Резник Юлия, Только Не Отпускай- библиотека РусЛит

Только не отпускай Юлия Резник
        Аннотация к книге "Только не отпускай"
        Я могла ему отказать. Но не стала этого делать. Потому что устала: от бесконечных финансовых кризисов, прикончивших мой маленький бизнес, от мужа-лентяя, от постоянных «надо» дочери, поисков денег на операцию свекру... Гонка на выживание, в которую превратилась моя жизнь! Мне нужен был один маленький глоток воздуха... Но очень быстро я поняла, что у нас одно дыхание на двоих. Не знаю, как нам теперь быть... Что делать? Ведь все вокруг твердят, что на чужом несчастье счастья не построить...
        #здравомыслящие_герои #сильная_героиня #шикарный_мужчина #семья
        Только не отпускай
        Юлия Резник
        Я могла ему отказать. Но не стала этого делать. Потому что устала: от бесконечных финансовых кризисов, прикончивших мой маленький бизнес, от мужа-лентяя, от постоянных «надо» дочери, поисков денег на операцию свекру... Гонка на выживание, в которую превратилась моя жизнь! Мне нужен был один маленький глоток воздуха... Но очень быстро я поняла, что у нас одно дыхание на двоих. Не знаю, как нам теперь быть... Что делать? Ведь все вокруг твердят, что на чужом несчастье счастья не построить...
        1
        - Эй… Девятый час уже. Мы домой собираемся или здесь заночуем?
        Я отвела воспаленные, наверняка красные от усталости глаза от монитора и взглянула на свою помощницу Дину. Не знаю, как бы я справлялась с обрушившимся на мой бизнес кризисом, если бы не она. Дина здорово мне помогала. По собственной воле. Без всяких прибавок к жалованию, а последние несколько дней и вовсе - на голом энтузиазме. Потому что платить ей мне было нечем.
        - Ты иди, Дин. Я еще поработаю. Немного…
        Дину такой расклад явно не устраивал. С удивительной для ее комплекции ловкостью она протиснулась между моим креслом и стенкой. А потом, нависнув надо мной всей своей нешуточной массой, развернула к себе лэптоп.
        - Что это? - нахмурилась она, вчитываясь в текст.
        - Очередная претензия очередного «обманутого» клиента.
        - «Чтоб ты сдохла, конченая сука»? Это теперь называется претензией? - возмутилась она. - Да он же тебя ненавидит! Кто это вообще? - пролистала страницу дальше. - А, Белоусов! Тот разрисованный уголовник? Ус?
        - Ага… Уголовник, который ненавидит меня и, видимо, орфографию тоже…
        Динка усмехнулась. Я поерзала, заставляя ее отступить. Нашарила сброшенные на пол туфли и выбралась из кресла. Чтобы не портить настроение ни себе, ни помощнице еще больше, я не стала говорить ей о том, что это далеко не самое ужасное письмо из тех, что мне приходили. Были в посланиях недавно откинувшегося из зоны Уса и откровенные угрозы. На которые я поначалу не обращала внимания, но чем дальше, тем они становились страшней. А ведь я уже вручила ему ваучер, покрывающий затраты на авиаперелет, и подтвердила закрепленную за ним на следующий год бронь в отеле. То есть выполнила все свои обязательства. Чего еще от меня хотел этот угрюмый мужик - я не знала. Уж очень он расстроился, когда из-за пандемии сорвалась его поездка в солнечную Турцию. Как будто я лично нарушила его планы! Черт… Знал бы он, как я сама со всеми этими карантинами встряла. Так встряла, что уже и не выбраться.
        Я обвела взглядом свой небольшой, но довольно миленький офис. Прощаясь… Шансов на то, что мне удастся продержаться до лучших времен, не осталось. Даже крупные туристические компании оказались на грани банкротства, а у таких скромных турагентств, как мое, шансов, наверное, и не было. Но я не могла хотя бы не попытаться спасти свой бизнес. Слишком много в него было вложено сил, души, времени, денег! Так что теперь хоть плачь.
        - А знаешь, Дина, ну его все к черту!
        - И правильно! Узнаю свою девочку!
        Ага. Девочку. Я себя где-то так и чувствовала - маленькой обиженной девочкой. Даже голос звенел от слез. Я его не узнавала. Вспышка слабости оказалась такой неожиданной, что я, не зная, как с нею справиться, торопливо отвернулась к шкафу. Мы с Диной уже опустошили полки. Собрали документы в коробки, которые теперь загораживали и без того не слишком широкий проход, но внутри еще оставались кое-какие мелочи и… бутылка вина. Один из клиентов поздравил нас еще с Восьмым марта.
        Я взяла бутылку, покрутила в руках… Динка была права. Нужно было сворачиваться и топать домой, к семье… Но я не хотела. Это, наверное, самое страшное, когда не хочется идти домой. Пожевав губу, я нерешительно пробормотала:
        - Выпьем?
        Дина изумленно вскинула бровь. А потом, будто осознав что-то, решительно кивнула:
        - А давай!
        Бокалов у нас не водилось, но был неплохой чайный сервиз, купленный, чтобы произвести впечатление на клиентов. Вино мы разлили по фарфоровым чашкам.
        - Ну, что? Не чокаясь? Как если бы за упокой?
        - Маринка! Ну, что ты такое болтаешь? - возмутилась моей горькой иронии Дина. - Это просто полоса такая. Черная. А там, где убыло, значит, обязательно вскоре прибудет. И все у тебя будет хо-ро-шо!
        - Дай бог. Тут хоть бы работу найти… Денег совсем не осталось.
        - А Вадик?
        Я поморщилась. Вадик - это мой муж. Мы поженились еще в юности, и долгое время я слепо его обожала. Просто поверить не могла, что такой парень, как он, взглянул на меня - ничем не привлекательную девушку из глубинки. Сам Владик был потомственным интеллигентом. Мать - поэтесса. Никем, правда, особо не признанная, но ведь как гордо звучит! Отец - виолончелист. Хороший мужик. Со свекром у нас была взаимная любовь, а вот со свекровью как-то не сложилось. Она изначально относилась ко мне как к человеку второго сорта. Для нее я была плебейкой, которая, хитростью забеременев, женила на себе её обожаемого сыночка. На самом деле хитрить мне бы и в голову не пришло. Просто у Владика в то время были какие-то свои личные счеты с презервативами, а я… я была слишком доверчивой, по уши влюбленной и… глупой. Боже мой, какой же глупой я была!
        - Ну, а что Вадик? У него тоже работы нет. Он ведь музыкант, Дин… А людям сейчас не до музыки.
        - Музыкант… - выплюнула Дина, будто это слово было ругательным. - А делом твой музыкант заняться не хочет? Сороковник скоро, а он все на гитаре бренчит. На тебя все заботы свесил - и рад стараться.
        - Это его призвание.
        Наверное, мои возражения прозвучали излишне вяло, даже натужно. Словно я себе сама не до конца верила. Я вообще все чаще себя ловила на том, что, выгораживая мужа, говорю словами свекрови. Не своими. Ловила… и тут же отгоняла эту мысль прочь. Иначе бы мне пришлось заглянуть внутрь себя... Ответить на те вопросы, которые уже давно зрели там, на подкорке, и наверняка бы потребовали от меня каких-то решительных действий. А я просто не была к ним готова. Перемены меня страшили.
        - Знаешь, говорят, если твои проблемы в чужой голове, значит, ты удачно вышла замуж. А в вашей ситуации, как я посмотрю, повезло Вадику.
        - Да ладно. Он… неплохой, Дин. Люди вообще не бывают плохими. Может, немного… я не знаю, не приспособленный к жизни? Непрактичный?
        - Скорее недоделанный!
        - Дина!
        - А что? Нет, ты меня извини, но когда у тебя отец болеет и дочь-подросток на шее, надо как-то крутиться, а не с моря погоды ждать.
        Тут даже я не нашла, что возразить. Промолчала. Съела. Алкоголь подогрел злость. По хорошему счету, Дина была права. Конечно, права… Да. Очень долгое время меня вполне устраивала моя жизнь с мужем, но с тех пор утекло столько воды! Я выросла - ведь это неизбежно. А он так и остался в статусе непризнанного гения, который в двадцать носить было даже как-то почетно, а в сорок… В сорок это выглядело по меньшей мере смешно.
        - Лучше расскажи, как там твои. Теперь не знаю, когда и увидимся… - перевела я тему.
        - Это еще почему? Ты все же нашла работу?
        - Да не нашла я ничего! И не знаю, найду ли. Сейчас, наоборот, всех сокращают. В турбизнес еще не скоро понадобятся новые люди.
        Вообще я по жизни была неубиваемой оптимисткой. Но… ситуация и впрямь была тяжелая. Вакансий на бирже труда практически не было. Все замерло. Остановилось. И это пугало меня до икоты. На носу был новый учебный год. И куча растрат. А тут еще так не вовремя операция свекра, за которую следовало заплатить совершенно неподъемную сумму. В этом смысле на поэтов и музыкантов рассчитывать мне как-то не приходилось. Лишь на себя. Так что я думала лишь о том, где бы раздобыть денег. Вариантов особенно не было. И напряжение было чудовищным. Но поняла я это, лишь когда оно, наконец, отпустило… Еще бы. После двух чашек вина!
        Мы еще немного поболтали с Диной, а потом за ней приехал муж. Васька… Невзрачный, ниже Дины почти на целую голову, уступающий ей в комплекции раза в два, но при этом такой… основательный, что каким-то совершенно немыслимым образом даже Дина на его фоне казалась маленькой и хрупкой, как фея.
        Кстати, Васька тоже был из плебеев. Владел небольшим бизнесом из трех автомастерских, пахал, как дурной, вертелся, тащил на себе всю семью, и все это делал - как будто играючи, с широкой улыбкой.
        - Мариш, тебя подбросить?
        - До соседнего подъезда? - улыбнулась я. - Что ты, Вась… Езжайте. Я здесь все закрою и тоже домой.
        - Ну, смотри! И нос не вешай. Все наладится!
        Я пробурчала что-то невнятное, потому как сил прикидываться, будто все хорошо, у меня уже не было, выпроводила их за дверь и напоследок сходила проверить, перекрыла ли воду. А когда вышла - едва не наткнулась на… своего самого недовольного клиента. Сердце ухнуло куда-то в пятки. Дыхание оборвалось. Ус явно принял на грудь, перед тем как ко мне явиться, и от его смрадного дыхания у меня закружилась голова. Или это от страха? Кое-как совладав с собой, я сделала крошечный шажок назад, но тот не дал мне сбежать.
        - Ну, что… Добрый вечер, Мариша…
        - Марина Павловна, - сглотнула я. - Агентство уже закрыто.
        - А мне плевать, - ощерился уголовник. Я как кролик на удава уставилась прямо на его потемневшие от чифира зубы. В голове билась только одна мысль - какого черта я не обратилась в полицию? Почему решила, что такой человек ограничится лишь угрозами?
        - Чего вы хотите, Николай Иванович? Я ведь вам объяснила, какой порядок возврата денежных средств за путевки предусмотрело правительство в своем постановлении номер…
        - Ты мне тут зубы не заговаривай! - рявкнул тот, оттесняя меня к стене. Адреналин ударил в голову. Я осмотрелась, понимая, что попала в ловушку. Дрожь пронеслась по телу. От волнения моя грудь ходуном ходила. И это привлекло внимание Белоусова. Он опустил взгляд. Усмехнулся недобро. Я была в скромной белой хлопковой блузке, застегнутой под горло. Ничего вызывающего в моем облике и близко не было. Если только размер груди. Но тут уж моей вины не было - природа наградила сверх всякой меры. Я еще раз оттолкнула от себя руки Уса, но в ответ он лишь усмехнулся:
        - А знаешь, я, кажется, придумал, как мы можем уладить все вопросы. Ты, главное, не дергайся. Поняла?
        В мозгу взвыла сирена. Одной рукой он ухватил меня за хвост, другой дернул полочки блузки в стороны. Так, что хрустальные пуговицы зазвенели капелью по кафелю пола.
        - Какого черта здесь происходит?
        Ус обернулся на звук, доносящийся от двери. В этот миг я с непонятно откуда взявшейся силой оттолкнула его и, что есть духу, рванула к выходу. Схватила чудом посланного мне незнакомца за лацканы пиджака:
        - О, Валентин Юрьевич! Вы за ваучером? - лицом умоляя незнакомого мужика мне подыграть, воскликнула я. - Проходите! Проходите, пожалуйста! Я только вас и жду. А Николай Иванович… - голос сбился, скатился куда-то в истерику, - уже уходит.
        - Какой, нахрен, ваучер… - начал было недогадливый спаситель, но натолкнувшись на мой наполненный паникой взгляд, осекся и скользнул чуть выше, прямо к вывеске с логотипом моего агентства, установленной на стене напротив входной двери. - Ах, ваучер… Ну, да.
        От облегчения у меня подкосились ноги. На какую-то долю секунды я даже прижалась лбом к груди мужчины, думая, что упаду.
        - Ну, ничего, шкура, я тебе еще покажу, как серьезных мужиков кидать, - пообещал Ус, прежде чем выйти за дверь. Собственно, о том, что он вышел, я узнала по звуку захлопнувшейся двери. И ветерку, обдавшему мою покрытую испариной кожу.
        Незнакомец откашлялся. С трудом овладев собой, я заставила себя от него оторваться. Отступила на шаг.
        - Извините. Извините, я…
        «Не должна была на вас вешаться». Вот, что я хотела сказать. Но язык не слушался. Поэтому я лишь подняла над головой руки и попыталась привести свою прическу в порядок. Незнакомец снова кашлянул. Вот тогда-то я поняла, что у меня имеется проблема посерьезнее растрепавшейся прически.
        - О-ой, - протянула, скрещивая на груди руки. - Извините. Я сейчас… Вы только не уходите.
        В одной из коробок я нашла сувенирную футболку с логотипом агентства, стащила с себя блузку и быстро переоделась. Недолго думая, скомкала вещицу и выбросила в корзину для мусора. Меня трясло. Но где-то там был человек, которому я была очень благодарна. Который натуральным образом меня спас. Может быть, даже нажив себе этим неприятностей. От этой мысли у меня похолодело в затылке. Как знать, что на уме у Уса? Он же вообще отбитый на всю голову! Уголовник… За что он хоть сидел? У кого узнать бы? Я схватила сумку, выключила свет и пулей вылетела в коридорчик. К удивлению, мужчина меня дождался. Его темная фигура загораживала собой почти весь оконный проем.
        - Извините, я даже не знаю, как вас зовут…
        Незнакомец повернулся ко мне. Он стоял в сумраке, я - на свету. А потому не могла разглядеть, куда он смотрит, но почему-то не сомневалась, куда… Щеки опалил жар.
        - А как же Валентин Юрьевич? - в хриплом голосе послышался смех.
        - Валентин Юрьевич? А… Это я первое, что на ум пришло, ляпнула. Вы уж извините.
        - Ага. Я так и понял. И чего этот мудило от вас хотел?
        Кроме прочего? - чуть было не съязвила я, пораженная его ругательством. Как-то отвыкла среди своих интеллигентов от такой откровенной грубости. Хоть и понимала, что иной раз без нее не обойтись.
        - Сначала, чтобы я ему вернула деньги за путевку, а потом… Ну, вы видели. Можно сказать, вас мне сам бог послал…
        2
        Ага. Бог! Как же. Вряд ли бог послал бы ей в спасатели черта. А ведь я как раз на черта и был похож. После трех месяцев без стрижки. Собственно, я парикмахерскую искал, куда перебрался мой старый мастер. Барбершоп, чтоб ему пусто было! И забрел не туда.
        - Федор, - представился и вышел на свет.
        - Марина. Очень приятно. Знаете, Федор… Я должна вас предупредить. Этот человек - он по-настоящему опасный. Бандит… Понимаете? - взволнованно затарахтела… Марина. А я слышал ее и не слышал. Удивляясь забытому ощущению тесноты в брюках. Сиськи у барышни были что надо. Ну, и моя реакция - соответствующей.
        - Федор! Вы понимаете, о чем я?
        Черт. Неловко-то как. Не разучился бы давным-давно краснеть, так непременно бы стал пунцовым.
        - Нет. Поясните, - свел брови.
        - Боюсь, я и вас в неприятности втянула, - устало растерла лицо. - Вдруг он решит отомстить, что вы ему помешали? Он ведь… Он сидел. Понимаете? Видели его татуировки жуткие? Это оттуда!
        Ах, вот оно что? Барышня реально думает, будто мне угрожает опасность? Смешная.
        - А вот об этом вам меньше всего стоит волноваться.
        - Почему?
        - Потому что такие уроды, как этот, кидаются только на слабых.
        - Я не слабая! - Марина упрямо выпятила вперед подбородок. И это был отличный театр, я бы, может, ей даже поверил, если бы не звенящие в голосе слезы. Если бы не мурашки, выступившие бисером у неё на коже. Если бы не крупная дрожь…
        - Марина… - занервничал я. Она всхлипнула. Обхватила себя ладонями чуть повыше локтей. Прикусила мелкими белыми зубами нижнюю губку и опять задрожала всем телом. И хоть в этот раз она стояла не меньше, чем в двух шагах от меня, я вновь ощутил, как ее колотит, будто та опять ко мне прижалась всем телом. - Извините, - разревелась-таки.
        Ну, что за день-то такой?! Все через жопу.
        - Ну, все-все! - неловко похлопал ее по плечу. Круглому такому. Кукольному. - Что ж вы в офисе никакой охраны не предусмотрели?! - возмутился, злясь скорее на себя и собственные неуместные реакции. Худшей ситуации для того, чтобы воспылать страстью к женщине, трудно было даже представить. От одного, значит, недоделанного мачо она избавилась, а тут тебе сразу второй. Здрасте, пожалуйста! Дурак старый.
        - Не предусмотрели. Какие уж тут охранники, когда зарплату платить нече-е-ем?
        И вот тут ее по-настоящему прорвало. Я даже позавидовал, что вот так запросто можно выплеснуть скопившееся внутри дерьмо. Марина осела на обитую бирюзовым велюром банкетку, спрятала в ладонях лицо и зарыдала в голос. Дурацкая ситуация. Сюрреализм. Я вообще подстричься ехал, с большим трудом выделил под это дело время, а тут… И парикмахерскую не нашел, и сижу здесь теперь, как идиот, с незнакомой мне в общем-то женщиной. Ну, не бросать же ее в таком состоянии одну? С другой стороны, какой от меня толк? Я понятия не имел, как ее успокоить. Был один вариант, да… Но тут явно не этот случай.
        Отвлекая от мыслей, зазвонил телефон.
        - Федор Степанович, меня зовут Олеся, я администратор барбершопа…
        Я перебил объяснения милой девушки и попросил ее перезаписать меня на любой другой день. Разговор и все согласования заняли совсем немного времени, но этого хватило, чтобы Марина пришла в себя. Когда я сунул трубку в карман, она как раз вытирала слезы.
        - Извините, - повторила в который раз. - Нервы ни к черту. Не каждый день я бизнес теряю.
        О том, почему так случилось, можно было не спрашивать. Не потому, что мне не было интересно. Просто и без того понятно. Сейчас многие закрывались.
        - Вы собирайтесь, Марин. Я вас домой отвезу.
        Она мне понравилась. Отпускать ее не хотелось. Да и чисто по-человечески неплохо было бы помочь. К удивлению, она отказалась. Покачала головой, встала, подхватила свою сумку и, еще раз осмотревшись по сторонам, пробормотала:
        - Я в соседнем подъезде живу. Просто домой сейчас как-то не хочется, знаете?
        Знаю ли я, как иногда не хочется возвращаться в пустые стены? О, да. Я в такие моменты оставался ночевать в офисе. Была у меня там небольшая комната отдыха, примыкающая прямо к кабинету.
        - Думаю, здесь вам оставаться небезопасно.
        Марина снова пожевала губу. Странная у нее была привычка. Или это от волнения?
        - А я и не думала оставаться, - неожиданно улыбнулась она, и от этого на ее щеках показались две трогательные ямочки. - Тут за углом хороший паб. Не хотите зайти?
        - С вами? - как придурок, переспросил я.
        - Ну, да… Если это удобно. Я хотя бы пивом вас угощу. В благодарность.
        - Нет.
        Прозвучало резко. Марина вздрогнула. Как будто смутилась.
        - Ну, тогда еще раз спасибо вам… за все.
        - Вы не поняли. Выпить можно. Только я плачу. Кто из нас мужик, а?
        Кажется, такого Марина не ожидала. Хотела возразить - я видел. Но в последний момент проглотила готовые сорваться с губ слова. И будто как-то сразу расслабилась.
        - Только видок у меня, конечно…
        Видок - валить и трахать. И похрен, что нос потек и глаза припухли. Вот как это работает? Видишь женщину в первый раз, а она тебя торкает! Пробирает. Со мной такого тысячу лет не происходило. Я уже и не думал, что когда-нибудь снова произойдет. Похоть? Нет. Тут что-то большее. Инстинкт. Интересно…
        Мы вышли на улицу. Пока Марина закрывала дверь, я отошел в сторону. Стемнело. Лето катилось к осени. И, несмотря на все запреты экологов, где-то неподалеку жгли листву, отчего воздух как будто горчил. К вечеру тепло отступило. Марина поежилась. Я снял пиджак и накинул ей на плечи.
        - Пойдем? - перешел на ты.
        Паб был хорош. Но по случаю пятницы там собралась приличная толпа.
        - Ой, я как-то не подумала, что здесь столько народу будет.
        - Люди отрываются. Надоело дома сидеть, - усмехнулся я. Жестом подозвал официанта и, вручив тому щедрые чаевые, велел организовать для нас стол.
        - Неудобно как-то. Я тебя позвала, а ты такие деньжищи тратишь.
        - В отличие от тебя, я не лишился бизнеса, - усмехнулся, удивляясь тому, как расслабленно себя чувствую. Марине передалось мое хорошее настроение. Она откинула голову и рассмеялась. Ее темные волосы рассыпались по рукам, лаская. Интересно, сколько ей лет? Не девочка. Но младше меня прилично.
        - И какому же бизнесу повезло устоять в это непростое время? - поинтересовалась она, когда мы устроились за столом. Тот был совсем маленьким. На двоих. Зато я мог рассмотреть Марину, как следует.
        - Строительному. Я - архитектор.
        - Вот как. Интересно…
        У нас завязался непринужденный разговор. От Марины я узнал, что ее агентство успело проработать без малого два года, а теперь… вот. Работу искать надо. Она говорила о своих проблемах открыто, и мне это нравилось. Сейчас все до последнего старались держать марку. Видимо, следуя западной моде. И оттого из разговоров с женщиной исчезали всякая душевность и тепло. А от Марины это тепло исходило волнами. Я как кот сыто жмурился, впитывая его в себя. Но время стремительно утекало. Марина все чаще стала коситься на телефон, и я понял, что пора закругляться. В конце концов, наше свидание можно было в любой момент повторить. Только номерок взять. Я усмехнулся, вспомнив, что не делал этого - бог его знает сколько времени. Может, и разучился вовсе.
        - Марин… - не дав мне договорить, у нее зазвонил телефон.
        - Ой, прости! Мне нужно ответить. Муж волнуется, куда я пропала…
        Муж? Муж?! Твою мать! Какого хрена?
        Рот наполнился горечью. И дело было вовсе не в крафтовом пиве, которое я предпочитал.
        Муж. Как холодный душ. А я ведь уже всерьёз прикидывал, как мне освободить еще пару вечеров, чтобы с ней встретиться, и там… Да бог его знает, на что я рассчитывал. Определённо, на секс. Или, может, даже на что-то большее. Рядом с ней я как-то очень быстро понял, чего же мне не хватало все эти годы, после развода, когда я пытался себя убедить, что мне нравится быть холостяком.
        Муж… Ну, надо же. А где был ее муж, когда тот мудак ее чуть не изнасиловал? Или сейчас, где он? Волнуется. Опомнился! Первый час уже. Неужели у них в порядке вещей, что жена где попало шляется?
        - Извини, они уже вроде и привыкли, что я в офисе до полночи задерживаюсь, но тут прям торопят домой.
        А! В офисе, значит, задерживается. Ну, да. Мне жена тоже что-то про офис втирала. А потом я узнал, что у меня рога. Ветвистые, как у оленя. В общем, знаем. Плавали. Мое хорошее настроение улетучилось, как будто его и не было. Я резко кивнул. Вынул из кармана бумажник и бросил несколько купюр на стол.
        - Может, я все-таки за себя заплачу? - еще раз улыбнулась Марина.
        - Обойдусь, - заметил сухо. Она удивилась моему прохладному тону. Переступила на высоких каблуках, неуверенным жестом поправила на плече ремешок сумки. Думал, она не спросит, но Марина все ж поинтересовалась:
        - Что-то не так?
        - Нет. Все прекрасно.
        - Ладно. А то мне показалось, что ты… - нет, все же не договорила. Взмахнула рукой и первой пошла к выходу. А я, как придурок, залип на ее широких женственных бедрах, покачивающихся при ходьбе. И поэтому немного отстал. Моему либидо плевать было на то, что она замужем. Это вообще главная проблема мужчины - то, что, дав ему мозг и член, господь снабдил нас настолько ограниченным количеством крови, что мы могли использовать либо то, либо другое. Или-или, блядь. Третьего не дано.
        - Ой… А как тебе с машиной быть? Бросишь здесь?
        - Брошу. Мне недалеко до дома. Пройдусь.
        Марина замялась, но потом у нее опять тренькнул телефон, и она, торопливо попрощавшись, посеменила к дому. В тишине уснувшего города отчетливо громко стучали ее каблуки. Я постоял, дожидаясь, когда она скроется за дверью, и только потом пошел вверх по улице. Марина так и не обернулась. Да и ни к чему это было. Ни к чему… Дурак. Сорок шесть уже. А выходит, еще на что-то надеюсь. Не смешно ли? Смешно… Говорю ж - дурак.
        Велел себе забыть обо всем. Но не тут-то было. Пиджак пропитался ее тонким нежным ароматом. Жасмин, чайные листья… легкий цитрус. Что-то наверняка знакомое, но на ней заигравшее какими-то новыми нотками.
        Не заметил, как дошел домой. Задрал голову и… Свет. Какого черта у меня горит свет? Неужели домработница забыла выключить? Я взбежал вверх по ступенькам, приложил к замку магнитный ключ и дальше, вверх на четыре этажа. Чтобы не заржаветь, я всегда ходил пешком. Уже у двери остановился. А дальше что? Например, если грабители? Не идти же к ним безоружным. Огляделся по сторонам. Соседка оставила палки для финской ходьбы. Я взял одну, а потом хмыкнул - что мне этот прутик? Нет, все же день - дерьмо. Единственное светлое пятно - Марина. Но и встреча с ней обернулась таким разочарованием, что… лучше вообще не вспоминать.
        Не на шутку обозлившись, пошел к двери. Черт с ними - грабителями. Случись что со мной, и поплакать некому будет. Вряд ли моей вертихвостке-дочери такое придет в голову. Скорее порадуется обломившемуся наследству. Действуя как можно тише, открыл замок, толкнул дверь и чуть не споткнулся о сброшенные у порога женские туфли.
        - Какого… - прошептал я.
        - Федя? Привет… - зевнула моя бывшая женушка, выглядывая из комнаты. - А я уж думала, и не дождусь тебя. С Мишкой пиво жрали?
        - На свидании был!
        Альбина откинула светловолосую голову и громко рассмеялась.
        - Ну, да. На свидании… Скажешь.
        То, что она мне не поверила - разозлило еще сильней. Я, может, и не был гребаным донжуаном, но после нашего развода в монахи не записывался. После сорока у мужчин, конечно, падает либидо, но порой все же хочется трахаться не только с работой. Так что зря она!
        - Чего ты хотела? - буркнул неприветливо.
        - Да так… Поговорить.
        - А этот твой… молодой ревновать не будет?
        Я бросил ключи на полку и, зло наступая на задники, стащил обувь.
        - Не будет, - отвела взгляд. - Я о Димке беспокоюсь, Федь.
        Димка - наш внук. Дочь забеременела по глупости, еще в восемнадцать. Папашка скрылся в неизвестном направлении практически сразу, и отцом парню пришлось стать мне.
        - А что с ним?
        - Да вот… Я ни к нему, ни к Яне не могу дозвониться.
        3
        Не чувствуя под собой ног, я взлетела вверх на этаж и приникла носом к пыльному треснувшему в самом углу рамы стеклу. Провожая взглядом высокую фигуру Федора. Я разглядела его не сразу. Только когда он вышел на свет, там, в офисе, действительно его увидела. И резкие довольно крупные черты лица, и дорогой костюм, и его огромные руки. А до этого страх застилал мне глаза…
        Федор был ощутимо старше меня. Весь словно из углов высеченный. Не красавец. Так… мужик как мужик. А меня повело буквально. И дыхание сбилось, и по низу живота будто огненная плеть прошлась. Так неожиданно. Так предательски… Я хотела его поблагодарить, а в итоге пригласила провести вечер вместе. Дернул же черт! А он согласился. Может быть, ему некуда было спешить. В отличие от меня. Может, он был свободен. Как бы ни было сложно в это поверить.
        Боже-боже, о чем я думаю? Что делаю?
        Я приложила прохладные ладони к обжигающе-горячим щекам. Тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Убеждая себя, что такая реакция… нормальна. Я всего лишь слабая женщина, а от Федора уверенность и сила исходили волнами. Вот и затащили меня эти волны в какие-то непонятные темные воды. Ничего особенного. Так… минута слабости. Отвернулась. Отряхнула ладони от пыли и поплелась к себе. В квартире было тихо. Я скинула туфли, по привычке отправила те в шкаф, чтобы их не сожрала любимая собачка моей свекрови, и на цыпочках пошла по коридору.
        - Вернулась? - зевнул Вадик. Я обернулась. Мазнула взглядом по его руке, которой он почесывал тощую грудь. Пробормотала что-то невнятное и зашагала дальше. Мне хотелось побыть одной. А в нашей квартире сделать это можно было разве что в ванной. Я разделась. Включила воду. А когда выпрямилась, чуть не натолкнулась на сунувшегося вслед за мной мужа. Он обхватил ладонями мою грудь и засопел прямо в ухо:
        - Не желаешь уединиться? - поиграл бровями в зеркальном отражении, оскалился. Клоун клоуном… Неужели и впрямь думает, что такой подкат настроит меня на нужный лад?
        - Я пыталась. Но ты снова меня нашел…
        - Что? - и такое непонимание на лице. Мне даже стыдно за свой сарказм стало. Не хотела бы я превратиться в женщину, которая вечно всем недовольна. Не хотела все портить. Но делать вид, что у нас все хорошо, с каждым прожитым днем становилось все сложней и сложнее. Я уже не могла себя и дальше обманывать. Что-то ушло. Что-то безвозвратно ушло. И почему так страшно?
        - Ничего, Вадь. Уединимся. Я ванну приму и сразу…
        - Ну, давай. Только поторопись. Я спать хочу. Торчишь в своем офисе до полночи, а толку от этого ноль!
        Мои плечи поникли. И он, и свекровь… они своими словами меня будто в землю вколачивали. Вроде бы ничего такого, но когда об одном и том же… и каждый день - можно было с ума сойти.
        - Больше не буду торчать. Закрылись мы. Обанкротились, - зло бросила я, стаскивая трусики. - А как дела у тебя?
        - В каком смысле?
        - В смысле работы. Я завтра планировала с Дашкой к школе закупиться. Деньги нужны.
        - Опять ты о своем.
        - А о чем прикажешь?
        - Деньги-деньги… - перекривлял меня Вадик.
        - Ну, если у тебя есть какой-то другой способ собрать ребенка в школу - свисти. У меня на счету тысяч пять осталось. Не помнишь, во сколько нам обойдется операция папы?
        Понимая, что сейчас не способна держать лицо, шагнула в ванну. Села. Схватила мочалку и принялась с остервенением себя тереть.
        - Почему ты все время только о плохом говоришь? - занервничал мой благоверный.
        - А куда ты прячешь от меня все хорошее, а? Где оно, хорошее, Вадик?!
        Сказать тому, очевидно, было нечего.
        - Поговорим, когда у тебя улучшится настроение, - смерив меня укоризненным взглядом, заметил тот, гордо распрямил плечи и захлопнул за собой дверь. Раньше бы я побежала за ним. Он здорово научился мною манипулировать. Но сегодня… мне было плевать. Что он подумает. Обидится ли. Пле-вать. Я закрыла пальцами нос и опустилась с головой в воду.
        Самым страшным было осознать даже не то, что я разлюбила мужа, как-то незаметно разлюбила, и, похоже, уже давно, как то, что с ним я теперь должна провести остаток жизни. Ведь мы столько лет вместе. У нас семья, ребенок, дом, быт… А кроме… разве что-то кроме имеет значение? Глупости! Почему я вообще завелась? Из-за Федора. Не иначе. Рядом с ним мне на мгновение показалось, что все может быть по-другому. Что в принципе все еще может быть…
        Я вымыла голову и выбралась из ванны. Вытерлась. Намазалась кремом. И застыла у зеркала, вглядываясь в собственное отражение. Мне всего тридцать четыре. Или уже? Тут как посмотреть. Многие мои подруги еще даже замужем не были. У них все впереди. А я… Вот если бы, допустим, не было у меня Вадика, Дашки… Если бы я, как многие современные женщины, не поспешила завести семью, а просто жила бы для себя, в свое удовольствие… Могла ли я заинтересовать мужчину? Нормального простого мужика, вроде Федора? Который был бы интересен и мне. Той мне, которой я теперь стала? Мужчину, рядом с которым я бы вновь почувствовала себя красивой и женственной? За спиной которого мне бы не было стыдно за свою хрупкость, потому что его силы с головой хватило бы на нас двоих… Или троих. Если бы я решилась родить. А что? Всего ведь тридцать четыре…
        Сглотнув, я отбросила прочь полотенце. Яркий будто сценический свет не щадил. Подчеркивал все мои недостатки. И все достоинства. Я никогда не была худышкой. И всегда от этого страдала. Но сейчас такой типаж каким-то чудом оказался на пике моды. Широкие бедра, тонка талия, четвертого размера грудь… Я ведь не дурочка. Поняла, на что клюнул Федор.
        Господи, ну, вот о чем я думаю?!
        Отругав себя, я натянула сорочку и вернулась в гостиную, где мы были вынуждены обитать с мужем по причине отсутствия альтернативы. К счастью, он уже спал. Или делал вид. Плевать. Выполнять супружеский долг сейчас я была не в настроении. Точнее… настроение у меня было. Но не для Вадика. Наверное, мне должно было быть стыдно. Но не было. Огонь из наших отношений с мужем ушел уже давно, но, как оказалось… во мне пламя не угасло. Вертелась я еще долго и проснулась позже обычного. Вадик еще спал. А я привела себя в порядок и потопала в кухню готовить завтрак. А там уже гремел чашками свекор.
        - Доброе утро.
        - О, проснулась? А я все думаю, не заболела ли.
        - Нет. Просто уснуть долго не могла. А ваша головная боль, как?
        - Ушла с песиком гулять, - подмигнул отец. Отец… этот мужчина действительно мне был как родной. Я улыбнулась и ласково погладила его по плечу. Бедный. Всю жизнь прожил с мегерой, которую не любил. И в глубине души не уважал даже. Неужели меня это тоже ждет? Или можно как-то реанимировать отношения?
        - Наверное, сварю овсянку. Что скажете?
        - Дашка будет носом крутить.
        - Она всегда носом крутит, - отмахнулась я.
        Привычная утренняя суета не успокаивала, как обычно. Я была на взводе. Натянутая, словно струна. Проснулась Дашка, в глубине квартиры захлопали двери, послышался шум воды. Все привычно, да. Но каждый звук - по нервам.
        - Эй, ну ты чего такая невеселая?
        - Да так, па. Не бери в голову. Лучше скажи, когда тебя на операцию кладут. С понедельника?
        Свекор отвел взгляд. Я напряглась.
        - Я попросил отсрочить это дело.
        - Как?! Зачем? С этим нельзя шутить!
        Еще бы! Ему в срочном порядке нужно было делать шунтирование.
        - Не до этого сейчас, Маришка.
        - Еще как до этого!
        - А деньги где взять? Ну, его… Столько лет ходил я с этим сердцем, и еще похожу столько же.
        - Не проходите! Иначе бы вам операцию не назначали. А если вы по поводу денег переживаете - не надо. Будут деньги.
        - Неужели какие-то хорошие новости на работе? - оживился свекор.
        - Нет. Там… все. Не спасти уже. Но что-нибудь придумаю. Так что прорвемся.
        - Неудобно мне, Мариша. Взрослый мужик, а на тебя все повесил…
        Наш разговор прервал собачий лай. По натертому полу застучали когти, и в кухню, виляя хвостом, влетела Сара. Пекинесиха свекрови. Задержать ее, чтобы вымыть лапы, никто не удосужился. Ну, а почему нет? В квартире ведь мы с Дашкой убираем. Я сделала вид, что не вижу грязных следов. Стиснув зубы, достала с верхней полки тарелки. Положила каши свекру и дочке.
        - Даа-а-аш!
        - Ну, чего орешь?
        - Умылась? Садись завтракать.
        Дашка втиснулась на свое место между столом и холодильником, сморщив нос, взглянула на кашу. Нормальную кашу. Без комочков. Зато с кусочками фруктов.
        - Мне обязательно это есть?
        - Если не хочешь умереть с голоду во время шопинга. Ты уже думала, в чем пойдешь на первое сентября?
        - В слезах.
        Дед хрюкнул. Дашка ему подмигнула. И взялась за ложку. Юмористка, блин. А я бы тоже, может, посмеялась, если бы не обнаружила, что за лето моя дочурка вымахала изо всей одежды. А купить новую мне было банально не за что.
        Работа… Работа… Работа… Искать! Хоть что-то. Из плюсов - у меня знание языков. И большой опыт в туристическом бизнесе. Из минусов - это все сейчас никому не нужно. С чего же начать? Я поставила тарелку на стол и уткнулась в телефон. Вакансии размещались постоянно, но ничего подходящего для меня не было. Несмотря даже на то, что я здорово опустила планку, чего в нормальных условиях ни за что бы не стала делать. Цену себе, как специалисту, я знала. Вот только мало знать себе цену, видите ли. Нужно еще пользоваться спросом. А спроса не было…
        - Сколько раз просила тебя не сидеть в телефоне за столом? - раздался недовольный голос свекрови.
        - Да ладно тебе, Зой, - по привычке заступился за меня свекор.
        Проклятая каша застряла в горле. Я с трудом сглотнула и уставилась на свекровь. Пятнадцать лет я живу с этой женщиной бок о бок. Может быть, это как раз тот срок, после которого наступает предел?
        - Это вредно для пищеварения, - сощурилась она.
        - Гораздо более вреден для пищеварения голод. Кстати, мы сможем в этом убедиться, если я не найду работы в ближайшее время. В телефоне.
        Я встала из-за стола. Отправила остатки еды в мусор и поставила тарелку в посудомойку. К счастью, мне удалось настоять на ее приобретении, хотя побороться пришлось изрядно. Свекровь считала, что та не впишется в интерьер. Ну, да… Посуду ведь мыла я.
        - Какое хамство! Нет, вы слышали? Разве я заслужила такое с себе обращение?
        - Это не хамство, Зоя. Это - констатация факта. На свою пенсию мы не проживем.
        - Так что, нас теперь куском хлеба попрекать надо? Неблагодарная!
        Наша песня хороша - начинай сначала. Не желая развивать тему, я поторопила дочь и пошла собираться. Поход по магазинам никто не отменял. Вадик до сих пор спал. Вот кто никуда не торопился.
        Денег особенно не было. Поэтому шопинг затянулся. Дашка крутила носом - и то ей не так, и это. Слишком узко, слишком широко. Модно - не модно. А это вообще слишком дешево - засмеют.
        - Даш, ты понимаешь, что у меня просто нет денег сейчас? Ну, нет! Так бывает. Понимаешь?
        Она кивала головой, но я видела - не понимает. Для нее было удивительно - как это денег нет. Ведь всегда были. Я ей ни в чем не отказывала. Баловала, как могла - все же единственная дочь, а тут… Нет, Дашка, конечно, не показывала обиды, но обижалась. Наверное, ей казалось, что я недостаточно стараюсь для нее. И это тоже нагнетало негатив внутри.
        По дороге домой дочка вообще на меня не смотрела. Сидела, уткнувшись в телефон. А я то на нее косилась, то на истерично мигающую лампочку уровня топлива. Прикидывая в уме, хватит ли нам, чтобы доехать, или все же выделить денег и заправиться. В общем, когда все же мы заглохли, первым делом я подумала о том, что закончился бензин. Но оказалось все гораздо-гораздо хуже. Что-то с клапанами случилось. Стали мертво. Машины сигналили, будто я виновата, что обломалась посреди дороги.
        - Тупая курица! - проорал мордоворот на Прадике, с трудом протискиваясь в зазор между моим Ниссаном и бордюром.
        - Да пошел ты! - крикнула я в ответ и без сил опустила голову на руль.
        - Мам, ну что ты сидишь? - занервничала Дашка.
        - А что делать?
        - Дяде Васе звонить, конечно же! Он поможет.
        - Точно! Как я сама до этого не додумалась?
        4
        - В каком смысле не можешь?
        Я схватился за телефон. Оказалось, тот полностью разрядился, и, прежде чем позвонить, мне пришлось еще потратить время на поиски зарядки. Ввел Димкин номер. Чертыхнулся, потому как короткий шнур не давал мне выпрямиться в полный рост, а если наклониться - спину простреливало. Старая травма.
        - В таком смысле и не могу. Янка тоже не берет.
        - Загуляла?
        - Да ну, что ты о ней самое плохое всегда думаешь! - завелась бывшая.
        - А ты, значит, хорошее? - рявкнул я в ответ. - Чего ж тогда примчалась?
        Альбина поджала губы и демонстративно отвернулась к окну. Мы с ней двадцать лет прожили. Она как никто знала, что в таком состоянии со мной спорить смысла нет. Да и оснований нет тоже. Дочь мы упустили. Мы… оба. Не то чтобы я в этом винил жену. Сам тоже хорош. Теперь, вот, с Димкой пытаюсь реабилитироваться. С внуком.
        - А Димка почему не отвечает? Он тоже загулял?
        - Откуда мне знать, куда она его втянула?
        - Слушай, а может, мы его по геолокации отследим?
        - С выключенным телефоном?
        - Ну, что ты волком на меня смотришь?! Откуда мне знать, как это работает?
        Я стиснул зубы, заталкивая претензии поглубже в глотку. Стащил пиджак, а галстук я снял еще в пабе.
        - Ты на колесах?
        - Нет. На такси. А что?
        - Я за руль не могу сесть. Выпивал.
        - Зачем тебе за руль?
        - Чтобы к Янке съездить.
        - А… Так ее дома нет, Федь.
        - Ты проверяла?
        - Можно и так сказать. Они к морю уехали. Еще позавчера. Яна ключи попросила от дома твоих родителей, я ей и дала…
        - И ты только сейчас мне говоришь об этом?!
        - Слушай, Таиров, ну, чего ты орешь? Обороты сбавь, а?
        И правда. Чего ору? По привычке, наверное. Я всегда ору. Когда возмущен или когда, например, кто-то портачит в офисе. Психологи утверждают, будто ор - это последнее дело, слабость. Черта с два. Обычная черта характера. Кому-то, чтобы выплеснуть эмоции, надо выплакаться, кому-то поорать. Все. Никаких тайных смыслов.
        Выдохнул. Но сжавшаяся внутри пружина не разжалась. Я устало опустился на кресло, размышляя, что делать. Практически тут же на плечи легли горячие женские руки и принялись разминать затекшие мышцы.
        - Сплошные узлы, Федь. Опять себя загоняешь…
        Альбина наклонилась низко-низко к моему уху. Щеки коснулось ее теплое дыхание. И аромат приторных, тяжелых таких духов заполонил пространство. Интересно, какого хрена она делает? Я недоуменно вздернул бровь и чуть повернул голову. Алька была старше меня. На четыре года, но все же. Сейчас ей пятьдесят. И хотя эта информация тщательно оберегалась, ретушировалась бесконечными косметологическими процедурами и пластикой, возраст потихонечку брал свое. В холодном свете ламп это было отчетливо видно.
        Когда мы познакомились, я учился на втором курсе архитектурного, а она уже работала на телевидении. Правда, тогда Альбина была обычным статистом, это уже позже к ней пришла слава. Познакомились мы на квартирнике, куда я попал случайно. Слово за слово… Ну, и закрутилось. Не знаю, почему она выделила меня среди таких же, как я, пацанов. Я был довольно угрюмым провинциальным парнем. На одной ноге вокруг нее, как другие, не скакал. Да и в постели никакими особенными навыками не мог похвастать. Просто валил и втрахивал в матрац. По простому. Не расшаркивался. Может, это ей и нравилось. Наверное, да. Смеясь, она называла меня неотесанным мужланом. Я таким был и остаюсь, наверное. А Альбина… Альбина была из той породы женщин, от которых предостерегала мать и которых советовал отец. Яркая. Красивая до невозможности. Шумная. Ее беременность стала для нас полнейшей неожиданностью. Если бы она могла, то сделала бы аборт, но… конфликт резусов. Можно было запросто остаться бесплодной. В общем, выбора особенно не было.
        Это было сложное время. Девяносто пятый, девяносто шестой. До хорошей жизни еще как до монгольской границы раком. И я - студент. Брался за любую халтуру. Работал грузчиком, каменщиком, кем придется… Как-то умудрялся еще учиться. Понимал, что бросать универ нельзя, иначе и дальше буду вот так за копейки спину гнуть. А хотелось большего. Соответствовать. Хотелось, чтобы Алька не пожалела, что за меня замуж пошла. Как-то вдруг во мне включился мужик. Ответственный за себя, за женщину и за ребенка. Я наметил вектор и пер в этом направлении, как дурной. Света белого не видя. Может, если бы чуть сбавил обороты, дочку бы не упустил. А так… что уж теперь? Что выросло, то выросло, как говорится.
        Воспоминания утащили. Туда… в полуголодное, но довольно веселое время. Я даже не сразу понял, что Альбина делает. А она… Взяла мою руку и щекой о нее потерлась.
        - И что это ты делаешь?
        - Не знаю. Почему-то все чаще думаю о том, что зря мы развелись, Федя.
        Великолепно, блядь. Я резко дернул головой, сбросил с плеч ее руки и встал. Вот вроде бы и примирился с тем, что было. И сумел с ней человеческое общение наладить - не чужие ведь. А простить все же не смог.
        - Тебе напомнить, почему так случилось?
        - Я пока склерозом не страдаю. Виновата. Да.
        - Ну, вот на этом и закончим. Чего уж теперь?
        - Думаешь, стоит?
        - Что именно?
        - Заканчивать.
        Бабы! Все какими-то фигурами изъясняются. А ты гадай, что она имеет в виду.
        - Мы вроде все закончили, Аль. Лет пять назад. По твоей инициативе.
        - Шесть уже.
        - Тем более.
        Мы развелись, когда мне было сорок. Кризис среднего возраста. Меня и без того штормило, а тут еще узнал, что любимая женщина изменяет. И ведь не первый год. Как вишенка на торт ко всем проблемам с бизнесом и дочкой - контрольный в голову. Но как-то пережил. Взял себя в руки. Собрал вещи. И свалил. Сначала на съемную хату. А уже потом эту нашел… И так она мне понравилась, что купил, хотя для меня одного квартира была слишком большой. Зато здесь было чем заняться. Ремонт нужен был капитальный… Вот я и делал его еще два года. Сам. Под себя. По большей части своими руками - не зря ведь архитектор.
        - Знаешь, а мою программу подумывают закрыть. Им нужны «свежие» лица. Но мы-то знаем, кто им нужен. Эйджисты хреновы.
        Ах, вот оно что. Это все объясняет.
        - Уверен, ты не пропадешь. Профессионал твоего уровня всегда найдет себе применение.
        - А я, может, не хочу! Устала от гонки этой. И вообще.
        Альбина подошла ко мне. Ухватила пуговицу на рубашке и нерешительно покрутила. Совсем на себя не похожая. Я нахмурился.
        - Аль…
        - Федь… - вскинула взгляд. - А помнишь, какие мы были счастливые? Бедные, но счастливые. А теперь все есть, а счастья нет. Может…
        - Что?
        - Может, попробуем все вернуть, а? Федька…
        Унизанные кольцами пальцы скользнули вверх. Ухватили за ворот рубашки. Искусно подкорректированные губы коснулись подбородка, наверняка колючего. Она целовала меня, закрыв глаза. А я, напротив, в оба пялился. Будто разглядеть хотел. Почему любил ее когда-то. Или чтобы понять, куда это все делось? Ведь не торкает больше. Совсем. В голову - нет. Лишь физиология. Отголосками мышечной памяти. И тут не в тонких морщинках дело. Не в седине, которую она тщательно закрашивает каждые три недели еще лет с тридцати…
        Руки спустились ниже. Безошибочно нащупали пряжку брюк. Но вместо желания меня такая злость охватила. А все потому, что она до сих пор уверена, что только поманит меня пальцем - и я побегу.
        - Не надо, Альбина. Хватит.
        - Ты не хочешь меня? - изумилась. И так… уже совсем иначе на меня посмотрела. Внимательно. Словно другими глазами.
        - Не хочу, - отрезал.
        - Неужели и правда у тебя кто-то есть?
        Память услужливо подбросила картинки нашего с Мариной свидания. Но она замужем, так что… Нет. У меня никого нет. По-прежнему. Но это не означает, что я настолько отчаялся, что готов вернуться к бывшей жене. И все ей простить. Хотя нет… Даже это не главное. Простить я бы, может, и смог, если бы постарался. А вот вернуть доверие… С этим сложнее.
        - Не думаю, что хочу обсуждать с собой эту тему.
        Альбина отвернулась. Распрямила плечи. Заправила за ухо, свесившуюся на лицо прядь. А я поймал себя на мысли о том, какие они разные с Мариной. Ну, ведь вообще ничего общего. Разве мужчине не должны нравиться женщины одного типажа? Выходит, мои вкусы с возрастом изменились?
        - А ведь это ты виноват!
        - Это в чем же?
        - В том, что я тебе изменяла! Не будь ты таким сухарем - мне бы не пришлось искать… искать…
        - Кто бы тебя трахнул? - Сказал и поморщился. Какого черта? Только скандала мне и не хватало сейчас. - Извини.
        Альбина отвернулась.
        - У меня менопауза, знаешь ли. Все меньше хочется секса, и все больше - душевного тепла. К тому же у нас Димка, Федя. Нам стоит начать все заново… хотя бы ради него.
        Все ясно. Альбина вдруг остановилась и поняла, что молодость уходит, спрос на нее все меньше, а я… такой удобный вариант, чтобы встретить неодинокую старость. И не сказать, что я тоже об этом не думал. Просто… предпочёл бы состариться с близким мне человеком. А Альбина… несмотря на все, что нас связывало, уже давно для меня стала чужой.
        - Что будем с Димкой делать? Где искать? Поехать, что ли, к ним? Как думаешь? - решил сменить тему.
        - Не знаю. Может, там просто плохая связь?
        - Если с утра не дозвонюсь - поеду.
        Альбина кивнула. А потом достала телефон, чтобы вызвать такси.
        - Ты подумай о том, что я сказала, - бросила напоследок и добавила, погладив меня по щеке: - Не руби сгоряча, как обычно.
        Она ушла, а я подошел к окну, чтобы убедиться, что она села в машину. После долго стоял под душем, а потом еще очень долго не мог уснуть.
        К счастью, Димка объявился сам. Собственно, его звонок и разбудил меня посреди субботнего утра. Сонно жмурясь, я нащупал трубку, не глядя на экран, прохрипел:
        - Алло…
        - Привет, дед!
        - Привет, пропажа.
        - Потеряли, да? - восхитился внук.
        - Было дело.
        - А у нас тут связь фиговая! Интернет вообще не ловит, я думал, завою, а оно ничего. С соседом познакомился. Из аборигенов. Ходили на рыбалку. Весело.
        - Поймали чего?
        - Ага! И кошке отдали. Люське.
        Небогатый был улов! Я улыбнулся и откинулся на подушку.
        - А мать что?
        - Да ничего. Нормально все.
        - Точно?
        - Угу.
        - Если что-то чудить начнет…
        - Я позвоню. Не маленький.
        Ага. Не маленький. Восьми еще нет. Правда, повзрослеть парню рано пришлось. Мужичок…
        - Так, говоришь, связи нет, - напомнил я.
        - Ну, ведь нашел же! - захохотал Димка.
        Мы еще немного поболтали с внуком и свернули разговор. Я пошел умыться, когда вновь услышал - звонят. Думал, Димка что-то забыл сказать, но на экране высветился номер моей помощницы. Но звонила не она. Ее дочь… Оказалось, что Татьяна Викентьевна попала в аварию. И состояние тяжелое. Пришлось в срочном порядке мчать в травму. Договариваться с врачами. Что-то решать. За что-то платить. Утешать родню обещаниями, что все будет в порядке. А потом, когда там все более-менее упорядочилось, звонить кадровику посреди выходного с просьбой найти мне помощницу на время болезни. В общем, на ровном месте как-то сразу возникла целая куча проблем. Татьяна Викентьевна со мной работала долгие годы. Я слабо представлял, как буду справляться в ее отсутствие.
        И только ближе к вечеру вспомнил о том, что хотел заехать на автостанцию. Сверился с часами - время еще было. Поэтому я свернул с намеченного маршрута. Может, я был слишком зациклен на постоянстве, но за своим автослесарем я кочевал точно так же, как и за парикмахером. В некоторых вещах я был ужасно консервативным. К счастью, хозяин автомастерской Вася оказался на месте. Нравилось мне с ним болтать, пить кофе из автомата, пока мужики возятся с тачкой, и слушать их разговоры. В этот раз обсуждали аварию, случившуюся неподалеку. Оказалось, в этой аварии и пострадала моя Татьяна Викентьевна. Ну, и я пожаловался Василию, что остался без помощницы. Как-то к слову пришлось… А тот обрадовался чему-то. Ударил по тощим ляжкам и заявил, что знает отличного профессионала, который как раз ищет работу. Тогда я и представить не мог, о ком он говорил, поэтому лишь пожал плечами, когда Василий предложил организовать мне барышню на собеседование. Знал бы я, куда это нас приведет впоследствии…
        5
        - Ну вот. Все и готово, - чему-то радостно улыбнулся Вася.
        - Правда? - с облегчением выдохнула я. Скосила взгляд на топчущуюся в сторонке дочку, которая бросала на нас нетерпеливые взгляды и тяжело вздыхала. - Сколько я должна, Вась? - открыла сумочку.
        Поверх моих рук легли Васькины заскорузлые пальцы, серые, с траурными черными рамками под ногтями от въевшегося в кожу машинного масла. Такие надежные руки…
        - Брось. Там пустяки.
        - Так ведь клапан…
        - Меняли у одного мажорчика. Он разрешил нам оставить старый. Вполне рабочий. Так что еще послужит, - подмигнул Василий и снова мне улыбнулся.
        - А работа, Вась? - по привычке я продолжала стоять на своем, хотя платить мне было особо нечем. И бонус в виде за так отремонтированной машины был настоящим подарком с неба.
        - Слушай, ну перестань, а? Что, я по-дружески помочь не могу?
        - Можешь. Наверное…
        - Вот и поезжай. Не то обижусь.
        Он сам закрыл сумку и кивнул в сторону моего Ниссана, указывая путь.
        - Спасибо, Вась. Ты не представляешь, как меня выручил.
        - Говорю ж - пустяки. Вот заладила!
        - Дине привет передавай!
        - Угу. Я там тебе еще горючки долил. Что-то ты на мели была, Мариш. На лампочку гляди хоть иногда. Динка тоже никогда не смотрит, а потом звонит мне из каких-нибудь Ебеней. Мол, Вася, спасай.
        Я хохотнула. Это было действительно в духе Дины. Но не в моем… Улыбка быстро увяла. Плечи поникли, и в носу защипало от непривычной мужской заботы. Заботы, которой я на себе, быть может, никогда и не испытаю. А было так интересно, как это… когда тебе есть на кого положиться. Наверное, женская забывчивость исходит из этого. Ведь когда рассчитываешь только на себя, волей-неволей приходится держать себя в тонусе.
        - Ладно, поеду я и впрямь. Еще дел по горло.
        - Опять в офис?
        - Нет. Там уже все… Работу ищу. Пока без особенного успеха, правда. Но мне в Акуле обещали на завтра подкинуть парочку экскурсионных групп, если наберутся. Повожу их по местным достопримечательностям.
        - Решила стариной тряхнуть?
        - Да у меня особенно выбора нет, Вась. Ну, все… пока. Если вдруг услышишь, что кому-то нужен ценный работник - свисти. На экскурсиях я свекру на операцию не заработаю.
        Васька нахмурился, но никак не прокомментировал мои слова. И я была ему за это благодарна. В конце концов… я сама виновата. Это я что-то упустила, сделала что-то не так. Раз мой муж расслабился до такой степени, что сбросил на меня все проблемы. Да и терпеть это все меня никто не заставлял. Терпела я по привычке. Как делали многие женщины до меня, и как наверняка будут делать после…
        - Я, как приедем, к Сашке пойду.
        - Иди. Только недолго.
        - Мам…
        - М-м-м?
        - А давай я тоже группы повожу? Я могу. Подрабатывала ведь прошлым летом.
        Я сглотнула. Перехватила Дашкину ладонь на коробке и легонько сжала. Что-то страшное со мной происходило в последнее время. Глаза постоянно на мокром месте, а ведь я не из плаксивых. Я… веселая и смешливая. По крайней мере, именно такой я когда-то была.
        - Ну, а в школу кто за тебя будет ходить? Десятый класс, Дашка. Не чуди. Я… справлюсь.
        Дашка выдохнула с видимым облегчением. Совесть ей не позволила устраниться от семейных проблем, но, конечно, она еще была не готова решать их. И не должна. Ей всего пятнадцать. Но от того, что она меня пожалела… хоть кто-то меня пожалел, горло перехватил спазм.
        Вернулись домой, Дашка сразу же убежала к подружке - Сашке Мамонтовой с третьего этажа, а я перебрала купленную одежду, срезала бирки и рассортировала для стирки. Устала. Хотелось прилечь. Но в гостиной свекровь смотрела телевизор, а в кухне Вадик бренчал на гитаре. И я не знала, что хуже - очередной идиотский сериал или эти бесконечные «брынь-брынь» с закосом под Гребенщикова.
        А тут еще из Акулы не звонили… Я включила стирку и уединилась в Дашкиной комнатке. Зоя Кирилловна выделила ей с барского плеча самую маленькую из спален. Когда я собрала немного денег, и встал вопрос - купить отдельную квартиру или вложиться в бизнес - я выбрала второй вариант. А теперь… теперь жалела даже об этом.
        Сев на узкую кровать, я сама набрала номер Ларисы - директрисы Акулы. Та долго не брала трубку, и я, все больше нервничая, спасалась тем, что щелкала выключателем ночника.
        - Мариш, извини, что не позвонила. До последнего надеялась, но, сама понимаешь, мы только-только более-менее оживаем. Особенного спроса нет…
        Лариска еще не договорила, а я уже поняла, что группы не набрались. А может, и набрались, да только у Лариски таких, как я, экскурсоводов своих - человек десять. Они, конечно, в приоритете. Значит, накрылась моя подработка. А на счету… на счету почти ноль. Нет, конечно, еще есть кредитки, но я терпеть не могла ими пользоваться. Особенно, не имея четкого представления, когда смогу покрыть долг и не попаду ли на проценты. Я со щелчком выключила лампу, обхватила себя руками и подошла к окну. Небо, будто растянутая на макушках деревьев серая пленка, давило на голову. Ветер поднял из контейнеров мусор и теперь гонял его по двору. Накрапывал мелкий дождь, усеивал бисером стекла. Я никогда не любила такой. Уж если плакать - так плакать.
        - Мариш, мы сегодня ужинать будем, или как?
        Я спохватилась, помчалась в кухню. Рефлексировать было некогда. Хотя за чисткой картошки мысли снова свернули не туда. Я смотрела на то, как очистки падают в мусорное ведро, и думала о том, что это и есть моя жизнь. Жизнь, которая не может быть вечным праздником. И как бы ни было в начале отношений, потом все равно засасывает рутина. И все портят быт, родственники, сующие свой нос, куда не следует, бесконечные мысли о том, где заработать денег, и геморрой на работе. Вопрос, есть ли в этом просвет?
        - Марина, это твой телефон разрывается? - ворвался в мысли недовольный голос свекрови.
        - Да… Извините, вытяжка шумит - не слышно.
        Убавив огонь на плите, а отошла в коридор, где было потише. Звонила Дина.
        - Привет, Дин. Что-то срочное?
        - Еще бы! Бросай все и дуй ко мне.
        - А без этого никак? Я ужин готовлю…
        - Никак! Васька тебе работу нашел! Ну?!
        - Ты серьезно?
        - Придешь - расскажу детальней.
        - Но Вадик…
        Дина тяжело выдохнула:
        - Если хочешь, и Вадика бери. Ваське коньяк хороший подогнали в благодарность за работу - он оценит.
        - Ладно… Сейчас поговорю с ним.
        Я отложила трубку и повернулась к мужу. Когда-то он считался писаным красавцем. Да и сейчас мог запросто вскружить голову кому угодно. Проблема в том, что его красота уже давно для меня ничего не решала.
        - Нас Дина в гости зовет.
        - Что-то неохота.
        - Ну, смотри. Я все равно пойду. Васька мне какую-то работу нашел. Обсудить надо, - пробормотала я, сняла с талии фартук и бросила на стол. - Зоя Кирилловна, выключите, пожалуйста, картошку минут через пятнадцать. Мне нужно отойти.
        - Куда это ты на ночь глядя?
        - Шесть часов только. А завтра воскресенье. К тому же Вадик идет со мной. Ты ведь идешь? - обернулась к мужу. Тот еще повыделывался немного, но кивнул. Я достала из шкафа вещи и пошла одеваться в ванную. Интересно, что там за работа? А, впрочем, какая разница? Главное, чтобы она была. Пусть даже не сама работа (ведь еще непонятно - возьмут меня - не возьмут), но хоть какая-то надежда…
        С пустыми руками в гости идти было неловко. А купить гостинцев - не за что. Но, кажется, это парило одну меня. Владик и в ус не дул. Ну, и ладно. Я дала себе обещание обязательно отблагодарить Дину с Васей, когда ситуация как-то нормализуется.
        - Проходите, что застыли? А вы к себе топайте, - шикнула Дина на детей - близнецов Мишку и Пашку. - Нечего вам разговоры взрослые слушать.
        Мы с Владиком устроились за столом. Ничего особенного на нем не было - видно было, что Дина гостей звать не собиралась.
        - Вась, не томи, рассказывай, что за работа.
        Ну, он и рассказал. Как есть, все выложил. Мол, был у него сегодня клиент, у которого беда с помощницей приключилась. И теперь он в срочном порядке ищет кого-то на время. Из требований - английский и немецкий.
        - С этим, вроде, у тебя проблем нет?
        Нет. Я оканчивала романо-германский, но…
        - А чем занимается этот клиент, Вась? Я же должна быть в курсе. Вдруг что-то спросят на собеседовании, а я ни в зуб ногой. Надо подготовиться.
        - Строитель он. Ну, в смысле фирма у него строительная. А как называется, я и не в курсе.
        - Вась! - закатила глаза Дина.
        - Ну, что? Как-то я не додумался спросить. Зато вот номер… Сказал сюда звонить, чтобы договориться о собеседовании.
        Я надеялась получить визитку, из которой бы наверняка стало понятно, с чем я имею дело, но вместо этого Васька протянул мне засаленный обрывок газеты с записанным на скорую руку номером. И все… Ни имени, ни фамилии - ничего. Я уставилась на четко выписанные в ряд цифры. Человек, который их написал, имел красивый чертежный почерк. Сразу видна рука инженера. Еще той… старой школы.
        - Я ж ничего не знаю о строительстве. И зачем строителю английский?
        - Да какая разница? Главное, работа есть!
        - Еще нет!
        - Так будет!
        Дина неунывающая оптимистка. Мы разлили по бокалам Мартини, добавили Швепс, капельку Апероля и яркий кружок красного апельсина. Любимый коктейль и мой, и Дины…
        У Вадика с Васькой завязался разговор. Я не вслушивалась. Просто смотрела… Они были такими разными. Мой Вадик и Динкин Вася. Если честно, я не поняла, почему она вышла за него замуж. Мне казалось, Динке нужен был кто-то особенный. И только теперь я осознала, какой дальновидной оказалась моя подруга. Ведь особенных вокруг - пруд пруди. Только нормальных нет… Это да. А Васька как раз нормальный.
        - Возьми еще пюрешки… - забеспокоилась Дина.
        - Ты золото, Динка. Угадываешь все мои желания.
        - И еще коктейльчик, да?
        - Боже мой… Как у тебя это получается? - смеюсь, парадируя старый еврейский анекдот.
        - Ты, главное, на собеседование принарядись! И валерьяночки выпей. Потому что, что? Правильно. Красота спасет мир, а пофигизм - нервы.
        Я рассмеялась. Настроение впервые за бог его знает сколько времени поползло вверх.
        - Да ты и так понравишься Степанычу, - заверил Васька. - Он во мужик! - выставил вперед большой палец.
        - Чего это моя жена должна кому-то нравиться? - включил Отелло Вадик. А я и не помню уже, чтобы он меня ревновал… Его ревность, как напоминание из давно забытого прошлого, отозвалась теплой волной внутри. Я игриво толкнула мужа в плечо. Он тайком провел рукой по моей коленке.
        Домой вернулись поздно. Навеселе. Все уже спали, и мы, как подростки, на цыпочках прошлись до своей комнаты. Вадик начал с порога ко мне приставать, я поцеловала его и прошептала:
        - Сейчас, только к Дашке загляну.
        - Зачем? Ей же не два года!
        Как ему объяснить, зачем? Просто, когда мы уходили, ее не было дома. И я хотела убедиться, что она вернулась. Пусть даже это было и так понятно…
        Лишь убедившись, что дочка спит, я пошла в ванную. Смыть косметику, почистить зубы, избавляясь от горького вкуса Апероля во рту. Набрала полные пригоршни воды, наклонилась, чтобы умыться, и почувствовала горячие руки на заднице.
        - Вадя…
        - Я тихонечко… Наклонись.
        Он отодвинул трусики в сторону и тут же погрузился в меня резким толчком. Я не так себе это представляла, но… что уж. Расслабилась, понимая, что удовольствия не получу. Сжала, чтобы это быстрее закончилось. Он задергался на мне буквально через пару секунд. А отстрелявшись, вышел, и я… я почувствовала, что…
        - Какого черта? Ты не надел презерватив?!
        - Упс…
        - Упс?! Вадик, ты совсем спятил?
        Хорошего настроения как и не было. Я даже, кажется, протрезвела в тот же миг. Включила кран, стала судорожно мыться. Осознание пока не пришло. Но внутри уже все мелко-мелко дрожало…
        - Мариш… - на плечо легла рука.
        - Отстань, - дернулась всем телом. Вытерлась. Этот идиот так и стоял, покачиваясь. - Уйди!
        - Ты куда?
        - В аптеку!
        - Зачем?
        Объяснять этому придурку, что мне нужно принять меры экстренной контрацепции, когда он в таком состоянии - не хотелось. Да и действовать нужно было быстро. Насколько я знала от подруг, чем быстрее выпить таблетку - тем лучше. О том, как это отразится на моем здоровье, я старалась не думать. Лучше так, чем потом аборт. Ребенок сейчас для меня был непозволительной роскошью. Я даже не задумывалась никогда, хочу ли я еще малыша, просто понимала, что не могу себе его позволить.
        - Уйди. Просто уйди с дороги.
        6
        Эмоций было столько, что они подгоняли вперед. Я шла быстро, чеканя шаг… Слипшиеся в комок претензии, обида, страх давили на диафрагму. Такое странное, неприятное ощущение, которое преследовало меня все чаще. До дежурной аптеки было топать и топать. Но почему-то вместо того, чтобы остыть на совсем по-осеннему холодном ветру, я только еще больше заводилась. Злость детонировала внутри серией ярких красных вспышек, которые проносились перед глазами, слепя.
        К счастью, тетечка-провизор не стала лезть ко мне ни с сочувствием, ни с советами. Я вообще не знаю, почему боялась, что она что-то скажет. Всем на всех уже давно плевать. Даже самые близкие люди - чужие. Я все меньше понимала, зачем нам тогда вообще это все… Зачем? Ну, ведь никакого смысла. Мы рождаемся, большую часть жизни проводим во сне, остальное время - на работе, которую чаще всего ненавидим. Возвращаемся домой, и тут тоже растрачиваем себя на кого-то. Чужого… Чужого, гори оно все огнем!
        Дрожащими руками я забрала упаковку, воду. Огляделась по сторонам. Дом, в котором располагалась аптека, опоясывал невысокий заборчик, я села прям на него, достала блистер, выдавила таблетку и, зажмурившись, отправила её в рот. Действовать нужно было быстро, пока не передумала. Пока слипшийся комок в груди еще позволял проглотить пилюлю. Я всерьез боялась, что меня вырвет. Всем тем, что я так долго загоняла внутрь себя.
        - Что-то ты, Маринка, совсем расклеилась, - прошептала куда-то в ночь. - Вставай, давай. Хватит себя жалеть.
        Тряхнула головой, будто это мне кто-то другой… умный сказал, и пошлепала домой. Вадик спал. И это меня уже даже не удивляло. Я осторожно переступила через него, чтобы пробраться к стенке, у которой спала. Закрыла глаза. И, к удивлению, практически тут же провалилась в сон.
        Утром я проснулась от смутного беспокойства. Такое бывает, знаете, когда мозг еще не до конца прогрузил события минувшего дня, и лишь тяжесть на сердце напоминает о случившемся накануне зашкваре.
        Все еще спали. Я бы, может, тоже понежилась в постели, но от Вадика несло перегаром. Хотелось открыть окно. Да и просто посидеть в тишине кухни, пока остальные еще не проснулись. Я быстро умылась. Заварила кофе и уселась с чашкой у окна, еще раз внимательно изучая инструкцию от Пастинора. Перечень противопоказаний был довольно обширный.
        - Что это?
        Морщинистая рука свекрови схватила лежащую на столе коробочку и поднесла к носу. Это она ко мне подкралась так тихо? Или это я погрузилась в собственные мысли так глубоко, что ничего не услышала? А какая разница?
        - Ничего. Отдайте.
        - Ты что… Ты что, беременна? Куда нам еще ребенок, а?
        Я открыла рот. Но не нашлась, что ответить. Все силы уходили на то, чтобы не сделать какую-то глупость. Например, не вцепиться в лицо свекрови, с которой мне еще предстояло жить.
        - Нет, Зоя Кирилловна. Я не беременна. Эти таблетки как раз для того и предназначены, чтобы не забеременеть.
        Я подчеркнула слово «не», схватила чашку с недопитым кофе и с грохотом поставила ее в мойку.
        - Вот и правильно. Вам лет уже сколько, только уродов рожать.
        Господи Иисусе, дай мне терпения! К счастью, в разговор вмешался свекор, которого я до этого не замечала:
        - Ну, каких уродов, Зой? Несешь чепуху какую-то. Я, вот, от внука не отказался бы, - подмигнул. Я бледно улыбнулась. Было дико обсуждать это все… вот так.
        - Совсем из ума выжил! - возмутилась свекровь.
        - Тебе сделать чай, пап? - пресекая назревающий скандал, я резко сменила тему.
        - Да я сам, Мариночка…
        В кухню влетела собака, забила хвостом, снова выбежала в коридор. К счастью, свекровь подалась за ней, и в тесной кухне стало немного просторнее. Я выдохнула и на секунду склонила голову, позволяя себе немного слабости.
        - Да ты ее не слушай, Мариш! Глупости она несет.
        - Я уже привыкла, - отмахнулась. - Лучше скажи, ты насчет операции все узнал?
        - Но ведь деньги…
        - Об этом не беспокойся! Я, кажется, нашла работу. Кстати, о ней…
        Я пулей выскочила из кухни. Сдернула сумку, порылась в кармашке, опасаясь, что потеряла заветную бумажку с номером. Но нет. Та оказалась на месте. Правда, еще более помятая, чем раньше. Тогда я решила для надежности вбить номер в телефонную книжку. Так и сделала. Не знаю, почему обозвала контакт «Спасатель». Сохранила и нервно хихикнула. Ну, а что? Только этот мужик меня и мог спасти. И хоть я имела довольно расплывчатое представление о том, какая работа мне предстоит, я так же отчетливо понимала, что вряд ли там мне будет хуже, чем дома. Еще и деньги будут платить. Если, конечно, все срастется.
        Интересно, когда его можно будет набрать? Сегодня ведь воскресенье! В девять? Нет, наверное, рано. А если кто-то опередит?
        - А ты чего здесь сидишь?
        Я резко подняла голову и встретилась взглядом с Вадиком. Выглядел тот неважно. Как собака побитая. Виноватым. Но зря он думал, будто этого будет достаточно, чтобы я простила его косяк. Молча встав с обувницы, я вернулась в комнату.
        - Так и будешь молчать? - пошел за мной.
        - А что мне тебе сказать?
        - Ты выпила таблетки?
        Ах, это он помнит! Это он не забыл. Злость вновь окатила внутренности. Ну, какой трус! Боится, что я залечу, хотя сам тому поспособствовал. Что ж так тошно-то? От него такого тошно.
        - Конечно, выпила. Что мне оставалось? - резко бросила я, сдергивая с дивана подушки, простыню… чтобы его собрать.
        - Ну, не злись. Прости. Я… не знаю. Нашло что-то по пьянке.
        - Это мое здоровье, Вадик! Понимаешь? Мой гормональный фон, который теперь - я даже не знаю, когда придет в норму! Что мне твое «прости»?!
        - Не кричи! Хочешь, чтобы все знали о том, что случилось?
        - Они и так уже знают.
        - Ты им рассказала? - вылупился тот. А я поморщилась. Коснулась пальцами лба. Идиотизм какой-то. За кого он меня принимает?
        - Нет. Но твоя мать увидела коробочку с лекарством. Все! Не хочу больше об этом.
        Я сложила постельное, собрала диван. И сев на него, уткнулась в телефон. На почте было уже меньше писем недовольных клиентов, но они все же были, и я решила ответить на них, перед тем как звонить по поводу работы. Незаметно прошел целый час. Проснулась Дашка. Свекровь вышла с собакой на прогулку и вернулась…
        Меня немного штормило. То ли лекарство так действовало, то ли я себя накрутила, то ли мной завладел привычный страх перед собеседованием. Мне ведь даже негде было уединиться, чтобы поговорить. Только ванная. Или… улица. Но там опять начался мелкий противный дождь. Хоть бы на Первое сентября погода была нормальной! А между тем уже был одиннадцатый час.
        Я взяла телефон и закрылась с ним в ванной. Набрала номер, приложила трубку к уху.
        - Таиров! - рявкнул мужчина, и этот тон… он меня еще больше сбил с толку.
        - Кхм…
        - Говорите же! Я слушаю.
        - Кхм… Кхм… - а я ведь даже не знала, как его зовут! Степаныч. И все… Ну, не дура ли? Почему-то вспомнилось, как в детстве Дашка никак не могла запомнить, в какой последовательности нужно называть фамилию, имя, отчество и звала себя, если кто спрашивал, Дашей Марковой Вадиковной. Господи, о чем я думаю?! Откашлялась, заставив себя сосредоточиться на разговоре. И уцепилась за подсказку, которую он сам мне дал, назвав себя по фамилии. - Здравствуйте, господин Таиров. Я от Василия звоню. По поводу работы.
        - Какого еще Василия?
        Голос такой… сильный, глубокий. Рокочущий даже. Кажется, ему каждый раз приходилось его обуздывать… Но в то же время удивительно приятный. И даже как будто знакомый. Этому Таирову бы в Вадькиной группе солистом быть, хотя… Нет уж. Пусть лучше дома строит.
        - Василия Дружинина. С автостанции.
        - Ах, да… Послушайте, мне сейчас не очень удобно разговаривать. Вы не могли бы приехать?
        - Да. Конечно. Сейчас прикину, когда смогу…
        - Вы можете завтра к девяти утра.
        Я даже ошалела. Сначала разозлилась, а потом чуть не рассмеялась от такой откровенной демонстрации превосходства. Я - босс, деловой парень. А ты хочешь - подстраивайся, хочешь - нет, у меня таких, как ты - вагон. Интересно. По спине побежали мурашки.
        - Эм… Хорошо. А куда подъезжать-то?
        - В офис!
        - Конечно. Только я не знаю, где он находится. Вы уж простите.
        Наверняка такого он не ожидал. Любой нормальный человек, конечно, в курсе, где находится офис компании, в которую он устраивается на работу. И то, что я не знала даже этого - могло сыграть в минус. Мужчина на том конце связи хмыкнул. Быстро назвал адрес и отключился. А я рванула в кухню, чтобы записать его - пока не забыла.
        Ну, вот и все… Собеседование у меня в кармане. А дальше что? Я решила, что мне стоит почитать, какие требования предъявляют обычно к помощнику руководителя. Ничего нового для себя вроде бы не нашла. Зато залипла на статье «Как произвести впечатление на потенциального работодателя». Конечно, внешнему виду в этой статье отводилась немаловажная роль.
        Вместе с Дашкой мы переворошили весь мой гардероб. Как выбрать наряд, если даже не понимаешь, какой будет погода? С утра - холодина, в обед - жара. И дождь, который как-то умудряется лить, обманув все прогнозы.
        Я приложила к груди серый брючный костюм.
        - Что скажешь? - спросила у дочки.
        - Ничего вроде…
        - Но в платье лучше, - заметил свекор.
        - Правда? - я повернулась и нерешительно протянула руку к кофейному приталенному платью в мелкий горошек. - Не слишком легкомысленно?
        Свекровь взглянула на меня поверх очков. Фыркнула:
        - Денег на наряды ты спустила немерено. Дай бог, найдешь что-нибудь подходящее.
        Я промолчала. Ну, не оправдываться же за то, что, зарабатывая, я тратила деньги в том числе и на себя. Хватит уже того, что я тайком покупала обновки. Лишь бы только не слушать обвиняющие речи свекрови о том, что я спускаю семейный бюджет на ветер.
        Так и не определившись с нарядом, пошла готовить ужин. Меня немного подташнивало, и я не стала садиться за стол, сославшись на то, что неважно себя чувствую. Задремала. Проснулась от того, что Вадик открыл шкаф, перебирая одежду.
        - Ты куда? - сощурилась я.
        - Игнат подогнал халтурку.
        - Тебя ждать?
        - Да нет. Приду поздно. Не злись, ага? Обещали нормально заплатить. Мне как раз надо новые струны.
        Новые струны… Струны, господи боже мой. Я стиснула зубы, чтобы не высказать все, что думаю. Очередной скандал нам был точно уж ни к чему. Да и не хотелось портить себе настроение - оно и так паскудное. Наверное, все дело в гормонах.
        Вадик ушел, а я опять разложила диван, отвернулась на бок и тут же уснула.
        Погода утром порадовала. Я все же решила надеть платье. Нанесла легкий, практически невидимый макияж, подкрасила губы. Все в меру. Пока собиралась, домочадцы уже проснулись. Но, к счастью, я так спешила, что успела перекинуться лишь парой слов с Дашкой.
        Офисное здание, в которое мне нужно было успеть, находилось не так уж и далеко. Я только не ожидала, что оно будет… таким пафосным. Замерла напротив входа, как дурочка, открыв рот. Поправила поясок на талии. Мне был известен номер офиса, но разве этого было достаточно? Насколько я знала, в такие бизнес-центры войти можно только по гостевому пропуску, о котором должен позаботиться тот, к кому ты направляешься. И что же делать? Пока я соображала, зазвонил телефон. Я достала трубку и с удивлением уставилась на дисплей. Звонил Спаситель.
        - Д-да. Доброе утро.
        - Доброе. Я тут вспомнил, что даже имени вашего не спросил, чтобы пропуск выписать…
        - Я как раз тоже только об этом подумала, - выпалила с облегчением. В трубке на несколько секунд повисла пауза, а потом хлопнула дверь. Будто мой потенциальный начальник как раз в этот момент выходил из машины.
        - Вы сейчас где?
        - У входа.
        - Поднимайтесь, встречу вас в холле, раз такое дело.
        Он отключился прежде, чем я успела сообразить спросить, как он собирается меня опознать среди десятков других людей, торопящихся на свое рабочее место. Ну, вот как так? Поморщилась, скользнула в вертящуюся дверь вслед за двумя представительного вида мужчинами. Сделала пару шагов и застыла, нервно оглядываясь по сторонам.
        - Это вы ко мне?
        Резко обернулась, откинула волосы и… уставилась на него, открыв рот:
        - Федор?
        - Марина?
        7
        - Ты подстригся, - первое, что она сказала, когда мы оба немного пришли в себя от такой неожиданности. Я нахмурился. Провел по короткому ежику ладонью и, оглядевшись по сторонам, чуть отошел в сторону - мы загораживали людям проход. Она последовала за мной.
        Вот так новости. Марина… Бывают же совпадения! Встретить ее вновь в многомилионном городе. Да еще и при таких обстоятельствах… А ведь я запретил себе о ней даже думать. Но все равно мысленно возвращался в тот вечер. Понимал, что тогда, находясь рядом с ней в шумном баре, мне было как никогда хорошо.
        И что теперь прикажете делать? Брать ее на работу? Ну, нет. На кой оно мне надо? Видеть ее каждый день перед собой. Хотеть. Не имея ни единого шанса получить. Да и… она в турбизнесе работала, кажется. Совсем другой профиль. А я требовательный, как черт. И совершенно нетерпимый к ошибкам.
        - Да. Подстригся.
        - Значит, нашел… нашли все-таки тот барбершоп? - улыбнулась тепло. А я подумал о том, что в офисе действительно лучше было на «вы». И она очень правильно, очень вовремя и тактично исправилась. Только это ничего не меняло.
        - Не пришлось. Мастер ко мне домой приехал.
        Холодный, ровный тон. Молодец. Все правильно. Она, если и удивилась, виду не подала. Будто сразу внутренне переключилась на рабочий лад. Выжидающе на меня уставилась. А я, что? Ну, не выгонять же мне ее было. С порога…
        - Лифты там. Офис на крыше. Пойдемте.
        И сам перешел на «вы», утверждая расставленный ей самой акценты нашего статус-кво.
        В лифте, как всегда в час пик, было тесно. Я пропустил Марину вперед и шагнул следом, становясь чуть ближе, чем мне того бы хотелось. И… тут же реагируя на эту близость. Твою ж мать. Она сосредоточила взгляд на отсчитывающем этажи табло. А я… тоже сделал вид, что уткнулся в телефон. Но один черт косился на ее мерно вздымающуюся грудь, которая то и дело задевала мой локоть. Понятно, что не специально. Но, блядь! Я ведь мужик, я ведь реагировал… и это было проблемой. Которую, впрочем, можно было решить, прикрыв срам портфелем. Что я и сделал. Нет-нет. К черту таких помощниц. Иначе весь день насмарку. Попробуй тут сосредоточься, когда такое искушение за стенкой. Альбина наверняка бы сказала: седина в бороду - бес в ребро. Но ничего подобного. У меня студенток в офисе - всегда полным полно было. То практика у них, то стажировка. И ни на одну из них я так не реагировал. То есть вообще никак не реагировал. Меня вчерашние школьницы не возбуждали. Только с Мариной вот так. Может, потому, что школу она все же окончила уже давненько.
        - Теперь сюда, - пробормотал я, когда мы вышли из лифта. Марина молча посеменила рядом. У входа в бюро собралась приличная толпа. Человек пять-шесть. Какого черта? Я окинул их взглядом и толкнул входную дверь, сразу попадая в огромное единое пространство, где работали мои ребята.
        - Что там за толпа? - спросил я, пожимая на ходу руки мужикам и кивая девочкам.
        - Так на собеседование.
        - Какое еще собеседование?
        - Я так понимаю, Алла Юрьевна организовала. Помощника ищем вам на время больничного Татьяны Викентьевны.
        Черт! Я и забыл, что поручил это дело Алке. И что теперь? Бросил растерянный взгляд за спину. Марина немного побледнела, осознав, что у меня желающих на эту должность - тьма.
        - Так что нам с ними делать, Федор Степанович?
        - Пусть ждут. Сейчас решим. Это же надо - как не вовремя это все.
        - Как хоть Татьяна? Мы думали поехать к ней. От коллектива, - вышел из-за стола один из старожилов Бюро - Николай.
        - Пока не надо. Тяжелая она. Не до нас. Пусть немного вычухается. Лучше скажи, как проект в Берегово? Ты поправил, согласно изменениям в техзадании?
        - Еще не успел.
        - Успевай. Поправишь - свистнешь. Я посмотрю. Юль Санна, что там с краснодеревщиками? Успеваем?
        - Нет! Я говорила, что это невозможно! В этой технике работает два человека на всю страну.
        Да-да… Она говорила. Но я в Юль Санне не сомневался, а потому пропел:
        - Я знаю точно, невозможное возможно, - и пошел к себе.
        - Я знаю точно, невозможное возможно, - и пошел к себе. Марина, перебирая каблуками, семенила следом. Мужики, оторвавшись от своих дел, провожали ее взглядами. И мне это почему-то ужасно не нравилось, хотя я и мог понять их интерес. Новый человек, и все такое… Можно было списать на это. Но правда состояла в том, что заинтересовало моих мужиков совсем другое. Ее шикарная задница, как вариант.
        - Располагайтесь, - бросил небрежно. Налил себе воды в стакан и устроился за столом. Не сумев скрыть интереса, Марина вертела головой, разглядывая мой кабинет. Наверняка впечатляющее зрелище. Высокие потолки, мансардные окна. Свет, заливающий все кругом… Огромное наполненное воздухом пространство.
        - Вы что-нибудь знаете об архитектуре?
        - Эм… Нет. Но я быстро учусь и отлично лажу с людьми.
        Ага. В этом я не сомневался. Испытал, как говорится, на себе. Настроение опять скакнуло к нижним отметкам.
        - А резюме?
        - Я подготовила. Вот…
        Марина протянула мне бумажку. Все мило. Хорошо. Совсем мимо кассы. Я сошелся на том, что кандидат на должность помощника должен хоть немного разбираться в специфике моей работы. Потому как много - совершенно не обязательно. Против Марины играло то, что она никогда не работала в этом бизнесе, но главное, что она сама очень долго была начальником. А бывшие начальники, как правило, потом - самые худшие подчиненные. Они ведь сами привыкли командовать, мне же нужно было абсолютное подчинение. Словом, Марина мне не подходила ни по каким параметрам. Но… что-то в ее облике не давало мне отказать ей вот так сразу.
        - Техническим английским, как я понимаю, вы не владеете…
        - Нет. Но я быстро все схватываю. Не думаю, что здесь возникнут проблемы.
        Я видел, как потух ее взгляд. Но спину Марина держала прямо. Боец. Это мне в ней нравилось. Проблема в том, что я не хотел, чтобы она нравилась мне еще больше. Мне это было ни к чему.
        - Знаете, что, Марина… Давайте так. Вы поможете мне сегодня с этим собеседованием и… в принципе поможете. За этот день я заплачу. А там мы посмотрим… Вас устроит такой вариант?
        - Вы хотите, чтобы я помогла вам собеседовать кандидатов на должность, которую хотела бы получить сама?
        - Именно. Я совершенно не ожидал такого наплыва. И к нему не готов. С другой стороны, кем я буду, распустив этих людей по домам, даже не выслушав? Так, как? Сможете все организовать? Пять-семь минут на каждого я смогу выделить.
        Я видел, как ей хочется меня послать. Но что-то ей не дало это сделать. Поразмыслив немного, Марина нерешительно кивнула.
        - Ладно.
        - Татьяна Викентьевна очень системный человек, у нее все разложено по полочкам и задокументировано. Думаю, с этим не возникнет проблем. Если будут какие-то вопросы - смело обращайтесь.
        - Хорошо, - Марина кивнула и встала со стула.
        - Подготовьте мне резюме первых трех кандидатов и вызывайте их по одному, как справитесь. А после нужно отправить заявку на участие в тендере. Образец заполнения и данные по объекту я вам переброшу. Очень важно выдержать форму.
        - Хорошо.
        Удивительно, но первыми Марина пригласила ко мне самых сильных из кандидатов. Она четко уловила, что мне надо. И безошибочно нашла среди других. Хотя это делило на ноль шансы ее самой. Но ведь сработала честно. И… профессионально. Да и заявку заполнила быстро. Без ошибок - я проверял. С остальными заданиями тоже справилась, а ведь чем дальше, тем сложней они были. Не то чтобы я ее испытывал. Нет. Скорей хотел найти достойный повод - послать лесом. Потому что без повода - как-то это нечестно. И непрофессионально. Словом, предвзято. Совсем уж не по мне.
        От автора: друзья, скоро на книгу будет открыта подписка) как обычно - цена будет минимальной для первых покупателей.
        Ближе к вечеру дверь в кабинет распахнулась.
        - Это что у тебя за нимфа в приемной, м-м-м? - первым делом поинтересовался мой лучший друг, Мишка, влетая в комнату.
        - Новая помощница, - поморщился я. - Только на сегодня.
        - А что так? Не справляется?
        - Более чем.
        - Тогда в чем проблема?
        - Ни в чем. Просто… не подходит.
        - Что-то ты темнишь, дружок, - хитро сощурился Мишка, вот так влегкую считывая мой интерес. - Небось, понравилась девочка?
        - Что ты несешь? Она вообще замужем.
        - Ах вот в чем проблема? - заржал тот. - Ну, и что? Муж не стенка - подвинется. Слышал такое?
        Ага. Не только слышал, но и двигался, ни о чем не подозревая. Дерьмовое ощущение, скажу я вам. Будто в выгребную яму с головой окунули. Ни одному мужику я бы не пожелал с таким столкнуться. А уж чтобы поспособствовать…
        - Нет, дорогой, спасибо. Мне хоть бы со своими бабами совладать.
        - А что такое? Янка опять чудит?
        - Да нет пока. Бог миловал. Алька приходила.
        - Чего хотела? - Мишка подался вперед.
        - Любви. Большой и чистой.
        - Серьезно? А ты, что? Только не говори, что простил ей все.
        - Я похож на идиота?
        - Да вроде нет! - снова заржал Мишка.
        В дверь постучали.
        - Федор Степанович, я могу быть свободна?
        Черт! Совсем забыл. На часах седьмой час! Миша перевел заинтересованный взгляд с меня на Марину и обратно. Я вскочил. Похлопал по карманам. Я даже не помнил, была ли у меня наличка, чтобы ей заплатить. Ведь обещал.
        - Конечно. Одну минуту…
        Достал портмоне. К счастью, деньги были. Я отсчитал даже больше, чем требовалось, и вручил ей. В голове возникли какие-то совсем уж неприятные ассоциации.
        - Спасибо, Марина. Вы меня сегодня очень выручили.
        До этих слов она колебалась. Взять деньги или нет. После - решительно свернула купюры пополам и, не глядя, засунула в сумочку.
        - Всего доброго.
        - До свидания.
        Она улыбнулась и пошла обратно к двери. Именно так, как я и представлял, плавно покачивая бедрами.
        - Что, правда отпустишь? - изумился Мишка. Я лишь пожал плечами. - Ну, и дурак! - с этими славами друг выбрался из кресла и пошел, не оглядываясь, прочь. Я старался не думать о том, что он будет делать дальше. Потому что меня это не касалось. Даже если Мишка пойдет вслед за Мариной и предложит ей… Да что угодно предложит.
        В тот день в офисе я не задерживался. Нужно было забрать машину из сервиса, да и еды купить. Домработница еще на выходных составила список, а я все оттягивал поход в магазин.
        Отдавать машину вышел лично Василий. Как всегда, улыбчивый и довольный жизнью. Заверил, что моя лошадка проскачет еще очень долго. Ну, и хорошо. Я очень привязывался к вещам. И когда их приходилось менять, испытывал жуткий дискомфорт.
        - Как Мариша? Приехала на собеседование? - поинтересовался в конце Василий.
        - Да… И даже отработала у меня. Целый день…
        - Тебя, Степаныч, ей сам бог послал.
        Ага. Где-то я уже это слышал. Так сама Марина сказала, когда я ей помог с тем уголовником.
        - А что так? - спросил зачем-то. Дернул же черт.
        - А! - взмахнул рукой Вася, - Столько всего свалилось на бедную девочку. Она одна на себе всю семью тащит. А как ее тащить, если бизнес накрылся? Вот только если к тебе на работу устроиться, - подмигнул.
        - Я думал, у нее муж имеется.
        - Ага, и муж, и родители мужа. И дочь... Да только толку от них - ноль. Мариша сама вертится. Девочка - умничка. Золотая. Ты, Степаныч, не пожалеешь, что ее взял. Помяни мое слово. Еще спасибо мне скажешь.
        Я что-то ответил. И, на прощание взмахнув рукой, сел в машину и тронул. Шла и правда хорошо. Мотор рвал. Но я не торопился дать ему волю. В ушах звенели слова Василия. Неужели у нее и правда все настолько сложно? Похоже… Я еще в офисе заметил, как чудовищно она была напряжена. Но ведь гордая. Не попросила дать ей еще один шанс. И словом не обмолвилась о том, в каком незавидном положении находится. Я постучал пальцами по рулю. Бросил взгляд на часы - вроде еще не поздно. И открыл исходящие, надеясь, что отыщу ее номер среди десятков других, которые я не посчитал нужным записать в телефонную книгу. Нашел!
        - Да! - раздался приглушенный тихий голос.
        - Марина, это Федор… Степанович.
        - Да…
        - Я звоню сказать, что меня устроила наша совместная работа сегодня, так что должность помощника я решил оставить за вами. С испытательным сроком, конечно. Это вас устроит?
        В трубке повисла пауза. Потом послышался какой-то странный звук. Шуршание… Будто она с шумом выдохнула.
        - Конечно. Я… подъеду к началу рабочего дня.
        - Я вас опять встречу. Мы же так и не оформили пропуск.
        8
        Каждый год это случается в одно и то же время. Моя summertime sadness. И пусть впереди была еще целая неделя лета, я его уже провожала, а вместе с ним с болью отпускала все то, что за это лето так и не успела сделать. В этом году все было как-то по-особенному печально… Столько планов сорвалось, столько надежд сгорело! И ничего не осталось. Ни-че-го.
        Я бросила еще один долгий взгляд на здание бизнес-центра, задрала голову, туда… к мансардным окнам бюро, а потом медленно, будто каждое движение давалось с трудом, открыла дверь машины и села за руль. В голове кружился вопрос - что дальше? Наверное, надо ехать домой. А мне не хотелось. Ведь там начнут спрашивать, как все прошло, а я… Ну, что я могла ответить?
        Господи, это было неожиданно... Очень. Встретить его. Я так глупо обрадовалась! Сама от себя такого не ожидала. Казалось бы, с чего вдруг? Мы были знакомы всего ничего. Чужой человек, по сути. Я о нем даже не вспоминала! Почти… Но иногда, наверное, даже чужие становятся ближе самых родных. В тот момент так совпало. Он выручил меня, проявил сострадание, а мне… мне много и не надо было, чтобы вызвать интерес. Я должна была признать, что Федор понравился мне чуть больше, чем это было приемлемо для замужней женщины.
        Как же все-таки его изменила стрижка! Отросшие волосы будто смягчали лицо, а теперь никакой мягкости в нем не осталось. Я даже не сразу его узнала. Федор будто помолодел. Но в то же время стал казаться старше, солиднее. Как такое могло быть? Я вновь вернулась в тот вечер. И прокрутила в голове наш разговор. Мне казалось, я ему понравилась, а теперь даже этой уверенности не было. Он вел себя отстраненно и холодно. Может, боялся, что я стану его о чем-то просить? А ведь, наверное, надо было. Не знаю… Другая бы скорее всего попыталась. А я не могла. Потом, конечно, наверняка пожалею, но пока… пока еще не умираем с голоду, гордость была сильней. Или страх… меня пугали те чувства, что рядом с ним проснулись.
        Я все же завела мотор и поехала домой. Припарковалась во дворах так, чтобы мою машину не было видно из окон, и еще долго вот так сидела. Слушала музыку и старательно гнала прочь тоску. А потом зазвонил телефон.
        - Мариш, ну, где ты ходишь? - поинтересовался Вадик.
        - Я уже у дома. Сейчас только в магазин зайду…
        - Не надо ни в какой магазин. Я заказал ужин из ресторана!
        Голос мужа звучал ужасно довольно. А я вот никак не могла взять в толк…
        - Из ресторана? Ты выиграл в лотерею?
        - Нет! Заработал вчера. Я же говорил.
        Ах, это… И струны купил. Молодец. Что тут скажешь? То, что, приготовь он ужин самостоятельно, этих денег хватило бы на несколько дней? Нет. Тогда я буду мегерой. Он же старался меня порадовать. Наверное… Вот бы мне научиться так - жить одним днем, как Вадик. И ведь когда-то мне нравилась его беззаботность. В какой момент все изменилось?
        Когда я вернулась домой, посиделки в кухне были в самом разгаре. Стол у нас был небольшой. Все за ним не помещались. Свекор дернулся, хотел уступить место, сославшись на то, что уже наелся, но я не позволила ему встать.
        - Сиди, пап. Я не голодна.
        - Как это не голодна? Целый день на работе!
        - Я обедала.
        - Марин, ну я ж твои любимые медальоны заказал! Попробуй…
        Я сглотнула. Потрепала Вадика по волосам и на секунду прижалась лицом к его виску. У нас было… было много хорошего. И сейчас есть. Наверняка ведь есть, я просто разучилась замечать. Наверное…
        - Спасибо.
        Вадик улыбнулся. Усадил меня к себе на колени, и мы, как дети, взялись есть с одной тарелки под неодобрительным взглядом свекрови и снисходительным - дочки.
        - Ну, и как там, на работе? - первой не выдержала Зоя Кирилловна. Я застыла с занесенной ко рту вилкой. К счастью, очень вовремя у меня зазвонил телефон, и я вскочила, ничего не ответив. Номер Федора я удалила из своей книжки, поэтому очень удивилась, услышав его рокочущий голос.
        - Я звоню сказать, что меня устроила наша совместная работа сегодня, так что должность помощника я решил оставить за вами. С испытательным сроком, конечно. Это вас устроит?
        Кое-как я справилась с шоком. Даже ответила ему что-то глухо. А у самой по коже мурашки. И весна… весна на душе, хотя за окном - считай, осень. Отложила трубку. Подпрыгнула, как девчонка. Вошедшая в комнату Дашка уставилась на меня, открыв рот.
        - Что случилось?
        - Ничего! Ничего, Дашка! Жизнь прекрасна… Все хорошо, боже, все хорошо…
        - А было плохо? - озадаченно свела брови дочурка.
        - Ай, да ну тебя! - отмахнулась я от нее и вернулась в кухню. На радостях обняла Вадика. Подмигнула свекру. А потом демонстративно повернулась к свекрови и отрапортовала:
        - На работе у меня все хорошо. Завтра оформят на испытательный срок.
        - А почему только на испытательный?
        - Потому что так всегда делают, - я не удержалась и закатила глаза.
        На следующий день в офис я неслась будто на крыльях. Теперь, став частью этого коллектива, я могла смело признать, что он мне с первого взгляда понравился. Это было немаловажно, хоть и не основополагающе. Гораздо больше меня волновал сам Федор. И те странные чувства, что я испытывала рядом с ним. Те чувства, которые еще там, в пабе… заставили меня признаться ему в том, что дома меня ждет муж. Потому как, чем дальше, тем сильнее было искушение утаить от него эту информацию и совершить какую-то чудовищную непоправимую глупость.
        Как и вчера, мы встретились в холле. Он сухо кивнул, я немного растерялась. Наверное, если бы не то наше знакомство, такое к себе отношение мне бы не казалось каким-то… удивительным, что ли. Но я знала Федора совсем другим. И теперь это сбивало с толку. А впрочем, оно и к лучшему, что он вот так от меня дистанцировался. Мне тоже следовало настроиться на рабочий лад.
        Зашли в лифт. Такой же переполненный. Он навис надо мной. Мы стояли так близко, что я могла разглядеть небольшой порез от бритья на его шее. И ощутить аромат, который, надо признать, волновал меня очень сильно.
        Нет. Все… Надо прекращать это. Он просто мой начальник. И видный мужчина. Наверняка несвободный. Как и я. Так решив, я сосредоточилась на работе. Мне нужно было многое изучить, чтобы оправдать доверие начальства. Но главное, чтобы не потерять место. Ведь деньги мне были гораздо нужнее всяких ненужных чувств. Таких странных… и сбивающих с толку.
        Первые дни были самыми сложными. На то, чтобы втянуться в новую работу, уходили все моральные и физические силы. Казалось бы, тут уж совсем не до глупостей, но… Нет. Я все равно залипала на Федоре. И со страхом понимала, что… в нем мне нравится буквально все. Он был таким уверенным, таким надежным! Меня восхищала даже его манера руководить. Казалось, нет такого вопроса, который бы он не знал, как решить, и нет такой задачи, которую он не смог бы выполнить. Клиенты перед ним выстраивались в очередь. Сотрудники боготворили, а нерадивые прорабы боялись его гнева, как сопливые мальчишки боятся отцовского ремня. И… я понимала, почему так. Он мог разнести в пух и прах чью-то работу, наорать так, что начинали трястись стены, а потом, выдохнув, взяться исправлять чужие косяки, подспудно и терпеливо объясняя, что не так, и как сделать, чтобы этого больше не повторялось.
        - Выжил? - улыбнулась я двадцатипятилетнему дарованию, которого в бюро Таирова взяли по причине исключительного таланта.
        - Ага, - ошалело хлопнул глазами тот. - Нет, ну как он это все в голове держит? Я поплыл после…
        Алешка не договорил, вслед за ним в приемную вывалился Таиров. Смерил нас злым взглядом и рявкнул уже на меня:
        - Из Ди-строя надо забрать пакет. У них что-то там с курьером.
        Я обернулась к окну, за которым стеной лил дождь.
        - Прямо сейчас?
        - Нет! Подождите до послезавтра!
        Послезавтра как раз выходной. Так что сарказм я уловила. Пожала плечами, подхватила пропуск, пластиковую папку, которую собиралась использовать вместо зонта, и под его пробирающим до костей взглядом двинулась к выходу из приемной. Мне всего-то и надо было дойти до светофора, пересечь улицу и свернуть влево. Две минуты идти - думала, справлюсь. Но я очень сильно недооценила разыгравшуюся непогоду. Поднятая над головой папка от дождя не спасала вообще. Хватило каких-то секунд, чтобы вымокнуть просто до нитки. А потом эту самую папку и вовсе вырвало из рук. И, подхваченная ветром, она сначала ударила в стекло остановившейся на светофоре Шкоды, а потом полетела к небу, как наконец выпорхнувшая из гнезда ярко-красная птица. На перекрестке царил жуткий пробирающий до костей сквозняк…
        К счастью, хоть в офис Ди-строя не пришлось подниматься. Облегчая мне задачу, те оставили пакет у охраны и заранее об этом предупредили. Забрать его было делом пары секунд. Я поблагодарила изумленно меня разглядывающего охранника и, улыбаясь, пошла прочь. А уже в дверях натолкнулась на…
        - Марина…
        - Федор Степанович?
        Он как-то так на меня глянул…. что я невольно тоже опустила взгляд вниз. Ну, да… Видок у меня еще тот. С волос стекает вода, тонкая блузка прилипла к телу, а туфли на каблуках впитали в себя столько дождевой воды, что теперь чавкали при каждом шаге.
        - Черт, - он стряхнул с лица морось. - Я уже когда тебя отправил, в окно посмотрел. А до этого ничего не видел.
        - Да ничего, Федор Степанович. Это моя работа. - Мне стало ужасно неловко оттого, что ему приходиться передо мной оправдываться. - А вы что-то забыли, да?
        - Нет, почему?
        - Ну… - я занервничала, - вы же сюда, вроде, не собирались.
        Он посмотрел на меня недоуменно. Провел рукой по сизой от пробивающейся щетины щеке и плечом дернул:
        - Да ничего я не забыл. Зонт вот принес. Но, похоже, поздно.
        Я моргнула. Его слова почему-то совершенно не хотели укладываться в моей голове. Принес зонт. Просто принес зонт. Чтобы я не намокла. Хотя да… Он прав. Поздно уже. Я облизала губы, тронутая просто до глубины души. Не находя слов. Не в силах отвести от него взгляда.
        - Ну, что стоишь? Пойдем. И пиджак вот возьми… До костей же продрогла. Губы синие.
        Я и взяла тот пиджак. Послушно, будто марионетка. Хотя он тоже был сырой. Но все еще хранящий тепло его сильного тела. Воздух кругом стал колючим, рвал глотку. Я откашлялась. Мысленно пнула себя за то, что так раскисла, считай, на ровном месте. Федор толкнул дверь. Мы вышли на дождь. И толку, что зонтик теперь уже был? Его один черт вывернуло первым же сильным порывом ветра. Федор чертыхнулся. Я стиснула пальцы на папке с документами. Посреди пешеходника потеряла туфлю. Ойкнула, вернулась за ней, против течения людей… Все на каком-то автопилоте. Наклонилась. Кто-то толкнул, я чуть не растянулась прямо посреди лужи. Но оказалось, что он тоже пошел за мной. И удержал… К собственному офису дошли без приключений. Молча. Поднялись наверх - на этот раз лифт был полупустой.
        Я не могла отрицать. Меня как кошку к нему тянуло. Никогда… никогда еще меня так не тянуло к мужчине. И ведь не столько физически даже… Это даже не объяснить.
        В офисе на нас накинулись сочувствующие коллеги. Поднялся шум. Кто-то бросился ставить чайник, кто-то сетовал на погоду и протягивал нам бумажные полотенца. Я еще неделю назад никого из них не знала, а тут… Как будто домой с войны вернулась.
        - Тебе бы раздеться… - нахмурился Таиров, когда мы зашли в приемную. Я вскинула взгляд. А он поморщился, будто только осознал двусмысленность сказанного, и отвернулся.
        - Пойду, поищу что-нибудь на смену.
        Я кивнула вслед его широкой удаляющейся спине. Без сил опустилась в кресло. Вроде и не случилось ничего такого, и в то же время… не знаю, мне казалось, случилось так много всего. Я слепо уставилась перед собой. Провела по шее полотенцем, с большим трудом расстегнула две верхних пуговички на блузке. И тут же, будто напоминая о том, что рабочий день в самом разгаре, на столе зазвонил телефон. Я откашлялась, взяла трубку.
        - Приемная Таирова. Я вас слушаю.
        - Татьяна Викентьевна? - послышался в трубке неуверенный детский голос.
        - Нет. Она на больничном, - удивилась я. - Меня зовут Марина Павловна. Я могу вам чем-то помочь?
        - Фух… А я ж слышу - совсем другой голос, - пробормотал мальчишка. - Мне бы с Федором Степановичем переговорить. Он, наверное, опять так заработался, что мобильный не слышит.
        - А кто его спрашивает?
        - Так ведь Дмитрий… Таиров. У меня тут небольшая проблема.
        9
        Это было ошибкой. Взять ее. Потому что Марина оказалась именно такой, какой я ее себе и представлял, и какой она мне понравилась. А я, наверное, все же подспудно надеялся, что ошибся, что в процессе нашей работы остыну и, растеряв к ней всякий интерес, верну в свою жизнь гармонию. Но не тут-то было. Я только все сильней с каждым днем загорался. Пялился на нее тайком, как первоклашка, впервые влюбившийся в девочку. И рычал от бессилия на всех, кто попадался под руку.
        Ну, ладно… Не на всех. В основном на мужиков, которые вдруг взялись строить из себя недоделанных Донжуанов, окучивая Марину. А ведь у меня почти все женаты! И все туда же… Очаровала их моя помощница. Теперь каждый, кто ко мне заглядывал по делу, останавливался у ее стола, чтобы перекинуться парой слов. Я проверял! Специально оставив дверь открытой.
        Марина вообще как-то подозрительно легко влилась в наш коллектив, хоть сделать это было не так-то просто. Здесь все давно уже были свои. Мне важно было установить вот такую особенную, по-семейному душевную атмосферу в офисе. Может, потому, что я проводил в нем большую часть своей жизни, а может, потому что кроме этих людей семьи у меня, считай, и не было. Да что там? Они и были моей семьей. Некоторые специалисты работали со мной не один десяток лет. И каждого своего сотрудника я выбирал с особенной тщательностью. Чтобы нам всем было комфортно. Чтобы никакие интриги, подставы и склоки не мешали общему делу. Я делал все, чтобы они видели друг в друге союзников, а не конкурентов. И это приносило свои плоды. В офисе у нас царил мир. И покой. До тех пор, пока я не потерял его вовсе.
        - Выжил? - донесся до меня нежный голос Марины. Я резко встал, еще заведенный разносом, который устроил Димке. Подошел к двери. Сосунок нависал над Марининым столом, известно, куда пялясь. Я прервал их щебетание. Рыкнул что-то. На него… На неё. И, не сумев справиться с чувствами, выпроводил Марину подальше, хотя не так уж срочно мне нужен был тот пакет из Ди-Строя. Просто казалось, еще чуть-чуть, и я сделаю еще большую глупость. А ведь я и без того вел себя как идиот. Как тот первоклассник, который, не зная, как выразить свои чувства, лупил понравившуюся девочку по голове портфелем. Но ведь дело было совсем в другом. Я вообще не имел права на эти чувства. Для меня они под запретом были. Да и для нее… наверняка. Если я в ней не ошибся.
        Я сунул руки в карманы, подошел к окну. Постоял еще немного и только потом понял, что на улице льет. Выскочил из кабинета. Осмотрелся.
        - Марина уже ушла?
        - Угу.
        Народ оторвался от компьютеров, закивал головами. Я чертыхнулся. Рванул за ней. Чувствовал себя полным придурком. Нагнал уже в соседнем бизнес-центре. Она не ожидала. Я так отчетливо видел растерянность, написанную у нее на лице. И что-то еще… Нежное, хрупкое, ужасно трогательное… и беззащитное. То, что как тумблер включило все мои инстинкты. Охотника ли? Защитника ли?
        - Ну, что стоишь? Пойдем. И пиджак вот возьми… До костей же продрогла. Губы синие, - просипел невнятно и, сняв сырой пиджак, накинул ей на плечи. В офис возвращались молча. Как-то надо было осмыслить происходящее. И остыть. Хотя если под ледяным дождем этого не случилось…
        - Тебе бы раздеться… - ляпнул, с жадностью глядя на проступившие под блузкой крупные горошины сосков. Марина вскинула взгляд. - Пойду, поищу что-нибудь на смену.
        Захлопнул за собой дверь. Прислонился к ней лбом. Остыть… Надо просто остыть. Дурак старый. Так и стоял, пока в дверь не постучали.
        - Федор Степанович, к вам… Дима не может дозвониться.
        - Дима?
        Если что и могло помочь мне взять себя в руки, так это его звонок. Парень у меня рос смышленый. И просто так бы звонить не стал. Тем более на телефон приемной. Я отодвинул Марину с порога и, стремительно преодолев расстояние до ее стола, схватил трубку:
        - Да!
        - Привет, дед.
        - Привет. Я выходил ненадолго. Мобильник бросил в кабинете.
        - А-а-а. Ну, я так и понял.
        - Так что у тебя случилось?
        - У меня ничего. Что-то случилось у мамы. Она не приехала меня забрать из школы. И вот я думаю, что мне теперь делать? Добираться на метро? Так у меня и ключей нет… - проявил недетскую рассудительность Димка, а у меня даже зубы заныли, как представил, как он, такой маленький, с огромным портфелем наперевес идет под проливным дождем…
        - Я тебе дам «на метро»! Сиди на месте. Сейчас за тобой приеду… Мать и трубку не берет, конечно?
        - Не-а.
        - Ладно. Ты, главное, не дергайся, слышишь, я сейчас буду!
        Димка пообещал меня дождаться. Я сбросил вызов. Выругался, поминая незлым тихим словом дочь. Поднял голову и поймал ничего не выражающий взгляд Марины. Что-то в нем изменилось, но я тогда о другом беспокоился, и это прошло мимо моего внимания.
        - Мне нужно ненадолго отъехать. Совещание в мэрии…
        - Будет через час.
        - Не успею, - поморщился. - Пусть Михалыч едет. Я ему скажу.
        Марина кивнула. Вдруг осознав, что до сих пор не сняла моего пиджака, торопливо его стащила и протянула мне.
        Ливневка как всегда не справлялась. Из-за непогоды город встал в пробках. И до гимназии, в которой учился Димка, я добирался практически час. Тот уже заждался, но виду не подал. Он вообще был удивительным. Мой Димка…
        - Летел, как мог. Пробки, - поздоровавшись с ним за руку, заметил я.
        - Ничего, - отмахнулся внук. Поднял за ручку с пола огромный рюкзак, но когда я решил забрать его, чтобы помочь, лишь упрямо головой дернул: - Сам допру. Не маленький.
        К счастью, хоть дождь закончился.
        - Уроков много задали? - спросил, натягивая на ремень безопасности ограничитель.
        - Угу…
        - Я до матери твоей тоже не дозвонился. Что будем делать?
        Димка пожал плечами и угрюмо отвернулся к окну. Я вздохнул. Понимал, что самым правильным было забрать его. К себе. И все. Без вариантов. Но я слабо представлял, как один буду справляться с парнем. Я ведь на работе торчу круглыми сутками. Вот если бы мы, как раньше, с Алькой… А ведь она предлагала, как раньше, - услужливо подсказала память.
        - Можешь отвезти меня к дому. Я мать там дождусь, - неожиданно зло ответил мне Димка.
        - Сдурел?! - возмутился я. А Димка сразу весь расслабился. Обмяк. Завозился на своем кресле. Засопел обиженно. - То, что ты останешься у меня, даже не обсуждается. Я о другом вообще…
        Нет, он что, правда подумал, будто я его… как котенка бездомного брошу?! Ну, какого хрена? Хотя, наверное, с такой матерью неудивительно. Кишки обожгла злость.
        - О чем же?
        - Как уроки будем делать? Тетрадки-то твои с книгами дома остались!
        - А, это… - отмахнулся Димка, - я кого-нибудь попрошу мне фотки задания скинуть. А тетрадки купить можно. В магазине.
        Вот такой у меня практичный парень. Я усмехнулся. Несмотря даже на то, что вся его взрослость не от хорошей жизни… Нет, надо забирать пацана. Не то упустим. Я давал Янке кучу шансов исправиться. Но любому терпению приходит конец! Не будет из нее нормальной матери. Зря я надеялся, что ребенок сумеет пробудить в ней чувство ответственности. Ни черта. Короткие вспышки прозрения, конечно, у моей дочурки случались, но… Это всего лишь вспышки. А Димке нужна нормальная жизни. Постоянство. Уверенность, мать ее, что его не забудут забрать из школы! Или накормить.
        - И одежду тоже…
        На это Димка пожал плечами.
        - Тогда давай сначала в магазин, а потом ко мне в офис.
        - Давай! - оживился Димка.
        - Ты ж еще голодный, наверное?
        - Можно на фудкорте поесть.
        - Какой-нибудь гадости вроде бургеров?
        - Угу… - мечтательно растер запавший живот внук. Я рассмеялся и подмигнул ему в зеркало дальнего вида, а потом набрал Альбину, чтобы договориться о встрече. Нам нужно было решить, что делать дальше. С Янкой, с Димкой и… вообще.
        - Ты Але звонишь?
        Димка называл бабушку Алей. Та строго-настрого запретила называть её как-то еще.
        - Ей. Как ты догадался?
        - Не знаю. Но она тоже трубку не берет.
        - Выходит, ты и ей звонил?
        - Ага… - философски пожал плечами Димка. - Когда тебе на мобильник не дозвонился.
        Я поморщился, представив, что малой чувствовал в тот момент.
        - Ну, и ладно. Бог с ней. Что мы, мужики, сами не справимся?
        - Справимся!
        - Вот уж точно! - кивнул я и свернул к первому попавшемуся торговому центру. Как истинные мужики, с покупками мы покончили по-солдатски быстро. Много одежды решили не набирать - ее можно было забрать, когда Янка объявится. Точно так же и с канцелярией. Но все равно проболтались мы с ним часа два. И в офис вернулись ближе к вечеру.
        Димку в конторе знали с пеленок. Знали… и любили. Он помчался со всеми здороваться. Непременно за руку, по-мужски. А я проводил его взглядом и пошел к себе. Марина стояла у шкафа и раскладывала какие-то бумаги. Ситуация с Димкой была, конечно, неприятной, но она здорово помогла мне отвлечься. Проветрить голову. Но когда она повернулась на звук открываемой двери, все вернулось с новыми силами.
        - Как вы тут справлялись?
        - Неплохо, - откашлялась Марина. - А главное, совещание в мэрии перенесли в последний момент. Так что вы ничего не пропустили.
        - На когда перенесли?
        - На завтра. Очень удачно. У вас как раз окно в расписании.
        Я кивнул. Марина захлопнула папку и отступила в сторону. Из-за неплотно прикрытой двери донесся звонкий детский смех. Марина вздрогнула. В тот же миг дверь распахнулась настежь, и в приемную влетел Димка.
        - Здрасте! Это вы Марина Павловна?
        - Я…
        - А я Дмитрий Федорович. Будем знакомы.
        Марина бледно улыбнулась. Поправила лежащие на столе бумаги, а потом, будто овладев собой, уже действительно весело поинтересовалась:
        - А вы, Дмитрий Федорович, будете чай? Так сказать, за знакомство!
        - С конфетами? - сделал брови домиком Димка.
        - Конечно! Что ж это за чай без конфет? - рассмеялась, откинув голову. А я залюбовался. Залип. Марина обернулась, глядя на меня через плечо, и, растеряв всю теплоту в голосе, дежурно поинтересовалась: - А вы, Федор Степанович, присоединитесь к Дмитрию?
        - Нет. Пойду. Работы много, - также холодно заметил я, а сам про себя подумал - какого черта? Вот ведь еще каких-то пару часов назад она совсем другая была. И смотрела на меня совсем иначе. А сейчас… словно рыба замороженная. Впрочем, черт с ним. Мне-то какое дело?!
        Я приказал себе отбросить прочь все ненужные мысли. Зарылся с головой в документы. Не заметил, как пролетело время. Очнулся, когда за окном стемнело. В офисе было тихо-тихо. Даже слишком… Я покосился на часы. Присвистнул. Девятый час. Не удивительно, что тишина стоит и мертвые с косами! Вот только… Димка! Вскочил так, что кресло, отъехав, ударилось в стенку. Толкнул дверь в приемную и не поверил своим глазам. Они… спали. Мой внук и секретарша. Она - сидя. Он - лежа рядышком на диване. На груди - открытая книжка по внеклассному чтению. По всему выходило, что Димка читал, когда его одолел сон. Их… Мой взгляд скользнул дальше… по разложенным на столе тетрадкам. Чашкам чая и фантикам от конфет.
        Подошел ближе. Опустился на подлокотник. Понимая, что надо ее будить - ведь о ней уже наверняка волнуются дома, но, в то же время, совершенно не желая этого делать. Отпускать. Делить ее с кем-то. Сглотнул. Как во сне коснулся пальцами прохладной со сна щеки. Совершенно не анализируя того, что делаю. Просто давая себе волю, не контролируя уже вообще ничего. Марина улыбнулась, сморщила во сне нос, потерлась о мои пальцы, как кошка. И только потом открыла глаза. Секундное замешательство… Её… мое. Мне нужно было все прекратить. Немедленно прекратить, но руки не слушались. И продолжали поглаживать ее по щеке, касаться губ. Я будто целовал ее пальцами… Ничего особенного, вроде бы. Но она откликалась. Ее дыхание стало частым и поверхностным. Глаза затуманились. Она приоткрыла губы, будто приглашая, выбивая к черту мое дыхание... А потом в наш мирок ворвалась громкая телефонная трель.
        10
        Диван в приемной был удобный и мягкий. С такого подняться, особенно когда сидишь так глубоко, как я, не так-то просто, а уж когда ноги подкашиваются, да в голове кружится - и подавно. Вот у меня и получилось далеко не с первого раза встать. А телефон все звонил и звонил.
        - Да!
        - Мам, ты где ходишь? Забыла, что обещала мне помочь с английским?
        С английским? Да! Забыла… Я вообще обо всем на свете забыла, наверное. Провела дрожащими пальцами по щеке, отошла еще дальше, опасаясь разбудить-таки Димку. Впрочем, если того даже телефонный вызов не разбудил, мне вряд ли стоило волноваться.
        - Извини, милая. Я уже еду. На работе пришлось задержаться.
        - И что, ночью будем уроки делать? - бурчала дочь.
        - Я постараюсь добраться как можно скорее, ладно? А ты пока сделай те задания, которые не вызывают у тебя вопросов.
        Я разговаривала с Дашкой, удерживая телефон плечом, а сама сгребала со стола фантики в мусорную корзину. Что угодно, лишь бы не смотреть на Таирова. Что угодно, чтобы занять дрожащие руки. Голову… в которой красными всполохами взрывалось желание. Во всей своей первородной необузданной мощи.
        - Ладно. Жду.
        Телефон в сумку, сумку на плечо… Взгляд в сторону. Потому что ведет… и надо как-то с этим справиться. Как-то, черт его все дери, справиться!
        - Я пойду, Федор Степанович.
        И бочком-бочком… К двери. В свое одиночество. Правильное до зубовного скрежета.
        Я промчалась к лифту. Ударила ладонью кнопку. Выдохнула, лишь когда за мной закрылись створки. Чего я боялась? Что Таиров бросится за мной вслед? Бред. У него сын в кабинете, а дома наверняка жена… И слава богу, конечно! Может, хоть это меня остановит?! Если никакие другие аргументы и доводы не работали. Если все другое вообще теряло смысл, когда он смотрел на меня так… Как всякой женщине хочется, чтобы на нее смотрели. Хотя кому я вру?! Если бы Дашка не позвонила, все могло бы закончиться плохо. Или хорошо. Тут как посмотреть, - подала голос проснувшаяся во мне блудница. А жар, сковавший стальным раскаленным обручем низ живота, поднялся куда-то вверх, опаляя болезненно налитую грудь, шею, щеки… Выжигая остатки кислорода в легких. Я задыхалась…
        Двери лифта разъехались. Ничего перед собой не видя, я прошла через огромный холл. Вышла на улицу и с жадностью, до острой боли в груди втянула воздух. Недавний ливень перерос в мелкий затяжной дождь. Я разблокировала замки, нырнула в отсыревший салон Ниссана и тут же завела мотор. В другой ситуации я бы не стала выезжать на дорогу в таком состоянии. Но Дашка. И чертов английский… Реки воды, стекающие вниз по улице, не облегчали мою задачу. Я ехала, ощущая, как от напряжения сводит мышцы. Домой поднялась окончательно вымотанная.
        - Ну, и где тебя носило? Десятый час! - выскочила в коридор свекровь. Будто я была преступницей, а она - моей надзирательницей. А, впрочем, я и была преступницей. Или… нет? Ничего ведь пока не случилось?
        - На работе аврал. Вадик дома?
        - Нет. Он на репетиции.
        Я наклонилась, чтобы убрать в обувницу туфли, и с облегчением зажмурилась. Хорошо… Хорошо, что его нет. Я не хотела его видеть сейчас. Не могла. Мне нужно было немного времени, чтобы… Не знаю. Наверное, чтобы вернуться в свою реальность.
        - Мам, ну, что ты стоишь?! Пойдем! Я уже спать хочу, а еще делать два упражнения.
        - Сейчас, Даш. Только переоденусь. Вымокла вся.
        - И поешь, - опомнилась дочка. Все ж она была не такой уж и эгоисткой. Да, порой ее, как и всякого подростка заносило, но Дашка быстро приходила в себя. Я вымученно улыбнулась, покачала головой из стороны в сторону:
        - Нет, есть не буду. Сил нет. Да и не хочется.
        - Ты много не потеряла, - шепнула мне на ухо дочь.
        - Что так?
        - Бабушка готовила какой-то вегетарианский суп.
        Дашка сделала вид, что ее стошнило, и под мой тихий смех прошествовала к себе в комнату.
        Дашка сделала вид, что ее стошнило, и под мой тихий смех прошествовала к себе в комнату. А я поплелась в ванную. Горячий душ окончательно меня добил. Превратил в желе косточки. Я бы стояла так и стояла. А лучше бы вообще легла. Добавила пену в воду… Но времени не было. Ни сегодня, ни вообще. Как-то так получилось, что на себя у меня времени вообще не оставалось.
        Английский мы с Дашкой все же сделали. Но если обычно я только наталкивала дочь на мысль, раз за разом разжевывая ей правила, то в этот раз - едва ли не сама выполнила все задания. Только чтобы побыстрей с этим всем покончить.
        - Ты видела, что у нас будет собрание? - поинтересовалась напоследок Дашка, зевая.
        - Собрание?
        - Ага. В родительский чат инфу должны были скинуть. Ты что, туда вообще не заглядываешь? - обиделась дочурка.
        - Вообще заглядываю, - растрепала ей волосы. - А сегодня работы было много.
        - Ладно. Ты хоть придешь?
        - Обязательно. Ну, все. Укладывайся уже. Я тоже спать…
        - Папа еще не вернулся?
        - Не-а. Репетиция у него.
        Дашка откинула одеяло и забралась в кровать. На столе так и остались лежать книги и тетрадки, ручки и карандаши. Сколько ни учила ее собирать портфель с вечера - все напрасно. Нравится ей, что ли, бегать утром, как ужаленная, ничего не успевая? Я выключила в комнате свет и пошла к себе. Свекровь сидела в кресле и смотрела телевизор.
        - Как сегодня отец? - спросила я, распрямляя простыню на диване.
        - Плохо. Устает быстро.
        - В понедельник его положат в больницу. Я договорилась. Так что за выходные нужно будет вещи собрать. Вы прикиньте пока, все ли у него есть. Или что-то нужно купить.
        В среду я подала заявку на кредит и со дня на день ждала его одобрения. А пока решила, что перебьюсь кредиткой.
        - Не нравится мне это все!
        - Что именно?
        - То, что ему придется делать операцию здесь. Вот если бы за границей… Донне Либерман, пианистке из их оркестра, операцию делали в Германии.
        Я не нашлась, что на это ответить. Легла. Молча отвернулась к стенке. Самое страшное, что мне уже даже обидно не было. Привыкла за столько лет к тому, что, как бы я ни старалась - все равно не получу в ответ ничего кроме упреков. И если поначалу, будучи молодой и глупой, я пыталась подстроиться под них, промолчать лишний раз, уступить, прогнуться, то с возрастом поняла - глупости это все. Никто никогда и никого не любил за отсутствие характера. Это иллюзия. Вообще не стоит менять себя, чтобы угодить кому-то. Ты ведь не меняешь ноги, если тебе туфли жмут? Так и в отношениях. Но в то же время не так... Как оказалось, очень трудно снять тесные туфли. Очень страшно остаться вовсе босой, если не найдешь потом обуви по размеру.
        Свекровь ушла к себе минут через пятнадцать. И вовсе не потому, что решила вдруг проявить деликатность и дать мне выспаться. Просто сериал закончился. Оставшись одна, я перевернулась на спину. Уставилась в потолок и осторожно коснулась дрожащими пальцами лица. Повторяя его движения… Воспоминания, которые я гнала от себя весь вечер, нахлынули с новой силой. Я знаю, мне не следовало позволять им снова овладевать собой, но… Это было сильнее меня. Хотя бы в мечтах, под черным одеялом ночи… я могла позволить себе хоть немного счастья?
        Прохладные руки скользнули по лихорадочно горячим щекам и замерли у губ. Еще немного, и я бы взяла в рот его пальцы. Крупные, смуглые, настойчивые. Это стало бы точкой невозврата. Для нас обоих. И как хорошо, что нашему безумию помешали! А если бы нет? Если бы я его поцеловала? Если бы позволила его ладоням скользнуть ниже? К груди, требующей ласки, и дальше? Какой бы он был? Ласковый? Грубый? Все равно… Мне было бы все равно. Входная дверь хлопнула. Я дернулась, только сейчас осознав, что, окончательно забывшись, принялась сама себя поглаживать и ласкать. Между ног было мокро, дыхание сбилось, а в животе тянуло от ощущения неудовлетворенности. Как воришка, я перевернулась на бок, прижала к животу колени и затаилась мышкой. Ожидание было невыносимым. Вадик сходил в душ, погремел кастрюлями в кухне и только потом улегся рядом, по привычке закинув на меня ногу. К счастью, этим все и ограничилось. Я бы не выдержала, если бы в тот момент он начал ко мне приставать. Недаром ведь притворилась, что сплю.
        Кто-то умный сказал, что утро вечера мудренее. Но даже с рассветом мое наваждение не прошло. Напротив, меня охватило еще большее возбуждение. Я перемерила несколько нарядов, прежде чем остановилась на изумрудном платье-футляре. Чтобы выглядеть как можно лучше, нанесла тщательный макияж и даже завила локоны, вместо того чтобы собрать волосы в узел, как я это делала раньше. Теперь, когда я понимала, что Федор тоже ко мне неровно дышит, мне совершенно глупо и по-бабски хотелось продемонстрировать ему себя во всей красе. Знаю-знаю, меня несло вообще не туда. Это было неправильно, стыдно! Но я ничего… абсолютно ничего не могла с собою поделать. Я чувствовала себя пробудившейся после донельзя затянувшейся спячки.
        В офис я шла, подрагивая от нетерпения. И страха… Ведь я не знала, как он себя поведет теперь.
        А повел он себя очень сдержанно. Кивнул на бегу и скрылся за дверями кабинета. У меня все внутри оборвалось. Жалеет? Еще бы ему не жалеть! Тебе, Мариша, тоже стоило бы! Настроение безнадежно испортилось. Хоть плачь, но ведь некогда. А вокруг люди! И для каждого нужно найти слова, улыбку. Никоим образом не показать, что внутри происходит. Не выдать причину. Ведь… господи, что может быть унизительнее грязной связи босса и секретарши, о которой все вокруг знают? Только то, что до этой связи так и не дошло?
        - Марина!
        - Да…
        Голос сорвался. Ну, что за глупость? Нужно было взять себя в руки… Нужно было!
        - Зайдите ко мне.
        Но как?
        Я зажмурилась. Сделала несколько глубоких вдохов, надеясь, что это как-то поможет мне успокоиться, и пошла к нему на подгибающихся ногах. Переступила порог и замерла. Не зная, что делать дальше. То ли плотно прикрыть дверь. То ли оставить распахнутой.
        - Присядьте.
        Выходит, мы опять на «вы»… Я просеменила к столу. Села на самый край кресла. Напротив Федора… Степановича.
        - Мне звонили из банка.
        - Из банка?
        - Да. По поводу вашего кредита, как я понимаю.
        - Зачем?
        - Это стандартная процедура при проверке, - повел широкими плечами.
        - Извините за беспокойство. Я не знала, что…
        - Да брось! - поморщился и как-то так… странно на меня посмотрел, что я потупилась. - Лучше скажи, зачем тебе деньги?
        Первая мысль - зачем ему это? Я не хотела говорить. Было… стыдно. Не спрашивайте, почему. Я и сама не знала.
        - Марина! Я, кажется, задал вопрос.
        - На операцию свекру. У него сердце и… Это все? Я могу идти?
        - Почему ты ничего не сказала мне?
        В каком смысле? Зачем бы я это стала делать? Он мой работодатель, и… все. Какое ему дело до моих проблем и кредитов?
        - Как-то не пришло в голову.
        - О какой сумме речь?
        Он даже не смотрел на меня. Перебирал какие-то бумажки на столе. Некоторые откладывал в сторону, а некоторые подписывал. У него была очень красивая размашистая подпись, которую невозможно было подделать.
        - Федор Степанович, мне бы не хотелось обсуждать этот вопрос. В конце концов, это только мои проблемы, я их в состоянии решить. Это ведь никак не влияет на мою работу и… - я взмахнул рукой, - и так далее…
        - Все сказала? - поднял он хмурый взгляд. Я сглотнула. И не найдя больше слов, кивнула. - А теперь скажи, сколько тебе нужно. Потому что через десять минут у меня встреча. И этот вопрос нужно закрыть прежде.
        Наверное, я могла бы сказать, что тут нечего решать. Так и надо было сделать. Но… я лишь низко опустила голову, и сама до конца не веря в то, что это сейчас происходит, тихо озвучила сумму. Я… не помнила, чтобы кто-то раньше решал мои проблемы. Поэтому, когда Федор открыл сейф и выложил передо мной две перевязанных резинкой пачки денег, просто глазам своим не поверила.
        - Я не могу их взять. Вы… ты… я не могу.
        - Еще как можешь. И, Марин, ты не забыла, что сегодня надо заказать билеты?
        Он сбил меня с толку такой стремительной сменой темы.
        - В Стамбул? Нет… Конечно. Я помню.
        - И на себя бери. Мне нужен будет помощник. - Я вновь вскинула голову. Он смотрел на меня, не мигая. Будто придавливал взглядом. - Или с этим какие-то проблемы?
        - Нет, - прошептала я. - Нет.
        11
        Дурак. Придурок полный. Чем я думал? Чего хотел? Убедиться, что она тоже на меня реагирует? Убедился? Еще как! И что теперь? Теперь, когда я знаю, что ее отстраненность и холодность по отношению ко мне лишь притворство… Разве от этого легче? Черта с два!
        Я перевел взгляд на мирно спящего на диване Димку. Замучался парень. Его бы домой. Но… черт. Мне нужно было несколько минут на то, чтобы прийти в себя - до сих пор ведь внутри дрожало. И стояк был такой, что… Ладно, об этом лучше вообще не думать. Лучше, да. Только как? Когда ее затуманенный взгляд перед моими глазами стоял. Будто она до сих пор здесь. Теплая. Мягкая. Уступчивая. Готовая подчиниться. Если бы не Димка… Как бы далеко мы зашли? Или если бы не этот звонок? Дочери… Дарьи. На днях я очень внимательно изучил личное дело Марины. Даже удивительно, сколько всего можно узнать о человеке, имея на руках лишь ксерокопии его документов. Например, теперь я знал, что замуж она выскочила практически сразу после школы. Случилось это по залету - дату росписи и дату рождения ребенка сопоставить было несложно. Универ она, кстати, не бросила. Даже академ не брала. Доучилась. Потом долго работала местным гидом, после - турагентом в большой компании-монополисте, а пару лет назад открыла собственный небольшой бизнес. В общем, девочка была целеустремленной и непростой. А может, у нее просто не осталось
выхода, кроме как быть такой.
        Димка завозился на диване. Я вынырнул из своих воспоминаний, подошел к нему, тронул за плечо. Но разбудить обормота было не так уж просто. Тогда я сгреб в рюкзак его вещи, книжки, сунул в карман ключи и, взвалив Димку на себя, пошел через офис к лифтам, ведущим прямо в подземный паркинг. Он все же проснулся, когда я пытался устроить его на заднем сиденье.
        - Дед?
        - Ага. Выспался?
        Димка несколько раз моргнул, с трудом возвращаясь в реальность.
        - А Марина где?
        - Домой уехала. Времени-то сколько, знаешь? Заработались мы с тобой.
        Я захлопнул дверь и уселся за руль. И как раз в этот момент у меня зазвонил телефон. Альбина! Вовремя же она объявилась. Не прошло и полгода.
        - Алло! Я только из студии вышла. Увидела, что ты звонил. И Димка! Что-то случилось? Я никак не могу к нему дозвониться!
        - Уже все хорошо. Я забрал его из школы… в общем, он у меня сегодня останется.
        В трубке повисла пауза.
        - А Яна что? - тихо спросила моя благоверная. А я почему-то разозлился. Чуть более резко, чем следовало, затормозил на светофоре - те сегодня были против меня, и коротко бросил:
        - Откуда мне знать?!
        - Может, у нее какие-то проблемы, Федь, ты не думал?
        - Я даже знаю, какие!
        На языке крутились одни маты. Но сзади сидел Димка, и при нем я просто не мог вывалить все, что думаю. Не хотел, чтобы он переживал. Парень любил мать. Несмотря ни на что, любил.
        - Федь… Я… не знаю, что сказать. Хочешь, я приеду?
        - Нет. Поздно уже. Давай завтра встретимся. Нужно что-то решать.
        И снова пауза… Настороженный Димкин взгляд, пойманный в зеркале. Потом тихий шорох, вдох…
        - С утра у меня встреча. Но часам к одиннадцати я смогу подъехать в офис. А после можем Димку из школы забрать. Вместе где-нибудь пообедать. И провести выходные… вместе.
        Я хмыкнул:
        - А что на это твой молодой скажет?
        - Мы расстались, Федя. Давно… Это ошибкой было. Все… от начала и до конца. Я думала, ты это понял, когда я предложила тебе сойтись. - Алин голос звучал немного удивленно. А я-то, конечно, понял, да, что не все так гладко в Датском королевстве. Неожиданной была разве что моя реакция на последние новости. То, что мне было абсолютно все равно на них. Злорадства, и того не было. Несмотря на то, что предупреждал её - ничего толкового из таких отношений не выйдет. Пусть и болел поначалу. Видимо, все прошло.
        - Это не телефонный разговор, Альбина.
        - Поэтому я и говорю, что подъеду, - добавила в голос медовых, чувственных интонаций та.
        - Подъезжай. Ты, кстати, не знаешь, где Янку искать?
        Как бы там ни было, за дочь я один черт переживал.
        - Да так, есть кое-какие идеи.
        - Если будет нужна моя помощь - свисти.
        - Ага. Ну, давай, до встречи. И… подумай, о чем я сказала, Федя.
        О чем тут думать? О том, что вдвоем нам будет проще справляться с Димкой? Появится шанс реабилитироваться за упущенную дочь? Начать все заново? Мы уже однажды не справились. Я пахал, она занималась карьерой. Дочь вообще не очень вписывалась в Алину великосветскую жизнь. Да и я ж ведь ни черта не вписывался! Слишком неотесанный. Простой. Альбина и не скрывала этого.
        - Вот я, Таиров, все гадаю, как в тебе это сочетается… - прошептала тихо она, после очередного сексуального марафона.
        - Что именно?
        - Этот потрясающий утонченный вкус в работе и абсолютное плебейство во всем остальном.
        Как-то сочеталось. Таким уж я был, есть и буду. Люди не меняются. А потому глупо надеяться, что у нас что-то получится. Даже ради Димки. Тем более ради него… Ставить дурацкие эксперименты? Нет уж. Такая жизнь не по мне. Да и не для Димы. Ему нормальная семья нужна. Мать, отец… Память услужливо открутила пленку назад, и перед глазами возникла картинка… Спящий внук и Марина.
        - Твою мать… - выругался тихонько. Горячий клубок свернулся в груди, и я не знал, что мне с ним делать.
        - Приехали, - зевнул Димка. Я тряхнул головой, выбрался из машины. В одной руке сжимая наши с внуком покупки, в другой - его маленькую ладонь. Поднялись в квартиру. Сразу же загнал Димку в ванную, а пока тот мылся, застелил ему постель. Может, и не зря я такую квартиру купил.
        - Уши вымыл?
        - Вымыл-вымыл.
        Оставляя лужи на паркете, Димка прошлепал до кровати и рухнул на нее. Я укрыл его одеялом. В детстве я читал ему сказки на ночь, но с некоторых пор Димка решил, что уже не маленький…
        - Дим, а ты хотел бы жить со мной?
        - В смысле на ПМЖ перебраться? - насупил брови тот. Я хмыкнул.
        - На ПМЖ. Где ты слов-то таких понабрался?
        Димка повел плечами.
        - А мать что?
        - А с матерью будешь общаться. Когда и сколько захочешь. Думаю, так для тебя будет лучше.
        Каким бы взрослым ни казался мой внук, он все еще оставался ребенком. И я так отчетливо это понял, когда он, не сумев скрыть свое облегчение, скривился, засопел и отвернулся к стене, пряча слезы. А я чуть не задохнулся от нахлынувших на меня чувств.
        - И что это означает? - уточнил я сипло. - Ты против?
        - Нет, - буркнул Димка.
        - Ладно. Тогда спокойной ночи, сынок.
        Димка засопел еще усерднее, но и впрямь очень быстро уснул. А я не мог. Долго ругал себя, что не забрал его раньше. Наверное, меня как-то оправдывало то, что Яна, когда не торчала, в принципе была неплохой… Но потом у нее случалась очередная любовь к какому-нибудь козлу. Она бросалась с головой в этот омут и забывала, кажется, обо всем. Но, главное, забывала о сыне. Секс, наркотики, рок-н-рол, в общем.
        А утро началось хлопотно. С непривычки я не рассчитал время. В итоге Димка чуть не опоздал в школу, а я - на работу. Влетел в офис. Так и не решив, как себя вести с Мариной, пронесся мимо нее. И практически тут же позвонили из банка. Какой-то черт дернул меня вмешаться. Я вызвал её к себе. С жадностью прошелся взглядом. Сегодня она была особенно красивой. Неужели для меня?
        Дальше действовал уже на инстинктах. Достал деньги. Положил перед ней. Сумма была небольшой по моим меркам.
        - Я не могу их взять. Вы… ты… я не могу.
        Я видел, как она растеряна. Как болезненно кривятся ее губы, будто она так сильно привыкла справляться со всеми проблемами в одиночку, что просто разучилась принимать помощь.
        - Еще как можешь. И, Марин, ты не забыла, что сегодня надо заказать билеты?
        Нет. Она не забыла.
        - И на себя бери. Мне нужен будет помощник.
        Я старался не думать о том, каким искушением она для меня станет там… Вдали от всего и от всех. Но я никак не мог избавиться от предательской мысли… Что такому, как ее муж, даже как-то грешно рога не наставить.
        Марина все же взяла деньги и ушла. А я заставил себя сосредоточиться на работе, которой действительно было невпроворот. Еще и совещание в мэрии, о котором я чуть не забыл! Когда вернулся в офис, Марина сидела за столом и что-то усердно набирала в компьютере. Я шагнул к ней, но в этот момент из моего кабинета вышла…
        - Альбина?
        Черт! Я совершено забыл, что мы договорились о встрече.
        - Привет! - пропела она и, приобняв, поцеловала в щеку.
        - Давно ждешь? - вскинул брови я.
        - Минут двадцать. Но ты не волнуйся, твоя чудесная секретарша напоила меня превосходным чаем. И даже угостила конфетами… Ты не говорил, что Татьяна Викентьевна уволилась.
        Ну, еще бы! Не так уж часто мы с Альбиной общались.
        - Наверное, потому что она не уволилась, а загремела в больницу, после аварии.
        - Да ты что?! Бедная. Нужно ее навестить...
        Серьезно? С чего вдруг это взбрело Альке в голову?
        - Пройдем? - нахмурился я, все еще не найдя более-менее стоящей причины для такого поведения, и указал на дверь кабинета.
        - Ну, уж нет, Федь. Я заказала нам столик в ресторане. Кстати, мы уже опаздываем, а ведь нам еще за Димкой ехать.
        Я бросил короткий взгляд на часы.
        - Марина Павловна, я ненадолго отъеду.
        Пальцы Марины застыли над клавиатурой. Она сухо кивнула мне и вновь вернулась к работе.
        - Марина Павловна, - перекривляла меня Альбина, когда мы вышли из приемной. - Ты смотри, какую строгость развел. Или это для меня показуха?
        - Не понимаю, о чем ты.
        - Да все ты понимаешь, Таиров, - усмехнулась Альбина.
        - Слушай, ты чего от меня хочешь? - вспылил я тут же, потому как терпеть не мог этой ее манеры говорить загадками.
        - Я? Разве не ты вызвал меня на разговор?
        - Вот и давай поговорим. Ты узнала, где Янка шляется?
        Альбина задержалась с ответом, как раз в этот момент лифт остановился, и в него вошли люди. Разговор мы продолжили, только спустившись на первый этаж, где и располагался довольно неплохой ресторан итальянской кухни.
        - Она сейчас встречается с известным рэпером. Их видели на тусовке в одном из клубов, так что… с ней все хорошо.
        Ну, и слава богу. Я вроде бы уже привык, что дочка вот так пропадает. И в прошлом остались те времена, когда мы ее искали с собаками по всему городу… Бывало, я сутками колесил из одного притона в другой, разыскивая эту мелкую дурочку. Тогда я еще на что-то надеялся. Тогда я еще верил, что все можно исправить… Теперь уже нет. Невозможно заставить человека жить так, а не иначе. Пока он сам того не хочет. По большей части теперь Яна жила, как хотела. С этим было трудно смириться. Но что уж теперь?
        - Значит, так… Димку я у нее забираю. Надеюсь, удастся договориться по-хорошему, а если нет… Что ж… Можно и через суд.
        - Федя! - широко распахнула глаза Альбина. - Ты хоть представляешь, что тогда начнется? Какой скандал!
        Ах, скандал… Вот, что ее волновало, выходит. А впрочем, чему я удивлялся?
        - Не думаю, что до этого дойдет. Она сейчас вся в любви, насколько я понимаю.
        - Сейчас да… - Альбина покрутила в руках стакан с водой. - Федь…
        - М-м-м?
        - А о том, что я говорила, ты думал?
        Я захлопнул папку меню. Отложил в сторону.
        - Думал.
        - И… - Альбина подняла на меня взгляд.
        - Ничего у нас не выйдет.
        Аля отвернулась. Стиснула вилку так, что побелели пальцы.
        - Но ради Димки…
        - Для него мы останемся любящими бабушкой и дедушкой. Для этого не обязательно жить вместе.
        Альбина была умной женщиной. И к счастью, мои слова она восприняла с достоинством. Спросила лишь:
        - Выходит, у тебя и правда кто-то есть? А я ведь, дура… не верила. Разбаловал ты меня, Федька…
        Что на это можно было сказать? Разбаловал. А потом за это и поплатился.
        - Давай уже есть, Аль. Остынет же все…
        Мы пообедали, хотя… Это я обедал. А Альбина по привычке ковырялась в салате. Я и не помню такого, чтобы она ела нормально. Все на каких-то диетах.
        - А знаешь, давай сегодня Димку я заберу. У меня выходной, что ему с тобой в офисе болтаться? - сказала Альбина, когда с обедом было покончено. Я не нашел, что на это возразить. Поэтому довез ее до места, где она бросила машину, и с чистой совестью вернулся в офис. А там меня ждал сюрприз.
        12
        - Марина? - Федор удивился. Вскинул темные брови. Я уже поняла, что это его обычная манера - не таить своих чувств. Он был прямой, как рельса. Если не во всем, то в основных принципиальных моментах так точно. И это… это мне в нем тоже безумно нравилось. Как и многое другое. То, что заставляло мое сердце биться чаще, а трусики - влажнеть. То, что напрочь отбивало память, ведь как еще объяснить то, что со мной, замужней женщиной, происходило рядом с ним… женатым?
        - Я хотела сказать… что не могу поехать в командировку.
        - Почему?
        - Свекру будут делать операцию, вдруг осложнения пойдут или… мало ли, - соврала я, потому что далеко не это было причиной моего отказа. Операцию свекру планировали сделать почти на неделю раньше предполагаемой даты поездки. Да и из всех операций на сердце эта была, пожалуй, самая простая. Пациента практически тут же выписывали, и он мог вернуться к обычной жизни. Так что не было никакой необходимости с ним нянчиться. И отнекивалась я совсем по другой причине. Я… просто боялась. Себя… Того, что может произойти вдали от дома, проблем и мужа.
        - А это что? - сощурился Федор.
        А это то, от чего отказаться было сложнее всего. Деньги. Но я должна была. Пододвинув пачки налички, я встала со стула и тихо заметила:
        - Деньги. Я не могу их взять.
        - Почему?
        - Федор Степанович…
        - Почему? - процедил он сквозь стиснутые зубы. А я в ответ тоже разозлилась! Может, он, конечно, думал, будто я ничего не поняла, но у меня голова работала как надо! И эти его… подачки вкупе с заявлением не забыть купить билеты и всем тем, что происходило на диване, означали только одно. Таиров решил вывести наши отношения на новый уровень. Уровень товарно-денежных отношений. А под товаром… под товаром, конечно, подразумевалась я сама.
        Злость подхлестывала меня все сильней! В какой-то момент у меня мелькнула мысль, что я в принципе в нем ошиблась. Увидела то, чего нет. А он, может, не такой уж и совершенный. У него, может, уже налажена схема… Ты мне - я тебе. Очень удобно. С секретаршей-то. Особенно с замужней. Потому как такая уж точно не станет выдвигать ему ненужных ультиматумов и лезть в семью. С такой легко. Сделал свое подлое дело, а потом домой, к жене и сыну… Ну?!
        - Потому! Не хочу брать, и все! - выпалила зло. Попятилась к двери. А он за мной шагнул. Плавно. Как только получалось при такой комплекции?
        - У всего должна быть причина.
        Ладно! Он хочет знать?! Пожалуйста! Может, во всем были виноваты месячные, которые у меня начались аккурат сегодня утром, и чертов ПМС, но я выпалила:
        - Не хочу быть должной.
        - Должной?
        Таиров подошел уж совсем вплотную. Я была вынуждена запрокинуть голову, чтобы не отвести глаз. И не показать собственной слабости. От необходимости держать спину прямо сводило плечи и поясницу…
        Взгляд Федора шарил по моему лицу, плечам, груди, спускался ниже и снова возвращался к глазам. И чем дольше это длилось, тем злей он становился. Даже крылья породистого крупного носа стали подрагивать.
        - Какого черта ты себе придумала?
        - Я…
        - Думаешь, я тебе денег дал, чтобы руки выкрутить? Ты спятила?!
        Он говорил тихо, но слова вырывались с присвистом, и это было даже страшней, чем если бы он просто орал.
        - Я…
        - Пошла вон!
        Таиров оттолкнулся ладонью от стенки и отступил на шаг.
        - Но я… - пролепетала в ответ, с ужасом понимая, что… вот теперь действительно ошиблась в нем! Теперь уж точно ошиблась. Накрутила себя сверх меры и задела в лучших чувствах отличного мужика.
        - Деньги забери и сделай так, чтобы я тебя в ближайший час не видел.
        Стыд опалил щеки. Я резко обернулась, толкнула дверь и вывалилась из его кабинета.
        Боже мой… Боже мой! Что я наделала?! Опустилась в кресло. Приложила ладони к горящим щекам. Теперь, когда все утряслось, собственные предположения казались такими нелепыми! Ровно в той же степени, в какой они казались мне справедливыми минутой ранее. Что вообще на меня нашло?
        Ревность! Неправильная. Ни на чем не основанная ревность к той, которая имела на него все права.
        Жена Федора ворвалась в приемную, привнося с собой смех, свежий аромат дорогих духов и белозубую наверняка искусственную улыбку.
        - Ох, как неожиданно. А вы, наверное, Татьяну Викентьевну подменяете?
        - Да… Я могу вам чем-то помочь?
        - Нет-нет… - взмахнула женщина руками, - не хочу вас отвлекать. Я у Феди тихонечко посижу. Мы договаривались пообедать.
        Я только растерянно хлопнула глазами.
        - А вы…
        - Ох, вы не знаете? Я привыкла, что все вокруг меня знают, и даже разучилась представляться, - рассмеялась мадам. - Альбина Таирова.
        Ну, да… Я ведь тоже ее несколько раз видела на экране. Кажется, Зоя Кирилловна обожала смотреть ее утреннее шоу. Альбина Таирова. Как-то я не сразу соотнесла фамилии.
        Вспышка боли была неожиданно острой. Она ударила под ребра и прокатилась по телу судорогой. С чего? Почему? Он ведь ничего мне не обещал… Он - чужой. И я знала это.
        С трудом нацепив улыбку на лицо, я заставила себя выдавить:
        - Может быть, все же выпьете чая? На улице ужасная погода.
        - А давайте!
        И, конечно, меня никто не заставлял ее обслуживать. Я сама вызвалась. Будто наказывая себя за все то, что себе позволила. И за то, что не позволила, тоже.
        Выдергивая меня из трясины воспоминаний, зазвонил телефон. Дина!
        - Привет, Маришка. Не отвлекаю?
        - Нет-нет. Что-то случилось, или ты просто так, поболтать?
        Я ухватилась за разговор с бывшей помощницей, как за спасательный круг. Мне нужно было любой ценою отвлечься.
        - Да я тут просто неподалеку была. И думаю, дай, наберу. Вдруг удастся вытащить тебя на обед.
        До моего обеда было еще целых сорок минут. Но Федор ясно дал понять, что не хочет меня видеть. А значит…
        - Еще как удастся! У нас здесь на первом этаже есть неплохое кафе. Все хвалят. И недорого.
        Дина пообещала быть минут через десять. А я решила, что лучше дождусь ее на месте. Вышла из приемной, прошла через общий кабинет. Каждый был погружен в свою работу - на меня даже не обратили внимания. Я спустилась вниз. Поскольку обед еще не начался, мест в кафе было достаточно. Я выбрала удобный диванчик в углу и открыла папку меню. Вообще в последнее время я не позволяла себе есть в заведениях общепита. Это было слишком накладно для моего бюджета. Поэтому я ограничивалась йогуртом или каким-нибудь бутербродом, взятым из дома.
        - Ой, кто это тут? Вы посмотрите, какая красивая! Ты что, похудела?! Ведьма!
        Ага. Похудела. В необходимости экономить есть тоже свои немалые плюсы.
        - Привет, Дин! Ты здесь какими судьбами?
        - А! - отмахнулась подруга, - была у одного мануальщика. Ну, рассказывай! Как жизнь?
        - Это искренний интерес или попытка унизить? - схохмила я. Дина улыбнулась.
        - Не поверю, что все так плохо. Тебя выдают глаза!
        - А что с ними?
        - Горят!
        - Это ПМС, наверное. Меня в этот раз прям колбасит.
        - Неудивительно. После твоих таблеток.
        Динка нахмурилась, напомнив мне о залете Вадика.
        - Уж лучше пусть так, - вздохнула я.
        - И то правда. Это первого ребенка баба для себя рожает, а второго - для мужа. Если тот без отклонений.
        - Где ж его, без отклонений, взять? Ты, похоже, последнего заграбастала.
        Дина фыркнула.
        - И это был мой самый правильный поступок в жизни. Такого нельзя было отпускать.
        - А как ты это поняла?
        Мне действительно было интересно! Потому что, когда мы поженились с Вадиком… вряд ли это был осознанный выбор. Может, не забеременей я, мы бы вообще разбежались, а так - жили и жили. Как все. Мало ли нас, что ли, таких?
        - Как поняла? - повторила Дина и, уставившись будто сквозь меня, окунулась в воспоминания: - Не поверишь… Это было на втором или третьем свидании. Когда я решала, что отношения уже можно переводить в горизонтальную плоскость и все такое… Намарафетилась я, значит, бельишко красивое нацепила, начес соорудила на голове. Помнишь, раньше была мода?
        Мы переглянулись и обе прыснули со смеху. Я отчаянно закивала.
        - Ну и, значит, выплываю я вся такая красивая перед ним… А он не на меня смотрит. Мимо. На розетку, которая отходит так, что провода наружу. И говорит, мол, Дин, а у тебя есть отвертка? Непорядок это - провода. Опасно. И потом он весь вечер чинил мне розетки, вставлял лампочки, менял прокладки в кранах, а я сидела рядышком на стульчике в том пеньюаре, который он так и не снял… и, веришь, Маришка, еще никогда в жизни мне не было так хорошо с мужчиной.
        Я грустно улыбнулась. Наверное, стоило радоваться, что мне тоже довелось испытать нечто похожее. И печалиться от того, что не с тем я эти чувства испытала. Ой, не с тем…
        - Ну, что мы все обо мне? Лучше расскажи, как тебе с Таировым работается. Видела я его как-то у Васьки. Вот такой мужик! - Дина выставила вперед большой палец.
        - Работается неплохо.
        - Ты к нему присмотрись.
        Я чуть не подавилась водой, которую как раз пригубила.
        - В каком смысле?
        - В прямом. Хватит тебе уже на Вадика жизнь растрачивать. Мужика тебе надо. Нормального мужика!
        - Дина! - выпучила я глаза. - Ты… ты что, совсем спятила? Таиров женат, я замужем… Как тебе такое только в голову пришло!
        - Женат? Да нет вроде. Он в разводе. Была у него одна… может, видела, есть такая ведущая в телеке, Альбина Таирова?
        - Я ее и живьем имела возможность лицезреть. Буквально сегодня.
        - Серьезно, что ли?
        - Да. Она к нему приходила. Ты, наверное, что-то напутала, Дин. Ну… про развод.
        Дина повела широкими неженственными плечами:
        - Всякое может. Я не вдавалась в подробности. Но факт остается фактом. Бежать тебе от твоего Владика и его мамани надо.
        - Дин!
        - Ладно-ладно! Молчу… Вкусный салат. Ваське бы понравился. Как думаешь, это краб или креветка какая? Дома бы приготовить. На эти деньги тазик бы вышел…
        К счастью, Дина не стала больше на меня давить. Отступила. Хотя деликатность явно не была в числе ее достоинств. Но я во многом за эту прямоту ее и ценила. Мы поболтали о том, о сем и разошлись, потому что Дине нужно было забирать сыновей из секции, а мне… мне тоже нужно было возвращаться к работе. Правда, я еще плохо представляла, как это у меня получится. Я выставила себя полной дурой… Оттягивая неизбежное, поплелась в комнату отдыха, где можно было выпить чая или сварить себе кофе. Обед еще не закончился, и у буфета о чем-то спорили мужики, а за столом сплетничали женщины. На секунду разговор стих, но практически тут же возобновился. Обсуждали Таирова. И недавний визит его жены.
        - А я тебе говорю, Нинка, я где-то в интернете читала, что ее любовник молодой бросил, вот она к нему и примчалась…
        - А может, Янка опять что-то начудила. Не зря ведь Димка тут вчера торчал.
        «Любовник? Это у Альбины Таировой любовник? Значит, они и впрямь в разводе?» - Хаотично метались мысли в моей голове. - «И кто такая Янка?»
        - Ты не в курсе, что у них случилось?
        Я покачала головой и, не удержавшись, спросила:
        - А кто такая Яна?
        - Так ведь дочь! Непутевая… Вся в мать. Шалашовка. Сына бросит - и по мужикам.
        - Сына? - все больше путаясь, нахмурилась я.
        - Ну! Димку…
        Господи… Так Димка - это внук?! А Альбина, видимо, и правда бывшая. Выходит, права была Дина. А я ошибалась. Да только что толку? Это ничего не меняет. Только усугубляет все.
        Женщины еще что-то говорили… Про то, как портится нрав Таирова, когда у него проблемы в семье. Как он срывается и орет. Так, что весь офис стонет. И что это они не просто так ему кости моют. А, так сказать, выясняют, к чему готовиться. Ведь, ну, правда… шеф становится совершенно невыносимым в такие моменты. Последняя информация, очевидно, была предназначена исключительно для меня. Чтобы я не подумала, будто им больше заняться нечем, кроме как копаться в грязном белье начальства. А я ничего такого и не думала вовсе. Меня волновало другое. Как теперь работать с ним, после всего, что было… По хорошему счету мне нужно было извиниться. Но пока я даже не могла заставить себя вернуться на рабочее место.
        Таиров нашел меня сам.
        - Марина…
        - Да? - я вскочила, едва не расплескав чай.
        - Мне нужны данные из архива, - сбавил он обороты. - Будьте любезны, как закончите, найдите проект Завальского.
        Я сглотнула и послушно кивнула.
        13
        Ну, зашибись! Не то чтобы я не знал, что мне мои курочки кости моют. Знал. И даже уже перестал обращать на это внимание. Потому что не со зла это все, а, так сказать, из лучших побуждений, искренне переживая за незавидную судьбу начальника. Но то, что они взялись за старое при Марине - выбесило. Я не хотел, чтобы она жалела меня. И тем более не хотел, чтобы стала гадать о том, чем я так плох, что от меня бабы гуляют. У этих баб ведь, мать его, своя женская солидарность и хромающая на обе ноги логика. Они почему-то себе придумали, что если мужик налево ходит - так это он по своей природе такой, блудливый. Зато, если баба блядует - у них ей сразу куча оправданий находится. И один черт виноватым остается мужик. Не так любил, не так трахал, или (мое любимое!) уделял мало внимания. И похер даже, если все, что ты делал… вообще все - для нее! Никого это не волновало. Наверное, мне этого никогда не понять, почему дела меньше болтовни пустой ценятся.
        Я вернулся в кабинет, слыша, как за спиной стучат Маринины каблуки. Значит, пошла за мной. Дурочка. Оглянулся. Поймал ее взгляд, который она отвести не успела. И… вновь завелся. Хотя уже думал, все… Успокоился. Взял себя в руки. А вот ведь как - черта с два. Это ж надо было… Надо было подумать, что я… что я ей за эти деньги предъявлять стану. Или расплаты требовать.
        - Федор Степанович… - пролепетала она.
        - Приготовьте документы! - отрезал, еще не готовый говорить с ней о чем-то важном. И возвращаться к последнему разговору, к которому она хотела вернуться, если, конечно, я правильно расценил волнение, написанное на лице, и её непривычно бегающий взгляд. Определенно, мне нужно было немного больше времени, чтобы все обдумать и для себя решить.
        - Да, конечно.
        И отвернулась ведь. И к двери пошла. Вновь распрямив плечи. В тот момент я совершенно отчетливо понял, что меня до печенок бесит, когда она так делает! Будто демонстрирует - вот, смотри! Я сама все могу… И со всем сама справлюсь. Мне никто не нужен. Ни ты и ни твои деньги. А я… я нужным хотел быть. Нужным… хоть кому-то. Да, что там… ей. Чтобы она расслабила эти плечи. Выдохнула. Чтобы отошла в сторону… желательно за мою спину и не мешала быть мужчине мужчиной. Почему-то я ни на секунду не сомневался, что Марина из тех, кто знает настоящую цену словам. И поступкам…
        Она принесла документы минут через десять. Я ничего не сказал, поблагодарил, и то кивком.
        - Федор Степанович…
        - Ну, что там?!
        - Нет… Ничего. Извините.
        Стуча каблуками, Марина посеменила к выходу. А я поднял голову лишь когда она повернулась ко мне спиной. Голодным взглядом облизал изгибы ее фигуры. Спадающие на спину локоны… Как-то так повелось, что у меня не было длинноволосых женщин. Альбинка еще с институтских времен носила модные стрижки, а остальных баб я, по всей видимости, выбирал по ее образу и подобию. И потому теперь я никак не мог избавиться от наваждения и гадал, как это? Намотать на кулак длинные темные пряди, фиксируя… Контролируя. Задавая темп. Чего бы она в этот момент ни делала, хотя, сомнений нет, чему бы я сам отдал предпочтение.
        Наваждение! Я резко пододвинул папку и усилием воли заставил себя сосредоточиться на работе. Не знаю, сколько так прошло времени. В действительность меня вернул звонок. Я потянулся рукой к трубке и на секунду замер, когда осознал, кто, наконец, объявился.
        - Привет, пап…
        - Ну, привет…
        - А я тебе по делу звоню.
        - Это по какому же?
        - Слушай, помнишь тот твой Мерседес раритетный? Можешь одолжить? Клянусь, с ним ничего не случится. Мы даже не будем на нем ездить. Он только в клипе снимем - и все.
        Она еще что-то говорила. Но я уже не вслушивался в слова. Лишь в голос дочери, который сейчас звучал сбивчиво и возбужденно. Потому что она была явно под кайфом. И может, даже не в курсе, какой сегодня день. И что она не забрала из школы сына… Отвезти - отвезла, но не забрала…
        - Ну, что скажешь?
        - Ян, где твой сын?
        - При чем здесь он?
        - Да так. Я просто спрашиваю. Ты знаешь, где сейчас Димка? С кем? Или тебе вообще плевать?
        В висках пульсировало, болело в груди, И это, по всей видимости, означало, что ни черта я не свыкся с дерьмом, которого в моей жизни было с избытком.
        - Он в школе, - голос дочки прозвучал неуверенно.
        - Нет. Уже дома, Ян. Уже дома… Я его еще вчера из школы забрал, когда ты забыла.
        - Ну, а если забрал, то в чем проблема? Я тебе вообще звоню по другому поводу!
        - Ага, - я отошел к окну. - Тебе моя машина нужна.
        - Вот именно! Ты не представляешь, какая у меня крутая задумка для этого клипа. Таму понравилась… Он сказал, что я гениальный режиссер, и разрешил снять для него клип.
        Ага… Представляю. Буквально вижу ее - волосы всклочены, шальные глаза с расширенными зрачками поблескивают… Сейчас, в стадии эйфории, ей кажется, что весь мир у ее ног, что она гениальна, любима. Но действие порошка скоро закончится, любовник, который оплачивает это все, найдет другую дуру. И тогда придет отрезвление. Ломка. И не останется ничего. Ни денег на дозу, ни любви, ни эйфории. Лишь потребность нюхнуть, отбирающая человеческое достоинство.
        - Ну, так что, па? Я заеду за ключами?
        - Нет! Не смей… вообще не смей в таком виде… ни дома, ни тем более в офисе. И чтобы Димка тебя не видел. Узнаю, что пойдешь к нему - откручу голову. Не посмотрю, что девка.
        - Какого фига… Тебе что, для меня какой-то развалюхи жалко?! Стоит в гараже, а так хоть люди увидят!
        Нет, она вообще не понимала. Или делала вид.
        - Жалко. Это моя первая тачка, Яна. Я на неё своим горбом зарабатывал. Не хочу, чтобы вокруг нее всякие козлы отирались. Из тех, с которыми ты таскаешься.
        - Ну, ты и мудак!
        - Ничего нового. Позвони, когда придешь в себя. И захочешь увидеть Димку.
        - Если я захочу его увидеть, то сделаю это, не спрашивая разрешения! Это мой сын! Мой… Это понятно?!
        - Черта с два! Я, кажется, тебя предупредил - сунешься к нему обдолбанная, со свету сживу, не посмотрю, что дочь!
        Я разозлился так, что, отбив вызов, с силой грохнул телефоном о стол. Тяжело оперся о поверхность кулаками, выдохнул. Сквозь нарастающий гул в голове донесся какой-то шорох. Я поднял взгляд и уставился на Марину. Ярость залила все кругом алым. И я видел ее будто в инфракрасном спектре. Тряхнул головой раз… Другой. Стало немного легче.
        - Вы что-то хотели?
        Ты… вы… я уже и сам запутался, как к ней обращаться.
        - Да. Но это подождет, наверное.
        И такая мягкость в голосе… И столько сочувствия во взгляде. Что понимаю, слышала. Если не все, то очень многое. Случилось то, чего так не хотел. Чертово сочувствие. Которое она, впрочем, как-то так проявляла… странно. Что меньше всего я в тот момент себя слабаком чувствовал. Оно что-то другое во мне порождало. Неожиданное.
        - Нет уж. Говори.
        Марина потопталась у входа, будто не решаясь войти. Потом все же собралась с силами. Пересекла кабинет и без приглашения села в кресло напротив моего.
        - Я хотела извиниться.
        - За что же?
        - За то, что подумала о вас плохо. Это все нервы. Хотя и они, конечно, не оправдание, просто… неожиданно это все.
        - Неожиданно? - повторил попугаем.
        - Ну, конечно. Сейчас мало кто помогает просто так, Федор Степанович. И я вам благодарна. Правда. Но деньги все равно не могу взять… - завела свою старую песню Марина, но, прежде чем я успел ее перебить, добавила: - Я верну вам все до копейки.
        - Как хочешь, - с шумом выдохнул я. Раз это так принципиально - пусть отдает. Пусть что хочет делает. Потом…
        - Спасибо. Я… - снова встала и отступила на шаг. - И еще раз простите. Мне правда ужасно неловко. За то, что я надумала, будто… - осеклась.
        - Будто? - вздернул бровь.
        - Будто у вас ко мне интерес. Такая глупость…
        - Ну почему же?
        - Ч-что?
        - Марин, мы взрослые люди. И то, что ты там себе надумала, оно ведь взялось не на пустом месте.
        - Я не понимаю…
        - Все ты понимаешь, - вздохнул устало. Она медленно-медленно подняла руку. Отвела упавший на лицо завиток. Потом так же медленно крутанулась, сделала пару шагов и… обернулась снова.
        - Федя… - всхлипнула, скривив губы, и… понеслась, понеслась мне навстречу, или это я бросился к ней? Губы слились. Клацнули зубы. Ни черта не красиво со стороны, но жадно. Я втянул в рот ее нижнюю губу. Прикусил. Напрочь забывая обо всем. Оттеснил ее к стене. Вжал, нависая. Скользнул выше. Зарылся носом в шоколадные пряди. Еще несколько минут назад я мог лишь мечтать об этом, и вот теперь… Зарылся обеими ладонями в волосы. Осторожно, не торопясь. Так глупо опасаясь сделать ей больно. Почему-то вспомнилось, как Янка в детстве не любила расчесываться.
        - Много там народу осталось? - шепнул, скользя открытым ртом по вискам, скулам. Поглощая, как воздух, тонкий запах её волос и тела…
        - Ушли уже все…
        Голос… ставший вдруг незнакомым, сиплым… Руки на груди. Марина дернула узел галстука. Встала на цыпочки и, повторив мои движения, прошлась языком по кадыку, лизнула. С мучительным стоном выдернула рубашку из брюк. Вжалась лбом в грудь и медленно, одну за другой, расстегнула пуговицы.
        - Федя… Господи, Федя…
        Грудная клетка под ее руками вздымалась как кузнечные меха. У меня дрожали пальцы - так сильно хотелось ее коснуться. Но еще больше - чтобы она коснулась меня. Вот так… Едва дотрагиваясь кончиками пальцев. С каким-то ненормальным благоговением дотрагиваясь.
        - Марина…
        Она затрясла головой. «Молчи… Молчи!» будто кричала. Будто боялась, что слова напрочь испортят все. Отравят…
        Сердце бухало в груди. Она распахнула полы рубашки и прижалась к груди ухом. Меня вело. Меня бросало то в жар, то в холод. Я совершенно не мог бездействовать. Обхватил руками ее попку, взвесил в ладонях. Сжал в кулаках ткань юбки и потянул вверх. Маринка задрожала, застонала что-то. И если меня лишь слегка потряхивало, то ее конкретно трясло.
        - Тише-тише, ну, что ты, Мариша?
        - Федя… Я не могу. Не могу…
        Я отстранился рывком. Потому что прилипший пластырь с раны лучше сдирать именно так. Отошел. Глянул на неё так… зло. Не может… А раньше чем она думала? Когда еще можно было все повернуть вспять? Чем, спрашивается? Зачем меня распаляла?
        - Не можешь?
        - Нет, - затрясла головой, - у меня… у меня месячные, - обиженно скривила губы.
        - О господи, - хохотнул я, испытывая… что-то совершенно новое, непонятное… притягивая ее к себе и повторяя куда-то в волосы: - Горе луковое, - и снова ее целуя. Просто потому, что не мог ее не целовать. Когда она такая рядом. Схлынувший ураган обрушился на нас с прежней силой. Страсть бросала нас навстречу друг другу, сталкивала… Марина расстегнула ремень, ширинку. Скользнула рукой под резинку боксеров. Сжала… И резко вскинула недоверчивый взгляд.
        - Что? - просипел ей в губы.
        - Н-нет… Н-нет. Ничего. Господи…
        Марина пошевелила рукой. Вверх, вниз. Коснулась большим пальцем капельки на конце, растерла выступившую смазку. Она могла сколько угодно повторять это «ничего», но я-то просек, что девочка впечатлялась. И если бы я мог в тот момент собрать свои разбегающиеся мысли в кучу, мне бы, может, польстила ее реакция. Но факт в том, что в моей голове было абсолютно пусто. Я откинулся затылком на стенку, сцепил зубы, чтобы не выругаться от невозможного кайфа, и, накрыв своей рукой ее руку, в два счета довел себя до разрядки. Удовольствие отпускало нехотя. Я выругался. Выдернул сразу несколько салфеток из упаковки и протянул ей. Марина на меня не смотрела… Тщательно вытирала руки и озиралась по сторонам, будто преступница.
        - Марин…
        - Я… Сейчас не могу это обсуждать, - прошептала она. Обхватила щеки ладонями и попятилась от меня.
        - Если ты скажешь, что это было ошибкой…
        - Я не скажу…
        - Не скажешь?
        - Я не знаю! Извините… Извини. Я… просто никогда… никогда…
        Не делала этого? Не изменяла мужу? Что она имела в виду? А ведь я и сам никогда не творил такого. В долбаном офисе! С чужой женщиной… А тут, как наваждение.
        - У тебя впереди выходные. Обдумай все.
        Она кивнула и медленно попятилась к выходу.
        14
        Зачем я ей это сказал? Обдумай… А что, если она подумает и решит, что зря это все? Напрасно. Что я тогда буду делать?
        А если решит продолжить, что?
        Я запнулся посреди кабинета. Провел обеими руками по лицу. Растерянно… Что меня ждет рядом с замужней женщиной? Короткие встречи тайком? Я уже не в том возрасте, чтобы этим довольствоваться. К тому же… я всегда был ревнивым парнем. И знать, что она после меня еще кому-то… Нет уж. К черту. Не выдержу. Мне даже сейчас от этого было тошно. Даже сейчас… Хотя я знал, что у нее месячные - она сама сказала. И вроде бы ничего такого у них там не должно было быть… Но как же я ревновал! И в голову лезли совсем уж параноидальные глупости. О том, что это в первый раз с мужиком не станешь в месячные. А с мужем и не такое может быть… Завелась-то она будь здоров.
        - Так и знал, что найду тебя здесь! - хмыкнул Мишка. Я вскинул взгляд, протянул другу руку.
        - Привет, Миш. Какими судьбами?
        - Так пятница же! - усмехнулся тот. - Мы в бар собирались. Только не говори, что забыл.
        - Виноват. Вообще напрочь вылетело. Да и не до баров мне теперь.
        - Что так? - нахмурился Миша.
        - Димку я забрал, - бросил взгляд на друга. - Совсем. С концами.
        - Янка опять в загуле?
        - Угу.
        Вышли из офиса. Прошли к лифтам. Мишкина фирма располагалась в этом же здании. Он был отличным экономистом, а в последнее время специализировался на оказании услуг по оптимизации налогообложения. И насколько я знаю, не бедствовал.
        - Так парень сейчас один?
        - Нет. С Альбиной. Черт… совсем забыл. Надо ей позвонить…
        Я достал телефон из кармана, приложил к уху.
        - Да! - весело бросила в трубку она.
        - Привет.
        - Ну, привет!
        - Я вот только освободился. Вы сейчас где? Хочу Димку забрать…
        - А мы с ним уже дома, Федя. Ты же, наверное, устал. Вот я и решила сама его привезти. И ужин приготовила… Отбивные телячьи. Как ты любишь. Вино…
        Дома… Это у меня, что ли? Дела-а-а.
        В гулкой тишине паркинга Алю было неплохо слышно. Мишка приподнял брови и так удивленно на меня уставился, мол, это что еще за дерьмо? А я и сам поначалу растерялся. Но потом как-то быстро дошло. Пожалуй, впервые за всю нашу совместную жизнь, Альбина осознала, что может остаться без запасного аэродрома. И теперь старалась сделать все, чтобы этого не допустить. Отсюда и мои любимые отбивные, которые она наверняка не сама готовила, а заказала в ближайшем ресторане. И вино… И, может, даже красивое бельишко под платьем. Не удивлюсь.
        - Ладно. Мы тогда с Мишкой сейчас нагрянем.
        Тот сделал страшные глаза и замахал руками. Мол, помилуй.
        - С Мишкой, но…
        - Угу. Минут через тридцать будем.
        Я свернул разговор, повернулся к другу:
        - Ну, выручи ты меня один раз. Что тебе стоит? Какая разница, где пить? А тут еще и накормят.
        - Боюсь, от твоей женушки у меня будет несварение.
        - Бывшей женушки, - поправил я, ухмыляясь.
        - Такие женщины, как она, бывшими не бывают. Скорее вечными.
        - Ну, так тем более выручай! Мне-то оно на кой?
        Мишка еще больше нахмурился:
        - Ты бы ей уже прямо сказал, мол, дорогая… ничего не будет. А ты ж, небось, сопли жуешь. И потрахиваешь ее иногда?
        Я замер, сжав пальцы на ручке двери. Это было, пожалуй, самое мерзкое. То, что Мишка был прав. Случалось у нас и такое. Стыдное. После чего я себя грязным чувствовал. И использованным. Когда мы с Алькой переспали впервые после развода, я полагал, будто, наконец, почувствую себя отмщенным. Ну, а что? Сначала она мне с молодым рога наставляла, а потом ему со мной… Бог его знает, зачем мне нужна была эта сатисфакция, тем более что никакого удовлетворения она мне не приносила.
        Прав Миша. На этом надо было ставить точки. Но я ведь вроде все сказал ей, нет? Аккурат за обедом. Так какого черта она опять приперлась?
        - Не чуди. Я с ней завязал.
        - Давно ли?
        Я взмахнул рукой, отвали, мол, и перевел тему:
        - Здесь машину бросишь?
        Мишка задумчиво кивнул. Домой мы поехали на моей.
        Я не ошибся. Альбина и правда принарядилась. Похоже, сегодня был такой день, когда мне все женщины решили угодить. Я смотрел на Алю, а видел Марину. И почему-то вновь злился. А что, если я это все придумал? Что, если не для меня это все? Вдруг её муж пригласил в ресторан или на какой-то концерт! Ведь пятница! А я вообще ничего не знал об их жизни. Кроме слов Васьки о том, что Марина одна на себе всю семью тащит. А там… мало ли. Может, ее это устраивает? Ага! Как же! - тут же возразил сам себе. - А со мной у нее тогда что?
        Пока я витал в своих мыслях, у Мишки с Димкой завязался какой-то серьезный мужской разговор. О девочках. Альбина хлопотала у барной стойки, что-то подрезала на тарелки и с улыбкой поглядывала то на них, то на меня… Я ее двадцать семь лет знал. И с точностью мог определить, что означают эти ее взгляды. Она была в предвкушении. А я… Я не хотел ее. Ни на секунду. Даже ради Димки. И всего того, что у нас с ней было когда-то. Я отчетливо, как никогда, понимал, что хочу другую. Совсем другую… Во всем. Ниже на полголовы, фигуристую, темноволосую и… молодую. Может, и правда седина в бороду - бес в ребро. Но что уж теперь?
        Димка как-то быстро стал клевать носом, я загнал его спать, несмотря на то, что на часах был всего девятый час. Помог ему, сонному, переодеться в пижаму. Накрыл одеялом. Поцеловал в лоб. А тот, конечно, делал вид, что ему это страшно не нравится, но от ласки не уворачивался. Я подождал, пока он уснет, поднялся и наткнулся на пристальный Алькин взгляд.
        - Чего смотришь?
        - Любуюсь. И жалею, что сама тебе сына не родила.
        - Что уж теперь? Поздно, - пробурчал я.
        - Почему же? Сейчас каких чудес только ни творит медицина.
        Мне все меньше нравился наш разговор. Я поднялся с Димкиной кровати и, не оглядываясь, пошел к выходу.
        - Некоторые даже прибегают к услугам суррогатного материнства… - очевидно, решила высказаться до конца Альбина. Ну, понятно. С Димкой история не прокатила, она придумала новую. Суррогатное материнство, блядь! Да что с ней не так?!
        - О чем спор? - поинтересовался Мишка, когда я, злой, вернулся в гостиную.
        - Да так. Обсуждаем прелести суррогатного материнства.
        - Даже знать не хочу, как вы дошли до этой темы, - скривился тот.
        - Водку будешь? - попытался сменить направление разговора я, да только не тут-то было.
        - А чем плоха эта тема? - вмешалась Альбина.
        - Да ничем. Кроме того, что не актуальна.
        - Почему же не актуальна? Ты от жизни, Миша, отстал. Возьми, вот, Пугачеву! Всю жизнь пахала, карьеру строила. А на старости лет - хоп! И двое детей. Радость. А сколько звезд после нее уже так родили?
        - Ну, не знаю. Это, наверное, какие-то ваши бабские заморчки. Мужик-то - он всегда родить готов. Нашел себе бабу помоложе - и милости просим. Радость без всяких ухищрений.
        Я не знал, специально ли Мишка это все выдал, или так просто вышло, но, в любом случае удар достиг цели. Улыбка Альбины увяла. Она как-то так растерянно хлопнула глазами. Уставилась на меня. И тут я впервые, пожалуй, задумался… А ведь Мишка был прав. Мужику проще начать жизнь с чистого листа. Если бы я захотел - с этим точно бы не возникло проблем. Но я почему-то вообще в этом направлении не думал. И даже мысли не допускал, что все еще может быть. А ведь оно может! Только не с Альбиной.
        Крепко задумавшись, я откупорил бутылку водки. Достал рюмки. Себе и Мишке.
        - А мне?
        Пожав плечами, я достал третью стопку. Разлил горькую. Чокнулись. Опрокинули. О детях больше не говорили, переключились на политику. Возник нешуточный спор. А мне это совсем не интересно было. Разгоряченного выпитым, меня тянуло на приключения. Прямо руки чесались… Я подхватил телефон, закрылся в ванной и набрал короткое:
        «Привет. Как ты?»
        Вроде ненавязчиво. Даже если муж увидит - ничего не сможет ей предъявить.
        Секунда… Другая. От нетерпения сводит мышцы.
        «Еще не до конца пришла в себя».
        «Он рядом?»
        «Нет!»
        Я прислонился лбом к зеркалу. Выдохнул. Что еще ей написать? Я не силен в словах. Зачем только начал?!
        «А ты чем занимаешься?» - прилетело раньше, чем я придумал что-то толковое.
        «Пью. И ревную. Ревную и пью».
        Детский сад! Мне сорок шесть лет, а меня как мальчишку накрывало. От простого, в общем-то, разговора. А она не торопилась с ответом, разжигая мой интерес… Я медленно, неумело тыкая пальцами, вывел новое сообщение:
        «Жалеешь?»
        «Нет. Это ужасно. Знаю. Но нет».
        «В следующий раз я не остановлюсь».
        Секунды сливались, складывались в минуты, а она все молчала. И когда я уже было решил, что мне не дождаться ответа, телефон коротко тренькнул:
        «Спокойной ночи, Федя».
        Это что? Её «спокойной ночи»? Это да? Или нет? А если да? Что делать? У меня Димка, у нее - дочь. И если от мужа можно уйти, дети останутся с нами. А, впрочем, не слишком ли я тороплюсь? Я же даже толком ее не знаю! Что, если не моя это женщина вовсе? А как понять, моя ли?! Как не ошибиться, ведь я должен быть сам уверен в том, что делаю, прежде чем ей что-то предлагать… А пока не предлагаю - и требовать от неё что-то глупо. Как бы ни сжирала меня сука-ревность.
        Я открыл дверь, вышел из ванной и наткнулся на Алю. Та скосила взгляд на зажатый в моей руке телефон.
        - Ты что-то хотела?
        - Умыться… А то что-то нехорошо мне.
        Да уж. Это точно. Когда только успела нарезаться? Не так уж я долго в ванной прятался. Хотя… она водку пила. А от водки ей всегда хреново было. Я поэтому и не стал ей предлагать, а не потому, что мне жалко было.
        Пожав плечами, отошел в сторону:
        - Зови, если что.
        Альбина кивнула. Я вернулся к Мишке, он смотрел футбол и, кажется, чувствовал себя вполне комфортно.
        - Ты прям сросся с диваном. Может, на нем и останешься?
        - Почему нет? Я вообще тут подумал, достали бабы эти… - кивнул в сторону выхода, откуда как раз стали доноситься характерные не самые приятые звуки. - Давай завтра в Малиновку рванем? Димку возьмем, я - своих пацанов, если Светка даст… Порыбачим вдали от суеты, переночуем, а к вечеру воскресенья вернемся домой.
        Я почесал в затылке. Может, это именно то, что мне нужно, чтобы проветриться. И не накручивать себя.
        - Можно. Давно никуда не выбирались.
        - О том и речь. Слушай, что-то твоей благоверной совсем херово.
        Я оглянулся. Судя по звукам, сомневаться не приходилось. Делать нечего. Я выругался и пошел в ванную. К счастью, Альбине хватило ума не закрываться. Я помог ей подняться.
        - Тебе бы в душ!
        - Угу…
        Раздеться самой у нее не получилось. Чертыхаясь, я помог. Проклиная всех пьяных баб, сунул ее под душ. Вид ее голой впервые оставил равнодушным. А ведь раньше я на нее реагировал каждый раз. Наверное, рефлекс выработался, как у собаки Павлова.
        - Хреново-то как, Федька… Трясет.
        Ее и впрямь трясло, как будто отравилась. Но водка была отличной, так что не в этом дело. Я знал. Проводил в спальню. Скинул одеяло. Уложил, как ребенка, в кровать.
        - Не уходи… Обними меня. Так теплее…
        - Я тебя одеялом укрою.
        - Это не то…
        Может быть. Но мне плевать. Взрослая баба - надо было головой думать. Почему-то вспомнилось, как часто раньше я ее после таких загулов откачивал. И ведь не всегда я ее на те пафосные мероприятия сопровождал. Кто знает, чем она там без меня занималась? Я остановился, прислушиваясь к себе. Впервые ловя себя на мысли, что похер! Нет больше горечи. Ничего нет… Лишь равнодушие. Мне за одно только это стоило Марине в ножки поклониться.
        Марине… Как она там? А он? Он… все еще не рядом?
        Нет. Об этом лучше не думать.
        Я улегся в кровать, но нормально выспаться в ту ночь не получилось. Альбина то и дело вскакивала, а я за ней. Вот оно мне надо было? Зато я вспомнил, что давно хотел сделать - забрать у нее ключи от своей квартиры. Это я и сделал первым делом утром, перед отъездом в деревню.
        Альбина фыркнула, но выложила ключи из сумочки. К счастью, сил на спор у нее не было. Да и Димка рядом носился, собирал вещи в дорогу, необычно радостный и оживленный.
        - Ты все ж, Федя, еще подумай… Я тебя не тороплю, - пробормотала Аля уже в дверях.
        - Тут не о чем думать.
        - И все же.
        Я пожал плечами. Это чисто женское качество - цепляться за то, чего уже нет. Смотреть не фактам в глаза, а иллюзиям. Ну, и хрен с ним. У нас вообще мальчишник намечается. Так что к черту! Я повернулся к Димке:
        - Ну, что? Готов?
        15
        Я несколько раз останавливалась. Несколько раз. Просто съезжала на обочину и, включив аварийку, сидела, тупо уставившись перед собой, пока в голове более-менее не прояснялось. Оно как-то волнами накатывало… Господи, что я наделала? Ужас какой… А если так, почему все внутри поет… просто поет от счастья? Разве я не должна корчиться от стыда? И посыпать голову пеплом… Разве я не должна ругать себя? Думать о том, как уволиться, чтобы никогда больше не видеть Таирова?! Но стоило представить, что его нет - и все, свет мерк. Становилось плохо на физическом уровне. Все внутри болело, будто после хорошей драки. Я до этих пор не представляла даже, как чувствуют себя наркоманы, когда у них ломка, но почему-то не сомневалась, что теперь мне это знакомо. Я не видела его каких-то двадцать минут, а уже безумно скучала.
        Не помня себя, доехала до дома. Припарковалась. Вышла. Зашла в подъезд. Лифт не работал. Это было и к лучшему. Еще немного времени, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Я преодолела один пролет, когда он вышел из тени…
        - Ну что, шкура, как дела?
        Ус! А ведь я совершенно о нем забыла! Он был омерзительно пьян. Красные, налившиеся кровью, абсолютно дикие глаза пугали. Я попыталась обойти его, проскочить вверх по лестнице, однако не тут-то было. Он дернулся, чтобы меня схватить. Но от выпитого пошатнулся. Толкнул меня, и я со всех сил ударилась бедром о перила.
        - Что вам от меня надо? - всхлипнула я.
        - Что надо? А я тебе сейчас покажу! - недобро оскалился он, а потом схватил меня за волосы и потащил вниз по ступенькам.
        - Никуда я не пойду! Отпустите! Не то закричу! Люди! Убивают! Помо… - рот мне закрыли ударом. Не помню, что было дальше. Только голоса... Кто-то вошел в подъезд. Соседи… И хорошо, что сразу два мужика. Страшно представить, чем могло бы закончиться дело, если бы не они. А так - Ус грязно выматерился и сбежал. Один из мужчин сунулся за ним следом, но быстро осознав, что это может быть опасно - вернулся. А я не винила его. Своя рубашка ближе к телу. Осев на ступеньки, я низко-низко опустила голову и всхлипнула.
        - Ты как, Мариша?
        Подняла взгляд. И узнала в одном из мужчин пожилого соседа с пятого.
        - Ничего. Все нормально, дядь Саша. Просто испугалась немного.
        - Может, полицию вызвать? - предложил мужчина помоложе. - Вы знаете, кто это был?
        - Знаю. И вызову, - прошептала, с трудом вставая.
        - Давай, Мариша… Обопрись. И вот, возьми платочек… Приложи к губе.
        С трудом мы поднялись до квартиры. Руки дрожали - вряд ли бы я смогла попасть в замок. Не стала и пытаться, а просто позвонила в дверь. Открыла свекровь.
        - Марина? Это что же такое?!
        - Зой… Её бы уложить… Досталось девочке. - Это дядя Саша.
        - Я в норме. Только полицию надо и впрямь вызвать.
        - Полицию?! Да что случилось-то? Вадик! Иди сюда! Здесь… - свекровь обвела меня взглядом, видимо, не находя слов. Из комнаты в коридор выглянул муж…
        - Маришка?! Какого черта? Что случилось?!
        Шум в коридоре привлек внимание всех домочадцев. Из своей комнаты высунулась дочь, свекор вышел из кухни. И даже собака выскочила вслед за ним, теперь заливаясь лаем. Дурдом…
        - Ну, я тогда пойду. Если надо будет дать показания, так я - всегда пожалуйста. Где меня искать, ты, Мариша, знаешь…
        Я кивнула. Еще раз поблагодарила мужчину и, закрыв за ним дверь, прижалась разгоряченным лбом к косяку.
        - Мариночка, что случилось?
        А вот свекру волноваться точно не стоило! Ради него я собралась с силами.
        - Ничего, пап. Ты, главное, не волнуйся!
        - У тебя кровь! - широко распахнула глаза Дашка. Вадик бросился за аптечкой… Мне нужно было объясниться, успокоить собравшихся, но первым делом - позвонить в полицию. Кто-то должен был меня защитить! Сама я, похоже, была не в силах…
        Вызвав наряд, я рассказала родне, что случилось. Дашка побледнела. Бросилась меня обнимать…
        - А я говорила не ввязываться во все это! - свекровь поставила передо мной чашку чая.
        - Во что?
        - Во всякие бизнесы! Это опасно. Люди чувствуют себя обманутыми. Платили деньги - а ты им какие-то ваучеры вместо них подсовываешь! Кому это понравится?!
        - Зоя, да ты что?! - возмутился свекор, - это же не Марина такой порядок установила!
        - Да! Не она. А вот не влезла бы она в это - и все бы хорошо было. И денежки целы. А так - сколько профукала?! Ладно, своих… но ведь еще и клиентов!
        Я сидела, открыв рот, и никак не могла взять в толк… она это вообще серьезно?!
        - Я ничего не профукала, Зоя Кирилловна.
        - Ну, это как посмотреть! За мной, вон, обманутые клиенты не бегают.
        Как же она меня достала! Я вскочила, понимая, что если сейчас не уйду, выскажу все, что за столько лет внутри накипело. Все свои обиды выложу, всю свою боль! Обвела глазами кухню. Уставилась на мужа. «Ну, скажи ты хоть слово! Хоть слово ей поперек, если уж не можешь заткнуть раз и навсегда!» И Вадик, наверное, увидел это мое немое требование во взгляде. Потому что принялся бормотать что-то невнятное. Вроде как в мою защиту, но… Так неуверенно это, так жалко звучало, что уж лучше бы он молчал!
        Не знаю, чем бы дело закончилось, но в дверь позвонили. На вызов, наконец, приехала полиция, пришлось все рассказывать по новой. К счастью, парни мне попались адекватные. И со всем закончили довольно быстро. Выпроводив их за дверь, я молча прошла мимо домочадцев. Закрылась в ванной. И плевать, если кому-то тоже было надо сюда… Я включила воду. Достала из кармана телефон. Открыла телефонную книжку. И погладила пальцем экран, на котором высветился контакт Таирова. Позвонить бы я не решилась, а так мне казалось, будто он ближе… Будто я не одна. Впервые за бог его знает сколько...
        Телефон тренькнул так неожиданно, что я чуть было не выпустила его из рук. Торопливо открыла сообщение.
        «Привет. Как ты?»
        На глаза набежали слезы. У меня никто никогда не спрашивал, как…
        «Еще не до конца пришла в себя».
        «Он рядом?»
        «Нет!»
        Он не рядом! И даже когда рядом, я один черт одна. Я только в твоих руках забываю об одиночестве, Федя…
        Я даже набрала этот текст. Клянусь! А потом, сама себя испугавшись, стерла! И настрочила короткое:
        «А ты чем занимаешься?»
        «Пью. И ревную. Ревную и пью».
        Мамочки! Я прижала ладони к щекам. Подняла взгляд… и с большим трудом узнала себя в глядящей на меня из зеркала женщине. У этой женщины блестели глаза. Эта женщина была счастлива… И ни о чем не жалела!
        «Жалеешь?»
        Вот как он с такой точностью угадывал направление моих мыслей? Я ведь не один раз его на этом ловила. И себя… Мы будто на одной волне с ним были. Я чувствовала его на каком-то совершенно не подвластном разуму уровне.
        «Нет. Это ужасно. Знаю. Но нет».
        «В следующий раз я не остановлюсь».
        Телом прокатилась сладкая дрожь предвкушения. Если это делало меня распущенной - что ж. Значит, так тому и быть. Я ни за что не смогу ему отказать. И от него отказаться.
        «Спокойной ночи, Федя», - вывела я. Отложила телефон в сторону и шагнула в ванну. И потом долго лежала в горячей воде. Пока Вадик не стал ломиться в двери…
        - Чего тебе?
        - Тебя долго не было. Я начал волноваться.
        - И по какому же поводу? Думал, я решила утопиться? - бросила зло, а Вадик, совершенно ко мне такой не привыкший, растерянно хлопнул глазами. - Ладно… Не бери в голову, - пошла на попятный.
        - Ты какая-то странная в последнее время.
        - Наверное, потому что меня все достало.
        Он даже не спросил, что именно. Просто молча посеменил за мной в гостиную, где Дашка как раз расстилала диван. Видимо, моя малышка здорово испугалась. Никак иначе я ее заботу объяснить не могла. Сердце сжалось от нежности. Я подошла к дочке и крепко ее обняла. Без слов. Они сейчас были лишними. Так мы и стояли с ней, когда в доме поднялся крик! Я вздрогнула, не сговариваясь, мы обе рванули в коридор. Свекор полулежал на боку в проходе у туалета, а над ним завывала Зоя Кирилловна. А дальше скорая, приемный покой, операция… К счастью, успешная.
        Домой вернулись лишь под утро. Нас встретила бледная, как привидение, Дашка.
        - Ты чего не спишь?
        - Не могла уснуть. С дедушкой точно все хорошо?
        - Конечно. Я же тебе написала. Ты не читала, что ли?
        - Читала. Но думала, может, ты соврала, ну, чтобы я не волновалась.
        - С ним правда все хорошо! Завтра даже сможешь его проведать. - Я провела пальцами по растрепанным волосам дочки, та слабо улыбнулась, кивнула и пошла к себе. Хорошо, что я запретила Дашке ехать в больницу. У реанимации свекровь совсем утратила над собой контроль, принялась обвинять меня в том, что это я во всем виновата… А я, наслушавшись этого, и сама по привычке стала себя винить. Что не нашла денег на операцию раньше, что домой пришла после нападения, заставив свекра-сердечника переживать… Но потом здравомыслие все же одержало верх…
        - Вадик…
        - Да?
        - Нам нужно поговорить.
        - Что, прямо сейчас? Я устал, как собака!
        - Да, сейчас.
        - Ну, что там? - закатил глаза благоверный. - Если речь пойдет о матери, то ты это брось. Я в ваши склоки бабские лезть не буду. Сами договаривайтесь.
        Ах, вот как. Может, он и прав, если бы это можно было назвать бабскими склоками. А так… это просто бесконечные нападки, которые я терпела почти шестнадцать лет. Но больше не могу…
        - Я считаю, что нам лучше жить отдельно.
        - Ты считаешь… - перекривлял меня муж. - Лучше посчитай, во сколько нам обойдется съем!
        - Если ты, наконец, найдешь нормальную работу - потянем!
        - Опять ты завелась! Меня это начинает доставать, Марина. Я не железный! И всякому терпению приходит конец. В последнее время ты просто невыносима!
        - Правда? Ну, что ж… Думаю, тогда тебе стоит со мной развестись. - на одном дыхании выпалила я и… удивилась тому, какое облегчение испытала, впервые себе позволив произнести это слово вслух. А ведь раньше я и мысли о разводе не допускала. Как так? Что скажут люди? Они ведь так удивлялись, что мы все еще держимся, несмотря на ранний брак, которому все предрекали крах. Развестись - значит подтвердить все их гаденькие домыслы, которые меня преследовали, считай, всю жизнь. Подумать только, какие глупости имели надо мной власть! Какие нелепые страхи…
        Вадик приподнялся, опираясь на локоть. Смерил меня презрительным взглядом:
        - Поговорим завтра, когда ты придешь в себя.
        Это была его извечная тактика. Уходить в сторону… Своим игнором он меня наказывал все выходные. Но если раньше я бы непременно сделала все, чтобы поскорее вернуть расположение мужа, то теперь мне на него было плевать! Я просто игнорировала его в ответ.
        - Зря ты так ведешь себя, Марина.
        - Как так? - не мигая, уставилась я на свекровь.
        - Вызывающе! Вадик - мужчина видный. Возраст у него сейчас опасный. Надоест пила дома - найдет себе отдушину, будешь потом локти кусать. И смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! Опять в телефон уткнулась… - добавила зло. - Что ты все ищешь?
        - Ищу? Квартиру…
        - Какую еще квартиру?
        - Съемную. Как-то слишком затянулось наше совместное проживание, Зоя Кирилловна. Думаю, вот, пришла пора съехать.
        Знаю… Так нельзя! Но какое же удовольствие я испытала, увидев ее вытянувшееся лицо. Какое невозможное удовольствие…
        - Зачем это? Тебя что, выгоняют? Или, может, деньги лишние появились?!
        - Ох… Как незаметно пролетело время, - вскочила я. - Даш! Ну, что там, ты собралась?
        Дашка вышла из своей комнаты с огромным рюкзаком наперевес. Я наклонилась, чтобы обуть туфли. За спиной пыхтела свекровь. Ну, и к черту! Мне уже было плевать. Выходные, которые казались мне бесконечными, закончились. Меня ждала новая встреча с Федором, и все мысли были только об этом.
        В школу приехали к звонку - чертовы пробки. Дашка выскочила из машины и побежала ко входу козленком. Я тут же отъехала, чтобы освободить проход. От нетерпения дрожали руки. Но как бы я ни торопилась, все равно опоздала в офис. Влетела в приемную, сдергивая шарф. Толкнула дверь в кабинет Таирова, но она оказалась закрытой.
        - Шеф не появлялся? - выглянула в общий кабинет.
        - Не появлялся.
        Я немного расстроилась, но делать нечего - работы полно. И я заставила себя ей заняться. Он позвонил мне лишь через час…
        - Да!
        - Привет.
        - Привет… - тихо, интимно. Федор откашлялся.
        - Меня сегодня не будет, - все внутри оборвалось, - Димка заболел. Оставить его не с кем.
        - Хм… Ладно. Что мне делать? Всех предупредить? Перенести встречи? - я попыталась сосредоточиться на главном.
        - Угу. Предупреди. А потом собирай документы и дуй ко мне.
        - В каком смысле?
        - В прямом. Я сейчас сброшу адрес.
        16
        Я знала, что Федор живет неподалеку, но почему-то думала, что его квартира располагается в новостройках, опоясывающих парк. Однако я ошиблась. Приехав по адресу, я обнаружила перед собой старинный, недавно отреставрированный дом. Я все время почему-то считала, что в таких располагаются либо административные здания, либо… музеи. А тут вполне себе жилой. Задрав голову, я осмотрела красивущую лепнину, большие окна с пилястрами и кронштейнами, выкрашенные краской на пару оттенков светлей основного фасада. Пока я глазела по сторонам, из подъезда вышла дама с собачкой. Именно дама… В шляпке и красивом плаще. Я будто в другое измерение попала. Лет так на сто пятьдесят назад…
        - Девушка, вы куда?
        - Ох! - выдохнула я. - К Таирову. В пятнадцатую.
        - Да-да, Федор Степанович предупреждал…
        Я улыбнулась вахтерше и зачарованно уставилась на огромную парадную лестницу. Каждая ступенька приближала меня к неизвестности. Что меня ждет? Зачем он позвал меня? Есть ли в этом какой-то тайный смысл? Или… Татьяну Викентьевну он тоже приглашал, если того требовали обстоятельства? Это вообще нормально? Судя по тому, что в офисе никто не удивился, наверное, да. Я остановилась у массивной деревянной двери, сделала несколько вдохов. Лифта в доме не было. И я немного запыхалась. Сердце тарахтело в груди…
        Не успела я собраться с мыслями, как дверь распахнулась.
        - Ну, и долго ты здесь будешь стоять? - поинтересовался Федор и демонстративно отступил в сторону, впуская меня.
        - Здравствуйте, Федор Степанович… - пролепетала я. Таиров вздернул бровь. Я нахмурилась и кивнула туда, где, по моим предположениям, должен был находиться Димка. Мол, я для него стараюсь! Поддерживаю видимость приличий. Федор понимающе усмехнулся. Кивнул. Провел широкой ладонью по затылку. Я еще не видела его таким… взъерошенным и домашним. Босым… В простой белой футболке и серых трикотажных штанах. И потому залипла на его руках. Сильных, рельефных…
        - Здравствуйте, Марина Павловна. Раздевайтесь!
        С моих губ сорвался испуганный смешок. Я навела строгости во взгляде, но… кажется, Таиров не успел оценить моей попытки. Жадно набросившись на мои губы короткими, жалящими поцелуями.
        - Федь… - прошептала я. Не то чтобы протестуя, но желая привести его в чувство. Ведь где-то там маленький мальчик. Его…. Внук! Которому пока явно не стоило знать, что между нами происходит на самом деле. Мы и сами-то не знали, что… Наваждение.
        Федор нехотя отстранился. Помог мне снять кардиган. Убрал его в шкаф и кивнул в сторону кухни:
        - Завтракать пойдем.
        Вообще-то я была не голодна. Нервное возбуждение было таким сильным, что кусок в горло не лез. Но любопытство было сильней отсутствия голода. Озираясь по сторонам, я прошла через просторный холл в кухню. Неожиданно уютную. В сельском стиле. С красивым антикварным буфетом у противоположной от окна стороны, современной техникой и большим обеденным столом, накрытым вышитой скатертью. Почему я думала, что он предпочитает хайтек? Теперь, увидев эту комнату, я поняла, что его дом только таким уютным и может быть. Это место вообще многое мне рассказало о Таирове. Хотя я толком еще ничего и не видела…
        - Я принесла документы на подпись. И проектную декларацию…
        - Давай потом с этим разберемся… - отмахнулся Федор. - Сейчас завтрак!
        Ну, завтрак и завтрак. Я улыбнулась. Обвела взглядом фронт работ.
        - У меня обычно Любовь Викторовна здесь хозяйничает. Но она тоже заболела.
        - Любовь Викторовна…
        - Что-то вроде экономки.
        - Аа-а-а.
        - Думал ее взять на полную ставку. Чтобы она за Димкой присматривала, когда я работаю. А тут такие дела.
        Федя полез в шкаф, вынул муку, еще какие-то баночки. Достал из холодильника яйца.
        - Помочь?
        - Думаешь, сам не справлюсь? - криво усмехнулся Таиров.
        - Да нет. Просто… непривычно, - пожала плечами я. Ну, не объяснять же, что я его невольно с мужем сравниваю. А он, похоже, и без объяснений все уловил. Нахмурился. Отвернулся. Достал глубокую миску.
        - Федь… я… - А что сказать? Объяснить как есть, и почему? Так он вроде и сам все понял… И ему это не понравилось.
        - Сделаю оладьи. Я их лет с семи сам пек. Мама научила. Правда, уже давно не практиковался, но, думаю, это как езда на велосипеде.
        От автора: друзья, открылась подписка на СЛР "Все, что нужно мне". Торопитесь, если хотели присоединиться)
        Я кивнула. А потом, поддавшись какому-то порыву, подошла к нему ближе и, на какую-то секунду обняв со спины, поцеловала в шею. Может, это выглядело так, будто я подлизываюсь. Или хочу его умаслить. Плевать… Таиров замер под моими ладонями. И когда я уже хотела убрать руки, ненадолго накрыл их своими и чуть сильнее сжал. Наше единение нарушил топот ног по паркету. Я отошла. Сделала вид, что с интересом изучаю открывающийся из окна вид.
        - Здрасте, Марина Пална.
        - Здрасте, Дмитрий Федорович.
        Меня, кстати, тогда его отчество с толку сбило. Ну и, конечно, фамилия.
        - Как дела? - деловито осведомился мальчик.
        - Неплохо. А вот у вас, я слышала, не очень. Рассказывайте, где простыли?
        - Дед думает, что на рыбалке. Я ноги намочил, когда мы щуку ловили.
        - Так вы на рыбалке были, оказывается?! - восхитилась я.
        - Угу. Сбежали в глушь от надоедливых баб…
        От такого спорного заявления я даже рот открыла. А Федор усмехнулся.
        - Кажется, кто-то услышал больше, чем следовало.
        - А дети вообще всего внимательнее слушают тогда, когда говорят не с ними, - авторитетно заявил Димка. Таиров хмыкнул. Потрепал внука по макушке:
        - Сам придумал?
        - Ты что, дед. Это Рузвельт.
        - Ах, Рузвельт… А у тебя, кажется, опять температура поднимается… - коснулся лба мальчишки губами. - Давай, дуй в кровать. Я позову, когда все будет готово.
        Димка осоловело моргнул и, удовлетворив свое любопытство, на котором температура никак не отражалась, без споров пошел к себе.
        - Почему ты так смотришь?
        Я сглотнула. Неуверенно пожала плечами… На самом деле в голову всякие глупости лезли. Я так отчетливо видела себя в этом мужском царстве. Себя… Дашку. Я представляла, как бы дружно мы зажили все вместе.
        - Дима ведь недавно сюда переехал?
        - Разве офисные кумушки еще не все тебе выложили?
        - Если ты думаешь, что я их о чем-то выспрашивала, то ошибаешься.
        - Да не думаю я, - вновь нахмурился Таиров. - Просто… Гадко это все. Знаешь ли. Когда твоим грязным бельем трясут перед женщиной, которая…
        - Которая, что?
        - Которая нравится, - усмехнулся Федор и резко сменил тему: - В этом ящике блинная сковорода. Достань, пожалуйста. А то у меня руки грязные.
        Его большие руки и впрямь были в муке. Я достала сковороду. Налила на нее немного масла и включила огонь. Такие простые действия успокаивали разбушевавшуюся фантазию. В четыре руки мы напекли оладий и накрыли на стол. Не сговариваясь, по всем правилам сервировки.
        Позавтракали не спеша. Отправили Димку отлеживаться, а сами засели за работу. И так хорошо у нас это все получалось… Так слаженно. Как будто мы не один год с ним вот так, бок о бок.
        - Я в обед отъеду. Ненадолго.
        - Что так?
        Я не хотела посвящать Таирова в свои проблемы, но, с другой стороны, не понимала, как миновать этой темы.
        - Нужно свекра проведать. Понимаешь… те…
        - Марина!
        - Извини, я все время теряюсь… Ты, вы… Иногда я не знаю, когда мы о рабочем, а когда о личном.
        - Тебе продемонстрировать разницу?
        Его взгляд в мгновение потяжелел. И я откликнулась на эти изменения мгновенно. Чтобы занять руки, сгребла со стола документы.
        - В общем, мой свекор сейчас в больнице. После операции. Я хотела бы его навестить. Если это возможно…
        - Ты у меня не в рабстве!
        Ну, вот… Он опять разозлился. Знать бы еще, почему? Ревнует?
        - Он хороший человек, Федь. Один из немногих, кто в моей семье… - осеклась, не договорила. Таиров встал. Отошел к окну. Сунул руки в карманы и повернулся ко мне спиной.
        - Если тебе так плохо, почему ты не разведешься?
        - Не знаю. Наверное, я просто уже ко всему привыкла. И к плохому тоже…
        Он ничего не сказал. И меня охватило такое неоправданное разочарование! Не передать… На что я надеялась, правда?
        - Разводиться надо вовремя, Марина.
        - Вовремя? Это когда же?
        - Когда понимаешь, что развод неизбежен. Когда проходит любовь.
        Я не нашлась, что ответить. Я вообще не была уверена, что это чувство можно пронести через всю свою жизнь. И что тогда делать? Каждый раз разводиться? А как же дети?
        Мы вернулись к работе, потому что сейчас так было безопаснее, а еще где-то через час я поднялась, захотев в туалет. К счастью, спрашивать, где тот находится, не пришлось. Федор сам все понял:
        - Вторая дверь налево.
        Я быстро справилась. Открыла кран, чтобы вымыть руки, и… запнулась взглядом на… висящем на змеевике женском лифчике. Зажмурилась, но картинка перед глазами не рассеялась. С каким-то мазохизмом я поддела вещицу пальцем. И тут же, брезгливо поморщившись, отдернула руку. В этот момент дверь открылась.
        - Забыл дать тебе чистое полотенце… - начал Таиров, но не договорил. Наверное, со стороны я выглядела довольно дико. А тут еще этот шлюший лифчик, валяющийся на полу. Он его, конечно, заметил.
        - Марина…
        - Я уже вытерлась… вашим.
        Господи, как было больно! Даже Вадик, мужчина, с которым я прожила аж целых шестнадцать лет, не мог причинить мне такой мучительной боли. Может, и правда у меня к нему иммунитет образовался, а к Федору… не было иммунитета. Ядовитая ревность обожгла изнутри. И эхом в ушах звучал издевательский хохот - а ты, что думала, глупая? Ты у него одна?
        - Марина!
        - Ох! Уже второй час. Мне все же надо отъехать… - я потянулась к кардигану, одну ногу успела сунуть в туфлю, когда он прекратил все мои трепыхания одним движением. Опустил мои руки по швам. И зафиксировал их ладонями.
        - Ну-ка, посмотри на меня!
        - Не хочу!
        - Посмотри, я кому сказал?! - он заводился, он почти орал… Именно это заставило меня подчиниться. Не хватало еще, чтобы прикорнувший Димка проснулся!
        - Мне надо идти, - повторила тихо, раздельно. Едва ли не по слогам.
        - Никуда ты не пойдешь в таком состоянии! Ну! Рассказывай, что ты себе придумала?!
        - Ничего!
        Хотя… что я могла придумать, увидев чужой лифчик в его ванной? Это ведь очевидно! Другое дело, что, будучи замужем, я вообще не имела права ничего ему предъявлять. Он мне ничего не обещал. Так почему же меня так колотило?! Будто внутри, там, где душа пряталась, начался Армагеддон.
        - Это Алькин лифчик!
        - Мне до этого дела нет.
        - Черта с два нет! А то я не вижу.
        - Отпусти меня… - попыталась еще раз освободиться, чувствуя, что слезы подкатывают все сильнее.
        - Не отпущу. Не отпущу, дурочка, я ведь говорил…
        - А потом с бывшей трахался?! Или это случилось перед?
        - Да ни с кем я не трахался… - усмехнулся Таиров. И прижался лбом к моему лбу. - Альбина Димку привезла… Он с ней был. А потом приехал наш кум, тот, с которым мы на рыбалку ездили… Мы выпили. Альбину развезло. Ну, я ее в душ и отправил. А это… - он кивнул в сторону ванны, - она, видать, по-пьяни забыла.
        От облегчения подкосились ноги. И хоть у меня к нему еще оставалось много вопросов, например, какого хрена он вообще выпивал со своей бывшей, главное я для себя прояснила. У них ничего не было. Не было… Не знаю, почему я верила ему без оглядки.
        - Извини… Я… не знаю, что на меня нашло. Я не должна была… - залепетала что-то невнятное, вжалась в его шею лицом. Поцеловала.
        - Зато ты теперь представляешь, что чувствую я.
        Я замерла в его руках. Потому что да… Теперь я знала. Если его чувства были хоть вполовину такими же острыми, как мои…
        - Федя… - прошептала я и вцепилась в него еще крепче. Сминая губами губы… Ощущая, как нетерпеливо он шарит руками по моей спине, бедрам.
        - Я все утро гадаю… На тебе чулки? - обжег ухо дыханием.
        - А ты проверь! - прошептала я, ежась от страсти и отчаянной какой-то решимости. Ему одному принадлежать. Таиров отстранился. Заглянул мне в глаза. Его грудная клетка тяжело поднималась и опускалась, дыхание вырывалось со свистом… Он оглянулся, видимо, прикидывая в уме, какие шансы на то, что Димка нас спалит, и, что-то для себя решив, толкнул все к той же ванной. Дёрганым резким движением закрыл дверь на замок и усадил меня верхом на стиральную машину. Так что мои бедра оказались аккурат на одном уровне с его натянувшей брюки эрекцией.
        17
        Наверное, большинство женщин ждут от первого раза какой-то романтики. Тихой музыки, свечей, лепестков роз на постели… Но в той ванной ничего такого не было в помине. И мне было на это плевать. Потому что лучше всякой музыки звучали наше сбившееся дыхание, шум работающей вытяжки и тихие, хныкающие стоны, которые невозможно было сдержать, как бы я ни старалась… А вместо свечей - яркий свет. Свет, в котором все, что происходило, можно было рассмотреть в мельчайших деталях. Он ничего не скрывал… Он был абсолютно бесстыжим. Он добавлял происходящему остроты, играя на контрастах. Смуглые руки Федора так красиво смотрелись на моей белоснежной блузке. Так чувственно… Уже от одного только этого моя голова шла кругом!
        Времени на прелюдию особенно не было. Но ведь и сами прелюдии были совсем не нужны! Таиров прошелся ладонями вверх от колен по бедрам. Ощутив подушечками пальцев кромку чулка, замер. Тихо выругался, взял мою руку и сунул себе в штаны, ясно давая понять, чего от меня хочет, в то время как сам будет расстегивать пуговицы на моей блузке.
        - Федь, это потом… Вдруг Димка проснётся…
        - Тш-ш-ш… Я с самой первой встречи хотел их увидеть.
        Пуговички были маленькими, а его пальцы - крупными и неловкими от нетерпения. То, что этот шикарный мужчина настолько хочет меня… делало что-то страшное с моим пульсом, гормонами… Меня накрывало волнами желания. Я ерзала и извивалась. Пялилась то на него, то в зеркало, в котором мы отражались. Желая навсегда запечатлеть происходящее в памяти и ничего не упустить. Что бы потом ни случилось… Это было только мое! Драгоценное…
        Наконец, пуговички поддались. Федор развел ткань в стороны. Жадно уставился на мою грудь и с шумом сглотнул. Потянулся к бретелям…
        - Не надо, - запротестовала я и даже отвела его руки в стороны.
        - Почему?
        - Она слишком большая… И в лифчике смотрится гораздо красивее.
        Не знаю, почему, может быть потому, что Федор был старше, с ним легко было говорить даже о таких интимных вещах. И о своих комплексах, которыми я, сама того не заметив, обросла в браке… Несколько секунд он просто на меня смотрел. Смотрел так… недоуменно, знаете. Как на полную дурочку. И это, наверное, кого-то могло оскорбить, а меня… меня, напротив, будто к звездам подбросило. С мучительным стоном я откинулась на локти… все ему позволяя. Таиров тут же этим воспользовался. Поддел пальцами широкие бретели и спустил их с плеч. Да… я была несовершенной. Из-за собственной тяжести грудь немного опустилась, и соски смотрели в разные стороны. Но когда он, наконец, скользнул вниз отяжелевшим стеклянным взглядом… я впервые за очень долгое время почувствовала себя красивой… Сексуальной и желанной настолько, что у него задрожали руки, когда он меня коснулся. А напряженный член дернулся и стал, кажется, еще тверже.
        Федор медленно наклонился. Вобрал в рот вершинку и принялся жадно посасывать. А освободившимися руками задрал юбку повыше и, отодвинув в сторону трусики, погладил там, где уже все только и ждало его вторжения. Таирова вело… и касание вышло не слишком нежным. Но ровно таким, как мне, изголодавшейся по нему, хотелось.
        - Фе-е-едь…
        Не отрываясь от груди, он пододвинул меня, располагая удобнее. Потерся… Быстро раскатал презерватив и с силой, так что стиралка дернулась, в меня толкнулся.
        - Тшшш… - прошептала я, глуша собственные стоны, его надсадный хрип…
        Я то запрокидывала лицо к потолку, то опускала взгляд, чтобы видеть, с какой дикой потребностью он берет меня. Он подчиняет… И это было так прекрасно, что я не смогла продержаться долго. Оргазм взорвался во мне снопом блестящих золотых искр. Я закричала. Он поймал мой крик губами и в тот же миг разрядился сам. Дрожа и тычась мне в грудь, как слепой новорожденный котенок. На то, чтобы успокоиться и прийти в себя, нам понадобилось гораздо больше времени, чем на то, чтобы завестись. Отдышавшись, я погладила его по колючей щеке. Улыбнулась. Стеснения не было. Абсолютно. Может, этим и отличается секс двух взрослых людей? Тем, что достаточно просто быть, а не казаться?
        Федор тоже улыбнулся. Сыто. Довольно. Снял презерватив, выбросил в урну. Вроде бы такие интимные вещи… Но и они - всего лишь часть жизни. Какой смысл делать вид, что их нет? Я спустилась со стиральной машины на пол. Демонстративно наступила на валяющийся на полу лифчик Альбины. Специально. Потому что не смогла себе отказать пусть даже таким глупым образом утвердиться в его жизни.
        - Пойди, проверь Димку…
        - Выпроваживаешь? - вскинув бровь, Федор демонстративно уставился мне под ноги.
        - Нет, - усмехнулась тепло, - просто волнуюсь за психику ребенка.
        Улыбка Таирова стала еще шире. Ну, вылитый Чеширский кот. Он все же вышел. Перед этим хлопнув меня по заднице. Вот такая романтика двух взрослых, поживших людей. Без изысков. Без напускного. Осознанно. С пониманием, что остальное все - шелуха. И ты либо принимаешь человека таким, как он есть, либо не принимаешь. Я принимала Федора таким, как он был. Напористым, жестким, темпераментным. Заботливым, но в то же время не дающим спуску. Прямолинейным. Упертым. Несгибаемым. Таким, каким успела его узнать. И… полюбить? Господи…
        Я отбросила ногой чужой лифчик за унитаз. Привела себя в порядок, пригладила волосы и вышла из ванной. Вместе с откатом вернулись сомнения, страхи… Но не стыд. Почему-то после всего, что случилось, от стыда вообще ничего не осталось. Будто неправильным было не то, что произошло, а то, от чего я бежала… Странно.
        Мои туфли так и валялись сброшенные посреди коридора. Я наклонилась, чтобы их подобрать, и тут же на мою задницу легли горячие руки Федора.
        - Спит?
        - Сном младенца. Но температура, кажется, опять поднимается.
        - Я могу на обратном пути купить лекарств.
        - Да я вроде уже купил все, что назначали.
        - Ну, если что - звони. Я постараюсь недолго.
        Последняя моя фраза прозвучала слишком интимно. Так, будто мы жили вместе, и я ненадолго ухожу по делам. Понял ли это Федор, когда кивнул, соглашаясь? Может… Но я видела, что на его лицо набежала тень. Хотелось как-то его утешить, что-то сказать. Да только знать бы, что? Болото прежней жизни затягивало… Это было неизбежно. Ведь даже когда ты сам по себе перемены даются непросто, а когда от твоих решений зависят другие люди - подавно. А может, и не стоит оглядываться ни на кого? Жить, как тебе хочется, ведь эта самая жизнь одна! Может… Но только к этому тоже нужно прийти.
        Пока доехала до больницы, эйфория схлынула. Но внутри все равно что-то мелко подрагивало. И хотелось, забыв обо всех «должна» и «надо», вернуться к Федору. И остаться с ним навсегда. Ничего не решая… Не выдирая с мясом. То, что, кажется, намертво вросло в мое существование.
        В палате свекра лежали еще два мужчины. И это за деньги! Страшно представить, в каких бы условиях он находился, если бы я не заплатила…
        - Мариночка!
        - Привет, па… Как ты?
        - Ничего. Ох, и доставил я тебе неприятностей!
        - Ну, что ты говоришь? Вот напугал - да! До ужаса! Нужно было раньше тебя подлатать. Права Зоя Кирилловна.
        - Ага! Ты ее больше слушай! Замордовала она тебя совсем.
        - Пап! Прекращай. Тебе сейчас вообще нужно только о выздоровлении думать. Лучше расскажи, что врачи говорят? Домой отпускать собираются?
        - А что мне дома, Марин? Здесь лучше. Как на курорте. Кормят по расписанию, мужики, вон… Болтаем. Не скучно. А медсестры здесь, знаешь, какие?
        - Какие?! - улыбнулась я, хотя, наверное, мало радости, когда в больнице лучше, чем дома…
        - Красивые! Все, как на подбор. Кастинг они, что ли, проводят?
        В этот момент в палату вплыла низенькая пухленькая тетечка и принялась что-то измерять, записывать в карты. Свекор хитро усмехнулся, мол, вот, смотри. Разве вру? Вон, какая! Я покивала, мол, да. Барышня что надо. Мы переглянулись, будто у нас теперь была одна на двоих тайна, и прыснули со смеху. Может, ему и впрямь лучше не спешить с выпиской. Вон, какое настроение хорошее! А Зоя Кирилловна дома его кому хочешь испортит!
        - Что мы все обо мне? Лучше рассказывай, как у вас дела? Что нового? - поинтересовался свекор, когда с процедурами было покончено.
        - А что у нас нового может быть? Ничего. Абсолютно.
        Все по-прежнему уныло до такой степени, что туда вообще не хочется возвращаться.
        - Вот как? А Зоя утверждает, будто вы от нас съезжать собрались.
        Я замерла с занесенной над сумкой рукой. Какого черта? Зачем она ему рассказала о нашем разговоре, разве мало ему тревог?!
        - Нет, мне даже интересно, чем она тебя допекла?
        - Да ничем. Просто время пришло. И вообще… это не точно.
        - Ну, уж нет! Решилась - так давай!
        - Вы меня выгоняете?
        - Если это потребуется, то и выгоню! Не будет тебе счастья в нашем доме. Там счастье вообще не живет.
        Страшно это прозвучало. До ужаса страшно. От человека, которому некуда из этого дома уйти. Я откашлялась. Погладила свекра по руке и прошептала:
        - Я… постараюсь.
        - Вот и правильно! А там, вдали от маминой юбки, может, и Вадик мужиком станет.
        Тут я вообще не нашлась с ответом. Отвернулась только, испытывая странное щемящее чувство в груди.
        Мы поболтали еще немного, но мой перерыв и так затянулся. Я попрощалась, пообещав заехать на следующий день, и поехала обратно к Таирову. У подъезда столкнулась с красивой девушкой. Она пропустила меня вперед. И так гуськом мы поднялись аж до самого верхнего этажа. На котором располагалось всего две квартиры. Я позвонила в звонок. Девушка ухмыльнулась и стала со мной рядом.
        - Ну, наконец-то… Яна?
        Девушка… теперь я поняла, что это дочь Федора, криво улыбнулась и первая шагнула через порог. Я растерянно отступила.
        - А ты чего стоишь? Заходи.
        Не слишком-то любезно. Но я и впрямь медлила, не зная, как поступить дальше.
        - Мам? Привет…
        - Привет, пирожок. Мне сказали, ты надумал болеть?
        - Кто сказал? - сложил на груди руки Федор.
        - Кто надо… Ну-ка, смотри, что я тебе принесла… Твой айпад. - Яна открыла огромную сумку, дерганым резким движением достала планшет, но не смогла удержать в руках. - Упс! - хихикнула. - Чуть не разбился…
        - Ну-ка, пойдем со мной! - рыкнул Таиров. После чего обернулся ко мне и кивнул на притихшего Димку: - Мы уроки делали, поможешь?
        Я кивнула, понимая, что мальчика нужно увести. Потому что назревает скандал. Или чего похуже. Я еще не понимала, почему назревает… Но не сомневалась в том, что его не миновать.
        - Эй! Какого хрена?! Я пришла к сыну! Я его мать, а не твоя прошмандовка!
        - Язык придержи!
        - Пойдем, Дим… Пойдем… Покажешь, что тебе задали.
        Ужасная сцена. Просто ужасная. Я чувствовала себя так, будто меня в грязь лицом окунули. Хорошо еще, Димка пошел за мной. Не то вообще бы было хуже некуда.
        - Она не всегда такая, - первым делом заявил он, когда за нами захлопнулась дверь его комнаты. О том, что это детская - напоминали лишь разложенные на столе учебники. И больше ничего.
        - Конечно. У всех бывают нехорошие дни.
        - И вас она обидеть не хотела.
        Меня еще немного потряхивало, но я заставила себя улыбнуться.
        - И дед тоже хороший, - продолжал Дима. Видимо, ему было очень важно, чтобы никто не подумал плохо о тех, кого он сам любит.
        - Дмитрий Федорович, с вами ведь никто не спорит. Или это способ такой отделаться от уроков? - хитро сощурилась я. И, к счастью, моя тактика сработала. Димка расслабил плечи. Неуверенно покосился на дверь, которая заглушала слова, но не интонации.
        - Дед хороший, - повторил он. - И он не старый совсем. Он даже жениться может!
        А вот это уже вообще интересно!
        - Думаешь, не поздно?
        - Не-а. Я считаю, что жениться вообще лучше на пенсии.
        - Очень неожиданное заключение. Как вы к нему пришли?
        Я готова была подхватить любую тему, лишь бы отвлечься. Лишь бы не слушать самой, и не дать Димке слушать ругань. А тот был рад, что больше не надо оправдываться.
        - Сами посудите… Когда ты на пенсии, тебе не надо ходить в детский сад, школу и на работу. Можно целый день валяться в кровати и любить друг друга.
        Не знаю, наверное, сказалось нервное напряжение, но никогда еще в жизни я так не смеялась! В какой-то момент Димка присоединился ко мне. Мы упали на его кровать, корчась от хохота. Такими нас и застал Таиров.
        18
        Смех я услышал еще из коридора. Не услышать его было сложно. Потому что ржали они - будь здоров. В то время как я сам едва не кипел от ярости. И был так зол, что, казалось, еще немного, и начну все вокруг крушить… Чуть отпустило, лишь когда я увидел их. Катающихся по кровати от хохота. Точнее, катался Димка. А Марина полулежала, откинувшись на локти, и заливалась колокольчиком, глядя на внука. От смеха на ее глазах выступили слезы.
        - По какому поводу веселье? - поинтересовался я, подперев плечом косяк и сложив на груди руки.
        - Секрет!
        - Какие могут быть от меня секреты?
        - Секретные. Ты, кстати, на пенсию не собираешься, дед?
        Я нахмурился. Марина съехала к краю кровати. Я видел, как отчаянно она старается взять себя в руки, очевидно, решив, что для простой секретарши, которой она по легенде являлась, не пристало такое вот поведение, но веселье было сильней. Она забавно хрюкнула.
        - Мне до пенсии еще двадцать лет пахать. Выходит, Рузвельта ты цитируешь, а о пенсионной реформе не слыхивал?
        - В моем возрасте Рузвельт актуальнее.
        - Грамотный ты - не поспоришь, слов умных понабрался, а с уроками что? - хмыкнул я.
        - Ой, все! Вообще, кажется, у меня снова температура поднимается.
        А вот это уже плохо! И ведь кроме температуры нет ничего! Никаких симптомов. Врач, которого я вызвал, сказал, будто это нормально. Те появятся позже. Но пока этого не произошло, было тревожно. Вдруг это вовсе не ОРВИ, которое всем ставят. Мы и анализы сдали, сами понимаете, на что. Слава богу, ответ был отрицательным. В противном случае я бы не стал звать Марину. Засел бы на карантин. И хрен его знает, как бы выкручивался.
        - Дуй в кровать!
        - Одеялом, Дмитрий Федорович, лучше не накрываться, - вставила свои пять копеек Марина.
        - Знаю-знаю. Парниковый эффект…
        - Вот именно.
        - Но как же холодно.
        - Это озноб. Он пройдет, когда таблетка подействует.
        Сама того не осознавая, Марина ласково погладила Димку по волосам. Улыбнулась. Удивительно, как она так быстро нашла с ним общий язык. Внук был парнем общительным, но очень недоверчивым. К чужим людям он относился настороженно. Особенно к женщинам. Не удивительно, учитывая то, какая мать ему досталась. Я вновь насупился. Хорошее настроение, которое ненадолго вернулось, вновь испортилось, стоило только подумать о Янке. Ведь безобразная сцена вышла… И Марине досталось!
        Отвлекая от домашних хлопот, зазвонил телефон.
        - Марин, напои Димку жаропонижающим. У меня важный разговор… - взмахнул трубкой. Та кивнула. Я вышел из детской. Выбрался на крышу, где была оборудована небольшая зона отдыха. Заказчик был сложным, объект - проблемным. Разговор затягивался. И я бесился от того, что мне приходилось по сто раз объяснять одни и те же моменты. Радовал лишь открывающийся вид… Я и вышел-то сюда, чтобы хоть что-то радовало. Осень… Последние теплые дни. Вдалеке - купола, зубья небоскребов делового центра и парки…
        Вдруг на плечи лег плед. Обернулся. Марина…
        Знаете, я в эту квартиру баб никогда не водил. Алька не считается… К той я уже вроде привык, прав был Мишка - она была моя вечная. Но вот чтобы другая, незнакомая, та, с которой вообще ничего не связывало, здесь ходила… сидела за столом в кухне, мылась в моей ванной - такого я не мог себе даже представить. До неё… Может быть потому, что Марина подходила этому дому как никто. Такая же теплая и уютная.
        - Заболеешь! - прочитал по губам. Улыбнулся. Взял ее за руку и потерся лицом. Димка не собирался идти на поправку, а значит, нам еще как минимум несколько дней придется находиться с ней здесь бок о бок. И это так же плохо, как и хорошо. Потому что… Ну, как ее отпускать? Как?! После всего, что у нас было…
        - Какое красиво место, - заметила Марина, когда я отбил вызов.
        - Очень.
        - Оно… тебе идет.
        - Это место? - улыбнулся я, впрочем, понимая, о чем она.
        - Твой дом.
        Ага. Идет. И ей он идет тоже. Вот бы сказать - не уходи. Оставайся. Но так только в юности можно, наверное. Чтобы сразу в омут. Да с головой.
        - Я должен извиниться за Янку.
        - Глупости! Она взрослая девица. С нее и спрос.
        - Не скажи. Это ж я ее такой воспитал.
        - Как бы там ни было, твоя дочь в том возрасте, когда пора самой себя воспитывать.
        - Не о таком любовнике ты, наверное, мечтала, - ляпнул я и только потом до конца понял, что сказал. Выматерился. Провел ладонью по затылку. - Извини, Мариш…
        А та улыбнулась грустно.
        - То есть уточнять, что я в принципе не мечтала о любовнике, не надо?
        - Нет. - У меня невротично дернулась жилка под глазом.
        - Ну, хорошо. А то я уж подумала, будто ты решил, что я от одного к другому в койку прыгаю.
        - Да я вообще о другом! О том, что… - все больше нервничая, опять коснулся ладонью шеи. - Все сложно у меня в жизни. Понимаешь? А у тебя своих проблем полно. И я не уверен, что оно тебе надо. Мои проблемы…
        Я ждал чего угодно… Но не был готов к тому, что Марина кивнет. Вроде как со мной соглашаясь. И обнимет меня, прижавшись к груди ухом.
        - Я понимаю, о чем ты. Очень сложно все… да, Федя?
        - Сложно. И в то же время легко.
        - Нет. Сейчас гораздо сложнее… Когда опыт, шишки, страх… Проблемы, люди, которые за тобой хвостом тянутся. И за которых ты в ответе. Это все очень сложно. Начинать заново.
        - Извини.
        - За что на этот раз?
        - За те слова о любовнике.
        - А знаешь, я чего-то такого и ждала.
        - Почему?
        - Ну, как же… Тебе жена изменила. И, наверное, это нормально, что теперь для тебя любая женщина, решившаяся на измену…
        - Не продолжай! Глупости это. Бред! - Я отстранил ее от себя. Удерживая за локти, заставил посмотреть на себя. И чтобы прекратить это все, набросился на ее губы. Мне не хотелось думать о том, что она сказала. Не хотелось копаться в себе.
        Мы больше не возвращались к этому разговору, как-то единодушно решив просто плыть по течению. И не планировать ничего. Понадеявшись на то, что время покажет, как будет… Марина приезжала к нам с Димкой к началу рабочего дня, мы работали, занимались домашними делами, пили чай на крыше, когда позволяла погода, и чем дольше это все длилось, тем трудней было мне ее отпускать. К тому же, после того первого раза нам так и не удалось с ней уединиться. Димка, кажется, был вездесущим. И перетягивал на себя её внимание только так. Парень очень нуждался в матери… Марину это вроде бы не напрягало. Она с радостью возилась с Димкой, называя его не иначе, как Дмитрий Федорович и на «вы».
        - Федь…
        - М-м-м?
        - А почему Димка Федорович? Я-то поначалу решила, что он твой сын.
        - Правда? Не староват ли я для такого юного сына?
        - Шутишь, что ли? Или напрашиваешься на комплименты?
        Под длинной скатертью это было не видно, но еще полчаса назад я уложил на колени Маринкины ножки и теперь легонько их поглаживал. Задав свой вопрос, та шутливо толкнулась в мой пах. А меня будто кипятком изнутри обожгло - тут уж не до шуток. Изголодался я по ней. Откашлялся.
        - Отец Димки - мудак последний. Янка не захотела, чтобы ей хоть что-то о нем напоминало. Так Димка в мою честь стал Федоровичем.
        Наш разговор прервал звонок в дверь. Марина спустила ноги. Я пошел открывать.
        - Ну, привет!
        - Миш? Какими судьбами?
        - Дай, думаю, проведаю, - друг протянул мне пакет. - Вот. Это для Димки. А это для нас.
        - Ты бы хоть предупреждал. Я еще работаю.
        - Пятница! Короткий день, - отмахнулся Мишка. Стянул туфли и без приглашения, чувствуя себя явно как дома, пошел в кухню. В дверях запнулся.
        - Марина, кажется?
        - Добрый день.
        - Михаил! Можно просто - Миша. А вы тут…
        - А я уже ухожу. Федор Степанович, письма я отправила. Декларацию тоже…
        Я растерялся. Еще минуту назад Марина никуда не собиралась! И я планировал провести с ней еще хотя бы пару часов. Чертов Мишка! Ему-то, понятно, одному после развода скучно. Хоть волком вой. Но у меня-то… у меня с ней на счету каждая секунда. И в этом плане предстоящие выходные вообще не радовали. Я по ней тосковал. С каждым днем все сильней и сильнее. Мне ее не хватало… и дело не только в физике. Из нас вообще вышли так себе любовники… Я надеялся наверстать упущенное в Турции. Поэтому, насколько смог, сократил свою деловую программу. Решив выжать максимум из возможности побыть с ней вдали от чужих глаз. А там уже, может, станет понятней, как нам быть дальше.
        - Я отвезу. Миш, вы пока с Димкой на стол накрывайте.
        И поужинать не успели! А я, между прочим, вино купил. Ее любимое.
        - Что вы, Федор Степанович. Я пешком дойду.
        - Там дождь.
        - Значит, такси вызову.
        - Собирайся! - рыкнул. И с чего эта ярость? Не с того ли, что вдруг показалось, будто мне это больше чем ей надо? Эти долбанные… ворованные минуты! - Буду через полчаса. Дим, развлекай гостя дорогого!
        А тон такой, что подтекстом - принесла же его нелегкая. Мишка, если и удивился - виду не показал. Может, привык к перепадам моего настроения, но скорее - просек все. Значит, мне не избежать еще и его расспросов! И пусть. К черту! Я даже хотел с кем-то об этом поговорить. Выпустить наружу то, что внутри кипело.
        Из дома вышли молча. Спустились.
        - Федь, я правда добралась бы сама…
        - Василий что говорит? Когда машину починит?
        - Завтра…
        - Ну, вот и отлично. А сейчас я тебя отвезу. Если боишься, что муж что-то заподозрит - высажу у другого дома.
        - Федь… - как-то устало вздохнула Марина. - Ну, вот чего ты добиваешься? Скажи! Чего ты хочешь?
        - Тут скорее то, чего я не хочу!
        - И чего же?
        - Чтобы ты с ним была! Что тут непонятного?! И если ты мне скажешь, что он твой муж и имеет право…
        - Не скажу! Хотя имеет, черт его все дери! Но… Думаешь, мне так легко… от тебя к нему и обратно. Ты за кого меня принимаешь, Таиров? За свою жену? Так я не она!
        Я впервые слышал, чтобы она орала. Впервые видел ее такой… Ревность слепила, сводила с ума. Я предъявлял ей то, чего не должен был. И это только начало. Чем дальше - тем хуже будет. Надо быть дураком, чтобы этого не понимать.
        - Извини, - выпалили синхронно. Одной рукой выкрутил руль, сворачивая в какую-то подворотню, другой - взял ее ручку. Я так привык за последние дни, что она рядом, что напрочь забыл о реальности. Остановился. Заглушил мотор… Повернулся к ней всем корпусом. Дернул на себя. Наши взгляды схлестнулись. Мне всего-то и нужно было, что продержаться эти долбаные выходные. А там командировка. И никого вокруг. Как раз время, чтобы подумать. Но что, если она права? Что, если где-то в глубине души я ей уже не верю? Чертова Алька! Чертова жизнь! Как все сложно-то…
        Подхлестываемый каким-то безумием, собрал ее волосы. Мне они нравились - не передать. Стиснул, причиняя боль. Наказывая… И ее, и себя! Поцеловал. Свободной рукой шаря по груди. Которой она стеснялась, и от которой я сам с ума сходил… представляя то, что раньше, ввиду скудности фантазии и мыслей, не было. А теперь, не имея возможности получить то, что хочется, эта самая фантазия разгулялась так, что никакого сладу с ней не было. Я гладил, мял, сминал, выкручивал! Наслаждаясь ее тихими стонами, всхлипами. Тем, что её заводит, и не надо играть. Строить из себя того, кем я не являлся. Просто брать. Раньше этот номер только с Алькой прокатывал. Да… Я тоже сравнивал. Тут, наверное, иначе никак. Когда прошлое… хвостом тянется.
        Марина дернула ремень. Звук расстегивающейся ширинки резанул слух. Я привстал, позволяя её руке проникнуть под резинку. Оголяя… Наваждение захлестывало нас все сильней. Это было неправильно. Вот так, в машине. Как преступники. Грязно… Но зная, что после она уйдет в свою жизнь, к другому… мне хотелось оставить на ней клеймо. И плевать, насколько это порочно и плохо. Я не знаю, собиралась ли она это делать, если бы я не подтолкнул её вниз. Я тогда вообще соображал туго. Кровь отхлынула от мозга и сосредоточилась - сами знаете, где. Она замешкалась, но все же накрыла меня губами. Чертов руль мешал, я съехал ниже. Не отпуская ее, направляя каждое движение. Удовольствие ослепляло. За каждой новой волной блаженства следовала еще одна, более мощная. Я взорвался и не отпускал ее, пока не выплеснулся весь.
        Марина отстранилась. Выглядела, она конечно… помято. И дышала практически так же шумно, как и я сам. Где-то совсем близко кто-то засмеялся. Я осмотрелся - на лавочке у подъезда, чуть в стороне, тусовалась компашка подростков. Дерьмо… Конечно, они ничего не могли рассмотреть - затемнены стекла, но…
        - Марин…
        - Не надо… Я домой. Извини… Мне надо домой. До понедельника.
        19
        А вот тут стало стыдно. Впервые. Но не за то, что я сделала. А как… почти у собственного дома. Где… кто угодно мог увидеть. Не то, что происходило, конечно, но все же. Догадаться о том, чем могли заниматься двое взрослых людей в тупике, скрытом между домами, было несложно. Тем более что люди у нас такие - всегда думают о самом плохом…
        Я просеменила через двор, мимо детской площадки. Озираясь по сторонам, зашла в подъезд. Я так надеялась, что Вадика не окажется дома - по пятницам он подвязывался выступать в клубах. Но не иначе, как по насмешке судьбы, тот вышел меня встречать. Сердце подпрыгнуло и забилось в ушах.
        - Привет…
        Я разулась и, чтобы на него не смотреть, нагнулась убрать туфли. Сара выбежала из комнаты и зло меня облаяла. Может быть, она первой что-то учуяла. И теперь на своем собачьем орала что-то вроде «изменница… лгунья бесстыжая…».
        - Привет, - поморщилась я, - а ты что дома?
        - А где мне еще быть?
        - По пятницам ты иногда работаешь, - пожала плечами и, не дожидаясь ответа, пошлепала в душ.
        - Сегодня не позвали, - пошел за мной Вадик.
        - Что так? - замерла в дверях.
        - У них будет выступать какой-то начинающий репер.
        - Значит, позовут в другой раз, - желая поскорее от него отделаться, заметила я. - Дашка дома?
        - Нет. Отпросилась погулять.
        Я кивнула. В этом не было ничего такого. Пятница ведь. И еще тепло…
        - Я в душ схожу, и будем ужинать.
        - Я уже поел.
        - Ну, как хочешь.
        Закрывшись в ванной, я с облегчением выдохнула. Мне казалось, я вся пропахла Таировым, и Вадик непременно почувствует это, если ко мне подойдет. Торопливо разделась, сунула вещи сразу в машину. Трусики были напрочь мокрые, а внутри все еще тянуло от неудовлетворенного желания. Я встала под прохладный душ, чтобы поскорей прийти в чувство.
        Когда я, переодевшись, вернулась в кухню, Вадика там уже не было. Зато свекровь сидела за столом и пила чай. Разговаривать с ней не хотелось. Я открыла холодильник, положила себе поесть и поставила тарелку в микроволновку. В этот момент у меня зазвонил телефон. Свекровь демонстративно поджала губы. Я никогда не могла понять, почему ее так бесит, когда кому-нибудь из нас звонят. А сейчас вот подумала, что так может быть, потому что ей самой практически никогда не звонили…
        - Да?
        - Добрый день. Юрий Георгиевич… у меня от вас не отвеченный. Вы, наверное, по поводу квартиры?
        Да-да! По поводу нее. Я, наконец, нашла прекрасный вариант на Садовой. Эта улица была совсем рядом к той, где мы сейчас жили, и к Дашкиной школе... К тому же арендная плата была вполне приемлемой. А ремонт оказался современным. И хоть квартира была немного тесновата - всего-то спальня, которую я думала отдать Дашке, и кухня-гостиная, но я уже мечтала о переезде. Теснота меня давно не пугала. Там хоть свекрови не будет. Я сама себе буду хозяйкой!
        - Именно по поводу неё! Ваше объявление еще актуально?
        Оказалось, что да. Мне повезло. Мы даже договорились о показе на вечер субботы. Окрыленная, я отбила звонок. Улыбнулась.
        - Ну, и что это только что было? - раздался недовольный голос мужа. Я не заметила, как он вошел. А впрочем, что бы это изменило?
        - Что именно?
        - С кем ты сейчас разговаривала?
        - С арендодателем. Помнишь, я тебе говорила, что хочу съехать?
        Вру! Я знала, что муж привык к моей покладистости, а я впервые взбрыкнула и сделала все на свой нос.
        - Разве такие вопросы не нужно обсуждать со мной?!
        - Нужно. Но ты сделал вид, что не слышишь моих просьб.
        - Ты спятила? Что на тебя нашло? Жили нормально! И будем жить. Я никуда съезжать не собираюсь.
        И опять эта его тактика перевода стрелок. Ну, что ж… Прошли те времена, когда она работала. Вадик даже не понимал, как облегчает мне жизнь!
        - Отлично. Тогда мы переедем с Дашкой.
        Я все же села за стол и, пусть аппетит пропал напрочь, зачерпнула вилкой макароны.
        - Ха-ха! Посмотрим, на сколько тебя хватит, - рассмеялся муж.
        А вот это он зря. Я подняла взгляд, сосредоточившись на его лице… и даже отвечать не стала. Внутри разливалось такое злорадство! Такое несвойственное мне злорадство, что просто с ума сойти… Прав был Федор. Разводиться надо вовремя. Когда еще хоть какое-то уважение к человеку осталось. А не так, как у нас. Я мало того что не любила мужа, но, что гораздо хуже, уже даже не уважала. А ведь у него, как у любого человека, были и плюсы. Просто все они перечеркивались его ко мне отношением. Наверное, в какой-то момент во мне просто не осталось сил оправдывать его и прощать… Врать себе, что я счастлива рядом с этим мужчиной.
        - Ох, Марина, не думала, что ты на такое способна! - встряла в разговор свекровь.
        - На какое такое?
        - На такой эгоизм! Ты только о себе думаешь. А как же Дашка?
        - О ребенке я думаю в первую очередь. Ей не следует жить в обстановке такого ужасного напряжения. Она ведь прекрасно видит, как вы ко мне относитесь.
        - Я?! К тебе? Да я… как к дочери родной! Приютила, обогрела! А ты… Ты неблагодарная!
        - Вы можете думать, что угодно, Зоя Кирилловна. Но даже если я что-то вам лично и задолжала, то уже давно закрыла все долги. А теперь извините. Я устала. На работе… - не удержалась, отвесила шпильку.
        Вышла из кухни и чуть не столкнулась с подсушивающей нас Дашкой.
        - Привет. Давно стоишь?
        - Сколько надо!
        Дочка выглядела напряжённой и злой. Я удивленно вскинула брови:
        - А с тоном что?
        - Ничего!
        - Даша!
        - Ну, что ты ко мне пристала?!
        Дочка пробежала мимо меня и с грохотом закрыла за собой дверь в свою комнату.
        - Ты этого добивалась, да? А у нее возраст, между прочим, опасный!
        Я обернулась к мужу.
        - Вы только посмотрите на этого великого воспитателя! А где ты был, когда у нее животик болел? Когда зубки резались, или она болела?! Когда в школу пошла… Когда я ее по кружкам таскала, а потом на работу бежала, а? Дальше перечислять?!
        Мы с Вадиком замерли друг напротив друга посреди коридора.
        - Мариш, да вы не ругайтесь сильно. Стенки-то хлипкие. Даша все слышит… - из другой спальни выглянул свекор. Вот уже два дня, как его выписали из больницы. Ему меньше всего нужны были наши скандалы. Да и мне они совершенно не нужны, просто чаша терпения как-то неожиданно вдруг переполнилась. Будто в нее кто-то бросил камень. И теперь наружу выплескивалось все… Все, что очень долго копилось, оказывается. Все, о чем я думала, что забыла. Оно лилось, размывало фундамент, основу - все то, на чем еще держалась моя жизнь, и стекало грязными селевыми потоками по душе. То ли пачкая ее еще больше, то ли, наоборот, очищая.
        - Извини, папа. Ты прав. - Я отвернулась от Вадика и погладила свекра по морщинистой руке. С кем мне было жаль расставаться - так это с ним. - Пойду с ней поговорю.
        Дашка лежала на животе, воткнув в уши наушники. Я позвала дочь - она не ответила. То ли и впрямь не слышала, то ли не хотела со мной говорить. Ничего не оставалось - я села рядом. Погладила ее по темным волосам. Дочка дернула плечом - скидывая мою руку. И отвернулась к стенке.
        - Не хочешь рассказать, что случилось?
        - Ничего! Я не хочу переезжать!
        - Печаль. Потому что я больше не могу оставаться здесь.
        - Ну, так вали! - Дашка все же подхватилась и уставилась на меня глазами, полными ненависти. Никогда ее такой не видела! Горло сжалось от беспокойства. - Вали! Слышишь? Тебя никто не держит!
        Вот так вот. Никто… Не то чтобы я этого не знала. Меня никто не держит! Потому что я… уже давно никому не нужна. Я ведь это чувствовала. Если бы они так сильно от меня не зависели, может, меня бы давно здесь не было. А так каждый играл отведенную ему по сценарию роль…
        - Даша, - тяжело вздохнула я. - Понимаю, ты сейчас, что бы я ни сказала, будешь все отторгать, но… Пойми, я ведь не от хорошей жизни это затеяла. Ты же видишь, как мы живем…
        - Раньше тебя все устраивало!
        - Раньше… - хмыкнула я. - Раньше я думала, что у меня вся жизнь впереди, а сейчас заглянула в паспорт - и поняла, что нет. И мне так страшно стало, Дашка. Что жизнь пройдет, а счастья в ней так и не будет.
        Мне приходилось говорить о взрослых вещах с ребенком. Ребенком, который довольно долго жил в неведении. А если и замечал витающее в воздухе напряжение, очень быстро переключался на что-то другое. Свое. Детское и беззаботное. Может, это и сыграло против меня. То, что я так долго оберегала дочь от проблем. Она не слышала ни наших ссор, ни скандалов. А, впрочем, их толком и не было. Если я и предъявляла какие-то претензии мужу, то чаще наедине и шёпотом. Она не знала изнанки этой с виду хорошей жизни. Вот и все.
        - Ты могла бы спросить, чего я хочу!
        - Я хотела сначала подыскать жилье. А уже потом, когда будет о чем говорить, с чем сравнивать, я бы все тебе и рассказала. Обязательно бы рассказала, Даш. Я ведь для тебя самого лучшего хочу, понимаешь?
        - Я не хочу переезжать! - уперлась та. И все… хоть режь.
        - Давай, ты просто сходишь со мной посмотреть квартиру? И если тебе не понравится твоя комната - мы подумаем над другими вариантами.
        Дашка долго думала. Колебалась.
        - А отец переедет с нами?
        - Если захочет, - отвела взгляд. Знаю, в этом была моя слабость, но я все же не хотела брать всю ответственность за крушение нашего брака на себя. Потому что, мать его, это было не так! Я лишь хотела поставить точку… И было бы хорошо, если бы Вадик сам потерялся при переезде. Тогда бы меня нечем было упрекнуть. Тогда бы это был его выбор…
        Дашка опять улеглась. Так ничего мне и не ответив. А у меня как-то враз закончились силы ее в чем-то убеждать. Тело будто свинцом налилось. Стало неповоротливым, неподъемным. Мысли, доводы, оправдания… всему наступил конец. Я встала, прошла через комнату. Плотно прикрыла за собой дверь и вернулась к себе. Домочадцы, как обычно по вечерам, собрались все вместе смотреть телевизор. Я вышла на балкон, и хоть вида из него никакого - пустырь да напротив дом, было хорошо. Тихо… Так и простояла я там, пока не закоченели ноги. Потом встрепенулась - не хватало только заболеть в дорогу! Я не могла дождаться отъезда. Я ждала его, как солдат ждет дембеля. Я томилась…
        На субботу была запланирована целая куча дел. Забрать машину у Васьки, посмотреть квартиру и перестирать вещи в дорогу. Стирку я затеяла с самого утра. Пока готовила завтрак, машинка достирала.
        На станции по случаю субботы было многолюдно. Мне пришлось подождать, пока Василий освободится, чтобы узнать, во сколько мне обойдется ремонт. В этот раз я определенно могла заплатить. И ни за что бы не позволила другу ремонтировать мне машину бесплатно. Да только я не знала, что за все уже заплачено.
        - А твой счет оплатил Федор.
        - Федор?
        - Таиров, - кивнул Василий. - Он тоже заезжал. Узнал твою машину и заплатил.
        Я ужасно смутилась. Но старалась держать лицо, чтобы Васька ничего не заподозрил. А сама не знала, радоваться ли мне такой заботе, или сердиться! Федор не имел права действовать так открыто… Ну, не мог же он не осознавать, что подумают люди? Мои… родные люди, на которых мне не наплевать! С другой стороны, я понимала, чем он руководствовался, творя это безумие. Таиров метил собой мою жизнь, как хищник метит свои владения. И я бы соврала, если бы сказала, что эти его попытки никак меня не волновали, или что они не находили во мне отклика - потому как находили, еще как находили, мамочки! К тому же я и сама делала что-то подобное. Когда втаптывала в пол лифчик его бывшей. И когда якобы случайно забыла у него свою кофту… Вынужденные каждый раз расставаться, мы пытались сделать все, чтобы сохранить видимость близости. Мы утверждали свои права друг на друга и медленно жгли мосты…
        «Спасибо за машину», - настрочила первым делом, когда уселась за руль.
        «Пожалуйста».
        Смайлик. А так хотелось написать до сих пор не высказанное «люблю тебя». Так хотелось…
        Я покатила к дому, забрала Дашку. Хозяин квартиры немного опаздывал, и та недовольно пыхтела… Но потом ей вроде бы все понравилось. Она, конечно, не показывала своего восторга, но я слишком хорошо знала дочь, чтобы ей удалось меня обмануть. Квартира и впрямь оказалась красивой. Такой же, как и на фотографиях. Плюс бонусом - невероятный вид на парк из окна. Я расслабилась, выдохнула, думая, что мы справились с самым сложным. Но тогда я не знала, что самое сложное нам еще предстоит.?????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????
        20
        - А если снова поднимется температура…
        - Мы вызовем врача, - закатила глаза Альбина. Я кивнул. Еще раз похлопал по карманам, дабы убедиться, что ничего не забыл. Паспорт, деньги, электронный билет, который вообще не нужен, но который я один черт распечатывал по старинке, опасаясь забыть номер рейса.
        - Отлично. Если что - звони! - в который раз напомнил Димке. И руку протянул пожать на прощание. Но тут же, передумав, наклонился и крепко его обнял. Когда выпрямился - невольно мазнул взглядом по собственному отражению в зеркале. Синяк на скуле был небольшим. Не зря мама утверждала, что у меня носорожья кожа. Хотя Мишка и лупанул меня со всей дури, последствия были минимальными. Ему самому в этом плане повезло гораздо меньше. Черт! Я и вспомнить не мог, когда в последний раз дрался. А чтобы уж с другом, да вот так по-взрослому зацепиться… такого вообще никогда не было. Но тот влез, куда не следует, надавил там, где больно. И я не сдержался. О чем теперь жалел…
        - Уроки у него заканчиваются…
        - Федя! Я все с первого раза запомнила. Хватит уже! Езжай!
        - Да, дед. Ты нас уже замучил со своим инструктажем. Не маленькие. Справимся.
        - Я вернусь в четверг вечером.
        - Ты записал время и рейс. Забыл, что ли? Никак стареешь! - засмеялась Альбина.
        - Да ну тебя! Цветы на окне не поливай. Я полил. Они...
        - Не любят воду. Все, Федь, правда… Топай-топай…
        Алька даже руками помахала, выпроваживая меня из моего же дома. Чтобы Димку не пришлось срывать с места во второй раз за последние две недели, было решено, что она переедет к внуку, пока меня самого не будет. Тот уже немного попривык у меня, так что... Это решение виделось мне идеальным.
        Дорога до аэропорта показалась бесконечной. Мысли роились в голове. Чувства путались… С одной стороны, я понимал, что должен уехать. Из-за пандемии это первая выставка за бог его знает сколько времени. Ясное дело, что туда съедутся все, кто еще оставался на плаву. Хотя для меня участие в выставке и раньше было некой лакмусовой бумажкой. Там сразу становилось понятным, какое реальное положение дел у фабрик, с которыми я планировал сотрудничество. И видно, когда кто-то сдает свои позиции на рынке. А уж если какая-то компания не была представлена вовсе - значит, дела ее швах. Такие отсеивались еще до начала этапа переговоров. Потому-то лишние риски в моем бизнесе - ни к чему. Так вот… От поездки я отказаться не мог. Но то, что пришлось оставить Димку - нервировало. Мне казалось, что я повторяю те же ошибки, что в свое время я совершил с его матерью. Что, взяв на себя ответственность, уделяю парню слишком мало внимания. К тому же, я не мог этого не признать, гораздо больше самой выставки меня влекло другое. Возможность побыть с Мариной вместе. Там, где не придется прятаться ото всех, будто мы
преступники. Там, где я впервые смогу уснуть с ней рядом и с ней же проснуться. И утвердиться в мысли, что я хочу с ней просыпаться каждое утро. Столько времени, сколько мне отмеряно… Как бы пафосно это ни звучало. Однажды я уже выдирал женщину из своего сердца. И начинал жизнь заново. Хватило более чем. Повторять опыт не было никакого желания. А потому, если снова… то только с вечной гарантией. Ага… и с брачным договором, подписанным кровью!
        Последняя мысль заставила меня невесело улыбнуться.
        Из-за долгих сборов в аэропорт я приехал, считай, впритык. Марина ждала меня, подпирая спиной колону, чуть в стороне от нашей стойки регистрации. Я так соскучился по ней за выходные…
        - Привет! Извини, что-то сборы заняли больше времени, чем обычно. Пока Альку проинструктировал насчет Димки, пока то… се…
        Коротко приобнял ее и поцеловал. Жадно. Плевать, что еще не улетели, и все видят. Она, вон, кажется, тоже ничего не имеет против. Взгляд будто заволокло… От привычной осторожности не осталось следа. Мы расслабились… Посреди аэропорта, среди чужих равнодушных друг к другу людей мы стали просто парочкой беззаботных влюбленных, в предвкушении первой совместной поездки.
        - Пойдем, кажется, заканчивается регистрация! - опомнился я. Подхватил ее чемоданчик, свой. Первым ринулся к стойке. Пока прошли контроли, пока то-се, чуть не опоздали на посадку. В последний момент успели. По телетрапу бежали уже скорей по привычке. Кивнули стюардам. Смеясь, упали в кресла. Марина завертелась, оглядываясь по сторонам.
        - Что не так?
        - Впервые в бизнес-классе. Даже непривычно, что ноги можно распрямить. Удобно.
        Ее глаза горели. Румянец разливался по щекам, а старательно уложенные волосы растрепались после нашего сумасшедшего забега. Мои пальцы зудели - так хотелось ее коснуться.
        - А это что? - вдруг опомнилась Марина, и пока стюард рассказывал о правилах безопасности на борту, осторожно погладила мою щеку пальцами.
        - Бандитская пуля, - криво улыбнулся я. Ну, а что мне было делать? Не рассказывать же, как все было на самом деле? Я даже сам старался об этом не думать, потому что… уж очень мне не нравилось то, что выходило, стоило только напрячь мозги. Наружу вылезали страхи. Комплексы. О которых мне меньше всего хотелось думать, когда она рядом. А ведь все равно в голове нет-нет да и всплывал тот идиотский разговор с Мишкой.
        Я вернулся домой заведенным сверх меры. И похрен, что кончил так, что звезды перед глазами плыли всю обратную дорогу. Меня рвало от дикого коктейля чувств. От злости, желания обладать, от нежности… Потребности быть с ней. Необходимости отпускать... Во мне было столько ревности, что она горчила в глотке.
        - Ну, что сидишь, наливай! - распорядился я первым делом, после того как убедился, что с внуком все хорошо.
        - Вот так, с порога? - усмехнулся Мишка. Осмотрел меня так… внимательно. С намеком поиграл бровью. - А у тебя жизнь ключом бьет, как я посмотрю.
        Я опрокинул рюмку. Пока меня не было, Димка с Мишкой и впрямь накрыли на стол. Такой себе холостяцкий ужин - жареная картошечка. Малосольный огурчик…
        - А тебе, что? Завидно?
        - Да нет. Просто переживаю за друга.
        - Это за меня, что ли? - изумился.
        - Угу. Ты вообще свою рожу давно в зеркало видел? - философски пожал плечами Мишка.
        - А что с ней не так?
        Мишка смерил меня хмурым взглядом. Налил еще по одной.
        - Налицо все признаки любовной горячки.
        - Да брось, - усмехнулся я, а сам невольно скосил взгляд к небольшому зеркалу в старинной раме. Неужели и правда?
        - Смотри, херни какой не натвори. С тебя станется. Донжуан, бляха…
        - О чем это ты?
        - О том! Трахать её, конечно, трахай, но ни во что серьезное не думай лезть. А то знаю я тебя, Таиров.
        Меня уже тогда резануло это пренебрежительное «трахай», но я промолчал. Потому что глупо было ему предъявлять претензию за слово, которое в разговоре с ним же использовал сам в отношении других баб. Но предупредить и очертить границы - следовало.
        - А вот это я уже сам как-нибудь решу. Не маленький.
        - Да знаю я, что ты решишь! А потом ко мне прибежишь, когда она и тебе рога наставит. Или ты думаешь, она от мужа гуляет, а от тебя не будет? Да все они шалавы! Все! Кошки блудливые!
        Вот ту я и не выдержал. Сначала водкой ему в рожу плеснул. А потом и по морде дал. Сцепились… Слава богу, на шум прибежал Димка, и мы мозги включили. Разошлись, чтоб пацана не напугать. Сделали вид, что в шутку боремся. Тот вроде поверил, дети вообще доверчивые. В общем, замяли. Но осадок… осадок ведь все равно остался. Хоть и понимал, почему Мишка так… он свою вообще на горячем застукал. Развод случился не так давно - словом, не отошел еще. Да и вообще он ополчился на все бабское племя, что в его ситуации неудивительно. Но ведь у меня совсем другая петрушка, так? И женщина у меня другая. Не балованная жизнью совсем. Вон, как удивленно по сторонам глядит.
        - Ты пойми, дурак, я тебе не враг! Но раз в бабе такое есть, эта блядская лживая… - продолжал он свою песню, когда мы, успокоившись, вновь уселись за стол.
        - Миша! Марина не такая. Она не с жиру бесится. И не от хорошей жизни со мной…
        - Миша! Марина не такая. Она не с жиру бесится. И не от хорошей жизни со мной…
        - Вот-вот! Конечно, ты ей сейчас принцем видишься. Прискакал на коне, все проблемы порешал. Деньжат подкинул. Почему бы не повесить на дурака свои проблемы.
        - Да ничего она на меня не вешает! - снова закипел.
        - И денег ты ей не давал?
        - Давал. Но не потому, что она просила.
        - Ой, да умная баба так все обтяпает - ты вообще ничего не поймешь. Будешь думать, что сам ей предложил колечко купить. Или шубу новую.
        - Никаких шуб я ей не покупал. А вот на операцию дал.
        - На операцию тоже. Сиськи сделать, там, или губы.
        - Какие сиськи, что ты несешь?! На сердце операция…
        - У нее сердце больное? - осоловело моргнул Мишка и некрасиво икнул в конце.
        - Не у нее. У свекра, - я устало растер лицо. - Тебе, дорогой, пожалуй, хватит.
        Мишку в тот раз и впрямь как-то быстро развезло. Он даже спорить со мной не стал. Послушно встал с дивана, чтобы я мог тот разложить, а когда я наклонился, чтобы достать из-под его спины подушку, схватил меня за грудки и пробормотал зло:
        - Все они бляди.
        Тут уж я сдержался. Потому что пьяного бить - вообще себя не уважать. Сплюнул в сторону. А уже стоя под душем, понял, что этот разговор с Мишкой… ядом засел во мне.
        Не знаю, сколько так просидел - пялясь в иллюминатор. Очнулся, когда самолет уже набрал высоту. Посмотрел на Марину. А она, оказывается, все это время за мной наблюдала. С тревогой.
        - Что-то не так? - спросила она.
        - Нет. Задумался просто.
        К черту все. Я не мог позволить сомнениям отравить эти дни.
        - Так что ты будешь?
        - Чай? Воду?
        Вот же черт. Я тупил, как дурак. Не заметил даже подошедшего с тележкой стюарда.
        - Воды.
        Долетели быстро. В стоимость гостиницы входил, в том числе, трансфер. К удивлению, в отличие от самолета, роскошная гостиница Марину не впечатлила.
        - Я их столько повидала… - пояснила она. А я, ничего не поняв, вздернул бровь.
        - По работе. Я же должна была знать все о тех отелях, в которые продают путевки. Вот и носилась от гостиницы к гостинице, света белого не видя.
        - А-а-а. Хотела бы вернуться в эту сферу?
        Марина пожала плечами:
        - Сейчас об этом я могу только мечтать. А мечтательность мне не свойственна. Ну, мне, кажется, сюда, - резко сменила тему.
        - Еще чего! - фыркнул я. - Ты будешь жить со мной.
        - А номер…
        - А номер мы тебе сняли из соображений конспирации.
        - Слава богу. А то я уж не знала, что думать.
        Наши взгляды встретились. И все. В мгновение пространство вокруг будто сжалось и запульсировало.
        - Я же сказал, что не отпущу.
        - Да, но…
        - Но?
        - Ты был немного отстранённым, - я вздернул бровь. - Ну, ладно… Полностью отстраненным.
        - И ты уже себе чего-то надумала?
        - Ну, конечно, - слабо улыбнулась Марина, - я ведь женщина.
        Я демонстративно смерил ее взглядом. Задержался на груди:
        - Это мне доподлинно известно.
        - Федь, - выдохнула она. Облизала губы. - У нас до открытия осталось всего полтора часа.
        Я резко кивнул:
        - Ты права. Сначала дело.
        Она не стала спрашивать, а что потом? Наверное, думала, что догадалась. Но я мог поставить на то, что нет. Несмотря на то, что Марина ни в чем меня не упрекала, и ни разу за все время не напомнила мне о том, как закончилась наша последняя встреча, я четко понимал, что виноват. Это было слишком грязно. Не сам минет. Ханжой я не был. Смущало только то, как это получилось. Смущало, да. Но одновременно с этим заводило просто невероятно. Потому что она поняла, как мне тогда это было надо. И безропотно сделала все, что нужно. Обезоруживая своей покорностью. И готовностью подчиниться, чего бы я у нее ни попросил. Алька же и все другие бабы, которые у меня после нее были, жеманничали, строили невесть что из себя и… из происходящего. Подспудно внушая мысль, что им это совсем не нравится, но раз уж надо, то для меня они чуть ли не собой пожертвуют. Ты только не забудь эту милость! И побалуй чем-нибудь, скрась осадочек…
        - Федь, я готова. Идем?
        - Угу. Все взяла?
        - Да вроде.
        Я кивнул, отгоняя прочь ненужные сейчас мысли. И постарался максимально сосредоточиться на работе, чтобы потом ничего уже не отвлекало нас друг от друга.
        21
        Таиров задал нам просто бешеный темп. Я едва за ним поспевала. Записывать, переводить и снова бежать куда-то. Между выставочными залами и стендами, ориентируясь лишь на его широкую спину. Федор был всегда на шаг впереди…
        - Устала?
        - Нет. Я в порядке.
        - Еще немного. Потерпи, хорошо? - он осмотрелся, увидел пустующий стул и подтолкнул ко мне: - Вот. Посиди. Я переговорю с Джавани…
        - Но как же… А записывать? А…
        - Ничего не нужно. Отдохни.
        Я послушно уселась на стул. Сняла туфли на невысоком каблуке. Я думала, что на таком вполне себе выхожу, но ошиблась. Ноги болели жутко. И хорошо, что Федор был внимательным. И… заботливым. Не отрывая взгляда от его широкоплечей фигуры, я наклонилась, чтобы незаметно растереть пальцы. И залипла, понимая, что люблю его таким. Люблю просто до безумия.
        Таиров беседовал с невысоким итальянцем, который, отчаянно жестикулируя, что-то ему рассказывал. А тот внимательно слушал, даже кивал. Но смотрел совсем в другую сторону. На меня смотрел. Оберегал как коршун свою добычу. Позвоночником пронеслась дрожь, запуская во мне какие-то странные пугающие процессы. Я почувствовала, что становлюсь легкой-легкой. Как воздушный шарик… коими были украшены выставочные павильоны. Зажмурилась, прислушиваясь к себе. Ведь что за черт, правда?!
        - Марин… Марина!
        - М-м-м? - я открыла глаза.
        - Пойдем. На сегодня хватит.
        Я послушно кивнула. Сунула отекшие ноги в туфли и пошла вслед за Федором. Сделала несколько шагов, не ощущая под собой пола. И замерла, наконец, осознав, откуда это странное парящее чувство. Господи! Да меня же просто, наконец, отпустило! То проклятое напряжение, в котором я находилась так долго, что уже и забыла, каково это - жить, не испытывая сковывающего, прижимающего к земле чувства ответственности. За всё и за всех.
        А всему виной он! Его забота… А еще какая-то снисходительность к женским слабостям, исходящая из глубинного понимания разности нашей природы. Снисходительность, в которой, тем не менее, не было ни капли превосходства… Мамочки-и-и…
        Будто почувствовав, что я не иду следом, Федор тоже остановился. Постоял так, спиной, пару секунд. Медленно обернулся. Наши взгляды встретились, потянулись друг к другу. Сколько мы так стояли? Не знаю… Но вечность спустя он протянул руку, и я сорвалась с места, чтобы ее взять. Молча мы вышли из выставочного центра, так же, не сговариваясь, молча доехали до гостиницы. Уже в машине он снял туфли и принялся разминать мои ноги. И заставляя горло болезненно сжиматься. Я должна была что-то сказать… Объяснить! Быть с ним предельно честной. Но не в такси же… И не тогда, когда тишина такая уютная.
        - Я заказал нам столик в ресторане с видом на воду. Но, похоже, переоценил твою выносливость, - усмехнулся Таиров, когда мы, наконец, вернулись в гостиницу.
        - Вот еще! Обязательно пойдем… - запротестовала я, а потом замерла посреди огромного помпезного холла, облизала губы и прошептала: - Ты хотя бы представляешь, как я тебя люблю?
        Таиров дернулся. Свел брови. Растерянно как-то провел по шее ладонью.
        - Почему ты молчишь?
        - Пытаюсь понять, почему из тысяч других, более подходящих для этого мест ты предпочла сказать мне об этом посреди гребаного вестибюля, где совершенно точно я не смогу тебе ответить.
        - Почему же? - счастливо засмеялась я.
        - Потому что я предпочитаю делать, а не говорить. Думаешь, стоит попробовать? - Федор обвел взглядом окружающих нас людей, будто действительно был готов к этому, а потом вновь залип на мне. Я задрожала.
        - Н-нет. Д-думаю, нам и впрямь лучше дойти до номера.
        Я отступила на шаг. И бегом бросилась к лифтам. Он рванул за мной. Забежали в кабинку. И замерли друг напротив друга. Глаза в глаза. Не касаясь. Потому что ни он, ни я не смогли бы остановиться, а стенки лифта были прозрачными…
        - Я нашла квартиру.
        - Что?
        - Я не могу жить с мужем. После тебя не могу. И не буду. Поэтому я нашла нам с Дашкой квартиру.
        Лифт приехал на наш этаж.
        - Когда?
        - Что, когда?
        - Когда ты стала подыскивать варианты?
        Не думала, что это важно. Но он смотрел на меня так, будто от ответа на этот вопрос зависели наши жизни.
        - Да сразу. Плохая из меня вышла обманщица… Ну, не могу я так… Только не думай, это тебя ни к чему не обязывает! - затараторила, все еще не понимая, почему он так на меня смотрит, и уже жалея, что вообще завела этот разговор.
        - Не обязывает? - попугаем повторил Таиров.
        - Ну, да… - вконец растерялась я. - Уходят ведь не к кому-то, Федя. А от кого-то. Ты ни в чем не виноват. Правда… И я, наверное, не виновата. И Вадик… Просто не сложилось. А обманывать его… себя… не хочу. Не могу. Но тебя это…
        - Ни к чему не обязывает. Да, я слышал, - неожиданно рявкнул Федор. Приложил ключ-карту и толкнул, открывая, дверь.
        - Федя…
        - Я все понял, Марин.
        - Правда?
        - Угу. А теперь помолчи немного…
        Я действительно не понимала. Он сердится на меня, или… что это? Отчего его взгляд горел? И такое в глазах закручивалось, что не было сил смотреть… но и отвести взгляд сил не было.
        - Расстегни блузку.
        - Федь…
        - Расстегни блузку. У нас всего сорок минут до ужина! Я бы сам, но… порву!
        Я облизала губы и принялась дрожащими пальцами расстегивать пуговички. Не дожидаясь команды, сбросила блузку на пол и на секунду остановилась, прежде чем снять лифчик. В двух шагах, не сводя с меня взгляда, раздевался Федор.
        - Что ты…
        - Ты, кажется, хотела в душ. Пойдем!
        Душ был огромный. Мы запросто в нем поместились вместе. Чего я не ожидала, так это того, что Федор примется меня мыть… Тщательно. Не упуская ничего… Вообще ничего не упуская…
        - Сядь…
        Он подтолкнул меня к выступу. Устроился у моих расставленных ног на коленях. И я ведь уже понимала, что он хочет сделать. И почему… А все равно первое касание языка - током. Я закричала, подкинула бедра. Таиров втянул напряженную горошину в рот и, чтобы ускорить процесс, принялся помогать себе сразу тремя сложенными вместе пальцами, безошибочно находя нужные точки. А когда я уже готова была кончить, когда я замерла у самого края, раскачиваясь… Он резко остановился. Сел на пятки и, напряженно на меня глядя, спросил:
        - Ты понимаешь, что я сейчас делаю?
        - Извиняешься за тот раз.
        - А еще?
        - Любишь меня… Очень любишь.
        Федор зажмурился. Улыбнулся криво. Снова медленно ко мне наклонился. И довел начатое до конца, глядя на меня, кажется, в самую душу глядя.
        Как это было? Как из поздней осени… неожиданно снова вернуться в весну. В самое ее начало. Или как если бы вместо заката снова встретить рассвет. Самый яркий рассвет своей жизни.
        - Пойдем, лежебока! Или наш стол кому-нибудь отдадут.
        Полностью одетый Федор подошел ко мне, распластанной на постели, и погладил попку.
        - Угу.
        - Пойдем-пойдем. Нам поговорить надо. А если мы здесь задержимся, боюсь, опять будет не до разговоров.
        - Слушай, а тебе точно сорок шесть? - засмеялась я и села на постели, сложив по-турецки ноги.
        - Точно, - нахмурился Федор. - Тебя смущает, что я старше?
        - Нет. Нисколько. К тому же ты чертовски хорошо выглядишь.
        - Вот еще, - буркнул Таиров, но я увидела, что мельком он посмотрел в зеркало, будто прикидывая, сколько правды в моих словах. Я поднялась с разворошенной постели. Подошла к нему, одетому, голая, и встала так, чтобы в зеркале отражались мы оба.
        - Мне очень нравится, как мы смотримся вместе, - призналась и потерлась носом о его плечо. Федор тоже не бездействовал. Тут же меня обнял, соскользнул рукой вниз, накрыл самый низ живота распластанной ладонью.
        - А переезжай сразу ко мне, а?
        - Шутишь? Меня же с грязью смешают. Да и дети… Нельзя так резко. Нужно их подготовить.
        - Они взрослые. Поймут. К тому же…
        - Что?
        - Нет, ничего!
        - Федь, так не честно.
        - Ну, ладно. Сама напросилась… Я просто подумал… Хм… Ну, раз я вроде как не старый. И ты тоже…
        - Вот уж спасибо, - засмеялась я, сбитая с толку неуверенностью, написанной у него на лице.
        - В общем, я подумал, что мы могли бы кого-нибудь родить.
        Он не мог мне сказать ничего более шокирующего. И ничего более желанного. У меня внутри будто сорвалась пружина и теперь с неимоверной стремительной силой раскручивалась, разгоняя по телу дрожь.
        - Почему ты молчишь?
        - Слов нет.
        - Если ты не хочешь…
        - Нет! Дело не в этом… Просто раньше…
        - Марина! Мне плевать, что там было раньше. Главное то, что сейчас.
        Я отчаянно затрясла головой, соглашаясь.
        - Но торопиться все равно не стоит. Детей нужно подготовить. И Димку, и Дашку… Давай не будем спешить. Пожалуйста, Федь. У Дашки сейчас сложный возраст. Она не обрадовалась тому, что мы переезжаем. А как она отреагирует на новость о разводе - вообще боюсь предположить.
        - И что же ты предлагаешь?
        - Не знаю. Встречаться, как все нормальные люди? - я потянулась за легким летящим платьем, которое взяла с собой как раз по такому случаю - вечернего выхода, не то ведь и впрямь опаздывали! Надела через голову.
        - Звучит паршиво, - сварливо прокомментировал Таиров, помогая мне застегнуть пуговичку.
        - Обещаю, что мы не будем затягивать этот процесс.
        - Вот уж спасибо!
        Я дурашливо его толкнула. Покосилась на часы. Накраситься я уже не успевала, но почему-то совершенно не расстроилась по этому поводу. Федору я любой нравилась, а что там подумают другие - мне было все равно. К тому же лучшее украшение женщины - ее мужчина. Ну, и счастливые глаза. С этим у меня был полный порядок.
        Федор не обманул. С нашего столика открывался великолепный вид на море, в котором как раз утопало солнце. Дул ветер, бросал в лицо соль, заставлял танцевать пламя зажженной на столе свечи… А тихие восточные напевы, доносящиеся с эстрады, заглушал ор чаек. В этот момент, сливаясь с эти морем, звуками, светом… я ощущала себя как никогда свободной.
        - Здесь просто отличные морепродукты. Закажем?
        Таиров закинул мне руку на плечи, погладил. Мы сидели не напротив, как все нормальные люди, а рядом. Я держала его за руку.
        - И вина.
        - Да тебя срубит с первого бокала.
        - Нет. Ты вдохнул в меня второе дыхание.
        - Правда?
        - Угу.
        - Прямо так и вдохнул?
        - Ай, ну тебя! - засмеялась я. - Пошляк.
        - Но ты меня любишь.
        - Люблю.
        - Знаешь, а я теперь с ужасом думаю, что нашел тебя совершенно случайно. Что я мог бы найти ту парикмахерскую. Подстричься и уйти, так тебя и не встретив.
        Это мне тоже в нем безумно нравилось. То, что он не пытался скрыть своих чувств и собственной уязвимости. Было что-то подкупающее в этой открытости, которую он позволил себе со мной, будто подтверждая, как много я для него значу.
        - Да! А если бы на меня не напал Ус, я бы просто рассказала тебе, как найти парикмахерскую. И не позвала бы в паб, и не… заинтересовалась.
        - С ходу.
        Федор выглядел довольным, как мартовский кот. Я усмехнулась. Отрицать очевидное не было никакого смысла:
        - Сразу. Я когда тебе на грудь бросилась, меня в тот же миг будто током прошибло. А ты ведь тоже на моей груди залип, - сощурилась.
        - Угу, - закивал Таиров, - еще бы.
        Прерывая наш разговор, у него зазвонил телефон.
        - Извини, это Альбина.
        Он встал из-за стола и отошел в сторону, так что я не слышала ни слова из того, что он говорил. Прежняя я, возможно, обиделась бы. Я, настоящая - даже не напряглась. Таиров не стал бы мне предлагать съехаться, если бы его хоть что-то держало в прошлом. С другой стороны, я понимала, что это прошлое будет время от времени о себе напоминать. Только теперь я не видела в этом ничего плохого. После нашего разговора сегодня со многими моими страхами было покончено. Я обрела уверенность, которой у меня не было.
        Чтобы скоротать время, пока его нет, я тоже достала телефон. Набрала Дашку. Гудки шли, но она не отвечала. Тогда я позвонила Вадику. Тот тоже долго молчал, но потом все же взял трубку.
        - Привет, Вадик. Как дела? Я Дашке звоню, а она что-то трубку не берет. Позовешь ее?
        - Эм… Ну, вообще-то ее нет.
        - Как нет?
        - Да вот так. Лазит где-то.
        22
        - Как это - лазит? А ты что? Иди, ищи ее, я не знаю! Звони. Опять и опять… Завтра ведь в школу!
        - Да звоню. Трубку не берет! Ты ж сама говоришь.
        - Значит, обзвони родителей ее подружек. Юру Кириллова набери. Таню Волошину.
        - У меня и номеров нет. Да и чего ты завелась? Девяти еще нет.
        Ну, еще бы у него они были! За все, что касалось Дашки - отвечала я. Так было с самого ее рождения. Поначалу я верила в то, что все изменится, когда она станет старше, смышленее, но этого не произошло. Вадик мало интересовался жизнью дочери. И принимал в ней весьма посредственное участие. Например, устраивал Дашке амнистию, если я по какой-то причине её наказывала. Покупал шоколадки, от которых дочь обсыпало, и бесился с ней на ночь глядя, отчего она, возбужденная, потом не могла уснуть и устраивала мне ночные концерты. Я не могу сказать, что Вадик не любил дочь. Просто эта любовь, как и все остальное в нем, была какой-то безалаберной, что ли? Инфантильной, незрелой… Зато при таком раскладе отец для Дашки был практически идеалом, а мать - приставучей мегерой. Которая заставляла учиться, убирать в комнате и помогать по хозяйству.
        - Ладно. Напиши мне, как она объявится.
        - Угу. Как там Турция?
        Турция? Просто отлично. Федор свернул разговор и шел ко мне, улыбаясь.
        - Устала очень. Ноги гудят. Столько павильонов обошли, что ломота во всем теле.
        - Ну, ладно. Давай. А то вдруг Дашка позвонит. Люблю тебя.
        Вадик отбил мой вызов. А я, не поверив своим ушам, открыла рот. Когда в последний раз он мне говорил об этом? Не помню! Признания в любви уже давно ушли из нашей жизни и разговоров. Так что заставило его сейчас об этом вспомнить? Так странно. И горько. И… поздно! Что самое ужасное - поздно! Ведь ничего уже не вернуть. Потому что к прошлому нет возврата, сколько бы мы себя ни обманывали и как бы ни старались реанимировать отношения. Теперь я это понимала. Не то, что раньше, когда, начитавшись глупых статей в женских журналах, я еще верила в то, что это возможно. Господи, да я перепробовала все способы, которые там советовали. Все… И ни одни из них не сработал. Зато теперь, решив развестись, я могу с уверенностью заявить, что сделала все от себя зависящее, чтобы сохранить брак и не чувствовать себя виноватой. Мы ходили на свидания, однажды вместе отправились в сплав на реке (так я думала возродить наш командный дух), а уж сколько я белья накупила, чтобы вернуть огонь в наши отношения - не сосчитать. Только знаете, что? Верить в то, что новый лифчик вернет угасшую страсть, все равно, что верить,
будто прицепленный на труп бантик заставит его воскреснуть.
        - Эй… Что-то случилось?
        Не дав мне ответить, у меня вновь теленькнул телефон.
        «Ты звонила?» - Дашка.
        «Потеряли тебя. Дуй домой».
        «В десять приду. Еще рано».
        Я нахмурилась. Думала позвонить, но в последний момент сдержалась. Не хотелось портить себе вечер.
        - Извини, это дочь.
        - И что там?
        - Бунтует, - вздохнула. - Не бери в голову. Ситуация штатная. А у тебя как?
        - Да ничего. Алька что-то там с микроволновкой никак не разберется. Рассказывал ей, как там все устроено.
        - В каком смысле? Она что, у тебя?
        Я потянулась к бокалу, отпила, испытывая довольно смешанные чувства.
        - Ну, да. Из-за Димки. Не хотелось его срывать. Он еще и со мной ведь жить не привык толком.
        В этом была какая-то своя логика. Наверное… Точнее - умом-то я это понимала, а вот сердцем… Другая женщина на моей территории совсем не радовала. В голове всполохнула ревность. Все же хорошо, что я оставила у Таирова свою кофту! Пусть знает, что он - мой. Пусть не думает, что он к ней вернется, после всего…
        - Что? - спросила я.
        - Ты с таким остервенением орудуешь ножом, что мне уже страшно.
        Я замерла. Покосилась на свои руки с зажатыми в них приборами.
        - Вкусно, - пробормотала я.
        - А-а-а…
        Федор, кажется, поверил. Взял вилку и принялся есть. Быстро, но аккуратно. А у меня вновь в груди потеплело. Я любила за ним наблюдать. Как он ест, как работает, щурясь и чертыхаясь, как чертит что-то быстро и ровно без всяких линеек, как общается с Димкой… Не сюсюкая, по-мужски. Если кому-то и стоит рожать сына, то только такому, основательному мужику. Я подперла щеку рукой, наплевав на все этикеты, и, не сводя с него глаз, заметила:
        - Если честно, я тебя жутко ревную.
        Приборы замерли. Таиров отложил вилку и нож. Промокнул губы белоснежной салфеткой и как-то так на меня глянул… растерянно. Но тут же затолкал это чувство внутрь, откинулся на спинку кресла и сложил на груди руки.
        - К Альке, что ли?
        - К ней. Едва держусь, чтобы не устроить безобразную сцену.
        Таиров присвистнул. И улыбнулся. Белозубо и широко. Растер шею, таким знакомым… любимым жестом.
        - Она в прошлом давно.
        - Прямо сейчас она в твоем доме.
        - Хм… Думаешь, теперь так быть не должно?
        - Уверена.
        Я поймала себя на том, что капризничаю. Что, как какая-нибудь инста-телочка, дую губы... А он позволяет мне. Смотрит, смеясь… От уголков глаз расходятся лучики-морщинки. И мне ужасно… ужасно нравится капризничать, зная, что можно… если не переходить грань. Понимая, что он только рад будет потакать моим капризам. Что для него это отдельный кайф - баловать свою женщину и угождать ей. Что он по этому соскучился, может, даже больше меня самой. Хотя… нет. Вряд ли.
        - Придется с этим что-то делать.
        - Будь любезен.
        - Хотя на безобразную сцену в твоем исполнении я бы посмотрел.
        - Напрасно. Это страшное зрелище, - навела ужаса я.
        - Серьезно? Марин…
        - М-м-м?
        - А ты вообще хоть раз устраивала кому-нибудь безобразные сцены? Как-то сложно представить…
        Я задумалась. А ведь он прав. Я из тех людей, кто все в себе держит. По крайней мере, такой мне приходилось быть.
        - Нет. Не устраивала, - вынуждена была признать. - Но с тобой, Феденька, вот прям чувствую, что могу.
        Таиров откинул голову и рассмеялся.
        - А знаешь, так даже проще. Когда в лоб. А то догадывайся, что тебя не устраивает. Это не по мне совершенно.
        - Вот точно. Ты правду-матку обычно рубишь. И орешь.
        - Тебя это пугает?
        - Нет, - покачала головой. - Это ужасно сексуально.
        - Когда я ору? - еще больше развеселился Таиров.
        - Угу. Такой весь властный, рычащий… м-м-м… Ну, чего ты смеешься?
        - Да что-то я не замечал, чтобы мои прорабы млели, когда я их песочил!
        Тут уж я не выдержала. И тоже рассмеялась. Хотя проснувшаяся во мне ревнивая демоница никуда не делась. Она жаждала… убедиться, что он только мой. Утвердить свои на него права. И меня слегка потряхивало от необходимости удерживать ее в узде.
        «Дашка дома», - гласило новое сообщение от Вадика. Я перевела дух.
        «Спроси, все ли она сделала уроки».
        «Ок».
        Ну, вот и все. Все хорошо… Я окончательно расслабилась. Конечно, зря. Потому что демоница, воспользовавшись этим, тут же провернула блицкриг и одержала надо мной безоговорочную победу. Едва за нами с Таировым закрылась дверь номера, она вырвалась на свободу. Она приказала ему раздеться, повалила его на кровать и, оседлав, как норовистого коня… чего только с ним ни делала.
        - Что это было? - едва не умерев от очередной скачки, поинтересовался Федор. После двух раз и добавки… желание немного схлынуло. И где-то на краю сознания тенью мелькнуло смущение.
        - Похоже, обещанная сцена.
        Я задыхалась. Голос был сиплый и прерывающийся.
        - А в конце, наверное, предполагалось, что ты затрахаешь меня до смерти? - хохотнул он.
        - Жалуешься?
        - Не дождешься.
        На этом разговор и закончился, потому что нас одолел сон.
        Знаете, какое это удовольствие - просыпаться от поцелуя любимого мужчины? А если за окном шумит прибой? И пахнет морем? А еще кофе… по-турецки. Который где еще пить, как не здесь?
        - Вставай. Нам уже завтрак принесли. - Я спрятала голову под подушку. - Маринка… ну, опоздаем ведь! Что ж ты делаешь, поросенок!
        - Похоже, кто-то вчера филонил, - неприветливо пробурчала я, намекая на то, что, в отличие от меня кое-кто слишком бодр.
        - Ты сама сделала всю работу, - усмехнулся Таиров. Сел рядом, почесал мою пятку. - Поэтому я проснулся пораньше, организовал нам завтрак и дал тебе немного поспать.
        - Не слишком-то равноценно, - продолжала капризничать я, но все же потихоньку выбралась из-под одеяла и даже села в попытке проснуться. В руки тут же легла чашка.
        - Да, я тоже так считаю. Поэтому признаю, что сегодня моя очередь быть сверху.
        - Не уверена, что еще хоть на что-то способна.
        - Эй! В команде Таировых нет места слабакам. Соберись! Пощады не будет.
        Я уткнулась Федору в бок. Окончательно просыпаясь. Млея от того, что он рядом. И что с ним можно болтать вот так… о всяких глупостях. Внутри и впрямь немного тянуло, было болезненно растерто, но я бы ни за что не променяла эту ночь ни на одну другую.
        - Сколько у нас на сборы?
        - Пятнадцать минут. Иначе я опоздаю на встречу.
        - Шутишь?!
        Я вскочила и, сверкая голой пятой точкой, помчалась в душ. Под аккомпанемент тихого беззаботного смеха Федора.
        На встречу он все же успел. А после мы еще побродили по выставочным залам. Уже не спеша. Выполнив основную программу.
        Сообщение от Дашкиного учителя я увидела не сразу. Было шумно, а телефон в сумочке.
        «Добрый день, Марина Павловна. Что у вас случилось?»
        «А что у нас должно случиться?» - набрала и замерла в напряжении. Федор о чем-то беседовал с директором фирмы, занимающейся поставками Каррарского мрамора. И пока мои услуги были ему не нужны.
        «Даши второй день нет в школе. Вот я и подумала, не заболела ли она».
        Второй день нет в школе? Какого черта?! Я набрала дочь. Гудок… Еще один. Думала, не ответит, но…
        - Да.
        - Привет.
        - Привет. Чего звонишь?
        - Чего? Да просто. Спросить, как у тебя дела.
        - Прекрасно.
        - Ты где сейчас?
        Тишина… В шуме выставочных залов даже дыхания не слышно.
        - Классуха уже настучала?
        - Не настучала! А позвонила узнать, все ли с тобой в порядке. Вот что ты творишь, Даш? Где ты? С кем? У тебя что-то случилось?
        - Нет!
        - Тогда почему ты не ходишь в школу? Что это вообще за номер такой? Неужели ты не понимаешь, как я переживаю! Еще и нахожусь черте где!
        - А кто тебе виноват? Сидела бы дома!
        - Даша! Я сюда не развлекаться приехала. У меня работа. Работа… понимаешь?! Которая нас кормит.
        - Сказала бы я, что там у тебя. Но не буду, - зло выплюнула дочь, а у меня похолодело в затылке. И такой ужас сковал нутро, что стало трудно дышать.
        - О чем это ты?
        - Ни о чем! Ты звонила убедиться, что у меня все в порядке? Убедилась? Ну, вот и до свидания.
        - Даша! Даша… да что это такое… - я тряхнула трубку, хотя понимала, что это все без толку. Она просто отключилась. Я набрала ее еще раз, но вместо гудков - механическое «абонент вне зоны доступа».
        - Все в порядке?
        Федор! Я отчаянно затрясла головой.
        - Нет. С Дашкой что-то. Она два дня прогуляла занятия в школе. А теперь… намекает на что-то. Мне кажется, она как-то о нас узнала! Господи…
        - Так! Стоп. Прекрати паниковать. Пойдем… Здесь неподалеку я тихое кафе видел… Расскажешь все. Ты, главное, не накручивай себя.
        Мы сели за столик. Здесь и впрямь было потише, но от того, что мысли в моей голове кричали, даже этого оказалось мало.
        - Послушай, мне, наверное, надо вернуться…
        - Да ты сначала толком расскажи, что произошло.
        Я рассказала, путаясь в словах и сбиваясь. Перепрыгивая от волнения с одного на другое, возвращаясь назад…
        - Она хорошая девочка, Федь. Покладистая. Я это не потому что ее мать говорю. Она действительно такая…
        - Да верю я тебе! Что ты мне об одном и том же?
        - Такого просто никогда не было раньше, понимаешь?! Она никогда не прогуливала школу!
        - Все бывает в первый раз.
        - Нет… Нет! Я чувствую, что-то случилось. И эти ее слова… «знаю я, чем ты там занимаешься» они тоже неспроста, а если так…
        - А если так, то ничего страшного! Нам бы один черт ей бы все пришлось рассказать.
        - Да! Но не так же, Федь… Как она это воспримет? Хотя о чем я? И так понятно… Мне нужно вернуться, Федь… Мы придумаем, как это оформить, ладно? Я возьму отпуск за свой счет или…
        - Марина! Какой нахрен отпуск?! Ты меня ни с кем не спутала?
        - Прости! Прости… Я сама не своя. Тогда я поищу билет…
        - Билеты. Ты же не думаешь, что я тебя одну отпущу?
        23
        Назад летели в скорбном молчании. Марина была сама не своя. А я, не зная, как ей помочь, злился. Дашка так больше и не взяла трубку, хотя мать ей звонила бесчисленное количество раз. Марина косилась на меня, нервно сжимала пальцы, вновь и вновь повторяя о том, какая хорошая ее девочка. Она будто опасалась, что я откажусь от нее, столкнувшись с первой же серьезной проблемой. И от этого я бесился тоже! Неужели она все еще сомневалась?! А это ее «я куплю билет»?
        Определенно, нам нужно поговорить. Она явно не поняла, какой я вижу нашу семейную жизнь. Все никак не сбросит свою броню, не отпустит ношу, которую привыкла тащить в одиночку.
        На контролях она уже едва не подпрыгивала от нетерпения. И тем самым привлекала к себе внимание. Таможенники досмотрели ее со всей пристрастностью. Вывернули сумочку… Марина шла со слезами на глазах, распихивая по кармашкам вещи, а они валились из рук.
        - Прекрати! Присядь и сложи все нормально.
        - Но…
        - От того, что ты приедешь на пять минут позже, ничего не изменится! Вечер уже. Дашка-то уже дома, небось, и в ус не дует, а ты душу рвешь.
        Марина кивнула. Упала на первый попавшийся стул, разложила все по местам. И подняла на меня взгляд.
        - Ну, что смотришь?
        - Удивляюсь… Тому, как просто делать то, что тебе говорят. А не самой выдумывать что-то.
        Ох, девочка… Из тех, кто никогда не стала бы тянуть на себя одеяло, командовать! Но которой, в силу обстоятельств, пришлось. Идеальная для меня женщина.
        - Иногда полезно отключать мозг. Ты все? Пойдем. Если верить приложению, такси уже подъехало.
        Марина слабо улыбнулась и пошла вслед за мной к выходу в город. Машин было не слишком много. Свою мы отыскали быстро.
        - Погоди… Ты что, со мной?
        - Довезу тебя и домой поеду. А что? Какие-то проблемы?
        Мне не хотелось ее отпускать. Я был не готов. И не скрашивало этот процесс даже осознание того, что уже совсем скоро отпускать ее мне не придется. С этим все уже решено, слава богу.
        - Нет… Нет, наверное.
        Мы устроились на заднем сиденье. Марина потянулась ко мне и, будто черпая силы, сжала мою ладонь. Еще вчера мы были беззаботными и счастливыми, а уже сегодня - куда это все только делось? Ну, ничего. Это соизмеримая плата за счастье.
        - Приехали, - пробормотала она.
        Я осмотрелся. И правда. Ее район. В окнах уже горит свет. Народу на улице почти нет. Лишь молодежь в беседке. Хохочет, и все ей нипочем.
        - Сейчас. Достану багаж. Сама до подъезда дотащишь?
        - Да он легкий совсем.
        Хотелось обнять ее на прощание. Прижать к стволу раскидистой, налившейся багрянцем рябины и целовать, пока не заболят губы. Но чертовы окна. И молодежь…
        - Ну, пока…
        - Пока.
        Она попятилась назад. И я буквально ощутил, как натягивается связавшая нас прочная нить. Невольно шагнул за ней следом. Водитель нетерпеливо просигналил, и наваждение ушло. Я заставил себя вернуться в машину.
        Доехал домой. Поднялся. Открыл своим ключом дверь.
        - Дед! Дед приехал! - Димка ринулся ко мне. Но на полпути остановился, застеснявшись проявления своих чувств.
        - Ну, чего стоишь? Может, обнимемся?
        Он улыбнулся. Закивал темной головой. Обнял… С силой сжал руки на поясе. Хотя какая там сила? Худющий, вон. Одни глаза.
        - А ты чего так рано? Мы и не ждали тебя совсем… - выскочила на шум Альбина. То, что меня не ждали, как-то сразу бросалось в глаза. Потому что Альбина расслабилась. Ни макияжа тебе, ни вызывающих шмоток, призванных разжечь мое желание. Я уже и не помнил, когда видел ее такой домашней. Абсолютно чужой. И мне, и моему дому. Знала бы Марина, что я чувствую - ни за что бы к Альке ревновать не стала. А так… Пусть! Пусть ревнует. Мне сорок шесть, а я до этих пор и не в курсе, как это сладко. Как это нужно даже самому крепкому, самому уверенному в себе мужику.
        Я блаженно зажмурился, вспомнив, чем закончилась Маринкина вспышка ревности… Если так дело пойдет и дальше, то наши разговоры о детях перестанут быть разговорами. Во второй раз мы вообще забыли о презервативе, и она не отпустила меня, даже когда я в последний момент сообразил, что надо хотя бы выскользнуть... Я будто спятил, когда понял, что мне дали зеленый свет. Это совершенно невозможное чувство - знать, что женщина хочет с тобой продолжения… Так хочет, что не может тому противиться. Хотя еще пару часов назад утверждала, что мы не должны спешить. И вот, передумала…
        - Так вышло.
        - Ну-ну. Тогда и меня обними, что ли.
        Алька потянулась ко мне, а я шарахнулся от нее в сторону, как от чумной. Она удивленно вскинула брови.
        - Мы дальше сами справимся, да, Димка?
        - Ты что… ты что, выпроваживаешь меня, на ночь глядя?
        Было только восемь часов. Для Альбины - пустяковое время. Раньше она в эту пору только наряжаться начинала на какую-нибудь тусовку. Меня всегда это бесило. Я только-только приходил с работы. Хотелось побыть с семьей. А Альбине совсем другого хотелось. Да и плевать, в прошлом это! Теперь-то я знал, что может быть по-другому.
        - Только восемь часов, Альбин. Впрочем, если хочешь, можешь остаться. Только это будет в последний раз.
        - Что так?
        - Не сейчас, ладно? - поморщился и, повернувшись к внуку, заметил: - Смотри, что я тебе привез…
        - Это что?
        - Такая турецкая пастила. Сейчас попробуем… Ставь чайник, а я пока в душ.
        Вымылся. Обмотав бедра полотенцем, я пошел к себе одеться. В спальне царил полумрак. Я включил прикроватный светильник, открыл дверь в гардероб и… Замер. На пояс легли женские руки и тут же четким выверенным движением скользнули вниз, развязывая узел. Полотенце упало к ногам. Пальцы сжались на полувозбужденном члене. И все так быстро, главное, что я и опомниться не успел.
        - Прекрати! - дернулся, отстранился… Отчего прижавшиеся было к ямке на позвоночнике губы соскользнули вниз по спине.
        - Ну, что ты дуришь, а?
        - Я не дурю, Аля! Я просто не хочу тебя. Не хочу больше. Как это еще тебе объяснить?
        Резким движением я открыл ящик комода, выдернул трусы и натянул на голую задницу, ничуть не смущаясь бывшей.
        - Так и не скажешь, - голодный взгляд прошелся по моему стояку. Он теперь со мной случался с завидной регулярностью, стоило только подумать о Марине.
        - А ты до сих пор веришь, что все мои эрекции в твою честь? Поверить не могу… Каким идиотом ты меня, должно быть, считаешь, раз даже не поняла, что все… все, Аля! Ушел твой поезд.
        Она действительно не понимала. Это читалась в глазах. Альбина улыбнулась, надула губы, и в ее возрасте… да в сложившихся обстоятельствах это смотрелось смешно! А потом, будто этого мало, еще и к кофточке своей потянулась.
        - Ну же… Хороший мой, иди к мамочке. Ни с кем тебе лучше не будет…
        - Да что с тобой не так?! - заорал я. - Прекрати! Не ставь ни меня, ни себя в идиотское положение! Я другую женщину люблю, понимаешь?
        Моргнула. Искривила рот в болезненной странной гримасе.
        - Эту свою… секретаршу, что ли?
        - Да какая разница, кого?!
        - Ты прав. Никакой… Ты что… у вас действительно все серьезно?
        Нет! Это уже не смешно… Я надел штаны, футболку.
        - Что тебя смущает? Мы взрослые люди.
        - Она совсем не в твоем вкусе!
        - В моем! На сто процентов в моем. Жаль, что я только сейчас это понял. А теперь, Аль, поезжай домой, правда. Как-то неправильно, что ты здесь.
        - Зазноба ревновать будет?
        - Будет, - кивнул я. - Ты, наверное, не поверишь, но будет. И на будущее, Аль, давай теперь так - ты бабушка Димки, но на этом и все.
        - Думаешь, я вот так просто подпущу к внуку девку с улицы?! Ты, наверное, не в себе!
        - О как! И с каких пор ты так сильно переживаешь о его судьбе? Позволь спросить?!
        Альбина побагровела.
        - Не тебе меня упрекать!
        - Не тебе судить о том, с кем ему будет лучше! Они с Мариной прекрасно ладят, понятно? Пацану мать нужна. Нормальная мать, а не тетя, которую он видит только по телевизору!
        - Внука я ей не отдам! Я тебя… я тебя уничтожу, если потребуется! Связей у меня хватает. Ты знаешь.
        А вот это уже что-то новое. Я даже восхитился такой наглостью! Вздернул брови и, сложив руки на груди, подпер задницей злосчастный комод.
        - Что? Правда? Так и уничтожишь? Ну-ну… Попробуй. Но ты ж понимаешь, мне в грязи валяться - не привыкать. Я и сам из грязи, как ты неоднократно замечала. А вот как будешь ты выкручиваться, когда в ответочку прилетит - не знаю. Что твои зрители скажут? М-м-м, Альбина?
        - Ты мне угрожаешь?! - еще сильней побагровела та.
        - Угрожаешь мне ты. А я тебя просто предупреждаю, что в этот раз не стану молчать. Однажды я уже поступил по-мужски, позволил тебе выйти красиво из некрасивой, в общем-то, ситуации. Но если ты хочешь войны… Я тебе ее устрою. Можешь даже не сомневаться!
        Алька стиснула кулаки, сглотнула и, не найдясь с ответом, фурией выскочила из комнаты. Вот и хорошо. Вот и ладно… Я выключил свет и отправился на поиски Димки. Мы как раз устроились за столом, когда входная дверь с оглушительным грохотом захлопнулась за Альбиной. Я покосился на Димку. Тот даже бровью не повел. Сидел на своём стуле, пил чай и деловито размазывал мед по тосту, который сам и пожарил.
        - Что? Так ничего и не спросишь? Ты ж, небось, слышал все…
        - Что тут скажешь… У тебя, наверно, любовь.
        Как-то неожиданно Димка… мой маленький Димка выделил самое важное. Я откашлялся. Хмыкнул. Сунул в рот пастилу и вот теперь понял, почему внук предпочел ей бутерброд. Гадость какая-то… А впрочем, я ее в аэропорту покупал. Впопыхах. Схватил первую попавшуюся коробку, чтобы совсем с пустыми руками домой не ехать.
        - Так ты не против, чтобы Марина сюда переехала? С дочкой… У нее дочка есть. Даша. Ей пятнадцать.
        Димка долго молчал. Водил пальцем по вышитым на скатерти цветочкам. Сопел…
        - А мне не надо будет переезжать? Ну… к маме, там, или Але?
        - С ума сошел?! - я даже вскочил. - Об этом не может идти и речи! Как тебе такое в голову пришло только?! Я же… я же тебя люблю, Димка. И Марина любит… Еще не так сильно, как, скажем, мать, но вы ведь и знакомы сколько?
        - Всего ничего, - тяжело вздохнул тот.
        - Вот именно! А когда она тебя узнает получше, полюбит еще сильней.
        - Ну, так уж сильно не надо.
        - Это еще почему?
        Димка поморщился и, как будто это я был восьмилетним ребенком, терпеливо мне объяснил:
        - Не хочу ее у тебя увести. Это ж неправильно будет.
        Я открыл рот. Закрыл. Где-то в животе зародился смех и полез наружу. Но я понимал, что должен его сдержать. Что от этого много чего зависит.
        - И правда, - согласился. - Так уж сильно не надо. Чего это я?
        Рассмеяться я себе позволил только за дверями туалета. Хохотал долго, так что слезы лились. Захотелось поделиться с Маринкой. Я теперь все время, чем бы ни занимался, представлял, как ей это расскажу, додумывал, что она ответит, как отреагирует. Сомневаясь, не поздно ли, все же ей написал. Короткое «Как доехала?». Ответ пришел быстро, быстрее, чем я рассчитывал: «Не пиши мне больше. Все кончено».
        Я оторопело уставился на отчего-то вдруг поплывшие буквы. Перечитал. Какого черта? Что стряслось за то время, что мы не виделись? Я даже на часы посмотрел, чтобы подсчитать эти самые часы… минуты. По всему выходило часа два. Не так много, но сколько нужно человеку, чтобы повернуть жизнь на сто восемьдесят градусов?
        Черт! О чем я думаю?! Почему так просто сдался? Сев на крышку унитаза, настрочил в ответ:
        «Что случилось?»… Потом стер. Ведь ну глупость это - выяснять отношения по смс. И по телефону глупо… Но даже это лучше, чем переписка! Ее контакт - в последних. На заставке фото. Я сам ее снял на свой смартфон. Счастливую… Улыбающуюся. С волосами, развевающимися на ветру. Которые я обожал просто.
        Она не ответила. Секунда. Вторая… Третья… Как же бесконечно они тянулись…
        - Дед! Я спать…
        - Ага… Иду!
        Сунул трубку в карман. С трудом переставляя ноги, пошел пожелать спокойной ночи внуку.
        24
        С Дашкой я столкнулась у лифта. Она зачем-то заходила домой, а потом планировала присоединиться к друзьям, но я ее развернула.
        - Никаких гулек, Даш, пока ты мне не объяснишь, что происходит.
        А та вообще не ожидала, что я приеду. И потому, наверное, послушалась. От неожиданности, а не по какой-то другой причине. Как то уважение, или что-то еще… Её мятеж начался уже дома.
        На звук возни в коридоре из комнаты вышел свекор.
        - Мариночка?! А мы тебя раньше пятницы и не ждали, - удивился он. Сложил пополам газету, которую читал, и схватился за чемодан, чтобы помочь мне.
        - Не надо, пап. Я сама… Тебе нельзя поднимать тяжести.
        - Так он легкий совсем…
        - Тем более.
        Я забрала у свекра поклажу и сама дотащила ее до комнаты. В руках. Чтобы, не дай бог, не поцарапать колесиками ламинат свекрови, на который я сама давала деньги.
        - Марина? - Зоя Кирилловна оторвалась от экрана телевизора. - Уже пятница?
        Хотела бы я жить так, чтобы не приходилось считать дни недели...
        - Нет. Мне раньше пришлось вернуться. Из-за Дашки. Вы в курсе, что она прогуляла школу?
        - В курсе. Мы уже поговорили с ней. Тебе совершенно незачем было срываться. И тратить деньги на билет.
        По привычке, первым делом открыв чемодан, я тупо уставилась на его содержимое. А что я, собственно, делаю? Зачем распаковываю, если совсем скоро придется собирать вещи обратно? Дерганым движением я застегнула молнию и встала с колен.
        - Пойду еще я поговорю…
        Дашка валялась на кровати у себя в комнате. Как всегда, в наушниках. Я боялась начать наш разговор, но понимала, что без этого не обойдется. Если дочь и впрямь догадалась о нас с Таировым, то… нужно было найти в себе мужество объясниться. Как бы непросто это не было.
        - Вынь, пожалуйста. Я хочу с тобой поговорить.
        - Чего тебе?
        - Рассказывай. Что происходит?
        - Ничего!
        - Ты очень упростишь ситуацию, если мне не придется догадываться о том, что творится в твоей голове.
        - Как будто тебя это волнует!
        Ну, вот. Хоть какое-то проявление эмоций. Один маленький шажок вперед.
        - Меня очень волнует все, что тебя касается, Дашка. Ты моя дочь. И я люблю тебя.
        - Даже больше, чем своего хахаля?
        Мерзкое слово, мерзкая ситуация… Дикая. И ведь я полагала, что была к ней готова, но… нет. Все равно, ее слова - будто кулаком под дых.
        - Даша…
        - И только не вешай мне лапшу, что ты не понимаешь, о чем я, - зашипела дочь, точь в точь, как моя свекровь. С теми же интонациями. Очевидно, я откладывала наш переезд слишком долго. Но ничего… Ничего. Еще не поздно все исправить…
        - Как ты узнала?
        - Да какая разница?! Ты опозорила меня! Ты… папку предала! Теперь нам кости моют все, кому не лень. Ставки делают…
        Так-так… Ну, похоже, от внимания местных бездельников не укралось и что меня домой подвозили, и что я не спешила выходить из машины.
        - А ставки-то на что?
        - На то, уйдешь ли ты к богатому!
        Пальцы немного подрагивали, когда я провела по лицу. Выигрывая пару секунд на то, чтобы обмозговать все. И упорядочить чувства. Врать Дашке, юлить и выкручиваться - смысла не было. Ложь она за версту учуяла бы. Значит, нужно правду… А правду, как? Когда у нее опыта в жизни нет, когда все только в черно-белом цвете видится?! И я уже априори - враг.
        - Уйду, Даш. Уйду…
        Она не ожидала такого ответа. Выпучила глаза и уставилась на меня, как на восьмое чудо света.
        - Но не к богатому. Дело вообще не в нем. Я уйду от твоего отца, Даша. Тебе сейчас это сложно представить, но так бывает… Очень часто бывает во взрослой жизни, когда отношения исчерпывают себя. А чувства умирают. Я больше не могу притворяться, что меня все устраивает. Что у нас все хорошо… Когда мне плохо! Когда мне ужасно плохо. И ни поддержки я не чувствую, ни тепла. Иду домой - а мне не хочется, Дашка… Я шестнадцать лет упреки слушала, и угодить пыталась. Шестнадцать лет закрывала глаза на то, что меня ни во что не ставят. Что на мне ездят, и мной манипулируют. Но дальше я так не могу. Я понимаю, тебе тяжело сейчас. И многое непонятно… Но я очень рассчитываю на твое понимание… Через пару лет ты поступишь в институт, и все… у тебя начнется новая, взрослая жизнь. А я останусь одна.
        - У тебя папа есть!
        - Даша… одинокой можно быть и в толпе. А я одна уже очень долго.
        - Значит, ты уже все решила?
        - Да… Сегодня я поговорю с твоим отцом. Что бы ты обо мне ни думала, обманывать его я не собираюсь. Кстати, ты не в курсе, где он?
        - На работе! А ты… ты уходи! Разводись! Но не думай, что я с тобой пойду! Я с папой останусь, поняла?!
        Дашка вскочила с кровати и застыла напротив меня, сжимая и разжимая кулаки. Полоснуло болью. Я кивнула. Склонила голову, хотя, конечно, старалась держаться.
        - Это тебе решать.
        Перед глазами плыло. Я вышла из комнаты. Наткнулась на свекровь. Скорее всего, та подслушивала. Но мне уже на это было плевать. Я обошла ее по дуге и спряталась за дверями ванной. После самолета хотелось вымыться. Или дело в другом? Я сделала воду погорячей и долго-долго лежала в ванне. А потом услышала, как звонит телефон. Выбралась. Быстро натянула халат, судорожно соображая, где я могла его оставить. В комнату Дашки я ворвалась тогда, когда она уже что-то там набирала.
        - Отдай! - велела я.
        - Не отдам!
        - Отдай немедленно! Что ты делаешь?!
        Немыслимо! Но мне пришлось бороться с собственной дочерью! Я потянулась за своим айфоном - она отскочила. Высокая уже… Выше меня. Мне почти удалось дотянуться. Но она извернулась и оттолкнула меня. Я не была к этому готова совершенно. Нога подвернулась, и я стала заваливаться назад. Дальше удар головой - и темнота.
        Когда пришла в себя - не знаю. В палате не было окон. Собственно, я даже не сразу поняла, что это палата. Дернулась. В панике стала осматриваться. Боль в голове была просто ужасной. А память вообще не желала подчиняться. На то, чтобы вспомнить, какого черта случилось - ушла не одна минута. От напряжения на висках выступил пот. А потом меня вырвало прямо на пол…
        В этот момент в палату кто-то вошел. Поднялся шум. Мне что-то вкололи, и я вновь провалилась в беспамятство. Когда очнулась в следующий раз, у постели сидел Вадик.
        - Привет…
        Он вскочил.
        - Привет. Ты только не шевелись. Я сейчас позову доктора.
        - Подожди, - я поморщилась. Во рту пересохло, и язык едва ворочался. - Что случилось? Сколько… я так провела? Какой день… сегодня?
        - Суббота! Ты споткнулась. И упала…
        - Это я помню… И что со мной? Сотрясение?
        - Ушиб головного мозга. Легкий… Но все равно штука малоприятная. Хорошо, что скорая приехала быстро. Они вкололи, что надо, и с кровоизлиянием удалось справиться.
        - Кровоизлиянием?
        - Я все же позову доктора. Он тебе все объяснит.
        - Вадик… Мне нужен телефон.
        - Тебе нужен покой.
        Вадик принял вид оскорбленной невинности. И даже в полуобморочном состоянии я поняла, что свекровь ему уже все рассказала.
        - Мне… нужен… мой… телефон.
        Федор наверняка с ума сходил! Мне следовало предупредить его о том, что случилось. Ведь я даже на работу не вышла! Хотя разве это главное?! И Дашка… вот что она ему написала?!
        - Ты явно не в себе. Пойду, позову доктора.
        - Верни мне мой телефон!
        От крика вновь замутило. Я откинулась на подушку, делая частые короткие вдохи в попытке справить с подкатившей тошнотой. Под веками закипели слезы. Я плакала от жуткой боли и полного бессилия. Моя душа рвалась к Таирову, а тело было приковано к чертовой койке. И если бы я не боялась, что сделаю только хуже - пешком бы пошла к нему. Я бы пошла пешком…
        Когда пришел доктор, моя боль стала вновь такой сильной, что я не спросив у него и половины из того, что хотела, отключилась прямо посреди разговора. Потом я еще несколько раз просыпалась. Но в палате никого не было, и я вновь уплывала далеко-далеко. В следующий раз проснулась от того, что кто-то гладил меня по волосам. Как мама в детстве, когда будила в школу. Я подняла тяжелые, свинцом налитые веки. На стуле, где в прошлый раз сидел Вадик, примостился Таиров. Стул был слишком маленьким и неудобным для него… огромного.
        - Скажи, что ты мне не приснился…
        - Марина, господи! - Он вскочил. Стул упал. На грохот прибежала медсестра. Пока Федор убедил ее, что все хорошо, пока мы вновь остались одни, казалось, прошла целая вечность. На глаза набежали слезы облегчения.
        - Господи, это правда ты.
        - Я-я, кто ж еще?
        - Я не знаю! Они даже не дали мне телефон, чтобы тебе позвонить! - я все же всхлипнула. Заревела в голос, хотя от этого боль в голове стала просто чудовищной.
        - Ну, что ты? - испугался Федор, опустился возле меня. В чистых брюках… Да на колени. Хотя в палате, наверное, тоже чисто, но все же. - Марина! Прекращай! Тебе нельзя, ну?!
        И правда! Чего это я? Надо как-то держаться. Потому что здоровье - это не шутки. А я еще родить хотела. Да и вообще…
        - Как ты узнал, что случилось? От кого?
        Изо всех своих оставшихся сил я подтянула Таирова к себе. Взяла его руку, переплела пальцы и прижалась к этой самой руке ртом.
        - Мне Даша позвонила.
        - Даша?! Моя… наша… Дашка?
        - Угу. Мы с ней вроде как пришли к взаимопониманию.
        Уже потом, несколько дней спустя, я узнала, как все было на самом деле. До этого Федор меня щадил, а я сама слишком плохо себя чувствовала, чтобы что-то спрашивать. Оказалось, Дашка решила, будто это она виновата в моем падении. И испугалась так, что не передать! Услышав, как я умоляю Вадика вернуть мне телефон, дочь сама позвонила Таирову и все ему рассказала. О том, что то сообщение писала она, и о том, как потом чуть было меня не убила. Глупая… Слово-то какое выбрала! Она так сильно переживала, что боялась даже показаться мне на глаза. Пришла лишь через неделю.
        - Дашка! Ну, что ты стоишь в дверях?! Заходи!
        Она опустила голову еще ниже. Сделала шаг. И сразу же остановилась, чтобы отдышаться. Ее плечи дрожали… Мы обсуждали произошедшее по телефону уже не один раз, я пыталась ей объяснить, что она ни в чем не виновата, но она до сих пор не могла посмотреть на меня прямо.
        - Доктор сказал, что тебя, может, выпишут в понедельник.
        - Ты говорила с моим доктором? - улыбнулась я.
        - Нет. Папа говорил… Он думает, что ты домой вернешься.
        - Я не вернусь.
        - Я знаю.
        - Правда?
        - Угу. Мне Федор Степанович сказал, что… В общем, что заберет тебя к себе. И у меня спросил… хочу ли я… - голос дочери прерывался все чаще, а потом она все же вскинула взгляд, - спросил, хочу ли я переехать тоже.
        - А ты что?
        Дашка повела плечом и шмыгнула носом.
        - Он здесь каждую ночь сидел. Когда наши все уходили, он приходил… и всю ночь сидел. Кажется, он тебя правда любит. А бабушка отругала меня за то, что я скорую вызвала…
        Я попыталась уловить, как Дашка связала между собой эти два события. На какие неожиданные выводы ее они натолкнули.
        - Врач сказал, что если бы скорая так быстро не приехала, так легко ты бы не отделалась. - Всхлипнула.
        - Ну, и чего ты плачешь? Все ведь правильно сделала! Ты молодец. Иди ко мне… Я по тебе ужасно соскучилась!
        - Я даже не думала, что ты можешь упасть.
        - Это случайность.
        - И что ты об батарею головой ударишься, - всхлипывала эта дурочка уже куда-то мне в шею. Как будто я действительно ее в чем-то винила! Но ведь это была случайность, чистой воды случайность, которая, правда, повлекла за собой вот такие серьезные последствия.
        - Еще бы! - шепнула я. Погладила Дашку по волосам. Всеми легкими вдохнула родной аромат. Уже совсем не детский.
        - Я не знаю, что мне делать.
        - Ничего. Мы что-нибудь придумаем.
        - А ты совсем-совсем несчастливая была? - всхлипнула, вытерла потекший нос плечом, а взгляд отвела куда-то в сторону.
        - Конечно, нет, глупая! Когда ты родилась, я была самой счастливой на свете, и потом... Ты - самое большое мое счастье, Дашка…
        Прерывая наш разговор с дочерью, дверь в палату открылась, и на пороге возникла моя свекровь. Вот кого мне не хотелось видеть. Вообще ничего не хотелось. Ни доказывать ей, ни оправдываться… Она никогда не была мне близкой, а теперь стала совсем чужой.
        - Врач сказал, что тебя выписывают.
        - Да. Я уже слышала…
        - Так вот… - Зоя Кирилловна села на стул. Скрестила худые ноги в щиколотках - как королева на приеме подданных. Драматично, один палец за другим, сняла перчатки с рук и голосом, полным скорби, принялась меня отчитывать: - Твоему поступку, конечно, оправдания нет, но ради сохранения семьи я убедила Вадика не рубить с плеча. Может быть, он сумеет тебя простить. Но для этого тебе, конечно, придется постараться, Марина. И я готова помочь тебе вновь заслужить доверие мужа! Первым делом тебе придется сменить работу. Конечно, сначала найти новую, мы не можем себе позволить действовать необдуманно, но потом… сама понимаешь, с этим типом продолжать видеться ты не сможешь!
        Она еще что-то говорила. Назидательно. Высокопарно… Молодой я бы промолчала, попыталась ей угодить, еще совсем недавно - огрызнулась бы. А теперь просто слушала и поражалась. Почему раньше мнение этой женщины было так для меня важно…
        - Ну и чему ты улыбаешься?! - вдруг повысила голос свекровь.
        - Да так… Нервное.
        Мне даже не хотелось с ней спорить. Не хотелось показывать, насколько мне на нее плевать. Про себя я решила, что просто не вернусь в ее дом. И все. Нервы целее будут. Если я перед кем-то и должна была объясниться, то исключительно перед Вадиком. Но не перед ней. Ощущение свободы распирало грудь. Я перевела взгляд на дочь и заговорщицки подмигнула.
        - ?????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????
        25
        Расстаться красиво не получилось. Вадик выпил. Пришел ко мне вечером перед выпиской и высказал все, что думал, не стесняясь в словах. Переубедить его я даже не пыталась. У него была своя правда. Жена ушла, изменила… И в один момент, не считаясь с чувствами близких, перевернула жизнь семьи с ног на голову. Он ведь действительно так думал. Он и вправду не замечал, что разошлись мы давным-давно… И пошли в разных направлениях. Натягивая, обрывая еще связывающие нас ниточки. Пока от них ничего не осталось. Вообще ничего не осталось… Лишь общее прошлое. И, как насмешка, штамп в паспорте.
        Я встряхнулась. Покосилась на часы, висящие на противоположной стене, уже начиная нервничать, и как раз в этот момент дверь открылась.
        - Заждалась? - поинтересовался Федор, влетая в палату. Привнося с собой свет, жизнь, терпкий аромат осени…
        - Немного.
        - Извини. Янка объявилась в самый неподходящий момент, - он нервно провел пятерней по волосам, усеянным мелкой моросью, опять спустившейся на город.
        - Ничего.
        Отчего-то я оробела. Одно дело - говорить о совместном будущем, и совсем другое - начать его строить. Тем более, когда в это будущее каждый раз норовило вмешаться прошлое. Вот, например, как сейчас.
        - Черт! И цветы забыл…
        - Цветы?
        - Угу. На выписку. Я цветы купил, но забыл в машине, - объяснил, хмуря брови.
        - Ну, и ладно. Не здесь же их оставлять, - улыбнулась я, до глубины души тронутая его поступком.
        - И то так. Ну, пойдем?!
        Вещей у меня было немного. В больницу ведь поступила в одном халате, но потом, правда, мне привезли кое-какую одежду. Федор подхватил пакет с моим барахлом и, осторожно меня приобняв, подтолкнул к выходу.
        - А чего Яна хотела?
        - Да так. Не бери в голову. Ее Алька подстрекает. Но ничего, я им обеим хвосты надеру. Ты, главное, не волнуйся.
        Я машинально кивнула. Сделала еще один шаг, а потом замерла от снизошедшего на меня озарения.
        - Что? - спросил Таиров, впиваясь взглядом в мое лицо.
        - Я не волнуюсь. Рядом с тобой… вообще ни о чем не волнуюсь, Федя. Все будет хорошо, - уверенно кивнула. Уже больше не удивляясь поселившемуся в душе покою. Только носом по привычке скользнула по его щеке. Чтобы вдохнуть… Почувствовать, как колет щетина. И удостовериться, что не придумала ничего. Что вот он… здесь. Хмурый, резкий, шумный, большой. Заполняющий своей бешеной энергией все кругом, не оставляющий ни миллиметра пространства.
        - Эй. Ты точно в порядке?
        Я всем телом ощутила, как он напрягся. Покачала головой.
        - Точно. Просто… А! Не бери в голову.
        - Нет уж, скажи.
        - Я люблю тебя, Федя. Люблю просто до безумия.
        - Вот и хорошо. Вот и отлично.
        Его взгляд горел, когда он наклонился меня поцеловать. Запутавшиеся в волосах пальцы подрагивали.
        - Безобразие какое! - возмутилась проходящая мимо санитарка. Мы оторвались друг от друга. Улыбнулись. И держась за руки, пошли к лифту.
        А в машине меня и впрямь ждал букет солнечных желтых хризантем… Я положила их себе на колени и время от времени подносила к носу, чтобы вдохнуть специфический аромат.
        - Погода мерзкая! - ругался Таиров.
        А ведь и впрямь. Лило… Из-за собравшихся туч казалось, что на улице уже вечер, хотя новый день только начался. Пятнами вдалеке поблескивали размытые огни фар. Мы стояли в пробке. По стеклу, разгоняя воду, мерно бегали дворники. А насквозь пропитавшиеся дождем деревья бесстыже сбрасывали листву.
        Осень… Как есть, осень. Но какая разница, что там… снаружи, когда внутри весна? И птицы поют. И в цвету абрикосы…
        - Господи! Это же Дашка! И мой свекор! Федь, смотри… Это она?
        - Черт. Я ж ей ключи оставил. Какого хрена они под дождем мокнут?!
        Я повела плечами. Не знаю, мол. И как только Таиров припарковался, выскочила из машины.
        - Дашка! Ты чего не заходишь?! Пап!
        - Скорей-скорей!
        Федор уже открыл дверь и всех нас подгонял взмахами руки. Дашка поскакала козликом к входу. А свекор… теперь уже бывший, медлил.
        - Да я Дашке с вещами помог. Вот… - взмахнул, я только тут заметила стоящие под навесом сумки.
        - И вымок весь! Заходи, обсохнешь хоть. Я тебя чаем напою!
        - Нет. Пойду я. Все ж это как-то не по-человечески.
        А вот это было действительно больно. Этого мужчину я любила, как отца. Он единственный, кто меня всегда поддерживал. Кто был рядом, как бы тяжело мне ни было.
        - Ты меня осуждаешь, па… ?
        Папа. Я не договорила. Осеклась. Потому что больше не имела права звать его так. Горло сжалось. Особенно сильный порыв ветра подхватил шарф и ударил меня по лицу. Одной рукой я резко отвела его в сторону, другой до боли сжала стебли цветов.
        - Нет. Я просто… Вадик ведь мой сын, Мариша. Какой ни есть - мой.
        Я кивнула. Наверное, этого следовало ожидать. Своих детей всегда жальче. А я, как ни крути - приемная. Выдохнула тяжело. Стряхнула влагу с лица. Холодный дождь смешался с обжигающе горячими слезами, которые пролились как-то… сами собой. Я даже не поняла, что плачу.
        - Вы… Пожалуйста, если что-то понадобится, обращайтесь. Я… с вами не разводилась, Константин Данилович. Просто… знайте, что я вас… люблю и… всегда помогу, если надо.
        - Марина! Все… Быстро в дом!
        Таиров. Стоит… весь насупился. Дождь по лицу! И я, понимая, что он рычит исключительно от беспокойства за меня же, глупую, кивнула. Бросила на свекра еще один взгляд через плечо. И пошла прочь.
        Все-таки и с ним развелась… Не специально. Просто не могло быть иначе. Это такой закон жизни - в ней нельзя иметь все и стразу. Чем-то приходится жертвовать. На сердце было тяжело, я задыхалась. Но понимала, что и это тоже пройдет. Когда-нибудь… Обязательно!
        - Федь, там вещи… - прошелестела с трудом, перекрикивая дождь.
        - Вижу. Я сам все подниму. Идите!
        Я скользнула в подъезд. Поежилась. Здесь тоже было сыро и неуютно. Бледная Дашка жалась к холодной еще батарее. Чтобы ее подбодрить, я заставила себя улыбнуться. В этот момент, обвешанный чемоданами, в дверь вошел Федор.
        - Господи, ну, что вы стоите, мокрые все? Быстро поднимайтесь! Там Димка уже чай заварил!
        Дашка не знала, куда идти, я пошла первой, указывая дорогу. Голова еще немного побаливала, и я шла медленно.
        - Он всегда такой командир? - пробубнила дочь.
        - Кто? Федор? - я выглянула в пролет между перил, где как раз виднелась темная макушка Таирова.
        - Угу.
        - Всегда. Но он добрый. И очень надежный, Дашка. Ты со временем это поймешь.
        - Ну-ну. Посмотрим.
        И она смотрела. Приглядывалась. Очень долго. Гораздо дольше, чем ко мне самой присматривался Димка. С тем вообще, на удивление, не возникло проблем. Хотя Таиров настраивал меня на то, что легко не будет. Но обошлось. Почувствовав, что я не пытаюсь задвинуть его на второй план, он расслабился. И… потянулся ко мне, как не знавший любви щенок. Он так же прыгал вокруг меня и ластился. Заглядывал в глаза... Балдел, когда я почесывала ему спину перед сном, и хохотал, откинув голову, когда я рассказывала что-то смешное. Мы всегда находили, над чем вместе посмеяться. Федор утверждал, что мы пустосмехи, но потому, как он довольно щурился, глядя на нас, я понимала, что он и сам кайфует.
        Наша с Димкой взаимная любовь привела к тому, что меня стала ревновать родная дочь. На некоторое время она как будто тоже вернулась в детство. И стала требовать моего внимания даже там, где еще месяц назад ей бы это и в голову не пришло. Я просто разрывалась. Между домом и детьми. И не могла нарадоваться, что Федор запретил мне возвращаться на работу. Хотя поначалу я была категорически против.
        - Я не могу сидеть у тебя на шее!
        - Почему? - удивлялся Таиров. Дети, учуяв назревающую ссору, торопливо доели свой ужин и сбежали из-за стола. - Это ведь совсем не то, чем ты хотела бы заниматься.
        - Ну, и что?! Я не могу не работать!
        - Можешь…
        Я открыла рот и… не нашла, что ответить. Потому что я действительно… впервые в жизни… могла. Выдохнуть. Заглянуть вглубь себя. Понять, чего я хочу, как себя вижу… Просто потому, что Таиров закрыл все финансовые вопросы. И ни словом меня не попрекнул.
        - Федя… - задрожала я.
        - Я же не говорю тебе сидеть дома. Найдешь работу по душе - пожалуйста. Но только по душе, ладно?
        Я кивнула. Вновь ощущая это странное, болезненно острое чувство, вспарывающее нутро. Обняла его. Губами коснулась шеи. Как всегда не вовремя зазвонил телефон. Таиров отошел ответить - а я вернулась в гостиную. Дашка с Димкой сидели на противоположных концах комнаты, и каждый занимался своим. Это тоже было проблемой - то, что они никак не могли подружиться и предпочитали делать вид, будто друг друга не замечают. Все мои попытки сближения терпели крах. И где-то через месяц совместной жизни я уже всерьез начала привыкать к мысли, что это нормально. Главное, что не дерутся, не ненавидят друг друга. А там… что ж. Она - девочка, он - пацан. И возраст разный, разные интересы… В общем, я уже почти смирилась, когда однажды кое-что произошло.
        Я пересаживала цветы, когда позвонил Федор.
        - Мариш, ты сейчас можешь в школу подъехать? К Димке!
        - Конечно, - оторопела я и на всякий случай сверилась с часами. До окончания уроков было еще вагон времени. Значит, что-то случилось!
        - Он там драку устроил. Сейчас у директора, а я на объекте хрен знает где!
        - Федь, все нормально. Я буду в школе минут через двадцать. Занимайся своими делами, как выясню, что стряслось - отзвонюсь.
        Но выяснить, что произошло, было не так-то просто. Димка проявил не абы какое упрямство и молчал. И ни директор на него не мог повлиять, ни я. Тот только еще больше хмурился и хлюпал разбитым носом. Досталось ему хорошо. Ситуацию прояснила Дашка.
        - Это он решил в рыцаря поиграть! - заявила она, выскочив за нами следом из коридора. На прицепе за собой дочь волочила рюкзак. Возвращаться на уроки она, похоже, не собиралась.
        - Тебя не спрашивали! - пробурчал Димка.
        - Какого еще рыцаря? Ты в курсе, что случилось?
        Я остановилась посреди притихшего по случаю урока школьного коридора и настороженно уставилась на дочь. Та отвела взгляд. Ковырнула заусеницу на большом пальце, как делала всегда, когда нервничала.
        - Он меня вроде как защищал, - закатила глаза она, а потом покосилась на пыхтящего буквально в шаге Димку.
        - Тебя? От кого?! Даша! Давайте уж без загадок.
        - От Лешки Крольчего. И его компании. Его мать дружит с бабушкой. Ну, та ей и нарассказывала о тебе всяких гадостей. А он услышал. Обозвал тебя… повторять не буду.
        Я сглотнула, заставляя себя собраться. В конце концов, я понимала, что где-то так и будет. Даже странно, что оно только сейчас полезло. Мне еще Динка говорила, как свекровь меня прославляет…
        - А ты что?
        - А я ему в лоб рюкзаком!
        - А он на меня бросился. А тут малой…
        - Я не малой!
        У меня голова шла кругом. Нужно было что-то сказать им. А я даже отдаленно не понимала, что. Я своим таким уходом поставила дочь под удар. И с самого начала понимала это. А теперь еще Димка. Рыцарь! Мой маленький, мой маленький большой мужичок… В отчаянии я перевела взгляд на Дашку. Но та уже на меня не смотрела. Ее внимание было сосредоточено на Димке. Полностью. И целиком. Она пожевала губу, вновь ковырнула заусеницу, а потом дернула рукой, неловко приобняв мальчика.
        - Да… Ты прав. Ты не малой.
        И все. Все… Меня прорвало. Я заплакала, жалея о том, что Федор этого не видел. Обняла Дашку, Димку. Расцеловала его лихорадочно горящие щеки и разбитый нос, от чего он ойкнул.
        - Ну, все! Все… Марин, перестань.
        - Не перестанет, - вздохнула Дашка, - ты теперь от нее вообще не отделаешься.
        - Она права, Димка! - сквозь слезы засмеялась я. - Вы оба от меня не отделаетесь. Я люблю вас страшно!
        Димка тяжело вздохнул.
        - Ну, что ж… Раз такое дело, думаю, мне придется смириться.
        Я рассмеялась еще громче. Обнимая его, Дашку, обнимая даже портфель. Понимая, что вот теперь все точно хорошо будет. Как Таиров и обещал.
        ЭПИЛОГ
        У людей короткая память. Очень скоро даже самые сенсационные новости отходят на второй план. У бабушек на лавочках появляются новые темы для разговоров, шум за спиной стихает. И только иногда прилетает в спину:
        - Ой, а это не та, что Вадику Маркову рога наставила?
        - Ага! Живот у нее, что ли?
        - И точно! Чтоб уж богатенький никуда не делся…
        - Вот правильно! Кому еще рожать? Вадьке-бездельнику, что ли?!
        Я закусила губу, чтобы не рассмеяться, и перевела взгляд на… мужа. Вадька-бездельник долго мотал мне нервы и оттягивал развод, пока пару дней назад в ситуацию, наплевав на все мои запреты, не вмешался Федор. Связей у него было более чем достаточно, так что нас с Вадиком развели безотлагательно. А уже на следующий день я снова стала замужней дамой. Второй раз - по документам. И первый… по факту. Да простят меня феминистки, большего кайфа в жизни я не испытывала.
        Я не могла поверить, что это правда. Я тестировала Таирова, прибегая иной раз к таким глупым приемам, что потом становилось стыдно. Я пыталась нащупать предел… Черту, после которой тот сольется. И скажет, ну, а дальше ты как-нибудь сама. А Федор ничего… смиренно терпел все мои закидоны и в ус не дул. Может быть, понимал, что это все временно. И непременно пройдет, когда я привыкну к тому, что он рядом… Надежный, как скала. Семижильный.
        - Федь… Ну их!
        Таиров сжал челюсти. Оглянулся. «Ну, все… Бабкам хана», - подумала я и… не угадала. В последний момент лицо Федора дрогнуло, насупленные брови разгладились, и он рассмеялся, откинув темноволосую голову.
        - Смешно ему… - буркнула я.
        - А тебе не смешно?
        - Нет! У меня пятый месяц всего, а живот торчит! Это ненормально.
        - Это прекрасно.
        - Угу! А на кого я буду похожа к окончанию срока? На бегемота?
        Я скользнула взглядом к зеркальной витрине, откуда на меня смотрела красивая цветущая женщина. Таиров встал рядом. Положил мне на живот свою лапищу и прижался грудью к спине. Его стояк я ощутила даже через несколько слоев одежды. Моя беременность делала что-то странное с его либидо. Но я не жаловалась. Скорее, наоборот.
        - Федь, прекрати! Нам еще столько всего купить надо…
        - А я предлагал заказать еду в ресторане.
        - Ну, уж нет! Я домашней хочу!
        А не ресторанной… От меня ведь не укрылось, как ему нравится, когда я что-то готовлю, хлопочу по дому или глажу его рубашки. Таиров мог часами сидеть, подперев рукой щеку, и за мной наблюдать. Или не сидеть… Делать что-то рядом, всячески помогать. Но все равно то и дело возвращаться ко мне взглядом и залипать… Будто он тоже не мог поверить. Во что-то свое.
        - Тогда надо поторопиться. Дружинины часа через два обещали быть. А Мишка придет, как только свернут совещание.
        Я остановилась у полок с консервацией. Пришедшая в голову мысль была здравой, но запоздалой, наверное…
        - Федь… А ты точно именно так хотел день рождения отметить?
        - Как так?
        - Ну, по-домашнему.
        - А как еще?
        Как? Например, в клубе. Или в пафосном ресторане, в который не стыдно будет позвать партнеров… Нужных, но чужих по сути людей.
        - Никак! Не бери в голову. И давай быстрей, что ты стоишь?! - перевела стрелки. Таиров закатил глаза. Сгреб с полки пару консервных банок, а потом зажал меня в нише между стеллажами и поцеловал так, что сбилось дыхание.
        - С ума сошел! Еще хочу…
        И мы опять целовались посреди шумного гипермаркета, потом, смеясь, катили тележку дальше. Федор ругался, что я опять нагребла много ненужного, а я доказывала, как нам это все пригодится. Шагала вперед спиной, экспрессивно размахивала руками, пока не натолкнулась на препятствие.
        - Ох, извините.
        - Смотреть, куда идешь, надо…
        Моя улыбка поблекла, когда я поняла, с кем меня столкнула судьба.
        - Аля?
        - А, Таиров… Привет.
        Жадный взгляд женщины скользнул по моей фигуре, замер на животе и… резко взметнулся вверх. И такое было в этих глазах, что я, будто защищаясь, невольно накрыла живот ладонью. Почувствовав мое состояние, подобрался и Федор. Задвинул меня за тележку. Обнял.
        - Как дела? - поинтересовался, чтобы чем-то заполнить затянувшуюся паузу.
        - Твоими молитвами. Я звонила, думала Димку забрать. Но тот не захотел.
        За все четыре месяца, что мы жили вместе, Альбина забирала Димку всего один раз. Почему ей приспичило сделать это в день рождения Федора - оставалось только догадываться.
        - Очевидно, потому, что мы гостей ждем. А те с детьми будут. У Димки целый план, как он станет развлекать ребятню.
        - Не вздумай его против меня настраивать! И этой своей… скажи.
        Этой своей… Это, конечно же, мне. Федор вновь завелся с пол-оборота. Открыл рот, явно чтобы поставить Альбину на место. А мне… мне это не нужно было, понимаете? Достаточно было знать, что он всегда готов. Защитить… Встать на мою сторону. Я накрыла своей рукой его пальцы и покачала головой, мол, не ругайся. Оно того не стоит! И тихонечко так подтолкнула его в направлении касс.
        - Зря ты меня остановила! Давно ей надо было перья поощипать, - заметил Таиров уже в машине.
        - Вот еще. Портить из-за этой мегеры настроение? Брось! Она того не стоит.
        Тот выехал со стоянки и скосил на меня взгляд:
        - В кого ты только у меня такая мудрая?
        Ага. Мудрая… Вот уж спорный вопрос. Посмотрим, что он запоет, когда узнает, кого еще я пригласила. Чем ближе мы подъезжали к дому, тем сильнее было мое волнение. А у квартиры у меня и вовсе стали дрожать колени.
        - Дим, Даш! Идите сюда, тащите в кухню пакеты!
        Федор стащил туфли, наступая на задники, поднял голову и на секунду замер.
        - Привет, папа. С днем рождения.
        Я сглотнула, не понимая, какой мне ждать реакции. Может, не стоило звать Яну, когда дети… И праздник, и гостей ждем… Не облегчая моего положения, Федор медлил. Открыл шкаф, снял свое пальто, мою шубку, которую взял и подарил мне вот так запросто на Новый год…
        - Привет, - выдал, когда напряжение достигло максимума.
        - Я трезвая.
        - Вижу.
        - Уже два месяца. Меня… меня твоя Марина убедила лечь в клинику.
        Убедила… Когда однажды столкнулась с ней возле школы. Невменяемой и совершенно потерянной. Кажется, она и согласилась со мной, потому что ничего толком не соображала. А потом как-то так вышло, что сумела взять себя в руки… Если честно, мне было безумно страшно. Я не имела опыта общения с зависимыми людьми. Но… Яна была неотъемлемой частью жизни Федора. Очень значимой частью, как бы он ни старался этого отрицать. Я видела, как он переживает о дочери, хоть и пытается это скрыть, чтобы лишний раз меня не волновать. Ограждая от своего прошлого…
        - Марина… Вот как, - усмехнулся он. А потом повернулся ко мне и так посмотрел… что у меня дрожь прошла по позвоночнику. - Ну, тогда и ты помогай. Тащи сумки в кухню. А вы чего стоите? Дим, Даш… Давайте, помогайте Яне.
        И тут же все стремительно сорвались с мест, взялись за пакеты, разбросанные по полу свертки.
        - Ты злишься? - прошептала я, когда мы остались одни.
        - Злюсь?! - Таирова обхватил мой затылок ладонью и, запрокинув лицо, прошелся по нему требовательным жадным взглядом. - Злюсь… Нет. Я не злюсь, Марин. Я… недоумеваю. Как жил без тебя? Зачем?
        Он поцеловал меня. Так сладко, что задрожали ноги. И если бы в дверь не позвонили, я бы лужицей растеклась. А так пришлось брать себя в руки. Хотя дыхание прерывалось…
        - Дина? А вы чего так рано? У меня еще конь не валялся! - всплеснула руками я. Не слишком-то гостеприимно, но, да бог с ним! Все свои. Свои поймут.
        - Так потому и рано. В четыре руки дело пойдет веселей. Вась, аккуратно. В этом пакете банки! А здесь подарок имениннику. С днем рождения, Федор!
        Федор извлек из красивого подарочного пакета подозрительного вида бутыль.
        - Это что?
        - Это - залог твоего мужского долголетия. Настойка на… нет, тебе лучше не знать, на чем это все настаивали. Мы аж из самого Вьетнама эту дуру перли! Бери…
        - Дина! - засмеялась я. - Ну, что ты придумала?!
        Таиров похрюкивал от смеха и внимательно разглядывал сквозь стекло забальзамированное… что-то.
        - Че ржешь? Ты потом мне еще спасибо скажешь! Мальчики, а вы чего стоите? Бегите к Димке!
        Пока они раздевались, разувались, в дверь опять позвонили.
        - Не дом, а проходной двор какой-то! - возмущалась Дина.
        - Мишка? А ты чего так рано?!
        - На совещании такая тоска… Ну, я и сбежал! С днем рождения!
        - Цветы мне?
        - Нет! - отчего-то друг мужа смутился. Посмотрел на него как-то так странно и торжественно вручил мне букет: - Это жене твоей. Я… кхм… немного сомневался, что из этого выйдет, а теперь признаю - был неправ.
        Букет был красивым. Страхи Миши - понятными. Я ничуть не обиделась. Взрослым людям сложно доверять… А вот Дина подбоченилась:
        - Ишь ты! Сомневался он.
        - Виноват.
        Шумной компанией, переговариваясь и смеясь, мы расположились в кухне. И уже не в четыре руки, а в много-много рук взялись за приготовление ужина. Сам именинник сидел в стороне и, окончательно разомлев, наблюдал за творящимся безобразием. И это было счастье в чистом виде. Счастье, которого могло не быть… Если бы я дала слабину. Если бы побоялась так круто изменить свою жизнь. Если бы глупая мораль и представления о должном оказались сильней. Если бы я осталась в безопасности той… тихой, опостылевшей жизни. Если бы он отпустил меня!
        Виска коснулись горячие губы:
        - О чем задумалась?
        Горло сжал спазм. Я покачала головой, накрыла рукой его руку… и не в силах выразить все то, что кипело внутри, прошептала:
        - Только не отпускай.
        Таиров хмыкнул:
        - Не дождешься!
        От автора: друзья, большая благодарность за то, что вы были со мной в этой книге. Ваша поддержка всегда очень облегчает мне жизнь. Рада, что история понравилась. Кто не подписался на автора - наверстывайте, чтобы не пропустить новинки! Уже завтра)
        КОНЕЦ