Время океана Эль Реми
        Киллиан Кастеллан - самый молодой и талантливый серфер на Гавайях. Этого красавчика мечтает заполучить каждая, но никому не удается удержать его дольше, чем на одну ночь. Алесса Хилл - дикарка. Взбалмошная девчонка, для которой не проблема затеять драку, даже если противник сильнее. Жизнь Лисс полна тайн, раскрыв которые она может потерять все. Их объединяет только серфинг, ведь Киллиан ее преподаватель, а Лисс - его шанс поехать на соревнования. На кону будущее, а значит, придется найти общий язык, несмотря на ураган между ними. Но что, если эта задача кажется невыполнимой?
        Эль Реми
        Время океана
        Пролог
        Даже под водой слышно их восхищенные крики.
        Когда я выплыл и наконец ощутил под ногами землю, я смог полностью встать на ноги. Вода была уже по пояс, и через пару секунд я оказался на поверхности. Я ощущал приятный теплый ветер, который мигом высушил мой влажный торс.
        Неожиданно меня оглушил восторженный вой толпы, которая стояла на берегу и махала мне. Проведя по мокрым волосам рукой, я лишь обаятельно улыбнулся ей в ответ и направился на сушу. Улыбаться нужно для того, чтобы люди не догадались, как трудно на самом деле скользить по узлу большой волны. За собой я тащил свою доску для серфинга, которая и подарила мне эту минуту славы.
        - Это было шикарно!  - взревели друзья.  - Ты просто нагнул эту волну!
        - Ни в какое сравнение с остальными!  - взвизгнули рядом стоящие девушки.
        Я уже шагал по песку мимо целой кучи людей, которые все еще махали мне. Сегодня я действительно выделился. Победы не миновать.
        Я зашел в бунгало для участников соревнования и стал вытираться. Результаты сообщат уже через несколько минут, но я уверен в себе. Мне дали почти высший бал, и это сулит выигрыш.
        - Снова победил, Кастеллан?  - пихнул меня в плечо рядом стоящий участник.  - Тебе не скучно так жить?
        Я только ухмыльнулся, натягивая на себя свободную белую майку.
        - А тебе не скучно постоянно проигрывать?
        Парень одарил меня злобным взглядом, но я только похлопал его по плечу.
        - Расслабься, я же пошутил.
        Едва я натянул на себя джинсовые шорты по колено, в бунгало резко ворвался другой парень. Он был высоким и стройным, с темными взъерошенными волосами и на удивление светлой кожей, которую не касался загар. Широкий прямой нос, острый подбородок и небольшие губы; карие глаза, в которых виднелась искра. Тело было покрыто татуировками, начиная от шеи и заканчивая пальцами рук. А в одном ухе красовался тоннель, который лично я находил диким.
        Это был Саймон.
        - Черт, Киллиан!  - Он подлетел ко мне и, несмотря на мои протесты, крепко обнял.  - Чего ты здесь торчишь? Все тебя ждут!
        Я вопросительно выгнул бровь.
        - Все-таки победил?  - спросил я, хотя уже знал ответ.
        Не ответив, Саймон метнулся к выходу, попутно позвав меня за собой. Я попросил минутку времени и подошел к зеркалу, чтобы привести себя в порядок.
        Я взглянул на свое отражение: достаточно высокий и стройный, больше жилистый, чем тощий,  - спорт не давал мне потерять форму. С русыми, наполовину выгоревшими, гладкими волосами, которые сейчас мокрыми прядями падали на вытянутое лицо. Немного оттопыренные уши, ровный прямой нос, ярко-синие глаза с коричневыми прожилками, обрамленные темными ресницами. У края губ виднелась едва заметная маленькая родинка. Внешность у меня была достаточно холодной, людям я казался отдаленным и высокомерным. Хотя это совсем не так.
        Сай уже потащил меня наружу. Меня должны были наградить и удостоить звания лучшего серфера в южной части Гавайских островов. Снова.
        Я натянул ослепительную улыбку, которая преображала мое лицо и делала его дружелюбнее, и уверенно зашагал к толпе. Теперь я не казался холодным; напротив, люди видели во мне простого счастливого парня, одаренного талантом и красотой, который был искренне рад своей победе.
        Собственно, так и было.
        Мне хотелось лишь расслабиться и отдаться моменту. Ведь уже сегодня ночью мы сможем отпраздновать это на вечеринке.
        Тогда я еще не знал, что всего через пару дней моя жизнь перевернется с ног на голову из-за нее.

* * *
        Держа в руках красный пластиковый стаканчик с алкоголем, я улыбался и смеялся над очередной дурацкой историей, которую рассказывал нам Сай. Он настолько активно жестикулировал, что пару раз едва не выронил сигарету. Обступившие нас девушки с упоением слушали, засматриваясь на моего друга. Он красавчик, спорить нечего. Но редкостный придурок! Хотя, пожалуй, именно за это я его и люблю.
        На меня тоже вешались пару девчонок. Они слушали Саймона, но свои влюбленные взгляды посылали только мне. Я опрокинул стакан и, полностью осушив его, направился к столу, чтобы налить себе еще. Мы были на пляже. Ночное небо, чистое и безоблачное, словно окутанное темно-синей вуалью, усеяли мириады горящих песчинок звезд. В десяти метрах шумели волны океана, оставляя после себя белую теплую пену. У нас горел и трещал большой костер, возле которого танцевали ребята и жарили лепешки со свининой и ананасом. Играла расслабленная музыка, повсюду раздавались веселый щебет голосов и смех.
        Именно за это я и люблю Гавайи. Здесь все счастливые и беззаботные, будто бы переживают из-за проблем намного меньше людей из других мест. Думаю, это из-за того, что мы умеем наслаждаться моментом.
        Когда я наливал себе вайкики - темный ром с соком гуавы, ко мне подошел высокий мужчина. Крепкого телосложения, подкачанный, он был в одних шортах и широкой шляпе. На плечи спадали длинные светлые выгоревшие волосы, похожие на мои и тоже немного влажные. Голубые глаза уставились на меня, а губы растянулись в улыбке.
        - Поздравляю с победой, Киллиан Кастеллан, трехкратный чемпион.  - Он тоже налил себе в стакан немного вайкики.  - Ты у нас типа местного покорителя волн?
        Я пожал плечами, сунув одну руку в карман, а во второй держа стаканчик.
        - Ты же знаешь, что я лет с десяти на доске. К двадцати одному году уж натренировался достаточно.
        Маттиас - а это был именно он,  - кивнул. Я знал его давно. Ему было двадцать пять, и он тоже любил серфинг. Но, в отличие от меня, он делал на этом деньги. Все потому, что он работал куратором спортивного факультета в местном университете культуры и спорта. На эту стажировку мечтали попасть многие спортсмены и искусствоведы: она открывала много дорог как в большой спорт, так и в другие университеты на дальнейшее обучение. Маттиас часто звал меня туда, но я всегда предпочитал спокойствие и безмятежность. Не хочу носиться с неопытными спортсменами.
        - Знаю,  - как-то загадочно протянул он.  - Поэтому я пришел к тебе. Ты профи. Послушай, у меня есть предложение.
        - Нет,  - сразу отрезал я.  - Я не буду работать в «Айленде».
        Маттиас нахмурился.
        - Я не прошу тебя там работать. Я прошу тебя помочь мне кое с чем. В долгу не останусь.
        - Нет,  - снова отказался я и поставил стакан на стол.
        Мне хотелось подцепить девчонку и пойти танцевать: разговоры о работе утомляли.
        Но прежде чем я успел уйти, парень схватил меня за руку и развернул к себе. Я с удивлением встретил его серьезный взгляд. Горящее пламя играло яркими вспышками на его коже, отбрасывая причудливые тени от ресниц и волос, нитями огибавших лицо.
        - Я не шучу. Выслушай меня.
        - Матте,  - сурово произнес я,  - убери руку, иначе я ее сломаю.
        - Просто выслушай. Потом делай что хочешь.
        Я скривил губы и, закатив глаза, тяжело вздохнул. Нехотя сел с ним на ствол пальмы, повалившейся из-за шторма пару лет назад. Сейчас она выполняла роль скамейки.
        Сделав последний глоток, Маттиас Хилл убрал стакан и облизнул пересохшие губы. Неужели правда что-то важное?
        - В этом году на стажировку приезжают не просто студенты. Точнее, двое из них. Это мои племянники, и я очень дорожу ими.
        Он что, хочет заманить на эту гадкую работенку жалостью?
        - Матте, я…
        - Подожди,  - он остановил меня и продолжил:  - это еще не все. Стажировка для них - единственный шанс. Они дети моей сестры.
        - У тебя есть сестра?  - немного удивленно спросил я.
        - Нет. Она умерла два года назад.
        На пляже было тепло, но по моей спине прошелся холодок. Я опешил, вспомнив, что пару лет назад заметил в Маттиасе резкую перемену, из-за чего мы даже поссорились. Я тогда был занят собой и так и не докопался до правды…
        - А…
        - Нам всем было тяжело перенести ее смерть. Она гораздо старше меня, и мы иногда не очень ладили, но я очень ее любил. Она умерла от заражения крови, а до этого несколько дней провела в лихорадке, и дети были с ней.
        Мне стало настолько жутко от того, что я даже не подумал, к чему Маттиас затеял это все.
        - В итоге ее дети остались без матери, а я без сестры. Я как мог помогал их отцу в Сиэтле, но смерть жены его сломала, и я понял, что должен забрать близнецов под свое крыло. Хочу помочь им, дать образование здесь, на острове. Они оба хороши, так что это не проблема.
        Когда Хилл закончил рассказ, я вздохнул с облегчением. Черт знает почему, но я дико напрягся от истории про его сестру. Мне вообще стремно слушать про смерть, тем более если это кто-то близкий или относительно знакомый.
        - И что ты хочешь от меня?  - выдавил я, жалея, что вообще заговорил с ним.
        - Хочу, чтобы ты приглядел за одним из ребят.
        - Почему только за одним?
        - Потому что она занимается спортом.
        У меня дернулся глаз.
        - Она?
        Маттиас кивнул.
        - Они близнецы, девчонка и парень. Она хороша в спорте, он в искусстве. Поэтому он поступает на факультет искусства, а она на спортивный. Я хочу, чтобы ты курировал ее. Она будет в группе лучших, где у каждого персональный куратор. Именно поэтому я выбрал тебя.
        Отлично! Теперь я еще должен возиться с девчонкой? Черта с два!
        - Не-не-не,  - развел я руками.  - Я похож на того, кто готов носится с сопливой девчонкой? Мне надо самому тренироваться, а ты, черт возьми, вешаешь на меня какого-то убитого горем ребенка.
        Матте наклонился и сухо произнес:
        - Лиан, эти ребята потеряли мать. Отец потерял вкус к жизни. Дай мне помочь им. Я хочу пробить им дорогу в будущее, чтобы была хоть какая-то надежда.
        Я замер. Где-то внутри я со злостью заметил, что почти готов согласиться. Нет, брат, очнись! Тебе нужна эта головная боль?
        Я заскрипел зубами.
        - А пацана кто курировать будет?  - спросил я, желая узнать вторую жертву Маттиаса.  - Он же тоже в спецгруппу попадает?
        Парень кивнул.
        - Его курирует Майло.
        Меня прошибло потом. Мой гребаный друг Майло уже собрался курировать искусствоведа и даже словом не обмолвился?! Вот сукин сын! Они будто специально все разом решили досадить мне.
        Я тяжело сглотнул, пытаясь смочить сухое горло.
        - Значит, способная девчонка…  - пробормотал я, пытаясь все расставить по полочкам.  - И она, говоришь, мне в тягость не будет…
        Матте тихо прыснул в кулак. Над чем он смеется?
        - Что?  - злобно гаркнул я.
        - Я не говорил, что с ней не будет проблем.
        Я резко вскочил на ноги и рявкнул:
        - Так с ней еще и проблемы?!
        Хилл тоже поднялся.
        - Не кипятись, Кастеллан.  - Он хлопнул меня по плечу. В тысячный раз за сегодня. Оно у меня скоро отвалится.  - Я же сказал: в долгу не останусь.
        - Что ты можешь мне дать?  - с сомнением выдохнул я, желая поскорее отделаться от него.
        - Я хочу своей племяннице лучшего куратора на острове, профессионального серфингиста, то есть тебя. И не поскуплюсь на награду.
        - Ну?
        - Кроме пособия, которое тебе будут платить в «Айленде» и которое я удвою, тебе дадут возможность выступить на международных соревнованиях по серфингу. Без толчка ты будешь лезть в эту гору еще несколько лет. А я сделаю так, что ты сможешь поучаствовать уже в этом году. Ты сам прекрасно знаешь, что может дать тебе победа.
        И я знал. Не только кучу денег и славу, но и шанс создать собственный спортивный бренд. При условии, что ты представишь свой проект.
        Я, мать его, пускал слюни на эту возможность с четырнадцати лет. Стать лучшим серфером в мире. От одной этой мысли у меня встают волоски на теле. И не только волоски.
        Я сощурился и поджал губы. Хорошая плата просто за то, чтобы возиться с мелкой девчонкой. Я точно не знал, сколько ей лет, но предполагал, что в районе шестнадцати, не больше.
        - Согласен.
        Мы с Матте пожали руки, глядя друг на друга в упор.
        - Завтра в полдень двигай к «Айленду». Там я передам тебе ее.
        Я кивнул и двинулся прочь от Хилла. Теперь мне захотелось напиться, станцевать и переспать с кем-нибудь. Например, с той симпатичной брюнеткой, которая плясала в аппетитном красном купальнике.
        Маттиас удалялся, и я крикнул ему вслед:
        - Эй, Хилл!
        Он обернулся.
        - А она хоть горячая?
        Я довольно рассмеялся, встретив злой взгляд Матте.
        - Только попробуй ее трахнуть!
        На меня накинулся Саймон, который был уже навеселе. Он был без майки, в одних шортах. Наверняка ее стянула какая-нибудь девчонка.
        - Кого тебе сказали трахнуть?  - поинтересовался он.
        - Стаймест,  - вздохнул я, глядя на друга,  - от тебя прет как от быка.
        Сай только затянулся сигаретой.
        - О чем болтал с Хиллом? Он снова пытался затащить тебя в кураторы?
        Друг отпил из стакана. Я потер глаза.
        - И затащил.
        Стаймест поперхнулся ромом.
        Глава 1. Дикая
        - Эй! Псс, вставай.
        Кто-то усердно толкал меня в плечо, но я только сонно попытался отмахнуться, мечтая попасть ему в глаз.
        - Твое похмельное кунг-фу не очень-то впечатляет, Каст.
        Я недовольно приоткрыл один глаз. На меня сверху вниз с усмешкой смотрел Сай.
        - Ну чего тебе?  - сквозь зубы процедил я, поднимаясь с кровати.
        Голова сразу закружилась. Неужели меня еще не отпустило после вчерашнего? Я осмотрелся. Мы находились в квартире девчонки, с которой я переспал сегодня. Кстати, ее даже не было рядом со мной на кровати. Я лежал один, под тонкой простыней. И под ней, я ясно чувствовал, что был голый. Комната скромная, светлая. У кровати стоял Саймон в майке и шортах, все еще рассматривая меня.
        - Знаешь, почему твоей подружки сейчас нет?
        Я вопросительно выгнул бровь.
        - Она увидела, какой ты стремный с утра, и убежала.
        Саймон рассмеялся, а я кинул в него подушкой. С трудом встав с постели, я нашел свои вещи и надел их. В своем отражении в зеркале не увидел ничего необычного. Не понимаю, чего Стаймест до меня докопался. Я попытался пригладить светлые волосы, похлопал себя по щекам и обернулся к другу. Стоило признать, он выглядел получше моего. Волосы аккуратно уложены, свежий вид, озорные карие глаза светились.
        - Ты хоть знаешь, который час?
        Я помотал головой. За спиной послышался шум - видимо, хозяйка квартиры готовила мне завтрак. Как она додумалась впустить сюда этого балбеса - Саймона?
        - Чемпионы могут спать сколько хотят,  - гордо ответил я и упер руки в бока.
        Приятное воспоминание о вчерашней легкой победе подняло мне настроение. Но Саймон не оценил моих слов. Он сложил руки на груди и тяжело вздохнул.
        - Ты дебил. Сейчас половина первого.
        Я только скривил губы. Ну и что?
        Вдруг меня как ледяной водой окатило. Я сорвался с места, широко раскрыв глаза, и пулей вылетел из квартиры, даже не обернувшись на вопрос появившейся в дверях девушки, которая приютила меня на эту ночь. За мной следом побежал Стаймест, огибая те же повороты, что и я.
        - А, вспомнил-таки!
        - Я должен был в полдень стоять у сраного университета!  - рявкнул я.  - Чего ты молчал?!
        - Прости, самый ответственный парень в мире,  - снисходительно пожал он плечами.
        Мы выскочили на улицу, и я стремительно зашагал по тротуару. Моей машины не было - когда я пью, всегда оставляю ее на парковке. Разбиться пьяным за рулем - это не моя заветная мечта.
        Кстати, если я сейчас не потороплюсь, то мечта всей моей жизни так и не исполнится.
        В голове всплыл вчерашний вечер. Мне под руку подвернулся замечательный шанс сделать то, о чем я так долго мечтал. И пусть Маттиас Хилл порой кажется хитрым засранцем, он прав: с помощью университета «Айленд» я смогу добиться намеченной цели намного быстрее. Какой смысл впахивать, чтобы добраться до международных соревнований, если уважаемое заведение может представить меня от своего имени как блистательного серфера? Да, придется немного понянчиться с какой-то непутевой девчонкой (которая, не дай бог, окажется похожей на своего дядю Матте), но результат будет стоить затраченных сил. Тем более мое триумфальное возвращение в дурацкий университет окупится сполна, если Хилл не наврал и я получу двойную плату.
        Мы договорились встретиться в двенадцать. Сейчас уже без двадцати пяти час.
        Заметив за спиной преследующего меня Саймона, я обернулся и окликнул его:
        - Сай!
        - Чего?
        - А тебе-то откуда знать, во сколько я должен быть на встрече?
        Друг нахмурился.
        - Ты вчера напился и хвастался всему пляжу, что будешь курировать кого-то, а потом победишь на соревнованиях и станешь самым крутым серфером. Клянусь богом, я видел твой павлиний хвост. Он даже залез мне в стакан с бронксом!
        Я закатил глаза. Тупые шутки Саймона не очень меня веселили.
        Мы оказались уже на территории университета, на поляне у заднего выхода. Это было большое здание с обширной зеленой территорией, по которой бродили студенты.
        - Да-да, понятно,  - отмахнулся я от него и ускорил шаг.  - Ты можешь шутить, но когда меня нарекут лучшим серфером на планете…
        Я резко остановился, и Саймон врезался мне в спину. Навстречу злобно шел Маттиас, казалось бы, закипая то ли от палящего солнца, то ли от бешенства. Он завязал светлые волосы в хвост, на голове была бейсболка козырьком назад. Одет он был в свободную белую футболку и джинсы - все кураторы в этом университете ходили так, как им вздумается, единого стиля не было. Ведь они не преподаватели, а гораздо круче.
        - Ну, удачи,  - шепнул мне Сай и тихо исчез.
        Отличный друг! Я встал как можно ровнее, готовясь принять удар. Маттиас ловко соскочил с крыльца и сделал рывок в мою сторону. Схватив меня за шиворот, он прошипел:
        - Гребаные полчаса!
        - Ослабь хватку, братишка.  - Я легонько оттолкнул его.  - Ты же знаешь, что я пил вчера. Будь проще.
        Хилл отступил от меня и скривил губы. Да ладно! Не такой уж я и безответственный. Я же просто серфер. Я не учитель, не куратор и вообще все деньги получаю только от соревнований. Мне плевать на время и все в этом духе.
        - Хорошо, что хоть пришел,  - вздохнул он и сжал пальцы на переносице.  - Я уже подумал о худшем.
        - Ты так волнуешься за нее?  - спросил я, имея в виду его племянницу.  - Боишься, что-то случится, если я не пригляжу за ней?
        Матте замер. Он посмотрел на меня, и на губах появилась насмешливая улыбка.
        - Что-то случится?
        - Да. Например, ее будут обижать, и все такое.
        - Ты серьезно? Это последнее, о чем я волнуюсь.
        И он указал пальцем в сторону. Я проследил за его взглядом и онемел.
        В этот момент я впервые увидел ее.
        Я застал ту лучшую секунду, когда невысокая девчонка, замахнувшись ногой, ударила парню в живот и опрокинула его на спину. Он выкрикивал в ее адрес проклятия, а стоящие вокруг хлопали в ладоши. Я удивленно смотрел на этот балаган, не понимая, что происходит и почему никто не останавливает эту чокнутую.
        - Что за хрень?  - выдавил я.
        - Моя племянница,  - с ноткой гордости заявил Матте.  - Правда она огонь?
        Я посмотрел на него как на умалишенного. Мелкая девчонка завалилась в наш университет и ударила какого-то парня, а персонал и в ус не дует? Я, закатив глаза, стремительно направился в эпицентр этой заварушки. Только увидев меня, небольшая толпа зрителей стала перешептываться и поглядывать в мою сторону. Ну точно - Киллиан Кастеллан, вчерашний победитель собственной персоной. Я вовсе не знаменитость. Все просто были удивлены, что я на территории «Айленда» - места, которое я обхожу на километр.
        Игнорируя их внимание, я вцепился в локоть девчонки и оттащил ее от парня, грубо дернув на себя. Она оступилась и чуть не упала, случайно прижавшись к моей груди. Девушка уставилась на меня, осмотрела с ног до головы, и на секунду мне даже показалось, что она очаровательна. Но ее реакция оказалась мгновенной: она дернулась, толкнув меня, и отскочила прочь.
        - Эй, ты что делаешь?!  - рявкнула она.
        - А тебя не учили, что с незнакомцами нельзя не только разговаривать, но и бить тоже?
        - Что? Тебе жить надоело? Или ты его дружок?  - Девушка указала на пострадавшего парня.
        Я даже не успел рассмеяться от ее глупой агрессивной реакции, как она подлетела ко мне и бросила грозный взгляд.
        - Ты кто вообще такой?  - спросила она, и в голосе прозвучала какая-то неуверенность.
        - Твой новый куратор,  - сообщил из ниоткуда появившийся Маттиас.  - Тот, которого ты так сильно хотела. Познакомься.
        Реакция девушки была неописуемой. Недовольная гримаса на ее лице буквально за секунду сменилась потрясением: она вытаращила глаза, удивленно раскрыв рот.
        Да, малышка, сегодня явно не твой день.
        - Куратор?..  - только и выдавила она.
        - Да. Знакомься - Киллиан Кастеллан, наша звезда серфинга. Будь с ним повежливее, ладно?
        Наконец я осмотрел ее. Невысокая, относительно тощее телосложение. Хотя это придает ей ловкости, так что можно даже назвать плюсом. Светлая кожа (в Сиэтле, очевидно, не так солнечно, как здесь), слегка заостренный подбородок и вздернутый нос. Большие глаза цвета золотого солнца, лопоухая, обстриженные выше плеча взъерошенные светлые волосы. Она была похожа на нечто странное и забавное, и явно такое, от чего будут проблемы.
        Довольно милая. Если говорить о ребенке.
        - Сколько ей?
        - Восемнадцать,  - ответила она.
        Я чуть не поперхнулся. Окей, она уже не ребенок, всего на три года младше меня. Девчонка сразу преобразилась в моих глазах: теперь я заметил, что у нее довольно тонкая талия, полные губы и красивая шея. И от нее приятно пахло.
        Мне стало даже стыдно за себя. Я будущий куратор этой девушки, а уже выискиваю в ней что-то красивое и соблазнительное. Я - озабоченный.
        - Алесса Хилл,  - представилась она мне.
        Я молча протянул руку, но вместо рукопожатия она дала мне пять.
        - Итак, Лисс - произнес Маттиас,  - Киллиан - твой куратор. Он будет помогать тебе, контролировать твои тренировки и режим дня. С любыми проблемами обращайся к нему, он за тебя отвечает.  - Немного помедлив, Хилл добавил:  - И не собачься с ним. Он не только старше и опытнее тебя, но и просто находка. Без него тебе будет туго, поверь. Он лучший серфер здесь, у этого парня есть чему поучиться.
        Мы с Алессой переглянулись. Мне очень не понравилось вот это «с любыми проблемами обращайся к нему, он за тебя отвечает». Я будто подписал смертный приговор.
        - Ладно, мне нужно разобраться с бумагами и вашими документами, поэтому я ухожу. А вы познакомьтесь и все такое.
        Он похлопал меня по плечу и, развернувшись, направился в университет. Я неловко потер шею, опустив взгляд на Алессу. Это будет, наверное, мой первый опыт, когда я обхаживаю девушку, не имея цели с ней переспать. Пусть она и младше меня на три года, но кажется, что на все пять. Будто она совсем еще малышка.
        - Насчет того парня…  - тихо и недовольно сказала девушка.  - Он высмеивал меня. Сказал, я слишком мелкая, чтобы хоть чего-то добиться на спортивном факультете. Я что, должна была молчать и ничего не делать?
        И она подняла на меня глаза. Удивительно, бывают глаза цвета солнца?
        - Не оправдывайся,  - отмахнулся я, зашагав в сторону выхода.  - Ударила - значит, так надо было. Идем.
        Она последовала за мной.
        - Куда мы?
        - На пляж. Хочу посмотреть, на что ты способна. Ты в купальнике?
        Она растерянно помотала головой. Я осмотрел, во что она одета. Короткие джинсовые шорты и клетчатая рубашка, завязанная на животе. На ногах кроссовки.
        - Впредь всегда надевай его, даже вместо нижнего белья,  - сказал я.  - Доску мы тебе отыщем.
        Алесса немного задумалась. Я заметил в ее взгляде что-то вроде… восхищения? Она восхищалась мной? Вспомнились слова Матте: «Тот, которого ты так хотела». Видимо, она сама просила, чтобы ее курировал именно я.
        - Мы с братом живем в Сиэтле. Я уличная девчонка, поэтому, как выражается папа, «понабралась всякого». Наверное, он имеет в виду мой характер и повадки. Говорит, что я слишком дикая…  - Здесь я мысленно согласился с ее отцом.  - Всегда мечтала попасть сюда на стажировку.
        - Я разве просил рассказывать о себе?  - отстраненно вздохнул я, сделав вид, что мне скучно.
        Она пожала плечами.
        - Я к тому, что… Я даже не надеялась, что окажусь в группе А.
        Наш университет «Айленд» и правда считается известным. В нем всего два факультета - культурный, где учатся художники, музыканты, танцоры. И спортивный - волейболисты, баскетболисты, серферы. Здесь хорошо обучают, умело раскрывая таланты. Всего в университете два потока - А и Б. Группа А - продвинутая, куда входит не более десяти человек с факультета, каждому из которых дается свой куратор на выбор. Группа Б - стандартный поток, где куратор занимается всей группой, а не отдельно с каждым.
        Еще студенты с культурного и спортивного факультетов постоянно воюют между собой. Я знаю это, потому что сам учился в продвинутой группе «Айленда». Мы терпеть не могли студентов с культурного, а они, в свою очередь, называли нас «необразованными качками».
        - И я слышала о тебе…  - смущенно добавила она.  - Правда, не знала, как ты выглядишь. Но среди многих ты - знаменитость.
        Конечно, ведь она мечтает стать профессиональным серфером, а я - трехкратный победитель гавайских соревнований.
        - Знаю, я прекрасен.  - Я уверенно вздернул подбородок.  - Ладно, попытаемся разобраться.

* * *
        Мы перекусили вместе, после того как раздобыли доску для Алессы, а потом отправились на первую пробную тренировку. Мы оказались на облитом закатными лучами пляже совсем одни. Вокруг остался лишь шум прибрежных волн и покачивающихся на ветру пальм. Хороший день, чтобы покататься. Я остановился, она встала рядом со мной.
        - Послушай, мне особо нет дела до твоего прошлого. И до твоего мнения тоже. Я не хочу проблем с тобой. Просто договоримся.  - Я повернулся и опустил взгляд, чтобы видеть ее глаза.
        Она кивнула и тоже посмотрела на меня.
        - Ты делаешь то, что говорю я. И слушаешься меня. Не делай глупостей, чтобы мне не пришлось спасать твой тощий зад, иначе я откажусь курировать тебя,  - отрезал я.
        Она немного нахмурилась, и я пояснил:
        - Все-таки я старше, и мне не хочется возиться с ребенком.
        - Только на три года.
        - Что, прости?  - переспросил я.
        - Ты старше меня всего лишь на три года.
        Ветер развевал ее короткие светлые волосы, которые еще не успели выгореть. В золотых глазах отражался блеск солнечных лучей. Я невольно представил ее загорелой, в синем бикини, с доской и браслетом на щиколотке - типичной жительницей Гавайев. Странно, что этот образ пришел мне на ум, но он мне понравился. Я попытался отмахнуться от ее дерзкой улыбки в своей голове и сохранить недовольный вид. В реальности девушка была бледновата и вовсе не улыбалась.
        - На целых три года.
        Она ухмыльнулась.
        - Окей, папуля.
        - Ты уже действуешь мне на нервы. Вставай на чертову доску и показывай, что можешь. Иначе силой заставлю.
        Я недовольно сощурил глаза. Обычно я не такой зануда, но решил, ей нужно показать, кто здесь главный, чтобы она сразу это уяснила. Нужно быть пожестче - по Алессе видно, что она шкодливая девчонка.
        Она взяла белую доску для серфинга, которую я ей протянул. Затем Алесса начала пристегивать к ноге ремень, который обычно обматывают вокруг щиколотки. Он соединяет веревку с доской, чтобы та никуда не уплыла (и чтобы сам серфингист не утонул). Девушка несколько минут пыталась управиться со снаряжением, пока я не зарычал от злости и не присел на корточки, склонившись к ее ноге.
        Мои длинные пальцы скользнули вдоль ее голени, остановившись на тонкой щиколотке, к которой прилипли крупицы песка. Я стал нервно затягивать ремешок, пока Хилл просто смотрела на меня, опустив взгляд.
        - Ты красивый,  - вдруг произнесла она.
        Похоже, она рассматривала меня. Отчего-то я сильно удивился и даже опешил, хотя слышал такое часто. Неужели эта девчонка всегда говорит, что думает?
        - Еще бы,  - немного помедлив, ответил я.  - Готово.
        Я выпрямился и встретился с ее большими глазами цвета солнца. Мои же оставались холодными синими.
        - Иди. Сейчас как раз вечерний ветер разгоняет волны. Хочу посмотреть, на что ты способна.
        Алесса только кивнула, зашагав к теплой воде - светло-голубой, даже слегка мраморной. Прозрачная и блестящая, вода манила своей красотой и приятным шумом волн, сливающимся со звуком качающихся пальм. Я встал ближе, так, что она касалась моих босых ног. Шлепанцы я скинул еще пару метров назад.
        Я наблюдал за тем, как Алесса входит в воду все дальше и дальше. Оказавшись там по колено, она забралась на доску и поплыла вглубь. Я уже уловил едва поднимающуюся волну, и девушка тоже ее заметила. Затем встала на ноги, чуть присев, и заскользила.
        Я выявил как минимум две ошибки.
        Спустя минуту Хилл уже летела вдоль волны, ее едва ли не закрывал белый пенный гребень.
        Мое сердце резко дернулось. Я увидел, как нога соскользнула с доски, и волна поглотила Алессу.
        Мне ли не знать, что это за дерьмо. Вода заполняет легкие, тебя закручивает в вихре, и ты вырубаешься, едва оставшись живым. Чем больше волна - чем жестче крутит.
        Не думая, я ринулся вперед. Нырнув, сразу поплыл вглубь, пытаясь найти бездыханное тело. И я заметил его сквозь прозрачную чистую воду. Доска уже потянулась на поверхность, выплывая, а под водой она волочила за веревку Алессу, которая давно уже вырубилась. На самом деле, опытные серфингисты не вырубаются, если их закрутит в волне. Но, очевидно, Алесса не входит в их число. Счастье вообще то, что она хотя бы способна плавать.
        Ну и хрень! Единственной причиной, по которой я в ту же секунду не стал махать руками и орать: «И это лучшая студентка?!», стал мой страх, что девушка может умереть.
        Под водой я подхватил ее тело и выплыл вместе с ней на поверхность. Зацепившись за доску, я положил на нее Алессу и направился к берегу. По пути расстегнул дурацкий ремешок с ее щиколотки.
        Когда волны подхватили нас и выбросили на сушу, я оттащил Хилл на песок и положил на спину. Ее глаза были закрыты, она не дышала.
        Мне придется это сделать.
        Я наклонился, приоткрыв ее губы, и прикоснулся к ним своими. Вдохнул воздуха в ее легкие и начал делать массаж сердца, надавливая на грудную клетку. Я занимался подобным кучу раз.
        Через полминуты Алесса резко открыла глаза, захрипела и выплюнула воду. Закашлявшись, все еще давясь водой из легких, она пыталась прийти в себя.
        Неожиданно Хилл подскочила и села. В этот момент ее колено дернулось и с силой влетело мне между ног.
        У меня даже выступили слезы.
        Она выругалась сиплым голосом, прижав руки к груди, а я сжался и завыл.
        - Черт,  - выдавила она,  - в груди все горит… Я думала, мне крышка!
        Алесса глубоко вздохнула и только сейчас заметила меня.
        - Что с тобой?
        Я поднял голову, пытаясь посмотреть на девушку, но в глазах потемнело от боли.
        - Гребаная стерва,  - тихо прошипел я.  - За что?.. Что же я тебе сделал?..
        Хилл удивилась. Она подошла ко мне, присев рядом, и погладила по спине.
        - Что такое, Киллиан? У тебя что-то болит?
        Наконец я пришел в себя. Сев на песке ровно, я убрал мокрые русые пряди со лба и устало вздохнул.
        - Ну ты и дикая.
        - А?..
        - Завалилась сюда. Накинулась днем на какого-то парня. Неправильно встала на доску, а потом еще чуть не утонула и врезала мне туда, куда не надо.
        Хилл на секунду замерла, слушая меня. Но потом у нее вырвался смешок, а в следующую секунду она уже вовсю хохотала. Я искренне не понимал, что смешного в том, что я чуть не стал недомужчиной.
        - Прости, я же не специально!  - Она похлопала меня по спине.
        Я встал на ноги, подхватив доску, и строго взглянул на девушку.
        - С тобой будет куча проблем. К тому же из тебя дерьмовый серфингист. Что мне с этим всем делать?
        Алесса тоже подскочила, оказавшись рядом и довольно улыбнувшись.
        - Учить меня. Ты же теперь мой куратор.  - Она обежала меня кругом, приобняв с одной стороны, и подняла голову, все еще рассматривая.  - Самый крутой.
        Почему-то ее слова заставили меня улыбнуться. Хилл побежала вперед, прыгая на песке и напевая какую-то мелодию. Мокрые светлые волосы растрепались на вечернем ветру, влажная рубашка облепила ее стройное тело, а из-под джинсовых шорт выглядывала лента черного белья.
        Алесса оказалась беспечной, доброй, но совершенно чокнутой девчонкой, которой, похоже, я нравился и которая решительно хотела научиться серфингу.
        В этот момент я ощутил прилив удовольствия. Мне захотелось запечатлеть этот момент. И образ довольной прыгающей в закатных лучах Хилл, в мокрой одежде и с розовыми щеками, понравился мне больше того образа в купальнике, который я представил себе сегодня.
        - Окей, я попробую разобраться с тобой. Чокнутая.
        Последнее слово я произнес тихо, поэтому она не услышала. Но главное, что я решил: буду курировать эту девчонку. Хотя моему покою и придет конец.
        Глава 2. Беда не приходит одна
        Да, я давно этого не делал. Но мой долг звал меня - и я поддался влечению.
        Хотя нет, не влечению. Потому что в университет меня вообще не влекло. Я сторонился этого места. Да, «Айленд» был большим и красивым, сюда пытались пробиться многие студенты. Но мне все равно не нравилось здесь. Для меня это была лишь кучка подростков, которые тешат себя надеждами о светлом будущем и воюют друг с другом.
        Я даже не хотел сегодня идти сюда на работу. Окей, я теперь куратор. Но, может, они там и без меня справятся?
        К сожалению, позвонил Маттиас и вправил мне мозги.
        Сам университет находился в восточной части Гавайских островов. В нем было много корпусов, все достаточно просторные и красивые. Сделанные из чистого светлого камня высокие здания выделялись среди других построек средних размеров. Все корпуса были связаны между собой узкой тропинкой, вокруг которой зеленел газон и пошатывались на ветру пальмы. Обычно в зданиях не было дверей - только широкие ворота. Их створки запирались лишь на ночь или в плохую погоду.
        Во время ланча и на больших переменах на газоне валялись студенты. Спортсмены выкраивали время, чтобы погонять мяч, а искусствоведы - порисовать или поиграть на музыкальных инструментах. Корпуса делились на несколько учебных, два преподавательских: спортивный и искусствоведческий, несколько клубных, где студенты выполняли свои проекты, и еще кафетерий.
        «Айленд» хорошо спонсировался, и все средства тратились на развитие учебного заведения, это было видно. Тут действительно было красиво и уютно.
        Но только не мне. Как я уже сказал, меня звал долг. Я не хотел, но все равно потащился.
        Мне нужна была Алесса.
        На прошлой неделе я оценил ее способности в спорте: достаточно средние. После уикенда я наконец соизволил посетить университет, чтобы найти ее и составить план тренировок. Я же ее куратор. Знаете, это как учитель, но не скованный бесполезной субординацией и сексуальный.
        Ну, по крайней мере, мне нравилось так думать.
        Я остановился напротив входа в университет. На мне была свободная белая майка, джинсовые шорты, бейсболка козырьком назад и солнцезащитные очки. Рассматривая студентов, я заметил, как за большое поле «дерутся» спортсмены и музыканты. Очевидно, первые хотели разогреться на нем, а вторые - поиграть.
        - Мы первые его заняли, тупые качки,  - фыркнула какая-то девица.
        - Двигайте отсюда, снобы,  - гаркнул на нее парень.
        Я лишь вздохнул. Да, снова эта атмосфера. Абсолютно та же была, когда я учился тут.
        Направившись внутрь, я стал бродить по коридорам, вдоль которых тянулись студенческие шкафчики. На улице припекало, пахло зеленью и солью океана. Но внутри университета было прохладно и приятно, отчего я расслабился и смог немного перевести дух. Честно говоря, я уже забыл, где находится корпус для спортивной группы А, в которой учится Алесса.
        Поэтому решил у кого-нибудь спросить.
        Побродив еще немного по коридорам, я наткнулся на парня. Он развалился на скамье, прислонившись головой и спиной к стене, и тихо сопел. На взъерошенных светлых волосах сидела кепка, глаза закрывали темные очки.
        Очевидно, он либо был обдолбан, либо с похмелья, но я все равно решил докопаться до него. Тем более что он вызывал во мне чувство, будто мы знакомы. Его лицо что-то разворошило в моей памяти, и, недолго думая, я подошел к нему.
        Ткнув его рукой в плечо, я произнес:
        - Эй, пацан, подъем!
        Он отпихнул от себя руку.
        - Исчезни.
        - Я сказал тебе встать!  - рыкнул я и тряхнул парня за плечо. Стянул с него очки, чтобы попытаться припугнуть его грозным взглядом.
        Он дернулся; по хмурым бровям я понял, что моя жертва злится. Но, окинув меня оценивающим, хоть и злым, взглядом, он все же соизволил поднять голову. Наверное, понял, что я куратор, заметив висевшую у меня на груди карточку с пропуском. Точно, я угадал, он пил. Белки были воспаленные, глаза уставшие. Они имели необычный оттенок теплого солнца. Странный цвет.
        - Говори,  - лениво протянул он и снова откинулся назад, опершись на стену.
        - Где корпус спортивного спецкласса?  - сразу перешел я к делу.
        Юноша выгнул бровь.
        - Похоже, что я учусь на спортивном факультете?  - язвительно спросил он и вытянул руки.
        Да, мышцами там особо не похвастаешься. Но он был стройный, по-мужски стройный, с худыми руками и длинными пальцами. Я бы сказал, что он пианист или художник.
        Но играть с ним было не весело. Меня ждало что-то более веселое - я собирался поиздеваться над Хилл.
        - Окей, скажи мне, кого конкретно ищешь. Может, так помогу.
        - Алесса Хилл, новая студентка. В классе А.
        Парень как-то странно сощурился и снова осмотрел меня. Даже оживился.
        - А что тебе от нее надо?
        О, значит, он знаком с ней. Я закатил глаза и тяжело вздохнул.
        - Послушай, дитя искусства, мне не нравятся твои вопросы. Ты ей кто, чтобы меня допрашивать? Говори, где ее искать, а то зубов не досчитаешься.
        Естественно, я бы не стал его бить, но запугать определенно следовало. Паренек поджал губы и ухмыльнулся. Он точно не был испуган.
        - Я ее парень.
        Гаденыш!
        Он был бледный и светловолосый, выглядел точно неместным. Но имел смелость со мной пререкаться. Почему-то внутри загорелось резкое противоречие: ну не может Алесса встречаться с этим засранцем.
        Или может?
        - Поздравляю,  - через силу выдавил я.  - Ну, а я ее куратор, и именно от меня, а не от тебя, зависит ее будущее. Говорить будешь или нет?
        Мои слова повисли в воздухе. Юноша застыл, вытаращившись на меня. Его лицо сменило несколько оттенков - от белого до серого, потом он едва не позеленел. Подорвавшись со скамьи, он хотел было что-то сказать, выпучив глаза, но я его перебил:
        - Какой корпус? Быстро!
        - Восьмой… Подожди!
        Я уже резко развернулся и зашагал на улицу, чтобы пройти по дорожке из горячего камня и добраться до восьмого корпуса. Сегодня днем должны быть отличные волны, я хотел успеть объездить их с Алессой. Начало лета на Гавайях сулило восхитительные будни для серфинга. Потому я торопился, а этот парень уже начинал меня бесить.
        - Подожди!  - не унимался он, преследуя меня.
        Он выглядел каким-то взволнованным, пытаясь догнать меня. Его усталость как рукой сняло.
        Довольно быстро я достиг нужного корпуса и ввалился, открыв дверь. Он находился на отшибе территории, вдали от остальных зданий. Это было помещение всего с одной комнатой, не считая туалет и склад. В просторном корпусе вдоль стены тянулись большие окна, давая проникать свету внутрь. В начале стояли несколько парт и стульев, учительский стол и небольшая белая доска с маркерами. В конце помещения были черные диванчики и столик. Рядом холодильник, где хранили не еду, как могло показаться, а лед и медикаменты. Редко встретишь полностью здорового спортсмена - у них вечно что-то да отшиблено. Там же висела доска, на которой закрепляли всякие записки и листы с расписанием.
        Довольно неплохие хоромы для «спецстудентов», каким я тоже раньше был.
        Я застал нескольких учеников. Парочка стояла и щебетала о чем-то у доски, даже не заметив меня. А на парте сидела сама Алесса, разглядывая свои руки на свету. Она вытянула их вперед, осматривая, как лучики прыгают по ее пальцам и переливаются на ногтях с прозрачным лаком. Светлые волосы она убрала ободком с лица, которое было на редкость спокойным. На ней были простая футболка и шорты. На шее сзади я заметил узелок от завязок бикини и обрадовался - это ведь я сказал ей пару дней назад, чтобы везде носила купальник.
        Алесса сразу обратила внимание на хлопок двери, дернувшись и посмотрев в мою сторону. Я встретил взгляд ее золотых глаз.
        - Киллиан?..  - немного удивленно спросила она.
        - Доброе утро,  - махнул я рукой.  - Знаешь, я…
        Я не успел договорить - она заметила паренька за моей спиной, что увязался следом.
        - Марио?  - обратилась она к нему.
        Я обернулся, окинув его взглядом. Он сначала неловко глянул на Хилл, потом поднял глаза на меня. Они блестели жидким золотом на солнце, как у Алессы.
        - Прости, я немного напортачил,  - наконец протараторил он и метнулся к девушке.  - Нагрубил твоему куратору. Дерьмово вышло…
        Она только улыбнулась на его слова, закинув руку ему на плечо и мотая свисающими с парты ногами. Такая беспечная иногда, как ребенок.
        - Не волнуйся, он ничего тебе не сделает.
        Я грозно смерил ее взглядом.
        - Это почему же? Я твой куратор, так что могу сделать с тобой все что угодно.
        - Все-все?  - лукаво переспросила она.
        Я ухмыльнулся. Марио, как я понял, заметил это и нахмурился.
        - Эй! Не заигрывай с моей сестрой при мне.
        У меня дернулся глаз.
        - Сестрой?
        Алесса посмотрела на нас обоих и смущенно рассмеялась, похлопав парня по плечу.
        - А, точно. Забыла вас познакомить. Хотя надо ли? Это мой брат-близнец Марьен. Или лучше просто Марио. Мы приехали вместе, но он учится на факультете искусства. Для спорта слишком слабохарактерный!
        Алесса посмотрела на нас обоих и смущенно рассмеялась, похлопав парня по плечу.
        - Эй!  - рявкнул он и ущипнул сестру за бок.  - Я просто творец и гений и пользуюсь головой, в отличие от тебя.
        Я осмотрел их. И правда похожи. Одинаковый цвет волос - очень светлый, почти платиновый. Одинаковые солнечные глаза, бледноватая кожа и те же черты лица - вздернутые носы, торчащие уши. Даже мимика одинаковая.
        Я взялся за голову и тихо вздохнул:
        - Боже, их еще и двое… Двойное безумие.
        - Не грусти,  - хмыкнула Алесса, затем спрыгнула с парты и подошла ко мне.  - Не тебе же курировать Марио.
        Я мысленно пожелал сил его куратору, с которым даже был знаком.
        - Если ты одна выводишь меня из себя, то что будет, если вас окажется двое?
        Алесса так посмотрела на меня, будто с немым укором спросила: «Разве я могу вывести из себя?» Марио ухмыльнулся.
        А Алесса выскочила из корпуса, шлепнув меня по заднице.

* * *
        - Куда мы идем?  - спросила она, стараясь не отставать от меня.
        Мы шли по людной дороге нашего района. Небольшие малоэтажные дома, мелкие магазинчики и рослые пальмы мелькали мимо нас. Рядом была извилистая дорога, по которой туда-сюда гоняли машины, мопеды и кареты с туристами. Поскольку мы жили на туристическом острове в архипелаге Гавайских островов, последних тут было много. Гонолулу - наша столица, золотой центр. Здесь было куда чище и красивее, чем на других островах: здания выше и симпатичнее, более развитая инфраструктура. Это как маленький уголок рая на земле, чего не скажешь о других частях архипелага, где сплошь разбитые дороги и полупустые бунгало. Я плавал в те места, и это было отстойно. После этого я, как щенок, поджал хвост и захотел обратно домой. Да, здесь полно туристов и они вечно хотят со мной сфотографироваться, ведь я загорелый серфер как с картинки. Зато тут круто: чистые лазурные пляжи, красивые дома и вечный шум волн. А еще животные не такие дикие.
        В воздухе стоял запах жареных ананасов и кокосового молока; солнце приятно припекало мою русую макушку и голые плечи. Дул легкий теплый ветер с океана, слышался гул людских голосов и шумели, покачиваясь, верхушки пальм.
        Алесса, поправляя и без того растрепанные волосы, спешила за мной. Она, наверное, еще чувствовала неловкость за грубость брата. Хотя кого я обманываю?
        - В бар,  - коротко пояснил я.
        - Мы будем пить?  - оживилась она.
        Я резко остановился, и девчонка врезалась мне в спину. Я обернулся, опустив взгляд, и взял ее за плечи. Она удивилась и уставилась на меня, захлопав глазами.
        - Лисс,  - обратился я к ней,  - я никогда не стану с тобой пить. Ты мелкая. Ты как ребенок. Я - твой учитель, усекла? Не друг. Поэтому не шути со мной, не балуйся и, черт возьми, не бей меня по заднице!
        Я нахмурился.
        - И относись уважительнее. Я тебе не подружка.
        Она застыла на несколько секунд, слушая мои слова очень внимательно. Но на ее губах быстро оказалась усмешка, и она щелкнула меня по носу. Это далось ей легко, ведь я немного наклонился.
        - Ух, какой серьезный!
        Она рассмеялась, а я тряхнул ее за плечи, пытаясь привести в чувство.
        - Я серьезно! Я старше тебя, и ты правда как ребенок. Для меня. Поэтому прекрати.
        Я отпустил ее и развернулся, собираясь перейти небольшой перекресток. Я шел не просто в бар, а в лапшичный бар. Я часто там обедал, и это было идеальное место для разговора с Хилл. Не знаю, что Алесса подумала, и не знаю, ответила ли на мои слова; она просто проследовала за мной, я даже лица ее не видел.
        Или, наверное, не хотел видеть. Потому что немного смутился от того, как грубо с ней обошелся. Просто я не знал, как уже усмирить эту чокнутую. Нам нужны четкие границы, чтобы Алесса понимала, кто я и кто она.
        Не хочу проблем.
        Мы вошли внутрь со звоном колокольчика. Внутри небольшого темного бунгало было достаточно сумрачно и тускло. Окна зашторены, свет давали лишь редкие лампы. Несколько человек рассыпались по залу и что-то жевали. Играла тихая музыка, жужжал вентилятор на потолке. В это место обычно заходили либо местные, либо редкие туристы, которые как-то прознали о самой великолепной лапше в мире.
        Я устало сел за барную стойку и сделал заказ, Алесса тут же оказалась рядом.
        - Итак, давай договоримся,  - снова заговорил я.  - Способности в серфинге у тебя средние, поэтому поставим три тренировки в неделю. А в среду уделим время другим видам спорта.
        Алесса слушала меня и кивала, но рассеянный взгляд застыл на одной точке. Будто она крепко задумалась о чем-то и выпала из мира. Интересно, что у нее в голове? Девушка ссутулилась, облокотившись о стойку, и прикусила губу.
        Я помахал рукой у нее перед носом.
        - Эй, детка,  - при звуке моего голоса она дернулась и заморгала,  - предлагаю тебе очнуться и поговорить со мной.
        Алесса посмотрела на меня, но на ее лице не было ни тени улыбки. Да и взгляд какой-то тусклый…
        - Что ты говорил?  - пробормотала она.
        - Я спросил, займешь ли ты мне денег в долг, и ты кивнула.
        - Да?..
        Она что, оглохла? Я рассмеялся, но потом устало вздохнул.
        - Нет, я пошутил.
        - Я не слушала,  - честно призналась она.
        Да, я сам только что говорил, что мы не друзья, не обсуждаем проблемы друг друга и все в этом духе. Но мне, очевидно, надо было узнать, что с ней и не я ли причина переменившегося настроения.
        - А стоило бы. Что-то не так?
        Она покачала головой. Я плотно сжал губы, нахмурившись. Не хочет говорить.
        - Ты либо слушай, что я говорю, либо топай. Только время отнимаешь.
        - Хорошо.
        - В общем, о твоих способностях. Я бы сказал, что ты полный ноль, ведь ты слетела с доски в прошлый раз и чуть не утонула. Но это была не маленькая волна, а достаточно серьезная, и ты оседлала ее, хоть и не до конца.
        Она снова кивнула.
        - Я тут подумал… Мне кажется, будет неплохой идеей выставить тебя на соревнование, которое пройдет в следующем месяце. Оно для начинающих, тебе в самый раз.
        Хилл ничего не ответила. Это показалось мне очень странным. Обычно живая и прыгучая, сейчас она потеряла всю свою энергию и слушала меня вполуха. Я нахмурился, но ничего ей не сказал.
        Минут через двадцать я покончил с обедом, и мы покинули помещение, направившись к пляжу.

* * *
        Солнце вошло в зенит, усердно нагревая любые поверхности. Пекло дико, и, хотя мы шли по городу, половина людей уверенно шагала в купальниках. Они ничего не стыдились, просто у нас так принято. Девушки без стыда шли в бикини, придерживая сбоку большие доски. Парни в одних шортах спокойно босыми ногами шлепали по асфальту. Загадкой оставалось только то, как они не обжигали себе пятки.
        Мы уже минут десять шли молча. Это действительно напрягало, и я видел, что Алесса чем-то расстроена. Поджав губы, отвел взгляд и заметил у маленького магазинчика растущий куст цветов, больших и пестрых. В следующую секунду я наклонился, сорвав один, и жестом остановил девушку. Хилл удивленно окинула меня взглядом снизу вверх.
        Я чуть склонился, убрав прядь платиновых волос с левой стороны ей за ухо, и вставил сбоку цветок. Благодаря прекрасному сочетанию розовых, белых и желтых пятен на лепестках губы Алессы стали казаться еще более розовыми, оттеняя румянец на щеках, а глаза вспыхнули золотыми искрами. Такое бывает, когда, например, человек с голубыми глазами надевает синее платье. Цвет глаз сразу играет по-новому. Бывшая девушка научила меня этому. Это называется «обыграть цвет».
        Она вскинула брови, слегка опешив и дотронувшись до лепестков кончиками пальцев.
        - Что это?..
        - Плюмерия. Красивый гавайский цветок. Носи его на левой стороне.
        Хилл снова задумчиво потрогала лепестки. Ее взгляд ожил.
        - На левой стороне его носят девушки, которые не заняты и в активном поиске. А когда наденешь плюмерию на правую сторону, это будет означать, что ты уже занята и имеешь пару. Такой обычай на острове. Поняла?
        Завороженно слушая меня, Лисс кивнула. Мне понравилось любоваться ею, когда ее украшала плюмерия. Хилл сразу приобретала потерянную где-то в Сиэтле женственность.
        Я снова зашагал вперед, и она вместе со мной. Вроде бы я взбодрил ее, но еще недостаточно.
        - Ты не говорила мне, что у тебя есть брат.
        - Разве дядя не сказал?..
        - Матте говорил, что у тебя есть брат-близнец. Но я как-то забыл.
        - Он единственный, кроме дяди, кто остался у меня. Отец сам не свой…  - За прошедшую минуту она ни разу не посмотрела на меня.  - Не хочу говорить об этом.
        Черт! Да что с ней такое? Знаю, я сам пытался усмирить ее. Но теперь мне стало неуютно в компании с такой Алессой. Она неправильная и странная.
        Интересно, бывают люди, которым идет их дикость? Которые без живого блеска в глазах напрягают еще больше, чем в обычном состоянии? Я невольно задумался об этом, потому что в голове мелькнула мысль: «Хочу чокнутую Хилл обратно». Не знаю, как, но я уже привык к ее тупым шуткам и подколам. Смирился еще тогда, на пляже, когда вытащил из океана.
        Меня бесило ее неуважение ко мне, несмотря на то что я старше. Но еще больше бесила эта флегматичность. Хотелось толкнуть ее в плечо и крикнуть: «Очнись!»
        Мы уже добрались до берега. У входа на пляж я свернул направо, пройдя через небольшой пустырь, а потом кусты зарослей. Я не хотел находиться на берегу для туристов, где их целые десятки, и направился к той части пляжа, где были только местные серферы.
        Пока Хилл по моему указанию раздевалась, я достал ей доску. Я тоже скинул джинсы и майку, оказавшись в купальных шортах. Солнце лизнуло лучами мою загорелую гладкую кожу, и я с удовольствием выгнулся, чувствуя себя в своей стихии.
        Через минуту рядом стояла Хилл. У меня аж мурашки пробежали по коже. Сбитые на бок платиновые волосы, в которых торчал цветок, красный купальник на завязках, немного покрасневшая с непривычки кожа и незатянутый ремень от доски на щиколотке. Тот самый привлекательный образ, который я представил в нашу первую встречу, ожил. Я снова наклонился, чтобы покрепче застегнуть ремешок.
        - Готова, обезьянка?  - спросил я и, поднявшись, ухмыльнулся.
        - Угу,  - выдохнула она и шагнула к воде.
        Непрошибаемая женщина. Я недовольно фыркнул и направился вместе с ней в воду. Она забралась на доску, а я стал объяснять, как правильно держать на ней равновесие и как быстрее поворачивать. Хилл слушала меня внимательно, хотя и без особого энтузиазма. Она пыталась повторять движения, которые я показывал, что выглядело забавно.
        Пока говорил, я не заметил, как гребень волны уже подобрался к нам и с лихвой окатил, откинув на пару метров назад. Меня накрыло с головой, но я привык к такому и, оттолкнувшись от дна, быстро вынырнул. Спустя секунду вынырнула и Алесса; она взъерошила свои мокрые волосы и выплюнула соленую воду.
        - Ты в норме?  - спросил я и подплыл к ней.
        Там, где оказалась она, дна уже было не достать. Я заметил ее обеспокоенный взгляд, мечущийся по поверхности воды.
        - Д-да,  - неуверенно ответила она.
        И продолжила вертеться, будто что-то искала. А затем нахмурилась.
        - Что такое?  - нехотя спросил я, хотя и знал, что она не ответит.
        - Н-ничего. Ты объясняй дальше, продолжай…
        Я оглядел Алессу. Сквозь прозрачную лазурную воду я видел ее тело и ноги. От правой отходил трос, который крепился к ремешку на щиколотке. Я сжал челюсти.
        - Где доска?  - дошло до меня.
        Я встретил взволнованный взгляд солнечных глаз.
        - Где доска, Хилл?
        Замявшись, Лисс опустила голову, пытаясь держаться на плаву.
        - Ее волной сбило под воду. Думаю, она застряла в кораллах.  - Алесса резко оживилась.  - Но это неважно! Объясняй дальше, сейчас, я только достану ее…
        У меня аж дыхание сбило от злости и возмущения.
        - Хилл, ты сама ее не достанешь, сил не хватит! Чокнутая, почему сразу не сказала?! Если нас снова накроет волной, ты утонешь! Тебя даже к берегу не откинет, потому что нога привязана к доске! Вместе с ней в кораллах и застрянешь! А они острые, как бритва, могут порезать ногу до кости…
        Она заметалась, как дикая, а потом нырнула под воду и попыталась отстегнуть ремешок. Но у нее с этим, очевидно, были проблемы - уж если она на поверхности неважно справляется, то под водой точно не сможет.
        Я подплыл ближе, решив, что сам отстегну ее. Но Алесса неожиданно оттолкнула меня.
        - Киллиан, нет! Я сама,  - буркнула она и продолжила возиться.
        Как я не начал дышать огнем от злости в тот момент?
        - Ты совсем двинутая? Тебя сейчас накроет!
        Я снова подплыл к ней, но она пихнула меня ногой в живот и оттолкнулась подальше.
        Да что за муха укусила ее сегодня?!
        Краем глаза я заметил, как приближается вторая волна. Она уже набрала силу, и, скользя к нам, стала меньше и ниже, но ударная сила от этого не спала.
        Я тихо выругался, за несколько секунд до удара волной подскочил к Алессе и прижал к себе, нырнув под воду.
        Все звуки и дневной свет исчезли. Все осталось там, на поверхности. Под водой движения становятся плавными, шум затихает, а свет искажается и превращается в мелкие блики. Белый нежный песок на дне изредка поднимается и клубится, когда происходит удар волной.
        Я, все еще прижимая к себе Алессу, которая слишком удивилась, чтобы как-то сопротивляться, спускался на дно, держась за трос от ее ремешка. По нему я смог найти доску. Мы подобрались к острым мерцающим кораллам, которые твердой хваткой держали доску. Я нащупал неострую их часть пальцами и, одной рукой обнимая сжавшуюся Хилл, развернулся и ударил по ним ногой. И снова. Все удары сглаживались и были медленнее, чем хотелось, но сил хватило.
        Часть кораллов откололась, освобождая доску. Я глянул на Лисс, чтобы узнать, все ли в порядке, хватает ли ей воздуха. Она съежилась и зажмурилась, видимо, от страха.
        Я отстегнул ремешок, и через несколько секунд мы выпрыгнули вместе с доской. Я посадил девушку на нее, когда она стала лихорадочно глотать воздух, а сам просто облокотился, оказавшись на поверхности лишь наполовину.
        Я глубоко вдохнул, наконец начиная различать контуры сквозь пелену соленой воды. Зрение вернулось, и мы двинулись к берегу.
        Через некоторое время мы уже стояли на горячем песке. Алесса сидела в той части, на которую забегала пена от волн, касаясь ее пяток. Она угрюмо смотрела вниз, а я, стоя рядом, на нее.
        - Ну и чем ты думала?  - грозно прошипел я.
        Она молчала.
        - Решила себя убить, и меня заодно?
        Она молчала.
        - Хилл!  - рявкнул я и присел напротив.  - Не беси меня! Ты весь день ведешь себя как подбитая! Что не так?!
        Алесса подняла голову, посмотрев на меня, и ее губы дрогнули. Лицо пусть и было влажное, но я заметил, как в уголках ее глаз блеснули слезы.
        - Прости,  - выдавила она.
        Я вскинул брови. Она поежилась, но взгляд не отвела.
        - Я знаю, что ты ненавидишь меня. Я не хотела, чтобы это случилось. И без того от меня много проблем. Я хотела справиться сама, не докучая тебе. Но сделала только хуже…
        От удивления я сел на песок.
        - Ненавижу? С чего ты это решила?
        Лисс снова опустила голову, сморгнув слезы. Вот я и добрался до истины! Сейчас, наконец, узнаю, отчего она такая странная сегодня.
        - Ты сам сказал, что не хочешь иметь со мной дело, что я докучаю тебе. И что тебе плевать на меня. И вообще, ты не хотел меня курировать. Прости,  - снова вздохнула она, сжав руки на коленях.  - Я сказала дяде, что если захочешь, можешь отказаться от меня. Я ему так и сказала: «Если тот серфер Киллиан откажется, не заставляй его». Но, похоже, он чем-то шантажировал тебя… А я не знала… Я думала, ты сам не против. И теперь ты должен возиться со мной - такой глупой и неопытной… Я даже простыми словами вывожу тебя из себя.
        Я слегка пригнулся, чтобы поймать ее взгляд. Она посмотрела на меня, и дыхание сперло. Ее глаза стали еще больше. Блестели, как у куклы, переливаясь золотыми оттенками. Слипшиеся мокрые ресницы и бусинки слез в уголках.
        - Я подумала, что смогу исправиться, но мы чуть не утонули. Снова из-за меня. Пожалуйста, иди, если хочешь. Честно, я поговорю с дядей, чтобы он не трогал тебя, если откажешься.
        Меня осенило. Так она была такой странной, потому что я напугал ее? Сказал, что она мне в тягость, и попросил молчать? Черт, ну я и осел! Конечно, я сказал то, что хотел… Но это было не совсем то, что нужно. Точнее, вообще не то. И мне стало стыдно.
        Я посмотрел на ее ноги. Они были все израненные и в синяках, потому что, когда очередная волна накрыла нас, Алесса оттолкнулась от кораллов, чтобы всплыть, а не от дна, как я.
        Я потянулся к аптечке, которую принес с собой. Каждый серфер имеет подобную на всякий случай. Мы же спортсмены.
        Затем подхватил испуганную Алессу и опустил на доску, лежавшую на песке. Сам я сел, положив ноги девушки себе на колени, и принялся обеззараживать мелкие раны.
        - Это не так,  - произнес я.  - Ты не настолько меня бесишь.
        Хилл подняла голову и удивленно посмотрела.
        - Я сам согласился тебя курировать. Прости. Не думал, что мои слова так тебя заденут. Я просто хотел сказать, чтобы ты меньше паясничала.
        Я сжал ее ступню, пройдясь по ней пальцами в прохладном обеззараживающем креме. Деловито надул губы, глянув на девушку исподлобья.
        - Прости, мелкая. Ладно?
        Она поежилась, сделав вид, что задумалась. Но я заметил! Заметил, как ее губы тронула легкая улыбка.
        Хилл кивнула.
        Я шлепнул ее по колену, и она подскочила от неожиданности. На ее вопросительный взгляд я нахмурился.
        - И не тупи больше! Я твой куратор, я за тебя отвечаю. Если у тебя проблемы - неважно, бесят они меня или нет,  - ты идешь ко мне. Если что-то болит - ты идешь ко мне. Ты вообще почти всегда со мной, поняла? Я тебя учу, тренирую. Все ясно?
        Подавляя смущенную улыбку, Лисс кивнула. Я скривил губы, делая недовольный вид.
        Потому что старался скрыть и свою улыбку тоже.
        - Прекрасно, теперь валим отсюда. Я чертовски проголодался. Хочешь самой вкусной лапши в мире?
        Я поднялся, а Алесса подскочила и запрыгала от радости.
        - Да! Круто, я ужасно голодная.
        Пока она прыгала как чокнутая, я поднял доску и потащил ее к бунгало. Этот вихрь платиновых волос пронесся мимо меня, шлепнул по заднице и кинулся ближе к дороге. По пути Алесса подняла свою одежду и натянула на себя.
        - А цветочек был красивый, кстати! Жалко, что волной смыло.
        Я устало вздохнул, мысленно подумав: «Ну и дикая».
        Через мгновение нагнал ее, потрепав по светлым волосам и взяв за локоть, чтобы она случайно не бросилась под машину.
        Очередное лето на Гавайях началось у меня вместе с ней. Был июнь - мне предстояли целые месяцы с этой чокнутой.
        Глава 3. Генераторы проблем
        - Ударь меня.
        - Нет.
        - Я сказал: ударь!
        - Я должна бить грушу!
        Я зло глянул на Хилл. Маленькая засранка никак не слушалась меня. Я плотно сжал губы и шумно втянул носом воздух.
        - Деточка,  - учтиво произнес я,  - если ты будешь бить грушу, я никогда не пойму, как сильно ты бьешь. Ударь меня - мне все равно ничего не будет от твоих обезьяньих рук.
        Мы стояли в одном из спортивных корпусов. Жара не щадила никого, и солнце изнурительно пекло, без облаков и прохладного ветра. Знойный горячий воздух обжигал кожу, а высокие массивные пальмы даже не пошатывались - было совершенно безветренно.
        Но в просторном корпусе был кондиционер, который охлаждал воздух. Одна длинная стена полностью состояла из стеклянных поворотных модульных дверей, поэтому открывался вид на зеленую сочную траву на территории университета. Там почти никого не было - все сидели в корпусах или находились в пляжных бунгало.
        В помещении были маты, огражденный ринг для спаррингов, скамья рядом с автоматами с водой и склад. Я стоял с Алессой у подвешенной к потолку большой груши. Девчонка была в спортивных шортах и свободной белой футболке. Растрепанные платиновые волосы падали ей на лоб при резких движениях, а золотые глаза недовольно блестели.
        - В план тренировки не входило бить тощего блондинчика,  - фыркнула она и скрестила руки на груди.
        Что. Эта. Мелкая. Сказала. Про. Меня?
        - Кого-кого?  - скрипя зубами, прошипел я.  - «Тощего»? Я жилистый! Жилистый! И сильный. Как дам тебе в лоб - последние мозги потеряешь.
        Она только нагло ухмыльнулась в ответ. Я глянул на ее торчащие колени и острые плечи. Сама-то как прутик.
        - Ну-ну,  - с сомнением сказала она и оглядела меня снизу вверх.
        Я был в джинсовых шортах и свободной майке. Что она там разглядывает?
        - Тебя что, треснуть?
        - Бить девушек нельзя, слышал?  - спросила она.
        Но я видел, что она просто шутит.
        - Девушек нельзя,  - согласился я и наклонился к ней.  - А тебя не можно, а нужно. Может, ты боишься, потому что слабая? Я заметил у тебя странные следы от уколов на руках. Может, у тебя есть нехорошие привычки?
        Я давно заметил странные следы на ее венах, иногда она даже приходила с перевязанной рукой.
        Услышав мои слова, Алесса помрачнела. Она надула губы и кивнула, будто бы с сарказмом.
        А в следующую секунду Алесса врезала мне в живот своим острым коленом. У меня из глаз буквально искры посыпались; я ахнул и согнулся пополам. Она и бровью не повела: спокойно обошла меня, а потом толкнула в бок. Я пошатнулся, но устоял на ногах.
        - Ну что, Халк, получил?  - Она улыбнулась.  - Давай еще раз.
        И Алесса снова приготовилась к удару. На этот раз я ловко увернулся от ее ноги, крутанулся вокруг нее, зайдя сзади, и легко перехватил руки девчонки. Завел за спину и наклонил ее вперед. Она зашипела как кошка, но не смогла ничего сделать.
        - Глупая маленькая дикарка. Ты бьешь пусть и неожиданно, но все равно слабо.
        - Да ты чуть не заплакал как мальчишка,  - выдавила она.
        Я нахмурился. Похоже, она так и не сообразила, кто здесь главный. Я подбил ее подножкой, и Алесса рухнула на мат; я перехватил ее, чтобы она не ударилась, и скинул на пол. Теперь она лежала на животе и извивалась, а я сидел сверху и держал ее руки за спиной.
        Я ухмыльнулся. Мои светлые глаза заблестели. На секунду я замолк, переводя дух после удара, а затем снова заговорил.
        - Ну что, девочка?  - ласково прошептал я и провел пальцем вдоль ее спины.
        Алесса вздрогнула и выгнулась.
        - Кто здесь главный? Кто папочка?
        - Прекращай свои шутки,  - рыкнула она и дернулась.  - Я - главная на улицах Сиэтла, там меня все знают! Я могу созвать своих парней, и они надерут тебе зад, ясно?
        Я нагнулся к ней и встретил ее взгляд, когда она глянула на меня вполоборота. С виду Алесса казалась злой, но я чувствовал собственными пальцами, что ее руки не напряжены и она даже не сопротивляется.
        - Да, но сейчас мы здесь, и ты наедине со мной.
        Легкий румянец вспыхнул на ее щеках, и Алесса отвернулась. Словно смутилась отчего-то. Я встал с нее и вальяжно потянулся.
        - Мне не составило труда завалить тебя, а ты просто кидалась угрозами. Ты и в серфинге такая же. Слушайся меня, иначе никакого результата не будет. Тем более близятся соревнования…
        Я едва успел обернуться, как услышал голос:
        - Я был лучшего мнения о тебе, Киллиан.
        В дверях стоял Саймон, который, приглаживая влажные волосы, зашел в корпус. Он взял из автомата бутылку и запрокинул ее, жадно глотая воду. Наверное, только пришел с пляжа.
        - Это ты о чем?  - спросил я и подошел к парню.
        Стаймест выбросил пустую бутылку и ухмыльнулся.
        - Развлекаешься с маленькими девочками?
        До меня сразу дошло, что это шутка, но только не до Алессы. Она уже успела подняться с пола и метнулась к Саймону, чтобы врезать. Это было предсказуемо, и я легко перехватил грозное блондинистое недоразумение, несущееся к нему, не дав Алессе даже коснуться Стайместа.
        - Думай, что говоришь, у нас тут не все интеллектуалы,  - пояснил я для Саймона.
        - Как ты меня назвал?!  - рявкнула она.
        - Успокойся, чокнутая,  - сказал я и оттащил ее, подняв над полом.  - Он пошутил.
        - Он назвал меня мелкой и легкодоступной?
        Стаймест засмеялся. Если я теперь старался помягче обходиться с Алессой, то Саймон был бесцеремонным и наглым парнем всю свою жизнь. Мы познакомились шесть лет назад на соревнованиях по серфингу.
        Нам обоим было по пятнадцать, и мы оба почти ничего не умели. Два худых паренька, которые хотели покорить весь мир, но при этом ничего толком не могли. Мы стали задирать друг друга и в итоге подрались. С тех пор дружим.
        Сай снова ухмыльнулся, окинув взглядом Лисс. Я знал эти глаза: он оценивал ее.
        Отчего-то мне это не понравилось. Я поставил девчонку на ноги, а потом нарочито прикрыл собой.
        - Что ты тут забыл?  - спросил я, проигнорировав требовательный вопрос Хилл.
        - Я узнал, что ты здесь. Хотел позвать тебя потусоваться и все такое.
        - Прямо сейчас?
        - Нет, вечером. На пляже будет вечеринка. Все как мы любим: музыка, костер, выпивка и девушки. Там будет Майло со своим отпрыском. На выгул ведет, наверное,  - усмехнулся Сай и взъерошил свои темные волосы.
        Алесса, моментально забыв об обиде и злости, выскочила из-за моей спины.
        - Майло со своим отпрыском?  - переспросила она.
        Мы со Стайместом удивленно посмотрели на девушку.
        - Ты с ним знакома?  - вскинул брови я.
        - Он курирует моего брата.
        Я взялся за голову, устало вздохнув. Как-то обременительно.
        - Точно. И зачем тащить своего ученика с собой на вечеринку?
        Майло Андервуд - мой давний друг. Он старше меня, но мы любим тусоваться вместе. Майло крутой парень, с которым мы тоже когда-то чуть не подрались. По-другому я, видимо, знакомиться не умею.
        Алесса стала дергать меня за плечо и нетерпеливо подпрыгивать.
        - Киллиан! Киллиан! Пожалуйста, возьми меня с собой!
        Я зло взглянул на эту дикую: она опять донимала меня и смотрела при этом щенячьими золотыми глазами.
        - Куда? Бухать, что ли? Еще чего не хватало,  - фыркнул я и попытался вывернуться из объятий Хилл.  - Если фараоны нас повяжут, они убьют меня за то, что привел тебя…
        - Но мне есть восемнадцать,  - жалобно заныла она.
        Саймон засмеялся, опершись боком о дверной проем и с интересом разглядывая Алессу. Мы с ним были примерно одного телосложения и роста, и чтобы посмотреть на девушку, ему тоже нужно было опускать взгляд и наклонять голову. Смотрелось так, словно он рассматривал диковинное экзотическое существо.
        - Да ладно тебе, Кастеллан,  - обратился он ко мне с легкой улыбкой.  - Возьми чокнутую с собой.
        Алесса замерла, в надежде улыбнувшись, и активно закивала.
        - Точно, возьми!
        - Не хочу,  - взвыл я.  - Мне придется следить за тобой,  - сказал я Алессе и щелкнул ей по лбу.  - Сидеть с тобой,  - снова щелкнул,  - и нянчиться,  - еще раз щелкнул.  - А я хочу оторваться. Знаешь, как тренировки с тобой меня утомляют?
        Хилл скрестила руки на груди и надулась. Ее щеки порозовели. Она даже злится как ребенок.
        - Не надо за мной следить,  - пробормотала она.  - Обещаю, что буду вести себя прилично…
        - Если хочешь, я за ней послежу,  - ухмыльнулся Саймон.  - Мне не в напряг.
        Я с подозрением посмотрел на него и протянул:
        - Сай, у тебя же нет никаких левых мыслей? Ну, насчет…
        Я кивнул в сторону Алессы, но она даже не заметила, уставившись на Стайместа.
        Друг покачал головой.
        Я снова взглянул в щенячьи глаза Хилл, затем оценил уверенный вид Саймона. Снова на девчонку и снова на друга.
        Протяжно вздохнул.
        - Окей,  - сдался я и опустил голову,  - ждите нас вечером.
        Саймон улыбнулся, а Хилл запрыгала от радости по всему залу. Я дал другу «пять», попрощавшись. Дойдя до выхода из корпуса, он крикнул мне:
        - А она ничего! Твоя эта…
        Он указал на Алессу. И вышел.
        Я сощурился, плотно сжав губы. Что-то мне не нравится, как он реагирует на нее. Зачем Саймону просто так возиться с девчонкой? Разве ему не хочется оторваться, потусоваться? Или… ему хочется оторваться с ней? Как напряжно. И Алесса, и Саймон - генераторы проблем, а если их соединить, то случится какой-нибудь коллапс.
        Я обернулся, поискав Хилл взглядом. Она уже скакала у груши, отрабатывая удары.
        - Давай тренироваться,  - в порыве какой-то удивительной активности сказала она.  - Закончим побыстрее и я буду готовиться.
        - К чему там готовиться?  - недовольно спросил я, медленно подходя к ней.  - Купальник с шортами надела и пошла…
        Я придержал грушу, которую Хилл нещадно лупила.
        - Ну, хочу заскочить в общежитие и поговорить с Марио об этом.
        Она придет с братом. Зачем судьба так обозлилась и создала этого человека в двух экземплярах? Одной Хилл более чем достаточно. Марьен что, про запас?
        - А кто старше - ты или твой брат?  - задумчиво спросил я.
        - Он родился на четырнадцать минут раньше,  - ответила Лисс, пытаясь справиться с одышкой.  - Хвалится этим везде и всюду, тычет этим постоянно… Говорит, всегда хотел младшую сестру, но я же его ровесница. Четырнадцать минут! Такая ерунда…
        Я кивнул, глянув в сторону. Значит, с мозгами в семье Марьен, а не Алесса. Ну, это я заметил еще в первую нашу встречу. И с ним, и с ней. Честно говоря, они все равно очень похожи. Но я сообразил, что этот паренек может помочь мне на сегодняшней вечеринке. Если до сегодняшнего дня я должен был следить только за Алессой, то теперь еще и за Саймоном, который может выкинуть что угодно с моей ученицей. Конечно, особого дела мне до этого не было, но… Но я думаю, что между ними точно ничего не должно быть.
        Прокашлявшись, я пронзительно посмотрел на Хилл и, прикусив губу, все же решил проинструктировать ее.
        - Послушай, малая,  - как можно деликатнее начал я,  - чем ты собираешься заняться на этой вечеринке?
        Алесса влупила груше что есть мочи.
        - Танцевать!  - на выдохе ответила она.  - Пить! Отрываться…
        - На вечеринке к тебе будут постоянно подкатывать,  - попытался спокойно произнести я.  - Ты же знаешь, что нужно делать в таких случаях?
        Неожиданно Хилл остановилась. Она встала ровно, задыхаясь и сквозь усталость разглядывая меня. Ее светлые пряди слиплись, огибая овал лица. На шее я заметил влажный блеск от пота.
        - И что же?  - вскинула она брови.
        - Сразу звать меня,  - гордо ответил я.  - Подкат - позвала меня. Подкат - снова позвала меня. Усекла?
        Выровняв дыхание, Лисс поджала губы и сощурилась.
        - И даже если это будет твой Саймон?  - вкрадчиво спросила она.
        - В первую очередь, если это будет Саймон.
        Алесса медленно кивнула, не сводя с меня взгляда. Затем развернулась, направившись к автомату с водой и полотенцами.
        - Понятно,  - протянула она.
        Мне не понравились ее взгляд и интонация, но я решил закрыть на это глаза. Я потянулся, ощутив усталость. Думаю, надо поспать перед вечеринкой.

* * *
        Черт, это было ожидаемо.
        Марьен учится на факультете искусства. Да, он талантливый и умный, но это не значит, что он зануда или интеллигент. Марио - распущенный и наглый, а еще на удивление мужскому обществу предпочитает женщин. Серьезно, он постоянно то с одной девчонкой, то с другой. А друзей у него нет.
        Мой брат неисправим. Я надеялась, что здесь он сбавит обороты и займется учебой. Но едва я успела открыть дверь в нашу комнату, как услышала женский визг. Видимо, я помешала им, и дамочка спряталась под одеяло. Марио с недоумением посмотрел на нее, мол, к чему эти вопли? И сел на кровати, прикрыв нижнюю часть одеялом.
        Оба голые, естественно.
        Я без доли смущения встала в дверях, с ухмылкой оглядывая парочку. Немного заспанный Марьен, с взъерошенными платиновыми волосами и спокойным взглядом, повернулся ко мне.
        Потом - на девушку под одеялом.
        - Зачем так глотку драть?  - равнодушно спросил он.  - Привет, Лисс, проходи, будь как дома.
        - Я и есть дома,  - проворчала я и перевела взгляд на девушку.
        - Расслабься, это моя сестра,  - вздохнул Марио, указывая на меня, натянув джинсы и поднявшись с постели.
        Девушка высунула голову из-под одеяла и неохотно улыбнулась.
        Решив не обращать внимания на девушку, я вошла в комнату. Она была просторной, с двумя кроватями в противоположных сторонах и разбросанными повсюду вещами. На потолке вентилятор и пара лампочек над кроватями, на небольших окнах со ставнями висели жалюзи, а в углу мы растили зелень и апельсиновое дерево. В целом комната была достаточно темная, и в ней всегда пахло морской солью и цитрусами.
        - Я слышала, ты идешь на вечеринку сегодня,  - невзначай сказала я, рухнув на свою кровать и подняв глаза на брата.
        - Ага, с куратором,  - кивнул Марио, накинув на плечи футболку.  - Что, тоже хочешь?
        - Я уже иду,  - гордо заявила я и улыбнулась.  - С Киллианом.
        - С этим засранцем? Ну ты даешь,  - усмехнулся Марьен.
        Он подошел к моей кровати и облокотился о прикроватную тумбу.
        - Он - мой куратор,  - зло ответила я и сощурилась.  - И тем более…
        Мысль не завязалась, потому что я поймала взглядом бегающую по комнате полуголую подружку брата. Она надела шорты и теперь старательно искала бюстгальтер. При этом ее, казалось, не смущала лишняя пара глаз: она спокойно светила своей грудью. А что такого? Я - девочка, а с Марио она уже спала и он все видел. Но меня это немного сбивало.
        - Тем более?..  - переспросил брат.
        - Тем более он классный и…  - Я нахмурилась.  - Послушай, ты,  - прервала я сама себя и села на кровати, обратившись к той девушке,  - может, все же наденешь лифчик? Ну, или прикройся.
        Рыжеволосая девица смущенно улыбнулась, пожав плечами и прошептав: «Прости, прости». Она прикрылась и продолжила поиски.
        Я вздохнула:
        - Он классный и настоящий профессионал.
        - Да, но он такой высокомерный.
        Я пульнула в брата невидимую молнию. Но его точно уколол мой взгляд.
        - Кто бы говорил,  - недовольно произнесла я, и Марьен ухмыльнулся.  - Я даже не хочу идти на тусовку без Киллиана.
        Марио задумчиво посмотрел куда-то, потерев подбородок.
        - Послушай, Лисс,  - заговорил он, одновременно наклонившись и нащупав под кроватью лифчик,  - а ты не привязалась к нему часом?
        Разглядев черный кружевной бюстгальтер, парень кинул его через комнату. Девушка ахнула и нацепила свое белье, после чего попыталась его застегнуть. Я невольно засмотрелась на то, с каким умным и серьезным видом эта интеллектуалка пыталась соединить застежки. Еще около минуты рыжеволосая искала и надевала на себя остальные вещи.
        - Глупости какие,  - фыркнула я, не отрывая от нее взгляда и не моргая.  - Он просто талантливый… Крутой, сильный… Хорошо учит…
        Я прервала это гипнотизирующее зрелище, отвернувшись к брату. А он смотрел на меня в ответ, пытаясь пригладить платиновые волосы.
        - Уф, Алесса,  - вздохнул он и присел ко мне на кровать, закинув руку мне на плечи,  - только не тупи и не бегай за ним. Он не воспринимает тебя всерьез, как мне кажется.
        Я рассеянно кивнула.
        - Да я не бегаю. Мне просто хочется познакомиться с ним поближе.
        - Только регулируй свое «поближе», окей?
        Я встала, решительно кивнув.
        - Успокойся, Марио. Он тоже заинтересован во мне и не будет делать гадости.
        - Ну-ну,  - с сомнением промычал брат,  - на вечеринке посмотрим.
        Я подошла к шкафу и стала выбирать одежду, а Марьен выпроводил девушку.
        Глава 4. Хмельной огонь
        - Карие глаза - самые красивые,  - в полной уверенности заявил Марьен.
        - Это еще почему?!  - обернулась я, оторвавшись от куста плюмерий.
        Брат повременил с ответом несколько секунд, засмотревшись на витрину. Он всегда имел свое мнение на любой счет, предпочитая осведомлять о нем кого-либо резко и грубо.
        - Потому.  - Он ухмыльнулся, довольный своей загадочностью.
        Но когда Марио напоролся на мой недовольный и выпытывающий взгляд, то развел руками и заговорил:
        - Карими глазами обладают необычные люди. Я говорю о тех глазах, которые легко меняют свои оттенки. Карие глаза могут быть насыщенно-золотыми, а могут быть ярко-красными, или с шоколадным отливом, или с зеленью. Карие глаза - самые красивые, необычные и яркие,  - вновь подытожил он.
        - И что, ты даже не рассматриваешь другие цвета?  - с насмешкой спросила я.
        - Не-а.
        Я вспомнила карие глаза Саймона, друга Киллиана. У меня были особые планы на него этим вечером.
        Сегодня Марьен заявил, что планирует закрутить с кареглазой девушкой. На мой логичный вопрос «Почему?» я получила именно такой ответ. Что за жуткий хаос творился в голове у моего брата, я разбираться не стала. Лишь медленно отвела взгляд и вновь принялась рассматривать город. Гонолулу всегда жил, словно в выходной. Он отсыпался до пяти вечера, а потом огни на улицах загорались, бары открывали свои двери, начинала играть музыка, и численность разных мероприятий в поселении переваливала, наверное, за миллиард.
        Вечеринки, шоу, праздники, конкурсы, бесплатные банкеты - каждый вечер и ночь все крутилось, вертелось и утихало лишь к утру.
        Мне нравился такой живой город. Тут было тепло, красиво, интересно, и имелась своя атмосфера. Что еще нужно для счастья?
        Я подняла голову, чтобы рассмотреть небо. Оно сменило голубой цвет на розовый, медленно перетекавший в фиолетовый, а затем в синий. У горизонта еще виднелась оранжевая прожилка заходящего солнца, которое не давало в полной мере зажечься большой и полной луне, осыпанной ранними звездами. Облаков не было. В воздухе стоял запах соли, жареной еды и дыма.
        Я остановилась, встав на носочки, и вытянула шею, заглядываясь вдаль. Марио тоже встал, осмотрев меня.
        - Что?  - спросил он.
        - Дымом пахнет. Чувствуешь?
        - На пляже зажгли костер, я уверен,  - ответил он и снова зашагал.  - Обычно все пляски на острове не обходятся без костра.
        - Классно!  - восхитилась я, нагнав брата.  - Мы будем тусоваться на настоящей вечеринке островитян.
        Марио не ответил, лишь улыбнулся и кивнул. Он морочиться с одеждой не стал - нацепил повседневную майку, шорты и пошел. Ветер развевал его светлые волосы, обдувая лицо. Брат с наслаждением принимал эту прохладу, спасаясь от иногда подступавшей духоты.
        Марьен был красивым, но холодным. По крайней мере, вел себя так. Он не привык проявлять заботу открыто, пытаясь делать это как можно незаметнее. Его амплуа равнодушного и наглого парня казалось убедительным только посторонним людям. Я же знала: он не такой.
        Мимо нас проходили разодетые люди, которые тоже стремились на вечеринки или в бары. К вечеру курорт превращался в один большой клуб. Ну, грубо говоря.
        Проходя очередную витрину, я не смогла не посмотреть на себя. На вечеринку я надела легкое платье простого кроя серебристого цвета. С левой стороны в волосах у меня была плюмерия. Стараясь быть оригинальнее, я накрасила губы темной помадой. Не знаю почему, но этой жалкой попыткой я хотела показать свою женственность.
        Или то, что от нее осталось.
        - Я буду следить за тобой,  - безапелляционно произнес Марио.  - Во-первых, ты у меня чокнутая. Во-вторых, мне не нравится, что рядом будет крутиться кто попало. В-третьих…
        - Стой-стой,  - прервала я.  - Не ты ли говорил мне: «Ой, Лисс! Мы будем на острове. Оторвись и переспи с кем-нибудь»?
        Марьен замялся, но через мгновение развел руками и ухмыльнулся.
        - А я не ради тебя. Я хочу сберечь тех несчастных, кому предоставится шанс покувыркаться с тобой.
        Я закатила глаза. Марио никогда открыто не признает, что просто заботится обо мне. И что недолюбливает Киллиана.
        - Я не уверен в твоем Кастеллане. Он подцепит кого-нибудь, и все, его как ветром сдует. А ты так и останешься одна, в этом платье среди кучи парней.
        Я дождалась зеленого на светофоре и двинулась через дорогу.
        - Мне и не нужно, чтобы Киллиан крутился рядом. Я самостоятельная девочка.
        - Ты глупая девочка,  - улыбнулся Марио и, взяв меня за руку, повлек за собой.
        Он знал, как сократить путь, чтобы оказаться на берегу быстрее. Мы опаздывали.

* * *
        Когда начало смеркаться, на пляж потянулись люди. Одни собрались у костра, расслабленно танцуя под музыку, другие были у бара и столиков, выпивая и что-то с интересом обсуждая. Третьи бродили вдоль берега, ловя ступнями волны и вдыхая влажный соленый воздух. Звучала приятная музыка и шумели от ветра пальмы. На самой макушке небосвода уже проснулась мутная луна, огибаемая звездами.
        Саймон давно подцепил какую-то девушку, стоя с ней у бара и завлекая своими разговорами. Она смущенно улыбалась, держа в руках маргариту. Девушка прекрасно знала, с кем имеет дело и что последует дальше. Но все равно играла, будто бы не догадываясь о предстоящей ночи - пыталась казаться приличной девочкой.
        Я стоял, облокотившись о ствол дерева, и сосредоточенно всматривался в толпу. Знал, что Алессы там нет, но все равно высматривал ее. Она должна была явиться сегодня, и меня немного волновало это. Я даже представить не мог, что она может выкинуть.
        Хотя, если честно, меня больше беспокоило не то, что она сделает, а что сделают с ней. Вот от этой мысли меня прямо коробило. Рядом со мной стоял Майло, рассказывая какую-то историю. Я слушал вполуха, рассеянно кивая. Он заметил мое странное настроение и решил сменить тему.
        - Смотрю, ты нервничаешь… Боишься, с ней что-то случится?  - спросил он.
        - Нет, она же с братом.
        Я тут же прикусил язык, раздраженно подумав, что тем самым выдал себя. Май даже не назвал ее имя, но мы оба поняли, о ком идет речь.
        - На брата я бы не рассчитывал, Марио сегодня тоже собирался оторваться. Пойду, кстати, найду его. Напьемся вместе как следует. Может, когда пьяный, он менее заносчивый.
        Я рассеянно махнул Майло, улыбнувшись ему, и приложился к стакану. Через минуту в мою сторону побрел Саймон.
        - Эй,  - он махнул мне рукой,  - иди сюда, кое-кто хочет познакомиться с тобой.
        Друг уже находился в обществе двух девушек. Я помотал головой. Стаймест нахмурился, оставив своих спутниц, и двинулся ко мне. Я наконец смог рассмотреть его, когда тот оказался рядом. Растрепанные темные волосы и появившаяся щетина. Отчего-то эта небрежность придавала ему шарма.
        Сай сощурил глаза:
        - Ты свою Алессу ждешь?
        Я молча кивнул. Не хочу обсуждать это.
        - Мы же договорились… Я послежу за ней. А ты оттянись как следует, окей? Ты в последнее время выглядишь уставшим. Давай, друг, я побуду нянькой сегодня.
        Но мне было тревожно. Не мог же я просто взять и оставить Хилл и Стайместа вдвоем. Ну, теоретически не вдвоем. Но на практике - да. Не знаю, что это: отцовский инстинкт, братский или еще чего, только мелкую оставлять одну или с Саем мне не хотелось. Я отвел взгляд в сторону и запустил руку в волосы.
        В этот вечер я «наряжаться» не стал. На мне были красная майка Chicago Bulls, за которых я сердечно болею каждую их игру, и джинсовые шорты. Ну и, как обычно, растрепанные пряди спадали на лицо.
        Я почувствовал на себе взгляд Саймона, который ждал ответа.
        - Не знаю… Я и сам, наверное, смогу с ней…
        Мой взгляд остановился на ее фигуре. Вот она! Пришла, наконец… На фоне других Алесса казалась совсем худенькой. На ней было платье, переливавшееся серебром при свете луны. Желтые глаза горели. Она улыбалась, слушая бредни своего брата. Я заметил в ее волосах чудесный фиолетовый цветок в тон помаде. Алесса красится? Я не знал.
        Она остановилась у бара. Марьен стал искать что-то в меню, видимо, коктейль, а она ждала его. За секунду до того, как Хилл протянула руку за маргаритой, я оказался рядом и перехватил бокал. Она удивленно ахнула и подняла на меня глаза, резко обернувшись. Сначала посмотрела враждебно, потом, узнав меня, расслабилась и улыбнулась.
        - Верни мне мою маргариту.
        - Не думаю, что тебе нужно пить,  - ответил я и коснулся губами бокала.  - Ты безбашенная и без алкоголя.
        - Я хочу расслабиться и оттянуться. А ты, раз не хочешь со мной сидеть, делай что хочешь.
        «Ребенок бунтует»,  - подумал я.
        Алесса взяла новый коктейль и двинулась в сторону брата. Я остался стоять один.
        Какого хрена? Она еще и говорит мне, что делать?
        Я поставил ее бокал и свой стакан на стол, перед этим залпом осушив его, и сощурился. Легкое нежное платье струилось по ее телу, придавая Хилл ранее отсутствующей хрупкости. Она смеялась над репликами Марьена, который недовольно о чем-то говорил, повернувшись в сторону пляшущей толпы. Свет пламени отражался в глазах обоих близнецов, заставляя их светиться и мерцать. Блики перебегали на платиновые волосы, которые у Алессы были растрепаны, а у Марио аккуратно уложены.
        Огонь костра извивался, искры прыгали вокруг них под громкую музыку. Вместе с ними, упоенные весельем, кружились в танце и люди.
        Я заметил, как Саймон улыбнулся Алессе, протянув ей руку. Стаймест давно оставил девиц, оказавшись рядом с Лисс. Она улыбнулась в ответ и сплела с ним пальцы, после чего оба отправились танцевать. Похоже, они уже познакомились и даже сдружились.
        Чего я хотел? Я сам принудил его возиться с Хилл. Я же хотел сегодня оттянуться без нее.
        Это и сделаю.
        Выпив еще несколько стаканов, я высмотрел пару девушек, которые уже с час заинтересованно поглядывали на меня, и двинулся к ним.

* * *
        Перед глазами начало немного плыть, когда я открыл их и осмотрелся. На моих коленях сидела симпатичная фигуристая девушка, чьи темные каштановые волосы спадали на плечи, красиво сочетаясь с огромными, почти черными глазами. От нее приятно пахло; девушка, оторвавшись от моих губ, спустилась к шее, прижавшись ближе. Я заметил, что тоже сжимаю ее талию, а одна моя рука лежит на ее колене.
        Мне кажется, что я перепил, потому что меня на пару секунд вырубило из реальности. Скорее всего, сегодня снова в коктейли что-то добавили. Что-то для веселья. На меня это всегда действовало чуть сильнее, чем на остальных, и я мог выключаться или подтормаживать, прямо как сейчас.
        - Как тебя зовут?  - прохрипел я.
        Девушка, не отрываясь от меня и зарывшись в мои русые выгоревшие волосы рукой, ответила:
        - Стелла.
        Я, не обращая внимания на действия Стеллы, попытался глазами найти знакомых. Я даже не был, честно говоря, уверен, что нахожусь на том же самом пляже. Бывали такие случаи, что я просыпался с девчонкой не там, где выпивал.
        Но когда увидел Саймона, я, кажется, мгновенно протрезвел. Он тоже с кем-то целовался возле пальмы.
        Присмотревшись, я понял. Это не кто-то. Это далеко не, мать его, кто-то. Это она. Парочка уже направилась снова к костру потанцевать, когда я спихнул с себя Стеллу, пробормотав: «Я скоро», и направился к ним. Довольная Алесса танцевала, крепко держа за руку Саймона. Он ей улыбался, обвивая талию, и прыгал рядом. Оба двигались в такт музыке, пьяные и счастливые.
        Но мне страшно захотелось прервать их идиллию. Оттолкнуть Стайместа и оказаться на его месте. Хилл так смеялась с ним и так необычно двигалась, что я был заворожен. Саймон, коснувшись ее плеча, медленно потянул лямку платья вниз и поцеловал Хилл в ухо. Она поежилась, будто бы ей было щекотно, и продолжила танец.
        Меня взбесила эта картина.
        Расталкивая людей на ходу, я оказался возле них. Даже задел Марио, который обернулся и зло пронзил меня взглядом. Я вцепился Саймону в локоть и грубо дернул его на себя, отводя от Алессы. Он вопросительно посмотрел на меня, возмущенно промычав и попытавшись отцепиться.
        - Какого хрена, Кастеллан?
        - Двигай отсюда,  - прошипел я.
        Сай замер; на его коже отражался оранжевый свет от огня, глаза были темные и недовольные. Порой он выглядел как плейбой: полурасстегнутая рубашка, взъерошенные темные волосы и щетина. Сейчас я видел отчетливый засос на шее, который поставила ему Алесса. И ее губы со стертой помадой.
        - Я сказал: проваливай.
        Друг снова нахмурился, рявкнув на меня:
        - Ты сам приказал следить за ней!
        Но я уже не слышал этого. Точнее, сделал вид, что не слышал. Я оттолкнул его, отвернулся и направился к Алессе. Она даже не заметила стычки. Закрыв глаза, девушка извивалась под музыку и слабо улыбалась, одурманенная весельем.
        Я подошел к ней сзади и положил руки на ее бедра. Улыбка девушки стала шире, и она, обернувшись, хотела обнять меня в ответ. Но увидев, что это я, а не Саймон, отпрянула и пробормотала:
        - Киллиан?
        Я притянул ее ближе за бедра и поднял руки чуть выше, на талию. Стал медленно двигаться под музыку, увлекая Алессу за собой. Мой затуманенный взгляд блуждал по ее лицу и телу, пока она слегка удивленно таращилась на меня.
        - Что ты делаешь?  - спросила она, остановившись.
        - Танцую с тобой, глупая,  - ответил я.
        - Ты выпил?
        - Как и ты.
        - Потанцуй со мной. Сейчас. Я твой куратор, и это приказ.
        Хилл долго смотрела на меня. Но потом ее улыбка смягчились, и девушка подошла ближе, положив руки на мои плечи.
        - Не смею ослушаться.
        Мы стали вместе двигаться под расслабляющую музыку на пляже. Люди разбрелись кто куда: некоторые бродили по пляжу, иные пили, танцевали или общались, сидя на песке.
        Я чувствовал руками, как легкое платье огибает каждый сантиметр ее тела, двигавшегося в такт мелодии. Хилл получала настоящее удовольствие от танцев, держа меня за руки и увлекая глубже в толпу.
        Я не знал, что опьяняло больше: выпитые коктейли с экстази или такая Лисс. Мягкая, спокойная, притягательная. Я обнял ее за плечи, склонившись к ней, и коснулся губами ее шеи. Я не смел целовать ее, лишь касался. Почувствовал легкий запах кокоса, необычного парфюма и выпитой ею маргариты.
        Хилл стояла вполоборота, прижавшись ко мне спиной и сжимая мои руки. Ее глаза застилала пелена алкоголя, она едва соображала, что делала.
        Едва соображал и я.
        Глава 5. Ночная лихорадка
        Я был абсолютно уверен, что на данный момент спал с какой-то девушкой, которую подцепил на вечеринке.
        Я чувствовал, что она лежит рядом и тихо дышит, прижавшись ко мне. Правда, я плохо помнил, переспали мы или нет. От нее приятно пахло.
        Но меня немного насторожило, что это была не моя кровать.
        И не моя комната.
        И этой девушкой была Алесса.
        Когда я приоткрыл глаза, у меня едва волосы не встали дыбом. Я с большим усилием не дал себе подскочить и вылететь как ошпаренному. Черт! Какого хрена она здесь? Точнее, почему я с ней?! Очевидно, это была ее комната.
        Привстав, я огляделся. Просторное помещение с разбросанными вещами и окнами, закрытыми жалюзи. Было темно, но слабый лунный свет проникал внутрь.
        Опустив взгляд вниз, я застал почти забавную картину. Хилл обвила меня ногами и руками, развалившись на кровати. Она спала совершенно не женственно.
        Но самое главное: Алесса была в одежде. В том же платье, что и вчера. Да и я был в джинсовых шортах. Только в них, без майки, но все-таки одет.
        Думаю, у нас ничего не было.
        Облегченно вздохнув, я закрыл лицо руками и постарался прийти в себя. Хотя я чувствовал, что до сих пор пьяный. Еще темно, и, если поторопиться и аккуратно вылезти, то я смогу удрать и сделать вид, что ничего не было. Как мы вообще оказались вместе? Я был уверен, что мы с ней даже не пересечемся. Мне кажется, мы проспали часа три перед тем, как вломились в ее комнату в наполовину бессознательном состоянии.
        Мне стало немного стыдно. Стоило мне напиться, как я уже накинулся на свою ученицу. Я же еще в первый день нашей встречи решил, что она чокнутая и даже подходить к ней не стоит. А теперь уже и лежать вместе не против! Да, Киллиан, тупости тебе не занимать. Думаешь одно, а делаешь другое.
        Я тихо выпутался из кровати и объятий Алессы, буквально «отстегнув» ее от себя, и сделал пару шагов прочь. Теперь она лежала одна, ворочаясь и руками пытаясь нащупать одеяло. Я подошел к окну, раздвинув створки, и, сощурившись, пригладил торчащие волосы. Да, на улице еще темно. Часа четыре утра, наверное.
        - Сваливаешь, герой-любовник?
        Я вздрогнул и буквально подпрыгнул на месте, услышав злой шепот. Взгляд метнулся к Алессе, но она спала. Это был кто-то другой. Я стал озираться, пока не наткнулся на вторую кровать. Черт, мелкая спит в одной комнате с братом.
        В другой части помещения сидел Марьен. Аккуратно одетый, с уложенными волосами. Свет падал только на его желтые глаза, которые горели, словно золото. Он смотрел прямо на меня. Вроде не яростно, даже спокойно. И, видимо, эту ночь он не провел бурно и неудержимо. Слишком хорошо выглядит для «потасканного». Значит, почти не пил.
        - Марио?  - удивленно спросил я.
        - К сестре моей, значит, подкатываешь?..
        - Я?! Нет, я…  - Я удивленно подумал о том, что прямо сейчас собираюсь оправдываться перед каким-то восемнадцатилетним мальчишкой.
        Уперев руки в бока, я нахмурился и с вызовом, но максимально тихо произнес:
        - Ты меня еще допрашивать будешь? Я просто уложил ее, чтобы она не натворила бед.
        - Мне так не показалось,  - моментально ответил Марьен.  - В любом случае это неважно, вы…
        Нас прервал резкий звук. Я испуганно обернулся, а Марио, подпрыгнув от неожиданности, оказался рядом со мной.
        На постели подскочила Алесса. То, что я увидел дальше, поразило меня.
        Глаза ее широко раскрыты, полные ужаса и страха. Кожа показалась влажной, покрывшись испариной, словно девушка только что очнулась от кошмара.
        Алесса забилась на кровати, схватившись за голову и будто бы впав в истерику.
        - Мама! Мама!  - завопила она.
        Я встал как вкопанный, не в силах оторвать взгляд. Внутри все похолодело. Я не знал, что со мной, но при виде происходящего я едва устоял на ногах.
        - Ее лихорадит!  - закричала Алесса.  - Она вся трясется! Боже, помогите!
        Я вообще ничего не понимал. Отшатнувшись, нахмурился и тяжело сглотнул. Бывают такие моменты, когда ты замираешь, потому что не знаешь, что делать дальше. Просто не знаешь и все.
        Это был тот самый момент. Я видел только то, как она металась на кровати, и все внутри скрутило от этого зрелища. Алесса брыкалась так, будто пыталась скинуть с себя невидимых насекомых. Вцепилась в волосы на голове.
        Я очнулся только тогда, когда Марьен с силой толкнул меня в сторону, крикнув: «Отойди!» Он оказался рядом с кроватью, схватил Алессу за плечи и прижал к себе, не давая шевелиться. Марио говорил с ней, словно с человеком, страдающим лунатизмом. Он вел себя с ней, как с маленькой, стараясь уложить обратно спать. Его движения были быстрые и отточенные до автоматизма.
        Он хорошо знал, что нужно делать, и это точно было не первый раз.
        Как только я сделал неловкий шаг вперед, Хилл обернулся на меня и гаркнул:
        - Проваливай! У нее припадок, не видишь?! Не мешай мне!
        - Припадок… чего?  - выдавил я.
        Но Хилл не ответил на мой вопрос. На ватных ногах я еле дошел до двери, открыл ее и вышел.
        Яркий свет в коридоре общежития ударил мне в глаза, помогая прийти в себя. Я шел вперед, не понимая ровным счетом ничего, пытаясь очнуться от увиденного.
        Я решил, что завтра разузнаю у Марьена все, что смогу. То, что случилось этой ночью, засело глубоко в памяти.
        Прежде я такого не видел.

* * *
        С того момента, как я проснулся и протрезвел, а это случилось тем же утром, мне требовались ответы.
        Я знал, что Хилл не совсем нормальная. Но думал, что это ограничивается ее безалаберностью, дикостью и надоедливостью. Мне и в голову не приходило, что «Алесса» и «припадок» могут стоять в одном предложении.
        Сначала я решил, что это лунатизм. Но Марио назвал это припадком.
        Алесса не была похожа на того, кто страдает психическими расстройствами. Она уверена в себе, общительна. Мне всегда казалось, что люди с такими проблемами обычно отстранены от общества. У многих даже развивается социофобия.
        У Хилл же была фобия социофобии - без людей она бы давно померла от скуки.
        Я встал со своей кровати, потянувшись в очередной раз. Я давно уже помылся, оделся, привел дом в порядок и был готов искать Марьена. Но перед этим решил зайти в лапшичный бар, чтобы поесть. После пьянок просыпается дикий аппетит. На улице сегодня лило как из ведра, и было достаточно прохладно. Потому я надел свои единственные джинсы, черный лонгслив, кроссовки и вышел.
        Небо затянули тяжелые свинцовые тучи, которые сверкали, гремели и казались очень грозными. Верхушки пальм покачивало, люди бегали туда-сюда с зонтами и без. Машин было мало, все в основном разбрелись по кафе и домам. Мужчины, чья рыбалка сорвалась, заполнили бары и спортивные ресторанчики.
        Весь Гонолулу спрятался под крышами.
        Я заскочил в бар, убирая влажные волосы со лба. В голове все еще крутилось вчерашнее. Если бы не припадок Алессы ночью, я бы думал о другом. О том, что было на вечеринке. Хоть я и был пьян, я точно помню, что мы не целовались.
        Танцевали, да. Быть может, я ее лапал. Целовал в щеку и шею, но на этом все. Когда я направился к стойке, то резко замер. Впереди сидела до боли знакомая фигура; я подошел к креслу, сев на него, и посмотрел на Саймона. Зачем-то именно сегодня он пришел в мое любимое кафе, хотя Сай вообще не ест по утрам, да и тем более рано не просыпается.
        - Стаймест,  - сказал я, глянув на его порцию рамена.
        - Кастеллан,  - ухмыльнулся он, посмотрев на меня.  - Как ночка?
        - Ты к чему-то клонишь?  - хмуро спросил я.
        Сай пожал плечами и принялся за лапшу. Его многозначительный взгляд периодически падал на меня, словно он меня в чем-то подозревал. Стаймест выглядел на удивление хорошо: опрятно одет, побрился. Словно не мой друг-музыкант, который ночует где придется, а приличный человек.
        - Просто ты вчера напился… Не давал мне расслабиться… Танцевал, целовался с кем-то…  - Саймон ходил вокруг да около.  - И ушел с вечеринки с Алессой,  - быстро протараторил он, надеясь, что я не услышу.
        Но я услышал. И лицо мое помрачнело.
        - На что ты намекаешь?  - фыркнул я.  - Что я к ней подкатил?
        Стаймест развел руками.
        - Ты меня вчера за шиворот оттащил от нее, лишь бы рядом побыть. Естественно, когда вы ушли в обнимку, я всякого понадумал.
        Я тяжело вздохнул и взялся за голову. Я даже не помнил, чтобы оттаскивал Саймона за шиворот. Значит, я много чего натворил и забыл про это.
        Ладно, сегодня собираем пазл, детки. Называется «Вспомни, что творил, пока был синий». Игра заключается в том, что ты ходишь по знакомым и спрашиваешь, что вчера делал, а не помнишь потому, что был пьяный в дрова. Интересная игра? Она для взрослых, поэтому довольно сложная.
        Один парень по имени Киллиан Кастеллан частенько играл в нее.
        Взъерошив себе волосы, я подавленно произнес:
        - Ты видел, чтобы я приставал к ней?
        Сай помедлил с ответом, задумавшись и уставившись в потолок. Задумался, значит, вспоминает. Вспоминает, значит, есть что вспоминать. То есть что-то было.
        - Вроде нет. Вы танцевали, ты лип к ней… Но по заднице не шлепал и не целовал.
        Я облегченно выдохнул.
        Но главный вопрос был еще впереди. Я взял ключи от своего «мустанга» и махнул Саймону в знак прощания. Но он резко остановил меня, схватив за локоть. Я вскинул брови, а друг поднялся со стула и, немного помедлив, спросил:
        - Она тебе нравится?
        - Нет.
        - Вчера казалось иначе.
        - Я просто много выпил.
        Я отцепился от Сая, стараясь не смотреть в его сторону и свалить как можно скорее.
        - Позже увидимся. Заходи в университет, я там буду,  - бросил я через плечо.
        Он кивнул.

* * *
        В корпусе спецкласса спортивного факультета было пусто. Прохладно, тихо, тускло. Одинокие парты и диванчики стояли, словно людей здесь не было с месяц. На доске криво начертили «Десятое июня», хотя было уже двенадцатое. За стеклом шел дождь, тарабаня по створкам и крыше.
        Я прикрыл глаза и, устало пошатнувшись, двинулся к автомату. Взял себе банку с какой-то газировкой и отпил немного.
        Меня не отпускало то, что я увидел ночью. Я всегда воспринимал Алессу как сильную, самодостаточную и совершенно бесстрашную. А в тот раз она была так напугана, что это напоминало какую-то сумасшедшую истерику. Она почти плакала.
        И от этого по спине пробежали мурашки.
        О каком припадке говорил Марьен? Это какая-то шизофрения? Или все же просто лунатизм?
        Я подскочил от неожиданного звука стукнувшей створки. Банка вылетела у меня из рук и облила грудь и ноги. На черной майке пятна были незаметны, а вот синие джинсы жалко. Я недовольно огляделся и увидел вошедшего внутрь Марио. Он, к слову, меня не заметил, потому что говорил по телефону.
        - Да,  - бормотал он.  - Да, я в корпусе. Что принести-то? Я не вижу здесь никакой кофты… И здесь тоже не вижу… Алесса, приди и возьми сама, я ничего не нахожу!
        Он замолчал и вытаращился, как только заметил меня. Я натянуто улыбнулся, ожидая, когда же Хилл закончит.
        Он сбросил вызов и уставился на меня. Марьен красовался в джинсах и сером джемпере, который придавал ему строгости и чопорности. Видимо, он мог выглядеть как с иголочки, даже если был в отрыве всю ночь.
        Я тоже хочу такую суперспособность. Я и мой потрепанный вид.
        Уверенно подойдя ко мне, парень проговорил:
        - Хорошо, что ты здесь. Не говори Алессе, что видел. Она знает, вы спали вместе, но думает, что утром ты просто ушел. А ты ничего не видел, ясно?  - повторил он.
        Марио сощурил желтые глаза, буквально въедаясь в меня. Он умел уговаривать… точнее, заставлять. Видимо, путем запугивания. Но мне двадцать один, и я куратор, поэтому мне не страшно.
        - Я буду молчать, если расскажешь, что с ней,  - хмыкнул я, спокойно сев на диван.
        Марио с минуту таращился на меня, а потом холодно произнес:
        - Я не стану говорить.
        Черт, я разочарован.
        - Почему?
        - Это будет еще хуже, чем то, что ты просто видел.
        - Если я уже видел, я могу и узнать.
        - Нет, это касается только нас с ней. И нашей семьи.
        Я прикусил губу, кивнув. Хилл оставался непреклонен, но мне было слишком интересно. Я решил блефовать.
        - Дело твое,  - пожал плечами я.  - Спрошу у Алессы.
        Марьен поежился и напрягся.
        - Не смей!
        Я улыбнулся.
        - Ты не представляешь, как это будет дерьмово и низко, если ты так поступишь,  - прошипел он.
        - Да что происходит-то?  - не выдержал я и вскочил на ноги.  - Что было? Что это за тайна такая?
        Мне показалось, что Марио даже заскрипел зубами от накатившей ярости. Его кожа выглядела еще более бледной и придавала ему жуткий вид. Пусть я немного и смутился, но считал свое поведение целиком правильным.
        После того, что я увидел, будет справедливым мне это объяснить. К тому же, если я ее куратор, то обязан знать все.
        Марио же напрягся. По глазам я видел, что он решает, говорить мне или нет.
        - Но ты ей никто. Ты даже не воспринимаешь ее серьезно.
        Хилл подошел к дивану и сел на него, запустив пальцы в волосы. Он явно занервничал, понимая, что все же придется рассказать.
        - Я воспринимаю ее серьезно: занимаюсь ею, учу, готовлю к соревнованиям. От нее зависит и мое будущее тоже,  - ответил я.  - Для лучшего результата я должен знать все. Разве я не прав?
        Марио плотно сжал губы, начав выкручивать себе пальцы от беспокойства. Наконец он сдался, выпрямился и посмотрел на меня.
        - Ладно. Но, клянусь Микеланджело, если ты скажешь ей хоть слово о том, что я тебе все рассказал… Или хотя бы намекнешь на болезнь… Обещаю, ты пожалеешь.
        Он сказал это действительно серьезно, с нескрываемым ядом и угрозой в голосе. Марьен был уверен, что из-под земли меня достанет, если проболтаюсь. Я кивнул в знак согласия.
        Хилл тяжело вздохнул, а потом заговорил:
        - Не знаю, сказал тебе Маттиас, наш дядя, или нет, но, в общем, у нас есть только отец. Мама умерла.
        - Заражение крови,  - подтвердил я. Да, Матте рассказывал, когда пытался пихнуть Лисс мне в ученицы.
        - Верно, заражение крови было сопутствующим осложнением. В общем… у мамы оказался запущенный случай. Капельницы ей делали нечасто: группа крови редкая, четвертая отрицательная. У Алессы такая же, но в том возрасте ей еще нельзя было становиться донором. Хотя она пыталась. И делает это до сих пор, сдает кровь постоянно. Однако переливание уже не улучшало маминого состояния, все становилось бессмысленным.
        Мне стало стыдно от того, что я спросил у Алессы про следы уколов. Я давно это заметил, а в тот день намекнул, что она может быть наркоманкой.
        Черт, я - отстой.
        - Наша мама умирала мучительно. Ее лихорадило, она дергалась, бредила, выла от боли… Мы с Лисс поочередно сидели с мамой в палате. Но ее смерть застала именно Алесса. В ту ночь она осталась у ее кровати. В один момент маму начало трясти сильнее, чем обычно. Она вся побелела… Алесса впала в панику. Никого рядом не было, несмотря на то что Лисс несколько раз пыталась вызвать врачей. Она не могла побежать за ними и бросить маму одну и не могла ей ничем помочь…
        До меня стало доходить.
        - Алесса начала кричать?
        - Да. Она подняла шум, звала на помощь, хотя сама едва оставалась в сознании… Та ночь была ужасной.
        Я заметил, что и сам Марьен помрачнел от тех воспоминаний. Глаза потеряли блеск, их застлала пелена. Он полностью погрузился в воспоминания.
        - Это серьезно ударило по всем нам. И у Алессы появилось некое… отклонение. Это никак на нее не влияет, но по ночам… В общем, у нее сумеречная спутанность.
        Я нахмурился.
        - Что это?
        - Сумеречное расстройство сознания - это что-то вроде припадка, когда у нее появляются галлюцинации, панические атаки и все в таком духе. В этот момент Лисс одновременно в полусне и в полусознании. Иногда по ночам она подскакивает, переживая ту ночь снова и снова. Я уже знаю, как успокоить и уложить ее. Но в этот раз ты стал первым нашим зрителем.
        Марио грустно усмехнулся.
        - Она обычно не помнит об этом. Только очень редко, если напомнить…
        - Почему никто не знает? В смысле… это же болезнь, нет?
        Хилл, кажется, разозлился.
        - Это не болезнь. Она не больна! Это просто… след. Последствия того, что было. Когда-нибудь она забудет, и сумеречная спутанность уйдет. И, господи! Если бы кто-то знал… Алесса всегда старается быть сильной. Она стыдится и ненавидит эту слабость в себе. Если кто узнает - она умрет со стыда. А если узнает, что ты в курсе - я даже не представляю… Ты для нее большой авторитет. А это отклонение - дефект, порочащий ее. По крайней мере, она так думает. Ты ведь сам все видел.
        - Она такая напуганная и шокированная, когда в припадке…  - пробормотал я.
        - Вот именно. Послушай, Киллиан, ты едва знаешь меня, а я едва знаю тебя. Но давай договоримся: теперь ты в курсе и… помогай ей, ладно? Не заставляй мучиться, не привязывай ее к себе. Ей достаточно проблем в жизни. Просто будь хорошим наставником. И лучше забудь о том, что было этой ночью, если не планируешь на ее счет что-то серьезное.
        Марьен встал, пытаясь отойти от этого тяжелого разговора. Он направился к двери, а я за ним следом, в сторону раковины.
        - Я обещаю, сделаю все, что смогу. Но если она заметит, что я подталкиваю ее…
        - Значит, позаботься об этом тоже,  - отрезал Хилл.
        Он глянул на меня, а через секунду вышел, задвинув стеклянную дверь. Я задумался, принявшись чистить джинсы салфетками.
        Это было… неожиданно.
        Образ Алессы Хилл поменялся в моей голове. Теперь она казалась не просто дикой и чокнутой… Точнее, она такая лишь снаружи. Пытается быть сильной и уверенной, пряча то, что смерть матери полностью разрушила ее. По ночам Алесса сходит с ума, переживая тот день снова и снова. А утром умывается, приходит в себя и снова изображает бесстрашную и общительную девушку. Словно напоминая себе о прошлом, она постоянно сдает кровь. Нещадно тратит свою четвертую отрицательную…
        Я впервые вижу подобного человека.
        Я ведь очень проницателен. Но Алесса не дала мне ни секунды усомниться в себе. Я видел ее только ухмыляющейся, смеющейся или хмурой. Но не напуганной. Не впадающей в истерику. И я не должен был это видеть. Но волей случая я оказался там, где не должен был, и теперь знаю то, что не должен знать. А может, это и к лучшему. Теперь я больше знаю о ней, и, на самом деле, это радует. Она не такая простушка, какой казалась изначально.
        Существуют такие люди, которые, переживая тяжелые и мучительные события, остаются на людях светлыми и веселыми. Быть может, они играют на публику. Может, это все лишь обертка, и внутри им очень плохо. Но это не так важно: главное - показать, что у них все в порядке и им не требуется сожаление.
        Они выше этого.
        Они переживают боль самостоятельно, справляясь с этим всеми силами. Такие люди достойны уважения.
        Такой была и Алесса.
        И это меня поразило. Съедаемая воспоминаниями внутри, она могла прыгать и скакать, надоедая мне. Улыбаться и глупо шутить.
        Но не плакать.
        Легка на помине. Хилл влетела в корпус, едва я успел повернуться, чтобы сесть обратно на диван. Немного влажные волосы торчали в стороны. На ней была белая футболка и джинсы, в руке зонтик.
        Девушка тоже не заметила меня, проскочив в зал и оказавшись у своего шкафчика. Оттуда она выудила красную спортивную куртку, натянула на себя и собралась обратно. Но вздрогнула, увидев меня, и ахнула.
        - Черт! Я не заметила тебя. Это было очень страшно.
        Я улыбнулся и пожал плечами, сжимая в руке колочок салфетки. Я стиснул его сильнее и промолчал.
        Хилл нахмурилась.
        - Ты свалил под утро.
        - Я и не засыпал с тобой,  - соврал я.
        Я ведь с ней не засыпал. Потому никаких приступов не видел.
        - Бред. Я тебя помню,  - ответила она.
        Я немного занервничал, проклиная ее память. Рука взмокла, и я стал сжимать комок сильнее, скручивая его пальцами.
        - Я дотащил тебя до спальни и ушел.
        Я врал, и ничто не могло выдать меня. Лицо абсолютно спокойное, только руки сжаты в кулаки.
        Хилл смотрела на меня. Пристально, не отрываясь.
        Потом ее лицо расслабилось, и она улыбнулась.
        - Ясно. Я плохо помню, что было. Мне казалось, я танцевала с Саймоном, хотя ты запрещал. Потом все стерто. Проснулась уже в спальне. Правда я уверена, что спала с кем-то… Но раз ты говоришь, что со мной не ложился, я тебе верю. Наверное, Марио кровати перепутал.
        Алесса опустила золотые глаза в пол, силясь вспомнить хоть что-то еще. Я подошел ближе к ней. Она стояла у парты, опершись на нее. Я оказался напротив.
        - Больше ничего не помнишь?
        Девушка поджала губы.
        - Нет.
        Внутри я обрадовался, но в то же время ощутил разочарование. Она действительно не помнит своих приступов. Или врет? Но если бы помнила, разве она удивилась бы мне? Значит, правда, совсем забыла.
        Но разочаровался я в другом.
        - Ты не помнишь, как мы танцевали?  - бесстыдно спросил я.
        Алесса хитро ухмыльнулась, ее глаза заблестели.
        - Это я помню, просто сделала вид, что забыла. Вдруг тебе было неловко и ты не хочешь об этом говорить? Или жалеешь о том, что делал…
        Я застыл. Какого черта она так говорит?
        - С чего это мне жалеть?
        Она рассматривала мои синие, потемневшие в тусклом свете глаза. Опустила взгляд на губы, на шею, затем снова подняла вверх.
        - Я же знаю, как ты ко мне относишься. Наверное, ты боялся, что я могу влюбиться в тебя. Но не волнуйся: этого не будет.
        Ком подступил к горлу. Я усиленно пытался сглотнуть его, но внутри было ощущение, словно все забито. И одновременно пусто.
        - Мне нравится Саймон.
        Ей нравится мой друг. Понятно.
        - Это плохая идея,  - ответил я абсолютно равнодушно.  - Знаю, тебе не нужны любовь и забота, ты сильная… Но он тебе совсем ничего не даст.
        Я прекрасно знал Саймона. Ему не интересны серьезные отношения. Он музыкант, играет в группе. Последнее, что ему нужно, это постоянная девушка. И он с Марио ни о чем не договаривался. Ему нет дела до психического состояния Алессы.
        Хилл встала ровно, оторвавшись от парты. Она надулась, скрестив руки на груди.
        - Что это значит - «не нужны любовь и забота»?
        - Ты вроде как самодостаточная и сильная. Разве тебе это нужно?
        Алесса тихо усмехнулась, засмотревшись на капли на прозрачном стекле.
        - Большинство девочек мечтают о любви и семье. Просто это не по каждой видно. Ведь не всякая девочка носит платья, красится, играет в хозяйку и кичится своей женственностью. Есть девочки, которые сильнее других. Они смелые, они не плачут, готовы защищать себя и стоять до последнего. Им приходится такими быть. Но это не значит, что им не нужны защита и любовь.
        Бумажный комок выпал у меня из пальцев, когда Алесса направилась к двери. Она отодвинула ставни, напоследок глянув на меня, и улыбнулась.
        - Сегодня не будем заниматься, ладно? У меня очень болит голова и температура. Эта ночь далась мне как-то нелегко. Наверное, выпила много.
        - С какой стати он вообще тебе нравится?  - уперто продолжил я.
        Лисс театрально закатила глаза. Улыбка пропала с ее губ.
        - Не знаю, понравился и все. Нам было весело на вечеринке. Он добрый, интересный и обратил на меня внимание. Почему бы и нет? Марио все равно, тебе, кажется, тоже. Я что, не имею на это права?
        Она испытывающе смотрела на меня. Я выдержал этот взгляд, ответив едва ли не сквозь зубы:
        - Не думаю, что он тебе подходит.
        - А тебе и не надо думать об этом, Киллиан,  - ответила Лисс.  - Думай о той, которая сидела вчера у тебя на коленках. Думай о работе. А со своими чувствами я сама разберусь.
        Она вышла на улицу и зашагала прочь.
        А я понял, что ненавижу Саймона.
        Потому что завидую ему.
        Глава 6. Не усложняй все поцелуями
        Переходя дорогу, я инстинктивно обернулся. Мне не нужно было таращиться по сторонам, волнуясь, что меня собьет машина. А вот процент того, что Алессу кто-то собьет, думаю, высокий. Поэтому я взял ее за руку, потащив за собой. Она стала недовольно ворчать о том, что уже не ребенок.
        Но меня мало волновали слова человека, магнитом притягивавшего к себе неприятности.
        - Тихо,  - заткнул я ее.  - Будешь возмущаться - оставлю на дороге.
        Она сразу замолчала. Все верно, ведь целое утро ныла, что хочет пойти со мной. И я сдался под гнетом ее уговоров.
        Мы шагали по улице, пересекая людный переулок. Машин было достаточно, как и народу. Все куда-то торопились, обсуждали что-то. Группы туристов то и дело фотографировали все, что попадалось на пути. Некоторые засматривались на меня, видимо, узнав популярного серфера, другие не видели ничего дальше собственного носа, и их приходилось обходить. День стоял теплый, как обычно. Хотя небо понемногу затягивали тучи, но был легкий ветер и палящее солнце, которое перекрывали облака. Я с удовольствием нежился в его лучах: не переношу жару, равно как и холод. Мне нравится что-то среднее. Поэтому сегодня я смог спокойно накинуть футболку и джинсы, не боясь взмокнуть от жары. Алесса же по-прежнему ходила в шортах, спортивной олимпийке и футболке.
        Утром я сказал, что ухожу к Саймону на репетицию. Он и его группа, название которой я вечно забываю, решили выступать на ближайших соревнованиях по серфингу. На тех самых, к которым я готовлю Алессу. Саймон сказал, что составил список треков и хотел бы мне их показать. Стоит ли говорить, как сошла с ума Хилл, узнав об этом?
        Ведь ей так нравится этот чертов Саймон. Ведь ей так хочется послушать его.
        Да, он крутой. Девочки западают на таких. От одной мысли об этом я начинаю злиться. Стаймест ведь ничего не знает о проблемах со здоровьем Хилл и, если начнет с ней встречаться, тут же бросит.
        А так нельзя. Марьен просто убьет его. Да, Хилл достаточно худой и по сравнению с Саймоном наверняка слабее. Но он легко выйдет за счет своей «братской ярости», которая появляется, если обижают его сестру. Ведь когда он угрожал мне, на шутку было не похоже. Его золотые глаза буквально почернели от злости.
        Лично мне совсем не хочется бесить этого парня. Я знаю, что уделаю его, но дело в морали… в совести. А я достаточно совестливый. Или просто зануда, а Саймон нет. Наверное, поэтому Алесса и выбрала его.
        Я нахмурился. Я мыслю так, будто бы хочу, чтобы Алесса запала на меня. Нет, нет и еще раз нет, мне не нужны такие проблемы. Мне просто не хочется, чтобы она западала на кого попало. А ветреный музыкант и придурок Саймон Стаймест едва ли подходит на роль хорошего парня.
        - Чего молчишь?  - подала голос Алесса.
        Она посмотрела на меня снизу вверх и кивнула на свою руку, показывая что-то. Я опустил глаза и с удивлением заметил, что все еще сжимаю ее запястье.
        - Может, отпустишь уже? Мы давно перешли дорогу.
        Я разжал пальцы, и мне захотелось удариться о что-нибудь головой. Я так крепко задумался, что протащил ее за руку несколько кварталов.
        - Чего раньше не сказала?  - недовольно спросил я.  - Или понравилось?
        Она пожала плечами и поджала губы.
        - Только подумай об этом,  - грозно сказал я.  - Главное правило нашей с тобой работы - не влюбляться.
        - Да сдался ты мне!  - воскликнула Алесса.  - Может, ты и классный, но часто бесишь своим занудством.
        Я скривился и опустил взгляд на Хилл. Она посмотрела на меня в ответ, сдерживая улыбку. Видимо, это шутка. Вот задира! Лисс рассмеялась, и я тоже не смог сдержать улыбку.
        Как же с ней бывает легко. Просто говорить ерунду, а потом смеяться.
        Спустя некоторое время мы оказались в студии Саймона. Вообще-то, он часто бомжевал. Зарабатывал только музыкой, поэтому ему часто не хватало на аренду жилья. Единственное, что было у него за душой, это старый гараж, доставшийся в наследство. Он находился в не очень благополучном районе северной части Гонолулу, где стояла целая сотня таких вот одинаковых грязных гаражей. В нем была куча разного хлама, немного вещей самого Стайместа и музыкальные инструменты.
        Когда мы с Лисс добрались, она принялась восхищенно рассматривать обстановку. Грязные ящики, барабанная установка, две гитары и микрофон. В углу лежал ржавый саксофон, ведь изначально Сай играл классическую музыку.
        Я с недоумением посмотрел на свою чокнутую. Как можно приходить в восторг от этого помойного ведра? Я понимаю, ей всего лишь восемнадцать, а в таком возрасте приводит в восторг любая ерунда. Но обычно влюблявшиеся в Саймона девчонки сразу отходили, едва завидев его «хоромы». А эта все еще держится. Крепко он ее зацепил, наверное.
        Я нахмурился.
        - Киллиан Кастеллан!  - услышал я голос друга.  - О, ты и свою маленькую подружку захватил?
        Саймон ухмыльнулся. Он не побрился, но был чисто и опрятно одет сегодня. Это странно, ведь, если не ошибаюсь, сейчас он живет именно в этом гараже. Где тут мыться?
        - Привет,  - улыбнулся я ему и похлопал по плечу.  - Знаешь, ты мог бы отправить мне свои треки на почту, а не пытать своей музыкой вживую.
        Саймон проигнорировал мою реплику, посмотрев на Хилл.
        - Привет, Алиса.
        - Алесса,  - поправила она и натянуто улыбнулась.
        - Верно,  - чуть пристыженно ответил Сай.
        Но я видел, что стыдно ему не было.
        - И как называется ваша группа?  - с интересом спросила Лисс, рассматривая инструменты.
        - «Эрранс»[1 - Имеется в виду errans - заблудший (с лат.).].
        - Почему?
        - Не знаешь латынь?
        Я тихо усмехнулся. Саймон спросил про латынь так, будто это был вопрос наравне с «Ты что, не знаешь какая сегодня погода?» Словно знать латинский - это нечто само собой разумеющееся. Алесса, естественно, покачала головой, слегка пораженная вопросом. Да, глядя на Сая, явно не ожидаешь от него такой эрудиции, знания латыни или научных трудов на тему сингулярности. Но он умел удивлять. Часто оказывается, что такие бродяги еще и очень образованные. Диссонанс какой-то.
        - Выучи латынь, тогда и узнаешь смысл названия.  - Саймон отвернулся и направился к инструментам. Стал настраивать микрофон, а другой парень, которого я почти не знаю, занялся гитарой и барабанами. Затем Сай взял в руки свою соло-гитару и принялся крутить колки[2 - Гитарные колки - специальные механические приспособления, которые регулируют натяжение струн и отвечают за настройку инструмента (прим. ред.).].
        Мы с Алессой сели на диванчик. Я заметил, как она надулась, уставившись в одну точку.
        - Что с тобой, чокнутая?
        Она нехотя глянула на меня.
        - Он всегда такой грубый?
        Точно. Раненое девичье сердце не перенесло грубости Стайместа.
        - Он не грубый, просто бывает равнодушным. Или нарочно издевается.
        - Нарочно?
        - Принцип школьных косичек. Знаешь такой?
        Алесса медленно покачала головой. Я сам придумал этот принцип, который всегда работает.
        - Ну, иногда парень специально задевает девушку, потому что она ему нравится. Как малолетки девчонок за косички в школе дергают. Я назвал это «принципом школьных косичек».  - Хоть мне и не хотелось, чтобы они были вместе, видеть расстроенную Лисс оказалось еще хуже, поэтому я решил немного подбодрить ее.
        В золотых глазах Хилл появились проблески понимания. Хотя я сомневался, что Саймон нагрубил из-за того, что Лисс ему нравилась. Вряд ли у него был к ней истинный интерес, а если даже и был, то я не хотел этого. При мысли, что он сделает ей больно, мне становилось нехорошо.
        Дурной знак.
        - Ладно, сейчас начнем,  - донесся голос Саймона.  - От громких и дерзких песен к лирике, да?
        К барабанной стойке направился Майло Андервуд, двадцатитрехлетний парень, куратор нашего университета. Крепкого телосложения, ростом чуть выше среднего. У него были каштановые волосы до плеч, черные глаза и мертвенно бледная кожа, которая делала его холодный и спокойный взгляд еще более жутким.
        Я знал, что он куратор на факультете искусства. Преподаватель спецкласса, где учится Марьен. В этом мы с ним братья по несчастью: оба страдаем от натиска чокнутых Хилл.
        Майло махнул мне в знак приветствия, а сам сел за барабанную установку. Парни начали играть, выдавая громкую, динамичную, но классную музыку. Я уже видел, как Хилл напустила слюней, глядя на поющего Саймона.
        Черт, если так продолжится, то я ее потеряю. В том плане, что она встрескается по самые уши. Может быть, стоит с ней поговорить? Я же не для себя. Просто хочу уберечь ее от лишнего расстройства…
        Ощутив усталость от всех этих тяжелых мыслей, я прикрыл глаза и попытался забыться.
        Должно было помочь.
        Но не сработало.

* * *
        - В целом, бывает сложно,  - сетовал Майло.  - Этот засранец не признает мой авторитет. Он ужасно самовлюбленный и уверен, что круче едва ли не самого Да Винчи. Каждый день приходится унижать его, чтобы сбить спесь. Но я все равно люблю работать с ним.
        - Это мазохизм,  - парировал я.  - Работать с тем, кто тебя бесит. Он же тебя бесит, признайся!
        Лично я точно занимался мазохизмом. В последнее время у нас не клеилось с Лисс, меня раздражали ее непонятные отношения с Саймоном. И что я сделал в связи с этим? Пришел к ним. Молодец, Киллиан, ты высший разум.
        - Подбешивает иногда. Но мне нравится преподавать, и я люблю спорить с Марио. Учить его, видеть, как он начинает разбираться в той или иной теме благодаря мне. Знаешь, однажды эта работа здорово помогла мне в жизни, оставила на плаву. И я не откажусь от нее только из-за того, что у моего студента буйный нрав.
        Я слушал низкий спокойный голос Андервуда, который рассказывал мне о работе с Марио. Да, он и правда похож на самовлюбленного сноба. И в этом его мог обойти только сам Майло. Он был закрытой и отстраненной личностью. Мы хорошо общались, но я все равно мало о нем знал. Только что Майло очень неглуп и опасен. Я слышал, несколько лет его помотало по самым страшным притонам и районам. Сам Маттиас не раз проговаривался об этом. Именно он вытащил Майло из всех передряг когда-то, а затем пригласил работать в «Айленд». Они хорошо ладили, и Хилл рассмотрел в нем эрудированность и талант. Как оказалось, у Майло было еще и рвение преподавать. Возможно, для него это и правда нечто вроде отдушины.
        - А где Сай и Лисс?  - спросил я, перебив друга.  - Они вроде пошли за нотными тетрадями еще пятнадцать минут назад.
        Я ощутил тревогу. Мне не понравилось, что пропали они вдвоем.
        - Так в чем проблема, герой-любовник?  - вскинул брови Майло.  - Иди в гараж и узнай.
        Мы сидели на улице, потягивая холодное пиво. Я опустил бутылку, развернулся и зашагал к гаражу. Солнце медленно садилось. Мы провели целый день с музыкой «Эрранс», пивом и пустыми разговорами. Я даже не тренировал Алессу, так что пора было исправить это.

* * *
        Я заметила, как Сай рассматривает меня. То ли с интересом, то ли с чем-то менее приятным. Он нашел нотную тетрадь еще десять минут назад, и все это время мы просто разговаривали, а я рассматривала гараж изнутри. По всем мелочам, разбросанным здесь, я могла бы лучше узнать Саймона и понять, что у него в голове.
        - Значит, ты живешь здесь?  - попыталась я разбавить молчание.
        - Уже нет,  - ответил Сай.  - Сестра приехала, сейчас я живу у нее.
        - У тебя есть сестра?  - удивленно спросила я.
        - Да, двоюродная.
        Я кивнула и отвернулась, засмотревшись на развешанные повсюду снимки. Вот Саймон совсем юный, радостный и счастливый. В одной руке доска для серфинга, другую он закинул на такого же юного Киллиана. На втором снимке Саймон уже с кем-то другим, тоже с улыбкой на лице. Вот кадр, где молодой дядя Матте смеется, запрыгнув на спину к Майло. Потом фото, где все четверо вместе: Сай, Матте, Май и Киллиан. И таких фотографий здесь было целое множество.
        Он казался мне беззаботным и добрым: помог на вечеринке, обратив на меня внимание и согласившись побыть рядом. Я видела, что Киллиану не было до меня дела, поэтому Сай оказался хорошим утешением. Он рассказывал мне разные истории, смешил, интересовался моей жизнью. Так легко и приятно было разговаривать с ним, тогда как с Киллианом, по большей части, приходилось молчать, ведь ему надоедала моя болтовня. Я сама не заметила, как уже танцевала с Саймоном, а его руки блуждали по моему телу. Я давно так не веселилась, а радостные глаза Стайместа напротив меня заставили сердце екнуть. Хотя странно, что начала я вечер с ним, а закончила с Кастелланом, ведь мой куратор сказал, что донес меня пьяную до дома. Наверное, Марьен не видел этого, иначе не позволил бы такому случиться.
        Я ощутила прилив тяжелого отчаяния. В ту ночь я могла бы побыть с Киллианом, может, поговорить по душам… Или же послать его куда подальше и вернуться к Саймону - вряд ли Киллиан захотел бы со мной что-либо обсуждать. Но я напилась. А потом, как сказал Марио, у меня снова был припадок. Поэтому, конечно, утром я едва соображала.
        Ненавижу эту слабость. Слабость - это уродство.
        Я обязана быть сильной. Моя сумеречная спутанность - как дыра внутри, порочащая и портящая всю меня целиком.
        Ненавижу врать и скрывать что-то, но если окружающие узнают, что на самом деле я слабачка - я просто умру от стыда.
        Когда я обернулась, то неожиданно отпрянула. Саймон оказался совсем близко. Он стоял и рассматривал меня.
        - Чего ты так боишься?  - усмехнулся парень.  - Мы уже оставались наедине.
        - Я не боюсь,  - соврала я. Или нет: я не боялась, а, скорее, нервничала.  - Мы даже целовались на вечеринке. Я помню.
        Я заметила промелькнувшую улыбку на его губах. Пару часов назад он казался грубым и отчужденным, абсолютно не заинтересованным во мне. А сейчас наоборот.
        Я его не понимаю. Я нравлюсь ему или нет?
        - Тогда тебя ничего не испугает, если мы уже делали это?
        Саймон склонился ко мне, прикрыв глаза.

* * *
        - Вы нашли?
        Я зашел как раз в тот момент, когда Саймон взял со стола тетрадь с нотами, а Хилл - свою бутылку с сидром.
        Цивильно. Все очень цивильно. А я боялся, тут может что-нибудь произойти.
        - Она просто потерялась,  - равнодушно ответил Саймон.
        - В твоем хламе? Немудрено,  - пожал плечами я.  - Удивлен, что ты сам такой чистый, хотя живешь здесь.
        Стаймест направился в мою сторону, где был выход на улицу. Он вытер угол губ, глянув на меня. Его темные глаза даже не блестели, не отражая свет. Из-за густых ресниц, которые делали их будто бархатными.
        - А я и не живу здесь. Сестра приехала, я сейчас ночую у нее.
        Он вышел, а я замер на месте. Его сестра? Внутри что-то зашевелилось. Я понятия не имею, как она выглядит, но знаю, что ее зовут Стелла. И что когда она приезжает, случается кое-что плохое. Такое, что влияет на Саймона.
        Мои мысли прервала Алесса, приглаживающая волосы и тоже идущая к выходу.
        - Нам разве не пора на тренировку?  - обыденным тоном спросила она.
        Я кивнул.
        И ощутил облегчение. Раз его сестра здесь, Стаймест точно не будет приставить к Алессе. У него теперь совсем другие заботы.

* * *
        Как и ожидалось, небо совсем потемнело от густых свинцовых туч, заполнивших небо. Близился дождь, и океан разошелся не на шутку. Волны, словно дикие, бились друг о друга, бушевали и ревели. Ветер свистел между пальмами, растрепав мне и Алессе волосы. Под боком она держала доску, задумчиво всматриваясь в горизонт. Золотые глаза сощурены, губы поджаты.
        Мыслями она была точно не здесь.
        - Посерфить не выйдет,  - сказал я.  - Хорошо, что мы тебя к доске не успели пристегнуть… Ты слушаешь?
        Она повернулась, несколько раз моргнув.
        - Ага. Ну, тогда не будем сегодня.
        - Мы можем пойти в зал. Разомнешься хотя бы. Вдруг распогодится.
        Алесса как-то растерянно кивнула, опустив взгляд в пол. Босыми ступнями зарылась в белый едва теплый песок. Пряди облепили ее лицо, на котором я не мог ничего прочесть. Сегодня она была закрытой.
        Или закрылась ровно с того момента, как мы ушли с той чертовой вечеринки.
        - Ты в норме?  - спросил я, шагнув к ней.  - Если ты расстроилась из-за Саймона, то не думай об этом. Он всегда был ветреным, и то, что он не проявил внимания сегодня…
        - Мы целовались.
        Я умолк.
        Сглотнул. Вдохнул поглубже.
        Еще глубже.
        Чтобы все мысли ушли и я лучше расслышал.
        - Что?
        - Когда мы остались вдвоем, он поцеловал меня. Как тогда, на вечеринке. Я тоже ему нравлюсь, Киллиан.
        Я сжал зубы до боли.
        - Нет. Ты ему не нравишься,  - тихо прошипел я.
        Кажется, мой ответ удивил Алессу.
        - Ты чего?  - искренне изумилась она.  - Он поцеловал меня, ты не услышал?
        - Не всякому, кто целует тебя, ты нравишься. Алесса, только не с ним.
        Я, словно в замедленной съемке, проследил, как в ее желтых глазах удивление сменилось острой злостью. Ее словно уколола обида, что я не верю ей.
        - Как ты смеешь?!  - взревела она.  - Если ты считаешь, что я никуда не гожусь, это не значит, что так считает каждый! Для тебя потрясение, что я могу кому-то понравиться?
        Я должен был остановиться, но слова полились сами:
        - Ты просто молодая и глупая. Видишь то, что хочешь видеть. Ты Саймону не нужна, ему никто не нужен. Он играет с тобой, а ты все принимаешь за чистую монету.
        В моем голосе были злоба и холод. А глаза наверняка едва не покрылись инеем.
        - Ты настолько ненавидишь меня? Зачем унижать еще больше?  - уже более жалобно произнесла Алесса.  - Я не дам тебе принизить меня! Никому не дам!
        Я отпрянул. Ветер сбил набок мои короткие русые пряди, встрепал футболку. Он был теплый и легкий, но ощущалось, что назревает буря.
        А между нами - целый ураган.
        - Принизить? Когда я хотел тебя принизить?
        - Твое отношение ко мне было понятно с самого начала,  - горько ответила Хилл.  - Ты думаешь, что я глупая мелкая девчонка. И работаешь со мной только из-за договора с дядей.
        Я сжал кулаки и метнулся к Алессе. Она попыталась отбежать, но я вцепился ей в локоть и притянул к себе. В ответ я напоролся на испуганный взгляд, словно она была забитым в угол кроликом, а я - ядовитой змеей. Которая буквально давится ядом.
        И это правда.
        - Я не задеть тебя хочу, а защитить, идиотка,  - зарычал я.  - Не выводи меня из себя! Если бы я не воспринимал тебя всерьез, не пытался бы отогнать от Саймона. Он тебе не пара! Пока ты не видишь, он смеется над тобой. Он над всеми смеется.
        В ее глазах встали слезы, которые Алесса усердно пыталась сморгнуть. Заплакать при мне для нее будет верхом унижения.
        - Надо мной смеешься только ты!
        В горле встал ком.
        - Тебе так важно, что я думаю о тебе?
        - Ты прекрасно знаешь, что был авторитетом. Был.
        В голове сплелись мысли. Это случилось молниеносно. Если ей так важно, что я делаю, что думаю и что говорю, то, очевидно, лишь мне под силу отвлечь Хилл от Стайместа.
        - Тогда забудь о нем,  - тихо сказал я.
        Это был не порыв чувств, а желание помочь ей.
        Я наклонился, чуть прижав к себе Алессу, и поцеловал. Мои губы коснулись ее, чуть приоткрывшись, и я прикрыл глаза.
        Это продлилось секунду. Ту самую секунду, в которую Алесса замерла, напугалась, удивилась и осознала. В следующий момент она оттолкнула меня, вытаращив глаза. Вытерев губы тыльной стороной ладони, она резко отвернулась, пряча раскрасневшееся от смущения и злости лицо.
        И дрожащим голосом сказала:
        - Не надо. Не усложняй все поцелуями.
        Она развернулась, подняв свои кроссовки с песка, и побежала прочь, гонимая штормовым ветром.
        Мне показалось, что внутри умерла какая-то маленькая часть.
        Мне показалось, что я проиграл. Что сделал все максимально неправильно.
        Показалось, что я ее потерял.
        Глава 7. Бессмысленный порочный круг
        Течение, проходящее вблизи океана, омывающего Гавайи, принесло на острова шторм. Ливень не утихал уже второй день. Молнии вспыхивали, на секунду озаряя потемневшее хмурое небо, грозы раскалывали его пополам, а гром сотрясал набухшие бурые облака.
        Вместо шквала был несильный ветер, поэтому островитяне могли гулять в дождевиках и даже без, если не боялись промокнуть. Машин на дорогах прибавилось вдвое, из-за чего Гонолулу наполнился пробками. Кабриолеты томились в гаражах. Туристы недовольно клевали носом перед окном отеля, не понимая, где же солнце, пальмы и серфинг. Вместо коктейля «Пина Колада» в руках они держали горячий чай или кофе.
        Подобная погода идеально соответствовала моему настроению, хотя я и не был ей рад. Если бы было солнечно, я бы серфил, отвлекаясь на это. Но дождь заставлял меня сидеть на месте, из-за чего мыслями я постоянно возвращался в ту или иную часть прошлого, о котором думал все эти дни.
        Я сидел в кураторском корпусе, где вдоль прозрачных ставней тянулся ряд рабочих столов, заваленных бумагами и папками. Это сродни учительской в школах, где преподаватели отдыхают от рабочего дня и проверяют контрольные работы. Кураторы здесь заполняли журналы, составляли планы занятий и тренировок.
        Я сидел за своим столом, откинувшись на стуле и прикрыв глаза. Шум дождя успокаивал меня, одновременно оставляя наедине с самим собой. Я явился сюда еще утром, быстро составив план тренировок с Алессой, с которой, к слову, не виделся с того самого поцелуя.
        И снова мыслями я вернулся к нему. Под прикрытыми веками вновь вспышкой озарился тот пляж, загорелись ее желтые глаза. Я снова почувствовал вкус ее губ и запах соленого воздуха. Будто снова пережил тот момент, когда она оттолкнула меня, одарив враждебным взглядом, которым смотрят на недругов.
        А может, так и есть. Она была права тогда: я долго доставал ее и не воспринимал всерьез. Изначально занял позицию, будто она - обуза. А теперь, когда прошло время, все мои мысли только о ней. Нет, я не влюбился. Просто она засела в моей голове. Почему? Не знаю. Знаю только, что хочу, чтобы с ней было все в порядке и никто не смел обижать ее. Может, это братский инстинкт?
        Размышляя об этом, я даже не успел обернуться на звук резко распахнувшихся дверей. Все произошло слишком быстро.
        Едва я повернулся, чтобы глянуть, кто вошел, как неожиданно слетел со стула, ощутив тяжелую и ноющую боль в скуле. Переносицей я ударился о стол, и из глаз буквально искры посыпались. Я рухнул на пол, не соображая ровным счетом ничего. Я чувствовал, как лицо горит и как щека начинает опухать. У меня не хватило времени даже на то, чтобы разлепить хотя бы один глаз. Кто-то оказался быстрее, вцепившись мне в ворот футболки и потянув наверх. Я схватился за край стола, чтобы не свалиться снова. Голова закружилась и меня затошнило.
        Я тут же подумал о сотрясении: наверняка я хорошо брякнулся головой о стол.
        - Ну и мразь же ты,  - выплюнул знакомый голос.
        Я с трудом открыл глаза, перед которыми все плыло. Мир потерял контур, стал размытым для меня. Сквозь мутную пелену я различил бледное злое лицо, на котором двумя огнями горели золотые глаза.
        Нет, у меня нет никакого братского инстинкта. Вот у кого он по-настоящему есть, так это у Марьена Хилла, который вломился сюда и ударил меня. Я быстро догадался, в чем причина.
        - Парень, ты совсем одурел?  - прохрипел я.
        Хилл тряхнул меня сильнее, из-за чего голова заныла. Я застонал от боли. Под носом ощутил что-то мокрое - точно кровь пошла. Надеюсь, не сломан. Он у меня красивый, жалко будет.
        - Заткнись,  - зашипел он.  - Если ты думал, что сможешь делать с моей сестрой все, что захочешь, то ошибался. Мы же обо всем договорились!
        Он был в исступлении. Мне казалось, что парень даже может убить кого-нибудь. Лицо свирепое, губы дрожат от ярости. Вроде бы тощий, но Марио точно знает, куда лучше бить и как. Потому что делал он это хорошо. Вцепился в меня, словно ястреб, а с ног сбил так вообще мастерски. И сейчас у меня была проблема - этот самый зверь не собирался меня щадить.
        - Отпусти,  - рыкнул я, дернувшись.  - Я вообще не трогал Алессу!
        Марио резко разжал пальцы, отпустив футболку, и я, не удержавшись на ногах из-за головокружения, свалился на пол. В голове зазвенело, а меня опять затошнило. Я взялся за голову, сжав зубы и пытаясь вытерпеть боль. Ладно, я же спортсмен. У меня и кости из колена торчали, и руки в другие стороны выгибались. Что мне это сотрясение?
        Медленно встав, держась за стол, я оперся об него и попытался прийти в себя. Поморгал несколько раз, возвращая миру вокруг привычные очертания. Попытался унять гул, стоящий в ушах, и тыльной стороной ладони вытереть кровь с лица. Получил я от него, конечно, мощно. И не за дело. Еще лучше.
        Оказалось, что пока я сдерживал порывы проблеваться и успокаивал боль, Марио задвигал мне целую тираду. Я сосредоточился и прислушался.
        - …и, оказывается, тебе абсолютно все равно! Неужели у тебя совсем нет чести? Или ты думаешь только одним местом?  - ядовито шипел Хилл.  - Ты обещал, что не коснешься Алессы с иными мыслями. Что только курируешь ее. Я просил не трогать ее, у моей сестры и без тебя проблем хватает! Твою мать, что может быть ниже, чем играться с доверчивой девушкой?!
        - Что ты несешь?  - устало спросил я, сплюнув. В слюне была кровь, значит, губу тоже задело.  - Я ничего с ней не делал. У меня и задней мысли не было.
        - Ты ее поцеловал,  - ответил Марьен.  - Она мне рассказала. И не держи меня за дурака! Я знаю, что у тебя к ней нет никаких чувств, ты бы сразу бросил ее. Так на кой черт лезть, если пообещал не делать этого?!  - Марио зло топнул ногой, метнувшись ко мне и снова вцепившись в футболку.  - Теперь я еще больше хочу втащить тебе!
        Из-за дикого состояния и боли я двигался крайне медленно. Да и не хотелось драться с Марио. Что толку от боя с малолеткой? К тому же, если я нападу, это будет означать, что я защищаюсь. Словно я что-то и правда сделал.
        Оттолкнув от себя парня, я злобно рявкнул:
        - Держи себя в руках, иначе я тебе лицо сейчас разобью!  - Неожиданно во мне тоже проснулась злость.  - Сначала выслушай, а потом делай, тупица! Ты набил мне рожу просто так, и благодари богов, что я не убил тебя.
        Хилл нахмурился, но замер.
        - Объясняй,  - требовательно сказал он.
        Я устало вздохнул, вытер кровь под носом и поправил волосы. Возможно, если я расскажу Марио, то он сделает что-то со своей чокнутой сестрой. Ведь они близнецы, у них наверняка есть привязанность и они прислушиваются друг к другу. Вон, даже про наш поцелуй она ему рассказала. И психуют они одинаково.
        - Алесса влюблена,  - спокойно ответил я.  - Точнее, ей так кажется.
        - В тебя?
        - Нет. Хуже.
        Марио сощурил глаза.
        - Ну?
        - В моего друга Саймона. Он классный парень. Но вариант для серьезных отношений наихудший.  - Что скрывать? Я его обожаю, но прекрасно знаю отрицательные стороны.
        - Опиши.
        - Ветреный и эфемерный музыкант, любит танцевать и выпивать.
        Я заметил, как на лице Марьена снова промелькнул гнев.
        - Твою мать! Ты серьезно?
        - Грех шутить с набитой мордой,  - пожал я плечами.
        Хилл взялся за голову и, закатив глаза, устало застонал. Он стал ходить кругами, сделав вид, что смертельно устал и случилось то, чего ему очень не хотелось. Хотя, собственно, так оно и было. Я проследил, как этот худой мальчишка сел на корточки, взявшись за голову.
        - Ну почему Алесса не может быть простой девчонкой, чтобы мне не приходилось опекать ее и я мог свободно слоняться где хочу, не беспокоясь о ее состоянии?
        - Так не опекай.
        - Тогда у нас обоих крыша поедет.  - Марио тяжело выдохнул и поднял ко мне голову.  - Что, у нее совсем шансов нет с этим парнем? Не знаю, что выкинет ее больное сознание, если он ее бросит.
        Я медленно сел на свой стул, состроив страдальческую гримасу.
        - Ладно, ладно,  - скривил губы Марьен.  - Извини, что ударил тебя. Хоть доказательств и нет, но я тебе верю.
        - И на том спасибо, малой,  - ухмыльнулся я.  - А с Саймоном шансов нет. Он вроде как другую любит.
        Хилл резко вскочил на ноги, сжав кулаки, и взглядом метнул в меня молнию, словно я сделал что-то не так.
        - Достало. Не хочу разбираться в этой херне. Плевать, что с ним не так, просто запрещу ей подходить к нему и все.
        Юноша, поежившись в своей кофте, резво направился к выходу и спустя мгновение вышел прочь. Они и правда с Лисс близнецы: пронесся здесь, как ураган, и так же резко исчез. Но его слова меня не убедили. Мы оба знали: черта с два она его послушается.

* * *
        Я видел, как Саймон, натянув довольную и даже хищную ухмылку, широко шагал вдоль бара, собирая чужие заинтересованные взгляды. Он пригладил темные волосы и выглядел сегодня безупречно. Побритый, аккуратно одетый, харизматичный. Саймон Стаймест - то самое идеальное воплощение притягательного и одновременно недосягаемого музыканта-фронтмена группы. Эдакого безалаберного плохиша, гедониста и эгоиста.
        Честно говоря, меня всегда забавляло то, насколько это неправда.
        Обычно он был просто безалаберным плохишом. Без той завораживающей искры, которая сейчас добавляла ему шарма. Но сегодня особенный день. Сегодня он был в этом образе не просто так.
        - Эй, ты!  - позвал я его, махнув.
        Я сидел за барной стойкой, держа в пальцах узкий стакан с истинным американским бурбоном. Это была вторая порция, поэтому чувствовал я себя достаточно расслабленно. На мне был старый растянутый синий свитер, серые джинсы и кроссовки. Я зашел в бар еще до того, как пошел дождь, в тот короткий миг, когда немного распогодилось, поэтому остался сухим. У Саймона, который зашел в помещение меньше минуты назад, были слегка влажные волосы, а его голые плечи в майке блестели от капель дождя. Когда друг дошел до меня, сев на высокий стул рядом, заказав ром и устроившись поудобнее, я пристально посмотрел на него. Его карие глаза потемнели в тусклом, но теплом и уютном свете комнаты, гранича с холодной серой темнотой на улице.
        Сай молчал, но я видел, что у него чрезвычайно хорошее настроение.
        - Ну,  - заговорил снова я,  - рассказывай.
        Стаймест игриво вскинул брови.
        - Что именно?
        - Ты знаешь.
        Он закатил глаза и устало откинулся на стуле.
        - О поцелуе с твоей маленькой подружкой?
        - Нет, мне все равно,  - сделал я как можно более отчужденный вид.  - Про другое.
        Сай улыбнулся. Он имел небольшую особенность: когда улыбался, то поднимался сначала один уголок губ, а затем второй. В такие моменты он выглядел задиристым мальчишкой.
        - А я думаю, что тебе не все равно. Ты ревнуешь? Ненавидишь меня?
        Я нахмурился и в следующую секунду запрокинул стакан, залпом осушив его. Зажмурился, проглотил. В груди потеплело, горло обожгло, и мысли окутало приятной дымкой. Я прокашлялся, вытерев рот, и покосился на Стайместа.
        - Сай,  - вздохнул я,  - Алесса не моя девушка. Я к ней никак не отношусь. Делай что хочешь, хотя мне и не нравится, что ты совращаешь мою ученицу. Но я не могу запретить тебе. И никаких видов на нее не имею, поэтому не ревную. Я хочу, чтобы ты рассказал мне о сестре.
        Главное было не показать, что на самом деле меня изрядно бесят его отношения с Лисс. Иначе он захочет сыграть на этом. Есть такие люди, которым особое удовольствие доставляет выводить человека на эмоции и наблюдать за этим. Истинное извращение, как по мне.
        На мою просьбу рассказать о сестре Саймон кивнул, снова пытаясь сдержать улыбку. Он выглядел так, словно очень хотел, чтобы я спросил.
        - А, ты об этом…  - произнес он так, словно это ерунда.  - Ты о Стелле.
        - Вы двоюродные, да?
        - Да.
        - И сейчас ты живешь у нее?
        - Да.
        Я кивнул, закусив губу. Но главный вопрос все еще вертелся у меня на языке. И я решился спросить:
        - Вы все еще спите?
        Сай ждал этого. Он медленно поднял на меня глаза, многозначительно посмотрев, и тихо выдохнул.
        - Когда она рядом, я не могу по-другому.
        После года дружбы с Саймоном, когда мы едва ли не породнились, он рассказал мне о своей двоюродной сестре. Я никогда не видел ее и имени не знал тоже. Но Стаймест рассказал об их совместном детстве, о том, как его мать привозила Саймона в дом тети, где и жила Стелла. Как они росли вместе и взрослели.
        Как случился их первый поцелуй и первый секс.
        Фактически это было не кровосмешение, они двоюродные. Но все равно, то, что она его сестра, делало ситуацию достаточно… экстраординарной. Как друг я принял это.
        Также он рассказал мне, что со временем его сестре это надоело. Он любил ее, а она сообщила, что такие отношения ничего им обоим не дадут, кроме неприятностей и осуждения. Несмотря на слова Стеллы, каждый раз, когда они виделись, все повторялось снова и снова. Она прилетала на Гавайи, или Саймон к ней в Неаполь (по происхождению оба итальянцы), но это неважно. Снова и снова их тянуло друг к другу, и перед этим им было не устоять.
        Инцест стал постоянной частью их жизни.
        Это и являлось той причиной, по которой Сай не встречался ни с кем серьезно и почему бесполезно было вертеться вокруг него. Его волновала только сестра. И тут появилась Алесса. Все так по-идиотски запуталось, что даже смешно. Я знал, что нравился ей поначалу, но мне она казалась странной и не от мира сего. А теперь, когда эта девчонка зациклена на другом, мне вдруг захотелось привлечь ее внимание. А ей уже плевать. Ох уж этот бессмысленный порочный круг.
        - Ясно,  - ответил я.  - Тогда не стоит подбивать клинья к Алессе. Не пудри ей мозги. Она будет отвлекаться на это и упустит первое место на соревнованиях.
        - Это настоящая причина?  - сощурил глаза Сай.  - Или ты просто не хочешь, чтобы я подбивал к ней клинья?
        Я нахмурился.
        - Не трогай ее и все. Она… Она очень впечатлительная.
        Не думаю, что нужно говорить все как есть. Марьен убьет меня. Да и как это будет звучать? «Не подкатывай к ней, потому что у нее немного туго с головой и она безумная, кстати, у нее на руках умерла мать, ну и вообще, она двинулась головой»?
        Нет, звучит как-то нескладно.
        - «Впечатлительная»? Да ладно тебе, это же смешно. Если она тебе нравится, в этом нет ничего стремного. Ну, только то, что она дурная немного. С головой будто что-то не то и шило в заднице.
        - Эй,  - рявкнул я,  - не говори так о ней! Она нормальная.
        - Только чокнутая немного.
        - Это не делает ее хуже.
        - Я ничего такого и не говорил. Слушай, у меня тоже есть разговор. Стелла остается здесь на несколько месяцев, поэтому я думаю о том, чтобы познакомить вас.
        Я поежился.
        - Ты уверен, что это нужно? Честно говоря, я занят. Тренировки с Алессой, кураторство…
        - Она же с тобой не разговаривает.
        Я зло нахмурился. Новости на этом несчастном острове разносятся быстрее, чем на базаре. Только ленивый, видимо, не в курсе, что Алесса Хилл игнорирует Киллиана Кастеллана. Половина даже не знает, кто она, но все равно обсуждает. Мне кажется, это не норма.
        - Ладно, знакомь меня со своей Стеллой,  - пробормотал я.
        Сай ухмыльнулся и сделал несколько глотков из стакана. Потом сощурился, пристально посмотрев на меня.
        - Вы уже знакомы, Киллиан.

* * *
        Очередная вспышка ужаса и страха накатила с такой силой, что в глазах потемнело. Сил терпеть не было, и я подскочила. Мое горло напряглось от вырвавшегося истошного крика, и меня охватил озноб. Я взмокла от напряжения и тревоги. Внутри все сжалось, мне казалось, что я задыхаюсь. Воздуха не хватало, перед глазами вставали пугающие и мучительные картины, отрывки воспоминаний, от которых хотелось забиться в угол и зареветь.
        Я стала хватать ртом воздух, словно рыба, и вцепилась себе в горло. Было такое ощущение, словно меня душат, но при этом собственные руки не слушались. Мне казалось, что пальцы не мои вовсе, я перестала чувствовать конечностями что-либо вообще. Вокруг было темно, а прямо в центре, передо мной, забилась в конвульсиях мать.
        Я вновь ощутила себя беспомощной, не имея сил и возможности позвать кого-то. Я вновь оказалась в том всепоглощающем кошмаре, который накрыл меня с головой. Не могла оторваться от вида дергающейся мамы, чьи темные глаза закатились, а платиновые волосы были разбросаны по мокрой подушке.
        Мне плохо. Как же мне плохо.
        Я подорвалась с кровати, обхватив тело руками, и стала бродить по помещению, пытаясь унять себя. Я сама не могла разобрать, что бормотала и шептала под нос, куда вели меня ноги. Единственное, что я чувствовала, это тревогу. А тело не слушалось.
        Еще секунда, и я сошла бы с ума.
        Но вдруг я ощутила, как крепкие руки легли мне на плечи и повели куда-то. Я села на кровать, но эти пальцы продолжали держать меня, не пуская и не давая пошевелиться. Сквозь гул и тяжелую тишину, стоящую в ушах, я услышала далекий голос. Он становился все яснее, ближе и казался очень знакомым.
        - Лисс! Лисс, прошу тебя,  - доносились обрывки фраз.  - Лисс, очнись, это просто галлюцинации! Это все неправда!
        Я замотала головой, жалостливо заскулив.
        - Я здесь, я с тобой. Открой глаза!
        Образ умирающей мамы стал расплываться, и через эту рябь я наконец увидела что-то другое. Что-то реальное.
        - Тише, тише, спокойно. Все хорошо, слышишь? Все хорошо…
        Я ощутила, как он обнял меня, а потом погладил по голове. Ясные желтые глаза, блестящие в темноте, с волнением смотрели на меня. Галлюцинации почти исчезли в тот момент, когда я увидела, где нахожусь, и поняла, что происходит.
        Тревога, страх и ужас медленно исчезали, давая возможность успокоиться и вдохнуть свежего воздуха.
        Я задрожала, с жадностью втягивая воздух.
        Передо мной на коленях стоял Марьен, сжимая мои руки в своих ладонях. Он сосредоточенно смотрел на меня, пытаясь понять, закончился ли у меня припадок. Я сидела на кровати, сгорбившись, и смотрела сквозь брата в пустоту.
        Погладив меня по плечу, Марио тихо спросил:
        - В норме?
        Я опустила на него взгляд. Он сам только проснулся: взъерошенные светлые волосы, мятая пижама и заспанный вид. Я его разбудила. Снова.
        - Да,  - отреченно ответила я, ощутив жгучий стыд.  - Все прошло.
        Во рту стало горько от неприязни к самой себе. Я - выродок. Почему именно у меня в голове все так сложно? Почему я не могу жить спокойно, не мучая по ночам брата и себя?
        - За что мне это?  - подавленно спросила я.  - Это наказание за то, что я не смогла помочь маме?
        Марио вдруг испугался.
        - Эй! Не надо так говорить, ты ничего не могла сделать.  - Он облизнул сухие губы, сев рядом со мной на кровать.  - Не надо мучиться из-за этого.
        Я взялась за голову, зарывшись пальцами в волосы.
        - Я убогая. Психичка. Слабая.
        Марьен закинул мне руку на плечи и приобнял.
        - Нет, Лисс, ты можешь навалять кому угодно. Ты не слабая. И ты прекрасно контролируешь себя. Ты не психичка. И ты прекрасна. Ты не убогая.
        Брат каждый раз говорил мне это, пытаясь внушить каждое слово. Я понимаю, что он лишь успокаивает меня. И на самом деле все это ложь.
        - Не ври мне, Марио. Ты говоришь это потому, что ты - моя семья, и пытаешься поддержать.
        - Алесса, об этом говорю только я, потому что только я знаю о том, что у тебя проблемы. Если бы кто-то другой узнал, что у тебя сумеречное расстройство сознания и какая ты сильная, раз живешь с этим и справляешься, тобой восхищались бы!
        - Не дай бог кому-нибудь узнать об этом!  - всплеснула я руками.  - Я умру от стыда!
        - Зря,  - хмыкнул брат.  - Вот увидишь: тот, кто примет тебя такой и полюбит, поможет избавиться от этого. Ты перестанешь стыдиться себя, забудешь и отпустишь ту ночь, когда мамы не стало. И припадки пройдут. Просто нужен кто-то кроме меня, кто поможет. И тебе надо, наконец, простить себя. Ты не виновата в том, что произошло. Чем больше ты себя ненавидишь, тем сильнее это заседает в твоей голове. Не успокоишься - будешь вечность мучиться.
        Я опустила голову и тяжело вздохнула. Это невозможно. Невозможно полюбить и принять такого человека, как я. Такого ненормального, слабого, жалкого. Того, кто видел, как родной человек умирает, и не сумел помочь.
        Я ненавижу себя.
        - Не хочу даже слышать об этом,  - ответила я и забралась на кровать с ногами.  - Я сама заставлю болезнь уйти. А ты не смей говорить никому об этом. Понял? Никому.
        Марио лишь послушно кивнул и лег рядом со мной. Он всегда ложится рядом, дожидается, когда я усну, и идет обратно к себе. Чаще всего я просто притворяюсь, что уснула, чтобы он не беспокоился и мог спокойно лечь спать. В этот раз я поступила точно так же.
        Закрыв глаза, я задумалась: что было бы, если бы все узнали? Представляю, как бы ужаснулся Киллиан. Он и без того считает меня слабой и чокнутой. Он бы точно скривился и отказался бы курировать меня. А если бы узнал Саймон? Может, и не засмеял бы меня? Ведь он провел со мной вечер на той вечеринке, зная, что Киллиану нет до меня дела. И показывал свои фотографии в гараже… Может, он поймет?
        Я не привыкла доверять людям, потому что очень легко ошибиться. Проще не верить никому, чтобы не получить нож в спину. Но легче ли от этого? Легче ли закрыться от всех, чтобы избежать боли? Или стоит раз рискнуть ради человека, который, возможно, заслуживает этого? Да и как понять, что я поступаю правильно и все не окажется обманом?
        Я не ответила на эти вопросы, потому что провалилась в блаженный и самозабвенный сон. В полную пустоту.
        Глава 8. Мы чувствовали сердцем
        Наматывая горячую пряную лапшу на китайские палочки, я недобро нахмурился:
        - И ладно, если бы она хоть слушалась меня, тогда, может, я и стерпел бы ее отвратный характер. Но она такая… взбалмошная!
        Майло понимающе закивал, потянувшись к стакану с водой и лимоном.
        - Точно, в этом они очень похожи.
        - Марьен тоже делает все, чтобы вывести тебя из себя?  - возмущенно воскликнул я.
        Обаятельно смахнув длинные темные волосы с лица, Андервуд откинулся на стуле.
        - О, ты не представляешь как. Самодовольный, наглый, острый на язык. Я ему слово - он мне десять. Сечешь, о чем я? Но умный, черт возьми.
        Мы сидели в лапшичном баре. Пылающие солнечные лучи робко пытались пробиться в помещение сквозь почти наглухо закрытые жалюзи. Здесь вкусно пахло деревом и специями, все время раздавались разные звуки с кухни: стук лезвия ножа о доску, шипение на сковороде; дверь то и дело хлопала, когда хозяйка заведения бегала туда-сюда и разносила еду.
        Это был маленький райский уголок Гонолулу со вкусной едой и напитками, прохладный и спокойный, куда почти никогда не забредали навязчивые шумные туристы.
        - Я отлично знаю, что он за человек,  - понимающе кивнул я.  - На днях влетел в наш корпус, злой как черт, и бросился на меня, даже не спросив ни о чем. Надрать бы ему задницу за такое, да не солидно будет с моей стороны колотить студентов.
        - За что же?
        - А, теперь уже неважно,  - отмахнулся я.  - Просто… вроде стараешься ради этих засранцев, а они к тебе задницей поворачиваются.
        Майло засмеялся.
        - Киллиан, не юли. Разве так все было? Помню, ты рассказывал в самом начале, как сильно бесит тебя твоя новая подружка. Вечно под руку лезет, пристает, ты глаза закатывал при виде ее выкрутасов. Короче, раздражало тебя все. А сейчас вдруг «стараешься».
        Я и сам не знал, когда со мной случилась такая крутая перемена. Действительно, когда Лисс из простой назойливой студентки стала человеком, к которому я неравнодушен? Почему меня так парило, с кем она, где она, что с ней? На душе кошки скребли от последней ссоры, а озвучить настоящую причину таких перемен мне было даже страшно.
        Какого черта происходит?
        - Не спрашивай,  - устало пожал плечами я.  - Сам нихрена понять не могу, отчего так бешусь.
        - Хорошая она девчонка,  - снисходительно ответил Май.  - Простая, добрая, не подставит уж точно. Мне нравится. Я знаю, о чем говорю.
        В этом я не сомневался. В те редкие минуты, когда Майло приоткрывал завесу своего прошлого, я в очередной раз убеждался, что жизненного опыта у него достаточно. Самого разного. Я знал, что он рано начал жить без родителей. Работал где-то, снимал комнату у какой-то тетки, которая в итоге прониклась к нему материнскими чувствами и помогала, став «неофициальным опекуном». Как-то сводил концы с концами… Будучи еще совсем юным щеглом, он уже просчитывал бюджет на месяц, откладывал деньги на оплату счетов, составлял списки продуктов на неделю. Днем - учеба, вечером - работа.
        Где же случился тот переломный момент, когда он связался с опасной компанией, я не знал. Вероятно, когда женщина, сдававшая ему комнату, умерла. Что было дальше - знаю только по слухам. Говорят, он жил на Мауи, крутился в непонятных компаниях, был как-то связан с наркотиками. Когда я только познакомился с Майло, многие с опаской относились к нему. Неудивительно: он был отчужденным, странным и временами агрессивным одиноким серфером. Наша дружба и «Айленд» появились немногим позже.
        - Откуда ты знаешь, какая она?
        - Алесса часто торчит с нами в корпусе на практических занятиях. Они с Марио много времени проводят вместе. Тем более с ней вообще весь университет общается,  - усмехнулся Майло.  - Я в хороших отношениях с ней, Киллиан. В отличие от тебя.  - Он нагло рассмеялся.
        Я устало кивнул. Да-да, все с ней в прекрасных отношениях, кроме меня.

* * *
        Мне стало не по себе, когда я увидел Алессу рядом с какой-то девушкой. Чертовски знакомой девушкой. Если я забыл, кто это, значит, скорее всего, мы спали очень давно.
        Этот день стал приятным сюрпризом на неделе. Между бесконечных дождей и ветров вдруг вклинилось солнечное и ясное утро, которое я тут же решил использовать. Я загнал Хилл с доской в воду и заставил ее серфить несколько часов подряд, периодически тыкая ее в ошибки или спасая из-под гребня волны. И все это время она держалась максимально отстраненно и лишний раз не говорила со мной.
        Но несколько минут назад появился Саймон, который тоже решил прокатиться. Мы с ним вдвоем забрались на доски и поплыли к волне, оставив Алессу наблюдать за нами на берегу. Но даже спиной я ощущал ее восхищенный взгляд на Саймона и напряженный - на меня.
        Непривычно. Обычно у меня с девушками наоборот.
        Когда мы со Стайместом раскатали две волны, я решил взять тайм-аут и сойти на сушу. Я увидел, как Лисс говорит с какой-то девушкой, и мне стало интересно. Сай же продолжал серфить.
        Когда я подошел к незнакомке, мне удалось хорошо рассмотреть ее. Высокая, загорелая. Длинные темные волосы и такие же карие, почти черные глаза с густыми ресницами, очень симпатичное лицо. Я сощурился, усиленно копаясь в памяти. Где же я мог видеть ее раньше?
        - Красиво катался,  - приветливо улыбнулась она.
        Внутри все сжалось. Если мы спали, то она точно сказала это Хилл, и теперь та еще больше ненавидит меня. Вроде бы ерунда и мне не должно быть до этого дела, но все равно неприятно.
        - Не красивее Саймона,  - парировала Алесса.
        - Что ты взъелась на меня?  - не выдержал я и скрестил руки.  - Не вижу причины злиться.
        Алесса одарила меня злобным взглядом и, развернувшись, зашагала по горячему песку к океану. Я остался наедине с незнакомкой.
        Солнце пекло влажную кожу, а в морском соленом ветре чувствовался запах свежих ананасов и кокосового молока, в которое принято было добавлять сливочный ликер. Гавайи снова ожили в такую приятную погоду. По белому песку гуляли люди, нежились в лучах небесного светила и в свое удовольствие мочили ноги в теплой воде. Играла расслабляющая музыка и звучал шум океана.
        Для одних это был рай, для других - ад.
        Ее черные глаза смотрели прямо на меня. Это так угнетало, что я надел солнцезащитные очки. Поступок детский, но я никогда и не говорил, что я взрослый и готов принять ответственность за все свои действия. Именно поэтому я буду все отрицать и стоять в очках как дурак.
        - Откуда ты знаешь Алессу?  - как бы невзначай спросил я.
        - Познакомились на вечеринке с неделю назад.
        - О, я там был,  - кивнул я.  - И здорово напился тогда.
        - Ты совсем не помнишь меня? Как легкомысленно,  - надулась девушка.
        - Извини.
        - Мы целовались. Ты обещал вернуться, а сам убежал к ней,  - ответила девушка и указала на Алессу.
        Я перевел взгляд на нее. Она стояла, устремив взгляд далеко вперед. Туда, где Саймон скользил по водной глади. Да так ловко, что едва не целовался с самим Посейдоном.
        - А, вот оно что…  - выдохнул я.  - Это совсем безобидно. Что было… то уже прошло,  - расслабленно пожал я плечами.
        Девушка ухмыльнулась. На ней был красивый пестрый оранжевый комбинезон, оголяющий длинные загорелые гладкие ноги, которыми я не мог не восхититься. Даже пьяным я выбираю только лучших девушек.
        - Ты уже познакомился со Стеллой?  - услышал я голос Саймона за спиной.
        Он прошел мимо Алессы, словно ее не существовало. Девушка хотела что-то сказать, но Сай даже не заметил этого и двинулся к нам, по-мальчишески улыбаясь.
        А у меня в животе все свернулось и похолодело.
        - Стелла?..
        Я с легким испугом посмотрел на нее, а она широко улыбнулась и протянула мне руку с длинными белыми ногтями.
        - Стелла Диаз, приятно познакомиться.
        Я пожал ей руку, процедив сквозь зубы:
        - Киллиан Кастеллан…
        Сай выглядел чрезвычайно довольным и закинул ей руку на плечо. Как же он любил ее! Это было заметно. А она оказалась именно той женщиной, которая могла покорить такого как он. Хитрая, красивая, непредсказуемая и обаятельная.
        - Наслышан о тебе,  - заговорил я.  - Наконец-то мы познакомились.
        Если Саймон до сих пор не выбил мне зубы, значит, что он не знает о моих поцелуях с его сестрой. Отлично.
        - Взаимно,  - мягко произнесла она.
        - Но вы уже познакомились на той вечеринке, разве нет?  - поинтересовался Стаймест.  - Стелла рассказала мне.
        Я напрягся прежде, чем Диаз добавила:
        - Да, но он был в таком состоянии, что совершенно забыл. Хорошо, что хоть не приставал.
        Я поймал хитрый взгляд ее черных глаз.
        Не дура. Она далеко не дура.
        - Точно!  - рассмеялся Сай.  - Иначе я бы убил его.
        Я выдал нервный смешок. Обернувшись, чтобы проверить, где Алесса, я застал ее сидящей на песке у самой воды. Растрепанные светлые волосы, сгорбленная спина и красные сгоревшие плечи. Ее белая кожа не привыкла к такому количеству ультрафиолета.
        Мне захотелось сесть рядом.
        - Окей, теперь я пойду. Иначе мою студентку унесет волной,  - отшутился я и двинулся к ней.
        - Эй!  - окликнула меня Стелла.
        Я остановился.
        - Приходи сегодня ко мне на вечеринку. Будет весело, обещаю. Мой дом находится у седьмой бухты.
        Я кивнул и ушел.
        Когда сел рядом с Лисс, она глянула на меня и уже хотела было встать и уйти, но я схватил ее за руку и одернул, посадив на место. Довольно грубо.
        - Сидеть,  - строго произнес я.  - Тебя никто с тренировки не отпускал.
        - Ты пользуешься своими полномочиями, чтобы мучить меня своим присутствием!  - выдала она.
        Я скривился:
        - Фу, и где ты таких слов набралась?
        Хилл отвернулась. За нашими спинами были слышны веселые голоса, звон бокалов, музыка и шум пальм. Настоящая идиллия и прекрасная теплая погода. И только между нами двоими песок каменел от холода, а атмосфера была настолько напряженная и стылая, что об нее можно было порезаться.
        - Не знаю, что тебя настолько бесит, но так не пойдет,  - сказал я.  - Результат будет хуже от твоих выкрутасов.
        Алесса резко развернулась ко мне, и ее золотые глаза блеснули от злости.
        - Как ты смеешь говорить мне это?!
        Я удивленно захлопал глазами от такой реакции.
        - Тебе недостаточно моих унижений? Теперь ты хочешь выставить меня виноватой?
        - Что за дурь у тебя в голове, Хилл? Когда я хоть раз унизил тебя?
        - Постоянно,  - еле слышно ответила она и отвернулась, засмотревшись на лазурный горизонт.  - Ты делаешь это постоянно.
        Отчего-то меня прожгло насквозь от этих слов. Укололо то, как она воспринимает меня. Ей казалось, наверное, что я на дух ее не переношу.
        На самом деле было ровно наоборот. Я чертовски нуждался в ней, и меня самого пугало это чувство. Не знаю, что за дурни говорят, будто расстояние и разлука мешают отношениям между людьми. Лично я во время разлуки только сильнее ощутил потребность в безумии от присутствия Хилл. Это странно. Видимо, я сильно привык к ней.
        - Ты стараешься сделать меня слабой. Я ненавижу тебя за это.
        - Все в порядке. Я тоже себя ненавижу.
        Тяжелый ком буквально встал в горле. Я посмотрел на Алессу, которая точно так же глядела меня. Но уже с меньшей враждебностью.
        - Ненавижу себя за то, что дал повод сомневаться во мне. Повод, который ты сочла достаточным для ненависти ко мне. Не представляю, что такого я сделал, отчего ты думаешь, будто я презираю тебя.
        Алесса заметно удивилась. Ей потребовалось время, чтобы подобрать слова, и она неуверенно прокашлялась.
        - Ты… Ты сказал, я настолько отвратительная, что Саймон даже не посмотрит на меня. Ты не хотел, чтобы у нас что-то было, и решил поиздеваться надо мной. Даже поцеловал… Это унизительно. Я никому не позволю так вести себя со мной.
        - Я такого не говорил.
        - Говорил.
        - Нет,  - твердо произнес я, в упор глядя на девушку.  - Я сказал, что Саймон тебе не пара, потому что он ветреный и не интересуется никем. С ним нельзя строить серьезные отношения. Найди ты кого другого, я бы и слова тебе не сказал.
        Лисс посмотрела на меня и сощурилась, плотно сжав губы.
        - Это неправда.
        - Это правда. Спорим?  - Я улыбнулся.  - Пойдем сегодня вместе на вечеринку к его сестре Стелле? Попробуй обратить внимание Саймона на себя и увидишь, что будет. Давай! Можешь даже доверить ему какой-нибудь свой секрет. Только потом не ной и не пускай сопли от собственной глупости.
        Лисс едва не побагровела от возмущения.
        - Ты настолько уверен в своей правоте?! В том, что я не могу кому-то нравиться?
        Мне захотелось дать ей затрещину. Как меня достали эти слова! Пусть она и строила из себя самоуверенную, но по ее словам легко можно было понять, что Хилл зациклена на одном - на своей «ненужности» окружающему миру. Все же сквозь ее непробиваемую каменную стену проскальзывали кое-какие комплексы, которые она старалась спрятать.
        Я вскочил на ноги, зло нахмурившись. Силой поднял Алессу на ноги.
        - Мне! Ты мне нравишься, тупица. Ты… хороший человек. Но если тебя так беспокоит Сай - иди и подкати к нему сегодня. А я посмотрю, что из этого выйдет.
        Явно пораженная моими словами, Алесса уставилась на меня, задрав голову. Она даже не щурилась от солнца, отчего ее светло-карие глаза загорелись таким насыщенным золотым, с окаймленными черным обручем зрачками, что в них словно плясали искры. Появился сильный контраст со светлой кожей. Порой мне казалось, что она безмерно красива.
        Повезет тому человеку, который сможет всю жизнь наслаждаться ее цветом глаз.
        - Я не могу тебе нравиться,  - парировала она, хотя в ее голосе и мелькнуло сомнение.  - Ведь я бешу тебя.
        Не боясь получить по рукам, я потрепал девчонку по волосам, а второй рукой приобнял ее.
        - Нет, дуреха. Я чертовски соскучился по тебе и хочу твой дикий нрав обратно.  - Я усмехнулся.  - Прости за все, Хилл, чем досаждал тебе. Давай мириться и идем вместе на тусовку.
        Она закусила губу, колеблясь. В голове у нее точно происходил монолог, где она решалась.
        - Честно?
        - Да.
        - И ты не будешь издеваться и доставать меня, если я проведу этот вечер с Саймоном?  - нахмурилась Лисс.
        - О, я буду только рад.
        Я решил сменить тактику. Если до этого я хотел сам оградить Алессу от лишних разочарований, при этом делая ее враждебной по отношению ко мне, то теперь надо действовать иначе. Ведь ее в любом случае кто-то ранит. Сай, показывая свое безразличие, или я, пытаясь объяснить, что ее обманывают. Пусть уж лучше она сама «получит по голове» и осознает свою ошибку, когда Саймон отошьет ее. А я потом утешу. Результат будет ощутимее.
        Подозрительно сощурившись, Алесса слегка напряглась. На ее хрупких воробьиных плечах висела шифоновая майка молочного цвета, а ноги оголяли короткие шорты. До этого она была только в купальнике и верхе от костюма для серфинга, но переоделась лишь полчаса назад. И уже обгорела.
        - Ладно, я тебя прощаю.
        Хилл угрюмо обняла меня, стараясь не смотреть в глаза. Я тоже обнял ее, почувствовав настолько сильное облегчение, что мне словно стало легче дышать. Как астматик, который получил заветный ингалятор. Пальцами я ощутил, что ее кожа немного липкая, в масле.
        Мы вместе направились прочь от берега, собираясь переодеться и съесть по мороженому.
        - Перестань пользоваться кокосовым маслом для загара. Твоя кожа еще не привыкла к такому количеству солнца,  - сказал я.  - Как только краснота сойдет, тогда и мажь…
        - Но все им пользуются,  - недовольно ответила Лисс.
        - Ты - не все. Ты из Сиэтла, поэтому еще не привыкла к местному климату.
        Расслабленные и обрадованные примирением, мы ушли с пляжа, продолжая болтать ни о чем.

* * *
        Вечер не сбавил температуры. Оставалось по-прежнему жарко и душно. Легче дышать становилось лишь рядом с водой, где было хоть немного прохладно и свежо. Город горел яркими огнями, гудящий тысячами оживленных голосов, смешанных с сигнализацией машин. Рестораны, клубы и весь центр были полны людей. Уличные музыканты, продавцы сувениров, продажные девушки, громкие компании. Гонолулу вновь ожил лишь вечером. Он готовился к долгой и веселой ночи.
        Немного тише было лишь на берегу. Спокойный шум волн, легкий бриз, прохладный песок. Людей на нем не было, только на улицах поблизости. На буйках установили фонари, которые освещали водную зеркальную гладь. От нее отражался острый желтый полумесяц, окруженный крупицами звезд, часть которых затянули мутные пурпурные облака.
        Я стоял на песке, сощурившись и глядя вдаль. Оттуда ко мне плыла Алесса, которая сидела на доске. Она не серфила, а лишь выполняла некоторые упражнения. Мы решили участить тренировки, чтобы лучше подготовить ее к соревнованиям, так что занимались даже сейчас, перед вечеринкой у Стеллы Диаз.
        Хотя мне было немного тошно идти туда.
        - Вода отличная,  - довольно отозвалась Хилл.  - Такая прохладная, и соль даже кожу не сушит.
        Она оказалась на берегу, закинула доску на песок и отстегнула ремешок от ноги. Влажные волосы облепили острый овал лица, довольные глаза блестели. Она расстегнула верх костюма для серфинга и стянула его с себя, оставшись в бикини. Натянула шорты, взъерошила волосы.
        - Это не значит, что тебе не надо принимать душ,  - учтиво произнес я.  - Быстрее состаришься из-за соли.
        - До тебя мне далеко,  - улыбнулась она.  - Тебе же двадцать один, да? Ну и древний же ты!
        - Эй!
        Хилл рассмеялась, а я пихнул ее локтем в бок, из-за чего она чуть не упала, еще громче засмеявшись. Сегодня мы весь день провели вместе, словно хотели наверстать дни, когда были в ссоре. К Хилл легко привыкнуть заново, мне хватило всего минуты. Когда она вновь начала бегать вокруг меня как чокнутая, появилось ощущение, словно я жил с этим вечно. Ее образ оказался слишком своим. Она уже моя. Я всегда говорю: «моя ученица Хилл» или «моя студентка Алесса», если рассказываю о ней кому-то. «Моя» добавляю неосознанно.
        - У тебя ошибки в технике,  - сообщил я.  - Ты свалишься с доски, если будешь так горбиться.
        Я встал позади Алессы, положив ладони ей на плечи и выровняв их. Провел пальцами вдоль позвоночника, заставив ее выгнуть в спину. Она замерла.
        - Вот так,  - кивнул я.  - Когда лезешь на волну, можешь наклоняться и вертеться, но корпус держи ровно…
        Хилл кивнула. Я чуть подался к ней, обхватив кисти ее рук, и, стоя сзади, оказался рядом с ее ухом, за которое была заправлена светлая прядь.
        - А руками поддерживай равновесие…
        От ее кожи пахло кокосовым лосьоном для защиты от солнца, которым мы заменили ее масло, и морской солью. Она дышала спокойно, тихо и неглубоко. Хилл медленно повернула голову, подняв глаза вверх и посмотрев на меня.
        - А ноги как держать?
        - Немного согнутыми в коленях.
        Она продолжала смотреть на меня. Мои руки соскользнули с ее кистей, пройдясь между ее пальцев, и вверх, будто поглаживая, вновь к плечам. Я аккуратно заправил волосы Лисс за ухо с другой стороны, не в силах от нее оторваться.
        Она закусила губу, тихо сглотнув, и сказала:
        - А у тебя волосы вьются.
        - Знаю,  - ухмыльнулся я.
        Она протянула ко мне пальцы и запустила их в волосы. Потом медленно спустилась по лицу к подбородку, будто поглаживая его.
        Я чуть наклонился к ней, одна моя ладонь легла ей на талию. Алесса вытянулась, привлекая меня за подбородок ближе к ней.
        Мы не думали головой. Мы чувствовали сердцем.
        Я легко и еле заметно коснулся губами ее щеки, не смея рискнуть зайти дальше. Лисс замерла на секунду, откинув голову и будто подставив шею. Я спустился ниже и коснулся ее легким поцелуем, ощутив соль на языке. Ее рука притянула меня ближе, я сильнее наклонился, и мы оба закрыли глаза.
        Губы легко соприкоснулись, накрыв друг друга, и у меня быстрее забилось сердце. На удивление я заволновался. И одновременно, казалось, меня накрыло эйфорией. Словно я ждал и изнемогал без этого, а сейчас, наконец, поцеловав ее, утолил жажду. Она немного приоткрыла рот, едва коснувшись языком моих губ. Это трепетное прикосновение вызвало внутри меня целый шквал. Я прижал ее к себе за талию, не прерывая поцелуя, делая его только глубже. Алесса медленно развернулась ко мне лицом, обвив мою шею руками.
        Мы целовались под ночной шум океана.
        Держа ее в своих руках, я почувствовал, словно хотел сделать это всегда, и теперь мне ее не отпустить. Даже появилась мысль: «Как я сдерживался раньше и как без этого жил?»
        Но, разумеется, то, что я влюблен в нее, я понял уже давно.
        Задолго до этого дня. В то время, которое находился без Хилл, хотя все мысли были лишь о ней.
        Алесса отстранилась. Она смотрела мне в глаза, пронзительно и ясно, все еще обнимая за шею. Я тоже держал ее за талию, не смея пошевелиться.
        - Мы опоздаем к Стелле,  - вдруг сказал я.
        Хотя это меня мало волновало.
        - Как это произошло?  - спросила Лисс.
        - Не знаю.
        - И у меня все как в тумане.
        - Ты сама этого хотела.
        - Ты тоже.
        - Я и не спорю,  - пожал плечами я.  - Мне часто хочется того, чего не следует.
        Хилл отошла от меня, вытерев губы и отвернувшись. Она засмотрелась куда-то в пустоту, задумавшись. Я стал собирать ее вещи с песка и укладывать в спортивную сумку. На часах была половина одиннадцатого.
        - Послушай, Хилл…
        - Идти пора,  - перебила меня она.  - Нас уже заждались.
        Алесса натянула майку и, не дав мне даже ответить, быстро зашагала по песку к выходу с пляжа. Я смиренно направился за ней.
        Быть может, она вспомнила про Саймона? Или просто поддалась своей ветреной натуре, а на самом деле у нее нет ко мне интереса? Я вдруг вспомнил, что еще утром договорился с ней по поводу вечеринки. Сегодня она будет подбивать клинья к Саю, который, естественно, не ответит взаимностью из-за Стеллы.
        Чувствовал я, что сегодняшняя ночь будет явно не самой простой и без драмы не обойдется.
        Глава 9. Дыши мной
        Дом Стеллы больше походил на бунгало, нежели на обычный коттедж, каких в Гонолулу было полно.
        Основание дома держали мощные балки, которые уходили глубоко под воду. Он был одноэтажный, с выдвижными стеклами-окнами, которые занимали большую часть стен. Казалось, что дом прозрачный или в нем вовсе нет стен. Да и двери не нужны - их заменяли окна в пол. А крыша словно состояла из стволов бамбука, хотя, скорее всего, это было не так. Бамбук просто покрывал нормальную крышу. К входу в дом вел небольшой мостик, который соединял строение и пристань с бухтой. Рядом с бунгало, в паре десятков метров, покачивались на воде катера и яхты. В темноте они мигали красными огнями на корпусе. Видимо, для того, чтобы в плавании их можно было распознать в темноте. Из-за этих огней казалось, что дом окружают багровые сверчки, а их красный свет падал на окна, создавая ощущение пламени на стеклах.
        На часах было уже одиннадцать вечера. Музыка вовсю играла в доме, где то и дело мелькали танцующие силуэты гостей. Люди были повсюду: на улице, на крыльце, в доме, на берегу, где кто-то с визгом прыгал в воду. Все держали в руках красные стаканчики или бутылки с довольными и радостными лицами. В глазах у большинства стояла мутная пелена алкогольного опьянения.
        Я пробирался сквозь толпу внутри дома, которая не становилась меньше нигде. Все терлись друг о друга, как рыбы в бочке, при этом с крайне удовлетворенными улыбками. Пару раз меня узнали и попросили сфотографироваться, а еще я здоровался каждые несколько секунд, ведь везде мелькали знакомые лица.
        Но все было не то. Меня это утомляло, хотя обычно я наслаждался атмосферой вечеринок. Я искал Саймона или Стеллу, чтобы поговорить с ними. Лучше, конечно, Диаз. Мне нужно было обсудить с ней те вещи, которые стоило бы сохранить в секрете от Саймона.
        В глазах рябило: то ярко-розовый, то голубой, то белый. Вспышки света от софитов ослепляли; они могли быть резкими и быстрыми, в такт громкой музыке, либо же медленно переливались из одного оттенка в другой. Я вытянул шею, чтобы найти взглядом Алессу. И сразу же увидел, как она самозабвенно танцует в центре зала, в который пробралась, едва только успев зайти в дом.
        Ладно, тем лучше.
        Да и Стеллу мне искать долго не пришлось. Я ощутил на себе ясный пристальный взгляд и обернулся. Ее темные большие глаза встретились с моими сине-зелеными, когда я застал Диаз на небольшом балконе. Она стояла там, опершись спиной о стеклянную перегородку, держа в руке стаканчик и улыбаясь мне. Так спокойно и притягательно, как может только обладающая воистину мощным шармом женщина. Густые волосы были разбросаны по голым смуглым плечам, на которых висела шелковая майка. Изящество и женственность в ее образе читались даже тогда, когда она пила из пластикового красного стаканчика.
        Я пробрался через пляшущую толпу к балкону, отодвинул прозрачные ставни и вышел наружу. Наконец-то я смог облегченно вдохнуть свежий ночной воздух, которого так не доставало внутри. Территория была совсем небольшой, буквально два метра в длину и метр в ширину. Поэтому мы стояли со Стеллой близко друг к другу, вновь столкнувшись взглядами.
        - Ты пришел,  - сказала она.  - Хотя опоздал.
        - Такие обстоятельства,  - беспристрастно ответил я, пожав плечами и развернувшись к перегородке.
        Балкон выходил на море и отдаленную бухту. В сумраке ночи горели красные фонарики, сопровождаемые шумом воды, гладь которой казалась черной и ледяной.
        - Главное, что ты здесь,  - улыбнулась Стелла.  - А почему не пьешь?
        - Не успел еще.
        - Возьми мой,  - произнесла она и протянула мне свой стаканчик.  - Я сегодня еще достаточно выпью.
        Я взял его, заглянув внутрь. Там была какая-то мутная жидкость.
        - Где Саймон?  - спросил я, глотнув.
        А! Все ясно: шампанское, энергетик и водка.
        - Где-то внутри,  - равнодушно пояснила Стелла.
        - Слушай, я хотел с тобой поговорить. Честно, я не знал, что мы уже встречались раньше… Если бы знал, кто ты такая, то…
        - …не полез бы ко мне, да?
        - В яблочко! Даже пальцем бы не тронул. Поэтому прости, и, прошу, не говори про наш поцелуй-и-что-то-там-еще-если-оно-было Саймону. Не думаю, что ему нужно знать.
        Я заметил, как на лице Стеллы мелькнула ухмылка. В глазах были пляшущие черти, и она хитро сощурилась.
        - Ему можно ошибаться, а тебе нет?
        Я нахмурился.
        - Не понял.
        - Вспомни: он поцеловал твою Алессу от скуки, не зная, что она тебе нравится. А ты поцеловал от скуки меня, не зная, кто я такая вообще. Око за око.
        Звучало глупо. Мы с Саем выглядели идиотами, которые, похоже, любят целовать кого-то от скуки. Может, написать это в резюме в разделе «Хобби»?
        - Звучит не очень здорово,  - с сомнением сказал я.  - Все же не думаю, что ему стоит знать. Это совсем разные вещи.
        - Прям такие уж разные?
        - Естественно. Он тебя всю жизнь знает и обожает, а я Алессу… Ну, мне она просто очень нравится. Но я даже встречаться с ней не стану.
        Стелла тоже развернулась к перегородке, взявшись за нее и засмотревшись вдаль, в самую ее темноту. По небу летел самолет, оставляя за собой дымный след. Мы оба проследили за ним взглядом.
        - Ты не станешь с ней встречаться, а Саймону нельзя встречаться со мной. Все просто. Так, может, вам взять и поменяться?
        - А?
        - Пусть он крутит с Алессой, а ты…
        - Эй-эй, не горячись!  - Я едва не отскочил от нее.  - Я не хочу, чтобы он был с Алессой. И с тобой ничего не хочу.
        - Так ведь ты не станешь с ней встречаться, я правильно поняла?
        - Да, но это не значит, что я отдам ее безалаберному балбесу, еще и влюбленному по уши в собственную сестру.
        - Мы с ним не будем вместе, как бы ни хотелось,  - ответила она с ноткой грусти.  - Я не дурочка и прекрасно понимаю, что этот союз ни к чему не приведет.
        - Поэтому подбиваешь клинья ко мне?
        Диаз крайне возмущенно посмотрела на меня.
        - Сдался ты мне! В смысле,  - она попыталась взять себя в руки,  - мне это не нужно, правда. Ты даже не в моем вкусе.
        - Хорошо.
        - Я просто хотела, чтобы Сай отвлекся на кого-нибудь.
        - Этим «кем-то» не будет Алесса. Я против.
        И снова эта хитрая улыбка Стеллы, игривый взгляд и ее маленькая ручка, которая обвила мои пальцы. Я удивленно посмотрел на наши ладони и поднял глаза на ее лицо.
        - Понимаю, понимаю. Своим не делишься?
        Я оттолкнул ее руку, скривив губы и протянув пустой стаканчик обратно.
        - Эй, да ладно тебе! Я не буду болтать, обещаю,  - сказала Стелла.
        Я остановился уже у выхода с балкона, у стеклянных ставней.
        - Болтать о чем, прости?
        - О том, что ты влюблен в свою Алессу Хилл, естественно.
        - Я не влюблен. Она просто много значит для меня. Если бы я был влюблен, я бы хотел ее трахнуть.
        - А ты не хочешь?
        Я помолчал несколько секунд.
        - Нет.
        На самом деле, за все это время у меня ни разу не появлялась мысль о том, как я заваливаю Хилл, срываю с нее одежду и подминаю под себя. Нет. Скорее, все было по-другому. Я обнимаю ее, целуя в веснушчатый нос. Она брыкается, смеется над чем-то, прижимаясь ближе ко мне. Засматриваюсь на ее янтарные, вспыхнувшие золотом глаза. Алесса пахнет кокосом, молочным кремом и духами. Говорит со мной обо всем, просто и откровенно.
        Эта сцена куда интимнее, чем простой секс. Мне не нужно было ее тело, с ней я не чувствовал себя зверем. Мне просто хотелось оберегать ее, решать проблемы и успокаивать ночью, если станет плохо. Вопреки всему, ее сумеречное расстройство сознания не пугало меня, а наоборот, влекло. Как и другие недостатки.
        Я не влюблен в нее. Я ее люблю. Это абсолютно разные понятия.
        - Стелла,  - заговорил я, вытерпев ее выпытывающий взгляд,  - я согласен с тобой: Саймона нужно отвлечь от тебя, если ты думаешь, что это правильно. Но не Алессой, понятно? Она моя. Не болтай лишнего об этом. Но да, я своим не делюсь, ты права. Я помогу тебе, чем смогу. И все-таки, будь добра, не ляпни про наши поцелуи на той вечеринке. Я правда был пьян.
        С этими словами я развернулся, нырнув обратно в пляшущую толпу. Музыка была громкая, ритмичная, все танцевали по-разному и в то же время похоже, прыгая, в полном забвении вытянув руки к потолку и ловя такт. Расталкивая всех, я старался пробраться к бару. Стойка с напитками была с красной подсветкой, мерцая в неоновых вспышках софитов. Яркий багровый свет полукругом огибал столешницу бара, напоминая нимб святых. На ней стояли ряды стопок текилы с дольками лайма, бокалов горящего абсента и стаканчиков с темным егермейстером. Мне хватило двух порций бурбона, смешанного с каким-то биттером, чтобы ощутить блаженную расслабленность. Поговорив со Стеллой, я словно избавился от всех проблем и овладел свободой.
        Алессу я заприметил минуту назад. Она стояла у выхода и говорила о чем-то с Марьеном, который притащился сюда с Майло Андервудом. «Вновь добродушный куратор выгуливает своего малого»,  - подумал я и ухмыльнулся. Май тоже заметил меня и двинулся в мою сторону.
        Теперь атмосфера тусовки не напрягала меня, а расслабляла и радовала. Что мне беспокойства? Я на острове, популярен и известен как высококлассный серфер. И я красавчик, так в чем проблема?
        Запрокинув еще несколько стопок егермейстера в компании с Майло, я кинулся в толпу, где заметил Саймона и всецело отдался танцу и алкоголю.

* * *
        Звон в ушах стал проходить, когда мы оказались на улице. Музыка тут была гораздо тише, воздух свежее и прохладнее, люди не толпились и их было в принципе меньше. Саймон, в свободной майке и шортах, взлохматив темные волосы, смеялся над чем-то. В его руках тлела сигарета, но он даже не замечал. Подвыпивший он всегда смеялся над любыми шутками и в свое удовольствие травил свои. Я только улыбался и посмеивался, глядя на него. Рядом стоял Майло, закуривая. Я рад, что он тоже оказался здесь. Его общество всегда мне нравилось и ни разу не напрягало. Я знал об Андервуде совсем немного, но это и не мешало. Он обладал той неправильной и непонятной красотой, которая была нетипична, но крайне притягательна и эстетична. Слегка угловатые и острые черты лица создавали ощущение какой-то аристократичности в его образе. Тот самый случай, когда нарушение всех норм и стандартов красоты или их полное отсутствие только добавляло шарма. Светлая кожа, очень холодные, спокойные глаза. Каштановые волосы чуть длиннее среднего, кольцо в носу.
        Он глубоко затянулся сигаретой, прищурившись, и заговорил.
        - Матте подумывает о поездке в Финляндию,  - обыденно сетовал Май.  - На горнолыжный курорт. Искусствоведы будут рисовать, спортсмены кататься.
        - Маттиас Хилл? Он ненавидит такое,  - засмеялся Саймон.  - Но я хочу с вами.
        - Почему именно в Финляндию?  - удивился я.  - Чего Маттиасу не сидится на месте? Может быть, сразу в Хельсинки?
        - К твоим родителям?  - спросил Сай.
        - Ага, прямо к моим aiti и isa[3 - Aiti и isa (фин.)  - мама и папа (прим. автора).].
        Майло и Саймон переглянулись. Стаймест согнулся пополам и залился смехом. Его сигарета упала на пристань, отскочила и полетела в воду. Андервуд только усмехнулся, сделав затяжку.
        - Нет, в Химос,  - пояснил Май.
        - Только если Алесса справится на соревнованиях,  - вздохнул я, протерев влажную шею ладонью.
        - Твоя маленькая подружка?  - спросил Андервуд.
        - Да, сестра твоего маленького дружка,  - ухмыльнулся я.
        - У меня не маленький дружок.
        - Верю!
        - И Марьен, кстати, тоже не такой уж маленький. Хотя засранец много требует для своего возраста, но это побочное.
        Саймон, осознав смысл нашего разговора, только сильнее захохотал. У него был едва ли не припадок. И всякий, кто видел его таким первый раз, мог бы испугаться. Но я пил со Стайместом постоянно, и его гогочущее от смеха тело меня уже не удивляло. Сай сел на пол, держась за пресс, и едва ли не вытирал слезы. Майло лишь опустил на него взгляд и убрал пару прядей за ухо. Я заметил, что под его татуировками прячется несколько шрамов. Отголоски его криминального и, я уверен, полного наркотиков прошлого. От здорового образа жизни скулы так не выпирают, кожа не такая светлая, и глаза не такие темные и мертвые. Май повидал много, это факт.
        - Так, значит, тебе с твоим отпрыском весело?  - спросил я.
        Роль куратора я примерил на себя в первый раз, и мне было интересно, происходят ли между кураторами и студентами такие же бойни, какие были у нас с Лисс.
        Майло лишь пожал плечами.
        - Он меня не бесит. Может, даже нравится. Хотя нет… просто не бесит.
        Я улыбнулся. Не бесит. Этого уже достаточно для Майло Андервуда.
        - Ты согласился взять его с собой на вечеринку.
        - Да, он все ищет здесь свою кареглазую.
        - Кого?  - засмеялся я.
        - Кареглазую. У него навязчивая идея: хочет встретить кареглазую девушку.
        - У него только один критерий? Карие глаза? А если будет только один глаз?
        Сай смеялся сквозь слезы, словно припадочный.
        - Глаз! Всего один!  - вскрикнул он, взявшись за голову.
        Мы с Майло засмеялись от подобной реакции напившегося Саймона и, взяв его за локти, потащили внутрь танцевать. Я словно нарочно оттягивал момент, когда Алесса захочет подойти к Саю.
        И ладно.

* * *
        Время близилось к двум часам ночи. Я сидела со Стеллой на крыльце ее бунгало у черного входа. Фактически он никуда не вел. Это крыльцо обрывалось, а дальше была лишь вода. Его сделали для того, чтобы припарковать катер или водный скутер. Поэтому я свободно опустила ноги в черную воду, на которой были пестрые огоньки звезд, которые будто плавали в ней, а не просто отражались. Взмокшую кожу остужал прохладный ночной воздух, которым я наслаждалась. Диаз сидела рядом, так же опустив длинные смуглые ноги по самую щиколотку. С ней приятно было проводить время.
        - Как же я устала от многочисленных тренировок!  - заныла я.  - Мне кажется, я скоро кончусь. Меня просто не станет и все.
        Стелла с улыбкой окинула меня взглядом.
        - Странно. А мне ты кажешься такой счастливой и вечно всем довольной. Вроде и не происходит ничего глобального, но ты радостная такая. Хотя…  - Диаз задумчиво подняла карие глаза к небу.
        - Я ищу счастье в мелочах. Вкусные круассаны по утрам, пробежка по свежему лесу, когда морские волны щекочут пятки. Люблю наблюдать, как друзья взахлеб смеются над чем-то, холодное пиво после тренировки, танцы ночью, приятный ветер при быстрой езде…  - Я перечисляла без остановки все, что приходило на ум.  - Я люблю жизнь, потому что видела смерть. Но я чувствую, что она, жизнь, неполноценна для меня.
        - Просто тебе не на кого положиться,  - спокойно ответила Стелла, так, словно всегда знала ответ.  - Нет того, кому бы ты всецело доверяла и кого бы любила.
        - Глупости это все,  - отмахнулась я.  - Я достаточно сильная для того, чтобы не искать опору в ком-то.
        Стелла рассмеялась.
        - Ты не понимаешь. Любовь - не слабость, а сила. Она делает тебя лучше.
        - И как же?
        - Правильный мужчина избавит тебя от всех комплексов. Он даст больше уверенности, потому что сам верит в тебя. Ты начнешь себя любить и начнешь получать удовольствие от жизни. Потому что он научит тебя радоваться каждому моменту, а когда плохое настроение, всегда подбодрит. Ощущение счастья тебе дадут, как ты правильно сказала, мелочи. Мелочи с ним: вместе дурачиться и смеяться над чем-то, сходить в новый ресторан с иностранной кухней, кататься по городу ночью. Чувствовать, как он несет тебя на руках в спальню, потому что ты уснула на диване. А утром видеть любимого и сонного мужчину, чьи волосы по-детски торчат и который хмурится, когда просыпается. Ощущать себя под его защитой и в ответ дарить свою заботу. Это не слабость, Алесса. Это достижение. Человек, который готов проводить с тобой все время и любить твои недостатки, делает тебя сильнее.
        Я отвела взгляд и задумалась. Сомнения на секунду утихли, но вернулись спустя мгновение. Почему сразу мужчина? А если я по девочкам? И что делать людям, которым не нужна пара? Не быть счастливыми? Слишком уж шаткая у Диаз теория.
        - Мой брат - не тот человек,  - произнесла Стелла.
        - Что?  - удивилась я.
        - Я вижу, что он тебе нравится. Так вот, он не тот человек. Он просто не способен на такое, поэтому не думай о нем в этом плане. Поищи кого-то другого рядом. Того, с кем будешь неразлучна… Кому твое хорошее настроение и радость важнее тела, кто захочет смотреть всю жизнь только в твои глаза.
        - У тебя есть такой человек?  - бесстыдно спросила я.
        Стелла кивнула.
        - Есть. Но я не могу с ним быть, поэтому все еще в поисках.
        - Почему нельзя?
        - На то много причин. Другой вопрос ты. Ты-то почему одна?
        - Мне это не нужно.
        - Опять ты за свое,  - всплеснула руками Диаз.  - Лисс, я тебя не заставляю. И никто не заставляет. Но когда любовь придет,  - а она придет,  - никто не станет тебя спрашивать. Влюбишься и все.
        Девушка, закончив свой монолог, встала со ступеней и направилась обратно в дом, а я осталась сидеть на крыльце.
        Разве влюбленность и любовь - одно и то же?

* * *
        Я увидел, как Саймон, заметив что-то за окном, едва не задохнулся от ярости. Он метнулся вон из дома, стремительно сокращая расстояние с каждой секундой. Я и Майло тоже озадаченно выглянули, и, как только я заметил произошедшее, мне стало плохо. Бутылка выпала из рук.
        Шума будет много.
        Все как в замедленной съемке. Сай хватает за шиворот Марьена, который до этой секунды прижимал к себе Стеллу и откровенно целовал ее, переходя с губ на шею и ключицы. Валит Марио на пристань, налетая сверху, и с размаху прописывает ему мощный удар в челюсть. Диаз подскакивает на месте и, закричав, кидается к брату. Мы с Майло тоже не теряем времени, подбегаем к Саю и хватаем его за плечи. Он дергается, отталкивая всех, и наносит Марио еще несколько ударов по лицу и животу. Бедолага плюется кровью, ничего толком не соображая. Марьен в панике машет кулаками, стараясь отбиться, и попадает Саймону по лицу, еще больше разозлив его. Стелла начинает реветь, не зная, что ей делать.
        Я подскакиваю к Стайместу сзади, закрывая ему глаза одной рукой и второй передавливая шею. Он брыкается и дергается, пытаясь ударить меня кулаком. Но рядом оказывается Майло, который стаскивает Саймона с несчастного Хилла. Вдвоем мы оттаскиваем Стайместа прочь, держа его за руки. Он в исступлении кричит что-то, стремясь избавиться от нас. Марио, который уже успел подняться не без помощи Стеллы, в ужасе смотрит на Сая.
        Мне тоже стало страшно. Потому что я даже не мог предположить, в какой ярости сейчас мой друг.
        - Какого хрена?!
        Алесса бросилась к брату, не веря своим глазам; подскочила к нему, взяв его избитое лицо в руки, и осмотрела кровоподтеки. Он лишь устало взглянул на нее и вновь враждебно уставился на Стайместа. Хилл обернулась к нам. В ее глазах читалось смятение, недоумение, злоба.
        И испуг.
        - Что за дерьмо здесь происходит?!
        Все-таки Хилл и правда были близнецами. Не только Марьен мог врезать кому-то за Алессу, но и Алесса могла отлупить за Марьена. Она развернулась всем телом в нашу сторону, словно прикрывала брата.
        - Отпустите!  - рявкнул Сай.  - Я его убью!
        - Осади, придурок!  - басом рыкнул Майло.  - За решетку хочешь?!
        - Он трогал ее! Трогал Стеллу!
        Я крепко вцепился в друга. Хотя мне больше хотелось увести Лисс отсюда, но я просто не мог. Она в недоумении стояла рядом с Марио, нахмурившись.
        - Из-за тупой братской ревности ты избил его?!
        Алесса метнулась к Саю, размахнувшись и готовясь вмазать ему, но Марьен перехватил ее за талию и притянул обратно. Стелла же погладила Лисс по плечу, успокаивая ее.
        - Она моя, понял?! Моя!
        - Я тебе говорила: пора с этим заканчивать! Найди себе другую, Саймон! И не трогай больше никого!  - в отчаянии закричала Стелла.  - Пожалуйста!
        Диаз, вытирая слезы, бросилась к Саймону. Потом она вдруг обняла его, уткнувшись ему в плечо, и прижала к себе. Но глаза остались напуганные и злые. Я понял, что сделала она это, чтобы только закончить сцену ревности.
        - Я твоя, твоя…
        Она пыталась его успокоить, усмирить. Стаймест пропустил все ее слова мимо ушей, кроме последних. В ответ обняв девушку, он зарылся носом в ее темные волосы. В глазах темнело от ярости, поэтому он зажмурился, вдыхая любимый запах духов Стеллы, которые должны были отрезвить его.
        Майло подошел к Алессе и Марьену, переводя взгляд с нее на брата и обратно.
        - Марио, ты как?  - спросил он, аккуратно положив ладонь тому на плечо.  - Терпимо?
        Тот лишь отстраненно кивнул, сверля взглядом обнимающихся Стеллу и Сая; грудь его тяжело вздымалась. Май обратился к Алессе, сменив тон на более мягкий:
        - А ты? В порядке?
        Он слегка наклонился к ней, чтобы заглянуть в лицо.
        Та лишь покачала головой и разочарованно отвернулась, поджав губы. Я напрягся.
        - Лисс?..  - произнес я.
        Она в ужасе смотрела на меня, наконец все осознав. Ее худенькие плечи затряслись. Хилл медленно обернулась за спину, где стоял Марио. Он тоже догадался, молча глотая злость и не веря тому, что видит.
        Между Саймоном и Стеллой давно что-то есть. Близнецы поняли это, и у обоих по телу пробежал холодок.
        Золотые глаза Марио опустились на сестру, которая стояла рядом. Он знал, что она неравнодушна к Саймону, и буквально ощущал ее потрясение сейчас. У него были разбиты губа и бровь, из носа текла кровь. Болели ребра и живот. Но куда сильнее его беспокоило то, каким взглядом на него посмотрела Алесса.
        Непонимающим и потерянным.
        Спустя секунду Хилл сорвалась с места и бросилась прочь с пристани, желая, чтобы все стерлось из ее памяти навсегда.
        Саймон даже не увидел этого, вцепившись в Диаз. Марьен и Андервуд вместе ушли оттуда, оставив пару в одиночестве.
        А я направился за Алессой.

* * *
        - Ты знал об этом?  - спросила Алесса сразу же, как только услышала мои шаги за спиной.
        Она стояла у пальмы, оперевшись на нее. Едва теплая вода забегала на берег волной, окатывая ноги до лодыжек, и исчезала. Пальцы тонули в мокром белом песке, пока новая волна вновь не накрывала ступни. Ночной ветер трепал короткие платиновые волосы девушки, оголяя ее бледную тонкую шею. Я заметил, что на ее коже появились мурашки от холода.
        Или от ужаса происходящего?
        - Какая же я тупая,  - с отчаянием вздохнула Хилл.  - Теперь все встало на свои места.
        Она обернулась ко мне. Большие глаза красные от слез, горькая улыбка на губах и совершенно потерянный вид.
        - То, что ты говорил мне… О том, что Саймон несерьезный и что я не интересую его… А я, дура, еще злилась на тебя! Как ты мог терпеть мою глупость?
        - Хилл…
        - И еще она,  - перебила меня Лисс,  - Стелла. Теперь я понимаю, почему она не может быть с тем «единственным», о котором говорила. Разве можно встречаться с собственным братом?! Как просто все оказалось…
        Я видел, что она на грани истерики, и это было невыносимо больно. Словно внутри все разрывалось.
        - Боже!  - всхлипнула Алесса и присела, закрыв лицо руками.  - Боже мой!
        Я подбежал к ней, сев рядом и обняв ее настолько сильно и крепко, что она буквально исчезла в моих руках. Я старался ее утешить, согреть, привести в чувство. Мне хотелось, чтобы она оказалась как можно ближе.
        Алесса зарыдала еще громче.
        И я понимал, насколько ей больно. Она влюбилась в парня, вокруг которого построила надежды и планы. А новоиспеченная подруга рассказала о тайной любви, с которой быть не может из-за какого-то секрета. Теперь же оказалось, что она была безразлична Саймону и все это время он любил другого человека - свою сестру. Только я не желал ей зла - тот, кого она считала своим главным врагом.
        Ей было стыдно, паршиво, плохо и грустно. Она злилась, ненавидела себя за глупость и Саймона за обман.
        Казалось, еще немного - и она сойдет с ума от горя.
        - За что?! За что мне это?  - задыхаясь, воскликнула Лисс.
        Я ощутил ее дрожь. Мне стало страшно, что из-за такого эмоционального потрясения у Лисс может случиться какой-нибудь припадок. Так и было. Взглянув в ее красные опухшие глаза, я заметил, как они покрываются мутной дымкой, словно она мысленно уже далеко отсюда. Словно Алесса на грани сознания и безумия.
        Я дернул ее за плечи, пытаясь привести в чувство. Стал гладить по голове, по лицу, по рукам. Поцеловал в ухо, в лоб, в щеку. Прижал к себе как можно ближе, зашептав:
        - Ш-ш-ш! Тихо, тихо, успокойся… Попробуй дышать мной. Я здесь, я рядом, спокойно, Алесса… Дыши со мной, все в порядке…
        Она крепко обняла меня, уткнувшись в мою грудь, и снова заплакала. Будто бы мы остались вдвоем на целом острове, только она и я. Мне хотелось, чтобы она прониклась мной целиком и забылась.
        - Попробуй дышать мной…
        Я увидел вдалеке белую машину Майло. Он сидел в ней, курил, а рядом с ней стоял Марио, который смотрел прямо на нас. Через несколько секунд он сел на пассажирское сиденье, и они вдвоем уехали.
        Марьен Хилл доверил мне Алессу.
        Я вновь погладил ее по голове, все повторяя:
        - Забудь все, спокойно… Дыши мной…
        Глава 10. Бракованные
        «В мою больную грудь она
        Вошла, как острый нож, блистая,
        Пуста, прекрасна и сильна,
        Как демонов безумных стая.
        Она в альков послушный свой
        Мой бедный разум превратила;
        Меня, как цепью роковой,
        Сковала с ней слепая сила.
        И как к игре игрок упорный
        Иль горький пьяница к вину,
        Как черви к падали тлетворной,
        Я к ней, навек проклятой, льну».

    Шарль Бодлер, «Вампир»[4 - Перевод с французского Эллиса (прим. ред.).]
        Мне нравилось наблюдать, как узкая полоска солнечного света прыгает по ней, от плеча на волосы, с волос на лицо, с лица на руки. Она сидела за столом, орудуя на нем ножом и даже не замечая этого. А я не мог отвести взгляд от этого забавного зрелища.
        Когда Лисс подняла на меня взгляд, в эту же секунду уголек света запрыгнул ей в глаза, отчего они вспыхнули янтарем, словно загоревшись. Я попытался подавить усмешку.
        - Что?  - не выдержала она.
        - Ничего,  - ответил я, усилием заставив себя отвести взгляд.
        Мы сидели на моей небольшой кухне. Она была светлая и аккуратная, пусть и заваленная посудой и стаканами. После вчерашней ночи я привел Алессу к себе домой и уложил спать в спальне. Я боялся, что у нее начнется этот ее сумеречный приступ, или как она это называет. Но, к моему удивлению, Хилл спала как убитая. Я не мог разбудить ее минут двадцать, толкая и дергая.
        Сейчас она сидела передо мной, немного хмурая и сонная. Резала на столешнице фрукты, делая это неловко и явно неправильно. Я все ждал, когда же она смахнет локтем со стола чашку с чаем, но этого пока не произошло. Каждый раз я думал, что она вот-вот заденет его, но стакан еще стоял целый. При этом сама Алесса ничего не замечала.
        - Сегодня будем тренироваться,  - заговорил я, пристально следя за движениями Лисс.  - Сначала в зале, потом на воде. Времени осталось мало.
        Она кивнула. Снова чуть не смахнула чашку.
        - Но я должна зайти домой и принять душ, переодеться. Тем более Марио точно меня ищет.
        «Ничего он не ищет»,  - мелькнуло у меня в голове, и я отвел взгляд. Вчера я четко увидел, как ее брат, проследив за нами несколько секунд, спокойно уехал с Майло. Это было прямолинейное: «Я оставляю ее на тебя». Теперь Марьен Хилл явно не беспокоился, если его сестра была со мной. Какая честь - втереться в доверие двух лютых нравом близнецов.
        Ну и ладно, тем лучше.
        - В таком случае доедай, и я подвезу тебя,  - сказал я и встал из-за стола.  - Пойду переоденусь.
        Я прошел по узкому коридору в свою спальню, где располагалась гардеробная. Кровать была не заправлена, с ворохом одеял и кучей валяющихся подушек на ковре. Окно было закрыто жалюзи, которые не давали свету проникнуть внутрь. Я поднял их, открыв стеклянные створки и впустив свежий теплый воздух в комнату. Взял со стола ключи от своего «мустанга» и снял его с сигнализации.
        Едва я натянул футболку и джинсы, как услышал звук разбитого стакана. Неуклюжая девчонка.

* * *
        Этот день радовал теплой солнечной погодой и неунимающимся солнцем. То было не пекло, но душная жара, какая наступает при высокой температуре после дождя.
        Я сидела на скамейке на территории «Айленда», завязав низ белой футболки в узел и надев солнцезащитные очки. Рядом развалился Марьен, держа в руках холодный коктейль. Его глаза тоже прятались за очками, на голове красовалась бейсболка козырьком назад, а одет он был в черную растянутую майку и шорты. До этой минуты мы оживленно обсуждали что-то, но в определенный момент добавить стало нечего, и мы замолчали. Однако это и не беспокоило нас. Наступало порой такое время, когда мы оба сидели в полной тишине и даже не напрягались из-за этого. Нам вдвоем было хорошо молчать. Мне даже иногда казалось, что мы с Марио можем обмениваться мыслями телепатически или взглядом, потому что наш образ мышления совпадал, да и мы оба выучили мимику друг друга наизусть, прекрасно зная, что обозначает каждый жест и движение.
        В университете сегодня было достаточно малолюдно. Часть студентов сидели в студиях, рисуя, часть - в других студиях, мучая разные инструменты и разминаясь перед танцами. Остальные пребывали в спортивных залах, заставляя себя выкладываться по полной и падать в изнеможении. Лишь небольшое количество учащихся бродили по территории, сидели на траве, читая книгу, или обедали в университетских беседках.
        В приятном теплом воздухе пахло свежесваренным кофе, горячей выпечкой перед ланчем, сочной травой и полуденным солнцем.
        Мне было спокойно и хорошо.
        Я игнорировала любые мысли на тему прошлой ночи.
        - Лисс, все в норме?  - отозвался Марио.
        - Похоже, будто это не так?  - повернулась к нему я.
        Угадать его мысли было невозможно. Из-за очков я не видела его глаз, лишь себя саму, отражавшуюся от зеркальной темной поверхности. Думаю, он надел их не из-за солнца, а из-за фингала под глазом, который получил вчера. Аналогично было и у меня. Я прятала покрасневшие, опухшие глаза.
        - Нет, ты выглядишь хорошо.
        - Тогда не вижу причин для этого вопроса.
        Марьен скривил губы и нахмурился.
        - Ну да! В нормальном настроении, Алесса Аннели Хилл, ты бы никогда так мне не ответила. Скажи: тебя волнует что-то?
        Я начинала закипать.
        - Чего ты пристал ко мне? Попробуй догадаться, что меня волнует и бесит. Дам тебе за это доллар.
        - Если это из-за чокнутой семейки Саймона, то забей ты на это дерьмо. Разве это важно?
        Брат говорил абсолютно серьезно. Да, он был из тех людей, что мало беспокоятся о деле, которое прогорело или все равно прогорит. С Марио так во всем: если расстался с девушкой - ему плевать, он просто забывает ее. Если что-то не получилось - ему плевать, он просто переделывает это. Я завидовала его беззаботности, потому что могла умирать от сожаления из-за любой ерунды целыми неделями.
        - Нет, Марио, конечно, это совсем неважно. Просто парень, в которого я была влюблена, все это время мечтал о собственной сестре и даже не замечал меня. А так все чудно! Может, пойдем прогуляемся, возьмем кофе, прокатимся на лошадях, порадуемся жизни?
        Я едва остановила свой поток бессмысленного сарказма, который с головой выдал всю мою боль и обиду, которую я прятала за безразличием. Я плотно сжала губы, чувствуя стыд за то, что сболтнула лишнего, и отвернулась.
        Марьену тоже стало больно за меня, и он опустил голову.
        Мы снова погрузились в молчание, только теперь оно было неловким. Напряжение повисло в воздухе, и мне стало немного дискомфортно.
        Но лучше бы это вечное молчание, чем то, что произошло дальше.
        Я вскочила со скамейки, когда увидела, что в мою сторону идет Саймон. Не просто идет, а стремительно шагает. Я явно была его срочной целью. Он выглядел решительно, не сводя с меня карих глаз. Марио проследил за моим взглядом и тоже заметил Стайместа. Зная брата, я была уверена, что он мгновенно взбесится.
        Марьен резко встал со скамейки, прикрыв меня одной рукой, и грубым басом рявкнул:
        - Какого хрена тебе надо?!
        Удивительно, что мой брат, будучи высоким и худым, был таким сильным. Или силы ему добавляла не злость, а желание дать Саймону затрещину за меня, свести личные счеты. Ведь со вчерашней ночи у Марио до сих пор была разбита губа и багровела синяком скула.
        Саймон, почти дойдя до нас, поднял руки в примирительном жесте и остановился.
        - Спокойно, Хилл, спокойно. Я с миром.
        - Пришел с миром, а уйдешь с задницей, которую я тебе сейчас надеру, если не исчезнешь!
        Я молчала. Мне не хотелось разговаривать, и я впервые в жизни была благодарна тому, что Марьен вступился за меня.
        - Марио, серьезно… Это не твоя проблема. Не лезь не в свое дело.
        Сай выглядел серьезно, уставившись на Марьена. Я тихо вздохнула, убрав платиновую прядь за ухо, и поежилась. Значит, он пришел ко мне?
        - Не моя проблема? Не моя проблема?!
        Марьен резким движением скинул с лица очки, открыв глаза, и встретился с Саймоном взглядом. Марио трудно было назвать красавцем. Лицо бледное, с кровоподтеком, разбитой губой и синяком под глазом. Еще я знала, что у него есть небольшие ушибы в районе ребер.
        - Ты мне лицо разукрасил, герой. Это максимально моя проблема.
        Сай тяжело втянул грудью воздух, закатив глаза.
        - Ясно, ясно. Прости. Я вчера был нетрезвый и вышел из себя. Но в любом случае я пришел поговорить с Алессой, а не с тобой.
        Я дернулась.
        - Что? Со мной? С какой стати нам вообще говорить?
        - Она не хочет, слышишь?  - грубо сказал Марио.
        - И слышу, и вижу,  - раздраженно ответил Сай, а потом посмотрел на меня.  - Алесса, пожалуйста, можно я поговорю с тобой наедине? Нам это нужно.
        - «Нам»? Нам ни хрена не нужно,  - фыркнула я и медленно села обратно на скамью.  - У меня с тобой нет ничего общего.
        В этом мы с Марио были очень похожи. Мы предпочитали поступать радикально, если того требовала ситуация. Все оказалось так, как и предсказал Киллиан. Саймон - плохой парень, с ним надо завязывать и забыть. Поэтому я старалась действовать жестко и строго, чтобы оборвать все с ним связывающее. Это, в принципе, было моей стандартной моделью поведения: поскорее избавиться от человека, который может унизить меня или сделать больно. Я так же поступила с Киллианом, когда решила, что он враг, а не друг. Как оказалось, тогда я ошиблась, но сейчас нужно было быстрее отделаться от Саймона, чтобы избавиться и от переживаний тоже.
        Никому не позволю мучить меня. Достаточно в моей жизни кошмаров.
        - Нет уж, так не пойдет,  - нахмурился Саймон.  - Ты важна для Киллиана, значит, и я должен хорошо к тебе относиться. А я поступил как засранец. Тут моя вина, дай мне реабилитироваться в твоих глазах.
        У меня на секунду перехватило дыхание. Я не верила своим ушам. Я важна для Киллиана? Саймона волнует, как я к нему отношусь? Это все сон? У меня не было времени подумать, потому что все решалось здесь и сейчас.
        Я посмотрела на Марьена. Он тяжело вздохнул.
        - Серьезно? Ты согласишься на это, Лисс?
        - Всего минуту. Если что, я сразу пошлю его. Будь где-нибудь недалеко, я закончу, и мы вместе пойдем на ланч.
        Брат помотал головой, глянув на наручные часы.
        - Не выйдет. У меня начинается «История европейского искусства» через пару минут, Андервуд убьет, если я не приду. Разберись с этим сама, а если что не так, скажи,  - Марио перевел тяжелый и запугивающий взгляд на Саймона,  - я приду и дам ему по шее.
        Я наблюдала, как высокая худая фигура Марьена скрылась за поворотом университета. Теперь я осталась один на один с Саймоном.
        Он сел рядом на скамейку. Вид у него было немного встревоженный. И я заметила ссадину от вчерашнего удара на лице. Сай посмотрел на меня, поджав губы и сцепив пальцы в замок.
        - Прости, я не знал, что ты была влюблена в меня.
        - Думать надо о последствиях, когда целуешь других девочек,  - ответила я отвлеченно.  - Но сейчас мне все равно, поэтому расслабься.
        - Но я же предупредил о себе и о том, что в этом плане со мной лучше не связываться. Да, я легкомысленный и несерьезный, и мне не нужна девушка.
        И это извинения? Он пришел и буквально сказал мне: «Ой, я сделал тебе больно? Ну да, я тот еще черт! Какой есть, подружка, какой есть. Я просто игрался с тобой, а ты что, обиделась?» Мне захотелось ударить его.
        - Не помню, чтобы ты предупреждал меня и говорил: «Я настоящая скотина, лучше не влюбляйся». Это мне говорил Киллиан, но не ты.
        Сай ухмыльнулся.
        - Ты и правда смешная.
        - А мне вот не очень смешно.
        - Я говорил тебе, как называется моя группа? «Эрранс».
        - Ага, что-то там на латыни,  - скучающе сказала я.
        Стаймест кивнул.
        - «Заблудший». Я - заблудший, совершенно потерянный. Это лучшее объяснение моего поведения.
        Я кинула на Сая непонимающий взгляд, и он продолжил:
        - Я не знаю, чего хочу. Мечусь туда-сюда, пытаясь поймать нужное мне направление. Иногда, сам того не зная, делаю людям неприятно. Я этого не хочу, я не специально. Меня и самого это мучает. Я говорил, как начал заниматься музыкой?  - Я помотала головой.  - Из-за Стеллы. В момент, когда мы поняли, что все это никуда не приведет, мы расстались. И меня ломало, как наркомана без героина. Я пытался найти себя в чем-то или отвлечься. Серфинг, музыка, другие девушки. Я блуждал в потемках, пытаясь не сойти с ума.
        Сай говорил, уставившись в одну точку, словно вытаскивал слова не из головы, а из самых глубин сердца, что давалось ему нелегко. Он старался говорить совершенно искренне - это было видно, и я слушала его с трепетом. Сейчас шел не разговор, а настоящее откровение.
        - Ты понимаешь, каково это?  - спросил он, посмотрев на меня.  - Любить собственную сестру. Это не норма. Это извращение, девиация. Но это не может быть отвратительно лично мне. Я же это не контролирую, понимаешь?
        Сай судорожно вздохнул, словно преодолевая лихорадку.
        - Это просто произошло. Ко мне можно испытывать жалость, ведь я чувствую себя как покалеченный. Но злиться не на что. Любовь - она такая, какая есть, у нее нет рамок… И, тем не менее, разве можно так жить?
        У Саймона словно ком в горле застрял. Теперь он уже говорил через силу. Я заметила, как его бледные пальцы стали подрагивать. В непонятном для себя порыве я протянула руку и взяла его ладонь в свою, сжав ее. Кожа у него была холодная, несмотря на погоду, словно Стайместа лихорадило от собственных слов. Он замер, посмотрев на наши руки, и тяжело сглотнул.
        Затем решил продолжить свой монолог:
        - Я стараюсь каждый день бороться с этим, но не могу. Пытаюсь забыться. В спорте, в музыке, в пустых вечеринках. В тебе я тоже пытался забыться…  - Я снова встретилась с его темно-карими глазами, но они словно померкли.  - И сделал только хуже. Я не хотел тебя обманывать или издеваться. Понимаю, насколько отвратительно поступил. И Киллиан просил меня не трогать тебя, не лезть без серьезных намерений… А я его не послушал. Как тварь последняя, все же полез… И я ненавижу себя за это. Ведь дело не в тебе, просто я бракованный.
        Сердце сжалось от жалости. Словно это был не разговор, а исповедь. Саймон совершил исповедь передо мной, каясь во всех своих поступках, в жестокой и неуправляемой сущности, и молил простить его за это, принять таким. Несмотря на то, что даже сам себя простить не мог. Он буквально признался в том, что больной, неполноценный. Он не видел вокруг ничего, кроме сестры. И сам корил себя за это, сам понимал, что такое не подобает в нормальном обществе. Значит, он - ненормальный.
        - Мы со Стеллой стараемся преодолеть дикую страсть и притяжение, идем против желаний друг друга, понимая неизбежность ситуации. Нам нельзя, и все же тянет. Как больные, мы снова сближаемся, ощущая потребность друг в друге. Я не могу без нее, а она без меня. И при этом нельзя. Представляешь, какая это боль? Мы бракованные. Сломанные, неправильные, больные…
        Я не знала, что на это ответить. Пожалеть его? Сказать, что все ерунда и нет запретной любви? Простить?
        - Я ощущаю себя уродом, но мне тяжело идти против себя. Каждый день как ломка. А вчера… Вчера я сорвался.
        Я только опустила взгляд вниз, проследив за тем, как Сай согнулся пополам, уставившись в пол. Но он держал меня за руку, словно успокаивался таким образом.
        - Пожалуйста, не говори никому об этом. Я сказал это потому, что было нужно и я доверяю тебе.
        - Доверяешь?
        Стаймест постарался сесть ровно.
        - Да. Раз тебе доверяет Киллиан, то и я тоже. Думаю, что ты отличная девушка. И я попытаюсь сделать так, чтобы ты забыла мои худшие поступки и простила… За все. Прости меня за все.
        Мне стало немного тяжело дышать. Ведь Саймон оказался так похож на меня. Он тоже имел в себе некотролируемое отклонение, за которое было стыдно. Из-за которого иногда поступаешь ужасно и сожалеешь об этом. Наш недуг губил нас, и от него было не избавиться. Разница лишь в том, что Сай нашел в себе силы поделиться этим с кем-то, а я так и не могла. Возможно, хотела, но не могла.
        - Киллиан знает?
        Сай кивнул.
        - Он мне как брат.
        Возможно, я была куда слабее и ущербнее Саймона, потому что у меня даже не хватало духа поделиться с кем-то своей проблемой. А Саймон, пусть и стыдясь, зная, что ему нужно извиниться и все исправить, объяснился передо мной. Через силу, через нежелание, но поделился. Выложил все честно.
        Я облокотилась на плечо Саймона, приобняв его, и прикрыла глаза. Он немного удивился, но не отстранился.
        - Я прощаю тебе все,  - шепнула я.
        - Серьезно?
        - Да,  - ответила я.  - Ты в этом не так одинок, как привык считать. Мне не за что держать на тебя зло. Тебе и правда надо отвлечься.
        - Ты действительно простодушная,  - грустно усмехнулся Стаймест.  - Такая легкая на подъем. Поэтому к тебе тянет людей.
        Тут он был прав. Едва ли я злопамятна и мстительна. Я на такое не способна, да и мне это не очень интересно. Проще оставить все и забыть, чем держать зло, которое лишь подпитывает потерянные где-то чувства. Сай вскинул брови, когда я подскочила и улыбнулась. Мне надоела эта тяжелая атмосфера, которую хотелось развеять.
        - Не хочешь посерфить, герой-любовник?  - ухмыльнулась я.
        Сай спустя секунду улыбнулся мне.

* * *
        Бешенство едва не захлестнуло меня, когда я вновь посмотрел на часы. Есть ли смысл ждать дальше?
        Я направился прочь от университета, догадываясь, что Алесса не придет. Я ждал ее сорок минут, и, очевидно, ее изменчивая натура посчитала, что можно пропустить тренировку. Чем я думал, когда решил поставить на кон свой профессионализм, выставляя Хилл на соревнования? Они всего через пару дней, а эта девчонка прогуливает тренировку. А может, с ней что-то стряслось? Я не мог уняться еще некоторое время, пока не встретил по пути Маттиаса Хилла. Как всегда, он выглядел расслабленно. Майка, тренировочные штаны, кепка и длинные выгоревшие волосы. Сходство между ним и близнецами проскальзывало в острых чертах лица; глядя на него, я иногда видел Алессу. И это меня немного пугало.
        Матте ухмыльнулся мне, махнув рукой. Я перешел через дорогу, двигаясь к нему, и кивнул.
        - Какие дела, Хилл?
        - Слышал про вашу стычку вчера,  - будто невзначай сказал он.  - Нашумевший инцидент. Уже весь остров обсуждает.
        - Здорово. Правда, половина понятия не имеет, кто такой Саймон и Марьен, зато знает, что те подрались.
        Матте пожал плечами, подняв глаза к небу, рассматривая закатные розово-голубые разводы, которые тянулись вслед уходящему солнцу. Вот оно. Этот мечтательный взгляд. Копия Алессы.
        - И Лисс тоже в этом участвовала, верно? Не нравится мне это…
        - Особенно учитывая ее психическое состояние,  - прокомментировал я.
        Едва я сказал это, как Маттиас помрачнел и сделался суровым. Даже я не видел его таким, хотя много повидал. В их семье, если затрагивается запретная тема, все злятся. Матте, скорее, даже напрягся.
        - Она сама тебе это рассказала?  - вкрадчиво спросил он.
        - Нет, Марьен. Я случайно увидел это.
        Это. За таким коротким словом прячется целая ночь. Ее безумные глаза, истошный крик и дрожащие в тревоге руки. Скрытая буря безумия, томившаяся в хрупком теле Алессы. Так много скрывается за коротким «это».
        - Ясно. Я думал о том, что ты рано или поздно узнаешь. Одна из причин, почему я выбрал тебя на место ее куратора.
        - Разве не она сама хотела меня?
        - Я же не дурак и не потакаю ей во всем. Прежде всего, я смотрел на твой характер и на то, поладите ли вы. Я точно не знал, расколется ли Алесса и расскажет ли о своих… проблемах.  - Как деликатен был Матте в этом вопросе.  - Но я точно знал, что ты примешь это. И ты принял. Вот почему она к тебе так привязалась, да? Потому что ты принял ее такой?
        Я помотал головой.
        - Она не знает о том, что Марио посвятил меня в это. И он запретил мне рассказывать ей.
        Маттиас посмотрел на меня с сомнением, но удовлетворенно.
        - Это дела близнецов, я их опекаю, а не лезу. Поэтому пусть будет, как хочет Марио. В любом случае я не по этому вопросу с тобой хотел поговорить.
        Разговоры меня сейчас вообще не прельщали. Мне лишь хотелось скорее оказаться на пляже, прыгнув на доску, и забыться в волне. За последние недели на меня слишком много свалилось, и я хотел отпустить это все, слившись с безумным вихрем воды, сходящейся в кольце, по которому я скольжу. Океан и волны делали меня счастливым, забирая все плохое и отдавая взамен хорошее.
        - И о чем же?  - нехотя выдавил я.  - Давай потом, ладно? Сейчас вкратце, я тороплюсь.
        - Это дело подождет до конца соревнований, пока ты весь на иголках, я прав?
        Я кивнул, уже зашагав в сторону берега.
        - Но это насчет Химоса и Финляндии! Будь готов!  - крикнул друг.
        Я не ответил на слова Матте, потому что давно думал только о своей доске.

* * *
        Сказать, что я был удивлен - ничего не сказать.
        Я замер, а доска выпала у меня из рук, рухнув на песок.
        Из воды вышла Алесса. Счастливая, с уже медленно появляющимся загаром, влажными светлыми волосами, счастливыми горящими желтыми глазами и блаженной улыбкой. Она смеялась, держа сбоку доску, привязанную к щиколотке. На ней был синий купальник, воплощая в реальность ее притягательный образ из моих снов.
        Но испугала меня не она в воде. А Саймон, идущий рядом.
        Он тоже смеялся, растрепав свои темные мокрые волосы. Голый торс - он был в одних шортах, в руках большая доска, на переносице - черные солнцезащитные очки. Они шли вдвоем, о чем-то увлеченно разговаривая. Я не понимал ровным счетом ничего. Какого черта? Что происходит?
        У меня не было даже догадок, которые в любом случае привели бы меня в ярость или напугали бы. В голове был лишь один вопрос: почему они вместе?
        Прошло пару секунд, прежде чем они заметили меня. Сай улыбнулся, а Лисс кинулась ко мне:
        - Киллиан! Мой Киллиан!
        Она бросила доску рядом со мной и кинулась мне на шею. Я стоял ровно, не смея пошевелиться.
        - Привет! Ты тоже серфить?  - спросила она, подняв ко мне свои щенячьи глаза.
        Рядом оказался Сай. Он сразу догадался о причине моего удивления - поймал немой вопрос в моем взгляде. Друг улыбнулся.
        - Объяснять долго, Кастеллан, скажу сразу: она теперь своя.
        Глава 11. Десятый или первый?
        Если смотреть только на него, то становится легче. Если не отводить от него взгляд, то чувствуешь себя немного спокойнее.
        Дыши глубже, Алесса. Сегодня твой день. День, когда ты должна доказать, что Киллиан не зря курирует тебя и ты действительно лучшая. Ведь так?
        Я стояла в синем бикини и куртке для серфинга, надетой сверху. Влажные светлые пряди спадают на лоб, под боком доска, уже привязанная к слегка загоревшей щиколотке. Сердце неистово бьется, но я ничего не могу с этим поделать. К этому дню я шла все несколько недель обучения и, только преодолев его, смогу двигаться дальше. Киллиан сказал: «Победишь на соревнованиях - полетишь с нами на Химос». А я обожаю сноуборд, сколько себя знаю, и лучшая финская лыжная база - идеальное поощрение для меня. Даже представить себе не могу, насколько это весело. Я, мои друзья, Киллиан. Мы все будем жить в классном коттедже, пить горячий шоколад и носить свитера с оленями. Моя кожа отдохнет от избытка ультрафиолета здесь, и я наконец расслаблюсь.
        А сейчас я должна выложиться на полную.
        Я стояла в одном ряду с другими серферами. Кто-то был младше меня, кто-то ровесник, но старше не было никого. Наверное, на Гонолулу позор начинать кататься на доске в таком возрасте, ведь тут с рождения в океане плещутся. Все загорелые, в целом спокойные, хотя видно, что немного нервничают. Я старалась делать вид, что мне все равно и я точно уверена в своих силах.
        Песок был горячий, уже утром началось настоящее пекло. Солнце находилось в зените, беспощадно паля с самого рассвета. Но высокую температуру разбавлял прохладный морской бриз с теплого океана, чья лазурная вода блестела и переливалась на солнце. Морская пена забегала на белый песок вместе с волнами и их шумом, задевая ступни. Пальмы покачивались от ветра, играла расслабляющая музыка. Зрители наполовину состояли из туристов в широких шляпах, очках и с коктейлями в руках. Другая половина - островитяне в гавайских рубашках и с почти черной от загара кожей. Все с любопытством рассматривали нас, участников, и некоторые даже делали ставки. На судейских вышках сидели несколько человек, представляющих жюри, в красных купальных костюмах, очках и с громкоговорителями. Среди них наверху сидели мой дядя Маттиас и еще пара кураторов из «Айленда».
        Я обернулась. За моей спиной, в начале толпы и со стаканчиками, стояли мои друзья. Радостный Саймон в солнцезащитных очках и одних шортах махал мне, пытаясь подбодрить. Его группа должна была выступать в конце соревнований, перед большой вечеринкой. Улыбающаяся мне Стелла в легком платье придерживала темные волосы от ветра. Я недавно поговорила с ней, и она тоже искренне извинилась за всю ситуацию. Хотя ей вроде как и не за что.
        Рядом с ними, скрестив руки, находился и Марьен, который одной ухмылкой посылал мне волны уверенности. Он самодовольно ухмылялся, потому что был уверен, что я победительница и никто мне не ровня, и эта его уверенность была немного заразительна. Мне становилось лучше от одной мысли, что он так верит в меня. И одновременно с этим рождался страх подвести.
        Недалеко от них сидел Майло Андервуд, сегодняшний ведущий на соревнованиях. В руках он держал стакан и микрофон, ожидая лишь своего часа. Как обычно, донельзя равнодушный и спокойный, с на редкость бледноватой кожей.
        Я отвернулась. Все внутри сжалось от волнения. Закусив губу, я тяжело вздохнула, моля гавайских богов о том, чтобы они дали мне сил и удачи.
        Неожиданно на спине я ощутила прохладную мужскую ладонь. Резко развернувшись, я застала счастливо улыбающегося Киллиана. В груди все сжалось и замерло. Он был чертовски привлекательным, даже обаятельным. Его выгоревшие волосы спадали на лицо и немного торчали, добрые сине-зеленые глаза посветлели от яркого солнца, контрастом выделяясь на гладкой загорелой коже. На нем были красные купальные шорты и майка, потому что Кастеллан сегодня входил в жюри. А маленькая родинка на подбородке привлекала внимание к его красивым губам. К нему самому.
        - Я знаю, что ты победительница, обезьянка,  - тихо сказал он мне, чтобы другие участники не слышали.  - И не надо нервничать, окей? Просто знай, что я здесь, на берегу, смотрю на тебя и верю, что ты справишься лучше всех.
        Я улыбнулась, смешивая в этом выражении лица и страх, и смущение, и растерянность одновременно.
        - Я бы не была в этом так уверена,  - пролепетала я.  - Теперь мне кажется, что я недостаточно тренировалась. Хотя куда этим недотепам до меня,  - выдавила я из приличия, чтобы не показаться трусишкой.
        Кастеллан помотал головой.
        - Не беспокойся об этом. Тебе, дурехе, постоянно везет. Не будь этого, ты бы давно умерла где-нибудь от своей способности вызывать неприятности.
        Сказав это, Киллиан направился к судейским трибунам, при этом улыбаясь мне и подмигивая.
        - Мне страшно…  - тихо бросила я ему уже в спину, но он не услышал.
        Я провожала взглядом его отдалявшуюся фигуру, в очередной раз убеждаясь в мысли, что вид Кастеллана меня успокаивает. Его образ словно панацея от всех тревог и тоски. Если мне станет плохо, я просто буду дышать Киллианом. И обязательно вылечусь от всех недугов. Мне достаточно позволить себе расплакаться, а потом пойти и уткнуться ему в плечо. И все сразу пройдет.
        Ирония была в том, что я не позволяла себе слабости ни с кем. Но проявлять ее при нем оказалось не постыдно и не плохо. Порой даже нужно.
        Я очнулась, когда услышала визг и рев толпы. С любопытством осмотревшись, я застала всех судей на месте, откуда мне улыбался Киллиан. А Майло, взявшись за микрофон, направился к небольшому пьедесталу, установленному на песке. Ветер трепал темные волосы, которые он заправил за уши.
        - Не стоит так реагировать! Это же старт соревнований по серфингу начального уровня, а не показ Victoria’s Secret, я прав?  - заговорил он веселым голосом в микрофон, очень отличавшимся от его будничного; сегодня Андервуд будет конферансье.  - А впрочем, какая разница? Вы можете поддержать своим визгом наших юных, но от этого не менее талантливых серфингистов!
        Если некоторые немного смущенно поежились, озираясь, то я нацепила радостную улыбку и стала прыгать и махать всем, одаривая толпу дружелюбным и восхищенным взглядом. Зрителям понравилась моя открытость и нескромность, и они захлопали.
        - Сегодня десять спортсменов с разных частей Гавайев столкнутся в борьбе не только друг с другом, но и с дикой и непредсказуемой стихией - водой! Ведь одна из сложностей - не утонуть под волной!
        Фраза эта звучала жутко, но я знала, что к большим волнам нас не подпустят. Мы же не профи.
        - Пока вы рассматриваете наших героев, я представляю вам неповторимых судей этого соревнования. Кто-то понятия не имеет, что это за люди, но вы все точно хоть раз слышали их имена или видели фото с ними, ведь они - местные знаменитости и знатоки нашего обожаемого спорта, серфинга!
        Майло активно жестикулировал, оказавшись вдруг харизматичным и счастливым, хотя мне казалось, что он выдавливает эти эмоции.
        - Первый судья - это легенда легенд! Пятикратный чемпион по серфингу штата Гавайи, серебряный призер международного чемпионата по серфингу, а также главный куратор спортивного факультета в университете культуры и спорта «Айленд» - Маттиас Хилл! Посмотрите, какой красавчик!
        Матте поднялся со своего места, ухмыляясь и размахивая руками. Его длинные светлые пряди свободно спадали на голые плечи, которые накрывала только майка. На голове была шляпа с широкими полями, а на груди бейджик. Толпа заревела, увидев его, ведь дядя был знаменитостью в своей сфере. Я помню тот год, когда он тягался за золото на международном чемпионате и упустил его едва ли не случайно. Он был мастер своего дела. Я посмотрела на него почти мечтательно. Мой пример и наша опора.
        - Далее второй судья. Он состоял в команде жюри на многих соревнованиях, имея титул чемпиона мира по серфингу за 2003 год. Опытный, мудрый и непревзойденный мастер, а также покровитель спортивных команд Гавайского объединения Университетов - Отто Мальба!
        Я мало была с ним знакома, точнее сказать, совсем его не знала. С места поднялся загорелый жилистый мужчина с собранными в хвост темными прядями и немного усталым видом, зато превосходным телосложением. Матте и Киллиан смотрели на Отто Мальба как на звезду. Видимо, он чертовски будоражил их. Похоже, он был коренным жителем Гавайев, судя по внешности.
        - И последний, третий судья… О, юные дамы, думаю, он явно заинтересует вас!  - Послышались женские голоса, и Май усмехнулся.  - Спорю, вы и сами догадались, о ком я. Наш трехкратный чемпион соревнований, один из лучших серферов Гавайев, старший куратор спортивного факультета в университете «Айленд» и просто местная знаменитость… К вашему вниманию - Киллиан Элиас Кастеллан!
        Мне показалось, что все глаза со всего пляжа оказались на нем, моем кураторе. Он ослепительно улыбался, так искренне и так блаженно, что самой становилось приятно на душе. Его светлые глаза блестели лазурным цветом, словно искрясь, он махал и кланялся, подмигивая и ухмыляясь.
        Я ни за что не должна разочаровать его.
        Спустя несколько минут с прелюдиями было покончено. Каждого из нас представили, каждому присвоили порядковый номер. Я шла седьмой.
        В то время, пока первые номера скользили по волнам, остальные участники сидели в специальном бунгало и смотрели прямой эфир с пляжа. Тут было светло, чисто и немного пусто. Кроме стойки, пары столов и телевизора, ничего не было. Не считая вентилятора на потолке. Я запрыгнула на стол, держа в руках одну бутылку с водой. В горло не лезло ничего от волнения. А когда я наблюдала за теми, кто уже вышел с доской, и вовсе становилось страшно. Сегодня из-за ветра волны были сильнее обычного, и, видимо, скользить по ним было в разы сложнее.
        Я нервничаю.
        Приложившись губами к бутылке, я тяжело вздохнула.
        - Этот точно не выдержит, сейчас его закрутит,  - спокойно заговорила какая-то девушка, наблюдавшая за экраном.  - У него наклон плохой.
        У нее были густые кудрявые темные волосы и темная кожа. К ноге приклеен порядковый номер - пять. Рядом стояли еще двое юношей, тоже наблюдая за эфиром.
        - Волны сегодня… стремные какие-то.
        - И не говори. Позорно рухнешь с доски - и все, отчислят,  - сказал третий парень.
        Я глянула на их номера: девятый и шестой.
        - А ты и не рухнешь, если хорошо катаешься,  - как-то надменно ответил юноша, сидящий в самом конце бунгало и косящийся на нас. Я обернулась, посмотрев на него.  - Что ты здесь вообще забыл, если заныл от этих слабых волн?
        Он шел десятым. Я рассмотрела его каштановые волосы, спадающие на лицо. Выглядел он недовольным.
        - Поговорим, как закончишь,  - грубо ответила ему я.  - Как бы тебя самого из воды не доставать.
        Шестой, девятый и пятый номера одобрительно глянули на меня и улыбнулись. А десятый, сидящий в самом конце, сощурил глаза.
        - Кто бы говорил, Алесса Хилл,  - он сделал акцент на моем имени, выговорив его очень четко и злобно,  - тебе явно нет резона беспокоиться, я прав? Твой дядечка сидит в жюри, а твоя нянька,  - парень неожиданно сделал вид, что смутился, и закрыл рот рукой,  - ой, простите, я хотел сказать «личный куратор», все возится с тобой, как с ребенком. Отчего ж тебе не выиграть, если твой дядя и твой куратор - оба судьи?
        Внутри вспыхнула ярость, которую я обычно почти не контролировала. Я соскочила со стола, сделав несколько шагов в сторону Десятого, и прошипела:
        - К чему ты клонишь, умник?
        Он лишь самодовольно усмехнулся.
        - Ты и сама догадалась, девочка.
        Глаза мне застлала пелена бешенства, и я с размаху пихнула ногой его высокий стул, отчего он опешил и с грохотом рухнул на пол вместе со стулом. Несколько участниц взвизгнули, другие со страхом переглянулись. Десятый, взявшись за голову, со злобой посмотрел на меня, медленно поднимаясь. Его разные по цвету глаза засверкали молниями. По внешнему виду можно было точно определить, что он не собирался отвечать мне.
        - Что и требовалось доказать,  - низким голосом сказал он.  - Бешеная и тупоголовая. Если бы не твои связи, тебя бы здесь не было, пигалица.
        Затем десятый посмотрел на меня с презрением и вышел прочь из бунгало. У меня затряслись руки.
        - Вот сволочь…  - тихо сказала я.
        - Это же Себастиан с северной части, для него все тупые и бесталанные,  - скромно заговорила Пятая.  - Уж вряд ли Маттиас Хилл поставит кого-то на кон, если он ничего не умеет, верно?
        Участники с некоторым сомнением закивали, искоса поглядывая на меня.
        Дальше мы все молчали. Моя очередь медленно приближалась, а я сидела как в воду опущенная. Я ненавидела себя за то, что начинала верить словам Себастиана. Ведь это факт: многое мне досталось из-за дяди. И вся моя жизнь едва ли не по блату.
        Мне хотелось спрыгнуть со стола и сбежать из-за накатившей неуверенности в себе. Но я не смогла.
        В громкоговоритель объявили мое имя.

* * *
        - Эти волны совсем детские. Поверь моему слову, я чемпион не просто серфинга, а бигвейв-серфинга. Мои обычные волны по пятнадцать-шестнадцать метров в высоту. А эти - детские.
        Он говорил с абсолютной уверенностью, тем не менее, я все равно волновался. Киллиан стоял рядом со мной, изредка поглядывая на бунгало участников. Сейчас был небольшой перерыв, сразу после которого выход Алессы. Я ни разу не видел, чтобы она каталась на волне, и понятия не имею, как она сегодня справится. Но если в нее так верит Киллиан, да и Матте не слишком беспокоится, то, наверное, и мне не стоит?
        Я пригладил платиновые волосы, натужно вздохнув и поджав губы. Мы находились рядом с судейскими местами, где рядом с нами в солнцезащитных очках сидел Маттиас. Он глянул на меня с некой усмешкой и вскинул брови:
        - Марио, чего ты так нервничаешь? Не тебе же в океан лезть.
        - Лучше бы я полез, чем эта ушастая,  - фыркнул я.  - Вы видели, какие сегодня волны? Больше обычного, говорю вам: точно больше!
        - Да больше, больше,  - устало согласился Кастеллан.  - Но едва ли они сложнее от этого.
        Я чуть напрягся, обернувшись и увидев участников, которые уже откатали свое. Они сидели рядом с автоматами с водой, с полотенцами на плечах. А вид у них был крайне пришибленный, будто они смотались в Ад и обратно, подобно Орфею в поэме Гомера.
        Мне кажется, это вообще не сулит ничего хорошего.
        Развернувшись, я направился к своему месту. Там меня дожидался мой стакан с маргаритой, а мне сейчас действительно хотелось выпить. Там же сидел Саймон, что-то рассказывающий Стелле.
        Я понятия не имею, что он наговорил Алессе и почему эта несносная девчонка так легко простила его. Мне он ничего не объяснил, а она не рассказала. Сай просто подошел и извинился передо мной. Мне от него всего несколько ударов прилетело, в отличие от смертельно оскорбленной Лисс, и я зла не держал, хоть и сказал ему, что он «обиженный природой мальчишка, не следящий за своими хилыми кулачками и языком, который длиннее, чем ноги у африканских спринтеров». К удивлению, после этих слов Сай не кинулся на меня, а лишь беззаботно рассмеялся.
        Что с него взять? «Эфемерный музыкант». Он то злится, то веселится.
        Я равнодушно окинул взглядом Стеллу и Саймона, которые сидели на двух раскладных пляжных стульях, стоящих рядом с моим. Стаймест лениво развалился, скрестив ноги и попивая холодное кокосовое пиво. Кажется, что его кожа совсем не загорала, а на светлой ее поверхности явно выделялись черные татуировки. Его глаза прятали очки, а сам он, дергая край майки от жары, что-то объяснял сестре. Стелла была рядом, в широкой шляпе, закрывающей ее карие глаза от яркого солнца. Длинные темные волосы падали на голые загорелые плечи, а в пальцах она сжимала стаканчик с молочным коктейлем.
        Она обратила на меня внимание, когда я опустился на свой стул и скривил губы. Меня бесила эта невыносимая жара, и я всем своим существом ненавидел лето и этот мир. Над моим местом был пляжный зонт, который оставлял меня в приятном теньке, но на самом деле прохладнее от него не становилось. Радовал лишь сегодняшний ветер, который гнал волны. Я чувствовал себя бесформенным существом, растекшимся по стулу от пекла. Зло выдохнув, я приложился губами к холодному стеклу и отпил маргариты.
        - А ты не очень-то воодушевлен сегодня,  - усмехнулась Стелла, глядя на меня.
        - Погода не располагает,  - фыркнул я; даже говорить было лень.
        - Что, жару не выносишь?
        - Терпеть ее не могу,  - ответил я.  - Мне ближе погода в Лондоне.
        В том самом, куда бы я мог спокойно поехать учиться в этом году. Ключевое: «мог бы». Да не могу.
        - Дождь и сырость? Фу!  - с улыбкой поежилась Стелла.  - Теплое солнышко, горячий воздух… Это мое. Мне нравятся Гавайи.
        - Как ты выносишь это?  - безэмоционально спросил я.
        - Ну я же из Италии,  - пояснила Диаз.  - Поэтому мне не придется долго привыкать к здешней погоде.
        Я нахмурился и посмотрел на нее с сомнением.
        - Зачем тебе привыкать?
        - Она же не ко мне приехала в этот раз,  - наклонился в нашу сторону Саймон, услышав разговор.  - Стелла учиться приехала.
        Я напрягся. В целом, я догадывался об этом, но когда услышал правду, все равно немного удивился. Стелла Диаз собирается учиться в «Айленде» вместе со мной и Алессой. Я не удивлюсь, если еще Саймон подключится и станет куратором. И мы будем большой и счастливой семьей с кучей интриг и разборок. Но это, конечно, очень вряд ли. Едва ли Саймону захочется преподавать, и едва ли я позволю Алессе встревать в какие-то разборки.
        - И ты не на спортивном факультете, естественно?  - спросил я.
        - Нет, я скрипачка,  - улыбнулась мне Диаз, блеснув зеницами.  - А ты, я слышала, художник?
        - Я художник, скульптор и пианист,  - спокойно добавил я.
        Стелла, явно впечатленная этим, округлила глаза от восхищения.
        - Неудивительно, что ты в продвинутой группе и у тебя свой куратор,  - мечтательно вздохнула она.
        - А ты?
        - Я в обычной. Среди музыкантов.
        Я кивнул, поджав губы и переведя взгляд на берег. Невольно представил, как на перерывах ко мне бегает Стелла, умоляя помочь с сольфеджио. Как она улыбается мне, встречая в коридоре университета, и как мы вместе садимся на каких-нибудь концертах, устроенных для факультета искусства. Как она кидает записки мне в шкафчик и как восхищенно рассказывает обо мне своим друзьям. Как мы гуляем вечером по берегу, обсуждая Вивальди или Моцарта.
        И эти мысли мне понравились. Наверное, из нее неплохая подруга. Я нахмурился.
        Нет, у меня нет на это времени.
        Вода была лазурной и блестящей, словно аквамарин, переливаясь от ярких лучей солнца. Белая пена с шумом волн накатывала на белый мягкий песок, горячий и чистый. Играла тихая музыка, и только голоса людей заглушали ее.
        Я заметил, как Киллиан забрался по лестнице на свое судейское место. На губах играла улыбка предвкушения, светлые волосы трепал легкий бриз. Они о чем-то переговорили с Матте, и оба, ухмыльнувшись, сели поудобнее, с интересом опустив глаза вниз, к бунгало участников.
        Несложно догадаться, что они ждали Алессу, которой сейчас предстояло серфить. Стелла и Саймон рядом со мной тоже сели ровнее, в ожидании уставившись на берег.
        Перерыв окончен. Далее - ее выход.

* * *
        Я видел, как она медленно выходит из бунгало. Тонкая, как тростинка, но при этом с уверенной походкой и цепким взглядом. Я был восхищен ею сегодня. Она казалась такой спокойной, такой сильной, будто заранее знала о своей победе и не имела и капли сомнения в себе. Или, по крайней мере, старалась такой казаться. Короткие платиновые волосы завязаны в узел, поверх бикини надета куртка для серфинга. На щиколотке уже закреплен ремень, под боком доска. Алесса шла за Майло, который вел ее к точке старта.
        Пока они двигались по берегу, Андервуд вещал в громкоговоритель:
        - Наш следующий участник - номер семь, Алесса Аннели Хилл! Восемнадцать лет, продвинутая группа культурно-спортивного университета «Айленд», работает под надзором одного из наших судей, и вы, вероятно, догадались, кого! Сегодня Киллиан Кастеллан будет наблюдать за дебютом своей ученицы. И мы все уверены, что беспокоиться ему не стоит, как и другим участникам, ведь, без сомнений, судейство сегодня будет честным и непредвзятым!
        Я проигнорировал сотни взглядов, посланных мне. Когда Алесса оказалась на точке старта, Майло похлопал ее по плечу.
        - Удачи! Твой успех уже предсказан заранее. Хотя стоит ли быть столь уверенным?..  - Андервуд отвернулся от Хилл и посмотрел на зрителей.  - Вы ведь и сами все видели, не так ли? Погода в очередной раз нас удивила, подарив сегодня потрясающие волны! Потрясающие и одновременно опасные. Трое из шести участников не справились, пойдя ко дну или не удержавшись на доске. Что же будет с остальными четырьмя?
        Я глянул на тех ребят, кто уже откатал свое. Они нервно теребили края своих ремешков от досок; кому-то местные врачи обрабатывали ранения от кораллов. Больше всего я боялся за то, что Лисс забудется и, упав, оттолкнется от кораллов, чтобы всплыть со дна. Я волновался, что, если это случится, я кинусь в океан за ней, чтобы помочь. Судьям нельзя этого делать, на то есть спасатели. Но кто спасет меня от безумного желания уберечь эту девчонку от неприятностей?
        Маттиас заметил мое напряжение и положил руку мне на предплечье. Ветер взъерошил его длинные волосы.
        - Кастеллан, расслабься. Сам сказал: волны детские.
        - А если она сорвется с доски?  - тихо пролепетал я.
        - Не сомневайся в ней, это оскорбительно. Она справится, иного быть не может.
        Я перевел взгляд на Хилл, тихо прошептав ему:
        - Если я решу сделать что-то не то, удержи меня, ладно?
        Матте только лаконично кивнул, поняв меня без лишних вопросов. Когда дело касается важных тебе людей, все правила и весь здравый смысл меркнут. Остаешься только ты и твой человек. Ты несешься к нему через любые преграды, снеся голову, и совершенно не соображаешь.
        И часто это бывает лишним.
        Я не хотел так сглупить сейчас.
        Алесса медленно зашла в воду и направилась вглубь. Уже через несколько секунд она легла животом на доску и поплыла; ее спина отдалялась с каждой минутой. Через некоторое время она уже сидела на доске, выжидая подходящую волну. Их желательно было не пропускать, ведь чем больше пропущенных волн, а значит, и сданных позиций, тем меньше балл. Это знала и Алесса, которая сосредоточенно готовилась поймать первую же попавшуюся позицию.
        Я видел, как она легла на доску, заметив нарастающий бугор воды. Уже наметанным глазом я оценил, что эта волна очень быстрая, но при этом довольно низкая. Хилл поймала ее, быстро поднявшись на руках, встала ногами на доску и легко скользнула по волне, пригнувшись и напрягшись. Это продлилось недолго, и Алесса быстро опустилась на воду, а прошедшая волна, скатившись в морскую пену, с шумом и плеском сошла на берег. Люди захлопали, а мы отметили у себя в блокнотах технику и итоговый балл.
        Хилл закончит ровно в тот момент, когда упадет с доски или истратит свои пять попыток. Обычно серферы использовали все пять возможностей, чтобы обкатать как можно больше волн. Из них потом выбирается лучшая и оценивается. Но, как уже сказал Майло, трое из шести выступивших сегодня участников упали в воду, закончив лишь одной или двумя попытками. А это значит, что лишь пятьдесят процентов управились так, как положено. Ровно половина. Оттого я и затаил дыхание, ведь сейчас все должно было решиться: либо Алесса справится на «отлично», либо где-то налажает и упадет.
        Предугадать мне было не дано.
        Алесса вновь почти легла на доску, ожидая следующей волны. Я обернулся, глянув на Сая, Стеллу и Марио. Те встали со своих мест, с замиранием сердца ожидая следующих ее действий. Также я успел заметить, что и Маттиас, который вроде бы старался оставаться спокойным, весь извелся, кусая губы и определенно нервничая.
        На этом пляже было чертовски много людей, переживающих за Лисс как за самих себя.
        Хилл заметила приближение волны, которая нарастала медленно, тяжело. Я уже заранее знал, что она будет большая, с витиеватым пенным гребнем, мощная и быстрая. Если на ней оступиться, закрутит так, что потеряешь голову и надышишься водой вплоть до больницы.
        Мне стало дурно.
        Впившись пальцами в деревянные подлокотники, я пристально следил за каждым действием Алессы. В любую секунду я был готов сорваться с места, чтобы помочь ей. Другие участники тоже застыли, в абсолютном и поглощающем напряжении, чувствия тревогу от вида этой волны и мелькающего образа человека рядом.
        Волна была не для начального уровня - скорее, для среднего. Я бы справился с ней даже с закрытыми глазами, но я-то профи. А Алесса провела тут, наверное, не больше полутора месяцев. Я сразу вспомнил, как она свалилась со своей первой волны, как ее доска застряла в кораллах и как она сама о них порезалась. Вспомнил, как эта дурочка нахлебалась морской воды и отключилась. Я вспомнил все, и мне поплохело от этих мыслей.
        - Не надо сомневаться в ней, это равноценно тому, что ты считаешь ее слабой,  - сказал Матте, не отрывая взгляда от силуэта Лисс.
        - Я в ней не сомневаюсь, но как преподаватель прекрасно понимаю, что каждый должен брать уровень, соответствующий его способностям.
        - Страх мешает тебе трезво мыслить,  - ответил Хилл серьезно.  - Ты боишься, что с ней что-то случится. Но вспомни: ты же спортсмен и сам знаешь, что нужно ставить планку выше возможностей, и только тогда достигнешь нового уровня.
        - Она не должна брать эту волну, пусть пропустит,  - с упертостью процедил я.
        - Нет. Пусть возьмет.
        Маттиас имел больше опыта, стоило ему верить. И я старался верить в Алессу, хотя было тяжело.
        Она встала на доску, когда та поползла вверх по воде.
        Решила-таки взять волну. Это одновременно напрягло меня и восхитило. Против воли я подумал: «Умница!»
        На пляже послышались восторженные и испуганные вздохи. Некоторые так же поднялись со своих мест, а Майло, следящий за событиями, заговорил:
        - Итак, Хилл решается брать эту волну… Судьи уже, вероятно, отметили, что она выше начального уровня. Если участница справится, то вырвется далеко вперед по баллам. Но сможет ли?..
        Лисс скользит вдоль волны, которая еще не поднялась достаточно высоко. Она летит, наклонившись вперед и согнув ноги в коленях. Корпус прямой, пусть и подавшийся вниз. Все как я ее учил, выполнено почти каждое указание. Волна растет, и на самом верху загибается гребень…
        Спустя несколько секунд Алесса, увеличив скорость, завернула внутрь. Все, задержав дыхание, молча следили за ее синей кофтой. Каждое ее действие было отточено и безупречно.
        Пока волна ее не накрыла, было видно, как лихо Алесса скользит по водной глади, как по льду, уходя вперед. Зрителям это нравилось: одни хлопали, другие кричали что-то в поддержку, иные просто радостно обсуждали происходящее и ее технику. Но я-то знал, что самое сложное впереди.
        Волна стала загибаться, и Алессу начало закрывать гребнем.

* * *
        Накрыло.
        Если я наклонюсь вперед, то увеличу скорость и проеду быстрее. Нельзя упасть с этой волны, иначе баллы не засчитают и все будет зря. И меня как минимум закрутит до потери сознания. Если выскочить из-под волны быстрее, чем она спадет, можно будет перебраться на самый верх и легко сойти.
        Через голубую прозрачную гладь я едва могла различить берег и людей. Меня накрыло, и все залило насыщенным бирюзовым светом. Осталась только я, шум воды, от которого заложило уши, и сильный соленый морской запах. Прохладный и свежий бриз обдувал лицо, холодные капли попадали на волосы и кожу.
        Я ощутила тяжелый испуг, когда увидела, что гребень волны сейчас завернется и она спадет, после чего поглотит и закрутит меня.
        Наклонившись вперед сильнее, надавив на заднюю часть доски, я увеличила скорость и полетела стремительно вперед. Узкая полоска света впереди стала приближаться, знаменуя выход из этого невозможного положения. В голове у меня все исчезло и очистилось, остались только рефлексы и инстинкты. Тело двигалось само собой, я лишь следила за тем, чтобы не остаться погребенной в воде.
        Спустя несколько секунд я увидела уже появляющийся за гребнем берег и ликующих на нем людей. Мельком заметила Киллиана, который, забывшись, вскочил со своего места и пристально за мной следил. Хотя, на самом деле, следили все.
        Остался последний рывок.
        Соскользнув с водного узла, я вынырнула из-под гребня и оказалась снаружи, ловко перескочив вперед. Ровно в тот же момент волна стала спадать и уменьшаться, а водоворот, в котором я серфила, закрутился и исчез. Если бы я помедлила еще секунду, меня бы закрутило вместе с ним, я захлебнулась бы и пошла ко дну. Благодаря страху, который ударил в голову, я скоординировалась быстрее и выскочила в подходящий момент. Последним штрихом стал маневр, когда я резко завернула доской, сойдя с волны, и, при этом даже не упав, оказалась на ровной водной поверхности.
        Я взяла эту волну.
        Из-за ее размера я доехала почти до берега и не стала останавливаться. Спрыгнув с доски, я взяла ее под бок и двинулась к суше. Силы иссякли, и мне не хотелось испытывать еще три попытки. Мне казалось достаточно и этих двух.
        Все вокруг немного поплыло, и я зашаталась, но продолжила идти дальше. Когда я оказалась уже на песке, то увидела вокруг толпу вопящих радостных людей, довольного Киллиана, улыбающегося Маттиаса и хлопающих в ладоши Стеллу и Саймона. Ко мне подлетел Марьен, который сжал меня в смертельно крепких объятиях и закружил. Волонтеры соревнования помогли мне отстегнуть ремень от ноги, снять куртку для серфинга, измерили давление и подали прохладной воды.
        Тем временем Майло уже голосил в громкоговоритель:
        - Вот это было зрелище! Даже участники среднего первенства не всегда способны брать такую волну. Хотя чего еще стоило ждать от участницы, которую окружают столько талантливых людей? И вновь повторю: номер семь - Алесса Аннели Хилл - и ее балл двадцать восемь! Киллиан Кастеллан дал десять баллов, Маттиас Хилл поставил девять, и Отто Мальба оценил в девять! В настоящее время Алесса Хилл под номером семь лидирует, закрепляя за собой первое место!  - Андервуд указал на бунгало.  - Но за ней идут еще три участника. Что смогут сделать они?
        Выслушав ведущего, я удовлетворенно закрыла глаза и откинулась на скамье. На плечах у меня было полотенце, в ногах - усталость и тяжесть. Я не знала, сможет ли кто-то обойти меня, да и меня это уже не волновало. Единственное, что было нужно и важно, я уже сделала. Доказала, что не бесполезна, удивила Киллиана и дядю.
        Я - не бестолочь.

* * *
        Это оказалось неожиданным.
        Я стоял рядом со стендом для победителей. Со мной рядом были Маттиас и Отто, мы втроем ожидали оглашения победителя. Все собрались с пляжа в одну большую толпу, стоя вокруг небольшой сцены, на которой был Майло. За ним на табло высвечивались баллы всех десяти участников, которые находились за этим стендом. Мокрые и уставшие, участники ожидали результатов. Люди глазели на них, смеялись о чем-то и шумели.
        А я все никак не мог сообразить, как так вышло. Глаза вновь поднялись к табло, к цифрам рядом с именем Алессы. А потом к другому имени и точно таким же цифрам.
        - Воистину захватывающие соревнования сегодня нам повезло наблюдать, верно?  - спросил Майло, и толпа запрыгала и закричала в ответ.  - Мы благодарим погоду за сегодняшние волны и принимаем за честь присутствие сегодняшних судей. Но в итоге: кто победитель?
        Андервуд обернулся к табло, вскинув голову и глянув на результаты своими темными глазами. Уже был закат, и солнце садилось, окрасив небо в ярко-розовый и ярко-голубой цвета, облака сплелись между собой, дугой огибая умирающее светило. Дневное пекло немного спало, поэтому было не так душно и жарко. Легкая вечерняя прохлада уже стала понемногу появляться, благодаря чему все расслабились.
        Волонтеры убирали пляж, подготавливая его к вечеринке, которая по традиции устраивалась после соревнований по серфингу в честь победителя.
        - Итак, наш победитель… несомненно и очевидно… седьмой номер, Алесса Аннели Хилл!  - воскликнул Майло.
        Все взвыли и завопили, аплодируя и радуясь. Но их вопли перекрыл голос Андервуда в громкоговорителе:
        - Это не все! Партнерство в победе Алессе составит второй участник - десятый номер, Себастиан Салливан!
        Удивленные люди переглянулись. Я видел, что Алесса оказалась в ступоре.
        - Да, необычное явление,  - заявил Майло.  - У обоих участников общий балл двадцать восемь, что делает их равными соперниками и абсолютными победителями сегодняшнего соревнования! Браво!
        Алесса медленно поднялась на стенд, весело улыбаясь и маша толпе. Растрепанные светлые волосы, джинсовые шорты и короткая белая майка. У нее был довольный и расслабленный вид, закатный свет падал на лицо, отливая нежно-розовым на щеках и волосах, желтые глаза горели.
        А следом за ней вышел юноша. Я смог рассмотреть его поближе только сейчас, поскольку видел его лишь на волне в воде и то издалека. Средний рост, эктоморфное телосложение. Матовая загорелая кожа, взъерошенные сзади короткие каштановые волосы с длинными прядями спереди у лица. Оно было вытянутым и острым, с еле заметными веснушками, прямым носом и лисьими глазами, которые особенно выделялись. Один блестел зеленым с карими прожилками, второй - голубым с желтыми подпалинами. Себастиан походил на разноглазого кота, высокомерного и флегматичного с виду.
        Я вспомнил этого паренька, который ловко взял почти такую же волну, как и Алесса. Но я поставил ему девять за плохое начало, а вот Матте, который даже Лисс не поставил десятку, дал этому Салливану полный балл. Меня это удивило и заинтересовало.
        Майло поздравил Алессу и Себастиана, наградив обоих сертификатами. Судьи тоже стали поздравлять победителей. Я обнял Лисс и похлопал по плечу Салливана. Почти то же сделали и другие, но Маттиас остановился рядом с Себастианом, пожав ему руку.
        - От тебя меньшего и не ждал,  - гордо сказал Матте.
        - Ваши слова в карман не положишь,  - надменно ответил Себастиан.  - Я же не уступил ей ни в чем, не так ли?
        Мы с Алессой переглянулись, стоя рядом с Маттиасом и Салливаном, в то время как толпа стала медленно разбредаться, а Майло спустился попрощаться с Отто Мальба.
        - Да, вы оба способные и талантливые спортсмены,  - отметил Матте.
        - Но вы выбрали ее. Не потому ли, что она ваша племянница?  - сощурил глаза Себастиан.
        Алесса нахмурилась и пихнула его в плечо.
        - Эй, ты! Снова за свои разговоры?  - рявкнула она.  - Смирись, что ты Десятый, а не Первый.
        - Расслабься, Лисс,  - сказал я, но она лишь дернула плечом.
        - Матте, кто он такой?  - обратилась она к своему дяде.  - Откуда он знает меня и почему лезет не в свое дело?
        До меня начало доходить. Видимо, Алесса и Салливан столкнулись лбами в бунгало для участников, и моя сразу же его невзлюбила. А у него были какие-то свои счеты с Маттиасом. Я тут явно был лишний. Себастиан нагло ухмыльнулся, покосившись на Хилл-младшую.
        Матте напрягся.
        - Вы еще не знакомы? Алесса, это - Себастиан Салливан, и…
        - … и ты заняла последнее место в продвинутой группе, на которое я метил,  - сказал Салливан, повернувшись к Лисс и в упор глядя на нее.  - Проще говоря, пока ты не появилась, Хилл, меня готовили к поступлению. И не кто иной, как твой дядя. Но потом появилась ты, и он выбрал тебя. Уверен, что не за способности.
        - Себастиан!  - рявкнул Матте.  - Перестань нести чушь!
        - А что?  - вздернул подбородок Салливан.  - Вы тренировали меня все это время, а потом резко отказались от своих слов и взяли свою племянницу на последнее место. Тогда я думал, что эта невероятная Алесса Хилл, быть может, мастер серфинга…  - В голосе Себастиана слышались насмешка и злость.  - Но, как оказалось, мы равны с ней по способностям. Так что же, выходит, вы просто выбрали ее из-за родства?  - Он снова сощурил глаза.  - Маттиас Хилл - ты по блату взял свою племянницу, не так ли?
        Я заметил, как Матте напрягся и даже немного растерялся. Он старался держать себя в руках, хотя губы его дрожали от злости.
        - Нет, это не так.
        - Тогда чем я хуже? Почему я не зачислен в «Айленд»? Ты знал, что это мой последний шанс, но предпочел свою племянницу. Или ты не можешь нести ответственность за свой выбор?
        Я видел, как Маттиас мечется, пытаясь решить, какой ответ дать. Естественно, я был на стороне Матте и Лисс, но слова паренька казались резонными. Ведь нет никакой другой рациональной причины, кроме как родство, чтобы выбрать Алессу на последнее место?
        - Решайте, куратор, что будете делать со мной… Ведь никому не понравится то, что вы пренебрегли правилами и без причины сделали выбор в пользу этой?  - Себастиан ткнул в Алессу.
        В ее стиле было бы накинуться на него и прибить на месте. Но она была настолько поражена происходящим, что не могла сдвинуться с места. Лишь молча и с испугом наблюдала за перепалкой.
        До меня быстро дошло, что Маттиас сейчас решал. Он обдумывал слова Салливана: оставить ли Хилл на своем месте или по справедливости отдать это место тому, кто владел им с самого начала и доказал свое право на обучение?
        Я незаметно взял дрожащую руку Лисс, сжав ее, и приобнял девушку.
        Мне было ясно сразу: уйдет она - уйду и я.
        Глава 12. Химос
        К горлу подкатил приступ смеха, когда я вновь посмотрел на надувшуюся как переспелый помидор Алессу, которая, казалось, сейчас лопнет. Яркий свет делал ее лицо светлее, глаза были похожи на жидкое золото. На волосах сидела смешная красная шапка, которая идеально подходила к ее красному свитеру с оленями и синими полосками.
        - Не смотри на меня так,  - недовольно буркнула она, откинувшись на сиденье.
        - Когда ты такая злющая, это смешно,  - шутливо ответил я.  - Не дуйся. Ты же так ждала этого дня, верно?
        Хилл резко повернулась ко мне, нахмурившись, и тихо прошипела так, чтобы слышал только я, но при этом максимально агрессивно и возмущенно:
        - Конечно, ждала, но не с таким коллективчиком!
        Она обозленно ткнула пальцем в первую половину автобуса, где сидела другая часть нашей группы. Самая нелюбимая часть.
        Мы ехали в туристическом заказном автобусе по заснеженной асфальтированной дороге. Она была извилистой и шла в гору, прямиком к нашей базе. Мы еще три часа назад приземлились в Финляндии, отправившись к Химосу, как и было запланировано после соревнований. Сегодня первый день нашей поездки на лыжную базу, где спортивный факультет будет тренироваться в зимних видах спорта, а факультет искусства - изучать северную культуру. Мы все вместе сидели в большом автобусе, который теперь был полон студентов в свитерах, худи и забавных шапках с помпонами. Только что мы были жителями Гавайев, бегая в шлепанцах и бикини, теперь же ежились в своих шарфах, загорелые, с выгоревшими волосами, слегка испуганные и удивленные снегом за окном.
        Это действительно было непривычно. Щеки и нос розовели от холода, кожа покрывалась мурашками от озноба. Я давно не ощущал такого, да и давно не бывал на своей родине, в Хельсинки. Я отвык от снега, северных ветров и каминов, которые топят вечерами, чтобы согреться, но теперь приходил от этого в восторг.
        Я сидел с Алессой почти в самом конце автобуса. Недалеко был Марьен, чьи платиновые волосы скрывались под капюшоном черной толстовки. Он возбужденно рассказывал о чем-то Майло. В состав входили спецгруппы с кураторами обоих факультетов и две обычные группы.
        - Да ладно, вы же даже не будете пересекаться,  - махнул я рукой.
        - Это предательство,  - бросила Алесса, отвернувшись к окну.  - Взять этого Себастиана себе в подопечные - настоящее предательство.
        - Лисс, то, что Матте согласился курировать Салливана,  - не предательство. Он действительно способный.
        Но Хилл не соглашалась со мной. Еще в день соревнований Маттиас заявил, что примет Себастиана Салливана в университет, в спецгруппу, таким образом становясь его личным куратором и улаживая конфликт. Я боялся, что он заставит меня этим заниматься, оставив Алессу, но у Маттиаса хватило ума самому взять ответственность за Себастиана. Видимо, он прекрасно понимал, как я к ней отношусь.
        Я вытянул шею и посмотрел в начало автобуса. Там ехал Матте, съежившийся у окна и мирно сопящий. Он завязал волосы в хвост, за ухом торчала сигарета. Рядом развалился Себастиан, который смотрел строго вперед и не обращал на гул голосов никакого внимания. На него заинтересованно смотрели студенты, активно общающиеся между собой.
        Новость о том, что после соревнований появился новый поступивший, быстро облетела Гонолулу и университет в особенности. Но Салливан не удостаивал никого вниманием; его высокомерие достигало, похоже, воистину удивительных размеров. Наверное, временами он был даже более заносчив, чем Марио. Который, кстати, уже давно заявил, что не видит в Себастиане врага народа, а даже напротив: выдал, что парень очень даже ничего. Алесса после этого зло ударила брата и ушла.
        - Расслабься, чокнутая,  - я снова с доброй улыбкой обратился я к Алессе,  - не обращай на него внимания. Этот уикенд только для нас и для спорта. Оторвемся?
        Я взял ее ладонь в свою и сжал. Она обернулась и пристально посмотрела на меня, ее губы тронула улыбка.
        - Правильно.
        - Представь, как я буду учить тебя кататься на сноуборде.
        - Я и без этого умею кататься. Даже лучше, чем ты,  - ухмыльнулась Хилл.
        Я сощурил глаза.
        - Это мы еще посмотрим.

* * *
        Злой и возмущенный тон отвлек меня от распределения нашего с Хилл багажа по комнатам. Я находился в пятом коттедже на базе, в небольшом поселении Химоса. Всю нашу группу расселили по домикам, которые были объединены в небольшой поселок под горой. Между коттеджами петляли заснеженные каменные дорожки, которые вели к домику администрации, подъемнику в гору и к станции со снаряжением. Все было как положено: холодный чистый воздух, довольные люди в шапках, с досками и лыжами, пряный шоколад в кружках за углом и горячие источники недалеко от нашего поселка.
        Наш коттедж был сделан из крупного камня, а внутри отделан темной древесиной. В центре гостиной красовался массивный камин поодаль от больших окон во всю стену. Рядом три кожаных старых дивана, толстый ковер и скромная кухня. Возле нее стоял вытянутый обеденный стол с дюжиной стульев, чтобы хватило на каждого жильца. Но все комнаты находились на втором этаже. Всего их было пять.
        Когда я затаскивал свой чемодан и багаж Алессы, до меня донесся ее злой крик на первом этаже дома. Я нахмурился, оставив вещи, и направился к деревянной лестнице. Свою горнолыжную куртку я уже скинул, поэтому был одет в толстый кашемировый свитер и джинсы, а на голове красовалась белая шапка. Когда я оказался на первом этаже, то застал шипящую на Маттиаса Лисс. Она злобно смотрела на него, в то время как другие участники нашей подгруппы волокли свои вещи.
        - Как ты мог!  - всплеснула руками она.  - Дядя, я приняла твой нож в спину, когда ты взял этого курировать, но заставлять нас жить вместе…
        - Алесса, это уже не мой выбор,  - устало ответил Матте.  - Я куратор Себастиана, мы должны быть в одном коттедже. Но я также твой опекун и должен быть рядом. Вот и получается, что мы втроем живем вместе. Это не обсуждается.
        - С какой стати мне быть в одной подгруппе с Салливаном? Теперь все дни мне уживаться с этим придурком?
        Хилл нахмурился, глянув на племянницу, и покачал головой.
        - Перестань бодаться как маленькая, ясно? Теперь придется мириться с тем, что тебе не нравится, и капризничать бесполезно. Смирись и иди заниматься с Киллианом… Который, кстати, стоит позади тебя.
        Маттиас поднял на меня взгляд, и краснощекая Хилл обернулась, увидев меня. Я улыбнулся, а она лишь тяжело вздохнула.
        - Киллиан,  - жалобно заныла она,  - мы будем жить в одном коттедже с Себастианом…
        - Но не в одной же кровати,  - глупо пожал плечами я.
        Слабое утешение вызвало непонимание на мордашке Лисс. В домик зашел Марьен со спортивной сумкой и, кинув ее на диван, стал раздеваться.
        - Какой вообще список?  - спросил он, пытаясь согреть руки и нос.  - Кто тут будет жить?
        Маттиас достал из кармана телефон, порылся в заметках и, сощурившись, ответил:
        - Всего семь человек, учитывая, что в одной комнате живут по двое. С нами вы трое,  - он указал на меня, Алессу и Марио,  - еще Стелла Диаз, которая сама к нам попросилась, Салливан как мой студент, Майло как куратор… Ну, и все.
        Мы втроем переглянулись. Список почти удовлетворял, не считая личности, которая так напрягала мою Лисс.
        - А кто с кем в комнате, вы сами распределите.  - Матте посмотрел на Алессу и ткнул в нее пальцем.  - Ты спишь в комнате одна.
        Доселе стоявшая рядом со мной и сжимавшая меня за руку Алесса выпучила глаза и открыла рот.
        - Одна? Не с Марио?
        - Нет, мальчикам и девочкам нельзя спать в одной комнате. Даже если вы родственники, правило такое,  - отрезал Матте.
        Он взял свой чемодан и потащил его вверх по лестнице, набрав чей-то номер и заговорив по телефону. Мы молча стояли на первом этаже, задумавшись.
        - Ты можешь поселиться вместе со Стеллой,  - ободряюще сказал я.
        - Нет, не может,  - резко ответил Марио.  - Лисс спит одна.
        Я хотел что-то возразить, но не успел. В коттедж, открыв двери, зашел Себастиан. Каштановые волосы торчали из-под шапки, на нем был черный вязаный свитер, и, как обычно, на его лице сквозило полное безразличие. Из-за того, что в помещении было очень светло, его разноцветные глаза особо выделялись. Голубой глаз стал совсем небесного оттенка, а зеленый - глубоким изумрудным. Не успел он дойти до лестницы, окинув нас равнодушным взглядом, как его остановил Марьен.
        - Эй, Салливан, в комнатах спят по двое. Мы же будем с тобой в одной, да?
        Себастиан кивнул:
        - Ага, договорились.
        Хилл ударила близнеца в плечо и шикнула на него:
        - Подлец!
        После этих слов Алесса бросилась на второй этаж в свою комнату, собираясь разобрать вещи. Мы с Марьеном остались вдвоем. Юноша накинул на худое плечо свою сумку и, направившись вперед, обернулся ко мне:
        - Поможешь немного?
        Я опустил взгляд на его скромный багаж и вскинул брови.
        - Настолько хилый, что сумку дотащить не в силах?
        Хилл фыркнул.
        - Зато достаточно сильный, чтобы снова набить тебе морду,  - произнес он надменно.  - Я не об этом, а об Алессе.
        - А что с ней?  - удивился я.  - И зря ты подружился с Салливаном, только бесишь ее лишний раз.
        Марьен проигнорировал мою реплику, потому что в силу вредности, самодостаточности и самоуверенности он слушал только себя и в наставлениях не нуждался. Парень кивнул в сторону второго этажа и заговорил тише, подойдя ко мне:
        - Не глупи. Ты не сообразил, зачем дядя поселил Алессу одну, без соседа?
        До меня дошло за секунду до того, как я щелкнул пальцами и протянул:
        - А, забыл совсем. Нельзя, чтобы, в случае чего, у нее ночью были зрители?
        - Да, верно, в таких вот поездках ее сумеречное расстройство сознания особенно неудобно.
        Хилл поджал губы, когда мимо нас прошла Стелла, улыбнувшись в знак приветствия.
        - Секретничаете?  - проворковала она.
        Не став дожидаться ответа, Диаз удалилась в комнату. Хилл, проследив за ее темными косичками, продолжил:
        - В общем, поможешь? Если услышишь намеки на припадок, сразу буди меня. Или помоги сам. Я видел, ты уже умеешь.
        Я вспомнил ночь на пристани, после вечеринки в доме Стеллы. У Лисс чуть не начался припадок, но я успел ее успокоить.
        - Конечно, Марио, можешь рассчитывать на меня.
        Прозвучит странно, но сердце особенно трепещет, когда ты помогаешь и успокаиваешь того, кого любишь. Конечно, это глупо: чему радоваться, если важный тебе человек сходит с ума и чувствует себя плохо? Но это непередаваемо. Ты видишь, как его душа не может успокоиться и он чем-то подавлен. Словно что-то само ведет тебя к этому человеку, ты его успокаиваешь, исцеляешь, заслоняешь собой все плохие мысли. И тому, кого ты любишь, становится лучше. Он словно находит утешение в тебе, будто именно ты помогаешь ему ощутить себя лучше. У вас появляется новая степень доверия, какая-то незримая часть. Твой любимый человек находит покой именно в тебе.
        Это и вызывало во мне трепет. Я любил Алессу так чисто и непередаваемо, что сам не знал, что делаю тем вечером. Я просто усмирил ее, дал выплакаться, постарался подавить все плохое в ее голове. И она доверилась мне. Мне невыносимо хотелось повторить это, если придется. Оказаться рядом, когда ей страшно, и помочь, когда она упадет, чтобы она перестала быть такой закрытой для меня.
        Странно, что я нахожу в этом что-то хорошее?
        - Спасибо,  - честно поблагодарил меня Марьен, вздохнув.  - Я не знаю, что у тебя к моей сестре, но вижу, что ты воспринимаешь ее всерьез. Когда ты рядом с ней, мне спокойнее. Не подведи.
        С этими словами Хилл побрел в комнату к Себастиану. Эти двое высокомерных наглецов явно нашли общий язык. Они оба мнили себя лучшими среди других студентов, смотрели на всех свысока и были влюблены в себя. Просто скопление лучших качеств.
        Спустя пару минут в коттедж забрел Майло Андервуд. Каштановые пряди обрамляли острое бледное лицо, черные глаза которого оказались направлены на меня. Я кивнул ему, и мы вместе поднялись в нашу комнату.

* * *
        День пролетел незаметно. Разгрузив все вещи, мы собрались по своим делам. Марьен, Стелла и Майло отправились в музей викингов, собираясь досконально разобрать археологические находки. Маттиас и Себастиан поехали на гору. Оказалось, что Салливан - прекрасный серфингист, но абсолютный ноль в сноуборде. И Хиллу пришлось учить его кататься с самого начала, с чистого листа. Начиная демонстрацией того, как застегивать ботинки на доске, и заканчивая торможением задним кантом.
        Мы же с Хилл, запрыгнув на подъемник, добрались до одного из самых длинных и сложных спусков и стали соревноваться, кто лучше катается на доске. Я - мастер сноуборда и, наверное, даже смог бы получить КМС по этому виду спорта. Я, как коренной житель севера, со снегом и горными вершинами очень близок. Но на мое удивление, Алесса, бывшая жительница Сиэтла, где горами считались немногочисленные небоскребы, тоже каталась очень хорошо. Она ловко петляла по спуску, огибала препятствия и даже делала мелкие трюки.
        Под конец дня мы выдохлись. И все впустую, потому что так и не выяснили, кто гоняет лучше. Зато я насмотрелся на смешную румяную Алессу, на этого гнома в шапке и большой клетчаткой красной куртке. Мы провели с ней несколько часов, не переставая смеяться ни на минуту. И сделали совместное фото, где оба были счастливые и замерзшие. Когда почти закончили, то зашли в теплое помещение с кафетерием и взяли горячего какао. Чтобы согреться, нам хватило всего пятнадцати минут. Понимая, что скоро начнет темнеть, я позвал Хилл обратно в коттедж. Но она упросила меня подняться с ней на гору еще раз, заинтриговав меня словами: «Давай я покажу тебе кое-что».
        Отказать ей я не смог. Мы сели на подъемник, болтая ногами, и поехали вверх, мимо верхушек секвой и сосен. Чем выше мы поднимались, тем сильнее щипало щеки от мороза и тем гуще был пар изо рта.

* * *
        - Посмотри,  - улыбнулась она.
        Алесса взяла меня за руку, облитая теплым закатным светом, и улыбнулась. Ее глаза проникновенно смотрели на меня, словно она ждала какого-то ответа. Платиновые волосы трепал холодный ветер со снежными крапинками, а толстый красный шарф был замотан до самого носа. Хилл указала рукой в варежке в сторону горизонта, за которое садилось красное горящее солнце и куда тянулась цепь горных ледяных вершин.
        - Красивый закат,  - ответил я.
        - Видишь, как оно садится?  - восторженно произнесла Лисс.  - Даже солнце у наших ног.
        Она обняла мою руку, прижавшись ко мне, и шмыгнула носом. Я опустил взгляд, разглядывая ее смешной красный нос и румяные от холода щеки. Алесса спокойно смотрела на закат, кажется, задумавшись о чем-то. Или, напротив, отпустив все мысли. Я тоже приобнял ее, засмотревшись на полыхающий пламенем горизонт. До этого я не заглядывался на красоту финских краев. Я родился и жил тут все детство, но не ощущал восторг от этих северных просторов, не наслаждался атмосферой Хельсинки. Теперь же, стоя на горной вершине с ней, я считал это самым прекрасным и сказочным местом на свете. Красивее земель нет, ярче заката нет, идеальнее момента тоже нет.
        Вот сейчас.
        - Алесса,  - обратился я к ней.
        Она кивнула и подняла голову.
        - Я рад, что ты появилась. Рад, что могу тебя курировать. Я делаю это не для своей выгоды… а только потому, что мне нравится.
        Хилл заморгала и улыбнулась.
        - Я знаю.
        - Ничего ты не знаешь,  - хмыкнул я.  - Ты только сейчас об этом узнала.
        - Не-а,  - сощурилась она.  - Ты бы давно забросил кураторство, если бы тебя интересовала только выгода. Но ты меня терпишь. Значит, все не просто так.
        - И что значит это твое «не просто так»?  - вскинул я брови.
        - Признайся: ты меня обожаешь,  - нагло ухмыльнулась она.
        Я запрокинул голову и рассмеялся.
        - Ах ты сучка!  - Я хлопнул ее по спине.  - Точно, обожаю. Чертовски тебя обожаю, чокнутая.
        Она меня толкнула, игриво захихикав и едва не уронив с взъерошенных волос красную шапку с идиотским помпоном.
        - И я тебя обожаю, засранец,  - выдала она, а в ее глазах запрыгали черти.
        Она была похожа на стихию. То благосклонная и прекрасная, манящая и влекущая, то жестокая и беспощадная, непредсказуемая и дикая. Она была как зима: красивая, но порой холодная и недосягаемая. Я не знал, что люблю в ней больше: эту безумную натуру или ее глаза.
        Через минуту она замолчала, а улыбка сошла с ее лица. Алесса словно вновь задумалась о чем-то. Это было недолго. Она вернула на меня взгляд, хитро сказав:
        - Давай поспорим.
        Я спросил:
        - В честь чего?
        - Ну, сейчас поедем по этому спуску. Кто приедет первым, тот победил. Если выиграешь ты, то я целый месяц буду паинькой и даже ни разу не рявкну на Себастиана. А если выиграю я…
        Она сделала драматическую паузу. Заинтригованный, я усмехнулся:
        - Мне уже страшно.
        - Если выиграю я, то все эти выходные ты будешь спать со мной ночью.
        Смех прекратился так же резко, как и начался. Мне стало даже неловко, и я хотел переспросить, не ослышался ли.
        - Зачем мне спать с тобой?  - тупо свел брови на переносице я.
        - Не хочу одна спать,  - пробормотала Алесса.  - Мне страшно. А Марио… пусть спит со своим Салливаном.  - Она каждый раз интонационно выделяла его фамилию.
        Я прикусил губу, задумавшись. По тону Лисс легко было догадаться, что она очень скромна в своих мыслях. Скорее всего, ей действительно немного страшно спать одной, и я догадывался почему. Она не прятала за своими словами ничего лишнего, только беспокойство за свой сон. И тут меня осенило: она просит поспать с ней ночью. То есть, понимая, что может начаться припадок, Алесса все равно позвала меня. Я ощутил какой-то тайный восторг от одной этой мысли.
        - Договорились.
        Хилл широко улыбнулась, кинувшись вниз, к спуску. Я тоже взял доску под бок и побрел вперед, вслед за Алессой.
        Лично я уже знал итог нашего спора и соревнования.
        Глава 13. «Я верю тебе»
        Вечером в поселении под горой было невероятно красиво и уютно. Когда ночной сумрак окутал небо и улицы, дав звездам густо осыпаться вокруг желтой луны; везде зажегся свет. Узкие заснеженные тротуары освещались маленькими уличными фонариками, в каждом доме горели окна, а из труб шел дым. Повюду слышались тихие и веселые голоса, на улице стоял запах кофе и жареного мяса. Люди компаниями бродили по поселку, кто-то уже сдавал лыжи и доски.
        Я заскочил с улицы в наш коттедж, будучи в одном свитере и джинсах. Я бегал за дровами, которые закончились в нашем амбаре. Стянув с русых волос шапку, я поежился, наконец оказавшись в тепле. Все мои сидели на диване у камина, Хилл прямо на ковре у пуфика, рядом с огнем, который трещал и откидывал пляшущие тени на стены. Себастиан и Марьен развалились на одном диване, Стелла на кресле. Они держали в руках кружки с горячим какао или чаем, ютились в своих разноцветных свитерах и что-то весело обсуждали. На обеденном столе лежали остатки нашего ужина, которые никто и не планировал убирать.
        Когда я направился к камину, чтобы сесть, Алесса окинула меня веселым и добрым взглядом. Я тоже улыбнулся, сев поближе к ней на диван. Сегодня я проиграл в споре. Она опередила меня на сноуборде, крайне обрадовавшись этому. А я думал лишь о том, как буду спать с ней сегодня.
        Разумеется, она и не догадывалась, что я поддался ей нарочно.
        - Стоило бы подумать над этим,  - продолжил какой-то неизвестный мне диалог Марио.  - Если тебя все опасались в твоем городе, это явно знак.
        - Не опасались,  - ответил Себастиан, завороженный огнем. Его разноцветные глаза отражали пляшущее пламя.  - Скорее, относились предвзято. Они думали, что я скандалист и козел.
        - Так оно, собственно, и есть,  - фыркнула Алесса, за что я ткнул ее в бок ногой.
        Она дернулась, глянув на меня снизу вверх, и заворчала:
        - Эу, ты с холода! Не трогай меня. Кстати, где Матте?
        - В коттедже старших кураторов вместе с Майло,  - ответил я, глянув в большое окно, за которым уже ничего не было видно; пошел снег.  - Пьет с ними вроде как.
        - Разве вы не должны быть вместе?  - спросила меня Стелла.
        Она походила на пантеру. Изящная и грациозная, Диаз лежала в кресле, изогнувшись, и спокойно смотрела на меня своими карими глазами. Блестящие темные волосы волной огибали худые плечи и спину, на лице была расслабленная улыбка, желтый прыгающий свет от пламени огня в камине падал на ее смуглую кожу. Словно царица или хозяйка положения, Стелла Диаз воплощала собой эталон женственности и грации.
        Я опустил взгляд на Хилл. Эта недотепа, скрючившись, сидела на ковре, недовольно таращась на Себастиана. Светлые короткие волосы торчали в разные стороны, на макушке сидела дурацкая шапка с помпоном. Ее вздернутый веснушчатый нос каждый раз морщился, когда заговаривал Салливан. Временами неуклюжая, несдержанная и чокнутая. Маленькая обезьянка, которая даже не старалась быть аккуратной.
        Стелла и Алесса - две противоположности. При этом очарованием лично для меня обладала Хилл. Может, я болею или со мной что-то не то? Предпочесть обезьянку пантере - крайне странный выбор.
        - Нет, я остался следить за вами,  - ответил я, опомнившись.
        Марио слабо улыбнулся мне, как и Стелла, которая перевела на него задумчивый и слегка заинтересованный взгляд. Себастиан же пилил Алессу своими гетерохромными глазами.
        - Че вылупился, мелкий?  - гаркнула она ему.
        Я снова пихнул ее ногой.
        - Боже, какая же ты дикая! И с какой стати он мелкий? Из нас всех самая мелкая - ты,  - ответил я ей.
        Ведь даже Марио был старше ее на насколько минут.
        - А вот и нет,  - ухмыльнулась она, кивнув в сторону Салливана.  - Это он мелкий. Ему всего шестнадцать.
        Я удивленно посмотрел на Себастиана, который совсем не выглядел на свой возраст.
        - Тебе шестнадцать?  - спросил я.
        - Трудно поверить, да?  - ответил он.
        Вроде высокий и хорошо сложенный, не слишком широкоплечий, но жилистый. У него было взрослое лицо и низкий голос, а говорил и мыслил он явно не как подросток. Да и серфил неплохо, лучше своих сверстников. Себастиан Салливан явно не казался мне шестнадцатилетним пареньком, каким, оказывается, был.
        - Самый крутой из самых мелких,  - произнес Марио, и они с Себастианом ударились кулаками.
        Хилл едва не подавилась злостью на брата.
        - Жалко, что Сай не поехал,  - перевела тему Лисс.  - С ним было бы веселее.
        Марьен отпил горячего шоколада, когда Стелла наблюдала за ним. Она слегка задумчиво, не отводя взгляда, ответила:
        - Ему здесь нечего было бы делать. К тому же эта поездка только для нашего университета…
        Спустя пару секунд Себастиан еле заметно пошлепал Марио по руке, на что-то намекая. Он слабо кивнул в сторону Стеллы, будто бы сообщая, что она уже долго засматривается на Марьена. Тот глянул на нее, потом на Салливана. Потом помотал головой и поморщился. Я улыбнулся этому немому разговору парней.
        - Я все,  - резко сказал он.  - Пойду спать, устал.
        Едва сдержав улыбку, я понял, что он сливается подальше от Стеллы. Себастиан тоже тихо посмеялся в кулак, поднимаясь с дивана следом за ним.
        - Ага, и я. Спокойной ночи, бандитка,  - бросил Себастиан, ухмыльнувшись и высунув язык Алессе, у которой уши от злости покраснели. Если Хилл злилась на него и обижалась за стычки на прошлой неделе, то Салливан уже явно издевался над ней.
        - Заткнись и проваливай!  - выпалила она, подскочив.
        Я перехватил ее за талию и усадил на свое колено. Она злобно проследила за тем, как Себастиан и Марьен, тихо переговариваясь и смеясь, удалились на первый этаж. Диаз, потянувшись, стала медленно вставать с кресла.
        - Алесса, почему ты не спишь со мной в одной комнате? Зачем в отдельной?
        Я увидел, как Хилл немного напряглась и сконфузилась, явно продумывая, что бы соврать. Я чуть сильнее приобнял ее за талию.
        - Она спит как лошадь,  - ответил я за нее.  - Поверь, тебе же безопаснее спать одной.
        Лисс возмущенно посмотрела на меня, а Стелла, засмеявшись, направилась к лестнице на второй этаж.
        - Я просто хотела посекретничать с тобой перед сном,  - улыбнулась Диаз.  - Но, видимо, в другой раз. Спокойной ночи, ребята.
        Девушка помахала нам и стала медленно подниматься наверх. Алесса, у кожа которой горела оранжевым светом из-за огня, медленно перевела на меня свои золотые глаза. На ее полных губах промелькнула умешка.
        - Как лошадь, значит?
        Она и не планировала вставать с моего колена. Ее руки обвивали мою шею, чтобы было удобнее. Я хорошо мог рассмотреть ее лицо, особенно веснушки. И ей льстило такое положение - сидя на мне.
        - Я уже спал с тобой однажды. Поэтому да.
        - Ты же все врешь. Марио спал со мной и ни слова не сказал про то, что я сплю как…
        - Сейчас и узнаем,  - проворковал я.  - Все разошлись по комнатам. Никто не увидит, если мы вместе пойдем к тебе.
        Алесса немного смутилась, потупив взгляд, и кивнула в знак согласия. Мне кажется, я даже услышал, как быстро забилось ее сердце от этого предложения. Она подалась вперед, обняв меня и положив голову мне на плечо. Я почувствовал запах детского мыла и оливкового крема. Хилл уткнулась в меня носом.
        - Нравишься ты мне,  - пролепетала она.  - Поэтому доверяю.
        Словно через силу и стыд, она говорила обрывистыми фразами. Я чуть прижал ее к себе, пройдясь пальцами вдоль гибкой узкой спины. А в следующую секунду подхватил, обняв, и встал. Она, как обезьянка, вцепилась в меня, обхватив мой торс ногами. Я тоже пошел к лестнице, как и все минутой ранее, придерживая Хилл.
        - Пойдем спать,  - сказал я.  - Тебе уже давно пора. Завтра весь день будем на горе.
        Я стал подниматься наверх, неся на руках самое любимое мною создание. Черт, и как я успел привязаться к этой чудачке? Опекаю ее, как старший брат, защищаю, как отец, учу, как преподаватель, и люблю, как парень. У меня в голове полная каша.
        Я к такому не готов. Помогите.

* * *
        Лунный серебряный свет обливал его точеный профиль, выделяя острые скулы и карикатурный профиль. Спокойные светлые глаза потеряли яркость в монохромной темноте, обрамленные густыми пушистыми ресницами. Он молчал, уставившись в потолок и явно думая о чем-то. Светлые волосы смешно вились на кончиках, торча в разные стороны и огибая овал лица.
        Киллиан был безумно красив. И он с гордостью нес эту красоту, украшая ее своим мирным характером, интеллектом, высоким мастерством и ярко выраженной индивидуальностью. Он настолько выделялся среди остальных, что порой, стоя рядом с Кастелланом, окружающие просто меркли для меня.
        - Ложилась бы ты уже спать,  - устало сказал он, повернув голову ко мне и слабо улыбнувшись.  - Ты же не собираешься таращиться всю ночь на меня?
        Я поджала губы и пожала плечами. Мы лежали в моей комнате, которая была скудно, но уютно обставлена. Мягкая теплая кровать, на которой я лежала, была завалена подушками, и я с удовольствием ворочалась в них. На полу толстый ковер, а рядом с ним - вытянутая кожаная софа, на которой как раз развалился Киллиан, укутанный в шерстяное покрывало. Недалеко от нас стоял комнатный растопленный камин, в котором горел и потрескивал огонь. Его оранжевый свет падал на стены и предметы, а нас с Киллианом пламя хорошо согревало.
        - А ты чего не спишь?  - в ответ спросила его я.  - О чем задумался?
        Кастеллан тихо вздохнул, повернувшись на бок в мою сторону, и улыбнулся.
        - Ни о чем. О тебе.
        Внутри меня что-то встрепенулось и задрожало. Я медленно приподнялась на локтях, чувствуя детское волнение, и вкрадчиво спросила:
        - Правда? Зачем?
        Он пожал плечами, тоже облокотившись головой об одну руку и уперевшись локтем в софу.
        - Я о тебе часто думаю. Я же твой куратор.
        - Ну, хотя бы так,  - ответила я, пронизывая взглядом Киллиана, который тоже смотрел на меня.  - Обо мне, знаешь, редко кто думает.
        Я попыталась скрыть какое-то разочарование, но цепкий взор Кастеллана уже зацепился за мелкую перемену в моем настроении.
        - Ты не права. Ты многим нравишься.
        - Нет. У меня никого нет, кто бы по-настоящему беспокоился обо мне. Ни мамы, ни теперь уже папы. Только брат и дядя, которому, в общем-то, тоже нет дела…
        Прежде чем вызвать жалость или сострадание, которые я ненавижу, я сделала голос равнодушным и спокойно сказала:
        - Меня это не задевает, мне все равно. Просто опровергла твои слова.
        Я чуть напряглась, когда увидела, как Киллиан откидывает покрывало и встает с софы, направившись ко мне. Теплый свитер сполз набок, оголив его плечо. Он сел на кровати у моих ног, склонившись ко мне, и заговорил шепотом:
        - Ты глупая. О тебе беспокоятся Марьен, Саймон, Маттиас… А больше всех - я.
        Я замерла, словно боясь шевельнуться.
        - Киллиан…
        - Молчи,  - строго скомандовал он.  - Я знаю, что ты сильная и не хочешь чьей-либо заботы. Но со мной можешь не петь эту песню.
        Я затаила дыхание.
        - Мне плевать. Я уже говорил, что ты… Ты мне важна. И дорога. Я не хочу, чтобы ты сама справлялась со всеми своими проблемами. Хочу помогать тебе, ясно? Мне без разницы, нравится тебе это или нет, Хилл.  - Киллиан вскинул брови.  - Ты маленькая засранка, за которой нужен глаз да глаз, и которая завянет без внимания. Моего внимания.
        Я смущенно опустила взгляд вниз, чувствуя, как возле сердца запекло и заныло. Это было счастье, пугающее и волнующее, от которого мне сносило крышу. Кастеллан коснулся моих волос, убрав пряди за ухо, и продолжил:
        - Со мной ты можешь побыть немного слабой. Выключить свою бдительность и враждебность. Я защищу тебя и помогу всем, чем смогу. Мне не нравится, что ты играешь в «независимую» даже для меня.
        Я слабо улыбнулась, робко подняв глаза ему навстречу.
        - Тебе тоже нужна моя защита.
        - Мне?  - удивленно спросил Киллиан.
        - Тебе. Ты тоже уязвимый. Вот увидишь, настанет день, и я тебе понадоблюсь.
        Киллиан ухмыльнулся, сев на моей кровати ровно, и похлопал меня по ногам.
        - Договорились, хулиганка.
        С минуту мы оба молчали, пряча взгляды кто куда. Я смотрела на огонь, Киллиан куда-то в окно, на небо. Я выкручивала себе пальцы от волнения, а место на ноге, где лежала ладонь Киллиана, буквально горело. Превозмогая страх, я, сглотнув, спросила:
        - Может, уже ляжешь ко мне?
        Кастеллан удивленно глянул на меня, а я пожала плечами.
        - Если хочешь, конечно.
        Ничего не ответив, Киллиан лишь забрался на кровать с ногами, подтянувшись ко мне, и лег спиной на подушку. Я пристроилась у него под боком, устало сложив голову ему на грудь и прикрыв глаза. Он приобнял меня, засмотревшись на трещавший в камине огонь. Наконец-то мы оказались в таком положении, в каком должны были оказаться изначально. Вдвоем и в тепле.
        - Почему ты такая?  - снова заговорил он.
        - Какая?  - пробормотала я.
        - Неужели тебе кажется, что если дашь слабину, все тебя сразу бросят?
        - Никто не любит нытиков и слабаков. Ты наверняка знаешь, что я пережила, и я не собираюсь становиться изгоем из-за этого,  - спокойно ответила я.
        - О, я знаю даже больше, чем ты можешь себе представить, Лисс.
        Меня немного напрягли эти слова, хотя особого значения я им не придала.
        - Что бы ни случилось с тобой, это не значит, что нужно так закрываться.
        Я уже поняла, что будет бесполезно отнекиваться и говорить, что мне действительно все безразлично. Я лишь попыталась набраться терпения и сдержанно ответить, чтобы не сболтнуть лишнего:
        - Это мой способ самозащиты.
        Не успела я перевести дух от этой неприятной фразы, как уже ощутила, что Киллиан пальцами взял меня за подбородок и поднял мое лицо, чтобы взглянуть на него. Он серьезно посмотрел на меня и нахмурился.
        - Что, и от меня ты защищаешься?
        Я опешила.
        - Алесса, я хочу видеть тебя естественной. Скажи хоть слово - и я всех убью, кого попросишь. Ты мой человек.
        Сердце внутри сжалось и будто бы задрожало. Я забыла, как дышать, застыв и ощутив горячий ком в животе от радости. Мне показалось, что если я сейчас скажу ему хоть слово, то обязательно разрыдаюсь. Тяжело сглотнув, я лишь зажмурилась и помотала головой. Безвольно уткнулась Киллиану в плечо, крепко обняв, и заныла. Он погладил меня по голове, прижав к себе ближе.
        - Ну-ну, чего ты?
        - Зачем ты говоришь такое?  - промямлила я ему в свитер.  - Привязываешь к себе. Я ведь людям не открываюсь… Им нельзя верить. А ты… Из-за тебя я все делаю не так, как положено…
        - Мне можно, я не обижу.
        - Честно?
        Я оторвалась от Кастеллана, посмотрев на него большими желтыми глазами. Ожидала увидеть жалость, а наткнулась на очарованный добрый взгляд. Я действительно ему нравлюсь.
        - Ну конечно, чокнутая. Я всегда буду тебя защищать. При других можешь быть гордой и сильной. А при мне делать пучок на голове, превращаться в маленькую игривую девочку и плакать, когда захочется.
        Киллиан блаженно улыбнулся. Я тяжело выдохнула, борясь с безумным потоком слез радости. Я не реву. А сейчас реветь хочется. От счастья тоже зазорно плакать, или это нормально, так же как от горя? Я ведь не заслуживаю такого отношения. Я вообще ничего не заслуживаю. Почему он так добр со мной? Где искать подвох?
        - Моя девочка,  - сказал он.
        Затем снова погладил меня по голове, склонился и мягко поцеловал в лоб. Я с удовольствием приняла этот поцелуй, уже ощущая капли слез в уголках глаз. Прикрыв их, я медленно приблизила лицо к Киллиану, чуть пододвинувшись к нему. Он ощутил то же, что и я, плавно спустившись ниже и коснувшись своими губами моих. Это был долгий, но мягкий и нежный поцелуй с шоколадным и пряным вкусом, словно после чашки глинтвейна или какао.
        Самый теплый, самый приятный и самый желанный из всех, которые у меня были до этого.
        Киллиан чуть отстранился, полусонными глазами вновь вернувшись к огню. Я положила голову обратно ему на грудь и прикрыла глаза. Сердце еще билось, а дорожки слез все же успели прокатиться по щекам. Но мне было спокойно и мирно. Еще никогда я не чувствовала себя так умиротворенно.
        - Спи, обезьянка, спи спокойно,  - проворковал Киллиан.
        Окутанная его присутствуем и запахом, в тепле и уюте я действительно быстро заснула. Последняя мысль, погасшая в голове перед сном, была до невозможности абсурдной и дикой.
        Мне показалось, что я впервые полюбила. И словно все мои проблемы и неприятности разом закончились. Страх, что это все ошибка и худшее только впереди, в ту минуту меня даже не посетил.
        Глава 14. Лед тронулся
        Хоть день был и морозный, но в то же время солнечный и ясный. Людей на улице было много, все укутанные в куртки и шарфы, с досками, лыжами или горячим шоколадом. Высокие сосны и пихты окружали наше небольшое поселение на Химосе, укрывая хвоей домики и коттеджи, из труб которых шел густой дым. В воздухе стоял запах мороза, какао и жареной еды, которую люди ели за столиками у прилавков с готовыми блюдами. Некоторые неспешно брели вдоль дорожки, направляясь к горе, другие уже свесили ноги с подъемника, который медленно тащил их на вершину.
        Я поправил черную шапку, которая укрывала мои платиновые волосы, и зарылся носом в шарф. Сверху на мне были горнолыжная черно-белая куртка и серые джинсы. Сам по себе я был совершенно не готов кататься и пришел сюда только ради одного.
        Удивленно вскинув брови, я коротко бросил:
        - Я не ожидал, что все настолько плохо.
        - У меня просто практики не было,  - отстраненно ответил Себастиан.
        - Ты же занимаешься серфингом.
        - Я ни разу не выезжал за пределы Гонолулу, ясно?  - с раздражением оправдывался он.
        Я рассматривал его, угрюмо сидящего на снегу в своей зеленой куртке и с доской, прикрепленной к ботинкам для сноуборда. Салливан был уже весь в снегу, что неудивительно, потому что я стал свидетелем того, как он, встав на доску, прокатился несколько метров, поскользнулся и упал. Через пару секунд до моих ушей донесся знакомый звонкий смех и следом недовольное бурчание. Обернувшись, я увидел Алессу и Киллиана, съезжавших с горы. Сестра заметила меня и, свернув, заскользила в мою сторону. Киллиан же затормозил, открепил доску, взял ее под мышку и поплелся к нам. Яркие желтые глаза и румяные щеки Алессы горели. Она, одетая в красный лыжный костюм, улыбалась и тяжело дышала.
        - Что, даже сдвинуться не можешь?  - сказала она Себастиану с издевкой.
        Он лишь бросил на нее недовольный взгляд. От белого снега, из-за которого щипало глаза, у Салливана светились разноцветные радужки его гетерохромных глаз. Один изумрудный, а второй небесно-голубой. А темно-каштановые волосы блестели на солнце.
        - Я рад, что у тебя была возможность попрактиковаться со снегом,  - сказал Себастиан.  - Но я его вижу в первый раз.
        Алесса и Киллиан, который был облачен в синий полосатый теплый костюм, удивленно переглянулись. Наверное, для них это был шок - парень, родившийся в Хельсинки и проживший несколько лет на сноуборде, и девушка, зависимая от снега и доски. Я очень хорошо разбирался в людях и с самого начала догадался, что Себастиан засранец только с виду. На деле он неплохой малый, и мне, хоть и не верилось, захотелось ему помочь.
        Усмехнувшись и глянув на Лиссу, я, зная, что она не откажет, обратился к ней:
        - Лисс, может, поможешь ему?
        - Я?!  - захлопала она глазами-лупами.
        - Ты-то спортсменка хоть куда,  - улыбнулся я.  - А цель этой поездки - учиться и обмениваться опытом. Тебе учиться уже нечему, а вот помочь Себастиану будет хорошей идеей.
        Она явно растерялась, не зная, что ответить. Салливан даже не заткнул меня; ему деваться было некуда. Он, смело подняв глаза на Алессу, спокойно и серьезно ответил:
        - Мне будет полезно.
        В поисках помощи Лисс повернулась к Киллиану, который все это время молчал и слушал нас. Он пожал плечами.
        - Согласен, будет здорово, если повозишься с ним.
        Кастеллан хитро глянул на меня, и я мысленно ухмыльнулся. Он сказал это только ради того, чтобы Лисс подружилась с Себастианом и чтобы отдохнуть самому. Я тяжело вздохнул, подойдя к Киллиану и похлопав его по плечу. Мы вместе направились к спуску с горы.
        - Ну, в таком случае вы разберетесь вдвоем, ладно?
        - Согласен,  - уже хитрее произнес Кастеллан.  - А я хочу глинтвейн.
        Мы оба двинулись в сторону второго подъемника, оборачиваясь и размахивая руками в варежках. Я видел совершенно растерянный взгляд Алессы и немного напряженный - Себастиана. Не знаю, чего мы с Киллианом добивались, но явно убили двух зайцев: нашли способ научить Себастиана держаться на сноуборде и прекратить их войну с Алессой. Киллиан убеждал меня, что только она считает это войной, но я знал, что и Салливан не лучше. Он все время соревновался с Лисс и пытался показаться лучше. А еще ему нравилось выводить ее из себя.
        Поэтому по шее получили сегодня оба. Раз они терпеть друг друга не могут, то пусть вдвоем и остаются. Эта не озвученная вслух мысль возникла у нас с Киллианом одновременно, и согласившись с ней, мы вместе ушли в поселение пить глинтвейн. Тем более что мне не терпелось с ним поговорить. Я прекрасно знал, что он провел ночь с моей сестрой, и хотел быть в курсе, не случилось ли чего плохого. А если случилось нечто хорошее… Честно говоря, мне лучше ничего об этом не слышать.

* * *
        - Если я так сделаю, то поеду вперед, а потом полечу кувырком,  - злобно ответил я.
        Но Алесса и слушать не хотела. Стоя рядом, она наставническим тоном указывала:
        - Ты никуда не поедешь, если встанешь на задний кант.
        Я нахмурился. Хилл пыталась выставить меня идиотом, а не научить чему-то. Я видел, с каким нежеланием она объясняет мне все тонкости сноубординга и как ей хочется уйти куда-нибудь подальше. Подул холодный ветер, и я натянул зеленый капюшон куртки, стараясь согреться. В лицо сразу полезли волосы. Белый шарф, завязанный вокруг моей шеи, едва улучшал ситуацию. Хилл даже не смотрела на меня. Она уставилась куда-то в сторону, видимо, пытаясь не встречаться со мной глазами и не выражая даже малейшего интереса. Все это ужасно бесило меня. Я тоже не особо хотел с ней работать, и без ее наглого тона понимая, какая она зазнавшаяся девчонка. Один ее вид в окружении главных кураторов выводил меня из себя. За что такое внимание? Лишь за то, что она родственница Маттиаса Хилла?
        Я упер руки в бока, придерживая ногой доску, и, шмыгнув красным носом, холодно заговорил:
        - Послушай, если тебя это все раздражает, можешь валить отсюда. Мне тоже не слишком комфортно с тобой, ясно? Ты привыкла, когда тебя обхаживают и бегают вокруг тебя, чего ты явно не заслуживаешь. Я не собираюсь это делать только ради того, чтобы ты научила меня кататься по этой белой холодной херне, ясно?
        Алесса повернулась ко мне и удивленно посмотрела, захлопав желтыми глазами.
        - Я не собираюсь унижаться перед тобой только из-за того, что я полный ноль в сноуборде. Поэтому можешь идти и дальше безупречно кататься на доске, а потом оказаться в компании, где все тебя обожают. Я справлюсь без тебя.
        Когда закончил, я уже догадался, что сказал лишнего. Хилл стояла рядом, все еще таращась на меня, как-то странно сощурившись.
        Плотно сжав губы и отвернувшись, я через силу произнес:
        - И я не знаю, что такое этот «задний кант», окей?
        Она молчала пару секунд, после чего как-то неловко натянула красную шапку на светлые волосы и, потупив взгляд, ответила:
        - «Задний кант» - это когда ты опираешься на доске на задние бортики, где находится их острая часть. Таким образом можно тормозить и контролировать скорость. Давай покажу, как это?
        Когда я посмотрел на нее, мы встретились глазами. Я заметил, как она сначала уставилась на мой голубой, затем на зеленый, не зная, в какой лучше смотреть.
        Ну и дурочка.
        - Покажи.
        Алесса быстро прикрепила ботинки к сноуборду и, перенеся вес на пятки, уперлась в снег задней стороной доски, при этом держа равновесие.
        - Вот так, видишь? Передний бортик с лезвием - передний кант, а задний бортик - задний кант. Перенесешь вес на передний кант - наберешь снега на доску, перевернешься и сломаешь себе шею.
        Уже через мгновение она, поддерживая меня за торс, стояла рядом, а я, облокотившись о ее плечо, чтобы не упасть или случайно не уехать, пытался повторить ее трюк. Она казалась коротышкой в своей большой горнолыжной куртке и шапке с торчащим помпоном в сравнении со мной, высоким и худым. Ее красный нос торчал из-под шарфа, а на густых светлых ресницах блестели снежинки. Я даже не замечал, что у нее есть веснушки, как и у меня.
        - Давай-давай, едь медленно, контролируя скорость задним кантом…  - все болтала она.
        Я ехал медленно, придерживаемый за идущей рядом Алессой, которую еще никогда не видел такой сосредоточенной.
        - Вроде получается,  - заметил я.
        - Ага,  - кивнула она.
        Я и не успел моргнуть, как процесс завлек меня.

* * *
        Марьен казался на удивление молчаливым. Он сидел в сером кашемировом свитере, спокойно разглядывая белые пейзажи за большим панорамным окном. У губ он держал чашку с глинтвейном, а руки были все еще красные от холода, хотя мы сидели в помещении уже около двадцати минут. Сосредоточенные золотые глаза юноши разглядывали снежные леса вокруг поселения, в которых острые концы сосен тянулись к бурому небу.
        Мы сидели недалеко от камина за прозрачным кофейным столиком, на котором стояли чайник и корзинка со сдобным французским хлебом. В громкоговорителе вещала какая-то дамочка, тараторя новости на финском. Я был почти на сто процентов уверен, что на Химосе больше англоговорящих иностранцев-туристов, чем финнов, которые могли понять этот язык. Я-то прекрасно понимал, что говорит радиоведущая, в отличие от остальных.
        - Думаешь, это было хорошей идеей?  - спросил я Марио.
        - Что именно?  - Он перевел на меня свой спокойный взгляд.
        - Оставлять этих двоих вместе.
        - Ну, либо они уладят конфликт, либо совсем рассорятся. Третьего не дано,  - пожал плечами Хилл.
        Он повернулся ко мне, демонстрируя тонкие правильные черты лица, словно от рождения был аристократом. Несмотря на то что на голове сидела шапка, платиновые волосы все равно были аккуратно уложены. Вообще, Марьен Хилл всегда выглядел так, будто одет с иголочки. Я думаю, такое человеку дано изначально. Либо ты даже заваренную лапшу ешь в красивой тарелочке, и все у тебя идеально разложено, и порядок в делах и жизни, либо ты суетный и ничего не успевающий, который даже дорогое вино пьет как дешевое. Я был уверен, что к первым я не отношусь. Быть может, он действительно обладал чем-то таким, за что так гордится и из-за чего ведет себя как засранец.
        - Кстати, Матте предлагает сегодня вечером сходить на горячие источники. Они находятся в горах, в спа-комплексе Химоса. Там красиво,  - сказал я, грея руки о чашку с глинтвейном.
        - Здорово,  - отозвался Марьен, вытянув руки на столе и рассматривая свои пальцы.  - Можем расслабиться.
        Я слабо улыбнулся и кивнул.
        - У тебя было что-то с моей сестрой?  - сразу в лоб спросил Марьен, подняв на меня глаза.
        Я опешил, поперхнувшись. Сразу стало холодно, как бывает, когда смотришь ужасы и наступает особо страшный момент.
        - «Что-то» - это что?  - вкрадчиво произнес я.
        - Тебе на пальцах объяснить?  - раздраженно ответил Хилл.  - Не строй из себя дурака. Я прекрасно знаю, насколько хорошо ты знаком с этим «что-то» с кем-то.
        Я вопросительно поднял брови.
        - В первую же ночь знакомства со Стеллой, сестрой Саймона, ты едва не затащил ее в постель. Уверен, такое ты проворачивал достаточно часто. Говорящий факт, Киллиан,  - пояснил Марьен и посмотрел на меня с какой-то надменностью.
        Я ощутил злость. Не знаю, из-за чего, но это явно придало моему тону наглости. Нахмурившись, я отодвинул полупустую чашку в сторону.
        - И что ты хочешь этим сказать, Марьен?
        Он ухмыльнулся. Ему стало интереснее.
        - То, что ты всегда рад воспользоваться возможностью.
        - Я думал, что мы договорились,  - процедил сквозь зубы я.  - Когда речь заходит об Алессе, я в эти игры не играю.
        Очевидно, меня взбесило то, что Марьен до сих пор считает, будто бы у меня есть какие-то неправильные мысли об Алессе. Хотя она - единственное, что я пытаюсь беречь.
        - Вот именно. Это особое отношение меня и напрягает. На что ты надеешься?
        Я не заметил, чтобы Марьен говорил это со злобой. Видимо, его действительно волновал этот вопрос.
        - А на что я должен надеяться?
        - Ты не подумай,  - произнес Марио,  - мне просто интересно, ради чего ты перечеркиваешь свой обычный образ жизни. У тебя полно разных возможностей, а вместо этого ты соглашаешься нянчиться с моей сестрой. Ты мог бы сто раз послать ее за чокнутые выходки, а на деле уже засыпаешь рядом с ней и даже заслужил мое доверие. Кастеллан, ты куда метишь-то?
        Меня пробрал до костей его вопрос. Все это время я даже не задумывался о том, чего хочу от Алессы. Действительно, а чего я хочу от нее? Кем хочу для нее стать? Что мне от нее нужно? Семья, дом и собака? Или я до самой старости буду с ней носиться и иногда целовать от скуки?
        Я даже не знал, что вообще между нами происходит. Тот спонтанный поцелуй на пляже перед вечеринкой у Стеллы, другой поцелуй, когда я пытался отвлечь ее от Саймона… Теперь еще и тот, что был вчера. Все это остается необговоренным. Но я где-то слышал, что друзья обычно не целуются и вообще это не норма. Так какого хрена между нами происходит? Почему мы разговариваем, а потом в один момент срываемся, тянемся друг к другу, после чего спокойно делаем вид, словно ничего не случилось? Почему я не веду себя как обычный парень? Разве я не должен приставать к Алессе, представлять Алессу в душе и пытаться лишний раз… потрогать ее за что-нибудь? Вместо этого я потеплее укутываю ее в одеяло, слежу, чтобы она не поранилась, и любуюсь ее торчащими из-под волос ушами…
        Я знаю, что люблю ее. Но какой любовью? Что я должен делать и должен ли вообще?
        Марио понял, что я запутался в куче вопросов, заполонивших мою голову. Он вздохнул, слабо улыбнувшись, и мягко сказал:
        - Ладно, я вижу, что ты сам еще не понял, чего хочешь от нее.
        - Я… У нас ничего не было этой ночью, если что,  - попытался я сменить тему.
        - Да я уж догадался,  - усмехнулся Хилл.  - О чем-то говорили?
        - Ага,  - кивнул я.  - Она нервничала, и я сказал, что всегда помогу ей.
        Я увидел, как Марьен насмешливо вскидывает брови и улыбается.
        - Ты серьезно? Рядом с тобой в постели лежит девушка, а ты обещаешь защищать ее? Может, ты еще после этого перевернулся на другой бок и уснул?
        «Вообще-то, почти так и было»,  - недовольно подумал я.
        - Кастеллан, ты в церкви, что ли, родился?  - засмеялся Марио.  - Вот же черт!
        Юноша залился смехом, а я посмотрел на него, не в силах понять, задевают меня его подколы или нет. Я и сам толком не знаю, хочу ли таких вещей от Лисс. Может, если я не раздел ее вчера, то мне это и не надо вообще… Вдруг Алесса мне как сестра? С другой стороны, это же не «Игра престолов», и с сестрами целоваться не норма.
        Нет, похоже, я все же хочу ее, просто я тормоз.
        - Может, для тебя это удивительно, но я способен видеть в девушке не один только сексуальный объект. Дружить с ними тоже весело. Они очень смешные, когда пьяные, ты знал?  - Я ухмыльнулся, когда Марио снова засмеялся.  - И вообще, тебе стало бы легче, если бы я переспал с ней вчера?
        Хилл немного успокоился, пытаясь перестать улыбаться.
        - Лучше с тобой, чем с кем-то другим, знаешь ли.
        Я не мог поверить ушам. Марьен Хилл сказал мне, что не имеет ничего против того, чтобы я переспал с его сестрой.
        - Это что, благословение?  - Я прыснул от смеха.
        Марьен встал из-за стола и надел куртку.
        - Ты сам все поймешь, когда перестанешь тупить и играть в монашку. Пойдем.
        Марио направился к выходу, застегивая по пути куртку. Пусть он и был моложе, но мыслил старше своего возраста и был довольно умным парнем.
        Я глянул на часы: было уже почти пять вечера. Время забирать Алессу и Себастиана и ехать в горы на горячие источники. Я попытался воодушевиться от мысли, что увижу ее в одном банном полотенце и с сидром в руках. Вышло достаточно криво.

* * *
        Небо медленно темнело, превращаясь из бурого в синеватое. Мне было бы уже холодно, не катайся я весь день сегодня.
        Стоя в конце спуска, я наблюдала, как ко мне неспешно съезжает Себастиан, стараясь контролировать скорость и направление. За этот день я научила его базовым основам, и он мог уже спокойно кататься. Без фанатизма, трюков и не на скорость, но все-таки кататься. Он может быть не таким уж и заносчивым, чему я удивлена. Салливан спокойно слушал меня и выполнял все, что было сказано. Порой он позволял себе едкие замечания или шутки, на что я отвечала так же. Но за день, в целом, мы смогли найти общий язык.
        Через пару минут он уже съехал ко мне. У него были совсем красные щеки, а изо рта шел пар. Но Себастиан был довольный и вымотанный, приятно удивленный проделанной сегодня работе.
        - Ну, неплохо,  - усмехнулась я.  - Ты не худший, кого мне приходилось учить.
        - Ого, меня похвалила всеми любимая звездочка?  - едко заметил он.
        Меня каждый раз задевали эти противные реплики. Я искренне не понимала, почему он считает, что мне все досталось из ничего и все вокруг меня обожают. При этом Себастиан говорил подобное довольно часто. Кажется, его чертовски волновала эта тема. Я нахмурилась.
        - Прекрати,  - серьезно ответила я.  - Хватит говорить мне подобное.
        - Неужели правда глаза щиплет?
        Я стиснула зубы, пытаясь успокоится. Киллиан учил меня, что набрасываться на всех, кто тебя бесит, плохо. Не знаю почему, но раз он сказал «нельзя» - значит, нельзя.
        - То, что ты говоришь,  - дурь. Мне ничего не упало с неба, скорее, пришло из ада. И у меня нет любящей толпы фанатов.
        - Сказала Алесса, которая без вступительных соревнований попала в продвинутую группу на факультете, получила лучшего куратора и наслаждается толпой людей, скачущих вокруг нее.
        Себастиан развел руками, улыбнувшись, но неискренне. Я легонько стукнула его по плечу.
        - Я не буду перед тобой отчитываться,  - фыркнула я.  - Ты засранец, единственное, что могу сказать тебе.
        Салливан закинул руку мне на плечо, взяв доску под бок.
        - Спасибо. Учи меня дальше, и я сделаю тебя в сноуборде.
        - Не смог в серфинге, не сможешь и в сноуборде,  - самоуверенно сказала я, тоже взяв свою доску.
        - Я сделал тебя в серфинге.
        - Это была ничья.
        - Говори это себе почаще, ка-ра-мель-ка,  - проговорил Салливан по слогам.
        Меня пугало, что неприязнь к нему медленно проходит. Осталось только желание издеваться и соперничать. Хотя, в принципе, тоже неплохой набор. Кажется, между нами лед тронулся. Когда мы дошли до выхода с трасс, недалеко я заметила Матте. Он стоял в обычной куртке и джинсах, держа в руках термос. Уверена, там был далеко не чай. Дядя ждал именно нас, поправляя толстый капюшон на длинных светлых волосах. Он направился к нам, переводя взгляд то на меня, то на Салливана.
        - Себастиан и Алесса,  - вскинул он брови.  - Вот уж не ожидал увидеть вас вдвоем.
        - Да, я только что уделал ее,  - гордо сказал Себастиан.
        Не успела я ничего возразить на это, как Маттиас засмеялся.
        - Ты же чертов ноль в этом, как ты мог уделать Лисс, которая катается полжизни?
        Салливан помрачнел, а я захихикала. Даже Матте знает. Это здорово подняло мне настроение.
        - Я пришел сюда найти вас,  - продолжил Маттиас Хилл.  - Мы скоро уезжаем.
        - Куда?  - спросили мы с Себастианом в один голос.
        Дядя указал на черный автобус за спиной, который был припаркован недалеко от въезда в поселение.
        - На горячие источники. Там нас ждут Эрвин и Ханнеле, только не говорите об этом Киллиану.
        Я нахмурилась.
        - А? Это еще кто такие?
        - Эрвин и Ханнеле Кастелланы, разумеется,  - улыбнулся Матте.
        - Кастелланы?..  - напряглась я.
        Маттиас развернулся, отпив из термоса и зашагав в сторону нашего коттеджа. Он обернулся ко мне и подмигнул.
        - Ага, Кастелланы. Они часто тут бывают. Безумно веселые ребята. Кстати, это родители Киллиана.
        Глава 15. Мой карамельный мальчик
        Пейзаж горячих источников на Химосе казался чем-то невообразимым. На небольшом заснеженном холме находился массивный коттедж, к которому вверх вела крутая каменная дорожка. Из дымохода валили темные клубы дыма, растворяясь в медленно темнеющем ясном небе. Снаружи дома находился выступ, на котором стояли круглые ванны-купальни, куда можно было спуститься по небольшой лестнице. Вода в них была чистая и лазурная, горячая, от нее шел пар. На досках выступа, по которым проходили люди, лежал снег. Им были покрыты и сосны, окружавшие коттедж горячих источников. Это был целый ряд горных цепей, тянущихся вдоль, совсем белых. Морозило, шел легкий снегопад. Люди, что были снаружи, расслаблялись в горячих ваннах, пили шампанское, весело разговаривали или ходили туда-сюда в толстых махровых халатах. Целая толпа в купальниках на фоне заснеженных горных склонов - выглядело довольно экзотично.
        Я, завернувшись в теплый толстый халат, открыл стеклянные двери и вышел из банного отделения коттеджа, оказавшись снаружи. Пусть и было холодно, пар от воды купален, который окутал весь выступ, немного согревал. Я сразу заприметил своих, которые заняли отдельную ванную и уже сидели в ней по пояс. Там грелась и Алесса, которая с любопытством слушала какие-то рассказы Киллиана. Рядом с ними сидели Себастиан и Стелла, которые тоже кивали и иногда кидали реплики. Удивительно, но я не заметил злых взглядов Лиссы на Себастиана. Только злорадные ухмылки. Похоже, они все-таки перебороли свою бестолковую вражду. Но, очевидно, по итогу превратились в заклятых соперников.
        На пути к ним я пересекся с Майло Андервудом, который шел по холоду совершенно без халата. Он был крепкий, но бледный. Темные волосы огибали угловатое лицо куратора, который уставился на меня черными пустыми глазами.
        - Хилл,  - сказал он низким голосом.
        - Андервуд,  - передразнил я его.
        Куратор ухмыльнулся, а потом уставил руки в бока. Я заметил на его предплечье какие-то шрамы, а выше - синяки с внутренней стороны рук. Выглядело… странно.
        - Идешь к нашим?  - спросил он.
        - Да. А ты нет?
        - Нет. У меня другие дела.
        Майло поскреб ногтями свои руки, вздрогнул от холода и, бросив на меня последний взгляд, ушел. Чудной он какой-то в последнее время.
        Я скинул халат с плеч, поежившись от холода. От природы я имел тонкую светлую и мягкую кожу, поэтому быстро замерзал. Постаравшись как можно быстрее оказаться в горячей воде, прячась от легкого северного ветра, я сел между Салливаном и Диаз, которые мельком глянули на меня.
        - Марио,  - обратилась ко мне Лисс.  - Ты, кажется, похудел.
        Я вскинул брови, опустив золотые глаза на свои ноги, которые было едва видно сквозь голубую аквамариновую воду.
        - Разве?  - спокойно спросил я.
        - Ага, ключицы торчат,  - ответила Алесса, а потом сразу переключалась на Киллиана, который что-то тихо шепнул ей на ухо.
        Моей груди коснулась смуглая рука Стеллы; она внимательно рассматривала глубокими карими глазами мои ключицы. Затем подняла взгляд на мое лицо и улыбнулась.
        - Выглядит эстетично. Ты худой, но в пределах нормы.
        Я с толикой равнодушия улыбнулся ей в ответ. Свои густые темные вьющиеся волосы Стелла завязала в узел на голове, демонстрируя всем прекрасную правильную форму лица и точеную линию шеи и плеч. Я, как художник, мог лишь любоваться этим и созерцать. Такую хрупкую и стройную натуру, наверное, одно удовольствие рисовать. Мое внимание отвлек Себастиан, который дернул меня за локоть и привлек к себе.
        - Мы сегодня остаемся здесь ночевать?  - спросил он.
        Я повернулся к Салливану, встретившись с его разноцветными радужками глаз.
        - Нет,  - покачал я головой.  - Дядя Матте сказал, что ночью мы уедем на трансфере.
        Себастиан чуть ближе склонился ко мне, коснувшись моего плеча грудью. Он показался мне хитрым, а на губах заиграла ухмылка. Голос его стал таким тихим, что его мог слышать лишь я.
        - Сядешь вместе со Стеллой?
        - Для чего?
        - Она льнет к тебе как кошка. Бери ее горяченькой.
        Я поморщился, хотя от его слов мне не было противно.
        - Фильтруй, что говоришь, Себ. Она же сестра Саймона и подружка Алессы.
        - И?  - усмехнулся Салливан.
        - Я ее не хочу,  - с неохотой произнес я; мне не хотелось говорить такие очевидные вещи.  - Даже не воспринимаю в таком смысле.
        Себастиан как-то подозрительно покосился на меня, молча кивнув пару раз и отстранившись. Он тоже не отличался каким-то мощным телосложением. Парень был лишь более загорелый и с большим количеством рельефных мышц. Я боковым зрением посмотрел на Стеллу. Она сидела рядом, обхватив ноги руками и положив на колени подбородок. Всматривалась в воду, размышляя о чем-то и даже не слушая сдавленный смех моей диковатой близняшки.
        - По Саймону скучаешь?  - спросил я ее абсолютно серьезно, сам не ожидав от себя проявления внимания.
        Диаз подняла голову, слегка удивленно глянув на меня.
        - Откуда такие мысли?
        - Ты же любишь его, разве нет?  - Я пожал плечами.  - Логично было бы предположить, что скучаешь.
        Она с какой-то теплотой и добротой улыбнулась мне.
        - А ты скучаешь по Алессе, когда ее нет рядом?
        Лисс сразу отозвалась на свое имя, дернувшись и глянув на нас своими глазищами. Смешные растрепанные платиновые волосы, торчащие уши, вздернутый нос и не менее «вздернутый» характер. Ее глуповатый вид заставил меня тихо засмеяться и умилиться этой девчонке. И нам еще угораздило родиться ближайшими родственниками.
        - К счастью, у нас не совсем такие отношения, как у вас с Саем,  - ответил я с долей иронии.  - Но я редко скучаю по ней,  - кивнул я в сторону Лисс.  - Я всегда чувствую ее, поэтому создается ощущение, что она где-то рядом. Это иногда даже надоедает.
        Это правда: мы с Лисс действительно были чем-то единым, редко расставаясь и поддерживая какую-то незримую, ментальную связь. Несмотря на это, она нарекала меня занудой-интеллектуалом с дистрофией (и откуда она знает такие слова?), а я ее - диковатой дурочкой без инстинкта самосохранения. Но это и была семейная любовь. Выходить за какие-то границы, как Стелла и Саймон, мне вообще не хотелось.
        - Тем не менее этой заносчивой обезьянке везет,  - вступил в наш диалог Салливан.  - Что бы тебе ни говорил этот красавчик, он печется о своей сестре как чокнутый. Впрочем, как и Киллиан.
        Его слова услышали Алесса и Кастеллан, недобро глянув на Себастиана.
        - Я не пекусь о ней как чокнутый,  - сказали мы с Киллианом хором.
        Повисло молчание, после которого девочки захихикали, Себастиан ухмыльнулся, а я переглянулся с Кастелланом.
        - Завидуй где-нибудь в углу,  - небрежно бросила Салливану Лисс.  - И не покушайся на самого лучшего куратора, он мой.
        Она гордо улыбнулась, а Киллиан потрепал себя по вьющимся выгоревшим волосам, не зная, куда себя деть.
        - Очнись, мой куратор - твой дядя, который почти стал чемпионом мира по серфингу.
        - Он почти стал, а Киллиан - станет,  - заявила Лисс.  - Когда поедет на чемпионат.
        Себастиан с презрением засмеялся, а Лисс стала брызгаться в него водой. Киллиан покраснел от стыда, как обычно делает, когда Лисс возносит его до небес в разговоре с другими. Я ощутил на своем колене руку Стеллы и заметил ее игривую усмешку.
        Вокруг творился полный дурдом.
        - Так значит, его ты любишь больше, чем меня?  - раздался сзади чужой мужской голос.  - Будешь за него болеть, Лисси?
        Мы все разом обернулись и увидели Маттиаса Хилла с мокрыми волосами, разбросанными по плечам. Он был в шлепанцах и халате, осматривая нас.
        - Ты тоже поедешь на чемпионат в этом году?  - спросил его Киллиан.
        Матте кивнул.
        - Там будут все.
        - Дядя!  - выпалила Алесса.  - Ты уже участвовал, а Киллиан будет в первый раз. Ему больше нужна поддержка, чем тебе.
        Кастеллан приобнял Лисс за талию, пройдясь пальцами по завязкам ее купальника и ребрам. Я сощурил глаза, заметив этот странный и даже немного интимный жест. А не наврал ли мне Киллиан о том, что у них ничего не было? Алесса уперлась рукой в плечо парня. Я поднапрягся от такого развития событий.
        - К слову, вам пора вылезать,  - сказал Маттиас и сунул руки в карманы халата.  - Нас скоро заберут отсюда. И, да, Киллиан,  - обратился он к парню.
        Кастеллан вскинул брови, поднимаясь из купальни.
        - Твои родители здесь.

* * *
        Я в сотый раз взглянул в зеркало, поправляя уложенные русые волосы и чистый зеленый свитер. Мои глаза выдавали явное беспокойство.
        Ханнеле и Эрвина Кастелланов я не видел несколько месяцев, со своего последнего визита на Химос, где мы обычно и встречаемся. Они - мастера в зимних видах спорта, и я тоже стараюсь не терять форму, поэтому наши семейные встречи обычно проходят здесь или еще где-нибудь недалеко от Хельсинки, моего родного города.
        Маттиас уже давно пересекся с ними, они поболтали и посидели вместе в купальнях. Я бы, наверное, тоже с ними был, не отвлекись я на Алессу. Она почти не отходила от меня весь день, что-то рассказывая или просто донимая меня. Чего и следовало ожидать, она снова оказалась рядом, оттягивая рукава своего красного свитера.
        - Волнуешься, да?
        Я опустил на нее взгляд, пытаясь выглядеть спокойным.
        - Чего мне бояться? Другой вопрос, не волнуешься ли ты, обезьянка.
        Я мягко ущипнул ее за щеку, с добротой улыбнувшись и глядя на Лисс. Она улыбнулась мне в ответ, смахнув с лица светлые пряди.
        - Не переводи стрелки,  - ответила она, оказавшись слишком проницательной.  - Вижу, что боишься. Расслабься, ты же всегда победитель.
        Она похлопала меня по плечу, после чего прошла мимо и направилась к дверям коридора. Мы находились за углом холла в коттедже, просторном и хорошо обставленном. Вокруг сновали люди в кофтах и с полотенцами, все довольные и улыбчивые. А рядом с нами стоял Марьен, скучающе глядя в экран телефона. Когда Лисс собралась уходить, парень сунул его в карман и тоже направился за ней.
        - Если он и волнуется, Лисси, то за тебя,  - подметил Хилл.  - Ты же точно выкинешь какую-нибудь херню.
        Марио рассмеялся, когда Алесса бросилась на него с кулаками. Я вновь пригладил волосы, отряхнул свитер и, попытавшись выглядеть уверенно, зашагал ко входу в большую гостиную коттеджа. Там в ряд стояли диванчики и столики, за которыми все разговаривали и пили кофе. Я шикнул на близнецов, пытаясь заставить их наконец уняться. Марио и Алесса замолкли, проследовав за мной и то и дело поглядывая друг на друга. Конечно, я хотел показать родителям, кого курирую и кто стал одной из главных фигур в моей жизни. Вряд ли мама и папа оценят интеллект Алессы, но в целом она должна им понравиться. А Хилл следом потащила с собой и своего брата, чему я не стал препятствовать.
        Тут пахло какао и выпечкой, атмосфера была уютная и располагающая. За секунду я глазами нашел своих родителей, которые, сидя на большой викторианской софе, тоже заметили меня и сразу же вскочили на ноги.
        Ханнеле - моя мама. Невероятно эффектная и красивая женщина, с виду выглядящая максимум на тридцать. У нее густые темные волосы, широкая обаятельная улыбка и большие зеленые глаза. Всем своим видом она излучает харизму и уверенность. Образованная, чертовски смешная и остроумная, именно она повлияла на меня больше всего. Мое поведение, повадки и характер - ее заслуга.
        А Эрвин - мой отец, он может показаться неприметным, обладая вполне заурядной внешностью. Русые волосы, чистые голубые глаза и среднее телосложение. Но я видел в нем абсолютный авторитет. Он был умен, мудр, и его словам никогда нельзя было возразить. Сильный и тоже очень обаятельный и харизматичный. Изначально можно удивляться, отчего такая красавица, как Ханнеле, выбрала такого мужчину, как Эрвин. Но, когда знакомишься с ним, все вопросы отпадают. Именно к подобным мужчинам и идут такие яркие женщины, как моя мама. Идеальная пара, в которой они до сих пор, будучи уже сорокалетними, ездят вместе отдыхать, ценят друг друга и смотрят комедии с вином.
        Я широко улыбнулся, кинувшись их обнимать. Мама первая бросилась мне на шею, покрыв поцелуями цвета персиковой помады. От нее пахло какими-то терпкими духами и шампунем с травами. Ее длинные темные волосы, убранные за уши, как обычно, полезли мне в лицо, и я зажмурился - стало щекотно. Папа хлопнул меня по плечу так, что я дернулся. Он обнял меня куда крепче мамы и тоже поцеловал в щеку.
        - Мой карамельный мальчик!  - воскликнула она сначала на английском.  - En ole nahnyt sinua pitkaan aikaan, ja olen kaipaan sinua-a![5 - Я так давно не видела тебя и очень соскучилась! (Прим. авт. (фин.)).]
        Папа, заметив за моей спиной счастливую Алессу и равнодушного Марьена, одернул Ханнеле за рукав белой рубашки.
        - Лиан не один, конфетка,  - сказал он.  - Говори на английском.
        Мама тоже увидела обоих близнецов и радостно улыбнулась им.
        - Я Ханнеле Кастеллан,  - гордо сказала она с акцентом.  - Матте говорил о вас. Вы, должно быть, ученики Киллиана?
        - Я Алесса Хилл, и он только мой куратор.  - Они пожали друг другу руки.  - Марио хиляк, и он не на спортивном факультете.
        - Марьен Хилл,  - спокойно сказал тот.  - По крайней мере, у меня есть мозги и талант, поэтому я на факультете искусства.
        Лисс и Марио недовольно переглянулись, а мама засмеялась. Она обняла Марьена, и Эрвин тоже поздоровался с обоими Хилл. Мы впятером сели на диванчики, рядом с которыми был журнальный столик. На нем покоился поднос с чайным сервизом и вкусным имбирным чаем, который считался местным.
        - Итак, теперь ты курируешь спортсменов в «Айленде», верно?  - спросила мама, взяв чашку в руки.  - А мы уж не верили, что ты многого добьешься в серфинге.
        Папа сидел молча, рассматривая Лисс и Марио.
        - Нет, он куратор в спецгруппе и курирует только меня,  - ответила Алесса, глянув на маму.  - Это почетно, очень почетно!
        Ханна нахмурилась, встретившись со мной глазами.
        - Как забавно! Ты же ненавидишь «Айленд», Киллиан,  - засмеялась она.  - После того, как тебя отчислили, ты его стороной обходишь.
        - Тебя отчислили из «Айленда»?!  - ахнули в один голос Марио и Лисс.
        Я помрачнел, насупившись. Я много раз говорил, что не переношу наш местный университет, но никогда не называл причины. А именно - что три года назад меня отчислили из «Айленда».
        - Он вам не говорил?  - спросила Ханна.
        - Старался уберечь их от этого, но, видит бог, уже поздно,  - пролепетал я и откинулся на спинку дивана.
        - Извини,  - хихикнула мама.  - Рано или поздно это бы вскрылось.
        Она приняла расслабленную позу, закинув руку на плечо папе, а он сложил ногу на ногу и стал рассматривать Алессу.
        - А вам сколько лет? Откуда вы?  - спросил отец.  - Вы двое похожи. Брат и сестра?
        - Мы близнецы,  - ответил Марио,  - из Сиэтла. Нам по восемнадцать лет.
        Его ответы были четкие и короткие. Марьен был аскетичен даже в душевном семейном разговоре.
        - Ты такая хорошенькая,  - восхитилась мама, глядя на Лисс.  - Прямо куколка! Говори честно: Киллиан пристает к тебе?
        Я закатил глаза. Знала бы моя матушка, кто на самом деле к кому пристает. Лисс засмеялась, немного смутившись.
        - Нет! Он требовательный и сухой, на нежности у нас не остается времени.
        Хилл пожала плечами, а Ханна хитро сощурила глаза и ухмыльнулась.
        - На то и создана ночь, дорогуша.
        Алесса опешила, пряча глаза и явно потеряв желание разговаривать. Так происходит всегда, когда кто-то задевает хотя бы отдаленно соприкасающиеся темы с ее сумеречным расстройством. Она стала нервно теребить пояс на джинсах, поджав губы.
        Я, как обычно, решил помочь ей, сменив тему.
        - Откуда у вас взялся спортивный «мерседес»?  - вздохнул я.  - Увидел его у вас в инстаграме.
        - У твоего отца наступил «menoporsche»,  - сказала мама.
        - Мено-что?
        - «Менопорш», английский фразеологизм. Это когда мужчина в среднем возрасте начинает бояться старости, из-за этого покупает спортивный автомобиль и флиртует с молоденькими девочками, чтобы почувствовать себя моложе.
        - Папа флиртует с молоденькими девочками?  - удивленно спросил я.
        - Он с ними - да, а они с ним - нет,  - засмеялась мама.
        - Ты не боишься, что у папы будут любовницы?  - сконфуженно спросил я.
        Ханна помотала головой.
        - Любовницы - это же как туалет. К ним просто ходят справить нужду. Я что, должна бояться нужника?
        Что-то в моих родителях было воистину специфическое, выдающее их странности с головой. Оставалось только надеяться, что это не передалось мне генетически.
        - Хилл,  - шепнул я рядом сидящей Алессе, которая улыбалась, глядя на мою маму; я коснулся ее пальцев рукой.  - Я такой же чокнутый?
        Она подняла на меня глаза, отвлекшись от мамы.
        - Нет, конечно,  - ухмыльнулась она.  - Ты гораздо хуже, если связался со мной.
        Ее озорной взгляд невольно вызвал у меня искреннее негодование. Мама приняла чрезвычайно самоуверенный вид, откинув густые волосы на спину и сложив ногу на ногу, словно пришла давать интервью в известнее шоу. Улыбка отчего-то к ней располагала, и я видел, что даже Марьен проникся к моей маме, с интересом рассматривая ее.
        - А ты, Марио,  - обратилась Ханна к Марьену,  - значит, талантливый творец?
        - Пианист, художник и скульптор,  - абсолютно обыденно произнес Марио.
        - Та-а-ак,  - протянула Ханна.  - Да ты юное дарование? Знаешь, мои близкие друзья имеют дело с Европейским университетом искусств в Лондоне. Могу им предложить рассмотреть тебя.
        Марио улыбнулся ей слегка усталой и благодарной улыбкой, выдавленной из вежливости. Мимику всей семьи Хилл я уже изучил очень хорошо.
        - Спасибо, но я пока не рассматриваю варианты за пределами Гавайев. Хотя я метил в то заведение, у вас зоркий глаз, миссис Кастеллан.
        - Что, вынужден за сестричкой присматривать?  - Хоть мама и спросила это обычным голосом, я усмотрел усмешку в ее реплике.  - За ней уже хорошо приглядывает Киллиан.
        Мне стало неловко.
        Через несколько минут пришел Матте и сказал, что «трансфер подан». Алесса и Марио попрощались с моими родителями, поочередно обнявшись с ними. Я сказал, что подойду позже, чтобы тоже проститься с мамой и папой. Мы обнялись, а после Ханна посмотрела мне в глаза, очень пристально и строго.
        - Мой карамельный мальчик,  - обратилась она ко мне,  - значит, на эту Алессу Хилл ты и положил глаз?
        - Откуда такие мысли?  - нахмурился я.
        - Во-первых, ты бы не привел ее знакомить с нами просто так. Во-вторых, я видел, как ты улыбаешься ей и как она улыбается тебе в ответ,  - сказал папа, подмигнув мне. И как вы почти держались за руки.
        Я тяжело вздохнул.
        - И это сразу по-вашему «положил глаз»?
        - Я тебя знаю как облупленного,  - заговорил Эрвин снова.  - Ты заботливый и внимательный парень, такой же классный, как я. А эту девочку ты опекаешь. Кстати, она открытая и честная, полная противоположность твоей мамуле.
        Мама пихнула папу в плечо, а он ухмыльнулся.
        - Задумайся,  - подытожила мама.  - Я убью твою невестку, если она не будет хорошим человеком, как ты. А то знаю, как эти выдры вешаются на твою внешность и милый характер… Найди достойную. Твоя Алесса - результат того, что ты мыслишь в нужном направлении, уже неплохо.
        Все как обычно: совершенно все видят, что происходит, кроме меня. Каждая собака знает, что мне нужно и что я должен делать с Алессой. Круть. Когда очередь дойдет до меня?

* * *
        Стало совсем темно. Небо черное, безоблачное и звездное. К нему тянулись верхушки секвой и сосен с белыми прожилками снега на ветвях. Наша дорога тянулась вдоль леса, пустая и погруженная во тьму, лишь освещаемая фарами автобуса. У окна машины сидел Себастиан, откинувшись на спину и рассматривая небо; на его плече уснул Марьен, прижавшись к его боку. Спереди устроилась Стелла, задремав, а рядом с ней, обняв шарф, сопел Маттиас. Мы все были вымотанные после тренировок и расслабленные после горячих ванн, у каждого рядом стояли полупустые стаканчики от какао или глинтвейна. Алесса сидела у окна, сонными глазами всматриваясь в звезды. Ее голова лежала на моем плече, а я, приобняв Хилл, почти засыпал.
        Мы ехали в тишине и спокойствии, слушая лишь гудение мотора. Пахло шоколадом, снегом и морозом.
        - Что это?  - спросила Хилл.
        Я, Себастиан и Алесса, единственные, кто не спал внутри, кроме водителя, глянули на небо. Его словно расколола пополам легкая светящаяся линия, огибаемая вокруг перламутровыми разноцветными волнами, как от северного сияния. Она шла от самого горизонта и наверх, яркая и блестящая.
        Мне уже доводилось видеть такую красоту.
        - Не похоже на северное сияние,  - пробормотал Салливан.
        - Это что?  - спросила полностью пораженная Алесса.
        - Это «Стив»,  - с усмешкой ответил я.  - Сильное повышение скорости теплового излучения. Красивый феномен, как и северное сияние. Правда, в Финляндии его нечасто увидишь.
        Рядом сидящий Себастиан, укутавшись в шарф, нахмурился, всматриваясь в небо.
        - Стив… Почему Стив?..
        - Когда обнаружили это явление,  - вступил в дискуссию я,  - оно было неясным и малоизученным. Один ученый в шутку назвал его «Стив», как в мультике, где герои сталкиваются с чем-то таким же неизвестным и называют его «Стив», так и прижилось.
        Хилл громко засмеялась, а Салливан прыснул в кулак.
        - Что за бред?  - с улыбкой спросил он. Повернувшись к Алессе, Себастиан ухмыльнулся и сказал:  - Ты тоже странное и неизвестное. Ты «Стив», а не Алесса.
        Хилл резко подавилась смехом, перестав улыбаться и покосившись на Салливана. Яркая линия, пылающая на небосводе, мерцала и медленно гасла.

* * *
        Мы ехали уже минут сорок. Все в автобусе давно уснули в тот момент, когда я ощутил, как Алесса медленно берет меня за руку и переплетает наши пальцы. Она не поворачивалась ко мне и не шевелилась. Все так же продолжала смотреть в окно на мелькающие деревья.
        - Киллиан,  - шепнула она.
        - Да?  - Я сжал ее руку.
        - Почему тебя отчислили из «Айленда»?
        - Я сцепился со своим куратором в спецгруппе. Сделали выбор в его пользу, а не в мою. Мы подрались, а исключили меня.
        Хилл медленно поднялась, повернувшись и уставившись на меня.
        - Ты подрался со своим куратором?
        - Да. У нас во многом разнились мнения насчет моих тренировок.
        - Кто это был?
        Я попытался подавить смех и улыбку.
        - Маттиас, мать его, Хилл. Тот еще придурок.
        Лисс застыла, удивленно моргая. А потом расплылась в улыбке, уткнувшись мне в плечо.
        - Дурачок ты.
        Я погладил Алессу по голове, приобняв и прижав к себе. Она снова подняла голову, оказавшись очень близко к моему лицу.
        - Ты тоже мой карамельный мальчик.
        - Ты тоже дурочка,  - высунул я язык.  - И вовсе не карамельная.
        Девушка хихикнула, погладив меня по щеке. Улыбка сошла с ее лица, и оно сделалось задумчивым и серьезным. Я не успел ни о чем подумать, прежде чем привлек к себе Алессу и поцеловал ее в губы, обвив талию и подтянув к себе. Она положила руки мне на плечи, приоткрыв рот и ответив.
        Внутри меня словно лопались хлопушки, было горячо и щекотно внутри. Я целовался и раньше, и даже больше, чем просто целовался, но подобной реакции у меня не было уже очень давно. Я почувствовал, как Лисс спустилась с моих губ к шее, отогнув шарф и коснувшись губами кожи. Она пару раз поцеловала, затем укусила и оставила засос. Я прошелся губами по ее волосам, а пальцами прикоснулся к ее талии сквозь свитер.
        Мы, как два несносных подростка, целовались в конце автобуса, пока все спали. Я будто снова вернулся в свои четырнадцать лет. С Хилл я мог переживать какие угодно эмоции в любое время, она заменяла мне бушующий океан.

* * *
        Конечно, стоило ожидать, что до дома Алесса не выдержит и уснет задолго до нашего прибытия. В то время, когда все тащили свои вещи и куртки в коттедж, я нес на руках Лисс, которая намертво прицепилась ко мне. Марьен оставил в гостиной вещи Матте, который сразу же ушел, как только мы приехали. Себастиан, сонный и усталый, потащился в свою комнату, а Стелла вырубилась в кресле.
        Было уже около часа ночи, когда я аккуратно положил свою чокнутую на кровать, снял с нее шапку, шарф и ботинки. С себя я тоже стащил вещи, собираясь лечь на софе у камина. Прежде чем сделать это, я укутал Хилл в одеяло и погладил по голове. Она спала немного беспокойно, хмурясь и периодически дергаясь во сне.
        Вспомнив про вещи, я быстро вышел из комнаты и выскочил на улицу, вытащив наши сумки. Через минуту водитель уехал. Я зашел в коттедж и заметил, что Стеллы на кресле нет, а из ее комнаты выходит Марьен. Он спустился вниз, глянув на меня, и взял ее вещи с пола.
        - Унес Диаз спать?  - спросил я.
        - Ага. А то ее вырубило прямо здесь.
        Я поджал губы и задумчиво глянул на другую дверь второго этажа.
        - А где Майло? Не помню, чтобы он ехал с нами обратно.
        Хилл как-то странно отвел взгляд, немного скривив губы, и нехотя ответил:
        - Он себя странно ведет в последнее время. Я его не вижу почти, поэтому хожу с чужими кураторами по выставкам. А если и вижу, то выглядит он как-то болезненно.
        Я вскинул брови, не совсем уверенный в том, что все это нормально. «Ладно,  - подумал я,  - разберусь завтра». Махнув малому на прощанье, я поднялся к Алессе в комнату и закрыл за собой дверь.
        Снова посмотрел на эту спящую обезьянку.
        Дикая и непредсказуемая, как стихия. Кажется открытой, но крайне недоверчива и опаслива. Невероятно добрая и отзывчивая, удивительная и красивая. Я погряз в ее образе с головой. Можно даже сказать, по уши.
        Я склонился над ней, собираясь поцеловать в лоб, как вдруг резко отскочил, едва успев увернуться. Лисс подпрыгнула на кровати, сев, и уставилась немигающим взглядом в пустоту. Глаза были испуганные и большие, словно стеклянные.
        Я, сидя на полу, на который упал от неожиданности, вскинул брови и тихо спросил:
        - Алесса?..
        Она сжала пальцами одеяло, задрожав.
        - Ее лихорадит…  - прошептала девушка.  - Она сейчас умрет…
        Я поднялся на ноги, с ужасом осознавая, что у Алессы начался припадок.
        Глава 16. Дура
        - На помощь!  - закричала Алесса.  - Она сейчас умрет!
        Сначала меня парализовало и я не знал, что делать. Но ее крик и испуганный вид моментально отрезвили меня, и я, вскочив, бросился к Алессе. Она заворочалась на кровати и забилась в истерике. Слезы бусинами покатились по ее щекам, а глаза были полны такого неописуемого и всепоглощающего ужаса, очерченные темными кругами, что меня самого кинуло в дрожь. Я видел Лиссу разной, но чтобы такой - никогда. Какая-то забитая, сходящая с ума от паники, слабая и… совершенно уязвимая.
        Я вцепился ей в плечи и, легонько тряхнув, попытался разбудить ее.
        - Алесса! Алесса, пожалуйста, просыпайся…
        Она стала отбиваться и пинаться, зажмурившись и горько зарыдав. Растрепанные платиновые волосы блестели в черно-белом свете ночи. Я буквально ощущал, насколько сильно ее поглотило отчаяние.
        - Мама!.. Мама… Боже, она же умирает…
        Мне было безумно больно видеть ее такой подавленной и сломанной, маленькой и несчастной. Я хотел прижать ее к себе и успокоить, но не успел. Она замерла, лишь изредка всхлипывая. Поджатые колени ее все еще дрожали. Она резко впилась пальцами мне в предплечья, сильно сжав, и подняла огромные злые желтые глаза, застланные какой-то туманной пеленой.
        - Почему ты делаешь это?!..  - обратилась она ко мне, и я снова испугался.  - Какого хрена медлишь?! Помоги ей! Помоги! Помоги!
        Она стала трясти меня. Я вспомнил, что в состоянии припадка люди, страдающие сумеречным расстройством сознания, находятся между реальностью и сном. Возможно, Алесса видела меня и, может, даже помнила, кто я. Но точно не понимала, где она и что происходит. Ей казалось очевидным, что я там, вместе с ней, в палате ее мамы.
        Я вырвал руки из пальцев Алессы и обнял ее, прижав к себе. Гладил по спине, по голове, зарылся носом в волосы и стал тихо и ласково ворковать:
        - Тише, моя девочка, тише… Успокойся, просыпайся, я с тобой, я здесь… Помнишь? Дыши мной…
        Она вцепилась в мой свитер, сжавшись, и заплакала снова. Я чувствовал, с какой скоростью бьется ее сердце, как быстро и прерывисто дышит Алесса. Только благодаря тому, что этот дом большой и крепкий, с толстыми и утепленными стенами, созданными для защиты от холода, нас никто не слышал.
        Мне казалось, что Алесса начинает успокаиваться. Она обняла меня в ответ, уткнувшись лицом в плечо, лишь изредка всхлипывая. Стала тяжело, но уже спокойнее дышать. Ее мышцы расслабились, и она просто лежала в моих объятиях.
        - Марио…  - пролепетала она.
        Я напрягся.
        - Марио,  - повторила она.  - Даже здесь… Даже на Химосе я не могу спокойно пережить ночь… За что мне это?
        Я оторопел. За секунду у меня в голове пронеслось то, что сейчас будет.
        - Лисс…  - вздохнул я.
        Она медленно, изнеможенно поднялась, выпутавшись из моих рук, и уставилась на меня. Я уже видел искру сознания в ее глазах, но теперь там снова был испуг. И удивление.
        - Киллиан?..
        Первые несколько секунд она не могла поверить в то, что это был я, а не ее брат. Впервые во время ее припадка рядом оказался не Марьен, а кто-то другой. И не просто кто-то, а я. Главный ее страх осуществился, и это одновременно было моим главным желанием.
        Алесса оттолкнула меня и отползла к другому краю кровати, все с таким же шоком уставившись на меня. Уже проснувшись, она казалась очень усталой и измотанной.
        - Киллиан… Какого черта?..
        - Лисс, успокойся. Я же спал с тобой, помнишь? Не бойся, я…
        - О господи,  - прошептала она и взялась за голову.  - О боже…
        Я догадывался, что внутри у нее все буквально рухнуло. У меня и самого все похолодело и онемело от страха, что она сейчас вновь оттолкнет меня, испугавшись. Я чуть подался вперед, пытаясь вернуться к Алессе. Не позволю потерять ее доверие и захлопнуть передо мной дверь.
        - Лисс, послушай… Я успокоил тебя, все хорошо. Не бойся, ладно? Иди ко мне.
        Воспротивившись, Хилл вскочила с кровати и обняла себя, нервно дрожа. Затем подошла к камину и, растерянная и подавленная, уставилась на огонь, который откидывал тени на ее бледное лицо. Алесса о чем-то глубоко задумалась, видимо, понятия не имея, как реагировать на эту ситуацию.
        Спустя минуту, когда я тоже медленно встал с кровати, она, наконец, обернулась ко мне. Глаза ее были полны слез.
        - Презираешь меня?  - спросила она.
        - Нет!  - сразу же возразил я.  - В этом нет ничего позорного.
        - Видел, как я дергаюсь… Кричу, реву, зову на помощь…  - Ее голос был хриплым и низким.  - Убогая слабачка.
        Хилл всхлипнула. Губы ее задрожали. Я не видел ничего ужасного в том, что может происходить с ней ночью. Но точно знал, насколько это убивает Алессу и как сильно она потрясена тем, что я стал свидетелем ее слабости. Главное - это не спугнуть мою девочку. Эту хрупкую и убитую горем обезьянку, которая вопреки своим ежедневным улыбкам и смеху, сейчас была на грани истерики.
        - Да, я видел. Но это не слабость. Слышишь? Ты не убогая.
        Она сжала кулаки и тихо втянула воздух.
        - Ну и как тебе? Понравилось?.. Мнение обо мне поменялось?
        Я успел лишь нервно сглотнуть, когда она повернулась ко мне полностью и сощурила глаза.
        - Отвратительно, да? Днем я сильная и непобедимая. А ночью убитая и жалкая… Такая жалкая…
        - Алесса!  - одернул я ее.
        - Я знаю, что ты говоришь это только сейчас, чтобы не задеть меня!  - Хилл заревела и показалась мне еще меньше и беззащитнее, утопая в своем вязаном свитере.  - Ты добрый, ты такой добрый! Но я знаю… Знаю, что сейчас ты в шоке. Зачем я тебе? Такая слабачка не может быть победителем.
        Внутри у меня все сжалось, и я лишь вытянул к Алессе руку.
        - Я не хотела, чтобы ты это видел.
        Алесса вытерла глаза, сглотнув ком слез и, пригладив волосы, опустила взгляд в пол.
        - Попробуй не слишком презирать меня после этого. Я не пережи…
        - Заткнись!  - рявкнул я, перебив ее. Хилл вздрогнула и отошла на шаг, уставившись на меня.
        - Ну ты и дура.
        Хилл опешила, замерев.
        - Хватит жалеть и ненавидеть себя. Хватит реветь. Ты не такая слабая и убогая, как говоришь. Ты сильная, раз борешься с этим. Ты - победитель, раз идешь против припадков и остаешься при этом собой. Если думаешь, что это ломает или портит тебя - то у тебя просто нет мозгов!
        Я выдохнул, смахнув волосы с лица. Внутри кипели страх и злость.
        - У всех есть недуги и недостатки, страхи и слабости. Сильные люди на то и сильные, что идут против этого и не стыдятся. Так чего же ты прячешься и ноешь? Где та Хилл, которая готова любому нос сломать за одно плохое слово в ее сторону? Куда ты пропала, Алесса? Ты сама загнала себя в угол. Сама придумала, что тебя ненавидят. Все твои страхи и слабости - у тебя в голове. Убей их.
        Алесса тихо всхлипнула.
        - Киллиан, я не могу. Болезнь не уходит… Что я только ни делала! Ты не знаешь, но это у меня…
        - …с тех пор, как умерла мама.
        Хилл выпучила глаза, непонимающе моргая и открыв рот.
        - Откуда?..
        - Я узнал о твоем недуге давно, еще на той самой вечеринке на берегу.
        - Что?..
        Я метнулся к ней, положив руки ей на плечи и притянув к себе. Склонившись, я вновь заговорил:
        - Я знал об этом и все равно выбрал тебя. Потому что это делает тебя еще неповторимее. Когда узнал, только тогда стал относиться к тебе серьезно. Слышишь?
        Но до нее словно не доходили мои слова. Она стояла как вкопанная и стеклянными глазами таращилась на меня.
        - Ты знал?!
        - Да.
        - Это Марио, да?!  - взревела она, оттолкнув меня.
        Ее испуг сменился яростью. Слезы высохли, а радужка словно загорелась привычным мне золотым светом.
        - Это… не он,  - ответил я, запнувшись.
        - Не ври!  - Хилл со всей дури пнула кресло.  - Гребанный идиот! Какого черта у него рот не затыкается?!
        - Перестань!  - строго скомандовал я.  - Ему пришлось.
        Алесса повернулась ко мне, и ее глаза, кажется, могли убивать.
        - Ты знал все и молчал? Дурил меня, что ли?
        - Чего? Нет!  - Я нахмурился.  - Не хотел пугать тебя. Думал, сама потом расскажешь.
        - Расскажу?  - Она горько засмеялась.  - Я бы лучше сдохла, чем призналась тебе. Но Марьен упростил задачу и сам пустил мне пулю в лоб.
        Мои нервы не выдержали. Я одним шагом пересек расстояние между нами, грубо схватил Хилл за плечо и дернул на себя, впиваясь пальцами в ее кожу. Мне казалось, что голова выключилась, и я перестал себя контролировать.
        - Хватит! Быть! Такой! Глупой!  - С каждым словом я встряхивал Алессу.  - Себастиан прав! Вокруг тебя полно людей, любящих и принимающих тебя, но ты нихрена не ценишь этого и только жалеешь себя! Тебе все готовы помочь!
        - Половина даже не знает о том, что со мной происходит ночью! Они знают меня лишь с одной стороны!  - зарычала Лисс в ответ.
        - Я! Я тебя знаю!  - Это было похоже на исступление.  - И, твою мать, все равно люблю! Ясно тебе, дура полоумная?! Люблю! И слабую, и неуправляемую, и глупую, и вредную, и невыносимую! Любить за недостатки - вот что имеет смысл! За преимущества любят все. Но это ничего не стоит!
        Алесса застыла, совершенно обезоруженная и пораженная. Я почувствовал, что она ослабла и перестала сопротивляться.
        - Ты…
        - Да,  - устало ответил я.  - Люблю тебя. А ты видишь во мне какого-то урода, презирающего за слабости. Иногда мне жаль, что я встретил тебя и что ты такая невыносимая.
        Алесса выдернула руку из моих пальцев, но не отошла. Взгляд пристально уставлен на меня, дыхание немного сбитое. Я понятия не имел, что она сейчас скажет. И сердце забилось в истоме, когда Хилл открыла рот, чтобы заговорить.
        - Пошел… вон.
        Она оттолкнула меня и отвернулась.
        Я дернулся от бешенства, но последовал ее команде. Спустя секунду я уже вылетел из комнаты, злой и взвинченный. Из-за этого состояния я не услышал, как после того, как дверь захлопнулась, Хилл заплакала снова. Из-за своего бешенства я не заметил, как она кусала губу, лишь бы снова не разреветься передо мной. Кажется, мои слова все сломали.

* * *
        Бурлящее внутри бешенство не позволяло мне даже сомкнуть глаз. А ведь я хотел, я очень хотел спать, но не получалось. В голове были тысячи мыслей. Я пытался поймать хотя бы одну за хвост, чтобы понять, что случилось и что делать дальше. Но они все разбегались, и я вновь оставался ни с чем.
        Спустя минут тридцать я наконец прикрыл глаза и ощутил тяжесть и усталость. После этого конфликта на меня словно обвалилась целая тонна камней. Я сел на диване, запрокинув голову и проваливаясь в какую-то глубокую пустоту. Это действительно было тем, чего мне сейчас хотелось. Забыться и сгинуть после пары рюмок текилы. Ощутить соль на губах и вкус лайма на языке. Броситься в толпу и прыгать под музыку. Или лететь вдоль волны на доске, ловя горячей кожей прохладные капли и гоняя во рту кокосовую пастилку. Все это дарило мне минуты счастья в жизни, расслабляло и снимало любой стресс. Но ни вечеринок, ни океана здесь не было. Да и у меня отсутствовало желание тренироваться или пить. Все, о чем я мечтал, это сон. Черная бездна, вырубившая бы мое сознание хотя бы на несколько часов.
        - Киллиан…
        Маленькая ручка коснулась моих пальцев, и я вздрогнул, дернувшись. Перед глазами все было размыто. Я поморгал, пытаясь прогнать сон и привыкнуть в темноте. Рядом был женский силуэт, огибаемый лунным светом. Через секунду я всмотрелся, сообразив, что это Стелла Диаз. Она присела рядом и заботливо погладила по руке.
        - Ш-ш-ш, не бойся так. Это же просто я.
        - Я уже почти уснул,  - обреченно прошептал я.
        - Прости,  - неловко сказала она и убрала темные волосы набок.  - Я слышала шум и голоса… Достаточно громкие.
        Я запустил пальцы в волосы, поджав губы и откинувшись на спинке. Сон снова ушел. И я вновь оказался в погруженной во мрак гостиной, где из больших окон лился лунный свет.
        - Крики. Ты слышала наши крики.
        - Это точно,  - усмехнулась Стелла.  - Кричал ты, кричала она… Бурная сцена.
        Я кивнул и уставился в темноту, вновь оказавшись в дымке неизвестных и неуловимых мыслей.
        - Это что-то серьезное, раз ты оказался здесь, а Лисси плачет наверху.
        - Она еще и плачет?  - устало спросил я.
        Диаз пожала плечами.
        - Дерьмо. Но я ничего не могу с этим поделать. Она прогнала меня.
        - Вы так сильно поссорились?
        - Она стала ныть и раздражать. Я разозлился и перестал следить за языком. От злости… наговорил ей всякой дряни.
        Вот это я теперь понимал прекрасно. Сдуру сорвался и накричал на нее, но у меня уже действительно сдали нервы. Она не верила моим словам, оговорила Марьена и все ныла, что никому не нужна… Я люблю ее, это факт, о котором наконец узнала и она, но почему-то пропустила мимо ушей. А я тоже человек и не могу принять то, что она мне не доверяет и видит в каждом врага. Мы пообещали защищать, а сегодня чуть не поубивали друг друга. Я не мог понять, кого теперь ненавижу больше: себя или ее.
        - Не убивайся из-за этого,  - мягко улыбнулась Стелла и снова погладила меня по руке.  - Помиритесь завтра. Вместе поедете в автобусе и самолете…
        - Нет,  - одернул я девушку и встал с дивана.  - Не хочу с ней разговаривать, еще не готов.
        - Не отошел?
        Я повернулся к Стелле, посмотрев на нее и одним видом показав, что разговор окончен. Направившись к лестнице, я потер воспаленные красные глаза.
        Диаз снова окликнула меня.
        - Ты знаешь, Киллиан, что Алесса презирает доверие и любовь между людьми?
        Я остановился, не обернувшись, но прислушавшись.
        - Она не видит в этом смысла и верит лишь себе. Говорит, что не ощущает потребности в подобном. Но она лукавит, уж поверь мне.
        Я встал вполоборота, переведя взгляд на Стеллу и нахмурившись.
        - Я уже понял, что ей никто не нужен.
        - Тогда ты плохо ее знаешь, раз поверил в это. Очередной слой защиты, вот что это на самом деле. Она сама придет к тебе, точно говорю. Такие как она, так легко не привязываются, но и не отпускают.
        Я усмехнулся на эти слова, которые звучали как действительно хорошее оправдание действиям Алессы Хилл.
        - Возможно. В любом случае я лучше посмотрю, как поступит Марьен. Он с этой чокнутой одной крови.
        Диаз хотела было что-то спросить, но я развернулся и ушел, поднявшись на второй этаж и направившись в свою комнату.

* * *
        Салон самолета вновь дернулся, а вместе с ним и мое сердце. Я впился пальцами в подлокотники, с ужасом бросив взгляд в окно. Но за ним было мирное голубое небо с неспешно плывущими белыми и окрашенными закатом в розовый цвет облаками. Значит, мы не падаем. Я с шипением выдохнул сквозь сжатые зубы и обреченно уставился в потолок.
        - Хватит дрожать, у меня кресло трясется вместе с тобой,  - сказал мне Себастиан, гадко ухмыльнувшись и проследив за моей реакцией.
        - Заткнись,  - ответил я.
        - Нет, есть вероятность, что мы упадем, конечно же,  - продолжил он, игнорируя меня.  - Но это будет только потому, что ты так дико трясешься, Марио.
        Я перевел желтые глаза на этого наглого парня, который, в свою очередь, глядел на меня своими голубым и зеленым, и улыбнулся ему.
        - Самолеты падают,  - сказал я.  - Может отказать тот или иной двигатель, мы можем даже попасть в грозу…
        - О боже, ты невыносим!
        Салливан закатил глаза и приложил руку ко лбу, устало осев на кресле. Чтобы не смотреть на меня, он глядел в окно, наблюдая за горами, которые были внизу. От скуки он дергал коленями широко расставленных ног, притопывая. Я обернулся на другой ряд, где сидели остальные наши. Маттиас что-то объяснял Киллиану, показывая какие-то движения. Они сидели вместе, уже час не затыкаясь. Недалеко устроился Майло Андервуд, мой странноватый куратор, у которого, как мне казалось, были какие-то проблемы. Он мрачно таращился в спинку сиденья впереди, почти не двигаясь, а большие темные круги под черными глазами наводили на меня ужас и даже слегка вызывали отторжение. А еще дальше сидели Стелла и Алесса, тоже разговаривающие и обсуждающие весь полет свои дела. Я поджал губы, наблюдая за ними.
        - Ты с нее весь полет глаз не сводишь,  - окликнул меня Себастиан.  - Все-таки нравится цыпа?
        - Кто?  - с недоумением спросил я.
        - Стелла, кто ж еще.
        Я с сомнением нахмурился. Казалось, что она была какой-то навязчивой мыслью Себастиана, который только и искал предлог впихнуть в разговор Диаз и как-то связать ее со мной.
        - Я смотрел на Алессу.
        - И что же ты высмотрел?
        - Она сидит со Стеллой.
        Себастиан сделал нарочито удивленный вид.
        - Поразительно! Две девочки сидят вместе и разговаривают… Как-то аномально.
        - Хватит,  - пихнул я Салливана в плечо, и он тихо засмеялся.  - Она меня с самого утра игнорирует.
        - Стелла?
        - Алесса!  - рявкнул я.
        Себастиан закивал, якобы не догадался с первого раза.
        - Я всегда говорил, что у нее дурь в голове.  - Он развел руками.
        - Надо еще раз поговорить с ней.
        Салливан коснулся моего плеча, склонившись ко мне ближе и приблизившись губами к моему уху.
        - Лучше поболтай со… Стеллой,  - шепнул он.
        Я вздрогнул, поежившись и сгоняя мурашки с тела. Озлобленно бросил на друга дикий взгляд, собираясь отчитать его за эти слова или даже ударить. Но тут я заметил, как Киллиан поднялся со своего места и направился в сторону туалета. Я резко подорвался со своего места и проследовал за ним.
        Кастеллан уже коснулся ручки двери, когда я остановил его. Он повернулся ко мне, вопросительно посмотрев. Вблизи он казался каким-то побитым: взъерошенные волосы, красные глаза и серый оттенок кожи. Его глаза были совсем уставшие, а сам он показался мне измотанным. Я точно знал, что он не спал этой ночью, и даже догадывался, по какой причине.
        - Хилл?  - хрипло произнес он.
        - Дело есть,  - бросил я.
        Кастеллан повернулся ко мне, скрестив руки на груди.
        - Пособачились вчера с Алессой, да?
        - У нее был припадок, я помог. Потом огреб за это,  - совершенно обыденно рассказал Киллиан.
        - Я догадался,  - усмехнулся я.  - За день вы и словом не обмолвились. А на меня она сегодня сорвалась, ничего не объяснив, и теперь тоже игнорирует.
        Киллиан как-то печально улыбнулся и развел руками.
        - Ты теперь тоже в команде врагов, красавчик. Поздравляю, позже можешь оформить членство в нашем клубе.
        Кастеллан снова отвернулся, чтобы зайти в туалет, но я дернул его за руку. В ответ он немного раздраженно посмотрел на меня.
        - Эй, но это ведь не конец? Ты продолжишь ее курировать?
        - Ты мне дашь отлить или целый допрос устроишь?  - недовольно сказал Кастеллан.
        - Киллиан.
        Он устало вздохнул, прижав руки к лицу и протерев глаза.
        - Да я не оставлю ее. Я ей… вроде как в любви признался.
        Я оторопел, отойдя на шаг и сощурившись.
        - Ты ей… что сделал?
        - Хрен знает, само вылетело. Вместе с «полоумная дура» и «истеричка».
        Киллиан поджал губы и уперся спиной в дверь, обреченно запрокинув голову и пожав плечами. В этом освещении его черты лица казались еще острее и аккуратнее, на шее выпирал кадык, а сине-зеленые глаза потемнели под полуопущенными ресницами. Он сейчас казался мне не менее безумным, чем Алесса.
        - Зачем ты сделал это?  - искренне удивился я.  - Ты же напугал ее.
        - Я думал, что девчонки только и ждут, что признания,  - с издевкой пробормотал Киллиан.
        - Не в этот раз,  - ухмыльнулся я.  - В таких ситуациях Алесса собирает чемодан и переезжает в другой город. Ладно, уже неважно.
        Я небрежно потрепал себя по платиновым волосам и задумчиво посмотрел в пол, пытаясь что-нибудь сообразить.
        - Пусть она отойдет от этого, наверное…
        - Почему всех волнует только ее состояние?  - спросил Кастеллан и встал ровно.  - Я тоже должен отойти. Я с ней задолбался уже разбираться.
        Я покачал головой, собравшись вернуться в салон.
        - Не всех, а только меня. Потому что она моя сестра. Радуйся, меня-то она точно всю жизнь бесить будет.
        Я отвернулся и за несколько шагов дошел до своего места. Алесса все так же не обращала на меня и Кастеллана никакого внимания. Матте уже уснул, а Майло куда-то пропал. Зато Стелла действительно пристально смотрела на меня. Я сел рядом с Себастианом, который стал снова со мной препираться.
        Если обычно люди убегают от своих проблем в другие страны, то мои проблемы отдельно покупали билет и летели со мной вместе, еще и одним классом. Я зажмурился, пытаясь прийти в себя, и размышлял, что за буря нас ждет в Гонолулу. Это приносило какое-то обречение, и мне захотелось абстрагироваться и забыться.
        Мысль пришла мгновенно.
        Сев ровно и вытянув шею, я глазами снова нашел Стеллу. Мы встретились взглядами, и я сразу понял все.
        - Другое дело, друг,  - нахально и довольно протянул рядом Себастиан, похлопав меня по плечу.
        Я ухмыльнулся ему снова и поднялся со своего места. Диаз тоже встала.
        Глава 17. Дурное предчувствие
        Это было именно то, чего так сильно не хватало на Химосе.
        В лицо дул горячий тропический воздух, от которого пошатывались большие листья на верхушках деревьев. Щиколотки тонули в белом мягком песке, обтекаемые волнами с густой пеной. Шум моря закладывал уши, а прохладные брызги воды приятно охлаждали кожу. Играла гавайская музыка, повсюду был слышен гул голосов. Пахло морской солью, кокосами и резаными ананасами, жареными морепродуктами и солнцем. Воздух был свежим и вкусным, люди - счастливыми и спокойными, а море - синим, непослушным и восхитительным.
        Я снова оказалась в маленьком раю - когда все проблемы переходят на второй план и ты совершенно забываешь обо всем лишнем на свете. В такие моменты счастье накатывало на меня с головой, и я погружалась в беззаботность и удовольствие, думая лишь о волнах или коктейле. Но что-то не так в этот раз. Даже огибая новую волну, головой я была в другом месте. Каждую минуту я возвращалась в ту теплую комнату в поселении под горой, в тот коттедж, где Киллиан накричал на меня. Туда, где он признался мне в любви.
        Выходя из воды и держа под боком свою доску, я зажмурилась и прикусила губу, пытаясь отогнать плохие воспоминания. Когда думаешь об услышанном «я тебя люблю», кажется, должен трепетать и радоваться. Но я чувствовала такую сильную тяжесть и отречение, что это пугало даже меня саму.
        Морские капли стекали по моим голым плечам и животу, слетали с подбородка и кончиков влажных светлых волос. Я сощурилась, подняв взгляд и посмотрев на солнце, которое немного перекрыли туманные полупрозрачные облака.
        Я обернулась на звук шагов по песку, присмотрелась и узнала Марио. Он направлялся прямо ко мне, пряча глаза за солнцезащитными очками и от жары дергая за край свою растянутую белую майку. Я сразу отвернулась, сделав вид, что крайне занята. Стала отстегивать от щиколотки ремешок, что удавалось мне всегда не очень хорошо. Натянула шорты, тряхнула волосами. Едва успела сделать шаг, как Марьен заговорил у меня за спиной:
        - Лисси.
        - Я занята,  - бросила я.
        Я не видела его, но точно могла сказать, что брат закатил глаза и уставил руки в бока.
        - Алесса Аннели Хилл, немедленно обернись и поговори со мной.
        Я нервно повернулась к Марио, который абсолютно спокойно смотрел на меня сквозь черные стекла очков. Едва сдерживая злость, я постаралась добавить тону немного любезности:
        - С Киллианом трепаться надоело? Или уже нечего ему рассказывать?
        - Так,  - вздохнул Марьен,  - не устраивай спектакль.
        Ни у кого в мире не было такой силы воли, какую применила я, чтобы не ударить брата по голове доской для серфинга. Стиснув руки в кулаки, я еле сдерживала себя. Меня бесило и расстраивало то, что он так разговаривает со мной, будто я истеричка или выпендрежница. Хотя это он рассказал то, о чем я просила молчать. Марьен прекрасно знал, насколько для меня это важно.
        - Я ухожу.
        Я действительно собралась уйти, но Марио остановил меня, ловко схватив за руку. Легкий бриз трепал его светлые волосы, а матовая кожа блестела от лучей солнца и капель воды с моря.
        - Я хоть раз делал тебе что-либо во вред?  - спросил он.
        Я поджала губы, потупив взгляд.
        - Напоил водкой, когда мы былы помладше.
        Он обреченно вздохнул.
        - А кроме этого?
        Я посмотрела на него, но сдержалась от колких реплик, решив не играть в обиженную. Только не с Марио. Какой смысл лукавить, когда мы с ним как две половины одного целого? Если у меня к кому и было полное доверие, так это к нему.
        Я нервно сглотнула.
        - Что ты от меня услышать хочешь?  - произнесла я.  - Почему ты удивляешься тому, что у меня нет желания разговаривать с тобой?
        Марьен отпустил мою руку, сунув пальцы в карманы и пожав плечами.
        - Я понимаю, что ты обиделась. Но я и не хотел ничего рассказывать Киллиану, ясно?
        - Хотел или нет - не имеет значения. Результат один.
        - Я был вынужден, потому что он увидел твой припадок. Если бы я не объяснил, что к чему, он счел бы тебя чокнутой и бросил бы кураторство.
        Я с сомнением вскинула брови.
        - Когда он видел?
        - После вечеринки на берегу. Вы уснули вместе, а потом у тебя… случилось это. Я прогнал его, но Киллиан так легко не успокоился. Да и вполне ясно, почему.
        В мыслях я ахнула: «Я же говорила тогда, что мы спали вместе! Значит, это было правдой и я не настолько напилась».
        - Ты мог отказать ему и ничего не рассказывать.
        Марьен раздраженно сжал губы, так что они превратились в одну линию, и глубоко вздохнул. Я точно знала - он так себя ведет, когда на него накатывает раздражение или даже бешенство, но не хочет этого показывать и старается успокоиться.
        Как облупленного его вижу. Да и он меня, наверное, тоже.
        - Сестренка,  - сказал он нарочито любезно,  - родная, прошу, пожалуйста, не могла бы ты быть менее невыносимой?
        Я дернулась от злости, когда Марио протянул ко мне руку. Он снова вздохнул и вернул ладонь в карман.
        - Не будь упрямой сучкой и выслушай меня, ладно? Ты прекрасно знаешь: я два раза не повторяю и ни за кем не бегаю, а еще не делаю глупостей. Так что умерь пыл и слушай. Договорились?
        Я, нехотя и все еще испытывая злость, скрестила руки на груди и через силу кивнула. Приняла максимально отчужденный вид, словно мне безумно скучно и я хочу смыться. Брат тоже кивнул, наконец приступив к своей тираде.
        - Не дури и посмотри трезво: Киллиан - нормальный, ему можно доверять. Он не делает ничего идиотского и даже бонусом уберегает тебя от той ерунды, которую обычно делаешь ты. Я не знаю, честно, откуда он взялся, но это настоящий подарок судьбы. Терпит тебя, сообразительный и ответственный. Он адекватно и спокойно принял тот факт, что ты страдаешь некоторыми… отклонениями, хотя мог бы все бросить и уйти к другим бабам.  - Я была уверена, что в мыслях Марьен добавил: «Лично я бы так и поступил».  - А ты только бесишься и попрекаешь его без дела.
        Я ответила:
        - Ты прямо обожаешь его.
        - Нет,  - спокойно сказал Марио.  - Я просто вижу его и могу адекватно оценивать. Он действительно тебя оберегает, и меня, как брата, это не может не располагать к нему. Кастеллан знал все, принял тебя такой и заботился о тебе как мог. И это его награда? Ты бросилась на него и выгнала из комнаты?
        Меня начало напрягать, что Киллиан и Марьен сговорились против меня и теперь я оказалась плохой. А может быть, я действительно слепая и закрылась в своей скорлупе, убегая от всех?
        - Меня просто испугало это… Я не привыкла к такому.
        - И поэтому ты послала его куда подальше, когда он сказал, что любит тебя?
        Меня взбудоражили и испугали его слова. Я выпучила глаза и удивленно открыла рот:
        - Ты и это знаешь? Вы с Киллианом типа лучших подружек или что?
        - Я не буду лезть в ваши отношения. Я просто объяснил свой мотив и его. Чтобы прояснить ситуацию.
        Марио похлопал меня по плечу, собираясь уйти. Он вынул ноги из шлепанцев, дойдя до места, куда забегают волны, помочил ступни и сунул обратно в обувь.
        - Перед тем как отталкивать достойных людей от себя, попробуй хотя бы немного подумать. С теми, кого не любишь, не целуются в углу машины, пока все спят.
        Меня переполняло возмущение, и я топнула ногой, рявкнув:
        - Марьен Левиан Хилл!
        И резко осеклась, когда Марио спокойно вскинул брови и ухмыльнулся. В отражении его очков с темными стеклами я увидела себя: слегка напуганную, немного сконфуженную и чуть-чуть нервную. С покрасневшими щеками и влажными волосами. Этот вид с головой выдавал мое желание оправдаться. Я встала ровно, решив просто промолчать.
        Брат помахал мне рукой и двинулся в сторону бара под открытым небом.
        Проще от его слов не стало. Я запустила пальцы в волосы и едва не завыла.
        Есть смысл в его словах. Возможно, Киллиану нужно дать медаль за то, что он возится со мной и терпит мои выходки. Но я тоже не могу так легко перестроиться и все забыть. Мне трудно давалось сближение с людьми, и сейчас, когда меня гладят против шерсти, становится неуютно и страшно. Я всегда сдавала назад, когда все заходило слишком далеко. Шанс парню в такой ситуации я дала лишь один раз, год назад, и он, узнав о моей болезни, расстался со мной.
        Стоит ли удивляться, что я теперь избегаю Кастеллана и даже думать не хочу о том, чтобы принять его? У меня появилось ощущение, что я могу потерять его. Конечно, глупо сравнивать настоящие отношения с прошлыми, но все не так просто. На самом деле от страха и осторожности, выработанных в ходе экспериментов, боли и расставаний, не так-то просто избавиться.
        И вообще. Что это за люди такие и откуда они берутся? Они говорят: «Будь сильным, перебори себя, забудь про страхи и прошлые привязанности». Но каждый человек в мире, вечером сев поудобнее и оставшись наедине со своими мыслями, все равно вспоминает тех самых людей, которые когда-то изменили его жизнь. Прокручивает воспоминания, примеряет на себя прошлые ощущения и эмоции. Мы не можем забыть наше прошлое и так легко избавиться от осторожности в будущем. Неудачные отношения, потерянная любовь или предательство - никто и никогда такого не забывает. И даже те самые люди, призывающие нас быть сильными, дождливой ночью, сев у окна и закурив, возвращаются мыслями на несколько лет назад, вспоминая о том, что уже потеряли и что оставило след в их жизнях.
        В мире нет такой суперспособности, которая избавляла бы нас от влияния воспоминаний. Мы меняемся благодаря прошлому, возможно, тяжелому и непростому. И это нормально. Стыдиться нечего - это всего лишь показатель человечности, мы же не животные. Мы помним, учимся и двигаемся дальше.
        Так что моя зависимость от страхов и прошлого вполне естественна. Одно было лишним - я не давала никому шанса.
        Мне становилось за себя стыдно. Если Марьен сказал, что виновата я - значит, и правда стоит задуматься.

* * *
        Я глянул на время - и сразу бросился вперед, минуя тропинки и корпуса. Во время обеденного перерыва в «Айленде» студенты вылезали наружу понежиться под солнышком, купить себе воды, порисовать на газоне, поиграть во что-нибудь или просто обменяться новостями друг с другом. Мне пришлось оббегать ребят, встречающихся на пути, или толкать их, если те уж совсем тормозили. Они кидали мне злобные взгляды и даже что-то кричали.
        Пробежав два корпуса, я завернул за один. И оказался на отдельном поле с сочной зеленой травой, под широкими листьями пальм, где обычно идут споры между факультетами. Спортивный факультет стремился здесь расслабиться и потренироваться, а факультет культуры - помучить свои музыкальные инструменты или холсты. Когда я оказался там, то увидел именно то, что ожидал.
        Себастиан, нагло ухмыляясь, стоял рядом с каким-то пареньком, валявшимся на траве. Салливан потирал костяшки рук. Я был уверен: он ударил кого-то.
        - Ваша гуманность не распространяется на меня. Я легко могу тебя избить,  - надменно произнес он.
        Я подскочил к Себастиану, схватив его за руку, которой он замахнулся, и гаркнул:
        - Баст, какого хрена?!
        Он удивленно посмотрел на меня.
        - Марио? Я думал, у тебя сейчас пары.
        Я отпустил его руку, глянув на троих сжавшихся студентов и одного валявшегося на газоне.
        - Что тут у вас?  - спросил я, взъерошив себе волосы.
        Если бы я не был в темных очках, они бы испугались моего хмурого взгляда.
        - Засранцы выделываются,  - спокойно ответил Себастиан.  - Я приложился к самому наглому. Кто еще хочет пару зубов выплюнуть?
        Салливан обвел разноцветными глазами троих ребят, которые, переглянувшись, подняли своего друга с травы и молча удалились. Последний из них бросил на меня такой злой взгляд, словно на предателя. Клянусь Микеланджело, он винил меня в том, что я дружил с главным врагом всего культурного факультета, то есть моего. Я равнодушно проводил их глазами, а потом обернулся к Себастиану. Когда я снял очки и недовольно глянул на него, тот тяжело вздохнул и нехотя сказал:
        - Вот только не надо начинать.
        - Ты снова врезал студентам с культурного?
        - Ну и что? Они же конченые.
        - Спасибо,  - криво улыбнулся я.
        - Не понимают, когда я говорю им исчезнуть.
        Я переступил с ноги на ногу, поджав губы.
        - Не веди себя как засранец. Тебя и без этого избегает весь универ.
        - Я думал, что друзья существуют для того, чтобы поддерживать тебя, даже когда ты не особо прав,  - сказал Себастиан почти обиженно.
        Хотя, естественно, это была напускная обида, на деле ему было все равно. Честно говоря, я даже предположил, что Себастиан социопат: он плохо взаимодействовал с людьми, не умел читать их эмоции и был зациклен только на себе. Я единственный, кто в полной мере смог с ним сблизиться, не считая «недодружеские» подколы Алессы как главного соперника Салливана.
        Социопатия - это не психическое заболевание, как многие думают, а расстройство личности. Человек пренебрегает всеми общественными нормами приличия, обычно не привязывается к другим, не испытывает чувства вины, лишен эмпатии. Социапаты бывают импульсивны и агрессивны, даже бессердечны. Они раздражительны и зациклены на себе.
        Честно говоря, вспоминая все эти признаки диссоциального расстройства, которые я недавно прочел в статье и зачем-то запомнил, я четко увидел их в Себастиане. Не мудрено, что они нашли общий язык с Алессой. Двое чокнутых.
        Назревал вопрос: у него психическое расстройство или он просто засранец?
        - То есть ты признаешь, что засранец, да?  - спросил я, хотя вопрос, скорее, был риторический.
        Баст тихо передразнил меня себе под нос и сел на траву, опершись спиной о ствол пальмы. Он запрокинул голову, подставив лицо под солнце, и едва не замурчал как кот от удовольствия. Себастиан продолжал оставаться аутсайдером в университете, принимая вид необщительного и высокомерного парня. С ним не боялись говорить только я, Алесса и Стелла. Да и то, Алессу обожали за то, что она не боялась сказать Салливану в лицо, что он засранец. При этом он упорно продолжал поддерживать такую репутацию. Похоже, он любил быть эпатажным. Или ему было все равно и он делал что хотел.
        - Чем занимался сегодня?  - спросил Баст, когда я сел рядом и устало вздохнул.
        - Побыл на парах, поел, попытался найти Майло, виделся с Алессой. Ну, и к тебе пришел.
        Себастиан повернулся, уставив на меня один голубой, другой зеленый глаз. Ветер сбил каштановые пряди ему на лицо.
        - И что там у вас с Алессой?  - спросил он.
        - Ничего. Дуется на Киллиана. На меня-то ей бессмысленно обижаться.
        Баст кивнул, дернув свою майку за край и потупив взгляд.
        - Это… У них что, какие-то там терки с Кастелланом, да?
        Я вскинул брови, ухмыльнувшись. Мне было странно обсуждать отношения Алессы с кем-то, я же не ее подружка.
        - Ну, не знаю. Это ты у нее спроси. Вроде бы… Еще нет.
        Салливан снова кивнул, задумавшись о чем-то своем и сложив нога на ногу. Я толкнул его плечом и спросил:
        - Что это с тобой?
        Вновь повернувшись ко мне, Себастиан достал из кармана сигареты и закурил одну. Я не понимал, как можно курить в такую жару, когда печет солнце, а прохладный ветер с океана едва спасает. На его коже блестела испарина. Но он, видимо, привык к такой погоде, раз вырос на Гавайях.
        - Ну, я думаю… Знаешь, мне кажется… Короче… А, неважно.
        Я сощурил глаза, пристально и сомнением посмотрев на Себастиана. Он вел себя чертовски странно даже для него самого, учитывая, что он был самовлюбленным и страдал постоянными сменами настроения, а сейчас вдруг начал узнавать, как у Лисс дела.
        - Что?  - вскинул я брови.
        - Я же сказал: неважно,  - рявкнул Себастиан.  - Меняй тему.
        Я нахмурился, почти растерявшись. Кажется, у Себастиана были какие-то виды то ли на Алессу, то ли… на Киллиана. Оба варианта мне не приглянулись. Я тяжело вздохнул, откинувшись на спину, и прикрыл глаза.
        - Ну ладно. Кстати, у меня есть кое-что интересное,  - безмятежно ответил я.
        Салливан с интересом глянул на меня, выжидающе ухмыльнувшись.
        - Я переспал со Стеллой в самолете.
        Фраза повисла в воздухе ровно на секунду, а затем Себастиан подскочил на ноги и удивленно, даже восторженно взглянул на меня.
        - Серьезно?! Ну наконец-то! Это действительно не давало мне покоя.
        Я засмеялся, тоже поднявшись на ноги и ощутив, как сильно солнце начало печь мои голые плечи. Если я сейчас же не смоюсь отсюда, то точно сожгу свою светлую кожу. Обняв себя руками, я прикрыл ладонями плечи и поежился.
        - Ага, от скуки. Сай не должен об этом узнать, окей?  - Я уже медленно направился к дорожке, выстроенной из булыжников.
        Себастиан медленно кивнул.
        - Разве тебе не все равно?
        - Ты прав, мне плевать,  - спокойно сказал я.  - Но если он и узнает, то уж лучше от своей сестры. Разве я виноват, что Стелла бегает за мной?
        - Между вами ничего нет?  - снова спросил Салливан, сунув руки в карманы и собираясь уходить в спортивный зал своего факультета.
        Я покачал головой, глядя на друга сквозь солнцезащитные очки. Даже в пять часов вечера в Гонолулу солнце светило сильнее, чем в полдень в Сиэтле. Мне становилось от этого неуютно, и я поморщился. Все-таки душой я в каком-нибудь Лондоне, где всегда дождливо и пасмурно.
        - Она пресная, как овсяная каша на воде без соли,  - выдал я и ощутил себя таким же засранцем, как и Баст.
        На этой фразе мы с ним попрощались. Он направился на тренировку к Маттиасу Хиллу, а я пошел искать своего куратора, при мысли о котором мне становилось тревожно. Я уже догадывался, что с ним и с чем связаны его проблемы. Сегодня он не пришел на нашу обязательную утреннюю лекцию по античному искусству. Не знаю, забыл он или забил, но мне нужно было его найти. Меня мучило чертовски дурное предчувствие.

* * *
        Я проследил взглядом, как она стремительно прошла мимо и широко улыбнулась, когда увидела Себастиана, и меня перекосило. Я нахмурился и вздернул подбородок, сжав руки в кулаки. К ним двоим подошла Стелла, обняв Алессу и кивнув Себастиану. Он ухмыльнулся, увидев ее, а затем они начали трепаться о какой-то ерунде.
        - Это действительно игнор, бро,  - шепнул мне на ухо Саймон.  - Дамочка бросила тебя в черный список.
        - Закрой рот,  - злобно прошипел я.  - У меня тоже никакого желания с ней разговаривать.
        - Хуже всего то, что у нее тоже его нет,  - ответил Сай и пихнул меня локтем в бок.  - Расслабься, рано или поздно оттает. Когда Химосский снег сойдет.
        - Очень круто,  - с сарказмом сказал я и направился ближе к толпе.  - На носу итоговые семестровые экзамены, а эта маленькая сучка игнорирует меня.
        Саймон Стаймест похлопал меня по плечу, ободряюще улыбнувшись. Мы были на Химосе всего три дня, а образ лучшего друга уже как-то стерся в моей голове на это время, и я забыл, как уютно чувствую себя рядом с ним. Темные волосы сбиты на голове тропическим ветром, недельная щетина, довольная улыбка и теплые карие глаза. С заходом солнца он позволил себе снять солнцезащитные очки, и я вновь мог читать его настроение по глазам.
        Мы находились с большой толпой на площадке позади университета, недалеко от входа в главный зал. Сегодня был день, когда собирали всех студентов, объявляли начало семестровых экзаменов, озвучивали отличившихся - в общем, главные новости и все в таком духе. Обычно почти все обитатели «Айленда» приходили на это собрание. Во-первых, чтобы встретиться и пообщаться друг с другом, а во-вторых, учитывая, что и кураторы спецгрупп были обязаны присутствовать, а это чаще всего выдающиеся люди, многие хотели посмотреть на них и поговорить с ними. В том числе и со мной. Ну и, в-третьих, здесь всегда были бесплатные коктейли.
        Атмосфера стояла расслабляющая, смех, голоса, все собрались своими группами и что-то обсуждали, обнимались при встрече. С некоторыми кураторами фотографировались, просили совета и много смеялись. У каждого из них на груди висела карточка с пометкой, что он организатор - мы же не только преподаватели, но и внештатный персонал университета. У меня на груди так же, поверх черной футболки, висела эта карточка. Я стоял, размахивая ею и размышляя о чем-то, сунув руку в карман джинсовых шорт. Я уставился в одну точку, прикусив губу. Недалеко стоял Сай, взявший себе новый коктейль. Ближе к этому моменту я услышал чьи-то голоса.
        - Ага, явился,  - произнес кто-то.  - Я бы на его месте сидел, не высовываясь.
        После этого последовал громкий смех. Я недовольно обернулся, глянув на компанию, которая озвучивала свои мысли достаточно громко.
        - Не вижу смысла выпендриваться,  - кивнула девушка в ответ.  - Если выперли один раз - зачем тащиться снова? И так с позором исключили из университета. Позорище. Да и на соревнования я бы, естественно, не советовала ему приходить.
        Я напрягся.
        - Наверное, он до сих пор пытается что-то доказать. Только это смешно.
        - Бездарность. Возомнил о себе, еще и куратором заделался… Опа,  - ухмыльнулся юноша, который не договорил, заметив на себе мой вопросительный взгляд.  - Киллиан Кастеллан! Привет.
        Повернувшись к группе людей всем телом, я уставил руки в бока и вскинул брови:
        - Проблемы?
        Все помотали головами. Но во взглядах некоторых читались усмешка и даже какое-то презрение. Я посмотрел на них так, словно включил свет на кухне и увидел тараканов. Нескольких мелких, бестолковых и убогих тараканов.
        - Советую заткнуться,  - скомандовал я.  - Вы слишком громкие.
        - Конечно, высокоуважаемый персональный кура-а-атор,  - протянул один из них.  - Вам ли не знать, как важно быть менее громким и менее выпендривающимся.
        Я прекрасно понимал, что до этого они говорили обо мне. Именно этим меня и отталкивал «Айленд». Все знали или по крайней мере слышали, что меня отчислили с позором из университета. Не все знали, что из-за потасовки с личным куратором, и мало кто знал, что этот же самый куратор попросил меня вернуться обратно. В итоге получалось, что я серфер, которого выгнали из университета, который высокомерно послал все это заведение и продолжил тренироваться сам по себе, а затем, по общему мнению, нагло заявился обратно, но уже в роли персонального куратора.
        Нет, мне особо не было дела до того, кто и что думает обо мне здесь. Я прекрасно знал, что в моей сфере меня любят и ценят. И, разумеется, понимал, что я выше этого - мне незачем было вступать в перепалку с несколькими сопливыми студентами.
        Никто и моргнуть не успел, как на одного из этой компании с вихрем налетела бешеная Алесса. Моя Алесса замахнулась и влепила левой парню в челюсть, второму сзади дала с локтя, а третьему с ноги в живот. Девушка, видевшая это, взвизгнула и отскочила. Все раскрыли рты и непонимающе вытаращились на нее. Моя мелкая и разъяренная Хилл уложила троих парней и подарила инфаркт одной девчонке. Она склонилась к одному, вцепившись ему в воротник, и притянула к себе.
        - Ах вы мелкие завистливые засранцы,  - прошипела она.  - Еще одно подобное слово в адрес моего куратора, и я каждому нос в кашу разобью! Вы и понятия не имеете, как он оказался здесь. Вы вряд ли владеете жалкой одной семидесятой частью его мастерства!
        Я заметил, какой злостью блестели ее желтые глаза. Она с полной самоотдачей и искренностью накинулась на этих ребят, во что я бы никогда не поверил, не увидев все собственными глазами.
        Спустя пару секунд я сообразил, что произошло, подскочил к Хилл и обхватил сзади. Оттащил от ребят, сдерживая ее попытки вырваться. Саймон лишь стоял сзади, ухмыляясь и с презрением разглядывая этих студентов. Они медленно поднимались, держась кто за челюсть, кто за глаз или нос. Им дрожащими руками помогала встать на ноги та девочка, которая смеялась надо мной и которой Алесса тоже врезала бы, если бы та вовремя не отбежала.
        - Пусти! Я сейчас выбью дурь из той стервы!  - прорычала Лисс.
        От ее слов у девушки едва глаза не выпали из глазниц, и она тут же спряталась за одного из своих друзей. Среди всего этого балагана слышался заливистый и радостный смех. Сквозь толпу к нам пробирался Себастиан, который, рассматривая всю эту картину, едва ли не задыхался от восторга.
        - Хилл! Я не ожидал от тебя такого!  - произнес он.  - Ты моя героиня, черт бы тебя побрал.
        Саймон кивнул в знак согласия.
        - Правильно, только их добить надо было.
        Парни с солидарностью посмотрели друг на друга. Студенты не смели дать Хилл сдачи, видя, что рядом с ней Себастиан, которого многие за километр обходили, и я, ее куратор.
        - Вы сдурели?  - озлобленно рявкнул я.  - Она трем студентам лица чуть не разбила! А если ее отчислят?
        - Ее не отчислят,  - ответил Салливан.  - Она же девочка нашего главного куратора Маттиаса.
        Алесса вырвалась из моих рук и оттолкнула от себя, надувшись и нахмурившись.
        - Лисс, ты не должна бить всех, кто говорит подобную ересь,  - нравоучительным тоном заговорил я.  - Если рядом лают дворовые псы, вовсе не обязательно вставать на четвереньки и лаять в ответ. Ты меня поняла?
        Она с какой-то обидой посмотрела на меня, словно сдерживая слезы.
        - Но они говорили о тебе всю эту гадость!
        - Когда и ты станешь известной, о тебе тоже будут говорить такое. О публичных личностях постоянно судачат, и не всегда только хорошее. Нельзя нравиться всем. Если сделаешь такое снова - тебя действительно исключат.
        Все во дворе разглядывали и слушали нас, с интересом наблюдая за развернувшейся ситуацией. Большинство взглядов были обращены к Алессе и той группе ребят, которые уже уходили. По балагану голосов я мог понять, что сцена им понравилась. Хилл развернулась, направившись прочь, и бросила мне через плечо:
        - Какой ты проблемный! За тобой нужен глаз да глаз.
        И она ушла. Я в полном недоумении посмотрел на Себастиана и Саймона, которые стояли рядом, держа в руках коктейли и как-то глупо улыбаясь.
        - Тебе повезло, парень,  - сказал Салливан.  - За тебя девчонка убить готова.
        - Несмотря на то, что не разговаривает с тобой,  - кивнул Саймон.
        Я тяжело вздохнул, закрыв ладонями лицо и мечтая исчезнуть отсюда. Направившись вглубь толпы и выискивая глазами проход в отдел для персонала, я напоролся на Марьена. Мы столкнулись с ним и окинули друг друга взглядами. Мне показалось, что Хилл какой-то взвинченный и усталый.
        - Сестру свою ищешь?  - спросил я.
        - Я видел, что она устроила,  - с ноткой усталости ответил Марио.  - Хорошо, что сами разобрались.
        - Куда идешь?
        - Я ищу Майло. Мой гребаный куратор не явился на лекцию сегодня, и здесь его тоже нет. Это супердерьмово.
        Хилл направился дальше, выйдя из толпы и удалившись с заднего двора. Я тоже напрягся, головой понимая, что подобное поведение Майло ничего хорошего не сулит. Он личность чертовски темная и скрытная, и я даже понятия не имел, что за проблемы у него могут быть и из-за чего Марио так переживает.
        Мне оставалось только продолжить прием.

* * *
        Университет был пустой внутри. Все уже ютились снаружи, и их далекие голоса едва доносились до меня. Немного прохладные и темные коридоры, лишенные света, наводили какое-то ощущение отчужденности и одиночества. Шкафчики, облитые закатным солнцем, чистые кафельные полы, открытые окна. Здесь пахло масляными красками, какой-то зеленью и моющими средствами.
        Я бесшумно шел вдоль коридора, стараясь высмотреть то, что искал. Точнее, кого. Зарывшись пальцами в платиновые волосы, я ощущал досаду и отчаяние. Все веселились снаружи, а я вынужден был бродить внутри, где никого нет.
        Заметив открытую дверь в рисовальную студию, я направился туда. Несложно было взглядом найти его.
        В пустой студии с несколькими партами и доской с разводами выделялась фигура в самом конце. Это был Майло: он сидел, скрючившись и забившись в угол, обхватив ноги руками. Его голова безвольно опустилась на грудь, и создавалось впечатление, будто он спит. Меня охватил испуг, и я кинулся к своему куратору. Упав рядом на колени и коснувшись его руки, я вздрогнул. Она была холодная и влажная, его будто знобило: он весь вспотел, но сам при этом был почти ледяной. Взяв его лицо в свои руки, я приподнял его, чтобы видеть лучше. Слабый свет из окон, едва просачивающийся в помещение через неплотно закрытые жалюзи, падал на Майло. И меня пробрало от его вида. Губы дрожали, под глазами легли глубокие черные круги, полуприкрытые глаза бездумно таращились куда-то вперед, зрачки в темной радужке казались маленькими глубокими щелками.
        - Майло! Майло… Вот дерьмо!  - выругался я, пытаясь его поднять.  - Я так и знал, что с тобой это случится!
        Все мои страхи и догадки подтвердились. Я давно стал замечать, что с Майло что-то происходит. Единственная проблема, которая сейчас меня волновала, это как помочь ему и кому можно сказать об этом.
        Глава 18. «Слишком поздно» не бывает
        Быстро двигаясь по коридору, я не замечал, как мелькают многочисленные двери, медсестры с подносами лекарств, какие-то больные на колясках и взволнованные родственники у палат. Все растворялось вокруг и исчезало, не удостаиваясь моего внимания. Белые и зеленые цвета смешались в один мутный поток. Я таращился в одну точку впереди, широко шагая по помещению. Мое сердце громко стучало, и я ощущал тяжелое напряжение в руках и ногах. Я чувствовал, что морально истощен.
        Когда я наконец добрался до нужной палаты, мне хватило наглости и бестактности рывком открыть дверь, даже не постучавшись. На лицо спадали сбитые русые закрученные пряди, я был в футболке и джинсах. Перед моими зелено-голубыми глазами предстала отвратительная картина, к которой, к сожалению, я был готов.
        На койке, свесив ноги и ссутулившись, сидел Майло. Бледный, худой и мрачный, он посмотрел на меня своими глубокими черными глазами в обрамлении темных кругов. Щеки, казалось бы, впали еще сильнее, растрепанные каштановые волосы облепляли острый овал лица. Я только сейчас заметил, как он похудел. Из руки торчала игла, трубка от которой шла к капельнице. В том месте, на сгибе локтя, у него виднелось много следов уколов. Точно такие же следы я часто замечал у Хилл, даже синяки там порой появлялись. Но у Майло на то было совершенно другое объяснение, менее благородное, чем у Алессы, занимающейся донорством.
        Она, по крайней мере, не обкалывалась всякой токсичной херней.
        Я сощурил глаза, усиленно стараясь скрыть смятение и отвращение. Опустил взгляд вниз, чтобы не таращиться на друга, но снова напоролся на то, чего не хотел видеть: на ногах у Майло тоже были синие следы уколов, обвитые тонкими голубыми венами.
        Жесть.
        - Киллиан,  - окликнул меня Марьен, сидящий рядом, которого я даже не заметил.  - Я думал, ты не придешь, утро же.
        Все знали мое правило, что раньше двенадцати дня я нигде не появляюсь, потому что презираю утренние собрания. Утром спать надо, а не заниматься чем попало.
        - Какая разница,  - слегка раздраженно ответил я.  - Сегодня исключение.
        - Ясно,  - кивнул Хилл.
        Он выглядел едва ли лучше самого Майло. Уставший, осунувшийся, с кругами под глазами и взъерошенными волосами, во вчерашней одежде и крайне измотанный. Он был первым, кто нашел Майло после передоза. Вызвал скорую, давал все показания, поехал с Андервудом в больницу и оставался с ним до сих пор. К тому же Хилл был единственным, кто постоянно пытался обратить наше внимание на недуги своего куратора, беспокоясь за него. Но нам было плевать, мы все занимались собой, а теперь пожинаем плоды того, что заслужили.
        - Май,  - устало вздохнул я, сев напротив него рядом с Марио.  - Я думал, ты справишься…
        - Индюк тоже думал,  - огрызнулся он.
        В его худом лице не было и капли дружелюбия, только раздражение и боль.
        - Ты же прошел курс реабилитации… Ты же был чист. Неужели этого оказалось мало?..
        Майло нахмурился, дерзнув показать агрессию, и рявкнул:
        - «Мало»?!  - В его глазах блеснуло презрение.  - Я сидел на всем, Киллиан. Морфий, героин, ангельская пыль… «Крокодил» разве что не пробовал. Иначе точно сдох бы через пару месяцев. А так - я самый настоящий…
        - Замолчи,  - перебил его Марио.  - Не говори об этом так, словно гордишься этим.
        - Гордиться нечем,  - пожал плечами Андервуд.  - Зато похвастаться послужным списком - пожалуйста.
        Он устало опустил голову, облизывая сухие губы, и мне стало жаль его. Мог ли я осуждать Майло, ни разу не побывав на его месте? Вряд ли. Я с такими страшными вещами не сталкивался, да и старался избегать их, потому что был наслышан. Наркомания - это глобальная проблема, и эти люди действительно находятся в серьезной опасности, не имея сил и возможности держать себя под контролем. К счастью, я был уверен в том, что мне не узнать, каково это. Меня подобные вещи касались лишь косвенно - через знакомых. А теперь один из моих лучших и умнейших друзей оказался наркозависимым.
        - Все было хорошо,  - пролепетал я.  - Зачем ты вернулся к этому?
        Андервуд покачал головой, кажется, уже полностью обессиленный.
        - Я не возвращался. Просто случайно пересекся с Рори, моим бывшим поставщиком… И навалилось еще всякой херни по работе…
        В процессе реабилитации наркоманов принуждают сменить место жительства и оборвать все контакты с теми, кто хоть как-то связан с наркотиками. Иначе вероятность того, что они подсядут снова, будет слишком высока. Вот и наглядное доказательство. Майло переехал с Мауи в Гонолулу по предложению Маттиаса, начал работать. И как только на горизонте появился старый знакомый - все к чертям полетело.
        - Я слышал, что Рори просто двинутый,  - прокомментировал я.  - Он сам жрет все, что дадут, и другим продает. Значит, с его легкой руки ты…
        - Да, подсел на героин.
        Эти слова тяжело повисли в воздухе. Меня отталкивало и пугало подобное.
        - Это началось еще на Химосе, да?  - спросил Марио.
        - Это началось еще два месяца назад. На Химосе все просто вышло из-под контроля. Я хотел обратиться к вам за помощью, правда. Но как-то… не срослось. Вы знаете, я не любитель задушевных бесед, да и не знал, как сказать об этом.
        Отстраненный и уставший взгляд мертвых глаз Майло показывал, что он обессилен и сломлен. Ему плевать на все, что происходит вокруг, плевать даже на себя самого. Майло Андервуд начинал ненавидеть жизнь, и от этого мне становилось невыносимо страшно. Я вытер вспотевшие ладони о джинсы, чувствуя, как к горлу подкатила тошнота. Мне редко доводилось сталкиваться с действительно страшными вещами. Всю жизнь я был занят собой и спортом, отдавал на это все силы и старался не замечать, что творится вокруг. В моем кругу общения не было таких маргиналов, которые травили себя сами и скатывались по кривой дорожке. А теперь меня взяли за шиворот, как котенка, и ткнули лицом в эту безумную людскую грязь. И я почувствовал невероятную тяжесть.
        В моей жизни не было такого, через что прошли Хилл, или Майло, или Саймон. Я, казалось бы, единственный, у кого все живы, у кого нет проблем в личной жизни и на работе. Инцидент с университетом доставил неприятностей, но едва ли расстраивал меня: мне было плевать тогда и плевать сейчас. Справиться с недолгой травлей после этого силы тоже нашлись.
        Я считал себя счастливым и вполне безмятежным человеком. И по какой-то причине был уверен, что так у всех. Пока не встретил Саймона и Стеллу, мучающихся от тяги друг к другу; пока не познакомился с Алессой, страдающей ночными приступами и переживающей смерть матери снова и снова; пока не увидел Майло, ломающегося от своей наркозависимости. Казалось бы, я один в мире избавлен от подобных проблем, и это меня совсем не радовало.
        - Майло,  - заговорил я, стараясь держать голос ровным.  - Тебе здесь помогут. С тобой больше ничего не случится.
        Андервуд глухо усмехнулся.
        - «Помогут»…  - повторил он.  - «Помогут»? В прошлый раз мне сказали, что я едва выкарабкался. Что второй раз чуда не будет. Что я больше не переживу такого. Как видишь, Киллиан, второй раз вот он, перед тобой… И мне было не пережить его, если верить врачам.
        Я заметил боковым зрением, что Марьен находился в полном оцепенении. Он видел смерть не первый раз. Но, скорее всего, его подавляла мысль о том, что это чуть не случилось снова. Что не первый человек умирает у него на глазах, убивая себя сам. Как их мать, которая погибла, просто лишив себя лечения. Возможно, вся эта ситуация заставляет Марио вспоминать прошлое, вызывая тяжелые ретроспективы в голове.
        Он из последних сил оставался спокойным. Я похлопал его по плечу, кинув полный понимания взгляд. Марио слегка растерянно посмотрел на меня, не зная, как реагировать.
        - У тебя получится, если ты попытаешься,  - хрипло ответил я, обращаясь к Майло.  - Попробуй снова. И на этот раз обруби окончательно все связи.
        Андервуд глянул на меня, словно я был безумцем.
        - Какой же ты наивный!  - воскликнул он.  - Я либо сам откинусь, либо они убьют меня. Из этого не выбраться так легко.
        Я не знал, какими еще словами подбодрить Майло, как ему помочь. Думаю, с этим справятся одни только врачи. Или кто там занимается реабилитацией наркозависимых? В любом случае меня ужасно отягощала мысль, что мой хороший друг начинает свыкаться со скорой кончиной. Этого не может быть. Я еще не видел смерти и видеть не хочу.
        - Мое здоровье на нуле. В прошлый раз я чуть не умер из-за передоза. Со временем мне нужно все больше и больше, я был зависим от этой херни не только физически, но и морально. Самому с этого не слезть - от ломки можно головой тронуться, тело и кости крутит и ломает так, что язык от боли можно откусить,  - Майло говорил, уставившись на свои бледные руки.  - Я даже не помню, как все случилось. Но в один момент боль, страх и ощущение дикого холода достигли апогея, я выключился. Очнулся через несколько дней в клинкике, куда меня отправила бывшая. Еле откачали. А в этот раз меня может убить мой собственный иммунитет, точнее, его отсутствие. У меня что-то с сосудами, может отказать печень, начаться абсцесс… Я живой, мать его, труп. Не помру сам - они достанут.
        На мое удивление, Марио вскочил на ноги, посмотрев на своего куратора со злостью и отвращением. Желтые глаза его вспыхнули яростью.
        - Убогий!  - выдохнул он.  - Ты жалкий, убогий наркоман. Мне стыдно, что я подчинялся тебе и принимал все наставления. У тебя нет сил даже попытаться выжить, нет воли разобраться с зависимостью и бросить эту дрянь. Ты слабый.
        Вскинув голову, Май удивленно поднял темные блеклые глаза. Я тоже слушал Марио, не ожидав от него такой речи. Терпение его иссякло, и он, как обычно, самодовольный и сдержанный, спокойно вышел из палаты, хлопнув дверью. Его громкие и броские слова остались последним, что было сказано здесь. Все-таки они с Алессой сходились не только внешностью. В их общих чертах еще были импульсивность и полное отрицание, презрение любой слабости.
        Слабый… Он сказал, что Майло слаб и жалок, раз не может бороться с обстоятельствами. Невольно я примерил эти слова на себя. Ведь я почти не отличался, тоже часто оставляя все как есть. Впервые в жизни у меня появилось желание взять за что-либо ответственность.
        Первой в голову пришла моя Хилл. Та самая, с которой я не говорил уже с неделю. Я ведь даже понятия не имел, как проходят ее семестровые экзамены. С тех пор как она оттолкнула меня, видимо, сама не понимая, чего хочет, мы толком не пересекались.
        - Тебе уже лучше?  - спросил я, вставая и собираясь уходить.  - Когда выписываешься?
        - Вечером или завтра,  - произнес Май, откидываясь на постель.  - Только, думаю, скоро опять сюда вернусь.
        - Не вернешься, Май,  - ответил я.  - Не пугай меня. Не опускай руки, черт возьми!
        Я подошел к двери, собираясь выйти.
        - Киллиан,  - окликнул меня Майло, и я обернулся.  - Думаешь, он прав? Думаешь, не поздно еще записаться на реабилитацию и пройти детоксикации?
        В его голосе, кажется, была надежда. Я тоже ощутил некоторое воодушевление и, глубоко вздохнув, сделал голос поспокойнее:
        - Конечно. Я помогу и сделаю все, что в моих силах. Но кого ты так боишься? Кто такие «они»?
        Майло покачал головой, медленно откинувшись на белую больничную подушку. На губах появилась печальная усмешка.
        - Я серьезно напортачил в прошлом. И они явилось за мной, чтобы расплатиться.
        - Этот… Рори, он тебе угрожает?
        - Скорее, манипулирует.  - Его черные глаза остановились на мне.  - Знаешь, Киллиан, однажды я очнулся в собственной блевоте с синими губами. Моя тогдашняя подружка ревела, умоляла бросить, потому что я мог погибнуть тогда. И хотя на продаже наркоты делались неплохие деньги, я испугался не на шутку. Смерть еще никогда не была так близко, как в тот раз, а чувство вины и собственной ничтожности сжирало меня. Я взял весь товар, который нужно было переправить, и уничтожил к черту. Сам переехал на этот остров и попытался начать новую жизнь. Маттиас здорово мне помог с устройством здесь. Но ломка сводила с ума, от боли я даже… отгрыз себе несколько ногтей. Поэтому я выгреб остатки, которые у меня были, и закинулся в последний раз. Очнулся в клинике. А теперь и Рори объявился.
        Я неловко пожал плечами:
        - Тебя не стали искать за то, что ты уничтожил эти… наркотики?
        - Тогда те ребята не были настолько опасны. Нас было трое в команде, в том числе и Рори. Они затаили обиду, но не бросились мне мстить. А теперь, когда их тусовка может стать местным маленьким картелем, пахнет жареным. Я им должен. Либо я с ними, либо они уложат меня спать в холодную землю. Но судя по тому, как мне хреново, я и сам скоро могу туда слечь. Кашель с кровью тому подтверждение.
        Это было ужасно. Я прочистил горло, коснувшись ручки двери. Только в этот момент понял, что у меня дрожат руки.
        - Марио прав: если ты не бросишь все на самотек и решишь выкарабкаться… то шанс будет.
        Андервуд закрыл глаза, тихо засмеявшись. Его тихий, низкий и хриплый голос был похож на рычание.
        - Так позитивно. Но в тот раз у меня была Дита, моя бывшая, которая за уши оттаскивала от дерьма. А теперь я один и чувствую себя немощным.
        Я стиснул ручку двери так сильно, что побелели костяшки.
        - Ты не один.
        - Я знаю, Киллиан. Знаю, что у меня есть вы. Но иногда чувство одиночества и бессилия просто сжирает с головой… Я должен был попросить кого-то из вас о помощи. Но в тот момент мне казалось, что я один и никому нет до меня дела.
        Я устало выдохнул, с чувством обреченности вспомнив все: как Марио озадаченно сообщил о том, что Майло пытался о чем-то поговорить; как друг пытался завести какой-то важный разговор со мной, но у меня была куча собственных дел… Я вспомнил, как нас всех смущал его внешний вид и поведение, но никто не говорил этого вслух и почему-то не обсуждал. Мы все были свидетелями чего-то ужасного, но даже не придали этому значения - были слишком заняты самими собой.
        Устало покачав головой, я сказал:
        - Мы все исправим. Главное, как и просил Марио, не опускай руки.
        С этими словами я открыл дверь и покинул палату.

* * *
        Голова безумно гудела, как и тело. Все мои мысли были заняты экзаменами и подготовкой к ним. Казалось, словно я везде и всем должна, пытаюсь все успеть, но это дается с трудом. Я слышала, что полугодовые экзамены в «Айленде» просто дикие. И тот, кто сказал это, точно не соврал.
        Жаркий день стоял в Гонолулу; в очередной раз чистое солнце, не затемненное облаками, устроило предвечернее пекло. Тихо шумели верхушки пальм, слышались гул машин где-то вдалеке и голоса студентов. Воздух пах по-особому, по-летнему: морской солью и зеленью; где-то чувствовались нотки свежесваренного кофе. Расслабляющая атмосфера хорошо помогала снять напряжение и успокоиться. Я чувствовала себя тут как дома; усевшись на садовом столике, я расправила плечи и размяла спину. Последние полтора часа я провела сидя, усиленно исписывая листы на экзамене. А сейчас, покончив с этим, наслаждалась вечерним солнцем и фрешем из личи со льдом.
        Мне удалось завязать свои короткие волосы в маленький хвостик, хотя пряди все равно выбивались и падали на лицо и солнцезащитные очки. Я сидела в шортах и короткой футболке, которую то и дело трепала за край из-за жары.
        - Какая, нахрен, разница, насколько хорошо мы знаем историю серфинга и биатлона?  - выругался Себастиан, стоящий рядом и пьющий кокосовое пиво.  - Я гонять на доске сюда приехал, а не зубрить. Важны результаты, а не теория.
        - В этом я с тобой соглашусь,  - устало пробормотала я.
        Уж в чем-чем, а в учебе и прилежности я похвастаться не могла. Это не самая сильная моя сторона.
        - Вот бы нужно было сдавать только практику,  - снова заныл Салливан.  - Я был бы самым первым в рейтинге…
        - Вторым,  - гордо поправила его я.
        - Точно,  - кивнул он.  - Там вроде на третьем курсе один паренек очень неплох… Может, даже лучше меня.
        - Я о себе говорила,  - ухмыльнулась я.  - Я обойду тебя.
        Он приспустил с глаз очки, с улыбкой и недоверием глянув на меня своими разными глазами. Я сделала то же самое, улыбнувшись ему, и мы обменялись самоуверенными взглядами. Как бы мы ни старались, мы не могли обойти друг друга. Шли четко нога в ногу, даже в теории. Экзамены сдавали одинаково, практику тоже. Я не понимала, какого черта у нас одинаковые способности, но была намерена обогнать Салливана, чего бы мне это ни стоило. Его самоуверенность раздражала, как и безобразное поведение. Он вел себя нагло и грубо по отношению ко всем студентам, которые были слабее его. А я, являясь каким-то Робином, мать его, Гудом, пыталась защитить их. Зачем? Сама не знаю, такой характер, полагаю.
        Так проходили жаркие деньки на острове в период экзаменов.
        - Как Майло?  - вдруг спросил Себастиан.
        - Пойдет,  - сказала я.  - Марио не отходил от его постели. Майло выпишется. Честно говоря, я не ожидала подобного… Это жутко.
        Салливан немного замялся, затем опустил голову и принялся крутить баночку в пальцах, рассматривая этикетку, и от скуки болтать ногами. Мне показалось, что он занервничал. Каштановые пряди упали на лицо, прикрыв его точеный овал лица. Я заметила на его длинной шее две маленьких родинки. Мило.
        - Это очень плохо,  - заговорил Себастиан.  - Во второй раз люди не выходят из таких положений. Есть большой шанс, что он не выживет.
        Я четко ощутила, будто что-то мешает дышать и буквально комом встало в горле. Тяжело сглотнув, я пожала плечами.
        - Ему же можно помочь… Если Марио, Киллиан, я, ты и Саймон… Ну, сделаем что-нибудь все вместе, то…
        - С чего бы нам что-то делать?  - вскинул брови Себастиан.  - Это же не наше дело. Проблемы его, и он сам должен решить их.
        Я с недоумением посмотрела на парня.
        - Что?  - спросил он, заметив мой взгляд.  - Не смотри так на меня, Лисс. Это нормально, люди должны уметь сами о себе позаботиться.
        - Но это наш друг… Взаимопомощь, слышал о таком? Людям нужны люди. И если кому-то тяжело, неужели ты не протянешь руку помощи?
        - Какие детские и глупые речи,  - с наигранным умилением и искренним раздражением подметил Баст.  - Однажды Майло помог мне, и я ценю его. При удобном случае тоже помогу. Но все время рассчитывать на помощь друзей - разве это не странно?
        Я скривилась, слушая это. Часть меня понимала, что он прав. Ведь жизнь уже давно научила, что в сложный момент можно опираться только на себя и родных. Больше ты никому не нужен, и делай с этим что хочешь. Но в глубине души такие мысли вызывали протест. В жизни же появляются чужие люди, которые «искусственно» становятся родными. Кровью вы не связаны, но сближаетесь так сильно, что готовы даже в пропасть друг за друга броситься. Самые лучшие друзья, самая сильная любовь.
        Я напряженно вздохнула, впившись ногтями в уличный столик, на котором сидела.
        Мои сложные ситуации случались только ночью, и в эти моменты мне помогали лишь двое: мой брат и мой куратор. Киллиан помогал мне, не жалея себя, и проникся моим безумным внутренним миром со всеми его страхами и желаниями, словно кинулся в бездну, окутанную легким сумасшествием.
        Разве это не признак того, что он тот самый?
        Эта мысль меня напугала. Часть меня восклицала и пыталась протестовать, но в душе я покорно соглашалась и одобряла мысль. Я запуталась в самой себе.
        - Не дуйся,  - ткнул меня локтем Себастиан.  - Еще не вечер - узнаешь, какие люди ненадежные на самом деле.
        Помолчав минуту и покусав губы, Салливан вновь продолжил:
        - Кстати, о вечере. Может, сходим сегодня после зачета на берег, поесть гирос?
        Он повернулся ко мне в ожидании и присущем ему спокойствии. Хотя, честно говоря, мне показалось, что он занервничал. Я встала в ступор, выйдя из своих мыслей и резко наткнувшись на какой-то неожиданный и странный вопрос от Салливана.
        - Куда с тобой пойти?..  - рассеянно переспросила я.
        - Ты никуда не пойдешь.
        Буквально подскочив на месте, мы с Себастианом резко обернулись в полном недоумении. И увидели у себя за спиной Киллиана, слегка потрепанного недосыпанием и неврозом, но уверенного и решительного. Он строго смотрел на меня, уставив руки в бока.
        - Чего?  - нагло переспросила я.  - Указывать мне будешь?
        - Буду,  - непоколебимо и с ноткой злобы заявил он.
        - Кастеллан,  - развязно протянул Себастиан,  - ты что, потерянные яйца где-то нашел? Откуда взялось столько уверенности?
        Меня поразило спокойствие и какая-то немая ярость в Киллиане. Я видела, что он держится из последних сил, пытаясь показать, что ему ничего не стоит этот разговор и все в порядке; будто он не был час назад в палате с наркозависимым другом при смерти. Я заметила, как у него поджались в чувстве исступления губы и задвигались желваки. Он действительно был в полной ярости, но ему хватало выдержки скрывать ее. Пронизывающие холодом глаза сузились.
        Стало неуютно.
        - Я старший куратор, и в моей компетенции решать ваш досуг на ближайшие семестровые экзамены,  - ровным тоном заговорил Кастеллан.  - По моим данным, все не очень красиво. Вы получили тройки по истории спортивных игр, что сильно разочаровывает меня. Кажется, я недоглядел за вами. А значит, Алесса Аннели Хилл, ты недостаточно старалась, поэтому никуда не пойдешь ни сегодня, ни завтра. И в принципе, пока не закроешь это «удовлетворительно» по истории спорта, которое меня не удовлетворяет,  - подытожил Киллиан.  - На этом разговор окончен, расходитесь.
        Он резко развернулся и направился прочь, шагая в сторону корпуса для кураторов. Там сейчас было пусто, а окна плотно закрывали жалюзи. Мне думалось, что он, оказавшись там, разнесет все к чертям в порыве какой-то злости. Я впервые видела его таким. Спрыгнув со стола, я бросилась за Киллианом следом под полный негодования стон Себастиана.

* * *
        Эти густые каштановые волосы я мог узнать из тысячи. А красивую улыбку на загорелом лице и подавно. Я встретил Стеллу у фонтана в городе, пытаясь натянуть подобие улыбки. Прохладные капли попадали на мою нагретую солнцем кожу, и это казалось верхом блаженства. Красивейшая девушка с хитрыми карими глазами грациозно шла мне навстречу.
        Я поприветствовал Стеллу Диаз и, дабы не тешить ее напрасными надеждами, сразу перешел к делу:
        - Ты хотела что-то рассказать про Майло, да? Выкладывай.
        - Ого, как быстро,  - вскинула она брови, сев напротив и поставив рядом бутылку с водой.  - Ни «Привет», ни «Как дела».
        - Ближе к делу,  - кивнул я.
        Стелла пожала плечами, пытаясь скрыть улыбку. Но та сошла сама спустя минуту, когда речь зашла о моем кураторе.
        - То, что случилось с Майло… Это ужасно, конечно. Он вернулся к наркотикам… Но это было ожидаемо.
        Я вопросительно посмотрел на Диаз.
        - Не понял?
        - Я была знакома с ним и раньше, знаешь,  - продолжила она.  - И про него много слухов ходило. Еще больше - подтвержденных фактами. Он не серфер.
        Я задумался, почесав подбородок. Мой куратор - Майло Андервуд - талантливый серфер. Пусть и странный, даже пугающий, но не настолько, чтобы тянуло на криминальную личность. Однако, как уже было сказано, он умел удивлять. Так что сомневаться не приходилось.
        - Подробнее.
        Поджав губы, Стелла отвела взгляд в сторону. И сделалась немного задумчивой.
        - Честно говоря, я не все знаю об этом. Просто хотела предупредить, раз он твой куратор, ты должен знать,  - сказала она.  - В свое время Майло не только сидел на разной дури, но и как-то взаимодействовал с теми, кто продавал ее, занимался какими-то незаконными делами. Он даже был каким-то… ну, бешеным немного.
        Я нахмурился, недоумевая. Май? Мой занудный куратор-искусствовед? Самый флегматичный человек на свете?
        - Чего?  - протянул я.
        - Он остепенился, став куратором. До этого его носило в разные стороны, клянусь. Если бы не Матте… не знаю, что было бы дальше.
        Меня пробрало. Неудивительно, что от его ауры буквально исходит опасность. Эта бледность и тени на лице, многозначительный взгляд… От него веет чем-то неизвестным или даже пугающим. Не потому ли, что он занимался страшными вещами? Которые довели его до полусмерти. Теперь он был скелетом, обтянутым кожей с выпуклыми нитями иссиня-черных вен.
        - Так… разве это не в прошлом?  - неуверенно спросил я.
        Диаз покачала головой.
        - Я бы не стала говорить тебе, будь это в прошлом. Но раз он снова подсел на иглу… то, наверное, связался со старой компанией.
        - С Рори?  - спросил я, вспомнив странное имя, услышанное мною утром.
        Взгляд Стеллы метнулся к моему лицу, и румянец пропал с ее щек.
        - Если ты знаешь это имя, значит, Майло сам его произнес?
        - Да,  - кивнул я.  - Он виделся с ним не так давно.
        - Значит, пропал,  - подытожила Стелла.  - Не связывайся с ним пока. Никуда не ходите вместе, это может быть опасно.
        На этой странной и жуткой ноте она завершила тему. Оказывается, мой всезнающий вредный куратор - это в прошлом участник какой-то опасной тусовки. Верилось с трудом, но факты были на лицо.
        Хотя за все время этих непонятных и быстро сменяющихся событий я уже начал привыкать ко всему.
        - И это все?  - вскинул брови я.  - Маловато информации ты мне дала, это совсем не повод для встречи.
        Стелла снова спрятала глаза.
        - Итак, ты позвонила мне потому, что?..
        Она подняла брови.
        - …хотела услышать тебя?
        На голове у нее была широкополая шляпа, а на стройном теле красовался топ и короткие шортики. Тяжело было играть отстраненного парня, когда передо мной сидела такая девочка, которая, к тому же, была готова ради меня на все.
        - Да ладно тебе, не маленькая же,  - ухмыльнулся я.  - Что было в самолете, остается в самолете.
        - Если его хоронят, конечно,  - нахмурилась Стелла.  - Но он успешно приземлился, все вышли. И ты, и я здесь, и то, что между нами было, тоже здесь… все еще.
        Она проницательно смотрела в мои желтые глаза.
        - Чего ты отворачиваешься, Марио?  - серьезным тоном спросила она.  - Разве я тебе не нравлюсь?
        Мне стало дискомфортно, и я перевел взгляд на струи воды в фонтане, которые переливались красивыми бликами на солнце.
        - Не знаю. Не люблю серьезные отношения. И еще девушек, чьи братья на них помешаны.
        - Разве ты сам не помешан на Алессе?  - усмехнулась Диаз.
        - Я?! На этой мартышке?
        - На чертовски любимой мартышке,  - последовал смех.  - Сай рассказал, как ты чуть не разбил лицо Киллиану, когда он без спросу поцеловал Лисси. Разве это не перебор?
        - Так надо было,  - категорично заявил я.  - Я не помешан на Алессе так, как Саймон на тебе.
        Стелла поджала губы:
        - Такие отношения истощают и разрушают. У них нет будущего, мы всеми силами пытаемся покончить с этим. И… найти того, кто понравится.
        Ее рука скользнула по моей ладони, отчего меня пробрало до самых костей. Я вздрогнул, глянув на девушку, и отстранился. Мне захотелось дать заднюю и уйти. Значит, она еще любит брата и пытается как-то отвлечься от этого и найти, с кем переждать отмирание этих чувств. И для этого она выбрала меня?! Только чтобы использовать и расстаться с Саймоном? Разве это не значит, что ей глубоко плевать на меня на самом деле? Такая догадка мощно полоснула по моему самолюбию, которое часто стояло на первом месте.
        Я сощурил глаза, почувствовав горечь на языке.
        - Ты ошиблась, если выбрала меня в роли громоотвода или спасителя от инцеста, девочка,  - надменно произнес я.  - Я стoю большего, ясно? Не нужно проделывать со мной эти игры. Забудь поездку на Химос и меня в роли твоего будущего парня.  - Меня переклинило от злости, и я не мог остановиться.  - Не хочу, чтобы в постели ты случайно назвала меня «Саймон» или еще хуже - «братик».
        Только в этот момент я смог взять себя в руки и заткнуться. К несчастью, я был крайне остр и неосторожен на язык, используя чужие слабости в перепалке.
        Повисла тяжелая мрачная пауза.
        Едва закрыв рот, я наконец заметил, как смотрит на меня Стелла. С испугом, отвращением и недоумением. Ее пугали и обижали мои слова, глубоко задев. Я понял, что наговорил лишнего.
        Черт, теперь появилось отвращение к себе.
        Я успел только встать, прежде чем Диаз подскочила, бросив последний презрительный взгляд, и бросилась прочь из центра города.
        «Вот дерьмо»,  - подумал я и зарылся пальцами в платиновые волосы.
        Какой же я урод.

* * *
        Захлопнув за собой дверь, я проследила взглядом, как Киллиан с бешенством швырнул университетский журнал в сторону и спрятал лицо в ладонях. Мне стало страшно, и я, нахмурившись и пытаясь обозначить свое присутствие, воскликнула:
        - Эй! Что это было?!
        Кастеллан не спешил оборачиваться. Он знал, что я здесь, но, кажется, видеть меня не хотел.
        - Уходи, Алесса,  - сказал он.  - Пожалуйста.
        - Я не уйду, пока ты мне все не объяснишь.
        Медленно повернувшись, Киллиан показал мне уставшее измученное лицо с воспаленными зеленовато-голубыми глазами. Обычно безумно красивый, сейчас он казался измученным. Его голос звучал низко и чуточку хрипло:
        - Мне нечего объяснять, я устал. Уходи, иди готовься к экзаменам.
        Подойдя к столу, он начал собирать какие-то бумаги, попутно скрепляя и подписывая их. Просторное помещение для кураторов было заставлено книжными полками и учительскими столами, диванчиками и шкафчиками.
        Такое поведение немного ранило меня, хотя я могла все объяснить тем, что Киллиан устал и измучен. Но все-таки сердце неприятно жгло.
        Я повторила:
        - Что случилось с тобой пять минут назад?
        - Это неважно,  - отмахнулся мой куратор.  - Я вышел из себя, прости за это. Можешь возвращаться к Себастиану.
        Я выпучила глаза, не понимая, зачем меня к нему гнать.
        - Что за?.. Ты что, ревнуешь?  - тупо спросила я.
        Киллиан остановился и замер, выпустив документы из пальцев. Медленно обернулся ко мне, проникновенно посмотрев в глаза.
        - Ревную ли я?  - Он горько ухмыльнулся.
        В этот момент у меня зазвонил телефон, и я сбросила вызов. Он снова зазвонил, и я в этот раз ответила, прервав Киллиана, который собирался что-то сказать.
        - Себастиан?  - спросила я, услышав его голос в трубке.
        Спустя минуту я положила телефон в карман шортов и вернулась взглядом к Киллиану.
        - Салливан звонил?  - без эмоций спросил Кастеллан, поправляя футболку перед зеркалом.
        - Ага, но это ерунда. Сказал, что Май выписывается сегодня вечером и что я нужна им двоим для одного дела. Ты хотел что-то сказать, верно?
        - Странный вопрос, Алесса Аннели Хилл, ты задала мне,  - заговорил он.  - Себастиан явно влюблен в тебя и пытается пригласить на свидание. Я уже говорил, что люблю тебя, верно? Так вот… вроде как неприятно видеть, как любимую пытаются увести. Ты мне ничем не обязана, я это понял еще на Химосе, ты все прямо сказала. Но это все равно достаточно больно. Я не злюсь на тебя, окей? Просто плохо себя чувствую. К тому же мой близкий друг при смерти. Я растерян. И не хочу сейчас с тобой разговаривать.
        Сложив бумаги стопкой, Киллиан направился к выходу. Его речь глубоко поразила меня, оставив внутри какой-то осадок. Так много слов о любви, так много слов о том, что ему плохо… И жалость, и грусть, и что-то горячее в груди возникли в единый момент, вспыхнув доселе неизвестным чувством. Мне стало страшно и грустно, волнительно и тревожно, приятно и крышесносяще одновременно. Помимо этого, меня, как и всех, уже сутки угнетала мысль об умирающем Майло. Эта тоска, тревога, волнение, смятение и страх смешались воедино с ясным ощущением любви, накрыв такой огромной волной, какой накрывает ужас по ночам во время приступов.
        Когда Киллиан прошел мимо меня, я остановила его, схватив за руку. Он обернулся, а я молча встала к нему лицом и подняла голову. Наши взгляды встретились, а мое сердце екнуло и сделало кульбит в груди.
        - Не уходи, останься здесь,  - тихо произнесла я.
        Он молча смотрел на меня сверху вниз. Я протянула руку и коснулась пальцами его плеча, шеи, затем лица. Погладила его.
        - Ты… простишь меня?  - выдавила я.
        Он молчал.
        Просто смотрел на меня и молчал. То ли обдумывал ответ, то ли еще что-нибудь, но прошло с полминуты, когда он наконец вздохнул и спокойно ответил:
        - Не за что извиняться. Мне пора идти.
        Киллиан отдернул руку, отвернулся и ушел.
        Оставив меня одну.
        Глава 19. Вспышка боли
        Чего и следовало ожидать, Марьену пришлось перейти на частичное самообучение. Конечно, к экзаменам его готовили лучшие преподаватели и кураторы университета, но никто не терся рядом и не носился как нянька, указывая на тот или иной недочет. Марио пришлось самому контролировать себя и разбираться со всем, с чем обычно работают кураторы спецгрупп. Но, стоило признать, выходило у него прекрасно.
        Чего нельзя было сказать об Алессе. Она была великолепна в спорте и тренировках, но в остальном ветреная и неуправляемая, неусидчивая и буйная. Ее тяжело было усадить за учебники и конспекты, а на лучшие оценки можно было рассчитывать, только заморив ее тренировками в спорткомплексе или в океане, но этого было недостаточно. Любой вид спорта подкрепляется теорией, которую она не могла вывезти, и меня это убивало.
        За все тройки, которые она получала, отказываясь со мной заниматься или прогуливая с Себастианом занятия, получал по шее я. На меня валились все претензии, как на главного ее куратора. Давление со стороны совета университета раздражало и напрягало, ситуация с Майло вводила меня в отчаяние, а эта дружба Хилл с Салливаном доводила до безумия, и я думал, что у меня поедет крыша от всего этого. Я не знал, что после черной полосы в жизни наступает не белая, а черная-как-ночь-или-как-сердце-черной-дыры полоса.
        Подумав о Хилл и Салливане, я мгновенно взбесился. Эта идиотка все свое время проводила с Себастианом. И даже не смотрела на меня, хотя я прекрасно понимал, почему - сам же послал ее куда подальше недавно. Но какая-то обида и скрипучая ревность ворошились в душе, не давая спать по ночам.
        Чего греха таить? Я люблю Алессу всецело и безмерно, завороженный ее образом и всем, что с ней связано. Я хочу беречь ее и охранять, успокаивать и гладить по голове, целуя в лоб. Но она заявила мне, что это нахрен ей не надо.
        Забавно. В начале года она вела себя как чокнутая фанатка, а я грозил ей, что наше сотрудничество возможно только в том случае, если она не влюбится в меня. Теперь же ей плевать, а я люблю ее.
        Смешно.
        Хотелось выкинуть все это из мыслей, и я решил отвлечься, направившись к Марио - ему требовалась поддержка.
        Я застал парня в тот момент, когда он, сидя на крыльце у дверей во внутреннем дворе университета, бегло читал книгу. Когда его лицо было спокойным, не украшенное надменной или злой гримасой, оно казалось словно повторением античных скульптур. Острый профиль и выразительные черты лица: прямой нос, выдающиеся скулы и подбородок, небольшие, аккуратные губы. Светлые густые ресницы, словно ковровый ворс, прикрывали золотистые глаза, сосредоточенные на тексте книги.
        Сняв очки и убрав их на лоб, я кивнул Марио, отвлекая его от чтения:
        - Привет.
        Он поднял голову, сощурившись от лучей солнца и прикрывшись рукой.
        - Привет. Бездельничаешь?
        - Нет,  - пожал я плечами.  - Составлял план тренировок на следующий семестр. А ты готовишься к экзаменам?
        Хилл захлопнул книгу, повернув ее ко мне лицевой стороной и продемонстрировав обложку и название, которое меня ужаснуло. Там было что-то про скрытый посыл классических картин. Неужели этому можно отдать целых четыреста страниц бумажной книги?
        - Скукота какая,  - фыркнул я, сев рядом с Хилл.
        - Ездить на доске по воде явно интереснее, чем подробный разбор картины про тайную вечерю с Иисусом в главной роли,  - с сарказмом сказал Марио, но губы его тронула легкая улыбка.
        Я тоже улыбнулся и запустил руку в волосы. Я безмерно сочувствовал Марьену, который лишился куратора и даже не знал, выживет тот или нет. Он лишился поддержки и наставника. Уверен, этому парню хотелось бы забиться в угол и отдаться панике или отчаянию, ведь он казался совсем юным для таких переживаний. Но Марьен держал себя в руках: сам готовился к экзаменам, да еще и пытался шутить. Я даже немного завидовал ему: он был чертовски сильным. Может, даже закаленным. Ведь смерть куратора уже не так пугает, когда пережил агонию и смерть родной матери.
        - Как ты себя чувствуешь?  - спросил я - это беспокоило меня больше всего остального.
        Марио глубоко вздохнул, убрав книгу в сторону и глянув на меня исподлобья.
        - Не нужно жалости.
        - Я тебя не жалею,  - нахмурился я.  - Всего лишь хочу узнать, как ты справляешься.
        - Знаешь, паршиво. В такие моменты особенно становится стыдно за то, что делал раньше,  - задумчиво произнес он, разглядывая траву у крыльца.  - Становится стыдно, что не слушал его, игнорировал, пытался перебивать и даже умничать. Я был уверен, что мне не нужен никакой куратор, что я сам едва ли не умнее всякого студента здесь. А сейчас, когда предоставлен сам себе, а рядом нет учителя и друга… хочется удавиться.
        Внутри все будто отяжелело, и я ощутил знакомый привычный вкус грусти и отчаяния.
        - У тебя еще будет полно времени перечить и перебивать Майло,  - улыбнулся я.  - Когда он вернется в университет, ты…
        - Киллиан,  - серьезно сказал Марио и посмотрел на меня,  - он не вернется. Если и выживет, ведь процент небольшой, то уже не вернется. Он может умереть на этой неделе, а ты даже не узнаешь об этом. Просто будешь пить кофе или снова ссориться с Алессой, пока он будет умирать…
        Марьен говорил это абсолютно серьезно и даже спокойно, словно принимал как данность. Возможность такого исхода была крайне высока, и я тоже понимал это. Он, кажется, уже был готов к смерти Майло, даже свыкся с ней. Оттого и был таким безропотным и мирным, просто читая книжку в лучах заходящего солнца. Он казался то ли равнодушным, то ли невероятно зрелым. Хотя я знал, насколько сильно ему сейчас страшно и одиноко.
        А меня пробрало от его слов. Внутри словно все похолодело, сделавшись тяжелым и свинцовым, и я поморщился. Страх смерти друга настолько душил меня, что стало невозможно мыслить и даже дышать. Я попытался глубоко вдохнуть, но не смог и закашлялся.
        - Стелла сказала мне, что он связался с бывшим поставщиком, бросился во все тяжкие. И на Химосе у него уже вены горели, процесс был запущен… Теперь ему ничем не помочь, если только сам не захочет.  - Хилл встал с крыльца, отряхнув джинсы.  - Так что не советую подслащать действительность, принимай все как есть.
        Марио развернулся, собираясь уходить.
        Я подскочил.
        - Ты куда?  - спросил я, пытаясь переварить услышанное и одновременно отвлечься.
        - К Майло. Съездим кое-куда.
        И Хилл побрел к выходу с территории «Айленда», чтобы повернуть на центральный проспект, ведущий к городской больнице. Я не стал провожать его взглядом, надев очки и зашагав в кураторский корпус.

* * *
        Схватившись за ручку, прикрепленную к потолку фургона, я подскочила на месте после очередной кочки, изо всех сил стараясь не вылететь в открытое окно или не пуститься кубарем по салону. Мы ехали вверх по тропинке, собирая все неровности, ухабы и ямы на дороге. Густая листва, плотно растущая вокруг и сопровождающая нас всю дорогу, била ветками по лобовому стеклу и корпусу фургона, из-за чего внутри стоял страшный грохот.
        - Куда ты нас везешь?  - крикнула я.  - В какую преисподнюю ведет эта чертова кривая дорога?!
        За рулем сидел Майло; он смотрел вперед, сжимая руль бледными дрожащими пальцами. Неуложенные темные пряди огибали светлое худое лицо. Одет Андервуд был в черную футболку и такие же черные джинсы, из-за чего казался еще более угловатым, чем обычно. На переднем сиденье рядом с ним находился Марио, который заявил, что не оставит меня одну с Майло. Он угрюмо молчал, игнорируя все мои вопросы и реплики, разглядывая зеленую чащу вокруг и держась за дверь машины, чтобы не дернуться лишний раз и не удариться о что-либо.
        Вчера, пока я разговаривала с Киллианом (если это можно было назвать разговором), мне позвонил Себастиан и сказал, что Майло попросил помочь его куда-то сопроводить. Чем помочь и куда сопроводить - не сказал, но отказать Себастиан не решился. Больной Андервуд в своем положении имел полное право просить о помощи, и Салливан благородно согласился. Чтобы не было скучно, он позвал меня, а я, в свою очередь, рассказала об этом Марио и решила взять его с собой, когда он категорически отказался пускать меня с Майло одну.
        Теперь я, Майло, Себастиан и Марьен ехали по загородной дороге через чащу, кажется, куда-то в гору. В Гонолулу полно гор, возвышенностей и спящих вулканов, так что неудивительно, что таинственное дело Майло было где-то там.
        - Почему ты не позвал Киллиана и Саймона?  - спросил Марио.
        Я невольно прислушалась.
        Андревуд ответил:
        - Киллиан сейчас ходит весь раздраженный и взвинченный, не хочу его нагружать этим. А до Саймона не дозвонишься…
        - Это же не опасно?  - спросил Марио, молча кивнув в мою сторону.
        Он что, думал, будто я не замечу этого?
        - Нет, ваше дело просто смотреть издалека,  - ответил Май.  - Если вдруг что-то произойдет - сразу уезжайте. Даже не думая.
        - А ты? Там останешься, что ли?
        Майло кивнул. Я не понимала, о чем они ведут разговор. Когда повернула голову, заметила, что Салливан тоже прислушался. Мы встретились взглядами и обменялись многозначительными кивками, единогласно считая, что зря согласились на это. Что имел в виду Майло? Где он останется? На что мы все должны были смотреть? Но брат, заметив в зеркале заднего вида, что я вопросительно таращусь на него, даже не удостоил меня ответом. Хотя мне показалось, что в его глазах мелькнула тревога. Я решила продолжить наш разговор, чтобы не терзаться догадками всю оставшуюся дорогу.
        - Мы сейчас могли бы готовиться к пересдаче по спортивным играм!  - крикнула сквозь грохот я.
        - Ты все-таки решила пересдавать?  - спросил Салливан, сморгнув дымку задумчивости с глаз.  - Это потому что Киллиан приказал тебе?
        - Ему виднее, что мне нужно,  - неуверенно ответила я.  - Он же мой куратор.
        - Зануда он,  - отмахнулся Себастиан.  - Тройка - это «удовлетворительно», а значит, зачтено. Ну, то есть пойдет. Нельзя быть недовольным этим.
        Мыслил Себастиан как типичный спортсмен, ну, или как я. Пожав плечами, я опустила взгляд в пол, где валялись инструменты, использованные пакеты и еще бог знает что.
        - Он очень хороший,  - пробормотала я.
        «Хороший». Подходит ли это слово Киллиану? Тому самому, который делал для меня все на протяжении этого времени. Который терпел трудный нрав и принимал меня такой, какая есть. Даже мои психические проблемы, все недостатки, страхи, ошибки…
        Мои демоны были дикими до исступления. Когда их пытаешься погладить и приручить, они кусаются. Они пинаются. Они рычат. Вся эта дрянь сидела глубоко во мне, не давая освободиться. Но он смог усмирить и успокоить их, всего лишь проявив любовь и заботу. Он влюбился даже в самую темную мою сторону.
        Киллиан был лучшим. «Лучший» - то слово, которое ему по-настоящему подходит.
        И что для меня было препятствием? Что не давало просто броситься к нему в объятия? Может, меня нужно было хорошенько треснуть, чтобы дурь вылетела из бошки и она снова стала работать исправно?
        Но была одна непоколебимая вещь, которая отпугивала меня от Киллиана Кастеллана. Я боялась людей и сближаться с кем-то больше положенного. Боялась быть обманутой, показаться слабой. И такое спокойствие, с которым Киллиан принял мои проблемы, поразило меня. Ведь даже я пугалась из-за своих припадков, а он - нет. Наверное, его твердая уверенность в своей любви ко мне - вот что могло оттолкнуть меня.
        К такому я не была готова.
        - Он лучший…  - произнесла я уже более тихо и менее уверенно, но Себастиан меня не услышал или не обратил внимания на мои слова.
        Спустя несколько минут тряски и грохота, а также пары набитых шишек машина неспешно остановилась. Выглянув из окна, я заметила, что мы уже выехали из чащи и оказались у небольшого здания с заколоченными окнами и дверьми. Возле него сидела группа молодых людей, обсуждающих что-то и курящих то ли сигареты, то ли косяки. Они казались расслабленными и самоуверенными, не стыдясь расхаживать без футболок и громко применять крепкие словечки в своем лексиконе. Их тела покрывали мелкие татуировки, не особо качественные, но, кажется, с каким-то смыслом. Они обратили внимание на наш синий фургон и замолчали.
        Со старого дивана, который стоял на улице, встал какой-то парень, чьи темные дреды были заплетены в густой хвост. Он неспешно направился к нам, а Майло, выскочив наружу, зашагал ему навстречу.
        Я чуть подалась вперед, пытаясь разглядеть их. И только сейчас увидела, как побледнел Марио. Он сидел ровно, но нарочно отвел в сторону взгляд и тихо произнес сквозь зубы, почти не шевеля губами:
        - Лисси, сядь обратно и веди себя тихо.
        - Что такое?  - спросила я, глянув на брата.
        - Делай то, что я тебе сказал.
        Я вопросительно взглянула на Себастиана, который так же посмотрел на меня. Он послушно сел, почти спрятавшись за спинкой переднего сиденья, и я последовала его примеру. Закралось неприятное чувство, будто то, что мы делаем,  - неправильно и даже опасно.
        Я выглянула из-за сиденья, пытаясь понять, что там происходит. Майло о чем-то говорил с тем парнем, активно жестикулируя. Видимо, объяснялся. Тот отвечал ему, сначала равнодушно, потом с напором и злостью. Ребята, которые сидели позади Майло и его знакомого, стали поочередно подниматься со своих мест и окружать Андервуда. Я не понимала, что происходит, и от этого становилось страшно. Только немного успокаивало дыхание Марьена, сидевшего на переднем сиденье, за спинкой которого я спряталась. Я увидела руку, опущенную ко мне, и сплела с братом пальцы. Он был моим глотком силы и здравого смысла, когда я терялась в себе и чувствовала, что не выдержу. Я искренне верила, что он подарит мне ощущение безопасности и сейчас.
        - Нас не должно быть здесь,  - прошептал Марио, все так же стараясь превратиться в невидимку.  - Мы не должны были оказаться тут.
        Когда я отвлекалась от его слов, вернув глаза к лобовому стеклу, мое сердце дрогнуло и едва не остановилось: на нас смотрел десяток пар глаз.
        На секунду сжав пальцы, Марио отпустил мою руку, открыл дверь фургона и выскочил наружу. Незнакомцы всей толпой кинулись к нему.
        Я отпрянула.

* * *
        Дело шло к закату, когда я наконец разобрался с бумагами и отчетами. Устало откинувшись на спинку стула, я сладко потянулся, зажмурившись, и почувствовал приятную усталость.
        Было странно вот так просто сидеть тут и заниматься работой, попивая холодный кофе или читая в интернете инструкцию, как пользоваться вордовским «экселем». Все вокруг меня рушилось, треща по швам, и это вгоняло в какой-то немой ступор. Я не мог ничего с этим поделать, и оставалось лишь заняться своими обязанностями, которые могли хоть как-то отвлечь от мыслей. Но это не было панацеей: даже работая, я все равно вспоминал то об Алессе, то о Майло, то о том, что вокруг творится какое-то безумие. Я закончил с работой, и отвлекаться мне стало не на что.
        Поднявшись со своего места, я взял со стола бутылку с водой и побрел из кураторского корпуса, собираясь заглянуть по пути в лапшебар и поужинать там. Я хотел позвонить Саймону, который мог бы составить мне компанию. В последние дни я мало его видел, погрязнув в работе, а он был одним из немногих, кто почти не раздражал меня.
        Я пересек несколько дорог, прошелся по проулкам и подошел к бару. В ладони уже удобно лежал телефон, чтобы набрать номер Сая. Но, оказавшись в баре, я заметил его и Стеллу, которые уже наслаждались ужином, за нашим столиком. Они накручивали горячую лапшу на палочки, о чем-то беседуя и потягивая прохладное пиво.
        - Повторите порцию!  - крикнул я шефу, подсаживаясь к друзьям.
        Они встретили меня улыбками. С ними было уютно, потому что они ничего от меня не ждали и не требовали. Какое облегчение.
        - Закончил с работой?  - спросил Сай, взъерошив темные волосы.  - А то тебя уже неделю не видно.
        - Куча бумаг,  - ответил я.  - Устал.
        - Бедный,  - тепло улыбнулась Стелла.  - Неужели от Алессы так много хлопот?
        Я только криво усмехнулся, решив, что вопрос, скорее, риторический.
        От нее было не много хлопот, а целый дохрениллион гребаных хлопот. Это самые хлопотные хлопоты из всех хлопот мира.
        - Все так навалилось: Алесса на грани отчисления, у Майло передоз, даже не знаю, что убивает меня сильнее,  - сказал я, открывая только что поданное мне пиво.
        Саймон перестал есть, уставившись в свою тарелку и заметно расстроившись.
        - Это жесть, это просто жесть… Я уже и не помню, когда его таким видел. Страшный, бледный… Трясется весь…  - сказал Стаймест.
        - Хуже всего то, с кем он связался,  - вздохнула Стелла.  - Видимо, бывших наркоманов не бывает.
        - В каком смысле?  - удивленно взглянул я на девушку.  - Он что, не проходил реабилитацию?
        Саймон поднял на меня свои карие глаза.
        - Киллиан,  - глухо произнес он,  - Майло до сих пор употребляет - снова начал тереться со старой компанией. Не думаю, что в этот раз он выкарабкается.
        Я похолодел. Мы не могли повлиять на Майло: во-первых, он был невосприимчив к критике, а во-вторых, очень агрессивен в последнее время. Если сам не захочет помочь себе - ему никто не поможет.
        И это понимали все.
        - Он опять со старой компанией?  - ошарашенно спросил я.  - То есть… снова за старое? И его уже выписали?
        Стелла, поджав губы, кивнула:
        - Днем еще. Я слышала, что он поехал куда-то к девятой трассе. Ты наверняка знаешь, куда она ведет, если свернуть в чащу.
        Я замер.
        Внутри появилось неприятное ощущение; в голову полезли плохие мысли, догадки.
        Я почувствовал медленно подступающий ужас.
        - Сегодня?.. Сейчас?..
        Сай и Стелла переглянулись. Стаймест ответил:
        - Вроде того. Он, наверное, сейчас уже там.
        На мгновение меня сковал животный страх, когда я резко все понял.
        Вчера Алессе звонил Себастиан и говорил, что Майло нужно чем-то помочь, а сегодня утром Марио сказал, что поедет с Андервудом куда-то.
        Они все с ним. Марио, Алесса и Себастиан с ним, за девятой трассой. Я резко вскочил из-за стола, уронив и разбив бутылку с пивом, и бросился прочь из бара, чтобы найти свою машину. Саймон кинулся за мной следом.
        Громкий стук моего бешеного сердца заложил уши. В голове была одна мысль: только бы успеть.

* * *
        Все было как в замедленной съемке.
        Парень с разворота попадает кулаком Майло в челюсть. Тот падает, сплевывая кровь; к нему подлетает еще несколько человек; они безжалостно бьют его ногами. Марио укладывает двоих, пытаясь не дать им добраться до меня, но кто-то ударяет его по голове чем-то твердым, и мой брат валится ничком на землю.
        Настает мой черед.
        Я выскакиваю из фургона, не зная, что делать. Бежать? Далеко я от них не убегу, к тому же я не могу оставить Марьена здесь. Драться? И сколько же я протяну против десятерых обезумевших парней?
        Я выхватываю домкрат, валявшийся в салоне, и с размаху бью им по плечу парню, который первый подобрался ко мне. Он воет от боли, влетев вторым боком в фургон и упав на колени. Страх, паника и адреналин бегут по моим венам, заставляя лихорадочно защищаться. Я пытаюсь придумать хоть что-то, что может помочь, но один из парней хватает меня за локоть, поворачивает к себе и, рассмотрев, сплевывает.
        - Мелкая пакостливая сучка,  - рычит он.
        И легко отвешивает мне тяжелую жгучую пощечину. Раздается громкий шлепок, и моя голова поворачивается в сторону. Перед глазами вспыхивают звезды, часть лица немеет. Мне кажется, что губу разбили - во рту мгновенно появляется вкус железа. Дикий страх сковывает меня, я даже не могу пошевелиться.
        Этот удар напугал меня и заставил осознать, что происходит: это не просто уличная драка. Все серьезно.
        Затуманенным взглядом я попыталась найти Себастиана. Он уже давно выскочил из фургона, отбившись от одного парня. А потом, посмотрев на Майло, на Марио и на меня, развернулся к чаще.
        И бросился прочь.
        Не знаю, что поразило меня больше: сложившаяся ситуация, то, что меня ударили и собираются повторить, или то, что Себастиан Салливан сбежал?
        В следующую секунду я упала на колени, потому что мужчину, который меня держал, резким движением сбил с ног Марио. Он был в крови и изрядно потрепан, но, отбившись, сразу же кинулся на этого неизвестного, осыпав его ударами. Сердце колотилось как сумасшедшее, и я толком не знала, чем же помочь брату. Но ничего сделать не успела: на него кинулись еще несколько, разбив о голову бутылку и оттащив от своего друга.
        Когда стекло разлетелось, мне показалось, что в глазах буквально потемнело, а внутри все оборвалось. Я хотела встать и побежать к Марио, но кто-то железной хваткой вцепился в мое плечо, не давая сдвинуться с места. Я вскрикнула, обернувшись, и мне показалось, что вокруг все поплыло. Меня держал тот самый мужчина с дредами, глядя своими жуткими пронзительными серыми глазами, выделявшимися на загорелой коже. Одним грубым рывком он поднял меня с земли и поставил на ноги.
        Он обхватил мою шею рукой, впившись в нее пальцами, и я закашлялась и захрипела. Сил не было вообще, и мне оставалось только царапать его кисть.
        Вокруг все затуманилось и поплыло. Я смогла разобрать только крики и ругань, визг шин и грохот дверей. Мне казалось, что я медленно схожу с ума. Кажется, снова послышались звуки борьбы; затем вой полицейских сирен, сеющий панику вокруг.
        Меня отпустили, и мое безвольное тело рухнуло на пол; я тяжело дышала. Руки и ноги онемели, и мне казалось, что я теряю свое тело. Когда я начала проваливаться в забытье, всплыл силуэт и образ Киллиана, который склонился ко мне, размытый, но узнаваемый и такой родной.
        - Детка… Лисси… Господи боже…
        Последние слова, которые я услышала, перед тем как вырубиться.

* * *
        Тяжело вздохнув и закрыв глаза, я принялся напряженно массировать виски, расхаживая взад-вперед. Руки еще ныли, особенно костяшки, которые я разбил в кровь. Полиция, которую вызвал Саймон, пока я несся по девятой трассе, строго скомандовала мне не влезать в потасовку и никого не трогать. Но что мне нужно было делать? Сидеть и ждать? Когда там, возможно, измывались над Алессой и избивали Марьена? От одной только мысли об этом живот скручивало. И не зря. Едва я оказался там, ворвавшись на их территорию, то увидел именно то, что ожидал. Внутри все загорелось от бешенства, я вылетел из машины и яростно вцепился в урода, который пытался куда-то утащить мою Хилл. Меня ничто не могло остановить: ни Саймон, кричавший мне что-то, ни полиция, приказывавшая оставить парня в покое. Я смог одуматься только в тот момент, когда услышал, как ноет и стонет от боли Алесса.
        Та картина, всплывшая у меня в голове, пробрала до дрожи. Никогда в жизни я не хотел бы увидеть что-то подобное снова.
        Открыв глаза, я посмотрел на сидевшего за столом Саймона. Он глянул на меня в ответ, пожав плечами.
        - Такое могло произойти, мы должны были предвидеть это.
        - Кто же знал, что эти трое окажутся настолько тупыми, чтобы согласиться куда-то поехать с Майло,  - ответил я.
        - Главное - мы предотвратили то, что могло последовать дальше.
        И я мысленно согласился со Стайместом. Ведь все могло закончиться гораздо хуже.
        - Что он тебе сказал?  - спросил я Саймона, сев к нему за стол.
        Мы сидели в больничном кафетерии, пытаясь расслабиться горячим кофе после того, что случилось. Приехав вместе со скорой помощью и полицией, я стал разбираться с документами, а Сай - со всем остальным. В просторном помещении обедали посетители больницы и персонал, отдыхая и коротая время.
        Немного отпив кофе, я перевел взгляд на друга.
        - Майло сказал, что сделал это не нарочно,  - пожал плечами Сай.  - Он хотел снова прервать с Рори сотрудничество, а этих троих взял для того, чтобы его ребята не осмелились тронуть Майло при свидетелях. Шайка-то маленькая, они вполне могли струсить. Но они поступили проще и… решили просто перебить всех.
        - Гребаный придурок,  - выругался я.  - Можно подумать, что это так просто: взять и сказать «бай-бай» такому грязному прошлому.
        Стаймест нахмурился, потерев глаза. Мы оба были очень уставшие и поникшие, пережив за последние сутки настоящую жесть. Драка с наркоторговцами, разборки с полицией, три часа ожидания доктора и того, что он скажет, потом ожидание, пока Сай поговорит с Майло… Безумие.
        - Почему ты сам не поговорил с ним?  - спросил Саймон.
        - Я бы убил его нахрен.  - Я взял пустой стаканчик из-под кофе и метко пульнул его в мусорку.  - Так что лучше бы мне пока что не появляться рядом с ним. Понимаю, что он хотел просто выпутаться из всего этого. Но, черт возьми, не ценой жизни ребят!
        Наш разговор прервал появившийся рядом Маттиас Хилл с завязанными в пучок волосами, потирающий челюсть, на которой проявлялся след от удара. Под глазами пролегли круги, одет он был по-домашнему: майка и спортивные штаны с кроссовками. Сев рядом с нами, он сплюнул в стакан с кофе Саймона. Тот возмущенно взглянул на Матте, которому было, очевидно, плевать.
        - Я не понял,  - процедил он устало сквозь зубы.  - Какого черта мир за сутки перевернулся с ног на голову? Сначала ко мне влетел измотанный и с ссадинами Себастиан, который нес невесть что про наркотики, близнецов и девятую трассу. Потом мне позвонили из больницы и сказали, что Лисси и Марио загремели сюда с побоями…
        Мы молча слушали его.
        - Я приезжаю сюда прямо из дома, из постели, и застаю моих ребят в самом хреновом состоянии… При этом мне ничего неизвестно. Что, где, с кем и как! Я в гребаном, мать вашу, шоке!
        Маттиас так эмоционально жестикулировал и говорил, что было видно, насколько он взбешен, напуган и подавлен. Это и понятно - он приходился близнецам дядей и опекуном. Обязанный беречь их и присматривать за ними, он застает их избитыми в больнице.
        - Полиция, наверное, тебе уже все рассказала,  - вздохнул я, понимая, что это точно уже случилось.
        - Еще бы,  - хмыкнул Хилл.  - И в морду мне дала ваша полиция хваленая.
        Я вскинул брови, а Сай засмеялся от того, как забавно звучали его слова.
        - За что?  - спросил Стаймест.
        - Я отметелил Майло,  - спокойно ответил Матте.  - Не очень сильно, но достаточно, чтобы он понял: не надо было трогать моих ребят. Полицейские выволокли меня оттуда насильно.
        Саймон нахмурился, потупив взгляд, и задумчиво произнес:
        - Майло тоже досталось на девятой трассе, думаю, избивать его было лишним…
        - Было лишним трогать Марио, Алессу и Себастиана,  - парировал Маттиас.
        - Кстати о Себастиане,  - заговорил я.  - Он тоже там был, но побоев нет. Как так получилось?
        - За помощью побежал,  - произнес Матте.  - К счастью, в отличие от бессмысленного героизма обоих близнецов, он понимал, что лучше позвать кого-нибудь, а не драться.
        Я был не согласен с Маттиасом. Пусть в этом и прослеживалась логика, но я бы так не смог. Я не сумел бы трезво мыслить, видя, как Алессу собираются мучить. Я бы лучше сам умер.

* * *
        Эта картина убивала меня.
        Я стоял рядом с постелью Алессы, где она лежала без сознания. Разбитая губа, небольшой синяк на скуле. Кровоподтеки на шее со следами от пальцев… Выглядело жутко, но не так, как у Марио в соседней палате.
        Платиновые волосы разбросаны по подушке, светлые ресницы немного дрожат во сне. Я опустил разноцветные глаза, чувствуя стыд за то, что сделал. Не могу понять, по-настоящему ли мне стыдно или я просто знаю, что поступил дерьмово, поэтому казню себя? Я сбежал за помощью, но сам помочь не смог. Самым рациональным было вызвать полицию, а не лупить кулаками, иначе кто знает, что бы случилось с нами дальше? Нет, все же я поступил правильно, но противное ощущение почему-то все равно скреблось внутри.
        Она медленно открыла глаза, не в силах сообразить, где находится. Сонная и усталая, Хилл пробормотала:
        - Себастиан… Что ты здесь забыл?..
        Я сжал руки в кулаки, глубоко вдохнув и преодолев дрожь в теле.
        - Алесса,  - сказал я,  - ты помнишь, что было?
        Она усмехнулась и тут же поморщилась от боли. Улыбаться ей было немного неприятно из-за ссадины на губах. Туманным взглядом она посмотрела на меня.
        - Я прекрасно все помню.
        Я, сидя рядом с кроватью, протянул пальцы и коснулся ее руки; немного неуверенно погладил ее. Мне было как-то странно на душе: то ли жалко, то ли обидно. То ли это была злость… Я никак не мог разобраться в себе: что я чувствовал и чувствовал ли вообще?
        Я не понимал, что со мной не так.
        Алесса медленно опустила взгляд на наши руки.
        - Салливан? Это еще что?…  - вздохнула она.
        - Мне паршиво от того, как все получилось. Надо было выпрыгнуть из фургона на ходу еще в тот момент, когда мы с тобой почуяли неладное.
        Ее брови взметнулись вверх. Она спросила:
        - Да? А как же Марио?.. А Май?
        - Оба здесь, в больнице. Но они сами подписались на это. Знали, куда едут. А мы - нет.
        Переведя усталый взгляд куда-то в сторону, Алесса ответила:
        - Я очень сомневаюсь, что Марио согласился бы взять меня с собой, если бы знал, что будет опасно. Думаю… такой облавы не ожидал никто.
        Я нахмурился, ощутив прилив явного раздражения. Отдернул пальцы от руки Алессы, вскочил со стула.
        - Да ладно? Но ты теперь лежишь тут с побоями, хотя вообще ни при чем. И… меня это бесит!
        - Интересно, почему ты на это так реагируешь?  - с едва уловимой насмешкой спросила Лисс.
        - Послушай, Хилл,  - заговорил я, прокашлявшись,  - я знал, что буду намного больше полезен, если позову на помощь, чем если брошусь прикрывать тебя грудью. Ты злишься, что я сбежал?
        Она пожала плечами, потерев ушибленный где-то локоть.
        - Не знаю. Звучит рационально, наверное.
        Она смело встретила мои разноцветные глаза взглядом своих желтых. Мне было сложно понять, насколько искренне она это сказала. Она действительно так думает или издевается? Я вдохнул поглубже, решив, что сейчас подходящий момент.
        - Именно. Мне было не наплевать на тебя, я рационален. Мы с тобой похожи, во всем равные друг другу, признаю это,  - заговорил я.  - Ты… пусть и двинутая, но классная. Я бы даже сказал, достойная.
        Она ожидающе подняла брови. Я чуть приподнялся, немного приблизившись к ней и склонившись.
        - Даже так?
        - Я думаю, что ты мне нравишься.
        Она замерла, молча глядя на меня. Я не мог определить, понравилось ей это или нет. Никогда не умел по мимике понимать такое. Иногда мне казалось, что люди вообще на другом языке говорят. Поэтому я просто наклонился ниже, собираясь ее поцеловать; прикрыл глаза и уже едва коснулся ее губ, даже ощутив ее дыхание на своей коже.
        А затем она рассмеялась мне прямо в губы.
        - Салливан, ты головой ударился?
        Я открыл глаза и увидел ее веселый и недоуменный взгляд на себе.
        Я отсел обратно, убрав руку. И не понимая, какого черта.
        - Не надо все портить,  - сказала она.  - С чего ты вообще решил, что мне нравишься?
        Я непонимающе нахмурился, потупив взгляд.
        - Нам же весело вместе. И я… ну… думал, что это все взаимно.
        - Притормози. Ты совершенно не мой вариант.
        Я почувствовал удивление и злость.
        - Разве?
        - Конечно,  - ответила она так, словно объясняла ребенку про черное и белое.  - И никогда им не был. Что за вздор вообще, Салливан? Подбери сопли.
        Я резко встал, опустив глаза и вообще ничего не понимая. Какого черта это произошло?
        Мне отказали?
        - Но… Хилл,  - беспомощно произнес я.
        - Ты умный, «рациональный» парень. Оставайся таким всегда, иначе с тобой будет неинтересно соперничать.
        Я заметил, что ее взгляд погрустнел. Морщинки с уголков глаз пропали, Лисс больше не улыбалась. Она была серьезна.
        - А, понял,  - кивнул я.  - Ты на Киллиана засматриваешься, да?
        Она ухмыльнулась.
        - Да. Предпочитаю его иррациональность.
        Что-то в ее словах больно кольнуло меня, и я, фыркнув, развернулся и вышел из палаты.

* * *
        Все тело невыносимо ныло. Я получил удары в бока, по ребрам, по лицу. Ушибы, синяки и ссадины были везде.
        Я просто красавчик: голова перевязана бинтом, пластыри по всему телу. Рядом стоит капельница, все как в фильмах. Шевелиться больновато, но возможно. Главное, что пальцы целы, я же все-таки пианист и будущий скульптор.
        - Марио!  - ахнула рядом сидящая Стелла, когда увидела, что я очнулся.
        Я посмотрел на нее. Худенькая и невысокая, она, завязав густые волосы в хвост, испуганно смотрела на меня красными от слез глазами. На ней была еще вчерашняя одежда, которая говорила о том, что Диаз не была дома и все время следила здесь за мной. Наверное, ее привез Саймон.
        - Привет,  - хрипло поздоровался я.
        - Привет,  - ответила она, пытаясь проглотить горький ком слез.
        Она ревела из-за меня? Почему?
        - Выглядишь стремно,  - подметил я.
        - Но явно получше тебя.
        Внутри все заворошилось от стыда и отчаяния. Я вздохнул, преодолев немного боли.
        - Алесса хотела к тебе прийти, но ее не пустили, сказали, чтобы она долечилась. Но с ней все хорошо… Маттиас избил Майло, представляешь? И как вас угораздило в такое попасть… Все, что случилось с тобой и с Алессой - ужасно… Я так переживаю за вас,  - заладила она.
        Откинувшись на подушке, я закрыл лицо руками и прикрыл глаза. Главное, что все обошлось. Хотя получил я, конечно, прилично.
        Больше всего меня удивила зареванная Диаз, которая оказалась у моей кровати. Она так переживала, несмотря на то, каким козлом я был в последний раз, когда разговаривал с ней.
        - А ты что здесь делаешь?  - спросил я, глядя прямо на нее.  - Ждала, пока я проснусь?
        - Ага.  - Ее карие глаза снова заблестели.
        - Чтоб в лицо мне плюнуть за прошлый раз?  - улыбнулся я.
        - Что ты…
        - Прости меня,  - перебил я ее.  - Прости за то, что вел себя как козлина. За то, что наговорил тебе всякой ерунды. На самом деле я так не думаю.
        Я смотрел на нее серьезно, а Стелла, вытаращившись на меня, скрестила руки на груди.
        - Не надо!  - воскликнула она.  - Вот что действительно ерунда! Забудь и выздоравливай,  - заискивающе проговорила Диаз.
        - Нет, я хочу договорить.
        Лежа на кровати, я протянул к ней руку, взяв девушку за кисть, и немного притянул к себе. Она послушно сделала шаг, а ее большие карие глаза наполнились слезами. Я, если честно, не понимал, почему она плачет.
        Не из-за меня же?
        Я опустил пальцы ниже кисти, взяв Диаз за ладонь и сжав ее. Она рассматривала меня: полуголого, с перемотанным бинтами телом, взъерошенными платиновыми волосами и ссадинами на лице. Пристально смотрела на мою руку, держащую ее.
        - Я сказал тогда те слова, не потому, что считаю так,  - начал я.  - Меня просто задело, что на самом деле тебе всего лишь нужно отвлечься, и считал, что тебе все равно на меня. Я урод и придурок, раз посмел сказать тебе те вещи.
        Реакция не заставила себя долго ждать. Диаз начала плакать, вытирая глаза и плотно сжав губы.
        - Ударь меня еще раз, если хочешь,  - пожал я плечами.
        - Идиот!  - выпалила она, сев рядом и уткнувшись лицом в одеяло, часть которого накрывала мой торс.
        Я почувствовал себя плохо: невыносимо разболелась голова, повысилось давление. Появилось ощущение, будто меня снова бьют по голове: все настолько сильно пульсировало… Прикрыв глаза, я лишь молча погладил Стеллу по голове, пытаясь справиться с болью в теле.
        Но на душе стало легче.

* * *
        Рассматривая ее, я не мог не ухмыльнуться.
        - На что только не пойдешь, лишь бы досадить мне, да, обезьянка?
        Алесса улыбнулась. Выглядела она не очень, но в целом сойдет. Волосы завязала, сидела в зеленой больничной футболке на кровати, свесив босые ножки. Пусть и было видно следы ударов, но главное, что она была жива и здорова. Я поднялся с кушетки, прошел пару метров и сел на стул рядом с постелью. Она смотрела на меня игривыми желтыми глазами с румянцем на щеках.
        - Ты спас мою задницу,  - сказала она.
        - Откуда тебе знать?  - спросил я.  - Ты уже вырубилась, когда я взял тебя на руки.
        - Я слышала твой голос. И видела тебя во сне.
        Я промолчал.
        - Ты всегда меня спасаешь, как мой ангел-хранитель.
        Меня пробрало. Я поежился, опустив глаза в пол, и решил отшутиться:
        - Только вместо крыльев у меня шестьдесят девятый мустанг. Извини, конечно. Как бы тебя ни бесило это, теперь я всегда буду рядом, чтобы защитить тебя. Ведь одна ты совсем пропадешь, дурочка.
        Алесса тяжело вздохнула, сжав пальцами одеяло и лихорадочно засмеявшись.
        - Без тебя я теперь никуда.
        Я засмеялся в ответ, но Хилл оставалась серьезной.
        - Салливан заходил к тебе, да?
        - Да, но ненадолго. Я ждала, когда ты придешь.
        - Это хорошо. Думал, что ты в обиде на меня.
        Она действительно удивилась, вытаращившись на меня.
        - Я? Это тебе надо на меня злиться.
        - Лисс, я на тебя уже ни за что злиться не могу. Честно, как дурак тебе все прощаю. За что мне надо злиться на этот раз?
        - За то, что я трусиха. Ты успокаивал меня во время припадков. Помогал, когда я выходила из себя и когда мне было плохо. Бросился невесть куда, чтобы спасти… Ты - моя защита во всем.
        Я затаил дыхание, вновь подняв глаза и встретившись с Алессой взглядом. Ей больше не хотелось ни шутить, ни придуриваться. И тут улыбка исчезла с моих губ.
        Ее немного глухой и хриплый голос зазвучал вновь:
        - Ты самый близкий для меня человек.
        Сердце забилось и громко застучало, а внутри все сжалось.
        - Боже,  - выпалила она,  - плевать на все! Я просто тебя люблю, поэтому так трушу.
        Хилл зажмурилась, ее губы задрожали. И по щекам скатились крупные капли слез.
        - Люблю, твою мать,  - всхлипнула она.  - Не могу уже врать: люблю, люблю и еще раз люблю.
        Она снова всхлипнула, закрыв лицо руками, и ее тощие плечи затряслись. Я был поражен, словно меня огрели чем-то по голове, а я даже не имел возможности отойти.
        Алесса только что призналась мне в любви?
        Серьезно?
        Вскочив со стула, я сел к ней на кровать и прижал к себе; погладил по спине, а она обняла меня в ответ, уткнувшись лицом в плечо. На нее так много навалилось в эти дни, что она просто не выдержала.
        - Прости, что была чертовой занозой,  - пролепетала она.  - Я так боюсь доверять, так боюсь…
        Она плакала, а я завороженно слушал, ощущая горячий ком счастья внутри. Это были ощущения радости, воодушевления, удивления и любви, которые будто отдавались во всем теле.
        - Я раз за разом отталкивала тебя, испытывала твое терпение. А ты все равно был рядом, любил и помогал во всем. И ты защитил меня! Рядом с тобой я чувствую себя в полной безопасности. Прости меня за все, прости…
        Слова сыпались из нее потоком, который она перестала контролировать. Кажется, Алессу прорвало: все, о чем она думала, чего хотела и что боялась сказать, выплыло наружу, и она, не имея сил остановить это, решила лишь продолжать. Подняв ко мне свое заплаканное лицо, Хилл сказала:
        - Даже легче стало после того, как я призналась.
        Я опустился к ней и поцеловал в лоб.
        - Я тоже тебя люблю.
        Она потянулась ко мне и коснулась моих губ своими. Было горячо и невыносимо приятно, и мне казалось, что это нежное касание окончательно снесло мне крышу.
        - Не отпускай меня. Пожалуйста, будь всегда рядом.
        Я кивнул, уткнувшись ей в шею, проникаясь этим моментом до кончиков пальцев и волос. Самое дорогое и самое важное создание в моей жизни было у меня в руках, полностью открытое мне и влюбленное.
        Она сама просила не отпускать ее, остаться с ней. После такого я готов был пообещать Лисс что угодно в этом мире.
        - Никогда, Хилл. Никогда не оставлю тебя.
        И это было правдой. Если я и мог что-то гарантировать, то именно это.
        В те минуты, которые Алесса провела в моих объятиях, наконец-то полностью открывшись мне, казалось, что я целиком растворился в ней и исчез.
        Теперь она моя. Только моя.
        Глава 20. Воронка
        - Это еще что, блин, такое?
        Матте скривился при виде листка, который я подвинул к нему.
        - Отказ от куратора.
        Фраза прозвучала слишком громко и четко, отчего рядом сидящие кураторы и преподаватели косо посмотрели на меня и начали перешептываться. Выглядел я по-настоящему стремно: с медленно сходящими синяками и царапинами, разбитой губой и пластырем на носу. Можно было подумать, что я какой-то хулиган или типа того. Кажется, их пугал один мой мрачный взгляд.
        Отрицательное впечатление обо мне закрепилось в тот момент, когда я использовал свой острый язык и колкие обидные выражения. Тот факт, что я - Марьен Хилл, просто парень, пытающийся защитить сестру, был мало кому известен. Скорее, все знали меня другого: Марьена Хилла, студента того самого наркомана-куратора, у которого на днях случилась потасовка, а затем и проблемы с полицией. Вот такая версия звучала у людей на устах чаще. Слухи ходили по всему Гонолулу, а я стал одним из центральных персонажей этой дурной истории, якобы задиристым и не менее «выдающимся», чем мой куратор.
        Честно говоря, мне было абсолютно плевать на мнение людей.
        - Не глупи, мальчик,  - ответил мне Матте.  - Я старался ради того, чтобы ты потом от кураторов отказывался?
        - Ты же сам его избил,  - парировал я.  - Мне показалось, это означает, что он тебе тоже не нравится.
        Маттиас Хилл, отведя взгляд, плотно сжал губы и натужно вздохнул. Его гладкое лицо было покрыто легкой испариной, добавляя блеска, потому что сегодня было особенно жарко. Вечером обещали блаженный теплый дождь, но пока что солнце нещадно палило, пытаясь лишить меня верхнего слоя кожи. В каких-то местах уже начинало жечь, и меня безумно раздражало, что кожа еще не до конца освоилась в этом климате. Все-таки Гавайи - это далеко не Сиэтл.
        - Марио,  - обратился ко мне Матте,  - ты же понимаешь, что, отказываясь от личного куратора, ты можешь вылететь из университета?
        - Разве мне не должны просто заменить куратора на нового?  - пожал плечами я.
        Матте сложил пальцы вместе, словно дорогой психолог, повернулся на своем офисном кресле и деловито посмотрел на меня снизу вверх, поскольку я стоял рядом, а не сидел. Другие кураторы за своими рабочими столами наблюдали, исподтишка слушая нашу беседу.
        - Видишь ли, какая дилемма,  - начал мой дядя,  - кураторов спецгрупп в университете ограниченное количество. Обычно сколько кураторов есть - столько и набирают студентов в спецгруппы. И лишних у нас нет. Если откажешься от Майло, тебе не дадут нового, потому что другого свободного нет, на факультете культуры с ними особый дефицит. Тебя просто отчислят. У тебя только один вариант - перевестись в обычную группу.
        Я нахмурился, скрестив руки; эта ситуация начинала выводить меня из себя.
        - То есть,  - сквозь зубы проговорил я,  - у них тут типа куратор-наркоман с уголовкой, а отчислять хотят меня? Какого черта?
        Маттиас вздохнул, по-родительски похлопав меня по плечу и смягчив тон:
        - Дело не в этом. Майло уволят в любом случае, поэтому тебе нет смысла писать отказ. Ему здесь не место, а университет будет отмываться от этого скандала еще очень долго. Но персональных кураторов больше нет. Тебе придется либо писать заявление на перевод в обычную группу, либо отчислиться. Но я тебе точно не советую бросать учебу.
        - Мы приехали сюда, потому что ты обещал лучшее образование. А теперь предлагаешь обучаться наравне со всеми?
        - Я облажался. Но со временем мы с этим что-нибудь сделаем. Сейчас это все, что я могу предложить,  - раздраженно сказал Маттиас.  - Если ты не заметил, Марио, помимо тебя, у меня еще чертова куча проблем. Сначала я разберусь с ними, и потом уже займусь тобой, окей? Забирай свой отказ, не глупи. Иди готовься к экзаменам и жди, пока все утрясется.
        Он отвернулся, принявшись снова разбираться в бумагах, показав этим, что разговор окончен. Мне резко захотелось дернуть его за хвостик, как я делал это, будучи ребенком. Дядя Матте всегда носил длинные волосы, и ему это шло. К тому же он не ударит меня, я и без того выгляжу жалко.
        Улыбнувшись, я протянул руку и игриво дернул за собранные в хвост волосы Маттиаса, тут же отшагнув на полметра. Он ошеломленно дернулся, повернувшись ко мне и возмущенно посмотрев. Послышались сдавленные смешки его коллег. Я ухмыльнулся, разведя руками.
        - Прости, Ма, привычка старая.
        - Марьен, я серьезно. Больше никаких глупостей. Я с тебя и Алессы глаз не сведу,  - строго произнес дядя, яростно приглаживая светлый хвост.
        Я лишь устало кивнул и вышел из кураторского корпуса, опустив на глаза очки и пожалев, что надел черную футболку. Лучше бы вообще голым вышел в такую погоду.

* * *
        Он приобнял меня за плечи, опустил голову и улыбнулся. Я не видела его глаз из-за солнцезащитных очков, да и он моих тоже. Солнце неистово било в глаза, поэтому мы с Киллианом сидели в новых очках, купленных в торговом центре сегодня утром. Меня выписали из больницы вчера, спустя два дня после потасовки. Я провела целый день с Марио, который рассказал мне сначала про Майло, его прошлое и проблемы с наркотиками, а потом о разговорах со Стеллой. Мне показалось, что брат немного изменился: где-то он был терпеливее, чем обычно, где-то оказался более уступчивым… Теперь он не так много думал о себе и даже анализировал моменты, в которых был не прав. Мне нравилось, как Стелла влияла на него. Когда человек меняется в лучшую сторону благодаря другому, то это указывает на верный союз. Или, быть может, его стоило хорошенько треснуть, чтобы он стал таким?
        Я уже говорила: чтобы измениться, мне точно нужно получить затрещину. И я получила. А после этого призналась Киллиану в любви.
        Всякий раз, как вспоминаю об этом, у меня краснеют уши.
        Я сделала это под натиском эмоций. В тот момент все стало ярким и понятным, как детская азбука. Когда пришел Себастиан, бросивший меня на полигоне, и вдруг предложил встречаться, я поняла, что не чувствую с ним защиты. Он не поможет в трудную минуту, не умеет общаться с людьми, хоть и талантлив в других вещах. Марьен говорит, что Себастиан социопат и имеет крайнюю степень эгоцентризма. Разве я могу всецело доверять такому человеку? Он неплохой друг и достойный соперник, но опереться на его плечо будет невозможно. То же я могу сказать и о Саймоне. Он добрый, на его помощь можно рассчитывать. Но может ли он брать на себя ответственность? Способен ли оказаться рядом в нужное время? Готов ли принять и понять чужие недостатки? Нет.
        А Киллиан… Он отлично меня знал: мой образ мыслей, поведение, любую мою реакцию. Его не пугало сумеречное расстройство сознания и панические атаки. Киллиан прощал мне все глупости, терпел ерунду, которой я занималась, а узнав, что я в беде, бросился на помощь, даже не задумываясь. Он принял все мои недостатки и сомнения, все самое худшее, что во мне было, даже не думая о том, насколько это повредит ему и что он получит взамен. Не знаю, где он научился так любить, но это самое истинное, самое настоящее чувство, которое я могла увидеть в его словах и поступках, даже вдохнуть вместе с его запахом… Его любовь, кажется, была осязаема.
        И я не жалею, что отвечаю ему тем же.
        - Значит, ему придется потерпеть,  - продолжил разговор Киллиан.  - Университет сам разберется с инцидентом. Марио не должен устраивать самодеятельность и что-то решать с куратором, ректор сам все уладит. Эта ситуация - единичная, и ей уделят максимальное внимание. Без помощи Марио не останется.
        - Марьен очень разозлился, когда Маттиас не разрешил ему оформить отказ,  - задумчиво ответила я.  - Он всегда уверен в том, что абсолютно прав и знает, что делает.
        - Как самонадеянно. Здесь не все так просто, чтобы решить это самостоятельно. Матте не стал бы отказывать просто так. Значит, они сами уже пытаются решить этот вопрос.
        Я усмехнулась, поудобнее прижавшись к Киллиану. Он потрепал меня по волосам, а потом склонился и поцеловал в щеку. Стало щекотно, и я поежилась, когда Кастеллан спустился ниже и коснулся губами шеи. Мы просто наслаждались друг другом, не думая о последствиях. Правда, я не знала, кем мы теперь приходимся друг другу. Мы официально пара? Или как там еще бывает? Думаю, правильного названия такому не существует. Хотя оно и не нужно - мы разберемся с этим позже, когда проблемы с Майло улягутся. А сейчас хотелось только одного - просто быть вместе, открыто и свободно.
        - Мне через час сдавать отчет о твоей сдаче экзаменов,  - вздохнул Киллиан.  - Наконец-то этот ад закончится. Кстати, ты давно не тренировалась на доске. Может, посерфим?
        Я радостно кивнула, а затем прищурилась.
        - Знаешь, что я вспомнила?  - игриво произнесла я.  - Как ты сказал мне в начале года, что влюбляться в тебя под запретом. Что если я сделаю это, ты откажешься от меня.
        Я засмеялась, пихнув его, и Киллиан улыбнулся в ответ, спокойно и по-доброму.
        - Могу признаться, что влюбился с первого дня знакомства. Сначала ты как вихрь накинулась на кого-то с кулаками, а потом чуть не утонула. Вела себя как дикарка. Твое второе имя часом не Маугли?
        Кастеллан ловко увернулся, когда я попыталась его стукнуть.
        - Я Алесса АННЕЛИ Хилл!
        - Что говоришь? Алесса Маугли Хилл?
        - Аннели!  - запротестовала я.
        Киллиан вскочил и побежал прочь, когда я ринулась за ним, сама не зная, что буду делать, если поймаю. Он несся вдоль берега, наслаждаясь моментом, теплым солнцем, закатом и волнами, набегающими на берег и на его ноги. Я хихикала, цепляясь за его руку, скакала рядом и пела какую-то ерундовую детскую песню.
        Мне казалось, что я на седьмом небе от счастья.

* * *
        Достаточно долго игнорируя его, я наконец-то решилась встретиться и поболтать. Точнее, это было не особо продумано - он сам нашел меня. Когда я сидела на столике для пикника, разговаривая о всякой ерунде с Саймоном, пока мы ждали Киллиана и Стеллу, в мою сторону направился Себастиан. Ничего не выдавало в нем каких-либо изменений - все такая же уверенная походка, равнодушный вид, безэмоциональные глаза. Растрепанные каштановые пряди лезли в загоревшее лицо.
        Парень подошел к нам, кивнув в знак приветствия.
        - А ты здесь что забыл?  - обратился он к Саймону.
        - Жду Стеллу и Киллиана с Алессой,  - ответил тот.  - А ты, малыш, сдал экзамены?
        Себастиан вскинул брови от возмущения, но вопрос не проигнорировал.
        - Типа того, только что Матте понес отчет для ректора.
        Я решилась заговорить с ним. Посмотрев ему в глаза, я, поправила собранные в хвостик волосы и спросила:
        - Как твои дела?
        Он опустил на меня взгляд, пожав плечами.
        - Освободился от учебы наконец-то. Не хочешь посерфить?
        Честно говоря, я даже удивилась. Он словно забыл все, что было два дня назад. Или это не имело для него особого значения и Салливан спокойно принял мой отказ. Ну, так даже лучше.
        - Мы собираемся все вместе посерфить,  - улыбнулась я.  - Хочешь с нами?
        - Ага. И позовите Марьена,  - добавил Себастиан.  - Пусть этот инвалид посидит с нами.
        Я засмеялась и достала телефон, набирая брату.

* * *
        С самого начала я знал, что все окажется примерно так.
        Правильно говорят, что на Вальтерлоу-стрит живут неблагополучные люди.
        Скрестив руки на груди, я высокомерно осматривал Майло, показывая, что сильнее, чем он. Что меня не беспокоят побои и что я разочарован в нем полностью. К несчастью, Андервуду не было дело до того, насколько достойно я себя вел. Мой куратор смотрел на меня своими темными тусклыми глазами, языком облизывая рану на губе, как настоящее животное. Сидел, скрючившись на своем диванчике, худой и избитый. Казалось, что с каждым днем он все больше усыхал. А ведь до этого он обладал красивой худобой, с четко очерченными скулами, слегка выпирающими ключицами, аккуратными пальцами…
        Как же убого он выглядел теперь.
        - Оптимистично,  - с сарказмом ответил он.  - Ты пришел ко мне домой, чтобы сказать, что я не вылечусь и загнусь?
        Я кивнул.
        - Не совсем. Я лишь указал на то, что твои шансы невелики. Поэтому предлагаю бросить все силы на лечение и полнейшее избавление от зависимости.
        С минуту Майло Андервуд хмурился и думал, глазами обегая свою скромную, скудно обставленную гостиную, в которой радушно согласился меня принять. Он потер подбородок, словно трудился над диссертацией на тему коллаборационизма в истории Америки.
        - Ты, похоже, хочешь от меня побыстрее избавиться?
        - Если бы я хотел побыстрее избавиться от тебя, то не предлагал бы лечиться. Я уверен, что тебя уже вышвырнули из университета, а значит…
        - Марио, ну ты и подонок,  - горько усмехнулся Майло.  - Я подыхаю, а тебе лишь бы…
        - Очнись, парень,  - сказал я, помахав рукой у него перед глазами.  - Из-за тебя избили мою сестру, ты хотел использовать нас как свидетелей, хотя обещал, что все будет в норме… И после всего этого ты правда думаешь, что я планирую относиться к тебе с почтением?
        Майло опустил голову, кивнув. Отрицать это смысла не было - все слишком очевидно.
        - Ты прав, Хилл, ты абсолютно прав. Я дерьмово поступил, не просчитал все риски. Но зачем ты бросился ко мне? Я велел уезжать.
        - Хотел, чтобы я бросил тебя там? Слишком просто, Андервуд. Ты будешь долго жить в мучительной ремиссии. Езжай лечиться.
        Андервуд поднял на меня глаза, на секунду показавшись мне тем же, что и раньше - прямолинейным, спокойным и здоровым. Но это улетучилось в тот же момент, когда он улыбнулся сухими потрескавшимися губами.
        - Марио, меня уже уволили. И это чудо, что не стали продолжать разбирательство того, что произошло. Видимо, правление университета понимает, что с меня, дохляка, им выбить нечего.  - Майло безрадостно рассмеялся.  - Не переживай, ты меня еще не скоро увидишь. Я уеду на лечение. То, что ты говорил мне тогда, в палате, знаешь, как-то вдохновило. Попробую побороться за свою бесмысленную жизнь.
        Я развел руками, как бы говоря, что дело решено и уже нет смысла возражать. Мой бывший куратор снова улыбнулся, закрепив общее решение, и поднялся с дивана, предлагая проводить меня к выходу. Я испытал облегчение, узнав, что Майло решил лечиться. Я всеми силами пытался показать, что мне плевать на него и я зол, но внутренняя радость от этой новости выдавала меня. Я переживал за него и теперь был рад, что у Андервуда есть шанс на жизнь. Даже после того, что произошло, он заслуживает жить.
        Мы направились к выходу. Но не успел Майло коснуться дверной ручки, как в дверь ударили, затем еще раз. Стук был громкий, такой, словно дверь сейчас слетит с петель. Я удивленно отступил на шаг назад, нахмурившись и недоумевая. Рука мгновенно оказалась на телефоне, готовая набрать девять-один-один.
        Сердце почти остановилось, когда я услышал голос снаружи:
        - Эу, ссыкло! Открывай дверь, или мы сами нахрен выбьем ее! Думаешь, ты со своими щенками так просто можешь сойти с темы?!
        Майло резко обернулся ко мне, уставившись огромными черными глазами, полными паники.
        - Вылезай через окно,  - шепнул он мне.
        - Они и у окон стоят,  - ответил я.
        Я понимал, что они не дадут сбежать. И было очевидно еще при первой встрече, что они захотят вернуться. Я отвернулся от двери, схватив телефон и собираясь набрать номер. Но не успел ничего толком нажать, как экран сам засветился под моими пальцами, оповещая о звонке Алессы.

* * *
        Внутри все похолодело, как было несколько дней назад. Ладони вспотели от того, как сильно я впилась в обивку салона.
        - Гони, гони, гони!  - командовала я.  - Объезжай эту чертовку тачку!
        - Мы в аварию попадем, Алесса!  - ответил Саймон, вцепившись в руль.  - Давай доедем до Вальтерлоу целыми, иначе ничем помочь не сможем!
        Но мое сердце колотилось как безумное, и я едва контролировала себя.
        Когда я позвонила Марьену, он попросил вызвать полицию к Майло, назвав адрес. Сказал, что его дом нашли те самые парни, что избили нас в тот раз. Брат приказал не приезжать к нему, а лишь вызвать фараонов к дому Майло. Но когда вызов оборвался, словно у Марьена вырвали сотовый из рук, мое сердце едва не остановилось.
        В тот момент я находилась с Саймоном и Себастианом, поэтому мы втроем бросились на помощь.
        - Он приказал не ехать к нему!  - рявкнул Сай, который тоже был на нервах.  - Разве не стоит его послушаться?!
        - В тот раз полиция тоже запретила помогать,  - напряженно проговорила я.  - Но если бы не Киллиан, черт знает, что со мной было бы!
        Мы неслись по улицам как умалишенные, проезжая на красный свет. Видимо, мы богом хранимые, раз еще не разбились. Я боялась за Марио - он снова был в опасности, только на этот раз все могло кончиться еще хуже. Десять минут назад мне позвонил Киллиан, чтобы узнать, где мы, и я все ему рассказала.
        Он ехал за нами.
        Я мысленно молилась. Я не верила в бога, но сейчас мне было плевать, что может нам помочь: чудо, скорость или что-то еще. Я просто знала, что не выдержу, если что-то произойдет с Марио. Клянусь, просто не выдержу.
        Спустя несколько минут, мы оказались рядом с домом Майло на улице Вальтерлоу. Оттуда доносился какой-то дикий шум, от звука которого я едва не потеряла сознание и выскочила из машины как ошпаренная, кинувшись ко входу в дом. Все вокруг темнело и исчезало, моей целью было только влететь внутрь и хоть чем-то помочь брату. Неожиданно кто-то схватил меня за руку и дернул на себя. Испугавшись, я тут же попыталась отбиться, но Себастиан перехватил и вторую руку.
        - Ты самоубийца или дура?  - крикнул он.  - Не смей входить туда! Я сам все решу!
        - Ты?!  - удивленно ахнула я.
        - Никто из вас не пострадает, как в прошлый раз, я не допущу, так будет правильнее,  - бросил Себастиан и скрылся внутри дома.
        Я замерла, не в состоянии осознать происходящее. Вновь ощутила животный страх и чувство полного отчаяния. Я понимала, что, если войду в дом, станет только хуже, и я не смогу ничем помочь.
        Мимо меня пробежал Саймон, держа что-то тяжелое в руке, и тоже заскочил в дом.
        Все вершилось там, внутри. Какие-то крики, звук бьющейся посуды, звуки ударов… Это было настоящим кошмаром.
        Я стояла перед домом, в котором были важные мне люди. Не могла войти, находясь в оцепенении и понимая, что Киллиан сойдет с ума, если со мной что-то случится. Я слышала, что там происходят страшные вещи, но не могла сдвинуться с места. Даже моей тяги к бессмысленному героизму было недостаточно, чтобы пересилить здравый смысл. Мне нельзя в дом. Если я там окажусь, Саймону и Себастиану придется помимо самих себя, защищать еще и меня, от этого будет только хуже. Мне оставалось только ждать.

* * *
        Машина резко остановилась, и я пулей выбежал из нее, бросившись к Алессе. Она испуганно посмотрела на меня и, не выдержав, заревела. С плеч как будто камень упал, когда я схватил ее за плечи. Как же я был счастлив, что она не оказалась внутри.
        - Киллиан, там Марьен! Там мой брат! И Саймон, и Себастиан…
        Я не успел ответить: из дома выскочил какой-то парень и побежал к нам. Хилл вскрикнула, а я заслонил ее собой и взмахнул битой - спустя секунду нападавший упал на землю. Я погладил свою девочку по голове, прижав к себе. Страх прошел: до этого я боялся за Лисс, но теперь, когда увидел, что с ней все хорошо, мог вздохнуть спокойно и идти спасать остальных. Остались лишь животные инстинкты и странное чувство, будто я четко знаю, что должен делать.
        - Успокойся, я все решу, полиция на подходе. Жди здесь,  - скомандовал я.
        - Не ходи туда!  - крикнула она, протянув ко мне руки.
        - Я вернусь, не бойся.
        Я знал, что вернусь ради этих желтых глаз, этой хрупкой фигуры, ее тонких рук… Мне очень хотелось взять их в свои, но времени на это не было. Сжав покрепче биту, я направился внутрь дома. За Алессой обещала присмотреть Стелла, которая направлялась за мной - кажется, ей можно было доверять, хотя ее и саму трясло: там находился ее брат.
        Внутри царили безумие и хаос: парни дрались, переворачивая мебель и круша все на своем пути. Я провел всю жизнь относительно спокойно, а теперь находился в самом эпицентре проблем, которых избегал всю жизнь. Решив взять на себя ответственность за Алессу, друзей и их трудности, я стал частью всего этого, и теперь моей обязанностью было кинуться в самую воронку «черной дыры».
        Я вбежал внутрь этого безумия, сжимая в руках биту, на которой уже была кровь, и ощутил внутри какое-то новое чувство. Оно мне понравилось.
        Мне было все равно, что я ввязываюсь в серьезные проблемы. Я знал, что смогу помочь близким, защитить их, а это самое важное. Никакого страха не было.
        Глава 21. Побитые псы
        Этого не должно было, черт возьми, случиться.
        Не должно.
        С каждым писком этого сраного аппарата мое сердце тоже пропускало один удар.
        Писк - удар - писк - удар.
        Сглотнув, я тяжело зажмурился. Было невероятно больно, все лицо покрывали ссадины и ушибы и, кажется, боль отдавала даже в глаза. Но в этот страшный момент мне было плевать на это, плевать на все.
        - Я не должен был этого допустить,  - процедил я сквозь зубы.
        - «Закон Мерфи» - что может случиться, то случится, это лишь вопрос времени,  - сказал мне Маттиас.
        Мы вдвоем сидели напротив палат. Три двери шли в ряд, в какую ни заглянешь - везде пахнет смертью. В больницах в принципе всегда стоит этот запах - медикаментов, железа и холода,  - и навевает мысли о болезни и смерти. Теперь я стал замечать его, более того, сейчас я дышал им.
        И очень боялся его.
        Мне было больно двигаться, но все меркло в сравнении с тем ужасом, с тем страхом, который томился внутри меня. В голове вспышками появлялся дом Майло и та стычка.

* * *
        Он бил их так запросто, как будто они были беспомощными детьми. Ловко, одного за другим. Но их было чересчур много. Крики, кровь - на руках, на стенах… на Саймоне.
        Животный страх. Животный ужас. Животная ярость.
        Я наносил удар за ударом; инстинкт самосохранения отключился, и я просто бил наотмашь, мечтая лишь дотянуть до приезда полиции. Краем глаза видел, как справляется Марьен, как неистово кидается на всех Саймон.
        Майло уже добивали.
        Я получил удары в спину и по голове, упал, потеряв равновесие и повалив все со стола. Страх накатил волной, когда я резко обернулся и увидел, как кто-то замахнулся.
        В глазах потемнело.

* * *
        Мы сидели в отделении интенсивной терапии. Это было как рулетка. Куда заглянем? В палату номер один? Или, может, два? Или все-таки в три? В первой у нас в тяжелом состоянии Майло. Во второй - Саймон в реанимации. В третьей Марьен, который чувствовал себя лучше остальных и с которым сейчас сидела Алесса, но который все равно был сильно ранен.
        В реанимации. Мой лучший друг сейчас в реанимации. Избитый до полусмерти, вступивший даже не в свою перепалку. Защищал чужого человека. Делал то, чего не должен был.
        Я с самого начала боялся, что он бросится в дом, даже ничего не обдумав. Вечно ругая и принижая себя за извращенную любовь, Сай искал способы какого-то искупления. Если он решил использовать вчерашнюю ситуацию для этого, то это самая большая его ошибка.
        Я зарылся лицом в ладони, мечтая избавиться от тяжелого чувства вины, испуга и уже привычного отчаяния. Как я мог помочь ему избежать этого? Мог ли предотвратить? Где я облажался?
        - Он пришел в себя,  - сказала медсестра, указывая на дверь в палату к Майло.
        Я поднялся с кресла, тихо зашипев от боли. На скуле у меня красовалась корка подсохшей крови, костяшки были стерты ударами о чужие лица. Но все это не волновало меня.
        От увиденного меня чуть не врывало.
        Майло Андервуд выглядел по-настоящему отвратно. Синеватая кожа, синяки и ссадины, болезненная худоба… С капельницей, швами на лице и теле, он лежал на постели, глядя прямо на меня и даже не моргая. Будто ждал своего часа, но только после разговора со мной. Я выглядел гораздо лучше. Он же олицетворял собой все, что с нами произошло.
        - Живой,  - прокомментировал я.
        - Не умер, если ты хотел это проверить,  - хрипло произнес Май.
        Ему было тяжело даже рот раскрывать. Казалось бы, подойди, толкни его, и он развалится на части. Я подумал, что этот парень по всем законам природы не мог выжить - его били по телу и голове, жестоко и не жалея сил. Однако он здесь и говорит со мной.
        - Крепись,  - это было все, что я мог выдавить,  - ты обязан оклематься. Впереди тебя ждет долгая борьба.
        - Куда уж мне,  - усмехнулся он и тут же зажмурился от боли.
        - Ну-ну, есть куда,  - ответил я, игнорируя ужасную давящую ауру смерти в палате.  - Матте позаботится о тебе, найдет лучшую лечебницу. Все будет хорошо.
        Май покачал головой, отрешенно глядя куда-то в сторону. На его лице читались отчаяние и подавленность. Он глубоко вздохнул, пытаясь сделать это безболезненно, а потом собрался с духом и посмотрел мне в глаза.
        Они были полны страха и сожаления.
        - Мне хочется убить себя, Киллиан,  - честно признался он.  - Я так подставил всех вас, принес столько дерьма. Никогда себе этого не прощу.
        - Я, может быть, тоже никогда тебе этого не прощу. Но мы оба должны попытаться, иначе все было зря.
        Я смело встретил его пристальный взгляд.
        В палату бесшумно вошла Алесса. Увидев Андервуда, она лучисто улыбнулась:
        - Май, ты очнулся!
        Мне казалось, нам обоим потеплело и стало чуточку лучше от этой мягкой радостной улыбки. Девушка нырнула мне под руку, обняв за талию, и мы принялись тихо разговаривать.

* * *
        Его схватили за шиворот, нанося удар за ударом, беспощадно разбивая лицо. Я бросился в ту сторону, сбив их с ног и попытавшись отбить от Майло.
        В глазах темнело. Возможно, у меня сотрясение, они неплохо приложились. Но Саймон мне помог. Он вообще хорошо дрался и брал на себя самых крепких. Я лишь упрощал ему работу, а Марио отдавал последние силы на защиту Майло. Самому Марио помогал Себастиан, удерживавший остальных подальше от двери, чтобы те не смогли добраться до девочек и не сбежали.
        Мы впятером должны были просто продержаться до приезда полиции и не умереть. Все пятеро обязаны были выжить.
        Майло, который сплевывал на пол кровь и едва держался на ногах, был главной мишенью этой шайки. Нельзя было дать ему погибнуть.
        К несчастью, я не сумел предвидеть того, что случилось дальше.
        И это была роковая ошибка.

* * *
        Алесса закатила меня в его палату. Я сразу же заметил полный ужаса взгляд Киллиана, обращенный на инвалидную коляску, в которой я сидел. Потом его испуганные голубые глаза метнулись к моему лицу, словно ища на нем ответа, и я лишь ухмыльнулся.
        - И не мечтай, Кастеллан,  - низким голосом сказал я.  - Это на время, пока я слаб. Поэтому я еще дам тебе фору.
        Лисси потрепала меня по платиновым волосам, стараясь не задевать гематомы на лице. Она вообще последние часы была такая заботливая и кроткая, какой не была за всю жизнь.
        Мое тело ужасно ныло, я бы даже скулил от боли, если бы был сейчас один. Но на меня были направлены три пары глаз, поэтому я стойко переносил эту боль, которая не унималась ни на секунду. Однако в сравнении с остальными еще легко отделался. Майло даже головы повернуть не мог. На самом деле, он был так немощен сейчас, что где-то в груди у меня засел страх, будто это его конец.
        - Оставьте меня,  - едва слышно прошептал Андервуд.  - Выйдите все, кроме Марио.
        Я удивленно поднял брови, но возражать не стал. Киллиан и Алесса, которые уже посидели с Майло некоторое время, были готовы уходить.
        - Ладно. Поправляйся, брат,  - произнес Кастеллан.  - Ты правда нужен нам живым.
        - Я тебя и на том свете достану,  - хохотнула Алесса, но глаза ее не улыбались; они были красными и опухшими от слез.  - Поэтому лучше скорее вставай на ноги.
        Киллиан взял Лисси за руку, после чего они вдвоем вышли. Я, стиснув зубы от боли, коснулся руками колес инвалидной коляски и подъехал к Майло. Теперь он смотрел только на меня.
        Вблизи я мог разглядеть его лицо. И, если честно, лучше бы не делал этого. На нем не было живого места. Страшные лиловые кровоподтеки, гематомы на скулах и губах. Он был изувечен. Но самое страшное - это его глаза. Мертвые, пустые, словно он уже ничего не ждал и ничего не хотел. Безжизненные, отрешенные.
        Живые не должны смотреть такими глазами.
        - Только не извиняйся в этот раз. Получишь по шее, когда выздоровеешь,  - пролепетал я с натянутой ухмылкой.  - Вот встанешь на ноги, тогда я с тобой и разберусь…
        - Марьен, это все.
        - …А потом я тебе еще и результаты за экзамены покажу, удивишься, какой я умник…
        - Марьен.
        - Заткнись!  - зашипел я, уставившись в пол; было страшно поднимать глаза на Майло.  - Заткнись, понял? Ты не умрешь.
        Я заметил, как его пальцы дрогнули, призывая меня посмотреть на него. Я нехотя сделал это. Меня встретила почти снисходительная улыбка.
        - Серьезно, меня уже нихрена здесь не держит. Я просто хотел поговорить с тобой. Объяснить все.
        Сжав кулаки, я раздраженно рявкнул:
        - Что ты хочешь мне объяснить?! Я думал, ты уже решил ехать лечиться!
        - Думаешь, это так легко? Взять и вылечиться, зная, что все снова повторилось из-за меня! Ходить, тусоваться, а потом смотреть вам в глаза и вспоминать это все. Я хочу удавиться от этого чувства.
        - Не смей,  - прошипел я.  - Май, не смей.
        Андервуд поморщился. Перевел свои жуткие глаза куда-то в сторону.
        - Какого черта ты вообще снова подсел? Какого черта это все случилось?!
        С минуту Майло просто молчал. Моргал, кусал разбитые губы, думал о чем-то. Потом заговорил:
        - Это случилось, когда все потеряло смысл. Ты талантливый, Марио. И я это видел. Я подкалывал тебя, иногда занижал оценки, но это только подстегивало тебя быть лучше. Мне иногда казалось, что я бесполезен для тебя. А это, знаешь ли, опасно, когда у тебя ремиссия после наркозависимости.
        - Почему?
        - У тебя должна быть какая-то цель, надежда, чтобы выкарабкаться и держаться дальше. Если ты это теряешь, в голову лезет всякая херь. Думаешь: «Да я всего разок, просто расслабиться. День-два побалдею - и за работу». Но работы потом не было. А заначка с порошком дома была. Вот так это происходит, Марьен.
        Слушая это, я почувствовал подкатывающую к горлу тошноту. Я даже не замечал, как Майло тонет.
        - Почему ты ничего мне не сказал? Ты вляпался в дерьмо, но молчал и обдалбывался в уголке. Дебил.
        Майло попытался пожать плечами, но не смог.
        - Я хотел рассказать. Тебе, Киллиану, Саймону. Но я не самый болтливый человек, если ты заметил. Да и я пытался, но у вас было полно своих проблем.
        - Это каких?  - процедил я сквозь зубы.
        - Да хрен знает. О чем вы там все парились? Вы с Саймоном сцепились из-за Стеллы. Киллиан, как обеспокоенный папочка, носился рядом. Алесса психовала…
        Мне стало стыдно. Мы беспокоились о такой ерунде, пока наш друг медленно тонул.
        С раздраженным шипением выдохнув, я покачал головой:
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Хотел извиниться перед тобой. Чтобы, вспоминая меня, ты не думал: «О, это тот самый безвольный тупой торчок». Я пытался бороться. Правда. Цеплялся за все, что мог.
        - Если ты не будешь бороться за свою жизнь сейчас, я все равно буду называть тебя тупым безвольным торчком.
        - Марио…
        - Я не шучу,  - зло бросил я.  - Думаешь, мы все защищали тебя, чтобы ты потом просто умер? Думаешь, тебя теперь все ненавидят? Лечись, Майло. Лечись, твою мать, и хватит ныть как сучка. Соберись. Это будет лучшей благодарностью всем нам.
        Он уставился на меня. Смотрел долго, вел какой-то внутренний монолог. Я не мог понять, о чем, но знал: что-то ворошилось у него в душе, велась какая-то внутренняя борьба. Темная радужка не показывала этих переживаний, но они были. Наркотики еще не вытравили из него человека.
        Я собрался с мыслями, прежде чем сказать:
        - Ты нужен нам. Ты не бесполезный.
        После чего я позвал Алессу, которая словно поджидала меня за дверью. Она вспорхнула внутрь, мельком окинув Майло взглядом, а потом увезла меня из помещения. Мне оставалось лишь надеяться, что он услышал меня.

* * *
        Я не успел ничего предпринять, когда это произошло.
        Парень, подняв с пола маленький журнальный столик, с размаху ударил им Саймона по голове.
        Стаймест рухнул на пол, потеряв сознание. Кровь окрасила его лицо. Меня охватил ужас, паника и ярость. Я кинулся на того парня и начал душить.
        А Саймон так и не поднялся. Мне было больно, страшно, я был напуган до полусмерти.
        Послышался вой сирен полиции и скорой помощи.

* * *
        Я не знал, выживет ли Майло, но знал, что Маттиас готовит его документы для лечебницы. Мы все хотели, чтобы он поправился, а потом поехал лечиться в Калифорнию. Грозила ли ему уголовная ответственность, тоже было непонятно. Если бы нападающих арестовали, то прошлое Майло могло бы вскрыться, но арестовали их в итоге или нет - я не знал.
        Когда Алесса закатила Марьена обратно в палату, за ним следом вошла Стелла. Не знаю, что между ними двумя, но ей явно нужна поддержка сейчас.
        Оказавшись рядом, Лисс тут же схватила меня за руку и усадила рядом с собой. Сегодня она казалась спокойной, мудрой, полной сочувствия. Немногословной и тихой, но очень понимающей. Я сжал ее пальцы в своих, приняв жест поддержки, и позволил погладить себя по спине.
        Все сейчас держало меня в постоянном напряжении. Каждую секунду каждой клеточкой тела я ощущал страх и отчужденность; мне не хотелось с кем-то говорить и видеться. Я переживал за Саймона. Моего Саймона - того парня, с которым я вырос и покорял наши первые волны. Который смеялся над моим финским акцентом, бледной кожей и светлыми глазами. Тот, кто учил меня английским словам, методикам по съему девушек и тому, как обманывать кураторов в университете. Он был тем, кто защищал меня, когда ходили слухи о моем отчислении. Он плакался о своей сестре, вдохновлял меня, делил со мной порции лапши в голодные студенческие времена…
        Я, блин, любил его.
        А случилось то, что случилось.
        Мы ждали доктора, который вот-вот должен был выйти из комнаты Саймона и сказать, в каком он состоянии. Внутри царила какая-то суматоха, которая пугала и настораживала.
        Я уже говорил, что не знал в жизни серьезных проблем. Все было довольно просто, ясно и по большей части радужно. Теперь моя жизнь, кажется, окрасилась в черный. Непомнящая себя от горя Стелла, едва не убитые Марио, Себастиан и Саймон, запуганная Алесса…
        Что я теперь должен делать со всем этим?
        Спустя полчаса доктор вышел. Высокий и стройный, с маской на лице он посмотрел на нас. Мы выжидающе вскинули брови. Стелла, высунув голову из палаты и заметив доктора, тут же подскочила к нему.
        - Ну что там, док?  - спросила она.
        - Он спит?  - произнес я.
        Сердце заныло; его сдавило будто тисками. Страх закрался внутрь, заставив тело похолодеть.
        Плохое предчувствие.
        - Произошло кровоизлияние в мозг,  - ответил доктор.  - Его ударили по голове… Я очень сожалею.
        Мы замолчали, в напряжении и ужасе ожидая окончательного заключения. Без каких-либо пояснений, предисловий и отступления.
        Я вздохнул, словно пытался оттянуть то, что и так неминуемо. Доктор поджал губы, настраиваясь на то, чтобы озвучить вердикт. Он снял очки, сложив их в карман на груди, и поднял глаза на нас. Прокашлялся, а потом просто сказал:
        - Мы не сумели его спасти. Он только что умер.
        Глава 22. Заменившая океан
        В мире очень много оттенков серого.
        Когда вокруг все черное и белое, учишься различать «пыльный белый» и «глубокий серый». Вокруг тебя не существует желтого или красного, зеленого или фиалкового. Все в мире начинает терять смысл и становится ненужным.
        Видя этот потерявший краски мир, ты не понимаешь, с какой целью живешь.
        Потому что внутри стало пусто.
        В моей квартире было не убрано от слова «совсем». Везде валялись вещи, коробки из-под еды, мусор, какая-то грязь в углах. Пахло сигаретами, сыростью и пылью. Меня не волновало подобное: я все дни сидел на диване, таращась в одну точку, и ожидая, когда все исчезнет.
        Жить не хотелось.
        Я не мог говорить это вслух, но мысленно постоянно повторял: Саймон умер. Он умер в реанимации от кровоизлияния в мозг, в больничной кровати, в окружении медикаментов, аппаратов и докторов. Избитый, неподвижный, одинокий.
        Он умер.
        Саймон мечтал когда-нибудь оказаться на огромной сцене перед толпой, играть свою музыку и отрываться. Пытался забыть о сестре, влюбиться в обычную девушку и раствориться в ней. Хотел просто жить и веселиться со всеми.
        Но не смог. Все оборвалось одним ударом по голове в драке, в которой он не должен был участвовать. В месте, в котором он не должен был оказаться. Я зажмурился, борясь с подступающей истерикой. Все громкие и сильные эмоции прошли в самые первые дни. Состояние истерии, которое я перенес, напрочь стерло память. Что я делал в те дни? Где жил? Три дня полного ужаса, шока и забвения. Ненавистные и тяжелые три дня.
        Потом пришло осознание. А за ним - глубокая тоска и абсолютная апатия. Ничего не хотелось, ничего не интересовало. Я действовал как робот и ни о чем не думал. Сидел в темной грязной квартире, зашторив окна, и смотрел в темноту. Эта темнота идеально гармонировала с пустотой в душе, и я проваливался в небытие.
        Примерно в таком же состоянии была и Стелла. Она буквально сходила с ума от горя. Ее утро начиналось с того, что хотелось просто уснуть снова. Подавленность стала нашим с ней привычным ощущением.
        Ей повезло, что в эти дни ее поддерживал Марьен. Носил ей еду, приходил каждый день и пытался разговорить. Отвечала она нехотя, но ему было плевать на это.
        Мне тоже повезло.
        Алесса выхаживала меня, как слепого котенка. Торчала у меня все дни, пыталась убираться, но это едва ли мне помогало. Чуть ли не кормила с рук. Рассказывала о том, кто и что делал во время каникул в университете. Передавала приветы от моих папы и мамы, на звонки которых не отвечал я, но зато отвечала она.
        Я даже не дернулся, когда замок моей двери щелкнул. Алесса, которой я дал свои ключи от дома, зашла внутрь по-хозяйски, с пакетами продуктов и кофе в руке. Я медленно повернулся в ее сторону, осмотрев с ног до головы. На ней была тонкая рубашка, потому что на днях немного похолодало, кроссовки и… юбка?..
        Алесса надела юбку?
        Вскинув брови, я нахмурился:
        - Ты сегодня рано.
        - Решила быть непредсказуемой,  - ответила она, выкладывая продукты на стол.  - На улице такой ветер! Но зато свежо… А вот у тебя здесь, как всегда, бардак.
        Решила быть непредсказуемой. А раньше она, можно подумать, какой была? Я уже не удивлялся, когда она притаскивала продукты. Алесса уже целую неделю терроризировала мою кухню, пытаясь делать то, что ей не дано - готовить. Всякий раз, когда она все портила и начинала ныть по этому поводу, я приходил и забирал поварешку, начинал готовить сам. Делал на автомате, лишь бы мелкая умолкла. Но мне начало казаться, что она делает это специально, чтобы я хоть чем-то занимался.
        Но сегодня настроения не было даже на это.
        - Уйди оттуда,  - сказал я.  - Садись ко мне.
        - А обед?  - спросила Хилл.  - Голодовка тебе точно не поможет.
        - Гораздо больше мне поможешь ты.
        Постояв пару секунд, Лисс все-таки ушла из-за стойки, прошлепав босыми ногами по паркету в мою сторону. Плюхнулась рядом на диван, захлопав желтыми глазами и улыбнувшись. Меня обдало запахом кокосового масла, легким и приятным.
        Растрепанные платиновые волосы и легкая детская улыбка были тем малым, что могло хоть немного согреть мое сердце. Алесса Хилл стала отдушиной в том кошмаре, который назывался теперь моей жизнью. Я протянул к ней руки, и она подсела еще ближе, по-матерински меня обняв. Я положил голову ей на плечо, уткнувшись в шею, и тяжело вздохнул.
        Попытался расслабиться, закрыв глаза, а Алесса начала гладить меня по спине.
        - Не устал сегодня?  - ласково спросила она.
        - Я ничего не делал, чтобы устать.
        - Неважно,  - проворковала она, запустив пальцы в мои волосы.  - Ты можешь заниматься всем, чем захочешь.
        Я промолчал, борясь с навалившейся резко тоской. Когда я обнимал Хилл, мне хотелось, как ребенку, заныть от грусти. Но я старался сдерживать эти порывы.
        - Я люблю тебя,  - шепнула она мне.
        Я легонько поцеловал ее в ухо, приподнявшись и посмотрев исподлобья. Она выглядела серьезной.
        - Я хочу побыть один,  - сказал я.
        - Мало ли чего ты хочешь,  - пожала она плечами.
        Я немного опешил от этого дерзкого ответа.
        - Ты точно меня услышала? Мне плохо, я хочу…
        - Сказала же: нет,  - твердо заявила она.  - Страдай в моем присутствии.
        Я лениво откинулся на спинке дивана, уставившись вперед. Я старался держаться из последних сил.
        - Тебе не так уж обязательно смотреть на то, как мне плохо,  - пробормотал я.  - Я должен быть сильным, ясно? А сейчас мне хочется сжаться и ныть. Так что уходи.
        Алесса кивнула, но не ушла. Она медленно привстала, села ко мне на колени и погладила по лицу. Я поднял на нее глаза и встретил очень спокойный, понимающий и добрый взгляд.
        - Послушай, я никуда не уйду. Я буду рядом с тобой как твоя опора, ясно? Ты всегда поддерживал меня и помогал. Сам просил не скрывать своих слабостей и быть перед тобой такой, какая есть. Теперь моя очередь зализывать тебе раны. Я хочу, чтобы тебе стало лучше, не могу видеть этой безумной тоски. Слишком люблю, чтобы просто оставить одного и дать сойти с ума. Если тебе хочется спрятаться под одеялом, то я и есть твое одеяло.
        Алесса выгнулась, потянувшись ко мне и снова обняв. Поцеловала меня в шею и в плечо. Я обвил ее талию руками, прижав к себе еще сильнее. Такая маленькая, но такая умная. Самая лучшая.
        Я был без ума от нее.
        В одну секунду я отпустил себя. Перестал держать внутри рвущуюся наружу истерику. Вместо этого я взял Алессу за подбородок и поцеловал. Не легко и не нежно. Это было развязно, неприлично и влажно. Я прижимался к ее пухлым губам, касался горячего языка. Прошелся пальцами вдоль позвоночника, почти властно наклоняя к себе. Она немного напряглась, неуверенно отвечая на все мои действия. Я оторвался от ее губ, целуя в щеку, ухо, шею, ключицу. Вдыхая ее теплый вкусный запах, наслаждаясь мягкой родной кожей.
        - Мне так тяжело,  - прошептал я.  - Мне безумно тяжело. Если бы тебя не было, я бы сам умер.
        Она обвила мою шею руками, поцеловав в лоб. Я стал дрожащими пальцами расстегивать ее рубашку, второй рукой пройдясь по ее бедру и сжав его. Внутри разогрелось такое сильное возбуждение, что мне сносило крышу. Я не мог терпеть или медлить. Мне нужна была Алесса здесь и сейчас, срочно, без отлагательств. Я нуждался в ней до боли, до жжения под кожей, до дрожи. Все вокруг померкло, и я начал забывать о причинах своих переживаний. Я видел перед собой лишь Алессу и знал, что до безумия хочу ее.
        - Моя девочка,  - с выдохом сказал я,  - любимая…
        Она не отвечала, лишь делала. Позволила мне расстегнуть рубашку и лифчик, давала касаться руками своего тела. Целовала, ласкала… Простонала мне в шею, когда я вздернул ее юбку и полез под белье. Она мягко кусала меня, тяжело дышала в ухо, выгибалась и запрокидывала голову. Облизывала губы, стягивала с меня футболку, расстегивала ремень. Сидела на мне, постепенно и легко сводив с ума.
        Она дала мне снова забыться, выплеснуть все накопленное, раствориться в себе.
        Я не знал момента лучше, чем этот.

* * *
        Даже когда грустила, она все равно была красивой. Загорелая матовая кожа, блестящая от влаги; густые прямые каштановые волосы, длинные ресницы и глубокие карие глаза. Печально глядя куда-то вдаль, она сидела на заборе, свесив ноги, и молчала. Я бесстыдно рассматривал ее, сидя рядом и уплетая тропический бокс с фруктами. День медленно подходил к концу, дул теплый свежей ветер с океана, пахло солью и жареными блинчиками, которые делали на углу.
        - Возьми-ка,  - протянул я пластиковую вилку с кусочками фруктов.
        Стелла помотала головой. Я недовольно фыркнул, взяв ее за подбородок и повернув к себе. Она возмущенно посмотрела на меня, но приоткрыла рот, и я скормил ей часть с вилки.
        - Не нянчись со мной,  - упрекнула она.  - Я сама могу справиться.
        - Знаю,  - пожал я плечами.  - Но не верю.
        Диаз обняла колени, сев поудобнее, и проигнорировала меня.
        - Когда умерла моя мама, мне тоже было тяжело. Но я знал, что Алессе тяжелее. Поэтому, моей обязанностью было помочь ей. И я научился справляться с грустью тем, что отвлекался на другие дела.
        - Я не могу отвлечься,  - произнесла Стелла.  - Саймон пытался показаться лучше, когда полез в эту драку. Думаю, это связано с тем, что он чувствовал вину за то, что влюблен в меня,  - стала рассуждать вслух Стелла.  - А я на днях сказала ему, что наши отношения в прошлом. Ему было больно, но он согласился. А потом случилось… то, что случилось. В этом виновата я.
        Я тяжело вздохнул, отложив тропический бокс в сторону.
        - Стелла, не глупи. Это произошло по десяткам причин, но ни одной из них не была ты. Саймон сделал это, потому что там был его друг. Я делал это, потому что там был мой друг. Киллиан тоже. Мы все хотели его защитить. Перестань винить себя.
        Я не стал ей говорить, что Сай действительно бросался драться сломя голову, самоотверженно, и черт знает, что им двигало в тот момент. Но ей об этом знать не нужно, особенно сейчас.
        Диаз, слушая меня, лишь покачала головой.
        - Мне так жаль его. Что он ощущал в этот момент?.. Как много не успел сделать?..
        - Я понимаю. Мне тоже жаль. Но рано или поздно станет легче и мы будем жить дальше.
        - Как?  - спросила она.  - Как я могу? Я чувствую себя такой слабой и немощной, ведь я потеряла опору, понимаешь? Словно ходить разучилась. Тебе везет - ты сильный.
        Не выдержав, я слабо улыбнулся.
        - Я такой, потому что заставляю себя. Когда случается что-то плохое, нужно брать себя в руки, справляться со всем с высоко поднятой головой.
        Стелла Диаз как-то растерянно кивнула, опустив взгляд вниз. Волосы красиво спадали на ее плечи и спину, а я, как визуал и человек искусства, любовался ею, словно картиной.
        - Я так не умею. Раньше меня защищал Саймон, а теперь я одна…
        - Теперь ты со мной,  - поправил ее я.  - Ты не останешься одна.
        Грустно улыбнувшись, Стелла хотела возразить, но я взял ее за руку и покачал головой.
        - Отказываться запрещено. Тебя все равно будут оберегать Киллиан и Алесса, почему я тоже не могу?
        Мы молча сидели на бетонном заборе рядом с океаном, за которое садилось полное красное солнце. Дело близилось к вечеру.
        Пережив последние две недели и преодолев все, что на нас свалилось, мы были обязаны продолжить жить, оставив все эти несчастья позади. Мы должны были защищать друг друга и поддерживать, помогать и никогда не оставлять. Я знал, что Алесса и Киллиан искренне влюблены и стоят горой друг за друга. Да и сам я за них обоих мог убить. Вряд ли Себастиан в этом помог бы мне, ему ведь сложно сочувствовать другим. Но я знал, что на него можно положиться. И в моей жизни появился еще кое-кто. Не знаю, кем она мне приходится, другом, наверное? Изящная, красивая, мудрая и привлекательная. Стелла отличалась талантом, невероятной харизмой и элегантностью. При всем этом она была еще доброй и понимающей. Справлялась с Алессой, хорошо с ней ладила и… нравилась мне. Нам впятером будет легче забыть все то, что случилось.

* * *
        Костер потрескивал и шипел, языки пламени вылизывали поленья, откидывая маленькие искры, которые вспыхивали и исчезали в воздухе. На пляже тихо играла музыка; кто-то танцевал, а кто-то просто сидел и разговаривал, глядя в костер. Маленькая вечеринка, которую устроили студенты «Айленда», была актом поддержки. Все знали, что случилось на девятой трассе и на улице Вальтерлоу. Все сочувствовали нам и одновременно восхищались. Слухов и разговоров было полно, взглядов еще больше, но никаких издевок или жестокости. Это собрание на берегу было посвещено памяти Саймона. Все знали его и скорбели вместе с нами.
        Я уговорила Киллиана пойти, а Марио позвал Стеллу и Себастиана. Мы пришли впятером; к нам подходили люди, чтобы посочувствовать. Такая массовая поддержка действительно грела сердце, как-то подбодряла. Даже те, кто раньше не любил Кастеллана или шептался у него за спиной, выразили свое уважение к нему - ведь он вступился за близкого друга.
        Небо начинало темнеть, и красные всполохи, переходящие в ярко-розовый, окаймленные закатным оранжевым, виднелись уже у самого горизонта. Черные и прохладные волны океана шумели, забегая на берег и откатываясь обратно. По мягкому белому песку было приятно ходить, ноги утопали в нем. Пахло костром, немного алкоголем, свежей зеленью и морем. В общем, атмосфера была приятная и спокойная.
        Мы стояли рядом с огнем с коктейлями в руках и разговаривали. Я держала Киллиана за руку, выслушивая от Себастиана историю о том, как он и Маттиас готовили документы Майло для переезда в лечебницу. Стелла тоже отстраненно слушала, хотя и во всем винила Майло Андервуда. Он остался жив, а ее брат умер. Я лишь надеялась, что она когда-нибудь сможет простить Майло и этот груз спадет с ее сердца.
        Марио был немного молчалив сегодня, но иногда тоже что-то говорил.
        Мы все пытались вернуться к нормальной жизни.
        - Все наладится,  - сказала я, поправляя светлые волосы, которые трепало морским ветром.  - Мы справимся.
        - На носу новый семестр,  - добавил Салливан.  - Нужно хорошо постараться, чтобы попасть на соревнования после учебного года.
        Я понимающе кивнула. Ведь на них отправляют только самых лучших в университете, чаще - из спецгрупп.
        - Нам тоже нужно поднажать,  - кивнул Марио.  - Персональную выставку кому попало не организовывают.
        - Все у нас нормально будет,  - наконец ответил Киллиан.  - Потому что Саймон хотел бы этого.
        - Он хотел бы, чтобы мы веселились,  - вздохнула Стелла.  - Жили по полной.
        - Если он сейчас в раю,  - заговорил Кастеллан,  - то он отжигает там на соло-гитаре и пьет виски. И мы не должны вешать нос.
        Все тихо засмеялись, понимая, что эти слова нужно просто принять. Когда кто-то уходит из жизни, на этом все не заканчивается. Нужно продолжать жить дальше, стараться быть счастливым. Принять потерю, но смириться. Потому что тоска и печаль ничем не помогут - сделают только хуже.
        Я потянула Киллиана к берегу, решив, что нам нужно прогуляться. Сегодня мы весь день провели дома, болтая, сидя перед телевизором и просто наслаждаясь друг другом. А еще он впервые мне открылся. Я думала, это случилось уже давно, но все оказалось не так. Киллиан всегда пытался быть сдержанным, а сегодня говорил все, что думает, и делал все, что хочет. И мне показалось, что я влюбилась в него во второй раз.
        И вот теперь мы по-настоящему стали единым целым.
        Держась за руки, мы прогуливались вдоль берега, ступая ногами по кромке воды. Просто молчали, слушая отдаленные крики и смех, обрывки каких-то слов или песен.
        Наконец-то на душе было спокойно.
        - У меня теперь зависимость,  - заговорил Киллиан.
        - Какая?
        - От тебя,  - ответил он.  - Мне тебя мало. Хочу еще.
        Я засмеялась, расслабившись. Потому что слово «зависимость» я теперь воспринимала совсем иначе.
        - Я думала, что твоя единственная любовь - это океан. Посерфил бы и успокоился,  - ухмыльнулась я.
        Кастеллан помотал головой, посмотрев на меня потемневшими зелено-голубыми глазами.
        - Так было. До тебя.
        Я остановилась, глянув снизу вверх на Кастеллана. Он тоже остановился, опустив голову и проведя пальцем вдоль моего подбородка.
        - Ты невероятная, знаешь об этом? Дикая, чокнутая, но потрясающая. Когда я с тобой, у меня те же чувства, что и когда я на доске в океане, только в три раза сильнее.
        Я улыбнулась, приняв его мягкий поцелуй в губы.
        - Теперь я не нуждаюсь в море так сильно, как в тебе.
        Я прижалась к нему, ощутив горячее и растекающееся по телу чувство счастья. Расслабляющее, заставляющее радоваться и успокаиваться. В его объятиях я чувствовала себя умиротворенной.
        - Я еще успею тебе надоесть, поверь,  - отшутилась я.
        - Нет,  - возразил Киллиан, оперевшись подбородком о мою макушку,  - я люблю в тебе даже вредность и припадки.
        Припадки. На этом слове в боку неприятно кольнуло, я нахмурилась и отстранилась.
        Поворошила память, пытаясь сообразить.
        - Что такое?  - спросил Кастеллан.
        - У меня…  - Я запнулась.  - У меня не было приступов с той ночи на Химосе.
        Сначала Киллиан не понял, что я имела в виду. Но, когда до него дошло, он удивленно посмотрел на меня, а потом спросил:
        - Серьезно? После того раза, когда я помог тебе?
        Я кивнула.
        - Неужели… Неужели Марио был прав?  - с сомнением пробормотала я.
        Киллиан приобнял меня за плечи, засмотревшись на закат. Ветер трепал и его слегка волнистые волосы тоже, что ему невероятно шло.
        Какой же он был красивый.
        - А что Марьен говорил тебе?
        - Он сказал, что если я перестану ненавидеть себя за эти приступы и слабости, если расслаблюсь и расскажу кому-то о них, то меня отпустит. Ведь все проблемы из головы…
        Киллиан, выслушав это, лишь ухмыльнулся. Самоуверенно и довольно.
        - Малыш Марио - умный мальчик,  - сказал он.  - Понимает, что говорит.
        - Наверное, доверившись тебе, я обрела что-то типа душевного спокойствия?
        Мы оба засмеялись от такой странной реплики с моей стороны. Хотя на самом деле было не до смеха - ведь мысль здравая.
        - Знаешь, что еще Стелла говорила мне?  - вновь вспомнила я.  - Если я найду того, кто будет возносить меня и любить, то я стану лучше и увереннее в себе.
        Не знаю, почему, но все эти мысли и воспоминания одни за другим всплывали в голове, словно намекая на что-то. Я доверилась Киллиану, показав себя такой, какая есть, и он полюбил меня. Он говорил мне, как я хороша и как он любит меня. И это делало меня увереннее и счастливее.
        И поэтому припадков не было уже целый месяц. Никаких панических атак и сумеречного расстройства.
        Кастеллан понял, какой смысл я вложила в свои слова. Он похлопал меня по плечу, кивнув:
        - Я знаю, знаю, я самый лучший и крутой.
        Я пихнула его в плечо, и он засмеялся.
        - Так и должно быть. Двое людей дополняют друг друга, защищают. Они - прочный тандем и союз, главная опора и поддержка друг для друга. Я лечу тебя, а ты лечишь меня, и никак иначе.
        Киллиан положил руку мне на талию, а второй взял мою ладонь. Я положила одну ему на плечо, и мы стали медленно танцевать под тихую музыку, звучащую издалека, в полном одиночестве, на берегу, погруженном в сумерки и полный покой. Тихо и безропотно.
        - Алесса Аннели Хилл,  - тихо шепнул мне он,  - ты - любовь всей моей жизни.
        - Киллиан Элиас Кастеллан,  - ответила я,  - хватит смущать меня.
        Скрывать было нечего - я полюбила своего куратора настолько сильно и чисто, что жизнь разделилась на «до» и «после». А он влюбился в меня, свою студентку, так, что потерял голову.
        Нам больше не нужны были море или океан, холодные волны и горячий песок. Нам больше не нужны были лишние мысли и слова.
        Все было чисто и ясно, как день.
        Глубокая печаль от чувства потери, страх за жизнь друга, волнение перед тем, что ждет нас дальше - все это можно пережить, если справляться вместе. Мы отдались этой ночи, оставив все страхи и вопросы в стороне. Молча танцевали под шум волн, наслаждаясь другом другом и этим моментом.
        Эпилог
        Полгода спустя
        Гавайи - это самое райское место на земле.
        Когда я вернулся сюда с международных соревнований по серфингу, прямиком из Португалии, я вспомнил, как же люблю Гонолулу. Вновь эта расслабленная атмосфера и воздух, пропитанный счастьем; снова эти легкость и простота. Меня даже не раздражали чемодан и доска, которые я тащил по лестнице в новую квартиру. Мыслями я уже заходил внутрь, скидывал вещи, целовал Алессу, ожидающую меня дома, и сразу же раздевал ее.
        Я безмерно скучал по моей девочке эти недели, которые провел в Португалии. Это было мечтой всей моей жизни - поехать на международный чемпионат и помериться силами. К тому же поездка была частью моей договоренности с Маттиасом Хиллом почти год назад. Он попросил меня курировать его племянницу взамен на хорошее жалованье и эту поездку, и я согласился. А теперь вкушал плоды своей работы.
        Все уже знали, что я взял серебро. Второе место среди серферов всего мира - это гордость и почет, я считаю. И в следующий раз возьму первое, если буду тренироваться еще лучше. После этой поездки у меня появилось очень много предложений по работе и спонсоров. Все хотят, чтобы я представлял их, некоторые спортивные бренды мечтают, чтобы я оказался лицом их новых коллекций. И я наслаждался этим моментом. Единственное, что я должен был делать, так это соглашаться на интервью, автографы и лениво выбирать, с кем сотрудничать, а с кем нет.
        Разве это не прекрасно?
        Вставив ключ в замочную скважину, я открыл дверь и толкнул внутрь чемодан. Квартира была просторная и хорошо освещенная, чистая и свежая. В ней пахло едой и плюмериями, которые мы с Алессой выращивали на террасе.
        Я не успел ничего сделать, когда из-за углов выскочила радостная толпа.
        - Сюрприз!  - хором крикнули они.
        Я подскочил на месте, ошарашенный и обрадованный. Меня встретили друзья, а с ними моя Алесса, Марио, Себастиан, Стелла, Маттиас и команда кураторов с моего факультета. Все обнимали и поздравляли меня. Я улыбался, много смеялся и благодарил каждого, кто пришел.
        - Серебро на международке! Это мой студент, мой ученик!  - гордо заявлял Маттиас, хлопая меня по плечу.
        - Надрал всем задницы!  - ухмылялся Себастиан.
        Все засмеялись, включив музыку и принявшись обсуждать мой приезд и последние новости.
        - Как там было, в Португалии?  - спросила меня Алесса, после того как я покружил ее на руках и расцеловал.
        - Там волны размером с Эмпайр Стейт Билдинг,  - пошутил я, и все обрадовались.  - Я думал, что помру.
        - Я смотрел твои прямые трансляции в инстаграме,  - кивнул Марио.  - Это жестко.
        Я кивнул, но мне хотелось обсуждать совершенно другое. Указав на Алессу и Себастиана, я заговорил:
        - А теперь вы двое! Что там у вас было?
        Говоря об этом, я имел в виду Францию. Пару дней назад Алесса и Себастиан тоже прилетели с соревнований. Они попали на тот отбор, который проводил университет в новом семестре. Центром серфинга в этом году была Франция. И я знал, что мои ребята взяли первое место.
        - Я устала все с ним делить,  - заныла Алесса.  - Неужели мы всегда будем занимать первые места вместе?
        Марио дал «пять» Себастиану, который ухмыльнулся и дал «пять» Маттиасу. Это была мужская триада солидарности.
        - Можешь взять второе, пока я займу первое,  - гордо заявил Салливан.
        - Не выйдет,  - парировал Марьен.  - Теперь Алесса живет с самым крутым серфером Гонолулу. Возможно, она все же тебя сделает.
        Я заметил в платиновых волосах Алессы прекрасный розовый цветок плюмерии, который красиво гармонировал с оттенком ее губ. Она улыбнулась, когда я аккуратно провел пальцами вдоль ее подбородка.
        - Какой очаровательный цветочек,  - ухмыльнулся я.  - Цветок в волосах тоже ничего.
        Она пожала плечами.
        - Носила его на правой стороне, пока тебя не было. Ну, знаешь, на всякий случай. Пусть все знают, что я занята.
        Я едва сдержал порыв засмеяться. Алесса порой умиляла своей непосредственностью.
        Наша жизнь вошла в мирную колею. Не так давно мы с Алессой переехали в новую квартиру. Мне нравилось жить с ней, она хорошо убиралась, а я готовил. Мы вместе пропадали на берегу с волнами, завтракали и ужинали. Нас разделяли лишь наши соревнования, но мы всегда возвращались друг к другу по их истечению. Я был в Португалии, она с Себастианом во Франции, но вот мы вернулись и теперь снова вместе. Это успокаивало меня.
        Тем временем Майло действительно переехал. Он лег в клинику в Калифорнии и успешно проходил реабилитацию. Пару раз в месяц он звонил мне, рассказывал, что ведет мотивационные семинары для наркозависимых, помогая другим лечиться, и меня брала гордость за него. Все как в «Даласском клубе покупателей» - ему пророчили смерть, а он наплевал и выжил всем назло. Вспоминая его мертвые глаза и безэмоциональный тон, когда он лежал в больнице и готовился умирать, слышать его радостный голос, рассказывающий мне о своих планах, было невероятно. Он жил, развивался, восстанавливался, на что-то надеялся. И я смог вздохнуть с облегчением.
        Казалось порой, что за мной наблюдает Саймон. Мне так хотелось сесть и поговорить с ним, рассказать, что со мной происходит, пожаловаться на что-нибудь. Я хотел выпить с ним и посмеяться над его пьяным видом, завалиться к Матте и Майло, вчетвером устроить дебош… Но все изменилось. Саймон умер, а у остальных была своя жизнь. Но для меня Сай был жив. Я не знал где именно, но он жил. В моей голове, в моей памяти. Иногда я чувствовал его присутствие, особенно когда на меня накатывала тоска. Мог по часу сидеть, таращиться на наши фото, вспоминать его. В этот момент губ касалась едва заметная грустная улыбка, а грудь сжимала тоска. Но улыбающийся на фото Сай словно говорил мне: «Не надо. Не грусти, брат, и бери от жизни все». Затем я бережно ставил рамку с фото обратно, собирался с силами и жил дальше.
        И меня моя жизнь устраивала.
        - Не смей,  - заныла Алесса, повиснув на Марьене.  - Не смей уезжать.
        - У меня нет выбора.  - Марио попытался высвободиться от Алессы.  - Я без куратора остался, кочую по чужим группам. Это не образование, а черт знает что.
        - Это же не значит, что нужно сваливать в Европу,  - обиженно заявил Себастиан.  - Тебе что, не сидится здесь?
        Последней новостью было то, что Марьену одобрили заявку в Европейский университет искусства в Риме. Моя мама помогла ему с проходным баллом, как и обещала еще на Химосе, и теперь университет предлагал Марьену стипендию там на факультете искусствоведения. И, кажется, он хотел поехать туда учиться.
        - Только там нормально раскроют мой потенциал,  - спокойно ответил Марьен, все так же сдерживая от себя на расстоянии Алессу, которая тянулась обниматься.  - Гонолулу - это все-таки столица спорта и серфинга, а не скульпторов и пианистов.
        Опровергнуть его слова было невозможно. Наверное, он был прав, и стоило уже готовиться к его переезду.
        - Мы все равно будем часто видеться,  - улыбнулась Стелла, которая сегодня была невозможно хороша собой.  - На втором курсе оба факультета постоянно совершают какие-то поездки. Пересекаться точно будем!
        - Хотя бы на Химосе,  - кивнул Маттиас.  - Хорошее место.
        Мы все согласились. Я чувствовал себя счастливым, снова оказавшись в этой теплой семейной атмосфере друзей, которые стали намного серьезнее и дружнее после событий, случившихся полгода назад.
        Девятая трасса и Вальтерлоу остались далеко в прошлом.

* * *
        Заполняя документы, я сощурился и потянул руку к чашке с чаем. Вместо этого моя рука напоролась на коленку Стеллы. Я поднял глаза, встретившись с ее карими, и вскинул брови с немым вопросом.
        - Знаю, это эгоистично, но не хочу, чтобы ты уезжал.
        - Бросаешь нас,  - подтвердил Себастиан, который сидел рядом в моей комнате и до этого момента читал журнал.
        С тех пор как Алесса съехала, я жил с Салливаном в одной комнате в общежитии. Он нагло напрашивался жить у Стеллы дома, но она строго запретила. С ним, к слову, было комфортно. Девушек он не водил, был мирный и иногда даже немного отчужденный. Мы с ним вместе смотрели ерунду по телевизору и ходили в местные бистро.
        - Вы двое - две пятых моей семьи,  - парировал я.  - Никуда я от вас не денусь.
        - Алесса с Киллианом хорошо устроились, всегда вместе,  - вздохнула Стелла.  - А мы разлучаемся.
        - Подтяни себя в учебе и тоже сможешь поступить в ЕУИ,  - намекнул я.  - Только в Рим, а не в филиал в Лондоне или Праге.
        - Лондон, который в Канаде или Англии?  - спросил Себастиан, отвлекшись от журнала.
        - Канада - не Европа, так что логично, что в Англии,  - вздохнул я и отложил документы.
        Это для всех я говорил, что еще обдумываю предложение. Сам я уже давно решил, что перееду в Рим. Я хочу заниматься искусством, а тут я оставался лишь для того, чтобы присматривать за Алессой и Стеллой. Но теперь есть Киллиан и Себастиан, которые сберегут девочек.
        А я смогу уехать.
        Себастиан смотрел на меня серьезно и с пониманием. Он был эмоциональным жмотом, но далеко не глупым. Хорошо меня зная, Салливан догадался, что я согласился на стипендию и готовлюсь к переезду.
        - Не ври,  - ответил он.  - Ты уже знаешь, что уедешь.
        Для Стеллы это не было новостью, она тоже знала.
        - Люблю вас, дурачье,  - усмехнулся я.  - Жалко, что я так прекрасен и талантлив, что вынужден покинуть вас.
        Диаз и Салливан расслабленно засмеялись.
        Для нас еще не все было кончено.

* * *
        - Не понимаю.
        - Предложений очень много,  - сказал Киллиан.  - И мне тяжело сотрудничать с ними на расстоянии.
        - И для этого нужно переезжать?  - слезливо спросила я.
        - Гавайи находятся на отшибе. Я устану летать туда-сюда, чтобы побывать на фотосессии или где-нибудь еще.
        Я обиженно вздохнула. Наверное, он хочет бросить меня.
        За окном был уже вечер. Мы сидели в нашей квартире, удобно устроившись на диване. Я сложила ноги на Кастеллана, потягивая чай. Все бы ничего, если бы он не огорошил меня новостью о том, что ему предложили крупное сотрудничество с Nike, и для этого нужно переехать из Гонолулу в Лос-Анджелес.
        - Дело не только в работе,  - вздохнул Киллиан, погладив меня по ноге.  - Меня тяготит это место поле смерти Саймона.
        Я подняла на него глаза.
        - Значит, в этом дело?  - спросила я.
        Кастеллан неуверенно пожал плечами, как бы говоря, мол, так оно и есть.
        - Для меня не Гонолулу был раем, а ты. А ты у меня переносная,  - пошутил он.  - Я могу сделать с тобой рай где угодно.
        Тело покрыли мурашки, когда я смущенно улыбнулась и неуверенно спросила:
        - Ты что, хочешь, чтобы я… поехала с тобой?
        Киллиан как-то загадочно ухмыльнулся, но ничего не ответил. Он только наклонился ко мне, чтобы поцеловать. Сначала в щеку, шею, потом в губы. Его руки поползли по моему телу, медленно избавляя меня от одежды.
        - Если я куда-то и поеду, то лишь с тобой,  - проговорил он мне в губы.
        Я обняла его за шею, обхватила ногами и ответила на поцелуй. Меня с головой накрыла эйфория.
        - Я запомнила твои слова, Киллиан Элиас Кастеллан.
        Он чуть приподнялся на локтях, остановившись на секунду. Я вопросительно посмотрела на него, лежа под его телом. Мы были уже полураздетые, когда он прервался, а потом сосредоточенно глянул мне в глаза.
        - Разве у меня не клевая фамилия?  - вдруг спросил он.
        Я нахмурилась.
        - Звучит самовлюбленно,  - чуть растерянно ответила я.
        - Такая крутая,  - задумчиво пробормотал он.  - Я бы даже мог поделиться ею с кем-нибудь.
        Я впала в ступор, не понимая смысл его слов.
        - Тебе бы пошла… моя фамилия.
        - Что?  - переспросила я, решив, что мне показалось.
        - Алесса Аннели Кастеллан… Впечатляюще звучит,  - продолжал он.
        Сердце замерло. Уставившись на него в полном шоке, я не могла даже слова выдавить. Либо я самонадеянная дурочка, которой показалось, либо это действительно то, о чем я подумала.
        - Киллиан?..
        - Послушай,  - серьезно сказал он,  - ты - мое все. Ты мое безумие и чудо, чокнутая и самая дорогая. Будет обидно, если я потрачу на тебя впустую столько нервов, так и не женившись на тебе.
        Внутри все оборвалось и упало, вспыхнуло и закрутилось. Я забыла, как дышать, когда он спросил:
        - Не хочешь ли ты стать моей официально?
        Сумасшедшее, дикое и животрепещущее счастье накрыло меня с головой, я почти запищала, когда услышала эти слова. Схватила Киллиана и обняла его так сильно, как могла. Прижала к себе до нехватки воздуха, до того сильно, что чуть не задохнулась сама.
        Я утонула в своих эмоциях.
        Ответа не требовалось, все было понятно и так.
        Моя история изначально была о боли и неуверенности в себе, о страхе остаться одной и открыться людям. История, которая, казалось бы, не имеет хорошего конца. Но ровно в тот момент, когда мои руки утонули в его горячих больших ладонях, когда его яркие глаза начали смотреть на меня с восхищением и любовью, когда он наполнил меня уверенностью и счастьем, все радикально поменялось. Из нервной и взбалмошной девчонки, которая, как собака, рычала при попытке ее погладить, я вдруг превратилась в самую счастливую и окруженную любовью девушку.
        Его история была изначально о свободе, беззаботной жизни и удовольствии. История, которая, казалось бы, будет такой всегда. Но ровно в тот момент, когда он наткнулся на мои огромные желтые распахнутые глаза, когда он столкнулся с безумным вихрем внутри меня, перевернувшим его спокойный мир, все полностью поменялось. Он оказался заворожен сумасшедшей девчонкой, которая перевернула вокруг него все с ног на голову. Которая будоражила, сводила с ума и заставляла смеяться. Она заменила ему океан, будучи такой же бушующей и чистой, став для него всем. И он согласился на это.
        Когда он с ней - это время жить и безумствовать.
        Это время океана.
        notes
        Примечания
        1
        Имеется в виду errans - заблудший (с лат.).
        2
        Гитарные колки - специальные механические приспособления, которые регулируют натяжение струн и отвечают за настройку инструмента (прим. ред.).
        3
        Aiti и isa (фин.)  - мама и папа (прим. автора).
        4
        Перевод с французского Эллиса (прим. ред.).
        5
        Я так давно не видела тебя и очень соскучилась! (Прим. авт. (фин.)).