Мне тебя обещали Юлия Резник
        Я ждал встречи со своей женщиной долгих пятнадцать лет. Я искал её... В каждой встречной, в каждой прохожей, вглядываясь в их лицах и не находя. Тогда я даже представить не мог, что встречу ее на краю земли в разгар открывшейся на меня охоты. И как мне быть теперь? Как не сдохнуть от бессилия? Отпустить ее нет сил, а оставлять рядом нет права...
        В тексте будет: адекватные герои, огромная любовь, герой добивается героиню
        Юлия Резник
        Мне тебе обещали
        ГЛАВА 1
        В кухне моего ресторана было непривычно тихо. Только на единственной включенной конфорке шипел омлет. Один мой учитель говорил, что может определить потенциал шефа, попробовав его яичницу. Я не была выдающимся шефом, лишь ресторатором… Но в последнее время почему-то с маниакальным упорством готовила дурацкий омлет. Сегодня с кайенским перцем и индийскими специями.
        - Это кто здесь шумит? Ах, это мой маленький поваренок!
        Я вздрогнула от неожиданности и обернулась на звук отцовского голоса. Большой и сильный, он шагал ко мне размашисто, но абсолютно бесшумно.
        - Ты меня напугал.
        - Прости. Предполагалось, что я появлюсь здесь инкогнито.
        - Все время забываю об этом, - по привычке я поцеловала отца в лоб и с наслаждением вдохнула уютный никогда не меняющийся аромат его одеколона. - Завтракать будешь?
        Отправив грязную лопаточку в мойку, я сняла сковороду с огня. Свернула омлет конвертиком, посыпала зеленью и, придирчиво осмотрев, подтолкнула отцу тарелку.
        - Ты так и хочешь, чтобы я стал толстым и некрасивым.
        - Кто, я? Да никогда в жизни. К тому же… - я бросила многозначительный взгляд на часы. - До прихода твоего секретного гостя еще минут двадцать. Ты вполне успеваешь поесть, прежде чем окунешься в эти свои шпионские страсти.
        - Майя!
        - Ну, что?
        - Ты же знаешь, что я не люблю шуток на эту тему.
        Еще бы! Мой отец занимал какую-то суперважную и суперсекретную должность в правительственных структурах. Я мало знала о его работе. Мне просто не полагалось знать. Да и не то чтобы его работа как-то отражалась на нашей обыденной жизни. За исключением, может быть, того, что занимала уж слишком много отцовского времени. И порой требовала соблюдения дополнительных предосторожностей. Вот, например, как сейчас.
        Гремя ящиками, я вынула две вилки. Одну протянула отцу, второй отломила от омлета небольшой кусочек, чтобы попробовать самой.
        - Как все вчера прошло?
        Омлет был дерьмовым. Я опять не угадала с пропорциями. Поморщилась, осторожно отложила вилку, чтобы не показать отцу своей нервозности, и неопределённо повела плечами.
        - Было весело. Пока не пришел Сергей. Зачем ты ему сказал, где мы будем?
        - Майя…
        - Мы с ним расстались, папа. Все. Точка.
        Я знала, что отец хотел как лучше. Но не могла смириться с тем, что он… Не знаю, как это объяснить. Он как будто предавал меня тем, что подталкивал к примирению с бывшим мужем. И от этого было больно. Больно, как если бы кто-то бесконечно прокручивал нож в моей незаживающей ране.
        Несколько секунд отец сверлил меня своим невозможным взглядом, но потом, обмякнув, поднял над головой руки, сдаваясь.
        - Мне показалось, что ты тоскуешь и…
        - Нет, между нами все кончено! Что мне сделать, чтобы ты понял это?
        Мой голос прозвучал резко, потому что от необходимости каждый раз это все объяснять у меня начинало тянуть под ребрами и хотелось заплакать.
        - Извините. Я не вовремя?
        Голос, раздавшийся за моей спиной, был низким и таким, знаете, обволакивающим... Я обернулась, чтобы посмотреть, кому тот принадлежит, да так и замерла. Он стоял в тени… Высокий. Хорошо сложенный. Лица я не могла рассмотреть, но этого и не требовалось. Достаточно было ощущать исходящую от него энергетику. Такую мощную, что ее запросто можно было мерять вольтметром или подключать к городским электросетям. Мне казалось, еще немного, и воздух затрещит от напряжения. Или посыплются искры. И чем дольше мы вот так стояли, тем сильней нагнеталась… закручивалась эта сила.
        Сбитая с толку, я опустила взгляд и стерла непонятно откуда взявшийся пот со лба. Незнакомец пошевелился. Не произнеся ни слова, небрежным жестом сунул руку в карман, отчего манжета на его безупречного кроя пиджаке задралась, и в сумраке коридора блеснул циферблат часов. С такого расстояния я не могла определить бренд навскидку. Но почему-то не сомневалась, что стоили те баснословно дорого. Он вообще был дорогой… Мужчина, стоящий на входе в мою опустевшую кухню.
        - Нет-нет, все в полном порядке, - покачал головой отец. Отложил вилку и, промокнув губы салфеткой, скомандовал: - Майя, проводи-ка нас в переговорную и принеси кофе.
        Распоряжение отца несколько сбавила градус накала. Я даже улыбнулась, опустив голову. Нечасто мне приходилось быть и хостес, и официантом, и бариста в одном лице. Наверное, только для отца я и могла выступать во всех этих ипостасях сразу, не ощущая чувства внутреннего диссонанса. Для него я всегда была послушной девочкой. Девочкой, которая каждый раз стремилась ему угодить. А потому, обогнув огромный кухонный остров, я сняла поварской халат, шапочку и, мило улыбнувшись, скомандовала:
        - Конечно, Виктор Борисович. Пройдемте…
        Мужчина в дверном проходе склонил голову и любезно пропустил нас вперед. Я чуть замешкалась в попытке понять, было ли это движение результатом его хороших манер, или же он в открытую надо мной насмехался? Подняла ресницы, да так и замерла, будто пришпиленная… пригвожденная к полу. Незнакомец выглядел… дико. Не знаю, как я это определила. Или почему в тот момент из миллиона других эпитетов в моей голове всплыл именно этот. Ведь я в принципе мало что могла рассмотреть за непроницаемыми стеклами солнцезащитных очков, скрывающих лицо мужчины. Может быть, меня насторожило то, как подрагивали крылья его породистого носа. Или то, как под его плотной, безупречно выбритой кожей выступили желваки и теперь прокатывались по высоким скулам туда-сюда… Или же то, что он затаил дыхание, едва я подошла ближе, и все это время не дышал, как если бы боялся, однажды меня вдохнув, навсегда подсесть на это, как на наркотик. Я сглотнула, впервые ощутив что-то подобное рядом с другим человеком. Мужчиной… Нелепо растерла вдруг вспотевшие руки и закусила изнутри щеку, ругая себя за то, что в голову лезут настолько нелепые
мысли.
        Видимо, не совсем понимая причины моей заминки, отец положил руку мне на талию, и я, наконец, отмерла. Переступила через порог и вновь покосилась на незнакомца. Интересно, что же он видит в этих своих Рэй-Банах в полутьме спящих коридоров моего ресторана? А впрочем, какое мне дело?
        Я прошла через основной зал и застыла у тяжелой двери, ведущей в переговорную, о которой говорил отец. Это был небольшой отдельный от общего зала кабинет. Он пользовался популярностью среди наших постоянных клиентов. Здесь можно было с комфортом и без лишнего шума поесть и поговорить о делах. Убив двух зайцев сразу. Чего не знали гости, так это того, что стараниями отца здесь регулярно проводились проверки на наличие подслушивающих устройств. Это место гарантировало абсолютную конфиденциальность. Если, конечно, Виктору Борисовичу Золотову не нужно было использовать полученную информацию в каких-то своих целях. Но в это я старалась не лезть, памятуя о незавидной участи Маты Хари.
        - Пожалуйста, располагайтесь, - пробормотала я, протягивая мужчинам кофейное меню. В небольшое, занавешенное тяжёлыми шторами окно пробился солнечный луч, скользнул по полу, накрытому белой скатертью столу и замер над головой гостя. И совершенно неожиданно я поняла, что тот вовсе не блондин, как я было решила. Он седой. Совершенно белый. Без всяких вкраплений серого или рыжего. Странно… Ведь изначально мужчина показался мне молодым.
        - Двойной черный, пожалуйста. Без сахара, - распорядился незнакомец, даже не взглянув в протянутую ему папку. Явно давая понять, что в моих услугах больше не нуждаются. Будто собачонке на место указывая. Мерзкое чувство. Особенно потому, что мне самой непонятно зачем хотелось бы задержаться. Сухо кивнув, я вышла из кабинета.

***
        Я выдохнул, лишь когда дверь за ее спиной закрылась. Выдохнул, понимая, что Золотов подмечает все, а я уже и так выставил себя полным кретином. Но иначе не мог. Не мог… едва её только увидел.
        - Все нормально? - на всякий случая уточнил тот, ввинчивая в меня, как штопор в бутылку, колючий пристальный взгляд.
        - Я уже и забыл, что такое «нормально», Виктор Борисыч, - усмехнулся я, меняя тему. Так сказать, подводя ее к цели визита.
        - Да уж. Третье покушение за последние полгода. Это круто даже для тебя, Андрей.
        - Что поделать? Не даю я покоя недоброжелателям, Виктор Борисович.
        - А тебе все шутки! - нахмурился тот.
        - Так, ведь если без юмора в моей ситуации, то как вообще?
        - И то верно, - постучал по столу мужчина. - Но я не зубы сушить тебя позвал. Там… - Золотов поднял взгляд к потолку, - выражают крайнюю обеспокоенность. Велено найти твоих обидчиков и наказать.
        - Уже полгода, как велено, Виктор Борисович. Еще с первого раза. Только все никак… не накажут.
        - А что поделать? Ты стольким людям перешел дорожку, когда получил лицензию на разработку недр в Салиме, что мама не горюй!
        - Ну, тут вы мне Америку не открыли. А вот кто конкретно меня заказал? До сих пор ведь не знаем.
        - Да! Не знаем. Мало того… Боюсь, пока ты путаешься под ногами, мы ничего и не выясним. Кто бы это ни был - он осторожничает. Твои-то модные СБшники тоже пытаются свести концы с концами? А все никак.
        - СБшники не мои, а братьев Белых. И только благодаря работе их спецов я все еще жив и сижу перед вами. Так что я не в претензии.
        - Да ты не пыли, Север. Мы же стараемся. Но пришла пора и тебе нам подыграть. Ты думал над планом, что я тебе изложил?
        - Конечно.
        Я думал… Все это время я только тем и занимался. Думал, просчитывал варианты, желая добраться до истины раньше, чем доберутся до меня. Но эта женщина… Черт! Черт… Черт! Она мне все карты спутала. Я же её… всю жизнь ждал, а по какой-то насмешке судьбы встретил именно в самое неподходящее время. Да… Я её всю жизнь ждал. Искал… В каждой встречной, в каждой прохожей... Вглядываясь в их лица, как последний маньяк. И когда уже почти утратил надежду… веру в то, что она действительно существует, встретил. Вот так запросто… В чертовом ресторане.
        - И? - вернул меня в действительность Золотов.
        - Если вы считаете, что инсценировка моей смерти как-то поможет вычислить заказчиков…
        - Дело не в этом! Три раза вышел сухим из воды и решил, что бессмертный? А если упустим, Андрюш? Наши спецы, или того же Белого. Хорошие спецы, да. Но и они не боги. Всякое может случиться. А тебе всего тридцать шесть. Я тебя очень прошу, пересиди! Пусть они думают, что их план удался, а ты тем временем, я не знаю… Порыбачь где-нибудь. Займись дайвингом - ты же любишь. Только так, Андрюш, тихенько. Чтобы не засветиться. Нам нужно выиграть время, чтобы найти этих мразей. Не дай им нас опередить. Это крайняя мера. Просто так я бы тебе ее не предлагал.
        Да все я понимал! И от этого только хуже было. Я откинулся в кресле, стащил с глаз очки и устало растер переносицу.
        - Значит, залечь на дно… Сделать вид, что покушение удалось… Притвориться мертвым. На какой срок, Виктор Борисыч?
        - Постараемся сработать оперативно.
        - Сколько? - стоял я на своем, возвращая очки на место. Мне нужно было понимать, как надолго мне придется уехать. Привыкнув контролировать всё и вся, сейчас мне нужно было знать, на какой период времени я отдам контроль над собственной жизнью и делом, которому посвятил большую часть этой самой жизни.
        - Да откуда мне знать, Андрюша?! Там такая подковёрная возня вокруг твоего Салима! Ну, ты же в курсе, что тебе этот участок отдали не просто так. Не твоей компании даже отдали. Тебе! Под личную ответственность. Из уважения. Не будет тебя - сам понимаешь, что опять начнется…
        Виктор Борисыч не успел договорить. В дверь постучали и следом вошли. Кондиционированный, абсолютно лишенный жизни воздух наполнился бодрящим ароматом кофе и её нежным тонким ароматом, от которого у меня просто сносило крышу. Я поерзал. Глядя строго перед собой моя женщина принялась расставлять на столе посуду. Она действовала максимально быстро, наверное, чтобы не привлекать дополнительного внимания к своей персоне. Как будто это было теперь возможно… Глупая. Да я на дыбы становился, стоило просто ее увидеть. И все рвалось изнутри, сердце выпрыгивало, колотясь о ребра, как ненормальное. Того и гляди проломит…
        ГЛАВА 2
        Я был в трансе, когда впервые ее увидел. Мне было двадцать два, и я, только-только окончив институт, впервые приехал на север в составе геологоразведочной экспедиции. Дурак… Ни секунды ведь не раздумывал - ехать - не ехать. Тянуло туда, как магнитом. Манили неизвестность и глупая потребность доказать самому себе, что справлюсь. Что мужик. Ни черта я тогда не знал, романтик недоделанный. Первое впечатление, конечно, шок… На большой земле лето еще в разгаре, а там уже полным ходом осень. Холодно так, что по ночам в продуваемых всеми ветрами вагончиках зуб на зуб не попадает. И работа. Настоящая мужская работа, от которой к концу двенадцатичасовой смены я, молодой здоровый бугай, едва волочил ноги. И люди... Совершенно особенные. Со своими уникальными традициями и культурой. Все в диковинку…
        С настоящим якутским шаманом мы с моим лучшим другом Михой повстречались случайно. Был конец октября, мороз крепчал, а мы перегоняли технику с одного участка на другой. Миха - водитель, я - так, геолог-желторотик, на хвост упал. А тут буран. Только представьте: бескрайняя огромная тундра, метет так, что ни черта не видно, и перед глазами мельтешит, точки белые… слепит. Ощущение беспомощности перед природой резонирует с довольно самонадеянным чувством человеческой силы… Играет на контрастах. Мол, вот сейчас мы тебя… сделаем. В итоге застрял наш тягач, провалился. Связь хреновая, точнее ее нет. А еще понимание того, что горючки надолго не хватит. Хорошо, если мы не отклонились от курса, и нас заметят те, кто будет двигаться следом. А если нет? Что делать? Не выходить из кабины и ждать пока хватятся. Мы и ждали. Байки травили глупые… Молодые… Безбашенные какие-то. С возрастом это проходит. Перетирается в жерновах осознания хрупкости жизни. А в ту пору, казалось, море по колено. И снежная буря при минус двадцати… по хую.
        В общем, тогда он нас и нашел. Шаман… Самый настоящий. Ну, это я потом понял, что он не какой-нибудь клоун ряженый. Все приходит потом… А в тот момент мы с Михой только глаза закатывали и смотрели так… снисходительно. Как могут смотреть только те, кто ни черта об этой жизни не знает.
        - Ты видел, он в печь сунул бутерброд? - громким шепотом спросил Миха, когда мы уселись за стол в избе спасшего нас якута.
        - Угу.
        - Лучше бы мне дал. Жрать хочется - сил нет, - пробубнил Миха и обратился уже к шаману: - А зачем это вы, мил человек, харчи в топку выкидываете?
        - Это духам… - не слишком любезно пояснил тот. Мы с Михой переглянулись. Я видел, что мой напарник вот-вот заржет, а мне почему-то за него стыдно стало. Не то чтобы я верил, будто духов надо хлебом с дефицитным маслом кормить. Просто покоробило, что тот так пренебрежительно относится к человеку, который нас выручил. Неправильно это было. Я свел брови и отвернулся. Мои глаза встретились с раскосыми глазами шамана. Такими… странными. Будто две черные дыры, всасывающие в себя все живое. Я уже и сам был не рад, что наши взгляды схлестнулись. Хотел бы отвернуться - да не смог.
        - Вот, надень поверх. Согреешься быстрее.
        Шаман протянул мне свое одеяние. Я тогда не знал, какую мне честь оказали. И до сих пор не понимаю, чем ее заслужил. А в тот момент я просто послушно продел руки в рукава, чтобы только избавиться от этого взгляда. Сделал вид, что с интересом разглядываю металлические подвески и бляшки, изображающие, по всей видимости, солнце, луну и еще что-то, мне непонятное, нашитое на одеяние.
        Было тихо. Даже Миха заткнулся, уплетая предложенные ему угощения: вареную в мундире картошку, квашеную капусту и строганину. Уютно потрескивали поленья в печи, и шипела зажженная на столе толстая свечка. Шаман что-то монотонно бормотал на своем, и эти гортанные звуки гипнотизировали, усыпляли… В какой-то момент я будто вылетел за пределы тела. Ощущение было именно таким. А потом меня воронкой затянуло в какое-то жуткое место… Я слышал стоны и крики, мне было так больно и плохо, что я думал, уже не выбраться мне оттуда живым. Я испытал все адовы муки и пытки. И эта мучительная изматывающая агония тянулась так бесконечно долго… Будто кто-то выпотрошил мое тело, вынул каждый нерв и бросил умирать. Но я не мог, хоть смерть и была моим избавлением. И вот тогда, когда я думал, что все - больше не выдержу, я увидел… Её.
        - Майя, дальше мы сами… - прервал мои мысли тихий голос Золотова. Я тряхнул головой, возвращаясь из далекого-далекого прошлого, которое не отпускало меня все эти долгие пятнадцать лет.
        Майя… - протянул про себя. - Ма-а-а-айя. Мо-о-о-оя. Вот как это звучало в моей голове. Так правильно звучало.
        Она коротко улыбнулась и, закусив пухлую нижнюю губу, с силой сжала выставленный перед собой, как щит, поднос. Я залип на ее руках. По-настоящему красивых женских ручках. С неброским бежевым лаком на овальных ногтях. Я до этого не видел её рук и теперь следил за каждым их движением, как конченый отбитый на всю голову маньячина.
        - Если что-то понадобится - просто позвони. Я буду у себя.
        Она, наконец, отпустила свою истерзанную губу и снова улыбнулась. А я зажмурился, буквально заставляя себя оставаться на месте. Усилием воли заставляя…

****
        В ответ на мое последнее замечание отец качнул головой. А его собеседник лишь сильнее вцепился пальцами в кресло. Будто это был его единственный якорь. Моим позвоночником прокатилась холодная дрожь. Я поежилась, все больше теряясь в его обществе. И все меньше понимая… Какого черта вообще происходит? Почему он так себя ведет? Почему я так реагирую?! Не найдя ответов, а может быть, испугавшись их, я бесшумно прошла к двери и плотно ту за собой прикрыла. Меньше знаешь - крепче спишь - правило, которое еще никогда меня не подводило.
        Я решила подождать, когда гости освободятся в своем кабинете. Уселась в кресло и с усталостью, которую уже ощущала в теле, несмотря на только-только начавшийся день, откинулась затылком на подголовник. Вчера мне стукнуло тридцать два. И по этому поводу мои подруги устроили большой праздник. Я немного выпила, отчего теперь гудела голова. Отец спросил, понравилась ли мне вечеринка. Нет… говоря откровенно. В последнее время мне вообще мало что нравилось. Я чувствовала себя не в своей тарелке, где бы ни находилась. Вся эта светская жизнь, которую я вела очень долго, в один момент утратила для меня всю прелесть. Будто с глаз спала пелена, и я, наконец, увидела, сколько же фальши меня окружает. А может быть, эта фальшь проникла в мою жизнь совсем недавно? Когда я стала делать вид, что все хорошо, вместо того, чтобы кричать о помощи? Все началось два года назад, когда у меня случился выкидыш. Вот так… Взял и случился. Совсем не вписываясь в мой блестящий жизненный план: открыть популярный ресторан, выйти замуж до тридцати, тут же забеременеть… родить сына, а следом - красавицу-дочку. Все пошло
наперекосяк. А пока я пыталась свыкнуться со своей новой, далекой от идеала реальностью и пережить горе, мне изменил муж… Банальная, наверное, история, к которой я вообще была не готова. Предательство Сергея, которому я доверяла, наверное, больше, чем себе, сломило. Я перестала себя понимать. Порой я так на него злилась за все, что он сделал. За то, что он методично и целенаправленно меня предавал, когда был больше всего мне нужен, что хотела его растоптать… уничтожить. И никогда его больше не видеть. Но порой… господи, как отчаянно я по нему тосковала. Сколько слез пролила, рыдая в подушку. Сжимая одеяло в руках, больше всего на свете желая, чтобы вместо одеяла был он… тот, кого я отчаянно… до боли любила. Я изменилась. Он просто убил меня прежнюю… И самое страшное, что я совершенно не знала ту женщину, которой стала. Чего я только ни перепробовала, чтобы обрести равновесие... Записалась на новые кулинарные курсы, стала вести видеоблог, прыгнула с парашютом и провела месячную медитацию в Убуде[1 - Убуд - духовное сердце острова Бали. Рай для медитации.]. Но по возвращению в Москву оставалась все
такой же потерянной, как и раньше. Меня затягивала чудовищная депрессия, борьба с которой оказалась настолько изматывающей, что я сама не понимала, как еще что-то делаю… Дышу. Живу…
        Возвращая меня в реальность, в приоткрытую дверь кабинета ворвались голоса.
        - … не сказал бы, на месторождениях всегда хватает проблем.
        - Это каких же?
        - А взять хотя бы кадры. Найти хороших спецов сложно.
        - Да ну? А я слышал, что к тебе фиг устроишься. У вас ведь совсем нет текучки. Ты же не станешь этого отрицать?
        - Не стану. Тут как раз все просто. У нас человеческие условия труда и честная оплата. Но и тут бывают проблемы, Виктор Борисыч.
        Голоса все приближались. Я выбралась из кресла, чтобы выйти проводить гостей. А незнакомец, между тем, продолжал:
        - Вчера, вон, из твоего любимого Салима телеграфировали. Доложили, что повар в аварию попал. Теперь в срочном порядке замену ищем. Айчары вешаются. Не так-то просто найти желающих в такие сжатые сроки.
        Я застыла посреди кабинета. Салим… Это же где-то на Крайнем севере? Там, где на сотни километров никого вокруг, и лишь вечная мерзлота да тундра?
        - Удивительно, что ты в курсе таких незначительных деталей.
        - Да это я случайно от директора по персоналу услышал… - засмеялся незнакомец, и у меня мурашки выступили на руках… Что ж такое-то?! Втянув побольше воздуха, будто там, рядом с ним, его станет мало, я вышла из-за двери и заученно улыбнулась.
        - А вот и Майя... Спасибо тебе за гостеприимство, - хлопнул меня по плечу отец.
        - Кофе был великолепным, - добавил его спутник, не сводя с меня того самого прожигающего взгляда. Даже за этими чертовыми черными, как ночь, стеклами я понимала… я кожей чувствовала его!
        - И меню у нас тоже очень достойное. Заглядывайте как-нибудь, - пробормотала я, и мой голос дрожал. Незнакомец еще несколько мгновений не шевелился, глядя исключительно на меня. А спустя целую вечность повернул голову к отцу и растянул губы в улыбке, понятной лишь им двоим.
        - Как-нибудь, обязательно. Ну, тогда я пойду. Еще раз спасибо.
        - Не забудь, о чем мы говорили!
        Мужчина склонил голову. Как-то странно… и старомодно, что ли? А потом, не добавив ни слова, снова посмотрел на меня. Буквально обжег взглядом. Не спеша. Будто имел на это право и хотел впрок насмотреться. А потом, даже не попрощавшись, направился к черному выходу.
        - Ну, что мы стоим, м-м-м? Опять задумалась?
        - Немного.
        - В последнее время ты совсем невеселая. Ты же… знаешь, как я люблю тебя? М-м-м?
        - Конечно. Пап…
        - Да?
        - А что это за Салим такой?
        - Подслушивала?
        - Можно подумать, ты бы дал мне услышать то, что не следует, - фыркнула я, пропуская отца в кабинет.
        - И то так… - усмехнулся тот, - Салим - это месторождение. Его разработкой занимается компания Андрея.
        - Хорошо там, наверное…
        - Это чем же?
        - Тихо наверняка… - я подошла к окну, открыла его на проветривание, впуская в помещение звуки огромного мегаполиса.
        - Ага. Тихо… А еще комары размером с теленка, мороз порой под семьдесят и никакой цивилизации. Ты бы там на второй день загнулась, Неженка…
        Детское любовное прозвище сейчас почему-то резануло слух. Я не была слабой.
        - Слышала, что там нужен повар. Вот возьму - и поеду набираться опыта.
        - Ага. А я запишусь в балет, - захохотал отец, но вдруг, посерьезнев, заметил: - От себя не убежишь, Майя.
        А к себе… к себе, настоящей, есть шанс вернуться?
        ГЛАВА 3
        В кухне было невероятно шумно. Дым стоял коромыслом, и для непосвящённого в тонкости происходящее наверняка казалось сущим бедламом. А вот я видела лишь слаженную работу давно устоявшегося коллектива. Коллектива, который будет бесперебойно функционировать, даже если я сама улечу на Луну. Или… на Крайний север. Почему-то весь сегодняшний день я только об этом и думала.
        - Майя Викторовна, к вам тут…
        - Я сам! - отодвинув с прохода хостес, в кухню вошел Сергей. - Привет. Это что, новенькая? - кивнул на растерявшуюся девочку мой бывший.
        - Что ты здесь забыл? - вместо приветствия поинтересовалась я, подталкивая мужчину к выходу. Не склонная к насилию, сейчас я так хотела его ударить… За то, что он вторгся своими грязными лапами в мою стерильную кухню, считая себя здесь едва ли не хозяином. Или, может, за то, что он теми же лапами прошелся по осколкам моего сердца, превращая их в мелкое кровавое крошево. Как долго это будет продолжаться?
        - Нам нужно поговорить.
        Головная боль, с которой я боролась весь день, вернулась ко мне с прежней силой.
        - Нам не о чем разговаривать, Асеев. Ну, сколько можно, правда?
        - Да мы еще ни разу не обсудили все, как нормальные люди! Ты бегаешь от меня, как… как ребенок! Даже скандал не закатила, когда меня со спущенными штанами застукала. Даже чертов скандал!
        Сергей всегда отличался бешеным нравом. Когда-то меня это в нем даже восхищало, но не теперь, когда на нас уже начинали оборачиваться гости заведения. Не такую я для них планировала развлекательную программу на сегодня. Назовите меня неженкой, но ненавязчивые мелодии, льющиеся из-под пальцев довольно неплохого пианиста, подрабатывающего в ресторане, как мне казалось, звучали гораздо приятнее звуков набирающего обороты скандала.
        Понимая, что так просто мне от Асеева не отделаться, я кивнула в сторону коридора, ведущего в мой кабинет:
        - Скандал не гарантирую, но если ты считаешь, что нам нужно поговорить, прошу это сделать без посторонних. И не ори ты так, господи боже! Я тебя и без этого прекрасно слышу.
        Стуча высокими каблуками, от которых страшно болели ноги, я вошла в комнату и сразу же пошла к бару:
        - Выпьешь чего-нибудь?
        - Ты знаешь, что я пью.
        - Да… Но, кажется, тебе уже достаточно. Я имела в виду что-нибудь безалкогольное.
        - Давай я сам буду решать, что мне надо.
        Спорить с бывшим у меня не было никакого желания. Да и смысла это не имело. Асеев всегда и все делал на свой нос. Это мне тоже нравилось… Как и многое в нем. Боль из лобной части переместилась к затылку. Сковала шею и плечи.
        - Говори, что хотел, и уходи.
        - Вот как? Боишься распугать своих пафосных клиентов?
        - Гостей, - устало поправила бывшего мужа и опустилась в кресло, - Сереж, давай ближе к делу, чего ты хочешь?
        - А ты?
        Он плеснул-таки виски в стакан и жадно отпил, даже не поморщившись.
        - Слушай, Асеев, я надеюсь, ты хотя бы с водителем? - проигнорировав его вопрос, вдруг забеспокоилась я. По привычке о нем забеспокоилась. Не зря ведь мы были вместе целых двенадцать лет. Я любила этого мужчину. Когда-то я мечтала встретить с ним старость…
        - Вот! То, о чем я говорю, - ткнул в меня стаканом Сергей. - Ты ни на один мой вопрос не ответила. А ведь я-то всего лишь спросил, чего ты хочешь!
        - Сейчас?
        - От жизни! Вот… ты добилась своего. Мы развелись. Дальше что? Тебе стало лучше?! Потому что мне - нет… Ни черта не стало.
        Он снова подлил в стакан и подошел ближе.
        - Ну, ты вообще хорошо тогда устроился, Асеев. Для картинки - идеальная жена. А для всего остального… ты знаешь, кто. Еще бы тебе жаловаться.
        - Обвиняешь меня в фальши? А сама? Только и думаешь о том, как бы детали нашего развода не вылезли наружу. Ты даже своим подружкам врешь! Думаешь, я не знаю? Хочешь оставаться чистенькой… да, Майя? Держишь лицо при плохой игре?
        - Никогда не понимала, что хорошего в том, чтобы трясти своим грязным бельем перед посторонними, - игнорируя боль, равнодушно пожала плечами я и выбралась из кресла, чтобы Сергей надо мной не нависал. Не сверлил своим темным неспокойным взглядом. Потому что под ним мне чертовски хотелось прикинуться, будто ничего не было… И вернуться… К нему. И в свою прежнюю счастливую жизнь. Я любила, да… И я ненавидела.
        - Нет. Ты просто не хочешь, чтобы твой идеальный образ померк.
        - Это неправда.
        - Да ну? Неужели ты не понимаешь, что это все и разрушило?!
        - Это? А я думала, все разрушила твоя измена.
        - Если бы ты не закрылась от меня, после выкидыша, если бы не стала делать вид, что все хорошо, в то время как сама рыдала тайком в туалете, не позволяя себя утешить, и не давая возможности… утешиться мне, ничего… бы… не… было! - проорал Асеев.
        - Окей. Я виновата. - Я подошла вплотную к бывшему мужу, почти касаясь своей грудью его яростно вздымающейся груди. Рискуя… Очень рискуя… - Дальше что? Ничего уже не вернуть.
        - А ты разве пыталась?
        Я опустила голову и замерла, стиснув кулаки. Ответа не было. И может быть… только может быть, Сергей был прав. Но что толку об этом думать, если прошлое порубило наши сердца в фарш? Фарш, который нельзя было прокрутить обратно…
        - Сереж… Все. Я тебя прошу. Ну, не могу я. Не могу… Не береди, ладно?
        Он сжал руки на моей талии. Сжал с такой силой, что у меня затрещали кости, а его пальцы почти сошлись. Упрямо мотнул головой. Такой родной. Такой знакомый… До малейших, самых незначительных нюансов.
        - Не могу. Не могу… И не буду. Я люблю тебя, глупая… - Сергей жадно набросился на мои губы. Проник языком в рот. А у меня так давно не было секса… и каждая клеточка тела была настроена на этого мужчину. Оно отзывалось, тянулось к нему… Несмотря ни на что. Желание подчиниться и забыть обо всем было таким искушающим…
        - Нет, Сергей. Перестань…
        Бесцеремонные руки рванули вверх подол моей узкой юбки и с силой прошлись по бедрам.
        - Прекрати! - в панике я оттолкнула Асеева. Замотала головой из стороны в сторону, одновременно с этим пытаясь отлепить от себя его ищущие ладони. Я боялась не его. А себя. Того, что прощу его.
        - Не могу, я так по тебе соскучился… Моя… моя девочка…
        На моих глазах выступили слезы. Слезы отчаяния и злости. На себя… Или на него. Сергей рванул пуговички на моей кружевной блузке.
        - Не хочу! Отстань, Сергей… Прекрати!
        - Разве вам неясно сказали?
        Тихий посторонний голос обрушился на меня, словно ушат холодной воды. Ледяной безжизненный тон… заморозил. Я всхлипнула, одернула юбку и судорожным движением вцепилась в воротничок, который вдруг стал душить.
        - Иди, куда шел, мужик! Мы сами разберемся… - огрызнулся Сергей, хотя я и видела, что тот успел немного прийти в себя. Наверное, мне следовало тоже что-то сказать. Но пока даже поднять ресницы не получалось, и я делала вид, что крайне озабочена состоянием своей одежды. Я заставила себя посмотреть в сторону двери, лишь когда повисшая в воздухе пауза стала невыносимой.
        - Вы? - моему удивлению не было предела, когда я, наконец, поняла, кто же прервал наш разговор с бывшим мужем. А ведь все это время утренний незнакомец смотрел лишь на меня, ожидая хоть какой-то реакции.
        - Я. Вы пригласили меня попробовать вашу кухню. Забыли?
        Он снова был в солнцезащитных очках. И я не могла считать его истинных эмоций, хотя и пыталась. А ко всему меня сбивал с мысли идиотизм ситуации, в которой мы очутились… Ну, не поесть же он сюда пришел, и вправду? Хотя, признаться, выглядел незнакомец так, будто был не прочь отужинать. Например, Асеевым. Я снова почувствовала те странные исходящие от него силовым полем вибрации.
        - Майя, кто это?
        - Один хороший знакомый. Извини, мне нужно вернуться к своим обязанностям…
        Обогнув бывшего по дуге, я бросила взгляд в висящее на стене зеркало, дабы убедиться, что выгляжу сносно, и заученно улыбнулась незнакомцу.
        - Андрей, - подсказал тот.
        - Майя.
        - Маа-а-айя, да, я в курсе.
        В его устах мое имя прозвучало «моя». Так странно… Меня накрыло теплой волной. Я покачнулась под ее силой. Выдохнула. Но легче не стало. Она будто поглотила меня… эта волна. Слизала. Я сама ею стала…
        Мне пришлось тряхнуть головой, чтобы хоть немного взять себя в руки:
        - Столик вы, наверное, не заказывали? - сухо уточнила я, краем глаза наблюдая за Асеевым, который как раз проходил мимо не работающего летом гардероба.
        - Виноват… Это было спонтанное решение.
        - Приход сюда? - рассеянно переспросила, жестом подзывая свободную хостес.
        - Угу. У меня впереди дальняя дорога, так что я планировал отоспаться.
        - Но потом изменили свой план. Что ж… из свободных столиков в зале остался всего один. Откровенно говоря, не самый лучший… Но я могу предложить накрыть вам в кабинете.
        - Мне подойдет не самый лучший столик в зале, если вы составите мне компанию.
        Ну, вот он и улыбнулся. И это так сильно меня нервировало. И заставляло, как в юности, затаив дыханье, ждать… чего-то. Не потому ли я так сильно нервничала, что не видела его глаз? Да, наверное, дело в этом. Стоп… Он только что пригласил меня на ужин?!
        - Лара, проводи гостя за шестой… - Извините, Андрей, я… обычно я не ужинаю с гостями.
        - Сделайте для меня исключение. Прошу…- его пальцы обхватили мое запястье, и меня будто прострелило током. В месте, где он касался, образовывались змейки-молнии, проникали под кожу, туда, где отчаянно громко бился пульс, и неслись по венами. Андрей сжал руку сильней. И будто чувствуя, что со мной происходит, нежно погладил остервенело бьющуюся жилку большим пальцем, прежде чем тихо заметить: - У меня еще черт знает сколько не будет возможности провести время в таком шикарном месте в компании красивой женщины.
        - Вы что, на Северный полюс собрались? - просипела я, с трудом заставляя горло подчиниться.
        - Почему бы и нет? - засмеялся тихо. - На севере хорошо.
        Дыханье Андрея коснулось моей щеки. Я задрожала, взмахнула рукой в направлении нашего действительно не самого лучшего столика, призывая гостя следовать за собой. Делать уже хоть что-то, чтобы не стоять вот так… Так близко, что больно, и сумятица в голове. В любой другой день я бы ни за что не приняла предложение Андрея составить ему компанию, но в этот вечер… не знаю, почему меня дернул черт. Может быть, я хотела понять, почему так остро на него реагирую.
        - А я слышала, что там комары размером с теленка и семидесятиградусный мороз.
        - Да, но… Господи, вы когда-нибудь видели северное сияние?
        - Только по телевизору, - созналась я, забирая из рук подошедшей хостес тяжелые папки с меню и тут же протягивая одну Андрею. Он так и не снял своих очков. И это было удивительно, учитывая, что в остальном он безукоризненно следовал этикету.
        - Это невероятная красота. Только представьте… столбик термометра обваливается на самое дно. Холодно так, что тишина вокруг будто звенит, и ей вторит разве что хруст снега под твоими ногами. Темно - хоть глаз выколи. И только крохотные звездочки мерцают на низком небосклоне. А потом вдруг, бах, и живой пестрой лентой над головой взвивается северное сияние.
        Я так и не открыла меню, завороженная. То ли его рассказом. То ли этой странной энергией, что я чувствовала каждой клеточкой своего тела. Я так увлеклась, что даже рот открыла. И Андрей, смеясь, коснулся пальцами моего отвисшего подбородка.
        - Вы случайно не писатель? - сухо заметила я, освобождаясь из его захвата.
        - О, нет… Все очень банально. Я - бизнесмен.
        - Но вы подумайте насчет писательства. Одно другому не мешает.
        - Аперитив? - поинтересовался возникший, будто ниоткуда, официант. Я перевела взгляд на Андрея и вскинула брови.
        - Тут я целиком и полностью полагаюсь на вас.
        - Вы всеядный?
        - Абсолютно. Удивите меня…
        - Вы хотите удивиться или поесть?
        - Я много чего хочу, Ма-а-айя.
        Я резко вскинула взгляд. Он ведь не мог намекать на… Черт! Мог… еще как. Вон, как нагло улыбается. Знает, что я на него реагирую. Чувствует. На каком-то примитивном животном уровне.
        - Тогда нам два мартини, а на ужин мы, пожалуй, отведаем гребешки с кремом из лука-шалота и картошкой с черным трюфелем.
        Десерт я заказывать не стала, еще до конца не решив, насколько хочу задержаться.
        - Раздумываете, не сбежать ли?
        - Это, что, так явно написано у меня на лице?
        - Да нет. Но предлагаю все же остаться.
        - Если вы мне расскажете о севере. Что? Почему вы смеетесь?
        - В первый раз, чтобы удержать рядом с собой женщину, мне приходится травить байки.
        Наверное, это могло прозвучать самодовольно. А вот ведь не прозвучало… Сидящий напротив мужчина не был хвастуном. Скорее… знающим цену себе и окружающим. Основательным и, наверное, жестким… Может быть, даже жестоким в определенных случаях.
        - Все когда-нибудь случается в первый раз, - улыбнулась я и пригубила из своего бокала. - Сейчас на севере тоже лето?
        - Самое его начало. Снег сошел не так давно. Земля покрылась мхом и ягелем - любимым лакомством северных оленей. В тундре почти нет деревьев, знаете ли. Зато полным-полно цветов. А ближе к осени поспевают грибы и ягоды, и травяной ковер под ногами будто покрывается россыпью драгоценных камней.
        Я завороженно кивнула. Вдруг осознав, что мне до легкой дрожи в кончиках пальцев хочется это все увидеть своими глазами. С ним… Последняя мысль стала для меня настоящим откровением.
        За беседой время текло незаметно. В какой-то момент я расслабилась. Мне стало так уютно, что захотелось сбросить туфли и поудобнее устроиться в кресле, поджав под себя ноги.
        - Ну, что ж… Боюсь, мне пора.
        Я встрепенулась. Покосилась на часы.
        - Спасибо, Андрей, за вечер. Правда. Это было… красиво.
        - И вкусно, - добавил он без всякой улыбки. - Но я так и не попробовал десерт.
        - Вы же сами отказались…
        - Я не об этом…
        Резко вскинувшись, я подняла взгляд. Мне хотелось сбросить его очки к чертовой матери и, наконец, увидеть спрятанные под ними глаза. Он играет со мной? Или… что? Что он делает? Пока мои мысли судорожно метались от одной к другой, Андрей оттеснил меня к нише и с диким голодом набросился на мой рот. Я не знаю, что в тот момент случилось. У меня не было тому объяснения. Мы оба… будто обезумели. Словно встретились после десятков лет отчаянных поисков… Может быть, сотен лет. Может быть, преодолев не одну галактику навстречу друг другу. До крови в онемевших, саднящих губах. С дикой, ненормальной потребностью… Его сильные руки проникли под мою юбку и поднялись вверх. Он застонал, нащупав кромку моих чулок. Где-то совсем рядом звякнула посуда. Приводя нас обоих в чувство. Андрей разорвал поцелуй, грязно выругался мне прямо в губы и на какой-то миг прижался лбом к моему лбу. А потом резко отстранился. Его грудная клетка тяжело вздымалось… Лицо исказила гримаса. Он отвернулся. Подхватил пиджак.
        - Постой! Ты куда?
        - Мне надо идти. Но я вернусь за тобой, Ма-а-айя.
        Моя… Я была настолько дезориентирована происходящим, что отмерла, лишь когда за Андреем закрылась дверь. Бросилась за ним и замерла у витражного окна, как раз тогда, когда он садился в машину. В этот момент ко мне подошел администратор, и я отвлеклась на какой-то его вопрос. И почти в тот же миг где-то совсем рядом на улице прогремел взрыв. Стекла посыпались, не выдержав удара. Я упала на пол, с ужасом наблюдая за объятыми пламенем остатками когда-то шикарного Мерседеса Андрея.
        ГЛАВА 4
        На самом деле я уже давно решил залечь на дно. Но инсценировка собственной смерти - дело нелегкое. Требующее огромной подготовки и дотошной проработки деталей. Вот все и откладывалось… Ровно до этих пор.
        Я вытер руки бумажным полотенцем и, выбросив то в заполненную до верха корзину, впился взглядом в собственное отражение. Я изменился так, что мать родная не узнала бы. Даже если бы была жива… Я и сам себя не узнавал в этом заросшем неряшливом мужике, глядящем на меня из зеркала. Всего две недели не брился, а результат - обалдеть. И хоть изменить внешность в такие сжатые сроки было довольно проблематично, мне это удалось. Я ничуть в том не сомневался. Одни выкрашенные в черный волосы и борода чего стоили! Прибавь к этому то, что в той… прошлой жизни меня мало кто видел без солнцезащитных очков - и все. Успех перевоплощения гарантирован. К тому же вряд ли кому-то пришло бы в голову искать меня на том самом Салимском месторождении, из-за которого все и началось. Даже если бы этот кто-то каким-то чудом узнал, что моя смерть - чистой воды подстава.
        Хмыкнув, я подхватил с пола сумку и вышел из туалета в гудящий, как улей, терминал. Поначалу мне плохо удавалось контролировать каждый свой шаг. Мимику… Походку… Жесты… Но братья Белые так меня натаскали за прошедшее время, что это уже происходило на автомате. И мне уже самому было трудно отделить себя настоящего от этого чужого… незнакомого мужика из моей легенды.
        Я остановился, чтобы уточнить в билете номер нужного мне гейта. В своей жизни я летал бесчисленное множество раз. Но уже и вспомнить не мог, когда делал это обычным коммерческим рейсом. У меня был собственный самолет. И свой выход на посадку. Мне не доводилось бывать в этой части аэропорта. А потому я совершенно в ней не ориентировался. Впрочем, чтобы найти дорогу, достаточно было следовать указателям, что я и сделал.
        Народ, летящий на север, распознать было нетрудно. Уж очень бросались в глаза парки, ветровки и куртки, которые эти люди были вынуждены таскать за собой, невзирая на адскую московскую жару. И лишь одна дамочка в легком брючном костюме выделялась на их фоне. Мое сердце остановилось, подпрыгнуло что есть силы и заколотилось в горле. Майя!
        Твою мать! Она-то что здесь забыла?
        Первая мысль - бежать. Бежать, чтобы дочка Золотова меня не раскрыла. Я даже дернулся, сделал шаг, но секундой спустя, мысленно себя отругав, снова медленно обернулся. Какого черта? Она не сможет меня узнать. Вообще никто не сможет… Мы специально проверяли - недавно я обедал за соседним столиком с Михой, и… ничего. Это было главным требованием к моей безопасности - оставаться неузнанным. Никто не должен был догадаться о нашем плане, хотя вот с Михой мне хотелось поделиться правдой больше всего.
        Но… что она вообще здесь забыла? Куда собралась? Связано ли это с ее отцом? Может ли Майя на него работать?
        Так… Стоп! Возьми себя в руки! Что ты как девчонка мечешься? Может, это вообще случайность!
        Не то чтобы я верил в случайности подобного рода, но… все же. Мне совершенно не хотелось думать о Майе, как о приставленной ко мне шпионке. Да она и не могла ею быть. Я чувствовал это.
        Пока я метался, как последний дурак, Майя уселась в свободное кресло, которое я заприметил сам, сложила ручку на небольшом чемоданчике и от нечего делать принялась оглядываться по сторонам. В какой-то момент наши взгляды встретились. Но, не проявив ни капельки интереса, она отвернулась… И я чуть перевел дух.
        Звонить или нет Белым? Наш план не предполагал такой быстрой связи. Это могло быть опасно. Поразмыслив, я решил не торопиться. Следуя инструкции, сходил в местный Бургер Кинг, купил себе огромный гамбургер, большую порцию картошки и вернулся обратно к своему выходу уже с полным пакетом еды.
        Играть отрепетированную роль было просто. Я бы с успехом с ней справился, если бы не она… Так близко. Так отчаянно близко! Когда я с таким трудом заставил себя с ней проститься… Убеждая, что пока мне угрожает опасность, я просто не имею права быть с ней. Но как же хотелось… быть.
        Так уж получилось, что свободное место нашлось лишь прямо напротив Майи. Сцепив зубы покрепче, я протиснулся между рядов. Тяжело опустился в кресло и, зашуршав бумажной оберткой, достал свою булочку с говяжьей котлетой.
        Таких «деликатесов» мне есть тоже не приходилось. Не то чтобы я все время питался в ресторанах, нет. Сколько раз в начале своей карьеры я довольствовался прогорклой перловкой с тушенкой - не сосчитать. На вахтах порой каким только дерьмом не кормили. Дерьмом, но не фастфудом. Хотя и фастфуд - то еще дерьмо. Впрочем, мне ли выбирать? Мужчина, чью роль я играл, харчами перебирать не стал бы.
        Я откусил огромный кусок и с силой заработал челюстями. Скосил взгляд в бок и замер, поймав пристальный Майин взгляд.
        - Что? - пробормотал с набитым ртом. - Хотите? - протянул ведерко с картошкой.
        Сидящий вокруг народ, за неимением лучшего развлечения, тут же переключил на нас все внимание. Щеки Майи заалели… Серьезно! Она медленно покачала головой и отвернулась.
        Я не видел краснеющих женщин уже бог его знает сколько... А моя Майя краснела… Так трогательно. Так красиво, что мне захотелось сделать все, чтобы заставить ее смутиться еще не раз. Я даже знал, как… Шепнуть на ушко что-нибудь откровенное или коснуться там, где ее еще никто не смел касаться. Я знал тысячи способов и теперь постоянно думал обо всех тех вещах, что сделаю с ней, когда она станет моей… Господи, как невыносимо остро я этого хотел! У меня руки тряслись, как у алкаша запойного… А болезненно напряженный член пульсировал так, что казалось, еще немного, и джинсы к херам прорвет. Я поставил ведро с картошкой на колени, прикрывая стояк. А сам жадно втянул через трубочку шипучку, чтобы смочить пересохшее горло. Я не знал, по какой насмешке судьбы мы встретились. Это ставило под угрозу весь наш план… Даже тогда, когда я приехал в ее ресторан на ужин. Мы с братьями Белыми не планировали, что у меня будет компания. Я просто увидел ее с тем… козлом и буквально осатанел. Не знаю, каким чудом удержался, чтобы не переломать ему кости. Руки… которые он потянул к ней… Той, кого я всю жизнь считал
своей. Ма-а-айя. Моя! Впрочем… Ладно. Удержался - и ладно. Но на том ужине мне полагалось быть одному! Просто засветиться среди людей. Привлечь внимание к своей персоне. Чтобы свидетелями моей «смерти» стало как можно больше народа. Мне следовало максимально сконцентрироваться на своей миссии. А я… Господи, я думал о чем угодно, только не об этом… Я жадно ловил каждую ее улыбку, каждый взгляд, иногда наполняющийся тоской и болью, которую она, наверное, просто не в силах была контролировать. Я думал о том, как она пахнет… И о том, как изменится её запах, когда я оставлю на ней свой след… Думал, какой станет её точеная фигурка, когда она забеременеет моим ребенком… Сходя с ума от желания сделать ей этого самого ребенка прямо сейчас. Я думал о чем угодно, да…
        - Объявляется посадка на рейс двадцать четыре ноль четыре по маршруту Москва - Сургут. Просьба пассажиров пройти на посадку. Этеншен…
        Хватая сумки, народ гуськом потянулся к стойке. Встала и Майя. Значит, все же на север летит. Понять бы, зачем. Планирует открытие ресторана? Наверное, там это выгодный бизнес. Не меньше, чем в Москве. Народ с деньгами. Не разбалованный изысками… Можно допустить. Если, конечно, поверить в случайность нашей встречи.
        Когда толпа перед стойкой рассосалась, я выбросил остатки еды в урну, подхватил свою потрепанную жизнью сумку и пошел на посадку. Никаких тебе удобств в виде телескопических трапов на этом рейсе предусмотрено не было. К самолету нас доставляли по старинке - автобусом. Несколько раз я ловил себя на том, что выглядываю рыжевато-русую макушку Майи, но она больше не попадалась мне на глаза. Ровно до тех пор, пока я не прошел к своему месту в самолете.
        - Ну, вот и снова вы!
        Сидящая у иллюминатора Майя обернулась. И я опять залип… Не знаю, сколько бы это все продолжалось, если бы сзади меня не толкнули в спину. Я втиснулся в узкое пространство между креслами, чтобы подождать, пока основная толпа схлынет, и уложить на верхнюю полку свой баул. Думая о том, что если бы Майю зачем-то послал отец, не было бы большей глупостью, чем посадить нас рядом. Неужели опять совпадение? Я снова покосился на Майю. Но по её лицу можно было прочить разве что удивление. Будто она искренне не понимала, почему я к ней прицепился. И выглядело это достаточно правдоподобно.
        Пару минут спустя я, наконец, получил возможность запихнуть свою ручную кладь на полку. И вот тогда-то, усевшись в кресло, и обнаружил… это. Мои ноги было совершенно некуда деть. Я завозился в попытке устроиться поудобнее. Нечаянно толкнул Майю локтем.
        - Извините. До чего же тесно.
        - Угу.
        Если Майя летела передать мне какое-то сообщение, наверное, было самое время. Так почему же она молчала? И почему я вообще решил, что Золотов в курсе моей легенды, если о ней знали только я сам, братья Белые и один единственный приставленный ко мне охранник, сидящий чуть впереди. Как все сложно!
        Пока последние пассажиры рассаживались, стюардесса начала предполетный инструктаж.
        - А вот и наше место. Нет-нет, Соня! Сюда нельзя.
        Мы с Майей синхронно повернули головы на звук. Нашей третьей соседкой оказалась женщина с любопытной, едва научившейся ходить малышкой. Меня бросило в пот. Я отвернулся, предпочитая смотреть куда угодно, но не на ребенка. Но кроха то и дело напоминала о себе. То стуча ногами по впередистоящему креслу, то беспорядочно выкрикивая какие-то слова «на своем».
        А между тем самолет начал движение по взлетному полю. Лежащие на подлокотнике пальцы Майи побелели. Усилием воли подавляя желание накрыть их своими, я хрипло поинтересовался:
        - Боитесь летать?
        - Нет.
        - А выглядите взволнованной.
        Может, я бы к ней и не приставал, если бы так сильно не желал отвлечься. И не думать о том, кто теребит своими маленькими пальчиками браслет на моих часах.
        - Соня, не трогай дядю!
        Я ничего не ответил, продолжая с упорством барана Майю взглядом.
        - Это не из-за полета, - наконец, сказала она.
        - А из-за чего?
        Она снова обернулась. Удивленно вскинула брови. Ну, это понятно. Я бы и сам удивился такой навязчивости.
        - Из-за предстоящих перемен, - сухо заметила она.
        - Соня, ну что ж ты делаешь, дрянная девчонка!
        Соня решила не ограничиваться пальчиками и, вывернувшись в руках матери, принялась грызть пластмассовый циферблат на моей руке.
        - Вы так ничего и не сделаете? - улыбнулась Майя. Поскольку захват удавки, стянувшей мое горло, и не думал ослабевать, я лишь качнул головой.
        - Ну ладно, - снова пожала плечами та.
        На некоторое время мы замолчали. Только маленькая Соня истошно орала на взлете. Они просчитали все… Все. Абсолютно. Но вот ребенок в соседнем кресле… Кто бы мог подумать! На моих висках выступили маленькие бисеринки пота, в горле пересохло так, что когда начали разносить напитки, я попросил сразу два стакана воды. Соня в соседнем кресле горько всхлипывала, никак не желая успокаиваться. Как и распекающая её на все лады мать.
        - Да прекрати ты орать! Да что же это такое! Сейчас ты у меня заработаешь! Ты вон уже всем вокруг надоела! Сколько можно горланить… - причитала она противным визгливым голосом. Первой не выдержала Майя. Резко отклонившись, она впилась в мамашу взглядом и рявкнула:
        - Гораздо больше шума издаете вы! Господи боже… Это всего лишь ребенок, у которого болят ушки! Что ж вы с ней… - она не договорила и снова взмахнула рукой. Уже ставшим знакомым мне жестом.
        - А вы мне не указывайте! - огрызнулась горе-мать, вновь одергивая девочку. Майя открыла рот, но, не сумев выдавить из себя ни звука, лишь сокрушенно покачала головой, а потом склонилась над стоящей в ногах сумкой. Достала беспроводные наушники, телефон… Зачем-то опять посмотрела на меня и… совершенно неожиданно, совсем как я ей ту дрянную картошку фри, протянула одно «ухо»:
        - Может, вам и не понравится мой репертуар, но он гораздо лучше вот этого… - короткий кивок в сторону беснующейся женщины.
        От моей картошки Майя отказалась. От её наушников я отказываться не стал. Забрал непослушными деревянными пальцами из её рук крохотную капельку и всунул в левое ухо. Зря она беспокоилась по поводу репертуара. Я бы сейчас что угодно слушал… Просто чтобы узнать все-все о её вкусах. И чтобы не слышать детского плача… Легкий британский рок пришелся мне по душе. Я даже задремал, когда малышка в соседнем кресле уснула, и проснулся лишь тогда, когда объявили скорую посадку.
        Майя, по-видимому, тоже спала. А проснувшись, зевнула, растерла глаза и прижалась носом к иллюминатору, хотя за ним еще ничего кроме облаков видно не было. Только восходящее солнце больно-пребольно било по незащищённым глазам. Врачи утверждали, что мои глаза здоровы. И все мои неприятные ощущения - психосоматика чистой воды. Может быть, они были и правы. Но и это не отменяло того, что без привычной защиты на таком свету мне приходилось несладко. Хорошо хоть малышка в соседнем кресле так и не проснулась… Иначе совсем было бы худо.
        - Ну что, вот мы и прилетели, - пробормотал я, когда наш самолет сел.
        - Хотелось бы, но нет. Я дальше лечу, - пряча наушники обратно в сумку, пробормотала Майя.
        - Куда дальше-то? Дальше только тундра.
        - Ага. Вот туда я и направляюсь. Слышали о Салимском месторождении?
        ГЛАВА 5
        - Какого черта? - я даже открыл рот. Впиваясь в Майю взглядом. Дистанцируясь от хаоса, царящего в проходе. Нам даже не подали трап, а люди повскакивали со своих мест и, будто наперегонки, принялись разгружать багажные полки.
        - Что, простите?
        Я откашлялся. Что-то и впрямь выходило резко. С другой стороны… Ну, ведь правда! Какого черта?!
        - Что вы забыли в Салиме? Там вам не место совсем.
        Против воли мой взгляд медленно скользнул вниз. От ее насупленных бровей, по идеально ровному носу, упрямо поджатым губам и шее, на хрупкой колонне которой трепетала нежная голубая венка, к которой мне так отчаянно хотелось прикоснуться губами, и… уткнулся в скромный вырез ее декольте. Костюмчик от Ральфа Лорена сидел на Майе так, будто и был для нее создан. Но представить её в нем в тундре… Боже, какая нелепость.
        - Это не вам решать!
        Я ее задел… Дерганым движением Майя вытащила свой чемоданчик из-под впереди стоящего кресла и тоже встала. Давая понять, что больше нам говорить не о чем. От её недавней сонной расслабленности не осталось даже следа. В одно мгновение она вся будто подобралась.
        - Простите, я не хотел вас обидеть… - заметил я, но, так ничего и не договорив, отвлекся на горе-мать, которая с малышкой на руках никак не могла вытащить свою сумку. - Давайте я помогу…
        Я подхватил баул женщины, свою сумку и зашагал между рядов к выходу. Идущий следом народ подпирал и не давал оглянуться. Хотя в этом, наверное, и не было необходимости. Один черт Майе теперь никуда от меня не деться. И я не понимал, это радует меня или тревожит? Я ни черта уже не понимал…
        - Спасибо вам большое! - принялась благодарить меня соседка, когда мы вышли из автобуса. - Тяжело это - одной с ребенком. Звереешь…
        Стараясь не смотреть на того самого ребенка, я кивнул. Но малышка не желала мириться с отсутствием внимания к собственной персоне и то и дело хватала меня цепкими пальчиками. А я стоически терпел, хотя мое сердце колотилось, как ненормальное. К счастью, аэропорт Сургута был совсем небольшим. Так что, поблагодарив меня еще раз, уже в скорости, мамаша забрала свою сумку и пошла вниз по ступенькам, к выходу в город. А я остался в зале ожидания. На дворе стояла ночь, но здесь все равно яблоку негде было упасть. Я сверился с часами. До ожидаемой посадки в самолет оставалось еще два часа. Я решил, что неплохо было бы осмотреться. Да только… на что тут было смотреть? Ряды кресел, а возле противоположной стены - сувенирная лавка и буфет, все столики которого уже были заняты подвыпившими мужиками. На вахте пьянки были под запретом. Вот они и отрывались напоследок.
        - Извините… Разрешите, - пробормотала Майя, протискиваясь к креслам.
        - Боюсь, сидячих мест нет.
        - Правда? Хм…
        - Майя, подождите!
        Она резко остановилась, так что движущийся следом чемодан на колесиках по инерции ударил ей под колени.
        - Откуда вы знаете, как меня зовут? - подозрительно сощурилась она. - Вас отец послал за мной шпионить?
        Ну, вот, как? Как я мог так опростоволоситься? Захотелось хорошенько себе врезать. Но меня отвлекла одна интересная мысль. Если она думает, что отец послал меня шпионить за ней… Означает ли это, что наша встреча действительно - совпадение?
        - Отец? Не понимаю, о чем вы. Я просто увидел ваше имя в билете, - выкрутился я.
        Майя растерянно уставилась на свой билет, вложенный в паспорт. Снова свела красивые брови:
        - Ах, вот как все просто. Тогда вы в более выигрышном положении. Я в ваш билет не заглядывала, - сухо добавила она. Я хмыкнул. Не думаю, что Майя хотела со мной познакомиться? А вот я был не против… Совсем нет.
        - Я - Андрей Гордеев, - представился и протянул руку. Вышло довольно сухо. Но, блядь, как же я хотел ее коснуться… Под каким угодно предлогом! Майя моему жесту значения не придала, быстро пожала мою ладонь, будто мы были на каких-нибудь гребаных переговорах, и так же быстро отвела руку.
        - И что же вы здесь забыли… Андрей Гордеев?
        - Я-то, понятно, что. Вахтовик, как и многие. А вот что здесь делаете вы - для меня загадка.
        - Да-да. Я помню… По-вашему, мне здесь не место.
        - Вас действительно трудно представить на месторождении… - пожал плечами я и тут же сорвался с места, на ходу поясняя: - Пойдемте, там освободился столик. Быстрей, Майя, пока его никто не занял!
        Майя окинула буфет растерянным взглядом, видимо, не совсем понимая, кто может вообще позариться на место в таком заведении, но все же послушно пошла за мной. А я как-то сразу представил, что так теперь будет всегда. Я впереди… Она за мной следом. Куда бы я ни следовал и во что бы я ни ввязался.
        Мы сели, чемоданы втиснули в угол. Крышка стола была сплошь в разводах, и Майя комично отдернула руки, стараясь его не касаться.
        «Неженка», - подумал я, и отчего-то на моей душе стало светлей.
        - Что вам заказать? - спросил я, откашлявшись, потому что не мог… горло сводило только от того, что она была рядом. Майя в ужасе сглотнула. Ее глаза потрясенно расширились, и она быстро-быстро затрясла головой:
        - Ничего. Ничего не надо. Я не голодна. Спасибо за предложение, конечно… Но я не голодна. Правда.
        Она боялась меня обидеть. Понимая, что наверняка для такого мужика, как Андрей Гордеев, жрачка в подобных заведениях - дело привычное, но в то же время не представляя себя обедающей здесь, она… боялась… меня… обидеть. В Майе Золотовой не было и грамма высокомерия, обычно присущего светским львицам. И, черт его все дери, это так подкупало! Я с каждым мигом, с каждой секундой погружался в нее все сильней. Я влюблялся. Это было какое-то особенное удовольствие за гранью… узнавая ее настоящую, понимать, почему ни с кем другим у меня не сложилось. И почему именно она была мне предназначена небом…
        - Майя…
        - Да?
        - Нам не разрешат здесь сидеть, ничего не купив, а больше мест нет, - заметил тихо, с непривычной для меня нежностью.
        - Ох… Извините, я не подумала…
        - Здесь есть шоколадки. Будете?
        - Да! - она полезла в свой рюкзачок. Достала кошелек. - Вот! Возьмите…
        Я покачал головой:
        - Что ж, я даму не могу угостить шоколадкой?
        - Неудобно как-то... - запротестовала Майя, но я отошёл, сделав вид, что её не услышал. Девочка-девочка, да я для тебя все что хочешь теперь… Все что хочешь! Знала бы ты…
        Для отвода глаз я купил сэндвич с курицей, две шоколадки - себе и Майе, и два стаканчика кофе. После того ужина в ресторане я знал, что она любит капучино с мускатом, но здесь таких изысков не было. И пришлось взять обычное.
        - Кофе из автомата. Не думаю, что его можно было испортить, - пояснил я, сгружая поднос на столик, который Майя все это время терла сразу двумя сложенными вместе салфетками.
        - Они спиртовые. Так что стол чистый, - довольно кивнула она и скосила взгляд чуть в сторону. - Привет. А ты чья? - спросила она, улыбаясь, у маленькой эвеночки, которая застенчиво переминалась с ноги на ногу в шаге от нас.
        Я зажмурился. Посчитал про себя до десяти. А когда открыл глаза - девочка уже убежала к сидящему во втором ряду старику. Черт… А ведь я хорошо его знал! Эрел был одним из самых уважаемых в этих местах оленеводов. Интересно, что он забыл так далеко от дома?
        - Внимание! К сведению пассажиров рейса четыреста двадцать девять, летящих по маршруту Сургут-Салим… Вылет задерживается из-за погодных условий. Ожидаемое время вылета четыре сорок пять…
        - Вот же черт! - выругалась Майя.
        - Возможно, нам стоит выпить что-то крепче, чем кофе.
        - Выходит, два часа сидеть? - совсем скисла она.
        - Это в лучшем случае.
        - Что значит - в лучшем?
        - Непогода может затянуться на неопределённый срок, - пробормотал я, разворачивая свой сэндвич. - На севере - это обычное дело.
        - Да чтоб его все! Что это может быть? Гроза?
        - Или снежная буря.
        - Вы шутите? Июнь на дворе.
        - Да какие уж тут шутки? Говорю же - вам там не место. Как вообще вас туда занесло?
        - Как и всех. У меня вахта.
        Я закашлялся. Вытер слезы. И потрясенно уставился на Майю:
        - Вахта? У вас? И кем же вы устроились?
        - Поваром. Да что вы на меня смотрите, как на восьмое чудо света? На ваших вахтах, что… не бывает женщин-поваров?!
        - Отчего же… Бывают. Только…
        - Только… - начиная раздражаться, сощурилась Майя.
        - Только они не выглядят, как вы… - я растерянно провел по волосам. - Черт! Вы хотя бы представляете, куда вляпались?!
        - Знаете что? Мне осточертело, что вы разговариваете со мной, как с умственно отсталой!
        Майя вскочила, потянулась к чемодану, но я ее остановил. Накрыл её руку своей и жестко заметил:
        - Вы злитесь только потому, что понятия не имеете, как все обстоит на самом деле!
        - И как же?
        - Куча мужиков. Неделями не видящих женщин. Злых… Голодных мужиков. И ты вся такая… - резко перешел на «ты», вновь пройдясь взглядом по злосчастному костюмчику, прежде чем утонуть на дне её широко распахнутых глаз. - Ты же для них… как кость для голодной собаки.
        Я моргнул, но красный туман перед глазами и не думал рассеиваться. Нет, вахтовики - обычно порядочные люди. Других север просто пережевывает и выплевывает на обочину жизни, но… Стоило мне представить, как на неё будут облизываться десятки изголодавшихся по бабе мужиков, у меня все внутри начинало скручиваться от дикой какой-то неконтролируемой ревности.
        - Я отойду. Мне нужно…
        Майя ушла, а я выругался, глядя ей вслед. Я не преследовал цели напугать её. Но, какого лешего? Все, что я сказал, было правдой! Ну, какое же дерьмо! Только этого мне и не хватало. И так ведь проблем - выше крыши. Когда столько мужиков денно и нощно вынуждены сосуществовать в замкнутом, тесном, несмотря на просторы Сибири, пространстве, худшее, что может быть - появление бабы, за внимание которой они непременно станут бороться. А я над этими самыми мужиками начальник и гребаный командир! Мне им пример подавать, а как? Если меня самого скручивало от одного только ее вида, запаха… Меня в баранку скручивало.... Я её пятнадцать лет ждал!
        На стол передо мной опустилась бутылка коньяка с двумя стаканчиками, надетыми на горлышко, и блюдце с лимоном.
        - Не знаю, как вы, а я хочу выпить, - заявила Майя. - Это лучшее из того, что я смогла найти.
        Ну, нужно - и нужно. Что уж. Я скрутил пробку, понюхал горлышко и, убедившись, что коньяк и впрямь более-менее, разлил по пластиковым стаканчикам.
        - Пьянка - зло.
        - Еще какое. Употребление алкоголя вредит вашему здоровью, - повторила услышанный где-то слоган Майя. - Ну, за Салим… - добавила она, тайком огляделась по сторонам и махом опрокинула в себя содержимое стакана. - Иисусе.
        - Повторить? - невольно улыбнулся я, наблюдая за её судорожными попытками отдышаться.
        - Сейчас только отойду…
        - Май, может, ну его? Еще не поздно все бросить.
        - Слушай, тебе еще не надоело меня запугивать? - и себе перешла на «ты» Майя.
        - Я не запугиваю. Просто ты не представляешь, что тебя ждет.
        - Почему же? Ты мне в красках все описал.
        - Да ни черта я не описал! Так, главное зло… А ты представь условия, в которых тебе придется работать! Двенадцатичасовая смена. Вода с перебоями, если не пропало электричество. Удобства… это отдельная песня. Интернета, связи… ничего нет.
        - Надо же… а меня уверяли, что в Салиме отличные условия для вахтовиков.
        - Для повидавших виды вахтовиков, Майя. Не для таких… нежных домашних девочек, как ты.
        Я осторожно взял ее ладонь в свою руку и провел большим пальцем по подушечкам на внутренней стороне ладони. Это было ошибкой. Потому что Майя мгновенно откликнулась. Я пальцами почувствовал ее дрожь. Она мне передалась, понимаете?
        - Почему ты решил, что я домашняя девочка?
        - Господи, да это только слепой не увидел бы!
        - Я сильнее, чем кажусь, - сухо заметила она и вновь опрокинула в себя стаканчик. На этот раз без тоста. - Да что мы все обо мне и обо мне? Ты-то тоже в Салим направляешься. В качестве кого?
        - В качестве ведущего специалиста по геологии и разработке… - вздохнул я.
        - Серьезно? Так ты начальник, выходит?
        - По крайней мере, на ближайшие три месяца.
        - Неожиданно. Хотя… я должна была догадаться.
        - Почему же?
        - Аура от тебя исходит такая… начальственная. Ой, а может, зря это я на «ты»? Может, мне следует держать дистанцию, Андрей, извините, как вас по отчеству?
        - Остановись. Мы еще не на работе.
        - Да-да, и у меня еще есть шанс сбежать, - Майя обвела тоскливым взглядом зал ожидания и как-то устало покачала головой.
        - Я еще не теряю надежды тебя отговорить.
        - Не надейся. Похоже, тебе придется привыкать к мысли, что нам предстоит трудиться бок о бок.
        - Не хочу, чтобы ты пожалела о своем решении.
        - Этого не случится.
        - Ты не можешь знать наверняка.
        - Ты же не жалеешь.
        - При чем здесь я?
        - А при том. Раз ты возвращаешься в эти места снова и снова, значит, они тебя чем-то манят?
        - Ты все романтизируешь, Майя. Большинство возвращается сюда только потому, что нигде больше не заработать. А романтики в этом каторжном труде нет никакой… Абсолютно.
        Конечно, я врал, и в этом труде было что-то такое, что манило взрослых потрепанных жизнью мужиков, затягивало их так, что они, приехав на пару лет, задерживались там на десятки, но… Я честно пытался ее отговорить. Мне это нужно было, чтобы себя не выдать… Потому что ее присутствие осложняло все… Вообще. Для нас двоих было бы лучше, если бы мы сблизились позже… Я просто не знал, сумею ли держаться от нее подальше. Тогда как должен. Ведь я не мог ей рисковать.
        Майя выпила свой напиток. Прожевала лимон. И задумчиво постучала пальцами по столу.
        - И ты тоже? Едешь лишь заработать?
        - Не без этого. А ты для чего?
        ГЛАВА 6
        А ты для чего? Я не знала ответа на этот вопрос. Теперь уже нет. Желание испытать себя, попробовать что-то новое сейчас казалось мне такой глупостью! Как и все мои проблемы… Воистину, все в этой жизни познается в сравнении. Когда у меня на глазах погиб Андрей Север, все изменилось. Я изменилась… И может быть, кому-то показалось бы странным, что на меня так повлияла смерть малознакомого чужого, в общем-то, человека. Но в том-то и дело, что я не ощущала Андрея чужим. Мне хватило пары часов, чтобы проникнуться этим мужчиной. Каких-то пары часов…
        Я вновь налила коньяка себе и… Андрею. Залпом выпила. Третья порция уже не обжигала горло так сильно. Я лишь слегка поморщилась и неожиданно для себя поведала своему собутыльнику все, как есть.
        - Своей поездкой я хочу отдать дань памяти одному человеку. Он был влюблен в север. Собирался туда поехать. Но… не успел.
        Кусок копченой курицы вывалился из бутерброда Андрея и упал на натертый моими стараниями до блеска стол. По лицу мужчины промелькнула тень, но, захмелев, я уже не придала этому никакого значения. В душном помещении меня разморило от алкоголя и все сильнее клонило в сон. Учитывая то, что в последнее время я страдала бессонницей, противиться этому было сложно.
        - Это был какой-то особенный для вас человек? - тихо спросил Андрей. Я осоловело моргнула. Растерла глаза, из последних сил концентрируясь на его вопросе.
        - Нет… Но он мог бы им стать. Стал бы… если бы у нас было больше времени.
        Я по-детски шмыгнула носом и опустила голову на сложенные на столе руки. Нет, конечно, будь я в тот момент трезвой - ни за что бы этого не сказала. Может быть, и сама себе не призналась бы. А теперь… что уж?
        - Почему-то в этой жизни я теряю всех, кто мне дорог. Вероятно, это какое-то проклятье? И Андрей ушел тоже из-за меня?
        - Какие глупости, Майя!
        - Да… Да, конечно. Глупости.
        Монотонный гул зала ожидания убаюкивал. Я еще что-то прошептала и задремала. Сколько так прошло времени - не представляю. Проснулась я от того, что кто-то тряс меня за плечо.
        - Майя Золотова?
        - Д-да, да! Это я…
        - Пройдите на посадку. Одну вас и ждут. Неужели не слышите?!
        Я растерянно осмотрелась. За время, что я спала, в зале ожидания народу стало значительно меньше. Но главное, куда-то подевался мой спутник! И его сумки не было. Так странно. Можно было подумать, что он мне приснился. Впрочем, гадать об этом времени не было. Я подхватила свой чемодан, заботливо подоткнутый мне под ноги, сумочку и выскочила к нужному гейту. Оказалось, что и вправду ждали меня одну. Стоило мне войти в салон, как на меня тут же обрушились недовольные взгляды. Громкий шепот, распекающий всех глупых баб, в одночасье пронесся над рядами кресел. Хорошо хоть мое место было в середине самолета. Я вскинула взгляд и…
        - Ты специально меня там бросил! Не хотел, чтобы я летела, - прошипела, смерив Андрея полным негодования взглядом. Тот открыл глаза и тихонько выругался. - Какой же ты… Какой…
        - Какой? - буркнул мужчина. - Трезвомыслящий?
        Я втянула воздух поглубже, готовясь высказать все, что о нем думаю, но все мои планы нарушил тихий голос стюардессы:
        - Пожалуйста, займите свое место согласно билету.
        - Ты сидишь на моем месте!
        Пожав плечами, Андрей пересел на крайнее к выходу сиденье, а мне ничего не осталось, как протиснуться мимо него. Задевая своими ногами его ноги… Пыхтя, я уселась на свое место. Затолкала чемодан под кресло и пристегнула ремень. Самолет разогнался и взмыл ввысь. И в этот раз, возможно, от выпитого, мне пришлось несладко. У меня снова разболелась голова, и трехчасовой перелет для меня прошел, будто в тумане.
        - Майя!
        - Да?
        - Скажите, что в том чемодане, который вы за собой таскаете, есть теплые вещи.
        - Да. Конечно. У меня есть пиджак. Дайте соображу…
        - Пиджак вам не поможет! Вы же на севере!
        Он начал меня раздражать! Ну, правда! Сколько можно - я же не дурочка, посмотрела погоду, прежде чем отправляться в дорогу.
        - Там двадцать градусов!
        - Минус два!
        - Что? - я изумленно вскинула брови.
        - Сейчас минус два. Капитан сказал. К обеду потеплеет, - буркнул Андрей.
        - Не может быть. Гисметео…
        - Забудь ты об этих проклятых прогнозах погоды! Здесь все меняется со скоростью света. В течение дня столбик запросто может скакать на десять-двадцать градусов туда-обратно.
        Я закусила губы, размышляя, что мне теперь делать. Несколько смущенная странным… каким-то хищным, что ли, взглядом Андрея, от которого мне хотелось поежится.
        - Все просто! - вдруг опомнилась я. - Придется, конечно, распаковать багаж, но там у меня есть несколько курток…
        - А до здания аэропорта как ты собралась идти? Вот в этом? - Андрей прошелся взглядом по моему костюмчику, и тут, уж ничего не в силах с собой поделать, я и впрямь поежилась.
        - Ну, похоже, выбора у меня нет. Не так ли? И что значит «дойду»? - поинтересовалась чуть дрожащим голосом. Андрей опять выругался. Кряхтя, открыл свою сумку и выудил оттуда ярко-красную парку.
        - То и значит. Здесь от самолета до здания аэропорта можно только дойти на своих двоих. Вот. Возьми…
        - Спасибо.
        В салоне стало уже прохладно. Стараясь никого не потревожить, я просунула руки в рукава и тайком зарылась носом в воротник куртки. Мне нравился исходящий от неё аромат. Было в нем что-то знакомое и успокаивающее.
        - А с твоими туфлями - не знаю, как быть. Обуви у меня нет.
        - Ты за всех своих сотрудников так переживаешь? - не удержалась от поддевки. В ответ Андрей так на меня посмотрел, что я вмиг пожалела о своих словах.
        - Ну, вот, похоже, можно выбираться.
        Даже легкий мороз, после удушающей московской жары, ощущался как все минус двадцать. Стоило выйти из самолета - и все. Я мгновенно окоченела.
        - Ты был прав.
        - Что? - перекрикивая свист ветра, спросил Андрей.
        - Ты был прав. Я - идиотка!
        - Через два часа этот самолет летит назад.
        Да. Я знала… Но почему-то не могла признать поражение. Поэтому, потуже затянув капюшон, упрямо пошла к приземистому маленькому зданию, играющему здесь роль аэропорта. На получение багажа, переодевание в тесном замызганном туалете и дорогу к поселку ушли четыре часа. И последние мои силы. Я с трудом помнила, как оформлялась, как искала свой вагончик среди других таких же выкрашенных синей краской унылых строений. И как что-то рассказывала встречающей меня соседке, которая приехала на день раньше. Я отключилась, стоило мне упасть на кровать - узкую койку напротив другой, такой же.
        Проснулась я от того, что кто-то совсем рядом звенел посудой. Открыла один глаз. За окном было светло, будто в середине дня. Хотя, по каким угодно подсчетам, время близилось к вечеру.
        - О! Таки проснулась! Привет, соседка. А я уж было решила, ты до утра проспишь.
        - Здравствуйте. Жанна Владимировна, кажется?
        - Просто Жанна!
        Я кивнула. Обвела взглядом тесную комнатушку, которую была вынуждена делить с соседкой, и в очередной раз ужаснулась безумию пришедшей мне в голову мысли.
        - А вы здесь чем занимаетесь?
        - Я тут кем-то вроде завхоза тружусь. Который и дорожки метет, если надо, и в вагончиках за порядком следит, и за поставки всякие отвечает… И тебе на кухне помогает. Принеси-подай. В общем, везде и сразу. Ты есть хочешь?
        - А что, столовая еще открыта?
        - В десять часов? Шутишь?
        - Уже десять?! - я приникла носом к маленькому окошку. - Совсем светло.
        - Так белые ночи, милая. Ты что, первый раз в этих краях? - заинтересовалась Жанна Владимировна, наливая из бочки воду в электрический чайник.
        - Ага… Первый, - кивнула я, приглядываясь к женщине повнимательнее. Возраст Жанны определить было сложно. Она была сухой, как палка, жилистой. И от этого со стороны казалась моложе. Но стоило ей подойти поближе, в глаза тут же бросалась тонкая сеть морщин, покрывающая ее довольно привлекательное лицо.
        - Значит так, старт у тебя будет, мягко скажем, херовый. Но ты не волнуйся, как только из города привезут продукты, все нормализуется. Кто ж знал, что на таких уродов нарвемся… - гремя чашками, затараторила Жанна, но ее сбивчивую речь прервал приступ кашля.
        - Постой. О чем это ты?
        - А тебя Егоров не предупредил? Короче, тендер на поставку продуктов выиграла какая-то мутная кейтеринговая компания. И что ты думаешь?! Продукты закончились за две недели. Инспекция пошла на склад, а там - шаром покати. Ничего нет. Чем кормить полсотни мужиков? А? И это ж здесь только разведка ведется… Народу мало. А прикинь, если бы их было в десяток раз больше?!
        - Так. Погоди. Я запуталась. Можешь толком объяснить, чего у нас нет?
        - А всего! Всего нет. Муки только сколько хочешь осталось. Да яйца из деревни должны привезти. Но ты не переживай. Со дня на день из города приедет груз…
        - Это я уже слышала. Но чем же мне кормить пятьдесят мужиков, пока этот груз приедет? - в ужасе я осела на свою койку.
        - Ничем не кормить. С тебя какой спрос? Твоя сменщица котлеты из муки стряпала. Но мужикам они так надоели, что никто уже в столовую и не ходил.
        - Что же они едят?
        - Кто что. Каждый из дома что-то привозит. Посылки заказывают. Хуже тем, кто только приехал. Их посылки еще не дошли. Но и эти не пропадут. Им на первое время те, кто домой уезжает, что-нибудь вкусненькое оставляют. Так у нас принято, знаешь ли.
        Жанна поставила на узкий стол чашку, залила кипятком и приглашающе взмахнула рукой.
        - Вот, пряники. Могу еще банку ставриды открыть. Будешь?
        - Нет. Спасибо. Жан, а сейчас на склад попасть можно?
        - Хочешь на все своими глазами взглянуть?
        Я лишь пожала плечами.
        - Тогда одевайся потеплей. Видела я твои туфли… Надеюсь, ты взяла еще что-нибудь.
        Я уже даже не злилась на то, что меня каждый, кто мог, подначивал насчет одежды. Я действительно сплоховала. Хотя не настолько, как некоторые думали. Разложив свой чемодан, я достала джинсы, теплую байковую рубашку и куртку, удобные ботинки и под одобрительным взглядом Жанны, которой и в голову не пришло отвернуться, быстро переоделась.
        Едва мы вышли, Жанна закурила. Закашлялась. И затянулась снова.
        - Будешь?
        - Не курю, - ответила я, с интересом оглядываясь по сторонам. Здесь все было так, как я себе и представляла, наслушавшись рассказов Севера. И в то же время не так. Может быть, мне стоило сюда приехать зимой. Или не ехать вовсе…
        - Склад здесь… Кухню ты уже видела?
        Я неуверенно кивнула, вспомнив, что Егоров показывал мне что-то такое… Сильно отличающееся от того, где я привыкла трудиться.
        - Странно… Кто-то открыл замок. Тс-с-с! - приложила палец к губам Жанна. Я выглянула из-за ее плеча, но увидела лишь две переплетенные тени.
        - Не надо… Георгий Вячеславович… Мне нужно идти.
        - Не пущу! Ну, сколько можно меня мучить, а, Илик? Я же не могу уже. Что ты со мной делаешь?
        - Пустите… Пожалуйста. Отец будет волноваться.
        - Он знает, что я тебя не обижу. Все знают… Девочка моя хорошая…
        В тишине было слышно лишь голоса, сбившееся дыхание возбужденного до предела мужчины и тихий шорох одежды. Мне стало неловко. Я уже поняла, что это Егоров… А вот кто был с ним - оставалось загадкой.
        - Нам нужно вмешаться или…
        Жанна поджала губы и покачала головой.
        - Он ничего ей не сделает. Пойдем отсюда, - несколько резко заметила та и, едва мы отошли на пару шагов, ударила ногой по пустому ведру. То зазвенело.
        - Это приведет его в чувство. Надеюсь… Старый дурак!
        - Почему старый? Мне показалось, ему… сколько, кстати?
        - Сорок три, - затянулась Жанна. - А ума до сих пор нет. За соплячкой этой уже пятый год бегает. Вообще здесь безвылазно сидит… Словно женщин вокруг мало!
        Что-то мне подсказывало, что Жанна имеет в виду себя, но она бы не стала на это спорить.
        - А кто эта… хм… девушка?
        Из амбара вышла невысокая женщина азиатской внешности. Оглянулась по сторонам и торопливо зашагала в противоположную от них сторону.
        - Илик? Дочка местного оленевода. Её здесь один… в общем, обидел… сломал девочку. А этот… - Жанна кивнула в сторону вышедшего следом за Илик Егорова.
        - Починить хочет? - подсказала я. Жанна хмыкнула. Затушила окурок. Бросила в урну и, так и не ответив на мой вопрос, заметила:
        - Она, наверное, яйца принесла. Пойдем, проверим запасы…
        ГЛАВА 7
        Со мной и раньше случались панические атаки. Например, в день открытия ресторана я переживала о том, что никто не придет, или о том, что я сделала ставку не на те блюда… Но еще никогда я не переживала, что мои гости останутся голодными в принципе. Я судорожно сглотнула и еще раз осмотрела нехитрый набор продуктов. Яйца, последний ящик порошкового молока и муку, которой у меня было в избытке. На часах было четыре утра, и мой рабочий день начинался только через час, но раз уж я не могла уснуть… Лучше было заняться делом. Например, поставить тесто на булочки. Приготовить хоть что-то. Из тех продуктов, что есть. По крайней мере, булочки точно съедят, не то что «котлеты из муки». Даже знать не хочу, что это такое.
        С тестом я работала нечасто, но энтузиазма мне было не занимать. Я поставила опару в огромной миске, понадеявшись, что правильно посчитала пропорции. Еще никогда я не готовила в таких количествах и надеялась, что не переоценила свои силы. Пусть у меня не было выдающегося поварского таланта, но готовить я все же умела. И достаточно неплохо. Поставив опару в теплое место у печки, и не зная, чем заняться, пока та подойдет, вышла из вагончика. Огляделась по сторонам и пошла по поселку. На то, чтобы его обойти, у меня ушло минут пять, не больше. И все… дальше идти было некуда. Куда ни глянь - цветущая тундра, и только кое-где растут невысокие деревца. Все как рассказывал мне Андрей. Дикая первозданная природа, низкое-низкое небо и… тишина, в которой нечем заглушить гудящие в голове мысли.
        Я все сильней сомневалась в правильности своих поступков. Может быть, мне стоило прислушаться к отцу, который так не хотел, чтобы я уезжала. Ему моя затея казалась сущим безумием, еще бы… Ну, не могла я ему объяснить, почему меня так сильно сюда тянуло. Он бы решил, что я спятила. И скорее всего, был бы не так уж далек от истины. Я горько усмехнулась и, вернувшись к вагончику, устроилась на ступеньках. Откинулась на локти и уставилась в небо, как вдруг тишину нарушил какой-то странный звук. Он шел с обратной стороны вагончика, где располагались мусорные баки. Стараясь ступать максимально бесшумно, я обогнула строение и подошла ближе. Возле перевернутого контейнера в отходах рылись два зверька. Когда я пригляделась к ним поближе, оказалось, что это маленькие лисята.
        - Эй… Кажется, тут оголодали не только рабочие, - невольно улыбнулась я, усаживаясь на корточки. Зверьки совсем меня не боялись, и мне даже удалось почесать одного из них по брюшку. - Чем же вас угостить? М-м-м?
        Я вспомнила о порошковом молоке, но не была уверена, что его можно давать диким животным. Хотя, наверное, если они ели из мусорного бака, на этот счет я могла не переживать. Недолго думая, я сбегала за молоком и блюдцем и вернулась к своим гостям. К счастью, малыши, будто чувствуя, что сейчас им перепадет угощение, уходить не торопились. Я улыбнулась, плеснула молока и осторожно поставила блюдце на изумрудный мягкий мшистый ковер. Смешно подергивая носиками, зверьки подошли поближе.
        - Что ты делаешь? - раздался чей-то рык за спиной. Я резко обернулась и от этого движения неловко завалилась на задницу, чуть не выронив из рук открытый пакет молока.
        - Подкармливаю зверей. Это что, запрещено законом?
        Андрей выглядел так, будто я и впрямь сделала что-то неслыханное. И, если честно, меня сбивал с толку этот его взгляд. Я терпеть не могла, когда чего-то не понимала.
        - Именно. Запрещено! Чем ты вообще думаешь?!
        То ли чтобы успокоиться самой, то ли чтобы успокоить лисят, которых явно взволновали его сердитые интонации, я протянула руку и хотела было вновь погладить лисенка, но тот извернулся и больно цапнул меня за палец.
        - Ай!
        - Твою мать…
        А дальше… Я понятия не имею, что произошло. Андрей будто перетек из одной точки пространства в другую. Опустился рядом, обхватил мою руку и прежде, чем я успела отреагировать, втянул мои пальцы в рот.
        - Ч-что ты делаешь? - просипела я, не веря в то, что это происходит на самом деле.
        - Лисы переносят бешенство. Вот почему их нельзя прикармливать. - Его голос звучал так же глухо, как и мой, а на мощной колонне шеи частил пульс, и грудная клетка вздымалась рваными вдохами. Чтобы мне ответить, ему пришлось освободить мою руку. И теперь мои немного влажные от его слюны пальцы обдувал холодный ветер… Я поежилась то ли от этого холода, то ли от тех странных чувств, что во мне пробудил этот мужчина.
        - Й-я не знала, - заикаясь, прошептала я.
        - Да это я уже понял. Пойдем…
        Андрей встал первый и протянул руку, помогая подняться и мне. Я нерешительно вложила в его ладонь свою руку. Выпрямилась рывком, так что наши тела столкнулись. И на секунду залипла… утонула на дне его глаз. Со мной происходило какое-то сумасшествие. За последние пару недель это был уже второй, после мужа, мужчина, на которого я реагировала так остро… Это сбивало с толку, особенно потому, что до этого в моей жизни был лишь один мужчина… Мой муж. И до некоторых пор я не хотела знать никого другого. Одна мысль об этом вызывала во мне отвращение, хотя, не буду врать, порой мне невыносимо хотелось, чтобы все было иначе. Чтобы я могла отплатить Сергею той же монетой. Причинить ему такую же боль.
        - К-куда?
        - В кухне должна быть аптечка. Нужно обработать ранку. А еще лучше показаться врачу.
        - Не знала, что в поселке есть врач.
        - Его и нет. Надо в город ехать.
        - Да брось. Вряд ли это серьезно. Лисята показались мне вполне здоровыми…
        Мой голос все еще немного дрожал, но болтовня позволила хоть немного отвлечься. Я сглотнула, посмотрела на совсем маленькую ранку, которая и впрямь, наверное, не представляла для меня никакой угрозы, машинально сунула палец в рот. Только ощутив на языке чужой… посторонний вкус, я поняла, что делаю. Застыла… Медленно подняла ресницы, каким-то непостижимым образом уже зная, что и он тоже все это время не сводит с меня глаз.
        - Андрей… - пискнула я. Гордеев тряхнул головой, будто сбрасывая наважденье. Отвернулся. Провел пятерней по волосам.
        - Постарайся найти аптечку, а я пока щенят осмотрю, если те еще не убежали… Надо убедиться, что они в порядке.
        Я машинально кивнула, глядя вслед удаляющейся фигуре Андрея. Складывалось ощущение, что он от меня бежал. И мне было обидно, но в то же время… как-то спокойно, что ли? Спокойно, потому что он, похоже, не собирался торопить события и подталкивать меня к тому, к чему я определенно была не готова. Или… Нет! Об этом лучше не думать. Иначе придется смириться с тем, что на каком-то этапе жизни я превратилась в чертову нимфоманку. По краю сознания прокатилась глупая мысль, что, испытывая все эти чувства к Гордееву, я будто предаю… То ли Сергея, в чувствах к которому я так и не разобралась. То ли погибшего на моих глазах Андрея, из-за которого я запуталась еще сильней.
        Может быть, все дело в имени? Андрей…
        - Ну, что ты, нашла?
        - Нет. Извини. Задумалась.
        - О господи, Майя… Я же просил! Нельзя терять ни секунды, это ты понимаешь?
        - Извини…
        - Да что ты передо мной извиняешься? Ты о себе подумай! Ведь если они бешеные…
        - А они бешенные?
        Андрей осекся. Посмотрел на меня как-то так… тяжело. И снова отвернулся.
        - Нет, не думаю.
        А скорее всего, уверен! В противном случае, я бы уже была на полпути в город, и не спрашивайте, почему я была так в том уверена. Просто… что-то внутри мне подсказывало, что он ни за что бы это так не оставил, если бы мне угрожала хоть какая-то опасность.
        - Вот видишь!
        Гордеев подошел к стене. Открыл один шкафчик, другой… Нашел то, что искал, и взглядом указал мне на колченогий деревянный стул.
        - Послушай, я и сама могу справиться, - вскипела я, задетая таким обращением.
        - Маа-а-айя! Ты можешь просто сделать, что я прошу?
        Могу… Наверное. Я бы так и сказала, если бы в принципе могла хоть что-нибудь произнести. Но… от этого его «Ма-а-а-йя» у меня горло сжалось. И все внутри оборвалось, когда я поняла, что и раньше ловила себя на мысли, что мне знаком его голос. И теперь я поняла, почему.
        - Повтори еще раз…
        - Сядь на стул, чтобы я мог обработать твою рану!
        - Нет. Мое имя… Повтори его еще раз.
        Черт! Мой голос дрожал все сильней…
        - Что за глупости? - фыркнул Андрей, хмуря брови. И ведь так и не повторил! Сам оттеснил меня к проклятому стулу, и пока я с ненормальным интересом ощупывала его взглядом, в поисках… каких-то подсказок, что ли, вынул ровными белыми зубами пробку из бутылочки со спиртом и плеснул содержимое мне на ранку.
        - Ай!
        - Больно?
        Он подул мне на палец, не глядя в глаза. Будто чувствуя, как требовательно я на него уставилась, и не желая удовлетворять мой интерес. И это только меня подхлестывало, хотя, ну правда… Я же не могла думать о том, что Андрей этот и Андрей тот… один и тот же человек, не так ли?
        Нет! Какие же глупости все-таки лезут мне в голову... Так и до полного сумасшествия недалеко.
        - Я дальше сама! - вырвала руку. Встала со стула и, чуть не уронив аптечку на пол, в последний момент поймала ту уже у самого пола. В абсолютно тишине бахнула коробкой о стол, достала пластырь.
        - Ну, тогда я пойду…
        - Иди, - вцепилась в столешницу, так что пальцы побелели, а саму лихорадит… лихорадит! И ведь самой себе даже страшно признаться в том, что да… Мелькнула мысль, будто это… может быть он. И какие-то обоснования стали встраиваться по кирпичику. Например, их засекреченная встреча с отцом. И вся эта таинственность вокруг происходящего… О чем они говорили? К каким пришли договоренностям?
        За спиной раздались тихие шаги, а потом заскрипели петли закрывшейся за Андреем двери. Я низко-низко опустила голову и судорожно сглотнула. Провела ладонью по лицу, стряхивая наваждение. Нет, показалось… Просто показалось. Глупости это все. Я же сама видела, как он сел в машину. И это на моих глазах она взлетела на воздух… Не нужно мне было об этом вспоминать. И без того случившееся на бесконечном репите прокручивалось в голове… Наш единственный вечер. Наш разговор… И поцелуй, которого я совершенно не ожидала, и который будто кожу с меня содрал. А потом бесконечно снова и снова… он садится в машину, звук взрыва и бьющегося о мрамор пола стеклянного витража. И осколки… впивающиеся мне в кожу осколки. Моих надежд… И стекла.
        Отгораживаясь от происходящего, замесила тесто. Пока то подходило, я отскребла духовку, которую моя предыдущая сменщица не успела вымыть. И сформировав первую партию булочек, отправила их в печь.
        - Ой, здрасте… А я смотрю, дверь открыта. А вы наша новая повариха, да?
        - Здравствуйте. Повариха. А вы, наверное, Лена? Моя помощница?
        - Угу.
        - Не успела с вами познакомиться. Меня Майя зовут.
        - Да. Я слышала. Жора говорил.
        Ах, Жора… Что же связывает эту лентяйку Лену с Егоровым? Судя по всему, догадаться нетрудно. Означает ли это, что ее саботаж работы санкционирован вышестоящим начальством? Неплохо было бы узнать наверняка.
        - Лен, я тут начала отмывать кухню, ты, наверное, тоже включайся. Вытяжки не должны быть такими грязными. И пока мы не слишком загружены готовкой, как раз успеем все отскрести.
        - Я недавно мыла фартук.
        - Этого недостаточно. Здесь все не мешает привести в порядок, ага?
        Лена не пришла в восторг от моей инициативности, но все же она принялась за работу. Я достала готовые булочки, поставила в духовку новую партию и, убедившись, что никто из рабочих на завтрак не пришел, схватила противень и пошла сама разносить сухпаек по вагончикам.
        ГЛАВА 8
        Наверное, мне следовало задержаться. Рассказать этой маленькой дурочке о местных порядках детальнее, чтобы она не влезла во что-нибудь похуже подкормки зверья, запрещенной здесь категорически. Ну, ни хрена ж ведь не знала моя неженка… И влипнуть могла, по самое не хочу влипнуть! Она ведь даже теперь наверняка до конца не осознала, к чему могло привести такое безобидное занятие. А я однажды имел возможность своими глазами убедиться... Дело было еще северней, у одной из буровых, на которой я работал. Работы шли полным ходом, а тут белый медведь. Страшней зверя в тех краях не было. Мужики кто куда разбежались, не зная, как поступать. Оружие на буровых, как и пьянки, есть и были под строжайшим запретом. Позвонили мы тогда в специальную службу. Те приехали, усыпили косолапого и увезли. А еще через неделю он вернулся и… напал. Как раз на повариху.
        Вот об этом мне и следовало рассказать Майе. Набраться терпения, объяснить все «на пальцах». А я не хуже того медведя рычал. Испугавшись за нее до чертиков. Вон, и сейчас руки немного дрожат… Или это от другого? От невыносимого, ненормального желания её коснуться, которое наверняка кому-то постороннему покажется странным. Ведь сытый голодного не понимает, а я… я очень долго был голодным. Я б ее теперь сожрал целиком - и не подавился. Мне ее мало было. И ощущение того, что никогда не станет достаточно, не отпускало…
        - Вот не зря ты Север, Север! Такого холодного мужика попробуй, найди… - как-то сказала одна из моих любовниц. Видела бы она меня сейчас… Когда я факелом вспыхивал каждый раз, стоило подумать о Майе.
        Я её когда в том ресторане поцеловал, думал, все. Пропал… И план наш накрылся медным тазом, и все расследование. В голове ревело: не отпущу. И ни черта это было не нежно. Я её как зверь кусал, метил… Рычал, не замечая этого, не отдавая себе отчета. Хотелось прям там ее разложить. Сгрести махом остатки посуды, усадить на стол… Отодвинуть трусики, потому что ничего больше мне не мешало, и, ворвавшись в нее рывком, трахать, пока она не сорвет горло криками. Безумие чистой воды. Я и не знал, сколько во мне демонов, пока она их не выпустила… А теперь каждый из них хотел урвать кусочек… её.
        Не знаю, как сумел остановиться. Что в последний момент заставило. Наверное, все же страх. Не за себя даже… За неё. Понимал, что сейчас не время для отношений. Не мог поставить свои желания выше её безопасности. К тому же… я её дольше ждал. И сейчас, зная, что все… протяни руку, и она будет моей, оно как-то проще было. Ждать… И в то же время - в миллион раз сложнее. Меня съедали нетерпение и беспокойство. Я теперь постоянно думал о том, как она? Не голодна ли, тепло ли одета… Будто не мужиком ее был, а помешанной на контроле мамочкой.
        Я улыбнулся, взбегая по ступенькам в вагончик Егорова, потому что, видит бог… сегодня Майя была одета тепло. И от нее вкусно пахло. Сдобой и еще чем-то… Наверное, её дорогими духами. Такие девочки, как моя, девочки даже в тундре.
        - Хорошее настроение? - оторвался от разглядывания документов Георгий.
        - Не жалуюсь.
        - Энтузиазм нам не помешает, - пробурчал тот, вновь уткнувшись в бумажки. - Угощайся кофе. Только сварил.
        Я кивнул. Прошел между столом и стеллажами с документами к небольшому столику, плеснул в кружку черный, такой крепкий, что аж густой, кофе и, подперев задницей стенку, уставился на начальника участка.
        - Что-то не так?
        - Где?
        - С документами.
        - С чего ты взял? - сощурился Егоров, ввинчивая в меня пристальный, настороженный взгляд.
        - Да морда лица у вас, Георгий Вячеславович, больно суровая. Вот и интересуюсь.
        - Хм…
        Вот и весь ответ. Не с этого я как-то планировал начинать свою работу. Ой, не с этого. Темнил что-то Егоров. Будто ждал от меня какого-то подвоха. Или не доверял. Ну, это ладно. Это нормально. Меня он в первый раз видел. А потому приглядывался. Я решил не придавать этому особенного значения, но в то же время не сбрасывать со счетов.
        - Сейчас оперативка, потом едем к вышке. А там я вам много чего интересного покажу. А пока вот… Это твое рабочее место. В компьютере есть все отчеты.
        Я кивнул. Устроился за столом и запустил системник. В дверь постучали.
        - Ну, кто там такой несмелый?! Заходи!
        Дверь со скрипом открылась, и на пороге возникла… Майя. На голове повязана косынка. В руках - наполовину опустевший поднос. Она неловко улыбнулась Егорову, сделав вид, что меня не заметила.
        - Извините, если помешала.
        - Да? Вам чего? Продукты ждем не раньше завтрашнего дня.
        - Я по другому поводу… - растерялась Майя. - Вот… на завтрак никто не пришел, так я решила с доставкой. Ничего особенного. Булочки…
        Она смутилась и поставила перед Егоровым поднос, на котором осталось три пышных одуряюще пахнущих булки.
        Георгий нахмурился:
        - Так ведь из запасов ни черта не осталось.
        - Ну, мука-то была. К тому же… мне ведь чем-то нужно кормить рабочих, так?
        - Булочки, значит?
        - Угу.
        Егоров протянул заскорузлую лапищу, схватил булку и сунул в рот.
        - Фкушно, - активно работая челюстями, резюмировал тот. - Андрей, бери и ты, что сидишь… А ты…
        - Майя, - подсказала моя девочка.
        - … Майя, сама-то хоть что-нибудь ела?
        Майя улыбнулась и кивнула:
        - Ела-ела. Меня в каждом вагончике пытались чем-нибудь накормить… Очень здесь люди неравнодушные.
        Егоров нахмурился, как туча:
        - Что есть - то есть. Но ты… это… смотри мне. Не вздумай перед мужиками хвостом вертеть. А то сначала чаек-кофеек, а потом у меня драки на участке. С поножовщиной.
        Глаза Майи шокировано распахнулись. Не привыкла девочка к такому обхождению. Ой, не привыкла. Ну, неженка ведь… Как есть. Куда приехала-то? И это Егоров - мужик образованный. Интеллигентный даже. По местным меркам... А как она собралась справляться с работягами? Те и шуточки ниже пояса отвесят - с них станется. И матерятся порой так, что даже я, где только не побывавший, таких слов не слышал. С такими нужно уметь обращаться. Почувствуют слабость - и все. Спуску не дадут.
        Я сместился, сложил руки на груди, готовый вмешаться, но Майя меня опередила:
        - Выходит, только перед вами… хвостом крутить можно?
        - Что? - Егоров даже подавился.
        - Да ничего, Георгий Вячеславович. Говорю, что я-то как раз ни перед кем хвостом крутить не собираюсь. Но не потому, что вы подаете рабочим правильный пример.
        Та-а-к… Ну, ни хрена себе! Кажется, я что-то пропустил. Егоров, что же… подкатывал к моей женщине? А я ни сном ни духом? Майя развернулась на сто восемьдесят градусов и, гордо задрав голову, вышла из вагончика. Я вскочил за ней следом. В глазах темнело… и шумело в ушах. Уйти было правильным решением - иначе я бы просто вцепился Егорову в глотку. Не разобравшись. Слепо поддавшись инстинктам, орущим «моя».
        - Эй! Постой… Егоров, что… он к тебе подкатывал?
        Поселок проснулся, и теперь мы были на виду у всех, но мне было плевать. Если он её обидел - убью. На глазах у всех. А потом скажу, что так и было, и они подтвердят.
        - При чем здесь я? Он с моей помощницей Леной крутит. А та из-за этого решила, что может к работе спустя рукава относиться.
        - Так он тебя не обижал? - один черт допытывался я.
        - С чего вдруг?
        - Не знаю. Просто ты так сказала, что я подумал… - зарылся пятерней в волосы, скользнул взглядом из-подо лба по с интересом за нами наблюдающим мужикам и добавил, скривившись: - Неважно. Ты, если что не так - ко мне обращайся, поняла? Если обидит кто-то или…
        Майя вскинула брови. Поправила косынку и, облизав губы, тихо заметила:
        - А я и сама неплохо справляюсь, Андрей.
        С этим я спорить не мог, хотя и очень хотелось. Оградить ее от всего. Взять на себя все её заботы. Чтобы ни одна сволочь не посмела на нее взглянуть косо или, не дай бог, с намеком. Мне хотелось взвалить её на плечо и утащить в свою пещеру. Показав, кто тут самый плохой неандерталец в округе. Но я, блядь, не имел права.
        - Ладно. Пойду я. Работы полно.
        - Угу. Давай. Мне тоже есть, чем заняться.
        Майя развернулась и пошла по тропинке к кухне.
        - Эй. Погоди… Как рука? Не болит? - она сделала вид, что не слышит меня, - Маа-а-айя!
        Майя вздрогнула и замерла. Затем медленно обернулась. Вновь облизала свои чертовы губы… губы, в которые мне хотелось впиться своими, и покачала головой из стороны в сторону, глядя на меня так… странно и пытливо. Будто видела то, что ей бы не следовало. Я резко кивнул и с колотящимся что есть силы сердцем вернулся в вагончик.
        - Похоже, мне только что устроили выволочку, - усмехнулся Егоров, когда я прошел мимо него на свое место. - Видел, какая, а? Палец в рот не клади. А приехала когда, думал, что все пропало.
        Речь Георгия Вячеславовича прервали подтянувшиеся рабочие. Я взглянул на часы. Только семь утра, а событий произошло столько… что на неделю хватит. Усилием воли я заставил себя сосредоточиться на работе. На завтра было запланировано начало бурения второй в этих краях разведывательной скважины, и, признаться, я волновался. Ведь первая скважина, в противовес всем имеющимся у нас данным и прогнозам, оказалась абсолютно непродуктивной. Не сказать, что такого не могло быть в принципе, это обычная практика, но мы ошибались редко. Я хотел понять, что пошло не так. В том числе именно из-за этого я выбрал это место для своей «ссылки». Хотел посмотреть на все происходящее изнутри.
        В тот вечер я здорово засиделся за работой. Побывал на буровой, собрал последние данные, отправил отчет в головной офис. И все это под тяжелым взглядом Егорова. Порой мне хотелось поинтересоваться у него, какого хрена он на меня пялится. Узоров на мне не было. А на любителя мальчиков тот похож не был… Но я каким-то чудом сдержался.
        - Странно… Очень странно.
        - Что именно?
        - Пытаюсь понять, что пошло не так на первой буровой.
        - А все. От начала и до конца, - покачал головой Егоров. - Нечистое здесь что-то.
        - Это вы о чем?
        Тот покосился на меня, но, ничего не ответив, лишь покачал головой.
        - Сам поймешь, если не дурак.
        - Послушайте, Георгий Вячеславович, нам обоим будет лучше, если вы не будете говорить намеками. Потому что во мне талантов, конечно, много, но чтение мыслей к ним не относится. У вас есть какие-то соображения - излагайте! И вам, и мне будет проще. Или не доверяете?
        - Да я тебя вижу в первый раз. Ты откуда к нам такой прибыл?
        - Из Индии. Я там последние несколько лет работал.
        - Да читал я твое резюме, - отмахнулся Егоров.
        Ну, допустим, не мое. А Андрея Гордеева. Впрочем, это ничего не меняет. Андрей Север тоже не лыком шит. Мой дед был нефтяником, отец - геологом, и это дело в моей крови. Не то, чтобы это что-то меняло... Для Егорова я был чужаком. Отсюда и его осторожность. Он сказал, что тут что-то нечисто. Сказал тот, кто в этом проекте, считай, с самого еще начала. Егоров был здесь еще до получения мной лицензии. Так почему же он решил, что дело плохо пахнет? На чем основываются эти предположения? Хотел бы я знать, что у этого мужика на уме. Что-то происходило, а я не понимал, что. Смотрел в отчеты, анализировал таблицы, данные разведки - и не находил никаких зацепок. По бумажкам все было прекрасно. Да, сложное месторождение, затратное. Но тем интереснее вызов. К тому же я кожей чувствовал, что это место еще не раз нас всех удивит.
        Я засиделся за документами дольше других. Даже дольше Егорова, который, проведя пересменку, задержался еще на час. Из конторки вышел с гудящей головой. И по всему выходило, что головная боль - это то, с чем мне придется мириться, пока более-менее не акклиматизируюсь. Наверное, старею, ведь раньше такого не было. В вагончике, когда я вернулся, Георгия не оказалось. Я взял полотенце, чистое белье и отправился к бане, в надежде, что та еще не совсем остыла. В предбаннике никого не было. Но в душевой шумела вода. На стене висели веники, которые я не стал брать. Поди, не для меня делали. Да и не собирался я сегодня идти в парилку. Баньку я, конечно, любил, но сегодня так замахался, что боялся уснуть прямо там. Я разделся, сложил вещи в аккуратную стопочки и толкнул дверь. Почему-то я совсем не подумал, что внутри может быть кто-то отличного от меня пола. А она была… Моя Майя.
        ГЛАВА 9
        - Майя! Эй… Просыпайся. Скоро баня остынет. Останешься не купаной.
        Я открыла свинцом налитые веки и несколько раз осоловело моргнула, глядя на принарядившуюся Жанну. Казалось, я только-только прилегла немного отдохнуть после тяжелого дня, но что-то мне подсказывало, что это «немного» порядочно затянулось.
        - Сколько времени? - прохрипела я. В голове гудело, а в теле была такая ломота, что я с трудом спустила ноги с кровати.
        - Девять почти.
        - Уже девять?! Кошмар… А ты на ночь глядя куда собралась?
        Нет, конечно, я понимала, что время не такое уж и позднее. В Москве ближе к девяти жизнь только начиналась. Но здесь… здесь все протекало в другом измерении. И мерялось другим. С поправкой на ранний подъем и нехватку воздуха, от которой с непривычки лично у меня кружилась голова, а встав с кровати, уже чувствовала себя уставшей.
        Не дав Жанне ответить, в дверь громко постучали и, не дождавшись ответа, вошли. Я машинально пригладила в волосы, в глупом женском стремлении выглядеть хорошо в любой ситуации. На пороге стоял молодой парень. Кажется, я видела его утром, когда разносила булки. Или это был не он?
        - Добрый вечер, - смущенно улыбнулся работяга, прежде чем без всякого смущенья после уложить ладонь на талию Жанне, - готова, красотка?
        - Угу, Жень… Подожди меня на улице. Нам посекретничать надо…
        Парень покладисто кивнул, хлопнул старшую его лет на тридцать Жанну по плоской попке и вышел за дверь. Стараясь не показать, как меня шокировало увиденное (в конце концов, это вообще не мое дело, с кем спит моя соседка), я достала полотенце и косметичку.
        - Осуждаешь?
        - Да нет. Скорее завидую, что у тебя остались силы еще и на это, - улыбнулась я.
        - Им здесь одиноко. А мне одиноко в принципе. Всю жизнь положила на мужа и детей… Муж ушел, дети выросли… И осталась я одна. Вот и живу теперь в свое удовольствие. Им хорошо со мной, есть куда спустить напряжение, а мне еще лучше.
        Я не стала уточнять, кому это «им»… Иначе бы это означало, что Жанна ходит на свиданья не только с Женей. Удивительно, какие страсти кипят на буровой. Куда только Егоров смотрит? Последняя мысль заставила меня улыбнуться.
        - Хорошего вам вечера. Лично я после бани - сразу спать.
        - Тогда не забудь закрыться на щеколду. Я ночевать не приду. У Женьки в кои веки вагончик свободен… Мужики в ночной. Так я у него останусь. И это, Май, со временем станет легче. Когда акклиматизируешься… - Последнюю фразу Жанна бросила, уже открывая дверь. В проем ворвался прохладный, одуряюще пахнущий воздух. После Московского смрада, к которому привыкаешь настолько, что уже и не замечаешь вовсе - это удовольствие чистой воды. Я блаженно зажмурилась, подхватила сменную одежду, сунула ноги в кроссовки и вышла во двор. Народу в поселке было немного. Одна двенадцатичасовая смена закончилась, вторая заступила. И те, кто освободились, теперь отдыхали в вагончике с большим телевизором. А кто-то курил, сидя на ступенях своих жилищ. Я вертела головой, выискивая взглядом Гордеева, но… Его нигде не было видно. Лишь в конторке горел свет. Может быть, это он засиделся за работой.
        В бане никого не было. И, как предсказывала Жанна, та уже начала остывать. Я быстро разделась, прошла в душ, про себя решив, что париться сегодня точно не стану, и с удовольствием подставила лицо под упругие струи воды. Мои мысли скакали от одной другой, но все они рано или поздно сводились то к одному, то другому Андрею. Можно ли тосковать по человеку, которого знал каких-то пару часов? И можно ли тянуться сразу к двум мужчинам? С одинаковой… какой-то животной потребностью, которой я никогда до этого не испытывала. И которая так сильно меня пугала теперь.
        Вода ласкала, стекала по губам, груди, бедрам… Возвращая меня в тот вечер, когда он так бесцеремонно меня поцеловал. Будто клеймо поставил. И это клеймо, оно меня до сих пор жгло. И от того, что я его не увижу больше, хотелось биться головой о стены, и орать… орать! Это было несправедливо, так чертовски несправедливо, что у нас даже не было возможности узнать друг друга получше, коснуться друг друга… Ощутить, как это, когда его руки на моей голой коже, а он сам так глубоко во мне, что, кажется, и наши души сливаются тоже…
        Будто зачарованная, я коснулась пальцами губ, представляя, что это он… Прочертила дорожку ниже, дотрагиваясь до изнывающих сосков, и шокированно замерла, почувствовав чье-то присутствие сзади. Сердце подпрыгнуло в груди. Его стук в ушах заглушил все другие звуки. По моему лицу стекала вода, и сколько бы я ни моргала, картинка перед глазами оставалась размытой. Как будто я смотрела на мир через запотевшее с одной стороны и залитое дождем с другой окно. Я будто оглохла, ослепла, утратила ориентиры. Только шум воды, сердца и нашего тяжелого надсадного дыхания… еще удерживали меня на стыке двух миров - мира грез и настоящего…
        Коснись же меня, коснись… Дай себя почувствовать. Даже если это все неправда, будь со мной в этом обмане...
        И будто слыша то, что я так и не произнесла вслух, он пошевелился… Толкнул меня к залитой водой стенке, заставил на нее опереться, распластав руки. В пересохшем горле першило. Я запрокинула голову, ловя губами стекающую воду. Не думая о том, питьевая она или нет… Понимая, что если не сделаю хоть глоток - умру от этой жажды.
        - Господи, Ма-а-а-айя… Что ты делаешь со мной, а? Нам нельзя… Это ты понимаешь?
        Нет… Он же сам пришел! Я его не звала… Что-то простонав, я нетерпеливо поерзала, отчего его руки проехались по моему телу, выбивая из меня хриплые стоны. Он выругался. Совсем как тогда, когда впервые меня поцеловал, толкнул к стене и с силой прихватил зубами кожу у основания шеи. Одна его рука скользнула к моей груди, вторая нащупала клитор. Скользкий, набухший и твердый. Меня засасывала воронка удовольствия. Но я один черт хотела большего. А еще меня преследовал страх, что так же внезапно, как и возникло, это наваждение рассеется… И не останется ни-че-го. Страх делал меня нетерпеливой и дикой. Я опустила свои пальцы поверх его, заставляя действовать быстрее. А сама бесстыже потёрлась попкой о его пах. Задевая напряженную эрекцию. Мечтая о том, как он погрузится в меня… Большой и обжигающе горячий. Я прогнулась в спине, чтобы ему было удобнее. Расставила ноги. Он коснулся моего мокрого затылка губами и прошептал:
        - Я не могу, Ма-а-айя… У меня даже чертовых резинок нет!
        Резинок? Каких резинок? Это же… греза, мечта… От мечты не забеременеешь и ничем не заразишься. Или…
        Действительность обрушилась на меня ушатом холодной воды. Я резко отшатнулась, пребольно ударившись бедром о выступающий кран.
        - Какого черта?
        Ноги разъехались на скользкой плитке, и, если бы Андрей меня не подхватил за локоть, я бы непременно упала. Я вскинула взгляд и застыла, как олененок между двух лучей приближающихся фар. Понимая, что надо бежать, но не в силах даже пошевелиться. Загипнотизированная его демоническим подчиняющим взглядом. Отравленная воздухом, что он с шумом выдыхал…
        - Эй…
        - Не трогай меня! К-как тебе пришло в голову ко мне подкрасться?!
        Я выскочила из душевой пулей в предбанник. Схватила полотенце, обернула его вокруг тела и с опаской покосилась на соединяющий обе комнаты проем, в котором застыл Гордеев. В отличие от меня, он стеснением не страдал. И не потрудился даже прикрыться. Так и стоял… чудовищно возбужденный и бесстыжий.
        - Мне показалось, будто ты не против, - выделяя каждое слово, ответил он.
        - Показалось - здесь ключевое слово, - я стиснула узел сильней. Так злясь… то ли на него, то ли на себя. Вообще себя не узнавая…
        - Ма-а-айя…
        Ну, вот опять! Опять он так говорит. И эти интонации… Наверняка дело в них, а не в моей распущенности.
        - Ты не мог подождать в душевой, пока я оденусь? - резко поинтересовалась я, заставив его умолкнуть. Не желая анализировать то, что со мной происходило.
        - Тебе же было хорошо со мной…
        - Мне было хорошо со своей мечтой, Гордеев. Не обольщайся.
        - И кто же был в твоей мечте?
        Мне показалось, или на его щеке дернулся нерв? Да что ж такое-то!
        - Это тебя не касается.
        - Почему же? Я хочу знать, кто тебе делал хорошо моими руками… Тот человек, из-за которого ты сюда приехала?
        Он попал точно в цель. И, наверное, из чувства противоречия, присущего каждой женщине, я бросила:
        - Не угадал. Я представляла своего мужа. Бывшего, но он так старается все вернуть, что я подумала, а не дать ли ему еще один шанс?
        Андрей стиснул зубы, отступил на шаг, а потом с таким грохотом захлопнул за собой дверь душевой, что я вздрогнула… Господи, зачем я это ляпнула? Что за бред?! И почему он так отреагировал? Будто я ему, по меньшей мере, изменила.
        На влажное тело белье надевалось с трудом, а я так сильно торопилась сбежать, что оно буквально по швам трещало… Меня подгонял звук выключившейся в душевой воды. Я не могла себя заставить посмотреть ему в глаза, после всего того, что случилось. Было ужасно стыдно. И ведь мне некого было в том винить. Я сама дала повод думать о себе, как о доступной женщине. Даже дверь не закрыла. Почему-то и в голову не пришло, что кто-то, как и я, захочет принять душ так поздно.
        Ежась на пронизывающем холодном ветру, я добежала до своего вагончика. Развесила сушиться полотенца и тут же юркнула под одеяло. От недавней усталости не осталось следа. Вместо крови по моим венам тек адреналин и, поступая в сердце, заставлял его сжиматься чаще… синхронизируя его ритм с пульсирующим внизу живота желанием. Я крутилась с боку на бок, не находя себя места и то и дело поглядывая на часы. А потом в дверь тихо постучали…
        - Кто там? - прокричала я, на носочках подкравшись к двери.
        - Гордеев. Ты кое-что забыла в душевой…
        Я судорожно сглотнула. Мне с таким трудом удалось обуздать плотский голод, а он так быстро вернулся… стоило только услышать его тихий, бог его знает, от чего осипший голос…
        - И поэтому ты ждал три часа, чтобы его вернуть? - спросила, забирая из его рук свой крестик.
        - Не спалось, - буркнул Андрей. Провел ладонью по густой бороде, переступил с ноги на ногу. Пауза затягивалась, а я совершенно не понимала, чем ее заполнить. Я даже не понимала, чего хочу больше - чтобы он ушел, или чтобы остался… Пока я мучительно выискивала слова, тишину нарушило громкое урчание, доносящееся из…
        - Ты сегодня ел? - прищурилась я. Андрей растерянно хлопнул глазами. Усмехнулся, прибил усевшегося на его голую руку комара и повел плечами:
        - Не-а. Замотался.
        Я пожевала губу и отошла в сторону. Пропуская его вперед. Не давая себе передумать.
        - Ну, что стоишь? Заходи. Покормлю тебя.
        - И чем я заслужил такую милость?
        - Ничем… - усмехнулась я. - Это мой долг. Я же повариха. Забыл?
        - А я уж думал, в тебе, наконец, проснулись чувства.
        - К тебе?
        - А к кому ж еще?
        - Ну, допустим, они и не спали…
        - Серьезно? И что же ты ко мне испытываешь?
        Гордеев завалился на один-единственный стул, вытянул ноги и скрестил на груди руки, играя довольно неплохими мышцами. У меня во рту в который раз за день пересохло. Потому что, говоря откровенно, он будил во мне много… очень много непознанных чувств. Но я не могла в них признаться.
        - Как насчет жалости? - вздернула бровь я.
        - Для начала неплохо, - уверенно кивнул он, пододвигая к себе банку сардин и хлеб.
        Та ночь была очень странной. Мы оба делали вид, что ничего не случилось, и просто… говорили. Обо всем. Андрей рассказывал о своем прошлом, травил байки об экспедициях, в которых ему довелось побывать, рассказал об интересных людях, с которыми в этих же экспедициях ему довелось познакомиться, а я слушала его, подперев щеку кулаком. И так мне хорошо было… Опомнились, лишь когда взглянули на часы. Впереди был двенадцатичасовый рабочий день, а мы даже не отдохнули. Андрей засобирался к себе. Бросил на меня прощальный взгляд, задержал в руке руку и ушел. А я, хоть и спать хотелось, приникла к окну и не отрывалась от него, пока за ним не закрылась дверь вагончика. Поспать мне удалось от силы пару часов, и свой подъем я оттягивала, насколько это было возможно. Так что к рабочему месту потом едва ли не бежала. И вот, когда я уже была практически у цели, это и случилось…
        - Какого черта ты творишь?! - проорал Гордеев, вываливаясь из конторки.
        - Я тебе сейчас покажу, какого…
        Егоров толкнул Андрея раз… другой. Тот толкнул его в ответ, требуя, чтобы главный объяснился. Из домиков высыпали взбудораженные происходящим работяги. А я стояла, шокированно за этим всем наблюдая и не зная, как мне поступить.
        - Я тебе сейчас покажу, как дорогостоящее оборудование портить! Я тебе все ноги сейчас переломаю, мразота…
        Егоров размахнулся и что есть силы ударил Андрея кулаком по лицу. Тот отклонился, но его все равно зацепило.
        - Да успокойся, ты! И объясни все нормально. Какого хера произошло?!
        - А то ты не знаешь, что на буровой новью вывели из строя все оборудование!
        - Не знаю! Я ночью за пределы поселка не выходил.
        - А где ж ты ночевал, урод?! Или ты меня совсем за дурака держишь?
        Гордеев осекся. И уловив это, Егоров ринулся на него с новой силой.
        - Стойте! - заорала я. - Это какое-то недоразумение… Понятия не имею, что случилось, но в этом точно нет его вины. Андрей… ночью он со мной был.
        ГЛАВА 10
        Я сидел на колченогом стуле в кухне и не сводил жадного взгляда с хлопочущей вокруг меня Майи.
        - Вот. Даже не знаю, что это, и сколько оно пролежало в морозилке, но для компресса, думаю, сойдет.
        Она стремительно преодолела разделяющие нас метры и, склонившись надо мной, приложила завернутый в полотенце кусок льда к моей скуле. А у меня мурашки от ее дыхания выступили, и волоски на теле приподнялись. Компресс чуть сместился. Я скривился и зашипел.
        - Больно?
        Майя чуть ослабила нажатие и, как ребенку, подула мне на щеку... Её ищущий обеспокоенный взгляд скользнул по моему лицу и остановился на уровне глаз. Гипнотизируя… Поглощая.
        - Жить буду, - буркнул я, отстраняясь. Закрепляя за собой право мыслить трезво и желательно головой… Потому что, видит бог, рядом с ней с этим каждый раз бывали проблемы. Вот какого хрена я притащился к ней ночью? Не сглупи я так - ничего бы и не было. Егоров бы сам подтвердил мое алиби, и обошлось бы без потасовки! Но я пошел… Собачонкой побитой к ней побежал. Сам себя не узнавая. Не понимая, сходя с ума от тех чувств, что во мне кипели. Ревность… черная, дикая, ослепляющая… Стоило только представить её с бывшим. А еще злость. Такая неконтролируемая и опасная, что самому было страшно. Я ее когда с другим представлял, мне убивать хотелось. Медленно и методично… убивать. Я её почти ненавидел за те слова, что она бросила о бывшем муже. И лишь одно меня останавливало от того, чтобы не свернуть ей шею - любил я её сильней.
        Как там говорят? Если любишь - отпусти?! Ага… Как бы не так. Кто вообще придумал этот бред, когда без неё не дышится… не живется? Отпустить?! Значит, по живому резать. А она ж не раковая опухоль… Она часть меня. Лучшая часть. Там, где все хорошее сосредоточено и сердце бьется. Я её никому не отдам. И не отступлю. Сейчас - да, потому что надо. Но, когда я со всем разберусь - она никуда от меня не денется.
        - Я пойду. Надо разобраться, какого черта произошло, и найти того, кто это сделал.
        Майя сглотнула. Выпрямилась в полный рост, чтобы я тоже мог встать, и отошла в сторону.
        - Компресс можешь взять с собой.
        - Спасибо. Обойдусь. Рана-то пустяковая.
        - И что? Мужики засмеют, если ты попытаешься минимизировать её последствия?
        - Я не настолько зависим от чужого мнения. А вот тебе стоило подумать, прежде чем бросаться на мою защиту.
        Майя замерла посреди тесной комнатки и медленно обернулась:
        - А что мне надо было делать? Зная, что ты ни в чем не виноват, смотреть, как тебя бьют?
        - Я бы сам со всем разобрался.
        - Вот и я сама разберусь. И решу, как правильно. Я взрослая девочка, Гордеев.
        Она подошла ко мне впритык и, задрав голову, нагло уставилась мне в глаза. Утонченная и интеллигентная, обычно такая покладистая, порой Майя демонстрировала совсем другие качества. Баранье упрямство, бескомпромиссность и несгибаемую волю. И я пока не решил - они больше восхищают меня или бесят. Хотя то, как отчаянно она бросилась на мою защиту, пробудило во мне такое чувство внутреннего довольства и триумфа, что скорее я склонялся к первому варианту.
        Я отступил. Напоследок обвел ее взглядом. Задержался на выпирающих под униформой сосках, отвернулся, чтобы скорее с этим всем покончить и заняться делом, но в последний момент передумал. Так же нагло, как она секундами ранее, уставился на её грудь, вздернул бровь и поинтересовался:
        - А сейчас ты тоже о муже думаешь?
        Похоже, Майя совсем не ожидала от меня этих слов. Ее рот возмущенно приоткрылся, но ей нечего было сказать. И мы оба это понимали. Майя могла утверждать все, что угодно, дергать тигра за усы, но я-то знал, что она реагировала на меня. В самом правильном смысле из всех возможных. Наверняка, если бы я сейчас поднял подол ее униформы и прошелся пальцами вверх по ее бедрам, обнаружил бы на них влагу. И её бывший муж не имел к этому никакого отношения. Абсолютно. Виной всему был я… Я. И точка.
        - Извини, мне нужно заняться делом… - пробормотала она и отвернулась.
        Вот и правильно. Ничего не говори. Лучше подумай о том, как у нас все будет. Помечтай… А потом я каждую твою мечту воплощу в жизнь. В ближайшем будущем. Сразу, как только смогу.
        Я вышел из кухни и первым делом поглубже вдохнул. Думай, Север, думай! Как быть?! Сначала нужно узнать, какого черта произошло на вышке. Что-то мне подсказывало, что все, случившееся в моей жизни в последнее время - это звенья одной цепи. Запутанной и заржавевшей, уходящей своим концом, возможно, глубже, чем я предполагал изначально. И пока я не распутаю этот клубок, ни о чем другом думать я просто не имею права. Так, соображай…
        Егорова я нашел в конторе. Он сидел мрачнее тучи и с остервенением бил крупными пальцами по клавиатуре.
        - Как наши дела? - поинтересовался я. - Что говорят в полиции?
        - Говорят, что приедут. Может, сегодня. А может, и через день. Когда у них до нас дойдут руки, - злился тот.
        - Херово. По-моему, дождь заходит. Все ж следы смоет… - я протиснулся к окну и выглянул на улицу, будто за несколько секунд, что меня там не было, погода могла измениться. - А служба безопасности, что?
        Георгий нахмурился еще сильней:
        - А ничего. Затребовали отчет о происшедшем и обещали прислать спецов.
        - Когда?
        - Откуда мне знать?! Эти сволочи даже не уточняют. С тех пор, как Север преставился, на верхах творится какой-то бедлам.
        Я вздрогнул. Все же было что-то жуткое в том, что все вокруг считали меня мертвым. Но в то же время я получил уникальную возможность узнать много нового о тех, кто меня окружал очень долгое время. И это дорогого стоило. Учитывая, как людей портили деньги и жажда власти.
        - Наверное, все усложняется тем, что новый руководитель еще до конца не вошел в курс ведения дел.
        Егоров закатил глаза и фыркнул:
        - Ага. Усложняется. Там вообще все сложно… А как бы было проще, если бы любой мог прийти к начальству и выложить все, что думает. Лично… А не через его прихлебал, которые, зуб даю, ни черта до него не доносят.
        Мои губы сами собой растянулись в улыбке:
        - И что бы ты ему сказал? Ну… Если бы получил такую возможность, конечно, - решил перейти на «ты» я. В конце концов, глупо выкать тому, кто меньше часа назад съездил тебе по морде. Тут уж не до субординации.
        - А то… Нечисто здесь все. От начала и до конца.
        - Георгий Вячеславович…
        - Да ладно тебе! Жора я… Чего уж.
        - А раз так, то давай уже выкладывай, чего там у тебя на уме. Вроде ж убедился, что я не отморозок какой-то…
        Прерывая наш разговор, в дверь постучали.
        - Эрел! Тебя мне сам бог послал… - ударил по столу ладонями Егоров и вскочил навстречу топчущемуся в дверях старику.
        - Слышал, беда у вас. Вот, решил помочь… вдруг на что сгожусь?
        - Сгодишься! Еще как сгодишься! Андрей Гордеев, а это самый лучший следопыт во всей Сибири. Эрел.
        Мой пульс немного частил, когда я протянул руку Эрелу. Как бывало всегда, когда мне приходилось контактировать с теми, кто меня знал в прошлой жизни.
        - Очень приятно.
        - Ну, тогда что? Не будем терять времени? Сразу на буровую?
        - Я с вами…
        Доехали быстро. Но не потому, что гнали. Так, выдерживали допустимые сорок километров в час.
        - Как пусто…
        - Так я ж всех отпустил, после допроса, - скривился Егоров.
        - И как допрос?
        - Никак. Ничего подозрительного ребята не видили.
        - А камеры?
        - Тоже. Но я еще не успел просмотреть записи с них до конца. А ты что скажешь, Эрел?
        Оленевод покачал головой. Опустился к земле. Распластал ладонь, будто прислушиваясь… Выпрямился и дальше пошел. К ступенькам. Мы с Егоровым двинулись следом. Хотелось своими глазами увидеть, насколько пострадало оборудование.
        - Так что ты там говорил про «нечисто»? - вернул я Егорова к прерванному накануне разговору.
        - Говорю ж, все… Все неправильно. Будто через жопу. Места для бурения выбраны какие-то странные.
        - Что ты имеешь в виду?
        - А то. Я первую бурил почти вслепую. Потому что все наши карты и программные расчёты - дерьмо собачье. Оно вообще не соответствовало действительности, понимаешь? Такое чувство, что разведкой в этих краях не спецы занимались, а недоделанные жопоруки.
        - Постой. Но ведь это полностью автоматический процесс. Расположение скважин, их траектория и конструкция рассчитываются в специальных компьютерных симуляторах…
        - Да что ты? А я и не знал, - ударил сарказмом Жора.
        - Ну, тогда какого хрена ты к этому прицепился? Лучше меня ведь понимаешь, каким классным софтом пользуешься. Ты ж на этой платформе уже больше года работаешь, не так ли?
        - Так.
        - Ну, и? Ты когда-нибудь замечал сбой?
        - А что ты эту программу как свою родную защищаешь? - сощурился Егоров. А я проглотил готовые сорваться с языка слова о том, что я на её разработку несколько лет жизни ввалил. И все свои знания и умения. Да и деньги… Чего уж... Наше программное обеспечение было одним из лучших в мире. В кои веки мы не были привязаны к западным партнерам.
        - Да не защищаю я! А понять хочу… Ты грешишь на то, что программа дала сбой?
        - Скорее на то, что в нее внесли изначально некорректные данные. - подумав, тихо заметил Егоров. Я осекся. Открыл и закрыл рот.
        - О чем ты, мать его, толкуешь?
        - О том! Не удивлюсь, если данные были изначально подтасованы.
        - Бред… Ну, бред же… - покачал я головой. - Зачем? Кому это надо? Экспертизу проводило государство…
        Да-да, во главе с моим лучшим другом Михой. Который меня отговаривал от этого проекта с пеной у рта. Размахивая документами, которые не сулили мне ничего хорошего. Вопя о том, что здесь сложное месторождение и давление, и сероводород и нефть вязкая. Мол, ни один уважающий себя бизнесмен из наших в такое даже лезть не станет. Потому что более легких денег хочется. А вот иностранцы - да. Но я никогда не искал легких путей… И вот, куда меня это привело.
        - Знаешь, что я тебе скажу? Кто-то очень не хочет, чтобы здесь начались работы. У меня и до этого вот такого дерьма сколько хочешь было… Но все обставлялось под несчастный случай. То одна поломка… то другая. А тут диверсия чистой воды. Видно, спешили очень. Скажи, что я не прав.
        Не знаю. Я покачал головой, действительно не торопясь с выводами. У любого действия должна быть своя причина. И если происходящее здесь - афера от начала и до конца, нужно было искать, кому это выгодно. И чем конкретно. Вот так навскидку я даже накинуть ничего не мог… Все казалось какой-то нелепицей.
        - Не знаю, Жор. Пусть с этим спецы разбираются.
        Вот именно! Спецы… Вроде братьев Белых. Давно пора с ними связаться. А что сказать? Чтобы они проверили моего лучшего друга? Ну, и кем я буду? За спиной того, с кем я столько всего прошел… Кто долгое время был моей единственной семьей. Моим единственным близким человеком. Я ведь на девяносто девять процентов уверен, что Миха ни в чем не виноват. И пусть он даже никогда не узнает, что я его проверял, сам-то я буду в курсе. И это наверняка будет жрать меня до конца… И ведь чем вызваны эти сомнения? Словами человека, о котором я ничего толком не знал? Может, он сам ту диверсию и устроил… Кстати! Я был с Майей, а значит, никакого алиби у самого Егорова не было.
        Определенно, мне надо встретиться со своим охранником. А после изложить все, как есть, Белым. Если кто и мог докопаться до истины, то это они.
        Мы проторчали на буровой еще несколько часов. Потом вернулись в офис, где надолго застряли, ведя бесконечную переписку с центральным офисом, который, наконец, проснулся. А ближе к вечеру к нам все же нагрянули полицейские. Но и им ничего толкового выяснить не удалось. Впрочем, кто бы сомневался…
        - Час от часу не легче, - выругавшись, заметил Егоров, когда следователь уехал.
        - Ну, по крайней мере, они зафиксировали факт. Можно будет обратиться в страховую и получить компенсацию.
        - И то так.
        Мы вышли проводить Эрела, но так и не успели с ним попрощаться. На дорожке показалась тощая фигура женщины. Она направлялась прямиком к нам.
        - Вы не видели мою соседку часом?
        - Повариху? Нет. А что?
        - Нет её нигде. Как ушла в обед с Илик на пастбище, так до сих пор и не вернулась.
        ГЛАВА 11
        Тревога не покидала меня, сколько бы я ни пыталась занять свою голову чем-то другим. Что-то нехорошее происходило в этих краях. И от того, что никто пока не понимал, откуда ждать беды в следующий раз, мне становилось еще страшнее. Нет, я боялась не за себя. Вряд ли бы кто-то позарился на повариху. А вот люди на буровой находились в опасности. Ведь никто не мог предсказать, как бы повел себя злоумышленник, если бы его обнаружили. Что, если он был вооружен?
        По моему позвоночнику пробежался холодок, а в голове мелькнула детская мысль рассказать отцу обо всех своих страхах. Папа бы мне точно помог. Загадки и тайны - это его стихия. Но обратись я к нему, он бы ни за что не позволил мне здесь остаться. А я не могла уехать. Еще вчера - может быть… Но не сегодня. После того, что случилось между нами с Андреем. Этот разговор… Он мне напомнил наш разговор с Севером. Хотя обсуждали мы совсем другие темы. Более приземленные, что ли. Наверное, именно к ним располагала окружающая нас обстановка. Тесный вагончик, шаткий пластмассовый стол, накрытый обычной цветастой клеенкой, лампочка, свисающая с потолка, вокруг которой вились одурманенные включенным в розетку фумигатором комары… И ужин в виде сардины из жестяной банки. Это вам не трюфеля. Тут уж не до высокого... Но ведь это не делало наш разговор менее душевным. Или… важным. Я впитывала в себя каждое слово Гордеева и старалась больше не думать о том, мог ли тот Андрей, безупречно обращающийся со столовыми приборами, и этот - собирающий коркой хлеба остатки масла из банки, быть одним человеком. Потому что нет…
Не мог. Так только в каких-то шпионских триллерах бывает. А я человек здравомыслящий и приземленный. Да и что толку об этом думать? Что бы это изменило? Вот лично для меня? А ничего… Абсолютно. Я бы с ним была в любой ипостаси. И это пугало меня ужасно. Это ведь ненормально в наше время - вот так влюбляться? Позволяя чувствам вырваться из-под контроля и одержать верх над рациональной частью тебя? Ненормально… и абсолютно не модно.
        Наверное, я поэтому его и оттолкнула тогда. А еще потому, что действительно показалось, будто мне это грезится… Воздух здесь, что ли, такой дурманящий?
        Отгоняя от себя посторонние мысли, я еще раз пересмотрела меню, проверила тесто на обязательные булочки, совсем оставить парней без еды мне не позволяла совесть, и села на табурет, не представляя, чем еще мне заняться.
        - Здравствуйте.
        - Тебе чего здесь надо? - вскочила на ноги Лена. Я с удивлением оглянулась на свою помощницу и перевела взгляд на застывшую в дверях девушку.
        - Здравствуйте, - улыбнулась я ей. - А вы, должно быть, Илик?
        - Вы знаете…
        - Тебя, убогую, все знают, - снова вставила свои пять копеек Лена.
        - Лена! Немедленно прекрати!
        - Здесь по СанПиНу не положено посторонним находиться!
        - Что, правда? Что-то я не заметила, что тебя СанПиНы волнуют, когда драила вытяжку.
        Лена открыла рот. Захлопнула, так что клацнули зубы, и фурией выскочила за дверь. Что ж… Она не первая, кто совершает подобную ошибку. Причисляет меня к тем, кто из-за врожденной деликатности не способен дать отпор. Я могу. Со всей деликатностью…
        Дверь за Леной закрылась с оглушительным грохотом. Илик вздрогнула. Ее губы скривились, как если бы она собиралась заплакать. Но потом, овладев собой, она свела красивые темные брови и покачала головой:
        - Не нужно было вам ее из-за меня отчитывать. Я уже привыкла, а вам неприятности будут.
        - С чего это вдруг?
        - Ну… Как это сказать? У неё связи.
        - А-а-а. Ты, наверное, на Егорова намекаешь.
        Илик неуверенно кивнула и уставилась в пол, будто что-то интересное там увидела. У неё был необычный цвет кожи. И что-то мне подсказывало, что будь он посветлей, я бы увидела, как по ней разливается багряный румянец.
        - Думаю, ты переоцениваешь роль Лены в его жизни. К тому же я никому не позволю указывать мне, как обращаться с подчиненными. Даже Егорову.
        - Звучит очень внушительно, - робко улыбнулась Илик. Она и так была симпатичной, но улыбка преобразила ее черты просто невероятно. Теперь я понимала, почему Егоров так на неё запал. Хотя… я никогда не верила в то, что интерес мужчины может удержать лишь внешняя красота. Привлечь внимание - да, но не удержать. Понимаете? Совсем другое заставляет их сходить с ума по женщине. Совсем другое ставит их на колени.
        - Так ты к нам в гости пожаловала? Или по делу?
        - Я овощей привезла. И кусок оленины. Мы вместе с дедушкой приехали. Он помогает на буровой. Пойдемте, покажу…
        Признаться, я растерялась. Не знала, как здесь было заведено… Покупку продуктов, наверное, как-то нужно было оформить, но я понятия не имела, как. И вообще насколько законны такие… хм… поставки. Оленина… она вообще проходила какой-нибудь ветеринарный контроль?
        - И как здесь проводят такие покупки? - решила не ходить вокруг да около я.
        - Покупки?
        Илик растерянно уставилась на небольшой мешок, в котором были вместе сложены картошка, морковь и лук.
        - Ну, да. Мы же что-то должны за это…
        - Нет-нет, что вы! Это подарок. Когда у нас было нелегко с продуктами, нам Георгий Вячеславович тоже помогал. Так здесь заведено. Помогать друг другу, - затараторила Илик, хватаясь за мешок. Я взялась за противоположный край.
        - Значит, у нас будет ужин…
        - Будет-будет. Можно борща наварить…
        - Так ведь капусты нет.
        - А это северный борщ. Что есть, то и бросаем в кастрюлю. Народ здесь неприхотливый.
        - И это хорошо, - пыхтя, пробормотала я. - Если честно, я не самый лучший повар.
        Узкие глаза Илик комично расширились. Как будто я призналась, что убиваю детей и ем их на завтрак. Отчего-то стало смешно.
        - Нет-нет, готовлю-то я неплохо. Но недостаточно хорошо, чтобы, например, стать шефом в каком-нибудь крутом ресторане или получить за свою стряпню мишленовскую звезду.
        - А ты бы хотела?
        - Что именно?
        - Стать шефом?
        - Угу… Но иногда мечтам не суждено сбыться. А ты?
        Я отложила немного овощей в огромную миску и открыла дверцу в полу, ведущую в небольшой погребок. Здесь было так холодно, что никакого холодильника нам не требовалось в принципе. Хотя он и был.
        - Я не мечтала стать поваром, - опять улыбнулась Илик.
        - Это понятно. А мечтала о чем?
        Улыбка Илик поблекла, и она принялась нервно осматриваться по сторонам, будто искала пути отступления. А я даже не поняла, в какой момент я напортачила. Что такого спросила?
        Я взялась за овощечистку и принялась чистить картошку. Илик ничего мне так и не ответила, а потом в кухню вернулась Лена, и она ушла вовсе.
        - Что готовим?
        - Борщ. Илик с дедом привезли продуктов.
        - Этой лишь повод дай перед Егоровым покрасоваться, - зло заметила Лена.
        - Правда? А я слышала, это он ей проходу не дает.
        Лена отбросила нож и так на меня зыркнула, что мне стало не по себе.
        - Она отшила его. Вот он никак и не успокоится. А как получит - забудет о ней в тот же день. На кой ему эта замарашка? Ты её рядом с ним можешь представить? В его настоящей жизни?
        Как ни странно, но я могла. Гораздо больше, чем хабалистую Лену. Но ответить я не успела. Потому что вернулась Илик… Которая наверняка услышала, о чем мы говорили.
        - Я тут неподалеку молодую крапиву нашла. Её можно в борщ добавить… Она очень полезная. В ней много витаминов... Здесь этого не хватает очень.
        - И там ее еще много?
        - На эту кастрюлю хватит.
        - Тогда пойдем, соберем. Лен, присмотришь за бульоном? Пусть на медленном огне кипит.
        После жара кухни показалось, что на улице довольно зябко. Я накинула капюшон.
        - Не слушай её.
        - Кого?
        - Лену. Она тебе завидует. Вот и все, - уверенно сказала я, сворачивая вслед за Илик с дорожки.
        - Завидует? Мне? - удивилась та. - Наверное, вы одна не знаете о моей жизни… Завидовать тут совершенно нечему.
        - Ты о том, что случилось с тобой в детстве?
        - Мне было тринадцать.
        - Ты была ребенком.
        - В этих краях дети рано взрослеют.
        - Разве в этом дело?
        - Не знаю… - Илик отвела взгляд и излишне радостно хлопнула в ладоши: - А вот и крапива. Выбирай молодые кустики. Они не колются.
        Словом, в тот момент она мне ясно дала понять, что больше не хочет углубляться в свое прошлое. Что было, наверное, ожидаемо, ведь мы с ней были едва знакомы. И глупо выворачивать передо мной душу… Но все же что-то мне подсказывало, что со мной она гораздо разговорчивее, чем с остальными. Интересно, почему так?
        - Ты хорошая, - будто в ответ на мои мысли, тихо заметила Илик.
        - И как ты это определяешь?
        - Не знаю. Чувствую. Вот и все.
        - Всех чувствуешь?
        Илик неопределенно повела плечами. Я вернулась к крапиве, срывая и складывая в общую кучку.
        - А Егоров хороший? - не сдержав интереса, поинтересовалась я.
        - Очень.
        - Он тебе нравится?
        - Не настолько, чтобы преодолеть свой страх. Ну, что ж… Пожалуй, достаточно.
        - Спасибо за идею с крапивой…
        - Не за что. Здесь еще мята растет. Ее можно добавлять в чай. И всякие другие травки. Их я как специи использую.
        - Поделись своими секретами! - буквально потребовала я, после чего осеклась и сквозь смех пояснила: - Кулинария - это моя страсть. Я обожаю узнавать что-то новое. Собираю необычные рецепты и все такое… В общем, в этом смысле я - маньяк. Не обращай внимания.
        - Нет. На маньяка ты не похожа… В этом я - эксперт, - тихо заметила Илик. - Если хочешь, немного проводишь меня. У ручья мяты наберешь.
        Я обрадовалась возможности заняться чем-то новым. И согласно закивала головой. Илик пришлось подождать, пока я закончу с борщом и булочками, а когда все было готово, мы выдвинулись в путь. Илик вела своего коня под уздцы и по большей части мы молчали. Лишь время от времени она наклонялась, чтобы показать мне какую-то травку и рассказать о ее свойствах. А я делала пометки на ходу в телефоне, чтобы ничего не упустить. И вот в один из таких моментов это и произошло… Я притормозила, фотографируя очередную былинку, а Илик пошла дальше. А потом я услышала ее крик… Рванула к ней, хоть она и пыталась меня отговорить:
        - Стой на месте! Здесь капканы…
        Наверное, ей лучше было знать, что мне делать. Но я просто не могла оставаться без дела. Тогда, когда Илик нуждалась в моей помощи. Впрочем, к тому моменту, как я её нагнала, ей уже удалось освободиться самостоятельно. И теперь она, тихонько постанывая, сжимала ногу и раскачивалась туда-сюда.
        - Что мне делать? Как тебе помочь? Тебе наверняка нужно в больницу!
        - Все в порядке. Кости целы. А с остальным я справлюсь… Помоги мне взобраться в седло, а сама отправляйся к поселку… Или нет. Вдруг и ты наткнешься на капкан? Вот зачем я тебя сюда потащила?!
        - Напомню, что я сама вызвалась. И даже не мечтай, что я брошу тебя, раненную. Какой только идиот додумался установить здесь капкан?! Разве тут есть на кого охотиться? - ругалась я, помогая Илик подняться.
        - Смотря на кого ведется охота.
        Мои глаза широко распахнулись.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Это тропа. Никто из местных не станет ставить капкан на тропе, по которой передвигаются люди.
        - А не местные?
        - Сюда они не забредают…
        - Хочешь сказать, что кто-то сознательно…
        Илик всхлипнула. Поджав раненую ногу, допрыгала до коня и, схватившись за уздцы, перевела дух.
        - Я все же думаю, что тебе нужно в больницу.
        - У нас есть лекарства. А как делать компрессы, я знаю. Возвращайся в поселок, Майя.
        - Ни за что.
        - Хочешь переполошить всех в округе? Как думаешь, что будет, если ты в ближайшее время не вернешься? Все поднимутся на уши.
        - Мы как-нибудь им сообщим. Как вы поддерживаете связь с остальным миром? По рации?
        - По ней…
        - Вот по рации и расскажем о том, что случилось. И все, заканчивай уже спорить. Я все равно пойду с тобой!
        - Ты очень упрямая женщина, - сквозь слезы улыбнулась Илик. Я могла только представить, как ей больно. И я действительно ей сочувствовала. Но если честно, еще больше я боялась остаться одна. Посреди этой бескрайней изумрудной пустыни, где опасности тебя подстерегали, кажется, на каждом шагу.
        - Забирайся в седло. И показывай путь!
        ГЛАВА 12
        - Кушай, Жорочка, Кушай… Борщ удался на славу. Я туда молодой крапивы добавила. Капусты-то нет. Считай, каша из топора… И булки бери. Они не сладкие. Это хлеб такой… Итальянский. Чаибата называется. Повариха-то твоя ушла. Кому-то нужно было думать о том, как вас накормить… Вот я и расстаралась.
        Я даже не запомнил, как зовут эту манерную сладкоречивую суку, как-то сразу занеся ее в список не стоящих моего внимания. Не знаю, как у Егорова, а у меня от ее сиропа скулы сводило. А от нее самой за версту разило гнильцой. К тому же она врала. Врала нагло. Профессионально даже. Потому что я не верил в то, что Майя могла уйти, не выполнив порученную ей работу.
        Зачем она вообще ушла? Куда?!
        Игнорируя растекающийся по позвоночнику холод, я толкнул дверь и вошел, но в запале меня никто не заметил.
        - Прекрати мельтешить, - рявкнул Георгий. - Я же сказал, что не голоден…
        Ай да, Жора, ай да молодец. А я ведь сомневался, что он её насквозь видит. У мужиков при виде доступной бабы частенько мозг отказывает. Даже у самых лучших из нас.
        - Ой, какой злой… Кажется, кому-то срочно нужно снять напряжение…
        - Да убери ты свои руки! Я тебя звал? Нет. Вот и отвали. Не ставь нас обоих в дурацкое положение. У тебя гордость есть?
        - Жор, - окликнул я Егорова, ставя точку в этом театре комедии, - машина готова. Эрел обнаружил след. Говорит, пошли к ручью.
        - Тогда выдвигаемся. Есть еще пара часов, пока не стемнело. Будем надеяться, что больше нам и не понадобится.
        Я молча кивнул. Мы загрузились в машину и поехали прочь от поселка. Минут через десять пути где-то неподалеку завыл волк.
        - Ишь, куда забредать стали, - покачал головой Егоров, вглядываясь в горизонт. А я наоборот откинулся затылком на подголовник и вцепился в поручень изо всех сил, чтобы не биться головой о потолок каждый раз, когда мы подскакивали на колдобинах. А может, зря? А может, так и надо было? Чтобы немного прийти в себя. Ведь мне нестерпимо, до звона в ушах, этот вой прокатился по нервам. И ни выдохнуть, ни вдохнуть. Мою грудь будто изнутри распирало…
        - Что-то ты белый, как мел, стал. Все нормально?
        - Волки… Они же не могли к ним подобраться?
        - Да брось. Во-первых, они людей сами боятся, а во-вторых, Илик наверняка вооружена. Знаешь, как она из ружья стреляет? Что ты… Глаз - алмаз. Правда, Эрел?
        Следопыт кивнул, не отрывая внимательного взгляда от дороги, и как раз в этот момент чуть в стороне что-то блеснуло.
        - Стой! Там что-то есть…
        Жора ударил по тормозам. Мы вышли из машины и склонились над металлической штуковиной.
        - Кровь, - пробормотал Егоров, касаясь пальцами бурых запекшихся на припекающем солнце пятен. - Эрел? Все в порядке?
        - Моя кровь… Поедем. Надо спешить.
        - Что значит - твоя?
        - Моего рода.
        Теперь пришла очередь Егорова белеть… Да он и не побелел. Скорее посинел, так что мне страшно стало. Того и гляди - откинется. А сейчас нам только этого и не хватало.
        - Да ты не переживай, Георгий. Если смогли уйти, значит, все хорошо у них…
        - Ехать-то куда?
        - К дому. Тут уж не до прогулок. И это, ты пока лучше за руль не садись, Жор. Что-то ты плохо выглядишь.
        Егоров дернул ворот рубахи и послушно кивнул. За руль пришлось сесть мне. Было немного страшно, ведь я такой техники не касался лет пятнадцать, наверное, но на фоне другого глобального страха - это была такая мелочь, что я и внимания на нее не обратил. Руки-ноги сами вспомнили, что надо делать.
        Домик Эрела стоял на берегу Лены. Это был бревенчатый низкий сруб, потемневший от времени. Я уже бывал здесь. И не раз. В той… прошлой жизни. Как войдешь - сени, следом - небольшая кухня с дровяной печью, из которой выходят большая комната и еще две тесные спаленки.
        - Лошадка-то на месте… - перевел дух Егоров.
        Я кивнул, заглушая мотор. Толкнул дверь и… застыл на месте. Майя вышла из домика нам навстречу. И ничего такого в ней не было… Кроме того, что было все хорошо. С ней. Я сделал шаг и замер. Потому что, продолжи я в том же духе - просто побежал бы, и все. Сгреб бы ее в объятья, сжал, так что наверняка затрещали бы кости. Чтобы вот так, чувствуя ее хрупкость в руках, заставить себя поверить в то, что все обошлось. И переживаний не стоило. А если бы и это не помогло, я бы в траву её повалил и трахал бы столько, сколько понадобилось бы, чтобы убедиться… Вот она… Здесь… Подо мной, вокруг меня… Везде. В каждом дуновении ветра. В каждом гребаном вдохе, движении. Она - моё всё…
        Но я не мог. Даже после того, как она перед всем поселком призналась, что провела со мной ночь, я не мог… Одно дело - с кем-то спать. И совсем другое, показать, что этот человек стал твоей слабостью. Единственным уязвимым местом, по которому так легко ударить. По-хорошему, мне вообще следовало найти способ отправить ее домой. Но и этого я сделать не мог… Уже не мог. Она мне была нужна, как воздух. Пусть и не вместе, но на глазах… Чтобы я знал и не волновался о том, что у нее все хорошо. Чтобы я не сходил с ума, думая, а не вернулась ли она к своему бывшему… Потому что рано или поздно это свело бы меня с ума.
        А ведь она могла вернуться. Я своими глазами видел, что он к этому прилагал все усилия. И те могли дать результат. Ведь это я знал, что она мне предназначена. Это я своими глазами видел наше счастливое будущее. Я каждой клеткой прочувствовал, впитал это счастье, эту совершенно неземную космическую любовь. Она мою душу заполнила… Не её… Майя ничего такого не знала… И я не мог ей показать. Пока еще нет. Мне нужно было выторговать у судьбы немного времени.
        - С вами все в порядке? - требовательно поинтересовался Егоров, отодвигая Майю с прохода.
        - Конечно, - моргнула та. - Я ведь передала о том, что случилось, в поселок.
        - Очевидно, мы уехали раньше. Так какого черта произошло?
        Я заставил себя отмереть, потому что и Эрел, и Егоров с Майей скрылись в доме, а я так и стоял дурак дураком у нашего вездехода. Когда я вошел, Жора пытался убедить Илик обратиться к врачам. А та, неловко отводя глаза, уверяла, что в этом нет совершенно никакой необходимости. И я видел, как Егоров злился из-за её упрямства, как сходил с ума от бессилия, от невозможности, ударив кулаком по столу, заставить ее поступить по-своему. В ее же интересах… И эти судорожные попытки обуздать свой нрав так сильно напоминали мне мои собственные, что я неверяще покачал головой. Правду в поселке болтали. Он просто помешался на этой девчонке… Так и говорили, да, «помешался»… Как будто любовь могла быть какой-то другой.
        Знали ли эти люди, что это такое в принципе?
        Думаю, нет… Или это мои чувства были какими-то особенными и неправильными? Возможно потому, что сам я был ужасным максималистом. И любил соответствующе. На всю катушку. Не понимая, зачем в этом деле полумеры, когда можно этими сладкими чувствами досыта насыщаться. Жрать их, пить, захлебываясь… В кожу втирать и как на наркоту подсаживаться…
        - Извини, я хочу выйти…
        Я осоловело моргнул. Помедлил еще секунду, осмысливая услышанное, и резко отступил, пропуская Майю из комнаты, чтобы потом и самому двинуться за ней следом.
        - Думаю, мы там лишние, - посчитала нужным она пояснить, когда мы вышли во двор. Майя подошла к кобылке, погладила ее бархатную морду. - Хорошая девочка. Выручила… - шептала она. А я смотрел, как ее тонкие пальцы зарываются в густой мех низкой якутской лошади и представлял совсем уж непотребное… Наверное, это и не пройдет. Пока я хоть немного не удовлетворю свой голод по ней.
        - Надеюсь, теперь ты поняла, что я не врал, говоря об опасности.
        Пальцы Майи замерли. Она обернулась ко мне через плечо, кусая губы.
        - Илик говорит, что это кто-то нарочно сделал. И охотились на человека. Зачем это кому-то понадобилось? И кому… Думаешь, это связано с произошедшим на буровой?
        Я неопределённо пожал плечами, потому что у меня не было ответа. Сейчас с этим вопросом разбирался спец братьев Белых, которому я поручил это дело. И, если повезет, мы узнаем, какого черта случилось, раньше, чем приедут СБ-шники Севернефти.
        - Ты только ничего не бойся…
        - А я и не боюсь.
        - Это хорошо, Ма-а-айя. А вот я, признаюсь, очень испугался, когда к нам примчалась Жанна и сказала, что ты пропала.
        - Почему?
        Я не мог ей объяснить. Сейчас - нет. Как бы это выглядело? Она бы наверняка ничего не поняла. Подумала, что я спятил. Я не хотел ее напугаться своим напором. Да и не ко времени были бы мои признания.
        - Потому что я за тебя в ответе.
        Мой ответ разочаровал Майю. Или разозлил. Она закусила изнутри щеку и отвела взгляд. И как раз в этот момент мы увидели спешащего к дому старика в характерном одеянии. Он кивнул нам, задержал взгляд на Майе и без стука вошел в дом.
        - Кто это?
        - Местный шаман.
        - Он же не будет лечить Илик? Скажи, что не будет!
        - А кому же это делать?
        - Врачам! Мы в каком веке живем, Гордеев?
        - Ну, ты же слышала, что Илик отказалась уезжать в город. А шаман ей поможет. Поверь…
        - Не могу! Я даже не могу поверить, что ты сам во все это веришь…
        Майя сложила руки на груди и отошла к загону. А я улыбнулся тайком, а потом, опомнившись, бросил взгляд на часы. Дело шло к ночи, и на счету была каждая минута. Нам предстояло выяснить, какого черта произошло, а значит, следовало поторопиться. Будто читая мои мысли, из дома вышел хмурый Егоров.
        - Возвращаемся. Эрел поедет с нами. Он хочет забрать коня.
        - И, как я понимаю, уделить больше внимания следам?
        Жора дернул плечом:
        - Смотреть там особенно не на что. Капкан я узнал. Мы такие в прошлом году ставили, потому что здесь была вспышка бешенства у лис. Надо было принимать меры.
        - Хочешь сказать, что это кто-то из наших? Но… зачем?
        Не ответив мне, Егоров сел в машину. Следом за ним - Эрел. Осталось лишь одно место. Я мысленно чертыхнулся и, забираясь в салон, бросил будто бы между делом:
        - На руки мне сядешь.
        Так и расположились. Не знаю, насколько Майе было комфортно. Наверное, все же не было. Она то и дело ерзала, соскальзывала вниз и возвращалась обратно, отчего мой и без того напряженный член начинал особенно болезненно пульсировать, а меня самого бросало в пот. Мой контроль держался на тоненькой-тоненькой ниточке. И в попытке отвлечься я вновь насел на Георгия.
        - Ты мне так и не ответил. Ты кого-то подозреваешь?
        Майя притихла. Повернула голову, чтобы лучше видеть Егорова. Задевая меня своим «хвостом». Я вдохнул потихоньку тоненький аромат ее волос. На миг даже забыв, о чем спросил Жору.
        - Подозреваю. И дай бог, чтобы я оказался не прав. Иначе я из неё… я всю душу вытрясу.
        - Из неё?
        Вот так новости.
        - Вы Лену подозреваете, да?
        - Это так очевидно?
        Майя пожала плечами.
        - Что тебя навело на эти мысли? Она куда-нибудь уходила… днем?
        - Да… Да. Уходила. Когда Илик привезла продукты, случилась не очень красивая сцена, после которой Лена пропала на некоторое время.
        - Что за сцена? - Егоров нервно похлопал по карманам, достал пачку сигарет и, вытащив одну зубами, прикурил. Его большие мужицкие руки дрожали. Как же я тебя понимаю, батенька… Выходит, мы с тобой товарищи по несчастью даже больше, чем я полагал. Впрочем, и тебя я тоже вдоль и поперек проверю. Не нравится мне это все!
        - Да так. Она хамить Илик начала… Цеплять ее по-всякому. О вас говорила…
        Егоров затянулся так, что фильтр затрещал. В одну тягу скуривая сигарету. Затушил бычок. И в жестяную банку бросил, что здесь вместо пепельницы была. А как только мы въехали на территорию городка, Егоров первый из машины выскочил.
        - Его бы задержать. Не то наворотит дел, - не проявляя никаких эмоций, тихо заметил Эрел. Майя закивала и, бросив на меня умоляющий взгляд, неловко спустилась на землю. Торопливо шагая, мы нагнали Егорова в конторе. Только здесь еще горел свет. Это Жанна сидела у телефона.
        - Тут это... какой-то начальник большой звонил. Я сначала подумала, что это из головного офиса по поводу ЧП. Но нет. Спрашивали про Майю Золотову. Требовали позвать к трубке. А я, дура, взяла и ляпнула, что ее ещё не нашли… Что тут началось! Форменный допрос с пристрастием…
        Егоров нахмурился. Перевел взгляд на застывшую, как кролик, Майю:
        - Знаешь, кто это был?
        - Отец… - вздохнула та, обнимая себя за плечи.
        ГЛАВА 13
        - Кто? - переспросил меня Егоров, но в его голосе не было ни капельки интереса. Он этим вопросом, в принципе, будто повинность какую-то отбывал, тогда как сам думал о другом. О Лене… Скорее всего о ней. Точнее о том, как бы не свернуть этой сучке шею.
        Знаете, я всегда удивлялась, что именно женщин нарекли слабым полом. Ведь на самом деле мы намного крепче, устойчивее ко всему, что происходит. Может, так повелось из-за того, что дамы намного более свободны в выражении своих чувств? Мы выплескиваем наружу свои страхи, в то время как мужчины загоняют их внутрь себя. И потому кажется, что все им нипочем. Но ведь умалчивание проблемы не означает, что ее в принципе не существует. На деле страхи никуда не деваются. Они точат их изнутри, бурлят в котле грудной клетки. Высасывают все соки. То, о чем женщина забыла уже на второй день, в мужчине может вариться неделями… Вызывая эмоциональное выгорание, апатию и желание поскорее об этом забыть. У женщин же все происходит иначе. Они замыкаются лишь в одном случае - затаив обиду. И нет. Женщины обид не забывают… Они пестуют их и лелеют, и в своей мести превращаются в самых опасных и безжалостных противников. Лена - этому яркий пример.
        - Мой отец. Нужно было позвонить ему… А я замоталась.
        Егоров нахмурился. Кивнул. И развернувшись на пятках, пошел к выходу из конторы.
        - Жор, ты только не глупи, а? - подал голос Андрей. Оказывается, не я одна понимала, что сейчас происходит. - Уволить ее с волчьим билетом - и дело с концом.
        - Да под суд ее. И на зону, - прорычал Георгий.
        - Можно и так, - кивнул Гордеев. - Только пусть это будет не твой суд. Нам проблемы ни к чему.
        На Егорова было страшно смотреть. Это вообще, наверное, самое страшное зрелище - сильный мужик, изнывающий от бессилия. Наверное, ему было несладко понимать, что Илик пострадала от его неспособности удержать в штанах… ну, вы поняли.
        - Что-то я не пойму, - подала голос Жанна, - что здесь происходит?
        Конечно, никто ей отвечать не стал. Стиснув челюсти, так что желваки заиграли, а на мощной шее выступили жилы, Гордеев вышел из вагончика, и Андрей последовал за ним.
        - Может, ты мне расскажешь, какого черта случилось?
        Я устало растерла глаза. Села на стул и рассказала все, что мне было известно.
        - Вот же злобная тварь!
        - Да погоди ты, может, еще окажется, что это не она.
        - Ты сама-то в это веришь? - Жанна покачала головой. Достала сигарету и, задумчиво покрутив в пальцах, закурила. - Впрочем, Илик сама виновата. И Егоров не без греха. Нет, ты не думай… Я не защищаю Ленку, но… Вот сама посуди, какая нормальная женщина отпустит такого мужика, как Жора? Она ведь считает, что за свое борется, что это Илик у неё на пути стоит. А она и стоит. Чего уж. Держит Жорку на коротком поводке и дергает по мере надобности.
        - Может, она и рада ответить на его чувства. Но не может. И страдает из-за этого не меньше Георгия.
        - Слабачка она. Уже бы давно переступила через то, что было, и зажила по-человечески. Так нет. Все не расстанется со своим прошлым.
        - Насилие - это очень тяжелый опыт, Жанна. А со стороны легко судить.
        - О-о-ох, вот только не начинай. Нас всех жизнь когда-нибудь да насиловала. Оно повсюду, насилие это… Зарплаты копеечные, пенсии… Грабительские проценты по кредитам! А, не дай бог, заболел? Вот рак возьми. Во всем мире его уже лечат. А у нас? Все. Приговор… Я уж молчу о том, как инвалидам приходится, или детям в детских домах… Государство нас регулярно в позу раком ставит. Если ты вообще в состоянии встать с колен. Тут уже таким иммунитетом к насилию обзаводишься, что и не замечаешь его.
        В словах Жанны была какая-то своя странная логика. Я не нашлась, что ответить. Лишь пожала плечами и поспешно сменила тему:
        - Жанн, как думаешь, если я позвоню из конторы, Егоров меня не убьет?
        - Да он сейчас в таком состоянии, что и не заметит.
        - И то так.
        - А ты кому собралась звонить? Отцу?
        - Угу.
        - Похоже, он у тебя большая шишка. Так как ты здесь очутилась? За что тебе эта ссылка? Или ты так… нервишки пощекотать?
        Я набрала выученный на память отцовский номер, приложила трубку к уху и выставила указательный палец, призывая к молчанию.
        «Абонент находится вне зоны действия сети…»
        Хреново. По всей видимости, это означало, что папа уже где-то на полпути сюда. Только этого мне и не хватало.
        - Не берет?
        Я отрицательно мотнула головой и встала со стула. Дело двигалось к ночи, и нам давно уже пора было расходиться. Попытаться уснуть, потому что завтра обещал быть тяжелый день. Кроме всего прочего, мы ожидали подвоза продуктов. Я старалась не думать о том, на чьи плечи ляжет их разгрузка. Хорошо еще, если Лена окажется невиноватой и останется у меня на подхвате. А если нет?
        В молчании мы прошли по спящему городку к своему вагончику. Баня остыла, и прежде чем лечь спать я, как могла, обмылась под холодной водой, текущей из крана. Продрогла до костей. Забралась под одеяло и, к счастью, скоро уснула. Сказалась бессонная ночь накануне и хроническая усталость.
        С каждым днем просыпаться по будильнику для меня было все проще. Будто это не я всю свою жизнь придерживалась «совиного» расписания. А может, обмануть собственную природу помогало яркое солнце, что к моему пробуждению в пять утра уже вовсю светило в зарешеченное окно вагончика.
        Я как раз чистила зубы, когда в дверь вошла Жанна.
        - Май, там фуры приехали. Пойдем, поможешь с приемкой!
        - Сейчас. Только куртку накину…
        - Ты потеплей одевайся. Там ветер до костей пробирает, - велела она.
        В четыре руки осуществить приемку, признаться, было гораздо проще. Жанна очень мне помогла с документами. А остальные мужики - с разгрузкой. И вот когда мы уже отпустили водителя, в поселок въехал незнакомый Джип. Почему-то я даже не удивилась. Слишком хорошо я знала своего отца, чтобы питать иллюзии на его счет. А вот то, что его сопровождал Асеев, для меня стало полнейшей неожиданностью. Завидев бывшего мужа, я даже открыла рот и тихо, так, как никогда не делала раньше, выматерилась…
        - Ты что, их знаешь? - отряхнув руки, спросила Жанна, приложив руку козырьком ко лбу. Солнце в этих краях было каким-то термоядерным и било по глазам нещадно. До слез. А может, дело в Сергее, по которому я, как оказалось, даже соскучилась… Может, это рефлекс такой… скучать по тому, кто когда-то был тебе дорог? И почему «когда-то», если, вон, и сейчас сердце в горле заходится?
        - Господи Иисусе! Скажи, что ты не сама таскаешь эти ящики.
        Это первое, что он мне сказал. Хрипло. По-настоящему тревожась обо мне. Оно ведь видно, что по-настоящему, понимаете? Я же его столько лет знаю… Иногда кажется, что даже больше, чем саму себя.
        - Конечно, нет. Я ей помогаю, - отозвалась Жанна. - Доброе утро, господа.
        Сергей моргнул, словно впервые ее заметив. Будто вообще никого не видел кроме меня, когда шел…
        - Доброе утро.
        - Привет.
        Ну, вот зачем… зачем он приехал? Когда я только-только начала разбираться в себе. Когда даже решила, что люблю другого… А он звоночком из той прошлой жизни явился. И потянул назад… Где кроме плохого, нас так много хорошего связывало. Живым укором и напоминанием… Будто одергивал: «Не глупи! Вот она, твоя настоящая жизнь. Не здесь».
        - Выпорю! - полоснув меня острым лезвием блеснувшего сталью взгляда, сказал отец, возвращая меня в действительность. А после коротко меня обнял и уже куда-то в волосы тихо добавил: - Разве можно было так пугать старика?
        - Не выпорешь. Только угрожаешь… А пугать тебя я не хотела.
        - В этот раз точно выпорю. Собирайся домой, Неженка. А с начальством твоим я все разрулю…
        - Не вздумай!
        - Майя!
        - Я никуда не уеду, пап. У меня все нормально. Правда. Ты переоценил проблему, когда примчался. Нет, я понимаю, что ты волновался, но для этого не было причин. Как и для отъезда.
        Пока мы спорили, к нашей компании подтянулся Георгий.
        - Начальник буровой. Егоров. Здесь нельзя находиться посторонним! Какого черта вы…
        Договорить ему не дали:
        - Генерал Золотов. Доброе утро, Георгий Станиславович. Или… не очень доброе? - вздернул бровь отец, не сводя взгляда с изрядно помятого Егорова. - Слышал, у вас тут какие-то проблемы?
        Егоров осекся. Настороженно пожал протянутую руку и осмотрел всех присутствующих:
        - Так вас нам в помощь отрядили?
        - Да нет. Я здесь как частное лицо. Дочь, вот, решил проведать.
        - Ах, дочь! Ну, с ней, вроде как, все в порядке.
        - Вот именно. Вроде как, - фыркнул Сергей. И как будто он с Егоровым говорил, а смотрел только на меня. И столько в его взгляде тоски было, столько черной тоски… Что я и сама в ней тонуть начинала. Каждой своей клеточкой ощущая, как она утаскивает меня на дно, и я захлебываюсь ею…
        - Вы пока тут разговоры разговариваете, мясо таять начинает, - вернула нас в реальность Жанна и перевела взгляд на идущего по дорожке… Андрея. Вот кого мне сейчас совершенно не хотелось видеть. Отчего-то страшно смущенная, я забормотала:
        - Это Жанна. Она - местный завхоз. И мне здесь во всем помогает.
        - Очень приятно, Сергей. Майин муж.
        - Бывший! Давай-ка занесем этот ящик… - пробормотала я.
        - Сама? Ты спятила - таскать такие тяжести? Отойди!
        - Не надо, Сергей. Ты в чистом…
        Асеев удивленно моргнул, будто я сказала что-то такое, чего он не знал сам. Мазнул взглядом вниз по своему костюму… Это длилось каких-то пару секунд, не более. Но этого времени хватило, чтобы в игру включился Гордеев. Молча взвалив на плечо первую коробку мороженого мяса, он понес ту в хранилище. И вроде ничего Андрей такого не сделал… просто мимо прошел. Но было что-то такое в его адресованном Асееву взгляде, что у меня волоски на теле приподнялись от вмиг образовавшейся между ними вражды.
        - Это еще кто такой? Местный грузчик?
        - Прекрати! И вообще… мне нужно вернуться к работе.
        - Нам нужно поговорить.
        - Что мне действительно нужно - так это приготовить завтрак на пятьдесят человек. Извини, пап, мне правда надо идти, - добавила, переведя взгляд на отца, а после сбежала. Да! Это был побег. Банальный побег от необходимости что-то решать. Потому что я не была к этому готова. Как и не была готова к тому, что меня так взволнует появление Асеева. Я была почти уверена, что переключилась. Даже радовалась, что меня с такой силой потянуло к другому мужчине. Что отпустила та изматывающая душу агония, которая бросала меня от ненависти к любви. От желания простить родного и близкого человека к пониманию, что это самообман, и ни черта у меня не получится. А теперь вот смотрела на Сергея и понимала, что никуда оно все не делось. Да и не могло деться… Так, лишь мороком заволокло. Затуманило голову…
        Я сходила в кладовую. Забрала упаковку молока, четыре пакета крупы, чтобы сварить молочную кашу, положенную по рациону, и вернулась в кухню. Все это время я старательно делала вид, что не замечаю присоединившихся к грузчикам Асеева и Гордеева.
        - Ну? Ты что-нибудь собираешься делать?
        - С чем? - переспросила я, ставя кастрюлю на огонь.
        - С этими двумя? Мы только-только пополнили запасы, а от тех взглядов они, того и гляди, прокиснут.
        - Детский сад.
        - Так положи этому конец.
        Я схватила миску, чтобы поставить вариться яйца. Знай я, как это сделать, то, конечно. Положила бы. А так? Что мне делать?
        - Только не уподобляйся Илик.
        Мои руки замерли, не донеся яйца до кастрюли.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Не води мужиков за нос. Ревность и без того опасная штука, а уж в этих диких краях… Вспомни, до чего Ленка-дура дошла, и поступи правильно. Не доводи мужиков до греха.
        Понять, на что намекает Жанна, было нетрудно. Гораздо сложнее было разобраться в себе…
        - Я приготовлю завтрак - и всех выпровожу, - кивнула решительно.
        - А может, и тебе с ними лучше уехать, м-м-м? Твой вроде ничего мужик. При деньгах и любит тебя. Тут меня не проведешь.
        Я зажмурилась крепко. Закусила губы и медленно покачала головой.
        ГЛАВА 14
        Не знаю, когда я в последний раз ел молочную кашу. Да я и сейчас не ел, говоря откровенно. Так, делал вид, что ложкой орудую. А сам не сводил глаз с Майи. Поскольку замены Лене пока не нашлось, они вместе с Жанной на раздаче стояли. И хоть работы у них было невпроворот, глаз поднять некогда, она все равно отвлекалась. И смотрела… Но не на меня. Так смотрела на своего козла-бывшего, что у меня противно сосало за ложечкой и хотелось все здесь к чертям разнести. Провезти его мордой по столу, сбивая тарелки и перечницы. Чтобы он юшкой кровавой умылся и зубы выплюнул. За то, что посмел приехать. И попытаться отнять мое.
        - Не нравится мне это все. Сплошная головная боль. Теперь еще и за поварихой приглядывай.
        - За Майей?
        - Ну, не думаешь ли ты, что она здесь просто так очутилась? И папаша этот её… Час от часу не легче.
        - Ну, да… - хмыкнул я. - А теперь вспомни, что в ночь диверсии она была со мной, и выдохни.
        - А может, вы действовали сообща.
        Я откинул голову и рассмеялся. Смерил Жорку полным веселья взглядом, а когда отвел его, обнаружил, что на меня, не скрывая интереса, пялится Золотов.
        - Нужно их выпроваживать отсюда, и все, - жестко заметил я. - У тебя есть все полномочия.
        - Сразу после завтрака и выпровожу, сославшись на обилие работы.
        Вот и хорошо. Мне вообще отсвечивать не стоило. И тем более так явно обозначать свой интерес к Майе. Думать надо было. Головой… Теперь же Виктор Борисыч меня вдоль и поперек проверит. Если, конечно, я в нем не ошибся. И пусть моя легенда отработана на сто процентов, лишнего внимания к себе привлекать не стоило. А я привлек! Идиот… Тут такое закручивалось, а я… Вот, что любовь с людьми делает. Слепит… Вытесняет все к херам, даже здравый смысл.
        Интересно, почему они расстались? Видно, что здорово он ей насолил. И боли доставил много. За что ему отдельно хотелось ввалить, хоть это и на руку мне сыграло. Я старался не думать, что бы делал, если бы мы встретились, когда она была замужем. Хотя, наверное, тут и думать не о чем было. Я бы не уступил. Несмотря на то, что батя всегда учил меня, семья - это святое, и лезть в чужую - последнее дело. В эти дни я очень часто вспоминал его… И маму. И сестру свою Машку. Наше последнее лето… И пожар, который отнял у меня их всех.
        - Станиславыч, там из конторы звонят… - заглянул в столовую один из водил.
        Мы с Егоровым переглянулись и вместе потянулись из столовой. Пора было включаться в работу, и что-то мне подсказывало, что теперь у нас нескоро появится возможность отдохнуть. А прежде мне нужно было кое с кем поговорить…
        Саша, невысокий неказистый приставленный ко мне мужичок, крутил болты под машиной, когда я к нему подошел.
        - Есть что-нибудь новое?
        - Немного. Все, что успел нарыть, я отослал в контору. Они анализируют. Что здесь делает Золотов?
        Я подал Саше ключ, делая вид, что ему помогаю, и тихо заметил:
        - Официально - приехал забрать дочь домой.
        - Дерьмово. Его приезд может спугнуть наших ребят.
        - Думаешь?
        - Сто процентов. Да и вообще то, что его дочь с какого-то перепугу пошла работать поварихой на буровую… Вызовет много вопросов.
        - Ей угрожает опасность?
        - Трудно сказать. Пока вообще непонятно, что происходит. Но Белые тоже склоняются к тому, что данные геологоразведки не соответствуют действительности.
        - Чем аргументируют? - сощурился я, на этот раз забирая протянутый мне инструмент.
        - Скорее всего, предполагалось, что сюда зайдет другая компания.
        - Слишком дорогой проект. За такое только иностранцы бы взялись. Наши не привыкли вваливать деньги в разведку. Выжимают досуха то, что есть.
        - Вот именно. Скорее всего, этого и добивались.
        - Хочешь сказать, что разведка велась…
        - С прицелом на то, что под затратный проект никто не впишется, и его отдадут в разработку иностранцам.
        - А какой мотив у этих ребят? Им-то для чего это было делать?
        - Так ведь деньги, Андрей. Купили наших с потрохами. А народ у нас голодный и не обремененный моральными принципами.
        Признать это - означало согласиться с тем, что мой лучший друг - предатель. Но с другой стороны… Роснедра не пускают иностранцев на легкое месторождение. А вот если давление шкалит, вязкая нефть и сероводород - идите, пожалуйста, уважаемые западные партнеры. Вот вам блок. И двадцать лет на разработку. Вкладывайтесь… Разрабатывайте. Свои ж на такое не подпишутся. Может, и правда иностранцы забашляли Михе, чтобы под видом дерьмового месторождения получить в разработку одно из богатейших и беспроблемных. Зная его, я вполне могу допустить, что он на это пошел… Но потом в дело я сунулся. А против меня он не смог бы выступить. И моей смерти хотеть не мог. Мы же с ним как братья! С сопливого детства… А что касается иностранцев, то это вообще не их метод работы. Тут скорее на наших будешь грешить.
        - Значит, вы под друга моего копаете?
        - Угу…
        Я кивнул. Вытер руки куском ветоши и пошел к конторе, погрузившись с головой в воспоминания.
        Мы с Михой с детства дружили. Я уже говорил? За одной партой сидели, из одной тарелки жрали… С ним я выкурил первую сигарету тайком за школой. Мы с ним даже невинности лишились вместе. С разными женщинами, конечно, но на соседних койках...
        Многие считали его непутевым. Таким… мажорчиком. Который без родительских связей ничего не стоит. Но я видел просто хорошего парня, с кем всегда можно было поржать и ввязаться в горячий спор. Да и жалко мне его было. Знал, что в их семье не все гладко… Отец больно жесткий у него было. При СССР он трудился замминистра геологии, да и в девяностые занимал хлебные должности. Но много пил. И в семье был настоящим тираном. Не то чтобы Миха мне об этом рассказывал. Стеснялся. Но несколько раз я видел ссадины и синяки на его теле. И знал, что батя его поколачивает, как напьется. Не знал только, за что…
        Мог ли он желать моей смерти? Нет! Ну, нет… Я же помню, как он со мной плакал, когда мои в том пожаре сгорели. И как он сам обгорел, в попытке их спасти. Ни ресниц, ни бровей не осталось. И волосы неровно на голове пожгло… Как я захлебывался горем, упав на колени. А он рядом был… И голову мою к своей груди прижимал. А от нее гарью несло и потом.
        Он даже в институт пошел со мной за компанию. И по вахтам мотался. Многие думали, что он что-то отцу пытался своему доказать. Но я знал, что он тупо по приколу за мной хвостом болтался. А что… молодость! Казалось, времени - вагон. И все успеется.
        Нет… Нет! Я и мысли не допускал, что это он на меня охотится. Или… я сейчас сам себе вру? Если бы я все так же верил ему на сто процентов, разве я бы ему не сказал, что моя смерть - подстава? Разве я бы заставил его через это пройти? У него ведь никого кроме меня не осталось.
        - Где ты бродишь?! Наши проверяющие уже на подъезде. Сейчас начнут нам пальцы заламывать… И где твоя каска? А моя где?! - суетился Егоров. И ведь правду говорил. Едва я зашел в вагончик, с улицы рев моторов послышался. Аж целых шесть человек явилось. И почти все СБ-шники. Юрка Дикий… Главный мой. У него послужной список длиннее рулона туалетной бумаги. Тут ухо держать востро надо. А меня опять понесло на волнах памяти. Я с трудом собрался. И вообще тот день дался мне тяжело. Мало того, что приходилось контролировать каждое слово, интонацию и движение, так еще и ревность сжирала… И никому бы я не признался, что испытал, когда, вернувшись с буровой в поселок, обнаружил за прилавком Жанну, а не Майю.
        - Тебе что положить? Макароны с тефтелей или рис с рыбой?
        - Макароны… А Майя где?
        - А со своим уехала.
        Лишь когда поднос в моих руках треснул, я осознал, как крепко в него вцепился.
        - Что?
        - Да шучу я! Шучу! Устала девочка - весь день на ногах. И смена ее закончилась. С пяти до пяти. А за ужин обычно помощник повара отвечает. В смысле накрыть-подать-убрать. Скорей замену Лене ищите, а то загнется наша Неженка.
        Если бы взгляд мог убивать, Жанна бы уже лежала бездыханная. Я схватил свою порцию, компот и пошел занимать для нас с начальством столик. Мы поужинали - все же Майя вкусно готовила, и сходили в баню. Задерживаться там я не стал. Не то, что уже тогда я куда-нибудь спешил. Нет… У меня и мысли не было идти к Майе. Она возникла внезапно, когда я уже был на полпути к собственному жилищу. Свернул. Не анализируя. Сам не зная, зачем… Постучал.
        Она открыла. И первым, что мне бросилось в глаза, когда она чуть отступила, был распахнутый собранный наполовину чемодан. Это и стало последней точкой.
        - Андрей… Что-то случилось?
        Да. Я не мог её отпустить. И был только один способ заставить ее передумать. Я все еще надеялся, что он был. Не потому, что я не понимал, что безопаснее для нее будет вернуться! А потому что не мог её отпустить… к нему. Я бросил взгляд на часы, чтобы хоть примерно понимать, сколько у меня есть времени до того, как Жанна вернется, и, наступая, заставил Майю отойти. Может быть, я ее пугал… Не знаю. По крайней мере, ее красивые глаза распахнулись широко-широко, а грудь чуть сильней натянула байковую рубашку. Очень практичную и совершенно несексуальную.
        - Андрей…
        - Ляг!
        Сипло. Как маньяк… А потому ни на что не надеясь. Но она меня удивила. Послушалась. Села на кровать. Положила к стене подушку и откинулась на нее спиной, не отводя от меня глаз. А я рядом сел. На колени. Не униженно… Нет. Просто так удобнее было. Меня немного трясло. Да что там… Просто нереально подкидывало. И чтобы не напугать Майю силой творящегося со мной безумия, я спрятал лицо у нее на животе. А руками вцепился в матрац. Потерся… Носом поднял вверх край рубашки и коснулся кончикам языка, пробуя кожу на вкус. Я дышал, как загнанная лошадь. И фырчал где-то так же. Какой-то абсолютно дикарский звук. На который она ответила мне низким стоном. Мы как два животных были. Я широко лизнул ее чуть повыше резинки, обвел лунку пупка. И оторвав одну руку от долбанной койки, уже не стесняясь, задрал ее кофточку под самую шею. Лифчика на ней, конечно, не было. Потираясь щеками, ртом о ее голую теплую кожу и грудь, я на секунду замер. А потом сжал ее в ладони…
        - Андрей… Что ты делаешь? Жанна… Она вот-вот придет!
        Да, конечно… Нужно спешить! А потому я рывком вместе с трусами сдернул ее пижамные брючки. И оставив болтаться на щиколотках, развел ее ноги. Мой член болезненно пульсировал, упираясь в шов на джинсах. Это был чистейший мазохизм… Но я не мог остановиться. Будто в замедленной съемке, поднял руку. Коснулся пальцами ее припухших губ, развел их, открывая жадному взгляду сердцевину, и так же медленно опустил голову. Я бы мог кончить только от удовольствия видеть ее такой. А вот она - вряд ли.
        - А-а-андрей.
        Я накрыл ее губами. Скользнул внутрь пальцами. Перекатил горошину клитора на языке и, резко втянув в рот, выпустил.
        - Не возвращайся к нему… Не надо…
        Вряд ли Майя понимала, что я говорю. Ее взгляд был расфокусированным и возмущенным. Скорей её волновало то, почему я вообще отвлекся. Я вынул пальцы и толкнулся еще. Свободной рукой сжал ее грудь. Выкрутил сосок и снова набросился на её клитор. Активно стимулируя ее внутри и снаружи.
        О, если бы я мог продлить ее удовольствие… Когда-нибудь потом я так и сделаю. Но сейчас у нас не было времени на раскачку. И я работал методично, как хорошо отлаженный механизм. Где-то там она задыхалась. Хваталась своими руками за мою руку, то мешая мне, то помогая себя ласкать. Ужасная жадина. Идеальная… Для меня, того, кто столько всего хотел ей дать. Подкидывала бедра. Чертыхалась, потому что штаны на щиколотках ей наверняка мешали, и снова выстанывала мое имя.
        - Давай, девочка, еще немножко, давай… - стучало в моей голове, когда она, замерев, выгнулась что есть сил. Удерживая свой вес на локтях. Закусила пальцы, глуша рвущийся крик, и опала. Измученная, истощенная… полностью удовлетворенная женщина.
        ГЛАВА 15
        Это, наверное, какое-то помутнение. Не знаю. Еще ни один мужчина не вел себя со мной так… Я даже не могла подобрать слов! Дико? Властно? Что это вообще за команды такие были?
        Ляг… Не возвращайся…
        И почему я им с таким удивительным послушанием следовала?
        - Встань! Жанна вот-вот придет.
        Андрей поднял голову с моего живота, глядя на меня полубезумными расфокусированными глазами. А я, сделав вид, что меня его взгляд совершенно не трогает, одернула рубашку.
        - Ты, наверное, думаешь, что я должен извиниться, но я не буду. Очень скоро и ты поймешь, что ничего такого плохого сейчас не случилось.
        - Да ну? Боюсь, у меня не настолько низкие моральные принципы. Хотя… тебе, конечно, показалось иначе. В чем я тебя не виню…
        Он отошел и я, встав, наконец оделась. Хлопковые трусики мгновенно намокли. Я была влажной. Такой безумно возбужденной... Готовой продолжать, несмотря ни на что. Он будто все мои болевые точки нащупал. И обрушился на них. С таким удивительным самоуверенным напором, что перед ним пали все мои табу и запреты.
        - Не смей жалеть о том, что было. Пожалуйста, Ма-а-айя. Не надо.
        Я замерла. А после, внимательно его разглядывая, нащупала тапки. Пол был студеный, несмотря на лето. Страшно представить, каким холодным он был зимой, когда промерзал насквозь.
        Опять приказ. Не смей жалеть… Который чуть было не заставил меня взорваться. А следом за ним «пожалуйста»… Сгладившее весь негатив. Заставившее присмотреться к нему еще внимательнее.
        - А ты не жалеешь? Ты ведь даже не кончил.
        Я пыталась выглядеть в его глазах дерзкой и уверенной. А на деле внутри меня разворачивалось что-то страшное. Со мной даже муж не проделывал всего того, что Гордеев себе позволил. Это смущало меня. Даже шокировало. И его действия. И мой отклик… Такой же агрессивно-жадный. Я не знала себя такой… И, скорее всего, знать не хотела.
        - Почему же не кончил? Более чем.
        Я открыла рот и медленно опустила взгляд. Мое сердце подпрыгнуло, и в тот же миг, отскочив от ребер, застряло где-то в горле, перехватывая дыхание. И вот когда я думала, что все - не справлюсь, дверь в вагончик открылась.
        - Привет, народ. Не помешала?
        Весело напевая, Жанна сняла тонкую шапку и растрепала волосы.
        - Нет, конечно, - пробормотала я. - Андрей уже уходит.
        Тот послушно кивнул.
        - Проводи меня.
        Ну, вот. Опять команда. А я… ну вот что мне было делать? Не спорить же с ним при Жанне? Так что я поплелась за ним. Несмотря на приближающуюся ночь, еще вовсю светило солнце. Здесь оно было особенно ярким, и я сощурилась, приложив руку козырьком ко лбу.
        - Я, наверное, все же извинюсь, - тихо заметил Андрей, касаясь пальцами моей поясницы. - Это должно было быть по-другому. Наш первый раз…
        Я залипла на открывающихся взгляду бескрайних просторах и попыталась как-то уложить скачущие блохами мысли.
        - Этого вообще не должно было произойти.
        - Черта с два!
        Его сильные пальцы обхватили мое запястье, причиняя боль, а взгляд обжег языками пламени.
        - Мне больно, - прошептала я, готовая в любой момент разреветься. Андрей моргнул. Тряхнул, как пес, головой и с шумом выдохнул.
        - Ты не понимаешь…
        - Так объясни.
        Но он молчал. Долго-долго молчал, так что я уже начала замерзать на холодном пронизывающем ветру. А потом просто отпустил меня и отступил. Может быть, возвращая себе контроль, а может, окончательно его утрачивая. И страшась, что если не отойдет - сделает какую-то глупость.
        - Если я скажу, что люблю тебя… Люблю сильно, так что без тебя все другое просто теряет смысл? Этого будет достаточно?
        И снова я почувствовала это удушье… Закашлялась. Выступившие на глазах слезы брызнули, и я машинально стряхнула их пальцами. Удары сердца отдавали в ушах. Казалось, что голова не выдержит этого и просто взорвется. Не выдержит этого, или его слов…
        - Для чего достаточно?
        - Для того, чтобы ты не спешила возвращаться к бывшему и дождалась меня… Когда вернешься домой… Не возвращайся к нему, Ма-а-айя. Не надо…
        Он делал длинные бесконечные паузы между словами, и невольно я думала о том, как же сложно они даются Андрею. Эти почти униженные просьбы… Явно же было видно, как он к ним не привык. Но, пересиливая себя, он все равно просил… Что им двигало?
        Я судорожно выдохнула. Легкие стали гореть. Я не хотела продолжать этот разговор, потому что неожиданно он оказался таким чертовским сложным. Но в то же время у меня к нему было миллионы, миллиарды вопросов. И я начала, пожалуй, с самого простого.
        - Почему ты думаешь, что я вернусь?
        - Потому что я должен тебя отпустить.
        - Я не очень понимаю твой ответ.
        - Тогда я его перефразирую. - Андрей стащил с себя парку, видя, как я дрожу, и, накинув на плечи, запахнул, стиснув на моей груди полы. - Здесь тебе оставаться опасно. А значит…
        - Ты должен меня отпустить… Это я уже слышала.
        Мой всегда твердый голос дрожал. А мысли путались еще больше с каждым произнесенным вслух словом.
        - Вот именно.
        - Только поэтому?
        - А этого мало?
        - Не знаю. Я не хочу уезжать. Мне здесь нравится.
        А еще тогда мне придется действительно что-то решать с Сергеем. Делать выбор, который вроде бы уже не стоял после нашего с ним развода, да только… если разобраться, так и не сошел с моей отдаленной повестки дня.
        Андрей кивнул. Откинул голову, растерянно проводя пальцами по волосам. Таким знакомым жестом, что у меня остановилась кровь… Вот как так? Обычно у него была совершенно другая пластика. Но в какие-то моменты, наверняка, когда он себя отпускал, в нем проскальзывало что-то такое… из уже виденного мною когда-то. И хорошо знакомого. И пусть у нас с Андреем Севером был всего один вечер…
        - Мне тоже…
        - Что, прости?
        - Говорю мне тоже нравится, что ты рядом… И если бы не опасность, я бы…
        - Что? - выдохнула тихонько, сознательно лишая себя остатков воздуха.
        - Я бы наверстывал, Майя… наверстывал все упущенное за те годы, что мы были не вместе. И все то время, что я тебя искал. Я бы удовлетворял свою жадность, голод и любопытство. Я бы заставил тебя рассказать всё-всё о том, как ты жила без меня. А потом бы взял твою душу в руки и под самой большой лупой долго-долго её рассматривал… - Андрей чуть наклонил голову и, почти касаясь губами моего уха, продолжил: - А еще я бы тебя трахал, Майя, пока не стерся бы… Так мне этого хочется.
        - Ты просто сумасшедший…
        Какой дурацкий ответ! Я вцепилась в его свитер пальцами, уже не чувствуя их. То ли от холода, то ли от внутреннего онемения, вызванного его словами.
        - О, да… Вообще на тебе двинулся. Давным-давно. Как только увидел - пропал. Поэтому, пожалуйста, побереги мои нервы и пообещай, что дождешься меня. И не станешь принимать никаких решений, пока мы с тобой не поговорим.
        - А ч-что ме-е-ешает на-а-ам поговорить се-ейчас? - заикаясь, пробормотала я, заворожённо наблюдая за пылью мелких мурашек, покрывших его смуглую кожу в тех местах, где ее касалось мое дыхание.
        - Ты мне все равно не поверишь на слово. Я бы и сам не поверил. Поэтому тебе может понадобиться время, чтобы к этому прийти. А сейчас время - слишком большая роскошь. К тому же... вокруг этого места творятся странные вещи. Меньше всего я хочу тобой рисковать… Просто подожди пока я разберусь со всем этим дерьмом. Прыгай к отцу в самолет и улетай.
        - Это из-за того случая на буровой? Всего-то?
        Нет, все же мы, женщины - непостижимые существа! Еще совсем недавно больше всего я хотела сбежать в свою привычную жизнь, а теперь… ищу способ остаться.
        - Это лишь верхушка айсберга, Майя. Я даже сам пока не понимаю, что происходит.
        - Поделись со мной своими размышлениями. Я умная. Вдруг увижу то, что ускользает от тебя?
        - Не могу. Сейчас не могу. Так будет лучше для тебя.
        - Почему все мужчины в моей жизни считают, что знают, как будет лучше для меня?!
        Мое настроение опять изменилось. И я отскочила от Андрея, лишаясь его тепла.
        - Обещаю, что когда мы поженимся, ты сама все будешь решать. Можешь даже имена нашим детям придумывать. Но в этот раз тебе придется меня послушать.
        И тут я открыла рот. Наверное, только сейчас ко мне пришло осознание, что мне все это не снится, и то, что Гордеев на самом деле серьезен. Я задрожала еще сильней. С трудом работая непослушными пальцами, сдернула с плеч его парку.
        - Я не могу вернуться. Отец уже улетел в Якутск… К тому же я никогда так не подставлю работодателя.
        - А если мы найдем тебе замену? - задержал он свою руку в моей.
        - Не знаю, Андрей! Твои просьбы выглядят очень странно. Может, ты что-то и знаешь такое, что позволяет тебе думать, будто я нуждаюсь в защите. Но я-то не в курсе того, что происходит. И это кажется… блажью. Мне нужно подумать.
        - Если бы мог, я бы все тебе рассказал. Но я не могу…
        Я понимала… И не понимала. События вокруг меня приобрели какие-то сюрреалистические черты. Контуры моей привычной реальности размылись. А реальность новая еще вообще их не обрела. Я потерялась в обрушившихся на меня чувствах… Все смешалось.
        Закрыв за собой дверь вагончика, я вдруг замерла от пришедшей в голову мысли. Если Андрей думает, что мне может угрожать опасность, то в какой же опасности находится он сам?
        - Эй? Все нормально? Ты выглядишь бледной.
        - Д-да, просто задумалась.
        - Спрашиваю, чай будешь пить? Озябла, наверное…
        - Спасибо, Жан. Давай я сама приготовлю. Ты устала наверняка.
        - Ай, да брось. Я привыкла. А ты еще, небось, даже не акклиматизировалась.
        Я кивнула. Наверное, еще нет… А если послушаюсь Гордеева, то и не акклиматизируюсь. А он?
        - Папаня-то твой уехал?
        - Да… Он в составе правительственной делегации в Якутск едет… Там какой-то праздник.
        - Ысэх? Да-да, здесь тоже гуляние будет. Нас местные в поселок каждый год приглашают. Наши с радостью едут. Какой-никакой способ развлечься… Да и нам проще. Едят-то они тоже там… в поселке. Так что у нас послезавтра, можно сказать, выходной.
        - Правда?
        - Угу. Только не знаю, как в этом году будет. Может, из-за этих всех гостей из головного офиса не видать нам послаблений, как своих ушей. Нехорошие дела здесь делаются…
        Я вздрогнула. Как-то вмиг мне вновь стало зябко, хотя в тепле вагончика я уже вроде бы начала отогреваться. Чашка чаю, что мне протянула Майя, оказалась очень в тему. Я забралась с ногами на постель, укрылась одеялом и вновь взяла чашку, грея об нее руки.
        - С мужиком-то ты чего своим развелась? Из-за бабы?
        Я вздрогнула. Хорошо хоть успела уже отпить, и чай не выплеснулся мне на руки. На самом деле Сергей был прав, когда говорил, что я не обсуждала причин своего развода даже с подругами. Мне это таким унизительным казалось, что… Не знаю. Я не могла себя заставить поделиться.
        - Да. Из-за неё.
        - Сам ушел к ней? Или ты выгнала?
        - Я… Не думаю, что там было серьезно.
        - Да у них вообще все несерьезно… У мужиков у этих. А твой еще и богатый. На таких всегда охота открыта.
        Я ничего не ответила. А Жанна не стала развивать тему. Может, поэтому мне было так легко с ней говорить? Знала, что она не станет лезть в душу и в нужный момент переведет разговор на что-нибудь другое. Как раз тогда, когда мне самой так хотелось отвлечься.
        Он сказал, что я смогу сама выбирать имя нашим детям…
        Я допила чай и, забравшись под одеяло, перевернулась на живот и накрылась одеялом с головой. А вот Асеев до хрипоты со мной спорил… И, наверное, хорошо, что мы так и не остановились на каком-то конкретном имени. Потому что тогда бы было еще тяжелей. Знать, что у тебя не родится Игорек… или Ярик.
        Ну, вот и зачем я об этом вспомнила? Будто мало мне было проблем…
        - Жанн, а ты была на этом празднике?
        - Угу. Там такая энергетика бешенная, ты себе даже не представляешь. В том году не моя смена была - так что я не попала. И заешь, даже жаль было. Пропускать. Мелькнула мысль специально приехать. Но… у меня Машка как раз поступала в университет. Да и денег лишних не было. Слушай, а ты что, и на большой земле поваром работаешь? В Кремле, небось?
        - Почему сразу в Кремле?
        - Ну, ты ж у нас барышня непростая. Так и не сказала, как тебя сюда занесло.
        - У меня ресторан свой.
        - Так ты все же повар.
        - Нет. К сожалению, чтобы работать на таком уровне, мне не хватает таланта. Там же совсем другие требования… Высокая кухня - это почти волшебство.
        - Тогда почему ты не открыла ресторан попроще?
        Казалось бы - несложный вопрос. Но я почему-то никогда им не задавалась.
        И правда, почему?
        ГЛАВА 16
        Какого черта? Просто… какого… черта? Зачем я позволил случиться тому, что произошло, и как теперь быть? Нет, я потом, конечно, все правильно сказал. Когда в голове прояснилось. Это все «тебе-надо-уехать» - дерьмо… Очень вовремя, да. Все как надо. Только знаете, в чем проблема? В том, что я вот вообще не был уверен, что теперь смогу ее отпустить. Когда я чувствовал Майю лишь ментально… быть не вместе было тяжело, но не невозможно. Но когда я познал её физически… все изменилось. На уровне гребаной биохимии. Я не уверен, что в моем организме остался хотя бы один процесс, в котором бы она теперь не участвовала… Все подчинилось ей. Моим реакциям на неё… Её отклику.
        В моей жизни было не так уж много близких мне людей. А чтобы настолько близких… так вообще никогда. Семья родители, сестра… Это все же другое. Как бы я их ни любил, как бы тяжело ни далась мне их гибель, я выжил. А вот без Майи… вряд ли. Просто без вариантов.
        - Где тебя черти носят?
        - К Майе ходил.
        - На твоем месте я бы держался от нее подальше. Видел, кто у нее отец? Не твоего она поля ягода.
        - Без обид, Жор… Но ты со своим разберись.
        Егоров зыркнул на меня, как на врага народа, и, зашуршав в шкафчике, достал контрабандную бутылку коньяка.
        - Будешь? - спросил, подливая Арарат в кофе.
        - Не боишься, что потом не уснешь?
        - Да мне вообще сон не грозит, - фыркнул Жора и устало опустился на табурет. - Скоро себе все мозги вывихну.
        - А ты думай поменьше. Не твоя это забота. Начальству доложил о своих соображениях - вот пусть наверху и разбираются.
        - Пока они разбираться будут - неизвестно, чем это все обернется. Вдруг люди пострадают. Ты об этом не думал?
        - Как же без этого? Поэтому, Жор, надо завтра вакансию в офис отправить. Повара…
        Егоров замер, не донеся чашку до рта. Выругался.
        - Наша неженка к папочке решила сбежать? Ну, ведь знал же, что она не задержится!
        - Да не в этом, блядь, дело, Жор. Ты вот не задавался вопросом, что забыла единственная дочь генерала Золотова на нашей буровой? Ну, что смотришь? Совпадение это. Чистой воды совпадение. Там у нее свои тараканы в голове. Что-то себе доказать хочет после развода. Да только первое, что подумают те, кто нам здесь не дает развернуться - что под них копают. А что еще здесь Золотову делать? Ну? Теперь-то ты понимаешь?
        - Думаешь, ей угрожает опасность?
        - Нам всем она угрожает, пока мы не разберемся, что здесь за дерьмо творится. Эрел, вон, и тот ничего не нашел. Значит, или профессионал извне работал, либо кто-то из наших. Предпочтительней, конечно, последнее. Менее опасно.
        Егоров кивнул. Провел ладонями по волосам.
        - Заявку отправлю. Но не думаю, что замена отыщется быстро.
        Я кивнул. Хотя даже мысль о том, что совсем скоро нам с Майей придется попрощаться, скручивала меня изнутри. Эта такая тупая боль… Будто кто-то давно зажившую рану тревожит.
        - Ну, хоть попробуем. А там будем смотреть, - пробормотал я, забираясь в кровать и закладывая руки за голову.
        - А сам-то ты, как спец, что думаешь? - поинтересовался Егоров, укладываясь напротив. Пружины скрипнули. - Мне Гаврилыч еще про первую скважину говорил, что там не будет дел. Всегда удивлялся, как он это чувствует… Лучше любого компьютера у мужика голова.
        - Что я могу думать, Жор? Я же в своих выводах опираюсь на имеющиеся данные. Там все красиво нарисовали.
        - Может интуиция тебе что подсказывает?
        - Подсказывает! Что филькина грамота - эти все бумажки, - огрызнулся я. - Да что толку?
        - Может, наверху решат начать все заново.
        - Может. Но вряд ли.
        - Почему так думаешь?
        - Да потому что. Слишком дорогое это удовольствие. А у нас никаких доказательств нет.
        - А ты здесь на что? Бери и ищи доказательства. Кто из нас гребаный геолог?
        Егоров сердито засопел и перевернулся на бок, так что пружины скрипнули. Я хмыкнул. Уставился в потолок и лежал так, пока не впал в легкую дрему. И в этом полусне я будто наяву видел картинки из своего детства, как я хвостиком бродил за отцом, а он показывал мне породу, учил всему, что знал сам. И мне так интересно было, так захватывающе… не передать. Я чувствовал себя настоящим кладоискателем. И мне ни капельки не было скучно копаться в земле или разглядываться свою «добычу» под микроскопом. А потом мне снилась мама… Наш сад. Снилось, что она вновь меня обнимает, а я уже большой… и вроде как стыдно, что мамка тискает меня, как ребенка. Но от нее так по-родному пахло кремом «Балет» и еще чем-то сладким, возможно, духами, что я зажмурился на мгновение, прежде чем пробурчать свои обычные «ну, мам!» и, недовольно дернув плечами, отойти. Удивительно, как мы, молодые, не ценим то, что у нас есть. Сейчас бы я многое отдал, чтобы хотя бы еще разок обняться с ней… Мне дико их не хватало. Безумно… Так не должно быть… Не должны близкие уходить. Не должны нас покидать в принципе. А уж тем более все в один
день.
        В какой-то миг мой сон изменился. Возвращая меня в тот наш последний день… Мне снилось, как я возвращался с речки, когда увидел дым… Я как раз проводил домой Милку Лебедеву, девушку, с которой встречался в то лето, и мое настроение было заметно приподнятым. Когда темноту окрасили багряные языки пламени, я сразу понял, что где-то пожар. Уж слишком ярко полыхало. Но далеко не сразу до меня дошло, что это горит наш дом. А вот сердце кольнуло… Я прибавил ходу, а потом вообще побежал.
        Во сне я снова слышал рев пожарных сирен, видел блики, которые отбрасывала мигалка… Вновь чувствовал, как меня слепят языки пламени, и как едкий дым выжигает глаза. А еще я чувствовал руки, сильные руки, которые удерживали меня от того, чтобы кинуться в объятый пламенем дом. Руки Михи… И как он орал мне что-то, как доказывал. Но я не слышал его. И только видел, как шевелятся его губы на отчего-то черном лице. Потом я понял, что это была копоть… В отличие от меня, Миха был рядом и пытался помочь…
        Я вынырнул из сна, как из болота. Рывком сел на узкой кровати. С хрипом, будто опять задыхался, втянул воздух. Мне и сейчас в нем чудилась гарь… И я захлебывался этой копотью. Я её пил.
        В окно тихонько постучали. Я, наконец, понял, что меня разбудило. Этот тихонький стук… Стараясь действовать бесшумно, я приподнялся на локтях и выглянул в окно, за которым меня поджидал Саша. Сердце в груди сжалось. Я же понимал, что он не станет просто так рисковать и приходить ко мне посреди ночи, когда нас мог кто угодно увидеть. Я взмахнул рукой, давая понять, что сейчас выйду. О том, чтобы одеться потеплей, речи не было. Я боялся разбудить Егорова. Так что вышел, в чем был. Лишь куртку в последний момент снял с крючка. Дверь скрипнула. Я замер, вслушиваясь - не проснулся ли Жорка. Не то чтобы я его в чем-то подозревал. Просто сам не хотел светиться. Даже понимая, что он на нашей стороне. Это было опасно.
        - Что такое? - шепнул я, когда, обойдя вагончик, увидел Сашу.
        - Тимур нарыл нечто занятное. Тебе это может быть интересно. А еще мне поручено кое-что уточнить.
        - Уточняй. Или… нет, погоди. Давай, наверное, с интересного начнем…
        - Им удалось выйти на одного дедка, который в этих краях трудился еще при царе Горохе. Ты знал, что разведка здесь велась еще в восьмидесятых?
        - Нет…
        - А она велась. А потом, сам понимаешь… перестройка, все дела. Накрылось все медным тазом. И под этот шумок кто-то припрятал документы. Тогда это оказалось сделать проще простого. Все разваливалось… Как думаешь, кто вел проект?
        - Майков старший… - я даже не спрашивал. Я утверждал. Хаос в моей голове упорядочивался, складывался в картинку.
        - Сечешь.
        Значит, дядя Гриша… Отец Михи.
        Я выдохнул. Было холодно, с моих губ слетело облако пара. Это я умом понимал, что холодно. А сам… ни черта я в тот момент не чувствовал. Кроме тупой боли, которая мне просто под дых…
        - Для чего ему это было делать?
        - Да причин может быть масса. Дураком он не был. И прекрасно понимал, какие возможности для него откроются при капитализме с такими козырями на руках.
        - Попридержал, в общем.
        - Скорее всего.
        - Не слишком ли долго?
        - Я бы сказал, мудро. В девяностые в такое ввязываться было страшно. Да и, как бизнесмен, он не тащил. Совсем. Понимал, что не справится.
        - Миха открыл Салим сразу после смерти дяди Гриши. Думаешь, он ему это рассказал?
        - Или тот сам нарыл информацию, разбирая архив. Какая разница?
        Да… Теперь уж, наверное, никакой. Так это он меня… из-за денег заказал? Я бы что угодно понял, но из-за сраных денег…
        Я снова вдохнул поглубже и выдохнул. Провел ладонями по лицу. Я бы сейчас нахрен скатился вниз по этой стеночке. Уткнулся бы мордой в колени и выл. Как те волки, которых мы недавно слышали. Но это было бы слишком драматично. И, наверное, даже непозволительно. На том уровне, что я уже был, наивность не прощалась. А я как дурак во что-то светлое верил. А я за Миху своей головой ручался… И вот. Рыночная экономика, блядь, во всей красе. Купи-продай, да... И похер, что лучшего друга.
        Так, ладно! Все это лирика. А нам бы разговор поскорей свернуть. Чтобы не спалиться ненароком.
        - Когда будут доказательства?
        - Скоро. Работу приходится проворачивать такую - что мама не горюй.
        - Я все понимаю. Но мне нужны конкретные сроки. Я не могу здесь прятаться до конца своих дней. Уточни. И еще ты сказал, что тебе поручено что-то узнать…
        - Да. Это касается Михаила Майкова.
        - Валяй.
        - Вы знали, по какой причине весной девяносто восьмого он проходил стационарное лечение в психиатрической клинике?
        - Я даже не знал, что он его проходил.
        - Он лежал там два месяца.
        - Дерьмо какое… - я снова зарылся ладонью в волосы в отчаянной попытке воскресить в памяти те давно ушедшие дни. - Знаешь, было одно время, когда он был будто сам не свой был. Заторможенный какой-то. Вздрагивал от каждого шороха… Сейчас ты сказал - и я вспомнил.
        - Волосы не тереби.
        - Что?
        - Волосы, говорю, не тереби. Это привычка Андрея Севера. А ему вроде еще не пришла пора воскреснуть.
        - Черт…
        - И еще один важный момент.
        - Да?
        - Майя Золотова…
        - Она уедет…
        - Вот и хорошо. Приезд ее отца все усложнил. Такой вариант мы не просчитывали.
        - Я понимаю.
        - Могут подумать, что она имеет какое-то отношение к делам отца, и…
        - Мы это уже обсуждали. Я все понял, Саш. Не дурак.
        - Отлично. Потому что мое начальство нервничает. А я не могу разорваться, присматривая за вами обоими, на случай чего.
        Представить братьев Белых нервничающими было довольно проблематично. Я хмыкнул. В голове мелькнула мысль выписать сюда еще охраны. Но я тут же ее отмел, потому что сделать это, не вызвав подозрений, было невозможно. Штат был полностью укомплектован. Как тут объяснить приезд еще одного человека? Майю нужно возвращать на большую землю. Без вариантов… Но мне просто нужно немного времени, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Еще чуть-чуть побыть с ней, прежде чем опять окунуться в окружающую меня повсюду грязь… и предательство, не замарав её…
        Стоили деньги того? И все мои достижения… Стоили ли они того, чтобы потерять так много… Друга… веру в людей…
        - Майя уедет при первой же возможности. А что касается Михи… Понятия не имею, что у него была за беда, - подвел я черту разговора и вдруг невольно задумался о том, что, может, я тоже был Михе не самым лучшим другом. Почему-то ведь он скрыл от меня этот эпизод жизни. Значит, не был уверен в том, что может поделиться со мной всем. Значит, сомневался, что я пойму. Может, даже думал, что отвернусь от него. Придурок…
        Так же тихо, как вышел, я вернулся в вагончик. Повесил куртку обратно на крючок и по студеному полу дошел до кровати. В груди пекло и болело… А то, что я узнал… нет, не сказать, что оно в голове не укладывалось. Скорее наоборот, рациональной частью себя я Михины мотивы понимал… А вот сердцем… Меня изнутри просто выворачивало. Почему так получилось? Где я ошибся? В какой момент повел себя так, что у Михи возникла такая мысль? Совершенно глупо и абсурдно я искал причину в себе. В эту ночь я как будто второй раз за свою жизнь осиротел… До неё у меня еще оставались иллюзии.
        ГЛАВА 17
        На следующий день мы с Андреем практически не виделись. Работа на буровой шла полным ходом. Для работяг было делом чести сделать все, чтобы привести оборудование в рабочее состояние как можно быстрей. Они чувствовали свою вину за срыв графика. К тому же каждый день простоя отражался на их зарплате. Народ гадал, дадут ли им обещанные бонусы или спишут.
        Да и у меня работы было невпроворот… Но совершенно неожиданно в помощь нам с Жанной из поселка приехала Илик. Мы готовили с ней бок о бок. Она опять что-то рассказывала мне о местной кухне. Я внимательно слушала. А если выдавалась минутка - то и записывала, как мне казалось, самое важное в заметки на телефоне. Конечно, по-хорошему, допускать Илик к работе я не имела права. Но даже с помощью Жанны я не могла справиться со всем одна. Это было нереально. Пришлось бы урезать меню. Или же отказываться от завтрака или ужина, потому что приготовление и того и другого просто невозможно было втиснуть в двенадцатичасовую смену. Так что особенного выбора у меня не было. Да и Егоров не возражал, когда я поймала его, чтобы обсудить этот момент. А потом, занятый не меньше других, он находил время и повод забежать к нам в кухню посмотреть на Илик. Не то, что Гордеев. Тот будто избегал меня… А когда мы едва не столкнулись с ним в тесном проходе столовой - шарахнулся от меня в сторону, как от чумной. Сбитая с толку, я совершенно не понимала, что происходит. И злилась… Очень.
        - Завтра я не смогу прийти, - сказала Илик, когда мы покончили с приготовлением ужина.
        - Пойдешь на праздник?
        - Угу. Там будет небольшая ярмарка… и мне нужно помочь дедушке.
        - Вы что-то продаете?
        - Шкуры… А вы? Придете? Приходите… Будет весело!
        - Да вроде бы собирались. И если начальство не передумает…
        - Не передумает, - раздался голос Егорова от двери. - Закончили? Собирайся, Илик, я тебя отвезу.
        - З-зачем? Я сама могу добраться.
        - Знаю, что можешь. Но мне все равно в поселок надо. Давай… Я подожду тебя на улице.
        Так же неожиданно, как возник, Егоров вновь скрылся за дверьми. А я подумала о том, что ему, должно быть, очень непросто гнуть свою линию, когда каждая собака в округе знает, как его каждый раз отшивают. По правую руку громко фыркнула Жанна.
        - Жанн… - одернула я помощницу.
        - Ну, что? Сил ведь уже нет смотреть на то, как он вокруг нее на одной ноге скачет. Старый дурак! - повторила свое излюбленное.
        - Он не старый! И не дурак! - неожиданно громко заметила Илик, кажется, и сама удивившись тому, что вообще так может. - Он… хороший… - добавила, выскакивая за дверь.
        - Ну, вот зачем ты так?
        - А вот за этим! Может, до нее, наконец, дойдет, кого она теряет.
        В этом была какая-то своя извращенная логика, с которой я не могла спорить. Тяжело вздохнув, я устало опустилась на стул и заметила:
        - Надо ему, что ли, ужин припрятать. Не то ж все сметут…
        - Да не отпустит она его голодным. Не переживай. Лучше сама поешь. И топай уже отдыхать. Я здесь закончу.
        Я кивнула. Нехотя поела. Травки Илик добавляли блюду свои интересные нотки. Мне очень понравилось с ними экспериментировать. Это было творчество чистой воды. То, почему я, собственно, так и любила кулинарию.
        Постепенно в столовую начали подтягиваться мужики. А я вроде как поужинала и уже действительно могла топать в баню и спать, но почему-то терлась рядом с Жанной. Хотя… почему почему-то? Гордеева я выглядывала - это ясно, как день. Но когда тот пришел, то даже не взглянул в мою сторону. Даже, мать его, не повернул головы. А ведь вчера в любви клялся. Так странно… будто привиделось это все.
        Я погладила пальцами телефон. Открыла мессенджер, но, конечно, там не было ни одного нового сообщения. Мобильный интернет здесь не ловил в принципе. А так хотелось связаться хоть с кем-то… Написать пару слов отцу, чтобы узнать, как он добрался. Но вместо этого я открыла нашу старую переписку с Сергеем. Точнее… это была даже не переписка. Это был монолог, который я каждый раз грозилась удалить от греха подальше, да только рука сделать это не поднималась.
        Некоторые сообщения в этом монологе были вполне обдуманными и связными, а некоторые - наполненные пьяным отчаянием и опечатками бессвязные обрывки фраз. В некоторых он умолял меня вернуться. А в некоторых… ругался и перекладывал вину, утверждая, что я сама во всем виновата. Чтобы потом опять, придя в себя, просить у меня прощения…
        Телефон быстро садился от того, что находился в бесконечном режиме поиска сети. Я тряхнула волосами и в упор уставилась на Гордеева. Не знаю, в какие игры он играл… И, если честно, знать не хотела. Имея перед глазами пример своего бывшего, или того же Егорова, наверняка я знала одно - если мужчина хотел быть с женщиной - он находил способ. Хотя бы просто дать ей уверенность в том, что она нужна. А что делал Андрей? Я не понимала. И даже если он играл на публику, опасаясь… чего-то одному ему ведомого. Но мне… Мне-то он мог дать знак, что… я не знаю… Что после вчерашнего ничего не изменилось!
        Меня охватил страх. Банальный женский страх потерять зажатую в руках синицу ради поманившего меня крылом журавля…
        - Народ, а что, тут вообще нет связи? - вздернула я бровь.
        - Пробивается иногда…
        - Я вчера отправил жене сообщение.
        - А я с насыпи поймал. Возле Тулейки…
        - Угу. Там частенько пробивается.
        - Если что-то срочное, мы из конторы звоним… - посыпалось отовсюду. - Вячеславыч пускает. Не зверь.
        Сказать, что я с мужем хочу связаться? Да нет. Это перебор. Детским садом попахивает. И самой от себя тошно.
        - Да нет никакой срочности. Просто спросила. Хорошего вечера…
        Я прошла между рядов столов к выходу и уже там, на улице, запрокинула к небу голову. Я так невероятно запуталась… В такие моменты мне особенно остро не хватало мамы. Ее тепла. Наших разговоров. Я каждый раз думала, что вот она бы точно разложила мне все по полочкам. Но… она ушла. И сколько бы ни проходило времени, я не могу с этим смириться. Я постоянно думаю о том, что если бы мы с отцом настояли на еще одной операции, химии… она была бы жива. Однако, после первого вмешательства мама ударилась в нетрадиционную медицину. И это было просто огромной… смертельной ошибкой. Все эти шаманы, потомственные ведуньи и маги - наживающиеся на горе людей шарлатаны.
        Если бы не отец и Сергей, я бы не пережила маминого ухода.
        Сергей…
        Я действительно готова променять его на мужчину, которого знаю от силы пару недель? Уже променяла… или нет? Может быть, я просто сравняла счет?
        Баня, вагончик… Чашка чая. И мысли, опять гудящие в голове. Мечущиеся от одной к другой. Изнуряющие, может быть, даже больше, чем проведенный на ногах день.
        И стук в дверь… Уже знакомый. Один сильный удар костяшками и два коротких следом за ним.
        Я подошла к двери и замерла, не торопясь открывать.
        - Ма-а-айя…
        Андрей Гордеев… В котором мне чудится Андрей Север. А ведь, если мои сумасшедшие догадки верны - многое становится на свои места. Очень многое. Вопросы… много вопросов. И ни одного ответа.
        - Ты что-то хотел?
        - Да. Я ужасно соскучился… - просипел он, обнимая меня за талию.
        - Поэтому игнорировал меня весь день?
        - Я ведь объяснял. Публичное проявление чувств может быть опасно для нас.
        - Потому что я дочь генерала Золотова?
        - Нет. Не поэтому.
        - Значит, дело в тебе, Север? - спросила, глядя ему прямо в глаза.
        - Ма-а-айя… - потрясенно выдохнул он, а я вдруг так испугалась! Так сильно… нечеловечески испугалась. И за свои слова. И за него…
        - Нет-нет… Молчи… Не говори ничего… Это неважно.
        Сказала и поняла, что так оно и было… Это всего лишь рефлексия. И страх. Страх, что для меня эти чувства слишком... чересчур. Я ведь уже обжигалась однажды. И это было даже не вполовину так сильно, как сейчас. Или все просто забылось. Впрочем, тут ведь другое главное. Страх, жрущий меня изнутри. Страх, что мое сердце опять разобьется. На этот раз навсегда.
        - Майя…
        - Молчи!
        Я накрыла его губы пальцами, вжалась лбом в грудь и поняла, что задыхаюсь… Страх перехватил мне горло. И не отпускал, сколько бы я ни пыталась его сглотнуть.
        - Дыши, моя хорошая. Дыши. Ну, что такое?
        Какая опасность должна угрожать мужчине, что он вынужден инсценировать свою смерть, чтобы… выжить? Как это связано с тем, что происходит на вышке? Это совпадения или звенья одной цепи? Вопросы цеплялись друг за друга, а я даже не знала, хочу ли узнать ответы на них. Рациональная часть меня требовала прояснить ситуацию. Но другая, трусливая часть - знать ничего не хотела. Так по-детски, будто, если я об этом не знаю - этого в принципе нет…
        - Я могу подключить отца, если это тебе помо…
        - Нет.
        Андрей резко меня оборвал, и я послушно кивнула. Не понимая, что мне теперь делать дальше, опустила взгляд. Взяла его руку, поднесла к лицу, разглядывая его ладонь и пальцы. Прижала к своей щеке. На какой-то миг зажмурилась, вспоминая, впитывая… А потом вновь подняла ресницы и несмело заглянула ему в глаза. Такие красивые…
        - Такие красивые… - повторила вслух, касаясь кожи там, где собрались тонкие лучики морщинок. - Зачем ты их прячешь под стеклами?
        - Мне больно смотреть на яркий свет…
        - Расскажешь, почему?
        Андрей зажмурился, закусил щеку, но все же послушно кивнул.
        - Когда-нибудь потом… - поспешила его успокоить, потому что прямо сейчас это было неважно. - А пока…
        - Да?
        - Будь со мной… Я больше не хочу себя обманывать… Не хочу сомневаться. Взвешивать. Думать… Пожалуйста, Андрей…
        Меня колотило. Моя потребность ощутить его жизнь, стать на время её неотъемлемой частью, убедиться, что прямо сейчас все хорошо, и вот он… живой, скручивала мои нервы в узлы. Я всем телом вибрировала. Это даже не дрожь была… Что-то большее. То, что только он мог обуздать. Выпустив из-под кожи…
        Не знаю, что так сильно меня подрывало. И нормально ли это было вообще?
        - Ма-а-айя… Времени же ни черта нет... Глупая… Я же не так хотел…
        - Плевать. Я н-не м-могу больше. Н-нев-выносимо! Пожалуйста… Андрей.
        Я сама потянулась к его джинсам. Трясущимися руками расстегнула молнию. Откуда бралась только смелость, смотреть ему при этом в глаза? Впрочем, у меня-то и выбора особенного не было. Он не отпускал… Андрей гипнотизировал меня и заманивал в какой-то бескрайний космос. Свой космос… Которым он делился со мной.
        Я высвободила его член. Сжала пальцами и тут же протяжно застонала, представив, что почувствую, когда он погрузится внутрь. Андрей выматерился. Дернул меня за руку, разворачивая спиной. Распластал по стене, обшитой фанерой, сдернул штаны и, намотав на кулак еще влажные после душа волосы, одним мощным рывком погрузился в меня одновременно языком и членом. Кожа к коже… Жар, огонь, теснота… Мне почти нечем было дышать - он не давал. Просто не отпускал мои губы… Врезаясь в меня с такой силой, что если бы не стена, я бы не устояла. Растворяясь в его жадности… Становясь его частью, как еще недавно мечтала. И это было так кайфово само по себе, что мне уже никакой оргазм не доставил бы большего удовольствия. Так я считала… возносясь все выше и выше. Соски саднили. Мышцы пульсировали… Я запрокинула голову и заскулила, балансируя на грани оргазма, но еще не сорвавшись в него.
        - В тебя или на пол?
        Я ничего не понимала… О чем он, зачем вообще слова, когда я так близка… Так невыносимо близка…
        - Ма-а-айя!
        - В меня! В меня…
        В тот момент я не оценивала последствий. Я просто была такой жадной до него, что хотела… вообще всего, что он может мне дать. И я взяла. Выжала его досуха. Тихонько всхлипывая и постанывая. Потому что каждый выстрел вновь и вновь разгонял мой оргазм по новой.
        - Если я… попрошу… остаться… ты позволишь?
        Андрей нехотя отстранился. Взял бумажные салфетки со стола и обтер себя.
        - Нет.
        Сердце сжалось. Но в этот раз я не позволила глупой обиде взять над собой верх.
        - Хорошо… Тогда сколько у нас есть времени?
        - День… Может быть, два…
        - Скажи, что ты вернешься, - пробормотала я, отчаянно шаря взглядом по его лицу в поиске хоть каких-то эмоций. И он смягчился. Будто на секунду позволив мне заглянуть под свою маску, под которой был вынужден прятаться.
        - Я вернусь, - шепнул он, отводя прилипшие к лицу волосы. - Я обязательно вернусь.
        - Хорошо… Это хорошо… Потому что я буду ждать столько, сколько потребуется. Я… мне кажется, я люблю тебя. Очень сильно…
        ГЛАВА 18
        Наверное, если я хотел сохранить наши отношения с Майей в тайне, мне не следовало так улыбаться. Ну, ведь палюсь! Палюсь, тогда когда этого категорически нельзя делать… Жанна, вон, наверняка поняла, что произошло. Так сильно в вагончике пахло сексом. Недаром ведь, улыбаясь, спросила, не пойти ли ей еще погулять? С большим трудом я отказался от этого предложения, сделав вид, что вообще не понимаю намеков. А ведь на самом деле я бы руку отдал, чтобы продолжить, да… Чтобы не только у стены Майю трахнуть. Дико и по-животному, как это случилось. Но и на каждой свободной поверхности в комнате. Пометив каждый миллиметр пространства. У меня просто крышу рвало. Голод, пожирающий меня, был таким невозможно сильным, что, кончив, я тут же был готов начать все заново. А потом еще раз, и еще…. Столько, сколько понадобится. Во всех позициях. Любыми способами. Еще глубже, еще сильнее, резче… Чтобы, души коснувшись, остаться в ней навсегда. Клеймом внутри выжженным…
        Моя женщина. Только моя.
        Я зажмурился. Перевернулся на бок, отворачиваясь от суетящегося Жорки. В такие моменты, как этот, мне очень не хватало личного пространства. Возможности побыть одному. Без свидетелей. Наедине со своими мыслями. И гребаным стояком... Хотя было похоже, что Егорову вообще не до меня. Погруженный в какие-то свои мысли, он носился с утюгом, одолженным в прачечной, в попытке организовать себе что-то вроде места для глажки. Наверное, готовился к завтрашней встрече с Илик. И мне это очень напоминало наши с Михой поездки в лагерь. Родители отправляли нас туда каждый год, пока нам не исполнилось шестнадцать. Точно так же тщательно, как сейчас Егоров, мы с Михой готовились к дискотеке.
        - Мих, одолжи мне свою футболку с Титаником! - пробормотал я, роясь в собственной сумке в поисках чистых трусов.
        - Кажется, кто-то неравнодушен к Ди Каприо! - пошевелил бровями Миха.
        - Придурок! - я швырнул в него полотенцем, оставшись полностью голым. - Ди Каприо нравится Янке Капустиной. А мне нравится Янка. Приглашу ее на медляк.
        Футболку мне Миха одолжил. Он никогда мне ни в чем не отказывал. Как и я ему… Мы всегда могли положиться друг на друга. В чем угодно. Забить с парнями из соседнего двора стрелку? Пожалуйста. Поменяться шмотками? Не вопрос… Правда, в тот вечер я мог и не наряжаться. Янка чем-то сильно отравилась на ужине и на дискотеку не пришла. А потом мы узнали, что ей было так плохо, что даже пришлось вызвать скорую. Не знаю, что это было, и чем закончилось. В лагере Янка больше не появилась, а я довольно быстро переключился на какую-то другую девочку.
        Возвращая меня в реальность, за спиной выматерился Жорка. Я обернулся, опираясь на локоть.
        - Провод короткий, - потер заросшее лицо Егоров.
        - Да ты прям на полу гладь. Покрывало брось, и вперед.
        Егоров что-то пробубнил себе под нос, но все же воспользовался моим предложением.
        - Чем занимался, пока я с проверкой время впустую тратил? Ничего не нарыл?
        Я моргнул, спустил ноги с кровати, ругая себя, что опять думаю о личном, тогда как надо сосредоточиться на другом. Спасибо Жоре… Напомнил. Не то бы я до утра млел. Прокручивая в голове, как это было с Майей, снова и снова.
        - Да так. Есть кое-какие мысли. Но я пока не получил им подтверждение.
        - Озвучивай. - Егоров плюнул на подошву утюга. Слюна с шипением испарилась, и тот приступил к глажке.
        - К проекту было подключено слишком много народу, чтобы каждому заткнуть рот. Значит, на этапе сбора данных никто из них не получал никаких команд.
        - Логично.
        - И этим данным можно доверять.
        - Допустим. Тогда когда наши парни смухлевали? На этапе анализа?
        Егоров был умным мужиком. И суть улавливал налету.
        - Оптимизация анализа геологических данных происходит с помощью использования искусственного интеллекта. Ты в курсе… Обычно это позволяет автоматизировать целый ряд рутинных операций и сократить период вычисления. Удобно. Но если в формуле, сознательно или нет, допущена ошибка, сам понимаешь, каким будет прогноз.
        - Далеким от реальности.
        - Вот именно.
        По определенным причинам я не мог сказать об этом Жорке… но решение о подаче заявки на участие в аукционе на право пользования недрами в Салиме я принимал интуитивно. Чуйка мне подсказывала, что зайдя сюда, мы не пожалеем. А результатам государственной экспертизы я уже тогда не особенно доверял.
        - И что теперь будет?
        - Повторная экспертиза. Ее можно на любом этапе проводить. Условие - повышение балансовых запасов. А здесь это будет наверняка.
        - Получается, что все наши модели - дерьмо собачье. Бурить как будем? Вслепую?
        - Ты первую как бурил, Жор?
        - Да ну тебя!
        - Ну, не ну… Пока другого выхода нет. Даже если наверху прислушаются к нашим с тобой соображениям, ты представляешь, на сколько затянется повторный анализ? Месяц - в лучшем случае. Но скорее два… Так что это все можно обсуждать до бесконечности, а нам спать пора. Укладывайся уже, жених.
        Я опять лег и отвернулся к стенке.
        - Да пошел ты! Хорошо смеяться, когда у самого все на мази.
        - Понятия не имею, о чем ты, - не то чтобы успешно скосил под дурака я.
        - Ты, если не хочешь, чтобы о тебе все кругом судачили, лимон съешь. Невозможно ж смотреть на твою довольную рожу.
        За спиной тихо скрипнули пружины - Жорка все-таки лег. Следом зашуршало одеяло. Помню, как мы с Михой так же в темноте, лежа совсем рядом, на приставленных друг к другу койках, болтали… Ржали тихонько, чтобы других не разбудить, несли всякую чушь, делились мечтами, пошлили, куда без этого? А потом вырубались прямо посреди разговора. Или делали вид. Чтобы потом, когда все уснут, тайком передернуть… Потому что гормоны бурлили, и девочки красивые кругом, и песни под гитару...
        Помню, как-то проснулся от того, что кровать легонько подрагивала. Я улыбнулся, понимая, чем занят Миха. Но тактично дождался, когда тот с хриплым стоном кончит, чтобы подъебнуть:
        - Ну, ты там как? Руку не стер? Смотри, а то у нас завтра чемпионат по настольному теннису.
        Миха долго молчал. Будто его батя на горячем поймал, а не лучший друг… И сейчас выхватит. А потом заржал. Обтер ладонь и, фыркнув «Придурок», повернулся ко мне спиной.
        В двадцать пять Миха неожиданно для всех женился. Ну, как неожиданно? По залету, конечно. Сам-то он не хотел. Пытался все порешать. Да только невеста пришла к Михиным родителям. И тут уж было без вариантов. Прогнуть Миху под себя они всегда умели. Чисто по-пацански я тогда считал, что это правильно. Но потом, глядя, как Миха изводит жену, изменил свое мнение. Человека нельзя принуждать, прикрываясь лозунгами о том, как должен поступить порядочный мужчина. Это насилие чистой воды, которое никого не сделало счастливее. Поначалу, пока мы с Михой мотались по вахтам, было еще терпимо. А когда осели в Москве, и они зажили с Юлькой семьей уже по-настоящему, их жизнь превратилась в ад. К тому моменту розовые очки Юли спали. И возненавидела она Миху, может, даже больше, чем он её. Но тут хоть было за что… Миха вел не самый благопристойный образ жизни. И Юля прекрасно об этом знала. Развелись бы - и дело с концом. Дашке, их дочке, так точно было бы лучше. Не слышать их бесконечной ругани. И не видеть драк… Но и Юлькина семья, и семья самого Михи разводы не приветствовали. Может, поддержи их близкие, все бы
как-то уладилось. И Юлька бы осталась жива. А так… убегая от очередного скандала с Михой, она разбилась на своей машине, так и не доехав до родительского дома. К счастью, Дашка, которая тоже была с ней в машине, осталась жива. На тот момент ей было шесть… Сейчас уже десять. И с каждым годом она становится все больше похожей на мать. Такая же светлая, почти добела… и высокая. С худой мальчишеской фигурой. Мне она тоже была как дочь.
        - Я завтра решил устроить короткий день.
        - Господи, ты еще не спишь?
        - Уснешь тут… - кряхтя, перевернулся на бок Егоров. - То одно, то другое в голову лезет. Еще повариха твоя…
        - А что с ней?
        - Да ничего. Меня скоро в офисе пошлют из-за текучки кадров. Никогда такого не было.
        Я прислонился разгоряченным лбом к прохладной стенке. Мне нужно было спросить… Спросить во что бы то ни стало. А если надо, даже как-то поспособствовать тому, чтобы на место Майи специалист нашелся как можно раньше. Если понадобится, связаться с Белыми. Они точно что-нибудь придумают.
        - Когда обещают прислать замену?
        - Ничего не говорят. Ищут… И понимай, как знаешь.
        - Дерьмо.
        - Угу… А эта ведь вкусно стряпает. Сразу виден класс, да? Из макарон обычных такие блюда делает, как в итальянских ресторанах. Даже жаль отпускать.
        Я промолчал. Лишь еще сильнее вдавил морду в стену. Хоть бы не завыть… Вот такая, мать его, драма… Растаскивает изнутри тоской. Рвет душу в клочья.
        Угомонился бы ты уже, Север. Ну, ведь сказала, что дождется. И ты дождешься. Ты вообще ее пятнадцать лет ждал. Как-то выжил? И сейчас не сдохнешь. Тем более, что она тебя любит… Любит! Сама сказала… Вот и ты, герой-любовник херов, держись за эту мысль. И все хорошо будет… Наверняка будет. Потому что она любит. Сама сказала, да…
        А ты расклеился. Сопли на кулак наматываешь… Хотя тому же Егорову, вон, наверное, хуже стократ. И ничего - держится. Уже пять лет своего добивается, не опуская рук. Не зря же мужики болтают за глаза. Понимающе качают головами, мол, ну, что тут скажешь? Заклинило. Любовь у него… все чаще с приставкой «сука».
        - У нее ресторан в Москве.
        - Без балды? Не шутишь?
        Наверное, Жорка даже приподнялся. Потому что пружины за спиной опять заскрипели. Здоровый он все же был лось. И даже хороший матрац не выдерживал.
        - Какие уж тут шутки?
        - Ну, вот и как поверить, что ее приезд - совпадение?
        - В жизни каких только совпадений не бывает, Жор. Говорю же… со мной она была, когда там все случилось.
        - А у вас все серьезно? Или как?
        - Или как. Что ты пристал? Не знаю я.
        - А я, может, так сублимирую. Сам-то уже сколько дней не траханый.
        - Ленки здесь всего пару дней нет. Не рано ли ты на судьбу жалуешься? - обернулся я.
        - Ленка, - брезгливо поджал губы Егоров. - Я её по пьянке один раз разложил… А потом не знал, как избавиться. Вот уж, где вообще нет гордости… Сказал бы ей свои сапоги лизать - лизала бы. Тьфу…
        - А тебя, значит, неприступность заводит? Не боишься, что Илик тебе быстро надоест, когда ты ее получишь?
        - Если я ее получу… - теперь пришла очередь Егорова отворачиваться. Умный какой. Сам в душу лезет, а о своем - молчит. Видимо, мы долго болтали, потому что за окном начало понемногу сереть. Я почти задремал, когда Жора заговорил снова.
        - А по поводу скважины, что думаешь? Золотая жила?
        - Думаю, да.
        - Умный был мужик Север. Если это он, конечно, решение принимал, где бурить.
        - Ты его видел? - не смог скрыть любопытства.
        - А то как? Приезжал он сюда несколько раз. Ходил в своем костюме пижонском. И очках этих… Видел по телеку? Кажется, он их вообще никогда не снимал.
        - И костюм почему пижонский? - улыбнулся в потолок.
        - Да потому что. Ты бы видел… Стрелки такие на брюках, хоть бумагу режь. И похер, что с дороги он как черте что выглядеть должен. Честно, как его живьем увидел, думал, что все пропало. Но этот…
        - Что?
        - Да ничего. Удивил меня. Присел. Земли горсть зачерпнул. И как давай свою свиту гонять… И вопросы такие, знаешь, что мужик глубоко в теме. Будто сам на буровой работягой не один год отбатрачил.
        - А может, и батрачил.
        - Ну да. А потом сразу взял и разбогател.
        - Почему сразу?
        - Ай, ну тебя. Спать давай. Это Север вечным сном спит. А нам завтра вставать с рассветом.
        Север не спит… Север на страже.
        Черт, даже как-то приятно, что Егоров обо мне так… Вроде, как с восхищением. Такого мужика похвала на вес золота. Не то, что тех, кто вокруг меня терся. Те только жопу лизать умели…
        Хороший мужик. А Илик носом крутит… Вот что надо бабе, спрашивается? Поди, угадай.
        ГЛАВА 19
        Неожиданно потеплело. А может, и не было в этом никакой неожиданности - прогноз-то посмотреть было негде. Я стерла плечом катящийся по лбу пот и включила посудомойку. Нужно было поторапливаться, если я хотела успеть попасть на праздник. Егоров не соврал насчет короткого дня по этому случаю. Правда, работягам пришлось клятвенно пообещать, что они нагонят простой. И что пить не будут…
        - Май, бросай здесь все! Завтра столы домоем, - заглянула в вагончик Жанна. - В баню пойдем! Вроде свободна уже.
        Баня в городке была совсем небольшой. И мужчинам там наверняка было тесно. В вот нам с Жанной в этом плане везло намного больше. Из-за несовпадения графика чаще мы мылись вообще по одной.
        - Шапку надень, чтобы волосы не горели, - пробубнила она, когда мы принялись раздеваться в предбаннике.
        - Ты хочешь париться? Сейчас?
        - А чего ты удивляешься? Надевай!
        - Разве нам не нужно поторапливаться?
        - Боишься, что мужики уедут веселиться без нас? Единственных здесь женщин? - улыбнулась Жанна, оборачиваясь ко мне без всякого стеснения. Мне бы такую раскованность! Даже завидно…
        - Да что, им женщин в поселке мало?
        Мы зашли в парилку и уселись на лавку.
        - Мало. Здесь вообще женщин меньше, чем мужчин. И те, что есть, уже давно заняты. Подкатывать к ним бессмысленно. Если не хочешь, конечно, получить пулю в лоб.
        - Слушай, может, мы правда в другой раз попаримся…
        - Еще чего! Ты вообще в курсе, что сегодня за праздник?
        - Якутский Новый год.
        - Вот именно. А в Новый год нужно вступать чистым. И в буквальном смысле, и во всех остальных… Ложись на живот. Я тебя отхожу веничком…
        Я не была уверена, что мне это понравится, но Жанне почему-то возражать не решилась. Легла… И не пожалела. Ощущения были странными, но чем дольше она меня постукивала и обмахивала, тем кайфовей мне было. Я даже пожалела, что наша программа была укороченной. И что мы не могли попариться, как положено, в несколько заходов.
        - Вот, возьми. Это скраб на местных травах. Кожа будет, как у ребенка, если им пройтись. Твоему понравится…
        Забрав из рук Жанны круглую баночку, я сначала понюхала содержимое и только потом, зачерпнув его пальцами, принялась натирать порозовевшую кожу. Потому что да… Моему этот аромат понравился бы. Я зажмурилась на секунду, забывшись... Представляя, что это его руки скользят по моему телу. Опускаются на грудь, трогают пальцами размягченные от жара парилки соски… И те моментально твердеют под ними.
        - Остынь, - донесся до меня смеющийся голос Жанны. Я открыла глаза, опустила руки, смущенная тем, что произошло, и тем, что я оказалась не в силах контролировать. Открыла рот, чтобы пробормотать что-то в свое оправдание, но тут же захлопнула, чтобы не захлебнуться хлынувшей из-под душа водой.
        Мы быстро домылись, вернулись в вагончик и принялись наряжаться. Оказалось, что я намного более сознательный вахтовик, чем обо мне думали. В моем гардеробе не нашлось праздничной одежды.
        - Даже не знаю, что надеть, - разочарованно протянула я.
        - Что-нибудь плотное, если не хочешь, чтобы тебя съела мошка.
        В итоге я выбрала довольно будничный наряд. А вот волосы хорошенько высушила и оставила распущенными. Почему-то мне казалось, что Андрею они понравятся. Я почти закончила сборы, когда в дверь громко постучали.
        - Жанн, ну, сколько можно ждать?! Давайте вы уже выходите.
        - Да идем мы, идем… Для вас же старались. Ну? Скажи, как мамочка выглядит?
        - Охуенно, детка, ты же знаешь.
        Вот такая романтика. Я закусила изнутри щеку, чтобы нервно не рассмеяться.
        Так вышло, что мы с Андреем попали в разные машины. И всю дорогу к поселку я отбивалась от подкатывающих ко мне мужиков. Впрочем, это было даже как-то… весело, что ли. Делали они это несколько неуклюже и совершенно ненавязчиво. Скорее чтобы не утратить сноровку, а не потому, что действительно думали, будто им от меня что-то перепадет. А я по большей части молчала, приникнув носом к стеклу, и с интересом разглядывала открывающиеся взгляду пейзажи.
        - Видишь вон то коричневое пятно?
        - Угу…
        - Это оленье стадо.
        - Серьезно?
        - Угу, - повторила Жанна. - Оленеводы со всей округи на праздник собрались. Потом разбредутся по тундре…
        - И дед Илик? Он тоже кочует?
        - А то как же? Жизнь у них такая… кочевая. Знаешь, сколько с этими оленями мороки?
        - Наверное, как и с любой другой работой или ремеслом.
        - Точно, - засмеялась Жанна, а после отвлеклась на окликнувшего ее Павла.
        До поселка мы добирались чуть меньше часа. И хоть я уже бывала здесь с Илик, сегодня узнать это место было довольно трудно. Народу собралось - тьма. Съехалась, кажется, вся округа. Мы выбрались из машины и с небывалым энтузиазмом ворвались в самую гущу событий. А ведь куда ни глянь - было на что посмотреть. Поначалу я даже растерялась. И, открыв рот, бестолково оглядывалась по сторонам, пока мое внимание не привлекло центральное действо. В кругу, который образовали люди, проводился необычный обряд. Женщины в белом кружили вокруг лошади, сжимая в руках странные исходящие дымом чаши.
        - Что это у них, Жанн? - пробормотала я, не отрывая взгляда от происходящего.
        - Тюптэ…
        Вместо Жанны мне ответил Андрей. И пока я приходила в себя, осторожно приобнял меня, прижимая спиной к своей широкой груди. Я замерла… Выдохнула. Снова втянула воздух, пахнущий довольно странно… Понимая, что, как бы мне ни хотелось, я не могу никоим образом поддаться чувствам и как-то выдать нас.
        Но… Откуда вообще он взялся? Пошел за нами с Жанной? А впрочем, какое мне дело? Зачем гадать, если он так близко, что я ощущаю его дыхание? Понятно, что ничего бы не было, если бы Андрей не был уверен в том, что это безопасно. Здесь все стояли именно так… Тесно. Но только его близость заставляла сжиматься мышцы моего живота. И только ему были обязаны своим появлением мои мурашки.
        - Тюптэ? - повторила я, почти касаясь щеки Андрея губами. Его рука, покоящаяся у меня на животе, пошевелилась. Большим пальцем он приподнял мою кофточку и лениво медленно-медленно скользнул вверх-вниз. Чуть наклонился...
        - Да. Так называются эти кастрюли с лошадиным навозом.
        Мои глаза расширились. Его ласкающие руки напрочь отключали мой мозг, и, может быть, поэтому меня так сильно сбил с толку его ответ.
        - С лошадиным навозом?
        В непосредственной близости от моих глаз его красивые губы растянулись в улыбке. Андрей проник под поясок моих брюк. Я захлебнулась воздухом. Закусила щеку, чтобы не застонать, потому что это касание было практически на грани фола. Посреди толпы. Его пальцы лениво перебирали короткие волоски, стрелкой уходящие вниз…
        - Да. Заметь, сухим лошадиным навозом… Его обычно жгут, чтобы отгонять комаров. Но на празднике у этого действа другой сакральный смысл, связанный с лошадью.
        - Так вот чем… пахнет? - прошептала я, облизав губы.
        - Угу. Это тебе не благовония. Ты пахнешь намного приятнее. Я бы жизнь мог провести, просто дыша тобой. И мне бы не надоело…
        - Андрей…
        Его пальцы скользнули ниже, и мои глаза закатились. Хорошо, что в руках у меня была куртка, которая надежно скрывала от чужих взглядов все, что происходило. Но с каждой секундой мне все трудней становилось усмирять свои чувства. И Андрей это понял. Потому что в какой-то момент, тихонько выругавшись, все прекратил.
        Некоторое время мы просто стояли молча в безуспешной попытке отдышаться и мало-мальски прийти в себя. Когда туман перед глазами рассеялся, и я стала различать в толпе наших, оказалось, что обряд с лошадьми закончился, и в круг вышел другой человек. Шаман, которого я уже видела в доме Илик. Сегодня он был облачен в праздничные девственно-белые одежды.
        Очень резко мне стало плохо. Вот как буквально пять минут назад стало хорошо, так прямо сейчас - невыносимо плохо. К горлу подкатила злость. Нет, конечно, я понимала, что конкретно этот служитель культа не имеет никакого отношения к гибели моей матери, однако ничего не могла с собою поделать. Я органически не переваривала все, что было связано с оккультизмом.
        - Я постою в сторонке, - объяснила Андрею, выскальзывая из его рук.
        - Эй, ты куда, Майя? Сейчас начнется самое интересное! - крикнула мне в спину Жанна.
        - Мне нехорошо. Я постою, где народу поменьше.
        Ничего перед собой не видя, я стала продираться сквозь толпу. И как-то так по-идиотски вышло, что я стала только ближе к шаману, когда вышла из круга. Зайдя, получается, с тылу. Мне бы уйти, но сил не осталось. Тогда, наплевав на все, я опустилась на выступающий из земли камень и низко-низко опустила голову между коленей.
        - Вам плохо? Может, воды?
        Я медленно выпрямилась. Взяла протянутую мне бутылку и только потом подняла взгляд выше. Передо мной стоял красивый блондин. Худой. С черными кругами под воспаленными красными то ли от бессонницы, то ли от чего похуже глазами. Выглядел он… как-то странно. Даже не могу объяснить, что меня в нем насторожило. Отпив воды, я вернула ему бутылку.
        - Спасибо. Тоже приехали посмотреть на праздник?
        - Я здесь на охоте. В отпуске, - хрипло заметил он. - А ты?
        Не то, чтобы я была снобом. Но мне никогда не нравилось, когда на «ты» переходили вот так, с наскоку. Что-то ужасно отталкивающее было в этом мужчине.
        - А я здесь работаю. На буровой.
        - Шутишь?
        - Почему же?
        Разговор мне казался все неприятнее. Я встала, чтобы поскорее его прекратить, хотя еще и не до конца пришла в себя.
        - Наверное, потому что бабы здесь редкие гости. Или это тебя как раз и манило?
        Я даже думать не хотела о том, на что он намекал. Так мне было противно.
        - Извините, мне нужно идти.
        - Да постой ты, - длинные пальцы блондина сомкнулись на моем запястье. - Оставайся со мной. Ты мне понравилась. Можем хорошо оттянуться.
        Я дернула рукой в безуспешной попытке освободиться.
        - Мне и так весело. Я сюда пришла не одна.
        - Ну и дура. Знала бы, кто я - не стала б хвостом вертеть.
        Плевать мне было на то, кто он. Вот вообще плевать! Мне хотелось поскорее избавиться от его общества. Так сильно хотелось, что я даже забыла, почему вообще убежала. Подумаешь… Какой-то шаман.
        Я ринулась в толпу и, к счастью, практически сразу же мне на глаза попался Егоров. Я поспешила к нему, чувствуя, как шумит кровь в ушах и от всплеска адреналина колотится сердце.
        - Майя! А я тебя выглядываю-выглядываю!
        - Привет… - я машинально обняла Илик, только сейчас заметив её рядом с довольным, как слон, Жорой. - Шикарно выглядишь.
        - Это все костюм, - смутилась Илик, пробегая тонкими пальцами по надетой на голову шапочке. - Ой, смотри, сейчас самое интересное будет. Нужно за шаманом повторять Урул-Айхал… Урул-Айхал… Это приветственные слова, обращенные к солнцу.
        Конечно, ничего такого повторять я не собиралась. Но и бежать из толпы мне уже не хотелось. И я смиренно осталась ждать, когда это все закончится. Следом за словами вверх взмыли сотни рук, потянулись к солнцу...
        - Ну же… Поднимай руки.
        За спиной у меня снова возник Андрей. Обхватил мои запястья.
        - Не хочу, - вяло запротестовала я.
        - Это поможет тебе духовно очиститься, набраться сил и энергии на весь следующий год.
        Если бы Андрей в тот момент попросил меня сунуть голову в пасть льву, я бы согласилась. Наверное, поэтому я и осталась. Не потому, что верила в эту всю изотерическую чушь, а потому что он, похоже, никуда уходить не собирался. Через какое-то время ритуал закончился, и все потянулись прикоснуться к шаманскому костру. Опять же я не собиралась этого делать. Просто шла за Андреем, который вел меня вперед.
        - Потрогаешь? - улыбнулся он.
        - Нет. Я слишком материалистка для этого.
        Андрей пожал плечами. Коснулся распластанной ладонью камней очага, а я, чтобы этого не видеть, отвернулась. И в тот же миг наши с шаманом взгляды встретились. По моей спине прошел холодок. Я хотела прервать этот контакт, но не могла. Так странно… А потом он будто отпустил меня. Так резко, что я пошатнулась.
        - Ну, что вы застыли, не задерживайте очередь! - гаркнула в спину Жанна. Я выжала из себя улыбку, шагнула вперед и случайно натолкнулась на блондина, от которого совсем недавно сбежала.
        ГЛАВА 20
        Я смотрел, и не верил своим глазам. Миха… здесь. Какого хрена? Сердце ухнуло вниз. Подпрыгнуло. И забилось в груди, ломая ребра, когда наши с ним взгляды встретились. Мог ли я надеяться на то, что ничем себя не выдал? Не знаю. На миг мне показалось, еще немного - и Миха что-то поймет.
        Или… Стоп. А что, если он уже в курсе? Иначе как объяснить его появление здесь? Вдали от цивилизации и фешенебельных европейских курортов, которым Миха отдавал предпочтение в обычной жизни? Нет, конечно, несколько раз мы приезжали в эти края порыбачить, но это было нужно скорее мне, чем ему. Такого рода отдых… Когда телефон молчал и не нужно было спешить на очередное опостылевшее совещание. Я медитировал, глядя на поплавок, пил заваренный на костре чай и ощущал, как капля по капле в меня вливается жизнь. Я был по-настоящему привязан к этим диким местам. А Миху поездки сюда скорее тяготили, но он, один черт, наверное, по привычке, тащился вслед за мной. Он вообще готов был без раздумий сунуться за мной куда угодно.
        Я так долго верил, что он прикрывает мне спину, что упустил момент, когда мне в нее стали стрелять…
        Соберись! - приказал себе. - Ты не только за себя в ответе!
        Отвел взгляд, будто мне до него нет никакого дела, и незаметно подтолкнул Майю вперед. Илик тут же схватила ее за руку, что-то сказала. Они рассмеялись, перебросились парой фраз с Егоровым. И я уже было решил, что она ничего не заметила… Не поняла, когда Майя спросила:
        - Что произошло?
        - Ничего. Просто держись поближе ко мне или к Саше.
        - Саше? Какому Саше?
        Мы шагали на расстоянии в толпе других людей и не смотрели друг на друга, когда говорили. Майя тонко уловила мою тревогу и повела себя очень правильно.
        - Маленький щуплый водитель. Вспомнила?
        - Кажется, да.
        - Майя!
        - Да вспомнила-вспомнила! Говорю же… Это все из-за того блондина?
        Я запнулся. На моей ладони сомкнулась рука. Кто-то воспользовался тем, что мы остановились, и решил втянуть нас в хоровод. Ну, не отбиваться же мне было. Я поймал ладонь Майи и, делая вид, что мне страшно весело, закружил ее вместе со всеми. А Майя… кажется, если бы я уже не любил ее так сильно, то непременно влюбился бы чуточку больше, стала мне подыгрывать. Поймала Егорова, тот схватил Илик, Илик - Сан Саныча и Давида… С виду казалось, что работяги развлекаются. И это было хорошо.
        - Просто держись от него подальше, - шепнул я.
        - С удовольствием. У меня от него мороз по коже…
        Я чуть скосил взгляд и действительно заметил мелкую пыль мурашек на Майиных руках.
        - Тогда ты в меньшинстве. Обычно женщины от него без ума.
        Я отвернулся, радуясь, что такое близкое присутствие чужих людей избавило меня от подробностей. Не хотел бы я, чтобы Майя знала, на чем основывалась моя уверенность. Только рядом с ней я до конца понял, как неправильно было то, что мы позволяли себе с Михой в молодости. Я… чтобы заполнить огромную пустоту в душе. Отвлечься от тоски, которая меня преследовала. Он… А черт его знает, зачем. Наверное, как любому человеку, ему было интересно вкусить запретного… Групповушка? Почему бы и нет. Одна на двоих баба? Пожалуйста. Мы тогда отрывались по полной. Молодые и глупые. Запретный плод сладок, да… И мы обжирались, давились им. Он нам казался вкусным… А впрочем, не знаю, как Миха… Но я бы запросто все это променял только на одну ночь с Майей. Да что там ночь? Час… Гребаную секунду. Я бы все, что хочешь, отдал.
        Погрузившись в воспоминания, я словно сквозь вату слышал, как Илик рассказывала Майе о том, что всеобщее единение людей в хороводе осухай означает жизненный круг. И что неторопливый темп, в котором мы идем, по направлению движения солнца - благодарность светилу за свет и тепло, которые оно подарило людям. А Майя смеялась в ответ и говорила, что благодарить солнце за тепло в самом холодном уголке Земли очень странно. И если бы я был таким, как она, прагматиком, я бы с ней согласился. Но когда-то очень давно один шаман показал мне другую сторону жизни…
        Не знаю, сколько бы мы так танцевали, если бы Илик и Егоров не вырвали нас из круга. Может быть, до самого утра, как и полагалось. Почему-то я был уверен, что в хороводе мы находимся под защитой каких-то высших сил, а за его пределами - нас на каждом шагу подстерегала опасность. Я осмотрелся в поисках Саши. По идее, он должен был находиться где-то поблизости, не привлекая к себе внимания. Я бы очень хотел перекинуться с ним парой слов. И узнать, как так вышло, что главный подозреваемый преодолел всю страну на пути ко мне, а я узнал об этом, только столкнувшись с ним нос к носу.
        У меня было много вопросов к людям, которым было меня поручено защищать, да…
        - Ну, что стоишь? Шаман пригласил нас на ужин! - гаркнул Егоров, ударяя меня по плечу.
        - Пожалуй, я откажусь… - пробормотала Майя. Удивительно, но даже к ночи не похолодало, и ее лицо блестело в свете костров от покрывающей его испарины.
        - Отказываться невежливо, - возразила Илик. Пойдем! Ну же!
        Саша возник передо мной как раз в разгар спора.
        - Он резко поменял маршрут. Узнали слишком поздно, - коротко отчитался он.
        -То есть, как это поменял?
        - Да вот так. Был на соседнем месторождении. Мы особенно не придавали этому значения. Ну, ты в курсе - он постоянно мотается, а эта поездка была запланирована еще при царе Горохе…
        Вокруг было довольно шумно, и мне приходилось здорово напрягать слух, чтобы услышать Сашу. К тому же он говорил, низко-низко наклонив голову. Поначалу меня это напрягло, а потом я понял, что такой способ изъясняться он выбрал неспроста. Чтобы никто, даже при желании, не мог считать его слов по губам.
        - Понятно. Держись поближе к Майе…
        - Мне поручено охранять тебя.
        Саша отвел глаза от земли и уставился на меня пустым немигающим взглядом. Не угадал, парень. Здесь главный я. Каким бы ты крутым спецом не был.
        - Разве я неясно сказал, что делать?
        - Мое начальство - сидит в Москве. И отдает приказы.
        - С ними я все улажу, - отрезал я и вытянул шею, выискивая в толпе Майю. Стоило на секунду отвернуться, а она куда-то запропастилась. Этого я и боялся. Что не услежу… Ужас сковал затылок…
        - Левее смотри. С Егоровым она. Свернула к дому Илик.
        Повел головой и с облегчением выдохнул.
        - Вот видишь… Тебе отлично удается присматривать за нами обоими, - хмыкнул я. - Но если встанет выбор - ты слышал, как поступить, - подвел итог и ушел, не оглядываясь.
        К дому шамана я пришел одним из последних. Наши уже устроились за столом, сокрушаясь, что не принесли никаких гостинцев. Я подсел поближе к Майе и, вытянув ноги, стал оглядываться по сторонам. Сейчас никто бы не узнал в сидящем во главе стола мужчине шамана. Сняв свои одеяния, он выглядел совершенно обычно. Так же шутил, как все. Что-то громко рассказывал. Мужик как мужик… И не скажешь, какие силы за ним стоят. Лишь одно меня настораживало - время от времени он как-то так… поглядывал на Майю, что мне хотелось прикрыть её собой от его глаз. А когда народ засобирался домой, Айтал и вовсе отвел Майю в сторону. Спросил что-то у нее. Она нахмурилась, но ответила. Тот покачал головой и принялся тихо и долго что-то ей объяснять. Майя слушала… Кусала губы, теребила пальцы, но слушала... И растирала плечи руками, будто ей было холодно. Когда Айтал набросил ей на плечи свое праздничное одеяние, для непосвященного человека это выглядело так, будто он просто хочет ее согреть. Наши вообще ничего не поняли, продолжая громко переговариваться и смеяться. И только Илик с Эрелом, да жена шамана, замерли, открыв
рты. На наших глазах происходило что-то невероятное. То, что я знал, было невыносимо больно и страшно… И то, чего бы я врагу не пожелал испытать, не то, что ей… Своей нежной девочке. Стиснув зубы, я ринулся вперед. Чтобы прекратить это все сию секунду. Но на моем пути возник Эрел…
        - Не надо. Это великая честь. Оставь… Значит, так надо.
        - Не могу… - спазм перехватил горло, сломал мой голос. Я сбросил загрубевшую ладонь старика и пошел вперед. Но было уже слишком поздно. Я понял это по ее остекленевшему взгляду… Замер. Прекрасно осознавая, что просто не могу ее выдернуть оттуда… Это слишком опасно. В висках ломило. И в груди бухало - бам-бам-бам… Мне бы что-то сделать с этим. А я не мог. Я с упорством маньяка следил за каждой сменяющейся на ее лице эмоцией. Поначалу оно даже как-то просветлело, и я подумал, что, возможно, зря я волновался. Потому что Майя на самом деле выглядела так… Не знаю… Будто ей приоткрылся кусочек рая. Но затем блаженство на ее лице сменилось недоумением, удивлением, радостью и печалью. Их так много было - этих эмоций. И я хотел бы каждую… вот вообще каждую прожить вместе с ней. Мне почему-то казалось, что все они имеют ко мне непосредственное отношение. А если так… то почему она плачет? Почему эти слезы у нее на глазах, неужели я - их причина? Я так не хочу. Не могу… Пожалуйста, не плачь… Вернись. Пожалуйста… не надо, Ма-а-айя. Что бы ты там ни видела, что бы тебя не расстроило, я все исправлю. Ты только
вернись…
        По моим вискам катился пот. Работяги ушли, и во дворе дома шамана остались лишь мы. Да Илик с Егоровым. И еще кто-то посторонний… Тот, кто сидел в тени, под навесом. И на кого я почему-то совершенно не обратил внимания раньше. Я уже почти обернулся к нему, когда Майя с тихим стоном закрыла глаза и начала оседать. Приоритеты сместились тут же. Я подхватил её, не дав упасть на землю. Сел на порог сам и, усадив ее себе на колени, осторожно погладил волосы.
        - Ма-а-айя…
        - Вот, дай ей попить…
        Я поднял взгляд. Взял из рук жены шамана неглубокую плошку, не понимая, как это сделать, если Майя в отключке. Но именно в этот момент ее ресницы затрепетали.
        - Андрей…
        - Все хорошо…
        - Нет… Они сгорели… Сгорели… Все сгорели. Андрей…
        - Это просо сон. Тебе все приснилось…
        - Ты не понимаешь… Он закрыл их! Он их закрыл… Они не смогли выбраться…
        Глаза Майи были наполнены диким ужасом. И слезами, которые текли бесконечным потоком по её гладким щекам. Не зная, не имея представления, как её утешить, я просто покачивал её из стороны в сторону, как когда-то давно сестренку.
        - Все позади, Майя… Все уже позади.
        - Это твой друг, Андрей! Это он сделал… Знаю, это кажется бредом сумасшедшего, но я видела это… Клянусь!
        - Все хорошо, - повторял я, как мантру, покачиваясь вместе с миром, который болтало из стороны в сторону… Мне кажется, я слышал, как он ломался, крошился на части… Угрожая похоронить нас всех под своими обломками.
        - Эй! Народ… Какого черта вы здесь расселись? Только вас одних ждем!
        Майя вздрогнула. Обвела всех присутствующих взглядом, будто только теперь поняла, что мы не одни, и медленно-медленно встала. Ступая дергано, как марионетка, пошла вперед.
        - Ты в курсе, что это с ней? - громким шепотом спросил Егоров.
        - Да. Наверное… Не спрашивай, Жор… Не сейчас.
        - Никогда такого не видел.
        Еще бы. А потому никогда не поймет. И не поверит. А вот я должен. Поверить и попробовать как-то смириться с мыслью, что мой друг… Нет, с этим невозможно мириться. Как? Я же с ним… Я же для него… Я же…
        Боль в груди ширилась. Распространялась, перекидывалась на все тело. Выжигая по живому банальные «Почему?» и «За что?». Это невозможно было уложить в голове. Невозможно… Поверить в это - было нечеловечески больно. А не поверить… не поверить я просто не мог.
        Мы забрались в машину, где все так же царило веселье. Забились в угол и переглянулись.
        - Это же мне не привиделось? - я скорее прочитал по губам, чем услышал этот её вопрос. Заторможенно качнул головой из стороны в сторону.
        - Ты когда-то уже видел такое? Поэтому не удивился?
        - Нет… Я… - сглотнул, растер грудь, закусил пальцы… - Когда-то давно я пережил это сам.
        - А ты? Ты тоже видел пожар?
        - Нет, - и в этот страшный момент я улыбнулся, - я тебя увидел, Майя. И с тех пор искал.
        ГЛАВА 21
        - Пожалуйста, не уходи…
        Она так и не обернулась. Просто шепнула это и посильней сжала пальцы на дверной ручке. Мы были не одни - отовсюду доносились смеющиеся голоса - рабочие не торопились расходиться, несмотря на поздний час. И у нашего разговора было слишком много свидетелей. - Пожалуйста… Я же понимаю, как мало времени у нас осталось. И просто хочу побыть с тобой еще немного…
        Я мог бы сказать, что Майя излишне драматизирует происходящее. Что у нас впереди вся жизнь. И что я еще тысячу раз ей надоем, когда все уляжется. Да, я мог бы поступить правильно, если бы… меня не съедала такая же необходимость. Не подчиняющаяся доводам разума потребность быть с ней. На уровне жизни. Без вариантов.
        - Хорошо… Приходи к складу, когда все разойдутся.
        Майя помедлила. Выдохнула с облегчением… Коснулась лбом железной обшивки вагончика. Собираясь с силами, выждала секунду, другую, третью… Толкнула дверь и медленно ту за собой захлопнула. Глядя ей в спину, я дал себе обещание, что это в последний раз. И то только потому, что после случившегося в доме шамана ей действительно нужна была моя помощь. Или… господи, да кого я обманывал?! Помощь была нужна мне самому. Я просто рушился изнутри от горя, и только Майя могла спасти меня. Стать тем цементом, благодаря которому я выстою, какую бы правду мне не пришлось узнать. Ради неё… выстою.
        Я зашел в вагончик. Вязал полотенце. Мыло. Порылся в шкафчике в поиске фанарика. Егоров, окрыленный свиданием с Илик, кажется, вообще меня не замечал. Суетился возле чайника и что-то напевал себе под нос.
        - Пойду, искупаюсь. Не жди.
        - Воды горячей нет! - крикнул мне в спину Жорка. Я обернулся. Кивнул, давая понять, что в курсе. А тот как-то вмиг посерьёзнел. - Почему мне кажется, что ты знаешь намного больше, чем говоришь?
        Я слишком уважал Егорова, чтобы юлить перед ним или врать, глядя в его внимательные, все подмечающие глаза. Поэтому просто пожал плечами и пошел прочь. А он не стал меня останавливать. И продолжать допрос.
        Когда я подошел к складу, народу стало поменьше, но во многих вагончиках еще горел свет. Нечасто мужикам здесь удавалось развлечься. Я сел на перевернутое ведро и приготовился ждать. Однако не прошло и минуты, как я услышал легкие шаги, а потом увидел ее. Майя переоделась, оставив распущенными волосы. Мне они так нравились... не передать. Нравилось наматывать их на кулак, подчиняя себе каждое её движение. Ограничивая свободу этим коротким импровизированным поводком, на который мне удалось ее посадить. И это было странно. Я вообще не понимал, как во мне уживались два настолько противоположных желания. Первое - никуда, вот вообще никуда ее от себя не отпускать, чтобы в её голове, чувствах, мыслях не осталось ни миллиметра свободного от меня пространства… И в то же время - второе желание. Желание подарить ей крылья, на которых она полетит далеко-далеко…
        - Ты собираешься в баню? - врываясь в мои мысли, спросила Майя и ласково коснулась пальцами моих волос.
        - У меня есть идея получше. Пойдем.
        Майя, не колеблясь, вложила свои пальцы в мою руку. Понимала ли она, что это для меня значит? Отдавала ли отчет тому, какую дикость во мне пробуждает ее доверие и покорность? На секунду я зажмурился, обуздывая свои инстинкты. Иначе бы весь мой план накрылся.
        - Как ты стал таким черным?
        - Что?
        Я ожидал каких угодно вопросов, но почему-то не был готов к самому простому из всех возможных.
        - Спрашиваю, как ты стал таким черным? - Майя снова подняла руку и провела по моей бороде. - И бороду отрастил…
        - Не нравится?
        - Нравится. Когда ты меня ласкаешь, она… В общем, ты понял.
        Я понял, конечно… И рассмеялся. Еще один парадокс - она была одновременно самой застенчивой и самой чувственной женщиной из всех, что я знал.
        - Это обычная краска. А так я седой. Ты видела…
        - Видела, - прошелестела Майя. Изменившиеся интонации в ее голосе заставили меня остановиться. Я понимал, что нам нужно поговорить. Как-то объяснить происходящее, потому что из-за моей слабости она стала его неотъемлемой частью. Проблема в том, что даже сам себе я не мог этого объяснить. Может быть, если бы этому существовали какие-то объяснения, было бы не так больно. А может, больно теперь будет всегда…
        - Я поседел за одну ночь.
        - Когда твоя семья погибла?
        Кивнув, я вновь перехватил ее руку и возобновил шаг. Никому раньше я об этом не рассказывал. Только Михе. Это у него на плече я выл. Это он меня утешал. Что он чувствовал в этот момент? Что вообще чувствует палач, утирая горячие слезы жертвы?
        - Пришли… - прохрипел я, складывая у камня принесенные с собой вещи. Стащил через голову рубаху, щелкнул ремнем... В тусклом свете луны воды небольшого круглого, как блюдце, озера казались темными и неприветливыми.
        - Ты хочешь искупаться? - прозвучал недоверчивый голос в темноте.
        - Угу.
        - Ты сумасшедший.
        - Трусиха… - улыбнулся я, сдергивая джинсы прямо с трусами. - Если захочешь присоединиться, на дно не вставай.
        - Почему?
        Я снова улыбнулся и, решительно шагнув в воду, сделал несколько мощных гребков руками.
        - Потому что на дне - лед. Он никогда не тает, какая бы жара ни стояла.
        Нырнув, я проплыл под водой несколько метров. От холода сковывало тело. А я этого и добивался. Чтобы эта вечная мерзлота и в меня проникла. Притупила боль. Сковала страх. Заморозила кипящие в глазах слезы, не положенные мужчине. Я вынырнул, лишь когда легкие стали гореть от нехватки воздуха. Запрокинул голову к небу. Такому низкому здесь на севере, что казалось, будто можно коснуться черты, где оно с землей и водой сливается, превращаясь во что-то эфемерное и зыбкое. В Проматерию, из которой в самом начале был соткан наш мир…
        Зубы стучали от холода. А в носу щипало. И я знал, что это не от воды, которой я нахлебался. Да и дрожь, которой меня колотило, тоже ведь была не от холода… Я всхлипнул. И в тот же миг, мягкие руки Майи сомкнулись у меня на поясе, а к спине прижалась ее грудь.
        - Мне очень жаль, - прошептала она, касаясь горячими губами позвоночника. - Так жаль, Андрюша…
        А меня так мама называла. Андрюша… Понимаете? И сестра, подражая ей.
        Я вытер потекший нос плечом. Обернулся. Хотелось столько всего сказать, но я бросил лишь:
        - Не стой на дне. Я же просил… Заболеешь.
        - А сам стоишь…
        - Для меня это как анестезия. Мне забыться хочется. Понимаешь? Хоть на секунду забыться, дух перевести… А потом я снова стану сильным. И справлюсь.
        - Заморозить себя до смерти не самый лучший способ решения проблемы, - прошептала она мне в губы. - У меня есть другой…
        Обжигающе горячий язык прошелся по моей шее. Груди вжались в грудь.
        - Майя…
        - Пойдем, мой хороший… Я знаю, что тебе нужно.
        Она не понимала. Я же в тот момент вообще себя не контролировал... Потому что случившееся с меня кожу содрало, и оголило нервы…
        - Майя…
        - Просто доверься мне.
        По льду, не чувствуя ног, я кое-как выбрался на берег. Здесь оказалось намного-намного теплей. И больней намного…
        - За что он так? Я просто не могу понять, за что? Я пытаюсь это уложить в голове и не могу. Я бы все деньги мира отдал, если бы он попросил. Он же как брат мне…
        Я осел на землю. Мокрый, дрожащий и беспомощный, как слепой котенок. Майя ничего не ответила. Да и что тут было сказать? Она забралась ко мне на колени и обняла, делясь своим теплом и любовью. Поцеловала меня… снова и снова. Отогревая губы. Нашарила в темноте полотенце. Укрыла нас. Теперь с одной стороны мне грел спину впитавший в себя дневную жару камень, а с другой - она.
        - Подожди. Здесь где-то есть фонарик…
        Я пошевелился. Нащупал и с трудом, все еще трясущимися руками, включил фонарь. Тьмы мне с избытком хватало в душе… А Майю… Майю я хотел видеть. Она была единственным светом, единственной правдой в моей сотканной из обмана жизни. Я коснулся ее скулы пальцами. Провел вниз по плечу, собирая озерную воду. Мое тело начало оживать. Реагировать. Ощутив это, Майя поерзала, сидя на мне верхом, после чего с тоненьким стоном запрокинула голову к звездам… Предоставляя мне доступ к своей хрупкой и беззащитной шее. А я ведь был не железный. И терпения во мне ни хрена не было… Только голод. Я впился в неё, как одержимый, оставляя метки. Специально, да… Не потому, что забылся. А потому что это было жизненно важно - пометить её собой, прежде чем отпустить.
        Надеюсь, меня оправдывало то, что жажда Майи в тот момент не уступала моей собственной? Ухватив меня за отросшие волосы, она резко дернула вниз. Заглянула в глаза. И замерла так. Разглядывая… выискивая в них что-то свое. Одно ей известное. А потом зеркальным отражением моей дикости прошлась поцелуями по груди, сползая по ногам все ниже.
        - Я люблю тебя, - обожгла жарким шепотом, уткнулась лбом мне в бедро и с силой сжала напряженную до предела эрекцию. Стиснул зубы, я следил за тем, как она прошлась подушечками по пульсирующей вене. Очертила головку, выталкивая меня на какой-то совершенно новый запредельный уровень страсти. А потом, оттянув мошонку, медленно вобрала пульсирующий член в рот. Я застонал. Подкинул бедра, проталкиваясь глубже, чем должен был, не щадя и не контролируя. Ни себя, ни ее… Сдаваясь своим желаниям. Теряя себя от того, что так сильно нуждаясь в ней. Но еще больше в освобождении… От всего того ужаса, что во мне поселился и жил.
        Влажные звуки, хрипы… И черта, к которой я все ближе…
        - Я уже, Ма-а-а-айя. Я уже…
        Я был готов кончить и не готов к тому, что в самый последний миг она выпустит меня… Я, блядь, был уверен, что мы пройдем этот путь до конца. Что я испытывал в этот момент? Ярость… Разочарование. Но прежде чем эти чувства выплеснулись наружу, она, не теряя ни секунды, изменила положение, впуская меня в себя. Лишь когда чуть не сдох, выплескиваясь глубоко в её пышущей жаром тесноте, я понял, что Майя сделала… Она подарила мне жизнь. Взамен той, прежней… от которой ничего не осталось. И я упивался этим подарком. Я кончал в нее снова и снова. Не чувствуя усталости, лишь любовь… Я рычал. Я стонал. Я в ней растворялся. И, не успев закончить, снова твердел. Глаза Майи потрясенно расширились, когда она это почувствовала. Бедная девочка. Мне-то было хорошо. А ей? Я совсем забыл о её удовольствии в том безумии, что со мной происходило.
        - Ма-а-айя…
        - Скажи еще!
        - Что сказать?
        - Майя… Ты знаешь, как произносишь мое имя? - шептала она куда-то в волосы… в то время как я покусывал ее соски.
        - Нет… А как?
        - Так, что я сразу тебя узнала… Ма-а-айя. Моя.
        Я зажмурился. Ну, надо же… Я уже голову сломал, думая о том, как она меня вычислила, а все оказалось так просто.
        - Ма-а-айя. Моя… - шепнул я, ссаживая ее с колен. Делая то, что давно уже был должен сделать. Забирая контроль в свои руки…
        - Еще… Повтори еще раз, Андрей…
        - Ма-а-айя, - повторил послушно, своими руками поднимая её руки так, чтобы она оперлась ладонями о валун. Касаясь ее спины своей грудью и неторопливо тягуче-медленно насаживая ее на себя. - Любимая Ма-а-айя моя.
        Когда все закончилось, мы долго лежали без сил. Я лениво перебирал ее влажные локоны, и это все, на что меня хватало… Да и вряд ли нам нужны были слова. Я бы многое отдал, чтобы вот так молчать с ней… долго-долго. Но рассвет, занимающийся совсем близко, там, где низкое небо касалось земли, все настойчивее напоминал о реальности. И прожорливые комары…
        - Нужно возвращаться.
        Майя кивнула. Поцеловала меня еще раз и потянулась к вещам.
        - Андрей…
        - М-м-м?
        - Это… тот блондин, который остановился у шамана?
        - Какой блондин?
        - Ну, тот… Мы его еще на празднике видели. Неприятный такой… Это он… твой друг?
        В моей голове взревела сирена. Я бросил штаны не застегнутыми и подошел к Майе.
        - Постой… Он был там? В доме шамана? Это он сидел в стороне?
        - Ну, да… Я думала, ты его видел…
        Ни черта! Ни черта я не видел, кроме нее. Господи…
        - Собирайся! Быстро, Майя… Мы возвращаемся.
        ГЛАВА 22
        - Пожалуйста, подожди! Я не могу так быстро…
        Дорога под ногами и впрямь была ухабистой. То и дело я спотыкалась о выступающие камни, покрытые мхом, и подворачивала ноги. Андрей резко остановился. Открыл рот, закрыл, так ничего и не сказав, и сделал глубокий шумный вдох.
        - Извини, неженка.
        - Ничего... Но мне бы стало намного понятнее, если бы ты объяснил, что произошло.
        - Это был Миха… Мой лучший друг, - пробормотал Андрей, возобновляя шаг.
        - И что? Да постой же! Ты думаешь, он, услышав мою истерику, поймет, что ты - это ты? - Несмотря на сковывающий мое тело страх, я старалась мыслить рационально. - Это вряд ли. Ну, сам подумай, какой современный человек поверит во всю эту… мистику? Я бы и сама не верила, если бы этого не пережила.
        - Он поверит.
        - Почему ты так в этом убежден?
        От быстрого шага у меня кололо в боку, и я остановилась, согнувшись пополам, чтобы отдышаться.
        - Потому что Миха был со мной в тот день, когда я тебя увидел. Он знает, как все происходило. Он лицезрел это своими собственными глазами, Майя... Да и я рассказывал, что видел и что испытал. Он все знает, понимаешь? Даже как ты выглядишь… знает. Я же делился с ним всем! Абсолютно… А ко всему, не думаю, что в тот момент я мог себя контролировать. Движения, жесты, голос… Он это тысячу раз видел. И мое лицо… Оно практически не изменилось, если не считать того, что можно было изменить по-быстрому при помощи филлеров, бороды и краски.
        Я растерла виски и, отрешенно кивнув, впилась взглядом в лицо Андрея. Не представляю, как ему это удавалось, но прямо сейчас, когда меня саму все сильнее захлестывала паника, он, напротив, будто весь подобрался. В ту секунду я видела перед собой совсем другого Андрея Севера. Жесткого. Собранного. Готового действовать на все сто процентов.
        - Постой! А этот… Гордеев из твоей легенды… он вообще существует на самом деле?
        - Конечно. Это реальный человек. И его действительно пригласили на работу сюда еще задолго до всех событий.
        - И где он сейчас?
        - В запое.
        - Шутишь?
        - Нет, конечно. Гордеев классный спец, но после завершения срока каждого большого контракта этот парень жестоко бухает… И вообще, Май, ну, какая разница?
        - То есть, как это - какая? Я так и не поняла, почему ты решил, что твоя легенда раскрыта. А даже если так… я-то тут при чем? С чего ты взял, что мне оставаться здесь опасно, а тебе - нет? Поедем домой вместе, Андрюш? Зачем тебе здесь торчать?!
        Я обхватила его за пояс и спрятала лицо на широкой груди, в безуспешной попытке скрыть то, как сильно меня колотит.
        - Ну, что ты, неженка моя… Успокойся. Все будет хорошо. Я тебе обещаю.
        - Да-да… конечно, - я шмыгнула носом, с трудом контролируя свою истерику. - Все будет… Но ведь я даже не знаю, с чего все началось! Зачем этот маскарад? Инсценировка смерти… Я ведь до сих пор не знаю, зачем? И поэтому чувствую себя такой беспомощной, Андрей… И мне страшно. За тебя. Я боюсь, что ты скрываешь от меня что-то важное.
        Он ответил не сразу. Вздохнул, перебирая мои волосы… И лишь спустя, как мне казалось, вечность, заметил:
        - Инсценировку моей смерти придумал твой отец.
        - Папа?
        Андрей кивнул. Но понятней мне точно не стало. Тогда я потребовала, чтобы Андрей мне все рассказал. И, видимо, понимая, что иначе я просто свихнусь от неизвестности, он выложил все, как есть. О том, что все началось с покушения. И о том, что их было три… В этом месте меня начало колотить особенно сильно. Сейчас, когда я так близко узнала Андрея, когда он проник в мою душу и поселился в ней, наполнив её любовью и радостью, мне было жутко даже представить, что этого всего могло и не быть. Что я могла никогда не узнать его. Не коснуться… Не испытать эту сумасшедшую страсть и любовь, без которой я уже не представляла себя. Что я могла бы остаться в Москве. И может даже вернуться к Сергею… К привычному плавному течению жизни, и никогда не познать этот шторм… Когда тебя с одного пика эмоции на другой швыряет, и все чувства обострены до такой степени, что ты сам от макушки до пяток, как оголенный нерв, а от вкуса жизни, который ты, наконец, распробовал, прет больше, чем от самой забористой дури.
        - То есть в том, что в этом может быть замешан твой друг, ты не догадывался?
        - Абсолютно.
        - Но ты его все равно не предупредил?
        - На этом настояли братья Белые. Может быть, они уже тогда его подозревали, не знаю.
        - И мой отец тоже не в курсе, где ты?
        - Нет. Но он догадывается, что я жив.
        - Ему ты тоже не доверяешь?
        - Не в этом дело. Вокруг него вьется слишком много людей. Мы не могли проверить каждого.
        - Спасибо...
        - За что?
        - За ответ. Я же должна понимать, кто на нашей стороне играет…
        Рука, которой Андрей продолжал водить по моим волосам, замерла. А сердце, которое размеренно и сильно билось под моим ухом, запнулось. Андрей отстранился, опустив руки на мои локти, и с жадностью на меня уставился.
        - А если бы твой отец не на моей стороне играл? Что тогда, Майя? - сипло поинтересовался он.
        - Тогда бы этот выбор разбил мне сердце.
        - Почему? - допытывался он, затягивая темной прорвой взгляда.
        - Потому что я все равно выбрала бы тебя.
        Я зажмурилась от страха. Понимая, что в моих словах не было ни капли лжи. Я бы выбрала его. В любом случае.
        - О господи… - прошептал Андрей, вновь привлекая меня к своему сердцу, - О господи, Ма-а-айя…
        Я засмеялась. Счастливо. И немного испуганно. Вцепилась в его футболку. Это был такой щемящий момент, что нервы просто не выдерживали. Я попыталась как-то разрядить обстановку и пробурчала:
        - А чего ты хотел, Север? Если даже стрелки компаса указывают на тебя…
        Его грудь под моей щекой дрогнула. С губ сорвался тихий, но полный неприкрытого веселья смешок. Который секундой спустя перерос в громкий оглушительный хохот.
        - Не хочу тебя расстраивать… это все очень красиво… и поэтично прозвучало, - сквозь смех заметил Андрей, - но у компаса две стрелки, и они смотрят в разных направлениях.
        Я хлопнула глазами, переваривая его слова. И когда до меня дошел смысл сказанного, просто зашлась от хохота. Знаю-знаю… Повод был так себе. Но в тот момент, похоже, наши предохранители все же не выдержали напряжения. И смех для нас стал лучшим средством, чтобы справиться с ним. Мы хохотали, и хохотали, пока за нашими спинами не раздался тихий голос:
        - Андрей, у меня новости…
        Мы обернулись. Андрей выступил вперед, будто защищая меня.
        - Одна плохая, а другая хорошая? - хмыкнул.
        - Где-то так. Как я понимаю, Майя уже в курсе происходящего?
        Я кожей ощутила неодобрение стоящего напротив мужчины. Хотя его лицо и голос оставались абсолютно бесстрастными. По крайней мере, мне так казалось в тусклом свете зарождающегося дня.
        - Да. Она в курсе. И есть большая вероятность, что Миха тоже.
        - Твою мать… Что тебя натолкнуло на эти мысли?
        - Когда мы были в доме шамана, кое-что случилось. Я не уверен на сто процентов, но вероятность того, что он меня вычислил, есть, и большая. Кстати, где в этот момент был мой охранник, не знаешь?
        Саша тихонько выругался. Вздохнул.
        - Обыскивал его вещи. Я ж, блядь, не могу разорваться.
        Андрей выставил перед собой руки, давая понять, что не в претензии.
        - Что-нибудь нашел?
        - Да так. Ничего интересного.
        - Тогда что ты хотел мне сообщить?
        - Мы узнали, что он делал в психушке.
        - Мне из тебя клещами каждое слово вытаскивать?
        - Лучше присядь.
        - Саша! Просто скажи, какого черта с ним случилось. Он болен? Если да, то какой ему поставили диагноз? Он вменяемый? Или не отдает отчет тому, что делает?
        Андрей разволновался и с силой вжался пальцами в мой бок. Я понимала, что происходит. И молила небо, чтобы его догадки оказались верными. Потому что это могло бы помочь ему пережить предательство. Это могло бы стать тем самым ответом на главный вопрос - за что? Если Михаил был психически нездоров, это многое бы объяснило.
        - Это считалось болезнью до девяносто девятого года. Сейчас - нет.
        - Да родишь ты, наконец, или нет?!
        - Его лечили от гомосексуализма.
        Я метнулась взглядом к Андрею. Накрыла его пальцы своими и легонько сжала. Я не могла на это смотреть. Это было просто невыносимо. Если бы я могла забрать хотя бы часть его боли. Если бы я только могла… Впрочем, боль на его лице очень быстро сменилась недоверием, а недоверие - громким смехом.
        - Это бред. Проверьте еще раз. Миха абсолютный гетеро. Я столько баб перетрахал вместе с ним, что… - Андрей осекся. Метнулся ко мне полным сожаления взглядом. - Извини… - шепнул в висок и легонько мазнул губами. Я покачала головой, будто мне все нипочём. Усилием воли отгораживаясь от черной ревности, заворочавшейся внутри. Заставляя себя принять то, что у него до меня было. Потому, что это нормально и ревновать, винить его в чем-то - глупо. Как и в принципе думать об этом.
        - У нас есть доказательства, Андрей. Просто так мы бы об этом говорить не стали.
        - Что за доказательства?
        Он занервничал. Я это чувствовала, знала…
        - Медицинская карта. Показания одного парня из конторы, с которым он периодически встречался… Мне продолжать?
        - Не надо…
        Я не могла на это смотреть. Мне хотелось прекратить этот разговор. Здесь. И сейчас. Немедленно… Было что-то страшное в том, как на моих глазах вот уже второй раз за ночь ломался сильный… такой основательный, крепкий мужик.
        - Я… сегодня… не спрашивай, как… узнал, что… он причастен к гибели моей семьи. - Язык Андрея заплетался. Казалось, что каждое слово, каждый звук, который он выталкивал из себя, весил не меньше тонны. По моему лицу уже в открытую текли слезы. И я сердито смахивала их плечом.
        - Как узнал? Даже мы еще этому не нашли подтверждений! - Саша приблизился к нам на шаг, впиваясь взглядом в лицо Андрея.
        - Это неважно… Лучше скажи… У твоих гребаных боссов есть понимание, зачем он это сделал?
        - Андрей…
        - Оно есть?! Это чертово понимание?!
        Андрей выпустил меня из своих рук и с силой вцепился в футболку своего охранника. Он был слишком сильным, чтобы я могла этому помешать. Все, что я могла - лишь обняв его со спины, повторять снова и снова:
        - Все будет хорошо… Все будет хорошо, слышишь?!
        - Ты же и сам все понял, - как-то устало вздохнул Саша.
        - Я хочу… слышать мнение… профессионалов. Вас для этого наняли!
        - Окей. Тимур с Русланом считают, что он был в тебя влюблен. С детства. Ты это хотел услышать?
        Спина под моей щекой ходила ходуном. А где-то там, под ребрами, что-то булькало и хрипело. Страшный звук, с которым Андрей втягивал в себя воздух.
        - Почему семья?
        - Потому что они занимали в твоем сердце слишком много места. А он хотел там властвовать безраздельно. Он был просто одержим тобой. И вполне возможно, узнав об этом, родители и отправили его на лечение. А там у него совсем кукушка поехала.
        Мое сердце рвалось на части. Но боль, которую я испытывала, вряд ли могла сравниться с той, что переживал Андрей.
        - Когда Белые это заподозрили?
        - Я не знаю.
        - Когда?! - заорал Север, взрывая тишину.
        - Да какая разница? Никто из них не стал бы о чем-то говорить с уверенностью, пока не получил бы доказательств. В этом деле недостаточно их аналитических способностей. Да, они обладают даром видеть то, что скрыто от чужих глаз, но кем бы они были, если бы их выводы основывались только на этом?!
        Наверное, Андрея удовлетворил ответ Саши. Потому что он, не сказав больше ни слова, запрокинул голову к небу и с остервенением растер лоб.
        - Андрей…
        - Я думаю!
        - Думай быстрей. Потому что, если этот урод и впрямь узнал тебя, наши дела - хуже некуда. Майю срочно нужно убирать из игры.
        - При чем здесь… - начал Андрей и опять осекся. Когда до него дошло то, что уже некоторое время терзало меня саму.
        - Он знает, как я люблю тебя… Было время, когда я только об этом и говорил, - прошептал Андрей.
        - Ну и что? Знает и знает.
        - Нет, ты не поняла… Он убил всех, кого я любил. А тебя я люблю больше, чем кого бы то ни было.
        - Я знаю… Как знаю и то, что ты никогда не дашь меня в обиду.
        Он смотрел на меня долго-долго. И его лицо постепенно разглаживалось. Светлело на глазах. А потом он меня обнял. В который раз за этот бесконечно долгий день прижал к себе и шепнул на ухо:
        - Ты права. Я не дам. Никому… Пойдем, нам нужно поторапливаться.
        ГЛАВА 23
        - Всем стоять! Кому сказал!
        Я машинально прижал к боку Майю и уставился на держащего нас на прицеле Егорова. Мы не дошли до поселка каких-то несколько метров, когда он выскочил нам навстречу с ружьем наперевес.
        - Какого черта?
        - Заткнись! Руки вверх, чтобы я их видел.
        - Жор, ну, смешно ведь… - устало заметил я, краем глаза наблюдая за Сашей, который, я знал, мог уложить Егорова голыми руками. Тот бы и глазом моргнуть не успел. Не то что бы выстрелить.
        - Смешно тебе? А мне вот как-то не очень. У меня здесь народу - пятьдесят человек. И за каждого я в ответе.
        - Хорошо, что ты об этом вспомнил. Опусти ствол, - приказал Саша, - пока ты этих самых людей не покалечил.
        - Ты мне еще покомандуй!
        - Жор, опусти… - вмешался я, утратив всякую надежду, что этот безумный день когда-нибудь закончится. И плевать, что рассвет разгорался на горизонте багрянцем. Я его не чествовал, понимаете? Ночь была… все еще эта бесконечная ночь.
        - И не подумаю, пока вы не расскажете мне, что за дерьмо здесь происходит! Кто вас послал? На кого вы работаете?
        Саша уставился на меня в ожидании команды. Или решения…
        - Жор, опусти пушку. Нам только этого шоу не хватало… Обсудим все в конторе, слышишь? Опусти…
        - Я что, похож на дебила?
        - Да не похож. В том-то и дело. А значит, умом понимаешь, на чьей мы стороне.
        - Ни черта я не понимаю! И не верю никому! Или выкладывай, кто тебя послал, или… - Жора не договорил. Только дулом взмахнул с намеком. И на Майю уставился: - Она, вон, думаю, на правительство работает. А вы? С ней заодно?
        Майя закусила губу и покачала головой. Егоров еще больше насупился. И, зная Жору, я прекрасно понимал, как глупо ждать, что он уступит. Выбор был небольшой. Рассказать ему все, как есть. Или вывести его из игры. Но я не мог себе этого позволить. Егоров был одним из немногих на буровой, кому я доверял. И на кого мог положиться.
        - Жор, я же уже тысячу раз объяснял, что Майя здесь оказалась случайно.
        - А ты?
        - А я - Андрей Север, Жора. И работаю сам на себя.
        Где-то в стороне, не одобряя моего решения открыть карты, выругался Саша. Но мне было как-то плевать. У нас не осталось времени на глупости. Нужно было заканчивать с этим дерьмом.
        - Ну что? Первый шок прошел? Тогда пойдем в контору. Я тебе в двух словах очерчу ситуацию.
        Если бы у меня остались хоть какие-то эмоции… чувства, я бы, наверное, рассмеялся тому, как комично вытянулось Жоркино лицо. Но в тот момент я ничего не чувствовал. Лишь тупую боль под ребрами и дикую сбивающую с ног усталость.
        - Ты же… вы же не шутите?
        - Какие уж тут шутки, Жор? И мы, вроде, с тобой на «ты». Пойдем… Не здесь же мне тебе все рассказывать.
        На самом деле в последние дни нам удалось узнать очень многое. Картинка почти сложилась. И я еще раз в этом убедился, когда озвучивал ситуацию Егорову. Оставалось лишь одно большое «но»… На которое мы пока не нашли ответа. Миха не мог желать моей смерти. А значит, он не был причастен к покушениям. Тогда кто это был? Тот, кто хотел зайти на Салим вместо меня? Очевидно. Непонятно только, как этот кто-то заставил Миху выступить против того, кого он одержимо любил…
        Любил… Господи, ну, какой же пиздец. Как вообще… Как такое возможно? Я задавался этим вопросом снова и снова. Я методично воскрешал в памяти каждый наш день, каждую проведенную вместе секунду. Выискивал хоть какие-нибудь намеки, знаки, которые я по глупости или наивности не замечал. Я гадал, были ли они - эти знаки? И был ли у меня хоть какой-то шанс осознать, что происходит. Но чем больше я об этом думал, тем сильней укреплялся в мысли - нет. Мне бы даже в голову такое не пришло. Настолько это было дико. Неправильно… И вообще, будто не про реальную жизнь. И уж тем более не про мою.
        И я винил себя. Господи, как я себя винил… За собственную недогадливость и беспечность. Ведь, может, если бы я все понял, мои родные, близкие были бы живы. Если бы я только понял…
        - То есть этот Ковалев сейчас здесь?
        - Остановился в доме шамана. Тот комнаты сдает туристам. Какой-никакой доход.
        - Почему его просто не задержать?
        - И спугнуть более крупную рыбу? Хватит уже того, что сюда Золотов заявился… - заметил Саша. - Это чуть было не спутало все наши карты.
        - Мне жаль, - прошептала до этого молчавшая Майя. Бедная моя девочка… Сколько же ей пришлось пережить за эту ночь. И как хорошо она держалась! Я перехватил ее ладонь и усадил себе на колени. Плевать, что на нас смотрят. Плевать… Мне ей надышаться надо. Без неё я бы вообще вряд ли пережил эту ночь.
        - Ты ни в чем не виновата, - шепнул ей в волосы и еще крепче сжал в руках. Майя ничего не сказала. Лишь с благодарностью, как мне показалось, потерлась носом о мою грудь...
        - И что теперь делать?
        - Ждать. Пока Белые выйдут на заказчика и ситуация прояснится.
        - Хорошенькое дело, - буркнул Жора. Он все еще терялся в моем обществе, но в то же время не изменял себе. Ворчал и не стеснялся вываливать свое недовольство.
        - Георгий Вячеславович, поверьте, если бы у нас были причины думать, что рабочим угрожает опасность, мы бы предприняли все необходимые меры, чтобы их оградить, - заметил я, понимая его обеспокоенность. Обращаясь к нему со всем уважением, которое он, безусловно, заслуживал. Егоров зыркнул на меня из-под бровей, хотя… как зыркнул? Он вообще с меня глаз не спускал все это время, разглядывая так пристально, будто я был экспонатом кунсткамеры. Наверное, выискивал черты Андрея Севера в том мужике, в которого я превратился.
        - Мы ж вроде на «ты» договорились…
        - Договорились.
        - Вот и хорошо.
        - И еще… Майя уедет сегодня… - мне невыносимо было произносить это вслух. Но я был должен. - Так что, боюсь, опять мы останемся без повара. Саш, как там с обратной дорогой, кстати? Вы обеспечите безопасный маршрут, или мне подключать Золотова?
        - Обижаете. Все будет в лучшем виде. Встретят в аэропорту и проводят до дома.
        Да и там приглянут. Это подразумевалось само собой. Я прикрыл пекущие глаза и кивнул. Выражая благодарность за оперативность. Золотов мог помочь, да. Но для меня было делом чести обеспечить безопасность своей женщины собственными силами. Дать понять своему будущему тестю, что теперь она - моя забота. Расставить приоритеты, потому как, видит бог, мне совершенно не нравилось то, как он покровительствовал ее бывшему…
        - В аэропорт ее отвезешь ты.
        - Андрей…
        - Не начинай.
        - У меня четко поставленная руководством задача!
        - Сохранить мне жизнь? Ну, так вот… моя жизнь в этой женщине заключается. Это понятно?
        Майя с силой сжала пальцами мою руку. И громко засопела мне в шею. То ли расчувствовалась, то ли готовилась запротестовать - не знаю. Да и пофигу мне было, если честно. Это был как раз тот вопрос, в котором у нее не было права голоса.
        - Ой… А я ищу тебя, а ты здесь… Здравствуйте.
        Мы синхронно обернулись на звук. Илик переминалась с ноги на ногу у порога, бросая короткие взгляды из-под ресниц на Егорова. Я бы порадовался за него, за то, что его терпение, похоже, дало свой результат. Но отупение… Чертово отупение!
        - Привет! А сколько времени? - Майя удивленно осмотрелась по сторонам.
        - Шестой час. Я пришла помочь… А что, не нужно было?
        - Нужно! Тем более что я возвращаюсь домой. И надо напоследок побаловать мальчиков…
        К удивлению, Илик не стала ничего спрашивать. Просто посмотрела на Майю… так пристально, будто все понимая без слов, и закусила щеку.
        - Ну, мы тогда, наверное, пойдем?
        - Нет. Ты должна выспаться… - запротестовал я. Шли вторые сутки без сна, и Майя выглядела такой измученной!
        - В самолете высплюсь. Не выдумывай.
        - Ма-а-а-айя! - нахмурился я, а она улыбнулась и неуклюже соскочила с моих коленей.
        - Угу. Твоя… Кто же спорит?
        - Я не об этом.
        - А я о том. Ну, не оставлять же мне пятьдесят мужиков голодными только потому, что ночь я… - она не договорила, вовремя вспомнив, что мы не одни. И неопределенно взмахнула рукой.
        - Саш, присмотри за ними…
        - Ты издеваешься?!
        - Вот именно. Мы сами справимся. В курсе, кого бояться.
        - Бояться? - вскинула брови Илик.
        - А вот я не знаю! - вмешался в разговор Егоров. - Кого? Ну? Как он хоть выглядит - этот ваш…
        Я задумался. Похлопал по карманам. Вообще бумажник мне здесь был без надобности, но я его один черт таскал. По привычке, что ли… Достал кошелек из кармана. А там фотография. Старая. С самой первой нашей с ним вахты. Миха стоял по пояс в снегу и улыбался в камеру. Мне улыбался… Там, где не было ничего, кроме боли и пустоты, поднялась звериная ненависть. Я вдруг впервые в жизни поймал себя на мысли о том, что могу убить. Запросто. Хладнокровно. Да-да, если бы Миха попался мне в тот момент под руку, я бы его убил.
        - Вот этого стороной обходи. Фото старое. Но он не сильно изменился.
        - Это ж Майков!
        - Знаешь его?
        - Сталкивался несколько раз по работе. Мерзкий тип.
        Да… Более чем. Так почему я этого раньше не замечал?
        - Илик…
        - Да, Георгий Вячеславович?
        - Ну, вот, опять! Ты же меня вчера Жорой называла… - Илик смутилась и опустила взгляд к полу. А Егоров, напротив, закатил глаза. Наверное, привык, что у них шаг вперед, два шага назад, и уже не удивлялся. - Так, ладно. С этим мы разберемся, - уверенно заявил он. - Ты, главное, вот этого урода запомни. И если увидишь, держись от него подальше.
        Илик опасливо покосилась на фотографию. Взяла ее в руки и тут же выпустила, будто обжегшись.
        - Эй… Что такое? Ну-ка, посмотри на меня!
        А она не смотрела. Она попятилась назад, пока не уперлась спиной в стену. На ее лице был написан такой непередаваемый ужас, что даже я проникся. Что уж говорить про Егорова? Остекленевший, направленный будто вглубь себя взгляд пугал до чертиков. Мы с Майей переглянулись, совершенно не понимая, чем была вызвана такая реакция.
        - Илик…
        - Это он!
        - Что, милая?
        - Это он… Я… все-все вспомнила. Это тот человек, который… Он, что… Он снова здесь?
        Илик так и не сумела озвучить то, что с ней произошло. Но никому… ни единой душе в этой комнате этого и не требовалось. Все и так знали, что случилось тем страшным летом. Об этом все-все знали…
        Егоров моргнул. Дернулся, словно марионетка, и ринулся к двери. На полпути его перехватил Саша. С удивительной для такой комплекции силой оттеснил в сторону и заорал:
        - Приди в себя! Слышишь?! Ты не станешь в это вмешиваться!
        - Я убью его… Я его убью!
        О, как я понимал его чувства! Больше других понимал… Но, тем не менее, я не мог допустить, чтобы он исковеркал свою жизнь и жизнь Илик. Оно того не стоило. Месть… того… не стоила. Это то, что я понимал головой, но все еще не мог объяснить сердцу.
        - Он свое получит! Ты меня слышишь? Он заплатит за все, что сделал. Просто дай нам немного времени, - убеждал я, помогая Саше удерживать Жорку на месте. Егоров был таким здоровенным бугаем, что сам он долго не продержался бы. А где-то в стороне Майя утешала Илик, гладила ее по волосам и что-то успокаивающе нашептывала ей на ухо, то и дело бросая на нас обеспокоенные, наполненные ужасом взгляды. Я же пока не анализировал то, что случилось. Отгородившись от этих мыслей, я думал лишь о том, как обуздать ненависть отчаянно отбивающегося от нас мужика. Мужика, отравленного жаждой мести. И я не уверен, что нам удалось бы взять над ним верх. Помощь пришла оттуда, откуда не ждали…
        - Не надо, Жора. Они правы. Не трогай его. Ради нас… - прошептала Илик.
        И все… Из Егорова будто батарейки вытащили. Он обмяк. Отступил на шаг, сбрасывая наши руки, и тяжело опустился в свое потрепанное кресло.
        Остаток дня, до отъезда Майи, я держался на голом упрямстве. Я терпеливо ждал хоть каких-то новостей от братьев Белых, пытался работать, но ни черта не получилась. Я выгорел изнутри. И ничего во мне не осталось. Лишь пепел. Даже провожая Майю домой, я не испытывал тех чувств, которые должен был бы испытывать… Настолько я был оглушен.
        ГЛАВА 24
        Когда я уезжала, Андрей уже был не со мной. Я это видела. Я это знала. Ощущала каждой клеткой своей души его отстраненность. И не винила его за это. Не обижалась. Все, что я чувствовала - боль и страх за него. А еще желание помочь. Почему, собственно, и согласилась уехать…
        Я повернулась к окну и смотрела за убегающей под колесами машины дорогой. Чем дальше мы продвигались на юг, тем сильнее менялись пейзажи. Всего каких-то сто километров, а деревья, небо и солнце… совсем другие. И воздух тоже другой. Неожиданно пиликнул телефон. Я так отвыкла от этого звука! Дернулась. Проверила обновления. Треп подруг… Никогда не смолкающий чат ресторана. Сообщения от отца и Сергея… Моя привычная жизнь, которая вдруг стала такой непривычной… Я написала отцу, что возвращаюсь, и отложила трубку. Меня мутило, и было не по себе.
        - Ты как себя чувствуешь?
        - Нормально.
        - Бледная что-то…
        - Укачивает. Дорога ужасная.
        Саша кивнул и вытянул шею, прикидывая, как лучше объехать огромную лужу впереди. А еще некоторое время спустя заметил:
        - Все будет хорошо. День-два, и все решится.
        Для меня оказалась полной неожиданностью неуклюжая и трогательная попытка Саши меня утешить. Я хотела… я очень хотела верить в то, что это действительно так.
        - Спасибо. Надеюсь, тебе не влетит от начальства за то, что ты поехал со мной, а не остался с Севером.
        - У меня четкий приказ - сохранить ему жизнь. А этот парень ясно дал понять, в ком она заключается, - покосившись на меня, заметил Саша.
        К горлу подкатил огромный соленый ком. Я несколько раз сглотнула, но все равно не сумела выдавить из себя ни звука. Знаете, наверное, те слова Андрея могли прозвучать пафосно и излишне наигранно… Даже наверняка. Если бы их произнес кто-то другой. Север же… не знаю… просто констатировал факт. Без этой женщины - моя жизнь ничего не стоит. И все. Похрену, кто что подумает. Или же как расценит его слова. Похрену, если кто-то решит, будто я - его слабость. Наверное, в этом и заключается истинная глубинная сила мужчины. В готовности признаться в собственной уязвимости. Я только тогда это поняла… Вот почему у нас не вышло с Сергеем. Он нуждался в доказательствах собственной значимости и силы. И как только чувствовал, что вот-вот готов дать слабину, начинал искать, за счет чего бы ему самоутвердиться.
        Настоящим мужчинам, единичным уникальным мужчинам, как Север, это было совершенно без надобности. Там, на озере, он не скрывал от меня своих чувств. Не таил боль. Я видела его с содранной кожей. Истекающим кровью… И это, как ни парадоксально, было самым сильным зрелищем, что мне довелось пережить. У меня в голове не укладывалось, каким мужеством нужно обладать, чтобы стоять вот так… с обнаженной душой, перед женщиной, которую любишь. А в том, что он меня любит, я не сомневалась. Потому что в том небытии, в котором оказалась по воле шамана, я видела не только пожар, унесший жизни родных Андрея. Прежде всего, я видела его самого… Его душу. И свое отражение в ней.
        Мои мысли прервал звонок телефона. На этот раз мелодия была незнакомой. Я скосила взгляд на своего водителя. Его лицо оставалось все таким же бесстрастным, и даже если бы меня кто-то спросил, я бы не смогла объяснить, почему мое сердце пропустило удар, когда он приложил трубку к уху.
        - Да… Что у вас? Не вздумай ехать за ним… Слышишь? Если я развернусь, буду минут через сорок… Черта с два… Послушай…
        Речь Саши постоянно прерывалась, кто-то, я сердцем чувствовала, кто, на том конце связи просто не давал ему закончить мысль, доказывая что-то свое. И хоть разговор длился пару десятков секунд, но для меня он показался вечностью. Время замедлилось. Растянулось в пространстве. Я смотрела на проносящиеся мимо скелеты загубленных болотом берез, а казалось, будто мы, сбавив скорость, тащимся еле-еле. Но это было так лишь в моем восприятии времени и пространства. Саша выматерился. В моих ушах это прозвучало тоже замедленно. Как если бы в древнем плеере, что мне подарил отец лет в шесть, зажевало пленку. Я впилась пальцами в Сашину руку, которой он секундой раньше отбросил от себя телефон, и прошептала:
        - Что случилось?
        - То, что я и думал! Дерьмо…
        - Саш… если надо, мы можем действительно развернуться и…
        - Один черт не успеем! Нет уж. Хоть тебя отправлю. Одной головной болью меньше.
        Саша сверился с часами и снова вцепился в руль.
        Я облизала губы:
        - Так что все же произошло?
        - Егоров таки рванул в поселок убивать Майкова. А Север погнал за ним.
        Я растерла лицо. Меня колотило мелкой-мелкой противной дрожью.
        - Ч-что мне с-сделать? К-как помочь, Саша?
        - Никак! Просто следуй нашему плану и не добавляй мне головняков… - отчеканил тот, вновь хватаясь за телефон.
        - Кому ты звонишь?
        Саша зажал трубку между ухом и плечом, жестом руки веля мне заткнуться. Я проглотила готовые сорваться слова и, стиснув зубы, честно попыталась вникнуть в смысл разговора самостоятельно. Но он скорее напоминал какой-то шифр. Я, не понимая ни слова из сказанного, просто тупо, до рези в глазах, вглядывалась в лицо охранника. И отвлеклась всего на секунду, когда машина остановилась. Оказалось, мы въехали на территорию аэропорта и притормозили, чтобы получить парковочный талон.
        - Саша… что там? - опять повторила я, когда он опять отложил трубку.
        - Легенду Севера вскрыли. Плохая новость. Хорошая - наши уже почти там.
        - Что это означает?
        - Что все решится несколько раньше, чем мы думали.
        Это все Саша мне объяснял уже на ходу. Вытащив мой чемодан, он повел меня за руку к тому самому приземистому зданию аэропорта. Огляделся по сторонам. Кивнул кому-то и, вручив мне поклажу, просто скрылся в толпе.
        - Постой! - крикнула я. Мне же ни черта не стало понятней! Что решится? В чью пользу решится? Андрея есть кому защитить?! Где тот охранник, которому я поручена? Наверняка он в курсе событий! Я принялась судорожно оглядываться по сторонам, но как я могла вычислить этого человека?! Я же не экстрасенс! Животный страх сковал мое тело. Я стала марионеткой, которой он управлял.
        Дорогу домой я запомнила смутно. Помню только, что мне казалось, будто она никогда не закончится. Эта дорога… Я провалилась в какое-то безвременье. Небытие на стыке миров. Черную дыру, горизонт событий которой разделил мою жизнь на «до» и «после». Я жалела, что согласилась уехать. Очень жалела. Никогда мне еще не было так плохо, как в эти бесконечные часы возвращения домой. Чтобы не сойти с ума от тревоги, я все сильнее погружалась в себя. Понимая, что только там, внутри, найду подсказку, как он. Я была уверена, что почувствую, если с ним что-то случится. Наверное, в тот момент мне нужно было верить хотя бы во что-то… Моя дорога заняла долгие десять часов. Самых длинных часов в моей жизни.
        А во Внуково меня встречали. Шумная дородная баба, которая набросилась на меня с объятьями. Наверняка, если бы во мне осталось чуть больше сил, я бы оттолкнула её. Но сил не было. Я не спала уже третьи сутки.
        - Мне поручено отвезти вас домой, - шепнула тетка, прежде чем снова повысить голос, работая на публику.
        - Что с Андреем? Как он? Все решилось? - спросила я, когда мы с моей встречающей очутились в безопасности салона её Ниссана.
        - Понятия не имею. Мне просто поручено вас встретить, и отвезти домой.
        - Боюсь, что ничего не выйдет. Домой я не собираюсь. Буду признательна, если вы отвезете меня к вашему начальству. Тому, кто в курсе происходящего.
        - Мне поручено…
        - Плевать мне, что вам поручено! Либо вы устроите мне встречу с одним из братьев Белых, либо я подключу к этому своего отца… И все равно добьюсь своего. Надеюсь, вам не нужно объяснять, кто мой отец?
        Мой голос звучал слишком истерично даже для меня самой. Но мне было плевать. Ровно, как и на то, насколько дико я выглядела. Меня шатало от недосыпа, усталости и нервов. Потому что даже в таком состоянии воли во мне было с избытком.
        - Мне нужно позвонить, - тяжело глядя на меня, ответила… господи, я ведь даже не знала, как зовут эту женщину.
        - Позвоните, - решительно ответила я. А уже пять минут спустя мы мчались по направлению к центру. Я закрыла на миг глаза и, видимо, отключилась. А когда снова открыла их, мы уже были в подземном паркинге.
        - Вам бы отдохнуть.
        - Я в порядке. Где здесь лифт? - просипела, отстегивая ремень.
        - Слева. Тимур Булатыч вас уже ждет.
        Много дней спустя, уже потом, когда все более-менее устаканилось, я поняла, какой он был красивый. Этот Тимур Булатыч... А тогда я ничего не видела. Так, краем сознания отметила его внимательный, острый, как скальпель, взгляд.
        - Как Андрей? Что с ним? Где он?
        - Здравствуйте, Майя Викторовна…
        - Пожалуйста. Давайте строго по делу, потому что я едва держусь.
        - На Андрея было совершено нападение... - Все внутри у меня оборалось. Я покачнулась, и мир с чудовищной скоростью закружился у меня перед глазами. - Но он жив и почти цел. Так, рикошетом задело. Майя, да что ж это такое?! Присядьте…
        - Он цел? - я вцепилась в руку Тимура, впилась взглядом в его лицо, не понимая даже, что плачу.
        - Цел. Правда, это не моя заслуга, - нахмурился тот. Сверился с часами и кулаки стиснул.
        - Что вы имеете в виду?
        - Его Майков собой прикрыл.
        - Миша?
        - Миша, Миша. Знаю, вы в курсе этой истории…
        - Да, - я растерла виски. То ли от усталости, то ли еще отчего, я никак не могла уложить в голове сказанное.
        - Андрея заказали конкуренты. Киллера выбрали хорошо. Одного из лучших. Он же и за диверсию на буровой отвечал. И был этот парень достаточно хорошим физиономистом. Он вычислил Севера на празднике. Случайность чистой воды. А для таких дело принципа - доводить работу до конца. Очередного покушения Андрею было не избежать. Но мы тоже не сидели без дела и к этому моменту уже вышли и на заказчиков, и на исполнителя. Может быть, даже успели бы. Если бы Север киллеру не подыграл, бросившись вершить месть над Майковым.
        - Это Егоров бросился.
        - Что, простите?
        Я откашлялась. Собралась с силами и заговорила громче:
        - Егоров бросился. Начальник буровой. Выяснилось, что когда-то давно Майков изнасиловал Илик…
        - Да-да, я в курсе. Не в этом суть.
        - А в чем?
        - А в том, что если бы он не сунулся в поселок, наши бы успели добраться, и ничего бы не было. А впрочем… И это не суть тоже. Главное, что все живы. Ну, кроме Майкова, конечно.
        - Как… Миша… он…
        - Убит. Говорю же, опоздали… И Егоров тяжело ранен. Но его в драке Майков ножом ударил. Еще до того, как Север вмешался. Словом, заваруха вышла - что надо. Под это дело киллер и хотел все обтяпать. Вроде как на бытовой почве мужики подрались. Ну, собственно, и вот…
        В каждом слове Тимура сквозило недовольство. Наверное, это было из ряда вон выходящее событие для их компании. Может быть, даже бьющее по имиджу. Хотя мне трудно было представить, какие к ним могли быть претензии, если все произошло по нелепой случайности.
        - Значит, с Андрюшей все хорошо… - прошептала я, опуская голову на руки. Не в силах сидеть прямо и держать открытыми глаза.
        - Он жив.
        - Спасибо, господи.
        - Я всего лишь человек, - усмехнулся Тимур. А я уже его будто сквозь вату слышала. Концентрируясь из последних сил, я прошептала:
        - Значит, он скоро вернется?
        После всех тревог, что мне довелось пережить, после всего ужаса я не могла поверить, что все осталось позади. Будто небо, которое я удерживала на плечах, упало прямо на меня, но вместо того, чтобы сдохнуть под его обломками, я сама стала небом…
        Тимур ничего не ответил мне. На мой, казалось бы, такой простой вопрос. И это бы непременно меня насторожило, если бы я не уснула, успокоенная, убаюканная мыслью, что с Андреем все хорошо.
        ГЛАВА 25
        Под ногами шуршала осень. Необычно теплая и сухая, как для октября. Иной раз столбик термометра поднимался до отметки плюс восемнадцать - я даже плащ не всегда застегивала. Но это у нас… А вот на севере уже давно выпал снег. Наверное, если бы кто-то узнал, что я до сих пор слежу за погодой в Салиме, подумал бы, что я спятила. Но мне было все равно. Я читала местные новости, отслеживала редкие пресс-релизы на официальном сайте Север-нефти, и даже нашла в интернете пару чатов, в которых общались вахтовики. Я с жадностью пропускала через себя любые крохи информации. Мне казалось, что так я становлюсь ближе к Андрею, который по какой-то причине до сих пор оставался там, далеко-далеко, где край земли касается неба... Я не видела его вот уже почти четыре месяца, с тех пор как вернулась домой. Вместе мы были разве что в моих снах. Таких ярких и объемных, что их так просто было спутать с реальностью…
        Я поиграла брелоком от ключей и запрокинула лицо к небу, виднеющемуся между взявших его в плен золотых березовых крон…
        - Выглядишь ужасно довольной.
        - О, привет! Кто это у нас тут такой сладкий?
        Я улыбнулась красивой брюнетке, с которой случайно познакомилась в парке, и присела, чтобы пощипать за щечки ее сыновей - полугодовалых близнецов, так похожих на папу.
        - Какой-то особенный повод?
        - Как сказать? - улыбнулась я в ответ на беззубую улыбку одного из мальчишек, - токсикоз, наконец, отступил. И настроение хорошее…
        - А… Я подумала, может, твой муж вернулся.
        - Нет. Пока еще нет. Но, думаю, уже скоро…
        - Конечно.
        Я по привычке насторожилась. Вскинула ресницы, вглядываясь в лицо стоящей передо мной женщины. Но тут же расслабилась, не найдя на нем ни капли жалости или снисхождения. Пожалуй, Олеся Белая была единственным человеком в моем окружении, кто не считал, будто у меня съехала крыша только потому, что я терпеливо ждала мужчину, с которым провела всего несколько дней, и который за четыре месяца после этого ни разу со мной не связался. Может быть, поэтому она мне так нравилась?
        - Тимур… о нем ничего не рассказывал? - спросила я, покусав губы.
        - Извини. Мы не обсуждаем его работу.
        Олеся выглядела виноватой. Я взмахнула рукой, давая понять, что все нормально. Погладила пальцем щечку второго бутуза. За все время, что мы были знакомы с Олесей, я так и не научилась различать её сыновей.
        - Ну и ладно. Если честно, я до сих пор не могу уложить в голове, что ты жена Белого. Бывают же совпадения! - пробормотала, выпрямляясь в полный рост.
        Мы с Олесей уже успели достаточно подружиться, когда оказалось, что она - жена Тимура. Это была действительно приятная неожиданность. Хотя бы потому, что в неформальной обстановке я могла у него время от времени спрашивать, как там мой Север… Чаще Тимур отделывался общими фразами, но однажды сказал одну важную вещь. Вещь, благодаря которой мое ожидание стало... сносным. Тимур заметил, что после всего случившегося Андрею нужно прийти в себя и многое переосмыслить. В тишине. Вдали от прессы, которая будто сошла с ума, когда стало известно о воскрешении Севера. И я поверила… Как-то сразу вдруг, безоглядно. Я перестала каждый день задаваться вопросом, а любит ли меня Север на самом деле? А вернется ли… Мне стало легче. Ждать… Во мне не осталось сомнений.
        А еще Тимур в подробностях мне рассказывал о возвращении Андрея в мир живых. Через него же выяснила, что Егоров жив-здоров. И что после того, как Илик провела с ним двое суток в реанимации, она, наконец, согласилась выйти за него замуж. Я узнала, что следствие вышло на заказчиков покушения, и все виновные были взяты под стражу. А еще я, наконец, поняла, что же заставило Майкова подтасовать данные экспертизы. Все оказалось так просто. Банальный шантаж… Он плясал под чужую дудку, опасаясь, что окружающим станет известно о его сексуальных пристрастиях... В той клинике, где его «лечили», Мише здорово поломали психику. Даже будучи взрослым, в глубине души он считал собственные наклонности неправильными. Пытался побороть их в себе. Задушить… А когда ничего не выходило, срывался… И делал страшные вещи. Такие, как с Илик…
        Но главное, с чем мне помог Тимур - это с оформлением опеки над Дашей. Десятилетней дочкой Миши, которая после его гибели осталась сиротой. Я помнила, с какой любовью о ней говорил Север. И знала, что должна помочь этой девочке, пока он сам не может… или не находит сил в себе это сделать. Совершенно неожиданно я стала мамой десятилетней подавленной девочки. Девочки, которая меня никогда прежде до этого не видела, и с которой мне так сложно было наладить общий язык. Она была такой закрытой… колючей, будто ежик. Но потихоньку, день за днем, Даша оттаивала. Оказалось, что у нас с ней много общего. Как и меня саму, ее увлекала кулинария. Она могла часами наблюдать за работой кухни. Иногда, когда меня не тошнило, я составляла ей компанию. Но чаще просто оставляла Дашку на шефа, не навязываясь, но в то же время давая понять, что она может в любой момент ко мне обратиться. И такая тактика, как мне казалось, давала свой результат.
        - Ох, что-то я совсем заболталась. А ведь я вышла забрать Дамира из сада, - хлопнула себя по лбу Олеся.
        - Беги. И передавай привет семье.
        Олеся взмахнула рукой и покатила коляску к пешеходнику. А я, еще раз осмотревшись по сторонам, достала из багажника пакеты с едой из ресторана и пошла к подъезду. Поднялась на свой этаж. Открыла дверь своими ключами. Скинула туфли, мысленно себе пообещав сменить их на какую-то более удобную обувь, в которой моим все сильней отекающим ногам будет комфортнее, и замерла, зацепившись взглядом за висящую на вешалке куртку… Перед глазами побелело. Из головы улетучились все связные мысли. Я сделала шаг, споткнулась. Медленно осела на банкетку. С запозданием до меня дошло, что споткнулась я хоть и о красивые, но явно мужские туфли… И что этот странный инородный в моем доме запах - тоже мужской. И что голоса, доносящиеся из кухни - это вовсе не телевизор.
        - Даша… - просипела я. - Даша! - повторила громче.
        Голоса стихли. А потом сквозь все нарастающий шум в ушах я услышала шлепки босых пяток по полу. Всклоченная Дашка выскочила в холл. Уставилась на меня так… торжественно, что ли. А следом за ней вышел Север. Аккуратно подстриженный. С модной бородой… Я всхлипнула. Он подошел ближе. Всматриваясь в мое лицо. Шаря жадным взглядом по моему телу. Застыл в двух шагах от меня. Растерянно обернулся к Дашке.
        Я миллион раз прокручивала в голове нашу с ним встречу. Я придумала тысячу важных слов. А когда снова его увидела, забыла обо всем, что хотела сказать. Глупости это все… И вообще не имеет значения. Главное, вот он. Живой. Правда слишком худой и будто ставший старше. Но все такой же понятный мне и родной. Долгожданный и самый любимый.
        Я протянула руку. Андрей подошел… Дашка, глядя на нас, переступила с ноги на ногу и с удивительной для ребенка тактичностью вернулась в кухню. А я вжалась лбом в бедро Севера, вцепилась пальцами в ткань на брюках. На голову легли его руки… Они дрожали.
        - Ты простишь, что меня не было так долго?
        - Да, если это тебе помогло.
        Пальцы в моих волосах замерли. Андрей склонился надо мной. Прижался губами к макушке, проехался ладонями по рукам, опустился рядом со мной на колени так, чтобы наши глаза и губы были почти на одном уровне. Нас обоих немного потряхивало - сумасшествие чистой воды. Сидеть вот так, когда от эмоций зубы стучат… и сердце рвется… Выпрыгивает изнутри…
        - Я не мог быть с тобой… такой разрушенный.
        - Я понимаю. Правда… Я бы… я бы ждала. Столько, сколько потребовалось.
        - Ма-а-айя. - Его губы скользнули вверх по моему виску. Поцеловали дрожащие веки, под которыми закипали слезы. От всего происходящего болело в груди. Нужно было как-то разрядить ситуацию. Иначе этого просто было не вынести. Но вместо этого все только усугубилось, когда я почувствовала легонький-легонький толчок внутри. Замерла, прислушиваясь к себе. И Андрей насторожился.
        - Что такое?
        Я покачала головой. Зачем-то сорвала с шеи легкий шарфик, в котором так и продолжала сидеть. Взяла ладонь Севера и положила на свой живот.
        - Чувствуешь?
        Он настороженно взглянул в мои глаза. Метнулся взглядом ниже.
        - Нет…
        - Наверное, еще рано. Но я уже ощущаю… Такое, знаешь, легкое движение внутри, будто бабочка крылышками взмахнула…
        - Майя… - повторил он. По моему лицу уже в открытую лились слезы. Я искусала губы, чтобы не зареветь, потому как, несмотря на все мое понимание и терпение, я была все же несказанно рада, что вот такие моменты могу теперь делить с ним.
        - Ты уже знаешь, кто это? Мальчик или девочка? - с благоговением обхватив мой живот, поинтересовался Север.
        - Нет. Но, думаю, нам нужен мальчик, чтобы сравнять счет. Дочь… у нас уже есть. Правда?
        Андрей не раздумывал долго. Кивнул.
        - Я думал, что не смогу… Что она будет постоянно напоминать об отце… о том, что он сделал. И что из-за этого я не смогу…
        - Что?
        - Относиться к ней так, как раньше. Но это такой бред, Майя! Я люблю эту девочку. И тебя люблю во сто крат сильней, хотя, правда, кажется, больше некуда, за то, что ты ее не бросила… не оставила. За то, что поняла про меня даже больше, чем, может, я сам про себя понимал.
        - Это было просто, - сквозь слезы шепнула я. - Мы родственные души, помнишь?
        - Конечно… Помню. Мне тебя обещали…
        - Да!
        - Эй, народ… Вы идете есть? Мне кажется, утка в духовке уже горит… - прокричала из кухни Даша. Андрей улыбнулся. Поднялся, опираясь на руку, и потянул меня за собой. И тут я увидела небольшой чемодан, аккуратно прислоненный к стенке.
        - Хочешь, чтобы мы жили здесь?
        - Временно. Я распродаю свою недвижимость, потому что… - Андрей запнулся, уже у самого входа в кухню.
        - В тех стенах слишком много воспоминаний.
        - Да…
        - Что ж… тогда будем жить у меня. Даш, что скажешь? Приютим бездомного?
        Я понимала, как для нее было важно, чтобы с её мнением тоже считались. И делала все, чтобы у Дашки и тени сомнений не возникало в этом.
        - Приютим-приютим, - тихонько засмеялась девочка. И неожиданно совсем легонько меня приобняла. Я так расчувствовалась, что еще немного, и опять заплакала бы. Но, к счастью, зазвонил телефон, и я нашла способ переключиться.
        - Это отец, - нахмурилась я и уже в трубку бросила: - Да, папа?
        - Дай мне Севера.
        - И тебе здравствуй!
        - Здоровались уже… - буркнул отец в ответ. - Давай уж этого своего… Поговорить надо!
        - Знаю я, что ты ему скажешь… - возмутилась я, ничуть не удивленная тем, что отец в курсе возвращения блудного зятя и приготовившись, если понадобится, защищать его до конца. Но оказалось, что этого от меня и не требовалось. Андрей был из тех мужчин, кто предпочитал решать проблемы, а не бегать от них. Потому он забрал у меня телефон и встал из-за стола.
        - Нет, ну ты видела? - обратилась я к Дашке, когда он, подмигнув, и вовсе вышел из комнаты. Та пожала тощими плечами и авторитетно заявила, что мужские разговоры не для женских ушей. Я вскочила, не доев утку. Заметалась по комнате. Может, я и не слышала разговора, но и без этого было понятно, что ничего хорошего Андрею отец не скажет. Как мать, я понимала его стремление меня защитить… А вот он многого не понимал. И мне очень не хотелось бы, чтобы в запале отец испортил отношения с моим будущим мужем. Тем более в этот вечер… Самый счастливый вечер из всех. Но когда Север вернулся, он мало походил на обиженного. Пожалуй, даже напротив. Он выглядел слишком довольным, как для человека, которого только-только пропесочили по всем фронтам.
        - Все хорошо? - на всякий случай уточнила я, сжимая его ладонь. Млея от того, что в принципе могу его касаться.
        - Угу. Более чем.
        - Ты выглядишь страшно довольным. Как будто это не ты только что получил по шапке.
        - Получил, - еще шире улыбнулся Север. - Но мне понравилось. Хороший мужик - мой тесть. И вообще… все, наконец, хорошо.
        ЭПИЛОГ
        - Нет! Вы только посмотрите на это! - прошипела Майя, грозно уперев кулаки в бока, отчего полы на ее халатике чуть-чуть разошлись, и моему взгляду открылась глубокая ложбинка между ее налитыми грудями. Мысли окончательно поплыли, а ведь мне и без того было непросто собрать их в кучу… После выпитого.
        - Не шуми, женщина… - гаркнул мой тесть, но потом, испортив весь эффект от сказанного, пошатнулся и, едва не упав, в последний момент уцепился за стенку.
        - Я тебя зачем за ними отправила? А? Чтобы ты сам назюзюкался?
        - Ну, не ругайся, хозяйка. Повод какой!
        Майя перевела взгляд на Егорова, пожалуй, самого трезвого из нас всех, и, выходя из образа сварливой жены, улыбнулась.
        - Поздравляю, Жора! Правда… Дай я тебя обниму.
        Егоров на радостях схватил мою жену, оторвал от пола и, стиснув что есть сил в объятьях, замер на несколько секунд, покачиваясь из стороны в сторону.
        - Э-э-эй! Ну-ка поставь, где взял… - возмутился я такому беспределу. Егоров смерил меня язвительным взглядом, хмыкнул, но все-таки выпустил Майю из своих ручищ.
        - Двое! - гордо заметил он, ударяя себя в грудь кулаком. - Ма-а-аленькие, как котята. Я их сначала на руки боялся взять. Представляешь?
        Эту песню я за сегодняшний вечер слышал уже в который раз и, наверное, не в последний. Я скосил взгляд на тестя, который, усевшись на банкетку, пытался стащить ботинки, и решил, что мне тоже не мешало бы разуться. Но сделать это стоя было непросто. Меня штормило и бросало из стороны в сторону.
        - Пьянь!
        - Так ведь повод какой, - обиженно повторил я недавние слова Егора.
        - Двое! - еще раз качнул головой тот. - Учитесь, пока батька молодой. Два пятьсот и три килограмма.
        - Подумаешь… Два пятьсот. У нас Женька пять родился! Вон, у Майи спроси, если мне не веришь.
        Егоров нахмурился, видимо, пока не решив, как ему теперь жить с информацией, что кто-то другой побил его рекорды. На его лице отразился не абы какой мыслительный процесс.
        - Зато у меня их сразу двое… - нашелся Жорка. - Девочка… и еще девочка. Девочки должны быть хрупкими и маленькими. Скажи, Борисыч?!
        Мой тесть, чья девочка уже давно выросла и теперь смотрела на нас, кусая губы, чтобы не рассмеяться, качнул головой, соглашаясь. После встал и, раскачиваясь из стороны в сторону, молча побрел к гостевой комнате, в которой он любил оставаться, когда дела позволяли выбраться за город. Предатель.
        - Если что, Жор, я тебе уже постелила… А ты, - взгляд жены метнулся ко мне, - в душ шуруй. Я пока кофе сварю покрепче.
        - А я б чего-нибудь пожевал, - похлопал себя по животу Егоров.
        - Вас, что же, там, где наливали, не кормили?
        Жорка почесал в затылке:
        - Не помню. Я тогда, наверное, еще от шока не отошел.
        - А сейчас отошел? - засмеялась Майя.
        - Еще бы!
        - Ну, пойдем тогда. Накормлю гостя дорогого…
        Жорка с Майей ушли в кухню, а я, наконец, справившись с туфлями, побрел на второй этаж, где располагались спальни. Знаете, когда правда о Михе вскрылась, я думал, что уже никогда и никому не смогу доверять, но, к счастью, все обошлось. Жизнь брала свое. И в моем окружении появились новые люди, которых я впустил в сердце. И которым безгранично верил. Тесть, Егоров, братья Белые… Они стали моей семьей наравне с Майей, Дашкой и Женькой... Теми близкими людьми, которые при необходимости готовы будут, бросив все дела, примчаться по первому зову. Зная, что за тобой стоит такая сила, жить было чуточку легче. Я мало о чем просил небо, после всего того, что уже получил, но если это случалось… просьба была одна. Чтобы поводы для вот таких встреч были всегда хорошими. Ну, например, как сегодня, когда мы съехались, чтобы выпить в баре за рождение долгожданных Жоркиных первенцев и потрепаться о своем, по-мужски. Я смотрел на этих таких разных, но в то же время во многом похожих людей, и не мог избавиться от мысли, что они - мой дар за прощение. А ведь я простил Миху… Не буду врать, что сразу. Или же что это
было легко. Даже то, что он отдал свою жизнь за мою, мне поначалу не показалось достойной платой за отнятые жизни родителей и сестры. За покалеченную судьбу Илик и всех тех, по кому Миха катком проехался, не справившись со своим безумием. Меня раздирали на клочья ненависть, непонимание и вина. Мне потребовалось четыре месяца, чтобы более-менее вернуться к норме. Четыре месяца полного аскетизма и медитации. Глубочайшего погружения в себя и отказа от всего мирского. Такая болезненная процедура… Сначала по живому, без всякой анестезии, вскрытие нагноившихся ран… А после долгая-долгая реабилитация.
        Холодный душ привел в чувство. Я обмотал бедра полотенцем и уставился на себя в зеркало. Удивительно, но после моего возвращения, очки мне стали не нужны. Боль в глазах просто исчезла. Вдруг оказалось, что без этих стекол мир вокруг такой красивый и яркий. Цветной. Наполненный миллионами самых разных оттенков. А еще я перестал шарахаться от детей, в которых почему-то каждый раз видел свою сгоревшую заживо сестру… Это тоже осталось в прошлом. И слава богу. Потому что в нашем окружении было очень много детей. Я улыбнулся, быстро оделся и спустился вниз, чтобы присоединиться к Жорке и Майе.
        - Явился? - раздался недовольный голос за спиной. Я обернулся. Дашка стояла в дверях своей комнаты и сверлила меня недовольным взглядом. - Мама переживала!
        Она совсем недавно стала называть Майю мамой. А меня отцом еще не звала…
        - Извини, малыш. Я больше не буду вас с мамой волновать.
        Дашка царственно кивнула. А я подошел ближе. Обнял ее за плечи и, поцеловав в макушку, отстранился, глядя в такие знакомые Михины глаза.
        - Ох, и перегарище, - фыркнула Дашка и помахала рукой у носа, делая вид, что ей противно. Но я-то знал, что это не так. Она любила нас. Меня, Майю и Женьку. Как и положено любить родителей и брата. Кстати, о нем…
        - Пойду, загляну к Женьке…
        - Что к нему ходить? Спит без задних ног. Набегался. Ты лучше скажи, отвезешь ли меня на баскетбол.
        - Конечно. Почему нет?
        - Потому что кое-кто пьянствовал до полночи. Может, деда попросить… - задумчиво пробормотала Дашка.
        - Ага. Деда. Да я, по сравнению с ним, как огурчик. Иди уж… перестраховщица. Не пропустишь ты свою тренировку. Не бойся.
        - Угу… Ну, спасибо, пап…
        Дверь за спиной захлопнулась. Я замер. Провел по волосам и, улыбнувшись, пошел все же к сыну. Женька спал в манеже, раскинув руки-ноги звездой. Недавно мы отметили ему годик и с тех пор стали задумываться о рождении еще одного ребенка. Но пока дальше разговоров дело не шло. Мы оба были заняты в работе по самые уши. Я увяз в Салиме, Майя билась над открытием небольшой сети детских кафе… В общем, ерундой страдали, в то время как нужно было к делу переходить. Я улыбнулся. Легонько погладил Женьку по пухлой щечке и пошел вниз.
        За барной стойкой в кухне смеялись Егров и Майя. В углу разноцветными огнями подмигивала наряженная к празднику елка, а за окном в желтом свете садовых фонарей кружили огромные мохнатые снежинки. Я молча сел на соседний стул. Не прерывая своего рассказа, Майя накрыла рукой мои пальцы, погладила их и перевела на меня вопросительный взгляд.
        - Что? - улыбнулся я, прослушав все, что она сказала.
        - Жора говорит, что нам для полного счастья не хватает собаки. У них с Илик есть.
        - Ну, если только для полного счастья, - захохотал я, стаскивая Майю со стула и усаживая к себе на колени. Не то что я был против собаки, нет. Просто… куда счастливей-то? Я ж порой и так от счастья едва дышал…
        - Так ты правда не против?! Дашка очень хотела… Лабрадора, да?!
        - Да хоть крокодила… - добродушно заметил я. Майя улыбнулась. Потерлась носом о мою щеку и пододвинула ко мне тарелку с едой. И вот что еще мужчине надо для счастья? Шикарная женщина, спящие дети, дом - полная чаша, вкусный ужин и добрый друг. А больше… ну, если только собака.
        КОНЕЦ
        notes
        Примечания
        1
        Убуд - духовное сердце острова Бали. Рай для медитации.