Все дороги ведут к тебе Юлия Резник
        ЮЛИЯ РЕЗНИК
        ВСЕ ДОРОГИ ВЕДУТ К ТЕБЕ
        АННОТАЦИЯ
        Жестокий, безжалостный, неумолимый... Палач, который просит о помощи. Она бы непременно ему отказала. Ей уже нечего терять. Но у них общий ребёнок. Сын. И помощь нужна именно ему...
        
        
        ГЛАВА 1
        Бентли у дома Лии смотрелся так же чужеродно, как крестный ход у ворот ада. Ненормально, неправильно, не на месте. Она опустила взгляд и, глядя себе под ноги, продолжила движение. Сумка с фотоаппаратом оттягивала руку, в висках ломило. Только бы не мигрень...
        За спиной с тихим звуком открылась и закрылась дверца машины. Волосы на затылке приподнялись. Тысячи аргументов один за другим выстраивались во вполне логическую цепочку - это не мог быть ОН. Но с другой стороны, Лия не представляла, кто ещё мог бы припарковаться у ее дома на автомобиле такого класса.
        - Лия!
        В один момент сумка стала практически неподъемной. И она сама как будто отяжелела. Налилась свинцом. С большим трудом заставила себя обернуться. Не до конца. Так... вполоборота.
        - Александр? - ровным, лишенным всяких эмоций голосом вытолкнула из себя.
        В таком положении Лия видела своего собеседника лишь краем глаза. Но даже этого было достаточно. Собственно, вполне хватило бы просто голоса. Да что там... Его эксклюзивного аромата, который заполонил все кругом, отбирая ее кислород.
        - Нужно поговорить.
        И в этом весь он. Ему нужно... А значит, разговора не избежать. Хотя, как разговаривать, когда даже вдохнуть нет возможности? И тошнит так, что вырвет вот-вот? Сглотнула.
        - О чем?
        - Не на улице.
        Лия все же обернулась, направив на мужчину прямой немигающий взгляд. Он постарел. Седины прибавилось, и морщин. Вокруг серых холодных глаз. В уголках тонких неулыбчивых губ... Моргнула. Одно оставалось неизменным. Всегда неизменным... Чувство собственной непогрешимости и не терпящий возражений тон.
        Кхм... Он, что же... напрашивался в гости?
        - Поговорим в машине. Толик погуляет.
        Толик... неизменный водитель. Так, по крайней мере, значилась его должность. Однако характерная выпуклость под серым унылым пиджаком наталкивала совсем на другие мысли. Да, впрочем, без разницы...
        - Нет.
        - Что?
        Он действительно не понимал. Не понимал, как кто-то посмел ему возразить. Губы сами по себе растянулись в совсем невеселой улыбке. Лия передернула плечами, сбрасывая напряжение:
        - Я не хочу садиться в твою машину.
        На щеке Александра дернулся нерв. А ей было все равно. Он был не властен над ней. Теперь уже нет.
        - Тогда поднимемся к тебе.
        Мужчина обогнул Лию, и первый шагнул в открытую дверь подъезда.
        - К себе я тебя тоже не приглашала.
        Александр замер и медленно оглянулся.
        - Ты пойдешь со мной по доброй воле, или мне придется применить силу. Выбирай.
        У нее засосало под ложечкой. Во рту пересохло. Лия знала, что это были не пустые угрозы. Но не боязнь расправы заставила ее сердце пойманной птицей биться в груди. Другое... Александр дал слово, что не приблизится к ней. И то, что он по какой-то причине все же был вынужден нарушить свое обещание... пугало женщину до мерзкой дрожи в коленях.
        Никак не прокомментировав его слова, Лия все же подхватила сумку с фотоаппаратом и, задержав дыхание, стремительно поднялась по ступеням. Возможно, разговор на собственной территории - это и к лучшему. В машине было бы хуже стократ. Его ненавистный запах в замкнутом пространстве салона достигал такой концентрации, что она могла бы просто не выдержать.
        Немного замешкавшись с ключами, все же открыла дверь. Не глядя на спутника, стащила видавшие виды кроссовки и отступила вглубь квартиры. Александру, конечно же, даже в голову не пришло разуться.
        - У меня не ходят обутыми, - заметила Лия.
        Он ничего не сказал. Только нерв на щеке еще сильнее задергался, когда он, небрежно наступая на задники, стаскивал свои ручной работы ботинки.
        Не глядя больше на мужчину, Лия прошла в кухню. Включила чайник. Александр последовал за ней. Молча прислонился спиной к холодильнику. И она тоже молчала. Просто не позволяла себе заговорить первой, хотя больше всего на свете Лия хотела покончить со всем как можно скорее.
        - Саша болен.
        На ее лице не дрогнул ни один мускул. Оно оставалось таким же равнодушным, как и в начале разговора. А вот Чалый нервничал. Это бросалось в глаза. Интересно, он собирается продолжать? Лия залила пакетик чая кипятком и настежь открыла окно. Хотя не май месяц был - факт. Пошарила на верхней полке кухонного гарнитура, достала измятую пачку ментоловых сигарет. Может быть, они перебьют его жуткий запах? Подкурила.
        - Это все?
        Он сжал кулаки. И даже, наверное, скрипнул зубами. По крайней мере, Лия была совершенно уверена, что слышала этот отвратительный звук. В нем вообще все было отвратительным. Тошнота подкатывала все сильней.
        - Он может умереть.
        - Найди хороших врачей. У тебя гораздо больше возможностей, чем у любого другого человека.
        Лия аккуратно пригубила чай, и чуть не подавилась, потому что он заорал:
        - А ты думаешь, я этого не сделал?! Ничего не помогает! Ничего!
        - Я не буду разговаривать с тобой в таком тоне.
        Женский голос немного подрагивал, но Лия надеялась, что Александр этого не заметит. Ей ни в коем случае нельзя было показывать ему свои истинные чувства. Хищников страх провоцировал - факт. И она была не настолько глупой, чтобы дергать льва за усы.
        Чалый шумно выдохнул. Дернул воротник рубашки:
        - Я бы вообще к тебе не пришел, будь у меня выбор.
        - Но все же ты здесь. Почему бы нам не покончить со всем как можно скорее? - Лия жадно вдохнула прохладный ментоловый дым, сосредоточив взгляд на длинных мужских ступнях. Prada или Gucci? Раньше бы угадала... А сейчас, вот, как-то отстала от моды на мужские носки.
        - Тебе вообще, что ли, по х*ру, я не пойму?
        Александр наконец-то сбавил обороты. Но и его вкрадчивый тихий голос заставлял шевелиться волосы по всему телу.
        - А разве ты не этого от меня хотел? - задала встречный вопрос.
        Мужчина выругался. Пнул ногой деревянный стул, который с грохотом упал на пол. Лия вздрогнула. Чалый и раньше отличался бешеным темпераментом, а сейчас, похоже, вообще себя не контролировал.
        - Значит так... Саша нуждается в трансплантации костного мозга. Его - не справляется с поставленной задачей. Но мы не можем найти подходящего донора. Из-за тебя...
        - Вот как...
        - Да! Так! Знаешь ли ты, что редкие этнические группы имеют гораздо меньшие шансы на донорство?
        - Как же ты это не предусмотрел? - Лия сбила пепел в простую керамическую чашку и снова затянулась.
        - Затуши!
        - Прости?
        - Затуши, говорю! Дышать нечем!
        - Боюсь, ты чего-то не понимаешь, Александр. Или забыл о наших договоренностях.
        - Я... ничего... не... забываю! Обстоятельства изменились.
        В груди Лии загрохотало так, что даже уши заложило. Головная боль сконцентрировалась в одной пульсирующей точке. Она хотела исчезнуть, испариться, провалиться сквозь землю, лишь бы не слышать его дальнейших слов. Но ещё больше ей хотелось закричать, что есть сил: «Ты не имеешь права! Ты обещал оставить меня в покое! Ты обещал...». Но вместо этого опять равнодушно:
        - Чего ты хочешь?
        - Поскольку подходящего донора найти до сих пор на удалось, а рисковать ради условно подходящего я ни за что не соглашусь, остаётся только одно. Ты нам его родишь.
        - Кого? - изумилась Лия.
        - Донора! Саше нужен донор! Ты вообще меня не слушаешь?! Пуповинная кровь станет для него самым лучшим донорским материалом.
        Она слушала. Но не слышала... Не могла разобрать. Или не хотела... О чем этот человек говорит? Почему машет руками, будто в прошлой жизни был ветряной мельницей? Куда делся жесткий холодный деспот, каким она его знала? И кто этот странный мужчина в его обличии?
        - Я рожу? - была вынуждена переспросить. Просто не могла до конца поверить в то, что услышала именно это.
        Чалый зло на неё посмотрел. Отчаянным жестом провёл по затылку, сместил руку на мощную шею, устало разминая мышцы.
        - Ты родишь, - кивнул уверенно. Нисколько не сомневаясь, что Лия сделает так, как велено.
        - Нет.
        - Да, Лия, да! Мы пытались этого избежать. Искали совместимого донора во всех международных банках-регистрах. Но для этнических меньшинств... подобрать донора очень сложно. Саша наполовину твой сын. Твоя кровь не оставила ему шансов.
        - Нет. Я не буду этого делать. Ни за что. - Лия покачала головой и отвернулась к окну. Возможно, это было не самое умное решение - поворачиваться к врагу спиной, но ей нужно было хоть как-то от него отгородиться. Обрести подобие контроля. Не выдать себя. Ей нужно было...
        Его сильные пальцы неумолимо сомкнулись чуть выше её локтя, дернули за руку, разворачивая лицом к себе. Лия не успела отреагировать. Она даже не поняла, как он так быстро преодолел разделяющее их пространство... Хотя, ну что она могла сделать? Разве что выпрыгнуть в окно. А тогда ради чего она столько боролась за жизнь? Глупо.
        - Ты сделаешь это. Я тебе заплачу. Много... Сколько захочешь. Ты выберешься из этих трущоб, заживешь по-человечески, - искушал Чалый, подобно библейскому змию.
        Лия покачала головой. На этот раз даже не отрицательно, а в каком-то неверии. Александр действительно не считал за людей таких, как она теперь... Он их даже не замечал. Их жизни не имели для него никакой ценности... Он выглядел пришельцем из другого мира. Мира, в котором несколько сотен фальшивых кукол имитировали нормальную жизнь. Когда-то и она так жила. Цеплялась обломанными ногтями за иллюзии. А они рвались под её окровавленными пальцами, как бумажная ширма. И, как ни старайся, правда высовывалась наружу.
        - Нет, - повторила в очередной раз и попыталась освободиться. Но Чалый не дал. Встряхнул ее на удивление аккуратно... Видимо, сдерживаясь из последних сил.
        - Твой сын... умирает! - Его взгляд горел. Глаза сузились. Кровь прилила к лицу, отчего его смуглая кожа потемнела еще сильнее.
        «Только не думай об этом, только не думай... - билось в мозгу женщины. - Думай о хорошем. О рассвете в горах. Он такой красивый!» Мечтала его увидеть, и только в этом году удалось... Лия закрыла глаза, воскрешая в памяти окутанные дребезжащим розовым утренним светом горные пики, и тихо сказала:
        - Ты опять что-то путаешь... Мой сын умер шесть лет назад.
        Лие все же удалось сбросить с плеч его тяжелые руки. Ей даже позволили отойти. Чтобы подкурить очередную сигарету. Она много курила, да...
        - Нет, это ты путаешь, девочка. Если считаешь, что можешь отомстить мне таким образом. Зубы обломаешь. И все равно сделаешь так, как я скажу.
        - Заставишь? - хмыкнула, нагло улыбаясь. Сама не понимала, откуда взялась смелость ему противостоять. Испуг ли так на нее повлиял, или злость? И знала ведь, что запросто может поплатиться за свою дерзость, но все равно не удержалась.
        - Даже не сомневайся.
        Она и не сомневалась. На собственном опыте усвоила, каким чудовищем он мог быть. Вот только на этот раз ему все же придется смириться с неизбежным. Покачала головой.
        - Ничего не выйдет. Нет, ты можешь, конечно, выкрасть меня... Привязать к кровать шнуром от светильника и насиловать до посинения... - Лия дернула головой, отгоняя всплывшие в памяти картины из прошлого, - только это ничего не даст...
        На какой-то миг ей показалось, что в его глазах что-то дрогнуло, но мужчина очень быстро взял себя в руки, и она не стала бы этого утверждать.
        - Я не собираюсь с тобой спать! - небрежно отмахнулся он. - Ограничимся ЭКО.
        Лия ни за что бы не призналась, какое облегчение испытала после этих его слов. У нее даже колени подкосились. Как только на ногах удержалась?
        - Ищи какой-нибудь другой выход, - покачала головой, но, не успев все объяснить до конца, зашипела от боли - он снова ее схватил. И, яростно брызжа слюной, процедил:
        - Нет никакого другого выхода! Был бы - ни за что не пришел бы! А потому - сделаешь, как я сказал. По доброй воле, или под дулом пистолета. Мне пох*й. Лично я бы предпочел не марать о тебя член. Но, если придется... То я буду готов - не сомневайся.
        Александр никак не ожидал, что она рассмеется. Громко, во всю глотку. Она буквально задыхалась от смеха. А потом так же внезапно Лия замолчала. Опустила взгляд вниз:
        - Даже если так... это не приблизит тебя к цели. Я не могу родить, и не могу стать донором яйцеклетки. Посмотри на меня... - Лия отошла и развела руки в сторону, - у меня серьёзное нарушение пищевого поведения. Месячных не было... я даже не знаю, сколько. Может, год... Может, полтора... Так что... я тебе не помощник. Абсолютно. Если бы я сошла с ума и согласилась на эту авантюру - у меня просто нет такой возможности.
        ГЛАВА 2
        Прошло уже два дня после визита Чалого, а Лия так и не пришла в себя. Запрещала себе воспоминать, понимая, какую опасность эти воспоминания в себе таили, но все равно то и дело мысленно возвращалась в тот день. Александр вынудил ее говорить о том, о чем она меньше всего хотела. Заставил признаться в собственной никчемности. А как было бы хорошо предстать перед ним красивой и полной жизни... Чтобы показать, что ему не удалось сломить ее волю. Не удалось растоптать. Вот только обмануть его вряд ли бы получилось. Чалый наверняка знал, что добился цели. Мог даже назвать тот момент, когда Лия сдалась. Сломалась. Разлетелась на осколки с причудливо обломанными краями. Ведь он собственными руками ее разрушил...
        Лия так сильно устала... Двенадцатый час ночи, а она весь день на ногах. Хорошо, хоть удалось проглотить запеченную с овощами рыбу. А главное - удержать ее в себе. В работе свадебного фотографа были свои плюсы - её всегда пытались накормить.
        - Лия...
        - Да? - Лия оторвалась от просмотра отснятого материала и подняла взгляд на маму жениха. Симпатичную молодую женщину.
        - У нас столько еды осталось... Возьмешь чего-нибудь? Жалко - пропадет.
        У нее еда пропадет с гораздо большей вероятностью, но отказываться было как-то неловко.
        - Спасибо. Конечно, заберу.
        - Вот... Я уже и в контейнеры сложила. Ах, да... Артем просил передать... Остаток за работу. Уверена, что фотографии будут чудесными.
        Лия протянула руку, забрала конверт и, улыбаясь, пояснила:
        - Это потому, что у вас очень дружная семья. И светящиеся от счастья молодые. Таких одно удовольствие снимать.
        - Спасибо, Лиечка. С вами работать тоже одно удовольствие.
        Лия благодарно кивнула. Застегнула молнию на сумке. Выпрямилась в полный рост.
        - Может быть, вас подвезти? - предложила вдруг женщина.
        - Нет-нет, спасибо! Я сама доберусь. А вы отдыхайте. Вижу, что с ног валитесь.
        - Да уж... Устала. Но оно того стоило. Все прошло замечательно!
        Приятные люди. Лия не соврала. И не пожалела, что согласилась на съемку. Она находилась уже на том уровне профессионализма, когда можешь себе позволить выбирать, с кем работать, а не хвататься за любого клиента, как это было в самом начале.
        - Лия...
        Господи... Ну, зачем? Все ведь было так хорошо... Она мечтала, как придет домой, сделает себе ванну с пеной. Нальет вина... Почему опять он?
        - Я ведь уже все тебе объяснила... - обреченно выдавила из себя.
        - Бред это все. Пойдем... Я подвезу, и поговорим заодно.
        Неверяще покачивая головой, Лия двинулась вслед за бывшим мужем.  Она даже не стала спрашивать, как он её нашел. Понимала уже, что по какому-то недосмотру судьбы вновь попала в круг его интересов. А значит, над ее жизнью снова установлен тотальный контроль. Почему опять, Господи?!
        Сегодня Чалый сам уселся за руль. И охраны не было видно. Очевидно, поэтому мужчина выпустил всех своих демонов. Он гнал так, что ее вдавило в сиденье. Побелевшими пальцами ухватилась за ручку, перевела на Александра полный паники взгляд:
        - Тормози!
        - Что?
        - Тормози!
        Казалось, он даже не замечал показания спидометра. Лишь после ее слов перевел на него удивленный взгляд и, выругавшись, отпустил педаль газа.
        - Боюсь, мои ангелы летают с меньшей скоростью, - объяснила свой крик и снова отвернулась.
        - Извини.
        Это что-то новенькое. Лия покосилась на мужчину.
        - Давай ближе к делу...
        - Я консультировался на предмет твоего состояния...
        Ну, да... Он мог. Ничего удивительного. Вижу цель - не вижу препятствий - это как раз про Чалого. Ничего удивительного в его словах не было. Удивительным было другое:
        - Очень странно, что кто-то взялся тебя консультировать, не будучи в курсе моей истории болезни.
        - Вообще-то эти данные мы получили.
        Что?! Ах ты ж, черт... Ну, что же... Она его явно недооценила. Или переоценила врачей, для которых не существовало такого понятия, как врачебная тайна. Дерьмо.
        - Я уже говорил, что выбора у тебя нет. Твое состояние здоровья запросто можно поправить. И добиться овуляции. Подлечишься немного, отъешься. И все получится. Тебя уже ждут в германской клинике. Они специализируются на этом вопросе и имеют отличную репутацию.
        - Ты заставишь меня лечиться силой? - опустив взгляд на лежащий на коленях рюкзак, спросила Лия. - Ты снова станешь меня насиловать, несмотря на наши договорённости? Выходит, ты даже в этом меня обманул?
        Она потирала пальцами металлическую пряжку и медленно раскачивалась на сиденье. Туда-сюда... Как какой-то чертовый маятник.
        - Твою мать... - Александр резко остановился. Повернулся к ней вполоборота, хотя с его габаритами в тесном пространстве спортивной машины это и было очень непросто сделать. - Вот какого х*я ты из себя недотрогу корчишь, а? Подлатаю тебя, сделаешь свое дело и живи, как знаешь! Включи свой иссушенный мозг - мой сын может умереть!
        - Страшно, правда? - отрешенно поинтересовалась Лия. Пугая его до чертиков пустыми провалами своих глаз. - Страшно, что может... Я так тебя понимаю. Нелегко ребенка терять, правда? Мягкий теплый комочек, которому ты дал жизнь, который улыбался тебе беззубым ртом и обнимал крепко-крепко маленькими ручками... С которым ты...
        - Заткнись!
        - Пошел ты, Чалый! Пошел ты... -  Лия резко открыла дверь и попыталась выскочить. Но он её опередил. Схватил за руку, затащил обратно в салон. А у нее еще прошлые синяки не сошли... Второй рукой зафиксировал затылок, больно оттянув волосы. Черт-черт-черт... она же и так почти лысая.
        - Скотина, - со всей ненавистью, на которую только была способна, выплюнула ему в лицо. - Ну, что ты со мной сделаешь, что?!
        - Все, что только понадобится для того, чтобы Саша выздоровел. Абсолютно все.
        - Как ты можешь? Как можешь что-то от меня требовать? Есть ли в тебе хоть что-нибудь святое?!
        Нет! Не было. И она это знала. Так почему задавала такие глупые, наивные вопросы? Почему вообще позволила себе скатиться в истерику?! Не понимала. Но и прекратить не могла.
        - Ты! Отнял у меня моего мальчика. Ты! Его забрал. Ты! Сказал мне, что он умер. А теперь, когда я без наркоза вырезала его из своего сердца, просишь воскресить сына?!
        - Да! - рявкнул он. - Я прошу!
        Первая прозрачная капля скатилась по щеке. Лия зло ее смахнула. Но можно было не трудиться. Эти слезы зрели долгие годы. Они хлынули из глаз непрерывным потоком. А ведь она давала себе обет, что Чалый никогда больше не увидит ее плачущей...
        - Даже если попытаться... На это уйдет уйма времени. Лечение, беременность... Год-полтора... Это при самых лучших прогнозах. Если трансплантация нужна немедленно, моя беременность - не выход!
        Она пыталась достучаться до бывшего мужа, и одновременно с этим отгородиться от мысли, что где-то там её маленькому сыночку нужна помощь. Иначе нельзя... Потому что это был ее шанс... Единственный шанс выжить.
        - Послушай, у него сейчас наметилась ремиссия. Она может длиться сколь угодно долго. Болезнь вообще может не вернуться... Это невозможно спрогнозировать. Нам нужно перестраховаться на будущее. Если случится обострение.
        Лия моргнула.
        - Так ему лучше? Это не онкология?
        Чалый покачал головой.
        - Нам не сразу удалось поставить диагноз. Только в Германии. У Саши апластическая анемия.
        Лия не знала, что это за болезнь, но почему-то слезы снова вернулись. Ей вообще казалось, что теперь она вряд ли сумеет их остановить. За шесть прошедших лет без сына внутри нее образовался целый океан.
        - Это редкое заболевание, при котором костный мозг перестает производить достаточное количество всех основных видов клеток крови.
        - Почему оно...
        - Никто не знает. В подавляющем числе случаев причина заболевания неизвестна. Если хочешь, я могу организовать тебе встречу с врачами. Они расскажут обо всем более детально. Хотя, мать его, я уже, наверное, и сам мог бы написать диссертацию по этому вопросу.
        Порой Лие казалось, что больше той боли, что уже была в её жизни, она просто не выдержит. Есть ведь у человека какой-то предел? Предел горечи, предел страха, предел возможностей... Она была уверена, что ее предел наступил. До сегодняшнего дня...
        - Это слишком, Александр. Слишком много всего для меня.
        - Я понимаю...
        - Нет, вряд ли. Ты сейчас зациклен на Саше. И не думаешь о том, что будет дальше.
        - Я вылечу сына.
        - А что будет с ребенком, благодаря которому ты это сделаешь? - взволнованно облизнула губы Лия. - Ты подумал о нем?
        Чалый пожал плечами:
        - Это сейчас не главное.
        - Для тебя. А я этого ребенка буду носить в себе девять месяцев. Я дам ему жизнь. Думаешь, я соглашусь на такое, досконально все не обдумав?
        - Времени на раздумья нет. Тебе следует незамедлительно приступать к лечению.
        Она понимала, что Александр её просто не слышит. Слова Лии, ее доводы... мусором падали им под ноги - и больше ничего. Конечно, это ведь не его устоявшийся мир в который раз разваливался на куски. Это ведь не его душа разрывалась на части... Это ведь не ему пришлось воскрешать сына, чтобы в любой момент снова его потерять... Это ведь не его кишки вспарывала боль. Мучительная, иссушивающая душу агония.
        - Я ничего не могу тебе обещать. Мне нужно пару дней на размышления. Ты можешь принять мои условия, или сделать по-своему. У тебя свои методы, против которых я вряд ли что смогу предпринять... А теперь, ты не мог бы все-таки отвезти меня домой, или отпустить, чтобы я сама добралась? Я весь день на ногах и очень устала.
        Чалый мазнул по ней взглядом и плавно выехал на дорогу. Дальше ехали молча. Относительно не спеша. Бликами по стеклам скользили яркие огни города. До рези в глазах Лия всматривалась в их ослепительный свет, словно не желая смотреть куда-то еще. В темноту... В неизвестность... Но тьма настигала.
        Через полчаса припарковались у дома. Вопреки всем ее ожиданиям, Александр заглушил мотор и пошел за ней следом.
        - Ты куда? - Лия почувствовала, как ее рот наполняется горечью - свидетельством того, что ее мужество далеко не безгранично.
        - Провожу тебя. Поговорим...
        - О чем? Мы ведь все обсудили... - вяло запротестовала женщина, впрочем, без особой надежды на то, что будет услышана.
        Чалый вздохнул. Как-то устало, что ли... И тихо заметил:
        - Не спорь. Я провожу.
        Лия зажмурилась. На секунду ей показалось, что у нее в голове лопнул каждый кровеносный сосуд. Она медленно выдохнула. Он был невыносим. Но спорить с Чалым было себе дороже. Когда споры кипят - истина испаряется.
        - Делай, что хочешь. Я в душ, и спать.
        Она так и поступила. Разобрала сумки и, не глядя на мужчину, пошлепала в ванную. Смыть этот день. Забыть...
        Когда вернулась, одетая в теплую фланелевую пижаму, Чалый открыл контейнеры с едой и подозрительно ее обнюхивал.
        - Откуда это?
        Лия пожала плечами:
        - Осталась после свадебного банкета, на котором я работала. Если хочешь, можешь что-нибудь взять.
        Она откровенно насмехалась. Знала, что он в жизни не позарится на чьи-то объедки. И наблюдать за его возмущением, что она вообще посмела такое ему предложить! - было очень забавно.
        - Смеешься? - брезгливо отбросил крышку Чалый.
        Лия пожала плечами. Спокойно прошла мимо него, достала тарелку. Задумчиво окинула взглядом ассортимент и положила себе на тарелку запеченный под сыром грибок с каким-то салатом.
        - Так, что ты хотел? - произнесла, отправляя первый кусочек в рот.
        - Разве ты можешь есть? - задал встречный вопрос Чалый.
        Пожав плечами, Лия наколола очередной кусочек:
        - Иногда удается.
        Она умолчала о том, что, вполне возможно, после его ухода организм отторгнет еду. Зачем посвящать посторонних в детали?
        - Я тут подумал, пока мы ехали... И пришел к выводу, что ты можешь оставить ребенка себе. Помнится, ты этого очень хотела.
        Лия сглотнула. Земля в который раз ушла из-под ног.
        - Я хотела Сашу, - заметила тихо и отложила вилку - еда вдруг стала поперек горла.
        - Сашу ты никогда не получишь. Но донора можешь оставить себе. Я не стану вмешиваться в вашу жизнь.
        Женщина не показала своего волнения, но ее диафрагма поднялась чуть выше, чем при обычном вдохе. Она его презирала. Ненавидела лютой ненавистью. Знала, что он сознательно давил на больное, ласково смахивая остатки сырной крошки в мышеловку. Как знала и то, что капкан захлопнется. Прямо на ее душе.
        ГЛАВА 3
        Она устала, несмотря на то, что так толком и не поработала. Хорошо хоть съемок не было. Сегодня Лия планировала поколдовать над цветом и ретушью уже отснятого материала, но руки не слушались. А вместо сделанных накануне фотографий перед глазами стоял злой Чалый. Махнув рукой на все попытки сосредоточиться, женщина улеглась в кровать. Сопротивляться усталости не имело смысла. Поморщилась, потому, что простыни оказались ужасно холодными, и, чтобы согреться, натянула одеяло на голову. Сжалась в комок, но ничего не помогало. Тело сотрясала крупная дрожь. Наверное, снова простыла... В последнее время это часто случалось. Ее иммунитет очень сильно ослаб. Впрочем, как и все ее тело. Лия честно пыталась бороться с болезнью. Заставляла себя есть, принимать витамины - однако результат был нулевым. Её организм как будто включил режим саморазрушения. Необратимый, по сути, процесс.
        Все началось шесть лет назад. Когда Чалый отнял у неё её мальчика... Первенца. Сына. Именно в тот момент, когда, подвергнув Лию нечеловеческому сокрушительному давлению, её вынудили отказаться от собственного ребёнка, в ней что-то навсегда сломалось. Вместе с волей к сопротивлению и борьбе, ушла и воля к жизни. Хотя именно для того, чтобы выжить, она и согласилась на сделку с бывшим мужем. Но ничего не вышло, по-видимому. Ни-че-го...
        Становилось все холоднее. Будто бы ее тело стало огромным решетом, сквозь которое, вместе с жизнью, капля по капле уходило тепло. Зубы выбивали чечетку. Руки тряслись... Лия знала, что это конец, но страшно не было. Она вообще ничего не чувствовала, только холод, что пробирал до костей. А потом пришла злость. На себя в первую очередь. Когда-то давно Лия рассудила, что ее жизнь стоит огромной жертвы. И она принесла ее... Так почему же руки опустились именно сейчас? Когда, казалось, все уже позади. Почему сейчас, господи?
        Отчаянным усилием воли Лия спустила ноги на пол. Придерживаясь за спинку кровати, встала. Ей бы только добраться до ванной, в которой хранились лекарства! Но сил не было даже на это. Она упала, сделав всего лишь пару шагов. И подняться уже не смогла.
        Александр был в ярости. Видит Бог, он пошел ей навстречу! Дал целые сутки на обдумывание ситуации. Хотя откровенно не понимал, что вообще тут можно было обдумывать! На кону стояла жизнь его сына!
        - Нашли?! - нетерпеливо бросил вошедшему в кабинет мужчине.
        - Нам не нужно было никого искать. Лия находится дома, из которого со вчерашнего дня не выходила.
        - Почему она не отвечает на звонки? Что себе позволяет?! Ты разговаривал с ней?
        - Я пытался. Но она не открыла дверь.
        Чалый медленно обернулся к начальнику собственной службы безопасности:
        - А когда тебя это останавливало, Глеб? Не кажется ли тебе, что ты теряешь хватку? Я тебя абсолютно не узнаю в последнее время...
        - А чего ты хочешь? Чтобы мы вскрыли замки?
        - Я хочу, чтобы ты привел её. Если она не захотела все решить по-хорошему - будет так, - выделяя интонацией каждое слово, отчеканил Александр. - Тратить свое время на эту суку я больше не намерен. Она того не стоит.
        - Зачем ты так, Саша? - тихо поинтересовался Глеб.
        - Делай, что говорю! - рявкнул тот.
        - Потом не говори, что я тебя не предупреждал...
        Грязно выругавшись, Чалый отвернулся к окну. Дождался, когда за единственным другом закроется дверь, и, что есть силы, пнул ногой по драгоценной дубовой панели, которыми были обшиты стены его кабинета. Ему тоже не нравилось то, что происходило. Он бесился от того, что был вынужден нарушить собственное слово! Но у него не осталось выбора! Он перепробовал все. Во всем мире не сыскать специалиста, с которым бы они не консультировались. Но никто... никто не давал гарантий, что болезнь не вернется. Идея родить донора пришла в голову Чалого совсем недавно. Когда Сашка совершенно неожиданно пошел на поправку. Это означало, что они выиграли немного времени. Времени, которого у них не было в остром периоде. Тогда о столь длительном ожидании донорского материала речь даже не шла. Донор требовался незамедлительно. А его просто не было. Несмотря на все его возможности, деньги и связи... Несмотря на все влияние и могущество - он был абсолютно бессилен в той ситуации. Он терял единственного сына, которого беззаветно любил.
        Нарушая ход мыслей мужчины, зазвонил телефон.
        - Да!
        - Саша, Лия не открывала потому, что ...
        - Плевать! Везите ее сюда!
        - Потому, что она просто не могла это сделать! - настаивал на своем Глеб. - Она в отключке. И, по-моему, дело плохо. Я вызвал скорую.
        - Что значит - в отключке?!
        - Мы с ребятами нашли ее на полу. Она не реагирует на внешние раздражители. Абсолютно не реагирует.
        Александр сжал челюсти. Тяжело опустился на стул.
        - Передоз?
        - Не похоже.
        - Ладно... Проследи там за всем. Отвечаешь за нее головой. И отзвонись, когда узнаешь, что за х*рня с ней приключилась.
        - Добро...
        Двадцать шагов от одной стены до другой. За время болезни Сашки Александр прошел здесь не один километр. Он всегда находился в движении, когда нервничал. Вот и сейчас ходил. Туда - сюда. В ожидании новостей. Бросил взгляд на часы. Как и всегда, в моменты неизвестности, минуты тянулись бесконечно долго. Чтобы скоротать ожидание, набрал номер сына:
        - Привет, пап! Ты сегодня опять задерживаешься?
        - Привет. Боюсь, что так. Но завтра обещаю вернуться пораньше.
        - Заметано! Пойдем на хоккей?
        Чалый напрягся. После того, как Саша пошел на поправку, он то и дело удерживал себя от чрезмерной над ним опеки. Меньше всего ему хотелось, чтобы сын ощущал себя ущербным или неполноценным. Но перестать за него волноваться он себя заставить не мог.
        - Если захочешь.
        - Круто. В первый ряд?
        - Бери выше! В отдельную ложу. Потом, если хочешь, можешь пообщаться с парнями в раздевалке.
        - Круто. Но я бы предпочел первый ряд.
        - Там такая толпа, Сашка...
        - Ну и пусть. Зато весело!
        - Точно... Значит, первый ряд... Ты ел? - перевел разговор мужчина.
        - Конечно, па. Не беспокойся.
        На телефон пошел параллельный вызов. Глеб!
        - Лады. Я зайду к тебе перед сном. Хорошего вечера.
        - Угу. И тебе!
        Чавкая и шурша какими-то фантиками, Сашка отключился, и Александр тут же принял вызов Глеба:
        - Да! Что у вас?
        - Все плохо, Саша. Лия в коме. Её обследуют, но уже сейчас понятно, что шансы минимальные.
        Чалый застыл. Сглотнул невесть откуда взявшийся ком в горле.
        - Ты... что это такое говоришь? Я разговаривал с ней сутки назад! Она была абсолютно здорова!
        - Была, да сплыла! Вот чего ты на меня орешь?! Я не гребанный доктор, Саша! Говорю тебе то, что мне самому сказали! А если у тебя есть вопросы - можешь приехать и задать их соответствующим специалистам!
        - Скинь адрес больницы водителю, - после секундной заминки распорядился мужчина.
        Офисный планктон расступался перед шагающим по коридору Чалым, как Красное море перед Моисеем. Возможно, поэтому он никого и не замечал. Или так было всегда? Александр вообще мало на что обращал внимание. И мало на кого. А вот Лия как-то сразу впечаталась в память. Зацепила. Молоденькая совсем. Невинная. Воспитанная в строгой мусульманской семье. Но это он потом узнал... А поначалу просто залип на тонкой грациозной фигурке. Если так разобраться, у них не было шансов встретиться. Их жизни протекали в двух совершенно разных, удаленных друг от друга плоскостях. Но, все же... все же это случилось. В очередном клубе, куда он изредка захаживал, чтобы хоть как-то снять напряжение. В толпе полуголых девиц Лия выглядела более чем скромно. И тем привлекала внимание. На ней были надеты самые простые классические темно-синие джинсы и черная водолазка. Но даже эти монашеские тряпки не могли скрыть ее безупречную фигуру - длинные ноги и высокую острую грудь.
        - Че за девка? - поинтересовался у тогдашнего своего партнера Олега Кощеева.
        - В первый раз вижу! - отмахнулся тот, копаясь в телефоне. - Я бы на твоем месте лучше думал, как пройти градостроительную комиссию. Если зарубят - хана нам, Чалый... Хана. Такие люди вписались под это строительство!
        Александр пожал плечами:
        - Кто ж знал, что этот Бахтияров - настолько принципиальная задница?
        - Он в последнее время на больничный зачастил... Старый, сдает. Если бы назначили ИО - было бы нам счастье. И слушания, и нужное решение администрации... Всю процедуру бы соблюли - никто бы не прокопался. И ж*пу никому бы лизать не пришлось!
        - Слушай, ну что ты заладил? - вклинился Чалый, так и не сводя взгляда с испуганной девчонки. - Что это за рефлекторная готовность прицепить к слову «ж*па» слово «лизать»? - поинтересовался с ухмылкой, чуть наклоняя голову вбок - так было гораздо удобнее наблюдать за попкой Лии, которая невольно выпятилась, когда та потянулась за соком.
        - Думаю, это говорит о моей крепкой анальной фиксации. - заржал Кощей
        - Иди же о скудной сексуальной фантазии. Лично я бы к слову «лизать»... подобрал бы гораздо более подходящие дополнения.
        - Это какие же? - вздернул бровь Кощеев.
        - Лизать можно чупа-чупс, мороженое или, например, за ухом. Я уже молчу о пальцах на ногах и прочих клиторах... А ты все на волосатую ж*пу Бахтиярова заглядываешься. Это ж надо!
        - Не смешно, Саня! Вот вообще, ни х*ра не смешно! Выгорит дельце - поднимемся знатно. А нет - прикопают в леске. Сам знаешь, какие люди...
        - Да, слышал я уже, слышал! Будет день и будет пища! Сейчас-то какого хрена себе вечер портить? Ты мне лучше Глеба найди. Пусть пробьет, что за девка...
        - Кто о чем, а вшивый о бане! - насупился Кощей, отправляя еще одну порцию текилы в рот. - Ленка... Лен! - заорал, что есть мочи, перекрикивая музыку.
        - Привет, Олежек! Что-то долго вас не было видно.
        - Соскучилась?
        - А как же! Ты нас один хорошим шампанским угощаешь, - рассмеялась девица.
        - И еще угощу! Отчего же такую красавицу не угостить?!
        - Ну, спасибо! - улыбнулась кокетливо.
        - А что это с вами за девка? Вон та, темненькая... Мы ее здесь не видели.
        - Кто? Лийка, что ли? Еще бы... увидел бы ты ее, когда ее дома за семью замками прячут! Первый раз в люди вышла, и то, потому что родители уехали...
        - Может, познакомишь?
        - Да ты че? Вам не обломится - и не мечтай. Она до свадьбы ни-ни. Говорю же - дикая.
        - До свадьбы, говоришь? - задумчиво протянул Чалый. Эта малолетка, кем бы она не была, заинтриговала его по самое не хочу.
        - Ну, да... У них так принято... Странные люди, ей богу!
        Мысль о том, чтобы быть у женщины первым, оказалась неожиданно возбуждающей. То есть, он и до этого был на взводе, а стоило только представить, как это могло бы быть... как тесно и жарко - будто бы контрольный в голову пропустил. Кровь вскипела, наполняя тело сумасшедшим примитивным желанием.
        - Сколько ей лет? - спросил зачем-то.
        - Да, вроде, восемнадцать. Слушайте, ребята, я с ней детей не крестила. Что вы мне здесь за допрос с пристрастием здесь устроили?! - вдруг психанула Ленка.
        - Ладно-ладно, малыш! Не сердись... - приобнял девку Кощеев, - пойдем лучше, закажем тебе шампанского, да?
        В тот день Александр к ней так и не подошел. Наблюдал со стороны, нисколько не сомневаясь, что скоро... совсем скоро она будет его. Потому, что он так хотел!
        - Александр Александрович, приехали.
        Все еще погруженный в воспоминания, мужчина удивленно осмотрелся. Ах, да... Больница. Вышел из машины, набирая номер Глеба.
        - Организуй мне доступ в палату и встречу с лечащим врачом.
        - Третий этаж. Налево. Она в реанимации.
        Стиснув зубы, Александр сбросил вызов и шагнул в лифт, не глядя на следующую за ним по пятам охрану.
        - Где она?
        - Прямо за этой дверью. Тебе нужно надеть...
        Брезгливо поморщившись, Чалый натянул тесный, пропахший больничным смрадом халат. Он ненавидел этот запах. После всего, что ему пришлось пережить с Сашкой... ненавидел. Задержав дыхание, вошел в палату. Остановился возле кровати, скользнул взглядом по лежащей на ней женщине. И выдохнул со свистом. Он только сейчас осознал в полной мере, что она действительно умирает. Об этом свидетельствовала восковая бледность лица, темные провалы глаз, обострившиеся скулы и нос... И ненормальная тонкость рук, в которые были воткнуты иглы. От девочки, на которой он женился почти четырнадцать лет назад, вообще ничего не осталось. Тень... И та будто бы ускользала. Чтобы хоть как-то взять себя в руки, он отвел взгляд, который тут же зацепился за темные симметричные пятна чуть повыше запястья - следы его недавней несдержанности. Не в силах больше на это смотреть, Чалый резко отвернулся, и вышел из палаты:
        - Глеб, я не понял... где эти чертовы врачи? Зови всех сюда.
        ГЛАВА 4
        - Что значит - попрощаться?
        Александр никогда не считал себя тупым, но сейчас он абсолютно не понимал, что ему пытаются втолковать. Щуплый пожилой доктор, и доктор чуть покрепче - его возраста. Щуплый вздохнул:
        - Александр Александрович, Лия Марсовна находится в критическом состоянии. Мы делаем все, от нас зависящее, но ее организм не справляется. Он истощен. Это чудо, что она вообще прожила столько...
        - Вы не поняли, доктор. Она должна выжить, во что бы то ни стало. Вы можете использовать любые достижения медицины. Если больнице не хватает медикаментов, оборудования... мы предоставим любые необходимые лекарства и мощности. Консультации специалистов мирового уровня, мы...
        - Александр Александрович... - перебил его собеседник, - боюсь, что уже слишком поздно что-либо предпринимать. Но, как я уже сказал, мы делаем все, что можно...
        - Значит, сделайте то, что нельзя! - рявкнул Чалый.
        - Саша! - одернул друга Глеб.
        Более молодой врач покачал головой.
        - Послушайте... У нее нарушена работа всех внутренних органов! Кровяной ток замедлен, давление, как у трупа, и критическое содержание всех важных минералов в крови! Нарушен электролитный баланс, что негативно сказалось на работе сердца. Оно останавливается! И в такой ситуации ничего нельзя сделать! И никакое оборудование здесь не поможет! Вы действительно не понимаете, что не все в мире происходит так, как вам хочется?!
        Крылья носа Чалого дрогнули. Что себе позволяет этот докторишка?
        - Что еще можно сделать для того, чтобы она выкарабкалась? - презрительно отвернувшись от младшего из мужчин, требовательно поинтересовался у старшего.
        - Прежде всего, ей самой нужно захотеть жить, - покачал головой тот, - извините, но у меня много дел...
        - И что, больше никаких рекомендаций?! - сыпал искрами из глаз Чалый.
        - Молитесь.
        Молиться? Молиться?!
        - Нет, ты это слышал, Глеб? - мужчина изумленно обернулся к другу.
        - Саша... Ты же видел... Она действительно умирает.
        - Нет... Нет! Этого не случится.
        - Ты не Бог, Чалый. Как бы высоко ты ни забрался, ты не стал Богом. Иногда мне кажется, что все несчастья тебе посланы именно для того, чтобы ты это усвоил. Но, к сожалению, жизнь ничему тебя так и не научила.
        - Пошел вон...
        - Да пойду, не вопрос... С кем только ты останешься? Придурок...
        Глеб действительно развернулся и ушел. Александр покосился на топтавшихся рядом и делающих вид, будто ничего не слышат, парней и нервно провел рукой по волосам. Вдруг, откуда ни возьмись, выскочила целая группа людей в халатах, и помчались они прямо в палату к Лие.
        - Что случилось? - прокричал он, следуя вслед за ними.
        - Остановка сердца! Выйдите немедленно! Ну же!
        Александр покачал головой. В это время кто-то распахнул халат у Лии на груди. И время как будто замерло. Зрение обострилось. Словно в нем резко проснулась до этого дремавшая супер-способность. Он так отчетливо все видел... Сосредоточенные лица врачей...
        - Эпинифрин, внутрисердечно!
        ....кровь, наполняющая шприц... Плавное движение поршня... Сильные умелые движения мужских рук, делающих непрямой массаж сердца... Подъем клапана аппарата ИВЛ... трещинки на плитке, покрывающей пол, скол на корпусе новенького монитора...
        - Ну же, девочка...
        - Запустили... Бешеная аритмия. Фибрилляция желудочков...
        - Дефибриллятор. Заряд...
        - Есть...
        ... пот, струящийся по изборожденному морщинам лбу в общем-то нестарого реаниматолога, и снова эти чертовы синяки на ее руках...
        - Ну, вот и все, девочка... Вот и все!
        Память снова уносит. Туда, годы назад... Когда между ними все только лишь начиналось. И не стояло ничего...
        - Ну, и задал ты мне, Чалый, задачку... Попроще девочку найти не мог?
        - Глеб? Узнал что-нибудь?
        Несмотря на полную ж*пу проблем, новостей о Лие Александр ждал с нетерпением. С градостроительной комиссией ни черта не срасталось, и дело всей его жизни катилось прямехонько в ад... Так, что мысли о девчонке в последнее время стали для него единственной радостью. Приятным разнообразием в целом ворохе свалившихся на него неурядиц.
        - Узнал... И ты не поверишь, что я нарыл! Угадай, как ее зовут?
        - Лия. Её зовут Лия.
        - Да, необычное имя. Не наше... А знаешь, как будет полностью?
        - Глеб, вот какого хрена, а? Мне сейчас не до этих гребаных загадок!
        - Бахтиярова Лия Марсовна. Сечешь?!
        - Да ну...
        - Единственная дочка Бахтиярова.
        - Да он же старик совсем...
        - Ребенок поздний. Ты прав. Ему уже хорошо за сорок было, когда она родилась.
        Чалый кивал головой, а сам мысленно прикидывал, как эту информацию можно использовать с выгодой для себя. Девку он хотел - факт. Но и прогнуть комиссию под себя было делом принципа... А если Лия действительно дочь Бахтиярова, то...
        - Поматросить и бросить этот нежный цветочек у тебя точно не выйдет. Я пробил. Девка - кремень. - Глеб открыл бар, налил себе коньяка и, вольготно откинувшись в кресле, задумчиво поинтересовался: -  Слушай, а ты никогда не думал жениться?
        Александр вскинул голову, смерив охранника пристальным взглядом.
        - Ну, а че... Зятю пойти навстречу - святое дело. Будет у нас эта градостроительная комиссия из рук кушать. С таким-то тестем!
        Жениться? Ему? Нет, он, конечно, знал, что рано или поздно это придётся сделать... Обзавестись женой и наследниками, которым впоследствии он передаст свои капиталы, но... Он всегда думал, что сделает это ближе к сорока. Но никак не в тридцать два года. Он-то для себя еще и пожить не успел. Вкалывал всю жизнь, как раб на галерах, но все его усилия стали окупаться лишь совсем недавно. Александр не успел насладиться возможностями, которые перед ним открывал мир больших денег. И не собирался связывать себя по рукам и ногам именно сейчас. Но... Лия его действительно зацепила, а если еще учесть, какие выгоды мог привнести в его жизнь брак с ней, то...
        - Не знаю... Нужно все хорошенько обдумать.
        - Думай-думай. Да только недолго! Времени нет совсем...
        - Можно подумать, я сам не знаю, - фыркнул Чалый.
        Заполучить Лию было легко. Она была абсолютно неискушенной. А он наверняка знал, как этим воспользоваться. Понимая, что эта девушка вряд ли станет знакомиться с мужчиной на улице, они с парнями разыграли целый спектакль. По незамысловатому сюжету которого на Лию было совершено нападение. От беды ее спас, конечно же, Чалый. Чем навеки завоевал расположение обеспокоенных родителей девушки. Так он впервые встретился с Бахтияровым в неформальной обстановке. Попивая в скромной чистой кухоньке чай, Александр в который раз удивился непоколебимости принципов будущего тестя. Ведь сидя на таких потоках, тот, похоже, действительно жил по совести. Иначе бы Чалый наблюдал совсем другие интерьеры - факт.
        Руки Лии он попросил уже через две недели. Через месяц сыграли свадьбу, а еще через неделю он, наконец, решил вопрос с землей. Все складывалось - лучше некуда. Впервые в жизни он был настолько счастлив.
        - Выйдите из палаты, - распорядился усталым голосом Николай Георгиевич. Так звали Лииного спасителя.
        Александр бросил еще один взгляд на бывшую жену. Маленькая. Такая ненормально маленькая... Такая хрупкая!
        - Мне можно будет попозже зайти?
        - Господи... Вы всегда торгуетесь?! Сейчас не время, уважаемый...
        - Ладно... Но позже я все же зайду, - упрямо повторил Чалый.
        Стащив с головы шапочку, мужчина вытер ею испарину на лбу и выкинул в мусор.
        - Выметайтесь. Предоставьте возможность медикам делать свою работу.
        Ладно... Выметайтесь, так выметайтесь... Его дома ждет сын. Который тоже совсем недавно чуть было не умер. И несмотря на то, что Глеб утверждал, будто бы он не вынес урока из его болезни, это было совершенно не так. Теперь он знал, что главнее всего. Знал!
        - Привет, супермен...
        - Привет, папа! - улыбнулся Сашка, повиснув у отца на шее.
        Раньше Александр непременно сказал бы, что настоящие мужчины не тискают друг друга, но теперь все изменилось. Он был счастлив, что у них с сыном есть такая возможность. Обняться...
        - Как твои успехи?
        - Нормуль. Этот репетитор по физике такой зануда...
        - Тебе нужно наверстывать материал.
        - Я знаю. Но было бы круто, если бы в этом нелегком деле мне помогал кто-то, не такой отстойный.
        - Эй, у него отличные рекомендации...
        - Да кого это волнует!
        Чалый усмехнулся и приземлился на постели сына:
        - Че смотришь? - перевел тему, зная, что ныть по поводу не оправдавшего его надежды репетитора Сашка мог до скончания века.
        - Пересматриваю Мстителей.
        - И не надоело тебе?
        - Разве могут надоесть настоящие супер-герои? Лично мне, глядя на них, хочется верить, что такой герой живет в каждом из нас.
        Ага, конечно... - подумал Чалый, - жаль только, что, как правило, это Человек-долбо*б.
        - Ух, что ты тут набросал в кровати?
        На лицо Сашки набежала тень. Александр настороженно вынул из-под собственной задницы старую фотографию. Нервно сглотнул:
        - Где ты нашел ее?
        - Неважно, пап... Просто... Просто мне сегодня приснилась мама, и... Я понимаю, что ты не хочешь о ней даже слышать, действительно понимаю, но...
        - Но?
        - Не знаю... - Сашка вскочил. - Не могу объяснить! Она вообще в курсе, что я мог умереть? Ей, что... ей вообще все равно? Она ведь даже не позвонила!
        Чалый откашлялся. Он, конечно же, не стал рассказывать Сашке правду обо всем случившемся, а потому думал, что они уже давным-давно переступили через прошлое. А теперь оказалось, что он допустил серьезный просчет. Возможно, даже катастрофический. Что... если Лия умрет? Простит ли ему Сашка, когда докопается до сути? И как эти все волнения скажутся на его здоровье?
        - Кхм... Не думаю, что ей все равно...
        - Тогда почему она не приехала? Почему, папа?!
        Не зная, что ответить сыну, Чалый вновь опустил взгляд на фотографию. Лия была на ней запечатлена глубоко беременной, а так и не скажешь... Живот у нее был удивительно аккуратным. А вот грудь увеличилась едва ли не наполовину. Ему жутко нравилась она такая. Налитая... Наполненная его мужественностью под завязку. В тот период он бы вообще с нее не слезал. Если бы мог себе такое позволить... Будто бы помешался на ней... А может, так оно и было? Моргнул, отгоняя непрошенные воспоминания. У этой девушки было мало общего с женщиной, которую он увидел в реанимации. Хотя уже на этом фото в ее зелено-карих глазах притаилась печаль... О чем она грустила? Что было причиной, и почему он никогда раньше об этом не задумывался?
        - Может быть, она просто не знала...
        - Ты ей не говорил?! - широко распахнул глаза Саша.
        - Нет. Мы не поддерживали связи. Совсем. Я не знал, где ее искать.
        Вранье, конечно. С его возможностями, Чалый бы уже через несколько минут получил нужную информацию, задайся он такой целью.
        - Я хотел бы ее увидеть, - тихонько прошептал мальчик, отвернувшись к окну. - Мне приснилось, будто бы она мне пела... Она пела мне когда-нибудь?
        - А ты не помнишь?
        - Не знаю. В памяти все смешалось. Я уже не понимаю, что мне приснилось, а что было в действительности...
        Александр тоже встал.  Подошел к сыну почти вплотную. Положил руки на его худенькие плечи. Отобрав у Лии ребенка, он наказал ее за измену. Дикая ярость и черная ревность затуманили мозг... Хотел бы он сказать, что не отдавал отчета своим действиям, но... это было не так. Он ломал её сознательно и умеючи. В тот момент Чалый не думал, как его решение отразится на ребенке, который привык к материнской ласке. Жажда мщения перекрывала доводы разума. Он хотел лишь одного - любой ценой ее уничтожить. Заставить платить по счетам. Со всей жестокостью и изощренностью, на которую только он был способен. Но... прошло столько лет. Пыль от его поступков осела. И... что теперь?
        - Она пела, Саша. Всегда пела тебе колыбельные. Даже когда ты стал слишком большим для этого.
        ГЛАВА 5
        За чертой не было ни-че-го... Ни чудесного белого света, ни райских садов, ни адского пламени. Только вязкий сизый туман, который оставлял липкий след на ее увядающей коже.
        Лия больше не боялась смерти. В ее жизни не было ничего такого, за что ей стоило бы цепляться. Ни-че-го ... Только лишь пустота... И если бы она верила в существование рая, то, вполне возможно, восприняла бы смерть за благо. Однако веры тоже не было. Пустота была абсолютной и всеобъемлющей.
        Лишь в голове хаотично роились мысли. Обрывки воспоминаний и когда-то сказанных слов... Теплые руки отца, нежный аромат матери, ее колыбельные, смех... Незначительные эпизоды ее ничем не омраченного детства, от которых теплело на душе. Но память услужливо выталкивала на поверхность и все то, что она вспоминать не хотела.
        Вспомнился Чалый. День их знакомства. Его образ возник в голове так ясно и отчетливо, как если бы все происходило совсем недавно. Будто годы, разделяющие тот день и этот, тоже подернулись дымкой тумана...
        Лия возвращалась из института, когда два парня зажали ее в переходе. Даже сейчас она ощущала отголоски парализующего ужаса того момента. Чувствовала его металлический вкус на губах. Страх всегда ассоциировался у неё со вкусом крови... В переходе воняло мочой и подгнившими фруктами, которые незадачливые уличные торговцы бросили здесь же в простой картонной коробке. Она задыхалась от этого смрада. А может, дело было совсем в другом...
        - Эй, ну-ка, отвалите от неё! - раздался тихий голос у девушки за спиной.
        - А то что? - заржал хулиган, доставая нож из кармана.
        Лия зачарованно уставилась на клинок. Но, несмотря на наличие оружия у нападающего, страх потихоньку отступал. Незнакомцу удалось ее успокоить одним своим голосом. Собранным и уверенным. Спокойным... Абсолютно его на зная, она почему-то сразу решила, что этот мужчина говорил лишь тогда, когда не мог не сказать. Во всех других случаях - он предпочитал действовать. Так и вышло... Короткий отточенный удар - и она на свободе.
        - Александр, - представился спаситель, протягивая ей руку.
        - Лия... - шепнула едва слышно.
        Мужчина коротко кивнул и повёл ее прочь из перехода. Его поступь была уверенной, а движения отточенными. В нем самом, как в лёжке у снайпера, вообще не было ничего лишнего. Лишнего и напускного. Того, что ей так не нравилось в современных мужчинах.
        Воспоминания о тех днях Лия давным-давно в себе похоронила. Между обгоревшим искалеченным трупом своей любви и почившими в бозе клятвами верности. Что вернуло их из небытия? Зачем?
        Сквозь молочный туман до неё донёсся до боли знакомый запах. Так мог пахнуть лишь один человек. Когда-то его аромат ассоциировался у Лии с тишиной и покоем, она любила его...
        В день их знакомства её не хватило надолго. Они прошли всего полквартала, когда Лию накрыло волной панической атаки. Он понял все! Прижал к себе и приказал:
        - Дыши.
        И она, на смея ему перечить, дышала. Дышала им... Его эксклюзивным ароматом...  Лие почему-то казалось, что по этому запаху она с закрытыми глазами могла определить, что он за человек. Но, в том-то и дело, что просто казалось... Александр теснее сжал ее в руках, и в тот миг до нее вдруг дошло, каким горячим он был. Лия почувствовала, как тепло мужчины проникает в ее крепко прижатое к нему тело и мягким клубком сворачивается внутри. Впервые в жизни она испытала желание...
        Он был таким красивым... Не той слащавой прилизанной красотой, которой блистали парни-модели на обложках глянца. А красотой, присущей лишь настоящим мужчинам. Она прослеживалась во всем его облике. Темных живых глазах, хищном и мужественном профиле, неулыбчивых губах... Александр был воплощением всех ее девичьих грез. Она упала в любовь в тот же миг...
        Долгие годы спустя Лия будет спрашивать себя, куда же подевались их чувства? Почему они пришли к такому ужасному, трагическому финалу? Когда же все началось? Когда скромные букетики хризантем без всякого повода переросли в огромные букеты роз строго по праздникам? Когда на одно долгожданное сообщение стала короче их переписка? Когда его улыбка стала смокингом, который он надевал лишь на выход и для чужих? Когда стал прикрывать рукой свои письма? Когда любой ее вопрос стал расцениваться, как посягательство на его свободу? Когда он стал приглашать ее в ресторан, чтобы накормить, а не порадовать? Когда все приятные глупые мелочи, на которые она по наивности  была щедра, стали раздражать его, а слезы - злить?
        И только когда Чалый ее сломал, Лия поняла, что просто обманывала себя, задавая эти вопросы. Все было гораздо более прозаично... Любви просто не было. По крайней мере, с его стороны. Но в день своей свадьбы Лия не знала об этом. Как и любая другая влюбленная женщина, она пребывала на десятом небе от счастья. Будущее представлялось ей радужным и безоблачным. И жадные взгляды Александра, которые он то и дело бросал на неё, лишь добавляли ей в этом уверенности.
        - Ты опять покраснела... - заметил Александр, небрежно забрасывая руку прямо поверх фаты на ее хрупкие плечи.
        - Здесь жарко, - отвела взгляд девушка, ужасно смутившись.
        - А по-моему, здесь дело в другом, - тихонько рассмеялся Чалый и, наплевав на то, что «горько» им никто не кричал, впился ртом в ее губы. А потом резко отстранился. Вышел из-за стола.
        - Ты куда? - всполошилась Лия.
        - К черту их всех. Мы уходим...
        Ей было ужасно неловко уходить вот так... посреди праздника. Когда каждый сидевший за столом понимал, куда они направляются, и зачем. Но возражать мужу Лия не смела. Она была воспитана совершенно иначе. В некотором роде ей даже льстило его нетерпение.
        Он начал ласки еще в машине, а Лия никак не могла расслабиться. Не могла забыть, что в зеркало заднего вида за ними наблюдал водитель. Ее девичья честь подверглась серьезному испытанию. Особенно, когда Александр принялся поглаживать ее соски, проникнув под корсаж большими пальцами.
        - Саша! Здесь же водитель...
        - Забей... Он на нас даже не смотрит.
        - Нет!
        - Ладно... - выдохнул мужчина, откидываясь головой на спинку кресла, - ладно! Я подожду до дома.
        Лия заходила в свою новую квартиру на подгибающихся ногах. Она хотела стать его женщиной во всех смыслах этого слова, но, ко всему прочему, ей было ужасно страшно. Она боялась боли, боялась неизвестности, боялась не оправдать его ожиданий! Она столько всего боялась на самом деле! А потому была зажата и ужасно напряжена. Но, будто бы не замечая ее состояния, Чалый едва ли не с порога накинулся на жену. Его сильные руки подрагивали, а глаза горели демоническим огнем.
        - Господи, сколько пуговиц... - бормотал он, дергая за крохотные жемчужинки на спине. А те не поддавались, словно изо всех сил, по только им одним известной причине, противились происходящему. Лию обуял ненормальный суеверный страх.
        - Саша...
        - Красавица, какая же ты красивая... Моя... - абсолютно не слыша ее, бормотал себе под нос мужчина и нежно гладил наконец освобожденную из плена корсета грудь. Завороженный... Загипнотизированный видом ее темно-коричневых, сжавшихся от страха, сосков.
        - Хочешь, меня? Хочешь?! Они тебя выдают... - Александр резко повернул жену к зеркалу и прижался к ней со спины. Жар стыда опалил щеки и спустился по шее вниз. Прямо к груди, которой ее муж так восхищался. Лия отвела смущенный, затравленный взгляд в сторону. Александр хохотнул, забавляясь ее неловкостью. А потом резко посерьезнел. Обхватил аккуратную грудь руками, сжал отвердевшие вершинки, провел по ребрам, резко потянув юбку вниз. Лия закрыла глаза и сцепила зубы, убеждая себя, что все пройдет хорошо. И ей даже удалось взять себя в руки. Она нашла в себе силы открыть глаза, но тут же в панике резко зажмурилась. Александр успел раздеться... Теперь и она имела возможность увидеть его во всем пугающем великолепии.
        - Ну, же, Лия... Открой глаза. Смотри, что ты со мной сделала...
        А она не могла... Вид его вздыбленной плоти настолько сильно ее испугал, что, будь у нее такая возможность, она бы вообще убежала. Лия не понимала, как эта штуковина, похожая на обрубок сервелата, может в ней уместиться, не причинив вреда. Даже нотки раздражения в голосе мужа ее не пугали так сильно.
        Александр подтолкнул ее к кровати. Так и не разжимая глаз, девушка упала на постель.
        - Лия... -  голос мужа стал намного более требовательным. Она приоткрыла веки и зачарованно на него уставилась. Медленными движениями руки он поглаживал себя по всей длине и сверлил ее взглядом. Второй рукой он поддел край её довольно скромных белых трусиков. Сдвинул их вбок, впервые касаясь жены между ног. Его пальцы подрагивали, и были ужасно горячими. Лия всхлипнула. Продолжая свои настойчивые поглаживания, мужчина сместился немного вниз, втянул сосок в жаркую влажность рта. Одновременно с этим крупный длинный палец нащупал вход в ее тело и настойчиво туда толкнулся. Лия застонала.
        - Сейчас, милая, сейчас... - а потом он опустился жене между ног и, ни секунды не раздумывая, в нее вошел.
        -  Да... Вот так... Как же хорошо, Лия... Твою ж мать, детка...
        Какой там хорошо?! Она едва не закричала от острой, раздирающей на куски боли. Сместилась, в попытке избавиться от мучений, не выдержав, тихо всхлипнула. Но этот жалобный звук не остановил ее мужа. Он как будто впал в какое-то совершенно невменяемое состояние. Чалый рычал, хрипел, задыхался от страсти, и все сильнее в нее врезался. Абсолютно ее не щадя, не уступая ни миллиметра пространства. Лие нравилось, что он был большим. Ей в этом виделась надежность, основательность и безопасность. Но в день свадьбы, придавленная его немалым весом, она испытывала лишь страх. Полнейшую неспособность ему противостоять... Даже если бы каким-то чудодейственным образом в ней появилась решительность это сделать.  Наконец все закончилось. Он как-то особенно больно въехал в нее в последний раз и, тихо выругавшись, кончил. Прямо на нее.
        Воспоминание оборвалось. Лия открыла глаза. И резко зажмурилась - электрический свет стал слишком большим испытанием для ее рецепторов. Она помнила, как ей стало плохо, помнила, как упала... Но женщина не знала, как очутилась в больнице. Кого ей благодарить за спасение жизни? Или... кого проклинать? Сощурившись, медленно осмотрела комнату. Ничего интересного... штатив с капельницей, работающий монитор... Тумбочка, стул в углу. Она была совершенно одна, но этот стул... и навязчивый аромат Чалого в воздухе свидетельствовали о том, что без него здесь точно не обошлось. Смешно - он отнял у нее даже право умереть.
        Лия была слаба. Тело совершенно ее не слушалось. Но она все же нашла в себе силы изменить положение. Затекшие мышцы нехотя подчинились. Она покосилась на тревожную кнопку, не зная, как ей дальше поступить. Вызвать медиков, или дать себе еще немного времени... Последнее желание в Лие возобладало. От нечего делать, она стала прислушиваться к себе. Она не испытывала сильного восторга по поводу своего возвращения в мир живых. Но и не печалилась особо... На каком-то этапе жизни Лия поняла, что от человека в этом мире вообще мало что зависит. Особенно, если этот человек - простой смертный. Были, конечно, люди, подобные ее бывшему мужу. Их власть была настолько запредельной, что порой они уподоблялись богам - решали чьи-то судьбы, казнили и миловали... Но и они были пешками в игре более могущественных игроков.
        Так что, если кто-то свыше решил, что ей нужно вернуться - противиться было бессмысленно. Даже если бы этим кем-то был вовсе не бог, а Чалый. А вот, собственно, и он...
        ГЛАВА 6
        В отличие от нее самой, Чалый нисколько не раздумывал над тем, как ему поступить дальше. Стоило ему увидеть ее открытые глаза, как он тут же вызвал подмогу. Спустя пару минут ее палату заполонили медики. Они что-то мерили, изучали, спрашивали... А он бесцеремонно стоял у стены и настороженно наблюдал за всем происходящим. Видимо, за время, что они не виделись, ее бывший муж так и не обзавелся чувством такта. А она... Она, напротив, много чему научилась! Например, абсолютному контролю, что бы ни происходило.
        Дверь за врачами закрылась лишь минут двадцать спустя. Казалось, они сами не верили, что пациентка выкарабкается. И то, что это все же случилось, не абы как их взволновало. Лия не спрашивала их о прогнозах, они сами выразили робкую уверенность, что теперь все пойдет на лад.
        - Как ты себя чувствуешь? - поинтересовался Чалый, когда за ними закрылась дверь.
        - Недостаточно хорошо, чтобы выносить тебе донора.
        - Не мне! - рявкнул Чалый. -  Саше!
        Лия не стала ничего отвечать. Она устала. И чувствовала, что была все еще не в силах анализировать ситуацию, в которую её пытался втянуть бывший муж. Когда организм получает недостаточное количество пищи, мозговая активность нарушается. Ты соображаешь намного медленнее, а на многое вообще перестаешь обращать внимание. Память ухудшается, с концентрацией - беда. Лия прекрасно понимала, что в таком состоянии она просто не может все осмыслить должным образом... Не может до конца понять, а тем более - разобраться в себе. Возможно, кто-то бы ее осудил. Сказал бы, что она плохая мать, раз не хочет, во что бы то ни стало, спасать своего ребенка. Возможно... Когда-то и она думала, что никто и никогда у нее его не отнимет. Что она защитит сына. Собственной грудью закроет... Лия ошибочно полагала, что в ней достаточно смелости и отваги, чтобы противостоять всему! И тогда, шесть лет назад, она умерла бы за сына, если бы это понадобилось. Только смерть ему никогда не грозила. В отличие от нее самой... Выбирая между смертью и жизнью без сына - она выбрала жизнь. А потом шесть лет пыталась доказать, что оно того
стоило...
        - Не надо тебе здесь находиться... - выдавила из последних сил. - Иди... к Саше. Ты ему нужнее.
        - А с тобой...
        - А я и одна справлюсь. Без твоего присутствия у меня гораздо больше шансов выкарабкаться. Поверь.
        Она не видела лица бывшего мужа, когда он уходил. И даже не слышала его шагов - несмотря на набранный с возрастом вес, он передвигался все так же плавно. Но по тому, как резко ее окатило новой порцией его аромата, Лия поняла, что он уходил быстро. Наверное, едва сдерживая клокочущую внутри ярость. Глотая резкие колючие слова... Да по хр*ну. Сейчас ей нужно было сконцентрироваться на себе.
        Более-менее Лия пришла в себя только дня через три. Бесконечные капельницы и уколы сделали свое дело. Ранним пятничным утром Лия почувствовала, что ей действительно лучше. Настолько хорошо, что ее даже перевели в другую, частную клинику. Она знала, кто за этим стоит. Знала, и... Просто старалась об этом не думать. Когда все закончится, она найдет способ, как ему вернуть долг. Когда все закончится...
        Её новая палата была небольшой, но какой-то уютной... Удивительно, но даже пребывание на больничной койке деньги делали вполне себе сносным. Лия подошла к окну, за которым открывался прекрасный вид. Запорошенные снегом скамейки, тщательно расчищенные дорожки в окружении вечнозеленых деревьев, и веселые огоньки фонарей...
        Лие не доводилось раньше бывать здесь. Она даже не знала, какой направленности была эта клиника. Однако нисколько не сомневалась, что абы куда Чалый бы её не поместил. За спиной с тихим, практически бесшумным щелчком открылась дверь. На пороге комнаты возник высокий мужчина. Лия сложила руки на груди и вопросительно приподняла брови:
        - Здравствуйте, Лия Марсовна. Лия... Можно к вам обращаться просто... по имени?
        Голос незнакомца оказался приятным и мелодичным. Располагающим... спокойным. Она вдруг некстати подумала, что слово «спокойный» как раз и характеризует это место лучше всего. Спокойным здесь было все: благородный неброский интерьер, пейзаж за окном, букетик белых хризантем на прикроватной тумбочке и мягкий свет от лампы с абажуром...
        - Да, конечно... - кинула головой Лия, присаживаясь на край довольно просторной кровати. - А... вы?
        - Реутов Евгений Павлович. Я здесь всем заведую... Так что, если что-то нужно - милости прошу. Обращайтесь.
        - Спасибо. Запомню на будущее.
        - В папке на тумбочке лежит листок с распорядком дня. Но это, конечно, довольно условно.
        Лия кивнула головой. Ей сейчас совсем не хотелось читать какие бы то ни было бумажки. Женщина хотела свернуться комочком, накрыться мягким клетчатым пледом, который она заприметила в углу, и просто отключиться от всего происходящего.
        - Хорошо, - вместо этого покладисто согласилась она. - Это все?
        - В общем-то, да. Через час у вас ужин. И мы еще непременно увидимся.
        - Я не очень хочу есть...
        - Да, не расскажете, почему? Как это началось? С чего?
        - А вы, что же, Евгений Павлович, прямо сейчас психоанализом решили заняться?
        - Господь с вами, Лия Марсовна. К этому я пришел еще на первом курсе медуниверситета.
        Лия фыркнула. Слова мужчины прозвучали ужасно старомодно. Но, стоило признать, тепло. Вполне возможно, ей бы даже могло понравиться с ним общаться. Когда-нибудь потом. Когда на это появились бы силы и желание. А в этот раз она просто пожала плечами:
        - На самом деле, это не так уж и важно.
        - Вы правы. Сейчас вам действительно стоит немного отдохнуть и осмотреться. Я зайду к вам с ужином. Около семи. Идет?
        Что она могла сказать? Повторить, что у нее нет аппетита? Так в этом и заключался смысл ее пребывания в этих стенах... Она должна была побороть свой недуг. Преодолеть его. А для этого ей нужно было во что бы то ни стало заставить себя питаться.
        Когда за доктором закрылась дверь, Лия сделал то, чего ей давно хотелось. Она забралась под одеяло и отвернулась к окну. Ее движения были такими же заторможенными, как и мысли. Не противясь усталости, женщина опустила веки и провалилась в глубокий сон.
        Ей снова снился Чалый. Не в кошмарах, как это было совсем недавно. Сейчас ее сны больше походили на воспоминания. Яркие, живые, объемные... Время словно повернулось вспять.
        Первые дни их совместной жизни были настолько странными! Наполненными такими разными эмоциями, чувствами, переживаниями... Она любила! Она так сильно любила... Не видя в Александре ни единого изъяна. Не замечая его пороков, минусов и несовершенства... Единственным недостатком в своей жизни с мужем Лия считала секс. Она понимала... читала в литературе, что секс не может и не должен быть таким болезненным, но первые несколько месяцев она действительно ТЕРПЕЛА. Боль. Пронзительную, режущую, ненормальную! А Чалый ничего не замечал, и занимался с ней любовью, как одержимый. Нет... Не так. Он не умел любить. Он трахал. Сейчас Лия понимала, что довольно властно и жестко. А тогда ей не с чем было сравнивать. Она не его считала уродом. Себя! Фригидной, ни на что не годной глыбой льда. И, конечно, ей и в голову не приходило поделиться с мужем своими переживаниями. Лия стыдилась их практически так же, как и всего того, что он проделывал с нею за закрытыми дверями спальни...
        Только спустя несколько месяцев секс стал хотя бы терпимым. Она уже не сжималась от боли, стоило ему забраться к ней в трусики. Но и особого восторга от всего происходящего Лия также не испытывала. Просто безропотно делала все, что он хотел. Раздвинуть ноги на барной стойке? Пожалуйста! Она зажмуривалась от стыда и молча подчинялась. Любимый желает сзади? Ну... Так даже лучше. По крайней мере, он не увидит ее слез, если боль снова вернется.
        - Лия... Лия! - донесся голос сквозь сон.
        Лия подняла подрагивающие веки, уставившись на склонившегося над ней мужчину.
        - Пора ужинать.
        Лия медленно заторможенно моргнула и, облокотившись на локоть, немного сдвинула корпус. Это что же? Ей приснился эротический сон с Чалым в главные роли? Смешно! По какому поводу память выдает эти перлы? Хотела бы она знать...
        - Я сейчас... Только умоюсь.
        Лия дошла до ванной комнаты, сходила в туалет, смыла с себя остатки сна. Когда вернулась в палату, чувство было такое, что она прошла минимум километра три. Евгений Павлович установил переносной стол на тумбе, а сам устроился в кресле, вытянув длинные ноги вперед. Его внешний вид слабо вязался с образом успешного психотерапевта. Он выглядел... не слишком солидно. Удлиненная, абсолютно немодная стрижка, которую Лия отметила как-то сразу, тощее вытянутое лицо с длинным приплюснутым на кончике носом, широкий разрез рта с тонкими улыбчивыми губами - одним словом, никакой солидности. Да и возраст... Вот, сколько ему? Лет тридцать?
        - Вы каждого пациента пытаетесь накормить лично?
        - Нет. Только самых очаровательных. Ну же, Лия, присаживайтесь.
        - Раз уж так, то давайте на «ты».
        - Идет. Ну-ка... Что у нас сегодня на ужин? Тыквенный крем-суп. Как раз то, что нам надо! - радостно вскочил, будто не сам утверждал ее меню. Лия покачала головой и нехотя взялась за приборы. Первая ложка - всегда самая тяжелая. Главное, заставить себя съесть ее, а дальше будет полегче. Лия опустила взгляд в тарелку. Мазнула ложкой по ярко-оранжевой жиже. Приятный цвет. Радостный. Не вызывающий отторжения. Первая порция отправилась в рот.
        - Вкусно.
        - У нас чудесный шеф-повар, - улыбнулся Евгений Павлович. - Вижу, вам и впрямь понравилось, - удивился тот, наблюдая, как она ест.
        Лия пожала плечами. То, что ей удалось что-то впихнуть в себя, еще не означает, что это что-то в ней и останется. Он должен об этом знать.
        - Я ознакомился с твоей медицинской картой... - нерешительно начал психотерапевт. - В ней говорится, что вы не стремились похудеть.
        - Я никогда не была толстой.
        - Обычно именно стремление женщины к идеальным формам становится причиной анорексии.
        - У меня не анорексия.
        - Да. Я читал... В симптомах описано, что ты просто утратила аппетит.
        - Так и есть.
        - Когда ты это поняла? Кстати, можно, я включу диктофон?
        - Зачем? - Лия отложила ложку и настороженно осмотрелась.
        - Так я буду уверен, что ничего не упустил из твоего рассказа.
        - Мы не говорим ни о чем существенном.
        - Почему же? Я кое-что начинаю понимать для себя. Так когда ты поняла, что у тебя пропал аппетит?
        Лия пожала плечами. Она съела совсем чуть-чуть, но этого оказалось достаточно, чтобы ее снова начало клонить в сон.
        - Не помню, как я это поняла. Просто однажды открыла холодильник и увидела, что все продукты покрылись плесенью. Не то, чтобы в нем было много продуктов, но... Оказалось, что я не ела уже черт знает сколько.
        Евгений Павлович кивнул. Задумчиво потер подбородок:
        - Как ты считаешь, что стало тому причиной?
        - Это вы мне скажите, доктор, - уклонилась от ответа Лия. У нее не было никакого желания делиться с человеком Чалого своими переживаниями. Она вообще не знала, может ли кому-нибудь рассказывать о том периоде своей жизни. Даже тому, кого бывший муж нанял, чтобы помочь ей оклематься. Хотя, наверное, без откровенного разговора вряд ли что-то получится.
        Евгений Павлович не стал гадать. И Лия была благодарна ему за это.
        - Лия... Для того, чтобы терапия была успешной, нам нужно наладить контакт. Мы должны разобраться в первопричине болезни, а для этого ты должна рассказать мне о своих страхах. Иначе ничего не выйдет. Постарайся сосредоточиться на нашей цели и отгородиться от всех других травмирующих факторов.
        Он был такой смешной, что, несмотря на усталость, Лия широко улыбнулась:
        - Знаете ли, очень сложно отгородиться от, как вы выразились, «всяких травмирующих факторов», когда самый главный из них платит вам за работу.
        Совершенно однозначно ее слова смутили психотерапевта. И это оказалось неожиданно для нее. То, что еще остались люди, в принципе способные испытывать это чувство. Лично она - давно разучилась.
        - Ладно... - взмахнула рукой, - не берите в голову. Это я так... От бессилия. Может быть, у вас есть более легкие вопросы? Те, на которые я могу ответить без... В общем, без дополнительных инструктажей от «самого главного травмирующего фактора»?
        Евгений Павлович покачал головой и тихонько заметил:
        - Без откровенности ничего не выйдет, Лия. Вы должны быть, прежде всего, откровенной.
        Лия отставила от себя еду, пряча взгляд. Она не знала, что тут можно ответить. Не была уверена в том, что хочет рассказывать о том периоде своей жизни, и что в принципе выдержит этот рассказ. Слишком болезненный он был.
        ГЛАВА 7
        Александр проводил взглядом сына. Раньше в школу его всегда отвозил водитель, но после болезни Чалый взял эту обязанность на себя. Он старался как можно чаще видеться с Сашей. Нет, они и до этого все его свободное время проводили вместе - во-первых, потому, что действительно этого хотел, а во-вторых, из-за чувства вины, что с годами так и не утихло. Он отнял у сына мать. И должен был постараться, чтобы хоть как-то компенсировать ее отсутствие в жизни ребенка. После же того, как Сашка заболел, после всех тех страшных ночей, проведенных возле него в реанимации, желание Чалого постоянно видеться с сыном превратилось в острую в том потребность.
        Он все чаще стал задумываться о том, чтобы отойти от дел. Не совсем, конечно, но... Чтобы оставалось время на жизнь, которая убегала, как вода сквозь пальцы. Что он в ней видел за сорок пять прожитых лет? По-настоящему видел? Не через окно дорогого автомобиля. А в принципе. Глобально. Вообще. Он. Король на вершине мира. Мальчик из нищего городка, который своим трудом взобрался на недосягаемую для других высоту. Так много в пути потеряв... Он, который карабкался вверх, в то время как колесо жизни катилось. И чем дальше катилось, тем прозаичнее... А потом пришло горе. Беда. Чалый вскинулся, снова бросился в бой... И, вроде бы, удалось. Его мальчик поправился... Но те ночи, что он провел, наблюдая за свинцовым холодным рассветом в окне больничной палаты, заставили его о многом задуматься. Прежде всего, о том, о чем раньше не было времени поразмыслить. В стремительном темпе жизни, как оказалось, многое проходило мимо него. Но это Чалый понял лишь тогда, когда вынужденно остановился.
        Ему сорок пять... И, возможно, считать время неправильно. Днями и годами - так точно. Детьми, путешествиями, хорошими людьми, интересными встречами, мгновениями счастья - можно. Но, когда Чалый начинал об этом задумываться, он понимал, что именно этого в его жизни и не было толком. А ему - сорок пять...
        Как-то особенно громко зазвонил телефон.
        - Да, Глеб? Как у вас?
        - Нормально. Лия приступила к лечению. Но с тобой хочет переговорить Реутов... Психотерапевт, которого нам порекомендовали, - пояснил мужчина, вовремя сообразив, что Чалый даже не понял, о ком он говорит.
        - Насколько я помню, его порекомендовали Лие. Мне-то на кой с ним разговаривать?
        - Док говорит, что она не идет на контакт.
        - Так сделай так, чтобы это случилось!
        - Каким образом, Саша?! Я, что, бл*дь, волшебник? Ее болезнь - это, прежде всего, психологические проблемы. Ты хочешь, чтобы я их ей добавил?! Так при таком раскладе мы ее никогда не вылечим! И не видать Сашке донора, как своих ушей!
        Чалый выругался. Похлопал водителя по плечу, чтобы тот свернул, и резко бросил в трубку:
        - Говори адрес.
        Клиника, в которой лечилась Лия, находилась за городом. По пятничным столичным пробкам они туда добирались два бесконечных часа. И даже мигалки не спасали - на выезде из тоннеля случилась авария -  машинам просто некуда было подвинуться. Знал бы, что такая засада - взял бы вертолет. Большой город подчиняет своему ритму жизни. В прошлый раз перелет из Берлина занял гораздо меньше времени, чем дорога из аэропорта домой.
        Доктор, который вызвал его на аудиенцию, оказался совсем не таким, каким Александр ожидал его увидеть. Не внушающим абсолютно никакого доверия. Выглядел он, как панк. Или доморощенный хиппи. Что это вообще за прическа для мужика? Чалый слегка поджал губы. Евгений Павлович, напротив - улыбнулся.
        - Добрый день, господин Чалый.
        - Не такой уж он и добрый, признаться. Чем могу быть полезен?
        - Да, вы присаживайтесь. Разговор нам предстоит долгий...
        Чалый изогнул бровь, но все же уселся в предложенное кресло. Осмотрелся. Ну, что ж... Довольно миленькое местечко.
        - Так, о чем речь?
        Евгений Павлович перекатил ручку между ладонями и негромко начал:
        - Вы, очевидно, в курсе, что Лия Марсовна находится в нашей клинике на лечении...
        - Я оплачиваю ее счета. Конечно, я в курсе.
        - Конечно, - повторил психотерапевт, и Чалый вдруг заподозрил, что тот его намеренно провоцирует. Но он бы не стал этого утверждать - разве что, Евгений Павлович - совсем дурачок. А дуракам не присваивают ученых степеней. По крайней мере, продвинутые европейские ВУЗы, в которых он проходил обучение, если верить собранному на Реутова досье. - Так вот, боюсь, у меня не слишком радостные известия. Лия Марсовна не идет на контакт.
        -  Придумайте что-то, - пожал плечами Чалый. - Разве не в этом состоит ваша задача?
        - Безусловно, и в этом тоже. Но в случае Лии Марсовны очень много нюансов. Понимаете, о чем я?
        - Нет, - отрезал Александр.
        - Как бы вам объяснить...
        - Желательно доходчиво.
        Евгений Павлович вскинул взгляд. Хотя какой он, мать его, Павлович?
        - Доходчиво? Хорошо. Лия Марсовна информацию выдает очень дозированно. Она открыто и, ничего не тая, рассказывает о своей болезни, о том, как она с ней боролась, какое лечение получала...
        - Это ведь хорошо, так? - нетерпеливо перебил доктора Александр.
        - Безусловно. Но, как и у любого психического расстройства, у расстройства Лии Марсовны, имеется первопричина. Именно о ней ваша бывшая жена говорить категорически не желает. А без этого я просто не могу приступить к терапии.
        Чалый откинулся в кресле, скрестив руки на груди. Плевал он, что такая поза наилучшим образом демонстрирует его закрытость.
        - А я... я здесь причем? - тихим, ласковым голосом поинтересовался мужчина.
        - Лия Марсовна считает, что без вашего эээ... благословления она просто не может говорить на эту тему.
        Вот оно - как. Выдрессировал девочку, оказывается. Впрочем, чему удивляться? За шесть лет она ни разу не нарушила данное ему обещание. Она не приближалась к ребенку, не ходила по телешоу, рассказывая о своей загубленной судьбе, не вымогала денег... Это он, наплевав на собственные убеждения, был вынужден к ней обратиться. Был вынужден надавить. Был вынужден снова увидеть... Видит Бог, он этого не хотел. Не хотел воскрешать давно погребенных демонов.
        - Вы понимаете, о чем я говорю? - настаивал Евгений Павлович. Хм... Чалый его даже зауважал. Не всякий бы решился на него давить. - Лия Марсовна утверждает, что она не стремилась к похудению и была полностью довольна своим внешним видом.
        Еще бы. Лия всегда выглядела прекрасно. У него крыша ехала от жены. С каждым годом все сильней и сильней. И даже время было не властно над его одержимостью.
        - Обычно это самые распространённые факторы, провоцирующие развитие данной болезни. Но у меня нет оснований не верить Лие Марсовне, а значит, их мы не будем принимать во внимание. Остается... не так много. Полагаю, здесь не обошлось без огромной психической травмы. Вам что-нибудь известно об этом?
        Чалый встал. Известно ли ему об этом? Известно ли ему... Угу. Пожалуй... Он ей психические травмы вот этими самыми руками и наносил. Было, за что. Наверное... было. У нее было все! Всё, мать его так! Так почему же она... Ярость снова ударила в голову. Скрутила чувства в тугую пружину. В попытке выиграть время, он отошел к окну и тихо выругался. Потому что не готов был видеть ее сейчас. Никоим образом не готов, а она стояла там... за стеклом, запрокинув голову к небу, и ловила губами крупные, лохматые снежинки. Сердце пропустило удар. В ушах зазвенело...
        - Лия, ну, какой гулять?! Кто гуляет по такому морозу?!
        - Ну, Сашенька... Ну, пожалуйста, пойдем, а? Ты ведь и так все время работаешь. А я одна, и одна. И потом... Скоро ведь Новый год - на улице так красиво!
        Он закатил глаза к небу и послушно поплелся одеваться. Знали бы мужики, какие веревки из него вьет жена - не поверили бы. Да он и сам не верил, что так размяк. Не планировал, что брак принесет ему столько радости. Даже представить не мог. А это оказалось так охренительно хорошо, когда тебя по-настоящему любят. Когда встречают, радостно улыбаясь. Потому что ты - это ты, а все остальное неважно! Так охренительно хорошо в этом насквозь лживом и напрочь прогнившем мире... Мире дорогих машин и дешевых женщин. В мире больших сделок и обмельчавших людей. Она принесла что-то новое в его жизнь. Она принесла покой.
        Вокруг все считали, что он женился по расчету и с дальним прицелом. Глупые, они восхищались его многоходовкой, и даже не догадывались, как все обстояло на самом деле. Правильно понимал ситуацию разве что Глеб. И то... Чалый сам его подтолкнул к этой мысли, когда в ответ на подначку друга в адрес жены он тихо велел ему заткнуться. Глеб дураком не был. Бросил взгляд на смущенную, ничего не понимающую Лию, и медленно кивнул головой.
        - Встрял ты, Чалый. Ох, и встрял, - прокомментировал много позже.
        - Занимайся своими делами!
        - Да, я че... Ты, главное, не отсвечивай. Так даже лучше, что никто не догадывается, как крепко она тебя держит за яйца. Меньше слабых мест...
        Александр смерил друга надменным взглядом и отвернулся.
        Голос Андрея Павловича вернул Александра в реальность:
        - Александр Александрович, вам что-нибудь известно об этом? - навязчиво повторил свой вопрос психотерапевт.
        - Да. Кое-что... - неохотно ответил Чалый.
        - И... вы не будете против, если Лие Марсовне в ходе терапии придется поделиться со мной этой информацией?
        - Если это то, что ей нужно - пожалуйста. В моих интересах, чтобы она поправилась, как можно скорее.
        - Тогда... Вы не могли бы ей сами обо всем сказать? Боюсь, мне она не поверит.
        Александр бросил на мужчину короткий взгляд, сунул руки в карманы и, наконец, кивнул головой:
        - Ей я скажу. И вы тоже послушайте... Даже и не помышляйте о том, что сможете хоть как-то использовать полученную информацию против меня. За её конфиденциальность головой вы будете отвечать лично.
        Евгений Павлович с честью выдержал его пристальный взгляд. И лишь когда Чалый двинулся к выходу, отвел его.
        - Что ж... На этом и закончим.
        Когда он вышел из клиники, Лия все еще прогуливалась. Казалось, она не ожидала увидеть его в этом месте.
        - Привет. Как ты себя чувствуешь?
        Лия удивленно вскинула брови, а он разозлился! Зачем она постоянно его провоцировала? И это наигранное удивление... Зачем?
        - Неплохо. Спасибо, что все оплатил.
        Ну, вот. Опять. Чалый сжал челюсти.
        - Я пришел сказать, что освобождаю тебя от данного слова. Своему психотерапевту ты можешь смело обо всем рассказать. Если это и правда поможет тебе прийти в норму.
        Лия моргнула. Не находя слов, кивнула головой.
        - Тебе нужно что-нибудь еще? Ну... чтобы поскорее...
        - Прийти в норму? - улыбнулась краешком губ его бывшая. И это была совершенно не та улыбка, что он помнил.
        - Да! - не сдержавшись, рявкнул Александр.
        А она снова улыбнулась.
        - Если это возможно, я бы хотела, чтобы кто-нибудь мне привез мой компьютер и фотоаппараты.
        - Это все?
        - Да. Пожалуй...
        - Тогда я пойду. И ты... Заходи в тепло, Лия. Тебе только воспаления легких не хватало.
        На удивление, она не стала с ним спорить. Просто повернулась и пошла по дорожке к крыльцу.
        Сидя в тепле машины, Чалый пытался собраться с мыслями. Настроиться на рабочий рад, но получалось слабо. Он то и дело возвращался мысленно в прошлое, а потом, сам не зная, зачем, сказал:
        - Толик... Давай на Каштановую...
        Он поднялся к ней в квартиру один. Повернул ключ в новеньком замке. Открыл дверь. Разулся! Прошел по узкому коридору в комнату. Осмотрелся по сторонам. Лия жила, если не в бедности, то очень скромно. Он сам приложил к этому руку, вышвырнув ее за порог без копейки в кармане. Это только в законах написано, что жена имеет право на половину имущества. На деле же... Она вообще не имеет прав. Ни! На! Что!
        За время отсутствия хозяйки жилище запустело. И стало каким-то безликим. Или таким оно и было всегда. В углу Чалый увидел ноутбук. Выдернул тот из сети, оглядываясь. Куда бы его сложить? Прошел к платяному шкафу, распахнул дверь. Не густо... Раньше Лия любила яркие платья, а теперь в ее гардеробе преобладали джинсы и теплые свитеры. Да и тех было немного. Он присел на корточки, в поисках какой-нибудь сумки. Пошарил руками на самой нижней полке. Сдвинул весь хлам. А потом увидел его... Детский носок с логотипом Феррари. Коснулся кусочка ткани нетвердой рукой и отдёрнул ту, будто обжегшись. Кадык дернулся. Внутренности стянуло узлом. Он его узнал. Этот носок... Шесть лет прошло, а он его узнал. В памяти воскрес день, когда Лия видела Сашку в последний раз. Он вспомнил, как она изо всех сил цеплялась за сына, стараясь не напугать, но... и не отпустить. Как она плакала и просила не забирать у нее ребенка, кричала, что он не имеет права, сыпала угрозами и молила о снисхождении. Вспомнил, каким неумолимым он был, когда приказал охране убрать ее прочь с дороги. Как она из последних сил сопротивлялась
здоровенным ребятами, а тем было так хреново в сложившееся ситуации, что они не знали, куда деть глаза... И, да... он помнил этот чертов носок. Она до последнего цеплялась за Сашку... Но в руках у нее остался лишь носок ребенка, в котором тот выскочил встречать мать.
        Чалый поднялся. Посмотрел на свое отражение в зеркальной двери шкафа и выругался. Будь оно все проклято! Будь... оно... все...
        ГЛАВА 8
        Сумку с ноутбуком и фотоаппаратами ей привез Глеб на следующий же день. Лия даже удивилась, что он лично приехал, а не послал кого-то из парней. Не такой уж она была важной птицей... Глеба она не видела столько же, сколько и Чалого. Но тот не слишком изменился. Она его сразу узнала.
        - Вот. Тут еще... Одежда... и всякая белиберда.
        Лия удивленно покосилась на стоящую в углу груду пакетов с логотипами известных брендов. Заглянула в один из них.
        - Это не моя одежда, - покачала головой.
        - Лий, ну... Чтоб мы еще в тряпках твоих копались?! Так проще.
        - Купить...
        - Ага! - порадовался Глеб её догадливости.
        - Мне ничего не надо. Зря только время потратил... И деньги.
        - Лий, ну, хоть ты не начинай. Чалый сказал - я сделал. Тебе ли не знать?
        - Ага...
        - Ты увлекалась фотографией? - сменил тему мужчина, кивнув на зажатую в ее руках камеру. Для ослабевшей Лии ее вес был слишком большим, она аккуратно отложила Никон в сторону. Пожала плечами:
        - Да. И сделала это увлечение своей работой.
        - И как, нравится?
        - Да, ничего... Глеб, мне уже обедать пора, так что...
        - Да-да, я побегу... Тут еще телефон - в нем вбит мой номер. Если что-то понадобится - звони. И, это, Лий... Выздоравливай, а?
        Лия криво улыбнулась и кивнула головой. Из всего окружения Чалого, в годы их совместно жизни, Глеб ей нравился больше всего. Можно сказать, они даже дружили... И смущение, которое сейчас было написано у него на лице, и которое он так тщательно старался скрыть, натолкнуло Лию на мысли, что, может быть, она в нем ошиблась не слишком сильно.
        - Лия...
        - Да?
        - Ты... Извини меня, что я тогда...
        - Да. Ничего...
        - Нет, я должен был, и... Черт! Я потом, наверное, месяц бухал... И до сих пор, когда вспоминаю... Он не должен был забирать у тебя Сашку. А я не должен был в этом участвовать.
        Лия закусила дрожащую губу. Она была еще не готова вспоминать о сыне. Вспоминать о том дне.
        - Ты не смог бы ему помешать, Глеб. Никто бы не смог.
        - Нужно было послать его еще тогда. Уволиться, к чертям собачьим! Но он бы совсем один остался. Совсем один! Ты хотя бы представляешь, как ему тяжело?! А, черт! Тебе ли не знать...
        Лия перевела взгляд. Сегодня на ее тумбочке в вазе стояли герберы. Тоже очень красивые цветы... Знала ли она, как это - остаться одной? Знала. Она одна много лет...
        - Пойду я. Звони, если что...
        Когда за Глебом закрылась дверь, Лия устало опустилась на пол. Прижалась затылком к стене. Один из пакетов упал, привлекая ее внимание. Из него показался рукав мягкого кашемирового свитера. Чтобы заглушить шум в голове, женщина высыпала содержимое пакетов на пол. Свитер, шерстяные брюки, пару гольфов, рубашка, джинсы. Мягкое приятное на ощупь теплое платье. Белье, ночная рубашка, колготки, халат. И, совершенно неожиданно - баночки с кремами и флакончик духов. Такое внимание к деталям можно было расценить, как проявление заботы. Но... она знала, что это совершенно не так. Просто в магазинах подобного класса обычно работают очень внимательные консультанты. Ничего больше... Жизнь научила Лию смотреть на все происходящее трезво. Как там говорят? Розовые очки бьются стеклами внутрь? Вот-вот. Это про нее сказано...
        Отрезвление к ней приходило постепенно. Некими тонкими намеками, мелочами. Наверное, первым громким сигналом было событие, произошедшее где-то через год после их с Чалым свадьбы. Они с мужем были приглашены на день рождения одного из его партнеров. Лия не любила большие скопления народа, не любила шум и заискивающие улыбки... Это была совершенно чуждая ей стихия, но ради мужа, изредка, она выбиралась «в свет». В тот день ей нездоровилось. Болела голова, и шум особенно сильно бил по нервам. Она сбежала в тишину, которой в этом месте мог похвастаться разве что туалет. Лия находилась в кабинке, когда туда же вошла пара щебечущих див:
        - Не, Аль, ты видела эту надменную малолетку?! Как Чалый вообще с ней живет?! Ни рыба, ни мясо ведь.
        - А ему что? Он своего добился. Теперь у Чалого вообще все пучком! Старик Бахтияров из его ладоней кушает. Бизнес в гору попер, как на дрожжах - все лакомые участки под себя подгреб. Всех подвинул. Мой Басик тоже в его проекты вложился. Зверь! Ради такого можно и рыбу потерпеть!
        Лия сглотнула ком, образовавшийся в горле, уселась на унитаз - ноги не держали. За хлипкой дверью кабинки послышался громкий женский смех.
        - Как думаешь, у него кто-нибудь есть?
        - У Чалого? Шутишь?! Мне Муха рассказывала, что он повернут на сексе. Такое вытворяет, что ни в одном порнофильме не увидишь, - снова смех. - А прибора такого, - шепот, - она вообще ни у кого в своей жизни не видела. А ты в курсе, сколько Муха их повидала на своем веку!
        - Ой, не говори! Слушай, по-моему, ее уже готовят в утиль...
        - Еще бы. Муху уже кто только не тр*хал...
        Дальше сплетни перекинулись на неведомую Лие «Муху», а потом голоса и вовсе оборвались - подружки вернулись в зал. А она еще долго не могла вернуться. Ни в себя. Ни куда-то еще... Уже по дороге домой не выдержала:
        - Знаешь... Я сегодня услышала...
        - Ммм? - промурлыкал расслабленный алкоголем Чалый.
        - Некоторые считают, что ты на мне женился из-за связей отца... Вроде как, по расчету... женился.
        Чалый напрягся. Она почувствовала это. Вся расслабленность исчезла из его тела. И из его глаз. Он как будто вмиг протрезвел.
        - И кто же эти «некоторые»?
        - Неважно... - Лия отвернулась к запотевшему окну и прочертила пальцем полоску. Впрочем, это длилось недолго. Александр осторожно ухватил ее за подбородок и требовательно повернул к себе:
        - Послушай, что я тебе скажу... Я многим не даю покоя в этом городе. Мой успех, мои деньги, моя женщина... Они никто, и звать их - никак. Их никто не любил, никто не уважал, никто никуда не приглашал и не звал. Выбрались откуда-то по фарту, но сами из себя они ничего не представляют. Думаешь, зачем они моют мне кости? Выдумывают всякое? Из зависти. Из черной лютой зависти к тому, кем им так и не удалось стать. Просто потому, что я - это я! Что пробился вперед, ни под кого не прогибаясь, что заставил играть всех по своим правилам. К тому, что моя женщина - не кукла потасканная, и что я ею любим. Понимаешь? - он ее даже встряхнул. - Они это знают, так же, как и то, что, куда бы они ни пошли, в какую бы щель не пролезли - их никогда не полюбят и не зауважают.
        - Значит, это неправда?
        - Нет. Посмотри на меня... Разве мои глаза врут?
        Лия зачарованно покачала головой из стороны в сторону. Машина остановилась. Они больше не возвращались к этому разговору. В ту ночь Чалый любил ее как-то особенно отчаянно. Кончал с хрипом, и начинал все заново. К утру Лия уже была сама не своя от его безумия. Ей даже казалось, что она хочет его с не меньшей силой. Неужели это и есть - желание? Вот этот теплый комок внутри?
        - Не верь им. Будут говорить всякое. А ты не верь! - прошептал он, перед тем, как уснуть.
        И она не верила. Им... Но не поверить своим глазам она не могла...
        Дверь в палату открылась, возвращая Лию из прошлого в настоящее.
        - Лия? Тебе плохо? Что-то случилось? - встревожился вошедший в палату Евгений Петрович.
        - Нет. Я... покупки рассматриваю. Вот... - показала рукой на валяющиеся на полу тряпки.
        - Понятно. Ну... Я попрошу кого-то разложить это все, а пока... Давай все же обедать.
        - Я не пойму... У вас, что, других пациентов нет?
        - Не-а. Прям какой-то застой, - бесшабашно улыбнулся Евгений Павлович. - Ну, так как насчет спаржи в масле?
        - Настоящем? Сливочном?
        - Угу!
        - Кто-то говорил, что мне нельзя употреблять жирную пищу.
        - Совсем немного можно. Да и тоскливо это... Если совсем не нарушать, - озорно подмигнул глазом.
        Лия слегка улыбнулась. Ее психотерапевт оказался приятным человеком. Гораздо более приятным, чем все те, с кем она пыталась контактировать раньше. Но она понимала, что этот обед, это озорство... Это все было призвано усыпить ее бдительность и отвлечь внимание. Перед более серьезным и трудным разговором.
        - Спаржа, так спаржа...
        - Вот и прекрасно!
        Ужин они накрыли на столике возле окна. Нет, в клинике, конечно, было кафе, но Лия предпочитала есть прямо в палате. Хотя... Эту чудесную комнату язык не поворачивался так называть.
        - Мне сказали, что ты уже набрала полкило.
        - Наверное... Я не помню.
        - Тебе нужно набрать еще минимум два килограмма.
        - И что тогда?
        - Тогда я буду волноваться о тебе не так сильно. Сорок килограмм при твоем росте - это, конечно же, мало, но... Тридцать семь - вообще никуда.
        - Тридцать семь с половиной.
        - Ну, да... Ты молодец.
        - Ага...
        - Нет, я серьезно, Лия! Я ни капельки, ни капельки не шучу! За время, что ты здесь находишься, ты вырвала всего один раз! Ты неплохо ешь и послушно выполняешь все мои рекомендации. Золото - а не пациент.
        - Я очень стараюсь.
        - Я рад. Рад, что ты, наконец, поняла, что иначе ты просто умрешь.
        Лия пожала плечами:
        - Думаю, к этому я и стремилась.
        Евгений Павлович замер. Отложил приборы.
        - Ты не говорила, что хотела умереть.
        Лия промокнула губы салфеткой. Покрутила в руках чайную ложку. Отвела взгляд к окну. Своим сердцем, всем тем, что еще оставалось от ее души... она уже поняла, что, чем бы это ни обернулось для нее самой, она сделает все, чтобы помочь сыну. Все. Абсолютно. А значит, ей придется примириться с новой реальностью своего существования. Ей придется вспороть собственные вены, разодрать в клочья душу, снять барьеры и блоки с тайников памяти и как-то попытаться выжить после этого. Ей придется все вспомнить... Хотела ли она быть одна в этот момент? Лия не знала. Возможно, это и лучше, что рядом есть кто-то, кто поможет, если она сама не справится.
        - Я и не хотела, доктор. Никогда не хотела. Я сделала все, чтобы выжить. Я принесла жертву.
        Так Лия начала свой рассказ. Он занял практически два часа. Она говорила, и говорила. Захлебывалась словами, давилась болью, кусала губы. Ведь даже не слишком вдаваясь в детали - рассказывать о случившемся... озвучивать то, о чем запрещала себе вспоминать, было невыносимо трудно. Не зря она столько лет пряталась от этих воспоминаний. И, наверное, только это и спасло ее разорванное в клочья сердце от остановки еще тогда. Абсолютная отстраненность...
        К концу рассказа она как будто прошла все круги ада. Из нее будто бы выкачали воздух, выпустили кровь... А может, так оно и было. Сдирая пальцами струпья с ран, ей, наверное, нужно было к этому быть готовой. А она не была... Лия глупо надеялась, что ей станет легче, а легче не стало. Она чувствовала себя опустошенной и обескровленной. Неживой.
        - Лия...
        - Не нужно ничего. Не нужно сейчас...
        - Хорошо. Ты хочешь прилечь?
        - Да, пожалуйста. Мне что-то нехорошо.
        - Я посижу рядом, пока ты не уснешь. Ты не против?
        Лия промолчала и отвернулась к стене. Сжалась в комок. Прижалась лбом к худым коленям. Как с этим жить? Разве это вообще возможно? Как не умереть прямо сейчас, как вытерпеть эту изнуряющую агонию? Саша... Сашенька... Сынок. Говорят, что имя определяет характер человека. Вранье. Маленький Александр и большой - отличались, как день от ночи. Ее мальчик был совсем другой. Задорный, жизнерадостный, нежный и внимательный. Настоящий маленький мужчина. Она любила его, как только мать может любить свое дитя. Любила преданно, беззаветно... Ради него она перемахнула бы сотню гор, переплыла бы все моря, преодолела бы пустыни... Ради него она умерла. Ради него - воскресла. А теперь ей всего лишь нужно было заново научиться жить. Она справится. Разве у нее есть выбор?
        ГЛАВА 9
        Лия решила сконцентрироваться на работе. Это был самый лучший способ убежать от себя. Точнее, иного способа не было вовсе. Да и клиенты ждали, что она сдаст фотографии в срок. Люди, как правило - эгоисты. Их мало заботят чужие проблемы. Ее проблемы со здоровьем никого тоже не волновали. А она и не жаловалась. И не делилась ни с кем. Погружаясь в работу, она отстранялась от всего происходящего. И, по крайней мере, могла дышать. Неглубоко... Но все же.
        В связи с болезнью, Лия потеряла много клиентов. В последний момент они были вынуждены искать другого свадебного фотографа. А это всегда стресс - у хороших мастеров своего дела все расписано на несколько недель вперед. Нанимать кого-то, менее профессионального - дело довольно рискованное. Совершенно того не желая, Лия подвела заказчиков, и поэтому стремилась хотя бы не выбиться из сроков сдачи уже отснятого материала. Для любого фотографа профессиональная репутация была далеко не пустым звуком. Ее же доброе имя сейчас подверглось серьезному испытанию.
        Когда она переделала все, что планировала, и загрузила в гугл-фото последний альбом (на что у нее ушла целая неделя), Лия вышла снимать на улицу. Она щелкала кадр за кадром, опускала и поднимала штатив, ловила редкие лучи холодного зимнего солнца и согревала дыханием озябшие пальцы. А потом долгими декабрьскими вечерами, самыми долгими вечерами в году, рассматривала полученные кадры. И думала. Думала о том, что ещё немного - и ей придётся покинуть уютные больничные стены. И значит, нужно будет вернуться в свою привычную жизнь, а она не представляла, как это сделать. Как вставать с кровати, умываться, завтракать, куда-то идти, общаться с кем-то, заниматься другими привычными и обыденными вещами, зная, что где-то там... так близко и так далеко... живет ее сын. Живет без неё. Делает успехи в школе (наверняка ведь делает!), общается с друзьями, смеётся и грустит, возможно, даже влюбляется... А ее нет рядом, чтобы разделить с ним эти моменты. Она даже не знает, а счастлив ли он? Вспоминает ли о ней? И если да, то чем наполнены эти воспоминания? Догадывается ли он, как сильно, как отчаянно она его
любит? Или Чалый заставил Сашу ее возненавидеть? Что вообще он ему сказал относительно ее исчезновения? Лия то и дело прокручивала в голове варианты... догадки, как это могло бы быть. Их разговор... Саша ведь наверняка спрашивал, куда подевалась мама? Очевидно, он был напуган и находился в смятении. Вполне возможно, он даже плакал тайком. Когда Чалый не видел... Потому что плакать было запрещено. Александр учил сына тому, что настоящие мужчины не плачут, в каком бы возрасте они не находились, и что бы с ними не произошло. Она представляла своего маленького большого мужчину, его несчастные, полные недоумения и влаги глаза, его одиночество и потерянность и... медленно сходила с ума. Это было самое страшное из всего, что с ней происходило до этого.
        Благодаря разговорам с Евгением Павловичем Лия поняла простую истину - она так долго бежала от прошлого, лишь бы не отвечать на вопрос, а где же будущее. Она его просто не видела. Как бабочка в янтаре, она застыла между вчерашним и завтрашним днем в призрачной безопасности дня настоящего.
        - Лия...
        - Да? - Лия вскинула голову и посмотрела на вошедшего к ней в палату Евгения Павловича. - Что-то случилось?
        - Да, нет... Ничего особенного.
        - Что ты там рассматриваешь? - заинтересованно покосился в ее ноутбук мужчина.
        Лия пожала плечами:
        - Мои работы. Я пыталась снять утренний свет.
        - Можно?
        - Да, пожалуйста. Так... ничего особенного.
        - Я бы так не сказал... Очень сильно. И... очень мрачно.
        Лия встала за спиной своего психотерапевта и попыталась взглянуть на фотографии его глазами. Над хищными макушками деревьев розовел восход. Небо было низким и неприветливым. Немного левее солнечного диска черными кляксами взмывали ввысь вороны. Над небольшим прудом поднималась сизая дымка. В ее таинственном мареве терялись черные нехоженые тропы...
        - Да... наверное, - была вынуждена согласиться Лия.
        - Кхм... Я переживаю за тебя.
        - Мне лучше. Я как раз хотела поговорить с вами о выписке. До сорока килограммов мне осталось всего ничего. И вы знаете, что я буду питаться, как следует.
        - Потому, что тебе нужно забеременеть?
        Лия неопределенно повела плечами и поправила подушку в изголовье кровати.
        - Только поэтому, да? На себя тебе наплевать...
        - Да какая разница...
        - Большая, Лия! Огромная разница. Мы не решили проблему! Мы только лишь ее на время отсрочили. А что с тобой будет, когда твой сын получит донорский материал? Что будет с тобой?
        - Не знаю, что будет... Не знаю! У меня будет ребенок, и я буду знать, что сделала для Саши все, что только могла.
        - Ты уверена, что Чалый тебя не обманет? Что, если он заберет у тебя и этого малыша?! Он же чудовище, Лия!
        Лия опустилась на кровать. Отвела от лица волосы. Страшно поредевшие за время ее отказа от пиши, а теперь потихоньку набирающие свою прежнюю силу.
        - Вы призваны меня успокоить или еще сильнее напугать?
        - Я не хочу тебя пугать! Я хочу защитить и уберечь от необдуманных поступков!
        - Я уже все решила. Именно поэтому я здесь. Мне нужно забеременеть, так? Это моя главная и первоочередная задача.
        Евгений Павлович вскочил:
        - Ты должна поправиться для себя! Только для себя, Лия. По-другому ничего не выйдет. Он сломал тебя, я все понимаю...
        - Не думаю, что это так... Женя... Евгений Петрович... Послушайте! Я не собираюсь умирать. Честно. И я буду! Буду жить... Научусь заново. У меня ведь хорошо получается, правда?
        - Не знаю... - устало растер лицо руками мужчина, - меня беспокоит твое состояние. И я никак не могу отделаться от мысли, что ты просто имитируешь свое выздоровление. Мне кажется, что твоя динамика - это всего лишь еще одна сверхзадача, которую ты перед собой поставила. Раны твоей души до сих пор кровоточат... А ты не даешь им зарубцеваться. Боюсь, ты просто вновь нацепила броню, лишь поменяв ее фасон и предназначение...
        - Мне нужно это, Евгений Павлович... Мне нужно спасти сына. Разве я смогу дальше жить, если не сделаю этого?
        - А если сделаешь - сможешь?
        - Я не знаю, - прошептала Лия. - Но я буду стараться.
        - Гормонотерапию можно будет начинать не раньше, чем ты закончишь прием антидепрессантов, - снова потер лицо мужчина. - Но я не рекомендую вам спешить. Твой организм слишком слаб. Изможден... Тебе нужно окрепнуть и набрать вес. Лия, пожалуйста... Не торопись. Обдумай все тысячу раз. Я консультировался на предмет болезни Саши. Вполне возможно, что она и не вернется. Таких случаев - сотни. А риск, на который ты идешь... - мужчина неопределенно взмахнул рукой, - ладно... Отговаривать тебя я не имею права. Но, как твой врач, я настаиваю, чтобы ты приезжала ко мне на консультацию хотя бы пару раз в неделю. Я хочу убедиться, что ты действительно в норме.
        - Хорошо.
        - Хорошо?
        - Я буду приезжать два раза в неделю. Если буду чувствовать, что не справляюсь - чаще. Обещаю.
        Лия знала, что Евгений Павлович был во многом прав. Она не чувствовала облегчения. Ее поправка была скорее рассудочной, волевой. Раны души... они действительно не зажили. И боль никуда не делась. Просто ненадолго ее удалось обмануть. Притупить лекарствами. И на первых парах они помогли ей. Не будь их... возможно, она бы уже умерла, не справившись с обрушившейся на нее агонией.
        - Завтра. Я хотела бы выписаться завтра, - прошептала Лия, собрав в кулак все свое мужество. Она не знала, как будет справляться, но и прятать голову в песок больше не могла.
        Покинув палату пациентки, Евгений медленно побрел по коридору. Так уж сложилось, что он был вынужден отчитываться об успехах Лии. Отчитываться даже не напрямую Чалому, которому, по-видимому, не было дела до бывшей жены, а его шестерке! Он терпеть не мог эти ежедневные рапорты, но и по-другому не мог.
        - Добрый вечер. Реутов беспокоит.
        - Минуточку... что-то зашуршало в трубке, стукнуло, и тут же невозмутимый мужской голос продолжил. - Я вас слушаю.
        - Звоню сообщить, что Лия Марсовна изъявила желание дальнейшее лечение проходить амбулаторно, и завтра планирует покинуть стационар.
        - То есть, как это? Она выздоровела?
        - Не думаю. Но физически ей стало намного лучше.
        - Тогда почему же вы сомневаетесь в ее выздоровлении?
        Тихий прокуренный голос Чалого, вмешавшегося в разговор, Реутов успел запомнить еще тогда, когда они беседовали с ним в кабинете. Значит, его прихвостень (Глеб, кажется?) поставил телефон на громкую связь. Интересно, как часто он проделывал такие фокусы?
        - Потому что ею получена слишком большая душевная травма. На нее обрушилось слишком много всего. И я не уверен, что она по-настоящему с этим справляется. Имитирует - да. Но не справляется, понимаете?
        На несколько долгих секунд в трубке повисло молчание. А потом Чалый отрезал:
        - За ней приедут, - и оборвал связь.
        Утром Лия позавтракала и стала собирать свои вещи. Самостоятельно. Чтобы отвлечься от вновь подкатившей тошноты. Сдерживать прошлое больше не получалось... Оно настигало.
        Сынок... Она узнала о своей беременности накануне первой годовщины свадьбы. И несмотря на то, что ей было всего девятнадцать, Лия была безмерно счастлива. У нее и мысли не было, что может быть по-другому. Только так... Любимый, один на всю жизнь, мужчина, дом, дети, семья... Все было логично и правильно. А вот Чалый, как оказалось, не слишком обрадовался. Нет, он не предлагал ей сделать аборт или что-то такое... Он просто выразил сожаление, что им не удалось пожить для себя. Лия очень удивилась его словам. Она просто не понимала, как это - для себя. Зачем? Она настороженно приглядывалась к мужу - беременность протекала тяжело, несколько раз ее госпитализировали в клинику на сохранение, и Чалый все сильнее мрачнел. А потом они узнали, что у них будет сын. И только после этого известия Александр, казалось, по-настоящему загорелся предстоящим отцовством. Он подарил ей бриллиантовый гарнитур в знак благодарности и любви, он затеял строительство нового загородного дома, подходящего для большой семьи, он стал по-настоящему заботливым и внимательным к мелочам и более сдержанным в сексе... Он даже находил
время на занятия, посвященные подготовке к родам, хотя Лия знала, что у него не было ни минуты свободного времени. Но Чалый не знал полумер. Максималист по сути, он ко всему подходил с размахом. А ей это все и не нужно было. Только он один. Такой, по-настоящему счастливый...
        Прерывая ее мысли, в палату зашёл Глеб. Не сказать, что она не ждала его появления, но все равно какой-то частью души надеялась, что ей удастся этого избежать.
        - Привет. Смотрю, ты уже готова?
        - Да... да, пожалуй.
        - Тогда одевайся, я тебя отвезу.
        - Много чести. Я и сама прекрасно доберусь до дома.
        Глеб оглянулся. Ничего не говоря, посмотрел на неё с намеком. Да знала, она, знала, что теперь все только так и будет! И не строила иллюзий, что ей разрешат вернуться к прошлой жизни. Черт! Да она даже не была уверена, что сама этого хочет! Но и безропотно смириться с тем, что Чалый снова взял ее под строгий тотальный контроль, Лия не могла. Только от одной этой мысли подкатывала тошнота. И в глазах темнело от чёрной, лютой ненависти.
        - Я подожду в машине, - вместо всяких споров и оправданий негромко оповестил ее Глеб.
        Женщина отвернулась к окну и молча кивнула. Она понимала, что спорить бесполезно. И знала, что ее нервная система просто не выдержит, если она станет распылять эмоции по мелочам. Что-то ей подсказывало, что впереди ее психику ждут гораздо более серьёзные испытания...
        То   ли  делая  уступку   ее   состоянию,  то  ли   ещё  по   какой-то   причине...   но  за   рулём   Мерседеса   сидел   сам  Глеб.   И   даже  машин сопровождения не было видно. Лия пристегнула ремень безопасности и впялила взгляд в окно. Мерзкая погода была как раз под стать ее настроению. Дождь спустился на город. Холодный и равнодушный. Неумолимый. Чихать он хотел на то, что к Новому году люди мечтали о снеге. Дождь, как и Чалый, делал все, что хотел... В его слезах и сухом молчании они проехали бог знает сколько дорог. Остановились. Лия открыла дверь, не став дожидаться, пока это сделает Глеб, но тут же вернулась в машину:
        - Куда ты меня привёз?
        - В твой новый дом.
        Лия сжала зубы, прикрыла глаза и медленно-медленно выдохнула. Спокойствие, только спокойствие...
        - Меня... вполне... устраивает... моя... старая... квартира.
        Тихо. Ей удалось произнести это тихо.
        - Лия...
        - Отвези меня домой! - голос зазвенел, но не сорвался.
        - Саша сказал, что...
        - Да, плевать мне, что он сказал! Плевать, понимаешь?! Он больше не властен надо мной! Он мне никто! - все же сорвалась на крик Лия.
        - Ну, так сама ему об этом и скажи! Я предупреждал его, что ты не придёшь в восторг от такого самоуправства, но разве он меня слышит?!
        В висках ломило. Глаз дергался. Чалый вернулся в ее жизнь меньше месяца назад - и вот результат!
        - Вези!
        - Куда?
        - К хозяину! - не смогла не поддеть Глеба Лия. - Да предупреди его, что я еду. Не хочу в очередной раз застать его с девкой и спущенными штанами.
        Её голос был сух и равнодушен. Уже да. Это когда она в первый раз застала его с другой - с ней случилась истерика. Но с практикой пришел опыт.
        Не то, чтобы теперь это имело значение...
        - Лия...
        - Делай, что говорю! - женщина, которой она стала, рявкнула так, как прежняя Лия никогда бы не смогла.
        Глеб выругался и выкрутил руль, выезжая на дорогу. Готова ли была Лия к встрече с Чалым? Шагая по просторным коридорам шикарного бизнес-центра, она понимала, что нет. У нее просто не было выхода. И выбора тоже не было. Ей нужно было отстоять себя. Она предоставила в распоряжение Чалого лишь свое тело. Но все остальное - принадлежало ей. В том числе и право распоряжаться собственной жизнью лишь по своему усмотрению.
        ГЛАВА 10
        Близкое присутствие хищника, как и большинство травоядных, Лия ощущала интуитивно. Она с точностью до шага могла определить, сколько ей осталось пройти на пути к нему. И вот уже дверь, которую Глеб открыл с некоторой задержкой - будто бы давая ей время собраться с силами. Она оценила этот жест. Прикрыла глаза. Мимо деловитой секретарши, через приемную, в святая святых, и:
        - Лия...
        Он встал ей навстречу из-за стола. Взъерошенный. Постаревший... (Почему-то она каждый раз обращала на это внимание).
        - Доброе утро. Извини, что отвлекаю, но ты должен это прекратить.
        - Прекратить что?
        - Прекратить распоряжаться мною. Помыкать... Я согласилась со всем, ведь так? В остальном ничего не поменялось. Ты - живешь своей жизнью. Я - своей. Так, как привыкла. Как только я физически буду готова к зачатию, я тебе сообщу. А до этого... Пожалуйста, избавь меня от всего этого дерьма...
        Лия говорила, и говорила. А потом... что-то в лице Чалого заставило ее замолчать. И напрячься... Хотя она еще не понимала, что послужило тому причиной.
        - Па, тут нас пораньше отпустили по случаю каникул, и я...
        В воздухе повисла оглушающая тишина. Тишина ведь может быть оглушающей?
        - Мама... - то ли шепот, то ли вопрос.
        Чалый сглотнул. В этой жизни практически не было ситуаций, к которым он бы не был готов. И вот, она... Вот!
        Удивительно, но Александр практически не следил за реакцией Саши. Только за ее... Лии реакцией. Она же... услышав голос сына, потрясенно распахнула глаза. Сделала вдох, но вряд ли вдохнула... Дернулась, будто бы хотела к нему повернуться, однако в последний момент удержалась от этого движения. И так и осталась стоять. Спиной к собственному ребенку, которого не видела без малого шесть лет... Позволив себе лишь только слегка повернуть голову на звук его голоса. Её била крупная дрожь. Чалый успел это заметить, перед тем как женщина сжала в кулаки выдающие ее состояние руки.
        - Мама! - уже более уверенно произнес их сын и подлетел к матери. Обнял. Уткнулся лицом ей в грудь. Рот Лии болезненно искривился, наглядно демонстрируя все то, что она так хотела скрыть. Лицо исказила мука. А взгляд метнулся к нему... Чалому. И потом, будто бы под гипнозом, будто бы не имя сил даже под страхом смерти отказаться от этого... ее рука медленно поднялась. Осторожно, словно крыльев бабочки касаясь, скользнула по Сашкиным темным волосам. Медленно опустила веки, разрывая их зрительный контакт. Склонила голову и жадно вдохнула аромат своего ребенка. А Чалый не дышал. Все это время не дышал, наблюдая за разыгравшейся драмой. И поскольку Александр смотрел на бывшую жену очень внимательно, он вовремя уловил тот момент, когда она покачнулась. Рванул к ней. И в последний момент подхватил.
        - Мама... - забеспокоился Саша, наблюдая за матерью широко распахнутыми испуганными глазами.
        - Все хорошо, сыночек, все хорошо... - успокаивала ребёнка Лия. Но все понимали, что ничего хорошего в происходящем не было. На самом деле все было ужасно!
        - Глеб, ну-ка, откинь диван!
        - Мама!
        Лия тихо всхлипнула. Тут же, в ужасе от этого звука, закусила губу. Чалый подхватил ее на руки и куда-то понёс. Ее затошнило. В непосредственной близости от шеи бывшего мужа концентрация его аромата становилась просто убойной. Лия дернулась, прохрипев:
        - Отпусти...
        - Нет, я...
        - Меня сейчас вырвет... - перебила мужчину.
        Угрозу он оценил. Но не отпустил. Только сильнее стиснул зубы и сменил направление своего движения. У неё уже начались рвотные спазмы, когда они, наконец, дошли до ванной комнаты. Падая на колени перед унитазом, Лия успела прохрипеть:
        - Уйди!
        А потом ей стало не до Чалого.
        Но он, конечно же, никуда не ушёл. Александр стоял рядом, придерживая ее волосы... А они жгли... жгли его пальцы... Глядя на содрогающуюся, с острыми крыльями выступающих лопаток спину бывшей жены, Чалый думал о том, что жизнь - это какой-то чертов бумеранг. Швыряешь его подальше, в надежде, что он никогда не вернётся. А он возвращается! Каждый раз возвращается... И лупит, сволочь такая, по всем без разбора. По своим и чужим, по плохим и хорошим, по умным и по дуракам! И по нему, Чалому, тоже лупит. И знает ведь, сука, куда бить...
        - Вот, возьми полотенце...
        - Уйди...
        - Возьми... Станет легче, - словно не слыша ее просьбы, скомандовал мужчина.
        - Уйди. Мне нужно несколько минут... - в отчаянии повторила Лия.
        - Нет, Лия, не глупи! Тебе плохо!
        - Уйди. Пожалуйста. Там Саша... иди к ребёнку, успокой...
        - Мы пойдём вместе, ну, же вставай!
        Он ни черта не понимал. Ничегошеньки! Лия оперлась спиной о прохладную, покрытую мрамором стену, подтянула колени к груди и опустила на них лицо.
        - Уйди... Меня тошнит от твоего запаха. Просто уйди... и мне станет получше.
        Врала. Она врала напропалую! Ей уже никогда по-настоящему не полегчает. Ей больно так, что хочется выть... Но нельзя. Потому что за дверью Саша. Тихо щёлкнув, закрылась входная дверь. Хорошо... Значит, можно, забившись в угол, тихонько скулить от боли. А выть нельзя, нет...
        Чалый прикрыл за собой дверь и прислонился к ней спиною. Растер лицо. Нужно было идти к сыну. Как-то объяснить ему то, что случилось. А он не находил слов... И в голову ничего умного не приходило. Только она перед глазами стояла. И ее несчастные, совершенно больные глаза. Он уже видел их... Он уже видел...
        Беременность Лии протекала тяжело. У нее был страшный токсикоз, и пару раз открывалось кровотечение. Они до последнего не были уверены, что ребенка удастся сохранить, а потому ни о каком сексе с женой речь даже не шла. А Чалый не мог обходиться без секса...
        - Маленькая, я уже не могу...
        - Но ведь нельзя же, Саш... - растерялась Лия.
        - А мы по-другому, девочка... Ротиком, да?
        И ведь знал же, что Лия не слишком горячая! Но все равно не был готов к мелькнувшему в ее глазах отвращению... Оно больно ударило по самолюбию. Очень больно... И он загулял. Возможно, для того, чтобы доказать себе, что еще годен на что-то... И практически наверняка, чтобы наказать ее за тот взгляд!
        Он всегда будет помнить тот день. Лия пришла к нему в офис неожиданно, никого не предупредив... Просто ворвалась в кабинет, чему-то радостно улыбаясь, но тут же осеклась. Моргнула несколько раз, отгоняя застывшую перед глазами картинку. Неосознанным жестом прикрыла живот.
        - Извини... я... - она больше ничего не смогла сказать. Перевела взгляд с него на вскочившую с колен девку, которая отсасывала ему прямо за рабочим столом. Ещё секунду замешкалась, не понимая, как поступить дальше, а потом потеряно развернулась и пошла к двери.
        - Лия, подожди! - бросил вслед жене Чалый, а после, без всякого перехода, уже совсем другим голосом, добавил: - Ну, а ты чего застыла? Пошла вон!
        Не поворачиваясь к Александру лицом, Лия замерла у двери. Ее плечи мелко подрагивали. Слезы царапали горло, разъедали глаза... но она не могла себе позволить разрыдаться при этой женщине... Не могла унизить себя демонстрацией боли. Только когда за любовницей мужа закрылась дверь, Лия со всхлипом втянула воздух.
        - Ну, ты чего, девочка?
        Он встал у неё за спиной, обхватив плечи руками. Лию передернуло... Потому что, буквально минуту назад, эти самые руки, зарывшись в волосы другой женщины, задавали темп движению ее рта на его члене. И она не знала, как теперь жить. Эта сцена стояла у неё перед глазами. Ее муж с запрокинутой вверх головой, и сидящая возле него на коленях женщина...
        - Нам теперь, наверное, нужно развестись? - спросила Лия, сжимаясь... ёжась от боли. Глупая, она тогда думала, что только любовь и желание быть с другой толкают мужчину на измену.
        - Развестись? - удивился Чалый, - зачем?
        - Ну... как же? Ты же, наверное, любишь ее и...
        - Кого люблю? Эту?! Ты в своём уме?!
        Лия всхлипнула. Вытерла плечом набежавшие на глаза слезы. Она не понимала, почему он на нее кричит. Это она застала его с другой! Это она... она должна была на него орать!
        - Не кричи на меня! - выкрикнула, давясь слезами. Сашка в животе забеспокоился. Больно пнул. Лия ухнула. Чалый подхватил ее на руки и усадил на диван.
        - Прекрати истерику. Ты навредишь ребенку!
        Это было просто - нападать, лишь бы самому не оправдываться. А Лия была слишком неопытной, чтобы разгадать эту тактику... Она мужественно пыталась взять себя в руки, да только ничего не выходило. Никогда в жизни она не испытывала такой нестерпимой боли. Боль разрушала ее изнутри, вспарывала вены, сдирала кожу. Слезы лились непрерывным потоком, и, несмотря на все попытки, ей не удавалось их остановить.
        - Я пришла сказать... что... нам уже... можно. Я... пришла сказать... - всхлипывала она.
        Проклиная все на свете, Чалый ударил по стене кулаком. Он не хотел причинить ей боль! Сознательно - нет. Возможно, проучить, привлечь внимание! Показать, как много желающих занять ее место в его спальне! Но не так, мать его, жестоко!
        - Папа...
        Голос сына заставил Александра вынырнуть из глубин памяти и открыть глаза.
        - Да?
        - Ты почему здесь стоишь? А мама...
        Он вытянул шею, склонив голову в бок, будто бы мог таким образом увидеть сквозь стены.
        - Маме нехорошо, Саша. Напугали мы тебя, да?
        - Нет... - яростно закачал головой ребенок, - все хорошо! Как она здесь очутилась? Ты ее, наконец, нашел?!
        - Саш... это долгий разговор...
        - А я никуда не спешу! - перебил отца Сашка.
        - Просто сейчас не время. Ты видел... Мама... - он запнулся на этом слове, потому что до этого дня не произносил его вслух годами. - Мама болеет. Ты видел... Ей нельзя расстраиваться, и вообще... Её слишком потрясла встреча с тобой. Она не была готова.
        - Ей хуже из-за меня? - выдохнул мальчик, потрясенно распахнув глаза.
        - Нет-нет... Черт! Она просто не была готова...
        - Мама не хотела меня видеть, да? - сник Сашка.
        Чалый выругался про себя. Зарылся рукой в волосы:
        - Нет, Саша... Она хотела. Просто... не могла.
        - Из-за болезни? - продолжал гадать ребенок.
        - И из-за этого тоже. Саш, давай так... Ты сейчас едешь с Глебом домой, а я здесь все разруливаю...
        - Я хочу увидеть маму... - едва не плача, заметил сын.
        Дьявол! Они шесть лет справлялись! Так какого хрена сейчас?! Чалый не знал, что делать дальше. Просто не знал! Даже ненависть, которую он испытывал к Лие, больше не подпитывала его жажду мести... Он уже вообще не был уверен в том, что поступил правильно, так жестоко ее наказав...
        - Ты увидишь. Обещаю. Дай ей немного времени. Ты же видел, как ей нелегко.
        На секунду ему показалось, что Сашка станет возражать. И вполне возможно, в его голове возникла такая мысль, но, все же... он промолчал. Опустил голову, нервно провел руками по карманам форменных брюк. А потом прошептал, вышибая кислород из легких отца:
        - Я так скучал по ней, папа... Если бы ты только знал...
        Чалый жадно вдохнул:
        - Ты никогда не говорил мне об этом.
        - Потому что ты запретил...
        Александр не припоминал такого. Хотя... Он вообще плохо помнил то время. После развода с Лией Чалый долгое время был не в себе.
        - Поезжай домой, Саша... - вздохнул устало мужчина, - я потом тебе все объясню.
        Сашка неуверенно кивнул. Покосился на дверь ванной и медленно попятился к выходу.
        - Обещаешь? - спросил для пущей уверенности.
        - Слово даю, - серьезно глядя на сына, заметил Александр. Потом перевел взгляд на Глеба: - Отвези его.
        - А...
        - Здесь я сам справлюсь.
        Минуту спустя он остался в кабинете один. Прошелся по нему, растирая лицо руками. Завернул в коридор, ведущий к ванной комнате, настороженно прислушался. Из-за двери доносились странные, тихие звуки. Как будто щенок скулил. Чалый резко толкнул дверь внутрь. Она лежала на полу. Между унитазом и стеной. Свернувшись в клубок, обхватив голову руками... И тоненько-тоненько плакала.
        Чалый вздохнул. Опустился рядом на холодный мраморный пол, согнув ноги в коленях. Ему тоже хотелось выть. Почему-то хотелось... Но он не мог позволить себе такой роскоши.
        ГЛАВА 11
        Лия фотографировала детишек. Перед Новым годом в детских садах всегда можно было неплохо заработать, организовывая предпраздничные фотосессии. А в этот раз съемкам, к тому же, способствовала и погода. Наконец выпал снег... После привычной фотосессии ребятни в бальных платьях и карнавальных костюмах Лия предложила поснимать детишек еще и на улице. У нее было всего несколько минут - пока те не замерзли, но результат того стоил! Дети явно радовались первому зимнему снегу, лепили кривобоких снеговиков и весело хохотали.
        - Ну-ка, кто еще хочет красивое фото? Становитесь сюда.
        - Я хочу, я хочу!
        - Давай-ка, прелесть моя... Замри... А где же улыбочка, Маняш? Во-о-от! Хорошо...
        - Лия... Нам уже пора возвращаться.
        Лия оглянулась на пухленькую воспитательницу, опустила вниз фотоаппарат. Она и сама уже едва шевелилась. От усталости. С одной стороны, общение с детьми заряжало ее положительными эмоциями, но с другой - работа с ними всегда отнимала массу сил и требовала большой подготовки.
        - Да-да, конечно... Пойдемте, я проверю, собрал ли Антон оборудование и реквизит.
        Дети гуськом двинулись за воспитателем, Лия сложила фотоаппарат в чехол и подула на озябшие покрасневшие пальцы. За этим процессом очень внимательно наблюдала та самая Маняша. Рыженькая конопатая девочка четырех лет. С ней фото выйдут особенно яркими. И отлично подойдут для рекламных проспектов... Лия покосилась на девочку, которая тайком слизывала с варежки заледеневшие кусочки снега, и улыбнулась. Это, наверное, генетическое. Она и сама помнила вкус того снега с примесью шерсти...
        - У тебя за спиной какой-то дяденька... - громким шепотом оповестила Лию девочка.
        Лия осторожно повернула голову. Опустила взгляд вниз. Но от этого картинка Чалого перед глазами никуда не делась. В последний раз она его видела четыре дня назад. Тогда он отвез ее домой. Зареванную и абсолютно раздавленную.
        - Привет, - поздоровался Александр, но его негромкий голос утонул в крике воспитательницы:
        - Маша, ну-ка, в группу! Ты чего отстаешь?
        Девочка еще раз с интересом покосилась на мужчину и, подпрыгивая, побежала к остальным детям. Лия проводила ее взглядом, и, не глядя на бывшего мужа, медленно двинулась следом. Чалый пошел за ней.
        - Ты почему не берешь трубку?
        - А ты почему звонишь? Я думала, что мы обо всем договорились.
        - Да, но теперь все изменилось! Саша, он... хочет с тобой встретиться.
        Лия остановилась. Замерла посреди расчищенной метлой дворника дорожки. Ужасно хотелось курить. Но не в детском саду же! Женщина вскинула голову:
        - Это... что, Чалый? Такой новый вид пыток?
        - Нет...
        Он смотрел на нее, не мигая. Его взгляд был удивительно спокойным.
        - Я не понимаю...
        - Если бы ты взяла трубку, я бы все тебе объяснил.
        Лия отвела взгляд. Дети поднялись по ступеням крыльца и скрылись в тепле группы. Если Антон не успел справиться с оборудованием, то сейчас оно было в большой опасности. Лия быстро преодолела расстояние до двери и стащила дутые сапожки с ног.
        - Подожди меня здесь. Мне нужно закончить работу, - бросила в последний момент Чалому, который, конечно же, последовал за ней.
        Впрочем, спешила она совершенно зря. Антон - студент, который выступал у нее в качестве помощника фотографа на таких масштабных проектах, уже со всем справился, и ждал только отмашки ехать домой.
        - Поехали. Я отвезу, - не предложил, а проинформировал Лию Чалый, вновь не оставляя ей выбора.
        Антон с неприкрытым интересом его оглядел. А после недоуменно поинтересовался у Лии:
        - Так, моя помощь еще нужна?
        Какой хороший мальчик. Он действительно думал, что она здесь что-то решает... Лия тяжело вздохнула, бросила взгляд на бывшего мужа и покачала головой.
        - Нет, Антон. Я сама справлюсь.
        - Давай, хотя бы штатив допру. И...
        - Мы справимся. Давай это барахло сюда.
        Лия открыла рот. Она даже не знала, что именно ее слух резануло сильнее. Вот это «мы» Чалого... применительно к ним двоим, или «барахло» в отношении ее драгоценного во всех смыслах Manfrotto.  Антон возмущенно засопел. Ее штатив был его предметом зависти.
        - Это очень дорогое барахло. Ты не мог бы обращаться с ним немного... поласковее?
        Чалый хмыкнул, но чехол с оборудованием взял аккуратно.
        - Лия... Подожди уходить! Я вот чайку тебе налила, чтоб согреться! - из группы, с чашкой чая в руках, выглянула воспитательница.
        Чай - это хорошо. Можно еще немного отсрочить их разговор с Александром. Лия благодарно приняла угощение:
        - Спасибо, - улыбнулась, усаживаясь на низкую детскую скамейку, установленную в раздевалке.
        - А без чая ты обойтись не могла? - как-то устало вздохнул Чалый.
        Он смотрелся ужасно комично на фоне дешевых обоев в цветочек, с развешенными тут и там детскими поделками.
        - Извини. Валентина Игоревна старалась. Я не могла ей отказать. К тому же, я и правда подмерзла.
        Чалый насупился:
        - Вот и зачем тебе такая работа?
        Лия вскинула бровь. Черт... вот так, неосознанно, перенимаешь от него все повадки!
        - Возможно, для того, чтобы было на что купить продукты? Одежду, там, я не знаю... Заплатить за квартиру...
        Нерв у него на лице задергался. Странно.
        - У тебя будет все.
        - У меня и так есть все необходимое. Я довольна своей жизнью. Мне нравится ни от кого не зависеть. - Сделав большой глоток, Лия допила чай. Вернула чашку нянечке и принялась обуваться. Зря она оттягивала разговор. Только еще больше голова разболелась.
        Молча она прошла по коридору, молча вышла на улицу. Чалый шагал за ней, сжимая в огромной ручище чехлы и сумку с оборудованием. Они остановились у черного джипа. Хм, у него каждый раз новая машина...
        Уже сидя в салоне, Лия не выдержала:
        - Так, о чем ты хотел поговорить?
        - Как ты себя чувствуешь?
        Если бы Лия абсолютно точно не знала причины такого интереса, то могла бы подумать, что Александр действительно озабочен ее состоянием. Слава Богу, она больше не была такой глупой.
        - Слушай... Давай без вот этого всего, а? Ты хотел поговорить о Саше. Я тебя слушаю.
        Руки Чалого сильнее сжали руль, и только это выдало его состояние. Ну, и желваки на щеках. Чего уж...
        - Саша хочет с тобой увидеться.
        Лия сглотнула. Выдохнула. Отвернулась к окну. Они стояли в крайнем правом ряду на светофоре. По обочине, вдоль дороги, громоздились высокие груды пока еще чистого снега. А на нем, будто бы капли крови, то тут, то там виднелись багряные ягоды рябины. Лия потянулась к фотоаппарату. Быстро извлекла его из чехла. Сняла с объектива крышку и щелкнула пару кадров. Сзади засигналили машины. Загорелся зеленый свет, но Чалый не спешил продолжать движение.
        - Все?
        Будто очнувшись от сна, Лия моргнула.
        - Да, конечно, поехали.
        Он медленно вписался в поворот, и только потом повторил:
        - Саша хочет с тобою встретиться.
        Лия облизнула губы:
        - А ты? Ты разве не против?
        Чалый оперся локтем о стекло и устало потер висок.
        - Нет. Я не против ваших встреч.
        - Встреч? - осторожно уточнила Лия. Ничто в ее облике не выдавало ее внутреннее состояние. А в ее душе тем временем происходил маленький ядерный взрыв. Она всеми силами пыталась его сдержать - не радоваться раньше времени, и гнала... гнала от себя надежду. Это было слишком жестоко... Даже для него.
        На секунду он поймал ее взгляд в зеркале заднего вида.
        - Я не враг ему, Лия. Что бы ты ни думала.
        - Встреч? - будто бы не слыша бывшего мужа, повторила она.
        - Да. Я не буду против, если вы станете время от времени встречаться. Так уж поучилось, что он тебя любит.
        - Как часто? На каких условиях? Что я должна буду сделать? - тарахтела она, как советский холодильник.
        - Ничего! - Чалый резко к ней повернулся.
        В его глазах полыхало пламя. Совершенно понятно, что это решение далось ему нелегко. Он ненавидел ее. Он ее казнил... И миловать, по всей видимости, не собирался. Так почему же... это случилось? В чем заключался подвох?
        - Нет никаких условий, - процедил ее бывший муж, но после короткой паузы все же добавил: - Только одно...
        - Значит, есть... - тяжело вздохнула Лия. Впрочем, она не слишком удивилась такому повороту. Он был ожидаем, и вполне в духе Чалого. Да и какое имело значение, что он там от нее хотел?! Если ей позволят видеться с сыном, она душу дьяволу продаст! Она все, что хочешь, сделает... Убьет кого угодно... Если ей только позволят...
        - Ты не станешь его настраивать против меня. Ты ушла сама... У нас все разладилось, ты ушла, а после заболела. Поэтому так долго и не объявлялась. Это максимум того, что я мог придумать.
        - У нас разладилось, ушла к другому... - задумчиво повторила Лия, - ну, все почти так и было... Если не считать того, что я никогда бы не оставила своего ребенка по доброй воле.
        Александр резко ударил по тормозам. Сзади опять возмущенно засигналили. Но когда Чалого волновали другие люди? Он повернулся к ней всем корпусом, нависая... Подавляя Лию своей силой, испепеляя черным горящим взглядом:
        - Никогда... Слышишь?! Никогда мне не напоминай об этом!
        Лия вжалась в кресло, испуганно кивнув головой. Глупая... Почему-то ей показалось, что раз Александр разрешил ей видеться с сыном, то значит, его злость утихла. Но она ошибалась. Как всегда, ошибалась во всем, что касалось бывшего мужа... Он все еще был напитан яростью. Та из него сочилась, рвалась прочь из черных провалов глаз... Черным свечением окутывала все его тело...
        - Повтори, что я сказал!
        - Не напоминать... - сглотнула Лия.
        - Не это! Что ты расскажешь Саше относительно своего долгого отсутствия?
        Лия напрягла память. Что он там говорил?
        - Я ушла сама. Наши отношения охладели, и... Ну, а дальше речь идет о том, о чем мне запрещено упоминать при тебе... Вроде бы, все. - Лия взволнованно облизнула губы.
        - Не все! Ты не виделась с Сашей, потому что болела. Глядя на тебя, в этом он точно не усомнится.
        - Болела? Но... Какая болезнь могла помешать мне встретиться с сыном?
        - Психическая. - Чалый бросил на нее еще один нечитаемый взгляд и, наконец, тронулся с места.
        - Ты сказал моему сыну, что я психически больна?
        - Это лучшее, что я мог придумать!
        Лия медленно отвернулась. Вдох-выдох... И снова вдох. Неважно... неважно... неважно, что он сказал. Главное, что она сможет увидеть сына! Она сможет увидеть... Она... сможет...
        - Ладно... Хорошо. Когда?
        - Сами договоритесь... Наверное, лучше всего в пятницу, после его занятий с репетитором.
        - С репетитором? - насторожилась Лия. Он же не слишком наседал на ее мальчика в вопросах учебы, ведь, правда?
        Чалый опять на нее покосился, но все же соизволил ответить:
        - Из-за болезни он многое пропустил. Мы нагоняем материал.
        Лия понятливо кивнула и в который раз отвернулась к окну.
        - Пятница уже завтра... - вдруг опомнилась женщина.
        - Ну, да. А ты, что... Занята?
        - У меня фотосессия, но это неважно... Я...
        Неопределенно взмахнув рукой, Лия опустила взгляд. Ну, не объяснять же ему, как она волнуется? До дрожи в коленях и невозможности сделать следующий вдох...
        - Вот... Позвони ему...
        Чалый извлек из внутреннего кармана пиджака телефон, но Лия отшатнулась от него, как от змеи. Яростно затрясла головой, так что короткие пряди волос у лица выбились их косы.
        - Я не могу... - прохрипела она. - Я не могу... Просто, завтра скажешь, куда мне приехать. Все равно, куда...
        Только закрыв за собой дверь квартиры, Лия поняла, что Чалый не стал настаивать на своем. Он даже не разозлился в ответ на ее не совсем адекватное поведение. Просто качнул головой, соглашаясь, и больше вообще ничего не говорил. Они молчали всю дорогу до дома.
        ГЛАВА 12
        В ту ночь она уснула только благодаря доброй порции седативных. Ей снова снилось прошлое. День рождения сына... Воды у Лии отошли на три недели раньше положенного срока. Она так испугалась тогда... Чалый, как раз, находился за границей, и рядом не было никого, кто бы мог ее поддержать. Дозвониться до Александра не получилось, хотя у них в то время уже были мобильные телефоны. Не зная, как поступить, Лия оставила сообщение его секретарю и попросила ту известить мужа о предстоящем событии. В роддом Лию отвез садовник...
        Возможно, потому, что она вдоволь намучилась в период беременности, сами роды прошли без осложнений. И несмотря на то, что ребенок родился преждевременно, он был абсолютно здоровым и полным сил. А еще ужасно требовательным и горластым. Совсем не таким, как другие новорожденные, которых толком и слышно не было.
        Чалый появился к вечеру следующего дня, когда Лию уже навестили родители и девчонки из её группы. Фактически, он был последним, кто увидел ребенка, и это казалось ей ужасно неправильным. Если бы у Лии было время все обдумать, как следует, она бы, наверное, даже обиделась. Но после родов... было как-то не до Чалого. Совершенно. Ее переполняла любовь. Такая огромная и всеобъемлющая, такая... трепетная...
        А потом он приехал... Она как раз ненадолго уснула с малышом под боком. Открыла глаза, а он сидит рядом... На стульчике. Замученный долгим перелетом... Смотрит пристально воспаленными глазами, не моргая смотрит.
        - Ну, и куда ты торопился, торопыга? - прошептал, аккуратно поглаживая округлую щечку.
        - Тебя скорее увидеть хотел, - улыбнулась Лия. И неважно стало все остальное. Только этот момент. Один на троих.
        Он склонился над ней. Коснулся лбом ее лба.
        - Спасибо... Спасибо за все.
        - Пожалуйста, - прошептала в ответ негромко.  - Ты давно здесь сидишь?
        - Не помню... может, час, может, два...
        - Иди, приляг рядом. Отдохни.
        - А вдруг я наврежу Сашке? - забеспокоился Чалый, с опаской поглядывая на ребенка.
        Лия широко распахнула глаза:
        - Сашке?
        - Ну, да... Чалый Александр Александрович. Тезка. А ты, что, против?
        Лия закусила губу. Вообще-то она хотела назвать сына иначе, но... Сашка, так Сашка.
        - Нет. Просто мы никогда не обсуждали, как его назовем. Даже странно...
        Лия перевела взгляд на ребенка, примеряя к нему выбранное отцом имя. Саша... Сашенька. Сынок...
        - Лия...
        - Да?
        - Я люблю тебя, знаешь?
        Лия вскинула ресницы, встретившись с взглядом мужа. Прикусила изнутри щеку, чтобы в очередной раз не разреветься. Чалый не любил слез, а она в последнее время плакала очень часто. Ей было очень сложно простить предательство. Иногда Лия сомневалась, что это в принципе можно сделать... Но, ради еще не рожденного ребенка, всеми силами старалась наладить отношения с мужем. Дать ему шанс...
        - Я тоже тебя люблю, Сашенька...
        Он скупо улыбнулся, качнул головой и снова вернулся взглядом к сыну. И такой был восторженный этот взгляд, что если бы она его еще не простила, то сделала бы это в тот самый момент...
        Лия проснулась затемно. Стрелки на часах показывали всего пять утра, но сон ушел безвозвратно. Женщина встала с постели, заварила травяной сбор, который ей прописал Евгений Павлович вместо кофе и приготовила овсянку. Полезный питательный завтрак, который был так нужен ее организму. Но сегодня заставить себя поесть было, как никогда, тяжело. С момента начала приема лекарств, так точно... А всему виной сумасшедшее возбуждение от предстоящей встречи с сыном! До вечера было еще далеко, а ее пульс уже сейчас зашкаливал. Лия просто не представляла, что же с ней будет, когда она увидит своего ребенка... Когда она к нему прикоснется... Как сделать это, и не умереть? О чем с ним разговаривать, как себя с ним вести? А главное... как уйти потом? Как снова отпустить от себя?! Как снова его отпустить...
        Понимая, что абсолютно не справляется с охватившими ее душу эмоциями, Лия позвонила Реутову. Ей нужно было хоть с кем-то разделить свои страхи!
        - Возможно, вам стоит отложить встречу? - предложил психотерапевт.
        - Нет-нет! Мне кажется, я больше и дня без него не проживу! Он у меня перед глазами стоит... Все время стоит. Такой повзрослевший, такой... другой! А что, если он меня возненавидит? Что, если я ему не понравлюсь?! Я ведь абсолютно не в курсе его интересов! О чем мне с ним говорить? Господи Боже... Ему ведь уже двенадцать! А я знать не знаю, что у них на уме в этом возрасте... Я все упустила... Все прошло мимо меня... Вся жизнь мимо...
        Лию трясло. Она пыталась овладеть собственными страхами, но только еще больше себя накручивала. Ей так хотелось увидеть сына! Она так этого боялась...
        - Стоп, Лия... Стоп! Давай посмотрим на ситуацию под другим углом... Саше всего двенадцать. Да, тебя многого лишили, но теперь-то все по-другому! Теперь-то между вами ничего не стоит, Лия! Это ли не счастье? Сконцентрируйся исключительно на этом. Твой мальчик снова с тобой!
        - Да... Да, наверное...
        - Лия, а хочешь, я приеду?
        На секунду она зависла. Потом отрицательно качнула головой, будто бы он мог ее увидеть!
        - Нет... Нет, пожалуй, я справлюсь. К тому же... У меня сегодня назначено две фотосессии.  Спасибо вам, Евгений Павлович. Извините за ранний звонок.
        Лия сбросила вызов и повернулась к окну. Стало ли ей легче после разговора с психотерапевтом? Если и да, то не намного...
        В попытке отвлечься, женщина поехала в студию. Но в таком состоянии даже работа не особо ладилась. Лия общалась с клиентами, давала им какие-то указания по ходу съемки, поправляла одежду и реквизит, щелкала затвором фотоаппарата, а сама как будто находилась не здесь... Она то и дело поглядывала на телефон. А тот молчал...
        Когда за последним клиентом закрылась дверь, Лия уже находилась на грани нервного срыва. Она уселась прямо на пол, положила рядом телефонную трубку и, находясь в какой-то прострации, тупо смотрела перед собой. Когда телефон, наконец, зазвонил, Лия не сразу вышла из оцепенения. Ее руки так сильно тряслись, что даже просто принять вызов получилось с трудом.
        - Я слушаю! - прохрипела в трубку.
        - Мама? Привет... А я звоню сказать, что через два часа уже буду свободен.
        Лия судорожно сглотнула. Она ожидала, что ей позвонит Чалый! И совершенно не была готова услышать звонкий Сашкин голосок...  Его нерешительное, но такое долгожданное «мама»...
        - Отлично! Просто отлично! - Лия возбужденно вскочила. Покачнулась, потому что в голове закружилось.
        - Я тогда заеду за тобой, да?
        - Да-да! Конечно... А хочешь... я сама приеду! Мне ведь не трудно, Саш!
        - Я знаю... Только все равно за тобой заеду. Папа сказал, что нам по пути.
        - Да? Ладно... Я буду ждать.
        - Заметано. Через пару часов будем.
        Сашка отключился так же внезапно, как и позвонил. Лия на секунду застыла, растерянно глядя на трубку, и, в отчаянии застонав, запрокинула голову к потолку. Она же не спросила, куда они поедут! И что теперь?! Ко всем тревогам женщины добавилась еще одна - что надеть, чтобы сыну за нее не было стыдно!
        Два квартала пешком до дома. Десять минут на душ. В шкафу... Ни единой приличной вещи. А потом, как озарение! Ей же Глеб привез целый гардероб! Ну и что, что она им побрезговала. Теперь выхода нет! Одно платье она позаимствует... Всего только одно! Насыщенно-зеленое, мягкое, плотной вязки. Хорошо скрывает ее худобу... Под него отлично подойдут ее замшевые сапожки и классическое кашемировое пальто. С лицом все обстояло гораздо хуже! Черные круги под глазами, запавшие щеки, острые скулы... Когда-то она была симпатичной. Сейчас - однозначно нет. Только рот на лице остался. Большой. Лягушачий... Лия тяжело вздохнула и взялась за тональный крем.
        Оглядывая результаты своих трудов, женщина пришла к выводу, что сделала все, что могла. Лучше выглядеть в нынешнем состоянии было попросту невозможно. Еще бы с волосами что-то решить... Обрезать, как давно планировала!
        Бросив быстрый взгляд на часы, Лия выскочила из квартиры, спустилась на этаж, постучала соседке снизу. Не так давно их затопили. Так они и познакомились...
        - Анют, выручай! Очень срочно нужно отрезать волосы.
        - А что за срочность? - удивилась соседка, отступая вглубь квартиры.
        Лия скользнула внутрь и, уже разуваясь, пробормотала:
        - Не спрашивай! У нас меньше часа! Успеешь?!
        - И не жаль тебе такое богатство... - покачала головой Анечка, накидывая на Лию специальный пеньюар.
        - Не жалко! Режь!
        - До какой длины?
        - До минимальной!
        Лия смотрела на летящие на пол пряди и не чувствовала никакого сожаления. Напротив, чем короче становились волосы, тем большее облегчение она испытывала. Голова стала легкой, будто не ее... У Лии даже возникла идея и вовсе обриться наголо, но после недолгих раздумий она была вынуждена от неё отказаться. Учитывая психологическое состояние, в котором находилось женщина, вряд ли кто воспринял бы ее поступок, как обычное желание поэкспериментировать над собственной внешностью... Скорее бы ей приписали очередную психиатрическую патологию.
        Радость от новой прически продлилась недолго. Уже дома, глядя на себя в зеркало, Лия едва не разрыдалась. Нет, она выглядела даже очень ничего... Просто... прихорашиваясь перед свиданием с сыном, она в очередной раз бежала от самой себя. Ну, какая, к черту, прическа?! Какое платье?! Когда она не видела собственного ребенка шесть долгих лет! Даже в летоисчислении взрослого человека шесть лет - далеко не маленький срок. А для ребенка - и вовсе вечность! Кто им ее вернет? Кто?!
        Зазвонил домофон. Лия подпрыгнула. Сашкин звенящий голос оповестил, что за ней уже приехали. Он вышла за порог, усилием воли заставляя онемевшие ноги подчиниться. Сердце колотилось, как сумасшедшее, в ушах пульсировало. Шаг, еще один... и еще... Саша топтался у подъезда. В ярко-красной курточке и вязаной шапке. Такой непривычно высокий...
        - Привет...
        - Привет! Ух, ты... ты подстриглась!
        - Ага... - Лия заправила непривычно короткие волосы за ухо и робко поинтересовалась: - Тебе не нравится?
        - Почему? Тебе идет! Если мне придется делать химию, я облысею... Знаешь?
        Лия содрогнулась. Сердце в ужасе сжалось. До сих пор она старалась не думать о болезни Саши. Это было бы слишком для нее. Сглотнула:
        - Мне очень жаль, что меня не было рядом, когда ты заболел...
        Она отвела взгляд, когда говорила. Просто не смогла набраться мужества, чтобы посмотреть на сына открыто. И теперь, наверное, так будет всегда. Он чувства вины никуда ведь не деться...
        - И мне жаль... Зря вы с папой не позволили мне быть рядом с тобой.
        Сердце Лии пропустило удар. Она все же взглянула на сына. И хотя ее болезнь была всего лишь легендой, ее обуяла гордость. Гордость за своего ребенка.
        - Все уже позади, - прошептала Лия, сглотнув.
        За спиной хлопнула дверь машины. Чалый спрыгнул на землю и ворчливо поинтересовался у сына:
        - Саш, ну, вы тут еще долго мерзнуть собираетесь?
        - Пойдем... - Саша ухватил Лию за руку и повел к машине. А она поверить не могла в то, что это действительно он! Ее сыночек...
        - Ты подстриглась!
        С трудом оторвавшись от Сашки, Лия перевела недоуменный взгляд на Чалого. Моргнула.
        - Что?
        - Ты подстриглась! - тем же самым тоном повторил Александр.
        - Ну, да... - пожала плечами женщина, не понимая неприкрытого возмущения, прозвучавшего в голосе бывшего мужа. Да, впрочем, и не особо о нем задумываясь...
        - Зачем?
        Что ж он к ней пристал, в самом деле?!
        - Захотелось, - пожала плечами Лия.
        - Па... Ну, ты чего застыл? Сам ведь говорил - холодно! Поехали уже, а?
        Чалый фыркнул. Открыл перед ними дверь машины, дождался, пока Лия с Сашкой устроятся на заднем сиденье, и только тогда сам уселся за руль.
        ГЛАВА 13
        За шесть лет поменялось абсолютно все. Все, кроме нежной любви сына к пицце пепперони. Они сидели за столиком в пиццерии и пытались восстановить когда-то порванные связи. Сашка что-то оживленно рассказывал, и, несмотря на то, что Лия хотела узнать о сыне как можно больше - ей никак не удавалось сосредоточиться на его словах. Она просто смотрела на него и смотрела. Как зачарованная... Не мигая. Впитывая его образ в себя, вырезая на сердце... Нового, почти незнакомого, и в то же время такого родного. И больше всего ей хотелось прижать Сашку к груди и провести так остаток жизни - заслонив его собой от всех бед. Тогда никакие болезни, никакие горести и напасти не посмеют вернуться... Почему-то Лия была в этом уверена.
        - Мама, ты меня слышишь?
        Женщина встрепенулась и смущенно покачала головой. У нее до сих пор все внутри переворачивалось, когда он называл ее мамой. Она вообще не была уверена, что теперь хоть когда-нибудь сможет спокойно реагировать на это слово. Потому что в нем заключалось столько всего! Все ее счастье, вся ее жизнь в этом Сашкином «мама».
        - Извини... я... немного задумалась...
        - Я говорил о том, что на каникулах мы собирались поехать кататься на лыжах. Но теперь, наверное, останемся дома.
        - Почему?
        - Потому что ты вернулась, - удивляясь ее недогадливости, пояснил Сашка.
        - Ох... Знаешь, наверное, из-за меня не стоило менять свои планы...
        - Вот еще! - возмутился мальчик, - еще как стоило! Мы с тобой придумаем, чем заняться.
        Лия покосилась на Чалого. Вроде бы он не слишком злился, что им пришлось отказаться от запланированной поездки. Хотя... Александр был игроком высшей лиги. При желании, он мог отыграть все, что угодно. Любую эмоцию. Или скрыть таковую... Он уже давно забыл о театре все то, что большинство людей о нем никогда не узнают.
        - Вот, например, чем ты занималась в детстве на каникулах?
        - Я? Да, ничем особенным... До того, как моим родителям дали квартиру, мы жили в частном доме с небольшим садом. Там были колодец и старая яблоня. Я до сих пор помню вкус той студеной воды... И аромат цветущих деревьев. А через дорогу от дома располагалась библиотека. Я брала там книги и просиживала за ними дни напролет.
        - Что значит «дали квартиру»?
        Лия невольно улыбнулась. Их с сыном разделяло всего одно поколение, двадцать лет... А на самом деле - целая эпоха.
        - Раньше жилье людям «давали». От работы, или еще за какие-нибудь заслуги.
        - И дедушке за заслуги дали? Да?
        - Да...
        - Жаль, что он умер...
        - Да...
        Лия отвела взгляд. Кончина отца стала для нее личной трагедией. Это случилось так внезапно, так несправедливо рано... Удар на работе - и мгновенная смерть. Сердце отца не выдержало. Не выдержало грязи, с которой его пытались смешать за компанию с Чалым. Тогда как раз случились какие-то пертурбации во власти. Полным ходом шло перераспределение сфер влияния, и еще не было понятно, кто выиграет в этой войне. В итоге Чалый всех переиграл. А отец... ушел. И даже не узнал, что те люди, которые под него копали, так ничего и не смогли нарыть. Александр не позволил. Своих он защищал. Этого у него не отнять. Вот только и виноват во всем происходящем был только он один. Это Чалый втянул ее отца в свои игры. На тот момент у Лии не было какой-то конкретной информации. Она ничего не знала об их делах... И никогда в них не лезла. Но по обрывкам фраз, услышанным ненароком разговорам, по сплетням, которые распространялись в их кругу с молниеносной скоростью, она запросто сложила в голове приблизительную картинку происходящего. Если так разобраться, Чалый лишил ее не только сына... Он отнял всех, кто был ей
когда-либо дорог...
        - Мам, будешь еще пиццу?
        Лия покачала головой, отгоняя непрошенные воспоминания. Так ведь и с ума сойти можно. Запросто.
        - Нет... Нет, Саша. Я уже наелась.
        - Ты съела всего полкусочка.
        - Что-то нет аппетита... - вымученно улыбнулась женщина.
        Саша сник.
        - Ты... уже устала, наверное, да?
        - Нет-нет! Что ты! Еще ведь рано... И... Я так по тебе соскучилась, Сашка. Так дико по тебе соскучилась...
        Лия протянула руку и ласково провела по лицу сына. Плевать ей было на то, как на это отреагирует Чалый. Ее ребенок должен знать, как он для нее важен! Ее ребенок ни дня больше не должен сомневаться в том, что он ею любим! И Саша нисколечко не возражал против такого проявления ласки. Только смутился немного, или расчувствовался... Обнял ее быстро и тут же отстранился, затараторив:
        - А хочешь, мы в аэрохоккей сыграем? Помнишь... мы всегда здесь играли...
        - Да. - Лия закусила губу. Она помнила... Она все-все помнила. Как же больно-то, Господи... Есть ли предел у боли?
        Сашка вскочил, взял мать за руку и повел к столу. Протянул ей биту и, угрожающе шевеля бровями, скомандовал:
        - Начинай!
        У нее получалось не очень хорошо. Отвратительно даже. Шайба то и дело отскакивала куда-то не туда, и вряд ли Сашке было интересно играть с таким соперником, но он мужественно терпел. В этот вечер ее сын вообще вел себя идеально. Как настоящий взрослый мужчина. Он даже не стал задавать ей вопросы, которых Лия так сильно страшилась... Саша вообще ничего у нее не спрашивал! А ведь она прекрасно понимала, что после стольких лет вопросов у ребенка накопилось великое множество... Но он молчал. Видимо, отец здорово его подготовил. И, если бы у них была другая ситуация, Лия, возможно, была бы ему за это признательна.
        Чалый же участия в веселье не принимал. Он стоял в стороне, подпирая спиной колонну, и не сводил изучающего взгляда с бывшей жены. Александр не понимал, что чувствует. И если так разобраться, самокопание в принципе было чуждо его природе. Однако так уж вышло, что в последнее время подобное с ним случалось все чаще. Жизнь подкидывала мужчине массу поводов для размышлений. И крепло в нем ощущение, что это было далеко неспроста. Что, если Глеб прав? Что, если болезнь Саши послана именно ему? Чалому... Для того, чтобы он остановился. Огляделся... Пересмотрел свои взгляды и, возможно, поступки. Поступок... один. Твою мать... кого он обманывал? Он ЗНАЛ, что так оно и было. Кожей чувствовал. Бежал от этой мысли... Но она царапала его изнутри! И может быть поэтому все так и получилось... Ведь раньше как было? Прежде чем что-то начать, Чалый до мелочей продумывал свои действия. И только когда понимал, чем закончится его начинание - приступал к осуществлению плана. Но в этот раз все пошло совершенно по другому сценарию. И поначалу это сбивало с толку. Он сам себе не смог бы ответить, почему пошел у Сашки на
поводу и согласился на его встречу с матерью. Более того... Александр согласился с тем, что эти встречи будут носить постоянный характер, а ведь еще месяц назад он о таком даже не помышлял! Чалый вычеркнул Лию не только из своей жизни, но и из жизни ребенка. И плевать ему было на то, что она чувствует. Плевать! Он только одного хотел - наказать. Не просто причинить боль, которая сошла бы на нет с течением времени, а превратить эту боль в агонию. И, стоит признаться, ему это удалось... А теперь он, похоже, жалел о случившемся...
        Лия потянулась за шайбой, и Чалый в который раз отметил ее ненормальную худобу. Хрустнул пальцами...  Отвел взгляд. Он ведь действительно хотел ее наказать - факт. Он действовал обдуманно и целенаправленно. Холодно и расчётливо. Заперев все эмоции под замок... Да у него даже другого выхода не было! Потому что если бы Чалый этого не сделал, не взял бы под контроль клокочущую, взрывающую вены ярость... Он бы просто ее убил. За предательство. За нелюбовь... Если бы у него не было времени, чтобы остыть, подвернись она ему под руку сразу... Лия бы уже давно горела в аду. Хотя... кто сказал, что ад - это прерогатива смерти?
        - Пап... Маме плохо... - подбежал взволнованный Сашка. Александр дернулся. Лия, которая медленно плелась за сыном, отчаянно затрясла головой:
        - Саш... Да у меня просто голова закружилась...
        Мальчик резко покачал головой и с намеком произнес:
        - Она чуть не упала, пап. Я видел!
        Чалый на секунду поймал взгляд бывшей жены:
        - Собирайтесь... - распорядился он.
        - Со мной все в порядке, и...
        - Ты бледная, как смерть. Не спорь.
        - Нет! - отчаянно запротестовала Лия, - мы же толком еще и не побыли с Сашей! Я не хочу!
        -  Вы не в последний раз видитесь, - отрезал мужчина и направился к гардеробу.
        А она чуть не расплакалась. От отчаяния... И злости на себя.
        - Сашенька, сынок... Прости, я...
        - Мам... Да ты что? Я же все понимаю...
        Понимает... Да, что он может понять? Как? Откуда в нем это? Другой бы ребенок озлобился на мать, ожесточился, а он... Простил, наверное. Где только силы взял? Мудрость? Она, взрослый человек, себе не находила прощения, а он... Ни словом не упрекнул. Ни взглядом...
        - Ты дойдешь до парковки? - сухо поинтересовался Чалый, вернувшись с их верхней одеждой.
        Лия утвердительно качнула головой. Перевела взгляд на сына. И медленно-медленно протянула ему свою дрожащую руку. Он взял. Держась за руки, они дошли до машины, не размыкая рук, устроились в ней на заднем сиденье. Пока ехали, Чалый то и дело бросал взгляды в зеркало заднего вида на их с Сашкой переплетенные пальцы, но никак не комментировал происходящее. И своего недовольства по поводу их нежностей не высказывал. А ведь раньше всегда попрекал Лию за излишнюю мягкость.
        - Мы ведь пацана растим, Лия... - говорил он, раздосадовано качая головой, а она лишь улыбалась и поступала так, как считала нужным.
        И теперь... Она тоже будет действовать так, как ей подсказывает материнское сердце. Потому что ничего не поменялось. Ничего! Только ее любовь приобрела горькие нотки. Но, может быть, это пройдет... Лия тайком склонилась к ребенку и тихонько вдохнула в себя его аромат. Он был совсем не такой, как она запомнила. Сашка подрос и стал явно злоупотреблять парфюмом... Но это был лучший аромат на планете. Для нее - да.
        - Папа, - прошептал Саша, - мама, похоже, уснула...
        Чалый бросил взгляд в зеркало заднего вида и чуть сбавил скорость. Лия и правда спала, склонив голову Сашке на плечо.
        - Не волнуйся. Она просто устала, - успокоил ребенка Александр. А сам еще сильнее нахмурил брови и растер рукою глаза. В отличие от сына, мужчина понимал, что психика Лии не выдерживала напряжения. Ее сон был ненормальным. Он его беспокоил.
        - Что будем делать?
        - Кататься... - вздохнул Чалый, мысленно помахав рукой своим планам на вечер.
        - Кататься?
        - Угу. Когда ты был маленький и не давал нам спать, я укладывал тебя в автокресло и колесил по городу. В машине ты засыпал без проблем. А мама... Лия... она хоть немного от тебя отдыхала...
        Сашка не стал больше ничего спрашивать. Хотя Чалый видел, что сына заинтересовал его рассказ. Он редко когда позволял себе ударяться в прошлое. Наверное, поэтому воспоминания отца Саша всегда слушал с большим удовольствием. Но сейчас молчал, видимо, боялся разбудить мать.
        Александр снова покосился на Лию. Знакомый профиль, капризный излом губ... Ему всегда нравился ее рот. Всегда... Он хотел его целовать, кусать, ласкать пальцами, погружаться членом в его жаркие глубины... И как же он был счастлив, когда Лия впервые к нему потянулась таким образом. Сама... Без каких-либо намеков. Смущенно, но уверенно. Когда он уже потерял всякую надежду на то, что у них все сложится и в постели! Она на коленях - самое лучше зрелище, которое он когда-либо видел. Завораживающее... Прекрасное... Сумасшедшее по степени накала эмоций. Он был у нее первым... Он был единственным... Ощущение этого кружило голову. Будило в нем первобытный собственнический инстинкт. Чалый был одержим женой. Одержим...
        Его и сейчас не до конца отпустило. Не имело никакого смысла это скрывать. Совершенно однозначно, он не был равнодушен. Можно было обманывать себя... И отрицать очевидные факты. А можно было посмотреть правде в глаза и признать, что ничего и никуда не испарилось. Прошедшие годы были абсолютно над этим не властны...  Его ненависть была все такой же острой. Ревность - такой же болезненной. Любовь... Да ну, к черту! Нет ее... Нет.
        Катайся - не катайся, а Сашка уже устал. Лия, хоть и ненормально худая, для него была тяжеловата. Подъехав к дому, Чалый нерешительно обернулся.
        - Буди... - сказал сыну. И непонятно было, почему шептал, если хотел, чтоб она проснулась. Но Лия будто бы услышала его слова. Подняла медленно веки. Улыбнулась счастливо. Он даже растерялся от этой ее улыбки... А потом, вернувшись в себя, резко дернулась.
        - Ты уснула... - затараторил Сашка, - и папа катал нас по городу. Ну, чтобы ты поспала...  А теперь мы приехали. Вот.
        Она не знала, что сказать. Извиниться за то, что уснула? Сказать спасибо, что ей дали поспать?
        - Ладно... Ладно. Сашенька... А можно я тебе буду звонить? Нечасто. Хоть иногда... - неуверенно спросила вместо этого.
        Сашу ее слова удивили. Он растерянно пожал плечами и тут же кивнул головой:
        - Конечно! И звонить, и писать... Пойдем, я тебя провожу, и заодно запишешь мой номер
        ГЛАВА 14
        Бессонница. В последние годы Чалый с нею почти сроднился. Она его уже даже не напрягала, как тогда... в самом начале. Но душа мужчины все равно была не на месте. И он знал, что могло быть тому причиной.
        Лия... Она его беспокоила. Ее психологическое состояние вызывало тревогу. И в день их встречи с Сашкой Чалый только лишний раз убедился в том, что его опасения были не напрасны. Её удалось немного стабилизировать, но о полном выздоровлении речь даже не шла. Он своими глазами в том убедился. Нет, удачный макияж, конечно, скрывал следы усталости, но Александр знал бывшую жену слишком хорошо для того, чтобы тот мог его обмануть. То же самое касалось и платья, которое, видимо, было призвано скрыть худобу. И хотя Евгений Павлович утверждал, что Лия за время лечения набрала несколько килограммов, сам Чалый не замечал каких-либо изменений в ее теле. Она была все еще ненормально, неестественно худой. И, помимо всего прочего, ее как-то странно потряхивало...
        Мужчина отошел от окна и, закинув руки за голову, улегся поперек кровати. Чалый не мог себе больше врать. Несмотря на то, что он очень хотел получить донора для Саши, состояние Лии тревожило его само по себе. Не просто тревожило. Пугало. Пугало до чертовой дрожи в коленях. Да он был в ужасе! В ужасе от того, что с ней сделал... Каждый раз, глядя в ее неживые глаза, он испытывал... что-то страшное. Будто бы смотрел в глаза всем своим демонам сразу! А те не имели пощады... Рвались из темницы памяти, вспарывали его кожу... И каждый из них пытался подчинить себе его чувства... Самый страшный, наверное - ревность. Острая, черная, ослепляющая... Она все так же вскидывала голову, стоило ему посмотреть на Лию, тянула к нему костлявые руки и рычала: «Убей!»... Зверь в нем не мог смириться с предательством. Он все еще жаждал крови... Чалый с ума сходил, стоило ему только представить свою девочку с кем-то другим. Под кем-то...
        Он действительно не понимал, почему она так поступила. Не находил оправданий! Хотя, в последние дни все чаще пытался найти... Должно быть, он жалко при этом выглядел, но кого это волновало? Ему нужно было понять, почему так произошло. Теперь нужно...
        Чалый растер лицо и перевернулся на бок. А потом его осенило. Реутов... Вот кто наверняка знал ответы на все его вопросы! Александр возбужденно вскочил. Коснулся прикроватной лампы. Комнату залил теплый золотистый свет. На часах было четыре утра, и ехать в клинику было еще рано. Точно так же, как и кому-то звонить, но он все же схватил телефон.
        - Да... - раздался сонный голос в трубке.
        - Мне нужно с вами поговорить.
        - Господи боже... Это кто вообще звонит? Сейчас и четырех нет...
        - А вы будьте готовы к семи. Я заеду за вами к этому времени.
        - Господин Чалый? - проявил чудеса догадливости Евгений Павлович. - Вы, что же, и где я живу знаете?
        - Мальчик, - с легкой усталостью в голосе парировал Александр, - я даже знаю, когда у тебя на ж*пе выскочил первый прыщ.
        - Вот уж не думал, что вас интересует моя ж*па, - не спасовал Реутов.
        Чалый хмыкнул. Он уважал смелых. В меру, конечно... Но уважал.
        - Будьте готовы к семи, - вновь перешел он на «вы» и сбросил вызов.
        Реутов жил на другом конце города. В такую рань дорожный трафик позволял набрать скорость, но поскольку Чалый выехал заблаговременно, то попросил Толика слишком не гнать. Ему нужно было подумать. Отстраниться от результата, и заново обмозговать условия задачи. Как в школе... На уроках математики. Дано: первое - он женился на молоденькой неиспорченной девочке. Второе - у них явно не заладилась сексуальна жизнь, но во всем другом ему было грех жаловаться. Третье (самое для него неприятное) - он изменил Лие первым. Тогда ему казалось, что так будет лучше для всех. Он не будет беситься от неудовлетворенности, а она... Да, черт его знает, что она! Не будет ёжиться каждый раз при одном только намеке на постель! Четвёртое - после его измены и рождения сына у них все наладилось. Однозначно. Первые три года жизни Саши они жили - душа в душу. Пятое - а потом все пошло псу под хвост. Он не знал, что стало тому причиной. Лия вновь отстранилась. Без скандалов и склок. Она просто снова ушла в себя, лишь однажды упрекнув в неверности. Но он ей не изменял! В тот год он принял предложение баллотироваться. Шла
невиданная по своей грязи избирательная кампания в парламент, и он дни напролет где-то мотался. То переговоры с партнерами по будущей коалиции, то бесконечные встречи с избирателями, то бизнес - будь он неладен. Чалый и до этого не слишком много времени уделял семье - стоило признать, а после - и вовсе. Но он не изменял! Твою мать... Он ей НИКОГДА больше не изменял... Так какого же хрена, Господи?!
        - Толя, есть сигареты?
        Удивлённый водитель покосился на хозяина и, пошарив в бардачке, достал пачку помятого Camel. Молча протянул, следом передал зажигалку. Черт! Он четыре года уже не курил! И опять туда же... Горький дым дерет легкие, дым разъедает глаза... Заразное это, что ли? От Лии передалось? Он едва удержал челюсть на месте, когда в первый раз увидел, как она курит. Она... Курит.
        - Долго там еще?
        - Да нет, уже на подъезде.
        Евгений Павлович жил в новой многоэтажке в одном из недавно построенных спальных районов, на шестнадцатом этаже. Чалый ненавидел эти высотки, которые, кучкуясь на слишком маленьких клочках земли, заслоняли собой все солнце. Почему-то мелькнула мысль, что и Сашке, и Лие здесь бы тоже не очень понравилось.
        Чалый позвонил в домофон, и практически сразу же дверь открылась. Ну, хоть здесь ждать не пришлось. Психотерапевт Лии встречал его в джинсах, вязаном свитере и с чашкой в руках.
        - Кофе? - спросил он вместо приветствия.
        - Не откажусь. Черный. Без сахара.
        - Так чему обязан? - спросил Евгений Павлович, когда все церемонии были соблюдены.
        Чалый откинулся на спинку стула и, медля с ответом, осмотрелся. Еще в коридоре он понял, что психотерапевт Лии живет довольно неплохо, как для врача. Не настолько хорошо, чтобы купить жилье, не влезая в ипотеку, но тем не менее... В его квартире был сделан неплохой ремонт, и мебель была тоже не самой дешевой. Впрочем, неудивительно, учитывая то, сколько сам Александр платил за его услуги. Вполне себе европейские цены. В общем, деньги с людей драть по-европейски они научились, а вот научились ли также хорошо работать -  вопрос, ответ на который он получит прямо сейчас.
        - Меня беспокоит Лия, - наконец выдал Чалый.
        Евгений Павлович удивленно приподнял брови:
        - Я говорил вам, что мне не нравится ее динамика. При выписке. Если вы помните.
        - Да. Склерозом я пока еще не страдаю...
        - Тогда я не понимаю.
        - А что здесь понимать? Ей все хуже и хуже.
        - С чего вы взяли? - насторожился врач.
        - Вы ведь все знаете, так? - вопросом на вопрос ответил Александр.
        - Вы это о чем? - осторожно поинтересовался Реутов.
        - Только давайте не будем устраивать вот эти танцы с бубном! Вы прекрасно понимаете, о чем я спрашиваю.
        - Возможно. Но не уверен. Вдруг мои догадки окажутся неправильным? Озвучьте, будьте любезны, что вы имеете в виду?
        Чалый скрестил руки на груди. Его взгляд был тяжелым и немигающим, когда он, наконец, посмотрел на Евгения Павловича.
        - Так, значит? Хорошо. Тебе ведь известно, почему с Лией случилось то, что случилось, - снова перешел на «ты» Александр. -  Наверное, думаешь, я чудовище? Только плевать мне на это. Плевать! Знаешь, что меня по-настоящему волнует? Не догадываешься? Я сколько денег впарил в лечение Лии? Мммм?
        - Не знаю. Эти данные можно уточнить в бухгалтерии. - Евгений Павлович вальяжно откинулся на стуле, все так же сжимая чашку в руках.
        - А я знаю. И это непозволительно много, учитывая полное отсутствие результата.
        Невозмутимость Реутова дала трещину. Он встал со своего места, нервным жестом схватил со стола чашку, с громким стуком сунул ее в посудомойку.
        - Вы думаете, это так просто? Так просто заставить человека жить?! Собрать в одно целое то, что давным-давно разрушено? - негромко спросил Евгений Павлович, не глядя на Чалого. А тот, опустив голову к плечу, сверлил взглядом его спину. В глубине души Александр не мог не понимать, что в словах психотерапевта Лии была большая доля истины. Но это не означало, что он был готов к тому, что эту истину ему в лоб озвучат.
        - А не преувеличиваете ли вы, доктор?
        Евгений Павлович, наконец, обернулся. И так он на Чалого посмотрел... Как на душевнобольного. Правда. Чалый стиснул челюсти. Ладони, спрятанные в подмышках, сжались в кулаки.
        - Она сломлена. Полностью сломлена. Мы стараемся. Оба. И, поверьте, прикладываем максимум усилий. Лия не просто пациент... Она достойная женщина, которой я всей душой хочу помочь.
        Пальцы в кулаках хрустнули:
        - Ах, значит, достойная женщина? - ласково уточил Чалый.
        Реутов вскинул голову:
        - Не понимаю, почему вас это удивляет. Вы, как никто, должны ее знать.
        - Я-то знаю... А вот ты, Евгений Павлович, губу закатай.
        - Да, как вы смеете? Она мой пациент...
        - Ты меня понял! - не дал договорить Реутову Александр, и себе вскакивая на ноги. От одной только мысли, что этот... приблизится к Лие... От одной только чертовой мысли... Свет мерк перед глазами. Свет... мерк. - Даже думать о ней не смей. Даже взглядом не задерживайся.
        - Я не верю своим ушам! Вы... Вы искалечили ее! Разобрали на атомы, и даже их отравили! Как мы можем говорить о выздоровлении Лии, если вы все так же держите ее на коротком поводке? Манипулируете ею?! Она для вас вообще - человек? Или бесправное домашнее животное?! Поймите же вы! Лия никогда не поправится под вашим колпаком. Знаете, как она вас называет? Знаете?! Своим главным травмирующим фактором!
        - Замолчи...
        - А разве вы не за этим приехали? Вы ведь хотели обсудить состояние здоровья вашей БЫВШЕЙ жены?!
        - Я хочу ей помочь! - проорал Чалый.
        - Тогда отпустите! Позвольте ей жить своей жизнью, видеться с сыном, избавьте ее от вашего присутствия. Вы делаете только хуже! Она... не переносит вас.
        - Что за бред?
        - Ее тошнит от вашего вида. Обычная психосоматика.
        Теперь пришел черед Александра поворачиваться к собеседнику спиной. Перед глазами встала картинка из недавнего прошлого. Лия в его руках: «Меня сейчас вырвет... Уйди... Уйди. Мне нужно несколько минут... Уйди, пожалуйста...  Уйди... Меня тошнит от твоего запаха. Просто уйди... и мне станет получше». Уйди... Уйди... Уйди!
        - Я прослушиваю записи наших бесед ежедневно... Ломая голову, что еще предпринять, но... Пока вы рядом - все бесполезно.
        Чалый на мгновение замер. Медленно поднял руку. Растер ноющую шею, и будто бы невзначай поинтересовался:
        - Какие записи?
        - Конечно же, записи наших разговоров с пациентом. Да, вы не волнуйтесь. Это обычная практика. Таким образом врач страхуется на случай, если что-то упустит при разговоре. Какой-то важный момент... - пояснил Евгений Павлович и, не удержавшись, съязвил. - Я не стану вас ими шантажировать...
        Но Чалый даже не отреагировал на его выпад. Он уже целиком и полностью сосредоточился на другом. На записях... На чертовых записях разговоров Лии со своим психотерапевтом.
        - А встречи с сыном? Они благотворно влияют на Лию?
        - Сейчас - нет. На данный момент их общение выступает как раз в роли дополнительного травмирующего фактора. К Лие Марсовне приходит горькое осознание того, как много она упустила. Ее преследует чувство вины. Но, конечно, со временем, радость от воссоединения с сыном возымеет свой эффект.
        Чалый кивнул. Неспешно встал со стула, поставил свою нетронутую чашку кофе в раковину и молча прошел в коридор. Он услышал не совсем то, на что рассчитывал. Собственно, он вообще не знал, что хотел услышать, но в дальнейшем продолжении разговора Чалый смысла не видел. Сейчас момент его интересовало кое-что другое.
        - Вы говорите, есть записи ваших разговоров... Я хочу их услышать.
        - Никогда. Вам знакомо такое понятие, как врачебная этика? Так вот, господин Чалый... Для меня это понятие - не пустой звук.
        Александр покосился из-за плеча на зарвавшегося специалиста. В который раз мелькнула мысль - обратиться к кому-то другому, и он сделал себе пометку - подумать об этом на досуге. А пока еще раз окинул того взглядом и выскользнул за дверь.
        Честно сказать, он не особо доверял всяким психологам и психотерапевтам. В этой жизни он уже вообще никому не доверял... Именно поэтому Чалый решил, во что бы то ни стало, получить доступ к тем чертовым записям. Если и существует человек, способный хотя как-то помочь Лие, то это он сам.
        ГЛАВА 15
        По случаю Нового года Лия надела длинную юбку из черного прохладного шелка и белую блузку с красивым кружевным воротником. С минуты на минуту за ней должен был заехать Сашка, а у нее никак не получалось взять себя в руки. Ее взгляд не отрывался от входной двери, на бледном почти прозрачном лице яркими неестественными пятнами алел лихорадочный румянец. Пальцы, сцепленные в замок, одеревенели от напряжения. С трудом их разжав, Лия провела ладонями по подолу, поправила воротничок и нервно тряхнула головой. Так выглядело ее ожидание... Так выглядел ее компромисс... Ради того, чтобы встретить Новый год с сыном, она была вынуждена согласиться на встречу праздника также и с Чалым. Он шел в комплекте с Сашей...
        Резко запищал домофон. Лия подпрыгнула. Рука взметнулась к горлу. Женщина шагнула к двери и толкнула ее ладонью. Она до сих пор не верила, что может в любой момент увидеть своего ребенка. Может ему позвонить... Пожелать спокойной ночи. Или спросить, как дела...
        Он возник на пороге, и в который раз за эти две недели ее сердце пропустило удар. Вечно расхристанный. В распахнутой красной куртке... А на дворе такой холод! И то ли снег в окно стучит, то ли дождь... С красивыми чаловскими глазами и ее смешным лягушачьим ртом... Её сынок. Она не привыкла... Она рыдала навзрыд после каждой встречи. Один Бог знал, чего ей они стоили. Но никогда, ни за какие сокровища мира она от них бы не оказалась. Стоит... Улыбается во весь рот. И зубы белые-белые. Ровные. Идеальные. А когда она его видела в последний раз, перед разлукой, Сашка как раз потерял свой центральный резец... Лия не знала, сможет ли она когда-нибудь не думать о том, как многого она была лишена... Мысли об этом были такими болезненными! Иногда казалось, что эту боль ей уже не стерпеть.
        - Ну, ты чего застыла, мам? Пойдем... Где твоя шуба?
        А у нее не было шубы. Только пальто... А может быть, нужно было купить? Ну... чтобы как-то соответствовать Сашкиным представлениям о жизни? Лия растерянно осмотрелась...
        - У меня только пальто... Саш, подойдет?
        - Да, какая разница? Ну-ка, одевайся! - ребенок достал из шкафа ее пальто и протянул матери. - Скорее! А то попадем в пробку на кольце. Там знаешь, что творится?!
        Лия послушно оделась. Вместе с сыном вышли из дома и уселись, уже привычно, на заднее сидение джипа Чалого. Она изо всех сил пыталась отстраниться от присутствия бывшего мужа. Сын... ее волновал только сын. Лия отвернулась к окну. За стеклом бушевала стихия. Ветер! Такой сильный ветер... И действительно, снег вперемешку с дождем. Лия коснулась и без того ледяными пальцами стекла. Резко отдернула руку, когда голая ветка чиркнула по окну. Этот звук больно ударил по нервам. И ее передернуло.
        - Совсем не новогодняя погода... - сказала, чтобы что-то сказать.
        - Ну, и ладно! Может, еще наладится, - не унывал Сашка. - И если прекратится дождь, то после боя курантов мы пойдем запускать фейерверки!
        Глаза ее сына горели азартом. И Лия понимала, что, несмотря ни на что, он был счастливым ребенком. И это не она сделала его таким. Чалый... Не сдержавшись, Лия протянула руку и, обхватив Сашку за шею, прижалась лицом к его тощей груди. Вдохнула немного терпкий аромат его духов, зарылась носом в ворот теплого вязаного свитера. Грубая шерсть царапала лицо, но ей было все равно... Вот бы так было всегда!
        Чалый жил в другом доме. Не том, что он построил для них... И это было хорошо. Уж слишком болезненные воспоминания были связаны с тем местом. Лия тряхнула головой, в попытке взбодриться. Странная штука - память. Все хорошее забывается очень быстро. А вот плохое... Занозой сидит внутри. И не выкорчевать эти воспоминания, как ни старайся.
        Впрочем, стоило признать, что до определенного момента она была счастлива с Чалым. С годами Лия приобрела ту самую женскую мудрость, которой раньше ей так не доставало. Размышляя о своих отношениях с мужем, она поняла, что у них просто не было шансов не наломать дров. Слишком разными они были. Во всем. Но чем больше Лия узнавала любимого, тем понятнее для нее становились его мотивы и неудовлетворенность. Да, самым тяжелым было понять, почему у них все разладилось. А дальше все было просто... Просто дать мужу то, чего ему не хватало. И наслаждаться результатом.
        Первые три года Сашкиной жизни она как на крыльях летала. Чалый был практически идеальным мужем. Он редко когда говорил о любви, но Лия ее чувствовала. Та витала в пространстве, горела в его невозможных глазах, сжигая их обоих в пламени страсти... Александр прекрасно справлялся с ролью отца, был заботливым и внимательным настолько, насколько это вообще было возможно с его бешеным ритмом жизни. А потом он решил выдвинуть свою кандидатуру на выборы. Порой Лие казалось, что это и стало началом конца.
        Не то, чтобы Чалый резко пропал из их с Сашкой жизни, но его стало действительно не хватать. А потом умер отец Лии, и следом за ним, видимо, не выдержав разлуки - ушла мать. Он был так нужен ей в тот момент! Но... перелеты, разъезды, дела... Никогда еще она не чувствовала такого жуткого одиночества. А ведь у нее, как у жены публичного человека, было тоже немало обязанностей. Лия должна была посещать вместе с ним всякие светские мероприятия, улыбаться фотографам, и участвовать в агитации... Ей все тяжелее было с этим справляться. Она не могла транслировать счастье, когда ее сердце плакало. Лия не хотела участвовать в этом фарсе. Только бы нахохленным воробьем сидеть на крыльце их нового дома, закутавшись в плед... И, выпятив лицо навстречу зимнему холоду, ждать весны.
        А потом Чалый опять загулял. Наверное, в этом была и ее вина. Наверное... Лия слишком погрузилась в свое горе, а он был не тем человеком, интересы которого можно было без последствий задвинуть... Это случилось в канун Нового года. По просьбе Лии праздник было решено встречать дома. В кругу семьи. Чалый нехотя согласился, и она даже как-то воспряла духом. И настроение поднялось хоть немного. Вместе с Сашкой они нарядили елку, украсили дом, не позволяя домработнице вмешиваться в это новогоднее семейное таинство... А Чалый опаздывал.
        Он явился около девяти, пробормотал что-то о новогоднем корпоративе и пошел в ванную, освежиться. У него была дурная привычка всюду разбрасывать свои вещи. Улыбаясь, Лия принялась их собирать. Сложила в корзину шёлковые носки, помятый графитного цвета пиджак, брюки, рубашку... со следами бордовой помады на воротничке... Боль оглушила. И хорошо, что Чалый был в ванной, а Сашка вместе с их домработницей украшал кремом торт. Это дало ей немного времени на слабость. Женщина медленно опустилась на пол. Путаясь в подоле шикарного платья, теряясь в боли... Лие хотелось убежать, спрятаться от нее, но ей некуда было идти. Ее больше никто не ждал. Она была одна в целом мире. Абсолютно одна.
        - Эй, ты чего здесь сидишь? - спросил Чалый, выходя из душа.
        В голове Лии мелькнула мысль, что это хорошо - по крайней мере, он смыл с себя прикосновения той... другой. Смыл ее запах. Она что-то пробормотала, не помня себя. Встала, опираясь на его руку, а потом весь вечер запрещала себе думать о том, что случилось.
        - Мам, смотри, как мы украсили дом! - вернул Лию в реальность Сашка.
        Женщина хлопнула глазами, отгоняя непрошеные воспоминания, сжала ладошку сына и огляделась. Это был не просто дом с прилегающим садом, это было настоящее поместье. По-богатому украшенное к новому году.
        - Ну, нравится?
        - Да. Красиво.
        - Пойдем...
        Не дожидаясь, когда перед ней откроют дверь, Лия выскользнула их машины и вслед за сыном направилась к крыльцу. Входная дверь на западный манер была украшена шикарным рождественским венком. Он выглядел намного лучше, чем те, что они мастерили с маленьким Сашкой. Впервые за этот вечер в разговор вступил Чалый:
        - Проходи... Там, по коридору, кухня, столовая. Ванная и туалет - здесь, - махнул рукой в противоположном направлении. Твоя комната возле Сашкиной, на втором этаже. Можешь там... освежиться, я не знаю... Только сильно не задерживайтесь. Ужин нам накроют с минуты на минуту.
        Лия кивнула, оглядываясь.
        - Мам, пойдем, я тебе здесь все покажу! Папа говорит, что у меня в комнате вечный бардак. Но к твоему приходу я убрался. Честно.
        Сашка схватил ее за руку и побежал, перепрыгивая через ступеньки, вверх по лестнице. Лия поспешила следом за ним, спиной ощущая пристальный взгляд оставшегося внизу Чалого. Ну, и чего смотрит, спрашивается? В конце концов, он сам согласился на ее временное присутствие в этом доме. Она не напрашивалась в гости!
        - Вот, смотри, это моя комната! - Сашка распахнул створки двери и впустил мать.
        Женщина осмотрелась, жадно впитывая в себя полученную информацию. Она уже знала, что Сашка был поклонником Мстителей, и развешанные по стенам комнаты постеры к этому фильму наглядно о том свидетельствовали.
        - А кровать моя вон там - видишь?
        Лия вскинула голову и с удивлением сообразила, что кровать сына располагалась как будто на чердаке. И, чтобы в нее попасть, ему каждый раз приходилось карабкаться вверх по лестнице.
        - Очень необычно.
        - Я сам придумал! Смотри, здесь мой комп... Ну, а это - Боня. Помнишь его?
        Сглотнув, Лия кивнула. Этот плюшевый кот выглядел довольно потрепанно еще шесть лет назад, но Сашка очень его любил, и выкинуть не разрешал.
        - Когда мы переезжали, папа хотел его выбросить, но я не дал. Ой... смотри, а это мои самолеты!
        Женщина повернулась к противоположной стене, вдоль которой тянулись деревянные стеллажи.
        - Я люблю самолеты. И, может быть, даже стану летчиком. Но это еще не точно... Я как бы не решил до конца. Отец говорит, что это нормально. И что впереди у меня масса времени на то, чтобы определиться. А ты как считаешь?
        Лия пожала плечами. Она не знала, что ответить Сашке. Ее удивил сам факт того, что у ее ребенка вообще был выбор. Насколько она знала Чалого, тот и мысли не допускал, что у их сына могут быть иные, не связанные с его бизнесом, планы на жизнь.
        - А почему ты не украсил свою комнату?
        - Как это - не украсил?! Ну-ка, закрой глаза!
        Послушно опустив веки, Лия улыбнулась. Интересно, что он придумал?
        - Открывай!
        Сашка выключил свет, и теперь пространство комнаты освещалось лишь разноцветными лампочками, гирлянда которых тянулась по борту кровати, карнизу и стеллажами с моделями самолетов.
        - Тут и елка есть. Смотри, вон, на потолке.
        Лия вскинула голову. Елка Сашки была довольно оригинальной - проекционной. Чего только не выдумают современные детишки.
        - Ну, как, нравится?
        - Ага... Только, знаешь, под такую... подарки дед Мороз не положит! - улыбнулась Лия. Сашка рассмеялся задорно:
        - Ничего. В гостиной настоящая есть! Кстати, о подарках... Ну-ка, пойдем!
        Сашка опять помчался вниз. Едва поспевая, придерживая подол юбки, Лия пошла за сыном. Он замер в холле, дождался, когда она его догонит, и только тогда распахнул двери в гостиную.
        - Ну, что скажешь? Правда, круто?
        Лия не нашлась с ответом. Только головой кивнула, заинтересованно оглядываясь. Комната была действительно красивой. С большими, от пола до потолка, окнами и не менее впечатляющим камином. А в углу стояла нарядно украшенная сосна.
        - Вы уже справились? Тогда, может быть, пойдем к столу?
        - Подожди, пап! Сначала подарки.
        - Это с чего вдруг такая очередность? - удивился Чалый, сложив руки на груди. Он не стал наряжаться, надел джинсы и тонкий свитер со смешным рождественским орнаментом. А еще он был в очках, что довольно сильно удивило Лию.
        - Да, просто! Ну-ка, мама... Смотри, что нам Дед Мороз принес!
        Сашка нырнул под елку, извлекая на свет божий коробки с подарками.
        - Угу, Дед Мороз... - вздохнул Чалый, опускаясь на пол. - Вот это, вроде, тебе...
        - Да, подожди ты! Здесь же записки! Мам, ну, ты чего стоишь? Здесь и для тебя подарки! Иди к нам.
        - Саш... Не нужно было... Правда. У меня уже есть самый ценный подарок, ну... - Лия уселась возле сына и, не сдержавшись, зыркнула в сторону Чалого, тем самым давая тому понять, что ей от него ничего не нужно!
        - Да, что же это за Новый год без подарков?! Открывай! Ну, же...
        - Вообще-то, подарки дарят только детям. А я уже давно выросла... - смущенно бормотала Лия, распаковывая увесистую вытянутую коробку. Заглянула в нее. Закусила губу.
        - Ну, нравится? Угадал?! - подпрыгивал от нетерпения ребенок.
        Лия сглотнула ком, застрявший в горле, отставила коробку с шикарным новехоньким объективом. Обняв сына, шепнула:
        - Еще как... Саш, знаешь, а я тебе тоже подарки приготовила. Они могут тебе показаться странными, и не по возрасту... Я-то их покупала на каждый новый год, что тебя не видела...
        - Правда?
        Лия качнула головой. Сама себе не признавалась, для чего покупала эти игрушки, а вот теперь смогла... Не только признаться, но и подарить тому, кому больше всего хотела... С опозданием в годы... Но, все же.
        Серьезно глядя на мать, Сашка подтянул поближе к себе коробки. Проводил взглядом поднявшегося с пола отца и сдернул обертку с ближайшей. Лия тоже невольно покосилась на Чалого. Он подошел к бару, чего-то себе налил и отвернулся к окну.
        ГЛАВА 16
        Если бы еще пару месяцев назад кто-то сказал ей, что Новый год она будет встречать в компании Чалого, Лия бы долго смеялась. Впрочем, ее и сейчас пробирало на смех. Истерический... Совершенно безумный... Подумать только - они мирно ужинали за богато накрытым столом, в воздухе пахло сосной и мандаринами, с нарядно украшенной ели весело подмигивали фонарики, а в камине уютно трещал огонь. И хоть картину пиши, хоть кино снимай... Идеальный праздник в идеальной семье. Только собаки в углу не хватает... Ах, да... Вот же она - у Сашкиных ног. Поглядывает голодными шоколадными глазами на блюдо с индейкой, будто бы год не ела! Хотя вряд ли бы в этом доме кого-то морили голодом.
        - Саша, не корми ее со стола. Тысячу раз тебе говорил, - слегка нахмурился Чалый.
        - Сегодня праздник. Сегодня можно! - возразил ребенок и, как ни в чем не бывало, продолжил свой рассказ о прошлогодних приключениях в Тироле.
        Но Лия не могла сконцентрироваться на словах сына. Ее мысли разбегались, а усталость брала свое. Слишком изматывающим для нее оказался процесс вручения запоздалых подарков. Слишком тяжелым морально. Она уже не была уверена в том, что это действительно стоило сделать, хотя Евгений Павлович и рекомендовал... Ее встречи с психологом проходили все так же регулярно. Она не могла пока без них обходиться. Пыталась... Но не могла.
        Удивительно, но Чалый позаботился об отдельном меню для Лии... Специально для нее были поданы овощи на пару и нежнейшее мясо кролика. Она оценила, как искусно тот был приготовлен, впрочем, этот факт нисколько не прибавил ей аппетита.
        - Мама... А ты мне и позвонить не могла? - вдруг ни с того ни с сего спросил Сашка. Порой он так быстро переключался с темы на тему, что Лия просто не поспевала за ним и была вынуждена переспрашивать и уточнять. Но в этот раз понимание глобальности вопроса к ней пришло как-то сразу. Она бросила нервный взгляд на Александра и опять вернулась к злосчастному кролику. Смотреть в глаза сыну женщина не могла.
        - Нет... Не могла, Саша. Совсем...
        Сашка ничего не стал больше спрашивать, и Лия вернулась к еде. Без особого энтузиазма она орудовала ножом в тарелке, но больше всего ей хотелось воткнуть тот в черное сердце бывшего мужа. Она никогда его не простит! Никогда! Впрочем, разве Чалый просил прощения? Да, ну... Он бы не снизошел.
        - Мамочки! Чуть не пропустили! Скорей наливай шампанское! Ну, что ты сидишь? - крикнул Сашка отцу, вскакивая со своего места. Вслед за ним из-за стола вышел Чалый, схватил бутылку вина, спешно разлил по бокалам.
        - Тебе, наверное, можно немного... - тихо заметил он.
        Лия пожала плечами. Вообще-то препараты, которые она принимала, были несовместимы с алкоголем, но от одного глотка ей точно ничего не будет. Да, и не хотелось при Сашке об этом говорить.
        - Десять, девять, восемь... - отсчитывал сынок, сверкая чаловскими глазами, - пять... Желание все загадали?!
        Гори ты в аду, Чалый. Гори ты в аду...
        -... три, два, один! Ура!
        Они еще немного посидели у телевизора, и таки вышли во двор запускать фейерверки. Сашка визжал, пес носился, как угорелый, с энтузиазмом уничтожая раскисший от мокрого снега газон, а у нее голова шла кругом. И начиналась мигрень...
        - Так, ребята... Кажется, дождь опять, да и поздно... Давайте уже на боковую.
        - Но еще ведь так рано...
        - Саша... Мама устала.
        Лия отчаянно затрясла головой. Ей не хотелось портить праздник собственному сыну!
        - Я в норме! - упрямо заявила она.
        - Лия... Не нужно. Не спорь. У вас впереди еще целые выходные.
        - Каникулы! Десять дней! - добавил Сашка.
        - Тем более... - закатил глаза к небу Чалый.
        - Ладно... Тогда пойдем, наши комнаты рядом... А хочешь, будем спать вместе?! У меня большая кровать...
        - Боюсь, я не рискну на нее забраться, - пробормотала Лия.
        - Трусиха...
        - Вовсе нет.
        - Мама...
        - Да? - оглянулась Лия, будто бы это не ее сердце останавливалось каждый раз, когда он так ее называл.
        - Пообещай мне...
        - Все, что угодно, сынок...
        - Если ты опять заболеешь, не пропадай больше. Пожалуйста... Я взрослый, и все-все пойму... Я знаю, что вы с папой хотели, как лучше, он мне объяснил... Но...
        Лия сглотнула. Медленно протянула руки к сыну. Нерешительно его обняла, будто бы была не до конца уверена, что он позволит.
        - Я обещаю.
        - Правда?
        Лия кивнула. Она снова не могла говорить... Горечь перекрывала дыхание, горечь плескалась во рту. Ей казалось, что еще немного - и она не выдержит. Выплюнет ее вместе с обвинениями, которые жгли язык. Прямо в лицо этому нелюдю, что сверлил ее взглядом. Но сделать так - означало бы причинить Саше боль. А она никогда бы такого не сделала. Сын был для Лии свят.
        Ей удалось уснуть, лишь приняв лекарства. В последнее время она засыпала только так. Из-за постоянной тревоги без снотворного обходиться не получалось. Да и не было у нее такой задачи на данный момент. Таблетки Лия принимала строго по назначению врача.
        Проснулась женщина, когда не было и семи. Поднялась с постели, сходила в ванную и, не зная, чем себя занять до пробуждения Сашки, вышла из комнаты. Ей хотелось теплого молока с медом, что было большой удачей, учитывая тот факт, что в последнее время ей вообще редко чего хотелось.
        Лия довольно быстро нашла все необходимое. Подогрев молоко, добавила в него гречишный, судя по цвету, мед, и со стаканом в руках вышла из кухни. Присутствие Чалого она сначала почувствовала, и только лишь потом увидела его спину в отражении зеркала, висящего в коридоре. Он стоял посреди гостиной. Одну руку сунул в карман потертых джинсов, второй гладил собаку по голове. Лия встала на цыпочки и, стараясь не дышать, пошла дальше.
        - Я не кусаюсь, Лия, - и вроде бы он говорил очень тихо, но почему-то громко... Или это эхо... так?
        - Ты не просто кусаешься, Чалый... Ты еще и яд впрыскиваешь...
        - Лия...
        Она замерла посреди коридора, он - посреди комнаты. И через огромный дверной проем, глаза в глаза...
        - Что?
        - Как так получилось? У нас... Почему?
        Если бы Чалый в тот момент обратился медведем на велосипеде, и принялся гонять вокруг елки, Лия удивилась бы меньше, чем его словам. У нее даже рот открылся. И это было все, на что ее хватило. Со словами она не сразу нашлась.
        - Ты у меня спрашиваешь?
        - Да... - он сверлил ее взглядом, скрестив руки на груди. - Я хочу знать твою версию.
        Нет, она точно сошла с ума. Такого совершенно определенно не могло быть на самом деле.
        - А тебе не кажется, что ты слишком поздно задался этим вопросом?
        - Может быть. Но я хотел бы получить ответ. Да ты пей, а то молоко остынет...
        Как бы ему тактичнее намекнуть, что ей теперь вообще вряд ли что удастся в себя впихнуть? Он все испортил одним только своим присутствием...
        - Я думаю, все вышло именно так потому, что мне не следовало с тобою связываться. Вот и все объяснение. - Лия развернулась на пятках и медленно пошла дальше. Но потом все же остановилась. У нее тоже были вопросы к Чалому...
        - Я бы хотела как можно скорее приступить к лечению и получить все необходимые консультации, - заявила Лия, возвращаясь в комнату.
        Чалый явно не ожидал такого поворота.
        - В смысле? Чем плох Реутов?
        - Как психотерапевт, Реутов меня полностью устраивает. Но я веду речь о гинекологическом лечении и последующем ЭКО. Я хотела бы забеременеть, как можно скорее.
        Александр задумчиво растер переносицу и покачал головой.
        - Не думаю, что с этим стоит спешить.
        Лия в который раз за вечер беззвучно открыла рот. Он когда-нибудь перестанет ее удивлять?
        - В смысле? Что ты имеешь в виду?
        - Ты недостаточно поправилась. Я не хочу рисковать, - отрывисто пояснил Чалый, перед тем как снова отвернуться к окну. А она вообще ничего не понимала. Что происходит? Какого черта?
        - Ты боишься, что я не смогу выносить донора...
        - Нет!
        - Тогда я не понимаю, - развела руками Лия.
        Нерв на щеке мужчины дернулся. Собака, цокая когтями по бесценному паркету, отошла в сторону. Видимо, и пес ощутил напряжение, царящее в комнате.
        - Ты не готова, Лия. Ты слишком больна.
        - Подожди-подожди... -      Лия даже руку вытянула вперед, словно в попытке остановить бывшего мужа, хотя он к ней даже не повернулся, - я упустила момент, когда это стало иметь значение.
        - Стало и имеет...
        Она потрясла головой, чтобы убедиться, что ей не привиделось:
        - Ты шутишь? Или издеваешься? Да, что с тобой, мать его, не так?!
        Подхваченная эмоциями, Лия, отбросив прочь все страхи, вплотную подошла к Чалому. Он соизволил на нее посмотреть:
        - Не шуми, здесь Саша.
        Не шуми? Не шуми?! Да она едва сдерживается от того, чтобы на него не накинуться! И, возможно, Чалому стоило бы сказать спасибо препаратам, которые помогали Лие справляться с эмоциями. Которые тормозили ее возбуждение. Иначе... Иначе она бы в глотку ему вцепилась! За одну только просьбу Сашки больше не исчезать... За одну только просьбу и его больные глаза!
        - Не знаю, какие игры ты затеял на этот раз, - зашипела Лия, отчаянно ухватив бывшего мужа за руку, - но я больше не позволю тебе распоряжаться нашими жизнями, слышишь?! Не позволю! Ты хотел донора? Отлично! Ты его получишь! Наш мальчик его получит! Иначе... Если ты передумаешь... Я убью тебя, Чалый... Клянусь, я найду способ! Я вырежу твое прогнившее сердце...
        Лию трясло. Ее голос был хриплым и каким-то надсадным. Она задыхалась.
        - Тише... Тише, девочка... Ну, ты чего...
        Александр аккуратно перехватил ее руки, которыми она вцепилась ему в свитер, и осторожно прижал к себе.
        - Отвали... Убери руки!
        - Успокойся, Лия... Успокойся... Здесь же Саша... Ну, же... Возьми себя в руки!
        Саша... Саша... Возьми себя в руки, - как мантру, повторяла Лия.  Ноги подкосились. Чтобы хоть как-то устоять, уткнулась лбом в грудь Чалого. Прав этот подлец, действительно прав. Не время для истерики, да и не место...
        - Все будет хорошо, девочка... Все будет хорошо...
        Лия со всхлипом втянула воздух. И с удивлением отметила, что Александр как-то по-новому пах. Непривычно. Неправильно. Не так, как она запомнила... Словно это и не он был вовсе.
        - Мама? А вы чего здесь обнимаетесь?
        О, Господи... Как же хорошо, что Сашка не зашел двумя минутами ранее! Лия с трудом разжала скрюченные пальцы и повернулась к сыну.
        - У меня закружилась голова, - с трудом заставила себя соврать, - твой отец мне помог.
        - А теперь? Теперь тебе получше?
        - Угу... Слушай, а ты чего так рано вскочил? - поспешила перевести тему Лия.
        - Да, кто же спит, когда Новый год?
        - И правда...
        - Ну, чем будем заниматься?
        - Для начала, думаю, кое-кому следует умыться и почистить зубы.
        - А потом?
        - А потом позавтракать...
        - Я обычно не завтракаю, но если ты мне приготовишь вареники, то я, пожалуй, соглашусь.
        - Ты помнишь! - воскликнула Лия.
        - Я помню все-все... - вдруг посерьезнел Саша. - Ну, так как, приготовишь?
        - Не-а... - огорошила сына Лия. - Мы приготовим их вместе. Ну, раз ты утверждаешь, что все помнишь...
        - Ууу! Так я и знал, - притворно взвыл Сашка. Лия быстро разгадала его игру - сынок с детства с большим удовольствием помогал ей в кухне, а сейчас просто отыгрывал роль, - как тебе не стыдно эксплуатировать труд ребенка?
        - Топай-топай... Ребенок.
        Если и было в жизни Лии что-то более странное, чем встреча Нового года в копании Чалого, то это было утро следующего дня. Они с Сашкой месили тесто и о чем-то переговаривались. Александр, водрузив на нос очки, листал журнал. Рядом лежала собака и с интересом поглядывала в сторону стола. Лия скатала тесто в колбаску и лихо насекла на порции. Никто бы не догадался, что в последний раз она готовила это блюдо ровно шесть лет назад - настолько спорыми были ее движения.
        - Саш, набирай воду в кастрюлю...
        - Это я быстро...
        Несколько минут спустя вареники были готовы. Сашка ел их и жмурился от удовольствия. Лия не сводила с ребенка взгляда, с каким-то болезненным наслаждением впитывая в себя его счастье. Наслаждаясь им.  И даже присутствие бывшего мужа не слишком мешало этому процессу.
        Сашка прожевал последний вареник, откинулся на спинку стула и сыто потер живот:
        - Ну, вот... Теперь и умирать не страшно, - брякнул он, видимо, не подумав. И все счастье Лии вмиг растворилось... Порой, глядя на сына - такого веселого и пышущего здоровьем, она забывала, как серьезно он болен. А это его глупое... ребяческое замечание ее словно ножом пронзило. И стало так страшно... И больно. Ужасно.
        ГЛАВА 17
        Чалый сидел в непривычно безлюдном офисе и в нетерпении поглядывал на часы. Время тянулось мучительно, стрелки как будто застыли. Наконец, ровно к назначенному часу, дверь кабинета открылась.
        - С Новым годом! - не то чтобы весело поприветствовал Чалого Глеб и, усевшись напротив лучшего друга в кресло, заинтересованно вскинул бровь: - Ну, и какого хрена ты меня сорвал посреди праздников? Что за спешка, ей богу?
        - Помнится, я тебе поручал одно важное дельце...
        Глеб на секунду замер, медленно откинулся на спинку кресла и, склонив голову на бок, произнес:
        - А я тебе объяснил, что все не так просто. И просил сто раз подумать, прежде чем в это лезть.
        - Я не интересовался твоим мнением на этот счет. Просто найди мне надежного человека.
        - Ты сломал ей жизнь, Чалый. Пришло время остановиться... Не мне тебя учить, да ты и сам понимаешь, как далеко зашел... Не лезь еще и в это. Не бери грех на душу.
        - Это не твое дело,  - поджал губы Александр.
        - Нет, Саша. Мое. Потому что ее некому больше защитить...
        - А ты, выходит, решил взять на себя эту функцию?
        - Ты понимаешь, о чем я говорю!
        Глеб вскочил со своего места и двинулся к бару.
        - Найди мне кого-нибудь, или я сам займусь этим вопросом, - будто бы не слыша друга, повторил Чалый.
        - Твою мать... Тебе, правда, мало?! Мало того, во что ты ее превратил?!
        - За кого ты меня принимаешь?! - заорал Александр. - Я хочу ей помочь! Помочь, мать твою, улавливаешь разницу?!
        - Ты поможешь Лие, только если оставишь её в покое.
        - Черта с два!
        Глеб непонимающе покачал головой. Залпом осушил рюмку водки, и тут же налил еще.
        - Я не понимаю тебя, Саня... Не понимаю...Зачем тебе это?
        - Надо.
        - И все? Надо?! Тебе надо, и трава не расти?
        Чалый тоже встал из-за стола и, со злостью уставившись на Глеба, процедил:
        - Засунь свои проповеди, знаешь, куда? Я в них не нуждаюсь. Тебе было поручено найти хакера. Ты выполнил мое поручение?
        Глеб опрокинул в рот третью рюмку. Вытер губы тыльной стороной ладони и сунул руку в карман. На небольшой столик у бара легла простая белая картонка с номером телефона.
        - Твоего звонка будут ждать, - отрывисто пояснил мужчина, устремляясь к двери. - Только запомни... Если ты навредишь Лие или хоть как-то используешь полученную информацию против нее, я тебя, муд*ка, собственными руками удавлю.
        Александр молча проводил Глеба взглядом и снова уселся в кресло. Он не стал огрызаться, хотя друг явно перешел все границы... Чалый только жалел, что этого не случилось раньше. Он многое бы отдал за то, чтобы тогда, шесть лет назад, кто-то обозначил черту и указал тот предел, который ему нельзя было переступать... Но этого не случилось. Упиваясь собственной властью, хмелея от вседозволенности... он сделал то, что сделал... Господи, почему его никто не остановил? Почему он сам не остановился?!
        Чалый медленно встал из-за стола. Прошел к окну, свернул к бару. На столике рядом лежала забытая Глебом пачка сигарет. Он зачем-то взял ее и покрутил в руках. Отложил. Налил себе выпить. Бросил взгляд на оставленную тут же визитку...  Нужный номер Чалый решился набрать не сразу. Некоторое время он трусливо на него поглядывал и цедил коньяк. Но потом, разозлившись сам на себя, схватил телефон. Оказалось, что интересная ему информация уже была получена. Александру оставалось лишь пройти по указанной ссылке, чтобы скачать аудиофайлы на свой компьютер, что он и сделал, нервно постукивая пальцами по столу.
        Он ошибался, когда думал, что был готов услышать те записи. Нет... Ни хрена. К такому нельзя подготовиться... Это... как смерть. С первых слов. Чалый прослушал вопрос Реутова. А вот ответ Лии услышал предельно отчетливо... И он его нокаутировал. Как, впрочем, и все, что она говорила в дальнейшем.
        - Все ли я вспомнила? Да... Уже, наверное, да... Вы когда-нибудь замечали, что белые пятна памяти обычно самые грязные? Как правило, это то, от чего мы бежим, то, что нам даже вспоминать стыдно... Или больно, по какой-то причине. Но мне пришлось...
        - И как ты себя чувствуешь теперь?
        - Мне кажется, я вся - открытая рана. И это так тяжело на самом деле... Но я счастлива, что Саша снова со мной. Если бы для этого мне пришлось содрать с себя кожу, я бы и на это пошла...
        Ненадолго установилось тишина. Жадно прислушиваясь, Чалый склонился к динамикам.
        - Как так получилось, что ты отказалась от сына?
        - Не знаю... Наверное, я просто сломалась... А может быть, не была достаточно сильной, чтобы должным образом противостоять Чалому. Он ведь выгнал меня. Сразу же... Как только узнал об измене. Просто выставил за дверь... Изнасиловал... и выставил. Я тогда, наверное, в шоке была. По крайней мере, первые несколько дней практически стерлись из моей памяти. Но я точно помню, что до последнего верила в то, что он одумается. Пыталась поговорить, дежурила под нашим домом... Ходила к Саше в садик и к Чалому в офис. Звонила. Плакала. Умоляла... Через несколько недель, отчаявшись, нашла юристов и подала в суд... Связалась с прессой... Я была наивной, знаете... Мне казалось, что... ну, не бывает так... Не бывает. Мы ведь в европейской стране живем, в цивилизованном обществе. Как можно отнять сына у матери? Как?! Но оказалось, что можно все... В день, когда мое заявление было принято судом к рассмотрению, меня арестовали... Люди в масках, автоматы... И полтора килограмма чистейшего кокаина у меня в шкафу. Два месяца в СИЗО... Меня ломали там. Направленно и жестоко... Сокамерницы... А еще каждый день приходил
мой адвокат - смешно сказать - человек Чалого, и предлагал свободу в обмен на сына. Размахивал перед носом решением суда о лишении родительских прав... Давил на то, что Сашу мне уже не видать, но обещал свободу, если я откажусь от шумихи. Два месяца... меня хватило всего на два месяца. А потом... меня чуть опять не изнасиловали. Там, в камере... Женщина... А я после того, что со мной сделал Чалый, просто не выжила бы, если бы это снова случилось. Никогда в жизни мне не было так страшно. Никогда... Я как будто сошла с ума, я кинулась в драку, я кричала, как ненормальная, царапалась и кусалась... Я не могла этого допустить... Но знала, что если останусь в СИЗО, у меня просто не будет шансов избежать этой грязи. Поэтому, когда Чалый собственной персоной появился у меня в карцере - я согласилась на его условия. Смалодушничала...
        - Нет, Лия... У тебя не было выбора... Даже если бы ты не согласилась на его условия... Что бы ты смогла сделать из-за решетки? Чего бы добилась?
        И снова пауза... Видимо, Лия подбирала слова...
        - Ничего... Наверное, ничего...
        - Он сдержал слово?
        - Да. Меня выпустили практически сразу после нашего разговора. Чалый тогда сказал страшную вещь... Он сказал, что Сашка для меня умер, и, чтобы не сойти с ума, я в это поверила... Поверила...
        - Твои проблемы с приемом пищи началась тогда же?
        - Наверное. Я не помню... Поначалу у меня не было денег на продукты, а после... Да, наверное, тогда...
        - Ты замечала за собой какие-нибудь другие нервные расстройства? - после некоторой паузы поинтересовался Реутов.
        - Господи, Евгений Павлович... Да я вся была сплошным нервным расстройством... Иногда у меня были видения... По ночам мне казалось, будто я видела Чалого, точнее, его зловещую тень в ногах моей кровати... И я не спала. Сутками не спала...
        - Ты его ненавидела?
        - Да... Ненавидела. Так же сильно, как когда-то любила.
        - А он? Он любил?
        Она ни секунды не раздумывала перед ответом:
        - Нет. По крайней мере, я в это не верю. Возможно, он думал, что любит... Возможно. Но это была не любовь. Помните, как у Ромена Гари? «Замерзнув ночью, я встал и накрыл ее вторым одеялом?» Так вот, это не о нас... Я, наверное, сама виновата. Слишком сильно любила. Слишком много ему отдавала. И позволяла много... Мне казалось, что любовь - это идеальный инструмент, способный изменить любого человека. Здесь - тесаком, там - скальпелем, алмазным бором или наждаком... Я верила. Но люди не меняются. Никогда не меняются... - последние слова женщины вышли тихими и задумчивыми.
        - Лия... Зная, что он за человек, как ты вообще решилась на измену?
        - Да не знала я его! Я и сейчас не знаю... Когда он изменил мне во второй раз, я не смогла сделать вид, что ничего не происходит. Пыталась, ради сына, но актриса из меня была никудышная. Когда дело доходило до секса... я просто не могла после кого-то быть с ним. Пыталась сымитировать удовольствие... Но каждый раз потом чувствовала себя дешевкой и преданной... Не только им, но и самой собой. Понимаете, если первую измену я смогла простить, то второй - просто не находила оправданий. Девчонкой Чалый мне был не по зубам. Разве я могла удовлетворить такого избалованного женским вниманием искушенного мужчину? Нет... Но со временем, у нас все наладилось. Он вылепил меня под себя, приучил к своим ласкам. Я никогда и ни в чем ему не отказывала. Никогда... И ни в чем. А потому не могла понять, как после всего, что было между нами, после всей той любви... Он просто взял, и тр*хнул кого-то еще.
        - И что ты сделала?
        Лия горько хмыкнула. В динамиках что-то зашуршало (возможно, она изменила позу, или же вовсе встала).
        - Я попросила развода.
        - А он?
        - А он... Он как будто обезумел. Метался... Орал, что я бешусь с жиру... Угрожал... Сказал, что никогда на это не согласится. И тогда же впервые пригрозил отнять Сашу, если я заартачусь.
        - Но ты не восприняла его слова всерьез?
        - Скорее, не верила, что он действительно так поступит. Чалый был резким человеком, но он очень любил сына. Я представить не могла, что в своей мести он не пощадит даже ребенка...
        - Как ты встретила того человека? Любила ли ты его? И что с ним в итоге случилось?
        Чалый стиснул зубы и достал сигарету из пачки. Чиркнул зажигалкой. Раз, другой. Нервно потряс.
        - Максим был инструктором в конном клубе, который мы посещали с Сашкой. Любила ли я его? Скорее, хотела любви... Нормального человеческого отношения и покоя.  Мы болтали с ним о литературе, кино, всяких глупостях. Я только тогда поняла, как сильно мне не хватало такого рода общения. За несколько месяцев это переросло во что-то большее. Так мне казалось на тот момент, а потом случилось то, что случилось.
        - Чалый узнал обо всем сразу?
        В комнате установилась тишина, и Александр предположил, что в ответ на вопрос психотерапевта Лия просто качнула головой.
        - Как ты жила потом? После того, как у тебя отняли сына?
        - А разве я жила? Разве вообще можно жить без сердца?
        Запись оборвалась. Оставшийся в руках окурок больно обжёг пальцы. Чалый чертыхнулся. Отбросил его в пепельницу, и снова потянулся к пачке. В сумме он прослушал около девяти часов записей... Каждое слово Лии жгло его сердце огнем. Стягивало в узел внутренности, клеймило... Но некоторые из них врезались в память особенно отчетливо:
        - Теперь я часто спрашиваю себя, смогла бы я избежать всего, что случилось в моей жизни, если бы не растворилась в Чалом без остатка?  Если бы не любила его так сильно... Если бы его предательство не ранило меня так больно?
        - И к какому же выводу ты пришла?
        Лия тяжело вздохнула.
        - Думаю, у меня не было шансов. Его нельзя было любить вполсилы. Да и разве можно любить дозированно? Не думаю... Любовь - это хаос. Неукротимый хаос...
        - Ты рассказала, что очень тяжело перенесла смерть родителей...
        - Когда уходят люди, которые держат небо, оставшимся его держать становится тяжелее... Особенно, если с этим небом ты остаешься один на один.
        Чалый запрокинул голову и выдохнул дым через нос. Руки нервно подрагивали. Сердце нещадно давило. И с каждой секундой все сильнее накатывало понимание - он упустил что-то важное. Тогда, в самом начале... Именно он упустил. Не понял, недосмотрел... И остался с небом один на один.
        Он тяжело поднялся на ноги, пошатываясь, прошелся по кабинету. Зашел в ванную. Оперся обеими руками на мраморную столешницу умывальника и застыл, глядя в отражение собственных глаз. Потом включил холодную воду и сунул голову под кран.
        ГЛАВА 18
        Лия сидела на диване в гостиной Чалого и бесцельно просматривала фотографии, которые они с Сашкой отсняли за последние несколько дней. Она была счастлива, что им с сыном удалось столько времени провести вместе, но, в то же время, ее очень сильно нервировало близкое присутствие Чалого. Она чувствовала его на каком-то глубинном, неподвластном разуму уровне. Даже тогда, когда Александр и не думал показываться им на глаза, Лия знала - он где-то рядом. Так зачастую бывает в крепких, состоявшихся парах. Вот только они давно уже порознь... И это не любовь с придыханием шепчет на ухо «он близко»... Это страх во всю глотку орет: «Берегись!».
        Лия поджала под себя ноги и повыше натянула плед. Вроде, и не холодно было, но как-то... зябко. За окном снова лил дождь, Сашка занимался с репетитором, а она почему-то не могла выбросить из головы мысли о том, что Чалый не ночевал дома... Где он был? С кем? Как мог оставить Сашку одного? Часто ли такое бывало? А когда тот болел?!
        Стукнула входная дверь. В глубине дома что-то упало. Чалый выругался и, тяжело ступая, двинулся по коридору... Шаги приближались. Лия напряглась и спряталась за ноутбуком в надежде, что Александр пройдет мимо. Она ругала себя, что не осталась в собственной комнате, куда бы он бы точно не сунулся. Но, нет, ей захотелось посидеть у горящего камина... Дура!
        Сложив руки на груди, он застыл на пороге комнаты. Что-то в облике Чалого заставило Лию насторожиться еще сильнее. Она распрямила плечи, готовая принять бой, хотя больше всего в тот момент ей хотелось сжаться, прикрыв голову руками. Александр молчал. Как-то странно покачивался и молчал.
        - Где Саша? - наконец спросил он, не сводя с Лии тяжелого, страшно нервирующего женщину взгляда.
        - Он занимается с репетитором.
        Лия встала, не глядя на бывшего мужа, выдернула ноут из розетки, закрыла его, и хотела было проскользнуть мимо, но Чалый не дал -  выставил вперед руку, перекрывая проход.
        - Ты что-то хочешь? - сглотнув, поинтересовалась Лия. Вот понимала, что вряд ли он накинется на нее при сыне, но почему-то не могла избавиться от страха. Пьяный Чалый ее пугал. А то, что он был пьян - сомнений больше не вызывало.
        - Угу. Поговорить... - кивнул головой мужчина.
        - Ладно. Давай только не сейчас... Саша скоро закончит, и...
        - Я тебе не изменял.
        - Прости, что?
        - Я тебе не изменял.
        Лия моргнула. Опустила взгляд и снова подняла. Заправила отросшие пряди за ухо.
        - Почему ты молчишь? - требовательно поинтересовался Чалый, одной рукой ухватившись за косяк, а второй  - касаясь ее подбородка. Лия дернулась.
        - Просто не знаю, что ответить...
        - Я тебе не изменял, - с намеком повторил Чалый. - Только тогда, в самом начале. А больше - нет. Никогда.
        Не понимания, зачем он вообще начал этот разговор, не веря ему ни на грамм, Лия отступила вглубь комнаты. Ей хотелось избежать его прикосновений. Потому что потом она вряд ли бы от них отмылась...
        - Это не имеет значения.
        - Еще как имеет! Я тебе не изменял! - поднял голос Чалый. - Ты почему-то думаешь, что я гулял, как распоследний кобель, но такого не было! Не было, понимаешь?!
        - Хорошо... Не гулял, так не гулял, - безропотно согласилась Лия, понимая, что спорить с ним, когда он находится в таком состоянии - себе дороже.
        - Что хорошо?! Что, мать твою, здесь хорошего?! Кто тебя настращал? Кто заставил поверить в эту х*йню? На что надавили?!
        - Саша, перестань... - дрожащими губами прошептала женщина. - Ты меня пугаешь.
        Лие показалось, что в его облике что-то изменилось. Чалый опустил руки. Чуть наклонил голову, упершись лбом в косяк. Она молила бога, чтобы у Сашки поскорее закончилось занятие. Наверное, было неправильно использовать ребенка в качестве щита, но Лия не знала, как по-другому это все прекратить. Чалый пошевелился, прикусил костяшки пальцев, снова повернул голову к ней:
        - У меня никого не было. Никогда. Только ты.
        - Ладно. Я поняла... Можно мне теперь пройти?
        - Ни черта ты не поняла! Ни... черта... не... поняла! Я любил тебя! Любил...
        В ответ на его слова она тоже начала заводиться! Ну, что ж он за кровопийца такой?! Зачем вообще поднял эту тему? Изменял... Не изменял! Да какая теперь, к черту, разница? Какая?!
        - Давай поговорим, когда ты отдохнешь... Сейчас не время.
        Чалый оттолкнулся от стены и тремя тяжелыми шагами преодолел разделяющее их пространство. Обхватил ладонью ее беззащитно-голую шею и запрокинул голову, впиваясь черным демоническим взглядом.
        - Я перед тобой виноват во многом. Но я тебе не изменял. А потому должен знать, кто тебя убедил в обратном. Кому это было на руку?! Я должен знать!
        Хотела бы она понимать, что чувствует. Выдернуть из того урагана чувств, что на нее обрушился, самое главное. Ключевое... Но не получалось. И только одна мысль перекрывала собой все другие - даже если она ошиблась, даже если действительно чего-то не поняла, разве сейчас, после всего случившегося, это имело значение? Шесть лет. Шесть лет кошмара без сына... Какая разница, что ему предшествовало? Что это меняет сейчас? Что?! И с какого перепуга это так важно стало для Чалого?
        - Меня никто против тебя не настраивал, если ты об этом, конечно. Я все видела своими глазами, но сейчас действительно не время для этого разговора.
        - Что ты видела? - будто бы не слыша ее, настаивал Чалый.
        Лия сцепила зубы и сжала дрожащие руки в кулаки. Какого черта он вытворяет? Зачем?!
        - Послушай, - как можно более спокойно начала она, - сейчас это не имеет значения. Все осталось в прошлом, ведь так?
        - Черта с два! Еще как имеет!
        - Ладно! Ты хочешь это услышать? Пожалуйста! Я увидела помаду на твоей рубашке... Я ж не дура, Саша... Все поняла. И отлучки твои, и...
        - Ты увидела помаду на рубашке? - у Чалого дернулся глаз.
        - Да. Был Новый год, мы ждали тебя с Сашкой, но ты не спешил домой... - Лия пожала плечами, - только потом, когда ты, наконец, явился... все стало понятно.
        - Дура! - рявкнул он, - какая же ты дура... - протянул нараспев, оседая прямо на пол.
        Наверху хлопнула дверь, и следом раздались быстрые легкие шаги - кто-то бежал по лестнице. Такой способ передвижения в этом доме мог избрать только один человек...
        - Мама... Папа... А ты почему здесь сидишь?
        Не глядя на сына, Чалый зачем-то попытался расстегнуть манжету, но у него ничего не вышло. Мужчина выругался. Сашка перевел удивленный взгляд с отца на Лию.
        - Мам... что происходит?
        - Папа немного устал, Саша. Трудности на работе. Ему не мешало бы отдохнуть, - Лия обняла сына за плечи и с намеком посмотрела на бывшего мужа. Ну, же, Чалый! Возьми себя в руки.
        - Отдохнуть? Ладно... - пожал плечами Сашка и, уже обернувшись к отцу, спросил: - Может быть, ты с нами тогда кино посмотришь?
        - Кино? Посмотрю, конечно... Почему бы не посмотреть?
        Чалый оперся на локоть и довольно ловко поднялся с пола.
        - Попкорн или чипсы?
        - Попкорн... - вконец растерялся Сашка. Видимо, нечасто ребенок видел отца в таком состоянии.
        - Пойду, приготовлю.
        Когда за Чалым закрылась дверь, мальчик спросил у матери:
        - Он, что... пил, что ли?
        - Да, вроде...
        - И дома не ночевал... Это на него не похоже. Может, случилось что? - забеспокоился ребенок.
        - Да брось. Устал просто... Работал много, говорю же.
        Не то, чтобы Лие хотелось прикрыть Чалого перед ребенком, но и другого выхода из ситуации она не видела. Благо, дети по своей сути отходчивые, вот и Сашка, приняв на веру слова матери, беззаботно пожал плечами:
        - Ну, устал, так устал... Отдохнет.
        Мальчик разложил диван, который в разобранном виде превратился в огромную зону отдыха, и, раскинув звездой конечности, плюхнулся прямо по центру. Без всякой задней мысли, Лия устроилась возле сына. Сашка пощелкал пультом, выбирая кино для просмотра, а она вдруг некстати подумала, что уж слишком загостилась у Чалых. Как бы ни было ей хорошо рядом с сыном, она не должна была привыкать к такой жизни. Да и Чалый... Мало ли, что взбредет ему в голову? Нет-нет. Ей пора домой, однозначно, пора...
        Несмотря на то, что дверь в гостиную открылась бесшумно, появление Чалого не осталось незамеченным. Будто бы почувствовав присутствие бывшего мужа, Лия вскинула взгляд, едва только Александр замаячил на пороге, но тут же его отвела. Чалый принял душ и переоделся в удобный домашний костюм. Он снова надел очки, а в руках сжимал огромную миску попкорна, но ничего домашнего или мягкого в его облике не было. Все в нем кричало об опасности. Или это ее радары интерпретировали подобным образом любой исходящий от мужчины сигнал? Лия не знала...
        Чалый прошел через комнату, сунул в руки Сашке попкорн, а сам вытянулся на диване по другую сторону от ребенка. Усилием воли Лия заставила себя не шевелиться. Они впервые за долгое-долгое время оказались так близко друг к другу, будучи в горизонтальном положении. И слава богу, что между ними сейчас находился сын. Потому что тогда... Тогда Чалому никто не мог помешать. Саша был в детском саду, когда все случилось. В их старом доме вообще никого не было. Только охрана, да и та по периметру. Лию устраивало такое положение вещей. Лишние уши им были ни к чему. В тот день она решила попросить развода. Не потребовать, а именно попросить. Договориться с Чалым по-человечески... Объяснить все... Они ведь не были врагами, просто... не вышло у них... Не вышло! И не имело никакого смысла продлевать агонию дальше. Нет, Лия, конечно, догадывалась, что просто не будет... В конце концов, она уже однажды заводила об этом речь... Но и того, что случилось в итоге - она точно не ожидала.
        Чалый сидел у себя в кабинете. Он был явно выпившим, и Лия решила, что выбрала не лучшее время для разговора, а потому, так ничего и не сказав, поспешно ретировалась. Но Чалый пошел вслед за ней. Прижался грудью к ее спине, провел носом вдоль скулы. Лия напряглась. Она приняла душ. Он не должен был учуять другого, но каким-то образом это случилось.
        - Саша, подожди... Давай не сейчас, - попыталась отстраниться женщина.
        - Почему? Разве ты за мной не скучала? - прошептал он, одной рукой задирая подол платья, а второй выкручивая сосок.
        Чалый всегда любил жесткий секс, и Лию приучил к его своеобразной прелести, но в последнее время они нечасто им занимались. Она ясно дала понять, что ей это все неинтересно. Лия не могла заставить себя быть с мужем, после других... Не могла... Это было мучительно больно.
        - Саша, прекрати!
        - Почему? Разве моя девочка меня больше не хочет?
        Чалый отодвинул в сторону трусики и, скользнув рукой по промежности, ребром ладони нажал на клитор. Лия сглотнула. Ей стало страшно... По-настоящему страшно.
        - Саша, я не хочу...
        Ее голос дрожал, как и мышцы бедер, которые он безжалостно мял.
        - Не хочешь? Ну, знаешь ли... Тогда придется потерпеть. Мужу-то родному дать - святое дело. А то, ишь, какая несправедливость... Перед кем попало ноги раздвигаешь, а мужу любимому - засть? - шептал ей на ухо Чалый, в то время как его бесцеремонные руки шарили по ее застывшему телу.
        - Остановись, пожалуйста... - пересохшими губами прошептала Лия.
        - Вот еще!
        Он толкнул ее в спину. Женщина упала на кровать, но тут же вскочила. Он не дал ей уйти. Навалился сверху, щелкая пряжкой ремня. Лия, воспользовавшись моментом, попыталась отползти в сторону, но ничего не вышло. Чалый дернул ее на себя и пристроился сзади.
        - Саша, нет... Подожди, давай поговорим... Пожалуйста!
        - Заткнись. Наговорились уже!
        Он все же в нее протиснулся. Лия стояла на коленях, сотрясалась под мощными толчками когда-то любимого человека, и не могла поверить в то, что это происходит на самом деле.
        - Нет, Саша, нет... Пожалуйста, пожалуйста... - шептала она сорванным голосом, но он был неумолим.
        - Шлюха, - рычал он в такт каждому своему движению, - грязная, дешевая шлюха...
        Он был пьян. Поэтому долго не мог кончить. Колени разъезжались... Тогда Чалый рывком вышел из Лии и перевернул ту на спину. В последней попытке освободиться, женщина резко вывернулась, толкнув мужа ногой. В ответ он наотмашь ударил ее по лицу, выдернул шнур от светильника из розетки и привязал ее руки к кованой спинке кровати. Он был диким. Совершенно неконтролируемым. Лия даже представить не могла, что он способен на такое безумство.
        - Саша, пожалуйста... Не делай этого с нами! Не делай... - Она плакала. Она просила. Она только сейчас осознала, что все, что было ДО, еще можно было исправить, и только весь этот ужас - никак. Что именно этот момент, а ни какой другой - станет жирной точкой в их судьбах. Перечеркнет все хорошее. Уничтожит любовь, которая все еще теплилась в сердце... А ведь она любила его, несмотря ни на что... Он был ее ненормальной зависимостью... Он был ее вечной болью... Да, все равно, кем, но ведь был... А после ничего не будет - лишь пустота... - Не надо, Сашенькаааа... Не делай этого с нами...
        Звук выстрелов взорвал тишину. Лия подпрыгнула на диване, возвращаясь в реальность. Сынок, который выбрал для просмотра недавно вышедший на экраны блокбастер, мирно спал, привалившись к отцовскому боку. Лия вскинула взгляд и встретилась с пристальным взглядом Чалого. Он медленно сглотнул, но глаз не отвел... Чалый знал, о чем она вспоминала. Почему-то Лия была в этом уверена. Она резко отбросила плед и встала с дивана. Бежать. Бежать от него, куда глаза глядят... И как можно скорее.
        ГЛАВА 19
        Зима уходила...  Зиме больше не было места. И вместе с по-весеннему ярким солнцем, вместе со звонким щебетом птиц в душе Чалого воскресали давным-давно замурованные мысли и чувства. Он больше не противился им. Не хотел... Не мог притворяться и бежать от себя. Не мог врать. Размяк... Не хотел больше фальши. Не хотел чужих рук и губ. Поддельных. Не тех... Не желал довольствоваться суррогатом только лишь для того, чтобы не быть одному...
        Он сожалел и злился. Он метался, не зная, как вернуть то, что своими же руками разрушил... Он с ума сходил от шума собственных мыслей. И от ее подслушанных слов...
        Существуют вещи, которые, наверное, лучше не знать. Вопросы, ответы на которые могут лишить равновесия. Правда, которую сложно принять... И ровно до того момента, как он решил все для себя прояснить, жизнь Чалого была вполне себе сносной. Нет, он не избавился от наваждения... Он жил с ним. Оно занозой сидело внутри и, если не трогать - уже даже не беспокоило. А тут... со всей дури по этой самой занозе проехал... И запекло в груди, заворочалось болезненно-острое чувство потери.
        Теперь он знал, что не хочет дальше быть один... Кем бы он ни был, и что бы ни ждало его впереди, ему нужен кто-то, кто будет рядом. Не просто кто-то... Ему нужна была Лия. Всегда так было. И ничего не поменялось, сколько бы ошибок они ни совершили. Он... Он ни совершил.
        Чалый застыл у окна, наблюдая за прогуливающимися по саду родными. В своей жизни он больше всего ценил бескорыстие. И всегда хотел иметь рядом того, кто будет любить его не за то, кем он стал, а просто... без всяких для себя выгод. Лия его любила именно так. Александр никогда в этом не сомневался. Не ждал подвоха. Наверное, поэтому ее предательство так сильно на него повлияло. Лишило разума, затуманило голову...
        Он плохо помнил тот вечер. Отрывками, черными вспышками ярости... Почему-то в память отчетливо врезались лишь ее беззащитные руки с тонкими запястьями и синими реками вен... Перевитые проводом руки...
        Лия задрала голову к небу, голой кожей навстречу ветру... Даже с этого расстояния Чалый, казалось, видел сотни зябких мурашек, побежавших по ее тонкой шее в тепло съехавшего набекрень шарфа. Ему так сильно хотелось его поправить, что кончики пальцев стали зудеть. Но, представив реакцию Лии на подобное самоуправство, Чалый лишь горько усмехнулся. Сам виноват... Сам. Рано или поздно жизнь предъявляет счет. Видимо, пришло его время расплаты.
        Они ворвались в дом, принеся с собой смех. Лия теперь вообще часто смеялась... Она потихоньку оттаивала рядом с Сашей. Сын сглаживал острые неровные края обломков ее личности, он их соединял...
        - Давай, что ли, поедим? - предложил Сашка, стягивая с себя тонкую вязаную шапку.
        - А руки мыть?
        - Так я мигом...
        - Давай, а я сразу после тебя.
        Лия проводила взглядом сына и резко повернулась к Чалому:
        - Нам нужно поговорить! - заметила резко, нетерпеливо.
        - О чем? - удивленно вскинул бровь Александр.
        - Об ЭКО, конечно! Мне надоело, что ты каждый раз увиливаешь от этой темы!
        - Я увиливаю? - делано удивился мужчина.
        - Но не я же! Тебе прекрасно известно, что я оканчиваю курс лечения! Доктора отмечают положительную динамику, и нет совершенно никакой необходимости и дальше это откладывать!
        - Я разговаривал с врачами. В отличие от тебя, они не настолько оптимистично настроены.
        - У меня была овуляция!
        - Но это не означает, что ты способна выносить ребенка без вреда для собственного здоровья.
        Чалый нисколько не покривил душой. Врачи были осторожны в своих прогнозах. Он лично переговорил с каждым из них. Начиная от эндокринолога, заканчивая специалистом по планированию семьи. Кстати, Лия против этого не возражала. Она втемяшила себе в голову, что он имеет право знать все, что касается ее физического состояния, как имел бы право знать о технических характеристиках инкубатора, обратись он к его услугам... Чалого злила такая покладистость. Выводила его из себя. Больно била по нервам. И понимал ведь, почему она ведет себя именно так, и не понимал...
        Лия выглянула за дверь и фыркнула:
        - Послушай, мы не можем больше откладывать этот вопрос. От тебя всего-то и требуется, что кончить в баночку. Тебе, что, трудно?
        Он скосил на Лию глаза. Изучающе мазнул по ней взглядом. Хмыкнул. Она изменилась. И с каждым разом Александр все сильнее в том убеждался. Лия стала другой. Это тоже злило. Заставляло собственника в нем недовольно рычать. Он хотел знать эту женщину. Знать, как тогда... От макушки до пяток. Каждую родинку, каждую трещинку, каждую мысль и жест. Вот только знал ли он ее так досконально, как думал? Что он вообще о ней знал?
        Прислушиваясь к их разговорам с Сашкой, Чалый открывал для себя много нового. Например, в их первую после разлуки встречу. Оказывается, Лия любила читать. А в детстве жила в покосившемся домике с маленьким садом... Он, вроде, знал ее. И не знал... Знал ее... И... не... знал... Совершено. И осознание этого тоже было мучительным.
        - Я не буду кончать в баночку, или куда-то еще, пока ты недостаточно окрепла, - тихо заметил Чалый и, пресекая дальнейшие споры, широко распахнул дверь. Размахивая мокрыми руками, Сашка трусцой несся по коридору - почему дети никогда не вытирают руки полотенцем?
        Лия с шумом выдохнула, топнула ногой от бессилия. Чалый, улыбаясь, обернулся. Ну, и чего он ржет? Козел! За обедом кусок не лез в горло. Она не понимала Чалого! Не понимала! Разве он не для этого вернул ее в свою жизнь? Так почему же сейчас, когда она, наконец, поправилась, он включил задний ход? Чего добивается от нее своим поведением? Ведь было же что-то? Было... Он ничего не делал просто так. Такой человек. Одно делает, второе в уме... Все просчитано наперед. Все продумано... Так почему тянет, невзирая на то, что времени может не быть? Рискуя собственным сыном?! Или он снова ее наказывает? Лия ничего уже не понимала... Она знала только одно - совсем недавно ее жизнь стала сносной. Настолько сносной, что она уже не пялилась на люстру, прикидывая в уме, выдержит ли та ее вес...
        - Мама, так ты согласна?
        - На что?
        - Ты совсем меня не слушала! - нахмурился Сашка. - Опять витала в облаках.
        - Прости, дорогой... Продумывала детали завтрашней фотосессии.
        - Та, которая с кроликами? Для детей?
        - Угу... Будет много народу и зверья. Нужно хорошенько подготовиться к этому Армагеддону.
        - А можно я помогу? - оживился сынок.
        Лия покосилась на Чалого:
        - А как же уроки?
        - Ну... Я мог бы подъехать после...
        - Хорошо. Если папа не против.
        - А с чего ему против быть? - изумился Сашка. Вот уж, святая простота... И правда. С чего?
        - Ну, мало ли... - пробормотала Лия, опустив взгляд в тарелку.
        - Па? Ничего, если я поеду к маме в студию?
        Чалый равнодушно пожал плечами:
        - Я завтра работаю допоздна. Так что... делай, что хочешь, только уроки не задвигай.
        - Заметано!
        - Заметано.
        И неделя покатилась своим чередом. Сашка, и правда, помогал Лие по работе. И что-то в его поведении ей подсказывало, что искусство фотографии увлекло сына гораздо больше всяких чаловских бизнесов... Интересно, как сам Чалый на то отреагирует? Помнится, Сашка говорил, что отец примет любой его выбор. Но, что, если ребенок пойдет по стопам матери? Не станет ли эта пилюля слишком болезненной для самолюбия Александра? Лия частенько размышляла на эту тему. Практически так же часто, как и об отказе Чалого на проведение ЭКО.
        К весне Лия отчаялась. Сашка что-то трещал по поводу празднования Восьмого марта, а она... Готова была взвыть от отчаяния. Чалый не поддавался на уговоры. Он твердо решил похер*ть собственный же план. Впустую прошел курс гиперстимуляции яичников, и ее злость на бывшего мужа достигла просто космических масштабов. Зачем? Ну, зачем он подпитывает ее прожорливую глотку своими дурацкими отговорками? Лия чувствовала, как та пожирает ее изнутри...
        - Так что там по поводу праздника? - чтобы хоть как-то поддержать разговор, спросила Лия у сына.
        - Я приглашаю тебя в ресторан!
        - В ресторан?
        - Ну, да... Дома уже не интересно. Поэтому папа предложил пригласить тебя в ресторан. Ну, так, как тебе такая идея?
        - А папа? Он... что... тоже там будет?
        - Ага, и Глеб Саныч. Мужская компания, в общем.
        - А я вам тогда зачем?
        - Ну, ты даешь, мама! Это ведь женский день...
        То, что логика в Сашкиных словах явно хромала, тот даже не замечал. И правда, подумаешь... Восьмое марта в мужской компании. Нечего и переживать! Самой Лие оставалось лишь только пожать плечами. Ну, не отказываться же ей от сюрприза? Сашка старался, готовил... Да и как объяснить ребенку, почему ей не хочется лишний раз видеть его отца и крестного? Обтекаемыми фразами вряд ли получится. А значит, не о чем и говорить...
        Ей понравился ресторан, который, с подачи Чалого, выбрал сын. Может, и не зря она прожила восемь лет с Александром. По крайней мере, он запомнил ее нелюбовь к пафосным столичным заведениям. Место, в которое они прибыли, было намного душевнее.
        - Лия... Шикарно выглядишь! С праздником! - вскочил со своего места Глеб, стоило им подойти к столику.
        - Спасибо, Глеб... Ты один?
        - Как перст! Ну, рассказывай, как дела? Чем занимаешься? Ой... Это тебе букет. Ты ведь любишь тюльпаны... Верно?
        - Да. И сирень... - ляпнула Лия, и только потом поняла, в какую неловкую ситуацию попала. Чалый с Сашкой подарили ей розы... Впрочем, сын не придал ее словам никакого значения, дети вообще ко всему относятся проще. А вот Александр... Он ни жестом, ни взглядом не показал, что услышал ее комментарий, но что-то подсказывало Лие, что полученная информация мимо него не прошла. Почему она так решила, женщина и сама не знала. Просто почувствовала. И будто не было этих лет...
        Стоило признать, что вечер прошел довольно неплохо. Еда была вкусной, да и компания, за редким исключением, неплохой... Говорят, что долгая война тупит мечи. Лия не была уверена в правдивости этих слов, но в тот вечер она отложила оружие и немного расслабилась. Они даже танцевали. С Сашкой и Глебом. Чалый ее на танец не приглашал, и Лия была благодарна ему за это.
        Самому Александру праздник давался с трудом. Его все время уносило куда-то в прошлое. Сознание оккупировало болезненное чувство ностальгии и острой тоски по ушедшему навсегда времени. Наверное, давно следовало отстраниться, перестать оглядываться в несуществующее прошлое. Но как это сделать, если оно было счастливым? Настолько счастливым?
        Лия была очень красивой. Всегда была. Экзотической, нестандартной, яркой красотой. И сегодня она выглядела прекрасно. В скромном платье с отрезной кокеткой. Она улыбалась словам Глеба, склонив голову чуть на бок. А ему только и оставалось, что наблюдать за их разговором со стороны...
        - Вот, возьми... - Глеб зачем-то протянул Чалому ведерко со льдом.
        - Зачем? - удивился тот, пристально следя за кружащей в танце бывшей женой.
        -  В штаны себе насыпь... Может, поможет!
        Взгляд Александра резко метнулся к другу. Чалый сузил глаза. Чертово ведерко так и зависло между ними в воздухе.
        - Не понимаю, о чем ты.
        - Ну, да, конечно... У тебя едва дым из ушей не валит, когда ты на нее смотришь! Я уже видел тебя таким. Тормози, Саня... В прошлый раз твоя одержимость ничем хорошим для вас не закончилась. Тормози, пока не поздно, мужик... Не для тебя она...
        - Много ты понимаешь...
        - Бл*, - выругался Глеб, - все, да? Загорелся девочкой? Все для себя решил?! Вижу цель - не вижу препятствий?! А о ней... о ней ты подумал?
        - А я о ней только и думаю, Глеб... - как-то устало потер глаза Чалый, - шесть лет прошло, а только о ней... Как наваждение. Да ты не бойся. Я ей не наврежу. Знаешь, что Лия сказала Реутову? Что сила - это не только, когда боятся. Сила - это, когда можешь защитить...
        - Да ей, кроме тебя, не от кого защищаться!
        - Значит, я защищу ее от себя...
        - Угу, - скептически скривился Глеб, - сам-то хоть в это веришь?
        Чалый не знал. Он хотел верить, что сможет отпустить Лию, если его попытки ее вернуть окажутся безрезультатными. Он хотел в это верить...
        ГЛАВА 20
        План Лии был прост. Подсказка находилась на поверхности, рядом... В его голодном ищущем взгляде, который она поймала тайком... Чалый хотел ее! Все еще хотел, несмотря ни на что...
        Эта жажда пугала Лию до чертиков. До серых точек перед глазами, до крупной дрожи в негнущихся коленях. До рвоты, о которой женщина успела забыть... Она подкатила к горлу и мерзким комом стояла в нем. Чалый хотел ее. Хотел... А значит, она могла его получить. В том самом смысле, который был ей так нужен ... В качестве, гхм... Донора спермы. Безумие? Чистой воды! Но что делать, если иначе никак? Лия тысячу раз пыталась поговорить с Александром, но все было безрезультатно. Он отказался от идеи ЭКО. По какой-то неведомой ей причине - отказался. И что ей оставалось? Разве был какой-то другой выход?!
        Осушив до дна бокал вина, Лия затравленно осмотрелась. Сашка клевал носом, и пора было закругляться. Вообще-то женщина планировала ехать домой, но в другой раз она уже вряд ли решится! Услужливый официант снова наполнил бокал, и Лия ухватилась за него, как за спасательный круг. Может быть... если напиться, она сможет вынести это все? Ради сына ведь сможет? Должна...
        - Саш... А поехали уже по домам? Поздно...
        - Ладно. Только не забывай, что завтра мы едем в аквапарк!
        - Не забуду... Я тут, знаешь, о чем подумала? Зачем тебе делать крюк? Если папа не против, я переночую у вас...
        Зажмурившись от собственной смелости, Лия ждала ответа. Если Сашка и удивился ее предложению (в конце концов, после Нового года Лия ни разу не оставалась ночевать в доме Чалого, и уж тем более никогда не изъявляла желания это сделать), то виду не подал. И сам Александр никак не отреагировал на ее предложение. Просто пожал широкими плечами:
        - Как вам будет удобнее.
        Лию так сильно трясло, что дорога домой просто выпала из ее памяти. Да и как прощались с Сашкой, тоже не слишком запомнилось. Вроде бы, они еще о чем-то болтали с сыном, пока тот не уснул. В себя Лия пришла только в ванной. Смывать или не смывать макияж? Нет, лучше не надо. Так она выглядит гораздо-гораздо красивее. А ей нужно было ему понравиться... Безумие. Господи боже... Какое безумие...
        Чалый сидел в гостиной, закинув ногу на ногу, и равнодушно смотрел в окно. Одной рукой мужчина сжимал бокал коньяка, пальцы второй размеренно постукивали по подлокотнику кресла. Он удивился, завидев Лию, но после быстро овладел собой. Женщина стояла, переминаясь с ноги на ногу, и не знала, с чего начать. От ужаса ее руки дрожали.
        - Ты что-то хотела?
        - Я нет... Нет. Не спится просто. Вот... решила посидеть у огня.
        Чалый перевел взгляд на неразожженный камин, и снова покосился на бывшую жену. Ну, да... Огнем здесь и близко не пахло.
        - Если хочешь, я разожгу...
        - Угу... Было бы неплохо.
        Чалый поднялся с кресла, потянулся, хрустнув позвонками, склонился над поленницей.
        - Может быть, выпьешь чего-нибудь... Вина?
        - Да, немного можно...
        Какой там, немного? Она уже выпила свою годовую норму, но кого это волновало? Все, что угодно, лишь бы вытерпеть это все...
        - Погоди... Я принесу нам чего-нибудь перекусить, - задумчиво поглядывая на бывшую жену, бросил Чалый. Лия, как болванчик, кивнула головой. И, вроде бы, уже была готова на решительный шаг... Но никак не могла подобрать туфли по случаю.
        Чалый вернулся с двумя тарелками, полными снеди. Сыр, хамон, какие-то тарталетки... Блюдо с фруктами. Похоже, он решил закатить целый пир. Не наелся, что ли, в ресторане?
        Лия опять приложилась к бокалу. Яйцеклетки созрели, и выпитый ею алкоголь уже не сможет им навредить, а вот ей... Ей понадобятся лишние градусы. Совершенно определенно понадобятся! Вот, и как его соблазнить? Она никогда раньше такого не делала... Ей вообще было чуждо такое поведение. Обычно он сам проявлял инициативу, подхватывал Лию силой своей желания... Облизнув губы, Лия закинула ногу на ногу и задрала подол платья немного повыше. Ничего другого в голову ей не пришло. Глупо, Господи... Как же глупо. Наверное, нужно что-то сказать, но что?
        - Саша говорил, что вы хотите поехать на море...
        - Да, на весенних каникулах. Хочешь с нами?
        - Что? Нет... Нет, конечно, - возмутилась Лия и тут же прикусила язык. Для того, чтобы соблазнить Чалого, ей точно следовало быть посговорчивее. - У меня много работы. Но спасибо, что предложил...
        И опять пауза. Тяжело говорить с человеком, когда для разговора нет общих тем.
        - Ты думала над тем, что я тебе сказал?
        - Эээ...
        - О том, что у меня никого не было, кроме тебя.
        - Ну... Да. Думала... Выходит, я и правда все неправильно поняла, - облизав губы, соврала Лия.
        Нет, она действительно размышляла о его словах, но не была готова принять их. И, вроде бы, сейчас уже не имело значения, что тогда на самом деле случилось и почему... Но отчего-то было мучительно больно осознавать, что она могла ошибаться... Ошибаться в нём...
        - Я не помню уже, как испачкалась та чертова рубашка, но не было ничего... Ни с кем. У меня ты была, Лия...
        Она кивнула и отвела взгляд. Сделала очередной глоток. Алкоголь уже начал действовать. Но каким-то странным образом... ее одолела меланхолия, и почему-то захотелось плакать. Чалый тоже встал. Подошел к ней вплотную, пока еще не касаясь.
        - Давай попробуем заново, девочка? Давай попробуем...
        Лия как будто застыла. Сознание затуманилось. Тысячи противоречивых эмоций прошлись по душе. Ей казалось, она не выдержит этой общности. Она разорвет ее на куски... Сквозь туман она видела его смуглую руку с коротко стриженными ногтями прямоугольной формы. Рука медленно поднялась и замерла в миллиметре от ее губ. Скользнула по скуле, опустилась на шею, где в бешеном танце бился пульс. Еще секунда, и Чалый, приблизившись к ней вплотную, прижался к ее лицу. Он не шевелился. Просто дышал глубоко. Настолько глубоко, что при каждом вдохе его диафрагма касалась ее груди. Лия сглотнула, но во рту было так сухо, что это мало чем помогло.
        - Девочка моя...
        Она не слышала его. Оглушенная... Только видела движение тонких губ... Они приближались, и Лия судорожно втянула воздух - только бы все не испортить! Поцелуй вышел непривычно мягким и трепетным. Но женщина пребывала в такой панике, что даже не заметила этого. Ее стало тихонько потряхивать. Рот Чалого опустился вниз, оставляя влажный след на коже. Руки, которые до этого бесцельно перебирали волосы, скользнули по спине и аккуратно сжали попку. Он заворчал, прижимая Лию к себе, и медленно-медленно задрал подол платья... Или, может, ей так только казалось? Окружающая действительность стала липкой и вязкой, как кленовый сироп. Напряжение сгустилось настолько, что ощущалось физически. Покалывало кожу, холодило тело, солью оседало на онемевших губах...
        Чалый осторожно подтолкнул Лию к дивану. Устроившись на коленях рядом, легонько коснулся груди... Сначала пальцами, а потом - ртом. Жарко, влажно, через одежду, которую (слава богу!) пока не снял. Она сможет, она выдержит, она все снесет! Чертыхаясь, Чалый стащил рубашку. И лучше бы она не открывала глаз, чтобы не вспоминать, насколько он сильный! Насколько она беззащитна, находясь рядом с ним... И прошедшие годы ничего не изменили... Он постарел, но не стал дряхлым. Такая же крепкая, поросшая волосами грудь... Может быть, даже чуть шире, чем она помнила. Никакого выпирающего живота. Только сила и мощь... в чистом виде. Ужас ударил в голову, Лия зажмурилась... Его руки скользнули вверх по ногам, к резинке колготок. Лия перестала дышать. Его же дыхание, напротив, ускорилось, и стало каким-то надсадным... Неужели так сильно хотел? Теплый рот коснулся ее посиневших губ, неумолимые пальцы прошлись по низу живота и осторожно погладили сердцевину. Очертили клитор. Она была сухая, как лето в пустыне... Ее конкретно трясло. И вовсе не от удовольствия. Пазлы сошлись. Чалый отскочил в сторону.
        - Зачем? - вытолкнул из себя, задыхаясь.
        Ошарашенная и полностью дезориентированная Лия свела разведенные в стороны ноги, неловко одернула юбку.
        - Ты же не хочешь... - Не спрашивал - утверждал. И Лию так сильно разозлили его слова! Так сильно разозлили...
        - А тебя это когда-нибудь останавливало?
        Чалый дернулся. Укол достиг цели. Он понял, что она намекала не только на их последний раз. Но и на первый... Как оказалось, тогда он тоже порядочно облажался... Спасибо чертовым записям. Узнал!
        Тряхнул головой, приходя в себя.
        - Возвращайся к себе, - выдавил, отворачиваясь.
        Лия поспешно вскочила и побежала к выходу. Это тоже ударило. Больно. Наотмашь... Уже у самой двери женщина остановилась. Вдохнула, собираясь с силами, и медленно-медленно, как на Голгофу, побрела назад:
        - Сейчас благоприятный период для зачатия...
        Чалый сцепил зубы и отвернулся. Подхватил лежащую на полу рубашку. Сунул руку в рукав.
        - Ты слышал, что я сказала?
        - Да. Уходи...
        Она знала, что он на пределе, знала, во что это может вылиться, но, пожалуй, впервые за всю их совместную жизнь и жизнь порознь, терпению женщины пришел конец.
        - Ну, уж, нет! Ты мужик, или кто?! Ты сам все это затеял! Сам! Что ж ты теперь, как последний трус...
        - Уходи. Уходи сейчас, Лия...
        - Да, что с тобой?! Ты хотя бы представляешь, чего мне это все стоило?! - она всхлипнула, зажала ладонью рот. - Хоть отдаленно себе представляешь?! Я решилась... Я переступила через себя... Твою мать, да ты просто мог кончить в баночку! Чертову баночку... так почему...
        - Этого не будет, пока ты не поправишься. А теперь уходи.
        - А Сашка? Как же Сашка? Вдруг ему станет плохо?! Я не смогу... Не перенесу... Я не понимаю, почему ты отказываешься?
        - И не поймешь... - устало заметил Чалый, заправляя рубашку в штаны. - Когда ты поправишься окончательно, мы вернемся к этому вопросу.
        - Я не могу ждать! Не могу! Как ты не понимаешь, что может быть поздно?! Ты забрал у меня ребенка! Ты отнял... И теперь опять отнимаешь... своим отказом! Я никогда тебе этого не прощу! Никогда не прощу, если с ним хоть что-то случится... Как ты сам будешь с этим жить?! Ты не человек... Ты - чудовище! Монстр...
        Игнорируя слова Лии, Александр подошел к бару. Ему нужно выпить. Срочно.
        - Ненавижу тебя... Ненавижу! - выкрикнула Лия, размазывая слезы по щекам.
        Давай... Добивай. Чего, уж... - подумал Чалый, отправляя в рот порцию коньяка, и закашлялся:
        - Сашка!
        Глаза Лии широко распахнулись. В страхе женщина обернулась.
        - Сынок...
        Губы мальчика дрожали. Наполненные слезами глаза, не открываясь, следили за Чалым.
        - О чем говорит мама?
        - Саша...
        - О... чем... говорит... мама? - на последнем слове голос ребенка сорвался.
        Чалый вскинул голову к потолку и тихонько выругался.
        - Ты не давал ей со мной встречаться, да? Не было никакой болезни... Ты все придумал... Придумал!
        - Саша...
        - Ненавижу тебя! Ненавижу! - закричал Сашка, отступая к двери. - Я знал, что она бы никогда не ушла. Это ты во всем виноват!
        Ребенок развернулся на сто восемьдесят градусов и побежал. Чалый бросился за ним следом. Далеко Саша уйти не мог. У ворот его остановила охрана.
        - Саша, сынок... Не дури.
        - Я тебе не сынок! Не смей ко мне прикасаться! Видеть тебя не хочу!
        Чалый скрипнул зубами, резким кивком головы выпроваживая ребят.
        - Саша, так нельзя, сынок... нельзя так с отцом разговаривать, - перепуганная Лия робко коснулась волос сынишки и заглянула ему в глаза.
        - Какой он мне отец, после этого?! Он меня даже не любит... Поехали к тебе! Я больше ни на секунду здесь не останусь...
        - Как - «ко мне»? Куда? - растерялась Лия.
        - Черта с два ты куда поедешь! - рявкнул Чалый.
        - А ты попробуй меня остановить! Думаешь, я не найду способ сбежать?!
        Два Александра (большой и маленький) стояли друг напротив друга, схлестнувшись взглядами. Это была катастрофа, масштабы которой им всем только предстояло понять. Сердце Лии колотилось, как бешеное. Она боялась за сына. У него был сложный период, а тут такое... Как бы не случилось беды.
        - Собирайся, мама, мы поедем домой.
        ГЛАВА 21
        Лия никогда бы не подумала, что Сашка такой упертый! Он втемяшил себе в голову, что отец ему враг, и не было никакой возможности убедить ребенка в обратном. А тут еще такое искушение - подыграть! Отомстить Чалому, ударить по самому больному, раз появилась такая возможность! Заставить его прочувствовать всю ту боль, что испытывала сама. Чтобы он тонул в ней, чтобы захлебывался... Но тогда бы она оказалась ничем не лучше самого Чалого. И Лия изо всех сил боролась с соблазном...
        Она знала, как это - быть вдали и ничего не знать о собственной кровинке. Положение Чалого в этом плане было намного более выгодным. Он мог заявиться без предупреждения к ней в дом или в любой момент позвонить, спрашивая, как прошел Сашкин день. В свое время она такой возможности не имела...
        Было так непривычно, жить под одной крышей с кем-то. Жить с сыном. Готовить ему завтраки и ужины, наблюдать, как он делает уроки, сидя за старым столом в ее студии. Или слушать его посапывание, когда тот уснет. На старом диване в ее гостиной! Лия думала, что Сашке быстро надоест такая жизнь, ведь ее ребенок привык к совершенно другому, тому, чего она не могла ему дать, даже вывернувшись наизнанку! Но вот уже март заканчивался, а он и не думал съезжать... А Лия не знала, радоваться ли ей по этому поводу, или огорчаться. Она пребывала в полнейшей растерянности. Ей хотелось вернуть Сашке привычную жизнь, присущую только ему одному легкость, но... Все ушло безвозвратно.
        Они ужинали, когда раздался звонок в дверь. Лия знала, что это мог быть только Чалый. Она открыла бывшему мужу и молча отступила в сторону, пропуская того в квартиру.
        - Саша в кухне. Ест.
        Чалый кивнул головой и пошел за ней следом. Устало опустился на табуретку и, подперев рукой щеку, уставился на сына.
        - Что? - не выдержал Сашка, откусывая от котлеты больший, чем позволяли правила приличия, кусок.
        - Ты домой собираешься возвращаться?
        - А ты опять за свое?
        - Да, Саша, опять. Я дал тебе время, хотя, видит Бог, что это было нелегко! Я виноват перед тобой и... мамой, я извинился...
        - Перед кем? - рука Сашки застыла, и котлета с вилки упала в тарелку с пюре.
        Чалый моргнул. Он выглядел настолько растерянным, что это даже было смешно.
        - Перед тобой.
        - Не было такого.
        - Правда? - вскинул бровь мужчина, вернув себе прежнюю невозмутимость.
        - Угу... - снова взялся за вилку ребенок.
        Александр покосился на Лию, которая, опустив взгляд, выводила вилкой узоры в картошке. Он так долго выжидал только лишь потому, что поддался на ее уговоры. Она просила не давить на сына, дать ему время свыкнуться с тем, что он узнал. И Чалый, наступив на горло собственному «я», подчинился. Доверился. Хотя прекрасно понимал, какой безупречный инструмент для осуществления мести отдал в руки бывшей жены. Понимал... И безропотно шел на риск. Потому что чувствовал, что задолжал ей. Задолжал Сашке. Знал, что виноват перед обоими. И, чего греха таить, надеялся, что это как-то смягчит Лию... Смягчит! Позволит ему... Что позволит, он и сам не знал... Возможно, повернуть время вспять, нарушая законы физики.
        Он терпел почти три недели! Три бесконечно долгие недели...
        - Значит, я прошу у тебя прощения сейчас.
        - А у мамы?
        Лия ошарашено вскинула голову, у Александра дернулся краешек губы, будто бы он хотел что-то сказать, или улыбнуться.
        - И у мамы прошу. Я был не прав.
        Она открыла рот. Облизнула губы, так ничего и не сказав. Его извинения ровным счетом ничего не меняли. Она еле сдержалась, чтобы не сказать, куда он эти самые извинения может засунуть. Так что, не впечатлили его слова, абсолютно не впечатлили! А вот сам факт поразил. Извиняющийся Чалый - это что-то новенькое.
        - Так, что... собирайся?
        - Куда? - Саша подхватил свою пустую тарелку и пошлепал к раковине - мыть. Он сам так захотел. Помогать матери по дому. Лия понимала, что для него такое было в новинку, но он хорошо справлялся. Она восхищалась своим ребенком... Его основательностью... правильностью взглядов. И это не она таким его воспитала. Здесь Чалый постарался. И никто другой. Отрицать это она не могла...
        - Как - куда, Сашка? Домой!
        Саша оглянулся:
        - Я уже дома. Мне нравится жить с мамой.
        Чалый стиснул зубы, зыркнув на Лию. Та медленно покачала головой, давая понять, что не настраивала ребенка против отца. Он понял ее без слов. Поверил.
        - Это глупо, Саша. Тебе удобнее со мной, черт... Да здесь у тебя даже комнаты нет!
        - Ничего. Меня все устраивает, - буркнул Сашка, - меня другое удивляет... При разводе состояние делится пополам, ведь так? Почему же мама живет так бе... скромно?
        Лия закрыла глаза. Было понятно, что Сашка хотел сказать «бедно», но вовремя удержался. И ей почему-то стало бесконечно стыдно. Стыдно за то, что она не могла дать сыну то, к чему он привык.
        - Я сама так захотела, Саша... - зачем-то соврала она. А может, и не соврала, вполне возможно, что, если бы Чалый не выкинул ее из своей жизни, она и сама бы у него ничего не взяла. В их семье деньги зарабатывал Александр. Сама Лия ни дня не работала, а потому не считала для себя возможным претендовать на его капиталы. Беда в том, что он просто не оставил ей выбора. Лишний раз демонстративно указал на место. На пустое место, коим она и была в его глазах...
        Чалый никак не прокомментировал ее ответ. Отвернулся только к окну, задумчиво сверля взглядом вечернюю серость. В одном из последних разговоров с психотерапевтом Лия сказала, что считает любую власть проказой, разъедающей личность. Якобы та убивает все хорошее, что есть в человеке. В одном - быстрее. В другом - медленнее. Александр хотел верить, что все еще жив внутри. Он хотел в это верить...
        - Я могу купить вам новую квартиру, или дом и...
        - Я не хочу! - тут же выпалила Лия, а потом подумала, что для Саши так, наверное, было бы лучше. И, скорее всего, ей следовало забыть о собственных принципах ради сына, возможно, ей стоило...
        - Нам от тебя ничего не надо! - словно озвучивая ее мысли, отрезал Сашка. Хотела бы и она говорить с такой уверенностью. Вот только он и знать не знал, сколько, например, стоит его обучение в школе, которое Чалый исправно оплачивал.
        - Это дурость, Саша! Ты ведешь себя, как обиженный ребенок!
        Это замечание было ошибкой. Дети вообще не любят, когда их называют детьми. Парадокс. Сашка насупил брови и поплелся из кухни прочь. В глубине квартиры хлопнула дверь.
        - Черте что! - вскочил Чалый.
        - Не дави на него. Саше тяжело... Поставь себя на его место! У него земля ушла из-под ног... Его распрекрасный папочка оказался не таким уж прекрасным! Все, во что он верил - оказалось неправдой.
        - А ты и рада, что все всплыло наружу!
        Лия медленно покачала головой:
        - Не суди людей по себе, Саша. Мне бы было гораздо спокойнее, если бы он перебывал в неведении. К черту правду, если она причинила ему столько боли.
        - Я не хотел, чтобы все было так!
        - Конечно... Ты хотел отомстить мне по-тихому.
        Он ничего не ответил. Нечего было сказать. Ее слова были справедливы. Тогда... Но не сейчас. Все так изменилось. Встало с ног на голову. Вернулось с прежней силой. Или с еще большей... Чалый многое пересмотрел. И в себе, и в своем к ней отношении. Лия была твердо убеждена, что он ее не любил. И теперь он постоянно думал об этих ее словах... Подносил их к солнцу, вертел в руках, разглядывал под разными углами, но все равно не мог с ней согласиться. Возможно, его любовь и вправду была какой-то не такой... неправильной, что ли? Но откуда ему было знать, как надо любить? Чей пример он видел перед глазами? Не было... не было у него примера. И понимания, как надо правильно. Любил, как умел. Заботился. Покупал дорогие вещи, дом, машину, вкалывал, как раб на плантациях, только чтобы у них все было. У Лии и Сашки... Чтобы не так, как у него в детстве, чтобы... как надо! Чалый мало знал о тонких материях, у него была такая жизнь, что пришлось под стальную броню залезть - иначе не выжил бы. И тут уж не до сантиментов было. Но, скажем, если бы ей понадобилась почка, или сердце... Он бы отдал, не задумываясь.
Он бы отдал... Это ли не любовь?
        - Лия, подумай над моими словами, - вместо оправданий сказал Чалый, - я дал ему время, как ты и просила, но это не может так и дальше продолжаться. У него была налаженная жизнь, и то, что сейчас происходит - неправильно. Его дом не здесь... Помоги Саше это уяснить. Ты ведь и сама понимаешь, что так будет лучше.
        - Ему хорошо со мной! - ощетинилась Лия.
        - Я с этим не спорю. Слушай... Переезжай к нам. И ничего не поменяется... Только Саша будет в привычной обстановке.
        Он ожидал чего угодно, но не ее звонкого смеха:
        - В качестве кого? - поинтересовалась она между приступами хохота. Это надо было такое придумать. Переезжай! - Нет, ты серьезно вообще?!
        Чалый нахмурился. Смех Лии резко оборвался, потому что он был серьезен, как сердечный приступ.
        - Подумай над этим, - сказал он, вставая со своего места. - Сашка, я ухожу. Завтра заеду в восемь. Не опаздывай!
        Чалый распрощался с сыном в тесном коридоре, кивнул напоследок бывшей жене и вышел за дверь. Ему было физически плохо.  Все эти дни в тишине опустевшего дома, все эти чертовы дни он искал выход из сложившейся ситуации. И, наверное, убегал от правды. Но она, как пуля, настигала его, и от этого было больно где-то в области сердца. Лия его не простит. Чтобы он ни сделал, как бы себя ни повел дальше - она не сможет его простить. Потому что такое простить невозможно. Он и сам себя не простил, твою ж мать... А еще перед глазами стоял их последний вечер. Лия, непривычно налегающая на вино, ее шершавые губы под его губами, тонкие линии ключиц... И понимание того, что она совершенно его не хочет. Что ТЕРПИТ его, ради сына. Осознание этого пригвоздило. Так, должно быть, чувствует себя улетевший в нокаут боксер. Ему стало противно до отвращения. От самого себя противно...
        В последнее время Чалый практически не садился за руль. Он то и дело выпадала из реальности, и всерьез волновался о том, что не справится с ситуацией на дороге. Обычно путь до дома занимал около часа, но пробок не было, и в тот вечер они добрались немного быстрее. Без Сашки было непривычно пусто. Александр старался не выходить из своего кабинета, чтобы оставалась иллюзия присутствия сына... Он из последних сил сдерживался, чтобы его не вернуть. Пусть даже силой. Кто его остановит? Но понимая, что такой поступок станет последним гвоздем в крышке его же гроба, отгонял эти мысли прочь. Он учился терпению, мать его... Он учился не наседать. Лия говорила Реутову, что сила его личности так сильно над ней довлела, что в какой-то момент она потеряла себя. Чалый теперь постоянно об этом думал...
        Он погрузился в свои мысли и не сразу услышал тихую телефонную трель. С удивлением бросил взгляд на часы, покосился на дисплей. Вскочил, мазнув по экрану пальцем намного сильнее, чем следовало:
        - Да!
        - Саша...
        - Да. Это я! Что-то случилось?
        Конечно же, да! Он в этом не сомневался. Ничто бы не заставило Лию позвонить ему просто так! Ничто бы ее не заставило!
        - Приезжай, пожалуйста... Саша... он весь горит! А я не знаю, что делать... Вдруг его болезнь вернулась?! Приезжай, Саша, пожалуйста, приезжай...
        ГЛАВА 22
        Он несся, как угорелый. Мощный мотор ревел, рвал вперед по чуть подмёрзшей корке на асфальте. О том, что ему не следовало садиться за руль, Чалый уже даже не думал. Не было времени ждать, когда отпущенный до утра водитель вернется. Педаль в пол -  от скорости вжимает в сиденье... Скорее туда, к ним. Находясь в гуще событий, появляется иллюзия контроля над ситуацией. Иллюзия того, что ты хоть на что-то можешь влиять. Вдали же - невыносимо... А потому не позволит больше! Не позволит так... В стороне!
        Пусть виноват. К черту! Он давно уже это признал... «Подвигов» за ним, пожалуй, больше, чем за Гераклом... Только... Ну, не может он так. Не может! Он должен быть рядом. Должен держать руку на пульсе. Чалый надеялся, что теперь Лия не станет противиться. В конце концов, она никогда не была глупой.
        Откуда выскочил тот парнишка, Александр так и не понял. Он только резко выкрутил руль, в попытке избежать столкновения. Секунды... какие-то доли секунды, а впереди - отбойник. И непонятно, чем все закончится для него. Удар, скрежет, искры, вздувшиеся паруса подушек безопасности... Скорость большая, и ее не удается сразу погасить. Педаль в пол, до начала легкой вибрации, и не отпускать - пока не остановится... Вроде жив. И тот... обдолбанный, что ли? Как ни в чем не бывало, пошел... побежал дальше, и даже не оглянулся. Адреналин пульсировал вместе с бешенным ритмом сердца. Наверное, нужно было догнать урода, и навалять ему по самое не хочу... Но вместо этого Чалый опустил голову на руль, прямо поверх сдувшейся подушки безопасности и медленно-медленно выдохнул. Слишком много всего всколыхнулось в душе. Так много, что его рвало на куски. Может быть, это - инфаркт? Потирая грудь, Чалый дернул дверь. Ту заклинило. Чертыхаясь, он перелез на пассажирское сидение и выбрался наружу. Ребра болели просто адски. Кровь заливала лицо. Александр осторожно коснулся пальцами раны на брови. Красавец... Достал
платок, оглядывая повреждения, полученные автомобилем. Пожалуй, можно попробовать завестись... Прижал тряпку к лицу. Вернулся в салон. Не с первой попытки (будь проклята слишком умная электроника!), но получилось... Мотор заурчал.
        Доехал, с горем пополам. На чистом везении. Бросил машину во дворах, и все же позвонил Толику. Без колес сейчас точно не обойтись. Бегом по ступенькам - лифт не работал, звонок в дверь.
        - Открыто... - крикнула Лия.
        Сашка лежал на разобранном диване и то ли спал, то ли бодрствовал... Непонятно. Лия сидела возле него. Растрепанная со сна и совершенно невменяемая. Рядом на столике лежали градусник и обычный парацетамол в таблетках.
        - Я не стала ему давать... Побоялась, - пояснила женщина, растерянно глядя на Чалого. Он думал, Лия спросит, что с ним случилось, но она не спросила. Возможно, ей было гораздо хуже, чем он изначально подумал...
        - Какая температура?
        - Тридцать восемь...
        - До тридцати восьми температуру сбивать не нужно.
        Лия кивнула головой:
        - Я помню.
        - Возможно, мы напрасно волнуемся. Сейчас вирус гуляет... - попытался утешить бывшую жену Александр.
        Лия, казалось, очнулась:
        - А вирус для него не опасен?
        - Если костный мозг работает, как следует - то не больше, чем другим.
        - А если нет?
        Чалый пожал плечами:
        - Что толку гадать? Нужно обследоваться, сдавать анализы...
        - Я не хочу в больницу, - прошептал Сашка.
        Значит, все же, не спал!
        - Я знаю, сынок... Я знаю. - Чалый опустился на пол, подхватил горячую Сашкину ладошку, прижался к ней лбом. - Все будет хорошо, мужик. Все будет хорошо.
        Лия до крови прикусила щеку. Любая физическая боль - лучше той, что свернулась в душе. Она сложила руки на коленях, закрыла глаза. В голове не было больше вопросов. И сомнений не было. Она - мать. Она сможет. Вынесет. И его вытащит из ада. Любой ценой. В какой-то момент цена вообще перестает иметь значение... К черту...
        Когда она открыла глаза, Сашка уже спал. Чалый сидел над ним, уставившись в одну точку. Лия скользнула по нему взглядом, словно впервые увидев:
        - Что у тебя с лицом?
        Александр вздрогнул, поднес руку к ране, потер и зашипел...
        - Да так, небольшая авария.
        - Авария?
        - Да, ничего страшного.
        Лия кивнула головой. Отвернулась. Сочувствия он в ней не вызывал - это точно. Но... Если бы с ним что-то случилось...
        - Пойдем... Поговорим.
        Чалый кивнул, встал как-то так... осторожно. Лия покосилась на него, однако ничего не сказала. Прошла в кухню, щёлкнула кнопкой чайника.
        - Расскажи мне все о его болезни... Я... многое о ней читала, но... все равно расскажи.
        Александр повел широкими плечами, привалился к стенке и негромко начал:
        - Ты, наверное, уже в курсе, что болезнь Саши сочетает в себе анемию и аплазию, от этого, собственно, и исходят все наши беды. Когда все только началось, у него было выявлено резкое снижение эритроцитов, лейкоцитов и тромбоцитов в крови, и никто не мог сказать, почему так происходит. Окончательный диагноз поставили в Германии, по результатам анализа образца костного мозга...
        - Как... как его брали?
        - Что? - Чалый моргнул. Очевидно, его приложило гораздо сильнее, чем он сначала подумал. Как-то тяжело ему было сосредоточиться на рассказе. Еще и ее присутствие рядом...
        - Как был получен этот образец?
        - При помощи пункции.
        Лия вздрогнула. Сжала руки сильнее.
        - Это исследование было необходимо для того, чтобы исключить другие возможные причины дефицита клеток... Лейкоз, там, или какие другие болячки... Это нужно было сделать. Иначе - никак.
        - Я понимаю...
        Чалый кивнул. Прижал руку к боку, поморщился.
        - Сильно тебя ударило?
        - Переживу.
        - Давай хоть посмотрим... - нерешительно предложила Лия. Она не знала, зачем это сказала. Она даже не была уверена, что сможет к нему прикоснуться на трезвую голову. Просто... хотелось руки чем-то занять. Отвлечься. Не думать о самом страшном. Да, Чалый и сам удивился ее предложению...
        - Рубашку... снимать... надо, - ответил Александр натужно, будто бы его слова имели не абы какой вес, и он через силу выталкивал их из себя.
        - Ну, так снимай... Чего я там не видела, - шепнула Лия, отворачиваясь к окну.
        На секунду в комнате воцарилась тишина, потом что-то зашуршало, и Чалый продолжил свой рассказ:
        - У Саши была тяжелая форма АА. Предположительно, это заболевание имеет аутоиммунную природу. Это когда по какой-то причине иммунная система организма начинает бороться против его собственных клеток. В нашем случае - клеток костного мозга.
        - Да... Ты уже говорил, и я читала об этом. Для лечения Саши применяли иммуносупрессивную терапию?
        - Угу. Твою ж мать...
        Лия обернулась, в панике распахнула глаза:
        - Да ты же серьезно ранен!
        - По ребрам хорошо садануло...
        - Господи... ужас какой. Сядь!
        - Когда сидишь - еще хуже.
        - Тогда, может, тебе стоит прилечь? А еще лучше поехать в больницу. Кстати, где Толик?
        - Дежурит под домом, полагаю. Я позвонил ему сразу, после аварии.
        - Зачем ты вообще садился за руль?! - пробормотала Лия, легонько касаясь пальцам огромной черной гематомы на его боку.
        - Спешил... - зашипел Чалый. Лия вскинула взгляд:
        - Тебе в больницу надо.
        - Утром поедем... У тебя нет какого-нибудь обезболивающего?
        - А ты уверен, что тебе его можно принять?
        - Да, что мне будет?
        - Как, что? Впрочем... делай, как знаешь, не маленький!
        Лия вышла из кухни, заглянула ненадолго к Сашке - потрогала лоб. Температура не падала, но и сильнее не поднималась. Не позволяя себе размякнуть, женщина вышла из комнаты, направилась в ванную. Открыла шкафчик, порылась в аптечке. Вернулась в кухню, зажав в ладони упаковку Солпадеина. Набрала воду в стакан, бросила в него таблетку, потом покосилась на голую грудь бывшего мужа и решительно добавила еще одну.
        - Вот... Выпей.
        Он послушно осушил стакан и поставил тот в мойку.
        - Иди, ляг у меня в комнате...
        - А ты?
        - А я возле Сашки прилягу, на всякий случай. Нужно, чтобы возле него кто-то был.
        Чалый не стал корчить из себя супергероя. Бок болел так, что хотелось выть. Он аккуратно подхватил со стула свою перепачканную рубашку и послушно поплелся в спальню. Александр уже был здесь, когда собирал вещи Лие в больницу. Боже, как давно это было! Кажется, целую вечность назад...
        Мужчина осторожно прилег. О том, чтобы уснуть, не могло быть и речи. Боль только усиливалась с течением времени. Поэтому он просто прикрыл глаза, прислушиваясь к тихим шагам Лии в кухне. Когда лекарство все же подействовало, Чалый, словно провалился куда-то. То ли сон, то ли бред... Полузабытье. Он чувствовал тонкий аромат Лии на простынях, тихие звуки, доносящиеся с улицы - шум машин, гудки клаксонов, различал вспышки света от фар... Потом, будто бы его кто-то толкнул - открыл глаза. Спустил ноги с кровати. В груди давило так, что даже вдохнуть не получалось. Не сдержавшись, Чалый глухо закашлялся. В ответ - боль лягнула под дых.
        Александр вышел из комнаты. Все давно уже спали. Тишина звенела в ушах. Захотелось пить. Мужчина поплелся в кухню. Но, так и не дойдя, замер посреди коридора. Лия стояла у окна. Ее голова была немного отклонена в сторону, так что отросшие к этому времени волосы волной ложились на плечи. Одной рукой она касалась стекла, вторая безвольно свисала вдоль тела. Лия стояла абсолютно бесшумно, не шевелясь, но Чалый знал... знал - она плачет. Он колебался всего секунду. Но потом, плюнув на все сомнения, пошел вперед. Она не оглянулась. Так и продолжала стоять. Только теперь он был рядом. Такой же недвижимый.
        Бог его знает, сколько они так простояли, слепо глядя в окно. Ночь отступала. Ее настигал рассвет. Он, взмахнув слепящим лезвием света, отхватывал у темноты ломти пожирнее... Серебрил все кругом. Ночь возмущалась, рычала и скалилась, однако новый день брал свое.
        В какой-то момент Чалый не выдержал и протянул Лие руку. Она не отвела взгляда, но ее ладонь скользнула в его. Их пальцы переплелись. Это ровным счетом ничего не значило. Он понимал... Просто, когда случается несчастье, всегда ищешь руку, на которую можно было бы опереться. И становится легче дышать. Только от осознания того, что тебе есть, за кого держаться...
        ГЛАВА 23
        Утром они поехали в больницу. Для Саши уже была выделена отдельная палата, и поэтому им не пришлось стоять в очередях и чего-то ждать. Все необходимые анализы у ребенка взяли практически сразу же, а обычный осмотр врача превратился в настоящий консилиум. Лия наблюдало преимущество чаловских денег в действии...
        Первым делом у них спросили:
        - Вы замечали какие-нибудь симптомы заболевания?
        - Лия? - вскинул бровь Чалый, обращаясь к жене.
        - А? Симптомы? - женщина взволнованно облизала губы и бросила взгляд на ребенка. Ей было нелегко собраться с мыслями, к тому же раньше она никогда с подобным не сталкивалась.
        - Да... Бледность, слабость, головные боли...
        - Он ни на что такое не жаловался... - вконец растерялась Лия. Она судорожно перебирала в памяти события последних дней, в попытке припомнить, как выглядел ее сын... И ругала себя за то, что не заметила... не заметила, как болезнь вернулась! Чалый бы подобной промашки не допустил!
        - Кровотечения из носа и десен? Появление синяков?
        - Нет! Нет...
        Это бы она точно заметила! Она бы заметила... Ведь так?
        - Это хорошо! - поспешил успокоить родителей врач. - Результаты общего анализа крови будут готовы через час, развернутый - до конца дня. Пока мы не можем судить о том, что у Саши началось обострение АА.
        Чалый коротко кивнул головой. Лия шумно выдохнула. Когда за врачами закрылась дверь, Сашка пробурчал:
        - Не было никаких симптомов... У меня спросить не могли?! Что это за манера такая, разговаривать, как будто меня уже нет?!
        - Ну, что ты такое несешь... - нахмурился Чалый.
        - Я домой хочу.
        - Всенепременно. Как только анализы подтвердят, что с тобой все хорошо.
        - Контрольная завтра... И мы собирались на море!
        - А вот поездку на море нам точно придется отложить... Мало ли. Давай перестрахуемся, Саш...
        - Перестрахуемся... - фыркнул ребенок, отворачиваясь.
        Лия осторожно присела рядом с сыном. Дрожащими пальцами погладила его по волосам. Поцеловала. Теплого... родного. Господи, почему он? Почему ее мальчик? Почему кому-то все беды сразу, почему, господи? За что?
        Лия не помнила, сколько так просидела. В какой-то момент, когда Сашка уснул, ее тихонько окликнул Чалый и жестом попросил выйти за дверь. Она подчинилась, хотя ноги слушались плохо.
        - Мы получили результаты анализа...
        - И?
        - Они не слишком хорошие, но и не плохие...
        - Да ты выскажешься или нет?! - рыкнула Лия. Чалый бросил на жену удивленный взгляд, пояснив:
        - У Сашки в организме идет какой-то воспалительный процесс. Возможно, обычная простуда. Вирус. В крови обнаружен недостаток лейкоцитов - это из плохого. С другой стороны, у него достаточно неплохой уровень гемоглобина...
        - И что это означает? Он... простыл? Только и всего?
        - Пока еще об этом рано судить... Нужно дождаться результат развернутого анализа крови.
        Лия опустила голову. Дождаться... Только и всего...
        - Пойдем, я разложу диван в палате, полежишь... Отдохнешь...
        - Я не устала.
        - Не спорь...
        - Господи, Чалый! Я только встала с кровати, что ты меня в нее опять укладываешь?!
        - Мне нужно отлучиться ненадолго. Я хотел, чтобы тебе было комфортно. Только и всего.
        - А твои дела не могут подождать?! Разве сын для тебя не важнее?!
        Чалый долго не отвечал. Просто смотрел на нее как-то так... Спокойно. Уверенно. Немного устало, но... такая сила от него исходила. Невероятная...
        - Я буду поблизости. В соседнем корпусе. Мне всего-то нужно минут пятнадцать.
        Почему-то Лия отвела взгляд. Кивнула головой. Вернулась в палату к сыну. И только там поняла - в соседнем корпусе находилось здание травматологии. Какая же она дура...
        Александр управился не настолько быстро, как обещал. И за этот недолгий срок Лия успела известись. Удивительно, но она чувствовала себя намного спокойнее, когда Чалый находился рядом. Он был таким человеком... На которого, несмотря ни на что, можно было всегда опереться. Человеком стержня. Плевал он на то, какое впечатление производит, что о нем скажут, и как посмотрят. Он обладал четкими принципами, которым неукоснительно следовал, ни под кого не прогибаясь, и не оглядываясь ни на что. Казалось, что Чалый знал ответы на все вопросы и был готов к любой ситуации. А ей так не хватало этой его уверенности...
        Когда дверь в палату открылась, Лия вскочила, с жадностью глядя на бывшего мужа. Но смутившись, отвела взгляд, даже толком не успев его разглядеть. Он, вроде бы, переоделся... И на брови появился пластырь. Или ей показалось?
        - Как вы тут?
        - Он спит...
        - Странно...
        - Думаешь, это плохо?
        - Хорошего мало, - ответил Чалый, помедлив всего лишь секунду, - от обычной простуды не бывает такой усталости...
        Лия была благодарна, что тот не стал скрывать от нее своих опасений, но с другой стороны... Вряд ли она была готова к самому худшему развитию событий. Видит бог, она не была! Лия подтянула к лицу колени и уткнулась в них носом, моля небо о милости... На плечо легла рука Александра:
        - Мы справимся, девочка... Как бы ни было, мы его вытащим.
        Она промолчала. Не знала, что тут можно сказать. Ей бы хотелось иметь уверенность бывшего мужа. Она бы многое за это отдала... Но сейчас, стоило только Лие подумать о том, что болезнь сына могла вернуться, ее накрывало волнами паники. Паники... и оглушающей острой боли.
        - Я умру, если с ним что-то случится, - прошептала сама себе, но Чалый услышал. Встряхнул ее осторожно за плечи.
        - Глупостей не говори! И даже думать об этом не смей...
        Она старалась... Все дни потом она старалась не думать. Тем более, что ничего страшного у Сашки не выявили. Вирусная инфекция, с кем не бывает в начале весны? Но волнение не покидало женщину. Каждый раз ее мысли возвращались к тому, что обострение может случиться в любой момент. Его нельзя спрогнозировать, нельзя избежать... Словно дамоклов меч, над нею довлело осознание этого факта...
        - Саша!
        - Да?
        Чалый, который собирал вещи сына в небольшой чемодан, лежащий на кровати, удивленно поднял голову. Лия редко когда обращалась к нему по имени. И это его удивление было понятно им обоим.
        - Нам нужно сделать это... Нам нужно родить ребенка.
        Мужчина замер с занесенной над пастью чемодана рукой. Медленно сел на кровать, потирая все еще беспокоящие его ребра.
        - Я...
        - Пожалуйста, ради Сашки... - не дала договорить Чалому Лия. - Ради сына, я тебя прошу... Не противься больше! Ты говоришь, что мой организм не готов, что он не выдержит, и все такое... Но, если с моим мальчиком что-то случиться... я погибну гораздо быстрее, понимаешь?
        Лия сверлила Чалого взглядом, а он молчал. Разглядывал ее и молчал. В последнее время она то и дело ловила на себе его цепкие взгляды. Не могла разгадать их природу, не могла понять, несмотря на то, что уйму времени они теперь проводили вместе. В замкнутом пространстве Сашкиной палаты. Они даже спали рядом, потому что для отдыха родственников здесь был предусмотрен лишь один раскладной диван, а Чалый на корню отмел идею дежурить у постели сына по очереди.
        - Вдали от него ни ты, ни я не выспимся по нормальному, - аргументировал он свой отказ, и Лия была вынуждена с ним согласиться.
        Первые две ночи были пыткой. Она не могла спать рядом с ним! Физически не могла... К тому же Чалый постоянно вертелся - треснувшие ребра не давали ему покоя, а заодно и ей! Но на третьи сутки усталость взяла свое. Свернувшись у самого края, так что колени свисали с дивана, Лия провалилась в сон, едва ее голова коснулась подушки. И, не меняя позы, проспала так аж до самого обхода.
        - Хорошо.
        - Хорошо?!
        - Да. Мы сделаем это при первой же возможности. Я поговорю с врачами.
        - Ты согласен на ЭКО? - не веря своему счастью, переспросила Лия.
        - Разве мы не об этом только что разговаривали?
        - Да, но...
        Что ему сказать? Что она не надеялась на его согласие так быстро? И уже вообще ни на что не надеялась?!
        - Думаю, Саше не стоит об этом знать.
        - О моей беременности?
        - О причинах, которые нас подтолкнули к ней. Иначе он станет себя винить... Ты же знаешь нашего сына.
        - А... что же мы ему скажем?
        Чалый не успел ответить, Сашка ворвался в палату, размахивая листком с выпиской.
        - Свобода! Домой! - подпрыгивал мальчик, и вместе с ним в груди прыгало ее сердце. Ради сына она сделает все, что угодно. Все! Без вариантов... Даже согласится на предложение Чалого пожить у него... Ну, не могла она ему противиться! Не видела смысла. Так действительно будет лучше. Сашке - так точно. А если говорить откровенно, и ей... Потому что Чалый будет все держать под контролем, а на данном этапе контроль - это то, что ей действительно нужно.
        - Саша... Мы с папой хотели тебе сказать...
        - Что вы помирились? - опередил Лию сын, смешливо морщась.
        - Да... Да! А ты откуда знаешь?
        - Так видно же, мам! И что теперь будет? Вы снова поженитесь?
        - Что? Нет... Мы... мы...
        - Мы не будем торопить события, - взял ситуацию в свои руки Александр. - А там посмотрим, как будет. Ну... Чего стоишь? Надевай куртку, поедем домой...
        Больше Сашка ни о чем не спрашивал. Даже когда понял, что их кортеж держит путь отнюдь не к дому матери. Наверное, для него было само собой разумеющимся, что раз родители помирились, то и жить они будут вместе. Впрочем, Лию сейчас волновал совсем другой вопрос - простил ли сам Сашка отца? Что творилось в душе ее сына? Как узнать? Как помочь и не сделать хуже?
        Как только они приехали, Сашка рванул к себе в комнату. Было видно, что он скучал по дому. Правильно она поступила! Правильно! И разве имело значение, как Лия себя чувствовала при этом? Даже не плохо, нет... Как-то так... странно. Будто бы на десять лет назад вернулась. В то время, когда она еще была цельной. Способной мечтать, дышать полной грудью, испытывать яркие эмоции... Это после измена Чалого ее отравила, ввела под кожу яд прагматичности и недоверия, ампутировала без наркоза лучшее, что в ней когда-либо было... И, возможно, теперь весь сумбур ее чувств как раз и объяснялся тоской по тому далекому времени...
        Чалый сдержал слово. На следующий свой прием к гинекологу Лия отправилась уже вместе с ним. Она старалась не анализировать, как себя чувствует при этом. Это был тот вопрос, на который женщина не хотела отвечать даже себе. К слову, все прошло довольно неплохо. Врач объяснил Чалому суть процедуры, и, на удивление, он его терпеливо выслушал, хотя Лия прекрасно понимала, что если уж ее бывший муж для себя что-то решил, то заранее изучил вопрос от начала и до конца. Заминка вышла, разве что, когда Марина Владимировна решила предупредить их о возможных рисках, связанных с возрастом родителей. Конечно, другого и ждать не приходилось... Пусть и косвенно, мужественность Чалого поставили под сомнение! Он-то себя считал мужчиной в полном расцвете сил, а тут одна оговорка врача - и получасовой перекрёстный допрос несчастной докторицы в итоге. Лия едва не рассмеялась, глядя на бедную женщину. Казалось, еще чуть-чуть, и тот предложит ей лично убедиться в собственной мужской состоятельности. Лие было действительно смешно. Впервые за долгое-долгое время...
        - Ну, и что здесь такого веселого? - хмуро спросил Александр, когда они вышли за двери кабинета. Догадался, значит...
        Лия глянула на бывшего мужа искоса. Закусила подрагивающую губу. Не сдержалась. Рассмеялась, уткнувшись лицом в собственное плечо. Затихла. Подняла глаза, в которых искрился смех, и тут же отвела взгляд... Он так на нее смотрел... Так смотрел... Как когда-то... Только напрасно все. Ничего уже не вернуть. Ни-че-го.
        ГЛАВА 24
        Он приручал ее к себе так, как, наверное, в доисторические времена люди приручали животных. Всегда рядом, всегда на подхвате, всегда в зоне доступа. Не слишком навязчиво, оставляя иллюзию личного пространства, медленно... по миллиметру. Чалый учился терпению... Это было нелегкое время. Для всей их семьи. В середине апреля они чуть было опять не разругались, а причиной тому была первая процедура ЭКО, через которою им предстояло пройти.
        - Вам нужно определиться с количеством подсаживаемых эмбрионов, - заметил врач на одном из их бесконечных приемов.
        Лия покосилась на Чалого.
        - Количеством? - переспросил тот.
        - Да. Не всякий эмбрион приживается, и чтобы перестраховаться, мы, как правило, подсаживаем мамочке сразу несколько.
        - Сколько?
        - Обычно два. Но, по желанию родителей, количество может быть увеличено.
        - Исключено.
        - Почему? - вскинулась Лия.
        - Потому, что тебе и одного нелегко будет выносить.
        - Давай хотя бы сойдемся на двух.
        - Хотя бы? Ты забыла, как протекала твоя первая беременность?
        - Это было давно.
        - Тогда ты, по крайней мере, была здорова!
        Она открыла рот, но не нашла, что сказать. К тому же... ругаться в кабинете врача было, по меньшей мере, глупо.
        - Мы еще подумаем, - миролюбиво заметила Лия, возвращаясь взглядом к своему гинекологу. Чалый хмыкнул. Меньше всего сейчас ему были нужны склоки с Лией... Однако, существовали вопросы, в которых он был непоколебим. Например, вопросы ее же здоровья.
        - Хорошо. У вас еще есть время подумать, - деловито заметила Марина Владимировна, - заодно определить, какого пола будет ребенок, и как вы поступите с оставшимися жизнеспособными эмбрионами.
        - А какие у нас варианты?
        - Уничтожить, или заморозить на будущее. Конечно же, последний вариант для вас предпочтительнее. Вдруг, первая попытка не увенчается успехом.
        Лия вздрогнула. Это не укрылось от Чалого. От него вообще ничего не укрывалось.
        - Значит, не о чем и говорить.
        - В таком случае, завтра, в условиях стационара, мы проведем процедуру забора яйцеклеток. Вы готовы, Лия Марсовна?
        Лия кивнула головой. Пошарила рукой по столу, как делала всегда, когда ей требовалась поддержка. Наплевав на присутствие посторонних, Чалый аккуратно перехватил ее ладонь и легонько сжал. Его жена уже даже не вздрагивала, когда он ее касался. Александр считал это добрым знаком. Своей личной победой считал...
        Лия волновалась перед процедурой. Все-таки, какое-никакое вмешательство. Да и опять же... наркоз. А у нее остановка сердца была недавно... Поэтому Чалый настоял на своем присутствии. И... почему-то от этого Лие было немного спокойнее.
        Все прошло хорошо. Без осложнений... По крайней мере, так ему сказали. Чалый сидел на неудобном стуле и просто ждал, когда Лия придет в себя. В голове было пусто, что с ним случалось довольно редко. Наверное, эта пустота была защитной реакцией организма на стресс, в котором он перманентно существовал. Нет, Александр не жаловался и не ныл... Сцепив зубы, он шаг за шагом шел к своей цели, не питая иллюзий, что будет легко. И надеялся лишь, что время когда-нибудь их излечит...
        Время... Такая странная... загадочная величина. Обманчиво игривая. Через счастливые моменты жизни оно проносит со скоростью света... Дни пролетают, несутся вперед. Люди цепляются за редкие моменты счастья. Впитывают в себя эмоции, консервируют в памяти вкусы, запахи, ощущения... Но все безвозвратно уходит. И не остается ничего... Время стирает даже воспоминания. Только тонкое послевкусие счастья напоминает о случившемся когда-то давно. А в минуты ожидания... или болезни время становится вязким, тягучим, как липовый мед. Время учит смирению... Время явно дает понять, что, как бы люди ни пытались его обмануть, оно рано или поздно всех переиграет.
        Веки Лии затрепетали, и она медленно открыла глаза.
        - Привет... Ну, ты как? - Чалый сместился на самый край стула, внимательно разглядывая жену.
        - Наверное, нормально... Только голова немного кружится...
        - Это ничего. Доктор предупреждал, что так может быть.
        - Хорошо...
        - Хочешь пить, или...
        Лия покачала головой и медленно отвернулась к стене. Крохотная прозрачная капля скатилась с уголка ее глаз вниз по щеке. Как всегда, она плакала тихо, и если бы Чалый не смотрел на жену так внимательно, то и не заметил бы ничего. Но он смотрел...
        - Лия... Тебе больно? Мне позвать врачей?
        - Нет... все хорошо. Это гормоны... Прости. Я плохо контролирую свои эмоции.
        - Ладно... - Чалый нерешительно покосился на Лию и растер руками лицо. Его порядком измотало все происходящее... Не только процедура. Вообще все... Но он понимал, что для него не существовало альтернативы. - Если тебе что-то понадобится, просто скажи.
        - Ты такой заботливый...
        Александр невольно напрягся и выпрямил спину, готовый принять бой. Однако, ее слова не были похожи на насмешку. Совсем, как могло показаться... В них не было язвительности, не было желчи. Это сбивало с толку.
        - Знаешь, обо мне никто и никогда так не заботился... - всхлипнула Лия.
        - А как же тот... Твоя любовь неземная?
        - Какая любовь, Чалый? Ну, какая любовь? Разве после тебя я могла полюбить хоть кого-то? Думаешь... из-за этого с ним? Черта с два... Мне просто было так одиноко, что хоть на стенки лезь... Ты меня практически не замечал, а я... банально любви хотела. Обычных человеческих радостей. Хотелось хоть кому-то быть интересной, хоть для кого-то единственной... У нас же ни черта с тобой на тот момент не осталось! Или не было никогда...
        - Неправда... - выговорил сквозь зубы.
        - Та злосчастная помада... Она разрушила все. Разбила... И все, что у нас осталось после - было всего лишь осколками того, что мы имели вначале. Уродливыми, причиняющими боль осколками.
        ­- Я не изменял тебе! - заорал Чалый
        - А я изменила... Вот так...
        Он вскочил. Метнулся к окну.
        - Думаешь, я не понимаю, к чему ты стремишься? Думаешь, не поумнела? Напрасно... Вижу все, хотя и понять не могу... Зачем тебе я? Разбитая... сломленная... нафаршированная ненавистью, как индейка? Да-да, не смотри так... ты научил меня ненавидеть.
        Чалый сглотнул. Дернул нервно рукой, будто отгоняя от себя ее слова.
        - Мы просто совершили ошибки. Все поправимо...
        - Нет! Посмотри на себя... ты готов меня растерзать, стоит только напомнить тебе о предательстве... А я... никогда не прощу тебе разлуку с сыном. Все, что угодно, прощу, но только не это... Это то, что навсегда между нами, Чалый... Это то, от чего нам не убежать.
        - Я люблю тебя.
        Лия осторожно повернула голову на его тихий голос. Еще одна прозрачная капля скатилась вниз. Женщина отрицательно качнула головой, не находя слов. И снова отвернулась к стене. Ее страшило будущее, так сильно страшило! Когда она приняла решение забеременеть, то старалась не думать о последствиях такого поступка. А вот теперь почему-то нашло... Сможет ли она играть свою роль перед сыном? Хватит ли у нее сил? А у Чалого? Вдруг он найдет кого-то, и что тогда? Хотя... С другой стороны, они, напротив, могли бы этим воспользоваться. Сказать Сашке, что не сложилось... Потом... Когда ребенок уже родится. А ей? Как ей самой потом жить? Ради детей? Растить маленького, встречаться время от времени с сыном... Совершенно определенно, Лие нужно было жить для кого-то. Жить только лишь для себя она не умела.
        Под эти нелегкие мысли женщина уснула, а когда проснулась в следующий раз, то даже не вспомнила об этом их разговоре. Или... просто сделала вид.
        Если Лия думала, что Чалый так просто отступится, то она ошибалась. Тем более, что для них наступили по-настоящему тяжелые времена. Обе процедуры, проведенные с разницей в пару месяцев, не увенчались успехом. Беременность не наступала. Она забросила работу, она ходила к врачу, как на поклон, прилежно выполняла все рекомендации, но ничего... ничего не получалось. Лия так себя извела, что даже Сашка стал на нее как-то странно поглядывать.
        - Следующая процедура назначена на середину июня, - вяло ковыряясь в тарелке, заметила бывшему мужу.
        - Я думаю, тебе стоит отдохнуть.
        - Отдохнуть?! Ты знаешь, какие у Саши анализы?
        - Вполне себе сносные...
        - Ты опять за свое!
        - Лия, хватит! По-моему, у тебя уже переизбыток гормонов. Они давят тебе на мозг! - взорвался Чалый.
        И, если честно, он был не слишком далек от истины. Гормональная терапия, через которую Лие пришлось пройти, сказывалась на ней не лучшим образом. Ее настроение менялось со скоростью света, а каждая неудачная попытка ЭКО вгоняла в депрессию, от которой она отходила неделями. Но главное, что и в ее организме тоже происходили изменения. В ней просыпалась женственность. И это пугало Лию, пожалуй, больше всего, ведь еще совсем недавно она всерьез полагала, что та умерла в ней давным-давно.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Ты же умная... Вот и догадайся!
        Он не выдержал. Бросил скомканную салфетку и вышел прочь из-за стола. Возможно, в другой бы раз Лия и промолчала, но сейчас, нацеленная на результат, она бросилась следом за бывшим мужем.
        - Послушай... Может быть, нам стоит попробовать подсадить эмбрион мальчика...
        - И что это даст?
        - Ну... Я не знаю. Вдруг, девочки... менее сильные. В меня! А мальчик... будет, как ты - упертый. И живучий, господи, прости.
        Чалый ухмыльнулся. Замедлил шаг, а потом вовсе остановился посреди коридора, с интересом поглядывая на жену.
        - Ты ведь сама настояла на девочке... - ненавязчиво так напомнил он.
        - Ну... да. Настояла. Но... ты же видишь. Не получается ничего... с девочкой. Да и какой из тебя отец? Для девочки... ну, ей Богу. Смешно.
        Улыбка медленно сошла с губ Чалого. И все веселье из глаз испарилось.
        - Ладно. Проехали... В любом случае, этот месяц мы точно пропускаем.
        Он плавно развернулся и медленно побрел к кабинету. В отчаянии Лия вскинула голову к потолку, потерла виски ладонями. Она понимала, что Чалый прав. В глубине души понимала. И это понимание только лишь усугубляло ее внутренний конфликт. Откровенно говоря, поведение Александра ее не на шутку бесило! Он вдруг стал таким правильным, что аж зубы сводило. И главное, ведь не играл! Это бы она вмиг просчитала. Нутром бы почувствовала... Но... не играл. За что бы Чалый ни взялся, и какую бы цель не преследовал - он отдавался этой цели полностью. В своей жизни он не знал полумер. Сейчас объектом его внимания, его главной целью... стало даже не выздоровление Сашки и не рождение донора... Она! Лия... Никогда бы не подумала, что окажется в подобной ситуации. Никогда!
        Сашка был еще в школе, поэтому, не зная, чем себя занять, Лия поднялась к себе в комнату, и снова взялась за контракт, который они пытались заключить с Александром. Просмотрела его, наверное, в сотый раз. Покачала головой... Она искала подводные камни - и не находила. Документ был составлен предельно доступно. Единственное, на чем они с Чалым сошлись не сразу, так это на том, какую фамилию будет носить ребенок. Александр признавал за Лией право единоличной опеки над дочкой, но настоял, что в свидетельстве о рождении будет записан ее отцом. А главное... Какие подобрал аргументы! Видите ли, иначе он не сможет ее защитить, да и в делах наследования, в противном случае, будут проблемы! И хоть Лия никогда не гналась за деньгами, ей казалось неправильным лишать своего ребенка наследства. Это решение, находилось вне зоны ее ответственности. Поэтому, скрепя сердце, женщина согласилась с доводами бывшего мужа. А вот из-за фамилии пришлось повоевать. После получения документов о разводе Лия вернула себе свою девичью фамилию. Не сразу, конечно, где-то через год. Когда хоть немного пришла в себя. Теперь она
снова была Бахтияровой, и дочери, конечно же, собиралась дать свою фамилию. Но у самого Чалого на этот счет были другие планы.
        - С какой это радости - Бахтиярова?! Один мой ребенок будет Чалым, а второй - Бахтияровой? Где логика? Они родные люди! Брат и сестра! Где это видано - разные фамилии?! - возмущался он.
        - Я - Бахтиярова. Логично, что у моей дочери будет такая же фамилия! - не сдавалась Лия.
        - Это тоже неправильно! Почему Сашка - Чалый? А ты Бахтиярова? Чем ты вообще думала?!
        Он выбесил Лию. Достал до печенок!
        - Наверное, я думала, что данный факт уже не имеет значения, ведь сына мне не видать!
        - Лия...
        - Да пошел ты, Чалый!
        Она тогда ушла, хлопнув дверью. Недалеко, в свою комнату... Но они так и не договорили. А теперь, всматриваясь в мелкий шрифт в который раз отредактированного договора, Лия едва не рассмеялась. Чалый не сдавался. Никогда не сдавался... И почему-то в нынешней ситуации это вызывало лишь смех. Переговорщик по своей сути, всегда знающий, как выкрутить ситуацию себе в плюс, ее бывший муж и на этот раз тоже не сдался. Он предложил компромиссный вариант. Майя Чалая-Бахтиярова. Лия рассмеялась, прикрывая распечаткой лицо. Гхм... Это вообще законно - давать детям такие дурацкие фамилии?
        ГЛАВА 25
        - Ура! Ура! Папа сказал собираться на море! - взмыленный Сашка ворвался в комнату Лии и, сграбастав ее в объятья, приподнял над землей.
        - Как на море? Куда?
        - Куда-куда! Да, какая разница?! Я даже не спрашивал! Так, давай... Тащи чемодан!
        - Да, какой чемодан, Сашка? У меня и вещей-то нет подходящих. Слушай...
        Она хотела спросить, точно ли сыну не противопоказано такое путешествие, но вовремя прикусила язык. Ей не хотелось портить ему настроение, к тому же, вряд ли бы Чалый принял такое решение, не посоветовавшись с врачами. Наверное, ей следовало поговорить с бывшим мужем. Но... все дело в том, что после его отказа от очередной процедуры ЭКО они находились в состоянии ленивой войны. Точнее... находилась Лия. Сам же Чалый поглядывал на нее, как на неразумного ребенка. И под этим его терпеливым, понимающим взглядом... она чувствовала себя истеричной вздорной бабой! От чего закипала еще сильней. У них не было времени! Тратить его впустую - было неразумно, какими бы доводами ни руководствовался Чалый в принятии своих решений.
        - Вижу, Сашка уже все сказал, - раздался голос от двери.
        - Конечно, па! А чего тянуть?
        - Ну... И как? Маме понравился наш с тобой план? - спросил Александр у сына, как будто она не находилась в этой же комнате.
        - Конечно! Как он мог не понравиться?!
        Вот ей бы Сашкину уверенность!
        - Я вообще-то здесь. Саш, пойди, посмотри, накрыли ли завтрак, мне с папой нужно поговорить.
        Ребенок понятливо кивнул и, ухмыляясь, покосившись на родителей, скрылся из виду.
        - Чалый, ты...
        - Тсс...
        Александр подошел к жене и прижал твердые пальцы к ее губам. Лия замерла.
        - Ты можешь хоть раз не спорить, а просто сделать так, как я попросил?
        Лия нервно сглотнул, отвела голову, избавляясь от прикосновений бывшего мужа, обхватила предплечья ладонями.
        - И что это даст? - спросила хрипло.
        - Передышку. Это нам даст передышку.
        Лия обернулась. Он смотрел на нее темными усталыми глазами. В них не было раздражения, не было злости. Только безграничная усталость человека, который слишком многое нес на своих плечах. И теперь он ПРОСИЛ о передышке. Лия прикрыла глаза:
        - Хорошо... Куда... едем-то?
        - В Италию. Врачи сказали, что менять климат кардинально ни тебе, ни Сашке не следует. Так что, выбор был небольшой.
        - Но у меня ведь нет визы! - забеспокоилась Лия.
        - Уже есть, - усмехнулся Чалый.
        Она потупилась. Как, должно быть, ему тяжело договариваться с ней каждый раз, зная, что всегда может поступить по-своему. Как, должно быть, ему тяжело себя заставлять...
        - Когда едем?
        - Рейс рано утром. Завтра.
        Италия встречала их теплым бризом и ласковым июньским солнцем. Чалый снял виллу, расположенную возле небольшой рыбацкой деревушки, у самой границы с Тосканой. В этом месте царила удивительная атмосфера. Подставив лицо нежным лучам итальянского солнца, вдыхая терпкий аромат кипарисов и моря, Лия чувствовала, как ее сердце до краев наполняют легкость и умиротворение.
        - Нравится?
        Чалый так тихо к ней подобрался! Раньше Лия наверняка бы вздрогнула, но теперь... наполненная совершенно необъяснимым покоем, она только лишь улыбнулась:
        - Очень. Спасибо тебе... Нам и правда нужен был этот отдых.
        - Вот и отдыхай. Выбрось все плохое из головы. Не думай ни о чем, не вспоминай...
        Лия задумчиво кивнула, соглашаясь с таким подходом, и снова отвернулась к морю. Они стояли на открытом балконе, наблюдая за тем, как у самой кромки воды их сын запускает воздушного змея. Прав был Александр. Если выбросить мысли из головы, если не давать памяти шансов... То можно было бы даже почувствовать счастье... Она только сейчас поняла, как смертельно устала от того, что не могла прекратить анализировать их ситуацию ни на секунду...
        - Знаешь... Здесь это так легко сделать! А дома совершенно не получалось. Я мечтала впасть в летаргический сон, лишь бы не думать... лишь бы не знать.
        Чалый отвел взгляд от Сашки. Аккуратно взял жену за руку, привлекая к себе её внимание:
        - Я хочу, чтобы ты знала, что я сожалею, - голос Александра был тихим, а взгляд, как будто пылал. - И прощения я не прошу только лишь потому, что это ничего для нас не решит. В первую очередь, я сам себя не прощу. И всегда, как бы потом у нас ни сложилось, всю последующую жизнь... Это будет со мной. Но, знай... Если бы время можно было повернуть вспять, я бы себя убил, но с тобой бы такого не сделал. Себя бы убил...
        Лия тяжело выдохнула, но легче не стало. Его слова... Его чертовы слова, которые ничего не должны были значить... На самом деле означали так много! И так больно было от них... Больно за них! За то, что не уберегли! За то, что не случилось... А отпустить не смогли.
        - А без убийств... мы обойтись не могли?
        Чалый отрицательно качнул головой:
        - Не вышло бы. Бог ревности требовал жертв.
        - Ты сумасшедший, - резюмировала Лия, не удивляясь уже ничему.
        - Может быть. Может быть...
        После этого их разговора стало намного легче, хотя о прощении речи даже не шло. Они купались в соленом море, бродили по небольшим деревенским базарчикам, устраивали себе автомобильные экскурсии. А вечерами... Лия готовила пойманную Чалым и Сашкой рыбу и о чем-то мечтала.
        - До десерта дожили только самые стойкие! - заметил Александр, возвращаясь на террасу с полной миской ароматной клубники.
        Лия, читающая книгу в тусклом свете садового фонаря, вскинула голову:
        - Уснул?
        - Без задних ног отрубился.
        - Тебя это не беспокоит? - озабоченно спросила она.
        - Беспокоит? Да ты что? Он устал просто, а ну, сколько впечатлений! Весь день на ногах.
        Нерешительно кивнув головой (в конце концов, и ее порядком утомила поездка в океанариум), Лия все же заметила:
        - Все равно, Саш, нам нужно еще раз попробовать...
        Пальцы Чалого дрогнули, и от этого пробка из бутылки шампанского, которую он как раз открывал, вылетела с громким хлопком. Сделав вид, что ее не услышал, Александр разлил вино по бокалам и протянул жене.
        - Это то, которое нам посоветовал Марио.
        - Саш... Да, плевать мне на это вино. Ты лучше пообещай, что мы повторим процедуру ЭКО по приезду.
        - Это ничего не даст.
        - Почему? - насторожилась Лия.
        - Потому что в человеке что самое важное? Правильно... Душа! А ЭКО - бездушная процедура.
        Вот хорошо, что она успела проглотить клубнику! Иначе бы точно подавилась. Ну и ну...
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Что без любви такие вещи не делаются.
        Если бы его лицо не было таким серьезным, Лия бы рассмеялась. Не истерически. А именно потому, что ей было ужасно смешно.
        - Ты шутишь? - уточнила на всякий случай она.
        - А разве похоже?
        Лия отвела взгляд. Схватилась за полный бокал, чтобы чем-то занять руки. С тех пор, как она бросила курить, с этим были вечные проблемы...
        - Я пойду, искупаюсь... - прерывая нависшее за столом молчание, произнес Александр. Стащил футболку и, как был, в шортах, спустился по ступеням веранды. Только тогда Лия выдохнула. Отставила от себя вино, нервно вскочила. Нет, он не мог намекать на ЭТО. Или... напротив, мог? Убегая прочь от себя, Лия вернулась в дом. Закрыла на защелку дверь спальни, подошла к распахнутому настежь окну. В лунном свете Чалого было видно достаточно хорошо. Он плавал недалеко от берега, вспарывая водную гладь мощными гребками.
        Чтобы заставить собственные мысли заткнуться, Лия сходила в ванную. Обмылась, нанесла увлажняющий крем... Тенью проскользнула в комнату сына и замерла. Саша сладко спал на огромной кровати. Его сон ничего не тревожило, а жизнь ничего больше не омрачало. И чтобы так было и дальше... она готова пойти на все, что угодно. На все...
        Когда она вошла в спальню Чалого, тот уже лежал в кровати. В комнате царил полумрак, лишь в изголовье горел ночник, отбрасывая причудливые тени на стены. Завидев жену, Чалый дернулся. Натянул чуть повыше простыню, укрывающую бедра, и безмолвно уставился на Лию. Не потому, что у него не было слов. Просто, наверное, впервые в жизни он побоялся те озвучить.
        - Ты голый там? - спросила она.
        Александр медленно кивнул.
        - Хорошо...
        Неторопливо Лия подошла к кровати, и также неспешно на нее опустилась. Склонила голову, расстегивая маленькие пуговки на своей рубашке...
        - Что ты... - голос Чалого вконец осип. Он едва ворочал языком, наблюдая за ее действиями.
        - Я не знаю! - в отчаянии закричала Лия. - Не знаю... - добавила шепотом. - Вот... даже пуговицы не поддаются. Даже чертовы пуговицы...
        - У тебя просто руки дрожат, - откашлялся Чалый. - Можно... я сам? Если ты этого хочешь, можно я сам?
        Лия медленно опустила веки. Качнула головой, облизала пересохшие губы:
        - Только выключи свет...
        Он послушно щелкнул выключателем. И впервые ее коснулся. Сначала шеи, потом ключиц... Предплечий и хрупких рук. Ухватил за запястье, прижался раскрытым ртом к месту, где судорожно бился пульс.
        - Не бойся. Я никогда тебя не обижу. Никогда больше, маленькая...
        Лия всхлипнула. Уткнулась лицом в чаловский затылок, отсекая от себя прошлое, как лезвия лунного света отсекали от себя тьму. Прошлое перестало существовать, а будущего у них просто не было... Осталось здесь и сейчас. В этот самый момент.
        Чалый медленно вскинул голову. Глаза, привыкшие к полутьме, поймали взгляд Лии, и больше не отпустили... Она смотрела на бывшего мужа, как кобра на дудочку заклинателя змей, не смея даже пошевелиться. Он ее гипнотизировал прорвой своих невозможных глаз. Он усыплял все ее тревоги. А они рвались... рвались в диком страхе на волю.
        - Лия... - шептал и манил, расставляя капканы...
        Ее тело охватила дрожь. И даже самой себе она не смогла бы ответить, что стало ее причиной. Коктейль эмоций взорвался в мозгу. Это был неконтролируемый ужас, но, в то же время (и этого не стоило отрицать), внутри нее разгоралось желание. Соглашаясь на гормональную терапию, Лия даже не представляла, какую злую шутку та с ней сыграет. Теперь, напитанное эстрогенами под завязку, ее тело жаждало ласки. Она всхлипнула и первая потянулась к мужчине.
        С мучительным стоном, ознаменовавшим радость ее капитуляции, Чалый впервые коснулся любимых губ. Медленно, не спеша. Не позволяя собственной алчности вырваться из-под контроля. Чуть помедлил... Толкнулся языком в ее рот, неторопливо лаская, слизывая ее вкус. Едва касаясь, провел пальцами по лицу, запрокинул голову, зарываясь руками во все еще влажные, после душа, волосы... Лия тихонько вздохнула, и его словно током ударило. Настолько знакомым был этот звук. Ей нравилось то, что он делал. Теперь Чалый в этом не сомневался. Руки двинулись вниз по хрупкому телу, а в голове билось только одно: «Тормози, Саня... Не жадничай!». И только благодаря этому он хоть как-то держался...
        Мелкие пуговицы... Подрагивающими пальцами, одна за одной. В то время как Лия практически не шевелится. Только грудь под его руками вздымается часто-часто, выдавая ее с головой.
        - Красавица... Красавица моя.
        Утверждение довольно сомнительное. От ее форм ничего не осталось, и даже несколько набранных килограммов абсолютно ничем ей не помогли. Однако, судя по всему, Чалому она нравилась даже такая... Он сжал пальцами ее темно-коричневые соски и по очереди втянул их в рот. Придавил языком, куснул... Подхватил ее руками под попку и как можно более плавно опустил на постель.
        - Ты в порядке?
        - Не знаю...
        Лия не врала. Эмоции разрывали ее на куски. Она не могла им дать определения, и не могла описать. Она даже не была уверена, что не убежала бы, если бы не преследовала цель забеременеть. Слишком много всего в ней было понамешано. Чувств и эмоций, страхов и недоверия...
        Вдоволь наигравшись с грудью Лии, Чалый спустился ниже. Раздвинул ее одеревеневшие ноги, сместился к краю и накрыл ртом ее раскаленную плоть. Лию повело. Гормоны тому виной, или многолетнее воздержание, но... в момент, когда губы Чалого втянули ее клитор в свой жаркий плен, она забыла обо всем на свете. Все исчезло. Абсолютно все... Существовал только его влажный рот, который возносил ее в небо все выше. Мышцы на ногах мелко подрагивали, пальцы сминали... царапали простыни, бедра раскачивались, безропотно подчинившись ритму, заданному его языком. Лия была так близко... Но Чалый не довел ее до конца:
        - Сейчас, сейчас, маленькая... Давай вместе... Так надо...
        Она разочарованно застонала, но спустя буквально секунду удовольствие вернулось с прежней силой. Он прижался крупной головкой к ее промежности и медленно-медленно толкнулся внутрь. Зашипел. Это было невероятно. Так круто, что Александр мог и не выдержать. Лия взяла его в тесный плен своего тела, и он чувствовал, как мелкими хаотичными судорогами в ней зарождается оргазм. Чалый успел забыть, как это - дарить удовольствие любимой женщине. Забыл, что это настолько запредельно, что никакое собственное удовольствие не сравнится. Эта тонкая грань, которая, становясь все тоньше и тоньше, в конце концов исчезнет совсем. И тогда... Ее оглушительный предоргазменный крик станет сигналом и для его освобождения:
        - Я люблю тебя, маленькая. Я так сильно тебя люблю.
        ГЛАВА 26
        Он задыхался. Его накрыло так, что все остальное перестало существовать. Лишь ее крик под потолком. Лишь ее пряный вкус на губах... Контроля не было. Он испарился. Чалый понимал, что должен был выйти, скатиться с нее, снять свою тяжесть, но... стоило ему только пошевелиться, как с мучительным стоном он снова толкнулся внутрь. Выписывая бедрами восьмерки, толчок за толчком... Туда, где все раскалено от его движений, туда, где все под завязку наполнено им. Где так влажно, что в такт ее сокращениям его семя сочится наружу...
        Горло пересохло, воздух со свистом врывался в легкие. Так и умереть можно... В его-то годы! Какая сладкая смерть... Лия пошевелилась. Опираясь на предплечье, Чалый выскользнул из жены и скатился в сторону, но все же... не мог заставить себя ее отпустить до конца. Прижал рукой к своему боку. Успокаивающе провел по телу, которое мелко-мелко подрагивало под его пальцами. Ей было хорошо!
        - Мне нужно в душ, - задыхаясь, проговорила Лия.
        - Нет.
        - Почему? -  Чалый чувствовал, что слова даются жене с большим трудом. Видимо, не только он не был готов к случившемуся душевному армагеддону.
        - Лежи смирно. Беременей... - его широкая ладонь полностью накрыла низ ее живота. А губы, не удержавшись, коснулись виска. Влажного от испарины. Девочка... Его маленькая нежная девочка... Лия затихла на секунду, но потом ее дрожь вернулась с прежней силой.
        - Эй... Малыш... ты чего?
        - Не знаю, - клацая зубами, прохрипела Лия.
        Чалый обнял жену, натянул на них повыше одеяло, щелкнул пультом, выключая кондиционер.
        - Ну же, моя славная... Успокаивайся, все хорошо...
        Ей не сразу удалось взять себя в руки... Лия даже плакала, уткнувшись (о, боги!) лицом в ладонь Чалого. Слишком сильно на нее подействовало все, что произошло. Слишком мощно. Она не была к такому готова. К чему именно - объяснить не могла, но совершенно точно не была готова...Такой вот парадокс. Скорее всего, конечно, Лия просто не ожидала, что ее удовольствие будет настолько сильным... Сокрушительным. Ставящим на колени. Перед ним... Тем, кого еще недавно она так отчаянно ненавидела. Не представляла, что такое вообще возможно. Казалось бы, как? Как могло предать собственное тело? А вот получилось... И теперь, как с этим жить?! Ей гораздо бы проще было просто терпеть. Стиснуть зубы и терпеть ради сына... Это было бы оправдано и логично. В то время как произошедшее не поддавалось абсолютно никакому объяснению. Лия чувствовала себя преданной. Преданной самой собой. Ей было так горько из-за собственного малодушия. Она так сильно себя винила! И даже за то, что он увидел ее слезы. За слабость... За то, что не смогла ему противостоять! Никогда не могла, и не научилась...
        Лия затихла ближе к утру. У него затекло все тело, но Александр не смел пошевелиться. Ему казалось, что он растворился в Лие. Что его самого не осталось. Что вместе с собственной спермой он сам перетек в ее тело... В душу проник! А потому... вся она, будто раскрытая книга... перед ним. Для него... Эмоции захлестывали. Боль... страх... непонимание... Черт, да он и сам не понимал, как будет жить, если она уйдет. Если... ему ничего не останется, кроме как ее отпустить. Он не знал!
        Осторожно поднялся с постели. Плеснул в лицо водой из-под крана. Уставился в зеркало на собственное отражение и со стоном опустил голову. Как ее удержать? Чем?! Он старался. Видит Бог, он прикладывал все усилия, но чувствовал, что бьется головой о глухие стены. Может быть, именно так сама Лия чувствовала себя в браке с ним?
        Чалый закрутил кран и вышел из комнаты. Солнце мягким свечением окутывало горы, еще немного, и через огромные панорамные окна гостиной свет зальет все кругом... Свет будет повсюду. Его не будет только в душе. Без нее... ничего не будет.
        - Привет, па...
        Чалый оглянулся. Сонный Сашка стоял на пороге комнаты, беззаботно почесывая впалый живот. Сердце замерло от любви огромной, невероятной силы. Он сделал сына случайно, методом тыка, не осознавая даже, как это - быть отцом. Как это - нести ответственность за маленького человека, подчинив ему все свои интересы... Его вложение было настолько минимальным, а дивиденды - такими огромными, что он до сих пор удивлялся, как так вообще получилось. Как он обрел свое личное чудо? За какие заслуги оно было ему даровано? И почему теперь кто-то свыше решил, что может его отобрать?!
        - Привет, Сань... Ты чего в такую рань подхватился?
        - Пить захотел... Ты... не знаешь, где мама? - ребенок задорно вскинул бровь, тем самым наглядно демонстрируя отцу, что не такой он уже и ребенок. Чалый криво улыбнулся, хотя не испытывал никакого веселья. Напротив, от пришедшей в голову мысли хотелось завыть, но... Он не имел больше права молчать.
        - Знаю...
        - Вы помирились, да? Мама тебя и в правду простила...
        Он был такой счастливый! Такой воодушевленный их мнимым примирением с Лией...
        - Нет, Сашка... Боюсь, что мне далеко до прощения.
        - Почему? - нет, веселье еще не покинуло его глаза... его просто медленно вытесняла тревога. Сашка как будто почувствовал, что им с отцом предстоит не самый легкий разговор.
        - Ты уже в курсе, что я выдумал болезнь Лии, чтобы хоть как-то объяснить тебе ее исчезновение. Но, если так разобраться, это выдумка лишь отчасти. Лия действительно больна. У нее расстройство пищевого поведения... Что-то по типу анорексии. Ты, должно быть, слышал о таком, - Чалый сделал паузу и, только дождавшись кивка сына, продолжил, - но ты не знаешь, почему я так поступил... Почему отобрал тебя у матери.
        Мальчик кивнул. Опустил взгляд к полу. Пошевелил пальцами на ногах, будто бы нарочно оттягивая время.
        - Так почему? - наконец не выдержал он. И Чалый вдруг запоздало подумал о том, что понятия не имеет, как объяснить двенадцатилетнему мальчику все, что случилось. Разве он сможет понять? А простить? И достоин ли Александр прощения?
        - Лия хотела уйти от меня. А я... не смог ее отпустить достойно.
        - Я ничего не понимаю, - растерянно потряс головой ребенок.
        - Я ей мстил. Запретив ей с тобой встречаться, я ей мстил.
        - За что?
        - За то, в чем, как оказалось, я был и сам виноват. За нелюбовь. За ее нелюбовь ко мне.
        Саша растерянно кивнул. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но не произнес ни звука. Отошел к окну, повернувшись к отцу спиной.
        - А мне... Мне ты тоже за что-то мстил?
        - Нет! - Александр двумя стремительными шагами преодолел комнату и, обняв сына за плечи, прижал его к собственному боку. - Я не хотел твоей боли... Просто... ярость... она затуманила мозг, понимаешь? Этому нет оправданий. И я не оправдываюсь, не думай...
        - Тогда... что же ты делаешь?
        - Каюсь. Я каюсь перед тобой, сынок.
        И снова в комнате воцарилась тишина. Такая страшная в своей наполненности невысказанным.
        - Как прежде перед мамой?
        - Да.
        - Но она тебя не простила?
        - Нет.
        - Тогда почему она с тобой? - Сашкин голос зазвенел. Впервые с начала их нелегкого разговора. До этого он мужественно держался. Его сынок...
        - Ты знаешь, что наши поиски донора не увенчались успехом... - начал издалека Александр.
        - И?
        - Я решил, что мы можем... можем его получить, если родим тебе брата... Или сестру.
        - Кого получить? - едва слышно переспросил ребенок.
        - Донора. Когда у нас родится малыш, его пуповинная кровь станет отличным донорским материалом для тебя. Самым лучшим материалом из всех возможных.
        Губы Сашки задрожали, но он их упрямо сжал. Один в один, как это делала Лия. Их сын был очень... очень на нее похож.
        - Получается, что если бы не моя болезнь, то ты никогда бы не позволил нам встретиться?
        Чалый стиснул зубы, но все же кивнул. Он не хотел обманывать сына. И не хотел обманываться сам. Удивляло же его совсем другое. Точность, с которой Сашка отделял важное от второстепенного. Формулировки, которыми он оперировал, вопросы, которые задавал...
        - Я не знаю, Саша. Это очень сложный вопрос. Но не буду врать, что осознание собственной вины ко мне пришло лишь недавно. Раньше... я вообще старался об этом не думать.
        Сашка кивнул. Отступил от отца на шаг. Отстранился.
        - Мне это не надо. Мне не надо... не надо этих жертв...
        - Саша...
        - Мне не нужен донор такой ценой. Если ты поступил с ней действительно так ужасно, как говоришь...
        - Именно так я и сделал, только какое отношение это имеет...
        Сашка не дал отцу договорить:
        - Я не хочу, чтобы мама была с тобой... из-за меня. Не хочу... Должно быть, ты и правда совершил что-то ужасное. Иначе... иначе мама бы тебя непременно простила!
        - Сашка, сынок...
        - Я не хочу, чтобы она была с тобой! - заорал Сашка. - Или ты меня не слышишь?! Держись от мамы подальше, понял?! Держись от нее подальше! Иначе... иначе я убью тебя! Убью!
        В пылу ссоры они не заметили появления Лии. Очнулись лишь только тогда, когда за ее спиной, дребезжа стеклянными витражами, резко захлопнулась дверь.
        - Мама...
        - Что здесь происходит?
        - Я ему все рассказал.
        Глаза Лии потрясенно расширились:
        - Зачем? Господи боже... Зачем?!  Сынок...
        - Я хочу вернуться домой. С мамой...
        - Мы ведь уже проходили это, Сашка... Я просто хотел быть честным с тобой до конца...
        - Кому нужна эта правда?! - взорвалась Лия. - Ему двенадцать лет!
        - Я не маленький!
        - Правда нужна нам всем. Я задолжал ее. Тебе и Саше.
        Лия подошла к сыну. Обхватила его лицо ладонями:
        - Сашенька... Мальчик мой...
        - Ты не будешь жить с ним, только лишь из-за меня. Не будешь!
        - Но... Саша!
        - Я сказал! Если он сделал так, что ты не можешь его простить... то мы уедем!
        - Но... все не так, слышишь?! Да, поначалу... простить было нелегко... но сейчас я не злюсь. Это сложно объяснить. - Лия бросила на Чалого отчаянный взгляд поверх головы сына, - мы... я... очень любила твоего папу. Не знаю, что он тебе рассказал, и зачем, но... не думаю, что папа и сам до конца понимает ситуацию правильно.
        Чалый застыл. Распрямил руки по швам. Сглотнул. Сердце, что есть силы, ударило по ребрам.
        - И чего же он не понимает? - недоверчиво нахмурился Сашка.
        - Твоя болезнь... переживания о тебе, они нас сблизили. Заставили на многое посмотреть иначе, увидеть друг в друге то, чего мы раньше не замечали. Так что я... не стала бы утверждать, что мы... вместе только из-за тебя.
        - Ты ведь не врешь мне? - на последнем слове Сашкин голос сломался.
        Лия покачала головой и еще крепче обняла сына:
        - Нет. Мы с папой запутались. Сделали много ошибок. Не только он один, но и я... Однако сейчас мы хотели бы попробовать заново.
        - И родить ребенка?
        - Да... Но не потому, что тебе нужен донор!
        - А почему же?
        - Потому что мы с папой всегда хотели много детей.
        Ответив на последний вопрос, Лия подняла голову к потолку, словно боялась, что за подобную ложь тот обрушится им прямо на головы. Но ничего такого не произошло. Сашка лишь сильнее сжал руки у нее на талии, а Чалый отошел к стене. Лия не знала, о чем он думает, даже предположить не могла. В последнее время его поступки не поддавались никакому логическому объяснению. Невозможно было просчитать, что еще взбредет ему в голову. Сегодня, с какого-то перепугу, он решил все выложить Сашке, а завтра... Что он придумает завтра?! Как ей вообще жить? Как ей... теперь?
        - Что ты имела в виду, когда говорила об ошибках, которые совершила? - много позже, когда они остались наедине, спросил Чалый.
        Лия задумчиво пожала плечами. Перевела взгляд на Сашку, который вместе с инструктором пытался покорить парусную доску. Получалось у него с каждым разом все лучше, наверное, это в отца. У самой Лии с координацией дело обстояло довольно туго.
        - Их было много, Саша... Всех не упомнишь. Я ведь не одного тебя виню в том, что случилось. И с себя ответственности не снимаю.
        - Ты ни в чем...
        Невесело улыбнувшись, Лия поймала взгляд бывшего мужа, и его пылкая речь оборвалась на полуслове.
        - Саша-Саша... Человечество давным-давно разделилось на своих и чужих... И, знаешь, предателей всегда убивали. Всегда. Под любыми звездами, богами и флагами. В этом есть что-то животное, правда? Мне ведь тоже много раз хотелось вырвать сердце из твоей груди... Но ты опередил. У тебя были средства и силы. У меня - нет. Кто из нас виноват в случившемся? Ты, потому что поддался безумию? Или я, потому что его недооценила? Теперь уже все равно. Наши чувства... наши души разорены. Ничего нет... Ничего. Лишь вина осталась. И будет всегда.
        ГЛАВА 27
        Температура у Сашки поднялась к вечеру того же дня. И это могло быть все, что угодно, но Лия как-то сразу поняла... На этот раз болезнь действительно вернулась. Паника. Такая, что встряска после секса с Чалым детским лепетом показалась... А тут!
        - Не паникуй! Мы еще ничего не знаем.
        Лия перевела на Чалого расфокусированный полубезумный взгляд и медленно кивнула. Он выругался под нос, схватил телефон, принялся кому-то звонить, отдавать приказания. Собранный. Понимающий, что делать дальше. В отличие от нее самой...
        - Лия, собери чемоданы... Самолет будет готов, как только утрясут все формальности.
        - Самолет? - тупо переспросила женщина.
        Александр посмотрел на нее. Остановился. Свернул на несколько секунд свою кипучую деятельность. Подошел вплотную.
        - Не бойся, маленькая. Ты только не бойся, ладно? Я все улажу...
        Она кивнула. Он все уладит. Уладит. Если это и было кому-то под силу, то только ему...
        Сборы помогли отвлечься. Она складывала в огромный чемодан Сашкины вещи и что-то ему рассказывала. А он улыбался в ответ. Широко... Он улыбался...
        Дорога... Бесконечная, долгая. Лие хотелось выйти из машины, чтобы подтолкнуть ту, заставляя двигаться быстрее, хотя они и без того ехали на максимально позволенной скорости. От безумства ее спасала рука Чалого. Сильная. Загорелая. С непонятно откуда взявшимися мозолями. В тот момент его рука была для неё единственной константой. Спасательным кругом, удерживающим на плаву. Она забыла... из памяти стерлось, как эти руки её ломали.
        - Лия, присядь... Нам придется подождать еще минут сорок. Саша, ты как?
        - Нормально. Зря ты этот кипиш устроил... - буркнул мальчик, откидываясь на спинку кожаного кресла в зале ожидания аэропорта.
        - Зря - не зря... А лучше перестраховаться.
        Кивнув, потому что хоть как-то должна была отреагировать на слова Чалого, Лия нервно осмотрелась по сторонам. Они находились в VIP-зале. Здесь не было шума и толкотни. Здесь все располагало к приятному времяпрепровождению. Но она не могла расслабиться. То и дело сжимала руки в кулаки и бросала на сына пытливые взгляды. Незаметные, как ей казалось.
        Спустя пару минут входная дверь распахнулась. Представитель аэропорта подошел к Чалому и о чем-то с ним заговорил, экспрессивно размахивая руками. Александр внимательно выслушал собеседника. Не задумываясь, кивнул и вернулся на свое место.
        - Что он хотел? - равнодушно спросила Лия.
        - Спрашивал позволения на то, чтобы к нам присоединились другие ожидающие, - ответил Чалый, вытянув шею. Лия тоже скосила взгляд. В предусмотрительно открытую дверь зала въехала инвалидная коляска, которую толкала вперед уставшая неулыбчивая женщина чуть постарше Лии. Неловко оглядевшись, она изменила траекторию движения коляски, чтобы «припарковаться» у соседнего дивана.
        - Здравствуйте...
        Лия сглотнула, но все же нашла в себе силы кивнуть в ответ.
        - Добрый день.
        - Надеюсь, мы вам не слишком помешаем. Просто... Катеньке тяжело в общем зале, и...
        - Никаких проблем. Мы... рады помочь, - пробормотала Лия.
        Она посмотрела на девочку. Наверняка красивую. С огромными голубыми глазами, которые на исхудалом лице казались какими-то совершенно инопланетными. Улыбнулась ободряюще, через силу.
        - Мы не просто так путешествуем... Вы не подумайте, что я бы стала таскать больного ребенка... Катеньке сделали операцию, а теперь мы возвращаемся домой.
        Кивнув, в отсутствие слов, Лия перевела взгляд на Сашку. Жестом, знакомым каждой матери, потрогала его лоб. Она никогда не была равнодушной, просто... сейчас в ней было слишком много собственной боли. И не хотелось усугублять ту историями из жизни посторонних по сути людей. Но, очевидно, женщине нужно было выговориться, потому как она продолжила свой рассказ:
        - Сложная операция, тяжелая. Единственный шанс выжить... А Катенька у меня одна, понимаете? Я для нее... Я все, что хочешь... Всем миром деньги собирали на операцию. Муж не помогал... Ушел. Я где-то читала, что так происходит в большинстве случаев, я его не виню...
        Лия сосредоточила взгляд на женщине. Игнорировать ее рассказ и дальше не было никакой возможности. Чалый тоже время от времени поглядывал на неожиданную попутчицу, но, как и Лия, молчал.
        - Надеюсь, сейчас уже все позади... - нашлась та с ответом.
        - Да, я тоже на это надеюсь... Нам бы, конечно, не мешало пройти курс лечения до конца, но... Деньги. Проклятые деньги... Как много от них зависит. Едва ли не все.
        Телефон Чалого зазвонил, и через несколько минут их пригласили на посадку. Сам перелет Лия помнила плохо. Они о чем-то болтали с Сашкой, что-то планировали на будущий год... Смеялись, вспоминая случаи из его детства, которые, на удивление, тот очень хорошо помнил, а после приземления сразу же поехали в больницу.
        Лия была слабым звеном в их команде. Она поняла это сразу. Когда неутешительные результаты анализов ее ребенка попали на стол к врачам... Чалый не дрогнул. Мужался и Сашка. Одна она... одна она едва сдерживала подступающую истерику. Сглатывала собравшийся в горле ком, но на смену ему тут же подкатывал следующий. Закупоривал ей гортань. Перекрывал кислород. Отнимал голос. Лия пыталась вздохнуть, но из груди вырывались лишь хрипы. Ничего хуже ей не доводилось испытывать. Никогда. Чалому даже пришлось вызвать в больницу Реутова. Но и он оказался бессильным.
        - Поедем домой, отдохнешь, - увещевал жену Чалый после ухода ее психотерапевта.
        - Нет. Об этом не может идти и речи...
        - Лия, пойми... Эта болезнь долгоиграющая...
        - Я никуда не уеду! Меня и так не было рядом, когда я так сильно была нужна!
        Чалый дрогнул. Неуверенно кивнул головой, сделав шаг назад. Отвернулся. Опустил голову:
        - Хорошо... Если ты хочешь, пусть будет так.
        Александр провел с ними еще пару часов, но удостоверившись, что ситуация находится под контролем, был вынужден отлучиться. Оставшись наедине с прикорнувшим сыном, Лия обхватила себя за плечи руками и слепо уставилась вдаль. Она бы никому не призналась, как чувствовала себя в отсутствие Чалого. Она была жива... Ее органы исправно функционировали, а на деле казалось, что работают они только лишь наполовину. А другая половина каждого была парализована...
        - Здравствуйте! - в палату ворвалась шумная пухленькая женщина, - вы мамочка, я правильно понимаю?
        - Так и есть...
        - Тогда заполните бумаги, будьте любезны...
        - Какие бумаги?
        - Да, вот... Для оформления. Столько писанины. Кошмар! Врачам работать некогда... Это - согласие на обработку персональных данных, а это...
        - Я поняла. Только у меня ручки нет...
        - Вот! Возьмите... Я попозже тогда зайду. Заберу...
        Лия кивнула и принялась заполнять документы. Руки немного дрожали, отчего буквы выходили неровными, хотя в школе ее почерк всегда хвалили. Надо же... Она никогда не думала, что этих бумажек так много! Не помнила, чтобы она когда-нибудь заполняла их в таком количестве. Или... Это только у тяжелобольных так? Поставив кривую подпись на последнем документе, Лия отложила бумаги в сторону и пошла к сыну. Давно разуверившаяся в боге и его милости, она молила небо о снисхождении. И, пожалуй, это было единственным, что ей оставалось.
        Через некоторое время их покой нарушила все та же шустрая медсестра. Провожаемая ее сочувствующим взглядом, Лия стряхнула со щек слезы и вернула документы. Бегло те просмотрев, девушка участливо похлопала ее по руке и снова куда-то убежала. Мучаясь от безделья и неизвестности, Лия прилегла на неразобранный диван и практически сразу же провалилась в спасительный сон. А проснулась ближе к утру, когда Чалый вернулся, принеся за собой запах утренней свежести и стаканчики с кофе.
        - Ты почему так поздно? - шепнула она, поглядывая на часы, которые показывали пять утра.
        - Нужно было разгрестись с работой... Если нам придется уехать в Германию, то... В общем, лучше все подготовить заранее.
        Лия задумчиво кивнула. Порой она завидовала умению Чалого все просчитывать наперед. В то время как сама она разваливалась на части, он... Он был бодр и полон сил. А может, так только казалось. Однако, как бы то ни было, Александру удавалось держать ситуацию под контролем. Его деловая хватка нисколько не ослабла, он работал в своем привычном режиме, не позволяя проблемам сбавить свой темп, и вместе с тем Чалый практически неотлучно находился рядом с ними. Как ему это удавалось? Загадка, которую Лия и не пыталась постичь. Она вообще старалась поменьше о нем думать. Ее порядком пугало, что только рядом с ним натянутые до предела струны ее души хоть немного ослабевали.
        - Будешь кофе?
        - Давай...
        - Как он?
        - Спит. Температурит. Ничего нового.
        Чалый кивнул головой и осмотрелся:
        - Я в душ... А ты ложись, поспи еще...
        - После кофе? - удивилась Лия.
        - Почему бы и нет? Здесь все равно нечем заняться.
        Глядя, как за бывшим мужем закрылась дверь в крохотную ванную, Лия поплелась к дивану, разложила тот, постелила простыню. Он отлучился всего на несколько минут, и все ее страхи вернулись. А может, они и не уходили никуда, и теперь становились все ярче, разливаясь холодом за грудиной. Тело охватила нервная дрожь. Мелкая и противная.
        Из ванной Чалый вышел в одних трусах. Капельки влаги блестели в жестких волосках, покрывающих его тело. Он всегда вытирался кое-как - отстраненно подумала Лия.
        - Ложись. Тебе тоже нужно поспать, - шепнула она.
        Александр послушно опустился на диван и растер лицо. Отвел руки, поймал ее взгляд... Лия сглотнула. Чалый устал. Очень сильно устал. Почти умер. Изнеможение плескалось в глубине его глаз, наливало веки свинцом, углубляло морщины... Но все равно он не выглядел изнуренным или готовым сдаться. Упрямым, суровым, жестким... Каким угодно, но только не побежденным. И все это вкупе заставляло ее чувствовать яркую болезненную вину за собственную слабость.
        - Поспи... - зачем-то повторила она, отводя взгляд, - я... все равно уже не усну.
        Чалый все же задремал и проспал без малого два часа. А разбудил его неожиданно ранний приход Сашкиного лечащего врача. Сердце Лии бабахнуло о грудину и подпрыгнуло куда-то к горлу...
        - Что-то случилось? - спросил Чалый, свешивая ноги с постели.
        Леонид Николаевич как-то странно покосился на Лию, переступил с ноги на ногу и, поправив очки, наконец, пояснил:
        - Гхм... Ничего серьезного не произошло. Обычное недоразумение при оформлении документов...
        - Я сделала ошибку? - забеспокоилась Лия, вскакивая, - извините, просто... я никогда раньше их не заполняла, и...
        - Нет-нет... Дело не в этом.
        И снова смущенный взгляд, который никак не вязался с этим солидным мужчиной. Профессором! Асом своего дела, который сейчас выглядел так, будто они застукали его, по меньшей мере, со спущенными штанами... Он откашлялся и, наконец, выдавил из себя:
        - Насколько я понимаю, вы вообще не имели права их заполнять...
        - Как это... - начала Лия, но осеклась. Закусила щеку, нервным жестом поправила волосы. Прикрыла на несколько мгновений глаза, пряча все, что всколыхнулось в душе. Осела на диван, неловко пробормотала:
        - Да... да, конечно. Извините... Я... не подумала.
        - За что ты извиняешься?! - вскочил Чалый, и надо заметить, даже в трусах он выглядел довольно... уверенно. В отличие от нее...
        - Я, пожалуй, пойду, - вовремя сориентировался Леонид Николаевич, - просто имейте в виду, что нужно будет заполнить документы заново.
        Не глядя на доктора, Лия кивнула и еще ниже опустила взгляд.
        - Лия...
        - Не говори ничего... Пожалуйста, не говори...
        - Я... Я... пойду сейчас, и...
        - Что? - вскинула голову женщина, - наорешь на персонал за то, что они делают свою работу, как надо?
        - Ты Сашкина мать!
        - А где это написано, Чалый? Где это, мать твою, написано?! Ты... стер меня. Стер из его жизни, будто меня и не было. Ты меня просто стер...
        - Лия...
        - Не надо. Не говори ничего, - повторила она свою просьбу, отходя к окну. И ведь знала же, как обстоят дела... Знала! А больно все равно было. Так больно! Словами не передать...
        ГЛАВА 28
        Состояние Саши не было критическим, но, тем не менее, расслабиться они не могли. Их жизни теперь вращались вокруг больницы. Лия всей душой ненавидела каждый проведенный там день и... постепенно втягивалась. Привыкала к их новой реальности. Привыкала к капельницам и уколам, к обходам и осмотрам... К бесконечной веренице людей в белых халатах и присутствию Чалого. Нет, он и раньше незримой тенью маячил у нее за спиной, они сталкивались в коридорах и комнатах его огромного дома, порой даже вместе обедали, но теперь... Это было совсем по-другому. На десяти квадратных метрах довольно тесной палаты. День и ночь... Рука об руку, потому что без его руки... она бы не выстояла.
        Да, это было совсем по-другому... Новая реальность, созданная давящими белыми стенами, новый Чалый. Они никогда столько не разговаривали. Никогда... А чем еще заняться, когда время, казалось бы, застыло? Чем заполнить его давящую тишину? Разговорами. Бесконечными разговорами...
        - Мама, как ты считаешь... На кого я похож?
        - На папу, наверное. Глаза, брови, нос.... Только губы мои. А мне они от отца достались... Я вообще в папину породу.
        - Папа, а ты?
        - Я? - Чалый оторвался от документов, которые просматривал, и несколько растерянно уставился на сына.
        - Да. Ты на кого похож?
        - Понятия не имею. Не на мать, точно. А отца я и не видел никогда.
        Лия удивленно уставилась на бывшего мужа. Она не знала, что он был наполовину сиротой. Удивительно, но не знала.
        - Это плохо, - резюмировал ребенок.
        - Как есть... - пожал плечами Александр.
        Они вернулись к этому разговору вечером, когда ребенок, измотанный дневными процедурами, уснул.
        - Ты никогда мне не рассказывал о своей семье, - заметила Лия, взбивая подушку. Сегодня впервые на Сашкином теле появились крохотные гематомы. Чтобы не думать об этом, она и затеяла весь этот разговор.
        - А не о чем рассказывать. Не было у меня семьи. Мать с отчимом сами по себе, а я - где-то вне зоны их интересов. Да плевать, если честно... Случись по-другому, ничего бы толкового из меня не вышло. А так... рано зубы появились и понимание жизни.
        - Отчим... Он тебя обижал?
        Чалый дернул кончиком губы. Лия подумала, что он промолчит, но этого не случилось.
        - Бил как сидорову козу. Но я быстро научился давать ему отпор.
        - Насколько быстро? - сглотнула Лия.
        - Лет с четырнадцати он меня уже побаивался, - криво улыбнулся Чалый, отложил с колен ноутбук и прилег рядом.
        - Как ты себя чувствуешь?
        - Нормально...
        - Тебя не тошнит? Грудь не болит?
        Он медленно занес руку и погладил ее сосок через одежду. Лия затаила дыхание. С той ночи, проведенной с ним... С той самой ночи... она старалась не думать о случившемся. Ее мозг слал тревожные депеши «Не вникай! Убьет!», и она безоговорочно следовала его рекомендациям. Облизнув губы, Лия отвела взгляд в сторону. Покосилась на стоящие на тумбочке тюльпаны, которые Чалый теперь приносил каждый день и молча расставлял по вазам. Сглотнула.
        - Нет... Нет. Ничего такого.
        - Когда у тебя должны пойти месячные?
        Взгляд Лии снова метнулся к бывшему мужу. Он всегда был очень прямым. Всегда...
        - Я не помню, - растерянно развела руками женщина, -  с этими событиями... все вылетело из головы.
        - Уже прошло три недели, Лия. Если ты беременна... - его рука сместилась чуть ниже и полностью накрыла низ ее живота, - то это уже известно. Нам нужно сходить к врачу.
        - А Сашка? - Лия закусила губу и села на кровати, сложив ноги по-турецки. - Я не хотела бы его оставлять. Мы могли бы сделать обычный тест...
        - Нет, - покачал головой Александр, - нам нужно нормально тебя обследовать.
        Чалый говорил правильные, разумные вещи, но Лия не слышала доводов бывшего мужа.
        - Я не хочу оставлять Сашу! - заметила жестко.
        - Твое обследование не займет много времени...
        - Чалый, ты... Ты разве не видел его синяки?!  - вспылила... даже голос невольно повысила, не думая о спящем ребенке. Но Александр знал, как ее успокоить. Опираясь на предплечье одной руки, пальцами второй накрыл ее губы:
        - Не рычи. Когда не можешь укусить - не рычи.
        И все. Куда только ее гонор делся. Она бессильно опустилась на подушки и даже ничего не сказала, когда Чалый прижал ее тело к себе... Пусть так.
        К гинекологу они попали не сразу. Сашке стало хуже, и два дня Лия с Александром не отходили от сына. Он неважно себя чувствовал, температура скакала, носом шла кровь... На время им пришлось забыть о своих планах. Вообще обо всем забыть... Лие казалось, что она и себя не помнила. Совсем. Только Сашка. Только его боль, которую хотелось взять на себя.
        - Поешь...
        - Не хочу, - покачала головой равнодушно.
        - Поешь, Лия. Тебе нужны силы.
        Сжав губы, Лия схватилась за ложку. Демонстративно сунула ее в рот и тут же вскочила. Едва добежала до туалета, где ее долго рвало. И, конечно, все это время Чалый находился рядом. Без сил Лия прислонилась лбом к прохладной стене. Александр смочил в холодной воде полотенце для рук и обтер ее, покрытое липкой испариной, тело. Погладил по волосам.
        - Все будет хорошо, моя маленькая. Все будет хорошо...
        Он ее убивал своей уверенностью и заботой. Он ее выводил из себя! Иногда Лие хотелось встряхнуть бывшего мужа или надавать ему пощёчин. Заорать, что есть мочи: «Эй! Ты вообще человек или робот?! Где спрятаны твои чувства? И есть ли они в принципе?!» Но, конечно, она подавляла в себе эти порывы. И ведь осознавала, что несправедлива к нему... Понимала, что если бы он дал слабину, если бы, как и она сама, скатился в истерику... или опустил руки, как бы сделали большинство отцов на его месте, она бы просто не выстояла. Отлично понимала... И злилась от этого еще сильней.
        Как так случилось, что он стал ее точкой опоры? Центром притяжения, вокруг которого курсировали ее обломки? Когда это произошло? Когда...
        В медицинский центр они приехали раньше назначенного времени. Как VIP-клиентов их, конечно, проводили в отельный кабинет и предложили напитки, но... Врач был все еще занят. На большом плазменном телевизоре, висящем на стене, шла какая-то передача, звук был едва слышным, но в абсолютной тишине комнаты и этого было достаточно.
        - Как известно, официально предвыборная кампания еще даже не стартовала. Что, впрочем, не мешает делать рейтинги будущим политикам уже сегодня. Так, совсем недавно, сеть всколыхнул пост матери тринадцатилетней онкобольной девочки, в котором та благодарила за спасение жизни ребенка... кого бы вы думали? Великого и ужасного Александра Чалого.
        Лия повернулась к бывшему мужу. Тот сидел в расслабленной позе на красном кожаном диване и медленно перебирал в руках листья раскидистого фикуса, стоящего на небольшом столике. Но его цепкий прищуренный взгляд выдавал, что происходящее на экране не прошло мимо его внимания. Лия могла бы поспорить, что ему не понравилось услышанное. Совсем.
        - Напомню, что владелец «ЛК-менеджмент», входящий в десятку богатейших людей страны, по версии журнала Forbs, уже выдвигал свою кандидатуру на выборах, однако в последний момент был вынужден сойти с предвыборной гонки. Многие связывали это решение со скандальным разводом Чалого. Но, как бы то ни было, сейчас похоже, что тот решил вернуться...
        - Ты решил баллотироваться? - растерянно моргнула Лия.
        - Да бред это все...
        - И помощь девочке?
        Чалый поднялся со своего места. Дернул запястьем, взглянул на часы и, не глядя на Лию, ответил:
        - Ну, девчонке помог. Помнишь, из аэропорта? Там и денег-то надо было всего ничего. Не велико дело.
        Он стоял в свете, льющемся из окна. Напряженный, мощный, неравнодушный... Неравнодушный... он?
        - Лия Марсовна, Александр Александрович, извините, что заставили вас ждать...
        - Все в порядке, мы приехали раньше.
        Марина Владимировна улыбнулась и уселась за стол:
        - Чем могу помочь? Какие-то жалобы?
        - Нет. Нам нужно убедиться в том, что беременность наступила.
        Лия закашлялась. Вот так... Запросто. Что беременность наступила. Да... Это врачи ничего не умели, в себе же Чалый явно не сомневался.
        Марина Владимировна перевел взгляд на пациентку и несколько растерянно уточнила:
        - Но... после последней процедуры...
        - Все изменилось. Никаких процедур больше.
        - Эээ... Правильно ли я понимаю, что... эээ... вы решили пойти традиционным путем?
        - Именно так.
        Чалый не давал вставить Лие и слова. Да она и не горела желанием говорить. Равнодушно наблюдала за смутившейся докторицей, скрестив пальцы на обеих руках.
        - Вы делали тест... или?
        - Нет. Мы решили действовать наверняка.
        - Верно решили! - хлопнула по столу Марина Владимировна и проворно вскочила, - ну, что я могу вам сказать... Вероятность зачатия довольно невелика, учитывая все нюансы, но и исключать ее... не вижу смысла.
        Конечно, женщина! Не стоит сомневаться в Чалом... Эта мысль, пришедшая к Лие в голову, была довольно смешной. И она бы рассмеялась, если бы не стресс... А так... её хватило лишь на кривую улыбку.
        - Вот баночка, вот тест... Вперед!
        - Послушайте, в баночку мы и дома могли, только это же несерьезно!
        - Почему? - явно удивилась Марина Владимировна, - результаты теста достоверны в девяноста восьми процентах случаев. А уж если все подтвердиться... Тогда и УЗИ не грех сделать. Так, что?
        Лия пожала плечами и пошлепала к туалету. Чалый двинулся вслед за ней.
        - Не смей! - одернула бывшего мужа Лия. - Я не стану при тебе мочиться.
        Чалый стиснул зубы, играя желваками. Лия упрямо вздернула подбородок.
        - Скажешь, когда закончишь. Я войду.
        Спорить с ним дальше не имело смысла. Удалось отвоевать немного пространства - и ладно. Закрывшись в туалете, Лия проделала все необходимые манипуляции и, как завороженная, уставилась на тест. Даже тонкая вторая полоска, если верить инструкции, означала, что беременность наступила, но... Полоска на ее тесте была четкой и совершенно однозначной. Беременна... Она снова беременна...
        - Лия, у тебе все в порядке?
        - Нет, - шепнула, открывая дверь, - мне кажется, я сейчас упаду...
        Она еще даже не договорила, а сильные руки Чалого подхватили ее и прижали к себе. Марина Владимировна засуетилась:
        - Сюда, вот... На кушетку.
        Но Александр не спешил выпускать жену из рук. Он гладил ее по волосам, зарывался в них носом, терся лицом...
        - Я беременна, Саша... Я, правда, беременна.
        - Я знаю...
        - Откуда? - на какое-то мгновение Лия оторвалась от его груди и заглянула в его пылающие глаза.
        - Это Сашку я кое-как делал... А здесь... вложил все свое мастерство, всю... любовь.
        Лия всхлипнула истерично, влажно, давясь слезами и смехом, попыталась что-то сказать и снова рассмеялась, сквозь слезы:
        - Я буду очень... очень смеяться, если там окажется двойня...
        - А мы проверим, маленькая... Прямо сейчас.
        ГЛАВА 29
        Что-то происходило. Она чувствовала, она знала... Даже несмотря на то, что болезнь Сашки прогрессировала с каждым днем, отчего все другое вообще отошло на второй план и перестало иметь значение. А тут... обратила внимание.
        - Саша... ты мне скажи, как долго еще ты будешь пытаться усидеть на двух стульях?! Ты же знаешь, так не бывает. Ж*па треснет, не боишься?
        Лия замерла посреди коридора, прислушиваясь к словам Глеба. Стакан с молоком, который она перегрела, жег пальцы, и женщина осторожно поставила тот на пол.
        - Ты знаешь, какой у меня план.
        - Так посвяти в него остальных! Определись, ты к умным или к красивым, мать твою! Ну, что мне тебя учить? Все хотят, чтобы ты озвучил свои условия.
        - Мне сейчас не до этого.
        - И как долго ты планируешь позволять им с тобой играть? Хотя бы прессу заткни, ишь, как распустились, шакалы...
        - Да н*срать...
        В глубине чаловского кабинета что-то звякнуло, открылась и закрылась дверь бара. Пьют они там, или что?
        - Саша, выборы на носу... Пора договариваться, давно уже нужно наглядно продемонстрировать, кого мы поддерживаем. Например, твои «Ладошки»... Прекрасный медиаповод. Почему нет?
        - Я не планировал быть на этом мероприятии. К тому же... Ты в курсе, что это не для пиара.
        - Я-то в курсе, но логику улавливаю слабо. Твой благотворительный фонд добавит рейтинга, и...
        - Мне не нужны рейтинги, Глеб. Я не лезу в политику. В публичную политику... - уточнил Чалый. -  А «Ладошки»... В общем, не для пиара они. Закрыли тему...
        - Твою мать, - выругался Глеб, и на секунду все стихло, - может быть, ты все же появишься на аукционе? Пригласишь Гладких, чтоб уже все разжали булки... Пофоткаетесь там, поулыбаетесь... Твоя поддержка придаст кампании Лёни большего веса... И, наконец, все расставит по своим местам.
        - Что за «Ладошки»? - спросила Лия, подхватывая стакан и заходя в комнату.
        Чалый резко обернулся.
        - Тебе нехорошо? Ты чего не спишь?
        - Молока захотелось, - отмахнулась женщина, - так, что за «Ладошки»? О каком аукционе идет речь?
        - Твой муженек ударился в филантропию, - отчего-то нахмурился Глеб, - «Ладошки» - организованный им фонд, который на днях проводит большой аукцион.
        Лия перевела взгляд на бывшего мужа. Молча на него уставилась. Иногда ей казалось, что он никогда не перестанет ее удивлять. Женщину охватило странное чувство. Двойственное и непонятное. С одной стороны, живя бок о бок с Александром, она не могла мысленно не возвращаться в прошлое, со щемящей тоской угадывая в Чалом такие знакомые, такие родные черты... С другой стороны, ей казалось, что она совершенно его не знала, и только лишь сейчас начала постигать. Так уж вышло, что Лие запомнились его самые худшие, самые неприглядные стороны, она нисколько не сомневалась, что в аду черти побоятся подойти к его сковородке... И это знание почему-то напрочь перечеркнуло другое, все то, что на нее постепенно вываливалось теперь... Рядом с ним. Их прошлая счастливая жизнь, затерявшаяся на задворках памяти, их чувства, которым они своими же руками переломали хребты. Фантомная мучительная боль о том, что было и чего не стало... Часть души, которую она ампутировала вместе с любовью к Чалому, сейчас воскресла и потянулась к нему.
        - Тебе нужно там быть, ведь так? - спросила у бывшего мужа.
        - Нет... нет, это совсем не обязательно. Сашка болен, и...
        - Не ты ли мне говорил, что наша жизнь не заканчивается в его палате?
        Лия знала, что приперла Чалого к стенке. Он решил, что ей ни в коем случае нельзя зацикливаться на болезни сына. Александр всеми силами пытался ее растормошить, заставить думать о чем-то еще, кроме его прогрессирующего состояния. Думать о беременности... и скором рождении дочек. Он вытаскивал ее в парк и ходил с ней на курсы для будущих мам, он притащил несколько каталогов с элитными товарами для младенцев и заставил ее выбирать девочкам одежду и мебель, споря до хрипоты относительно того, стоит ли их одевать одинаково. И Лия прекрасно понимала, что вряд ли цвет дочкиных платьев имел для него такое уж принципиальное значение. Чалый просто пытался ее отвлечь... Он старался сделать все, чтобы ее беременность протекала... нормально. Как у любой другой будущей мамочки. Александр делал для этого все...  А потому, наверное, ей тоже захотелось ему помочь. Поддержать. Как он ее поддерживал все это время.
        - Хм... - не нашелся с ответом мужчина.
        - Думаю, Глеб прав, и нам стоит пойти.
        - Нам? - осторожно уточнил Чалый.
        Лия пожала плечами:
        - Почему бы и нет? Или... у тебя есть другая спутница?
        - Что?! Бред какой... Ты как скажешь! - покрутил у виска Александр.
        - Вот и хорошо. Сашке немного получше, думаю... ничего страшного не произойдет, если мы отлучимся ненадолго. Да и прав Глеб. Тебе давно пора закрыть им всем рты.
        Лия никак не прокомментировала изумление, мелькнувшее в глазах Чалого. Да, она была подавлена, её душа разрывалась на части, видя страдания сына, но... Она не была глухой и слепой. Не могла не знать, как оживились недруги Чалого, подключив к своим грязным играм все более-менее авторитетные СМИ. Совершенно невольно Лия стала главным поводом для всяческих вбросов и инсинуаций вокруг имени бывшего мужа. И если бы они теперь не были в одной лодке, возможно, это дало бы ей шансы для начала новой битвы за сына, но... Все давно изменилось. Давно...
        - Вот! Слова жены, достойной мужа! Чалый, ты хоть женщину свою послушай, раз мои слова тебе по боку.
        - Ты, правда, этого хочешь? - игнорируя болтовню друга, переспросил Чалый.
        - Конечно. Тысячу лет не надевала красивого платья...
        Лия, конечно, утрировала. Чалый это понимал. До рези в глазах вглядывался в ее лицо, пытаясь объяснить хотя бы себе, что означали ее слова, и не мог... Не мог понять. Они жили вместе, но как будто бы порознь. С виду цельные, а внутри - покрытые пустотами... Семья, но когда ночь опускалась, каждый уходил в свою комнату, в пустоту... В одиночество. Как, почему, зачем? Разве с ходу ответишь? Он даже живота ее не видел. И не касался. Хотя... какой там живот? Худенькая, как тростинка. Такая худенькая... А ведь внутри его дети... Девочка... и еще одна девочка... Господи!
        - Ладно... Тогда в пятницу. К семи... Будешь готова?
        - Угу...
        Лия отпила молоко, облизала «усы» и неспешно вернулась в комнату. Сердце Чалого грохотало, как сумасшедшее. Он растер грудь и, опустившись в кресло, потянулся к стакану. Но Глеб успел раньше:
        - Еще чего. Тебе нельзя, Чалый. Не дури.
        Александр вскинул взгляд. Кивнул головой и бесцельно посмотрел на окно, в которое билось кленовая ветка. Начало ноября. Через четыре дня Лие стукнет тридцать три...
        Она отвыкла от высшего света. Факт. От фальшивых улыбок и дурацкого позерства. Но Чалому была нужна ее поддержка, удивительно, но сейчас она отчетливо это понимала, и Лие хотелось этой поддержкой стать.
        Достопочтенная публика, конечно, удивилась, завидев Чалого с Лией, но тут же сделала вид, что ничего такого не произошло. Так, словно их совместный выход в свет был обычным делом. Так, словно это не их грязное белье перетрясали на потеху толпе. А тут притихли, потупили взор. Свора. Обычная свора, наблюдая за которой Лия как-то лениво подумала о том, что человек ст?ит ровно столько, сколько может стоять один. Чалый бы смог. Они - нет. Более того... даже сопоставлять его с кем-то из этой массы было по меньшей мере нелепо. Как, например, гонорею и гонорар. Лия улыбнулась пришедшему в голову сравнению.
        - Чему смеешься? - тут же поинтересовался Чалый, сосредоточив на ней все свое внимание.
        - Да так, глупости всякие...
        - Господин Чалый... Можно минуточку вашего внимания? - прыткая журналистка ткнула микрофон под нос Александру, лишив Лию возможности договорить. Ей это не понравилось. Совершенно. И Чалому тоже. Он сощурился. Обвил рукой талию жены и вопросительно изогнул бровь.
        - Мы с женой отдыхаем.
        - Но... - изумилась барышня, - как, в таком случае, вы прокомментируете слухи, уже несколько недель тиражируемые всеми отечественными СМИ?
        - Слухи? Простите, не понимаю, о чем речь...
        Чалый сместился, прижимая Лию к своей груди, и собственническим жестом накрыл ее выпирающий животик. То есть, пока он его не обхватил рукой, тот и виден-то не был, но теперь... не заметить ее положение было довольно трудно. Лия хмыкнула, не глядя на журналистку, выражая восхищение его беспринципной многоходовочкой, а когда обернулась, той уже и след простыл. Видимо, побежала распространить сенсационную новость.
        - Стратег, - вздохнула Лия, - ты это специально спланировал, да?
        - Да, но не для пиара.
        - А для чего же?
        - Чтобы все знали, что ты - моя. Так было, так есть и так будет. Твой статус незыблем и непоколебим.
        Лия сглотнула. Опустила растерянный болезненный взгляд на свой живот, к которому по-прежнему прижималась его ладонь. Подняла веки. Она не знала, как будет дальше...  Иногда Лия молила, чтобы жизнь с ним ее отпустила. Чтобы начать все с нуля, новой, другой, иначе, но... стоило только представить, что между ними все кончено... все действительно кончено, безвозвратно и неумолимо, как ее охватывала непонятная зябкая дрожь.
        - Смотри, вон Гладких... Подойдем? - облизав пересохшие губы, выдавила из себя Лия.
        - Ага. Через пару минут. Не спеши вот так сразу.
        Лия кивнула, и дальше вечер покатился своим чередом. Она и забыла, как утомляют мероприятия подобного толка. А может, все дело было в беременности, или бесконечных переживаниях о том, как там Сашка... В любом случае, она почувствовала себя почти счастливой, когда в машине скинула тесные туфли и пошевелила пальцами на ногах.
        - Устала? - забеспокоился Чалый.
        - Не критично... Туфли неудобные, и вообще...
        Он закинул ее ступни себе на колени и принялся разминать. Сердце снова сковала тоска...
        - Ты подросла уже... там, - Чалый кивнул на ее живот, не прекращая поглаживать пальцы.
        Не зная, что ответить, Лия просто кивнула, наслаждаясь его движениями.
        - Покажешь?
        - Что?
        - Покажешь животик, ммм?
        Лия нерешительно закусила губу, но все же кивнула. Внизу живота разлилось тепло. Чтобы не думать о реакции собственного тела на Чалого, Лия затараторила:
        - Ты там что-то говорил о жене...
        - Угу... Говорил.
        - Уже и документ, наверное, имеется, а я не в курсе...
        Александр кивнул головой. Лия хорошо его знала. В каких-то моментах даже слишком.
        - Имеется, - дурашливо улыбаясь, Чалый поцеловал ее щиколотку и медленно отстранился. Однако в его глазах улыбки и близко не было. Они горели огнем... - И вот еще... кое-что. Чалый полез в портфель, извлекая на свет божий какие-то документы.
        - Что это? - сглотнула Лия.
        - А, бумажки всякие... Ты спрашивала, где написано, что Саша - твой сын. Вот. Здесь... черным по белому.
        Лия выхватила из его рук документы, пробежалась глазами по мелким, едва различимым в тусклом свете салона буквам. Подняла трепещущие ресницы, прижав ладонь к колотящемуся, что есть силы, сердцу.
        - Это свидетельство о рождении...
        - Угу. А заодно и о браке. Ты же не против выйти за меня замуж, а, Чалая? Сделка - «два в одном». Я в комплекте...
        Его тон был шутливым, но глаза... Смертельно серьезные глаза... Они не улыбались. Они закручивали Лию своей черной прорвой.
        - Бахтиярова... - сцепив зубы, поправила Лия, спустила вниз ноги и пошарила ступнями в поисках туфель. Вышла из машины, которая, наконец, остановилась. Огляделась по сторонам. Чуть в стороне припарковался Глеб, видимо, у них опять какие-то дела с ее новоиспеченным мужем... Стремительно поднялась по ступеням, зло дернула на себя входную дверь.
        - Не-а. Чалая. Моя... - перекрикивая порывистый ветер, проорал Александр.
        Лия обернулась. Он застыл у черного блестящего бока машины. Рядом в такой же позе замер и Глеб. Чуть поодаль - охрана... Послать бы Чалого подальше с этим его «моя», да только язык отчего-то не слушался. Лия молча скользнула в тепло дома и обессиленно прислонилась к стене. Его ли... она? Его?
        ГЛАВА 30
        - Не спишь?
        Лия вздрогнула, едва не расплескав молоко, и осторожно повернулась к Глебу.
        - Молока захотелось, - приподняла стакан, отсалютовав другу мужа, и сделала первый глоток, - а ты чего бродишь?
        - Не спится... - пробурчал тот.
        Лия вздернула бровь. Ее порядком удивил настрой мужчины. И его неприветливый тон.
        - Что-то случилось?
        - А ты как думаешь?
        - Думаю, что ты пытаешься на меня... ммм... наехать? - помедлила Лия, подбирая слова. - А вот что послужило тому причиной - вопрос!
        Глеб выругался, отчего ее брови взлетели еще выше. Развернулся на сто восемьдесят градусов и двинулся к двери. Остановился уже у самого выхода из кухни, оглянувшись, бросил зло:
        - Ты думаешь, тебе одной нелегко? Жертву из себя корчишь... Да, зарвались. Да, наделали дел. Но так и ты с тем убогим не в крестики-нолики играла!
        - Да. Не играла. Ты прав. И... что?
        - И что? Думаешь... ему легко тебя было простить? Легко?! Но простил ведь! На глотку себе наступил, но простил. А ты? Долго еще издеваться будешь? Нет... я понимаю... не можешь ты... Ну, так и не мучай его! Рви, на хрен, все по живому. Что ж ты... тянешь кота за яйца?! Нравится наблюдать за его мучениями?!
        Лия снова отпила из стакана, чтобы протолкнуть мерзкий ком, застрявший в горле и мешающий говорить.
        - Я думаю, что ты недооцениваешь начальника, Глеб. Чалый - скала. Неприступная скала... Ему любые ветра нипочем. Любые...
        - Нипочем, говоришь? - нервно дернул краешком рта мужчина. - Зайди к нему в комнату, как-нибудь ненароком... А потом мы поговорим... о скалах.
        Глеб ушел, оставив Лию одну в тишине давно уснувшего дома. И в этой безусловной тишине под самым потолком звучало эхо его последних слов. Что он имел в виду? О чем толковал? Лия не знала... Мучаясь неизвестностью, женщина поднялась на второй этаж, заглянула к спящему сыну, осторожно погладила его вспотевшую голову. Тихонько вышла в коридор и замерла у двери в комнату Александра. Подняла лицо к потолку. Несколько раз вздохнула... и сделала шаг в неизвестность.
        Сначала она не заметила ничего подозрительного. Мягко ступая по пушистому ковру, подошла ближе и только тогда увидела штатив с закрепленной на нем капельницей. Такой у Сашки имелся, а вот Чалому он зачем? Преодолев последние метры до постели мужа, схватила с тумбочки первые попавшиеся бумажки. Рецепты, назначения, инструкции по применению...
        - Лия? Ты... ты чего здесь? Что-то случилось? - подхватился Александр, подслеповато моргая.
        А она не знала, что ответить. Ей было страшно. Ужасно страшно...
        - Ты почему мне ничего не говорил? - преодолев оцепенение, спросила Лия.
        - О чем?
        Чалый сел, выдернул из вены иглу и растерянно уставился на жену. Его недоумение было по-настоящему искренним. Он, правда, не думал, что его состояние озаботит ее хоть как-то. Лия стиснула зубы и потянулась за ватным диском... Смочила в спирте, приложила к месту прокола:
        - Зажми, - прошептала тихонько, хотя больше всего ей хотелось завыть... Завыть некрасиво и горько.
        - Так ты об этом, что ли? - Александр кивнул на штатив и требовательно уставился на жену.
        - Да... - от усилий сдержаться горло спазмировалось, и ее «да» вышло ужасно надсадным. Нерв на щеке Чалого дернулся.
        - Ничего серьезного, Лия. Обычная перестраховка, - буркнул он, сгибая руку в локте. Так кровь свернется гораздо быстрее.
        Под удивленным взглядом мужа Лия осторожно улеглась к нему под бок.
        - Сильно плохо? - шепнула, едва дыша, а он дернулся, ощутив телом ее порядком округлившийся живот.
        - Нет. Говорю же... все в норме. Просто... мне теперь долго жить нужно, - рука Чалого осторожно опустилась на мягкий холмик, - а значит, поберечь себя не мешает. Перестраховаться. На всякий случай.
        Лия кивнула, хотя ни на секунду ему не поверила. Без причины Чалый бы ни за что не обратился в больницу. А если это случилось, значит... его действительно припекло. Прав был Глеб, а она... ошибалась. Во всем прав. И в том, что ее вина не меньше. А ведь было столько хорошего... И наверняка еще будет... Если только позволить... По животу прошла судорога, и Чалый вскочил:
        - Он шевелится...
        - Она, - поправила мужа, улыбаясь, - они шевелятся... Да.
        - Можно я...
        - Ну, ты ведь мой муж... Тебе даже по документу положено, - не могла удержаться от поддевки Лия. Чалый отвел взгляд от ее живота и пристально посмотрел жене в глаза:
        - Это ничего не значит, Лия... Я... могу аннулировать брак, и ничего не поменяется. Я... пошутил, когда сказал, что только так ты можешь быть с сыном. И если ты не хочешь меня, то...
        Лия вскинула бровь:
        - Разве я говорила такое?
        - Нет?
        - Нет... - вконец стушевалась Лия. - Слушай, ты, кажется, хотел посмотреть на мой живот...
        Чалый кивнул, выпрямил руки по швам, как пай-мальчик. Лия улыбнулась невольно.
        - Еще не передумал?
        Мужчина отчаянно затряс головой. Улыбаясь тайком, Лия задрала кофточку от пижамы, оголяя округлый животик. Чалый сглотнул. Провел подрагивающими пальцами по ее коже, прижал ладонь и тут же ощутил легкий толчок. Он, наверное, совсем сдурел, когда думал, что сможет отказаться от своего ребенка. От любого их совместного ребенка...
        - Подвинься... Нам много места теперь нужно, - пробормотала Лия, устраиваясь поудобнее и закрывая глаза.
        Чалый послушно сместился, покосился на жену и зажмурился резко. А она, как ни в чем не бывало, забросила ногу ему на бедро, обвила торс рукою и засопела в бок.
        - Хм... Хм... - Чалый с трудом понимал, что происходит. Неизвестность заставляла его ерзать и тяжело вздыхать...
        - Ну, чего ты крутишься, Саша? Если так будет происходить каждый раз, то мне туго придется.
        - Каждый раз?
        Лия открыла глаза, натолкнувшись на его черный, абсолютно невменяемый взгляд и медленно пожала плечами:
        - Ну, да... Мы же... вроде как, вместе. Или... нет?
        Стиснув зубы, Чалый медлил с ответом. И смотрел на нее. Так смотрел! Сильный, уверенный, непобедимый. Ему принадлежал весь мир, он был его властелином, но... сейчас, и Лия была в том уверена, он был, как никогда, уязвим. Уязвим перед нею. Именно в эту секунду она могла сделать с ним все, что угодно. Могла плюнуть в лицо, растоптать, вырвать сердце... Одним своим словом могла...
        - Мы вместе, Лия. Навсегда. Ты и я.
        Опьяненная властью над ним, Лия прижалась лицом к боку Чалого. Вдохнула новый, но уже успевший полюбиться аромат, отбрасывая прочь все сомнения.
        Впереди у них было много боли. Несколько месяцев, которые превратились в какой-то непрекращающийся кошмар. Кошмар, во время которого Сашка... их маленький сыночек, их радость и счастье... умирал у них на глазах. Невозможно... невозможно передать словами, что ощущает мать, наблюдая за агонией своего ребенка. Боль такую сильную, что она заслоняет собой все кругом. И ничего не остается. Лишь холодный липкий ужас за грудиной, да чувство собственной ничтожности перед кем-то свыше. И в этом вязком болоте страха ее спасала любовь... Любовь Чалого. Наверное, только благодаря ей Лия и выжила... Не сдалась... не сломалась. Выносила и родила двух прекрасных малышек, а уже через три дня сидела у палаты сына, в ожидании результатов трансплантации.
        Беды никогда не приходят поодиночке. Поймав в свои сети жертву, они обрушиваются на неё всей своей силой и мощью. Как боец в ринге, который, видя, что соперник поплыл, добивает его ногами, зверея от куража. От этого нет спасения. Это то, что просто нужно пережить, и тогда, возможно, судьба смилостивится и пошлет что-то хорошее.
        ВОСЕМЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ
        Отчаянно фальшивя, Чалый напевал колыбельную, в надежде, что хоть это поможет усыпить дочек скорее. День у малышек выдался насыщенным и богатым на события. Наверное, поэтому они так долго не могли уснуть. Майя и Лана принимали участие в благотворительном «забеге» ползунков, который организовала Лия, встав у руля принадлежащего им благотворительного фонда. В общем, отхватили адреналина его красотки, а ему мучайся теперь... Нет, он, конечно, с радостью возился с дочками... Да что там! Он их просто обожал, но сегодня... Сегодня Чалый очень хотел, чтоб те поскорее закрыли глазки, и он, наконец, получил возможность вернуться к жене и выяснить... выяснить, какого черта опять происходит! В висках ломило, за грудиной пекло, а страх... неведомый ранее страх, что все опять пойдет черте как, засел в сердце занозой.
        Первой отключилась Майя, что, впрочем, было неудивительно. В отличие от сестры, та напрочь отказалась участвовать в дурацких соревнованиях и, остановившись на половине пути, после и вовсе попятилась задом к старту. А вот Лана поймала дух состязания и даже заработала свой первый кубок, который теперь украшал полочку над манежем. Чалый криво улыбнулся, вспомнив события утра, и тихонько встал. Его маленькая победительница, сунув в рот кулачок, сладко сопела носиком. Осторожно, на цыпочках, вышел из комнаты, по привычке заглянул к сыну. Теперь Сашка не нуждался в их постоянной опеке. Он окреп и уже ничем не отличался от любого другого мальчишки его возраста, даже выпавшие волосы вновь отросли... Но Александр все никак не мог заставить себя расслабиться и все время был начеку. Возможно... это с ним теперь навсегда.
        Лия сидела за туалетным столиком и расчесывала длинные темные волосы, которые он обожал... Подошел к жене и, встав за спиной, поймал в зеркале ее прищуренный взгляд. Дернул плечом. Отобрал расческу и провел по шёлковым черным прядям, оттягивая неизбежное.
        - Ты... можешь мне объяснить, что случилось? - спросил все же некоторое время спустя.
        - Что случилось? - еще сильнее сощурилась Лия.
        - Угу.
        - Я тебе скажу, что! И молчать, как когда-то, уж точно не стану! - его жена вскочила и заметалась по комнате. Чалый весь подобрался.
        - Вот какого черта ты с ней любезничал?
        Вопрос Лии и тон, которым она его задала, был настолько неожиданным для Александра, что он не нашелся даже, что ей ответить. Так и стоял, как дурак, открыв рот.
        - Что смотришь? Думаешь, ты ей нужен?! Именно ты? Саша Чалый с дебильным характером и пошаливающим сердечком? Да таким только деньги нужны, положение...
        - Лия... Я вообще не понимаю, о ком ты... - пытался вразумить жену Чалый, но та его просто не слышала и продолжала свой монолог:
        - Это только я могу любить такого... потасканного. Угораздило же девчонкой! А первая любовь - она, знаешь, какая?! Самая сильная! Как репей прицепилась! Вляпалась, как в коровью лепешку... И вот!
        - Лия... - он позвал ее, тихо посмеиваясь, и поймал за руку.
        Женщина обернулась резко, сквозь красную пелену ярости с удивлением отмечая веселье мужа. Веселье и что-то еще. Тот самый тлеющий взгляд, от которого у нее внутри все переворачивалось.
        - Что? - хрипло выдохнула она.
        - Да так... хотел сказать, что дер*мовый из тебя романтик. Потасканный репей и коровья лепешка... Хм... Где ты этого набралась?
        А она не знала, что сказать. Стояла, скованная его внимательным взглядом, и не понимала, что делать дальше.
        - Ну, что молчишь? - иронично приподнял бровь Чалый, но, как обычно, веселье прошло мимо его черных глаз.
        - Не знаю, что ответить, - честно призналась Лия.
        Чалый подошел к ней вплотную. Всего шаг, и ее хрупкое тело, вплавившись в его, задрожало от этой близости.
        - Ты можешь попытаться еще раз... - предложил Александр.
        - Еще раз... что? - облизнув пересохшие губы, спросила Лия.
        - Еще раз сказать, что любишь меня... И всегда любила. Упустив подробности о лепешке и репьях. Так будет гораздо лучше... В конце концов, я ждал этих слов без малого восемь лет.
        И как обычно, шутя, там, где совсем нет места смеху! Лия сглотнула. Ноги отяжелели, сердце гулко стучало в груди. Ей хотелось сказать, хотелось... Он заслужил, да и разве бы она соврала? Но язык почему-то не слушался...
        Одна рука поднялась к застежке на кружевном пеньюаре. Расстегнула ее и под его пылающим взглядом стащила ненужную тряпку с плеч. Глупая была сцена... Глупая! Лия знала, что он никогда ей больше не изменит. Разве не эта истина таилась в глубине его глаз? Но все равно задело. Сам факт того, что кто-то вообще посмел позариться на принадлежащее ей! И пусть никаких авансов Чалый той барышне и не давал, ревность кислотой обожгла сердце. В мозгу взорвалось - он мой!
        Лия провела ладонями по твердой груди, подцепила пальцами край резинки домашних брюк, медленно спустила их с мужа и, сходя с ума от его участившегося дыхания, опустилась перед ним на колени. Вот так... Языком по уздечке и пульсирующей вене. Лизнуть, снимая языком терпкую капельку смазки, втянуть в рот головку и дальше, максимально глубоко, задыхаясь от его размера, так, как он любит.
        - Лияяяя...
        Хорошо. Как же хорошо, господи! Просто от того, что он возносится выше и выше, и контроли вот-вот сорвет. Волосы, запутавшиеся в его пальцах, судорожные движения Чалого навстречу ее губам... все это разрывает на части. Закручивает стальные пружины внутри.
        - Нет-нет... - задыхаясь, - с тобой, маленькая...
        Лия понятливо кивает головой, вытирает влажный рот и подбородок, разворачиваясь к нему спиной.
        - Лия... - его голос звучит... испуганно. Это совсем не вяжется с Чалым, да... Но они никогда еще не занимались любовью так... в этой позиции, с той самой ночи... ночи, когда они чуть было не утратили все, что имели.
        - Я так хочу!
        Лия забирается коленями на кровать и прогибает спину, полностью открываясь перед мужем.
        Когда-то их дороги шли параллельно. Однажды они разошлись... Эти странные... загадочные дороги, которые, путаясь под ногами во тьме, порой сужались в узкие непроходимые топкие тропы... Она шла по ним, приближая финал, и не знала... Не догадывалась даже, что...
        - Все дороги ведут к тебе, Саша... Все дороги ведут к тебе.
        KOHEЦ