Других чудес не нужно Диана Рейдо

        # В жизни Динни все складывается на редкость удачно. Появилась любовь, потрясающий мужчина, о каком можно только мечтать, готов носить ее на руках и сделать своей женой.
        Но вместе с любовью приходят и серьезные испытания. В отношения вмешивается брат любимого, Патрик. Счастье Динни висит на волоске. Как отличить подлинное чувство от мимолетной страсти? Как принять неожиданные повороты судьбы и преодолеть все трудности с достоинством?
        Диана Рейдо
        Других чудес не нужно


1
        Динни насыпала в вазочку несколько горстей карамели, включила настольную лампу, уселась за письменный стол, придвинула к себе толстую тетрадь и ручку и сосредоточенно замерла в ожидании музы. Муза должна была прилететь, взмахнуть широкими крыльями фантазии и унести ее в потоке захватывающего сюжета.
        Динни немного подождала. Не услышав шелеста крыльев, она взяла ручку, наморщила лоб и вздохнула.
        И кто вечно тянет ее за язык?
        Если бы она не обмолвилась своему дорогому троюродному братцу о том, что в ящиках ее письменного стола завалялось несколько рассказов… Ну, тут было еще много всяких
«если». Если бы он не обладал кое-какими знакомствами в издательском мире, если бы он не был энтузиастом, если бы он не знал, что сестренке нужны деньги, то он никогда не ухватился бы за эту фразу. Услышав про рассказы, Марк заявил:
        - Динни, крошка, если ты напишешь гениальный роман… точнее, когда ты напишешь гениальный роман, мы его напечатаем. Да ну же, я всегда знал, что ты творческая натура. Действуй!
        Динни напряженно думала. Нет, даже бледной тени идеи не приходило в ее бедную растрепанную голову.
        Она откинулась на спинку стула и чуть не упала. Что ж, придется зайти с другой стороны…
        Интересно, о чем тут можно столько размышлять? Вот, например, как справляются с задачей другие писатели? Из автобиографических повестей, из различных интервью с ними Динни разделила их на две категории.
        К первым, без сомнения, относились писатели, которые, берясь за перо в порыве вдохновения, не слишком истязали себя рутинной работой. А ко вторым можно было причислить тех, кто заявлял, что работает не покладая рук. Они даже называли ежедневные нормы, выполнения которых сурово требовали сами от себя ежедневно, без уик-эндов и праздников.
        Если вдохновение не хочет с ней дружить, решила Динни, то она попробует обойтись собственными силами. Для начала нужно определиться с жанром, а дальше все должно пойти легче.
        Динни всегда знала, что вряд ли способна создать детектив. При этом она частенько возмущалась, когда при ней детективы называли литературой второго сорта.
        - Критиковать всегда легко, - делала большие глаза Динни, - а вы попробуйте с первых же страниц увлечь читателя захватывающей интригой. Да так, чтобы читатель находился в напряжении до последней главы. И чтобы при этом от неожиданной развязки перехватывало дыхание, а общая картина была безупречной. Детектив, который читается запоем, не может быть назван второсортной литературой. По крайней мере, я так считаю, - заканчивала она.
        Впрочем, у каждого жанра есть свои мастера и подмастерья…
        С фантастикой, на взгляд Динни, у нее тоже было тяжеловато. По крайней мере, с качественной фантастикой. Еще когда она училась в колледже, над ее слабыми попытками писать мистические рассказы помирали со смеху все приятели…
        На более серьезные вещи, такие, например, как философские трактаты, Динни даже и не замахивалась. Какая может быть философия у девушки, которая не прожила на свете и двадцати лет?
        Что же остается? Динни со вздохом поняла: любовные романы.
        И кто сказал, что писателем быть легко? Подобной литературы навалом во всяком книжном магазине, но приятно ли быть творцом одной из этих штампованных книжечек?
        Конечно, в свое время Динни прочитала множество подобных книжек. И из пяти одна книжечка не была банальной. Из десятка романов - один был оригинален.
        Динни снова вздохнула. Почесала в затылке, погрызла ручку. Итак, пусть будет любовный роман…
        Но обязательно нестандартный! Нетипичный. И с увлекательным сюжетом. Такой, чтобы его заметили, выделили из общей массы, оценили. С чего же начать?
        Глупый вопрос, ответила сама себе Динни. Конечно, с главной героини!
        Как же выделиться, если в большинстве романов девицы похожи друг на друга как ложки из одного столового набора? Все как одна отличаются прекрасным телосложением, хоть сейчас на обложку «Cosmopolitan». С глянцевой обложки на тебя обязательно глянет прелестное личико с жемчужной улыбкой.
        Мужчина же обязательно красавец, выглядящий, как чемпион по бодибилдингу. От мускулов трещит по швам одежда, а женские сердца он собирает, как грибы после дождя, привычно и мимолетно разбивая их. Пожалуй, герои различаются только именами, да еще цветом волос и глаз. А надо быть оригинальной…
        Итак, сначала героиня! Чтобы выделиться, может, стоит описать аппетитную толстушку или даже женщину-дистрофика? Исключено, уныло подумала Динни, дистрофики должны проходить курсы лечения в специализированных клиниках, лечиться от анорексии, им некогда знакомиться с будущими мужьями.
        Конечно, можно сделать проще - взять да и описать себя саму, как это делают многие создательницы любовных романов, щедрым пером приукрашивая действительность. Ну и, разумеется, в своих книгах они воплощают собственные мечты…
        Ха! Да разве может быть у героини такое смешное имя - Динни? Разве что взять полное имя - Джеральдина? Джеральдина Джордан. Не имя, а катастрофа, и куда только смотрели ее родители? Динни уже давным-давно никому не представлялась собственным именем. Ей казалось, что над ней посмеиваются. Даже если улыбки исподтишка ей чудились, то за глаза-то уж окружающие наверняка веселятся…
        Нет, она Динни Джордан - и точка. Какая есть, такая и есть. Но, пожалуй, не слишком-то ее собственное описание потянет на сногсшибательную героиню романа. Скорее уж Динни похожа на жеребенка, который все растет и растет, но никак не может вырасти окончательно и остановиться. Высокая и худощавая, с длинными руками-ногами…
        Ладно уж, перебила сама себя Динни, зачем так преувеличивать? Не такая уж высокая, не совсем уж и худая. Беда только в том, что все ее знакомые девушки из колледжа и с работы, у которых внешние данные примерно такие же, выглядят как фотомодели. А она - как паук-сенокосец.
        Динни фыркнула. Краем глаза она покосилась на себя в большое зеркало на шкафу. Большеротая улыбка, почти как у главной красотки Голливуда Джулии Робертс. Курносый нос в небо - вот наказание! Правда, хорошая и нежная кожа. Довольно красивые серые глаза. Но вот волосы, казалось бы густые и пышные, все время разлетаются, как клочья каштанового сена по летнему ветру. Невозможно ни уложить их красиво, ни соорудить высокую прическу.
        Ну и что с этим делать? - спросила себя Динни. Можно, конечно, описать как есть. Но тогда сразу после описания можно смело вручать героине путевку в женский монастырь.
        Чтобы оживить сюжет, можно изобразить несчастную любовь героини к мужчине, который умрет буквально через несколько глав. И тогда героине точно не отвертеться от монастыря!
        Сейчас в два счета изображу красавицу, раздраженно решила Динни. Черт, но это же банально…
        Она отшвырнула ручку и принялась расхаживать по комнате. Комната в мансардном помещении совмещала в одном лице кабинет, гостиную и спальню. Светлые обои зрительно увеличивали комнату, а вишневый диван и шторы придавали какой-никакой, но уют. Впрочем, эта маленькая квартирка была для Динни раем, после того как в дом, где они жили с братом, переехала его жена Джейн вместе со своей матерью, за которой нужно было ухаживать…
        Брат вовсе не обязан был покупать Динни эту квартиру, и она была очень благодарна ему за подарок. Родители, уехавшие на родину отца, в Калифорнию, поближе к теплу и солнцу, оставили в полном распоряжении Кристофера и Динни вполне приличный дом.
        Но Динни поняла, что ей очень неуютно с чужими людьми, что она не сможет долго выносить вечную критику матери Джейн, ее бесконечные поучения и придирки. Эти придирки распространялись на любого присутствующего вне зависимости от его пола, возраста и даже жизненного опыта…
        В конце концов литературные изыскания вызвали в Динни чувство голода. Она отправилась на кухню подкрепиться.
        Последнюю неделю ее финансы во все горло распевали романсы… Однако в холодильнике нашлась пара яиц. Динни решила приготовить омлет и заодно открыть баночку рыбных консервов. Кулинар из нее, по ее собственному мнению, был тот еще. Но сейчас от нее зависело только не дать яйцам пригореть и не сломать консервный нож о банку с лососем. В подобные минуты Динни всегда вспоминала о потрясающих блюдах, которые готовила мать ее золовки. Но стоило вспомнить ее вечно недовольное лицо, как сожаление таяло, подобно снегу под весенним солнцем…
        Перекусив и вымыв посуду, Динни вернулась к прерванному занятию. Она решила, что внешности героини не стоит уделять столько времени. Изобразить милую женственную блондинку - и хватит.
        На очереди был партнер блондинки. Но тут творческое уединение Динни было нарушено телефонным звонком.
        - Это Динни? - поинтересовался приятный женский голос.
        - Да, это я… - с удивлением ответила Динни. Голос был ей незнаком.
        - Меня зовут Хелен. Ваш телефон дал мне Кристофер, ваш брат. Мы с ним коллеги. Дело в том, что сегодня в нашем доме небольшая вечеринка. А с детьми сидеть некому: заболела няня, которая обычно и занимается нашими детьми.
        Динни вздохнула…
        - Ваш брат сказал, что когда-то вы работали бебиситтер…
        - Подрабатывала, во время учебы в колледже, но это было нечасто. И я уже довольно давно не занимаюсь этим…
        - Неважно, - перебила ее собеседница. - Кристофер сказал, что вы всегда отлично ладили с детьми. А у меня послушные малыши, не доставят вам особых хлопот. Мы, конечно, могли бы обратиться в агентство, но няня нужна нам срочно. Насколько я знаю, вы заинтересованы в деньгах, а я неплохо заплачу. Пожалуйста, берите такси и приезжайте.
        Динни записала адрес, который продиктовала ей Хелен. В ожидании такси она переоделась, сменив широкие домашние штаны на свободные же джинсы и немного мешковатую синюю кофту. Главное, это удобство, рассудила она, выдавливая в ванной зубную пасту на электрическую щетку.

2
        Особняк, куда приехала Динни, был построен в мрачноватом викторианском стиле. Но он горел огнями, окна светились, а сад, разбитый вокруг особняка, был украшен подсветкой и иллюминацией. Даже фонтаны разбрызгивали вокруг себя не просто прозрачную воду, а разноцветные брызги…
        Динни нерешительно нажала на тугую кнопку бронзового звонка в переплетении матово поблескивающих виноградных лоз.
        Почти сразу же дверь открыла чуть полноватая блондинка с двумя мелко заплетенными и перекинутыми на грудь косами. Ее лиловое платье слабо мерцало в освещении холла.
        - Динни! Я Хелен. Как это мило с вашей стороны! Вы быстро добрались. Пойдемте скорее, я провожу вас к детям.
        Динни кивнула, и Хелен устремилась по широкой лестнице наверх. Динни поторопилась вслед за хозяйкой.

        Дети и правда оказались милыми. Воспитанные, послушные, но не вышколенные, а живые и непосредственные, они быстро нашли общий язык с Динни, которая внутренне все никак не могла расслабиться. Они устроили ей целую экскурсию по большой детской и спальне, наперебой показывали игрушки, любимые книги и даже попытались нарисовать ее портрет.
        Динни сидела на мягком пуфике, смотрела на макушки малышей, торчащие из-за мольбертов, и улыбалась. Младший, Тедди, в процессе рисования сосредоточенно хмурился, высунув кончик языка и прикусив его.
        После молока с печеньем Тедди и Барбара повалились на кроватки и быстро уснули. Динни немного посидела, разглядывая рисунки, снова прошлась по детской. Ей стало скучно. В детской не было телевизора, не было книг или журналов, которые можно было бы полистать.
        Наверное, ничего плохого не произойдет, если я немножко прогуляюсь по дому, подумала она и тихонько вышла в коридор.
        Довольно скоро Динни пожалела о своей никому не нужной авантюре. Коридор, в котором она оказалась, был длинным, высоким, хорошо освещенным причудливыми лампами в виде канделябров на стенах. Но он, казалось, вел в никуда. Множество закрытых дверей ни о чем не говорили непосвященным, одной из которых была и Динни. Сейчас она столкнется с кем-нибудь из обитателей дома или прислуги, и тогда не избежать выяснения отношений. Ведь одна Хелен знает ее в лицо…
        Одна из высоких тяжелых резных, матово поблескивающих дверей по левую руку от Динни оказалась полуоткрытой. В полумраке угадывались очертания уходящих ввысь стеллажей, уставленных книжными корешками.
        Динни осторожно нырнула внутрь. В комнате, к ее облегчению, никого не оказалось. Очевидно, это был кабинет, совмещенный с библиотекой. Мягкий диван у небольшого камина располагал к отдыху с книгой. Стоило лишь протянуть руку к одной из книжных полок. А у окна стоял массивный письменный стол со стопками бумаги и журналов.
        Затаив дыхание, Динни провела кончиками пальцев по книжным корешкам. В основном тут преобладали классики английской и зарубежной литературы. Не обошлось и без философов: многие из знаменитых фамилий были известны ей по колледжу. Динни любила книги еще с детства. Она потянула одну за корешок: несомненно, это издание было редким и дорогим. Нужно было воспользоваться случаем и рассмотреть ценный экземпляр повнимательнее…
        - Вам помочь? - раздался негромкий голос за спиной.
        От неожиданности Динни вздрогнула и резко обернулась.
        - Простите, я не хотел вас напугать.
        На Динни смотрел и улыбался невысокий, но крепкий и широкоплечий блондин с голубыми глазами. Довольно приятную внешность слегка портили залысины, светлые волосы были тщательно зачесаны назад.
        - Из-звините, - пробормотала Динни.
        - Это вы меня простите, - повторил блондин. - Не хотел вас напугать. Кажется, вы пытались достать эту книгу. Вам помочь?
        - Да нет, нет, - поспешно ответила Динни. - Я просто посмотрела названия… Наверное, мне уже надо возвращаться к детям.
        - К детям? - переспросил блондин.
        - Да… Я вышла только на минутку. Я присматриваю за детьми Хелен, пока у нее вечеринка. - Динни напряженно думала, кто бы это мог быть - уж не хозяин ли дома?.
        - А, так вы няня, - широко улыбнулся блондин. - Роберт. Я гость Хелен на этой вечеринке…
        - Динни, - ответила она. - Так я пойду, если вы не возражаете.
        - Волнуетесь за детей? Думаю, ничего страшного. Мы вполне можем поболтать несколько минут. У вас очень милая улыбка, Динни.
        Динни смутилась.
        - Спасибо… На самом деле я…
        - Так вы смотрели книги. Интересуетесь литературой?
        - Да, - просто ответила Динни. - Один из моих любимых предметов еще с колледжа.
        - Очень любопытно ваше мнение об эротических мотивах в литературе, - осклабился Роберт.
        Он подошел чуть ближе, и до Динни донесся слабый запах алкоголя. Она незаметно отступила назад.
        - В принципе, с твоей внешностью тебе не нужно интересоваться подобной литературой. - Блондинчик сделал шаг вперед.
        Динни снова почувствовала его алкогольное дыхание на своем лице.
        - Простите? - переспросила она.
        - У тебя все должно быть в порядке с эротикой. Не хочешь мне это продемонстрировать?
        Его руки внезапно очутились на плечах Динни. Она попыталась сбросить его руки, но он держал крепко.
        - Да ну брось, чего ломаешься. Я тебе понравлюсь, вот увидишь, - бормотал он.
        Динни было неловко и неудобно кричать, звать на помощь. Она еще не верила, что все серьезно.
        - Что вы делаете?! - возмутилась она. - Я не шлюха, оставьте меня в покое!
        - Конечно, не шлюха, - согласился Роберт, одна его рука скользнула по спине и крепко прижала Динни, второй он попытался поднять ее кофту. Мешало то, что он плотно обнимал Динни. - Совсем необязательно быть шлюхой, чтобы просто доставить и получить удовольствие. Горничные, няни, официантки - вам же должно быть приятно внимание солидных и достойных мужчин.
        - Да отпустите же меня, в конце концов! - Динни изо всех сил уперлась ладонями ему в грудь и попыталась оттолкнуть. Вместо того чтобы отпустить ее, Роберт потерял равновесие, и они благополучно приземлились на диван. - Черт! Хватит, прекратите, мне больно! - крикнула Динни.
        - Не шуми, - нахмурил брови Роберт. - Не в твоих интересах кричать: конечно, кто-то и прибежит, испортит нам все удовольствие, но я скажу, что ты сама ко мне приставала, и тебя с позором выставят на улицу.
        - Я тут не работаю, так что нечего меня запугивать. - Динни продолжала отбиваться.
        - Не работаешь?! - в глазах Роберта зажглись нехорошие огоньки. - Так, может, ты воровка? Надо проверить, не спрятано ли у тебя под кофтой каких-нибудь ценных вещей… - Его рука потянулась к вырезу.
        Динни всхлипнула. Как таких подонков пускают в приличные дома? Конечно, он пьян и, возможно, в трезвом состоянии такого себе не позволил бы, но сначала его подогрел алкоголь, а потом он и сам подогрел себя, убеждая в правильности собственных действий.
        Роберт терзал верхнюю пуговку кофты, и тут Динни, разозлившись, потеряла всякий страх. Она рванулась что было сил. Специально она не целилась, но ее удар лбом пришелся точнехонько по носу блондина. Тот взвыл и отшатнулся. Динни собрала остатки сил и вывернулась из его рук. На ходу поправляя одежду, она подбежала к двери, выскочила в коридор и, уже там сделав непроницаемо спокойное лицо, направилась в детскую.

3
        На следующее утро Динни, жутко невыспавшаяся, толком не отошедшая от вчерашнего происшествия, все же отправилась на работу в офис.
        Вот уже пару лет ее дни были похожи один на другой, как близнецы. Сигнал будильника, несколько горстей холодной воды в лицо, чтобы проснуться. Чай наспех, потом переполненный автобус…
        Телефонные звонки, подача чая и кофе посетителям, снова звонки, многочисленные документы, набираемые на компьютере и распечатываемые на покряхтывающем принтере. Снова кофе, снова посетители.
        Денег за все это Динни получала не так уж и много. Но на жизнь ей хватало.
        Фирма, в которой она работала, была средней состоятельности. Дизайнерские услуги, разработка буклетов и изготовление визиток. Динни вполне устраивала атмосфера компании, доброжелательная, ненапряженная, а ее руководитель был достаточно лояльным человеком.
        После колледжа Динни долго не раздумывала, чем ей заняться. Можно сказать, она выбрала путь наименьшего сопротивления. Динни решила, что сначала неплохо будет получить опыт работы в какой-нибудь организации, приодеться, а уже потом добиваться престижной должности в солидной фирме.
        Ей казалось, что она не обладает никакими особыми талантами. Функции секретаря она выполняла неплохо, что же касалось ее начинаний на литературном поприще… Время покажет, думала Динни.
        На работу она добралась вовремя и без приключений.
        Раздевшись и повесив пальто в шкафчик, она принялась варить кофе. Кофе ей был совершенно необходим: голова раскалывалась. Эта ночь прошла почти без сна, Динни еле сомкнула глаза под утро.
        Конечно же она не сказала Хелен ни слова о происшествии. Получив обещанную сумму, она поспешила покинуть особняк. Но она никак не могла взять в толк - что же в ее поведении было не так? Что позволило Роберту, случайному человеку, решить, что с ней можно обойтись, как с распутной девицей?
        Только потому, что ее приняли за прислугу? Или она просто произвела на него соответствующее впечатление?
        Динни было невдомек, что такому, как он, не нужен какой-то особый повод, чтобы оскорбить женщину или начать распускать руки. Будучи человеком щепетильным и восприимчивым, она всегда старалась найти причину неприятностей в себе.
        Но на этот раз Динни решила взять себя в руки. Чтобы не думать о досадном происшествии, она переключила свои мысли на свой литературный труд.
        Руководитель пока не появлялся. Динни налила дымящийся кофе в красивую коралловую кружку, оперлась на локти и принялась размышлять.
        Скучная у нее какая-то жизнь. Никаких приключений. (Вчерашний инцидент Динни упорно отказывалась считать таким уж существенным приключением.) У героинь любовных романов буквально вся жизнь одно сплошное приключение. Главное из которых встреча с обаятельным незнакомцем, который сначала на протяжении всей книги разбивает героине сердце, а потом, как водится, берет ее замуж.
        Динни мрачно думала о том, что ей надо как-то описывать все эти любовные переживания. А между тем за свою жизнь она, по ее мнению, чувствовала и переживала меньше, чем древесный уж. Нет, конечно, время от времени ей могли понравиться представители противоположного пола, она испытывала легкое волнение и радость, если ловила на себе ответные взгляды.
        Но все это оказывалось мимолетным, как прохладный ветерок. Проходило время, и оно бесследно исчезало.
        - Динни, у тебя такой мечтательный вид, что тебя даже не хочется загружать работой.
        Динни вздрогнула: она даже не услышала шагов Джонатана, управляющего, который уже стоял в дверях и улыбался ей.
        - Доброе утро, Джонатан, - смущенно пробормотала Динни. Оказывается, она еще даже не включала компьютер.
        - Ладно. Поработаем с утра поактивней, а потом я отпущу тебя пораньше. Очевидно, выдался утомительный уик-энд? - с этими словами Джонатан прошел через приемную в свой кабинет.
        Динни только молча кивнула. Уж не задался так не задался этот уик-энд…
        Стоит ли ей все время думать о романе, поминутно рискуя получить втык?
        Пожалуй, нет: фантазируя все время, можно пропустить немало интересного по эту сторону собственного воображения. Тем более что писатель должен быть наблюдательным. Проницательным. Внимательным. Черпать откуда-то сюжеты. Изучать людей, их характеры, жизненные ситуации, проблемы, конфликты…
        Тут Динни заметила, что на телефоне загорелся огонек вызова. Наверное, уже не первый раз. Вот и назревает жизненный конфликт. Пожалуй, ей лучше поспешить на зов руководителя.
        Динни взяла со стола блокнот в кожаном переплете и, покаянно вздохнув, проследовала в кабинет. Получив указания, она оперативно принялась за составление документов.
        Настроение у нее наконец-то улучшилось. Да и телефон был непривычно молчалив. Она напряженно проработала до самого обеда, потом, когда Джонатан уехал на ланч, тоже решила перекусить.
        Однако ей не удалось это сделать сразу. Друзья словно почувствовали, что руководитель в отлучке, и принялись навязчиво ей названивать.
        Динни давала им свой рабочий телефон на случай крайней необходимости. Но закон им был не писан.
        Чаще всего они звонили ей на работу просто так, поболтать и рассказать последние новости. Реже - когда случалось что-то непредвиденное и требовалась помощь. Иногда нужно было что-то набрать на компьютере или отредактировать.
        Но сегодня все как один хотели ее видеть, и это было уже сложнее. Динни не могла собрать их всех вместе - так же, как на дни рождения некомфортно собирать одновременно друзей и каких-то дальних родственников.
        Они все были очень не похожи друг на друга, да и на саму Динни. Впрочем, в этом не было ничего удивительного.
        Например, две подруги по колледжу. Одна - симпатичная тихоня, с которой было очень уютно смотреть забавные комедии на видео, обсуждать какие-то кулинарные рецепты или возможные фасоны платья. Другая, Хиллари, была яркой и энергичной красоткой. Ей ничего не стоило расшевелить Динни и втянуть в какую-нибудь авантюру. После каждой такой проделки Динни долго размышляла над тем, как ей вообще такое могло прийти в голову и как она могла на это пойти. При этом она обещала себе что-то вроде: хорошо, это был последний раз, но больше никогда!
        Еще была кузина Динни, довольно взбалмошная девица, большая любительница время от времени устраивать вечеринки, после которых все участники задавались вопросом: а с кем это я вчера ушла и что же такое вообще вчера происходило?
        Чаще всего именно Динни оказывалась в состоянии ответить на эти вопросы, так как, сообразно своему воспитанию, держала себя в руках, а алкоголем никогда особо и не увлекалась…
        Еще был бывший парень кузины. Динни, не очень-то любившая быть в центре внимания, слегка застенчивая и не самая общительная девушка, на удивление быстро нашла с ним общий язык. Они прекрасно ладили, пока сестра не заявила, что им совершенно не обязательно использовать ее как повод для общения. Романа у Динни с ним не вышло, потому что они действительно были хорошими друзьями. Но кузина ничего не желала о нем слышать, и Динни старалась, чтобы кузина и Питер впредь не сталкивались.
        Первой Динни позвонила тихоня Венди, которая хотела, чтобы Динни отправилась с ней по магазинам в поисках джинсов. Против джинсов Динни ничего не имела и согласилась, но, когда она положила трубку и уже собиралась пойти в ближайшее кафе перекусить, телефон зазвонил снова.
        Это была Хиллари. К счастью, на этот раз ей не хотелось ничего экстраординарного. Она просто сказала Динни, что ей в голову пришла идея феерического макияжа и ей обязательно нужна модель для того, чтобы воплотить ее в жизнь.
        Динни мысленно содрогнулась и попросила отсрочки для решения.
        В отсрочке ей не было отказано.
        В очередной раз вешая трубку, Динни подумала, что для полного комплекта ей не хватает только звонка от кузины.
        Та не заставила себя ждать. Динни пришлось возвращаться от дверей, чтобы ответить на звонок.
        - Да? - сказала она.
        - Ну здравствуй, дорогая, - радостно поприветствовала ее кузина.
        - Мэдди, я как раз пытаюсь отправиться на ланч… - жалобно поведала Динни.
        - Сейчас поговорим и отправишься, ничего страшного с тобой не случится, - отреагировала Мэдди.
        - Ты легка на помине, - вздохнула Динни. - Я как раз о тебе вспоминала.
        - Правда? - удивилась Мэдди. - Но это хорошо. Я звоню сказать тебе, что у нас намечается вечеринка!
        - Ага, - отреагировала Динни.
        - Что значит «ага»? - возмутилась Мэдди. - Мы ждем тебя сегодня к семи, возражения не принимаются! Это, знаешь ли, будет вечеринка века! Весь цвет Глазго придет.
        - Прям уж, весь цвет, - засмеялась Динни. - Скажи еще «все сливки общества»!
        - Ну и что ж? У нас все впереди, мы еще появимся в высшем свете, - ничуть не смутилась Мэдди.
        - Но, я надеюсь, ты шутишь? - спросила Динни. - Какая может быть вечеринка в понедельник? И когда же я вернусь домой, по-твоему? Мне ведь завтра на работу!
        - Переночуешь у меня, - легкомысленно отмахнулась кузина.
        - Можно подумать, у тебя хватит для меня места, - недовольно проворчала Динни. Она-то знала, какой дефицит спальных мест образовывается в доме у Мэдди после таких вот вечеринок.
        - Ничего, для тебя местечко найдется всегда, - заверила сестра. - Да и потом, забьешь один раз на работу. Никто тебя за это не уволит и не возненавидит.
        Динни засмеялась.
        - Ты невыносима, знаешь об этом?
        - Знаю-знаю. Давай беги поешь, а к вечеру чтобы была у меня, - велела Мэдди.
        Динни вздохнула. Повесив трубку, она задумалась.
        Как же ей везде успеть и не обидеть подруг?
        Надо вспомнить про организацию рабочего времени - может быть, это поможет?
        Если можно организовать свой труд, то отдых организовать тем более можно. Динни набросала примерную схему действий. По окончании рабочего дня надо встретиться с Венди, перекусить с ней в ближайшем торговом центре и выбрать джинсы. Потом заехать к Хиллари. Так и быть, пусть она испробует на Динни свой очередной сумасшедший макияж. Может, хотя бы тогда на вечеринке у Мэдди сможет как-то выделиться, а не будет сливаться со стеной по своему обыкновению. Динни невесело усмехнулась.
        Но ей никак не успеть все это до семи! Выходило, что спасти Динни может только чудо…
        И чудо свершилось. Появившись в дверях и важно прошествовав в кабинет, оно обернулось на пороге и голосом Джонатана возвестило:
        - Динни, как только закончишь с протоколом, можешь отдать его мне на подпись и на сегодня считать себя свободной.
        Динни возликовала, одновременно вздохнув про себя: при таком раскладе ланч ей уже совершенно точно сегодня не грозит.
        Она обзвонила всех подруг, утвердила график встреч и настроилась на вечеринку.
        В глубине души ее немного коробили воспоминания о вечеринке в доме Хелен… Она прекрасно понимала умом, что Хелен не виновата, что в ее доме, оказывается, могут вести себя подобным образом. Что не виновата она сама, Динни, в том, что ей
«повезло» столкнуться с подонком.
        Но при мысли о развеселой вечеринке, теперь уже в доме у кузины, ее что-то неприятно царапало, словно предвещая держаться подальше от подобных мероприятий.
        Иногда внутренний голос дает о себе знать самым неожиданным способом…

4
        И все равно Динни везде не успевала… Они обошли с Венди большую часть торгового центра, прежде чем нашли подходящие джинсы. На чай времени уже не оставалось. Динни отправилась к Хиллари.
        Едва она переступила порог квартиры подруги, как та усадила Динни в кресло перед огромным зеркалом.
        - Раз уж ты собираешься на вечеринку, - объявила Хиллари, - то можешь заказать мне макияж. Выбирай гамму, образ… Какой тебе хотелось бы побыть? Могу предложить роковой грим! Или тебя больше устроит имидж Мисс Ни-Дня-Без-Приключений? - Она взяла в руки ножницы и многозначительно ими пощелкала, потом рассмеялась.
        - Может быть, - нерешительно начала Динни, - просто подчеркнуть достоинства, замазать недостатки… без всяких там излишеств?
        - Одним словом, ты грубо обрываешь крылья полету моей фантазии! - Хиллари положила ножницы, при резком движении ее черные локоны взметнулись. - Давай посмотрим, что с тобой можно сделать… - И она принялась за работу, заслонив собой зеркало.
        Динни сидела, боясь пошевелиться. Сначала Хиллари расчесывала ей волосы, потом колдовала над прической, что-то приговаривая себе под нос. После этого она занялась лицом, задействовав, по мнению Динни, просто огромный арсенал косметических средств. То и дело слышалось:
        - Надо попробовать метеориты… Нет, эта подводка здесь не к месту… Кто и куда задевал щипцы для завивки ресниц, хотела бы я знать?! Слава богу, что ты не выщипываешь брови… Но вот сделать чуть потемнее их совсем не помешает!.. Корректор, где корректор… а, впрочем, и без него хорошо… Блестки на вечер нужны обязательно… На зону декольте тоже, не смотри на меня так! Пожалуй, вот это сойдет… И хватит, вполне достаточно. Ну, готово!
        Динни осторожно подвигала затекшей шеей.
        - Все? - робко осведомилась она.
        - Все. - Хиллари отошла от зеркала и победоносно улыбнулась. - Можешь любоваться на свое преображение!
        Динни посмотрела в зеркало.
        Она, конечно, не преобразилась до такой степени, чтобы при виде ее мужчины падали к ее ногам, но смотрелась весьма и весьма привлекательно. Хиллари даже сумела соорудить из ее разлетающихся волос прическу, закрепив несколько прядей на затылке и предоставив остальной массе относительную свободу. Она даже слегка завила их щипцами. Интересно, насколько хватит этой красоты? - подумала Динни. Наверняка до первого порыва ветра…
        - Довольна? - осведомилась Хиллари.
        - Да… Спасибо тебе огромное! Мне очень нравится… правда.
        Хиллари улыбнулась.
        - Я всегда говорила, что если бы ты уделяла своей внешности больше внимания, то и тебе уделяли бы внимания гораздо больше. Ты к себе несправедлива, дорогая моя.
        - Да? И в чем же, интересно знать? - полюбопытствовала Динни.
        - Ты себя недооцениваешь… Но, чтобы оценить себя по справедливости, нужно себя знать… Нужно собой заниматься, а ты этого не делаешь, полагая, что и так сойдет.
        Динни вздохнула.
        - Давай мы как-нибудь потом обсудим эту животрепещущую тему? Мне надо бежать, прости, ты же знаешь…
        - Ах да, вечеринка, - отозвалась Хиллари. - Мило. Не хочешь же ты мне сказать, что намерена пойти на вечеринку в том, что на тебе сейчас надето?
        Динни развела руками.
        - Домой я уже не успеваю… так что…
        - Давай посмотрим, может сможем что-нибудь подобрать из моего гардероба. - Хиллари решительно открыла дверцу внушительного шкафа.
        У Динни разбежались глаза.
        - На-ка вот, примерь, - Хиллари бросила в подругу джинсами.
        Они были настолько облегающими, что Динни вряд ли согласилась бы когда-нибудь прежде в них появиться. Но в этот вечер все было шиворот-навыворот.
        Робкие протесты Динни остались неуслышанными. Во мгновение ока она была втиснута в штаны, которые окрестила про себя порнографическими. Динни не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Хиллари подтащила ее к зеркалу.
        - Как влитые сидят! - восхищенно сказала она. - Ну, посмотри же на себя, дорогая! Ты вылитая модель. Как ее… Мосс… или…
        - Твигги, - сердито буркнула Динни, которой вовсе не льстило сравнение с именитыми моделями. Это напоминало ей о собственной худобе.
        - Ну, до Твигги тебе еще таять и таять, - весело отозвалась Хиллари. - Тебе не стоит носить те балахоны, из которых ты не вылезаешь, - критиковала Хиллари. - Ты достаточно изящная, и тебе надо это подчеркивать. Если сама не продемонстрируешь, что тебе нечего стесняться, то этого никто не заметит. Куда в наше время без саморекламы? Никуда!
        - Я замерзла, - пожаловалась Динни.
        - Ах да. Еще нужно что-то к джинсам. Посмотрим… - Хиллари извлекла из шкафа темно-вишневую блузку с легким блестящим напылением, открытыми плечами и с завязками на талии.
        - Что ж, как раз в тон помаде, - удовлетворенно заключила она. - Свободна!
        Динни с облегчением выдохнула и помчалась к кузине: она уже порядком опаздывала.

5
        Полностью экипированная, Динни подходила к дому кузины, памятуя о грозном обещании той не начинать без нее…
        Она вихрем взлетела на четвертый этаж. Позвонила в дверь. Ее слегка насторожило то, что из-за стенки не доносилось оглушительных звуков музыки.
        Дверь ей открыли почти сразу же.
        Перед Динни стоял мужчина, которого она видела впервые в жизни.
        Но удивительным было совсем не это. На вечеринках кузины Динни нередко попадались незнакомые люди. Сестра была общительной и готовой идти на контакт - по мнению Динни, прямо-таки до безобразия.
        Удивительным было то, что при взгляде на него у Динни подогнулись коленки и помутилось в глазах. Ей бы спросить, туда ли она попала, чтобы разрядить обстановку, а она только стояла и глупо, по ее мнению, таращилась на него.
        Ее сразил блеск голубых глаз мужчины, одновременно серьезных, насмешливых и внимательных.
        Между тем ему, похоже, надоело ждать, пока Динни что-нибудь скажет. Он запросто втащил ее за руку в прихожую.
        - А… где все? - спросила Динни, удивленная непривычной тишиной.
        Парень помогал ей снимать пальто, и Динни умудрилась запутаться в рукавах…
        - Дело в том, что до твоего прихода вся компания уже успела немножко поднабраться. Они прикинули и решили, что пива им явно не хватит. Поэтому решили прогуляться до ближайшего супермаркета. Но помнили, что ты придешь, и поэтому оставили меня, чтобы тебе не пришлось ждать под дверью и гадать, куда все делись. Чего доброго, ты еще ушла бы домой. Мэдди этого не пережила бы. А им всем полезно проветриться, поэтому я остался. Да что ты стоишь, проходи, - предложил он.
        Динни впечатлил его рост. Учитывая то, что она стояла на семисантиметровых каблуках, он был выше на голову.
        - Как тебе оформление интерьера? - как ни в чем не бывало, нимало не смущаясь, продолжил парень. - Мэдди разошлась, ничего не скажешь.
        Действительно, все вокруг украшали грозди ярких разноцветных шаров. Кузина то ли впала в детство, то ли решила сделать окружающее пространство как можно радостнее. Хотя шарики и так с детства были ее страстью…
        Парень втащил Динни в комнату и бесцеремонно усадил на диван, а сам облюбовал для себя ближайший стул.
        - Да, я не представился. Меня зовут Алан. Ты Динни, я знаю, мне уже прожужжали все уши о тебе.
        - Надеюсь, они не рассказывали ничего такого, что я сама о себе не знаю, - слабо пробормотала Динни. Она была прекрасно осведомлена о том, что и в трезвом-то состоянии у кузины язык без костей. А уж под пиво, особенно если под темное… Компромат на любого мог получиться впечатляющим.
        - Ты наверняка хочешь есть, я знаю. Мэдди не ограничилась простым фуршетом, стол ломится. Грех этим не воспользоваться, - улыбнулся Алан. - Что будешь? Положить тебе чего-нибудь?
        Динни посмотрела на стол, на котором красовались полные салатницы и ваза с фруктами. Затем почти бессознательно встала и подошла к столу. Ей надо было что-нибудь выпить, чтобы почувствовать себя более расслабленно или комфортно. Она не знала, что ей делать, что говорить, как себя вести, чтобы произвести впечатление на Алана.
        Наверное, и без этого он уже решил, что она апатичная и заторможенная. Не самое лучшее впечатление о человеке… Надо с этим что-то делать, но вот что?
        Алан оказался рядом.
        - Налить тебе, Динни? - ласково спросил он. - Что ты предпочитаешь?
        Динни пожала плечами.
        - Ничего из крепких напитков, это точно, - сказала она. - А в остальных я слабо разбираюсь.
        - Значит, коньяк, виски и прочая радость отметается, - решил он. - Белое сухое вино будешь?
        - Лучше, наверное, красное, - попросила Динни.
        - Полусладкое?
        - Идет. Да, спасибо.
        Он подал ей бокал с красным вином, которое в полумраке пыталось замаскироваться под благородные переливы рубина. А потом она опять оказалась на диване.
        Себе Алан налил белого вина.
        - Ну что… за знакомство? - предложил он, улыбаясь.
        - За то, чтобы эти олухи подольше не возвращались, - пробормотала Динни. Чтобы Алан ее не переспрашивал, она залпом осушила бокал.
        Динни совсем не учла, что она почти ничего не ела весь день… Алан положил ей на тарелку разных фруктов, но она этого даже не заметила и выпила второй бокал. Во рту внезапно пересохло.
        - Расскажи о себе, - попросил он, устроившись в кресле напротив.
        - А что рассказать? - Динни широко распахнула ресницы, подумав при этом, что, наверное, у нее сейчас очень наивный, если не сказать глупый, вид.
        Алан, похоже, так совсем не думал.
        - Ну, кроме того, что ты двоюродная сестра Мэдди, я о тебе практически ничего и не знаю.
        Я-то про тебя вообще ничего не знаю, подумала Динни, но предпочла оставить свои мысли при себе.
        - Расскажи, чем занимаешься, что любишь, чем увлекаешься…
        - Да у меня очень скучная жизнь. - Динни глупо хихикнула. - Ничем таким особым в детстве не отличалась, закончила колледж и устроилась работать секретарем в одну из местных контор.
        - Интересная работа? - серьезно спросил Алан.
        - Да как сказать. Нормальная. По крайней мере, за это платят деньги. Сижу и набираю документы, потом приходит мой босс, Джонатан, ставит на каждом размашистую подпись, после чего бумаги уходят на исполнение.
        - Ну, главное, чтобы нравилось. - Алан отпил глоток вина. - А помимо работы, ты чем-нибудь увлекаешься?
        Динни смутилась окончательно. Теперь ей казалось, что у нее вообще нет в жизни ни целей, ни интересов, ни каких-то ярких ориентиров. В голове шумело, мысли путались и мешали друг другу.
        - Не знаю даже, - в порыве пьяной откровенности призналась она. - Иногда встречаюсь с подругами. Смотрим фильмы, я слушаю музыку, выбираюсь на концерты. Или сижу дома вечерами и слушаю радио. Могу погулять по вечернему городу. Нравится его атмосфера, фонари и ритм жизни. Оказывается, про мою жизнь нельзя рассказать ничего примечательного, - вздохнула она.
        Глаза Алана не теряли интереса к ней - они по-прежнему оставались насмешливо-внимательными.
        - А чем занимаешься ты? - спросила Динни. Язык у нее уже слегка заплетался.
        Алан хотел было ответить, но тут в прихожую радостно ввалилась толпа прочих участников вечеринки…
        Принесенное пиво выгрузили на стол. Мэдди расцеловала Динни в обе щеки и принялась знакомить ее со всеми остальными. Некоторых Динни знала, но, поскольку ей и слова не удалось вставить, то она оказалась представленной им по второму разу. Алан, похоже, только веселился, глядя на сестер.
        Потом Динни потащили за стол. По дороге к столу она собрала остатки воли и постаралась сконцентрироваться на том, чтобы, во-первых, благополучно дойти самой, а во-вторых, ничего не уронить и тем более не разбить по дороге…
        Алан и за столом оказался рядом с ней. Похоже, он не оставлял надежды все-таки накормить толком не поевшую Динни, подкладывая ей разнообразные салаты и потчуя закусками.
        Динни бралась за вилку и тут же ее откладывала, потому что кто-то из гостей обращался к ней с очередным вопросом. Неожиданно для самой себя Динни начала сыпать шутками, да такими, что все собравшиеся то и дело покатывались со смеху. Динни почти не закрывала рта, изредка замолкала, ужасаясь своему поведению, но тут ей в голову приходила очередная шутка и все дружно покатывались со смеху.
        Когда все наелись, Мэдди начала колдовать над музыкальным центром. Стулья каким-то волшебным образом переместились на одну половину комнаты, освободив другую для танцев.
        - Мм… будем танцевать? - сонно спросила Динни у пробегающей мимо сестры.
        - Обязательно! - подтвердила та и умчалась с новой стопкой дисков в руках.
        Почему-то Динни все сильнее хотелось спать. Веки отяжелели, ей было не поднять головы от крепкого плеча Алана, на котором она так уютно устроилась.
        - Кажется, тебе надо поспать, - сделал вполне предсказуемый вывод Алан.
        - Чепуха все это… - сонно пробормотала Динни. - Я сегодня и не работала почти… Я совсем не устала. Ну конечно же я буду танцевать!
        Про себя Динни решила, что вот еще немножко спокойно посидит, окончательно придет в себя, а потом поднимется и будет танцевать вместе со всеми. Сегодня она обязательно заткнет кузину за пояс… Сегодня она… С этой мыслью в голове она и отрубилась, мирно посапывая на плече у своего кавалера.

6
        Спустя несколько часов Динни очнулась с тяжелой головой и страшной сухостью во рту.
        Все ее существо требовало воды, и как можно больше.
        Она открыла глаза. Вокруг был полумрак. Она лежала в темноте в каком-то незнакомом месте.
        Впрочем, присмотревшись, она поняла, что это спальня кузины. Динни лежала на кровати, укутанная теплым пледом с головы до ног. Это она сама так закуталась или ее так закутал кто-то другой? Как она только не задохнулась во сне! Наверное, когда она уснула, кто-то отнес ее сюда… Надо же, она ведь даже ничего не почувствовала, не проснулась, пока ее укладывали на постель.
        Динни прислушалась. В квартире царила полная, абсолютная тишина. Неужели все свалились в гостиной? В любом случае все гости никак не могут там поместиться… Как же Динни хотелось пить!
        Она осторожно стащила с себя плед и не менее осторожно приподнялась. Покрутила головой в одну, в другую сторону.
        Кажется, все в порядке: она не рассыпается на кусочки и у нее практически ничего не болит. Динни спустила ноги на пол. Случайно проведя рукой по телу, она обнаружила, что на ней что-то непривычно мягкое и фланелевое. Это было похоже на пижаму. Динни содрогнулась: боже мой, я надеюсь, что меня переодевала Мэдди! А не кто-то из присутствующих тут гостей…
        Она вспомнила об Алане, и ее щеки вспыхнули, хоть это и не было видно в темноте. Как же он ей понравился! И как же она вчера себя показала! Наверное, выставила в самом дурацком свете! Примчалась на вечеринку размалеванная, потом едва открывала рот в разговоре, двух слов о себе связать не смогла. Более того, охарактеризовала себя как вялую, ничем не интересующуюся девицу. Впоследствии напившуюся и выступившую в качестве главного клоуна всей компании. Ну, или шута… Еще неизвестно, что хуже!
        А он? Ей показалось, что он уделяет ей много внимания? Или интерес в его глазах Динни не померещился? Ну, вполне возможно, таких забавных экземпляров ему еще не попадалось. Не похоже, чтобы он очень веселился на этой вечеринке, так почему бы ему было не занять свое время такой забавной особой, как Динни? Забавной для изучения в качестве подопытного кролика, сердито подумала Динни.
        И вообще, похоже, она слишком быстро и старательно забыла урок, преподанный ей в особняке у Хелен, когда она подрабатывала бебиситтер. На вечеринках встречаются самые разные люди, и, даже если они милы и приветливы с тобой поначалу, не факт, что они хотят тебе добра по-настоящему.
        Итак! Динни рывком приподнялась и тут же застонала. Похоже, похмелье все же даст ей о себе знать. В голове зашумело.
        Тихонечко, не торопимся, уговаривала себя Динни, перемещаясь по стеночке в темноте по направлению к кухне. Холодный пол приятно остужал босые ступни Динни. Свет в комнате она побоялась включать, а на ощупь тапочки ей найти не удалось.
        Наконец она добралась до кухни. К счастью, обошлось без членовредительства.
        - Не зажигай свет, - раздался тихий голос.
        Динни вздрогнула.
        Она узнала голос.
        Когда глаза немножко привыкли к темноте, она узнала своего вчерашнего собеседника.
        Алан сидел на подоконнике с ногами и тихонько пускал дым в форточку.
        Динни обругала себя за то, что не догадалась по дороге заглянуть в ванную и хотя бы чуть-чуть привести себя в порядок. Впрочем, было темно, и, возможно, он ничего и не заметит… Ни пижамы, ни спутанных волос.
        Динни стала лихорадочно вспоминать: что же она вчера могла ему наговорить? Пила она сравнительно редко, контролировать себя, соответственно, в нетрезвом виде могла плохо. Хотелось бы надеяться, что она не объяснялась ему в любви!
        - Ненавижу табачный дым! - неожиданно выпалила Динни. Это не совсем стандартное приветствие первым пришло ей в голову. - Бросай курить! - продолжила она.
        - Уже бросил, - сказал Алан. Он неторопливо затушил окурок и продолжил: - Буду откладывать деньги на свадьбу…
        - У тебя нет денег? - удивилась Динни. - То есть… я хотела сказать - нет денег на свадьбу? - От своей нетактичности она совсем смешалась и уточнила: - Так ты женишься?
        - Да, женюсь, - сказал Алан.
        - И у тебя есть невеста?
        Очевидно, Динни решила побить все рекорды своих глупых высказываний за эти сутки.
        Алан легко соскочил с подоконника, достал двухлитровую бутылку с кока-колой, отвинтил крышку и наполнил высокий стеклянный бокал пузырящейся темной жидкостью. Бокал он протянул Динни. Она жадно вцепилась в него. Вернув бокал Алану, она нетерпеливо потребовала:
        - Еще!
        Алан, посмеиваясь, вновь наполнил бокал и ответил:
        - Вроде бы.
        - Что - вроде бы? - не поняла Динни.
        - Это был ответ… - пояснил Алан. - Ты спросила, есть ли у меня невеста. Я и ответил тебе.
        - Понятно, - протянула Динни. Допив содержимое стакана, она поставила его в раковину и ретировалась в душевую.
        Теперь ей хотелось освежиться. К тому же, отрубившись накануне, она не удосужилась смыть с лица косметику… А с человеком, у которого есть невеста, и наверняка очень красивая, разговаривать необходимо во всеоружии.
        Динни влезла под душ, тщательно смыла уже ненужный макияж, растерла по телу гель для душа с горьковатым ароматом лайма и жасмина, наскоро ополоснулась. Завернувшись в махровое полотенце, она стянула с себя шапочку для душа и взбила волосы руками.
        В шкафчике не обнаружилось никакой косметики, кроме клубничного бальзама для губ. Что ж, придется рассчитывать исключительно на собственное обаяние, мрачно подумала Динни.
        Она вернулась на кухню. На кухне уже горел свет, а Алан красиво расставлял на столе нарезанный хлеб и всякие вкусности для сандвичей.
        - Я решил, что тебя надо покормить. Вчера ты так ничего и не поела. Твой нежный организм вряд ли заслуживает такого обращения.
        - Тем более с таким количеством алкоголя, - виновато призналась Динни. - Обычно я не пью, но…
        - Конечно-конечно, тебя испортила твоя сестра.
        - Почему ты так думаешь? - неподдельно удивилась Динни.
        - А она всех портит, - лукаво подмигнул Алан. - Дурно влияет на неокрепшие организмы и умы.
        - И на тебя? - вредным голосом спросила Динни.
        - Ну нет. Я ей не по зубам, это же очевидно. Давай садись к столу.
        Пока Динни сосредоточенно жевала, - она и впрямь проголодалась, - Алан отошел к окну и начал вглядываться в нависающий массив темного неба. Светало…
        Вся его крепкая фигура выражала задумчивость, быстро сочинила Динни, неожиданно вспомнив о своем романе. И сладким голосом классической героини спросила:
        - Интересно, а о чем ты сейчас думаешь?
        - О тебе, - чуть помедлив, отозвался Алан насмешливо.
        Динни это скорее удивило, чем обрадовало. Но если человек, у которого на носу свадьба и есть невеста, думает о тебе, даже отвернувшись, это все же лучше чем ничего.
        Динни благоразумно решила не выяснять ничего дальше. Вместо этого она сочла нужным расспросить Алана о том, что же было вчера вечером после того, как ее сморил сон.
        - Да ничего особенного не было, - сказал Алан. - Все, знаешь ли, набрались так, что свалились буквально через полчаса после того, как мы с Мэдди устроили тебя на ночлег.
        - Как интересно. А почему ты не уехал домой или не лег спать? Или ты недавно проснулся? - поинтересовалась Динни невинно.
        - Не хотелось, - пожал плечами Алан. - Мне надо было о многом подумать…
        - Кстати, который час? - спросила Динни.
        - Шестой час утра. Может быть, ты пойдешь и еще поспишь?
        - Да я вполне выспалась. Лучше я съем еще один сандвич.
        - Я сам тебе сделаю. Тебе с паштетом или с ветчиной?
        - И с тем и с другим.
        - А может, тебе еще и без хлеба? - засмеялся Алан.
        - Если тебе жалко для меня хлеба, так и скажи, - сердито заявила Динни.
        - Я же шучу.
        - Я тоже!
        Алан широко улыбнулся.
        - Но по мне хотя бы понятно, что я шучу.
        Интересно, почему мне неожиданно стало так легко с тобой? - подумала Динни. И что ты мне ответишь, если я спрошу тебя об этом? И ответишь ли? Интересно…
        Вслух она, разумеется, не сказала ничего такого.
        Слово за слово, они проговорили несколько часов подряд. В холодильнике им посчастливилось найти торт, до которого накануне так никто и не успел добраться… Если следовать общепринятым критериям, то вечеринка, безусловно, удалась. По всей квартире стояла тишина: похоже, все отсыпались весьма основательно и просыпаться даже не планировали.
        Динни даже позавидовала такой жизни, в которой можно не помнить о том, что у тебя есть какие-то обязательства, что тебя где-то ждут к назначенному часу.
        Внезапно она спохватилась: работа! Ей же надо в офис! Джонатан будет недоволен ее опозданием. Хорошо, что она вспомнила об этом, а то у нее состоялся бы очередной веселый разговор с боссом…
        - Мне пора, - вздохнула она и посмотрела на Алана. - К сожалению, мне надо идти на работу. Еще несколько минут - и я начну опаздывать. Это никуда не годится. Прости, я бы с удовольствием еще с тобой тут посидела, но… Я же работаю. Спасибо тебе за чудесный вечер и… - Динни хотелось сказать ему совсем другие слова, нежели общепринятое и нейтральное «чудесный вечер». Но она прекрасно знала, что не отважится на это. И всему виной ее дурацкие комплексы.
        - Никаких проблем, - отозвался мгновенно Алан. - Мы еще чуть-чуть посидим, а потом я тебя отвезу. Таким образом мы сможем еще побыть вместе и тебе удастся вовремя прибыть на работу.
        - Ой, спасибо тебе! - горячо сказала Динни. - А мы точно успеем?
        - Надеюсь. Особых пробок пока не должно быть. Еще чаю?
        Динни отказалась. Ей еще нужно было извлечь себя из пижамы, причесаться и привести в порядок перед работой.
        Через полчаса они с Аланом вышли из квартиры. Он осторожно прикрыл за собой дверь. Мэдди они оставили записку, нацарапанную совместными усилиями, в которой благодарили за вечер и объясняли причину своего раннего ухода.
        На улице Алан подвел ее к серебристому «форду», припаркованному недалеко от подъезда, и открыл перед ней дверцу. Динни постаралась как можно более изящно сесть в машину.
        В машине оба молчали. Молчание нарушалось только редкими комментариями Динни, как удобнее проехать к ее офису.
        Когда они прибыли к месту назначения, Алан совсем не спешил выбираться из машины и открывать перед Динни дверцу. Не спешил он и прощаться.
        Он внимательно-насмешливым взглядом изучал Динни, и ей казалось, что он определенно хочет сказать ей что-то значительное. Так они сидели и молчали, пока Динни не стало казаться, что это Алану кажется, что она хочет ему что-то сказать, и он просто ждет этого…
        - Ты не опоздаешь? - наконец спросил Алан, беглым взглядом скользнув по циферблату дорогих часов на левом запястье.
        - Опоздаю, - с сокрушенным вздохом призналась Динни. Она нарочито медленно принялась отстегивать ремень безопасности. С надеждой она ждала, что Алан поцелует ее на прощание хотя бы в щечку, или продиктует ей номер своего мобильного телефона, или возьмет телефон у нее. Но, так и не дождавшись, она отстегнула ремень и нашарила сумочку на заднем сиденье.
        Алан стремительно вышел из машины, распахнул перед ней дверцу и помог выбраться.
        - Счастливо, - стараясь, чтобы ее голос был спокойным, сказала Динни, поворачиваясь на каблуках. В своих глазах она в одно мгновение превратилась из обаятельной девушки, роковой звезды вчерашней вечеринки, снова в неловкого и неуверенного жеребенка.
        - До встречи, - донесся до ее ушей голос Алана, а затем и рычание заведенного мотора.
        До какой встречи?! Они ведь не могут созвониться; а если он наивно полагает, что как-нибудь они столкнутся у кузины Мэдди на очередной разгульной вечеринке, черта с два, он крепко ошибается! Никогда больше она не будет принимать участие в подобных сборищах, если на одном из них ей разбили сердце. Да-да, именно так!
        Потому что она, кажется, влюбилась.
        Наверное, чуть ли… да, чуть ли не впервые в жизни.
        Хорошо-хорошо! Черт! Если быть честной хотя бы с самой собой - да, впервые. Впервые!

7
        Пока Динни открывала перед собой тяжелую конторскую дверь, добиралась до приемной, едва здороваясь со своими коллегами, раздевалась, ее настроение из разозленного сменилось откровенно подавленным…
        Она справедливо рассудила, что накануне, может быть, действительно привлекла внимание Алана. Но, думала Динни, на самом-то деле очевидно, что это была не я. А искусный вдохновенный макияж Хиллари плюс развязывающее язык алкогольное воздействие.
        В повседневной жизни я ведь совсем не такая. Динни включила компьютер. Даже яркая одежда, которая до сих пор на мне, и та принадлежит подруге. Не забыть, кстати, зайти к Хиллари вернуть ей вещи и забрать свои…
        Наверняка, если бы у них с Аланом завязались какие-то отношения, Динни надо было бы отнести весь гардероб на помойку или в ближайшую благотворительную организацию на нужды неимущих. А после этого купить новый, чтобы ему не стыдно было бы показываться с ней на людях. Да при чем тут гардероб? - сердито оборвала Динни поток собственных полубредовых идей. Никакая одежда не изменит ее нутра, ее сути. Ее характеров и привычек. Никуда не денется нескладный, незрелый жеребенок…
        К концу рабочего дня, который прошел в сплошном тумане, Динни окончательно убедила себя в том, что никуда не годится. И что симпатия Алана к ней на четверть состоит из его собственной вежливости, а на три четверти - из ее богатой фантазии.
        Да и, в конце концов, какое имеет значение их знакомство, общение, взгляды и улыбки? Просто приятно проведенное время, ничего больше. Ведь у него же есть невеста…
        Когда Динни вернулась из офиса домой, вся издерганная и измотанная шквалом звонков, а также бесконечными просьбами коллег и босса, ее сил хватило лишь на то, чтобы разуться в прихожей. Она упала на тахту, гипнотизируя телефон…
        Впрочем, довольно быстро она велела себе прийти в чувство, вспомнив, что он даже и не подумал взять у нее номер телефона. Как он может позвонить мне?
        Посмотреть в телефонной книге, а в крайнем случае - взять номер у Мэдди, ответила сама себе Динни.
        Может быть, он все же собирался позвонить и решил устроить сюрприз…
        Динни дотащила себя до кухни, где наскоро отварила пасту и попыталась соорудить какой-никакой салат из трех больших помидорин… И тут телефон все-таки зазвонил. Динни бросилась к нему, по дороге уронив нож.
        С огромным разочарованием она услышала в трубке женский голос.
        - Мэдди, - со вздохом сказала Динни. - Добрый вечер…
        Динни показалось, что кузину просто распирает желание чем-то поделиться, но желание поддразнить у нее еще сильнее. Они стали обсуждать прошедшую вечеринку.
        - И когда же вы все пришли в себя? - поинтересовалась Динни.
        - Да с пару часов назад.
        - Ну вы даете! - искренне изумилась Динни. Вот жизнь у людей…
        - Ага. И они уничтожили весь мой неприкосновенный запас «Алкозельцера»!
        - Пить надо меньше, - засмеялась Динни.
        - Кто бы говорил! Кстати, моя дорогая, выглядела ты вчера просто замечательно. И неудивительно, что Алан так запал на тебя.
        - Алан? Запал на меня?.. Кто ж тебе об этом сказал? - изумилась Динни.
        - Динни, - вздохнула кузина, - у него это на лице было написано. Или ты решила, что он со всеми такой внимательный?
        - Решила, что из вежливости, - созналась Динни.
        - Ошибаешься. - На другом конце провода послышались крики и смех. Там явно происходило что-то занимательное. Кузина отвлеклась на них. - Да скажу я ей, скажу, - отмахнулась она от приятелей. - В общем, у нас тут не так давно был Алан. Примерно, знаешь, через час после того, как мы пришли в себя…
        - Да? И что же?!
        - Угрожая огнестрельным оружием, он выпытал у нас твой номер телефона и, соответственно, твой адрес. Так что жди гостей, дорогая…
        - Ты шутишь?!
        - Нет.
        - Разыгрываешь меня? - предположила Динни.
        - Да зачем мне? Ну ладно, тут народ требует ужина и грозится побить. Я пошла. Пока, всего тебе хорошего!
        - Подожди, - попыталась задержать сестру Динни. Но трубка уже отзывалась короткими гудками.
        Динни немедленно перезвонила, но у кузины уже было занято.
        Динни вернулась на кухню и, меланхолично нарезая помидоры, задумалась.
        Либо они разыгрывают меня, либо Алан действительно заинтересовался мной.
        Есть только один способ проверить. И, к несчастью, этот способ - ожидание.
        Если они пошутили, то Динни придушит всю эту развеселую компанию собственноручно! Но… почему они непременно должны ее разыгрывать?.. Ведь Алан сам сказал, что думает о ней…
        Но это значит, что он может приехать в любую минуту!
        Боже, а в доме настоящий бардак! И нет никакой нормальной еды… Во всяком случае, для мужчины…
        Динни забыла о салате и отправилась за пылесосом.
        Маленьким вихрем она пронеслась по всей квартире. Через час с нее градом лился пот, но зато на ковре не было ни пылинки. Потом она вытерла везде пыль, радуясь про себя, что ее маленькая квартирка не загромождена всякими бесполезными статуэтками, безделушками и другим подобным хламом. Когда брат купил ей всю необходимую бытовую технику, денег оставалось только на диван и платяной шкаф. Таким образом, хламу, загромождающему жилище, взяться было просто неоткуда.
        Потом Динни отправилась в душ. Она целых три раза вымыла голову. Тщательно расчесав волосы, высушила их и постаралась уложить как можно красивее. Она подкрасилась, припоминая науку Хиллари, и даже подмазала тушью и без того длинные ресницы.
        На повестке вечера значился вопрос - что надеть?
        Джинсы были отметены с порога.
        Любимый домашний костюм цвета морской волны мог показаться Алану слишком домашним. Динни решительно убрала его в шкаф, с глаз подальше.
        Можно было надеть серебристое платье с узкой юбкой и свободными рукавами. Динни достаточно редко надевала его, так как в вещах подобного рода чувствовала себя как в рыцарских латах. Нельзя было свободно двигаться, она только и думала о том, как бы не вылить что-нибудь на себя или не просыпать.
        А кроме того, нельзя было, чтобы Алану показалось - мол, она только и делает, что сидит у входной двери и ждет его!
        А разве не так? - съехидничал внутренний голос.
        Ну конечно же нет! - сердито ответила Динни.
        Хотя в глубине души понимала, что он абсолютно прав.
        Ожидание было напрасным.
        Чего и следовало ожидать, скаламбурил внутренний голос.
        И Динни была вынуждена сначала примириться с ним, а затем признать, что он прав, как никогда.
        Ожидание было напрасным…
        Остаток вечера Динни просидела у окна в любимом в домашнем костюме цвета морской волны, меланхолично наблюдая за огоньками проезжавших под окнами машин.
        В пять минут двенадцатого она убедилась, что Алан уже не придет.
        А на что ты рассчитывала, в самом деле? - снова подал голос кто-то внутри. Ну конечно, кузина с приятелями ее разыграли, когда увидели, как Динни смотрит на своего кавалера. А даже если и нет… Что ж, возможно когда-нибудь он к ней и заглянет - допустим, поздравить с Рождеством, или с Днем святого Валентина, или с Хеллоуином на худой конец!
        Да нет, если она ему безразлична, то он и не станет ее поздравлять… А если нравится ему, то он придет…
        Опять все сначала, опять мысли понеслись по заговоренному кругу. Что ты будешь делать…
        Когда стрелка на часах приблизилась к трем ночи, Динни прикончила четвертый бокал джина, который каким-то чудом обнаружился в недрах кухни.
        Джин помог ей убедить себя в том, что все случившееся нормально, что это и не могло сложиться иначе. Она просто не готова к серьезным отношениям с кем бы то ни было. А особенно с Аланом!
        Она неловкая и нескладная, она не умеет одеваться, вкусно готовить, заниматься любовью. Лет через десять из нее выйдет прекрасный образчик старой девы. Остается… а что остается? Завести кошку? Или кардинально изменить себя?
        Нет уж, этого я делать не стану. А, собственно, почему?!
        Рука Динни сама собой подняла пустой бокал, изо всех сил ударила им об пол. Как и следовало ожидать, осколки разлетелись во все стороны. Надо было бы их собрать, но Динни не двигалась с места. Потом она запрокинула голову и засмеялась.
        Успокойся, истеричка! Ну где же твое чувство юмора?
        Пожалуй, лучшим в сложившейся ситуации было отправиться спать. Утро покажет, что делать дальше и как быть…

8
        Утром Динни поняла, что суждение о превосходстве утра над вечером крайне ошибочно. Когда будильник прокричал обычное для него садистское приветствие, она поднялась, аккуратно положила будильник на пол и как следует пнула его. После чего улеглась обратно под теплое одеяло.
        Представив себе изумленное лицо Джонатана, когда он войдет в приемную и не застанет ее на привычном рабочем месте, Динни расхохоталась. Она даже не собиралась отзваниваться в офис и предупреждать о своем отсутствии. Хотя соврать, что она больна, и отпроситься на денек было не очень сложно, Динни не собиралась этого делать. Она наплевала на все. Она ждала от окружающих, что по какой-то причине они закроют на это глаза.
        В следующий раз она проснулась уже около трех часов дня… Пошатываясь, она встала с кровати. Заставив себя умыться, она убрала свои буйнопомешанные волосы в довольно задорный конский хвост, натянула джинсы и ковбойскую рубашку. Решив, что надо что-нибудь съесть, она поставила размораживаться в микроволновку курицу. В ожидании курицы она уплела пару краснощеких яблок. И тут в дверь позвонили.
        Динни никого не ждала в это время. Все ее друзья прекрасно знают, что обычно в это время Динни, как достойный помощник управляющего, восседает в приемной, буравя взглядом монитор компьютера.
        Наверное, телеграмма, решила Динни. Лучше всего, конечно, такая телеграмма, в которой сообщалось бы, что какой-нибудь замшелый родственник скоропостижно скончался, оставив ей пару миллионов фунтов и виллу на Кипре.
        Беда была в том, что у Динни не было никакого замшелого родственника. И в том, что надо было идти и открывать дверь… а так не хотелось!
        Она щелкнула замком, открывая дверь.
        Алан обаятельно улыбнулся ей и, переступив порог, протянул ей что-то маленькое, мохнатое и поскуливающее, завернутое в шерстяную шапку.
        Динни так обрадовалась его появлению, что, наверное, бросилась бы ему на шею, если бы не ее удивление и остолбенение.
        Она взяла сверток и присмотрелась. Это был щенок восточноевропейской овчарки, маленький, толстый и очень смешной. Динни торопливо опустилась на корточки и вытряхнула его на пол.
        - Я его выгулял, - сообщил Алан и снял куртку. - Так что можешь не волноваться.
        - А я и не волнуюсь, - ответила Динни, не придумав ничего умнее. - Ты как, будешь со мной завтракать?
        - Вообще-то нормальные люди сейчас обедают, а не завтракают, - сказал Алан. - Но я с удовольствием с тобой позавтракаю.
        Динни поднялась с корточек и выпрямилась. Она уже повернулась, чтобы возвращаться на кухню, но Алан придержал ее за локоть.
        Она вопросительно посмотрела на него.
        - Сначала я хочу тебе кое-что сказать… - Он смотрел на нее своим невозможным насмешливо-серьезным взглядом.
        Щенок неторопливо пополз в сторону кухни, откуда тянуло аппетитным запахом курицы.
        Алан притянул Динни к себе и поцеловал.
        У нее закружилась голова: она все еще не могла поверить в его появление, а тут он еще и целует ее. Все как-то сразу, как-то неожиданно, так быстро…
        Она ответила на поцелуй, вложив в него всю нежность и ожидание.
        - Динни, я… я люблю тебя.
        Динни смотрела на него во все глаза.
        - Пожалуйста, выходи за меня замуж…
        - Ты хочешь жениться на мне?!
        - Да, я хочу жениться на тебе. Я принес тебе подарок… Этот щенок, я дарю его тебе в залог нашей будущей счастливой жизни. Как символ верности и защиты.
        Динни решила, что у нее окончательно поехала крыша.
        - Мне надо выпить, - сказала она и бессознательно направилась на кухню.
        На кухне уже копошился щенок, который выглядел на редкость смешным и симпатичным. Он старательно чесался о ножку стола.
        - Ты мне еще не ответила, Динни, - сказал Алан, вошедший в помещение следом за ней.
        Динни автоматически думала о том, что в классическом романе, в романе, который она начала писать, подобная ситуация была бы скорее кульминационной. А в реальности они толком не добрались даже до завязки… Что-то настораживало ее, что-то сбивало с толку и путало мысли.
        - Ты мне еще не ответила, - с огорчением повторил Алан.
        Динни напряженно думала.
        У меня шок, у меня просто шок. Позавчера я встретила его и влюбилась. Вчера вечером и сегодня утром думала, что больше никогда его не увижу. Отчаянно пыталась выкинуть его из головы, найти новый смысл жизни. А днем он является и предлагает мне ни много ни мало - замужество!
        - Ты не находишь, что тебе надо объясниться? - Она повернулась к нему.
        Алан взял из ее рук бутылку джина и стакан - оказывается, она, сама того не замечая, пыталась наполнить стакан из закупоренной бутылки - и поставил на стол.
        - Тебе непонятно? Я думал, ты поймешь мое поведение. Что ж, Динни, я всегда знаю, чего хочу. Я давно искал такую, как ты. Я давно искал тебя. Я понял, что хочу провести жизнь с тобой…
        - Мм… - простонала она.
        - Я готов ждать твоего согласия сколько угодно. Я понимаю, это несколько неожиданно… Но я не жалею о своих словах. Всегда лучше сделать, чем сомневаться.
        - Алан!..
        - Что, милая?
        - Но ты же… я хорошо помню! Я была пьяна, но я точно помню, что ты говорил мне о какой-то невесте!
        - Я говорил о тебе.
        - Обо мне? Уже тогда?!
        - Да. А что в этом странного?
        - Я сейчас вернусь, - сказала Динни. Уйдя в комнату, она уселась на разобранную постель и глубоко задумалась.
        Происходило что-то странное, невероятное что-то происходило. Динни никогда не считала себя холодной, не считала расчетливой. Но она не была сторонницей быстрых решений, особенно в таких важных делах, как семья и брак.
        Если бы одна из ее подруг сообщила Динни о том, что в понедельник она встретила человека, который ей понравился, провела с ним вечер и ночь, но не в одной постели, во вторник утром рассталась с ним, а в среду согласилась выйти за него замуж, то Динни назвала бы ее дурой или авантюристкой. После чего настоятельно порекомендовала бы подруге как следует поразмыслить о том, что она собирается сделать.
        Такие повороты сюжета хороши в романах, но в реальной жизни они могут плохо кончиться.
        Чудом уцелевшим в сознании трезвым уголком Динни понимала, что им с Аланом не следует никуда спешить. Надо хорошенько узнать друг друга, все спланировать и обсудить. Если чувство настоящее, если оно прочное, то оно никуда не денется.
        Впрочем, на Динни наползало ощущение эйфории, безмятежного счастья, заполняя все вокруг, лишая рассудка и желания здраво рассуждать. А если это любовь? Если это любовь с первого взгляда, если так действительно произошло в ее жизни?
        Тогда остальное не играет существенной роли.
        И тут Динни вспомнила эпизод на вечеринке в доме Хелен…

«Мужчины могут быть не теми, кем они пытаются или хотят казаться».
        Черт! Ну зачем она вспомнила об этом именно сейчас?
        А что ты, по сути, знаешь об этом человеке?
        Динни принялась размышлять. Ничего, кроме того, что он рассказывал о себе сам. Ничего, кроме пары, наверное, слов от кузины, из которых Динни поняла, что вроде как та знает Алана не первый день и если он не хороший ее знакомый, то уж точно хороший знакомый ее друзей.
        Иными словами, она ничего не знает о человеке, который только что предложил ей стать его женой. Да и он знает о ней не больше.
        Да, пока он был очень внимательным и предупредительным по отношению к ней. Она не видела от него никакой обиды, ни малейших попыток задеть или доставить неприятности. И вроде бы ей не о чем было тревожиться, но все же, все же… Прошло еще так мало времени. До смешного мало, ничтожно мало…
        Минуточку. Если он готов ждать, то почему она так мучается?
        Можно принять предложение, но не торопиться. Спешить ведь некуда, время расставит все по местам.
        Принять предложение для виду? - спросила себя Динни.
        А даже если и так? Заодно она сможет проверить и свои чувства.
        Ага, а если он скажет что-то вроде «Не хочешь меня - и не надо, на меня полно желающих»?
        Значит, ему нужно было только одно… Как и тому типу из особняка, Роберту.
        И тогда ее решение тем более будет правильным. Она не дала себя в обиду тогда, не даст обидеть и впредь.
        Динни решительно поднялась и вышла на кухню.
        Алан стоял у подоконника, небрежно облокотившись на него. Динни невольно залюбовалась им. Он держал на руках щенка и почесывал его за ухом…
        Алан улыбнулся ей, и у нее внутри все замерло. Все, о чем она успела подумать, сразу показалось ей несущественным…
        - Итак? - спросил он. - Ты согласна?
        Динни просто молча кивнула, про себя чувствуя вину… да, именно вину. За то, что она соглашается, мысленно зная оговорку, придерживая для себя путь к отступлению. За то, что это ее «да» не стопроцентное, а условное. Черт, но ведь она вовсе не делает ему больно. А скажи она правду - и ему было бы неприятно. А откажи она ему - вот тогда, наверное, ему действительно было бы больно…
        - Иди ко мне, - просто сказал он.
        Динни подошла ближе, он спустил щенка на пол и обнял ее. Динни уткнулась носом в его плечо. От его тела исходило ровное тепло и какой-то пьянящий запах. Он кружил ей голову не хуже любовного зелья, в нем удивительным образом сочетались нотки морского бриза, коры дуба, бергамота и еще чего-то непонятного, неуловимого - может быть, ментола?
        - Когда? - спросил он.
        - О чем ты? - подняла на него глаза Динни.
        - Я спросил - когда. На какой день мы назначим свадьбу? В конце месяца - идет?
        - В конце этого месяца? - Динни широко раскрыла глаза. - Но ведь уже девятнадцатое… Может быть…
        - Ты волнуешься о подготовке? Не волнуйся, мы все успеем. Конечно, если ты хочешь традиционную свадьбу на несколько сотен гостей…
        Динни громко засмеялась.
        - У меня и пятидесяти человек не наберется… Это если считать всех, даже самых неприятных и надоедливых родственников. Если честно, я позвала бы только самых близких друзей. Наверное, родители захотят прилететь из Калифорнии… Впрочем, в этом я не уверена. Возможно, будет куда лучше не вовлекать их во всю эту суматоху, а просто навестить их уже после свадьбы… Десяток гостей - это максимум, который можно ожидать с моей стороны… Да и то, наверное, я сильно завышаю эту цифру. Да, наверное, я хочу видеть только самых близких людей…
        - В общем-то я с тобой согласен, - улыбнулся Алан. - Свадьба - это очень личное. К счастью, времена сейчас таковы, что каждый может распоряжаться собственной жизнью по своему усмотрению. Если есть желание, то человек делает события своей жизни достоянием всей широкой общественности, афиширует и так далее. Если нет - он просто делает то, что считает нужным, не особо считаясь с тем, что о нем подумают.
        Динни почувствовала благодарность к Алану за то, что он думает так же, как и она… Интересно, в чем еще схожи их взгляды?
        - Но тогда мы должны совсем быстро управиться с необходимыми приготовлениями, - снова улыбнулся Алан. - Если у нас будет так мало гостей…
        - Давай сыграем свадьбу через два месяца, - торопливо перебила его Динни. - Или даже через три.
        - А в чем причина? Хотя, конечно… как скажешь… я не хочу давить на тебя…
        - Я просто не хочу делать все в спешке, - смутилась Динни. - Как-никак, такое событие происходит раз в жизни… По крайней мере, хочется, чтобы это было один раз… Можно, никуда не торопясь, наслаждаться каждым мгновением, каждым нюансом.
        - Моя невеста романтик, - серьезно сказал Алан. - Это привлекает меня больше цинизма современных молодых женщин. Но, я надеюсь, ты хотя бы уволишься с работы для того, чтобы иметь возможность спокойно готовиться к свадьбе?
        - Да, пожалуй, - сказала Динни, мысленно вновь скрещивая пальцы…
        - Но мне пора ехать.
        - Может, останешься и поужинаешь?
        - Я бы с удовольствием. Еще нужно сегодня завершить некоторые дела в офисе. Хочется остаться, еще больше - взять тебя с собой… но у тебя наверняка тоже уйма дел, особенно после того, как мы с тобой приняли решение. - Алан подхватил щенка, вышел в прихожую и стал натягивать куртку.
        - Разве ты его не оставишь? - удивилась Динни.
        - Я его выгуляю и принесу. Уже стемнело, я не хочу, чтобы ты выходила так поздно.
        Динни казалось невозможным отпустить его от себя. Он уходил на пять минут, а потом - до следующего вечера. Она уже скучала… Она сама себя не узнавала.
        - Может быть, все-таки останешься? - нерешительно проговорила она.
        Алан шутливо нахмурился:
        - Не дразни меня. Это искушение. - Он легонько дотронулся до кончика ее носа.
        - Что ты имеешь в виду? - переспросила Динни.
        - А ты как думаешь? - прищурился Алан.
        Динни вспыхнула. Все-таки она еще очень наивна и неопытна. И чем она могла привлечь такого мужчину, как Алан?
        Он перебросил щенка на другую руку и, открывая дверь, сказал:
        - Чтобы тебе не гадать, чем заняться в мое отсутствие, придумай пока ему имя.

9
        - И все-таки, дорогая, тебе не кажется, что ты ведешь себя непростительно? - Хиллари задумчиво прикусила прядь собственных черных волос, потом опомнилась и снова устремила взгляд на витрину с белоснежным кружевом перчаток.
        - О чем ты? - подняла брови Динни.
        - Ты прекрасно знаешь, о чем я. Слушай, наверное, вот эти вполне подойдут.
        - А ты прекрасно помнишь, что мы с тобой обсуждали эту тему раз десять, если не двадцать, а то и все тридцать. Да, я тоже думаю, что эти подойдут. Рукав платья будет три четверти, а эти перчатки как раз подходящей длины.
        - Я не стану скрывать, он мне понравился, да и смотритесь вместе вы хорошо, но ты абсолютно уверена в нем? Дорогая, ты же знаешь, что я беспокоюсь о тебе, и высказываю это все тебе в лицо исключительно из лучших побуждений. Неужели тебе хотелось бы, чтобы я лицемерила?
        - Нет, конечно, - вздохнула Динни. - Смотри, а вот и подвязки такого же рисунка.
        - Но у них не совсем тот оттенок. Будьте добры, покажите, пожалуйста, другие оттенки во-о-он тех подвязок! - обратилась Хиллари к консультанту. - Так вот, - вновь продолжила она, - я не пытаюсь ни отговорить, ни предостеречь тебя… Ты все же, надеюсь, уже большая девочка.
        - Хиллари, разве не ты, собирая и снаряжая меня на ту вечеринку, хотела, чтобы я почувствовала себя привлекательной, чтобы на меня стали обращать внимание мужчины? - напрямик спросила Динни. - Да, пожалуй, ты права, вот этот цвет и впрямь гармонирует с перчатками куда больше. Хотя не понимаю, почему всем этим оттенкам, нюансам, гаммам придается настолько большое значение…
        - Вот поэтому я здесь, с тобой, доверься мне. И не лукавь.
        - Не лукавить? - Динни вновь подняла брови. - Что ты имеешь в виду?
        - Ты прекрасно понимаешь. Возможность тратить деньги без оглядки на цену, возможность выбрать то, что действительно нравится. Свадьба, пусть не громкая и не кричащая, все равно знаменательное событие, и быть на собственной свадьбе нужно неотразимой, безупречной, восхитительной.
        Динни засмеялась.
        - Твоими устами, да мед…
        - Не уходи от темы, - напомнила Хиллари. - Да, я хотела, чтобы ты почувствовала себя желанной для мужчин, но, Динни, есть разница между «наслаждаться вниманием» и
«выскочить замуж»! Семья - это серьезно. Ты еще и не жила толком. Ты достаточно неопытна в отношениях.
        - А какой, по-твоему, мне нужен опыт? Несколько неудачных историй, несколько рваных ран на сердце? Несколько мужчин, прошедших через мою постель. Неужели все это нужно для того, чтобы понять: тот ли мужчина, что стоит перед тобой, достоин назваться твоим мужем?
        - Серьезная заявка, - вздохнула Хиллари. - Конечно, я не хочу, чтобы ты страдала, мучилась и меняла кавалеров в бесплодных поисках. Но все же, все же… Динни, ты еще так молода… Ты даже, грубо говоря - уж прости мне мои слова - не нагулялась толком. В колледже ты училась не покладая рук и всегда слишком мало занималась собой, чтобы тобой по-настоящему интересовались мальчики.
        - Это не имеет отношения к делу, - упорно повторила Динни. - Так, давай остановимся вот на этом комплекте.
        - Бог с ним, с комплектом, Динни. Я серьезно говорю!
        - И я серьезно. Мы столько уже с тобой ходим по магазинам, мне жаль твоего времени, мне жаль стертых каблуков. Должны же мы наконец выбрать хоть что-то, чтобы положить начало приготовлениям? По-моему, это прекрасный вариант.
        - Замечательный. Только главный выбор почему-то ты еще не сделала.
        - Какой?
        - Платье. Твое платье. Мы столько их примерили, ты так ни на чем и не остановилась. Удивительно, ведь среди них были потрясающие варианты.
        Динни ничего не ответила. Она ни с кем не делилась своими сомнениями. Эту задачу она должна была решить самостоятельно, эту загадку разгадать в одиночку. Ведь и ее плоды ей предстояло тоже пожинать одной.
        Ей казалось, что покупка свадебного платья - это бесповоротный шаг. Что она не имеет на него права, пока не разберется со своими сомнениями. Но Хиллари была права, хоть и не знала, в чем причина. Она словно чувствовала сомнения Динни.
        Если честно, Динни была удивлена. Она вынуждена была признать, что недооценивала подругу. Яркая, энергичная брюнетка Хиллари была редкостной авантюристкой, отважной, искрометной и задиристой. Но в вопросе свадьбы нежно любимой подруги она оказалась на редкость рассудительной и осмотрительной.
        В отличие от тихони и перестраховщицы Венди, которая, узнав о предложении Алана, долго визжала от восторга, висела на шее у Динни, горячо ее поздравляя, и несколько часов подряд восторгалась изящным обручальным кольцом из белого золота на пальце у подруги. Динни сначала чуть не оглохла, а потом едва не сошла с ума от потока восторгов и словесных излияний Венди.
        Динни злилась потому, что Хиллари озвучивала ей ее же собственные соображения. Она вслух говорила о том, что Динни препарировала у себя внутри, не делая это достоянием общественности.
        Динни не желала, чтобы ей напоминали об этом снова и снова. Но от проницательности Хиллари, как выяснилось, сложно было куда-то деваться.

…Прошло три недели с тех пор, как Алан сделал Динни предложение. Об этом уже были извещены все ее близкие друзья и просто хорошие приятели. Они с Аланом нанесли визит брату Динни, который, к слову, очень хорошо их принял и решение сестры одобрил. В известность были поставлены и родители. Как она и ожидала, те ответили, что вряд ли выберутся на свадьбу из-за работы отца. Но ждут новоиспеченную пару в гости в любой момент. Мать по телефону даже обмолвилась про детей… О детях Динни и вовсе пока не думала.
        Нет, Динни не играла, в ее действиях не было фарса, и с каждым днем она все сильнее привязывалась к Алану. Но дурацкая заноза, засевшая в ее мозгу, не давала ей покоя… Она даже уже готова была признать, что эта заноза - порождение ее собственных комплексов, что она не имеет никакого отношения к ним с Аланом.
        За три недели, что пролетели как один день, они постоянно встречались, где-то бывали. Театры, выставки, кофейни, ювелирный магазин для выбора кольца, их друзья. Ни разу Алан не оставался у нее дома на ночь. Не делал намеков, не торопил, был нежен, внимателен.
        И, как и в ту первую ночь у Мэдди дома, они все никак не могли наговориться…
        Динни спрашивала сама себя, сколько времени ей понадобится, чтобы изжил себя червячок сомнений, и не находила ответа…
        - Не уходи от ответа? - напомнила ей Хиллари.
        - О чем ты? Прости… я задумалась.
        - О платье. Мы мерили просто потрясающие варианты. Когда ты сделаешь выбор? Когда примешь решение?
        - Вот-вот, - пробормотала Динни.
        - Что? Я тебя не слышу.
        - На днях я определюсь, - твердо сказала Динни. - Даю тебе честное слово.
        - Смотри у меня. А то мне кажется, что ты все же немножко сомневаешься…
        - В чем это? - с вызовом спросила Динни.
        - В правильности своих действий, - вздохнула Хиллари. - В принятом решении… насчет свадьбы.
        - Хиллари, ну что ты от меня хочешь? - сделала жалобное лицо Динни. - Ты хочешь, чтобы я знала наперед все, что будет, могла обосновать все свои действия? Человек не в состоянии загадывать даже на ближайший день, так о какой уверенности может идти речь? Я не знаю, что со мной будет через неделю, что со мной будет завтра. Да и ты не знаешь. Никто не знает.
        - Все это понятно, - спокойно ответила Хиллари. - Я и не требую от тебя уверенности в завтрашнем дне. Я лишь прошу тебя об уверенности в своих чувствах, своих желаниях. Ведь из них все и проистекает, верно?
        - Я хочу, - тихо сказала Динни. - Я хочу быть с ним, проводить с ним время, делиться новостями и теплом. Вместе преодолевать трудности. Просыпаться вместе… Да, я хочу этого.
        - Я поняла, - улыбнулась Хиллари.
        Тогда перестань сомневаться, сказала сама себе Динни.
        - Кажется… да, кажется, я люблю его.
        - Я уж думала, что никогда не услышу от тебя этих слов. Может, нам выпить кофе? Боюсь, без порции допинга я буду просто не в состоянии добраться до дома. И булочки. Тут чудесные булочки с заварным кремом! Ты будешь, Динни?

10
        Тот эпизод, который поначалу показался Динни кошмаром, впоследствии она вспоминала с благодарностью. Не вполне при этом понимая, чему же именно благодарна…
        Алан сообщил ей по телефону, что они приглашены на небольшой фуршет к одному из его друзей. Динни с утра чувствовала себя неважно, но не могла отказать Алану. Так как полдня она провалялась в постели, у нее оставалось мало времени на то, чтобы привести себя в порядок. Да и, кроме того, ей еще нужно было купить платье для этого вечера.
        Так что, спешно приняв душ, она поспешила сначала в салон красоты, где ей уложили волосы в красивую прическу, а потом сделали маникюр. Из салона она приехала в один из бутиков, где ее ждала верная Хиллари. Динни нужен был совет по поводу платья. И она его получила.
        - Что скажешь насчет вот этого лилового коктейльного? - спросила подруга у Динни, кончиком ногтя подцепляя край платья.
        Динни уверенно взялась за тонкую материю двумя пальчиками.
        - Мне нравится. Да, мне определенно нравится. Цвет, ткань… Мягкий силуэт…
        - Тебе должно пойти, - кивнула Хиллари.
        - А не слишком ли откровенно? - спросила Динни, появляясь из примерочной.
        - Откровенно? Нет, не думаю. Длина не вызывающая. Но если там фуршет, как ты говоришь… Вряд ли вам придется много танцевать и активно двигаться. Плечи закрыты, талия подчеркивается весьма отчетливо, зато по бедрам ткань струится, а это очень женственно.
        - Решено, берем… Поеду туда прямо отсюда. Иначе просто не успею! Спасибо, что выручила меня в очередной раз.
        - Пожалуйста. И я поеду. Меня ждет приглашение в кино.
        - Хорошего тебе просмотра!
        - А тебе хорошего вечера. И, Динни…
        - Да?
        - Ты все еще сомневаешься?
        - Ты опять за свое, - вздохнула Динни.
        - Дорогая, я вижу, что с тех пор, как ты с Аланом, ты изменилась. Стала спокойней. Появилась уверенность, мягкость. Но ты сама себя накручиваешь по причине, которой я пока не понимаю…
        - Хиллари, - решительно взяла подругу за руку Динни. - Я тебе обещаю, что, если причины моих раздумий окажутся хоть сколько-нибудь серьезными, ты узнаешь об этом первой. Идет?
        - Принято! - засмеялась Хиллари.
        И они разошлись по своим делам.
        Динни встретилась с Аланом в условленном месте, и они отправились на вечеринку. Дом находился на Байрс-роуд. Это красивое светло-серое здание светилось огнями, возле него было припарковано немало дорогих внушительных машин. Динни невольно поежилась. Она хорошо понимала разницу между посиделками у ее кузины и подобными приемами, пусть даже снисходительно поименованными фуршетом.
        - Ты как? - Алан внимательно посмотрел на нее. Наклонившись, он поцеловал ее в висок.
        - Я? - переспросила Динни. - Нормально.
        - Я в этом уверен. Друзья обещали мне небольшой фуршет только для своих, но, похоже, они несколько увлеклись. Прием, кажется, будет более внушительным. Такое с ними бывает, они не считают денег и любят хорошо проводить время. Если бы при этом они еще и не умели зарабатывать на свои вечеринки и развлечения, с ними было бы совсем сложно, - засмеялся он.
        - А кто же там все-таки будет? - Динни машинально протянула руку, достала из сумки зеркальце и произвела беглый осмотр. Оставшись вполне довольна увиденным, она лишь чуть-чуть припудрила скулы и еще раз - для верности - брызнула на себя парфюмом Kenzo.
        - Хозяин дома - один из моих приятелей по университету. Будет, естественно, он, его жена, несколько подруг жены со своими бойфрендами, его деловые партнеры с подругами. Все как обычно. Они мало чем отличаются от людей, с которыми ты ежедневно сталкиваешься в транспорте, в магазинах и в кинотеатрах. Ну, может, будет там еще парочка бездельников, богатых или не очень, которые видят смысл жизни в подобном времяпрепровождении. Не слишком хорошо зная хозяев, они всякий раз оказываются в компании и всеми способами поддерживают знакомство, по сути толком ничего и не вкладывая в отношения.
        - Теперь, - весело сказала Динни, - когда ты закончил обзорную лекцию на тему
«представители лучших домов Глазго», может быть, мы наконец выйдем из машины и отправимся туда?

        Вечеринка длилась уже третий час. Динни стало скучновато, она уже начала украдкой позевывать в ладонь.
        Сначала Алан представил ее хозяевам дома в качестве своей невесты. Барри и Джейн произвели на Динни самое приятное впечатление.
        Потом ей пришлось выслушать кучу имен, постараться их запомнить, махнуть рукой на бесплодность этих попыток. И перемещаться по банкетному залу, украшенному канделябрами и сверкающему фарфором посуды, сопровождая Алана. К нему поминутно кто-то подходил, здоровался, они шутили и смеялись. Некоторые пытались поговорить с Аланом о каких-то современных разработках, программных продуктах, но он мягко сворачивал разговор, давая понять, что на отдыхе он занимается только отдыхом.
        И еще своей невестой.
        Он был очень предупредителен с Динни. Сначала она думала, что у нее никак не получится быть на этом приеме естественной и раскованной. Хотя бы в силу того, что на таких мероприятиях ей никогда не приходилось бывать раньше.
        Потом она поняла, что в сущности от вечеринок у кузины этот фуршет отличается разве что уровнем градуса, стоимостью подаваемых блюд и напитков да костюмов присутствующих. В остальном все было точно таким же. Гости были обычными людьми со своими достоинствами и слабыми местами, они были разными - так же, как и в любом другом месте, так же, как и почти в любом сколько-нибудь многочисленном обществе…
        - Динни, я оставлю тебя на минутку? - неожиданно спросил Алан.
        - Да, конечно, а что такое? - поинтересовалась Динни.
        - Боюсь, мне все же придется уделить несколько минут рабочим вопросам. Уильям из
«Ойл корпорейшн» рвется обсудить со мной некоторые вопросы по компьютерным разработкам. Похоже, он хочет поручить нашей фирме обеспечение необходимыми программными продуктами всей своей корпорации. Это неплохой проект и огромная прибыль. Видимо, их не вполне устраивает текущий подрядчик. Я просто вынужден ненадолго оставить тебя. Пообщайся с кем-нибудь, потанцуй, не скучай. - Он легонько коснулся ее щеки губами.
        Динни побродила одна несколько минут по залу, подходя то к одной, то к другой группе людей, прислушиваясь к разговорам. Потом отошла к фуршетному столику, рассеянно взяла с него несколько ягод клубники и одну за другой отправила в рот.
        Капелька сока скользнула по ее подбородку. Динни смутилась и, вместо того чтобы взять салфетку со стола, полезла в сумочку за платком. А когда она подняла голову, то обнаружила, что перед ней стоит мужчина, почему-то показавшийся ей знакомым.
        - Ну здравствуй, Динни, - протянул он.
        Услышав эту тягучую интонацию, она сразу узнала Роберта. Того самого типа, который оскорбил ее в особняке Хелен, где она подрабатывала бебиситтер.
        У нее отнялся язык, она хотела ответить что-то, даже не зная что, но не могла выдавить из себя ни слова.
        Она совершенно не ожидала, что где-нибудь, когда-нибудь снова столкнется с ним, и поэтому не продумывала ни линии поведения, ни язвительных метких ответов.
        И, главное, она не знала, чего можно от него ожидать.
        - А ты молодец, - ехидно продолжил Роберт.
        - В каком смысле? Что вам нужно?
        - Брось, давай на «ты». Мы же знакомы ближе, нежели ты пытаешься представить.
        Умом Динни понимала, что она не сделала ничего плохого. Ничего, за что с ней стоило бы так себя вести. Просто она не слишком хорошо понимала, насколько тогда задела наглого блондина. Он получил отпор от человека, от которого меньше всего рассчитывал его получить. Его репутация донжуана не пострадала, но самолюбие было уязвлено. Теперь ему представилась прекрасная возможность отыграться. Такого шанса для реванша могло больше и не быть. Глазго - город отнюдь не маленький, и то, что они столкнулись, было самым настоящим провидением.
        - Хорошо. - Динни подняла голову и прямо посмотрела ему в глаза. - Что тебе нужно? Я не хочу с тобой разговаривать, мне это неприятно. Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Даже воспоминаний.
        - Ты не по годам серьезна, знаешь ли, - громко засмеялся Роберт. Похоже, он, как и тогда, уже успел поднабраться. До Динни донесся слабый запах коньяка.
        Она поморщилась.
        Несколько человек в зале с любопытством обернулись на смех Роберта.
        - Да, так вот, ты очень серьезна. И твой подход мне нравится, знаешь ли! Ты неплохо поднялась за тот рекордно короткий срок, что мы с тобой не виделись.
        - Поднялась? - переспросила Динни, которая вовсе не собиралась продолжать беседу.
        - Да, и ты знаешь, о чем я. Ты умница, ты расчетлива и сообразительна. Короткие интрижки с хозяевами и их друзьями тебя не устраивают, не так ли? Ну конечно, ты ценишь себя выше! Ты привязала к себе одного из состоятельных и уважаемых мужиков в одном из тех домов, где подвизалась в качестве прислуги? Надо отдать тебе должное, выглядишь ты прекрасно, видимо хорошо стараешься и денег на тебя не жалеют.
        - Ты несешь пьяный бред, - тихо сказала Динни. - Ты позволяешь себе грязные поступки. Я не собираюсь обсуждать с тобой свою жизнь, какой бы она ни была.
        - А почему бы и не обсудить?
        Динни решительно повернулась, чтобы отойти и поискать Алана, но Роберт придержал ее за руку.
        - Убери руку. - Динни повернулась к нему, не желая привлекать внимания окружающих. Меньше всего ей хотелось публичных сцен и неприятных скандалов, но и позволить ему одержать над собой верх ей не хотелось.
        - Убери руку, - повторил спокойный твердый голос.
        Динни с облегчением сделала шаг назад, почувствовав себя под надежной защитой, и прислонилась к плечу Алана.
        Алан обнял ее за талию и прижал к себе.
        - У вас какие-то проблемы? - ровно поинтересовался он.
        Роберт слегка покачнулся, поднес к губам стакан, который держал в руке, сделал большой глоток и махнул другой рукой куда-то в сторону.
        Такими темпами он совсем скоро доведет себя до нужной кондиции, подумала Динни.
        - Видишь ли, приятель… - начал он.
        - Я тебе не приятель, - спокойно сказал Алан.
        Неизвестно, какую часть из того, что говорил Роберт, Алан успел услышать. Неизвестно, что он успел увидеть подходя, кроме того что Роберт держал Динни за руку. С одной стороны, в этом не было никакого криминала. А с другой - Алану были неприятны пьющие, не умеющие держать себя в руках, ведущие себя развязно люди… Это Динни знала точно.
        - Насчет твоей девки…
        Динни почувствовала, как мышцы на руке Алана напряглись. Но он ответил по-прежнему невозмутимо:
        - Это моя невеста.
        Роберт округлил глаза. Впрочем, эта новость впечатлила его ненадолго…
        - Позволь, я дам тебе маленький совет. Будь впредь осторожнее при выборе невест. - У него уже заплетался язык. - Угораздило же тебя назвать так девчонку, которая, работая на побегушках в богатых домах, кем-нибудь типа няньки или горничной, так и норовит раздвинуть коленки перед мужиками, наивно полагая, что это поможет ей кого-нибудь захомутать…
        Может быть, он и хотел еще что-то добавить, но не успел - кулак Алана стремительно врезался в его челюсть.
        Слава богу, что за Робертом не находился кто-то из гостей и не было мебели. Он просто растянулся на полу, не причинив никому из окружающих вреда. Кроме, разумеется, самого себя.
        Видимо, удар Алана был весьма впечатляющим, если не сказать действенным. Роберт из положения лежа некоторое время потирал и ощупывал челюсть, непонимающим взглядом упираясь в Динни с Аланом.
        Потом его взгляд стал более осмысленным. Приподнявшись, Роберт сел и уже из положения сидя с некоторым трудом встал. Не сказав ни слова, он боком стал перемещаться по направлению к дверям, потом повернулся и вышел.
        Алан поправил манжет на рукаве и негромко вздохнул.
        Только сейчас Динни заметила, что окружающие, замерев, пристально смотрят на них. Впрочем, с уходом Роберта все задвигались и, пусть не сразу, вернулись к своим закускам, спутникам и беседам. Видимо, они тактично решили сделать вид, что ничего особенного не произошло.
        - Алан, - начала Динни, повернувшись к жениху, - я… - Она нерешительно положила руку на лацкан его рубашки.
        Он нежно накрыл ее руку своей ладонью.
        - Не нужно ничего говорить. Вернее, мы поговорим, но не здесь.
        - Ты хочешь уйти отсюда?
        - Если ты хочешь, чтобы мы остались, то мы останемся. Все нормально, ничего страшного не произошло.
        - Я хочу уйти, - прошептала Динни. - Мне сейчас неловко перед Барри с Джейн… и вообще…
        - Ты ни в чем не виновата, - прекратил ее излияния Алан. - Пойдем. Потом мы еще заедем к ним, объяснимся.

11
        В машине Алан молчал, пока Динни не заговорила сама. Она подробно рассказала ему о своем приключении - подработке бебиситтер и неприятном инциденте с Робертом.
        Алан спокойно выслушал и ограничился лишь одним высказыванием в конце:
        - Выходит, я ему еще мало врезал… Но если бы я даже не знал всей этой возмутительной истории, затрещины он заслуживает хотя бы потому, что позволяет себе подобным образом выяснять отношения прилюдно. Повышая на женщину голос и прикасаясь к ней без ее согласия. Это недостойно мужчины…
        Динни сидела и думала, что дело вовсе не в этом.
        А дело в том, что она действительно нужна Алану, что он любит ее.
        Потому что в ситуации с Робертом он даже не стал разбираться, кто прав, кто виноват, а просто защитил ее, вступился за ее честь и оградил ее от любопытных взглядов.
        Ей не понадобилось ничего ему объяснять там, в банкетном зале, оправдываться, объяснять свою невиновность. Алан не придал никакого значения словам Роберта. Хотя вполне мог поверить, усомниться, заподозрить… в лучших традициях любовных романов при ситуациях клеветы и навета…
        А это означает только одно - он принял ее, полностью и безоговорочно, он любит ее. Он нуждается в ней.
        Так же, как и она нуждается в нем.
        - Алан… - начала Динни.
        - Не нужно ничего говорить. Я правда все понимаю.
        - Но…
        - Динни, тебе необходимо успокоиться. Ты уже все объяснила, не стоит оправдываться.
        Динни вздохнула.
        Когда она открыла ключами дверь своей квартиры, Алан не вошел следом за ней, а остановился на пороге.
        - Не зайдешь? - удивилась Динни.
        - Нет.
        - Но почему?
        - Думаю, тебе для сегодняшнего дня уже достаточно впечатлений. - Алан улыбнулся и мягко взлохматил ее волосы.
        - Но я в порядке. Правда.
        - Я хочу, чтобы ты отдохнула, ложись спать. А я поеду.
        - Но я не хочу, чтобы ты уезжал вот так, сразу. Зайди хотя бы выпить кофе.
        Алан со вздохом сдался.
        Динни прошла на кухню и принялась варить кофе. Алан, как обычно, прислонился к подоконнику и наблюдал за ее действиями.
        - Сахар?
        - Как обычно.
        - Будешь еще что-нибудь - печенье или сандвич?
        - Нет, спасибо. Ты забываешь, что мы только что с фуршета.
        - Алан…
        - Да?
        - Спасибо.
        - Динни, пожалуйста, перестань. Мы ведь уже все выяснили.
        - Угу… - Динни помолчала, сделала глоток минеральной воды, кофе ей совсем не хотелось. Потом обернулась к Алану.
        Он держал в руках чашку с блюдцем и неторопливо отпивал горчащий дымящийся напиток. Он выглядел таким невероятно красивым и родным одновременно, таким близким и вместе с тем очень привлекательным…
        Динни шагнула к нему и, осторожно взяв у него из рук блюдце с чашкой, поставила на стол. Он удивленно посмотрел на нее.
        Она положила руки ему на плечи, чуть судорожно сжала их и порывисто прижалась губами к его губам.
        Алан ответил на поцелуй. Динни целовала его все крепче, ее пальцы скользнули на затылок Алана, зарылись в густые темные волосы, пробежали по шее. Но, когда она принялась расстегивать его рубашку, то услышала:
        - Не надо, Динни.
        Динни с недоумением посмотрела на него.
        - Что-то не так?
        - Если ты делаешь это из благодарности…
        Динни удивилась еще больше:
        - Из благодарности?
        - За сегодняшнее, - пояснил Алан.
        Динни залилась краской.
        - И ты думаешь, что я… способна… что я могу…
        Алан быстро обнял ее и прижал к себе.
        - Нет-нет. Прости, если я тебя обидел. Сам не понимаю, что говорю… Но, Динни… До сегодняшнего дня ты была гораздо более сдержанной. Я даже решил, что ты хочешь ждать до свадьбы, вообще-то я и сам этого хотел, хотя мне, признаюсь, гораздо труднее держать себя в руках.
        - Просто мне нужно было время, - прошептала Динни.
        - Да, наверное. Прости мои подозрения. Наверное, тут и впрямь нет никакой связи. И все же… Не будем торопиться, хорошо?
        Динни слегка отстранилась и посмотрела на него.
        Мужчина, стоящий перед ней, был самым родным и близким для нее человеком. Он значил для нее очень много. Он принял ее такой, какая она есть, он наполнил ее жизнь радостью и неизведанными прежде ощущениями.
        Она не могла отпустить его сегодня просто так.
        Она должна была как-то показать ему свои чувства и то, что он для нее значит.
        У нее больше не оставалось никаких сомнений…
        Динни снова принялась целовать Алана. Ее поцелуи были одновременно трепетными, нежными и очень страстными. Она прижималась губами то к его шее, то к щекам, то к губам, проскальзывая внутрь кончиком языка.
        - Не уходи, не оставляй меня сегодня одну, - прерывисто шептала она.
        Алан наклонил голову, и их дыхание смешалось. Когда его поцелуи достигли выреза платья Динни, он сжал ее талию так сильно, что она невольно застонала.
        - Послушай… Может быть, все-таки… нам не стоит делать это сегодня? - предпринял он последнюю попытку.
        - Я люблю тебя, - прошептала Динни.
        Он задохнулся и посмотрел на нее, не в силах выразить все свои чувства простыми словами…
        - Я думал, что ты никогда этого не скажешь.
        Он подхватил Динни на руки и понес в спальню…

12
        Свадьба состоялась через неделю - теперь оба не хотели ждать слишком долго.
        Очень быстро нашлось и подходящее платье, и все необходимые атрибуты, и идеальный ресторан.
        Хиллари только диву давалась, сопровождая Динни в некоторых предсвадебных визитах.
        - Что изменилось? - спрашивала она. - Ты столько тянула, ни с чем не могла определиться…
        - Зато теперь я во всем уверена! - весело отвечала ей подруга.
        На свадьбу было приглашено два десятка человек - самые близкие друзья, самые любимые родственники. Церемония была не очень пышной, не кричащей о престиже и роскоши, но зато каким теплом светились глаза как жениха, так и невесты…
        Свадебное путешествие пришлось отложить. На Алана неожиданно свалился срочный и безотлагательный проект, который ему пришлось возглавить. Но этот проект обещал стать новым этапом в его карьере.
        Алан руководил отделом программных разработок в крупной корпорации Глазго. Он был хорошо обеспечен и настоял на том, чтобы Динни хотя бы после свадьбы оставила работу.
        Джонатан отпустил Динни неохотно. Он привык к ней, да и она очень старалась выполнять все поручения качественно и в срок. Прочие коллеги тоже говорили, что им будет не хватать ее милой улыбки и приветливого лица в приемной босса.
        - Если этот парень окажется оболтусом, - грозно сказал на прощание Джонатан, - только позвони и мы подыщем для тебя славное рабочее место!
        Динни рассмеялась и поблагодарила. Коллеги подарили ей очень дельный свадебный подарок - ноутбук. Динни собиралась нещадно эксплуатировать его по назначению. Ей ведь нужно было дописывать роман, за который она принялась, как ей казалось, уже очень давно…
        Алан перевез Динни в свой небольшой, но уютный дом неподалеку от парка Келвин-гроув… При этом он настоял, чтобы она сохранила свою квартиру. На свадьбу он хотел подарить жене автомобиль, но Динни отказалась наотрез. Она аргументировала это тем, что не хочет никуда ездить без него.
        - На самом деле ты просто боишься водить машину, - сказал Алан. - Ты меня не проведешь. Но если уж не хочешь, то, наверное, пока и не надо…
        - Как-нибудь потом, - отшутилась Динни.
        - Потом, потом. Я сам научу тебя водить, а затем сдашь на права. Обязательно пригодится.
        Незаметно для самой себя завершилось превращение Динни в элегантную и обворожительную молодую женщину. Алан выкинул всю ее старую одежду, после чего полностью подобрал ей новый гардероб. Надо было отдать должное его отличному вкусу. При этом он мог, если считал нужным, перевернуть вверх дном весь магазин в поисках того, что казалось ему подходящим.
        После подобных походов по магазинам Динни просто падала от усталости и в шутку спрашивала Алана, кто же из них жена.
        - Смотри, допросишься у меня теперь обновки! - угрожал он, а через секунду целовал ее.
        - Да я чего, я ж ничего.
        - Пойми, я не привык экономить на дорогих и близких людях. Только не говори мне, что это какой-то недостаток. Ведь я же идеальный, у меня нет недостатков, разве не так?
        Это могло бы показаться чрезвычайно самонадеянным, так как говорилось с совершенно серьезным лицом… Если бы не золотистые чертики, плясавшие в голубых глазах Алана.
        Алан действительно изменил ее. Он сделал ее другой - спокойной, уверенной, мягкой. Она уже начинала терять веру в себя. Но когда он появился в ее жизни, она почувствовала себя по-настоящему желанной. Ей было с ним легко, хорошо и уютно. Она могла рассказать ему обо всем, не тревожась, что он как-то превратно поймет ее…
        Динни было интересно с ним, как ни с кем другим. Она была уверена, что уже выиграла свой самый главный приз в жизни.

13
        Динни открыла глаза и счастливо улыбнулась.
        Перевернувшись на живот, она бросила взгляд на настенные часы. Была половина одиннадцатого утра.
        Динни сладко потянулась. Она чувствовала себя бодрой, свежей и выспавшейся. Но тут же снова закрыла глаза. Так приятно было лежать, ощущая всем телом теплое одеяло. Ей всегда было непросто подниматься по утрам на работу к строго фиксированному времени, и теперь она наслаждалась своей свободой…
        Она прислушалась. В квартире было тихо. Наверное, щенок спал. Впрочем, он уже подрос и смахивал скорее на серьезную собаку, чем на смешной плюшевый комок с вечно мокрым носом. Но поведение его оставалось все таким же несерьезным. Он был чересчур живым и подвижным, вечно вертелся под ногами, и Динни решила назвать его
«Меркьюри», что означает «ртуть».
        Пора было вставать и завтракать, но она все еще ленилась… Ее блаженное ничегонеделание прервал резкий телефонный звонок. Динни доползла до тумбочки на животе и сняла трубку:
        - Да?
        - Доброе утро, любимая, - сказал нежный мужской голос. - Я тебя не разбудил?
        - Нет, Алан, привет. Я уже практически встала.
        - Практически или на самом деле встала?
        Динни засмеялась.
        - Ты же знаешь, «практически» не считается». Поднимайся давай, маленькая лентяйка.
        - А что, что-то случилось? К чему такая спешка?
        - К нам сегодня должен вечерним рейсом прилететь мой брат. С женой. Я рассказывал тебе о нем.
        Динни быстро прокрутила в голове все слышанное о брате Алана. Патрик, тридцать два года, разведен, женат вторично два года назад на профессиональной модели. Свой бизнес на Кипре, впрочем не слишком сильно привязывающий Патрика к месту.
        - Никогда бы не улетела с Кипра, - сказала тогда Динни. - Там, наверное, просто потрясающе.
        - Мы можем слетать туда, тебе понравится.
        - Да я не про то, чтобы слетать туда. Там тепло, по-настоящему тепло. Не люблю, когда холодно. Хотя у нас не самый неприятный климат, да.
        - Наш западный ветер, - смеялся Алан.
        - В общем, мы, конечно, можем слетать, но когда я вернусь сюда, то вымерзну в итоге… как те самые доисторические мамонты.
        Алан много рассказывал о брате и их детских проделках. О том, как они росли вместе, ссорились и мирились.
        - Знаешь, мы очень не похожи с Патриком.
        - Вот и хорошо, иначе было бы неинтересно.
        - Он красивее меня, - сказал Алан, поглядывая на Динни краешком глаза.
        - Ты для меня самый красивый, - промурлыкала Динни.
        - Это не может не радовать. Знаешь, все-таки я сам удивляюсь, как мы с ним умудрялись так хорошо ладить. Он Стрелец, а я Телец…
        - Что? - не поняла Динни.
        - Ну, по знаку зодиака.
        - Да ерунда все это, - заявила Динни.
        И вот теперь его брат прилетает в гости.
        Динни лихорадочно соображала, какой из множества вопросов задать первым.
        - Я должна встретить их в аэропорту?
        - Не валяй дурака. Разве у тебя есть на чем их встретить?
        - Я могу взять такси.
        - Думаю, они прекрасно доберутся сами. Отдохнут с дороги, наверное захотят поужинать. Сообразишь что-нибудь?
        - Да, конечно. А остановятся они у нас?
        - Думаю, да. Все-таки мы давно не виделись. Проще будет общаться, если они поселятся здесь, а не в гостинице. Вряд ли они нас стеснят. Согласна?
        - Да, согласна.
        - Тогда все, что от тебя требуется, - это приготовить то, что можно есть.
        - Алан!..
        - Шучу. В любом случае, наверное, тебе уже пора подниматься, возьми денег, купи продуктов… Только вызови такси, не таскай тяжести сама.
        - Договорились.
        - Я постараюсь сегодня освободиться пораньше, чтобы тебе не пришлось встречать их одной.
        - Да уж, будь так любезен, - простонала Динни. Ей в голову вдруг пришла ужасная мысль: а что, если она им не понравится?
        - Я тебя люблю, - сказал Алан и отключился.
        Динни, путаясь в рукавах блузки и штанинах, принялась лихорадочно одеваться. Меркьюри возомнил, что с ним идут гулять, и радостно прыгал вокруг, только усугубляя суматоху…
        Динни вихрем пролетела по супермаркету. У нее хватило ума сообразить, что в таком ажиотаже она не сможет ничего приготовить по-человечески. Однако не хотелось покупать готовые блюда… Она набрала продукты для разных салатов, фрукты, а также, чтобы не мучиться с десертом, купила невозможно дорогой миндальный торт с трюфелями.
        Вернувшись домой, она поставила овощи вариться и принялась за уборку.
        Пес был невозможен. Он обожал всевозможные авралы, беготню, шум и чувствовал себя совершенно счастливым, когда удавалось поспособствовать общей суматохе.
        Выключив пылесос, она закрылась в ванной. Втирая в волосы шампунь с ароматным розовым маслом, она вдруг вспомнила, что на плите у нее стоят овощи. Все остальное она делала в три раза быстрее…
        И все-таки часам к пяти у нее все было готово. Из офиса приехал Алан, посмотрел на страдания жены и сказал:
        - Иди приводи себя в порядок, а я пока накрою на стол. Патрик звонил из аэропорта. Думаю, скоро они с Линдой будут здесь…
        Динни с облегчением ушла в спальню. Пока она задумчиво перебирала содержимое платяного шкафа, размышляя, что надеть, в дверь позвонили. Она услышала голоса из прихожей. Не раздумывая больше, Динни схватила первое попавшееся под руку платье. Оно оказалось черным, в обтяжку и без рукавов, с высоким воротом.
        Динни быстро причесалась, вдела в уши серьги с крупными нефритами, провела по губам мерцающим блеском и сунула ноги в легкие туфельки. Выходя из спальни, на пороге она столкнулась с Аланом.
        Он нежно отвел прядь волос с ее лба и поцеловал в уголок рта. После чего обнял и повел ее в гостиную.
        Высокий загорелый брюнет стоял у окна так, что тень падала на его лицо. Но, даже не видя его лица, Динни почувствовала, что его окружает аура притягательности. В сознание вкралась предательская мысль о том, что Алан, должно быть, уверен в ней на все сто процентов, раз без колебаний знакомит ее с таким сексуальным магнитом…
        - Патрик, - позвал брата Алан, - знакомься. Это моя жена, Динни. Только не вздумай говорить, что я не рассказывал тебе о ней.
        - Ну конечно, рассказывал. Здравствуйте. Очень рад с вами познакомиться, Динни. - Патрик отошел от окна. В следующую минуту он подошел к Динни и поцеловал ее в щеку.
        Она увидела его светлые, совершенно мальчишеские глаза. Это странное сочетание мужественности и простодушия неожиданно выбило ее из колеи. Она почувствовала, как внутри пробежал непонятный холодок…
        Ошеломленная необъяснимыми чувствами, Динни не очень хорошо понимала, что происходит вокруг.
        В гостиную вошла Линда, молодая жена Патрика. Очень приветливо улыбнувшись, она что-то сказала Динни, но та не разобрала слов. На всякий случай она просто кивнула. Но рассматривала Динни Линду во все глаза. Она совсем не такой представляла ее.
        Линда была необыкновенно живой и привлекательной девушкой с удивительно тонкими чертами лица. Похоже, она не прилагала никаких усилий к тому, чтобы быть красивой. В своей простоте она была очень стильной. Ее светлые, короткие волосы немного напоминали шапку иголок дикобраза. На ней были черные кожаные брючки и лаконичный черный топ, а на шее висело несколько серебряных цепочек.
        Вряд ли кто-то, глядя на нее, стал оценивать бы ее и изучать, а просто любовался бы. Динни с горечью подумала, что Линда вполне соответствует Патрику. Вряд ли она сама, Динни, сможет произвести на брата Алана хотя бы вполовину такое же впечатление…
        В ней мгновенно возродились все ее былые комплексы. Стараясь не показать своего смятения, Динни пыталась поддерживать застольную беседу. Линда расспрашивала ее о бывшей работе секретарем.
        - А что вы делали на Кипре? - спросила Динни у Линды.
        - Да ничего особенного, - улыбнулась та. - Патрик пропадал в офисе, ну а я загорала на пляже.
        Линда могла бы и не говорить о пляже. Динни не загорела бы так и после двадцати сеансов в солярии. Очень уж у нее была светлая и нежная кожа…
        - Потом я еще снималась во всяких журналах, но не очень много. Так, чтобы заработать на губную помаду. Я шучу, милый, - тут же повернулась она к мужу.
        - Да уж, - отозвался Патрик, наливая себе еще шампанского.
        - Патрик не одобряет моего занятия, не хочет, чтобы я работала, - обратилась Линда к Динни. - Но вся беда в том, что я слишком активна. Да я просто свихнусь через неделю от скуки. А изображать из себя светскую львицу, заниматься благотворительностью, позируя перед камерами, - это не по мне. Бродить по всяким презентациям, приемам и открытиям галерей обычно надоедает через два-три подобных мероприятия. В общем, нужно, чтобы было какое-то занятие по душе, - закончила она.
        Динни с тоской подумала, что и тут Линда даст ей фору… Ведь, находясь дома, понемногу занимаясь домашним хозяйством и уделяя совсем чуть-чуть времени своему недописанному роману, Динни совсем не чувствовала, что время проходит зря, утекает сквозь пальцы. Что ж, должно быть, она слишком ленивая. Или у нее не так много талантов, чтобы их было жаль запирать в четырех стенах?
        Линда смотрела на Патрика с любовью, но Динни начало казаться, что он-то смотрит на жену со скучающим видом.
        Алан ел с большим аппетитом и внимательно всех слушал, время от времени вставляя забавные комментарии или делая меткие замечания. Поймав взгляд Динни, он кивнул на салат и поднял вверх большой палец в знак одобрения.
        Спустя некоторое время Динни снова посмотрела на Алана и поняла, что он вот-вот заснет.
        - Алан, ты устал? - спросила она.
        Ее вопрос был бестактным. Но поскольку все уже немало выпили, то никто не обратил на это особого внимания.
        - Да, сегодня на меня обрушилась целая куча дел.
        - Это по тому проекту, о котором ты рассказывал мне еще в прошлом месяце? - спросил Патрик, снова подливая себе вина.
        - Да, именно по нему.
        - Ясно. Ну и как проект?
        - Движется. Правда, не так быстро, как хотелось бы. Но, знаешь, в нашем деле спешка только все портит.
        - Ну и неудивительно, что после медового месяца тебе не сразу удается войти в рабочую колею, - заметил Патрик.
        - Да у нас толком и не было медового месяца, - сказал Алан. - Надеюсь, в скором времени куда-нибудь выберемся, ну и наверстаем. Отдохнем, посмотрим какую-нибудь страну.
        - Вы просто обязаны это сделать, - улыбаясь вставила Линда. - Как насчет Новой Зеландии?
        - Лучше Япония, - отозвался Патрик.
        - Я более традиционен в этом вопросе, - спокойно сказал Алан. - Меня вполне устроит один из замечательных островов - Мальдивы, Сейшелы, Гавайи. Конечно, если речь идет о моем медовом месяце.
        - Тебе решать, - согласился Патрик. - Ну а чего хочет новобрачная?
        - Я поддержу Алана, - торопливо произнесла Динни. Ее взгляд остановился на четко очерченных, чувственных губах Патрика. Ей показалось или в его ответном взгляде были искорки страсти?..
        Для братьев, на взгляд Динни, они были очень разными. Да, оба темноволосые, да, светлоглазые… Но Алан такой родной и славный, веселый, надежный и обаятельный, а Патрик такой чувственный, интригующий… Что касается его человеческих качеств, то пока Динни ничего не могла понять.
        Она явно не успела узнать хоть что-то о них за столь короткое время, да и какое ей до них было дело? Динни понимала только одно: по какой-то необъяснимой причине ее очень тянет к Патрику. Ей приходилось постоянно напоминать себе об Алане, с одной стороны, и, конечно, о Линде - с другой.
        Это было возмутительно, нелогично, неразумно! Она не ожидала сама от себя таких непозволительных ощущений и эмоций. Родной брат Алана!
        Должно быть, она просто слишком замоталась, а потом еще и немало выпила, успокаивала себя Динни. Надо лечь пораньше, надо выспаться. За ночь мысли придут в порядок, она отогреется теплом Алана и даже не вспомнит назавтра о смятении и наваждении, одурманивающих ее сейчас…
        Словно прочитав ее мысли (или по крайней мере их часть), Алан сказал:
        - Вы, должно быть, устали с дороги. Наверное, нам всем не помешает сегодня лечь пораньше.
        - Не помешает, - согласился Патрик и налил себе новую порцию алкоголя.
        - Устроим вас на втором этаже, в маленькой гостевой комнате. Динни, позаботишься? Я пока погуляю с псом на ночь.
        - Конечно, - отозвалась Динни.
        Поднявшись, она принялась убирать со стола.
        Линда тоже вскочила и начала со свойственной ей энергией помогать. Ее зеленые глаза сверкали, движения были быстрыми и стремительными, но очень точными и пластичными. Динни запротестовала, сказав, что вполне управится сама. Но Линда ничего не захотела слушать.
        Когда Динни забирала наполовину опустевшую салатницу, стоявшую возле руки Патрика, он потянулся за бутылкой, их руки чуть соприкоснулись. Динни вздрогнула и отдернула руку. Патрик либо ничего не заметил, либо сделал вид, что не произошло ничего особенного.
        Динни поспешила выйти.
        На кухне Линда уже вовсю мыла посуду, ловко протирая ее губкой. Динни залюбовалась ее ловкими движениями.
        Линда повернулась к ней улыбаясь.
        - Ты очень милая, Динни, - сказала она.
        Ну, до тебя мне далеко, мысленно ответила ей Динни.
        - Надеюсь, мы с тобой подружимся. И, Динни, вы обязательно должны приехать к нам на Кипр. Там просто замечательно - столько солнца, моря, фрукты. Ты любишь апельсины?
        Динни кивнула. Она убирала салаты в холодильник, но руки у нее дрожали. Что она могла ответить?
        - Я тоже очень рада, что мы познакомились. Мы обязательно к вам прилетим. Думаю, у нас найдется о чем поговорить. - Она наконец повернулась к Линде. - Мне тоже очень приятно с тобой познакомиться. Алан немало рассказывал как про Патрика, так и про тебя.
        - А как тебе Патрик? - поинтересовалась Линда, споласкивая и протирая высокие бокалы.
        Что Динни могла ей сказать?
        Что прямо сейчас она отдала бы все, лишь бы все вернулось на круги своя и она перестала бы чувствовать порочащие ее непонятные эмоции и переживания?
        - Правда, они с Аланом ничуть не похожи? - продолжала Линда как ни в чем не бывало. - Я все время удивляюсь тому, насколько они разные.
        - Может, один пошел в отца, а другой - в мать? - предположила Динни и поспешила убраться из кухни, подальше от острых тем и внимательных зеленых глаз Линды.
        В гостиной Патрик небрежно листал какой-то автомобильный журнал. Динни собрала остатки приборов со стола, затылком ощущая его взгляд. Она не хотела знать, как он на нее смотрит… если на самом деле смотрит. Она боялась поднять глаза, по спине пробегал уже знакомый холодок.
        Она выскользнула из комнаты, пожелав ему спокойной ночи, и отправилась показывать Линде гостевую комнату.
        Потом вернулась в свою спальню и без сил опустилась на постель.
        Проспись, резко сказала она себе. Она наскоро умылась, приняла душ и закуталась в теплое одеяло.
        Когда Алан пришел, она уже крепко спала. Как он разделся и улегся рядом, она уже не слышала.

14
        С отстраненным любопытством Динни смотрела из иллюминатора вниз, на сероватую дымку облаков.
        Ее руки были напряженно сжаты между колен: она побаивалась летать еще с детства.
        Телефонный звонок разбудил ее в четыре утра. Звонила мама из Калифорнии. Сообщение о том, что отцу плохо и его отвезли в больницу, застало Динни врасплох.
        Она тут же заказала билет на самолет, и через два часа Алан отвез ее в аэропорт. Динни даже не смогла попрощаться с Линдой и Патриком. Она решила, что не стоит их будить - они были утомлены перелетом…
        И вот теперь, сидя в комфортабельном кресле, рассеянно потягивая минеральную воду, Динни размышляла. Ей было над чем подумать. Вернее, о ком подумать…
        Ее сознание словно троилось. Параллельно она беспокоилась о трех вещах.
        Первая, конечно же болезнь отца. Динни переживала за него всем сердцем. Она готова была отдать все, что в ее силах - деньги, уход или такой уход, который можно купить за деньги, лекарства, витамины, забота… Готова была поделиться собственным здоровьем, понимая, что это невозможно. Знала, что при всех деньгах и профессионализме врачей лечатся все же не все болезни…
        Второй ее мыслью был, конечно, Алан. Она скучала по нему всей душой…
        Но вот сердцем сейчас стремилась не к нему.
        Патрик.
        Динни сама не понимала, что с ней происходит. Она готова была отдать все что угодно, лишь бы этого не ощущать.
        Она даже не могла назвать ни одной явной причины, которая вызывала бы такой живой интерес… такое неприкрытое влечение к родному брату собственного мужа!
        Она была слишком неопытна, слишком юна.
        Она терзалась оттого, что не в состоянии управлять своими чувствами.
        Если бы она была более лицемерна и менее искренна, то, конечно, смогла бы соврать самой себе, что ее интерес к Патрику просто интерес к новому в ее жизни человеку, тем более являющимся ее родственником теперь.
        Да, он привлекателен, да, он интересен, да, будет очень любопытно его получше узнать и подружиться с ним.
        Если бы Динни была не так честна с собой, она внушила бы себе именно это и перестала бы мучиться чувством вины.
        Закрыв глаза, она приказала себе хоть немного поспать…

        Риверсайд встретил Динни ослепительным солнцем. И, конечно, встреча с любимой, давно не виденной матерью, была для Динни ярче самого лучезарного солнца…
        Мириам Джордан, одетая в элегантный белоснежный костюм и шляпу с широкими полями, ожидала Динни в толпе встречающих.
        Мать и дочь радостно обнялись и расцеловались.
        - Родная моя! Ну наконец-то я вижу тебя!
        - Прости меня, мам, я думала, что приеду к вам уже вместе с Аланом… - сказала Динни уже в машине.
        - Ничего не поделаешь, Динни. Я все понимаю. Непредвиденные обстоятельства, экстренная ситуация. Твой муж не может по первому зову срываться, и это нормально. У него ведь ответственная работа?
        Динни кивнула.
        - Да. У него сейчас новый крупный проект. И он руководит отделом программного обеспечения.
        - Ну вот и славно. Значит, его дела могут пойти в гору. Ты смогла прилететь, и это для нас самое главное.
        - Мама, что с отцом, расскажи мне подробнее. Когда ты звонила, я после сна плохо поняла половину слов, ну и вообще…
        - Сердечный приступ, - ответила Мириам.
        Динни прижала руку к губам.
        - Милая, успокойся. Он сейчас в замечательной клинике, его наблюдает очень хороший врач. В принципе, твой отец всегда отличался неплохим здоровьем.
        Но Динни все равно не могла успокоиться…
        - Ты хочешь сначала заехать домой? Тебе ведь нужно в душ, перекусить…
        - Нет, я не хочу домой, - решительно сказала Динни. - Потом. Сначала поедем в клинику.
        - Ты даже переодеться не хочешь? Кстати, у тебя такая маленькая сумка. Ты взяла теплые или легкие вещи?
        - Даже и не знаю, - вздохнула Динни. - Я побросала что-то, что подвернулось под руку. В конце концов, думаю, в Калифорнии еще не перевелись магазины? Мне хватит простых джинсов и футболки.
        - Узнаю свою дочь, - ласково улыбнулась Мириам. - Правильно. Чтобы принимать солнечные ванны, совсем не обязательно тащить с собой шесть разных моделей дизайнерских купальников и чемодан шмоток, подобранных по последнему писку моды.
        - Ну, мама, к твоему-то стилю не придерешься! Ты не думай. При случае и я буду соответствовать. От тебя не отстану и тебя не опозорю.
        Мать и дочь рассмеялись.
        Мириам свернула к клинике.
        В холле их встретил врач с беджем на груди.
        - Миссис Джордан, - обратился он к Мириам. - Ну наконец-то вы приехали.
        - Что? - с беспокойством спросила Мириам. - Что-то случилось?
        - Ничего из того, что могло бы вас расстроить. Вашему мужу гораздо лучше. Я думаю, вы смело можете к нему пройти. Это ваша дочь?
        - Да. Познакомьтесь, пожалуйста. Это Динни, моя младшая дочь. Это доктор Бакли. Доктор очень много сделал для твоего отца.
        - Динни, ваш отец спрашивал о вас даже меня, - улыбнулся доктор. - Мне кажется, ему стало лучше от одного только известия о том, что вы сможете к нему прилететь.
        Одетая в несколько великоватый ей голубой халат, Динни осторожно толкнула перед собой дверь больничной палаты.
        Отец спал.
        Подойдя к кровати почти неслышно, Динни опустилась на стул рядом с ним.
        Со времени их последней встречи Фред Джордан почти не изменился. Разве что лицо чуть осунулось, а под глазами залегли небольшие тени…
        Он поправится, подумала Динни, он обязательно поправится. Климат Калифорнии располагает к тому, чтобы люди были бодрее и энергичнее, чем те, кто живет в холодном, промозглом и нестабильном климате.
        Папочка, я не хочу, чтобы ты нервничал. Скорее всего, это из-за твоей работы - верно ведь, из-за работы? Ни одна работа не стоит твоих нервных клеток. Ты еще долго проживешь и порадуешь всех нас неиссякаемым оптимизмом и жизнелюбием. А за меня, папа, не беспокойся. Я тоже небезнадежна, я со всем разберусь. У меня все хорошо, правда…
        Мысленный монолог Динни был остановлен легким скрипом кровати. Отец открыл глаза и повернул голову в сторону Динни.
        Она улыбнулась и взяла руку отца в свои.
        - Здравствуй, папочка, - прошептала она. - Видишь, я прилетела.

15
        Динни пробыла в Калифорнии четыре дня.
        Отец очень быстро пошел на поправку. Врачи даже уверяли, что это благодаря присутствию Динни.
        Динни же по-прежнему была уверена, что это все благодаря самому отцу, то есть его воле и жизнелюбию.
        С матерью Динни прошлась разок по магазинам, но в основном все свое время она проводила в клинике с отцом или же с матерью дома.
        Ей столько нужно было им рассказать, стольким поделиться. Не забыв и про новости о семье брата.
        Динни не привезла с собой никаких фотокарточек. Поэтому ей пришлось поведать о свадебной церемонии абсолютно во всех подробностях, даже мельчайшие детали пришлось вспомнить и передать родителям.
        Умолчала Динни только об одном. Здесь, вдали от Глазго, терзавшая ее дилемма не стала менее явной.
        Наблюдая за родителями в те моменты, когда они с матерью приходили к отцу в клинику, Динни в очередной раз дивилась их любви и взаимопониманию. Это было главным ключом к счастливой и благополучной совместной жизни ее родителей. Она была в этом уверена.
        Но вот для нее самой ситуация не прояснялась… И это огорчало Динни не на шутку.
        Казалось бы, видя настоящую любовь, привязанность и близость двух самых близких ей в этом мире людей, она должна была лучше понять и собственную душу, определиться, что для нее является главным, кто для нее более важен.
        Но по-прежнему туманной оставалась для нее причина ее внезапного чувства к брату Алана…
        Она почти было решилась обсудить этот вопрос с матерью. Но та была так безмятежна, так уверена в счастье и благополучии своей дочери, что Динни не рискнула коснуться этой темы.
        С отцом об этом говорить было тем более нельзя. Возможно, он смог бы дать дочери чуть более мудрый и глубокий совет, чем Мириам. Но сейчас ему не стоило волноваться из-за чего бы то ни было. Динни не могла подвергать даже малейшему риску его состояние, хоть оно и стабилизировалось с удивительной скоростью.
        Она должна была разобраться сама…
        И гораздо лучше будет, если она выйдет из этой ситуации победителем, останется без потерь, не впутывая в историю ни свою мать, ни отца, идущего на поправку.
        С этой мыслью она и улетела обратно, в Глазго.

16
        Бросив сумку в прихожей, Динни поспешила не наверх, а в ванную на первом этаже, так сильно ей хотелось принять душ и почувствовать себя дома.
        Распахнув дверь в ванную, она обнаружила там Патрика.
        Он был в голубых драных джинсах и босиком. Похоже, только что закончил бриться. Небольшим махровым полотенцем он старательно вытирал капельки воды со смуглого лица и торса…
        - Э-э… привет! - выдавила из себя Динни.
        - Привет, - ответил Патрик. - Уже вернулась?
        - Как видишь. Не звонила, чтобы лишний раз никого не беспокоить.
        Патрик не отвечал, пристально глядя на нее. Динни смутилась.
        - Вообще-то я думала, что вы еще спите… - искренне сказала она.
        Патрик улыбнулся и кивнул.
        Хоть бы он перестал так на меня смотреть! - взмолилась про себя Динни.
        Смесь простодушия и властности в его взгляде заставляли Динни забыть то, что в доме кроме них наверняка еще находятся ее собственный муж и жена Патрика.
        И тут все окружающее перестало иметь значение. Расстояние между Патриком и Динни куда-то исчезло. Она почувствовала его губы на своих губах…
        Прикосновение губ Патрика обожгло ее, тело словно заволокло сладким туманом. Когда Динни нашла в себе силы отодвинуться, ей было до жути неловко. Она боялась поднять на него глаза…
        Но она все-таки посмотрела на него. В его глазах, на его лице она прочла растерянность.
        Значит, он все-таки не такой испорченный, как ей уже начало казаться.
        - Такая тесная ванная, - потерянно пробормотала Динни. И тут же почувствовала себя полной дурой.
        - Да, правда. Смешно даже… - так же виновато сказал Патрик.
        Куда девался опытный обольститель? Динни решила, что будет очень глупо, если она сейчас убежит из ванной, и принялась спокойно умываться. Может быть, Патрик сам уберется отсюда, ну или хотя бы наденет рубашку? Черт знает что такое.
        Патрик вышел, и Динни смогла нормально умыться. Потом она отправилась на кухню, а через секунду туда же заявился и он.
        - Умираю, так пить хочется, - заявил он весело.
        - Посмотри, что есть в холодильнике, я же не знаю, - ответила она. - Кто-нибудь наверняка покупал продукты в мое отсутствие. Кстати, где все?
        - Алан с утра уехал в офис, его вызвали ни свет ни заря. Он звонил уже с работы. Линда еще отсыпается. Я бодрствую. Ну что, может, помочь тебе готовить завтрак?
        - Помоги, пожалуйста, - согласилась Динни.
        Приготовления к завтраку проходили в очень непринужденной, дружелюбной атмосфере. Патрик подшучивал над ней и вел себя почти как с младшей сестренкой. Так что Динни уже начало казаться, что сцена в ванной ей попросту померещилась…
        Но потом она поймала на себе взгляд Патрика в тот момент, когда, очевидно, он считал, что Динни его не видит. В его глазах она прочла желание и страсть. Она вдруг поняла: она нравится ему, очень нравится. Но точно так же, как и она, он чувствует себя виноватым перед братом, перед Линдой. Особенно после злополучного поцелуя в ванной. Поэтому он и напоминает себе о том, что им не следует делать то, что они не должны делать. Чего нельзя допустить. А его шутливый тон, невинные поддразнивания - все для того, чтобы несколько снизить накал обстановки.
        Вот если бы Патрик при этом еще мог контролировать выражение глаз…
        Это наваждение пройдет, обязательно пройдет, уверяла себя Динни, стараясь, чтобы оно не вытеснило прочие чувства и не затуманило рассудок окончательно.
        Она еле дождалась, пока Линда проснется и присоединится к ним. За завтраком она чувствовала себя словно на раскаленных углях. Хотя Линда ей очень обрадовалась, засыпала вопросами, Динни уже не могла чувствовать себя с ней так же свободно, как и в первый день знакомства. Поцелуй с Патриком словно прочертил между нею и Линдой незримую черту. Динни пока не знала, что ей делать с этим ощущением.
        А после завтрака ей позвонил Алан.
        - Солнышко, ну как ты? Хорошо долетела? У твоих родителей все благополучно?
        Динни засмеялась…
        - Я буду отвечать по порядку, можно?
        - Разумеется.
        - Долетела отлично. Папа идет на поправку, причем очень быстро. Мама сияет по этому поводу, ну и по многим другим. Они замучили меня расспросами о тебе. Что еще? Ну, в Калифорнии все залито солнцем, я даже загорела. Но совсем чуть-чуть.
        - Потрясающе. Значит, меня ждут новые, непривычные ощущения. То есть новое эстетическое удовольствие, - поправился Алан.
        - Они оба передавали тебе огромный привет.
        - Это радует. А тебе уже сообщили о том, что наши гости сегодня нас покидают?
        - Покидают? Но… почему? - удивилась Динни. - Им сегодня возвращаться на Кипр?
        - Совсем наоборот. Дело в том, что Патрику с Линдой необходимо задержаться в Глазго на некоторое время. Поэтому они решили снять маленький коттедж. Уверяют, что так всем будет удобнее и лучше. Я устал с ними спорить. Пока тебя не было, они уже подыскали себе жилище, обо всем договорились. Насколько я понимаю, им осталось только перевезти туда свои немногочисленные пожитки. Чем они и намеревались заняться сегодня после завтрака. Что, ты еще не слышишь грохота чемоданов?
        - Нет, - растерянно ответила Динни. Значит, он решил на самом деле держаться подальше от нее? Что ж, это правильное мужское решение. Он сделал свой выбор, ему дороже жена и хорошее отношение родного брата. Динни почувствовала к Патрику невольное уважение.
        Но следом за уважением тут же вкралась другая, непрошеная мысль.
        А почему ты так уверена, что это касается тебя? У них действительно могут быть какие-то серьезные дела, требующие решения. И в отдельном доме им просто будет удобнее, все-таки двум семейным парам под одной крышей не слишком комфортно.
        Динни прикусила губу. Вот так, сама придумала обиду, сама же и расстроилась.
        Все, хватит. Нужно помочь гостям со сборами и проводить их со всей вежливостью, на которую сейчас хватит сил.
        Пусть уезжают. Так действительно будет лучше для всех…
        Захлопывая дверцу такси, Линда не переставала повторять, что они будут ждать Алана и Динни с ответным визитом. Что Алан с Динни непременно должны навестить их в новом временном пристанище. Обед, боулинг, прогулка по заливу - они очень хорошо проведут время.
        А Динни лишь кивала, как заведенный автомат, и видела на переднем сиденье такси непроницаемый профиль Патрика. Прощаясь, он даже не чмокнул ее в щеку, не коснулся ее даже мимолетным движением руки.

17
        Динни осталась одна в целом доме. Тишина для нее была непривычна. Ей кого-то не хватало… ей не хватало хоть кого-нибудь, чтобы не оставаться наедине со своими мыслями!
        Она присела к ноутбуку и попыталась хоть немножко поработать. Но ее голова была занята совсем другим.
        Когда ее жизнь протекала без особых волнений, тогда ей удавалось находить отдушину в романе, фантазируя без всякого удержу. Но когда она не могла разобраться в собственных чувствах… Нет, определенно сейчас ей было не до творчества!
        Динни поднялась, натянула джинсы и водолазку, отыскала ключи от своей квартиры, вызвала такси и поехала к себе.
        Квартирка встретила Динни теплом, и… пылью вперемешку с клочьями паутины. Еще бы, ведь ее не было тут целый месяц. Просто не возникало такой надобности. Наверное, стоило бы сдать эту квартиру какой-нибудь из подруг, но разобраться с этим руки у Динни пока не доходили.
        Она сбросила верхнюю одежду и принялась за уборку. Ей нужно было чем-то занять руки. Иногда, наводя порядок в вещах, у Динни параллельно получалось навести порядок и в своей собственной голове.
        Ей казалось, что она находится на самой верхушке горы. Стоит ей сделать неверный шаг - и она кубарем покатится вниз.
        О последствиях лучше было и не думать…
        Динни утроила темп уборки. Когда она закончила, то была совсем взмыленная. Она пустила набираться воду в ванную, заткнув ее пробкой, и вернулась в комнату. Пустой шкаф с открытыми дверцами выглядел очень сиротливо. С вешалки свисал лишь темный шарф, который не влезал уже ни в одну сумку при переезде. Динни порадовалась, что не дала Алану хотя бы перевезти в его дом книги. С ними комната выглядела не такой брошенной.
        Когда Динни принимала ванну, в прихожей в сумочке начал трезвонить ее мобильный. Пока Динни сушила феном отросшие волосы, телефон зазвонил опять. Она выключила фен и бросилась к телефону, успев ответить на звонок.
        - Динни! Ну наконец-то я до тебя дозвонилась, - услышала она голос Хиллари.
        - А разве я куда-то пропала?
        - Я несколько раз звонила тебе домой, пока мне не объяснили, что ты сейчас гостишь у родителей в Калифорнии. Беспокоить тебя там мне не хотелось. Когда ты вернулась?
        - Буквально сегодня утром, - объяснила Динни.
        - Там как?
        - Все в порядке. Уже все в порядке.
        - Надеюсь, твой приезд им помог.
        - Да… мне тоже так кажется.
        - Любовь - великая сила.
        Динни вздохнула.
        - Что это ты? - удивилась Хиллари.
        - Хиллари… Знаешь, все так запутано…
        - Такое случается. Не переживай слишком сильно.
        - Нет, ты не понимаешь…
        - Очень даже понимаю, - заверила ее Хиллари. - Если не тревожиться понапрасну, то жизнь все расставит по своим местам. Рано или поздно, так или иначе.
        - Но я не хочу поздно, - всхлипнула Динни.
        - Милая моя, да что с тобой? Хочешь, я приеду и мы поговорим?
        - Приезжай! - горячо воскликнула Динни. - Но не к парку Келвин-гроув, а в мою старую квартиру. Если ты, конечно, еще не забыла, где она находится…
        - Шутишь?!
        - Так что приезжай. Сейчас я здесь… Когда тебя ждать?
        - Буду через час, - сказала Хиллари и отключилась.
        В ожидании подруги Динни отыскала в шкафчике сухофрукты и мед. Ей повезло - в морозилке она обнаружила пять заиндевелых круассанов из замороженного теста. Поставив их в духовку, она отправилась досушивать волосы. Она даже успела накраситься и одеться, перед тем как в дверь позвонили.
        Хиллари скинула тренч и протянула подруге большую картонную коробку с мороженым. По ее лицу было видно, что в равных долях ее снедает как женское любопытство, так и тревога за Динни.
        - Я заварила чай, - сказала Динни, входя с подносом в комнату. - Проходи и смело садись. Тут уже везде чисто… Знала бы ты, какой слой пыли набрался за время моего отсутствия.
        - Представляю, - отозвалась Хиллари. - Что ж ты хочешь, Глазго промышленный город, как-никак.
        - И не говори. Угощайся.
        - Рассказывай! - потребовала Хиллари.
        - Даже и не знаю, с чего начать, - вздохнула Динни. - Если с самого начала, то… Ты ведь тоже в какой-то степени виновата в произошедшем.
        - Виновата?! В чем это я виновата?
        - Если ты помнишь… Твой макияж. С него, наверное, все и началось.
        - Еще чего не хватало! - возмутилась Хиллари.
        Выглядела эта импозантная брюнетка как всегда потрясающе. Но сейчас ее глаза были по-детски круглыми.
        - Ну а ты как думала? - Динни старательно накладывала мороженое в две розетки.
        - Динни, не испытывай мое терпение. Не выводи меня из себя! Хватит придуриваться. Я прекрасно знаю твою версию той истории со счастливым знакомством. Я хочу знать, что у тебя происходит сейчас.
        Динни глубоко вздохнула и изложила подруге все события последней недели…
        Хиллари внимательно слушала. Время от времени она вспоминала о тающем мороженом. На ее лице сменялись недоверие, сомнение, легкая зависть, восхищение, недоумение и, наконец, задумчивость.
        Динни окончила свой рассказ и залпом допила остывший чай.
        - Что скажешь? - спросила она. Теперь, выговорившись, она почему-то почувствовала себя абсолютно спокойной.
        - Это все очень на тебя не похоже, - медленно проговорила Хиллари.
        Динни отправила в рот сразу полкруассана, щедро сдобрив его медом.
        - Да, я и сама стала на себя не похожа, - беззаботно отозвалась она.
        - Ты действительно изменилась, - согласилась Хиллари.
        Что Динни очень нравилось в Хиллари, так это то, что она не порицала и не одобряла ее. Она все принимала как должное. Редкий дар…
        - Мне сложно советовать тебе что-либо в такой ситуации. Тебе надо понять, где твое настоящее чувство. Где твое сердце, Динни? Неужели ты не любишь Алана?
        Динни вспыхнула.
        - Люблю. Но…
        - Но тебя тянет к Патрику, - закончила за нее фразу Хиллари.
        - Я знаю, что так не должно быть, что…
        - Все очень просто. Кто из них двоих тебе действительно нужен?
        - Мне сложно сейчас думать, мне сложно делать выбор умом.
        Динни еще немного подумала, подбирая слова, и сказала:
        - Я не представляю своей жизни без Алана… Но, знаешь, эта внезапная страсть… Так бывает, когда грозовая туча закрывает от тебя солнце и ты не видишь его, не чувствуешь его тепла. Ты знаешь, прекрасно знаешь, что оно там, но его лучи не могут пробиться к тебе сквозь грозу, они поглощаются тучей и теряются в ней…
        - Да ты романтик, - хмыкнула Хиллари.
        - Мне не до шуток, - грустно призналась Динни.
        - Знаешь, если бы ваше с Патриком влечение не было взаимным, то тебе было бы гораздо проще. По-моему, тебе просто надо избегать его. И все время помнить о его жене. А главное - об Алане.
        Динни молча кивнула.

18
        Динни была полностью согласна с разумными доводами подруги. Хиллари уже пора было бежать, но они договорились, что в ближайшее время Хиллари со своим нынешним кавалером придет на ужин к ним с Аланом. К тому же подруга сказала, что так и не вручила Динни свадебный подарок, задолжав его.
        В последний момент Динни захотелось пройтись, и она пошла проводить Хиллари.
        - Ты ведь на метро? - уточнила она на всякий случай. - Или возьмешь такси?
        - На метро, - подтвердила Хиллари. - Сама знаешь, это оптимальный вариант.
        Ветер на улице трепал прически и бил в грудь. Девушки нырнули в метро и попытались отдышаться. Когда им это удалось, Хиллари напомнила:
        - Представь себя Христом, искушаемым Сатаной. И тебе наверняка станет легче.
        Динни рассмеялась и пообещала ей перезвонить.
        Она вышла из метро и направилась к стоянке такси. Но тут ее окликнул знакомый голос, который был так похож на голос Алана и вместе с тем не похож.
        - Динни!
        Она обернулась.
        Из припарковавшегося у обочины такси ей махал рукой Патрик. Динни, немного поразмыслив, направилась к машине. Патрик вышел из такси навстречу ей.
        - Какая встреча!
        - Да, - пробормотала Динни, - а город вроде не такой уж и маленький.
        - Динни, а что вы тут делаете, в этом квартале?
        - Дело в том, что тут находится моя квартира. Моя собственная квартира, - зачем-то уточнила она. - Мы с Аланом решили не продавать ее. - Это правильно, думай о нем.
        - Понятно. Послушайте, может быть…
        - Что?
        - Вы очень торопитесь?
        - Да нет, наверное… - задумалась Динни. - А что такое?
        - Не хотите перекусить со мной? Проголодался страшно, а в одиночестве есть не люблю. Где-нибудь тут… рядом. Идет?
        - Ну, не знаю…
        - Любой десерт, на ваш выбор!
        Динни засмеялась.
        - А если я не люблю сладкое?
        - Все, что хотите. Так я могу на вас рассчитывать?
        - Да, пожалуй, - сдалась Динни.
        Патрик рассчитался с водителем и отпустил такси.
        Потом он словно невзначай, небрежно и одновременно по-приятельски взял Динни под руку, и они направились к ближайшему ресторанчику.
        Это не судьба. Это случайное совпадение, упорно твердила Динни себе.
        Оба молчали. Динни не знала, о чем говорить. Болтая утром, они обсудили все последние новости. Больше сказать было вроде нечего. То, что обсудить действительно хотелось, казалось ей запретной темой.
        В ресторане они устроились за отдаленным столиком.
        Изучив меню, Динни не нашла ничего лучше, как заявить официанту:
        - Только кофе, пожалуйста. По-ирландски.
        - Э нет, Динни, так не пойдет. Я же говорил, что не люблю есть в одиночестве. Возьми хотя бы чизкейк или сандвич.
        Патрик так забавно сбивался то на «ты», то на «вы», что Динни решила: он тоже старается держать дистанцию. А предупредителен и внимателен он ровно настолько, насколько следует себя вести с женой своего брата.
        - Ну хорошо, - улыбнулась Динни, - мне тогда, пожалуйста, рыбу с овощами, порцию салата с мидиями, свежевыжатый морковно-яблочный сок. Да, и не забудьте сливки!
        Патрик заказал себе мясо, овощи, десерт, двойной эспрессо и мороженое с коньяком.
        Все принесли очень быстро. Еда была такой вкусной, что Динни уплела все со скоростью, поразившей ее саму.
        - Ну вот, а ты говорила, что не в состоянии есть, - засмеялся Патрик.
        - Просто у себя я встречалась с подругой, и мы успели напиться чаю со сладостями. Сама от себя не ожидала такого аппетита, признаюсь честно.
        - А мне нравится, когда у девушки хороший аппетит. Все эти диеты… пустое, баловство. Тем более с такой прекрасной фигурой… как у тебя.
        Он посмотрел на Динни изучающим, оценивающим взглядом.
        Она выдержала его взгляд и спокойно сказала:
        - А как же Линда?
        - Что - Линда? - не понял Патрик.
        - По роду своих занятий ей вроде полагается тщательно следить за собой, наверняка она часто сидит на диетах.
        Патрик поморщился. Но так незаметно, что сиди Динни чуть дальше от него и будь она чуть менее внимательной, то ничего бы не заметила.
        - Я считаю, что женщина должна быть музой для своего спутника, - наконец резко ответил он. - А не для фотографа, визажиста, оператора, клипмейкера и еще черт знает кого.
        Ему не нравится, что Линда модель, поняла Динни.
        - Но ведь… ты знал, на ком женился?
        - Да знал, конечно, - согласился Патрик. - Видишь ли, сначала это привлекает, не может не привлекать. Знать, что женщина, которая идет рядом с тобой, вызывает восхищение окружающих, знать, что она пользуется успехом. Автоматически повышаются и твои ставки, хотя мне это в принципе не нужно. Я вполне самодостаточен.
        Динни не знала, что вызвало у Патрика такую откровенность. Но во всяком случае они говорили о чем-то, что не касалось их самих. Это вполне походило на светскую беседу и более чем устраивало Динни.
        - А мне очень понравилась Линда, - призналась она. - Мне кажется, она не воспринимает слишком серьезно свое занятие, относится к нему скорее как к развлечению. Разве плохо, когда у человека есть какие-то интересы?
        Патрик с улыбкой посмотрел на нее, откинулся на спинку стула, со вздохом завел руки за голову и потянулся.
        - В данный момент мне не очень интересна эта тема. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Или, может, пойдем прогуляемся? После хорошего обеда просто необходимо немного подышать свежим воздухом.
        - Можно и прогуляться, - согласилась Динни. - Но мне еще не принесли мой кофе. О, а вот и кофе. - Желая немного приободриться, Динни сделала сразу большой глоток. И закашлялась.
        Патрик засмеялся.
        - Что, тебя никто не предупредил, что туда добавляют виски?
        Динни все никак не могла откашляться.
        - Н-нет… черт! Нет. Да перестань ты смеяться.
        - Дыши глубже. Допивай. Да не залпом, а маленькими глоточками. Обожжешься ведь.
        - Если я его допью быстрее, то будет не так невкусно.
        - Ну, какая ты у нас изнеженная. Не знал, что простой кофе с алкоголем может вызвать такую реакцию.
        У Динни уже слегка кружилась голова.
        - Все, я готова, - объявила она, поставив чашку на блюдце и громко звякнув ею.
        - Идем. - Патрик помог ей надеть куртку и повел ее из ресторана, продолжая посмеиваться над ней.
        Почти на автомате Динни выбрала направление, ведущее к ее дому. И опомнилась тогда, когда они уже подошли к подъезду.
        - Ну вот, тут я и жила раньше, - зачем-то объявила она. - А теперь пойдем в другую сторону.
        - А ты не хочешь пригласить меня к себе? - серьезно спросил Патрик.
        - З-зачем? - Динни уже слегка заикалась.
        - Задержи дыхание. Тебе нужно выпить холодной воды. Придется все-таки подняться к тебе.
        - У тебя какие-то глупые предлоги…
        - А это не предлог. Просто пригласи меня в гости.
        - Вот еще… Я еще и не нагулялась. На улице еще не закончился свежий воздух. Темнеет, должен быть красивый закат…
        - Ты что, боишься? - прищурившись, уточнил Патрик.
        Динни возмутилась.
        - Я?! Боюсь?! Чего это, интересно, я боюсь? Если мне есть чего бояться, почему бы тебе не сказать об этом сразу?
        - Конечно, тебе нечего бояться. Просто пригласи меня в гости и свари мне кофе. Очень хочется еще кофе. А потом мы продолжим нашу маленькую прогулку и я отвезу тебя домой.
        - Да… наверное, Алан уже ждет меня…
        - Кстати, он еще не звонил тебе?
        - Пока нет… С утра так и не звонил больше.
        - Значит, пока не беспокоится. Давай, веди меня, не будем терять время. Я уже представляю себе вкус твоего кофе.
        Они поднялись в квартиру. Помогая Динни снять куртку, Патрик словно невзначай задержал свои руки на ее плечах. Это прикосновение обожгло ее. Сейчас, когда они остались наедине, без свидетелей, без посторонних глаз, в закрытом помещении, все воспринималось ею иначе.
        Она пробормотала какие-то слова извинений и скрылась в ванной, чтобы хоть немного привести себя в порядок. С трудом расчесала волосы, спутанные ветром, слегка припудрила нос. Тут Патрик, которому надоело ее ждать, заглянул в ванную.
        - Ты когда-нибудь отсюда выйдешь?
        Динни быстро вытерла руки полотенцем и хотела было выйти, но Патрик стоял на пороге скалой.
        - Пусти меня, - пробормотала она.
        Он по-хозяйски и вместе с тем нежно положил руку ей на талию.
        - Послушай, похоже, нам есть о чем поговорить. Ты не находишь?
        Динни решительно высвободилась.
        - Давай поговорим за кофе. Ты ведь хотел именно кофе? Я сейчас сварю… Я быстро. Пожалуйста, проходи пока в комнату. А я все приготовлю.
        Пока Динни торопливо возилась на кухне, Патрик изучал квартиру. Потом негромко включил магнитолу, поставив записи Стинга…
        Интересно, чего он от меня ждет? - нервно думала Динни. Неужели наивно полагает, что я брошусь в его объятия? А что потом? Что будет после?
        - Ну вот, все готово, быстрее ветра. - Динни внесла поднос в комнату. Поставив его на низенький столик, она разлила напиток, следя за каждым своим движением. Потом села на кушетку и поправила волосы.
        Патрик сел рядом.
        Некоторое время они просто пили кофе. Оба молчали. Динни не чувствовала вкуса, не чувствовала, что обжигается. Патрик не отрываясь сверлил ее глазами. Потом он поставил чашку на столик и придвинулся совсем близко к ней.
        - К чему делать вид, будто между нами ничего не происходит?
        Она ощущала его теплое дыхание на своей шее.
        - Когда я смотрю на тебя, я совсем теряю голову. Правда. Я забываю обо всем…
        Динни хотела отодвинуться, но Патрик не позволил.
        - У меня есть муж, а у тебя жена, - резко сказала она. - Ты же не будешь утверждать, что это досадное недоразумение, которое с легкостью можно исправить? Забыть, перечеркнуть?
        Было видно, что Патрик задумался. Но его глаза продолжали изучать лицо Динни.
        - Не знаю, - наконец произнес он. - У нас с Линдой в последнее время непростые отношения. Все и так было не просто, а запуталось и усложнилось еще больше. Она модель… часто бывает так, что модельный бизнес становится грязью. Но, видишь, ее совсем не интересует, что я думаю по этому поводу. Она делает только то, что считает нужным.
        - Патрик, я люблю твоего брата.
        - Это весьма похвально.
        - Я говорю серьезно!
        - Я тоже. Но тебе следовало вспомнить о моем брате раньше, до того, как мы с тобой целовались сегодня утром, до того, как ты начала смотреть на меня…
        - Как?
        - Вот так, - сказал Патрик и поцеловал ее.
        - Мы с тобой ведь совершенно не знаем друг друга! - в отчаянии воскликнула Динни.
        - Неужели именно это сейчас имеет для тебя такое большое значение?
        Патрик начал медленно, со знанием дела ласкать Динни. Она пыталась убирать его руки, но в этом не было настоящего протеста, она и сама это понимала.
        Когда он расстегнул несколько верхних пуговиц и коснулся губами ее прохладной кожи в вырезе, она застонала. Остатками разума она проклинала свое тело, над которым с каждой минутой теряла контроль…

19
        На город давно опустился вечер. Совсем стемнело. За окном зажглись фонари, когда Динни и Патрик наконец смогли оторваться друг от друга.
        Окружающий мир постепенно приобретал все более четкие очертания. Динни ужаснулась произошедшему.
        О господи! Наверняка Алан уже давно дома! И беспокоится, не зная, где я пропадаю и куда подевалась. Может быть, он звонил на мобильный, но последние несколько часов она вообще ничего не слышала, была не в состоянии воспринимать.
        Она принялась лихорадочно одеваться.
        Патрик приподнялся на локте и спокойно смотрел на нее, наблюдая за ее действиями.
        - Это было потрясающе, - проговорил он.
        Это действительно было потрясающе. Но к ней уже вернулась способность думать.
        - Прекрати. У тебя вообще есть совесть? Или хотя бы понятие о том, что это за явление?
        - А у тебя она есть? - задал Патрик вполне резонный вопрос.
        - Это не должно повториться, ни в коем случае! - выпалила Динни, одновременно пытаясь как можно быстрее натянуть колготки.
        Патрик ничего не ответил и начал одеваться.
        Они не разговаривали до тех пор, пока не покинули квартиру, не спустились вниз по лестнице и не вышли из подъезда.
        - Ты сейчас домой? - спросил Патрик, когда они дошли до оживленного проспекта.
        - Конечно. Куда же еще? А ты?
        - Тоже поеду, наверное. Поймать тебе такси?
        - Поймай… А ты?
        - Я поеду на следующем.
        - Да, так будет лучше. Чего доброго, ты еще захотел бы зайти к нам на кофе или на ужин.
        - А в чем, собственно, дело? Почему я не могу навестить своего брата?
        - Можно подумать, ты его давно не видел! - О боже, что я несу? - Как ты посмотришь ему в глаза, Патрик?
        - Пожалуй, ты права. Если я сейчас посмотрю ему в глаза, то ведь могу и покаяться. А это значит, что наши с тобой отношения прекратятся раз и навсегда.
        - У нас нет никаких отношений! - закричала Динни. - Их не может быть без твердой почвы!
        - А какая тебе нужна почва? - задал резонный вопрос Патрик. - У тебя, кажется, уже есть муж.
        - Это, может быть, твой способ жизни, но не мой, - с горечью сказала Динни.
        - Не знаю, не знаю… Мне кажется, что мы оба увязли в этом, но никак не я один.
        - Патрик, замолчи!
        - Но я хочу тебя… Это правда.
        - Ты же не бросишь Линду? И не женишься на мне. - Динни не спрашивала. Она утверждала.
        - Я не стану разрушать обустроенный быт… И все то, что создавалось не один год, - пожал плечами Патрик.
        Подъехало такси. Патрик открыл дверцу перед Динни, но та придержала ее, внимательно глядя ему в глаза.
        - Значит, я для тебя всего лишь развлечение? Доступное удовольствие? Которому щекотливость ситуации только добавляет остроты, пикантности?
        - Неужели я для тебя являюсь чем-то большим? - удивленно спросил Патрик.
        Динни прислушалась к себе. Она и вправду ничего не понимала.
        - Как бы я хотела, чтобы вы никогда не прилетали со своего проклятого Кипра! - выкрикнула она и села в машину.
        Патрик аккуратно закрыл дверцу.

        Алан, видимо, услышал шум подъезжающей машины, потому что, когда Динни полезла в сумочку, чтобы нашарить в ней ключи, он уже открывал перед ней дверь.
        Динни очутилась в его объятиях.
        Он был таким родным, таким близким, теплым и знакомым…
        Но вот она в его объятиях была чужой и незнакомой сама себе. Внутри нее словно пустило колючие иглы дикое растение, и она боялась, что если расслабится в руках Алана, то иглы пробьются наружу, причинив ему боль…
        С ним все было хорошо, с ним все было как надо.
        Не так было только с ней самой…
        Наверное, Алан хотел ее поцеловать. Но Динни спрятала лицо у него на груди.
        - Как я устала, - прошептала она чуть слышно.
        - Где ты была, Динни? - спросил Алан. - Я беспокоился. Звонил тебе…
        - В самом деле?
        Не поднимая глаз, она извлекла из сумки мобильный телефон и ахнула: на экране высветилось восемь непринятых вызовов. Все они были от Алана.
        - Не слышала… - виновато пробормотала она.
        - А где ты была?
        - О, я ездила к себе. Немного прибралась в квартире, а потом ко мне туда приехала Хиллари. Мы давно не виделись, соскучились. Заговорились, заболтались, а к вечеру еле опомнились, сам видишь.
        - Понятно. Хорошо пообщались?
        - Просто замечательно.
        - Что ж, я рад за тебя. Есть хочешь?
        Динни принялась расшнуровывать ботинки, пряча глаза.
        - Нет. Я, пожалуй, сразу лягу.
        - Как хочешь, - сказал Алан, помогая ей снять куртку.
        Она наконец посмотрела на него.
        В глубине его серьезных голубых глаз она прочла только любовь.
        - Спокойной ночи, - прошептала она.
        - Спокойной ночи. Иди ложись. Я не стану тебя будить. Завтра позвоню из офиса.
        Спать Динни легла с больной головой и с тяжелым сердцем.
        Еще вчера она была счастлива. Сегодня не знала, что ей делать со своей жизнью. Интересно, как часто судьба будет преподносить ей подобные сюрпризы?..
        Проснулась Динни очень поздно. Не открывая глаз, она сразу же стала думать о случившемся. Сознание мгновенно развернуло перед ней всю картину, не упуская ни единой мелочи.
        Лучше бы я не просыпалась, мелькнула мысль.
        Что же мне делать?
        Может быть, стоит снова вернуться на работу?
        Джонатан будет счастлив принять ее обратно. Да и по коллегам она немного соскучилась…
        Или можно найти какое-то другое место. Незнакомая обстановка и люди помогут ей отвлечься. Заполнив до отказа день общением с посетителями, документацией и звонками, возможно какими-то новыми обязанностями, а вечер - домашними заботами и уходом за собой, она не сможет думать о Патрике. Это будет способствовать тому, чтобы как можно быстрее и без последствий выкинуть его из головы.
        Но что скажет Алан?
        И что она скажет Алану?
        Он уделяет столько времени своей карьере, чтобы она ни в чем не нуждалась и, кроме того, чтобы могла гордиться им, добившимся столь многого за такой короткий срок.
        А теперь она скажет ему, что отказывается от спокойной жизни с ее плавным течением, удовольствиями и возможностью заниматься тем, что ей нравится?
        Неожиданно ей в голову пришла мысль обратиться к психотерапевту. Возможно, он разберется в ее непутевой голове лучше, чем она сама, вынесет вердикт и скажет, в чем была причина этих нелепых событий?
        Но, насколько Динни знала, при неурядицах в семейной жизни на прием обычно приходят оба супруга.
        Даже если сначала к специалисту записывается кто-то один, то психотерапевт просит пригласить на прием и второго для полноты картины и для того, чтобы лучше ориентироваться в проблемах пары.
        Поставить Алана перед фактом, что их семье требуется помощь?
        Более того - озвучить на приеме причину, по которой они оба здесь?!
        Нет, ни в коем случае!
        Может быть, все-таки позвонить матери?
        Она многое повидала, она рассудительна и мудра. Наверняка она сможет дать дочери верный совет.
        Но что, если именно такой проблемы, как измена мужу, перед ней никогда не стояло? Их с папой отношения казались Динни такими прозрачными, такими чистыми и искренними. Вряд ли они когда-то подводили друг друга, вряд ли в их отношения всерьез вмешивался кто-то третий.
        А Динни возьмет и вывалит всю свою грязь на маму…
        Нет. Она должна разобраться со всем этим сама. Она давно уже взрослая и самостоятельная и способна выкарабкаться оттуда, куда попала исключительно по собственной вине… или воле?
        Динни принялась обзванивать подруг. Нет, не потому, что ей хотелось кому-то выговориться или с кем-то посоветоваться. Не поэтому. Просто она соскучилась и решила съездить к одной из подруг.
        Закончив переговоры, она начала собираться. Вспомнив, что неплохо бы поесть, заглянула на кухню и сделала себе тосты с земляничным джемом. Потом она долго выбирала платье, остановившись на маленьком черном с глубоким вишневым отливом, и тщательно накрасилась.
        Неожиданно она поняла, что пусть подсознательно, но надеется на встречу с Патриком.
        Со злости она растрепала прическу и оперативно переоделась в простые льняные брюки и голубой топ.
        Когда она вышла на улицу, ее ослепил солнечный свет, бликами отражающийся от стекол машин и витрин. Динни счастливо зажмурилась: солнце не так часто баловало жителей Глазго. Потом она перевела взгляд на небо и вдруг заметила на противоположной стороне улицы Патрика.
        Как ни в чем не бывало он помахал ей рукой и заторопился перейти дорогу.
        - Что ты здесь делаешь? - прошипела Динни, как только расстояние между ними сократилось настолько, что шум машин уже не мешал ему слышать ее.
        - Давай вместе подумаем. Может, у нас и получится вдвоем выдумать что-то до крайности убедительное.
        Его мальчишеская озорная улыбка была для нее невыносимой.
        - Не хочешь?
        - Нет, - сердито ответила она.
        - Ну ладно. Я проезжал мимо и решил навестить тебя.
        - Мы уже виделись вчера.
        - Да, ты права. И мне так понравилась наша встреча, что я подумал: будет непростительно, если мы ее не повторим.
        - Что ж, если ты так хотел увидеться и жаждешь общения, то давай сходим с тобой в музей. В галерею. В зоопарк, в конце концов. В закусочную выпить по молочному коктейлю. Пойдет?
        - Ни в коем случае. Мы что, студенты колледжа, которым некуда девать драгоценное время?
        Динни устало вздохнула:
        - Патрик, чего ты хочешь?
        - Я уже сказал. Тебя.
        - Меня ты не получишь.
        - Я думал о тебе всю сегодняшнюю ночь.
        - А я нет!
        - Послушай, здесь так холодно.
        - Что-то я этого не замечаю.
        - Все равно. Поехали куда-нибудь.
        - В мотель? - съязвила Динни.
        - Неплохая идея. Когда я вижу тебя, то просто не могу сдерживаться. Это похоже на наваждение. Я не знаю, как от него избавиться. Да и хочу ли я от него избавляться, вот в чем вопрос!
        - Прекрасно. Может, зайдем в аптеку и попросим чего-нибудь от наваждения? - продолжала язвить Динни.
        - Да заткнись же ты наконец! - Патрик рывком притянул ее к себе и поцеловал.
        Динни выдохнула:
        - Это было похоже на электрический разряд…
        - Поехали к тебе! - тоном, не терпящим выражений, произнес Патрик.
        - А потом… потом ты оставишь меня в покое?
        - Там видно будет. - Патрик усмехнулся, и простодушное выражение исчезло из его глаз.

20
        По дороге Динни и Патрик заехали в супермаркет. Это была идея Динни. Никогда особо не любившая алкоголь, она настояла на том, что им надо взять какого-нибудь вина. Она почувствовала, что еще немного - и ее психика не выдержит напряжения. Она хотела забыться, раз уж все равно ей не удалось удержаться, остановиться на самом краешке ледяной горы. Теперь она катилась с нее во весь опор и ей даже не за что было зацепиться.
        Кроме вина, они взяли целую корзину разных фруктов. И в квартире Динни они поедали фрукты, а Динни запивала их вином прямо из горлышка. Она хохотала и плакала одновременно, болтала без умолку, пыталась хоть немного отключиться от происходящего, пока… пока Патрику не надоели ее речи и он не заставил ее замолчать самым верным и надежным способом - нескончаемыми поцелуями.
        Динни плавилась в его руках как горячий воск, он делал с ней все, что хотел, и она даже не могла припомнить, кружилась ли у нее когда-нибудь так голова от Алана, сходила ли она так с ума, находясь с ним в одной постели.
        Она теряла себя, теряла ощущение реальности, не чувствовала своего тела - только огненную пульсацию, только нарастающее наслаждение, только опустошающую истому.
        Когда через несколько часов она хотела одеться, Патрик не дал ей подняться.
        - Ты знаешь, Линда просила передать, что приглашает вас с Аланом на ужин. Сегодня, к восьми вечера, - страшно довольный, сообщил он.
        Динни изумилась. Такого цинизма она не ожидала даже от Патрика. Хотя, собственно, чего еще можно было от него ожидать?
        - Забудь, - отрезала она.
        - Почему же?
        - Как ты себе это представляешь?! После того как мы с тобой… После того как мы здесь… я приду в ваш дом и буду вежливо здороваться с тобой, поддерживая беседу за столом? Да я в глаза Линде смотреть не смогу.
        - Ну, Алану же ты смотрела в глаза после этого, - пожал плечами Патрик.
        Динни опустилась в кресло и сжала голову руками.
        - Скажи мне, что же мы делаем? - судорожно выдохнула она.
        - А ты можешь что-то изменить? - жестко спросил Патрик.
        - Не знаю… Я ничего не знаю. Правда. Пожалуйста, отвези меня домой…
        - Хорошо. Собирайся.

…Дома Динни разделась и забралась под одеяло, дополнив его еще и теплым шерстяным пледом. На прикроватной тумбочке демонстративно лежал термометр. Динни предварительно подержала его под горячей водой, подняв температуру до нужного градуса.
        В спальню вошел Алан и очень удивился.
        - Что с тобой, милая?
        Динни сказала слабым голосом:
        - Я приготовила тебе ужин. Но вообще нас на сегодняшний вечер приглашали Линда с Патриком. А я, как назло, просто ужасно себя чувствую.
        Алан потрогал ее лоб, а затем посмотрел на градусник.
        Динни покраснела. Волна уже настоящего жара залила ее лоб и щеки.
        - Врача вызывала? - спросил он.
        - Я никогда не вызываю врачей, - пробормотала Динни.
        - Может быть, сейчас все-таки не тот случай и лучше поберечься?
        - Алан, правда не надо ничего. Я отлежусь - и все пройдет. Возможно, простыла или переутомилась. Все будет хорошо.
        Алан сел на постель, достал телефон и набрал номер.
        - Хэлло… Линда? - спросил он. - Да, привет, просто прекрасно… Патрик дома? Можно его к телефону?
        Температура у Динни подскочила на несколько градусов.
        - Привет, братишка. Мы сегодня не сможем вас навестить. Да нет, ничего страшного. Динни где-то простудилась. В следующий раз, хорошо? Вы ведь какое-то время еще побудете в городе? Ну вот и прекрасно. Давай. Ага. До связи. - Он отключил телефон и повернулся к жене. - Как же тебя все-таки угораздило, милая?
        - Не знаю, - пробормотала Динни.
        - Может быть, все-таки вызовем врача?
        - Не нужно, в самом деле не нужно.
        - Если хочешь, я буду твоим врачом, - великодушно предложил Алан. - На один день я вполне могу забить на работу. И побуду с тобой.
        Динни энергично замотала головой.
        - Я буду в порядке, правда. Мне нужно отоспаться, и я поправлюсь. Жаль, что из-за меня ты не можешь поехать к брату.
        Алан еще раз положил ладонь на ее лоб.
        - Странно. Вроде красная, а жара нет, - сказал он.

        Следующие несколько дней были для Динни настоящим адом.
        Она уезжала из дома сразу после того, как провожала Алана на работу. Динни продолжала встречаться с Патриком в своей квартире. Она едва успевала к возвращению Алана домой приготовить ему ужин.
        - Ну как ты? - спросил Алан в первый день. - Надеюсь, сегодня ты все время была в постели?
        - Да, - ответила Динни. И ведь не соврала.
        - Патрик, когда ты вообще занимаешься делами? - спросила его Динни на пятый день их конспиративных встреч.
        - А почему тебя это интересует?
        - Насколько я помню, вы задержались в Глазго из-за каких-то дел.
        - Ну, - протянул Патрик, закинув руки за голову, - мы задержались тут скорее из-за дел Линды.
        - Да? А что у нее за дела?
        - Она же модель. - Патрик пожал плечами. - Согласилась позировать одной фирме для новинки их продукции. Не то нижнее белье, не то чулки-колготки.
        Динни саркастически заметила:
        - Как хорошо ты осведомлен о делах собственной жены.
        - Не имеет значения. В любом случае с утра до ночи она на этих показах, кастингах, съемках. Или как они еще там называются, я точно и не припомню.
        - А кто же тебе готовит? - заинтересовалась Динни.
        - Динни, господи! Что за ерунда тебя волнует? Неужели больше не о чем поговорить или, хуже того, больше нечем заняться?
        - Ну, не так уж и много мы с тобой говорили. Удивительно, что у нас вообще находятся темы для бесед.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Неважно. Так кто же тебе готовит? Просто интересно. Хотя… Конечно, можно питаться и в ресторанах, можно готовить самому. Но ты не похож на человека, который захочет сам себе готовить.
        - Совершенно верно, - подтвердил Патрик. - Линда и готовит.
        - Интересно когда?
        Патрик немного смутился.
        - Вообще-то практически по ночам. Наготовит всего, сама не ест, потому что потом падает и засыпает.
        - Значит, любит, - задумчиво констатировала Динни.
        Сидя на кровати, она подтянула коленки к груди и уперлась в них локтями, стиснув виски ладонями. Длинные каштановые волосы упали ей на лицо. Она задумалась.
        Потом глубоко вздохнула, стремительно поднялась и принялась надевать халат, не попадая руками в рукава.
        - Ты куда? - спросил Патрик.
        - Поставлю чайник. Хочешь чаю?
        - Хочу. Но не чаю. Иди ко мне.
        Динни отчаянно помотала головой.
        - Я иду пить чай. А ты как хочешь. Но лучше тебе ко мне присоединиться и мы поговорим.
        - О чем? - удивился Патрик.
        - О том, что я намерена все это прекратить.
        - Но почему? Разве тебе со мной плохо?
        - Это уже не имеет значения, - твердо сказала Динни.
        - По-моему, имеет.
        - А по-моему, значение имеет множество других вещей, о которых ты даже не задумываешься. Что ты вообще видишь вокруг себя?
        - Не понимаю, Динни. Что со мной не так?
        - Хочешь примеров? Будет тебе пример. За ними далеко ходить не надо. Например, ты жалуешься, что твоя жена не уделяет тебе внимания, не считается с твоим мнением.
        - Ну да…
        - Но при этом она готовит тебе по ночам! И ты считаешь, что это не показатель заботы? Она вполне могла бы это не делать, мотивируя тем, что тоже работает и зарабатывает деньги. Еще неизвестно, у кого из вас больше свободного времени. А женщине нравится готовить любимому мужчине. Что же касается ее нежелания оставлять работу… Я не очень хорошо ее знаю, но, по-моему, это ее призвание.
        - Ты видишь только одну сторону, - попытался возразить Патрик.
        Динни спокойно оборвала его:
        - Это ты видишь только одну сторону. Тебе не нравится, что она модель, но разве при этом она не выказывает своего отношения, своих чувств к тебе? Что для тебя важнее?
        - Я понятия не имею, с кем она и чем занимается, когда пропадает, по ее словам, на показах, - упорно заявил Патрик.
        - Это вопрос доверия, - вздохнула Динни. - У тебя самого рыльце в пушку, поэтому подозреваешь близкого человека…
        - Тебя тоже хвалить не за что.
        - Это верно. Но я уже опомнилась. Тебе ведь по-настоящему нет до меня никакого дела.
        - Нет, есть.
        - Нет. И ты знаешь об этом не хуже меня.
        - Ошибаешься…
        - Наши отношения только все запутывают. Ведь и от меня ты не получаешь того, чего тебе не хватает в жизни с Линдой. - Динни вышла, забралась на кухне на подоконник с ногами и снова задумалась…
        Эти пять дней, в которых восхитительный секс перемежался с гнетущим чувством вины, совсем выбили ее из колеи, заставили потерять почву под ногами. Ложь Алану сделала ее противной себе самой. А когда она вспоминала милую жену Патрика, то чувствовала себя совсем скверно…
        Внезапно она поняла, что Патрик ее уже не привлекает. Более того, ей захотелось полностью избавиться от всего, что с ним связано. Она еще чувствовала запах его кожи в пространстве вокруг себя, на ней был слабый аромат его парфюма.
        Она зашла в душ, включила горячую воду и стала с остервенением тереть себя мочалкой. Потом, окатившись холодной водой, она окончательно убедилась в правильности принятого решения. Натянув махровый халат, она вышла из душа.
        Даже не высушив волосы, она быстро расчесалась и оделась.
        - Патрик, я еду домой.
        - Ты уверена?
        - Да. Отвези меня. Впрочем, нет. Я доберусь сама.
        Он пожал плечами и начал одеваться.
        - Так что все-таки случилось? - переспросил он, подходя к Динни.
        - Сейчас - ничего. Случилось неделю назад то, что не должно было случиться. И это не должно продолжаться. Если у тебя есть что сказать мне, то скажи об этом сейчас. Мы закроем эту тему навсегда. И больше ни я, ни ты к ней не вернемся.
        Патрик улыбнулся и протянул к ней руку.
        Мысль о том, что он может коснуться ее, заставила Динни отпрянуть.
        - Хорошо, поедем, - со вздохом сказал он. - Я тебя отвезу. Хочу убедиться, что с тобой все в порядке.
        - Не надо, - твердо ответила Динни.
        - Как знаешь. Но мы еще поговорим. Я тебе позвоню. Сегодня… или завтра.
        - Даже не вздумай, - ледяным голосом сказала Динни. - Лучше попробуй наладить отношения с собственной женой.
        Это были последние слова, которые они сказали друг другу.

21
        В районе парка Келвин-гроув были пробки. Пока Динни добралась домой, прошло довольно много времени. Не успела она открыть дверь, как услышала звонок стационарного телефона.
        Ответить она не успела, хотя расшнуровывала ботинки и расстегивала куртку с рекордной скоростью.
        Динни прошла в гостиную, открыла мини-бар и налила себе выпить. Она хотела сохранить голову ясной - ей предстояло объяснение с Аланом.
        При одной мысли об этом ее бросало в дрожь.
        Она знала, что он ее не простит.
        Она знала, что он просто не сможет это сделать.
        Но она знала, что должна все ему рассказать.
        В стакане было на два пальца джина. Джин пах можжевельником. Динни плеснула туда грейпфрутового сока и залпом выпила. Она только хотела повторить, как снова зазвонил телефон.
        - Да?
        - Динни, это ты?
        - Да, это я, - ответила Динни, несколько удивившись. Голос ей был незнаком…
        - Динни, прости, пожалуйста, но… - На том конце провода всхлипнули.
        Динни узнала Линду, и внутри у нее похолодело.
        - Линда, ты плачешь? - осторожно спросила она.
        - Прости, прости меня, пожалуйста, что я тебя беспокою. Но мне надо с тобой поговорить.
        - Конечно.
        - Мне просто больше не с кем поделиться. Я одна, совсем одна здесь, в этом городе. И я устала, я так устала!
        - Что случилось? - спросила Динни. Сердце, замеревшее поначалу, теперь билось бешено и гулко.
        - Ты правда не сердишься, что я тебе позвонила? Можно, я сейчас приеду?
        - Приезжай, - прошептала Динни.
        Ей хотелось хоть как-то помочь. Может быть, ее помощь частично искупила бы вину перед Линдой.
        В трубке снова послышались сдавленные рыдания.
        - Патрик… Он мне изменяет.
        Это прозвучало для Динни как удар грома. У нее всегда плохо получалось что-то говорить людям, попавшим в беду, оказавшимся в тяжелой жизненной ситуации, переживающим кризис. Она сочувствовала им молча, не находя слов.
        Сейчас же она просто окаменела. Ведь единственное, что она могла сказать Линде, - это то, что она и есть причина ее слез.
        - С чего… Да с чего ты взяла? - прошептала Динни.
        - Догадываюсь. Я догадалась… В последнее время я часто звонила ему на мобильный, он не отвечал и редко перезванивал. Потом я стирала его рубашку, она была испачкана блеском для губ, таким ярким, ягодным… И еще запах, чужой запах. Таких духов у меня не было никогда.
        Горло Динни перехватило. Теперь она точно не смогла бы выдавить из себя ни слова.
        - А еще… еще я нашла в кармане его куртки презервативы… мы никогда ими не пользовались… Я расскажу тебе все, когда приеду. У меня тут машина, которую я взяла напрокат, буду через полчаса… Хорошо? Я просто не знаю, что мне делать, Динни… - Голос Линды сорвался.
        - Приезжай, - выдавила из себя Динни и положила трубку.
        Ей хотелось куда-нибудь сбежать и больше никогда не возвращаться.
        Ей хотелось уснуть и больше не просыпаться или проснуться и обнаружить, что это был сон, просто кошмарный сон, всего лишь сон.
        Ей хотелось никогда не встречать ни Линды, ни Патрика.
        Ей хотелось умереть…
        Но она могла только сидеть и ждать.

        Где-то около двух часов Динни просидела, уставившись в одну точку за окном. Она не замечала ничего вокруг.
        Потом она немного пришла в себя. Взглянув в зеркало, она ужаснулась своему осунувшемуся лицу.
        Но она не сделала даже слабой попытки привести себя в порядок.
        Когда прошел еще час, Динни взглянула на часы и забеспокоилась. Может, Линда передумала ехать к ней, а вместо этого от отчаяния наглоталась таблеток?
        Динни не знала, способна ли на это Линда. Она не знала, что ей предпринять. У нее не было номеров мобильных Патрика и Линды. Алану звонить она боялась.
        И тут телефон вновь затрезвонил. Динни кинулась к нему со всех ног и схватила трубку.
        Это был Алан. И она никогда не слышала у него такого голоса.
        - Динни, произошла ужасная вещь, - сказал он.
        Боже! - мысленно взмолилась Динни. Пожалуйста, только не это. Может быть, на сегодня с нее уже хватит ужасных известий по телефону?
        - Мне только что звонил Патрик, - продолжил Алан. - Он в кошмарном состоянии. Честно говоря, я даже опасаюсь за него. Ему сообщили, что сегодня Линда погибла, врезавшись в трейлер. Пострадала только она. Ему очень быстро сообщили обо всем случившемся.
        - Этого не может быть, - с трудом выговорила Динни. - Неужели это правда, неужели действительно…
        - Динни, прошу тебя, поезжай к нему. Прямо сейчас. Он в настоящем шоке. Я очень скоро буду, только улажу все в офисе. Поддержи его, пожалуйста. Он в ужасном состоянии.
        - Хорошо, я поеду… Пожалуйста, Алан, пожалуйста, приезжай как можно быстрее…
        - Я постараюсь. Целую тебя, девочка моя. - Алан повесил трубку.
        Можно было ожидать, что от последних слов Алана Динни разрыдается. Может быть, если бы она расплакалась, ей стало бы легче. Наступила бы хоть какая-то психологическая разрядка. Но она не могла плакать.
        Она не двигалась, хотя частые гудки молотом стучали по ее мозгу. Она ничего не чувствовала - ни вины, ни боли, ни стыда, ни своего тела. Потом внезапно все эти чувства вернулись, и она почувствовала жар и холод одновременно. Их сменил озноб.
        Динни постаралась не обращать на это внимания, напомнив себе, что надо ехать к Патрику.
        Она резко поднялась и почувствовала сильное головокружение. Сделав несколько шагов, она поняла, что под ней провалился пол и она летит в темную бездну, которой нет конца.
        В этой бездне перед ней без конца проносились какие-то образы, лица, картинки. Постепенно она начала узнавать их. Но в конце концов все вытеснило лицо Алана.
        Динни открыла глаза, и по ним резанул яркий свет. Она поморщилась и зажмурилась. На нее падало солнце, потом кто-то заслонил его от нее.
        Она вновь приоткрыла глаза.
        Она лежала в спальне, и Алан задергивал шторы.
        - Как ты себя чувствуешь? - спросил он, повернувшись к ней.
        - Похоже, хорошо, - сказала Динни и не узнала собственного голоса.
        Но когда она попыталась приподняться, то упала обратно на подушки от нахлынувшей на нее слабости.
        - Что произошло? - спросила она. И тут же все вспомнила. - Не могу в это поверить. Она была такая милая, такая живая и искренняя… Но сколько же я так лежу?
        - Два дня, - сказал Алан.
        Динни усомнилась в том, что хорошо его расслышала.
        - Как произошла авария?
        Алан пожал плечами.
        - Машина была абсолютно исправна. Предполагают, что она не справилась с управлением из-за какого-нибудь эмоционального потрясения. Никто не знает, что случилось. Тебе обязательно надо поспать. Ты жутко бледная.
        - Я не хочу спать. Мне надо с тобой поговорить. - Динни поняла, что Патрик ничего не рассказал Алану. - А почему в доме такая тишина? Где Меркьюри?
        - Как ни странно, у Патрика. Он ни с кем не хочет общаться, но взял собаку на время, чтобы рядом был хоть кто-то. Честно говоря, если бы он не взял его сам, то я бы впихнул ему пса. Так он хоть чем-то занимается, иногда выходит на воздух. Было бы хуже, если бы он лежал пластом и ничего не делал, а он именно лежал бы и ничего не делал. Ну, или напивался бы. Так ему хоть немного, но легче. Собак он любит с детства. В этом мы с ним похожи.
        Жаль, что только в этом, подумала Динни.
        - Так ты поспишь?
        - Нам обязательно нужно поговорить.
        - Непременно. Но только когда ты выспишься. И поешь. Я приготовлю ужин.
        - К черту ужин! - сказала Динни. Но в ее руке очутился стакан, от которого слабо пахло лаймом.
        - Выпей пока.
        - Я не хочу.
        - Пожалуйста. Ради меня.
        Динни покорно выпила. Алан взял стакан и вышел.
        Она хотела одеться и спуститься следом за ним, но ее голова отяжелела. Она решила минутку полежать и уже тогда подниматься. Но едва ее голова коснулась подушки, как она забылась крепким сном. Напиток был со снотворным эффектом.
        Ужин, запланированный Аланом, не состоялся, так как Динни проспала до обеда следующего дня.
        Проснувшись, она увидела на тумбочке коробку с деликатесными французскими пирожными. На коробке лежал листок бумаги - записка от Алана.



«Мне очень жаль, что снова пришлось оставить тебя. Дела в офисе безотлагательно требуют решения и моего обязательного присутствия. Я постараюсь побыстрее освободиться и приехать. Завтра в офисе меня не будет. Завтра состоятся похороны. Не знаю, в состоянии ли ты идти. Но, если ты будешь там завтра со мной, мне будет легче. И мы сможем поддержать Патрика. Не знаю, есть ли у тебя что-то черное. Весь твой гардероб очень жизнерадостных тонов. Да ты и сама - вся моя жизнь. Я безмерно сочувствую Патрику. Не представляю, что было бы со мной, потеряй я тебя навсегда.
        P.S. Пожалуйста, ешь пирожные. Тебе нужны силы. Я позвоню. Алан».

        Прочитав записку, Динни расплакалась по-настоящему.
        Она плакала навзрыд, взахлеб, не зная, как успокоиться и что ей теперь делать.
        Она потеряла самое дорогое, что у нее было, даже не замечая толком этого.
        Пусть и невольно, но она послужила причиной гибели другого человека.
        Она понимала: из-за того, что у нее не хватило сил удержаться от соблазна, произошла трагедия. За ее удовольствие было заплачено чужой жизнью.
        Динни думала, что слезы никогда не закончатся. Но через какое-то время она просто устала плакать. Подушка стала мокрой от слез.
        Динни покосилась на коробку с пирожными. Потом она просто сказала себе, что это последний подарок Алана. Развязав ленточку, она потянула первое пирожное в рот.
        Сладость шоколадного крема смешивалась с ужасно солеными слезами.
        На пятом пирожном Динни приняла решение.
        Алан ничего не узнает до тех пор, пока не состоятся похороны Линды и Патрик не вернется обратно на Кипр.
        Вряд ли он полетит за Патриком туда выяснять отношения…
        Во всем случившемся виновата только она, Динни.
        Вернее, не так: она несет ответственность за происшедшее. Если бы она твердо отказала Патрику, если бы она уверенно пресекала все его ухаживания и попытки соблазнения, ничего бы не произошло.
        В конце концов, если она оказалась бы не в состоянии справиться с домогательствами Патрика самостоятельно, ей просто-напросто пришлось бы рассказать обо всем мужу.
        Но и тогда ситуация разрешилась бы не с такими серьезными последствиями…
        Алан узнает о случившемся только тогда, когда все уже будет позади. Решение принято и собственному обсуждению и пересмотру не подлежит.

22
        Небольшая группа людей, одетых в черное, казалась просто большим куском вывернутого из земли дерна на зеленом фоне травы. Пока еще зеленом…
        Потихоньку вступала в свои права шотландская осень. То тут, то там в листве проглядывало матовое золото или безудержный бронзовый росчерк. Реже - бордовый и красный цвета.
        Динни так впоследствии и не поняла, откуда у нее взялись силы на это все.
        Поиск черного закрытого платья накануне днем, затем вечерняя беседа с Аланом. Ночью они занимались любовью, и он шептал, как она дорога ему, как он боится потерять ее и как не хочет отпускать от себя.
        А Динни, мучимая угрызениями совести, никак не могла насладиться тем, что он пытался дать ей, в полной мере.
        Наутро они почти в полном молчании собрались, оделись и отправились на кладбище, по пути заехав за Патриком.
        Динни обняла его, чтобы утешить. Теперь у нее уже было ощущение, что она обнимает брата. Огня, искры и притяжения не было и в помине.
        Но откуда у нее взялись силы, чтобы спокойно смотреть - именно смотреть, а не скользить глазами - на его измученное худое лицо, с которого словно смылся кипрский загар и природная смуглость. Смотреть, говорить слова утешения, поддерживать. Динни не знала, откуда у нее силы и каков их запас…
        С Линдой на кладбище они прощались недолго. Динни впервые видела смерть так близко - смерть взрослого, здорового, знакомого и приятного для нее человека, женщины любящей и… любимой.
        Потому что после похорон, когда гроб уже был опущен в землю и каждый кинул горсть земли на крышку перед тем, как начали зарывать могилу, Патрик не выдержал, сломался.
        Он опустился на колени, закрыл лицо руками и зарыдал беззвучно, страшно. Динни опустилась рядом на корточки, и то же самое сделал Алан. Они обнимали Патрика, с трудом разбирая, что он шепчет сквозь судорожно сжатые пальцы:
        - Я же любил ее… Как же так? Почему? Я ведь правда любил ее… За что? За что?!
        - Пойдем, не надо. - Алан попытался поднять его.
        - Оставь его, Алан, - сказала Динни. - Если ему нужно, то пусть лучше плачет сейчас - и не один, а рядом с нами.
        Патрик глубоко вздохнул и поднялся, вытирая лицо рукавом.
        - Ладно, я в порядке, - проговорил он. - Я верю, что она знала о моих чувствах. Должна была знать. Я буду в это верить.
        - Когда веришь, легче, - отозвался Алан.
        Динни молчала. Она твердила себе, что подумает обо всем этом после. После, когда все успокоится и заживет.
        Самое главное - надо было жить дальше.

        Прошло две недели с тех пор, как похоронили Линду. Неделю назад Патрик улетел на Кипр. Но улетел он не один, а в сопровождении Меркьюри. Он успел сильно к нему привязаться. Алан и Динни решили отдать ему собаку - это меньшее, что они могут для него сделать.
        Две недели минуло, а Динни все никак не могла набраться смелости и поговорить с Аланом.
        Она жила, как сомнамбула. Вроде наладился какой-то неспешный, размеренный ритм. Гонка Алана по масштабному проекту подходила к концу, подчищались хвосты и доделывались кое-какие мелочи. Алан был доволен и спокоен, удовлетворившись проделанной работой. Он стал чуть позже уходить в офис, раньше возвращаться, и вообще старался проводить с Динни больше времени.
        Ее потухшее и подавленное состояние он объяснял слишком сильным впечатлением от пережитого. Алан окружал ее заботой, вниманием и подарками, даже не подозревая, что делает ей этим только хуже…
        Как-то он неожиданно рано приехал из офиса, заставил Динни спешно собраться и повез ужинать в новый, недавно открывшийся, но уже успевший завоевать популярность итальянский ресторан. Динни любила итальянскую кухню. Расслабившись в атмосфере красивого дизайна, ненавязчивого внимания официантов, потрясающе вкусных запахов, она даже немного развеселилась.
        После тальятелли с белыми грибами и белым же вином она попросила вишневый штрудель с мороженым на десерт. Радуясь, она уплетала лакомство как ребенок, а Алан смотрел на нее с тихой нежностью.
        - Если ты закончила, - сказал он, - то у меня для тебя есть сюрприз.
        - Вообще-то я еще не закончила, - весело заявила Динни. - А что за сюрприз?
        - Ну раз не закончила, то доедай, не буду тебя отвлекать.
        - Нечего меня дразнить!
        - А что же еще с тобой делать?
        - Откуда я знаю, - пожала плечами Динни.
        - Зато я знаю. Всячески оберегать, холить, лелеять и нежить. Такая женщина, как ты, украшение любого мужчины. А досталась ты именно мне. Невероятное везение! Не знаешь, как его можно объяснить? - Алан запрокинул голову и счастливо засмеялся.
        Динни в упор посмотрела на него.
        - Ты уверен, что это везение?
        - Ну конечно, - спокойно ответил он. - Для какой еще женщины я стал бы…
        - Что стал бы?
        Вместо ответа Алан достал из кармана небольшую плоскую коробочку.
        - Открой, пожалуйста, - попросил он, двигая ее по скатерти в направлении Динни.
        Динни пожала плечами и открыла.
        На сказочно нежном бархате, едва не тающем, подобно крем-брюле, лежал большой рубиновый кулон, очертаниями напоминающий сердце. Рубин был облечен в необычайно тонкой резьбы серебряную сетку, к которой крепилась причудливая тонкая цепочка, тоже серебряная.
        Динни подняла глаза на мужа.
        - Это сделано по индивидуальному заказу, - пояснил он. - Очень тонкая ювелирная работа.
        - А… кто же разрабатывал дизайн?
        - Дизайн разрабатывал я сам.
        - Ты?!
        - Кто же еще? Теперь ты знаешь, что твой муж способен не только заморачиваться компьютерными сетями и проектами, но еще и вдохновляться прекрасным. Согласна?
        Динни постаралась незаметно смахнуть украдкой набежавшую слезинку.
        - Ты так и не сказала, нравится ли тебе, - вздохнул Алан.
        - Очень нравится, - тихо сказала Динни. - Спасибо тебе.
        - Это тебе спасибо. Ты же знаешь, я люблю делать тебе подарки. А если еще получается и удивить…
        - Да, удивить получилось, - кивнула она.
        - Ну тогда поехали?
        - Куда? - удивилась она.
        - Это еще не все сюрпризы.
        - Что же еще меня ждет? - спросила Динни, покорно поднимаясь с места.
        - Увидишь, - подмигнул ей Алан.
        Отель, куда они приехали, был не самым крупным в Глазго, но одним из самых дорогих. Его постояльцы платили не столько за престиж и возможность быть ближе к центру города, сколько за удивительный комфорт, тактичное, даже трепетное отношение персонала, на редкость удачный дизайн интерьеров, а также идеально продуманные мелочи. Каждого гостя в отеле принимали как родного, а сервис был предупредительным ровно настолько, насколько нужно было напоминать клиенту, что он в отеле, а не в лучшем из мест мира, где его всегда ждут с распростертыми объятиями.
        - Пожалуйста, ваш номер для новобрачных, - сказал портье, протягивая Алану ключ от номера на причудливой серебряной лапке.
        Динни не проронила ни слова, пока они с Аланом не очутились в номере.
        - Зачем это все, Алан? - спросила она, едва он закрыл за ними дверь.
        Алан озадаченно посмотрел на нее.
        - Нет, я правда не понимаю. Мы и так вдвоем в нашем доме. Зачем тебе понадобилось уединение в отеле?
        - Это номер для новобрачных. - Он подошел к ней и мягко поцеловал ее в макушку. - Ты же помнишь, у нас так и не было официального медового месяца.
        - И ты предлагаешь начать его прямо сейчас?
        - Нет. Я просто хотел сделать тебе приятное. Атмосфера этого номера напомнила мне настоящий маленький замок, созданный специально для принцессы. Посмотри, как тут все изысканно и красиво. Для принцессы… или для королевы, как тебе больше нравится?
        Динни осторожно присела на кровать, сжав руки между колен. Алан озадаченно смотрел на нее.
        Когда-то о таком Динни не смела даже мечтать.
        Подобную жизнь она видела только в самых увлекательных сериалах, самых романтичных фильмах, читала в захватывающих книгах. И даже не представляла, что когда-нибудь все это станет ее настоящей, реальной жизнью.
        Но самым главным было то, что они любили друг друга…
        Вот что убивало Динни в этой ситуации: она не могла ответить Алану на его внимание и нежность в полной мере потому, что между ними стояла ее страшная тайна.
        Осознание этого делало любое проявление ее чувства к мужу словно ненастоящим, неискренним.
        А реальная жизнь тем и отличается от сказок, что за все в ней приходится платить…
        Он не заслужил лжи. Боль, разочарование, страх - все, что угодно, но только не ложь, не жизнь в неведении. Не искусственно защищаемое счастье.
        Если фундамент у здания гнилой, оно упадет рано или поздно, даже если сложено оно из самых закаленных и крепких кирпичей.
        Если фрукт гнилой в сердцевине, то чем больше ты откусываешь, стараясь изведать наслаждение, тем большим будет разочарование.
        Динни больше не могла поступать так с любимым человеком. Теперь она это знала твердо - с любимым ею по-настоящему.
        Ибо, если бы она его не любила, куда как проще было бы жить во лжи, позволяя себя любить, обеспечивать все ее прихоти и желания, взамен отдавая лишь самую малость - возможность быть рядом.
        - Алан… - начала она.
        - Что, радость моя? - Он сел рядом с ней и коснулся ее пальцев кончиками своих.
        Динни набрала в грудь побольше воздуха.
        - Я должна с тобой поговорить.
        - Это обязательно делать сейчас? Может быть, мы можем поговорить позже? К примеру… в постели?
        - Нет. Однажды мы уже отложили этот разговор. Помнишь, когда погибла Линда.
        - Ну хорошо, если это не терпит отлагательств…
        - Уже не терпит. Никак. Прости.
        - Что ж, я тебя слушаю.
        Динни внутренне зажмурилась.
        - Алан, я люблю тебя, - начала она. - Я действительно очень тебя люблю. Это правда.
        - Хорошее начало, - улыбнулся он.
        - Только не перебивай меня!! Иначе я не выдержу. То, что я сейчас расскажу тебе, это ошибка, ужасная ошибка. Это не должно было произойти. Но это произошло. Я уже не в силах ничего исправить. В свое оправдание я могу сказать только… Я ничего не могу сказать в свое оправдание. Кроме одного - я живой человек и готова нести ответственность за свои поступки. Я не в силах что-то исправить, но я не могу больше жить с осознанием того, что ты доверяешь мне так же, как и прежде, что ты ничего не знаешь…
        Динни говорила больше часа. Она рассказала Алану все, о чем он не знал.
        Начала Динни с того самого момента, когда впервые увидела Патрика. Рассказала о своем недоумении, о предательском влечении к нему, о том, чего она тщетно пыталась избежать. О борьбе с собой и чувстве вины. Она рассказала все, не утаила ни одной мелочи.
        Сообщила о догадках Линды и о том, что предшествовало аварии. Добавила также, что после гибели Линды все ее чувства к Патрику как отрезало. Заметила, хоть и не собиралась давить на жалость, что решение о расставании она приняла до того, как Линда сообщила ей о своих подозрениях…
        Когда она закончила, у нее дрожали руки, дрожал голос, смертельно хотелось пить. В горле пересохло. Но слез в глазах не было. Как ни странно, она была удивительно спокойна.
        Она уже примирилась с неизбежным…
        Она знала, что будет дальше.
        И надеялась лишь, что когда-нибудь они смогут быть счастливы.
        Алан - когда встретит кого-то, более достойного, вернее более достойную женщину, чем она.
        И она, Динни, - когда сможет пережить эту историю, перевернувшую всю ее жизнь, когда справится с тем, чтобы похоронить ее в глубинах памяти и никогда больше оттуда не извлекать.
        Динни боялась смотреть на Алана. В номере царила тишина, плотная и душная, невидимым грузом давящая на плечи и затылок.
        Наконец она осмелилась поднять на него глаза.
        Лучше бы она этого не делала.
        Она ожидала чего угодно. Гнева, недоверия, презрения, отвращения… Она ждала всего этого, но никак не готова была увидеть безразличие.
        Его лицо не выражало вообще ничего. Оно было застывшим, каменным, как у статуи.
        Что читалось у него в глазах, Динни не понимала.
        Перед ней был человек с изваянием-маской вместо лица.
        Динни тихо поднялась и сделала шаг от кровати. Она надеялась, что Алан обнимет ее, задержит, остановит, заговорит с ней, в конце концов.
        Что он простит ее.
        В глубине души она все еще надеялась на это, хоть и знала - такое невозможно.
        Она подошла к двери и взялась за ручку. Перед тем как выйти, она снова посмотрела на Алана.
        Он по-прежнему был похож на изваяние.
        Динни глубоко вздохнула. Она знала, что если сейчас она сделает шаг за порог, то обратного пути уже не будет.
        Никогда.
        Алан молчал. Он не двигался. Смотрел в одну точку перед собой не отрываясь. Вот чуть шевельнулись брови, и на мгновение Динни замерла. Может быть, он что-то скажет? Может, не даст ей уйти?
        Нет. Тишина в номере ничем не нарушалась. Алан продолжал сидеть.
        - Прости меня, - сказала Динни, открыла дверь и вышла. Бросив последний взгляд на постель, она скорее даже не подумала, а поняла - ей никогда не забыть его застывшего лица…

23
        Выйдя из отеля, Динни побрела, сама не зная, куда именно она идет.
        Слезы застилали ей глаза сплошной мерцающей пеленой.
        Надо было что-то делать. Совершенно точно надо было.
        Но вот что? И куда идти?
        Динни всхлипнула, вытирая лицо рукой. Глубоко вздохнула, выпрямилась. Подойдя к краю тротуара, она вытянула руку. Почти сразу же остановилось такси.
        В такси Динни продолжала плакать. Беззвучно, глотая воздух и слезы. Жгло сердце, вместо желудка образовалась гулкая сосущая пустота.
        Она не знала, как ей жить дальше.
        Но по крайней мере ей стало понятно, куда надо ехать.
        Она не знала, сколько еще пробудет в номере отеля Алан. Она не могла предугадать его действия. Он был способен поступить как угодно - пробыть там всю ночь или уйти оттуда спустя пять минут после нее.
        Поэтому Динни сначала заехала в их общий дом. Там она быстро побросала в дорожный чемодан на колесиках абсолютно необходимый минимум вещей. Самых простых, самых нужных.
        Она ничего не взяла из украшений, почти ничего - из косметики.
        Во-первых, она слишком торопилась. Если Алан застанет ее дома… нет, об этом лучше даже не думать. Дело было даже не в том, что именно может сказать Алан. Сказать или сделать…
        Динни не пережила бы, если бы еще раз увидела это его выражение лица. Этот отсутствующий, потухший взгляд, это застывшее каменное изваяние.
        Поэтому никаких «если» быть не могло. Она должна была исчезнуть отсюда раньше, чем он появится.
        А во-вторых, каждый подарок, выбранный им с такой любовью и вниманием именно для нее, только для нее, напоминал бы Динни о нем и лишь сильнее разжигал бы боль.
        Динни не ждала, что боль пройдет быстро, но подпитывать и подогревать обжигавшее ее чувство не собиралась.
        Она получила все сполна, она расплатится за все без остатка, но она не может страдать вечно. Должен же быть какой-то предел мучениям.
        По крайней мере, ей хотелось в это верить…
        Динни вышла из дома, оставив ключи на видном месте в прихожей, на полочке под огромным зеркалом. Входную дверь она просто захлопнула.
        Снова такси, снова поездка. На этот раз уже домой, в свою собственную квартиру.
        Как хорошо, что ей есть куда пойти. Хотя бы это хорошо.
        Водитель помог Динни выгрузить из такси чемодан и, получив свои деньги, уехал. Динни на некоторое время замерла у подъезда. Она смотрела наверх, на окна своей квартиры, которые сейчас, понятное дело, были темными.
        Она вспомнила, что последний раз она была там с Патриком… Но странное дело: именно это воспоминание сейчас не вызывало у нее никаких эмоций.
        Ей не было приятно, но не было и неприятно. Ее не передергивало от сладких или отвратительных эпизодов, проносившихся перед глазами. Она вспоминала эти моменты с грустью, легким сожалением и… да-да, с мудростью.
        Что ж, теперь она знает, почем фунт лиха.
        Она стала взрослее, старше, опытнее, и уж конечно она стала гораздо умнее.
        Впредь она будет куда более разумно распоряжаться собственной жизнью.
        Упав в тесном коридорчике квартиры на колени рядом с чемоданом, Динни разрыдалась…
        Наплакавшись, она почувствовала, что у нее сосет в желудке. Желудок просто сводило от голода. Динни неохотно поднялась и взглянула на себя в зеркало.
        Красота невероятная, подумала она, достала из сумочки упаковку влажных салфеток и принялась приводить себя в порядок: вытерла слезы, размазавшуюся тушь, которая оказалась совсем не такой стойкой, как обещала реклама, и наполовину стершуюся помаду.
        Вытащив из сумочки несколько крупных купюр, она внимательно посмотрела на них, прикинула что-то в уме, а потом оставила половину купюр на тумбочке.
        Теперь она осталась без средств к существованию. Нужно было экономить, прежде чем она решит, что ей делать дальше, и начнет какую-никакую самостоятельную жизнь.
        Да, теперь от многого ей придется отказаться, а о многом из того, о чем она предпочла забыть, придется вспомнить…
        Динни перекинула ремешок сумочки через плечо и отправилась в супермаркет через дорогу.
        С каждой минутой ей хотелось есть все сильнее. А как известно, если голодным прийти за продуктами, то обычно набираешь в тележку гораздо больше, нежели в состоянии съесть… В результате тележка Динни оказалась забита разными пластиковыми подносиками с нарезками ветчины и сыра, банками консервированных оливок и ананасов, шоколадками, пирожными и упаковками с соком. Динни остановилась и мысленно укорила себя - это же не нормальная, полноценная еда, а одно баловство.
        Ладно, пообещала она себе, сегодня у меня все равно нет ни сил, ни желания что-то готовить, а с завтрашнего дня я возьмусь за ум.
        Она ощущала смутное беспокойство: что-то она забыла сделать или сказать кому-то, но кому?
        И лишь на кассе, расплачиваясь за покупки, ее внезапно осенило.
        Ей сейчас нужен только один человек.
        Хиллари! Ей нужна Хиллари.
        Кто, как не она, знает всю эту историю, по крайней мере ее начало? Кто понимает Динни так же хорошо, как она?
        Алан, с горечью подумала Динни, тут же, впрочем, отогнав от себя эту мысль.
        Ей необходимо срочно увидеться с Хиллари, и немедленно, безотлагательно!
        Держа в одной руке уйму пакетов, она извлекла из сумки мобильный и набрала номер.
        - Да? - сразу же ответила Хиллари, словно ждала этого звонка.
        - Хиллари, ты можешь приехать ко мне? - без приветствия выпалила Динни.
        - Теоретически, конечно, да. А вот с практическим осуществлением уже сложнее… У тебя что-то срочное?
        И тут Динни разрыдалась. В который раз за эти дни!
        Наверное, можно было ставить рекорд по количеству пролитых слез…
        - Динни, что с тобой? Ты плачешь? - тревожно спросила подруга.
        - Да.
        - Что-то случилось? Что-то серьезное?
        - Да.
        - Пожалуйста, успокойся. Не плачь, Динни, слышишь меня? Ничто не стоит твоих слез.
        - Стоит, - рыдала Динни, - нет мне прощения.
        Покупатели супермаркета, поглядывая на плачущую Динни с грудой пакетов в одной руке и телефоном в другой, осторожно обходили ее.
        - Динни, иди домой. Я приеду, как только освобожусь, и мы поговорим.
        - Да. Я на своей квартире. Я сейчас буду там, вернее, - поправилась Динни. - Только приезжай быстрее! Мне очень, очень плохо.
        - Я точно не знаю, когда смогу приехать. Но, пожалуйста, успокойся. Нет такой проблемы, которую нельзя было бы решить. Когда я приеду, ты уже должна быть спокойна, невозмутима, чтобы мы могли все обсудить и взвесить. Слезы плохой помощник, Динни, я всегда твердила тебе об этом.
        - Жду тебя, - еще раз всхлипнула Динни и выключила телефон.
        Домой она попала даже быстрее, чем сама того ожидала. Какой-то пожилой джентльмен, впечатленный как потоком слез, так и внушительным объемом пакетов с продуктами, которые вырывались у Динни из рук, взялся подбросить ее до дома на своем
«фольксвагене».
        - Не благодарите меня, не надо, - повторял он, вытаскивая пакеты уже у дверей дома Динни. - Разве можно не помочь такой очаровательной девушке, к тому же плачущей? Не вздумайте больше так убиваться, ни один лоботряс не стоит ваших слез. Подумайте о цвете лица! Такую красоту надо беречь. А то что это - глазки красные, носом хлюпает.
        Динни покорно выслушивала его почти отеческие увещевания.
        - Спасибо. - Она с благодарностью приняла последний пакет.
        - Немедленно успокойтесь и запомните: берегите себя и все у вас будет хорошо. Такая прелестная девушка не может не быть счастлива, если, конечно, в Шотландии еще не перевелись настоящие мужчины.
        Динни улыбнулась и наконец-то перестала плакать.
        Хотя прекрасно понимала, насколько слова утешения доброго джентльмена далеки от реального положения вещей…
        Она не знала, когда приедет Хиллари. Разобрав покупки, она распределила их по ящикам, ящичкам и холодильнику. Сидеть и ничего не делать было просто невыносимо. Ей надо было чем-то занять если не голову, то руки.
        Динни прибегла к испытанному верному средству: уборке. На этот раз она превзошла саму себя. Мало того что она вымыла полы во всей квартире, вытерла пыль со всех поверхностей, батарей, плинтусов. Мало того что собрала все ненужные безделушки и мусор, вынеся их на помойку (выкинула бы и ненужную одежду, но ее и так практически не осталось в этой квартире). Она еще и начистила всю сантехнику, плитку в ванной и наверняка полезла бы прочищать вентиляционные отсеки, но от этого благородного порыва ее спасла Хиллари.
        Подруга, похоже, явилась с какого-то мероприятия, скорее всего с банкета. Она была упакована в умопомрачительное изумрудное платье, на шее и в ушах блестел жемчуг. По всей видимости, она там успела немножко поднабраться.
        Динни вздохнула: трезвая голова Хиллари наверняка пригодилась бы ей гораздо больше нетрезвой. Но деваться было некуда.
        В руках Хиллари держала огромную коробку с тортом. Когда девушки расположились за чайным столом и Динни сняла крышку с коробки, она ахнула.
        Торт оказался настоящим произведением искусства: воздушные лепестки миндальной стружки, рифлено-невесомые соцветия шоколада, ароматный бисквит, залитый карамелью и фруктовым сиропом.
        - Хилари, ну разве я говорила, что у меня есть нечего?
        Та подмигнула ей.
        - Кто сказал, что лучшие друзья девушек - это бриллианты?
        - А какие же лучшие друзья девушек? - засмеялась Динни.
        - В минуту уныния лучший друг девушки - это сладкое, - серьезно ответила Хиллари. - Лучшее болеутоляющее, замечательное лекарство от сердечной боли. А уж что тебе больше по вкусу - шоколад, леденцы или мороженое, - выбирай сама, дорогая моя.
        - Ну, мне выбирать не приходится, - улыбнулась Динни. - Притащив этот шедевр, ты, между прочим, не оставила мне никакого выбора.
        - Разумеется. Потому что лучшие друзья девушек - это еще и сами девушки. Как твой лучший друг, я принесла тебе самое лучшее лекарство, которое только можно найти в Глазго.
        - Интересно, тебе когда-нибудь было настолько плохо, чтобы боль сломила тебя? - тихо спросила Динни.
        - Как может боль сломить меня, если я не оставляю ей ни малейшего шанса на это? Динни, все в твоих руках, все зависит от тебя самой. А теперь рассказывай. Нет. Сначала ешь, а потом рассказывай. Хотя бы вот этот маленький кусочек. Ну как? Оценила? Да, я согласна, что это шедевр. Да, я знаю, что я гений. Не говори ничего. Выражение твоего лица говорит все за тебя. Вот так. Ну а теперь выкладывай и постарайся ничего не упустить. В таких делах важна каждая деталь, любая мелочь.
        С трудом прожевав огромный кусок торта, торопясь и запивая его крепким чаем, Динни растерянно призналась:
        - Даже не знаю, с чего начать.
        - Начни с начала, - мягко подсказала ей Хиллари.
        - А начало ты уже знаешь. Потом… потом была свадьба, и это ты тоже знаешь. А вот потом началось необъяснимое. Невозможное. Ужасное… Чудовищное!
        - Динни, если ты снова собираешься плакать, то лучше сделай паузу и доешь торт. Я пришла сюда слушать тебя, а не вытирать слезы. С вытиранием слез прекрасно справится любой платок. Даже бумажный. В особо тяжелых случаях - упаковка бумажных платков. В клинически запущенных случаях… даже и не знаю. Но, думаю, в супермаркете неподалеку отсюда бумажные платки продаются коробками. А оптом, как ты сама понимаешь, дешевле!
        Динни засмеялась сквозь слезы.
        - До чего же ты цинична, прагматична…
        - Я просто чудовище, - спокойно согласилась Хиллари. - Торопиться нам некуда, понимаю. Но не могли бы мы уже перейти к сути?
        - Хиллари, я сломала свою жизнь. - Динни удалось произнести это почти без надрыва в голосе. - Вот этими самыми руками. - Она подняла руки, в которых были зажаты ложечка для торта и обломки шоколадного украшения. - Вернее, вот этой самой головой.
        - Никогда бы не подумала, что ты можешь быть такой занудой, - вздохнула Хиллари. - Просто расскажи мне, что случилось. А уж сломала или починила, разрушила или построила… Ты сейчас выбита из колеи. Не стоит в таком состоянии делать скоропалительные выводы и принимать поспешные решения.
        Динни тоже вздохнула, а потом засмеялась.
        - Да уж, спешить мне сейчас некуда.
        - Еще одно слово, ведущее к цели окольными путями, и я задушу тебя… да хотя бы и шнуром от утюга, - пригрозила Хиллари.
        - Все дело в брате Алана. Это Патрик. Со мной такого никогда, никогда не было.
        - Динни, да с тобой вообще никогда ничего не было. Никогда ничего не происходило. Вспомни, о чем мы говорили с тобой до свадьбы. Ты толком и жить не начинала, ты не нагулялась элементарно. Не знаешь жизни, не знаешь себя, не знаешь мужчин. Не знаешь, чего конкретно ты от них хочешь. Так легко ошибиться, будучи неопытной. Так легко принять желаемое за действительное.
        Динни рассердилась.
        - Теперь, когда я наконец-то принялась рассказывать, ты решила сразу прочесть мне мораль? Может, мы тогда смеха ради опустим весь рассказ?
        - Нет, - не согласилась Хиллари, - разве можно отказаться от удовольствия выслушать столь душераздирающее повествование?
        - Про Патрика ты уже знаешь, я тебе рассказывала, какое он на меня произвел впечатление… Это было словно сон, проклятое наваждение. Я просто не устояла. Хотя должна, должна была устоять! - Перебивая сама себя, Динни очень эмоционально, в красках, не жалея цветистых выражений, наконец-то изложила Хиллари историю, которая жгла ее словно каленым железом…
        Хиллари слушала очень внимательно. Она пристально смотрела на подругу, время от времени кивая или уточняя что-то.
        Динни глубоко вздохнула.
        - Все. Теперь ты знаешь абсолютно все. Столько же знает лишь Алан… Впрочем, нет. Он не знает одного - как именно его драка с Робертом на банкете повлияла на мое решение выйти за него замуж. Но это не имеет никакого значения, особенно если сравнивать по серьезности с событиями прошлого месяца…
        Хиллари очень долго молчала. Наконец она поднялась, встала, отошла к окну. Какое-то время смотрела сквозь темное стекло на огни, пытаясь различить сквозь налет цивилизации хотя бы несколько звездных крупинок на ночном небе.
        Потом она отошла от окна, вернулась и села. Под ее долгим внимательным взглядом Динни поежилась, ей стало неуютно. Она даже опустила глаза, чего раньше никогда не делала. Ей казалось, что Хиллари поймет все и не станет ее осуждать.
        Но, похоже, в этот раз Хиллари ее за что-то осуждала.

«За что-то». Да нет ей прощения, она и без того это прекрасно знает.
        - Ну и наломала же ты дров, девочка, - тихо проговорила Хиллари.
        - Я знаю…
        - Она знает. Чем же ты думала, куда же ты смотрела…
        - По-моему, я все вполне ясно объяснила. - Динни начала закипать.
        - Да. Объяснила. И я понимаю. Кстати… Не спеши так уж казнить именно себя. Не нужно стремиться взять всю ответственность на себя… Патрик далеко не мальчик. Хотя по уровню развития он действительно скорее избалованный мальчишка, который главным в жизни считает собственные желания и при этом совершенно не считается с окружающими… Но это не имеет значения. Он хорошо понимал, что делает. Не мог не понимать. Не мог не помнить, что ты жена его брата. Его родного брата! Сказать, что он получил хороший урок, - значит не сказать ничего. К сожалению, ценой жизни своей жены. Мне так жаль, Динни. Мне действительно очень жаль.
        - А мне как жаль, - прошептала Динни.
        - Но как ты могла рассказать обо всем Алану?!
        - Что?!
        - Да-да… Это совершенно напрасные игры с собственной совестью, игры в хорошую жизнь и честных людей.
        Динни не верила своим ушам.
        - Объясни, - потребовала она. - Я не понимаю.
        - Изволь… Ты сделала ошибку. Ты поддалась искушению. Возможно, оно действительно было сильным. Я ведь не знаю ни силы обаяния Патрика, ни глубины ваших отношений с Аланом. Допускаю, что уровень эмоционального накала по отношению к Патрику зашкаливал до такой степени, что на остальное было уже наплевать. Возможно, тебе всегда не хватало таких ощущений.
        - Это не имеет значения, - твердо сказала Динни. - В сердце, а значит, и в постели, должно быть место только для одного мужчины.
        Хиллари как-то странно, снисходительно посмотрела на нее и с легкой горечью усмехнулась.
        - Я продолжаю. Ты поддалась соблазну, отведала его, потом пресытилась им. Ты поняла, что это не то, что тебе нужно. И нашла в себе силы отказаться от продолжения. Это достойно уважения. Потом пришла расплата. Как для тебя, так и для Патрика. Для него она куда серьезней и весомей, согласись… Но и виноват он, я считаю, куда больше. Заигрался в ловеласа, не рассчитал собственных сил, забыл, кому он подкладывает свинью. Все так. Но ты не имела никакого права рассказывать об этом Алану!
        - Но почему?
        - Ты не представляешь, ударом какой силы это для него должно было стать…
        - Представляю, - тихо сказала Динни. - Я ведь видела его лицо. Поверь мне, не так много вещей в этой жизни оставляли такую рану внутри.
        - Ты должна была раньше подумать об этом. Вы с Патриком оба участвовали в предательстве. Вы расплачиваетесь. Но за что должен расплачиваться Алан?
        - Я считала, что он должен знать. В отношениях не может быть места лжи и обману.
        - Ты уже допустила этот обман, Динни. Нужно было идти до конца.
        - Но почему?
        - Почему… - Хиллари вздохнула. - Он никогда не простит любимой женщине предательства с собственным братом. Он не простит родному брату предательства со своей любимой женой… Он слишком цельный человек для этого.
        - Ты плохо его знаешь.
        - Я просто знаю людей, Динни…
        Эти лаконичные и спокойные слова подруги прозвучали для Динни как приговор, как реквием последней надежде.
        - Ты думала, что я вытру твои слезы, поглажу по голове и скажу, что все будет хорошо? - продолжала Хиллари. - Да, наверное, именно за этим ты меня и звала. Но добро пожаловать в реальную жизнь, детка. Динни, ты мне дорога. Я люблю тебя. Именно поэтому я говорю тебе правду. Поверь, можно продолжать витать в розовых облаках, набивая несметное количество шишек. Этому будут очень рады твои враги, которые завидуют твоей молодости, красоте, обаянию. Только друзья заинтересованы в том, чтобы сказать тебе правду.
        - У меня нет врагов.
        - Разве? Впрочем, возможно. Рада буду ошибиться в данном случае. Но насчет Алана я вряд ли ошибаюсь.
        Динни закусила губы.
        - Если бы ты была похитрее… нет, даже не хитрее, а просто мудрее и опытнее, ты оставила бы своего мужа в неведении. Поверь, он был бы куда счастливее, не зная о тебе и Патрике.
        - А как же розовые очки, о которых ты только что говорила? Тебе не кажется, что это одно и то же?
        - Нет, не кажется. Дело в том, что вы с Аланом любите… все-таки любите друг друга, а ради сохранения любви можно не открывать правду. Уже не лгать, просто не открывать правду. Ты могла бы заботиться о нем и оберегать его в дальнейшей жизни, искупая тем самым вину. Искупление не было бы очень тяжелым, потому что ты его любишь. Но что толку сейчас говорить об этом? Ты уже все разрушила. Мне больше нечего добавить.
        Динни молчала.
        - Когда-нибудь ты скажешь мне спасибо, хотя сейчас думаешь, что я жестока. Если хочешь, я еще посижу с тобой. Если нет - я поеду домой… Возможно, тебе надо подумать и побыть одной.
        - Конечно, отправляйся домой. Ты наверняка устала. И, конечно, спасибо тебе. Ты единственная, кому я доверилась.
        - Звони, если что. Я даже не стану слишком сильно ругаться, если ты позвонишь ночью. Я знаю, что у тебя сейчас самое тяжелое время. Звони.
        - Спасибо, - повторила Динни.
        Проводив подругу, она принялась методично убирать со стола, мыть чашки, выбрасывать скомканные и смятые салфетки, проветривать комнату и вообще всячески облагораживать пространство.

24
        Динни спускалась по трапу самолета, и ее каштановые волосы трепал легкий ветерок, а щедрое калифорнийское солнце сумасшедшими солнечными зайчиками путалось в прядях ее волос.
        Она делала очередной шаг на пути к себе.
        В поисках ответа она поняла, где именно ей сейчас нужно оказаться.
        Она немедленно взяла билет на самолет. На это ушел остаток наличных, чудом обнаружившихся в ее кошельке. Через несколько часов она уже была в Риверсайде.
        Ее с распростертыми объятиями встречали мать и отец, который уже прекрасно себя чувствовал, бодро выглядел, вернулся к своей излюбленной игре в гольф и утренним пробежкам по побережью.
        Динни предупредила их о своем приезде перед самым вылетом. Хотя они виделись и не так давно, радость от ее приезда, похоже, превышала радость от возвращения блудного сына в отчий дом. Правда, это было довольно давно и градус накала отчей любви к блудному сыну измерить уже не представлялось возможным.
        Зато градус жары в Риверсайде превышал все мыслимые нормы. Динни порадовалась, что в самолете переоделась в легкую бежевую юбку и золотистый топ на тонких бретельках.
        - Чудесно выглядишь, милая, - сообщила Мириам, целуя дочь в щеку.
        Фред же просто стиснул Динни в своих медвежьих объятиях так, что она вскрикнула и с недовольным видом поинтересовалась:
        - Интересно, почему у мамы до сих пор целы все ребра?
        Родители переглянулись и расхохотались.

        Завтрак на террасе состоял из апельсинового джема, хрустящих свежих булочек, нескольких сортов сыра, вафель с черничным вареньем, грейпфрутового сока…
        Уже за столом отец поинтересовался у Динни:
        - А где же твой супруг? Ты обещала, что мы познакомимся с ним в следующий раз. Когда он прилетит?
        Динни, помня науку Хиллари «умолчать о чем-то не то же самое, что солгать», отозвалась:
        - Папа, я не знаю точно, когда он сможет прилететь. - Умничка, безупречно сформулировано, похвалила она себя.
        Фред засопел, но удовлетворился таким ответом. Мириам долгим взглядом посмотрела на дочь.
        - Ну теперь ты в офис? - спросила она мужа после завтрака.
        - Да, отправлюсь туда и как следует поработаю. Дам всем жару!
        - Папа, у вас и так тут жара.
        - Это для тебя у нас жара. А мы в лучшем случае воспринимаем это как «не замерзаем - и славно», - с достоинством ответил Фред.
        Динни рассмеялась.
        - А вы, милые дамы, чем займетесь?
        - Думаю, Динни не помешает немножко отдохнуть. Наверное, поедем на пляж, позагораем, окунемся пару раз. Поболтаем. - Мириам подмигнула дочери.

«Болтовня» вышла совсем не такой беззаботной, как мог предположить Фред.
        От матери, как и от Хиллари, Динни не утаила ровным счетом ничего.
        Они лежали на удобных лежаках престижного платного пляжа, подстелив вниз роскошные цветные полотенца. Соломенная шляпа с широкими полями защищала лицо Динни от солнца. Мириам смотрела на дочь, повернувшись к ней на своем лежаке. Динни, не открывая глаз, рассказывала.
        Когда Динни наконец закончила, наступила тишина. Только ветер шуршал по песку обрывками сухих бурых водорослей да чайки разносили свою крикливую перебранку над водой.
        Динни решилась открыть глаза. Она ожидала прочесть в глазах матери осуждение, разочарование. Возможно, такое же непонимание, как у Хиллари. Гнев, досаду.
        Но Мириам смотрела на нее с любовью.
        Это была не слепая всепрощающая любовь. Это была любовь осмысленная, и от этого еще больше необходимая.
        - Скажи же что-нибудь, - попросила Динни.
        - Тебе так нужно, чтобы я что-то сказала?
        - Да. Мне ведь важно, что ты об этом думаешь.
        - Динни, не так важно, что об этом думаю я. Важно, чего хочешь ты.
        Неожиданно глаза Динни снова наполнились слезами.
        - Я хочу Алана, - прошептала она. - Мне без него плохо. Я страшно скучаю. И я виновата.
        Мириам улыбнулась.
        - Это нормально, - произнесла она. - Я хочу сказать тебе следующее. Учись мыслить шире, учись смотреть глубже, видеть в вещах то, чем они и не кажутся на первый взгляд.
        Динни непонимающе нахмурилась.
        - Когда ты научишься видеть общую картину, в которой ты, моя дорогая и, без сомнения, уникальная девочка, все же являешься маленькой составляющей частичкой общей картины, то многое в этой жизни станет для тебя более ясным и понятным.
        Динни все равно не понимала. Ее наморщенный лоб и серьезные глаза говорили об этом без слов.
        - Видишь ли, вам всем было послано испытание. Кто-то из вас справился с ним лучше, кто-то - хуже. Важнее, какой урок вы из этого вынесли, как сможете применить его к дальнейшей жизни. Тем, кто хочет жить, кто хочет судить о жизни не понаслышке, приходится набивать свои собственные шишки, вставать и идти дальше, как бы ни было тяжело. Не вини себя в смерти Линды. От судьбы сложно уйти. Я не говорю, что мне не жаль. Мне очень жаль, это правда. Но ты никак не могла повлиять на это событие. Ты сделала все, что от тебя зависело.
        - Что же я сделала?
        - Разобралась в себе, поняла, чего ты хочешь. Осталась честной и с одним и с другим.
        - Но Алан… Ведь я его потеряла.
        - Еще ничего не известно. Нужно время. И вам обоим нужно время.
        - Время для чего?
        - Чтобы успокоиться. Чтобы понять, что же именно вы значите друг для друга. Чтобы научиться жить с пережитым. Если он любит тебя, именно тебя, Динни, живую, настоящую, реальную, а не придуманный им самим идеальный безупречный образ, то он придет за тобой.
        И тут Динни поняла, что именно здесь, подле своей матери, она получила самую главную любовь и поддержку, которая была так ей нужна, необходима как воздух…

        Месяц Динни гостила у родителей.
        Этого месяца ей хватило, чтобы вдоль и поперек изучить Риверсайд. Она обошла все музеи, посетила все известные клубы, заглянула на всевозможные выставки. Концерты она тоже почтила своим присутствием.
        С родителями она успела вдоволь наговориться за совместными, очень теплыми и душевными завтраками, ланчами и ужинами, а попусту прожигать время, валяясь на пляже, ей было неинтересно.
        Зато она научилась кататься на роликах. Родители сделали ей неожиданный подарок, удивительно угадав и с моделью, и с размером. Динни крупно повезло, что они подарили ей и защитное роллерское снаряжение. Иначе ее изящные хрупкие коленки сразу были бы разбиты вдребезги. Поначалу Динни падала больше, чем проезжала за день. Но мало-помалу она стала уверенно стоять на роликах, бегать, разворачиваться, а затем и грациозно скользить по асфальтированным дорожкам, объезжая пешеходов так непринужденно, словно это ей ничего не стоило.
        При этом Динни, словно булочка, только что вынутая из печи, на ходу покрывалась легчайшим золотистым загаром, благо каталась она преимущественно в тонких хлопковых или джинсовых шортах, подбирая к ним маечки на тонких бретельках и футболки с открытыми плечами.
        Не обошла Динни своим вниманием и местные магазины. Почему-то все новоприобретенные вещи оказались в дерзком, почти девчоночьем, озорно-спортивном стиле. Наверное, сказалось влияние роликов.
        Своеобразный отпуск подошел к концу. Динни просто в какой-то момент почувствовала, что ей нужно возвращаться в Глазго. С одной стороны, ее не ждало там никаких особенных дел. Да и родители не делали ей никаких намеков относительно поисков работы или того, что она бездельничает, отдыхая на их деньги… Но Динни поняла, что пришло время улетать. И так же скоропостижно, как и перед прилетом сюда, она взяла обратный билет на самолет.

        В аэропорту Глазго Динни гостеприимно встречал на редкость сильный дождь, а также Венди.
        Перед полетом в Риверсайд Динни успела отдать Венди ключи от квартиры. Подруга могла просто присматривать за квартирой или же пожить в ней в свое удовольствие - Динни одобрила оба варианта.
        Венди воспользовалась случаем пожить месяц привольно как птица, но и за квартирой следила весьма тщательно. Динни даже ни пылинки нигде не заметила.
        - А еще я цветы поливала, вот, - похвасталась подружка.
        - Только не говори, что для тебя это подвиг.
        - Да нет, это было не в тягость.
        - А за время моего отсутствия меня кто-нибудь искал?
        - В каком смысле? - не поняла Венди.
        - В прямом. Звонки в дверь, телеграммы, звонки по телефону, взлом электронной почвы, попытки просочиться через канализацию…
        Венди засмеялась.
        - Нет, ничего подобного не было. Ни при мне, ни, надеюсь, в мое отсутствие. Ты меня пугаешь, Динни.
        - Ладно, неважно. Спасибо, что присмотрела за квартирой.
        - Спасибо и тебе, что пустила пожить.
        - На здоровье. Останешься на ужин?
        - Я бы с удовольствием. Но мне надо бежать.
        - Очередное свидание?
        Щеки Венди чуть порозовели.
        - Угадала.
        Динни подумала, что меньше всего ей сейчас хочется каких бы то ни было свиданий… кроме разве что одного, одного-единственного свидания, которое она не променяла бы ни на что другое в своей жизни.
        В Риверсайде ее тоска по мужу немного притупилась. Она наконец смогла успокоиться. Помощь матери, ненавязчивая, но ощутимая, сделала свое дело - Динни фактически смирилась с любым вариантом будущего. По крайней мере, ей так казалось.
        Подсознательно она все еще ждала его появления. Звонка, письма или того, что он просто возникнет на пороге ее квартиры…
        Ждала и боялась.
        Она боялась, что Алан даст о себе знать, но только для того, чтобы попросить у нее развод.
        Разобрав вещи и приняв душ, Динни упала на кровать, застеленную свежим бельем, заснула и проспала больше суток.
        Только сейчас, когда она наконец-то осталась совсем одна, она поняла, чего ей не хватало так долго - тишины и одиночества.
        После ухода от Алана ей нужно было выговориться, побыть с близкими людьми. В Риверсайде она устроила себе сплошной праздник, редкую минуту оставаясь одна. Но она даже не подозревала, как сильно нуждается в самом простом покое, в примитивном одиночестве. Чтобы затихли все прочие голоса и Динни смогла бы ответить сама себе на вопрос: а что же дальше?
        Неделю она не выходила из дома. Она даже не покидала собственную постель. Спала, просто лежала и думала. Читала, небрежно перелистывая глянцевые журналы, которые она набрала по дороге из аэропорта. Заказывала на дом пиццу и суши, с удовольствием поедала их прямо пальцами, удобно устроившись на взбитых подушках. Слушала музыку, прокручивая любимые диски. Просмотру телевизора предпочитала проверенные временем романтические комедии и классические мелодрамы.
        В один прекрасный день она проснулась и поняла: вот оно, время двигаться дальше.
        Думаю, надо искать работу, пока я не отлежала себе все бока, сказала себе Динни, не вылезая, впрочем, при этом из-под одеяла.
        Она сладко потянулась и уснула снова. А на следующее утро она позвонила Джонатану.
        - Добрый день, босс! Вы еще не забыли мой голос?
        - Динни! Ушам своим не верю. Ты про нас совсем забыла! Затянул водоворот светской жизни?
        - Какая без вас может быть светская жизнь, - отшутилась Динни.
        - Все равно… Как-то ты не радовала нас своими появлениями. А как жизнь семейная?
        - По-разному, - уклончиво ответила Динни. Она хорошо помнила про «сказать часть правды не значит солгать». - Джонатан, помнится, вы обещали, что в случае чего сможете помочь мне с работой…
        - Ну да, - с удивлением согласился босс. - А в чем, собственно, дело? У вас денежные затруднения или ты просто настолько соскучилась дома, что готова терпеть и наше незавидное общество?
        - Ни то ни другое, босс.
        - А что же тогда?
        - Третье, разумеется. Соскучилась по работе, хочется иметь кусочек жизни, в котором можно заняться самореализацией или быть кому-то полезной.
        - Похвально, - отозвался Джонатан.
        - Но, я полагаю, мое место уже занято?
        - Правильно полагаешь. Оно давно и прочно занято. Но для такой славной девушки, как ты, мы всегда подыщем варианты. Могу предложить тебе место в отделе маркетинга. Будешь общаться с нашими рекламистами и прочими светочами копирайта. У тебя всегда неплохо получались тексты, вот и попробуешь. Думаю, можно начать с неполного рабочего дня. Часов пять, скажем. Согласна?
        - Согласна, - улыбнулась Динни.
        - Об оплате переговорим, когда подойдешь… Ты ведь, надеюсь, еще предварительно зайдешь к нам? Но могу сказать точно, что не обижу. Дела у фирмы сейчас пошли в гору. Много заказов по дизайну, ну и по рекламе тоже. А мы должны блистать как графикой, так и текстами, само собой.
        - По рукам! - решительно сказала Динни.
        - Так когда зайдешь?
        - Ждите в начале следующей недели. Я еще отзвонюсь, босс.

        У Динни оставалось еще одно незавершенное очень важное дело.
        Еще до знакомства с Аланом она принималась за написание романа. Через какое-то время дело застопорилось. Слишком много событий навалилось на нее в реальности. А потом стало и вовсе не до рукописей. Но сейчас… Сейчас у нее появилось время.
        Внутри у Динни все улеглось и успокоилось, появилась некая завершенность переживаний. И поэтому на следующий день, проснувшись на рассвете, она села за ноутбук.
        Оказалось, что у нее более чем достаточно материала для книги. Там, внутри себя.
        Динни выплескивала на монитор все прожитые эмоции, мысли, чувства, ощущения. Ровные, убористые строчки спешили одна за другой. Ловкие пальцы Динни, натренированные долгой работой за компьютером дизайнерской фирмы, порхали по клавиатуре, рождая образы, сочетания слов, шутки, диалоги…
        Меньше чем за неделю Динни записала все, что хотела. Она работала запоем, никогда еще она не была так увлечена делом. Отрывалась от ноутбука только затем, чтобы поспать, выпить чаю или выйти на десять минут прогуляться под редко накрапывавшим дождем. В Глазго уже пришла осень…
        Динни вкладывала в роман целые эпизоды своей истории, самые меткие наблюдения, самые крохотные нюансы, самое важное, что она хотела донести…
        До кого?
        Она даже и не помышляла о том, что это можно будет где-то опубликовать, издать. Она просто думала, что, если эту книгу кто-то прочтет, может быть, даже не один, а несколько читателей, и если это убережет кого-то от ошибки, поможет сделать правильный выбор, поступить как должно, значит, Динни не зря рассказывает эту историю. Значит, не напрасно она сидит за ноутбуком ночами, сбивая пальцы в кровь.
        Динни вкладывала в повествование самое важное, личное, ни на кого не оглядываясь, ничего не опасаясь. Этой книгой она словно хотела сказать - спасибо.
        Она словно хотела сказать - прости.

25
        Работа над романом была окончена поздним утром субботы.
        У Динни все равно не было никаких планов на уик-энд. Она сидела перед ноутбуком и в свое удовольствие плела кружева из слов, прикидывала так и этак события, распределяя их по сюжетной канве.
        И вдруг книга закончилась.
        Неожиданно даже для ее автора.
        Динни почувствовала невероятное облегчение. Странное сожаление. Ей показалось, что завершен целый отрезок пути и начинается новый этап.
        Она полностью высказалась, она изложила в тексте все, что хотела, постаравшись как можно ярче и выразительней передать прожитую ею маленькую жизнь. А теперь работа была закончена и Динни чувствовала странную пустоту.
        Поскольку других занятий у нее не осталось, она связалась с Джонатаном и на следующий день появилась в родном офисе.
        Хотя после выматывающей работы она и пребывала в некоем отупении, это не помешало ей собрать уйму комплиментов от бывших коллег.
        Ведь она действительно очень изменилась и похорошела. Кроме того, все отметили ее красивый, не успевший сойти загар. Для Глазго это не было обыденным явлением.
        В отделе маркетинга для Динни тут же организовали удобное рабочее место, выделили новенький компьютер с плоским экраном.
        Динни попала в самое жаркое время: только что был получен очередной крупный заказ. Вся команда фирмы мобилизовывалась для плодотворного мозгового штурма. Динни живо привлекли к работе, и к концу дня ее творения оценил сначала директор рекламного отдела, а потом и Джонатан.
        - Весьма неплохо, - в один голос отозвались оба.
        Правда, Джонатан после этого добавил:
        - И есть над чем работать. - И подмигнул.
        Динни тут же сделала вывод: это он лишь для того, чтобы она не расслаблялась, растаяв от похвалы.
        Через неделю Динни окончательно адаптировалась на старой новой работе, а еще через две - получила аванс.
        Это нужно было отметить. Но пригласила Динни вовсе не Венди с Хиллари, как можно было предположить. А своего троюродного брата.
        Марк как раз прилетел из Нью-Йорка, где принимал активное и деятельное участие в конференции, посвященной проблемам журналистики в современном мире.
        Охотно откликнувшись на приглашение, он в тот же вечер примчался к Динни.
        - Сколько же месяцев мы не виделись?! - воскликнул он с порога, неуклюже обнимая Динни.
        - Столько же, сколько и не слышались. Мой руки, проходи и садись. У меня давно уже все готово.
        Марк был убежденным вегетарианцем. Готовы у Динни были фруктовые «шашлычки» на деревянных шпажках, овощной салат, баклажаны, запеченные с черносливом, а на сладкое - яблоки в карамели.
        Марк блаженствовал. После того как они обменялись последними новостями, Динни, лукаво улыбаясь, напомнила ему:
        - Ты помнишь наш с тобой разговор о книге?
        - О книге? - протянул Марк. - О какой книге? «Пролетая над гнездом кукушки»? Фантастическая вещь, прочти обязательно, я же тебе давно советовал.
        - Да нет, - терпеливо ответила Динни, которая прекрасно знала увлекающийся и взбалмошный характер брата, - о другой книге.
        - Рассказы Филиппа Дика? - предположил Марк.
        - Нет. О моей книге.
        - О твоей книге?
        - Помнишь, ты говорил, что если я напишу книгу, то ты попробуешь предложить ее издательствам? И, вполне возможно, ее захотят напечатать?
        - И заплатят гонорар? Припоминаю. Что-то такое я говорил. Динни, крошка, но я же шутил тогда.
        - Шутил? - От обиды у Динни заблестели глаза.
        - А ты восприняла это всерьез? Ну прости. Я тогда немного перебрал на презентации, был в отличном настроении. Вот как опасно бывает воспринимать меня всерьез. Впрочем, почему же опасно? Ну и что же ты? Неужели написала?
        - Да. Я написала роман, - призналась Динни.
        - И где он? О чем в нем говорится? Можно посмотреть?
        - Узнаю любимого Марка, - засмеялась Динни. - Вот он, суета сует во всей своей квинтэссенции.
        - Да ну же, правда. Я же пошутил, что я пошутил. Надо же… Не ожидал, признаюсь! Так где он?
        - У меня нет распечатки. Я все забываю взять флешку с собой в офис. Роман только в электронном варианте, в моем ноутбуке.
        - А ноутбук дома, я надеюсь?
        - Конечно.
        - Тащи его сюда! О чем, говоришь, роман?
        - О любви, разумеется. О чем же еще? - серьезно сказала Динни. - О том, что нужнее всего этому миру. Ну и так… по мелочи. О жизни, о друзьях…
        - Меньше пафоса, больше действий! Включай же его скорее. Какой файл? Этот? Ты не возражаешь, если я хотя бы пробегу его глазами?

        Марк «пробегал» текст глазами до тех пор, пока не прочел его от начала и до конца. Сначала Динни терпеливо сидела рядом с ним, но ей стало неловко от того, что она смотрит, как кто-то читает написанное ею. Все показалось ей слишком личным, теперь ей было неудобно…
        Марк продолжал читать. Динни тем временем убрала со стола, помыла посуду, задумчиво съела все оставшиеся фруктовые «шпажки» и даже не заметила этого. Потом ушла в комнату, час разговаривала по телефону с Хиллари, полтора - с Венди. Вконец отчаявшись дождаться Марка, она даже отправилась в душ.
        Марк появился на пороге ее спальни около полуночи. Динни валялась на кровати на животе в пушистом белом халате, листала «Cosmopolitan» и грызла сочную грушу, безжалостно заливая грушевым соком глянцевые страницы.
        - Ну что? - поинтересовалась она.
        - Невероятно. Бесподобно. Дорогуша, я такого от тебя не ожидал!
        - Так тебе понравилось? - Динни покраснела.
        - В этом нет никаких сомнений. Конечно, это не «Дьявол носит Прада» и требуется кое-какая профессиональная обработка - корректорская, я имею в виду, - но весьма неплохо! Особенно для дебюта. Долго писала?
        - Да я уже и не соображу…
        - Так. Раз обещал - значит выполню. С твоего позволения я покажу этот текст нескольким знакомым редакторам. Можно?
        - Можно!
        - Оставлю им твой телефон или электронный адрес. Думаю, если текст их заинтересует, лучше им связываться с тобой напрямую. Пойдет?
        - Да, спасибо тебе, Марк.
        - Ну тогда и я пойду. Сбрасывай мне текст на флешку, а я займусь дальнейшим продвижением, позиционированием и прочими ужасами современного пиара.
        Динни засмеялась. Марк был невоможен.

        На презентацию книги Динни «Полет за крылом мечты» в лучший и знаменитый клуб Глазго явилась существенная часть города.
        По крайней мере так показалось Динни.
        Она решила, что над этим как следует поработали ее друзья и коллеги, оповестив об этом всех, кого только можно было. И пригрозив страшной карой в случае, если кто-нибудь позволит себе не явиться.
        Мои друзья - страшные люди, думала она, бродя в толпе приглашенных после официальной части. У них везде связи и повсюду знакомые.
        Здесь были все, кого она любила. А главное, из Калифорнии прилетели родители. Это был момент триумфа Динни. Хотя она считала выход книги скорее своим личным делом, ей было приятно, что столько людей проявили интерес и внимание к ней. Они не пожалели своего времени, чтобы прийти на презентацию.
        Она была очаровательна в этот день. Платье глубокого синего цвета с декольте, прямой юбкой и разрезом до бедра; восхитительные волосы, убранные в высокую прическу…
        Настоящая светская львица, рожденная восхищать, покорять и побеждать.
        Динни то иронизировала над собой и своим образом, то наслаждалась, но и иронию, и наслаждение оттеняла светлая грусть.
        Ведь у принцессы, думала она, обязательно должен быть спутник. Верный, любящий, великолепный и неотразимый.
        А самое главное - любимый.
        Динни даже не заметила, что последнее слово она произнесла вслух. Оно как-то непроизвольно, само покинуло пределы ее головы.
        Потому что перед ней стоял Алан.
        Динни изо всех сил зажмурилась, потом открыла глаза и слегка потрясла головой.
        Волшебное видение никуда не делось.
        Он был здесь, он был реальным, живым и настоящим. До Динни донесся едва уловимый запах любимого парфюма Алана.
        И ее тоже…
        Внезапно ее пронзила острая догадка: ему нужен развод.
        От этой мысли она пошатнулась. Алан стремительным движением поддержал ее под локоть, не дав упасть.
        - Душно?
        Это было первое слово, которое она услышала от него за столько времени.
        - Отойдем куда-нибудь.
        Они легко затерялись в толпе гостей, а потом переместились к выходу.
        В вестибюле у фонтана дышалось намного легче.
        Динни молча смотрела на Алана, ожидая, что он скажет.
        - Поздравляю тебя, - наконец произнес он.
        - Спасибо.
        - Очень рад за тебя. Это твое призвание?
        - Пока не знаю. Честно. Ведь это только первый шаг.
        - Думаю, у тебя все получится.
        - Что именно у меня должно получиться?
        - Смотря чего ты хочешь, - спокойно сказал Алан.
        - Ты хочешь развода? - напрямик спросила Динни и испуганно прикусила язык.
        - Развода?! - поразился Алан. - Нет, конечно. Я пришел поздравить тебя.
        - Но ты читал книгу?
        - Нет. Еще не читал. Я сделаю так, как ты скажешь. Если мне нужно ее прочесть, я обязательно прочту. Если нет, мне вполне достаточно тебя. Без приложений в виде книг.
        - Меня?
        - Тебя, - подтвердил Алан. - Живой и настоящей.
        - Но…
        - Я пришел за тобой.
        - Ты так долго не приходил. Ни звонка, ни сообщения, вообще ничего…
        - Мне нужно было время. Ты должна это понимать.
        - Ты простил меня?
        Пауза перед ответом Алана была настолько незначительной, что ее могла заметить только Динни.
        - Да.
        - А Патрика? - Динни внутренне вся сжалась. Но она должна была спросить об этом.
        Алан хмыкнул.
        - Конечно, он заслуживает того, чтобы я ему как следует врезал. Но давай будем решать проблемы по мере их поступления. Итак, должен ли я читать твою книгу?
        - Как я скажу…
        - …Так я и сделаю. Я тебе доверяю.
        Динни тихо спросила:
        - Ты и в самом деле мне доверяешь?
        - Да.
        - Кредит твоего доверия безграничен. Разве я заслуживаю этого?
        - Не думаю, что тебе когда-либо захочется его нарушить.
        - Ты абсолютно прав, - горячо сказала Динни. - Это… Это явилось для меня слишком горьким уроком.
        - Самое горькое лекарство - самое полезное, - усмехнулся Алан.
        - Так ты действительно простил меня?
        Алан протянул ей руки. Динни бросилась в его объятия.
        - Ну а теперь, - спросил он, улыбаясь, в паузе между поцелуями, - может быть, мы все-таки решим, куда нам отправиться в наше так и не состоявшееся свадебное путешествие? Нам нужно заново узнавать друг друга. Тех, кем мы сейчас стали.
        - Выбирай. Точнее, решай, - поправилась Динни. - Я тебе доверяю. - Снова поцеловав его, а потом еще и еще - ей так сильно этого не хватало, - она сказала: - Значит, чудеса все же случаются в жизни.
        - Ты не ожидала, что они бывают именно такими? - поинтересовался Алан.
        - А других чудес мне и не нужно.