Реми Эль, Волки- библиотека РусЛит

Волки Эль Реми
        В жизни Анны-Марии всегда было много сложностей, которые сделали из нее жестокую девушку. Теперь она прима-балерина, готовая пойти на все, лишь бы добиться целей. Каждый новый день - борьба за главную роль, и никто не отнимет у нее того, что она заслужила.
        Однажды она знакомится с Маэлем - легкомысленным, одаренным парнем, для которого свобода ценится превыше всего. Их тянет друг к другу. А еще они готовы друг друга убить, ведь, вот загвоздка, познакомились они, когда Маэль взял Анну-Марию в заложницы и приставил к ее виску пистолет.
        Эль Реми
        Волки

* * *
        Пролог. «Приятная» встреча
        - Мы в глубокой заднице! - в полном отчаянии воскликнул юноша, что-то быстро набирая на компьютере.
        - А я говорил, что все сорвется, - бубнил недовольный голос по рации, валявшейся на столе.
        В маленькой комнатушке было три человека. Один сидел за ноутбуком, второй собирал какие-то вещи, а третий стоял в углу, уставившись в экран своего смартфона.
        - Чего стоишь? - обратился к нему парень, который распихивал оборудование по черным сумкам. - Ждешь, когда здесь появится Интерпол?
        Тот, что стоял с телефоном, поднял озорно блеснувшие серые глаза.
        - Solo puedo improvisar[1 - С исп. «Я могу только импровизировать».], - ухмыльнулся он.
        - Не вовремя ты со своим испанским! - рявкнул юноша из-за ноутбука.
        - Проблемы надо решать по мере поступления, Най. - С этими словами сероглазый мужчина убрал телефон в карман джинсов и направился к двери.
        Най Леманн в ответ только нервно дернул плечом и взъерошил свои светлые волосы, надеясь скрыть тревогу. На экране ноутбука у него было видео с нескольких камер наблюдения, и почти везде в кадре сновали люди в куртках с надписью «Интерпол» на спине. В любой момент они могли ворваться в каморку и повязать всех, кто в ней находился. А больше всего Ная бесило то, что организатор всей этой опасной авантюры совсем не беспокоился об их плачевном положении.
        - Вот же самовлюбленный придурок, - прошипела рация.
        Голос принадлежал четвертому члену группы, оператору-связисту. Он координировал их действия, видел все и вся. Работал он на расстоянии, с крыши одного из соседних зданий. Можно сказать, что он даже оказал услугу, явившись в непосредственно близкое к операции место. Когда работа была попроще, он запросто мог остаться координировать из дома или в рабочей студии.
        Тот, что шел к двери, остановился и взял рацию со стола.
        - Кристиан, ты знаешь, что я тебя слышу?
        - Знаю, - ответили по рации, - и могу повторить тебе это лично. Маэль, ты - самовлюбленный придурок. Ты ошибаешься, если уверен, что и на этот раз выберешься и тебя не поймают. Сегодня тебе точно конец.
        Так же думали все в группе.
        Маэльен Сантана - высокий, крепкий испанец - был главным организатором всей операции. Обаятельный и временами гениальный, он любил действовать спонтанно. Ему не нравилось составлять планы и схемы, которые были так важны для Кристиана и Ная. Маэль обычно полагался на свой блестящий ум и ловкость и предпочитал импровизировать. Члены команды, кстати, хоть и ругали его за некоторую безалаберность, но втайне верили в него и надеялись, что и из этой заварухи Сантана их вытащит.
        Маэль снова достал смартфон, чтобы посмотреть время. Половина десятого. Идеально!
        - Меньше паники, девчата, - сказал он, распахивая дверь. - Ваш papa сейчас все решит.
        - Что ты собираешься делать? - спросил парень, который паковал оборудование.
        Он уже собрал пару сумок, куда сложил дрели, приспособления для прослушки и огромные щипцы. А у его ног, прислоненные к стене, стояли две картины - те самые, ради которых они всей командой и оказались здесь. Продав эти картины, они пополнят свои офшорные счета на очень внушительные суммы.
        Впрочем, Маэль концентрировался не на деньгах, а на процессе. Ему нравилась эта волнительная суматоха.
        - Мы же в национальном театре балета, - ответил Маэль. - И прямо сейчас конец второго акта. Я всего лишь хочу взять в заложники какого-нибудь гостя. Пацифизм и человеколюбие Интерпола безграничны. Они выпустят нас отсюда, не сомневайтесь.
        - И кого же ты возьмешь? - удивленно, но с надеждой спросил голос по рации.
        - Кого-то, кто просто необходим.
        - Да тебя даже в холл не выпустят, - взвинченно парировал Най, оборачиваясь. - Интерпол уже везде - и на первом этаже, и на улице вокруг театра.
        И он выразительно кивнул на ноутбук, который транслировал видео с камер наблюдения. Маэль улыбнулся.
        - Я и не пойду в холл. Мне больше нравится за кулисами. Собирайте вещи, девочки, мы сваливаем отсюда.

* * *
        Громкий шум аплодисментов - верный знак того, что начался антракт. Но сотрудники Интерпола, дежурившие у каждого выхода, никого не выпускали из зала, и поэтому все коридоры пустовали.
        Добраться до гримерных оказалось проще простого. Маэль всего лишь прошел по служебным коридорам для персонала, куда не обремененные умом интерполовцы и не подумали сунуться. Он был одет в темные брюки и водолазку, на руках - перчатки, портативный микрофон у уха и два кольта в кобуре, прикрепленной к поясу. С собой у него была маска, которая закрывала половину лица, оставляя лишь глаза. Эту очаровательную вещь Маэль приобрел на фестивале в Рио и до сих пор с ней не расставался. На ней была изображена волчья пасть.
        Маэльен считал себя безжалостным. Он мог выстрелить в человека, если бы это нужно было для дела. Собственно, это он и планировал сделать, если заложник окажется строптивым.
        Спрятавшись за углом, Сантана надел маску и прислушался. Актеры щебетали о всякой ерунде, бегая по коридору между гримерными и раздевалками. Они обсуждали чей-то неудавшийся па-де-де, солиста, переспавшего с балериной из кордебалета, пониженное жалованье и салат на завтрак, оказавшийся просроченным.
        В такой толпе ему ловить нечего. Маэль снял с предохранителя кольт и бесшумно проскользнул в ближайшую к нему дверь, которая вела в туалет, как оказалось, женский. Актеры были так заняты собой, что никто не заметил высокого парня в черном.
        Он очутился в небольшом, отделанном белой плиткой помещении. Бледный свет лампочки, немного заляпанное зеркало над раковинами и четыре кабинки. Маэль зашел в одну из них, прикрыл дверцу, потом облокотился на нее спиной и вздохнул. Этот вечер его утомил. Он представил, как придет домой, примет душ, приготовит ужин, а потом сядет на балконе своего пентхауса с бокалом вина и будет смотреть на Марсель. Этот большой, неугомонный и красивый город нравился Сантане только ночью, когда гул его немного утихал и загорались неоновые огни на высоких зданиях. Во Франции, конечно же, было здорово, но порой он скучал по куда более душевной Испании, в которой родился и прожил много лет.
        Его размышления прервал стук двери и шаги. Маэль оживился, поняв, что кто-то зашел в уборную. Он крепче сжал оружие, готовый выйти и сделать то, что задумал. В щель между дверцей и стеной было видно, как к зеркалу подошла девушка в лиловом балетном платье.
        - Убогий театр, убогая труппа! - фыркнула она, открывая кран. - Можно подумать, я должна всю жизнь быть просто солисткой.
        «Говорит сама с собой, явно двинутая», - подумал Маэль и на секунду даже засомневался, надо ли трогать эту девицу.
        - Ненавижу! Я им всем шеи переломаю! Посмеюсь в лицо, когда стану примой в «Виллисах»… И еще дерьмо какое-то в театре творится прямо во время премьеры! Вот убожество…
        Девушка не успела договорить. Дверь туалетной кабинки медленно открылась, и оттуда вышел высокий мужчина в черной одежде и в маске. В руке у него был пистолет. Парень целился прямо в нее, не сводя пристального взгляда серых глаз.
        - Малыш, у тебя проблемы посерьезнее. Двинешься - и останешься без головы. Кто твоим коллегам тогда шеи ломать будет?
        Он рассмеялся, а девушку захлестнула волна панического ужаса.
        Глава 1. У судьбы искрометный юмор
        Аллонже[2 - Прием классического танца, основанный на распрямлении закругленных позиций рук (от фр. allonge - «удлиненный, вытянутый, продленный»).], потом па-де-ша[3 - Прыжковое движение: согнутые ноги поочередно отбрасываются назад, корпус прогибается (от фр. pas de chat - «кошачий шаг»).], дальше со-де-баск[4 - Прыжок с ноги на ногу с продвижением в сторону и поворотом в воздухе (от фр. saute de basque - «прыжок баска»).] и тан-лие[5 - Комбинация движений, которая состоит из переходов с ноги на ногу скользящими шагами (temps lie, от фр. lier - «связываться, соединять»).]…
        И снова. И еще раз.
        Она кружилась в голубоватом свете софитов, прыгала и семенила на носочках, руки ее описывали плавные дуги. Тысячи глаз были устремлены только на нее. Ее хрупкая фигурка в лиловом платье-пачке с блестящими украшениями быстро и изящно прыгала от одного края сцены к другому. Оркестр играл один из номеров «Спящей красавицы» только для нее.
        Как она прекрасна, как женственна и восхитительна! Густые темные волосы убраны в высокую прическу, украшенную тиарой с разноцветными камнями. Голубые глаза не видят ничего, она не обращает никакого внимания даже на зал. Сейчас она танцует. Сейчас она забылась. Сейчас ее руками и ногами правит лишь искусство.
        Анна-Мария была рождена для балета - стройная фигура, рост чуть выше среднего и молочно-белая кожа. Черты ее лица привлекали и запоминались, хотя ее сложно было назвать классической красавицей. Бледное лицо, осыпанное веснушками, обрамляли длинные темные волосы. Но примечательнее всего были глаза - голубые, ясные, по-волчьи яркие, под дугами густых бровей. Холодная, но темпераментная, Анна-Мария излучала харизму и уверенность.
        В труппе ее называли Астра, что значит «звезда». Столь громким и красивым прозвищем балерину наградили режиссер и хореограф, и другим танцорам и актерам нехотя тоже пришлось называть ее так. Никто не хотел казаться стервой или ублюдком больше положенного. В этой индустрии открыто презирать неэтично. В лицо улыбаешься, втайне ненавидишь. Такие правила.
        Музыка закончилась, и, выгнувшись напоследок, Анна-Мария скрылась за кулисами под аплодисменты. Едва она оказалась там, спокойное и даже блаженное выражение ее лица сменилось на отстраненное и высокомерное. Она быстро прошла мимо танцоров, которые должны были выйти следующими. Анна-Мария пренебрежительно относилась к артистам кордебалета. Ведь они стояли в самом низу иерархии, были просто массовкой, хотя многие с ней бы не согласились. Но в этом и заключалась категоричность ее мышления. Сама она была ведущей солисткой, следующей прямо после примы. Солисты - несколько девушек и мужчин - куда заметнее обычного кордебалета.
        А вот прима всего одна-единственная и неповторимая, она всегда получает главные роли. Ей и мечтала быть Анна-Мария. Разве она этого не заслужила? Красива, знаменита, великолепно танцует, вкалывает как проклятая, старается из всех сил. А потом узнает, что на роль Авроры в «Спящей красавице» берут другую солистку, Софи Монтескьё. Эту жалкую светловолосую сучку, которую теперь Анна-Мария искренне ненавидит. Как обычно, не следуя правилам, ненавидит прямо в лицо. Честно и открыто.
        Ничего. Скоро она обязательно станет примой. И весь Марсель узнает, кто такая Анна-Мария Валевская.
        - Валевская! - окликнул ее мужской голос.
        Она обернулась.
        - Ты была так грациозна, - пропел он.
        Ее догнал мужчина в черных брюках и черной водолазке, хорошо сложенный, но уже немного в возрасте. У него было симпатичное лицо, а зеленые глаза, скрывавшиеся за очками в толстой оправе, все еще оставались юными. Сейчас они восхищенно-боготворяще смотрели на Анну-Марию.
        - Я знаю, - спокойно ответила Анна-Мария.
        - Ты столь благородна, - снова заговорил мужчина. - Идеал балерины!
        - И тем не менее ты не дал мне Аврору, - презрительно фыркнула она.
        Аллен, режиссер балетной труппы Марселя, пожал плечами.
        - Она не для тебя, моя Астра. Ты больше темная, чем светлая.
        - Жалкие отговорки! - скрестила руки на груди Анна-Мария. - Чем я плоха?
        Аллен взял ее за плечи и воскликнул:
        - Плоха? Чем ты можешь быть плоха?! Ты идеал! Благородное русско-французское происхождение, восхитительная внешность, грациозные движения. Ты богиня, сошедшая с Олимпа! Ты словно Психея, словно Афродита, словно Венера, но не из камня, а из плоти… Я так люблю тебя, ты не представляешь!
        Анна-Мария в ответ лишь закатила глаза. Аллен так тривиально и наигранно пел ей дифирамбы, бросался громкими словами, что начинал утомлять. Сколько преувеличенных банальностей! Хотя Аллен всегда был таким. Он и сам раньше был знаменитым премьером, танцевал не только здесь, но и в Париже, и в Нью-Йорке, и в Санкт-Петербурге. Аллен Неве когда-то был почти легендой. Однако время неумолимо, и ему пришлось завершить карьеру из-за возраста. Теперь он режиссер, который боготворит всех своих солистов. Каждому говорит, как любит. А потом берет и ставит эту сучку Софи на роль Авроры в «Спящей красавице»! Просто как нож в спину.
        Анна-Мария развернулась и направилась в гримерку, прочь от всех. После сцены с кордебалетом будет антракт, так что можно передохнуть. Ее раздражал сегодняшний день, день премьеры. Как назло, в Театре искусства Марселя сегодня был переполох. Театр располагался в старом и очень красивом здании, стены которого украшали картины и скульптуры. Здесь часто проходили балетные премьеры. И вот в этом святилище искусства, живописи и балета, как выяснилось, случилось отвратительное - кто-то попытался украсть несколько ценных картин. Сработала сигнализация, и наряд полиции прибыл прямо в театр. По слухам, работал не просто какой-то дилетант, а группа воров, давно объявленных в розыск в Европе. Анна-Мария мало знала о происшествии, ей было некогда. Но все же она где-то услышала, что группа эта называется «Лобос»[6 - С исп. «Lobos» - «Волки».], или «Волки», в нее входит несколько человек и их ловят вот уже пять лет. Узнав, кто именно попался на горячем, сразу приехал Интерпол. Люди в форме наводнили театр, пытаясь найти воров, все входы и выходы были заблокированы.
        «Ну хотя бы премьеру не сорвали, а разрешили продолжать», - подумала Анна-Мария, хотя ей и казалось, что это не очень безопасно. С другой стороны, что сделают эти люди из «Лобоса»? Нападут на них, на танцоров? Вряд ли. Их либо поймают сегодня, что маловероятно, либо они улизнут с похищенными картинами. Они же мошенники, а не убийцы.
        По дороге к себе Валевская прошла мимо гримерной той самой Софи. Сегодня она танцевала партию принцессы и была одета во что-то розовое и блестящее. Увидев в коридоре Анну-Марию, сегодняшняя прима ухмыльнулась и подмигнула ей, явно ощущая свое превосходство. Вид у нее был ангельский, но вот лицо - стервозное донельзя.
        Анна-Мария лишь фыркнула и прошла мимо. Она зашла к себе в гримерную, стянула с ног пуанты и надела розовенькие угги с помпончиками. Теперь она выглядела забавно: верх роскошный, а низ нелепый. Но каждый в балетной сфере знает: главное - это утеплить лодыжки и ноги. Во время антракта у нее будет время отдохнуть, сменить костюм и поругаться с кем-нибудь. Все как надо.

* * *
        Анна-Мария зашла в уборную, чтобы умыться и успокоиться.
        - Убогий театр, убогая труппа! - прошипела она. - Можно подумать, я должна всю жизнь быть просто солисткой. Ненавижу! Я им всем шеи переломаю! Посмеюсь в лицо, когда стану примой в «Виллисах»… И еще дерьмо какое-то в театре творится прямо во время премьеры. Вот убожество!..
        Ее раздражало все, даже она сама. Сегодня у нее не было настроения играть в стерву, ругаться с Алленом, подкалывать Софи. Хотелось дотанцевать, переодеться и уйти домой.
        Тут у нее дрогнуло сердце - она увидела в зеркале, как за ее спиной открывается дверь кабинки. Наверное, какая-нибудь балерина из труппы услышала все сказанное Анной-Марией и сейчас выйдет и начнет смеяться. Она развернулась, готовая сказать что-нибудь ехидное, но в следующий момент едва не лишилась чувств - настолько неожиданным было то, что она увидела. Из кабинки вышла не балерина, а высокий крепкий брюнет, одетый во все черное. Половину его лица скрывала маска, были видны лишь дикие и мрачные серые глаза. В руке он держал пистолет. Который наставил, разумеется, на Анну-Марию.
        - Малыш, у тебя проблемы посерьезнее. Двинешься - и останешься без головы. Кто твоим коллегам тогда шеи ломать будет? - спросил он с явной издевкой.
        Валевская словно окаменела. И сразу обо всем догадалась. Это он, это один из «Лобоса»!
        Мужчина медленно направился к ней. Анна-Мария попыталась отступить на шаг, но уперлась спиной в стоящие сзади раковины Сердце бешено забилось, в голове опустело. Ее лицо застыло, но в глазах читался животный страх. Он подошел едва ли не вплотную, глядя прямо на нее, облокотился одной рукой о раковину, в другой держал пистолет.
        Внезапно в голове у Анны-Марии промелькнула мысль, что режиссер в театре всегда может решить любую проблему. Севшим, тихим голосом, едва ли не шепотом она протянула:
        - Алле-е-ен…
        Вор прижал палец к губам Анны-Марии.
        - Тсс, девочка, не шуми. Тебе же жить хочется? Поможешь мне и свободна.
        Валевская кивнула. Первое оцепенение прошло, разум потихоньку возвращался к ней. Она пыталась сообразить, как спастись, но ничего дельного в голову не приходило. Однако Анна-Мария была не из тех, кто сидел смирно. Она была рождена, чтобы бороться. И сейчас тоже просто так не сдастся.

* * *
        Маэль схватил девицу за плечо и потащил к двери. К ее боку он приставил пистолет и был готов выстрелить, если понадобится. Сантана жалел лишь о том, что кругом балеруны, а не какие-нибудь актеры. Они ведь гибкие и ловкие, еще выкинут что-нибудь. Хотя он слышал, что балет - это такая паршивая индустрия, что, если кто-то из них будет тонуть, другие только помашут ручкой. Странно, но Маэлю казалось знакомым лицо этой балерины. Значит, она известная? Да еще и симпатичная, и сложена хорошо. Наверняка ее терпеть не могут и спасать не кинутся точно. Хотя, если она знаменита, руководство сделает все, лишь бы она уцелела. А следовательно, никакого глупого героизма, и при этом они пойдут на все условия, лишь бы спасти дамочку. Идеально!
        Все складывалось очень удачно, Маэльен был доволен. Осталось только выйти с девчонкой в коридор в тот момент, когда там окажется побольше людей. А дальше импровизировать. Со своими парнями он встретится в холле.
        - Мило выглядишь, - бросил Маэль, осторожно выглядывая в коридор из-за двери. - Модные у тебя туфельки.
        Девушка растерянно посмотрела на Маэля, потом опустила взгляд вниз, на свои розовенькие угги.
        - Вы меня в заложницы взяли? - чуть осипшим голосом спросила она.
        - Увы, сейчас такая ситуация, что хорошенько взять тебя я могу лишь в заложницы. Но если дашь номерок, рассчитывай на продолжение. Тебе какое вино больше нравится: белое или красное?
        Девушка дернулась, но Сантана крепко держал ее за руку, да и пистолет в его руке не давал расслабиться. Мужчина вел себя весьма дружелюбно и непринужденно, при этом давая понять, что готов убить ее.
        - Безумный! - выпалила она.
        Его холодные серые глаза зло блеснули. Маэль сжал пальцы, сдавив ей руку.
        - Веди себя тихо, милочка! Я сегодня помирать не собираюсь, но тебе предоставлю такую возможность, если ты ее ищешь. Либо замолчи и слушайся меня, либо я тебя убью.
        Голос его стал серьезным, он больше не улыбался, судя по глазам… Маэль по натуре был игривым котом, который, загнав свою мышку в ловушку, сначала дразнил ее, а потом отпускал или кончал с ней. Но сегодня ему играть не хотелось. Сегодня все шло наперекосяк. Обычно у него бывало по сто разных планов спасения, но сейчас эта девушка с волчьими глазами стала его последним шансом.
        - Анна-Мария! Анна-Мария! Где тебя черти носят? Выход через семь минут, Аллен зовет переодеваться! - прокричал кто-то на весь коридор.
        Услышав это, девушка снова дернулась, а Маэль лишь сильнее стиснул ей руку. Заметив ее волнение, он снова ухмыльнулся:
        - Анна-Мария - это ты, что ли? Это тебя зовут?
        - Отвали! - рявкнула она, осмелев. - Делай что задумал и проваливай. У меня выход скоро, тебе непонятно?
        Анна-Мария смело глянула Маэлю в лицо, хмуря брови и презрительно вздернув подбородок. Кажется, когда дело касалось балета, эта девушка в игры не играла.
        Но у Маэльена были свои планы. Ему надо было спастись, наделать шуму и сбежать. Он на секунду отпустил руку Анны-Марии, но тут же схватил ее за шею, таким образом не давая сбежать. В бок ей уперлось дуло пистолета.
        - Прости, маленькая, но сегодня сорвать овации вам не светит.
        Спустя мгновение Маэль выскочил в коридор, прикрываясь Анной-Марией как щитом. Танцоры и персонал с испугом расступались, таращась на неизвестного в черной одежде. Раздавались изумленные возгласы:
        - Что происходит? Милостивый Бог! Анна-Мария?!
        Аллен, режиссер, с ужасом увидел, что его сокровище, грубо схватив и подталкивая в спину пистолетом, ведут по коридору. А она испуганно и беспомощно смотрела на всех, кто оказался в коридоре, и ничего не могла сделать. Высокий и крепкий мужчина держал ее сильно, при этом смело встречая взгляды взволнованной труппы. Все сразу поняли, кто это, ведь половину вечера они обсуждали ограбление театра, Интерпол и перекрытые выходы. И вот теперь один из группы «Лобос» схватил лучшую солистку и угрожает ей. Кто-то выглядел напуганно, а кто-то вполне злорадно, хоть и старался скрыть. Боялись «Лобоса» все, но мало кто боялся именно за Анну-Марию. Многие просто цинично дожидались развязки этой драмы.
        - Всем стоять! Если дернетесь - я ее убью! - прокричал Маэль.
        - О боги! - взмолился Аллен. - Чего вы хотите? Оставьте! Отпустите Валевскую, пожалуйста!
        Сантана быстро двигался в сторону выхода. Через секунду они с Анной-Марией уже вышли в холл, где было полно сотрудников Интерпола. Не успел он и глазом моргнуть, как на него и его заложницу было направлено несколько десятков стволов. Следом за ними из коридора выбежал этот сумасшедший, Аллен, у которого с носа упали очки. Он все кричал:
        - Молю! Молю, не трогайте ее! Не стреляйте! - воскликнул Аллен, обращаясь уже к сотрудникам французской полиции и Интерпола.
        Анна-Мария, видя столько вооруженных людей, осмелела, попыталась освободиться, но Маэль сильно ткнул дулом пистолета ей в бок, тихо прошипев:
        - Ну-ка, стой смирно!
        Когда полицейские поняли, что задумал Маэль, они опустили оружие. Все происходило в большом холле со стеклянными окнами от пола до потолка. За ними было видно черное ночное небо с горящими крупицами звезд. Все уставились на Маэля, одного из самых разыскиваемых преступников Европы. Его лицо скрывала маска, но стиль и образ действий выдавали в нем того самого предводителя «Лобоса». Представители власти уже поняли, что стрелять нельзя. Важным приоритетом для них была жизнь гражданского, и если ему что-то (или кто-то) угрожает, необходимо сделать все, чтобы его спасти.
        - Ну что, amigos franceses[7 - С исп. «Мои французские друзья».], - громко сказал Маэльен, - дадите пройти или будем торговаться за ее жизнь?
        Он отошел на шаг и приставил пистолет к затылку Анны-Марии. Все было кончено.

* * *
        Унижение - сильное, невыносимое, гадкое. Ей будут припоминать это целую вечность. Она сорвала премьеру. Ее взяли в заложницы прямо в театре. В нее тыкали пистолетом.
        «Лобос» и Интерпол смогли договориться: полицейские будет отслеживать местоположение Анны-Марии, чтобы быть уверенными, что девушку никуда не увезут, а самих парней они отпустят. Поразительная гуманность! Можно даже отпустить давно разыскиваемых бандитов, лишь бы не пострадала гражданская девушка.
        Поэтому сейчас Валевская в лиловом платье и тех самых розовых уггах стояла в переулке близ Театра искусств Марселя. Тут было прохладно и безлюдно. Ее все еще держал за плечо тот тип в маске. Он стоял, молча наблюдая за тем, как два парня раскладывали что-то по черным сумкам, тихо переговариваясь. Один был светловолосый, среднего роста, хорошо сложенный. Он тоже был весь в черном и в маске, и, видимо, его задачей было получше разложить аппаратуру.
        - Аккуратнее с радарами. Если сломаются, не сможем работать еще долго.
        Светловолосый кивнул. Только сейчас Анна-Мария заметила сильный испанский акцент у их главного. По внешности судить она не могла, поскольку его лицо было наполовину закрыто, но густые каштановые волосы, темные брови и слегка загорелая кожа выдавали в нем нефранцузское происхождение. Второй парень занимался, как показалось Валевской, только похищенными картинами. Худощавый, в темной майке и перчатках, он обращался с картинами как с сокровищами - бережно, нежно. Еще ей удалось рассмотреть, что у него была странная прическа. Часть волос как будто выкрашена в светлый, а другая - в темный, хоть он и старался скрыть их под шапкой.
        Анна-Мария хотела лучше запомнить внешность этих ребят, чтобы потом подробно обо всем рассказать полиции. Или найти их самой и заставить плакать и молить о пощаде. Этими фантазиями она будет наслаждаться перед сном.
        - Кай, быстрее пакуй картины, и сваливаем уже!
        - Меня ведь уже можно отпустить, - недовольно заметила Анна-Мария.
        - Чтобы Интерпол стал прочесывать всю округу? Нет уж, дорогая, - спокойно ответил тот мужчина, что держал ее. - Да и куда тебе торопиться? Премьера же все равно сорвана.
        От этих слов внутри у Валевской забурлила ярость. Она резко дернулась, но не чтобы сбежать, а просто от злости.
        - Н-ненавижу! Все мне испортили!
        - Маэль, успокой ее. Мы почти закончили, но она меня бесит, - сказал светловолосый, застегивая сумку.
        Маэль уже не мог угрожать Анне-Марии. На ее руке был тот самый браслет, отслеживающий местоположение и пульс, который ей дали сотрудники Интерпола. Удобная штука, когда работаешь с заложниками. Видимо, у них это частая практика. Поэтому Сантана лишь резко схватил Анну-Марию, завел ей руки за спину и чем-то связал их. Потом отвел к стене и грубо встряхнул.
        - Какая же ты буйная и шумная! От тебя многовато проблем, не находишь?
        Светловолосый и тот, кого звали Кай, с сумками бросились в другой конец переулка, где была припаркована машина. В ней уже кто-то сидел. В переулке остались лишь Маэль и Анна-Мария. Он ее отпустил, и она с легким недоумением посмотрела на него. Внезапно она поняла, что Маэль связал ей руки лентой от платья.
        - Я же могу легко освободиться.
        - На то и был расчет, - сказал он и отвесил ей легкий поклон. - Приятно было пообщаться, звездочка. Надеюсь, тебе дадут главную роль и ты переломаешь шеи всем, кому хотела.
        Улыбнувшись ей одними глазами, Маэль развернулся и быстрыми шагами пошел к машине. Она следила за его внушительной фигурой, пока тот не пропал из поля зрения.
        Анна-Мария осталась одна посреди переулка. Премьера была сорвана, ее взял в заложники известный вор, и теперь вся труппа будет над ней потешаться. Отвратительный день!
        Тяжело вздохнув, она закрыла лицо руками и сжала губы, пытаясь успокоиться. Воистину, у судьбы искрометный юмор.
        Глава 2. Фаталист
        - Смысл дружбы в том, чтобы прощать человеку все дерьмо просто за то, что он смешной.
        Когда Маэль выдал это оправдание, его друзья посмотрели на него косо. Най нахмурился. Он был привлекательным блондином с аккуратными чертами лица и глазами сочного светло-зеленого цвета, какой бывает у весенней травы. Он был родом из Берлина, поэтому в его характере преобладали сдержанность и почти фанатичный перфекционизм…
        - Тогда я предпочту держаться от тебя подальше, - сказал он в шутку. - Мы и так обычно попадаем в дерьмо из-за тебя, а вчера нас почти накрыли.
        - Нет никакого «почти», Най. Либо накрыли, либо нет. Сейчас ты что делаешь? Сидишь за столом и пьешь пиво. Ты в тюрьме? В суде? Нет. Ты в нашем штабе. Значит, не накрыли. Значит, я молодец. Люби меня, малыш, - Маэль послал Леманну воздушный поцелуй и подмигнул ему.
        Парни сидели в бывшей студии Маэля Сантаны, где он когда-то рисовал. Это было огромное просторное помещение с высокими потолками и большими окнами в пол, которые открывали бы вид на Марсель, не будь они изрядно заляпаны. Кирпичные стены хозяин покрасил где-то в белый, где-то в серый цвета, а на массивных балках, упирающихся в потолок, снизу были приклеены какие-то бумажки и схемы. Мебели было немного. Справа притулилась скромная кухня, но вместо посуды и еды кухонные шкафы были забиты разным оборудованием. У противоположной стены стояло два старых кожаных дивана, над которыми висела массивная люстра, словно украденная из Лувра, а под ней лежал пушистый белый ковер из овчины. Напротив диванов был внушительных размеров камин с потертой побелкой и даже позолотой, очерненный в некоторых местах золой. По всем углам валялись книги, бумаги, забытые полотна с какой-то мазней и тюбики с красками. В центре помещения стоял большой и круглый, как у короля Артура, стол, заваленный бумагами, которые сдвинули вбок, чтобы поставить пепельницу и стаканы. Над столом висела одинокая лампочка.
        За столом сидели трое. Они играли в карты, курили и пили французский эль. Блондин Найлим Леманн, осторожный и прагматичный, был правой рукой главы группировки. Рядом с ним сидел Кайле Нордан, наполовину британец, человек спокойный и местами даже флегматичный. Сразу бросался в глаза его странный цвет волос - одна сторона светлая, другая темная, словно кто-то провел черту четко посередине. Брови были такими же разноцветными. Обычно он занимался планированием операций для группы и устанавливал оборудование.
        Главным в группе был харизматичный испанец Маэльен Сантана - высокий, крепкий, смуглый, с темно-каштановыми волосами и густыми бровями. У него было выразительное лицо с запоминающимися чертами и яркие серые глаза. О том, как он может в последний момент улизнуть или украсть то, что украсть невозможно, ходили легенды. Настоящий волк.
        - Без разницы, - парировал Кайле. - Главное, что картины у нас, и они готовы к аукциону.
        - Золотые слова, амиго! - ухмыльнулся Маэль, и парни чокнулись стаканами.
        - Если бы не та принцесса, нас бы накрыли, - сказал Най, хлебнув пива. - Эта королева лебедей, которую ты подцепил в гримерной.
        - Не было бы ее, взяли бы другую, - ответил Кайле. - Там полно девчонок в пачках было. И зачем им эти дурацкие юбки?
        Маэль наморщил лоб и задумался.
        - Она известная. Я уверен, что видел ее где-то. Лицо знакомое. Думаю, мы подцепили вчера не просто девочку. Вы помните ее имя?
        Кайле и Най отрицательно помотали головами.
        - Какое-то двойное. Или даже библейское… - пробормотал Сантана.
        В памяти всплыл ее образ - злые голубые глаза, лиловое платье, блестящие темные волосы. Похоже, она обладала воистину лютым нравом, раз хотела переломать шеи своим коллегам. Отчего-то Сантана даже улыбнулся при этой мысли.
        - Какая разница, Маэль, - отмахнулся Най. - Тебе все равно с девушками не везет. Их терпения хватает максимум на неделю. Наша работа поглощает все твое внимание. Забудь о ней.
        Леманн сделал ход, побив козырного валета Кайле королем. Парни продолжали игру, а Маэль все пытался вспомнить имя девушки. В конце концов ему это надоело, и он присоединился к игре.

* * *
        Ближе к вечеру у них кончилось пиво. Марсель погружался в сумерки, персиковое небо окрасилось фиолетовыми разводами. На улицах зажглись фонари, в воздухе пахло теплым вечером и выпечкой. Но оживленный город не засыпал, вечер был наполнен шумом машин, людскими голосами и музыкой, которая звучала из заведений. Франция жила второй жизнью - ночной.
        В студии горел свет. Най и Кайле развалились на диване у камина, вытянув ноги. Огонь в нем потрескивал, языки пламени вылизывали дрова. Парни тихо переговаривались о чем-то, иногда посмеиваясь. Маэль накинул красную спортивную куртку, на голову натянул капюшон серой толстовки. На нем сегодня были очки в толстой черной оправе, контактными линзами без особой надобности он пользоваться не любил.
        - Кому что? - спросил он, направляясь к входной двери.
        По итогам раунда в «камень-ножницы-бумага» за едой сегодня шел Сантана. Довольные Най и Кайле повернулись к нему.
        - Возьми пончиков из пекарни за углом, - сказал Леманн.
        - Точно, и к ним пива, - добавил Нордан.
        Маэльен кивнул, надел кроссовки и покинул студию.
        Откровенно говоря, ему нравилось жить обычной жизнью. Маэль, как и все, любил ходить в булочную за круассанами, гулять по Марселю, вдыхая цветочный аромат из лавок флористов, и обедать в местных ресторанах. По вечерам он рисовал, слушал музыку и пил вино на балконе, любуясь на городские огни, а еще иногда посещал с друзьями выставки, ходил в кино и бывал в клубах. Он с удовольствием проводил выходные с семьей в Валенсии, ужинал у них в воскресенье и дарил своей шестилетней сестре подарки.
        Сантана любил жизнь и умел ею наслаждаться. Свое второе «я», опасное и наглое, он выпускал только на работе, в ходе операций. Он, главарь «Лобоса», эдакий король всех воров и мошенников, объявленный в розыск Интерполом, в обычной жизни играл роль простого жителя Марселя, совершенно законопослушного и мирного. Это было одновременно и маской, и его внутренним стремлением.
        Маэль шел по улице несколько минут, затем пересек дорогу и направился к пекарне, в витрине которой были выставлены торты, пирожные и капкейки. Внутри было тепло и ярко, стены украшены цветами, всюду расставлены круглые столики. Казалось, здесь все были словно напичканы эндорфином - кассиры приветливо общались с покупателями, улыбающиеся бариста проворно готовили напитки, люди за столиками болтали и наслаждались своим кофе.
        Маэль заказал коробку пончиков. Ожидая заказ, он встал у стены и принялся рассматривать людей. Внезапно взгляд его наткнулся на единственную нахмуренную в помещении девушку.
        - Анна-Мария, ваш заказ готов! - громко сказал кассир, и девушка подошла к кассе.
        Маэльена как током ударило: «Точно, ее звали Анна-Мария!»

* * *
        Маэль. Его зовут Маэль.
        Не зная полного имени, Анне-Марии будет тяжело найти его в Марселе. Да и точно ли он здесь? Быть может, он живет в другом городе или даже в другой стране. Ей хотелось мучить его, убить! Нет, лучше сдать Интерполу. Так унизить ее! Сорвать премьеру, не дать ей выступить, взять в заложницы, угрожать пистолетом! От одной мысли об этом у Валевской сжимались кулаки, ей хотелось врезать по стене или сломать кому-нибудь пару костей. Валевская была крайне жестокой. Такой ее сделали балет и дурной характер.
        Она стояла, прислонившись к стене. На девушке был темный кроп-топ, черные брюки и кожаная куртка. Волосы она собрала в хвост. Своим тяжелым взглядом она буравила очередь в пекарне, в которую заскочила по дороге домой. Когда кассир выкрикнул ее имя, Анна-Мария молча подошла к прилавку и забрала розовый полосатый пакетик с эмблемой. Внутри лежали коробочки с выпечкой.
        Она вышла из пекарни и едва успела пройти пару шагов, как ее окликнули и коснулись плеча. Недовольно обернувшись, Анна-Мария увидела мужчину - высокого, небрежно одетого, в капюшоне и очках. Про себя она отметила, что мужчина довольно красив. Он смотрел на нее и ухмылялся.
        - Простите, мы нигде раньше не встречались?
        Валевская остановилась. Окинув парня хмурым взглядом, она фыркнула:
        - Не припомню.
        То была ложь. У нее действительно появилось ощущение, что они и правда уже встречались. Эти глаза почему-то внушали ей беспокойство. И запах парфюма показался знакомым. Странно.
        - У вас довольно необычное имя, - проигнорировав ее ответ, продолжил мужчина.
        - Отстань, - равнодушно ответила Анна-Мария, - не отнимай время.
        - Вы балерина, не так ли?
        Валевская пристально смотрела на парня, прищурившись. Эти глаза, знакомый парфюм, испанский акцент… И этот голос.
        У нее перехватило дыхание, и сердце ушло в пятки, когда она его узнала.
        На несколько секунд она замерла, пытаясь разобраться в сумбуре мыслей. А мужчина просто развернулся и зашел обратно в пекарню.
        По спине Анны-Марии пробежала холодная волна мурашек. Она кинулась следом за ним, распахнула дверь, влетела внутрь. Мужчина стоял у стены. Они встретились взглядами. Он улыбнулся, улыбнулись и его глаза.
        Озорные серые глаза.
        Внутри у Анны-Марии вспыхнуло горячее и тяжелое бешенство. Она метнулась к парню, глядя на него полными ярости глазами. Оказавшись рядом, она размахнулась и влепила ему пощечину. Раздался громкий и звонкий шлепок. Все, кто находился в пекарне, испуганно уставились на них. Улыбка сползла с лица Маэля. Он был удивлен, даже опешил. Почувствовав неловкость и не зная, что дальше делать, Анна-Мария в наступившей тишине развернулась и пулей вылетела на улицу.
        Она быстро шагала по тротуару, стуча каблуками. Сердце бешено колотилось, к лицу прилила кровь. Это был он, это был Маэль! Он пришел за ней? Он следил за ней? Что означала его злорадная ухмылка?
        - Анна-Мария!
        Услышав его голос за спиной, Валевская обернулась и крикнула:
        - Я сейчас вызову полицию!
        - Узнала меня, крошка? Ты такая умная! - в восхищении кричал Маэль, догоняя ее. - Куда ты побежала?
        Валевская резко остановилась, глаза ее метали молнии. Она рявкнула:
        - Не знаю, что тебе нужно, но сейчас ты ничего мне не сделаешь! Мы посреди Марселя!
        Маэль стоял напротив и улыбался:
        - А тогда были в театре посреди спектакля. До тебя еще не дошло, что я непредсказуем? Я могу убить тебя прямо здесь.
        Анна-Мария не понимала, что делать. Это случайность или он действительно хочет ее запугать? Она почувствовала, что у нее дрожат руки.
        - Но ты права. Да я и не собираюсь убивать тебя.
        - Тогда какого черта?! Что тебе нужно, больной придурок? Ты следишь за мной?
        Маэль пожал плечами.
        - Я даже не знал, что ты бываешь в этой пекарне. Но кто бы мог подумать, что ты такая сообразительная.
        Он немного помолчал и добавил:
        - Просто хочу убедиться, что ты не выдашь меня и не захочешь дать показания.
        Валевская нахмурилась. Он без оружия, это точно. В руках - пакет из пекарни, видимо, он просто ходил за покупками. Значит, он ничего ей не сделает. Значит, она вольна делать и говорить что захочет.
        Овладев собой, Анна-Мария приняла свой обычный надменный вид. Она зло ухмыльнулась, голубые глаза на веснушчатом лице потемнели.
        - Я тебя не боюсь! Завтра же пойду и сдам тебя Интерполу, понял, козел? А сделаешь еще хоть шаг или пойдешь за мной, я закричу, и тебя повяжут прямо здесь!
        Сантана усмехнулся про себя: «Какой интересный поворот!»
        - Девочка хочет поиграть с огнем? Думаешь, я тебя не найду?
        - Сказала же: проследишь за мной - и пожалеешь об этом!
        - Мне даже следить за тобой не придется. Лучше не испытывай судьбу.
        С презрением фыркнув, Анна-Мария развернулась и пошла дальше по тротуару. Маэль остался стоять на месте, провожая ее взглядом.
        Сама напросилась.

* * *
        Конечно, он свое получил. Осторожный Най, как обычно, начал ворчать: лучше бы Маэль сразу ушел, едва узнал Валевскую. А Кайле добавил, что сучку нужно было как следует напугать. В итоге все отметили, что проблему надо устранить.
        Именно поэтому Маэль сейчас сидел в кресле на балконе четвертого этажа и ждал. Это был старый дом в центральной части города с изысканной и исконно французской архитектурной отделкой и слуховыми окнами в крыше. На подоконниках всюду были ящики с цветами. Он перебрался сюда с балкона соседней пустующей квартиры, вскрыв ее входную дверь. Над головой Маэля было чистое и глубокое темное небо с россыпью ярких звезд, горела полная желтая луна. Пахло прохладой и ночью, дорогами и ветром.
        Маэлю не составило труда узнать адрес Анны-Марии Валевской, а также некоторые детали ее биографии. Он встал, поправил кобуру, в которой ждал своего часа смит-вессон, спокойно открыл двери балкона и шагнул в комнату. Внутри было темно и тихо. Квартира-студия была небольшой, но с высокими потолками. Он разглядел в темноте кухню, барную стойку, диван с кучей подушек и балетный станок рядом с открытой дверью в какое-то помещение, очевидно в гардеробную. У стены стояла кровать со скомканным постельным бельем. Пустая.
        Хмурясь, Маэль стал оглядываться. Анны-Марии нигде не было. По квартире разливался бледный свет луны. Он не увидел здесь никаких создающих уют безделушек, которые так любят женщины, и цветов. Кое-где стояли пустые пластиковые бутылки из-под воды, у станка валялись пуанты.
        - Ну и куда ты подевалась, моя принцесса? - шепотом спросил Маэль.
        Тут он услышал шум воды и заметил рядом с кухней еще одну дверь, из-под которой пробивалась полоска света. Все ясно, она в ванной. Странно только, что в четыре утра. Сантана вытащил из кобуры револьвер и взвел курок.

* * *
        - Это правда, что у тебя русское происхождение?
        Вопрос громом прозвучал в темноте, едва Анна-Мария вышла из ванной, вытирая длинные темные волосы полотенцем и раздумывая о завтрашней репетиции.
        Она вскрикнула от испуга, полотенце выпало из рук. Маэль сидел на спинке дивана и абсолютно спокойно смотрел на нее, держа в одной руке пистолет, а в другой - бокал с виски. С ее виски. Он был все так же одет в толстовку и джинсы, только очков теперь не было. Из-за открытой настежь балконной двери в комнату проникал уличный шум.
        Анна-Мария в полосатых пижамных шортах и тонкой белой облегающей майке в ужасе уставилась на него. В горле у нее пересохло.
        - Какого черта ты здесь делаешь?.. - прошептала она, лихорадочно соображая, как будет защищаться.
        - Я вот прочел, - ровным голосом продолжил Маэль, - что твои предки имели дворянский титул и эмигрировали сюда, во Францию, из России во время революции, в начале двадцатого века. Это правда?
        Анна-Мария краем глаза увидела на барной стойке нож, которым обычно чинила пуанты.
        - Да, это правда.
        Она не отрываясь смотрела на Маэля, на его пистолет и при этом сделала крошечный шажок к стойке. Первый сильный испуг уже прошел, Валевская вообще не привыкла бояться.
        - Пришел мне рот заткнуть?
        - Да, я же сказал, что найду тебя, детка.
        Анна-Мария резко повернулась, схватила нож и направила его на Маэля. На лице у нее появилась злая ухмылка.
        - Только дернись, и я убью тебя.
        - А я - тебя.
        Сантана спокойно поднял руку с пистолетом и наставил его на Валевскую. Сейчас они были как двое волков, готовых кинуться друг на друга. Но если Маэль как будто играл с ней, то Анна-Мария приготовилась биться насмерть. Девушка сделала к нему шаг, держа в руке нож.
        - Ты унизил меня и сорвал мою премьеру. Понимаешь, какой это стыд? Что это за будущая прима, над которой все смеются? Меня должны ненавидеть, а не насмехаться надо мной.
        - Почему тебя должны ненавидеть?
        - Работа такая - вызывать зависть и ненависть.
        Маэль сощурился с сомнением.
        - Что это за жизнь, в которой главная цель - вызывать зависть? Ты вообще живешь?
        Анна-Мария немного опешила и закусила губу. Она все так же держала перед собой нож, но уже не думала о нападении. Парень, казалось, был совершенно расслаблен - сидел, потягивая виски, спокойно разговаривал с ней, словно подружка. Его не волновало и то, что Анна-Мария живет напротив дорогого отеля, гости которого через окно могут увидеть их стычку.
        - Что? Тебе какое дело? - спросила она. - Сам-то от хорошей жизни начал воровать?
        Маэль словно ждал этого вопроса.
        - Я счастлив и доволен жизнью. А вот ты, похоже, только и делаешь, что пытаешься самоутвердиться. Тебя недолюбили в детстве и мало хвалили?
        Анна-Мария едва не зарычала. Злость придала ей решительности, она вытянула длинную ногу, выбила пистолет из рук парня, а потом кинулась на него. Маэль толком не успел сообразить, что происходит. Он выронил стакан с виски, когда эта фурия налетела на него, не удержал равновесие, и они вдвоем перевалились за спинку дивана и упали на пол. Валевская села верхом на Маэля и приставила нож к его горлу, а другой рукой вцепилась в его толстовку. Она тяжело дышала от переполнявшей ее ярости. Сантана снизу вверх удивленно смотрел на эту девушку, склонившуюся над ним. Ее волчьи глаза горели в темноте, темные пряди волос разметались по худым плечам, гибкая линия талии переходила в бедра, образуя тугой узел мышц.
        - Надеюсь, теперь у тебя больше нет вопросов к моей жизни, когда ты можешь лишиться своей.
        У Маэля и правда не было вопросов. Как и слов вообще. Он был поражен образом этой опасной и отчаянной девушки. Теперь он смотрел на нее по-другому.
        - Я убью тебя, - прошипела она, - за премьеру, за унижение, за то, что решил убить меня и пришел сюда. Я слишком многое пережила, чтобы ты мог угрожать мне.
        Так и было. Но дикий и мстительный характер Анны-Марии помогал ей бороться до последнего и добиваться своего. Ей всегда казалось, что для нее нет ничего невозможного. Что она готова на все, лишь бы стать примой. Вот и сейчас она прижимала к полу самого разыскиваемого вора Европы и могла убить его.
        - Ты жестокая, ты готова идти к своей цели по головам. Анна-Мария, ты - опасная, - в восхищении сказал Маэль.
        - Сказал вор, объявленный в розыск.
        Эту пару нельзя было назвать удачной: балерина, которая решила поиграть во взрослые игры, и первоклассный вор. Волею судеб они столкнулись и теперь были словно связаны.
        - Мы с тобой волки, - спокойно сказал Сантана.
        - Либо ты меня убьешь, либо я тебя, - ответила Анна-Мария. - Ты не хочешь, чтобы я пошла в полицию, а я не хочу тебе повиноваться или быть убитой. Поэтому тебе конец.
        Вдруг она ощутила, что большие руки Маэля оказались у нее на бедрах.
        - Что за?..
        Но было уже поздно. Сантана молниеносно приподнял Анну-Марию и сбросил на пол, а потом всем телом навалился сверху. Нож оказался где-то далеко, отброшенный. Теперь они поменялись местами. Маэль прижал кисти девушки к полу и склонился над ней. Она смотрела на него с испугом и часто дышала. Он облизал губы.
        - Или тебе конец, детка, - пропел он. - Видишь, какая игра интересная? То я веду, то ты. Конечно, когда ты сверху, так куда сексуальнее. Но умирать я пока не готов, поэтому теперь главный я.
        Анна-Мария молча смотрела в его блестящие серые глаза и ждала, что будет дальше. Что ей еще оставалось делать? Он тоже смотрел на нее в упор.
        - Но я не хочу делать тебе больно, - продолжил он, - я хочу, чтобы ты оставалась живой.
        Внезапно Маэль резко встал и, обхватив Анну-Марию за талию, рывком поднял ее, прижав к себе. Они снова оказались лицом друг к другу.
        - Что? - тихо спросила она.
        Он ослабил хватку, его руки скользнули по ее телу и остановились на изгибе бедер. Он хищно ухмыльнулся. Смотрел на нее уже иначе.
        - Я не убью тебя, ты слишком умная и красивая. Еще и опасная. Ты - ценный экземпляр.
        Анна-Мария чувствовала странный, почти животный страх. Непредсказуемость Маэля пугала ее. Он пробирается к ней в квартиру и грозится убить, а теперь, имея возможность сделать это, отказывается и вместо этого прижимает к себе и восхищается ею. Валевская всегда впадала в ступор перед неизвестностью и непредсказуемостью.
        - Я, знаешь, натуральный фаталист. Мне кажется, что наша с тобой встреча - это судьба. Нельзя игнорировать такие настойчивые ее намеки. Мы встретились не просто так. Думаешь, я пришел сюда, чтобы убить тебя?
        Он смотрел на нее с легкой усмешкой. Так взрослые посмеиваются над не понимающими очевидного детьми.
        - Ты ненавидишь этот мир и эту жизнь, верно? Крутишься в балетной индустрии среди лицемерных коллег, похотливых спонсоров и беспощадных хореографов и режиссеров. Как тут можно полюбить жизнь? - Маэль шептал все это на ухо Анне-Марии, легко касаясь губами ее шеи. - Ты не можешь расслабиться и отпустить себя.
        - Отойди от меня, - испуганным голосом сказала она.
        - Когда отчаешься и возненавидишь свою жизнь еще больше - просто позвони мне. Я научу тебя жить.
        Маэль отпустил потрясенную Анну-Марию, спокойно обошел диван, поднял с пола пистолет, поставил его на предохранитель и сунул в кобуру. Ему попался на глаза валявшийся на столе ежедневник. Маэль взял ручку, нагнулся и что-то быстро записал в нем.
        После этого он пошел к балконной двери, но вдруг остановился и еще раз глянул на девушку. Она все еще стояла, уставившись на него. Маэль улыбнулся.
        - Ты охерительно великолепна, знаешь об этом?
        Потом развернулся и вышел на балкон. Послышалась какая-то возня, и Маэль исчез в темноте.
        Глава 3. Кроличья нора
        Сволочь. Какая же он сволочь!
        Анна-Мария сидела в углу, разминая ступни перед репетицией, и с непередаваемой ненавистью смотрела на Аллена Неве, режиссера труппы. Этот напыщенный подхалим весь день ластился к новой приме, Софи. Раньше он пел дифирамбы Валевской о том, как она талантлива и прекрасна. А что теперь? Главную роль в этом сезоне получила другая.
        После того случая на премьере Аллен совсем охладел к Анне-Марии. Перекидывался с ней парой фраз, а потом бежал обратно к своей приме, к Софи, к этой слащавой блондинке, которая словно облитый патокой сливочный приторно-сладкий торт. Анна-Мария ненавидела сладкое.
        Сегодня на ней был джемпер крупной вязки, оголяющий плечи, легкая шифоновая юбка и лосины. Свои густые темные волосы она собрала в хвост. На ногах - угги, но уже голубые. Те, розовые, Валевская выкинула. Глядя на них, она каждый раз вспоминала фразу Маэля: «Классные туфельки».
        С той ночи в ее квартире она все думала о нем, непредсказуемом и безумном. Наверняка он может улыбаться, когда отрезает кому-то голову, может ударить, а потом обнять и поцеловать. В его голове словно не было четкой системы, он потакал своим желаниям и побуждениям, не планируя наперед. Спонтанный, дикий… И при этом действующий всегда наверняка.
        Чем он руководствовался, когда вломился к ней? Грозился убить, если Анна-Мария будет болтать, угрожал ей пистолетом. А потом поцеловал в шею, наговорил комплиментов, оставил свой номер и пропал.
        - Какого, нахрен, черта, твою мать? - прошипела тихо Валевская.
        - Прима негодует уже с утра?
        Этот насмешливый голос мог принадлежать только одному человеку. Перед Валевской стоял один из главных солистов, их ангел - белокожий и беловолосый, с заостренными чертами лица и фиолетово-голубыми глазами, взгляд которых всегда казался слегка мечтательным и отсутствующим. Он весь словно светился, и порой действительно можно было поверить, что этот человек сошел с небес.
        Но это было не так. Все объяснялось просто - Северин Каст страдал альбинизмом. Отсутствие пигмента меланина в теле сделало его таким. Поэтому он был словно светлое пятно в их разномастной труппе. Эта врожденная особенность сделала его любимцем публики и звездой балетной сферы. А некоторые особо впечатлительные люди и вовсе сразу в него влюблялись.
        - Северин, - обратилась к нему Анна-Мария, - ты чертовски не вовремя.
        Он сел рядом с ней и тоже начал разминать ступни в теплых мягких тапочках. На фоне серой майки и черных брюк кожа его белела как снег. Северин поглядывал на Анну-Марию и улыбался по-доброму. Он был единственный, с кем она могла спокойно общаться, кого не приходилось терпеть и с кем она, наверное, даже водила дружбу. По крайней мере, в этом убеждал ее он.
        - Давай, расскажи, - пихнул он ее в плечо, - не дуйся.
        - Хорошо тебе, ты танцуешь одни главные роли, - пробормотала Анна-Мария.
        - Не ной, Валевская. Ты же знаешь, я тоже хочу, чтобы ты стала примой и чтобы мы танцевали вместе. Аллен, наша голубая звездочка, просто капризничает. Подожди немного, и он сам прибежит к тебе с ролью.
        Анна-Мария рассеянно кивнула. Да, ее бесило то, что она пока просто солистка, но сейчас она думала о другом. Маэль. Он оставил ей своей номер. Зачем? Что он хочет от нее? Сказал, чтобы она позвонила, когда отчается и возненавидит мир больше, чем сейчас.
        А куда больше?
        Она почувствовала на плече руку Северина, который обеспокоенно смотрел на нее. При ярком дневном свете было видно, как его белесые ресницы, словно густой ковровый ворс, обрамляют бледные голубые глаза.
        - Ты переживаешь из-за премьеры?
        - Что было, то прошло, - ответила Анна-Мария. - Но знаешь…
        Она запнулась. Болтливость была для нее нехарактерна, но поделиться с Северином она всегда могла.
        - Что?
        - Север, пообещай, что будешь молчать, - вкрадчиво проговорила Анна-Мария.
        - Ты кого-то убила? - спросил он. - Я знал, что ты способна на это. По тебе видно, знаешь.
        Анна-Мария нахмурилась.
        - Ты совсем дурной? - она чуть наклонилась, глубоко вздохнув. - В общем, слушай. На днях я столкнулась с одним человеком. Он очень опасный. По-настоящему опасный, он может убить. Он пристал ко мне, мы с ним почти подрались. Так вот… Он все вертится у меня в голове.
        - С кем ты связалась? - недовольно спросил Северин. - Что происходит?
        - Его зовут Маэльен.
        - А, ну это все объясняет! - с сарказмом ответил друг.
        - Я все время думаю о нем. Интересно, кто он такой и что ему нужно от меня.
        Северин задумался. Ему было двадцать три года, и его балетная карьера стабильно шла в гору. В их сфере его знали все, и не только благодаря волшебной внешности, мастерство также сыграло свою роль. Их с Софи дуэт в новом балете «Спящая красавица» все ждали с трепетом. А потом появился этот Маэльен и сорвал долгожданную премьеру с противной Софи в главной роли. Может, он не так уж и плох?
        - Уверена, что все в норме? - спросил Каст. - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Анна-Мария. Тебе сейчас нужно сосредоточиться на работе, чтобы тебя сделали примой.
        Валевская кивнула. Мысли о Маэле серьезно отвлекают. Обычно труппа берет два проекта на один сезон, поэтому, репетируя «Спящую красавицу», французская балетная труппа Марселя выбирала и второй проект. И Валевская чертовски надеялась, что в нем она получит главную роль.
        Пока Северин и Анна-Мария разговаривали, в танцклассе, где проходила репетиция, началось какое-то движение. Аллен вышел в центр, готовясь сделать объявление. И все знали, о чем он хотел сказать: начиная с сегодняшнего дня в студии будут проходить пробы на роли в новом спектакле. Каждый покажет, на что способен, и режиссер сделает свой выбор. Для Анны-Марии это был шанс. Хотя, учитывая охлаждение их с Алленом отношений, получить роль будет весьма непросто.
        Валевская была уверена в своих силах. Ведь солисткой она была уже давно, самое время ей стать примой. Спонсоры от нее в восторге, фотографы мечтают поснимать ее из-за прекрасного тела и выразительной внешности. Ее техника отточена до совершенства. Она заработала авторитет везде, где только могла. Работа вообще была смыслом жизни Анны-Марии. И если она провалит пробы, для чего тогда жить? Для нее не было большей радости, чем танцевать на сцене. Но в этом ли ее счастье? Валевская уже не была так уверена.

* * *
        С самого утра все шло великолепно: чудесная погода за окном, терпкий кофе и сытный завтрак, приятная прогулка по набережной, интересная книжка в полдень. А потом хорошее итальянское вино к обеду и флирт с симпатичной флористкой в магазине на углу. Маэль мог бы наслаждаться этим днем вечно. И ничто не могло его омрачить. Кроме звонка Ная Леманна.
        - Слушаю тебя, Най, - буркнул Маэльен, нависая над полуобнаженной девушкой.
        Флирт перешел в объятия, он почти раздел ее, и тут в заднем кармане джинсов завибрировал мобильный. Теперь девушка выжидающе смотрела на Маэля, поправляя прическу. Маэль и сам был взлохмаченный и голый по пояс - он успел снять футболку, пока ему не позвонили.
        - Привет, красавчик, - поздоровался Най. - Занят?
        - Немного, - коротко ответил Маэль.
        - У меня тут дело есть.
        - Выкладывай.
        - Тебе же нравятся бриллианты? Ну, те, что в ювелирных магазинах Cartier или типа того.
        - Допустим, - снова коротко бросил Маэль, глядя на девушку. Она закусила губу и улыбнулась.
        - Есть предложение одно. Но дело сложное, вчетвером нам не справиться.
        - Поговорим в студии, о, кей?
        Маэль сбросил вызов. И его чертовски разозлила эта информация. Ограбить хороший ювелирный всегда здорово и прибыльно. Иногда бывает просто провернуть такое дело, но если охрана на высоте, сложность возрастает. Однако параллельно с этим растет и выигрыш, который можно получить. Если Най сказал, что вчетвером им не справиться, значит, все плохо. Но раз вообще предложил, значит, дело того стоит.
        Сантана, думая обо всем этом, и вовсе забыл, что перед ним лежит горячая девушка, которая уже заждалась. Она дотронулась до его руки:
        - Эй, мы продолжим или как?
        Маэль вернулся к реальности и, нахмурившись, ответил:
        - Прости, детка, у меня кое-какие дела.
        Потом поднял с пола футболку, натянул на себя и собрался уходить.

* * *
        Припарковав свой белый Porsche у высокого здания, Маэль надел солнцезащитные очки и вышел из машины. Светлая футболка делала его загорелую кожу еще смуглее. Подходящие мимо девушки засматривались на него, а он им игриво подмигивал, не стыдясь. Окружающие считали Сантану богатым и безалаберным красавчиком-испанцем, который неизвестно откуда берет деньги. Как раз такие и нравятся женщинам. И лишь он один знал, как непохожи его дневная и ночная жизнь. Если днем он - парень с обложки Men’s Health, то ночью они с друзьями зарабатывали деньги способом грязным и опасным, но дарящим азарт и те яркие моменты, ради которых и жил Маэль. Он любил жизнь, любил адреналин. И его работа, где были важны скорость, интеллект и обаяние, как раз удовлетворяла все его потребности. Он был доволен жизнью, но на людях предпочитал умалчивать о том, как зарабатывает. Когда его спрашивали, на что он живет, Маэльен лишь пожимал плечами и отвечал: «Ничего интересно, я просто специалист по ценным вещам», а потом, ухмыльнувшись, спрашивал: «Кстати, а вы пробовали настоящую испанскую паэлью[8 - Блюдо испанской кухни из риса,
морепродуктов, курицы и овощей.]? Клянусь богом, моя мама готовит ее лучше всех!» Если не вдаваться в подробности, с виду дело обстояло так: Маэль Сантана был довольным жизнью жителем Марселя, богатым и беспечным. Узнать иные его стороны означало бы усложнить себе жизнь и испортить этот образ идеального парня. И Маэль понимал это.
        Знал ли его кто-нибудь как свирепого и ловкого участника группировки «Лобос»? Да, таких людей было не больше десяти. И каждый готов был унести эту тайну в могилу.
        Маэль взбежал по лестнице до тяжелой железной двери, набрал нужную комбинацию на кодовом замке и вошел в студию. Най и Кайле уже сидели за столом и играли в карты.
        - Ты вовремя, амиго, - сказал Кайле Нордан со своим британским акцентом. - Тебя ждут новости, и не очень хорошие.
        - Най уже рассказал мне все, что требовалось, - произнес в ответ Маэль, беря стул и тоже усаживаясь за круглым рыцарским столом. - Я готов вникать в дело.
        - Готов взяться, несмотря на опасность и явную нехватку сил в нашей команде? - нахмурился Кай. - Ты уверен?
        - Да это дело для него как красная тряпка для быка, - скучающие бросил Леманн, рассматривая свои карты. - Я знал, что Маэль захочет взяться.
        Сантана лишь развел руками - мол, так оно и есть, и ничего страшного в этом нет. Нордан отложил карты и уставился на Ная, который, вдохнув, начал рассказывать:
        - В общем, на главной улице есть магазин известной ювелирной сети Amoir. Там сейчас хранятся очень любопытные экземпляры драгоценностей, которые Кристиан, наш любимый всезнайка и всевидящее око, оценил примерно в пять миллионов евро. Нехилый куш, да?
        Маэль видел, как зеленые глаза Ная сверкнули, когда он назвал сумму. Значит, каждый получит примерно по миллиону с лишним евро - притом что доля Маэля обычно была чуть больше остальных. Он потер подбородок, задумчиво сощурившись, и спросил:
        - Звучит просто супер. А теперь неприятные стороны дела, Най.
        Леманн кивнул, закатал рукава полосатой рубашки и заговорил бегло и вкрадчиво:
        - Есть одна проблема. Там новая система охраны, модели T-Ji 201700, которая реагирует почти на любой шорох. Вырубить ее возможно, но для этого нужно точно знать места расположения камер, чтобы отключить их. Я уже не говорю о том, что нужно узнать планировку самого здания магазина.
        - И что сложного? - вскинул брови Маэль. - Сделаем все как обычно: под видом покупателей побываем там, рассмотрим все хорошенько и заснимем. И смоемся.
        Кайле отхлебнул пива из бутылки и помотал головой. Его необычные черно-белые волосы разлохматились - пока Най рассказывал, он все ерошил их в задумчивости.
        - Не так все просто, - сказал он. - Камни и украшения, которые нам нужны, выставлены в ВИП-зале. Там же находятся камеры и главный компьютер системы охраны. В ВИП-зал пускают лишь тех снобов, которые уже известны своими riches-bitches-покупками.
        - Проще говоря, кому-то нужно попасть в ВИП-зал, и при этом чтобы консультант и ювелир, глянув на тебя, подумали: «О, этому месье точно нужно предложить особые коллекции, и подороже», - продолжил Найлим. - Мы, три парня, с этим не справимся. Зачем нам столько дорогих украшений? Игра будет неубедительной.
        Сантана вздохнул:
        - Так, и что же вы предлагаете? Нужно как-то проникнуть в ВИП-зал, пронести туда камеру и сделать вид, что хочешь скупить полмагазина, я прав?
        Най и Кай кивнули. Маэль задумался. Проблема и правда была серьезная. Купить украшения - ерунда, это инвестиция в выигрышное дело, да и денег у «Лобоса» достаточно. Но как пронести камеру и что такого наговорить продавцам, чтобы пропустили в ВИП-зал?
        Внезапно у Маэля появилась странная идея:
        - А что, если разыграть молодоженов? Типа противная парочка, богатенький муж хочет подарить своей жене самую дорогую и блестящую побрякушку на первую годовщину свадьбы. Знаете, этот типичный треп а-ля: «Мы хотим что-то особенное, что-то подороже и покруче обычных Rolex»
        - Да, а жена должна быть вся увешана украшениями, купленными в этом самом магазине, чтобы поубедительнее, - улыбнулся Кайле.
        - И запихнуть камеру ей в лифчик! Туда охрана точно не полезет, - засмеялся Маэльен. - А если что, я буду ревнивым испанским мужем, который устроит скандал.
        Сантана и Нордан довольно переглянулись. Напряженным оставался лишь Най, который, потирая виски, пробормотал:
        - План хорош, конечно. Но это именно то, о чем я говорил: у нас в группе четверо парней.
        Маэль и Кайле сникли. А Леманн, встав из-за стола, решительно произнес:
        - Нам нужна девушка.

* * *
        Солнце начало садиться, окрасив горизонт в кроваво-алый. Анна-Мария поставила чашку с кофе на стол и смотрела на небо, откинувшись на спинку кресла. Сегодняшний закат поражал своей экспрессией, яркими красными и оранжевыми вспышками. В такие моменты Валевская забывала о работе, о конкуренции и о проблемах со стопами. В такие моменты она забывала обо всем.
        Темные густые волосы, собранные сзади во французский узел, Анна-Мария сегодня спрятала под широкополой шляпой, на глазах были темные очки. Она думала о чем-то своем, теребя край белой шелковой рубашки. Пару минут спустя вернулся Северин Каст. Он сел рядом, размазывая крем по белым рукам.
        - Ну как ты, малышка? - спросил он. - Кофе помог тебе расслабиться после работы?
        Он пригладил белоснежные волосы и, улыбнувшись, взял свою чашку в руки. Анна-Мария кивнула.
        - Да, напряжение как рукой сняло. Ты знаешь, Север, пробы на роль проходили всего три дня назад, но я уверена: в этот раз получится. Мне кажется, Аллен утвердит меня на роль Жизели в новом балете. Я чувствую это.
        Северин снова улыбнулся, радуясь такой перемене настроения у обычно хмурой и серьезной Анны-Марии. Они дружили почти все то время, которое работали в труппе. Первое время Валевская ненавидела Каста за то внимание, которое он получал из-за внешности. Но вскоре, поработав с ним в паре, она поняла, что ей даже уютно рядом с Северином. Он готов был выслушивать ее проклятия в адрес других балерин и согласился быть ее партнером, после того как она разогнала всех, по ее словам, «неумелых балерунов» и решила, что готова танцевать лишь с Севером. Также он иногда приходил к ней в гости и оставался ночевать. Расчесывая ее темные волосы, он рассказывал про свои многочисленные интрижки. Анна-Мария и Северин давно бы уже переспали, как заведено в балетной сфере, если бы не один момент: Северин был ветреным бисексуалом и, закрутив роман с Валевской, мог тут же переключиться на любого другого парня или девушку. Такого отношения Анна-Мария бы не стерпела. Поэтому они решили сохранить дружбу, хотя он всегда твердил, что Валевская, безусловно, прекрасна и соблазнительна.
        Они даже договорились пожениться лет через десять и всегда поддерживать друг друга. Анна-Мария продолжила бы спать с теми, кто ей нравится, как и Северин, при этом не закатывая скандалы и выяснения отношений, как это бывает у многих пар. А еще они ходили бы вместе на показы мод, обсуждали новые коллекции Chanel и Dior, а потом оттачивали па-де-ша. Вдвоем они стали бы самым знаменитым и сильным балетным дуэтом. Такой у них был план.
        - Я рад, детка, что ты так думаешь, - ответил Северин. - Потому что мне позвонил Аллен и сказал, что роли распределены. Сейчас все едут в студию, чтобы узнать, кто кем будет. Правда здорово?
        Валевская вскочила из-за стола, придерживая шляпу, и воскликнула:
        - Наконец-то! Главная роль моя! Ставлю сорок евро, что в этом сезоне мы с тобой танцуем вместе!
        Каст засмеялся. Расплатившись, они взяли такси до театра и по дороге обсуждали будущие тренировки.

* * *
        Вот уже три дня шло оживленное обсуждение того, где найти подходящую кандидатуру на роль избалованной жены богача. Какой она должна быть, разумеется, было понятно: циничной и хитрой, умной и сообразительной. Назревало дельце такого масштаба, что в студию приехал даже Кристиан, их координатор, который обычно следил за ситуацией со стороны. Это был очень худенький молодой человек, что не удивляло, поскольку он работал в IT-сфере. Русые волосы прядями падали на лицо, он убирал их назад заколками. Сейчас он внимательно следил своими карими глазами за ходящим туда-сюда по студии Наем.
        - Ну хорошо, - зазудел тот снова, - мы уже все решили: какая она, как все будет. Только вопрос - где нам взять эту диву?
        Кристиан и Кайле переглянулись. Они сидели за столом, уплетая теруэльский мигас[9 - Блюдо испанской кухни из вымоченного в подсоленной воде, раскрошенного и обжаренного хлеба с добавлением мяса, овощей и специй.], приготовленный Маэльеном. Тот в свою очередь что-то шинковал на кухне и тоже слушал. Готовить он очень любил, это его расслабляло.
        - Проще говоря, вы ищете алчную суку, которая готова ради денег на все, - с улыбкой резюмировал он. - Ну или которая настолько отчаялась, что не побоится сотрудничать с нами.
        - Именно! - щелкнул пальцами Най. - В голову приходит только женская тюрьма…
        - Тот факт, что она в тюрьме, означает, что она не настолько хороша, как нам требуется, ведь ее поймали и посадили, - заметил Кристиан.
        Кайле погрустнел, уставившись в тарелку, и спросил:
        - Черт, да где ее взять-то тогда? Она, вероятно, неуловима, если с таким набором качеств уже крутится в криминальных кругах.
        Они продолжили с жадностью поедать стряпню Маэля, который на минуту задумался. А Най прикрыл глаза рукой. Он уже не верил, что у них что-то получится. Тут Маэль медленно повернулся, ухмыляясь:
        - Вы не рассмотрели один вариант. Эта циничная и ловкая особа может и не вращаться в криминальных кругах. Она зарабатывает законным способом. И ее можно отыскать и предложить к нам присоединиться. Когда она поймет, что дело рисковое, то согласится с нами работать.
        - И кто же она? - Леманн нахмурился.
        - Есть один вариант, - довольно ответил Сантана. - Но нужно подождать.
        В его голове снова всплыл тот удивительный образ, который преследовал его уже почти неделю и вызывал восхищение.

* * *
        - Дайте пройти! - рявкнула Анна-Мария, протискиваясь в толпе танцовщиц кордебалета к стене, на которой был вывешен список ролей.
        - Кто это тут у нас расшипелся? - захихикали они. - Малышка-заложница, принцесса сорванных премьер!
        - Настолько завидует Софи, что была и рада стать жертвой, лишь бы не пустить приму на сцену, - прокомментировал кто-то.
        Валевская остановилась и медленно обернулась. Ее прищуренные голубые глаза в обрамлении темных ресниц смотрели с презрением. Ледяным тоном она ответила:
        - Писк жалких сучек из кордебалета меня не задевает. Вякнете еще - и я вам языки поотрываю. И не забудьте выблевать свой ужин, анорексички, иначе разжиреете как свиньи и не влезете в сценические костюмы.
        Балерины замолчали и насупились. Анну-Марию за плечи обнял Северин. Рядом с ними стояла Софи, ее светлые вьющиеся волосы были собраны в хвост. Все высматривали в списке свои имена.
        - Есть! - воскликнул Каст, заулыбавшись. - Главная роль моя!
        Валевская обняла его и с улыбкой продолжила искать свою фамилию. Полная надежд и ожиданий, она предвкушала ту секунду, когда увидит свое имя рядом со словом «Жизель» и весь кордебалет проглотит языки, а Софи повырывает свои светлые космы от злости.
        Нужно найти лишь имя, свое имя. Та самая секунда - вот она…
        - Боже, я Жизель!
        - Иначе и быть не могло, ангел мой! - воскликнул Аллен. - Ты наша королева лебедей!
        Софи бросилась ему на шею. Анна-Мария прочла: «Софи Монтескье - Жизель». Главная роль у Софи.
        В глазах потемнело. Жизнь словно замедлила ход, свет померк. Визги и смех смешались в один бурный поток звуков. Воздуха стало мало, он вовсе перестал быть нужным. Валевская не слышала, как Северин обнял ее за плечи и спросил:
        - Детка, ты как?
        Все потеряло смысл. Анна-Мария ненавидела этот мир еще больше, чем когда-либо.
        Она освободилась из рук Северина и медленно побрела по коридору, глядя в пустоту ничего не видящими глазами. В душе метались одновременно и ненависть, и отчаяние, и беспомощность, и ощущение бессмысленности. Все перестало быть важным, нужным.
        Спустя полчаса Валевская обнаружила себя рядом с переулком - темным, сырым, утопающим в вечернем сумраке. Анна-Мария вдруг вспомнила, как ее затащили сюда сильные руки. Сорванная премьера. Озорные серые глаза.
        Маэль. «Когда отчаешься и возненавидишь свою жизнь еще больше - просто позвони мне. Я научу тебя жить».
        Научи меня. Научи жить, иначе я умру от этой всепоглощающей ненависти.
        Ее постепенно окружала темнота. Валевская набрала дрожащими пальцами этот один-единственный важный номер, который давно знала наизусть. Отчаяние, обида и унижение достигли пика. В этот момент в голове крутились только его слова. Мужской голос ответил не сразу:
        - Привет, кисулька.
        - Я ненавижу мир больше, чем когда-либо.
        Молчание несколько секунд.
        - Заберу тебя через пару минут.
        Вызов оборвался. Анна-Мария только что словно упала в кроличью нору, только не как у Льюиса Кэрролла, а в темную и мрачную, полную опасностей. Этой норой была жизнь Маэльена Сантаны - того, кто за улыбкой прячет, наверное, не один скелет в шкафу. И теперь он ехал за Анной-Марией, чтобы забрать ее и отвезти туда, где спрятаны эти скелеты.
        Либо ей конец, либо все только начинается.
        Глава 4. Феерия
        Они ехали в молчании. Анна-Мария уставилась в окно, внутри до сих пор зудили ярость и отчаяние. А Маэль вел машину и смотрел на дорогу.
        Он догадывался, что случилось что-то серьезное: балерина, которая всю жизнь посвятила работе и терпеть не могла Маэля из-за его выходки на премьере, вдруг сама позвонила ему. Интересно, что же могло настолько сильно выбить ее из колеи, что она, превозмогая гордость и злость, сама позвонила и попросила забрать ее? Она сильная и уверенная в себе, но сегодня что-то поколебало эту уверенность. Анна-Мария ненавидела этот мир, а теперь возненавидела еще больше, и Маэлю было интересно почему.
        - Что-то случилось? - наконец заговорил Сантана. - Мне завтра надевать шубу?
        Валевская, вскинув брови, с недоумением посмотрела на мужчину:
        - Что ты несешь?
        - Либо ты сама захотела позвонить мне, а это настолько невероятно, что завтра, наверное, в Марселе снег пойдет, а значит, нужна шуба, - ответил Маэль, - либо случилось что-то серьезное.
        Анна-Мария закатила глаза и тяжело вздохнула, откинувшись на сиденье. Привыкшая всегда держать идеальную осанку, она сейчас расслабилась и забылась. Но когда мысли ее возвращались к работе, кровь вскипала и била в голову, вновь вызывая исступление. У Валевской не было никакого желания обсуждать все это и тем более делиться с Маэлем. Она промолчала. Сантана окинул ее заинтересованным взглядом, ухмыльнулся и сказал:
        - Ладно, молчунья, можешь не говорить, но потом все равно придется.
        - С какой стати? - нагло спросила Анна-Мария.
        - Ты сама не знаешь, куда едешь, малыш, - пожал плечами Маэльен. - Раз согласилась ехать со мной, значит, ты уже в деле.
        Валевская презрительно вздернула подбородок и ответила:
        - Нет. Если захочу - выпустишь прямо сейчас, и я уйду.
        Белая блестящая машина остановилась на светофоре. Очень кстати, потому что Маэль убрал руки с руля, повернулся к Анне-Марии и, сощурив внимательные серые глаза, холодно произнес:
        - Наивная. Откажешься, и я тебя убью. Это не игра. Ты согласилась пойти со мной. Ты отчаялась настолько, что готова на все, лишь бы не возвращаться в свой гадюшник. И я предоставлю тебе убежище, а взамен ты будешь покорной девочкой и прекратишь так откровенно выпендриваться.
        Валевская напряглась.
        - Я тебе не мальчишка со двора, - продолжил Маэль с сильным испанским акцентом. - Я чертов глава криминальной группировки. Не забыла? Я условия ставлю, а не ты. Если я сейчас вежлив с тобой, это не значит, что мне тебя жаль и я не нажму на курок в случае чего.
        На несколько секунд наступило молчание. Они буквально впились друг в друга взглядами, словно ведя немой разговор. Анна-Мария, которая все так же сидела откинувшись, спокойно сказала:
        - Ну давай, убей, - ее голубые глаза сверкнули от злости. - Меня все равно ничего не держит. Я не боюсь тебя. Но учти: я выцарапаю тебе глаза перед тем, как перестану дышать. Попробуй тронь меня, и я выбью из тебя дурь.
        В машине сейчас была тяжелая атмосфера. В ней находились две сильные личности, которые привыкли подавлять других людей своей самоуверенностью, напором и лидерством. Прирожденные ораторы и борцы, идущие напролом вперед. Теперь, оказавшись наедине, они начали эту незримую дуэль за первое место: упорная, наглая Анна-Мария и сильный, непробиваемый Маэль. И ни один не собирался сдаваться.
        - Уважаю тебя, - наконец вздохнул Сантана. - Ты первая на моей памяти, кто так держится за жизнь, при этом не видя в ней никакого смысла.
        Анна-Мария отвернулась и вновь уставилась в окно.
        - Смысл есть. Был, - честно призналась она.
        - И что такого случилось сегодня?
        - Все, ради чего я старалась и к чему шла, рухнуло. Главную роль отдали другой балерине. Словно все, что я делала в жизни, обесценили. На кой черт было пахать в этом убогом театре?..
        Машина поехала вперед. Маэльен, слушая Анну-Марию, хищно ухмыльнулся и сказал:
        - Ничего, это все ерунда. Я покажу тебе куда более интересный мир.

* * *
        Эффектно входить - это был ее конек. Спина прямая, длинные стройные ноги кажутся еще длиннее из-за туфель на каблуках, на темных, собранных в низкий хвост волосах шляпа, глаза смотрят уверенно и даже вызывающе, в руке сумочка.
        Анна-Мария вошла в помещение вслед за Маэльеном и оказалась в просторной, скупо обставленной светлой студии, посреди которой стоял круглый стол. Огромные грязные окна открывали вид на Марсель, окутанный ночной темнотой. Огни города горели и мерцали, осыпая улицы, подобно звездам. Желтая яркая луна украшала померкший небосвод, по которому тянулись жидкие облака.
        На диване у камина сидели трое мужчин и разговаривали. Когда они с Маэлем появились на пороге, все трое замолчали и уставились на них с любопытством. Анне-Марии показалось, что ее прихода ждали.
        - Бандиты, - обратился к ним Маэль, - заждались?
        - Показывай девчонку, - сказал один, которого Валевская сразу узнала.
        У него были черно-белые, словно поделенные пополам невидимой чертой, волосы. Несколько секунд он в упор рассматривал Анну-Марию, затем нахмурился и пробормотал:
        - Подожди-ка, герой, а это разве не?..
        Блондин, сидящий рядом с ним, ахнул:
        - Твою мать, Маэль! Это же та чертова балерина!
        Все трое с недоумением переглянулись. Анна-Мария хорошо запомнила глаза и голос этого блондина, который в первый вечер их знакомства сказал Маэлю заткнуть ее.
        - Собственной персоной, - ядовито выплюнула Валевская.
        - Что за хрень? - не унимался Най. - Она и есть тот спасительный вариант, та ловкая и беспринципная актриса, которая нам нужна?
        Малахитовые глаза Ная засверкали от злости и негодования. Любой другой не смог бы долго выдерживать этот взгляд, но Валевская привыкла к презрению в свой адрес. Она лишь холодно ухмыльнулась и гордо произнесла:
        - А вы трое и есть те щенки, которые обоссытесь без моей помощи?
        Парни удивленно переглянулись снова, явно опешив. На любое проявление неуважения Валевская привыкла отвечать агрессией, чтобы потом такое отношение не повторялось. Маэль за спиной Анны-Марии громко рассмеялся, похлопал ее по плечу и направился к круглому столу, где стояла бутылка со славным сингапурским бренди. Маэль налил себе выпить, потом присел на край стола и спокойно сказал:
        - Она работает с нами. Без возражений.
        - А если она… - начал было Най.
        - Если что-то пойдет не так, - перебил его Маэль, - я ее убью.
        Он посмотрел в глаза Анне-Марии серьезно и абсолютно честно. Она ответила ему тем же.
        - Знакомьтесь, - вздохнул Маэль и глотнул бренди. - Пока без фамилий. Их ты узнаешь после своей первой операции.
        Первым поднялся парень с русыми волосами, которые он убрал с лица заколками. Спокойные черные глаза уставились на Валевскую. Он был худеньким и небольшого роста, с тонкими и изящными конечностями, и походил на подростка или студента.
        - Кристиан, программист.
        Следом ей кивнул тот, что с черно-белыми волосами и глубокими карими глазами.
        - Кайле, - сказал он приятным голосом с британским акцентом, - мастер по оборудованию.
        Последним, нехотя и с недовольством, с дивана привстал блондин:
        - Най, заместитель.
        Валевская тоже представилась:
        - Анна-Мария, бале… Бывшая балерина.
        - Анна-Мария? - вскинул брови Кристиан. - Твой отец что, священник?
        - Она русская по происхождению, - улыбнулся Маэль. - Княгиня Валевская, - с напускной важностью добавил он.
        Валевской эти шутки не нравились. Она никого не боялась, но тут ощущала себя не в своей тарелке. Во-первых, это были чужие люди, да еще и преступники. Во-вторых, ей хотелось, чтобы ее уважали, а над ней пока только смеялись. Она сделала несколько шагов в центр студии, уперла руки в бока и заявила:
        - Долго еще шутить будете? Вы объясните, что к чему, или вам надрать задницы и уйти?
        Маэль только шире улыбнулся, молча наблюдая за ситуацией, а Кай, парень с двухцветными волосами, засмеялся.
        - А что? Попробуй, - он с вызовом посмотрел на Анну-Марию. - Чтобы работать с нами, тебе нужно уметь драться. Уложишь хотя бы одного из нас?
        Анна-Мария прищурилась.
        - Тебя? - спокойно спросила она.
        Кайле довольно улыбнулся, встал, скинул с себя куртку и остался в одной черной футболке. Он неспешно подошел к Валевской и остановился напротив. Было понятно, что он воспринимает все как игру и ему просто весело.
        - Посмотрим, насколько хороши бывшие балерины в деле.
        Анна-Мария сняла шляпу и закатала рукава белой шифоновой рубашки. Кристиан и Маэль с интересом наблюдали за происходящим. Найлим подошел к столу, тоже налил себе бренди и, поморщившись, залпом выпил, а потом перевел взгляд на Анну-Марию и Кая.
        - Что толку драться с ней, - ворчал он, - она ж девч…
        Валевская вдруг резко сделала выпад, замахнулась и вмазала Кайле по лицу, а потом ударила его коленом в солнечное сплетение. Он ахнул, согнулся пополам и попятился. Анна-Мария перевела дыхание, враждебно оглядывая парня. Он держался за щеку, при этом с удивлением и легким восхищением смотрел на нее.
        - Ой, а девочка не шутит! - засмеялся он. - У нас что, все всерьез?
        - Она не очень понимает шутки, - предупредил Маэльен. - Юмор - явно не ее преимущество, Кай.
        Кристиан, наблюдавший за дракой, убрал русые пряди за уши и ухмыльнулся.
        - Ничего страшного. Она пока что все равно не в нашей команде, верно? Ее защищать не надо. Кай, - он обратился к другу, - можешь ударить девочку в ответ, она не обидится.
        Валевская этих слов не испугалась, лишь приготовилась. Едва Кайле сделал к ней шаг, выставив вперед руку, Анна-Мария с разворота ногой ударила его по этой руке, а потом, чуть присев, подпрыгнула и уже другой ногой нанесла удар по лицу. По сути, она дралась лишь ногами, рассчитывая на их силу и растяжку. Не ожидавший такого напора Кай сделал несколько шагов назад и рухнул прямо в кучу чертежей. У него слегка занемела челюсть, которой теперь было больно двигать.
        - Твою мать! - зашипел он. - Детка, ты почему такая беспокойная?
        - Вы сказали бить - я бью, - пожала плечами Анна-Мария.
        - Бить, а не избивать, малыш, - ответил Кай, с очевидным трудом поднимаясь. - Но, в принципе, справляешься слабенько.
        - Я тебе едва лицо не разбила, - равнодушно заметила Валевская. - Единственная слабенькая здесь - это твоя челюсть, которая, клянусь, хрустнула, когда я попала по ней.
        Кай улыбнулся и сплюнул кровь.
        - Ты попала только потому, что я позволил попасть.
        Услышав это, Анна-Мария рассмеялась. В ту же секунду Кай, словно тигр, ловко и быстро подскочил к ней, собираясь ударить. Обладавшая хорошей реакцией Валевская отпрянула и пригнулась, а потом подставила ему подножку. Он на секунду потерял равновесие, но, кувыркнувшись, снова встал на ноги и сразу же поставил Анне-Марии блок, таким образом обездвижив ее. Одной рукой он жестко стиснул ей кисти рук, другой сделал удушающий маневр, прижав ее к себе. Она резко и легко сделала балетный а ля згонд - выставила ногу назад и подняла ее более чем на девяносто градусов. Ударив Кая по боку, Анна-Мария отбилась и отпрыгнула в сторону. Все ее движения были четкими и плавными, отточенными и верными. Эта драка походила на танец. Каю понравилось.
        - Даже в насилие ты вносишь грацию, - удовлетворенно произнес он. - Я доволен выбором, - он обратился к Маэлю, тот улыбнулся ему в ответ.
        - Достаточно, - приказал Маэльен, убирая пустой стакан. - А ты опять меня удивляешь, детка.
        - Это все растяжка и тренировки, - пожала плечами Валевская.
        - Ты словно не дерешься, а танцуешь, - восторженно сказал Маэль. - Ты в деле. Теперь можно и обсудить план.
        Анна-Мария постепенно успокаивалась. Проверка окончена, теперь она могла расслабиться. Поправив прическу и снова собрав темные волосы, она неспешно направилась к круглому столу, где стояло всего четыре стула. Най принес ей табурет с кухни.
        - Теперь перейдем к плану, - сказал Кристиан, раскладывая на столе несколько чертежей.

* * *
        Когда стрелка часов приблизилась к трем ночи, все разошлись на перерыв. Кай и Кристиан вышли на крышу покурить, Най отправился за ужином. Анна-Мария выпила воды и уткнулась в телефон, а Маэль просматривал свежие схемы и планы. Сейчас на нем снова были очки в черной толстой оправе, которые он, очевидно, надевал для работы. Густые темно-каштановые волосы были растрепаны, что только добавляло ему харизмы. Маэль заметил, что Анна-Мария хмурится, закусывая губу, и решил незаметно подкрасться к ней.
        Тихо подойдя сзади к кожаному дивану, на котором расположилась девушка, Сантана прочел имя абонента, от которого на ее телефоне было тринадцать пропущенных звонков.
        - Северин? Твой дружок?
        Валевская от неожиданности подскочила на месте и обозленно покосилась на Маэля.
        - Не твое дело!
        - Тринадцать раз позвонил, - задумчиво продолжил Сантана. - Беспокоится небось?
        - Конечно, - ответила Валевская. - Я сбежала из студии, едва узнала о том, что мою роль отдали той светловолосой сучке.
        Маэль стоял, опершись руками о спинку дивана, и улыбался, а его серые глаза поблескивали. Сейчас он походил на довольного кота.
        - Сразу подумала обо мне, едва беда случилось? Ты ж моя хорошая…
        Анна-Мария дернулась, когда Маэль дотронулся до ее плеча. Она отложила телефон, встала, повернулась и скрестила руки на груди. Ее лицо сделалось суровым.
        - Ты велел звонить, когда все будет хуже некуда. Сейчас и есть то самое «хуже». Твое имя ассоциируется с чем-то наихудшим. Тебе действительно это льстит?
        Сантана присел на подлокотник дивана, почесал подбородок и глубоко вздохнул. Его вид все еще был игривым и насмешливым.
        - Такая молодая, и уже хуже некуда? Тебе сколько? Лет двадцать?
        - Девятнадцать вообще-то.
        - Извини, - засмеялся Маэль. - Просто в тебе столько стервозности, как будто ты ее копишь не один десяток лет. Откуда в такой малышке столько злости?
        - Ты видел, где я работаю? Ты хоть знаешь, что такое балет и конкуренция?
        Сантана кивнул и с усмешкой спросил:
        - Это когда прыгают по сцене в колготках?
        Валевская медленно подошла к Маэлю, глядя ему прямо в глаза. Ее пронзительные голубые глаза казались такими холодными, словно по синеве пошли белые прожилки инея. Когда она заговорила, ее слова звучали четко и грубо, словно запугивание:
        - Мальчик, балет - это каждый вечер ноги в кровь. Балет - это тренировки по восемь часов в день, новые травмы каждый месяц и искривленные пальцы на ногах. Балет - это одно яблоко в день, взвешивание по утрам, ненависть к себе за каждый лишний сантиметр и вечный голод. Балет - это постоянная борьба за место, грязные сплетни, конкуренция и ненависть, исступление до дрожи. Это когда ты широко улыбаешься, но на самом деле хочется рыдать; это ровная, как игла, спина, и спокойный вид, когда на самом деле хочется кричать и биться головой о стену. Балет - это когда тебя всегда оценивают, когда ты делаешь то, чего не хочешь, и когда тебя волнует любой взгляд спонсора. Они смотрят на тебя своими сальными глазками, а ты обязана смеяться над их шутками… В балете нет места личности, счастью, дружбе и справедливости. Если ты оказываешься в этой индустрии, ты либо на вершине, либо на дне. Третьего не дано. Так вот, Маэль, я не просто на дне, я, мать твою, пробила это дно. Я позвонила тебе, надеясь, что либо освобожусь от этой дряни, либо уже побыстрее сдохну. Мне девятнадцать лет, а моя жизнь уже рушится.
        Анна-Мария тяжело вздохнула и посмотрела в окно.
        - Ты спросил, откуда у меня столько злости? Так вот, во мне нет злости. Я уже давно абсолютно пустая. Осталась лишь жестокость. Без нее меня давно бы не было. Ты обещал, что научишь меня жить заново. Либо ты спасешь меня, либо добьешь. И знаешь, мне совершенно все равно, какой будет исход.
        Анна-Мария развернулась, взяла свою шляпу и сумку с дивана и направилась к выходу. Тяжелая дверь студии захлопнулась за ней с грохотом. Маэль остался один, пораженный и даже напуганный этим монологом.
        Ее жизнь показалась Маэлю ночным кошмаром. Больше всего на свете он боялся быть обязанным, фальшивым или скованным обязательствами. Провести жизнь, лишенной удовольствий и смысла, в которой есть лишь злость и усталость. Поэтому Сантана делал все, что хотел, и наслаждался каждой мелочью. А Анна-Мария, сжатая в железных тисках своей профессии и своего образа жизни, не могла и лишнего шага сделать. Может ли быть, что то, что он принял за силу характера в Анне-Марии, на самом деле было просто озлобленностью, жестокостью и омертвелостью?
        Тяжело вздохнув, Сантана поднялся с дивана и тоже пошел на крышу.

* * *
        - Не думаешь, что это ошибка?
        Кристиан посмотрел на Кайле, который задал этот вопрос. Они стояли и курили, опершись о перегородку на крыше. Ночной ветер трепал двухцветные волосы Кая. На нем была черная рваная футболка, которая доходила едва не до колен. В зубах он держал сигарету, мерцавшую в темноте красным огоньком.
        Теплая марсельская ночь пахла зеленью, темнотой и звездами. Было тихо, город освещали огни витрин и уличных фонарей. Такой ночью можно было только наслаждаться. На крыше здания, где они сейчас находились, стояло две скамейки и множество цветов в горшках и ящиках. Похоже, кому-то от нечего делать нравилось ухаживать за растениями. Красоты добавляли и маленькие фонарики, развешенные то тут, то там.
        - Уверен, что нет. Пусть Маэль и действует наобум, но он не дурак. Чутье его не подводит. Выбрал ее - значит, так тому и быть.
        Кристиан затянулся, рассматривая старые крыши зданий вокруг.
        - А вдруг у нее зуб на нас, и она захочет нас подставить? - спросил Кай.
        - Возможно.
        - И она сама ему позвонила, значит, решила втереться в доверие и кинуть нас.
        - Возможно.
        - Какого хрена тогда? - недовольно спросил Кай, выбросив окурок.
        Кристиан спокойно курил. Его вообще редко можно застать за проявлением ярких эмоций. Он был едва ли не гением IT-сферы, и экспрессия была для него нехарактерна.
        - Маэль, повторюсь, не дурак. Уверен, он уже подумал о том, что эта девочка захочет нас подставить. Все, как обычно, решится в последний момент, и мы выберемся из задницы, как всегда и получается. Научись доверять тому, кто ведет вас.
        Проницательные черные глаза Кристиана смотрели на Кайле, который опустил голову.
        - Да доверяю я ему, доверяю… Просто не хочу, чтобы все пропало.
        - Это все из-за того, что она тебе губу разбила? - усмехнулся Крис.
        - Еще чего! Нет. Мне она даже понравилась. Просто по ней видно же, что сука… Жди беды, вот и все.
        Кристиан тихо засмеялся, Кай тоже улыбнулся. Но они оба вздрогнули и обернулись, когда услышали за спиной голос Маэля:
        - Нет, господа, она другая. Вы даже представить себе не можете, на что способна эта девочка.
        Оба парня удивленно смотрели на Сантану, который, оказывается, давно уже слушал их разговор.
        - И что же такого она умеет? - спросил Кай.
        - Нам давно не хватало именно ее, - произнес Маэль. - Второй такой же, как я.
        Глава 5. Попробуй найти свое место
        Скрипя зубами, Анна-Мария неспешно шла к танцевальной студии «Перо», в которой занималась последние несколько лет. Ежедневные походы туда превратились для нее в рутину. А ведь недавно она думала, что уже не вернется в студию и вообще бросит балет навсегда. Но он, балет, сковал Валевскую по рукам и ногам и не отпускал. Поэтому она вновь шла репетировать, сжимая в руке спортивную сумку.
        Вспоминая слова Маэля, который заявил ей по телефону: «Возвращайся в балет», она злилась еще больше. Он обещал ей свободу и при этом насильно возвращал в этот гадюшник. Маэль пояснил, что, если Анна-Мария дальше будет работать с ними, ей понадобится какая-то работа для отвода глаз. Во-первых, потому что в банде четко разделяли жизнь на дневную и ночную, то есть днем все они отвлекались на человеческие заботы, мирные и спокойные, а дикую и противозаконную жизнь вели ночью, и смешивать это было нельзя. А во-вторых, если Анна-Мария и дальше будет балериной, никто и никогда не подумает, что она имеет отношение к «Лобосу». Маэль объяснил, что у Валевской должен быть «дневной образ». Он сказал: «Кем ты будешь днем? Милой флористкой или, может, ужасно занятой библиотекаршей? В обычное время у тебя должен быть образ, которым ты будешь прикрываться. Уверен, никто не заподозрит тебя, стерву-балерину, в чем-то плохом».
        Най, например, в обычной жизни - креативный директор одного небольшого издательства. Кристиан был студентом технического университета, изучал программирование, попутно подрабатывая официантом. Кайле - инженер-разработчик, вечно загруженный заказами. А сам Маэльен числился специалистом по ценным вещам в галерее искусств. Все они где-то работали, имели прикрытие. Поэтому Анне-Марии было приказано вернуться на работу, чтобы ее знали как увлеченную каким-то делом и совершенно не способную на те ужасные вещи, которыми группировка занимается под покровом ночи. «Сложная и глупая система», - недовольно подумала Валевская.
        Она зашла в холл студии, прошла мимо секретарши, холодно кивнув ей в знак приветствия. Та из-за монитора компьютера проводила балерину странным взглядом. Через пару минут Анна-Мария, даже не переодевшись, вошла в танцевальный класс, где танцоры уже расставляли станки по местам и разминали ступни в мягких толстых носках. Все уставились на нее, разговоры стихли, в студии повисла тишина. Анна-Мария замерла, ожидая чьей-нибудь реплики.
        - Анрия! - воскликнул Северин, вскочил с пола и кинулся к ней. Иногда он звал ее этим сокращенным именем. Он обнял девушку за плечи и прошептал:
        - Что с тобой случилось?
        - Где тебя носило два дня, Валевская? - недовольно спросил Аллен. - Исчезла без предупреждения, и все. Это, по-твоему, профессионально?
        В их сфере это нормально: в один день кто-то тебя обожает и боготворит, на другой даже не здоровается. Поведение Аллена уже не удивляло Анну-Марию. Девушка скрестила руки на груди и спокойно ответила:
        - Были неотложные дела. Теперь все в порядке. Уверена, я ничего не пропустила.
        Аллен покачал головой и направился к выходу из танцкласса. Проходя мимо Анны-Марии, он на ходу бросил ей:
        - Ты теперь на замене у Софи, поэтому вдвоем учите партию Жизели в «Виллисах». Иди разогревайся.
        И он вышел.

* * *
        - Сама понимаешь, что это значит, - сказал Северин.
        Его влажные после тренировки белые волосы облепили лоб, словно нити, а чистые фиолетово-голубые глаза рассматривали Валевскую.
        - Что? - равнодушно спросила она, натягивая спортивную куртку.
        - Не строй из себя дуру, - отмахнулся Каст, который уже стоял одетый и ждал свою подругу. - Ты прекрасно понимаешь, что, если Софи случайно не сможет выйти танцевать на премьере, ты займешь постоянное место, а она станет твоей заменой.
        Анна-Мария расчесала темные волосы и откинула за спину. Всем своим видом она показывала, что спокойна, но внутри бушевал ураган. Север прав: если она столкнет Софи с пьедестала, то станет примой и королевской походкой сама взойдет туда. Царица балета, всем известная и всеми признанная! Это и была изначально цель ее жизни, еще с того момента, когда она соплячкой поступала в балетную школу. А теперь все складывается как надо, только надевай пачку да танцуй. Убрать с дороги Софи будет едва ли сложнее, чем чихнуть. Что может маленькая сладкая блондиночка против Анны-Марии, у которой в голове тысяча и одна идея по устранению соперниц? С таким подходом к делу, если бы хотела, Валевская давно стала бы премьер-министром Франции. Но, к счастью или нет, ей были нужны лишь сцена и пуанты.
        - Ты прав, - ухмыльнулась Анна-Мария. - Похоже, Аллен не такой уж слепой дурак.
        - Он тебе дал шанс показать, - воодушевленно ответил Северин, - на что ты готова и что можешь для этой роли. Время утереть всем нос, детка.
        Он улыбнулся и погладил Валевскую по щеке. Она улыбнулась ему в ответ. Сдержанно и холодно, как обычно.
        Но была одна проблема. Вряд ли сотрудничество с «Лобосом» и главная роль в спектакле совместимы. Одно дело - найти себе дневное занятие, какое-то прикрытие. Совсем другое - случайно воплотить мечту всей жизни. Быть примой в качестве прикрытия - это слишком. Закусив губу, Анна-Мария нахмурилась и ощутила досаду. Одно другому мешает. И надо выбрать что-то одно.
        Север и Валевская сидели на одном из красных диванчиков, расставленных в холле студии. Оба молчали, погруженные в раздумья. Первым тишину нарушил Каст:
        - Анрия, что происходит? Скажи, что-то случилось за эти два дня? Я звонил, ты не отвечала. Сначала я подумал, что ты просто сидела дома и злилась, а сейчас мозги встали на место и ты вернулась обратно. Я ошибаюсь? Что-то произошло?
        «Произошло, Север, - хотела ответить ему Анна-Мария. - Я тут случайно встретилась с тем вором, который взял в меня в заложницы, и теперь мы будем работать вместе. А тут я всего лишь ради того, чтобы убивать время между смертельно опасными операциями. А как у тебя дела, красавчик? Не хвораешь?» Этот ответ сгодился бы, если бы Анна-Мария вдруг решила сказать правду. Но и врать она не любила. В таких случаях один выход - недоложь и переправда: недоговаривать, упуская важные детали, передавая сухую суть.
        - Случилось, - коротко бросила Валевская.
        Северин напрягся, хоть удивлен и не был.
        - Конкретнее.
        - Я говорила тебе про Маэля?
        - Того опасного парня, с которым ты связалась и который может тебя убить?
        - Да, верно. - Валевская вспомнила, что поделилась переживаниями с Северином на прошлой тренировке. - Так вот, я влипла в одно дело. И оно может помешать мне получить роль. Либо работа, либо… - Она помолчала. - Маэль и его дело.
        Северин повернулся к Анне-Марии и обеспокоенно заглянул ей в глаза.
        - Анрия, во что ты влипла? Это же опасно, верно? Что происходит? Может, тебе нужна помощь полиции или службы безопасности? Твоей жизни что-то… или кто-то угрожает?
        Валевская подняла голову, смело встретившись с Севером взглядами. Он всегда мог понять, врет она или нет, хотя она и делала это редко.
        - Да, угрожает, - сказала Анна-Мария. - Но ты не должен влезать в это. Я хочу, чтобы ты оставался в стороне. А если что-то произойдет, я, как обычно, приду, и ты примешь меня. Без вопросов, без упреков. Просто открой мне дверь, и все.
        Каст привлек к себе девушку и обнял ее, пальцами зарывшись в темные густые волосы. Прижавшись к нему, Валевская ощутила себя на несколько секунд в полной безопасности и лишенной забот. Наверное, в этом и была прелесть отношений с сильным и надежным мужчиной, который решает все твои проблемы, всегда защитит, прикроет, и в его руках ты словно в тепле и безопасности. Наверное, это безумное счастье. И, наверное, Анне-Марии его не постичь. Северин - ее близкий друг, опора. Но он не ее мужчина и никогда им не будет. В глубине души Валевская считала, что никакой мужчина не выдержит ее лютый нрав и волевой характер. Она привыкла подавлять и подчинять. Едва ли какой-нибудь герой сможет пересилить подобный темперамент. А человека слабее нее она не сможет уважать. Проблема сильных женщин именно в этом. Их главный вопрос к мужчине: «Сможешь ли ты быть настолько сильным и надежным и превзойти меня, чтобы заслужить мое доверие и покорность?» Пока Анна-Мария встречала лишь ответ «нет».
        Отстранившись от Северина, Валевская вздохнула.
        - Мне не выпутаться из этого так просто.
        Север пристально посмотрел на девушку. Он понял, что помочь ничем не сможет и ему остается лишь сочувствие. Они в молчании собрали свои сумки и покинули студию.

* * *
        Погода в Марселе сегодня была прекрасной. Теплые лучики солнца приятно грели кожу, а легкий свежий ветер едва пробегался по улицам. Белые облака медленно плыли по небу, оставляя за собой размазанный след.
        Огромные окна студии были открыты, свежий воздух наполнял помещение. Най сидел на низком подоконнике и копошился в каком-то приборе, иногда поглядывая вниз, на тротуар. Он ждал белый Porsche Маэльена, который с минуты на минуту должен был привезти Анну-Марию, чтобы они все вместе подготовились к операции. Леманн, которого напрягало присутствие Валевской в их компании, все-таки внутренне предвкушал новую встречу, хоть и отрицал это. Ведь каждый раз эта девушка выкидывала что-то новое, а немного пресыщенный жизнью Най любил все занятное и интересное, это разбавляло его скуку.
        Пришел Кайле и приволок коробку с оборудованием. Он вывалил содержимое коробки на стол и теперь сосредоточенно рассматривал провода и какие-то приборы, пытаясь расфасовать их по форме и назначению.
        Кристиана на месте не было. Он был на занятиях в университете, обещал прийти позже. К тому же он всегда участвовал в операциях только дистанционно. А с его стороны все уже было готово, поэтому Кристиан мог отдыхать и не принимать участия в подготовке. Он также стремился избегать самой худшей части: когда Най Леманн начинает читать нотации о том, что нужно следовать плану и как плохо будет, если их поймают.
        Тут дверь студии распахнулась, и вошел Маэль. Сегодня он был в белом поло Lacoste и брюках в полоску. Он всегда одевался просто и со вкусом, не кичась этим, но достойно демонстрируя. Темные волосы он аккуратно уложил, а легкая щетина добавляла ему шарма. За ним следом вошла Анна-Мария, цокая каблуками и сжимая ручку-цепочку своей сумочки. Она обвела всех строгим взглядом. На ней была тонкая шелковая майка, которая словно струилась по телу от теплого ветерка, гуляющего по студии.
        - Господа и одна дама, - начал Маэль, - сегодня заключительный этап нашей подготовки. Вы как?
        - С оборудованием почти разобрался, - отозвался Кайле. - Нужно все безупречно настроить, так что еще ночь, пожалуй, провожусь с этим здесь.
        - План тоже готов, - Най указал на ноутбук на круглом столе. - Все тридцать два исхода учтены и проработаны.
        - Тридцать два варианта операции… - задумчиво протянул Сантана. - В жизни столько не запомню.
        - Маэль, надо! - недовольно воскликнул Леманн. - Иначе получится как в Театре искусств!
        - Ага, и мы не просто выбрались оттуда, но и с приятным бонусом. К черту план!
        Маэль игриво вскинул брови и указал глазами на Валевскую. Она сидела, скрестив руки на груди.
        Леманн тяжело вздохнул. Он прекрасно знал: это сейчас Маэль так говорит, на публику. Вечером он в любом случае сядет и прочтет все, что Най написал, каждый вариант запомнит и будет действовать как положено. Маэль был экспрессивным и эмоциональным, как типичный испанец, но никогда не стал бы жертвовать кем-то или подвергать опасности команду из-за своего характера. Сказано выучить - он выучит.
        Анна-Мария поправила волосы и заговорила:
        - Ну что, давайте уже закончим с этим.
        - Как на работе? - спросил Кайле. - Слышал, Маэль заставил тебя вернуться в балет.
        Валевская кивнула.
        - Да. Меня назначили дублершей примы. Работать придется вдвое больше за ту же зарплату солистки.
        Маэльен на секунду нахмурился после этих слов, но потом снова приобрел беззаботный вид и налил себе вина.
        - У тебя больше нет причин беспокоиться о деньгах, душа моя. Единственное, о чем тебе нужно думать, - какое платье надеть.
        Он указал на стоящую рядом со столом вешалку-штангу, на которой висело несколько платьев разного фасона и цвета. Анна-Мария равнодушно глянула на них.
        - На операции тебе нужно выглядеть дорого. Так что выбирай, кисуля: Dior, Prada, Alexander McQueen - на любой вкус. А вон и купленные в том ювелирном магазине побрякушки.
        И Сантана кивнул на коробки, лежащие возле вешалки с одеждой. Валевская встала и медленно прошлась, рассматривая платья. Она остановила выбор на очень простом приталенном черном платье на бретельках. Взяв его в руки, чтобы рассмотреть, Анна-Мария увидела бирку с надписью: «Made in Heaven».
        Ее спины коснулась горячая ладонь Маэля, который наблюдал за процессом.
        - Райское платье, - прокомментировал он. - Скоро ты и сама окажешься в раю.
        Она обернулась и посмотрела на Маэля.
        - Ничто так не оттеняет вкус жизни и ничто так не заставляет чувствовать себя живым, как ощущение опасности.
        Сантана коснулся пальцами подбородка Валевской, подмигнул ей и пошел к Наю и Кайле, которые что-то живо обсуждали за столом. Девушка опустила взгляд на платье. «Сделано в Раю» - перевела она надпись с английского и удивилась. Ни лейбла, ни размера.
        - Почему такое простое? - спросил Най, отвлекшись от компьютера. - Слишком обычное. Там есть и покрасивее.
        - Я буду вся увешана украшениями, - ответила Анна-Мария. - Они будут привлекать внимание. Платье должно быть простым и подчеркивать аксессуары.
        Маэль ухмыльнулся:
        - Просто у этой девочки есть вкус, а у тебя, Най, нет. Спорю, будь ты трансвеститом, ты был бы тем самым уродливым и чересчур накрашенным громилой в колготках и парике. Ты не знаешь меры.
        Леманн едва не поперхнулся чаем, который пил.
        - Еще чего! А ты тогда кем бы был?
        - А я был бы симпатичной тайской девочкой, - самодовольно улыбнулся Сантана. - Трансвеститы в Таиланде хорошо чувствуют девушек и прекрасно знают, что те не любят много косметики и побрякушек.
        Анна-Мария, слушая эти разговоры, удивлялась про себя. Она не понимала, как этот беспечный и несерьезный на первый взгляд парень может быть главой группировки, знаменитым и неуловимым, гениальным и изобретательным. Куда он все это прячет? Маэль выглядел как плейбой, вел себя как радостный дурак, а на деле был высококвалифицированным профессионалом и международным преступником. Что за смесь такая?
        А возможно, это как раз подходит под ту его теорию, что смешивать ночную и дневную жизнь нельзя, а, следовательно, и образы тоже. Днем Маэль - работник галереи и искусствовед, богатый чудак, а ночью - безжалостный и дьявольски умный глава «Лобоса». Анне-Марии тоже придется менять свое поведение или она так и останется куском льда? «Но чертовски красивым и изящным куском льда», - мысленно добавила она.
        - Пора ознакомиться с планом, - сказал Леманн.
        - Давай, моя принцесса, - обратился к Валевской Маэль, при этом изучая план на планшете. - Я посвящу тебя в подробности твоей роли. Ты же привыкла играть на публику? Это почти то же самое. Только тут тебе позволено чуточку больше. Например, убивать.

* * *
        День шел к завершению. Большое красное солнце меркло, скатываясь за горизонт и угасая. На смену ему на розово-фиолетовом небосклоне, усыпанном крупицами звезд, пришла желтая луна.
        Анна-Мария сидела на улице за столиком кафе, держа в руках чашку кофе и разглядывая небо. Ее тарелка была пустая и чистая. Но на столе стояла еще одна - с огромным куском шоколадного торта, украшенным большими сочными ягодами клубники и малины. Это был торт Маэля. Он еще десять минут назад отлучился поговорить по телефону. Валевская, согласившаяся с ним поужинать, давно перестала ждать. Она сидела и думала.
        Еще днем она все решила. В ходе операции в удобный момент она подставит Маэля и команду - заявит на них в Интерпол. Так она отомстит им, отделается от проблем и вернется в балет. А потом уже разберется с Софи и получит главную роль. Валевская привыкла ставить четкие цели, поэтапно достигать их и получать то, что хотела. Ее место в балете. Оно ведь есть там для нее?
        Но, если честно, Анне-Марии теперь казалось, что места ей нет нигде - ни с «Лобосом», ни у станка. Она чужая везде. И это отчего-то убивало. Она привыкла быть одна, но начинала чувствовать, что это съедает ее. Маэля ей было вообще не жаль. Он лишь изображал дружелюбие, а на деле, хладнокровный и самодостаточный, был готов убить Анну-Марию. И он прекрасно знает, что она сама за себя. Стоит ли удивляться, что она захотела подставить Маэля? Да она грезила о мести с того дня сорванной премьеры. С другой стороны, кажется, он отчего-то проникся к ней симпатией и обещал помочь. И что должна делать Валевская?
        - Извини, я болтун, - сказал Маэль, неожиданно появившись и усаживаясь за столик напротив Валевской. - А с родственниками особенно. Не заметил, что прошло много времени.
        - Безумно счастлива, - равнодушно ответила Анна-Мария.
        - Хочешь тортик? - спросил Сантана, протянув вилку. - Мне для тебя ничего не жалко.
        - Нет, - помотала головой Анна-Мария, - не хочу.
        - Тебе нельзя? Вечером не ешь сладкое?
        Валевская тяжело вздохнула.
        - Если бы я ела вечерами сладкое, я бы не была балериной.
        Маэль, между тем, уже съел ягоды с торта. Уж кто-кто, а он точно не отказывал себе ни в чем.
        - Забудь, ты же такая красивая, - улыбнулся Маэльен. - Разожми эти железные тиски, которые тебя держат. Расслабься немного. Это же не жизнь - вечно отказывать себе во всем. А как же удовольствия?
        - Иногда без них можно обойтись.
        - Но не постоянно же? Всего один, малышка. Ты не погибнешь от этого.
        И Сантана протянул ей вилку с кусочком торта. Анна-Мария нехотя взяла ее, с сомнением рассматривая шоколад, и попробовала. Вкус был великолепен. Валевская и забыла, что это такое - вкусная еда. Маэль довольно кивнул, заметив реакцию девушки.
        - Я же говорил, что понравится. Послушай, я не желаю тебе зла. Просто хочу показать, как много ты упускаешь. Ты столького лишаешь себя! Как можно быть такой несчастной? Ты невероятно сильная, и это прекрасно. Но баловать себя - одно из правил счастливой жизни. Кусочек торта, вкусный чай и любимая книга, весь день дома в мягкой пижаме… Ты иногда должна делать то, что нравится, чтобы расслабиться.
        Анна-Мария посмотрела на Маэля с сомнением.
        - Зачем ты это говоришь? Почему ты думаешь, что я стану счастлива и освобожусь, работая с вами?
        Сантана точно ждал этого вопроса. Он подался вперед, пристально посмотрел девушке в глаза. На губах появилась ухмылка.
        - Потому что ты такая же, как и я: сильная, обладаешь высоким интеллектом. Тебе необходимо ставить цели и достигать их. Тебе необходимо думать, действовать. Ты любишь ощущение превосходства и накал. Это есть в нашей работе. Все мои потребности реализуются там. И ты тоже раскроешься и ощутишь эту безумную энергию.
        Валевская мысленно согласилась с его словами. Во многом он был прав.
        - Тогда, если мы такие похожие, почему все равно различаемся?
        - Потому что я счастлив и делаю то, что хочу. Я спокоен и самодостаточен. А ты в вечном напряжении и ждешь удара в спину, обозлена, тебя затравили и медленно убивают. Я сильнее тебя. Я могу выбраться из болота сам, а ты сама не сможешь. Поэтому я помогаю тебе, хочу показать, что ты можешь жить лучше. Как это делаю я.
        Анна-Мария почувствовала досаду. Все было правдой. Но она вздернула подбородок и с улыбкой спросила:
        - Ты? Сильнее меня?
        - И сильнее, и умнее, - спокойно ответил Маэль. - Как ни старайся, я тебя все равно обыграю. Но соперничать с тобой я не хочу. Только помочь.
        Анна-Мария видела, что Маэль говорил абсолютно серьезно. Ей стало не по себе. Стоит ли мстить за старые обиды? Действительно ли надо отвечать на доброту Маэля такой подлостью, как предательство? А доброта ли это? Он угрожал ей, он постоянно говорит, что она делает все неправильно. С другой стороны, Валевскую никто не заставлял звонить Маэлю. А он, зная, что ей плохо и она в тупике, приехал и забрал ее.
        Анна-Мария чувствовала себя беспомощной. Тяжело вздохнув, она согласилась еще на пару кусочков шоколадного торта. Предстоящая операция решит, где же ее место: с дикими волками или в душной балетной сфере, к которой она привыкла.
        - Ну вот, пара кусочков съедена. Скоро ты научишься и другим радостям жизни. Я помогу.
        И Сантана, усмехаясь, протянул руку и смахнул пальцами крошки шоколада с уголка губ девушки. На душе у нее стало еще тяжелее.
        Глава 6. Добро пожаловать на сцену
        - Маленькая моя, любимая моя девочка…
        Маэль наклоняется и целует ее в шею, в щеку, обнимает, зарывается лицом в ее темные волосы. Анна-Мария резко отталкивает парня, потом хватает за ворот пиджака и бьет коленом ему между ног. Маэль ахает и сгибается пополам.
        - Мы еще даже не зашли в магазин! - рявкнула она, вытирая щеку после поцелуя. - Поэтому убери руки.
        Сантана нахмурился и поправил пиджак. У него сегодня были идеально уложенные волосы, черный пиджак и брюки и черная же футболка, на руке - золотые часы Versace. Он выглядел как хорошо обеспеченный мужчина, который совершенно точно отвел бы свою девушку в ювелирный магазин Amoir в престижном районе Марселя. Они стояли у входа, рядом с ярко освещенными витринами, украшенными античными узорами и зелеными цветами, готовились войти. Анна-Мария незаметно поправила провод оборудования, который прикрепили к ее нижнему белью, расправила платье и откинула блестящие распущенные волосы за спину. Ее образ дополняли красные рубины, бриллианты, ониксы и черное серебро. Она была вся в побрякушках из этого самого магазина и выставляла их напоказ. Губы она накрасила ярко-красной помадой. Валевская сегодня походила на пантеру.
        - Я репетирую, детка, - подмигнул Маэльен. - А еще раз ударишь меня - накажу.
        - Идите уже, - вздохнул Най, стоящий рядом. - Буду ждать снаружи. Кристиан уже за компьютером.
        Анна-Мария кивнула, взяла под руку Маэля и изобразила радостную улыбку. Они двинулись к магазину. Сердце девушки трепетало, предвкушая что-то невероятное и неизвестное. Это был ее первый шаг к тому, чтобы оставить прошлую жизнь. Или же красиво отомстить, а потом вернуться в балет.
        - Добро пожаловать на сцену, Риюшка. Тебе предстоит много играть.

* * *
        - Вы действительно эффектная пара, мсье и мадам Келле, - произнес консультант.
        Он улыбался, глядя в глаза то мужчине, то девушке, готовый продать этим состоятельным молодоженам самое лучшее и самое дорогое украшение, предвкушал успешную сделку и предстоящую премию. У него были светлые волосы, блестевшие от лака, очки, острые скулы и услужливый вид. В помещении, где они находились, разливался приглушенный свет, стояла роскошная мягкая мебель и дубовый стол, на котором избранным клиентам показывали товар. У консультанта билась жилка на лбу от легкого напряжения. Он волновался и беспокоился: как лучше услужить этим людям? Будучи в подобном суетливом состоянии, он даже не заметил, как эта прекрасная девушка, увешанная брендовыми ювелирными изделиями из их магазина, как будто поправляя верх платья, незаметно выудила из-за лифа портативный датчик и спрятала за бархатную подушку на софе, делая вид, что оперлась на нее.
        Да и можно ли его винить за эту упущенную деталь? Внимание консультанта отвлекал Маэль, который выдавал один за другим вызубренные факты об украшениях и ассортименте разных магазинов. Он как знаток рассуждал о каратах в бриллианте и чистоте алмазов. Сантана действительно знал толк в прекрасном, но в основном в искусстве: картинах или скульптурах. С украшениями он имел дело нечасто. Но консультант впечатлялся знаниями клиента все больше, улыбаясь все шире, волнуясь все сильнее. В блокнот он записывал некоторые артикулы из каталога, чтобы потом показать новым ВИП-клиентам то, что им точно придется по вкусу. Беседа шла хорошо, всплыло даже несколько фраз о личной жизни. Бдительность консультанта была настолько усыплена, что Анна-Мария могла спокойно высматривать местонахождение камер наблюдения.
        - Дело было в Доминикане, - мечтательно рассказывал Маэль. - Там я подарил моей Ариадне вот это ваше колечко.
        Сантана взял нежно руку Анны-Марии и показал восхитительное кольцо, красиво блестевшее в искусственном свете. Консультант активно закивал, еще больше восхищаясь.
        - Да-да, «Королевское кольцо», Diva’s Dream от Bvlgari, розовое золото, бриллианты в восемнадцать карат. Помню его, помню.
        - Ну да, - небрежно бросил Маэль. - Так вот, после того как я надел это кольцо ей на палец, у нас была лучшая совместная ночь…
        Сантана ухмыльнулся и вновь поцеловал Анну-Марию в щеку. Она едва не взрывалась от бешенства и желания разбить нос этому обнаглевшему и заигравшемуся засранцу. Но не могла. Ее роль тоже была необходима. Влюбленная пассия испанского наследника целого состояния не может ударить его прямо при консультанте и начать угрожать. Валевская успокоила себя мыслью, что разорвет его в клочья позже, после этого спектакля. Поэтому, взяв себя в руки, Анна-Мария улыбнулась, искренне надеясь не вцепиться кому-то в глотку.
        - Обожаю его, - пропела она. - Оно - произведение искусства. Поэтому мой выбор пал на ваш магазин, когда я захотела что-то новенькое для себя на годовщину.
        Консультант радостно закивал. Ведь влюбленный и богатый мужчина готов купить весь мир по одному слову его возлюбленной, не так ли? Значит, главная задача сейчас - это убедить возлюбленную сказать то самое слово, а потом предложить самые роскошные украшения.
        - Уверяю вас, это не было ошибкой! Я покажу вам лучшее, что есть в сети Amoir.

* * *
        Споткнувшись, Анна-Мария вцепилась в локоть Маэля, чтобы не упасть.
        - Какого черта ты выбрал мне эти ужасно неудобные босоножки?
        - Потому что ты играла мою женщину, - безмятежно ответил Маэль, галантно ведя под руку Валевскую.
        - И? Раз они тебе так нравятся, надел бы сам, - прошипела она, пытаясь идти модельной походкой.
        Сантана ухмыльнулся, глянув на девушку.
        - Женщину украшают туфли. А мужчину украшает женщина.
        Анна-Мария удивленно покосилась на Маэльена.
        - Учись, пока я жив. Детка, если на тебе Manolo Blahnik, то чего ты вообще можешь требовать от жизни?
        Они вдвоем шагали по марсельской улице. Ювелирный магазин остался позади. Чтобы машина не попала под камеры наблюдения на улице, пришлось отогнать ее подальше. В Porsche Маэля их уже ждали Найлим и Кайле, которые следили за ходом первого этапа операции. Они ожидали, когда же мсье и мадам Келле прибудут к ним, забудут этот приторный образ влюбленной парочки и снова станут собой - двумя членами «Волков».
        Погода была хорошая. Чистое голубое небо, теплый ветерок, негромкий шум улицы. По красивым тротуарам мимо старых зданий времен Французской революции проходили красиво одетые люди. Дорогой район кишел привлекательными людьми, которые сейчас вышли на обед в какую-нибудь местную кофейню. Но даже они оборачивались, заглядываясь на весьма заметную пару: высокий и хорошо сложенный мужчина с обаятельной улыбкой и игривым взглядом серых глаз, одетый в дорогой костюм, вел за руку стройную девушку в тонком черном платье, и светлый тон ее кожи оттеняли украшения из красных рубинов в оправе из черного серебра. Они держались за руки, словно влюбленные, которые уже давно вместе, и выглядели так, что хоть сейчас на обложку Vogue France. И никто не догадывался, что у таких эффектных и с виду идеальных людей едва ли не больше проблем, чем у всех остальных.
        - Датчики в ВИП-зоне модели T-Ji 201700, как и ожидалось, - говорил Маэльен с Кайле через наушник. - Собственно, зная расположение, вырубить их не составит большого труда, не так ли?
        В нескольких сотнях метров, в припаркованной за углом машине сидел Кайле, рассматривая строение охранных датчиков и слушая отчет Маэля. Най тоже был здесь, он уже начал работу над хакерской программой для взлома этого вида охранной сигнализации. Взъерошив свои светлые волосы, он нахмурился.
        - Значит, они реагируют на звук, на движение и на смену температуры?
        - И на давление, - ответил Кай, отметив что-то маркером на схеме.
        - Ну и дерьмово же это, - вздохнул Най.
        Маэль и Анна-Мария уже почти подошли к машине. Им осталось зайти за угол, свернув с людной улицы. Все было сделано, осталось лишь снять показатели датчиков, которые были установлены в ВИП-зале. Они шли за руку, оживленно обсуждая угол обзора охранных камер. Анна-Мария хотела было что-то сказать, подняла глаза - и увидела знакомый взгляд. Ее удивленно разглядывали блеклые фиолетово-голубые глаза.
        На тротуаре стоял Северин Каст с ключами от машины в одной руке и мобильным телефоном в другой. Он с кем-то разговаривал, но отвлекся, увидев Валевскую с мужчиной, одетых изысканно и нарочито красиво - словно для театра или запланированного свидания. Северин был ее партнером и просто хорошим другом вот уже более пяти лет. И он впервые видел, чтобы Анна-Мария с кем-то шла за ручку. Да и не просто с кем-то, а с красавчиком уровня микеланджеловского Давида.
        - Анрия? - удивленно спросил Каст.
        - Север, - натянуто улыбнулась она в ответ, хотя улыбаться не хотелось вовсе.
        - Маэль! - вставил Маэльен, чтобы, как обычно, свести ситуацию к шутке.
        Валевская и Каст одарили его взглядом, полным недоумения. Выдернув руку из ладони Маэля, немного сконфуженная и растерянная, Анна-Мария, цокая каблуками, подбежала к Северину и обняла. Сантана с усмешкой наблюдал за ними. Ему было интересно, что же это за парень, которого Валевская не ненавидела, - видимо, единственного во всем мире. Север оглядел девушку с головы до ног и присвистнул:
        - Выглядишь… потрясно.
        - Знаю, - слабо улыбнулась Валевская, не зная, куда себя деть. - Я тебе все потом объясню, ладно?
        Север прикусил губу и поежился, когда подул ветер и его белая футболка затрепетала.
        - Это… Этот тот парень, да? О котором ты говорила.
        - Говори тише! - рыкнула Анна-Мария, приложив палец к губам. - Я же сказала: потом поговорим об этом. Не нарывайся на проблемы.
        Маэль медленно подошел к ним, расслабленно и спокойно улыбаясь. Его проницательные серые глаза уставились на Севера, который сразу ответил таким же вызовом.
        - А вы, должно быть, тоже из балета? По ногам вижу, - сказал Маэль.
        Каст кивнул, мельком глянув на свои длинные стройные ноги с рельефными мышцами, облаченные в джинсы.
        - Северин Каст, солист балетной труппы Марселя, - гордо произнес он и протянул руку.
        Маэль пожал ее.
        - Маэльен Сантана, специалист по ценностям и искусству.
        Север снова кивнул. Анну-Марию напрягала ситуация, в которой сошлись в одной точке ее старая и новая жизни. Она похлопала Каста по плечу и сделала шаг назад.
        - Ну хорошо, нам пора… До встречи на репетиции, Север.
        - До встречи, Анрия. Приятно было познакомиться, - Север сдержанно и вежливо улыбнулся и щелкнул брелоком сигнализации.
        - Взаимно, - махнул рукой Маэль.
        Украдкой вздохнув, Валевская потянула Маэля за рукав пиджака за угол здания.

* * *
        Они действительно словно были воплощением ее двух жизней. Гордый, грациозный и сдержанный Северин - это обычная жизнь Анны-Марии. Та жизнь, что крутилась вокруг балета, постоянных тренировок, диет. Где было соперничество, конкуренция и постоянные отказы себе во всем. Жизнь бесцветная, блеклая - никакого колорита, сплошной строгий аскетизм. А Маэль - полная противоположность. Темпераментный, харизматичный и непредсказуемый, он воплощал в себе новую, вторую жизнь Валевской. Ту жизнь, которая была опасной, дикой, неизвестной, совершенно новой.
        И ее выбило из колеи, когда эти два воплощения столкнулись нос к носу. Ее снова стал мучить вопрос, что выбрать: старую жизнь или новую? Привычный темп или безумные дни? И главное - предать Маэля и «Волков» или помочь им? Ведь на операции сегодня ночью у нее будет возможность поступить и так, и так. Красиво отомстить и вернуться к прошлой жизни, где она уничтожит всех соперниц и станет примой, или оставить все приевшееся и окунуться в новое?
        Нахмурившись и кусая губы, Валевская ощущала огромное напряжение.
        - Сделай лицо проще, Анрия, - ухмыльнулся Маэль, садясь в машину.
        Он сделал ударение на имени, которым ее называл Северин. Валевская, севшая рядом на переднее сиденье, рявкнула:
        - Не называй меня так!
        - Ему можно, а мне нет?
        - Кому можно? - спросил Най, закрывая ноутбук.
        Они вдвоем с Кайле сидели на заднем сиденье и до этого момента обсуждали, как будут продавать украшения в даркнете.
        - Ее дружку, - улыбнулся Маэль.
        - Он мой друг и партнер, а не дружок, - огрызнулась Анна-Мария.
        - Балласт из балетного прошлого? - с насмешкой спросил Кай.
        Валевская обернулась к Кайле, сузив глаза.
        - Балласт? У вас у всех есть обычная жизнь, есть родственники и друзья. Они тоже балласт?
        Маэль, давая газу на зеленый и увеличивая скорость, покачал головой.
        - Семья - это важно. Но друзья в нашей жизни все ненастоящие. Они не знают, что мы делаем и кто такие на самом деле. Они всего лишь декорация. Теперь и все твои друзья - тоже лишь декорация. Тебе придется так много от них скрывать и врать, что и дружба ваша будет сплошным враньем и игрой.
        Он говорил это так легко и спокойно, словно человеческие отношения его абсолютно не беспокоили и даже казались навязчивым излишком, и при этом следил за дорогой, изредка поглядывая в зеркало заднего вида. Валевская задумалась. Северин - единственный ее друг, заменявший семью, подруг, друзей и несуществующего мужа, - теперь канет в бездну? Он помогал ей во всем и всегда, был опорой. А чем ему отвечает Анна-Мария? Обесценивает их дружбу и отказывается от нее. Имеет ли она право так поступать с ним? Может, ей было страшно оставлять не старую жизнь, а Северина? Отказаться от всего ради неизвестного ей Маэля и его работы. Готова ли Валевская на такое?
        - И ты врешь всем своим недодрузьям? - спросила она Маэля.
        - Не вру, а недоговариваю. Представляюсь специалистом по ценностям. Я ведь и правда в них смыслю.
        - Зачем? - спросила Анна-Мария. - Стыдишься всем признаться, что ты - вор и убийца?
        - Стыд? Что ты! - Маэль махнул рукой и засмеялся. - Сейчас воры, насильники и убийцы - кумиры. О них пишут книги, снимают кино. Образ очаровательного психопата становится культовым. Киллеры, маньяки, изгои общества - о них интересно смотреть фильм. Как же видит мир социопат-маньяк? Чудесный сюжет для книги. Любимыми героями становятся теперь не добродетельные рыцари, а жестокие убийцы, безумцы, профессиональные воры и так далее. Это новая сторона жизни, которая интересна людям. И я - один из этих героев.
        - Если это так, то мир сошел с ума, - с презрением ответила Валевская.
        - Да он уже давно безумен. Все влюбляются в отрицательных персонажей - массовый стокгольмский синдром. Девочкам теперь нравятся по-настоящему плохие мальчики. Этот романтичный мрачный образ… Они сразу хотят спасти их.
        - Какие глупые.
        - Да, действительно глупые.
        Анна-Мария опустила взгляд, растерянная и опустошенная. Что ей теперь делать с Северином? Она не знала. И это убивало ее. Было ощущение, что Валевская предает его и саму себя. В балете нет чести, каждый второй готов врать и предавать. Но можно ли делать такое с близким другом?
        Анна-Мария тяжело вздохнула. Нет. Нельзя.

* * *
        Темная и густая ночь опустилась на Марсель и заволокла тьмой все небо и узкие улочки. Их освещали кованые фонари в стиле Ренессанс, и Марсель - небольшой красивый город - был весь усыпан маленькими огоньками. А над городом висела луна, окруженная каплями горящих звезд, которые кое-где заволокли редкие облака.
        В хорошо освещенной просторной студии находились Най и Кайле. Най Леманн за компьютером прорабатывал несколько вариантов плана. Его светлые волосы были очаровательно взъерошены, добавляя парню, которому, между прочим, был уже двадцать один год, мальчишеской юности. Сейчас он подпирал щеку рукой и покусывал палец. Это значило, что он полностью сосредоточен на работе.
        Кайле Нордан, все время хмурясь и поглядывая в чертежи, ковырялся отверткой в каком-то приборе. В студии стояла тишина, прерываемая щелканьем клавиатуры и бряканьем отверткой о железо.
        - Кайле, - вдруг произнес Най.
        - А?
        - Думаешь, не прогорим?
        Нордан пожал плечами.
        - Не прогорали до этого. С чего бы теперь?
        - Потому что с нами теперь она.
        Кай опустил глаза и задумался. Он бы соврал, если бы сказал, что его не посещали такие же мысли. Естественно, каждый в «Лобосе» понимал, что появление нового участника изменит все.
        - А если это на один раз? - спросил Кай. - Может, мы используем ее для этой операции, а потом просто убьем. Маэлю такое может прийти на ум.
        - Вряд ли. Он… ценит ее. Она ему нравится.
        Най знал Маэля очень хорошо и видел, что он впечатлен новенькой. Кто бы мог подумать! Все началось с того, что он взял ее в заложники.
        - Раз Маэль ценит ее, значит, стоящая. А это значит, не прогорим, - с уверенностью сказал Кайле, собираясь вернуться к своим схемам.
        Но Леманн вновь отвлек друга. Глядя ему в глаза, он наконец высказал то, что действительно было у него на уме:
        - Она может подставить нас. И у меня нет запасного плана на этот случай. Основная сложность этой операции в том, что все ставки сделаны на нее.
        Кайле замер, понимая, что и такое может быть. Он родился в Англии, и ему были присущи категоричность и строгость. Для него существовало лишь черное и белое. Либо да, либо нет. Либо мертв, либо жив. В свои двадцать два года он мыслил и поступал как сорокалетний.
        - Нет проблем, Най, - ответил Кайле. - Убьем ее, если что-то пойдет не так. И попытаемся смыться.
        Леманн нервно сглотнул и поежился.
        - Я уверен, Маэль понимает, что такое возможно. Как думаешь, у него есть план на такой случай?
        Слабо улыбнувшись, Най кивнул и вернулся к своему ноутбуку. Сантана был легкомысленным и спонтанным, но его хорошо развитый интеллект и сообразительность обычно вытаскивали группировку из всех проблем. Полагаться на Маэля - значит полагаться на случай.

* * *
        Она стояла на крыше, обняв себя за плечи и пытаясь согреться. Ветер обдувал ее тело, волосы сбились и растрепались, сливаясь с черным небом. Анна-Мария все еще была в черном «райском» платье, она стояла, крепко задумавшись о чем-то.
        Маэль, тихо поднявшийся на крышу, медленно подошел к ней и произнес:
        - Души,
        Что смеют сознавать свое бесмертье,
        Что смеют всемогущему тирану
        Глядеть в его бессмертное лицо,
        И говорить, что зло его - не благо [10 - Джордж Байрон. «Каин» (Пер. Е. Ф. Зарин).].
        Анна-Мария обернулась, услышав эти слова.
        - Лорд Байрон, - пояснил Маэль, сунув руки в карманы. - Тебя беспокоит, что мы творим зло? А кто определяет это, если Бога нет?
        - Наверное, сам человек?
        - Верно, - кивнул Маэль.
        Он скинул пиджак и остался в одной черной футболке. Его каштановые волосы тоже трепал ветер, и пряди упали ему на лоб.
        - Главное, не осуждай сама себя. Каждый делает то, что делает, по своим причинам.
        - Ты ничего не понимаешь, - отмахнулась Валевская.
        Маэльен горько усмехнулся детской наивности девушки.
        - Тебе как будто четырнадцать лет. Ты мыслишь, словно подросток, и ведешь себя так же.
        - Что?
        - Ты думаешь, что уже все знаешь. Что другие не понимают тебя, и ты явно чем-то выделяешься. Но это не так. Ты, как и все. Вместо того чтобы думать о том, какая ты особенная и недопонятая, лучше займись собой и своей жизнью. Иначе все бессмысленно.
        Анна-Мария всплеснула руками.
        - Не ты ли все твердил мне, какая я неординарная?
        - Да, - кивнул Маэль. - Но твой цинизм и снобизм все портят.
        Маэль оказался совсем близко и накинул ей на плечи свой пиджак. Анна-Мария отвела взгляд. Она ощутила запах парфюма Paco Rabbane, он словно обволок ее и одурманил голову. Сантана положил руки на плечи девушке и снова заговорил:
        - Ты знаешь, на досуге я изучаю историю. Так вот, в Средневековье жить любили. Дни были так скоротечны, быстры и насыщены событиями, что люди едва поспевали за миром. Тогда жили недолго, смерть могла наступить в любую секунду. Поэтому люди дорожили своими жизнями, знали, что умереть могут в любой день. А что сейчас? Гуманизм, высокий уровень медицины, демократия. Мы живем долго, медленно, пресыщенные жизнью, которая нам надоела из-за изобилия возможностей и выбора. У нас нет чувства страха, нет адреналина. Мы забыли настоящий вкус жизни, забыли моменты, когда ты на волосок от смерти и особенно хочется жить. И я это ненавижу. Я делаю все, чтобы наполнить мои дни страхом, событиями и движением. Мне нравится чувствовать дыхание смерти за спиной. Я вершу свою судьбу сам, но доверяю случаю. Я могу умереть сегодня или завтра. И благодаря этому я ценю каждую секунду, наслаждаюсь ею. А ты страдаешь и мучаешься всю жизнь, влачишь жалкое существование. Так дай мне помочь тебе. Дай уничтожить эту рутину и вдохнуть в тебя настоящую жизнь. Ты готова?
        - Да, - с трепетом ответила Анна-Мария.
        - Прекрасно, - улыбнулся Маэль, проводя пальцами по щеке Валевской и завороженно рассматривая ее. - Ты ведь действительно… великолепная.
        - Не понимаю, с какой стати ты делаешь это, - пробормотала Анна-Мария, опустив взгляд.
        - Потому что я вижу, что ты выделяешься. И ты напоминаешь мне меня раньше, когда я не знал, куда себя деть, и был хронически несчастен. Ты такая сильная. Я хочу подарить тебе возможность ощутить слабость рядом со мной.
        Валевская усмехнулась.
        - Глупости. Зачем мне быть слабой?
        - Женская сила заключается в слабости, - ухмыльнулся Маэль.
        Анна-Мария больше не владела собой. Они стояли почти вплотную с Маэлем, она не имела возможности сделать и шага, на ней был его пиджак. Она была словно под гипнозом. Он погладил ее по голове, медленно привлек к себе, прижал, а губами спустился ниже, к ее уху и шее. И Анна-Мария действительно почувствовала себя слабой.
        - Детка, - шепнул он ей тихо.
        Валевская замерла. Маэль продолжил:
        - Только не глупи сегодня. Не подставляй нас, и, я обещаю, все изменится.
        Глава 7. Все карты на стол
        - Значит, он твой близкий друг?
        Валевская обернулась, услышав этот вопрос. Ее приводило в недоумение поведение Маэля, который задавал столь тривиальные вопросы и при этом чистил пистолет и кобуру на поясе. Он разобрал и смазал оружие, проверил патроны так спокойно и обыденно, будто выполнял бытовую обязанность. При этом ему хватало беспечности расспрашивать о личной жизни Анны-Марии. Она отложила два складных ножа в сторону и уставилась на мужчину.
        - Да, так и есть. Какие-то проблемы?
        Сзади подошел Кайле, деловито взял Валевскую за бедра и стал повязывать ей пояс с оборудованием. Она чуть дернулась, но важности не потеряла, продолжала стоять, гордо вскинув подбородок.
        - Женщины и мужчины не могут дружить, такой дружбы не существует, - ухмыльнулся Маэльен.
        - Это почему же? - спросила Анна-Мария.
        - Женщины, может, и дружат с мужчинами, но мужчины с женщинами - нет. Любое «дружеское» общение женщины и мужчины создано им только из личного интереса и желания зайти чуть дальше, чем невинные разговоры.
        - Это неправда, - категорично заявила Валевская, забирая волосы в хвост.
        - Правда-правда, дорогуша, - продолжал Маэль, застегивая черную куртку. - Ни один мужчина в мире не уделяет девушке внимание просто так, из дружеских побуждений. Нам это просто неинтересно.
        Анна-Мария улыбнулась, тоже накинула на себя куртку, но застегнула ее лишь наполовину.
        - Конечно. При одном условии: если этот мужчина не гей, конечно.
        Маэль замер. Собираясь застегнуть на запястье часы, он перевел удивленный взгляд на девушку:
        - Северин - гей?
        Валевская в ответ лишь пожала плечами и похлопала по плечу в знак благодарности Кайле, когда тот закончил с ее снаряжением.
        В городе царили сумрак и тишина. Все четверо, то есть Най, Маэль, Анна-Мария и Кай, закончили подготовку и собрались в центре студии, одетые в черные майки, куртки и джинсы (исключая Валевскую, которая предпочла лосины) и удобные ботинки. У каждого были на руках перчатки, а на поясе - оборудование, настроенное и уже включенное: специальные часы, наушники с микрофоном, датчики и портативные устройства. Был у каждого члена банды и скромный запас оружия на всякий случай, или, проще говоря, план Б. За столом сидел Кристиан, их координатор, хакер и программист. В студии он появлялся редко - обычно он или учился, или работал из дома. Его русые волосы торчали в разные стороны, а темные спокойные глаза следили за данными на нескольких мониторах: мелькали карты, камеры наблюдения. Рядом лежала рация, настроенная на полицейский канал, и вторая, на личной частоте группы. На вид Валевская не дала бы парню больше шестнадцати, хотя на деле ему было девятнадцать. В любом случае он еще совсем молодой. Странно, что Анна-Мария так говорит о нем, учитывая, что ей самой через месяц стукнет двадцать. Но чувствовала
она себя на все тридцать.
        - Все сложил? - спросил Най, застегивая черную сумку.
        - Да, - ответил Кайле, их главный инженер. - Паяльник, дрель, азот, прослушка…
        - Стоп-стоп, дрель и азот? - нахмурился Най. - Это для сейфа?
        Маэль кивнул, забрав сумку из рук Ная.
        - Там сейф новой серии. Придется пробивать его дрелью и открывать на слух. Наушники внутри?
        - Вместе с прослушкой, как я и сказал, - спокойно сказал Кай и направился к двери.
        Кристиан не глядя помахал им, продолжая следить за несколькими мониторами сразу.
        - Всем удачи, волчата, - усмехнулся он. - Сделаем, как обычно, все по высшему разряду, ладно?
        У Валевской захватило дух. Это все правда. Она не в танцклассе, не пытается поднять ногу еще выше и не выслушивает от портнихи, что еще сантиметр с бедер стоило бы убрать. Она в студии в центре Марселя, готовится к первой в жизни преступной операции бок о бок с опасной группировкой, обменивается колкостями с самым разыскиваемым в Европе вором. Вместо очередных пустых разговоров она обсуждает модели камер наблюдения и как лучше вырубить охранника. Вместо привычной ненависти она чувствовала смятение. Все вокруг изменилось настолько, что даже приключение Элли, которая прилетела в Изумрудный город на чертовом торнадо, было рутиной в сравнении с тем, что творилось с Анной-Марией. Любая другая бы уже испугалась и сбежала. Но некоторые причины не давали Валевской этого сделать. Во-первых, она ненавидела свою прошлую жизнь так, что не передать словами; во-вторых, если она сбежит, ее просто убьют; в-третьих, она чувствовала, что ей это нравится, это именно то, что нужно и чего она всегда хотела.
        Валевская первой вышла из студии, деловито распахнув дверь, и зашагала к лифту. Най, Кайле и Маэль последовали за ней. Операция началась.

* * *
        По радио тихо играла песня старого доброго Билли Айдола, ритм которой Най выстукивал костяшками пальцев по рулю машины. Она была припаркована в проулке между двумя домами, спрятанная в темноте и тишине пятничной ночи. Зелеными глазами Най смотрел куда-то вдаль, покусывая губу и сильно задумавшись. Спину он обычно держал ровно, но сейчас сидел ссутулившись, навалившись грудью на руль. Он считал секунды.
        - Долго еще? - спросил он, казалось бы, в пустоту.
        - Еще минуту. Кай через портативник подключается к системе сигнализации. Кристиан быстро хакнет ее, а я вскрою дверь, - отозвался в наушнике Маэль.
        В трехстах метрах находились Маэль, Анрия и Кай. Последний возился с дверью и маленьким складным ноутбуком, пока первые двое вынимали и настраивали оборудование. Маэль вынул небольшой чемоданчик, поставил рядом, а потом продолжил рыться в сумке, пытаясь найти все части разобранной борфрезы - специальной штуки для взлома замков.
        - Зачем так много? - нахмурилась Анрия.
        - Потому что здесь стоят и врезной, и накладной замки. Их нужно вскрыть, а не взломать. Для этого требуется куда больше оборудования, - ответил Кай, прикрепив портативник к щиту, от которого шли провода сигнализации. Таким образом он связал локальную сеть Кристиана с закрытой сетью магазина с ограниченным доступом. Кристиан в студии тут же подключился и занялся разблокировкой сигнализации.
        - Вскрыть, но не взломать? Какая разница между взломом замка и его вскрытием? - спросила Валевская.
        - Большая, милочка, - сказал Маэль. - Нам нужно вскрыть замок - то есть найти способ его открыть, не повредив. А взломать замок - это уже открыть при помощи разрушающих методов. Замок теряет работоспособность и дает знать, что кто-то вломился внутрь.
        - А знаешь, что дерьмово? - добавил Кай. - Здесь стоят два замка, и оба не просто кодовые, но и цилиндровые, с комбинированными механизмами сложности.
        Маэльен нахмурился, видимо, испытывая негодование, но Анна-Мария пока ничего толком не могла понять из того, что они говорили. Какие механизмы? Что за типы замков? Она прекрасно разбиралась в белом вине, в терминах балета, в старом американском кино и в литературе. Взломами замков ей не доводилось заниматься. Но это пока. Валевская была уверена, что все впереди. Эта мысль подарила воодушевление. Сейчас она словно билась о толстую стену, за которой был новый интересный мир, неизвестный и чужой. А за спиной - старая жизнь. Поэтому она хотела все узнать и все увидеть, даже если это нудная лекция о типах замков.
        - Мы со вскрытием провозимся дольше, чем с сейфом… Может, ну их, эти замки? Взломаем, и все, - предложил Маэль, глянув искоса на Кая.
        - Заметят же, - ответил тот.
        - Заметят, когда обнаружат пропажу херовых килограммов бриллиантов и алмазов, черт побери! - выругался в наушнике Най, который до этого просто слушал разговор. - Ломайте уже и беритесь за дело. Ночь не резиновая, а в преддверии праздников эта ювелирка открывается раньше обычного, часов в семь утра. Значит, охрана и консультанты будут не позже шести. У нас едва ли есть четыре-пять часов на все!
        Най Леманн порой был как холодный душ для всех. Когда кто-то ленился, тянул время или топтался на месте, слова Ная действовали будто подзатыльник, который сразу помогал появиться энтузиазму. Удивляться нечему - типичный организованный немец, предпочитает делать все быстро, четко и по высшему разряду. И на этот раз он тоже подгонял своих коллег, с трудом выдерживая их медлительность.
        - Он прав, - отозвался Кристиан. - По полицейской частоте передали, что через девять с половиной минут по вашей улице проедет патруль. Заметят в переулке - точно заподозрят и повяжут. Ломайте дверь и быстро внутрь. Я уже хакнул сигнализацию, наши сети синхронизировались.
        Маэльен решительно взял борфрезу и надел очки. Кайле и Анрия отошли от двери на пару шагов, перед тем как Сантана начал ломать замок.

* * *
        - Слов нет, как это стремно, - вздохнул в наушнике Най, - и непрофессионально.
        Кайле стоял, прислонившись к двери склада, которую они только что взломали, чтобы войти внутрь. В помещении было тихо и темно, свет падал лишь через окна с улицы. В темноте едва угадывались очертания диванчиков, витрин, столов. Было так тихо и темно, будто днем люди не толпились у этих витрин и не оставляли здесь огромных сумм.
        Напротив стоял Маэль и сжимал в руке маленькую использованную дымовую шашку. Он прикусил губу, сосредоточенно уставившись в пол, и пытался придумать, что делать дальше.
        - Что случилось? - спросила Анна-Мария. - И зачем вы напустили дыму в ВИП-зал?
        Кайле схватил Валевскую за плечо и потащил ко входу в ВИП-зал. У двери он остановился, ткнул пальцем в пустую черную комнату и включил фонарик. Луч искусственного света пронзил темноту. Внутри еще были легкие остатки дыма от дымовой шашки.
        - Присмотрись, - строго скомандовал Кай. - Видишь едва заметные тонкие лучики через всю комнату?
        Валевская разглядывала темное помещение. Сначала она ничего не увидела, но спустя несколько секунд поняла, о чем говорит Кайле. Благодаря дыму в комнате, которую Кай освещал фонарем, можно было увидеть тоненькие, словно ниточки, лучи, которые шли от стены до стены на разных расстояниях от пола. Они то появлялись, то исчезали.
        - И что это? - спросила Анна-Мария.
        - Это, моя дорогая, сигнализация вида «лазер лайн», модель неизвестная. Та самая, которую Маэль не учел во время вашей вылазки. Та самая, которая нам теперь все испортит, - ответил вместо него по рации Най.
        - Ничего она не испортит, - злобно рявкнул Сантана. - Ты же прекрасно знаешь, лазерную сигнализацию трудно опознать. Я мог догадаться только по панели управления, которая висит на другой стороне комнаты.
        - И почему же не догадался? - спросил Най.
        - Он подумал, это звуковые датчики, - пробормотал Кайле.
        Най, сидевший в машине, зарылся лицом в ладони, устало вздохнул и протянул:
        - Господи…
        - Что такое звуковые датчики? - спросила Валевская, которая вообще ничего не понимала.
        - Это датчики, реагирующие на звук. Есть определенный порог шума, если его превысить, сработает сигнализация. Так что шуметь нельзя.
        - Потом будешь ее учить! - воскликнул Най. - Какого хрена нам теперь делать? Хорошо, что Кай додумался использовать дымовую шашку. Иначе бы уже повязали давно.
        Кайле поджал губы, несколько секунд рассматривал ВИП-комнату, а потом махнул рукой:
        - Я разберусь с этим.
        Он достал из черного рюкзака какие-то приборы. Анна-Мария осталась стоять посреди главного зала магазина, в тревоге обняв себя за плечи. Она надеялась, что сегодня все поменяется. Что этот день предопределен свыше, что он решит все и откроет ей новую страницу ее жизни. Но, словно нарочно привлекая к себе несчастья и неудачи, Валевская и здесь потерпела крах, а вместе с ней и самая разыскиваемая группировка в Европе. Неужели ей не суждено вырваться из этой серой колеи? Она так и будет танцевать, пока не сдадут нервы или стопы пополам не переломятся? Прямо как злобная мачеха из сказок братьев Гримм, которую в наказание заставили до смерти танцевать в раскаленных туфлях. Чем же Анна-Мария провинилась, какую сучку отравила яблоком в прошлой жизни? Что она должна сделать и чем пожертвовать, чтобы все пошло как надо?
        Сжав губы, она напряженно уставилась в черный пол, словно залитый дегтем, и поежилась. Появилось отвратительное чувство полной обреченности.
        - Чего загрустила, красотуля? - спросил у самого ее уха Маэль, подойдя к ней сзади.
        Анна-Мария вздрогнула и обернулась. Сегодня от него пахло одеколоном Invictus. Парфюм для победителей, флакон выполнен в форме кубка. При других обстоятельствах Валевская бы непременно закатила глаза и высмеяла это. Но не сейчас. Она так резко отвернулась, что хлестнула Маэльена волосами по лицу, отчего он зажмурился и сморщился. Потирая щеку, он уставился на девушку блестящими серыми глазами.
        - Не понимаю, что происходит, - честно сказала Анна-Мария.
        Маэль кивнул и подошел ближе.
        - Я объясню. «Лазер лайн» - вид сигнализации, похожий на киношные. Такие красные лучи через всю комнату, если их заденешь, тебе крышка. Понять, что установлена именно такая сигнализация, можно только по панели управления. Поэтому Кайле носит на такой случай дымовые шашки. Плотный газ позволяет увидеть эти бесцветные лучи. Таким образом, мы можем понять, есть ли скрытая сигнализация. Она есть, и теперь у нас проблема - ее надо вырубить.
        Валевская кивала по мере осознания информации.
        - А, то есть теперь… надо как-то оказаться на другой стороне ВИП-зала, чтобы вырубить сигнализацию? - спросила она.
        - Именно, - кивнул Маэль. - Кай сейчас установит в зале синий или зеленый свет, при котором проявляется красный цвет лучей, и мы сможем видеть, где именно они есть. Если их много по всей комнате, мы не сможем пройти, придется все сворачивать.
        Маэль говорил серьезно, Анна-Мария понимала, что ему уже не до шуток и что решающий момент близко. Внутри снова подняло голову сомнение. Это шанс испортить операцию. Оказаться рядом с этими лучами, нарочно задеть их и вызвать таким образом полицию. Группировку, унизившую Валевскую и сорвавшую премьеру, повяжет Интерпол. Анна-Мария отомстит. Но вот вопрос - а надо ли это делать? Разве не лучше последовать манящему обещанию Маэля все изменить и научиться жить заново?
        Валевская тяжело вздохнула. Сложно. По крайней мере, для ее мозгов, которые она, признаться, давно не использовала так интенсивно, как в последние дни. И которые отчаянно не хотели работать, потому что вокруг происходило черт знает что.
        - Алло, мадмуазель? - вдруг произнес Маэль, помахав рукой перед глазами у Анны-Марии. - Есть кто дома?
        Моргнув, Валевская вскинула брови.
        - Что?
        - Кай проявил лучи. Теперь мы с тобой должны их обойти, чтобы добраться до панели управления и до сейфа.
        - Мы с тобой? Зачем? - искренне удивилась Анрия.
        - А ты думала, будешь сидеть, сложив свои славные ножки? Нетушки, - ухмыльнулся Маэль. - Ты мне на той стороне нужна.
        Сантана направился к ВИП-залу, Валевская следом. Они остановились на пороге. Комната была освещена синим светом, и лазерные лучи теперь стало хорошо видно. Казалось, они пришли на какую-то вечеринку: яркий голубой свет освещал их лица, а в зрачках отражались красные нити. Лазеры. Они изрезали комнату вдоль и поперек. Чтобы их обойти, нужно было либо быть змеей, либо избавиться от позвоночника. Где-то пришлось бы очень высоко прыгнуть, где-то - невероятно изогнуться. У Анны-Марии мелькнула мысль: «Ничего не выйдет. Сейчас Маэль должен будет отказаться от этой затеи».
        - Нормально, - махнул он рукой. - Сейчас проберемся.
        Он скинул куртку, и Анна-Мария увидела на его крепких плечах в черной кофте кобуру с оружием. Лазерные лучи тянулись от самого порога вглубь помещения. Маэль нагнулся, поднял ногу и перешагнул два луча. Он проделал это быстро и ловко, кажется, совсем не боясь сигнализации. Анрия таращилась на него, как на больного чумой.
        - А ты чего стоишь? - спросил Кайле спокойно. - Он один не справится.
        - Да это безумие! - воскликнула Валевская. - Их там сотни! Это провальная затея.
        - Сказала девушка, которая может летать, - улыбнулся Кай. - Ты же балерина. Ты просто нагибаешь гравитацию каждый день, нет? Разве тебе стоит бояться каких-то лазерных лучей?
        Его улыбка показалась Анне-Марии безумно красивой и воодушевляющей. Впервые в жизни от нее ничего не требовалось сверх ее усилий, нужно было всего лишь сделать то, что она может и хорошо умеет. При этом Кай без сомнений был уверен, что Анна-Мария сумеет. Он надеялся на нее.
        Доселе незнакомое чувство овладело ею. Она сделала два простых прыжка, три наклона с парочкой плие и ловко оказалась на пять шагов впереди Маэля, который начал раньше нее. Он захлопал глазами, заметив, как легко Валевской дался это маневр. Она усмехнулась и пожала плечами.
        - А вы дурой меня назвали, когда я лосины надела. В них удобнее, - пояснила она, шлепнув себя по заднице.
        Маэль улыбнулся и стал медленно пробираться через лучи. Кай стоял у порога комнаты, наблюдая за ними, а также изредка поглядывая в портативный компьютер. Там он отслеживал показатели датчиков и приборов, установленных в магазине. Следил за громкостью звуков, которые они издавали, чтобы не превысить определенный порог. Если такое случится, сработает сигнализация, ориентированная на звук.
        - Ну что, сработались? - раздался голос Кристиана в наушнике Кайле. - Если поцапаются, это будет стоить нам операции, если не свободы.
        - С чего бы им цапаться, - возразил Кай. - Маэль сам ее притащил. Нравится, может быть.
        Послышался напряженный вздох. Это Кристиан сидел в студии, наблюдал за обстановкой и отслеживал передвижения пяти ближайших патрулей. Может показаться, что ему сейчас было проще всех, раз он вдали от места операции, и его все происходящее почти никак не касается. Но беспокоился он абсолютно так же, как Най, Кайле, Маэль и Анрия, находящиеся в ювелирном.
        - Ты забыл, почему нас только четверо? - спросил Крис. - Маэля никто не выдерживает дольше недели. Или он сам придирается и заканчивает сотрудничество.
        - Стало быть, с этим разберется девчонка, - спокойно парировал Кай. - Она не просто какая-то там с улицы. Стоящий экземпляр. Может, она и окажется тем хлыстом, с помощью которого можно приструнить Маэльена.
        Кристиан удивленно вскинул брови, прижав наушник плотнее к уху. Может, он вышел из строя и парню только показалось, что самый главный сноб и молчун сказал такое? Кайле Нордан, циничный британец, признавал только правду, четкие действия и рациональность, скептически воспринимал роль женщин в деле, наверное, даже был сексистом. Но, по всей видимости, Валевская ему приглянулась.
        Тем временем у Маэля возникла проблема. Они с Анрией оказались в очень стесненных обстоятельствах: замерли в месте, где лазерные лучи пересекались, и было непонятно, что делать. Красные линии заполонили пространство, изогнуться, чтобы обойти их, было очень-очень тяжело. Маэль напряженно прикусил губу и осматривался, ища, где бы проскользнуть. Хуже всего было то, что ближе к противоположной стене зала лазерные линии сигнализации двигались.
        - Как в чертовом кино про Джей-Би, - выругался он. - Но я из Испании и моя фамилия вовсе не Бонд.
        - Вы в тупике? - спросили одновременно Кайле, Най и Кристиан.
        Анна-Мария, стоящая рядом с Маэлем, вновь ощутила горечь разочарования, разглядывая перекрещивающиеся лучи. Но это одновременно был и ее шанс: быть может, стоит уже решить, чью сторону она выбирает? У «Лобоса» ничего не получается. Не знак ли это, что пора отомстить им и выйти из игры?
        Сантана, разглядывая зал, сумел прийти лишь к одному выводу:
        - Весь ход операции теперь зависит только от нее. Только Анна-Мария сможет проскользнуть здесь и прикрепить портативник к панели управления.
        Валевская, широко раскрыв глаза от шока и испуга, бросила дикий взгляд на Маэля.
        - Что?!
        - Звездочка, - хмуро обратился к ней Сантана, - только тебе под силу ловко обойти все лучи и оказаться на той стороне.
        Ей стало так страшно, что подступила тошнота. Анна-Мария глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. Пришло время выбирать сторону.
        - Окей, пусть она разберется с этим, - сказал Най, сидевший в машине у ювелирного. - Надеюсь, без глупостей.
        Парни затаили дыхание. Они уже знали холодную и мстительную натуру Валевской, и каждый догадывался, что с ее стороны можно было ожидать ножа в спину, и, в принципе, даже заслуженно. Но они пошли на риск, доверяя чутью Маэля. Теперь настал тот самый момент, когда они узнают, насколько хороша интуиция их главаря. Ошибся он, доверившись их бывшей жертве, или сделал ценный вклад? Очень тяжело было предугадать ход мыслей и действия Маэля, он был совершенное непредсказуем, словно безумец или гений.
        И Маэль знал, что момент настал. Он видел сомнение в волчьих голубых глазах Анны-Марии, которая в нерешительности смотрела то на лучи, то в пол. Было видно, что балерина делает тяжкий выбор. Сантана был уверен, что его обязанностью будет помочь ей.
        Он вытащил из уха передатчик, с помощью которого связывался с группой, а потом проделал то же самое с передатчиком Валевской. Они смотрели друг на друга, и Маэль положил ей в руку маленький черный наушник.
        - Послушай меня, Анна-Мария, - тихо произнес он. - Только меня, забудь о том, что здесь есть кто-то еще.
        Сантана присел на корточки и потянул за руку Валевскую, чтобы она присела рядом с ним. Под ярким светом красного и синего, они скрылись в приглушенном сумраке, стоящем у самого пола. Все звуки вокруг померкли, и густое полотно тишины окутало пару, оставив их наедине. Анна-Мария взволнованно смотрела в серые глаза Маэля, чувствуя себя беспомощной сейчас. Ее терзал страх, беспокойство и растерянность. Она никак не могла сделать выбор, находилась четко посередине между вариантами «Я изменю свою жизнь, начав заново» и «Я защищу свою честь, отомстив им». В голубых глазах было видно это сомнение.
        Маэль погладил девушку по плечу, а потом по щеке, вложив в этот жест всю нежность.
        - Я знаю, что у тебя в голове, - вздохнул он. - И я верю, что ты сделаешь верный выбор. Выбор в пользу свободы, удовольствий, новой жизни. Я верю, что ты не вернешься к своей замкнутости, ненависти и отчуждению. Ты умная, - он взял Анну-Марию за подбородок и добавил: - И ты нужна мне.
        Валевская подавленно сглотнула, ощутив дрожь во всем теле. Казалось, ее знобило.
        - Если я сделаю это, я могу потерять все… - честно прошептала она.
        - Что значит твое «все»? - вскинул брови Сантана. - «Все» - это ненавистная труппа, серые будни, чувство злости, усталости и бешенства? Пустая тарелка на завтрак, обед и ужин? Одиночество? Фрустрация?
        Их взгляды встретились.
        - Не кажется ли тебе, что это «все» отравляет тебе жизнь? Что это нужно потерять? - настойчиво продолжал Маэль. - Не будь трусливой. Ты же сильная. Найди в себе смелость оставить все привычное. Я помогу.
        Маэль поднялся на ноги, протянул Валевской руку. Она робко взяла ее, ощутив, как горячие сильные пальцы сжали ее ладонь и потянули на себя. Поднявшись, Валевская попыталась собраться с мыслями, разглядывая лучи сигнализации.
        Надо. Надо это сделать.
        Глава 8. Ощущение свободного падения
        Он сосредоточенно слушал, как щелкает механизм внутри сейфа. Его длинные пальцы медленно поворачивали ручку замка в попытке выбрать нужную комбинацию по звуку. На голове у него были наушники, подключенные к специальному устройству. Устройство это было всунуто в отверстие в сейфе, которое для этого специально проделали дрелью. По звуку щелчков можно было определить, правильно ли подогнан механизм под строение замка. Таким образом Маэль взламывал сейфы даже новой серии. Это была его специализация, и найти кого-то даже не лучше, а хотя бы равного ему, было бы сложно. Последний щелчок - и Маэль, разведя руки и победоносно улыбнувшись, отошел от сейфа. Дверца открылась.
        - Папочка со всем разобрался, - ухмыльнулся он.
        - Если бы не мамочка, - фыркнула Анна-Мария, - тебя бы здесь не было.
        - Не бесись, звездочка. Скоро у тебя будет столько денег, что ты сможешь купить себе самое дорогое успокоительное.
        «Звездочка». Валевскую передернуло от этого прозвища, ведь так ее звали в труппе, только на латинский лад. «Наша Астра», - величал ее Аллен. При воспоминании о работе, о старой жизни ее немного затошнило. Возвращаться туда не хотелось; казалось, Анна-Мария попробовала что-то сладкое и запретное, такое, что перевернуло ее жизнь. Словно все, что было до, - это лишь декорации, а настоящая жизнь начинается только теперь.
        К сейфу подошел Кай с сумкой и, распахнув толстую металлическую дверь, показал содержимое. На полках лежали серьги, колье, браслеты и кольца с драгоценными камнями, только чистый и уникальный люкс. Настоящие сокровища на любой вкус.
        - Через пятнадцать минут приедет охрана и техник, - заговорил в наушнике Кристиан, - чтобы разобраться, почему вырубилась сигнализация. У вас есть ровно десять минут, чтобы все собрать и свалить незамеченными.
        Кайле торопливо распихивал оборудование по сумкам и рюкзакам. Маэль подскочил к сейфу и стал складывать все, что было внутри, в специальное отделение в своем чемоданчике. Времени было очень мало.
        - Если бы не лазерная сигнализация, - нудил Най через наушник, подгоняя машину ближе к магазину, - управились бы быстрее.
        Реплику проигнорировали, так как все были заняты делом. Анна-Мария не могла поверить, что все закончилось. У них не просто получилось, операция даже прошла успешно. После этого все точно изменится.

* * *
        Сдающие нервы были натянуты до предела, как струны. Стиснув зубы и сжав кулаки, она уставилась воспаленными голубыми глазами в потолок. Сейчас она ощущала только раздражение и бешенство. Впрочем, как обычно.
        - Ты слушаешь? - прервавшись, спросил он.
        - Да, - процедила сквозь зубы Анна-Мария.
        Аллен, режиссер, удовлетворенно кивнул, поправил очки в строгой квадратной оправе и продолжил:
        - Ты же прекрасно знаешь: спонсоры, меценаты - это крайне важно. Именно они финансируют труппу. Впечатлить существующих и привлечь новых нам просто необходимо.
        Валевская в сотый раз кивнула, закрыв глаза. Они стояли в кабинете Аллена, просторном и красиво обставленном, с высокими потолками. По стенам были развешены полки с книгами, а перед большим панорамным окном стоял рабочий стол, заваленный бумагами. Аллен сидел на краю софы, нога на ногу, и поглядывал на Валевскую цепким взглядом. Пригладив темные волосы, он облизнул губы и вкрадчиво продолжил:
        - Детка, ты мне нужна.
        Анна-Мария пожала плечами:
        - Чего ты от меня хочешь? Все по старому сценарию: прием со спонсорами перед открытием нового сезона, представление примы, танцы, попрошайничество… А прима у нас Софи, так намекни, что в ее новые обязанности входит не только танцевать и улыбаться.
        Это действительно было обычным делом. Перед началом нового сезона труппа представляет сценарий одному из спонсоров или целой группе, чтобы заранее найти финансирование. Устраивается прием, на котором все солисты, кордебалет и прима превращаются в живых кукол, которых рассматривают меценаты нынешние и будущие. А прима играет самую важную роль, очаровывая тех, кто впоследствии будет платить за все. Она становится тем самым выгодным вложением, которое должно быть оценено по достоинству. Анна-Мария, хорошой известная в балетном мире, справилась бы идеально. Но эту честь предоставили Софи, и Валевская была настроена не только язвить и грубить, но и свалить всю тяжесть этих обязанностей на чужие плечи. Чтобы девочка поняла, что балет - не сказка, в которую она попала чудом, а каторга, где яркие балетные пачки скрывают рутину и грязь.
        Было заметно, как напрягся Аллен в своей шелковой рубашке. Его глаза забегали, а пальцами он постукивал по подлокотнику софы.
        - Да, Софи - прима, но… Ты популярнее, ярче. Спонсоры хотят смотреть на тебя, хотят ужинать с тобой. Анна-Мария… Астра моя…
        Раздражение накатило с новой силой.
        - Не называй меня так. Не теперь, - строго скомандовала Валевская. - Аллен, прима - не я. Я лишь солистка. С какой стати мне ужинать с меценатами?
        - Потому что они хотят именно тебя!
        Не выдержав, Анна-Мария рявкнула:
        - Меня хочет чертова половина Марселя, ясно?! Но ты выбрал Софи, вот и верти ею, как захочешь! Хоть на себе, хоть на других. Думаешь, мне это нужно?! Обхаживать спонсоров, но сидеть в солистках? Профессионализм - это улыбаться и веселиться с меценатами, когда ноги отваливаются! Твоя сладкозадая подружка не имеет этого дара. Она слабо танцует и глупо улыбается. Но твой выбор пал на нее. Значит, выкручивайся сам.
        Валевская схватила свою сумку с софы, закинула ее на плечо и вышла из кабинета, громко хлопнув дверью. Ее трясло от бешенства. Все последние недели он игнорировал и не замечал ее, не хотел даже встречаться взглядом. А теперь ворковал и ластился, как кот. Когда ему понадобилась Анна-Мария - прибежал как миленький. От этого хотелось проблеваться в туалете.
        К слову, идея оказалась хорошей. Анна-Мария порой проделывала такое, когда знала, что плотно поела, а времени на тренировку нет и отработать калории не выйдет. Тогда она шла в туалет, засовывала два пальца в рот и избавлялась от всего, что съела. Звучит отвратительно, но это было нужно, чтобы оставаться в форме. Закинув сумку на плечо, она направилась в уборную.
        Последние деньки в Марселе оказались немного душными, а там царила приятная прохлада. Взглянув на себя в зеркало, Анна-Мария ободряюще улыбнулась. Выглядела она вполне сносно. Густые темные волосы собраны в небрежный пучок, белая футболка завязана узлом на животе, спортивные брюки-джоггеры свободно сидели на бедрах. Красивой она казаться не хотела, лишь мечтала об удобстве и комфорте. Скинув с плеча сумку, она открыла кран и плеснула воды на лицо. Когда Анна-Мария подняла взгляд, то вздрогнула и едва не подскочила на месте, увидев в зеркале человека у себя за спиной. Сразу вспоминалась ее первая встреча с Маэлем, его смеющиеся холодные глаза, наглый уверенный тон и пистолет.
        Присмотревшись, она немного успокоилась. Это был всего лишь Северин, вышедший из кабинки и сейчас смотревший своими бесцветными глазами на Валевскую.
        - Анрия.
        - Север?..
        - Вот ты и попалась, милая, - заговорил он низким голосом, медленно обойдя Валевскую и остановившись у двери; видимо, решил таким образом не дать ей выйти: - Почему все мои звонки проигнорировала?
        Анна-Мария занервничала и подняла с пола сумку, решив, что оставаться здесь долго точно не станет.
        - Была занята.
        - Чем? - сразу спросил Север. - Ты обещала мне все потом объяснить. Но уже сутки не отвечаешь на звонки. На репетиции я тебя видел мельком, и то ты сразу ушла к Аллену. Мне пришлось ловить тебя в туалете, как девчонку. Ты полагаешь, это нормально?
        Валевская замялась, опустив глаза в пол и прикусив губу. Ее отчитывали, как школьницу, но за дело. Север не кто попало, а близкий друг. К тому же с ней случилась не просто какая-то ерунда, а нечто действительно серьезное. Но отчего-то щеки запылали, и отвечать вовсе не хотелось.
        - Я действительно была очень занята, - промямлила она.
        - Ты сказала, что связалась с плохим человеком. Это тот Маэль, да? Я пробил его, - продолжал Каст. - Какой-то сомнительный тип, то ли коллекционер, то ли оценщик… Анрия?
        Анна-Мария поняла, что отступать некуда. Сегодня она чувствовала себя как маленький воришка, который украл на рынке яблоко, а теперь ходит и озирается - не ищут ли его, не поймает ли кто. Только вместо яблока она помогла украсть украшения на приличную сумму, и это было не на рынке, а в известном ювелирном магазине, и ее не просто кто-то искал - всю группировку разыскивал Интерпол. Здорово. Потрясающе. А теперь ее ловит Север и пытается узнать, что же между ней и Маэлем происходит.
        У нее было ощущение свободного падения - она летела вниз, в неизвестность, не успевая что-либо обдумывать. И чем дальше, тем тяжелее это остановить.
        - Послушай, все немного сложнее, чем ты можешь себе представить, - пробормотала Анна-Мария. - Маэльен… Он не просто коллекционер. И лучше не связывайся с ним. И не пытайся ничего узнать о нем. Я всего лишь пытаюсь начать жить по-новому. Понимаешь? А он помогает мне.
        Он немного помолчал.
        - Валевская… ты употребляешь наркотики?
        Девушка сильно удивилась:
        - Что? Нет! Я против подобной дряни.
        - Кроме балета и булимии, - парировал Северин и облокотился о стену.
        Его взгляд сделался очень усталым и грустным. Анне-Марии стало невыносимо стыдно. А ведь Маэль говорил ей о том, что от друзей она вынуждена будет отдалиться. У нее и друзей-то нет, только Северин. И тот начинает разочаровываться в ней.
        - Ясно, - выдохнул он. - Как созреешь не врать, а говорить - звони.
        Каст выпрямился, строго посмотрел на Валевскую и направился к двери. Анна-Мария в безотчетном порыве попыталась остановить его, схватив за рукав, но он отдернул руку и лишь бросил перед тем, как выйти:
        - И хватит блевать. Ешь нормально.
        Хлопнула дверь. Зажмурившись и повернувшись к раковине, Валевская почувствовала сильнейшее внутреннее напряжение. Ей стало грустно. Отчего-то даже после ее звездного выступления вчера в ювелирном ничего не поменялось.
        Она еще раз умылась и посмотрела на часы. Самое время ехать в студию к парням. Взяв сумку, Анна-Мария направилась к выходу.

* * *
        Через несколько секунд после того, как Анна-Мария и Северин покинули уборную, дверь крайней кабинки медленно приоткрылась и из-за нее высунулась белокурая девушка. Она быстро осмотрелась, проверяя, нет ли тут еще кого лишнего. А потом подошла к зеркалу и стала поправлять кудри, разглядывая себя и любуясь.
        - Ну что, Софи Монтескье, - ухмыльнулась она, - ты снова узнала кое-что интересное.
        Что там происходит в жизни бывшей любимицы публики Анны-Марии? Обычно она сдержанная и педантичная, крайне скупая на эмоции. Но сегодня она показалась Софи по-настоящему расстроенной и напуганной тем, как Север отреагировал на ее слова. Что вообще между ними происходит? Чем занимается в последнее время местная звезда? Что еще за Маэль и что за странное выражение «жить по-новому»?
        Софи недовольно вздохнула. Как бы все это разузнать? Размышляя над этим, она тоже покинула туалетную комнату.

* * *
        Прищурив карие глаза, Кай сосредоточенно наблюдал за действиями Маэля. Рядом сидел Най и, поглаживая острый подбородок, тоже смотрел на их чокнутого главаря. Он в данный момент делал невообразимые вещи, ужасные!
        - Поверить не могу, - пробормотал Най. - Это худшее, что ты мог сделать.
        - Я не ожидал от тебя настолько ужасных вещей, - поддержал Кайле. - Ты в своем уме?
        Нахмурившись, Маэльен Сантана обернулся и недовольно бросил:
        - Хватит жаловаться!
        - Но так нельзя! - резко встал из-за стола Най. - Ты все испортишь!
        - Верно! - также поднялся Кай. - Ты обязан положить болгарский перец в этот фахитос[11 - Блюдо мексиканской кухни, представляющее собой нарезанное полосками жареное мясо с овощами. Подается с соусами и тортильей.]. Иначе это вовсе не фахитос.
        - Фахитос может быть и без болгарского перца, - продолжал гнуть свое Маэль. - Если следовать испанскому рецепту…
        - Хватит с нас безумных рецептов твоей мамы, Маэль, - сказал Кай и стремительно направился к плите, где жарились ингредиенты. - Я хочу нормальный фахитос.
        Сантана преградил путь Кайле, ухмыляясь. Его каштановые волосы были еще чуть влажные после душа. Стянув с себя фартук, Маэль покачал головой.
        - Не смей рушить традицию. После каждого дела я готовлю вам что-нибудь по маминому рецепту. Так вот, мамулин фахитос без перца, понял, ты, гастрономический консерватор?
        И он победоносно скрестил руки на груди. Кайле лишь кинул на него озлобленный взгляд и вернулся к их рыцарскому столу, где сидел Най. Их двоих этот болгарский перец действительно беспокоил.
        - Значит, мы не будем это есть, - категорично заявил Леманн.
        - Вас чертов перец беспокоит сильнее, чем страх смерти на задании? - спросил Маэль.
        - Это несоизмеримо! Пусть твоя балерина ест это извращение.
        При упоминании Анны-Марии Маэльен перестал улыбаться. Он вспомнил о ней, о том, как довез ее вчера до дома, попрощался и сказал, чтобы она пришла завтра днем после обеда. Ведь если бы не она, вряд ли они сейчас сидели бы тут все вместе и несли эту ерунду. Она по-настоящему здорово проявила себя, и Маэль совершенно точно знал, что дальше она сумеет показать себя еще лучше.
        - Кстати, о Валевской, - заговорил он, подойдя к столу. - Она теперь одна из нас. Проявляйте уважение.
        Леманн поднял изумрудные глаза на Маэля и спросил:
        - Это окончательно? Теперь она будет пятой в нашей группе?
        - Да, - ответил Маэль. - Она помогла нам на задании, не подставила. В ней сочетаются все полезные и нужные качества. Анрия нам необходима.
        Най и Кайле переглянулись, видимо, обдумывая это заявление. Они оба не имели ничего против Валевской. Она даже интересовала их. Но они немного опасались прибавления в их группе. Все время команда работала вчетвером, а теперь у них пополнение, да еще и девушка-балерина. Куда еще страннее?
        - Тебе виднее, - сказал Кайле. - Раз ты видишь ее в нашей команде, значит, так тому и быть. Но знай: «Волки» своих сразу признают. Не вольется сейчас - никогда не вольется.
        Он улыбнулся, откинув со лба черно-белые пряди.
        Из ванной комнаты вышел Кристиан в футболке и джинсах. С мокрых после душа русых волос вода капала ему на плечи. В таком виде он казался еще младше, как будто ему действительно не больше шестнадцати лет. Он подошел к столу и сел на свое место.
        - Господа, - обратился он к ним, - что за вопрос решаете?
        - Скоро придет Анна-Мария, - сказал Най. - Теперь она с нами.
        Кристиан кивнул и равнодушно отвел взгляд.
        - Здорово. Она смышленая. Даже больше, чем ты, Най.
        Леманн кинул злой взгляд на паренька, а тот лишь развел руками. В ту же секунду дверь студии с грохотом распахнулась и вошла Анна-Мария. Все отметили, что она одета достаточно в несвойственной ей манере, без какого-либо шика: обычные джоггеры, кроссовки, белая футболка оголяет живот, на плече спортивная сумка, волосы собраны в пучок. Она казалась слегка уставшей и явно не в духе. Маэль сразу понял, что она с репетиции, и это его очаровало и восхитило.
        - Цветочек мой! - воскликнул он. - Проходи, фахитос почти готов!
        Валевская удивленно подняла брови, но ничего не сказала. Она кинула сумку в угол и подошла к столу.
        - Ты готовишь?
        - А кому еще это делать? Все по лучшим испанским рецептам. Фахитос без перца.
        - Без перца? - пораженно спросил Кристиан. - Я не буду это есть.
        Анрия равнодушно пожала плечами:
        - Какая разница, с чем он. А где моя табуретка?..
        Сантана подошел, радостно улыбаясь, и погладил Анну-Марию по плечу:
        - Вот поэтому я тебя и взял! Кстати, тебе больше не нужна табуретка.
        Най, Кайле и Кристиан поднялись со своих мест. А Маэль, взяв Анну-Марию за подбородок, повернул ее лицо к себе и сказал:
        - Детка, ты теперь работаешь с нами. Ты - своя. У тебя есть твой собственный стул за нашим рыцарским столом.
        Кайле зашел за барную стойку на кухне и выволок оттуда такой же стул, как и у остальных, но с красной подушкой на сиденье. Очень милый знак внимания.
        - Присаживайтесь, леди, - улыбнулся он.
        - Ого, - удивленно выдохнула Валевская.
        - Кстати, теперь мы можем по-настоящему представиться, с фамилиями. Я Маэльен Сантана.
        - Сатана? - переспросила Анрия.
        - Сантана! А будешь выделываться - обеспечу сатану, - ехидно сказал Маэль.
        - Я Най Леманн.
        - Кайле Нордан.
        - А я Кристиан Луи.
        Так ее приняли в этот специфический коллектив. Сидя на своем заслуженном месте, Анна-Мария как-то неловко улыбалась и оглядывала всех. У нее появилось приятное чувство, что начинается что-то интересное.
        - Классно, теперь я участница самой разыскиваемой группировки.
        - И самой крутой, - подметил Маэль, накладывая обед в тарелки. - Наш с тобой градус горячести поднялся.
        Валевская закатила глаза, понимая, что ей теперь придется слушать глупые шутки Маэля постоянно. У нее вновь возник вопрос: как этот безалаберный дурень выбился в главари? Наверное, каждого когда-то волновала эта мысль, но чем больше они работали с Маэлем, тем менее удивлялись. Привыкли.
        Праздничный обед в честь удачного дела и приема нового члена группировки начался.

* * *
        - Безумно устал, - Кайле поглаживал набитый живот, - а вечером работа и тренировка.
        Валевская вновь отметила, что каждый из них продолжал жить обычной жизнью, несмотря на то что тайная жизнь была куда насыщеннее и интереснее.
        - Я домой, в постель, - продолжил Кай. - В жизни я люблю только шутки и свою постель.
        Кристиан, который уже накинул на плечи куртку и собрался уходить, усмехнулся:
        - Лучше бы ты любил только постель. Всем пока! И тебе, Анрия.
        Он вышел, а Валевская спросила:
        - А про шутки - это к чему?
        - К тому, что Кайле любит плохие шутки, - ответил Маэль, убирая со стола тарелки.
        - Плохие, значит? - вскинула брови Анна-Мария. - Ладно. Хочу выпить. Принести что-то с кухни?
        Откашлявшись, Кай ответил:
        - Спасибо, нет. Я не ем в постели. У меня тут и без того все очень сладко…
        Он произнес свою неудачную шутку с каменным лицом. Валевская удивленно посмотрела на него, а Маэль, стоящий у раковины, только развел руками:
        - Говорю же, любит плохие шутки…
        - Мне мартини со льдом, - сказал Кай.
        - …И гейские напитки, - добавил Маэль.

* * *
        Най и Кайле ушли десять минут назад. Анна-Мария осталась в студии и сказала Маэлю, что пойдет умыться и привести себя в порядок. На самом деле она шла в уборную за другим - почувствовала, что ей нужно опять облегчить желудок. После того как она с этим закончила, внутри снова стало приятно пусто, будто она сегодня не ела вообще. Улыбнувшись своему отражению в зеркале, Валевская умылась и вышла. Едва она закрыла за собой дверь, перед ней возник Маэль. Он сосредоточенно смотрел на девушку.
        - Так, ну рассказывай.
        Анна-Мария поежилась:
        - Что?
        - Чем ты там занималась в туалете, милочка?
        Холодный узел страха дал о себе знать внизу живота, а к горлу подступил ком. Анна-Мария дотронулась до своей шеи, потом пожала плечами и посмотрела Маэлю в глаза, пытаясь при этом придумать хорошую ложь.
        - Ничем. Умывалась.
        - Врешь.
        - Не вру!
        - Когда люди врут, они в глаза смотрят, к тому же этот жест с шеей говорит о том, что ты подсознательно не веришь в свои слова. Я знаком с исследованиями микромимики.
        Валевская почувствовала, что ее застали врасплох, и начала злиться.
        - Тебя не касается, что я делаю со своим телом! - рявкнула она. - Ты мне не отец!
        Маэль от этих слов рассвирепел и метнулся к девушке. Все произошло за доли секунды, она не успела отреагировать. Он вцепился ей в запястье и дернул на себя, отчего Анна-Мария невольно шагнула к нему.
        - Нет, меня это касается, ясно?! Я тебе и чертов отец, и чертов старший брат! Я отвечаю за тебя по всем пунктам и не позволю заниматься этой херней!
        - Что?! Какой херней? И ты мне не отец и брат!
        - Это прямой путь к булимии!
        - Не твое дело! - сконфуженно воскликнула Валевская и попыталась освободить руку.
        - Мое! Я оберегаю тебя и отвечаю за тебя! Ты в моей команде, а я главный. Мне важно твое здоровье и самочувствие. Поняла?!
        Его глаза были строгими, а хватка железной. Он отчитывал ее, пытался смирить. Но она сопротивлялась.
        - Что хочу, то и делаю! Отвали! Я не хочу набрать гребаный вес!
        Маэль схватил ее за плечи, едва контролируя силу.
        - Ты совсем, на хрен, больная?! Ешь, а потом идешь блевать? Сдохнуть захотела, дура? - Он наклонился к ней, а она невольно попыталась отстраниться: - Я тебя сейчас выпорю за такое!
        Анна-Мария наконец вывернулась из рук Маэля, отскочила, а потом отвесила ему тяжелую и звонкую пощечину с размаху, да так, что ладонь загорелась и заныла. Он схватился за щеку, а Валевская бросилась за сумкой.
        - Да пошел ты, козел! - крикнула она. - Это мое тело! Я сама знаю, что мне нужн…
        Она не успела договорить. Маэль сзади схватил ее за талию, поднял и потащил к дивану. Анна-Мария сопротивлялась, но Сантана был сильнее. Он грубо бросил ее на подушки, а потом наклонился к ней:
        - А ну-ка, заткнись! Я тебе сейчас устрою…
        Он не успел ничего сделать, потому что в этот раз Анна-Мария воспользовалась ногами. Коленом она шарахнула Маэля в живот, а второй ногой пнула в плечо. Он попытался подняться, но тут Валевская подскочила на диване и одним рывком сбила парня на пол, оказавшись сверху. Маэльен удивленно смотрел на нее.
        - Я тебе лицо сейчас разобью, понял? - Анна-Мария вцепилась ему в ворот футболки и казалась крайне разозленной. - За языком следи! Да, я иногда хожу блевать. Но без этого я не буду в форме, ясно?! Мне нужно быть худой.
        Едва она замахнулась, как Маэль сам схватил ее за футболку, притянул к себе, а потом перехватил за шею. Валевская только ахнула. Сантана повалил ее на пол, а потом навалился сверху, своим телом обездвижив ноги девушки, а рукой сжав ей кисти рук над головой. Она оказалась полностью под ним, беспомощная, злая и недовольная. Проиграла.
        Он, осматривая ее, нагло ухмылялся и тяжело дышал. Любовался Анной-Марией, которая была полностью в его власти.
        - Кисуля, - сказал почти нежно он, - я не со зла. Я же добра желаю. Булимия - страшная болезнь. Одна из моих младших сестер болела ею, она умереть могла. У тебя хороший метаболизм, и даже если ты будешь есть что хочешь, из-за постоянной активности все равно не потолстеешь. Ясно? У тебя просто маниакальный страх набрать вес. Это, черт возьми, ненормально. Это дорога к анорексии. Ты и так худая.
        Пристыженная и уже немного успокоившаяся, Валевская помотала головой.
        - Я не худая, - подавленно ответила она. - У меня есть лишний вес…
        - Почему ты меня не слушаешь? Я говорил тебе, что ты прекрасна. Любая девушка прекрасна, а ты - особенно. Девушка может быть мягкой и фигуристой или стройной и хрупкой. Каждая должна быть такой, какой хочет, какой ее создал Бог. Не нужно страдать из-за худобы и постоянно думать о весах. Любовь к себе - вот что преображает женское тело.
        Маэль свободной рукой коснулся оголенного живота Анны-Марии, и она испуганно напряглась. Ее руки он держал, ноги фактически тоже и мог делать что угодно.
        - Чего ты боишься? Он же плоский.
        - Нет, - пробормотала Анна-Мария. - Во мне все… все не так.
        Маэль понял, отчего она была такой придирчивой к себе: Анна-Мария себя не любила. Может, даже ненавидела. Доводила себя до изнеможения, пытаясь добиться идеала, беспощадно критиковала за каждый сантиметр на талии, прыщик или лишнюю сказанную фразу. Стремилась к совершенству, при этом убивая себя.
        Маэль не понимал, за что она себе так мстит. За что можно так ненавидеть себя? Выход был один. Он пальцами взял край футболки и потянул вверх, медленно оголяя ее ребра.
        - Сейчас посмотрим, где там у тебя что-то «не так».
        Глава 9. Гончий
        Анна-Мария дернулась, испуганно подняв ясные голубые глаза на Маэля:
        - Что ты делаешь?!
        Он сжал ее кисти крепче и приложил палец к губам:
        - Ч-ш-ш, детка. Я просто хочу тебя успокоить.
        Маэль почти снял с девушки футболку и теперь рассматривал то, что было до этого скрыто. Стройный живот, заметные линии ребер, которые становились менее видными возле маленькой упругой груди. Можно было заметить рисунок солнечного сплетения на грудной клетке, соединяющийся с выпирающими ключицами. Совсем худенькая.
        Чувство восхищения захлестнуло его. Она лежала под ним, беспомощная и неподвижная, смущенно глядя ему в глаза и чуть покраснев. Ее хрупкое красивое тело было полностью в его власти. Продолжая любоваться ею, он провел ладонью по ее животу, коснулся пальцами груди. Валевская едва слышно вздохнула, не отводя пристального взгляда.
        - Ты такая красивая, - со вздохом произнес Маэль, - такая прелестная.
        Его рука спустилась девушке на талию. Он наклонился к Анне-Марии, глядя ей в глаза. Она немного сжалась, напуганная и сконфуженная своим положением. Маэль чувствовал запах ее духов. Щекой он коснулся ее волос, а губы оказались возле уха Анны-Марии. Он смазанно поцеловал ее туда, перемещаясь ниже.
        - Не кори себя за все, - шептал он. - Полюби себя, влюбись в себя. Тобой невозможно не восхищаться.
        Он поцеловал ее в шею, слегка укусил, а потом перешел на плечо и ключицы. Анна-Мария запрокинула голову, тихо ахнув, и свела колени. Сердце в груди билось как сумасшедшее. Она не могла понять свое состояние: то ли это стыд, то ли страх, то ли… предвкушение? Где-то глубоко внутри ей было интересно, что же будет дальше. Анне-Марии не верилось, что ее держит и целует Маэль, тот самый Маэль.
        Он поцеловал ее плечо, ладонью накрыл грудь.
        - Перестань следить за весом. Перестань выискивать в себе недостатки. Оцени красоту изгибов своего тела. Прими непослушные волосы, густые брови и кожу в веснушках. Пойми, что не все движения идеальные, а слова - правильные. У тебя есть право на ошибку.
        Он поднял глаза на Анну-Марию, чтобы увидеть ее реакцию. Она тоже смотрела на него, затаив дыхание и замерев в ожидании. Полуголая, открытая ему. На редкость тихая и послушная. Маэль чувствовал, что его что-то зацепило в ее образе. И это его охладило.
        Он отпустил ее кисти, но не поднялся, а облокотился на руки, все так же рассматривая девушку. Анна-Мария медленно опустила руки, прижала их к себе и продолжала лежать неподвижно. Ею двигал какой-то порыв, по воле которого она протянула руку и коснулась лица Маэля. Он, словно кот, поддался ласке, прикрыв глаза. Анна-Мария привлекла к себе Маэля ближе, почти касаясь губами его щеки. Дыхание, которое она ощущала на своей коже, горячее и прерывистое, сводило с ума. Все мысли исчезли, оставалось лишь волнение от присутствия Маэля рядом.
        От его слов она вдруг действительно сумела почувствовать себя красивой. Даже женственной, обольстительной. Слова, которые он говорил, подарили крылья за спиной, и впервые за долгое время Анна-Мария казалась самой себе легкой и невесомой, освобожденной от угнетения и фрустрации. Ей казалось, что она могла бы лежать так вечно.
        Но их прервали обеспокоенные голоса за дверью и щелчок замка.

* * *
        Увидев сообщение, он незамедлительно открыл его, пробежался глазами по тексту, и где-то глубоко внутри мелькнуло чувство обреченности. Но острее всего сейчас он чувствовал лишь безмерную усталость. После очередного задания последнее, что ему хотелось видеть, так это сообщение от Европола. А тут даже целый приказ, в котором ему сообщают о чертовом переводе на другое дело.
        - Капитан?
        Он поднял усталые аквамариновые глаза и увидел вошедшую в кабинет секретаршу - девушку в очках и со слегка растрепанными рыжими волосами. В руках у нее был конверт и папка с какими-то бумагами.
        - Приказ, - сказала она, измученно улыбнувшись, - подписанный и заверенный. Вас переводят на новое дело в Интерпол.
        - Но я еще свое нынешнее не закрыл, - ответил он сухо. - Нужно подготовить документы.
        - Все сделают за вас, - ответила секретарша. - Капитан Лерой, дело серьезное.
        Закинув руки за голову, Лерой покачался на кресле, разминая спину.
        - Это, наверное, связано с той группировкой?
        - Так точно, - кивнула девушка. - «Лобос» за этот месяц совершил два крупных ограбления. Генеральная ассамблея и Исполнительный комитет Интерпола посчитали, что ваше участие в расследовании необходимо.
        Лерой усмехнулся, опустив взгляд на свой рабочий стол, заваленный бумагами и папками, и задумчиво пробормотал:
        - Мое?.. Чем же я так отличаюсь?
        Его миленькая секретарша по имени Америка Стим, девушка со способностью работать нон-стоп, лишь пожала плечами и весело сказала:
        - Ну да, вы ничем не отличаетесь. Вы всего лишь известный капитан полиции Аим Лерой, числящийся внештатным сотрудником Европола и Интерпола, со вторым доступом секретности, за которым более пятидесяти успешно раскрытых дел. Ерунда!
        - Я не люблю, когда ты ерничаешь, Америка, - хмуро сказал Аим и сел ровно. - Давай подробнее о переводе. Что там у нас?
        Америка подошла к столу, цокая каблучками, и положила перед ним на огромную кипу бумаг раскрытую папку. Аим почувствовал знакомый и такой приятный запах духов Tom Ford, которыми всегда пользовалась Америка, и невольно вдохнул поглубже, успокаиваясь и пытаясь заставить мозги работать. Хотя это было сложно. В его просторном кабинете было немного сумрачно, потому что большие окна всегда были закрыты жалюзи. Выручали настольные лампы. Всюду лежали стопки документов для суда и папки с делами. Пахло кофе и старой бумагой, а фикус у двери доживал последние дни. Вся эта неуютная обстановка напрочь сбивала какой-либо настрой работать.
        - Международная преступная организация «Лобос» занимается кражей ценных вещей, преимущественно произведений искусства или ювелирных украшений, а также мошенничеством, хакерством и взломом счетов. Предположительно четыре или пять участников, все профессионалы, в розыске три года, все попытки вычислить их были безуспешными, - выдала на одном дыхании Стим.
        Аим хмурился, бегло просматривая документы и слушая Америку.
        - Три года у них на хвосте Интерпол и Европол? Как они не попались еще! - удивленно воскликнул он. - Они же землю носом роют!
        - Более того, - добавила Америка. - Все участники совершенно точно моложе тридцати, это выяснилось при недавнем контакте с ними в Марселе.
        - В Марселе? - переспросил Аим. - Это же совсем недалеко.
        - Именно поэтому Интерпол и вспомнил о вас. Из Лиона в Марсель недолго ехать.
        - Что за контакт был? Что там случилось? - спросил Лерой, поднявшись с кресла и медленно обходя стол.
        - В Театре искусств Марселя похищены картины на несколько миллионов евро. Интерпол прибыл на место, когда получил сигнал о краже. Они почти поймали «Лобос», но члены группировки взяли в заложники гражданского, балерину какую-то, и смогли уйти. На них были маски. Но их голоса и телосложение указывают на то, что все моложе тридцати лет.
        Девушка оперлась бедром о стол, просматривая документы в папке и выискивая еще что-нибудь важное, о чем нужно рассказать Аиму. Он был очень умным, настоящий уникум среди полицейских, хотя сам и не признавал этого. Его трудолюбие, чутье, редкий ум и ежедневные тренировки выделяли его среди остальных. Так думала Америка, и ей искренне нравилось работать с таким человеком. Поэтому она расстроилась, когда узнала, что Аима Лероя переводят в Марсель.
        - Прекрасно! То есть четверо или пятеро молодых ребят три года уходят от двух международных служб, успешно проворачивают дела на миллионы евро, еще и покрасоваться в Марселе успевают. Понятия не имею, чем я могу тут помочь! - всплеснул руками Аим. - Они гении херовы!
        Америка поджала губы и направилась к двери.
        - Вам нужно почитать досье на «Лобос», капитан, а также подготовиться к отъезду. Вас ждут долгие и изнурительные салочки с этими ребятами.
        Стим вышла. Проводив ее взглядом, Аим медленно поплелся к зеркалу, развязывая на ходу тугой узел галстука. Посмотрев на себя, он лишь устало вздохнул: взъерошенные каштановые волосы, такие же брови, усталое лицо, тяжелый и пронзительный взгляд зелено-аквамариновых глаз. Строгий вид разбавляла лишь маленькая родинка над верхней губой. Рубашка уже несвежая. Телосложение его можно было назвать очень крепким, поскольку Аим каждое утро посещал спортзал перед работой. Таких, как он, называют трудоголиками. У него не было семьи, и единственное, что интересовало его в жизни, - работа. Наверное, поэтому к своим двадцати пяти годам он стал капитаном полиции города Лиона, а также желанным гостем в Интерполе и Европоле.
        Влезать в это сложное дело ему не хотелось, куда-то ехать - тем более. Но раз уж генассамблея и исполком решили назначить его ведущим следователем, выбирать не приходилось. И он пошел собираться.

* * *
        - Что? - озлобленно спросил Маэль.
        - Этого можно было бы избежать, не выйди мы на дело аж два раза за месяц, - буркнул Най.
        Сантана сейчас проклинал весь мир. Он стоял, таращась в окно на Марсель, и судорожно пытался придумать план действий. За столом сидели Кристиан, который первым неожиданно вломился в студию, а рядом Найлим и Кайле, приехавшие позднее. Тут же была и Анна-Мария, которая слушала все эти разговоры и пыталась понять, что делать.
        - Зато это были успешные два дела, - ответил Кайле.
        - Зато вы привлекли еще больше внимания, - парировал Най.
        Хмурясь и стараясь отогнать мысли о том, что только что случилось между ними с Маэлем, Анна-Мария вклинилась в разговор:
        - Так, давайте по порядку. Что нам грозит?
        - Нам грозит тонна проблем, - Кристиан перевел темные глаза на девушку. - Интерпол привлек к делу известного капитана полиции и внештатного оперативного следователя, который раскрыл много громких дел.
        - Не наше ли на очереди? - вскинул брови Леманн, поднявшись со своего места.
        Он окинул взглядом всех присутствующих в студии и серьезным тоном добавил:
        - Нельзя недооценивать международные службы. Впредь стоит быть аккуратнее.
        - Ситуация уже не очень, - ответил Кристиан. - Я перехватил e-mail от Интерпола для Европола. Так вот, они сообщали результаты ознакомления этого капитана с делом. Он уже нарыл что-то полезное.
        - Что?! - резко обернулся Маэль. - Что он нарыл?
        - Не знаю, они не уточняли. Но это пугает, не правда ли? Едва этот капитан просмотрел дело - уже что-то нашел.
        - А где нашел-то? - спросил Кайле. - Где мы осечку дали?
        Переведя взгляд на Нордана, Кристиан Луи как-то нехотя произнес:
        - В последнем деле.
        - В ювелирном? - негодующе воскликнул Маэль. - Там все чисто сработано было!
        - Как знать, - вмешалась Валевская. - Наверное, надо подождать и понять, что еще найдет этот тип, а Кристиан проследит его отчет.
        Кристиан покачал головой.
        - Не выйдет. Я расскажу вам об этом парне. Его зовут Аим Лерой, ему всего двадцать пять лет, а он уже капитан полиции Лиона, а также внештатный сотрудник двух международных организаций. Имеет второй допуск секретности, чистый профи. Трудоголик, ищейка, безжалостен. Не признает технику и интернет, пользуется только проверенными способами.
        - Настоящий гончий, - отозвался Кай.
        - Ну и придурок же, - засмеялся Леманн.
        - Вот уж вряд ли, - возразил Маэль, медленно подойдя к столу и сев на свое место. - Пусть он и пользуется доисторическими методами, но они работают. Его действия в сети не проследить, а результаты у него впечатляющие. Сученыш хорош. Мы не должны дать маху. Это будет нам стоить жизни, чести и свободы.
        Наступила тишина. Все пятеро переглянулись. Теперь было не до шуток. На третьем году безуспешных игр в догонялки Интерпол и исполком наконец приняли радикальное и, скорее всего, крайне полезное решение - привлекли к делу лучшего. И он хорошо знал свою работу. Даже Маэль, обычно бравирующий своим умом и неуязвимостью, посерьезнел и сообщил, что весь план действий группировки нужно пересмотреть. Такая смена настроения испугала Анну-Марию, которая привыкла видеть их лидера безалаберным и счастливым. Ей стало интересно, что же вселяет в него настолько большой страх. Маэльен Сантана всегда был на грани фола, но сохранял спокойствие и наглую ухмылку. А сейчас Валевская ясно могла видеть в его глазах волнение. Что же его так беспокоило?

* * *
        За окном мелькали красивые улицы Марселя: шикарные дома с кариатидами, магазинчики и цветочные лавки, кофейни и античные парки, узкие улицы, мощенные грубым камнем, уличные скульптуры греческих богов и мосты, на которых тут и там висели замочки новобрачных.
        Сидя в машине, Анна-Мария рассматривала город, словно он незнаком ей. Она уже раз видела его совсем с другой стороны - темным, погруженным в ночь, тихим и опасным, когда в нем происходят истории, о которых она ранее даже не догадывалась. Солнечный и красивый, безопасный и уютный Марсель теперь казался Валевской чужим. Она потерла глаза, прокручивая события в голове снова, а потом посмотрела на Ная, который вел машину. Когда группа стала разъезжаться по домам, выяснилось, что он живет недалеко от Валевской. Поэтому Най любезно предложил подвезти ее.
        - Как впечатления? - спросил, наконец, он, мельком глянув на Анрию.
        - Плохие. Надо что-то придумать, чтобы не попасться этому Аиму Лерою.
        Леманн усмехнулся.
        - Да я не об этом, я в целом. Как тебе сегодняшняя ночь? Понравилось быть на волоске от смерти или тюрьмы?
        Анна-Мария потупила взгляд, разглядывая короткие бесцветные ногти на руках и свою полупрозрачную кожу, под которой виднелись голубоватые узлы вен и сосудов.
        - Мне показалось это… заманчивым, животрепещущим, настоящим, поглощающим. Куда интереснее тренировок и шитья пуантов.
        - По синонимам ставлю тебе отлично, - вновь усмехнулся он. - Я рад, что ты с нами на одной волне. Эти чувства не передать и не повторить, поэтому выходишь на дело снова и снова. И это лучший наркотик, ведь эти ощущения не притупляются.
        - Значит, каждый раз для вас как первый? - искренне удивилась Анна-Мария.
        Най как-то задумчиво улыбнулся, сворачивая с проспекта, и промолчал. Но у Анны-Марии остался еще вопрос.
        - Скажи мне… Маэль ведь такой человек… спонтанный, бесстрашный, живущий чистой импровизацией?
        - Это все точно про него, - вздохнул Най. - Думаю, даже если ему приставить пистолет ко лбу, он будет шутить.
        Валевская кивнула.
        - Да, да… Только вот сегодня он вел себя по-другому. Очень резко отреагировал на новость про капитана полиции и про то, что у него есть на нас что-то. Это нормально?
        Най Леманн боковым зрением оценивающе посмотрел на Анрию.
        - А ты действительно неглупа, девочка, - произнес он удовлетворенно. - Да, у Маэля есть все причины, чтобы бояться ареста как дня судного.
        - И какие же?
        Минуту Най мешкал, не решаясь ответить. Он все думал: будет ли это правильным? Нужно ли этой девушке знать все «семейные» секреты группы? В конце концов он подумал: раз уж Маэль ей верит и она оправдала доверие, несмотря на сомнения, то она имеет право знать все, что знают и участники «Лобоса».
        - Помнишь, как Маэль прочел тебе лекцию о том, что у нас две жизни? Одна для отвода глаз, когда ты ходишь на работу, в магазины и на обед к семье, и другая, в которой у тебя за пазухой пистолет, и нужно быть всегда наготове. - Анна-Мария кивнула, ведь это было вчера. - Так вот, для Маэля главное в жизни - его семья.
        - У него есть жена и дети? - ошарашенно ахнула Валевская.
        Эта мысль казалась нелогичной и вызывала злость. Он сегодня почти раздел ее целовал, а тут оказывается, что он женат. Быть не может!
        - Нет, конечно, - нахмурился Най, - он не женат, у него нет детей. Но у него очень большая семья в Испании живет: старшая сестра и четверо младших братьев и сестер. Сестра старается тянуть все сама, но все счета оплачивает Маэль. Он в них души не чает, ездит к ним раз в месяц, шлет подарки и все такое. В общем-то, мы и начали все по его инициативе. Маэль - талантливый парень, замечает везде связи, систему, которую не видят другие, словно его мозг - это портативный компьютер. А денег в его семье особо не было. Да и грех даром не воспользоваться, если гением родился. Так и появился «Лобос».
        Валевская помолчала, обдумывая услышанное. Значит, юный Маэль вырос в большой семье в Испании, они жили в бедности. Обладая незаурядным умом, он без труда обводил всех вокруг пальца, на чем и решил заработать. Что ж, история вполне в его стиле.
        - Значит, он начал в девятнадцать?
        - Да, Маэлю было девятнадцать, Кайле тоже, мне восемнадцать, а Кристиану - даже семнадцать, он присоеднился к нам позже. Представляешь себе? Четыре парня, у которых еще молоко на губах не обсохло.
        Анна-Мария рассмеялась. Впервые за долгое время.
        - Ну прямо «Секс в большом городе». Как вы пересеклись?
        Этот разговор о прошлом и о семье напоминал дружеские посиделки. Валевской было безумно интересно узнать историю «Лобоса», как все начиналось. Она вдруг подумала, что это довольно забавно, ведь еще несколько дней назад она и слышать о Маэле не хотела, а тем более обо всей его банде. Но теперь… теперь она одна из них.
        - Так, - задумался Леманн, - все началось три года назад. Маэль учился в мадридском филиале Европейского университета искусств, а я и Кайле - в Техническом университете. Тогда Маэль посещал инженерные курсы в нашем корпусе, там и пересеклись. Честно, то, что делал этот парень, нельзя было описать словами. Он на глазах учился всему, что видел. По нему сразу можно было сказать, что он необычный.
        «Гений херов» - Анрия вспомнила, как называли Маэля.
        - Мы втроем отлично сработались, в первый год уже себе имя сделали. Нас объявили в розыск. Позже нас без труда в сети вычислил Кристиан и предложил свою помощь по технической части. Он молодой, но очень талантливый и умный, нам даже совещаться особо не пришлось, сразу взяли.
        Машина остановилась у дома Анны-Марии, который утопал в зелени. Она накинула спортивную сумку на плечо, показывая тем самым, что разговор окончен. Но почувствовала на себе пристальный взгляд зеленых глаз и медленно обернулась.
        - Мило, очень мило, - с иронией ответила она, - четыре опасных и умных мальчика собрались вместе.
        - А ты?
        - А что - я?
        - Ты опасная? Если ты с нами, значит, ты, несомненно, выдающаяся и необычная личность. В чем твоя особенность, Анна-Мария?
        Валевская задумалась, отведя взгляд и прикусив губу. Действительно, а можно ли ее назвать неординарной? Самая стервозная из всех стерв, самая злющая из всей труппы… Если бы присуждали какой-нибудь такой титул, она обязательно бы его получила.
        - Маэль что-то увидел в тебе, а я полностью доверяю ему. Но мне просто интересно, в чем ты номер один.
        Печальная мысль, что Валевская не номер один вообще ни в чем, не заставила себя долго ждать.
        - Все, что его зацепило во мне, это моя злость и жестокость, - спокойно, но слегка подавленно ответила она. - Я его чуть не убила.
        Най улыбнулся, склонив голову.
        - Сомневаюсь, что он настолько слепой, что видит в тебе только это. Ты не такая уж и злая.
        Анна-Мария вздернула подбородок, ухмыльнувшись:
        - У тебя синдром девочки-подростка. Не надо искать у плохого парня хороших мотивов и доброй души. Если он козел или она сука - они такие и есть, и не нужно ждать благородных порывов. Тебе же потом хуже будет.
        И она твердо посмотрела прямо в глаза Наю. Она верила в то, что говорила, да и знала, что слова ее правдивы. Врать незачем. Она глубоко вздохнула и открыла дверь.
        - Звучит опасно, - вскинул брови Най. - И что же с такими делать?
        - Держись подальше от таких, как я.
        Анна-Мария вышла из машины и направилась к крыльцу дома. Спустя несколько секунд входная дверь хлопнула, и она скрылась внутри.
        Глава 10. Оглушающая вспышка
        Его чемодан еще валялся неразобранным на кровати отеля Grand Hotel Marseille Hill, когда телефон завибрировал и на экране высветилось имя полковника.
        - Капитан Лерой, - представился Аим.
        - Надеюсь, отдых в несколько дней пошел вам на пользу, капитан, - сразу перешел к делу полковник. - Вы готовы приступить?
        Подняв усталые аквамариновые глаза к потолку, Аим бесшумно вздохнул.
        - Так точно. Уже есть план, я определил вектор и локацию, выявил несколько закономерностей. Разберемся.
        В телефоне послышался удовлетворенный хмык, а потом низкий голос его начальника:
        - Прекрасно. Назначая вас на это дело, мы в вас не сомневались, Лерой. Надеюсь, все ваши условия были выполнены? Хороший отель, нужная аппаратура, команда профессионалов?
        - Да, меня все устраивает. И спасибо за то, что не пренебрегли моей просьбой насчет помощницы.
        - Еще бы! Вам понадобится помощь в таком деле. Логично, что вы захотели иметь рядом своего человека.
        - Еще раз благодарю.
        Аим отключился. Он запустил пальцы в волосы и задумался, а потом медленно подошел к распахнутому балкону. Теплый воздух с улицы проникал в его небольшой уютный номер, легкий тюль на окне свободно развевался от ветерка. С улицы был слышен гул машин, чьи-то веселые голоса, доносился запах выпечки из пекарни на первом этаже и аромат цветов, которые росли на балконе. Аиму даже начало казаться, что он приехал сюда на отдых, который пройдет спокойно и мирно.
        Но, к сожалению, это была лишь мимолетная иллюзия. Время, проведенное здесь, станет для него одним из самых тяжелых в жизни. Он и представить себе не мог, насколько опасное и сложное будет это дело. Тягаться со стаей волков - это игра на выживание.
        - Наслаждайся видом, пока можешь, - раздался женский голос за его спиной. - Когда прибудет опергруппа, работы будет по горло.
        Обернувшись, Аим увидел свою помощницу Америку, которая поправила очки и улыбнулась ему. На ней была мешковатая уютная толстовка, рыжие волосы собраны в пучок.
        - Поверить не могу, что ты уговорил Интерпол прикрепить меня к делу.
        - Ты же секретарь, моя правая рука. У тебя доступы к архивам и ко всей информации. Я без тебя… как британцы без чая.
        - Интересное сравнение, - нахмурилась она, подойдя к Аиму ближе, и тоже выглянула на улицу.
        Он расслабленно смотрел на Америку. Она действительно была ему необходима, так как могла выполнять разную работу - от поиска нужных данных в ходе сложной операции до похода в аптеку, когда Лерой был болен или ранен. Как добрая младшая сестра, она всегда была где-то рядом и приносила много пользы. Куда бы он поехал без нее?
        Мельком глянув на часы, Аим понял: время пришло. Через полчаса начнется конференция, где он сообщит все данные о «Лобосе», которые смог найти. От них опергруппа и будет отталкиваться.

* * *
        День шел на удивление хорошо. Репетиция проходила легко, все веселились, смеялись, Северин перекинулся с Анрией парой слов. Даже Аллен был снисходителен к ней (вероятно, потому что не было его любимой балериночки). Софи действительно не была в студии сегодня, и это вдохновляло Анну-Марию на работу, на общение с коллегами, она даже шутила и улыбалась. Репетируя роль Жизели в новом балете, она распустила темные волосы и кружилась в танце самозабвенно и красиво. Во взгляде у Аллена ясно читалось восхищение, а у Каста - дружеская радость за успехи. Остальные видели, как недостижимо далека от них Валевская, и понимали, что она заслуженно занимает привилегированное место в труппе.
        Такое приятное ощущение внутренней свободы и радости было крайне нехарактерно для Анны-Марии, но это и делало ее особенной сегодня. Работа становилась приятной, а усталость не чувствовалась.
        Это легкое ощущение счастья ее преследовало с того самого вечера, проведенного с Маэлем. В голове все время всплывали его слова: «Ты прекрасна», «Люби себя, влюбись в себя», «Ты такая красивая». И впервые за несколько месяцев она чувствовала себя действительно женственной и грациозной. Сегодня утром, глядя на себя в зеркало, она уже не продумывала, сколько пластических операций хотела бы сделать. Она перестала смотреть на себя с враждебностью, перестала бояться стрелочки на весах, показывающей граммы. Стоя в планке, она не планировала рацион на день и не считала калории. В последние дни Анрия вскакивала с постели, принимала душ, улыбалась себе в зеркале, занималась фитнесом, завтракала, одевалась и бежала на работу. Она не собирала непослушные густые волосы и даже брови гелем не укладывала, не замазывала веснушки тональным кремом и не пыталась с помощью помады увеличить губы. Она просто умывалась, ела, любила себя и шла на работу.
        Действительно ли такое сильное влияние на нее оказали слова Маэля? Что заставило Валевскую успокоиться и наслаждаться жизнью всю эту неделю?
        На перерыве, когда Валевская стояла у зеркала, за спиной она заметила подошедшего Аллена. Он смотрел на нее без обычной скуки в глазах. Он улыбнулся, Анна-Мария лишь любезно кивнула.
        - Хороший день, Астра моя?
        - Вопрос или утверждение?
        - Вопрос и утверждение, - засмеялся он. - У тебя совершенно точно хороший день. Случилось что-то?
        Повернувшись к нему, Валевская сладко и лениво потянулась.
        - Просто чувствую себя хорошо, - спокойно сказала она. - Никто не раздражает меня.
        - Я тебя такой давно не видел, - вздохнул Аллен. - Быть может, в сезоне позапрошлом… А теперь это сияние снова вернулось к тебе, моя девочка. С таким обаянием, глядишь, и примой стать можно.
        Он снова улыбнулся, поправил очки, а потом направился к роялю, за которым обычно играл их студийный маэстро и куда складывал бумажки и сценарии Аллен. Нахмурившись, Валевская стала собирать волосы в узел, прокручивая слова режиссера в голове снова и снова. Что он хотел этим сказать? Что она недостаточно живая и яркая? Что она погасшая вот уже второй сезон? И что он выбрал не ее, потому что у Анны-Марии недостаточно обаяния? Неужели элементарные любовь и снисхождение к себе добавляют человеку шарма?
        Эту цепочку предположений прервал Северин, оказавшийся рядом у зеркала словно совсем случайно. Он только что закончил репетировать свою партию и выглядел усталым.
        - Как только я стал меньше общаться с тобой, ты сделалась радостной и счастливой. У тебя хватает безжалостности показывать мне, что тебе и одной хорошо?
        - Глупости какие! - резко ответила Анрия. - Я хотела с тобой поговорить. А хорошо мне сегодня, потому что…
        - Змеи этой нет, - кивнул Север, а потом улыбнулся. - Мне приятно видеть тебя в таком настроении.
        Валевская подошла к Северину ближе и погладила его по плечу. Своими ясными голубыми глазами она посмотрела в его, бесцветно-фиолетовые. Он молча опустил взгляд, поджав губы. Было видно, что ему хотелось с ней разговаривать, смеяться вместе и репетировать партии в дуэте без того напряжения, какое появляется, когда ты работаешь в паре с тем, с кем в ссоре. Но это было невозможно, пока Анна-Мария сама не пойдет навстречу и не откроется перед ним, как раньше.
        - Север, - тихо произнесла она, - то, что со мной происходит… Я пока не могу всего рассказать, это подвергнет тебя опасности. И меня тоже. Нас обоих.
        - Если кто-то держит тебя насильно, не повод ли это обратиться в полицию? Ты еще не отошла от той истории с премьерой, когда тебя «Волки» в заложницы взяли. А тут еще напасть какая-то… Это как-то связано с Маэлем? Кто он тебе?
        Валевская едва не рухнула на пол от избытка вопросов, ответы на которые сама едва ли знала. Держали ли ее насильно «Волки» у себя? Нет. Напасть ли это? О, еще какая! Связано ли это с Маэлем? Еще бы, самым прямым образом! А кто он ей? На этот вопрос, к сожалению, Анна-Мария и сама была не в силах ответить. Может быть, он ее начальник? Или партнер, или… Кем может быть человек, который тобой управляет, дорожит тобой и при этом может тебя убить, а потом у вас обоих сносит крышу и вы бросаетесь друг на друга не то в ярости, не то от страсти? Еще Маэль раздел ее, видел ее полуголой. Вот это точно не вписывается в деловые отношения. А куда тогда это вписать?
        Прервав этот бурный поток мыслей, Анна-Мария криво улыбнулась и пожала плечами:
        - С Маэлем у меня просто… дела. Мы никем не приходимся друг другу. Никто не заставляет меня что-либо делать, Северин. Со мной все хорошо, честно. Я уже со всем разобралась и готова биться за статус примы.
        Валевская продолжала растягивать губы в улыбке, но на сердце у нее был камень от той лжи, которую она выложила Северу. Анна-Мария не была уверена, что стоит рассказать другу правду. Пока она сама не разберется со всем, ему не нужно о чем-то знать.
        Северин Каст пристально посмотрел на Валевскую:
        - Точно? Все в норме?
        Анна-Мария уверенно кивнула:
        - Лучше не бывает. Пройдемся лучше по сценарию?
        Север ощутил облегчение. Он приобнял Астру за плечи, и они вместе направились к центру зала, чтобы заставить всех, кто сейчас увидит их танец, сходить с ума от восхищения.

* * *
        Это было неплохо. Это было даже хорошо.
        Погладив ее по белокурой голове, Маэль удовлетворенно улыбнулся, чувствуя усталость и удовлетворение. Он посмотрел на нее сверху вниз.
        - Какая ты старательная, - сказал он ей, взяв ее за подбородок и поднимая с колен. - Наверное, всех с ума сводишь своим старанием. В работе так же?
        Девушка ему обольстительно улыбнулась и вытерла губы.
        - В работе я самая лучшая, мне нет равных.
        - Верю, девочка, верю.
        Она накинула рубашку и забралась к Маэлю на диван. Игривая и страстная, сегодня эта девица хорошо скрасила ему день. В последнюю неделю мысли у него совсем стали путаться. Сантана не понимал, что ему делать, не понимал, что случилось между ним и Анной-Марией, почему он все чаще думает о ней и отчего так по-особенному реагирует на нее.
        Она ему никто, лишь партнер по работе. Да, она прекрасная девушка, которая просто возбуждает в нем интерес. Маэлю хочется узнать Валевскую, раскрыть, как утренний бутон. Но каждый раз ему кажется, что этот интерес не очень нормальный. В тот вечер, когда Маэльен раздел Анну-Марию и попытался придать ей хоть каплю уверенности, в нем что-то изменилось. Он почувствовал, что слишком увлекся и ему это нравится. Ничего удивительного - вполне нормальная реакция на красивую женщину. Но внутренне он себя осуждал. Она не просто какая-то девчонка. Анна-Мария работает с ним. И никогда не позволит с собой так обойтись.
        Вся проблема была в том, что, хотя Маэль и играл в джентльмена с девушками, на деле они для него не были важны. Но пренебречь Анной-Марией он просто не мог, поэтому в тот вечер сам решил остановиться. А вот она не захотела - сама уже привлекала к себе. И тогда Маэлю показалось, что у него внутри все загорается от этого.
        В общем, он не знал, что происходит между ними, но это определенно было что-то запутанное. А глупить ему сейчас совсем нельзя, учитывая, что капитан полиции идет по их следу. Поэтому Сантана и захотел отвлечься. А рядом как раз появилась эта блондинка и сама пошла к нему в руки. Судьба дает знак Маэлю - пора перестать думать и просто расслабиться.
        Зазвонил телефон, и Сантана лениво потянулся к нему, закинув руку на девушку.
        - Да?
        - Маэль, дерьмово дела пошли, - услышал он голос Кристиана. - Отгадай, кто сейчас направляется в балетную студию?
        Секундная пауза.
        - Кто? Я сейчас не один, не могу говорить, - недовольно ответил Маэль.
        - Аим Лерой поехал в балетную студию. К Анне-Марии, черт возьми.
        Маэль подскочил на диване, его словно ледяной водой окатило. Девчонка, лежавшая рядом с ним, потеряла опору и чуть не упала.
        - Как?.. Как это - к Анне-Марии? Зачем?
        Девушка медленно села, приводя себя в порядок и пристально рассматривая Маэльена.
        - Не знаю, - раздраженно произнес Кристиан. - Опросить, быть может. Она же была в заложницах. Да и еще к тому же…
        - Оказалась со мной в том месте, которое потом… - Маэль осекся, вспомнив, что рядом посторонний. - Ладно, не важно. Еду к ней.
        - Не успеешь, Лерой уже скоро там будет.
        - Не страшно, - отмахнулся Маэль. - Она умная девочка, не допустит ошибок. Где там эта студия?
        Девушка дотронулась до его руки. Маэль недовольно глянул на нее, она лишь улыбнулась:
        - Я знаю, где студия, и знаю Анну-Марию. Я работаю там.
        Маэль сбросил вызов и медленно повернулся. Его застали врасплох, он ничего не понимал. Неприятная догадка возникла в голове, и он, поморщившись, только спросил:
        - Что ты сказала, Софи?..

* * *
        Марсель не очень отличался от Лиона, только был больше, и все. Разглядывая мелькающие за окном пейзажи, Аим был погружен в свои мысли. Ему предстоит встретиться с этой знаменитой балериной, которой пророчили стать звездой. Но Лерой сомневался в ее хорошем будущем, чутье ему подсказывало - та еще девица. А сейчас ему нужно было выяснить все, что она могла скрывать. Повесткой вызвать ее на допрос было нельзя - ведь нет доказательств, что Анна-Мария Валевская хоть как-то причастна к серии краж. Лерою будет достаточно простого разговора, чтобы узнать, есть у нее за душой что-то или нет.
        - Итак, капитан, вы считаете, она может быть с этим как-то связана?
        Аим поднял взгляд на одного из участников опергруппы, который поехал вместе с ним.
        - Все очевидно, Эль Монуа, - ответил Лерой. - Сначала ее берут в заложники «Волки», потом на записях с камер наблюдения мы видим ее с кем-то на улице рядом с ювелирным магазином, а потом этот магазин грабят. Просто девочка-беда, куда ни пойдет - там сразу появляются «Волки».
        - А записи с камер из ювелирного магазина? - спросил Эль Монуа.
        - Удалены за всю неделю, - ответила ему Америка Стим. - Потому и удалили, что кто-то из группировки был в магазине в течение недели. Может, они переодевались и были в гриме, продавцы могут их и не опознать. Но, чтобы наверняка, стерли все записи.
        - Камеры есть и на улице, - спокойно продолжил Аим. - Там мы и видим нашу русскую балерину.
        - Думаете, это не совпадение? - спросил Эль.
        - Кто знает, о чем говорили она и главарь группировки, когда он взял ее в заложницы. А может быть, она изначально была подставной. Черт знает, - Лерой уставился в окно служебного автомобиля. - Сегодня и узнаем.
        Америка, сидящая рядом с Лероем, листала досье на планшете. Там были фотографии Анны-Марии из школы, с работы и с фотосессий.
        - Красивая, - сказала она. - Честно говоря, судя по ее биографии, она далека от криминала. Хорошая семья с родословной, балетная школа, потом работа. Хотя… У нее проблемы с контролем гнева, на ее жестокость жаловались одноклассницы. Но это не доказательство ее причастности.
        Аим мельком глянул на экран планшета. Мысленно он согласился с Америкой - девушка была красавицей. Но его это не трогало, он видел в ней лишь подозреваемую.
        - Так всегда, дорогая Мерик, - устало ответил он. - У членов международных ОПГ[12 - Организованная преступная группа.] две жизни. Кто знает, чем она занимается на самом деле.
        Эль и Америка переглянулись - плохое настроение у капитана Лероя не могло сулить ничего хорошего.

* * *
        Радостно улыбаясь, Анрия вытерла пот с шеи:
        - Отличная партия, Север!
        - Вы мой звездный дуэт, - воскликнул Аллен, хлопая в ладоши. - Вот! Вот что заставит меценатов и спонсоров лопнуть от восхищения!
        Члены труппы многозанчительно переглядывались. Аллен Неве и Анна-Мария сегодня оба в хорошем настроении - ну не праздник ли? Никаких ссор, никаких ядовитых высказываний. Малышка-звездочка плясала, все внимание было приковано к ней, как обычно. Оттого она и радовалась.
        - Что ж, феи, ангелы мои, на сегодня все! Пусть все репетиции будут под стать сегодняшней. Не переедайте на выходных и каждый вечер вспоминайте свои партии. Все свободны на сегодня!
        В зале стоял гвалт. Танцоры собирались, на ходу перекидываясь парой слов с коллегами. Аллен уже направился к двери со сценарием под мышкой. Валевская завязывала волосы и что-то весело говорила Северину, который натягивал олимпийку.
        Идиллию прервал хлопок - дверь распахнулась, стукнувшись о стену. Все резко повернулись на звук и оторопели. В дверях стояли люди в куртках с надписью «Интерпол». Вперед вышел высокий мужчина в черном пиджаке. В руке у него было удостоверение.
        - Интерпол. Попрошу никого пока не уходить.
        Анна-Мария, вытаращившись на него, замерла, словно зверек перед хищником. Цепкий взгляд его светлых глаз медленно прошелся по каждому лицу в студии, ища того, ради кого они пришли сюда. Руководствуясь чутьем, он внимательно осматривал каждого, пока взгляд его не остановился прямо на Анрии. Пару секунд они смотрели друг другу в глаза. Потом он сказал что-то своим людям и направился к ней.

* * *
        Вот она. Как на фотографии. Стоит у станка, вцепившись в перекладину и испуганно разглядывая Аима. Высокая, худенькая, с густыми темными волосами и яркими голубыми глазами. Бледное лицо усыпано веснушками, их видно даже на ее голых плечах. На длинных ногах атласные пуанты, словно отлитые из розового золота. Удивленная, пораженная.
        - Мы здесь, чтобы опросить некоторых свидетелей о событиях того дня, - громко заговорил Аим, выйдя вперед. - Я знаю, у вас уже брали показания. Но нам необходимо сделать это снова.
        На него смотрели два десятка глаз - кто заинтересованно, кто напуганно. Он успел заметить ухмылки на лицах балерин и мелькнувший во взгляде Анны-Марии Валевской страх. Не обращая внимания на реплики и на растерянное «Как скажете», брошенное режиссером труппы, Аим сделал Америке знак подойти к нему. Своим помощникам, ожидающим указаний, он тихо сказал:
        - Для вида опросите режиссера и пару балерин. А вы узнайте побольше об этой. С ней я сам поговорю.
        И Лерой направился к Анне-Марии. Она заметно напряглась, даже выронила сумку, которая упала к ее ногам. Очевидно, сама уже догадалась, что офицер полиции будет разговаривать именно с ней и деваться ей некуда. Стоящий рядом с ней молодой человек, похоже, страдающий альбинизмом, ободряюще кивнул девушке и отошел в сторону, чтобы не мешать.
        Лерой подошел и показал свое удостоверение.
        - Капитан полиции Аим Лерой, сотрудник Интерпола. Могу с вами поговорить?
        - Можно подумать, у меня есть выбор, - самоуверенно ответила она.
        Аим ухмыльнулся. Выражение ее лица ясно показывало, что она не хочет ни видеть полицию, ни участвовать в допросе, ни что-либо еще. «С норовом кобылка», - подумал Лерой, вспоминая всю ту информацию о ней, которую смог найти.
        - Выбор есть. Это не допрос, а лишь разговор, - спокойно ответил Аим.
        - То есть, получается, я могу отказаться?
        - Конечно, если хотите, чтобы вас потом официально вызвали на допрос, - он улыбнулся.
        Анна-Мария закатила глаза, оперелась спиной о станок и скрестила руки на груди. В свое время Лерой изучал язык тела, чтобы сразу распознавать настоящие чувства человека и ложь. Сейчас он легко мог понять, что Валевская не только раздражена, но и очень напряжена. На воре и шапка горит, вспомнил Лерой пословицу, и решил продолжить.
        - Итак, вы у нас?..
        - Я уверена, вы все обо мне знаете. Анна-Мария Валевская, почти двадцать лет, солистка французской балетной труппы Марселя. У меня уже брали показания в день премьеры. Что вы еще хотите знать?
        Она внимательно рассматривала Лероя, его мягкие черты лица, аккуратно уложенные волосы, аквамариновые глаза и хорошо отглаженную одежду. Аим поджал пухлые губы и сунул удостоверение во внутренний карман.
        - Мне интересно узнать о вас больше. Вы о чем-нибудь говорили с участниками группировки, когда покинули здание театра?
        - Нет, - быстро ответила Валевская, - они почти сразу ушли.
        - А когда вас взяли в заложники, был какой-то разговор?
        - Тот тип просто угрожал мне. Сказал, что убьет, если что не так сделаю.
        Аим видел, что девушка не врет. В вечер премьеры ее действительно похитили, а потом грубо бросили в переулке без прощальных речей.
        - Значит, вам нельзя приписать какую-то связь с «Волками»?
        Анна-Мария искренне удивилась.
        - Какую еще связь? Вы думаете, они нарочно выбрали именно меня?
        - Это я вас спрашиваю.
        - Вы не в своем уме, - нагло заявила девушка. - Это был худший день в моей жизни.
        Кивнув, Лерой тяжелым взглядом уставился на балерину.
        - У вас есть парень или девушка?
        - Нет, - коротко бросила Валевская.
        - В школе на вашу жестокость жаловались одноклассницы. Говорили, что вы очень мстительная, что вы издевались над ними. В личном деле из центра занятости у вас написано, что вы плохо контролируете агрессию, а также с трудом поддаетесь контролю. Сомнительные рекомендации на работу.
        - Это балет, здесь неуравновешенные все. Нам плевать на это, как и мне на рекомендации. К чему вы клоните?
        - У вас склонность к жестокости, к деспотизму или даже садизму, возможно, - вздохнул Аим. - Коллеги характеризуют вас как беспринципную и ищущую выгоды. Некоторые полагают, что нападение во время премьеры было очень выгодно вам. Я слукавлю, если скажу, что не задумывался о вашем намеренном участии в том инциденте. К тому же, недавно был ограблен ювелирный магазин Amoir. Вероятно, это тоже работа «Волков». В ходе ограбления кто-то сильно избил сотрудников полиции. Избил в приступе исступления, бешенства. Буквально без причины. Это дело рук человека неуправляемого, жестокого, который при этом умеет хорошо играть нужную роль. И это все наводит меня на разные мысли.
        Девушка замерла, глядя на Аима широко раскрытыми глазами. Это явно было для нее новостью. На лице читалось искреннее удивление. С нее даже спала напускная спесь и высокомерие.
        - Избил?.. - как-то робко спросила она.
        - Зверски, - кивнул Лерой. - Кто-то из «Волков» так избавился от свидетелей. А вы с ними как будто связаны. Вы танцуете на премьере в театре, где в тот же вечер случается ограбление. Вы гуляете по улице рядом с ювелирным, а потом его тоже грабят и при этом калечат полицейских. Да еще всем известен ваш буйный нрав… Есть у меня пара догадок на этот счет.
        В голубых глазах ее вспыхнул огонь, взгляд стал колким. Она резко выпрямилась, темные пряди упали на лицо.
        - Что это за намеки?! По-вашему, я нахожусь в контакте с теми людьми? Которые схватили меня, унизили, использовали?!
        Аим оставался спокойным. Боковым зрением он заметил, что танцоры из труппы стали наблюдать за их разговором. Было видно, что вышедшая из себя Анна-Мария - дело частое, никто не удивился ее вспышке, всем просто было интересно, кто окажется сильнее и напористее: Валевская или интерполовец. Она испугается или он сконфузится? Но Аим был профессионалом: сдержанный, одетый с иголочки, действующий чисто по схеме и продумавший все наперед. Сейчас он стоял и спокойно слушал крики вышедшей из себя девушки.
        - Это мог бы быть ваш план, разве нет?
        - Я не вожусь с ворами! Делать мне нечего?! Я - известная балерина, без пяти минут прима знаменитой труппы!
        - Но вы не прима. Прима здесь Софи Монтескье.
        При этих словах в глазах Анны-Марии мелькнула животная ярость, которая пробрала ее до дрожи. У нее дернулась губа от бешенства. Замахнувшись, она влепила звонкую пощечину Аиму Лерою. Это была оглушающая вспышка.
        Воцарилась полная тишина. Все испуганно замолчали и в шоке уставились на балерину, которая ударила капитана полиции. Анна-Мария нагнулась, схватила сумку и, красная от злости, пулей вылетела из студии. Растерянные Мерик и Эль Монуа расступились, дав ей пройти. Аим потер горящую щеку и обернулся к коллегам. Они стояли как громом пораженные. По правде говоря, так в студии себя чувствовали все.
        Любопытство присутствущих было удовлетворено: в схватке капитана полиции и Интерпола и Анны-Марии, неуравновешенной балерины, взяла верх Валевская - в приступе ярости она ударила офицера. В ее безумии теперь в труппе никто не сомневался.
        Лерой молча направился к коллегам. Щека его все еще была красной. Сотрудники вопросительно посмотрели на него, а он ответил:
        - Узнал все, что нужно.

* * *
        Широкими шагами она неслась по тротуару. В ней буйствовали неистовая злость, возмущение. Как он посмел бросить ей в лицо эту фразу, да еще и с ухмылкой?! «Вы не прима».
        Ты не прима, дорогуша. Не прима.
        А кто?! Кошка дворовая, что ли?! За кого этот придурок держит ее? Разве она может работать с ворами, помогать им, содействовать? Анна-Мария не из тех, кого пальцем поманишь, и он сразу прибежит. Она выше, лучше.
        Она с трудом сдерживала бешенство.
        Да, она действительно работала с «Волками». Но как сам Лерой мог подумать о ней такое? У нее были на это свои причины, о которых он не знал. И это было его роковой ошибкой - поиздеваться над ней и унизить при всех. Теперь она ему устроит! Изведет так, что он сам сдохнет от усталости. Это в ее силах. Она член банды «Волки». Анна-Мария сумеет сыграть с ним в кошки-мышки.
        В силу своего буйного нрава она очень часто принимала поспешные решения на горячую голову. Но сейчас Валевская была уверена в себе, хоть злость и застилала глаза. Она решила уничтожить Аима Лероя за непозволительное отношение к ней. С какой стати этот щенок решил, что может так с ней обращаться?!
        - Козлина! - прошипела она.
        Совершенно забывшись, Валевская не заметила, как вылетела на дорогу на красный. Она одумалась лишь в ту секунду, когда услышала протяжный вой автомобильного клаксона. Белый Porsche резко затормозил, послышалась ругань на испанском. Анна-Мария замерла, вытаращившись на знакомую машину, а потом быстро прошмыгнула на другую сторону дороги. Из окна автомобиля высунулся Маэль, снял очки и удивленно смотрел на девушку.
        - Анрия?
        Валевская слояла на тротуаре, хмуро глядя на него. Что Маэльен делает рядом со студией? За ней приехал или про Интерпол узнал? Она занервничала, думая, как сообщить ему о разговоре и о том, что влепила оплеуху капитану полиции. Вдруг у нее появилось ощущение стыда за свой внешний вид: небрежно собранные волосы, джинсы, футболка, кроссовки и спортивная сумка. Но с каких пор ее беспокоило, находит ли Маэль ее красивой? Проведя рукой по волосам, Валевская наблюдала, как машина подъехала к ней и оттуда выскочил Сантана, какой-то напряженный, даже испуганный.
        - Анна-Мария! - выдохнул он, вцепившись ей в запястья. - Ты из студии? Ты поговорила с Лероем?
        Глядя в землю, Валевская, заикаясь, ответила:
        - Я, я… Я да, я поговорила.
        - И? Как все прошло?
        Он смотрел на нее с ожиданием и надеждой. Он был одет по-простому, без шика, в белый джемпер и брюки. Наверное, занимался сегодня какими-то своими личными делами. Если сразу спросил про Лероя, значит, он действительно мчался к ней, бросив все свои дела. Интересно почему? Потому что волновался за нее или боялся, что она ляпнет что-нибудь лишнее?
        - Ну, он пришел в студию, спросил меня о том… не связана ли я как-то с вами, не говорили ли вы мне чего на премьере…
        - И все? - вскинул брови Маэль. - Больше ничего не говорил? Не угрожал, не давил?
        Анна-Мария замялась. Эту секундную паузу Маэль не выдержал и тряхнул девушку за плечи от нетерпения:
        - Ну что же ты молчишь, Валевская, я же волнуюсь!
        - Как репетиция прошла, Астра наша?
        Этот мерзкий капризный голос прозвучал, как сначала подумалось Анрии, лишь у нее в голове. Откуда тут быть Софи, верно? Верно?..
        Неверно. Она действительно была тут - медленно вышла из Маэлевой белой машины, откинув светлые кудри за спину. И сладко улыбалась, глядя на Анрию взглядом, полным превосходства и презрения. Искусанные полные губы, шея с двумя пятнами засосов, стройное тело в красивом костюме…
        Анрии казалось, что люди с ее работы, вся эта балетная шушера, и парни из «Лобоса» никогда не пересекутся. Это два разных мира. И Маэль обещал помочь ей освободиться от первых. Но вот они - Маэль и Софи, в одной машине. Вместе. На ней следы от его поцелуев, от него пахнет ее духами. Они вдвоем. Два мира столкнулись, и Анне-Марии теперь казалось, что небеса обрушились на землю. Маэльен будто взял ее за шиворот и, как котенка, носом ткнул в грязь. Будто он сказал: «Думаешь, избавилась от этого? Думаешь, все слишком хорошо? На, жри! На, смотри! Никуда ты не денешься, милая, никто тебя не спасет».
        Она ощутила себя беспомощной и потерянной. Стояла и словно язык проглотила, лишь удивленно смотрела на эту суку Монтескье, которая медленно подошла Маэлю и погладила его по спине.
        - А я сегодня решила прогулять, уделить время личной жизни. Ты же тоже девочка, сама понимаешь, как это важно для нас! - и она подмигнула.
        Змея.
        Маэль выглядел сконфуженным. Он отпустил руки Анрии и как-то неловко обернулся, потер шею и промолчал. Тварь. Он знал, кто такая Софи. Знал, как Анрия ее ненавидит. Знал, как она отреагирует. Он все знал, и он с ней.
        Предатель.
        Анна-Мария развернулась и зашагала прочь. Она напряженно смотрела вперед, пытаясь успокоится и утихомирить балаган чертей в груди. Спокойно, девочка, не страдай. Он тебе никто, и звать его никак. Ты сильная, тебе все равно. Забудь.
        Она услышала, как Маэль сзади несколько раз окликнул ее. Он все же догнал Анрию, вцепился ей в локоть и развернул к себе. Он хотел было что-то сказать, но резко замолк, встретив ледяной взгляд, полный ярости и исступления. Этот вихрь эмоций в ее морозных глазах заставил Маэля опешить.
        - Отпусти меня! - с угрозой прорычала она.
        - Анрия, послушай… - пробормотал Маэль.
        - Заткнись, - шипела она. - Убери руку, а то сломаю.
        Сантана сглотнул, стараясь оставаться спокойным. В слова ее он верил. С таким лютым нравом она может ломать и кости, и жизни.
        - Я ехал узнать, как все прошло. А она… Это все просто…
        - Я врезала этому Лерою, вот как все прошло. А если не отпустишь - и тебе двину так, что зубы выплюнешь.
        Маэльен замолчал. Анна-Мария выдернула руку, отвернулась и ушла.
        Ушла, оставив его вместе с этой тупой сукой Софи. Ее в последнее время все выбирают - и на работе, и в личной жизни. Она без особого труда бежит далеко впереди Валевской, улыбаясь и маша ей ручкой.
        Ну ничего. Валевская не станет страдать и плакать. Ей плевать.

* * *
        На Марсель опустился вечер. Она этого не заметила, потому что, придя домой, сразу легла на диван и уснула. А очнулась лишь к вечеру. Ее организм словно перешел в режим энергосбережения. Слишком много сил и нервов было потрачено за день, поэтому он экстренно вырубил питание во всем теле, и Анрия выключилась, провалилась в немую черноту, оглохнув и ослепнув на долгие четыре часа. И они были лучшими.
        Когда Анна-Мария поднялась с дивана, потирая заспанное лицо, за окном уже было темно. Через открытый балкон были слышны людские голоса на улице, шум машин и звуки вечерней суеты. Полная золотая луна поднялась над беспокойным Марселем, освещая и без того горящий тысячами огней город.
        Включив свет, Валевская окинула взглядом помещение. Такое пустое, словно нежилое. Маленькая кухня с барной стойкой, диван, камин, маленький балкон с видом на город. За ширмой кровать, рядом дверь в ванную и гардеробную. Маленькая скромная квартирка, едва обжитая и как будто полумертвая.
        Она прошла в ванную, умылась, распустила волосы и посмотрела на себя в зеркало. Привычный мрачный и тяжелый взгляд. Ей бы пластическую операцию на нос. И губы увеличить. И брови подтянуть повыше. А еще операцию на нижнюю челюсть…
        Полчаса спустя Анрия вышла из душа, накинув шелковый халат. Она налила себе вина и вышла на балкон, наслаждаясь вечерней прохладой и свежим воздухом.
        Наивно было верить, что все изменится, будто бы она войдет в группу и сразу станет счастливой и свободной, а сегодняшний день, поначалу идеальный, таким и останется. Замечталась девочка. Давай просыпайся, не маленькая уже.
        Но силы были на исходе. Истощенная злостью, страхом и чувством ущербности, Анна-Мария хотела упасть и разбиться на осколки, как бокал в ее руках. Перестать думать обо всем и просто исчезнуть. Она даже не обратила внимание на десяток пропущенных от Маэля, потому что одно его имя вызывало у нее дрожь от злости.
        Разглядывая отель напротив ее дома, Анрия стала размышлять о том, кто там живет, чем занимается, зачем приехал. Ей захотелось присмотреться к чужой жизни, чтобы отвлечься от своей. Взглядом она зацепилась за балкон, на котором стоял мужчина. Он облокотился о перила, тоже разглядывая дом напротив. Высокий, хорошо сложенный, с темными волосами.
        Анна-Мария нахмурилась, пригляделась. Они встретились взглядами. Он смотрел на нее в упор. Это был Аим Лерой.
        Тот самый капитан полиции стоял на балконе дорогого отеля, который находился прямо напротив ее дома! Волна мурашек пробежала по спине, заставив Валевскую вздрогнуть. Они увидели и узнали друг друга, это точно. Лерой выпрямился и тоже пригляделся. Не сразу поверил в то, что это действительно она. Валевская тоже выпрямилась. Что делать в этой ситуации? Она глупо помахала ему ручкой. Аим, бросив на нее тяжелый взгляд, ушел с балкона. Может, все же не узнал?
        Занервничав, Анна-Мария забыла обо всем, что ее беспокоило. Мысли заняла эта дурацкая случайность, которая свела ее нос к носу с капитаном полиции. Сразу стало неловко и за пощечину, и за халатик, и то, что она грозилась его убить. Но на балкон он так и не вернулся. Анрия с облегчением села в плетеное кресло и сделала глоток вина. Невидящим взглядом она рассматривала дорогу внизу и машины. Было тихо и хорошо.
        Звонок в дверь заставил ее подпрыгнуть.
        Это точно был он. Анна-Мария заметалась по квартире, не зная, что делать и как реагировать. Если не открыть, он подумает, что она обиделась или испугалась. Ведь они видели друг друга. Зачем он пришел? Что ему нужно? Как он так легко вычислил ее дом? Какого вообще черта? Жаловаться ли в полицию, если он сам федерал?
        Ничего не остается, надо открыть. Анна-Мария подскочила к двери, глубоко вдохнув, повернула ключ в замке. В темную квартиру упал луч света с лестничной площадки, на которой стоял Лерой. Анна-Мария подняла на него глаза и ощутила в груди смятение. Он выглядел спокойным, сдержанным.
        - Mademoiselle, - улыбнулся он.
        - Капитан Лерой, - кивнула Валевская, стараясь отогнать смущение из-за своего неглиже.
        - Увидел вас на балконе и вспомнил о нашем разговоре. Кажется, я сболтнул лишнего и вас очень задел.
        - Еще чего! - вздернула нос она. - Меня подобное не задевает.
        Аим ухмыльнулся, коснулся плеча Анрии и, по-свойски отодвинув ее в сторону, вошел в квартиру. Она возмущенно воскликнула:
        - Эй! Эй, какого черта?
        - Спокойно, - ответил Аим. - Я просто хочу загладить вину. Или мне нужен ордер, чтобы войти?
        Лерой обернулся и оглядел девушку с ног до макушки оценивающим взглядом. Анрия поджала губы, недовольно фыркнув.
        - Нечего вам тут делать, - сказала она.
        - Вы же одна. Давайте я составлю вам компанию. Понимаю, вы злитесь. Но мне тошно из-за этого.
        Он с полуулыбкой смотрел на Анрию, потом прошел к стойке, взял бутылку вина и покрутил ее в руках. Выглядел при этом безобидным и даже милым. Устало вздохнув, Валевская захлопнула дверь, медленно прошла к дивану и села. На самом деле ей было тошно не меньше, чем Лерою. Униженность и одиночество грызли ее изнутри, хотя сама Анна-Мария и не призналась бы в этом себе никогда. Она неуверенно помотрела на полку с бокалами. Аим быстро сообразил: взял два бокала на ножке, открыл вино, налил немного в каждый и протянул один девушке. Она взяла бокал, но пить не стала. Сидела и смотрела на капитана, прикусив губу. Он тоже рассматривал ее.
        - Не злитесь, прошу вас, - нахмурился он. - Это моя работа. Я и сам не в восторге от того, что занимаюсь этим делом, особенно в моменты, когда мне приходится давить на таких девушек, как вы.
        - Таких - это каких?
        - На жертв преступлений. Вы ни в чем не виноваты, и я прекрасно вижу, что работа отнимает у вас все силы. Вы очень…
        - Тощая? - горько усмехнулась она.
        - Уставшая, будто загнанная. Поэтому мне и хочется исправиться. Могу добавить, что вам нет равных в вашей труппе. Я бывал однажды на балете с вашим участием.
        Аим присел рядом и глянул исподлобья на Анну-Марию. В тихой и сумрачной квартирке двое распивали вино и разговаривали. Он - сотрудник Интерпола, капитан полиции Аим Лерой, и она - балерина, участница известной банды Анна-Мария Валевская. Невообразимо.
        - Что это был за балет?
        - Тривиально - «Лебединое озеро». Я тогда всего второй раз был в Марселе. Вы оказались одним из самых ярких впечатлений. Для меня было волнительно познакомиться с вами сегодня.
        Казалось, он говорит честно. Он смотрел в одну точку, подавлял легкую улыбку, пытаясь казаться серьезным. Днем он был сухим и сдержанным: идеальная осанка, одет с иголочки, правильные черты лица и холодный, бесстрастный взгляд, а голос низкий и монотонный. Но теперь тет-а-тет Аим был мягким, спокойным, внимательным и даже добрым. Отпив из бокала, он сказал:
        - Вы кажетесь подавленной. Если это из-за меня…
        - Это не из-за вас, - отрезала Валевская. - Про наш разговор я давно забыла.
        Ей снова стало неприятно, перед глазами невольно проплыла картина, как Маэль и Софи улыбаются друг другу. Фантазия доделала свое дело - вот они начинают целоваться, Маэль осыпает ее комплиментами и раздевает… Отвращение, злость и обида сразу заклокотали в груди. Невыносимо. Это было невыносимо!
        - Я вижу, что вы не в настроении. Мне лучше уйти, - сказал Аим. - Я подумал, что раз мы так случайно пересеклись - это повод отвлечься и поговорить. Приношу извинения.
        Он поднялся, посмотрев на Анну-Марию в последний раз. В его серо-голубых спокойных глазах отразился свет огней с улицы. До нее донесся запах его одеколона, едва уловимый и легкий. Она промолчала, поискала глазами телефон. В ту же секунду у лежавшего рядом на столике телефона включился экран и высветилось сообщение. От Маэля. «Валевская! Ответь хотя бы на один звонок, истеричка! Долго будешь молчать?! Я тебя из-под земли достану! Oh dioses, ayudame con esta mujer loca! [13 - С исп. «О боги! Помогите мне с этой сумасшедшей женщиной!»]»
        Сглотнув подступающее к горлу бешенство, Анна-Мария резко схватила капитана за руку, отчего он удивленно обернулся. Она подняла на него глаза и, стараясь унять быстро бьющееся сердце, пробормотала:
        - Прошу вас, останьтесь.
        Глава 11. Драма-дама
        - Ты мне позвонишь?
        - Отвяжись.
        - Мне ждать звонка? - все не унималась она.
        - Бога ради, иди своей дорогой!
        Маэль злобно смотрел на Софи, надеясь прогнать ее. Она уставилась на него своими желто-карими глазами, надув губы. Ночной ветер трепал ее светлые кудри, обрамлявшие точеное лицо. Спорить бессмысленно - да, она красива и, возможно, Сантана бы даже повторил с ней такой опыт. Но отныне одна лишь мысль об этом вгоняла его в ужас. Что будет, если Анна-Мария узнает о втором разе, - неизвестно. А хотя будет ли ей теперь дело? Кажется, сегодня она перегорела. Вспыхнула от появления Лероя и лопнула от вида Монтескье в машине Маэля. Он добил ее.
        Устало вздохнув, Сантана отвел взгляд в сторону и покачал головой:
        - Детка, давай попозже. Дуй домой.
        Он бросил последний взгляд на девушку, которая стояла рядом с его машиной, нажал на газ и тронулся с места. Уехал нахер подальше. Где-то внутри клокотало глухое бешенство. Она ведь узнала каким-то образом, что Маэль связан с Анрией, и совершенно точно намеревалась таким образом ей досадить. А Сантана оказался удобным рычагом воздействия - одно свидание с ним повлияло на все. Он бы убил ее за это или по крайней мере дал добрую затрещину. Но истинному джентльмену не пристало рукоприкладство в отношении женщины, поэтому все есть так, как есть. Но мысль, что он был использован, убивала. Прямо по ребрам била наотмашь. Еще хуже то, что его поглощало чувство вины.
        Подбросив из вежливости Софи домой, Маэль несся по ночному Марселю. Вокруг мелькали огни, люди, был слышен уличный шум и гул машин. Город не спал; ночью он лишь входил в раж, разогревался. Но даже прохладный ночной воздух и рев мотора любимой машины не помогали остудить голову. Сейчас поможет либо полыхающая «Маргарита» с солью, либо голубые злые глаза Анрии. Маэль выбрал оба варианта. У него было ощущение, что одно без второго будет невозможным.
        Он мельком опустил взгляд на экран телефона - ни одного сообщения от Анрии, полная тишина с ее стороны. Их отношения походили на безумные скачки или на график криптовалют - летели вверх, казались полной идиллией, либо падали резко вниз, когда Анрия и Маэль кидались друг на друга, чтобы убить к чертям собачьим. А возможна ли стабильность в этом безумии - не мог сказать никто.

* * *
        Рассматривая его, она пришла к двум умозаключениям. Во-первых, когда он говорил, то часто облизывал и покусывал губы. Во-вторых, он казался невероятно обаятельным. Особенно сейчас, когда его каштановые волосы не уложены, а аквамариновые глаза блестят от вина. Пахло от Аима парфюмом Paco Rabanne и розовым мылом из отеля. Он оказался очень интересным человеком. Вокруг него всегда что-то происходило, какие-то события или странности, экшен и безумие. Самым забавным было то, что сам по себе Аим был крайне уравновешенный и скупой на эмоции человек. Он реагировал спокойно, даже когда соседняя машина взрывается и подрывает все рядом стоящие.
        - Это оказалось ловушкой, - рассказывал он. - Думали, что я сяду в свою машину и взлечу на воздух вместе с ней. Но у меня хватило ума разблокировать и завести ее издалека.
        Анрия вскинула брови, качая головой.
        - А мне казалось, что у меня плохая работа.
        - Помилуй, в твоей-то работе что может быть плохого? Это же искусство. Моя работа с бумажками и убийцами даже близко не стоит.
        Они сидели рядом на диване и разговаривали уже несколько часов. Вино было выпито, неприязнь исчезла. В разговоре с Аимом появлялась какая-то расслабленность, словно его спокойствие передавалось воздушно-капельным путем. И это безумно нравилось. Странно, но от него веяло безопасностью и умиротворением. Словно он не причинит вреда, выслушает и рассудит. Благодаря этому передавшемуся ей спокойствию Анрия почти отпустила сегодняшний паршивый день.
        - Все здорово, кроме стекла в пуантах. Такое не постоянно, но чем лучше станцуешь и чем жестче ответишь лишний раз, тем изощреннее подарочки.
        Аим удивленно посмотрел на Валевскую:
        - Вы там совсем больные, в своем театре?
        Его недоумение повеселило Анрию, она рассмеялась. Как-то искренне, изнутри. Лерой посмотрел на нее и тоже мягко улыбнулся.
        - Ты когда смеешься… совсем другая становишься, - сказал он. - На людях ты не такая.
        Валевская опустила голову, разглядывая свои длинные голые ноги, и стала разглаживать складке на халате. Волосы ее уже высохли и волнами покрывали плечи и спину.
        - Просто сейчас я чувствую себя хорошо, - ответила она, - без напряжения.
        - Это хорошо, - кивнул Аим. - Надеюсь, я загладил вину за утро.
        Глаза его заискрились. Валевская, чувствуя себя неловко, едва заметно придвинулась, коснувшись своим плечом плеча Аима. Он заметил это и опустил взгляд. Анне-Марии казалось, что сердце из груди выскочит в тот момент, когда она медленно склонила голову на плечо Лероя и прикрыла глаза. Он, кажется, удивился этому жесту, но и не отодвигался.
        Аим и Анрия просидели так в полной тишине около трех минут.
        - Лавандой пахнет, - вдруг сказал Лерой.
        - Это с соседнего балкона.
        И они снова замолчали. Валевской казалось, что все проблемы исчезли. Она в безопасности, тепле и спокойствии. Невероятно, так на нее не действовал ни один человек. Кажется, нужно было ценить это.
        - Хорошо, что ты пришел, - вздохнула Анна-Мария. - День совсем паршивый был. Но теперь я чувствую себя лучше.
        «С тобой», - хотелось добавить Анрии, но она не сумела себя пересилить и произнести это. Сентиментальные слова давались ей нелегко. Если она и сможет в любви кому-то признаться, то это будет как-то так: «Люблю тебя, моя мразь!» Такое любого отпугнет. Лерой потянулся и взял телефон Валевской. Он покрутил его в руках и сказал:
        - Давай сфотографируемся. Будешь смотреть на фото и вспоминать. Может, оно поднимет тебе потом настроение.
        Он вытянул руку и быстро щелкнул их вместе на фронтальную камеру. Анна-Мария успела лишь показать легкую полуулыбку, не двинувшись с места. Аим тоже остался на фото таким, каким был секунду назад. Фото показалось обоим удачным. Лерой и Валевская переглянулись, встретившись взглядами, и сердце у нее екнуло. Момент, равный секунде, им показался вечностью…
        Внезапно она почувствовала, как плечо Лероя напряглось. Он плотно сжал губы, встал с дивана и направился в ванную:
        - Прости, умыться хочу. Что-то перед глазами все плывет.
        Анна-Мария осталась сидеть на диване, смутившись и нахмурившись. Когда между ними, казалось, начало что-то происходить, Лерой срывается в уборную. Валевская испытала что-то типа разочарования. Поднявшись на ноги, она неспешно прошла в центр комнаты, скрестив руки за спиной и задумавшись. За это чувство разочарования ей стало так же стыдно, как было тогда, когда Маэль раздел ее. Снова она винила себя за то, что ей хотелось близости.
        Но тут ее размышления прервали.
        - Валевская!
        Анна-Мария подскочила на месте, страшно перепугавшись. Знакомый голос звучал с балкона. Стоило ли удивляться, что там стоял Маэль - наглый и недовольный, самоуверенный и дикий. К встрече он явно не готовился, поскольку был в простой одежде: футболка, джинсы, а лицо, к слову, небритое. Хотя она не слишком удивилась его появлению, в животе похолодело моментально. Перед глазами пронеслась картина: Маэль, подобно Отелло, убивает Анрию-Дездемону, после того как обнаруживает Аима в ее доме. Но она одернула себя за такую мысль - ему-то какое дело? Они коллеги, а не молодожены. К тому же испуг уже сменила прежняя ярость.
        - Думаешь, сможешь от меня спрятаться?! - прошипел он.
        - Какого черта ты на моем балконе оказался?!
        - Через соседний сюда прыгаю. Там квартира пустая.
        Анна-Мария бросилась к дивану, схватила со столика пустую бутылку и в ярости метнула ее в Маэля. Он уклонился, и бутылка вылетела с балкона вниз.
        - Вон отсюда! - рявкнула она. - Убирайся! Прочь!
        - Заткнись, фурия! Я должен поговорить с тобой!
        Он сделал шаг в комнату. Позади него в небе светила луна. Ее серебристый свет обрисовывал внушительный силуэт мужчины. Внезапно Анрия услышала, что шум воды в ванной стих и щелкнула задвижка на двери. Она подбежала к Маэлю, вцепилась ему в футболку и снова вытолкнула его на балкон.
        - Быстро! Зайди за стену, чтобы тебя не было видно! Прячься или проваливай к чертям!
        - Кто у тебя в доме? - удивленно прошептал он.
        Валевская его еще раз толкнула, даже попыталась пнуть, а потом вбежала в комнату и подскочила к дивану. Маэль спрятался за выступ, но ему хорошо было видно происходящее в комнате. А это крайне интересовало его. Он вздохнул, пытаясь успокоиться. Бушевать пока что рано.
        Из ванной вышел Аим, вытирая лицо. Он поморгал несколько раз, а потом заговорил:
        - Прости, Анри, мне что-то нездоровится. Пойду я, хорошо?
        Она, к сожалению, не могла ему сказать, насколько кстати сейчас это мудрое решение.
        - Что ж, если тебе плохо - конечно иди. В любом случае, ты тут совсем близко ко мне, - она указала подбородком на окно.
        Сантана открыл рот от удивления. Он был обескуражен: в ее доме мужчина. Он плохо разглядел, кто именно. Анна-Мария подала ему пиджак, который он принял и надел. Они пошли к двери, а когда настал момент прощаться, Лерой глянул на девушку сверху вниз, а потом улыбнулся:
        - Спасибо за вечер. Скрасила мои будни в Марселе. Мечтаю о новых встречах.
        Валевская тоже улыбнулась. Слишком сладко улыбнулась. Сейчас она была как актриса на сцене. Станиславский бы поверил! Но, быть может, потому что на самом деле эта ее реакция была искренней, а не актерской игрой?
        - Взаимно, Аим.
        Он склонился, приобнял ее и собирался легко чмокнуть в щеку, как делают обычно французы. Но Валевская чуть повернула голову, и получилось, что Аим попал ей в губы - они поцеловались. Он сначала открыл глаза и слегка отстранился, подумав, что это ошибка, но когда Анрия положила одну руку ему на грудь, а вторую на шею, до него дошло, что поцелуй был запланированным. И он принял его, приоткрыв губы и почувствовав привкус вина на губах Анны-Марии. Это было мягко, вкусно, нежно и, кажется, долгожданно для обоих.
        Прервав поцелуй, Аим провел пальцем по губам девушки, подмигнул ей, вышел в коридор и направился к лестнице. Валевская закрыла за ним дверь, немного опьяненная его запахом. Но на душе стало беспокойно - она чуяла, сейчас что-то будет. А с исчезновением Аима ушло и его волшебное спокойствие. Вернулись демоны. Спасало лишь одно - ликование и удовлетворение. Она искренне надеялась, что Маэль смотрел.
        Ему хватило секунды.
        Маэльен влетел в комнату, бушуя, грозясь разнести тут все в клочья. Его глаза горели бешенством, он мгновенно подскочил к Анне-Марии, толкнул ее к стене и прижал. Ее обдало горячим дыханием, а внутри все напряглось. Он едва себя контролировал.
        - Какого хрена?! Что за чертовщина, Валевская?!
        - А тебе-то что? - с вызовом спросила она.
        - Закрой рот! - выпалил Маэль. - Лучше расскажи мне, что чертов капитан полиции делает в твоем доме?!
        - То же, что и Софи в твоей постели, - погостить, наверное, зашел.
        Маэль замер на секунду, захлопав глазами.
        - Что?.. Что за бред? Ты что, дура?!
        Он впился ей в плечи и прижал к стене еще сильнее, почти с желанием услышать хруст ее переломанных костей. Анрия стиснула зубы, чтобы стерпеть и не издать и звука - ей не больно, нисколечко!
        - Тебя это не касается, Маэль, - протараторила она. - Отвали и прочь отсюда!
        - Это меня касается, Валевская! Я за тебя отвечаю, я координирую твои действия, я должен защищать тебя. Ты - моя. Ты в моей команде, а значит, должна мне подчиняться!
        Анна-Мария уперлась руками в грудь Маэльена и попыталась его оттолкнуть. Но он и с места не сдвинулся.
        - Я работаю с тобой, но я не твоя собственность.
        - Ты понимаешь, что он ведет наше дело? Ты понимаешь, что он тут только потому, что подозревает тебя? Ты еще ничего в этом не смыслишь, он расколет тебя - ты и не заметишь даже!
        Валевская нахмурилась.
        - Неужели ты думаешь, что он только по этой причине был здесь? - она сказала это надменно и с усмешкой. - Отпусти!
        Анна-Мария пнула Маэля в живот, он отступил, и девушка отскочила от стены. Плечи жгло от его стальной хватки, но она не подала вида, что ей больно, лишь продолжила:
        - Иди дальше засаживай своей подружке! Ты мне никто и не можешь мне указывать.
        Когда Маэль услышал эти слова, Анна-Мария не на шутку испугалась. Он зарычал, сжав кулаки. Внутри его обожгло бешенство. Он утратил самоконтроль и бросился к девушке. Она успела лишь сделать шаг назад, когда Маэльен схватил ее одной рукой за обе кисти, а второй вцепился в шею. Сейчас он походил на животное. Рия попыталась ослабить его хватку свободной рукой. Низким голосом он рявкнул ей на ухо:
        - Я тут главный! Мне решать, что ты и с кем будешь делать!
        - Раз так, то я тебе не союзник!
        Валевская попыталась вырваться, но Маэль с грохотом повалил ее на пол, все еще сжимая ее руки и держа за шею, чтобы она не смогла отвернуться и смотрела ему в глаза.
        - Ты никуда не уйдешь от меня, Анна-Мария! Я тебя нашел. Я тебе помогаю. И ты останешься со мной.
        Ей уже не было страшно - когда они так играют с Маэлем, вопрос лишь в том, кто сильнее и смелее.
        - Ты мне не помогаешь, - ухмыльнулась ему в лицо она. - В отличие от тебя, Аим не падок на бездарных дешевок типа Софи. У нее мозгов все равно нет, ею и командуй. А мне ты не хозяин.
        - Тогда я убью тебя. Сама знаешь - либо ты с нами, либо тебе конец.
        - Отлично, - приглушенно засмеялась Валевская. - Тогда я стану первой, кого ты видел голой и с кем при этом не спал. Убивай.
        Маэль оторопел, отпустив Анну-Марию.
        - Какая же ты несносная, - выплюнул он. - Никогда не уступишь! Упертая, вредная, злая стерва! Тебе лишь бы перечить мне! Ты драма-дама проблемная!
        - Ты ошибся, если искал кого-то покладистого. В этом плане тебе больше повезло, когда заскочил к Софи… или в Софи, тут уже без разницы. Она куда послушнее меня, знаешь?
        Анна-Мария приподнялась на локтях и серьезно посмотрела на Сантану.
        - Мне без разницы, с кем ты спишь. Но только не с ней. Ты предатель, Маэль. И я больше не буду тебя слушаться.
        Она поднялась на ноги, поправила халат, тонкая ткань которого подчеркивала все изгибы ее тела, и откинула волосы на спину. Голубые глаза блеснули в темноте. Маэль тоже встал. Его царапали сказанные ею слова, но он решил позаботиться о первопричине позже, после того как разберется с Анной-Марией.
        - К Аиму не подходи без моего разрешения.
        - Мне плевать на твои разрешения. Захочу - буду с ним.
        - Чем же он тебя так зацепил? Настолько хорошо целуется? Или это месть мне?
        Анна-Мария отвернулась, небрежно махнув рукой, как будто прощаясь.
        - Не твое дело. По крайней мере он лучше тебя.
        «Лучше тебя». Эти слова прозвучали долгим эхом в голове Маэля, который не мог поверить в услышанное. Анрия, о которой он в последнее время постоянно думал, которую хотел вовлечь в свое дело, которая его чем-то зацепила и которая, несомненно, была не такой, как все, сказала ему такое. И это было почти непростительно.
        - Лучше, говоришь? - прошипел Маэльен.
        Он подлетел к ней сзади, схватил за локоть и грубо развернул к себе. Анрия уставилась на него удивленно и враждебно, готовая ударить, если посчитает нужным. Но немного оторопела, встретившись с его полными бешенства серыми, как дождливое небо, глазами. Темные каштановые волосы падали прядями на лоб, а сам Маэль, казалось, дышал огнем.
        - Что у тебя в голове, Валевская?! - гаркнул он. - Лучше?! Ты сказала, что он лучше меня?! Да как он может быть лучше?! Я нашел тебя! Я взял тебя! Я хочу тебе помочь! А он просто использует тебя! Не будь наивной, ты же не такая!
        Сантана тряхнул за плечи Анну-Марию, не зная как еще привести ее в чувство. Она дернулась, врезав ему локтем по лицу. Маэль отпрянул, еще больше озверев.
        - Очнись ты, дура! У тебя теперь никого ближе нас нет! А ты с этим здесь… лобзаешься, как… Не знаю… Анна-Мар… - он запнулся, сбившись, поморщился и сплюнул в сторону, как будто у него перед глазами снова был этот поцелуй. - Рия, одумайся!
        Анна-Мария смотрела на него как завороженная и не могла слова сказать. Она никогда не видела Маэля таким эмоциональным и полным экспрессии, хоть он и испанец, а они известны своим бурным нравом.
        - Чего ты хочешь? Чего не хватает? Этой приторной нежности и наигранной любви, которую он собирается тебе дать? Ты же умнее, Рия, ты же сильнее этих глупостей.
        Его слова вызвали в ней злость. За кого он принимает ее?
        - Да почем тебе знать, чего я хочу?! - фыркнула она. - Сам берешь то же самое у кого-то и похуже Аима.
        Маэль замер, пристально глядя на Анну-Марию, а потом горько и разочарованно усмехнулся.
        - Ты все равно моя.
        Он развернулся и пошел к балкону. Стекло разбитой бутылки захрустело под его подошвами. Маэль ловко запрыгнул на перила, а с них на соседний балкон. Ушел.
        Сердце предательски заныло, Анрия вцепилась себе в грудь, тяжело дыша и пытаясь проглотить ком, вставший в горле.
        Как же тяжело.

* * *
        Най вздохнул, закрыв лицо руками, а потом взъерошил свои светлые волосы.
        - Ты невыносим.
        Качающийся на стуле хмурый Маэль бросил на него уничтожающий взгляд. Этим утром Сантана был молчалив и выглядел очень недобро, они с парнями обменялись лишь парой слов. Такое состояние случалось с ним достаточно редко, как затмение, примерно раз в год.
        За окном были тучи, то и дело вспыхивала яркая молния, а потом по улице проносился глухой раскат грома. Дождя не было, но воздух уже был влажный и прохладный - вот-вот польет.
        Най стоял у кухонной стойки. На диване развалился Кристиан, он смотрел в окно, которое было приоткрыто, и поэтому в студии пахло дождем. А Маэль сидел на стуле, недовольно сведя брови на переносице, и раскачивался.
        - Хватит проклинать все, - спокойно сказал ему Кристиан. - Ты знал, на что идешь. Бессмысленно верить, что эпатажная и своенравная женщина вдруг станет слушаться тебя.
        - Особенно учитывая, что ты нагнул ее главную противницу, - недовольно добавил Най Леманн.
        Ругнувшись на испанском, Маэль с презрением скривил губы:
        - Да что вы понимаете вообще в этом! Засранцы.
        Его раздражала их уверенность в невиновности Анны-Марии. Они просто не понимали всей сути. Маэльен не мог точно объяснить, кем ему приходилась Валевская, но определенно кем-то особенным. Когда он подобрал ее, она не знала себя. Он нашел применение ее способностям и силам, показал, что она достойна много, сделал ее королевой, дал ей все. А она небрежно отбросила все его дары. Неужели неясно, что мимолетная встреча с Софи - элементарное справление нужды? Отчего Анна-Мария так остро отреагировала? Сама же хуже поступила - проявила чувства к капитану полиции.
        - Я думал, она выше этого, не станет лить слезки из-за того, что я пересекся с какой-то там девицей, и не станет пренебрегать мною.
        - Маэль, - Кристиан подложил под голову диванную подушку, - насколько я знаю Анрию, уверен, слез она не лила. Судя по твоей припудренной скуле, она врезала тебе как надо. И за дело. Это не она тобой пренебрегла, а ты ею, когда предпочел Софи.
        По столу кулаком громко ударил Най, злобно выругавшись:
        - Мать твою, Сантана, ты не мог другую бабу найти?! Нет, надо было именно эту! Ты сам мне втирал, что Валевская теперь в нашей команде. Значит, мы должны быть за нее горой. А ты взял и ударил ее под дых. Дурак.
        Маэль вскочил со стула и рявкнул:
        - Да что с вами?! Она же поцеловала Лероя, капитана полиции!
        Кристиан тоже встал с дивана:
        - Ты же сам был уверен, что она не переметнется. А теперь сомневаешься? Твое оскорбленное эго ослепляет тебя. Перестань. Подумай сам: она же не дурочка. Наверняка она сделала это не просто так.
        Сантана вскинул брови и с сомнением посмотрел на Кристиана:
        - И зачем же ей это?
        - Чтобы знать о каждом шаге полиции. Или сбить со следа Лероя. Вариантов полно.
        Поджав губы и вздохнув, Маэльен уставился в пол. Изначально он видел в Анрии огромный потенциал и верил в нее как никто в их команде. А теперь, как верно подметил Кристиан, какая-то внутренняя обида мешала этой вере. Неверный путь.
        - Раз она своя, реши все конфликты нормально, - спокойно произнес Най. - Если расколемся изнутри, нас всех сразу переловят.
        Маэль перевел взгляд на него. Леманн тоже был прав, в их волчьей семье раздор будет лишним. Если парни правы, а это, кажется, и впрямь так, то реальность такова: Валевская ловко обманула капитана полиции в интересах группировки, несмотря на то, как сильно ее задела связь Маэля и Софи. А он еще и пристыдил ее за это. Как-то хреново получалось.
        - Я что… дал маху? - неуверенно спросил Маэль.
        - Ты, амиго, облажался, - ухмыльнулся Най. - В тактике и технических вопросах ты непобедим. Но этого недостаточно при общении с женщинами.
        Маэль скрестил руки на груди и задумался. Спорить бессмысленно. Его обожгла вина еще в тот момент, когда Анрия увидела его и Софи. Это значило, что он и сам понимал неправильность поступка.
        - Скажу Кайле, чтобы привез ее сюда. А вы проваливайте.
        Улыбнувшись, Маэль взъерошил волосы. Это была первая его улыбка за утро. Най и Кристиан переглянулись, усмехнувшись, и стали собираться. Сантана же взял телефон и написал Кайле сообщение. Если Маэль действительно ценит Анну-Марию, то любым способом добьется прощения. Это было необходимо.
        Глава 12. Наперегонки
        В полдень небо не прояснилось. По-прежнему ходили тучи, которые то и дело грозились пролиться ливнем. В воздухе приятно пахло влагой, прохладой и приближающейся грозой. Окно в машине было открыто. Анна-Мария рассеянно смотрела на мелькающие улицы и ни о чем не думала. Внутри было как-то пусто и безразлично.
        На водительском месте сидел Кайле. Он вел свой черный мерседес куда спокойнее и аккуратнее, чем Маэль, гоняющий так, словно метил на первое место в «Формуле-1». Размеренный и последовательный во всем, Нордан сконцентрировался на вождении, следя темными глазами за дорогой.
        - Зачем ты везешь меня туда? - спросила Анна-Мария. - Затеваем очередную шалость?
        - Маэль сказал.
        - Сказал собраться всем в студии?
        - Сказал доставить ему тебя.
        От этих слов заныло в животе, и Валевская, сев ровнее и стараясь не выдать появившееся волнение, нахмурилась.
        - С чего бы это, интересно.
        Кайле дернул рычаг коробки передач, плавно повернул и продолжил путь.
        - Полагаю, хочет обсудить с тобой капитана полиции, - честно признался он. - Или, может, свою выходку с той мадмуазель.
        Одной только мысли об этом было достаточно, чтобы взбесить Анрию. Она скрестила руки на груди и злорадно ухмыльнулась.
        - Быть может, хочет позвать к ним третьей?
        Кайле многозначительно глянул на девушку, уголки его губ едва заметно приподнялись, и он лишь вздохнул.
        - Зря ты так, Анна-Мария, говоришь о нем. Он очень сожалеет о содеянном и корит себя за это.
        Валевская, конечно же, не поверила.
        - Знаешь, он очень переживал, когда ты ушла от него на улице, а потом не отвечала на звонки. Он рвался к тебе, но мы просили ничего не делать - зная твой характер, можно предположить, что ты бы в него тарелкой после такого швырнула.
        Анна-Мария мысленно согласилась: «Не тарелкой, а бутылкой».
        - Но он все равно ушел. И вернулся с фингалом.
        - Не оправдывай его, - отмахнулась она. - Меня всего лишь разозлило то, что это была Софи. Был бы кто другой - и бровью бы не повела.
        - Знаю-знаю, - ухмыльнулся Кай. - Но повод и правда веский. Маэль - тот еще козлина. Но он человек душевный. Если бы он знал, кто она такая и как это тебя заденет, то и не прикоснулся бы к ней, это я тебе гарантирую.
        Верить Нордану очень хотелось, но Анрия не понимала его веры в такого безалаберного и непредсказуемого человека, как Маэльен Сантана.
        - Откуда такая уверенность?
        - Ты в нашей команде. А мы своих не бросаем и не подставляем.
        Эти слова отозвались в груди приятным теплом и каплей счастья, которую Анна-Мария попыталась растянуть на подольше. А в балете все не так. Там чем ближе ты к успеху, тем чаще тебя бросают и подставляют. Там никто не друг тебе - загрызут сразу же, лишь только потеряешь бдительность.
        - Но и у него есть что тебе предъявить. Ты ведь вчера провела вечер с Лероем. Пахнет предательством или плохим планом.
        - Друзей держи близко к себе, а врагов еще ближе, - ответила Валевская. - Может, я смогу из него что-нибудь вытянуть.
        - Ты еще зеленая для таких проделок. Мало опыта, чтобы ловко обманывать. Аим умнее тебя.
        Внезапно Анрия кое-что вспомнила. Она резко выпрямилась и посмотрела на Кайле.
        - Кстати, знаешь, Аим рассказал мне, что на месте преступления были найдены зверски избитые полицейские. Это наших рук дело, не так ли?
        Кай напряженно поджал губы и вздохнул. Вдруг он остановил машину, отстегнул ремень безопасности, поправил волосы, а потом повернулся и замер, серьезно глядя черными глазами на Валевскую. Она почувствовала себя не в своей тарелке. Стараясь не паниковать, она уже продумывала, как уберет блок с дверцы машины, потом откроет ее и пулей вылетит прочь. Так, на всякий случай.
        Кай облизнул губы и заговорил:
        - Послушай, перед тем как мы взяли тебя с собой, мы проверили все сведения о тебе, всю имеющуюся информацию. Так вот, ты такая же. Такая же, как и я.
        Анрия ничего не поняла.
        - Что?
        - Ты должна меня понять. У тебя же бывают всплески агрессии и бешенства, когда слишком увлекаешься и перестаешь себя контролировать.
        Ей все еще было неясно.
        - Кай!
        - Моей задачей в ту ночь было обеспечить нам полную безопасность. Эти полицейские попались под руку, я их вырубил и избил. Но я потерял контроль и слишком увлекся. Вот и вся история.
        Легкий шок накатил, ноги стали как ватные. В этот момент Валевской стало по-настоящему неуютно оттого, что она заперта с ним в одной машине.
        - Не слишком ли жестоко ты с ними обошелся? - каким-то севшим голосом спросила она.
        Кайле грустно усмехнулся.
        - Ты знаешь, в жизни я человек спокойный. Потому что могу выплескивать всю агрессию в работе. Пока ее не было, я плохо чувствовал себя и не мог спать. Во мне будто кто-то второй сидит, злющий, как псина голодная. А в работе я расслабляюсь, ослабляю контроль. Это еще одна причина, почему я работаю с Маэлем и почему занимаюсь именно этим. - Кай разблокировал двери, подводя разговор к концу. - Ты не очень далеко ушла. Мы уже знаем, что ты запугивала одноклассниц и участвовала в драках. Поэтому тебя и увезли из Парижа, верно? И отдали в балетное училище, чтобы хоть как-то утихомирить.
        Анна-Мария пожала плечами.
        - Так и было. Хотя в моем возрасте было поздновато туда поступать, но способности позволили. Говори что хочешь, я этого не стыжусь. Да, я была жестокой. Но я первая не нападаю.
        - Не стыдись этого, правильно, - кивнул Нордан. - Ты сильная, и это хорошо. Твое место среди нас. Можешь попробовать приручить своих демонов вместе с нами.
        Анрия посмотрела на Кайле. Его черные глаза, как обычно, ничего не выражали, но где-то в глубине их она заметила проблеск одобрения. Он оказался неплохим человеком, и, что самое главное, Валевская поняла причину его спокойствия. Иногда он выпускал свою агрессию и сходил с ума, а в остальное время был спокоен и сдержан, как британский аристократ. Самые безумные и опасные люди с виду очень спокойные и уравновешенные.
        Выйдя из машины, Анна-Мария направилась в студию к Маэлю. Теперь у нее были идеи для разговора.

* * *
        В студии было тихо и спокойно, горело несколько ламп. Везде порядок, вещи разложены по своим местам, словно тут и не бывает суматошных сборов раз в месяц, когда все члены банды готовятся к вылазке. Анрия бесшумно вошла внутрь, задвинула тяжелую дверь и стала озираться в поисках хозяина.
        Маэльен сидел на краю столешницы и читал какой-то журнал, задумчиво кусая губу. Он о чем-то напряженно думал, то хмурясь, то вскидывая брови. Облизнув пальцы, Маэль медленно перелистнул страницу, всего на секунду поднял глаза и заметил Анну-Марию.
        - Рия, - бросил он, захлопнув журнал.
        «Рия». Он впервые назвал ее так той ночью и, похоже, решил продолжать.
        - Меня привез Кайле, - непринужденно ответила она, скинув с плеча рюкзак.
        - Хорошо, - пожал плечами Маэль, вставая.
        Сейчас он стоял прямо перед Анной-Марией, не зная, что сказать. Она заметила у него на скуле закрашенный тональным кремом кровоподтек и ухмыльнулась.
        - Захотелось вернуть мне должок? - спросила она, кивнув на лицо Маэля.
        - Мужчина не должен и не может бить женщину, - спокойно заявил Маэль.
        - Да ну? - с насмешкой спросила Анрия.
        - Если мужчина по-настоящему любит свою женщину, у него должна вызывать бешенство и звериную злость одна лишь мысль, что ей кто-то может навредить. И уж тем более он сам не может этого сделать. Даже если речь идет о нелюбимой. Истинному джентльмену стыдно так поступать.
        - Ты же можешь и ударить, и убить, Маэль, - ответила Валевская. - Меня ты не раз пытался ударить.
        - Тебе так казалось. На деле я бы тебя не ударил. Свою женщину - никогда.
        Внутри что-то екнуло. Что значит это его «свою»?
        - Даже в «Мистера и миссис Смит» не поиграешь? - улыбнулась Анрия, пытаясь скрыть смятение.
        - Только если с тобой, - тоже улыбнулся Маэль. - Не всякая дама такие игры потерпит.
        Анна-Мария прошла мимо него.
        - Чудно, но я не драться пришла.
        Маэль, почувствовав себя, наконец, в своей тарелке, проследовал за девушкой. Она остановилась около дивана и положила на него рюкзак. Маэль подошел ближе, их взгляды встретились, и волнение захлестнуло обоих. Он искренне не мог понять этого чувства, поскольку привык все держать под контролем. Единственная, кто не поддавался его контролю, - Анна-Мария. «Упертая, вредная, злая стерва», - так он сказал про нее вчера. И по-прежнемуничуть не сомневался в своих словах.
        Он сунул руки в карманы брюк и прокашлялся:
        - Я хотел сказать тебе кое-что.
        Ему казалось, что слова приходится насильно выталкивать из горла. Но они там застревали намертво, когда Маэль натыкался на эти внимательные морозно-голубые глаза.
        - Я бы с ней никогда не связался, если бы знал, что ты ее ненавидишь. Если бы я знал, что это она тебя довела до состояния, в котором я тебя нашел… Я бы и пальцем ее не тронул.
        - Чтобы переспать с ней, пальцам ее трогать не придется, для этого есть другие органы, - пожала плечами Валевская.
        - Чем угодно, - закатил глаза Маэль, - не дотронулся бы. Ты… твоя уверенность во мне намного важней. Меня раздражает мысль о том, что Софи не только воспользовалась мной, чтобы досадить тебе, но и настроила нас друг против друга. Ты мой партнер, а не соперник.
        Эти слова словно окатили ее приятной горячей волной, оставившей шлейф счастья.
        - О каком моем состоянии ты говорил?
        - Ты была забитой, злой, неуравновешенной, неудовлетворенной жизнью и собой. Моя задача - раскрыть твой потенциал и помочь, - Сантана запнулся на секунду, нахмурившись. - Едва только мне удалось подарить тебе хоть какую-то радость… я сам же все и разрушил.
        Маэль поднял серые глаза на Рию, которая завороженно его слушала. Не без страха он протянул руку к девушке и аккуратно заправил темную прядь волос ей за ухо. Бережно, как-то по-отцовски. Она неотрывно смотрела на него, чувствуя, как сердце сильно бьется о ребра. Только бы Маэльен не услышал эту позорную громкую дробь ударов сердца, которая непременно выдаст смятение Валевской. Она внутренне молилась, чтобы на ее бледном лице, усыпанном веснушками, не проявился румянец. Ведь уши у нее уже горели, как у девчонки-подростка.
        - Я ответственен за ту, которую приручил. Я не могу пригреть тебя на груди, а потом обвить твою шею веревкой и задушить. Но именно это я и сделал тогда. Когда я вижу в твоих глазах недоверие - это как красный след от удушения на твоей шее. Это сделал я. Это моя работа.
        Маэль выглядел подавленным и угнетенным. Казалось, ему самому больно и неприятно говорить. Рука, до этого момента лишь касающаяся волос Рии, спустилась к ее скуле, а потом оказалась на шее. Сантана ласкал ее, как котенка, испытывая желание проявить нежность. Где-то под солнечным сплетением у него все сжалось. Маэль был готов отдать любые деньги за один лишь доверчивый и добрый взгляд этих голубых глаз, за такой взгляд, каким Анна-Мария никогда на него не смотрела и вряд ли когда-нибудь вообще посмотрит.
        Он вновь посмотрел на нее и слабо улыбнулся, она едва заметно вздохнула. Ее испугала такая реакция Маэля, слишком бурная и эмоциональная. К такому она не готова была. Это слишком страшно.
        Страшно.
        Открываться кому-то и сближаться - слишком страшно для человека, который всегда был один. Он к такому не готов. Слишком дорого будет стоить эта блажь. Поделиться с кем-то страхами, склонить голову на чье-то плечо, довериться - такое просто немыслимо. Куда легче забиться в угол и шипеть на каждого, кто захочет погладить или приручить. Нужно огромное терпение и старание, чтобы приласкать этих отчужденных, одиноких и самодостаточных людей. Они не испытывают ни в ком нужды - вот что пугает и одновременно притягивает.
        Именно поэтому Анна-Мария увернулась от очередной попытки прикоснуться к ней, отвернулась и сразу же приложила к горящим щекам свои прохладные ладони. Стараясь унять гулко бьющееся сердце, она произнесла холодно:
        - Не придавай этому столько значения. Меня это взбесило, а не задело, ясно?
        Она подошла к окну. Он удивленно проводил ее взглядом, так и оставшись стоять с протянутой рукой. Что заставило ее так отреагировать? Ему на секунду показалось, что она ответит ему. Или хотя бы улыбнется. Или он просто сможет увидеть ее глаза. Но она их спрятала. Как и свою подлинную реакцию. Несносная девчонка, подумал Маэль, и повернулся в сторону Валевской.
        - Ни слова больше, детка, - непринужденно махнул он рукой. - Тема закрыта в таком случае.
        Ответом ему послужил сухой кивок Рии, которая по-прежнему стояла спиной. Он не мог видеть, но ее глаза лихорадочно бегали, она пыталась придумать какую-нибудь тему для разговора, чтобы можно было переключиться и забыть эти непонятные ощущения, которые захлестнули их в тот момент.
        - Кай рассказал мне, что он психопат, - сказала Анна-Мария неожиданно. - Избитые полицейские, о которых рассказал Аим, - это его рук дело.
        Рия также не увидела, но Маэль скривился при имени «Аим» и отвел взгляд.
        - Да, Кайле жестокий и безумный психопат, когда дело касается работы. Но в жизни он вполне интеллигентен и спокоен. Прямо как ты.
        Анна-Мария, наконец, повернулась и встретилась глазами с Маэлем. Он уже не выглядел таким открытым и нежным. Лицо у него было немного самодовольное, но мирное. Она заметила, что он несколько дней не брился.
        - А что я? - спросила она.
        - Ты такая же психопатка, как и он. Измывалась над одноклассницами, слыла демоницей в своей школе. Представляю тебя в детстве - маленький чертенок, а с виду казалась ангелом. Оттого твои родители и отправили тебя в Марсель балетом заниматься. Но ты и тут не успокоилась. Ты вцепилась когтями в свои пуанты; безжалостнее тебя не найти.
        Анрия улыбнулась и уставила руки в бока.
        - Не съешь ты - съедят тебя, - уверенно сказала она, а потом добавила: - И хватит штудировать мое резюме. Вы же все оказались в этой группе, значит, так или иначе у каждого из вас есть какие-то отклонения.
        Маэль рассмеялся, покачав головой:
        - Нет, малышка. У меня это называется горячая кровь.
        Валевская лишь насмешливо вскинула брови:
        - Да ну? Я больная, а ты просто темпераментный?
        - Ты вся соткана из Парижа, а я Испания ручной работы, - ухмыльнулся Маэль. - Вот почему.
        Улыбка сошла с лица Анны-Марии, она скрестила руки на груди.
        - У всякой медали две стороны, Рия. В тебе есть хорошее, но есть и плохое. Во мне тоже. Даже у твоего Аима, - последнее он не произнес, а выплюнул, - тоже есть пакости в голове.
        Вздернув подбородок, Анна-Мария медленно подошла к Маэлю, чувствуя, как начинает злиться.
        - И на него нарыл компромат, да?
        Маэльен сделал вид, что она сказала какой-то сущий пустяк.
        - Не говори об этом так - «нарыл». Тут и искать ничего не надо, все на поверхности.
        - И что же ты видишь, Испания? - с издевкой спросила Рия.
        Сделав вид, что задумался, Маэль почесал подбородок.
        - Ну, даже не знаю, Франция, - передразнил он ее. - Можно начать с того, что он хочет тебя обмануть, подставить и затащить в постель.
        Немного помрачнев, Анна-Мария скривила губы.
        - Все-то ты видишь, какой проницательный.
        - Не благодари, - пожал Маэль плечами.
        Цокнув языком и злорадно усмехнувшись, Анна-Мария сменила тактику:
        - А может, ты просто злишься, что его я захотела поцеловать, а тебя нет?
        Он пристально посмотрел ей в глаза и медленно проглотил свое нежданно нахлынувшее раздражение.
        - С какой стати мне тебя целовать, лапуля?
        - Только что ты хотел сделать именно это, не так ли? - спокойно сказала Рия. - Три минуты назад. Нам обоим так показалось. Не увиливай.
        Рия искренне считала, что контроль над ситуацией в ее руках. Ее тон стал самоуверенным, говорила она то, чего говорить явно не стоило. И, надо признать, ее слова начали злить Маэльена, который в поддавки играть не собирался. Он положил ладонь ей на плечо, но не по-дружески, а угрожающе, и сжал. Ее хрупкие косточки под его крепкими руками казались совсем уж хрустальными, и, думается, Анрия вовсе не осознавала своей слабости в сравнении с Сантаной.
        - Захотел - сделал бы что угодно с тобой, - властно произнес он. - Не надо думать, что я пытаюсь соревноваться с тобой или Лероем. Вы оба мне не ровня. Разница лишь в том, что ты играешь за мою команду, и выбора у тебя в этом вопросе нет. А потому рассматривать Лероя как конкурента я не намерен. Это было бы унижением для меня.
        Анна-Мария с презрением посмотрела на Маэля и хотела было отойти, но второй рукой он взял ее за подбородок и заставил смотреть ему в глаза. Рука, лежащая на ее плече, спустилась на спину, а потом на талию. Маэльену вдруг очень захотелось преподать девчонке урок. Он наклонился к ней, уже ощущая на лице ее прерывистое дыхание. Ее, в свою очередь, обдало парфюмом Сантаны, а его тяжелый взгляд заставил напрячься.
        - Не надо забывать, Рия, кто я такой, - вновь сказал Маэль. - Запомни уже, что ты моя и никуда не денешься. Бессмысленно сравнивать меня с кем-либо. Ты прекрасно знаешь, что я могу все.
        Она не успела ответить. Просто не успела.
        Маэль накрыл ее губы своими - горячими, мягкими, прижал к себе. Она вцепилась ему в грудь, сжав футболку, и попыталась отстраниться, но его прикосновения, властные и наглые, обезоруживали ее. Пальцами он надавил на подбородок Рии, заставил ее открыть рот и, облизнув ее губы, языком проник внутрь. Они слились в глубоком поцелуе. Маэльен в этом был воистину искусен и темпераментен. У Валевской чуть закружилась голова, а ноги подкашивались.
        Маэль взял ее за бедра, приподнял и ловко посадил на их рыцарский стол, после чего опять прижал к себе, целуя пылко и с напором. Руки его были то на талии девушки, то на волосах, то немного сжимали ее шею. Она была одурманена его запахам, словно сильным афродизиаком, все мысли вылетели из головы. Ему невозможно было противиться. Тело Рии горело огнем, от этих ощущений хотелось завыть.
        Вдруг остановившись, Маэль отстранился от девушки и опустил на нее взгляд, полный удовлетворения и превосходства.
        - Видишь? - тихо спросил он с легкой хрипотцой.
        Огромная волна стыда, смущения и злости накрыла Анну-Марию. Она широко и возмущенно открыла глаза, чувствуя, что сейчас будет дышать огнем. От души и со всего маху она влепила Маэлю звонкую пощечину, толкнула в грудь, а сама бросилась к двери, подхватив рюкзак. С трудом отодвинув железную дверь, Валевская выбежала прочь, оставив Сантану одного в студии в замешательстве и с горящей щекой.
        Посмотрим, кто из нас первый. Кто главный. Анна-Мария не проигрывает. Она скрипела зубами, коря и отчитывая себя за то, что поддалась ему. А думать о том, как она на самом деле расстроилась, когда Маэль отстранился, ей было даже страшно.
        Когда они вместе, они неосознанно начинают бежать вперегонки.
        Выудив из рюкзака телефон, она быстро напечатала сообщение, ухмыльнулась и выскочила на улицу. «Хочу увидеться».

* * *
        Хочешь не хочешь, но днем ей надо было оказаться на работе. Поэтому когда на часах было уже почти пять вечера, Валевская тянула ноги у станка, выгибаясь. Густые волосы собраны в хвост, спина прямая, как игла, движения ровные, плавные. На шее у нее блестела легкая испарина от напряжения. День выдался непростой, а про странное утро она старалась не вспоминать.
        В метре от нее тянулся Северин, с которым они и словом не перемолвились за этот день. Наверное, всему виной ее поведение. Теперь с ней было невозможно общаться: она не отвечала ни на какие вопросы, не говорила всей правды, отнекивалась и постоянно пропадала. Поползли слухи, что она связалась невесть с кем. Ее поведение этим слухам только способствовало. Анна-Мария изредка замечала на себе мимолетный взгляд прозрачно-фиолетовых глаз Северина Каста, ведущего солиста и будущего премьера их труппы, поскольку именно он ухватил главную роль в балете нового сезона. Он, кстати, и правда походил на статую Аполлона: идеально сложенный, с античными чертами лица, кожа очень бледная.
        Совесть постепенно сжирала Рию. Жертвовать дружбой с Северином слишком больно, ведь он был ее единственным другом за всю жизнь. Он принимал ее врожденную жестокость, непреклонность, упертость. Не обижался, когда в ходе ссор Анна-Мария лишь ухмылялась и уходила, не желая мириться. Но даже Север не станет терпеть такое отношение, каким его мучает Валевская теперь. Эти странные мысли и ощущения, путаница и смятение по-настоящему изводили Рию. Она остановилась, размяла шею и направилась в дамскую комнату, чтобы умыться. Валевская прошла мимо Софи, которая, облокотившись о станок, мрачно проводила взглядом ведущую солистку.

* * *
        В зеркале Анна-Мария увидела усталое бледное лицо, которое обрамляли чуть вьющиеся черные волосы, и опустила голову, лишь бы не видеть себя сейчас. Она умылась, вытерла лицо, глубоко вздохнула, а потом зажмурилась и попыталась успокоиться и прийти в себя. Ей было отвратительно собственное отражение: тяжелый взгляд, осунувшаяся, с худыми плечами и уже до уродства выпирающими костями.
        Едва Анна-Мария открыла глаза и повернулась было к двери, как чьи-то сильные руки толкнули ее к стене. Но она удержала равновесие, вцепившись в раковину и при этом неожиданно для себя использовав па балансе[14 - Танцевальное движение, состоящее из шага в сторону, вперед или назад с небольшим приседанием на опорной ноге (от фр. pas - «шаг» и balance - «качать, раскачивать»).]. Открыв глаза, Рия начала ошалело оглядываться: какая сука это сделала?
        Перед ней, глядя снизу вверх, стояла Софи. На ее лице не было и тени улыбки.
        Глава 13. Грань
        Она подскочила к Анне-Марии, которая не успела и слова сказать, и отвесила ей с ноги мощный удар в живот. Валевская лишь вскрикнула и согнулась пополам. Все происходило так быстро, что она плохо соображала. Закашлявшись, Рия все еще держалась за раковину.
        - Смотри-ка, а тебе тоже бывает больно, - засмеялась Софи. - Ребята в труппе поговаривают, что тебя ни задеть, ни ударить, ни обидеть нельзя.
        Медленно подняв голову, Рия хрипло спросила:
        - Ты страх потеряла?
        Монтескье сделала такое лицо, словно ей рассказали несмешную шутку.
        - Бога ради, при мне можешь эту свою роль не играть, - она махнула рукой, а затем продолжила: - Я тебе не Аллен, чтобы мне так легко голову дурить.
        Софи сощурила золотые змеиные глаза, окруженные длинными ресницами, и скривилась в отвращении.
        - Стоило мне день в студии не появиться, как ты уже заняла место главной солистки во втором составе. Но прима здесь все равно только я. Не надейся, что я чудом сломаю ногу и ты станцуешь на премьере.
        Валевская еще не до конца понимала, какого черта Софи говорит все это и с какой стати осмелилась ее ударить. Ситуация ее злила и немного забавляла. Она привыкла к боли, потому ни удар в живот, ни грубый толчок в стену ее не напугали. Это только распалило ее, появилось желание поубавить самоуверенность Софи. Выпрямившись и немного придерживая живот рукой, Анна-Мария ухмыльнулась.
        - Ты маленькая жалкая дворняжка, - произнесла она. - Если ты взяла в рот у Аллена, это еще не значит, что надолго задержишься в первом составе. Вряд ли ты знаешь, но не так давно он умолял меня пообщаться со спонсорами. Спросишь: почему? Потому что ни одному меценату не интересна простушка вроде тебя.
        Видя, как глаза Софи наливаются бешенством, Рия добавила, смакуя каждое слово:
        - Иди обслуживай туристов, детка. Искусство оставь мне. Нигде больше твои навыки раскрывать рот не пригодятся.
        Монтескье побелела и тут же кинулась на Рию. Валевская с наслаждением предвкушала этот момент. Она отскочила, забежала в туалетную кабинку, но Софи, ловко крутанувшись, с грохотом заскочила туда же вслед за Анной-Марией. Прима вцепилась в темные волосы Валевской и вновь толкнула ее, из-за чего та ударилась коленом об унитаз. Держа Рию за густую копну, Софи мощно приложила ее лицом о керамический бачок унитаза. Послышался глухой звук. Затем Софи вцепилась в плечо Рии и поволокла ее наружу. На бачке остался кровавый который тянулся по кафелю за Валевской. Она вытерла рукой лицо, нос был в крови.
        - Тварь! - выплюнула Монтескье. - Все вокруг знают, что ты сумасшедшая, Анна-Мария. Все знают, что у тебя нет друзей.
        Софи развернула лежащую на полу Анрию к себе лицом и злорадно улыбнулась, видя ее разбитый нос. Валевская подняла на девушку голубые глаза, злые и смеющиеся, и с презрением харкнула в лицо Софи кровью.
        - Получи и распишись! - крикнула она, а потом резко схватила Софи за руку. - За слова свои отвечать придется, девочка. Я сейчас тоже подправлю тебе лицо.
        Рия дернула на себя соперницу, подняла ногу, и ее разбитое колено влетело прямо в прелестный лик Монтескье. Голова примы запрокинулась, Софи потеряла равновесие и упала на спину. Рия попала ей прямо в глаз, и он сразу стал краснеть и опухать, белок покрылся полопавшимися капиллярами, делая взгляд Софи еще более звериным. Монтескье зашипела, ощупывая скулу пальцами:
        - Ты! Кем бы ты ни приходилась Маэлю, не смей запрещать ему встречаться со мной! Иначе я прикончу тебя!
        Она выпалила это на эмоциях и необдуманно, но совершенно искренне и от души. Все сразу встало на свои места. Обозленная Монтескье, которую Маэльен сразу отшил, приходит в студию и вдобавок узнает, что Рия попала на главную роль во второй состав - конкурентка прямо в затылок дышит. Оттого приму и перекосило настолько, что та бросилась на Валевскую, не помня себя от злости.
        От ее слов Анну-Марию накрыло новой волной ярости. Одно лишь имя Маэля из уст этой змеи, которая посмела коснуться его, смогло сотворить с Рией страшное. Она сорвалась с места и с размаху ударила Софи кулаком по лицу. Потом был коронный удар левой под ребра, и еще раз, и еще. Перед глазами потемнело, внутри бушевало исступление. Руки были удивительно легкие, зато грудь налилась свинцом и потяжелела, Рию бросило в жар. Это странное чувство эйфории и легкости - наверное, именно то, о чем говорил Кай. Такие, как он и Рия, могут расслабиться и успокоиться, иногда выпуская своих голодных бесов… Агрессия выливается наружу, они забываются в своей жестокости, переходят грань. Анна-Мария и сама не отдавала себе в этом отчет, но она ждала возможности избить кого-то. И это оказалась Софи - просто подарок на Рождество.
        - Забудь о Маэле, - процедила сквозь зубы Рия, с трудом заставив себя остановиться; убивать Монтескье нельзя, по крайней мере пока. - Он мой. Слышишь? Мой.
        Софи, которая выглядела хоть и помятой, но вполне бодрой, крикнула:
        - Заткнись!
        Она быстро вскочила на ноги и снова накинулась на Валевскую, готовая своими хилыми ручонками вырвать ей глаза. Они сцепились, круша и роняя все подряд: мыльницы, подставки для салфеток. На белом кафеле тут и там виднелись брызги крови, а у туалетной кабинки были выломаны замок и ручка.
        Тут в дамскую туалетную комнату неожиданно влетел Северин и заорал:
        - Какого черта вы делаете?!
        Он схватил Софи за плечи, поскольку та уже сидела верхом на Анне-Марии, и грубо дернул в сторону. Она взвизгнула и шлепнулась на пол, оставив кровавые отпечатки ладоней на кафеле. Каст поднял Анну-Марию на ноги, придерживая за талию. На шум уже сбежалась вся труппа, чьи-то головы то и дело просовывались в дверь и с ухмылками обозревали поле битвы. То, что Рия с кем-то подралась, не удивило никого вообще. А вот что ее оппонентом оказалась Софи, кажется, было совсем ново.
        - Как же мы без нашего любимого премьера, - с сарказмом сказала Софи, подняв глаза на Северина.
        - Тебе крышка, Монтескье, - спокойно сказал он ей. - Я сделаю все, чтобы снова скинуть тебя в кордебалет. И танцевать с тобой «Жизель» не буду.
        - Куда ты денешься! - засмеялась она как безумная.
        Северин, придерживая Рию за талию, повел ее прочь из туалета. Лицо девушки было в крови, руки и шея тоже. К счастью, в основном кровь была не ее. А вот нос, похоже, разбит. Мысль об этом ужасала Каста. Когда они вышли в коридор, все участники труппы расступились, рассматривая участницу драки с любопытством, страхом или ухмылкой. Чего еще ждать от клубка змей?

* * *
        Сидя у медсестры, которая вышла за отчетом, Анна-Мария равнодушно таращилась в окно. Кровь с лица ей вытерли, на нос наложили сначала компресс, затем фиксирующий пластырь. Как сказала медсестра, у Рии ничего не сломано, но есть сильный ушиб, и даже морщиться ей теперь было больно. На нижней губе также был виден след от удара, кожа на руках содрана. У большинства образ балерины ассоциировался с женственностью и элегантностью, но то, как Анна-Мария выглядела сейчас, развеяло бы эти наивные представления.
        На ней была надета объемная белая худи, темные длинные волосы она сложила в капюшон. Эту кофту ей дал Северин, когда оказалось, что ее одежда заляпана кровью. К счастью, в момент драки она была в лосинах, поэтому джинсы остались чистыми, и она смогла их надеть.
        На кушетке сидел Каст, оперевшись затылком о стену, и пристально сверлил взглядом Рию. Ей было неловко, потому что они не разговаривали два дня, а потом Каст застает ее в такой ситуации. В ссоре они или нет, но он помог ей и заступился.
        - Извини меня, - сказала она, продолжая смотреть в окно.
        - Я верю, что она сама напала, - махнул рукой Северин. - Только с чего бы?
        Переведя морозно-голубые глаза на друга, Анна-Мария ответила:
        - Я не об этом. А о том, что происходит. Честно говоря, я сама пока не в силах разобраться в этом. Поэтому не хочу пудрить тебе мозги.
        Честная, лаконичная и искренняя - вот три качества, которыми исчерпывающе можно охарактеризовать Рию. И Северу было приятно видеть, что подруга остается все той же.
        - Я не злюсь, детка, - вздохнул он. - Меня лишь беспокоит, что с тобой что-то творится, а я не могу помочь.
        Сердце Анрии сжалось. Север был именно тем человеком, который мог влиять на Валевскую, который был для нее опорой. И она прекрасно знала, что он проявляет заботу и не требует ничего взамен, потому что любит ее. Она тоже его любила, поэтому ей было больно молчать о том, что происходит в ее жизни.
        - Я бы хотела тебе рассказать, - тихо сказала Рия, опустив глаза, - но пока боюсь. Пообещай, что не станешь из-за этого злиться.
        Устало вздохнув, Север покачал головой:
        - Я знаю, что все из-за Маэля.
        Рия удивленно вскинула брови:
        - Откуда такая уверенность?
        Да, они познакомились тогда на улице, но с чего бы Северину цепляться за мимолетное знакомство?
        - Просто все ведет к нему, - ответил Каст. - Ты с ним связалась, а он непонятно чем занимается. О нем говорят: «Он специалист по ценным вещам». Но это ерунда какая-то, не вяжется. Слышал, что у него богатая семья в Испании. - Север встретил растерянный взгляд Анны-Марии и улыбнулся: - Что? Ты же знаешь, у нас очень узкая тусовка. Мне не составило труда узнать немного о нем. Говорят, он хороший, но со странностями. Красивый, конечно… И умный. В его случае это не очень хорошо. Это делает его опасным.
        Вставая, Северин задумчиво продолжил:
        - К тому же Монтескье уже всем напела о том, что встречается с Маэльеном Сантаной. Вот все и встало на свои места. Ты, она и ветреный смышленый Маэль. Неудивительно, что вы с Монтескье лбами столкнулись.
        Глянув на разбитый нос Рии, он усмехнулся:
        - Буквально.
        Валевская тоже встала, при этом немного поморщившись, потому что разбитое колено у нее ныло. Поджав губы, она с досадой кивнула:
        - Ты умный, Север. Тебе не нужно ничего говорить, ты сам понимаешь. Да, дело в Маэле. Я помогаю ему с ценными вещами. И да, Софи напала на меня из-за него. У них была интрижка, а когда он узнал, что это разозлило меня, бросил ее.
        Каст подошел к ней, бережно взял ее разбитую ладонь в рукии озабочено посмотрел в ее яркие голубые глаза.
        - А ты разозлилась?
        - Очень.
        - Почему?
        - Сама не знаю, - лепетала Рия, - просто она… к нему… А я тогда… Ну и еще Лерой… А в целом…
        Запинаясь и хмурясь, Рия не могла озвучить какую-то конкретную причину. И понимала, что это плохо. И странно.
        - Хорошо. Но почему он разорвал их отношения, после того как узнал, что это разозлило тебя?
        - Он говорит, что мое мнение важно.
        - Неужели?
        Север хотел было что-то добавить, но тут дверь распахнулась и в медпункт с руганью влетел Аллен, который тащил за локоть Софи - тоже всю заклеенную пластырями, в чужой одежде и жутко злую. И он сам был взбешен.

* * *
        Аллен со злостью втолкнул приму в комнату, она испуганно уставилась на него, схватившись за стол, чтобы не упасть. Рия осмотрела ее, оценивая принесенный ущерб: разбитое лицо, синяки. И ей это почему-то безумно шло.
        - Что за цирк вы устроили! - кричал басом обычно спокойный режиссер. - И кто? Ведущая солистка и прима! Цапаетесь, как кошки дворовые! Позорище! Вы не участницы лучшей труппы Марселя, вы базарные невоспитанные стервы!
        Обычно добрые глаза Неве сейчас метали молнии и обжигали. Анна-Мария думала, что все пойдет по обычному сценарию: Софи пожалеют, а ее осудят. Но, к ее удивлению, гнев обрушился на обеих.
        - Где ваши воспитание, сдержанность, достоинство?! Где все то, что не позволило бы вам избивать друг друга в сортире на глазах у всей труппы?!
        Аллен в ярости пнул стол, с которого на пол с грохотом повалились медицинские инструменты. Софи отпрянула, удивленно глядя на режиссера, а Анна-Мария сделала шаг назад, ей в локоть вцепился Север.
        - Посмотри по камерам, - спокойно сказала она. - Эта безумная первая набросилась на меня. Держи свою мартышку на поводке!
        Последние слова только еще больше разозлили Аллена.
        - Заткнись, Валевская! Сомневаюсь, чтобы ты, как жертва нападения, заревела и убежала из туалета. Нет, вы с Монтескье вцепились друг другу в волосы!
        Неве вдруг замолк, тяжело дыша. Он снял очки, устало потер глаза, а потом запустил пальцы в волосы. Сегодня он был в светлом мягком джемпере с треугольным вырезом, откуда выглядывала рубашка и галстук, и в полосатых строгих брюках. Из переднего у него кармана торчал свернутый в рулон сценарий. Аллен добавил, стараясь смягчить тон:
        - Вы две обезумевшие, сумасшедшие женщины. Это всего лишь балет! Какой смысл бить и унижать друг друга ради роли?
        - Прости, мой дорогой, прости, - заскулила Софи. - Все произошло так быстро, я не успела и понять, как все началось…
        - Ты напала на меня, дура, - озлобленно сказала Рия. - Раз не успела понять, я напомню: ты влетела в туалет и попыталась меня избить.
        Проигнорировав испепеляющий взгляд Софи, Валевская медленно подошла к Аллену и посмотрела ему прямо в глаза:
        - Почему ты так удивляешься? Ты прекрасно знаешь, что такое балет. Ты раньше тоже им жил и тоже мог убить за роль. Не притворяйся, что не знаешь этого. И не будь ханжой. Ты нисколько не удивлен тому, что произошло. Ты знал, что это случится. Наслаждайся. Взял ее примой? Получай результат. Хватит вякать для шума. Вся труппа знает, что ты все равно выгородишь Монтескье. Интересно почему?
        Эти слова поразили его как громом. На доли секунды на его лице отразилась растерянность, но быстро исчезла. Зеленые глаза режиссера сузились от ярости, и он прошипел:
        - Пошла вон!
        Повторять не пришлось: Рия ухмыльнулась и вышла прочь. Только после этого Аллен заметил Северина, который наблюдал за разговором. Все в комнате было бело-голубым, отчего премьер несколько сливался с обстановкой. Каст остановил светлые глаза на режиссере и после недолгой паузы произнес:
        - Зачем ты так с ней? Ты же знаешь, что это Софи напала. Это все знают.
        - Замолчи, Каст, - натужно вздохнул Аллен, борясь внутри с чем-то, известным только ему. - Ты что здесь вообще забыл? Свободен.
        К нему сделала робкий шаг Софи, облизнув разбитые губы.
        - Неве… - начала она.
        - Уходи! - неожиданно рявкнул он ей прямо в лицо. - Прочь! Оба!
        Север вздернул подбородок и решительно заявил:
        - швырнуть меня обратно в солисты, но я партии с Монтескье танцевать не буду.
        Он обошел Софи и Аллена и тоже покинул медицинский кабинет.

* * *
        Сразу ее узнав, Аим выскочил из арендованной черной BMW, поправил пиджак и быстрым шагом направился к студии. Сидящие на крыльце участники труппы и работники студии заинтересованно глянули на него - вновь появившегося здесь капитана полиции города Лиона.
        - Анна-Мария!
        Девушка, чьи темные длинные волосы были неаккуратно заправлены в капюшон большой, очевидно мужской, белой толстовки, обернулась. Она удивленно вскинула брови, когда увидела, как Лерой шел к ней и улыбался, его глаза сияли. Но когда он подошел ближе, улыбка спала с его лица. Аим нахмурился, взял лицо девушки в руки, осмотрел и воскликнул:
        - Боже! Что с тобой случилось?
        У нее на переносице был пластырь, под которым виднелся кровоподтек, на губе ссадина, на скуле лиловый синяк. Он опустил взгляд на ее руку, сжимающую спортивную сумку, и заметил стертые костяшки.
        - Ты что, подралась?!
        Рия сделала шаг назад, освобождаясь от чужих прикосновений, к которым была не готова, и виновато пожала плечами:
        - Да так, одна сука доставила проблем. Я говорила, что в балете несладко.
        Лероя пугал ее спокойный тон и такое отношение. Ее ведь не просто толкнули или поцарапали. Валевской очень сильно досталось.
        - На тебя напали? - растерянно спросил Аим. - Если хочешь, я мигом разберусь…
        Рия положила ему на грудь ладонь и мягко улыбнулась.
        - Не надо. Мой друг разберется. Я пригласила тебя встретиться не чтобы решать проблемы, а чтобы расслабиться. Извини, что задержалась и тебе пришлось ехать сюда. Не обращай внимания на мои ссадины. Если это вообще возможно.
        Он посмотрел в ее чистые голубые глаза, по-особенному добрые и яркие сегодня, и немного расслабился. Потом наклонился и подарил Рии легкий поцелуй в губы. Ей стало неловко и приятно одновременно.
        - Хорошо, как прикажешь.
        Он взял у нее из рук спортивную сумку и двинулся к машине. Закинул вещи на заднее сиденье, а потом любезно открыл для Анны-Марии дверцу:
        - Прошу внутрь, миледи.
        - Вся студия смотрит, - ухмыльнулась Рия.
        - Ты не похожа на девушку, которую такое волнует.
        И верно. Ее это не волновало, но доставило удовольствие. Потому что все видели, что Анна-Мария не та злая и безумная стерва, какой ее считали, а очень даже желанная девушка и весьма недурна собой. Сев в машину, она удобно устроилась, откинувшись на спинку сиденья. В зеркало смотреть было страшно, да и не хотелось. Учитывая, что Валевская ненавидела себя в обычном состоянии, сейчас она бы разнесла себя в пух и прах. Но мельком взгляд все же упал на боковое зеркало, и Рия изумилась.
        Ей тоже очень шло быть избитой.
        В машину сел Аим, повернул ключ в замке зажигания, и они поехали. Анна-Мария приоткрыла окно и стала наслаждаться теплым ветерком, обдувающим лицо, запахом кожаного салона и духов Аима. Его присутствие вновь выполняло свою волшебную функцию: успокаивало Валевскую.
        - Как хорошо, что ты приехал. Я очень ждала. И я очень рада, что ты забрал меня.
        - Мне тоже хотелось поскорее с тобой встретиться.
        Он нежно улыбнулся, повернувшись на миг к Анне-Марии, и в животе у нее сладко заныло. Казалось, что Аим - единственная приятная отдушина в этом мире, который стремился убить или сломать ее.

* * *
        Широко шагая по коридору, Север был вне себя от злости. Он решительно не понимал поведения Аллена. Их умный, опытный и даже гениальный режиссер поступал ужасно непрофессионально. Оставалось лишь догадываться, какие именно отношения его связывают с Софи и почему она прима.
        Каст еще надеялся нагнать Анрию и поговорить. Но неожиданно его самого кто-то дернул за рукав. Он остановился, обернулся и раздраженно бросил:
        - Чего тебе, Монтескье?
        Девушка недовольно спросила:
        - Что ты устроил при Аллене? Заявил такое, чтобы выгородить Валевскую?
        Север приподнял одну бровь, раздосадованно разглядывая балерину:
        - Ты дурочка, Софи. Я действительно не собираюсь с тобой танцевать.
        Искренний шок отразился на ее избитом, но все еще красивом лице. Казалось, что она услышала слова на другом языке.
        - Что? Ты отказываешься быть премьером в этом сезоне?!
        Равнодушно пожав плечами, Северин ответил:
        - Мне плевать. Солист я или премьер - без разницы. Я не хочу быть твоим партнером.
        Софи нахмурилась:
        - Не неси ерунды! Роль решает все. И у тебя главная, как и у меня. Не играй с судьбой и не испытывай терпение Неве! Вернись и забери свои слова обратно.
        Намереваясь уйти, Северин вздохнул:
        - Я все сказал.
        - Но ты потеряешь роль! - в сердцах выпалила Софи.
        - Да замолчи ты, - злобно рявкнул парень, резко повернувшись к ней. - Что у тебя за мания? Ты чуть Анрию не убила из-за роли! Угомонись уже, дурная!
        Софи помрачнела, в упор глядя на Каста.
        - Не ври. Ты такой же. Мы все болеем сценой. Мы все готовы терпеть ежедневную боль, муки и репетиции по двенадцать часов. Мы готовы жрать двести калорий в день, лишь бы скинуть лишний килограмм. Мы все безумны и все готовы убивать за роль. И чем престижнее она, тем более мы жестоки. Ты и я, Север, сейчас стоим выше всех. Это самое главное.
        Ее желто-карие глаза загорелись, когда она говорила. И Северин вдруг понял. Она не такая дурочка, какой ее считали. Нет, Софи Монтескье была одержимой, готовой идти по головам, лишь бы попасть на заветный пьедестал. Она была фанатиком своего дела и не брезговала ничем для достижения целей. Каждого в труппе она искусно ломала, кажется, получая от этого извращенное удовольствие. Отвернувшись, Северин зашагал к двери.
        - Мне тебя жаль, - бросил напоследок он.
        Давясь подступающим отчаянием, Монтескье сжала кулаки и топнула ногой:
        - Ты ничтожество, Север!
        - Вечера со спонсорами еще не было, так что есть шанс, что ты слетишь со своего места, а я вернусь на свое. Не обольщайся. И усерднее прислуживай тому, кто дает тебе роли.
        Северин дошел до входных дверей, махнул секретарю на ресепшене на прощание и вышел. Софи испугалась, что ее могут вышвырнуть в угоду любимому премьеру труппы. Но она старалась избавиться от этих мыслей. Потому что Монтескье не проигрывает. Она и здесь поставит шах и мат.

* * *
        Схватив рюкзак, он в панике бросился к первому попавшемуся дверному проему. Визг сирены заложил уши, кровь стучала в висках. Капли пота текли по лицу, пока он несся вдоль коридора. Мельком оглянувшись, Кай с ужасом заметил, что дверь, в которую он проскочил секунду назад, стала закрываться.
        Его пытались закрыть на этаже, как в консервной банке. Маска на пол-лица с изображеннной на ней волчьей пастью очень мешала дышать, а воздух ему сейчас был страшно необходим, потому что Кайле задыхался, весь раскрасневшись.
        - Маэль! - хрипло крикнул он. - Маэль, они блокируют двери!
        В наушнике он слышал такой же хрип. Где-то на другом этаже так же бежал и Маэльен, озираясь и петляя.
        - Знаю! - ответил он с трудом сквозь сбитое дыхание. - Весь девятый блок перекрыт!
        - Они пытаются нас разделить! - мрачно прокомментировал Кристиан, ожидающий парней на цокольном этаже, где развернул наблюдательный пункт. - Поэтому поторопитесь, если не хотите быть пойманными в ловушку, как крысы.
        Кристиан, сидя у выведенного из строя лифта, таращился на просторную комнату, заполненную рядами компьютеров и серверов. Кругом торчали разноцветные провода и стоял глухой гул от работы процессоров. В темных глазах парня отражались мигающие блики. Он был здесь один. Задача его была проста - вывести из строя локальную сеть и систему сигнализации. Все казалось элементарным, поэтому они едва ли не прогулочным шагом вышли на дело. Ведь что сложного? Отвлечь охрану, попасть по чужому пропуску в зал с серверами, вывести из строя камеры наблюдения, пустить вирус на нужные сервера, блокировать местную сеть. Этим и должен был заняться Кристиан, ведь именно он был спецом по программному обеспечению. Кайле должен был помогать ему. Закончив с охраной, он планировал спуститься на цокольный этаж. А в конце к ним бы присоединился Маэль с записями с камер наблюдения.
        Но все пошло не так.
        - Твою мать! - рявкнул Кай. - Проход к лифту заблокирован! Я бегу к лестнице. Иначе застряну здесь. Придется разбираться с охраной, если она уже там!
        Маэль уже давно вышел к лестнице. Он стоял, стянув с мокрого от пота лица маску и переводя дух.
        - Из здания все уже эвакуируются, - сказал он в микрофон. - Скорее всего, кто-то понял, что хакерская атака на сервера Акционерного общества - наша работа. Здание сейчас оцепит Интерпол. Нам не дадут выйти.
        Кристиан и Маэль не сумели разобрать английских ругательств Нордана в ответ. Им было не до этого. Парни были одеты в черные джинсы и футболки, у всех на руках были перчатки, а на лицах - полумаски на тот самый случай, если ситуация выйдет из-под контроля. Она и вышла.
        Тяжело сглотнув, Кристиан произнес:
        - Надо звонить Наю и Анрии, чтобы помогли нам.
        - Точно, они вдвоем что-нибудь придумают, - сказал Кай. - Как хорошо, что мы не взяли их.
        Маэль промолчал, не зная точно, правильно ли они поступают. Тянуть за собой остальную команду? С другой стороны, это последний шанс выбраться из передряги.
        - Звони Леманну, пусть берет задницу Валевской, где бы она ни была, снаряжаются и тащатся сюда, - скомандовал Сантана.

* * *
        Погладив ее по щеке, Аим в очередной раз восхитился этими изящными чертами, на которые сейчас падали яркие солнечные блики.
        - Не зная тебя, я бы подумал, что ты очень нежная и мягкая, - улыбнулся он. - У тебя очень плавные линии лица.
        Анна-Мария, которая сидела с ним в кофейне на террасе, тоже улыбнулась, подняв морозные глаза.
        - А на самом деле я, следует полагать, сущее зло?
        Аим аккуратно дотронулся до ссадины на ее губах и повел пальцем дальше, к волосам.
        - Нет, ты именно такая, как я сказал.
        Чуть наклонившись, он зарылся лицом в ее густые темные волосы, стараясь поймать тот самый неуловимый и легкий аромат ее самой или ее духов. Но все перебивал мужской парфюм от белой толстовки ее партнера Северина. И еще витавший в воздухе терпкий запах кофе, цветов на террасе и солнца. Закат отбрасывал лучи на столики уличного кафе, стоящие близ парка, откуда неслись веселые голоса людей, тренькание звонков велосипедов и лай собак. Прекрасный марсельский вечер не мог не радовать погодой, атмосферой и самым лучшим - присутствием Аима.
        - Ты меня знаешь, я не такая.
        - Ты такая, - настойчиво повторил Лерой. - Тебе просто приходится быть не такой.
        Рия засмеялась:
        - Меня никто не заставляет быть стервой.
        - Мир затравил женщин до того, что им приходится быть жесткими, как мужчины. Но это только оболочка. Чем сильнее девушка с виду, тем мягче и нежнее она внутри. Потому что ей приходится самой себя защищать. Это неправильно. Но мало кто эту женскую хрупкость сможет увидеть, потому что девушки, они, знаешь, как цветы: раскрываются от теплого солнца и ласки, а не просто так. Если уж ты раскрыл такую и она осмелилась показаться тебе настоящей - доброй, смешной, простой и очень ласковой, то непременно следует это ценить и беречь. Есть такие дураки, которые, раскрыв девушку, только сильнее ранят ее. После такого оболочка становится еще толще, а сами девушки еще недоверчивее. Ну и как, скажи мне, в таком мире вам не быть стойкими? Вам просто приходится, потому что большинство мужчин не в силах вас беречь и ценить. Какое непростительное кощунство…
        Слушая с замиранием сердца, Рия не могла оторвать взгляд от его аквамариновых глаз, вьющихся каштановых волос и красиво мерцающей в свете заката кожи.
        - Стало быть, на тебя так много навалилось, что тебе нужно быть именно такой, сильной и стойкой.
        Анна-Мария могла бы поспорить с Лероем. С ней с самого детства были проблемы, она проявляла агрессию еще в школе, а там вряд ли были обстоятельства, которые заставляли девочку быть сильной. Да и, кажется, никого не высылают из Парижа в балетную школу Марселя для усмирения характера только потому, что кто-то там ранил сердце.
        - У тебя наверняка есть мое дело, но, даже хорошо зная о моем прошлом, ты все равно наивно полагаешь, что я сладкий пончик? - ухмыльнулась Анна-Мария.
        Разглядывая ее лицо, Аим кивнул.
        - Уж теперь я-то вижу, что ты неудержимая и опасная, - сказал он, намекая на побои на лице.
        Разговоры с Лероем были легкие, простые и приятные. Они дарили умиротворение и радость.
        Почувствовав вибрацию плечом, Валевская чуть отстранилась от Аима, который вынул из внутреннего кармана пиджака телефон и принял вызов.
        - Капитан Лерой.
        Секунд пять он слушал, что говорит собеседник, и лицо его удивленно вытягивалось. Вдруг он дернулся, сел ровно и протараторил:
        - Что, серьезно?! Скинь адрес сообщением! Ты отправил информацию Америке?.. Хорошо… Отлично. Такая осечка!
        Аим сбросил вызов, зашел в избранные контакты и набрал кого-то с именем «Мерик». Рия молча наблюдала за всем этим.
        - Мерик? Получила информацию? - напряженно спросил Аим. - Отлично! Отправь голосовым все, что нашла! В машине прослушаю и перезвоню.
        Аим подскочил, взял портмоне и ключи, наклонился к Валевской и в спешке смазанно поцеловал ее в щеку.
        - Прости, срочный вызов по работе. «Волков» застали прямо в центре!
        Он кинул купюры на стол, после чего бросился к машине, сел в нее и быстро уехал.
        Оставшись одна, Анна-Мария вообще ничего не могла понять. Сидя на диванчике, она удивленно смотрела в одну точку. Аим побежал на работу, это понятно. Но… застать «Волков» в центре? Как их там можно застать, если Рия и есть эти самые «Волки», а она здесь, сидит в кофейне. У него ложный вызов, странная отмазка или действительно что-то происходит?
        Нервно теребя волосы, Анна-Мария пыталась успокоиться. Ладно, это ложная тревога. «Волки» не могли попасться, потому что никакого дела сегодня нет. А если бы было, то Рия бы в нем участвовала. Все просто.
        Зазвонил телефон, на этот раз ее. Валевская подпрыгнула на месте. Не успев глянуть на экран, она быстро приняла звонок.
        - Да?
        - Валевская! Я сейчас заеду за тобой, где ты находишься? - прозвучал в трубке серьезный голос Ная.
        Его слова отдались тревогой в груди. Анна-Мария сказала:
        - Я… Я в кофейне «Ривер Парк». Что такое, Леманн? Что за спешка?
        В трубке она услышала звук заведенного мотора машины и последнюю фразу Ная перед тем, как он сбросил:
        - Ребят на деле прижали в центре города. Им нужно помочь выбраться.
        Сердце упало куда-то вниз, и Рия ощутила, как холодеют руки.
        Глава 14. Лицом к лицу
        - Какого черта происходит?! - гаркнула Рия, пулей влетев в подъехавший белый Lexus.
        Она резко хлопнула дверью и едва успела это сделать, потому что машина с визгом сорвалась с места. Анну-Марию впечатало в переднее сиденье, она недовольно покосилась на Ная, который и бровью не повел. В салоне, отделанном кожей карамельного оттенка, было прохладно и приятно пахло, на удивление, ладаном. Обернувшись, Анна-Мария увидела на заднем сиденье разбросанные чертежи и папки. Леманн молча протянул Валевской портативный наушник, который она вставила в ухо. Судя по всему, он был выключен, потому что она ничего не услышала.
        - Да в чем дело? - сердито переспросила Рия.
        - Кайле, Маэль и Кристиан проникли в офис Акционерного общества, чтобы взломать их сервера и блокировать локальную сеть. Это нужно для следующего дела. Но что-то пошло не так, их обнаружили.
        В груди неприятно заныло.
        - И что? Их пытаются схватить?!
        - Хуже. Сейчас здание оцепят, работников эвакуируют. Подъедет Интерпол, и ловушка захлопнется.
        - То есть Кай, Маэль и Кристиан просто заперты в здании?!
        - Да, все входы и выходы заблокированы. Туда введут войска специального назначения, и оп! - «Волки» в клетке. Оружия у них с собой не так много, чтобы дать какой-то отпор.
        Пораженная в равной степени происходящим и спокойным тоном Ная Леманна, Рия занервничала и испугалась. Мысли лихорадочно забились в голове, путаясь и вертясь. Она не знала, что можно сделать, не знала, что нужно делать, более того - была абсолютно растеряна. Уставившись немигающим взглядом на приборную панель дорогого автомобиля, не замечая вечерний Марсель за окном, Валевская неуверенно спросила:
        - Но почему они не позвали нас? Зачем оставили в стороне?
        Най бросил небрежный взгляд изумрудных глаз на Рию, изумленно моргнул и нахмурился.
        - Что с лицом?
        - Упала.
        - Упала носом на чье-то колено? - усмехнулся он.
        Анна-Мария все время забывала про этот дурацкий пластырь на переносице. Она лишь выразительно промолчала, не желая об этом говорить. Лучше она потом выложит щедро приправленный издевательствами рассказ про Софи Маэлю. Най не настаивал на ответе, он начал объяснять:
        - Это была лишь часть подготовки к делу, мы там были не нужны. Требовался лишь Кристиан как программист и хакер, Кайле как мастер по оборудованию и Маэль как руководитель. К тому же что бы они делали, не будь нас здесь сейчас?
        Рия посмотрела на Леманна, следящего за дорогой, и пожала плечами.
        - Да, но чем мы теперь можем помочь? Если здание заблокировали и туда сейчас подъедет Интерпол…
        Она резко вспомнила про Интерпол, Аима Лероя и то, как он сбежал на работу, полный энтузиазма и предвкушения.
        - Боже, Интерпол! - шлепнула себя по лбу Рия и тут же пожалела: было больно. - Черт, туда поехал Аим! К этому офису с нарядом сейчас поедет Аим!
        - Лерой? Капитан полиции, новый следователь по нашему делу?
        - Да! Минут пять назад уехал!
        Леманн задумался на несколько секунд. Он быстро подключил свой наушник к их закрытой частоте и кивнул Анне-Марии, призывая ее сделать то же самое. Она так и поступила и услышала шум, какие-то голоса, хрип и шипение. Через мгновение послышался голос Маэля:
        - …знаю! Так возьми и вытащи нахрен! Debo ensenarte todo como si fueras un cachorro[15 - С исп. «Я должен тебя всему учить, как щенка?»]?
        - Я не щенок! - возразил Кайле. - Его не так легко вытащить!
        - Маэль! Маэль! - перебил их Най.
        Крики прекратились, и Маэльен спросил уже более спокойно:
        - Най? Ты забрал Рию?
        - Да, она со мной. Послушай, к офису поехал Лерой.
        Маэль замолчал на секунду, слышалось теперь лишь какое-то лязгание.
        - Это она тебе сказала? - спросил он после паузы.
        - Да, это она сказала, - с иронией ответила Анна-Мария. - Она в этой ситуации теперь в силах вам помочь, хоть вы и говорили, что она еще зеленая для того, чтобы вытянуть что-то из Лероя.
        Валевская не заметила легкой усмешки Ная и совершенно точно не могла увидеть улыбок Кристиана и Кайле. Маэльен лишь фыркнул и затараторил:
        - Риюшка, моя дорогая мадмуазель, предупреждение, что Лерой к нам приедет, едва ли поможет нам, это вполне очевидный факт. Конечно же, он приедет, раз он главный по нашему делу. Твое сообщение абсолютно неинформативно.
        Анна-Мария от злости вцепилась ногтями в кожаное сиденье, чем вызвала недовольный взгляд Леманна.
        - А вам, многоуважаемый мсье Сатана, и не угодить, - продолжила разговор в этом стиле Рия. - Но, вообще-то, от меня пользы больше, учитывая, что вы теперь в ловушке, а я еду вам на помощь.
        - Хватит, - прервал их Кайле, наматывая кабель себе на руку. - Любезностями обменяетесь позже. Мы ждем вас, Най и Рия. Вы сами знаете, что нужно сделать.
        Связь прервалась, и оба в белом автомобиле Ная выключили свои наушники и микрофоны. Они подъехали к темному переулку в центре Марселя. В квартале от этого места в офисе Акционерного общества засели их коллеги. Най вырубил двигатель, стянул с себя свитер и натянул белую футболку. Потом перегнулся через сиденье, выудил нужный чертеж, свою волчью маску, черную сумку с разобранным оружием, а также маленькую коробочку, которую, покрутив в руках, протянул Анне-Марии. Она взяла ее и нахмурилась:
        - Что это?
        - Твоя маска, - ответил он. - Раз ты с нами, тебе тоже нужно лицо прятать.
        Открыв коробку, Рия вытащила сверток. Внутри было совсем не то, что носили остальные члены группировки. У них была маска на половину лица с волчьей пастью, а Валевская сейчас держала в руках маску в восточном стиле, закрывающую лицо целиком, и морда, нарисованная на ней, была не черной, как у всех, а белой и оскалившейся. Она приложила маску к лицу, почувствовала исходящий от нее химический запах и глянула в зеркало. В проделанных щелках светились ее голубые глаза.
        - Почему моя маска другая?
        - Потому что ты вся в веснушках, да и внешность у тебя неординарная, - спокойно произнес Най, словно ожидавший такого вопроса. - Если скрыть лишь часть твоего лица, все равно останется слишком много запоминающихся примет. Тебя лучше прятать всю.
        Поджав губы, Рия кивнула. Ну да, может, он и прав. Сложно назвать ее простой. Тем более что сама Валевская личность небезызвестная. Она повернулась и увидела на заднем сиденье и свой комплект одежды для работы.
        - Одевайся, - не глядя на девушку, скомандловал Най, настраивая что-то в портативнике. - Потом я дам тебе оружие.
        Взяв вещи и сложив их на колени, Анна-Мария медленно подняла глаза и сказала:
        - Но Най… Я никогда в жизни не пользовалась оружием. Я не умею стрелять.
        Он обреченно посмотрел на Рию, тяжело вздохнув.
        - Ладно. С этим разберемся. Только переоденься.

* * *
        Пот прошиб его мгновенно, как только он с силой нажал на тормоз, и машина с визгом остановилась, оставив на асфальте следы шин. Перед ним стояла целая стена вооруженных до зубов полицейских в шлемах и со щитами - Французская национальная жандармерия. Они ждали, когда же хоть кто-то скомандует им действовать, когда «Волки» высунут нос из здания и начнется долгожданная перестрелка. Было страшно и одновременно волнительно.
        В толпе сотрудников полиции царила легкая суматоха. Улица, на которой находилось здание Акционерного общества, была перекрыта. Конечно, это привлекало нежелательное внимание горожан, но то была необходимость. К ограждениям, как стервятники, слетелись назойливые журналисты и репортеры, неустанно болтая что-то в свои микрофоны и серьезно таращась в камеру. Начальники и руководители лишь лениво отмахивались от них, как от мух, или вовсе игнорировали. Они могли сболнуть чего-то лишнего, абсолютно не разбираясь в искусстве связей с общественностью. Говорить что-либо без пресс-агента или секретаря было запрещено.
        Рассматривая эту картину, Америка восхитилась.
        - I’m so excited! - воскликнула она по-английски. - Иначе и не скажешь!
        - Только не высовывайся, - приказал ей Аим, отстегивая ремень безопасности. - Не хочу, чтобы тебя задело. Ладно?
        Он достал из бардачка пистолет в кобуре, портупею, стянул пиджак и начал переодеваться. Делал он все быстро, потому что ему самому не хотелось сидеть на месте. Сердце бешено стучало в груди, предчувствуя невероятный день. Впервые в жизни он столкнется нос к носу с этими знаменитыми «Волками», и дальше все будет зависеть лишь от него.
        Кожаные ремешки уже обтягивали его плечи и ребра, к ним было прикреплено рабочее оружие. Аим накинул пиджак, сунул в ухо наушник, потрепал Мерик по рыжим кудрям и вышел из машины. Он проигнорировал ее реплику о необходимости бронежилета, считая, что такие предосторожности излишни. К нему сразу бросились его подчиненные - Эль Монуа, присутствоваший при допросе Анны-Марии, крепкий парень с каштановыми кудрями, местный перспективный работник отдела по борьбе с международной преступностью, и пара простых исполнителей из офиса.
        - Капитан, здесь уже все готово! - воодушевленно сказал Монуа, улыбаясь пухлыми губами. - Не войти, не выйти, они заперты внутри. Сегодня все и кончится!
        Аим нахмурился, разглядывая многоэтажное офисное здание с аккуратной классической лепниной вдоль стен.
        - Сомневаюсь, очень сомневаюсь. Они такие изворотливые, раньше времени радоваться не советую.
        Он раздраженно посмотрел на толпу горожан и журналистов, которые толпились у полицейского ограждения. Столько гражданских, в которых группировка может выстрелить, и им всем совершенно не страшно. Видимо, они даже и представить не могли, какая опасность таится в этом здании и кто конкретно ждет любой полицейской осечки. Например, такой же, как была в Центре искусств Марселя. В голове у него промелькнул образ Анны-Марии.
        - И отгоните людей подальше, чтобы никаких заложников больше не было. Главный офис нас на стейки порежет, если еще раз такое допустим.
        Эль Монуа сдержано кивнул и передал капитанский приказ стоящему рядом патрульному.
        Чувствуя, как напряжение вместе с предвкушением медленно наполняют его тело, Аим глубоко вздохнул. Кобура сразу же плотно стянула его грудную клетку, и он, ощутив это, на секунду успокоился. То, что у него с собой есть оружие, конечно, давало какую-то уверенность, но это не было гарантией, что на самого Лероя сегодня не направят пистолет. Бронежилет он не надел, решив, что никакой перестрелки не будет. Но, быть может, это была ошибка? «Волки» никогда перестрелок не затевали, однако все бывает в первый раз.
        Отогнав эти мысли, Аим снял рацию с пояса, нажал кнопку и серьезным голосом произнес:
        - Начать операцию.

* * *
        К тому времени, как полиция начала операцию, Анрия и Най уже поднимались из подвала наверх, в здание Акционерного общества. Жандармерия оккупировала все входы и выходы, включая подземный паркинг, проходы для персонала и даже выходы на крышу. Но им не составило труда пробраться внутрь, точно так же как Кристиану, Маэлю и Кайле до них, - по старой городской канализации, выход к которой имели все старые исторические здания в городе, как и это. Они оба были в масках, крались по коридорам, сжимая в руках оружие, снятое с предохранителей. У Анны-Марии был смит-вессон 945, а Най держал тяжелый дробовик Ремингтон. Маловероятно, что на пути им попадутся чужие, но риск все равно был.
        - К окнам не подходи, - предупредил Рию Най. - Пальнут в тебя. Никакого снисхождения мы здесь не получим, вряд ли нас планируют брать живыми, если встанет выбор: убить или упустить.
        Рия чуть испуганно отшатнулась от стороны с окнами, хоть и была в нескольких метрах от нее. Сердце у нее билось громко и быстро, ей стало по-настоящему страшно. Дикого волнения ей добавлял тот факт, что снаружи был Аим. Валевская искренне надеялась, что сегодня они не столкнутся. В прошлый раз они по-тихому ограбили ювелирный магазин, а в этот раз их окружил чертов Интерпол, и даже жандармерия не осталась в стороне.
        Когда они добрались до зала с серверами, там уже ждали Маэль, Кристиан и Кайле. Они напряженно о чем-то переговаривались, держа в руках сумки с оборудованием. У каждого на поясе висело оружие и маска.
        - А вот и вы, герои, - сказал Най, стремительно шагая к парням. - Видели бы вы, что за представление на улице. Они будто не группировку мошенников ловят, а террористов.
        Кайле приподнял бровь и холодно ответил:
        - Мы публично нагибаем их, подрывая авторитет в обществе. Им важно поймать нас не для того, чтобы восстановить справедливость, а собственный престиж. Над ними скоро начнет смеяться весь мир. Интерпол начинает казаться слабым в глазах общественности.
        Опустив глаза в пол, Рия невольно задумалась о том, касается ли это Аима. И с чего бы ей вспоминать о нем в такой момент?
        Маэль накинул на плечо тяжелую черную сумку и надел маску.
        - Валим отсюда, джентльмены и одна леди. Они вот-вот начнут операцию, в здание пустят отряд. Нас превратят в решето, если не смоемся сейчас же. - Сантана перевел взгляд на Ная, а потом добавил: - Леманн, ты очистил нам пути отхода? Что там вообще снаружи?
        Най кивнул и ответил:
        - Да, все чисто, если выходить на западную улицу через третий проулок. Можно также сократить через шестой, но это экстремально близко к жандармам, которые патрулируют район. Плюс часть горожан облепила здание, кто-то из них может забрести туда и наткнуться на нас. Убивать сегодня нежелательно. Иначе будет хуже. Чем больше убийств невинных, тем сильнее ненависть людей. Особенного тех, кто сможет успешно помогать Интерполу в их работе против нас. Враждебность гражданских нам вряд ли на руку.
        - А еще оружие принес? - вскинул брови Маэльен. - Мы взяли совсем мало, когда шли сюда.
        Значит, Рия и Най сегодня были нужны для того, чтобы очистить пути отхода и принести оружие. Интересно, что на каждой операции у членов группировки появляются новые функции и задачи, вряд ли возможно заскучать на такой работе. А Валевская привыкла жить в рутине.
        - Да.
        Маэль вновь кивнул и указал рукой на лестницу, по которой Рия и Най пришли сюда. Все направились в ту сторону, надевая маски. Сантана повернулся к Анне-Марии, чтобы что-то сказать, и она замерла на месте. Ее сердце застыло.
        На нее смотрел тот самый опасный безумец с оскаленной волчьей пастью вместо рта. Серые глаза поблескивали, а узкие зрачки жадно впились в сжавшуюся от страха девушку. Ей казалось, что сейчас он вновь сожмет ее плечи, толкнет к стене и начнет душить, пока она не задохнется. Ее опять сковал тот ужас, как тогда, в их первую встречу. Когда Маэль скрыл половину своего ухмыляющегося лица маской с волчьей мордой, он словно озверел в глазах Рии, вернул себе образ жестокого безумца, взявшего ее в заложницы когда-то. Когда-то в прошлой жизни, еще до того, как Рия учуяла запах свободы и вседозволенности. Еще до того, как она забыла о балете, разбила лицо Софи, пренебрегла Северином, связалась с капитаном Интерпола и начала терять голову от общения с Маэлем.
        - Звездочка? - окликнул ее Сантана. - Хочешь стать мишенью для жандармов? Или ждешь Лероя на свидание?
        Анна-Мария моргнула несколько раз, осознав, что все уже спустились, только Маэль остался и озадаченно смотрел на нее. Он протянул руку и схватил девушку за запястье.
        - Нечего столбом стоять, Франция. Ты нам еще живой нужна. Чего задумалась?
        Он потянул ее к выходу, Рия послушно пошла за ним.
        - Перестань фамильярничать, Испания. И хватит шутить о Лерое.
        Под маской Маэль скривил губы, но Рия этого, конечно же, не увидела.
        - Что, быть может, он нравится тебе? - невзначай спросил он. - Было бы опрометчиво с твоей стороны.
        - Тебя это точно не должно касаться. Я вижу, ты не слишком разборчив в выборе партнеров, подбираешь всякую гадость, кого-то типа Софи. Так что не советуй мне, с кем быть, Сатана.
        Сантана засмеялся как-то резко и неестественно, сильнее сжав запястье Рии.
        - Неужели? Все равно это не продлится долго. Он полицейский, а ты по ту сторону закона.
        - Я сама с этим разберусь, - равнодушно бросила Валевская.
        Ее раздражал излишний интерес Маэля к ее отношениям с Аимом, особенно учитывая его связь с Софи и то, что случилось тогда между ними: тот поцелуй, те неясные слова… Все их отношения были сумбурным набором разных сумасшедших эмоций, которые заставляли сердце долбиться о ребра. Маэль - это сплошная непредсказуемая нервотрепка.
        - Надень маску, - требовательным тоном сказал он.
        Валевская надела, неловко ощущая ее теперь на лице.
        - С лицом что? - невзначай спросил Сантана, продолжая держать ее руку, когда они спускались по лестнице.
        Рия злорадно ухмыльнулась:
        - Начистила рыло твоей принцессе. Трахать ее теперь будешь только с пакетом на голове.
        Встретив вопросительный взгляд Маэльена, Рия продолжила:
        - Я о Софи! Она напала на меня. Сказала не лезть к тебе. Бедняжка даже не знает, что это ты сейчас сжимаешь мою руку, а не я твою.
        Эти слова каким-то образом взбесили Маэля, и он раздраженно оттолкнул руку Рии. Пропустив мимо ушей ее издевательский смех, Сантана зашагал быстрее.
        - Поворкуете потом, - крикнул им Кристиан. - Сейчас, знаете ли, не до этого!
        Все замолчали, торопясь оказаться, странно говорить, в канализации. Но Сантана все еще сжимал кулаки от злости, угрюмо глядя под ноги. Густые темные пряди падали на глаза, иногда мешая обзору. Но он и этого не замечал.
        Его бесила в Рии эта ее непринужденность и способность так открыто язвить. Бесило, что она продолжала напоминать ему о Софи. А главное, его бесила сама Софи, которая после одной случайной связи теперь будет таскаться за ним и даже нападать на Анну-Марию. Почему-то из-за этого Маэлю захотелось самому прибить Монтескье. А больше всего его выводила из себя связь Валевской и Лероя. Смысла об этом беспокоиться не было, но по какой-то причине Маэлю было до этого дело. И он страшно раздражался.
        Но это ерунда, успокоил он себя мысленно. Хотя бы потому, что на самом деле Анна-Мария и Аим враги. Сейчас Рия здесь, с Маэлем, и делает то, что он говорит, играяя против Аима. Вот и все, простая арифметика. Анна-Мария принадлежит Маэлю. И сегодня он покажет это Аиму.
        Глава 15. Поцелуй в грудь
        Ладони вспотели, пока он сломя голову несся к жандармам, которые входили внутрь здания. Мир вокруг словно померк, исчез, осталась только одна маленькая точка - входная дверь в офис Акционерного общества. Облава началась всего секунду назад, но Аиму казалось, что если сейчас он не поспешит, то не успеет, и все пропадет: «Волки» улизнут, как песок сквозь пальцы, а операция будет провалена. Нервы натянулись до предела, а пульс участился. Ему необходимо оказаться на передовой.
        Аим резко дернулся и чуть не рухнул на землю, когда крепкая рука вцепилась ему в плечо и заставила остановиться. Крутанувшись, Лерой возмущенно и непонимающе вытаращился своими светлыми аквамариновыми глазами на парня, который сделал это. И вновь усилилось чувство, что он все пропускает и опаздывает.
        - Что еще, Монуа?! - рявкнул Аим.
        - Капитан, это слишком опасно. Дайте отряду зачистки прочесать здание. Вы можете пострадать.
        Он обеспокоенно смотрел на капитана своими теплыми карими глазами, а каштановые кудри делали его образ немного детским и невинным. Из-за его пухлых щек и улыбки иной раз казалось, что наличие Эль Монуа в полиции - просто ошибка, ему место в какой-нибудь пекарне или цветочной лавке, среди пионов и кустарниковых роз. Но не среди людей с пистолетами, которые проводят допросы и выбивают двери ногами.
        - Не забывайтесь! - недовольно рыкнул Аим. - Начальник здесь я, и это мне решать, идти мне внутрь или нет.
        На приятном лице Монуа появилась расстроенная гримаса, и тут Лерой услышал усталый, но строгий голос:
        - Нет, это я здесь командую.
        Недалеко от них стоял начальник марсельской полиции в костюме и галстуке, который плотно стягивал мясистую шею. Изначально он отдавал приказы жандармерии, а далее наблюдал за процессом.
        - Вы мне не нужны раненым или убитым, Лерой, - продолжил начальник, бросив на Аима цепкий взгляд. - Несколько минут тотальной зачистки не решат исход. Если они там - а я уверен, что они там, - их непременно обезоружат и арестуют. Или убьют на месте, если дадут повод. Так что стойте смирно и ждите, капитан, ваша помощь сейчас не требуется.
        Аим только стиснул зубы и отвернулся, чтобы не сказать чего лишнего. Его невыносимо раздражал такой подход к специальным операциям. Он считал, что нужно из кожи вон лезть и делать все, что в твоих силах, а не сидеть и ждать, когда все сделают другие.
        «Какого черта я должен слушать этого разжиревшего идиота?» - в сердцах подумал Лерой. Разве ему отдали это дело не потому, что он хорош и его методы дают отличные результаты? Не потому ли, что Аим Лерой слыл редким умником среди своих коллег? Да, именно поэтому он здесь. И никто не имеет права переходить ему дорогу. Дело ведет он, и каждый полицейский в этом городе, даже каждый патрульный на чертовом велике, который стережет газоны, обязаны ему помогать и слушаться, содействовать, а не ставить условия. В бешенстве он пнул одну из полицейских машин, тихо выругавшись. На него удивленно оглянулись полицейские.
        - Плевать! - вдруг воскликнул он. - Я не смотреть сюда пришел, а действовать.
        Отпихнув от себя Монуа и проигнорировав удивленный взгляд Америки, которая выскочила из машины, капитан Лерой уверенно зашагал к зданию.
        - Стоять! - рявкнул начальник. - Я не давал разрешения!
        Аим молча двигался дальше, собираясь пройти в здание и наконец-то своими руками схватить группировку. У него внутри все зудело от мысли, что сейчас он в силах это сделать. Ни один человек здесь не остановит его. За его спиной звучали еще какие-то выкрики начальника - то ли угрозы, то ли приказы. Аим и не увидел, как к обозленному начальнику подскочила Мерик, взяла его ласково за локоть и начала что-то объяснять про манеру работы Лероя и про то, насколько высоко его ценят в Интерполе. Начальник полиции только плюнул, услышав эти жалкие объяснения. Он планировал разнести в пух и прах Аима. Но тот его не слышал. Все звуки для него сейчас слились в один нескончаемый поток, глухой гул, который с каждой секундой звучал все тише. На смену ему пришел ритмичный стук собственного сердца, который участился при приближении к двери в здание.
        - Капитан Лерой, капитан Лерой! - в сознание ворвался высокий и настойчивый женский голос. - Вы двигаетесь внутрь здания, где уже осуществляется захват международной группировки! Что вы намерены сделать? Как вы видите исход операции?
        Звонкий голос репортерши вырвал Аима из глубокой задумчивости и сосредоточения, в которые он впадал каждый раз перед захватом. Обернувшись, он увидел направленную на него камеру с эмблемой федерального канала, женщину с неуместно красными губами, которая совала ему в лицо микрофон, стоя в толпе у самой ограничительной ленты. Прежде чем осознать, что он планирует сделать, Лерой направился к толпе, выхватил микрофон из рук девушки и наклонился к камере, сощурив светлые глаза.
        - Я вижу, как спускаю с них шкуру и швыряю за решетку, - выплюнул он. - Вы и понять не успеете, «Волки», как удавки затянутся на ваших руках и шеях. Вы думаете, что ведете и нам вас не догнать, но знайте: я спущу всех гончих за вами, вцеплюсь вам в глотку и сожму пальцы так, что последнее, что от вас услышат, - жалобный хрип.
        Он процедил эти слова сквозь зубы настолько злобно, что репортеры переглянулись. Уже отдаляясь от них, Аим понял, что сказал все это наперекор всем правилам общения полиции с прессой и совершенно точно получит за это сполна. Но сейчас его это не волновало. Сейчас только они, только «Волки».

* * *
        Шагая вдоль темного сырого коридора, Кайле Нордан начал сосредоточенно озираться. Он вдруг замер, запрокинув голову. В полумраке коридора черная часть его волос слилась с тьмой, а светлая белела ярким пятном. Лицо все еще закрывала звериная маска, но в следующую секунду он снял ее, и стало видно, что брови нахмурены, а сам парень сосредоточен. Все остановились, обернувшись на него.
        - Что? - спросил Най Леманн, тоже избавившись от маски.
        - Они здесь, - ответил Кай, прислушиваясь к чему-то наверху.
        Все тоже прислушались. Начало казаться, что у них над головой все заходило ходуном. Они услышали отдаленный топот десятков ног, он разносился по всему подземелью.
        - Здесь?! - испуганно переспросила Рия.
        Ее белая маска, отличная от всех темных, которые были у остальных, выделялась в темноте.
        - Не здесь, но они вошли в здание, - быстро ответил Маэль, который шел впереди всех, а потом добавил: - Надо выметаться, пока за хвост не схватили.
        Кай, Маэль, Рия, Кристиан и Най ускорились, перейдя на легкий бег. Кристиан вытащил портативник, разблокировал его, а потом с досадой произнес:
        - Черт, здесь сети нет, нужно ориентироваться по памяти. Главное - успеть.
        - Мы-то успеем, - махнул рукой Най. - Жандармы сперва обыщут здание, прежде чем догадаются, что мы ушли через старую канализацию. Время есть, хоть и немного.
        Внутри у Анны-Марии все затрепетало, когда она представила, что там, у нее над головой, в здании ходит Аим. Он и знать не знает, что одна из той группировки, которую он преследует, - это Анна-Мария, его возлюбленная. Он будет отчаянно рыскать по помещению, ловя дым руками. А она просто сбежит от него вместе с группировкой. А потом будет слушать и кивать, когда Лерой расскажет, как прошла операция. Эта странная и невыносимая двойная жизнь завязывала Рию в такие неудобные узлы, заставляла переживать такие безумства, что хотелось сбежать от всех в какое-нибудь далекое и недосягаемое место. Анна-Мария начинала отчаянно мечтать о покое, когда ее голова не будет забита мыслями о Маэле, не будет полна страха и чувства вины перед Аимом; когда ее не будет задевать внимание Аллена к Софи и когда она забудет о том, что когда-то мечтала быть примой. Эта новая жизнь так изводила Рию, что слова Маэльена об обретении смысла и счастья казались теперь смешными до колик.
        Нет, она попала в ад. Хуже того, она добровольно спустилась сюда и блуждает по нему теперь, как героиня в поэме Вергилия, которая идет вслед за Орфеем. Только вместо Орфея был Маэль.
        - Куда мы бежим? - спросила Рия. - Как планируем уйти?
        - На машине Ная, - ответил Маэль. - Если, конечно, не начнется перестрелка. Тогда машина только привлечет внимание.
        - Что будет, если начнут стрелять? - снова спросила Анна-Мария.
        - Тогда каждый сам за себя. Нужно отстреляться и врассыпную.
        Валевская представила, как будет отстреливаться от полиции. Только днем она впервые взяла в руки смит-вессон, и ей уже нужно вступить в перестрелку с полицейскими. Стрелок она, конечно, так себе - отдачей от дробовика ей может руку оторвать. Анне-Марии вдруг стало смешно. Если так все обернется, она искренне надеялась, что словит пулю в лоб, и все закончится.
        И все-таки отчего-то она чувствовала, что перестрелки или погони им не миновать.

* * *
        Ярость захлестнула его настолько, что руки задрожали. Он готов был оторвать голову любому, кто только посмеет коснуться его.
        Упустил, он их упустил! Случилось невозможное, все легенды и байки о том, что эти «Волки» неуловимые и гениальные, оказались правдой. Они выбрались из полностью оцепленного жандармерией здания, в котором все двери заблокированы, а за каждым окном следил снайпер с виновкой. Как? Господи, как?! Аим вцепился в волосы и вылетел из здания. Он вихрем пронесся мимо ухмыляющегося начальника полиции. Чему этот осел радовался - неясно, ведь за то, что группировка ушла, ответит не только Аим Лерой, но и этот умник. Так же быстро он прошел мимо беснующейся толпы репортеров, которые видели, как отряд зачистки вышел из здания с пустыми руками. Как пресса разнесет Интерпол и французскую полицию после этого, остается только догадываться.
        - Что, их там нет?.. - рассеянно спросила Америка Стим. - Быть не может!
        - Может! - прошипел Аим. - Гребаные фокусники, не иначе.
        Лерой облокотился на машину и замер, зарывшись лицом в ладони. Страшное чувство досады захлестнуло, и ему сразу же захотелось закрыться в своем кабинете и штудировать дело о «Волках» снова и снова, пока от зубов бы не начало отскакивать. По натуре своей Аим был трудоголиком, и если что-то не получалось, он только с большим остервенением старался этого добиться.
        Ему на плечо легла мягкая маленькая рука Америки. Девушка с сожалением смотрела на своего капитана.
        - Их там не оказалось? - робко переспросила она. - Этого ведь не могло быть. Каждый угол здания был под наблюдением…
        - Мерик, - серьезно произнес Аим, - выясни, каким чертом они смогли уйти. Быстро. Сейчас.
        Она воодушевленно кивнула, ощутив себя наконец полезной, и бросилась к своему макбуку.
        - Самое логичное предположение - они ушли под землю, - начала задумчиво бормотать Мерик, что-то быстро печатая. - Ведь здание было окружено, каждое окно под наблюдением. Вопрос лишь в том, куда именно они вышли…
        Лерой угрюмо покосился на офис Акционерного общества.
        - Мерик, просто скажи, куда идти. И я все сделаю. Я не ставил пистолет на предохранитель. Я готов.
        Она улыбнулась, все еще рыская по сети и продолжая смотреть данные.
        - Я слышала, как ты готов. Как вцепишься им в глотки, спустишь шкуры. Интерпол тебя убьет. Впервые вижу тебя таким взвинченным. Не очень похоже на тебя.
        Аим ухмыльнулся, но ничего не ответил. Он и сам не знал, отчего у него так кровь вскипает. Спустя пару минут Мерик победоносно хлопнула в ладоши и выскочила из машины.
        - Старая канализация! Под зданием - одна из огромного числа веток уже не действующих подземных коммуникаций, которые все соединяются между собой. «Волки» вышли именно так.
        На ее голос обернулись некоторые полицейские, начальник, жандармы и Эль Монуа. Они подошли и заинтересованно начали слушать.
        - Продолжай, - скомандовал начальник, нахмурившись.
        - Здание Акционерного общества - памятник архитектуры, поэтому имеет выход к старой подземной канализации; она огромна, ее сеть охватывает весь Марсель. «Волки» легко спустились туда, сделав все, что им нужно. И сейчас они либо еще внизу, либо уже вышли в нужный квартал, - проговорила Америка, а потом показала на экране ноутбука карту. - Многие люки, через которые можно было выйти, уже давно заблокированы или забетонированы. Но есть несколько выходов…
        - Через которые они и выйдут, - щелкнул пальцами Аим, и сердце его вновь сильно заколотилось. - Мерик, адреса, давай адреса!
        Услышав это, начальник похлопал по плечу Аима, а сам обернулся к стоящим поодаль жандармам:
        - Боевая готовность! Операция еще не закончена!
        Полицейские зашумели и засуетились. У них появился второй шанс.

* * *
        Выяснилось, что в городе всего десять выходов из старой канализации. И три из них были вблизи здания Акционерного общества. Ко всем выходам направили отряды полиции, Аим пошел с ними. Уже около двух минут они с полицейскими стояли у одного из выходов, но все было тихо. Лерой нервничал, потому что если «Волки» не вышли сейчас, то они уже никогда не выйдут. По рации бы сообщили, если бы какой-то из отрядов перехватил группировку.
        Аим понимал, что они не появятся. Они уже вышли.
        Он коротко бросил отряду: «Скоро вернусь», а сам развернулся и пошел наугад по проулку. Либо он поступил правильно, и есть шанс найти «Волков», либо уже ничего не изменить, и Аим сел в лужу.
        Он и не заметил, как за ним увязался один из жандармов.

* * *
        Было странно идти по улице средь бела дня в маске, но проулки все равно были пустыми, а до машины еще метров сто-двести. Пятеро в черном быстро шли, держа за спинами сумки и свое оружие. Рию начал отпускать тот страх, который стальными пальцами держал ее уже несколько часов и не давал нормально дышать. Она вдыхала приятный и свежий вечерний воздух, свободно шагая. Смит-вессон был засунут за ремень.
        - И что же вы делали сегодня там? - спросила она.
        Сантана обернулся к ней: белая волчья маска на лице, через которую на него смотрели ледяные голубые глаза, несколько темных прядей волос выбилось из-под капюшона толстовки.
        - Взламывали системы и блокировали нужные сервера, - обыденно ответил он. - Не думай об этом, малышка, ты все равно такие сложные слова не знаешь.
        Рия фыркнула и уже было потянулась, чтобы пихнуть его в плечо, как послышался крик Кайле. Он схватил Анну-Марию за плечо и дернул на себя.
        Эта секунда ей запомнилась навсегда.
        Она не сразу поняла, что случилось. Мимо ее уха просвистела пуля, а сама она упала на грудь Кайле. Все произошло так быстро, что даже испугаться никто не успел, все действовали на инстинктах. Они бросились в разные стороны, услышав звук выстрела. Маэль всего на мгновение подумал, что это Анна-Мария выстрелила в него за шутку. Он бы даже посмеялся такой глупой мысли, но было не до того. Сначала он быстро поискал глазами стрелка, а потом в голове появился образ незащищенной Анны-Марии. Он также метнулся к Рии, как и Кайле, перехватив ее из его рук и мельком обернувшись.
        Позади них с пистолетами бежали жандарм в защитной экипировке и Аим Лерой собственной персоной. Най присел за первую попавшуюся машину, быстро снял ремингтон с предохранителя, прицелился и выстрелил в одно из немногих незащищенных мест у жандарма - в шею. От дробовика шею ему разнесло, и жандарм свалился навзничь, утопая в крови. Леманн и Кайле кинулись в ближайший переулок, как и Кристиан пару секунд назад.
        Маэль, Рия и Лерой остались втроем.

* * *
        Аим не верил, что сможет их найти. Но нашел. Он глазам своим не поверил, когда заметил на улице пять удаляющихся черных фигур, даже весело что-то обсуждающих. Его захлестнуло испугом и восторгом одновременно. За спиной он услышал тихий шепот:
        - «Волки»!
        Это был увязавшийся за ним сотрудник местной полиции, который на самом деле оказался как нельзя кстати. Но он допустил ошибку: сразу достал оружие и выстрелил. Один из группировки молниеносно уловил чужое движение, обернулся и помог другому увернуться от пули.
        Сердце Лероя замерло, когда он в спешке осматривал участников группы. Пятеро в черном и в масках с волчьими мордами. Трое из них разбежались, чтобы увеличить шансы на успешный исход побега. Жандарм, несомненно, погиб или тяжело ранен, оборачиваться на него не было смысла. Аим приготовился к перестрелке, замерев и уставившись на двоих «Волков».
        - Ни с места! - рявкнул он. - Тут повсюду сотрудники полиции, вам не уйти!
        Его аквамариновые глаза встретились с другими - морозными голубыми. И внутри все застыло. Девушка. Среди «Волков» есть девушка. Это совершенно точно не мужчина. Хоть одежда и мешковатая, волосы собраны, а на лице маска, он понял, что это она, а не он. Узкие хрупкие плечи, тонкие пальцы на пистолете. Изящная шея и выбившиеся длинные прядки. В голове не укладывалось, что в группировке работает девушка. Информации об этом в деле не было. И будоражило именно то, что она сейчас смотрела прямо ему в глаза.

* * *
        - Убей, Рия, убей, - шептал ей Маэль на ухо, видя, как она смотрит на Аима.
        Он мог поклясться, что слышал биение ее сердца.
        - Целься и стреляй. Иначе он убьет нас. Либо мы, либо он.
        Сантана видел, что Аим замер в замешательстве, уставившись на Анну-Марию. И сразу заметил, что капитан без бронежилета. Идеальный момент для того, чтобы прикончить его. И Маэль не планировал стрелять сам. Он хотел, чтобы выстрелила Рия. Чтобы она собственноручно убила Лероя, доказав, что принадлежит Маэлю, что она слушается его и верит ему, а не Аиму.
        Сантана знал, что это худшее, к чему он мог принудить девушку. Но ему было плевать. Он хотел видеть ее такой: послушно целящейся в капитана полиции. Она принадлежит ему. Чертов Аим проиграл.
        - Рия, стреляй! - зарычал он. - Наведи пушку и спусти курок. Давай, девочка, сделай это для нас.
        Внутри у нее все горело. Было страшно. Тело не слушалось, словно окаменело. Она смотрела в его светлые глаза, и в памяти всплывали улыбки и поцелуи, подаренные Аимом. Он не понимал, кто она, но словно чувствовал. Его пистолет был наведен на нее, но Лерой не стрелял. Он не может причинить ей зла.
        Но как бы ей ни хотелось, Рия не сможет уйти, не выстрелив. Большая ладонь Маэля лежала на ее спине, он словно подталкивал девушку выстрелить. Он все шептал ей: «Убей, убей его. Подними пистолет и выстрели. Давай». Дыхание сделалось сбитым и прерывистым, смит-вессон в руке чуть дрожал.
        Глаза спустились к груди Аима. Без бронежилета.
        Молниеносная мысль пронеслась у нее в голове и на секунду воодушевила. Она прицелилась и резко сделала несколько выстрелов. Не промахнулась. Аим дернулся, кровь брызнула из разорванной мышцы, и он упал на спину, схватившись за рану и зажмурившись. Сквозь боль он начал стрелять наобум, но было бесполезно: Маэль схватил Рию за руку, и они бросились прочь. Пули влетали в бетонные стены, разрезая лишь воздух.
        Выстрелила. Она выстрелила в Аима Лероя. И это будет преследовать ее всю жизнь.
        Они бежали к машине. Слыша смех Маэля, Анна-Мария лишь надеялась, что у нее получилось как надо. Она молилась о том, что промахнулась, как и хотела, и попала капитану в плечо, а не в грудь.
        Это была полная катастрофа. Она предала и Аима, выстрелив в него, и Маэля, нарочно промахнувшись, желая сохранить Лерою жизнь. Теперь, казалось, места ей уже нет нигде - ни в группировке, ни с Аимом, ни даже в балете.
        Одна. Она одна.
        Глава 16. Волчица
        Тело ныло настолько, что ломота в спине казалась вовсе незаметной. Боль была не физическая, но абсолютно невыносимая. Как будто два кулака влетают друг в друга в районе грудной клетки, и сотрясение от удара волной растекается по конечностям. У Анны-Марии ничего не болело, кроме спины и плеча, но казалось, что она сейчас загнется от этого страшного ощущения. От боли душевной, кажется.
        Она стояла в лучах утреннего солнца, которые теплым светом заливали просторный танцкласс. Каждый из танцоров на своем месте у станка разогревался перед репетицией. Все щебетали о чем-то, обсуждали последние новости, гнулись к своим длинным ногам, кто-то сидел в углу и чинил пуанты. Члены труппы старательно делали вид, что у Рии и Софи не разбиты лица и что это не их разнимали на днях в женском туалете. Монтескье молча разминала стопы. Лицо ее было густо замазано тональным кремом. Стоило ее похвалить - синяков почти не было видно, если не присматриваться. Прима уже не казалась такой самоуверенной и довольной. Как видно, пара ударов по лицу даже с самой главной балерины сбивают всю спесь.
        Но Анне-Марии было плевать. Она тоже разминалась, тупо делая какие-то движения. Сама же уставилась куда-то вперед, глубоко задумавшись. Эта картина все время стояла у нее перед глазами с того самого момента: его сильное, но абсолютно незащищенное тело дергается, он падает на спину; по одежде медленно расползаются багровые пятна крови, светлые глаза удивленно уставлены в небо, словно он не верит в происходящее; пальцы его инстинктивно хватаются за рану, и он, дрожа, приподнимает голову, морщится от боли, но все равно оценивает ранение.
        «Хорошая работа, детка, но прекрати таращиться», - голос Маэля вырывает ее из ледяного ступора; он хватает ее за кисть, дергает к себе, и они убегают. Пораженный взгляд Лероя вызывает мурашки, а его рука тянется к кобуре…
        Анна-Мария моргнула несколько раз, пытаясь согнать эту пелену с глаз и сосредоточиться на станке. Она здесь, в танцклассе, солнечным октябрьским утром. Вот ее коллеги, вот пришел Мельео, их пианист, он сортирует ноты для аккомпанемента. Едва она подумала о предстоящей репетиции большого гран па в «Виллисах», как снова забылась.
        Его тело дернулось, завалившись на спину. Уши заложило, словно в них взорволась маленькая петарда. Огромное желание подхватить Аима, не дать упасть. Красные пятна на груди. Ее пальцы шевельнулись, чтобы закрыть ему раны и не дать выйти крови. Чтобы он не умер.
        Анна-Мария раздраженно отпрянула от станка, понимая, что совершенно не может собраться. Ей хотелось выцарапать себе глаза, чтобы перед ними больше не появлялся Лерой, ожидающий выстрела. Чтобы он больше не смотрел в ее воспоминаниях на нее так, как в день операции. Ей хотелось забыть боль от отдачи смит-вессона, запах пороха и цвет крови Аима.
        Забыть, все забыть!
        Почему она постоянно вспоминает это? Почему выстрел в Лероя причинил ей столько боли, словно она ранила саму себя? Почему его так много в ее голове? Его глаза, теплая улыбка, ровный тембр голоса и спокойствие, которое он дарит. Два разных Аима: ласковый и добрый, заправляющий ей волосы за ухо, смеющийся - и другой, раненый, дрожащий, хватающий ртом воздух, как будто в предсмертной агонии. Этого слишком много для нее одной. Его слишком много.
        Уйди из моей головы, уйди, уйди, уйди!
        - Эй, Анрия, - обеспокоено наклонился к ней Север, коснувшись ее руки. - Тебе нехорошо?
        Прикосновение вновь вернуло ее в танцкласс. Светлый, просторный. Рядом стоял Северин, он хмурился и рассматривал свою подругу. Потом спросил, все ли хорошо с ней, и Рия понимала, что сейчас она категорически не в себе.
        - Меня тошнит, - пробормотала она. - Мысли путаются.
        - Ты переживаешь, оно и понятно, - ответил Каст. - Тебя не может не беспокоить Лерой.
        Всего на миг ее сердце пропустило удар, и мелькнула абсурдная мысль, что Север имел в виду то, что она самолично выстрелила в Аима. Боже, она что, сходит с ума?
        - Что?.. - рассеянно и напугано переспросила Валевская.
        - Все видели в новостях, что случилось, - подхватил разговор рядом стоящий танцор из кордебалета. - Как Интерпол и жандармерия пытались захватить ту группировку.
        - И все знают, что в того капитана полиции стреляли, - кивнула другая балерина. - Ты же встречаешься с ним, Анна-Мария, да?
        Камень с души хоть и не упал, но хотя бы услужливо подвинулся, и дышать стало каплю легче. Точно, это вполне логично. Все знают о ее отношениях с Лероем, и все смотрели срочный выпуск новостей. Стало быть, ей есть о чем волноваться, думают все. Ее любимый был подстрелен на опасной работе. Вот только интересный факт - той сукой с пистолетом была сама Валевская. Не в психушку ли ей теперь дорога? Дорога из желтого кирпича в чокнутый мир, где девушки одновременно любят и губят, а потом плачут.
        Вдохнув поглубже, Рия пожала плечами:
        - Да, это безумие.
        Но коллеги продолжали смотреть на нее, словно ожидая еще чего-то. Эпатажная и красноречивая Анна-Мария не могла отделаться такой пресной и короткой фразой, когда чуть не застрелили ее парня. У нее ведь было другое амплуа.
        Сглотнув, Валевская добавила:
        - Эти шавки из «Волков» еще заплатят! Сначала чуть не вышибли мне мозги, а теперь ему. Я что им, как красная тряпка для быка?.. Надеюсь, настанет день, когда я сама им всем лица раскрашу, как Монтескье.
        Рия ухмыльнулась и пошла к своему станку. Танцоры тихо посмеялись, переглянувшись, и тоже разбрелись. С ними сейчас говорила та самая Валевская, с которой лучше не связываться. Никто не знал, что, пока она выдавливала из себя эти слова, ей хотелось откусить себе язык и выплюнуть подальше.
        - Тебя трясет, - шепнул ей Север на ухо, когда она облокотилась о станок. - Ты была у него в больнице?
        Мутным взглядом Рия посмотрела на него.
        - Что?.. Я не была.
        - Так сходи. А то сойдешь с ума.
        В зал вошел Аллен. Он распахнул ставни, а потом махнул руками Мельео, и тот сел за пианино. Все сразу встали ровно к станкам.
        Анна-Мария почему-то и не подумала о том, что надо навестить Аима и узнать о его состоянии. Ей определенно станет легче, если она увидит его и поймет, что с ним все в порядке. Хотя как смотреть на него после всего?..
        - Эй, - снова обратился к ней Каст, - я отвезу тебя, крошка, ладно?
        Рия мягко улыбнулась ему. Плотная стена мыслей отступила ненадолго, и Валевская была готова разминаться и работать.

* * *
        - Объясни, прошу, какого хрена? Это было максимально опрометчиво! - в бешенстве орал Най.
        - Оставь свои ты жалобы на время,
        Покамест мы всего не разъясним,
        Покуда мы причины не узнаем,
        Источника, начала этих бед.
        Тогда вождем я вашей скорби буду,
        Я первый в ней участие… [16 - Вильям Шекспир. «Ромео и Джульетта» (Пер. Д. Л. Михаловского).]
        - Замолчи, - сказал со вздохом Леманн, - лучше просто объясни.
        - Устами классики, устами Шекспира глаголет правда. И это ответ на твой вопрос, - пояснил Маэль. - Я сам ничего не знаю.
        И Сантана только пожал плечами, сидя на спинке дивана. Най покачал головой.
        - Ты придурок, Маэль. Ты просто идиот. За нами была погоня. И ты мог убить его, выстрелить в Лероя, который был, как ты сказал, без бронежилета. Но тебе захотелось потешить самолюбие, тебе хотелось причинить боль Рии, и ты принудил ее стрелять. Она первый раз в руках держала пистолет. Конечно же, она не убила его, а лишь ранила! Молодец, браво!
        - Она не попала не из-за отсутствия опыта. Она не хотела, - сказал Маэльен.
        - Да мне плевать, - фыркнул Най и продолжил: - Она не была обязана. Вся вина целиком на тебе.
        Най и Маэльен сейчас были в студии вдвоем. Они планировали новую операцию на основе собранных данных, которые получили с серверов Акционерного общества.
        Сначала было непонятно, убит Лерой или нет. Но из срочного выпуска новостей скоре выяснилось, что капитан Аим Лерой из Лиона, назначенный расследовать дело группировки «Волки», доставлен в больницу с ранением и по сей момент находится в госпитале. Разумеется, остальным членам «Волков» стало интересно, по какой же причине Сантана не застрелил капитана. И как бы ему ни хотелось отвертеться, он все же признался, что стреляла Рия, а не он. Маэль сам захотел, чтобы на курок нажала она. И каждый в группе понял это по-своему. Но очевидный факт - Маэль может быть еще более жестоким, чем от него ожидали. Заставить девушку стрелять в того, к кому она неравнодушна, - это безжалостно.
        Но Леманна это не напугало и не впечатлило. Его это взбесило. Он попытался пригладить взъерошенные светлые волосы, чтобы успокоиться, но по изумрудным глазам можно было заметить - он все еще в бешенстве.
        - Господи, - продолжил он. - Скажи, ну скажи, пожалуйста, за что мне это? Какого черта я должен разгребать за этого парня его дерьмо?
        Маэль нахмурился, отложив планшет.
        - Эй, хватит. Я сделал то, что должен был. Я не могу объяснить этого, но, дьявол, Най, мне хотелось так поступить.
        Леманн повернулся к Сантане и встретил его затуманенный взгляд. Кажется, сам Маэль с того дня обдумывает свои мотивы, будто он удивлен не меньше остальных. Зная, что это прекрасный шанс застрелить Лероя, он вынудил именно Анрию пальнуть. Почему? Зачем было так поступать?
        - Не спрашивай, я и сам не знаю, - повторил Маэль. - Но когда я понял, что это возможность вынудить Рию стрелять… Стрелять в ее любимого Аима, оборвать все ее сраные чувства к нему… Мне ужасно захотелось этого. Она не имеет права быть рядом с ним. Она принадлежит мне.
        Немного опешив, Най сел на свой стул за круглым столом и произнес:
        - Я понимаю, что ее отношения с Лероем - некоторая проблема для нас, но мы бы решили ее позже. У тебя странная реакция на это.
        Маэль вопросительно посмотрел на Леманна.
        - Болезненная, - пояснил он.
        Сантана в раздражении вскочил на ноги, словно только что услышал то, чего очень не хотел слышать, и процедил сквозь зубы:
        - Знаю. Я, мать твою, знаю!
        Потом он подошел к окну и крепко вцепился пальцами в подоконник. Леманн смотрел слегка обеспокоено, кажется, видя Маэльена в таком состоянии в первый раз с момента из знакомства в Мадриде. Это было удивительно. У него были отношения с девушками и раньше, притом эти отношения бывали яркие, эмоциональные, иногда полные любви, иногда - печали, разлук и воссоединений. Из-за увлечения девушкой Сантана мог пропадать на месяцы. В любви Маэль не брезговал ничем; зачем себя ограничивать, ведь любовь - самое сильное и невероятное чувство в мире? Он всегда с удовольствием влюблялся, пил вино на берегу со своими женщинами, сливался с ними в пылком танце на какой-нибудь вечеринке, устраивал совместные поездки в Париж или Амстердам, обедал с ними сырной пастой и каберне, готовил им роскошные завтраки, целовал, любил. Каждая новая его девушка была краше предыдущей, с каждой он прожил маленькую невероятную историю, которая годится для написания романа, и с каждой он расставался, но без жалости - если страсть уже кончается, а любовь не застилает глаза, интерес исчезает. Держаться за старое смысла нет, все равно
рано или поздно появится новая девушка. Маэль относился ко всем своим бывшим тепло (даже если расставание едва ли не сопровождалось дракой с битьем посуды). Но, в любом случае, каждая его история развивалась по вполне понятному сценарию, а сейчас, с Анной-Марией, происходит черт-те что. То она кидается на него, чтобы убить, то кидается, чтобы любить, то готова ему руку откусить, если Маэль прикоснется к ней, то всем своим видом показывает, что хочет ощущать его прикосновения на своем теле. Интересно, у нее вообще с головой в порядке? Спорить бессмысленно - и своим противоречивым характером, и безумствами, и внешностью она приковывала внимание Маэля. Но он сам не понимал истоков этого интереса, что за ним стоит. Это любопытство или, быть может, влечение? А может, жалость, ведь они похожи, и ему просто хочется показать Анрии, что живет она совершенно неправильно. Ответа у него не было. Была лишь она. В его голове. И все.
        Тяжело вздохнув, Маэль покачал головой:
        - Это ненормально. Мое отношение к ней какое-то нездоровое.
        - И что теперь? - спросил Леманн. - Что ты будешь делать дальше?
        - Не говори ничего остальным. Они сочтут меня некомпетентным дурнем, скажут, что у меня от нее крыша едет.
        И окажутся правы - она действительно едет, подумал Маэль. Эта бестия ворвалась в его жизнь и обосновалась в ней, а потом с ноги своим балетным ударом снесла ему крышу. Понять ее было невозможно - она то крушила все вокруг, то ухмылялась и пускала искры небесными глазами, то страдала наедине с собой. Ее непредсказуемость захватила Маэля, он оказался поглощен ею.
        - А она едет? - будто бы прочитав его мысли, спросил Най.
        - Ее уже нет, - бросил ему в ответ Маэль. - Мне иногда кажется, что я одержим ею. Больше всего я боюсь ставить нашу работу под удар из-за интереса к ней. Ты меня знаешь - наши цели и работа на первом месте.
        Леманн подошел к Маэлю, похлопал его по плечу и слегка растерянно сказал:
        - Ну… Соберись. Не глупи, ладно? Я знаю, что все твои действия имеют смысл и необходимы. Даже то, что ты вынудил ее стрелять, - это тоже было важно.
        - Ты же сам сказал, что это было плохое решение.
        - Я так говорю о каждом твоем действии, Сантана.
        Маэль сухо усмехнулся.
        - Это точно.
        Помолчав с полминуты, Най все же спросил:
        - И что ты намерен сейчас делать?
        Мельком окинув осенний Марсель серыми глазами, Сантана ответил:
        - Мне нужна она.

* * *
        Сжимая его руку, к которой пару минут назад она очень робко прикоснулась, девушка шепнула:
        - Это меня пугает, Аим.
        Он тоже сжал ее ладонь в ответ, но немного слабее.
        - Не бойся. Дело не в них. Это я допустил оплошность.
        - Но ты же опытный. Как тебя могли задеть в перестрелке?
        Он опустил взгляд, не зная, что же ответить на вопрос Америки, которая не покидала больницу ровно до того момента, пока доктор не сказал, что с Лероем все в порядке. Его помощница была столь верна ему, что казалась родной сестрой. Ее беспокойство и забота и правда грели душу и в другое время даже заставили бы Аима задуматься о том, как ему повезло. Но сейчас голова была полна другими мыслями. Он мысленно снова вернулся в тот переулок, где его подстрелили. Он постоянно возвращался к той секунде, когда увидел ее, девушку. Меньше всего он ожидал увидеть что-то подобное. В его представлении «Волки» - это несколько мужчин-профессионалов, чьи действия отточены до безупречности, они сильны, умны и почти неуловимы. Но перед ним появилась она… Она, девушка! Казалось бы, такая хрупкая, но в то же время очень спортивная и очень ловкая, что можно было понять по ее движениям. Из-под капюшона выбивались темные пряди, а на лице белая волчья маска, а еще чистые морозно-голубые глаза, которые по-звериному уставились на Аима. Она точно не была профессионалом, потому что ее действия были неуверенные и неумелые, и
действовала она по приказу одного из мужчин, тоже члена группировки - высокого, сильного, по-видимому, их главаря. Из-за этой странной ситуации Лероя и подстрелили. Не успев ничего сделать, он схватил в плечо пулю.
        - Вопрос, Мерик, в другом. Почему стрелявшая в меня девушка промазала?
        Личико секретарши вытянулось от удивления. Она убрала рыжие волосы за уши и робко спросила:
        - Девушка?..
        - Да, одна из «Волков» - девушка. Можно предположить, что она лишь помогала. Но на ее лице тоже была их маска, как и у остальных участников. Значит, она работает с ними. Пока подержи это в секрете. Хочу сам поработать с этой информацией.
        Стим как-то растерянно пожала плечами: мол, дело-то твое, тебе и решать. Но ей все еще было интересно, и она, кивнув на перевязанное плечо Лероя, спросила:
        - И что, это она тебя так?
        - Да. И знаешь, что меня мучает? «Волки» - профи как в сфере IT, так и в стрельбе. А она попала мне в плечо. Как думаешь, что бы это могло значить?
        Аим задал этот вопрос, чтобы проверить, придет ли Америка к тому же выводу, что и он. Он так делал часто, когда хотел поговорить с кем-то о деталях преступлений, которые расследовал. И Стим такие интеллектуальные игры нравились.
        - Ну, предположить, что она плохо стреляет, было бы странно, раз она в «Волках», верно?
        - Конечно, - кивнул Аим. - Тут только два варианта. Либо она действительно плохо стреляет, и тогда назревает вопрос: а зачем она группировке? Какую роль она играет в их работе и почему? Либо она прекрасно стреляет и промахнулась нарочно. Тут уже вопрос посерьезней: неужели она хотела оставить меня в живых? И если да, то зачем?
        Стало видно, что размышления Аима озадачили Мерик. Она потупила взгляд и пробормотала:
        - Ты в больнице время даром не терял. Сколько же разгребать нам потом придется…
        Лерой слабо улыбнулся, потому что он и правда планировал дело носом рыть. Но, думая о той девушке из группировки, он вдруг вспомнил о другой.
        И едва у него появилась мысль о ней, как в палату вошла медсестра в зеленой форме и встала прямо под подвешенным к стене телевизором с выключенным звуком, по которому шли новости. Она выделялась ярким пятном на фоне белых стен и пола.
        - Мсье Лерой, к вам еще один посетитель, - улыбнулась она и мельком опустила глаза в планер, - Анна-Мария Валевская. Пустить?
        Взгляды Мерик и Аима встретились. Он словно без слов сказал ей: «Не оставишь нас вдвоем?», а она словно ответила: «Только не это». Разумеется, она знала об их отношениях, но Лерой ни разу не разговаривал с ней об этом, да и не хотел знать ее мнение на этот счет.
        - Да, - коротко бросил он.
        Америка не слишком своевольничала в вопросе личных дел своего начальника, но сегодняшний день оказался исключением.
        - Капитан… это у вас что, серьезно? - спросила в полтона Стим.
        Аим такого вопроса не ожидал и вскинул брови.
        - А тебе что за дело, Мерик?
        - Она все-таки подозреваемая. Неправильно это, капитан.
        - Она больше не под подозрением в этом деле, - спокойно ответил Аим. - Можешь не беспокоиться об этом.
        - Давайте не будем так быстро списывать ее со счетов, - настаивала Америка, которая сегодня была на удивление смелее обычного. - Возможно, стоит пересмотреть ее участие в деле еще раз.
        Ощутив легкое раздражение, но не имея сил ругаться, Лерой повторил:
        - Мерик, можешь не беспокоиться об этом. Увидимся в офисе.
        Стим не ответила. Она встала, молча взяла свои вещи и ушла. Это было очень непохоже на нее, но Лерой отогнал эту мысль. Сейчас он смотрел на дверь палаты и ждал.
        Через пару секунд она открылась, и вошла Анна-Мария. Черные густые волосы спадали на ее плечи и спину, веснушчатое лицо казалось немного бледным, а тело в хлопковой рубашке и джинсах - исхудавшим. Она медленно подошла к нему, слабо улыбаясь.
        - Аим, не хотелось бы встречаться в больнице всякий раз после того, как ты убегаешь на работу. Так тебя надолго не хватит.
        Лерой искренне рассмеялся, подумав о том, как приятно ему видеть Рию.
        Но он и не подозревал, как долго она придумывала свою первую фразу. А еще он не знал, как тяжело ей было выдавливать из себя эти шутливые слова, не понимал, как ей хотелось умереть, видя его на больничной койке по ее вине. Он ничего этого не заметил, потому что Рия была искусная актриса, прожившая половину своих дней в лицемерии и постоянной борьбе.
        Играть-то она играла, но сердце буквально разрывалось от правды, которую она носила в себе. Может показаться, что работать на два фронта достаточно легко. Но на самом деле это убивает и давит. Именно об этом думала Рия по дороге сюда. А когда она вошла, то на секунду даже задумалась, что лучше: обнять Аима или выброситься к черту в окно. К слову, оно было соблазнительно приоткрыто.
        - Анна-Мария, - тепло улыбнулся Аим, - стоило проваляться здесь почти два дня, чтобы дождаться тебя.
        - Ты же знаешь, у балерин весь гребаный день занят.
        Хотя на самом деле она не приходила потому, что боролась с чувством вины, пыталась собрать себя по осколкам и подготовиться к тому, как будет смотреть в его глаза. Валевская полагала, что она бессовестная и равнодушная. Какая же это ошибка! У нее были и душа, и совесть. И сейчас они дивным тандемом шарахнули со всей силы по Анне-Марии, сбив ее с ног. Лучше бы их и правда не было.
        - Иди ко мне, - протянул Лерой к ней здоровую руку. - Мне тебя не хватало.
        Сердце вновь болезненно сжалось, на мгновение захотелось броситься ему в объятия и рассказать, какой Маэль паскуда и как ей хотелось быть рядом с Аимом, как не хотелось стрелять! Но это было невозможно. Анна-Мария взрослая девочка, ныть нельзя. Она только прикусила губу почти до крови, подошла к Лерою и присела на край его постели. Она отметила, что у него лишь одно пулевое ранение - в плечо, чуть выше грудной клетки. Больно, но не смертельно. Ну, хотя бы так.
        Она коснулась его лица пальцами, и глаза Аима заблестели.
        - Что, даже не спросишь, как же меня угораздило? - ухмыльнулся он.
        «Не спрошу и даже не планирую», - промелькнуло в голове у Рии.
        - Работа есть работа, - пробормотала она. - Мы тянем связки и ломаем ноги, чахнем от анорексии и задетых амбиций. А вы умираете, когда ловите пули и ножевые. Всякий делает свой выбор.
        - Это как-то жестоко даже для тебя, - с сомнением произнес Аим. - Тебе нисколечко не жаль меня?
        О, знал бы он, насколько жаль и насколько ей тошно от себя! Пусть Валевской и хотелось побыть с Лероем побольше, но именно сейчас она мечтала смыться поскорее или, может, провалиться сквозь землю, что угодно, но только не эти доверчивые глаза и мягкий голос.
        Она снова видит перед глазами его лицо, ошарашенное и пораженное. Он дергается, когда она спускает курок. Он жмурится от боли и падает.
        - Конечно… мне жаль. Мне так жаль, что это случилось. Я бы всех там перестреляла.
        «Особенно Маэля». Эта мысль приятно отозвалась в голове. Краткая вспышка сильной ярости поразила Анрию. Вот кого она сейчас хотела видеть, вот кто должен ответить за ее мучения, вот на ком можно отыграться.
        И это не шутка. Ей действительно хотелось избить Сантану. Анна-Мария не будет с этим медлить. Поднявшись с постели, Валевская посмотрела усталым взглядом на Лероя и забрала свою руку из его пальцев.
        - Знаешь, какая ты сейчас? - вдруг спросил Лерой, рассматривая ее в медовых лучах закатного солнца.
        Валевская вопросительно вскинула брови.
        - Задумчивая и красивая.
        - Ой, - Рия махнула рукой, потянувшись к сумочке.
        - Не спорь. Ты красивая, красивая, безумно красивая! - протараторил Лерой. - Я очень рад, что ты приехала.
        - Извини, но мне снова нужно на работу, - соврала она. - Я вырвалась к тебе буквально на пару минут.
        - Так быстро? - печально сказал Аим. - Знаешь, мы могли бы поужинать после того, как меня выпишут. У тебя или у меня.
        - С радостью.
        Рия склонилась к Лерою, и он подарил ей мягкий и легкий прощальный поцелуй. Приятный, как теплое заходящее солнце. Именно такие ассоциации появились у Анны-Марии. Она попрощалась к ним и вышла из палаты. Давящее чувство вины и отчаяния сменилось предвкушением и нарастающим бешенством.
        Маэль Сантана. Теперь ей нужен лишь Маэль. За то, как он поступил с ней, она раскрасит ему лицо похлеще, чем Софи.
        Глава 17. Амбивалентность
        Парни собирались по своим делам. Най, шарясь по карманам в поисках ключей от своего белого Lexus, наставительно сказал:
        - Не думай, что Рия тебя радушно примет, когда ты приедешь к ней. Скорее всего, она попытается тебя убить.
        Маэль сам знал, что от этой девушки можно ожидать чего угодно. Интересно, почему это приводило его в такой детский восторг?
        - Я редкого качества дипломат, - хвастливо подметил Сантана. - Прежде чем она сумеет ударить меня, мы поговорим.
        Леманн с сомнением посмотрел на Маэля, который всякий раз после встреч с Анной-Марией возвращался то с ушибами, то с царапинами, то с синяками.
        - Дело твое. Но потренируйся уклоняться перед встречей. Ты позволяешь ей слишком много. Такой лютый нрав - ее фишка, я все понимаю. Но не превращай это во вседозволенность.
        - Она у меня получит, если попытается снова чем-то в меня запустить, - мрачно отозвался Маэльен, вспомнив, как Рия без раздумий швырнула в него бутылку из-под вина.
        - Пара поводов у нее точно имеется, - ответил Леманн. - Честно, Маэль, убери все эти свои испанские штучки и поговори с ней серьезно. Она так просто не простит тебя.
        Сантана, уже собиравшийся уходить, упрямо повторил:
        - Извиняться мне нет нужды. Я поступил так, как должен был.
        Най лишь развел руками, зная, что друга бесполезно переубеждать. Через несколько секунд Маэль покинул студию. Он планировал доехать до дома Анны-Марии и объясниться, ведь она, скорее всего, затаила на него злобу. Точнее, это неопровержимый факт.
        Но случилось иначе. В нескольких метрах от себя на улице он вдруг заметил Валевскую. Она быстро перебежала дорогу и направилась прямо к нему. Она сама пришла!
        Он лишь успел улыбнуться, прежде чем Рия размахнулась и влепила ему звонкую пощечину. Маэль дернулся, а потом схватился за лицо и совершенно обескураженно посмотрел на девушку:
        - Сомнительное приветствие, ласточка!
        Но ее ничуть не смутил его дружелюбный тон. Анна-Мария коленом дала ему в живот, а потом быстро с разворота локтем в ребра. Все произошло так быстро, что ни Маэль, ни проходящие мимо люди этого не ожидали. Кашлянув, Сантана согнулся пополам и спешно отступил от Валевской. Она замахнулась снова, но тут Маэльен уже вытянул руку вперед и рявкнул:
        - Уймись ты, одержимая!
        Она лишь резко выдохнула, сузив ледяные глаза.
        - Какого черта, а? - спросил он, распрямляясь и потирая ушибленные места.
        - Ты подставил меня! - сквозь зубы процедила Рия. - Ты заставил меня выстрелить!
        Широко раскрыв серые глаза, Маэль удивленно переспросил:
        - Что? Что, прости? Заставил? Едва ли я тебя заставил, деточка! Это было твоей обязанностью, а не моей прихотью!
        Не в силах сдерживать себя, Анрия метнулась к Маэлю и толкнула его в грудь, но он перехватил ее запястья и дернул к себе. Злые голубые глаза метали молнии, а растрепанные черные длинные волосы делали ее похожей на ведьму.
        - Мог стрелять ты, а не я! Но ты заставил меня это сделать! Стрелять в Аима!
        Одно упоминание его имени вызвало бешенство у Маэля, и он сжал руки Рии настолько, что пальцы впились в ее кожу и начало ломить кости. Он смотрел в ее лицо, на котором синяки и ссадины были замазаны тональным кремом. От этого ее веснушки заметно блекли.
        - Как ты вообще додумалась прийти ко мне с этим?! - зарычал Маэль. - Это тебе не сопливая история любви, ясно?! Ты не можешь миловаться со сраным капитаном полиции, который хочет пересажать нас всех! Ты должна была стрелять, Рия. И в грудь, в самое чертово сердце! А ты подвела и пальнула в плечо. Нарочно.
        Она сглотнула.
        - Нарочно, ведь так? - снова спросил он.
        Резко выдернув руки из пальцев Маэля, Анна-Мария попыталась собраться. Этим вопросом он словно сбил с нее спесь и немного приглушил ее ярость. Она отошла на шаг назад, как-то неловко собирая волосы с плеч и пряча их за ворот рубашки. Маэль смерил ее строгим и победным взглядом, а потом кивнул в сторону входа в здание их студии.
        - Идем, нечего тут околачиваться и людей пугать. Поговорим наверху.
        - О чем нам говорить? - нахмурилась Рия. - Ничего нового ты точно не скажешь, только хуже сделаешь.
        Схватив девушку за шиворот, Сантана толкнул ее в сторону входа.
        - Заткнись и иди! Я у тебя согласия не спрашивал.
        Анна-Мария направилась внутрь, Маэльен последовал за ней.

* * *
        Налив немного лемончелло, Маэль подвинул стакан к Анне-Марии, смиренно сидевшей за столом. Себе он налил намного больше, после чего удобно устроился на стуле рядом. Подняв глаза, она встретилась с его тяжелым взглядом.
        - Ну? - заговорил он. - Признавайся, детка.
        - В чем?
        - Ты неровно дышишь к этому капитанчику? Ты его, быть может, любишь?
        Вопрос был задан так неожиданно и резко, что Анрия немного опешила и заморгала.
        - Что? Ты за кого меня принимаешь?
        - Нет? - упрямо стоял на своем Сантана.
        - Нет, конечно! - рявкнула она. - Еще чего! Я никого не люблю, уж тем более какого-то полицейского или кто он там…
        От этих слов ей стало настолько противно и грязно, что захотелось пойти в душ и нещадно драть кожу, чтобы отмыться. Такое лицемерие к человеку, к которому она неравнодушна, не свойственно Анне-Марии.
        - Да ну? По тебе не видно. Если ты врешь, Рия, тебе же это боком и выйдет.
        - Каким образом? - спросила она прежде, чем успела подумать.
        Маэль ухмыльнулся.
        - Потому что его любить нельзя. Все равно потом придется выбрать. Ты ведь играешь за нашу команду, не так ли? Тебе нельзя быть и там, и здесь.
        Анна-Мария вздохнула, вытянула руки и взяла свой стакан. Мысли разбегались, она пыталась поскорее придумать достаточно дерзкий ответ, которым могла бы парировать и защититься.
        Точно, защититься. Всю свою злобу и дерзость она использует только для собственной защиты. Чтобы ее боялись и никогда не атаковали первыми. Чтобы спрятать все самое уязвимое за толстым слоем безразличия и самоуверенности. Такая тактика помогала ей жить уже почти двадцать лет.
        - Успокойся и перестань психовать, - сказала Валевская. - Не влюблена я в него. Я всего лишь хочу использовать его как козырь в будущем. Пригодится же.
        Маэль с сомнением скривился, но не стал спорить. Он отпил из стакана и принялся размышлять. Вряд ли ему сейчас стоило донимать Рию расспросами. Как и говорил Най, она начнет кусаться и царапаться. Да и ей стоило отойти от первого выстрела в человека. Нарочный то был промах или нет, Маэльен решил выяснить потом. Или оставить тайной. Сейчас ему хотелось разобраться со своими собственными мыслями и ощущениями и просто поболтать с Анной-Марией.
        - Я надеюсь, что ты в порядке, - честно произнес Сантана и посмотрел в ее глаза. - Это было жестоко с моей стороны. Но ты должна была стрелять. Именно ты.
        Рия лишь молча продолжила пить.
        - Я понимаю твою злость, - продолжил он. - Но я хочу закалить в тебе нужные качества. Хочу, чтобы ты не боялась. И чтобы руки твои не дрожали, держа оружие.
        Все это звучало разумно. В его словах была логика. Маэль прав, и Анна-Мария знала это. Но почему какая-то ее часть отчаянно протестовала, не хотела принимать такую действительность? Она уважала Маэля, но в глубине души начинала его ненавидеть. Надо только разобраться, что ее выбешивает больше - то, что он запрещает ей быть с Аимом, или то, что единственный его аргумент против их отношений - работа? Неужели только это кажется Маэлю непозволительным? То есть, будь у них другая работа, Маэльен бы дал свое благословение им с Лероем и бровью не повел? Кажется, Анрия начинает сходить с ума. Аж двое мужчин путают ей мысли. Такое для нее просто непозволительно.
        - Я знаю, - холодно сказала Валевская. - Ты прав. Я не должна была срываться. Все в порядке. Забудем об этом.
        Сев ровно, Анна-Мария допила лемончелло с грацией истинной балерины. Сейчас она пыталась взять себя в руки, пыталась вернуть самообладание и порядок в голове. Это было невероятно трудно, и, возможно, казалось, что она спокойна только внешне. Но так лучше, чем совсем никак. Ей всегда было проще выдирать лишние мысли, как сорняки, не давая слабости или сомнениям взять верх.
        Сраный робот!
        Глядя на нее, Маэль ощутил, как свирепеет. Чертова сучка! Резко вскочив на ноги, он с всей дури шарахнул кулаком по столу и рявкнул так, что в ушах зазвенело:
        - И это все?!
        Рия дернулась, отшатнулась и удивленно вытаращилась на Сантану.
        - Чего?..
        - И это все, что ты скажешь мне?! Рия, это все, на что тебя хватает?! Этот спокойный тон, это равнодушие! Когда я хочу сказать все, что думаю, - ты меня обрываешь! Как тогда, после того как я переспал с Софи! Ты невозможная сучка, - процедил сквозь зубы Маэль. Анна-Мария медленно поднялась со стула и начала отступать назад.
        - О чем ты? Помолчи лучше. Это лишнее, - сказала она предупредительным тоном, вздернув подбородок..
        - Лишнее?! Это не лишнее, это нужное. О чем я? Об этом! - резко ответил Маэль, указывая на нее рукой. - Об этом твоем режиме «Я самодостаточная балерина, мне никто не нужен». Почему я стараюсь делать для тебя все, а ты для меня ничего? Я искренний, а ты как восковая кукла! Рия, почему? Я думал, что убью тебя, когда честно высказал тебе все про Софи, а ты мне сказала, что тебе плевать. Но сейчас, когда я действительно хотел сделать как лучше, а ты на это плюнула, я точно убью тебя.
        Его холодные серые глаза сощурились, и, казалось бы, он действительно собирается ее убить - просто взять, например, этот тяжелый графин с лемончелло и разбить его об голову Валевской. Она возмущенно нахмурилась.
        - Какого черта ты себе позволяешь?! - выпалила она. - Ты мне никто! И нет у тебя прав предъявлять мне что-то. Отстань.
        Черти завыли и заскреблись в его груди. Маэль действительно верил, что способен сейчас дать ей затрещину, вопреки всем своим убеждениям и замашкам джентльмена. Он сжал кулаки и изо всех сил держал себя в узде. Его чертовски задевали ее слова, и Сантана сам боялся узнать почему, однако, в отличие от Рии, он был готов принять любые свои чувства, не отрицая их так по-детски.
        - Что-то я сомневаюсь, Риюшка, - иронично сказал он. - Я тебе далеко не никто, я самый большой кто из всех у тебя имеющихся.
        Девушка отвернулась, озлобленно глядя куда-то в сторону и пытаясь успокоиться.
        - Я тот единственный, кому на тебя было не наплевать. Твой ангельский дружок-балерун, зная, как тебе хреново в балете, сидел сложа руки. Он не видел твоего потенциала, твоей силы. Твоему идеальному капитанчику полиции точно так же плевать на тебя. Он закончит здесь свою работу и исчезнет. Встречаться с тобой, не понимая, кто ты, какая ты настоящая, - это как слепому пытаться смотреть немое кино или пойти в картинную галерею. Гребаная херня! - от своих же слов Маэль бесился сильнее и сильнее. - Господи! Каким тупым нужно быть, чтобы считать, что такая, как ты, - непредсказуемая, амбициозная, та, кто воодушевленно влепила ему пощечину, когда все остальные стушевались, - и стала бы сидеть в балете без дела!
        Видимо, Маэльен уже не пытался говорить с Анной-Марией. Он словно разговаривал сам с собой, жестикулируя при этом. Но обомлевшая Валевская вслушивалась в каждое его слово. Темные пряди волос упали на ее светлое лицо, которое начинало краснеть, а сердце снова застучало, наливаясь тяжелым свинцом.
        - И что же в итоге? - не унимался он. - Твои Северин и Аим получают все, не зная тебя и не помогая тебе, а я, тот, кто делает все и понимает тебя, - ничего! Что это?
        - А чего ты хочешь от меня? - раздраженно спросила Анна-Мария. - Чего требуешь за свои «заслуги»?
        После этого вопроса Маэль некоторое время просто стоял, глядя на Рию, но было в его глазах что-то цепляющее и непонятное. Словно он сделал паузу перед чем-то очень важным, словно говорил с ней без слов и словно его молчание было очень многозначительным. Ей стало неловко, и она, не выдержав пристального взгляда, отвернулась, прикусив губу и ощущая, как горят у нее уши. Никогда еще, как ей казалось, Маэльен не был так честен с ней. Он выкладывал свои мысли, не пряча их, как обычно, за хамоватой улыбкой и странным поведением. Видимо, Сантана не всегда такой непредсказуемый и гениальный безумец. В конце концов, он тоже человек. Человек, которого что-то может раздражать и волновать, который хочет чего-то и что-то чувствует. Раньше Анна-Мария не думала об этом. Она представляла Маэльена узурпатором, чокнутым и наглым, распущенным и фамильярным, не признающим запреты и формальности. Стоило ли ей напрягаться, пытаться заглянуть за его эту маску и понять, кто же он такой на самом деле? По ее мнению, которое, кстати говоря, Рия ставила превыше любого другого, ставки на него делать не стоило. Она не
принимала его всерьез, ведь Маэльен был слишком непонятным для нее. И ее совершенно выбивали из колеи их отношения. Неясные, сложные, запутанные, до чертей амбивалентные. Точно, иначе их и не назвать - амбивалентные. Они то бросаются убивать друг друга, то поцеловать. Порой им кажется, что нет ничего важнее, чем соприкоснуться теплыми губами. А порой хочется уничтожить другого. Разве так можно работать? Разве на это стоит делать ставки? Конечно нет.
        Маэль быстро подошел к ней, а Анна-Мария, занятая своими мыслями, не сразу заметила это и не успела отреагировать. Он оказался рядом, взял ее белое лицо в свои руки и пристально посмотрел ей в глаза.
        - Я хочу от тебя честности и искренности, - спокойно сказал он. - Хочу, чтобы ты не скрывала ничего от меня. Я хочу, чтобы ты, Анна-Мария, знала: ты важна для меня.
        Хлопая глазами, Рия не могла и слова выдавить. Руки не слушались, она так и продолжала стоять неподвижно, запрокинув голову и глядя Маэлю в глаза.
        - Не враг я тебе, поэтому не нужно так упорно держать оборону. Расслабься хотя бы рядом со мной, - он провел ладонью по ее щеке. - Мы с тобой вместе. И я тебя никуда не отпущу.
        Легкие нотки паники стали подкатывать комом к горлу. Валевская в спешке оттолкнула от себя Маэльена и сделала несколько шагов в сторону. Ее вид выдавал ее: она часто дышала, как после пробежки, а лицо порозовело. И было бы еще краснее, если бы не тональный крем. В голове у нее царила страшная путаница, потому что своими словами Маэль просто уничтожил напускные спокойствие и контроль Рии.
        - П-перестань, - выкрикнула она, пытаясь вернуть самообладание, - Хватит! Я так не умею, ты же знаешь. Я не… Я не умею так.
        - Быть настоящей? - переспросил Сантана. - Тебя и этому учить надо тоже?
        - Я не могу так легко вдруг стать открытой и честной! - рявкнула в сердцах Анна-Мария. - Я не могу это сделать, когда все двадцать лет жизни мне приходилось быть самой по себе! Когда каждый всю жизнь тебе враг, когда всегда остаешься один и сам за себя, резко сделаться искренней просто невозможно!
        Маэль нахмурился:
        - Я не понимаю, я…
        - Верно, ты не понимаешь, - всплеснула руками она. - Ты с рождения одаренный, Маэль. Тебя судьба поцеловала, оттого тебе все легко и дается, ты - один на сто миллионов. А мне с самого детства все нужно было выгрызать зубами. Пахать, чтобы попасть хотя бы в кордебалет. Не жрать, морить себя голодом, чтобы влезть в нужный костюм. Нападать и бороться, чтобы защитить себя. Ты вырос в большой и любящей семье. А единственное, что дала моя семья мне, - это фобии и чувство неполноценности. Я счастлива, что ты окружен людьми, которых притягиваешь к себе и которые искренне тебя любят. Но это не обо мне, ты и сам знаешь: почти все ненавидят или боятся меня.
        Анна-Мария сжала губы, чувствуя себя почти на грани сумасшествия. Ее руки, сжатые в кулаки, дрожали.
        - Разные у нас с тобой возможности, Испания, - произнесла она тихо. - Ты ошибся, когда сказал, что мы похожи. У нас совершенно разные истории. И вряд ли у моей будет хороший конец.
        Не смея сказать и слова, Сантана потрясенно глядел на нее.
        Опустошенная и истощенная этим самым мерзким своим днем, Анна-Мария повернулась, чтобы уйти. Она направилась к двери, мечтая лишь об одном: прийти домой и уснуть, желательно навечно. Казалось, словно ей чайной ложкой выскоблили все из грудной клетки и бросили туда огромный валун: внутри было что-то тяжелое и холодное. Маэль правильно сказал: у нее не было никого - ни Северина, который на деле даже и не подозревал о том, кто она такая, ни Аима, с которым ей просто не суждено быть вместе и который вряд ли вообще воспринимает ее всерьез. Приятно было почувствовать, что она наконец-то не одна. Но все приятное чаще всего вредное. И сегодня Маэль снова посадил ее на диету, лишив возможности мечтать и строить иллюзии.
        Как обычно, Рия вновь столкнулась с ожидаемым полным одиночеством. И привыкать ей не надо. Оно для нее уже как родное.

* * *
        Как и в другие вечера, ужином в ее доме и не пахло. Она медленно съела половинку грейпфрута, выпила простой воды с лимоном, приняла душ, а потом около часа просто сидела в плетеном кресле на балконе и таращилась стеклянным взглядом в никуда. Тугие узлы мыслей в этот момент неспешно распутывались и исчезали, оставляя голову Анны-Марии пустой и легкой. Ей правда не хотелось сегодня думать о чем-то или делать что-то. Последнее время она ненавидела сама себя, руки не переставали дрожать, а каждый день был как визит в преисподнюю. Будет неудивительно, если она умрет к двадцати пяти годам от морального и физического истощения.
        Забавно, что ее мать - Эльза-Франциска, или просто Эфра, - всегда говорила Анне-Марии об этом. «Стоит тебе свой нрав усмирить, девочка, для нас это недопустимо. В противном случае ты будешь исключена из семьи, а без нас тебе не дожить и до двадцати пяти!» - говорила она на чистом русском языке, поправляя свои густые черные кудри. «Здесь вы точно ошиблись, маменька, - подумала Анрия. - С вами я бы сдохла еще года три назад».
        Самое интересное, что все, кроме Анны-Марии, в семье Валевских нашли свое место в жизни. Ее отец и мать жили хорошо, соревнуясь в снобизме и цинизме. Как и бабушка, тети, дяди и даже ее ненаглядная сестра. Каждый, кто носил фамилию Валевский, был горд и счастлив. Все это напоминало ей сказку «Паршивая овца», которую Рия читала в детстве на русском, когда учила его. И той самой овцой была она сама.
        Но ее семья, пусть и выславшая Анну-Мария в Марсель, якобы все равно гордилась ею. Они всегда с достоинством преподносили факт, что одна из них - известная и талантливая балерина. Они посещали ее премьеры, улыбались и нахваливали ее. А в письмах или по телефону постоянно ругали за то, что Рия до сих пор не прима.
        «Эльза-Франциска, твоя дочь была просто великолепна!» - восхищенно улыбались гости, которые выходили с премьеры под руку с матерью Рии. «Спасибо, она наша гордость», - отвечала Эфра. «Это позор для нашей фамилии! Ты нарочно до сих пор пребываешь в солистках или действительно настолько бездарна, раз не годишься в примы?!» - писала она потом в письмах Анне-Марии.
        Убивало. Это все убивало. Каждое воспоминание, каждое их слово или действие словно резали по коже. И Рия была уже вся в этих глубоких шрамах, готовая лезть в петлю, но не продолжать такую жизнь. Она зажмурилась, пытаясь на секунду забыться. Ей нужно идти спать, чтобы завтра утром суметь собрать себя по кусочкам и жить дальше. Сейчас она была без макияжа, вся в синяках и ссадинах, с распущенными черными кудрями, в майке и пижамных шортах. Такая, какая есть.
        Поднявшись медленно с кресла, Анна-Мария побрела к своей холодной белой постели, которая ждала ее каждую ночь, а потом заботливо отправляла в небытие, давая отдохнуть. Валевская устало села на край кровати, опустила голову и замерла. Именно в этот момент она ощутила настоящий пик своего полного одиночества. Глаза немного защипало, и Валевская попыталась сморгнуть то, чего обычно у нее никогда не бывает, - слезы. Анна-Мария никогда не плачет.
        В эту секунду она услышала за спиной тихие шаги. Даже не вскочив и не обернувшись, Рия медленно выпрямилась, пытаясь принять хоть сколько-нибудь менее жалкий вид. Кто-то стащил с ног ботинки, залез на кровать и сел рядом, обняв ее. Обдало знакомым парфюмом. Ей стало тепло.
        - Я не оставлю тебя одну, Франция, - произнес низкий голос у самого уха. - Плевать, что там с тобой было раньше. Ты заслуживаешь большего, чем дерьмовая семья и дерьмовое окружение. Я убью тех, кто попытается сделать тебе больно.
        Сердце громко застучало, когда Анна-Мария почувствовала, как большие ладони обхватили ее. Ей не хотелось говорить, спорить или драться. Маэль положил ее голову себе на плечо, погладил и зарылся лицом в ее волосы. Он аккуратно повлек ее за собой на кровать, чтобы они легли вместе.
        Лежа рядом с ним и чувствуя, как Маэль гладит ее по голове, Анна-Мария закрыла глаза. Такого она предугадать не смогла. Сантана пришел вопреки ее словам. Его запах, ровное дыхание, прикосновения, просто одно его присутствие немного растопили тот ледяной валун, что был в ее груди. Ей было сложно понять, что она чувствует сейчас, когда рядом лежит Маэль. Это был клубок разных ощущений, разобрать который невозможно. Но Рия точно чувствовала теперь: она не одна.
        Глава 18. Что есть благо, что есть зло?
        Он проснулся совершенно один.
        Серый утренний свет заливал квартиру, делая ее несколько унылой и неуютной. В этом доме был лишь необходимый минимум вещей, никаких милых безделушек или декоративных предметов интерьера. В противоположном конце помещения - кухонный гарнитур и барная стойка, в центре диван, теплый ковер из овчины, на стене телевизор. Рядом с кроватью, на которой лежал Маэль, стояла вешалка с вещами.
        Он медленно поднялся, разминая затекшее тело. На нем была одежда, в которой он вчера пришел, - черный свитер и джинсы. Ботинки валялись в углу, у большого зеркала, на котором были навешаны какие-то платья, майки и прочее. Он осмотрел пустое помещение и на секунду представил, как это было. Примерно в шесть утра Рия обнаружила себя в его объятиях. Она встала, быстро собралась, закинула вещи в спортивную сумку, собрала волосы в узел, замазала синяки на лице, наверное, даже позавтракала и быстро ушла, оставив его одного. И, без сомнения, заперла дверь, потому что знает, что Маэль приходит к ней через балкон соседней пустующей квартиры, дверь которой он взломал.
        Маэль прошел в маленькую ванную комнату, умылся, попытался привести себя в порядок. Он поискал гостевую одноразовую зубную щетку, но, видимо, у Рии ее нет. Вполне ожидаемо, ведь гостей она наверняка не любит.
        Подняв взгляд к зеркалу, Сантана посмотрел на себя: немного усталый, осунувшийся, взъерошенный. Он вспомнил вчерашний вечер и их разговор с Анной-Марией. Как он хотел поговорить, как она отвергла его и как же сильно он взбесился тогда. А потом она сказала ему, что они из разных миров. Что жизнь ей портит не столько балет, сколько семья. Для Маэля не было ничего хуже, ведь всех своих членов семьи он возвел в ранг святых, он их обожает. Для него семья - это крепость, где каждый кирпич поддерживает другой и где всегда можно найти отдушину. Поэтому слова Рии вызвали в нем ужас и острое непонимание.
        Когда она вчера ушла (и Маэль по дурости отпустил ее), он задумался. Если посмотреть иначе, то получается, что грозный нрав Анны-Марии - всего лишь защитная оболочка, которой она прикрывается от всех напастей и давления. Она с самого детства привыкла обороняться, привыкла думать, что никто о ней не позаботится, что она сама по себе. Ни тепла, ни понимания и поддержки, которые всегда получал Маэль, Рия в жизни не видела. И это заставляло сердце Сантана замирать. Маленький одинокий ребенок, оставленный без внимания, заперт в теле взрослой девушки. Как банально, но жизненно! На досуге Сантана почитывал психологию, и это была одна из главных аксиом - все проблемы из детства. Хотя, зная Рию, можно быть уверенным, что она этого не признает и скажет, что такая жестокая лишь потому, что ей никто не нужен. На этой реплике Маэль непременно закатит глаза. Ему безмерно захотелось утешить ее. В голове не укладывалось: какого черта? Как посмела ее семья не любить ее? Ему хотелось переубивать их всех за Рию.
        Именно потому Маэль и решил явиться в дом к Валевской. Ему нужно было обнять ее. Интересно, что это нужно было ему, а не ей. Хотя она нуждалась в этом. Ему стало неприятно об этом думать. Он хотел бы с ней обсудить всю эту ситуацию (или беззлобно подшутить на ней, желательно без летального исхода), но позже.
        Сантана решил осмотреться. Ему было интересно, как живет Анна-Мария, как у нее в доме все устроено. Конечно, рыться в чужих вещах ниже его достоинства, но он планировал просто осмотреть, не трогать. Неспешно прохаживаясь, он цеплялся взглядом за каждую деталь в доме, как-то характеризовавшую Анну-Марию.
        Например, пульт от телевизора, лежащий на маленьком столике, запылился. Валевская не смотрит телевизор. На том же столике лежала целая коробка с пластырями, использованная уже наполовину. Рядом были ножницы для педикюра, а на полу - теплые шерстяные носки. Она балерина, у которой вечно разбитые и стертые ноги, лодыжки она бережно греет в носках. Холодильник был полупустой: яйца, обезжиренное молоко, ежевичное вино, несколько бутылок воды, брокколи и, что самое странное, - целое отделение, забитое грейпфрутами. Позабавило Маэля то, что он нашел на одной из полок кучу кожуры от этих цитрусовых. Фантазия нарисовала образ Рии, старательно засушивающей кожуру и делая цедру.
        Затем он оказался у ее рабочего стола. На стене над столом висел календарь и куча разных бумажек с напоминаниями. На календаре красным была отмечена какая-то дата, подписанная: «Премьера и встреча». Маэль нахмурился, пытаясь вспомнить, с кем это она должна встретится в день премьеры? Он мельком пробежал глазами по заметкам: как лучше разогревать связки, схема вязания толстых шерстяных носков (!), расписание секции тайского бокса. Он довольно ухмыльнулся, потому что теперь точно знал, что драться Рия умеет не благодаря балету. Хотя получается у нее довольно посредственно, так что, наверное, секцию она посещает нерегулярно. На полке лежало либретто «Жизель, или виллисы», балета, в котором она скоро будет танцевать как солистка и как прима во втором составе. Рядом лежал список ВИП-гостей и спонсоров, приглашенных на праздничный вечер. Некоторые имена были выделены жирным.
        Под столом были сложены какие-то коробки и ящики, Маэль опустился на корточки, чтобы рассмотреть их внимательнее. Каждый был подписан: «нитки и спицы» (тут Сантана невольно прыснул), «сценарии», «документы», «визитки», «хлам». Забавно, что она хранила все подаренные ей визитки, иногда перечитывала сценарии или либретто. Анна-Мария действительно была вся отдана работе.
        «Семья». Маэль замер, увидев эту надпись, и сел на пол. Коробка, выделенная для тех, кто дал ей «только фобии и чувство неполноценности». Сантана не знал, как поступить. Он не собирался копаться в ее вещах. Это было бы низко с его стороны. Однако ему так нестерпимо хотелось узнать об Анрии больше, понять, какая она была раньше, что кроется за этим ее тяжелым нравом и мнимым спокойствием.
        Ладно. Он просто приоткроет и посмотрит, что именно она хранит в коробке. Лазить внутри он не станет.
        Маэль аккуратно поднял крышку коробки и с удивлением увидел, что внутри одни письма. Сверху лежали какие-то обрывки - наверное, фрагменты письма. По тому, как яростно оно было растерзано, можно было предположить, что Рия, прочитав его, взбесилась, разорвала и раздраженно запихнула в эту коробку, желая скрыть с глаз долой и забыть. Ему стало ужасно интересно, что же именно могло ее разозлить.
        Вообще-то, зная Рию, можно сказать, что ее взбесить может что угодно. Это до невероятного нервная девушка. Но Маэлю хотелось понять, что ее могло привести в ярость именно в этом письме именно от кого-то из членов ее семьи.
        Ладно. Ладно, ладно, ладно.
        Маэль аккуратно взял один из фрагментов, словно пытался обезвредить бомбу или не оставить отпечатков пальцев. Он наклонился, чтобы рассмотреть написанное. Его накрыла волна возмущения, когда он понял, что письмо написано на русском! Маэль был полиглотом, знал четыре языка, уже изучал пятый, но в это число не входил русский. «Проклятая русская династия!» - прошипел он про себя. Но это не мешало сфотографировать письмо сейчас, а перевести потом. Да, это уже походило на помешательство. Но нет ничего желаннее, чем то, что нельзя получить. Поначалу ему не так уж и важно было знать содержание письма, но после того как он увидел, что оно еще и зашифровано, любопытство накрыло с головой. Ему непременно понадобилось узнать, кто же и о чем же ей пишет на русском?
        Маэль быстро щелкнул этот фрагмент, потом еще один, сложил их обратно в коробку и убрал ее. Теперь он чувствовал себя нехорошо. Нет, не потому что он залез в коробку, а потому что так и не смог узнать, что же там. Единственное, что он понял, так это то, что автор письма пишет каллиграфическим, идеальным почерком. Вот и все.
        Нервно потрепав себя по волосам, Маэльен решил, что пора выметаться отсюда. У него сегодня много работы, а скоро группировке предстояла крайне важная операция. Поэтому он просто еще раз окинул квартиру взглядом, размышляя, что же он может тут узнать еще. Так ничего и не найдя, он вышел на балкон, запрыгнул на перила, перешагнул на соседний балкон и ушел.

* * *
        - Явилась? - спросил он язвительно.
        Она прятала глаза, не хотела смотреть на него с вызовом, как обычно.
        - Ты не звал. Я все равно пришла.
        - Как предусмотрительно! - снова ухмыльнулся он, но смешно ему не было; Рия докучала ему. - Я не хочу с тобой разговаривать сейчас, так что можешь идти.
        Стиснув зубы от злости, Анна-Мария метнулась к его рабочему столу и с силой ударила по нему кулаками, вложив в этот жест все свое отчаяние. Черные кудри упали на лицо, она смотрела исподлобья воспаленными голубыми глазами прямо на Аллена. Кто угодно испугался бы, но режиссер слишком хорошо ее знал. Он даже не отпрянул, лишь следил за ней взглядом, наблюдал.
        - Но я хочу! - зарычала она. - Последний раз мы нормально разговаривали много дней назад, когда Север разнял нас с этой индюшкой. С тех пор ты избегаешь меня.
        - Потому что ты меня раздражаешь, - чеканя каждое слово, сказал Аллен. Затем он снял очки и сел поудобнее: - Ты разочаровала меня, Анна-Мария. Ты пала ниже, чем я мог ожидать.
        Этот ответ немного обескуражил Анрию, она отпрянула и выпрямилась. Неве увидел, каким удивленным сделалось лицо Рии на миг, и пожал плечами.
        - Почему? - спросила она. - Почему ты так относишься ко мне уже несколько месяцев? Мы играли за одну команду, но ты переметнулся к Софи. Знаешь, я все думала, почему так, почему ты крутишь с ней, а меня держишь подальше. Сначала я считала, что эта девочка делает тебе приятно в обмен на роль. Но это слишком низкая цена за место примы в одной из лучших и известных трупп балета. Может, ты хочешь избавиться от меня? Хочешь, чтобы я ушла, но не говоришь?
        Слушая ее, Аллен начал улыбаться. Его забавляло то, как Рия переходит от наигранного спокойствия к открытому негодованию. Он и правда поставил ее в тупик своим отношением и поведением. И как же это веселило Аллена.
        Медленно поднявшись с кресла, он обошел вокруг стола. Анна-Мария пристально следила за ним глазами, а потом резко развернулась, когда Аллен зашел ей за спину. Они встретились взглядами.
        - Эти месяцы я нарочно тебя избегал. Я специально поставил тебя на второй состав, - спокойно ответил Неве.
        - Чтобы я ушла?
        - Дурочка. Вот поэтому ты здесь сейчас, а не на сцене, - ухмыльнулся Аллен. - Ты настолько беспокоишься о том, что все хотят тебе зла, что ничего другого вокруг не видишь. Хотя, возможно, это моя вина. Не знаю.
        Нахмурившись, Рия почувствовала, как злость уходит и появляется абсолютное непонимание происходящего.
        - Что? О чем ты?
        - Мне показалось, что ты немного зазвездилась и начала сдавать позиции. Да, детка, ты у нас самая яркая, и все спонсоры хотят видеть тебя примой. Но это не значит, что нужно перестать работать. А ты снизила планку. Я думал подстегнуть тебя, устроить здоровую конкуренцию, заставить работать. И вывел в первые ряды Софи. Она неплохо работала и старалась изо всех сил. Знаешь ли, здесь тебе стоило бы взять с нее пример, - Аллен ненадолго замолк, ожидая реакции Рии, которая молчала, а потом продолжил: - Но ты не стала работать усерднее. Ты обозлилась на меня и на весь мир. Сначала ты впахивала, как могла, и я видел, что мой способ работает. Но потом случилась та ситуация в Театре искусств, тебя взяли в заложницы, и ты так переменилась. Я тебя едва ли узнаю. От прежнего рвения и следа нет. Вместо этого ты носишься черт знает где, ходишь на свидания с капитаном полиции, да еще и дерешься с Софи.
        Широко раскрыв глаза, Анна-Мария стояла у рабочего стола Аллена и молча слушала. Режиссер потер подбородок и добавил:
        - Иногда я думаю, что же именно я сделал: обрезал тебе крылья, убив любовь к балету, или раскрыл твою настоящую сущностью, сотворил благо? Не знаю, Рия, и очень часто думаю об этом. Стоила ли игра свеч?..
        Тяжело сглотнув, Валевская переспросила:
        - То есть ты вымотал мне все нервы только ради пинка под зад?
        Неве засмеялся:
        - Если ты именно так интерпретируешь мои действия, то да.
        Уперевшись взглядом в пол, Анрия пыталась переварить услышанное. То есть все эти месяцы, когда она гадала, какого черта происходит, почему ее щелкают по носу, а Софи хвалят едва ли не просто за то, что она сама в туалет ходит, это все было просто игрой? Аллен сыграл на ее нервах соло, а потом улыбнулся и спросил, стоит ли выходить на бис. Подавляя исступление, она процедила сквозь зубы:
        - Значит, все зря? Все это время я копалась в себе зря? Выворачивала себе стопы зря? Ломала голову, что же со мной не так, зря? Зря? Зря?!
        Аллен взял ее за плечи ровно в тот момент, когда она была готова взорваться от остервенения.
        - Это раскрытие всех карт. Я все пытался понять, что же с тобой будет. Либо ты начнешь работать усерднее, стараться и докажешь, что место примы только твое. Или же начнешь корить себя и сойдешь с ума. Кто ты, звезда моя? - Неве улыбнулся. - Рожденная для труда балерина или безумная сумасшедшая?
        Рия глубоко вздохнула, успокаиваясь.
        - Тебе нужно решить: либо ты тратишь все силы на самокопание и злость, либо вкладываешься в работу. Как думаешь, что принесет тебе больше пользы? Бессмысленная и разрушающая ненависть или кропотливая работа над собой, нацеленность на результат? Неужели у тебя нет сил перевести злость в мотивацию?
        - Я не понимаю, - прошептала Анна-Мария. - Что ты хочешь, чтобы я сделала? Начала пахать еще больше? Была покладистой, как Софи? Та самая Софи, которая напала, чтобы выцарапать мне глаза?!
        - Я хочу, чтобы ты перестала изводить себя. Как думаешь, что лучше: видеть в себе недостатки, от этого беситься и ненавидеть себя или все-таки стараться их исправить и расти над собой? Что есть благо, а что зло?
        Опустив потрясенный взгляд в пол, Валевская вспомнила слова Маэля. Он говорил ей то же самое. «Хватит ненависти к себе, хватит озлобленности».
        - Я выбираю работу над собой, - ответила Валевская. - Я буду больше стараться, Аллен. Я обещаю.
        Он погладил девушку по плечу, на этот раз улыбнулись только его глаза, мягко и по-отцовски.
        - Это правильный выбор.
        Аллен вернулся за свой рабочий стол, взял какие-то бумаги и начал бегать по ним взглядом и что-то отмечать. Это означало, что ему надо работать и разговор окончен. Валевская медленно развернулась, чтобы уйти. Ей еще предстояло обдумать все то, что сказал ей Неве. Он окликнул ее:
        - Анна-Мария! Покажи все, на что способна. Обойди Софи, и я включу тебя в первый состав. Советую тебе принять всерьез мои слова. Приглашение на премьеру отправлено Эльзе-Франциске и твоей семье. Порадуй их, хорошо?
        Анна-Мария замерла на мгновение, а потом быстро выскочила из кабинета.

* * *
        Получив сообщения сразу от двух своих мужчин, Рия была в замешательстве. Пока она была на тренировке, ей написал сначала Аим. Он сообщил, что снова вышел на работу, и приглашает ее на ужин. А потом написал Маэль, приказав явиться сегодня в студию для обсуждения деталей дела. Наверное, Валевская должна была сиять от счастья, ведь за ней ухаживают сразу два прекрасных мужчины. И наверное, она должна радоваться при мысли, что Аим жив-здоров, что наверняка очень взбесит Сантану. Однако думала она сейчас совершенно о другом.
        Слова Аллена произвели на нее сильное впечатление. Рия всегда позиционировала себя как сильную девушку, которая готова впахивать ради искусства днями и ночами. Но режиссер был прав: она словно бросила все на самотек и без боя отдала место примы Софи. Изначально Анне-Марии хотелось так и поступить, она думала уйти из балета, раз ей здесь не рады. Но Маэль заставил ее вернуться назад, и Рия поняла, что не сдастся так просто. Теперь она считала совершенно иначе: место не просто нельзя отдавать, за него нужно убить Монтескье, унизить так, чтобы она флаеры на улице раздавала, а не танцевала на одной из лучших сцен Европы. Когда Рия узнала, что дело не в предвзятости и не в ненависти Аллена к ней, а всего лишь в качестве ее работы, жить стало проще.
        Сорняки из клумбы надо вырывать. А здесь все очевидно: среди красивых, с трудом выращенных свежих роз торчит грязный безобразный сорняк. Светловолосый, навязчивый, дешевый сорняк!
        - Вырвать, вырывать, вырвать, - зарычала себе под нос Рия. - Больше работы, меньше мыслей.
        На нее удивленно посмотрел Северин, который хоть и оценил рвение Анны-Марии на сегодняшней тренировке, но все же напрягся из-за ее странного поведения. В ее сторону косилась и сама Софи, которая заметила особенное усердие Рии. Северин рассказал Анне-Марии, что после того, как он отказался танцевать с Софи, она несколько раз угрожала ему и просила переменить решение. Но он отказывался наотрез. Сначала Монтескье смеялась и отвечала, что хуже будет ему, а не ей. Но зная, что Рия прима второго состава, что она начала работать усерднее и лучше и что главный премьер планирует танцевать только с ней, Монтескье становилось не до смеха.
        - Пыжься, девочка, пыжься, - язвительно сказала Софи. - Все равно если дар от бога не получила, то за уши его не притянешь.
        - И то верно, - отозвалась Анна-Мария. - Не понимаю, зачем ты тогда пытаешься танцевать. Вякни еще что-нибудь, и я тебя за ухо протащу.
        Настроение у нее было необыкновенно приподнятое.

* * *
        - Я так и знал, - ухмыльнулся Север. - Аллен же не слепой и точно видит, кому суждено быть примой. И точно не дуре, которая едва в солистки выбилась. На нее ни один спонсор не посмотрит. Разве что тот, кто просто балерин трахает, а не действительно любит балет.
        Сегодня он решил подбросить Рию на своей белой Toyota Camry. Конечно, он не знал, что едет она к «Волкам» обсуждать новое дело. Но Каст и не планировал давить на девушку и выпытывать, чем же таинственным она собирается заняться этим вечером.
        Анна-Мария засмеялась, откинув волосы за спину.
        - Даже не пришлось ломать ей ноги! - весело ответила она. - Хотя, быть может, это стоит сделать для профилактики?..
        - Детка, спокойнее, хорошо? Помни: больше работы, меньше злости.
        Валевская удовлетворенно откинулась на спинку сиденья. У нее уже был идеальный план: она станет примой, будет наслаждаться работой в «Волках», разберется с Маэлем и Аимом.
        - Как там твой капитан? - улыбнулся Север. - Здоров?
        - Более чем, - кивнула Валевская.
        Она хотела было сказать, что собирается их познакомить, но одернула себя. Нельзя превращать это во что-то серьезное.
        В голове всплыли слова Маэля. Всем на нее плевать, Аим и Север ей никто. И только Маэль один знает, что у нее на душе. Хотелось засмеяться ему в лицо - да что за глупость? Но отчего-то его слова все крутились в голове. Аим и Север имели какое-то волшебное влияние на Рию, меняли ее эмоциональное состояние. Но это мог и Маэльен. Вчера ночью, когда он оказался в ее квартире и обнял, что-то внутри нее затрепетало и потеплело, словно ее накрыло какое-то густое и непередаваемое… счастье.
        Нет, фу! Рия поморщилась. Слишком много мыслей, слишком много имен, слишком много мусора, захламляющего голову. Хватит с нее.
        Телефон завибрировал. Она вытащила его, открыла сообщение и невольно улыбнулась.
        «Конфеточка, надеюсь, ты уже едешь. Мы все ждем тебя. Работа закончена. Это будет весело. Готовься. Ты ведь не против немного потанцевать со мной?»
        Глава 19. Девушка из высшего общества
        Нахмурившись, Рия уверенно заявила:
        - Я ни черта не понимаю!
        Кайле нервно посмеялся и отодвинул стакан в сторону:
        - Я, моя дорогая, тоже сначала долго думал.
        - Что ж тут непонятного, друзья? - спросил Маэль, окидывая всех, кто сидел за круглым столом, отцовским взглядом. - Все просто, как дважды два!
        - Я техник, а не исполнитель, - настойчиво произнес Кай. - Почему я должен идти с вами?
        - А я координатор-программист и тоже не исполнитель, - кивнул Кристиан, у которого в стакане, в отличие от всех, был томатный сок. - Почему и я обязан куда-то идти?
        Най стоял у доски, на которой было написано непонятно что, какие-то схемы, рисунки, фотографии и подробно описанный план. Он выглядел сегодня несколько иначе, чем обычно. В будние дни Най обычно был одет с иголочки, как гарвардский преподаватель: тщательно выглаженные вещи, идеально гармонирующие между собой. Но сегодня все было по-другому. Его светлые волосы небрежно торчали на голове, глаза были красные из-за лопнувших сосудов, а лицо немного осунувшееся. Дополнял образ вытянутый на локтях черный свитер и брюки с заломами. Можно было подумать, что либо он сильно пил, либо ночевал под забором. Но на деле же было иначе. Вероятно, Леманн просто всю ночь корпел над планом.
        - Хватит галдеть, - упрекнул он всех. - Вам никто не обещал, что все всегда будет ровно по правилам. В этот раз придется и вам побыть актерами. Я разрабатывал план очень долго. Это опасная вылазка, так что будьте любезны заткнуться.
        Маэль мельком улыбнулся, но тут же снова посерьезнел. Он поднялся из-за стола и прошелся по студии, сунув руки в карманы тренировочных штанов, в которых сегодня был. Он выглядел тоже не особо: так, будто только что проснулся. Скомканный плед на кожаном диване у камина указывал на то, что Маэль тоже трудился над планом и, возможно, провел ночь здесь. Вероятно, он, как и Най, тоже спал в одежде.
        - Я вам все объясню, - заговорил Маэль. - Мы с вами взломали базу данных Акционерного общества. Вы знаете, что это было нужно для того, чтобы немного исказить их данные в нашу пользу, пустить вирус в систему, а также скопировать и изменить список приглашенных на официальный прием этого общества. Там будет много людей, с которыми нам нужно поговорить, людей, которые знают то, что нам нужно. Это будет аукцион, на котором будут продавать очень ценные вещи: артефакты ацтеков и древних греков. От этого несет деньгами! - ухмыльнулся Сантана. - Но операция очень рискованная, поэтому нужно задействовать всех.
        Группа переглянулась. Кристиан отпил томатного сока. Будь ситуация не такая напряженная, всех в комнате передернуло бы от отвращения. Кроме Рии, которая тоже любила этот сок и заедала его черным хлебом. По праздникам, так сказать.
        - И что нам нужно делать? - спросил Кай.
        - Найлим, ты будешь у нас представителем итальянского коллекционера Брюссо; поболтаешь со всеми и пустишь нужные нам слухи, - сказал Маэль то, что Най сам уже знал. - Кристиан, твоя работа проще. Ты официант.
        Кайле и Рия прыснули. Им было смешно, потому что Кристиан всегда считал себя лучше всех и терпеть не мог марать руки, потому и не выбирался никуда, предпочитал быть координатором-программистом. А теперь этого самовлюбленного подростка заставляют играть роль официанта на приеме.
        - Ты у нас будешь работать изнутри, - пояснил Най. - Без тебя ничего не получится. Ты уже числишься там как официант, так что, прошу, не ругайся, этого уже не изменить.
        Кристиан Луи раздраженно отвел взгляд. Спорить нельзя, ведь он часть команды, и играть нужно по правилам. Найлим указал на Кайле:
        - Ты пойдешь на прием как спонсор, а в середине вечера исчезнешь, проберешься к блоку питания системы безопасности здания и вырубишь сигнализацию. Точнее, «заморозишь» ее: она как бы будет включена, но на деле бесполезна. Чтобы никто не мог вызвать полицию, Интерпол и местную охрану. В общем, никакой связи внутри здания.
        Нордан кивнул, внутренне расслабившись. Его беспокоила мысль о том, что придется играть на публику. Но, к счастью, его, как обычно, назначили возиться с техникой.
        - А что же делать мне? - спросила Рия.
        Сантана улыбнулся, когда она заговорила, потому что очень ждал этой части рассказа.
        - А ты, детка, наша самая главная героиня. Ты, по сути, дашь нам шанс обокрасть этих снобов. Ты придешь на прием со мной в паре.
        Валевская начала хмуриться.
        - И ты будешь под своим именем.
        Она на секунду замерла, пытаясь переварить сказанное Маэлем. Она будет под своим именем. Под своим… Что он имеет в виду? Что на прием в компании мошенников явится Анна-Мария, мать твою, Валевская?
        - Чего? - нервно хихикнула она.
        - Ты придешь на прием вместе со мной, Рия. И будешь сама собой: прима-балерина театра, девушка из высшего общества в компании с известным специалистом по ценным вещам. Мы с тобой сыграем блистательный дуэт, ты благодаря своей харизме вытянешь из любого все, что нам нужно. А потом станцуешь настолько восхитительно, что у всех потекут слюнки. Пока все будут глазеть на тебя, мы сделаем всю грязную работу. Ты, моя дорогая, звезда всего плана.
        Он смотрел своими яркими серыми глазами прямо на нее, и хоть его слова и казались абсурдом, но отчего-то ей было даже лестно.
        - Меня разве потом не заподозрят? - с сомнением пробормотала она. - Не часто ли я фигурирую в деле о «Волках»?.. Аим снова начнет меня подозревать.
        Леманн сощурился:
        - А ты переверни все в свою сторону! Не ты ли говорила, что вертишься с ним лишь из выгоды? Так пора отвечать за свои слова, Анна-Мария. Покажи, что действительно можешь манипулировать им. Ты ведь невинная девочка в его глазах, не так ли?
        Он был прав. Рия знала, что нужно извлечь хоть какую-то выгоду из отношений с Лероем, но, боги, врать ему было так неприятно! Она поняла это, когда во второй раз отказалась от встречи с ним, соврав, что навалилось много работы. Валевская на самом деле всего лишь избегала его, надеясь таким образом избавиться от начинающейся зависимости, когда скучаешь по его глазам, желаешь увидеть улыбку и услышать смех, коснуться теплых сильных рук, ощутить его близость. Вот эта самая зависимость уже медленно поглощала Анну-Марию. Нужно безжалостно раздавить все это в зародыше, не дать себе просто влюбиться.
        Она понимала, что это возможно. Какой бы самодостаточной Рия ни была, забота, тепло и внимание Аима сбивали ее с толку и превращали в обычную девушку, чье сердце начинает таять от такого отношения. Потому она старательно пыталась выгнать капитана из своей головы.
        - Этому быть! - уверенно заявила Рия, ударив кулаком по столу. - Разведем этих уродов насколько это возможно!
        Ее слова стали тостом дня.

* * *
        «Сбросить».
        Перезванивает.
        Твою мать! «Сбросить».
        Приходит сообщение: «В чем дело?»
        Прикусывает губу, давится от сожаления.
        Снова перезванивает.
        «Сбросить». Быстро набирает на экране и отправляет: «Не могу сейчас говорить».
        Аим позвонил уже три раза за этот вечер. И всякий раз Рия сбрасывала, не зная, что же придумать на этот раз. Да и возможности поговорить просто не было - в студии с ней был Маэль. Выглядел, кстати говоря, прекрасно: шикарный клетчатый костюм, уложенные волосы, элегантные очки, в руках кожаное портмоне. Чертов герой обложек! Он с ноткой восхищения также оглядывал Анну-Марию.
        - Ты выглядишь как королева, - сказал он абсолютно честно. - Я не вру. Господи, какая же ты красивая.
        Она лишь ухмыльнулась, пытаясь не реагировать на его слова. Ее взгляд мельком упал на зеркало. Анна-Мария и правда была чудо как хороша сегодня: вечернее ярко-красное платье с разрезом до бедра, темные волосы уложены в замысловатую прическу, декольте украшено блестящим колье. Девушка из высшего общества, как сказал Маэльен. Стоило признать, у Маэля, который выбирал ей этот образ, был вкус. Красный цвет отлично подчеркнул черные как смоль волосы Рии, ее матовую веснушчатую кожу и яркие голубые глаза.
        - Ты прав, - спокойно ответила она. - Эти щенки и правда выложат мне все, стоит мне наклониться к ним своим декольте.
        - Не надо таких дешевых трюков, - отмахнулся Сантана. - Действуй тоньше.
        Они вдвоем готовились к приему. Кристиан уже был на месте. Будучи официантом, он подготавливал зал к приему и к их операции. Кайле и Най тоже уехали готовиться. Рия и Маэль остались вдвоем.
        - Мы будем как пара? - спросила Рия.
        Поправляя воротник рубашки и разглядывая себя в зеркале, Маэль ухмыльнулся:
        - А тебе это нравится?
        - Не в этом дело, - сразу же ответила она, недовольно смерив Маэля взглядом. - Просто… так, наверное, будет лучше.
        Сантана обернулся, несколько удивленно глядя на Валевскую. Выражение ее лица словно говорило: «А что такого?»
        - Это почему же?
        Он явно не ожидал от нее такого предложения. Анна-Мария лишь пожала плечами.
        - Видимо, ты ведешь меня на этот вечер, чтобы все пялились на меня. Я это ненавижу еще со времен балета. Иногда мы устраиваем приемы для спонсоров в честь нового балетного сезона. Это очень важный вечер, все балерины ходят в платьях, но на деле же мы просто пытаемся продать свое искусство за наши тела и лица. Нас рассматривают, оценивают, мы занимаемся каким-то вытягиванием денег. Меня всегда чуть ли не облизывали своими сальными взглядами эти мерзкие спонсоры. А многие еще и предлагали невесть что.
        Слушая ее, Маэль видел, что Рия действительно ненавидит все это: она говорила с раздражением и презрением, уставившись в одну точку.
        - И?
        - В общем, я надеюсь, что если приду в паре с тобой, то никто не посмеет смотреть на меня этим взглядом. Или подойти и предложить уединиться.
        - Ты думаешь, что…
        - …Они побоятся тебя, - закончила Анна-Мария.
        Сантана мягко улыбнулся.
        - Детка, любой испанский мужчина мечтает услышать это. Я не подпущу никого к тебе. Только если он решит умереть ради этого.
        Осматривая ее хрупкий силуэт в роскошном вечернем платье, Сантана невольно подумал: «Однако, быть может, ради этого стоит умереть». Он ощутил какое-то странное удовольствие и даже радость, пробравшую до костей, когда услышал от Анны-Марии, что ей нужна его защита. Это было так непохоже на нее. И уж тем более нетипично то, что она сказала это вслух. Ему хотелось погладить ее по волосам, положить ее голову к себе на плечо, обнять. С той ночи, когда непреодолимая тяга привела Маэльена в ее спальню, Рия все чаще крутилась в его мыслях, и это начинало напрягать. Но Маэль был честен с собой и не отрицал своих желаний: да, она ему нравится, да, он ее хочет и да, ему, черт возьми, хочется обнять ее сейчас. Просто хочется, и все тут. Но Маэль знал, что, скорее всего, получит за это, поэтому поборол свое желание.
        Он вынырнул из своей задумчивости и заметил, как пристально Рия смотрит на него. Моргнув, Маэль спросил:
        - Что такое?
        - Никогда не видела у тебя столь глупого выражения лица, - ехидно ответила Анна-Мария.
        Ну ладно, не так уж ему и хотелось ее обнять.
        Ему захотелось съязвить в ответ, и прежде, чем подумать, он выпалил:
        - Именно поэтому твоя семья тебя и не выносит - ты язва, Рия.
        Ее ярко-синие глаза моментально наполнились яростью. Анна-Мария подскочила к Маэлю и прошипела ему в лицо:
        - Еще раз ты скажешь что-то обо мне и моей семье - я вырву тебе язык!
        - Не относись к этому так болезненно, - спокойно сказал он, даже не попятившись, а смело встретив напор. - Это только выдает твои слабости.
        - Да что ты вообще знаешь об этом? - фыркнула Анна-Мария. - Что тебе вообще известно о моей семье?!
        - Достаточно, чтобы судить об этом!
        Анна-Мария хотела было сказать Маэлю, что он, любимый сын у своей матери, не поймет ее никогда. Но что-то в его словах напрягло Рию. Она застыла, глядя на мужчину своими подведенными черным глазами, губы в красной помаде еле заметно дрогнули.
        - Что?.. Что ты имеешь в виду?
        - Я знаю больше, чем ты думаешь.
        Он спокойно развернулся и стал надевать часы, собирать вещи, искать ключи от машины. Рия осталась стоять, всматриваясь мутным взглядом в никуда. Она просто не понимала.
        Маэль же проклинал себя за свой язык, и злился, что вовремя его не прикусил. Нельзя говорить Анне-Марии, что он рылся в ее вещах. Нельзя говорить, что нашел письмо. И особенно нельзя говорить, что он смог его прочесть.
        Содержание письма настолько впечатлило Маэля, что он перечитывал его снова и снова, пока не выучил наизусть. Слова, написанные изящным почерком, его глубоко поразили. И он понял, откуда проблемы Анны-Марии. Текст снова всплыл у него в голове. Взять хотя бы первые строки.
        «Моя дочь Анна-Мария!» Какой нормальный родитель напишет такое обращение в письме? Ничего более странного, отстраненного и холодного придумать нельзя. Это было так официально и при этом бездушно, что еще с первых строк письма Маэль понял, что читать будет непросто.
        «Спасибо, что у тебя хватает совести не позорить нас настолько, чтобы сидеть в солистках. Уж спасибо хотя бы за то, что стала примой второго состава.
        Конечно же, это смешно. Смешно и позорно, что ты все-таки не полноправная прима. Ты, быть может, пытаешься специально унизить наш род? Вспоминая тебя в детстве, могу сказать, что ты всегда обладала незаурядной вредностью и злопамятностью. Месть ли это? Или ты столь бездарна, что у тебя не хватает способностей стать первой среди первых? Прискорбно, Анна-Мария, очень прискорбно. Стало быть, тебе недостает мотивации? Позволь рассказать тебе о твоих близких.
        Твоя сестра вовлечена во все дела своего мужа Пабло. Она занимает должность вице-президента в его ресторанном бизнесе. Она очень известный человек и только добавляет престижа нашей семье, пусть у нее уже и другая фамилия.
        Твои кузены и кузины также блистательны и успешны: только рывки вперед, хорошие новости и лавры. Тетушки и дядюшки спрашивают о тебе. А я не знаю, что им ответить. Что моя дочь всего лишь во втором составе? Что моя дочь живет одна в Марселе, имея теперь сомнительную славу? Что мою дочь взяли в заложники, и тем самым она сорвала премьеру?..»
        На этом моменте Маэльен действительно хотел разорвать письмо. Да что с этой старой русской сукой не так? Ее дочь взяли в заложники, а единственное, о чем она переживает, - это репутация. Хотя, как он помнил, в тот момент Анну-Марию беспокоило то же самое. Чокнутые! Хотя его именно это тогда и привлекло в ней…
        «…Что же не так с тобой, моя девочка? Как много сил я вложила в тебя, как старался твой отец, взращивая в тебе нашу породу. Как много надежд было возложено, - и как много разочарований! Злая шутка судьбы - ты была первым ребенком, от тебя ждали так много. И ты разрушила эти ожидания, ты перечеркнула все. Все в нашей семье считают, что ты самая никчемная.
        Кстати, новость. Я, твоя младшая сестра Дия-Августа и отец приедем на премьеру «Жизель, или Виллисы». Мы взяли билеты на обе премьеры: на первый и второй состав. Посмотрим, в чем ты уступаешь приме вашего театра - Софи Монтескье. Мы о ней наслышаны. Не кажется ли тебе, что это ужасно стыдно - уступать в таланте такой простушке!
        Мы еще поговорим об этом, моя девочка.
        Твоя мать, Эльза-Франциска Валевская».
        Маэль сморщился. Ну и мерзко же это. Все это. Совершенно все.
        - Маэль, ты что… - растерянно начала Рия.
        - Потом во всем разберемся, - нервно перебил ее он. - Поехали.

* * *
        Зал был действительно роскошный. Потолки высотой в несколько метров, грандиозные хрустальные люстры, деревянные панели со старинной резьбой, красочная фреска на потолке, на которой были изображены сцены из греческих и римских мифов: рождение Венеры, Эрос с прекрасными ангельскими крыльями, обнимающий Психею, воинственная Артемида на охоте, преследующая Амфиона, смерть жестокого Кроноса, похищение Аидом Персефоны. Если увлечься и начать рассматривать потолок, можно было забыть о времени. Крупные позолоченные канделябры висели на стенах, а огромные окна украшали плотные велюровые шторы с кисточками.
        Между красиво и дорого одетых мужчин и женщин сновали официанты, предлагая шампанское, вино и закуски. Они были одеты как полагается: белые рубашки и перчатки, черные жилеты, бабочки и брюки. Одна рука заложена за спину, вторая держит поднос. Наряды гостей поражали великолепием: яркие платья разных фасонов, элегантные прически, дорогие туфли и украшения, мужские запонки на рубашках за тысячи евро с драгоценными камнями.
        В зале стоял негромкий гул, гости, как на любом нормальном светском мероприятии, оживленно обсуждали искусство, последние новости политики и экономики и аукционные лоты этого вечера. В зале играла классическая музыка.
        Най Леманн, одетый в черный смокинг и очки, уже час вел беседу о состоянии экономики в Германии. Разговор шел на немецком, потому что участники обсуждения были такие: бухгалтер Немецкого федерального банка в Берлине, коллекционер из Вольфсбурга и финансовый директор немецкой компании.
        Ная начинало все это утомлять, однако он прекрасно знал, что и для чего делает. Его зеленые глаза раз в десять минут обводили зал в поисках Кристиана, Маэля, Кайле или Рии. И каждый был занят своим.
        - Осмелюсь не согласиться, - сказал финансовый директор, почему-то перейдя обратно на французский. - Ликвидность акций не изменилась, даже после того, как в здание Акционерного общества проникла та группировка.
        - Там не случилось ничего сверхъестественного или опасного, - сказал Най. - Здание окружили раньше, чем группировка успела что-либо сделать. Поэтому нет причин для беспокойства.
        - Совершенно согласен, - сказал коллекционер. - Все благодаря капитану, который ведет это дело. Я знаком с ним - чрезвычайно достойный молодой человек. Поэтому, как мне кажется, в усиленной охране смысла сегодня нет. Однако кто знает?..
        Найлим раздраженно подумал, что ему придется еще час чесать языком, чтобы склонить собеседников к мысли, что «Волки» не представляют никакой опасности. Этим он и занимался весь вечер.
        Он заметил, как по залу идут Маэль и Рия. Со стороны они выглядели очень впечатляющей парой. Да и поведение их совершенно поменялось, ведь им нужно казаться как минимум хорошими друзьями, как максимум - любовниками. Маэльен неспешно двигался с бокалом шампанского в руке. Он постоянно кивал кому-то в знак приветствия и обаятельно улыбался. Рядом с ним, грациозная, как пантера, шла Анна-Мария, держа его под руку. Ее платье соблазнительно облегало каждый изгиб тела, подчеркивая талию, бедра, длину ног. Только зная ее по-настоящему близко, можно было понять, что на самом деле она сейчас ненавидит все это. Но с виду она казалась очень довольной, даже иногда смеялась над шутками какого-нибудь занудного собеседника. Несложно было заметить, как каждый третий мужчина провожал ее взглядом. Разбиравшийся в профайлинге[17 - Совокупность методик, с помощью которых можно оценить и спрогнозировать поведение человека.]
        и кинесике[18 - Наука, изучающая роль жестов, мимики, телодвижений и других неречевых проявлений в процессе общения.] Найлим, следящий за происходящим, мог заключить, своими ухмылками, облизыванием губ и прочим они открыто показывали, что им очень, мягко говоря, импонирует Анна-Мария. Некоторые осмеливались заговорить с ней о чем-нибудь, улыбались, шутили, но видя, что ее спутник, Маэльен Сантана, не отходит от нее ни на шаг, дальше заходить опасались. Фотограф мероприятия щелкал их с разных ракурсов, а Маэль и Анна-Мария, становясь в позу, улыбались.
        - Я уже достаточно давно знаком с вашей работой, - улыбнулся один мужчина в костюме, его седые усы и борода были искусно уложены. - Вы, моя дорогая, бесспорно, талантливы. Что скажете о новом грядущем балетном сезоне?
        - Ожидайте увидеть меня примой в первом составе, - гордо отозвалась Валевская.
        - Это было предсказуемо, - кивнул мужчина. - Кощунством было бы не дать вам блистать на главной сцене.
        Маэль ухмыльнулся, опустив свою руку на талию Анны-Марии и едва заметно прижав ее к себе. Как ревнивый мальчишка, он пытался показать всем, чья это кукла.
        - Едва ли можно так сказать, уважаемый, - сказал он, поглаживая Рию по спине. - Вы же знаете балет: не так просто пробиться вперед, даже если талантлив.
        - Но ваша спутница тому не пример. Такие, как она, незаметными не бывают. Тем более Аллен Неве не такой дурак, чтобы прятать это сокровище в сундуке.
        - Я тоже считаю, что сокровища прятать не нужно, - ответила Рия, глядя мужчине прямо в глаза и сделав к нему шаг. - Ни меня, ни какие-либо другие.
        Он неловко сглотнул, рассматривая ее лицо и приоткрытые красные губы. Линию ее тонкой шеи, где сплетаются ключицы и лежит ложбинка груди. Анна-Мария улыбнулась.
        - Мсье Дебюсси, - обратился к мужчине Маэль, - я знаю, что один сегодняшний лот вас очень интересует. Это ацтекская антикварная ваза с росписью.
        Валевская еще раз шагнула к Дебюсси и оказалась довольно близко к нему. Он даже мог почувствовать аромат ее духов - Givenchy Dahlia Noir.
        - Он интересует не только вас. Стоит ожидать, что цену ему неприлично поднимут, - продолжила Рия.
        Сантана поставил бокал на поднос официанта и кивнул. Официант - а это был Кристиан - пару раз моргнул в ответ. Они договорились о чем-то. Валевская отошла от них и направилась в другую сторону. За спиной она слышала голос Маэля:
        - Вы же знаете, я специалист по ценным вещам. У меня есть информация, что сегодня ваза окажется не там, где ей полагается. Я предлагаю вам перепродажу по куда более демократичной цене…
        Она устало вздохнула, двигаясь вдоль зала. Голова начинала раскалываться. Ей нужно было передохнуть. Пусть под своим именем, но играть сегодня все равно приходилось - эдакую довольную собой светскую львицу, звезду, которая рада быть здесь. Она все время улыбалась, поправляла волосы и томно смотрела на всех. А еще ей предстояло танцевать сегодня партию из «Лебединого озера», пока остальные растащат лоты. Но мысли ее были совсем далеко отсюда.
        У нее возникла догадка, что Маэль рылся в ее прошлом и настоящем. Может, наводил справки, искал что-то о ее семье. Какого черта? Что значило это его заявление о том, что он знает больше, чем она думает? Что он вообще пытался сделать? Пришел к ней ночью, теперь лезет в прошлое. Чего он добивается? Или, может, он копался дома в ее вещах?
        От этой мысли ее охватило секундное бешенство. Да ладно, он ведь не самоубийца?
        Взяв бокал шампанского у официанта, Анна-Мария отпила глоток. Ей вдруг стало неуютно из-за ощущения, что кто-то буквально сверлит ее взглядом. Этим вечером на нее смотрели все, но сейчас это словно троекратно усилилось. Поежившись, Анна-Мария начала оглядываться.
        Внезапно кто-то схватил ее за плечо. Валевская вздрогнула и резко обернулась. Ее сердце замерло.
        - Анрия?!
        Напротив стоял совершенно обескураженный Аим Лерой. Он был в простой черной футболке и пиджаке, под которым был виден бронежилет. На поясе кобура с оружием. Он здесь! Здесь, на приеме! Держит ее за плечо и смотрит своими чистыми аквамариновыми глазами.
        Опять. Опять он и «Волки» столкнулись в одном месте. Отныне это было неизбежным.
        - Аим?..
        Глава 20. Твое сердце не горит, а тонет во тьме
        - Ты… ты здесь? - запнувшись, произнес Аим. - Я не понимаю. Почему ты не отвечала мне?
        Нахмурившись, Анна-Мария лихорадочно подбирала оправдание.
        - Я же писала, что занята… Я получила приглашение танцевать здесь. У меня не было времени!
        - Даже ответить мне что-нибудь? - спросил Лерой. - Мы не виделись с тех пор, как я был в больнице.
        При этом Аим невольно коснулся своего плеча. Видеть его сейчас было одновременно приятно и больно. Он был совершенно здоров - крепкий, сильный, уже весь в работе, как обычно. Но неподдельное удивление в его глазах свидетельствовало о растерянности. Это вполне ожидаемо. Наверное, он скучал по Анрии, мечтал ее увидеть, но получал отказ. И тут он встречает Анну-Марию в шикарном платье на приеме. Кажется, извиняться она даже не планировала.
        Схватив девушку за руку, Аим вполголоса спросил:
        - Что ты здесь делаешь? Да еще и с каким-то мужчиной!
        Сердце Рии пропустило удар. Она даже не выдернула руку, а замерла.
        - С мужчиной?..
        - Кто такой Маэль? Анрия, кто он и почему вы здесь вместе?
        У Аима было серьезное лицо и обеспокоенные светлые глаза. Каштановые волосы немного взъерошены, а выглядывающий из-под пиджака пистолет показывал, что он здесь не просто гость. Он сотрудник Интерпола. Мышцы под футболкой напряглись, он тяжело вздохнул.
        - Что? Ты его знаешь? - потрясенно спросила Анна-Мария.
        - Я видел вас вместе. И его здесь знают все.
        - Он просто знакомый. Мы здесь из уважения… Нас пригласили, вот мы и…
        - Он обнимал тебя за талию, прижимал. Вы держались за руки.
        Она просто таращилась на него, не зная, что сказать в ответ. Лерой стоял близко и смотрел в упор. Ей отчего-то стало очень страшно, в горле встал ком, а в груди все сжалось и застыло. На лице Аима мелькнуло разочарование, как бывает, когда человек осознает предательство или обман. Это непередаваемое выражение вызывало у Анны-Марии разрывающую и резкую боль.
        Мысленно она уже стегнула себя хлыстом. Ей надо было думать, а не чувствовать.
        - Мы ни о чем с тобой не договаривались, Аим, - выдала Рия дрогнувшим голосом. - Он мне никто, но я не обязана отчитываться.
        Всего на мгновение его хватка стала сильнее, а спустя секунду он разжал пальцы и выпустил Рию.
        - Вот, значит, как? Я не стану тебя попрекать. Но я думал, что все иначе. Ты была другой тогда. Или мне так казалось.
        Не зная, куда себя деть, Анна-Мария стала нервно теребить пальцы.
        - Казалось, - ответила она.
        Аим кивнул.
        - Я сначала думал, что ты очень яркая, как огонь, но тебе иногда приходится быть холодной. Но это не так. Твое сердце не горит, а тонет во тьме.
        Он развернулся и направился вглубь зала.
        Анне-Марии хотелось, как маленькой девочке, броситься за Аимом, догнать его и прижать к себе. Вдохнуть его запах, ощутить его тепло и расплакаться. Рассказать, что она ни в чем не виновата, что ей было тяжело без него. Прикусив губу, она заставляла себя стоять на месте. Стоять и смотреть на широкую спину, скрывшуюся в толпе, глотать отчаяние и страх. Сердце бешено билось о ребра, казалось, от этого стука закладывало уши.
        Он уходит. Уходит и не вернется!
        Стоять. Анна-Мария еще сильнее прикусила губу и почувствовала резкую боль. И вдруг ощутила соленый привкус крови. Она взяла салфетку и промокнула кровь на прикушенной губе.
        Ничего, боль только отрезвляет. Анна-Мария развернулась и пошла в другую сторону.

* * *
        - Капитан здесь, - сказал Кристиан, подавая Маэлю бокал, - говорил с Рией.
        Сантана ухмыльнулся, окидывая зал хищным взглядом. И увидел его. Лерой и правда был здесь, бродил среди людей и осматривался. Рыщет, что ли?
        - Вижу, - кивнул Маэль. - Скажи Кайле, чтобы шел вырубать сеть. Время веселиться.
        Маэль поставил бокал и медленно направился к Анне-Марии, которая разговаривала с кем-то в толпе. Он коснулся ее спины, и девушка сразу обернулась - спокойная, красивая и невероятно изящная. Словно ее совсем не расстроило столкновение с Лероем.
        - Потанцуем, моя королева? - улыбнулся он, подавая ей руку.
        Она неуверенно кивнула в ответ, немного виновато посмотрев на собеседников и бросив им: «Извините, вынуждена отлучиться».
        Маэль положил руку ей на талию, она ему на плечо, и они принялись неспешно двигаться под музыку. Глядя глаза в глаза, они были так близко. Вокруг танцевали другие пары, вечер был действительно чудесный. Если бы Рия не была озабочена другим, она бы даже, быть может, им насладилась.
        - Ты будешь танцевать через пару часов, - тихо сказал ей Маэль с таким видом, словно признавался в любви. - Кайле отключит систему и откроет доступ к хранилищу. Он, Най и Кристиан заберут все, что нужно, а потом подключусь я. Мы разберемся со всем и заберем тебя.
        - Надеюсь, все пройдет без проблем. Здесь Аим, - ответила Рия, пробежав глазами по залу. - И он видел меня.
        - Я знаю. Похоже, он был недоволен.
        Маэль неспешно двигался с Рией в такт музыке, держа ее за талию. Второй рукой он убрал черную прядь с ее лица, рассматривая его. Валевской не хотелось развивать эту тему. Она сама еще не разобралась, как относится к происходящему, и поэтому не знала, что делать дальше. Ей не хотелось заводить этот разговор с Маэлем, который начал бы оскорблять Лероя.
        - Это неважно. Сейчас главное, как я станцую и как все пройдет. Пусть и он смотрит. Все случится прямо под его носом.
        - Я уверен, что ты станцуешь наилучшим образом. Я знаю, что ты будущая прима. Твоя семья будет тобой гордиться.
        Маэль снова брякнул не подумав. Ее голубые глаза впились в его лицо. Она сощурилась и сквозь зубы процедила:
        - Вот и оно. Я не успела узнать у тебя, Маэль. Ты что, наводил справки обо мне?
        Сантана как-то неловко улыбнулся, решив отшутиться. Но он почувствовал, как Анна-Мария вцепилась ногтями в его плечи. Ей было не до шуток.
        - Прежде чем я отвечу, скажи мне: почему ты так к этому относишься? Я даже не успеваю ничего сказать о твоей семье, а ты уже бесишься. Что такого они тебе сделали?
        Валевская вздохнула и удрученно подумала, что ей сейчас не сбежать, ведь они танцуют. А игнорировать этого засранца попросту невозможно.
        - Ничего они мне не сделали. Они все просто невыносимые. Требовательные. Ты либо как все, либо один. Я не как они. Поэтому я здесь, а они там, в Париже.
        - А какие они? И чего они требуют? - спросил Маэльен.
        - Безумные. Все до одного. Высокомерные, циничные и консервативные. Чем выше заберешься, тем больше к тебе уважения и любви - если вообще можно сказать, что в моей семье есть любовь. Хотя может и есть, только не ко мне. В моей семье много традиций: семейные приемы по праздникам, поездки в фамильный особняк, чтобы покататься на лыжах. - Рия явно увлеклась рассказом, решив поделиться: - У нас есть даже дурацкий ежегодный День памяти, когда все собираются в доме, вспоминают прошлое, наших предков, жизнь в Российской империи, побег во Францию, а потом обсуждают нынешний успех членов семьи. Каждый год одно и то же.
        - По-моему, неплохая традиция, - улыбнулся Маэль.
        - Да, но только если тебе не перемывают все кости. Маэль, я ведь еще не прима, я живу в обычной квартире в Марселе и - о боже - я не замужем. Я даже не невеста какого-нибудь известного политика или бизнесмена. Как думаешь, как ко мне относятся в семье, где превыше всего стоят связи, работа и семейные ценности? Мне двадцать, а я не замужем. Моя младшая сестра даже уже по ту сторону, а я нет. Я ненавижу День памяти.
        Опустив взгляд в пол, Маэль почувствовал, что это тот самый момент.
        - Анна-Мария, я знаю кое-что о твоей семье. Я нашел у тебя дома разорванное письмо от твоей мамы.
        Рия на секунду замерла, но быстро взяла себя в руки и продолжила танец. Она облизнула прикушенную губу, борясь со смущением и злостью одновременно.
        - Не думала, что у тебя хватит наглости сделать это. Я все гадала, накопал ли ты информацию на меня или попросту порылся в моих вещах. И ты еще посмел рассказать мне об этом?..
        - Я не рылся, просто рассматривал твою квартиру и случайно наткнулся. Письмо еще и на русском было. Но я не мог не прочесть. И не жалею! Теперь я лучше понимаю тебя.
        - Неужели? - горько усмехнулась Рия.
        - Твоя мать - чудовище, - сказал Сантана. - Так нельзя говорить о своей маме ни в коем случае. Но мне можно. Ей надо почитать про то, как мамы должны относиться к детям. Или что-то типа того.
        - Какой ты забавный. Скажи это маме в лицо.
        - И что это у вас в семье за имена такие?
        - У нас принято женщин называть двойными именами, связанными с предками. Я - Анна-Мария, фактически мое имя только Анна, а Мария - это моя прабабушка. Мою младшую сестру зовут Дия-Августа. Можно считать, что ее имя - Дия, Августой звали прапрабабушку. А маму зовут Эльза-Франциска. Франциска - имя нашей бабушки. Вот так.
        - Как здорово, - искренне удивился Маэль. - Тебя, получается, зовут Анна?
        - Нет. Мне так не нравится.
        - Почему? Ты знаешь, что значит это имя? «Божья милость, грациозность и благодать».
        Анна-Мария улыбнулась. Ей было приятно, что Маэлю так интересно.
        - А Мария - «желанная», - продолжил Маэль.
        Он взял ее за подбородок, наклонился и прошептал ей почти в губы:
        - Тебе подходят оба имени, Анна-Мария.
        И он поцеловал ее. Это был легкий поцелуй, они лишь соприкоснулись губами. Анна-Мария отстранилась и начала испуганно озираться:
        - Стой! Вдруг Аим увидит?..
        Маэль ощутил явное раздражение и злость. К тому же он вдруг вспомнил, что видел фото на заставке телефона Анны-Марии, где она с Аимом. Остановив танец, он взял Рию за руку и потащил в сторону выхода:
        - Пойдем-ка, деточка, я тебе покажу кое-что.
        Они ушли прочь из зала.

* * *
        Рядом со зданием, где проходил прием, была пристань. В темноте лодки и яхты тихо покачивались на черной водной глади, которая отражала полную желтую луну и россыпь звезд. Был слышен приглушенный гул города. Маэль и Анна-Мария были на пристани вдвоем. Ей стало холодно, и Сантана накинул ей на плечи свой пиджак.
        - Дай-ка мне сюда твой греховный телефончик.
        Они остановились у самой воды.
        - Греховный? - переспросила Анрия, протягивая Маэлю айфон.
        Он взял его, снял чехол и покрутил в руках.
        - Надкусанное яблочко, - заметил он, улыбаясь, - не прямая ли отсылка к райскому саду и первородному греху?
        Валевская удивленно посмотрела на блестящий задний корпус смартфона с яблоком… И это яблоко с укусом… Выглядело убедительно. Она хотела было засмеяться шутке, но не успела. Маэль, размахнувшись, выбросил телефон, и он, описав в воздухе дугу, плюхнулся в море. Рия следила за траекторией его полета, открыв рот.
        Повисла секундная пауза. Волна возмущения нахлынула на Анну-Марию:
        - Какого хрена, придурок?!
        Она кинулась на Маэльена, но он схватил за кисти, дернул на себя, и девушка упала ему в объятия. Она попыталась вырваться, но Сантана крепко прижал ее к себе.
        - Глупая девочка, - проворковал он. - Ты даже не догадывалась, что телефон твой отслеживался. Кажется, Аим не очень-то доверял тебе.
        Замерев, Анна-Мария просто уставилась в темноту, слушая шум воды и отдаленные звуки машин. В груди неприятно кольнуло и похолодело.
        Быть не может.
        - Он не мог…
        Повернув ее лицо к себе, Маэльен смотрел ей прямо в глаза.
        - Теперь ты понимаешь, кто есть кто?
        Сердце у нее начало ныть и холодеть. Вряд ли это можно назвать предательством. Сама-то она не лучше. Но ей все равно было больно.
        После этих слов Маэль вновь поцеловал ее, но Рия уже не оттолкнула его. Она запрокинула голову, закрыла глаза и погрузилась в этот долгий и теплый поцелуй всецело.

* * *
        Обучавшаяся балету по системе Вагановой Анна-Мария двигалась безупречно. Эффектные адажио заворожили публику.
        Анна-Мария крутится, делает шикарный пируэт, и люди восторженно охают. Черные волосы она распустила; их сегодня венчала корона с красными рубинами. Черная пачка из-за полупрозрачной ткани была похожа на обволакивающий дым. Она переливалась и мерцала в свете канделябров. Все наблюдали эффектную и дерзкую Одиллию, черного лебедя..
        Па баллоне[19 - Прыжок с подтягиванием опорной ноги к рабочей.], пара прыжков под пианино и трагичный взгляд на толпу. Она танцевала сложную партию из «Лебединого озера». Сердца зрителей замирали, а сердце Валевской трепетало в удовольствии. Она знала, что сейчас происходит. Что делают Кайле, Кристиан.
        Она чувствовала на себе взгляд Маэля, стоящего где-то там, в толпе. И взгляд Аима. Они оба смотрели на нее, и она не знала, куда бежать, кому верить. Замерев на секунду, подняв руки, в толпе Рия заметила Лероя. Он не отрываясь смотрел на нее. Во время танца Рия отпускала себя, забывая про правила, обязанности и вечную фрустрацию. Она словно становилась другой.
        Прекрасно. Ярче, сильнее, красивее. Эффектнее, безупречнее, утонченнее.
        Она поразит всех. Их всех. И ни у кого не останется шанса.
        Глава 21. Журавль
        Перебегая на каблуках узкую дорогу, влажную от мелкого ноябрьского дождя, Рия оглядывалась, чтобы не попасть под колеса автомобиля. В одной руке она сжимала сумочку, а другой придерживала шляпу на голове.
        Ее действительно удивило предложение Аима Лероя позавтракать вместе этим утром. Он пригласил ее на кофе, чтобы поговорить. По правде говоря, Анна-Мария и сама хотела с ним объясниться, да и просто увидеться было бы неплохо. Заглянуть в его чудесные добрые глаза, представляя, как он вероломно втайне отслеживал ее телефон. Вспомнить, как он заботился о ней, а на досуге еще и пытался узнать, не преступница ли она.
        Предатель.
        Рия догадывалась, что это все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Что Аим слишком добрый, слишком красивый и слишком заботливый, чтобы действительно в нее влюбиться. Кажется, по жизни она просто не заслужила быть любимой кем-то. Если кто-то улыбается ей, то варианта три: либо он подлизывается, либо что-то нужно, либо попросту боится. Хотя, конечно, стоит отметить, что нет смысла винить в этом судьбу. Скорее виноват тяжелый характер Анны-Марии и ее буйный нрав.
        О поцелуе с Маэлем на том приеме Рия вообще думать боялась. Она решила разобраться с этим позже. А может, просто избегала этой темы, как ребенок.
        Заскочив в уютную кофейню, где пахло пряностями и кофе, Рия стала осматриваться. Она заметила Аима, сидящего у большого окна, и сразу же пошла к нему. Лерой вежливо улыбнулся ей, а вот у Валевской улыбка вышла натянутой, хотя в груди у нее затрепетало.
        Черт, этот предатель ей до сих пор нравится.
        - Доброе утро, - сказал он ей, наблюдая, как девушка садится напротив. - Я ждал тебя и заказал тебе кофе.
        - Спасибо, - ответила Рия и посмотрела на чашку.
        «Интересно, а кофе может быть отравлен?» Она едва не рассмеялась. Что за абсурдная мысль! Или вовсе не абсурдная?..
        - Анрия? - спросил Аим, заглядывая ей в глаза.
        Моргнув несколько раз, Валевская спросила:
        - Да?
        - Ты сегодня задумчива. Я задал тебе вопрос. Как твои дела?
        Ему хватает совести узнавать о ее делах?
        - Идут. Скорее всего, я буду примой в первом составе. Так что жаловаться не на что!
        Анна-Мария сладко потянулась, вспоминая лицо Софи, когда Аллен хвалил Рию за старание.
        - Я приду на спектакль, - произнес Аим, разглядывая ее. - Я видел тебя на приеме, твой танец. Ты и правда мастер своего дела. Казалось, в какой-то момент ты просто взлетишь.
        Аим действительно смотрел тогда как завороженный. И это принесло Рии огромное удовольствие.
        - Я знаю, что ты видел меня тогда. И я помню, что ты со мной попрощался. А сейчас так легко болтаешь со мной, словно мы подружки, - иронично заметила Рия. - Тебе, похоже, наплевать?
        Лерой опустил глаза, горько усмехнулся, размешал кофе и в таком же тоне сказал:
        - Да и по тебе не скажешь, что ты страдаешь, Анна-Мария.
        Она пожала плечами и ничего не ответила. Аим вновь поднял взгляд и произнес абсолютно спокойно:
        - Мы все скрываем боль, которой не готовы поделиться. Если показываем ее - значит, готовы заявить о ней, значит, хотим, чтобы о ней знали. Ту боль, которая угнетает больше всего, мы всегда прячем, чтобы не обсуждать ее. Порой ее хочется спрятать даже от себя самого, - Лерой улыбнулся. - Я просто не хочу это обсуждать с тобой. Ни с кем. Я не хочу говорить о том, почему ты избегала меня неделю, а потом пришла на дорогой прием и была там с другим мужчиной. Я воспитан иначе. Для меня такое…
        - Не надо попрекать меня этим, - дерзко сказала Рия. - Ты даже не знаешь, по какой причине мы были вместе! Ты пристыдил меня и сразу ушел. Словно обвинил в чем-то позорном. А он просто мой… Мой коллега, мой плюс один на том чертовом приеме.
        Сжав губы, Анна-Мария пыталась заставить себя замолчать. Она готова была взорваться от возмущения и злости. Да, это было неправильно. Но у нее от всего этого бреда мысли разбегались в разные стороны.
        - Мне… мне было плохо без тебя, - выдохнула она, хмуро таращась в пол. - Но это хорошо, что ты ушел.
        Лерой отодвинул от себя уже остывший кофе и ответил:
        - Прости, Анна-Мария, но у меня в голове кипит. Я все время думаю об этой группировке, дел по горло, и я вечно чувствую себя напряженным. Может, я погорячился. Но тебе точно придется все мне объяснить.
        Аим выглядел этим утром как-то по-детски: каштановые волосы взъерошены, очень усталое выражение лица. Прежде чем Анна-Мария успела что-то сказать, Аим продолжил:
        - Знаешь, на том приеме «Волки» снова обставили меня. Они вычистили все хранилище артефактов для аукциона, пока я бродил в толпе, говорил с секьюрити и смотрел на тебя.
        Рии захотелось ухмыльнуться. Ведь на то и был расчет - она танцует, все пялятся. И не видят, как под носом происходит ограбление.
        - У этих ребят очень искусные планы. Я все время пытаюсь разгадать их, но никак не получается. Я ведь не совсем привык работать с подобным видом преступлений.
        - А с чем ты работал раньше?
        - Я долгое время ловил серийных убийц, - спокойно сказал Аим. - Международная преступность для меня не самый привычный профиль.
        - Серийных убийц? - завороженно переспросила Анрия. - И чем же они отличаются от международных группировок? И те и другие убивают людей, нарушают закон.
        - Серийники - зверье. У них звериное чутье, они бесчеловечны, жестоки, безумны. Они чуют кровь, страх, постоянно лгут. У организованного несоциального серийного убийцы незаурядный ум, блестящий интеллект, но полностью отсутствует сочувствие. Они не способны сопереживать, любить, дружить. Их волнует лишь самоудовлетворение и ощущение собственного превосходства. Это бесчувственные монстры, любящие чужую боль, чужой ужас, чужую кровь.
        Внутри все заледенело, когда Валевская представила себе такого человека.
        - Неужели можно приравнять воров и мошенников, которые, хоть и преступники, но все же люди, к этому зверью?
        Аим посмотрел на Анну-Марию чистыми светлыми глазами, и она удивилась: такой странный человек - трудолюбивый, умный, сдержанный, проработавший несколько лет в отделе убийств, и видевший немало ужасного. На него весь Европол молится, благодаря высокому интеллекту он может раскрыть любое дело. Но внешность его совсем не соответствовала его работе. У Аима были мягкие, даже нежные черты лица: полные губы, спокойный взгляд, чуть вьющиеся волосы. Он обладал красивым проникновенным голосом, был весь изящный и аккуратный. Все в его внешности говорило о том, что он из Франции, страны легкой, красивой, будто парящей в воздухе.
        Такой человек просто не может преследовать убийц, участвовать с оперативной группой захвата в перестрелках, рыскать в поисках улик. Он больше походил на художника или флориста.
        Он не ищейка, не пес, который при помощи чутья находит преступников. Нет, Аим Лерой был совсем другим человеком.
        - И с международными преступниками мне нравится работать куда больше.
        - Серьезно? - удивилась Анна-Мария. - Потому что они людей не режут и не насилуют?
        Лерой усмехнулся и подставил руку под подбородок.
        - Они расчетливые, при этом не такие уж жестокие. Они человечны, действуют ловко и согласно своей выгоде. Расследование таких дел - как огромная настольная игра. Азарт захватывает. Та девушка из «Волков», которая меня подстрелила, - она нарочно промахнулась. Значит, хотела оставить меня в живых. Может, это еще один интересный ход в игре? Или, может, я им нужен? Такие размышления, попытки предугадать ходы противника - разве не захватывает?
        Валевская медленно встала из-за стола, почувствовав в кармане пальто вибрацию от входящего звонка Маэля. Ей пора было идти, хоть беседа с Аимом и была интересной. Легкая искренняя улыбка появилась на губах, когда Анна-Мария убрала с лица темную длинную прядь.
        - Тогда тебе долго предстоит играть с «Волками», - сказала она. - Наслаждайся.
        Она развернулась и направилась к выходу, цокая каблуками на своих ботильонах от Valentino. Лерой проводил девушку взглядом и сам стал собираться, попутно набирая сообщение Америке.
        - Встретимся и поговорим позже? - окликнул он ее.
        Анна-Мария только улыбнулась ему на прощанье и вышла из кофейни.

* * *
        Наблюдая за тем, как он остервенело листает дело, грубо дергая листы папки, Америка снова неуверенно спросила:
        - Капитан Лерой… точно все в порядке?
        - Да, - буркнул он. - Лучше, чем когда-либо!
        Стим встала из-за рабочего стола и медленно прошла вдоль их временного кабинета, предоставленного местным отделом полиции, пока они в Марселе. Ее пугал вид руководителя, который уже второй час сидел за заваленным папками и делами столом и все листал их, читал, записывал что-то в блокнот. В общем-то, Лерой всегда работал в таком стиле, но обычно как-то спокойнее. Сегодня же он был вне себя.
        - Аим, мне все-таки кажется, что с тобой что-то не так. Ты сам не свой после встречи с этой балериной.
        - Ты просто эмпат, Мерик, - с сарказмом сказал Аим.
        Америка удрученно посмотрела на Лероя и решила его больше не трогать. Она просто вернулась на свое место, тоже взявшись за бумаги. Вряд ли Лерой вдруг так просто откроется и выложит ей все. Он никогда не обсуждал с ней личную жизнь, и порой даже казалось, что ее у него просто нет. Аим так много работал, что за все время Америка ни разу не слышала от него о какой-нибудь его девушке. Ей даже иногда думалось (очень редко), что Аим гей. Но появилась эта балерина, и все встало на свои места. Видимо, его просто никто не зацепил настолько, чтобы отвлечь от работы.
        Вот чертовщина! Он чувствовал себя разъяренным и одновременно беспомощным. Анна-Мария ему врет, точно врет. На том приеме Маэль Сантана, человек, о котором Аим уже навел справки, обнимал ее, держал за талию. Так, как смотрел на нее он, на просто коллег не смотрят. Да и какой он ей коллега? Аим уже знал, что Маэль специалист по ценным вещам. К балету он не имел никакого отношения. Какого черта она сочиняет? Но это было меньшее, от чего у Лероя вскипала кровь.
        Ведь он догадывался, что между ними что-то было. Он видел, как Сантана увел Анрию куда-то, а потом они вернулись лишь спустя полчаса, и у Валевской не было помады на губах, она была стерта.
        Это воспоминание в секунду сделало из Аима зверя. В тот вечер он вылетел прочь из зала, круша все на своем пути и мечтая убить этого Маэля и Рию вместе с ним. Она тогда дала ему понять, что не станет отчитываться перед ним и у нее нет перед ним никаких обязательств. И Аим понял, что пытается удержать в руках журавля, которому место в небе.
        Да, Анна-Мария Валевская - чертовски желанный журавль, которому Аим не в праве указывать.
        Было абсолютно неправильно испытывать к ней влечение, ведь она была подозреваемой. Ему казалось, что она как-то причастна к делу «Волков». Вряд ли она состоит в банде, ведь не могли же они с Лероем сидеть в ресторане, а в следующую минуту она уже оказывается в здании Акционерного общества. Но гребаное чутье не оставляло Аима, и он все время представлял Валевскую на месте той девушки, которая стреляла в него. Словно она целится в него, словно это ее яркие звериные голубые глаза смотрят на него, щурятся, и она нажимает на курок. Словно это из-за нее его плечо вспыхнуло раскаленной болью, и словно это она вздрогнула, когда выстрелила.
        Слишком много было нестыковок. Сначала ее берут в заложники, потом на допросе вся труппа сходится во мнении, что Рия - невообразимо жестокая ведьма, дорогу которой переходить себе дороже. А ему, Аиму, она улыбается, утыкается в плечо и кажется такой милой. Этот образ не вяжется с информацией о том, как она ребенком изводила одноклассниц, как не могла контролировать гнев и агрессию. Потом при ограблении ювелирного магазина Анна-Мария снова оказывается неподалеку. Чудеса! А потом, когда обчистили хранилище на приеме перед аукционом, выясняется, что ограбление произошло, пока танцевала Валевская. Все ниточки как будто нарочно вели к ней. Или ему только так кажется? Ведь «Волки» работают там, где много денег, шума, роскоши. А Анна-Мария - девушка из высшего общества и просто вертится в этих кругах?
        Наблюдая за ее танцем, Лерой, кажется, забыл самого себя. Но его шестое чувство, чутье и опыт как будто кричали: «Очнись и одумайся, здесь что-то не так!»
        Да здесь все было не так, но особенно его расстраивали две вещи.
        Во-первых, с Валевской связаны какие-то темные дела. Может, она не участница «Волков», но он готов поклясться, что косвенное отношение к ним она точно имеет.
        Во-вторых, он, черт возьми, влюбился в нее.

* * *
        Заскочив в студию, Рия обнаружила, что там почти никого нет. На диване лениво развалился Кристиан, но ни Маэля, ни Кайле, ни Найлима не было. Лишь этот паренек с пустыми глазами и темными кругами под ними, играющий в старую приставку psp.
        - Где все? - спросила Рия, бросая сумку на «королевский» стол.
        - В пути, - лениво пробормотал Кристиан, не отрываясь от игры.
        Валевская злобно отметила, что этот черт Маэль торопил ее, а сам еще не явился. Но в то же время она почувствовала некоторое облегчение. Хотя бы потому, что она не готова была к встрече с ним. Она не знала, как объяснить те поцелуи на пристани. Тогда она, разочарованная в Аиме и при этом оказавшаяся в теплых руках Маэля, просто забылась и плыла по течению. Анна-Мария вспомнила аромат его парфюма, вспомнила, как он мягко взял ее за подбородок, склонился к ней, и Рия перестала беспокоиться о том, что правильно, а что нет. Маэльен коснулся ее губ, начался долгий, горячий и влажный поцелуй. Возможно, долгожданный. Тогда она действительно забыла обо всем, что ее беспокоило. Но лишь на несколько минут. Потом она поняла, что только усугубила свои проблемы.
        Этот поцелуй не сделал мир Анны-Марии понятнее. Он не объяснил ей, кто она такая, ради чего живет, на чьей она стороне. Он не изгнал из ее мыслей Аима и не выбросил лишних людей из ее жизни. Этот поцелуй не вытащил ее из той ситуации, где ходит по краю и готова вот-вот оступиться. Было слишком опасно связываться с группировкой, но еще опаснее было играть с Интерполом, сблизившись с Аимом.
        Аим, точно. Тут Валевской пришла в голову одна идея.
        - Кристиан, - окликнула Рия.
        Юноша, наконец, вырубил приставку и обернулся к Валевской.
        - Я хотела спросить, - начала она, - как долго Лерой следил за мной? Он видел, как я зашла в здание Акционерного общества? Может, он что-то знает?
        Маэль ведь сказал, что Лерой отслеживал ее телефон, и до нее вдруг дошло, что интерполовец должен быть в курсе, что Рия в тот день выскочила из ресторана и помчалась в то самое здание, где был взлом. Может, поэтому он и оказался тогда на том приеме? Узнал, что она там, отследив телефон, и решил проверить. Но если он знал об этом, то почему не подал вида?
        - Не понял, - переспросил Кристиан, - кто что должен был увидеть?
        Луи медленно поднялся с дивана и теперь стоял, сунув руки в карманы.
        - Лерой, - попыталась объяснить она. - Раз оказалось, что он отслеживал мой телефон, он мог увидеть, что я была с вами на той провальной операции в здании Акционерного общества?
        - Рия, во-первых, та операция была вовсе не провальная, - серьезно начал парень. - Во-вторых, Лерой не отслеживал твой телефон.
        Повисла пауза. Валевская медленно встала со стула, не сводя с парня голубых глаз. К горлу подкатил ком.
        - В каком смысле - не отслеживал? - севшим голосом спросила она.
        - В самом прямом, - пожал плечами Кристиан. - Маэль принес мне твой телефон, когда узнал, что ты связалась с Лероем. Мы проверили его, и он оказался чист. Никто не отслеживал тебя.
        Все тело Рии обдало жаром. Так случалось, когда на нее накатывала ярость. В голове прояснилось так быстро, насколько могло. Мгновенно. Маэль наврал ей насчет Аима, чтобы оборвать их связь. Он сделал его врагом, чтобы она не сошлась с ним и чтобы показаться для Рии другом. Сантана прекрасно изучил психологию Валевской и понимал, что если она видит в человеке предателя, то ничто не вернет ее доверие.
        Кровь закипела так, что закружилась голова.
        - У тебя уши покраснели, - сказал вдруг Кристиан. - Бесишься, что Маэль наврал?
        - Заткнись, - прошипела Рия. - Только не говори, что знал об этом.
        Луи поднял руки так, будто сдается, и засмеялся.
        - Черт, понятия не имел! Пока вы там решали свои любовные дела, я пытался помочь Кайле перерубить чертову локальную сеть. Поэтому нет, мне было не до этого.
        - Какие еще любовные дела? - вздернула подбородок Рия. - Ты на что, мать твою, намекаешь?
        Драматично закатив глаза, Кристиан медленно подошел к Анне-Марии.
        - Да ладно, мы не слепые. Не всякий варщик в наркокартеле такую химию сотворит, какая происходит у вас. Не знаю насчет тебя, но по Маэлю все видно.
        Его слова начали раздражать Валевскую, и она лишь отмахнулась.
        - По нему видно, что он хочет получить в зубы. Больше ничего я не вижу.
        Кристиан ухмыльнулся. Из-за того, что его глаза были почти черные, взгляд казался очень проницательным. Это Рия поняла, когда эти глаза уставились на нее. Луи вдруг произнес:
        - Так, может, уже откроешь глаза и посмотришь получше?
        Анна-Мария нахмурилась. Она уже не понимала, что происходит.
        Взяв сумку со стола, она просто решила уйти из студии. Голова казалась чугунной, и видеть кого-то из группировки она не хотела. Скоро ей нужно было на работу, так что всю свою злость и отчаяние Валевская решила вложить в танец. Или сорваться на Софи. В любом случае, любой расклад лучше, чем после всего этого столкнуться лбами с Маэлем.
        Она была в ярости, ей хотелось отомстить. Но для этого нужно было что-то придумать. Рия решила, что настала ее очередь проникнуть к нему в дом и устроить ему взбучку.
        Глава 22. Меньшее из зол
        - Жить надоело, ведьма? - Карие глаза девушки сощурились в бешенстве. - Ты что, нахрен, себе позволяешь?! Еще раз лицо тебе подправить?
        Анна-Мария раздраженно оттолкнула от себя Софи, которая стояла слишком близко и выкрикивала ей в лицо эти вопросы. Казалось, Монтескье сходит с ума все больше и больше, дальше уже просто некуда.
        - Чего тебе надо? - равнодушно спросила Рия. - Даже если ты еще раз на меня нападешь и изобьешь, такой козьей морды, как у тебя, у меня никогда не будет.
        Софи захохотала, немного безумно и даже с ноткой отчаяния. Ее можно было понять, наверное. Она начала терять свои позиции в труппе, и каждый уже знал, что ее, скорее всего, сделают примой второго состава. Монтескье из последних сил искала возможности удержаться на пьедестале, но неизменно проигрывала. Хотя это все равно не оправдывало ее противного и неуправляемого поведения. Какого черта эта курица вообще смеет трогать Анну-Марию?
        - Чего мне надо? Тебе интересно, что меня так разозлило? - выпалила Софи. - Ты правда тупая или притворяешься?
        Валевская оттолкнула Софи и прошла мимо нее, собираясь выйти из женской раздевалки.
        - Если тебе нечего сказать - отвали. У меня нет времени разбираться с твоими истериками.
        У Рии действительно было полно дел. Вот парочка из них: заткнуть всех в труппе за пояс, принять душ, найти Маэля в его квартире, привязать к его шее валун и сбросить в реку. В этом плотном графике не было времени для диалога с этой девицей. Неожиданно Монтескье протянула руку и накрепко вцепилась своими короткими пальцами Рие в плечо. Резко развернув ее лицом к себе, Софи прокричала:
        - Стоять! Ты не поняла меня в первый раз?!
        - Да какого черта ты хочешь от меня, Монтескье? Говори уже, не морочь мне голову, либо сгинь! Иначе ввалю, как в прошлый раз, опять будешь вся облитая тональником ходить.
        Софи сощурилась в бешенстве и зашипела, подобно змее:
        - Я велела тебе оставить Маэля в покое! Не трогать его! Какого черта все вокруг обсуждают, что видели тебя и его вместе на каком-то сраном приеме?!
        Ее слова совершенно обескуражили Рию. Она прокрутила их в голове еще раз, удивленно нахмурилась, а потом отстранилась от Монтескье. Она и Маэль вместе - это что, уже все обсуждают? Да и вообще что тут обсуждать? Все верно, она была на приеме под своим именем, все знали, что она приглашена и будет танцевать там. Но что за ажиотаж вокруг человека, с которым она там была? Оказывается, всем было интересно обсуждать не только твой вес и твои неудачи в работе, но и то, с кем ты спишь.
        Маэльен Сантана - достаточно завидный ухажер. Его имя на слуху, он общается с людьми высокого положения, образован, обаятелен и недурен собой. Иногда он казался каким-то городским мифом, был мужчиной, о котором многие слышали, но немногие имели с ним дело.
        Рия ухмыльнулась. Все это ей на руку. Где-то в коридоре она услышала приближающийся голос Аллена. Все сошлось как надо. Ей оставалось лишь бросить кость.
        - Что, завидно?
        В ту же секунду Софи распалилась и взвизгнула:
        - Ах ты дрянь!
        И бросилась на Рию. Ожидавшая нападения Валевская просто отскочила в сторону. Краем глаза она заметила, как дверь раздевалки распахивается, и громко и удивленно воскликнула:
        - Да что с тобой, Софи?!
        Вошел Аллен и застал разъяренную и бранящуюся Софи и Рию, кажется, испуганную. Для него все было очевидно. Сегодня он и без того был не в духе, теперь его окончательно достали. Злобно глянув через очки на Софи, он воскликнул:
        - Монтескье! Сколько раз я должен тебя оттаскивать от Рии?! У тебя с головой все нормально? - раздраженно пригладив волосы, он добавил: - Какая же ты головная боль.
        Софи растерянно хлопала глазами, оказавшись в такой ситуации. А Анна-Мария и не думала прекращать свою игру:
        - Аллен, скажи этой безумной! Сколько еще она будет меня доставать?
        Софи начала мямлить:
        - Я не… Это не то! Я и трогать ее не хотела… Послушай, в общем, я…
        Какая-то неимоверно жгучая обида сковала ее тело, Софи чувствовала, что проигрывает.
        - Чертовщина, - едва слышно произнесла она.
        Аллен, сложив руки на груди, недовольно смотрел на девушек.
        - Я не знаю, что между вами двумя происходит, да и не хочу знать, я не чертов воспитатель в детском саду, чтобы разнимать вас, как детей. Но я требую, чтобы вы прекратили все это немедленно. - Он посмотрел на Монтескье и более спокойным тоном продолжил: - Софи, меня беспокоит твое психическое здоровье в последнее время. Ты неуравновешенная. Я не хочу, чтобы ты дальше сходила с ума или, еще хуже, испортила премьеру. Я думаю, тебе лучше танцевать во втором составе. Слишком рискованно выпускать тебя на сцену на премьере.
        Его слова прогремели как гром. Стало очень тихо, никто не шелохнулся. Аллен постарался произнести эти смертельные для Софи слова как можно более обыденным тоном, чтобы это не прозвучало для нее как приговор. Он и сам когда-то танцевал и прекрасно осознавал, как важно артисту его положение на сцене. Но его действительно в последнее время напрягала Софи и ее непонятные вспышки гнева. Стоит сказать, что Неве вообще сначала растерялся, а потом пришел в ярость, когда узнал, что Рия и Софи подрались. Ему тогда не было дела до того, кто это начал, но позже Северин не раз говорил, что драку устроила Монтескье.
        - Вместо того чтобы кидаться на всех, девочка, тебе стоит поработать над собой. Пируэты у тебя не самые лучшие. Иди. Тебе еще нужно станцеваться с новым партнером.
        Не зная, что сказать, Софи неуверенно попыталась улыбнуться.
        - Аллен, ты же шутишь?.. И с каким новым партнером?
        Аллен снял очки и устало потер глаза.
        - Север наотрез отказался танцевать с тобой. Не знаю, что за стычка у вас была, но он был очень убедителен. Все решено, никаких вопросов больше. Моя Астра и Север будут в дуэте на премьере, Софи, ты - второй состав. Все!
        Софи покраснела от злости, а потом просто выскочила из раздевалки. Никто не знал, что она будет делать, но было видно, что злость застлала ей глаза.
        Анна-Мария подавила злорадную ухмылку, пытаясь казаться непринужденной. Она откинула длинные волосы назад, обняла себя за обнаженные плечи и подняла голубые глаза на Аллена.
        - Хотел тебе сказать об этом раньше, - заговорил он с ней. - Ты теперь прима, моя красавица. За эти дни я видел, как ты старалась и работала на износ. Не подведи меня на премьере, хорошо?
        Валевская лишь блаженно улыбнулась. Конечно, он прима. Конечно, не подведет. Конечно, мать твою, она сделала это. А могло ли быть иначе?
        - И еще. Полегче с романами, хорошо? Это сильно отвлекает.
        - Что? - обернулась к нему Рия, когда уже собиралась забирать свои вещи из раздевалки.
        - Я про тебя и Сантану, оценщика. Все в труппе обсуждают, что он был на том приеме и аукционе с тобой. А ты еще и станцевала там. Поздравляю с новым ухажером, видимо, капитан Лерой тебе по душе не пришелся. Но полегче с этим, а то голова закружится. А так - развлекайся.
        Аллен вышел из раздевалки. Рия стояла, потрясенная. Получается, все обсуждали не то, что она была с ним, а то, что он пришел с ней? Всех интересовал скорее он, чем она. Это бы задело Рию, не будь ей сейчас плевать на все. Но ловить на себе странные взгляды весь день было неловко. Очень неловко.
        Твою мать, об этом что, весь мир говорит?

* * *
        Когда он щелкнул замком, Рия тихо и облегченно вздохнула.
        - Спасибо тебе, - сказала она. - Без тебя я точно бы сюда не попала.
        - Да чего там, - пожал плечами Кай. - Ему давно пора получить встряску. Думаю, ты справишься с этим как никто другой.
        Валевская вежливо улыбнулась, отойдя на шаг. Кайле засунул в сумку мини-компьютер, с помощью которого только что взломал электронный замок на двери. Они находились в красивом многоэтажном жилом доме. Стены в холле здесь были отделаны мрамором пастельных оттенков, а у главного входа стоял консьерж в красном. Элитное строение с подземной парковкой находилось в паре километров от центра; его окружал маленький парк. Валевская знала, что без посторонней помощи ей в дом Маэля не пробраться. Скорее всего, он живет на высоком этаже (то есть через окно не получится) и его квартира хорошо защищена. Да и как иначе может быть у того, кто постоянно ворует? Поэтому она решила попросить о помощи.
        Почему она хотела неожиданно вломиться к нему в квартиру? Анна-Мария и сама не могла точно объяснить своего желания, но это ей казалось справедливым. Какого черта Сантана постоянно лазает к ней в дом, а она что, не может? Это не только должно его впечатлить и напугать, но и дать понять, что Рия ему ровня и она тоже может оказаться где и когда захочет.
        - У вас странные игры, честно говоря, - произнес Кайле Нордан, складывая технику в сумку. - Но я рад был помочь тебе. Ты, Рия, чертовски крутая.
        Удивленно вскинув брови, Анна-Мария переспросила:
        - Я?
        - Ты, - кивнул он. - Мне нравится с тобой работать.
        Нордан улыбнулся, что бывало не очень часто. Обычно спокойный и молчаливый Кайле улыбался редко и уж тем более никогда не говорил подобные вещи. Он протянул ей вырванный из блокнота лист, на котором были написаны какие-то точки и черточки.
        - Возьми. Это пароль к его охранной системе. Когда входишь в квартиру, нужно ввести его на панели в течение минуты. Иначе сработает сигнализация.
        Повертев лист в руках, Рия озадаченно смотрела на содержимое.
        - Это что? Что это за код такой?
        - Азбука Морзе, - ответил он. - Когда я устанавливал ему систему, по какой-то причине Маэль попросил сделать именно такой вид пароля. Чокнутый, что еще сказать. А может, гениальный.
        Попрощавшись, Кай направился к лифту. Анна-Мария обернулась к двери, которая была уже открыта для нее, и глубоко вздохнула.
        Она вошла в квартиру и первым делом начала искать глазами панель для ввода пароля, мысленно отсчитывая секунды. Она была на стене рядом с дверью. Рия посмотрела на бумажку и начала вводить нужные символы. Когда она закончила, прозвучал негромкий писк, а потом экран сделался зеленым. «Доступ разрешен», - прочла она.
        Закрыв за собой дверь, Анна-Мария начала жадно рассматривать жилище Маэля. Ей было страшно интересно узнать, как он живет. Все оказалось более-менее так, как она и представляла.
        Это был просторный двухуровневый пентхаус. Огромное панорамное окно в два этажа, очень много светлого пространства, длинные кожаные диваны, мягкий ворсистый ковер, плазменный телевизор, камин, большая многофункциональная кухня, винтовая лестница на второй ярус квартиры, где виднелась большая мягкая кровать, много ярких зеленых растений и везде разные картины в духе абстракционизма. Прохаживаясь по квартире, Рия пыталась найти что-то интересное.
        Но это было почти невозможно - дом Маэля был чист до стерильности. Она не смогла найти никаких следов его работы или тайной криминальной деятельности. Даже чертовы кофейные чашки, которые все оставляют утром рядом с газетой на столике, были вымыты и аккуратно убраны на полочку. Рия могла поспорить, что он даже отпечатки пальцев стирает.
        Единственное личное, что смогла найти Валевская, - это фотографии. Одна из стен квартиры была вся увешана фотоснимками его семьи. Здесь были и профессиональные фото, и домашние, снятые на полароид. Вот радостный Маэль, которому, судя по всему, лет восемнадцать на этом фото, держит на руках маленькую кудрявую темноволосую девочку, улыбка которой до невозможности похожа на его улыбку. А вот на другой фотографии он стоит рядом со взрослой женщиной, у которой выразительные скулы, длинные темно-каштановые волосы и накрашенные красной помадой губы. Должно быть, это его старшая сестра. Прямо на фото черным маркером было написано что-то на испанском. Анна-Мария поняла лишь постскриптум: «Love you! Innes».
        Его старшую сестру зовут Инес. И, насколько Рия знала, она воспитывала всех четырех младших братьев и сестер Маэля.
        Все фотографии вызывали теплое чувство внутри. Они были яркие, уютные и очень радостные. Везде смеялись дети, а Маэль искрился улыбкой. И все члены семьи красивые, темноволосые, кудрявые и очень похожие между собой.
        Валевская сама не заметила, как начала улыбаться. Она даже удивленно коснулась своих губ, уголки которых все время ползли вверх, и смущенно отвела взгляд. У него и правда хорошая семья. Большая, сплоченная. Понятно, почему он их так любит, так часто ностальгирует и скучает по Испании.
        После того, что она увидела, Анне-Марии не хотелось возвращаться в свой маленький и холодный мир.

* * *
        Набрав код на панели, Маэль вошел в квартиру, стянул с себя куртку и небрежно бросил ее на кушетку у входа. Маленьким пультом Сантана включил какую-то тихую музыку, свет, а потом потянулся, прикрыв глаза. Он хотел было зайти на кухню, чтобы открыть вино и плеснуть себе немного, но замер.
        В доме пахло женскими духами.
        Он напрягся, движения стали осторожными. Крадучись он вошел в зону кухни. То, что он там увидел, поразило и восхитило одновременно.
        На столешнице сидела Анна-Мария и, нагло закинув ногу на ногу, попивала его вино. На ней была легкая шелковая майка, черные пряди свободно падали на оголенные плечи и спину. Спокойно, даже лениво она перевела взгляд голубых глаз на Маэля, который потерял дар речи.
        - Явился?
        - Франция? - выдавил он, не сводя глаз с нее. - Ты… Ты как здесь оказалась?
        Анна-Мария ухмыльнулась, поставив бокал на мраморную столешницу, и села ровно.
        - Точно так же, как и ты оказываешься в моей квартире без спроса, - просто взяла и вошла.
        Первый шок прошел, Маэль смог улыбнуться и сделал пару шагов к девушке.
        - Верно, но только в мою квартиру пробраться чуть сложнее.
        - Если ты еще не заметил, я люблю, когда посложнее.
        Сантана еще пару секунд был в замешательстве, а потом на его лице засветилась улыбка. Он покачал головой, подошел ближе к Рие, встал, облокотившись рукой о столешницу, и глянул на нее исподлобья.
        - Настолько хотела увидеться со мной, крошка, что даже пробралась в мой дом?
        Рия в ответ улыбнулась, молча протянув свой бокал с вином. Маэль принял его, думая, что она флиртует. Он поднес бокал к губам, и в этот момент Анна-Мария взмахнула рукой и ударила по ножке бокала, из-за чего вино выплеснулось ему на лицо и на белую футболку. Сантана резко отстранился, закашлялся, вытирая лицо от красного вина. Его возмущенный взгляд не заставил себя долго ждать.
        - Какого черта ты делаешь?!
        - А ты? - выпалила в ответ Рия, соскочив со столешницы. - Как ты смеешь мне врать?!
        - Ты опять бредишь?! - рявкнул он.
        Маэльен резко стянул с себя футболку и отшвырнул прочь. Анна-Мария скрестила руки на груди и раздраженно сказала:
        - Ты соврал, что Аим отслеживал мой телефон. Ни черта он не отслеживал!
        Закатив глаза, Маэль взял бутылку вина и сделал большой глоток, а потом с грохотом поставил ее на стол.
        - Опять ты за свое, Рия! Забудь уже обо всем! И о нем забудь! Я сделал это, чтобы тебе было лучше.
        - Ты сделал это, потому что бесился!
        - А как я могу не беситься? Как я могу не беситься, если ты вечно о нем! Аим то, Аим это! Твой Аим ни хрена не может и ни хрена не стоит!
        Сжав губы от злости, Анна-Мария подскочила к полуголому Маэльену и с вызовом прошипела ему прямо в лицо:
        - Не смей решать за меня! Я сама знаю, что для меня лучше. Хватит лезть со своими наставлениями, я в них совершенно не нуждаюсь.
        Маэль наклонился к ней:
        - Знаешь что, дорогуша? Мне кажется, ты себя абсолютно не понимаешь. Ты хочешь быть с Лероем только потому, что он добр к тебе. Из-за вечных упреков твоей мамы ты без конца ищешь кого-то, кто бы тебя лелеял, а не дергал. Но это точно не Лерой.
        Анна-Мария оттолкнула от себя Маэля.
        - Не смей говорить о моей маме! И обо мне не смей говорить так, будто бы знаешь меня!
        - Я тебя прекрасно знаю, - вздернул он подбородок. - И еще я знаю, что тебе пора перестать так искренне верить людям, которые тебя топят, и наконец поверить тому, кто хочет вытащить тебя из болота. Вот скажи, ты ненавидела себя и свою жизнь, когда работала в балете, и твой долбанный выбеленный друг Северин помог тебе? Предложил уйти? Нет, если мне не изменяет память, он хотел, чтобы ты продолжала оставаться несчастной. Так, дальше? Твой любимый Лерой помог тебе почувствовать себя лучше, зная, как тебе тяжело? Что-то тоже не припомню! Вот суровая правда, Анна-Мария: тебе никто не друг. Один не понимает тебя и тянет за собой вниз, второй помешан на работе, и когда встанет выбор между ней и тобой, поверь, выберет он не тебя. Когда в последний раз Север интересовался твоими делами? Звонил тебе? А когда Лерой забывал про работу и бежал к тебе? Никто, Рия, никто из них не ценит и не бережет тебя так, как я. Твой потенциал увидел я. Дышать полной грудью позволил я. И научить тебя любви к себе, черт подери, пытаюсь тоже я!
        Она слушала его тираду, широко раскрыв глаза и не смея прервать. Все его слова резали ее как ножом, откликаясь болью где-то внутри. Маэль говорил ей все то, что в глубине душе Рия и сама знала. Но кому захочется признаться себе в том, что ты одинок? Кому захочется жить, постоянно жалея себя и пуская сопли? Рие точно этого не хотелось, поэтому, вместо того чтобы расплакаться от его слов, она расправила плечи и с вызовом сказала:
        - А мне с этого что? Может, ты и прав, может, у меня нет этих чертовых друзей и нормальной семьи. Я одна. И я понятия не имею, что мне нужно от этой жизни. Но мне не нужно так усердно помогать. Как будто я несмышленый ребенок. Я прекрасно справлюсь сама. И не говори, что ты самый лучший и крутой. Ты мне угрожал миллион раз. Ты ничем не лучше. И, чтобы ты знал, я стала примой. Так что я не безнадежна. Спасибо, но дальше я сама.
        Анна-Мария развернулась и зашагала прямиком к выходу. Она не даст задеть те остатки гордости, которые у нее еще были. Сейчас она совершенно не могла понять себя. Что ей нужно? Раньше ей казалось, что она ненавидит балет, что ей нужно научиться слушать свое тело, понимать, чего оно хочет. Что нужно наладить свою жизнь, попробовать все заново. А теперь, когда у Валевской была главная роль в «Виллисах», ей чудилось, что ничего другого ей и не нужно, она на вершине. Еще она думала, что Аим мог растопить ее сердце. А сейчас казалось, что он и близок к этому не был. Может, Маэль действительно внимательнее всех к ней относится? В голове был бардак. Какое же из всех зол ей выбрать?
        Анна-Мария так и не смогла ничего решить, как вдруг ощутила стальную хватку на своем предплечье. Ее грубо развернул к себе Маэль, вид у которого, стоило заметить, был рассвирепевший: волосы были влажными и взлохмаченными, серые глаза метают молнии, напряженные мышцы на голом торсе.
        - Я тебе сейчас покажу, мать твою, чем я лучше! Я так покажу, что у тебя язык потом не повернется повторить эти слова.
        Анна-Мария разозлилась и хотела отпихнуть от себя Маэля, но он взбесился не на шутку, и у нее не было даже шанса освободиться от его рук. Он вцепился в нее как одержимый. Валевская, возмущаясь и протестуя, думала с размаху дать Маэльену ногой в пах, но не успела: он толкнул ее прямо на диван. Ахнув, Рия рухнула вниз, но не потеряла реакции; стоило Маэлю наклониться к ней, как она локтем ударила его. Сантана даже виду не показал, что ему больно. Он резво перехватил руки Рии, слизывая с разбитой губы кровь, и прижал их к дивану.
        - Не дергайся, безумная, тебе же хуже будет.
        В страхе Анна-Мария заметила, что Маэльен настроен очень серьезно.
        - Да что ты хочешь от меня?! - едва ли не растерянно воскликнула она.
        Маэль наклонился к Анне-Марии и шепнул ей в самое ухо:
        - Настало время показать тебе, что мне ни в чем нет равных, - он распрямился и посмотрел Валевской прямо в глаза, - и что ты можешь принадлежать только мне.
        Глава 23. То, что нас не убивает, лучше бы убило
        - Лучше не делай того, что может все испортить, - спокойно ему в лицо сказала Рия. - Ты же умный, Маэль. Подумай, к чему это может привести.
        - Я больше не хочу думать, - прошептал он ей. - Устал рефлексировать и пытаться найти всему объяснения. Я чувствую то, что чувствую.
        Рия попыталась отпихнуть его от себя.
        - Но ты даже не спросил, чувствую ли я то же самое!
        - Чувствуешь, - коротко сказал Маэль. - Если бы не чувствовала, я бы сейчас и не прикоснулся к тебе.
        Он наклонился к Рие, взял ее за подбородок и поцеловал. Время для нее остановилось в этот момент. Она получила то, чего хотела и не хотела одновременно.
        - В этом вся твоя беда. Ты слишком сильно отвергаешь то, чего больше всего хочешь.
        Когда Маэль это проговорил, Анна-Мария почувствовала на своей щеке его горячее дыхание. Сердце билось так, словно готово было выскочить Когда Маэль произнес ей это прямо в губы, обдав горячим дыханием с привкусом вина, сердце у Анрии готово было выскочить из груди прочь, в голове взрывались фейерверки. Он положил свою руку ей на бедро и провел ладонью вверх, к животу. Внутри нее шла борьба между желанием врезать Маэлю от души и желанием обнять его за шею и прижаться сильнее. Откуда такие мысли, такие ощущения, такой трепет от его прикосновений?
        Анна-Мария разозлилась на себя, когда, не сдержавшись, все-таки положила Маэлю руку на затылок и притянула к себе, углубив поцелуй. Глупая, она сама не ведает, что творит, но все равно продолжает. Потому что не продолжать не получается.
        Может, наконец пришло время? Может, пора покончить с этими хождениями по краю, когда они с Маэлем останавливались в шаге от того, чтобы овладеть друг другом? Искры и страсть между ними мог заметить каждый, и даже Аим, так непреклонно желающий Рию, отступился, осознав это. Как долго еще сама Рия будет усердно игнорировать это и запрещать себе все? Как долго она будет врать себе? Забавно, что она, так отчаянно любящая правду, придумывала любую ложь для самой себя, чтобы оправдать свои чувства к Маэлю.
        Может, достаточно вранья? Может, пора озвучить ту мысль, которая упорно стучалась в ее голову?
        Он ей нужен. Маэль ей нужен. Она хочет его, и ничто не сможет изменить этого.
        - Твоя проницательность поразительна, - едко ухмыльнулась Рия, когда голову ее окутал дурман.
        Ладно, плевать.
        - Дело не в проницательности, - Маэль опустился к ее шее. - Ты сама все сделала для этого. Ты знала, что так будет, когда пришла в мой дом.
        И он был прав, сколько бы она ни притворялась, что у нее на то была другая причина. Врать самой себе, по всей видимости, худшее лицемерие из всех.
        - Тогда заткнись уже, черт возьми, - прошипела Анна-Мария, - и просто сделай это со мной.
        От этой фразы у Маэля снесло крышу. Хриплый голос Анны-Марии, который произнес почти у самого его уха «Просто сделай это со мной» вызвал волну мурашек по коже, а мозг напрочь отключился. Осталось только то непонятное, что было между ними, и оно взяло власть. Эта химия оставила во всем мире лишь их двоих. Вопросы, которые мучали их, заставляли делать шаг назад и оправдываться перед самими собой, иссякли. Не осталось ничего. Ничего, кроме Рии, Маэля и этой безумной химии.
        То, чего миновать невозможно, должно случиться.
        «Делай что хочешь, - всегда говорил Маэль. - Не смей отказывать себе ни в чем, иначе жизнь окажется бессмысленна. Ты свободна, и ни один чертов человек не может заставить тебя делать что-либо. Не лишай себя счастья, детка. Ведь ты никому ничем не обязана, ты живешь для одной себя».
        Хорошо. Так оно и будет.
        Анна-Мария выгнулась, стаскивая с себя майку. Склонившись над ней и тяжело дыша, Маэль с упоением наблюдал за ней. С самого первого дня их знакомства было понятно, что все дороги приведут к этому. Он немного отстранился, не отрывая влюбленного взгляда, и стал расстегивать ремень своих джинсов.
        Опьяненная чувствами, Анна-Мария привлекла к себе Маэля, и их губы соприкоснулись. Ее заставлял трепетать его тяжелый французский парфюм, шелк каштановых густых волос и горячее дыхание на ее коже. Тело мгновенно отзывалось на все его прикосновения, оно, в отличие от хозяйки, изначально знало, чего хочет. Рия была как диабетик, который наконец-то смог попасть в кондитерскую и решил наесться всласть.
        Черт, да сама Вселенная хотела этого.

* * *
        Природа медленно умирала.
        Точнее, ее ждала не смерть, а длительный сон. Деревья скинули всю позолоченную листву, и казалось, что улицы покрыты ковром из золотых чешуек. Солнце перестало благосклонно греть теплыми лучами город, оно скрылось за пеленой пыльно-серых мрачных туч. Из-за этого немного похолодало.
        Аим поежился в своем пальто, зарывшись носом в горловину теплого бежевого свитера. Он поднял светлые глаза к небу, рассматривая облака, которые вдалеке осветились вспышкой молнии. В воздухе пахло влажностью и холодом, надвигалась осенняя гроза. Он стоял у входа в вегетарианское бистро, иногда раздраженно поглядывая на часы. Стоять на улице было холодно, да и голова раскалывалась от безумного шума Марселя.
        Где она, черт возьми?
        Назначить ей встречу было, конечно, неправильно. И он каждую минуту сегодня чувствовал вину за это, но ничего поделать не мог. Чутье буквально тащило Лероя в сторону этой версии, и такое он не смел игнорировать. Работа есть работа, и раз он одарен интеллектом и едва ли не собачьим нюхом, то обязан использовать такие способности.
        Анна-Мария - главная темная лошадка в его деле, она так или иначе фигурирует во всех последних кражах. Вот то, что постоянно крутилось в его голове. С одной стороны, это совершенно абсурдно. Что забыла известная балерина в такой же известной банде? У нее ведь есть все: талант, хорошая работа, красота и внимание сотен поклонников. Тем более ее сделали примой. Она, должно быть, физически бы не успевала еще и помогать группировке в делах. Но в глубине души Аим отчего-то был уверен, что она - это именно та девушка, которая способна на такое. И не стоит упускать из виду тот факт, что стрелявшая в Аима незнакомка - брюнетка роста чуть выше среднего и, судя по телосложению, стройная и спортивная.
        Но разве мало брюнеток со стройным телосложением в Марселе? Однако если добавить буйный нрав, хороший интеллект и то, что для Анны-Марии не существует правил, вырисовывается крайне любопытная картинка.
        Его натолкнул на эту мысль Маэль, известный в узких кругах странный человек, который копается в антикварном барахле.
        А вот и она. Аим увидел блондинку в свободной куртке, которая широко шагала по улице. Золотистые локоны прикрывает шелковый платок, на носу модные солнцезащитные очки. К чему ей такие очки серой бессолнечной осенью, непонятно, но, честно говоря, Аим вообще не считал, что эта особа обладает достаточным количеством логики. Она тоже заметила Лероя и решительно направилась к нему.
        - Мадмуазель Монтескье, - вежливо сказал Аим, - спасибо, что откликнулись на мое приглашение.
        - Можно подумать, я имею право отказать вам, - ехидно ответила Софи.
        - Правильно, не имеете, - кивнул он. - Прошу, входите.
        Аим открыл дверь бистро, и они оба зашли внутрь.

* * *
        Пошуровав вилкой в зеленых листьях салата и руколы, Софи равнодушно пожала плечами:
        - Да я и не видела, как они оказались внутри тогда. Мы все не видели. Мы поняли, что происходит, только когда тот тип вывел Звезданутую из туалета, приставив к ее кочерыжке пистолет.
        Лерой едва слушал, потому что знал, что Софи ничего нового не скажет. Каждую песчинку информации о том дне он уже собрал и сто раз продублировал в отчетах. Балерину он пригласил не для того, чтобы вновь вспомнить происшествие на премьере. Это было лишь разогревом перед главной частью разговора. Его сейчас куда больше забавляла явная неприязнь Софи, которая даже сейчас не упускала возможности оскорбить Анну-Марию. Он знал, что Валевская носит прозвище Звезда, Астра, а Софи с явным удовольствием коверкала его. Похоже, она не придумала это только что; она так обыденно произнесла это, словно вся труппа постоянно так называет коллегу за ее спиной.
        - Интересно, почему именно Анна-Мария оказалась в тот момент там? - как бы невзначай спросил Аим. - Вы таким вопросом не задавались?
        - А с чего мне бы им задаваться? - недоумевающе спросила Софи. - У меня есть заботы и поважнее Валевской, которая вечно тащит за собой ворох бед.
        Она хотела было засунуть вилку с зеленью в рот, но остановилась, косо и с сомнением глядя на капитана.
        - А чего вы сами у нее не спросите? Вы же это, вроде как вместе. Или были вместе.
        - У вас, похоже, избыток информации о наших отношениях, не так ли?
        - Да ну, - расслабленно махнула рукой Монтескье. - Об этом вся труппа болтает, я же не глухая, чтобы быть единственной, кто не в курсе.
        Аим отвел взгляд, обреченно приняв мысль, что о нем шепчется вся балетная элита, если их так можно назвать. Забавно, что он, ненавидящий слухи и предпочитающий всегда находиться в тени, вдруг оказался героем сплетен кучки танцоров, которым голову занять нечем. Тяжело вздохнув, Лерой откинулся на спинку стула и в упор начал разглядывать Софи.
        - И что же они болтают, если не секрет?
        - Секрет, конечно, - деловым тоном сказала Софи. - Поэтому об этом и говорят все. Будь это не секрет, было бы абсолютно неинтересно.
        Насмешливо вскинув брови, Аим покачал головой. Взрослые дети, называется.
        - Говорят, что вы были вместе, - продолжила она. - Говорят, что это произошло после допроса. Я слышала, что после пощечины вы нашли ее, чтобы еще раз поговорить, но все закончилось как в фильмах для взрослых. Вам, похоже, понравилось, и вы начали встречаться.
        Едва не поперхнувшись чаем, Лерой удивленно посмотрел на Софи.
        - Так говорят?..
        - Так не говорят, это принимают как факт. С чего бы вам терпеть отвратительный характер Звезданутой? Только если она хорошо трахается. Особенно учитывая, как сильно ее любят спонсоры, эти грязные старики с такими же грязными мыслями.
        Это было очень смешно, ведь Лерой и пальцем не тронул Анну-Марию.
        - Все решается не только такими методами, - возразил он.
        - Так вы не спали? - ехидно спросила Монтескье. - А я знала! Я знала, что эта пресная селедка фригидная. Такой злой можно быть только от недостатка…
        - Довольно об этом, - перебил ее Аим. - И довольно слухов. Лучше расскажите мне, какие у нее отношения с коллективом. Как ее принимают в труппе?
        Вопрос уже казался глупым, учитывая то, что он только что узнал. Половина труппы думает, что Анрия пресная озлобленная асексуалка, а вторая половина уверена, что она проститутка. Что за дивный коллектив!
        - Радушно, - ответила Софи. - Руководители принимают ее радушно. Они обожают, как она танцует. Они, могу поспорить, слезы льют по этой сраной королеве лебедей.
        - А вы сами?
        - Нам-то что с нее взять? Вредная, наглая, властная сука. Она своего не упустит и заберет все себе: твою роль, твоего мужика, твое положение. Интересно вам будет послушать о том, как она подставила меня перед режиссером и отняла мою роль? А интересно будет послушать о том, как я попросила ее не трогать моего парня, а она взяла и спуталась с ним? А интересно ли вам, черт возьми, послушать о том, как все переметнулись на ее сторону после того, как она получила приму? Интересно?!
        Софи завелась не на шутку, превратив салат в зеленую кашу. Больше всего Аима поразило то, что она была с ним так искренна. Наверное, о наболевшем рассказывает.
        - У вас с ней явный конфликт, Софи?
        - У меня с ней сраная война, капитан.
        Откинув с лица завитые светлые пряди, Монтескье попыталась взять себя в руки.
        - Я вам могу сказать, что и с вами она связалась не просто так. Ей всегда что-то нужно. Она с легкостью подгадала момент, чтобы взбесить меня, и выставила психованой дурой перед режиссером. И он тут же отдал ей мою главную роль. Наверняка она связалась с моим Маэлем, чтобы пойти с ним на прием и станцевать там. И еще потенциальных меценатов там наверняка влюбились в нее. Какой тварью нужно быть, чтобы легко уйти от вас, раненного не так давно, к другому парню? Звезданутая - бесчувственная ведьма. Когда она рядом, хоть молитвы читай. Вы, Аим, были всего лишь еще одной маленькой пыльной ступенькой к тому, что ей нужно, не более.
        Опустив аквамариновые глаза в пол, Лерой замолк. Ее слова как бритвой резанули его, а в груди неприятно потяжелело. Гадкое чувство - неприязнь вперемешку с разочарованием.
        - О вас она того же мнения, - натянуто улыбнулся Аим. - Кому же из вас двоих мне верить?
        Софи сощурила глаза и поджала пухлые губы. Задумалась.
        - А я вас и не принуждаю верить мне. Вы и сами все поймете потом, когда еще сильнее сблизитесь с ней.
        Легко сказать. Едва ли она подпустит его к себе ближе положенного.
        - С Маэлем что? Вы с ним как-то связаны?
        - Не слишком. Переспали разок. А потом он бросил меня. Его чертовски волновала Звезданутая. Видимо, по ее приказу он и сделал это. Я просила его не трогать. Но ей плевать. Она не подпускает к нему никого.
        - Даже так? - слегка ошеломленно переспросил Аим. - И как давно это длится?
        - Все случилось в тот же день, когда вы приехали к нам в студию впервые.
        Эти слова были словно ушат ледяной воды. Вот тебе и вся правда, Лерой. Ты и не был для нее важен изначально. По всей видимости, ее привлекал только этот Маэльен Сантана. Это была игра в одни ворота, и единственный, кого беспокоил исход их отношений, был сам Аим.
        - Вы, очевидно, из-за этого подрались?
        - Да.
        Еще смешнее! Когда он гладил ее по темным волосам, заглядывал в голубые глаза и ласково узнавал, откуда синяки и ссадины, ее голову в тот момент занимали другие вещи. Она тогда дралась за другого мужчину.
        Заметив перемену в лице и настроении Лероя, Софи сказала:
        - А вы думали, что ей есть до вас дело? Вы думали, что это она жертва?
        Тяжело вздохнув, Лерой пожал плечами; в голове вихрем крутились мысли. Анрию интересовал Маэль. К тому же она человек, который ничего не делает просто так, и особенно не делает того, чего не хочет. Напрашивается вывод: ей действительно было что-то нужно от Аима.
        Он на секунду подумал о том, что было бы, будь Валевская той девушкой, что стреляла в него. Вот она сжимает пистолет, смотрит ему в глаза сквозь волчью маску и, наверное, улыбается, прячась за ней. Тогда его не убили, но ранили. Ладно. Ведь то, что нас не убивает, делает сильнее. Со всем этим нужно как-то жить. Аима просто убивала мысль о том, что его любимая - двуличная честолюбивая стерва, которая тайно все это время играла против него, не воспринимая его чувства всерьез. Что, если она не жертва обстоятельств, а кукловод, манипулятор? Как ему дальше быть с такими мыслями?
        Лерой уже успел пожалеть, что тогда пуля не попала ему в лоб. Он устал в сотый раз пересматривать дело, надеясь найти что-то, чего он не заметил в прошлый раз. Анна-Мария, которая улыбалась ему и обнимала его, может оказаться преступницей и предательницей. Неплохое предположение? Аим должен во всем разобраться. При этом на одной чаше весов была девушка, которая ему небезразлична, а на другой - работа, дело всей жизни.
        Чертова Валевская, чертова работа, чертова пуля, оставившая его в живых! Все иначе: то, что нас не убивает, лучше бы убило.
        notes
        Примечания
        1
        С исп. «Я могу только импровизировать».
        2
        Прием классического танца, основанный на распрямлении закругленных позиций рук (от фр. allonge - «удлиненный, вытянутый, продленный»).
        3
        Прыжковое движение: согнутые ноги поочередно отбрасываются назад, корпус прогибается (от фр. pas de chat - «кошачий шаг»).
        4
        Прыжок с ноги на ногу с продвижением в сторону и поворотом в воздухе (от фр. saute de basque - «прыжок баска»).
        5
        Комбинация движений, которая состоит из переходов с ноги на ногу скользящими шагами (temps lie, от фр. lier - «связываться, соединять»).
        6
        С исп. «Lobos» - «Волки».
        7
        С исп. «Мои французские друзья».
        8
        Блюдо испанской кухни из риса, морепродуктов, курицы и овощей.
        9
        Блюдо испанской кухни из вымоченного в подсоленной воде, раскрошенного и обжаренного хлеба с добавлением мяса, овощей и специй.
        10
        Джордж Байрон. «Каин» (Пер. Е. Ф. Зарин).
        11
        Блюдо мексиканской кухни, представляющее собой нарезанное полосками жареное мясо с овощами. Подается с соусами и тортильей.
        12
        Организованная преступная группа.
        13
        С исп. «О боги! Помогите мне с этой сумасшедшей женщиной!»
        14
        Танцевальное движение, состоящее из шага в сторону, вперед или назад с небольшим приседанием на опорной ноге (от фр. pas - «шаг» и balance - «качать, раскачивать»).
        15
        С исп. «Я должен тебя всему учить, как щенка?»
        16
        Вильям Шекспир. «Ромео и Джульетта» (Пер. Д. Л. Михаловского).
        17
        Совокупность методик, с помощью которых можно оценить и спрогнозировать поведение человека.
        18
        Наука, изучающая роль жестов, мимики, телодвижений и других неречевых проявлений в процессе общения.
        19
        Прыжок с подтягиванием опорной ноги к рабочей.