забили тебе голову романтическими бреднями, Зоуи. Значит, ты ждешь, когда появится твой девственник, возьмет тебя замуж, и вы будете жить долго и счастливо?
        — Ну, это уж точно не ты.
        — Определенно нет. Зато я — опытный мужчина, который готов подарить тебе себя полностью, доставить удовольствие, используя свой сексуальный опыт.
        — Это если я решу быть с тобой.
        Его глаза сузились. Антон сделал пару шагов, и лучи солнца уже не ласкали его кожу. В полумраке его сходство с хищником усилилось.
        — О, Зоуи, ты решишь. И знаешь почему?
        — Если ты… не ост… остановишься, я…
        Расстояние между ними резко сократилось. Зоуи чувствовала, что сдается. Он склонил над ней голову.
        — Нет, пожалуйста, не надо.  — Она умоляла, а сама любовалась чувственным изгибом его губ.
        — Врушка,  — прошептал Антон и подразнил ее легким прикосновением губ к уголку рта. Зоуи вздрогнула, и Антон мягко засмеялся — ее реакция была именно такой, как он ожидал. Он снова прикоснулся к ее губам.  — Подумай о том, каково это — лежать обнаженной рядом со мной, приобрести эксклюзивные права на это…
        Он обхватил руками ее бедра и притянул Зоуи к себе. «Это» было свидетельством его неутолимого желания. Антон провел языком по ее нижней губе, но Зоуи не ответила. И тогда он чуть отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза. То, что он в них прочел, вызвало улыбку. И тогда он взял женщину штурмом, накрыв ее беспомощный рот. Напористая сила Антона заставила губы Зоуи раскрыться, впуская его язык.
        Это было несправедливо. Зоуи пыталась протестовать, но ее защита рухнула под напором его настойчивости. Со стоном она обвила руками его плечи. Ее пальцы скользили по шее Антона, окунаясь в гущу его черных волос.
        Она сдалась ему, чем еще больше разожгла огонь его страсти. Поцелуй был таким глубоким, что Зоуи растворилась в потоке желания, который растекался по ее жилам, даря неимоверное удовольствие. Ладонь Антона легла на ее поясницу, заявляя о своих правах. Зоуи почувствовала, что она тает, словно масло.
        Когда Антон отпустил ее губы и они оба смогли дышать, Зоуи трепетала. Его галстук был развязан, а пуговицы на рубашке расстегнуты — ею. Она не помнила, как обнажила мускулистую грудь Антона, усыпанную черными завитками волос.
        — Сделай себе одолжение,  — прохрипел он,  — и подумай. Может, все-таки стоит стать моей женой?
        С этими словами Антон отошел от нее. Это было безжалостно. Зоуи замерла. Антон повернулся к ней спиной и начал быстро застегивать рубашку.
        У Зоуи был только один выход — через дверь. И она, молча, как можно спокойнее вышла из комнаты.
        Уставшая и опустошенная, женщина искала убежище и нашла его в ванной. Как загнанный в угол зверек, Зоуи опустилась на кафель. Как это произошло? Как могли они перейти от вражды к жадной страсти, неистовой жажде любви — всего за одни сутки?

        — Я не понимаю, зачем ты заставляешь меня это делать?  — жаловалась Зоуи, пока они летели в вертолете над гладью Эгейского моря.  — Не могли мы подождать, пока я буду готова? Пос… после свадьбы, может? Или…
        — Мир смотрит на нас, моя дорогая,  — отозвался Антон.
        Чуть больше недели назад Зоуи согласилась стать его женой.
        — Что еще им надо увидеть? Я отсиживалась на твоем острове всю неделю, пока ты делал… не знаю… То, что делаешь каждый день, когда уезжаешь.
        — Работаю. Это вроде как ожидается от «одержимого жаждой власти охотника за золотом».
        Зоуи состроила гримасу, когда он процитировал наиболее эффектный заголовок таблоида.
        — И Тео хочет тебя увидеть,  — добавил Антон.  — Пришлось выбирать одно из двух: либо отвезти тебя к нему, либо позволить ему рисковать жизнью, чтобы увидеть тебя. Полет может убить его.  — Лицо Антона стало хмурым.
        Тоби издал писк, требуя внимания. Ему не нравился вертолет. С момента взлета он нервничал и плакал, и сердце Зоуи не выдержало: она взяла малыша на руки, пренебрегая безопасностью. Но и нежные руки сестры не помогли мальчугану успокоиться. Антон забрал у нее Тоби, покачивая его и нашептывая что-то на маленькое ушко. Как и в прошлый раз, Зоуи была раздражена, что у него все получилось. Как только малыш почувствовал сильные мужские руки, он перестал всхлипывать. И неудивительно — сейчас Зоуи нервничала.
        Впрочем, младенец и мужчина стали друзьями за последнюю неделю. А Зоуи и Антон — любовниками. Настоящими любовниками. Любовниками, которые спят в одной постели.
        В первую ночь он пришел к ней, забрался в постель и притянул к себе, чтобы, несмотря на протесты, закончить то, что начал в своем кабинете.
        Во вторую ночь Антон вытащил ее из кровати и на руках отнес к себе в спальню. Это было в тот день, когда прибыла новая няня, поскольку Марта уехала на учебу. Няню звали Мелисса Стефани. Она говорила на греческом и английском языках, но, что самое неприятное, она была миловидной. Сейчас Мелисса сидела в кресле рядом с пилотом.
        А еще за последнюю неделю Зоуи получила представление о том, что значит быть женой Антона. Это проявлялось в тысяче мелочей. Например, Антея постоянно советовалась с ней, словно Зоуи знала, как вести такое большое хозяйство.
        От нее теперь ожидали решения по поводу того, что подавать на ужин и что ставить на стол: цветы или свечи. Или же и то, и другое.
        Зоуи хотелось свернуться клубочком и почитать книгу, а ей показывали бесконечные шкафы с льняными простынями или серванты с фарфором. Кстати, как ей гордо сообщили, там были бесценные экземпляры. Зоуи слабо разбиралась в искусстве, но она никак не могла спокойно проходить мимо стен, увешанных картинами.
        Она узнала, что предки Антона были уважаемыми коллекционерами. Сама же Зоуи не могла отличить Клода Моне от Эдуара Мане. Но больше всего ее шокировало то, что ее отец-автомеханик, скорее всего, мог.
        Она впервые покинула остров и летела знакомиться с дедом, чей дом наверняка тоже напичкан статусными символами богатства и хорошего вкуса.
        — Надеюсь, он не ожидает, что я буду улыбаться и приму его извинения,  — бросила Зоуи.
        — Думаю, должно произойти чудо, чтобы ты выказала Тео симпатию и понимание.
        Зоуи уже привыкла к сарказму Антона, но ей было трудно свыкнуться с тем, что он считает ее капризным ребенком.
        — Мы можем отменить свадьбу, если ты передумал,  — холодно предложила она.
        Зоуи услышала, как Антон тихо вздохнул, и повернулась к нему. Он, откинувшись на спинку креслу, все еще качал Тоби. Впервые он был не в дорогом костюме, хотя чуть выцветшие джинсы с серой рубашкой поло и льняным пиджаком смотрелись очень стильно.
        «О боже,  — подумала Зоуи,  — он выглядит божественно».
        — Не говори со мной, как будто я твоя младшая сестренка, ладно?  — попросила она.  — Возможно, нас и разделяют девять лет, а также тонны твоего высокомерия, но, если ты не будешь считаться с моим правом на собственное мнение, я отменю свадьбу!
        Зоуи уставилась на затылок Мелиссы, надеясь, что ни она, ни пилот не слышали их разговор. Зоуи не понимала, какая муха ее укусила. Но в глубине души догадывалась, что это беспокойство, эти выпады были следствием войны, которую она вела скорее сама с собой, чем с Антоном.
        — Зоуи…
        — Замолчи,  — прошептала она.
        Зоуи ощущала себя подростком, одержимым эмоциями. Они брали верх над всем: над ее самоконтролем, ее способностью рассуждать логически. Они душили молодую женщину и заставляли говорить то, что она никогда не сказала бы при других обстоятельствах.
        — Мы прилетели,  — пробурчал Антон.
        Зоуи повернула голову к иллюминатору, и новая волна эмоций обрушилась на нее. Внизу лежал подковообразный остров, на котором родился ее отец.


        Глава 10
        Зоуи отошла подальше от вертолета и осмотрелась. Они приземлились на полоске травы между белоснежным пляжем и на удивление скромным одноэтажным домом. Его стены, в лучших греческих традициях, были выбелены. На крыше деревянной веранды переливались солнечные блики.
        Антон, держа Тоби на руках, подошел к ней:
        — Тео не любит перемен. Старый дом, тот, что посередине, отличается от крыльев, прилегающих к нему. Он принадлежал деду Тео, рыбаку, который и построил его. Когда Тео купил остров, он ничего менять не стал, пока не женился на твоей бабушке. Это она настояла на том, чтобы расширить дом — в основном для того, чтобы устраивать в нем вечеринки — ее любимое занятие. А когда она умерла, Тео перестал приезжать сюда, и дом пришел в упадок. Жил он в другом месте. Говорил, что оттуда ему удобнее добираться до офисов в Афинах и до аэропорта. Но мне кажется, что Тео возненавидел этот дом потому, что сильно скучал по ней.
        — По Кассандре,  — пробормотала Зоуи.
        — Это и твое второе имя,  — заметил Антон.
        — Ты… ты ее видел?
        — Она умерла до моего появления на свет. Может, пойдем в дом?
        Если это была вежливая попытка прекратить разговор, то он преуспел в этом. Зоуи больше не задавала вопросов. Ее мысли были заняты человеком, который жил в этом доме и сейчас готовился к встрече со своим внуком.
        Антона не меньше беспокоила предстоящая встреча. Он отговаривал Тео как мог, пока упрямый старик не пригрозил тем, что сам прилетит на Талию и нарушит «высокомерные планы чертова Антона, которые помешали моим собственным».
        Опять обвинения… Украл, разрушил… Его грехи множились со скоростью света.
        Как только они ступили на деревянный пол веранды, дверь отворилась. Пожилая женщина в черном вышла им навстречу. Она бросила любопытный взгляд на Зоуи и Мелиссу, а затем и на малыша.
        — Значит, привез его, наконец,  — объявила она, протягивая руки к Тоби.
        Зоуи напряглась. Импульсивно она потянулась, чтобы остановить женщину, но Антон ее опередил:
        — Доротея, веди себя прилично. Сейчас не время хватать младенцев.
        Чуть покраснев, пожилая женщина отступила и, развернувшись, ушла в дом. Антон пропустил Зоуи и Мелиссу и последовал за ними в удивительно просторный квадратный холл, который, судя по всему, изначально был гостиной.
        — Вам лучше сразу пойти к нему, пока он не умер от нетерпения. Он там.  — Доротея махнула рукой на дверь слева от них.  — А я принесу кофе.
        — Покажи Мелиссе, где ей можно посидеть и подождать,  — распорядился Антон.  — Мы пока в ее помощи не нуждаемся.
        Не надо было обладать сверхъестественными способностями, чтобы понять — Антон и экономка не очень-то ладят. Женщина кинула на него сердитый взгляд и ушла. Бедная Мелисса поплелась за ней.
        — Доротея так давно работает у Тео, что считает себя хозяйкой,  — объяснил Антон.  — Тем не менее она вполне безобидна, если давать ей отпор.
        «Просто здорово»,  — подумала Зоуи.
        Значит, Доротея — еще один человек, которому придется давать отпор. А она еще не познакомилась с Тео Канеллисом.
        Антон направился к двери, на которую указала Доротея, и остановился, ожидая Зоуи. Он внимательно следил, как она медленно приближается, боясь неизведанного.
        — Все в порядке?  — спросил он, когда она остановилась рядом.
        «Если бы»,  — простонала про себя Зоуи.
        — Я возьму Тоби,  — сказала она.
        Антон осторожно передал ей спящего мальчика. Тоби недовольно пискнул и уткнулся носом в грудь сестры — как он это делал обычно. Зоуи вскинула подбородок и повернулась к двери.
        — Готова бросить вызов, моя дорогая? Не бойся, я не позволю ему съесть тебя,  — пообещал он.
        Крепко сжав зубы, Зоуи кивнула.
        Еще один глубокий вздох, и Антон повернул круглую ручку двери.
        Зоуи оказалась в огромной, полной свежего воздуха комнате. Она была залита солнечным светом, рассеянным кремовыми занавесками, которые висели на многочисленных огромных окнах.
        И тогда Зоуи увидела его. Ее сердце гулко забилось. Дед стоял напротив массивного каменного камина. Зоуи совсем не так представляла себе увядающего больного старика. Тео Канеллис горделиво выпрямился. Его подтянутая фигура словно излучала внутреннюю силу, несмотря на то что он опирался на тросточку.
        Зоуи показалось, что она видит отца. Точнее, состарившегося отца — настолько были похожи Тео и Леандер. Горе снова придавило ее к земле. Тот же рост, такие же выразительные глаза. Правда, густая седая шевелюра и неулыбчивый рот не имели ничего общего с дорогим ей человеком.
        Тео смотрел на нее горящим взглядом, и ей стало не по себе.
        — Ну, не стой так, словно хочешь развернуться и убежать,  — резко проговорил он.
        Его глубокий голос напугал Тоби, и малыш забеспокоился. Зоуи покачала брата, чтобы успокоить, и почувствовала, как рука Антона легла на ее талию, поддерживая.
        Она была рада, что Антон рядом. В этот непростой момент, когда все ее чувства, все эмоции перепутались, она нуждалась в нем, как никогда. Он был словно бетонная стена, за которую можно спрятаться. Затем Антон чуть подтолкнул ее, и Зоуи на непослушных ногах сделала несколько шагов.
        Тео Канеллис наблюдал за каждым движением внучки. Он оглядел ее волосы, ниспадающие на плечи, простой фасон платья и длинные стройные ноги. И когда она остановилась в полуметре от него, заглянул в ее взволнованные голубые глаза, полные печали. Старик и девушка долго смотрели друг на друга, и никто не смел первым прервать эту игру.
        — Ты похожа на бабушку,  — прогремел Тео. Уголки его рта опустились вниз, вроде бы пренебрежительно.
        — Спасибо,  — мягко ответила Зоуи.
        — И очень похожа на англичанку.
        — Я и есть англичанка.
        Удивительно, но Тео еще ни разу не посмотрел на Тоби. Вторым человеком, на которого был обращен его строгий взгляд, оказался Антон.
        — Полагаю, ты решил, что отхватил большой куш.
        — Зависит от того, какой куш ты имеешь в виду,  — заметил Антон.  — Как ты себя чувствуешь, Тео?
        Наконец-то хоть кто-то догадался проявить хорошие манеры. Но это не произвело на Тео Канеллиса никакого впечатления.
        — О, оставь эту ерунду,  — бросил он.  — Сядь вон там, где мне тебя будет видно,  — приказал он Зоуи, махнув тростью в направлении одного из кресел.  — А ты,  — обратился Тео к Антону,  — можешь идти.
        — Я уйду, когда твоя внучка попросит меня об этом,  — твердо ответил Антон.
        «Это похоже на битву титанов»,  — подумала Зоуи. Все ее чувства обострились в присутствии двоих могущественных людей. Тео Канеллис продолжал сверлить Антона взглядом, а тот стоял рядом с Зоуи, все еще обнимая ее за талию.
        И все же что-то в поведении Тео заставило Зоуи вмешаться в это противостояние. Подойдя к креслу, на которое ей указал Тео, она присела, освободив Антона от обязанностей телохранителя.
        Антон подождал, пока Тео опустится в кресло, и отошел к окну, занимая нейтральную позицию. Но все же он был настороже.
        — Ну, позволь мне взглянуть на него.  — Тео Канеллис впервые удостоил Тоби своего внимания.
        Зоуи хотелось защитить Тоби, но все же она подавила в себе это желание и, чуть повернув его личико, привстала и показала спящего малыша Тео.
        Напряжение в комнате росло, пока дед рассматривал своего внука. Зоуи не могла сказать, доволен он или нет тем, что увидел, но голос его стал мягче, когда Тео снова обратился к ней:
        — По крайней мере, он выглядит как грек.
        Она не могла поспорить с этим. Ее брат и вправду выглядел как настоящий грек.
        — Да,  — кивнула молодая женщина.
        — Тобиас!  — снова прогремел старик.  — Разве это имя для греческого мальчика?
        — Это имя выбрали мои родители, прежде чем…
        Зоуи почувствовала, что ее горло сдавило. Она не смогла закончить фразу. Дед поерзал в кресле.
        — Я… сожалею о твоей потере,  — пробормотал он.  — Жаль, что наша первая встреча состоялась при таких трагических обстоятельствах.
        Этот человек разорвал все связи со своим сыном двадцать три года назад… Зоуи не знала, что сказать, и лишь кивнула.
        Антон говорил, что ее дед сожалеет о прошлом. Но она ощущала горечь и обиду за отца. Обиду за мать, которая все эти годы прожила, осознавая, что Тео Канеллис никогда не назовет ее своей невесткой. И конечно, обиду за себя…
        — Ладно,  — раздался низкий голос Тео.  — Я вижу, ты не хочешь говорить о моем сыне, так что мы прямиком перейдем к делу. Антон рассказал мне, что ты готова выйти за него замуж, чтобы не упустить наследство.
        Зоуи вздернула подбородок.
        — Меня не интересуют деньги.
        — Значит, ты готова потратить свою жизнь на этого бессердечного дьявола просто из доброты душевной?
        — Нет.  — Зоуи ощущала, как жар подкрадывается к ее щекам.  — Я делаю это ради будущего моего брата.
        — Все проще. Ты прыгнула к Антону в постель и поняла, что сил выбраться из нее у тебя нет.
        Замечание было столь унизительным, что Зоуи вспыхнула. То, что это было правдой, не очень утешало.
        — Я не обязана отчитываться перед вами, мистер Канеллис.  — Голос Зоуи был ледяным.  — Так что можете…
        — Мистер Канеллис, значит…  — прервал ее старик со смешком.  — Не обязана отчитываться… Ладно, сейчас проверим. Вот тебе встречное предложение. Если выйдешь за Антона, ни ты, ни твой брат не получите от меня ни пенни. Бросишь Антона и переедешь ко мне, я оставлю все тебе и твоему брату.
        Зоуи уставилась на человека, которого не в силах была назвать дедом. В его глазах горел огонь. Старика определенно развлекала ситуация. Он считал, что поймал ее в ловушку. Краем глаза Зоуи видела и Антона. Он хранил молчание, с не меньшим интересом ожидая ее ответа. Ответа на вызов, который бросил ей дед.
        — Подумай об этом,  — продолжал Тео.  — Подумай о власти, которую я тебе предлагаю. Тебе уже не нужен будет человек, который занял место твоего отца. Ты разрушишь его планы, и он не сможет отомстить за то, что сделал Леандер…
        — Достаточно.  — Антон сделал шаг вперед. Его голос был жестким.  — Мы должны сносить заборы, Тео, а не возводить новые, вороша прошлое.
        — Но… О чем он говорит?  — Зоуи посмотрела на Антона.
        — Ни о чем,  — бросил он.  — Твой дед тебя проверяет, одновременно делая гадости мне.
        — Но… Он упомянул о мести.
        — Черт возьми!  — удивленно воскликнул Тео.  — Она что, не знает?
        Старик заливисто расхохотался. Тоби проснулся и начал плакать. В тот же самый момент дед перестал смеяться и закашлялся. Звук был хриплым, словно Тео задыхался. Антон тут же подскочил к нему и опустился на колени.
        — Смотри, что ты наделал, старый дурак,  — пробурчал он и начал рукой искать что-то под ручкой кресла Тео.
        «Тревожная кнопка»,  — догадалась Зоуи. Она встала, с трудом удерживая извивающегося ребенка, и с ужасом наблюдала, как ее дед пытается вдохнуть воздух.
        Затем начался хаос. Дверь распахнулась, и вбежал молодой человек. Он поспешил к Тео Канеллису. Судя по его уверенным действиям, Зоуи догадалась, что это врач. Оба мужчины нависли над Тео, а Тоби своими криками только усугублял суматоху.
        За врачом вбежала Доротея, охающая и ахающая, а за ней следовала напуганная Мелисса. Антон привстал и бросил взгляд на няню:
        — Возьми Тоби, унеси его отсюда и успокой.
        Затем он вывел Зоуи из комнаты. Краем глаза она заметила, как Мелисса с Тоби на руках исчезала на заднем дворе. Всхлипы Доротеи становились все тише и тише. Антон привел Зоуи в кабинет, обставленный темной мебелью. Он усадил ее на софу, обтянутую красным вельветом.
        — Что… что это было?  — прошептала Зоуи.
        Ее трясло.
        — А ты думала, старик чудесным образом выздоровеет оттого, что ты согласилась навестить его?
        Хоть он и пытался говорить спокойно, по лицу Антона Зоуи видела, что все произошедшее напугало его не меньше.
        — Он выглядел таким сильным…
        Последнее слово Зоуи произнесла трясущимся голосом. Ей пришло в голову, что сила Тео — только видимость. Видимость, которую он не смог долго сохранять.
        — Он хотел, чтобы ты запомнила его таким.  — Отвернувшись, Антон открыл бар.  — Тео просто старый дурак, который решил встретить тебя, стоя на ногах. Ты только что видела последствия.
        Плеснув в два стакана бренди, Антон сел рядом с Зоуи и протянул ей один. Она взяла его и спросила:
        — Антон, о какой мести он говорил? Что заставило его рассмеяться?
        Антон осушил стакан одним глотком.
        — У него сейчас немного возможностей поупражняться в острословии. Как он мог упустить такой шанс?
        Но Зоуи заметила, как побледнел Антон. Его губы были плотно сжаты.
        — Хватит кормить меня ложью,  — нетерпеливо бросила она.  — Тео нашел безумно смешным то, что я чего-то не знаю, хотя должна бы знать.
        Антон откинулся на подушки и, тяжело вздохнув, закрыл глаза. Ему следовало предвидеть это. Уже спустя десять минут после знакомства с Зоуи он сообразил, что она понятия не имеет, почему Тео и Леандер не пытались примириться. Она считала Тео деспотом, не способным прощать, деспотом, который прекратил общение с сыном из-за того, что тот опозорил его, расстроив свадьбу, организованную им.
        Если бы все было так просто… Если бы его разум не уступил место безумной страсти к внучке Тео… О чем он думал?
        — Ты здесь ради денег, не так ли?  — Зоуи сощурила глаза.
        Лицо Антона исказилось. Очередное обвинение било больно — в самое сердце.
        — Нет,  — покачал он головой.  — Мне не нужны деньги Тео. У меня своих достаточно.
        — Тогда посмотри на меня и скажи это еще раз.
        Зоуи со стуком поставила нетронутый стакан на столик и вскочила на ноги, которые и без алкоголя подгибались.
        Антон послушался, поднял тяжелые веки и взглянул на нее. Зоуи тут же запротестовала:
        — Как ты смеешь так смотреть на меня?
        «Спокойно»,  — уговаривал себя Антон. Зоуи дрожала. Он мог заставить ее забыть обо всем, увести далеко-далеко… Прямо здесь на диване Тео. Это более приятная перспектива, нежели разговор, который закончится неправильными выводами. Горячий секс на гребне волны диких эмоций гораздо лучше.
        — Откажись от денег своего деда, моя дорогая…  — Отвлечь, чтобы сбить с толку. Антон прекрасно знал, как это делается.  — Откажись от них, уйди. Со мной. Сейчас. Обещаю, ты не пожалеешь. Всего через час мы сможем насладиться сиестой. Такой, от которой ты таешь.
        — Мой дед болен, а ты хочешь…  — Зоуи с отвращением отвернулась, хотя понять, кто вызывает большее отвращение — Антон или она сама,  — было не так просто.
        Антон с улыбкой наблюдал, как молодая женщина, обхватив себя руками, пытается успокоить сердцебиение.
        — А как же Тоби?  — бросила она.  — Ведь именно ты уговаривал меня думать о нем, а не о себе.
        — Я и сам могу о нем позаботиться. Тоби ни в чем не будет нуждаться, пока он со мной.
        Удивительно, но в слова можно вложить совершенно разный смысл. Зоуи резко развернулась, чтобы заглянуть ему в лицо:
        — Пока он с тобой? Не собираешься ли ты выступить в роли хранителя его наследства?
        Они снова вернулись к тому, с чего начали. На вызывающий вопрос Зоуи Антон прищурился и сказал:
        — Не стоит каждую мою фразу оборачивать против меня.
        Зоуи откинула волосы назад и расправила плечи.
        — Если ты здесь не для того, чтобы контролировать деньги Тео, то зачем вообще притащил нас сюда?  — спросила она.  — А заодно расскажи, о каком мщении идет речь?
        Антон молчал. Тишина становилась невыносимой. Но ничто на свете не могло заставить Зоуи отступить.
        Наконец он расправил плечи и встал. Зоуи подавила желание сделать шаг назад.
        Антон стоял перед ней в одежде, которую считал обычной, и выглядел на миллион долларов. Высокий, сильный. Олигарх с безупречной внешностью и чувством стиля, привитым с детских лет. Зоуи не могла найти в нем ни одного изъяна, но это касалось только внешности. А что она на самом деле знает о нем? Его внутренний мир был глубоко спрятан, даже когда он трепетал в ее объятиях. Антон оставался для нее незнакомцем.
        Этот человек ни перед чем не останавливается. Иначе она не была бы сейчас в Греции. Зоуи стало противно оттого, что она позволила ему соблазнить себя.
        — Отвечай, Антон,  — потребовала она.
        Он взглянул на стакан, который держал в руке. Тот был пуст, и Антон направился к бару. Агония затягивалась. Зоуи предчувствовала, что его рассказ разобьет ей сердце.
        — Я не пытаюсь кому-то мстить.  — Ровный холодный голос Антона прервал молчание. Он налил себе еще бренди.
        — Но… ты мог бы желать мести?
        — Да,  — кивнул он.
        Зоуи сделала глубокий вдох.
        — И причина — мой отец.  — Это был не вопрос, а утверждение.  — Почему Тео выбрал тебя?
        Вот и главный вопрос. Вопрос, которого Антон давно ждал. На его лице снова появилась маска безразличия.
        — Потому что он чувствовал, что обязан мне,  — спокойно ответил он.
        Антон знал, что Зоуи ожидает услышать что-то, разрушающее ее представление о Леандере как об идеальном отце.
        И Антон навсегда останется тем человеком, который это сделал. Если он когда-то и планировал отомстить Леандеру, то теперь может наслаждаться каждым своим словом.
        Но Антон испытывал горечь.
        — Тебе известно, что твой отец сбежал, не желая вступать в брак по договоренности.  — Он сделал паузу и затем продолжил: — Однако ты не знаешь, что женщина, которую он бросил у алтаря, была моей матерью. Только что овдовевшей.


        Глава 11
        — Твоей… матерью?  — Зоуи решила, что ослышалась.
        — Это была отличная сделка — две влиятельных семьи объединялись,  — произнес Антон с хмурой улыбкой.  — Тео хотел слить свою компанию с компанией моего деда. А мой дед согласился при условии, что семьи Паллис и Канеллис породнятся. Он считал, что семейный союз укрепит деловое соглашение.
        Зоуи содрогнулась:
        — Но моему отцу было всего лишь восемнадцать лет. Сколько было твоей матери?
        — Тридцать два, но возраст жениха и невесты не имел никакого значения. Моя мать была послушной дочерью. Она всю жизнь делала только то, что заставляло отца гордиться ею.
        — Она подарила ему внука. По греческим канонам — это повод для гордости.
        — Защищаешь меня, дорогая?  — сухо произнес Антон.  — Ты меня удивляешь.
        — Я думала о твоей несчастной матери, а не о тебе. Ты сказал, что она только что овдовела.  — Зоуи неуверенно посмотрела на него.  — Она любила твоего отца?
        — Любовь — не то слово, которым я охарактеризовал бы их отношения. Хотя я, пожалуй, был слишком мал, чтобы понимать это. Я помню многочисленные перепалки, ругань. Отец часто подолгу отсутствовал.  — Антон пожал плечами.  — Мой дед был главой семьи, а не отец. Кстати, он взял фамилию Паллис, когда женился на матери. Вот что творит богатство.
        — А мой отец? Он тоже ничего не делал по своей воле?
        — Многие были в этом уверены, пока Леандер не пропал по дороге в церковь. Он тогда всех удивил.  — Антон уставился в потолок, вспоминая давно прошедшие времена.  — Шок был столь велик, что дед получил инфаркт, который его и убил. Мать ушла в монастырь, где вскоре тоже умерла — унижение и обиды свели ее в могилу.  — Он снова помолчал.  — Но и это не все. Сразу после того, как Леандер исчез, твоя бабушка отправилась в Англию, чтобы убедить его вернуться домой и выполнить свой долг. Ее вертолет потерпел крушение в Эгейском море, и Тео потерял единственную женщину, которую любил.
        Зоуи осторожно опустилась на край софы. Ее бабушка…
        — Теперь я понимаю, почему Тео отказывался простить папу,  — произнесла она дрожащими губами.
        Но еще страшнее было то, что ее отец все эти годы винил себя в гибели матери.
        Леандер не нашел сил простить себя.
        — Тео остался один. Он очень горевал,  — продолжал Антон.  — А я стал десятилетним сиротой-мультимиллионером. Меня отправили в интернат, а так называемые доверенные лица счастливо доили «Паллис групп». Мне исполнилось двенадцать лет, когда Тео добился права управлять моим бизнесом. Он взял меня к себе, дал дом и превосходное образование. В двадцать пять лет я получил процветающую компанию.
        — Ты любишь его,  — прошептала Зоуи.
        — Я люблю его,  — тихо подтвердил Антон.  — Тео кажется жестоким и твердолобым, но тогда он был одиноким мужчиной с разбитым сердцем. Ему надо было заботиться о ком-то, а мне надо было, чтобы заботились обо мне.
        — Значит, он тебя усыновил.
        — Он не усыновлял меня, просто воспитывал.
        — И ты ненавидишь… моего отца.
        — Я не испытываю ненависти ни к кому.  — Антон тяжело вздохнул.  — Разве что к журналистам, из-за которых мы оказались в этой ситуации. Хорошо, что они не выяснили причину, по которой Леандер сбежал… Нет, только не обморок!
        Антон подскочил к Зоуи, заметив, что она пошатнулась. Он схватил стакан с бренди и попытался заставить ее выпить, но она только покачала головой.
        — Прошлое повторяется в нас,  — прошептала молодая женщина.  — А ты действительно жаждешь мести.
        — Нет,  — процедил Антон сквозь зубы.  — Я не желаю мести.
        — А чего же ты добиваешься? Ты делал все, чтобы наша свадьба состоялась. Мне следовало бы давно догадаться, что за твоим отношением ко мне что-то кроется. Что-то большее, чем желание угодить прессе. Ты хотел отомстить за унижение, которое испытала твоя мать, бросив у алтаря меня?
        — Сколько раз мне надо повторять, что я не хочу мести и не охочусь за деньгами Тео?  — вздохнул Антон.
        — Столько, сколько ты уговаривал меня выйти за тебя замуж.
        Антон залпом выпил бренди.
        — Завещание Тео не менялось двадцать три года,  — сказал он.  — Леандер всегда был наследником, и его дети тоже — в случае, если Тео переживет сына. И если ты поинтересуешься, откуда мне это известно, я объясню. У меня хранятся все личные бумаги Тео, потому что я единственный человек, которому он доверяет. И я намерен оправдать его доверие. А ты, Зоуи? Ты готова сдержать обещание, данное мне?  — Он взглянул ей в глаза.  — Или ты тоже сбежишь, как твой отец?
        Зоуи стояла, дрожа от злости. Все, что она раньше знала о деде,  — все перевернулось с ног на голову. Антон обрушил на нее правду.
        — Тео сказал, что не хочет нашей свадьбы.  — Каждое слово давалось Зоуи с трудом.
        Антон дотронулся до ее плеча.
        — Он тебя проверял. Тео пытался понять, подведешь ты его или нет. Ему важно знать, что дело всей его жизни окажется в надежных руках. И я спрашиваю еще раз: ты готова облегчить деду последние дни?
        Готова ли она выйти за сына женщины, которую ее отец бросил у алтаря?..
        — Да,  — прошептала Зоуи.  — Пока мой дед не… пока он с нами. Я буду делать все, что ты хочешь, пока весь этот ужас не закончится, а потом я вернусь к своей жизни, и ты не станешь меня останавливать.
        Антон побелел как мел. Зоуи словно повернула выключатель, который погасил огонь. Она не понимала, почему это произошло.
        Антон опустил руку.
        — Справедливо,  — согласился он и развернулся.
        — Справедливо,  — повторила Зоуи, закрепляя сделку, как ей казалось, собственной кровью.
        — Пойду проверю, как там Тео.  — С этими словами, не оборачиваясь и не глядя на нее, Антон ушел.

        Неделю спустя они поженились. Только церемония прошла не в маленькой церкви на Талии, а в доме Тео. Чтобы скрепить союз, был приглашен мировой судья.
        Тео настоял на том, что он сам вручит Зоуи жениху. Дед вложил ее руку в руку Антона и только после этого позволил себе сесть в инвалидное кресло. Он, в отличие от двух основных действующих лиц, с удовлетворением наблюдал за происходящим.
        Когда с формальностями было покончено, они выпили по бокалу шампанского, после чего Тео ретировался к себе в спальню.
        Он выглядел слишком бледным и болезненным в течение этой короткой церемонии, и Зоуи решила повидаться с ним перед отъездом.
        Тео спал, но Зоуи посидела рядом, держа его за руку. Когда Антон зашел за ней, она встала и, наклонившись, поцеловала деда в щеку. Затем, опустив голову, чтобы Антон не заметил слез на ее лице, быстро вышла из комнаты.
        Через час они уже были дома. Все им улыбались и поздравляли, однако она и Антон ощущали себя большими незнакомцами, нежели в тот день, когда он впервые переступил порог ее дома.
        Эту неделю они даже спали в разных комнатах. Антон был все время занят, он много работал. Правда, он прилетал на остров каждый день и ужинал с ней, но затем исчезал в своем кабинете. На следующий день они опять встречались за ужином…
        Зоуи смотрела в открытое окно. Ей нравилось дышать свежим морским воздухом. Было еще рано, но она все равно ушла к себе. Серебристая луна висела над макушками деревьев. Одна из служанок, явно романтическая особа, застелила кровать алым шелковым бельем. Зоуи приняла душ и залезла в постель. Спустя несколько минут она решила надеть ночную рубашку.
        Зоуи покрутилась перед зеркалом, любуясь тем, как шелк подчеркивает изгибы ее тела — от округлых грудей до тонких щиколоток.
        Она выглядела так, как и должна выглядеть невеста, готовая к брачной ночи. Только вот не было жениха, чтобы восхищаться ею.
        «Посмотри на себя,  — грустила она,  — стоишь тут, любуешься луной и страдаешь от любви, в то время как…»
        Тихий звук открывающейся двери заставил ее развернуться. Она словно притянула Антона своими мыслями. Вот он — высокий, смуглый и чертовски соблазнительный.
        — Любуешься на звезды?  — поддразнил ее Антон, подходя ближе.
        Его голос, глубокий и мягкий… Зоуи впитывала его всем телом, словно теплый мед.
        — Скорее загадываю желания, глядя на луну,  — рассмеялась молодая женщина, стараясь, чтобы он не заметил, как быстро бьется ее сердце.  — Ты… ты что-то хотел?
        — А это,  — Антон подошел совсем близко,  — самый глупый вопрос, который невеста может задать жениху в брачную ночь.
        Ее губы нервно раскрылись.
        — А я-то думала, мы… Ведь наш брак — деловое соглашение.
        — Разве?
        Выглядел Антон безумно соблазнительно. Он только что принял душ. На нем был темный хлопковый халат и, как подсказала ей обостренная интуиция, ничего больше.
        Его волосы были еще влажными, и от кожи исходил мучительно-сладкий аромат мыла.
        — Я не согласен,  — прохрипел Антон.
        — Я думала…  — Зоуи замолчала, как только Антон прикоснулся к ней. Кончики его пальцев нежно дотрагивались до ее плеча, с любовью убирая с него локоны, путешествовали дальше — к шее и затылку.
        — Ты думала… что?  — напомнил он.
        — Я…  — Слова иссякли, когда он притянул ее к себе.  — Ты не хотел меня,  — наконец сказала Зоуи.
        — Ты сама выбрала, в какой кровати тебе спать, а я просто уважал твои желания.
        Неужели все так просто? До их разговора в доме Тео Антон не уважал ее желания.
        — А теперь ты решил, что уважил меня?
        Они не могли обойтись без словесной перепалки. Зоуи заметила, что Антону это нравится. Глаза его заблестели, уголки рта чуть растянулись, обнажая тонкую полоску белоснежных зубов.
        — Скажем так, я понял, чего ты хочешь сегодня ночью. Потому что я тоже этого хочу.
        В подтверждение своих слов он снова погладил ее плечо, сбросив тонкую шелковую бретельку и получив доступ к чувственной груди.
        Лицо Зоуи зарделось от удовольствия, которое дарили ей его прикосновения.
        Зоуи подняла подбородок и заглянула в красивые темные глаза мужа.
        — Я скучала по тебе,  — прошептала Зоуи.
        Ее губы нашли его рот, и Антон позволил ей ласкать его.
        — Больше не драться,  — предупредил он хриплым голосом.
        — Не драться,  — согласилась она, за что была вознаграждена неземными ласками.
        Они стояли, целуясь под луной, и не спешили. Было очень приятно забыть обо всем, что держало их на расстоянии несколько дней. А когда пришло время пойти дальше, Антон не понес ее на руках в постель, нет. Он легонько обнял Зоуи за плечи, подвел к кровати и остановился.
        Она больше никогда не будет сопротивляться — это выше ее сил. Антон Паллис — ее любовник, ее муж. И она любит его. Будь она посмелее, сказала бы ему об этом. Но Зоуи решила пока оставить правду при себе.
        Антон нежно целовал ее лицо, ее шею, одновременно избавляясь от второй бретельки и позволяя ночной рубашке соскользнуть на пол. Чуть отстранившись, Зоуи следила за его непослушными пальцами, которые пытались развязать узел халата. И когда его тело было наконец обнажено, она в который раз восхитилась красотой мужа.
        Антон притянул ее к себе, и Зоуи страстно поцеловала его. Ее соски ощущали малейшее прикосновение его мощной груди. Между ними словно пробежал электрический разряд.
        Антон задал ритм, древний, как земля, такой знакомый и такой невероятно интимный. Зоуи подняла голову и улыбнулась. Затем она закрыла глаза, и ее накрыла горячая и сладостная волна страсти.
        Антон не давал ей опуститься на постель, возбуждал поцелуями и нежными прикосновениями горячих ладоней. Он дразнил ее до тех пор, пока не почувствовал, что она на грани. И когда Зоуи застонала, ловко опустил ее на простыню. Зоуи обвила Антона ногами, а ее тонкие пальцы с силой сжали его плечи.
        Она обожала мужа. Обожала его дыхание на своих губах. Как только Зоуи выкрикнула его имя, он заглушил ее крик жарким поцелуем. Еще секунда — и он слился с ней в высшей точке наслаждения.

        На следующее утро Антон вытащил Зоуи из постели.
        — Зачем ты это делаешь?  — возмутилась она, потирая заспанные глаза. Растрепанные волосы и сияющая кожа придавали ей невинный вид.
        — Сюрприз,  — объявил Антон и без всякого снисхождения подхватил жену на руки и отнес в ванную.  — У тебя десять минут, чтобы привести себя в порядок.
        Спустя десять минут Зоуи вышла из ванной комнаты в шортах и топе.
        — Я надеюсь, это хороший сюрприз,  — предупредила она, чуть склонив голову и прищурив глаза.
        Антон ждал ее, развалившись на кровати. Прошлой ночью он не дал ей сомкнуть глаз. Какими бы ни были брачные ночи у других людей, Зоуи подозревала, что ей выпала самая лучшая. И сейчас она была уставшей, обессиленной, да и глаза слегка опухли. Все же она заметила, насколько он хорош в старых обрезанных джинсах и белой футболке.
        Скатившись с кровати, Антон схватил Зоуи за руку и потащил вниз по лестнице.
        — Я не поздоровалась с Тоби!  — пожаловалась она.  — И мне срочно нужна чашка чаю!
        — Потом.  — Он провел ее мимо маленькой столовой в сад, на утреннее солнце.
        Следы сна тут же исчезли.
        — О боже мой!  — выдохнула Зоуи.
        Прямо посреди сада стоял самый лучший подарок, который мог придумать Антон. Ее небесно-голубые глаза заискрились.
        — Но где ты это достал? Как привез сюда? Господи!  — Зоуи побежала босиком по траве, а Антон посмеивался на террасе.
        На газоне стоял телескоп.
        Антон попросил, чтобы завтрак подали на террасу, и откинулся в кресле, наблюдая за тем, как Зоуи прыгает у телескопа, трогая и поворачивая различные рычажки, и объясняет, какой для чего предназначен. Антон не понимал ни слова, но ему было все равно. Главное — его жена счастлива. Зоуи была великолепна. Невероятная смесь утонченной фигурки с золотистыми волосами, детского непринужденного поведения и высокого интеллекта — от этого захватывало дух.
        К тому моменту, когда ночь опустилась на Талию, Антон забеспокоился, не допустил ли он тактическую ошибку. Муж оказался на втором месте — после чертова телескопа. Для мужчины, который во всем занимал лидирующие позиции, это унизительно. Сдавшись, Антон ушел в кабинет, чтобы немного поработать, пока Зоуи изучает малопонятные инструкции и ищет в Интернете информацию о том, как смотреть на звезды.
        Даже Тоби в этот день досталось не очень много внимания.
        — Нас с тобой бросили,  — сказал Антон малышу, который уже мог бодрствовать сорок минут. Тоби слушал его, нахмурив маленькие бровки.  — Нас с тобой вытеснила железная труба с линзами.
        «Бриллианты были бы лучшим выбором»,  — усмехнулся про себя Антон. Но затем решил, что ни один бриллиант не привел бы Зоуи в такой восторг.
        К полуночи Зоуи вспомнила о существовании Антона и почувствовала себя виноватой. Она даже не поблагодарила мужа как следует.
        Зоуи решила последовать совету Антеи и создать романтическую обстановку. Ротанговая мебель была вынесена на траву, в то время как ничего не подозревающий Антон работал в кабинете. Вокруг были расставлены свечи. Зоуи переоделась в самое соблазнительное свое платье: крошечное, сексуальное, из кроваво-красного шелка. Платье напоминало ее вчерашнюю ночную рубашку, только заканчивалось чуть ниже бедер.
        Глаза Антона вспыхнули, когда он увидел жену. Волосы Зоуи были такими же блестящими, как и улыбка на ее устах. Она взяла мужа за руку и отвела на улицу, где уже был накрыт ужин, состоящий, как сказала Антея, из его любимых блюд.
        Зоуи обещала Антону сюрприз после ужина и уверяла, что он ему понравится. Зоуи прочитала ему лекцию о дальней точке Вселенной, которую они могли видеть из собственного сада, и отказывалась замечать, насколько ему скучно. И когда наконец она позволила ему открыть шампанское, Антон почувствовал такое облегчение, что даже засмеялся.
        — Итак,  — сказала Зоуи, толкнув его на софу,  — пришло время преподнести тебе свадебный подарок.
        Антон с удивлением наблюдал, как она отходит к столу и ставит бокал. Его удивление усилилось, когда Зоуи стянула маленькие красные трусики и театрально бросила их на траву.
        Скука тут же исчезла с его лица. Взгляд Антона был прикован к самой прекрасной женщине на свете. Он представлял, что произойдет дальше. Подобные картины посещали его очень часто. Видимо, это интуитивно почувствовала его жена — его упрямая жена. Оседлав Антона, она ощутила его возбуждение. Оно было настолько сильным, что причиняло ему боль.
        — Впечатляет?  — Зоуи подняла одну бровь.  — Я впервые попробовала тебя соблазнить.
        — Еще как! Но, любимая, мы на улице, и нас могут увидеть.
        — Да ты скромник!  — Она изобразила разочарование и, взяв бокал, отпила шампанского.
        Ее глаза горели ярче тех звезд, на которые Антона заставили смотреть.
        Зоуи медленно двигалась, сидя на Антоне, и ощущала, как ее движения дразнят его.
        — Хочешь глоток?  — С бесстрастным выражением она протянула ему бокал.
        Антон взял его и, перекинув через плечо, запустил в кусты.
        — Очень интересный ответ,  — улыбнулась Зоуи.
        — А ты, моя жена, меня дразнишь.
        Она не просто дразнила, она соблазняла. Не отрывая взгляда от его темных глаз, Зоуи опустила руки и начала вытаскивать его рубашку из брюк.
        — Ты хочешь меня раздеть?
        — Безумно,  — кивнула она.
        Антон нетерпеливо скинул мокасины. Зоуи расстегнула его рубашку и провела руками по теплой коже. Прошептав какое-то слово по-гречески, Антон избавился от рубашки и обнял жену. Он потребовал, чтобы она подняла голову. Один поцелуй — и они забылись в чувственных ласках. И только на секунду Зоуи прервалась.
        — Спасибо,  — прошептала она.
        Затем она поднялась и медленно опустилась, позволяя Антону войти в нее. Он закрыл глаза и выдохнул: «Боже мой», и это сделало ее самой счастливой женщиной на свете.


        Глава 12
        Зоуи постепенно забывала о том, что все это временно: бизнес-сделка плюс горячий секс. И она была счастлива. После стольких недель горя с нее словно свалился груз, и она позволила себе окунуться в новую жизнь.
        Спустя четыре недели реальность обрушилась на нее. Тео Канеллис умер — тихо, во сне. Из Афин приехал адвокат, чтобы огласить его последнюю волю. Основной капитал перешел к Зоуи и Тоби. Антон продолжал контролировать работу «Канеллис интраком» — по крайней мере, до тех пор, пока они не разведутся.
        Она оставила Антона разбираться в документах вместе с адвокатом.
        Когда Антон освободился и пошел искать жену, было уже поздно. Он нашел Зоуи в саду. Уютно устроившись на плетеном лежаке, она делала пометки на карте звездного неба, одновременно пытаясь успокоиться.
        Зоуи долго тешила себя надеждой, что если это и произойдет, то не скоро. Однако момент наступил — и теперь она должна подумать о своем будущем и будущем брата — вдали от этого райского острова. Вдали от Антона.
        Зоуи предложили работу в обсерватории Афин. Сообщение пришло неожиданно всего несколько дней назад. Оказалось, что научный руководитель позаботился о ней. Теперь она сможет выплатить долг за обучение и при этом не будет слишком стесненной в деньгах. Тоби и она переберутся в дом деда. Любое решение проще принять, если не надо думать о деньгах. Мелисса может переехать с ними…
        — Не будешь ужинать сегодня?  — Ровный голос вытащил ее из раздумий.
        Вот она, главная причина, по которой ей не хочется уезжать.
        Антон расположился на соседнем лежаке. Они привыкли к тому, что ротанговая мебель стоит теперь в саду. Им нравился их маленький мирок.
        Только сегодня Зоуи не было весело. Она ощущала себя такой несчастной, что ей хотелось плакать. Женщина снова взглянула на ночное небо сквозь пелену накатывающихся слез.
        — За день до смерти Тео спросил меня, ненавижу ли я его,  — поделилась Зоуи.
        Переплетая свои пальцы с ее, он спросил:
        — Что ты ответила?
        — Правду. Сказала, что хотела бы ненавидеть, но каждый раз, глядя на него, видела отца.
        — Ты подарила Тео покой, любовь моя,  — нежно сказал Антон.  — Это хорошо.
        Зоуи с трудом выговорила:
        — Мне… мне он нравился.
        — Да уж. При всей своей раздражительности Тео умел проникнуть в сердце,  — заметил Антон с улыбкой. Но улыбка тут же угасла.  — Тем не менее он — еще один человек, которого ты потеряла.
        Еще один человек, который не был ей безразличен, ушел из ее жизни. И вскоре она потеряет и Антона.
        Зоуи прижала его руку к губам.
        — Мне предложили работу.  — Ее голос звучал трагически.
        — Хорошую?  — спросил он спустя несколько напряженных секунд.
        — Да. Если я соглашусь, то смогу продолжить учебу. Моя жизнь придет в норму… И твоя тоже,  — осторожно добавила она, осознавая, что затрагивает опасную тему.
        — Моя жизнь вполне нормальна и так,  — ответил Антон.  — Мы сможем вместе ездить на работу,  — рассуждал он.  — Я каждый день мотаюсь в Афины.
        — Ты же знаешь, что я не это имела в виду.  — (Антон всегда реагировал на ситуации быстро, и он прекрасно понял, к чему клонит Зоуи.)  — У нас была договоренность,  — выдохнула она.  — И теперь… пришло время поставить точку.
        Антон молчал около минуты. Зоуи задавалась вопросом: слышал ли он вообще, что она сказала? Ей хотелось посмотреть на него, но она не решалась. Слезы одна за другой скатывались по ее нежным щекам.
        Антон встал и засунул руки в карманы джинсов.
        — Не делай этого, Зоуи,  — процедил он.
        — Чего не делать? Не говорить на тему, которую мы оба избегаем? Тео больше нет.  — В горле Зоуи рос комок. Слезы лились градом.
        — Если ты хочешь сказать, что желаешь разорвать наш союз после смерти Тео, то потрудись объяснить это членораздельно. Я ничего не могу понять из-за твоих слез.
        Зоуи вытерла слезы тыльной стороной ладони.
        — Я не понимаю, почему ты злишься. Это же было временное… соглашение.
        — Это не соглашение, а брак!  — набросился на нее Антон.  — Я женился на тебе, а не заключил дурацкую сделку с Тео, или с тобой, или хоть с самим дьяволом. Я женился на тебе, потому что хотел, чтобы ты стала моей женой! Сколько раз я предлагал тебе выйти за меня замуж, пока ты не согласилась?
        — Предлагал? Извини…  — Зоуи вскочила.  — Ты никогда ничего мне не предлагал!  — В ее глазах сверкали молнии.  — Ты все решил сам, а меня просто поставил в известность.
        — Так и есть,  — нахально заявил Антон.  — Иначе мы до сих пор обсуждали бы это. Ты, упертая идиотка, никак не хочешь понять…
        — Как ты посмел назвать меня упертой идиоткой?!  — Зоуи задыхалась от негодования.
        Посмел, потому что разозлился. Должна же Зоуи осознать наконец, что их брак — не фиктивный!
        — Ты грубиян!
        Антон оглядел жену с ног до головы:
        — Не надо прикидываться гордой английской леди. Ты гречанка, и я грек. Ты такая же упрямая и решительная, как я. И ты заставила меня страдать.
        Зоуи округлила глаза:
        — Я никогда не заставляла тебя страдать!
        — И что ты сейчас делаешь? Я люблю тебя,  — бросил он,  — а ты говоришь, что хочешь уйти.
        Шокированная, Зоуи прошептала:
        — Это несправедливо. Между нами нет любви, и ты это прекрасно знаешь!
        Антон рассмеялся:
        — Это ты так считаешь…
        — И ты тоже!  — закричала Зоуи.  — Если ты хочешь, чтобы я и Тоби остались с тобой только из-за какого-то дурацкого обещания Тео, так и скажи! Но не смей называть это любовью!
        Ее голос срывался. Антон схватил ее за плечи. Зоуи утирала льющиеся ручьем слезы, и Антон легонько встряхнул жену.
        — Посмотри на меня!  — прошипел он, потому что ее взгляд был устремлен куда угодно, только не на него. Когда же Зоуи отказалась это сделать, он снова потряс ее.  — Посмотри на меня, Зоуи,  — тихо сказал он.
        Она нехотя подняла на него взгляд.
        — Теперь,  — вздохнул Антон,  — скажи мне, что ты видишь?  — Зоуи попыталась высвободиться, но Антон лишь усилил хватку.  — Ты не сдвинешься с этого места, пока не посмотришь на меня и не скажешь, что ты видишь!
        — Хорошо!  — Зоуи чувствовала себя беспомощной.  — Я вижу мужчину, в которого влюбилась.  — Вот она и призналась.  — Теперь ты… счастлив?
        Зоуи снова попыталась вырваться. Она хотела убежать и спрятаться в каком-нибудь темном уголке, где никто и никогда ее не найдет, но цепкие пальцы Антона остановили ее.
        — Нет.  — Он покачал головой.  — Когда ты смотришь на меня, моя красавица, ты видишь человека, который любит тебя. А когда я смотрю на тебя, то вижу женщину, влюбленную в меня. Подумай об этом.  — Антон сделал ударение на последнем слове.  — Ведь ты таешь под моим взглядом, и тебе это известно. Пойми, я давно испытываю то же самое по отношению к тебе.
        — О, Антон!  — Она обвила руками его шею.  — Мне было так плохо! Я думала, мне придется уйти от тебя…
        — Ты ошиблась.  — Он притянул ее к себе.  — Я не позволю тебе бросить меня.
        — Мне просто необходимо, чтобы ты меня поцеловал,  — попросила молодая женщина.
        Антону никогда не приходилось повторять дважды. Он тихо простонал и покрыл ее губы нежными поцелуями, полными любви.
        Зоуи провела по его волосам.
        — Я люблю тебя. Безумно люблю,  — прошептала она, а затем повторила свое признание по-гречески.  — Теперь твоя очередь — на случай, если я неправильно расслышала.
        И Антон повторил. На греческом, на английском, даже на русском и на дюжине других языков, пока они шли из сада в дом.
        — Ну что, хотите поужинать?  — Антея ждала их на террасе, уперев руки в бока.
        — Позже,  — сказал Антон и, обняв жену, повел ее наверх.
        Антея вздохнула и вернулась в кухню. Экономка улыбалась — ей не надо было гадать по звездам, чтобы узнать, куда эти двое отправились и чем они сейчас будут заниматься.

        — Даже когда мне исполнится сто лет, я буду любить тебя.  — Антон охрип после ночи любви, которая оставила их обоих без сил.
        Зоуи, лежа у него на плече, сонно улыбнулась:
        — Я тебе напомню, когда наступит этот день.
        — Ладно,  — зевнул он.  — Звучит неплохо.
        Это был глупый разговор, но Зоуи наслаждалась им. Она придвинулась к Антону и обвила его ногой.
        — Люблю тебя,  — пробормотала она, закрывая тяжелые веки.
        — Люблю тебя, сердце мое,  — откликнулся он, но Зоуи уже спала.
        notes

        Примечания
        1
        Добрый вечер (греч.). (Примеч. пер.)