Всё, что нужно мне Юлия Резник
        Однажды меня по-крупному подставили. Я лишился всего: денег, перспектив, свободы и любимой девушки. Четыре года она думала, что я ее предал и в одиночку растила нашу дочь. А я, не зная об этом, вынашивал планы мести. Правда всплыла внезапно, мои чувства к Соне вспыхнули с новой силой... И пусть теперь я ей совсем не пара - плевать. Я сделаю все, стану кем угодно, чтобы только ее вернуть.
        ГЛАВА 1
        СОФИЯ
        - Ну, я пойду…
        - Проводить? У меня еще есть несколько минут.
        Игорь бросил взгляд на часы и, наклонившись ко мне чуть ближе, с намеком провел пальцами по губам. В его предложении не было ничего такого. Он уезжал и перед этим надеялся провести со мной как можно больше времени. А я сама… я сама хотела поскорей от него избавиться. Вот и пойми нас, женщин.
        - Не нужно. На выезде пробки, ты же видел. На твоем месте, я бы поторопилась.
        Растянув губы в извиняющейся улыбке, чтобы смягчить отказ, я похлопала Самойлова по руке. Тот хмыкнул. Откинулся затылком на подголовник и поинтересовался, глядя прямо перед собой:
        - Почему мне каждый раз кажется, что ты меня отшиваешь?
        - Понятия не имею. Это совершенно не так!
        Выяснять отношения перед расставанием не хотелось. К тому же в словах Игоря было слишком много правды. Я бы сама хотела понять, почему до сих пор сохраняю между нами дистанцию. Хотя… Что тут непонятного? Обжегшись на молоке – я дула на воду.
        Чтоб тебе пусто было, Алекс! Чтоб тебе… Пф-ф-ф. Ну вот. А ведь я обещала себе больше не вспоминать о нем. Я ведь обещала… Четыре года прошло с нашей последней встречи. Более чем достаточно, чтобы забыть кого угодно. И уж тем более мой неудавшийся мимолетный роман. Не первый. И не последний. Но единственный, когда я по-настоящему потеряла голову от мужчины. Тем больней, что для него самого я была не более чем развлечением. К черту! Много чести о таком думать. И вспоминать… Проблема в том, что, как бы я ни старалась, забыть его было практически невозможно. Он, сам того не желая, оставил мне живое напоминание о себе. С которым я засыпала и просыпалась. И без которого уже вообще не представляла себя.
        Может, нужно было ее разбудить и забрать домой? Но моя малышка так набегалась с дедом, что отрубилась прямо на ковре в гостиной.
        - Оставляй ее у нас, Сонь. Так даже лучше. В кои веки побудешь наедине со своим молодым человеком.
        Молодым человеком. Иногда моя мачеха, а по совместительству еще и лучшая подруга, выражалась, как черте кто. Даже наша семидесятилетняя бабка не употребляла таких притрушенных нафталином слов. А Лилька – вполне, хотя была моей ровесницей. Я по этому поводу стебала ее ужасно. Говорила, что так на ней сказывается брак с моим старичком. Да, жестко. Но я не могла упустить повода лишний раз пошутить на тему их с отцом разницы в возрасте. Во мне еще теплилась обида на то, что они скрывали от меня свой роман. Ну, и немного ревность… Лилька негодовала, хмурила рыжие брови и поджимала губы. А «старичок» отец только улыбался по-акульи хищно. Как это может делать разве что абсолютно уверенный в себе и довольный жизнью мужик, которому в голову не придет кому-то доказывать, что он еще о-го-го. Потому что в этом, в принципе, не приходилось сомневаться.
        В общем, Этель я оставила у деда и бабки, как я тоже, смеясь, называла Лильку. Оставила и… пожалела. Я уже по ней соскучилась. А впереди была еще целая ночь. И лучше бы я, вместо того, чтобы загоняться по поводу нашей разлуки, действительно воспользовалась случаем и как следует оторвалась с Самойловым. Может, он потому и злился, что ему ничего не обломилось? Я решила исправить ситуацию, побыть напоследок ласковой кошечкой… За это мужики обычно многое прощали.
        - Игорь… Ну, что ты? Не злись, хорошо?
        Поцелуй. Шепот, ласки… И… ничего. Ничего! Никакого огня. Так, едва тлеющий огонек, о который невозможно обжечься. Может, я поэтому и не торопилась? Знала ведь, что много не потеряю. Разочарование накрыло меня волной. Я отстранилась.
        - Ну, все… Все. Тебе правда надо ехать. Опоздаешь ведь…
        - Подумай над моим предложением.
        - Обязательно.
        Я вышла из машины и подождала, когда Игорь отъедет. Домой как-то не хотелось. Без Этель там все было не так. Зябко поежившись, я запрокинула лицо к небу. В желтых пятнах фонарей, кружил снег, падал на землю и тут же таял, отчего пахло сыростью. А еще откуда-то тянуло сигаретным дымом… Я поморщилась. Тяжело вздохнула и пошла к подъезду, но проход мне загородила выплывшая откуда-то из-за вековых елей тень. Я отступила на узкой дорожке, давая ей проход. Но та даже не пошевелилась. А потом как-то стремительно перетекла из одной точки пространства в другую, все увеличиваясь по мере приближения. Сердце подпрыгнуло и забилось в горле, так сильно, что удары отдавали в ушах. В памяти всплыли скандалы, которые я устраивала отцу, требуя снять с меня наблюдение охраны. Может быть, он был прав, и зря я настояла на своем?
        - Привет. Думал, представление никогда не закончится.
        Голос хриплый. Как будто человек, которому он принадлежал, не так часто им пользовался. Колючий… абсолютно незнакомый мне голос. В интонациях которого поначалу вообще потерялся смысл сказанного. А потом дошел… Щеки обжег стыд, и… накатила злость. Потому что этого бугая совершенно не касалось, чем я занималась наедине со своим мужчиной!
        - Извините, вы меня с кем-то спутали, – сухо ответила я и все же сделала шаг, обходя его, неподвижного.
        - Это вряд ли, София.
        А вот это уже вообще ни в какие ворота! Я надменно вздернула нос. И задрала подбородок. Не слишком удобно, шею сводило, но оно того стоило. Я предпочитала смотреть проблемам в глаза. Не показывать страх – вот чему в первую очередь учили на всех порядочных курсах самообороны. Пусть не думает, что запугал меня! Пусть за мной больше не ходила охрана, жилищный комплекс, в котором я жила, охранялся получше всякого режимного объекта.
        Глаза в глаза. И как озарение:
        - Алекс?!
        - Неужели так сильно изменился?
        Кривая улыбка. Холодный взгляд серых, как лезвия бритвы, глаз. Отбирающий мой воздух, мое самообладание… Я пошатнулась, ноги стали разъезжаться на взявшейся тонкой ледяной корочкой изморози. Алекс потянулся ко мне. И удержал от падения, в последний момент поймав меня, как котенка, за капюшон. С губ слетел истеричный смешок. Я ведь сама так ловила Этель… буквально каких-то пару часов назад, когда мы с ней играли в догонялки на заднем дворе родительского дома. Боже!
        - Изменился. Да, – ответила я и резким движением плеч сбросила, к чертям, его руки. Казалось, они меня жгут…
        - Набрал немножко.
        Он снова криво улыбнулся. Неспешно провел ладонью по почти бритой под ноль голове. Действительно огромный. Намного больше, чем я запомнила. Кажется, даже выше. Но этого уж точно не могло быть… Не зная, как поступить дальше, не представляя, чего ему от меня надо, я прошлась взглядом по фигуре Алекса. Отмечая дешманскую куртку, джинсы. Кеды на тонкой подошве, в которых он наверняка окоченел, пока меня ждал. Наверное, именно таким – потрепанным жизнью, и хочет видеть своего бывшего любая брошенная девушка. Я должна была почувствовать удовлетворение, но… нет. Вместо этого в моей голове пронеслись миллионы вопросов. Например… какого, мать его, черта?! Я запретила себе следить за его судьбой. Хотя порой мазохистское искушение узнать о нем все… вот вообще все, меня сжирало. Но гордость оказалась сильней. И теперь я действительно не понимала. Какого… мать его… черта… он выглядит так! Сколько стоит его проект? Сто пятьдесят? Двести миллионов долларов?
        Дверь в парадную открылась. Со ступенек сбежал охранник. Самый настоящий, тренированный. Вооруженный. От сердца немного отлегло – я была не одна. А вот болезненное любопытство осталось.
        - София Яновна, все хорошо?
        Нет! Все дерьмово! Все - хуже некуда. Это вообще ведь чудо, что со мной сейчас нет Этель… Но где гарантия, что Алекс не припрется, когда мы выйдем с ней на прогулку? Или отправимся в детский сад, или… Да куда угодно, господи! Если я прямо сейчас не узнаю, чего он хочет, и не разрулю эту ситуацию.
        А между тем он вздернул бровь. И уставился на меня так… вызывающе. На охранника Алекс вообще не смотрел. Как будто ему дела не было до того, что тот вышел. Но ведь было. От меня не укрылось, как он сместился, прикрывая спину.
        - Да. Все прекрасно. Мы с моим… другом решили выпить по чашечке кофе. Пойдем? – как и он, вздернула бровь. Или это отцовская привычка и во мне внезапно обнаружилась? Еще чего не хватало. Его Лилька во всем копирует. И маленький сын. Трое – это уж слишком.
        - Ну, пойдем, - ухмыльнулся тот. А глаза - нет… Они по-прежнему не улыбались.
        Я задрожала. Разгоняя по нормам страх. Осторожно ступила на заледеневшую дорожку. Только сейчас поняла, что отморозила пальцы на ногах. Даже в теплых мягких ботинках на овечьем меху. А как, должно быть, замерз он сам? Еще и голова эта бритая, через которую идет самая большая теплопотеря…
        Какой бред лез в мою голову в тот момент! Я думала, кажется, обо всем сразу. Хотя лучше бы сосредоточилась на главном. Может быть, не почувствовала бы такой растерянности, когда мы с Алексом вошли в лифт.
        Какое дурацкое имя. Алекс… Как только раньше нравилось?
        Молчание затягивалось. А я, сколько ни пыталась, не находила тем. И все сильнее нервничая, смотрела то на мелькающее табло, отсчитывающее этажи, то на его дешевые тонкие кеды. Дрожь внутри становилась все сильней и сильней.
        Зашли в квартиру. Разулись. Я не любила ходить дома в обуви. Положенные мне по статусу апартаменты были огромными. Открытая планировка, высокие потолки, огромные окна… Простор! Который, тем не менее, сейчас давил мне на голову.
        - Проходи, - приглашающе взмахнула в сторону дивана. Алекс стащил куртку. Бросил на небольшой столик для мелочей и прошел в комнату. Сел. Вольготно закинул на спинку руку. Огромную. Ага. Я уже говорила. Он раскачался… - поняла вдруг. Каждая мышца выделялась под непривычно бледной кожей, и плыли синие реки вен.
        Во рту пересохло. И я отвернулась, шокированная своей на него ненормальной реакцией.
        - Хочешь выпить? – завела светскую беседу.
        - Выпить? А знаешь, давай…
        - Вино? Водка? Скотч? Боюсь, пива нет…
        Алекс снова улыбнулся одними губами. В его взгляде мелькнуло нечто такое, что заставило меня сглотнуть еще раз. Невозможно было – в горле першило.
        - Давай вина… Как в наш последний раз. Помнишь?
        Я очень хорошо помнила! Я все, мать его, помнила! Поэтому горлышко бутылки немного позвякивало о бокал, когда я взялась разлить вино.
        - Зачем ты пришел?
        Да. Наверное, так и надо было. Мы не виделись черте сколько лет. И ничего серьезного, если так разобраться, нас никогда не связывало. Может быть, было бы даже логичней его послать… Ну, или хотя бы удивиться его неожиданному визиту. Или даже сделать вид, что вообще не могу его вспомнить! Но ведь Этель. И кеды эти проклятые. И дырка на носке. Которую он, даже увидев, не попытался спрятать. Лишь посмотрел на меня. Еще более вызывающе.
        - Не знаю. Узнать, как ты.
        - Я? Как видишь, неплохо. А ты?
        - Вроде жив. И свободен.
        Таким образом он намекал мне, что развелся? А если так… Для чего он мне об этом сообщает? Уж не думает ли, что я на него, такого, позарюсь?
        - Значит, ты развелся? – спросила, отводя взгляд, и вдруг вспомнила, что над каминной полкой в рамке стоит фото дочки… Испугалась, что он увидит. В панике дернулась. Но потом сообразила, что этим только привлеку еще больше внимания, и встала так, чтобы загородить собой вид. Хотя, конечно, одной мне с этой задачей было не справиться. Вот у беременной меня вполне могло получиться. Разнесло меня тогда просто невероятно. Я даже сейчас, похудев, не вернула себе уверенность в собственной привлекательности. Может, и хорошо, что он меня не видел в то время. Я была похожа на дирижабль.
        - В каком смысле развелся?
        - Да брось, Алекс. Думаешь, я не в курсе твоей женитьбы?
        Я ожидала чего угодно, но не того, что он откинет голову и рассмеется. Надтреснуто, но от души.
        - Что за бред ты несешь?
        - Послушай… Не знаю, зачем ты и сейчас пытаешься выставить меня дурой. Но этот номер у тебя не пройдет. Я знаю, чем ты занимался, и где был… когда я тебя как дура ждала в тот вечер. Когда я морги обзванивала… Поэтому оставь свое дерьмо, говори, чего хочешь, и вали из моей жизни…
        - И чем же я, по-твоему, занимался? – напряженно заметил он. Встал, и как хищник пружинисто, не отпуская взгляда, подобрался ко мне вплотную. – Где был?
        Он скользнул холодным носом от шеи к уху, разгоняя по моей коже мурашек и чертов огонь, которого мне так не хватало! Только на кой он мне был теперь?! Я отскочила. Сощурилась:
        - Очевидно, наслаждался своей супружеской жизнью во Фриско, – зашипела змеей. А Алекс тоже отступил. Каким-то странным растерянным жестом провел по голове и вновь изучающе на меня уставился:
        - Ты или врешь… или действительно не знаешь… Тогда это тем более странно.
        - Не знаю чего?!
        - А я все это время на зоне парился. До тебя, что, мои письма тоже не доходили?
        ГЛАВА 2
        АЛЕКСАНДР
        Она хлопнула ресницами. Округлила рот и уставилась на меня, как на восьмое чудо света. А потом снова скосила взгляд на проклятую дырку на моем носке. Не может быть! Неужели правда не знала?
        К этому я был не готов. Я даже себе не мог объяснить, зачем приперся. Думал, посмотрю, как она, что… И свалю по-тихому. Ей я мстить не собирался. Что с бабы взять? То, что нечего – на зоне как-то быстро понимаешь. А то, до чего не доходишь сам – объясняют на пальцах.
        Так зачем пришел? Уж точно не из любви великой. От нее уже давно ничего не осталось. Если только презрение. И стыд за собственную глупость. Я ведь ей писал поначалу. Я ведь надеялся… Что чем-то лучше других. Что мне с женщиной повезло больше. Придурок.
        С Соней Гейман мы познакомились случайно. На одной из вечеринок. Я только-только пригнал из Америки, чтобы навести порядок в документах и отчалить уж навсегда. Ну, и с девочками зависнуть, потому как, знаете, в Кремниевой долине с этим была беда (1). Деньги тогда у меня водились. А со дня на день их должно было стать просто немерено. Мой последний стартап (2), наконец, выстрелил. Как раз шли переговоры о покупке прав на него. И не с кем-нибудь, а с Фейсбуком. От успеха немного кружилась голова… Я был практически мультимиллионером и казался себе крутым, как яйцо. Девок окучивал только так. Хозяин жизни, чтоб его. А потом в клубе появилась она с подружкой… И все. Меня замкнуло. Среди девиц, которые вились вокруг, Соне даже делать ничего не нужно было, чтобы выделяться. Она сидела, скрестив ноги в щиколотках, как королева, помешивала коктейль и лениво, чуть свысока, наблюдала за происходящим. Может, этот взгляд, который присущ лишь тем, кто родился с золотой ложкой во рту и неоспоримой верой в собственную исключительность, и выделял ее из толпы так сильно.
        - Слюни вытри! – хмыкнул мой партнер. – Эта телочка тебе не по зубам. Слышал о Яне Геймане? Это его дочь. Без вариантов.
        Но Серега ошибся. Я к ней подкатил. Ну, так, издалека… Она ответила. А уже минут через пять разговора между нами искрило так, что, не свали мы из того клуба, пожар случился бы прямо в нем. Хорошо, мы вовремя сориентировались. И с трудом дотерпели до дома. Ее. Этого самого… В котором мало что изменилось за прошедшее время.
        Я выпил залпом содержимое бокала. Шикарный букет взорвался на языке. Может, стоило выждать четыре года, чтобы вновь оценить его вкус по достоинству, а не хлестать как воду? Ага! Как бы ни так…
        - Я не понимаю…
        Оглянулся. И правда ведь не понимала. Стояла посреди гостиной, в которой не было места, где бы я ее не трахал, и нервно крутила крупные кольца на пальцах. Все такая же красивая и исключительная.
        А я вдруг понял, как безумно хочу, чтобы это было правдой! Ну… То, что она действительно не знала. Мне так отчаянно, может быть, даже жизненно важно хотелось верить хоть во что-то хорошее. Я думал, меня предали все… все абсолютно… И пусть она не искала меня, не ждала... Пусть. Но хотя бы не предавала. Не знаю, какого черта это вдруг заимело такое значение.
        - Кто тебе сказал, что я женат?
        Она растерянно осмотрелась. Вскинула руку, чтобы пригладить густые кудрявые волосы. Отчего ее шикарная грудь приподнялась. А меня обожгло кипятком.
        - Твой партнер. Не помню, как его…
        - Серега?
        - Да… Когда я забила тревогу и начала тебя искать… В общем, он сказал, что у тебя девушка во Фриско (3), и там все серьезно, а со мной… - Соня скривила красивые губы, - со мной ты вроде как решил поразвлечься. Напоследок…
        - Он соврал.
        - Я не понимаю, - вновь повторила она. – Зачем ему это было нужно?
        - Деньги, Соня… Когда меня посадили, ему не составило никакого труда отжать права на все наши совместные проекты. Из зоны, знаешь ли, тяжело бодаться.
        - Похоже, мне нужно выпить. - Соня облизала губы, вернулась к бару и плеснула себе еще. – Будешь?
        - Нет. Хорошего понемногу.
        Я не мог себе позволить надраться. Ни на секунду потерять контроль. Может быть, никогда больше. Зона изменила меня. Сделала осторожным и абсолютно безжалостным. Иной раз я просыпался в холодном поту. Мне снился один и тот же сон. Я подхожу к треснувшему потемневшему зеркалу в пластмассовой раме и не вижу себя… Может, я и сюда приперся, чтобы напомнить себе о том, кто я есть. Все еще есть… несмотря на то, как старательно меня ломала система.
        Я тот, кто раньше мог себе позволить трахать телок вроде Сони Гейман. В апартаментах с видом на исторический центр за несколько десятков миллионов денег. Я тот, кто вернет свою жизнь, чего бы это ни стоило. И тот, кто отомстит.
        Соня пригубила вина. Подошла к окну, на фоне которого ее платье стало просвечиваться, и тихо заметила:
        - Когда ты не приехал тогда, я обзвонила все морги. Думала, с тобой что-то случилось. Даже охране дала поручение тебя найти… Я несколько дней была сама не своя. А потом этот Сергей… У меня ведь не было причин ему не верить! Ты пропал.
        «Была! – взревело внутри. - Ты должна была верить мне! И искать! Тебе ничего не стоило докопаться до истины», – рвалось наружу, но я сдержался, потому что теперь ничего уже было не изменить. И все что я мог – смириться.
        - Я ехал к тебе, когда меня остановили. Обыскали тачку – а там герыча на хороший срок.
        Соня резко обернулась. Снова комично открыла рот. И тут же захлопнула. Было интересно наблюдать за сменой эмоций на ее красивом лице.
        - Тебе ведь его подкинули?
        - Суд решил, что я собирался его толкнуть.
        - Я спрашиваю, как было на самом деле!
        - Я того пакета в руках не держал. Это, кстати, зафиксировано в протоколе.
        - Господи… Как… Я не понимаю, как такое возможно?
        Я тоже очень долго не понимал, как. Первые дни в СИЗО бодрился, качал права, требовал адвоката. Господи, я был уверен, что все скоро закончится. Я представлял, как буду со смехом вспоминать о произволе ментов, глядя на океан с террасы своего бунгало, и потягивать шампанское. А рядом будет лежать она. И щуриться сыто, как кошка… Я был таким непуганым дураком!
        - Четыре года, Алекс! Это же целая вечность!
        «Ты даже не представляешь, насколько…» - подумал я про себя. Думал, это никогда не закончится. По факту мне еще повезло. Интерполу понадобилась моя помощь в одном щекотливом дельце. Не то бы мне пришлось сидеть еще столько же. И будто подслушав мои мысли она спросила:
        - Тебе дали четыре года?
        - Шесть. А потом еще накинули двушку.
        - За что?
        - За поножовщину.
        Соня вздрогнула. Такая чистюля... Знала бы ты, в какой грязи меня извозили. И чего мне стоило выжить.
        - Значит, ты попал под амнистию?
        - Что-то вроде того, - усмехнулся криво. Амнистией то, во что меня втянули, назвать было трудно. С другой стороны – лучше так.
        - Послушай, но ведь так нельзя… Нужно что-то делать… Я не знаю, как здесь с этим обстоит с точки зрения права, но…
        - Остынь. Я к тебе не за этим пришел.
        - А за чем?
        - Так. Просто увидеть.
        Она задрожала. Снова отвела взгляд. Между нами повисла тишина, в которой я почувствовал, как отчаянно она сама с собой борется. С одной стороны, искренне желая мне помочь, а с другой – поскорее забыть обо всем том дерьме, в которое я макнул ее. Ну, и правильно. Я даже не сомневался, что будет так. Где Соня Гейман, а где я теперь? К черту.
        - Ладно. Пойду я…
        - Постой!
        Она осмотрелась и подбежала к лежащей на столе сумочке. У меня свело зубы от понимания того, что она собралась делать. Чтобы успокоиться, отвел взгляд. Залип на портрете девочки, стоящем на каминной полке.
        - Вот! Возьми… На первое время хватит, а там…
        - Оставь себе! – рявкнул я. – Мне не нужны твои подачки.
        - Но…
        - Я могу и сам о себе позаботиться.
        - Тебе хоть есть, где жить?
        - А если негде? Что? Приютишь?
        Она побледнела и отшатнулась. А я улыбнулся цинично. Что и требовалось доказать. Бывший зэк уж точно не пара для такой женщины. Я не знаю, сколько уйдет времени на то, чтобы от этого отмыться. Чтобы что-то сожрать не по расписанию, чтобы, садясь за стол, не класть перед собой соединенные в запястьях руки. Чтобы не пригибаться, сука, когда выходишь на улицу, и снова привыкнуть к не зарешеченным окнам. Я даже сейчас вот пил вино, а до конца так и не верил, что могу это делать… Лишь усилием воли я держал плечи прямо. И лишь усилием воли смотрел ей в глаза. С панически расширенными зрачками.
        Как же меня бесил ее страх! Что она там себе надумала? Что зона превратила меня в зверя, и я теперь наброшусь на нее, как шакал на кость? Так я чужими объедками не питаюсь. Даже такими, на миллион долларов, как София. Перед глазами всплыла картинка – она с каким-то мужиком в машине.
        - Нет. Не приючу. Ты же понимаешь, что между нами все кончено… Правда?
        - О да, принцесса. Я не дурак. Знаешь только, что интересно?
        - Что? – она сглотнула. Я проследил, как комок прокатился вниз по ее горлу. С трудом подавляя в себе желание попробовать на вкус ее кожу. Такая ли она сладкая, как мне запомнилось? Теперь, когда Соня стояла так близко, искушение было чудовищным. У меня все внутри сводило от желания повторить то, что мы однажды начали…
        - Как быстро ты утешилась?
        - Ч-что?
        - Как быстро пустила к себе в койку другого? Этого сексгиганта, с которым ты обжималась в машине. Или перед ним были еще?
        Когда на тебя открыли охоту? До того, как ее открыли на меня? После?
        - Знаешь что, Алекс? Мне жаль, что с тобой такое случилось, но это не дает тебе права вести себя со мной как мудак.
        Она была права. И неправа одновременно. Нет, моему поведению действительно не было оправдания, но… как насчет нее? Почему она так быстро поверила в самое худшее? Теперь, когда я выяснил правду, именно этот вопрос вышел на первый план. Забей она тревогу, подключи своего отца, семейные связи… мое дело даже до суда не дошло бы! Она могла спасти меня. Если бы только чуть напряглась. И не поверила Сереге так безоглядно.
        - Твоя правда! – просипел я. – А мне и впрямь пора. Рад был повидаться… София.
        - Я тоже. Но не могу сказать, что хотела бы повторить.
        - Не бойся, принцесса. Я тебя больше не побеспокою.
        Я сунул ноги в кеды, взял куртку. Наверное, нужно было купить нормальную одежду, но я никак не мог заставить себя сунуться в толпу торгового центра. Может быть, потом, когда хоть немного привыкну…
        До дома, тесной бабкиной однушки, дошел пешком. Тоже потому, что метро пока не мой вариант. Шел долго, не чувствуя ног от холода. Открыл дверь своим ключом. Разулся. Не снимая куртки, поставил на плиту чайник и одеревеневшими от мороза пальцами насыпал в чашку несколько ложек растворимой кофейной бурды. Нужно было немного согреться, прежде чем вновь садиться за компьютер. Потому как прямо сейчас я бы не смог работать – пальцы почти не гнулись. Чайник вскипел. Я плеснул кипятка. И так, с чашкой, пошел обходить свои владения. А то до этого времени осмотреться возможности не было.
        Квартира пребывала в полнейшем запустении. Хотя я, с барского плеча, как только начал более-менее зарабатывать, и сделал здесь евроремонт. Сейчас это все смотрелось убого и ужасно безвкусно. Может, потому что бабушка делала все на свой вкус, а он у нее был своеобразным. Одни только обои в цветах чего стоили, и помпезные деревянные рамки с фотографиями на стенах... Я подошел к первой. На ней были запечатлены родители. У теплохода, на каком-то курорте. Чуть дальше я сам на руках у отца. Завернутый в одеяло и перемотанный бантом. Фото было черно-белым. Но я-то знал, что бант голубой. Потому как этот бант в семье считался реликвией и хранился в деревянной шкатулке, похожей на те, что делали зэки на зоне.
        Родители погибли, когда я уже переехал в Америку. Разбились на трассе, угодив под движущийся навстречу КамАЗ. Говорили, отец уснул, после бессонной ночи…
        На еще одной фотографии запечатлено застолье. Фотограф застал собравшихся врасплох, и оттого картинка казалась живой и подвижной. Я отпил кофе. Сделал еще шаг, разглядывая, вспоминая. Прошелся взглядом по собственной фотке, сделанной, кажется, еще в детском саду. Раз… И еще раз. Пока не понимая толком, что меня в ней так сильно смутило. А потом дошло. Чашка выпала из рук. Упала на пол. И белый свет померк.
        (1) КРЕМНИЕВОЙ ДОЛИНЕ С ЭТИМ БЫЛА БЕДА – речь о соотношении мужского населения Кремниевой долины к женскому. По некоторым данным это где-то семьдесят к тридцати.
        (2) СТАРТАП – это тип бизнеса, направленный на получение дохода путем реализации принципиально новой идеи.
        (3) ФРИСКО – сокращение от Сан-Франциско
        ГЛАВА 3
        СОФИЯ
        Он захлопнул за собой дверь с тихим щелчком. А я подбежала к ней и… хотела открыть, непонятно, зачем, выскочить следом, но в последний момент сдержалась. Прижалась лбом к гладкому отполированному дереву. Распластала ладони. Грохот сердца в ушах был ненормально сильным. Он перекрывал собой все другие звуки. Я потому и не сразу поняла, что вою… Безобразно. Как бабка-плакальщица у свежей могилы.
        Звук резко оборвался. Улетел куда-то под потолок. Зазвенел в хрустальных подвесках люстры. В ушах шумело, будто я с головой ушла под воду. И легкие жгло. Я с хрипом втянула воздух и стояла так, хватая ртом кислород, пока в глубине квартиры не зазвонил телефон. Резкий звук несколько привел меня в чувство.
        - Да! Что-то случилось?
        - Почему сразу случилось? – удивилась моя мачеха на том конце связи. – Все хорошо. Этель спит без задних ног. Я звоню узнать, как ты добралась.
        - Нормально. На выезде пробки, а на въезд – пока ничего. Доехали быстро.
        В динамике что-то затрещало, а потом до меня будто издалека донесся Лилькин обеспокоенный голос:
        - Нет-нет, Ян, пожалуйста. Это не игрушка! Не надо так делать. Оставь свой… эм… свое… достоинство в покое! Надень трусы, я что тебе говорю, маленький изверг!
        - Надеюсь, ты это не папе? – съязвила я.
        - София! – рассмеялась в ответ Лилька. Счастливая… любимая Лилька! Я так ей завидовала. Ругала себя, а все равно завидовала. Тому, как у них все с папкой складывается. Тому, как она на него смотрит, а он – на неё. Так, что я себя в их мире невольно начинала чувствовать лишней. Я завидовала их любви. Такой, какой я не знала, а потому, глупая, очень долго верила, будто ее и нет. С этой уверенностью я бабочкой порхала по жизни… А вот когда Лилька с отцом сошлись… когда я увидела их чувства во всей своей силе и мощи, все изменилось враз. И где-то там, в глубине души, притаилась обида на то, что любовь дана кому-то другому, пусть даже самого близкому… но не мне. Нет, я была за них искренне рада! Но… мне самой невыносимо… болезненно остро хотелось того же.
        - Ну, а что? – через силу усмехнулась я.
        - Если ты так хочешь это знать, твой отец большой изверг.
        - Нет! Ну, нет… Лиля! Ты ведь не в этом смысле, да?
        - Боже, какая ты пошлячка, Сонька! Фу! – Лилька сделала вид, что ее вырвало. Я захохотала. На этот раз искренне. Мне так нравилось ее дразнить. Это напоминало мне о детстве и о том, что нам всего по двадцать семь! Хоть порой я и чувствовала себя древней видевшей все старухой.
        - Я завтра прям с утра приеду, – отсмеявшись, резко сменила тему. – Может, даже останусь на несколько дней, погостить. Что-то мне совсем не нравится в городе. Не выгоните?
        - Опять шутишь? Я-я-ан! Сонька собралась пожить у нас.
        На самом деле я решила сделать то, что делали все твердо стоящие на ногах двадцатисемилетние взрослые женщины, столкнувшись с проблемами – спрятаться от них в родительском доме. Здесь оставаться было небезопасно. Хотя Алекс и обещал, что больше меня не побеспокоит.
        Я быстренько свернула наш разговор с подругой и пошла в ванную. Включила горячую воду, а пока та набиралась, уселась на бортик, закинула стопу на коленку и принялась разминать. А перед глазами – Алекс… Александр, как он представился при нашей первой встрече.
        - Так Алекс или Александр? – усмехнулась я. Было что-то бабское в том, что взрослый мужик, каким он мне тогда казался, выбрал себе имя, больше подходящее стриптизёру или травести-диве.
        - Да можно и Саша. Просто я сейчас живу в Америке, а там как-то принято сокращать вот так…
        - На американский манер? – усмехнулась я, по достоинству оценив его простоту.
        - Ну, да. Так уже даже привычнее.
        Алекс пожал плечами и серьезно на меня посмотрел. Мне сходу понравилось то, что он не скрывал свою во мне заинтересованность. Но в то же время, оставался максимально естественным и не пытался пустить пыль в глаза. Он выбрал самую правильную тактику. Удивить меня чем-то было довольно сложно. В конце концов, я была той, кем была… Попытки выпендриться чаще всего вызывали во мне отторжение. Будучи умной девочкой, я прекрасно понимала, насколько они неискренни. Эти люди не порадовать меня стремились. Они пресмыкались. Самым банальным и пошлым образом. Алекс – нет. Алекс будто кричал – я мужик. И я хочу тебя. Но я не буду строить из себя клоуна в надежде затащить в постель.
        И это было ужасно сексуально. Этим Алекс мог меня взять.
        А он и брал… Брал так, что я себя не помнила. Несколько недель моя жизнь кружилась вокруг него. Все другое будто перестало существовать. Семья, друзья, бизнес. Я засыпала с ним и просыпалась. А когда он уходил, впервые в жизни мерила шагами комнату и крутила в руках телефон, с трудом воздерживаясь от того, чтобы ему позвонить. Став в один ряд с теми навязчивыми ревнивыми курицами, которых я призирала раньше.
        А может, и надо было? А?! Звонить! Может, если бы я это сделала, то узнала бы правду? Если бы в тот момент, когда его остановили менты, я была рядом… Пусть даже так, на телефоне… Да я бы землю перевернула, чтобы его отмазать. И он бы не потерял четыре года жизни! Целую вечность… Особенно, если мерять этот срок годами жизни ребенка. Дочери… Мы бы не потеряли.
        Мамочки!
        Что же я наделала? Как же так? Неужели гордость стоила того? Нет! С другой стороны, откуда мне было знать, какие на кону ставки? Откуда мне было знать, будь оно все проклято!
        Меня била мелкая дрожь. Я быстро разделась, шагнула в ванну и съехала вниз, погружаясь в воду едва ли не с головой. Никогда в жизни я не ощущала такой растерянности. Даже когда с ужасом узнала о своей беременности… Даже тогда я была намного более собранной. А теперь мысли, как блохи, хаотично метались в моей голове. Что делать? Почему? Как с этим жить? Если только не думать о нем… Сделать вид, что не было ничего. Вычеркнуть из памяти этот день. Но… кем я тогда стану? Даже не предательницей. Сволочью… Тварью последней. Те люди отняли его жизнь. А я… неужели я действительно думаю о том, чтобы отнять её продолжение? Которое заключалось в Этель.
        Та ночь стала для меня адом. Когда я выбралась из ванной, оказалось, что звонил Игорь. Он благополучно успел в аэропорт, о чем я узнала из эсэмэски, которую он написал, когда не дозвонился. Разговаривать с ним сейчас – не было сил. Я пожелала ему хорошей дороги и отключила телефон. И без него было слишком шумно… Мне казалось, я слышу осуждающий шепот стен. Они все так же давили, падали мне на голову.
        Я почти не спала. Утром встала разбитая. Побросала вещи в сумку и поехала к отцу за город. Нервно постукивая пальцами по рулю, я убеждала себя в том, что это никакой не побег. Просто… мне нужно было немного времени, чтобы отойти от обрушившихся на меня новостей и обдумать все на трезвую голову. В тишине и уютном спокойствии отчего дома.
        - Выглядишь, как черте что.
        И это говорила мне женщина в неоновых лосинах, надетых под леопардовую тунику.
        - Привет, бабуля. Ты – прелесть, как всегда. Где все?
        - Разве ты не слышишь этот топот?
        Шумоизоляция в доме была на уровне. Так что я действительно ничего не слышала, но у старой карги с возрастом обострилась не только вредность, но и, похоже, слух.
        - Ничегошеньки.
        - Ян изображает из себя самолет и пытается выгнать детей к завтраку. Лиля в кухне.
        Я бросила сумку посреди холла, нисколько не сомневаясь, что ее не только поднимут наверх, но еще и разберут вещи, и потопала в сторону кухни, где, бормоча себе что-то под нос, у плиты колдовала Лиля.
        - Привет, – она взмахнула лопаточкой, нахмурила рыжие брови и озабоченно пробормотала: - Ты здорова? Что-то неважно выглядишь.
        - Да что вы все ко мне прицепились? Нормально все! Просто… хандра какая-то. Наверное, предновогоднее.
        - Так, я за штопором…
        - С ума сошла?! – обернулась к бабке, - утро на дворе.
        - Ну, и что? – удивилась та. - Хандра время суток не выбирает.
        - Что за шум? – раздался зычный голос отца, который тут же полностью утонул в заливистом смехе детей. Тот держал их подмышками, внучку - в правой руке, сына – в левой, и улыбался, полностью довольный жизнью.
        - Бабушка меня спаивает, - настучала я.
        - Вот как? А ты что?
        - А я отказываюсь! Привет, моя золотая.
        Я потянула руки к дочери, но та лишь сильнее вцепилась в деда. Почему-то сейчас как-то особенно остро бросалось в глаза то, насколько ей не хватало мужского внимания. Я облизала вдруг пересохшие губы и отвела взгляд.
        - У тебя что-то случилось? – это уже отец. Сговорились они все, что ли?!
        - Ай! Ну вас! Вы мне комплексов решили добавить?!
        - Комплексов? – засмеялась Лилька. - Тебе?
        «Да! Мне!» – хотелось крикнуть. Но я не стала. Ведь я сама была виновата в том, что поставила себя так… Будто мне все нипочем. А ведь за время беременности и потом… уверенности во мне в значительной мере поубавилось. Этель мне далась тяжело. Что-то случилось с мои гормонами, а тут я еще стала заедать стресс… В общем, за довольно короткий срок меня разнесло до необъятных размеров. Посмотрели бы они на свои лица, когда впервые увидели меня беременной! Расставание было долгим, я скрывалась в Америке, и за это время успела так сильно «преобразиться», что они узнали меня с большим трудом. Мои и без того пышные формы, которыми я всегда гордилась, превратились в необъятные бесформенные телеса. Натянувшиеся на животе, а на спине, напротив, собравшиеся крупными складками. Сама себе я казалось такой уродливой, что последние два месяца перед родами и почти полгода после практически не выходила из дома.
        - Если у кого и надо интересоваться здоровьем, то это у тебя, - перевела я на отца стрелки.
        Тот поставил малых на пол. Пожал широкими плечами. За последние недели он вновь набрал потерянную за время болезни массу. И уже ничто не напоминало о ней.
        - В норме.
        - Что? – открыла рот Лиля. - Результаты обследования уже готовы?! И ты мне не сказал?
        - Эй, - отец подошел к моей подружке, коснулся ее подбородка пальцами и жадно коротко поцеловал: - Успокойся! Я только увидел в почте… - и погладил ее тем самым особенным жестом по животу. Ну, да… Лилька была опять беременна. И хоть этот опыт я уж точно никогда не захотела бы повторить, что-то кольнуло внутри. Тонкой ядовитой иголкой. Я бы многое отдала, чтобы во время беременности со мною был рядом тот, кто любил бы меня. Тот, кто ждал бы ребенка с таким же нетерпением…
        Если бы все сложилось иначе, стал бы Алекс тем самым мужчиной? Мы были слишком молоды. И никогда не говорили о детях. Кто вообще заводит подобные разговоры двадцать три? И пусть он старше – темы один черт были другие. Хотя с уклоном в «долго и счастливо». Я так легко поверила в то, что он меня обманул. Что он это самое долго… с другой. А он…
        - Что-то ты больно задумчива, милочка.
        - Да так. Ничего особенного. Кое-какие неожиданности.
        Я не хотела делиться тем, что произошло. Трудно было представить, как это воспримут близкие. Отец… Он, со своим непрошибаемым пониманием правильного, вообще с большим трудом смирился с тем, что его единственная дочь стала матерью-одиночкой. Отец был современным во всем, но в том, что касалось семьи… Таких дремучих староверов еще надо было поискать.
        - Неожиданности – и есть наша жизнь, - философски заметила бабушка. – Покуда ты дождешься, когда ожидаемое постучит в твою дверь, неожиданное уже снимет куртку и обует твои же тапки.
        Алекс тапок не обувал. Я вообще не была уверена, что в моей квартире имелись тапки. Но бабуля как всегда зрела в корень. И видела, кажется, даже больше отца, у которого сейчас все мысли были только о беременной женушке. В данной ситуации мне это было только на руку. Старая карга лезть ни во что не станет. У нее своя тактика. Сесть на берегу реки и ждать, пока по ней проплывут трупы врагов. Отец же предпочитал действовать.
        Отвлекая меня от тревожных дум, ко мне подбежала дочка. Я обняла ее крепко-крепко и звонко поцеловала в нос.
        А в ушах эхом…
        Предательница, предательница, предательница!
        ГЛАВА 4
        СОФИЯ
        Это было ошибкой. Приехать сюда. До этого я не чувствовала себя одинокой так остро. Нет… Мое одиночество пустило корни внутри… И затаилось. А вот теперь разрасталось в сердце, теснило грудь… пустотой.
        - Лиля, немедленно слезь! Ты слышишь?!
        - Да я только фонарики повешу! Во-о-он туда.
        Лилька покачнулась на стремянке. Отец рванул к ней со всех ног. Словно она ничего не весила, на вытянутых руках плавно спустил на землю и…
        - Спятила?! – даже встряхнул легонько. А потом так же быстро остыл, прижал Лильку к сердцу и зажмурился. Пряча… страх. Ужас. Самый настоящий. Растекающийся по радужке глаз.
        Нет… Надо уезжать. Пока зависть не сожрала меня, как оголодавшая псина. Пусть я так ничего и не решила насчет Алекса… Как-то оно да будет.
        - Я бы удержалась! – захохотала подруга, откидываясь в руках отца.
        - Не смей! Не смей никуда больше лезть! Не то я…
        - Не то у него инфаркт будет! – встряла. – Ты ж все-таки думай, Лиль! Папка у меня немолодой. Сердце у него слабенькое…
        Лилька закатила глаза. Отец нахмурился. А когда я, забрав из рук Лильки гирлянду, сама полезла на ту злосчастную лестницу, и слова мне не сказал. То ли я, окончательно его достав, перестала представлять из себя всякую ценность, то ли он считал, будто опасность грозит только беременным.
        - Куда цеплять-то?
        - Повыше, Сонь… А потом по веткам.
        - Лучше бы это сделал Михалыч, – гудел отец.
        Деревьев тут еще было столько, что работы хватило бы всем. К тому же детям нравилось украшать двор к Новому году. Здорово Лилька придумала. Раскрасневшаяся на морозце Этель развешивала новогодние игрушки, те порой выпадали из непослушных в варежках ручек, но тут уж на подхвате был маленький Ян. Он, как истинный джентльмен, наклонялся и подбирал их, вновь возвращая… тетке.
        Я повесила гирлянду, как сказала Лилька. Достала из кармана телефон и с высоты щелкнула открывающуюся картину. Чем тебе не рождественская открытка? Красивый дом, запорошенный снегом сад, влюбленная пара, дети… Даже бабушка вышла посмотреть на нас и теперь подслеповато щурилась, кутаясь в роскошное норковое манто.
        И только я себя чувствовала лишней. Недаром взяла на себя роль фотографа…
        Руки заледенели. Я спустилась с лестницы и, подув на ладони, запрокинула голову вверх. Кто сказал, что снег падает? Он не падает… Он летит! Искрясь, переливаясь в лунном свете и никуда не торопясь.
        - Ты такая мечтательная, Сонька… Что-то мне это напоминает! – на плечи легли Лилькины руки. Она обняла меня и положила на плечо голову в забавной шапке с помпоном.
        - И что же?
        - Я тебя уже видела такой. Ты что… влюбилась? В этого таинственного Игоря, которого никак нам не представишь?
        - Не выдумывай. У тебя просто разгулялась фантазия. Ты бы ее лучше в мирное русло направила. Кстати, о работе…
        Ах да. Я ведь еще не успела рассказать о том, чем занимаюсь по жизни. Я – ментор, инвестор и бизнес-ангел в одном флаконе. Все началось еще с универа. И нашего с Лилькой стартапа, в который я вложилась из денег, доставшихся мне по наследству от матери. Проект выстрелил, и теперь ежегодно приносил мне столько кэша, что я могла бы безбедно жить до скончания лет. Но я была дочерью своего отца. Сидеть без дела мне было неинтересно. Вот я и занялась инвестициями. Прониклась духом Кремниевой долины по самое не хочу. Там мы с Этель и жили до некоторых пор. Пока что-то не потянуло меня назад, на родину. Поближе к моей семье. Я не была уверена, что хотела бы здесь остаться, скорей, пока приглядывалась. Разбиралась в себе.
        - Ну, Сонь… Какая работа? Такая красота вокруг – посмотри! И выдохни, наконец. Трудоголик ты наш.
        Мы все же обсудили с Лилькой кое-какие вопросы за ужином. А когда они с отцом отправились к себе, когда уснула Этель, и ночь сизым одеялом окутала притихший дом, я вновь засела за компьютер. Пару дней назад я поручила одному ушлому парню узнать для меня кое-что важное. И сегодня он обещал отчитаться.
        Меня интересовала личность Сергея Капустина. Партнера Алекса. С тех пор, как мы расстались, я намеренно игнорировала все новости, хоть как-то связанные с их компанией. Но теперь… теперь я хотела знать все. Чтобы… отомстить? Нет, вряд ли. Чтобы вернуть Алексу то, что у него отняли. В бизнес-кругах я обладала достаточным авторитетом, для того чтобы с его партнером больше никто не захотел связываться. Хотя бы так… я могла восстановить справедливость. Можно было, конечно, еще подать в суд. Доказать участие Алекса в стартапе и потребовать компенсацию его доли. Но Американская система права в этом смысле была настолько несовершенной, что суды могли растянуться на десятилетия. Тем более что одной из сторон в сделке была огромная корпорация. А сатисфакции хотелось сейчас… Даже мне хотелось. Что уж говорить об Алексе?
        Я поежилась. Отложила ноутбук в сторону. Перед глазами снова всплыла картинка. Он… На моем диване. И эти огромные руки… В которых мне так сильно вдруг захотелось очутиться. Это ведь ненормально, правда? Моя реакция. Так не должно было быть. Ведь он сидел… И наверняка изменился не только внешне. Да господи! Он стал абсолютно другим! Я совершенно не знала этого человека напротив. Мне был незнаком его мертвый взгляд, резкие жесты, звериные повадки… Они заставляли меня ощетиниваться каждый раз. Но ко всему еще будили совершенно дикое, абсурдное желание узнать его ближе.
        - Захотела острых ощущений?! Идиотка! О ребенке подумай! Зачем ей отец – бывший зек?!
        И пусть невиновный, пусть. Что это меняло по факту?! Неволя один черт оставила на нем след. Он не вписывался… Ни в мою жизнь. Ни в жизнь моей дочери.
        Нашей дочери… - зашелестела тишина сиплым голосом Алекса. И это прозвучало так явно, так отчетливо, что… Я подпрыгнула на постели и осмотрелась по сторонам – не просочился ли тот каким-то чудом в дом.
        Предательница… Предательница… Предательница!
        Я заткнула уши. Подошла к окну. Дернула на себя створку, впуская холод… и снег, который влетел в мою комнату, не понимая, что здесь его ждет только смерть.
        Отвлекая от мыслей, теленькнуло входящее в почте. Я подбежала. Открыла письмо. Ссылки, данные, безжалостные к моим эмоциям цифры. Сергей провернул сделку вполне на законных основаниях. Так по-дурацки был устроен их с Алексом бизнес. Сразу было видно, что первый. Построенный по-нашенски. На доверии. В Америке так никто не работал. В общем, Капустин нагрелся на сделке, а дальше… Ничего толкового не создал. Именно Алекс был мозговым центром их стартапов. Не стало Алекса – не стало перспективных идей. А может, Сереге это и не надо было. Бабла, после сделки с Фейсбуком, у него было немерено. И судя по отчету, теперь он просто наслаждался шикарной жизнью. В то время как Алекс гнил на зоне. Я, хоть и была золотой девочкой, иллюзий по поводу такой жизни не питала. И понимала, через что ему пришлось пройти. Я думала, что понимала…
        Час от часу не легче! Я предполагала, что этот отчет сумеет помочь мне, но… Ни черта. Сергей уже получил свое, и по всему ему было плевать на собственную репутацию. Вот если бы он искал новых инвесторов под свой проект – тогда другое дело. А так… Как его наказать? Как заставить заплатить за то, что сделал? Подать в суд? Так у Алекса на адвокатов денег нет. А у меня он не возьмет. Пробовала ведь всунуть…
        - Ха-ха! Не получилось добрыми делишками отделаться, да, Соня-я-я, - вновь зазвучал издевательский голос в голове. – Придется сознаваться!
        А может, не надо? Может, для него будет лучше не знать о дочке? Понимать, что, ко всему прочему, потерял еще и три года жизни собственного ребенка, непросто…
        - Ага! Как же… Ври себе, ври! Предательница!
        Я захлопнула крышку ноутбука и пошла к Этель. Я всегда успокаивалась, на нее глядя. Моя малышка спала, подложив ладошку под голову, и сладко сопела носом-пуговкой. Она была совершенно на меня не похожа. Я потрогала пальцем ее сладкую прохладную со сна щечку. Забралась с ногами на узкую для нас двоих кроватку и только так, с ней рядом, смогла уснуть.
        А утром я засобиралась в город. Отец с Лилей предлагали остаться, но я была непреклонной. Пора было возвращаться к работе и… нормальной жизни. К тому же, я совсем забыла о своей записи в парикмахерской. Я уже давно собиралась подстричься.
        Доехали без приключений. Няня ждала нас дома. Я немного поработала и засобиралась в салон. Раньше я гораздо чаще баловала себя такими процедурами. Раньше… я себя больше любила. А теперь совершенно себе не нравилась. И ведь не только внешне. Мне не нравилось то, как я поступаю… То, что чувствую.
        - Ну?! Посмотрите! Разве я не говорил, что вам пойдут эти светлые блики? Гляньте, как смягчилось лицо!
        Да. Было и впрямь красиво. Моя иссиня-чёрная грива преобразилась. Так и впрямь лучше. Я улыбнулась, потому что красота на голове способна поднять даже самое отвратное настроение. Если не на высоту, то к вполне терпимым значениям. К машине я шла танцующей походкой. Вытянув шею, повертела головой, разглядывая себя в зеркале заднего вида, а потом мои глаза встретились… с чужими мертвыми глазами. Шок стоил мне времени. Я сообразила, что надо бежать, слишком поздно. Как раз в этот момент Алекс сдавил локтем мою шею. И я смотрела на эту руку… всматривалась в синий узор вен, толстых, как веревки.
        - Не рыпайся. И все будет хорошо. Кивни, если поняла.
        Я кивнула, чувствуя, как все внутри сводит от ужаса. Как по позвоночнику медленно стекает холодный пот. Судорожно облизала губы…
        - Чего ты хочешь? – голос немного дрожал.
        - Сейчас я переберусь на переднее сиденье, и мы все обсудим.
        Он и перебрался. Толкая меня своими широкими плечами. Сел. Уставился прямо перед собой и скомандовал.
        - Едем.
        - К-куда?
        - Домой. Хочу с дочкой, знаешь ли, познакомиться.
        Я распахнула рот. Повернулась к нему всем телом, не отдавая отчета тому, что делаю… Как он узнал?!
        - Ну, что сидишь? Едем!
        - Н-нет. Нет, Алекс. Ты не понимаешь…
        Он сощурился. Улыбнулся. У меня от его улыбок холодок шел. Потому что никогда… никогда больше эти улыбки не касались его красивых глаз.
        - Это ты не понимаешь, принцесса. Терять мне уже нечего, так что… лучше сделай так, как я говорю.
        - Не то что?! Ты убьешь меня? – проорала я, осмелев вдруг с чего-то.
        - Ты не представляешь, какое искушение я испытываю.
        Он не шутил! Он… не… шутил, господи. И глаза… его глаза - они не пусты. О, нет. В них ненависть. Лютая. Дикая… с трудом поддающаяся контролю. Я буквально видела, как она наползает, бьется о барьеры, что он расставил, с шипением отступает, чтобы ударить новой, еще более мощной волной.
        - Я не собиралась от тебя ее скрывать. Хотела поначалу, да… Не спорю. Растерялась, и вообще… - провела по волосам. – Сам подумай, в каком я оказалась положении. Ведь ты… вернулся так внезапно, Алекс. И… ты совершенно не тот человек, которого я знала.
        - Не тот.
        - Вот! А Этель… она мое все, понимаешь? Я не хотела тебе зла. Просто… мне нужно было обдумать, как твое появление отразится на ней.
        - Этель… - пропустив мимо ушей все остальное, Алекс тихо повторил имя дочери. – Этель… - перекатил на языке.
        Он больше не выглядел равнодушным… Скорее потерянным. Злым. Больным…
        - Алекс, ты меня слышишь?
        - Что?
        - Я бы не стала от тебя ее скрывать.
        Он впился в меня острым, как скальпель, взглядом. Он вспарывал им мою кожу, пробирался внутрь. Недоверчивый. Битый. Может быть, почти сломленный. Совершенно мне незнакомый. Но каким-то непостижимым образом до боли родной.
        - Если ты мне соврешь, я заставлю тебя пожалеть о том, что ты родилась на свет. И никто… Никто тебе не поможет. Ни папа, ни сам господь бог.
        - Хорошо… А теперь послушай меня! Как я уже сказала, Этель – все, что у меня есть. И мне очень жаль, что с тобой случилось то, что случилось. Что это случилось со всеми нами... Но, клянусь, даже это не станет тебе оправданием, если ты ее хоть взглядом обидишь. Говоря твоими словами, я заставлю тебя пожалеть, что ты родился на свет, если это случится, Алекс. И еще… я бы не хотела, чтобы при Этель ты как-то вспоминал о своем прошлом… Ее не должно коснуться то, что…
        - Я – уголовник.
        - Да. Извини, я знаю, что ты ни в чем не виноват. Я тебе верю… Но я больше тебя не знаю.
        ГЛАВА 5
        АЛЕКСАНДР
        Она была права. Как бы это ни было больно. Она… была… права. Самым дерьмовым как раз и было то, что я мог понять её страхи. Мне не стереть клеймо уголовника. Не изменить прошлого. И больше не стать тем человеком, которым я был когда-то. Да, я не был отморозком. Но сколько я их повидал за эти четыре года? Откуда Соне было знать, что я не стал одним из них? Она защищала дочь. Это понятно… Но осознавать, что она защищала ее от меня… было выше моих сил.
        Я похлопал по карманам, достал сигареты. Выбил пальцем одну. Никогда не курил. А в зоне… только этим дерьмом и спасался. Что-то тихо зажужжало – Соня опустила стеклоподъемник. Я затянулся, так что обожгло пальцы. Она завела мотор.
        - Куда тебя подбросить?
        - Я ведь объяснил, – сбил пепел и снова наполнил дымом легкие.
        - И что? Вот приедем мы сейчас. Ты придумал, что ей скажешь? Знаешь, как себя поведешь?
        Зыркнул на нее. Сжал зубы. Я тысячу раз об этом думал, с тех пор как разглядел ту фотографию и все в голове сложилось. У меня есть дочь… Принять это было сложно. Ведь я не видел ее, когда она родилась, не вставал ночью к ее постельке, не учил ее орудовать ложкой, не… чему еще там учат детей?
        Я не любил ее, потому что не знал. Она была просто девочкой с фотографии. Так сильно похожей на меня девочкой…
        - Сориентируюсь по обстоятельствам.
        - Нет, Алекс. Так дело не пойдет.
        - Чего ты от меня хочешь?! – рыкнул я.
        - Не знаю! В конце концов, я не каждый день знакомлю своих трехлетних детей с их папашами! Единственное, в чем я уверена – торопиться здесь точно не стоит. Этель нужно как-то подготовить… Это моя часть. А что касается тебя, ты бы не мог хотя бы не курить? В первый год жизни у неё были кое-какие проблемы с легкими. Даже астму подозревали…
        - Ладно. Я понял, – щелчком отбросил бычок. – Диагноз не подтвердился?
        - Нет. Уже все хорошо. – Соня растерла лоб наманикюренными пальчиками. Шоколадные пряди упали ей на лицо, заслоняя от моего взгляда. – Как насчет ужина? Ты мог бы прийти завтра в шесть? Не уверена, что ей стоит сразу говорить, что ты её папа. Вряд ли она поймет, что это означает…
        Поужинать с красивой женщиной… Увидеть ребенка… Провести время как будто ты… нормальный. Соня заправила волосы за ухо и повернулась ко мне лицом. Ее губы были искусанными. И выглядели точь в точь, как тогда, когда я их целовал. Наши взгляды встретились. Ее дыхание оборвалось. Она зайцем замерла, так безошибочно определив ход моих мыслей.
        Я хватал ртом воздух, но не мог дышать…
        Член выпрямился. Натянул, насколько можно было, плотную джинсу. Остынь, парень. Она теперь тебя и близко не подпустит… Откашлялся.
        - Да. Это было бы неплохо.
        - Ладно. Тогда я буду ждать тебя завтра в шесть. Охрану предупрежу…
        Кивнул. Да… Так, наверное, лучше. Я и впрямь не знал, как мне быть с девочкой. Что делать. Ее появление в моей жизни оказалось таким неожиданным. С одной стороны, я жалел, что упустил три года жизни собственного ребенка. С другой, радовался тому, что эта жизнь случилась. А значит, за это время я кое в чем все-таки преуспел. Оставил свое продолжение. Очень эгоистичные мысли, да. Они не делали мне чести.
        - Что-нибудь принести?
        - Принести? – переспросила она.
        - К ужину.
        Кажется, в американских фильмах, которые я смотрел еще в прошлой жизни, мужчины приходили на ужин с женщиной с бутылкой вина. И цветами…
        - Нет. Ничего не надо. Можешь купить что-нибудь для Этель. Она обожает мультяшных пони.
        В ответ на мой растерянный взгляд Соня пояснила:
        - Есть такой мультик Пони Виль. Этель его любит.
        Запомнить бы…
        - Хорошо.
        - Хорошо, - и себе кивнула София, - значит, определились. Ну, тогда до завтра? Или тебя все-таки подвезти?
        - Нет. У меня еще здесь кое-какие дела.
        Я положил руку на ручку и уже почти открыл дверь, когда она поинтересовалась:
        - Как ты узнал?
        Замер. О чем она спрашивает было понятно.
        - Увидел ее фото на камине. А потом, дома, попалась моя старая фотография. И все понятно стало.
        - А о том, что я буду здесь?
        - Следил за тобой. Думал, найду – придушу. За то, что ты ее от меня скрыла.
        Пусть это был эгоизм чистой воды. Пусть во мне пока не было чувств к ребенку… Она была моя! Моя… Тогда как я думал, что у меня уже ничего не осталось. Она… была. И я жадничал.
        Соня вздрогнула. А я отвернулся и, больше не оглядываясь, выбрался из машины. На противоположной стороне улицы располагался торговый центр. Низко-низко наклонив голову, я вошел в крутящиеся двери. Осмотрелся… Мне нужно было купить подарок дочери. А еще, наверное, какую-то одежду. Чтобы Соня не смотрела на меня с гребаной жалостью. И брезгливостью…
        Домой вернулся часа через три. Абсолютно измочаленный. И злой как черт. Первым делом встал под душ, чтобы смыть будто прилипшие ко мне надменные взгляды консультанток. Видели бы они свои вытянувшиеся морды, когда я, не моргнув глазом, купил все, что выбрал. Купил даже больше, чем надо было… Что-то доказывая. То ли себе. То ли этим тупым курицам с накладными ресницами.
        Я вышел из ванной, обмотав бедра полотенцем, и покосился на сваленные в углу пакеты. Один – самый большой, из Детского мира. У меня дочь…
        Чтобы не сойти с ума в ожидании встречи, засел за работу. В последние дни я уделял ей не так много внимания, как должен был. И мне уже намекнули, что дальше так не пойдет. Наверное, пришла пора рассказать, кто меня вытащил? Интерпол. Два месяца назад ко мне пришли и предложили сделку. От которой я не мог отказаться. УДО. В обмен на помощь. Я сначала не понял, чем могу быть полезен. Тем более такой солидной международной конторе. Оказалось, все проще простого. Бюро вышло на одну из самых крупных в своей истории преступных групп. А потом выяснилось, что эти ребята поддерживают связь через секретный чат в мобильном приложении, которое я создал еще студентом. Мессенджер был абсолютно защищен от любых внешних воздействий. Приложение было скрытым. Если нажать кнопку телефона один раз, загружалась обычная операционная система. А если два – аппарат перезагружался, и пользователи получали доступ в чат. Без моей помощи они бы в жизни не смогли его взломать.
        Само приложение я продал давным-давно и совершенно не следил за его судьбой. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что девяносто процентов пользователей так или иначе были вовлечены в преступную деятельность? Не самые приятные чувства… В какой-то момент для меня стало делом чести вывести этих людей на чистую воду. Раз уж я невольно им помог.
        Часов через десять напряженной работы, когда глаза уже болели так, будто в них воткнули кинжалы, я захлопнул крышку ноутбука и улегся на диван. Секунда, и я отрубился. Практически тут же зазвонил будильник. Я открыл глаза. Со стоном потянулся к телефону. Оказалось, я проспал шесть часов, хотя думал – только-только сомкнул веки. Снова душ. Новые шмотки, которые я не то что не постирал, но даже не срезал бирки…
        На дне пакета – парфюм. Я хмыкнул. Открыл коробку. Принюхался… Так пахла дорогая жизнь. И свобода. К этому тоже нужно привыкать заново.
        В этот раз я вызвал такси. Узкие туфли с непривычки давили – я бы ни за что в них не дошел. Да и времени не было. Опаздывать не хотелось.
        София открыла мне практически сразу же, но еще пару секунд медлила, с удивлением меня разглядывая. Ну, да… Она, наверное, не ожидала, что я буду выглядеть так… Нормально. По ее меркам.
        - Привет. Проходи…
        В квартире Сони была открытая планировка. Я переступил порог, потянулся, чтобы снять туфли, да так и застыл. Этель сидела на диване и зачарованно пялилась в телевизор, по которому шли мультики. Может быть, Пони Виль, о котором мне рассказывала ее мать, а может, что-то другое… В маленькой ручке зажат плюшевый заяц. На меня – ноль внимания. Я сглотнул.
        - Это что?
        - А?
        - Это что? – повторила Соня, кивнув в сторону брошенных мной пакетов.
        - Вино. И подарки…
        - Не нужно было так тратиться…
        Я проигнорировал ее замечание. Слишком унизительным оно было. Снял пальто. Бросил его на столик для мелочей и нерешительно замер, сунув руки в карманы. Сердце бухало в груди, как ненормальное. И я медлил.
        - Этель, детка, смотри, кто к нам пришел… - Снова ноль внимания. Соня смущенно повела плечами: - Извини, я довольно редко разрешаю ей смотреть телевизор, поэтому тот – вне конкуренции. Этель! – чуть повысила голос.
        Малышка, наконец, оторвалась от экрана. Перевала взгляд на нас и тут же спряталась за подлокотником.
        - Стесняется. Ты проходи… Дай ей время. Пусть она немного привыкнет.
        Хороший план. Мне тоже нужно было как-то привыкнуть. Справиться с тем пожаром, что разгорался внутри и несся огненной лавой по венам. Я, то и дело оглядываясь, пошел вслед за Соней в кухонную зону, отделённую от гостиной огромным островом.
        - Я накрыла здесь. Ничего?
        - Ничего.
        - Откроешь вино?
        - Да, конечно.
        Пальцы немного подрагивали, когда я сдирал акциз. Этель наблюдала за нами. А я как коршун следил за ней. Через несколько минут ее любопытство взяло верх над страхом, и она осторожно сползла с дивана.
        - Бокалы на верхней полке…
        Господи, это было так… странно. Разговоры ни о чем, Соня, сервирующая стол. Сюрреализм какой-то. Радоваться бы жизни. А я вспоминал, как хлебал тюремную баланду… Такой дикий контраст!
        - Хай.
        Кто-то дернул меня за штанину.
        - Этель, давай по-русски, окей? Она билингва. Мы с рождения жили в Америке, так что…
        Я кивнул. Скосил взгляд. И уставился в самые голубые на свете глаза. Они улыбались. Не зная, что делать дальше, я осторожно присел. О чем разговаривать с маленькими девочками? Я не знал… Осторожно, боясь испугать, поднял руку и потрогал забавную резинку у нее на голове.
        - У тебя красивая прическа.
        Этель улыбнулась. Значит, угадал… Все женщины любят комплименты, независимо от возраста.
        - Это мама сделала? – оглянулся на Соню. Она стояла в двух шагах. И знаете, что? От ее напускного спокойствия ничего не осталось. С лица сошли все краски… Она закусила губу и переминалась с ноги на ногу, сжав в кулаки руки, будто из последних сил удерживая себя на месте.
        Мама… Я впервые назвал ее мамой вслух. Я впервые думал о ней, как о матери моего ребенка.
        - Угу.
        - Красиво, - как дурак, повторил я. Но Этель, кажется, понравилось. – Я принес тебе кое-что. Видела? Вон в том розовом пакете со всякой дрянью на…
        - Алекс!
        - Со всякими красивыми нарисованными штуками.
        Этель кивнула и, неуклюже подпрыгивая, помчалась к подаркам. София с шумом выдохнула. Интересно, она вообще не дышала все это время? – мелькнула злая мысль.
        Было невыносимо унизительно. Но я, наверное, должен был это сделать. Я полез в карман, достал сложенные бумажки. И протянул ей.
        - Ч-что это?
        - Я здоров.
        Соня растерянно моргнула. Провела пальцами по острым краям бумаги. Уткнула в них. И подняла взгляд.
        - Ты о чем?
        - Я полностью здоров. Это справки из больницы. Тебе не нужно бояться, что я чем-то заражу ее или…
        Не договорил. Унижение было слишком сильным. София открыла рот, и в ее глазах я увидел потрясение.
        - Мне даже в голову не приходило сомневаться в этом, - прошептала она, облизав губы. Я только дернул плечом.
        - Ты смотрела на меня, как на прокаженного.
        - Нет! Я просто… волновалась, как… все пройдет. Но я… Господи, - она брезгливо отбросила от себя мои справки и отвернулась. – Извини, если ты подумал, что должен… должен мне что-то доказывать.
        Ее плечи дрожали. А тонкие пальцы с такой силой вжались в столешницу, что стали белыми-белыми. Почти как мои. Четыре года не знавшие солнечного света.
        - Я бы не стал тебя осуждать. Зона – дерьмовое место.
        Она даже не представляла, насколько. А я никогда бы ей не смог рассказать. Признаться в том, что я пережил… ей? Золотой девочке? Да ну. Пусть и дальше живет в своем розовом мире.
        - Мне так жаль, Алекс… Мне так безумно жаль.
        Она обернулась. Шагнула ко мне и коснулась пальцами выбритой щеки. И если раньше я думал, что прошел уже все круги ада, заглянув ей в глаза, ощутив так близко, что тело сводит, я понял, что ошибался.
        ГЛАВА 6
        СОФИЯ
        Я гладила его по щеке осторожно. Как дикого зверя. А он, как зверь, раздувал ноздри и… дышал намного более шумно, чем обычно. Конечно, я понимала, что это означает и куда нас ведет, но не могла отдернуть руку. Его щеки были бледными и гладковыбритыми. Он явно подготовился к этому визиту. Лишь кое-где бритва промахнулась, оставив чуть более длинную щетину. Она царапала мне подушечки пальцев и как будто что-то внутри. Я сглотнула… До глубины души тронутая тем, что он старался произвести хорошее впечатление.
        Отойди от него! Что ты делаешь, дура!
        Но почему-то не получалось. И пальцы осторожно скользили по коже дальше. Ощупывали скулы, спускались ниже, почти к губам. Не решаясь их коснуться. Мне хотелось верить, что все длилось какой-то миг, хотя, казалось, этот миг обернулся вечностью.
        А потом так не вовремя зазвонил телефон.
        Будто обжёгшись, я отдернула пальцы. Схватила свой уже полный бокал в одну руку, в другую – трубку и отошла к окну, чтобы поговорить с Игорем.
        - Привет. Куда ты пропала?
        - Я? Да вроде бы никуда. Мы ведь только утром говорили. Как твои встречи?
        - Ничего. Бесит, что я не смогу приехать на Новый год.
        - Ничего. На западе этому празднику в принципе уделяют гораздо меньше внимания. Представим, что мы там.
        - Уж лучше бы это так и было. Ты же знаешь, как мне нравится твоя идея с переездом!
        Да. Я знала, что Игорь предпочел бы, чтобы мы так и жили в Пало-Альто (1). Чтобы все вернулось на круги своя, и было, как раньше. Я и сама склонялась к этой мысли. До того, как в моей… нашей жизни с Этель вновь появился Алекс. Теперь же все изменилось. Алекс… Я оглянулась через плечо и наткнулась на его изучающий взгляд. Он скользил по моему телу, лицу. Сползал вниз и снова возвращался к глазам. И мне казалось, что вместе с ним, с этим странным голодным взглядом по моему телу растекается жидкое олово.
        - Сонь, ты меня слышишь? – в голосе Игоря послышалось раздражение.
        - Извини. Я немного занята сейчас. Давай поговорим завтра?
        Пауза. Шорох… Игорь то ли вздохнул, то ли выматерился, прижав телефон к груди, чтобы я ничего не услышала. Черт! Я не хотела его обижать. Он – единственный человек, который оказался рядом, когда мне было плохо. Другом сначала… А потом, когда ко мне более-менее вернулась уверенность в собственной привлекательности, и любовником. Может, даже именно он эту самую уверенность мне и вернул. Я была его должницей…
        - Позвоню завтра.
        - Договорились. Целую. Пока…
        Я покрутила телефон в руках, не зная, как лучше поступить. То ли вовсе его вырубить, чтобы никто больше не отвлекал от происходящего, то ли, напротив… Оставить себе шанс в случае чего отвлечься под благовидным предлогом.
        - Ну, что… - улыбнулась я. – Садимся за стол? Этель! Смотри… здесь твои любимые котлетки.
        - Котлетки… Пони Виль. Что еще ты любишь? – поинтересовался Алекс, помогая Этель… нашей дочке… господи! забраться на высокий барный стул. В его огромных руках она казалась такой крохотной и беззащитной. Я закусила губу и сделала вид, что поправляю и без того безупречно разложенные на тарелке закуски.
        - Дельфинчиков.
        - Правда? И где ты их видела?
        У него неплохо получалось. Хотя я сомневалась. И переживала просто до ужаса о том, как все пройдет. Этель рассказала, что мы частенько выходим в море посмотреть на дельфинов, да и просто весело провести время. А Алекс… Он внимательно ее слушал. И смотрел… боже, как он смотрел. То на нее. То на меня… Будто спрашивал – она правда настоящая?
        - Хватит болтать, не то остынет все! – хлопнула я в ладоши. Подняла бокал и вздернула бровь, потому что Алекс, кажется, вообще не понимал, что я хочу сделать. Только в последний момент, когда я собралась было убрать зависшую над столом руку, сориентировался. Схватил свой бокал и с легким звоном коснулся моего. Я слабо улыбнулась. Он – нет. Опустил ресницы. Потрогал серебряные столовые приборы.
        - Что-то не так?
        Я всерьез занервничала. Грязные они, или что? Почему он так на них пялится?
        - Нет. Все в порядке.
        Алекс взял вилку, нож… Те казались будто кукольными в его руках. Я залипла. На выступающих, будто прожилки на крыльях стрекозы венах, коротких волосках, покрывающих тыльную сторону ладоней, загрубевших костяшках. Он осторожно разрезал мясо. И тут до меня дошло. Вряд ли в тюрьме ему сервировали стол.
        Стало за себя стыдно. Как если бы я ему пыль в глаза пыталась пустить. Пусть даже это было не так. А еще очень горько. За нас. За то, что произошло. Я много раз представляла того Алекса за тюремной решеткой. И у меня не получалось. Настолько его образ не вязался со всеми теми ужасами, что возникали в голове при слове «тюрьма». Должно быть, поэтому он изменился так сильно.
        - Вкусно.
        - Спасибо. Хоть это и не я готовила.
        - Такое мне бы даже в голову не пришло. Я еще помню ту твою яичницу.
        «Ту» Алекс выделил интонацией. Я сглотнула и дрожащими пальцами разгладила салфетку. Так некстати накатили воспоминания из прошлого. Когда я совершенно не была к ним готова. Алекс был первым мужчиной, кого я захотела побаловать собственной стряпней. И если честно, последним… Потому что я абсолютно точно была не предназначена для готовки. Приготовление простой яичницы с помидорами для меня обернулось кошмаром. Но он съел все. До последней крошечки. Хотя я не знаю, как ему это удалось – он ржал в тот день без остановок. Пока я, взбесившись, не запулила в него солонкой. Он увернулся. Ошалело оглянулся, а потом ринулся на меня. Схватил. Поцеловал. И мы тут же помирились… Прямо на этом острове.
        - Ты вспоминаешь о том, что было потом? – хрипло поинтересовался Алекс.
        - Что?! Нет! Господи, нет…
        Я соврала! И он это прекрасно понял.
        - Может быть, мы сделали Этель в тот раз, – чуть сузив глаза, заметил Алекс. Я неопределенно пожала плечами. Делая вид, что мне все равно. Хотя… все равно мне не было. У меня щеки горели, уши… И соски под свитером напряглись так, что я боялась, как бы они не прорезали лифчик. – А, впрочем, это могло случиться когда угодно. Мы только и делали, что трахались, – отчего-то зло заметил Алекс и одним глотком осушил остатки вина.
        Его настроение менялось так же быстро, как и погода в Сан-Франциско. Вот еще ярко светит солнце, а секундой спустя – небо заволокло и срывается дождь.
        - Прекрати немедленно. Здесь же Этель!
        Я спрыгнула со стула и подошла к дочери, которая мало что понимала из происходящего. Погладила ее по волосам. Может быть, я ошиблась, решив их познакомить? Он ведь явно не контролировал перепады своего настроения. В нем чувствовалась внутренняя агрессия. Как у любого человека, прошедшего через ад. Посттравматический синдром – хреновая штука. А он у него налицо. И к бабке ходить не надо.
        Этель подняла на меня свои глазищи. Улыбнулась. Я прижала ее головку к бедру. Алекс тихонько выругался.
        - Прости. Я… Не хотел тебя обидеть.
        А я не обиделась. Мне кажется, я даже понимала, что стояло за его агрессивным выпадом. Алекс намекал на то, что кроме секса нас ничего не связывало. Иначе я бы так легко не поверила его напарнику. Иначе я хотя бы попыталась докопаться до истины. У меня были все возможности это сделать.
        Он обижался. Хотя… какое это глупое слово – обида. В нашей ситуации оно не передавало и сотой доли тех чувств, что он наверняка испытывал. Тех чувств, что теперь навсегда между нами пропастью. И моей виной.
        - Проехали. Лучше расскажи, чем думаешь заняться дальше.
        - Все тем же… - пожал он плечами.
        Я отвела взгляд, чтобы не выдать своего скептицизма. В нашем деле все менялось настолько стремительно, что после четырех лет перерыва вернуться в обойму практически невозможно. К тому же с судимостью не так-то просто получить визу. И в принципе легализоваться.
        - Если что-то понадобится – буду рада помочь. Я… все так же занимаюсь инвестициями.
        - Спасибо.
        - Уже есть какие-то идеи?
        - Кое-какие.
        Он ясно дал понять, что не хочет обсуждать со мной свои дела. А я не смела навязываться.
        Мы доели. Этель утащила Алекса показывать ему свою комнату. Я решила дать им немного времени пообщаться наедине и осталась в кухне под предлогом уборки. Собирая со стола грязные тарелки, я напряженно вслушивалась в доносящиеся из глубины квартиры звуки. Тихий смех Этель, их с Алексом неразборчивые голоса. Когда дел в кухне больше не осталось, я посмотрела на часы. По всему выходило, что нам пора закругляться. Но Алекс, кажется, никуда не спешил, а я не могла найти слов, чтобы выставить его и не обидеть.
        - Этель пора купаться.
        - Оу… Тогда я, наверное, пойду?
        Я кивнула и чуть перевела дух, надеясь, что он не заметит.
        - Я хочу навещать ее.
        - Конечно.
        - Мы могли бы сходить куда-нибудь вместе. В цирк или дельфинарий. Раз уж Этель так любит дельфинов.
        - Ладно. Только я… пока не могу… не могу отпустить ее вот так… - занервничала. Этель крутилась у наших ног, и я пригладила ее волосы.
        - Боишься, что я наврежу ей?
        Кажется, он опять взбесился. Я буквально видела, как что-то темное поднимается со дна его глаз и растекается по радужке мутью. Чтобы я ни сказала сейчас, какие бы ни привела аргументы – он бы вряд ли меня услышал.
        - Просто позвони мне заранее, и мы договоримся о встрече, – пробормотала я. Он стиснул челюсти. Резко кивнул. И потрепав Этель по головке, вышел за дверь. Только после его ухода я поняла, как же сильно была напряжена все это время. Как чудовищно сильно. Я сделала глубокий вдох. В воздухе пахло его духами…
        - Я хочу в дельфинарий, - улыбнулась Этель и сунула в рот пальчики.
        - Мы обязательно туда сходим. Наверняка там будет интересное новогоднее представление.
        В тот вечер Этель долго не могла угомониться. Я укладывала ее спать целую вечность. Не помогали ни сказка, ни поглаживания по спинке, которые обычно действовали на нее успокаивающе. Мы лежали рядышком. Друг напротив друга. В полумраке по комнате скользили тени. И казалось, будто деревья мечутся туда-сюда точь в точь, как мои мысли.
        «Боишься, что я наврежу ей?» - спросил он…
        А я не знала, боюсь ли. Просто глядя на него такого, изменившегося, нет-нет, да и мелькала мысль, может быть, я напрасно позволила эту встречу? Может, и впрямь было лучше увезти Этель далеко-далеко. В Америку, где он никогда бы не смог до нее добраться. Но я также знала, что никогда не сумела бы так поступить. Разве что в самом экстренном случае…
        За какую-то неделю моя устоявшаяся жизнь перевернулась с ног на голову. И я понятия не имела, как с этим быть. Я так никому и не призналась в том, что отец моей дочери объявился. Ни семье, ни Игорю. Мне было важно сначала самой разобраться с тем, что происходит. С тем, что я чувствую. Потому как, видит бог, этих чувств… сумбурных, сбивающих с ног своей разностью, во мне было через край. Прошло еще две недели, а я так и не разобралась с ними. Напротив, все только сильнее запуталось. Алекс приезжал к нам еще четыре раза. А когда не приезжал, то звонил. Спрашивал о том, как прошел день Этель, я рассказывала, потом в разговоре повисала неуютная пауза, и он просил позвать ее к трубке. И вроде бы нас ничего кроме ребенка не связывало, так почему мое сердце колотилось так сильно, стоило зазвонить телефону? Почему я каждый раз перед его приходом подолгу стояла у зеркала? Так тщательно выбирала наряд и прокрашивала тушью ресницы? Не от того ли, что хотела ему понравиться? Но ведь это глупо! Он пугал меня… он меня манил. С каждой нашей встречей все больше.
        Телефон зазвонил, когда я, уложив Этель спать, работала за компьютером.
        - Привет.
        Сиплый прокуренный голос царапнул. Я поежилась:
        - Привет. Ты сегодня поздно.
        Сказала и запнулась. Потому что это все прозвучало так, будто я ждала его звонка. Ну, не глупость ли?! Глупость чистой воды! Но знаете, в чем проблема? Когда он не звонил, мне в голову начинали лезть всякие глупости. Например, я думала о том, успел ли он найти себе женщину…
        - Было много дел.
        - Ты нашел работу? – вцепилась я в его слова.
        - Да так. Кое-что… Как Этель?
        Он все время переводил разговор на дочь.
        - Ничего.
        - Отлично. Я взял нам билеты в дельфинарий. На завтра. Вот, звоню, вас предупредить.
        (1) ПАЛО-АЛЬТО – город в округе Санта-Клара, штат Калифорния, США. Неофициальная столица Кремниевой долины. К Пало-Альто примыкает кампус Стэнфордского университета.
        ГЛАВА 7
        СОФИЯ
        - А там будут дельфинчики?
        - Конечно. И котики. И даже морской лев. Помнишь морских львов с тридцать девятого пирса? (1)
        - Угу. Они смешные.
        - Это точно, - улыбнулась я. Поправила пальцем помаду и еще раз взглянула на себя в зеркало. Я очень старалась выглядеть максимально просто, но в то же время шикарно. А это – та еще задачка. Но вроде бы удалось. Тщательный макияж был практически незаметен, волосы, которые я укладывала битый час, легли так, будто я только что выбралась из постели, а наряд подчеркивал все достоинства фигуры. Джинсы с завышенной талией, мягкий свитер… Симпатично.
        Я покосилась на часы. Алекс задерживался. Если не выедем в ближайшее время – наверняка опоздаем. Минуты тянулись бесконечно. Этель в красивом платье нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и то и дело подбегала к двери, заслышав малейший шум. А я, глядя на то, как преданно она ждет отца, все сильнее нервничала. И злилась. На то, что он не посчитал нужным приехать вовремя. Почему-то вспомнилось, как я ждала его в последний раз. Отец устраивал большой праздник по случаю своего дня рождения, и я посчитала, что это отличный повод представить семье избранника. Я прождала его весь вечер. Но он так и не приехал. Теперь-то я знала, что ему помешало. Но тогда… Боже, как я на него злилась! И как переживала…
        К черту! Я схватила телефон, чтобы не повторять ошибок прошлого. Набрала его номер. И опять, как тогда, гудки. Долгие. Бесконечные. А потом:
        - Да!
        - Какого черта, Алекс?! Где тебя носит? Представление вот-вот начнется, а тебя все… - мою тираду прервал громкий надсадный кашель. – Алекс… - уже более спокойно позвала я.
        - Извини… Я, кажется, вырубился. Твою мать.
        Голос еще более хриплый, чем обычно. Одышка.
        - Ты в порядке? – забеспокоилась я.
        - Да так. Похоже, простыл немного, – он снова прервался, пережидая приступ кашля. – Может быть, сходите без меня? Билеты я скину на почту.
        Я растерялась. Пробормотала что-то невнятное. С одной стороны, я видела, как Этель ждет, как хочет пойти, но в то же время… Этот кашель. И голос…
        - Послушай, это неважно. Лучше скажи, о тебе есть кому позаботиться?
        У тебя есть женщина? У меня появился предлог спросить. Рот наполнился горечью.
        - Пустяки. Это всего лишь простуда. Поцелуй за меня Этель. И хорошо повеселитесь…
        Он снова зашелся лающим кашлем и выпал в оф. Я растерянно провела по волосам.
        - Мы едем? Едем смотреть на дельфинчиков? – скакала на одной ножке Этель. А я, вконец растерявшись, кивнула. В тот же миг теленькнула почта – Алекс прислал билеты. В первый ряд…
        - Конечно, сейчас…
        Я небрежно провела по волосам и снова схватила трубку. К счастью, няня Этель ответила сразу же. Я объяснила ей ситуацию и попросила приехать в дельфинарий. Узнав о том, что я собираюсь оставить ее с Галиной Павловной, Этель расстроилась. А тут еще Алекс не приехал… Меня пугало то, как быстро она к нему привязывается, то, как родственная связь на каком-то интуитивном, не подвластном разуму уровне с каждым разом все сильнее тянула её к отцу. Кровь – не водица, вспомнила я любимую бабкину поговорку и поежилась.
        Не знаю, додумалась ли я заскочить в аптеку, если бы не огромная неоновая вывеска на углу дома. Я припарковалась. Обвела взглядом двор. Ухоженный, со старыми, укрытыми снегом деревьями. Так вот, где он вырос… Где жил. Ничего общего с моим детством. Я сходила в аптеку, нагребла лекарств от всего сразу и решительно набрала номер квартиры на домофоне.
        - Да? – прохрипел Алекс спустя несколько долгих секунд.
        - Это я. Соня… Открой, пожалуйста.
        Тишина.
        - С ума сошла? Я заразный.
        - Открывай, Алекс. Я ненадолго.
        - Шестой этаж, - вздохнул он и тут же закашлялся. Так что я так и не распознала, что скрывается за его интонациями. То ли раздражение. То ли неверие. То ли… надежда?
        Я пыталась ответить себе на вопрос, какого черта творю. И в то же время я бежала от этой правды. Подумаешь, он болеет. Что ж, я не могу купить лекарств отцу своего ребенка? Разве не так принято поступать в подобных ситуациях? Мы же цивилизованные люди!
        Он открыл дверь и отошел в сторону. Я переступила порог. Несмотря на то, что я родилась в по-настоящему богатой семье, мне доводилось бывать в хрущевках. Лилька как-то жила в подобной, оставшейся ей от матери. Я была готова к тому, что коридор будет тесным, а комнаты - крохотными. Я лишь не знала, что рядом с ним эта теснота будет ощущаться так остро.
        - Что это? – прохрипел Алекс, кивнув на внушительный пакет из аптеки. Хотя, наверное, и так было понятно.
        - Лекарства.
        Я разулась. Повесила на вешалку пальто и, не совсем понимая, что делать дальше, помедлила в проходе.
        - Тебе лучше уйти. Не то заразишься… И Этель заразишь.
        Только тут я поняла, что его язык немного заплетается. Как если бы он был пьяный или…
        - Господи! Да ты горишь!
        Может, из-за того, что я пришла с холода, он показался мне ненормально горячим. Я испугалась. Подтолкнула его к комнате. Разложенный диван. Не слишком свежее постельное. На котором он наверняка уже не один раз пропотел.
        - Я в порядке.
        - Да вижу я! Сядь! Где у тебя чистое белье?
        Алекс туго соображал и не спешил с ответом, поэтому я принялась открывать шкафчики один за другим, пока не обнаружила то, что искала. Достала наволочку, простыню, пододеяльник… Потом вспомнила, что так и не дала ему никаких лекарств, чертыхнулась. Бросила все, сходила за пакетом. Вывалила содержимое на стол. Прикинула в уме, сколько таблеток жаропонижающего необходимо принять, учитывая его массу… По всему выходило, что много.
        - Вот. Возьми… Выпей. Это поможет сбить температуру.
        Я хотела выдавить ему на ладонь таблетки из блистера, но он перехватил мою руку и легонько сжал. Наши глаза встретились. И потянулись… потянулись ниточки. Те ниточки, что я считала давно оборванными, а они оказались целыми. Просто приспущенными немного, как гитарные струны.
        Алекс провел большим пальцем по моему запястью.
        - Кто он?
        Почему сейчас? Почему именно сейчас Алекс решил расспросить меня об Игоре? Ведь все время до он старательно обходил эту тему. За исключением того раза, когда поинтересовался, как быстро я утешилась.
        - Послушай, тебе действительно лучше выпить эти таблетки. Ты очень большой парень, поэтому три, думаю, в самый раз. – Я все же освободила свою руку и выдавила таблетки дрожащими пальцами. Одна упала. Я наклонилась за ней. А он, воспользовавшись этим, опустил руку мне на поясницу. Я ужасно нервничала от того, что он вытворяет, но по какой-то причине не могла сказать ему стоп и просто делала вид, что ничего не замечаю: - Дозировку для взрослого рассчитать легко, гораздо сложней для ребенка. Каждый раз, когда Этель болеет, я судорожно высчитываю все эти миллиграммы… Алекс, что ты делаешь?
        Он проник рукой под мой свитер и осторожно поглаживал поясницу чуть повыше пояска на брюках.
        - Тебе хорошо с ним?
        - Алекс!
        - Знаешь, сколько раз, сидя там… За колючкой, я думал о том, как ты? С кем? И сходил с ума от дикой ревности. От бессилия… Ненависти. Как будто мне было мало проблем. Еще и это…
        Он смотрел прямо перед собой… Но его взгляд был направлен будто вовнутрь. Мне было по-настоящему страшно. Казалось, он бредит. И только один бог ведал, что ему могло прийти на ум в таком состоянии.
        - Не знаю, что ты там представлял, но, думаю, это имело мало общего с действительностью. Примерно в это время я страдала от жуткого токсикоза. И обнималась разве что с унитазом, – деланно весело заметила я, пряча свой страх поглубже. И это, кажется, немного привело его в чувство. Алекс моргнул.
        - Что?
        - Говорю, я мучилась от токсикоза. У меня был чудовищный токсикоз, знаешь ли, который длился практически всю беременность. Меня мутило от всего абсолютно. Я блевала даже в родзале.
        Пока он переваривал информацию, я сходила в кухню, набрала воды и, вернувшись, в который раз протянула ему таблетки.
        - Выпей. Да я поеду. Или, может, все же вызвать врача?
        - Зачем?
        - Чтобы он послушал тебя. И исключил хрипы в легких.
        Алекс резко дернул головой, отказываясь от моего предложения. После чего послушно выпил таблетки. И улегся на диван, который я только что перестелила, и, кажется, вырубился в тот же момент. Я покосилась на часы. Остаться с ним я не могла. Поэтому схватила его телефон, завела будильник на оповещение через четыре часа, начеркала на салфетке записку «выпей меня» и на нее же выдавила новую порцию таблеток. Ужасно… просто ужасно хотелось просмотреть список контактов. Сообщений… Поймав себя на этой мысли, я отбросила смартфон и судорожно сглотнула.
        Я опоздала. К тому моменту, как я подъехала к дельфинарию, преставление уже давно закончилось. Этель с няней дожидались меня в кафе. К счастью, шоу дочери очень понравилось, и всю дорогу до дома она болтала, не замолкая ни на секунду. А я рассеянно ей улыбалась, думая совсем о другом. Мне чудился Алекс. Зверь, запертый в клетку. Я пыталась представить, что он чувствовал в тот момент, как справлялся, и… меня охватывала такая тоска, что хотелось выть. А еще злость. Жгучая, как кайенский перец. Попадись мне сейчас Сергей – я бы задушила его собственными руками. За то, что он сделал со всеми нами. Я не могла простить. Его. Но, что самое главное, я не могла простить себя. Если бы я только попыталась… Все случившееся так легко было предотвратить. Так легко, господи… А что теперь?
        Утром, когда няня пришла, я снова поехала к Алексу. По дороге позвонил Игорь, и я поболтала с ним, делая вид, что все в полном порядке. Я плела паутину лжи, как чертова паучиха. И сама же все сильней в ней запутывалась.
        На этот раз мне не пришлось звонить в домофон. Я додумалась забрать ключи с полки. Открыла подъездную дверь, поднялась на шестой этаж. В руке был пакет с ресторанной снедью и букет цветов. Я зачем-то купила цветы, господи… У самой двери замерла. Может, это была плохая идея? А что… что, если он не один?
        Какого черта тебя это волнует?! – рассердилась. Резко сунула ключ, но дверь открылась сама. Навстречу мне вышел мужчина. Среднего роста, щуплый, невзрачный. Смерил меня пристальным взглядом и, ничего не сказав, шагнул в лифт. А я, помедлив, вошла в квартиру и замерла с открытым ртом.
        Алекс стоял, обернув бедра полотенцем. Одной рукой, ухватившись за косяк, потому что его немного покачивало, а другой вытирал голову старым полосатым полотенцем. У меня пересохло во рту. Я сглотнула, но слюна стала вязкой, словно кисель – лучше не стало. Он повернулся и увидел меня.
        Скажи что-нибудь! Не выставляй себя дурой! Я пыталась, но не могла… Не могла. Меня обуял такой дикий голод, что я с трудом заставляла себя оставаться на месте. Хотя мысленно я уже была рядом и слизывала хрустальные капли, собравшиеся на его шее.
        - Привет, - усмехнулся он, провел полотенцем ниже по бледной груди.
        - Тебе не нужно было купаться, – каким-то чудом выдавила я из себя.
        - Я вспотел.
        - Ну, и что? Когда температура – нельзя купаться.
        - Мне уже получше. Спасибо за лекарства.
        - Не за что. Мы же друзья, - чтобы не смотреть ему в глаза, я наклонилась расшнуровать ботинки.
        - Друзья, значит?
        - Почему нет? У нас… Этель. Мы должны стать друзьями ради нее, тебе так не кажется? – и, не дожидаясь ответа, я подхватила пакет и перевела тему: - Здесь суп. Не бойся, я готовила его не сама. Так что отравление тебе не грозит. Возьмешь цветы? Их надо поставить в вазу.
        Пока я разбирала свои котомки, Алекс молча за мной наблюдал, подперев спиной холодильник. Он так и не оделся, и это меня нервировало, чем дальше, тем сильней. От его запаха, смешавшегося с ароматом гортензий, кружилось в голове.
        - Ну, вот. Суп еще теплый. А в этом контейнере - ужин. Вижу, у тебя есть микроволновка… Так что погреешь.
        Я попятилась к выходу, чувствуя, что еще немного – и просто наброшусь на него, наплевав на все разумные доводы, которые я каждый раз прокручивала в голове, убеждая себя не совершать глупостей.
        - Ах да, чуть не забыла. Этель передавала тебе привет… - наши взгляды встретились, он оторвался от холодильника и сделал шаг ко мне, гипнотизируя. Лишая воли.
        - Передавай ей тоже.
        - Ну, я пой…
        Я не договорила. Он заткнул мне рот поцелуем.
        (1) ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТЫЙ ПИРС – пирс в г. Сан-Франциско, который облюбовали калифорнийские морские львы. Достопримечательность.
        ГЛАВА 8
        АЛЕКСАНДР
        Мне было херово. Где-то за неделю до Нового года я почувствовал первые признаки простуды, но поскольку работы было невпроворот – не обратил на них никакого внимания. Сверху давили. Не знаю, почему этим идиотам казалось, будто расшифровать код так просто. Сами-то они не смогли. Жопорукие дегенераты. Так что я сутками торчал у компа. И только изредка отлучался к… дочери.
        Я до сих пор не мог поверить, что эта девочка с сахарными щечками – моя. Моя и… Софии. Это, пожалуй, вообще было труднее всего осмыслить. София Гейман – мать моего ребенка. Она носила его в себе. И хоть я сам гнил в тюрьме, часть меня, наверняка лучшая часть, росла в ней и крепла. Соединялась на уровне ДНК. Самом важном, самом глубинном уровне, из всех возможных. Вот ведь как вышло… Мы могли с ней никогда больше не увидеться, могли шагать в разных направлениях, встречаться с другими, строить с ними новую жизнь, и при этом оставаться навеки спаянными. В этой девочке. С моими глазами.
        Любил ли я ее? Я не знаю… Я любил в ней нас с Соней. Я лелеял то, что у нас было когда-то, и то, что могло бы быть. Я как дурак прокручивал вновь и вновь в голове нашу жизнь… представлял, какой бы она была, если бы не зона. И эти мысли каждый раз вспарывали мне грудную клетку и рубили сердце в фарш.
        Я смотрел на Этель и был благодарен Соне за то, что она сумела обеспечить нашей дочери беззаботную жизнь. Жизнь, в которой, помимо материальных благ, было много любви и смеха. Я задавался одним глупым вопросом… Он не давал мне спать. Смогла бы она любить нашу дочь так сильно, если бы не любила меня? И когда это вновь стало для меня так важно? Ведь я был уверен, что оставил свои глупые чувства в прошлом. В зоне, после всего, что со мной случилось, они казались мне такими… детскими и наивными. Со временем появилась уверенность, что я вырос из этих чувств, как подросток-акселерат - из школьной формы. Я убедил себя даже в том, что между нами не было ничего особенного. А тот фейерверк, что иногда воришкой прокрадывался в мои сны – и был сном изголодавшегося по бабе зэка.
        И только снова ее увидев, я понял, как ошибался. Ничего не ушло. Меня тянуло к ней, как и прежде. Это была даже не тяга, а мучительная потребность. Я не знал, почему так сильно нуждаюсь в ней. Иной раз я думал, что Соня стала для меня собирательным образом той… счастливой и беззаботной жизни. И что я не Соню даже хотел вернуть. А ту самую жизнь, которую она для меня олицетворяла.
        Совсем плохо мне стало в четверг. Я пытался работать, но глаза слезились, и код сливался в причудливые бессмысленные пятна. Тогда я решил, что мне лучше отлежаться. Работник из меня один черт был никакой, но еще оставался шанс прийти к вечеру в чувство. Мы собирались поехать в дельфинарий с Этель и Соней. Я прилег в полной уверенности, что все под контролем. И отключился. В себя меня вернул звонок телефона. Соображалось с трудом, но я все же понял, что в таком состоянии пойти никуда не смогу. Все, на что меня хватило – отправить билеты Соне. И все… все, дальше - в забытье.
        Проснувшись утром, я пришел к выводу, что приход Софии мне почудился. А потом увидел записку… И пакет из аптеки. Значит, она и впрямь была здесь.
        Я машинально закинулся таблетками и уставился на исписанную мелким почерком бумажку. Зачем она приходила? Что это было? Визит вежливости? Или… Было бы лучше, если бы я хоть что-то запомнил из нашего разговора. Но ведь в памяти ни черта не осталось. Мои размышления прервал визит приставленного ко мне куратора. Я понятия не имел, что это за мужик, и какую должность он занимает в тех структурах, которые меня крепко удерживали за яйца. Но раз в неделю я отчитывался перед ним о своей работе. Он выслушивал мои скупые объяснения, качал головой и, как правило, говорил что-то вроде:
        - Неплохо. Но нам нужен код.
        - А мне нужна виза в Америку, – каждый раз зачем-то напоминал я. Может быть, опасаясь, что меня кинут и не выполнят свою часть сделки.
        - Обязательно. После того, как вы взломаете код.
        В то утро я по привычке качнул головой и, посчитав наш еженедельный отчет оконченным, пошатываясь, двинулся к душу.
        - Тебе бы прилечь, Саша.
        Я подумал, что это мне уж точно почудилось. Никогда раньше мы не говорили на отвлеченные темы. Тем более его не заботило мое самочувствие.
        - Я в душ.
        - У тебя жар.
        - Я хочу помыться.
        - Тогда, если ты не против, я задержусь, чтобы убедиться, что ты благополучно вернешься в постель.
        Я не нашелся, что ответить, хотя присутствие постороннего мужчины в непосредственной близости от меня нервировало. Я помылся быстро. Выглянул из-за двери. Сергей Николаевич (так он мне представился) оторвался от телефона и, коротко кивнув, двинулся к. выходу.
        - Когда мое дело пересмотрят?
        - Скоро, Саша. Когда будет код.
        Дверь закрылась. Я прислонился к стене горячим лбом. Может быть, это была и впрямь не самая удачная идея – помыться. А может, горячая вода ни при чем. И голова кругом от страха. Что меня кинут. Что все мечты о новой жизни, о мести… пойдут по пизде. Я никому больше в этой жизни не доверял.
        Пока я так стоял, дверь снова открылась. Я резко выпрямился, думая, что это вернулся Сергей Николаевич, и не желая, чтобы он видел меня таким… слабым. Но на пороге стояла Соня. Ее жадный взгляд скользнул по моему телу. Или мне показалось. Чертовы глюки!
        Она тоже ругала меня за то, что я принял душ. Потом втирала что-то насчет дружбы. Как будто правда думала, что это возможно. Как будто действительно верила, что я смогу с ней дружить, после всего, что у нас было. Быть цивилизованным. Так, значит, лекарства, жратва и гребанные цветы – это все к тому? Господи, мне, наверное, стоило быть благодарным, но вместо этого во мне волной поднималась ярость. Я смотрел на то, как Соня перемещается по моей тесной кухне, как наливает в щербатую тарелку суп, и понимал, что, во-первых, ей здесь совершенно не место, она создана для других интерьеров и жизни, а во-вторых, что никогда… никогда я не буду ей другом. Даже ради Этель. Особенно ради нее. А впрочем, кого я обманываю?!
        Соня отступила. Я шагнул за ней. Оттеснил к стене и сделал то, что давно мне хотелось сделать. Я поцеловал её. Настойчиво толкнулся языком, впился в нижнюю губу, лизнул. И замер на секунду, оглушенный обрушившимися на меня воспоминаниями. Ее вкус… первое, что я почувствовал за эти дни болезни. Аромат ее тела, пробуждающий такой дикий голод, что… какая там, нахрен, цивилизованность? Я бы ее сожрал сейчас.
        - Нет! – прохрипел, на мгновение отрываясь.
        - Н-нет?
        - Нет. Мы не будем друзьями. Никогда. Можешь даже не мечтать.
        - П-почему? – ее взгляд растерян и затуманен. Зрачки расширены. Я прижался к ней бедрами. Даже плотное полотенце не могло скрыть моего огромного стояка. И я дал ей его почувствовать. Она застонала тоненько. Обреченно. Толкнулась навстречу. Будто не могла, хотя очень хотела, не сделать этого. Будто она меня желала не меньше… Хотя, как это было возможно?
        - Вот поэтому, Соня… Вот поэтому. Я не хочу с тобой дружить. Не хочу…
        - Чего же ты хочешь? – ее вело. И свой вопрос она задала мне не потому, что не знала на него ответа. А потому что хотела его услышать. Её это заводило. Че-е-ерт.
        - Трахать тебя… Целовать. Засыпать с тобой, просыпаться. Смотреть на звезды. Ездить на океан. Хочу, чтобы все, о чем мы мечтали тогда, стало правдой.
        Хочу, чтобы ты любила меня, как тогда. Хочу, чтобы ты смотрела на меня, как тогда. Хочу, чтобы в твои глаза вернулось восхищение мной. Чтобы оно вытеснило проклятую жалость. И чтобы тебе было не стыдно за те чувства, что ты испытываешь ко мне прямо сейчас. Потому что, мать его, это так унизительно!
        Подумал и сам испугался. Того, что сказал. Но еще больше того, что так и не озвучил. Отскочил в сторону. Споткнулся, скованный каким-то нечеловеческим ужасом. Что может быть хуже, когда надежды нет? Огонь надежды…
        - Й-я пойду… Извини, мне надо идти…
        И мой ужас – отражением в ее глазах. Кислотой мне на раны. Я ведь видел, в каких предрассудках она погрязла. И ее страх видел. Понятный, в общем-то, мне страх. Она была права. Я изменился. Стал другим. Вот только между тем мной, и мной настоящим было кое-что общее. Мы оба, как оказалось, свихнулись на ней…
        В тот день я много думал. Когда не спал, измочаленный то поднимающейся, то вновь спадающей температурой. Я задыхался… Но не от собравшейся в легких мокроты. А от понимания того, что упустил. От ярости на того, кто этому поспособствовал. Меня душила ненависть. И эти вопросы… вопросы, на которые не было ответов, и которые я в принципе запретил себе задавать – почему я?! Они вновь возникли на моем горизонте гиенами.
        Она больше не приходила. Только звонила утром и вечером, справляясь о моем здоровье, а потом передавала трубку Этель, которая болтала без умолку. По этим звонкам я и определял, какое сейчас время суток. Потому что, когда я более-менее очухался, то вновь погрузился в работу и потерял счет времени. Кроме возни с кодом у меня были и другие дела. Связанные с собственным бизнесом. Думаете, в тюрьме невозможно заниматься бизнесом? Да бросьте. Я же айтишник. Самым сложным было порешать эти вопросы с начальником колонии. А дальше все завертелось само собой. Соглашение о выпуске ограниченных акций – классная штука и уникальная идея мотивации сотрудников, когда тебе тупо им нечем платить. Пообещай долю в уставном капитале, предоставь классную идею – и те будут пахать, как рабы на галерах. По факту из четырех лет, что мне пришлось отсидеть, я потерял лишь год. Первый год - он вообще самый сложный. Год, когда ты либо приспосабливаешься и учишься жить в новых условиях, либо ломаешься. Я выжил. И приспособился. Я сделал даже больше, чем это было возможно. Поначалу, конечно, присутствовал страх, что меня опять
кинут. Ведь мою компанию снова пришлось регистрировать черт знает на кого… А потом понял, что даже если так и получится – ничего страшного не случится. Со мной останется опыт. В клетке для меня самым важным было понимать, что я все еще в деле.
        Может быть, если бы я рассказал Соне о своем стартапе, она бы сумела взглянуть на меня по-другому? Я десятки раз задавался этим вопросом, с тех пор, как она от меня убежала. И тоненький голос во мне пищал – расскажи ей все, расскажи. Но я… тот новый я, которым я стал, не сломавшись – не мог этого сделать. Тот я хотел, чтобы она приняла меня любым. Без гроша в кармане. Без перспектив. Иррационально. Отключив голову. Тот я хотел, чтобы она полюбила меня безоглядно. Меньшего бы он не принял.
        Я понимал, что все усложняю, но иначе просто не мог.
        Прошла еще пара дней, прежде чем я впервые вышел на улицу. Дома совершенно не осталось кофе, и нужно было купить. В магазинах, куда ни глянь – толпы народу. На кассах – огромные очереди. Ах, да. Новый год. Я ведь спрашивал у Этель, что она заказала Деду Морозу. Но так и не купил подарка.
        Этель… Я по ней скучал. Действительно. По-настоящему. Мне с каждым разом все больше нравилось с ней болтать. Я поймал себя на том, что с интересом вслушиваюсь в ее сбивчивую речь и улыбаюсь… Язык у этой болтушки был без костей.
        Меня окликнула кассирша, и я понял, что стою на кассе, скалясь, как последний дурак. Сгреб кофе (пакет не надо!), расплатился и побрел домой. А уже у самого подъезда столкнулся с…
        - Соня? Не ждал вас.
        - Привет. Этель все уши мне прожужжала на тему того, как хочет тебя увидеть, так что я решила заехать сейчас, ведь потом мы на несколько дней уезжаем.
        Я кивнул. Подхватил на руки дочку, все еще удивляясь, что она у меня есть, и растерянно замер. Почему-то было ужасно стыдно за то место, куда я их приведу. Этель еще ни разу не была у меня в гостях, и я бы многое отдал, чтобы моя квартира походила на что-то… более вписывающееся в ее жизнь. Соответствующее костюмчикам от Dolce&Gabbana, в которые ее наряжала Соня. От этих мыслей я снова начинал злиться. Непонятно, правда, на кого. Но всю мою злость как рукой сняло, когда моей заросшей щеки коснулись слюнявые губки. Я запнулся, шокированный. Опустил взгляд. Этель застенчиво улыбнулась и спрятала личико в воротнике моей куртки. А я на секунду закрыл глаза, справляясь с охватившей меня болезненной нежностью.
        ГЛАВА 9
        СОФИЯ
        Это было спонтанное решение – приехать. Вызванное, если честно, не столько просьбами дочки, сколько моим собственным желанием его увидеть. Заглянуть в глаза… и убедиться в том, что все сказанное им тогда – правда. Не то чтобы я понимала, что мне с этим знанием делать дальше…
        Я так запуталась. Еще сегодня утром я флиртовала с Игорем по телефону в попытке… не знаю… может быть, сохранить то, что у нас было. Напомнить себе о том, в чем и в ком заключалась моя настоящая жизнь. Потому как все, что происходило сейчас, больше походило на какой-то сюрреализм. И древний тарахтящий лифт, и чистенький, но один черт прокуренный подъезд (я покосилась на Алекса – не он ли тому виной, но тот на меня не смотрел, и определить это было сложно), и его квартирка, больше напоминающая клетку, и… он сам. Одетый во что попало, как тогда, когда мы снова встретились после стольких лет. Потом, когда он приходил, чтобы побыть с Этель, я, признаться, нервничала, опасаясь, что он снова заявится вот так, и на нас станут оборачиваться люди, но нет. Он выглядел вполне пристойно, и я каждый раз с облегчением выдыхала. А потом ругала себя за эти глупые предрассудки, потакая которым, он, может быть… что? Обворовывал брендовые магазины? Я издала испуганный смешок. Алекс обернулся. Поставил Этель на пол. Не зная, как объяснить свой смех, я наклонилась, чтобы помочь ей снять ботиночки. И в тот же миг Алекс
шагнул ко мне. А я какого-то черта дернулась в сторону.
        - Я хотел помочь тебе снять куртку, - процедил он.
        - Конечно…
        Не дожидаясь приглашения, Этель побежала в комнату. И снова выскочила из нее, видимо, не найдя ничего для себя интересного.
        - Как ты себя чувствуешь?
        Банально, но… Что еще я могла сказать? Были ли у нас какие-то другие темы для разговоров? Вряд ли. Это раньше мы могли без умолку болтать – нас сближало общее дело, общие знакомые в Долине (1), схожие цели и взгляды на жизнь. Мы запальчиво обсуждали проблемы экономики, глобальные изменения климата и появившиеся на горизонте стартапы. Мы до хрипоты спорили, какие из них выстрелят, а какие – нет. Мы мыслили настолько масштабно, насколько это в принципе было возможно. Тогда сложно было представить, будто что-то у нас может не выйти. Или что-то может нам помешать. Мы были дерзкими и не битыми. А как теперь? После всех жизненных уроков… Как?
        - Ничего. Вроде бы вычухался.
        - Что думаешь делать на Новый год?
        «С кем встречать?» Последний вопрос так и остался невысказанным. Мы прошли в тесную кухоньку, и теперь Этель развлекалась тем, что открывала и закрывала кухонные шкафчики.
        - А у тебя есть какие-то предложения?
        Он вздернул подбородок и посмотрел на меня так… внимательно. То ли издеваясь, понимая, что, конечно, у меня на этот вечер другие планы, то ли надеясь на что-то. И мне от этого стало физически больно.
        - Да нет. Боюсь, наши планы давно предопределены. Мы зависнем у родителей. Ничего особенного. Тихий семейный праздник.
        Последней фразой я хотела исправить ситуацию, то, как прозвучали мои слова, но сделала только хуже. Я будто намеренно дала ему понять, что он к нашей семье не относится. Потом попыталась добавить что-то еще, но испугалась, что опять все испорчу, и захлопнула рот.
        - Ну, а я, наверное, посмотрю какой-нибудь концерт. Или фильм. Давно не видел «Иронию судьбы»…
        - И все? – растерялась я.
        - Может быть, куплю в кулинарии оливье, - Алекс пожал плечами.
        Я представила его одного у телевизора. С наверняка дерьмовым салатом в тарелке (ведь, ну, что там хорошего могут приготовить в кулинарии самого дешевого сетевика?), и меня охватила тоска чудовищной силы. Внутри что-то вскинулось, заворочалось… Забытая нежность к нему. И злость. Я осмотрелась. Сорвалась с места. Под его удивленным взглядом метнулась в коридор, из коридора - в комнату. Конечно, ничего здесь не напоминало о приближающемся празднике. И это было чудовищно неправильно. Я снова выскочила в тесный коридорчик, схватила куртку.
        - Ты куда? – удивился Алекс.
        - Побудешь с Этель? Я скоро вернусь…
        - Да, но что случилось?
        - Ничего! Просто мне нужно… нужно отойти ненадолго.
        Я сбежала вниз по ступенькам, не дожидаясь лифта. Выскочила на улицу. Первым делом позвонила в знакомый ресторан и заказала доставку, а потом пошла в магазин, где нагребла всяких праздничных мелочей – елочные шары разного размера, свечи, гирлянды. Бутылку шампанского, коробку конфет. Сумка вышла приличной. Но и на этом я не остановилась. Во дворах продавались елочки. Я купила небольшую, упакованную в сетку. С трудом протиснулась в подъездную дверь вслед за мальчишкой с собакой.
        - Это что? – удивился Алекс.
        - Это праздник с доставкой на дом. Ну, что стоишь? Помогай. Я и так еле доперла.
        - Сколько я тебе должен?
        - Нисколько. Это тебе наш с Этель подарок, – пробормотала я, разуваясь, а чтобы прекратить спор, обратилась к своей малышке: - Что смотришь? Поможем папе здесь все украсить?
        Этель и бровью не повела. Закивала кудрявой головешкой. Что-то радостно защебетала. Она была еще в том возрасте, когда слово «папа» могло войти в её жизнь незаметно, будто бы между делом. На это я и рассчитывала, когда просила Алекса не торопить события. А вот он сам… он сам, кажется, совершенно не был готов к этому. Его судорожный вздох повис в воздухе и, подхваченный смехом Этель, улетел куда-то под потолок. Я подняла взгляд. И несколько тягучих, украденных у вечности секунд мы просто друг на друга смотрели.
        - Спасибо, - наконец сказал он и отвернулся, чтобы так, наедине с собой, справиться с чувствами. В тот момент я поняла, как глупы были мои страхи. Он никогда бы не обидел Этель. И пусть я не знала до конца того человека, которым он стал, в этом я была уверена на все сто процентов. Горло распирал ком:
        - У тебя есть куда поставить елку?
        - Где-то была подставка…
        Дерево оказалось куцым, с тремя несимметричными ветками с наполовину осыпавшимися иголками. Но понятно это стало, лишь когда Алекс снял сетку. Увидев такое чудо, я бросила на него испуганный взгляд. Его широкие плечи дрожали, и впервые с момента нашей новой встречи я увидела, как он смеется. Громко и от души.
        А мне - хоть плачь. И не из-за этой чертовой елки вовсе! А потому что в голове вдруг калейдоскопом… все годы, что мы потеряли. И в каждой картинке – он. Вот я огромная, как кит, буквально на последних сроках беременности – лежу на диване, а он суетливо развешивает гирлянды, украшая пальмы, окружающие наш дом в Пало-Альто. Вот Этель почти год… она только-только научилась ходить, и мы решили убрать подальше винтажные стеклянные игрушки, украсив сосну пластмассовыми шарами из супермаркета, вот ей два – она распаковывает подарки, а мы наблюдаем за ней, держась за руки, три – наша малышка достаточно выросла, чтобы помогать нам украшать дом…
        В дверь позвонили. Мы оба синхронно вздрогнули. Картинки развеялись, и я вернулась в реальность.
        - Кого принесло? – удивился Алекс.
        - Наверное, доставка. Я… кое-что заказала на ужин. – Я вскочила, потянулась к брошенной сумочке.
        - Успокойся! Я оплачу.
        Но… это же ужасно дорого. Откуда у него деньги? Мне не давал покоя этот вопрос, хотя я молчала. А в голову лез всякий бред. А может, и не бред вовсе! Мало ли, во что его втянули на зоне? Почему это только сейчас пришло в мою голову? Образ Алекса слабо вязался у меня с образом Дона Карлеоне, но…
        - Пахнет вкусно.
        Я отвела взгляд. Конечно, проще всего было спросить. Не потому, что я такая любопытная! Просто, если он занимался чем-то незаконным, то… Это могло отразиться на Этель. Он мог подвергнуть ее опасности! Почему-то перед глазами возник безликий мужчина, с которым мы однажды столкнулись.
        - Выглядишь так, будто вот-вот выблюешь свои кишки, - прошептал Алекс, обжигая дыханием ухо. Я отстранилась. Заглянула в его снова холодные, ничего не выражающие глаза. Смеха в них не осталось.
        - Я прикидываю, спасут ли игрушки это игольчатое несчастье, или сразу выкинуть его на помойку?
        - Ни за что. Я за вторые шансы.
        Наши взгляды вновь встретились. И почему-то мне показалось, что говорил он совсем не о елке. Телом пронеслась стайка мурашек. Я вскочила с пола и деланно весело растерла руки:
        - Ну, тогда начнем! Этель, тащи шары! Алекс, раскладывай еду на тарелки!
        - Что, прямо здесь?
        - Почему нет? Устроим пикник!
        Так и сделали. Вышло весело. У меня не получалось составить ему компанию на Новый год, потому что просто не могла пригласить его в дом отца, но организовать для Алекса маленький семейный праздник – мне было вполне по силам. Мы ведь друзья!
        Лгунья… Лгунья! Лгунья!
        - О чем задумалась?
        - О том, что тебе нужно кого-нибудь найти.
        - Кого-нибудь?
        - Ну, да… Чтобы не быть…
        Он посмотрел на меня так… предостерегающе, и я заткнулась. Ну, и ладно! Черт с ним! Я хотела как лучше. В конце концов, он ведь должен понимать, что у нас с ним нет ни одного шанса? Это очевидно всем. Разве нет? И самое лучшее, что он может сделать, чтобы вернуться к нормальной жизни – так это найти себе хорошую девушку. Чтобы начать все заново.
        Все правильно. Правильно… Так почему же у меня в глазах темнеет, стоит только его представить с другой? А у него… интересно, у него тоже так? Он ревнует меня? Хотя бы чуточку? Господи, что за бред? Мои чувства были неправильными и как будто больными. Их было чересчур много. Они вытесняли собой все. Как тогда… Даже здравый смысл.
        - Думаю, нам пора. Этель, милая… Давай одеваться.
        Мы засобирались домой, а Алекс стоял в сторонке и, сложив на груди руки, наблюдал за моим трусливым побегом.
        - Мамочка, я хочу в туалет.
        - Конечно. Тебе сюда… Сама справишься?
        Этель затрясла головой, что означало – справится. Я закрыла за ней дверь, обернулась и угодила в капкан его рук…
        - Что ты…
        - Думаешь, мне нужна другая? – Алекс зло меня поцеловал, приложил руку к паху и уставился на меня горящим взглядом: - Все еще думаешь? – И снова поцеловал. Провел ладонями вверх по моим бокам, обхватил грудь и через одежду двумя пальцами с силой растер сосок.
        - Мамочка, я все!
        Так же быстро, как началось, все и закончилось. Он отшатнулся от меня. Я поправила кофточку. Сердце билось в горле, мне казалось - еще хоть капля сверху, и меня им вырвет… Оно упадет под ноги. И разлетится на тысячи осколков. Как когда-то давно.
        Не сказав больше ни слова, я одела Этель, накинула куртку и лишь у порога бросила:
        - С наступающим, Алекс. Веселого праздника.
        Хотя я знала, что никакого веселья у него и близко не предвидится. И от этого было тошно. Глупый вопрос – почему? Мы так часто задаем его небу… Но даже понимая это, все равно повторяем раз за разом – почему, почему, почему?! Это случилось с нами.
        Той ночью, последней ночью старого года, я долго не спала. Меряла шагами комнату в глупой попытке понять, может ли у нас с ним что-нибудь получиться? К черту Игоря и то, что он мне помог. К черту отца, которому это все наверняка не понравится. Если прислушаться к собственному сердцу и сделать так, как оно велит…
        - И что? Подвергнуть нас всех опасности?
        - Почему сразу опасности? – тут же возник в голове другой голос.
        - А потому! Потому что я ни черта о нем толком не знаю!
        - Так спроси!
        - А он вот так возьмет и ответит?!
        Бред. Я разговаривала сама с собой, как выжившая из ума старуха. Я просчитывала варианты. И каждый из возможных упирался в то, что нам нужно было серьезно поговорить. Узнать, чем он занят, откуда у него деньги. Помочь ему из этого дерьма выпутаться, а потом… уехать! Алекс, может, и отстал от жизни, но в своей фирме я бы точно нашла ему применение. Вряд ли бы он согласился сидеть у меня на шее – такой вариант мне тоже приходил на ум, как бы стыдно ни было в этом признаться. В конце концов, я пришла к выводу, что нашла идеальный для нас вариант! И стало немного легче… Я тихонько выдохнула. Зажмурилась в предвкушении. Все оказалось намного проще, чем я думала. Зря я себя накрутила!
        Так я решила… Но моя ошибка была в том, что я все решила за нас двоих.
        (1) ДОЛИНА – здесь речь о Кремниевой долине. Территория долины Санта-Клара и примыкающие к ней с северо-запада районы полуострова Сан-Франциско и с северо-востока восточный берег залива Сан-Франциско, отличающаяся большой плотностью высокотехнологичных компаний, связанных с разработкой и производством компьютеров, их составляющих, особенно микропроцессоров, программного обеспечения, устройств мобильной связи, биотехнологии и т.д. Мекка для всех айтишников.
        ГЛАВА 10
        СОФИЯ
        - Что-то ты темнишь, моя дорогая… - прошептала мне на ухо Лилька, когда мы уселись на пушистый ковер возле елки, чтобы распаковать подарки. Куранты уже отзвонили. Наступил новый год. А с ним и новая жизнь. С единственным мужчиной, которого я когда-то любила. Тем самым, кто был мне предназначен судьбой. Сейчас, когда я приняла этот факт, как должное, собственные потуги остаться в стороне казались такими глупыми! Это ведь очевидно – он мой. Мой… И ничей больше. Он для меня.
        - Не понимаю, о чем ты.
        - Да ладно. Твоя загадочная улыбочка наталкивает меня на мысль, что у тебя кто-то ес…
        Договорить Лильке я не дала – накрыла рукой ее губы и сделала страшные глаза. Размашисто шагая, к нам приближался отец. Меньше всего мне хотелось, чтобы он, наслушавшись домыслов своей обожаемой женушки, тоже взялся меня допрашивать. Лилька – это все-таки Лилька. Моя подружка еще с незапамятных времен. А папа… Папа – это отдельная история. Я слишком хорошо его знала, чтобы питать иллюзии. Он бы совершенно точно был против моих отношений с Алексом. Поэтому… (в этом мой план хромал!) поэтому я пока не слишком понимала, как сделать так, чтобы он ничего не заподозрил. Тут мало было переехать на другой конец света. Он бы нашел нас и там.
        - Твое мороженое.
        Папа протянул Лильке мороженое, щедро политое сиропом – явно сам постарался, и украшенное крупными ягодами красной смородины, а мне – порцию поменьше. Я взяла. Хоть и не просила. Это Лилька могла стрескать хоть килограмм и оставаться тонкой да звонкой. Ведьма. Мне же приходилось расплачиваться за каждую съеденную ложку десерта.
        - Спасибо, - промурлыкала она и поцеловала устроившегося с ней рядом папку в губы. Я скривилась. Сколько лет прошло, а я так и не привыкла к их нежностям. Знаю, что это глупо. Но когда я представляла своего отца в постели с Лилькой, то… чувствовала себя не в своей тарелке. Это, наверное, проклятье всех детей.
        - Пожалуйста, - улыбнулся он. – О чем речь?
        - О Лилькином колье.
        Я потянулась к подруге и провела пальцем по красивому украшению с бриллиантами и сапфирами, которое отец подарил подруге на Новый год. К застолью Лилька принарядилась, но как только отзвучали первые поздравления – первым делом переоделась в домашнее. Обычную футболку и трикотажные штаны. На этом фоне колье по идее должно было смотреться странно. Так оно и смотрелось. Только до того, похоже, никому дела не было.
        - А что с ним не так?
        - Ничего. Кроме того, что она практически никогда не носит драгоценности. Тогда зачем они ей?
        Отец с Лилькой переглянулись. И снова улыбнулись друг другу. Но совсем по-другому на этот раз. Более интимно. Лилька даже порозовела и задышала чуть чаще. И папе это понравилось. Сразу стало понятно, что многие из отцовских подарков она надевает для него одного. За закрытыми дверями. И, может быть, на голое тело. Ну вот! Какого фига я опять о них думаю?!
        Я вскочила, пробормотала что-то вроде:
        - Да ну вас! Пойдемте лучше фейерверки смотреть, - и выскочила из гостиной. Чужая близость заставляла чувствовать себя еще более одинокой, чем я была. Жаль, дети уже спали. Так бы я могла отвлечься на них. И бабуля…
        Я достала из гардероба шубу, сунула ноги в сапожки и спустилась вниз по ступенькам на задний двор. Салюты бахали со всех сторон. Я обхватила себя за плечи и тяжело вздохнула. С губ сорвалось облачко пара и улетело, растворилось в ночи, подхваченное легким ветром. Весь этот вечер меня не покидала мысль, что я не там, где должна быть. Меня с чудовищной силой тянуло обратно в город. И с каждой секундой я все меньше понимала, почему так отчаянно противлюсь этому желанию. Я ведь уже все решила, так? С другой стороны… Я же не могу сорваться куда-то просто так посреди ночи. Или…
        Сквозь грохот залпов услышала, как зазвонил телефон. Игорь… Мне не очень-то хотелось с ним говорить, но я взяла трубку. Выслушала поздравления с наступившим, поздравила его с наступающим. Ведь в Сан-Франциско новый год еще не наступил. И на этом все. Я решила, что не стану рвать с ним отношения по телефону, как-то это было не по-человечески, поэтому смиренно выслушала все его «ужасно скучаю» и даже выдавила из себя в ответ что-то по случаю. И только потом сбросила вызов, пообещав себе сделать все, чтобы наш разрыв прошел для Игоря безболезненно.
        Погрузившись в свои мысли, я не услышала шагов за спиной. Или они утонули в шуме салюта. Лишь когда Лилька закинула мне руку на шею, оглянулась. Они с отцом все же вышли на улицу. То ли правда посмотреть на фейерверк, то ли просто подышать колючим морозным воздухом.
        - Кто-то звонил?
        - Да так… Приглашали на вечеринку, - соврала я.
        - Прямо сейчас? – я видела, что Лилька мне не поверила. У нее вообще никогда не получалось скрывать от меня свои эмоции. Удивительно, как вышло, что я не увидела ее щенячьей любви к отцу. Хотя, может, это другое…
        - Угу.
        - Так поезжай, – улыбнулась она как будто с намеком. Я свела брови:
        - Да ведь уже сколько… - взглянула на телефон.
        - Второй час! Детское время, правда, Ян?
        - Ну, не знаю, - не разделил восторга жены тот.
        - Эй, ты что?! В городе веселье только начинается. А мы сейчас спать пойдем… Вот интересно-то!
        - Может, и правда поехать, - моргнула я, в ужасе от того, что задумала, и от того, на что, сама того до конца не понимая, меня толкала подруга.
        - Конечно, поезжай! За Этель мы приглянем. Вернешься, когда отоспишься. К обеду.
        - Что-то я не в восторге от этой мысли… - ворчал отец.
        - Пусть повеселится, Ян!
        Господи, я чувствовала себя так, будто мне пятнадцать. И это папа решает, ехать мне на вечеринку к школьному другу, или остаться дома. А ведь у меня уже у самой дочь.
        - Ладно. Пойду, возьму сумочку…
        - Позвони, когда доедешь.
        - Хорошо, папочка, - дурашливо поклонилась я. Отец велел мне не паясничать. Но если честно, я не очень помнила, что происходило после того, как я решила поехать к Алексу. Уже потом я подумала о том, что в том состоянии мне вообще не нужно было садиться за руль. Благо дороги были пустыми, и все обошлось… Как-то доехала. Как-то набрала номер его квартиры…
        В мозгу стучало глупое «Как Новый год встретишь – так его и проведешь». И я хотела, я хотела провести и этот год, и много-много следующих лет за ним, с Алексом.
        - Да?
        - С Новым годом! Откроешь?
        - Соня? – в хриплом голосе - неприкрытое удивление. Секунды тишины, утонувшие в грохоте доносящихся отовсюду салютов. А потом домофон запищал – Алекс открыл мне дверь. Я еле дождалась, пока лифт доедет. И про себя поклялась никогда больше не пользоваться этой громыхающей гробиной. Наконец, кабина замерла. Створки разъехались. Я подняла взгляд и уставилась прямо на Алекса, который поджидал меня, распахнув дверь. Слов не было. Что я могла сказать? Наверное, все и так было понятно…
        Я шагнула в проход, он посторонился. Но у меня был другой план. Резким движением плеч я скинула с себя шубу и толкнула его к стене.
        - Этель… - только и сказал он.
        - У родителей, – прошептала я.
        - Слава богу.
        И все… все! Наши губы соприкоснулись. Алекс отлепился от стенки, крутанулся, и теперь я прижималась к ней. А он целовал мое лицо. Короткими жалящими поцелуями. И с силой мял бедра в ладонях. Только один мужчина в этой жизни так меня заводил. Только один… Тот, что прямо сейчас в моих объятьях. Тот, кто смотрит на меня так же жадно по прошествию стольких лет. Но ведь он запомнил меня другой… Если бы в ту секунду он отступил хоть на миллиметр, я бы передумала… Я бы убежала! Вспомнив о собственных комплексах и прочем дерьме. Вот только, попав в его руки, пути назад не было. И я все сильнее погружалась в окутывающее нас безумие.
        Он сдернул вниз бретельки на моем платье. Лифчик… Благоговея, коснулся костяшками пальцев тугих сосков.
        - Знала бы ты, сколько раз мне снилась. Как я мечтал о тебе… там. Мечтал, как я сделаю это… - Медленно надо мной склонившись, Алекс вобрал сосок в рот. Я откинулась затылком на стену, запрокинула голову, подаваясь вперед. Умоляя, чтобы это никогда не заканчивалось. Шалея от мысли, что он… обо мне мечтал. Прокручивая ее вновь и вновь в голове. Захлебываясь его признаниями, тонула в них. – И это…
        Он снова меня крутанул, и на этот раз я оказалась прижата спиной к его каменно-твердой груди. Мне так хотелось увидеть его таким. Новым… Огромным. Но он не давал, лишь сильнее вжимая меня в стену. Вжикнула молния на платье. Оно упало к моим ногам. Я осталась в белье, чулках и сапожках. Алекс сдернул вниз мои трусики. Я ощущала щекой его надсадное дыхание, телом - резкие движения. Слушала команды… Наклонись, прогнись… Хорошая девочка. Он стал другим даже в этом. Более требовательным. Более доминирующим. Более жестким. А мне нравилось! Черт возьми, мне так нравилось подчиняться ему. Ни одна даже самая долгая прелюдия с Игорем не вызывала во мне такого дикого, болезненного желания, как эти короткие, резкие, будто вскользь, приказы. И грубоватые торопливые ласки.
        Я понимала, что я первая его женщина за четыре года! Отсюда и нетерпение. Да что там. Я была его единственной. Осознание этого сводило с ума.
        Алекс вошел в меня резко. Бескомпромиссно. Обхватил ладонью шею, заставляя запрокинуть голову, сжал зубами мочку. Он даже не пытался замаскировать собственные стоны. Он нашептывал мне на ушко, как хочет меня, как скучал, бормотал какие-то комплименты, вновь и вновь повторяя, какая я красавица. А потом и его слова утонули в поднявшемся в ушах шуме. Меня накрывало, перед глазами мелькали золотые, закручивающиеся в спирали, точки. Он возносил меня с каждым ударом все выше и выше, а когда я взобралась на самый пик, безжалостно столкнул вниз. Я захныкала, сотрясаясь всем телом, сжимая его с такой силой в кольце своего оргазма, что он ругался и шипел.
        - Алекс!
        - Да, это я… - тяжело дышал и смеялся мне в ухо.
        - Алекс…
        - Это я! Я…
        Не помню, как мы сползли вниз. Как я очутилась на коленях на своей же сброшенной на пол шубе.
        - Алекс…
        - Тш-ш-ш… Еще не все. Наклонись.
        Я послушно сделала, что он велел. И он тут же меня снова заполнил. Болезненно. Остро, до боли… Я не помню, сколько это продолжалось. У меня болели колени, локти, я кончила еще несколько раз, прежде чем он впервые за этот вечер содрогнулся. Мы вместе упали на пол. Он накрыл меня сверху своим мокрым от пота телом и зарылся лицом в мои волосы. Я только в тот момент поняла, что было что-то болезненное, надрывное в происходящем… Что это было больше, чем просто секс.
        А потом у меня зазвонил телефон, и я обо всем забыла. Пошевелилась, заставляя Алекса скатиться на бок. Потянулась к сумочке…
        - Да, пап.
        - Да, пап! – передразнил меня отец. - Ты часом ничего не забыла сделать?
        - Я? Забыла?
        - Угу. Позвонить мне, когда доберешься.
        - Ах да. Прости. Я добралась…
        Алекс подтянул колени к груди и настороженно на меня уставился.
        - И как вечеринка? Что-то я не слышу никакого веселья.
        - Это потому что я закрылась в туалете, чтобы нам никто не мешал, – фальшиво рассмеялась я. – Ой, пап… меня уже зовут. Я побегу, ага? Пока! Наберу завтра…
        Отец еще что-то ворчал, когда я отключила трубку. Обхватила себя руками, испытав отчего-то приток стыда. Алекс уже привел себя в порядок, ему-то всего и надо было, что натянуть приспущенные штаны. Так что выглядел он вполне нормально. В отличие от меня.
        - Это отец, - пояснила я очевидное, стушевавшись вконец.
        - Я понял. И что ты ему наплела?
        - В каком смысле?
        - О своем отъезде.
        Алекс равнодушно пожал плечами и поднялся с пола. Такой холодный, что у меня по позвоночнику прокатилась волна озноба.
        - Какая разница? Главное, что я здесь. Не так ли?
        Я подошла ближе. Провела пальцами по его бицепсам.
        - Прекрати!
        - Послушай, я не понимаю, почему ты злишься?
        - Я не злюсь. Я пытаюсь понять. Кто я для тебя теперь, после того, что случилось…
        - Ты – это ты, Алекс.
        - И? Что дальше?
        Его взгляд горел. Он вынимал из меня душу и скручивал ее в узел.
        - Думаю, нам стоит начать все заново.
        - Правда?
        О, это облегчение в его глазах! Что же оно со мной делало… Я кивнула, задыхаясь от нежности.
        - Да.
        - Тогда почему ты соврала?
        ГЛАВА 11
        АЛЕКСАНДР
        Можно было не спрашивать. Я ведь и так все понял… Все. Абсолютно. И ее бегающий взгляд – лишь тому подтверждение. Блядь.
        Я резко отвернулся. Ноги держали с трудом. Облегчение от того, что я смог быть с женщиной, что я все-таки кончил, пусть и через боль, сменилось чувством опустошения. Я не мог принять от нее подачку. Но мне не хватало силы, чтобы ее отпустить…
        - Не злись. Пожалуйста. - Соня нерешительно коснулась пальцами моей спины. Погладила, как дикого зверя. А потом, осмелев, шагнула ближе и, обняв за пояс, прижалась губами к ребрам. – Что плохого в том, что я не тороплюсь о нас рассказывать? Мы ведь сами не знаем, что между нами происходит.
        - До этой ночи ничего и не происходило, - просипел я.
        - Вот именно. Что же, по-твоему, мне нужно было сказать отцу?
        Правду. Начать можно было с того, что отец его внучки вернулся. А потом, раз уж так вышло, что нас с Софией по-прежнему тянет друг к другу, рассказать и об этом. Не знаю, почему для меня это было так важно.
        - У меня есть для тебя подарок, - игнорируя ее вопрос, я сменил тему.
        - Правда? А я-то думала… это… он и был.
        Соня улыбнулась, я почувствовал это затылком, и осторожно сжала мою плоть поверх штанов.
        - Думаешь, я только на это теперь и способен? – обернулся, сделал шаг, оттесняя ее вглубь квартиры. Глаза Софии удивленно расширились.
        - Н-нет. Нет, что ты. Господи, Алекс, это всего лишь шутка.
        Наверное, так оно и есть, черт его все дери. И если бы в моей голове было чуть поменьше тараканов, я бы это понял. Проблема в том, что я уже не был тем самоуверенным парнем. Уверенности мне как раз очень не хватало. И вот же черт – вернуть ее мне могла лишь она, София. Поверив в меня… Снова поверив! Замкнутый круг какой-то.
        Я отвернулся. Прошел через тесную комнату. Диван я уже разложил, и он занимал едва ли не большую часть пространства. Как же дико она смотрелась в своем шикарном вечернем платье в этой комнате! Я резко выдвинул ящик стола и достал небольшую коробочку.
        - Вот. Это тебе.
        - Не нужно было тратиться.
        Она еще даже не посмотрела, что там, а уже завела свою привычную песню! Меня это взбесило.
        - Не переживай. Я купил ее сто лет назад. Еще до отсидки.
        Соня сглотнула. Открыла бирюзовую коробочку. На момент нашей встречи мне было двадцать семь. И я мог позволить себе покупать своей женщине ювелирку от Тиффани. Не то, что я был таким уж ценителем. Просто знал, что она достойна только самого лучшего, и хотел доказать, что я могу ей это самое лучшее дать. Впрочем, как и сейчас.
        - Какая красивая, Алекс! – восхитилась она, поднося кулон к тусклому свету единственной лампочки. А потом восхищение, написанное на ее лице, вновь сменилось озабоченностью: - Очень дорогая вещь.
        - Все, как ты любишь.
        - Да, но… Послушай, это совершенно не обязательно.
        - Что именно?
        - Такие подарки. Я не знаю, во что ты влез, но… Ради того, чтобы меня побаловать, не стоит… не стоит…
        - Не стоит что? – процедил я. Было даже интересно, что она там себе надумала.
        - Ладно, проехали, – вздохнула Соня. - Что-то мне подсказывает, что если мы продолжим в том же духе, то опять поругаемся. А ведь на дворе Новый год! Поможешь застегнуть?
        Она перекинула волосы через одно плечо и чуть наклонила голову.
        - Когда я купил его, решил, что мы с тобой непременно повторим ту знаменитую сцену из Титаника, - усмехнулся собственным воспоминаниям.
        - Сцену с голой Роуз? – поддразнила меня София.
        - Угу.
        - Тогда бы тебе пришлось меня рисовать. Как у тебя обстоят дела с рисованием?
        - Хуже некуда. Этого в моей мечте не было. Просто голая ты в подвеске.
        - А какую же роль ты в этом всем отводил себе?
        Она отстранилась. Демонстрируя мне кулон. Как я и думал, он идеально лег в ложбинку между ее грудями.
        - Роль наблюдателя, - пожал плечами. – Я бы просто смотрел на тебя. Ты очень красивая, Соня.
        - Ну, четыре года назад я была ничего, да.
        Соня отвернулась, и пока я соображал, что же она имела в виду, подошла к столу, на котором выдыхалось шампанское.
        - Выпьем?
        - Можно.
        - Тогда мне придется остаться у тебя ночевать. Ничего?
        - Если тебя саму это не смущает.
        - Меня вообще ничего не смущает.
        «Врешь!» – подумал я, но ничего не сказал. Разлил вино. Протянул ей бокал.
        - С Новым годом, Алекс.
        - С Новым годом, София.
        Мы выпили. Она сопротивлялась, но я все же убедил ее раздеться. И потом мы лежали голые на старом диване моей бабки, глядя в глаза друг другу, пока не уснули.
        Утром нас разбудил телефон. Соня вскочила, сонно моргая. Поймала мой взгляд и смущенно подтянула простынь повыше, прежде чем ответить.
        - Привет. Да, разбудил… С Новым годом… Я тоже… - виноватый взгляд. И я ведь понимал, почему он такой. И кто ей звонит, понимал тоже. А потому, кажется, закипал все сильней. Это ночью мы могли притвориться, будто проблем не существует. Отсидеться под ее покровом, но не теперь… Не теперь, когда этот самый покров ускользал, растворяясь в робких лучах холодного зимнего утра. Я стиснул зубы и кулаки. Посчитал до ста. И обратно.
        - Алекс… Ты меня слышишь? Я спрашиваю, есть ли у тебя кофе?
        - Какого черта он звонил?
        - Поздравить меня с Новым годом, - она пожала плечами, натянула на голое тело мою футболку и отвернулась, как ни в чем не бывало.
        А у меня перед глазами - они. В машине. Я не очень хорошо успел рассмотреть происходящее, но ведь и так все было понятно. Отсутствием фантазии я не страдал – это она подбрасывала дровишки в костер моей ревности.
        - Как мило. А он вообще в курсе, что мы теперь вместе? Ведь мы вместе, правда, София? – я встал и медленно, заставляя себя хоть немного остыть, пошел к ней. Хотя, что тут было идти? Три шага…
        - К-конечно, вместе…
        - Тогда почему он тебе все еще названивает?
        - Потому что я не могу бросить его по телефону! За кого ты меня принимаешь?!
        - Не знаю. Меня ты бросила, вообще ничего не объяснив.
        Она отшатнулась. В ее широко распахнутых глазах плескалась боль и… злость.
        - Ты знаешь, почему так случилось.
        Да! Я знал. Как знал и то, что этого всего можно было бы избежать, если бы только… Господи! Больше всего меня убивало это чертово «если бы»…
        - Позвони и скажи ему, что он свободен.
        - Ни за что! Игорь хороший человек и не заслуживает такого обращения.
        - А я? Я заслуживаю? Может быть, тебе нравится заставлять меня ревновать?
        - Ты спятил! Я… пожалуй, поеду домой. Поговорим, когда ты остынешь.
        - Нет! Нет, черт… Не уходи. Только не так.
        - Ты меня пугаешь, твою мать! Неужели ты не видишь?!
        - Что? Н-е-ет. Я никогда тебя не обижу, слышишь? Никогда… Я просто… дерьмо. Я просто хочу быть уверен…
        - В чем?
        - В нас. В наших отношениях… - прошептал я, сам себя возненавидев за просительные нотки, тайком прокравшиеся в голос. Ревность клокотала внутри. Бесилась… Все мои силы уходили на ее обуздание. Это было так трудно. Так мучительно больно понимать, что у нее была другая жизнь. Жизнь, в которой мне не было места. А еще очень страшно. Что она выберет эту жизнь снова. Её… но не меня.
        - Ты никогда не простишь, что я тогда…
        - Тш-ш-ш! Неправда. Это не имеет значения. Все в прошлом.
        Я потянулся, задрал футболку. Скользнул руками вверх по бедрам, делая то, что, я знал – ей точно понравится. Даже понимая, что это неправильно. И что нам однажды один черт придется поговорить, как двум взрослым людям. Отдавая себе отчет, что одним только сексом ничего не решить… Каким бы хорошим он ни был. Но прямо сейчас злость подогрела похоть. Я толкнул Соню на шаткую тумбочку, шагнул между ног. Одной рукой сдернул штаны, другой раскатал презерватив. Она смотрела вниз, как зачарованная…
        - Я принимаю таблетки.
        Смысл слов доходил с трудом. В голову ударило желание взять ее так… кожа к коже. Но я все еще боялся. Несмотря на справки, утверждающие, что я здоров. Я все еще боялся ее запачкать. Она же ни черта не знала… Не догадывалась даже… Никто не догадывался, что мне пришлось пережить. Страшно злясь, я с силой в неё погрузился. Соня вскрикнула. Широко распахнула глаза. Но я не давал ей спуску. Я наказывал то ли себя, то ли её… Или, может, нас обоих сразу. А когда кончил, расплакался, как последний дебил. И отвернулся, чтобы она, не дай бог, этого не увидела.
        - Я все же поеду, - сказала Соня, выйдя из ванной. Я все так же стоял, привалившись к стене и сжав кулаки. И прокручивал в голове то, что произошло между нами, не в силах в это до конца поверить… Я действительно это сделал? А Соня позволила… Может быть, она не зря меня боялась? Я и сам себя боялся теперь… Какого черта со мной творилось?!
        - Соня…
        - Давай не сейчас, хорошо?
        - Я все испортил?
        - Нет! Не знаю… мне нужно все осмыслить.
        Дверь за ней закрылась. Я привалился лбом к косяку. Не то чтобы до этого я не понимал, как много во мне скопилось ярости. Скорее я не догадывался, что она может выплеснуться вот так… На самого близкого человека. В самой неподходящей для этого ситуации. Я думал, что все под контролем. Но… нет, черт возьми!
        К тому же все усложнялось тем, что чертов код мне не поддавался. А значит, я был на крючке. Меня в любой момент могли вернуть обратно на зону.
        - Ни за что! – пообещал я, глядя на себя в зеркало. – Ни за что.
        И как раз в этот момент в дверь позвонили. Я заглянул в глазок. Чертыхнулся.
        - Разве прямо сейчас вы не должны похмеляться дома? Или что? Сотрудники Интерпола не пьют?
        - И тебя с Новым годом, Саша. Слышал, что праздник у тебя удался.
        Я знал, что нахожусь под наблюдением. Но даже не думал, что камеры могут быть натыканы и в квартире. Замер. Ярость, которую я испытывал до этого, не шла ни в какое сравнение с той, что волной поднялась во мне прямо сейчас, когда я решил, что за нами с Соней следили. Видели, как я ее… Как она меня…
        - Какого черта это означает? Вы установили камеры? Здесь?
        Я дико осмотрелся. Сергей Николаевич вздернул брови:
        - Я вроде такого не говорил.
        Понять бы, в какие игры он играет!
        - Правда? Значит, я что-то неправильно понял.
        Тот лишь пожал плечами. И вдруг совершенно неожиданно предложил:
        - Может, чайку?
        «А может, ты, наконец, скажешь, какого черта происходит?!» – хотелось заорать мне, но я сдержался. Хитрый лис что-то задумал. Это было очевидно. А значит, мне ничего не оставалось, кроме как ему подыграть. Если, конечно, я хотел узнать правду.
        Пожав плечами, я поплелся в кухню. Сергей Николаевич последовал за мной.
        - Значит, София Гейман.
        Руки замерли, занесенные над заварником.
        - А вам не все равно?
        - Кому это – нам?
        - Интерполу.
        - Интерполу, наверное, все равно, Саша. Если ты, конечно, не решил с ней поделиться подробностями порученного дела.
        - Такое мне даже в голову не приходило.
        - Вот и хорошо.
        Он снова замолчал. Я поставил на стол чашки. Пододвинул сахарницу. Хрен его знает, что меня так напрягало в присутствии этого человека за моим столом. Да и вообще. В его визитах.
        - Может, вы все-таки вы перестанете ходить вокруг да около? – не выдержал я.
        - Что тебе известно о ее жизни?
        - В каком смысле? Какое до этого дело Интерполу?
        - Интерполу – никакого, - вновь улыбнулся Сергей Николаевич. - Так, что тебе известно?
        - Знаете что? Вас это не касается! Уговор – есть уговор. Я все сделаю. Но моя личная жизнь – только моя. Это понятно?
        - Ты знаешь, с кем она встречалась, пока ты сидел?
        - Мне… до… этого… нет… дела, – просипел я.
        - С Игорем Самойловым.
        - Ч-что?
        - Кажется, вы дружили?
        - Я… Да.
        С первого класса. Он… единственный, кто мне помог, когда это все случилось. Его отец занимал не последнюю должность в Министерстве внутренних дел. Если бы не их помощь, мой срок мог бы быть гораздо-гораздо большим. Вот только… Я застыл от пришедшей в голову мысли. Это через него я посылал свои письма Соне. Так какого хрена?!
        ГЛАВА 12
        СОФИЯ
        То, что между нами происходило, было неправильно. Умом я понимала, что так не должно быть. Любовь – это легкость. Любовь – это крылья. Любовь – это бесконечный полет. И порой мне на самом деле казалось, что еще немного, и я взмою ввысь. Но… нет. Балласт прошлого, что мы за собой тащили, был слишком тяжелым. Может быть, неподъемным вовсе. Но я пока не была готова об этом судить наверняка… Да и Алекс нисколько не облегчал мне задачи. Иногда, когда с его лица слетала маска безразличия, я видела парня, который стал моей первой любовью. Этот парень был мне таким знакомым и родным, что все внутри трепетало, сжималось и переворачивалось от чувства сумасшедшего восторга – быть с ним рядом. Я будто снова возвращалась в те дни. Дни беззаботной юности, когда мы верили, что впереди у нас «долго и счастливо». Когда мы любили друг друга. Когда наши души были обнажены, а сердца открыты. Но потом случалось что-то… совсем незначительное, и он менялся. На глазах превращаясь в чужака. Смертельно опасного. Глубоко травмированного.
        Вот хотя бы этот чертов звонок… И его ревность. И все, что последовало за ним. Я смотрела в его глаза и… боялась. Не понимая, на кого направлена его ярость. И чем она для меня обернется. Но в то же время испытывая стыдное, неправильное удовольствие от того, что он ревнует меня… так. Что он меня хочет… так.
        Так, что не может себя контролировать.
        У меня до сих пор немного тянуло внутри от его яростной страсти. И дело ведь даже не в том, что мне не понравилось. Это было… совсем не так, как обычно. Что-то совершенно новое, но не менее прекрасное. Если бы не его взгляд… Беззащитный, абсолютно больной и отчаянный. Он будто искал во мне что-то… И не находил.
        - Спрячь засос, если не хочешь отчитываться перед отцом о том, где тебя носило ночью на самом деле.
        Я удивленно уставилась на бабку и подтянула воротник на водолазке повыше. К счастью, отец разговаривал с кем-то по телефону на другом конце огромной комнаты и ничего не заметил. А вот Лилька, которая накладывала детям поесть, понимающе улыбнулась.
        - Так и знала, что это была никакая не вечеринка. Может, наконец, расскажешь, кто он? И к чему эта вся таинственность?
        - Пока нечего рассказывать.
        - Жаль. Я бы с радостью послушала. Так он хорош?
        - В чем именно?
        - В постели.
        - Бабушка!
        - А что? Это немаловажно. Правда, Лиля?
        Лилька наклонила голову к сыну, пряча за упавшими на лицо волосами улыбку.
        - Правда-правда, - ответила на полном серьезе. А я… я бы в другой раз поддержала старую каргу, мне тоже нравилось вгонять Лильку в краску, но сейчас было совершенно не то настроение.
        - Это был отец Этель, – выпалила я на одном дыхании, понимая, что если не признаюсь сейчас, то этого никогда не случится.
        - Алекс? – Лилька открыла рот.
        Я кивнула. Обхватила себя руками и бросила опасливый взгляд на отца, чтобы убедиться в том, что он все еще поглощён разговором.
        - Что ж… Он, по крайней мере, меткий, - гнула свою сомнительную линию бабуля. С моих губ слетел испуганный смешок.
        - Но как вы встретились? Где?!
        Лиля поставила перед маленьким Яном пластмассовую тарелку и протянула ложку. На стульчике рядом Этель старательно выбирала из каши кусочки банана.
        - Он сам пришел ко мне.
        - Спустя столько лет? И что? Что этому козлу было надо?! А главное, куда смотрела его жена?
        Это было совсем не похоже на Лильку… Такая неприкрытая злость.
        - В смысле? Наша Сонька спуталась с женатым? – оживилась бабуля. Ну, еще бы! Такая сенсация. Никто кроме Лили не знал, кто стал отцом моей дочери. Ее любопытство было понятно.
        - А никакой жены нет.
        - То есть как это? – тупила подруга.
        - Он никогда не был женат, Лиля. Меня обманули, а я и поверила.
        - Нет, с вами точно не соскучишься! – ударила по тощим ляжкам бабуля. А я слабо, через силу улыбнулась. Потому что этого от меня ждали. Наверное… Ведь я всегда улыбалась проблемам в лицо.
        - Вот это да, – выдохнула Лиля. – И что ты думаешь делать теперь? Ты рассказала ему об Этель?
        - Да. Я их познакомила.
        Подруга кивнула, переваривая информацию. Смерила меня задумчивым взглядом и осторожно коснулась моей руки.
        - Ты не выглядишь счастливой.
        А я и не была счастлива. Я вообще не знала, смогу ли теперь испытывать это чувство. Я столько всего упустила по собственной глупости, что просто не представляла, как вообще с этим жить. Вина плесенью расцветала во мне. И ширилась… ширилась… ширилась. Ее не становилось меньше, как бы я ни старалась ее искупить. Чем бы я ни пыталась.
        - Он сидел, – шепнула я.
        - В смысле сидел? В тюрьме, что ли? – выпучила глаза Лилька.
        - В тюрьме, – терпеливо повторила я. - Его подставили.
        - Все они так говорят, - фыркнула бабуля. И, наверное, в ее словах была большая такая доля правды. Но… если я в чем-то еще и была до конца уверена, так это в невиновности Алекса. В этом я не сомневалась ни на секунду.
        - Он говорит правду. Его подставил партнер, чтобы подгрести под себя их совместные проекты. А я… я ничего не сделала, чтобы этому помешать.
        Я ничего не сделала… И понимание этого уничтожало меня изнутри. Я запнулась от пришедшей в голову мысли. Что, если позволяя Алексу обращаться с собой так… несдержанно, я как бы… наказывала себя за это? Что, если я специально его провоцировала? В надежде посильней огрести? Ведь я могла сбросить вызов Игоря. Я могла объяснить Алексу, что он ничего больше для меня не значит. Могла признаться даже в том, что он вообще никогда и ничего для меня не значил… в принципе. Я могла сгладить! А вместо этого плеснула бензина в костер.
        - В голове не укладывается.
        - Что у тебя не укладывается в голове? – отец подошел к Лильке со спины и, поцеловав ее в висок, осторожно прижал к себе попкой. Она подставилась, при этом не отрывая от меня вопросительного взгляда. А я едва заметно качнула головой. Мол, нет, я пока не готова это обсуждать. И Лилька… моя любимая милая Лилька мне подыграла. Да и бабуля, хоть и громко фыркнула, все же в кои веки смолчала.
        - То, что Этель скоро четыре! – нашлась подруга. – Как время летит, а?
        - Очень быстро, - улыбнулся отец. Снисходительно так. Будто в нашем возрасте не положено пенять на скоротечность жизни. Но черта с два! Четыре года – это много. И когда тебе год, и когда тебе двадцать три, и когда тебе пятьдесят.
        Четыре года…
        - Ты уже думала, как будете отмечать?
        - Да, я же рассказывала, что наняла агентство по организации праздников.
        Мы устроились за столом и принялись, как обычно в такие моменты, болтать обо всем на свете. И лишь когда отец снова отошел по делам, Лиля у меня спросила:
        - А Алекса ты думала приглашать?
        - Ч-что?
        - Алекса ты думала приглашать на праздник?
        - Я не знаю, - растерялась я, - я не знаю…
        Наверное, что-то такое было написано у меня на лице, что Лиля успокаивающе погладила меня по плечу:
        - Ничего, Сонь… Еще много времени. Все решится.
        - Если бы так…
        - Что тебя смущает? Если реакция Яна – не переживай. Я его подготовлю.
        Реакция отца меня, конечно, трефожила, но, пожалуй, она была не самой главной проблемой в моем списке.
        - На тебя вся надежда, - усмехнулась я через силу.
        - Ты его до сих пор любишь?
        Люблю ли я его? Я так часто задавалась этим вопросом. Но еще ни разу не сумела ответить на него однозначно.
        - Я не знаю. Мы стали совсем другие. Он… сидел, Лиля. Это просто так не проходит.
        - Было бы глупо считать иначе, – пожала плечами та и снова на меня посмотрела тем самым своим внимательным взглядом.
        - Да…
        - Знаешь, может, это и глупость, но мне кажется, чтобы понять, любишь ли ты человека, нужно просто представить, что его нет.
        - Как это?
        - А вот так. Представь, что он умер. Все! Его не стало. Ты не сможешь позвонить ему, если приспичит, не сможешь перекинуться при встрече парой слов. Не сможешь сказать ему то, что давно хотела, но по какой-то причине откладывала. Не сможешь обсудить с ним какие-то глупости или посмеяться над чем-то, одним вам понятным.
        - Я и раньше этого не могла. В каком-то отношении он умер для меня очень давно, Лиля… - едва не плача, заметила я.
        - Да. Но при этом ты знала, что он жив и здоров. А теперь представь, что его нет. Совсем…
        И я представила… Лиля уже давным-давно от меня отошла, а я все сидела, уставившись прямо перед собой. Я вспоминала боль и опустошение, которые меня охватили, когда я думал, что он меня предал. Тогда мне казалось, что это невыносимо. А потом с моим отцом случилось несчастье. Онкология. Почти приговор. Помню, как мы торчали с бабушкой и Лилькой под его палатой. Операция длилась всего ничего, но казалось - прошла целая вечность. Я меряла шагами коридор, а Лилька сидела практически неподвижно. Через некоторое время я поймала себя на мысли, что это как-то ненормально. Ее статичность. Я окликнула Лильку. Раз, другой… А она не реагировала. Тогда я, отчего-то злясь, хлопнула ее по плечу. И знаете… мне никогда не забыть тот ее взгляд, взгляд, когда она, наконец, подняла голову. Пустой. Абсолютно пустой. Но не потому, что ей не было больно. Просто ее боль была такой чудовищной силы, что после нее ничего не осталось.
        Я бы не хотела оказаться на месте Лили – факт. Означало ли это, что я любила Алекса? Я не знаю… Любить – это принимать человека таким, каков он есть. Беда в том, что я не была уверена, что знаю, какой он. А он не спешил передо мной открываться. Я взяла сумочку, достала телефон и долго смотрела на его номер в телефонной книге, прежде чем решилась позвонить.
        - Алекс?
        - Да…
        - Нам нужно поговорить.
        - Ты даже не представляешь, насколько.
        У меня от его колючего морозного голоса по спине прокатилась волна мурашек. Я сглотнула:
        - Что-то случилось?
        - Как сказать, Соня. Как сказать…
        - Скажи, как есть.
        - И ты ответишь мне честно?
        - Странный вопрос. Я тебе никогда не врала.
        На том конце связи повисло молчание. Будто он раздумывал над моими словами. Верить им. Или нет. В конце концов, Алекс нехотя заметил:
        - Боюсь, это не телефонный разговор, принцесса.
        - У тебя что-то случилось.
        На этот раз я уже не спрашивала. Я утверждала. Его неживой голос пугал меня до легкой дрожи в теле.
        - Все самое худшее со мной уже произошло.
        - Ты всегда можешь со мной об этом поговорить, – я нервно облизала губы.
        - Правда? И ты, все бросив, примчишься спасать мою черную душу?
        - Если это тебе поможет.
        Алекс мне не ответил. На несколько секунд в трубке вновь воцарилось молчание, а потом он отключился, и тишину вспороли короткие отрывистые гудки.
        Я не стала ему перезванивать. И ехать к нему. Выждала пару дней. Давая время нам обоим успокоиться. И как-то осмыслить все происходящее. Но очень скоро поняла, что занимаюсь самообманом. Тогда я, плюнув на все, схватила Этель и поехала прямиком к нему. Это не делало мне чести, но я использовала дочь, как буфер между нами. Уже у дома подумала о том, что вполне возможно, его и нет… Обругала себя. И ни на что особо не надеясь, позвонила в домофон. Этель скакала рядом на одной ножке.
        - Да?
        - Алекс, это я…
        - Послушай, сейчас не лучшее время…
        - Со мной Этель.
        Он тяжело вздохнул. Домофон пропищал, дверь открылась. Отчего-то разнервничавшись, я шагнула в лифт.
        - Извини, что не позвонила.
        - Я немного занят, - повел широким плечом и тут же присел на корточки, чтобы помочь Этель разуться. Я потянулась к пальто, но замерла, так до конца и не сняв его. Впилась взглядом в висящую на вешалке куртку – слишком маленького размера, чтобы быть его. Взгляд метнулся дальше. Удивительно, почему я сразу не заметила женских ботинок. Они стояли прямо у меня под носом… Перед глазами поплыло, и я ухватилась за косяк, пережидая, когда это все прекратится.
        - Алекс, ну что ты застрял? Смотри, что я…
        Взгляд впился в девушку, застывшую на пороге.
        - Лена, это… Хм, моя дочь и ее мама. Соня – это Лена. Мой деловой партнер.
        ГЛАВА 13
        АЛЕКСАНДР
        В зоне я часто думал над тем, как Серому удалось так складно меня подставить. По факту он свалил в Америку еще раньше меня. Так что вряд ли у него здесь оставались хоть какие-то подвязки среди силовиков. А иначе сфабриковать мое дело вряд ли было возможно. Чтобы так все обтяпать – нужна была санкция откуда-то сверху. По своим каналам я пытался обнаружить какую-то связь, но это оказалось не так-то просто сделать. И теперь я понимал, почему. И не понимал в то же время.
        Игорь…
        Если верить Сергею Николаевичу, он встречается… встречался с Соней. Я старался не вникать в эту информацию. Воспринимать ее как еще один факт в длинном перечне фактов, которые никак не сходились, как бы я их не вертел. А не как что-то личное. Лишь иногда, когда я забывался, в гудящей голове всплывали картинки. Они вдвоем… в машине. И свет мерк перед глазами. Ярость, которая кипела во мне столько времени, вырывалась на волю, как вскипевшая вода из-под крышки чайника. Тогда я бил в стены кулаками и крушил все кругом… А потом сидел, забившись в угол, как дикий зверь, и раскачивался из стороны в сторону. Глядя на сбитые в кровь костяшки.
        Почему? Я уже даже не спрашивал, почему я. Просто – почему? Что я такого сделал, что Игорь решил от меня избавиться? Ведь мы дружили с ним. Поддерживали связь даже, когда жили в разных странах. Так, почему?
        Или… он не виноват в том, что со мной случилось?
        Тогда какого черта он не передал мои письма Соне?
        Потому что захотел ее сам? А я стоял на пути?
        Такой вариант для меня был более предпочтителен. По крайней мере, он был понятный. Баба иной раз так зацепит, что на какие только безумия не пойдешь, чтобы быть с ней. История человечества тому подтверждение. Да только, если так пораскинуть мозгами… из всех, кого я знал, только Игорь Самойлов имел достаточные связи, чтобы организовать надо мной расправу. И он один из немногих был в курсе моего маршрута в тот вечер. Вечер, когда меня повязали.
        Интересно, как они снюхались с Серым? И какая роль в этом всем была отведена Соне? Мелькнула страшная мысль, что и она была с ними заодно. Я вскочил. Заметался по комнате. Но, в конце концов, здравомыслие возобладало, и я обратно сполз по стене. Ей уж точно не нужны были мои деньги. А иной причины, чтобы в это все лезть – я не мог придумать.
        Деньги. И женщина… Виновники того, что случилось. Так банально. Так, сука, предсказуемо…
        А знаете, что самое херовое? То, что, глядя на Соню, я понимал, что если какая-то баба в этой жизни и стоит того, через что мне пришлось пройти, то это она. София Гейман. Если хоть одна стоила…
        - Зачем вы мне это все рассказываете? – спросил я Сергея Николаевича, когда отошел от первого шока.
        - Чтобы ты не наделал глупостей.
        - В каком смысле?
        - Ну, вот что бы ты сделал, если бы увидел их вдвоем?
        - С ним? Убил бы.
        - Вот-вот. И тогда даже мы не сумели бы тебя отмазать.
        Ах вот оно что... Я просто нужен был Интерполу, и они хотели убедиться, что я своим поведением не помешаю их планам. А в общем, плевать им было на меня… Что в принципе и неудивительно. Но отчего-то понимание этого меня снова выбесило. На меня всем было плевать…
        - Извините, мне нужно побыть одному. Обдумать все…
        - Не наделай глупостей, Саша.
        Я обжег своего куратора злым взглядом и со звоном поставил чашку в раковину. С тех пор прошло несколько дней. Чтобы не сойти с ума, я работал еще с большим усердием, чем прежде. Хотя, если честно, я уже и сам не понимал, зачем… Ну, будет у меня виза. А дальше что? Раньше я представлял, как отомщу всем своим обидчикам, за решеткой только мысль об этом меня и спасала. Но сейчас… сейчас я не понимал, каким образом это сделаю. Ну, не убью же их и вправду? Хотя…
        Не знаю, сколько бы продолжались мои метания, если бы не звонок.
        - Привет, биг-босс. Угадай, где я?
        - Лена?
        - Сюрприз-сюрприз! Я тут подумала-подумала и решила, что раз гора не идет к Магомеду, то Магомед - вестимо, что… В общем, говори адрес.
        - Постой. Ты где сейчас?
        - В аэропорту!
        - Здесь, что ли?!
        - Угу, – рассмеялась моя партнерша. – Это же ненормально, что мы не виделись вживую. Вот… решила исправить ситуацию. Братья Симпсоны, Том Янг и все наши велели передавать тебе привет.
        - Постой… Я сейчас тебя встречу!
        - Да брось. Я сама. Так быстрее будет…
        Я растерянно провел по голове - волосы уже отрасли, и я размышлял, а не сделать ли мне нормальную стрижку - и осмотрелся по сторонам. Плевать, Ленка, когда пригнала в Долину, жила в клоповниках и похуже. Она много шутила на эту тему в нашей переписке. Если, конечно, не врала, чтобы хоть как-то меня поддержать. Не то что я ей сразу признался, где нахожусь и почему. Это происходило постепенно и как-то… незаметно для меня.
        Лена оказалась совсем не такой, как я ее представлял. Мы познакомились в сетке, на платформе одного ивент-сервиса, потом начали общаться. Она не так давно получила визу и еще не совсем пообтесалась в тамошней тусовке, так что я ей немного помог. Рассказал, что и как, дал кое-какие советы. А потом, когда у меня родилась идея нового стартапа, как-то так вышло, что она присоединилась ко мне. Помогла набрать команду из таких же, как и она, фонтанирующих энтузиазмом новичков и под моим руководством умудрилась даже организовать бизнес и не просрать все. А ведь я вполне был к этому готов.
        Почему-то Ленка виделась мне то зубастой акулой, то веселой хохотушкой. Но я никогда не пытался ее визуализировать чисто внешне. А если бы и пытался – ни за что бы не угадал. Она была маленькой и настолько белобрысой, что вполне бы могла сойти за альбиноса. Если бы не глаза. Огромные, чуть навыкате. Голубые-голубые.
        - Ну, привет! Обниматься будем?
        - А не боишься, что я тебе косточки переломаю? Худющая…
        - Что странно, учитывая, каким дерьмом я питаюсь.
        - Это ты тюремной баланды не сербала. Зажралась.
        - Знаешь, по тебе не скажешь, что тюремная баланда – такой уж отстой.
        Она потрогала мой бицепс, пнула свой чемодан и, подмигнув мне, наклонилась, чтобы развязать шнурки на ботинках. А я улыбнулся. Потому что вдруг оказалось, что все мои страхи оказались напрасными. С Леной было легко. Не только в переписке. К тому же ее приезд мог означать лишь одно – она не собирается меня кидать. Иначе бы не летела через полмира, чтобы познакомиться и обсудить дела. Впервые при личной встрече.
        - Ты голодная?
        - Терпит. Ну, показывай свои хоромы…
        Я взмахнул рукой в сторону единственной комнаты.
        - Небогато живешь, - резюмировала она, заглянув, кажется, в каждую щель. И даже не балкон выглянув. – Но мы это исправим! – добавила самоуверенно.
        Впервые за несколько дней я от души рассмеялся.
        - Уж не хочешь ли ты мне сказать, что нами по-крупному заинтересовались?
        Она обернулась ко мне, закусила губу и, проказливо улыбнувшись, кивнула. А я весь подобрался сразу.
        - Сколько предлагают?
        - Сто двадцать.
        - Мы стоим, по меньшей мере, сто сорок.
        - Сударь, да вы зажрались! – Лена рассмеялась, упала на диван и заложила руки за голову.
        - Продешевить нельзя.
        Мои руки слегка подрагивали, когда я открывал дверь на балкон, где до сих пор валялась пачка сигарет. Из-за Этель я дал себе слово бросить. Но… Черт. Прямо сейчас казалось, сдохну, если не затянусь.
        - Да тут как посмотреть. Наша идея не уникальна.
        Лена шмыгнула вслед за мной на балкон.
        - Зато у нас самые точные алгоритмы…
        Я все-таки подкурил. Откинулся затылком на ледяную стену. И выпустил дым. Лена встала спиной к окну.
        - Странно.
        - Что именно?
        - Твоя реакция.
        - А что с ней не так? – снова затянулся. Дым попал в глаза, и я поморщился.
        - Я думала, ты будешь прыгать до потолка, а ты…
        Лена неопределенно взмахнула рукой, а потом, подумав, потянулась к моей сигарете. Удивленный, я ее безропотно отдал. Она неумело втянула никотин, отвела взгляд. И вернула мне сигу.
        - Так почему ты не прыгаешь?
        Пожал плечами. Я и сам себе не мог этого объяснить. Не потому ли, что теперь я не видел цели? Все, чего я хотел – свершилось. А дальше что? Я никогда не заглядывал так далеко. И теперь… я будто бы потерялся. Деньги для меня никогда не были самоцелью.
        - Радоваться будем, когда подпишем все бумаги.
        - Ты что, суеверный, что ли? – изумилась Ленка.
        - Однажды я уже думал, что победа у меня в кармане, – я раздавил бычок о дно консервной банки. – А потом оказалось, что я рано радовался.
        Лене хватило ума промолчать. Хотя я прямо видел, как у нее на языке вертится колкий ответ. Притихнув, мы вернулись в комнату.
        - В этот раз все будет иначе, - все же сказала она, когда мы устроились за столом в кухне. Что я мог на это сказать? Да ничего. Поэтому лишь пододвинул к ней пакет картошки и овощечистку.
        - Справишься?
        - Да уж твоими молитвами…
        Больше мы в эту тему не углублялись. А после ужина сразу засели за работу. Разошлись ближе к ночи. Точнее… как разошлись? Кровать-то была одна. Вернее, диван.
        - Можем лечь вместе, – будто вскользь бросила Лена. – Моя девичья честь от этого не пострадает.
        Я остановился. Представил, чем это может закончиться, и резко покачал головой:
        - Со мной ты не выспишься. Я кручусь.
        Лучше на полу, но одному. Мало ли, за кого я приму ее спросонья. Еще покалечу, чего доброго… К черту. Я даже с Соней не сомкнул глаз. Даже с Соней…
        Спал чутко. Долбаные рефлексы. Проснулся еще до зари. Ленка сопела, подоткнув под себя одеяло, а я вышел в коридорчик, отжался, позанимался на турнике и засел за код.
        Во время ужина Лена пыталась разузнать у меня побольше об этой работенке. Но я ясно дал ей понять, что в это ей не стоит совать свой нос. Она вроде бы поняла. И больше к этой теме не возвращалась. Поинтересовалась только, когда меня отпустят. А я не мог ей назвать конкретных сроков. Хотел бы… но не мог.
        Она проснулась где-то через час. Даже с головой погрузившись в работу, я инстинктивно отслеживал все происходящее вокруг.
        - Кофе в шкафчике.
        - Это – бурда, а не кофе.
        - Ну, извините. Мы гостей не ждали.
        - А сам-то ты как это пьешь?!
        Мы как раз препирались с Леной, когда в дверь позвонили. Прийти ко мне мог только Сергей Николаевич. Поэтому я напрягся. Но в трубке домофона раздался голос Сони. Черт! Лена нагрянула так неожиданно, что я не подумал, как буду объяснять ее присутствие.
        - Так! Слушай меня. Ни слова о нашем проекте при Соне, – распорядился я.
        - При Соне? А это кто?
        - Соня Гейман. Ты, наверное, слышала…
        Конечно, слышала! Все в нашем мире слышали о ней.
        - Соня Гейман? – моргнула Лена.
        - Да-да! Не вздумай ляпнуть что-нибудь эдакое. Мы просто… партнеры. Все. Без подробностей.
        - Ты хочешь сказать, что сюда поднимается Соня Гейман?! Та самая Соня Гейман…
        - Разве не это я и говорю?! Брысь! – я даже руками помахал, изгоняя Лену из коридора. Непонятно, правда, зачем. Прятать ее в шкафу я не собирался.
        Лена вернулась в кухню. Дверь открылась.
        - Извини, что не позвонила, – сказала Соня, едва переступив порог. Такая красивая, что я каждый раз терялся в ее обществе. Такая далекая, несмотря на всю нашу близость. Я как мальчишка тушевался под ее прямым немигающим взглядом. Вспоминал все, что натворил… И все, что сказал потом. Беззащитный перед ее реакцией.
        - Я немного занят.
        Чтобы не показать ей своих эмоций, склонился к Этель. Улыбнулся ей, снял ботиночки. С удивлением поймал себя на том, что за прошедшие несколько дней здорово по ней соскучился. Я привязывался к дочери. Все сильней. С каждой новой встречей. Пусть все еще удивлялся тому, что она моя. И не верил в такое чудо.
        Лена, естественно, не сумела скрыть своего любопытства. И при первой же возможности высунула свой нос из кухни.
        - Алекс, ну что ты застрял? Смотри, что я…
        Ну и актриса! Это ж надо - сделала вид, будто не знала, что кто-то пришел.
        - Лена, это… Хм, моя дочь и ее мама. Соня – это Лена. Мой деловой партнер.
        Я отвлекся на Лену, и каково же было мое удивление, когда я снова посмотрел на Софию. Это было немыслимо, но ее взгляд горел… лютой ненавистью. Далеко не сразу я понял, что это… Это просто не укладывалось в голове. Но, черт, кажется, она действительно ревновала. Иисусе.
        ГЛАВА 14
        СОФИЯ
        - Очень приятно. Кофе?
        Значит, это деловой партнер распоряжается в его доме… вот как?
        Я помедлила. Не зная, что предпринять, чтобы не выставить себя дурой. Лучше всего было уйти. Но я не могла. Это было сродни поражению.
        - Кофе? Теперь так называется бурда, что ты пьешь?
        Игнорируя нахальное заявление девицы, я протянула руку, погладила Алекса по щеке и, приподнявшись на носочки, влажно поцеловала в губы. Тот смотрел на меня несколько пришибленно, будто не понимал, какого черта происходит, или не мог в это поверить. Но когда я медленно отстранилась – потянулся за мной, как привязанный, и поцеловал еще раз, теперь уж сам контролируя происходящее. Я немного выдохнула – вряд ли бы он себе такое позволил, если бы их с Леной связывало что-то кроме… бизнеса? Ну, вот. Опять… я поймала себя на том, что ни черта не знаю о его настоящей жизни.
        - Я куплю кофемашину, – пообещал Алекс на полном серьезе. А я, уже забыв, о чем мы вообще говорили, удивленно моргнула.
        - Это было бы просто замечательно. Я до сих пор на ходу засыпаю, – вновь встряла в разговор Лена.
        - Не хочешь пить растворимый – сходи, купи нормальный. И нам заодно. За углом отличная кофейня.
        - Вот и схожу. Денег дай. Я еще не успела обменять. А какой курс по карте, даже страшно представить.
        Наглость девицы не знала границ. Я думала, Алекс поставит ее на место, но он лишь криво улыбнулся, отодвинул Этель с прохода и потянулся к кошельку на полке.
        - Этого должно хватить.
        - Благодарствую. Пойду, переоденусь.
        Лена мазнула по мне изучающим взглядом и демонстративно медленно вернулась в комнату. Единственную здесь. И все… вот сразу все стало понятно. Алекс мог что угодно думать, да только у девицы на него были свои планы. Которые она от меня даже не посчитала нужным скрыть. Вот ведь какая наглость!
        Я стиснула зубы. Она что же, живет здесь? Значит, мне нужно непременно расстаться с Игорем, человеком, который был рядом со мной в самый сложный момент моей жизни, а он может зависать со всякими там… Ленами?
        Дорогу в кухню перегораживали ее ботинки. Я отфутболила их ногой, прошла через крохотный коридорчик и остановилась, глядя в окно. Алекс последовал за мной, щебеча о чем-то с Этель. Я не вслушивалась. Меня душила ревность. Чувство, которое во мне пробуждалось лишь рядом с ним. А потому оно не на шутку сбивало с толку…
        - Ты голодная? – поинтересовался Алекс, когда за девицей закрылась дверь.
        - Кто это?
        - Ты про Лену, что ли?
        - А что, здесь еще кто-то есть?
        Он… улыбнулся! Улыбнулся! Правда… Я сходила с ума, меня трясло от ревности, как чертового паралитика, а он улыбался! Я вдавила пальцы в пластиковый подоконник, чтобы не вцепиться ему в лицо.
        - Я же объяснил. Лена – мой деловой партнер.
        - Ты с ней спал?
        Я была жалкой! Жалкой… И ненавидела себя за это.
        - Я спал на полу. Черт… - и снова улыбнулся. Я вдавила пальцы в пластик еще сильней, ощущая в подушечках болезненное покалывание.
        - Может быть, расскажешь, что тебя так веселит? – прошипела я, не узнавая свой голос. Радовало только то, что Этель убежала в гостиную и слышать его не могла.
        - Не веселит. Радует… - Алекс сделал шаг и навис надо мной всей своей нешуточной массой. От него пахло антиперсперантом и чем-то до боли родным. – Ты ревнуешь меня.
        - Нет.
        - Да! Да… - улыбнулся он, - ты очень-очень меня ревнуешь. Теперь понимаешь, что я чувствую, а, принцесса? Ты теперь понимаешь?
        Я нервно облизала губы:
        - Как ты можешь сравнивать?
        - Легко.
        - Я не сплю с Игорем у тебя под носом!
        - Но спала же…
        - Ты не имеешь права обвинять меня в том, что я пыталась жить нормальной жизнью! И не имеешь права обвинять Игоря в чем-то! Он мне очень помог в свое время…
        - Он разрушил наши отношения! Он все… разрушил.
        Ну, нет… Это уж слишком!
        - Ты несешь какой-то бред.
        - Спроси меня, кто помог Серому упрятать меня за решетку?
        Я открыла рот, не представляя, каким образом наш разговор вновь скатился к выяснению отношений. Казалось, о чем бы мы ни говорили теперь – все заканчивалось яростным спором. И обвинениями… Но ведь прямо сейчас была моя очередь предъявлять претензии!
        - Какое отношение это имеет к тому, что происходит между нами?
        - Самое непосредственное. Ты в курсе, что мы с Игорем дружили?
        - С Игорем? Моим Игорем?
        - Черта два с твоим!
        Алекс дернулся, обхватил мою шею ладонью и чуть потянул. Так, что мы застыли нос к носу. Сверля друг друга взглядами. Дыхание сбилось, воздух со свистом вырывался из носа. Грудная клетка ходила ходуном. И все, что он мне пытался сказать, доходило с большим трудом.
        - Ты прав, - я судорожно сглотнула, - ты прав…
        - Спроси, зачем он это сделал? Ради кого, м-м-м?
        Нет-нет… Этого не могло быть. Это же просто немыслимо! И смешно… На что он намекает, ей богу?!
        - Постой… Отойди… Слышишь? И объяснись нормально!
        В моем голосе сквозило отчаяние. Мысли как блохи скакали в голове. Их было так много, что общая картина просто терялась в этом хаотичном мельтешении. Я вроде бы понимала, на что намекает Алекс… И не понимала. А то, как он на меня смотрел, что делал – вообще не способствовало ясности мышления. И только сильнее сбивало с толку.
        Наверное, я все же повысила голос. Сорвалась в крик… Потому что буквально в ту же секунду в кухню заглянула Этель. Опомнившись, я поманила дочь рукой. Она послушно подошла, настороженно поглядывая то на меня, то на Алекса. Обхватила меня за коленку ручками и, запрокинув головешку, неуверенно улыбнулась. Самым отвратительным в этом всем было то, что, сами того не желая, мы втягивали в наши скандалы дочь. Сожалея о случившемся, я присела, чтобы быть с ней вровень, и крепко обняла свою малышку.
        - Прости, - послышался наполненный мукой голос над головой. - Прости. Я опять не с того начал.
        Алекс опустился с нами рядом, опираясь одной рукой о пол. А другой – обнял нас обеих за плечи. Меня немного колотило. И было откровенно страшно. Я уже почти ненавидела Алекса за то, что он вернулся в мою жизнь и перевернул ее с ног на голову. За то, что он заставлял меня чувствовать… все это.
        - Просто расскажи, что ты узнал, - прошептала я. – Так будет проще.
        Он кивнул. Но размыкать объятья не торопился. Поцеловал в лобик Этель. Крепче стиснул на моем плече руку. И лишь когда наша дочь завозилось, больше не в силах оставаться вот так, без движения, отступил. Подхватил ее на руки, подбросил несколько раз к потолку, заставляя громко визжать. После чего прижал дочь к груди, будто прячась за ее хрупким тельцем от действительности, и рассказал мне… рассказал все, что ему было известно. То, что никак не желало укладываться в моей голове.
        - Постой… Ты хочешь сказать, что он так сильно меня захотел, что вот так запросто взял… и искалечил твою жизнь?
        - А зачем бы еще он скрыл от тебя письма, которые я писал? Ты ведь… не получала писем?
        - Нет! – Я резко вскинула взгляд. Мое потрясение было слишком сильным. А новости… они просто не укладывались у меня в голове. – Он ничего мне не передавал… Я ничего не знала. Ничего, слышишь?!
        - Слышу… - голос Алекса смягчился. Но я нисколько не сомневалась, что эта мягкость относится лишь ко мне.
        - Выходит, это я во всем виновата?
        - Нет! Во всем виноват он один. Ему и ответ держать.
        Я недоверчиво покачала головой. Отвлеклась на Этель, которая мне что-то показывала в окне, а потом в кухню вернулась Лена. Бахнула на стол большие картонные стаканчики кофе. Как во сне, я подтянула к себе один. Обхватила ладонями. Алекс мог говорить все, что угодно, но я же понимала, как трудно ему, думая обо мне, не винить… Нет-нет, да и закрадется мысль о том, как бы сложилась его жизнь, если бы не я. Это неизбежно. Как и проклятая отравляющая все ревность. Сможет ли он не вспоминать, что я спала с человеком, который его уничтожил? Сможет ли не думать об этом? И не винить меня за легковерность? Вряд ли. И какое же будущее нас ждет тогда? Есть ли оно вообще у нас… это будущее?
        Стоп… Я убрала руки от стакана и вновь уставилась на Алекса. Он развлекался тем, что водил у носа Этель выловленным из стакана маршмеллоу, а та звонко клацала зубами, в попытке поймать зефир. Все так спокойно, обыденно, по-домашнему… На таком чудовищном диссонансе со всем тем Армагеддоном, что прямо сейчас творился у меня внутри. И как будто этого было мало, на меня пялилась Лена.
        - Постой… - опомнилась я. - Ты ведь это только недавно узнал? Я права? – вопрос прозвучал нейтрально и мало о чем мог сказать непосвященному человеку. А даже если бы и мог – мне было все равно. Сейчас вообще мало что имело значение.
        - Да. Я не рассмотрел его тогда… в машине. – Алекс повернулся к Лене и попросил: - Ты не могла бы нас оставить наедине? Пожалуйста.
        - Без проблем.
        - Этель, пойдешь с тетей? Она тебе включит мультики.
        Та радостно кивнула и побежала вслед за девицей, которая, надо отметить, ей улыбалась достаточно приветливо.
        - Я хочу, чтобы она убралась отсюда.
        - Кто? Лена? Послушай, это невозможно… Я ведь объяснил – Лена мой партнер…
        - Партнер? – я иронично вскинула брови.
        - Да. Представь себе. Партнер по бизнесу! Ничего больше.
        - И что же это за бизнес?
        - Да так. Ничего особенного. Деньги приносит – и ладно.
        Алекс отвел взгляд. Я растерла виски.
        - Послушай… Ты можешь мне все рассказать. Я пойму, если там ты влез во что-то противозаконное.
        - Противозаконное?
        - Я тебя не осуждаю. Не думай. Просто… предлагаю помощь. Думаю, мы вполне могли бы решить этот вопрос. Да-да… - я встала со скамейки и прошлась по кухне. - У нас все получится. Во что бы ты ни вляпался, Алекс, это все поправимо. Теперь поправимо, понимаешь? Ведь я рядом…
        Я не знала, как сложится наша жизнь. У меня не было абсолютно никакой уверенности, что мы сможем справиться со всем, что на нас свалилось, переступить через это без обвинений, без затаившейся на дне души обиды и недомолвок. В одном я не сомневалась… В том, что не смогу двигаться дальше, зная, через что ему пришлось пройти. В том числе из-за меня. Да, я не могла ему вернуть четыре года жизни, но я могла попытаться их компенсировать. И все же… все же… это просто не укладывалось в голове.
        - Вот, значит, как? И что же дальше?
        - Дальше?
        - Да. Как ты видишь нашу совместную жизнь?
        - Мы можем вернуться в Америку. У меня там бизнес, в котором всегда найдется место и для тебя.
        - А если я не хочу возвращаться? Если меня все устраивает?
        - Здесь? – я осмотрелась.
        - Да. Я тебе нужен такой, а, принцесса? Ты подумай хорошенько, я ведь на твои подачки не соглашусь.
        - Это не подачки.
        - А что?! – он снова повысил тон и сжал кулаки. Я уставилась на них, как зачарованная. Мог ли он пустить их в ход? Какие страшные мысли…
        - Небольшая помощь человека, который тебя любит.
        - Любит? – он провел ладонью по отросшим волосам. Оторвался от холодильника и склонился надо мной - Любит?!
        - Да! Любит! Представь себе… - выкрикнула я.
        - Сказать, кого ты любишь?
        - Скажи!
        Он сдернул меня со стула и повернул к окну, в котором мы отражались двумя едва различимыми нечеткими силуэтами.
        - Себя! Прежде всего… себя. Не позвонил?! Значит, к черту! Мы, принцессы, ни за кем не бегаем. Так?!
        - Нет! – мой голос прозвучал жалко и больше походил на мышиный писк.
        - Та-а-ак. Но тогда я, по крайней мере, вписывался в твою шикарную жизнь. А сейчас – не вписываюсь. Тебе банально стыдно за то, кто я. За мое прошлое. А впрочем, знаешь… Все правильно. Не было в нем ничего хорошего. Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить. Иначе ты бы и близко меня к себе не подпустила.
        - Неправда! Я хочу быть с тобой.
        - Нет. Ты хочешь быть с тем, кого сама придумала.
        Я попятилась. Просто не могла продолжать этот разговор. Мне нужно было подумать… Мне необходимо было понять, есть ли хоть какая-то правда в его словах.
        - Если бы ты любила меня, ты бы любила меня любого!
        А я и любила… Или…
        ГЛАВА 15
        АЛЕКСАНДР
        - Козел! Урод! Свиное рыло!
        Я увернулся от летящего мне в голову огурца и обескураженно уставился на Лену.
        - Какого черта?!
        В дело пошла картошка. Одна пролетела мимо. Вторая ударила мне в плечо, запачкав землей футболку. Я рванул наперерез к своей спятившей гостье. Стиснул ее руку, которую она вновь вскинула, чтобы чем-нибудь в меня запустить, но эта драная кошка так просто сдаваться не собиралась. Она укусила меня! И я взвыл.
        - Отпусти меня! Я тебе… я тебе покажу! Брехло проклятое…
        Набор ругательств у Лены был довольно странный. Я немного оторопел. Чуть ослабил захват, чем она тут же воспользовалась, что есть сил лягнув меня пяткой в голень. Тогда уж и я не выдержал. Повалил ее на кухонный диванчик, зафиксировал своим весом ее руки-ноги и рявкнул:
        - Немедленно объяснись, какой петух тебя клюнул?!
        - Какой петух?! – верещала она. – Какой петух? Да это… это ты петух Гамбургский! Я, значит, три года жила впроголодь, я последние деньги отдавала на взносы ивент-платформам, я как дурная бегала с одной презентации на другую, чтобы найти инвесторов под твой проект, а ты… ты мог просто попросить денег у Сони Гейман?!
        Я отпустил ее еще после Гамбургского петуха. Просто слетел с нее и в два дерганых шага дошел до балконной двери. Открыл, шагнул через порог. Остаток Ленкиной речи летел мне в спину. Я уже не прислушивался. Зубами вытащил сигарету из пачки, чиркнул зажигалкой. Раз, другой… потряс нервно. Наконец показался крохотный язычок племени. И я что есть силы затянулся. Легкие обожгло, вдох был слишком глубоким. Выпустил дым и снова приложился губами к фильтру. Глаза выедал дым. Дым… всего лишь дым, не слезы.
        - Так и будешь молчать?!
        Я обернулся через плечо. Лена раскраснелась. Ее кожа стала почти нормального цвета. Почти…
        - Никогда не подходи ко мне тихо. И со спины, – снова выдохнул дым я.
        - А то что?
        Нет… Определенно, у нее не все дома. Вон, как подбоченилась. И взгляд этот… вызывающий.
        - Не то огребешь. Я, знаешь ли, последние годы провел не на курорте. Там, чтобы себя защитить, учишься быть на стреме. На первый план выходят инстинкты. Сначала делаешь – потом думаешь. Усекла?
        Лена облизала губы и кивнула. Я затушил бычок, будто ставя точку в нашем разговоре. Может быть, потому что Лена была до невозможности простой, с ней было легко говорить о чем угодно. Даже разъяснять такие вот… щепетильные вещи. А Соней я бы и рад. Но язык не поворачивался. Соня была золотой девочкой. Девочкой хай-класса. Когда-то я думал, что она мне по зубам… Но теперь я будто откатился в своих настройках до заводских, а она, напротив, апгрейдилась.
        - Подходить не буду. Но мой вопрос все еще актуален.
        - По-моему, это больше претензия.
        - Еще скажи, что у меня нет повода агриться! – Лена снова уперла руки в тощие бедра и взглянула на меня из-под упавших на лицо белых, как лен, прядей. – Ты морочил мне голову!
        - Нет.
        - Соня Гейман – мать твоего ребенка! Ты мог обратиться…
        - Не мог! Не мог, поняла?! Не все так просто.
        - Так расскажи мне, как все было! Может быть, я и пойму.
        Ну, вот еще. Изливать свою душу перед какой-то малолеткой. Какой бы понимающей она ни была – это вряд ли.
        - Тебе достаточно знать, что с Соней мы не общались вплоть до того, как я откинулся. Все.
        Лена недоверчиво сощурилась:
        - А теперь?
        - А теперь мы и без Сони все можем.
        - Я не об этом. И тебе прекрасно это известно.
        - А о чем?
        - Ты знаешь! – уперто стояла она на своем.
        - Оно тебе не надо.
        - Почему же? Считай, это женское любопытство.
        - Которое я не собираюсь удовлетворять.
        - Да брось! Ты мне должен. Я серьезно…
        Может быть. Вполне может. Лена действительно много для меня сделала. Если бы не она… Не знаю, как бы я и справлялся. Многие мужики в зоне выживали исключительно за счет баб. Только если я искал партнера, они, как правило, одинокую закомплексованную дурочку, которая стала бы им носить передачки, и которую можно было потрахивать на редких свиданиях.
        - Так что? У вас все серьезно?
        - Лен… Отвали, а? Не трави душу. Иди лучше поработай. И мне тоже надо…
        - Ты сам себе душу травишь. Все вы такие – мужики.
        - Какие такие?
        - Вам сложности подавай.
        Какая глупость! Я не выдержал. Откинул голову и рассмеялся.
        - Мне этих сложностей до конца дней хватило. Вот, где у меня эти сложности, - резанул ребром ладони у горла. - Так что, нет, Лен. Ты не угадала. Мне сейчас простых вещей хочется.
        Простых… Уюта и тишины, которую нарушал бы только рокот прибоя и детский смех. Любви. Такой, чтобы не на разрыв, знаете? Не так, как у нас сейчас с Соней, когда каждый разговор с ней выворачивает наизнанку душу. А ведь это возможно, лишь когда ты на сто процентов уверен, что человек, которого любишь – всегда, что бы ни случилось, будет рядом. И что, как бы то ни было, чем бы это ему не грозило, он выберет тебя. Что он пойдет за тобой, куда бы ты ни последовал. Держа за руку. Ничего не спрашивая. Только потому, что в мире для него есть всего одно место – возле тебя. И одна дорога.
        Так что нет. Я не хотел сложностей. Все, чего я отчаянно хотел, чего добивался, так это вернуть легкость нашим отношениям. Излечить их. Содрать с ран замызганный пластырь. Очистить нарывы… Но каждый раз делал только хуже. Эмоции брали верх. Я отклеивал заплатку с одной стороны и медленно-медленно тянул за краешек. Причиняя лишь боль и страдания. А надо было резко содрать. И к черту высокую степень вероятности смерти от болевого шока. Гораздо хуже умирать медленно. По чуть-чуть.
        - Как вы с ней познакомились? На презентации?
        - Нет. В клубе. Здесь… И все, Лен, это последнее откровение на сегодня.
        Я сел за комп и взялся за дело. В последние дни мне казалось, что я уже близок к разгадке. Это чувство не покидало меня. Я ощущал его легким покалыванием в затылке. От которого по телу бежали мурашки. Предчувствие… Оно не давало покоя. Желая с этим поскорее покончить, я сутками просиживал за работой, потом делал перерыв на короткий сон и снова принимался за код. Правда, теперь еще отвлекался на Лену…
        В ту ночь я едва не уснул в кресле. Засыпая на ходу, перебрался на матрас. Вырубился. И приснилось мне, будто я снова в зоне. Первые дни – они самые трудные. Невыносимые. Кажется, ты медленно сходишь с ума, а время тянется бесконечно. Как липкая баланда, которую давали на обед… А потом удар. Звук лопающейся кожи… Туман в голове, который не хочет развеиваться, сколько бы ты ни тряс головой… Но почему-то даже сквозь этот туман беспомощности… особенно сквозь этот туман, так громко - звук расстегивающейся ширинки… Металлический запах крови, ее соленый вкус во рту.
        - Нет… Нет… Нет. Съебись… Отвали нахуй… Я убью тебя! Я убью тебя… Я убью тебя… - хрипы, шум крови в ушах. Разрывающая на куски боль. Во всем теле, но гораздо страшнее – та, что в душе. Та боль, когда смерть в радость. – Нет… Нет-нет… - чужое улюлюканье. Смех. Звуки ударов… И…
        - Алекс! Алекс! Да проснись же ты!
        Кровь по лицу. А нет… нет. Вода? Какого черта? Подхватился, ошалело вращая глазами. Быстро-быстро перебирая руками, скользя задницей по полу, перебрался к стене. Осмотрелся по сторонам. Зверь в клетке… Он ведь никуда не делся, хотя я, признаться, думал, что сумел от него избавиться. Грудная клетка судорожно вздымалась вверх. Я хватал ртом воздух и тут же выдыхал. С шумом. Со свистом.
        - Извини. Я… не могла тебя разбудить. Пришлось вот… - Лена взмахнула чайником. Я кивнул. Медленно-медленно, приходя в себя. Тело охватила дрожь облегчения. В этот раз она была такой сильной, что я слышал, как зубы выбивают дробь. Подтянул колени к лицу. Уткнулся в них лбом.
        - Все нормально, - выдавил с трудом, не в силах говорить, но в то же время, понимая, что должен как-то объясниться.
        - Да ни черта! – прошептала она. Отставила чайник (наверное, я не смотрел, определил это по звуку) и пробормотала:
        - Предупреждаю о своем приближении!
        Подползла, перебирая коленями. На несколько секунд замерла, а потом осторожно коснулась моей руки. Я невольно дернулся. Она помедлила. А потом провела рукой по моему плечу. Легонько. Едва касаясь. Я задрожал сильней.
        - Все хорошо, Алекс. Это просто сон.
        Чертова слабость! Я стиснул зубы, но разве это могло мне помочь?! Нет… Чем больше я пытался сдерживаться, тем сильнее меня колотило.
        - С-свали… - просипел я.
        - Ага. Еще чего?! Сдурел?
        Она неуверенно меня обняла. Совершенно без сил, я уткнулся лицом ей в грудь. Обнимающие меня руки сжались сильней и заскользили вверх-вниз по спине, поглаживая успокаивающими движениями. С губ рвались позорные рыдания. Хрен его знает, почему иной раз меня так пробирало. Я ведь справился с этим дерьмом. Я ведь смирился. Пережил это… и двинулся дальше. Но порой прошлое настигало. Возвращалось ко мне в кошмарах. И я проживал его заново. Опять… И опять. Чтобы заглушить звук, сжал в зубах ее кожу… Чуть повыше соска, вообще не отдавая отчет тому, что делаю. Пальцы вдавил в бедра. И сидел так… может быть, очень долго. Пока приступ не прошел.
        Как вырубился – не помню. Провалился в забытье. Прямо так, сидя. В полусне подоткнул под себя одеяло. Или это сделала Лена? Не знаю… Спал долго. Сказывался стресс. Открыл глаза. Сел на пятки и напряженно уставился в женскую спину. Почувствовав мой взгляд, Лена обернулась.
        - Ну, наконец-то, сударь изволил разлепить очи. Давай, включайся. Я одна не вывожу…
        Как будто ничего не случилось. Я на секунду опустил веки и тихонько выдохнул. Если и была какая-то правильная тактика поведения в данном случае, то это она и была. Я криво усмехнулся. Пошел в душ. Сам себе я казался липким не столько от холодного пота, покрывшего меня в момент кошмара, сколько от того, что в нем происходило…
        Уставился на себя в зеркале. Сглотнул. Наверное, пришла пора признаться в том, что все это время я себя обманывал. А правда в том, что требуя от Сони чувств ко мне настоящему, я так и не рассказал ей о том, кто я есть. Напротив. Я сделал все, чтобы ввести ее в заблуждение. Я требовал от нее абсолютного принятия, но даже сам себя не принимал до конца. Ненавидя себя за то, что позволил с собой сделать однажды. И пусть с тех пор жизнь многому меня научила, я так до конца и не простил, что тогда мне не хватило сил дать отпор. Умом я понимал, что там было без вариантов. Но чертов червячок сомнения жрал меня поедом.
        А еще боязнь последствий. Ведь по зоне ходил упорный слух о том, что один из тех, кто принимал в этом всем участие, был ВИЧовым.
        - Эй! Ты там жив? – раздался голос Лены из-за двери. Я скривился. Было нетрудно догадаться о том, что она подумала. И чего боится. Да только, если я не вскрылся тогда в лазарете, значит, это вряд ли когда-нибудь произойдет. Вот только откуда ей это было знать?
        - Я в порядке.
        - Ну, ладно. Я уж было решила, что у тебя случился сердечный приступ на толчке.
        Голос Лены отдалялся с каждым словом. Я усмехнулся и все-таки стал под душ. Весь день я провел за компом. За ним же и ел. Окончательно со мной заскучав, Лена сорвалась на встречу с какими-то своими приятелями, я остался один, потеряв счет времени. Очнулся лишь когда код поддался. Вскочил. Заметался по комнате…
        Практически тут же зазвонил телефон. Приехал Сергей Николаевич, и еще какие-то люди, которые бесцеремонно топтали мой ковер. Все завертелось с неимоверной скоростью. И хоть меня отстранили от процесса практически в тот же момент, еще несколько часов кряду в моей квартире хозяйничали все кто ни попадя. А потом так же резко, как началось, все и прекратилось. Я остался один на один с вопросом – и что теперь? Я свободен? К кому мне обращаться за обещанными плюшками? Как это вообще происходит в таких ситуациях? И насколько это законно? Пожалуй, еще никогда я не чувствовал такого опустошения.
        ГЛАВА 16
        СОФИЯ
        - Нет. Ты хочешь быть с тем, кого сама придумала… Если бы ты любила меня, ты бы любила меня любого!
        Слова Алекса звучали у меня в ушах всю дорогу до дома. И чем дольше это продолжалось, тем сильнее я злилась. Так что, войдя в квартиру, едва не кипела…
        - Снимай курточку.
        Выдавив из себя улыбку, я наклонилась к дочери, чтобы крепко-крепко ее обнять. Моя жизнь превратилась в хаос. События мелькали перед глазами, закручивались воронкой, утаскивали куда-то на самое дно... И лишь одно оставалось неизменным – моя любовь к Этель. Может быть, только в ней я и черпала силы.
        Раздевшись, моя малышка первым делом подбежала к дивану, забралась на него с ногами и щелкнула пультом от телевизора. На большом экране, целиком и полностью завладевая её вниманием, замелькали яркие картинки. А раз так, я решила, что вполне могу позволить себе немного расслабиться.
        - Этель, я пойду, переоденусь, угу?
        Та даже не обернулась. Я закатила глаза и пошла к себе. Вернувшись в гостиную уже в домашнем, плеснула в стакан коньяка. Пила я редко, но по-сухому то, что мне довелось узнать, вообще не шло. Если все, что говорил Алекс об Игоре – правда, то… Господи. Я была просто легковерной самовлюбленной идиоткой! И в том, что случилось дальше, мне некого было винить. Только себя. Только собственное малодушие.
        Я устроилась рядом с Этель на диване. Забросила ее ножки себе на колени. Провела большим пальцем по высокому подъему стопы и, откинувшись головой на спинку, отмотала время назад.
        Когда Алекс не приехал на ту проклятую вечеринку, я поручила службе безопасности отца узнать, что случилось. Но буквально через пару дней сама дала ребятам отбой. Еще бы. Ведь я поверила всему, что мне наплел Сергей о скорой женитьбе Алекса! У меня и мысли не возникло, будто тот мог бы мне соврать. Говоря откровенно, я даже испытала некоторое облегчение, что исчезновению Алекса нашлось такое простое и банальное объяснение. Меня пугало то, что этот парень заставлял меня чувствовать. И да… я испытала боль. По моему самолюбию был нанесен непоправимый удар. И меня долго ломало от невозможности быть с ним рядом, как любого зависимого человека. Но в то же время ко мне вернулась привычная жизнь. Где я никого не любила. Где моему сердцу ничего не угрожало. Где я была королевой. И все кругом вращалось лишь вокруг меня и моих желаний. В этом был свой непередаваемый кайф. Так было спокойнее… И безопаснее.
        На тот момент с Игорем мы уже были знакомы. Но я не помню, как он подобрался ко мне ближе всех остальных. Это случилось постепенно. Как-то так вышло, что он тоже переехал в Сан-Франциско, и мы столкнулись в одном из продуктовых магазинов. Тогда я уже выглядела не лучшим образом. Моя уверенность в собственной привлекательности стремительно падала. Я походила на кита и так сильно страдала от этого, что не вылезала из бесконечных депрессий. Если Игорь и удивился моему «преображению», то вида не подал. Поселившись по соседству, он время от времени забегал ко мне, вытаскивал меня на прогулки. Как-то так вышло, что он стал единственным близким мне человеком в самое сложное время. И теперь я должна была поверить, будто все, что он делал тогда – часть плана по… чему? По моему завоеванию?
        Я отставила стакан и растерла лицо ладонями.
        Столько усилий! Но для чего? Сложно было поверить, что Игорь настолько потерял от меня голову… Тогда что его толкнуло на то, чтобы подставить друга?
        Деньги… Связи… Возможности, которые открывались для парня Софии Гейман.
        Наверное, это самый логичный ответ. Игорь хоть и был сыном какого-то там замминистра, но… Возможности его семьи и рядом не стояли с возможностями моего отца. У Игоря были не слишком большие деньги. Но амбиции были что надо. Я многому его научила. Со многими нужными людьми свела. Фактически, я сделала все, чтобы дотянуть его до своего уровня. А он, может, на это как раз и рассчитывал.
        - Ты хочешь быть с тем, кого сама придумала… - на репите упреком в ушах звучал хриплый голос Алекса.
        - Мамочка, я хочу пить!
        - Сейчас, моя хорошая…
        Я встала. Набрала в стакан воды и протянула дочери. А пока она пила, поймала свой взгляд в отражении окна.
        - Сказать, кого ты любишь? Себя! Прежде всего… себя. Не позвонил?! Значит, к черту! Мы, принцессы, ни за кем не бегаем. Так?!... Тебе банально стыдно за то, кто я. За мое прошлое. А впрочем, знаешь… Все правильно. Не было в нем ничего хорошего. Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить. Иначе ты бы и близко меня к себе не подпустила.
        Неужели он прав? Неужели, я настолько поверхностная? Неужели мне непременно нужно подогнать мужика под себя, чтобы дать ему шанс?!
        - Если бы ты любила меня, ты бы любила меня любого!
        А я любила бы! Любила бы, слышишь?! Если бы он хоть что-то мне о себе рассказал. Если бы поделился! Но ведь ни слова… О том, как он это все пережил. Что чувствовал. За что держался все эти долгие годы. Он не доверил мне ни слова. Как будто не верил, что я смогу его понять. Принять. И разделить его боль, в чем бы она ни заключалась.
        Прерывая стремительное течение мыслей, у меня зазвонил телефон. Игорь! Рука сама потянулась к трубке и замерла на полпути. Нет! Я не собиралась с ним разговаривать. Только не сейчас. Когда нужно все хорошенько обдумать.
        Черт… Я же спала с ним! Я доверяла ему… А он? Он что… был со мной через силу? Как унизительно. Будто в дерьмо макнули. А может, так и надо? Будет мне наука…
        Мысли метались от одной к другой. И от этого мне было плохо. Физически плохо. Меня мутило. Все, что я знала, все, во что верила, оказалось неправдой. Но одно я знала наверняка – пришла пора прояснить ситуацию. От начала и до конца. Конечно, помочь с этим мне могли эсбэшники отца. Но обратиться к ним – значит обратиться к отцу. А, видит бог, меньше всего сейчас мне нужно было его вмешательство. И без того голова кругом. Думай, Соня, думай!
        На слуху в нашем кругу была лишь одна независимая контора. Братья Белые! Их ресурса точно будет достаточно, чтобы все разузнать. Я загуглила название их фирмы и, не откладывая вопрос в долгий ящик, позвонила по указанному номеру.
        «Прости, Алекс. Ты… сам не оставил мне шансов», – прошептала я в пустоту.
        Договориться о встрече с руководством было не так-то просто. Но фамилия, видимо, сыграла свою роль. Уже на следующий день я сидела напротив, наверное, самого красивого мужчины, которого я когда-либо видела, и, то и дело сбиваясь, рассказывала о том, что меня привело в их контору. И на какие сведения я рассчитываю… Интересовало меня, в основном, чем сейчас занимался Алекс. В какие дела… или схемы он был вовлечен.
        - Надеюсь, вы понимаете, насколько щепетильные факты могут всплыть и…
        - Вы сейчас переживаете о конфиденциальности?
        Мне показалось, что в глазах мужчины мелькнули смешинки, но внешне он оставался абсолютно серьезным и собранным.
        - Я просто не представляю, что вы можете узнать, - я пожала плечами. – Вполне возможно, это будут… не самые приятные вещи.
        Я надеялась, что это не так! Что он не ввязался в какие-то совсем уж зашкварные дела – как-то торговля людьми или наркотиками. Но, черт его все дери, я допускала, что может быть всякое. И не хотела, даже если он вляпался во что-то страшное, чтобы об этом стало известно. Господи, да я и сама уже, похоже, вляпалась… Так вляпалась, что мама не горюй!
        - Своим клиентам мы гарантируем абсолютную конфиденциальность.
        - Что ж… Тогда нечего и переживать, – я встала. - Когда я могу рассчитывать хоть на какие-то результаты?
        - К работе мы приступим незамедлительно. И как только появятся какие-то стоящие внимания сведения – сразу вам сообщим. На это может уйти дней пять – семь.
        Я кивнула и поднялась из кресла. Прощание с Тимуром Белым прошло довольно скомкано, ведь у меня зазвонил телефон.
        - Привет! Ты куда пропала? Который день от тебя ни слуху ни духу.
        - Привет, Лиль. Прости. Замоталась. Работы много.
        - Ага! Вешай лапшу на уши кому-нибудь другому.
        - Лиль…
        - Так, ладно… Это не телефонный разговор. Я хотела предложить тебе пересечься в городе и поболтать. Ну, что скажешь?
        - Сегодня?
        - Угу! Сейчас! У нас были кое-какие дела, но я уже освободилась. Сейчас попытаюсь отделаться от Яна, и к тебе. Ну?
        - «Отделаюсь от Яна»? Это что-то новенькое! – удивилась я, а Лилька буркнула:
        - Мы сегодня узнали, что у нас опять будет мальчик. И твой отец стал совершенно невыносим. Я серьезно.
        - Даже хуже, чем в первый раз? – невольно рассмеялась я.
        - Смешно ей! – надулась Лилька. - А я, между прочим, дочь хотела!
        - Ну, попытайтесь еще раз.
        - Шутишь, а если опять пацан?
        - Придется стараться до победного!
        - Ха-ха! Очень смешно!
        - Очень! – подтвердила я.
        - Ай, ну тебя… Лучше скажи, где пересечемся? В Лимонаде удобно?
        Мне было в самый раз. Ведь я как раз находилась всего в нескольких кварталах. Когда я подъехала, Лиля уже сидела за столиком и без зазрения совести трескала мороженое.
        - Могла бы меня и дождаться.
        - Но могла. Этот ребенок, кем бы он ни был, какой-то троглодит. – Лиля похлопала себя по выпирающему животу. Впрочем, он один и напоминал о том, что моя мачеха беременна. В остальном она совершенно не изменилась. Я старалась ей не завидовать. Очень старалась…
        Пробормотав что-то, полагающееся по случаю, я уселась напротив и уткнулась в меню. Мы с Лилькой поболтали на отстраненные темы, обсудили очередные заскоки бабушки, поведение которой с каждым годом становилось все экстравагантнее, посмеялись над ее причудами, ну и, конечно, я изначально понимала, что этого не миновать, разговор перешел на наши отношения с Алексом. И знаете, наверное, во мне что-то окончательно сломалось. Я уткнулась взглядом в меню и… заговорила. Выложила Лильке все, как есть. Все, на что раньше мне не хватало духу. Впервые до конца ей открылась. А она слушала меня, открыв рот. И это понятно. Я ведь никогда не говорила о том, как страдала, когда набрала вес, о том, какой заброшенной и ненужной себя чувствовала… Никогда не признавалась, как чудовищно ревновала ее к отцу. И в том, каким уродом себя чувствовала. И из-за внешности, и из-за собственного эгоизма, зависти… Всех тех неправильных чувств, которые разъедали меня изнутри.
        Лиля ошарашенно молчала.
        - Ты теперь ненавидишь меня? – спросила тихо.
        - Спятила?!
        Ну, конечно. Что еще она могла сказать? Это же Лилька. Самый добрый, самый рассудительный и самый отходчивый человек на планете.
        - Я теперь все время думаю… А вдруг он прав? Вдруг я действительно настолько поверхностная и самовлюбленная, что… - я не смогла договорить.
        - Это не так.
        - Ты просто слишком хорошая, чтобы видеть плохое в других людях.
        - Спасибо, конечно, но большей глупости я в жизни не слышала. Будь ты таким снобом, как утверждаешь, разве бы стала дружить с дочкой экономки?
        - Это не то же самое.
        - Почему же? Ты могла бы гулять с кем угодно, но предпочитала таскаться со мной. И пофиг тебе было на то, кто и что скажет по поводу нашей дружбы. Думаешь, я не знаю, как ты всех затыкала, стоило им только косо на меня взглянуть?
        - Нелегко же мне приходилось, - пошутила не то чтобы радостно и тут же спросила, впиваясь в раскрасневшееся лицо подруги взглядом: - Так ты правда думаешь, что я все правильно сделала?
        - Не уверена, что тебе стоило все выведывать у Алекса за спиной.
        - Но ведь он не оставил мне шанса!
        - Ты могла бы поговорить с ним.
        - Думаешь, я не пыталась?!
        - Из твоего рассказа я этого не увидела. Похоже, вы только и делаете, что выясняете отношения.
        - Да… - была вынуждена признать я. – Иногда мне тоже так кажется. Знала бы ты, как я от этого устала.
        - Так поговори с ним. Мы с радостью побудем с Этель, чтобы никто вам не помешал. Просто выложи перед ним все карты. Дай понять, что готова к правде, какой бы она ни была. И будь осторожна. Пожалуйста, Соня… Может быть, ты не зря боишься?
        ГЛАВА 17
        СОФИЯ
        Самое смешное, что Алекса я не боялась… А вот страх за него самого был просто чудовищным. Практически таким же острым, как и моя обида. За него же. За себя. За нас.
        Лилька-Лилька… Светлая душа. Папе с ней очень повезло. Очень… Она так легко приняла все, что я на нее вывалила. И простила. Я бы так не смогла… Говоря откровенно, чем больше я размышляла над той ситуацией, в которой мы оказались, тем сильней становилась моя жажда мести. Я никогда бы не смогла смириться с тем, что кто-то так с нами поступил. Не смогла бы махнуть рукой на то, что случилось. И оставив прошлое в прошлом, двигаться дальше, будто ничего не произошло. Это вообще не моя история. О мести я думала практически так же часто, как и о своей любви. Я хотела бы, чтобы эта месть была изощрённой… Жаль, что ничего интересного мне пока в голову не приходило.
        Я распрощалась с Лилькой и поехала домой. Погрузившись в собственные проблемы, работе я уделяла катастрофически мало внимания, и так больше не могло продолжаться.
        Этель с няней как раз собирались на прогулку.
        - Не хотите с нами, София Яновна? Денек чудо как хорош.
        - Нет. К сожалению, у меня полно работы. Так что веселитесь без меня.
        А у меня было свое веселье… Куча писем в почте, важные не отвеченные, новые питчи, которых я не видела, но которые вполне могли бы меня заинтересовать, если верить ребятам из моей команды.
        Процесс поглотил. Я не заметила даже, когда Этель с няней вернулись с прогулки. Ненадолго отвлеклась, лишь когда Галина Павловна тихонечко поинтересовалась, не нужно ли мне чего-нибудь.
        - Что?
        - Спрашиваю, может, чайка?
        - Да… Да, можно. Что делает Этель?
        - Мы лепим.
        - А… Ну, лепите-лепите…
        И снова воткнулась в экран. Оказалось, пока я занималась личной жизнью, в мире ай ти случилось много интересного. Я еще раз пробежалась по статье глазами и взялась за телефон. Во Фриско было раннее утро, но я надеялась, что Сэм меня простит.
        - Какого черта, Соня? Ты в курсе, который час?
        - Прости, дорогой. Мне очень срочно нужны кое-какие данные.
        - Даже не проси!
        - Просто скажи, да или нет… В этом же ничего такого нет, правда?
        - Нет, нет, нет и еще раз нет. Твою мать… - шуршание, лай, после хлопнула дверь, и послышался звук смываемого бочка.
        - То, что написали в статье, правда?
        - Ты меня убиваешь!
        - Сэм! Пожалуйста, ты не представляешь, как это для меня важно.
        - Не знал, что ты вложилась в это дерьмо.
        - Да или нет, Сэм… - мой друг из комиссии по ценным бумагам молчал, и я понимала, что за этим молчанием кроется что-то большее. Я судорожно соображала, что бы это могло значить. – О, нет… О, нет! Уж не хочешь ли ты сказать, что комиссия предъявит…
        - Я вообще ничего не хочу сказать. Тебя плохо слышно… Пока, Соня. Отключаюсь…
        Сэм действительно отключился, так ничего мне и не сказав. Но его молчание буквально кричало. Я торопливо вернулась к компьютеру. Открыла сводки. И практически в тот же момент телефон у меня снова зазвонил. Игорь! На этот раз я взяла трубку…
        - Привет.
        - Привет?! И все? Я несколько дней не мог до тебя дозвониться!
        - Прости, я что-то в такой запарке, - соврала, нервно постукивая карандашом по столу. Самым трудным для меня сейчас было делать вид, будто ничего не произошло. Когда больше всего хотелось высказать все, что я о нем думаю. Вцепиться в лицо… Или вырвать из груди его черное сердце.
        - В запарке?! Ты в запарке?! Я места себе не нахожу. Хотел даже возвращаться. Но потом… черт. Ты видела эту статью в журнале?
        - Как раз на нее смотрю.
        - И?! Что думаешь?
        «Думаю, что ты в полном дерьме, Игорь… Думаю, что ты отдал практически все вверенные тебе деньги инвесторов мошенникам. Думаю, ты труп».
        - Думаю, кто-то раскачивает ситуацию.
        - И? Чего этот кто-то добивается? – голос Самойлова звучал непривычно нервно. Видимо, он и впрямь струхнул. И мне нужно было успокоить, усыпить его страхи. До чего же сладка месть…
        - Это же понятно. Ребята хотят купить акции подешевле. Я разговаривала с Сэмом. У них никаких вопросов к T***.
        На самом деле, если я правильно считала молчание Сэма, вопросов было более чем достаточно. Компания, в которую вложился Игорь, оказалась большим мыльным пузырем. Ее основательница утверждала, что создала технологию, которая позволит удешевить стоимость лабораторных исследований крови, делая доступной раннюю диагностику для всех, в том числе и незащищенных слоев населения. Но в статье, что до сих пор была открыта передо мной, говорилось, что тесты проводились не на собственном оборудовании! А демонстрации, которые мошенница должна была проводить с каждым новым раундом привлеченных инвестиций, инсценировались. Образцы просто внаглую подменялись. Немыслимо, учитывая, что в совет директоров компании входили серьезные авторитетные люди. Впрочем, они не слишком-то рисковали. Их интересны и средства распространялись и на другие сферы. Папа тоже всегда учил меня ни при каких обстоятельствах не держать все яйца в одной корзине. Так риск от потерь компенсируется. Но Игорь… Игорь в какой-то момент поймал звезду. И уверовал в то, что лучше моего знает, как надо. А я не стала ему мешать делать глупости. В
конце концов, он был взрослым мужиком. И сам решал, как вести бизнес. Даже если эти решения были утопическими.
        На этой мысли я запнулась… А что, если и тут всему виной моя гордость? Он отбросил мои замечания, решил сделать все на свой нос… И только поэтому я позволила ему утонуть?
        Мысли… Сомнения. В последнее время в моей голове их было слишком много.
        - Серьезно? Я так и знал! Спасибо за инсайд.
        - Обращайся, - усмехнулась я. – Так ты только поэтому звонил?
        Вопрос был отнюдь не праздный, учитывая то, что мне стало известно. Игорь заверил меня, что, конечно же, нет. Он действительно волновался о том, куда я пропала. Но по тому, как он быстро потом свернул наш разговор, я поняла – врет. И задумалась… Неужели он и раньше вел себя так, а я не замечала?
        Знаю, это было не главное. Гораздо хуже… в разы хуже он поступил с Алексом. Но… мое самолюбие тоже было задето. Я только сейчас поняла, какой на самом деле была гордячкой.
        За кого я мстила в итоге? За себя? Или за Алекса?
        Господи! Он провел четыре года за решеткой! Конечно же, это было важней…
        - София Яновна, я пойду? Этель уже пора купаться…
        - Ох, - я бросила взгляд на часы, - конечно-конечно. Что-то я совсем заработалась.
        Я устало растерла лицо и торопливо выбралась из-за стола, чтобы проводить няню. Мы согласовывали график на завтра, когда в дверь позвонили.
        - Ждете кого-нибудь?
        - Нет, – я покачала головой, толкнула тяжелую дверь и уставилась на Алекса. Господи, как я по нему тосковала. Как изводилась от ревности все эти дни! Но не звонила… все равно не звонила. Хотела, чтобы он пришел ко мне первый.
        - Привет…
        Няня очень старалась, но не сумела скрыть любопытства. Вообще-то без этого можно было обойтись, но я поддалась порыву:
        - Привет, Саш… Знакомься, это – моя палочка-выручалочка – Галина Павловна. А это Александр, папа Этель.
        - Ой, а то непонятно, - отмахнулась та, - одно лицо ведь.
        Алексу понравилось то, что я его представила. Он не улыбнулся, но… что-то смягчилось в его взгляде, когда он снова на меня посмотрел. А уж когда наклонился, чтобы поцеловать нашу дочь – вконец размяк. Она обняла его за шею и сжала ручки что есть сил. Так она демонстрировала свою любовь и привязанность.
        - Правда? Я не замечала… Думала, схожесть усматривается только на детских фото.
        - У меня опытный взгляд, - вздернула нос няня. И уж теперь окончательно засобиралась домой. Шарф, шляпка, сумочка… И вот мы наедине… Впервые с той безобразной ссоры.
        - Я должен извиниться.
        - Я должна извиниться…
        Переглянулись. Улыбнулись синхронно… Но почему-то под его потеплевшим взглядом я вновь стушевалась. Опустила глаза в пол и уставилась на пакет, который он принес.
        - А это…
        - Да так, кое-что к столу. И вино. Я, кажется, у тебя все выпил.
        - Ну, значит, давай разбирать пакеты… А извиняться будем потом. Ты голодный?
        Да… Судя по взгляду - очень… Я задрожала мелко-мелко. Как от озноба, хотя внутри стало жарко, словно в аду. И этот жар, вырываясь наружу, обдавал щеки и спускался вниз по груди…
        «Нет, Соня! Так дело не пойдет. Вам нужно поговорить! Потому как постель ничего не решает. Зато усложняет все, как ничто».
        - Эм… Ну, Ленка готовила утром яич…
        Он даже не договорил. «Заткнись» в моих глазах проступило так ярко, что… этого просто не пришлось произносить вслух.
        - В общем, можно перекусить, да, – вовремя поправился Алекс. И улыбнулся. Я уже понимала, что он испытывает какое-то ненормальное удовольствие от моей ревности. Но мне самой от этого нового, незнакомого раньше чувства (ревность к отцу – это все же другое) было не по себе. Оно будто подчеркивало мою хрупкость и уязвимость. Оказывается, чтобы меня раздавить, нужно было так мало…
        - Я что-нибудь сейчас соображу. А ты… если хочешь, искупай Этель. Вряд ли она отлепится от тебя в ближайшее время. – Я покосилась на дочь, которая действительно выглядела так, будто готовилась провести в объятьях отца всю жизнь, и потрепала ее по щечке.
        - Искупать?
        Алекс явно напрягся.
        - Ну, да. А что? У тебя с этим какие-то проблемы?
        Он облизал губы и странно дернул головой, отгоняя от себя какие-то неприятные мысли.
        - Нет. Я справлюсь.
        - Только не позволяй ей сидеть в воде слишком долго. Она может и на час зависнуть.
        Час – не час, но Алекса и впрямь не было очень долго. Я уже нарезала сыр, фрукты, а потом, подумав (ну, что это за еда?!), выложила на тарелки приготовленную домработницей пасту.
        - Извини, что долго. Этель заставила меня прочитать сказку.
        - Этого следовало ожидать. И что? Она уснула?
        - На первой же странице. Я так и не узнал, чем закончится история феи.
        - Все истории, как правило, заканчиваются одинаково.
        - Надо полагать, хеппи эндом? – Алекс криво улыбнулся, но за этой улыбкой не скрылась плещущаяся на дне его глаз тоска.
        - Ну, это классика.
        - Жаль, случается такое только в сказках.
        Я почувствовала момент, когда он захлопнулся. Даже воздух между нами стал как будто другим. А сам Алекс отвернулся, под предлогом поиска штопора, который лежал у него прямо под носом.
        - Не только…
        - Ох, Соня…
        - Не только, Алекс! Не только… Все исключительно в наших руках.
        - Саша…
        - Ч-что? – Алекс так резко сменил тему нашего разговора, что я не успела перестроиться и ухватить, куда он клонит.
        - Когда ты представляла меня няне Этель, ты назвала меня Сашей.
        - Эм… Да. Думаю, ей так привычнее. А что? Не надо было?
        - Нет. Мне понравилось. Меня так мама называла. И отец.
        Я знала, что случилось с его родителями. И потеряв мать еще в раннем детстве, понимала его как никто. Это во многом нас сближало. Еще тогда. Четыре года назад… Воспоминания о том времени накрыли меня с головой. Я смотрела на этого большого мужчину, и меня переполняла, захлестывала и утаскивала в неведомые дали… нежность.
        - А хочешь, я всегда буду звать тебя так? – подошла ближе. Обняла медленно. Я не знаю, почему в моих движениях рядом с ним появлялась эта тягучесть, не представляла, чем она была вызвана. Просто по той настороженности, с которой Саша теперь смотрел на мир, понимала – так надо. И действовала интуитивно.
        - Всегда – это очень долго.
        - Это бесконечно. Как и моя любовь к тебе.
        - Ох, Соня, - снова повторил он. Поднял руку и тоже медленно накрыл мой затылок распластанной ладонью.
        - Я не шучу. Я долго думала над всем, что ты сказал. И не сказать, что я не понимаю, о чем ты. Да… Я самовлюбленная. Избалованная. И честолюбивая. Но за тех, кого люблю, я раздеру глотку.
        - Я очень изменился.
        Опять двадцать пять! Ну, не спорить же с очевидным. Гораздо больше меня волновало другое…
        - А твои чувства ко мне… - облизала губы, - они изменились, Саш?
        Он как-то так… Судорожно, будто бы через боль, выдохнул, дернул головой, что, наверное, означало «нет», и, вжав меня в себя еще крепче, коснулся губами.
        ГЛАВА 18
        АЛЕКСАНДР
        Черт… Я ведь не хотел, чтобы все снова закончилось так… В постели. Я несколько дней настраивался, собирался с мыслями, чтобы с ней поговорить. Рассказать, если не все, то хотя бы в общих чертах… А там уж пусть она сама решает. Нужен ли я ей со всеми своими проблемами, которых с каждым днем, кажется, становилось все больше. Скорей всего нет…
        Уж не знаю, кто мной так заинтересовался. Люди из Интерпола или какая-то другая структура, но сначала от меня просто морозились, а потом предложили сотрудничество. В котором я совершенно не был заинтересован. Я это ясно дал понять, не успев обдумать, во что такой ответ может вылиться. Наша сделка предполагала разовое сотрудничество. Свою часть уговора я выполнил. Но было очень похоже на то, что вторая сторона не собиралась отпускать меня так просто. И чем больше они молчали, тем сильнее я нервничал.
        Я был на крючке у системы. И не питал абсолютно никаких иллюзий на тему того, что с этого гарпуна так легко соскочить. Я и к Соне-то пришел лишь потому, что боялся больше никогда ее не увидеть. Ну, мало ли…
        Лену, кстати, я тоже решил выпроводить. От греха подальше. Если те захотели бы меня в очередной раз подставить, ей тоже могло бы запросто прилететь. Я не мог этого допустить. Да и Соне так будет спокойнее. Вон, как она ревновала.
        Я углубил поцелуй. К черту! Поговорить мы сможем и потом.
        - А твои чувства ко мне… они изменились, Саш?
        Нет! Нет, черт его все дери. Они только крепче стали. Я такое бессилие ощущал! Не передать… Мне выть хотелось.
        - Я люблю тебя… - шептала Соня, будто в бреду. И как тут сдержаться? Я подтолкнул ее к стенке, пригвоздил своим телом и впился в губы. Эмоции подкидывали меня на месте. Я не мог оставаться неподвижным. Я гладил ее, покусывал… пробирался руками под одежду неловкими одеревеневшими пальцами.
        Соня пошевелилась. Тихо что-то пробормотала. Рука, которой она упиралась в тумбочку, соскочила и случайно опрокинула вазу.
        - Черт! Мы разбудим Этель… - зашипела Соня, схватила меня за воротник и, спрятав лицо на моей шее, тяжело… горячо задышала. А меня вело… вело от этой близости. Смешиваясь, наше дыхание пробиралось в легкие. И получалось, что я дышу ей…
        В какой-то момент стало понятно, что надо тормозить. Слишком запредельными были эмоции, что я испытывал. Просто стоя вот так… И понимая, что очень может быть – такой возможности у меня больше не будет. И от того нежность граничила с жадностью... Любовь со смертью. Казалось, еще немного, и я просто сдохну, меня не станет, меня разорвет на атомы взрывом бурлящих внутри эмоций.
        И я ведь догадывался, что лучше не начинать. Потому что потом… потом будет только хуже. Лучше вообще не знать, что теряешь. Так с этим легче смириться. Хотя… какое там?! Я не был уверен, что мне хватит сил справиться с такой несправедливостью. Я был готов на стены лезть от отчаяния.
        - Саша… - всхлипнула Соня.
        - Пойдем…
        Я взял ее за руку и повел за собой в спальню. На ходу сдернул через голову свитер. Следом щелкнул пряжкой ремня. Соня села на кровать. Не спеша в свою очередь раздеваться, она внимательно наблюдала за мной и часто-часто дышала. Полностью голый, подошел к ней ближе. Меня все еще колотило, но уже не так сильно. Я потянул край домашнего худи. Соня послушно подняла руки. Лифчика под ним не оказалось. Как я и думал.
        - Ты кормила Этель грудью?
        Не знаю, почему я об этом спрашивал именно сейчас. Кажется, я просто торопился узнать о ней все-все. Если потом… не будет.
        - Да. Где-то полгода. По-моему, это видно…
        - Ты красавица…
        - Хорошо, что ты не видел меня после родов.
        - Нет. Не хорошо… - возразил я, взвешивая ее груди в ладонях. Наслаждаясь их тяжестью. А потом снова зажмурился, чтобы вернуть уплывающий куда-то контроль.
        - Я была безобразно толстая.
        - Толстая – может быть. Безобразная – вряд ли.
        Соня хотела что-то возразить, но я наклонился ниже, втянул тугую вершинку в рот, и с ее губ сорвался лишь вскрик. На секунду меня вновь охватила ярость чудовищной силы. В голове замелькали картинки – палата, маленькая Этель, детская с колыбелью… Все, чего я не увидел.
        - Сашаа-а-а.
        Тряхнул головой. С влажным звуком выпустил потемневший от моей ласки сосок изо рта, заставляя себя вернуться в конкретно этот момент… Сосредоточиться на ее удовольствии, ведь сейчас только оно имело значение. Ярость нехотя отступила… затаилась в конуре голодной псиной. Я поддел пальцами резинку домашних штанишек и потянул вниз. Стащил к ступням, освободил ее ножки и поцеловал чуть повыше косточки на щиколотке.
        - Саша… - кажется, это ее шокировало. Удивительно, почему. – Это же ноги…
        - А я и не знал… - улыбнулся, прикусил большой палец, провел вверх по точеным икрам, бедрам, замер… почти касаясь кончиками пальцев ее влажных лепестков. Поднял взгляд. В ее глазах тлел пожар. Нежность. Любовь… Невысказанная тоска. Я опустил голову и терзал ее столько, сколько мог вынести сам. Она бессвязно что-то шептала. То подскакивала на постели, то вновь откидывалась на спину. Перебирала пальцами мои волосы. Рефлекторно подкидывала бедра. Вскрикивала. Ругалась… Жадничала. Сводила меня с ума и отнимала контроли. Но даже это не оправдание тому, что я сделал тогда, когда она вновь подхватилась, замерев в шаге от оргазма. Я вошел в нее. Вообще себя не помня. Действуя на инстинктах, которые взяли верх. Вошел и… всего в несколько ударов довел нас обоих до мощнейшей разрядки. Откинул голову и захрипел, содрогаясь всем телом.
        Из приоткрытого окна сквозило морозной свежестью. Но этот холод не имел никакого отношения к тому, что у меня все внутри застыло… Когда я понял, что натворил.
        - Что? Что такое, Саша?
        - Презерватив… Я не надел его.
        Она опустила растерянный взгляд. Уставилась на белесые капли у себя на животе. В последний момент я все же выскользнул. Но ведь дело было не в этом…
        - Ну и ладно. Я на таблетках.
        - Нет… нет… ты не понимаешь.
        Я вскочил, понимая, как странно это все выглядит. Дрожь желания не шла ни в какое сравнение с той дрожью, что колотила меня сейчас. Я отвел со лба мокрые пряди, соскользнул рукой вниз. Схватил себя за горло…
        - Нет… О, господи… Нет… Прости меня. Пожалуйста, прости меня…
        Заметался по комнате, как безумец. Вообще себя не контролируя.
        - Извини… извини… извини…
        Дернул створку окна. Будто хотел в нее вышагнуть. Обхватил голову двумя руками, погружаясь в какое-то тягучее безумие. Теряясь в лабиринте собственных страхов. Не в силах дышать от ужаса за то, что натворил. И в этом небытии я совсем упустил, как она подошла ко мне. Ужас затянул меня так глубоко, что я вообще утратил связь с реальностью и опять погрузился в кошмар.
        Чьи-то руки… И мой громкий крик:
        - Не-е-ет.
        Грохот. Вскрик… Возвращение в реальность.
        Соня лежала на полу. Стеклянный столик, который она опрокинула при падении, валялся рядом. А на светлом полу - алая-алая кровь…
        - Соня! Господи, Соня…
        Не помню, как подлетел к ней. Как подхватил на руки. Не знаю даже, сколько она оставалась без сознания, прежде чем прийти в себя. Я вообще ничего не видел из-за слез.
        - Прости меня, малышка, я не хотел… Я не хотел тебя ударить. Я думал, это не ты…
        - Алекс…
        - Прости… Прости, пожалуйста…
        - Алекс! – повторила она и облизала побелевшие губы. – Прекрати. Это сейчас неважно. Лучше… знаешь, я думаю, нужно ехать в больницу. Крови слишком много.
        Я опустил взгляд на свои руки. Алые от ее крови. Качнул головой. Дико осмотрелся, в попытке понять, где мы побросали телефоны.
        - Я тебя отвезу…
        - Нет! Этель… за ней кто-то должен приглянуть.
        Спор со мной Соне давался сложно. Ее губы стали совсем белыми. Ужас завязал мои кишки в узел.
        - Но как ты…
        - Обычную скорую вызывать нельзя. Они могут подключить полицию. А ты же… ты на условке…
        Она едва ворочала языком, а все равно переживала за меня. После всего, что я сделал. А я… я вообще не мог выдавить из себя ни звука.
        - У меня в телефоне есть номер частной клиники… Позвони. Они приедут… Сам оставайся здесь.
        На каком-то автопилоте я сделал все, что мне велела Соня. Но прежде притащил из ванной смоченное в холодной воде полотенце, чтобы остановить кровь. Я не мог поверить, что сделал с ней это своими руками… Она просто коснулась моей спины… Просто коснулась! А я что есть силы ее оттолкнул. Как будто мало было того, что я уже наделал.
        К счастью, скорая приехала быстро. Соню осмотрели и увезли. Приехавший на вызов врач заверил нас, что ничего непоправимого не случилось. Просто при падении Соня разрубила кожу на голове о край того проклятого стола. А поскольку в этом месте проходит множество сосудов – ситуация казалась гораздо страшнее, чем была на самом деле.
        Соня соврала… сказала, что сама поскользнулась. Врач и бровью не повел. Но поскольку ей нужно было наложить пару швов и исключить вероятность ушиба мозга, в больницу ее все же забрали. Доктор даже шутил… Да только мне было не до смеха. Если бы не Этель, я бы сорвался за нею следом… А теперь сидел как привязанный, не в силах уснуть… И жрал себя поедом.
        Не знаю, сколько времени прошло, может, час… а может, два часа – время будто остановилось - когда зазвонил телефон. Судя по рингтону, не мой. А Сонин. «Папа»… Часы показывали первый час ночи. И вряд ли бы тот звонил ей в такое время просто так. Пока я тупил, вызов оборвался, но уже через секунду мелодия заиграла с новой силой.
        - Да…
        - С кем я говорю?
        С кем? Иисусе. С кем…
        - Мы не знакомы. Меня зовут Саша… И я папа Этель.
        - Да хоть хрен с бугра. Где моя дочь?
        - Соня сейчас в больнице, - я опять упал на диван и растер ладонью глаза, которые резало.
        - Я в курсе, что ее забрала скорая! – рявкнул мужчина на том конце связи. – Меня больше интересует то, что случилось! И почему на звонки ей… отвечаете вы.
        - Наверное, потому, что она забыла телефон дома. А я остался тут, чтобы приглянуть за дочерью, пока Соня… - горло сжал спазм, и я осекся, так и не договорив.
        - Куда ее увезли?
        Я назвал клинику, и практически в тот же момент связь оборвалась. Когда-то, будучи молодым, я думал, что у меня не возникнет никаких проблем с отцом Сони. Меня даже удивляло то, как она переживала, когда решила нас с ним познакомить. А теперь я был практически уверен, что в его лице нажил себе еще одного врага. Он в жизни не подпустит меня к Софии, узнав, что я поднял на нее руку. Да я и сам… я и сам вряд ли к ней подойду теперь. Мне никогда не забыть этого вида… Соня в луже крови на полу. Мне никогда себя не простить… Чем я вообще думал?!
        Самое лучшее, что я мог бы для нее сделать сейчас – отойти. Я был гораздо более травмирован, чем признавал. Как я мог гарантировать безопасность самым близким и самым родным, если я сам себя не контролировал? Если мой страх и мои инстинкты были просто опасны для окружающих? В конце концов, на месте Софии могла быть Этель… Я свесил голову между коленей, чтобы справиться с панической атакой. Но кошмар настигал. Даже с закрытыми глазами я видел свою малышку в луже крови. На полу. Маленькие ручки-ножки раскинуты в стороны под неестественными углами… Я вжался затылком в стену и несколько раз хорошенько о нее приложился. После чего встал и на непослушных ногах побрел в спальню к дочери.
        Этель спала, зарывшись носиком в одеяло. Я сел рядом. Уткнулся лбом в край ее постельки, вдыхая сладкий аромат кондиционера для белья и ее запах… Нет, вряд ли я смогу отказаться от нее насовсем. Я уже слишком полюбил ее… Но… может, я смогу убедить Соню позволять нам встречаться в людных местах? В парках, или кино… Если останусь на воле.
        Я долго сидел в каком-то полузабытьи. Чуть касаясь, гладил пальцем ее маленький кулачок… Едва дыша от мучительной боли. А потом в дверь позвонили… Я вскочил, так резко, что в голове закружилось, думая, что это вернулась София. Но на пороге квартиры стоял высокий немного всклоченный мужик, знакомый мне по многочисленным публикациям в бизнес-журналах.
        ГЛАВА 19
        СОФИЯ
        Голова немного побаливала в месте, где мне наложили шов. Но боль была вполне терпимой. Честно сказать, я готовилась к худшему. И даже не надеялась на то, что мне удастся уснуть. Еще бы… под таким-то адреналином. Но, к удивлению, я отключилась практически мгновенно. Проснулась ближе к утру. Подняла отяжелевшие веки и пораженно уставилась на…
        - Папа? Ты что здесь делаешь? – я даже приподнялась на локтях.
        - Ляг! – тихо, но от того не мене внушительно скомандовал тот. – Чего скачешь?
        - Ты что здесь забыл?
        - Что забыл?! Ты серьёзно? Тебе зеркало принести, чтобы ты на себя посмотрела?
        Я машинально коснулась повязки, которую мне наложили на голову. Зеркало мне было без надобности. Я и так знала, что выгляжу, как раненый Щорс. Чисто визуально из-за обилия марли все казалось гораздо более серьезно, чем было на самом деле. Но иначе повязку на голову было не наложить.
        - Пап, да это просто царапина.
        - Царапина? – недобро сощурился тот.
        - Ну, да. Я поскользнулась и рухнула прямо на стеклянный столик в спальне. Помнишь, есть там у меня такой… - неопределенно взмахнула рукой.
        - Да ты что? Вот так взяла и рухнула?
        - Да.
        На щеках отца заходили желваки. Он дернул темной головой:
        - А там… кое-кто утверждает, что толкнул тебя.
        Блин… Ну, какого хрена, Саша?! Ну, кто тебя просил? Я закрыла глаза, понимая, что ситуация донельзя усложнилась. Я и раньше-то не слишком представляла, как теперь быть, а сейчас... Сейчас и подавно.
        - Постой… Если вы оба здесь, то с кем Этель?
        - С няней, – отмахнулся отец и снова впился в меня тяжелым злым взглядом: - Но речь сейчас не о ней!
        - Послушай, пап, у меня все под контролем. Правда…
        - Под контролем?! Теперь это называется так? Мне… посреди ночи звонят, сообщают, что мою единственную дочь увезла скорая… А потом какой-то урод говорит, что едва не проломил ей череп!
        - Папа…
        - Но и это еще не все!
        - Папа…
        - Потом этот же урод добавляет, что перед тем, как проломить тебе череп, вполне возможно, заразил тебя ВИЧем. Ты хоть понимаешь, что…
        Слова доходили с трудом. Я вроде слышала их. И понимала по отдельности каждое. А вот вместе… никак их не могла связать.
        - Папа! Стоп… Что ты такое говоришь?
        Я взмокла в один момент. Тело охватила противная мерзкая дрожь. Как при ознобе.
        - То и говорю! То и говорю, Соня. Ты хотя бы представляешь, в какое вляпалась дерьмо?!
        Нет. Я не понимала… Что он несет? Это ведь бред какой-то… Я хотела что-то сказать, но слюна во рту стала вязкой, будто клейстер. Меня замутило.
        - Где Саша? – невнятно пробормотала я.
        - А тебе не все равно? Я даже близко его к тебе не подпущу.
        - Значит, я сама к нему выйду!
        Я отбросила тонкое одеяло и спустила ноги с кровати. От резкого движения потемнело в глазах, и я вынужденно замерла, чтобы дать себе немного времени прийти в себя. Где-то совсем близко на чем свет стоит ругался отец. Пищал какой-то медицинский аппарат и мерно гудели лампы.
        Вполне возможно, он заразил тебя ВИЧем. Вполне возможно… он…
        Перед глазами – растерянный, наполненный жутким ужасом взгляд Алекса:
        - Презерватив… Я не надел его.
        - Ну и ладно. Я на таблетках.
        - Нет… нет… ты не понимаешь.
        Он тогда вскочил, оставляя меня одну. Открытую… Беззащитную. С трудом пришедшую в себя после оргазма и вообще не понимающую, что пошло не так…
        - Нет… О, господи… Нет… Прости меня. Пожалуйста, прости меня…
        С этого ведь все и началось! Я поэтому и пошла за ним… Потому что чувствовала – он на грани. И хотела его успокоить. Разделить боль, которая, я видела, брала над ним верх.
        - Соня! Это не шутки!
        - Какие уж тут шутки, папа? – прохрипела я и уставилась в глаза, такие похожие на мои собственные.
        - Ладно. Твоя взяла. Поговорите. Но потом… чтобы и духу его не было возле тебя. Ты поняла меня?
        Как раз в тот момент, когда я уже была готова рассказать отцу о том, что сама буду распоряжаться собственной жизнью, в палату вошел врач. Все еще тот, который приезжал на вызов и накладывал мне швы. Я отвела взгляд и судорожно вцепилась в край одеяла. Споря с отцом, я выглядела гораздо более дерзкой, чем себя чувствовала. А ведь на деле еще, пожалуй, никогда я не ощущала такого ужаса. Но в то же время… еще никогда я не была такой собранной.
        - Что-то не так, доктор?
        - София… Мы должны обсудить один деликатный вопрос.
        - Тогда давайте обсудим.
        - Это очень деликатный вопрос, - с намеком повторил Сергей Степанович и покосился на отца.
        - Ничего, - вздохнула я, отдавая себе отчет, что прямо сейчас ни за что от того не отделаюсь, - вы можете говорить, как есть.
        - Видите ли… Ваш молодой человек уверен, что мог заразить вас вирусом иммунодефицита человека. А потому он настаивает на незамедлительном проведении постконтактной профилактики для вас.
        - Так начните ее немедленно! – вмешался в разговор отец.
        - Я бы так и сделал. Но как врач я не вижу абсолютно никаких показаний. Результаты анализов, которые предоставил Александр – отрицательные. А с момента контакта, который, как он думает, мог привести к заражению, прошло уже почти четыре года. Это более чем достаточный срок для точной диагностики.
        Я кивнула. Скорей машинально, чем осмысленно. Растерла руки.
        - Ну, раз вы не видите показаний, то ничего и не стоит делать, правда?
        - София!
        - Ну, что София, пап? Говорят же тебе – показаний нет.
        Я откинулась на подушки. Ощущая даже не облегчение, а какую-то ненормальную вселенскую усталость. И ставший уже таким привычным страх. Не за себя. За него. Ведь по правде я боялась не того, что заражусь… Я была современным прогрессивным человеком и понимала, что, во-первых, если вовремя принять меры, этого можно запросто избежать. А во-вторых, то, что ВИЧ – больше в принципе не приговор. Так что мой страх был другого порядка.
        - Так вы отказываетесь от ПКП?
        - Да.
        - Вот и хорошо. Тогда я пойду.
        - Доктор…
        - М-м-м?
        - Попросите, пожалуйста, Сашу зайти…
        - Соня…
        - Папа! Перестань… Ладно? Только не сейчас…
        Думать о том, что где-то там, за дверями палаты, Саша сходит с ума от чувства вины, было невыносимо. Я должна была его успокоить.
        - Ты делаешь большую ошибку.
        - Даже если так, папа. Это ведь и моя жизнь.
        - А еще Этель. Или ты забыла о ней?! О ее благополучии? Если тебе насрать на меня… на бабку и Лилю, подумай хотя бы о своей дочери.
        Это был запрещенный прием. Удар по почкам… Я кивнула и отвернулась к стене. Спустя пару секунд дверь в палату захлопнулась. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем послышались какие-то другие звуки.
        - О господи, Соня… - Саша с грохотом опустился на стул, будто из него враз выкачали все силы, и уставился на меня во все красные от недосыпа глаза… - Я не знаю, что мне нужно сделать, чтобы ты меня простила… Я просто не знаю.
        - Расскажи, что это было…
        - Что?
        - Расскажи, что это было. Почему ты так отреагировал. Я хочу понять… с чем имею дело.
        - Это очень плохая история.
        - Даже если это так. Это наша история, Саша. Я хочу ее знать… Я… имею право.
        Мы замолчали. Сплелись взглядами. Мой, упрямый, буквально кричал, что я не отступлю. Его, растерянный – просил пощады…
        - Я даже не знаю, с чего начать.
        - Врач сказал, что с момента контакта, который, как ты считаешь, мог привести к заражению, прошло уже почти четыре года…
        Он вздрогнул. Так сильно, что стул под ним тоже скрипнул.
        - Да…
        - Четыре года назад с тобой была я… Значит, до меня… или после… у тебя был… незащищенный контакт…
        Я должна была! Я должна… несмотря на то, что этот разговор давался Саше невероятно тяжело. Он весь скукожился, весь ссутулился. Как будто разом усох. И, наверное, я бы соврала, если бы сказала, будто не догадываюсь о том, что случилось… Я бы, мать его, соврала… Но моих догадок было недостаточно. Мне нужно было знать наверняка, с чем мы имеем дело. Отнюдь не для того, чтобы удовлетворить праздное любопытство. Чтобы понять, как ему помочь.
        - После… - прошелестел воздух.
        - После меня ты сразу попал в СИЗО…
        - Зачем ты меня пытаешь, если все понимаешь и так?
        Саша, наконец, посмотрел мне в глаза, и то, что я там увидела… Мамочки. Мне нужно было время, чтобы это осмыслить и заново научиться дышать. Я растерла пульсирующие виски, после чего опустила руку и медленно накрыла его ладонь. Перевернулась на бок и поцеловала. Больше я на него не смотрела. Больше я вообще не открывала глаз, чтобы он не увидел моей жалости. Потому что жалость он бы ни за что от меня не принял.
        - Как долго это продолжалось?
        - Только однажды… В самом начале. Потом… потом я защищался. Мне нечего было терять.
        - Ты сказал, тебе добавили срок за поножовщину.
        - Да?
        - Это как-то связано?
        - Это связано самым прямым образом. После этого от меня отстали.
        - Тот… тот… недочеловек… он выжил?
        - Да. Иначе бы мне добавили уже за убийство…
        В голосе Алекса послышался смех. Горький. Режущий меня по живому.
        - Жаль. Такие люди не должны жить.
        - Ох, Соня…
        Саша всегда говорил это старомодное «ох», когда я выходила за рамки его обо мне представления.
        - Значит, когда ты меня оттолкнул, ты подумал, будто я – это он?
        - Что-то вроде. Я… кажется, был не в себе в тот момент. Знаю, это не оправдание, я и не оправдываю себя… Но когда я понял, что мог тебя заразить, мое сознание будто помутилось.
        - Ты ничем не мог меня заразить. Твои анализы в полном порядке! Знаешь, ты здорово меня шокировал, когда протянул те справки. Ведь только теперь я понимаю, чего ты боялся все это время…
        - Я не очень-то доверяю справкам.
        - А вот и зря. Если бы ты что-то подхватил, это бы уже давно показали анализы! Прошло столько времени, Саша! Уже можно выдохнуть. Я серьезно.
        - Только это не самая большая моя проблема…
        И столько боли в голосе! Столько вины… Что я бы сама… своими руками убила каждого, кто его обидел.
        - Ничего, Саша… Это правда ничего. Нерешаемых проблем не существует. Мы справимся.
        - Господи… Я разбил тебе голову! О чем ты говоришь? С чем тут справляться? Как? Я не знаю, смогу ли теперь смотреть на тебя и не видеть в той луже крови.
        Саша вскочил. Заметался по палате. Но та была не слишком большой, и в конечном счете он остановился, вжавшись пальцами в подоконник.
        - А знаешь, я даже благодарна этому случаю.
        - Ты спятила?!
        - Нет. Просто я не знаю, что еще бы тебя заставило мне открыться.
        Он выругался. Провел по лицу руками. И уставился на меня во все глаза.
        - Ты хотя бы понимаешь, как больны наши отношения, если для того, чтобы поговорить, нужно доводить ситуацию до такого?
        - Дело не в отношениях. А в ситуации, в которой мы оказались. Я уверена, что мы с ней справимся. Еще не знаю, как, но… это обязательно произойдет.
        - Я сам себя боюсь. Это ты понимаешь?
        Я понимала… Как понимала и то, что не смогу отойти в сторону. И хотя бы не попытаться. Впрочем, прямо сейчас у меня совершенно не осталось сил спорить с ним и бодаться.
        - Давай мы это обсудим в другой раз? Я сейчас ничего не соображаю…
        - В этом-то все и дело. – Саша вернулся к моей койке и, сев на самый край, осторожно провел пальцами по лицу. – А потом ты придешь в себя и поймешь, что я на хрен тебе такой не нужен.
        - Этого не случится.
        - Ох, Соня… Даже если это не так… мне так нужно сейчас в это верить.
        - Разве я когда-нибудь тебя обманывала?
        - Нет…
        - Вот видишь! Все будет хорошо. Я люблю тебя. От неба до земли и обратно, - уже засыпая, пробормотала я любимую фразу Этель.
        - Если нам никто не помешает.
        - Я этого не допущу.
        - Все такая же уверенная, что мир вращается вокруг тебя, правда? – может быть, впервые с начала этого непростого разговора, в голове Саши проскользнули шутливые нотки. Я так обрадовалась им, что улыбнулась и затрясла головой.
        - Конечно. Все будет так, как я хочу.
        - И чего же ты хочешь?
        - Чтобы ты любил меня.
        - Я люблю тебя…
        - Еще бы. Кого еще тебе любить, как не меня?
        ГЛАВА 20
        СОФИЯ
        Меня выписали к вечеру, когда, сто раз перестраховавшись, врачи все же вынуждены были признать, что моему здоровью ничего не угрожает. Но вернуться домой у меня не вышло. Отец и слышать ничего не хотел об этом.
        - Папа, я прекрасно себя чувствую. Правда. Мне не нужны няньки и надсмотрщики! – я покосилась на маячивших у него за спиной охранников.
        - Что-то я не помню, что интересовался твоим мнением на этот счет.
        - Папа…
        - Быстро в машину, София! Без разговоров.
        Вот так, на двадцать седьмом году жизни, я тяжело вздохнула и, послушно склонив голову, скользнула на заднее сиденье отцовского Майбаха. Впрочем, у такой моей покладистости было свое объяснение – так я надеялась задобрить разгневанного родителя. Потому что прямо сейчас он на меня злился. Очень. Я это видела. Но еще в гораздо большей степени он за меня переживал. Мой папа…
        - Пап…
        - Ну, что еще? – свел брови тот.
        - Саша хороший. Правда. Он тебе понравится…
        - Не в этой жизни.
        - Он действительно не хотел меня обидеть. Просто… что ты о нем знаешь?
        Я не сомневалась, что уже в самое ближайшее время он будет знать о нем все… Все. Но прямо сейчас мне нужно было понимать, какие факты из жизни Алекса ищейки отца уже успели нарыть.
        - То, что из-за него ты загремела в больницу. Этого более чем достаточно.
        Вот такая незамысловатая логика. Я отвернулась к окну и покачала головой:
        - Знаешь, в твоем возрасте уже надо понимать, что жизнь не делится на черное и белое.
        - Ты меня еще поучи, как надо!
        - Нет. Ничему я тебя учить не стану. Просто расскажу все, как есть. А дальше сам думай… Только имей в виду, что от Саши я не откажусь. Что бы ты там для себя не решил.
        И не слушая возражений отца, я просто начала свой рассказ. В подробности не вдавалась. Потому что они никого не касались, кроме нас с Алексом. Но в общих чертах… я рассказала все, как есть. Это был очень долгий монолог. Закончив, я поняла, что мы приехали и уже черт его знает сколько времени стоим на подъездной дорожке.
        - Я не откажусь от него сейчас, папа. Потому что однажды уже невольно отказалась… И у этой моей ошибки была слишком высокая цена. Для него… И для нас с Этель.
        Я толкнула дверь и вышла из машины. Отец догнал меня лишь на ступенях, ведущих к дому.
        - Соня… А ты уверена, что это не жалость?
        - Что именно?
        - Все… - Отец пожал широкими плечами. На фоне темного неба его фигура казалась величественной и массивной. – Твои действия могут быть продиктованы жалостью и чувством вины.
        Не сказать, что я не рассматривала ситуацию и с такой стороны. Было дело. Но это не жалость заставляла мое сердце биться чаще в его присутствии. Я же только о нем и думала все это время, только им и жила. Все другое рядом с ним вообще отошло на второй план. И будто поблекло даже…
        - Нет, папа. Мои действия продиктованы исключительно желанием быть с этим человеком. Чего бы мне это ни стоило… - добавила тихо, вполне осознавая, как отец расценит эти мои слова, и пошла в дом.
        Лилька налетела на меня прямо с порога:
        - Ну, слава богу! Я уже думала, что вы там вечность будете стоять! Замерзли?! Может, облепихового чая, а? Или сразу в горячую ванну?
        - Не думаю, что мне сейчас можно в ванну. Мне бы просто лечь…
        - Ну, тогда поднимайся в свою комнату. Я чай туда принесу!
        - А Этель…
        - У нее все отлично. О тебе даже не вспоминала. Не переживай. Ты уже придумала, что ей скажешь по поводу повязки?
        - Что-нибудь придумаю.
        Лилька улыбнулась, не слишком успешно скрывая за улыбкой свое беспокойство, и скомандовала отцу идти ей помогать. Тот бросил на меня очередной хмурый взгляд, но ослушаться жену не посмел. Лилька мне подмигнула. Ну, какая лиса! Крутит им, как хочет, спасая меня…
        Расчувствовавшись донельзя, я поднялась наверх. Лилька, став хозяйкой в моем отчем доме, кое-что привнесла в интерьер от себя, но в основном здесь все не слишком-то изменилось. А моя комната и вовсе осталась нетронутой. Я включила свет, разделась. Голова болела все сильней. Поэтому мыться я не стала. Мало ли… На кровати лежало шикарное покрывало, которое выбирала еще моя мама. Мне так сильно ее не хватало, особенно в такие мгновения. Я каждый раз представляла, а что бы она мне сказала? Как бы отреагировала? Что бы мне посоветовала… Особенно нелегко мне пришлось, когда я сама стала матерью. Это был какой-то переломный момент.
        Дверь тихонько открылась, ко мне заглянула Этель. Я поманила ее рукой. Моя повязка ее скорее восхитила, чем напугала. Я улыбнулась. Все же дети – такие дети. В конце концов, Этель притащила из гардероба платок и потребовала, чтобы я ей тоже перевязала голову. Моей малышке казалось, что это ужасно круто. И я не стала ее разубеждать. Сфотографировала ее улыбающуюся довольную мордашку и отправила Саше. Он прислал в ответ сердечко. И это было так… нормально! Как и должно было быть. А ведь и правда…
        Пока мы возились с Этель, Лилька приготовила чай. Поскольку руки у нее были заняты подносом, на помощь пришла бабуля. По тому, сколько времени им понадобилось, я поняла, что кости мне уже перемыли. Ну и ладно. Так даже лучше. Мне бы не хотелось снова и снова повторять свою историю, а зная моих родственников, без этого было не обойтись.
        - Садись, - я похлопала по своей постели, приглашая Лилю присесть. Она осторожно опустила поднос на тумбочку, налила мне чай и вручила чашку в руки.
        - Ма, вам чайку налить?
        - Я лучше винца выпью…
        Мы с Лилькой переглянулись. Она пожевала губу, но все же осторожно заметила:
        - Но ведь у вас давление…
        - Ну, и что? Как говорил Жванецкий, алкоголь в малых дозах полезен в любых количествах.
        Бабуля уселась в кресло и вызвонила кого-то из слуг. В отличие от Лили, она не стеснялась гонять их туда-сюда. Так что уже совсем скоро в ее руках оказался бокал. А мы с Лилей попивали чаек. Я все ждала, когда же они начнут свой допрос. Ведь неспроста же мы все здесь собрались.
        - Если отец делегировал, чтобы убедить меня бросить Сашу, то зря стараетесь.
        - Делегировал? Меня? – бабка ткнула в грудь крючковатым пальцем. - Спешу тебя разочаровать, милочка. Но я еще сама способна решать, что мне делать.
        Бабуля в своем репертуаре! Я перевела взгляд на Лильку. Та тоже пожала плечами:
        - Зная тебя, я бы даже пытаться не стала. Отговаривать… Ты же упертая, как баран.
        - Ну, спасибо, - криво улыбнулась я.
        - А какой ей быть? – неожиданно встала на мою защиту бабуля, - с таким-то папашей? Чем удобряли – то и выросло.
        Я засмеялась. Лилька хрюкнула. За это я их и любила. Они поднимали мне настроение в любой ситуации. Всегда…
        - А если серьезно, я кое-что другое хотела обсудить.
        - Ну, говори, раз хотела.
        - Ты слышала последние новости?
        - О чем?
        - О Т***… До меня докатились слухи, что Федеральная прокуратура и Комиссия по ценным бумагам вот-вот возбудят уголовное дело в отношении компании по подозрению в введении в заблуждение инвесторов и мошенничестве.
        - И? – сощурилась я.
        - Помню, ты говорила, что Самойлов вбухал в нее все деньги.
        Лилька снова пожевала губу. Подняла на меня взгляд и… черт! Вот это да… Выходит, я ошиблась? Не такая уж Лилька и всепрощающая?
        - Угу, – улыбнулась я, а потом запнулась. – Стоп! Что значит вот-вот?!
        Этого я совершенно не ожидала. Обычно на такое уходит куча времени. И если дело возбудят в ближайшем времени, то значит статья в журнале – это уже результат проверки, а не основание для нее, как я изначально решила.
        - Это произойдет со дня на день.
        - Так вот почему Сэм морозился… - прошептала я, чувствуя странное возбуждение. – Отлично! Туда ему и дорога…
        - Я ни черта не понимаю в ваших заумных беседах, - пожаловалась бабуля. – Какие обвинения? Кому дорога?
        - Игорю… Прямиком в ад, – растянула я губы в улыбке и вновь скосила взгляд на Лильку. Как для пацифистки, та выглядела ужасно кровожадно. Вот это да… - в который раз пронеслось в мозгу.
        - Звучит чудо как хорошо. Но от того не более понятно! – цокнула вставным зубом бабуля.
        - Это тот самый Игорь, который подставил Сашу.
        - Я думала, это сделал его партнер.
        - Да, но надоумил его и все организовал именно Игорь. А теперь он за это заплатит.
        - До сих пор не пойму, что его толкнуло на такой дерьмовый поступок, – Лилька чуть поморщилась и, сменив позу, растерла ладонью живот.
        - А что тут непонятного? Обидно, когда у других сбываются твои мечты.
        - Опять Жванецкий?
        - Так ведь умный мужик, - развела руками бабуля. – А вот ты – не очень.
        - Это еще почему?
        - Думаешь, отомстишь ему, и будет вам счастье? Не будет.
        Ну, не чудно ли – слышать такое от бабули? Вот от нее я ожидала совсем другой реакции.
        - И что же, по-твоему, мне надо для счастья?
        - Отпустить. Я не говорю, что тебе следует пересмотреть свои планы. Нет. Но не ставить на них слишком много. Потому что месть ничего не изменит. Сделать себя счастливой ты сможешь, только изменив свое отношение к ситуации. Приняв ее… И переступив.
        Монолог бабули прервал звонок телефона. Я подтянула трубку к себе.
        - Помяни черта…
        - Слава богу, ты здесь! – голос Игоря звучал истерично. Я чуть отвела динамик от уха и, глядя в глаза Лильке, будто ни в чем не бывало поинтересовалась:
        - А где ж мне еще быть? Что-то случилось?
        - Ты что, вообще не следишь за новостями?! – накинулся на меня Самойлов.
        - Да вроде слежу. А что такое?
        - Что?! Да ты совсем спятила! Против T*** возбудили уголовное дело!
        - Правда? И что?
        - Что?! – попугаем повторил Игорь. И я как будто живьем увидела, как он брызжет слюной, как мечется по комнате… Мучаясь от бессилия. Как сжимает кулаки. Или, обхватив двумя руками голову, сползает вниз по стене, раздавленный… - Что?! Да твою же мать! Ты хоть представляешь, чем это для меня обернется?! Ты, блядь, представляешь?!
        - Хм… Постой… Кажется, Т*** - непубличная компания… А значит, инвесторы сознательно шли на риск, понимая, что в случае чего их заем не будет погашен. Я, кажется, тебя предупреждала об этом… Или нет?
        - Предупреждала?!
        Я не знала, была ли права бабуля, в тот конкретный момент меня это вообще не волновало, я испытывала ненормальное удовольствие от того, что на моих глазах бумеранг летел Самойлову прямо в голову.
        - Ну, конечно. Вот только чтобы давать советы, нужен язык, а чтобы им следовать – голова. А это не про тебя, да, Игорь?
        - Какого… Что ты… - в его горле что-то булькало, клокотало. Может быть, у него начинался инфаркт. Или чего похуже. Но мне было все равно. Я не собиралась звонить в девять-один-один.
        - Кстати, тебе кое-кто передает привет.
        - Что ты несешь, София? Какие, нахуй, приветы? У меня жизнь катится в ад!
        - Что ж… Надеюсь, тебя там хорошо встретят. А привет тебе от друга. Был у тебя такой… Саша, помнишь?
        Жаль, конечно, что я не видела его рожи в этот момент. Но мое воображение рисовало чудную картину! Я сбросила вызов. Телефон тут же зазвонил опять, и я хладнокровно добавила номер Игоря в черный список.
        - Полегчало? – поинтересовалась бабушка, которая все это время внимательно за мной наблюдала.
        - Очень.
        - Ну и ладно. Если бы не твоя разбитая голова, предложила бы отметить это дело. А так пойду спать.
        Бабуля поднялась из своего кресла, тяжело опираясь на подлокотник. Иногда я забывала, сколько ей лет. И как сильно на нее влияют наши проблемы.
        - Ба, ты как? Все нормально?
        - А что мне будет? Ты лучше о себе побеспокойся.
        - Это ты к чему, ба?
        - Ты сейчас надавила на больную мозоль человеку, которому нечего терять. Скажи отцу – пусть он организует тебе круглосуточную охрану. И мальчику своему…
        Тяжело припадая на одну ногу, бабуля доковыляла до двери и тихо ту за собой прикрыла.
        - Нет… Да нет же… Он трус! – пробормотала я. – Вряд ли мне что-то угрожает. Как думаешь?
        Лилька неуверенно повела плечами:
        - На твоем месте я бы перестраховалась.
        - Ну, не знаю…
        ГЛАВА 21
        АЛЕКСАНДР
        - Я могла бы остаться.
        Я скосил взгляд на Лену и удивленно покачал головой. Мы уже в аэропорт ехали, а она все отнекивалась…
        - Нет. Я ведь тебе объяснял.
        - Плевать мне на этих уродов… Я их не боюсь!
        Лене я был многим обязан. Поэтому растолковал ей все, как есть, без прикрас. Но в то же время, максимально избегая деталей. Впрочем, наш разговор не возымел того эффекта, на который он был рассчитан. Плевать она хотела на все угрозы, да. Стандартное мышление человека, который никогда не сталкивался с системой. И не знал, как она ломает. Я ведь тоже когда-то был до хрена дерзкий. А теперь вот…
        - Послушай, чтобы выпутаться из этого дерьма, мне нужно максимально оградить всех близких. Чтобы на меня не могли надавить через них. Понимаешь?
        - Но Гейманшу ты отпускать не торопишься.
        - Это тут при чем? – устало вздохнул я.
        - Нет, Алекс… Ну, нет! Ты не можешь быть таким тупоголовым ослом!
        Так… Ладно. Может, в последнее время я и начал догадываться, что интерес Лены выходил за рамки рабочего. Просто… я ни в коем случае не собирался его поощрять. Это было настолько глупо! Ленке я совершенно не подходил. Между нами пролегала пропасть. А эта глупышка что-то себе надумала. Накрутила. Может быть, возомнила, что спасет меня, я не знаю. Бабам только дай возможность спасти мужика. Они на это свою жизнь бросят. Глупые…
        - Ты улетаешь. Все.
        - А ты?
        - А я прилечу при первой же возможности.
        - И все-таки… Почему за Соню ты не боишься? Почему она может быть с тобой, а я нет? Она же бросила тебя! – голубые рыбьи глаза Лены метали искры.
        - Слушай, не начинай, а? Я ведь тебе тысячу раз объяснял, почему вышло так, как вышло, хотя, вот честно, Лен, это не твое собачье дело!
        Разговаривая с девчонкой, я не выбирал слов. И не боялся ее обидеть. Она была мне… как младшая сестра, что ли?
        - Она настоящая сучка!
        - Ты ошибаешься! Ошибаешься, ясно?!
        - Ты всегда ее защищаешь!
        - И всегда буду защищать! Она – моя женщина!
        Даже если ничего у нас не выйдет… Даже если нам опять помешают… прямо сейчас она – моя женщина!
        - Но ты не боишься, что через нее на тебя надавят? – съязвила Ленка. - Как же так? Ты сам себе противоречишь, вот что я тебе скажу!
        - Да твою ж мать! Она неуязвима, это ты понимаешь?! Неуязвима! Ты хотя бы представляешь, кто ее отец?! Никто не посмеет против него выступить. Он ее защитит, что бы ни случилось! А я тебя, в случае чего, защитить не смогу! И никто не сможет…
        - Ну, простите. Не всем повезло родиться в семье олигарха!
        - Лена… - устало вздохнул я.
        - Ну, что?
        - Больше всего ты мне поможешь, если удержишь наш бизнес на плаву.
        - Тебя только это и волнует, – она поджала бескровные губы и отвернулась к окну. – Я тебе только для этого и нужна.
        - А разве я обещал тебе что-то другое?
        Да, наверное, это прозвучало жестоко. Но, во-первых, она меня порядком достала, а во-вторых, мне все же как-то нужно было вставить ей на место мозги…
        Лена сникла. Опустила голову. Прямые, как палки, волосы упали ей на лицо. Она молчала. И я мог только надеяться, что она не станет плакать, потому что тупо не представлял, как буду успокаивать ревущую бабу.
        - Лена… Слушай, я благодарен тебе за все. И никакие слова не выразят всей глубины этого чувства. Ты всегда… Всегда можешь на меня рассчитывать, добро я не забываю. И поэтому я всегда буду рядом. Как друг.
        Она кивнула, но так и не повернулась ко мне лицом. Остаток дороги мы ехали в тягостном молчании. Так же, молча, вышли из машины. Я отвлекся, чтобы достать из багажника ее чемодан. Лена отошла в сторону и нервно переминалась с ноги на ногу да покручивала фенечки на странном браслете, который носила.
        В аэропорту, как всегда, было настоящее столпотворение. Я завидовал этим людям. Тому, что они могут купить билет, взять паспорт и полететь куда угодно. В любую точку мира. Ведь они были свободными.
        - Так, ну, вон, похоже, твоя стойка… Будем прощаться?
        - Только не вздумай рыдать.
        Оу! Мы уже шутим? Прогресс налицо.
        Я ухмыльнулся, бросил ручку чемодана и сжал Ленку в медвежьих объятьях.
        - Надеюсь, ты меня не обанкротишь.
        - Только потому, что ты не оценил моих чувств?
        - Угу…
        - Выкуси. Там и моих денег – немерено. Ни один мужик не стоит таких жертв. Так что не ссы. Все будет пучком.
        - Ну, давай тогда. До скорой встречи.
        Я надеялся, что она будет скорой!
        - Ага… Покеда. И… Алекс…
        - М-м-м?
        - Нет, ничего. Береги себя!
        Ленка поднялась на носочки, быстро клюнула меня в щеку и, не оглядываясь больше, зашагала к стойке регистрации. А я еще долго смотрел ей вслед. И неизвестно, сколько бы так простоял, если бы не щуплый пацан, который налетел на меня, потому что смотрел не вперед, а в телефон.
        - Извините… я…
        Наши взгляды встретились.
        - Сашка?!
        - Серега?
        Господи… Сколько раз я представлял, как встречу его, что скажу. А вот встретил – и оказалось, что я совершенно не был готов к этому. Я смотрел на человека, который до основания разрушил мою жизнь, а видел веселого парня, с которым мы провели бок о бок годы. Горящие одной идеей – изменить мир. Только вот сейчас он не выглядел веселым. Скорее напуганным. Его взгляд метнулся в сторону, будто он всерьез искал пути отступления. Будто он боялся меня…
        - Господи, как ты здесь? Какими судьбами?
        А взгляд бегает… Я не замечал за ним раньше такой привычки.
        - Тебя интересует, как давно я откинулся? – уточнил, наклонив к плечу голову. И внимательно его разглядывая…
        - Черт, бро… - Серега зарылся пальцами в отросшие, давно не мытые волосы (тут он не изменился) и тихо выругался.
        - Да ты не переживай, Сережа. Ну, не стану ж я тебя убивать. Здесь - так точно. Свидетелей много.
        Серый кивнул. Опустил взгляд. Самое смешное… и грустное, что моя злость на него, та злость, которую я копил годами и, лелея, вынашивал в себе, куда-то вмиг испарилась. Казалось бы – такой момент. Хотя бы выскажи все, что думаешь! А ничего на ум не шло. И слов не было. Только горечь, от которой вязало во рту, как от недозревшей хурмы. Да и что тут было сказать? Он ведь не дурак – и сам понимал, что сделал. И от этого мне еще хуже было.
        - Ну, если убивать не будешь, то, может, где-то сядем?
        Серый опять осмотрелся по сторонам. А вокруг – приземляйся, не хочу. Куча кафе с космическим ценником. Другое дело, что я не понимал, какой в этом смысл? Ну, упадем мы. Что-нибудь закажем… Вот только вряд ли съедим. Лично меня мутило.
        - Ты уверен?
        - Ага. – Сергей как будто взбодрился. – По большому счету это даже хорошо, что мы встретились. Неожиданно, но хорошо. Я для этого сюда и вернулся… - задумчиво почесал в затылке.
        - Чтобы увидеться со мной?
        - Да. Не ожидал?
        - Нет.
        - Оно и неудивительно. Я даже сам это только сейчас понял. Но, что мы стоим? Пойдем! Вон там вроде нормальное место.
        Мы устроились в небольшом итальянском ресторанчике наискосок от основного зала. Сели друг напротив друга. Серый заказал водку и какой-то салат. Я ограничился пастой с морепродуктами. В последнее время я стал настоящим ценителем хорошей еды. Я ею наслаждался. Но только не в этот раз.
        - Ты можешь считать меня последним козлом, но я никогда не планировал то, что произошло. Самому мне бы и в голову такое не пришло, понимаешь? Кинуть тебя, чтобы подгрести бизнес… Деньги. Если бы не Игорь… Я не знаю, в курсе ли ты… - Серый поднял взгляд, а я кивнул, давая понять, что мне известно об участии Игоря в том, что случилось. - Так вот… Это он предложил. А когда я послал его… Я ведь поначалу его послал… - покачал головой, - в общем, он кое-чем прижал меня. Ты знаешь, он может. А я банально струсил. Хочу, чтобы ты это знал.
        Я покрутил в пальцах вилку:
        - Прижал, значит… По той же схеме, что и меня, надо полагать?
        Серый кивнул. Опрокинул рюмку. Занюхал кулаком и налил еще.
        - Я потом, когда уже все случилось, хотел как-то тебя вытащить, но… В общем, у меня со здоровьем херня случилась. Я сейчас не пытаюсь давить на жалость или что-то вроде того… ты не думай. Просто объясняю, как есть. Чтобы ты… если не простил меня, то хотя бы понял.
        - Что за херня?
        - Лимфома Ходжкина.
        - Рак? Дерьмо…
        - В общем, в больницу я загремел надолго. Вызвал мать… Эшли сразу смылась. Даже мои деньги не удержали. Оно и понятно. Какой бабе охота смотреть на то, как ты выблевываешь все кишки?
        Мачехе Сони… Я почему-то сразу вспомнил, как она мне рассказывала о ней. Сам я Лилю помнил смутно. Но София восхищалась подругой и ее жертвенностью. А мне ее мнения было вполне достаточно.
        - Хорошо, что ты справился с этой заразой.
        Серый недоверчиво изогнул бровь. И растер ее знакомым до боли движением. Он всегда так делал, когда нервничал, или когда у него что-то не получалось. В свое время мы провели вместе столько времени, что здорово изучили привычки друг друга. А я ведь не врал. Я действительно был рад, что он поправился. Я поймал себя на этой мысли и… глубоко, жадно вздохнул. Как ребенок, который делал свой первый вдох. А я, может, и впрямь лишь сейчас родился заново. Когда все отпустил. Да-да! Именно отпустил. Может быть, даже раньше, чем понял это. И так от этого стало легко – не передать. Мне казалось, еще чуть-чуть, и я взлечу… Под купол терминала. Туда, где венами зданий проходят коммуникации.
        В тот момент я по-новой уверовал в господа. Ведь… ну, не случайно же мы вот так встретились… Посреди одного из самых крупных аэропортов в мире. Значит, кто-то там смотрел за нами. Двигал фигуры на шахматной доске. Подталкивал их друг к другу и разводил. По одному ему понятным правилам.
        - Тогда справился. Угу, – опрокинул еще одну рюмку. – А сейчас, вот, болезнь вернулась.
        - Как?
        - А вот так. С еще большей силой. Так что если ты на меня еще зол… Выдыхай, жизнь меня наказала достаточно. И еще накажет.
        Это было страшно. Но, наверное, справедливо. Хотя… по такой логике, Игорь уже давно должен был сдохнуть. А он, вон, живее всех живых.
        Я покачал головой и отчего-то осипшим голосом возразил:
        - Нет. Я… не злюсь. Было дело, не скрою, но… больше нет.
        Вот и все. Поговорили. Выяснили. Он покаялся, может, надеясь, что это ему зачтется, я – простил. А больше нам и разговаривать было не о чем. Конечно, даже теперь Серый не предложил вернуть мою долю. Да я бы и не взял, какие-то грязные это были деньги… Поговорили еще немного, вспомнили прошлое. Серый рассказал, что мать его не так давно умерла, и он один остался… И на этом мы с ним разошлись, по настоянию Сереги обменявшись номерами. О себе я ничего ему рассказывать не стал. Хоть он и пытался узнать, что да как… Отделался общими фразами.
        Сергей Николаевич объявился, когда я уже ехал в такси. В кои веки мне попался неразговорчивый водитель, и в тишине звук рингтона показался оглушительно громким. Я достал смарт из кармана, почему-то думая, что это Серый что-то забыл, и… замер. В горле образовался огромный ком. Прокатился по пищеводу и ухнул куда-то вниз. Руки покрылись испариной. И от того, что пальцы были влажными – хоть выжимай, чертов сенсор никак не срабатывал. Пришлось сделать несколько попыток, прежде чем я услышал знакомый голос.
        - Да!
        - Привет, Саш.
        - Добрый день.
        Или вечер? Я ошалело выглянул в окно, хотя какая разница, господи! День, утро, ночь… если сейчас должен прозвучать твой приговор?
        - Куда это ты пропал?
        - Я пропал?
        - Ну, не я же! Ты свои документы думаешь забирать?
        - Какие документы?
        - Новые, вестимо! Ну? Не тупи! У тебя, что, вчера была веселая ночка?
        - Нет. Обычная… Так что за документы?
        - Та-а-ак! Ты что, забыл, что мы тебе обещали?
        - Это я как раз помню.
        - Ну, так вот. Долго еще у меня будет валяться твой паспорт? М-м-м? И виза… Ты смотри, там, срок-то идет.
        Я пытался… Очень пытался не тупить. Но ни черта… ни черта ведь не получалось.
        - Постойте. Вы… что мне хотите сказать? Я могу быть свободен? В моих услугах больше не нуждаются?
        - Ну, ты ж отказался от предложенной должности, так?
        - Ага…
        - Тогда что ты нам должен? Чай, не в рабстве. Так ты подъедешь за документами? У меня здесь такой бардак, что я не отвечаю за их сохранность. Ей богу.
        Ком внутри, который становился все больше с каждым новым произнесенным словом, стал поистине огромным. Он вытеснил собой все… Перехватил дыхание. Поэтому, когда я, наконец, выдавил из себя «Да, буду в течение получаса» - мой голос был едва слышен. Я отбил звонок, даже не уверенный, что Сергей Николаевич меня понял. Я отбил, потому что боялся расплакаться, как девчонка, прямо в трубку.
        ГЛАВА 22
        СОФИЯ
        Домой меня отпустили лишь только через три дня. Ну, как отпустили? По факту я просто сбежала, пока отец был в офисе, сделав Лильку соучастницей своего преступления. От этого мне, конечно, было немного неловко, но… На нее отец злиться, кажется, вообще не умел. Так что мне не грозило стать причиной раздора в их дружной семье.
        - Чем думаешь заняться?
        - Встретиться с Алексом. Даже представить сложно, что он себе надумал за эти дни.
        - Я полагала, вы с ним общаетесь.
        - Да, но по телефону… А это другое.
        Лиля закусила щеку и, как настоящая наседка, застегнула верхнюю пуговицу на моей шубке:
        - Ты уверена, что это твой мужчина?
        - Лиль, ну, ты опять?
        - Извини… Просто тогда же нужно что-то решать!
        - С чем?
        - С его приобщением к семье.
        - Ты шутишь? Да я отца к нему на километр не подпущу. Он же его уничтожит!
        - Ты все преувеличиваешь. Хотел бы – уже что-то бы предпринял в этом отношении. И тебя бы не под моим присмотром оставил, а посадил бы в высокую башню…
        - Которую охранял бы дракон. Как думаешь, может, за него сойдет бабушка?
        Лилька закатила глаза, но все же, не выдержав, рассмеялась.
        - Тише… У нее повсюду уши. Ян! Сыночек, а давай ты оставишь этот букет в покое?
        Я улыбнулась, наблюдая за тем, как Лиля пытается отобрать из ручек сына нежные бутоны лилий.
        - Он их жует, - заявила Этель, сдавая дядьку с потрохами, и поправила съехавшую на лоб шапку.
        - Лиль, мы поедем. Этель уже вспотела. Отцу привет!
        - Я думаю пригласить вас с Алексом на семейный ужин! – бросила та мне в спину, не прекращая войны с маленьким Яном.
        - Забудь! Он ни за что не согласится. Да и я тоже.
        - А ты спроси! Может, ты его зря записала в трусы!
        Последние слова подруги я решила не комментировать. Мне бы для начала хотя бы его увидеть! Поговорить. Обсудить наши планы на будущее… Мы ведь столько раз пытались, но так ни к чему конкретному и не пришли. А я, наконец, поняла, чего хочу. И от того, что совсем скоро мы сможем это все обговорить, как взрослые любящие друг друга люди, от нетерпения немного подрагивали пальцы. И, нет… Я не верила, что нам двоим будет легко. Но в то же время считала, что нет такой проблемы, которую не могло бы решить время и… терпение. Ради Саши я готова была рискнуть.
        Настроение у меня было приподнятым. Я ехала не спеша, наслаждаясь дорогой. Вместе с Этель подпевала звучащей по радио мелодии - голоса не было у нас обеих - и постукивала пальцами по рулю в такт. И в этот момент мне позвонил Тимур Белый. Разговор у нас вышел коротким. Он сказал, что выслал мне на почту отчет. И велел обращаться, если мне, после ознакомления, потребуются какие-то дополнительные пояснения. Впрочем, вряд ли бы они мне понадобились… Я решила, что не стану открывать письмо. И все же добьюсь правды от Саши… Тем более, что в самом страшном он мне уже признался.
        Я бросила машину на паркинге и вместе с Этель побрела к дому. Сашу я увидела сразу. Он пританцовывал, сунув руки в карманы каламбиевского пуховика. Наверняка теплого, не то что в тот раз, но я все равно переполошилась:
        - Привет! Замерз? Черт… нужно было ехать быстрее. Или…
        - Т-с-с… Не пыли. Я только подошел.
        Саша наклонился, подхватил дочку на руки и подкинул высоко-высоко к небу.
        - Я не пылю. Я волнуюсь о тебе.
        Я не была уверена, что он меня услышал. Этель звонко хохотала и заглушала смехом, кажется, все другие звуки. Но когда Саша выглянул из-за плеча дочки, и я увидела его глаза, то поняла, что мои слова все же достигли цели. Серебро его глаз лучилось теплом и любовью.
        - А где твои вещи? Ты что… ты их не взял?
        Улыбка слетела с его губ. И он стал непривычно серьезным.
        - Ты уверена, что хочешь со мной жить? Я же…
        Он боялся, что вновь случайно меня обидит.
        - Ты привыкнешь… - прошептала я, - а пока я буду окликать тебя.
        - Но Этель…
        - … шумная, как стадо слонов! Она не сможет к тебе подкрасться, даже если очень захочет. Так, где твои вещи?
        Саша неуверенно кивнул в сторону скамьи. Я вздернула бровь. Он улыбнулся, перехватил вертящуюся дочь одной рукой, а второй потянулся за сумкой. В лифте мы поднимались молча. Как дети, бросая друг на друга взгляды из-подо лба. А в прихожей и вовсе случилась какая-то суета. И хоть места было навалом, разуваясь, мы то и дело сталкивались друг с другом.
        А потом из кармана Саши вывалился визитка. Я машинально нагнулась, чтобы ее поднять. Ну и, конечно, от меня не укрылись, указанные на ней данные. Медленно-медленно я разогнулась. Подняла ресницы и уставилась на Сашу, который выглядел как будто смущенным.
        - Психолог?
        Он отвернулся, якобы затем, чтобы убрать в гардероб наши вещи.
        - Угу. Не то чтобы я надеялся, что это поможет, но… если есть хоть какой-то шанс обезопасить вас от моих заскоков…. В общем, я думаю хотя бы попробовать.
        Я кивнула. Хотя он и не видел. Машинально коснулась груди, в которой непривычно щемило. А потом просто подошла к нему, со спины, не предупреждая, и, крепко обняв за пояс, прижалась лбом к его сильной спине.
        - Я уверена, что поможет. Спасибо тебе…
        - Господи, да за что?!
        - За то, что делаешь это ради нас. Я… же понимаю, как тебе нелегко говорить об этом.
        В глубине квартиры что-то грохнуло. Чары развеялись. Мы побежали посмотреть, что случилось, и разговор прервался. Оказалось, что Этель случайно перевернула стул.
        - Ну, и куда ты пыталась забраться?
        - Я хотела взять твои бусики…
        Я бросила взгляд на коробку с бижутерией, до которой пыталась добраться дочка. Как истинная женщина, она питала нездоровую страсть ко всему красивому. Обычно я не позволяла ей самой рыться в моих украшениях. Пусть это была и бижутерия, но все же она была довольно дорогой.
        - Ладно. Бери. Только аккуратненько, хорошо?
        Этель отчаянно затрясла кудряшками. Я провела по ним пальцами и чуть не рассмеялась. Дочь выглядела примерно так же, как и бурундук Рокки из древнего мультика, когда тот видел сыр.
        - Она очень похожа на тебя, - поддел меня Саша.
        - Она моя дочь. Это логично. Так-с, - я осмотрелась, - поможешь мне освободить вот этот ящик? Вещей у тебя немного. Думаю, этого хватит.
        Саша пожал плечами, но не стал торопиться мне помогать. И застыл в нерешительности.
        - Что-то не так? – напряглась я.
        - Знаешь… Я, наверное, должен тебе кое-что рассказать. Не уверен, что мне стоит распаковываться…
        - Почему?
        - Понимаешь… у меня есть один проект… Сейчас его хотят купить, так что мне в скором времени придется перебраться в Америку.
        - Тебе? – вскинула брови я.
        - Нам… Я бы хотел, чтобы вы с Этель поехали со мной. Нет, если ты захочешь остаться, я пойму.
        - И уедешь без нас?
        - Что? Нет! Ты с ума сошла? Нет, конечно… Никуда я без вас не поеду. Но… чтобы как-то развиваться, и чтобы иметь возможность поддерживать тот уровень жизни, к которому вы привыкли, мне лучше быть там.
        - Уровень жизни, к которому мы привыкли? – попугаем переспросила я, замирая от какого-то нехорошего предчувствия.
        - Ну, да. Только не говори мне, что ты и впрямь думала, будто я сяду тебе на шею.
        То, что не сядет – он мне ясно дал понять еще в первый день. А вот о чем он никогда не говорил, так это о своих планах. Я вернула только что вынутую стопку белья в комод, закрыла тот и поинтересовалась:
        - И что же… что же это за проект? Это тот, над которым вы работали с Леной?
        - И еще некоторыми другими ребятами.
        - Я о нем слышала?
        Алекс потупился. Отчего я еще сильнее занервничала.
        - Вполне может быть.
        - И как он называется?
        Он сказал. Я открыла рот. И между нами повисла пауза, которую я не знала, какими словами заполнить. Может быть, потому что я сама была человеком достаточно честолюбивым, я как-то сразу поняла, почему он мне не признался в том, кем является на самом деле, сразу…
        - Ты проверял меня…
        Я его не обвиняла. Лишь констатировала факт.
        - И это тоже. Но главное… до недавнего времени я совсем не был уверен в том, что мне удастся вырваться.
        - Ты все-таки вляпался во что-то криминальное?
        - Можно и так сказать. Только работал я на хороших парней.
        - Детали ты рассказать мне, конечно же, не можешь.
        - Нет. Тут тебе придется мне поверить.
        - Ладно.
        - Ладно… И все? – удивился Саша.
        - Угу. А по поводу Фриско… Мне и самой уже давно пора возвращаться. К тому же я уверена, что переезд пойдет тебе на пользу. Там ты очень скоро забудешь обо всех своих кошмарах.
        - Мой психолог тоже так думает.
        - Вот видишь? Все будет хорошо.
        И оно было. Хорошо… и правильно. Мы все-таки разложили кое-какие Сашины вещи, а потом даже приготовили ужин. Повар из меня был никакой в принципе. Но, ко всему, я еще и специально изображала излишнюю криворукость. Мне нравилось, как смеялся Саша, глядя на мои не слишком-то успешные потуги. Как он закатывал глаза и исправлял мои косяки, причитая, что с такой женщиной наверняка помрет с голоду. А я в благодарность за смелость целовала его и тискала, как большого медведя. Мы постоянно отвлекались и приходили в себя, лишь когда в кухне начинало вонять гарью… А потом принимались судорожно спасать едва ли не обуглившийся бекон. Рядом играла Этель. По телевизору фоном шла какая-то передача, а за окном опять кружила метель… и еще, может быть, никогда я не ощущала такого тихого, всепоглощающего счастья.
        - Ох, я чуть не забыл тебе рассказать! Я же Серегу видел.
        - Серегу? В смысле? Того самого? Твоего партнера?
        Я даже открыла рот.
        - Угу.
        - И ты не убил его?
        - Нет. Представь себе, мы нормально поговорили…
        Алекс рассказал мне подробности встречи с бывшим партнером, удивляясь тому, что они вот так случайно встретились. А вот лично меня поразило другое.
        - Ты что, правда его простил?
        - Простил. Да… И ты не поверишь, какое это облегчение…
        Мы перекочевали на диван. Саша сидел, закинув руки мне на плечи. Я устроилась на его груди и рассеянно водила пальцами, очерчивая мышцы на его животе и груди.
        - Ты очень великодушный. А вот я совсем не такая. Меня другое утешило…
        Саша чуть сильней сжал в своей руке мою руку.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Да так…
        - Нет уж. Я хочу знать. – Он отстранил меня так, чтобы видеть глаза. – Что ты сделала, Соня?
        - Я? Да ничего! Чуть-чуть исказила имеющуюся у меня информацию.
        - А подробнее?
        Ну, я и рассказала все, как есть. Наверное, не сумев скрыть злорадство в голосе. А вот реакция Саши меня разочаровала. Он как будто и не рад был…
        - Чего смотришь?
        - Да так. Пытаюсь понять. Тебе что, никогда не хотелось их наказать за то, что они с нами сделали?
        - Почему же? Иногда я мыслями о мести только и жил. А потом, знаешь, отпустил, и понял одну простую истину.
        - Какую?
        - Мне это все не нужно. Совсем… Даже лень свою энергию тратить.
        - А что же тебе нужно на самом деле?
        - Ты… Этель. Наше общее будущее. Вот и все, что нужно мне.
        Ну, вот как у него так получалось – каждый раз лишать меня способности говорить? И слезы… Я ведь вообще никогда не была плаксой, а тут постоянно глаза были на мокром месте. И как будто весь мир обнять хотелось…
        - Я думаю, нам стоит пожениться, - прошептала я. Алекс открыл рот и захохотал так громко, что даже Этель прибежала посмотреть, что случилось. А я, может, и правда глупость сморозила. И нужно было чуточку подождать… Но, наученная горьким опытом, я просто боялась. Что нам опять кто-то помешает. И спешила… Спешила… Спешила…
        - Ты делаешь мне предложение?
        - Скорее, не оставляю выбора, - пробурчала я.
        - Ладно. Я согласен. А что, кольца не будет?!
        - Издеваешься… - сощурилась я и ткнула Алекса в бок.
        - Есть такое. Ты ужасно красивая, когда злишься.
        - Фу, какая банальщина, - мстительно заявила я.
        - Ну, уж конечно, побанальнее твоего предложения. Тут я даже спорить не берусь.
        - Много ты понимаешь! Мы живем в эпоху эмансипации, - задрала нос.
        - Да? Тогда даже не знаю… я тут кое-что приготовил. Но если в эпоху эмансипации этот предмет не актуален…
        Говоря это, Саша встал, достал из своей сумки бирюзовую бархатную коробочку, в которой понятно, что было, и медленно мне протянул.
        ГЛАВА 23
        СОФИЯ
        А дальше все закружилось с какой-то космической скоростью. Вдруг оказалось, что у нас полным-полно дел, которые бы следовало решить до отъезда. К тому же работу никто не отменял. Мы оба были заняты под завязку. И было что-то особенное в том, чтобы сидеть вот так… рядышком. Занимаясь каждый своим. Советуясь, споря, высказывая свои аргументы и слушая его, каждый раз открывая друг друга заново.
        Я знала, что после всего, что случилось с Алексом, его уверенность в собственной мужественности пошатнулась. А у кого бы нет? Но! Каждый день, каждую минуту рядом он, сам вряд ли о том догадываясь, доказывал мне, насколько мужик. Таким, каким настоящий мужчина и должен быть. Ответственный, умный, замороченный, сложный. И надежный, как скала.
        А я, та, которая, сколько себя помнила, смотрела на жизнь вроде как сверху вниз, и что-то кому-то зачем-то доказывала, вдруг осознала, как же круто, когда не нужно этого делать. Как замечательно, когда мужчину рядом не надо за собой тащить и подгонять под свои масштабы. Потому что он изначально на уровне. А у меня уже просто рука отваливалась всех за собой тянуть...
        На моей памяти было куча мужчин, которые пытались меня заполучить. Мужикам вообще нравятся сложные женщины. Женщины, которые знают себе цену и при этом пользуются спросом. Успешные, с характером, со своей точкой зрения. Которым плевать на то, что ты о них подумаешь, и как часто. Даже если просто пошлешь – их это еще больше распалит. Но вот ведь какая штука… Такие женщины многим нравятся, но далеко не каждому они по зубам. Только по-настоящему сильный мужчина может сделать такую женщину счастливой. Жаль, я поняла это совсем недавно…
        От мыслей меня отвлек звук открывающегося замка. По привычке я выскочила навстречу Саше и застыла, растянув губы в улыбке. Наконец-то он вернулся! Я как-то очень быстро отвыкла находиться одна. И когда мы по какой-то причине расставались, все мои мысли крутились вокруг того, как бы поскорее снова увидеться. Обнять его. Прижаться губами к колючему подбородку.
        Ладно… Может быть, я была параноиком. Но почему-то я жила с ощущением нереальности происходящего. Мне все время казалось, что так не бывает. Что наша сказка закончится, так и не начавшись. Как уже случилось однажды.
        - Привет!
        - Привет…
        Обычно он с порога принимался меня обнимать-целовать. Но в этот раз все было по-другому. Я удивленно вскинула брови, подошла поближе. И положила руку на его напряженное плечо.
        - Что-то случилось?
        - А? Нет… Все хорошо. Где Этель?
        - Ее папа забрал. Я вроде бы говорила…
        - Точно. Прости, забыл.
        Папа, к слову, все эти дни мужественно держался в стороне. Или его держали. Лилька. И скорее всего, бабуля. Но он регулярно звонил. Трижды в день. Утром, в обед и вечером. Видимо, чтобы удостовериться, что Алекс меня не убил. Порой доходило вообще до смешного… Иногда я думала, что бы отец сказал, если бы понял, как сам Саша переживает то, что тогда случилось. В каком напряжении он живет, насколько контролирует все, что вокруг него происходит. Чтобы не допустить повторения той ситуации. Лично мне иной раз, глядя на него, хотелось плакать. От обиды… Не представляю, насколько великодушным человеком надо быть, чтобы простить такое. Я даже не пыталась, понимая, что никогда не смогу простить… Даже не свою боль. А вот эту настороженность в расплавленном серебре его глаз. И всю ту боль, что ему довелось пережить.
        Саша повесил куртку в шкаф. И натужно мне улыбнулся. В тот момент мне очень хотелось расспросить его о том, что случилось. Потому что случилось. Я это видела по растерянности и какой-то его пришибленности, что ли? Но почему-то вспомнились бабулины слова… О том, что я пру, как танк, что не умею уступить, даже если очень надо… И с трудом, преодолевая себя, я промолчала. Сделала вид, что не вижу его отсутствующего взгляда. Завела какой-то разговор ни о чем. Разложила по тарелкам ужин.
        - Я рассказала Лиле о том, что мы женимся.
        - А отцу?
        - Пока нет. Но Лилька хочет устроить после росписи небольшой семейный праздник. Где мы все и сообщим.
        Я улыбнулась и в ожидании его ответа принялась поправлять цветы в и без того безупречно собранном букете. В голове всплыли слова подруги:
        - А ты спроси! Может, ты его зря записала в трусы!
        Ну, вот! Спросила… И конечно, если бы он отказался, ни в какие трусы я бы его записывать не стала. Лилька иногда такой бред несет…
        - Хорошо.
        Я открыла рот:
        - Хорошо?
        Пальцы застыли, обхватив толстый древесный стебель, замерли. Надеюсь, я не выглядела полной дурой с этой отвисшей книзу челюстью.
        - Ну, да. Или что? Мне не надо было соглашаться?
        Надо! Я просто… ладно, я просто не ожидала. И, наверное, чуточку его недооценивала. Господи… Кто бы мог подумать, что это было так для меня важно?
        - Надо! – болванчиком кивнула я. – Конечно, надо!
        Я закусила губу, заставляя себя оставаться на месте, в то время как больше всего хотелось вскинуть руки над головой и подпрыгнуть до самого потолка. И, может быть, не один раз.
        - Папа… он хороший. И мне очень хочется, чтобы вы нашли общий язык.
        - Боюсь, после того, что ему стало обо мне известно, это будет сложно сделать. Но я попытаюсь, – криво улыбнулся Саша.
        - Он хороший. Правда… - зачем-то повторила я.
        - Да кто ж в этом сомневается? Вопрос в том, достаточно ли хорош я сам.
        - Прекрати!
        - Что?
        - Я не позволю тебе себя принижать. Ты… я не знаю. Ты самый лучший, самый благородный, самый умный и мужественный мужчина из всех, кого я знаю!
        По какой-то совершенно мне неведомой причине, к моему ужасу, на глазах выступили слезы.
        - Эй… Ты что? Ну-ка перестань! Иди сюда…
        - Ты самый лучший! – упрямо повторила я.
        - Ладно. Если ты так считаешь.
        Если я так считаю?! Захотелось даже его встряхнуть! Но я не стала. Лишь сильнее вцепилась в его свитер крупной вязки. И замерла… дыша им.
        - Только давай не завтра, м-м-м?
        Я отстранилась:
        - А когда?
        - Послезавтра. Или когда угодно потом. Просто… сам день росписи я хочу провести с тобой. Мало ли, как оно пойдет с твоим отцом? Не хочу, чтобы что-то испортило наш праздник.
        - Ладно, – покладисто согласилась я. В словах Саши была своя логика, с которой мне не хотелось спорить. К тому же у нас был заказан столик в том клубе, где мы познакомились… Мы, как-то не сговариваясь, решили, что зайдем туда хотя бы выпить по бокалу шампанского.
        Остаток вечера мы провели, занимаясь каждый своими делами. Я ушла спать раньше, почему-то ужасно клонило в дрему. Но когда улеглась, сон как рукой сняло. И в голову полезли всякие мысли.
        Подумать только, я – невеста. В детстве я, как любая девочка, мечтала о пышной свадьбе, белом платье и многоярусном торте. Но с тех пор многое изменилось. Мне не нужны были все эти глупые атрибуты, чтобы почувствовать себя счастливой. Мое счастье было выстраданным, а оттого еще более ценным.
        Наверное, я все-таки провалилась в сон, потому что, когда Саша лег, как обычно, подгребая меня под себя, я будто из небытия вынырнула. Потянулась к нему… Но он не дал мне развернуться. Покачал головой и, прижавшись губами мне к уху, прошептал:
        - Сегодня доктор предложил мне одну идиотскую штуку… Она, конечно, ни за что не сработает. Я даже не знаю, как ему такое пришло в голову. Может, он шарлатан. Надо проверить его дипломы…
        Ах, вот оно что… Значит, не показалось, что после визита к своему психотерапевту Саша был чем-то не на шутку обеспокоен.
        - И что же он посоветовал?
        Он долго собирался с силами, чтобы ответить. Странное дело, учитывая его разговорчивость какой-то минутой ранее. Затем хмыкнул.
        - Он посоветовал заменить мой негативный опыт, связанный с нападением со спины, позитивным. Выработать новые нейронные связи… заставить мозг думать по-другому. Вроде как перезаписать программу. А это, в свою очередь, приведет к совершенно другим реакциям и поведению. Другому опыту…
        - Звучит…
        - Бредово.
        - Нет! Очень… по-научному.
        Вот только я пока не представляла, как это осуществить.
        - Ладно, не бери в голову. Я в душ…
        Легко сказать – не бери! Видимо, он меня тоже еще не до конца изучил. Это же новый вызов, от которого зависит так много, что… даже страшно. Саша поцеловал меня в висок и поднялся с кровати. Еще несколько секунд спустя в ванной зашумела вода. А я, не находя себе места, встала и заметалась по комнате.
        Заменить воспоминания позитивными… Заменить… Сформировать новые нейронные связи. Заставить мозг думать по-другому. На первый взгляд – это так сложно. Но если хорошенько подумать… Я запнулась от пришедшей в голову мысли. Не давая себе осмыслить ее, испугаться, пересекла спальню и, застыв у двери ванной, сделала глубокий вдох. Шум воды в душе стих. Я сглотнула… Вода опять зажурчала. На этот раз в раковине. Саша чистил зубы… Я тихонько провернула ручку, приоткрыла дверь и, тенью скользнув внутрь, ударила ладонью по выключателю и тут же обхватила его за пояс. Саша дернулся… Забился. Такой сильный, что я едва удержалась. В кромешной темноте эхом разносилось наше свистящее дыхание.
        - Это я, Саша! Это я… Я тебя не обижу…
        - Что ты…
        - Тшшш…
        Он перестал вырываться. Но по тому, как под моими руками тряслось его огромное тело, я понимала, что он едва владеет собой. Замирая от сладкого ужаса, я скользнула руками по его груди. Поцеловала спину. Пальцами медленно очертила ребра, провела по бокам и ниже. И вот тогда он снова рванул.
        - Все хорошо… Все хорошо. Позволь мне… Пожалуйста, Саша. Я так хочу…
        Не знаю, чего ему стоило замереть. Ну, как замереть? Остаться на месте. А так его, конечно, трясло. Как эпилептика… Как человека, который заново переживал кошмар.
        Медленно… Осторожно… Целуя каждый миллиметр его спины, я опускалась все ниже. Когда я опустилась на колени, он плакал. И, может быть, я плакала тоже… Я прошлась языком по ямочкам на пояснице, провела ноготками по гладкой коже, чуть развела его бедра и… языком сделала то, что должна была. И то, чего мне хотелось. Заменяя его воспоминания хорошими… Выстраивая новые нейронные связи. Чтобы это не означало.
        А только когда все закончилось, когда он с рыданием кончил мне в руку, когда упал на туалетный столик, беспомощный, как новорожденный котенок, я включила свет.
        - Ты как? – спросила я целую вечность спустя.
        - Я не знаю… Я… - осекся, старательно отворачивался от меня. И я уже начала думать, что окончательно все испортила, когда заметила алый румянец на его скулах. Господи, да он просто был не на шутку смущен! А я уже напридумывала…
        - Я надеюсь, ты не передумаешь на мне жениться, - попыталась шуткой разрядить обстановку.
        - Шутишь? Это я… кажется, сейчас выставил себя полнейшей тряпкой.
        - Нет! Нет… Неужели ты не понимаешь, сколько силы в твоем поступке? Господи… Да проще всего было смириться с тем, что есть! А ты не стал. Ради нас. Ради меня. И нашей дочери…
        Казалось, еще немного, и я бы опять расплакалась. Но Саша как-то так дернулся… потянулся ко мне и со всей силы к себе прижал. Так что я сосредоточилась на другом. На том, как оглушительно громко, все еще не придя в норму, колотится его огромное сердце. Мы так постояли еще некоторое время и молча вернулись в спальню. С тех пор и до самого утра мы не произнесли ни слова. Да как-то и не нужны они были. Не сговариваясь, молча, мы позавтракали. Неторопливо собрались в ЗАГС. Я впервые видела его в костюме. И знаете, там было на что посмотреть.
        - Ты очень красивый жених.
        - А ты очень красивая невеста.
        Я окинула себя взглядом в зеркале. Ну-у-у, пожалуй. Отделанное серебристой вышивкой платье хоть и не было свадебным, смотрелось все равно празднично. Сама церемония прошла удивительно буднично. Даже скучно. Может быть, потому что мы связали свои судьбы гораздо раньше. Когда открыли другу сердца.
        ГЛАВА 24
        СОФИЯ
        - И когда ты ему расскажешь?
        Я посмотрела на отца, который просматривал документы, сидя на диване в гостиной, и пожала плечами:
        - Когда приедет Алекс.
        Я уже тысячу раз пожалела, что не дождалась его в городе. Надо было так и сделать! И не пришлось бы каждый раз дергаться. И отгонять воспоминания четырехлетней давности. Снова и снова возвращаясь в тот день, когда я его так и не дождалась…
        - Может, тебе стоит его как-то подготовить? Ну… к новостям?
        Лилька отбросила нож, которым рубила салат, и вопросительно на меня уставилась. Раньше я не наблюдала за ней такой тяги к готовке. А теперь она торчит у плиты частенько.
        - Как ты себе это представляешь?
        - Да как обычно. Ты лучше других знаешь, как умаслить отца.
        - Вот уж нет.
        - Вот уж да. Не забывай, я все-все о тебе знаю!
        - Ну, ладно. Может быть, раньше так и было, - вынужденно согласилась я. – Но с тех пор прошло много времени. И у папочки появились другие приоритеты. Например, ты.
        - Я – его любимая женщина. Ты – его любимая дочь, – тихо заметила Лиля и отвернулась.
        Я подскочила, вдруг осознав, что каждый раз перегибаю палку:
        - Да ты что, Лилька! Я же просто шучу. Ну?! Ты чего надулась?
        - Не хочу, чтобы ты думала, будто я тяну на себя одеяло… Потому что это не так.
        О, господи! Я больше так не думала. Точнее… я вообще никогда не думала, что Лилька что-то там тянет. Потому что ей никогда этого и не требовалось. Отец сам добровольно ее укрыл этим самым одеялом и со всех сторон заботливо подоткнул.
        - Я так не думаю. У папы слишком большое одеяло, чтобы переживать о таких мелочах.
        - Правильно, – серьезно сказала Лиля, - его одеяла на всех нас хватит.
        Лилька неосознанным движением растерла живот и блаженно улыбнулась. А я нервно покосилась на часы. С каждой секундой моя тревога становилась все сильней. И пусть до оговоренного срока еще оставалось время, я все равно жутко нервничала, с большим трудом удерживая себя от того, чтобы ему позвонить. Ведь мы разговаривали всего какие-то четверть часа назад. И все было хорошо…
        - Ты так и не рассказала, как прошла роспись, – напомнила Лиля.
        - Да как-то и нечего рассказывать. Правильное слово – никак. На меня эти все казенные учреждения навевают тоску.
        - Веселье началось потом? – Лилька проказливо мне подмигнула, намекая ясно на что. А я, напротив, озабоченно нахмурилась. Потому что веселье действительно началось после. Только оно было совершенно другого плана.
        - Эй… Я что-то не то ляпнула?
        - Нет, - тряхнула головой, - все нормально.
        - Я бы так не сказала. Что-то ты темнишь, подруга. – Лилька покачала головой и потом замерла, глядя на меня с опаской. – Он же… Он никак тебя не обидел?
        - Да ты что?! Я ведь объясняла, что та ситуация – случайность чистой воды! Думала, хоть ты все поняла, раз уж отец… - неопределенно взмахнула рукой.
        - Извини. Просто ты действительно странно выглядишь.
        Лилька казалась виноватой. И, наверное, мне стоило все ей рассказать, чтобы избавить от этого чувства. В конце концов, подруга была недалека от истины.
        - Мы встретились с Игорем, - выпалила я.
        - С Игорем? Тем самым…
        Подруга изумленно открыла рот. Я резко кивнула.
        - И где это случилось?
        Это произошло в клубе. Том самом… Куда мы с Алексом пошли отпраздновать свою свадьбу. Конечно, мы не собирались там задерживаться. Просто хотелось вернуться в то место, где все начиналось, уже в качестве супругов. Вспомнить, как мы познакомились… Поностальгировать. О том хорошем, что в нашем прошлом было. О том хорошем, что собой заслонили случившиеся потом несчастья… Пришли, сели… Заказали шампанское и устрицы. Со дня нашей первой встречи в клубе сделали капитальный ремонт. И мы как раз обсуждали то, как изменилось это место, когда перед нашим столиком вырос… Игорь. Безобразно пьяный. И дьявольски злой.
        - Ох, вы посмотрите, кто здесь? Неужели моя невеста? А это кто? Ты разве не сдох на зоне?
        Я вскочила, готовая впиться этому уроду в морду, но Саша меня остановил. Удержал за руку и шепнул:
        - Не надо. Он того не стоит.
        Да! Может быть. Я смотрела на Самойлова и никак не могла понять, что вообще я в нем находила когда-то. И находила ли?! Ну, ведь урод уродом. И это внутреннее уродство - оно пробивалось даже через смазливую внешность. Надо было быть слепой, чтобы этого не заметить.
        - Что ты сказал? Я не стою? Я?! Нет, люди добрые, вы это слышали? Мне это говорит бывший зек.
        Желание убивать мелькнуло в голове красным всполохом. Я снова дернулась. Саша покачал головой. Но по тому, как он стиснул зубы, я понимала, что он сам далеко не так спокоен, как хочет казаться.
        - Съебись, Игорь.
        Мы стали привлекать внимание. Пока на нас оборачивались люди за соседними столиками, но я понимала, что если шоу продолжится, подключится и охрана.
        - Думаешь, сделала меня, да? – он наклонился, оперся двумя ладонями о до блеска натертую поверхность стола, попадая пальцами прямо в мою тарелку… Пачкая их.
        «Спокойствие, только спокойствие!» – я несколько раз прокрутила в голове эту мантру, прежде чем тихо ответить:
        - Я вообще о тебе не думаю. А теперь сгинь.
        Не то, чтобы я верила в то, что этот вечер можно как-то спасти, но все же…
        - Сгинь… - повторил Игорь, - сгинь… Вот ведь какие бабы, а, Саня? Еще пару недель назад орала, когда я ее долбил…
        К счастью, или к сожалению, договорить он не успел. Удар Саши был таким стремительным, что даже я не поняла, как это все случилось. Вот Самойлов еще стоит, а вот – распластался на полу, а над ним нависает мой… муж.
        - Если еще раз… ты хоть слово… о моей жене… Я тебя убью. Усек?
        Потом, конечно, их разняли охранники. Хотя кого там было разнимать? У Игоря против Саши вообще не было никаких шансов.
        - Ублюдок! – прошипел тот, когда охрана повела Самойлова к выходу. Я осторожно его обняла.
        - Ублюдок. Но ты прав. Он не стоит того, чтобы об него пачкать руки.
        Саша тряхнул головой. Не сговариваясь, мы решили, что клубом сыты по горло. Он расплатился, и мы выдвинулись домой. В такси повисла тишина. Но не такая тишина, которую я успела полюбить рядом с ним. Другая. Я должна была что-то сказать. И еле дождалась, когда за нами закрылась дверь дома. В такси заводить такой разговор не хотелось.
        - Саш… Я никогда под ним не орала.
        - О господи, я не уверен, что хочу это слышать.
        - Мне кажется, я должна объяснить, как мы оказались вместе… Может быть, ты поймешь меня и не будешь злиться.
        - Я не злюсь.
        Возможно. В его голосе не было злости. Скорее вселенская какая-то усталость. Но все равно я видела, что его задели те идиотские слова Самойлова. Они задели бы любого мужчину. А уж такого гордого… что и говорить?
        И я рассказала ему обо всем, что тогда чувствовала… Как переживала его мнимое предательство, как одна справлялась с тяжелой беременностью, стараясь не напрягать отца, который в тот момент сам боролся за жизнь, и не добавлять тревог близким. Какой уродливой себя чувствовала, в какой чудовищной депрессии находилась… И как Самойлов меня из неё вытащил. Конечно же, преследуя свои цели. Но я-то об этом не знала. Я-то его интерес принимала за чистую монету…
        - Я была с ним, да. Но никогда не любила. Наши отношения были, скорее, моей благодарностью за то, что он помог мне в самый трудный момент. Я позволила себя убедить в необходимости двигаться дальше, без тебя… И двигалась, как могла.
        Под конец я опустила голову, а потому пропустила момент, когда он закинул руку чтобы меня обнять. Уткнулась в его плечо. Погладила огромные мышцы. Мне нравилась его новая фигура. И в то же время – нет. Я не могла не понимать, что он раскачался лишь для того, чтобы иметь возможность всегда себя защитить.
        - В следующий раз я буду рядом. Клянусь.
        - В следующий раз? – я даже рот открыла.
        - Ну, да… Мы же родим еще кого-нибудь? Не сейчас. В будущем.
        - Ох… Я не уверена, что этого хочу.
        На самом деле я была абсолютно точно уверена, что детей с меня достаточно. Но тогда я не думала об Алексе. И его желаниях. Тогда как решение этого вопроса касалось нас двоих. Я напряженно на него уставилась в ожидании реакции на свое признание.
        - Я очень жалею, что не видел тебя такой огромной, как ты рассказываешь. И я вообще не уверен, что меня так же сильно впечатлили бы бессонные ночи, но… Я все же хотел бы когда-нибудь обрести и этот опыт. Когда-нибудь… Если ты будешь готова.
        Он не закрыл навсегда этот вопрос. Но и не стал на меня давить. И это было лучшее из того, на что я могла рассчитывать.
        - Соня… Соня!
        Я встрепенулась. Тряхнула головой, возвращаясь в действительность, и уставилась на отца.
        - Извини. Задумалась… Ты что-то сказал?
        - Сказал, что этот твой… молодой человек опаздывает.
        - Его зовут Саша.
        Бросив взгляд на часы, я с досадой поморщилась. Всего-то три ноль одна. С каких пор одна минута приравнивается к опозданию?! Не то чтобы я не волновалась сама…
        - Может, будем начинать? Я проголодался.
        Иногда отец был совершенно невыносим.
        - Нет, Ян… Давай подождем хоть немного, – возмутилась Лиля.
        - Твой чудесный теплый салат остынет.
        Лилька бросила взгляд на миску и пожала плечами.
        - Значит, придется есть холодный салат.
        - Или не есть. Это тоже полезно, – вмешалась в разговор до этого помалкивающая бабуля.
        - Ты так говоришь, потому что сама объелась, – сощурился папуля.
        - Поклеп!
        - Коробка от пирожных, которые тебе, кстати сказать, нельзя – пустая.
        - Это я съела пирожные, - порозовев, призналась Лиля.
        - Вот! А я опять виновата!
        Лилька, отец и бабушка вступили в перепалку, но я уже не прислушивалась. Чтобы скрыть нервозность, поправила Этель заколку. И помогла брату сменить батарейки в пульте от огромной машины, на которой тот рассекал по дому. Казалось, время застыло, стало вязким, как смола. В которой увязли стрелки часов.
        В какой-то момент не выдержала. Вышла в зимний сад. И позвонила. Гудки… Не отвеченный. Снова гудки. Ладони стали влажными. Сердце разогналось. И молотом стучало внутри.
        - Возьми себя в руки… Возьми себя в руки… - повторяла про себя, как мантру. Понимая, что наедине с собственными мыслями и страхами мне только хуже, вернулась в гостиную. В ушах шумело.
        - Ну, что?
        - Не берет трубку. Наверное… - я не знала, что «наверное»… и осеклась.
        - Да ты не волнуйся. Ну не повязали же твоего… этого во второй раз, - улыбнулся папа. А я… не знаю, что на меня нашло. Наверное, не выдержали нервы… Я подлетела к нему и заорала:
        - Его зовут Саша! И он не этот! Он мой муж… Мой мужчина, ты понял?!
        Отец удивленно вздернул брови, а я так и застыла с пальцем, воткнутым в его грудь. Со всхлипом втянула воздух и, будто в поисках поддержки, растерянно осмотрелась. Лилька бросила все дела и уже спешила на помощь.
        - Это было не смешно, Ян! – заявила она и прижала меня, дрожащую, к себе. – Вообще ни капельки не смешно!
        А я хоть и была не в себе, все равно заметила растерянность на отцовском лице.
        - Да я же ничего такого… Эй, Сонька… Ты чего? Ну, хочешь, мы за ним кого-нибудь пошлем?
        Я закивала. И хоть обида на отца была сильна, я с радостью приняла его помощь. Даже если мои страхи напрасны… Лучше я потом над ними посмеюсь, чем опять что-то упущу.
        - Да… - облизала губы. – Да, пошли.
        Отец как раз потянулся к телефону, когда тот зазвонил. А еще секунду спустя ожил и мой… Тимур Белый? Странно…
        - Да!
        - Добрый день, София. Боюсь, у меня не слишком хорошие новости…
        - Что случилось? – мы с отцом разговаривали с разными людьми, но наш вопрос прозвучал синхронно. И мы переглянулись.
        - Александр задержан.
        - Опять наркотики? – я облизала губы, чувствуя, как стягивающий кишки узел немного ослабевает. Наркотики – это ничего. С этим мы справимся…
        - Нет. Все несколько серьезней. Его задержали по подозрению в убийстве.
        ГЛАВА 25
        АЛЕКСАНДР
        Это был какой-то сюр… Я сидел в комнате для допросов и раз за разом повторял:
        - Мне нужно позвонить. Я ни слова больше вам не скажу без адвоката.
        - Это в твоих же интересах, Саша… Или… Алекс? Как тебя величали на зоне, м-м-м?
        Чтобы не броситься на этого урода, я с такой силой сжал кулаки, что на коже еще пару дней потом оставались неглубокие бороздки – лунки от ногтей. Возвращая себе контроль, закусил щеку и принялся неспешно водить взглядом по сторонам. Смотреть было особенно не на что. Над головой монотонно гудела лампа, где-то за пределами этой клетушки хлопали двери, смеялись люди, кажется, я даже слышал звук работающего телевизора. Все это я отмечал на автомате. И… молчал, все больше погружаясь в себя.
        - В твоем случае лучше сознаться. Ты же знаешь.
        Фамильярность… Вот первый признак того, что ты опять попал в жернова системы. Этим тебе сходу дают понять, что ты человек второго сорта. За решеткой ни о каком равноправии речь не идет, как и о социальной дистанции. Кто угодно может шагнуть грязным сапогом в твое личное пространство, и ничего ему за это не будет. Самое тяжелое за решеткой – сохранить собственное достоинство в абсолютно неблагоприятных для этого условиях. В условиях, когда все направлено на то, чтобы его у тебя отнять. И смешать с дерьмом твою личность.
        В зоне я много читал. Классику… Ничего другого в библиотеке не было... Так вот, у кого-то я вычитал, и это навсегда врезалось в мою память, что фамильярность демонстрирует наличие близости, которой на самом деле нет. Я тогда подумал – как тонко…
        Поежился. В кабинете было настолько холодно, что, казалось, еще чуть-чуть, и изо рта повалит пар.
        - Ряд свидетелей утверждает, что вы угрожали убийством жертве в клубе.
        Я молчал… Брошенные в запале слова могли теперь сыграть против меня. Но я не жалел, что выкрикнул их. Я ни за что не стал бы смотреть, как он оскорбляет мою жену. Жену, господи… Даже осознавая последствия.
        Дверь в кабинет открылась. В проем заглянул тощий полицейский. Выглядел он довольно нелепо в огромной форменной фуражке. Она была едва ли не больше его самого.
        - Кирилл Викторович, на минутку…
        Следак вышел. А я, оставшись один, встал. И подошел к окну. Стараясь не смотреть на собственные вновь скованные наручниками руки. Притворяясь, что я свободен. И могу делать, что хочу. Погода за окном была довольно мерзкая. Резко потеплело. Снег почти сошел, впитался в землю, и только кое-где, там, куда сваливали расчищенный с дорожек, еще виднелись грязно-белые кучи.
        Тем, кто будет рыть могилу для Игоря, повезло. Земля оттаяла…
        Сколько прошло времени с тех пор, как следак ушел – не знаю. Может, его не было минуту, а может, несколько часов. Я как будто застыл в безвременье.
        - Продолжим!
        Он начал снова задавать мне вопросы. Те, на которые я уже отвечал. И вроде бы был все таким же вальяжным, но… Что-то в нем изменилось.
        - Кирилл Викторович… - дверь снова открылась.
        - Ну, что опять?
        - Вам здесь звонят…
        - Я же сказал! Что мне нужно закончить! Пусть за этого… - кивок в мою сторону, - хоть сам господь бог вписывается…
        - Не знаю, как насчет бога, но у нас на проводе министр внутренних дел…
        - Какого…
        Следак вскочил. Выхватил из рук дежурного трубку и снова выскочил за дверь. А я тихо засмеялся и уткнулся лбом в стол.
        Сонька… Я не сомневался, что это она. Всех на уши поставила… Не прошло и… черт! Я действительно потерялся во времени.
        - На выход!
        - Что?
        - На выход, говорю…
        С меня сняли браслеты, а пока я тупил, разминая запястья, распахнули дверь. И прямо в ту же секунду в нее влетела…
        - Соня!
        - Ты в порядке? Они… они ничего тебе не сделали?
        Она шарила по моей груди, спине руками… И с ужасом, едва скрывая плещущуюся на дне глаз панику, заглядывала мне в глаза. А я выдохнул. Ее аромат вдохнул и… выдохнул.
        - Теперь да.
        Я обнял Соню и зарылся носом в волосы.
        - Пойдем отсюда скорей! Пожалуйста… Пойдем.
        Я мог понять ее нетерпение. Мне и самому не хотелось здесь задерживаться. Мы вышли из кабинета, держась за руки. А там… толпа народу. Но первым, конечно, мне на глаза попался Сонин отец.
        Вообще-то выход был в другом направлении. Но я резко изменил траекторию. Стремительно подошел, так что Соня едва успевала, и протянул руку. К черту, если он не пожмет…
        Но мои сомнения не оправдались. На секунду наши взгляды встретились. А потом Гейман энергично встряхнул мою ладонь.
        - Я не виновен.
        - Я в курсе.
        - Тем не менее, спасибо, что помогли.
        - Береги мою дочь.
        - Обещаю.
        - На этом и сочтемся.
        Фамильярность. А ведь это слово имеет и другое значение. Положительное… Так общаются по-настоящему близкие люди.
        - София… есть минутка?
        Соня оглянулась на звук и подошла к… если бы я интересовался мужчинами, сказал бы, что к самому красивому мужику из всех, что мне доводилось видеть. Я недоуменно нахмурился.
        - Иди. Твоему освобождению не только я поспособствовал, - усмехнулся Гейман.
        Все интереснее и интереснее. Я догнал Соню и вместе с ней и тем самым мужиком вышел из отделения. Налетел ветер. Подхватил полы Сонькиного пальто.
        - Я знаю, что вы мне этого не поручали, но… В своей работе я привык полагаться на собственную интуицию, а она мне подсказывала, что нужно быть начеку. Поэтому я предпринял кое-какие шаги на свое усмотрение.
        И вот вроде бы он говорил четко. И по существу. Но я все равно ничего не понимал. О чем и сказал Соне, которая почему-то все сильней нервничала.
        - Наверное, я должна вас представить. Тимур Белый – владелец предприятия, которому я поручила навести о тебе справки, когда… когда…
        Когда еще сомневалась во мне. Это я понял. Не то чтобы мне понравилась мысль о том, что за мной шпионили, я решил, что обдумаю это как-нибудь потом. А пока нам всем нужно было сосредоточиться на другом.
        - И?
        - Я думала, что мы завершили сотрудничество, после того как я получила отчет, - София нервно облазала губы. – Я его не открывала. Клянусь.
        Её взгляд метался по моему лицу. Что она пыталась на нем рассмотреть? Недоверие? Его не было. Она не стала бы мне врать. Она любила меня. Она меня любила… Я видел ее глаза, когда она ворвалась в кабинет, в котором меня допрашивали. Глаза не врут.
        Я кивнул. Переступил с ноги на ногу. Каша под ногами зачавкала. Скорее бы весна…
        - Но я не снял наблюдения. И поэтому смог доказать, что в момент убийства вы находились совсем в другом месте. Собственно, если бы следак не был таким упрямым ослом, вас бы отпустили еще до того, как ему настучали по шапке сверху…
        - Это отец вмешался.
        - Я так и понял, - сверкнул белозубой улыбкой Тимур.
        - В любом случае, вам ничего не грозит.
        - Спасибо. Я так понимаю, теперь нам выставят нехилый счет?
        Улыбка Белого стала шире. Он кивнул. Но тут же вновь стал серьезным.
        - Счет будет очень большим. Не сомневайтесь. Мы вели сразу несколько человек.
        - Надо понимать, и Игоря?
        - И Сергея Капустина.
        Я запнулся, судорожно соображая, насколько случайно в нашем разговоре всплыло его имя.
        - Что вам известно?
        - Да, пожалуй, что все. Хотите подробности?
        - Это Сергей?
        - Да.
        - Ему предъявят обвинение?
        - Ну-у-у, если менты на него выйдут, то, наверное, предъявят.
        - А вы…
        - А меня там не было, – пожал плечами Тимур, ясно давая понять, что ни за что не станет вмешиваться в ход следствия.
        - Но вы знаете, как это произошло?
        - Да как обычно. Встретились два заклятых друга. Слово за слово. И понеслась. В квартире нас не было. Свечку мы не держали. Моя задача состояла в другом.
        Я улыбнулся. И не удержался от поддевки:
        - Насколько я понимаю, у вас вообще не было задачи.
        - Была. Я ее сам себе поставил.
        - Интуиция.
        - Она самая. Так и знал, что смогу на этом здорово заработать.
        Я подумал о том, что, наверное, Тимур неспроста занимает свое место. Подался вперед и во второй раз за вечер пожал руку выручившему меня мужчине.
        - Спасибо вам, Тимур, – прошептала Соня.
        - Обращайтесь.
        - Это вряд ли. Мы уезжаем. Подальше отсюда…
        - Тогда счастливого пути.
        Он улыбнулся напоследок, растер щетину и пошел прочь.
        - Ну, вас еще долго ждать?
        - Папа?
        - Прыгайте в машину. Отвезем вас домой.
        Полицейский участок располагался почти на другом конце города. Ехали долго. Болтали ни о чем. Сонька жалась ко мне. И то и дело с силой сжимала пальцами мою руку. Я не мог и представить, каких тревог ей стоил сегодняшний вечер.
        - Ждем вас завтра, – напоследок заявил мой тесть. – Только на этот раз, ради бога, приезжайте вместе.
        Я улыбнулся и кивнул. Сонька пробурчала, что теперь вообще никогда меня одного не оставит, и, тяжело опираясь на дверь, выбралась из салона. Я только тогда понял, что она едва держится на ногах от усталости. Стресс изматывает невероятно. В два шага догнав ее, подхватил на руки. Сонька возмущалась, брыкалась из последних сил, но я не выпустил ее. Резво вскочил по ступенькам, прошел через парадную к лифтам, мимо удивленной консьержки и охраны.
        - Я тяжелая! Немедленно поставь меня…
        - Ни за что. Разве ты не знаешь, что есть такая традиция – вносить молодую жену в дом на руках?
        - Наша свадьба была вчера! – засмеялась Соня.
        - Ну, и что?
        Правда, у двери Соню все же пришлось опустить на пол. Иначе я просто не смог бы достать ключи. Открыл дверь. Помог ей раздеться. Догола. Прямо в коридоре. А потом мы вдвоем забрались в ванну, смывая с себя грязь оставшегося позади дня.
        - Соня… - тихо позвал я, когда мы улеглись в кровать.
        - М-м-м?
        - А давай уедем прямо завтра?
        - Ты что… а как же дела? И ужин с семьей? Я же хотела тебя познакомить с бабулей…
        - Да… Завтра - это я погорячился. Тогда послезавтра, давай?
        Я никак не мог избавиться от чувства, что здесь меня на каждом шагу подстерегает кошмар. Я хотел туда… к холодному океану. И чтобы, как мы мечтали – только ветер и чайки над головой. Только она… и наша дочка. Вот только я не знал, как это ей объяснить. Впрочем, этого и не потребовалось. Соня приподнялась, опираясь на локоть, заглянула в мои глаза и медленно-медленно кивнула.
        - Да, думаю послезавтра - самое время.
        - Спасибо.
        Одно короткое слово, за которым стояло так много… То, что я не мог выразить, потому что никогда не обладал красноречием. Но опять же… она поняла. Наверное, если человек на сто процентов твой, он всегда понимает чуть больше, чем ты говоришь. Это такой закон.
        Соня переплела наши пальцы и надолго прижалась губами к моей руке.
        - Не надо, милая…
        - Я так хочу!
        «Я так хочу!» В этом вся Соня. Она всегда получает, что хочет. А потому, кто я такой, чтобы ей мешать?
        - Прости, что так вышло с обедом.
        - Ты спятил?! Разве это твоя вина? Кстати, ты так и не рассказал, как тебя на этот раз повязали.
        - Возле моей старой квартиры. Я зашел, чтобы забрать кое-какие документы. А они тут как тут.
        - Но почему ты?!
        - Потому что я угрожал Игорю убийством.
        - Знаешь, я так сильно переволновалась за тебя, что о нем вообще не задумывалась. А ведь… его нет. Подумать только… Его нет. Еще вчера он был, а сегодня – нет. Какая непредсказуемая штука – жизнь. И смерть.
        - А я думаю, все закономерно. Когда запускаешь бумеранг, нужно быть готовым к тому, что, возвращаясь, тот снесет тебе голову.
        - Как думаешь, Сергей это замышлял?
        - Не знаю. И знать не хочу. Я вообще хочу забыть об этом, как о кошмарном сне. И просто жить дальше.
        - Но ты не заявишь на него в полицию?
        - Нет. Он смертельно болен. И уже наказан.
        - Ты самый великодушный человек из всех, кого я знаю, – вздохнула Соня после короткой паузы, в течение которой наверняка решала, как реагировать на мои слова.
        - У каждого свои недостатки, - пошутил я, стараясь поскорее закрыть эту тему. Ну, надоело… правда. Хотелось совсем другого. Обнимать ее, целовать… Шутить. И смеяться. Радоваться жизни. Но Соня снова затихла. Она лежала рядом и водила пальцами по моей груди, каждый раз спускаясь все ниже.
        - А знаешь… в этом что-то есть.
        Ее пальцы уже задевали кромку моих боксеров, и от этого я напрочь забыл, о чем мы вообще говорили.
        - Ты это о чем?
        - О великодушии. Я думаю, это и есть твое главное оружие.
        О, господи! Она опять о своем. Я фыркнул. Потому что, совершенно точно, с этим пора было завязывать. Взял ее ладошку и настойчиво протолкнул вниз.
        - Мое главное оружие – вот здесь. И оно требует разрядки.
        Никогда еще мы не занимались любовью, похрюкивая от смеха.
        ЭПИЛОГ
        СОФИЯ
        Иногда приходит момент, когда мы просто отпускаем прошлое. Но если спросить, никто не сможет вам точно ответить, когда же он наступил. Просто однажды ты понимаешь, что вот уже год, как тебе не снятся кошмары… А темноту в душе поглотил свет.
        Слишком поздно мы понимаем, что самый простой способ выпустить из себя тьму – перестать, маскируясь, цементировать покрывающие душу трещины и разломы. Позволить боли просочиться сквозь них. Капля по капле… Пока ничего не останется. И это будет длиться какую-то долю секунды, а потом, подчиняясь законам мироздания, пустота начнет заполняться. И только мы будем выбирать, чем…
        Наш выбор с Сашей – любовь и нежность, смех и долгие разговоры ни о чем и обо всем сразу, вечера у океана, неспешная тихая жизнь.
        Не сговариваясь, мы для себя решили, что семья для нас на первом месте. Поэтому работали в щадящем режиме. Занимались только тем, что интересно. А основное время посвящали друг другу и дочке. Выбирая между очередной деловой встречей и запуском воздушного змея, мы всегда выбирали второе. Не знаю, ценили бы мы то, что имеем, наслаждались ли каждым новым днем с такой силой, если бы однажды чуть не потеряли друг друга? Или оголтело бежали бы вперед, как и все… Так, как привыкли? Постепенно отдаляясь друг от друга…
        - Мама! Посмотри…
        Я обернулась. Этель, совсем большая… (господи, когда она выросла?!) неслась ко мне через узкую полоску пляжа. Следом за ней в компании соседских ребятишек ковыляли маленький Ян и Лева. Я даже не удивилась, когда Лилька назвала второго сына так. Первый – в честь отца (как тот ни противился), второй - в честь деда. В этом была вся Лилька.
        - Ух ты… Какая красивая! – пробормотала я, разглядывая действительно необычную ракушку.
        - Это я нашла!
        - Я увидел ее первый! – возмутился Ян.
        - А вот и нет!
        Глаза брата мятежно сверкнули. Он открыл рот, наверняка чтобы возразить, потом скосил взгляд на сидящего чуть в сторонке от нас отца и, тяжело вздохнув, качнул головой. Этель побежала дальше показывать свое сокровище, а я ласково погладила брата по волосам.
        - Я знаю, что ты ей уступил.
        Ян пожал плечами и ничего не стал мне отвечать, хотя мне было очень интересно! Что творилось в голове у этого маленького большого человека?
        - Но почему, Яник?
        Тот тяжело вздохнул. Поправил панамку Левке.
        - Бабуля говорит, что мужчине нужно закрывать глаза на женские недостатки. – Ян свел темные бровки и задумчиво ковырнул большим пальцем ноги песок: - Я, правда, пока не понял, когда их можно открывать.
        Вы даже не представляете, чего мне стоило не расхохотаться. Я закусила изнутри щеку и обхватила ладонями руки, в надежде, что так мои трясущиеся от с трудом сдерживаемого смеха плечи не так заметны. К счастью, Левка что-то заметил в кустах, и они вместе с Яном рванули посмотреть, что там. Под огромным эвкалиптом скакали белки. Они довольно часто забредали к нам, как и еноты, и всякая другая живность. Мне нравилось жить вот так, на природе. Вдали от цивилизации. Хотя до центра ехать было не так уж долго. Несколько раз к нам даже забредали горные львы.
        - Эй! Именинница, где твой бокал?
        Я обернулась к Лильке. Та была все такой же тонкой да звонкой. И вообще больше походила на восемнадцатилетнюю. Хотя нам уже было по тридцать два.
        - Где-то оставила.
        - Я так и знала, поэтому принесла еще!
        Я засмеялась:
        - Бабуля на тебя оказывает плохое влияние.
        - Ну, привет! Праздник же… - возмутилась Лилька.
        Я взяла из ее рук бокал, пригубила. Лилька спросила, помню ли я, как мы с ней впервые напились, и мы пустились в воспоминания о своей студенческой жизни. Набегавшись с белками, мальчишки быстро потеряли к ним интерес и помчались к грилю, у которого колдовал Саша с Этель. Ян что-то у него спросил. Тот ответил. И все вместе засмеялись. Саша перевернул мясо на другой бок щипцами, а потом, отложив их, подозвал к себе дочь, чтобы заплести ей косичку.
        - Он замечательный отец, правда?
        - Да… Он… лучше всех.
        - Ты не думала родить еще кого-нибудь?
        А вот это больная тема… Прошло пять лет с тех пор, как мы воссоединились с Сашей, Этель стала совсем самостоятельной, восемь лет - это вам не шутки, а я все никак не могла решиться… В последний раз, услышав наш разговор с гинекологом (речь шла о необходимости нового укола), Саша заикнулся о том, что, может, хватит нам предохраняться? Но я впала в такую панику, что он тут же пошел на понятный, и потом еще очень долго я чувствовала свою перед ним вину. Да что там? Я и сейчас ее ощущала. Потому что из него действительно вышел прекрасный отец. И сколько ни пыталась, я не могла избавиться от ощущения, что отнимаю у него что-то ценное.
        - Я… да. Думала. Может быть, когда-нибудь.
        Лилька ничего не сказала, только похлопала меня по плечу. Когда-нибудь… Хороший ответ. В конце концов, мне всего тридцать два.
        Пока мы с Лилькой болтали, Саша дожарил мясо.
        - Ну, что? К столу?
        - Угу! Я здорово проголодалась…
        Мы подошли к организованной под навесом летней столовой. Саша как раз выкладывал мясо на тарелку. Я обняла его, коснулась носом шеи.
        - Мм-м-м… Как ты вкусно пахнешь!
        - Смотри, меня не съешь!
        В глазах мужа полыхнуло пламя, но ему не суждено было разгореться, кто-то хлопнул его по плечу, подходили все новые и новые люди… Более разношерстную копанию трудно было даже представить. Но у нас так всегда. Начинающие стартаперы, соседи, близкие… Всех национальностей и возрастов. Хотя бабуля, конечно, была самой старой. И самой популярной! Вот ведь… С ней любили поболтать наши подопечные.
        - А меня, допустим, больше всего волнует секрет вашего долголетия! – заявил один из братьев Чен.
        - Тут все просто. Я должна понянчить правнуков.
        - Пока не впала в маразм, - посмеиваясь, добавил отец.
        - Учитывая то, как Соня тормозит в этом вопросе, вполне возможно, мой дорогой, что к тому времени в маразм впадешь даже ты.
        Отец захохотал. И пока тот отвлекся, Левка с Яном переглянулись и стащили со стола кусок мяса, наверняка, чтобы приманить хищников. Я покачала головой, скрывая тоску за неуверенной улыбкой, повернула голову и на секунду встретилась взглядом с Сашей. Он ободряюще мне улыбнулся. И от этого мне стало еще более тошно.
        Я посидела еще немного за столом, а потом у меня зазвонил телефон… Очень странно. Звонил мой врач. Как раз пришло время очередного укола и… в общем, может быть поэтому меня так и колбасило…
        - Да, Эмма… Что-то случилось?
        А дальше я только слушала. Молча. Все сильнее и сильнее сжимая в руке телефон. Она то ли оправдывалась, то ли утешала меня… Я так и не поняла. Мысли никак не хотели упорядочиваться в моей голове.
        - Постой… Ты хочешь, сказать… Я беременна? Уже?
        Эмма опять завела песню о том, что не знает, как так получилось. Может быть, в последний раз не рассчитали дозировку гормона. По всему его должно было хватить на более долгий срок, но по какой-то причине не хватило… И я… я беременна.
        Ноги отказывались держать. И это был не ужас, не страх… Это было облегчение каких-то страшных масштабов. Кого-то другого внеплановая беременность наверняка бы выбила из колеи, но я… Господи, я была в полнейшем восторге. От того, что мне не оставили выбора. Я пробормотала что-то невнятное и сбросила вызов. Уставилась потрясенно на только-только начавший зарождаться закат. Окрасивший перламутром воду и небо, растушевавший линию горизонта… Глаза резало. То ли от этого света. То ли от слез. Я подтянула к себе колени, обхватила их руками и уткнулась в них лбом. Рокот волн поглотил звук шагов за спиной. И только когда меня коснулись руки Саши, я поняла, что больше не одна…
        - Эй… Ты пропустишь все веселье…
        Я покачала головой.
        - Черт с ним… Давай здесь посидим немного?
        Мы довольно часто провожали закаты вот так. Но сегодня это был особенный вечер. И мне предстояло ему сказать… что-то особенное. Я вдруг с волнением поняла, что… это у нас впервые. Вот ведь… У нас есть дочь, но только сейчас у меня появилась возможность сказать ему…
        - Я беременна.
        - Ч-что?
        Он выглядел по-настоящему ошалевшим. Вот так… Говорили-говорили, а в итоге сколько удивления! Граничащего с потрясением.
        - Я беременна. Мне только что позвонила Эмма…
        Саша открыл рот. Закрыл. Провел ладонями по голове, зарываясь пальцами в отросшие волосы. И… отвернулся. В сердце кольнуло. Я, наверное, ожидала совсем другой реакции. Думала, он подхватит меня на руки и закружит, смеясь. А он отвернулся… чтобы… господи, да он просто хотел скрыть от меня слезы! Осознав это, я чуть сама не расплакалась. Обняла его. Прижалась губами к скуле. Он откашлялся, подбирая слова. Раз, другой… Пошевелил губами. Может быть, ему, как и мне, стало мучительно больно, что в первый раз у нас было все по-другому. А может, просто захлестывали эмоции.
        - Все хорошо, - прошептала я.
        - Правда? Ты… ты хочешь… этого? Ты уверена?
        - Господи, Саш, - засмеялась я, - как-то поздно метаться, не находишь?
        - Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.
        - Я счастлива… Но если я опять стану толстой, как баржа…
        - Чем больше ты станешь, тем больше я буду тебя любить.
        Я рассмеялась, понимая, что да… Все так и будет. Ни на секунду не сомневаясь в нем. Удивляясь, почему в принципе так сильно загналась по этому поводу. Это же… Саша. Мой самый близкий, самый родной человек.
        Я положила голову ему на плечо. Переплела наши пальцы и перевела взгляд на океан, разгорающийся все более яркими красками.
        - Хочешь им сказать?
        - Нет. Может быть, потом. Завтра… Сейчас это только наше.
        Но оказалось, что ничего говорить и не надо. Все всё поняли и так, стоило нам вернуться. Сашка сам выдал нас с головой. То и дело касаясь меня, спеша исполнить любые мои желания… Он и раньше вокруг меня юлою вился, а теперь не отходил ни на шаг. Мои близкие были слишком умными, чтобы не сделать выводов…
        И да, я конечно, поправилась. Трудно не поправиться, когда носишь двойню! Но все ушло так же быстро, как и пришло, когда наши сыновья появились на свет. Мне никогда не забыть глаз Саши, когда я, замученная и все еще подключенная к капельнице, лежала с двумя младенцами на груди… А он плакал и шептал:
        - Все, что нужно мне…
        И я понимала, как много за этим кроется.
        КОНЕЦ!