Подруги Ирина Ребони
        Трех школьных подруг много лет связывают тесные, хотя и неоднозначные, отношения. Однажды они случайно узнают нечто странное, касающееся одной из них. Подруги решают разгадать эту тайну, не подозревая, как дорого им придется заплатить за свое любопытство.
        Ирина Ребони
        Подруги
        ГЛАВА ПЕРВАЯ
        ВЕРОНИКА
        Я шла привычным маршрутом к дому своей подруги и невольно улыбалась. Настроение было отличным. Этому и погода способствовала. Нечасто она так балует питерцев даже в начале лета. В центре города мало зелени, но то немногое, что все же имелось, сияло и сверкало под солнечными лучами. Я порадовалась, что Лиза сейчас у бабушки на даче. Там всегда хорошо, но в такую погоду особенно.
        У меня со свекровью отношения так себе, но ради Лизы мы сохраняем перемирие. Что бы я ни думала о Наталье Сергеевне, к внукам она относится очень хорошо, а их у нее четверо - две девочки и два мальчика, все в возрасте от семи до двенадцати лет. И сейчас все в полном составе находятся у нее. Трое внуков от дочери, а Лиза от сына. Только вот, Женьки уже нет в живых… Почти год нет в живых. Я смахнула набежавшую слезу и продолжила свой путь. Не время предаваться унынию. Нужно жить дальше. А сейчас у меня все хорошо, напомнила я себе. Неделю назад мы с Лизой вернулись из Греции, где провели две прекрасных недели. Через десять дней откроется моя первая персональная выставка. Я и раньше принимала участие в выставках, но обычно там было представлено не более трех моих работ. А тут персональная! К тому же, в весьма приличной галерее. Там два просторных зала, и они будут полностью заполнены моими работами. Через неделю предыдущая выставка закроется, и я приступлю к оформлению своей. У меня уже все готово, даже информационные таблички к картинам. Издательство, с которым я сотрудничаю, помогло с выпуском
каталогов. Сейчас две неподъемных коробки с ними хранятся в моей квартире.
        Тем временем я подошла к пятиэтажному зданию постройки конца девятнадцатого века. Перед тем, как Катя семь лет назад купила здесь квартиру, в доме был сделан капитальный ремонт, так что он выглядел крепким и надежным, неподвластным времени. Дверь в подъезд была открыта, и я не стала сообщать о своем прибытии по домофону, а, предвкушая встречу с подругами, поднялась на третий этаж. Я немного опаздывала к назначенному времени, но наверняка Маринка появится еще позднее. Опаздывать - это у нее в крови.
        Мы втроем дружим со школы. За эти годы мы не раз отдалялись друг от друга, потом сближались, но связь никогда не прерывалась. Иногда мне ближе была Катя, иногда Марина, но все-таки мы дружим ВТРОЕМ, так уж повелось. Наша дружба получила новое дыхание в прошлом году. Когда умер мой муж, подруги оказались рядом и здорово меня поддержали. До сих пор постоянно контролируют и пытаются развлекать. Умер… Нет, мой муж не просто умер. Его убили. Какие-то отморозки так ударили его по голове… В общем, он умер мгновенно. В тот день Женька утром отвез свой автомобиль в автосервис на профилактику, а с работы возвращался на метро. На него напали неподалеку от нашего дома. Господи, грабителям и поживиться было особо нечем! Женька никогда не носил при себе много наличных, а карточку вскоре заблокировали, так что преступники не успели ею воспользоваться. Их добычу составили часы и смартфон. Правда, часы дорогие, а смартфон навороченный. Но неужели жизнь молодого мужчины стоила такой малости? При мысли об этом у меня непроизвольно сжимались кулаки. Я тряхнула головой, пытаясь отогнать мрачные мысли.
        Оказавшись у двери в квартиру, я уже протянула руку к звонку, когда на пороге появился Катин гражданский муж. Он напоминал плюшевого мишку - большой, добродушный и смешливый. Прикрыв за собой дверь, он не стал ее захлопывать, а приложил палец к губам.
        - Привет, красавица! - шепотом поздоровался Костя, целуя меня в щеку.
        - С чего такая секретность? - удивилась я.
        - Минут пятнадцать назад Катюха закатила мне скандал, - вздохнул он. - Дело в том, что моя мать плохо себя чувствует, а в такие дни она боится оставаться ночью одна. Когда я сказал, что сегодня переночую у нее, Катюха взвилась чуть не до потолка. Еле ускользнул. А потом я вспомнил, что кое-что забыл. Пришлось вернуться. На мое счастье, к этому времени появилась Марина, и они удалились на кухню. Теперь собираюсь во второй раз ускользнуть, чтобы не нарваться на вторую серию скандала.
        Я посмотрела на часы. До ночи было еще очень далеко. Он правильно понял мой взгляд и заявил, что его присутствие нам ни к чему, а он тем временем займется в материнском доме всякими мужскими делами, которых уже изрядно накопилось. Пожелав ему трудовых свершений, я похлопала его по плечу и вошла в квартиру. В старых домах подчас довольно странная планировка. Вход в комнату был прямо из прихожей, но, чтобы добраться до кухни и ванной, предстояло преодолеть довольно длинный и узкий коридор. Благодаря этому Косте и удалось ускользнуть незамеченным. Что-то мне в его поведении не понравилось. Он вел себя слишком суетливо, слишком подробно все объяснял, что для него нетипично. Ох уж, эта его мамаша. По словам Кати, она здорова, как ломовая лошадь, да и лет ей немного, но она постоянно манипулирует сыном, ссылаясь на мнимые болячки, чтобы держать его при себе. Ладно, не мое это дело, тут же приструнила я себя, сами разберутся.
        Остановившись в прихожей, я размышляла, как лучше поступить - сразу дать о себе знать или незаметно подкрасться к кухне и их напугать? Я удивилась этой мысли. Как же давно не было ни розыгрышей, ни громкого смеха, ни ощущения беспричинного счастья! Мы стали слишком серьезными, слишком расчетливыми, слишком взрослыми и… слишком скучными. Это нужно менять! Сегодня как раз подходящий день. Я сбросила босоножки и на цыпочках направилась к кухне. Из-за неплотно прикрытой двери раздавались громкие голоса. Я остановилась, выбирая подходящий момент для своего появления, когда до меня дошло, что подруги говорят обо мне.
        - Что ты все время жалеешь Верку! - раздался агрессивный Маринкин голос. - Это нас с тобой надо жалеть. Нам по тридцать два года, а чего мы достигли? Ты, вот, с высшим экономическим образованием простой операционист!
        - Я специалист по работе с клиентами и веду счета многих уважаемых фирм, - тихо уточнила Катя, но Маринка ее не слышала.
        - Я - менеджер среднего звена, - убитым голосом продолжила она. - Это я-то, у которой амбиций всегда было выше крыши! А ведь совсем недавно я была подающим большие надежды молодым специалистом. Куда все ушло, что я сделала не так?! Начальство, похоже, решило, что я достигла своего потолка. Да ладно бы, только начальство так решило, но я и сама это чувствую. Больше нет желания переть вверх напролом. Все ушло…
        Я с ужасом слушала Маринкины откровения. У меня это в голове не укладывалось, так как в моей голове сложился устойчивый образ самоуверенной и успешной красавицы, которой все нипочем. А Маринка тем временем добралась до меня.
        - А Верка все эти годы, отстранившись от мирской суеты, работала. Конечно, мне нравятся ее иллюстрации к книгам, но последняя серия «Эмоции» - это что-то с чем-то! Помнишь картину «Непонимание»? Название очень точное. Девушка, обернувшись через плечо, видит что-то такое, чего, по ее мнению, быть не может. Наверняка это что-то неприятное, так как в глазах наряду с непониманием угадываются признаки грядущей боли. Что она увидела - любимого с другой женщиной или близкого человека, совершающего неблаговидный поступок?
        Я была потрясена. Как точно она угадала, что я хотела изобразить на этой картине! Хотя девушка на картине внешне на меня не похожа, но я изобразила на ней себя. Именно это я пережила десять лет назад. Маринка тем временем прошлась еще по нескольким моим картинам. Я не знала, что делать. Врываться в кухню, чтобы напугать подруг, расхотелось. Просто войти? Тогда они догадаются, что я все слышала. На наших встречах Маринка всегда играла первую скрипку и, когда входила в раж, мы с Катей лишь изредка вставляли ремарки. Разговором управляла она. Вот и сейчас Маринка с легкостью сменила тему, не получив от Кати никаких возражений.
        - А наша личная жизнь! - возмущенно воскликнула она. - Ты вот уже шесть лет обхаживаешь своего борова, пылинки с него сдуваешь. А где предложение о браке, где дети? Ноль! А я чем лучше? За плечами скоропалительное замужество с таким же скоропалительным разводом, а потом длинная череда бойфрендов, которых впору в кунсткамере демонстрировать. Раньше хоть иногда кто-то предлагал руку и сердце. Теперь тоже поступают предложения, - невесело усмехнулась она, - но… совсем другие. - А Верка? - голос опять окреп. - Да, с Олегом у нее не сложилось, но она тут же приземлилась на четыре лапки, оказавшись в Женькиных объятиях. Вышла за него замуж и родила ребенка. Признаться, я думала, что Лиза дочь Олега, хотя Вероника мне чуть ли не в нос совала результаты генетической экспертизы.
        - Неужели ты думала, что она могла такое подстроить?! - потрясенно ахнула Катя.
        - Нет, конечно, - отмахнулась Маринка, - думала, Женька подсуетился, чтобы у Верки не было повода встречаться с Олегом.
        Я облегченно перевела дух. Слава богу, хоть в подлоге меня не подозревали.
        - Ты и сейчас думаешь, что Лиза не Женькина дочь? - спросила Катя.
        - Нет, с годами она стала все больше походить на Женьку. Наверное, лет с трех мои сомнения полностью улетучились. Веронике очень повезло с Лизой. Мне иногда непонятно, кто из них дочь, а кто мать. Девятилетняя девочка в домашнем хозяйстве лучше ориентируется, чем ее тридцатидвухлетняя мамаша. Постоянно следит, чтобы мама вовремя поела, моет посуду, меняет полотенца, загружает стиральную машину. Это только то, что сама видела.
        - Женька ее к этому приучил, - прервала ее Катя, - и я считаю, что правильно сделал. А сейчас Веронике очень трудно. Потерять любимого мужа - не дай бог никому.
        - Любимого?! - взвилась Маринка. - Никогда она его не любила, разве что как друга, но не как женщина любит своего мужчину. И не ценила по-настоящему. Она вообще никого не любит. Последние десять лет живет, как в анабиозе. - Катя выразила робкое несогласие, но Маринка его не заметила. - Все чувства, какие у нее остались, - с пафосом воскликнула она, - Верка отдает своим картинам! Своего рода сублимация.
        Сколько НЕПРАВДЫ было в этих словах! И сколько ПРАВДЫ! Меня затрясло, и на подгибающихся ногах я попятилась к прихожей. Не глядя сунув ноги в босоножки, я потихоньку ретировалась из квартиры.
        Катя живет в самом центре города, неподалеку от Московского вокзала, Марина на Васильевском острове, а я так и осталась в Невском районе, где раньше мы все обитали. Чтобы немного успокоиться, я пешком добралась до Александро-Невской лавры, а там села на трамвай. Спускаться в метро не хотелось. Казалось, что может развиться клаустрофобия, хотя я этому недугу и не подвержена. Телефон разрывался от звонков. Я смотрела на экран, боясь пропустить звонки от дочери или от свекрови, но названивали подруги - то Катя, то Марина. С ними я пока была не готова общаться. Поначалу меня душили гнев и обида. Как бесцеремонно они разложили мою жизнь на составляющие! Потом немного успокоилась и решила, что нельзя рубить с плеча. Нужно как-то невинно объяснить свою сегодняшнюю неявку, а там видно будет.
        Придя домой, я выпила стакан воды, после чего взялась за телефон. Поскольку встреча должна была состояться в Катиной квартире, я позвонила ей и с витиеватыми извинениями сообщила, что внезапно мне так скрутило живот, что я не могла отойти от туалета. Поначалу надеялась на лекарство, но приняла уже две таблетки, а пока воз и ныне там. Трубку выхватила Маринка.
        - Мы сейчас к тебе приедем и быстро вылечим! - безапелляционно заявила она.
        Я вполне натурально взвыла, даже притворяться не пришлось.
        - Нет, только не это! Мне не нужны часовые возле сортира! Все, девочки, мне пора. Завтра созвонимся.
        Переведя дух, я набрала номер свекрови. Та бодро сообщила, что все у них хорошо. Лиза ведет себя замечательно, вся в папу. А как же иначе? Если бы Лиза, не дай бог, сделала что-то плохое или неправильное, то тут же оказалось бы, что это у нее от мамы. Ладно, мне грех придираться к свекрови. Все каникулы Лиза проводит с бабушкой, в хорошей компании и под любящим присмотром. Однако Наталья Сергеевна вмиг сбила мое благодушное настроение.
        - Вероника, почему ты не положила Лизе теплую куртку? Нельзя быть такой безалаберной!
        - У нее есть флисовая кофта. Если ее надеть под ветровку, то будет очень тепло, - процедила я.
        - Это не то…
        - Сейчас двадцать пять градусов, завтра обещают тридцать.
        - У нас очень переменчивая погода, - не сдавалась свекровь.
        - В пятницу я привезу куртку и вообще все, что вы скажете, - не стала я продолжать полемику.
        - И на выходные останешься?
        Ну что за человек! За что она со мной так? Хотя, я понимала, за что. Но понимание еще не означает приятие.
        - Наталья Сергеевна, - спокойно сказала я, - я вам говорила, что в следующий понедельник у меня открывается выставка. Персональная. В выходные я буду заниматься ее оформлением.
        - Ах, да. Ладно, приезжай в пятницу и привези каких-нибудь фруктов. Остальное есть. Сейчас Лизу позову.
        Услышав звонкий голосок дочери, я расслабилась. Какое же она солнышко! Высокая, тоненькая, белокурая и с твердым характером. На нее во всем можно положиться. Странно так говорить о маленьком ребенке, но она такая и есть. И это не моя заслуга, а Женькина. Свекровь права, утверждая, что она вся в папу. Лиза тем временем сообщила, в какую игру они сегодня играли с восьмилетним Вовой и семилетней Машей. Двенадцатилетний Леша их компанию игнорировал, найдя себе более взрослых друзей.
        - А еще я сегодня помогала бабушке печь оладушки, - сообщила дочка. - Она сказала, что у меня очень хорошо получается. Когда приеду домой, тебе таких напеку.
        - Солнышко мое, - пробормотала я, чувствуя, как слезы умиления закипают на глазах.
        - А ты к выставке подготовилась? - строго спросила дочь.
        - Готовлюсь понемногу. Завтра начну упаковывать картины.
        - Если бы я была дома, то помогла бы тебе, - с сожалением произнесла Лиза. - Только не откладывай все на последний момент.
        - Не беспокойся, я управлюсь.
        Да, Маринка в чем-то права. Если судить по этому разговору, то непонятно, кто из нас мать, а кто дочь. Может, и в других ее словах была правда? ПРАВДА и НЕПРАВДА. А всегда ли их можно различить? Мои мысли вернулись к подслушанному разговору. Маринка задела самую больную тему. Как я относилась к Женьке? Он был моим лучшим другом, мужем и отцом моей дочери. Но был ли он моим любимым мужчиной? О, Господи… Многие годы я не позволяла себе думать об этом, не вспоминала прошлое и вообще делала вид, что прошлого не было вовсе. Наверное, именно эту мою отстраненность Маринка и назвала анабиозом. Но пора просыпаться. Хватит прятать голову в песок. Чтобы полноценно жить дальше, мне необходимо разобраться с прошлым. А с чего начать? Где отправная точка для моего сегодняшнего исследования? Немного подумав, я решила начать с самого начала.
        Бабушка родила мою маму вне брака, когда ей было уже за тридцать. Ее женатый любовник не захотел ничего менять в своей жизни, так что дочку не признал. Бабушка справилась и одна. Эти пикантные подробности она сообщила, когда мне исполнилось четырнадцать лет. Признаться, ее откровенность и доверие тогда потрясли меня, но ничуть не уменьшили мое уважение к ней. Я гордилась своей бабушкой. Она была очень энергичной и жизнерадостной, в таком духе и дочку воспитывала, а потом и меня. Бабушка заведовала районной библиотекой, но мама выбрала иную стезю - пошла в технический ВУЗ, где и познакомилась с моим будущим папой. Они поженились, когда им было по девятнадцать, а через год родилась я. К тому времени бабушка как заслуженный работник культуры получила трехкомнатную квартиру, и все шло хорошо.
        Родители учились на пятом курсе, когда в каникулы со своими сокурсниками отправились на Кавказ - покорять новые вершины. Оттуда они не вернулись. Огромная лавина накрыла всю группу, но откопаться удалось не всем. Итак, в пятьдесят шесть лет бабушка осталась с двухлетней внучкой на руках. Но бабушка с честью выдержала и это испытание. Она стала мне не только бабушкой, но и отцом и матерью, и во всех этих ипостасях весьма преуспела. Я никогда не чувствовала себя бедной сироткой, мне хватало и любви, и заботы, и понимания. Бабушка следила не только за моей учебой, но и за всеми моими увлечениями. Я посещала кучу кружков в школе, но вскоре без всякого сожаления их бросала. Только с рисованием дело обстояло иначе. Бабушка посоветовалась с учителем и устроила меня в художественную школу. Та располагалась далеко от дома, до нее приходилось полчаса ехать на трамвае, но бабушка выкраивала время в своем плотном графике, чтобы меня туда возить. И так продолжалось до тех пор, пока я достаточно не повзрослела, чтобы добираться туда самостоятельно. Если бы не она, то сейчас не было бы ни моей успешной карьеры в
издательстве, ни персональной выставки Вероники Верховцевой, ни чувства удовлетворения от того, чем занимаюсь, нет, не просто удовлетворения, а полета. В общем, даже если бы бабушка дожила до ста лет, и то вряд ли я смогла бы с ней сполна расплатиться за все, что она для меня сделала. Почему я так подробно сегодня об этом вспоминаю? Да потому, чтобы еще раз себе напомнить, почему поступала именно так, как поступала, а не иначе. Ведь все так просто - по-другому я поступить не могла.
        Когда я поступила в художественное училище, бабушка, как бы напутствуя меня, сказала:
        - Ты теперь взрослая, сама за себя отвечаешь. Девушка ты привлекательная, наверняка тебя будут обольщать и даже совращать, но ты уши не развешивай. Помни, что близость с мужчиной, несмотря на всякие современные штучки, может привести к беременности. Не связывайся с теми, кто не в состоянии нести ответственность за свои поступки.
        Не могу сказать, что эти слова стали моей путеводной звездой, но запомнились. Мы с бабушкой жили дружно, хотя стычки иногда случались.
        - Не тот художник, кто пугалом огородным себя выставляет, а тот, кто пишет картины, настоящие картины, в которых есть душа.
        Так бабушка реагировала на мои попытки изменить свой внешний облик в угоду артистической среде, в которую я поначалу так самозабвенно окунулась. Некоторое время я возмущалась, но то ли бабушкина настойчивость, то ли своим умом дошла, но нелепые одеяния мне как-то враз разонравились. Все же, чтобы сохранить лицо и хоть как-то обозначить свою принадлежность к художественной братии, я продолжала носить громоздкий браслет с колокольчиками, собственноручно изготовленный моей однокурсницей Ритой из какого-то непонятного сплава. Выглядел он грубовато, колокольчики звенели неблагозвучно, но я его почти не снимала. Боже, как же приятно вспоминать то время! Все было так просто и понятно. Даже безмятежно. В моей жизни помимо бабушки и однокурсников постоянно присутствовали Катя с Мариной и Женька.
        Женя Семенов был нашим одноклассником - высоким, худощавым и светловолосым и, хотя особой красотой не отличался, девчонки посматривали на него с интересом, потому что он был необычным, загадочным и даже странным. Одиночка, у которого не было не только друзей, но даже приятелей. Сам он почти никогда ни с кем не заговаривал, хотя на вопросы отвечал, правда, очень лаконично. Думаю, у него была легкая степень аутизма. Впрочем, до этого я дошла далеко не сразу. Несмотря на его странности, одноклассники Женьку не задирали, предпочитая обходить стороной. Они бы ни за что не признались, но они уважали его и за умение независимо держаться, игнорируя мелкие выпады, и за ум. Женька занимал первые места на городских олимпиадах по математике и информатике, пару раз был призером на всероссийской олимпиаде. В одиннадцатом классе его собирались послать на какие-то международные соревнования, но он почему-то отказался. Говорят, несколько ВУЗов чуть ли ни дрались между собой, желая его заполучить. По словам Женьки, он выбрал тот, где лучше всего готовят программистов, и окончил его экстерном - за три года вместо
шести. Его приняли на работу, когда он был еще студентом. Женька о своей работе особо не распространялся, но говорил, что работа очень интересная и платят хорошо. Это то, что касается деловой части его жизни. А что с личной?
        Так уж получилось, что его личной жизнью стала я. В начале десятого класса, не только к моему великому удивлению, но и к удивлению одноклассников, Женька стал проявлять ко мне явный интерес - подходил на переменах, заговаривал, потом стал до дома провожать. Признаться, его внимание мне льстило. Несмотря на его странности, а может, благодаря им, Женька считался почетной добычей. Я не знала, почему он выбрал именно меня. В классе имелись девчонки и посимпатичнее, Маринка, например. Впрочем, я тоже не была уродиной. Бабушка считала меня хорошенькой. Главным моим достоинством были блестящие каштановые волосы. Они немного вились и пышной волной рассыпались по плечам и спине. Остальное вполне обыкновенное, но без больших изъянов. Олег говорил, что, заглянув в мои прозрачные зеленые глаза, тут же в них утонул. На самом деле, мои глаза серо-зеленые и насчет особой прозрачности сомневаюсь, иначе, утонув в них, он не выбрался бы на поверхность так быстро. Впрочем, об Олеге еще рано говорить. Всему свое время.
        Наше общение с Женькой продолжилось и после окончания школы. Он мне звонил, и мы договаривались о встрече. Держась за руки, ходили по улицам и разговаривали. Впрочем, не совсем так. Женька оставался немногословным, зато я трещала без умолку. Он обычно задавал вопросы, а я отвечала. Когда я о чем-то спрашивала, он отвечал очень кратко. В одном из таких разговоров выяснилось, что он совершенно не разбирается в живописи. Я назвала несколько известных имен, но было такое впечатление, что он их раньше не слышал. Наверное, мне не удалось скрыть своего разочарования, так как к следующей встрече Женька очень хорошо подготовился, так и сыпал всевозможными фактами, о многих из которых я и не слышала. Однако это ничего не меняло. Ради меня он мог запомнить множество фактов, но живопись как таковая его не интересовала. Его по-настоящему интересовала только его работа и… я.
        Наши отношения потихоньку развивались. Сначала он стал целовать меня в щеку при прощании, потом и до губ добрался. Его губы были твердыми и, в то же время, нежными. Мне понравилось, ему, похоже, тоже, так что наши прощания становились все продолжительнее.
        - Что от тебя нужно этому тюфяку, если в койку не тащит? - неприязненно спрашивала Маринка.
        К этому времени они с Катей уже распрощались с невинностью и стремились поскорее заполучить меня в свои ряды.
        - Кто о чем, а вшивый о бане, - усмехалась я. - Ты прекрасно знаешь, что Женька не тюфяк.
        - Все равно странный.
        - Да, странный, - согласилась я. - Все гении странные.
        - Думаешь, он гений?
        - Да, - уверенно завила я.
        Маринка нехотя признала, что тоже так думает.
        Тем временем бабушкино здоровье резко ухудшилось. Гипертония была у нее давно, но она держала ту под контролем. Теперь же никак не удавалось ее обуздать, и бабушке пришлось уволиться. Ей устроили торжественные проводы. Еще бы! Она больше сорока лет возглавляла библиотеку. К этому мероприятию подключились и районные власти, как-никак заслуженный деятель культуры. Сидя за столом в ресторане по правую руку от нее, я про себя молилась, чтобы она выдержала это торжество. Она выдержала, но ее силы таяли с каждым днем.
        Бабушкино увольнение поставило перед нами новую проблему - материальную. После восемнадцати лет пособие на меня не платили, так что мы жили на бабушкины деньги. Теперь осталась только ее пенсия да моя стипендия, о которой можно и не упоминать в виду ее ничтожности. У бабушки имелись кое-какие накопления, но их надолго не хватило бы. Я устроилась официанткой в кафе неподалеку от училища, работала по вечерам и в выходные. Моя милая бабуля ужасно переживала. «Ты совсем не отдыхаешь!». Она надеялась, что продержится на работе до тех пор, пока я не закончу училище. Но, увы! До окончания учебы оставалось еще два года. Узнав новости, Женька неожиданно возмутился:
        - Зачем тебе работа?! Я могу тебе помогать!
        К тому времени он еще не окончил ВУЗ, но уже работал и, судя по размеру предполагаемой помощи, который озвучил, зарабатывал очень много. Только гению могли столько платить. Я, конечно, отказалась. Мне не хотелось связывать себя какими-то обязательствами.
        - Но мы же друзья! - настаивал Женька.
        Но не просто друзья, думала я. Нет, никаких обязательств!
        - Если ты такая щепетильная, сможешь потом все отдать, когда встанешь на ноги! - продолжал он настаивать.
        Такой вариант меня тоже не устраивал. Не хотелось попасть в многолетнюю кабалу. И кто сказал, что молодой художник будет много зарабатывать? В отличие от Женьки, я не гений. Но одно его предложение я все-таки приняла. Он предложил встречать меня с работы и провожать до дома. Признаться, я действительно очень уставала, свободного времени совсем не оставалось, и поездка в уютном новеньком автомобиле была приятным завершением напряженного дня. А потом мы подолгу и с удовольствием целовались. Дальше этого наши отношения не шли, хотя возможности для их развития были. Мы частенько оставались наедине и в его квартире, и в моей.
        Еще в десятом классе Женька пригласил меня к себе и познакомил с матерью. Его отец давно умер, а старшая сестра была замужем и жила отдельно. Мы с Натальей Сергеевной сразу понравились друг другу и вскоре я заметила, что она посматривает на меня взглядом собственника, видимо, в своих мыслях нас уже поженив. Единственным противоречием в наших отношениях была моя будущая профессия, которую она считала неподходящей для семейной жизни. Я пылко возражала, а Женька, как обычно, отмалчивался. В конце концов, и это противоречие преодолели.
        - Ладно-ладно, - смеялась Наталья Сергеевна. - Не все художники пьяницы и распутники.
        Бабушка очень тепло относилась к Женьке. «Хороший мальчик, - говорила она, - и, главное, тебя очень любит». А любила ли я его? Мне нравилось с ним общаться, нравилась его забота, нравилось с ним целоваться. А что дальше? А ничего. Выражаясь Маринкиным языком, в койку меня не тянуло. Но ведь и его тоже! Если бы я в то время была умнее, то мне показалось бы это странным. Однако я ни о чем таком не задумывалась, слишком была занята и, в целом, моя жизнь мне нравилась. Молодая энергия во мне кипела, и все было нипочем.
        Бабушка никак не могла смириться со своим новым статусом, продолжая работать в библиотеке на общественных началах. Конечно, теперь она появлялась там не каждый день и надолго не задерживалась, но это позволяло ей сохранять связь с прежней полноценной жизнью. Я для приличия иногда ворчала на нее, что она себя не бережет, хотя прекрасно ее понимала. Не уверена, что ее помощь так уж была нужна работникам библиотеки, но для бабушки это было очень важно.
        В конце мая бабушка неожиданно заявила, что хочет навестить свою младшую сестру. Та приходилась мне двоюродной бабушкой, но я называла ее тетей Аней. Она была моложе бабушки на двенадцать лет и на здоровье пока не жаловалась. Несмотря на большую разницу в возрасте и в образе жизни, сестры были очень дружны. Тетя Аня жила в деревне в Ленинградской области с мужем-пьяницей, а ее дочь с семьей - в соседнем районе. Сыновья-близнецы были бобылями и болтались по свету - то куда-то завербуются, то перебиваются случайными заработками, время от времени появляясь в отчем доме, устраивая там черт знает что. Я считала обстановку в доме тети Ани неподходящей для бабушки в ее нынешнем состоянии, но бабушка была решительно настроена на поездку. Думаю, она хотела попрощаться со своей малой Родиной.
        Добираться до деревни нужно было на перекладных, на что требовалось около четырех часов. Такое бабушке было уже не по силам. Впрочем, эту проблему быстро решил Женька, предложив отвезти нас на своей машине, что мы и сделали. Мы выехали утром, в деревне пообедали. Простая деревенская пища, приготовленная тетей Аней, казалась ужасно вкусной, я до сих пор помню ее вкус. Вернувшись в город, зашли ко мне, чтобы выпить чаю.
        Мы сидели за кухонным столом и разговаривали. Вернее, мои монологи изредка разбавлялись Женькиными вопросами или короткими высказываниями. Сказав какую-то глупость, я рассмеялась, и тут поймала на себе Женькин взгляд. Это был мужской взгляд, уж в этом я разбираюсь. Прежде он так на меня не смотрел. Я ощутила волнение, а Женька поднял меня со стула и приник к моим губам, затем потащил в комнату. Все произошло так быстро, что я практически не заметила, как мы плюхнулись на кровать. «Вот сейчас ЭТО произойдет», - отстраненно подумала я, принимая все как неизбежность. Женька тем временем стал стаскивать с меня одежду. Я решила не отставать и занялась пуговицами на его рубашке. Он тяжело дышал, на лбу выступил пот. Сейчас трудно точно вспомнить свои ощущения, но, мне кажется, я смотрела на все как будто со стороны, хотя мои руки что-то делали, а губы отвечали на поцелуи. Не хватало какой-то маленькой искорки, чтобы стать полноценным участником процесса.
        И вдруг все закончилось. Сначала Женька отодвинулся, потом вскочил. Пот высох, а на лицо вернулась его обычная невозмутимая маска.
        - Прости, - пробормотал он и стал застегивать рубашку.
        Я не понимала, что испытываю - то ли разочарование, то ли облегчение, а может, все сразу. «Может, мы оба фригидные?» - подумала я, однако не стала озвучивать свою мысль. И вообще, фригидными бывают женщины, а мужчин называют импотентами. Как печально все это. Я поднялась, привела в порядок одежду и нашла в себе силы подойти к нему и чмокнуть в щеку.
        - Не переживай, всякое бывает.
        Наверное, это были правильные слова, так как Женьке явно полегчало. Однако развивать эту тему он не стал, а спросил:
        - Ты завтра работаешь? - Я кивнула. - Я тебя встречу. Как обычно.
        Он выскользнул за дверь, обойдясь без традиционного прощания с поцелуями. Я же в ту ночь долго не могла уснуть. Неужели то, что происходило между нами, вызывает у подруг столько восторга? Впрочем, мы до конца не дошли, и я почему-то подумала, что вряд ли дойдем. К тому времени я уже поставила Женьке диагноз - легкая степень аутизма. Кто знает, что происходит в голове у аутистов? Искать в интернете ответ на этот вопрос я не стала. Устройство мозга очень сложное и даже загадочное, вряд ли интернет тут поможет. Однако меня беспокоила мысль, какими станут наши отношения после сегодняшнего эпизода? Какими глазами мы посмотрим друг на друга завтра?
        Однако вскоре этот вопрос перестал меня занимать. На следующий день в моей жизни появился Олег и полностью ее изменил.
        Я уже давно перебралась из кухни в спальню и, раскинувшись на кровати, предавалась воспоминаниям. Ох, подруги, ну спасибо, что устроили мне такую встряску. На самом деле я на них уже не сердилась. Ничего страшного не произошло. Ну, пообсуждали они меня. Считается, что нехорошо кого-то обсуждать в его отсутствие. Чушь! Разве не все так поступают? Сколько раз, встречаясь с Катей, мы обсуждали Маринку, а, встречаясь с Маринкой, обсуждали Катю! Хорошо, что я вовремя удалилась и не стала затевать свару. Теперь я была готова их поблагодарить за встряску. Сколько можно жить с закрытыми глазами? Как бы ни было тяжело, я постараюсь честно проанализировать всю свою жизнь до сегодняшнего дня. Пора вспомнить о появлении в моей жизни Олега.
        ГЛАВА ВТОРАЯ
        
        ВЕРОНИКА
        Очередной рабочий день в кафе подходил к концу. Клиентов в зале осталось немного, за моими столами - два одиночки и компания из четырех парней, моих однокурсников. Я подошла к ним.
        - Вот что, мои дорогие, пора закругляться.
        - До закрытия кафе еще пятнадцать минут! - возмущенно воскликнул Егор.
        - И что? Вы уже давно ничего не заказываете. Вообще, от вас никакого проку нет - ни выручки, ни чаевых, только место зря занимаете.
        - Ника, ты разбиваешь мне сердце, - с театральным придыханием простонал Вадим. Для пущей убедительности даже приложил руку к груди. - Гонишь нас в эту постылую действительность, в которой придется думать о завтрашнем зачете. Говорят, Гаврилов просто зверь.
        - Зверь он для таких бездельников, как ты - лекции прогуливаешь, а если и забредешь туда, то бессовестно дрыхнешь.
        - Я сплю с открытыми глазами и не храплю, так что никто ничего не замечает.
        - Еще как замечают! Как не заметить бессмысленный стеклянный взгляд? Если хочешь продолжать в том же духе, порепетируй перед зеркалом.
        - Ты завтра придешь сдавать зачет? - прервал его излияния Егор.
        - Конечно.
        - Когда готовиться собираешься? Ты каждый день торчишь в этом кафе.
        - В отличие от некоторых, я на лекциях не сплю, - высокомерно заявила я, - а слушаю и записываю, так что утром просмотрю конспект - и вперед!
        - И твой рыцарь доставит тебя в нужное время в нужное место? - ехидно осведомился Егор.
        На первом курсе у нас с ним была пара свиданий, но что-то не срослось. Однако он помнил об этом и, кажется, немного ревновал к Женьке.
        - Мой рыцарь, в отличие от вас, дармоедов, работает, так что сама доберусь.
        В это время в зал вошел Женька. Он безучастно всем кивнул, затем обратился ко мне.
        - Буду ждать в машине. - И вышел.
        Парни еще немного потрепались и, оплатив счет, удалились. Я перевела дух и распрямила спину. И вдруг почувствовала, как кто-то просверливает ее напряженным взглядом. Я обернулась. И в эту минуту моя жизнь резко изменилась. На меня смотрел привлекательный молодой мужчина. Наши взгляды встретились, и у меня перехватило дыхание, а руки и ноги стали ватными. Со мной такого еще не случалось. Я мельком подумала, что сегодня слишком уж переутомилась, но вскоре поняла, что переутомление здесь ни при чем. Мы продолжали, не отрываясь, смотреть друг другу в глаза, без слов понимая друг друга. Я была не в силах отвести взгляд или сдвинуться с места и, застыв, наблюдала, как мужчина встал, подошел ко мне и, продолжая смотреть мне в глаза, взял за руку.
        - Ника, вы завтра работаете? - Я кивнула. - Заканчиваете в это же время? - Я опять кивнула, так как просто онемела от нахлынувших на меня чувств. - Как я понял, вас сегодня встречают. Пожалуйста, сделайте так, чтобы завтра встречающих не было. Я вас провожу. - Я продолжала кивать, как китайский болванчик.
        Официанты рассчитывались с последними посетителями и переговаривались, но я видела и слышала только ЕГО. Он тем временем поднес мою руку к губам.
        - До завтра. Кстати, меня зовут Олег.
        Только когда он вышел, я отмерла и стала судорожно убирать со столов, поначалу забыв о двух заждавшихся клиентах. Из рук все валилось. Две другие официантки подшучивали надо мной, наш диалог с Олегом не остался незамеченным.
        - А я думала, ты непробиваемая, - с удивлением произнесла Наташа.
        Почти в невменяемом состоянии я плюхнулась на сиденье рядом с Женькой.
        - Что-то ты сегодня долго. Устала?
        - Есть маленько.
        Он неожиданно возмутился.
        - Нельзя так себя загонять! Я же тебе говорил…
        Я его перебила.
        - Женя, я сама со всем справлюсь.
        Он тяжело вздохнул.
        - Завтра будешь работать?
        - Буду, но ты меня не встречай. Вообще, больше не встречай.
        - Это еще почему?! - Женька вел себя непривычно эмоционально.
        - Я кое-кого встретила, - выдавила я. - Это все меняет.
        Женька надолго замолчал и только, когда мы подъехали к моему дому, спросил:
        - Это из-за того, что вчера у нас ничего не получилось? Но я читал! Такое иногда случается. Это еще не приговор!
        Мне было безумно жаль своего верного друга, но обманывать его я не могла.
        - Женя, я влюбилась, - тихо призналась я. - Даже не думала, что так бывает. Когда с тобой такое произойдет, ты меня поймешь.
        Он ничего не ответил, а резко отвернулся. Пробормотав еще какие-то извинения, я выбралась из автомобиля и побрела к дому. Несмотря на влюбленность, я чувствовала себя очень плохо, так как только что сделала больно хорошему человеку. Очень больно.
        А на следующий день новая жизнь так меня закрутила, что я обо всем забыла. Оказывается, Олег и не думал провожать меня домой, а привез к себе. У него была двухкомнатная квартира в Приморском районе, которая по площади вдвое превосходила нашу трехкомнатную - просторные комнаты, прихожая, коридоры и кухня гигантских размеров, да еще подсобные помещения и большая лоджия, на которой можно устраивать чаепития, что мы потом и делали в хорошую погоду. Квартира была обставлена модным дизайнером и, как ни странно, выглядела не только элегантной, но и уютной. Там была такая чистота! Мне даже стало стыдно за свою запущенную квартиру, прежде подобные мысли меня не посещали. Впрочем, подробности я рассмотрела позднее, а тогда ничего кроме него не видела. Он казался мне пределом совершенства. Всё - высокий рост, черные волосы, безупречный овал лица, черные глаза с прищуром, крупный прямой нос, волевой подбородок и чувственные губы - всё вызывало во мне восхищение. Но больше всего мне нравилась страсть, которая пылала в его взгляде.
        Я с таким пылом и такой готовностью бросилась в его объятия, что он был ошарашен, когда понял, что стал моим первым мужчиной.
        - Ну, малышка, ты меня удивила. Думал, в художественной среде свободные отношения.
        - Так и есть, - признала я, - просто до сегодняшнего дня мне почему-то не хотелось в них погружаться.
        - Польщен, - очень серьезно ответил он.
        Видимо, так и было, так как поначалу он относился ко мне очень бережно и явно был настроен не на короткую интрижку, а на что-то более серьезное. Сразу высказался против моей работы в кафе. Я объяснила ему свои резоны, рассказала про бабушку.
        - Я буду платить тебе вдвое больше, чем ты зарабатываешь, лишь бы ты там не работала.
        Он произнес это таким деловым тоном, что меня покоробило. Будто покупал меня и мое время. Нет уж, я сама себе заработаю на карманные расходы и хоть на какие-то обновки. Я перешла на работу в дневную смену, правда, зарабатывать стала меньше, зато вечера были свободны. И мы проводили их вместе. Олег познакомил меня со своими друзьями, мы частенько проводили время в их компании - то у кого-то на дому, то в кафе, однажды ездили на дачу в Зеленогорск. А ночи принадлежали только нам двоим. Страсть в нас кипела, и никак не удавалось ее выплеснуть, а моя любовь к Олегу была так велика и безоговорочна, что освещала все вокруг. Мне казалось, что его друзья относятся ко мне доброжелательно. Теперь, вспоминая, я понимаю, что их доброжелательность носила оттенок снисходительности. Ничего удивительного. Олег был преуспевающим бизнесменом и на десять лет меня старше, и его друзья были ему под стать. Наверное, им было трудно воспринимать как равную двадцатилетнюю девчонку.
        Тот счастливый месяц был таким наполненным - и событиями, и чувствами, что воспринимался мной как яркая картинка из калейдоскопа. И сейчас в воспоминаниях не было никакой последовательности. А тем временем жизнь тогда шла своим чередом. Я сдала сессию, хотя и не так успешно, как прежде, но обошлась без троек. Перебралась жить к Олегу. Мы вместе съездили ко мне домой за вещами. Вот тогда я и смогла непредвзято оценить свое жилище - запущенное и убогое. Как я раньше этого не замечала? Олег ничего не сказал, но я и без слов поняла, какое впечатление у него сложилось. По будням в дневное время я продолжала работать в кафе, надеясь накопить денег на ремонт, пусть самый незамысловатый. Регулярно звонила бабушке, но о своем переезде не рассказывала, вообще об Олеге не упоминала. Как-то позвонил Женька.
        - Как у тебя дела? - хмуро поинтересовался он.
        - Отлично!
        - Ты его любишь?
        Этот вопрос оказался для меня неожиданным. Это не было похоже на Женьку, каким я его представляла.
        - Да, очень! - искренне ответила я.
        - А он тебя?
        Вопрос был бестактным, но это же Женька, к тому же, я продолжала чувствовать свою вину перед ним.
        - Конечно, - уверенно заявила я.
        Тогда у меня были основания так говорить, хотя формального объяснения в любви не было и в будущее дальше завтрашнего дня мы не заглядывали.
        - Понятно. - После небольшой паузы он продолжил. - Ника, я не хочу терять нашу дружбу. Очень хочу, чтобы она продолжилась, пусть и без поцелуев. Пожалуйста.
        Это «пожалуйста» меня доконало. Я представляла, чего стоило Женьке произнести эту длинную фразу.
        - Конечно! - жизнерадостно откликнулась я. - Мне тоже не хватает нашего общения.
        Это была откровенная ложь. В тот период мне никто кроме Олега не был нужен. Я была наполнена и даже переполнена им. Даже на звонки подруг отзывалась неохотно. Теперь понимаю, что это больше напоминало одержимость, а не влюбленность. Но я была очень счастлива и не хотела делать несчастными других. Мое согласие обрадовало Женьку.
        - Отлично! Буду иногда тебе звонить. Может, как-нибудь прогуляемся по нашему маршруту. - Я в этом сомневалась, но возражать не стала. - А если тебе понадобится какая-то помощь, звони в ту же минуту.
        - Обязательно.
        Только теперь я по-настоящему поняла, насколько была эгоистичной. Женька всегда интересовался моими делами, вникал в них и старался помочь. А я? Никогда не интересовалась его проблемами и чувствами. Поставив ему диагноз, заодно решила лишить его и права на чувства. А ведь он чувствовал! И подчас очень сильно, просто не умел это выразить, все переваривал в себе, лишь в экстремальных ситуациях чувства прорывались на поверхность. Маринка и тут оказалась права. Я никогда не ценила Женьку так, как он того заслуживал. И ведь теперь ничего не изменить, не исправить. Его больше нет! Я вскочила с постели и прошла на кухню. Сначала хотела выпить воды, затем передумала и плеснула себе коньяку. «Женька, пусть земля тебе будет пухом!».
        Женька не хотел быть навязчивым и звонил мне не чаще раза в неделю. Однажды Олег оказался свидетелем нашего разговора.
        - Это твой рыцарь звонил? - с усмешкой поинтересовался он. В тот судьбоносный вечер в кафе он ни одного слова из моего разговора с однокурсниками не пропустил.
        - Да.
        - Разве ты его не послала?
        Олег особой деликатностью не отличался и называл вещи своими именами. Однако мне не захотелось отвечать в его духе, хотя вырвавшаяся фраза оказалась до ужаса банальной.
        - Мы с ним остались друзьями.
        - Ну-ну, - протянул Олег.
        - Неужели ревнуешь? - поддела я.
        - Было бы к кому, - неприязненно отозвался он.
        Меня задело его пренебрежительное отношение к Женьке.
        - Между прочим, он неоднократный победитель городских олимпиад по математике и информатике и призер всероссийских! - заступилась я за своего друга.
        - Тогда почему ты со мной, а не с ним?
        Выражение его лица мне не понравилось, и я забеспокоилась. Подошла к нему и, взъерошив волосы, поцеловала в висок.
        - Дурачок, разве может с тобой кто-то сравниться?
        - Ты была в него влюблена?
        - Нет.
        - А в меня?
        - Сам знаешь.
        - А ты скажи.
        - Только после тебя.
        Он рассмеялся. Мы уже давно ходили вокруг да около, но главных слов так и не произносили. Иногда мне было очень трудно сдерживаться, признания так и рвались наружу, но я не позволяла им вырваться. Меня удерживал страх. А вдруг, я признаюсь ему, а он не ответит мне тем же? Откуда бралась неуверенность? Ведь он явно был влюблен в меня. Не мог пройти мимо, чтобы не прикоснуться ко мне или не поцеловать. И вряд ли был бы способен на такую неистовую страсть, если бы ничего ко мне не испытывал. Я же была просто одержима им. Чем бы ни занималась, где бы ни находилась, постоянно думала только о нем. Наверное, со временем эта одержимость переросла бы в более спокойное и глубокое чувство, но вот времени нам как раз и не хватило. Как-то вечером позвонила бабушка и сказала, что хочет вернуться домой раньше, чем планировала. Приехали ее буйные племянники и вместе с отцом устроили там настоящий бедлам.
        - Когда тебя забрать? - упавшим голосом спросила я, представив предстоящее объяснение с ней начет Олега.
        - Хорошо бы завтра, а то нет сил смотреть, как они над Аней измываются.
        - Ты и ее с собой забери.
        - Я предлагала, но куда она денется от хозяйства - корова, куры. Да и своих мужиков не хочет оставлять без присмотра, мало ли что они натворят, ведь и дом могут спалить.
        Бабушкин звонок застал меня на кухне. Феей домашнего очага я уж точно не была, не любила и не умела готовить. В тех редких случаях, когда планировался домашний ужин, я покупала что-нибудь в своем кафе, и повара старались на славу, подкладывая лучшие кусочки. Зато, поработав официанткой, я научилась красиво накрывать на стол, что очень нравилось Олегу. Именно этим я и занималась в то время, когда Олег в гостиной смотрел телевизор. Повесив трубку, я с хмурым видом вошла в гостиную и сообщила новости.
        - А твоя бабушка понимает, что у тебя могут быть свои дела, которые ты не можешь отложить? - неприязненно осведомился он.
        - У меня нет таких дел, которые не могу отложить, - резко ответила я. - Наташе очень нужны деньги, и она с удовольствием меня завтра подменит.
        Я выжидательно уставилась на него, но он молчал. Тогда я напрямую спросила:
        - Ты сможешь завтра перевезти ее из деревни в город?
        - Завтра никак не получится, - раздраженно ответил он, - при всем моем желании. Приедут будущие партнеры из Швеции, встреча запланирована давно, я не могу ее перенести. До пятницы ничего не получится, так ей и объясни.
        Но я знала, что, если бабушка просила завтра, значит, нужно сделать это именно завтра. Она не паникер и не стала бы доставлять мне неудобства без веских причин.
        - Я сделаю это завтра, - непримиримо произнесла я, удаляясь на кухню, и сразу позвонила Женьке.
        - Какие вопросы! - бодро откликнулся тот. - Куда и во сколько за тобой заехать?
        Олегу очень не понравилось такое решение проблемы.
        - Неужели твоя бабушка не могла подождать до пятницы?
        Пришлось объяснить, в чем причина такой спешки.
        - Вот она, неприглядная жизнь российской глубинки, - резюмировал он.
        Я даже пожалела, что так откровенно рассказала ему о своих родственниках, и решила впредь быть осторожнее в высказываниях.
        Поначалу я обиделась на Олега за то, что тот отказался ехать за бабушкой, но тут же оправдала. Он не мог перенести встречу с предполагаемыми партнерами! Все было давно согласовано, те уже приехали в Россию и не могли целый день бить баклуши, ожидая, пока он выполнит мою просьбу. В общем, утреннее прощание прошло на высокой ноте. Олег даже выразил сожаление, что знакомство с бабушкой пока откладывается.
        Мы выехали рано утром, так что, когда приехали в деревню, дебоширы еще спали. Тетя Аня напоила нас парным молоком, и мы сразу отправились в обратный путь. Я села рядом с бабушкой на заднее сиденье, решив посвятить ее в свои новости, не откладывая. Деликатный Женька включил музыку погромче, чтобы не слышать наших разговоров. Даже спустя столько лет, мне неприятно вспоминать тот разговор. Я старалась преподнести все в самом радужном свете - любовь с первого взгляда и все такое, а бабушка меня осаживала практичными вопросами: «Как вы представляете свое будущее? Он уже сделал тебе предложение?» и так далее. У меня не было ответов на ее вопросы, и я показалась себе маленькой и глупой, а это очень неприятно. Я оборонялась, говорила, что еще рано об этом говорить, бабушка вздыхала и смотрела на меня жалостливыми глазами. «Глупая ты, - вздыхала она. - Парня, который любит тебя по-настоящему, отправила в отставку, а связалась с мужиком, который тебе явно не по зубам. Скажи, почему сегодня за мной приехал Женя, а не твой Олег?». Я стала лепетать объяснения, но они почему-то и мне самой перестали казаться
убедительными. Ведь мы могли выехать еще раньше, тогда бы Олегу пришлось сдвинуть встречу всего на пару часов. Впрочем, я тут же отбросила предательские мысли. Он не сделал этого потому, что просто НЕ МОГ!
        Долгая дорога и мои новости вывели бабушку из строя. К вечеру давление поднялось на невиданную высоту, так что пришлось вызывать скорую помощь. О моем возвращении в квартиру Олега и речи не шло. Ему это очень не понравилось. «Надеюсь, она скоро поправится», - сказал он, но не предложил приехать ее навестить. Впрочем, оправдание и тут имелось - у него со шведами должен был состояться деловой ужин. На следующее утро бабушка была еще слишком слаба, так что я опять позвонила Наташе.
        - Хорошо, сегодня я тебя подменю, - согласилась та, - но я не могу постоянно работать в две смены. Тебе придется придумать что-то другое.
        Вечером приехал Олег с цветами и тортом. Он был красив, обаятелен, я просто умирала от любви к нему. Мы сели на кухне пить чай. Бабушка держалась несколько отчужденно, неудобных вопросов не задавала, но я чувствовала, что обаяние Олега на нее не действует. Когда с чаепитием было покончено, Олег поднялся, поблагодарил за гостеприимство и спросил:
        - Екатерина Петровна, вы не обидитесь, если я заберу Нику с собой?
        Бабушка поджала тонкие губы.
        - Она не вещь, и я не ее хозяйка. Пусть сама решает, что ей делать.
        Я попыталась разрядить обстановку.
        - Путь на этот вопрос ответит тонометр.
        Я смерила бабушке давление, оно было близко к критическому, и печально посмотрела на Олега.
        - Я остаюсь.
        - Ну что ж, надо, так надо, - безучастно произнес он. - Екатерина Петровна, выздоравливайте, - и направился к двери.
        Я пошла вслед за ним. У меня сердце разрывалось на части.
        - Ты же понимаешь, я не могу оставить ее в таком состоянии! Может, ты останешься здесь?
        - Думаю, мне здесь не рады.
        Он чмокнул меня в нос и со словами «Завтра созвонимся» вышел за дверь. У меня слезы хлынули из глаз, все мое существо тянулось к нему, но долг повелевал остаться с бабушкой. По счастью, ночью обошлось без скорой, но наутро она стала еще слабее, и я вызвала врача. Нужно было что-то изменить в лечении. Я позвонила менеджеру и договорилась о неделе отпуска, однако меня предупредили, что это в последний раз.
        Новое лечение стало помогать, и бабушка немного окрепла. Олег больше не приезжал, но я пару раз выбиралась к нему на несколько часов, которые мы проводили в объятиях друг друга. К этому времени я уже знала, что Олег жуткий собственник, он хотел владеть мной безраздельно, поэтому был настроен против моей работы, а теперь и против бабушки. Конечно, он ничего такого не говорил, но это было ясно и без слов. Я же была такой дурочкой, что мне это даже нравилось. Я считала это свидетельством его большой любви.
        Наконец, настал тот день, когда я посчитала возможным вернуться к работе и в дом Олега. Бабушка не возражала. Кандидатуру Олега мы не обсуждали, бабушка молчала, а я боялась спрашивать, подозревая, что ее ответ мне не понравится. Однажды она все-таки высказалась.
        - Он ненадежный человек для жизни. Имей это в виду, а то потом наплачешься.
        Я даже обиделась на нее. Как она может так говорить о человеке, которого совсем не знает! Бабушка считала, что достаточно прожила, чтобы судить о людях, а моих рассказов о нем якобы с избытком хватало, чтобы делать выводы. Но ведь я его только хвалила! Видимо, у нас с бабулей были разные представления о том, что такое хорошо и что такое плохо.
        Постепенно жизнь вошла в прежнее русло за исключением того, что пару раз в неделю я ездила к бабушке - убирала квартиру, покупала продукты и иногда оставалась у нее ночевать. Если бы не подспудное и постоянное беспокойство за нее, я бы по-прежнему чувствовала себя абсолютно счастливой. «Нельзя так поддаваться обстоятельствам, - выговаривал мне Олег. - Она очень пожилой человек, в любой момент может случиться неизбежное, нужно быть готовой к этому.». Но я не хотела быть готовой и почти ненавидела его, когда он такое говорил. Но, конечно же, быстро все прощала, ведь он обо мне заботился.
        И однажды это неизбежное случилось. Я была на работе, когда мне позвонили из библиотеки, куда бабушка опять стала наведываться. Во время беседы с сотрудниками она неожиданно потеряла сознание и упала. Сразу вызвали скорую помощь, диагностировали инсульт и отвезли ее в Александровскую больницу. Что-то пробормотав менеджеру, я выскочила из кафе и вызвала такси. Уже из такси я позвонила Олегу, но у него был включен автоответчик, именно ему я и сообщила о последних событиях. Бабушка лежала в реанимации, вокруг нее хлопотали врачи, а я сидела в коридоре и умирала от страха. Всю мою жизнь бабушка была моей опорой, стеной, за которой я укрывалась от всех невзгод. А вдруг она умрет? Никто не сможет ее заменить, даже Олег.
        Он позвонил через пару часов и нашел те необходимые слова, которые мне были так нужны. А потом приехал и просидел со мной несколько часов в коридоре, держа за руку, после чего отвез к себе. Врачи сказали, что непосредственная опасность для жизни миновала, но прогнозов на будущее никто не строил.
        Целый месяц длилось интенсивное лечение. Бабушка восстанавливалась очень медленно, но все-таки восстанавливалась. Левая сторона у нее была парализована, речь стала невнятной, но соображала она более или менее нормально. Я все дни проводила в больнице, а вечером за мной приезжал Олег и увозил домой. Иногда он заходил к ней в палату и приносил цветы. Бабушка встречала его кривой улыбкой, так как левая часть лица была неподвижной, но, похоже, она переменила мнение о нем, чего он не мог не заметить. Женька и мои подруги тоже бабушку навещали, ее навещали и прежние коллеги, так что она от такого внимания постепенно приходила в себя.
        Бабушку выписали из больницы за несколько дней до начала учебного года. Она была полностью беспомощной и нуждалась в постоянном уходе. Так как одна сторона у нее была парализована, ходить на костылях она не могла. Об инвалидном кресле тоже речи не шло, в нашей квартире были очень узкие дверные проемы. Бросать учебу я не хотела, нужно было искать другой выход.
        - Ника, твоей бабушке нужен круглосуточный профессиональный уход, ты не сможешь ей этого обеспечить, - говорил Олег. - Ее нужно поместить в соответствующее учреждение.
        Я резко отвергла его предложение, но коварные мысли время от времени крутились в моей голове. Бабушка всегда хорошо чувствовала мое настроение, и тяжелая болезнь этого не изменила.
        - Верочка, - неожиданно четко произнесла она, - только не отдавай меня в богадельню. Лучше сразу пристрели. И еще, - уже менее четко добавила она: - я оформила квартиру полностью на тебя, доверенность на получение пенсии, а деньги с книжки перевела на карточку, там есть бумажка с кодом. Все в серванте. Только не отдавай меня…
        Последние слова я еле разобрала и порывисто ее обняла, а она правой рукой прижала меня к себе, и мы обе расплакались. «Только не отдавай меня…». Бабушка гладила меня по спине, а я клялась и божилась, что никогда этого не сделаю. И не сделала, какие бы неприятные сюрпризы мне ни подбрасывала судьба. Я решила проблему по-своему. Договорилась с соседкой, шестидесятилетней одинокой женщиной, бабушкиной приятельницей, что та будет за ней днем присматривать, пообещав приплачивать ей за это. Мария Сергеевна согласилась. Тетя Аня тоже не осталась в стороне - пообещала продать корову, чтобы в выходные приезжать и ухаживать за сестрой.
        В общем, человек ко всему приспосабливается, и мы как-то приспособились к новой ситуации. После занятий я на всех парах мчалась домой, по пути забегая в магазин и аптеку. Мария Сергеевна была очень пунктуальной, и любые мои задержки ее раздражали. Она жила в соседней квартире, так что большую часть времени проводила у себя. В ее обязанности входило кормить бабушку, давать ей лекарства и открывать дверь медицинским специалистам. Через день приходил массажист, а логопед два раза в неделю. Однако их усилия почти не давали плодов - подвижность в руке и ноге не восстанавливалась, а речь оставалась невнятной, впрочем, иногда ей удавалось произнести несколько слов, или даже фразу, вполне отчетливо, но потом опять начиналось невнятное бормотание.
        Никакими домашними делами Мария Сергеевна не занималась, так что мне самой приходилось готовить, стирать и убирать. Конечно, можно было попросить ее взять на себя эти хлопоты, но тогда пришлось бы платить гораздо больше, а денег и так катастрофически не хватало, приходилось залезать в бабушкины сбережения. Ухаживать за лежачим больным непросто. Бабушка за время болезни изрядно похудела, но все равно оставалась грузной, так что надевать на нее подгузник поначалу было настоящим мучением. Однако я так наловчилась, что вскоре стала делать это легко и быстро. А еще обтирания. После мытья я растирала все ее тело спиртом, так что благодаря не только усилиям массажиста, но и моим, пролежней у нее не было.
        Помимо ухода за бабушкой была еще учеба - курсовики, творческие задания. Все это требовало времени и сил. Я просто с ног валилась от усталости, но не позволяла себе разнюниться. У меня была мечта, и я не собиралась от нее отказываться. В нашем училище готовили специалистов по прикладному искусству, я училась на художника по тканям, но мечтала о другом - я мечтала стать живописцем. Просто недостаточно верила в себя, чтобы замахнуться на Академию Художеств, да и бабушка убедила меня, что для жизни полезнее овладеть каким-нибудь ремеслом. Но какой ремесленник не мечтает стать мэтром? Я не упускала ни одной возможности принять участие в выставках. Сейчас готовилась очередная студенческая выставка, на участие в которой я подала заявку еще летом. Одна картина была уже готова, но со второй возникли проблемы. Сама идея перестала мне нравиться, и я иногда почти до утра стояла перед мольбертом, а потом все смывала.
        Несмотря на такую занятость, я безумно скучала по Олегу. Мне целый месяц не удавалось к нему вырваться. Он тоже скучал, так что иногда приезжал и оставался на ночь. Для меня это было счастьем, для него мукой. Наши комнаты распределялись следующим образом. Самая просторная и светлая комната уже давно была приспособлена под мою мастерскую, во второй по размеру была бабушкина спальня, а в самой маленькой моя. Кровать у меня была узкой и недостаточно длинной, так что, поднимаясь с нее, Олег ворчал:
        - Я скоро стану инвалидом.
        Да, с его габаритами ютиться на моей постели, да еще вдвоем, было непросто. Но ведь можно было купить нормальную кровать! Почему он этого не предлагал? Думаю, просто не хотел пускать здесь корни. Не только теснота отталкивала его, но и вся ситуация в целом. Он привык к комфорту, а в нашей квартире им и не пахло. Зато пахло другим. Даже запахи красок и растворителей не могли перебить другой запах - запах лежачего больного, хотя с тех пор, как бабушку выписали из больницы, я очень тщательно убирала квартиру. Олег регулярно заводил со мной разговор о том, что дальше так жить невозможно, я уже еле на ногах держусь. В общем, бабушку нужно поместить в лечебницу. Но я не могла так с ней поступить. Я ей обещала! Олег продолжал натиск.
        - Я не говорю о богадельне, как ты называешь государственные учреждения. Я имею в виду частную клинику. Я буду оплачивать половину.
        Я про себя усмехнулась. А где взять деньги на вторую половину? Он будто подслушал мой вопрос.
        - У нее ведь есть пенсия.
        - Ее не хватит.
        - Нужно просмотреть все варианты, наверняка найдем что-нибудь подходящее.
        Я не стала с ним спорить, но и лечебницу искать тоже не стала. Я обещала!
        Олег стал реже приезжать, и я ужасно переживала по этому поводу. Впрочем, своими заботами он меня не оставлял. Приезжая, привозил полные мешки с продуктами и, несмотря на мое сопротивление, настоял на том, чтобы я взяла у него деньги.
        - Необходимо кого-нибудь нанять тебе в помощь, иначе сама окажешься в больнице, - безапелляционно заявил он. - Я просто больше не могу видеть, как ты себя убиваешь.
        И я взяла деньги. От Женьки я материальную помощь не принимала, хотя он регулярно ее предлагал, не хотела связывать себя обязательствами. Обязательств по отношению к Олегу я не боялась. Я договорилась с Марией Сергеевной и за щедрую плату, предложенную Олегом, та с удовольствием взяла домашние хлопоты на себя. Стало полегче. Друзья тоже меня не забывали. Маринка к тому времени уже успела развестись и переехала к матери, Катя тоже жила с родителями, так что одноклассницы опять оказались рядом. Ко мне то и дело забегала то одна, то другая, иногда по вечерам мы собирались втроем, развлекали бабушку нашей болтовней, потом уходили на кухню и за чаем сплетничали и мечтали о прекрасном будущем. Олег в выходные не приезжал, видимо, целые дни проводить в нашей квартире было для него слишком тягостно. А вот Женька приходил. Он оставался с бабушкой, а мы с девчонками отправлялись в кино или просто прогуляться. Иногда с бабушкой оставалась Катя, а мы с Женькой гуляли по «нашему маршруту». Даже в то тяжелое время моя жизнь не была лишена маленьких радостей. А вскоре стало еще лучше.
        Тетя Аня, наконец, продала корову и смогла приехать. Я вычислила время ее приезда с точностью до минуты и сообщила Олегу. Однако он появился на полчаса раньше, так не терпелось ему приблизить нашу встречу. В те выходные мы не выходили из его квартиры, не могли оторваться друг от друга.
        У меня на глазах выступили слезы. Не зря десять лет назад я запретила себе воспоминания, так как сейчас мое сердце сжалось в глухой тоске. Нет, подробности ни к чему. Так я до сегодняшнего дня никогда не доберусь. В общем, благодаря тете Ане наша жизнь пошла по-новому. В будние дни мы не виделись, каждый занимался своими делами, зато выходные проводили вместе. Так продолжалось до следующего лета, почти до лета. В мае Олег заговорил об отпуске.
        - Давай, съездим в теплые края, позагораем, покупаемся. - Я недоуменно взглянула на него. - Насчет бабушки можно с кем-то договориться, - раздраженно продолжил он. - Все расходы беру на себя.
        Я не знала, с кем можно о таком договориться и, главное, кому я смогу доверить свою бабушку на две недели? А вдруг в мое отсутствие с ней что-нибудь случится? Я этого себе никогда не прощу. А Олег продолжал на меня давить. Я и так зимой никуда не поехал! - возмущался он. - А ведь раньше каждую зиму ездил кататься на лыжах! Еще он говорил, что у него очень напряженная работа, и ему просто необходимо расслабиться и сменить обстановку, а то он до следующего отпуска не доживет. Я пообещала проработать этот вопрос. Даже в интернет заглянула и кое-что нашла. Это стоило немало, но вполне приемлемо. Но, главное, как бабушка воспримет совершенно чужого человека? В последнее время она привыкла во всем полагаться на меня и смотрела на меня таким доверчивым взглядом. Я не могла обмануть ее доверие и, скрепя сердце, благословила Олега на поездку без меня. Он не стал ломаться и с радостью согласился. Сказал, что поедет с двумя супружескими парами, с которыми я была знакома. Я не представляла Олега пятым лишним в этой семейной компании. Наверняка найдет себе попутчицу или там познакомится. Но старалась об этом
не думать. Он каждый день звонил, и я чувствовала, что он скучает. Сомнения и подозрения постепенно уходили.
        После его возвращения все вернулось на круги своя. Учеба, дом, подготовка к очередной выставке. На предыдущей мои работы специальными призами не были отмечены, но я была упомянута в списке перспективных молодых художников. В этот раз я рассчитывала на большее. Бабушкино состояние оставалось стабильным. Улучшения не было, но и хуже не становилось. Олег начал по этому поводу нервничать.
        - Так не может продолжаться вечно! - возмущался он. - Нужно что-то предпринимать!
        - Что именно?
        - Я тебе говорил!
        В ответ я лишь тяжело вздыхала. Такие разговоры ужасно меня напрягали, так как я не видела выхода. Всю жизнь я принимала бабушкину любовь и заботу, теперь настала моя очередь отплатить ей тем же. Но подчас мне так хотелось пренебречь чувством долга и сбежать к любимому! Впрочем, минуты слабости случались нечасто. А наши отношения с Олегом постепенно становились более отчужденными. Новый год мы встречали врозь. Олег не был особо близок со своей матерью. Хотя жили в одном городе, общались они нечасто. В самом начале он нас познакомил, но симпатии между нами не возникло. А тут выяснилось, что к ней приезжают родственники с Дальнего Востока, и Олега обязали присутствовать на семейном мероприятии. Во всяком случае, именно так он преподнес эти новости. Мне же не с кем было оставить бабушку. У всех были свои планы. Мария Сергеевна собиралась отмечать праздник с семьей своей сестры, тетя Аня у себя, подруги - в студенческих компаниях, каждая в своей, но вечером забежали ко мне поздравить и вручить подарки. Только верный Женька остался со мной. В полночь мы открыли шампанское, даже бабушка смочила в нем
губы.
        Олег приехал меня поздравить с Новым Годом только второго - красивый, любимый, обаятельный, с подарками и цветами, но где-то в глубине души у меня затаилась обида. Даже совместная ночь этого не изменила. А вскоре он уехал с друзьями в Австрию - кататься на лыжах. Я даже не стала интересоваться, с кем именно он будет проводить время. Он ежедневно звонил оттуда, был ласков и заботлив, пусть и на расстоянии, и я почти не обижалась на него. Маринка говорила:
        - Ника, ты дура! Я удивляюсь, что он до сих пор тебя не бросил. Мужики существа эгоистичные, а ты о его интересах совсем не думаешь.
        - И что ты предлагаешь? Сдать бабушку в богадельню?
        Она молчала, прекрасно зная, что я этого не сделаю. После возвращения Олега из Австрии все вроде бы наладилось, то есть осталось по-прежнему - будни врозь, выходные вместе. Как-то тетя Аня простудилась и не смогла приехать. Я думала, что Олег навестит меня, но он этого не сделал, как-то отговорившись. Я пыталась оправдать его, хотя до конца не понимала мотивов его поступков. Если бы я оказалась на его месте, то во всем постаралась бы ему помочь. Спала бы не только на узкой койке, даже на полу, но его бы не бросила. Но он не я. Каждый чувствует и поступает по-своему, с этим приходится считаться. А я так его любила, что о разрыве и думать не хотела.
        В следующие выходные тетя Аня приехала, и все пошло по-старому. Но ничто не длится вечно. Как-то в воскресенье, когда я уже собиралась покинуть квартиру Олега, раздался звонок тети Ани.
        - Вероника, Кате стало плохо! Я вызвала скорую помощь. Кажется, повторный удар.
        Меня затрясло, губы задергались. Олег сразу понял, в чем дело, и помог мне собраться, после чего быстро довез до дома. Я взбежала на третий этаж, не дожидаясь лифта. В квартире уже суетились врачи, ставили бабушке капельницу. Олег прошел в мастерскую, чтобы не путаться под ногами. Часа два с ней что-то делали. В конце концов, решили, что везти в больницу в таком состоянии слишком рискованно. Обещали через пару часов подъехать и проверить ее состояние. Тетя Аня заторопилась домой. Последний автобус в деревню уходил в шесть часов. Для того, чтобы на него попасть, нужно было успеть на электричку в четыре сорок. Олег вызвался довезти ее до вокзала. Я благодарно ему улыбнулась. Тете Ане обязательно нужно было успеть на последний автобус. Если она сегодня не попадет домой, то ее алкоголик, как она называла мужа, завтра не пойдет на работу, а тогда будет обеспечена неделя беспробудного пьянства.
        Когда врачи ушли, я села на стул возле бабушкиной кровати и взяла ее за безжизненную руку. Мне было страшно. Я чувствовала, что бабушка ускользает, но я не могла с этим смириться. Несмотря на ее длительную болезнь, я оказалась не готова к ее уходу, поэтому постоянно что-то говорила, пытаясь удержать ее, хотя бы еще чуть-чуть. Вскоре позвонил Олег и сообщил, что тетя Аня успела на электричку, после чего, как бы между прочим, осведомился:
        - Тебе моя помощь нужна?
        Я едва не разрыдалась от его вопроса. Нельзя же быть таким бесчувственным! Бабушку полностью парализовало. Она не могла ни двигаться, ни говорить и, как предполагали врачи, уже ничего не соображала. Практическая помощь мне была не нужна, но я очень нуждалась в моральной поддержке. Он этого не понимал или не хотел понимать, поэтому я просто буркнула: «Сама справлюсь» и повесила трубку. Он не перезвонил и не приехал. Потом появилась скорая помощь, та же самая бригада, что и в прошлый раз. Ее опять осмотрели и пришли к выводу, что состояние стабилизировалось, а транспортировка в больницу по-прежнему нежелательна. После их ухода я просто впала в транс от горя. Из этого состояния меня вывел Женькин звонок. Он знал, что по воскресеньям я возвращаюсь от Олега после обеда.
        - Как себя чувствует Екатерина Петровна? - спросил он.
        Я в ответ разрыдалась, и через десять минут Женька уже был у меня. И именно он держал меня за руку, вытирал мои слезы, и на его плече я изливала свое горе. Он ушел от меня среди ночи, когда я поняла, что больше не могу держаться на ногах. Утром пришел врач из поликлиники. Бабушка была вся из себя заслуженная - заслуженный работник культуры, почетный гражданин города, ветеран труда и т.д. и т.п. Может, поэтому медицинские работники и социальные службы отнеслись к ней так внимательно. Ей провели обследование на дому, постоянно приходили различные специалисты, два раза в день ей ставили капельницы. Вывод был таким: состояние стабильное, сердце работает без перебоев, глотательные и выделительные функции сохранены. При таком раскладе можно прожить дни, месяцы, а при хорошем уходе и соответствующей медицинской поддержке даже годы. Я уже не знала, радует ли меня такой прогноз, так как о выздоровлении или хотя бы заметном улучшении речи не шло.
        Целую неделю я не выходила из квартиры, боясь по возвращении не застать бабушку в живых. Но вскоре я и к этой ситуации привыкла. Мария Сергеевна вступила в строй, а я вернулась к учебе. Я уже предвкушала встречу с Олегом в выходные в его квартире, когда на нашу семью обрушилась новая беда. Муж тети Ани, в конце концов, допился до того, что у него отказали почки. Его положили в больницу, и тетя Аня теперь не отходила от его койки. Через две недели его выписали домой - умирать.
        Олег регулярно звонил и раз или два в неделю приезжал и оставался ночевать, всем своим видом выражая недовольство. Однажды опять не выдержал и завел разговор об определении бабушки в клинику.
        - Пойми, рано или поздно ты придешь к этому выводу. У моего приятеля бабушка семь лет лежала в доме парализованная, всех замучила. Потом они все-таки сдались и поместили ее в лечебницу. Зачем было столько мучиться?
        - И сколько она там прожила?
        - Кажется, недолго, - хмуро признал Олег.
        В том-то и дело! Когда бабушка заболела, на меня как будто обрушилась лавина со сведениями о подобных случаях. Наверное, я и раньше слышала о них, просто не обращала внимания. А большинство случаев были весьма печальны. Больные, годами неподвижно лежавшие в домашних постелях, оказавшись в лечебнице, быстро умирали. Не думаю, что их там травили или другими способами приближали их кончину, просто, лишившись поддержки родных стен и близких, больные переставали бороться за жизнь. Я не хотела приближать бабушкину кончину, хотя, признаться, предательские мысли иногда мелькали. Уж слишком было тяжело, да и наши отношения с Олегом зашли в тупик. Он был не приспособлен к такой жизни, хотя старался, как мог.
        Кто ухаживал за лежачими больными, тот знает, как важна работа кишечника. У бабушки с этим были проблемы. Я регулярно давала ей слабительное, но стула уже несколько дней не было. И вот, среди ночи, когда мы с Олегом только угомонились, началось извержение. Я сразу поняла, в чем дело, и побежала к ней. Это было что-то невообразимое. Я металась из комнаты в ванную и обратно с тряпками и простынями, а невыносимый резкий запах заполнял всю квартиру. Я еще не закончила со всеми процедурами, когда на пороге бабушкиной комнаты появился Олег, уже одетый.
        - Ника, я поеду. Все равно больше не усну.
        Я молча кивнула и вслед за ним вышла в прихожую.
        - Не обижайся, малышка. Просто я так больше не могу. - Я опять кивнула. - Подумай обо всем, - сказал он на прощанье и, чмокнув меня в щеку, удалился.
        По сути, он выдвинул мне ультиматум, я должна была выбрать между ним и бабушкой. Это был тяжелый выбор. Я более или менее понимала Олега. Для меня бабушка была всем, а для него посторонним и малознакомым человеком. Он не хотел подстраивать свою жизнь под нее. И я мало-помалу стала склоняться к его позиции, но окончательного решения принять не могла, все во мне противилось этому. Но и Олега терять не хотела, просто не представляла свою жизнь без него. Мне казалось, что без него моя жизнь станет пустой и тусклой, да просто бессмысленной. Олег звонил регулярно, но за две недели приехал только один раз - привез продукты и деньги и сразу уехал, даже чаю не выпил. Думаю, таким способом он хотел надавить на меня. И у него получилось - я места себе не находила.
        И тут вдруг такой подарок! Вернее, тогда я думала, что подарок. В четверг вечером в дверь позвонили. Я не знала, кто бы это мог быть, вроде никого не ждала. Сердце подпрыгнуло: может, Олег? Но это оказалось даже лучше - тетя Аня! Она выглядела измученной, но глаза улыбались.
        - Собирайся к своему милому! Небось соскучилась.
        Еще бы! Однако я не стала сразу убегать, а поинтересовалась здоровьем ее мужа и тем, как ей удалось вырваться. Оказывается, неожиданно появилась ее дочь, чтобы провести несколько дней с отцом. Тетя Аня тотчас метнулась к двери, чтобы успеть на последний автобус. Впопыхах забыла, что телефон у нее разрядился, так что о своем приезде мне сообщить не смогла. Я позвонила Олегу, но он не отозвался. Где его носит? Ведь завтра рабочий день. Впрочем, его светская жизнь всегда была очень насыщенной. Я приняла душ, оделась понаряднее и подкрасилась, чего уже давно не делала, и посмотрела на себя в зеркало. За последнее время я похудела, четче обозначились скулы, что меня совсем не портило, скорее, наоборот. Главное, глаза сияли в предвкушении долгожданной встречи. Я осталась собой довольна и опять позвонила Олегу, а он опять не отозвался. Наверное, вечеринка очень шумная, подумала я в некотором раздражении, и вызвала такси. Гулять, так гулять!
        Я подъехала к его дому в половине двенадцатого. Окна гостиной были темны, на очередной звонок он не отозвался, и я решила, что он еще не вернулся. Ничего, устрою ему сюрприз. Сколько сказано и написано о подобных сюрпризах! Но я, несмотря на свои двадцать два года, оставалась до ужаса наивной. Я действительно собиралась сделать сюрприз, приятный сюрприз своему любимому. Кивнув консьержке, я на лифте поднялась на двенадцатый этаж. Сейчас я будто видела себя со стороны. Вот, нарядная, на высоких каблуках, я выхожу из лифта, подхожу к двери в квартиру, достаю ключи. И вот, я уже в квартире. Слышится тихая романтическая музыка. Олег любит расслабляться именно под такую музыку. Значит, он дома! Улыбаясь, я направилась к спальне и открыла дверь. То, что я увидела, невозможно было понять. На широкой кровати лежали двое - Олег и … .
        Его партнершу я сразу опознала. Это была Клементина - довольно популярная певичка. Своей популярностью она была обязана не голосу и не репертуару, а привлекательной внешности и умелой рекламе. Ее можно было бы назвать красивой, если бы не чрезмерно пухлые губы. Кто-то метко заметил, что, когда африканские губы накладывают на славянскую физиономию, получается довольно нелепо. Впрочем, ни Клементину, ни ее поклонников такие тонкости не смущали. Конечно, в тот момент я об этом не думала, а просто смотрела и смотрела, и не могла понять, что же происходит. Как такое возможно? Рука Олега лежала на обнаженной груди чужой женщины, а ее рука на его бедре. Наверное, они отдыхали после очередного всплеска. О том, насколько Олег неутомим в постели, я знала не понаслышке. Я продолжала смотреть на них, а они ошарашенно таращились на меня. Не знаю, сколько длилась эта немая сцена. Наконец, я осознала, что происходит, и, резко развернувшись, с достоинством покинула комнату, даже дверью хлопать не стала, поэтому услышала, как Олег выдохнул: «Ника…».
        А вот из подъезда я выскочила пулей, не зная, куда податься. Потом притормозила. Необходимо срочно объясниться. Это случайность. Может, он выпил лишнего, а тут эта змея и подвернулась. Мы уже две недели не были близки, да и до этого в течение долгого времени наши свидания приносили мало радости. Да, надо поговорить. Возможно, я даже пообещаю заняться поиском подходящего медицинского учреждения для бабушки. Я не была уверена, что выполню такое обещание, но ведь нужно что-то делать. Я не могу его потерять! Сейчас он выпроводит свою гостью, и мы обо всем поговорим, - не позволяя себе впадать в отчаяние, оптимистично думала я. Кризис давно назревал. Я устроилась на скамейке у соседнего подъезда и стала ждать. Однако время шло, а никто из подъезда не выходил, и мой оптимизм стал убывать. Вряд ли они сейчас обсуждают международное положение или гоняют чаи в легкой беседе. Они продолжают то, чем занимались до моего появления! Когда это до меня окончательно дошло, я ощутила, как в моей душе все умерло - любовь, понимание, всепрощение, вообще, всё! Ведь он не мог не понимать, что я чувствую, но даже не
удосужился позвонить. Меня предали! В три часа я вызвала такси, уже ни на что не надеясь. Это конец!
        Тетя Аня ночевала в моей комнате, так что я прошла к бабушке, села на стул возле кровати и взяла ее за руку. Слова полились из меня непрерывным потоком. Я рассказывала ей о своих переживаниях, мыслях и чувствах, как делала это прежде, то и дело смахивая слезы. Мне казалось, что она понимает меня и сочувствует, вроде даже рука у нее шевельнулась, а потом она открыла глаза. Впрочем, взгляд был расфокусированным, и вскоре глаза опять закрылись. В шесть утра в комнату вошла тетя Аня.
        - Значит, свидание не удалось? - спросила она.
        - Мы поссорились, - коротко отчиталась я. Она не стала выяснять подробности.
        - Тогда я поеду. Вчера, когда ты только ушла, звонила Надя. Сказала, что отцу совсем худо. А ведь сколько раз я Ваньке говорила: «Брось пить, а то загнешься!».
        Уже в дверях она сказала:
        - И все-таки хорошо, что я приехала и Катю повидала. Может, больше и не свидимся.
        Часов в девять позвонил Олег и, не поздоровавшись, весомо произнес:
        - Ника, нам надо поговорить.
        Если бы накануне он сразу бросился вслед за мной, я бы, возможно, и стала с ним разговаривать и что-то обсуждать, но мое долгое ожидание сделало это невозможным. Я не стала комментировать его предложение, а спросила:
        - Ты звонишь с работы?
        - Да.
        - Тогда я сейчас приеду и заберу свои вещи. Ключи оставлю консьержке.
        Не дав ему возможности высказаться, я отключилась. Он тут же перезвонил, я сбросила вызов. Когда раздался очередной звонок, я тоже хотела его сбросить, но вовремя заметила, что звонит Женька. Это было необычное время для его звонка, он почти никогда не звонил с работы.
        - Тут выяснилось, - сказал он, - что завтра я могу взять выходной. - Обычно по субботам он работал. - Вот, я и подумал, что ты можешь завтра куда-нибудь сходить с девчонками, а я присмотрю за Екатериной Петровной.
        Ох, Женька, Женька, он всегда думал о том, как облегчить мне жизнь, а я без зазрения совести этим пользовалась.
        - Ты сможешь сейчас отвезти меня к Олегу? Хочу забрать свои вещи.
        - Через пятнадцать минут буду.
        В последний раз открыв дверь в квартиру Олега своим ключом, я вошла в прихожую. Олег меня уже ждал и выглядел очень агрессивно.
        - Ника, не надо пороть горячку! Я два года подстраивался под тебя, а ты не сделала мне ни одной уступки! Чего ты ожидала?
        - Не знаю, чего, но явно не этого.
        Он продолжал обвинять меня во всех грехах, не раскаиваясь и не извиняясь за свое вчерашнее приключение, а я под аккомпанемент его разговоров, а он много чего говорил, ходила по квартире и собирала вещи.
        - Так и будешь молчать? - набросился он на меня.
        - А мне нечего тебе сказать.
        - Неужели ты все забыла?
        - Отчего же. Я все помню - и хорошее, и плохое. Скажи, почему ты вчера не бросился вслед за мной или хотя бы не позвонил? - не удержалась я от вопроса, сразу же об этом пожалев.
        - Решил дать тебе время, чтобы остыть.
        Как бы не так! - усмехнулась я про себя. Для тебя главное - твой комфорт и твои удовольствия. Ты не позволил моему появлению нарушить твои планы. Упоминать о своем трехчасовом ожидании я не стала, не хотелось унижаться. Наконец, все вещи были собраны. Когда я взяла в руки две увесистые сумки, Олег предложил подвезти меня до дома.
        - Спасибо, не надо, - отказалась я. - Мне помогут.
        - Твой верный рыцарь? - ехидно поинтересовался он.
        - Угадал.
        На прощание и я не удержалась от колкости.
        - Скажи, а у нее только губы силиконовые или все остальное тоже?
        - Не будь пошлой, - зло бросил он.
        Вот так мы и расстались. А ведь как хорошо и красиво все начиналось!
        Хотя я с самого начала сказала Женьке, что мы едем к Олегу за моими вещами, он, похоже, не поверил, что это произойдет. Только, загрузив сумки в багажник, спросил:
        - Вы поссорились?
        - Мы расстались.
        Я не стала ничего пояснять, а Женька не стал ни о чем расспрашивать. Всю дорогу я держалась на адреналине, даже пыталась вести посторонний разговор, уже не помню, о чем, но, войдя в квартиру, почувствовала, как мне плохо, и не только в моральном плане, но и в физическом. На мгновение даже показалось, будто я умираю. Я выпила стакан воды, после чего мне полегчало, и я поняла, что в ближайшее время не умру. Но все равно мне было очень плохо. На этот раз изливать душу бабушке я не стала, а написала подругам в нашем общем чате. Рассказала обо всем, даже имя Клементины упомянула.
        - Вероничка, бедная моя, - написала Катя.
        - Этого и следовало ожидать, - высказалась непримиримая Маринка.
        Вскоре она мне позвонила.
        - Надеюсь, ты не льешь по нему слезы?
        - Еще чего! - Общение с подругой придало мне сил.
        - Вот и славненько. То, что он отменный кобель, было видно с первого взгляда.
        - Ты мне об этом раньше не говорила, - пролепетала я.
        - Даже не пыталась. Не хотела потерять подругу, ведь ты была влюблена в него по уши. Да ты бы мне все равно не поверила, и никому не поверила бы, пока не увидела собственными глазами.
        Маринка была гораздо опытнее меня в отношении мужчин, к тому же побывала замужем, и ее развод состоялся по той же самой причине, что и наш разрыв с Олегом. И все равно я не могла поставить знак равенства между ее бывшим мужем и Олегом, но спорить не стала. Не только говорить, но даже думать об этом было невыносимо. В течение двух дней Олег звонил чуть ли ни каждый час, но я сбрасывала его звонки. Потом звонки прекратились, и меня опять стали мучить сомнения. А ведь он в чем-то прав, - думала я, вспоминая высказывания Олега. Действительно, два года он во всем шел мне на уступки, в первый год даже отказался от зимнего отдыха, а еще он помогал мне - и деньгами, и продуктами. А я сделала хоть шаг ему навстречу? «Твоя учеба, твоя работа, твоя бабушка! - выговаривал он мне, пока я собирала вещи. - Ты всегда думала только о своих делах, а не обо мне. А я сделал одну ошибку, и ты тут же забыла обо всем, что нас связывало!». Казалось, я его тогда не слушала, но его слова то и дело всплывали в моей памяти. Мне стало еще хуже, чем прежде. Когда Маринка вечером заглянула ко мне, я высказала ей свои сомнения.
        - Господи, какая же ты дура! - набросилась она. - Он кобель, а это не лечится! Поверь мне.
        Мы с ней почти поругались. Однако следующим вечером она опять появилась у меня и бросила на стол журнал.
        - Почитай, тебе будет полезно.
        Это был гламурный журнал, один из тех, которые я принципиально игнорирую. Маринка разжилась им в парикмахерской, пока ожидала своего мастера.
        - Десятая страница, - подсказала она.
        Я открыла журнал на десятой странице. В глаза сразу бросилась цветная фотография. На переднем плане застыли две фигуры. Он держал ее руки в своих, и они пожирали друг друга взглядами. Это были Олег и Клементина. Когда-то и мы с Олегом так же стояли в моем кафе. Похоже, методы соблазнения у него не меняются. Под фотографией была небольшая заметка, всего несколько строк. «В последнее время нашу несравненную Клементину часто видят в компании молодого бизнесмена Олега Бурмистрова. В окружении певицы поговаривают о скорой помолвке, но некоторые утверждают, что помолвка уже состоялась, просто молодые не хотят привлекать к себе лишнего внимания.».
        - Обрати внимание на дату выпуска, - откуда-то издалека раздался Маринкин голос. - Этот номер вышел в свет полтора месяца назад. Ты понимаешь, что это означает?
        - Понимаю, - хрипло отозвалась я. - Это означает, что он уже давно мне голову морочил.
        - Умница. Надеюсь, теперь твои мозги встали на место. Тебе не в чем себя винить, а кобель - он и в Африке, и в Питере кобель.
        Половину этой ночи я опять провела у бабушкиной постели, держа ее за руку и изливая все, что было у меня на душе. Более идеального слушателя и представить невозможно. А наутро, когда я зашла к ней в комнату, она уже не дышала.
        Бабушкины похороны были очень пышными. Подключились Совет ветеранов, районная администрация и сотрудники библиотеки. Торжественное прощание состоялось в огромном вестибюле библиотеки, а оттуда автобусы отвезли всех желающих на кладбище. В кафе неподалеку от него были устроены поминки для широкой публики, домой приехали только самые близкие, а их тоже оказалось немало, бабушка была общительным человеком. Закусками занимались соседки и бабушкины подруги, мои подруги им помогали, а я осталась не у дел, все из рук валилось. Я даже заплакать не могла, на похоронах ни одной слезинки не скатилось. Женька постоянно ездил по магазинам, то с Марией Сергеевной, то со списком.
        Когда все закончилось и остался только Женька, я, наконец, разрыдалась. А он стал меня успокаивать и в его словах было столько любви и нежности, что я не устояла. Мне было просто необходимо почувствовать себя нужной и любимой. И в Женькиных объятиях я все это почувствовала. Наши поцелуи и объятия становились все более страстными, и на этот раз у Женьки все получилось. Он был прав, одна неудача - это еще не приговор.
        ГЛАВА ТРЕТЬЯ
        
        КАТЯ
        Готовясь к встрече с подругами, я приготовила изысканный диетический ужин, ведь Маринка постоянно сидит на диете. Правда, не удержалась и от пары салатиков с майонезом, надеясь, что Вероника составит мне компанию. Ей не приходится думать о лишнем весе. А ведь в детстве она была пухленькой, правда, потом похудела, а после Женькиной смерти вообще стала почти прозрачной. Ей бы не мешало набрать несколько килограммов, но собственная внешность ее мало волнует. Если бы не Маринкино влияние, ей бы и одеть было нечего кроме джинсов, футболок и свитеров. Кстати, Маринка в этом смысле и на меня положительное влияние оказывает. Она хорошо разбирается в моде и чувствует, кому что пойдет, осечек почти не бывает. Этим, по моему мнению, ее достоинства и исчерпываются. Если бы не Вероника, мы с ней никогда бы не стали подругами. И сегодняшний вечер вдвоем еще раз это подтвердил.
        Мы дружим с пятого класса. После окончания начальной школы все классы перетасовали, так мы оказались в одном классе. Я была очень робкой и ужасно переживала, как у меня все сложится в новом коллективе. Однако мои страхи оказались напрасными. Нас с Вероникой посадили за одну парту, и мы сразу подружились. До этого у меня не было близкой подруги, и я просто упивалась новыми отношениями. Но вскоре в наш тандем нагло влезла Маринка. Я сразу поняла, что проигрываю ей по всем параметрам. Маринка была очень красивой, умной и деятельной. Жизнь вокруг нее кипела. Вероника тоже была яркой личностью. Внешностью она уступала Маринке - симпатичная, но не более того, хотя в Веронике была какая-то изюминка и еще что-то. Потом я нашла этому название - одухотворенность, некоторая отрешенность, что интриговало и притягивало. Я же была обычной - никаких особых способностей, пухленькая, маленького роста, светлые волоски, голубые глазки, нос картошечкой, губки бантиком, ямочки на щечках, в общем, куколка, стандартная куколка. Некоторым такое нравится, но далеко не всем. Я из кожи вон лезла, чтобы угнаться за подругами
в учебе, что мне не всегда удавалось. Вероника никогда не мерялась успехами, а Маринка частенько подкалывала. Однако это соревнование позволило мне окончить школу с хорошими показателями.
        До сих пор я ревную Веронику к Маринке, и ничего не могу с этим поделать. И, хотя я не злой человек, в Маринке вижу лишь недостатки. Даже ее безупречная внешность меня раздражает. Высокая, стройная, с длинными черными волосами. А глаза у нее темно-карие, бархатистые, ресницы густые и длинные, а мне их наращивать приходится. Симпатичный носик и сочные губы, без всякого силикона. Почему же у нее личная жизнь не складывается? - вдруг озадачилась я. Кто оставил в ее душе такой след, который никак не изгладить? Так сразу и не скажешь. А ведь без этого наверняка не обошлось. Я задумалась, и вдруг догадка пришла. Неужели… Неужели?! Как можно быть такой слепой! Ведь все так очевидно. А после сегодняшнего разговора никаких сомнений не осталось. Маринка была влюблена в Женьку!
        Ну, конечно, Маринку мог по-настоящему привлечь только необычный парень. А куда уж необычнее Женьки? Как я раньше ни о чем не догадывалась? Ведь еще в школе она постоянно к нему подкатывала с какими-то вопросами то по математике, то по физике, хотя сама прекрасно разбиралась в этих предметах. Он на вопросы отвечал, но никакого интереса к ней не проявлял. Она даже как-то обмолвилась, что наш гений холоден, как ледышка. И каково же было ее удивление, да и всех прочих тоже, когда Женька, как преданный щенок, стал ходить за Вероникой. Маринка бесилась, высказывала Веронике всякие гадости про него. Но на Нику это не действовало. Она заявила, что Женька ей нравится, и она будет с ним встречаться. Их отношения довольно долго оставались чисто дружескими, что регулярно вызывало у Маринки всплески сарказма. Даже сейчас она частенько будто злится на Веронику. Вот, сегодня постоянно называла ее Веркой, чтобы как-то принизить подругу, ведь у нее такое красивое имя. Верой ее называла только бабушка, а остальные Вероникой или Никой.
        Со временем отношения нашей странной парочки вступили в новую фазу. Вероника рассказывала, что они чуть ли не часами целовались. И именно в тот период Маринка скоропалительно выскочила замуж за стареющего режиссера, который ни одной юбки не пропускал. Эта пародия на брак продлилась несколько месяцев, после чего они развелись. А потом - длинный ряд бойфрендов. Маринка утрировала, утверждая, что все они годятся в экспонаты для кунсткамеры. Некоторые из них были вполне приличными людьми, просто никто ее не заинтересовал по-настоящему.
        Да, Маринка всколыхнула такие пласты, которые, как я считала, стали достоянием истории. А ведь наша сегодняшняя жизнь - результат прежних поступков. Можно было бы в прошлое и не заглядывать, если бы меня все устраивало в настоящем. Но ведь меня не устраивает! Может, хватит быть серой мышкой, прячущейся в тени более ярких подруг? Почему я плыву по течению, а не пытаюсь изменить то, что мне не нравится? А ведь мне многое не нравится. Прежде всего, наши отношения с Костей. Мы познакомились шесть лет назад на конференции, которая проводилась в Москве. Я работала в банке, он в крупной аудиторской компании. Мне было двадцать шесть лет, ему двадцать девять, оба в самом расцвете сил. Мы столкнулись в лифте, точнее, он наступил мне на ногу. Учитывая, что он на целую голову выше меня и в два раза тяжелее, ситуация была травмоопасная. Однако все обошлось. Мы разговорились, выяснили, что оба из Питера, после чего не расставались. Вторую и третью ночь мы провели в моем номере. Ничего крышесносного не было, как и объяснений в любви, но нам было хорошо вместе.
        Вернувшись в Питер, мы съехались. К этому времени благодаря бабушке, завещавшей мне свой дом, у меня была своя квартира. Дом в деревне меня не интересовал, но на вырученные за него деньги я смогла купить квартиру. В общем, у нас все имелось для нормальной жизни - жилье, хорошая работа с перспективами, приличная зарплата. И еще, без ложной скромности могу сказать, что я хорошая хозяйка. В квартире чистота, всегда имеется вкусная еда, вещи в порядке. Но чего-то не хватало. Только сейчас до меня дошло, чего именно не хватало - перспектив совместной жизни. Как-то я заговорила о детях, на что Костя незамедлительно ответил, что торопиться некуда, у нас впереди еще много времени. Зачем портить то, что и без того прекрасно? И я отступила. О браке вообще речи не заходило. Когда очередной Костин приятель решил жениться, Костя искренне недоумевал. Зачем в наше время нужны эти условности? Можно всю жизнь прожить вместе без регистрации и развестись через месяц после венчания. И я опять отступила.
        А еще его мамаша… Умная женщина сразу бы заметила, что Костя слишком уж от нее зависит, а она этим пользуется. В первый же день знакомства он мне все уши прожужжал про свою замечательную мамочку. Да, умная женщина сразу же сообразила бы. Но я не была умной. Может, теперь удастся поумнеть. Берегитесь, Раиса Григорьевна! Если мне не удастся решить эту проблему, придется разорвать отношения. Знаю, это она воду мутит, настраивает Костю против меня. Он сам не раз проговаривался. Не знаю, что ее во мне не устраивает. У меня высшее образование, хорошая зарплата, как уже упоминала, я хорошая хозяйка, о ее сыне забочусь. И внешне далеко не урод. Натуральная блондинка с милым личиком, правда, за последние годы немного расплылась. Но ведь и Костик далеко не Аполлон. Хотя, мои достоинства и недостатки вряд ли имеют значение. Ее никакая женщина не устроит. Она не хочет ни с кем делиться Костиком. Я думала всякие анекдоты про свекровь - выдумки и преувеличения, но теперь знаю, что это правда.
        Взять хотя бы сегодняшний день. Придумала себе какую-то болячку, чтобы заманить сына к себе на ночь. Зачем это ей? Ведь все равно завтра он вернется ко мне. Или надеется, что в один прекрасный день он так у нее и останется? Меня передернуло. Похоже, медлить больше нельзя. Предстоит серьезный разговор с Костей. Если он не видит во мне свою будущую жену и мать своих детей, то нужно расставаться. Пусть сидит со своей мамашей и ставит ей компрессы. А то я превратилась в бесплатную прислугу. Недавно предложила ему сходить в Русский музей на выставку, и тут выяснилось, что на прошлой неделе он там уже с мамой побывал. Оказывается, он по делам поехал в центр (его фирма находится на Васильевском острове), рано освободился и позвонил маме. Вот она и предложила вместе сходить. А ведь мне об этом ничего не рассказал.
        - Ты не обижайся, - пробубнил он. - Ты можешь на выставку с подругами сходить, а у мамы кроме меня никого нет.
        У меня даже слов не нашлось для комментариев. А он счел, что я поняла и приняла его поступок. В общем, было много всяких мелочей, которые раздражали и даже обижали, но я столько лет мирилась с ними. Хватит! Только, как бы не растерять свою решимость. Ведь завтра Костя вернется, и опять начнется обычная рутина - приятная, удобная, но… совершенно бесперспективная. А я привыкла плыть по течению и испытываю не просто дискомфорт, а настоящий страх перед переменами. Сейчас разговор с Маринкой меня разогрел, умеет она всколыхнуть мое непритязательное существование и, что бы я о ней ни думала, она стала частью моей жизни. Без нее жизнь была бы более пресной. Как говорил какой-то американский президент об одном из диктаторов: «Он, конечно, сукин сын, но это НАШ сукин сын!». Так и о Маринке можно сказать: «Она, конечно, стерва, но это НАША стерва!». А Маринка точно стерва - любит интриговать, использовать слабости людей, подкалывать, встречается с женатыми мужчинами. На ее счету, по крайней мере, две разбитых семьи. Она бы без зазрения совести и в Вероникину семью влезла, но Женька оказался ей не по зубам.
Его непоколебимая преданность жене ужасно бесила Маринку. А она частенько бесила меня. Сегодня мы еле продержались до восьми. Если бы с нами была Вероника, мы бы просидели допоздна.
        А теперь мне предстоял одинокий вечер. Как непривычно быть одной. Неужели для того, чтобы избежать одиночества, я опять все спущу на тормозах? А ведь порывы что-то изменить у меня и прежде случались, но заканчивались ничем. На самом деле, мне хочется не только большей определенности в отношениях, но чего-то еще. Может, любви? Есть ли она у нас с Костей? И была ли когда-нибудь? Не знаю. Влечение точно было, и поначалу довольно сильное, но постепенно превратилось в рутину. Наверное, я очень скучная, и всякие страсти-мордасти не для меня. Хотя… был в моей жизни один эпизод.
        В первые же дни учебы в институте совершенно неожиданно на меня обратил внимание самый популярный парень на курсе. Красивый, обаятельный, при деньгах, Эдик был душой любой компании. И вот, это совершенство обратило внимание на меня! Я была на седьмом небе от счастья, никак не могла поверить, что это происходит со мной. На фоне ярких подруг я привыкла тушеваться, мальчишки меня не замечали, а тут такое… Не уверена, что была по-настоящему влюблена в Эдика, но ситуация настолько мне нравилась, что я чувствовала себя счастливой. Уже через неделю мы стали близки. Все вечера проводили в веселых компаниях, и мне казалось, что я парю в невесомости. Однако утром я шла на лекции. В отличие от Эдика. Я пыталась и его вытащить, но это редко мне удавалось. «Какая ты правильная, малышка, аж оторопь берет», - смеялся он. Так продолжалось несколько месяцев. Потом случилось неизбежное. После сессии Эдика отчислили из института, так как он не был допущен ни к одному из экзаменов. И он будто испарился. Не появлялся, не отвечал на звонки. Я места себе не находила. Наконец, он расщедрился на смс-ку. Ее я дословно
запомнила. «Малышка, не поминай меня лихом. Наши пути разошлись, но ты еще будешь счастлива. Чао!».
        Я неделю рыдала, не переставая, иногда приходила к Веронике и продолжала рыдать на ее плече. Тогда ее бабушка еще была жива и тоже меня успокаивала: «Ну, будет, милая. Он не стоит и одной твоей слезинки, не то, что такого потока. Вот увидишь, у тебя все будет не просто хорошо, а замечательно!». Мне нравилось у них бывать, там всегда было уютно и душевно, не то, что у меня дома. Квартира у Вероники была запущенная, давно не ремонтированная, порядок поддерживался только в минимальном объеме, но меня, такую чистюлю, это совсем не раздражало.
        В общем, с потерей Эдика моя яркая жизнь закончилась, и я вернулась к своему серому существованию. Однако институт я не бросила, навалилась на учебу и следующую сессию сдала на отлично. Как любит повторять Маринка с оттенком недоброжелательности в голосе: «Ты очень практичная». Потом у меня было еще несколько коротких романов, но они были такими невразумительными, что и вспоминать не хочется. И вот, появился Костя - большой, добродушный и надежный. Я сразу решила, что это моя Судьба. Но Судьба в руки не давалась. Мы шесть лет вместе и очень привыкли друг к другу, но ведь не прикипели. Я решила себя больше не обманывать. Я слышала о кризисе семи лет совместной жизни, похоже, у нас это случилось на год раньше. Хотя, вполне возможно, Костя ни о каком кризисе не подозревает. У него комфортная жизнь. Быт обустроен, женщина под боком есть, сохранилась студенческая компания, в которой и мы иногда появляемся. Ну и что, что многие друзья уже давно обзавелись семьями, его это ни к чему не подталкивает. Зато я чувствую себя неуютно, когда жены друзей начинают обсуждать детские проблемы.
        До меня вдруг дошло, что он совершенно не чувствует моих терзаний. Обо всем надо говорить открытым текстом. Да и тогда, либо пробурчит что-то невразумительное, либо просто отмахнется: «Сколько можно делать из мухи слона?». Его все устраивает. И с работой у него все хорошо. Недавно назначили начальником крупного отдела с существенной прибавкой к зарплате. А я? Уже три года прозябаю в своей должности. Вообще-то работа мне нравится, для такой зануды, как я, самое то, но все же хотелось бы двигаться вперед. В последнее время передо мной то и дело помахивают морковкой в виде должности заместителя начальника отдела. В прошлом году женщина, занимающая эту должность, хотела уволиться, и мне намекнули, что я смогу занять ее место. Однако, получив небольшую прибавку, та передумала. В этом году началось все по новой, только прибавку ей обещать не стали, и последовал очередной намек. Однако она все не увольняется, а тем временем подрастают новые кадры. Двадцативосьмилетний парень, работающий у нас второй год на такой же должности, как я, неплохо справляется. Если эта ситуация затянется, вполне могут отдать
предпочтение ему. Что бы ни говорили о гендерном равенстве, все же при назначении на руководящие должности отдают предпочтение мужчинам.
        Мне стало тошно от этих размышлений. Обычно после встречи с подругами я еще несколько дней пребываю в приподнятом настроении. Но сегодня разговор с Маринкой развернул меня в другую сторону. Если бы Костя был дома, я бы сейчас привалилась к его плечу, и проблемы отступили бы. Господи, кажется, я опять готова повернуть вспять! Нет, только не это! Нельзя быть такой амебой, да еще так долго!
        Костя позвонил около одиннадцати. Голос у него был бодрым, чуть ли ни веселым, что меня задело, так как мне было совсем не весело.
        - Как вы там, все еще пируете?
        Мне не захотелось признаваться, что вечер не удался, поэтому я не стала говорить, что Вероника не смогла прийти, и мы с Маринкой рано свернули свою вечеринку.
        - Девчонки только что ушли! - бодро сообщила я. - Вечер получился очень интересным. А ты чем занимаешься?
        - Мама уже легла, а я книжку читаю.
        - Какую?
        - Робинзон Крузо, - после небольшой заминки ответил он.
        Я рассмеялась.
        - Неужели в детство впадаешь? Вроде бы еще рановато.
        Мы еще немного поболтали ни о чем, после чего пожелали друг другу спокойной ночи. Вопреки всякой логике я испытывала сильное разочарование после нашего разговора. Ну, почему он не сказал, что хотел бы сейчас оказаться рядом со мной? Или еще что-нибудь в таком роде? Нет, такого и представить нельзя. Мы оба слишком приземленные для столь романтичных высказываний. Оба? Нет. Я поняла, что мое сердце просто жаждет романтики. Рассуждаю о каких-то перспективах в отношениях, все так практично и целесообразно, но на самом деле хочу любви и романтики. Вот такая истина мне сегодня открылась.
        Частный банк «Авангард», в котором я работаю, располагается возле Пяти углов, так что обычно я хожу на работу пешком. Но сегодня прогулка меня почти не взбодрила. Сказывалась бессонная ночь и мрачные мысли, которые не давали уснуть. И еще. Костя утром не позвонил, чтобы пожелать мне доброго утра. Обычно после ночевки у матери он это делал. Я могла бы и сама позвонить, но не позвонила, будто почувствовав какую-то неловкость. Что происходит? Раньше такого не было. Ах, да, кризис.
        Очутившись на своем рабочем месте, я отбросила посторонние мысли и приступила к работе. В десять тридцать мы обычно прерываемся на чаепитие. Я использовала перерыв, чтобы позвонить Веронике. Она уже оправилась от диареи и занималась упаковкой картин. Эскизы для иллюстраций к книгам она упаковала еще до поездки в Грецию, осталось упаковать тринадцать картин из цикла «Эмоции». Я понимала, как она занята, но мне было просто необходимо с ней поделиться своими мыслями и проблемами. Больше не с кем. Я не решилась прямо спросить, когда можно приехать, ведь я такая деликатная, а она мне ничего не предложила. Разочарованная, я, глотнув чаю, вернулась к работе.
        Просматривая счета, поступившие к оплате, я будто споткнулась. Частная электрическая компания предъявила счет за свои услуги одной из фирм, которые я курирую. Конечно, через наши банк проходят и более крупные суммы, только плата за электричество показалась мне непомерной для столь скромной компании. На всякий случай, я посмотрела платежи за предыдущие месяцы. Фирма «Цвета лета» пользуется услугами нашего банка всего пять месяцев. В предыдущие месяцы плата за электричество была примерно в десять раз меньше. И предъявляла счета другая компания, государственная. В чем дело - ошибка или отмывание денег? Я ощутила волнение. Сначала взялась за телефон, чтобы позвонить бухгалтеру фирмы, затем его отложила. Если это отмывание денег, то следует действовать осторожно. Конечно, можно обо всем доложить начальству и устраниться, но мне вдруг захотелось самой все распутать. Неужели во мне появился дух авантюризма, и я перестаю быть амебой?
        Такое предположение вызвало у меня воодушевление. Я решила просмотреть все имеющиеся документы на фирму «Цвета лета». Она функционировала уже более двадцати лет. Занималась продажей лакокрасочных покрытий. На ее счету было достаточно денег для того, чтобы осуществить текущие платежи. Я стала просматривать дальнейшую информацию, и мне бросился в глаза адрес фирмы. Да это же в том районе, где я жила раньше, и где до сих пор живет Вероника! Насколько мне известно, там не было никаких крупных предприятий, а сейчас и вовсе все застраивают огромными жилыми домами. Но ведь предприятие должно быть крупным, чтобы потреблять столько энергии. Впрочем, необязательно. Существуют энергоемкие производства, но продажа лакокрасочных покрытий явно к ним не относится. Для сравнения я просмотрела счета за электричество нескольких небольших фирм, цифры были несопоставимы. В этом явно была какая-то загадка, и мне захотелось ее разгадать.
        Предупредив начальника отдела, что отлучусь по делам, я быстро вышла из его кабинета. На мое счастье, он не стал задавать уточняющих вопросов, хотя обычно очень дотошный. Мне почему-то хотелось все сделать скрытно. По пути к метро я позвонила Веронике и предупредила, что скоро заеду к ней. Еще никогда я не вела себя так настырно.
        - Что-то случилось? - обеспокоенно поинтересовалась подруга.
        - Это касается работы, - кратко ответила я, не давая никаких пояснений.
        - Хорошо. Жду, - так же кратко отозвалась Вероника.
        Я гордилась собой. Ведь могу же не лепетать, как бедный родственник, а прямо заявлять, чего хочу! И Вероника восприняла мое новое поведение как должное. Для меня же это было огромным шагом вперед. Трепещите, Костик и Раиса Григорьевна!
        Вероника встретила меня встревоженным взглядом.
        - Проходи, чаю попьем. Мне тоже пора прерваться. Уже три картины упаковала. Если и дальше так пойдет, то управлюсь за два дня, а там можно и перевозить их в галерею. У них есть большая кладовка, там все и сгружу.
        - Вызовешь грузовое такси?
        - Нет, сама перевезу.
        - С каких пор ты стала такой экономной? - искренне удивилась я.
        Вероника рассмеялась.
        - Я и экономность - вещи несовместимые. Просто боюсь, что грузчики либо рамы попортят, либо холсты порвут. Видела, как они с вещами обращаются?
        Я это видела, поэтому не стала ничего комментировать и оспаривать. Вероника тем временем заварила чай и пригласила меня к столу.
        - Давай, рассказывай! - поторопила она.
        И я все ей рассказала, попутно отвечая на возникающие у нее вопросы. «Ну, дела…», - протянула она. Оказывается, они вместе с Лизой частенько прогуливались в том районе. Он привлекал их старой кленовой аллеей и почти полным отсутствием транспорта. Вероника утверждала, что там нет промышленных предприятий - ни больших, ни средних, разве что какой-нибудь малый бизнес, разместившийся в частном доме. Такие еще сохранились. А новые предприятия строят в промзоне возле железной дороги, дотуда не меньше трехсот метров. Нам и без долгих обсуждений было понятно, что этот адрес нужно проверить.
        - Как будем добираться - пешком или на машине?
        - Лучше на машине, - ответила я, постепенно входя в роль сыщика. - Так безопаснее.
        Пешком путь был короче, можно было пройти по пешеходному мосту через маленькую речушку, втекающую в Неву. Ехать пришлось в объезд, по автомобильному мосту, что заняло у нас не менее десяти минут. Вероника для чего-то ввела адрес в навигатор: улица Короленко, дом семь. Эта улица была не совсем обычной. Дома располагались только на одной стороне, с другой стороны даже тротуара не было - крутой берег Невы спускался к воде. Дом номер семь оказался двухэтажным, оштукатуренным и выкрашенным в желтый цвет. В окнах - стеклопакеты. На фасаде была табличка с адресом, рядом другая, которая извещала, что здание является памятником архитектуры середины двадцатого века и находится под охраной государства.
        - Вот это да! - удивленно воскликнула Вероника. - Эта табличка появилась недавно! Мы с Лизой здесь гуляли перед отъездом в Грецию. Ее точно не было.
        - И что здесь охранять? - недоумевала я. - Вообще непонятно, к какому стилю относится. Хотя фронтон нестандартный, на сталинский ампир не тянет, никаких украшений и завитушек. Конструктивизм предполагает более изысканные и лаконичные формы. Даже до хрущевского минимализма не дотягивает, так как фронтон все-таки нестандартный, а стены оштукатурены.
        Раньше я бы не позволила себе рассуждений об архитектурных стилях в присутствии Вероники, так как та более сведуща в этих вопросах, но сегодня такая малость меня не смутила. Подруга, задумчиво рассматривая это желтое убожество, лишь сказала, что иногда здания вносят в список охраняемых не из-за внешнего вида, а из-за внутреннего устройства, например, из-за наличия необычного водопровода, вентиляции, специфических подвалов или еще чего-то в таком роде. Я лишь пожала плечами, не представляя, какие шедевры инженерной мысли могут скрываться за этими стенами.
        Слева от желтого здания приютился обветшалый частный дом, в котором, судя по занавескам на окнах, еще жили. Раньше вся улица Короленко состояла преимущественно из таких домов, теперь их осталось не больше десятка. Стройка наступала. Вероника пристроила автомобиль в промежутке между домами, и мы выбрались наружу. Здание с небольшой территорией было огорожено оградой из металлических прутьев не меньше двух метров высотой. Во дворе стояло несколько грузовиков, чуть дальше виднелась стоянка для легковых автомобилей. Не сговариваясь, мы обошлись лишь беглым взглядом на это хозяйство и двинулись дальше.
        Справа от желтого здания располагался заброшенный участок. В его глубине просматривался полуразрушенный фундамент, поросший кустарником, и одичавшие фруктовые деревья, остальная территория покрылась сорняками в человеческий рост. В общем, полное запустение. Вдруг в этих джунглях мелькнул металлический блеск. Вероника это тоже заметила. Поскольку здесь никакой ограды не было, мы углубились на территорию участка. Не знаю, зачем мы это делали, так как нас интересовал только соседний дом, наверное, из праздного любопытства. Вскоре я о своем любопытстве пожалела. Вероника была в джинсах и кроссовках, я же, согласно дресс-коду нашего банка, в строгой юбке, туфлях на каблуках и колготках. Каблуки увязали в земле, на колготках появились зацепки, а на светлой юбке пятна от травы.
        Все же, несмотря на потери, мы добрались до цели и недоуменно переглянулись. Перед нами предстал маленький потемневший от времени деревянный домик с двускатной крышей из оцинкованного железа, правда, окон и дверей в нем не было.
        - Неужели это улей? - предположила я.
        - Больше похоже на погреб, - не согласилась Вероника, - только, вот, дверей нет.
        Я не стала спорить, так как никаких пчел видно не было, а других версий у меня не появилось. Мы вернулись на дорогу, и в это время открылись ворота, из которых выехал грузовик с логотипом фирмы «Цвета лета» на борту. В кузове было с десяток ящиков с краской. «Мелкооптовая торговля», - подумала я. Разве можно на этом много заработать? И на что уходит столько энергии? Судя по всему, никакого производства здесь нет, а если и есть, то незначительное, так как здание небольшое, больше похоже на перевалочный пункт. Так, на что ушло столько энергии? По дороге к автомобилю я поделилась своими мыслями с Вероникой. Она кивнула, соглашаясь со мной, после чего мы решили в здание не заходить. Подходящей версии для визита у нас не было, а появляться там в качестве представителя банка без согласования с начальством я не хотела. И вообще, вдруг они занимаются отмыванием денег? Тогда наш визит может их насторожить. Что же мне делать? Я не могу задерживать оплату счета без указаний начальства, у нас с этим очень строго.
        Когда мы подошли к автомобилю, на крыльце частного дома нас поджидала сухонькая старушка. Ее глазки возбужденно поблескивали и, просверлив ими нас, она первая начала разговор.
        - Здравствуйте, девушки, за какой надобностью в наши края пожаловали?
        Мы вежливо ответили не ее приветствие, после чего Вероника с сожалением в голосе произнесла:
        - Вот, приехали по адресу, а дом оказался не тот. Нам нужен жилой дом, а тут, похоже, предприятие.
        - Ага, - согласилась старушка. - Торгуют красками. Раньше иногда для местных жителей устраивали распродажи по себестоимости, теперь этого не делают, да никому и не нужно. Мало местных жителей осталось, да и те о ремонтах не думают, скоро всех должны расселить. Правда, недавно слух прошел, что нас могут и не тронуть, якобы этот дом, - она кивнула на желтое здание, - имеет какую-то особую ценность, даже специальную табличку повесили. А чего в нем ценного? Вон, в Питере сколько красивых домов стоят без всяких табличек. - Старушка оказалась словоохотливой, так что трещала без умолку. - А с адресом такие ошибки уже случались. Дело в том, что в Центральном районе тоже есть улица с таким названием. Просто нужно указывать почтовый индекс или хотя бы район.
        Мы сокрушенно покивали головами и хотели с ней попрощаться, когда она окинула цепким взглядом Никин автомобиль.
        - Давненько я эту машину не видела, с год примерно.
        - Вряд ли вы видели ее прежде, - улыбнулась Вероника. - Таких черных больших автомобилей полно, их легко перепутать.
        - Неужто я не понимаю? Но ведь номер 941 не у каждой машины! Я почему номер запомнила, да потому, что это год начала войны. Я даже про себя окрестила ее хозяина воякой. Хотя на военного он не походил, больно интеллигентный. Высокий белокурый парень, неразговорчивый. Не знаю, почему он здесь машину оставлял, а не на стоянке за оградой, но я всегда ему говорила, что присмотрю за ней, а он в ответ улыбался и шел себе. А раньше у него была темно-синяя машина, тоже красивая, но поменьше.
        На Веронику было страшно смотреть, так она побледнела, рука на ручке автомобильной дверцы застыла, а старушка продолжала сыпать фактами. Чтобы дать подруге время на выход из ступора, я завела посторонний разговор.
        - Неужели вы целыми днями сидите у окна? - спросила я у старушки.
        - Не целыми, конечно (кто за меня дела будет делать?), но все время в окно поглядываю. Чем еще заниматься? Муж давно помер, дети по свету разлетелись, подруги в новые дома переехали. Не больно-то они на новом месте прижились, сюда тянет. Только силы уже не те, редко приезжают. Хорошо, что мобильные телефоны придумали. - Словоизвержение продолжалось. - А тот красавчик в рабочие дни всегда приезжал в одно и то же время - в 8.40, хоть часы по нему проверяй. В выходные по-разному случалось. Лет десять я его почти каждый день видела, даже как-то привыкла. Куда же он пропал? Другую работу нашел?
        Вероника уже вышла из оцепенения и ответила сама:
        - Я купила этот автомобиль недавно, через посредника, так что ничего о прежнем хозяине не знаю. Спасибо за общение, но нам пора.
        - Теперь придется в Центральный район ехать, - сокрушенно пробормотала я.
        Вероника обошла автомобиль и открыла пассажирскую дверцу.
        - Катя, за руль лучше ты садись, я не в форме.
        В это время из ворот выехал легковой автомобиль и проехал мимо нас. Вскоре и мы, распрощавшись с новой знакомой, последовали за ним. По дороге молчали, переваривая последние новости. То, что мы только что узнали, казалось невероятным, ужасным и просто невозможным. Бедная Ника! Она еще от прежних переживаний не оправилась, как новые подоспели. Я не представляла, как она себя поведет - снова впадет в оцепенение, разрыдается или еще что-то. Ее реакцию не всегда можно было предвидеть. Не только Женька, но и Вероника была по-своему странной. Однако это не отталкивало меня, скорее, наоборот. Хотя рядом с ней я чувствовала себя слишком уж рациональной и последовательной, дискомфорта от этого не испытывала. Просто я принимала ее целиком, со всеми ее достоинствами и недостатками. И все потому, что была уверена в том, что она меня любит и дорожит нашими отношениями, и тоже принимает такой, какая я есть, а не пытается что-то во мне переделать на свой лад. Прежде в моей жизни такого не было.
        Родители с детства изводили меня всякими придирками, почти никогда не хвалили, по их мнению, я всегда все делала не так, как надо. Когда пошла в школу, стало еще хуже. Постоянно ругали за робость. Но разве от их окриков у меня могла появиться уверенность в себе? Даже, когда в старших классах я стала учиться без троек, причем, пятерок было больше, чем четверок, все равно были недовольны. Ведь не отличница же! Это было особенно обидно на фоне их отношения к моему младшему брату. Тот ВСЕ и ВСЕГДА делал замечательно, хотя ни особыми способностями, ни усердием не отличался. В детстве думала, что я подкидыш, ведь ни на кого из родителей совсем не похожа. Позднее додумалась до того, что я внебрачный ребенок, и мать вышла замуж за отца, будучи беременной от другого. Я долго так думала, но и эта версия рассыпалась, когда бабушка (а она была матерью отца) завещала свой дом мне. О, что тут началось! На меня давили, как могли, утверждая, что семейная собственность должна передаваться по мужской линии, и что у Витеньки семья и дети, а я до сих пор в бобылях, но я на их натиск и угрозы не поддалась, за что была
подвергнута остракизму. Нет, сейчас только этих воспоминаний не хватает, - одернула я себя, - так можно опять вернуться в прежнюю колею.
        Когда мы вошли в квартиру, Вероника сразу направилась в кухню. Открыла холодильник, потом закрыла и, плюхнувшись на стул, сжала голову руками.
        - Катюша, ты уж сама посмотри в холодильнике. Вчера Марта приходила, там должно что-то быть.
        Как это похоже на Нику - не знать, что у нее в холодильнике! Марта приходила к ней два или три раза в неделю и не только убирала квартиру, но и готовила, и продукты покупала. Одинокая пятидесятилетняя женщина, она относилась к Нике, как к дочери, постоянно о ней заботилась, а не только формально выполняла свою работу. Вот и сейчас я заметила в холодильнике два больших куска орехового торта. Вряд ли ей это Ника заказала, домработница сама проявила инициативу, желая, чтобы ее подопечная хоть немного поправилась. Помимо этого, в холодильнике было много другого - лазанья, творожная запеканка, тушеные овощи и нарезанный салат, который осталось только заправить. Я перечислила все имеющееся и спросила у Ники, что она будет есть.
        - Мне все равно, - безучастно ответила она, - сама выбирай.
        - Может, чего-нибудь выпьем? - Я решила, что на работу сегодня не вернусь.
        - Давай. Только чего-нибудь покрепче. Вино пьют не для того, чтобы напиться, а я хочу напиться.
        Я стала собирать на стол, а Вероника заговорила каким-то отрешенным голосом.
        - Женька много денег мне оставил, надолго хватит. Я была благодарна ему и гордилась им. Просто так такие деньги платить не будут. Он почти ничего о своей работе не рассказывал, говорил, что дал расписку о неразглашении. Секретность. Он даже за границу не мог выехать. Мы с Лизой без него ездили отдыхать в жаркие страны. Я думала, он в ФСБ работает, и никаких вопросов не задавала.
        - Разве в ФСБ так много платят? Какая у него была зарплата? - спросила я.
        Вероника передернула плечами.
        - Понятия не имею. В самом начале нашей совместной жизни как-то поинтересовалась, он ответил, что это коммерческая тайна. Больше я об этом не спрашивала.
        Да, бытовые «мелочи» ее не интересовали. Впрочем, так было не всегда. Раньше Вероника была ближе к реальной жизни. Просто Женька окружил ее такой заботой, что отпала необходимость беспокоиться о материальных проблемах, и она с удовольствием погрузилась в творчество. Думаю, даже дочь была у нее на втором месте. Наверное, иначе ничего в искусстве не добиться, а Ника уже многого добилась, и это не предел. Я бы так не смогла, но ведь у меня нет талантов, которые требовали бы таких жертв. Вероника тем временем продолжала:
        - Я думала, он работает на благо государства, как бы пафосно это ни звучало, а он, похоже, занимался отмыванием денег или хакерством. И все ради денег?! Никогда не считала его алчным.
        - Женька говорил, что работа интересная, - напомнила я. - Насколько мне известно, для хакеров важны не только деньги - им интересно вскрыть какую-то защищенную базу, которую до них никому вскрыть не удавалось.
        - Возможно, - нехотя признала Ника, - но это ничего не меняет. Он занимался какими-то темными делишками, за что получал большие гонорары, а мы жили на эти деньги. Что теперь делать с оставшимися деньгами? Может, они были украдены со счетов невинных людей? Обратиться в полицию и заявить на мужа? А что я потом скажу дочери - что ее отец был вором? Да она его боготворит! А Наталья Сергеевна? Она так им гордится! Внукам в пример ставит.
        Коньяк потихоньку убывал, а мы так и сяк вертели эту проблему, но приемлемого решения не находили. Тем временем день постепенно переходил в вечер. Я настолько увлеклась беседой, что обо всем забыла, поэтому вздрогнула, когда раздался телефонный звонок. Звонил Костя, и я сразу напряглась, потому что сегодня собиралась с ним серьезно поговорить. Тянуть нельзя, а то растеряю свою решимость. Однако и Веронику оставлять одну в таком возбужденном состоянии не хотелось. Впрочем, мои метания оказались ненужными. Костя сообщил, что они с друзьями собираются сегодня у Димы, чтобы расписать пулечку. Когда мы с ним только сошлись, Костя научил меня играть в преферанс, и я частенько составляла компанию ему и его друзьям. Кстати, у меня неплохо получалось. Однако в последнее время подобные сборища обходились без моего участия. Итак, вчера он ночевал у мамы, - подытожила я, - сегодня встречается с друзьями. В его жизни для меня оставалось все меньше места.
        - Делай, как знаешь, - бросила я и повесила трубку.
        Он тут же перезвонил.
        - Катюша, не обижайся. Просто Витька в городе проездом, вот мы и решили встретиться. Я постараюсь недолго. Позвоню, когда буду выезжать.
        Меня так и подмывало сказать, чтобы не утруждался, но я сдержалась и обошлась сухим: «Пока!». К полуночи наши силы совсем иссякли. Вероника тихо плакала, я ее утешала, а потом и сама расплакалась, после чего рассказала о своих проблемах с Костей.
        - Даже не знаю, что тебе сказать, - вздохнула подруга. - Я не очень-то сильна в отношениях между мужчиной и женщиной. Но считаю, что ты должна делать то, что считаешь нужным, и что пойдет тебе на пользу или на радость. Ты ничем ему не обязана, его мамаше тем более, так что все в твоих руках. Знаешь, в таких вопросах страшно советовать. Просто выясни окончательно, по пути вам или нет.
        - А если не по пути?
        - По-моему, ответ очевиден. Ты хочешь настоящую семью и детей. Но ведь он тебе этого не обещает?
        - Не обещает.
        - Тогда беги от него без оглядки. Ты пока достаточно молода и привлекательна, чтобы построить новые отношения.
        Я ее обняла. До чего же я ее люблю! Она всегда найдет нужные слова, мягко и доброжелательно все расставит по своим местам. Еще немного поболтав, мы улеглись спать. В три часа Вероника меня разбудила.
        - Костя звонит, беспокоится, куда ты пропала.
        - Черт, - ругнулась я, - наверное, батарейка в телефоне разрядилась.
        Я взяла Никину трубку и нехотя отозвалась.
        - Почему ты меня не предупредила, что останешься у Вероники?! - напустился он на меня.
        - Разве тебя это интересует?
        - Представь себе, интересует. Я тут извелся, ожидая тебя.
        - Ты только что пришел? - ехидно осведомилась я.
        - Я уже давно пришел! Просто только сейчас додумался позвонить Веронике.
        Наверняка врет, - подумала я. Единственное место, где я могла оказаться в такое время, это дом Вероники. Скорее всего, только что пришел и действительно перепугался, не застав меня дома.
        - Ты можешь мне объяснить свой поступок? - продолжал он на меня напирать.
        - Завтра вечером объясню, если тебе это действительно интересно и, если тебя еще куда-нибудь не пригласят.
        - Не знал, что ты такая злая, - пробурчал он.
        - Теперь знаешь. До завтра!
        Я повесила трубку, не дожидаясь его ответа. Хватит! Уснуть мне не удалось, и я покинула Никину квартиру, как только открылось метро. Когда я пришла домой, Костя еще спал и даже не шелохнулся, когда я зашла в спальню за своей одеждой. Непробиваемый! Наша совместная жизнь висит на волоске, а ему хоть бы что. Вот бы мне такие нервы и самоуверенность. Впрочем, я не хотела ни в чем походить на Костю. В данный момент я вообще не понимала, что меня в нем так привлекло, что я застряла в этих тусклых отношениях на шесть лет. Зато появилась уверенность, что к прежней жизни я точно не вернусь. Я умылась и привела себя в порядок с особой тщательностью, чего уже давно не делала. Затем надела бледно-розовый костюм. Его фасон вполне соответствовал дресс-коду банка, правда, цвет был несколько фривольным, но в солнечный летний день такое вполне допустимо.
        Я уже позавтракала, когда Костя появился в кухне - заспанный, небритый и немного обрюзгший. А ведь совсем недавно мне нравилось то, как он выглядит. Ну, и чудеса происходят.
        - Куда это ты так нарядилась? - внимательно вглядываясь в мое лицо, спросил он. Давненько я не удостаивалась столь пристального внимания.
        - На работу, куда же еще.
        - Раньше ты одевалась скромнее. - В его голосе явно слышалось осуждение.
        - Теперь все будет иначе - твердо произнесла я, неожиданно почувствовав себя совершенно свободной.
        Какое это восхитительное чувство! Я больше не боялась потерять Костика и не боялась одиночества, даже подумала, что, пожалуй, ход нашего предстоящего разговора стоит пересмотреть. Я уже не была уверена, что хочу выйти за него замуж и иметь от него детей. Еще не вечер! У меня еще все впереди! Потом я отбросила мысли о нем и стала думать, что делать с проклятым счетом. Имелось три варианта. Первый: просто предъявить его к оплате, так как денег на счету фирмы для этого хватает. Но как бы меня потом не обвинили в невнимательности. Второй: позвонить бухгалтеру фирмы и выяснить у него, не вкралась ли какая ошибка. Но если там проворачивают темные делишки, они могут насторожиться и свернуть свою деятельность. Хотя, как связаны между собой хакерство и чрезмерное потребление энергии, непонятно. Оставался третий вариант: пойти к начальнику отдела и изложить ему ситуацию. Именно он привел «Цвета лета» в наш банк, вот пусть он все и разруливает. Я так и поступила, как только появилась в банке.
        - Екатерина Андреевна, вы молодец, - с воодушевлением произнес Геннадий Сергеевич. - Думаю, здесь действительно вкралась ошибка. Я созвонюсь с бухгалтером и энергетической компанией, и решу эту проблему. - Я протянула ему распечатанный злополучный счет, и он мне улыбнулся. - Кстати, Наталья Максимовна все-таки увольняется, так что вскоре вы станете моим заместителем. - Затем его улыбка стала еще шире. - Вы сегодня отлично выглядите, глаз не оторвать!
        Я его поблагодарила и улыбнулась с таким видом, будто мне на каждом шагу делают комплименты.
        ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
        
        МАРИНА
        Воскресный вечер выдался на редкость неудачным, Никина диарея спутала все планы. Последний раз мы встречались еще до ее отъезда в Грецию, и я с удовольствием предвкушала нашу встречу. Но, увы! С Катькой мы еле высидели до восьми. Она меня часто бесит своей бесхребетностью. Нельзя же позволять вытирать о себя ноги всем, кому не лень. А она постоянно это делает. Впрочем, нельзя винить ее в этом. Ее мамаша та еще Медуза Горгона. Прав был старина Фрейд, утверждая, что все наши комплексы родом из детства. Ко мне это тоже относится. Моя мама забеременела от своего дружка, когда обоим еще не было двадцати. Мой папаша так перепугался, что тут же исчез не только из маминой жизни, но и из города, а потом и из страны. Мама не растерялась, бойфренды в ее жизни не переводились, и это были вполне приличные люди и более или менее состоятельные. Мы никогда не бедствовали, у нас была хорошая квартира, всегда было достаточно денег и на наряды, и на отдых.
        Дело в том, что моя мама очень красива, даже сейчас, когда ей перевалило за пятьдесят, и выглядит лет на десять моложе своих лет. И сейчас у нее есть бойфренд, моложе нее и, кажется, относится к ней очень серьезно. Втайне я надеялась, что он когда-нибудь сделает ей предложение. До сих пор этого ни разу не случалось. Всю жизнь мама работает в салоне красоты. Салоны не раз менялись, но мамина должность оставалась неизменной - администратор. За все эти годы она не удосужилась обзавестись какой-нибудь специальностью - парикмахера, маникюрши, визажиста или косметолога. Я ее очень люблю, но не могу не признавать очевидного - она очень поверхностная и не слишком умная. Даже в начальной школе она была не способна помочь мне с уроками, так что мне приходилось полагаться только на себя, что, думаю, пошло мне на пользу. Может, в противовес маме, еще в детстве я решила чего-то добиться в жизни, а не зависеть от благосклонности мужчин. Став постарше, поняла, что не хочу бросаться из одних объятий в другие. Мне нужен один, но настоящий мужчина - умный, верный и любящий.
        Повышенное мужское внимание мне сопутствовало с детства, в подростковом возрасте мальчишки просто прохода не давали. Они казались мне неинтересными, примитивными, а их глупые шуточки раздражали. И вдруг, классе в восьмом, я обратила внимание на одноклассника, которого прежде не замечала - Женю Семенова. Он занял первое место в городской олимпиаде по математике, и его перед всей школой чествовали, превознося до небес. Другой бы на его месте смутился, но он выглядел невозмутимым и незаинтересованным, казалось, просто терпит эти восхваления. Меня это заинтересовало. Его необщительность стала казаться признаком богатой внутренней жизни, и его внешние данные нравились. Он был высоким, а мне далеко не все мальчишки подходили по росту, он был блондином со светлыми глазами, я брюнеткой с карими, а ведь, как известно, противоположности притягиваются. «День и ночь - как это романтично», - подумала я и начала действовать.
        Обычно было достаточно одного взгляда, чтобы парень оказался у моих ног. С Женькой ни пылкие взгляды, ни «случайные» прикосновения не срабатывали. Он оказался совершенно невосприимчивым к моим чарам, что еще больше меня заводило. Я обращалась к нему за помощью по математике, физике и информатике. Он в помощи не отказывал, объяснял все очень четко и лаконично, но я понимала, что он делал это только из вежливости. Я даже мельком подумала, уж не голубой ли он. Но он обращал на мальчишек так же мало внимания, как и на девчонок. «Просто ботаник, холодный ботаник», - сделала я вывод, которым поделилась с подругами. Я не была холодной, так что ходила на вечеринки и целовалась с мальчишками, однако на интимную близость не соглашалась. Я чего-то ждала, чего-то необыкновенного. И Женьку из поля зрения не выпускала. Может, ему просто надо повзрослеть?
        Все изменилось, когда в десятом классе Женька, будто очнувшись от многолетнего сна, стал хвостом ходить за Вероникой. Любой его выбор был бы болезненным для меня, но то, что он выбрал мою лучшую подругу, было просто невыносимо. Я опять активизировалась. Как-то два часа торчала возле его подъезда, ожидая, когда он вернется после прогулки с Никой. Была зима, я ужасно замерзла, зуб на зуб не попадал. Увидев его, я тут же подбежала.
        - Привет!
        - Привет, - безучастно отозвался он и хотел пройти мимо, но я его остановила.
        - Я уже два часа тут стою, Вику жду. - Вика была нашей одноклассницей и жила в одном доме с Женькой. - Совсем околела. - Глупая, я надеялась, что он пригласит меня к себе отогреться.
        - Разве ты не можешь ей позвонить? - задал он вполне резонный вопрос.
        - Ее телефон не отвечает.
        - Тогда отправь ей сообщение и беги домой, пока не заболела.
        Бросив «Пока!», он скрылся в своем подъезде, а я осталась на морозе, глотая слезы обиды и злости. На следующий день на очередной вечеринке я отдалась одиннадцатикласснику Косте Саенко. Первая близость не произвела на меня особого впечатления, и я еще долго ни с кем не сближалась. Тем временем мы закончили школу и поступили в ВУЗы. Дружба Ники с Женькой продолжалась, не переходя в новую фазу, что меня удивляло и нервировало. Впрочем, студенческая жизнь не оставляла много времени для размышлений об этом. Я всегда была активной, так что не скучала, занималась на кафедре научной деятельностью, посещала всевозможные вечеринки и крутила романы, лишь изредка встречаясь со школьными подругами. Во время одной из таких встреч я узнала, что отношения Ники с Женькой, наконец, вступили в новую фазу - теперь они часами целуются, и обоим это очень нравится. Я поняла, что и все остальное не за горами. Даже не помню, что именно почувствовала, но радости это мне точно не принесло.
        Вскоре на очередной вечеринке, куда меня заманил смазливый старшекурсник, я познакомилась со Станиславом. Привлекательный мужчина под сорок, известный театральный режиссер, я о нем и раньше слышала. Многие его постановки привлекали внимание своей эпатажностью, хотя не только этим. Станислав был талантлив и находил какие-то изюминки даже в самом обыкновенном. Мне ужасно льстило его внимание, а ухаживать он умел - ласковые слова, цветы, приглашения на всевозможные мероприятия. Я им всерьез увлеклась, несмотря на его тяжелый багаж в виде трех бывших жен и четверых детей. У нас все будет по-другому! - оптимистично думала я. Что могли дать такому мужчине эти старые неказистые грымзы? Я - совсем другое дело - молода, красива, умна и верна. Мы поженились. У него была отличная квартира в Петергофе, и я с удовольствием туда переехала. В свадебное путешествие мы отправились в Париж. Все было, как в сказке. Эта сказка продолжалась еще три месяца.
        Наша жизнь была очень наполненной, напряженной. Станислав ставил новую пьесу для небольшого, но популярного театра, а у меня началась зачетная неделя. Он пригласил меня на генеральную репетицию. Мне ужасно хотелось пойти, но в это время у меня намечался зачет, который нельзя было перенести на другой день, и я отказалась. Он расстроился и, чмокнув меня, сказал, что вечером дома встретимся. Однако я появилась на кафедре пораньше, преподаватель был свободен и согласился принять у меня зачет досрочно. С учебой у меня никаких проблем не было, так что, быстро отстрелявшись, я помчалась в театр. Меня там знали, так что пустили без всяких разговоров. Репетиция уже закончилась, но вахтер дружелюбно сказал:
        - Ваш муж еще не выходил.
        В кабинете, который ему выделили на время работы, его не оказалось, и я спросила у проходившей мимо уборщицы, не знает ли она, где сейчас Станислав Владимирович. Та махнула в сторону одной из гримерок. Недолго думая, я, для приличия стукнув в дверь, вошла и увидела незабываемую картину. Мой муж на узкой кушетке совокуплялся с актрисой, играющей главную роль в его пьесе. Я побросала в них все, что попалось мне под руку - пепельницу, какой-то светильник, ключи, мобильник и что-то еще. При этом я выдала на-гора все бранные слова, которые имелись в моем арсенале, кажется, даже что-то новое придумала. На прощанье опорожнила графин с водой на их головы, только после этого покинула гримерку. Видимо, их так ошеломило мое поведение, что никто из них даже не пикнул.
        Я сразу вызвала такси и помчалась в Петергоф и уже заканчивала собирать вещи, когда появился Стас.
        - Маришка, не обращай внимания на то, что сегодня увидела. Это издержки профессии.
        - Издержки профессии?! - взвилась я. - Старый козел! Молодая и красивая жена его не устраивает! Вот, и оставайся со своей профессией, и путайся со старыми шлюхами, на которых пробу ставить негде! Меня ты больше не получишь!
        Он еще долго меня преследовал, пытаясь вымолить прощение, обещал, что такое не повторится, но я ему не верила. Но даже, если бы поверила, это ничего не меняло, он убил во мне все чувства. Моя влюбленность так и не переросла в любовь. После развода я еще долго чувствовала опустошение. Ника тем временем встретила Олега и по уши в него влюбилась, а Женьку отбросила, как ненужную тряпку. А этот дурачок все ей прощал, предложил остаться другом. И я вдруг почувствовала жгучую зависть. Меня никто и никогда так не любил! И дело не в том, что я чем-то плоха, просто людей, способных на настоящее чувство, очень мало. Женька один из немногих. Почему он влюбился именно в Нику, неспособную его оценить? Я несколько раз видела Олега и не понимала, как Вероника, такая чуткая и тонкая, сразу его не раскусила? На нем же крупными буквами написано, что он махровый эгоист и ярко выраженный кобель. Как много несправедливости в жизни!
        Однако я решила свой шанс не упускать и несколько раз звонила Женьке, предлагая встретиться и где-нибудь прогуляться. Он, не задумываясь, все мои предложения отклонял, продолжая преданно любить Веронику. Как же мне хотелось, чтобы и меня кто-нибудь так любил! Кто-нибудь или все-таки Женька? Какой же идиоткой я была! Все время на что-то надеялась. А жизнь шла своим чередом. Вероника с Олегом расстались - некрасиво, обидно и больно. Это было хорошо мне знакомо. Меня возмущало, что она искала оправдания этому негодяю. Возможно, если бы не болезнь Никиной бабушки, все у них сложилось бы по-другому, но уверена, рано или поздно он показал бы свое истинное лицо. Примирение не состоялось. Каково же было мое удивление, нет, не удивление, а настоящий шок, когда Вероника решила выйти замуж за Женьку. Я этого не понимала, ведь она его не любила! Когда стало известно о ее беременности, все встало на свои места. Я решила, что Женька, как и положено благородному рыцарю, хотел «прикрыть грех» своей возлюбленной.
        В тот период мое отношение к Веронике было очень сложным. У меня никогда не было, нет и не будет более близкой подруги, чем она. При любом раскладе я не хотела терять нашу дружбу. Но ведь и с Женькой нельзя так поступать! Генетический анализ меня ни в чем не убедил, только спустя три года я вынуждена была признать, что Лиза Женькина дочь. Но ведь это означало, что Вероника параллельно спала с обоими. Как это было не похоже на мое представление о ней! Но я смирилась. Значит, так сложились обстоятельства, и ничего с этим не поделаешь.
        Поначалу мне было больно наблюдать за их семейной жизнью. Внешне все выглядело благополучно. Женька ловил каждое слово и взгляд жены, пытаясь предугадать ее любое желание, в дочке души не чаял и, хотя до конца не преодолел свою замкнутость, стал более общительным. А Вероника? Она выглядела несколько отстраненной, я ни разу не перехватила ни взгляда, ни жеста, который бы демонстрировал ее близость с мужем. Это разительно отличалось от того, как она вела себя с Олегом. Мне было обидно за Женьку. Я до сих пор до конца не понимаю, как к нему относилась. Наверное, отчасти я его выдумала. Но выдумка и реальность так слились, что их было уже не различить. Поначалу он привлек меня своей необычностью, а его последующее поведение и поступки добавили ему очков в моих глазах. Я много мужчин перебрала, и на фоне их всеядности и беспринципности его верность и самоотреченность производили сильное впечатление. А еще его несомненный интеллект. У меня не было возможности оценить его профессиональные достижения, но то, как четко он выражал свои мысли, как ухватывал самую суть вопроса, говорило о многом. Мне всегда
нравились умные мужчины, у неумных не было никаких шансов, какими бы прочими достоинствами они ни обладали. Так получилось, что именно в Женьке сконцентрировались все качества, которые я ценила в мужчинах. Как я могла устоять?
        Я понимала, что мне с ним ничего не светит, никаких воздушных замков не строила, но не оставляла попыток привлечь его внимание. Хотела сделать что-нибудь выдающееся, чтобы он посмотрел на меня с интересом, а не как на пустое место. Я работала в очень серьезной фирме, занимающейся продвижением передовых технологий. Как-то, будучи у них в гостях, я завела разговор о проекте, в котором принимала участие. Он был связан с применением искусственного интеллекта. На работе я из кожи вон лезла, чтобы как можно глубже вникнуть в проблему. Женька заинтересовался, и мы с ним долго обсуждали эту тему. Катя с Вероникой отправились на прогулку с Лизой, а мы продолжили беседу. Это было восхитительно. Но такое случалось очень редко, и только при обсуждении технических тем. Мои наряды и демонстрация смазливых бойфрендов на него никакого впечатления не производили. Знаю, глупо и даже подло пытаться привлечь внимание мужа подруги. Но я ничего не могла с этим поделать. Думаю, Вероника догадывалась о моих мелких хитростях, но то ли ей было все равно, то ли была настолько уверена в Женьке, что оставалась спокойной. Во
всяком случае, мне ничего об этом не говорила.
        Когда Женька умер, Вероника, конечно, переживала и даже страдала, но, думаю, моя скорбь была сильнее и глубже. Я потеряла свой недостижимый идеал, и во мне будто выключили рубильник, перекрыв доступ энергии. На работе я просто отбывала номер, теперь не перед кем было демонстрировать свои глубокие познания. Как все это глупо, глупо, глупо! Ладно, девчонка придумала себе сказочку, но ведь столько лет прошло! Взрослой женщине пора вырваться из мира фантазий. Ведь жизнь проходит!
        Сегодняшняя встреча с Катькой подействовала на меня не лучшим образом. Я тут ругаю себя за то, что столько лет пребывала в мире фантазий, но взять, к примеру, ее. Более практичного и рационального человека я не знаю. И чем ее жизнь лучше моей? Шесть лет потратила на этого увальня, а воз и ныне там. А Костик? Весь такой белый и пушистый, а, похоже, с двойным дном. На днях мы с коллегой отправились на обед в кафе рядом с офисом. Я живу и работаю на Васильевском острове. Хронологически было так: сначала я устроилась на работу, потом купила квартиру неподалеку, мама дала мне деньги не первый взнос. Толчея в транспорте и стояние в пробках - это не для меня. Так вот, мы с Игорем заняли столик в центре зала, других свободных просто не было. Я случайно посмотрела в сторону уютной ниши и сразу заметила Костю. Он сидел спиной ко мне, но его трудно с кем-то спутать. Поначалу хотела подойти и поздороваться, затем передумала. Он был не один. Напротив него сидела девушка, на вид не старше двадцати пяти, симпатичная. Разговаривая с Игорем, я продолжала наблюдать за этой парочкой. Они тоже ели и разговаривали.
Девушка смотрела на своего визави восторженными глазами. Затем Костя погладил ее руку, да так свою руку и не убрал. Как говорится, комментарии излишни.
        Я не знала, говорить об этом Кате или нет, собиралась посоветоваться с Вероникой, но наша встреча не состоялась. Обсуждать такое по телефону не хотелось, и я решила в ближайшие дни договориться с Никой о встрече. Да чего там договариваться, приеду - и всё! Если ей нужно упаковывать картины, стану ей помогать, а ведь языки у нас будут свободными. Завтра не получится, на работе запарка, мне пора полноценно вставать в строй, а не устраняться, как я это делала в последнее время, так и под сокращение недолго попасть. У нас там те еще крысиные бега, подсидеть коллегу - обычное дело. До недавнего времени и я в этом участвовала. Во мне будто что-то надломилось, и теперь на свою жизнь, на свое поведение я смотрела другими глазами. Сколько было всякой пустой суеты! А где счастье?
        Мысли вернулись к Кате. Похоже, Костя замыслил побег. Как она это переживет? У них ведь была не какая-то легкая интрижка, а шесть лет совместной жизни. Впрочем, вполне возможно, что у Кости нет серьезных намерений относительно той девицы. Но ведь это ничем не лучше. Измена и предательство в любом виде неприемлемы. На этот счет у меня довольно строгие правила. Признаться, их союз уже давно вызывал у меня сомнения. Нельзя допускать, чтобы игра шла в одни ворота. А у них дела обстояли именно так. Катька в лепешку расшибалась для него, а он? Разве что благосклонно принимал ее заботу. И у них не все гладко. Когда я сегодня пришла, они еще полыхали от недавней размолвки. Похоже, Кате не понравилось, что он собрался к мамочке на ночлег, в ее болезни она не верит. Но ведь она сама довела ситуацию до нынешнего состояния. У нее синдром жертвы. Ее постоянная услужливость и покорность невольно провоцируют окружающих на эгоистичное или даже на неадекватное поведение. И я этим грешна, частенько ее подкалываю. Вероника не раз мне пеняла на это. Постараюсь больше так не делать. Как бы меня ни раздражала Катькина
бесхребетность, за эти годы она стала для меня близким человеком. Я тяжело схожусь с людьми, и в моей жизни, за редким исключением, никто надолго не задерживается. Меня многие раздражают, тупых просто не выношу, а их вокруг великое множество, и неважно, сколько высших образований они получили. Веронику тупой не назовешь, да и Катю тоже. Они все понимают и тонко чувствуют. Надеюсь, наша дружба будет длиться всю жизнь.
        Утром я едва не проспала, так что собиралась очень быстро, настраиваясь на полноценную работу. Пора покончить с глупыми детскими фантазиями. Жизнь продолжается! Я выскочила из подъезда и на пороге споткнулась, едва не упав. Подняла глаза и увидела, как из дома напротив вышел мужчина. Рассеянно улыбаясь, он повернул в сторону Большого проспекта. Это был Костик. Везет же мне на встречи с ним в последнее время! Я повернула в сторону Среднего проспекта и по дороге размышляла. Катька была в моей квартире множество раз. Неужели она ни разу не упоминала, что ее свекровь живет со мной по соседству? Я такого не помнила. Нужно будет уточнить.
        Вскоре работа так меня захватила, что посторонние мысли улетучились.
        - Кажется, вы очнулись после долгой спячки, - благосклонно заметил начальник.
        - Похоже на то.
        - Вечером можете задержаться?
        - Могу!
        - Если сегодня все сделаете, завтра можете взять выходной. С остальным служба маркетинга справится.
        - Спасибо! - просияла я.
        Мы с начальником покинули офис последними, когда время приближалось к полуночи и, пожелав друг другу приятных сновидений, разошлись. На следующий день я проспала до одиннадцати, затем приняла ванну, выпила чашечку кофе… На душе было легко и радостно, чего уже давно не бывало. Но тут я вспомнила о вчерашней встрече с Костей и погрустнела. Я сомневалась, что тогда он выходил из материнского дома. Если даже такой увалень и рохля, как Костик, смотрит налево, то кому можно доверять? И мои мысли плавно перетекли на Женьку. Я раздраженно тряхнула головой. С самого начала глупо было им увлекаться, а теперь и вовсе недопустимо. Его больше нет! А я есть и еще долго буду! Нужно думать о сегодняшних проблемах. Я позвонила Нике.
        - А я сама собиралась тебе звонить, - сообщила та, - ждала обеденного перерыва. Ты сможешь сегодня вырваться с работы пораньше? Нужно кое-что обсудить. Катя обещала приехать к трем.
        - У меня сегодня выходной. Я приеду пораньше. Мне нужно с тобой переговорить до Катькиного появления. Могу помочь с упаковкой картин.
        - Почти все картины уже упакованы. Послезавтра издательство пришлет за ними фургон. Я сама хотела доставить их в галерею, но мне пришлось бы сделать несколько рейсов. Меня заверили, что с картинами будут обращаться очень бережно. Потом проверю, как они выполнили свое обещание.
        Когда я повесила трубку, до меня дошло, что я не спросила, по какому поводу сегодня назначен общий сбор, а Ника не спросила, по какому поводу я хотела с ней переговорить. Обе были взбудоражены, говорили о картинах, а каждая думала о своем. Несмотря на то, что торопилась, в квартиру Вероники я вошла уже в третьем часу.
        - По какому поводу общий сбор? - сразу спросила я.
        - Об этом потом, - сказала Ника. - Сначала расскажи, что хотела, а то Катя может подойти с минуты на минуту.
        Я начала с вопроса.
        - Ты знаешь, где живет Костина мать?
        - В Купчино, - не задержалась она с ответом.
        Я тяжело вздохнула и поведала о своих встречах с Костиком.
        - А я не удивлена, - ошеломила меня Вероника своим ответом и рассказала о том, что Катька сегодня ночевала у нее, и о Костином звонке среди ночи.
        Мы даже не успели обсудить, стоит ли сообщать об этом подруге, когда раздался звонок в дверь. Катька выглядела потрясающе. На ней был розовый костюм, к покупке которого я приложила руку, и изящные туфли. Главное, ее голубые глаза сверкали, что необычайно ее красило. Ей именно огня не хватало, чтобы выглядеть по-настоящему привлекательной. Меня ошеломил не только ее внешний вид, но и уверенная походка и то, как небрежно она спросила:
        - Маринка, как тебе удалось добраться раньше меня?
        Ника провела нас в кухню, где уже были выставлены разные закуски. Наверняка Марта постаралась. Затем Вероника поинтересовалась, как у Катьки обстоят дела с Костей, пояснив, что я уже в курсе дела. Катя без всякого смущения стала рассказывать.
        - Утром я отказалась что-либо обсуждать с ним, перенесла разговор на вечер, после чего гордо удалилась. Он выглядел обескураженным, - зло усмехнулась она. Раньше за ней такого не водилось. - Понимаете, девчонки, я будто прозрела. Вы знаете, я мечтала о замужестве и ребенке. Я по-прежнему этого хочу, но уже не уверена, что именно с Костей.
        На работе она размышляла, что сказать ему вечером, так как не была готова сразу заявить о разрыве. Костя спутал ее карты, неожиданно появившись в банке, чего прежде никогда не делал. Он прошел к начальнику, представился Катиным мужем и попросил освободить ее сегодня от работы в связи с семейными обстоятельствами. Кате ничего не оставалось, как последовать за ним. Косте в интуиции не откажешь, сразу понял, что на сей раз дело не в обычной размолвке. Катя отказалась пойти домой или в ресторан, так что они нашли какой-то дворик, что сделать в центре города не так-то просто, и разместились на скамейке. Костя начал с обвинений.
        - Ты так ополчилась на меня из-за того, что в воскресенье я ночевал у мамы?! Или из-за того, что вечер понедельника провел с друзьями?! Да, нам было интересно вместе, и я забыл о времени. Когда опомнился, было уже очень поздно, и я не стал звонить, боясь тебя разбудить. Пришел домой, а тебя нет. Чуть с ума не сошел! Почему ты не позвонила или не скинула сообщение? Будь добра, объясни. Решила меня наказать? Знаю, ты хотела бы пришпилить меня к своей юбке и никуда не отпускать. Но мы и так почти все вечера проводим дома! Меня это не устраивает!
        Слушая подругу, я подумала, что, если бы не была уверена, что Костя у мамы не ночевал, то, скорее всего, была бы на его стороне. Катька действительно слишком домашняя, постоянно наводит чистоту, даже когда этого не требуется, все время что-то готовит, у нее все и всегда в идеальном порядке. И ей больше ничего не нужно, никаких возвышенных порывов не наблюдается. Если бы появился ребенок, она бы и его окружила заботой и лаской. Это неплохо, но, по-моему, ужасно скучно. Вот Костя и взбунтовался. Но в том-то и дело, что его отлучки не были невинными. А измену, вообще, предательство в любом виде, я не прощаю. Мы с Вероникой переглянулись, и она дала мне знак, что о Костиных выкрутасах следует пока помалкивать.
        Катя тем временем продолжала свой рассказ. Поняв, что Костя в их неурядицах пытается обвинить ее, она возмутилась и забросала его встречными вопросами. Беседа получилось бурной и долгой. В конце концов, она предложила разъехаться, а через месяц встретиться и решить, стоит ли им съезжаться. Она и сама не понимала, откуда взялось такое предложение, так как, планируя встречу, об этом и не помышляла. Костя так разъярился, что дошло до оскорблений. Новая Катя не могла этого стерпеть и заявила, что сегодня переночует у Вероники, а он пусть пакует чемоданы и выметается из ее квартиры.
        Мы потрясенно молчали. Думаю, на ее месте я поступила бы так же. Но это я, а не она. Я вдруг ощутила ностальгию по прежней Кате - мягкой, уступчивой и всепрощающей. Как часто мы навешиваем на людей ярлыки и не желаем принимать происходящие с ними перемены. Не зря говорят: «Если хочешь измениться, прежде всего, смени свое окружение, иначе старые знакомые не дадут тебе этого сделать, своими ожиданиями будут тянуть тебя в прошлое.».
        Катя вопросительно смотрела на нас, ожидая реакции. Первой пришла в себя Вероника.
        - Думаю, ты правильно поступила, - осторожно высказалась она.
        - Я бы поступила так же, - честно сказала я, решив ничего к этому не добавлять.
        Даже не думала, что мое высказывание так взбодрит Катю. И в мыслях не было, что я для нее авторитет. Ни для кого не секрет, что она считает меня стервой. Отчасти она права, а может, и не отчасти, а полностью. Впрочем, я ведь тоже хочу измениться. А вдруг девчонкам не понравятся эти перемены? Такое вполне возможно, ведь Катины изменения вызвали во мне неоднозначную реакцию. Я вдруг представила, как мы все трое меняемся и становимся одинаковыми, в нас сочетаются моя решительность, Катина доброта и Никина одухотворенность. Этакие тройняшки, никаких проблем и противоречий. Я еле удержалась от смеха. Такое вряд ли возможно. Можно подкорректировать поведение, но вряд ли можно изменить глубинные свойства личности. И вообще, было бы ужасно скучно жить среди клонов.
        Тем временем мы наполнили бокалы и выпили за Катину новую жизнь, после чего начался обычный треп подруг. Я опомнилась первой.
        - Какой еще вопрос мы должны сегодня обсудить?
        И подруги, перебивая и дополняя друг друга, стали рассказывать.
        Начала Катя. Сообщила о непомерно большом счете за электроэнергию, вызвавшем у нее подозрения, о том, как решила во всем разобраться и поехала к Нике. Об их путешествии на улицу Короленко и о том, что они там увидели, рассказывала Вероника. Я слушала очень внимательно, не понимая, куда они клонят. Когда разговор дошел до беседы со словоохотливой старушкой, я встрепенулась, но продолжала молчать. А вот их выводы меня взбесили, и я еле сдерживалась, чтобы не наброситься на них с кулаками.
        - Понимаешь, - вздохнула Катя, завершая рассказ, - теперь Ника не знает, что делать с оставшимися деньгами. Вдруг Женька украл их со счетов невинных людей?
        Тут я не выдержала.
        - Вы, глупые курицы! Вы в своем уме?! - вскричала я. - Ладно, Катька, но ты, Вероника, каким местом ты думала? Ты знала Женьку столько лет! Девять из них он был твоим мужем! Скажи, за это время он совершил хоть один подлый или просто неблаговидный поступок? Или, может, был замечен в алчности? Или был кретином?
        - Нет, - выдавила Вероника.
        - То-то и оно, - сказала я, немного успокаиваясь. - Тогда, с чего ты решила, что он стал бы заниматься грязными делами, да еще рискуя оказаться за решеткой?
        Подруги виновато молчали.
        - Ладно, это все лирика, - продолжила я свое наступление, - а есть и практические вещи, которые опровергают вашу версию о хакерстве. Хакеры, прежде всего, думают, как бы не попасться, поэтому постоянно меняют свою дислокацию и компьютеры, и все равно иногда попадаются. Тонкостей я не знаю, но, по-моему, глупо десять лет сидеть на одном месте, ожидая, когда тебя сцапают.
        - Но Женька десять лет там работал! - не сдавалась Катя. - Ты же не думаешь, что он занимался продажей лакокрасочных покрытий?!
        - Разумеется, нет.
        - Неужели наркотики? - ахнула Вероника. - Может, в банках у них вовсе не краски?
        У меня уже зла не хватало на подруг. Никогда не считала их тупицами, но тут они проявили себя во всей красе. «Аналитические способности на нуле», - поставила я им диагноз. Потом стала терпеливо объяснять, что для продажи чего бы то ни было не нужен высокооплачиваемый программист экстра-класса. И он не химик, чтобы заниматься производством наркотиков. Тут что-то другое. Но что?! Этот вопрос был написан не только на их лицах, но и верещал у меня в голове. Я попросила Веронику рассказать все, что она знает, о Женькиной работе. Оказалось, что почти ничего - только то, что работа была секретной и высокооплачиваемой. Когда она спросила мужа, где находится его офис, тот ответил очень расплывчато: в Невском районе. В этом он не соврал.
        - Почему он оставлял свою машину не на территории предприятия, а возле частного дома? - вдруг озадачилась я. - Неужели не боялся, что, прогуливаясь с Лизой по кленовой аллее, ты наткнешься на нее и узнаешь? - обратилась я к Нике.
        - Ты просто все забыла, - стала пояснять Ника, - пешеходный мост долгие годы находился в полуразрушенном состоянии, по нему не ходили. Его лишь прошлой осенью отремонтировали, видимо, для жителей строящегося микрорайона, ведь в обход добираться долго и небезопасно, на автомобильном мосту практически нет тротуаров. А мы с Лизой только пару месяцев назад открыли для себя этот маршрут.
        Все равно было непонятно, почему Женька не ставил автомобиль на стоянку, но я не стала заострять на этом внимание, и без того было слишком много неясного. И со всеми этими неясностями разбираться придется мне. Как показала практика, на подруг мало надежды, а я не могу допустить, чтобы они очерняли Женькино имя, пусть даже только в своих мыслях. Я чувствовала, что есть какая-то ниточка, за которую надо потянуть, чтобы распутать весь клубок. Что в этом деле кажется наиболее подозрительным? Ответ пришел сразу - то, что высококлассный и высокооплачиваемый программист работал в таком месте столь долгое время. Я вспомнила этот дом. На прошлой неделе я приезжала к матери, и она потянула меня туда, чтобы показать приглянувшееся ей строящееся здание, надеясь склонить своего любовника к покупке в нем квартиры. Тот недавно официально развелся и подумывал о новом жилье. Тогда я обратила внимание и на тот дом, и на табличку на нем. Помнится, еще удивилась, за какие заслуги это убожество удостоилось охранной грамоты.
        Подруги тихо переговаривались, а я, откинувшись на стуле, размышляла. Затем услышала Никин шепот:
        - Не мешай! Маринка думает!
        Как-то внезапно вспомнились слова разговорчивой старушки, пересказанные подругами. «Ходят слухи, что нас не тронут из-за этого дома.». Действительно, двадцатипятиэтажные громадины придвинулись к нему почти вплотную и будто споткнулись. От стройки желтый дом отделяло лишь несколько ветхих домишек. Застройщики народ хваткий, их табличкой на доме не испугаешь, значит, все сделано официально и по всем правилам, может, и позвонили, кому следует. Это каким же влиянием надо обладать, чтобы остановить или хотя бы притормозить столь масштабную стройку! И, главное, зачем? Кому было нужно, чтобы в этом доме, именно в нем, продолжалось то, чем занимался Женька, и чем сейчас наверняка занимаются другие? Понятно, что торговля лакокрасочными покрытиями - это прикрытие. Но что оно прикрывает? И почему этим самым нельзя заниматься в другом месте? Раньше здесь было тихое, даже укромное, местечко. Теперь этого не скажешь, а скоро мимо желтого дома будут ходить тысячи людей. Почему бы не арендовать другое здание, тихих и укромных местечек в городе хватает. Чем кого-то так привлекает именно этот дом?
        Мозг просто закипал от обилия вопросов без ответов.
        - Девчонки, нужно узнать, что в этом желтом доме такого особенного, что за него так держатся, - наконец, прервала я долгое молчание. - Как я понимаю, программисту для работы нужны стол, стул и компьютер. Такое оборудование можно разместить, где угодно. Чего же так прицепились именно к этому дому? Нужно узнать его историю. «Памятник архитектуры середины двадцатого века», - процитировала я надпись с таблички. Середина - это до или после войны? Скорее, после. Помнится, в школе нам рассказывали, что неподалеку проходил рубеж обороны. Тут все сравняли с землей.
        - У меня есть знакомая по Академии, которая до недавнего времени работала в Центральном Архиве. Надеюсь, она нам поможет, - подала голос Вероника.
        - Отлично! Когда ты с ней свяжешься? - обрадовалась я.
        - После выставки. Сейчас слишком много дел, а в пятницу поеду к Лизе на дачу.
        Я была разочарована отсрочкой, но прекрасно понимала подругу. Конечно, сделать звонок нетрудно, но вот, к каким это приведет результатам, неизвестно. У Ники сейчас и без того куча проблем. Я поймала на себе Катькин взгляд. Она смотрела на меня с вызовом. Это было что-то новенькое.
        - Скажи, с какой стати ты набросилась на нас с Никой, как будто мы какие-то преступники? Допустим, мы сделали неверный вывод, и что? Разве ты Женькин адвокат или жена?
        У меня от неожиданности дыхание перехватило. Вот стерва! Неужели я в воскресенье слишком разболталась, и она обо всем догадалась? Новая Катька мне совсем не нравилась. Пожалуй, я могла бы задать подобный вопрос, но она?! Собственно, а почему бы и нет? Я умела держать удар и ответила очень спокойным тоном, хотя внутри у меня все кипело.
        - Я всегда считала Женю не только Никиным мужем, но и своим другом, поэтому имею право выступить в роли адвоката.
        Катька зло прищурилась.
        - Другом?!
        Вероника положила конец нашей стычке.
        - Девчонки, сейчас же прекратите! У меня и так голова раскалывается от обилия проблем, только ваших распрей не хватает. Поймите же, наконец! Через несколько дней открывается моя первая персональная выставка! Может, от этого вся дальнейшая жизнь зависит. Впереди столько дел! Нужно развесить картины. План размещения есть, но, возможно, по ходу дела придется что-то изменить. Нужно не перепутать таблички, в суматохе всякое бывает. Издательство расстаралось. На открытии будут присутствовать представители прессы. Уже договорились о трех интервью. Телевидение будет снимать свой репортаж. Я к такому не привыкла, мне нужно настроиться. А потом еще предстоит ждать, что они напишут и покажут, какие отзывы оставят посетители. В общем, голова идет кругом. Девчонки, не обижайтесь, но до понедельника я ухожу в подполье - ни встреч, ни звонков.
        - Разве тебе не нужно помочь в выходные? - обиженно спросила я.
        - Нет. Говорю же, издательство расстаралось, наняло кучу помощников. В отличие от меня, у них есть опыт в подобных делах. Кто-то будет развешивать картины, кто-то закупает напитки и закуски для фуршета, нашли какого-то супер-продавца, который будет торговать каталогами, а заодно и книгами с моими иллюстрациями. Издательство своей выгоды не упустит.
        - Я уже раза три натыкалась на твои афиши, - сообщила Катя.
        - Я видела только на Васильевском острове, у метро, - добавила я. - Кстати, афиша очень интересная.
        Центральное место на ней занимала репродукция картины «Непонимание», прямо на ней - крупными буквами: Вероника Верховцева: «Эмоции». По периметру афиши была рамка из небольших квадратиков, в каждом из которых располагалась одна из иллюстраций к книгам. Венчала это творение совсем нескромная надпись: «Спонсор выставки - издательство «Весы»». Ника рассказывала, что у его владельца Валерия Фролова день рождения первого октября, вот он и решил назвать свое детище в честь своего знака зодиака, на счастье. Похоже, пока примета срабатывала. Чуть ниже были указаны даты работы выставки.
        Мы еще немного пообсуждали предстоящую выставку, после чего я решила откланяться, радуясь, что Катька останется ночевать у Вероники. Ничего особенного не случилось, но мне не хотелось бы сейчас вместе с ней идти к метро. На обратном пути в голове мелькали самые разные мысли, но центральной была одна - что за работа, такая загадочная, была у Женьки? И вдруг его образ появился передо мной, как живой. За последние годы он возмужал и стал выглядеть очень привлекательно, гораздо привлекательнее, чем в юности… Какая же я все-таки дура!
        ГЛАВА ПЯТАЯ
        
        ВЕРОНИКА
        Когда Марина ушла, мы с Катей стали убирать со стола. Я видела, что подруге хочется со мной поговорить и, к сожалению, знала, о чем. Только вот мне совсем этого не хотелось. Ведь объяснила же им, что сейчас мне нужно сосредоточиться на другом! Но Катя, обычно чуткая и деликатная, не хотела этого понимать.
        - Тебе не кажется, что Маринка не имела права так на нас наезжать? Глупыми курицами обозвала!
        Она хотела добавить еще что-то возмущенное, но я ее прервала.
        - Маринка права. Мы заслужили и не такие эпитеты. Теперь и сама думаю, что не имела права так плохо думать о Женьке. Он всегда вел себя достойно. Маринка оказалась умнее нас с тобой.
        - Да она просто была в него влюблена! - выпалила подруга.
        - Знаю, - устало отозвалась я.
        - Но как же…
        - Сердцу не прикажешь. А сейчас и вовсе глупо это обсуждать. Женьки больше нет!
        Сегодняшнее поведение Кати мне не нравилось. Конечно, в последние дни она много пережила, но это не повод набрасываться на подруг. С другой стороны, это чуть ли не первая ее попытка заявить самостоятельную позицию. Мне не хотелось подрезать ей крылья. Что же делать? Если она и дальше такими темпами будет меняться, с ней станет невозможно общаться, поэтому я осторожно сказала:
        - Это очень хорошо, что ты начинаешь больше верить в себя, но, мне кажется, не следует самоутверждаться, обижая других.
        Катя насупилась, но я не стала ее утешать. Мне хотелось побыть одной. Я сказала, что ей нужно отдохнуть, так как прошлой ночью она почти не спала, а я немного прогуляюсь.
        - Но ведь уже поздно! - возмутилась Катя. - Хочешь, я пойду с тобой?
        - Нет. Мне нужно побыть одной. Ни о чем не беспокойся. Еще нет десяти. Сейчас вдоль Невы гуляют собачники и влюбленные парочки. Мы друг другу не помешаем.
        Был самый разгар белых ночей, но облака частично закрывали небо, скрадывая волшебное впечатление от моего любимого времени года. Прибрежные фонари на противоположном берегу реки отражались в воде, которая казалась неподвижной в эту тихую погоду. Нева бывает очень разной - то мрачной, даже пугающей, а то величавой, несущей свои воды с достоинством, но никогда она не казалась мне приветливой и ласковой. В ней всегда чувствуется скрытая мощь, что меня привлекает и, в то же время, немного пугает. Сегодня она была спокойной, будто вдруг превратилась в озеро. Я всю жизнь живу в непосредственной близости от реки, сроднилась с ней, и мне никогда не надоедает наблюдать за ее переменчивым нравом. Через двадцать минут я совсем успокоилась и почувствовала себя расслабленной. Стычка подруг перестала казаться важной, мало ли что бывает. Теперь мне ничто не мешало осмыслить очередные новости о Женьке. Впрочем, в последние дни я только этим и занималась.
        Этот год дался мне нелегко. Женькина гибель перевернула всю мою жизнь. Понадобилось немало времени и сил, чтобы заново ее наладить. Поездка в Грецию оказалась удачной идеей, а потом подготовка к выставке… Казалось, я полностью освободилась от мрачных мыслей, но подслушанный в воскресенье разговор подруг вернул меня в прошлое. Я последовательно проследила за своей юностью, и везде, в каждом эпизоде присутствовал Женька, окружавший меня любовью и заботой. И до этого я считала его хорошим другом, но истинный масштаб его вклада в мою жизнь ощутила только тогда. Он показался мне Прекрасным Принцем из сказки. А на следующий день мы с Катей сделали свое открытие. И Прекрасный Принц в моих глазах превратился в грязного дельца. Это было тяжелое разочарование. Сегодня качели опять качнулись в другую сторону. Маринка вправила мне мозги. А ведь это я должна была отстаивать его честное имя! Только вот из меня Прекрасной Принцессы не получилось. Мне стало очень грустно.
        Наш брак был вынужденным. Женькина любовь и нежность помогли мне пережить день бабушкиных похорон, но наутро я чувствовала себя ужасно, будто совершила преступление. А Женька, едва открыв глаза, сразу выпалил:
        - Ника, выходи за меня замуж!
        Я посмотрела на него, как на сумасшедшего. Однако он от меня не отступился, продолжал опекать. Я настолько погрузилась в уныние, что из дома не хотела выходить. Женька заставил меня вернуться к учебе. По счастью, дипломная работа была практически сделана, так что я кое-как довела свое обучение до логического завершения. А ведь, если бы не он, то вполне могла остаться без диплома. Наша дружба продолжилась, будто сумасшедшей близости в тот ужасный день между нами и не было. Тем временем жизнь готовила нам новый сюрприз. С некоторых пор по утрам меня стало тошнить, но я не хотела смотреть правде в глаза, объясняя это любыми причинами, кроме той, которая первой приходила на ум. И однажды меня вывернуло на изнанку в Женькином присутствии. Какой я была глупой, считая его аутистом! Он сразу понял, в чем дело.
        - Ника, теперь мы просто обязаны пожениться!
        - Может, это не твой ребенок, - мрачно предупредила я.
        - Неважно, - отозвался Женька. - В любом случае я буду считать его своим.
        Это было очень благородное заявление, но как же тяжело было его принять. Я действительно не знала точно, от кого забеременела. С Олегом мы были близки в начале цикла, с Женькой - ближе к концу. Между этими эпизодами было около трех недель. Вроде бы и тот, и другой период были относительно безопасны, но я все же забеременела. Я склонялась к тому, что ребенок от Женьки. Мы с ним не предохранялись. Он вообще был новичком в этом деле, а у меня еще в самом начале наших отношений с Олегом проявилась аллергия на противозачаточные таблетки, так что именно Олег заботился о предохранении, я вообще об этом не думала, а уж в тот день и подавно.
        Чувствовала я себя ужасно, меня мучил токсикоз, ноги отекали. Я пошла к врачу. Беременность подтвердили, а поставленный срок вроде бы указывал на то, что отцом является Женька. С другой стороны, я была так измождена, что ребенок мог и замедлить свое развитие. Я все так и рассказала Женьке, но его это не смутило. Он продолжал настаивать на браке. Что мне оставалось делать? Училище я закончила, но на работу не устроилась, да и вряд ли смогла бы полноценно работать, еле ноги таскала. После похорон, несмотря на всестороннюю помощь, от бабушкиных скромных сбережений вообще ничего не осталось. Мне просто не на что было жить. А еще надо было думать о ребенке. Как бы мне ни было тяжело, мысль об аборте ни разу не промелькнула в моей голове. Конечно, Женька и без брака стал бы мне помогать, но это было бы еще хуже. Я по-своему любила Женьку, но, скорее, не как мужчину, а как друга. В моем чувстве к нему не было и сотой доли того, что я испытывала к Олегу, и это не изменилось за все годы нашей совместной жизни. Ничего не поделаешь. Я уже не надеялась еще когда-нибудь испытать столь сильные чувства. В общем,
я приняла Женькино предложение.
        Когда он сообщил о своем решении матери, та сразу примчалась ко мне. Ее глаза полыхали ненавистью, а ведь когда-то она относилась ко мне, как к дочери. Изменение ее отношения было объяснимо.
        - Ты его чуть не убила! - вскричала она прямо с порога. - Когда бросила его, он неделю из своей комнаты не выходил, не ел, не спал, даже на работу не ходил! Еле добилась от него, в чем дело. Но потом ты позволила ему остаться твоим другом, и он немного ожил. Не знаю, чем ты его так приворожила, что он согласился быть у тебя на побегушках, ничего не получая взамен!
        Все это Наталья Сергеевна выпалила, стоя в прихожей. Я ей предложила пройти в комнату.
        - Мне нечего делать в твоем клоповнике! - вскричала она. - Я и здесь все тебе выскажу. Не думала, что ты окажешься такой дрянью! Ладно, полюбила другого, такое случается. Но теперь, когда твой дружок тебя бросил, ты решила, что и Женька сгодится. Ты же его не любишь! - Затем внимательно всмотрелась в мое лицо и побледнела. - Боже мой, да ты беременна! И теперь хочешь повесить своего ублюдка на моего сына! - Некоторое время она потрясенно молчала, переваривая только что сделанное открытие, затем прохрипела финальную фразу: - Имей в виду, к твоему выродку я и близко не подойду, справляйся сама. - После чего выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью.
        Я понимала, что у Натальи Сергеевны имелись основания так со мной разговаривать, но все равно было больно, ведь в течение нескольких лет мы были очень расположены друг к другу. На бракосочетание, состоявшееся в районном ЗАГСе, она не явилась. Там кроме нас присутствовали только свидетели - Маринка и Катя, да и те согласились на эту роль не слишком охотно. Катя выглядела потрясенной, а Маринка не скрывала недоброжелательности. Тогда я еще не догадывалась о ее влюбленности в Женьку. Когда подруги узнали о моей беременности, стало еще хуже. Вот в такой обстановке началась наша совместная жизнь.
        Женька оказался на удивление практичным. Сразу предложил купить новую квартиру, а эту со временем продать. Но я отказалась. Я хотела жить в СВОЕЙ квартире. Слишком хорошо помнила, как однажды собралась перевезти краски и другие свои принадлежности в квартиру Олега, а тот усомнился в целесообразности этого, наверняка опасаясь, как бы от моей деятельности не пострадал его Храм чистоты и элегантности. Это был еще один штришок к портрету моего возлюбленного, который я не хотела замечать. Теперь я ученая. Женька не стал мне перечить и предложил сделать ремонт. Мы сняли квартиру в соседнем доме и на несколько месяцев переехали туда. Женька нанял дизайнера. Это была молодая симпатичная женщина, и мы быстро нашли общий язык. Поначалу мне не хотелось заниматься обустройством своего жилища, я ссылалась на плохое самочувствие, но постепенно эта деятельность меня захватила. В каждом штрихе был и мой вклад. Результат превзошел все ожидания. Квартира выглядела не менее элегантной, чем квартира Олега, но в ней чувствовалась индивидуальность. Тут я постаралась. В детской одна стена была расписана фантастическими
цветами, а в прихожей, которая значительно увеличилась после перепланировки, абстрактным узором. До сих пор все выглядит совсем неплохо, хотя уже не раз кое-что приходилось подновлять.
        В свою квартиру мы вернулись, когда я была уже на восьмом месяце беременности. Бывшая бабушкина комната стала нашей спальней. Мы спали в одной постели, но интимная близость случалась нечасто. Я объясняла это Женькиной заботой обо мне и ребенке. Забегая вперед, могу сказать, что и впоследствии это не изменилось. Мне даже казалось, что я вообще могла бы без этого обойтись. Мои инстинкты, если и не умерли, то значительно притупились. И все же, наша близость не была мне неприятна и делала наш брак более настоящим, что ли. Я даже научилась получать от нее своеобразное удовольствие, совсем не напоминавшее мои эмоции от близости с Олегом. Хотя это произошло не сразу.
        Женька оказался очень хорошим отцом. Рождение дочери он воспринял с энтузиазмом и даже восторгом, если к нему применимы такие характеристики. Несмотря на то, что стал менее замкнутым, его трудно было назвать эмоциональным. Во всяком случае, во внешних проявлениях он был несколько скуп. Зато его поступки были щедрыми. Он ловко менял подгузники, быстро готовил смеси, так как молоко у меня почти сразу пропало. И еще. Несмотря на мои возражения, он нанял приходящую няню, чтобы у меня оставалось время для занятий творчеством. Позднее появилась и помощница по хозяйству. В общем, он делал все возможное, чтобы моя жизнь была приятной и комфортной.
        Наталья Сергеевна свое слово сдержала. Она не поздравила нас с новорожденной и ни разу к нам не пришла, чтобы взглянуть на внучку. Само собой, и к себе в гости не приглашала. Женька иногда ее навещал, но никаких приветов ни в одну, ни в другую сторону не передавал. Когда Лизе исполнилось три месяца, я настояла на генетической экспертизе. Дочка родилась на две недели раньше назначенного срока, что наверняка вызывало сомнения в Женькином отцовстве не только у меня, но и у него. К тому же, в младенчестве Лиза не была похожа ни на одного из нас. Женька говорил, что для него это не имеет значения, но для меня было важно. В генетическую консультацию мы отправились втроем, я хотела исключить любую возможность манипуляций. Вскоре исследование подтвердило Женькино отцовство. Несмотря на внешнюю невозмутимость и прежние утверждения, он не смог скрыть ликования. У меня на душе тоже полегчало. А со временем Лиза стала все больше походить на Женьку - волосы посветлели, а серо-голубые глаза стали точно того же оттенка, что и у отца. На фотографии в три года она выглядит просто его маленькой копией. Думаю,
благодаря этой фотографии Наталья Сергеевна решила познакомиться с Лизой, после чего признала ее своей внучкой. Однако наши отношения практически не улучшились, мы общались чисто формально. Поздравлять ее с праздниками мы ходили всей семьей, но чаще Женька с Лизой навещали ее вдвоем. К нам она заходила только в тех случаях, когда собиралась забрать Лизу к себе. Как-то она снизошла до объяснения своего отношения ко мне.
        - Ты его не любишь! - безапелляционно заявила она. - И, если встретишь кого-то, кто придется тебе по сердцу, тут же его бросишь! А как он будет жить после этого?!
        - Зря вы так, - выдавила я, не зная, что еще сказать. Больше откровенных разговоров не было, мы просто научились более или менее мирно сосуществовать.
        Наша жизнь текла плавно и размеренно - без взлетов и падений. Я решила получить второе высшее образование в Академии Художеств, чтобы стать дипломированным живописцем. Женька ни в чем мне не отказывал. Сколько он зарабатывал я не знала, но каждый месяц он переводил довольно крупную сумму на мою карточку. Я не экономила, но мне ни разу не удалось полностью ее опустошить.
        Поскольку я была не перегружена домашними заботами, у меня оставалось время не только на учебу, но и на личные занятия творчеством. Я искала свой стиль, свои темы, и постепенно кое-что нащупывала. Благодаря новым знакомым по Академии мне предложили проиллюстрировать детскую книжку. Так я стала сотрудничать с издательством «Весы». Первый опыт оказался удачным, заказы последовали один за другим. Но мне и этого было мало. Время от времени я почитывала женские романы в мягких обложках, и один из них меня заинтересовал. Он был написан очень хорошим языком, сюжет небанальный, а образы получились настолько яркими, что так и просились на бумагу. Благодаря бабушкиной работе я, можно сказать, росла среди книг. Бабушка часто брала меня с собой в библиотеку. Я ходила между стеллажами, снимала с них книги, листала, рассматривала иллюстрации. Как всякого ребенка, меня, в первую очередь, привлекали книжки с картинками. Вскоре я поняла, что удачная иллюстрация может привлечь внимание к содержанию книги, а неудачная - оттолкнуть. И до сих пор так считаю.
        Я сделала несколько иллюстраций к понравившемуся роману и показала их редактору, с которым сотрудничала. Тамара заинтересовалась, однако прошло немало времени, прежде чем она появилась с приятным известием - издательство решило выпустить роман с моими иллюстрациями в подарочном издании, правда, небольшим тиражом. С тех пор Тамара является моим агентом. Тираж разошелся очень быстро, последовало второе издание. Мне предложили заключить с издательством постоянный договор, но я до сих пор уклоняюсь от предложений. Я хочу оставаться свободной, самой выбирать книги, которые буду иллюстрировать. Книга должна не просто понравиться, а затронуть какие-то глубинные чувства, чтобы результат был достойным. Пока эта позиция себя оправдывала. Теперь издательство устраивает мою персональную выставку, чтобы себя прорекламировать и склонить меня к заключению постоянного договора. Нет, я хочу оставаться свободной!
        Развитием своей карьеры я была довольна и всегда знала, что только благодаря Женьке могла заниматься тем, что мне нравится, и развиваться. Наша семейная жизнь продолжала катиться по накатанной колее, но, несмотря на кажущееся благополучие, меня кое-что смущало. Мы с ним занимались любовью примерно раз в месяц. Если бы не мой опыт с Олегом, я бы, наверное, посчитала это нормальным. Я за многое была благодарна Женьке, мне хотелось сделать его счастливым. В его любви я не сомневалась, и он не импотент. Тогда, в чем дело? Неужели боится смутить меня или обидеть излишней активностью? При всех его странностях такое вполне возможно. И я решила действовать, соблазнить собственного мужа. На мои ласки он сразу откликнулся, но… у нас ничего не получилось. Мы оба ощутили неловкость и разочарование. Однако на следующий день мои чувства резко изменили направление. Мое либидо проснулось. Мне захотелось интимной близости, и не просто с кем-то, а именно с Женькой. Захотелось пробиться через его невозмутимую оболочку и замкнутость, докопаться до самых глубин и, чтобы мы каждую ночь вместе возносились к небесам, а
потом низвергались в пропасть. Я места себе не находила от охватившего меня возбуждения. Вскоре я повторила попытку соблазнения, но она закончилась таким же сокрушительным фиаско, как и в первый раз. Наши отношения изменились. Если раньше мы счастливо засыпали в объятиях друга, то теперь инстинктивно отстранялись.
        Недели через две после этого, вернувшись вечером домой, Женька сказал, что нам надо поговорить. Мы уложили Лизу спать, после чего прошли в кухню и сели друг напротив друга.
        - Значит, так, - начал Женька без всяких предисловий. - Я прошел полное медицинское обследование.
        Только тут я обратила внимание на его запавшие глаза и на синяки под ними.
        - Ты болен?! - всполошилась я.
        - Здоров. Во всех смыслах. Все органы в безупречном состоянии. И гормоны в норме.
        - Гормоны?
        - Да, гормоны. Знаю, тебя не устраивают наши интимные отношения, и решил провериться. Но лучше все по порядку.
        Никогда, ни раньше, ни позднее, я не слышала, чтобы Женька столько говорил.
        - Еще в подростковом возрасте я заподозрил, что со мной что-то не так, - начал он. - Возможно, я казался замкнутым и отстраненным, но не был ни слепым, ни глухим, так что осознавал, что вокруг меня происходит. Слышал разговоры одноклассников, видел, как они на физкультуре подглядывали за девчонками в раздевалке, и не понимал, зачем им это нужно. Обратился за помощью к интернету, - усмехнулся он, - побывал на различных порно-сайтах, но ничего кроме омерзения это у меня не вызвало.
        - Может, ты голубой? - робко поинтересовалась я.
        Последовала очередная усмешка.
        - На гей-сайтах я тоже побывал. Меня чуть не стошнило. В общем, я принял себя таким, как есть, и эту тему оставил в стороне. Мне и без того было, чем заняться. Уже в девятом классе я знал, где буду работать. Будущие работодатели наняли мне учителя, который один стоил всех математических школ вместе взятых.
        - Кстати, почему ты учился в обычной школе, а не в математической?
        - Я тяжело схожусь с людьми, мне не хотелось менять окружение.
        Как у него все просто. Похоже, он с раннего возраста сам управлял своей жизнью. Видимо, и на работе был сам себе хозяином. Сколько раз я звонила ему, нуждаясь в помощи, и он тут же срывался с места. Ни разу не последовало отговорок: «Мне нужно что-то доделать, подожди полчасика…». Женька продолжал.
        - В общем, я был сосредоточен на работе, к которой недавно приступил, и в гораздо меньшей степени на учебе в школе. И вдруг все изменилось. - Он посмотрел на меня и улыбнулся. - В тот день Тамара Семеновна велела нам после физкультуры собраться в классе. Ты пришла туда в спортивной форме - трикотажных брюках и короткой футболке. Я случайно посмотрел на тебя, когда ты подняла руки, чтобы заколоть волосы, и у тебя оголилась часть живота, на самом деле, узкая полоска. А меня прошибло! В голове помутилось, мышцы живота сжались, да и все остальное будто мне не принадлежало. Я потерял контроль над собой, боялся грохнуться в обморок, настолько сильными были ощущения. Еле высидел до конца классного часа, потом помчался домой и рухнул на кровать. Постепенно возбуждение ослабевало, а в голове прояснялось. Я понял, что произошло, и почувствовал себя счастливым. Значит, я не какой-то урод, а обычный парень! Хотя, не совсем, - тут же оговорился он, - другие девчонки, женщины и фривольные картинки по-прежнему оставляли меня равнодушным. Только ты вызывала во мне подобные чувства. Я проверял.
        Вместо того, чтобы почувствовать себя польщенной, я ощутила себя этаким эксклюзивным куском мяса, который (только он!) смог пробудить аппетит у больного анорексией. Впрочем, дальнейшие Женькины высказывания были более лестными. На его лице появилась мечтательная улыбка. Он рассказывал, как ему нравилось за мной наблюдать, слышать мой голос. Вскоре его перестала устраивать роль постороннего наблюдателя. Преодолев свою замкнутость, он стал проявлять ко мне открытый интерес и, не получив отпора, воодушевился. Мы подружились. Наше общение стало ему необходимо, как воздух. Иногда инстинкты давали о себе знать, но он боялся меня испугать, да и в себе не был уверен. Он был готов довольствоваться малым, но понимал, что рано или поздно я захочу большего, так что придется переводить отношения в новую фазу. Ему нравилось со мной целоваться, хотя далеко не всегда наши упражнения вызывали у него вожделение. Уверенности в себе не хватало, но однажды он все-таки решился на активные действия. В тот день мы отвезли бабушку в деревню, после чего зашли ко мне домой и сели пить чай.
        - Ты пила чай, а я сидел и не мог оторвать от тебя глаз, - рассказывал он. - Мне все в тебе нравилось - твое лицо, то, как ты двигаешься, как смеешься. Во мне поднялась такая мощная горячая волна, что я уже собой не владел - схватил тебя и потащил в твою комнату. Ты вроде бы не возражала. Все было замечательно, а потом - как отрезало. Я в ужасе высочил из твоей квартиры и всю ночь не спал, читал в интернете о подобных случаях и готовил речь, которую произнесу перед тобой завтра. Но на следующий день ты огорошила меня известием, что влюбилась в другого. Не знаю, как выжил.
        Он неделю, как и рассказывала Наталья Сергеевна, не ел, не спал, даже работа перестала его интересовать. В те ужасные дни он понял, что, если я совсем исчезну из его жизни, то она потеряет всякий смысл и, смирив гордыню, позвонил мне и предложил свою дружбу. По счастью, я ее не отвергла. Он видел, как я счастлива, и смирился с тем, что не он, а другой мужчина сделал меня счастливой. До этого разговора я и не подозревала, насколько сильными были его чувства. Он выглядел таким отстраненным, что казался холодным. Я знала лишь то, что Женька был настоящим другом и всегда приходил на помощь, когда я в этом нуждалась. Но, оказывается, с его стороны была не только дружба, но и Любовь. А с моей?
        Женькина исповедь была не только подробной, но и очень эмоциональной, чего я от него совсем не ожидала. С виноватым видом он поведал, что в скорбный день бабушкиных похорон чувствовал себя невообразимо счастливым - он не только смог меня утешить, но и сделал СВОЕЙ. О рождении дочери он рассказывал с неменьшим воодушевлением, а уж, когда узнал, что является и биологическим отцом, был на седьмом небе от счастья, ощутив себя полноценным мужчиной. Он старался сделать для меня и дочери все, что было в его силах, чтобы мы ни в чем не нуждались и были счастливы. До недавнего времени ему казалось, что наша совместная жизнь меня устраивает, но оказалось - это не так. Он решил пройти полное обследование, что и сделал.
        - В самом начале нашего разговора я упоминал, что гормоны у меня в норме, - бесцветным голосом произнес он. На лицо вернулась его обычная отстраненная маска. - Врач сказал, что можно попробовать повысить либидо с помощью медикаментов, но существует опасность. Избыточное количество гормонов может привести к неконтролируемой агрессии.
        Я представила, как Женька с искаженным лицом набрасывается на меня, и содрогнулась.
        - Не нужно этого делать, - прошептала я.
        - Я тоже так думаю. Агрессия может проявиться по-разному. Не хочу, пусть и на время, превращаться в маньяка или насильника. Я такой, какой есть. Я консультировался с психиатром. Пока никому не удавалось изменить то, что заложено природой, хотя многие и пытались. Мне вообще повезло, что я встретил тебя, а то мог бы так и остаться неразбуженным. С таким диагнозом, как у меня, это норма. Если ты меня бросишь, другой женщины в моей жизни не будет.
        Смысл его последней фразы добирался до моего мозга как-то слишком долго. Когда это, наконец, произошло, мне стало не по себе. «Если ты меня бросишь, другой женщины в моей жизни не будет.». Я ощутила себя в ловушке. Я не собиралась его бросать, не собиралась в кого-то влюбляться, но его слова лишали меня свободы выбора. Я оказалась в западне. Он умный человек, к тому же, хорошо знает меня, так что не мог не понимать значения того, что сказал. Он знал, что после таких слов я НИКОГДА НЕ СМОГУ его бросить. На какое-то мгновение я ощутила ненависть к своему тюремщику. Потом и другие слова добрались до моего сознания. Диагноз… Какой диагноз? Впрочем, я не хотела этого знать. Факт оставался фактом. Теперь я намертво к нему привязана. Я подняла глаза и поймала напряженный Женькин взгляд.
        - Ну, что ты решила?
        - А что тут решать? Будем жить, как прежде.
        Он на то и рассчитывал, так что облегченно перевел дух.
        Наша совместная жизнь продолжилась, но не совсем так, как прежде. Во время интимной близости, случавшейся с прежней периодичностью, я старалась себя сдерживать, опасаясь потребовать от своего мужа больше того, что он мог дать. Нерастраченные эмоции я отдавала творчеству, что не замедлило сказаться на результатах. Сублимация. Маринка и тут оказалась права. В остальном мы были обычной семьей - заботились о дочери, беспокоились, когда она болела и радовались ее успехам. В выходные частенько ездили к свекрови на дачу. Гости у нас собирались довольно редко, в основном, приходили Маринка с Катей. Маринка иногда притаскивала с собой очередного бойфренда, а затем и Костик стал появляться в нашей компании. Я не сразу заметила повышенный интерес Маринки к моему мужу, а когда это произошло, ничего не почувствовала. Все ее уловки были напрасными. Но открывать ей глаза и выставлять напоказ нашу интимную жизнь я не хотела. А ведь всего пары фраз хватило бы, чтобы остудить ее пыл. Но пусть лучше меня считает холодной стервой.
        Наша жизнь как-то наладилась. Материальных проблем не было, я могла заниматься тем, чем хотела. Появилась интересная работа, которая меня полностью захватила. В целом, я была довольна своей жизнью. Женьку по-прежнему считала хорошим другом и достойным человеком, но иногда на меня накатывало, и я чувствовала себя пленницей в золотой клетке, отчего мое отношение к нему резко менялось - я начинала его ненавидеть. Правда, эти порывы быстро проходили, разум одерживал верх, и некоторое время я уже себя ненавидела за черную неблагодарность по отношению к мужу. Тем временем стали выходить книги с моими иллюстрациями, и я все больше сосредотачивалась на работе и все меньше думала о наших отношениях с Женькой. Казалось, так будет продолжаться вечно. Но, как известно, ничто не длится вечно.
        Однажды июльским вечером раздался звонок в дверь. Оказывается, это был не просто звонок - это прозвонил колокол, как бы банально это ни прозвучало, - по Женьке и по моей прежней жизни. На пороге стояли двое полицейских. Все происходило, как в сериале. Краткая информация, соболезнование, вопросы. Я не сразу поняла, что именно они говорят, а, когда поняла, то на какое-то мгновение у меня промелькнула мысль: «Теперь я свободна!». Я тут же ужаснулась себе, и у меня на глазах выступили слезы.
        - Этого не может быть, - прошептала я.
        Дальше я помню смутно. Хорошо, что Лиза была на даче у бабушки. Меня возили в морг на опознание, затем в участок, где задавали какие-то вопросы. Спросили, не нужно ли кому-то позвонить, чтобы за мной присмотрели. Я сказала, что сама с этим справлюсь. Та же парочка отвезла меня домой. Оказавшись в своей квартире, я рухнула на пол прямо в прихожей и разрыдалась. До меня постепенно доходило, кого я потеряла, и что потеряла. Больше никто и никогда не будет любить меня так самозабвенно, ни для кого мои дела не будут важнее собственных, и никто не станет для Лизы таким отцом, каким был Женька. Я не буду засыпать в любящих объятиях. Я представила стройное Женькино тело, его ласковые руки и разрыдалась еще громче. Какой же дурой я была, похотливой дурой! Мне, видите ли, интима не хватало. А как же все остальное? Но ведь и интим был, пусть и не в том объеме, в котором мне бы хотелось. Как часто мы чего-то не ценим по-настоящему, пока это «что-то» не потеряем! И до меня, наконец, дошло, что мои чувства к Женьке, пусть и неоднозначные, были очень сильными. Теперь мне приходилось жить с осознанием этого.
        Вспоминать свои звонки близким с ужасным сообщением и последовавшие за этим похороны не хотелось. Слишком много боли пришлось пережить не только мне, но и Наталье Сергеевне, и Лизе. Моя маленькая дочь повела себя очень достойно. Когда она поняла, что больше никогда не увидит папу, то долго и горько плакала, а, когда и я к ней присоединилась, она стала утешать меня, и до сих пор меня опекает, будто приняв эстафету от отца. Подруги постоянно находились рядом, помогая всем, чем могли. Кое-как я пережила то время, но иногда совершенно неожиданно выступали слезы. «Милый-милый Женька, как мне тебя не хватает.». Наверное, то, что я к нему испытывала, и было любовью. Мне вдруг пришло в голову, что он об этом не только догадывался, но и знал наверняка, ведь он же был таким умным. Да, знал. Иначе его благородство не позволило бы ему припирать меня к стенке. Он надеялся, со временем я сама это пойму. К сожалению, я поняла это слишком поздно.
        На второй день после Женькиной смерти на моем пороге появилась еще парочка незнакомых мужчин. Обоим было в районе сорока, один был среднего роста и крепким, второй маленьким и тщедушным. Однако оба были хорошо одеты и выглядели интеллигентно. Они представились Женькиными сотрудниками и, выразив соболезнование, вручили мне пухлый конверт с деньгами.
        - Это на похороны, - пояснил более представительный мужчина и в лоб спросил: - Что вам известно о работе мужа?
        Мне тогда было не до разговоров, но я знала, какое значение Женька придавал своей работе, поэтому сосредоточилась.
        - Только то, что она секретная и высокооплачиваемая.
        - А где располагается офис, он вам говорил?
        - Только то, что в Невском районе. Думаю, на Правом берегу.
        - Почему?
        - Он всегда выходил из дома в половине девятого. Чтобы к девяти добраться туда, нужно примерно полчаса. Хотя… Невский район большой, может, и где-то в другом месте.
        Учитывая то, что мы с Катей недавно открыли, я постаралась вспомнить тот разговор как можно подробнее. Похоже, главным в той парочке был мужчина покрепче, именно он вел разговор.
        - Ввиду секретности нашей работы, - сказал он, - мы не сможем появиться на похоронах, но обязательно пришлем венок.
        - Спасибо, - пробормотала я.
        - И еще, - добавил он. - Если вы не возражаете, мы навестим вас после похорон. Нужно кое о чем поговорить, но сейчас не время. - Я кивнула. - Если же кто-то будет интересоваться Жениной работой или вообще заметите что-то подозрительное, то позвоните мне.
        Он протянул карточку, на которой было указано имя: Валентин Иванович и номер телефона. Больше никакой уточняющей информации. Эта карточка до сих пор хранится в верхнем ящике Женькиного письменного стола, я ей ни разу не воспользовалась.
        Женькины сотрудники слов на ветер не бросали. На похоронах действительно таинственным образом появился венок от сотрудников, затмивший своей роскошью все прочие. А народу собралось больше, чем я ожидала. У Женьки не было друзей, зато было много родственников. У меня наоборот. Из родственников были только тетя Аня, постаревшая, но еще крепкая, и ее дочь. А вот друзей набралось немало. Рита постаралась, собрав почти весь наш курс. Ну, и, конечно, мои школьные подруги.
        Через несколько дней после похорон появился Валентин Иванович в сопровождении безымянного спутника. Поскольку никто Женькиной работой не интересовался и ничего подозрительного я не заметила, то вроде бы разговаривать было не о чем. Но у них имелись свои планы. Они были немногословны, но свои мысли выражали так четко и доходчиво, что никаких вопросов не возникало. Этим они напомнили мне Женьку. Во главе всего стояла секретность. Они боялись любой утечки информации. Мол, мало ли, Женя взял какие-то материалы для работы дома, да так и не успел вернуть. Я сказала, что все, что может быть связано с его работой, хранится в его столе, и открыла дверь в спальню. Увидев широкую кровать, они переглянулись. Я усмехнулась.
        - Да, спальня и кабинет совмещены.
        - Странно. Неужели он не мог купить квартиру побольше?
        - Нас и эта устраивала, - буркнула я.
        В ящиках стола было полно всяких флэшек и жестких дисков.
        - Вы не возражаете, если мы все это заберем?
        Наверное, с моей стороны было легкомысленно отдавать что-либо неизвестным людям, ведь они мне никаких документов не предъявляли, но в тот момент я еще не отошла от похорон, да еще находилась под гипнозом слова «Секретность». Женька окружил свою работу такой тайной, что я боялась туда соваться. То, что он мог заниматься какими-то неблаговидными делами, мне и в голову не приходило. Его ноутбук они тоже прихватили, предложив возместить его стоимость, но я отрицательно покачала головой. Женька любил свою работу, и мне не хотелось, чтобы из-за его смерти она пострадала. Оказалось, что моим визитерам и этого мало. Они хотели осмотреть всю квартиру, другими словами, обыскать. Поначалу все во мне воспротивилось, но потом я решила, что, сказавши «А», нужно сказать и «Б». Я ведь разрешила им осмотреть Женькин стол, так почему бы и все остальное не осмотреть? Мне скрывать нечего. В то, что Женька мог украсть какую-то информацию у своего работодателя, я не верила. А если что-то взял для работы, то наверняка положил в стол. Но у помешанных на секретности свои тараканы в голове.
        - Значит, обыск? - недружелюбно осведомилась я.
        - Нет, всего лишь осмотр, - не слишком убедительно возразил безымянный тип. - Ели вы возражаете, мы сразу уйдем.
        - Обыскивайте. Только Женька вряд ли что-то прятал, не такой он был человек.
        Они покивали головами, но тут же вызвали помощников. Те появились так быстро, что я подумала, будто они ждали возле подъезда. Теперь, зная, где находится офис, думаю, они примчались оттуда. Я настояла на том, чтобы при обыске присутствовала Марта, объяснив это тем, что она лучше знает, где что лежит. Они переглянулись, но возражать не стали. Только спросили:
        - Она надежный человек?
        - Вполне.
        - Не хотелось бы, чтобы об этом эпизоде кто-нибудь узнал. Вы понимаете?
        - Понимаю, - усмехнулась я, - секретность.
        - Вот именно.
        Обыск они производили вчетвером, очень тщательно и аккуратно и, конечно, ничего не нашли. По их виду нельзя было определить, довольны они этим обстоятельством или разочарованы. Похоже, в их фирме невозмутимые маски вместо лиц обычное дело. Напоследок Валентин Иванович сказал, что Лизе положена пенсия за утрату кормильца, и они сами побеспокоятся о ее оформлении. Такая забота несколько сгладила неприятное впечатление от их визита. Когда они ушли, Марта еще долго ходила по квартире, что-то подправляя, хотя в этом не было необходимости, и ворчала себе под нос. Я примерно так же вела себя в мастерской. Прикосновения чужих рук к личным вещам - неприятное испытание. Мы с Мартой никогда не обсуждали тот эпизод, а я постаралась тут же выкинуть его из головы, посчитав неизбежным злом, которое всегда сопутствует потерям. Теперь, в свете новых обстоятельств, возможно, еще не раз придется вспомнить тех мужчин, все их слова, сам обыск, но не сейчас.
        Я огляделась. Облака немного разошлись, так что почти не потемнело, но людей на берегу поубавилось. Собачники исчезли, лишь в отдалении прогуливалась какая-то парочка, да неподалеку пожилой мужчина курил, глядя на противоположный берег. Половина первого! Катя мне ни разу не позвонила, значит, уснула. Вот и хорошо. Ей необходимо отдохнуть, да и мне тоже. На обратном пути я попыталась подытожить то, к чему пришла в результате сегодняшних воспоминаний и размышлений. Любила ли я Женьку? И поняла, что опять не могу однозначно ответить на этот вопрос, хотя в ходе сегодняшних размышлений уже не раз это делала. Мои воспоминания были очень сумбурными, и каждый период жизни вызывал разные чувства, подчас противоположные. Но разве так обязательно навешивать на чувства общепринятые названия? Если принять за эталон любви те чувства, которые я испытывала к Олегу, то Женьку я не любила. Но ведь любовь может быть разной. В любом случае, он был мне очень дорог, и после его смерти в моей жизни образовалась такая брешь, которую вряд ли кто-то сможет заполнить. Но у меня есть дочь, есть моя работа, мне есть, ради
чего жить!
        ГЛАВА ШЕСТАЯ
        
        КАТЯ
        Прошедшая неделя была просто кошмарной. Накопившееся неудовлетворение жизнью выплеснулось из меня самым диким способом. Сначала высказала Косте все свои обиды, не гнушаясь явными преувеличениями и грубостью. Затем попыталась Маринку поставить на место, она немало крови мне попортила. Боже, да ведь я гордилась собой - своей решительностью и принципиальностью! А чем это закончилось? Да тем, что я осталась совсем одна - нелюбимая и никому не нужная. Впрочем, к этому мне не привыкать. Даже душу некому излить, Вероника «ушла в подполье». А ведь, когда ей нужна была помощь, я все свои дела бросала, и не из чувства долга. Мне ХОТЕЛОСЬ ей помочь! И Маринке хочется, и Марте, и Женьке хотелось, да и многим другим. Почему я ни у кого не вызываю подобных чувств? Что со мной не так? Как будто на мне выжгли клеймо «Ее нельзя любить!». С самого детства я об этом размышляю, но ответа пока не нашла.
        В выходные вообще из дома не выходила, не убиралась, не готовила. Включила телевизор, там меня ничто не заинтересовало. Взяла книгу, но чтение никогда не было моим любимым занятием, хотя прочитала я немало, за подругами тянулась, но в таком состоянии чтение меня совсем не привлекало. Костя при уходе забрал кое-какие вещи, а остальные продолжали висеть в моем шкафу. Это ужасно нервировало. Все эти дни я подспудно ждала его звонка - то ли с сообщением об окончательном разрыве, то ли о примирении. Я уже сама не знала, чего хочу. Но пусть хоть что-то происходит! Я больше не могла жить в таком вакууме. В общем, выходные я еле пережила и с некоторым воодушевлением отправилась в понедельник на работу. По счастью, там все было хорошо. Наталья Максимовна, наконец, подала заявление об уходе, и Геннадий Сергеевич официально меня уведомил, что через две недели я вступлю в новую должность - заместителя начальника отдела. В нашей иерархии это было большим шагом вперед или вверх, не знаю, как правильнее сказать. В связи с новыми обязанностями часть моих клиентов передали молодому сотруднику, в том числе, и фирму
«Цвета лета». Я не знала, радоваться этому обстоятельству или огорчаться. Решила все-таки порадоваться. Мы случайно обнаружили нечто непонятное, и неизвестно, к чему это приведет.
        Я уже собиралась уходить, когда позвонила Маринка и предложила встретиться возле метро, чтобы вместе отправиться на выставку. Неужели и ей знакомо чувство робости? Ладно, неважно, главное, она на меня не сердится за недавние выпады. На душе немного полегчало. У нас обеих были пригласительные билеты на два лица, и я в свое время пригласила Костю. Он согласился, он вообще очень хорошо относится к Веронике. Творческие личности его привлекают. Только вряд ли он появится на выставке, ведь не позвонил же. Но неужели Маринке некого было прихватить с собой? На нее это не похоже. Впрочем, в последнее время она изменилась. Бойфренды как-то повывелись, да и прежнего огня в ней не чувствуется. Неужели Женькина смерть так на нее повлияла? Но лучше об этом не думать, а то опять выскажусь невпопад.
        Маринка, как это часто случается, опоздала, и торжественное открытие выставки прошло без нас. Когда мы появились в галерее, она была заполнена под завязку, а телевизионщики уже складывали свою аппаратуру. Для проведения выставки было задействовано три помещения. Первое было небольшим и напоминало прихожую. В нем были установлены столы с закусками и напитками. За порядком в этом отсеке следила симпатичная официантка. Она убирала использованные бокалы и выставляла чистые, добавляла закуски на тарелки.
        Из этого импровизированного буфета был вход в основной зал. Здесь издательство в полную силу себя рекламировало. Справа были расположены витрины, в которых расположились книги с Никиными иллюстрациями. Рядом приютился киоск, где шла бойкая торговля этими книгами и каталогами выставки. По остальному периметру были развешаны эскизы к книжным иллюстрациям. Ника называла их эскизами, но, на мой взгляд, это были полноценные картины, каждая из которых представляла несомненный интерес. Все это выглядело ярко, нарядно и даже празднично. Я гордилась своей подругой. Мы с Маринкой переглянулись, и я поняла, что она ощущает то же самое.
        Нику мы обнаружили у окна, дающей интервью интеллигентной женщине в очках. Наверняка представитель солидного журнала, подумала я, а не какой-нибудь желтой газетенки. Ника нас заметила и проартикулировала: «Потом», а сама повела журналистку во второй зал. Мы направились следом. Там тоже народу хватало. Этот зал был отдан тринадцати картинам из цикла «Эмоции». Они были разного размера и выполнены в разных стилях. Как утверждала Вероника, каждая эмоция требует своего способа выражения. Например, картина «Ярость» была абстрактной. Я видела ее в мастерской, тогда она особого впечатления на меня не произвела, но, как говорится, большое видится на расстоянии. Теперь, увидев ее, я остолбенела. Всполохи фиолетового, пурпурного, черного и каких-то смешанных цветов буквально придавили меня к месту, заставляя ощутить чуть ли ни ужас. Маринка понимающе кивнула: «Ника очень талантлива. На ее фоне я чувствую себя жалкой букашкой, этаким жучком-паразитом.». Я рассмеялась и ответила детским стишком, неожиданно всплывшим в памяти: «Мамы всякие нужны, мамы всякие важны.». Маринка улыбнулась и одобрительно похлопала
меня по плечу. Рядом с нами Тамара, Никин агент, беседовала с солидным мужчиной.
        - Эти картины не продаются, - терпеливо объясняла она. - Цикл еще не завершен.
        - Но я очень хотел бы приобрести хотя бы некоторые из них, - не сдавался мужчина. - Неужели художница не нуждается в деньгах? Я готов заплатить хорошую цену.
        - Этот вопрос не обсуждается, - отрезала Тамара. - И, да, художница достаточно хорошо обеспечена для того, чтобы не расставаться с тем, с чем не хочет расставаться.
        Мы прошли дальше и стали прислушиваться к отзывам. Все были положительными, правда, степень одобрения колебалась от весьма умеренной до восторженной. Однако, думаю, не только мы, но и остальные посетители понимали, что присутствуют при рождении нового Имени. Выставка была небольшой, всего два зала, но никто не торопился покидать ее. Некоторые из посетителей перемещались с бокалами в руках, мы решили последовать их примеру и прошли в буфет.
        - О картинах я уже не говорю, но как хорошо все организовано! - одобрительно высказалась Маринка.
        За обсуждением выставки и самих картин наши бокалы незаметно опустели, мы попросили их заново наполнить и вернулись в зал. Вскоре Ника сама нас нашла и потянула к окну, где недавно давала интервью. Выглядела она блистательно. Никогда не считала ее красавицей, но сегодня она превзошла себя. Глаза казались абсолютно зелеными, прозрачными и так сияли, хоть зажмуривайся. Нежный овал лица, аккуратный носик, губы - не слишком пухлые, но и не тонкие, имели приятный рисунок. Блестящие каштановые волосы были собраны в высокую прическу, правда, несколько прядей из нее выбились, что ничуть не портило Веронику, скорее, добавляли романтизма ее облику. И платье! Тут Маринка постаралась. Когда выставка только намечалась, Маринка сразу спросила, в чем Ника собирается появиться на ее открытии.
        - Да какая разница! - отмахнулась подруга. - От художников никто не ждет элегантности и следования моде.
        - А ты их удиви.
        В общем, Маринка настояла на своем, в результате чего у Вероники появилось это изумительное платье - кремового цвета, чуть за колено, подчеркивающее фигуру и открывающее ее красивые плечи и руки. Греческий загар еще не сошел, так что контраст светлого платья и загорелого тела выглядел впечатляюще. Вероника казалась роскошной светской дамой, а не художницей. Она была равнодушна к драгоценностям, так что на ней была только цепочка из белого золота с медальоном из того же металла и серебряный браслет с колокольчиками. Недавно он заменил своего предшественника. За последние годы Рита весьма преуспела в своем мастерстве, и это была уже не детская поделка, а произведение ювелирного искусства.
        Вероника пылко нас обняла.
        - Как я рада, что вы здесь! Жаль, что вас не было на открытии. Наверняка Маринка опоздала. - Мы рассмеялись, тут комментарии не требовались. - Ну, как вам?
        - Потрясающе! - выдохнули мы хором и опять рассмеялись.
        - Девчонки, предлагаю вам пару часов где-нибудь погулять, а то вас станет тошнить от моих картин, а потом вернуться сюда. К этому времени должны подойти мои однокурсники. Они не захотели толкаться в такой толпе. Это Рита всех организовала.
        Я заметила, что за нами наблюдает симпатичный парень. Именно симпатичный, а не смазливый, я очень четко разделяю эти понятия. Несмотря на привлекательность, в нем не было ничего слащавого. Ника тем временем рассказывала, что однокурсники решили сделать ей сюрприз, о котором она только сегодня узнала. На сегодняшний вечер они арендовали кафе, в котором она работала в студенческие годы, так что после закрытия все отправятся туда, благо кафе находится неподалеку, и до него можно добраться пешком. Она предложила и нам присоединиться к этой компании. Мы, не раздумывая, согласились. В это время парень, наблюдавший за нами, отклеился от стены и подошел. Вежливо поздоровавшись, он обратился к Веронике:
        - Ника, можно тебя на пару минут?
        - Потом, - раздраженно отмахнулась она.
        Это было на нее не похоже, обычно она очень вежливая. Маринка быстро среагировала. На ней был красный костюм, который делал ее еще ярче и заметнее, чем обычно, но парень никого не замечал, не отрывая взгляда от Ники.
        - Нам с Катюшей пора промочить горло, - доброжелательно произнесла Маринка и, подхватив меня под руку, повела в буфет.
        - Кто это? - изумленно спросила я.
        - Понятия не имею, но он очень хорош и явно к ней неравнодушен. Не знаю, почему Ника на него волком смотрит.
        - Но ведь он моложе ее!
        - Ну, и что? Мы пока тоже не старухи, а ему никак не меньше двадцати шести-двадцати семи лет, самое то. Зачем нам нужны старикашки? Веронике пора начинать полноценную жизнь, а то до тридцати двух лет никак не может проснуться.
        Я была не согласна с этим утверждением, но спорить не стала, не хотелось нарушать доброжелательную атмосферу, которая сопутствовала нашей сегодняшней встрече. Как я недавно в очередной раз убедилась, качать права и кого-то в чем-то обличать - не мой конек. Ничего кроме сожалений и осознания своей никчемности это не принесет. Мы ненадолго вернулись в зал. Ника стояла в окружении каких-то людей, симпатичного парня рядом не было. Она нас заметила и помахала рукой. Мы жестами дали понять, что уходим, но еще вернемся. Тогда она показала нам два пальца, напоминая, что нам следует вернуться через два часа. Мы покивали и удалились.
        Мы гуляли по улицам, сразу признавшись, что давно ничего подобного не делали. Обычно мы перемещались по городу из точки «А» в точку «Б», практически не глядя по сторонам, не замечая, какая красота нас окружает. Каждая улица, каждый дом или мостик имели свою историю, некоторые из этих историй мы знали и помнили, о других ничего не могли сказать.
        - Катька, давай в ближайшие выходные отправимся на экскурсию по городу, - неожиданно предложила Маринка. - Мне вдруг стало стыдно, что я так мало знаю о своем городе. А тут есть, на что посмотреть.
        Это предложение было настолько необычным, что я не сразу смогла ответить.
        - Давай, - через несколько секунд выдавила я.
        - Как твои дела с Костей? - перевела Маринка разговор на другую тему.
        - Никак. Он не появлялся и не звонил. Я тоже не звонила.
        - Вот и молодец, - похвалила меня Маринка.
        - Но иногда очень хочется позвонить, привычка, наверное, - с грустью произнесла я. - На самом деле, уже не знаю, чего от него хочу, и хочу ли вообще чего-нибудь. Просто очень одиноко.
        Вот уж не думала, что смогу говорить о самом сокровенном с Маринкой, и на время застыла, ожидая ее реакции. Но никаких подковырок не последовало, правда, высказалась она довольно категорично.
        - Лучше быть одной, чем довольствоваться всякими подделками.
        Теоретически она была права, но на практике все выглядело несколько иначе.
        - Как я понимаю, ты всех своих ухажеров разогнала, - осторожно начала я, опровержений не последовало, - и как ты себя чувствуешь в одиночестве, тебе хорошо?
        - Плохо, - призналась она. - Но ничего не могу с собой поделать. Легкие интрижки перестали меня устраивать, а ничего стоящего не попадается. Иногда вспоминаю свои похождения и ужасаюсь. Как я могла?! - Она с грустной улыбкой посмотрела на меня. - Может, мне в монастырь уйти?
        Я рассмеялась.
        - Не все так плохо. Я сегодня видела, какие голодные взгляды бросали на тебя мужики. Просто ты выглядишь такой роскошной и неприступной, что к тебе боязно подойти.
        - Такие рохли, которые боятся подойти, мне не нужны. Только вот и те, которые подходят, тоже никуда не годятся. Им нужно от меня только одно, сама знаешь, что. А мне от них и этого не нужно. Тупик.
        Мы впервые за столько лет разговаривали с Маринкой, как настоящие подруги. Раньше нас только Вероника объединяла. Это было неожиданно и очень приятно. Я уже не раз задумывалась, почему у меня за всю жизнь не появилось других подруг. На работе полно женщин примерно моего возраста, но почему-то ни с кем не сложилось дружеских отношений. Конечно, мы общаемся, что-то рассказываем друг другу за чашкой чая, но это все. А хотела бы я, чтобы было иначе? И с удивлением обнаружила - мне это не нужно. Наверное, я слишком замкнутая, боюсь подпустить кого-то к себе слишком близко (а вдруг меня обидят?), сказывается предыдущий опыт.
        Когда мы вернулись в галерею, она уже была заполнена Никиными однокурсниками. Большинство из них стали художниками, в той или иной области, остальные переметнулись в другие сферы, кое-кто из них в этих новых сферах кое-чего достиг. Однако наиболее успешной из них оказалась Вероника. Но атмосфера была очень дружественной, никто зависти или других неприязненных чувств не демонстрировал. С кем-то мы были знакомы с юных лет, с другими встречались на Женькиных похоронах и поминках, так что быстро влились в коллектив.
        Когда мы огромной толпой шли по городу по направлению к кафе, шуму от нас было, как от вдвое большей толпы подростков. Это было весело, все мои переживания отодвинулись на задний план. В этом кафе мы в свое время не раз бывали, чтобы встретиться с Вероникой. Сегодня оно показалось мне более тесным, а, может, просто слишком много народу туда набилось. Столы были накрыты, и вскоре мы расселись за ними. Всем заправляла Рита. Высокая, нескладная, с некрасивым лицом, она была не лишена обаяния. Несколько лет назад ее муж, тоже ювелир, бросил ее и переметнулся к более молодой и красивой женщине. Новая жена родила ему двойню. Рита, конечно, переживала, ей приходилось одной воспитывать сына, но она не унывала. От нее расходились мощные потоки позитивной энергии. Первый тост произнесла она, вложив в него все свое восхищение не только творчеством подруги, но и ею самой. Восхваления захотела продолжить и Маринка, но Ника ее прервала.
        - Предлагаю выпить за моего мужа! - громко произнесла она. - Если бы не он, то ничего бы у меня не получилось. Только его забота и поддержка помогли мне заниматься творчеством, не отвлекаясь на бытовые проблемы. Только благодаря ему я смогла чего-то добиться… - Тут ее голос дрогнул, и из глаз полились слезы. - В общем, за Женьку! Пусть земля ему будут пухом!
        Я заметила, что и Маринка смахнула слезу.
        - Слава богу, наконец-то, Ника это признала, - пробормотала она себе под нос, но я услышала.
        Вероника тем временем разрыдалась и метнулась в сторону туалета, мы с Маринкой последовали за ней. Остановившись в небольшом закутке, мы, все трое, обнялись и на некоторое время застыли в такой позе. Вероника продолжала всхлипывать, а Маринка гладила ее по волосам и приговаривала:
        - Поплачь-поплачь, тебе станет легче. Это напряжение последних дней выходит из тебя таким образом.
        - Женька…, - в очередной раз всхлипнула Ника.
        - Знаю-знаю, ты его очень любила, но поняла это только тогда, когда потеряла.
        Вероника подняла на нее изумленные глаза, и я опять обратила внимание на то, какие они зеленые и прозрачные. Как я раньше этого не замечала?
        К нашему возвращению в зал не стали привлекать внимание, просто тосты возобновились. Они следовали один за другим, на выпивку не поскупились. Маринка, наконец, высказалась, как и многие другие. Ника произнесла еще один тост, вспомнив любимую бабушку. Рита, которая взяла на себя роль тамады, мне тоже предоставила слово, но я не люблю и не умею произносить тосты, поэтому сказала, что присоединяюсь ко всему вышесказанному. Когда многие уже изрядно набрались, последовало предложение потанцевать. Часть столов сдвинули, но образовавшаяся площадка все равно была слишком маленькой, чтобы вместить всех желающих. Однако никого это не смущало, мы толкались, задевали друг друга, но продолжали танцевать, если это можно было назвать танцами. Я ни одного танца не пропустила, но какого-то определенного поклонника у меня не появилось. Маринку полностью оккупировал Вадим, и она, кажется, не возражала. За Вероникой вовсю ухлестывал Егор, но ему не позволили полностью завладеть вниманием виновницы торжества. В общем, всем было весело.
        Как ни оттягивали окончание банкета, он все-таки закончился. Только двое уехали на своих автомобилях, остальные вызвали такси. Маринку сопровождал Вадим, Нику - Егор, а вот для меня сопровождающего не нашлось. Впрочем, так чаще всего и случалось. Мне не хотелось задумываться, почему так происходит - вот, казалось бы, я в гуще событий, а потом - опять одна. Ехать было недалеко, так что уже через десять минут я была в своей квартире. На кухонном столе меня ждала записка от Кости, очень сухая - ни здрасти, ни до свидания. «Я сегодня заходил, взял кое-что из вещей. Прождал тебя до одиннадцати. Где ты болтаешься? Нам нужно поговорить.». Я бросилась к сумочке и достала телефон. Звонков от него не было. Как странно он себя ведет! «Нам нужно поговорить.». О чем? О разрыве? Тогда почему все вещи не забрал? У него есть автомобиль, так что мог бы все увезти зараз. Настроение окончательно испортилось и, несмотря на поздний час, я еще долго не могла уснуть.
        Однако утром мне удалось себя настроить не только на деловой, но и на позитивный лад. Я решила, что с сегодняшнего дня всегда буду приходить на работу ухоженной и элегантно одетой, это добавит мне уверенности в себе. Все так и получилось. Работа спорилась, никаких проблем в общении не возникало, так что я и не заметила, как прошел рабочий день. Выходя из банка, я в дверях столкнулась с мужчиной, точнее, он наступил мне на ногу. От боли у меня дыхание перехватило. Тут я вспомнила, что примерно при таких же обстоятельствах произошло мое знакомство с Костей, и подняла глаза на своего обидчика. Около сорока, среднего роста, коренастый, хорошо одет и ухожен, темную шевелюру, над которой поработал дорогой парикмахер, чуть посеребрила седина. Черты лица несколько резковаты, нос великоват, губы тонкие, но хорошего рисунка. Говорят, что так быстро и точно составить словесный портрет мужчины могут только полицейские и одинокие женщины. Но ведь до недавнего времени я не была одинокой! Или все-таки была? Наверное, можно чувствовать себя одинокой и живя с кем-то под одной крышей и даже проводя ночи в одной
постели.
        Мужчина выглядел очень расстроенным. Подхватив под руку, отвел меня в сторону.
        - Простите ради бога мою неуклюжесть! Чем я смогу загладить свою вину?
        Это прозвучало так искренне и доброжелательно, что я невольно улыбнулась сквозь слезы и произнесла не свойственным мне шутливым тоном:
        - Такое можно смыть только кровью!
        - Готов отдать всю, до последней капли, - в тон ответил он. - Но, может, пока обойдемся тем, что я провожу вас до дома? Где вы живете?
        - Недалеко, обычно хожу пешком. - Я пошевелила ногой, вроде бы ничего не сломано, но, хотя боль немного притупилась, оставалась еще весьма ощутимой. - Думаю, вы сможете частично искупить вину, вызвав мне такси.
        - Зачем?! У меня автомобиль припаркован за углом, сейчас подгоню его сюда и быстро доставлю вас в нужную точку.
        - Но ведь у вас какие-то дела в банке! - попыталась я охладить его пыл.
        - Дела подождут, - заверил он. - Это не срочно. Хорошо, что вы со своими делами уже управились.
        - Не совсем так, - усмехнулась я. - Надеюсь, что со своими делами я еще нескоро управлюсь. Я работаю в банке.
        - Вот это да! - восхищенно воскликнул он. - Я познакомился с банкиром! Хотя еще не совсем познакомился. - Он схватил меня за руку, потряс ее и представился: - Андрей. А как зовут прекрасную покалеченную незнакомку?
        - Катя, - рассмеялась я. - Но я не банкир, а рядовая служащая банка.
        Мне нравилось с ним флиртовать. Накануне я со многими мужчинами общалась, некоторые из них флиртовали, но это был как бы обязательный флирт, я ни в ком не почувствовала личной заинтересованности. А тут эта заинтересованность была, просто била через край. И что с этим делать? Я ничего особенного по отношению к Андрею не испытывала, но все-таки он меня заинтересовал и даже заинтриговал. В нем чувствовалась непоколебимая уверенность в себе, что меня всегда притягивало, так как я этим качеством не обладаю. Я и не заметила, как он все решил за меня, и я уже сидела в его автомобиле - совершенно новом и роскошном. Машинально я отметила, что Костин автомобиль намного проще и дешевле, но это так, между прочим. Когда мы остановились возле моего дома, я поблагодарила его за доставку, заверила, что свою вину он полностью искупил, и уже хотела покинуть автомобиль, удивляясь, почему такой галантный кавалер не открывает мне дверцу, когда Андрей взял меня за руку.
        - Катя, не торопитесь. Неужели вы хотите, чтобы на этом наше знакомство оборвалось?
        - Я не собираюсь приглашать вас к себе! - запальчиво воскликнула я.
        - Я на это и не рассчитывал. Предлагаю сегодня устроить совместный ужин в ресторане.
        - Нет!
        - Вы замужем? - Я отрицательно покачала головой. - Значит, есть друг.
        - Уже не знаю, - честно призналась я. Вообще-то я скрытная, но тут почему-то разоткровенничалась. - Мы разъехались неделю назад и пока непонятно, навсегда или на время.
        - Понятно. Но ведь наш ужин никому и ничему не помешает! Просто ужин, - добавил он, будто вбивая последний гвоздь в мои сомнения.
        Действительно, меня уже очень давно ни один мужчина никуда не приглашал. Поначалу мы с Костиком частенько захаживали в кафе и рестораны. Он очень общительный, любит компании, ему нравится быть на людях. Но потом я подумала: «Зачем платить лишние деньги, если я готовлю ничуть не хуже, а даже лучше?». Моя пресловутая практичность, за которую меня частенько подкалывает Маринка. Я решила больше не быть такой практичной. Немного авантюризма не помешает. И я согласилась на предложение Андрея.
        Ресторан, в который он меня привел, был роскошным и дорогим. Это было видно по всему - по интерьеру, по обслуживанию и по посетителям. Сюда вряд ли заходят случайные люди. А вскоре выяснилось, что и по качеству блюд он намного опережал своих собратьев. По совету Андрея я сразу приложила лед к ноге, так что к выходу из дома почти никаких последствий травмы не осталось, что позволило мне надеть роскошные туфли на высоких каблуках. В своем любимом розовом костюме я чувствовала себя красивой, и заинтересованный взгляд Андрея это подтверждал. Хорошее вино и изысканные закуски способствовали поддержанию непринужденной и доверительной атмосферы. Андрей расспрашивал меня обо всем. Его интересовало абсолютно все - и моя семья, и работа, и друзья. Только отношения с Костей он обходил стороной. Я попыталась перевести разговор на него, но он о себе высказался очень кратко: разведен, детей нет, работает в строительном бизнесе. Его работа связана с частыми длительными командировками, что мешает созданию семьи.
        - Но мне скоро сорок, - сообщил он, - и я подумываю об изменениях в своей жизни.
        Это был намек, и будь я более уверена в себе, то решила бы, что он адресован мне, а так - кто знает. Я редко находилась в центре внимания, и его интерес к подробностям моей жизни меня очень воодушевлял. Я не упустила случая похвастаться своей подругой. В восторженных выражениях рассказала о Никиной выставке, и он выразил желание посетить ее вместе со мной. Не знаю, то ли его живопись так интересовала, то ли это был повод еще раз со мной встретиться. Хотелось бы думать, что последнее. Похоже, я была не против продолжения знакомства. Еще в середине вечера мы перешли на ты, что сделало наше общение еще более доверительным.
        Когда мы прощались возле моего подъезда, Андрей меня поцеловал. Поцелуй был осторожным и нежным, без примеси страсти. Похоже, он боялся напугать меня и оттолкнуть. А, может, я это выдумала, и просто в его отношении ко мне ни малейшей искорки страсти и не было. Я не тот человек, который может вызвать столь сильные чувства. Зачем тогда поцеловал? Неужели подумал, что я этого жду, и не захотел разочаровывать? На самом деле, я не только этого ожидала, но и хотела. Каждой женщине хотя бы время от времени требуется подтверждение ее привлекательности. После прощального поцелуя Андрей пообещал на днях позвонить (номерами телефонов мы обменялись еще в ресторане), чтобы договориться о встрече. Пока он ничего конкретного сказать не может, так как его работа часто преподносит сюрпризы.
        Войдя в квартиру, я сбросила туфли и почувствовала бесконечную усталость. И еще вину перед Костей. Да, мы разъехались, но еще не расстались, и я веду себя недопустимо. Мне бы не понравилось, если бы он разгуливал по ресторанам с какой-нибудь девицей. Конечно, он не сидит постоянно возле мамочкиной юбки, но ведь не изменяет! Впрочем, и я ему не изменила. Пока. Нам действительно нужно выяснить отношения, чтобы двигаться дальше. Но пусть он делает первый ход! В общем, теперь мне предстояло ждать звонков от двоих мужчин, и неизвестно, кто и когда позвонит, и позвонит ли вообще.
        ГЛАВА СЕДЬМАЯ
        
        МАРИНА
        Вот уж не думала, что когда-нибудь буду с удовольствием предвкушать встречу с Катькой и предстоящую совместную экскурсию по городу. Это в очередной раз указывало на то, в каком вакууме я оказалась. А ведь вакуум нужно чем-то заполнять! Пусть это будет встреча с подругой, не худший вариант. В понедельник мои ощущения были более оптимистичными. Выставка произвела на меня огромное впечатление, затем банкет, напоминающий студенческую вечеринку. Мне даже показалось, будто я вернулась в юность. Явное внимание Вадима мне тоже нравилось. Он был в моем вкусе - высокий, одет с небрежной элегантностью, язык хорошо подвешен, за женщинами умеет ухаживать. С ним не было скучно, а это уже немало, поэтому я позволила ему проводить меня до дома. Никаких приятных открытий я не ожидала. Будь я феминисткой, написала бы книгу о мужчинах. Все они считают себя яркими личностями, может, где-то в глубине, глубоко-глубоко, это и так, но их поведение до отвращения предсказуемо. Сплошные шаблоны, да и этих шаблонов не так уж много, я их все изучила. Но вдруг повезет? Увы, не повезло.
        Ночью нигде нет пробок, так что до Васильевского острова мы добрались очень быстро, по пути обсудив Никину выставку и обменявшись минимальными сведениями о себе. Вадим окончил училище по специальности «графический дизайнер». Однако самому заниматься непосредственно дизайном ему не хотелось, он был слишком энергичным, чтобы целыми днями сидеть за столом или за компьютером. Он собрал несколько своих однокурсников, пригласил и более опытных специалистов и основал свою фирму, которая, по его словам, теперь процветает, уже и планы на будущее имелись. В это я поверила, так как энергия в нем так и бурлила. Когда мы подъехали к моему дому, он быстро расплатился с водителем и вслед за мной выбрался из автомобиля. Мне его самонадеянность не понравилась, и я не слишком дружелюбно осведомилась:
        - Зачем ты отпустил такси?
        - Когда понадобится, вызову другое, это не проблема.
        Я спрашивала не об этом, так что пришлось говорить открытым текстом, с таким прожженным типом разводить церемонии ни к чему.
        - На что ты рассчитываешь?
        - Только на чашечку чая.
        - Только? - недоверчиво уточнила я.
        - Могу и кофе выпить, если предложишь.
        Ловкий тип, но меня на мякине не проведешь. Он тем временем прижал меня к себе и прохрипел:
        - Зачем ненужные уточнения? Мы же весь вечер посылали друг другу сигналы. И не вздумай отпираться, я давно не мальчик.
        Я отпираться не стала, но спросила в лоб:
        - Ты женат?
        Он скривился.
        - Какое это имеет значение? Если меня не волнует, то почему это беспокоит тебя?
        - Значит, женат. И дети есть?
        - Сыну пять лет. Уверяю, его интересы никак не пострадают.
        После этих слов он немного отодвинулся, что позволило мне влепить ему звонкую пощечину и умчаться к подъезду. Он не бросился следом, даже не окликнул. Хорошо, что не агрессивный, а то могла бы и ответку схлопотать. Обычно я обхожусь без рукоприкладства, а сегодня не выдержала. Сколько этих пресловутых «чашечек кофе» было в моей жизни, и не сосчитаешь! То, что могло последовать за «чашечкой кофе», до отвращения предсказуемо, там тоже никаких особых сюрпризов не ожидало. Господи, как же все надоело!
        Со вторника я сосредоточилась на работе, работала за двоих, а то и за троих, так что возвращалась домой не раньше восьми. Начальник не мог не оценить такого усердия и пообещал осенью отправить меня на конференцию в Вену. В Вене мне приходилось бывать, но все равно было приятно. У нас зарубежные командировки считались чем-то вроде поощрения. За эти дни мы несколько раз перезванивались с Вероникой, но о встрече пока не договаривались. Вокруг выставки начался настоящий ажиотаж. Многие печатные издания откликнулись, по телевизору было несколько репортажей. Каждый день Ника должна была появляться в галерее - то какая-то делегация, то представители чего-то или кого-то, но она твердо заявила, что в выходные уедет к дочери. Она собиралась привезти ее в город на пару дней, чтобы та могла посмотреть мамину выставку, но теперь решила перенести Лизин визит ближе к окончанию выставки, когда вся эта шумиха уляжется.
        Тем временем моя новая жизнь продолжалась. В ней не было плотских утех, только работа и общение с подругами. Нравилось ли мне это? Не очень. Мне хотелось Большой Любви, настоящей Страсти, а не обыкновенной похоти, которую можно направить по любому адресу. Пока это было мне недоступно. Мне предлагали лишь легкие интрижки. Неужели я не могу ни в ком вызвать серьезных чувств? Может я не так одеваюсь и выгляжу слишком доступной? Готовясь к встрече с Катей, я продумала свой туалет до мелочей - джинсы, кроссовки, рубашка с абстрактным принтом и бейсболка на тот случай, если солнце будет слишком сильно палить. У меня темные волосы, и солнечные лучи, казалось, прилипают к ним. Минимум макияжа и никаких украшений. В общем, скромная женщина с серьезными взглядами на жизнь. Кого я пытаюсь обмануть? Неужели себя?
        Катька тоже оделась очень скромно - в легкое цветастое платье, но оно ей шло и даже молодило. Брюки она почти не носила, считая свои бедра для этого слишком пышными, в чем была абсолютно права. Мы обрадовались друг другу, что, похоже, нас обеих удивило. Теперь Катька не смотрела на меня затравленным взглядом, и наше общение стало более приятным. Мы купили билеты на экскурсионный автобус и вскоре рассекали по Питеру, любуясь видами из окна. Целью нашей поездки было узнать всякие подробности об архитектуре родного города, о его истории, но почему-то так получилось, что экскурсовода мы слушали в пол-уха, переговариваясь совсем о другом. Я спросила, как у нее дела с Костей. Она рассказала о записке, после которой ничего не последовало. Катька, в свою очередь, поинтересовалась развитием моих отношений с Вадимом.
        - Какие отношения! - воскликнула я. - Обыкновенный потаскун! Женат, ребенка имеет, а туда же!
        - Разве ты не знала, что он женат?
        - Нет, конечно.
        Наше знакомство с ним в ранней юности было мимолетным и шапочным. В те годы я была захвачена студенческой жизнью и редко виделась со школьными подругами. Тогда Катька была ближе к Веронике, чем я. Впрочем, Вадим был пройденным этапом, к тому же, слишком незначительным, чтобы и дальше его обсуждать.
        - В моей жизни появилось кое-что новенькое, - улыбаясь, сказала Катя. - Вернее, кое-кто.
        - Что?!
        Сказать, что я была удивлена, это ничего не сказать. В Катиной жизни было так мало знакомств, тем более, романов, что это не могло не удивить. Тут на нас со всех сторон зашикали, мол, люди хотят слушать экскурсовода, а не нашу болтовню.
        - Потом расскажу, - прошептала Катя, после чего мы сосредоточились на экскурсии.
        Возили нас по самым известным местам, так что почти ничего нового мы не увидели и не узнали, разве что упорядочили прежние знания, но поездка нам все равно понравилась. После экскурсии мы отправились в кафе на канале Грибоедова. Все уличные места были заняты, но внутри работал кондиционер, да и народу было немного, так что мы обосновались там и сделали заказ, решив обойтись без выпивки. В ожидании заказа я уставилась на подругу.
        - Не тяни, рассказывай.
        И Катя начала свой рассказ. Когда я услышала, как незнакомец наступил ей на ногу, то не выдержала и рассмеялась.
        - А еще говорят, что снаряд два раза в одну воронку не попадает! И как же точно нужно было прицелиться, чтобы наступить на ножку тридцать третьего размера!
        - Тридцать четвертого, - поправила Катя. - И он не прицеливался, мы столкнулись в дверях.
        В общем, в день знакомства этот Андрей вел себя по обычному шаблону. А вот то, что во время двух последующих встреч он не сделал попытки продвинуться в отношениях, немного настораживало. Катя объясняла это тем, что он знает, что их отношения с Костей еще не завершились, и не хочет на нее давить, якобы сам так сказал. Какое благородство! Но я уже давно не верю в мужское благородство, за небольшим исключением. При мысли о Женьке я тряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения. Почему я, к месту и не к месту, везде приплетаю его? Я сосредоточилась на рассказе подруги. Значит, во время еще двух встреч они посещали рестораны, гуляли по городу и разговаривали, и эти встречи завершались целомудренным поцелуем возле подъезда. Мне лично было ясно, что Андрей никакой страсти к Катьке не испытывает. Тогда зачем ему эти встречи? Он якобы намекал, что не прочь жениться. Я, как могла, попыталась представить этого типа. Холеный, властный, при деньгах. Наверняка прошел огонь, воду и медные трубы и испытал все, что можно испытать в этой жизни. А что, вполне возможно, что после бурной жизни мужчина решил
остепениться и сейчас присматривает себе жену. Катька на эту роль очень даже подходит. Но они встречаются не каждый день. Вдруг параллельно он просматривает и другие кандидатуры? Опытный покупатель, прежде чем что-то купить, обязательно просмотрит все образцы. Мне стало неприятно от собственной циничности. Я решила не морочить подруге голову своими измышлениями, только поинтересовалась, чем он занимается.
        - Строительным бизнесом.
        Я бы на ее месте узнала название фирмы и занимаемую должность, но Катька в подробности не вдавалась. А вдруг он аферист и собирается как-то использовать то, что она работает в банке? Похоже, я стала не только циничной, но и слишком подозрительной, поэтому и эти измышления тоже не озвучила, только посоветовала подруге особо уши не развешивать. Она, казалось, меня не услышала, так как предложила обратиться к своему новому знакомому, чтобы тот помог узнать историю дома на улице Короленко. Якобы недавно он весь день провел в архитектурном архиве, значит, в таких делах ориентируется.
        - Ты с ума сошла?! - накинулась я на нее. - Об этом никому нельзя рассказывать, тем более человеку, которого едва знаешь! Пока непонятно, во что мы вляпались, так что лучше помалкивать. Держи рот на замке!
        Я еще немного пораспиналась на эту тему, то и дело накаляясь от возмущения. Катька выглядела смущенной, даже покраснела. Заметив ее затравленный взгляд, я замолчала. Опять меня занесло! Подруга только стала расправлять крылья, а я своими нападками в очередной раз загоняю ее в вязкое болото неуверенности в себе.
        - Ладно, проехали, - примирительно сказала я и перевела разговор на другую тему.
        Мы еще два часа провели в кафе, болтая обо всем подряд, и мне не было скучно. Оказывается, если Катьку хорошенько растормошить и заглянуть поглубже, много чего интересного можно найти. А мне, такой проницательной, понадобилось больше двадцати лет, чтобы это понять. Помню, не раз удивлялась, что Вероника в ней нашла. Думала, та общается с ней из жалости. Но Катька - хороший человек. Вот и сегодня, она мимоходом упомянула, что Андрей приглашал ее поехать за город, но, поскольку она договорилась со мной, то отказалась. Я бы наверняка поступила иначе.
        - Значит, завтра поедете? - спросила я.
        - Нет, завтра у него какая-то встреча.
        Ага, просмотр альтернативной кандидатуры, подумала я, в чем тут же раскаялась. У меня не было веских оснований плохо думать о Катином знакомом, а всякие неясные подозрения немного значат. Расстались мы довольные друг другом и проведенным днем, но, когда я оказалась в своей квартире, на меня навалилась хандра. Дома меня никто не ждал. Так было почти всегда, но до недавнего времени меня это не напрягало. А теперь я понимала Катьку, понимала, почему она столько лет терпела Костин эгоизм. Боялась остаться одна. Я попыталась представить какого-нибудь мужчину рядом с собой, но ничего получалось. Лишь один образ виделся вполне отчетливо, но теперь это было невозможно даже чисто теоретически.
        В воскресенье я поехала к маме. Не то, чтобы я очень по ней соскучилась, просто больше некуда было деться. Я часто думала о маминой судьбе и примеряла ее на себя. Неужели и я всю жизнь буду метаться от одного любовника к другому? Впрочем, сейчас впервые на моей памяти у мамы были серьезные и стабильные отношения с мужчиной. Алексей перебрался в нашу квартиру года два назад, а до этого они с мамой несколько лет встречались. Это был простой мужик сурового вида. Он владел автомастерской и, кажется, дела у него шли хорошо. Ему было сорок семь лет, он так и выглядел, а вот маме в ее пятьдесят два можно было дать лет сорок, ну, может, чуть больше. С тех пор, как у нее появилась седина, она красила волосы в темно-рыжий цвет, что в сочетании с карими бархатистыми глазами выглядело очень эффектно. Да и все остальное было на уровне. У Алексея было два сына, старший учился в университете, а младший служил в армии. Мама ни разу их не видела, они отказывались с ней знакомиться, и я их понимала.
        В прихожей мама просто набросилась на меня с поцелуями, будто век не видела, а затем отодвинулась и почти прошептала, так как голос прерывался от волнения:
        - Вчера вечером Леша сделал мне предложение.
        - Какое предложение? - не сразу поняла я.
        - Руки и сердца. - В прихожей появился Алексей.
        Увидев их счастливые лица, я все поняла и бросилась их обнимать, целовать и поздравлять. Наконец-то! Наконец-то, на пятьдесят третьем году жизни мама получила первое в жизни предложение! У меня их было несколько. Первое я приняла, а остальные были настолько не в тему, что я просто удивлялась наивности или даже глупости мужчин, не замечающих очевидных вещей. Теперь таких предложений не поступает. Неужели я уже вышла из брачного возраста? Недавний мамин опыт это вроде бы опровергает. Но мне не хотелось бы еще двадцать лет ждать своего счастья. К тому же, у мамы был ребенок, то есть я, а у меня и этого нет. Похоже, пора подсуетиться. Я вспомнила, как недавно приписывала Андрею неблаговидные намерения, то есть прагматичный подбор кандидатуры на роль жены. Теперь такие намерения мне уже не казались столь неблаговидными, и я решила воспользоваться его методом. Только буду действовать последовательно, рассматривая одну кандидатуру за другой, а не параллельно.
        Мама приступила к приготовлению праздничного обеда, Алексей ей помогал, они переговаривались и смеялись, и я решила не вторгаться в эту идиллию, а сидела на диване и перебирала в уме знакомых мужчин. Ужасно глупое занятие, но оно меня в какой-то мере развлекало. Наиболее подходящим, на первый взгляд, казался Игорь. Он на два года моложе меня, но это не страшно. Мы вместе работаем и симпатизируем друг другу, часто вместе обедаем, несколько раз после работы он провожал меня до дома. Правда, у него есть девушка. Они встречаются несколько месяцев, но вроде бы вместе не живут. Думаю, это не будет большим препятствием. С другой стороны, мы уже второй год вместе работаем, и Игорь за это время не сделал ни одного конкретного шага к сближению. Может, опасался отпора? На работе я веду себя довольно жестко и не слишком приветливо. Ладно, его можно и подтолкнуть. Другие кандидатуры я не стала рассматривать, надоело.
        Решив прогуляться, я накинула куртку и заглянула в кухню, пообещав вернуться к обеду.
        - Зонтик захвати, - посоветовала мама.
        От вчерашнего зноя ничего не осталось, заметно похолодало, а небо заволокли неприятного вида тучи. Когда я выходила из дома, у меня никаких конкретных намерений не было, но ноги сами понесли меня к пешеходному мосту через маленькую речушку, которую в детстве мы называли «речка-говнотечка» за неприятный запах, который она частенько приносила в наш район. Сейчас это вроде бы прекратилось, во всяком случае, сегодня я ничего такого не почувствовала. Вскоре я оказалась на улице Короленко и прогулочным шагом направилась по ней. Когда-то эта улица была очень длинной, но бетонные блоки, огораживающие стройку, перекрывали дальнейший проход чуть ли не в самом ее начале. Всего через пару минут я оказалась напротив желтого дома. Чтобы не привлекать к себе внимания, я не стала останавливаться, но шаг замедлила, исподволь разглядывая загадочный дом. Унылый фасад, фронтон чуть поинтереснее. Может и сам дом был поинтереснее до того, как его решили оштукатурить и заново покрасить. Неужели решили со временем придать ему прежний вид? Что-то в это не верилось. Слишком уж неумолимо стройка надвигалась на эти осколки
прежней жизни.
        Около старого домишки, в котором, судя по рассказам подруг, проживала болтливая старушка, стояла машина «скорой помощи». Мне стало не по себе. Конечно, со старым человеком может что угодно случиться, но ввиду моей подозрительности, значительно обострившейся в последнее время, мне показалось это неслучайным. Я быстро дошла до бетонного ограждения и повернула назад. В голове билась какая-то невнятная мысль, которую я никак не могла ухватить. Что еще рассказывали подруги о своем визите сюда? Заморосил дождь, и я открыла зонтик, заодно укрываясь от возможных любопытных взглядов. Во дворе желтого дома я заметила целое скопище машин - и грузовых, и легковых, не проехать, не пройти. Может, поэтому Женька предпочитал оставлять машину снаружи? Тут я боковым зрением заметила, как из дома старушки вышли двое мужчин в белых халатах с носилками в руках. Лицо старушки было открыто, значит, жива, и ее везут в больницу. «Дай Бог ей здоровья!» - произнесла я про себя, надеясь, что Там, Наверху, меня услышат.
        Тем временем я миновала желтый дом, дождь усилился, а я продолжала свои попытки вспомнить, что еще рассказывали подруги. И я вспомнила! Непонятное сооружение на соседнем участке, которое они описали как-то невнятно. Я как раз находилась возле этого участка и остановилась, пытаясь рассмотреть блестящую крышу. Ничего такого видно не было, может, солнца не хватало. Невзирая на дождь, уже припустивший по-настоящему, я ступила на заброшенный участок и, раздвигая высокую траву, направилась вглубь. Вскоре я была вознаграждена за свое упорство, чуть не врезавшись в непонятное строение. Только вот оно было покрыто не новеньким оцинкованным железом, а чем-то ржавым, хотя и не ветхим. Кому понадобилось менять новую крышу на старую? И, главное, зачем? Кому - пока непонятно, а зачем - очевидно. Не хотели привлекать внимание к этой постройке. Катя говорила, что она похожа на улей, Вероника - что на погреб. Мне же она показалась большим скворечником. Я обошла ее по периметру, но никаких входных отверстий, куда бы могла залететь птичка, не обнаружила. Передний и задний фасады смыкались с крышей, по бокам
карнизные свесы были довольно длинными, так что заглянуть под них было не так-то просто. Тогда я просунула туда руку. Боковые стены не смыкались с крышей, оставляя свободное пространство сантиметров в двадцать, а то и больше. Предположив, что постройка полая, я просунула руку глубже, для чего мне понадобилось опуститься на одно колено, и вскоре натолкнулась на препятствие. Это была металлическая решетка. Ее ячейки были небольшими, даже маленькой птичке не удалось бы проскользнуть сквозь такую преграду, но разделяющие их планки были узкими, что не мешало свободному доступу воздуха.
        Я поднялась на ноги, обнаружив, что раскрытый зонтик валяется в стороне, а с меня ручьями льется вода. Затем и озноб почувствовала. Нужно было поскорее убираться отсюда. О назначении странного сооружения я догадалась сразу. Это была вентиляционная шахта - вот что значит инженерное образование. Через эту шахту воздух подавался в подвал. Судя по всему, этот подвал был просто огромным и располагался не только под желтым домом, но и под соседним участком. Что же там скрывается? Похоже, склад. Но для поддержания работы склада вряд ли нужно такое большое количество энергии. Значит, все-таки какое-то производство, тайное производство. Неужели Вероника была права, предположив, что деятельность фирмы «Цвета лета» связана с наркотиками? Тогда, зачем им был нужен Женька с его умениями? К тому же, я по-прежнему была уверена, что он не стал бы связываться с грязными делишками. Опять ничего не сходилось. Озноб становился сильнее, думаю, не только от холода, но и от нервного напряжения. Я подняла зонтик над головой, хотя это уже не имело большого смысла, и заспешила к дому. По счастью, по пути мне никто не
встретился, машины мимо не проезжали, и я понадеялась, что мой визит на улицу Короленко остался незамеченным. Меня уже по-настоящему трясло, мысли путались, и я решила отложить размышления до более подходящего времени.
        Когда я вошла в квартиру, мама с радостной улыбкой устремилась ко мне, затем на ее лице отразился ужас, и она стала стаскивать с меня мокрую одежду.
        - Ты, что, в луже валялась?
        - Поскользнулась и упала, - промямлила я.
        Мама сопроводила меня в ванную, но, даже стоя под горячим душем, я никак не могла согреться. После душа я надела халат Алексея, так как мамины вещи мне не годились. В отличие от меня, она была миниатюрной женщиной. От нее мне достались только глаза, в остальном я была похожа на своего отца-попрыгунчика. Я засунула мокрые вещи в пакет, чтобы удержать маму от порыва немедленно все постирать. Праздничный обед был уже готов, и мне не хотелось оттягивать его начало. Мама нашла в своих закромах мои старые джинсы, футболку и шлепанцы, так что кое-как меня экипировали. Обед прошел в очень дружелюбной обстановке, я бы даже сказала, что в по-семейному теплой. Вот и говори после этого, что штамп в паспорте не имеет значения. Я редко пью крепкие напитки, но Алексей настоял на том, чтобы я выпила водки. Внутренняя дрожь немного утихла, хотя до конца так и не прошла. После обеда я вызвала такси, мамин жених снабдил меня своей курткой, чтобы я по дороге не околела, и я отправилась домой.
        Я собиралась заняться стиркой, потом посидеть в горячей ванне, выпить горячего молока с медом. Однако, оказавшись в квартире, решила сначала немного полежать. Проснулась я около шести утра от кашля и резкой боли в горле, джинсы и футболка намокли от пота. Мне было так плохо, что жить не хотелось. Я кое-как дотащилась до ванной, горячий душ меня немного взбодрил, я надела чистую ночную рубашку и халат, после чего еле донесла свое тело до кухни. Там я выпила теплого молока с медом и заглянула в свою скудную аптечку. Йод, бинты, пластыри, противозачаточные таблетки, витамины… Наткнувшись на упаковку с колдрексом, я обрадовалась, но, взглянув на срок годности, тут ж выбросила ее в помойное ведро. Лечиться было нечем. Я редко болею и особой запасливостью не отличаюсь. Ноги подкашивались. Держась за стенку, я еле добрела до спальни и, откинув покрывало, рухнула в постель.
        Разбудил меня телефонный звонок.
        - Марина, где вы пропадаете?! - раздался сердитый голос начальника. - Мы собирались сегодня обсудить новый проект!
        - Извините, Владислав Николаевич, я заболела, - прохрипела я.
        - Собираетесь брать больничный?
        - Не знаю, все только началось.
        Последовала пауза. Владислав Николаевич очень не любил, когда его планы нарушались, неважно, по какой причине.
        - С врачами без особой необходимости лучше не связываться, - недовольно произнес он. - Даю вам три дня на лечение, а на четверг назначаю совещание по новому проекту. Вы уж постарайтесь на нем появиться.
        - Постараюсь, - выдавила я и закашлялась.
        Пожелав мне скорейшего выздоровления, начальник отключился. Вскоре позвонил Игорь.
        - Говорят, ты заболела. Что с тобой приключилось?
        - Вчера попала под дождь, - коротко пояснила я.
        - Да, дождь был знатный. Хорошо лечишься?
        - Нечем.
        - Сейчас сбегаю в аптеку и все принесу. Что тебе обычно помогает?
        - Не знаю, я редко болею.
        - Ладно, в аптеке спрошу.
        Выяснив симптомы моей болезни и номер квартиры, он повесил трубку. Похоже, жертва моих матримониальных устремлений сама дается мне в руки, невесело подумала я. Вот только жаль, что у меня нет сил даже для легкого флирта. Я кое-как сползла с постели и отправилась в ванную, чтобы немного привести себя в порядок. Пришлось обойтись тем, что почистила зубы, умылась и причесалась, на большее сил не было. После этого посмотрела на себя в зеркало, и собственное отражение меня не порадовало, я выглядела слишком бледной. Макияж был неуместен, но от того, чтобы спрыснуть себя туалетной водой, я все-таки не удержалась. Прихода Игоря я дожидалась, сидя на диване в гостиной, опасаясь, что, если лягу в постель, то опять усну. Вскоре раздался звонок домофона.
        Игорь выглядел взбудораженным и чуть ли ни радостным, но при взгляде на меня его настроение резко изменилось.
        - Да ты еле на ногах стоишь, - тихо произнес он и, притянув меня к себе, поцеловал в щеку.
        Я инстинктивно его оттолкнула.
        - Эй, держись от меня подальше! - Тут я вспомнила о своих коварных планах и добавила: - Ты же можешь заразиться!
        - Зараза к заразе не пристает - ответил он избитой фразой и опять притянул меня к себе.
        Я застыла в его объятиях, пытаясь понять, что чувствую. Единственное, что приходило в голову - я хочу лечь. Одна. Однако я не стала его отталкивать, а плавно высвободилась.
        - Показывай, что принес.
        Мы прошли в кухню, и он выложил на стол разные коробочки и бутылки, поясняя, что и когда принимать.
        - Ни за что не запомню, - простонала я. - Напиши инструкцию.
        - Писать инструкции - моя профессиональная обязанность, - усмехнулся он, - и, оглядевшись, взял с холодильника блокнот и ручку.
        С этой работой он справился очень быстро и уставился на меня непонятным взглядом.
        - Что, я ужасно выгляжу? - озабоченно спросила я, поправляя волосы.
        - Напротив. Без этих твоих защитных доспехов ты выглядишь нежной и уязвимой, что мне очень нравится.
        После этих слов мы оба почувствовали неловкость, и Игорь вернулся к роли сиделки. Поинтересовался, как у меня обстоят дела с пропитанием. Я честно ответила, что не очень. Заглянув в холодильник, он убедился, что так и есть. Он все-таки нашел пакетик с кашей быстрого приготовления, быстро ее приготовил и заставил меня съесть. Затем развел в чашке какой-то порошок, который я еле протолкнула в себя. Только после этого немного угомонился и сопроводил меня в спальню.
        - А теперь, - сказал он, - дай мне твои ключи. В обеденный перерыв принесу тебе продукты.
        После еды и принятого лекарства я почти мгновенно уснула и проспала несколько часов. Проснувшись, обнаружила на тумбочке возле кровати записку: «Я сварил тебе куриный бульон и яйца. Обязательно поешь, затем выпей лекарства (см. инструкцию). Ключи занесу после работы. Игорь.». Прочитав записку, я улыбнулась. Оказывается, очень приятно, когда о тебе заботятся. Похоже, мой план не так уж и плох, все-таки какое-то движение, а вперед или вбок - жизнь покажет. Сколько можно топтаться на месте?
        ГЛАВА ВОСЬМАЯ
        
        ВЕРОНИКА
        Я сидела в удобном шезлонге на террасе и куталась в теплую кофту. В отличие от субботы, которую мы с детьми провели на озере, в воскресенье погода не радовала. Стало прохладно, а потом и дождь зарядил. Леша, старший внук Натальи Сергеевны, проводил время со своими друзьями-подростками, появляясь дома только для того, чтобы подкрепиться. Трое остальных разместились возле меня и играли в карты. Бабушка недавно научила их играть в «дурака», и они с упоением отдавались новому занятию. Наверное, это занятие не лучшее для детей, но для того, чтобы угомонить шумную троицу, любые средства годились.
        Эта двухдневная передышка была мне нужна, как воздух. Слишком много впечатлений для одной недели. Признаюсь, я надеялась, что выставка будет успешной, но на такой ажиотаж никак не рассчитывала. За эти дни я выслушала восхвалений в свой адрес больше, чем за всю предыдущую жизнь, неизмеримо больше. Постоянные интервью, съемки, встречи с «нужными» людьми меня ужасно напрягали. В пятницу я сказала Тамаре, что пора закругляться с рекламой. Она была со мной не согласна, говорила, что нужно «ловить момент». К тому же, у меня имелись обязательства перед издательством. Моя выставка была задумана не как благотворительная акция, а как часть рекламной компании. Половина эскизов была уже продана, но картины останутся на своих местах до окончания выставки. В киоске шла бойкая торговля книгами с моими иллюстрациями. Более того, резко возросли продажи этих книг в магазинах по всему городу. Поступали различные предложения о совместной работе, в частности, от других издательств. В пятницу появился владелец издательства «Весы», недавно вернувшийся из зарубежной поездки, с предложением контракта. Условия были очень
выгодными, а он был таким убедительным, что я еле устояла. Но это, так сказать, профессиональный фон, произошли события и личного плана, от которых я никак не могла опомниться.
        В прошлую субботу, занимаясь подготовкой к выставке, я находилась во взвинченном состоянии, опасаясь чего-нибудь не успеть. Я распаковывала картины, а двое помощников, которых прислало издательство, вешали их на стены, где нужно, устанавливая новые крюки. Работа двигалась споро, и я понемногу успокаивалась. Но в это время одному из помощников позвонили с сообщением, что его сын получил травму, возможен перелом, и он тут же умчался в больницу. Оставшемуся в одиночестве Коле стало труднее справляться, и я опять занервничала. В это время в галерее появился симпатичный парень. Подойдя ко мне, он поздоровался и спросил:
        - Вы Вероника Верховцева?
        - Да. А вас из издательства прислали? - Наверное, Сергей позвонил и попросил прислать замену.
        - Можно и так сказать, - ответил незнакомец, затем протянул руку и представился:
        - Артем Фролов.
        - Отлично! - радостно воскликнула я. - Включайтесь в работу, а то мы недавно лишились одного помощника.
        Он хотел что-то сказать, но я так уставилась на него, что он передумал. То, что он симпатичный, я заметила сразу, но то, что у него разные глаза - один светло-карий, а другой голубой, заметила только сейчас.
        - Гетерохромия, - сдержанно произнес он. - Могу сразу вас успокоить и избавить от сочувствия. Других патологий с глазами нет, меня с самого детства не раз обследовали.
        - Я и не думала вам сочувствовать. Простите мою непосредственную реакцию. Просто это очень необычно и… красиво.
        - Вот как…, - усмехнулся он.
        Я пришла в себя и еще раз окинув его взглядом, обратила внимание на то, что на нем дорогая одежда, явно не предназначенная для хозяйственных работ. Я тут же сорвалась с места со словами «Сейчас принесу вам рабочий халат», ругая себя за детское поведение. Вскоре мои помощники уже слаженно работали, я едва успевала распаковывать картины. Пару раз мы устраивали перерыв, чтобы попить чаю или кофе. В подсобном помещении все имелось для этого - стол, стулья, чайник, кофеварка, а также сопутствующие товары. В течение всего этого времени мы с парнями переговаривались и шутили, что очень скрашивало однообразную работу. Особенно остроумным оказался Артем, заставляя меня не просто улыбаться, но и смеяться. При этом мы обменивались взглядами, будто ведя безмолвный разговор. До меня не сразу дошло, что мы флиртовали, а, когда дошло, я даже воодушевилась. Любая женщина имеет право на столь невинное развлечение.
        Распаковав очередную картину, я заметила на ней повреждение - длинный царапок, который бросался в глаза. В таком виде ее нельзя было никому показывать. Я в прямом смысле схватилась за голову.
        - Что случилось? - обеспокоенно спросил появившийся Артем. Я указала ему на повреждение. - Что ты собираешься делать?
        - Отвезу домой и попытаюсь отреставрировать. К понедельнику все должно высохнуть. На всякий случай, нужно оставшиеся картины проверить.
        Мои помощники стали помогать мне их распаковывать. По счастью, больше никаких повреждений мы не обнаружили. Поскольку собиралась везти поврежденную картину на заднем сидении своего автомобиля, то просто накинула на нее рабочий халат.
        - Я помогу тебе, - сказал Артем, забирая картину из моих рук.
        Он не только помог погрузить картину в автомобиль, но и решил проводить меня до дома. «А то ты ее не просто покалечишь, а добьешь, пока будешь выгружать.». Я не стала сопротивляться столь приятному предложению. По дороге мы обсуждали мою выставку, что еще предстояло сделать за оставшиеся полтора дня, говорили об искусстве вообще и о наиболее сильных впечатлениях, полученных от знакомства с ним. Артем поинтересовался, где я училась.
        - Разве ты не прочитал мою биографию? Она висит в первом зале, прямо у входа.
        - Извини, не успел.
        Я, в свою очередь, поинтересовалась, где он учился.
        - О, я много, где учился, только недавно закончил, - без всякого выражения ответил он. - Потом как-нибудь расскажу.
        Потом? Неужели он предполагает, что будут еще встречи? Я никаких планов относительно него не строила. Слишком все неожиданно, да он и моложе меня на несколько лет. Нет, это не для меня. С меня и легкого флирта хватит, даже этого в моей жизни давно не было, слишком давно. Я хотела спросить, кем он работает в издательстве, но мы уже подъехали к дому, и вопрос остался незаданным. Если бы я тогда задала свой вопрос, возможно, все сложилось бы по-другому, но я его не задала.
        Войдя в квартиру, Артем сразу заметил роспись на стене прихожей. Он не стал спрашивать, кто ее сделал, а поинтересовался, когда я это сделала.
        - Около десяти лет назад.
        - Значит, уже тогда, в столь юном возрасте, ты была настоящим художником!
        - Льстец, - пробормотала я, хотя почувствовала себя польщенной.
        Мы переглянулись, и маленькие искорки, которые проскакивали между нами в течение дня, враз превратились в мощную искру, не имеющую ничего общего с легким флиртом. Немного испугавшись, я быстро прошла вперед, чтобы открыть дверь в мастерскую. Артем с картиной в руках следовал за мной. Когда он ставил картину на мольберт, наши руки соприкоснулись, и мы на несколько секунд застыли потрясенные. Потом все происходило, как в замедленной съемке. Я видела, как он надежно устанавливает картину на мольберте, поворачивается ко мне, его странно-притягательные глаза сверкают, и он притягивает меня к себе. Поцелуй был жгучим, завораживающим и просто ошеломляющим. Мне показалось, будто я услышала, как пали оковы, державшие в плену мою душу и мое тело в течение долгих десяти лет.
        После такого поцелуя оставался только один путь - в постель, где мы вскоре и оказались. То, что происходило там, не поддается описанию, да я и не хочу описывать. Взрывы наслаждения следовали один за другим. Мы ненадолго засыпали, но вскоре просыпались и начиналось все сначала. Только под утро мы угомонились. Впрочем, я проспала совсем недолго, а, проснувшись, не спешила открывать глаза, наслаждаясь забытым ощущением внутренней гармонии. Все же глаза пришлось открыть, и беспощадная действительность обрушилась на меня всей своей мощью. Рядом со мной спал Артем. Он лежал на животе, голова повернута в другую сторону, и мы не соприкасались. Два чужих человека, по какому-то недоразумению оказавшиеся в одной постели. Что я наделала?! Мои глаза скользнули по гладкой загорелой спине, и на какое-то мгновение мне захотелось ее погладить, но я сдержалась, осторожно выскользнула из постели и, прихватив халат, покинула спальню.
        Ощущение внутренней гармонии исчезло, в голове царил полный сумбур. Как выпутываться из этой щекотливой ситуации? После недолгой полемики с собой я решила, что ничего страшного не случилось. Да, прежде у меня не было случайных интрижек, но я не первая женщина и не последняя, с которой такое произошло, переживу как-нибудь. Зато теперь я точно знаю, что еще жива, и что десятилетний целибат (мою сексуальную жизнь в этот период вполне можно охарактеризовать и так) не сделал меня калекой. Немного успокоившись, я перевела мысли на насущные дела. Решив отложить водные процедуры и кофе на потом, я прошла в мастерскую. Первым делом нужно подлечить покалеченную картину. Работа была несложной, так как на абстрактной картине небольшое несоответствие цветов не будет бросаться в глаза.
        Я сосредоточилась на работе, стараясь не вспоминать минувшую ночь, но мысли меня не слушались. Ничего, я это преодолею. В отбрасывании нежелательных воспоминаний я весьма поднаторела. Вскоре помимо этих мыслей появилось и какое-то смутное беспокойство, которому я тоже постаралась не дать ходу. Потом. Потом буду анализировать свои поступки и их последствия. Сейчас лучше сосредоточиться на текущих делах. Я покончила с «лечением» картины и отправилась в душ. Только там до меня дошло, что вся моя одежда хранится в большом шкафу в спальне. Почему я сразу об этом не подумала? Мне совсем не хотелось появляться перед Артемом в халате на голое тело. Еще воспримет это как намек на продолжение. Лучше без этого обойтись. Мой визит в спальню остался незамеченным. Артем продолжал спать в той же позе, в которой я его оставила. Утомился, бедняжка, - подумала я и ощутила на своих губах невольную улыбку.
        Я пила кофе на кухне и поглядывала на часы. Шел уже девятый час, а Артем и не думал просыпаться. Мне же хотелось поскорее отправиться в галерею. Там работы еще не меряно. Приедет куча помощников, нужно подготовить для них фронт работ. Накануне привезли витрины и оборудование для книжного киоска, сегодня должны привезти книги. Конечно, этим не я буду заниматься, но все равно нужно за всем приглядывать, чтобы не получилось аляповато. В половине девятого я не выдержала и пошла будить своего ночного гостя. Войдя в спальню, я прямо с порога громко произнесла:
        - Артем, просыпайся! - Он даже не шелохнулся. Тогда я подошла к нему и тронула за плечо. - Артем, пора вставать!
        Он встрепенулся и посмотрел на меня затуманенным взглядом, на его лице появилась счастливая улыбка, которая тут же сползла. Что бы это значило? Мне стало не по себе. Куда я вляпалась?
        - Только не говори, что ты женат, и у тебя семеро по лавкам.
        Казалось, каждое слово он выдавливает по отдельности.
        - Нет. Я. Не женат. И детей. У меня. Нет. Но. У меня. Есть. Невеста. И я ей. Никогда! Не изменял!
        - Но ты ее не любишь…, - попыталась я предвосхитить его дальнейшее высказывание, но он меня удивил.
        - В том-то и дело, что люблю!
        Я поняла, что вообще ничего для него не значу, и от обиды у меня перехватило дыхание.
        - Тогда, как ты очутился в моей постели? - проскрежетала я.
        - Не знаю! Просто наваждение какое-то!
        В его ответе мне послышалась злость, и я тоже разозлилась.
        - В общем, выметайся из моей постели и из моего дома! Посыпать голову пеплом можно и в другом месте. И постарайся сделать так, чтобы я тебя больше не видела.
        Все это время он сидел, опустив голову, но тут поднял на меня глаза.
        - Ника, прости! Прости меня за этот всплеск. Ты ни в чем не виновата. Это все я! Мы с Ингой уже полтора месяца не виделись, вот гормоны и взыграли.
        Наконец-то я поняла, как выйти из этой неприятной ситуации с наименьшими потерями.
        - Аналогично. Только мое воздержание длилось целый год.
        - Год?! - не поверил он. - Но ведь ты такая привлекательная!
        - Мой муж умер год назад, точнее, год исполнится через две недели. Так что наши гормоны просто нашли друг друга.
        Артем не поинтересовался, от чего умер мой муж, и я в очередной раз убедилась в том, что моя жизнь его совершенно не интересует. Но он выглядел таким несчастным и удрученным, что моя злость прошла, я даже испытала к нему некое подобие материнских чувств.
        - Да не убивайся ты так! - примирительно сказала я. - Забудь, выкини из головы. Как старший товарищ могу дать тебе совет. Сейчас модно все свои чувства и поступки выставлять напоказ, мол, какой я честный. Если ты честный, то не греши, а, если согрешил, то сам неси свой крест, а не перекладывай на других. Если ты обо всем расскажешь своей девушке, это навсегда ляжет между вами, даже, если она формально тебя простит. Лично я не простила бы. Так что лучше помалкивай. Я уж точно никому не проболтаюсь.
        Я замолчала и заметила, что Артем как-то странно смотрит на меня.
        - Я не предохранялся, - хрипло произнес он.
        И тут до меня дошла причина смутного беспокойства, которое терзало меня с утра. Наверное, я сильно побледнела, когда обессиленно опустилась на кровать, так как Артем схватил меня за руку.
        - Ты тоже не предохранялась, - потрясенно прошептал он. - Почему? - И сам ответил на свой вопрос: - У тебя же год никого не было.
        Мне понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Ведь жизнь не может быть так жестока, опять поставив меня в безвыходную ситуацию! Хотя, жизнь здесь ни при чем, это просто я такая дура, каких свет не видел. И это в тридцать два года! Об этом нужно было думать в первую очередь, а у меня, видите ли, смутное беспокойство. Я заметила, что Артем смотрит на меня своими разноцветными глазами с непонятным выражением на лице.
        - Не переживай, - выдавила я. - Эту проблему я решу сама.
        - Ну, уж нет! - взвился он. - ЭТУ проблему мы будем решать вместе.
        - Мы ничего не будем решать вместе, - не согласилась я.
        - Будем! Когда все прояснится?
        - Примерно через три недели. Надеюсь, все обойдется.
        - У тебя сейчас опасный период? - со знанием дела поинтересовался он.
        - Вроде бы безопасный, но однажды я попалась именно в такой период.
        Артем выглядел ошеломленным.
        - И где ребенок?
        - У бабушки на даче. Моей дочери девять лет.
        - Девять?! Тогда, тебе сколько?
        - Тридцать два. Совсем старушка, да?
        - Нет, что ты! Просто я думал, мы ровесники. Мне двадцать семь.
        - С чем тебя и поздравляю. А теперь, Артем, двигай к дому. У меня сегодня очень много дел. Можешь умыться, выпить кофе, но желательно сделать это побыстрее.
        Я уже направилась к двери, когда он меня остановил.
        - Я еще не все тебе рассказал.
        От ужаса у меня едва ноги не подкосились. Ничего хорошего я от него не ожидала.
        - Неужели ты болен какой-то дурной болезнью и наградил ею меня?
        Он рассмеялся так легко и весело, будто только что не было тяжелых и неприятных разговоров.
        - Нет, что ты! Я здоров по всем статьям. Дело в другом. Помнишь, появившись в галерее, я представился?
        - Да, Артем Фролов. И что? Имя как имя. Может, ты известный художник или музыкант? Тогда, прости, что не узнала.
        - И моя фамилия ни на какие мысли тебя не наводит?
        Я стала раздражаться.
        - Не наводит. Зачем ходить вокруг да около? Говори прямо, кто ты.
        Но он опять воздержался от прямого ответа.
        - Ты знаешь, как зовут владельца издательства?
        - Знаю. Валерий Фролов, - ответила я, начиная догадываться.
        - Так вот, я Артем Валерьевич, его сын. И появился я в галерее вовсе не для того, чтобы забивать гвозди и вешать картины, но ты так быстро взяла меня в оборот, что я и опомниться не успел.
        Оказывается, Артем закончил обучение полгода назад (а учился он в разных странах и на разных континентах), и отец решил ознакомить своего наследника со своим бизнесом, чтобы тот впоследствии со знанием дела мог им управлять. У Валерия Александровича различные предприятия разбросаны не только по всей стране, но и за рубежом. Артем должен был поработать на каждом из них, или почти на каждом, в течение двух месяцев. Питерское издательство было уже третьим объектом в этом ознакомительном марафоне. К издательству у Валерия Фролова было особое отношение, так как именно с него он начинал. Оказывается, сейчас там было не все благополучно, так что решили провести широкую рекламную компанию, сделав в ней меня центральной фигурой. Это был неординарный ход. Никто не знал, насколько удачно все получится. В издательстве имелся человек, ответственный за рекламу, однако отец поручил сыну за всем приглядывать и, если понадобится какая-то помощь, тут же ее оказывать. Вот Артем и отправился в галерею, чтобы на месте узнать, как обстоят дела.
        - Почему же ты мне сразу не рассказал?! - возмущенно воскликнула я.
        - Поначалу просто не успел, а потом все так необычно закрутилось. Мне почти не приходилось заниматься такой работой, что-то делать своими руками. И было весело. Ты мне сразу понравилась, и мне не хотелось разрушать дружеские отношения, переводя их на официальные рельсы. Поверь, у меня никаких тайных планов в отношении тебя не было, когда я увязался тебя провожать, просто подумал, что по дороге будет легче объясниться, но как-то не получилось. Тогда решил, что поговорим обо всем за чашечкой чая или рюмочкой чего-нибудь. Но все сложилось, как сложилось. Меня будто какой-то вихрь подхватил.
        - Понятно, - пробурчала я. - Думаю, впредь нам лучше не встречаться.
        - Не получится. Я буду открывать твою выставку. Отец собирался это сделать сам, но умчался в срочную командировку. Сказал, что мне пора осваивать представительские функции. - Он немного помолчал, потом добавил: - И у нас есть еще одно незавершенное дело.
        Дождь усилился, температура воздуха упала на несколько градусов, и теплая кофта уже не спасала. Детишки продолжали играть в карты, не обращая внимания на прохладу и покрасневшие носы. Их деятельность, как обычно, сопровождалась шумом и гамом, но я так к этому привыкла, что почти не замечала.
        - Дети, перебирайтесь в дом, - строго произнесла я, - а то простудитесь.
        - Ну, мама…, - заныла Лиза, - еще немножко…
        Двоюродные брат и сестра ее поддержали - раздалось трехголосое нытье. В это время на террасе появилась Наталья Сергеевна.
        - Ребята, быстро в дом! Я включила телевизор, там начинаются ваши любимые мультики.
        Они вмиг умчались, оставив разбросанные карты. К моему удивлению, свекровь не вернула внуков, чтобы те за собой убрали, и сама не стала этого делать. У нее в руках было два пледа. Один из них она набросила мне на плечи, отчего я едва не подпрыгнула, столь необычной была ее забота, во второй укуталась сама и разместилась в соседнем шезлонге. Что бы это значило?
        - Я вчера позвонила Любе, - начала Наталья Сергеевна, - и велела ей провести следующие выходные с детьми, они скучают по матери.
        Наталья Сергеевна никогда не обсуждала со мной свою дочь. Всю информацию о ней я получала из первых рук во время наших редких встреч с Любой, так как та была очень словоохотливой. У нее было трое детей, позади два развода, возраст приближался к сорока, но она никак не могла найти свое место в жизни, постоянно меняла место работы и любовников, увлекалась духовными практиками, металась от одного гуру к другому. Хорошо, что у детей была любящая бабушка, иначе они были бы совершенно заброшенными.
        - Разбаловали мы ее, - продолжила Наталья Сергеевна. - Я с детьми сидела, Женя деньги ей давал, вот она и порхала по жизни, как мотылек. Но ведь я не вечная. Что с детьми будет?
        Что-то поздновато спохватилась Наталья Сергеевна. Уже поздно воспитывать в дочери чувство ответственности, хотя лучше поздно, чем никогда. «Женя деньги давал…». Так, вот чем вызвано внезапное потепление в ее отношении ко мне!
        - Вам нужны деньги? - в лоб спросила я.
        - Нет, что ты! - возмутилась она. - Ты столько денег дала на Лизино содержание, что на нас всех хватит. Да и у меня запасы есть. Я говорила не об этом. В общем, Люба в следующие выходные останется здесь, а мы с Лизой приедем в город, чтобы посетить твою выставку.
        Тут мое удивление достигло максимума.
        - Почему?! - выдохнула я.
        - Я видела твое интервью по телевизору.
        - И вас так воодушевил мой успех? - не слишком дружелюбно осведомилась я.
        - Не сам успех, а твое отношение к нему. Ты сказала, что своими достижениями полностью обязана мужу. Ты ведь любила его? - Я молча кивнула, едва сдерживая слезы. - Тебе с ним было непросто, - задумчиво произнесла свекровь. - Он был очень замкнутым и сдержанным, а ты открытая и эмоциональная. Лед и пламень. Тебе наверняка не хватало эмоций.
        На ее слова я отреагировала самым диким способом - громко разрыдалась. Она обняла меня, затем стала гладить по голове, и мне показалось, что я очутилась в материнских объятиях. Думаю, с ней происходило то же самое, ее объятия становились все нежнее. Она говорила, что с самого начала испытывала ко мне не просто расположение, а материнские чувства, зная, как рано я лишилась матери. Тем горше было ее разочарование, когда мы с Женькой расстались. А наша женитьба при весьма сомнительных обстоятельствах и вовсе ее ожесточила. Потом ей все время казалось, что ее сыном просто воспользовались. Она сокрушалась о долгой вражде, обзывала себя старой дурой, которая не разбирается в людях, а ведь прошедших лет не вернуть. При этих словах она тоже пустила слезу. Я поняла, что мы с Натальей Сергеевной связаны навеки - Лизой, общей потерей и глубокой симпатией. Мы с ней явно пребывали на одной волне, что подтверждали ее слова:
        - Вероника, ты еще очень молода. К тому же, привлекательна и талантлива. Не ставь крест на своей личной жизни. Не бери пример с меня. Я осталась одна в тридцать восемь лет. Мы с мужем любили друг друга с первого дня до последнего. Я решила, что на меньшее не согласна и посвятила себя детям, а потом и внукам. И что? Женщина и в шестьдесят лет остается женщиной, ей хочется поддержки, ласки и понимания. У меня ничего этого нет и уже не будет. Не повторяй моих ошибок! Если тебе встретится хороший мужчина, не упускай его. Я с удовольствием приму его в нашу семью. С моей стороны это не будет предательством по отношению к сыну, ведь его главной заботой было твое благополучие.
        На пути к дому меня одолевали самые разнообразные чувства. Конечно, я была рада нашему примирению с Натальей Сергеевной, но десять лет неприязни и даже вражды так просто не отбросишь. Понадобится еще немало времени, чтобы не сжиматься в комок в ее присутствии, ожидая очередного удара. И все-таки, думаю, мы обе испытывали облегчение, оставив открытую неприязнь позади. Затем мои мысли от свекрови плавно перетекли на Артема. Как же я вляпалась! Его я ни в чем не винила. Во всем виновата только я! Ни о чем не думала, будто с цепи сорвалась. Теперь мне и расхлебывать. Я не собиралась ничего обсуждать с человеком, которому на меня наплевать.
        После его ухода в воскресенье я сразу позвонила в платную клинику и через час уже разговаривала с врачом, надеясь, что она даст мне какую-нибудь волшебную пилюлю, которая избавит меня от кошмара. Она подробно обо всем меня расспросила, после чего тяжело вздохнула.
        - К сожалению, ничем не могу вам помочь. Поскольку у вас аллергия на противозачаточные таблетки, применяемые в подобных случаях средства вам не подойдут. Придется положиться на Судьбу. Думаю, она будет к вам благосклонна, ведь у вас сейчас самое начало цикла.
        Она пустилась в долгие объяснения, но я ее не слушала. Положиться на Судьбу! Разве можно на нее полагаться? Впрочем, ничего другого не оставалось.
        В галерее я появилась в самом мрачном расположении духа. Тамара уже была там и всем заправляла, за что я была ей благодарна. Она очень хороший организатор и разбирается не только в живописи, но и во всяких бумажных делах, что для меня недоступно. Я во всем полагалась на нее, и она никогда меня не подводила. За долгие годы общения мы не стали подругами, но наши деловые отношения оставались на самом высоком уровне. Вскоре и я включилась в работу, отбросив в сторону посторонние мысли.
        Суета была страшная. Даже не думала, что столько людей будет задействовано в подготовке, но дело всем находилось. Приходили представители издательства, которых я сразу переадресовывала Тамаре. Артем в воскресенье в галерее не появился, чему я была рада. И без того волнений хватало. В конце концов, за час до полуночи суета закончилась полной победой порядка над хаосом. Тамара посоветовала мне в понедельник явиться в галерею за час до открытия, не раньше. «А то ты изведешься сама и других изведешь своей нервозностью. Отдыхай и приводи себя в порядок. Я приду с утра и все проконтролирую.».
        Маринка заранее записала меня в салон красоты, хотя я не надеялась, что у меня останется на это время, но, поскольку все дела были сделаны накануне, я решила все-таки туда отправиться. Еще никогда надо мной не было проделано столько косметических процедур зараз. Может, кому-то такое и нравится, но мне было ужасно скучно, было жаль потраченного времени. Впрочем, результатами я осталась довольна. Вот, если бы это делали как-то побыстрее, то я могла бы стать их постоянной клиенткой, а так - вряд ли. Платье, купленное по настоянию той же Маринки, идеально подошло, так что своим внешним видом я осталась довольна.
        В галерее я появилась за час до открытия, как и советовала Тамара. В это время телевизионщики устанавливали свою аппаратуру, еще какие-то люди что-то делали, только мне нечем было заняться. Впрочем, вскоре ко мне подошла журналистка с телевидения и попросила провести по выставке, давая комментарии, оператор следовал за нами. Не знаю, как у меня голос не пропал и ноги не отказались передвигаться, но я со всем справилась. Минут за пятнадцать до открытия появился Артем и сразу подошел ко мне. Выглядел он холодным и отстраненным. Я, наверное, примерно так же.
        - Вижу, все успели вовремя.
        - Да.
        - Нам нужно поговорить.
        - Не сейчас.
        Он кивнул и отошел. А потом накатила лавина. События следовали одно за другим. Я была центральной фигурой этих событий, но будто бы наблюдала за всем со стороны. Что-то делала, что-то говорила, но почти ничего не чувствовала. Помню длинную и витиеватую речь куратора выставки, моего бывшего преподавателя из Академии. В отличие от него, выступление Артема было лаконичным, содержательным и торжественным. Он совсем неплохо справился с представительскими функциями, его отец должен быть доволен. А потом какие-то знакомства, интервью, и ни минуты свободного времени. Только увидев подруг, я вернулась в реальность. Я как раз разговаривала с ними, когда Артем прервал наш разговор.
        - Ника, можно тебя на пару минут?
        Я хотела его отшить, но Маринка проявила неожиданную деликатность, тут же ретировавшись и уведя за собой Катю. Я уставилась на своего недавнего любовника, не желая начинать разговор первой.
        - Я завтра уезжаю примерно на неделю, может, чуть дольше, - скучным голосом сообщил он.
        - И ты решил проинформировать меня о своих планах? Зачем?
        - Не хочу, чтобы ты подумала, будто я смылся, желая избежать ответственности.
        - О какой ответственности ты говоришь?! - не совсем искренне воскликнула я. - Я взрослая женщина, и сама со всем справлюсь.
        - Я тоже не мальчик, - проскрежетал он, - и не хочу, чтобы ты со всем справлялась сама. Я узнал номер твоего телефона и отправил тебе смс-ку со своим номером.
        - Мог бы просто позвонить, - буркнула я.
        - И ты бы не знала, от кого тот звонок. Так будет надежнее, ни с кем меня не перепутаешь. В общем, звони в любое время, если возникнут проблемы. Или просто так, - добавил он, внимательно всматриваясь в мое лицо. - Ты очень красивая.
        Я почувствовала, как кровь прилила к лицу.
        - Спасибо.
        - И талантливая.
        - Еще раз спасибо. Пожалуй, на сегодня хватит восхвалений. А то я задеру нос до потолка.
        Похоже, мы оба представили такую картину и рассмеялись. В общем, расстались мы вполне дружественно, но мне бы хотелось, чтобы мы с ним вовсе не встречались, тогда не было бы у меня никаких проблем. Впрочем, рано паниковать. Может, гром и не грянет. А пока нужно продолжать жить дальше и радоваться тому, что имеешь. Неделя была очень суматошной - встречи, знакомства, интервью. Поступало много всевозможных предложений, мне бы жизни не хватило, чтобы всех их выполнить. Потом придется как-то с этим разбираться. Я неожиданно почувствовала ностальгию по прежней спокойной жизни. Хорошо, что я не связана никакими обязательствами и могу сама регулировать свою нагрузку. Мне вовсе не хотелось превращаться в трудоголика, я просто не имела на это права. Теперь у Лизы нет отца, и моя роль в ее жизни стала в два раза ответственнее.
        В пятницу объявился владелец издательства, пожелавший лично со мной познакомиться. Артем не был похож на отца. Валерий Александрович был выше, мощнее и грубее. Впрочем, для своих пятидесяти с чем-то он выглядел вполне привлекательно. Заметив мой внимательный взгляд, он улыбнулся.
        - Ищете сходство с сыном? Он не слишком на меня похож, только уши у нас одинаковые.
        Валерий Александрович повернул голову, демонстрируя вполне симпатичное ухо. Я рассмеялась.
        - А еще улыбка, - сказала я. - Он улыбается точно так же.
        - Вот как, - протянул он, тоже внимательно ко мне приглядываясь.
        И тут мне показалось, что помимо обычного любопытства в его взгляде промелькнул мужской интерес. Только этого мне не хватало! Маринка считает, что я не от мира сего, но это соответствует действительности только тогда, когда я работаю. В остальное время я обычная женщина и вполне адекватно реагирую на то, что вокруг меня происходит. Оставалось надеяться, что мне это показалось. Глава издательства действовал вроде бы мягко, но с таким напором, что мне с большим трудом удалось уклониться от обещания заключить с его издательством постоянный договор. Условия, которые он предлагал, были просто фантастическими, однако я предпочитала оставаться хозяйкой себе. Единственное, чего ему удалось от меня добиться, так это обещания, что на другие издательства я работать не буду. Это было не слишком высокой платой за то, какой пиар они мне устроили.
        А потом была вечеринка с друзьями в том кафе, где я прежде работала. Столько всего всколыхнулось! Егор проводил меня до дома. Ему хотелось бы закрутить со мной интрижку, а то и что-то более серьезное, но я об этом даже думать не могла. И, наверное, еще долго не смогу думать. Пока и истории с Артемом хватит.
        В общем, прошедшую неделю можно было считать очень удачной - началась она открытием выставки, а закончилась примирением со свекровью. Ах, если бы не то, что этой неделе предшествовало!
        ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
        
        КАТЯ
        Вернувшись домой после встречи с Маринкой, я еще долго пребывала в радостном возбуждении. Вот ведь как бывает в жизни! Мы знакомы больше двадцати лет, регулярно общаемся, но только сегодня почувствовали себя настоящими подругами. До этого дня, скорее, просто терпели друг друга ради Вероники. Я ничуть не жалела, что ради нашей встречи пожертвовала свиданием с Андреем. Подруга важнее загадочного незнакомца. Только, укладываясь спать, я вдруг отчетливо ощутила, как меня грызет беспокойство. Впрочем, оно появилось гораздо раньше, просто я не позволяла ему отравить сегодняшний радостный день. Но теперь, оказавшись в одинокой постели, я уже не могла сопротивляться неприятным мыслям.
        Когда я предложила Маринке привлечь Андрея, чтобы узнать историю дома на улице Короленко, она так на меня наехала, что я побоялась признаться, что частично уже посвятила его в наши дела. Конечно, имя Женьки я не упоминала, даже обошла молчанием истинную причину нашего интереса к этому дому. Сказала, что мы заинтересовались им из-за недавно появившейся таблички. И все же… Наверное, нужно было все рассказать ей, но как же не хотелось разрушать наметившееся потепление. Не хотелось давать ей повод вновь выпускать в меня отравленные стрелы. Впрочем, скорее всего, я напрасно извожу себя. Андрей проявил к этой теме лишь вежливый интерес, после чего сразу переключился на что-то другое. И все же, все же… Уснуть мне удалось далеко не сразу.
        В понедельник Андрей позвонил и сообщил, что уезжает в командировку, но к выходным обязательно вернется, и попросил меня на эти дни ничего не планировать, так как у него есть совместные планы, которые должны мне понравиться. Мне бы следовало возмутиться его самоуправством, но я почему-то не возмутилась. Было очень приятно ощущать явный интерес привлекательного мужчины. И все же я колебалась. Но тут он произнес: «Катя, всю эту неделю я буду скучать по тебе.». И в моей душе что-то дрогнуло. Я ведь не каменная! «Хорошо», - растерянно прошептала я. Весьма нелепая реакция на его слова. После этого разговора некоторое время я пребывала в смятении. Это ведь будет не просто дружеская встреча, совместные выходные - это настоящее свидание. А как же Костя? Костя… Не очень-то он спешит наладить отношения. Выдерживает характер. Что ж, я тоже буду выдерживать характер. Иначе он превратит меня в половую тряпку. На самом деле, я уже сама ничего не понимала - ни чего хочу от него, ни того, что к нему чувствую. Господи, я уже десять раз приходила к этой мысли! Однако шесть лет совместной жизни не так-то просто
забыть и отбросить.
        На работе была страшная запарка. Несколько человек были в отпуске, двое заболели. Наталья Максимовна дорабатывала последние дни, но со всеми вопросами, которые она прежде курировала, теперь обращались ко мне. Мне это нравилось, однако ужасно выматывало. Приходилось задерживаться часов до восьми, чтобы подчистить хвосты. Просматривая счета, скопившиеся у заболевшего сотрудника, я натолкнулась на один, который меня заинтересовал. Крупная транспортная компания предъявила счет фирме «Цвета лета» за перевозку грузов. Счет был весьма внушительным. Что им понадобилось перевозить в таком количестве? На мелкооптовую торговлю не похоже. К тому же, у них и свой грузовой транспорт имелся. Этот счет я оплатила, но в мыслях то и дело возвращалась к нему. Вернувшись домой, я позвонила Маринке, решив не беспокоить Веронику. Бедняжка и без того разрывалась на части. Успех - это здорово, но, по-моему, слишком уж обременительно.
        Маринка отозвалась хриплым голосом, и я всполошилась.
        - Что с тобой?
        - Болею. Уже второй день.
        - Почему мне не позвонила?! - возмутилась я. - Я бы приехала и хотя бы еду тебе приготовила, в аптеку сходила.
        - Да есть тут у меня один помощник, - усмехнулась подруга.
        - Кто он?
        - Сотрудник.
        - Это что-нибудь значит? - полюбопытствовала я.
        - Все может быть, - отозвалась Маринка, но особого энтузиазма я в ее голосе не почувствовала.
        - В общем, звони мне, если что-то понадобится, - сказала я. - А вообще-то я позвонила тебе, чтобы поделиться информацией.
        Я рассказала ей о счете за транспортные услуги, предъявленном фирме «Цвета лета», и добавила, что ничего не понимаю. Даже на расстоянии я ощутила, как она возбудилась.
        - Зато я понимаю. Катюша, давай ноги в руки - и ко мне!
        Катюша?! Это что-то новенькое. Маринка всегда называла меня Катькой, правда, в последнее время - Катей.
        - Но мне же утром на работу! - заныла я. - Отпроситься никак не могу!
        - Переночуешь у меня, а утром отправишься на свою любимую работу.
        Минут через сорок я уже была у Маринки. Выглядела она неважно - бледная, из носа течет, то и дело кашляла, но энтузиазма в ней было с избытком. На кухне был накрыт стол для чаепития. Когда мы за ним разместились, Маринка рассказала о своем открытии, за которое поплатилась жестокой простудой. Она считала, что в огромном подвале размещалось какое-то тайное производство. Видимо, охранная грамота в виде таблички на доме перестала действовать, и владельцы решили перевести производство в другое место. Вот и вывозят оборудование. Неплохо бы проследить, куда именно.
        - Эх, невовремя я заболела! - сокрушалась Маринка.
        - Зачем это тебе? - спросила я. - В такие дела опасно соваться.
        Маринка внимательно уставилась на меня.
        - Думаю, ты знаешь или хотя бы догадываешься.
        Я не спасовала под ее взглядом.
        - Хочешь убедиться в том, что Женька не был замешан ни в каких темных делах?
        - Именно. Ты давно догадалась о моих чувствах к Женьке?
        - Нет, совсем недавно. Ты же знаешь, какая я недотепа.
        - Хватит себя принижать! Никакая ты не недотепа, а очень даже ничего. Во всех смыслах. - Даже в самых смелых мечтах я не могла представить такого комплимента от Маринки.
        Мы с ней болтали почти до часу ночи, после чего отправились спать. До нее, наконец, дошло, что завтра я никак не могу заняться сыщицкой деятельностью, от чего и ее попыталась отговорить.
        - Но у меня уже нет температуры, - отмахивалась она, - а кашлять и сморкаться можно и на свежем воздухе. Дождя на завтра не обещают, а восемнадцать градусов не так уж и мало. Но, может, ты и права, - неожиданно она согласилась со мной. - Буду добросовестно болеть и спать круглыми сутками.
        Утром я еле успела вовремя появиться на работе и сразу так закрутилась, что до самого вечера в голове ни одной посторонней мысли не появилось. Только за ужином я задумалась о выходных. Вдруг Андрей предложит двухдневную поездку за город? Стоит ли соглашаться? С ним что-то не так. Сказал, что будет скучать по мне. Почему тогда ни разу не позвонил? И в этот момент он позвонил.
        - Катюша, не знаю, как дожить до выходных. Ужасно соскучился.
        Если бы мне сейчас на голову обвалился потолок, я бы, наверное, меньше удивилась. Ничто в наших отношениях и предыдущих встречах не подразумевало ничего подобного. Но голос его казался взволнованным и более хриплым, чем обычно. Кто их, мужиков, поймет.
        ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
        
        МАРИНА
        Наутро после Катиного визита я почувствовала в себе прилив сил, даже кашлять стала меньше. Мне хотелось действовать. Я обязательно должна отправиться на улицу Короленко и посмотреть, что там происходит. Вряд ли они уже успели все вывезти. Подвал огромный. Но как мне узнать, куда они все увезут? Ведь где-то они продолжат то, чем занимались на улице Короленко. Может, там все будет не так секретно, и мне удастся узнать, чем они занимаются? Я сама не понимала, почему это для меня так важно. Но это действительно было важно. Я попыталась представить, как Женька ходит среди каких-то станков и чем-то руководит, но у меня ничего не получилось. Представить Женьку руководителем производства, а уж тем более обычным рабочим, мне не удалось. Я, скорее, представляла его среди гудящих компьютеров. И тут до меня дошло! Как можно быть такой идиоткой! Конечно же, он мог быть связан только с компьютерами! И огромное количество потребляемой энергии… Это же криптоферма! Тогда можно объяснить высокую зарплату. Но секретность? Разве криптофермы под запретом? Я сунулась в интернет, но ничего ни о каких запретах не нашла.
Ладно, на месте разберусь. Если выясню, что они перевозят компьютеры, тогда все встанет на свои места.
        Я стала разрабатывать детальный план своего визита на улицу Короленко. Чтобы проследить за ними, мне самой нужно быть на колесах. У меня их не было. Благодаря моему водительскому мастерству в свое время уже два автомобиля отправились на свалку. Когда я разбила второй автомобиль, сама едва уцелев, мама взяла с меня обещание больше за руль не садиться. Тогда я обошлась многочисленными ушибами и легким сотрясением мозга, однако здорово перепугалась. До сегодняшнего дня мне и в голову не приходило это обещание нарушить, но сегодня особый случай.
        Мамин жених владел автомастерской. Насколько мне было известно, у него имелась в запасе пара машин, которые он сдавал в аренду тем своим клиентам, автомобили которых нуждались в длительном ремонте. Я надеялась, что хотя бы одна из этих машин свободна. Главное, уговорить Алексея, чтобы он маме не рассказывал о моей просьбе. Я стала собираться, и тут вспомнила, что в обеденный перерыв меня собирался навестить Игорь. Мой далекоидущий план, связанный с ним, начал осуществляться с первых минут его появления в моей квартире. Уже в понедельник вечером, несмотря на мои микробы и бактерии, мы целовались. Я ничего особенного не почувствовала, объясняя это плохим самочувствием. Вчера в обеденный перерыв он опять пришел. Я чувствовала себя значительно лучше, и мы опять стали целоваться, мне даже понравилось, но ввиду ограниченности времени до койки дело не дошло. Во время его визита мне понадобилось отлучиться в туалет. Вернувшись оттуда, я подошла к плотно закрытой двери в кухню и, услышав, что Игорь с кем-то говорит по телефону, притормозила и прислушалась.
        - Понимаешь, милая, сегодня никак не могу, - ворковал он. - На работе запарка, не знаю, во сколько освобожусь. Я тебе завтра позвоню. Все. Целую.
        Я метнулась в ванную, чувствуя себя оплеванной. Ложь. Опять ложь. Я не заметила, с каких пор стала такой щепетильной. Раньше меня такие мелочи не смущали. Даже штамп в паспорте не смущал. А теперь с самым серьезным видом рассуждаю о преданности и благородстве. Впрочем, я никогда никому не изменяла, а если окольцованные мужчины изменяли своим женам со мной, то это их проблемы и проблемы их жен, а не мои. Я могу быть верной, я хочу быть верной, только вот некому. Немного успокоив свою совесть, я вернулась к событиям вчерашнего дня. От Игоря я ожидала чего-то другого. А тут - все, как обычно. Наверняка до недавнего времени он считал меня недоступной, но неожиданно я оказалась в зоне доступа, и он решил воспользоваться подвернувшейся возможностью. Он был не прочь закрутить легкую интрижку, при этом не желая терять постоянную подругу. Та же самая «чашечка кофе». Когда я немного успокоилась, вышла из ванной и на его предложение посетить меня после работы ответила, что сегодня мне помощь не требуется. Я буду отсыпаться. Лишь на мгновение у него на лбу появилась хмурая складка, которая тут же
разгладилась.
        - Ладно, отсыпайся, - доброжелательно произнес он. - Я завтра в обед приду, принесу тебе чего-нибудь свеженького.
        Я не стала возражать, но теперь в мои планы не входило весь день просидеть дома. Я позвонила Игорю и сообщила, что сегодня ко мне придут подруги, так что увидимся завтра на работе.
        - Спасибо, ты настоящий друг, - проникновенно сказала я на прощание, - здорово помог мне в трудную минуту. За мной должок.
        - Какие могут быть счеты? - растерянно отозвался он.
        Вот так-то, милый, подумала я, за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Хотя, первый заяц остался при нем. Вот и славненько. Никаких сожалений о несостоявшемся романе у меня не было.
        В одиннадцать тридцать я была уже в мастерской Алексея.
        - Марина, каким ветром тебя сюда занесло? - удивился он. - Почему не позвонила?
        - Секретная операция, - понизив голос, загадочно произнесла я. - Мама не должна знать о моем визите. Если не пообещаешь все сохранить в тайне, я тотчас удалюсь.
        Мы с ним обращались друг к другу на ты и просто по имени.
        Алесей усмехнулся.
        - На что ты меня толкаешь? Хочешь, чтобы я заводил секреты от своей почти жены?
        Я сидела на стуле в его конторе, но тут же поднялась.
        - Ладно, я пошла. - И даже сделала шаг к двери.
        - Марина, постой! - остановил меня будущий отчим. - Твоя взяла. Говори, что тебе нужно.
        - Мне нужна машина на пару дней. Подруга пригласила поехать в деревню, а туда добираться общественным транспортом очень неудобно и долго. А мне просто необходимо хотя бы несколько дней отдохнуть на природе.
        Алексей буравил меня взглядом.
        - Таня рассказывала мне о твоих подвигах. Что-то боязно пускать тебя за руль. К тому же, ты давно не практиковалась.
        - Ну, Леша, будь человеком, - заныла я. - Мы с подругой по очереди будем вести машину, а она очень хорошо водит. Хочешь, я сразу ее за руль посажу?
        - Хочу. Но ведь у Вероники вроде бы есть своя машина?
        - Я еду с Катей, а не с Вероникой. У Вероники сейчас выставка, ей не до путешествий. И еще, Леша, я сразу позвоню маме, когда приеду на место.
        - И мне позвони, - наконец, решился Алексей. - Я бы сам вас довез до места, но сегодня должны привезти новое оборудование…
        - Не заморачивайся, - весело сказала я, почувствовав победу. - И до моего звонка маме - ни слова!
        - Оказывается, с дочерями труднее, чем с сыновьями, - пробурчал он.
        Лешина мастерская располагалась в весьма неприглядном районе, в промышленной зоне, но это было настоящее предприятие - несколько небольших строений - гаражи, мастерские, склады, все ухожено. И работники под стать - все в чистых фирменных комбинезонах. Мы вошли в один из гаражей, в котором стояло несколько автомобилей. Леша сразу подвел меня к джипу.
        - Поскольку собираешься за город, думаю, джип будут в самый раз.
        Я за город не собиралась, но не могла же я ему в этом признаться. Пришлось согласиться с его выбором. Алексей подозвал одного из механиков.
        - Толя, проверь джип на безопасность, чтобы нигде ничего не текло, и бензина налей под завязку, а потом подгони его к конторе.
        Механик тут же занялся делом, а мы вернулись в контору, где Алексей выдал мне документы на автомобиль.
        - Ох, Маринка, - вздохнул он, - втравила ты меня в авантюру, мне потом от Танюшки достанется.
        - Не бойся, я тебя защищу.
        Только к двенадцати тридцати я добралась до места. Оставлять автомобиль на улице Короленко было нельзя, там он выглядел бы, как бельмо на глазу. Я пристроила его в проулке за желтым домом, но не прямо за ним, а возле соседнего участка. Когда замечу выезжающий из ворот большой грузовик, сразу через участок метнусь в проулок, сяду за руль и уже на мосту догоню свою добычу.
        Я устроилась среди высокой травы на самом краю участка, чтобы держать ворота под наблюдением. Особого оживления возле желтого дома не наблюдалось. Впрочем, я слышала, как кто-то во дворе разговаривал, какие-то глухие звуки раздавались, но это было не то, чего я ожидала. Вот, ворота открылись, и из них выехал небольшой грузовичок, наполовину пустой. Не то. Затем легковушка промелькнула. Опять не то. Несмотря на то, что оделась достаточно тепло, я стала подмерзать. Хоть бы дождь не пошел. Сегодня я не смотрела прогноз погоды, но вчера вроде не обещали. Тут раздался звук мощного мотора, и я, взяв высокий старт, стала ждать, когда появится грузовик. Но мотор затих, затем опять какие-то глухие звуки и переговоры нескольких мужчин. Я решила посмотреть, что происходит с тыльной стороны желтого дома.
        То, что я увидела, меня ошеломило. Часть ограды лежала на земле, а через образовавшийся проем несколько мужчин выносили со двора большие ящики и грузили их в огромный фургон, припарковавшийся всего метрах в двадцати от моего автомобиля. А я-то думала, что хорошо замаскировалась! Мне стало страшно. Я съежилась в траве, не зная, что делать. Может, бросить автомобиль и по пешеходному мосту добежать до материнского дома? А что я скажу Алексею, куда подевала его автомобиль? Я продолжала сидеть в траве, постепенно успокаиваясь. Может, я зря паникую? Ну, перевозит фирма свое оборудование в другое место, что в этом такого? Тут нечего скрывать. Конечно, странно, что они воспользовались черным ходом, но, возможно, им так просто удобнее, такая огромная фура наверняка весь двор загородила бы. Погрузка продолжалась, а у меня зуб на зуб не попадал от холода, свитер и куртка уже не спасали. Похоже, с сыщицкой деятельностью пора заканчивать, а то окажусь на больничной койке.
        Я еле дождалась окончания погрузки. Наконец, последний ящик скрылся в чреве фургона. Тело так застыло, скукожилось, что казалось, будто уже никогда не разогнется. Но вот, взревел мощный двигатель, и я сразу вскочила на ноги. Нет, нельзя вести себя столь явно. Я выждала несколько минут, после чего неторопливо подошла к джипу. Руки ходили ходуном, но я как-то с ними совладала и без особых проблем выехала в нужную сторону, предварительно включив печку. На желтый дом я не смотрела, так что не знаю, заметили мой отъезд или нет. Я не собиралась никого преследовать, я мечтала поскорее добраться до дома и залезть в горячую ванну, а потом выпить лекарства в соответствии с инструкцией Игоря.
        Когда я въехала на мост, то заметила злополучный фургон, который с него съезжал. Наверное, на светофоре задержался, иначе я бы его не догнала. Я решила, что это знак свыше и поехала вслед за ним. Вскоре мы оказались на кольцевой дороге и долго продвигались по ней в северном направлении. Мы съехали с нее в незнакомом мне месте. В отдалении виднелись массивы новостроек, но возле самой дороги была настоящая глухомань. Я пожалела, что в моем телефоне нет навигатора. Наверное, его можно установить, но я не настолько хороший водитель, чтобы делать это на ходу. А тут еще и дождь зарядил. Впрочем, это, скорее, хорошо. Между мной и фургоном не осталось ни одной машины, а мой серенький джип был почти неразличим в этом сумраке. Тем временем мы оказались в лесополосе, на грунтовой дороге, раскисшей от последних дождей. Это мне совсем не понравилось, но я машинально продолжала продвигаться вперед. В это время зазвонил телефон. Увидев, что звонит Алексей, я сняла трубку.
        - Леша, все отлично! Мы уже подъезжаем. За рулем Катя, так что ты не волнуйся. Завтра, когда будем выезжать отсюда, я тебе позвоню. Все, мы приехали! Пока!
        Когда я повесила трубку, то увидела, что нахожусь на каком-то допотопном мосту. Просто удивительно, что он смог выдержать тяжелую фуру. Посчитав Лешин звонок за очередной знак свыше, я, недолго думая, стала разворачиваться. И тут произошло что-то непонятное - руль перестал меня слушаться! Я его вертела и так и этак, а он ни в какую. Будто со стороны я увидела, как джип протаранил ветхие перила и стал падать. Прежде, чем погрузиться в темноту, я успела испытать ни с чем не сравнимый ужас.
        ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
        
        ВЕРОНИКА
        Как же я устала за последние две недели! По счастью, ажиотаж вокруг выставки стал потихоньку спадать. Предстояло продержаться еще десять дней. Обычно, едва закончив одну работу, я сразу думаю о другой, мне не терпится к ней приступить. Сейчас ничего подобного не было. Я выдохлась. Потребуется немало времени на реабилитацию. Нужно будет куда-нибудь съездить с Лизой или отправиться на дачу к свекрови, теперь между нами нет неприязни. А то ведь, до чего дошло, с дочкой вижусь раз в неделю, подругам некогда позвонить! Но ведь и они перестали мне звонить! - дошло до меня. Я их понимала, стремление к общению должно быть взаимным, а мне все недосуг. Катя позвонила, кажется, в понедельник, но я была так замотана - только что закончился разговор с весьма настырным меценатом, а через несколько минут предстояло провести экскурсию для подростков, проводивших каникулы в лагере с художественным уклоном - так что разговаривала с подругой не слишком охотно. А ведь сейчас уже четверг, вечер.
        Я тут же позвонила Кате, но ее телефон оказался вне действия сети. Позвонила Маринке - тот же результат. Может, они куда-то вместе отправились? Почему мне ничего не сказали? Хотя, понятно, почему. Я запугала их своей постоянной занятостью. Я с сожалением вспомнила последний разговор с Катей. Нельзя так небрежно и незаинтересованно разговаривать с подругой. Но ведь я не железная, они должны это понимать! Еще некоторое время я думала о подругах, не позволяя мыслям соскальзывать на другую тему. Но они все равно соскользнули. Артем. Как меня угораздило вляпаться в такую историю? Десять лет я запрещала себе вспоминать Олега. Неужели теперь еще десять лет буду отгонять воспоминания об Артеме? Хотя вряд ли. С Олегом у нас была Любовь и двухлетние отношения, а с Артемом всего лишь короткий эпизод, пусть яркий, но всего лишь эпизод. С Олегом вообще все было по-другому. Олег… Я вдруг поняла, что вспоминаю о нем без прежней боли. Спасибо, Артем, ты избавил меня от десятилетнего наваждения. Не зря говорят, что клин клином вышибают. Надеюсь, ты не станешь моим очередным наваждением. Такое вряд ли возможно.
Пылкая ночь быстро закончилась, и наступило отрезвляющее утро, о котором вспоминать не хотелось. Артему, наверное, тоже. Прошло уже полторы недели после нашей встречи, но он так и не появился и не позвонил. Почему же душа и тело так стремятся к нему? Бедная женщина, изголодавшаяся по мужской ласке! Стыд какой!
        Перед сном я опять позвонила подругам, но с тем же результатом. Лежа в постели, я думала о дочери. Лиза-Лизонька, какая непутевая у тебя мать. Подбросила тебя бабушке, а сама занимается своими делами. Конечно, мы каждый день созваниваемся, ты ни на что не жалуешься. Я уверена, что тебе там хорошо. У вас отличная компания, - двоюродные братья и сестры, а с недавних пор стали присоединяться и соседские дети. Даже в дождливую погоду вы не сидите в доме, играете на террасе. Но, как бы я ни расписывала прелести дачной жизни, все равно чувствовала себя виноватой. Когда вся эта шумиха с выставкой уляжется, мы съедим куда-нибудь к теплому морю. В Греции нам очень понравилось.
        Следующее утро я начала со звонков подругам. Ни одна из них не откликнулась. Я уже по-настоящему забеспокоилась. Куда они могли отправиться? Да еще в такое место, где нет мобильной связи. Я собралась позвонить Маринкиной матери, но передумала, нечего раньше времени панику устраивать. Нужно сначала попытаться самой что-нибудь разузнать. Может, Косте позвонить? Но и эту мысль я отбросила как бесполезную. Если бы они помирились, я бы наверняка об этом уже знала. Что ж, придется ножками поработать, точнее, колесами.
        Первым делом я отправилась в Катин банк, так как не знала точного адреса Маринкиной конторы. Я обратилась в первое подвернувшееся свободное окошко и спросила, как мне связаться с их менеджером Екатериной Андреевной Трофимовой.
        Девушка в окошке приветливо улыбнулась.
        - Сейчас я ей позвоню.
        Разговор оказался коротким.
        - Екатерины Андреевны сегодня нет, она заболела.
        Я ощутила, как у меня неприятно заныло сердце. Заболела, а мне не позвонила! До чего я довела подруг своей занятостью! Я поблагодарила девушку и помчалась к автомобилю. Через десять минут я была возле Катиного дома. Я терпеливо, раз за разом, набирала номер Катиной квартиры, но никто на мой звонок не реагировал. Что же делать? Теперь нужно попытаться найти Маринку. Вскоре я уже была на Васильевском острове. Конечно, в такое время нужно искать ее на работе, но я не знала, где именно ее работа находится. Вроде бы на Восьмой линии. Все же я сначала отправилась на Четвертую, решив проверить квартиру. Там меня ожидало очередное разочарование. Как же называется Маринкина фирма? Название какое-то специфическое. Электрон, позитрон… В общем что-то такое. Я достала телефон и стала искать фирмы с этими названиями. Их оказалось не так уж мало, но ни одной на Васильевском острове. Тут случайно выскочило похожее слово «Перцептрон». А это что еще за зверь? Оказывается, это кибернетическая модель мозга. Подходит. Маринка как-то упоминала об искусственном интеллекте. Выяснив, что фирма располагается на Восьмой
линии, я уже не сомневалась, что нашла то, что нужно.
        Возле нужного дома все было уставлено автомобилями, так что я припарковалась чуть дальше. Трехэтажный особнячок средних размеров выглядел вполне симпатично. Только вот мне дальше вестибюля пройти не удалось, там дежурил охранник. Я спросила его, как мне связаться с Мариной Дубковой.
        - В каком отделе она работает? - сразу поинтересовался он.
        Этого я не знала. Но мне сегодня везло на добрых и приветливых людей. Охранник остановил проходившую мимо женщину.
        - Наталья Петровна, вы не знаете, в каком отделе работает Марина Дубкова?
        - В аналитическом. - Женщина остановилась возле меня. - Разве вы не можете позвонить ей по мобильному?
        - Звонила. Ее номер не отвечает.
        Она с сомнением посмотрела на меня, затем сказала, что сейчас как раз идет на третий этаж, так что заглянет в аналитический отдел. Я с нетерпением и волнением ожидала подругу, отойдя в сторонку. Ох, и задам я ей перца, когда она появится! Нельзя же так пугать людей. Хорошо еще, что ее мать не всполошилась. Время шло, а Маринки все не было. Минут через пятнадцать появился парень лет тридцати весьма приятной наружности. Оглядев вестибюль, он подошел ко мне.
        - Это вы ожидаете Марину?
        - Я. Почему она сама не вышла?
        - Ее нет на работе. Она еще в понедельник заболела. Обещала выйти в четверг, но сегодня уже пятница, а ее все нет. Я уж беспокоился, что она в больницу угодила. Ходил к ней домой, звонил в скорую, чтобы узнать, не вызывали ли их по ее адресу. Нет, не вызывали. Обзвонил ближайшие больницы, там ее тоже нет. На нее это совсем не похоже. Она ответственный человек. А в четверг было совещание, на котором она обязательно должна была присутствовать.
        Мне стало не по себе. Похоже, этому парню тоже.
        - Вижу, вы в курсе всех ее дел, - сказала я.
        - Простите, не представился. Игорь Варенко. Мы с Мариной вместе работаем и немножко… дружим.
        - Вероника Верховцева, - ответно представилась я, протягивая ему руку. - Скажите, чем она болела?
        - Простудилась - температура, кашель, насморк. В понедельник и вторник я ее навещал, ходил в аптеку и магазины. Но в среду она заявила, что мои услуги больше не требуются, так как к ней придут подруги. Вы одна из них?
        - Нет. Она мне уже несколько дней не звонила.
        - Наверное, у нее много подруг…
        - Нет, всего две, и я одна из них. Думаю, она имела в виду Катю. Но дело в том, что Катя тоже пропала! Сообщила на работу, что заболела, но дома ее нет!
        Игорь выглядел встревоженным, а я потихоньку впадала в панику. Они ведь не подростки, чтобы, никому ничего не сказав, умчаться на поиски приключений. Обе очень ответственно относятся к работе. А Катя только вступает в новую должность, о которой давно мечтала. Она ни за что не сорвалась бы с места без серьезного повода. Я даже представить не могла, каким мог быть этот повод.
        Мы с Игорем обменялись номерами телефонов, чтобы можно было поделиться новостями, если таковые появятся. Я уже собиралась с ним распрощаться, когда он остановил меня вопросом:
        - Уж не та ли вы Вероника Верховцева, афишу которой я видел возле метро?
        - Именно та, но сейчас это не имеет никакого значения.
        В два часа у меня была запланирована встреча с Тамарой. У нее появились какие-то вопросы, которые нужно было срочно обсудить. Но сейчас все мои мысли были заняты подругами. Нужно что-то предпринимать для их поиска. Все же я решила сначала съездить в галерею. Если Тамаре дать волю, она втравит меня во все или почти во все проекты, которые предлагают. Она одинокая женщина, трудоголик, и никак не может до конца понять, что для меня значит дочь. Я и так уделяю ей мало времени, впоследствии это может сказаться самым плачевным образом. Сейчас между нами существует особая близость, которая значительно усилилась после Женькиной смерти. Я не хочу эту близость потерять. Пока она еще малышка, инстинктивно тянется к матери, но ведь и подростковый возраст уже не за горами.
        В галерее я появилась в точно назначенное время. Посетителей там было немало, но прежнего ажиотажа уже не чувствовалось, что меня ничуть не расстроило. Тамара меня уже поджидала и, подхватив под руку, повела в подсобное помещение. Глаза ее алчно блестели.
        - Тут такой заказ нарисовался, - возбужденно начала она, - закачаешься! Гонорар фантастический!
        Вскоре выяснилось, что заказ заключался в росписи стен особняка одного финансового воротилы. Причем, на мой вкус он явно не полагался, а предлагал изобразить на своих стенах известные всему миру творения, только в увеличенном виде. Просто бред какой-то.
        - Он бы еще заборы покрасить предложил, - брезгливо поморщилась я. - Скажи, чтобы для этих целей нанял какого-нибудь маляра.
        - Ты что, не слышала, какую сумму я назвала?
        - Слышала. Как ты знаешь, я не бедствую, так что не собираюсь тратить время на всякую ерунду. Я тебе уже говорила, что после выставки ухожу в двухмесячный отпуск.
        - Так нельзя! - вскричала она. - Нужно ковать железо, пока горячо!
        - Куй железо, не отходя от кассы, - ответила я ей цитатой из известного фильма. - Это не мой лозунг. Если ты его обнадежила, сама выпутывайся. Я на такое не подпишусь.
        Поняв, что кавалерийском наскоком ей ничего от меня не добиться, Тамара перешла к другим предложениям. Там меня кое-что заинтересовало, и мы обсудили подробности. Поскольку это был заказ от издательства, а я чувствовала признательность за устроенную мне рекламу, я согласилась со всеми их условиями. А Тамару предупредила, что с этого дня никаких заказов не только не принимать, но и не обсуждать! Иначе у меня совсем не останется времени для собственного творчества.
        Когда она вышла, я взялась за телефон, собираясь позвонить Маринкиной матери. Похоже, пора обращаться в полицию. В это время мне позвонили, и никто иной, как Маринкина мать, Татьяна Николаевна.
        - Вероника, ты не знаешь, куда Марина с Катей поехали?
        - Понятия не имею. Второй день не могу им дозвониться. Собиралась вам звонить, вы меня всего на минуту опередили.
        Татьяна Николаевна стала рассказывать, взволнованно и сбивчиво.
        - Марина в среду к Леше в мастерскую заявилась и попросила дать ей машину на два дня. Якобы они с Катей собирались поехать в какую-то деревню отдохнуть. А Катя хорошо водит машину? - отвлеклась она от своего рассказа.
        - Да, она надежный водитель, - подтвердила я.
        На самом деле, у Кати было очень мало практики, Костя редко разрешал ей садиться за руль, но, видимо, это было дано ей от природы, так что за рулем она вела себя довольно уверенно.
        - Ну, слава богу, - с облегчением вздохнула Татьяна Николаевна. - Я Леше рассказывала об ее авариях, и он не хотел ей машину давать, но я знаю, как она может подъехать, когда ей что-нибудь нужно. Сегодня он даже на работу не пошел, переживает, меня успокаивает. Я еще вчера хотела тебе позвонить, а он не дал. Говорит, незачем людям голову морочить. Марина - взрослая женщина и не обязана ни перед кем отчитываться, если ей вздумалось куда-то уехать. Он ведь не сразу мне рассказал, что Маринка выпросила у него машину, обещал ничего не говорить, пока она сама мне не позвонит. Но она вчера не позвонила, вот он и рассказал. С тех пор я, как на иголках. Хотела Кате позвонить, но у меня нет ее телефона, ведь Марина с ней не так дружна, как с тобой. Сейчас собираемся поехать к ней домой, может, она уже вернулась, просто телефон не работает.
        - Ее нет дома, - хмуро сообщила я. - Я к ней сегодня ездила, на работе ее тоже нет. Я проверила. Кстати, Кати тоже нет - ни на работе, ни дома.
        - Вот паршивки! Зла на них не хватает!
        - Татьяна Николаевна, - прервала я ее обвинительную речь. - Думаю, следует обратиться в полицию. О Марине никто не слышал со среды, о Кате - с четверга, но это не точно, возможно, тоже со среды, если они вместе уехали. Нужно объявлять их в розыск.
        Татьяна Николаевна разрыдалась. Трубку взял Алексей.
        - Сейчас мы всем займемся. Когда что-нибудь узнаем, позвоним, ты тоже звони, если что.
        Я сидела за столом, сжав голову руками, не представляя, что дальше делать, где их искать. Поехали в деревню! Бред! Ни у Кати, ни у Маринки нет никаких знакомых в деревне. Когда-то Катина бабушка жила в деревне, но она уже давно умерла, а дом продан. Это была просто отмазка. Куда же они могли поехать? Моей фантазии не хватало, чтобы ответить на этот вопрос. И зачем понадобилось брать машину у Алексея? Конечно, Маринка презирает общественный транспорт, но ведь есть такси. Значит, предстояла дальняя поездка, и они решили, что это будет слишком накладно. Катя - женщина практичная. Маринка иногда называет ее «наша бухгалтерша». И вообще, кажется довольно странным, что они куда-то отправились вдвоем. Для меня не было секретом, что они друг друга недолюбливают.
        В это время открылась дверь в подсобное помещение, и на пороге появился Артем. Я была так подавлена исчезновением подруг, что на его появление отреагировала довольно вяло. Только глаза подняла.
        - Ника, здравствуй!
        Голос его казался немного хриплым, да и выглядел он неважно - похудел, побледнел. Наверняка терзается чувством вины перед невестой. Мне это было неприятно и совсем не хотелось терзаться вместе с ним. Я ведь никому не изменяла.
        - Здравствуй! - прохладно откликнулась я.
        - Что случилось?! - вдруг обеспокоенно воскликнул он. - Помню, застал тебя в этом же месте и в такой же позе, когда ты обнаружила покалеченную картину. - И тут же перебил себя другим вопросом: - Как ты себя чувствуешь?
        Я поняла, какой смысл он вкладывает в последний вопрос, и усмехнулась.
        - Чувствую я себя нормально - не тошнит, голова не кружится. Думаю, наше приключение останется без последствий.
        Я внимательно наблюдала за ним, когда произносила эти слова, но ни радости, ни каких-либо других чувств на его лице не отразилось. Он вернулся к первому вопросу.
        - Что же у тебя случилось? Ты выглядишь расстроенной.
        И мне вдруг захотелось поделиться с ним своими проблемами - больше не с кем. Раньше, когда у меня что-то случалось, я обращалась к Женьке или подругам. Теперь Женьки нет, а подруги пропали… Я кивнула на соседний стул.
        - Артем, садись. Я не просто расстроена, я в ужасе. У меня подруги пропали. Ты их видел на открытии выставки.
        - Высокая брюнетка в красном и маленькая блондинка в розовом?
        Я невольно улыбнулась.
        - Да, это они. А ты наблюдательный.
        - Еще бы не быть наблюдательным. Я минут десять просверливал взглядом вашу троицу, но вы на меня никакого внимания не обращали. А теперь давай к делу.
        Я рассказала, как и когда была обнаружена пропажа, что мне удалось узнать самой и что рассказали Маринкины мать и отчим.
        - Теперь Маринкина мать должна официально заявить о пропаже дочери, - закончила я свой рассказ.
        - А как же вторая подруга? Ее родителям ты сообщила?
        - Нет, и не собираюсь. Свяжусь с ними только тогда, когда появится определенность. Они никогда Катю не поддерживали, и никакой помощи от них не дождешься.
        - Не слишком ли ты сурова?
        - Нет, не слишком. Никогда не видела, чтобы родители так шпыняли своего ребенка. Просто в голове не укладывается.
        Немного помолчав, Артем задал вопрос:
        - У твоих подруг есть склонность к авантюризму?
        На этот счет мне не нужно было надолго задумываться.
        - У Маринки, может, и есть, - сказала я, - но не до такой степени, чтобы забыть о работе. Вчера она должна была появиться на важном совещании, но не появилась и даже не позвонила. Она работает в солидном учреждении, занимающимся продвижением передовых технологий, и к своей работе относится очень ответственно. А вот в Кате нет ни грамма авантюризма. Она работает в банке, недавно стала начальником и ни за что не поставила бы под угрозу свою карьеру какой-то нелепой выходкой.
        Мы еще немного пообсуждали возможные мотивы и маршруты, но так ни к чему и не пришли. Однако мне стало как-то полегче, когда я выговорилась.
        - Думаю, нужно подключить частный сыск, - предложил Артем.
        - Зачем?! У полиции больше возможностей. Проверят по всем базам, несчастные случаи и прочее. Они ведь на автомобиле уехали, так что по нему можно будет проследить их путь.
        - И все же консультация грамотного специалиста не помешает, - настаивал Артем. - У отца в компании есть служба безопасности, я к ним обращусь.
        В это время раздался телефонный звонок. Звонили с телефона Татьяны Николаевны, но говорил Алексей.
        - Мы сейчас в полиции. Заявление от нас приняли, но насчет Кати мы не на все вопросы смогли ответить. Думаю, у тебя это лучше получится.
        Он передал телефон полицейскому, и я заполнила все пробелы в Катиной анкете. Пришлось назвать и адрес ее родителей, и номер Костиного телефона. Когда пропадает человек, нужно знать все его связи. Разговор с полицейским ужасно меня вымотал, я еле языком ворочала, когда в комнату ворвалась Тамара. Ее глаза лихорадочно блестели.
        - Ника! Там тебя спрашивает мужчина, говорит, что твой старый знакомый.
        - Он себя назвал?
        - Нет. Говорит, что хочет сделать сюрприз.
        - Отделайся от него, - безучастно отозвалась я. - Что-то мне никаких сюрпризов не хочется.
        - Он не из тех, от кого отделываются, - с нажимом на каждом слове произнесла Тамара. - Во всяком случае, я этого делать не буду. Сама с ним разбирайся.
        - Просто поразительно, - проворчала я, поднимаясь, - сколько в последнее время у меня появилось «старых знакомых».
        Артем сочувственно улыбнулся.
        - Постарайся поскорее.
        - Постараюсь.
        Я вошла в зал и остановилась у входа. Вдоль стен прохаживалось человек десять, рассматривая картины, возле книжного киоска образовалась небольшая очередь. И тут я увидела мужчину, который быстрым шагом приближался ко мне. Это был Олег! Мое сердце замерло, а потом застучало часто-часто. Такой сюрприз мне совсем не понравился. Но я не поддамся! Весьма кстати всплыла в памяти сцена в его спальне. Его рука лежит на груди Клементины, а ее рука - на его бедре. Сразу все встало на свои места. Я не просто успокоилась, я оделась в броню спокойствия и равнодушия. И все эти метаморфозы произошли за какие-то секунды. А этот негодяй сиял такой радостной улыбкой, будто и впрямь был моим лучшим другом. Он подошел ко мне и взял мои руки, которые, словно плети, висели вдоль тела, в свои.
        - Вероника, как я рад тебя видеть! Сколько лет, сколько зим!
        - Много лет, много зим, - холодно отозвалась я.
        Он мою холодность проигнорировал и продолжил тем же возбужденным тоном.
        - Я сегодня шел по городу и натолкнулся на твою афишу. Вероника Верховцева - довольно редкое имя, но я все же сомневался, что это ты. Ты ведь занималась прикладным искусством, а тут - живопись! Я отложил свои дела и сразу поехал сюда. До последней минуты не знал - ты это или не ты.
        - Я - это я.
        - Прочитал твою биографию и узнал, что ты окончила Академию Художеств. Молодец! Ты всегда была целеустремленной. Только вот о личной жизни в этой биографии ни слова.
        - На то она и личная, чтобы о ней не распространяться, - заметила я.
        Олег взял меня под руку и отвел к окну, а то мы так и стояли у входа.
        - Ника, расскажи, как ты жила эти десять лет. Как твоя бабушка? Давно…?
        Вспомнил! Ах, какой заботливый!
        - Бабушка умерла, - я специально сделала паузу, только потом продолжила, - через три дня после того, как мы расстались.
        Тут его белозубая улыбка как-то съежилась, и он побледнел.
        - Почему же ты мне не сообщила?!
        - Думаю, ты сам можешь ответить на этот вопрос. А сейчас, Олег, прости, мне некогда предаваться воспоминаниям. Появилась проблема, которую нужно решить.
        - Помощь нужна?
        - Спасибо, нет.
        Я смотрела на него, оценивая произошедшие с ним перемены. В первый момент я этого сделать не могла, слишком была взбудоражена. Время было к нему милостиво. Правда, на висках появилась седина, обозначились носогубные складки, а в остальном он почти не изменился, разве что лоску добавилось. Когда-то его лицо было таким родным и любимым, а теперь, глядя на него, я ничего не чувствовала. Ну, почти ничего. Хотелось поскорее закончить этот нелепый разговор, опоздавший на десять лет. Выручило появление Артема. Небрежно кивнув Олегу, он обратился ко мне.
        - Ника, нам пора ехать, я уже обо всем договорился.
        Я не знала, с кем и о чем он договорился, но благодарно улыбнулась.
        - Я сейчас. Дай мне пару минут.
        Артем нехотя удалился, а Олег вдруг взъярился.
        - Пару минут?! И это все?!
        - А чего ты хотел?
        - Поговорить. Знаю, я виноват перед тобой. Мы плохо расстались, и это десять лет сидело занозой в моем сердце. Думаю, в твоем тоже. Нужно все обсудить.
        В чем-то он был прав. Как бы я ни запрещала себе думать о нем, все эти годы он сидел в моих печенках. Чтобы окончательно вычеркнуть его из своей жизни, финальной сцены явно не хватало.
        - Хорошо. Позвони мне в понедельник, и мы договоримся о встрече. Сейчас, правда, некогда.
        Олег достал телефон.
        - Диктуй свой номер.
        Я усмехнулась.
        - Мой номер не изменился. Если ты его забыл, это твои проблемы.
        Он гневно посмотрел на меня.
        - А это что за фрукт был? - намекнул он на Артема. - Твой очередной рыцарь? Не слишком ли он молод для тебя?
        Вместо того, чтобы разозлиться, я рассмеялась. Олег верен себе, все такой же ревнивый. И где же он был десять лет? Почему его ревность не мучила? Отсмеявшись, я сказала:
        - А вот это не твоего ума дело. Пока!
        ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
        
        МАРИНА
        Все тело болело так, будто по нему неделю били палками. Голова болела еще сильнее, а в горле саднило, словно его рашпилем обработали. Что это? Неужели осложнения после гриппа бывают такими тяжелыми? Боль не отпускала ни на минуту, но я каким-то краешком измученного мозга понимала, что мне нужно разобраться, что со мной происходит. Я с трудом открыла глаза, но это ситуацию не прояснило - перед глазами все расплывалось. Я сосредоточилась на других ощущениях. Итак, я лежу на кровати. Матрас жесткий, постельное белье явно не мое, мое значительно мягче. Значит, я не дома, а, судя по моему состоянию, в больнице. Будто в подтверждение моим догадкам, я ощутила запах антисептиков и чего-то еще, что характерно для больниц. Видимо, все ощущения возвращались постепенно. Как я здесь оказалась? Мои попытки что-то вспомнить и проанализировать не остались безнаказанными. Боль в голове еще усилилась, и мне захотелось погрузиться в беспамятство, откуда я только что вынырнула. Но нельзя! Нужно позвать на помощь, пусть сделают обезболивающий укол. Я собралась с силами и, как можно громче, произнесла:
        - Эй, есть здесь кто? - Голос был не моим, слишком хриплым и тихим.
        Никто не отозвался. Это окончательно меня подкосило, и я провалилась в беспамятство. Вынырнув из него через какое-то время, я опять открыла глаза, но перед ними были только расплывчатые черно-белые пятна. Неужели грипп дает осложнения и на зрение? Тут я услышала шаги в коридоре, затем скрипнула дверь.
        - Ну, наконец-то, наша спящая красавица проснулась! - раздался молодой и жизнерадостный женский голос.
        Я решила, что он принадлежит медсестре, врачи разговаривают как-то иначе. Медсестра подошла ко мне и взяла за руку.
        - Вы помните, как вас зовут?
        - Конечно, - прохрипела я. - Марина Дубкова. Я все помню, только в глазах расплывается.
        - А где вы живете?
        - На Четвертой линии.
        - Отлично! Доктор так и думал, что вы вскоре должны очнуться, специально задержался, хотя его рабочий день уже закончился. Вас отключили от всех аппаратов еще несколько часов назад.
        Она удалилась, дверь опять скрипнула. И тут позади меня раздался голос. Он был хриплым и сиплым одновременно, и непонятно, кому принадлежал - мужчине или женщине. А еще он был очень тихим.
        - Ты, сука, не вздумай нигде упоминать улицу Короленко, иначе станешь сиротой, а потом и до тебя доберемся. И своей подружке-художнице передай, чтобы рот не открывала, а то останется без дочери. Ты меня поняла?
        От ужаса я зажмурилась. Нет, такого не может происходить в действительности, это мне снится. А, может, галлюцинации появились?
        - Ты меня поняла? - чуть громче повторил зловещий голос.
        - Поняла, - выдавила я, лишь бы поскорее от него отделаться.
        Видимо, мой ответ показался ему не слишком убедительным, и он постарался усилить впечатление.
        - Как только ты пожалуешься в полицию, мы сразу об этом узнаем. Учти, мы доберемся до тебя и твоих близких в любом месте, где бы вы ни находились. Теперь поняла?!
        - Да.
        Больше он ничего не произнес, а я ощутила легкое дуновение и какой-то знакомый-незнакомый запах, который пробился сквозь специфические запахи больницы. Затем раздался легкий скрип двери. Может, скрип мне почудился? Сердце колотилось, как бешеное, боль раздирала голову, но зато моя кратковременная амнезия закончилась. Теперь я знала, что оказалась в больнице не из-за осложнений после гриппа, а в результате аварии. Зачем мне понадобилось разворачиваться на том трухлявом мосту? Почему я сначала с него не съехала? Непонятно, как по нему удалось проехать тяжелой фуре. А вот мне не удалось, я не справилась с управлением и… , пробив ветхое ограждение, свалилась с моста. Какой там была высота, я не помнила. Помнила только тот ужас, который меня охватил, а затем темнота. Кто меня спас?
        Затем воспоминания добрались и до нынешнего момента. Был ли тот зловещий голос или он мне пригрезился? В больной голове что угодно может произойти. Тут я вспомнила легкое дуновение, которое едва коснулось моего лица. Может, это ветер нашептал мне те зловещие слова? Значительно ослабевший, но все еще уловимый посторонний запах это опровергал. Значит, голос был, и был человек, который мне угрожал. И не только мне, но и Веронике. Почему он Катю не упомянул? Неужели не знал, что нас трое? Знал о моей матери, знал о дочери Вероники, но не знал о Кате? Что-то не складывалось. Ах, если бы голова не болела так сильно, я бы обязательно во всем разобралась! Ладно, когда Катя объявится, кое-что прояснится. Пока придется исходить из того, что зловещий голос все-таки был, и вести себя соответственно, и придумать, как половчее выпутаться из своей лжи. Скоро мне начнут задавать вопросы. Как и зачем я оказалась на лесной дороге? Зачем приплела Катю к своим объяснениям? Где же набраться сил и сообразительности, чтобы выкрутиться без больших потерь? От боли и усталости я прикрыла глаза, надеясь на время ускользнуть
в спасительный сон.
        Но не тут-то было. Дверь опять заскрипела. Почему она такая скрипучая? Пришлось опять открыть глаза, и я увидела, как ко мне приближаются два белых пятна. Похоже, зрение понемногу восстанавливалось.
        - Здравствуйте, Марина, - произнес приятный мужской голос. - Наконец-то я знаю, как к вам обращаться. Я - ваш лечащий врач Константин Викторович. Как вы себя чувствуете?
        - Больно, - выдавила я, едва удерживая слезы от жалости к себе.
        - Где именно?
        - Везде, но особенно болит голова.
        Он взял меня за руку и нащупал пульс.
        - Что-то сердечко бьется слишком часто. Вы чем-то взволнованы?
        Что за дурацкий вопрос.
        - Конечно. Очнулась - все болит, ничего не вижу…
        - У вас перед глазами чернота? - взволнованно спросил доктор.
        - Нет. Сначала было просто что-то расплывчатое, а, когда вы вошли, увидела, как ко мне приближаются два светлых пятна.
        - Ну, слава богу! - облегченно произнес Константин Викторович. - Скоро зрение полностью восстановится. Запаситесь терпением.
        - Второе пятно - это я, - кокетливо проворковала медсестра. - Меня зовут Вера.
        - Очень приятно, - буркнула я. Мне было не до вежливости. Скорей бы сделали укол! Я ужасно устала от боли. Но доктор никуда не торопился.
        - Вы помните, как оказались здесь?
        - Нет.
        - А помните, почему здесь?
        - Я попала в аварию.
        - В автомобильную?
        - Разумеется. Не в авиационную же.
        - Странно. В тот день, когда вы к нам поступили, я как раз дежурил. Я сам проводил первичный осмотр. В скорой сказали, что нашли вас на лесной дороге, ни о какой аварии не упоминали. У вас сильное сотрясение мозга, несколько сломанных ребер, множественные ссадины, некоторые из них довольно глубокие, был болевой шок, а еще - высокая температура. Сердце могло и не выдержать. Пришлось ввести вас в искусственную кому. Наверное, вы долго пролежали на той дороге, а тогда шел сильный дождь, вы промокли и переохладились. Вся ваша одежда превратилась в грязные лохмотья.
        - Наверное, вы приняли меня за бомжиху.
        - Нет, что вы! На бомжей у нас глаз наметан. Под вашими лохмотьями обнаружилось ухоженное тело, а еще маникюр, педикюр. Моя ассистентка заверила, что ваши лохмотья совсем недавно были дорогой одеждой и еще более дорогим бельем. Признаться, ваши травмы поставили меня в тупик. Многочисленные ссадины совсем не напоминали последствия автомобильной аварии, на избиение тоже не похоже. Создавалось впечатление, что вас долго тащили по неровной дороге.
        Он еще что-то говорил, а я сосредоточилась на одной фразе, которую он произнес в самом начале. «В ТОТ день я как раз дежурил.».
        - Доктор, сколько я здесь нахожусь?
        - Двое суток.
        - Почему же тогда здесь нет моей мамы? Доктор, вы ей сообщили?
        - Интересно, каким это образом? - усмехнулся он. - Мы не знали, кто вы. При вас не было ни документов, ни телефона. Но мы сразу сообщили в полицию. Приходил полицейский, наводил справки.
        - И к вам в палату заходил, - вступила в разговор Вера. - Сидел, держал за руку и что-то шептал, будто влюбленный. Говорят, вчера два раза появлялся и сегодня с самого утра нарисовался.
        - И чего он здесь мельтешит? - проворчал Константин Викторович. - Сказал же, что сообщим, когда незнакомка придет в себя. - Затем он обратился ко мне: - продиктуйте номер телефона, Вера позвонит вашей матери. И еще, Вера, - теперь он обращался к медсестре, - позвони этому влюбленному полицейскому и скажи, что Марина пришла в себя, но пусть он завтра приходит. Сегодня ей и визита матери хватит.
        Медсестра удалилась, а доктор еще некоторое время меня осматривал, подробно рассказывал о моем состоянии и перспективах на будущее. Перспективы меня не порадовали. Предстояло длительное восстановление. Помимо последствий травм и сотрясения мозга могли проявиться и последствия искусственной комы, это совсем не безобидная процедура. А сейчас главным было не допустить развития пневмонии или бронхита, так как при сломанных ребрах кашель не только очень болезнен, но и небезопасен. Каким-то чудом мои сломанные ребра не нанесли заметных повреждений внутренним органам, хотелось бы, чтобы так оставалось и впредь. Температуру сбить удалось и нужно очень внимательно следить за тем, чтобы она не вернулась. О, боже! От его слов мне захотелось заплакать, и на глазах выступили слезы.
        - Все-все, ухожу, - отреагировал доктор на мои слезы, - сейчас отправлю к вам Веру, пусть сделает обезболивающий укол, а перед сном еще один.
        Я благодарно на него посмотрела и чуть не вскрикнула от радости.
        - Доктор, я вас вижу!
        Он остановился в дверях.
        - Четко?
        - Не совсем, чуть-чуть расплываетесь.
        - А вы слезы протрите.
        Я вытерла слезы краем простыни и рассмеялась.
        - Оказывается, вы моложе, чем я думала.
        - Мне тридцать пять, а вы думали, сколько?
        - Думала, не меньше сорока, а теперь дала бы и тридцать.
        - Значит, пока ваше зрение до конца не восстановилось, - рассмеялся он. - Я выгляжу на свой возраст.
        Продолжая смеяться, он удалился, а я услышала уже надоевший скрип двери.
        ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
        
        ВЕРОНИКА
        В какую бы броню я ни одевалась, встреча с Олегом меня взбудоражила. Зачем он объявился? Да еще в такой момент, когда и без того сердце разрывается на части. Эпизод с Артемом, исчезновение подруг - и все это на фоне безумной суеты, связанной с выставкой. А теперь еще он хочет объясниться. С чего бы? Скорей бы все это закончилось! Тогда мы с девчонками соберемся и как следует отпразднуем. С девчонками… Где они? Мне стало страшно. Если они исчезнут из моей жизни… Нет, об этом даже думать нельзя!
        Артем поджидал меня в подсобном помещении, выглядел он нервным и недовольным.
        - Разобралась со «старым знакомым»?
        - Более или менее.
        - И насколько этот знакомый старый?
        - Очень старый.
        Он вперил в меня тяжелый взгляд.
        - Ника, неужели ты изменяла мужу?!
        Сколько пафоса! Можно подумать, что это не он совсем недавно изменил своей невесте. Впрочем, я решила прояснить ситуацию.
        - Нет, конечно, - устало сказала я, - мужу я никогда не изменяла, а с Олегом мы расстались десять лет назад, тогда я еще не была замужем. - После небольшой паузы я подвела черту. - На этом вечер воспоминаний закончен. У нас сейчас другие проблемы. С кем ты договорился и о чем?
        - С главой службы безопасности. Зовут его Антон Сергеевич, и он ждет нас в центральном офисе.
        Я была на машине, но Артем уговорил меня сесть в его автомобиль. Мол, мало ли еще куда-нибудь придется поехать, а глупо мотаться по городу на двух автомобилях, тем более что я взбудоражена всякими неприятными событиями. Незачем рисковать собой и здоровьем окружающих.
        Центральный офис располагался на Петроградской стороне, куда мы из-за пробок добирались довольно долго. Снаружи здание выглядело очень солидно, но не броско. Внутри роскоши не стеснялись. Многие представляют роскошь как сочетание бархата с позолотой. Нет, здесь все было очень современно, функционально, но в то же время… роскошно. Не знаю, как им этого удалось добиться. Наверное, безупречным качеством отделки и со вкусом подобранной мебелью.
        Кабинет главы службы безопасности соответствовал всем вышеперечисленным характеристикам, как и его хозяин. Он был мужчиной солидных габаритов под пятьдесят, безупречно одетым и ухоженным, а его лицо напоминало сейф - такое же невыразительное и непонятно, что скрывается за закрытыми дверцами. Артем представил нас друг другу, после чего мы разместились на удобных стульях напротив хозяина, который восседал за столом в кресле с высокой спинкой, как на троне. Он попросил разрешения использовать диктофон во время нашей беседы. Я не возражала. Затем предложил изложить ситуацию во всех подробностях.
        Несмотря на работающий диктофон, по ходу моего рассказа он делал пометки в блокноте, но меня ни разу не перебил. Закончив свое повествование, я тяжело выдохнула. До меня постепенно доходил весь ужас случившегося. Артем незаметно взял меня за руку, и я ему благодарно улыбнулась. Сейчас я очень нуждалась в поддержке. Думать о том, кем он мне приходится, и почему решил оказать помощь, мне не хотелось. Об этом потом подумаю. Сейчас главное, что помощь будет.
        Антон Сергеевич дал мне пару минут для того, чтобы отдышаться, потом стал задавать уточняющие вопросы, на которые я с горем пополам отвечала. Когда он спросил, по какому адресу располагается мастерская Алексея, я ответить не смогла. Позвонила Татьяне Николаевне.
        - Вероника, ты что-нибудь узнала? - с надеждой спросила она.
        - Нет. Сейчас к делу подключились частные сыщики, и у них есть вопросы. Где находится мастерская Алексея?
        Она не знала точного адреса и сразу передала трубку будущему мужу. Я ввела того в курс дела, после чего на связи меня сменил глава службы безопасности. Сначала он по всей форме представился, только потом стал задавать вопросы. Помимо адреса он поинтересовался маркой и номером автомобиля и его техническим состоянием. Они еще о чем-то говорили, а у меня вдруг закружилась голова. Артем сразу почувствовал неладное.
        - Ника, что с тобой? - тихо спросил он.
        - Голова кружится.
        - Может…?
        Я сразу поняла, о чем он хочет спросить.
        - Нет. Просто я сегодня ничего не ела. Утром выпила кофе и сразу позвонила подругам, они не отозвались, и я поехала их разыскивать. Потом вообще об этом забыла.
        Тем временем разговор сыщика и Алексея закончился.
        - Антон Сергеевич, у Ники голова кружится, - сообщил Артем.
        - Диабет? - почему-то предположил сыщик.
        - Она сегодня ничего не ела, - ответил за меня Артем.
        Тут сейф немного приоткрылся, и на лице главы службы безопасности появилось участливое выражение.
        - Простите меня, я оказался плохим хозяином. Ничего вам не предложил.
        Он нажал на какую-то кнопку, и появилась секретарша.
        - Наташа, приготовь нам кофейку.
        - Лучше крепкого сладкого чая и какую-нибудь печенинку, - попросила я.
        - Наташа, ты все слышала? Тащи чай, кофе и все, что к этому прилагается, да побыстрее. Он посмотрел на нас. - Может, коньячку?
        - Нет. Мне еще за руль садиться, - отказалась я.
        - А я уже за рулем, - отозвался Артем.
        После двух чашек крепкого сладкого чая и горсти печенья мне полегчало.
        - Не понимаю я женщин, - задумчиво произнес Антон Сергеевич. - Вы и так очень изящная, зачем себя голодом морите?
        - Да я просто забыла поесть, не до того было! - возмущенно воскликнула я. - Я вообще никогда на диетах не сидела!
        Антон Сергеевич рассмеялся. Теперь его лицо совсем не напоминало сейф.
        - Вот бы мне вашу забывчивость! А то, как бы ни был занят, всегда выберу время, чтобы нажать на кнопку и вызвать Наташу. А теперь эти бутербродики, - он похлопал себя по животу, - обосновались вот здесь. - Он не был толстым, но излишки веса явно имелись.
        Мы уже собирались уходить, когда мне позвонили. Это был Алексей с телефона Татьяны Николаевны.
        - Марина нашлась! - взволнованно сообщил он. - Позвонила медсестра из больницы. Сказала, что Марина попала в аварию и теперь у них. У нее сотрясение мозга и многочисленные травмы, но опасности для жизни нет. Она была два дня в искусственной коме. Недавно очнулась и попросила позвонить матери. Обещали и в полицию сообщить.
        - В какой она больнице?
        - Тридцать первой.
        - А Катя?
        - Медсестра ничего про нее не знает. Может, Марина расскажет. Мы сейчас выезжаем.
        - Спасибо, Алексей, я тоже сейчас приеду.
        Меня трясло. Маринка нашлась! Но где же Катя? Я обессиленно опустилась на стул, с которого только недавно встала.
        - Что случилось? - подскочил Артем.
        Я пересказала разговор с Алексеем.
        - Что ж, одна пропажа нашлась, уже хорошо, - сказал Антон Сергеевич. - Мне тоже хотелось бы побеседовать с вашей подругой.
        - Еще неизвестно, в каком она состоянии, - трясущимися губами выдавила я. - Может, к ней и не пустят.
        - Это верно. Сначала пусть мать с ней пообщается. Я бы ее еще несколько дней не тревожил, но ведь надо искать вторую подругу! В таких ситуациях каждая минута дорога.
        Конечно, он был прав, но у меня вдруг появилось какое-то дурное предчувствие. Захотелось отсрочить общение Маринки с сыщиком. Слишком уж загадочным было их исчезновение. Вдруг откроются какие-то неприглядные тайны?
        - Может, мы зря втянули вас в это дело? - осторожно спросила я. - Марина нашлась, может, она нам скажет, где Катя.
        - Зря - не зря, может - не может! Это не тот разговор! - раздраженно произнес глава службы безопасности. - Валерий Александрович мне позвонил и попросил разобраться в этом деле. И я разберусь! Как-то привык выполнять просьбы начальства.
        Мое дальнейшее сопротивление выглядело бы не только неуместным, но и подозрительным, поэтому я смирилась.
        - Да, конечно. Я просто сама не понимаю, что говорю. Сегодня слишком переволновалась.
        - Да еще поесть забыли, - улыбнулся Антон Сергеевич, потом посмотрел на часы. - Через пару часов позвоню вам, и вы мне расскажете, что удалось узнать, и появлялись ли представители полиции. Мне бы не хотелось с ними пересекаться. Обычно они не слишком торопятся, но поскольку вторая подруга не нашлась, могут и поторопиться.
        День клонился к вечеру, стало прохладнее, а я не прихватила с собой куртку. Артем, заметив, что я поежилась, посетовал, что тоже куртку не взял, а то набросил бы мне на плечи. Он был очень внимателен и заботлив, что ставило меня в тупик. Впрочем, мои мысли тут же соскочили с этой темы. Я была немного не в себе. Слишком много событий для одного дня, слишком много переживаний. Я хотела поскорее увидеть Маринку и, в тоже время, боялась этой встречи. Слава богу, она жива, но где Катя? Вдруг с ней случилось что-то непоправимое? Мне было плохо - и морально и физически. Но жизнь продолжалась.
        - Тридцать первая больница находится на Крестовском острове, - сказала я, садясь в автомобиль.
        - Знаю, у меня мать там лежала, - буркнул Артем. - Но сначала мы заедем в кафе и пообедаем или поужинаем.
        - Нет! - возмутилась я. - Хочу поскорее увидеть Марину!
        - Не нет, а да, - невозмутимо отозвался он. - Я за рулем - я главный. Неизвестно, сколько мы проторчим в больнице, не хочу, чтобы ты грохнулась в обморок. И не спорь, - добавил он, когда я попыталась возразить.
        Я не стала спорить, сил совсем не осталось. Мы поели в кафе на набережной. Артем сам все заказывал. Аппетита у меня не было, но кое-что все-таки удалось в себя протолкнуть, а хорошо сваренный крепкий кофе немного взбодрил. Я почувствовала себя готовой встретиться с очередными трудностями и проблемами.
        - Спасибо, - искренне поблагодарила я своего спасителя.
        - За что?
        - За то, что накормил. Сил прибавилось.
        - Очень хорошо, а на будущее запомни, - преувеличенно строгим тоном произнес он, - если будешь меня слушаться, все у тебя будет хорошо.
        На будущее? Он, что, спятил? Какое будущее? Эти вопросы, как и многие другие, я решила оставить на потом. Сейчас меня чуть ли ни трясло перед встречей с Маринкой. Что с ними случилось? Куда они вляпались и жива ли Катя? Мы то и дело застревали в пробках, и я уже изнывала от нетерпения. Совсем недавно мне хотелось оттянуть встречу, чтобы на меня не обрушилась какая-нибудь необратимая определенность, теперь я хотела определенности, какой бы она ни оказалась.
        Наконец, мы добрались до больницы. В вестибюль мы вошли беспрепятственно, но на входе в отделения дежурил охранник. Разрешенное время посещений приближалось к концу, и он не хотел нас пропускать. Артем быстро нашел к нему подход. Без особых проблем мы нашли отделение реанимации. Там было очень тихо и пустынно, лишь в коридоре у окна мы заметили одинокую мужскую фигуру. Это был Алексей. Я сразу устремилась к нему.
        - Ну, как она?
        - Главное, жить будет. Мы поговорили с врачом.
        Леша подробно описал все Маринкины повреждения, предупредив, что ее восстановление будет долгим.
        - Сейчас мать у нее, - вздохнул Алексей, - только бы Танюшка нюни не распустила, девчонке и без того тяжело. Я к ней заглянул поздороваться - бледная, лицо подергивается от боли. Потом зайду к ней ненадолго, нужно расспросить насчет аварии. Ведь это я ей машину дал! Джип, хоть и не новый, был в безупречном состоянии, недавно профилактику делали. А перед поездкой я попросил механика еще раз все проверить. Недавно звонил ему. Говорит, что все было в порядке, со стороны автомобиля никаких неожиданностей быть не могло. Наверное, сама ошиблась или какой-нибудь идиот в нее врезался. Мне это нужно знать!
        Я его понимала, мне тоже необходимо не только увидеть, но и пообщаться с Маринкой, чтобы хоть что-нибудь выяснить насчет Кати. Остальное могу узнать и из других источников. Я попросила Алексея поторопить Татьяну Николаевну, а то на остальных визитеров у Марины сил не останется. Он кивнул и направился к палате, расположенной в другом конце коридора. Мы последовали за ним. Вскоре он скрылся за дверью, а через минуту появилась Татьяна Николаевна и сразу кинулась ко мне в объятия. Даже заплаканная она казалась очень красивой.
        - Ника, ей очень больно, - всхлипнула она. - Голова болит, ребра сломаны, по всему телу ссадины… - Я ее не перебивала, давая выговориться, только гладила по спине. - Она всегда была своевольной. Ишь, чего удумала! Никуда они с Катей не собирались! Ей, видите ли, захотелось покататься! А сама водить не умеет! При развороте не справилась с управлением!
        Я сразу поняла, что версия, которую Маринка изложила матери, никуда не годится, но не стала разоблачать подругу. Наверное, та просто хотела хоть немного успокоить мать, а на самом деле все гораздо хуже. В чем заключается это «хуже» я не знала, но очень хотела узнать. Наконец, Алексей вышел из палаты. Выглядел он очень хмурым, я не стала его ни о чем расспрашивать, а устремилась к подруге.
        - Ника, как хорошо, что ты пришла! - воскликнула Маринка, если можно назвать восклицанием это хриплое скрежетание. - Мама предупреждала, что ты обещала заехать, но я не знала, что ты уже здесь.
        - Я появилась, когда она была у тебя, - кратко пояснила я. Не хотелось тратить время на вежливые разговоры.
        Маринка и впрямь была очень бледной, в остальном выглядела, как обычно, на лице всего пара небольших ссадин. Правда, руки у нее были забинтованы, а остальное скрывалось под рубашкой и одеялом. Подруга, будто подслушав мои мысли, сказала:
        - Все, что ты захочешь узнать о моих повреждениях, тебе моя мать расскажет. Не будем на это отвлекаться. В любую минуту может появиться врач или медсестра и попросить тебя удалиться. Просто удивительно, что никто давно не заглядывал.
        - Вот и не отвлекайся.
        И Маринка стала рассказывать, не отвлекаясь. Рассказала о своем вояже на улицу Короленко в воскресенье, об обнаруженной вентиляционной шахте, о своих догадках о каком-то тайном производстве в огромном подвале. За проявленное любопытство она поплатилась жестокой простудой. Во вторник к ней приехала Катя и рассказала, что, похоже, тайное производство решили перевести на новое место. Конечно, Маринке захотелось узнать, куда именно. Уже позднее она догадалась, что там, скорее всего, располагалась криптоферма. Мне ее неуемное любопытство было не вполне понятно, но я не стала отвлекать ее от повествования посторонними вопросами. Чтобы осуществить свой план, Маринка решила разжиться автомобилем у Алексея. Для этого и придумала сказочку про Катю и деревню, осознавая, что с ее репутацией водителя может автомобиль и не получить.
        - Значит, ты не знаешь, где Катя? - потрясенно спросила я.
        - Понятия не имею, - растерянно ответила подруга. - Мы с ней со вторника не виделись и не созванивались. И мать меня о Кате спрашивала. В чем дело?
        - Она пропала примерно в то же время, что и ты. На работе сказала, что заболела, но дома ее нет.
        - А…, - расслабленно протянула Маринка. - Неужели наша бухгалтерша решилась на авантюру? Давно пора.
        - Ты о чем?
        - У Кати появился новый поклонник, - довольно сообщила Маринка. - Столкнулись в дверях банка, он наступил ей на ногу, так и познакомились.
        - Прямо все, как с Костей, - улыбнулась я.
        Маринка вдруг нахмурилась и поморщилась.
        - Больно? - участливо спросила я.
        - Больно, но я как-то притерпелась к боли, да и укол еще немного действует, так что потреплю. Не будем отвлекаться. Потом о Кате поговорим, если время останется. Я тебе еще не сообщила о главном.
        И она рассказала о зловещем голосе, который угрожал нам с ней и нашим близким. Понимаешь, задумчиво сказала она, меня мучает мысль. Этот человек был очень хорошо осведомлен о нас с тобой, но о Кате не упомянул. А ведь мы все в одной упряжке. Скажи, почему? Неужели она с ними в сговоре?
        - Не говори ерунды, - отмахнулась я.
        И тут меня прошиб холодный пот, и я едва выговорила:
        - Может, она уже обезврежена?
        Я сразу пожалела о своих словах. Маринка стала еще бледнее.
        - Нет…
        - Конечно, нет! - бодро воскликнула я. - Это чушь! В моей голове много всякого мусора. Они используют запугивание, вот и Катю, наверное, запугали, и она куда-нибудь сбежала от греха подальше.
        - Куда? По большому счету, у нее никого кроме нас нет. - Это было правдой.
        - Почему же к нам не обратилась?
        - Не захотела нас подставлять, - не задумываясь, ответила Маринка. - А так, нас хоть пытай, мы не сможем сказать, где она. Может, она к Андрею обратилась за помощью?
        - Хорошо, если так. А вдруг все по-другому? Нужно найти этого Андрея.
        - Как?! Я его не видела, фотографии у нас нет, знаю лишь то, что он работает в строительном бизнесе, это слишком расплывчатые сведения.
        Потом Маринка рассказала о своей слежке за фургоном и о плачевном окончании сыщицкой деятельности, когда на каком-то трухлявом мосту руль перестал ее слушаться, и она с этого моста свалилась. Она не знала, кто ее спас, и как оказалась на лесной дороге, откуда скорая помощь доставила ее в больницу. По мере продолжения Маринкиного рассказа ужас все сильнее охватывал меня, а на фоне этого ужаса и обида проступала. У подруг столько событий произошло, а они мне ни слова не сказали! Затем поняла, что сама в этом виновата. Тоже мне, нашлась звезда вернисажей! Они ко мне подступиться боялись. Да весь мой успех и куча заказов не стоят и волоска с их головы. И это еще не все! Лиза! Они угрожали моей дочери! Как ее защитить? Мне негде ее спрятать, о даче свекрови они наверняка знают.
        Нашу беседу прервал звонок моего телефона. Звонил Антон Сергеевич, и я сразу нажала «отбой». Просто удивительно, как в экстремальных ситуациях начинает работать мозг. Сначала явное торможение, потом всплеск адреналина. Наверное, звонок сыщика вызвал во мне этот всплеск, появились какие-то ассоциации. Маринка говорила о голосе, который ее запугивал. Но это же был не бесплотный голос, а человек. А человек мог после себя кое-что оставить, «жучки», например. Злодеям наверняка интересно узнать, что нам известно, и что мы планируем делать в дальнейшем. Я открыла сумку, блокнот и карандаш всегда при мне. Я достала свои принадлежности и крупными буквами написала: «ВОЗМОЖНО, «ГОЛОС» ОСТАВИЛ «ЖУЧКИ». ПОДЫГРАЙ МНЕ.». После этого продолжила разговор.
        - Когда вы обе так загадочно исчезли, я ужасно перепугалась. В издательстве обещали помочь, подключили частного сыщика. Теперь я жалею об этом, но отказ выглядел бы подозрительным, ведь Катя пока не нашлась.
        Адреналин постепенно покидал меня, и я поняла, что говорю как-то вяло. Пришлось сделать усилие, чтобы добавить голосу убедительности.
        - В общем, подруга, тебя будут допрашивать - и частный сыщик, и из полиции. Говорят, какой-то симпатичный полицейский уже два дня здесь пороги обивает. Не вздумай упоминать об улице Короленко! Ни в каком виде, ни под каким соусом, никому, просто забудь! Когда Катя объявится, ее тоже предупредим. - Я перевела дух. - Думаю, ты правильно догадалась насчет криптофермы, а почему они сделали из этого такую тайну - не наше дело! Может, налоги не хотят платить.
        Мы с Маринкой обе устали, но нужно было продолжать спектакль.
        - Но как я объясню, зачем взяла машину, да еще оказалась в таком захолустье? - прохрипела Маринка.
        - Говори то, что матери сказала: захотелось развеяться, покататься, потом решила за город проехаться, но почувствовала себя не слишком хорошо, да и погода испортилась, и ты решила вернуться. Съехала с кольцевой не там, где надо, и заблудилась. Направилась в сторону жилого массива, вот так и оказалась на том проклятом мосту.
        - Думаешь, поверят?
        - Если сыщик не полный дурак, то не поверит, - усмехнулась я, - меня станет спрашивать, как такое возможно. А я скажу, что ты у нас немного с приветом, и от тебя всего можно ожидать.
        Маринка показала мне забинтованный кулак, а вслух произнесла с сарказмом:
        - Ну спасибо, подруга.
        - Не за что.
        Я совсем выдохлась, но тут меня накрыла очередная волна ужаса.
        - Маринка, только больше никуда не впутывайся, я тебя умоляю! - На этот раз я говорила совершенно искренне, не ради спектакля. - Если тебя наплевать на себя и на свою мать, то мне на свою дочь не наплевать! Скорее всего, это пустые угрозы, но я не могу и не хочу рисковать! Что у тебя с телефоном?
        - Сгинул. Мама оставила мне свой, можешь по нему звонить.
        Я тем временем написала в своем блокноте: «Передам тебе новый телефон, секретные разговоры будем вести по нему, смс-ками. Вдруг твой телефон будут прослушивать? Ты сможешь писать?». Маринка подняла забинтованную правую руку и пошевелила двумя пальцами, которые не стягивала повязка. Я кивнула.
        - Значит, так, - сказала я в заключение, - при общении с сыщиками держи ухо востро, ни одного лишнего слова. Почему ты отправилась в столь странное путешествие - не их дело, а аварии на дорогах - не редкость. Тут нечего особо выяснять, ведь никого поблизости не было, и ты никого не покалечила. Господи, ты уже третий автомобиль угробила! - зачем-то озвучила я печальную статистику. - А вот насчет Кати и ее нового знакомого расскажи все, что знаешь - как познакомились, где и когда встречались, в общем, все, что вспомнишь. Вполне может быть, что твои приключения и Катины между собой никак не связаны.
        Маринка как-то странно на меня посмотрела.
        - Не представляла, что ты можешь быть такой властной и безапелляционной.
        - Я тоже не представляла, - сразу сникла я, - ситуация вынуждает. Не хочу, чтобы с моей малышкой случилось что-нибудь плохое.
        Маринка выглядела осунувшейся и растерянной, что совсем на нее не похоже. Я осторожно погладила ее по плечу и поцеловала в щеку. Держись!
        - Ах, какие нежности! - В палату вошла пожилая медсестра. - Заканчивайте с разговорами. Неужели не видите, что больной пора отдохнуть? Сейчас сделаю ей укол, чтобы ночь прошла спокойно.
        Она продолжала ворчать, а я, пообещав завтра позвонить, вышла из палаты.
        ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
        ВЕРОНИКА
        Мы ехали по ночному городу, беспрепятственно преодолевая те места, где несколько часов назад застревали в пробках. Я отметила это машинально, в голове и душе был такой сумбур, что врагу не пожелаешь. Я сочувствовала Маринке, которой сейчас было очень плохо и больно, но вскоре поняла, что моя злость по отношению к ней даже сильнее сочувствия. Своим неуемным и ничем не оправданным любопытством она загнала нас всех в очень тяжелую ситуацию. Лиза! Моей дочери угрожают, и я не знаю, как ее защитить! Мне хотелось быть рядом с ней, не упускать ее из виду. Да, я буду держать ее возле себя. Она уже не младенец и будет ездить со мной по всем моим делам. Только надо придумать, как все объяснить свекрови. Впрочем, это не так уж сложно. Завтра встречу их с электрички, мы посетим выставку, а потом отвезу их домой и скажу Наталье Сергеевне, что очень скучаю по дочери, она останется со мной, а после окончания выставки мы с ней вместе приедем на дачу и поживем там какое-то время. Затем можно будет отправиться и к теплому морю. Я очень надеялась, что к тому времени все проблемы будут решены. Придя к такому
заключению, я немного успокоилась. В конце концов, все должно наладиться.
        Артем оказался очень чутким спутником, чувствовал, что мне сейчас не до разговоров, и не нарушал тишину. Слишком тяжелым и напряженным оказался визит в больницу. Маринка столько всего на меня обрушила, а потом еще беседа с ее матерью, которая долго переливала из пустого в порожнее, я еле держалась. Когда они ушли, пришлось пообщаться с сыщиком. После того, как я сбросила его звонок, Антон Сергеевич позвонил Артему, и тот пообещал, что как только я освобожусь, сразу с ним свяжусь. Этот разговор дался мне нелегко, постоянно приходилось держаться начеку, чтобы лишнего не сболтнуть. Он пообещал завтра навестить Марину, и я дала ему номер ее телефона. В общем, когда мы вышли из больницы, я еле на ногах держалась. Артем обнял меня за плечи, и я невольно прислонилась к его плечу. Он на это отреагировал весьма импульсивно - развернул меня к себе и поцеловал. Меня охватили самые противоречивые чувства - какая-то животная радость и ужас от того, что я делаю. Однако я его не оттолкнула и лишь спустя какое-то время высвободилась из его объятий. Мы молча направились к автомобилю. Не доходя до него нескольких
метров, я остановилась.
        - Я сегодня не могу садиться за руль.
        - Тебе никто этого и не предлагает, - с изумлением отозвался Артем.
        - Лучше вызову такси.
        - Хватит глупости говорить, - с некоторым раздражением произнес он. - Садись, я довезу тебя, куда скажешь. Нашла время независимость демонстрировать.
        Это действительно выглядело глупо. Я села в автомобиль, тут же задавив в себе воспоминания о недавнем поцелуе.
        - Просто поначалу думала, что ты довезешь меня до галереи, а там я пересяду в свой автомобиль. Но сейчас не уверена, что смогу добраться до дома без происшествий, -пробубнила я. - Дело в том, что утром мне нужно будет встретить дочку со свекровью с электрички, желательно на своем автомобиле. Они хотят посетить мою выставку.
        - Вот утром и доедешь до галереи на такси, - буркнул он.
        Мы замолчали. Я погрузилась в свои мысли, он в свои. Но, как только я немного успокоилась, Артем начал разговор.
        - Думаю, ты не все рассказала сыщику. Почему?! Одна подруга покалечилась, вторая пропала, а вы в прятки играете. А вдруг и ты кому-то мешаешь? Ты об этом подумала?! - Конечно, подумала, но сказать об этом не могла. Сидела, опустив голову.
        - Понятно, что ничего непонятно, - подвел итог Артем. - Но у нас есть еще одна тема, которую нужно обсудить. Мы должны поговорить о нас. Чувствую, ты угодила в какую-то неприятную ситуацию, и я хочу тебе помочь. Между нами не должно оставаться неясностей, ты можешь во всем мне довериться, и я тебя не подведу.
        Я встрепенулась. Любая тема лучше той, которую мы недавно закрыли. Я сказала, что «нас» не существует. Да, нас влечет друг к другу, но мы же не животные, чтобы идти на поводу у инстинктов. У каждого есть свои обязательства и обстоятельства. Тут Артем меня огорошил, заявив, что у него никаких обязательств и обстоятельств нет. Неужели он расстался со своей невестой? Я не хотела быть разлучницей, тем более, что между нами ничего быть не может, по многим причинам. Кратковременные интрижки меня не интересуют, а о чем-то более серьезном и думать нечего. Мы из разных миров, у нас совершенно разный стиль жизни, к тому же, он моложе меня, и у меня есть ребенок, уже достаточно взрослый для того, чтобы понимать, что происходит.
        - Ты ей рассказал о своей измене, и она тебя не простила, - вслух предположила я. - Зачем?! Я ведь тебя предупреждала!
        - Все было не совсем так, - сказал он. - Вернее, совсем не так.
        И он стал рассказывать, как все было на самом деле. Поначалу я хотела прервать его исповедь, но потом поняла, что меня интересуют не только сами события, но и мотивы его поступков. Для меня это было очень важно, я не понимала его нынешнего поведения. Итак, он рассказывал, а я не просто слушала, но и задавала уточняющие вопросы, внимательно наблюдая за ним. А наблюдать за ним было приятно. Артем был не просто привлекательным, в нем чувствовалось что-то особенное, во всяком случае, мне так казалось. И дело не только в его разноцветных глазах, все остальное тоже было на уровне - прямой тонкий нос, четко очерченные губы, коротко постриженные светлые волосы и симпатичные уши, которые ему якобы достались от отца. В общем, он выглядел интеллигентным и утонченным. Только его обычно выразительное лицо во время этого рассказа выглядело слишком отстраненным, будто он брал уроки невозмутимости у моего мужа.
        Артем начал свой рассказ с момента нашего знакомства. Я ему сразу понравилась, сказал он, мой интерес к нему он тоже почувствовал. Тогда он думал, что это просто дружеская симпатия, лишь позднее до него дошло, что мы с самого начала стали флиртовать. В тот вечер он считал, что отправился меня провожать, чтобы просто поговорить, но это было не совсем так. Ему не хотелось со мной расставаться, хотелось продолжить знакомство, на тот момент без каких-либо конкретных планов. Но на самом деле, между нами уже что-то происходило, и было достаточно легкого соприкосновения, чтобы вспыхнул пожар. Такой жаркой ночи в его жизни еще не было. Утро обрушило на него осознание того, что он натворил. Угрызения совести были такими сильными, что перекрывали все прочие чувства. Рассказывая об этом, он в очередной раз извинился за свое поведение в то утро.
        В воскресенье он на выставке не появился, а поехал к матери, которая жила в их загородном доме. Там тоже все время терзался, строил планы, как будет объясняться с невестой - говорить или не говорить о своей измене. После долгих раздумий решил воспользоваться моим советом и постараться забыть о прошедшей ночи. На открытии выставки ему все же пришлось появиться. Увидев меня в парадном виде, он был ошеломлен. Я про себя усмехнулась. Конечно, познакомился с художницей-замарашкой, а она оказалась шикарной светской дамой. Это Маринка так меня назвала в тот вечер. Артем старался выглядеть невозмутимо, но внутри у него бушевало жаркое пламя, за что он возненавидел и себя, и меня и, в то же время, больше всего на свете ему хотелось заключить меня в объятия. Все же он нашел в себе силы с холодным видом сообщить мне о своем отъезде. Не хотел, чтобы я подумала, будто он сбежал от ответственности, как нашкодивший щенок.
        Артем с Ингой были давно знакомы, они ровесники. Она была гражданкой Литвы, отец - литовец, мать - русская. У ее отца был бизнес в Англии, так что они уже давно туда переехали, и теперь у нее есть и гражданство Великобритании. Поскольку у родителей других детей не было, на нее возлагали надежды, что со временем она сменит отца во главе его фирмы. Инга усердно училась, как и Артем, в разных странах и на разных континентах, но преимущественно в Англии. Однако познакомились они в Америке, после чего у них завязались дружеские отношения, они переписывались и изредка созванивались. Лишь через год, когда Артем решил пройти курс в британском университете, они сблизились, а потом стали жить вместе. У них было много общего - общие интересы, общие друзья и страсть к путешествиям, куда они отправлялись тоже вместе. Все было хорошо, они никогда не ссорились, не изменяли друг другу. Однако через год Артема Труба позвала сначала в Штаты, потом в Россию. К браку оба были не готовы, но решили обручиться, чтобы придать отношениям определенность и взять на себя обязательства.
        Помолвка состоялась два года назад, но пока о свадьбе речи не шло. Были некоторые сложности. Инга не только училась, но и работала в фирме отца, и у нее неплохо получалось. У отца Артема тоже имелось несколько фирм за границей, но основной бизнес был сосредоточен в России. Инга не хотела жить в России, предпочитая Англию, и, хотя понимала по-русски, говорила плохо. В их семье общались, в основном, на литовском, а с Артемом они говорили по-английски. Я была очень далека от такого космополитизма и не понимала, как можно так жить. Для Артема же это было нормой. Ему нравилось бывать в разных странах, но постоянным местом жительства он выбрал Россию, хотя у него имелось и американское гражданство. В течение этих двух лет Артем с Ингой регулярно встречались. Иногда между встречами проходили месяцы, иногда летали друг к друг чуть ли не каждую неделю. И каждая встреча была праздником.
        - Как же вы собирались жить после свадьбы? - не удержалась я от вопроса.
        - Да примерно так же.
        Гостевой брак. Мне бы такое не подошло. По моему мнению, гостевой брак рано или поздно перейдет в открытый. Трудно представить молодого и здорового мужчину, который будет месяцами обходиться без секса, да и женщин таких немного. Неужели Инга этого не понимала? Они не виделись полтора месяца, вот у Артема гормоны и взыграли. Они ведь не бедные, могли бы и чаще летать друг к другу, если дела не позволяют жить вместе. Нет, я этого не понимала. Зато очень хорошо понимала, что мы с Артемом совершенно не подходим друг другу. Влечение - это важно, но далеко не все. Нужно держаться от него подальше, а то останусь с разбитым сердцем.
        Артем тем временем продолжал свою исповедь. Приехав в Лондон, он не сразу отправился к невесте, а поселился в гостинице. За два дня ему удалось принять окончательное решение и настроиться на предстоящую встречу. Он решил отбросить недавние воспоминания и вернуться к прежним отношениям с невестой, а воссоединение решил осуществлять постепенно, поэтому не поехал к Инге в квартиру, а пригласил ее на ужин в их любимый ресторан. Он сидел за столиком, когда она появилась - элегантная, красивая и с сияющими радостью глазами. Угрызения совести, которые он усердно подавлял последние дни, вернулись и с новой силой обрушились на него. Подробности этой встречи он не рассказывал, лишь сказал, что не только поцеловать ее не смог, но даже прикоснуться. Мне было больно это слышать, но я его не перебивала. В общем, он сообщил Инге о своей измене. Та расплакалась и выбежала из ресторана, он последовал за ней. Затем оба сели в его машину, которую он арендовал в аэропорту.
        По дороге она сначала плакала, потом успокоилась и, когда подъехали к ее дому, пригласила зайти. Артем не посмел отказаться, предчувствуя предстоящий ему разнос. Однако все получилось иначе. Едва они вошли в квартиру, она его обняла и стала отрывисто говорить: «Всё! Ничего не было! И у нас все будет так, как прежде! Мы это переживем!». Говоря это, она начала расстегивать пуговицы на его рубашке. Он был прощен! Однако никакого облегчения не испытал, и на ответные ласки его не потянуло. Он вдруг понял, что угрызения совести здесь ни при чем, он просто больше не хочет быть с Ингой, он хочет быть со мной! Она тем временем за руку потянула его в спальню. Столь быстрое прощение его обескуражило. Может, она и сама не без греха? Вспомнилось, как в последнее время она два раза отменяла свои приезды. Думая об этом, он с удивлением обнаружил, что никакой ревности не испытывает. Может, их разлад начался уже давно, а они из-за редкого общения этого не замечали?
        Артем решил задержаться в Лондоне еще на несколько дней, нужно было выполнить поручение отца и встретиться с друзьями, с которыми теперь вряд ли скоро свидится. Видимо, от общих друзей Инга и узнала, в какой гостинице он остановился, так как на следующий день с самого утра появилась в его номере. Они стояли друг напротив друга, словно противники. Он внимательно смотрел на нее и видел совершенно чужого человека. Черты ее лица обострились и стали казаться хищными.
        - Неужели ты из-за жалкой интрижки действительно хочешь разорвать наши отношения? - агрессивно начала она.
        - Я это уже сделал.
        - А не пожалеешь?
        - Вряд ли.
        Так они и расстались. Расставания редко бывают красивыми, по своему опыту знаю. Тем временем мы подъехали к моему дому.
        - Давай немного посидим в машине, - предложил Артем. - Я тебе еще не все рассказал. Осталось совсем немного.
        Я кивнула. Не могла же я обидеть его резким уходом, он ведь мне душу раскрыл. Я поняла, что он думающий и глубоко чувствующий человек, таких не так уж много.
        - Ты совсем не похож на мажора, - вырвалось у меня.
        - А почему я должен быть на него похож?
        - Ну, дети богатых родителей обычно ведут себя определенным образом.
        - И много у тебя было знакомых мажоров?
        - Ты - первый!
        Он рассмеялся.
        - Ты же сама сказала, что я не мажор.
        - Значит, ни одного.
        Теперь мы вместе смеялись, и у меня на душе вдруг стало очень легко, все проблемы на время отодвинулись. Пусть общего будущего у нас нет и быть не может, но общаться с ним очень приятно.
        - Итак, теперь финал моего трагического рассказа, - улыбаясь, произнес Артем. - Сегодня я вернулся в Питер, зашел домой переодеться и - сразу в галерею! Захожу в подсобку, а там ты сидишь - такая красивая и печальная, голову руками обхватила, и я вдруг почувствовал, что я дома. ДОМА! Понимаешь, что это значит? Наверное, нет. Ты всю жизнь живешь дома, а я уже столько лет скитаюсь по свету, но ни к одному месту не привязался.
        - Как же родительский дом?
        - Там все не так просто, - печально произнес он, - как-нибудь потом расскажу. Ведь ДОМ - это не только стены. Ладно, теперь перехожу к делу. У тебя сейчас неприятности и, похоже, серьезные неприятности. Ты во всем можешь на меня положиться. Ничего не скрывай, я ведь ничего от тебя не скрываю. Специально так подробно обо всем рассказал, чтобы никаких недоразумений между нами не возникло. Я сделаю все, чтобы тебе помочь. Если моих возможностей окажется недостаточно, отца привлеку, он мне не откажет и болтать не будет.
        - Спасибо, - выдавила я, - и за предложение, и за доверие.
        Артем развеселился.
        - «Спасибом» не отделаешься! Я уверен, что заслужил чашку чаю, тебе тоже не помешает. Сам заварю, ты еле на ногах держишься.
        У меня не осталось сил сопротивляться его обаянию. Но подстраховаться не мешало.
        - Артем, ты столько всего на меня сегодня обрушил, мне нужно все это переварить. Обещай, что будешь хорошим мальчиком.
        - Обещаю, - торжественно произнес он.
        Однако, едва мы оказались в лифте, он притянул меня к себе. На какое-то мгновение мне захотелось забыться в его объятиях, но я тут же отстранилась. Что я за человек?! Как могу думать о себе, когда вокруг такой ужас происходит - Маринка в реанимации, Катя пропала, да еще угрозы в адрес моей дочери. По счастью, путь на третий этаж был недолгим, и дверцы лифта открылись.
        - Ты же мне обещал, - с упреком произнесла я, выходя из лифта.
        - И свое обещание сдержу! - бодро отрапортовал он. - А насчет лифта мы ведь не договаривались?
        Он вел себя, как мальчишка, каковым, по существу, и являлся, а я вдруг почувствовала себя старой и усталой женщиной, которой ничего кроме покоя не нужно. Нет, не получится из нас пары, мы ни по одному параметру не подходим. Хотя, не совсем так. По одному параметру мы очень даже подходим, но сейчас это значения не имеет. Попьем чайку, а потом отправлю его восвояси. Мне нужно сосредоточиться на главном и решить, что дальше делать - как найти Катю и как отвести опасность от своей и Маринкиной семьи, как не сделать неверного шага.
        Войдя в квартиру, я сразу сбросила босоножки и прошла в кухню. Она была немаленького размера, так что мы ее использовали и в качестве гостиной. Вслед за мной туда вошел Артем, тоже босиком.
        - Показывай, где у тебя что лежит.
        Я стала показывать, и в это время раздался звонок в дверь.
        - Ты кого-то ждешь? - с подозрением осведомился мой гость. - Уже поздно, лучше я сам открою.
        Я сказала, что никого не жду и, скорее всего, это кто-то из соседей, так как по домофону не звонили. Я посмотрела в глазок и обомлела. За дверью стоял Олег, и выглядел он явно недружелюбно. Только этого мне не хватало! Сегодняшний день бил все рекорды по количеству неприятных событий. Как одной со всем этим справиться? Тут я не просто увидела, но и почувствовала, что рядом Артем, и поняла, что не одна. Есть человек, который хочет мне помочь и уже помогает. Олег тем временем вовсю разбушевался.
        - Ника, открой! Я знаю, что ты дома! Иначе дверь выломаю!
        Поскольку дверь была металлической, ему это вряд ли бы удалось, но мне не хотелось разборок с соседями, поэтому я его впустила. Олег ворвался в квартиру то ли с криком, то ли с воплем:
        - Где моя дочь?!
        Я была так ошарашена его внезапным появлением и нелепым вопросом, что не сразу сообразила, что он имеет в виду.
        - Откуда я могу знать, где твоя дочь?! - не менее агрессивно ответила я. - Я вообще не знала, что у тебя есть дети.
        - Не прикидывайся дурочкой! Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
        - Не понимаю.
        - Тогда по-другому сформулирую, - он немного понизил голос и схватил меня за плечи, - где НАША дочь?!
        - Убери руки!
        Поначалу я не узнала голос, поскольку не только никогда не слышала, но и предположить не могла такого тона у Артема. На Олега этот тон тоже произвел впечатление, он перевел взгляд на говорившего, при этом его руки немного ослабли, и я стряхнула их со своих плеч. Двое мужчин напряженно смотрели друг на друга. Олег был выше, мощнее и намного старше, но Артем ничуть не уступал ему ни в агрессивности, ни в мужественности. Его разноцветные глаза полыхали яростным пламенем. Поединок взглядов длился несколько секунд. Олег первым пришел в себя.
        - С тобой я позднее разберусь, - пренебрежительно бросил он Артему и повернулся ко мне, изменив тон на более вежливый. - Ника, нам нужно поговорить, и не в понедельник, а сейчас.
        Я поняла, что отложить разговор не получится, да и ни к чему. Лучше уж сразу со всем разобраться, а потом забыть, как кошмарный сон. Лишь бы сил хватило.
        - Артем, нам с Олегом нужно поговорить, - обратилась я к своему защитнику.
        - Я никуда не уйду, пока этот тип здесь, - резко отреагировал тот.
        - Я тебя и не прогоняю, - устало отозвалась я. - Подожди в мастерской, пока я освобожусь. Думаю, мы недолго.
        - Это уж, как получится, - вставил свое слово Олег.
        Я предложила Артему, чтобы скоротать время, чего-нибудь почитать. Моя бабушка была не только активной читательницей, но и не менее активной собирательницей книг. За долгую жизнь она собрала большую библиотеку, чего в ней только не было! В комнатах нам негде было ставить книжные шкафы, зато длинный коридор был с обеих сторон уставлен стеллажами, с пола до потолка заполненными книгами. Артем кивнул и направился в коридор, а мы с Олегом прошли в кухню.
        - Твоя квартира здорово изменилась за эти годы, - осмотревшись, сказала Олег.
        - Всё изменилось за эти годы, - глубокомысленно изрекла я, - окружающая обстановка, люди и обстоятельства, но не будем отвлекаться на философские темы. Лучше расскажи, с чего ты взял, что Лиза - твоя дочь?
        Он сразу вскипятился.
        - А что еще я должен был подумать?!-
        - Не надо лишнего шума, - я потерла ноющие виски, - лучше рассказывай по порядку. - И он рассказал.
        Наша встреча его ошеломила. После выставки он отправился домой и в интернете нашел всю доступную информацию обо мне. В одном из интервью я упомянула о покойном муже и девятилетней дочери. Он сразу подумал, что это его дочь, но, чтобы окончательно удостовериться в этом, обратился в частное детективное агентство. Там ему всего за несколько часов собрали все сведения обо мне и моей дочери. Узнав дату ее рождения, он уже ни в чем не сомневался. На память он не жаловался и быстро все подсчитал. Его душил гнев. Как я могла от него скрыть такое?!
        - Ни за что не поверю, что ты параллельно со мной могла с кем-то встречаться, - уверенно заявил он. - Я был твоим первым мужчиной, и ты меня любила.
        - А ты поверь.
        - Не поверю. Ты не из таких.
        Я признала, что действительно не из «таких», просто так все сложилось. В течение нескольких дней я лишилась двух главных людей - его и бабушки. Мне жить не хотелось. Женькина любовь и поддержка вернули меня к жизни. «Все произошло в ночь после бабушкиных похорон», - сказала я. Мы ненадолго замолчали.
        - Почему ты была так уверена, что это его ребенок?
        - Да ни в чем я не была уверена! Женька сказал, что в любом случае будет считать ребенка своим, но я настояла на генетической экспертизе. Анализ подтвердил Женькино отцовство, а сейчас это и без того ясно - Лиза очень на него похожа.
        Олег взъерошил свои темные волосы, была у него такая привычка, когда он задумывался о чем-то серьезном, и, признаться, когда-то мне это очень нравилось. Понимаешь, неожиданно проникновенно произнес он, за эти несколько часов во мне столько всего всколыхнулось. Наряду со злостью на тебя во мне и радость появилась, я вдруг ощутил себя отцом, стал представлять свою дочь - как с ней разговариваю, гуляю.
        - Разве у тебя нет детей?
        - Нет.
        - А ты женат?
        - Два года назад развелся.
        Оказывается, вскоре после нашего разрыва он поехал по делам в Штаты, там у него был знакомый, который предложил организовать совместный бизнес. Дела пошли хорошо, и он там надолго задержался. Сначала жил там по рабочей визе, потом женился на американке, а со временем и гражданство получил. Она была ведущей популярного шоу на одном из местных телевизионных каналов. Они жили дружно, почти не ссорились, но настоящей близости между ними не возникло. Несмотря на то, что он свободно говорил по-английски, знал местные обычаи и законы, настоящим американцем так и не стал. Частенько приходилось сдерживаться, когда обсуждали международную обстановку, да и многое другое его тоже раздражало.
        Несколько лет назад его жена забеременела, он даже не понял, рад этому обстоятельству или нет. Она тоже особо радостной не выглядела, но, когда случился выкидыш, вдруг впала в депрессию. Оно и понятно, возраст уже поджимал. Она была старше Олега на четыре года, и в то время ей уже перевалило за сорок. Линда, так ее звали, хотела снова забеременеть, и как можно скорее. Ничего не получалось, и она стала раздражительной. Теперь ссоры случались чуть ли ни ежедневно, никаких особых поводов для этого не требовалось. Через некоторое время они развелись. После развода Олег понял, что последняя ниточка, связывающая его с новой Родиной, оборвалась. Он решил вернуться в Россию и стал готовить пути к отступлению. На это как раз и понадобилось почти два года. Теперь у него бизнес в Питере, более значимый и прибыльный, чем был до отъезда, так что последние десять лет прошли не зря.
        - Пока я живу в прежней квартире, - зачем-то сообщил он, - но, когда мы поженимся, купим более просторную квартиру или дом. У тебя должна быть настоящая мастерская, а не маленькая комнатенка в малогабаритной квартире.
        Я во все глаза смотрела на него, пытаясь понять, шутит он или нет. Похоже, не шутит.
        - Какая самонадеянность! - гневно воскликнула я. - Как ты до такого додумался? Я не собираюсь выходить за тебя замуж, ни при каких обстоятельствах, лучше одной остаться!
        Мое гневное высказывание не произвело на него особого впечатления. Он стал говорить, что очень сожалеет о нашем расставании, понимает, как сильно меня обидел, и хочет исправить давнюю ошибку. Якобы никого в своей жизни не любил так, как меня. Это было уже из области фантастики. Взгляд его был диковатым, почти безумным. Я, наконец, поняла, в чем дело, и взяла его за руку. Он от неожиданности вздрогнул, и я отдернула руку.
        - Олег, - мягко обратилась я к нему, - я все понимаю. Сегодня тебе многое пришлось пережить всего за несколько часов. Ты решил, что у тебя есть дочь, даже успел отцом себя ощутить, и вдруг оказалось, что это не так. Ты испытываешь сильное разочарование и пытаешься как-то это исправить. Не стоит так убиваться. У тебя обязательно будут дети, - бодро сказала я, - но… не со мной. Или ты мне не поверил, что Лиза не твоя дочь? Могу документы показать.
        Он отрицательно покачал головой.
        - Поверил. Ты никогда не обманывала. Просто думал, что ты добрее. За два года я совершил одну ошибку, а ты не сумела меня простить.
        Я смотрела на него и не понимала, как могла столь долго обманываться на его счет. Он же прирожденный лжец. На какие-то мгновения я ощутила себя прежней молодой девчонкой, впервые столкнувшейся с предательством, и рассказала, как три часа провела на скамейке возле соседнего подъезда, ожидая, когда удалится его любовница, но так и не дождалась.
        - Не мог же я выставить ее из дома среди ночи! - возмутился он.
        - Ну, конечно, не мог, - с сарказмом отозвалась я, - а то, что происходило со мной, не так уж и важно. Я в то время была слишком наивной и слишком сильно тебя любила и, если бы ты выскочил вслед за мной, я бы поверила самым нелепым объяснениям и простила тебя, во всяком случае, попыталась бы это сделать, но ты не предоставил мне такой возможности. За те три часа все мои чувства к тебе умерли. Теперь не о чем говорить.
        Он пытался оправдаться, напомнил о своих непрерывных звонках, которые я сбрасывала. Но ведь он ни разу не приехал, да и слишком быстро устранился, когда не получил немедленного прощения. Об этом я не стала говорить, слишком много чести.
        - Да, я очень виноват перед тобой, - признал он. - Но твое нежелание объясниться очень сильно меня задело. Ты привыкла, что твой верный рыцарь постоянно крутится возле тебя, выполняет любую твою прихоть, не требуя никаких объяснений, но я не хотел превращаться в комнатную собачонку, вымаливая прощение. Я был взрослым мужчиной и хотел с тобой объясниться по-взрослому. Ты мне этого не позволила. А твой рыцарь не растерялся, - недобро усмехнулся он, - быстро сделал тебе ребенка и вынудил выйти за него замуж.
        Меня охватил гнев.
        - Да, ты был взрослым по возрасту, но чувства ответственности у тебя не было! - вспылила я. - Изобразил из себя обиженного мальчика и исчез. Ты оставил меня в такой черной яме, из которой без помощи Женьки я и не выбралась бы. Бабушка безнадежно больна, я тоже не в лучшей форме, денег нет, на носу выпускные экзамены и защита диплома. Если бы не он, я бы и училище не закончила, такая депрессия навалилась.
        Олег опустил глаза и вроде бы покраснел. Неужели ему стыдно? Это еще больше меня распалило.
        - Если ты и любил меня, - выпалила я, - то слишком уж эгоистичной любовью. Не допускал мысли, что мое внимание может быть направлено на что-то или на кого-то еще кроме тебя. Постоянно настаивал, чтобы я отправила бабушку в лечебницу, хотя прекрасно знал, что я обещала ей этого не делать. Если бы тебе все-таки удалось настоять на своем, я бы возненавидела и себя, и тебя. Неужели ты этого не понимал?! Мои творческие устремления тебя и вовсе не интересовали, - продолжила я. - Помню, как ты был недоволен, когда я отказалась пойти с тобой на очередную вечеринку, так как готовилась к студенческой выставке. А Женька делал все возможное, чтобы у меня оставалось время заниматься тем, что мне нравится. Только благодаря ему я стала художником. Он понимал, как для меня это важно. Да, я вышла замуж от безвыходности, но ни разу об этом не пожалела, и со временем он стал мне не просто другом, но и любимым мужем. К тому же, он был прекрасным отцом. Мне очень его не хватает.
        - Что с ним случилось? - проявил Олег неожиданный интерес.
        - Уличное ограбление.
        - Да, Расея-матушка, - протянул он.
        - Можно подумать, в Америке такого не случается, - запальчиво сказала я.
        - Случается. - Затем внимательно посмотрел на меня. - Ника, прости меня за все, что я сделал. И то, что я был уверен, что твой рыцарь тебя без помощи не оставит, меня не оправдывает. Я был глупцом, самонадеянным глупцом, который жестоко поплатился за свою глупость несчастливой личной жизнью. Теперь я намерен заново добиваться твоей любви. Поверь, я сделаю все возможное, чтобы стать достойным тебя. Мы обязательно будем счастливы.
        Я была шокирована его заявлением, да еще сделанным таким спокойным и уверенным тоном.
        - Олег, да что ты прицепился ко мне?! - возмутилась я. - Вокруг полно достойных женщин. Ты хорош собой и, как я понимаю, достаточно состоятелен, да у тебе наверняка отбою нет от невест.
        - То-то и оно, - вздохнул он, - но они мне не нужны. Мне нужна ты!
        Все это напоминало какой-то фарс. Десять лет ни слуху, ни духу, и вдруг враз воспылал ко мне нежными чувствами. Не верю! Что ему от меня нужно? И тут до меня дошло.
        - О, Господи, - простонала я. - Клементина - популярная певица, твоя жена - популярная телеведущая, а я недавно стала популярной художницей. Предупреждаю, это ненадолго. Я не собираюсь мелькать на всяких тусовках и принимать участие в разных ток-шоу. Уже от двух предложений отказалась, так что скоро от моей популярности ничего не останется. Мне придется несколько лет напряженно работать, чтобы подготовить следующую выставку, так что на меня не стоит ставить.
        Олег с недоумением смотрел на меня - то ли я угодила в точку, то ли пальцем в небо.
        - Олег, неужели тебе настолько не хватает собственного сияния, что ты не упускаешь ни одной возможности погреться в лучах чужой славы?
        - Что за чушь? - отмахнулся он, но развивать эту тему не стал. - Как я понимаю, ты не собираешься поить меня чаем?
        - Прости, но я очень устала, а мне еще нужно поговорить с Артемом.
        Его глаза стали злыми.
        - Гони от себя этого мальчишку! Он - ярко выраженный альфонс. Вытянет из тебя все до копейки и исчезнет в тумане.
        Я рассмеялась.
        - Как же низко ты меня ценишь! Неужели с меня кроме денег и взять нечего?
        - Я этого не говорил, просто лучше тебя знаю жизнь, а ты, похоже, так и осталась наивной.
        - Но не до такой же степени, - не согласилась я. Мне почему-то не хотелось, чтобы Олег думал об Артеме плохо. - Артем - не альфонс, ему мои копейки не нужны. Если хочешь знать, он богаче и меня, и тебя в десятки, а то в сотни или тысячи раз. Я говорю это просто так, для справки. Наши отношения никакого отношения ни к его, ни к моим деньгам не имеют. Давай, на этом закончим. Правда, я очень устала.
        Олег поднялся.
        - Я тоже устал. Но на этом наше общение не закончится, - многообещающе произнес он. - В следующий раз мы обо всем поговорим более обстоятельно и без присутствия свидетелей за стеной. А этого мальчишку, неважно - богатый он или бедный - гони поганой метлой. Вы не пара.
        - А вот это не твоего ума дело, - во второй раз за этот бесконечный день повторила я эту фразу.
        Мне хотелось поскорее с ним распрощаться, и я едва скрывала радость, когда мы направились к двери.
        - А ведь я собирался сделать тебе предложение через месяц после нашего знакомства, - задумчиво произнес Олег, уже стоя на пороге. - Дурак, что не сделал.
        Об этом я не знала, а теперь и знать не хотела.
        - И правильно, что не сделал, - уверенно произнесла я. - Преодоление трудностей - не твой конек. Понятно, бабушка тяжело заболела, я много времени тратила на уход за ней, а ты не хотел никаких сложностей. Вот и в будущем не нарывайся на сложности. Пожалуйста, оставь меня в покое. Мы поговорили, все выяснили, больше говорить не о чем. Прощай! Искренне желаю тебе счастья, но… не со мной.
        Олег ничего не ответил на мою тираду, а молча скрылся за дверью. Надеюсь, он больше не объявится. Сейчас он взбудоражен сильными эмоциями, хочет что-то изменить, исправить, но потом успокоится, все обдумает и поймет, что игра не стоит свеч. Не знаю, как он на работе управляется, но в личной жизни он не терпит никаких сложностей. Вот, и недавний пример. Его жена потеряла ребенка, переживала, стала раздражительной, а он, вместо того чтобы помочь ей справиться с трудностями, устранился, даже в другую страну переехал. Примерно так же он поступил и со мной десять лет назад. Похоже, люди не меняются, во всяком случае, в главном и основополагающем. Когда-то Маринка правильно его охарактеризовала: «Махровый эгоист и ярко выраженный кобель.». Исчерпывающая характеристика.
        Мне сегодня нужно было думать совсем о другом, но встреча с Олегом не оставила меня безучастной. Он был моей первой любовью, моим первым мужчиной, и это никогда не изменится. Вряд ли я кого-то еще смогу полюбить так же сильно и самозабвенно. Столь яркие чувства - привилегия юности. Ему я сказала, что моя любовь к нему умерла в те три часа, когда я ждала его возле подъезда. Да, радость и счастье, сопутствующие любви, умерли именно тогда, но какие-то чувства к нему еще оставались. Я их законсервировала, в течение десяти лет запрещая себе думать и вспоминать о нем. А под плотно закрытой крышкой горечь, разочарование и обиды продолжали бурлить. Сегодня крышку сорвало. Обиды высказаны, горечь улетучилась. А разочарование? Оно осталось, но уже не такое сильное, как раньше. Но вряд ли найдется человек, не испытавший разочарований, особенно в юности.
        Сегодня Олег полностью раскрылся и то, что я обнаружила, мне совсем не понравилось. Зато я почувствовала себя полностью свободной от прошлого. Теперь нет необходимости запрещать себе какие-либо воспоминания. Они уже неопасны. Наверное, люди, когда-то бывшие настолько близкими, никогда не станут абсолютно чужими. Вот, и сегодня, когда он машинально взъерошил волосы, на меня повеяло из счастливого прошлого. А ведь в нашем прошлом было много хорошего, об этом тоже не стоит забывать, и не мазать все подряд черной краской. Только эти маленькие искорки уже не любовь и ничего не изменят.
        ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
        
        МАРИНА
        С утра меня перевели из реанимации в хирургическое отделение. Операции мне не требовались, зато требовались регулярные перевязки. Помимо глубоких ссадин имелись и порезы, на заживление которых потребуется немало времени. Я уж не говорю о сломанных ребрах. А вот с головой постепенно налаживалось. Она стала меньше болеть и кружиться, зрение полностью восстановилось. Меня поместили в отдельную палату, видимо, мама так захотела. Что ж, это хорошо. Мне сейчас не до пустых разговоров с соседками по палате. Нужно сосредоточиться и постараться вспомнить, как я оказалась на лесной дороге. Как выбралась из затонувшего автомобиля? Кто мне помог? Кто вызвал скорую помощь? И почему спаситель не дает о себе знать? Лесная дорога… Неужели меня нашли в лесу? Или же имеется в виду лесополоса возле кольцевой дороги? Как это ужасно - не знать, что с тобой происходило. Надеюсь, полиция что-то выяснит.
        Мои размышления прервало мамино появление. Она, как всегда, выглядела красивой и свежей.
        - Мариночка! Как же ты нас всех напугала! - бросилась она ко мне с объятиями. - До сих пор не могу прийти в себя.
        Далее последовало подробное описание всех ее переживаний и страданий по этому поводу, потом аналогичных переживаний Алексея и ее подруг. Я еще в детстве научилась отключаться в такие моменты, думая о своем. Мамин монолог мог длиться часами, это просто надо перетерпеть. Я люблю ее, она любит меня, а это дорогого стоит. Однако, когда она сообщила, что взяла неделю отпуска, чтобы за мной ухаживать, якобы специально договорилась об отдельной палате, чтобы можно было поставить здесь раскладушку, тогда бы она могла оставаться на ночь, я очнулась. Нет! Столь долгое и тесное общение с любимой мамочкой мне не выдержать. Нельзя подвергать наши нежные чувства столь суровому испытанию. Да она своей болтовней не даст мне сосредоточиться ни на минуту!
        - Мама - строго произнесла я, - не выдумывай. Мне не нужен постоянный уход. Я уже сама могу дойти до туалета, благо он под боком, а на ночь мне делают укол, и я сплю беспробудно до утра.
        Я несколько приукрасила действительность. Пока я единственный раз самостоятельно добралась до туалета и далось это мне нелегко, обратно до койки еле доползла. Но я давно живу одна, и постоянное присутствие рядом другого человека, да еще такого словоохотливого, как моя мама, будет меня не просто напрягать, а бесить. Этому нужно воспрепятствовать во что бы то ни стало. Мне пришлось изрядно напрячься, использовать все возможные и невозможные аргументы, чтобы донести до маминого сознания, что ее постоянное присутствие в больнице не только не требуется, но даже вредно, так как мне нужен покой. На ее лице отразились обида и разочарование, отчего я почувствовала себя виноватой, но своего решения не изменила. Ее легкая обида скоро забудется, а, если мы неделю проведем бок о бок, то и врагами можем стать.
        - Но я взяла неделю отпуска, - растерянно произнесла она.
        - Вот и хорошо! - бодро отозвалась я. - Тебе нужно отдохнуть после волнений. Поезжай к Алевтине (это давняя мамина подруга), вы давно не виделись. Если с погодой повезет, вы прекрасно проведете время за городом.
        Мама оживилась, и вскоре из нее непрерывным потоком полились планы на ближайшие дни, с каждым разом все более развернутые. Я прикрыла глаза, стараясь не упустить чего-нибудь существенного, если такое вдруг появится. Однако болезнь и усталость взяли свое, и я задремала, наверное, ненадолго, а, когда открыла глаза, увидела печальную маму.
        - Бедненькая, - всхлипнула она, - тебе и впрямь нужно отдохнуть, а я все болтаю. Я поставила в холодильник (она перечислила все, что принесла), завтра принесу…
        - Только фрукты и йогурт, - перебила я ее.
        Когда мы, наконец, обсудили все вопросы, и мама скрылась за дверью, я облегченно перевела дух. Наверное, нехорошо так радоваться уходу любящей матери, но у нас уж так сложилось, мы слишком разные. Зато теперь я смогу без помех подумать о той ситуации, в которой оказалась. Однако сделать этого не успела. Стукнув в дверь и не дождавшись ответа, на пороге появился молодой мужчина - высокий, косая сажень в плечах, густая русая шевелюра, грубоватое мужественное лицо. Он напоминал ковбоя, только стетсона да сапог не хватало. Голубые глаза с прищуром весело и даже радостно смотрели на меня.
        - Здравствуй, Марина! - с воодушевлением произнес он, подходя к моей койке. - Меня зовут Егор Коростылев, я старший уполномоченный уголовного розыска. Буду заниматься твоими делами, собственно, уже занимаюсь. Как ты себя чувствуешь?
        - Иду на поправку, но почему вы со мной так фамильярны? Мы с вами на брудершафт не пили.
        - За этим дело не станет, - отмахнулся он, усаживаясь на стул, на котором недавно сидела мама. - И вовсе я не фамильярничаю, к близким людям принято обращаться на ты.
        Я внимательно всматривалась в его лицо, ища признаки безумия. Ничего очевидного не обнаружив, я не удержалась от вопроса:
        - Вы псих? Что-то я сомневаюсь, что вы из полиции.
        Он рассмеялся и достал из кармана удостоверение. Поскольку повязки мешали мне взять его в руки, он поднес его к моему лицу, и я прочитала: «Капитан Егор Петрович Коростылев». Похоже, не врет, но его манеры меня раздражали.
        - Если вы действительно из полиции, то занимайтесь делом, товарищ капитан, а не несите всякую чушь про несуществующую близость.
        Он на мою грубость не обиделся, но как-то подобрался.
        - Извини, что-то я немного расслабился на радостях, - улыбнулся он, - слишком долго ждал твоего пробуждения. О нас с тобой мы потом поговорим. Сейчас я действительно при исполнении, так что займемся делами. Кстати, ты тоже можешь обращаться ко мне просто по имени и на ты.
        Я ничего не ответила, продолжая изумленно таращиться на этого странного типа. Когда же он приступил к делу, я уже не сомневалась, что имею дело с опытным полицейским. Сначала он рассказал, когда и где меня обнаружили. В среду в 17.45 в скорую помощь позвонили с мобильного телефона и сообщили, что на самом краю лесополосы возле кольцевой дороги обнаружена женщина без сознания. Говоривший своего имени не назвал, но к чести работников скорой помощи, они все-таки отреагировали на звонок, хотя и не сразу. Скорая помощь появилась на месте происшествия в 18.30. Там меня осмотрели, сделали пару уколов и наложили повязку на грудную клетку. В больнице я оказалась только в 19.20.
        - Кто же меня нашел? - спросила я.
        Поскольку вызвавший скорую помощь не назвался, его определили по номеру телефона, с которого он звонил. Моим спасителем оказался пятнадцатилетний подросток, решивший прокатиться на велосипеде.
        - В такую погоду? - усомнилась я.
        Дело в том, что велосипед подарили только накануне, и ему уж очень хотелось проверить его в деле. Когда дождь немного притих, он отправился на прогулку. Кататься по улицам было скучно, и он направился в сторону лесополосы, в которой ему строго-настрого было запрещено появляться, но он надеялся успеть вернуться домой до прихода родителей с работы. Едва он въехал в лесополосу, как увидел лежащую на дороге женщину. Сначала он испугался, думал, что она мертвая. Видимо, его правильно воспитали, так как он все-таки подошел и обнаружил, что женщина жива. Он позвонил в скорую помощь, но не назвался, так как не хотел, чтобы о его «подвигах» узнали родители. По его словам, он затаился в кустах до приезда скорой помощи. «А вдруг бы она не приехала?» - сказал он. Из-за этой задержки он вернулся поздно, и от родителей ему все-таки досталось.
        - Если бы не он, я бы умерла, - с дрожью в голосе произнесла я.
        - Скорее всего, - мрачно признал Егор. - Вряд ли в такой дождливый день там были еще гуляющие. У этого лесочка весьма сомнительная репутация.
        - Подарю ему еще один велосипед, - вырвалось у меня. Мне хотелось как-то отблагодарить своего спасителя.
        - Это лишнее, - усмехнулся сыщик. - Лучше похлопочу, чтобы ему какую-нибудь грамоту вручили. Пусть родители гордятся.
        До меня будто только в этот момент дошло, что я была на краю гибели. Я была так сосредоточена на преодолении боли, на страшных угрозах, что об этом как-то не подумала. А ведь, если бы не этот мальчик, мое тело уже бы черви ели. Меня передернуло, и капитан Коростылев положил мне руку на плечо. Эта рука была большой, сильной и… надежной. Эк меня развернуло! Видимо, я слишком сильно головой стукнулась.
        - Не думай об этом, - сказал он, будто прочитав мои мысли. - Все у нас будет хорошо. Нарожаем кучу детишек, потом внуки пойдут, и будем мы жить долго и счастливо лет этак до девяноста. Хотя, как знать, может, к тому времени что-нибудь придумают, чтобы жить еще дольше.
        Я с возмущением посмотрела на него.
        - Только начала думать, что ты нормальный человек, как ты опять какой-то бред несешь! - Я и не заметила, как стала к нему обращаться на ты.
        - И вовсе не бред, - не согласился он. - Иногда одного взгляда хватает, чтобы понять, что это «твой» человек. Но ты права, сейчас не время об этом говорить, к тому же, я уже четвертый день с осознанием нашей близости хожу, а для тебя это неожиданно.
        Я не знала, что и думать. Вроде бы не сумасшедший. Тогда, в чем дело? Неужели и впрямь влюбился в меня с первого взгляда? Когда же он меня впервые увидел - в среду в приемном отделении, грязную и в лохмотьях, или позднее, лежащей на больничной койке и всю забинтованную? Впрочем, неважно, все равно похоже на бред или сказку. Тут я вспомнила рассказ медсестры о симпатичном сыщике, который каждый день появлялся в больнице и подолгу сидел возле меня, держа за руку. Значит, правда. Внутри, где-то в области сердца, что-то зашевелилось. Давненько такого не было. Я повнимательнее присмотрелась к новому знакомому, пока он продолжал рассказывать о своем расследовании. На первый взгляд, он не подходил под мои стандарты. Мне нравились мужчины изысканные, утонченные и элегантные, таившие в себе какую-то загадку. В сыщике ничего этого нет. Одет непритязательно, весь нараспашку - вывалил на меня черт знает что без всякой подготовки, и я теперь не знаю, что с этим делать, почему-то не получается оставаться равнодушной.
        Тем временем сыщик продолжал свой рассказ. В среду он по служебным делам был в том районе, дежурный был в курсе его местонахождения, поэтому позвонил ему, когда поступило сообщение о найденной незнакомке. Мол, посмотри, что к чему, может, там ничего криминального и нет. Когда он прибыл на место происшествия, скорая уже уезжала. Он остановил ее и, выяснив, в какую больницу везут, сам еще некоторое время потратил на осмотр окрестностей. Лесок был захламлен, виднелись следы пикников, но явно не сегодняшних, да и тот день был слишком ненастным, чтобы кому-то в голову пришло проводить там время. Как и зачем здесь оказалась одинокая женщина? А, может, не такая уж и одинокая, ведь кто-то вызвал скорую помощь. Тогда еще автор звонка был неизвестен. Сыщик поехал в больницу. Впервые он меня увидел в приемном отделении, грязную и в лохмотьях, но его эти внешние признаки не ввели в заблуждение. «Я увидел прекрасную женщину, попавшую в беду, - сказал он, - и решил во что бы то ни стало спасти ее и наказать обидчиков.». Почему-то в его исполнении это высказывание не казалось слишком уж пафосным.
        Добросовестный полицейский больше двух часов провел в больнице, ожидая диагноза, и даже, когда его услышал, не хотел уходить. Он уверял, что чувствовал незримую нить, которая нас связывает, и боялся, что после его ухода эта нить ослабнет, и я умру, но доктор заверил его, что такого не случится. На следующий день дождь прекратился, и капитан Коростылев опять направился в тот лесок, однако особо в него не углублялся. Обильные дожди сделали его практически непроходимым. Он немного покрутился на самом краю, но ничего интересного не обнаружил, даже следов скорой помощи и его автомобиля не осталось. Он пришел к выводу, что кто-то просто хотел спрятать мое еще живое тело в этом лесу, но мальчишка-велосипедист его спугнул, и тот бросил меня на дороге. При этих словах меня передернуло, а Егор, я и не заметила, как мысленно назвала его по имени, погладил меня по плечу и улыбнулся, мол, все неприятности позади.
        Дальнейший рассказ был коротким. Главной его задачей было установить, кто я. Он просматривал все сведения о пропавших, но никто меня не искал. Это казалось странным. Почему меня никто не хватился за два дня? Может, я приезжая? Он приезжал в больницу, сидел возле меня, рассказывал о себе и задавал бесчисленные вопросы. Только вчера вечером он узнал, кто я такая. Сразу навел справки и облегченно вздохнул, узнав, что я не замужем и детей у меня нет. Когда вчера он появился в больнице, я уже спала, но он все равно прошел в мою палату и долго держал меня за руку.
        - Вот видишь, мы совсем не чужие, - заметил он.
        Накануне после одностороннего общения со мной он отправился к моей маме, где побеседовал с ней и Алексеем. От него он и узнал, что я попала в автомобильную аварию. Сегодня с утра, надев резиновые сапоги, бравый капитан отправился на поиски злополучного моста. Речушка или ручей, в который упал мой автомобиль, несмотря на обильные дожди, был неглубоким, так что виднелась не только крыша автомобиля, но и окна.
        - Как тебе удалось из него выбраться? - Два голубых лазера уставились на меня.
        - Понятия не имею, - отозвалась я. - Последнее, что помню, это падение, а потом темнота. Даже боли не помню.
        В общем, Егор позвонил в дорожную полицию, и те обещали в ближайшее время заняться покалеченным автомобилем. До сих пор, большей частью, он рассказывал, а я слушала. Теперь он начал задавать вопросы, что мне нравилось значительно меньше.
        - Скажи, как тебе удалось свалиться с моста? Он, конечно, ветхий, но достаточно широкий, правда, я не стал бы на нем разворачиваться.
        - А я стала.
        Он изумленно уставился на меня.
        - Зачем?! Можно было проехать еще несколько метров и развернуться на дороге.
        - Ответа нет, - буркнула я.
        На самом деле, ответ был, просто не хотелось его озвучивать: «Я - идиотка». Егор развеселился.
        - Да, мне рассказали о твоих водительских подвигах. Сколько железных коней ты угробила?
        - Три.
        - В общем, с тобой все понятно, - несколько высокомерно заявил он, и я завелась.
        - Да ничего тебе не понятно! Просто руль перестал меня слушаться, я его кручу-кручу, а он…
        - Вот как, - протянул Егор. - Ладно, разберемся, и не такие задачки решали.
        Затем стал меня расспрашивать о моих отношениях с матерью и будущим отчимом. Я заверила его, что в этом тройственном союзе в любых сочетаниях отношения очень хорошие и близкие. Только потом догадалась спросить, какое отношение имеет это к аварии.
        - Да никакого, - легко отозвался Егор, - просто интересно стало.
        - Интересно?! - взвилась я. - Ты лучше бы делом занимался, а не любопытствовал попусту. Катя нашлась? Как я понимаю, о ее исчезновении еще вчера заявили в полицию.
        - Ищем, - невозмутимо отозвался Егор. - Этим мой напарник занимается, а теперь и я к нему подключусь. Расскажи все, что знаешь о ней и ее исчезновении.
        Мы еще полчаса обсуждали эту тему. Он особенно настойчиво интересовался новым Катиным знакомым, но тут мне почти нечего было рассказывать. От долгого разговора и связанного с этим напряжения голова стала болеть сильнее, и я прикрыла глаза. Егор все понял и осторожно (или нежно?) погладил меня по плечу. Похоже, ни одной возможности не упускал, чтобы ко мне прикоснуться. Что бы это значило? В принципе, я догадывалась, что это означает, но делать выводы не торопилась.
        - Сейчас я уйду, - строго произнес Егор, - только прежде ответь мне еще на один вопрос: «Почему ты выбрала такой странный маршрут?» В версию, которую ты изложила матери, я ни на минуту не поверил.
        - Это твои проблемы, - не слишком вежливо отозвалась я. - Другой версии нет. И это не имеет никакого отношения к произошедшей аварии.
        - Как знать.
        Он наклонился ко мне и поцеловал меня в щеку. Мои глаза сразу открылись, и мы уставились друг на друга. Я физически ощутила, как между нами проскочила искра, но тут мое внимание привлек изысканный запах. Я знала, что такой парфюм стоит недешево, и образ простого ковбоя, этакого рубахи-парня, стал распадаться. Вряд ли рядовой полицейский мог позволить себе такую роскошь. Разве что у него есть и другие доходы. Вдруг он как-то связан с теми людьми с улицы Короленко? Он, видите ли, случайно оказался поблизости от места происшествия. Может, специально там крутился, чтобы быть в курсе дел? И «Голос» говорил, что как только мы обратимся в полицию, они сразу обо всем узнают. Наверняка у них в полиции есть свой человек. Неужели это Егор?
        - Ну, ты и нахал! - наконец, отреагировала я на его поцелуй.
        Мой голос прозвучал не только возмущенно, но и враждебно, что совсем не вязалось с тем, как я на него смотрела всего несколько секунд назад. Он обиженно отстранился и поднялся на ноги.
        - Я уже понял, что ты строптивая, но меня этим не запугаешь. Я вернусь. Тогда я буду уже «не при исполнении», и мы обо всем спокойно поговорим. Выздоравливай!
        Он скрылся за дверью, а у меня на душе стало гадко и тревожно. Что сейчас было? Если он честный человек и действительно влюбился в меня, то я незаслуженно его обидела. Если же он пособник тех непонятных типов, то наверняка насторожился и сейчас недоумевает, чем себя выдал. Как мне себя с ним вести? Влюблен он или нет, наверняка еще не раз появится на моем горизонте. Мне стало грустно, и я немного разозлилась на себя. Когда женщине «30 +», глупо верить в сказки, а ведь я почти поверила в его влюбленность. С другой стороны, на чем основаны мои подозрения - на слишком дорогом парфюме? Разве простой полицейский не может иметь маленькие слабости? Или еще проще - ему этот парфюм подарили, на день рождения, например. Вряд ли друзья-приятели сделали такой подарок, наверняка это сделала женщина - изысканная и небедная. Это предположение вызвало во мне некое подобие ревности. Кажется, я совсем с ума сошла. Я ничего о нем не знаю, может, у него есть жена и куча детишек, а его необычное поведение - лишь способ усыпить бдительность и расположить к себе подозреваемую. Подозреваемую - в чем? Видимо, пока он и
сам этого не знает, но мой странный маршрут для прогулки его явно насторожил.
        Вскоре мне надоело строить предположения, и я погрузилась в сон, из которого меня сначала вырвал приход врача. Тот довольно потирал руки, радуясь моему быстрому восстановлению. Потом появился частный сыщик, которого зачем-то наняла Вероника. Впрочем, вскоре я поняла, что она это сделала не зря. Катя до сих пор не объявилась, и это не просто меня расстроило, но и напугало. В романтическую историю с Андреем я верить перестала. Катя не была в него влюблена. Да, ей льстило его внимание, особенно на фоне равнодушного отношения Кости, но исчезнуть, никому ничего не сказав и отключив телефон, это совсем не в ее духе. Сыщик уже провел предварительную работу. Первым делом побывал в банке. Там сказали, что Екатерина Андреевна о своей болезни сообщила не телефонным звонком, а смс-кой, что было не совсем обычно. А ведь послать смс-ку с ее телефона мог кто угодно. Кроме того, в пятницу была назначена важная встреча, на которой она непременно должна была присутствовать. Зная ее, сотрудники предполагали, что на ней она обязательно появится, пусть и с высокой температурой. Но она не появилась и на звонки не
отвечала.
        Сыщик и с Костей пообщался. Уговорил того приехать в Катину квартиру и проверить, взяла ли она с собой какие-то вещи, если собиралась уехать из города на несколько дней. Костя оказался плохим помощником. Он не помнил всех Катиных вещей, лишь сказал, что сумка на колесиках, с которой она отправлялась в короткие поездки, осталась на месте, как, впрочем, и чемодан. Похоже, она никуда не собиралась уезжать. Неужели ее похитили?! Тут мне стало по-настоящему страшно. Судя по всему, негодяи с улицы Короленко не шутят. Но с чего они вдруг так всполошились? И тут до меня дошло. Это я! Я во всем виновата! Своей глупой слежкой вызвала этот переполох. Наверняка они меня заметили, ведь моя машина стояла на самом виду. И я догадывалась, что меня заметили, и все равно своих замыслов не оставила. Почему?! Хотела не только убедиться, но и доказать, что Женька никакого отношения к темным делишкам не имеет? А ведь это не так. Он был очень умным и не мог не понимать, с кем связался. Основополагающий миф моей жизни рассеялся, как дым. Никто не идеален. Если человек верный муж, это не означает, что он так же хорош и во
всем остальном. Нужно либо мириться с недостатками других, либо оставаться гордой и одинокой. Ни то, ни другое мне не нравилось.
        После тихого часа появился курьер с посылкой от Вероники, в которой был новый телефон и записка. Она уже знала, что меня перевели в обычную палату, но считала, что тайными сведениями лучше обмениваться письменно по новому телефону. Он уже подключен к сети. Сегодня она не сможет меня навестить, так как занимается дочерью и свекровью. Просила сразу сообщать ей, если появится что-то новенькое, ну, и конечно, желала мне скорейшего выздоровления. Очень мило с ее стороны. Она же должна меня ненавидеть! Это я своими глупыми действиями спровоцировала целую лавину неприятностей!
        Неожиданное появление Игоря не добавило мне хорошего настроения. И зачем он пришел? Вовремя подслушанный разговор избавил меня от совершения очередной глупости, и теперь, глядя на него, я недоумевала, как могла хотя бы на минуту вообразить, что смогу построить с ним какие-то отношения. Нет, Игорек, шел бы ты лесом. Наше общение было тусклым и неинтересным и, хотя он пришел с цветами, ничто в моей душе не дрогнуло. Я лишь попросила его проинформировать начальство о моих злоключениях и пообещала позвонить, когда встану в строй. Наверняка он посчитал меня взбалмошной и эгоистичной. Что ж, наверное, так и есть.
        ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
        
        ВЕРОНИКА
        - Мамочка, я больше не могу, - простонала Лиза, отодвигая тарелку. - Бабушка никогда не заставляет меня есть, если я не хочу.
        Мы с Натальей Сергеевной переглянулись и улыбнулись друг другу. Я пока не привыкла к новым отношениям со свекровью, и каждый ее приязненный жест продолжал меня изумлять. А еще говорят, что к хорошему быстро привыкают. Сегодняшний день мне нравился гораздо больше вчерашнего. Утром я встретила своих дачников на вокзале, мы тепло обнялись с Натальей Сергеевной, а Лиза просто повисла на мне. Бедный ребенок, она ни на что не жаловалась, но очень скучала, и я, несмотря на обилие всевозможных неприятных событий, почувствовала умиротворение и прилив нежности, держа на руках свою девятилетнюю дочь.
        - Что это ты удумала?! - напустилась на нее бабушка. - Ты матери спину сорвешь. Уже не маленькая.
        - Она легкая, - отмахнулась я, но все же поставила дочку на землю.
        С вокзала мы отправились в галерею. Лиза ходила по залам с сосредоточенным видом, а потом заявила, что все картины очень красивые, даже красивее, чем были дома. К счастью или к несчастью, но моя склонность к изобразительному искусству не передалась ей по наследству, как и способности отца к математике, ей еще предстояло открыть свои таланты. Другое дело Наталья Сергеевна. Она была женщиной образованной и неплохо разбиралась в живописи, так что ее отзыв о моей выставке дорогого стоил. А она была потрясена, чего и не скрывала. Думаю, впечатление оказалось таким сильным потому, что она этого от меня не ожидала. Считала мои занятия живописью блажью или капризом. Теперь она осознала, что я занималась и занимаюсь этим всерьез.
        После выставки мы заехали в салон связи, где я купила Маринке телефон и договорилась о его доставке в больницу. Записку я написала заранее. Затем привезла дачников домой. Накануне Марта по моей просьбе приготовила полноценный обед - суп из белых грибов, лазанью и пару салатов, и теперь я кормила свою семью(!) этим обедом.
        - Компот будешь? - спросила я Лизу, разрешив не доедать лазанью.
        - Нет, потом.
        Она вскочила с места и, поочередно чмокнув нас в щеки, умчалась в свою комнату. Соскучилась по домашним игрушкам и занятиям. Мы же с Натальей Сергеевной остались за столом, продолжая отдавать должное кулинарному искусству Марты. Еще по пути к дому я рассказала о том, что случилось с моими подругами. Эта информация расстроила свекровь и, когда я сказала, что хочу оставить Лизу в городе до окончания выставки, она насторожилась.
        - Вероника, ты чего-то не договариваешь. Конечно, ты соскучилась по дочери, но ведь дело не только в этом?
        Она стала подробно объяснять неприемлемость моего решения. Конечно, я понимала, что Лизе будет гораздо лучше на даче, но тогда я вся изведусь, каждую минуту предполагая худшее. Мои контрдоводы ни в чем ее не убедили, и серо-голубые глаза, так похожие на глаза ее сына и внучки, с подозрением уставились на меня.
        - Вероника, объясни, в чем дело, - внушительно произнесла Наталья Сергеевна. - На меня можешь полностью положиться, я тебя не подведу. Скажи, куда ты вляпалась?
        Мои мысли лихорадочно заметались. Как же надоело выкручиваться, как же тяжело самой принимать судьбоносные решения! Хотелось хотя бы частично переложить на кого-то ответственность. Накануне я не смогла довериться Артему, хотя он выражал не только заинтересованность, но и готовность заняться моими делами. Дело не в том, что я ему не доверяла, просто боялась, что каким-нибудь неосторожным действием, направленным на мою защиту, он спровоцирует новую лавину неприятностей. Учитывая его энтузиазм, такое вполне возможно. Мы с ним долго разговаривали, но больше о нас самих, я считала эту тему более безопасной. Он хотел развития отношений, предлагал познакомить его с Лизой, если честно, мне бы тоже этого хотелось, но я боялась спешить. Мы поддались импульсу, который бросил нас в объятия друг другу. Взаимное влечение не исчезло, даже стало сильнее, но надолго ли? У нас с ним слишком разный стиль жизни, напомнила я уже не только себе, но и ему. Они с Ингой, молодые, богатые и свободные, могли в любой момент сорваться с места и отправиться в путешествие. Со мной так не получится. Дело не в моей работе, здесь
я сама все регулирую, дело в дочери. Она школьница, и я не могу срывать ее с места, когда мне вздумается. Да и вряд ли ему понравится семейный отдых. Значит, он будет путешествовать с друзьями. Такое в моей жизни уже было, и я не хотела повторения. Он мои доводы отметал как нечто несущественное, но я стояла на своем. Главное, что мне удалось довести до его сведения, не нужно спешить. Пусть все уляжется и посмотрим, что останется в сухом остатке.
        Еще Артема беспокоило появление в моей жизни Олега. Я заверила, что тут беспокоиться не о чем. Олег очень прагматичный человек, больше всего не любит сложностей, а моя жизнь, особенно в настоящий период, как раз и состоит из сплошных сложностей. Его энтузиазма надолго не хватит.
        - Я видел, как он на тебя смотрел.
        - Просто он очень импульсивный человек, - попыталась я успокоить своего поклонника. - В тот момент был готов горы свернуть, но потом хорошо все обдумает и поймет, что игра не стоит свеч. Да это теперь и неважно. Даже хорошо, что он вдруг объявился. Как раз финального разговора не хватало, чтобы поставить окончательную точку в наших отношениях.
        Артем признался, что подслушал наш разговор. Я в недоумении уставилась на него.
        - Знаю, подслушивать нехорошо, - пробурчал он, - но ты окружила себя такой завесой тайн, что я не смог удержаться от искушения. Я ведь чувствую, что тебе угрожает опасность. Но, похоже, твои тайны не связаны с Олегом. Я прав?
        Я ничего не ответила, а обняла его и поцеловала в щеку, спровоцировав целый ураган. Некоторое время мы целовались, потом отстранились и улыбнулись друг другу. В этот момент я поняла, что нас связывает не только влечение, но и нечто большее. Но это ничего не меняло в моих планах. Сейчас не время устраивать личную жизнь. Сначала нужно решить другие проблемы. С большим трудом мне все-таки удалось выставить его из дома. Надеюсь, он на меня не обиделся, тем более, что наше прощание сопровождалось пылкими поцелуями. Я объяснила свое поведение завтрашним приездом дочери и необходимостью к этому подготовиться, но это была не вся правда.
        Едва за ним закрылась дверь, я прошла в спальню и вынула из Женькиного стола визитную карточку загадочного Валентина Ивановича. В разговоре с Маринкой «Голос» напрямую говорил об улице Короленко, так что теперь разговор можно вести в открытую. Неважно, что уже второй час ночи, пусть он мне прямо скажет, что нужно сделать, чтобы нас оставили в покое. И еще. Нужно узнать, что они сделали с Катей. Может, даже пригрозить, что, если она в ближайшее время не объявится, то никакие угрозы им не помогут. Однако на мой звонок ответил механический голос: «Этот номер больше не обслуживается.». Я проверила правильность набранного номера и еще раз позвонила, но результат был тем же. Зачем этот тип дал мне несуществующий номер? Или он только недавно от него отказался? Почему? Сейчас самое время поговорить обо всем откровенно.
        - Ника, ты где? - прервал мои размышления удивленный голос свекрови. - Я к тебе уже в третий раз обращаюсь. Еще с утра заметила, что ты не в себе, думала, от усталости и расстройства из-за подруг. Но тут что-то другое. Расскажи, куда ты вляпалась? Что сделала?
        Я решила хотя бы частично посвятить Наталью Сергеевну в свои тайны, чтобы она осознала серьезность ситуации. От нее пустыми отговорками не отделаешься.
        - Ничего я не сделала - ни плохого, ни хорошего, - выдавила я. - Просто случайно узнала то, что мне не полагалось знать, а заинтересованным лицам это не нравится.
        - И они угрожали Лизе? - почему-то шепотом спросила свекровь. Я кивнула. - О, Боже! Ты сообщила в полицию?
        - Нельзя.
        Несмотря на краткость моего ответа, она не стала задавать уточняющих вопросов. Приятно иметь дело с умным человеком.
        - Что же ты собираешься делать?
        - Хотелось бы уехать с Лизой куда-нибудь подальше, но пока не могу, - вздохнула я. - Выставка еще не закончилась, Маринка в тяжелом состоянии, Катя пропала. Буду держать дочку при себе.
        Мои планы не понравились заботливой бабушке.
        - Это никуда не годится. Давай, лучше я с ней уеду, а ты спокойно занимайся своими делами.
        - А как же другие внуки? Если вы поедете всем табором, то за Лизой можете и не углядеть.
        - У других внуков тоже мать есть, - раздраженно сказала она, - да и отцы пока живы. Пусть Люба сама управляется.
        Похоже, в сознании Натальи Сергеевны произошла революция. Думаю, она наконец-то осознала, что в безответственном поведении дочери есть и ее вина. Она с самого начала взвалила ответственность за внуков на свои плечи. Возможно, пыталась таким способом заполнить внутреннюю пустоту после смерти мужа. Теперь внуки взрослеют, а ее силы убывают, и она стала бояться за их будущее. Но не мне ее учить. Сейчас Люба опять нигде не работает, грустно сказала она, у нее появился новый бойфренд, намного старше нее и состоятельный. Похоже, относится к ней серьезно, так как решил провести выходные на даче, чтобы познакомиться с ее детьми. Что ж, такое предложение меня вполне устраивало. У Натальи Сергеевны имелся загранпаспорт, и шенгенская виза еще действовала, так что с этой стороны никаких препятствий не было. Женька подарил матери на день рождения путевку в Италию, и незадолго до его смерти она успела там побывать, хотя перед этим долго отнекивалась. Это была ее первая поездка за границу, теперь предстояла вторая. Мы быстро убрали со стола, и я поставила на него ноутбук, после чего мы приступили к выбору
подходящего тура.
        От этого увлекательного занятия меня отвлек телефонный звонок. Неужели опять Артем? Он уже дважды мне звонил, не ища для этого особых поводов. Впрочем, для первого звонка повод был. Артем пообщался с Антоном Сергеевичем. Передал мою просьбу сосредоточиться на поисках Кати, а Маринкиной аварией пусть полиция занимается. Пока ничего существенного узнать не удалось. Опрос Катиных соседей почти ничего не дал, она с ними не общалась, только здоровалась. Никто из них не помнил, когда видел ее в последний раз. Только одна старушка сказала, что дней десять назад видела, как Катя подъехала к дому в большой черной машине, откуда вышла вместе с мужчиной. Они поцеловались, но мужчина в дом не входил. Мужчину она описала одним словом - солидный. И это все. Банк в выходные не работал, так что с сотрудниками пока пообщаться не удалось. Глава службы безопасности в отпуске, на звонки не отзывается, а рядовые охранники без его санкции на контакт не идут. Антон Сергеевич сейчас ищет подходы к этой неприступной крепости. Второй звонок Артема был не связан с делами. Он просто говорил, что ужасно соскучился, и что
хочет познакомиться с моей дочерью, чтобы сделать ее своей союзницей.
        Этот звонок был не от Артема. Звонил Игорь, Маринкин сотрудник. Я не сразу вспомнила, кто он такой, и мне стало стыдно, что не позвонила ему, хотя и обещала. Извинившись, я сообщила об аварии, в которую угодила подруга, и о том, где она сейчас находится. Не уверена, что Маринка поблагодарит меня за такую услужливость. Но ведь он искренне за нее беспокоится. После звонка Игоря почти сразу последовал звонок от Кости.
        - Ты не знаешь, куда Катя подевалась? - начал он с места в карьер.
        - Не знаю. А ты?
        - Да мы уже почти месяц не общались! Откуда я могу что-то знать?! А тут сначала из полиции позвонили и насыпались на меня с вопросами, потом частный сыщик объявился, которого ты наняла, и заставил меня поехать в Катину квартиру. Это ты дала им мой номер?
        - Я. А что тебя не устраивает? Вы же шесть лет жили одной семьей.
        - Никакой семьи не было, - пробурчал он. - Мы никогда не были женаты.
        Костя всегда казался мне милым и добродушным, пусть и несколько безответственным по отношению к Кате. Такого подлого поведения я никак не ожидала.
        - Неужели тебе все равно, что с ней случилось? - спросила я.
        - Конечно, нет, - быстро отозвался он. - Я никому зла не желаю. Не знаю, почему ты такую панику устроила. Может, она куда-то уехала по своим делам.
        - Скажи, ты хоть один случай можешь припомнить, когда бы Катя так поступала?
        - Не поступала, теперь поступила. Какая разница! А я здесь при чем? Оба сыщика пообещали, что еще со мной свяжутся. Мне такой трэш ни к чему.
        У меня даже дыхание перехватило от возмущения и омерзения.
        - Ну, ты и гнида! - прохрипела я. - Не вздумай притащить свою шлюху в Катину квартиру! Пожалеешь!
        Я бросила трубку, но еще долго не могла успокоиться. Они с Катей прожили вместе шесть лет, а он от нее открестился, будто этих совместно прожитых лет и не было. Маринка прозорливее меня. Ей Костя никогда не нравился, а я относилась к нему благожелательно. Если мужчина не Герой моего романа, это еще не означает, что он не может быть Героем для кого-то другого. Так я думала. А ведь Маринка и насчет Олега оказалась права, и насчет Женьки тоже. Может, стоит познакомить ее с Артемом? Что она скажет насчет него? Я усмехнулась про себя. Что за детский сад? Пора самой разбираться в своей жизни.
        Я вернулась на кухню, и мы продолжили искать подходящий тур на ближайшее время. Но вскоре меня отвлек звонок в дверь. Сколько это будет продолжаться? Никогда в моей жизни не было такого периода, что не оставалось времени даже на то, чтобы что-то обдумать. Кого на этот раз принесло? И почему без предварительного звонка? Глянув в глазок, я увидела пожилого мужчину. В нем чувствовалось что-то смутно знакомое, и я открыла дверь. Когда он вошел в квартиру, я его узнала. Это был Катин отец, только сильно постаревший и осунувшийся, давненько я его не видела.
        - Здравствуй, Ника. Можно с тобой поговорить?
        - Конечно, - растерянно произнесла я, приглашая его пройти вслед за мной в мастерскую. Да, гостиной явно не хватало. - В детстве я называла вас дядя Андрей. Как мне теперь вас называть?
        - Можешь так же. Или Андрей Константинович, как тебе удобнее.
        В мастерской имелись пара стульев и небольшой диванчик. Мы разместились на стульях.
        - Думаю, ты догадываешься, почему я к тебе пришел. Номера твоего телефона у меня нет, но я помнил, где ты живешь, так как не раз приходил за Катей, когда она у тебя задерживалась допоздна.
        Ему еще не было шестидесяти, скорее, пятьдесят пять-пятьдесят шесть, но выглядел он стариком. Вид у него был изможденным и безжизненным - то ли тяжелая болезнь, то ли жизнь со сварливой женой так его доконала. А ведь когда-то он был видным мужчиной. На какое-то время я почувствовала к нему жалость, но потом вспомнила, каково Кате жилось в семье, и мое сердце опять ожесточилось. Впрочем, отец вел себя по отношению к Кате более или менее лояльно, но, поскольку был под пятой у жены, позволял той шпынять и унижать дочь. Я считала такое недопустимым. Своего отца я не помнила, но почему-то была уверена, что он не дал бы меня в обиду.
        - Ника, расскажи, пожалуйста, все, что знаешь о Катином исчезновении.
        - Разве вас волнует, жива она или нет? - агрессивно отозвалась я. - Как вы узнали, что она пропала?
        - Сегодня из полиции приходили, потом частный сыщик, которого ты наняла. А насчет того, что меня не волнует ее исчезновение, ты не права. Я очень люблю ее, и всегда любил.
        - Что-то не похоже.
        - Знаю, я очень виноват перед ней, но и перед женой виноват, всю жизнь пытался загладить свою вину, да так и не загладил. Я поклялся хранить свой секрет, но теперь мне все равно. Со Светой я больше не останусь.
        Я ничего не понимала, а он начал рассказывать, будто спеша избавиться от своего «секрета». Он учился в институте в Ленинграде, жил в общежитии, так как сам родом из области. Еще на первом курсе он познакомился со Светой, коренной ленинградкой, они учились в одной группе. Света сразу на него глаз положила, да так его из своих рук и не выпускала до пятого курса. Был ли он в нее влюблен? Может, да, а, может, и нет, но она ему нравилась, и им было хорошо вместе. Они решили пожениться по окончании института. Конечно, он видел, что она властная и бескомпромиссная, но его это не смущало. Его мать была такой же, а он в силу своего легкого и мягкого характера хорошо с ней ладил.
        После пятого курса он собирался поехать к матери, чтобы помочь той по хозяйству. Она уже давно вдовствовала, так что в доме требовались мужские руки. Он предложил и невесте поехать вместе с ним, чтобы отдохнуть на природе и, может, чем-нибудь помочь будущей свекрови. Света от такой чести отказалась, решив прокатиться к Черному морю вместе с родителями. Итак, он уехал на месяц в деревню, а Света на такой же срок на курорт. В тот год к их соседке в деревне, одинокой женщине средних лет, приехала погостить дальняя родственница, которая недавно осиротела. Насте было семнадцать лет, маленькая, изящная, белокурая, с ямочками на щеках и смешливая, она была очаровательна. Как только Андрей ее увидел, его сердце сразу дрогнуло. Света была забыта. Чувство оказалось взаимным, так что влюбленные наслаждались солнечным летом и друг другом. В паре Андрей-Света Андрей был ведомым, а здесь наоборот. Настя внимала ему, как оракулу, и он почувствовал себя настоящим мужчиной. Они решили пожениться, когда Насте исполнится восемнадцать лет, к тому времени Андрей как раз окончит институт.
        Его мать была не довольна столь быстрой сменой невесты, но Настю все-таки приняла, так как со Светой у них отношения не сложились. Та с пренебрежением относилась к деревенским жителям и их укладу, что задевало гордую женщину. К тому же, они со Светой обе были очень властными, а, как известно, двум медведям в одной берлоге не ужиться. Мягкая и уступчивая девочка в роли невестки будущую свекровь больше устраивала. В общем, все складывалось совсем неплохо, вот только интересы Светы пострадали. Вернувшись в город, Андрей с ней встретился и сообщил, что женится на другой. Скандал был ужасный, но он не дрогнул. Ради Насти он был готов на все.
        Андрей использовал любую возможность, чтобы хоть на несколько дней съездить в деревню и увидеться с невестой. Родственница хорошо приняла Настю, так что та продолжала жить вместе с ней, устроившись на работу в местный магазин. Через пару месяцев грянул гром, оказалось, что Настя беременна. Мать Андрея работала в администрации поселка, так что их быстро поженили. Настя переехала к свекрови, и они даже подружились. Всегда хотела иметь дочку, говорила обычно суровая женщина. Они планировали будущую семейную жизнь. Андрея распределили в районный центр в Ленинградской области и обещали предоставить комнату в общежитии. При заводе, где собирался работать Андрей, был детский сад, так что с устройством ребенка никаких сложностей не предвиделось. Настя со временем собиралась получить образование на заочном отделении института.
        Первая половина беременности была очень тяжелой, но потом вроде все наладилось. Настя была уже на восьмом месяце, когда Андрею пришла телеграмма: «У Насти преждевременные роды. Она в тяжелом состоянии. Девочка должна выжить.». Оказывается, Настя затеяла генеральную уборку и, когда мыла окно, у нее закружилась голова, и она упала. Свекровь обнаружила ее только вечером, когда вернулась с работы. Андрей помчался в свой поселок, и два дня не отходил от постели жены. Его мать нашла какие-то связи, и из Ленинграда приехал крупный специалист в таких делах, но только развел руками. Медицина оказалась бессильна. На третий день Насти не стало. Она почти до последней минуты была в сознании, хотя сил уже совсем не оставалось. «Я так люблю тебя, - прошептала она напоследок. - Назови нашу дочь Катей.». Андрей потом не раз пожалел, что дал такое обещание, ему хотелось назвать ее Настей.
        Я во все глаза смотрела на Катиного отца. Произнося имя своей любимой, он преображался, морщины будто разглаживались, а в глазах появлялся мечтательный блеск. Каким бы радостным было детство подруги, если бы ее мать не умерла!
        - Как же Света опять появилась в вашей жизни?
        Мать Андрея была женщиной предприимчивой и со связями. Видимо, она быстро смекнула, что сын не справится с дочкой самостоятельно, брать на себя такую ответственность ей не хотелось, и она быстро придумала, как поступить. Встретилась со Светой, та все еще была влюблена в ее сына, все ей рассказала и предложила свой план, к воплощению которого в жизнь они приступили незамедлительно. Андрей потом не раз думал, что если бы они немного промедлили, он бы на такую авантюру ни за что не согласился, а тогда он был так убит горем, что действовал автоматически - делал то, что говорила ему мать.
        Маленькая Катя еще месяц провела в больнице, а за это время много чего произошло. Андрей со Светой поженились, справка из роддома «потерялась», и в Катином свидетельстве о рождении матерью значилась новая жена отца. Андрей с горем пополам защитил диплом, но в институте знали его обстоятельства, так что особо не придирались. К месту распределения он не поехал, так как высокопоставленный тесть устроил ему перевод в один из питерских НИИ, куда распределили Свету. Родители жены оставили молодым свою прежнюю квартиру в Невском районе, а сами переехали в Пушкин, где к тому времени построили дом. Жизнь наладилась. Дочка окрепла, и ее жизни ничего не угрожало. Поначалу Света хорошо о ней заботилась, даже чмокала ее в пухлую щечку. Андрей испытывал к Свете благодарность, но это все, на что он был способен. Любовь, если она и была прежде, не возвращалась. Его сердце по-прежнему принадлежало смешливой белокурой девчонке, которая так ненадолго промелькнула в его жизни. Он оттаивал только в компании дочери, с нежностью глядя на нее.
        Когда Света окончательно убедилась, как обстоят дела, ее поведение переменилось. Она безумно ревновала мужа не только к усопшей, но и к ее дочери, а со временем, когда Катя превратилась просто в копию Насти, она ее возненавидела. А мужа постоянно изводила упреками, - ты предал меня, потом повесил мне на шею свою дочь, а в ответ никакой благодарности. Он постоянно чувствовал себя виноватым, пытался как-то исправить ситуацию. Когда родился их общий сын, стало еще хуже. Света требовала, чтобы он не тратил свое время на дочь, ведь у него есть сын, которому требуется отцовское внимание. Дальнейшее мне и без его рассказов было известно. Катю шпыняли, Витю безмерно баловали, за что теперь расплачиваются не только родители, но и его семья - жена и дети.
        - Почему же вы не развелись, если все так ужасно?
        - Когда Катя окончила школу, я предпринял такую попытку, даже другая женщина появилась в моей жизни. - Он сделал паузу, а я гадала, что же его удержало. - Так, Света вены себе вскрыла, еле спасли.
        - Катя об этом не рассказывала, - прошептала я.
        - Она об этом не знала. Тогда у нее был роман с однокурсником, и она редко дома появлялась. Но на этот раз я уйду.
        - А если она опять…
        - Пусть делает, что хочет. Я недавно брился и внимательно посмотрел на себя в зеркало. Мне пятьдесят пять, а выгляжу на семьдесят. Сколько мне осталось? Не знаю, но не хочу оставшееся мне время провести так же, как последние тридцать лет.
        Я видела перед собой усталого и несчастного мужчину. В любом случае, большая часть его жизни позади, а итоги неутешительные. Как много в жизни зависит от случайностей! Если бы Настя в тот роковой день не затеяла уборку, то не только жизнь Андрея Константиновича, но и жизнь Кати была бы совсем другой и, уверена, более счастливой. Но ведь не только случайности влияют на нашу судьбу. От людей и их поступков зависит не меньше. Если бы его мать не вмешалась, все могло бы сложиться не так трагично. Пусть поначалу ему было бы трудно с маленькой дочерью, но он мог бы встретить другую женщину, и его жизнь сложилась бы по-другому. Если, если, если… В моей жизни тоже были «если». Если бы я в ночь после бабушкиных похорон не отдалась Женьке и не забеременела, то никогда бы за него замуж не вышла. Хорошо это или плохо? Конечно, плохо, ведь тогда у меня не было бы Лизы. Иногда и ошибка может обернуться удачей. А Андрей Константинович, прежде всего, в своей судьбе сам виноват - нельзя быть такой тряпкой.
        Однако его исповедь вызвала во мне не просто сочувствие, но и сострадание. Эти чувства перекрыли былую неприязнь, и дальнейшее общение получилось благожелательным. Я рассказала о Катином исчезновении и проводимом расследовании все, что знала сама. Андрей Константинович предложил оплатить услуги частного сыщика, на что я ответила, что пока это не требуется, так как мне в этом деле помогает друг, а сама задумалась. Почему я раньше не подумала об оплате? То ли наивная, то ли слишком самонадеянная. Нужно будет у Артема уточнить. Мы с Катиным отцом обменялись номерами телефонов, чтобы держать друг друга в курсе дел. Он поблагодарил меня за то, что его выслушала, и за информацию, после чего поднялся.
        - Пойду, кое-какие вещички соберу и съеду отсюда.
        - Куда?
        - Пока в гостиницу, потом квартиру сниму.
        И тут мне в голову пришла неожиданная мысль. У меня уже давно хранились запасные ключи от Катиной квартиры, пока не было нужды ими пользоваться, но сейчас, на мой взгляд, подходящий случай. Я предложила Андрею Константиновичу пожить в квартире дочери до ее появления. Это было самоуправство с моей стороны, но я считала его оправданным. Я не знала, когда Катя появится, и в каком будет состоянии, и была уверена, что присутствие рядом близкого человека ей поможет.
        - Вряд ли Кате это понравится, - с сомнением произнес он. - В прошлом году я заглянул к ней домой без предупреждения, просто импульс какой-то возник. Меня, правда, накормили и чаем напоили, но явно моему визиту не обрадовались. И ее парень мне не понравился, он ее не любит.
        Насчет Кости он оказался прав, но в остальном… Катя вскользь упоминала о том визите, посчитав его вылазкой вражеского лазутчика.
        - А чего вы хотели? - запальчиво произнесла я. - Всю жизнь ее игнорировали, а тут появились - и любите меня и уважайте! Так не бывает. Вам еще предстоит завоевать ее доверие. Обязательно расскажите ей о матери, а то она всю жизнь чувствовала себя нелюбимой, в чем винила себя. Это несправедливо.
        Он неожиданно улыбнулся и взял ключи.
        - Уж я постараюсь.
        Когда он ушел, я прошла в кухню и обессиленно плюхнулась на стул.
        - Кто это был? - настороженно спросила свекровь
        - Катин отец. Потом расскажу, сейчас сил нет.
        Наталья Сергеевна погладила меня по плечу.
        - Бедненькая. Столько всего на тебя свалилось.
        - Да уж. Не хватает ни сил, ни времени не только на важные дела, но и на то, чтобы просто подумать.
        Свекровь сказала, что хлопоты насчет поездки возьмет на себя. За время моего отсутствия она нашла подходящий тур, вылет во вторник, правда, цена высокая.
        - Неважно, - отмахнулась я. - В последние годы я неплохо зарабатываю. А сейчас на выставке уже двенадцать моих картин продали, а еще авторские на счет капают, продажи книг с моими иллюстрациями сейчас подскочили. Еще и от Женьки деньги остались, так что не беспокойтесь о расходах.
        Я посмотрела на тур, который она выбрала, и он мне понравился. Три недели на юге Франции, хороший отель на берегу моря, бассейн, большая экскурсионная программа и все такое прочее. Как бы мне хотелось отправиться с Лизой в это путешествие! Но пока мне не до того. В это время опять раздался телефонный звонок. Я даже застонала, но трубку сняла, хотя высветился незнакомый номер. Вдруг какая-то весточка от Кати? Увы, звонила не она, а полицейский, который хотел со мной пообщаться. Капитан Коростылев.
        - Да, я дома, - сухо произнесла я в трубку. - Подъезжайте.
        - Кто это?
        - Полицейский, который расследует Катино исчезновение.
        Свекровь сочувственно на меня посмотрела и поднялась.
        - Пойду домой. Давно там не была, нужно хотя бы пыль смахнуть. Может, мне взять с собой Лизу? У тебя тут просто день открытых дверей.
        Я ее поблагодарила и отказалась, надеясь, что вечером будет поспокойнее, и мы с дочкой сможем вместе провести время - поиграть во что-нибудь, а перед сном я ей почитаю. Бабушкино собрание детских книг просто неисчерпаемо. Конечно, она уже и сама хорошо читает, но ведь это совсем другое. Затем мы обсудили планы на ближайшие дни. Завтра с утра съездим на кладбище. Годовщина Женькиной смерти будет во вторник, но это день отъезда, так что в этом году придется нарушить традицию. После кладбища Наталья Сергеевна собиралась съездить на дачу, чтобы забрать кое-какие вещи и дать соответствующие инструкции дочери. Думаю, и денег ей оставит, Люба постоянно нуждалась во вливаниях. Тем же вечером вернется, а в понедельник вплотную займется оформлением документов для поездки. Свекровь была энергичной женщиной и очень толковой, так что я надеялась, что она со всем справится.
        Мы зашли в Лизину комнату и остановились на пороге, с умилением глядя, как она играет. Игрушек у нее было невообразимое количество. Женька очень ее баловал. Иногда сам что-то покупал, но чаще брал с собой Лизу, и они совершали набег на детский магазин. У нее было полно кукол из серии «Барби», но сейчас она играла с куклой-младенцем. Лиза подняла глаза и улыбнулась. В этот момент она была так похожа на Женьку, что Наталья Сергеевна смахнула слезу, я тоже едва удержалась.
        - Это Настя, - сказала Лиза, погладив куклу по голове. - Ее папа мне купил. Я хочу взять ее с собой на дачу.
        Я подошла к ней и обняла.
        - Малышка, ты сейчас на дачу не поедешь, а полетишь вместе с бабушкой во Францию.
        Я стала расписывать все прелести предстоящей поездки, но Лиза меня перебила.
        - Мамочка, ты тоже с нами поедешь?
        - Я бы с удовольствием, - с сожалением произнесла я, - но не могу. Сначала нужно с делами управиться. Если мне удастся быстро это сделать, то я к вам прилечу.
        - А если не удастся?
        - Тогда не прилечу, - рассмеялась я, - а буду ждать вас здесь. Потом мы все вместе отправимся на дачу.
        - Ты будешь рисовать картины, а я буду сидеть рядом и рисовать жучков, - продолжила Лиза мою мысль. - Я вспомнила, на кого похожи ее жучки, и улыбнулась.
        - Именно так.
        Лиза еще немножко поныла, что долго меня не увидит, но мы с Натальей Сергеевной довольно быстро расправились с ее унынием. Проводив свекровь, я мельком взглянула на себя в зеркало и ужаснулась. На мне был вишневый комбинезон из плотного шелка, в котором я утром вышла из дома, с ним как раз все было в порядке, но волосы растрепались, а вокруг глаз обозначились черные круги, в общем, я выглядела так, как выглядят люди после тяжелой и изнурительной болезни. Вишневый цвет комбинезона почему-то не скрадывал бледность, а будто специально ее подчеркивал. Я задумалась о таком неожиданном цветовом эффекте. Мои размышления прервал звонок в домофон.
        - Капитан Коростылев, - раздался в трубке приятный баритон.
        Я его впустила, и через пару минут на моем пороге появился привлекательный молодой мужчина высокого роста. Он поздоровался и еще раз представился, махнув перед моим носом удостоверением. В силу понятных обстоятельств я была настроена подозрительно, поэтому взяла его удостоверение в руки и внимательно все прочитала, хотя вряд ли смогла бы отличить подлинный документ от поддельного.
        - Правильно, нужно сохранять бдительность, - улыбнулся он, забирая свое удостоверение из моих рук. - Можете позвонить в участок и проверить меня по полной.
        Я поняла, что с бдительностью немного переборщила и, махнув рукой, повела его за собой.
        - Не обижайтесь, что веду вас на кухню, - сказала я, - просто она у нас исполняет функции гостиной.
        - Такие мелочи меня не смущают и, тем более, не обижают. Значит, вы - Вероника Верховцева, известная художница?
        - Я действительно Вероника Верховцева, а вот всякие реверансы и комплименты ни к чему. Лучше приступим к делу. У меня подруга пропала, и я готова ответить на все ваши вопросы, лишь бы ее найти.
        - Вы выглядите усталой, - неожиданно произнес он.
        - Не только выгляжу, но так себя и чувствую, - пробурчала я. - В последние две недели ни одной свободной минуты нет, так что не будем отвлекаться.
        Он внял моему призыву и перевел разговор в деловое русло. Биографические данные Кати ему были известны, а насчет нового Катиного знакомого я знала только со слов Марины, так как мы с Катей в последнее время почти не общались из-за моей занятости.
        - Зато сегодня я пообщалась с Катиным отцом, - сообщила я.
        Капитан вскинул на меня заинтересованный взгляд, и я пересказала свой разговор с Андреем Константиновичем.
        - Значит, она не знала, что мать ей вовсе не мать, а мачеха?
        - Не знала и сейчас не знает, но что-то такое подозревала, уж слишком плохо та к ней относилась.
        - Может, она решила избавиться от падчерицы? - предположил сыщик.
        - Нет! Не думаю… Не знаю…
        - Ладно, эту возможность мы тоже рассмотрим. Что вы можете сказать о ее бойфренде Константине Ветрове?
        - Подонок, - коротко бросила я.
        Он попросил рассказать подробнее, чем вызвана столь нелестная характеристика. Я все рассказала, как на духу - о том, как он отреагировал на Катино исчезновение, о его предполагаемой любовнице и вообще о его отношении к Кате во время шести лет гражданского брака.
        - Он может быть как-то заинтересован в ее исчезновении?
        - Вряд ли. Официально они не были женаты, так что он не является ее наследником. - Меня передернуло от этих слов. - К тому же, у нее есть родители и брат.
        - А он выгодный жених? Может, любовница решила избавиться от соперницы?
        - Выгодный? Смотря, с каких позиций смотреть. У всех свое понятие о богатстве. У него высокая должность в крупной аудиторской компании и большая зарплата. Насчет имущества не знаю. Насколько мне известно, у его матери двухкомнатная квартира в блочном доме на окраине города, собственного жилья у него нет, автомобиль эконом-класса. Может, он деньги копит?
        - Понятно, - протянул сыщик. - Будем разбираться.
        Неожиданно мне в голову пришла еще одна версия.
        - Катю недавно повысили в должности. Может, кто-то еще претендовал на эту должность?
        - Да вы просто клад! - рассмеялся сыщик. - Еще минут пятнадцать посидим, и подозреваемых можно будет считать десятками.
        - Придется вас разочаровать, - в тон ему ответила я. - Других версий у меня нет.
        - Надеюсь, если они все-таки появятся, вы мне сообщите.
        - Непременно.
        Затем он плавно перевел разговор на Маринку, я и не заметила, как он это сделал. Когда он спросил, не кажется ли мне странным, что она выбрала для прогулки такой необычный маршрут, я опомнилась и напряглась.
        - Ничего странного, - как можно увереннее заявила я. - Марина часто поступает импульсивно. Захотелось проехаться - сразу отправилась в путь. Выбрала северное направление, так и ехала, пока дождь не пошел. Потом поняла, что выбрала неудачное время для прогулки, и решила вернуться. Съехала с кольцевой в первом попавшемся месте. - Я вдруг поняла, что своим слишком подробным рассказом могу вызвать ненужные подозрения, и оговорилась. - Знаете, мне поначалу тоже показалось это странноватым, хотя ее повадки мне знакомы, поэтому я подробно ее расспросила. Понимаете, у нее нет навигатора и, когда она съехала с кольцевой, то не поняла, где оказалась, решила ехать в сторону жилого массива, а там бы сориентировалась или кого-то спросила.
        Некоторое время сыщик молчал, не спуская с меня глаз, и я не выдержала.
        - С какой стати вы этим интересуетесь? Расследованием дорожной аварии пусть ГИПДД занимается. Вы бы лучше сконцентрировались на поиске Кати!
        Он опять стал буравить меня взглядом, а мои нервы и так были уже на пределе, я еле держалась, чтобы не послать его куда подальше. Он, видимо, именно на это и рассчитывал, но я устояла, не сорвалась, а ответила ему не менее внимательным взглядом. Он усмехнулся.
        - Знаете, со стороны это выглядит очень подозрительно. Одна подруга поехала по непонятному маршруту и угодила в аварию, вторая пропала. Скажите, а с вами в последнее время ничего неприятного не случалось?
        - Не накаркайте, - бросила я со злостью. - Неприятности есть у всех, но вас это не касается.
        В это время в кухне появилась Лиза. Поздоровавшись с незнакомым мужчиной, она обратилась ко мне.
        - Мамочка, я пить хочу.
        Я была так благодарна дочери за своевременное появление, что чуть не набросилась на нее с поцелуями.
        - Что ты хочешь - воду или компот?
        - Компот с сырником.
        Извинившись перед сыщиком, я занялась выполнением Лизиной просьбы, причем, все делала не торопясь. Может, капитан Коростылев окажется понятливым и удалится? Все, что касалось Кати, мы обсудили. Обсуждать Маринкины приключения было нежелательно. Я достала из холодильника компот, налила в чашку и поставила ее микроволновку. Затем то же самое проделала с парой сырников. Сыщику присоединиться к трапезе я не предложила, но он был не из стеснительных.
        - Можно мне водички?
        Мне вдруг стало стыдно, что веду себя, как настоящая стерва. С чего я на него ополчилась? Он делает свою работу, а наши объяснения и впрямь выглядят неубедительно.
        - Извините, - как можно мягче произнесла я. - Может, вы присоединитесь к Лизе и выпьете компота с сырником? Еще и лазанья есть.
        - Спасибо. Звучит, конечно, соблазнительно, но я обойдусь водичкой.
        Я налила ему в стакан воды из бутылки, а он перевел взгляд на мою дочь.
        - Значит, ты Лиза, а я дядя Егор. Я из полиции, тетю Катю ищу. Ты ведь знаешь, что она пропала?
        - Да. Мама говорила.
        - Почему же ты не на даче?
        - Мы с бабушкой сегодня приехали, чтобы на мамину выставку сходить.
        - И как, тебе понравилось?
        - Да, там картины еще красивее, чем дома были.
        - Завтра опять на дачу вернешься?
        - Нет. Завтра мы к папе на кладбище поедем, а во вторник с бабушкой улетим во Францию. Я там еще не была.
        Лиза пила компот, продолжая с удовольствием отвечать на вопросы сыщика, а я едва скрывала удивление. Она общительный ребенок, но с незнакомыми людьми поначалу ведет себя настороженно, а тут он сразу вызвал ее расположение. Наверное, это профессиональное. Поначалу мне даже понравилось их непринужденное общение, но потом до меня дошло, что его поведение совсем небезобидно и вызвано не вежливостью или естественным интересом взрослого к ребенку, а желанием что-то выведать. Кажется, ему это удалось. Он понял, что поездка во Францию не была запланирована заранее. Какие выводы сделает? Тем временем Лиза закончила свою трапезу, вымыла за собой посуду (спасибо Женьке и Марте) и, вежливо попрощавшись, удалилась к себе. Я гордилась своей дочерью.
        - Замечательный ребенок! - с воодушевлением произнес сыщик, но его глаза при этом оставались настороженными. - У меня к вам просьба. В деле есть официальная фотография Кати, но хотелось бы иметь и что-то более непринужденное. А то, знаете, как говорят, если ты стал похож на свою фотографию в паспорте, тебе пора в отпуск.
        Я вернула ноутбук на стол, и мы стали вместе просматривать фотографии, которых имелось огромное количество. Больше всего было Лизиных фотографий, мы их пролистывали, задерживая внимание на тех, где была изображена Катя. Ее одиночных фотографий было немного, все больше мы втроем, вдвоем или в разных других сочетаниях и с другими людьми. По ходу просмотра сыщик задавал вопросы, кто кому и кем приходится. Как бы между делом поинтересовался, с кем на одной из фотографий Маринка стоит в обнимку.
        - Это ее друг.
        Его именем он не поинтересовался, а спросил:
        - Они до сих пор вместе?
        - Давно расстались, - ответила я, посчитав, что никакого секрета в этом нет.
        - А сейчас у нее кто-то есть?
        Я с подозрением посмотрела на него.
        - Это профессиональный интерес или личный?
        Капитан Коростылев, кажется, немного смутился, но все-таки ответил.
        - Личный.
        - Тогда лучше об этом спросить у нее. Марина не любит всякие обходные маневры.
        - Спасибо. Учту.
        Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись.
        - Кажется, это непрофессионально, - высказалась я, продолжая смеяться.
        - Возможно, но сыщики, как ни странно, тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо.
        В результате просмотра капитан отобрал несколько фотографий, которые скинул на свой смартфон. Поблагодарив за помощь, он поднялся, и я испытала ни с чем не сравнимое облегчение. Однако я рано радовалась.
        - Вероника, я не просто чувствую, а знаю наверняка, что у вас серьезные проблемы, - внушительно произнес он, - и это связано с вашими подругами. А вы в молчанку играете. Это недальновидно и просто глупо. Ситуация может еще ухудшиться.
        Такой натиск непросто выдержать, очень хотелось принять предлагаемую помощь, но в памяти вовремя всплыла фраза, пересказанная Маринкой: «Как только вы обратитесь в полицию, нам сразу станет об этом известно.». Так рисковать нельзя, во всяком случае, не сейчас. Лиза еще не уехала.
        - Проблемы действительно есть, - признала я, - и, как вы верно заметили, весьма серьезные, но они личного характера и к полиции никакого отношения не имеют.
        Он пожал плечами и направился к двери.
        - Да, еще один вопрос, - произнес капитан, стоя на пороге квартиры. Мне казалось, он никогда не уйдет. - Почему вы выбрали таких странных людей для поиска подруги? Они в большей степени охранники, чем сыщики.
        - Так получилось, - пробормотала я, - я сотрудничаю с издательством и, узнав о моих проблемах, они предложили свою помощь.
        - И дорого с вас запросили?
        - Мы цену не обсуждали, - отрезала я.
        Сыщик хмыкнул.
        - Надо же! Никогда не слышал, что служба безопасности холдинга Фролова занимается благотворительностью.
        Когда он ушел, я обессиленно опустилась на пол прямо в прихожей и сжала голову руками. Как выдержать такое напряжение? Как не свихнуться?
        ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
        
        МАРИНА
        Я шла по коридору, с удовольствием отмечая, что уже могу делать это вполне сносно. В понедельник мне провели полное обследование, в результате которого выяснилось, что сломано у меня всего одно ребро, в двух других только трещины. Интересно, в чем дело? Может, в день моего поступления в больницу рентгенолог был пьян? С головой тоже налаживалось, правда, иногда боль становилась весьма ощутимой, да и головокружения случались, но я как-то к этому притерпелась. Мое столь тяжелое состояние в момент поступления в больницу врач объяснял не столько тяжестью каждой травмы по отдельности, а их большим количеством и высокой температурой. А теперь, он считает, мне нужно только спокойствие, и все пройдет практически без последствий. Но где взять это спокойствие? Катя не объявилась, уже шестой день идет, как она исчезла. Я не настолько романтичная дурочка, чтобы считать, будто ее унес ураган Любви. С ней случилось что-то плохое, очень плохое. Но лишь бы она осталась жива и вернулась к нам!
        До недавнего времени Катя меня, большей частью, раздражала, и я искренне считала, что она только путается у нас с Вероникой под ногами, мешая нашему полноценному общению. Но это не так! За долгие годы у каждой из нас образовалось свое место в нашей компании и, когда кто-то отсутствовал, на его месте зияла дыра, только я не хотела этого замечать. Неужели Катина «дыра» больше никогда не заполнится? Я смахнула слезы, запрещая себе думать о плохом. Она жива! Все эти дни меня не оставляло чувство вины. Катя исчезла на следующий день после того, как я ввязалась в эту глупую слежку. Но почему для возмездия они выбрали именно ее? Может, в Катином банке остались еще какие-то «следы» их деятельности? Похоже, пора заканчивать с тайнами, без упоминания улицы Короленко Катю не найти. Мы и так слишком затянули с признаниями. Сегодня Вероника отправит Лизу за границу, хорошо бы и мою маму отправить в путешествие. Нужно будет поговорить с Алексеем. Обезопасим наших близких, а потом можно будет действовать без оглядки.
        Егор приходил каждый день и вел себя так, будто я была его невестой и у нас Большая Любовь. Если бы не мои подозрения в его адрес, я бы, наверное, вела и чувствовала себя по-другому. Но этот изысканный дорогой аромат, так не вязавшийся со всем его обликом, меня настораживал, я чувствовала какую-то фальшь. Нужно обязательно закрыть этот вопрос, спросить напрямую, откуда у него взялся этот парфюм. Если ему его подарили, это одно, а, если сам купил, то другое. Хотя, разве можно быть уверенной в том, что он скажет правду? Похоже, у меня развивается паранойя. Я еще на ногах едва стояла, когда обыскала свою палату в поисках «жучков», даже под кровать залезла. Конечно, ничего не нашла, но уверенности ни в чем не появилось. Всевозможные технологии развиваются очень быстро, я не представляла, как может выглядеть подобное устройство. То, что видела по телевизору, весьма заметно и ощутимо, в том, что моей палате ничего подобного нет, я уверена, но я не знаю, как может выглядеть самое современное устройство, может, как волосинка или капелька. Да, у меня точно паранойя.
        До сих пор ничего существенного в расследовании Катиного исчезновения не произошло, так что скрывать было нечего, и мы с Вероникой общались по обычному телефону. Сегодня подруга собиралась меня навестить после того, как проводит Лизу с Натальей Сергеевной в аэропорт, и я с нетерпением ждала нашей встречи. Мне хотелось обсудить с ней Егора, она ведь с ним общалась. Для меня ее мнение очень важно. Еще никто и никогда не проявлял ко мне столь явный интерес в такой откровенной манере и, надо сказать, я не осталась безучастной к его натиску. А ведь если его подстричь и нормально одеть, то он будет просто неотразим. Когда он меня поцеловал, мое сердце было готово ринуться ему навстречу. Ах, если бы не этот запах… Знакомый-незнакомый запах… Голова у меня закружилась, и я опустилась на колченогий диванчик, стоящий в коридоре. Как же я сразу не догадалась! Похоже, когда получишь как следует по голове, умственные способности резко снижаются. Знакомый-незнакомый…Именно так я тогда подумала. Почему знакомый? - Потому что он мне уже встречался. Почему незнакомый? - Потому что я не помнила, когда и где именно.
Теперь мозги встали на место, и я все вспомнила.
        Года два-три назад я подарила такой парфюм своему очередному бойфренду на день рождения. Уже не помню, почему решила сделать такой дорогой подарок, обычно я так не поступаю, да он мне и не слишком-то нравился. Наверное, тот аромат, которым он пользовался, меня раздражал, и я решила себя не мучить. Вскоре после его дня рождения мы расстались, и все забылось. Теперь все вставало на свои места. Тот «Голос» принадлежал Егору. Я все недоумевала, как преступникам удалось так быстро выяснить, в какой больнице я нахожусь, если никто не знал моего имени. Теперь понятно. Егору это было известно с самого начала и, по словам медработников, он каждый день приходил ко мне и сидел рядом, будто влюбленный. Его пускали беспрепятственно. А он ожидал моего пробуждения, чтобы сразу сделать предупреждение, пока я не проболталась. Ему это удалось. Это было так ужасно, что в голове не укладывалось. Как же нам теперь поступать? К кому в полиции можно обратиться, минуя того, кто непосредственно этим делом занимается? Неужели придется как-то справляться самим? А как же Катя? Не открыв всех секретов, нам ее не найти. В этом
я уже не сомневалась.
        Наконец, долгожданная Ника появилась, и мы набросились друг на друга с объятиями, будто век не виделись. Повязки с рук уже сняли, но ладони еще побаливали. Ссадины по всему телу, вернее, по его передней части, постепенно затягивались, только один глубокий порез на животе, на который пришлось накладывать швы, загноился, так что сегодня утром его прочищали, что мне совсем не понравилось. Помню, врач говорил, что, когда я поступила в больницу, у него создалось впечатление, будто меня волоком тащили по неровной дороге. Но ведь обычно тащат за руки, тогда бы мои ладони так не пострадали. Да и вообще, удобнее тащить спиной к земле, если хочешь дотащить человека живым. Похоже, я сама ползла, раздирая ладони, живот и все прочее. Почему же я этого не помню? Это только что пришло мне в голову, и я поделилась своими мыслями с Никой.
        - Похоже на то, - согласилась она. - Потом обязательно все вспомнишь. - Ника всегда, во всяком случае, до последнего времени, была оптимисткой.
        - Хорошо бы, а то все думала, кто же этот таинственный Робин Гуд, который помогает страждущим? Похоже, таких уже нет. Хотя не так, - тут же оговорилась я. - Они еще есть, пусть и в ограниченном количестве. Мальчик-велосипедист спас мне жизнь. Обязательно потом с ним встречусь и что-нибудь подарю на память.
        После всех отступлений я предложила пройти в коридор, чтобы там обо всем спокойно поговорить. Мы разместились на том диванчике, где я недавно сидела, и я спросила у Ники, какое впечатление на нее произвел Егор.
        - Как ни печально, - усмехнулась она, - но самое положительное. Он свое дело знает, ни одного пустого вопроса, кажется, видит тебя насквозь. Я ему чуть все не выложила, как на духу, еле сдержалась. Он и Лизу очаровал, она редко так открыто ведет себя с незнакомцами. Кстати, - улыбнулась подруга, - он к тебе неровно дышит.
        У меня внутри все переворачивалось от горечи, разочарования и даже ужаса. Что нам дальше делать? Ника обеспокоенно посмотрела на меня.
        - Тебе плохо?
        - Хуже некуда. Егор неплохой артист, но я его раскусила. Он заодно с теми типами с улицы Короленко.
        - Не может быть! - ахнула Вероника.
        - Может, еще как может, - не согласилась я и поведала подруге всю историю, как я ее видела, с самого начала и до конца.
        Вероника пыталась возражать, но все ее доводы разбивались о мою несокрушимую логику. Одним из ее возражений было то, что этот парфюм не эксклюзивный, наверняка продается во многих магазинах, и им пользуются сотни, а то и тысячи мужчин в нашем городе. Но ведь мои подозрения основаны не только на этом, - парировала я, - это лишь еще один штришок к общей картине. В конце концов, Ника была вынуждена признать мою правоту. Ситуация казалась безвыходной. В полицию обращаться нельзя, эти злодеи сразу обо всем узнают и свернут шеи не только нам, но и нашим близким. Похоже, там идет большая Игра. Криптоферма, пусть и нелегальная, как-то на это не тянет. Тогда, в чем дело? Впрочем, сейчас это неважно, главное, Катю найти и самим ноги унести.
        - Думаю, придется Артему все рассказать.
        Ника это произнесла как само собой разумеющееся, а у меня глаза на лоб вылезли.
        - Какому Артему?! И почему ты ему так доверяешь?
        И Ника все рассказала, пусть и без подробностей, но ничего существенного не упустила. Стало понятно, с чего вдруг издательство расщедрилось на такую внушительную помощь как полномасштабное расследование. Но больше всего меня удивило то, что Ника прыгнула в постель к этому парню прямо в день знакомства. Впрочем, в ее жизни такое уже случалось, с Олегом. Похоже, Ника не заморачивается с условностями, а сразу идет до конца, если считает, что оно того стоит. Что ж, пусть будет Артем. Все равно других вариантов нет, а сидеть и ждать у моря погоды, когда подруга в беде, последнее дело. Мы подробно обсуждали, что и как говорить нашему добровольному помощнику, а потом решили, что нужно рассказывать так, как все было и как есть на самом деле, а то своими умолчаниями и интерпретациями все запутаем.
        Наш разговор прервал телефонный звонок. Никина свекровь сообщила, что они с внучкой благополучно добрались до Франции. Ника сначала немного поворковала с ней, потом с Лизой. Глядя на Нику, на выражение ее лица во время разговора с дочерью, я вдруг ощутила боль в сердце. Почему у меня до сих пор нет ребенка? Я, как стрекоза из басни «лето красное пропела». Почему так получилось? Впрочем, я знала, почему, так как с детства обнаружила в себе склонность к анализу. Я всегда стремилась к высоким вершинам, мне хотелось Большой Любви и Великой Страсти, а это мог мне дать только достойный мужчина. Для меня все возможные мужские достоинства сконцентрировались в Женьке, и я, как последняя дура, всю свою сознательную жизнь лелеяла мечты о нем, время от времени делая неуклюжие попытки его заинтересовать. Правда, был один поворот в сторону. Если бы Стас оказался не таким засранцем, то у нас могло бы и до ребеночка дойти, ведь Стас был чадолюбив. Мой ребенок мог стать пятым в его коллекции, но для меня этот малыш был бы первым и самым любимым. Увы…
        Казалось, впереди нет никакого просвета. Недавняя попытка создать отношения с мужчиной на основе расчета успехом не увенчалась. Женька умер, и его посмертное сияние стало меркнуть. Он был слишком умен для того, чтобы не понимать, с кем связался. И, вот, казалось, забрезжил лучик надежды. Я еще не полностью отошла от комы, у меня все жутко болело, и появившийся полицейский меня не просто раздражал, но и бесил и, в то же время, даже в том полуобморочном состоянии я почувствовала, как между нами натягивается тонкая ниточка взаимного влечения. Мой цинизм не позволил сразу поверить в такое чудо, а потом «этот запах», вызвавший подозрения. Сегодня подозрения превратились в уверенность. Тут и сказке конец.
        Ника закончила телефонный разговор, но на ее лице еще блуждали его счастливые отсветы.
        - Ты сегодня была очень приветлива с Натальей Сергеевной, - изумленно сказала я.
        - Мы с ней помирились, - коротко ответила Ника, - потом подробнее расскажу. Есть другая потрясающая новость. Ко мне приходил Катин отец.
        Ника рассказывала, а у меня сердце сжималось от боли. Бедная Катька! Она всю жизнь ощущала себя Золушкой, старалась делать все как можно лучше, чтобы вызвать одобрение родителей. Но тетя Света и впрямь вела себя, как злобная мачеха, а отец, если и любил, то не защищал. А ведь и я, стерва такая, ее гнобила. Пусть только она вернется, я заслужу ее прощение! И с Костей ей не повезло.
        - Костя - подонок! - яростно воскликнула Вероника, хотя раньше лояльно к нему относилась.
        Пересказ телефонного разговора с ним после того, как он пообщался с сыщиками, все прояснил. Костя никогда мне не нравился, мне никогда не нравились маменькины сынки, но тогда я считала, что никто более достойный на Катьку и не позарится. Какая жестокая и несправедливая позиция! А с Катей очень часто поступали жестоко и несправедливо. Самое ужасное в том, что и я к этому руку прикладывала.
        - Она обязательно вернется, - мягко произнесла Ника, поглаживая меня по руке.
        После ухода подруги у меня жутко разболелась голова. Я легла, но разве уснешь с такой болью? А тут еще обед принесли. Аппетита не было совершенно, но я заставила себя поесть, силы мне еще понадобятся. Заметив мою бледность, заглянувшая медсестра предложила позвать врача, но я попросила дать мне обезболивающую таблетку, что она вскоре и сделала. Только после этого мне удалось задремать. Появление сыщика вернуло меня в действительность, для него тихий час не помеха. Боль стала поменьше, но его визит все равно меня не обрадовал. Он сегодня пришел позднее, чем обычно, да и вел себя как-то иначе. Никаких улыбок, никакого флирта. Неужели догадался, что я его раскусила? Я вся сжалась в предвкушении неприятного разговора. Он холодно поздоровался и, придвинув стул к моей койке, разместился на нем с таким видом, будто собирался здесь поселиться.
        - Вот что, Марина, - угрожающе произнес он, - хватит в игрушки играть. Дело, похоже, серьезное. Сейчас ты будешь отвечать на все мои вопросы без всяких уверток. Ты чуть не погибла, твоя подруга пропала, возможно, и второй твоей подруге угрожает опасность.
        - Это совпадение, - промямлила я. - Вероника ни на что не жаловалась, а Катино исчезновение и случайное дорожное происшествие со мной никак не связаны между собой.
        - А если не случайное? - Я во все глаза смотрела на него, не понимая, куда он клонит. - А что, если твое водительское мастерство или его полное отсутствие не имеет никакого отношения к аварии?
        - Как это?
        - Да так.
        И он стал рассказывать. Поначалу авария казалась случайной. Узнав о моих прежних водительских подвигах, он в этом не сомневался. Но я в разговоре упомянула, что «руль перестал меня слушаться». На всякий случай, он попросил экспертов повнимательнее осмотреть автомобиль, не было ли в нем каких-то неисправностей. Сегодня утром ему позвонили и сообщили, что рулевая тяга была ослаблена. Он еще раньше беседовал с Алексеем, и тот утверждал, что автомобиль был в полном порядке. После заключения экспертов Егор отправился в автомастерскую, где побеседовал и с владельцем, и с механиком, который обслуживал этот автомобиль. Механик клялся и божился, что джип был в безупречном состоянии. Он сам подогнал его к конторе, откуда я вскоре появилась и села за руль, так что у Алексея просто не было возможности что-то в нем испортить. Конечно, тот мог подговорить механика.
        - Скажи, ты не была против замужества матери? - неожиданно спросил сыщик.
        - Наоборот! Я за нее рада, за них обоих рада! Ты же не думаешь, что Алексей хотел меня убить?!
        - В жизни всякое случается, - пробормотал он, - но я склонен верить и твоему будущему отчиму, и его работнику. А это означает, что это сделал кто-то другой. Рулевая тяга не могла так быстро ослабнуть сама по себе, ей кто-то помог. Сделать на ходу это невозможно, значит, ты где-то останавливалась, более того, покидала автомобиль, чем и воспользовался преступник. Твои прежние отговорки - куда хочу, туда и еду, не пройдут. Совершено преступление - покушение на убийство, и преступник должен понести наказание. Только не говори, что нигде не останавливалась, не поверю. Ты сама себя выдала.
        Когда мы разговаривали в первый раз, то попытались выяснить, сколько времени прошло с момента аварии до того, как меня обнаружили. Разумеется, я точного времени аварии не помнила, зато помнила, что решила вернуться сразу после звонка Алексея. Сегодня Егор заглянул в телефон Алексея и обнаружил, что тот звонил мне в 14.30, по его словам, я выехала из гаража в районе двенадцати, значит, была в дороге два с половиной часа. Для того, чтобы добраться от гаража до того трухлявого моста, времени нужно вдвое меньше, и это с учетом пробок, которых, как выяснил Егор, в тот день практически не было.
        - Рассказывай! - хмуро произнес он, склонившись надо мной.
        И чего он такой дотошный? - недоумевала я. В его же интересах не углубляться в подробности. А вдруг я проболтаюсь? Что он будет делать с моими откровениями? Или это проверка? Не слишком ли рискованная? И зачем? От этих вопросов раскалывалась голова, а ноздри продолжал щекотать приятный запах - знакомый запах.
        - Скажи, откуда у тебя этот парфюм? - вырвалось у меня.
        - Не уводи разговор в сторону.
        - А ты все же ответь.
        - Хорошо. Этот одеколон подарила мне подруга на день рождения. Месяц назад мне исполнилось тридцать три. Кстати, я с ней расстался на следующий день после того, как увидел тебя.
        Я прикрыла глаза, пытаясь все осознать, сопоставить и сделать выводы, но не успела - уснула. А когда проснулась, Егора рядом не было.
        ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
        
        ВЕРОНИКА
        После посещения больницы я заехала в галерею. Уже два дня там не появлялась, за что заслужила несколько упреков от Тамары, да и глава рекламной службы издательства был мной недоволен. Они собирались сохранять высокий градус интереса к моему творчеству до дня окончания выставки, а в завершающий день устроить распродажу книг с моими иллюстрациями. Я плохо способствовала их намерениям, новых репортажей обо мне в прессе не было, на телевидении я не появлялась, хотя приглашения участвовать в различных передачах были. Я чувствовала свою вину, поэтому безропотно согласилась провести экскурсию для известного книготорговца. Дядечке было в районе шестидесяти. Он оказался довольно приветливым, и мы с ним мило пообщались. Он сказал, что «мои» книги ему понравились, и он, пожалуй, сделает пробные закупки. Потом предложил мне оформить вестибюль в его фирме, якобы тот слишком просторный и пустой, что отпугивает посетителей. Я переадресовала его Тамаре, чтобы согласовать время нашей будущей встречи, так как в ближайшие пару месяцев буду в отпуске.
        - Как насчет того, чтобы сегодня вместе поужинать? - игриво осведомился он.
        Я была раздосадована даже не самим предложением, а тоном, которым оно было сделано. В это время позвонил Артем. Извинившись перед своим собеседником, я ответила, что сейчас в галерее и перезвоню ему, когда освобожусь. Книготорговец с ожиданием смотрел на меня.
        - Увы! - Я с сожалением развела руками. - Сегодня никак не могу, занята.
        Он понимающе усмехнулся.
        - Конечно, такая интересная женщина не может быть одинокой, но я с вами прощаюсь ненадолго.
        После его ухода я уединилась в подсобке и позвонила Артему.
        - Мы сегодня обязательно должны встретиться! - сразу выпалил он. - Через полчаса могу за тобой заехать.
        - Я на машине. Лучше приезжай ко мне домой.
        - Когда ты там будешь?
        - Минут через сорок.
        - Всё! Выезжаю!
        В его голосе было столько энтузиазма, что я невольно улыбнулась. Если быть честной с собой, то во мне энтузиазма было не меньше, душа и тело стремились к нему, просто я научилась в любых обстоятельствах выглядеть невозмутимой - Женькина школа. Я знала, что и Артем может выглядеть сдержанным, когда хочет, но сегодня в том не было нужды, у меня тоже не было в этом нужды, но не зря говорят, что привычка - вторая натура. К тому же, я считала, что в моем солидном возрасте слишком эмоциональное поведение выглядит глупо, а мне не хотелось выглядеть глупо даже в собственных глазах, не говоря уж об окружающих. А, может, как раз такое закомплексованное поведение и есть глупость в последней инстанции?
        По дороге домой меня не покидало хорошее настроение. Переменчивая питерская погода раздражения не вызывала, мне даже нравилась эта переменчивость. Вот, выглянуло солнышко, а вот, оно скрылось за тучами, и наступили сумерки. В этих сумерках даже обычно неприглядные блочные пятиэтажки казались романтичными и немного загадочными. Кто в них живет? Что чувствуют эти люди? Когда я подъехала к дому, возле моего подъезда уже стоял знакомый автомобиль. Я только успела выйти из своего, как Артем оказался рядом и заключил меня в объятия.
        - Не сейчас. Не здесь, - шептала я, чувствуя, что ноги у меня подгибаются.
        Он нехотя отстранился, но в его разноцветных глазах бушевало такое жаркое пламя, что мы чуть опять не вернулись к прежнему занятию. Как-то нам удалось добраться до квартиры, а, когда дверь за нами захлопнулась, мы стали целоваться. Чувства были такими сильными, что ноги нас не держали, и мы постепенно стали опускаться на пол. Все-таки какие-то остатки разума в моей голове еще сохранились, так как я прошептала, что не пью таблетки. Артем в ответ прохрипел, что на этот раз все предусмотрел. Первый взрыв эмоций произошел в прихожей, затем мы перебрались в спальню, где одна за другой, почти без перерыва, нас сотрясли еще несколько не менее мощных вспышек. Каким-то краешком сознания я ухватила вполне связную мысль: «Теперь я смогу дополнить серию «Эмоции» картиной «Страсть». Она не будет абстрактной, там будут глаза, губы, руки и… неистовое напряжение, которое заряжает все вокруг.». Я уже видела ее мысленным взором.
        Как ни странно, этот марафон не вызвал у нас сонливости. Мы лежали, повернувшись лицом друг к другу и, глядя друг другу в глаза, счастливо улыбались. В этом чувствовалась такая бесконечная близость, что у меня на глазах выступили слезы. Артем осушил их поцелуями.
        - Милая…
        - Милый…
        Он провел рукой по моей груди, а у меня от его действий даже пальцы на ногах подогнулись.
        - Вижу, ты не загораешь топлес, - заметил он.
        - У меня нет склонности к эксгибиционизму.
        - Пуританка.
        - Есть маленько.
        - Мне это даже нравится.
        В эту минуту меня от ужаса едва не подбросило в кровати, и я резко села.
        - Что случилось?! - обеспокоился мой нежный любовник.
        - Сколько времени?!
        - Почти девять, - Артем взглянул на наручные часы.
        - Телефон! Мне нужно позвонить! Хороша мамаша, обо всем забыла. Обычно в это время Лиза уже ложится спать. Я обещала ей позвонить перед сном.
        - Во Франции сейчас на два часа меньше, - успокаивающе произнес он, властно опрокидывая меня на подушки. - Лежи. Как я понимаю, телефон в сумочке, а сумочка, скорее всего, в прихожей. Я сейчас принесу.
        Артем вскочил и отправился в прихожую, а я смотрела ему вслед и любовалась. Он тоже не был эксгибиционистом, так как на его теле четко отпечатался след от плавок. Вскоре он вернулся с моей сумочкой. Я впервые разговаривала с дочерью и свекровью в его присутствии и, как ни странно, это меня ничуть не смущало.
        - Вижу, у тебя хорошие отношения со свекровью, - нейтрально произнес он, когда разговор, наполненный восторгами дочери, был завершен. - Как она отнесется к тому, что мы теперь вместе?
        Значит, он рассчитывает на серьезные и продолжительные отношения, с удовлетворением отметила я, впрочем, он уже не раз давал это понять.
        - Думаю, нормально отнесется, - невозмутимо ответила я, - если вообще дойдет до знакомства.
        Артем с возмущением уставился на меня.
        - Что значит «если дойдет до знакомства»?! Ты стала частью моей жизни, главной частью, значит, и Лиза будет частью моей жизни, вследствие чего и ее бабушка каким-то образом войдет в мою жизнь. Неужели непонятно?
        Я смотрела на него и думала, какой же он замечательный парень, но именно парень, а не зрелый мужчина. В силу своей молодости и отсутствия большого жизненного опыта он рассуждает слишком прямолинейно, не видит подводных камней. Он, видимо, научился читать по моему лицу.
        - Знаю я все твои возражения - разный стиль жизни, разница в возрасте, ребенок… Это все Е-РУН-ДА! - по слогам произнес он. - Ребенок не помеха, чем больше детей, тем лучше. Пять лет разницы - это вообще ни о чем. Я с первой минуты нашего знакомства воспринимаю тебя как ровесницу, а иногда мне кажется, что я старше и мудрее тебя. - Я была возмущена его высказыванием, но возразить не успела, а он продолжал. - Разный стиль жизни - это серьезное испытание. Вряд ли тебя устроит гостевой брак, но, как я недавно понял, я тоже хочу иметь нормальный традиционный брак с детишками и прочими атрибутами семейной жизни.
        Я рассмеялась. «Детишки и прочие атрибуты семейной жизни».
        - Артем, когда ты успел полностью переродиться? Рассуждаешь так, будто только что сбежал из семейного сериала.
        Он не выдержал и тоже рассмеялся.
        - Может, это и выглядит смешно, - отсмеявшись, сказал он. - Но, помнишь, когда я вернулся из Англии и нашел тебя в подсобке в галерее, тихую и печальную, я сказал, что почувствовал себя ДОМА? Вот и сейчас, я лежу на ТВОЕЙ кровати в ТВОЕЙ квартире, но чувствую себя ДОМА. Прежде в моей жизни ничего подобного не было, разве что в раннем детстве, но это как-то забылось. Так уж получилось, что мой дом там, где ты. - У меня дыхание перехватило от такого заявления. - Понимаю, в силу своей работы и наличия дочери-школьницы ты не сможешь со мной колесить по свету, а я не хочу с тобой расставаться даже на минуту. Значит, мне придется изменить свой стиль жизни. Я уже работаю в этом направлении, но пока рано говорить. Конечно, в любом случае без командировок не обойтись, но это будут разовые акции, а не стиль жизни.
        Он бы еще долго распинался на эту тему, но я его прервала.
        - Артем, ты рассуждаешь так, будто мы уже решили пожениться.
        Он театральным жестом приложил ладонь к своему рту.
        - Прости. Я собирался вести себя более сдержанно, не давить на тебя и не торопить, но ты в один миг превращаешь меня в комок эмоций, который не умеет держать язык за зубами.
        После разговора с дочерью мой телефон все еще был зажат в руке. Прежде, чем отложить, я его включила и посмотрела на экран, обнаружив два непринятых вызова. Оба были от Маринки, и оба с «секретного» телефона. Что-то случилось! Я тут же ей перезвонила.
        - Подожди, я выйду в коридор, - прошептала она.
        - Кто это? - спросил Артем.
        - Марина.
        - Но ты ведь недавно была у нее.
        - Видимо, что-то случилось.
        Артем собирался засыпать меня вопросами, но я покачала головой, Маринка уже была готова продолжить разговор. Слушая ее новости, я все больше напрягалась, потихоньку впадая в ужас. Авария была подстроена! Это просто чудо, что она не погибла. Значит, я могла лишиться обеих подруг! Нет, я не ставила крест на Кате и буду делать все, что от меня зависит, чтобы ее найти, но ведь с каждым днем надежд остается все меньше. А что, если и я однажды исчезну? Однако эти мысли не мешали мне внимательно слушать подругу.
        - Если он с ними заодно, то почему не спустил все на тормозах, а стал расследовать? - задала я резонный вопрос. - Что-то не сходится. Может, мы зря его заподозрили?
        - Я уже не знаю, что думать, - простонала Маринка. - Ты рассказала обо всем своему Артему? Что он об этом думает?
        - Не успела. Он только что пришел.
        - Позвони мне потом.
        - Завтра созвонимся, а сейчас лучше отправляйся спать. Копи силы.
        Когда разговор был завершен, Артем взял меня за руки и развернул к себе.
        - Опять тайны?
        - Да. Как раз сегодня собиралась тебя в них посвятить, но мы немного отвлеклись. - При этих словах мы оба улыбнулись. - Но предупреждаю, это опасные тайны, в прямом смысле опасные - опасные для жизни. Только что узнала, что Маринкина авария была подстроена, Катя, как ты знаешь, пропала. Непонятно, почему до меня не добрались, мы все одинаково завязаны в этом деле. Ну как, не передумал погружаться в эти тайны?
        - Рассказывай, - серьезно произнес он.
        - Расскажу, но сначала приму душ и оденусь.
        - Может, мы вместе примем душ? - его тон изменился на интимный.
        - В другой раз, а сегодня по очереди.
        Через полчаса мы сидели за столом в кухне. На мне были джинсы и футболка, волосы сколоты в пучок, Артем после душа одел свою прежнюю одежду, отказавшись от предложенного мной халата. Видимо, не хотел пользоваться личными вещами моего мужа. Я уже успела накрыть на стол по всем правилам этикета. Накануне Марта приготовила праздничный ужин по случаю отъезда Лизы с бабушкой и, как обычно, сделала это с размахом, так что нам с Артемом голодная смерть не грозила. Я разогрела рагу, выставила на стол салаты и закуски. Поставила бокалы для воды и вина. Увидев все это великолепие, Артем воскликнул:
        - Какая красота! Если еда так же прекрасна на вкус, как и на вид, мне грозит смерть от заворота кишок.
        - На вкус еда еще лучше, чем на вид, - улыбнулась я, - но я надеюсь, что ты сдержишь свой аппетит и будешь жить долго и счастливо.
        Артем, потирая руки от предвкушения, сел за стол.
        - Оказывается, ко всему прочему, ты еще и отменная хозяйка!
        - Ну, я умею красиво накрыть на стол, так как в студенчестве подрабатывала официанткой, - усмехнулась я, - а в остальном твои комплименты в мой адрес не заслуженны. У меня есть помощница по хозяйству, которая обеспечивает и порядок в доме, и отменную еду. За эти годы Марта стала практически членом нашей семьи.
        - Значит, твой муж прилично зарабатывал, - задумчиво произнес Артем.
        - Очень прилично. Когда мы поженились, у меня сразу появилась помощница по хозяйству, а потом и няня для Лизы. Он делал все возможное, чтобы я могла без помех заниматься творчеством и получить второе высшее образование.
        - Он был бизнесменом?
        - Нет, программистом, гениальным программистом. Чуть позднее подробно об этом расскажу, так как его работа имеет непосредственное отношение к тому, что сейчас происходит.
        Артем меня перебил.
        - Извини, конечно, но я вижу на столе бокалы, а вот бутылок не вижу.
        Я виновато улыбнулась.
        - Вот, еще один пример того, какая я хозяйка. - Я кивнула на шкафчик в углу кухни. - Там бар. Достань пожалуйста початую бутылку белого сухого вина, вчера за ужином мы со свекровью выпили из нее по бокалу - это для меня. А для себя выбери что-нибудь по своему вкусу.
        Артем выбрал коньяк, пояснив, что от сухого вина у него изжога. Ну, не совсем изжога, тут же уточнил он, просто я его не люблю. Он наполнил бокалы и произнес тост.
        - За нашу встречу, за нас, за то, чтобы мы всегда были вместе!
        Он опять торопился, я еще ничего для себя не решила, но не стала обсуждать эту тему, просто чокнулась с ним и отпила пару глотков.
        - Значит, ты согласна с моим тостом? - Он устремил на меня сияющий взгляд.
        - Сначала нужно решить насущные проблемы, - буднично произнесла я, - потом будем строить планы на будущее, а то до него можно и не дожить.
        Артем посерьезнел.
        - Давай, рассказывай, а то у меня уже мурашки по телу от твоих намеков.
        - Сначала немного поедим, а то ноги протянем.
        Он улыбнулся.
        - Да, сил мы потратили немало, но у меня еще кое-какие запасы остались. А у тебя?
        - Поскребем по сусекам, может, что и наберется, - усмехнулась я.
        После того, как мы подкрепились, я стала рассказывать. Рассказала о Женькиных олимпиадах в подростковом возрасте, что уже тогда будущие работодатели его заприметили и наняли ему супер-учителя, о том, как он закончил ВУЗ за три года вместо шести. Сказала, что мне было известно о его работе только то, что она очень интересная, секретная и высокооплачиваемая. Я думала, что он работает в ФСБ, но, похоже, это не так. Не уверена, что и Женька знал, на кого именно он работает. Ему вполне могли запудрить мозги. Тогда он был очень юным. А потом? Возможно, и догадался, но назад уже хода не было. Подробно остановилась на визите его «сотрудников» после похорон, о тщательном обыске.
        - И ты им все отдала?! - возмутился мой соратник.
        - Конечно. Те диски принадлежали им, а не мне.
        - Значит, мы никогда не узнаем, чем именно занимался твой муж на своей секретной работе, - с сожалением произнес Артем.
        - Не торопись с выводами.
        Я рассказала, как Катя обнаружила подозрительный счет, который проходил через банк, в котором она работала, и мы вместе с ней отправились на улицу Короленко, где в беседе с соседкой-старушкой выяснилось, что мой муж все эти годы работал в ничем не примечательном здании, в котором размещалась фирма «Цвета лета», торгующая лакокрасочными покрытиями. Понятно, что он не имел никакого отношения к этой торговле. Тогда, чем он занимался? Я подробно рассказала, как наши подозрения относительно Женькиной деятельности постепенно трансформировались от занятий хакерством до обслуживания нелегальной криптофермы. Узнав от Кати о внушительной сумме, выплаченной фирмой «Цвета лета» за грузоперевозки, Маринка решила, что оборудование хотят перевезти в другое место и, чтобы выяснить, куда именно, она ввязалась в слежку, в ходе которой угодила в аварию. Рассказала о таинственном и зловещем «Голосе». Затем о том, как сегодня выяснилось, что авария была неслучайной, кто-то ослабил рулевую тягу, и в самый ответственный момент руль перестал слушаться.
        - Это сделали на улице Короленко, когда Марина наблюдала за главным входом, - впервые подал голос Артем. Я кивнула. - Знаешь, меня кое-что смущает. Почему именно Марина проявила такую прыть в расследовании? Ведь это она обнаружила вентиляционную шахту, и именно она устроила слежку, ничего не сказав об этом подругам. Зачем?
        Мне не хотелось говорить на эту тему, но сейчас не время хранить секреты.
        - Она считала Женьку идеалом мужчины и не верила, что он мог быть замешан в каком-то грязном деле. Хотела доказать это нам, а, может, и себе.
        Артем не смог скрыть удивления.
        - Она была влюблена в твоего мужа?
        - Да.
        - А он как реагировал на это?
        - Никак.
        Повисло молчание. За окном густые сумерки превратились в ночь. Белые ночи окончательно сдавали свои позиции. Мне стало грустно и почему-то очень жаль Маринку. Наверное, я поступила по отношению к ней не по-дружески, не рассказав об особенностях Женьки. Но я не могла, это слишком личное.
        - Понимаю, - наконец, произнес Артем, - зачем ему другие женщины, когда у него была ты? Но неужели ты не ревновала?
        - Нет. - Ответ вырвался непроизвольно, и я решила чуть-чуть приоткрыть завесу тайны. - Женька по своей природе был однолюбом, - сказала я, - и, так уж получилось, что его единственной любовью стала я. Марина этого не понимала. Думаю, она догадывалась, что я знаю о ее тайной страсти, хотя мы это никогда не обсуждали. Но все это сейчас не имеет значения. Нам нужно решить, что дальше делать. Как найти Катю? Как обезопасить себя и наших близких от новых неприятностей?
        Некоторое время мы молчали. Артем переваривал только что полученную информацию, а я не спускала с него глаз, ожидая его выводов и предложений.
        - Ситуация очень серьезная, - наконец, произнес он, - думаю, в этом деле задействованы Большие Люди. Одна табличка на доме, на время притормозившая строительство, чего стоит. Да и в остальных своих действиях они особо не стесняются. Для наших целей совершенно неважно, чем именно они занимаются, нам важно установить с ними контакт и убедить их в том, что ты с подругами никакой опасности для них не представляешь.
        Я была с ним полностью согласна. Хотя Большие Люди и те, кто на них работают, наверняка занимаются какой-то преступной деятельностью, и их следовало бы разоблачить! Однако моя гражданская позиция рассыпалась в прах перед угрозой в адрес моей дочери. Артем сказал, что завтра с утра мы отправимся к Антону Сергеевичу и все ему расскажем. Тот раньше работал в правоохранительных органах, да и за годы работы в новой должности приобрел много связей, так что ему, может, и удастся хоть что-то разузнать. Мы еще долго обсуждали всякие нюансы, Артем задавал уточняющие вопросы и, надо сказать, ни один из них не был пустым или неважным. Он явно превосходил меня в умении анализировать ситуацию и делать логические выводы.
        - Скажи, ты не пожалел, что ввязался в это мутное дело? Да к тому же такое затратное. Но я потом все возмещу!
        Он с изумлением и даже обидой посмотрел на меня.
        - Ника, на первый раз я тебя прощаю. Ты просто как следует не подумала, прежде чем задать такой дурацкий вопрос. Неужели ты не чувствуешь, что мы стали единым целым? Твои проблемы - это мои проблемы, так что все будем решать вместе. А насчет Антона Сергеевича не беспокойся. Его работа - выполнять указания моего отца. Если он хорошо со всем справится, то и премию получит.
        Мы сидели рядом, и я благодарно прильнула к его плечу, чем он сразу воспользовался. Я и не заметила, как мы оказались в постели. Ночь была восхитительной, и я в полной мере ощутила, что мы действительно стали единым целым. Я уже и не надеялась еще когда-нибудь испытать такие сильные чувства. Это было просто подарком Судьбы, такое нельзя игнорировать. Мое настроение еще поднялось, когда я обнаружила что не беременна. Артем особо радостным не выглядел.
        - Ладно, еще успеется, - наконец, высказался он и улыбнулся.
        За завтраком Артем сказал, что нам нужно обсудить наше ближайшее будущее. Я вопросительно на него посмотрела, так как, несмотря на недавнее осознание своих чувств к нему, была не готова на решительные действия. Десять лет я держала себя в узде и не могла вот так, сразу, все пустить на волю волн.
        - Думаю, мне следует сегодня перевезти к тебе хотя бы часть своих вещей, а то мне не во что переодеться, - пояснил он. - У него не было своей квартиры в Петербурге, а начинать совместную жизнь в квартире отца он не хотел. - Потом будем решать жилищный вопрос более кардинально, - сказал он, - когда ты созреешь, не хочу на тебя давить.
        И это называется «не давить»? Ведь он собирается поселиться в моей квартире! В качестве кого? Но я понимала, что придется согласиться с ним. Нас тянет друг к другу, и мы все равно постараемся каждую ночь проводить вместе. Не может же он все время ходить в одной и той же одежде! И почему нужно скрывать наши отношения? Ведь мы оба свободны.
        - Хорошо, - сказала я, - можешь перевозить свои вещи. Я попрошу Марту, чтобы она для них освободила место в шкафу.
        Я не сказала ему, что для этого придется окончательно избавиться от Женькиных вещей. Я и сама не знала, почему до сих пор этого не сделала, уж не настолько я сентиментальна. На мои слова Артем отреагировал весьма предсказуемо - сжал меня в объятиях. «Сегодня начинается наша совместная жизнь!». Однако долго наслаждаться объятиями времени не было. Он еще с утра созвонился с Антоном Сергеевичем, и тот ожидал нас к одиннадцати. Я тоже начала свой день со звонков. Катин телефон, как обычно, молчал, а Маринка откликнулась сразу. Голос у нее был очень бодрым:
        - Подожди, выйду в коридор! - Мы говорили по «секретному» телефону, и я рассказала ей о своем разговоре с Артемом. - Артем считает, что вряд ли твой Егор связан с преступниками. Если бы это было так, то он не стал бы так скрупулезно расследовать причины аварии. Это им невыгодно.
        - А запах? А «Голос»?
        - Это, как говорится, косвенные улики, и им может иметься и другое объяснение. А вот его отношение к твоей аварии напрямую указывает на то, что он с теми типами не связан.
        Я думала, что Маринка ухватится за эту тему, но она неожиданно свернула разговор и со словами «Я тебе перезвоню» отключилась. Наверное, врач пришел.
        Ровно в одиннадцать мы были в офисе сыщика. В этот раз Антон Сергеевич хорошо подготовился к нашей встрече. Стол был уже сервирован для чаепития.
        - Исправляю прошлые ошибки, - прокомментировал радушный хозяин.
        - Мы сегодня плотно позавтракали, - зачем-то сообщил Артем.
        - Мы? - Антон Сергеевич смерил нас внимательным взглядом.
        - Да, мы! - радостно согласился Артем, накрывая мою руку своей. И зачем он демонстрирует нашу близость? Впрочем, неважно. Наверное, сыщик, как адвокат или врач должен знать ВСЁ!
        Антон Сергеевич не стал заострять на этом внимание, а сразу перешел к делу. Сказал, что знает, что мы пришли сегодня с новостями, но сначала хотел бы отчитаться о проделанной работе. Ему удалось наладить контакт со службой безопасности банка «Авангард», и его допустили до просмотра записей с камер наружного наблюдения. Одна из них была установлена при входе в банк. От Марины он узнал примерную дату знакомства Кати с загадочным Андреем, так что найти нужные записи не составило труда. Сейчас вы их увидите, сказал сыщик, взяв в руки пульт. На стене сбоку от нас был расположен большой экран. Вот, он засветился, и на нем показалось черно-белое изображение. Камера была установлена так, что не показывала сам вход, а лишь нижние ступени крыльца и прилегающую часть улицы.
        Вот, вышли несколько человек сразу, и в то же самое время, частично скрываясь за ними, поднялся по ступенькам мужчина. Лица его видно не было. Вскоре появилась Катя в светлой юбке и темной блузке и, как всегда, на высоченных каблуках. Мужчина поддерживал ее под руку и что-то говорил. Оба были в пол-оборота к камере. Сначала мое внимание сосредоточилось на лице подруги, его выражение казалось противоречивым - смесь боли и удовольствия, наверное, этот коварный обольститель нашептывал ей что-то приятное. Только потом я присмотрелась к Катиному спутнику. Они уже стояли возле крыльца и разговаривали. Катя располагалась лицом к камере, а он почти спиной, были видны только часть щеки и ухо. Но вот, он пошел вдоль улицы, теперь даже щеки не было видно. Видимо, Катя что-то ему сказала, и он обернулся. Я замерла, а он тем временем исчез из поля зрения камеры.
        - О, Боже! - вырвалось у меня. - Верните прежний кадр.
        Кадр не только вернули, но и остановили. Я напряженно смотрела на лицо мужчины, крепкого, коренастого, лет сорока.
        - Вы его знаете? - осторожно поинтересовался Антон Сергеевич.
        - Кажется, да, - прохрипела я. Голос от волнения перестал слушаться.
        - Это Андрей?
        - Мне он представился как Валентин Иванович.
        Артем оживился.
        - Тот самый, сотрудник твоего мужа? - Я кивнула.
        - Похоже, теперь пора выслушать ваши новости, - произнес сыщик.
        Я стала рассказывать. Разговор шел под запись и, как и в прошлый раз, Антон Сергеевич по ходу моего рассказа задавал уточняющие вопросы и делал пометки в блокноте. Артем здорово помогал, напоминая о некоторых нюансах, которые я опускала при рассказе сыщику. Этот разговор длился долго, очень долго. За это время секретарша дважды приносила горячий чайник и тарелки, заполненные бутербродами. Когда этот марафон, наконец, завершился, Антон Сергеевич, глядя на меня, сказал:
        - Вероника, вы впутались в неприятную историю. Насколько она неприятная, пока не могу сказать, но, думаю, очень неприятная. Вы задели интересы могущественных людей. Для того, чтобы продолжить расследование, я должен испросить санкцию у Валерия Александровича. Это может оказаться опасным. Нужно взвесить все риски.
        Я растерянно посмотрела на Артема.
        - Я поговорю с отцом, - решительно произнес он.
        - Разумеется, - согласился сыщик. - Вы поговорите с ним как сын, а я как специалист, который неплохо разбирается в таких ситуациях.
        Артем сжал мою руку.
        - Не переживай. Прорвемся.
        ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
        
        МАРИНА
        Мое здоровье восстанавливалось бешеными темпами, правда, прежних кондиций я еще не достигла, слишком быстро уставала. Все равно мне уже хотелось вернуться в прежнюю жизнь, однако врачи меня притормаживали - последствия сотрясения мозга, говорили они, загноившийся шов и прочее. С таким швом на пляже не покрасуешься, уныло подумала я, и тут же устыдилась своих мыслей. Я жива и в безопасности, а что с Катей? Вдруг ее уже нет в живых? Думаю, я переживала исчезновение Кати сильнее Вероники, так как чувствовала свою вину. Если бы не моя дурацкая слежка, то наверняка и с Катей ничего бы не случилось. Как жить дальше с осознанием этого? Но ведь придется и, если честно, то жить я хочу. Насколько легче было бы, если бы я могла доверять Егору! Он очень толковый, знает все ходы и выходы, да и вся мощь правоохранительной системы на его стороне. Но, увы.
        От мрачных мыслей меня отвлек звонок Вероники. Я вышла в коридор и остановилась неподалеку от своей палаты, подпирая стену, так как мой любимый диванчик был занят другими пациентами. Слова Ники о том, что они с Артемом считают, будто Егор не связан с преступниками, меня немного воодушевили. И вдруг … Запах! Я вскинула голову в поисках Егора, но увидела лишь удаляющую санитарку, которая только что прошла мимо меня. У меня очень тонкое обоняние, из-за чего я иногда страдаю, с некоторыми людьми, пренебрегающими правилами гигиены, просто не могу общаться. А у этого парфюма запах запоминающийся и, хотя не резкий, но устойчивый. Я быстро распрощалась с подругой и пошла вслед за санитаркой. Когда она проходила мимо меня, я скользнула по ней взглядом. Ничего интересного - маленькая, худенькая, халат, шапочка, маска и большие очки. Неужели специально замаскировалась? И почему она выбрала мужской аромат? К тому же, очень дорогой. Тем временем санитарка скрылась за входной дверью в хирургическое отделение, и я ускорила шаг, вскоре оказавшись на лестничной площадке. Лифт работал, но в нем не было указателей,
куда он движется - вверх или вниз. Я прислушалась, но тут заработал второй лифт, и вообще все смешалось. Зачем-то я спустилась по лестнице сначала на этаж вниз, затем на этаж вверх, но вообще никого не встретила. По пути в палату я остановилась у поста медсестры.
        - Вера, ты не знаешь, как зовут санитарку, она такая маленькая, худенькая, вся закамуфлированная?
        Вера на несколько секунд задумалась, затем сказала, что никого похожего не припоминает.
        - Зачем она тебе?
        Я быстро нашлась с ответом.
        - Она сейчас мимо меня промелькнула, показалось, она похожа на старую мамину знакомую, мы давно о ней ничего не слышали.
        - Так ведь я ее тоже видела! - воскликнула Вера. - Она выходила из отделения, а ты вслед за ней метнулась. Не догнала?
        - Не догнала.
        - Одно могу сказать тебе совершенно точно, она не с нашего отделения.
        Несолоно хлебавши, я вернулась в свою палату и задумалась. Итак, я, как гончая, иду по запаху. Сначала этот запах направил мои подозрения на Егора, теперь на неизвестную санитарку. А вдруг, пройдясь по улице, я встречу еще парочку человек с таким запахом? Что тогда? На всякий случай, я в очередной раз обследовала палату на наличие «жучков», но, как и прежде, ничего не обнаружила. Я чувствовала, что упускаю что-то существенное, но сосредоточиться не удавалось, слишком устала. Я прикрыла глаза и не заметила, как задремала. Из этого приятного состояния меня вывел, как уже не раз случалось, приход Егора. Он выглядел хмурым и, не поздоровавшись, прошел в палату и устроился на стуле возле моей койки.
        - Ну как, будем и дальше в кошки-мышки играть или ты мне все расскажешь?
        Такой напор, да еще в тот момент, когда я только проснулась, буквально пригвоздил меня к койке.
        - Сначала дай проснуться, а потом нападай, - пробурчала я, лихорадочно соображая, как себя с ним вести. Совместные выводы Ники и Артема, да еще появление подозрительной санитарки, заставили меня усомниться в виновности Егора, но ведь подозрения полностью не исчезли!
        - Я на тебя не нападаю, - четко выговаривая каждое слово, произнес он.
        - А, по-моему, нападаешь! - не сдавалась я. - Ты со всеми подозреваемыми так себя ведешь или только со мной?
        - Подозреваемыми? - Егор сделал преувеличенно удивленное лицо. - И в чем же я тебя подозреваю? Просвети пожалуйста. Я ведь думал, что беседую с несговорчивой свидетельницей, которую, между прочим, чуть не убили, а ее подругу похитили. Возможно, в эту минуту и ко второй подруге подбираются. А моя свидетельница строит из себя Спящую Красавицу, тайнами себя окружает в ожидании Прекрасного Принца. Так вот, Принц появился и готов спасти тебя. Быстро выкладывай, во что вы с подругами вляпались!
        Я видела перед собой честного и решительного человека, которому так и хотелось довериться.
        - Не могу, - простонала я.
        - Вы совершили преступление?
        - Нет! Конечно, нет!
        - Тогда, почему?!
        - Это не только моя тайна. Я должна посоветоваться с Вероникой.
        Егор взял лежащий на тумбочке телефон и протянул его мне.
        - Звони! Испрашивай разрешения.
        Вероника на звонок не ответила.
        - Не отвечает, - тихо сказала я.
        Егор вскочил с места.
        - Вот видишь, к чему привела твоя скрытность! - вскричал он. - Может, уже и до нее добрались!
        Я так не думала и спокойно пояснила, что сегодня они собирались пойти к частному сыщику и, скорее всего, Вероника отключила телефон на время этого разговора.
        - Кто это «они»? - спросил Егор, немного успокоившись и усаживаясь на прежнее место.
        - Ника и Артем.
        Пришлось пояснить, кто такой Артем. Егор усмехнулся.
        - Теперь понятно, а то казалось подозрительным, с чего это издательство проявило такую невиданную любезность в адрес рядового сотрудника, который, к тому же, и официальным сотрудником не является. - Он сделал небольшую паузу, потом снова заговорил. - Думаю, на следующий вопрос ты сможешь ответить: «Скажи, тебе угрожали?».
        Я зажмурилась, вспоминая тот «Голос».
        - И мне, и Веронике, и нашим близким, - прохрипела я.
        Он наклонился ко мне и пылко поцеловал. Я его не только не оттолкнула, но и весьма активно ответила - то ли с ума сошла, то ли просто чувства одержали верх над разумом. Когда мы отстранились друг от друга, его глаза сияли. Какие же они голубые!
        - Больше не буду на тебя нападать, - улыбаясь, сказал он. - Вечером приду, и ты все мне расскажешь. Постараюсь успеть до отбоя. На нас с напарником новое дело свалилось, так что приходится вертеться.
        Когда Егор ушел, на прощание чмокнув меня в нос, будто мы и впрямь были близкими, я некоторое время продолжала блаженно улыбаться. Да, жизнь весьма странная штука - подчас неприятности и даже больше, чем неприятности, идут рука об руку с радостью. Я искренне считала, что грех радоваться, когда близкая подруга в беде, но ничего не могла с собой поделать. Вскоре убедилась, что не я одна такая эгоистка. Вероника тоже несчастной не выглядела, когда они с Артемом оказались в моей палате. Эта парочка вела себя весьма скромно - ни объятий, ни нарочито пылких взглядов не было, но по всему чувствовалось, что они близки. Мы вышли в коридор. По счастью, мой любимый диванчик был свободен.
        - Начнем с тебя, - сказала Вероника, когда с процедурой знакомства и с обязательными разговорами о моем самочувствии было покончено.
        Первым делом я рассказала о подозрительной санитарке. Вероника слушала очень внимательно, не сводя с меня глаз, хотя мы сидели рядом, и это было не совсем удобно. Я еще не закончила свой рассказ, когда она меня перебила. Я хорошо ее знала, поэтому не могла не заметить, как она взволнована.
        - Говоришь, маленькая, тощенькая, закамуфлированная и… мужской парфюм?
        - Да, это показалось мне странным.
        Я заметила, как Артем взял Нику за руку, видимо, тоже почувствовав ее волнение.
        - Это не женщина, - трясущимися губами произнесла Ника, - а мужчина.
        - Но она даже для женщины слишком маленькая! - воскликнула я.
        - Мужчины тоже бывают миниатюрными.
        - Неужели ты знаешь, кто это?! - изумилась я.
        - Догадываюсь. Нет, почти уверена. - Ника повернулась к Артему. - Маленький и хрупкий мужчина сопровождал «Валентина Ивановича» во время обоих визитов в мою квартиру.
        - Нужно рассказать об этом Антону Сергеевичу, - сразу отреагировал Артем.
        - Не торопись, еще неизвестно, будет ли он продолжать расследование, - прерывающимся голосом произнесла Вероника.
        - Будет. Ты ведь знаешь, что вечером я встречаюсь с отцом, он мне не откажет. Может, вместе отправимся на встречу?
        В его тоне было что-то такое, что вызывало уважение. Похоже, парень не мямля, а уверенный в себе мужчина.
        - Ты не можешь быть уверен, что не откажет, - продолжала возражать Вероника. - Возможно, это связано с большими рисками.
        Артем погладил ее по руке.
        - Положись на меня.
        В его жестах и словах было столько искренней заботы, что я даже немного позавидовала подруге. Впрочем, у меня тоже появился весьма привлекательный поклонник, правда, он не сын олигарха и не так ухожен, как Артем, то есть совсем не ухожен, но это не главное. Сейчас меня беспокоило совсем другое. Последние несколько минут я не понимала, о чем они говорят. Какой Валентин Иванович? Какие визиты в Никину квартиру? Какие риски?
        - Может, и меня просветите? - подала я голос. - Я ведь здесь не только для мебели.
        Ника резко повернулась.
        - Маринка, прости! Это я от неожиданности и волнения так себя веду. Сейчас все расскажем.
        Теперь они стали рассказывать, и чем дальше рассказывали, тем страшнее мне становилось. Никаких сомнений не осталось, что к исчезновению Кати приложили руку «товарищи» с улицы Короленко. А от них нельзя ожидать ничего хорошего, мне в один миг машину испортили, обрекая почти на верную гибель. Впрочем, эта информация ничего нового для поиска Кати не давала. Обсуждение новостей взял в свои руки Артем.
        - Если санитарка вовсе не санитарка, а шпион, то что она сейчас делает в больнице? - Он перевел свой взгляд на меня. - Неужели они не оставили мысли избавиться от тебя? - Я никакого смысла в этом не вижу. Или просто вынюхивают? Хотят знать, что нам о них известно?
        Я рассказала, что уже несколько раз проверяла свою палату на наличие «жучков», но ничего обнаружить не удалось. Артем от моих слов воодушевился и сказал, что Антон Сергеевич с этой проблемой лучше справится. Мы стали обсуждать всякие нюансы - стоит или нет устанавливать слежку за моей палатой, чтобы застукать на месте преступления псевдо-санитарку (хотя не факт, что она еще когда-нибудь здесь появится), нужно ли мою палату проверять профессионально на наличие «жучков» и еще много чего. Я почти не принимала участия в обсуждении, выбирая момент, когда смогу взорвать свою «бомбу». Подходящего момента все никак не находилось, а я все больше нервничала, поэтому бухнула прямо посреди разговора:
        - Вечером придет капитан Коростылев, чтобы выслушать мои откровения.
        Разговор сразу прервался. Ника вскочила с места.
        - Маринка, что ты ему рассказала?!
        - Пока ничего, но обещала вечером рассказать.
        Ника была вне себя от возмущения. Неужели не понимаешь, что сейчас не время впутывать в расследование полицию?! Возможно, нам удалось бы договориться с ними по-тихому, но, если вмешается полиция, результат непредсказуем! Артем ее поддерживал не только морально, но и на словах, приводя свои доводы. Как ты могла?! - продолжала кипятиться обычно сдержанная подруга. Я в ответ бормотала оправдания, мол, он застал меня врасплох, был очень напорист, а я только проснулась. И ведь, если Егор будет на нашей стороне, может здорово нам помочь.
        - Ты так в нем уверена? - с сомнением в голосе поинтересовалась Ника.
        К сожалению, я этого сказать не могла. Я была готова ему поверить, но какие-то сомнения еще оставались. Артем считал, что в любом случае помощь полиции в данном вопросе не требуется, ведь нашей целью является не изобличение преступников, а спасение Кати и избавление нас и наших близких от возможных неприятностей. Полицейский не годится для таких переговоров. Он захочет вывести преступников на чистую воду, а те, стараясь скрыться от правосудия, быстро заметут все следы, так что Катю мы наверняка потеряем. «Если уже не потеряли», - промелькнула непрошенная мысль, но я тут же отодвинула ее в сторону.
        Когда страсти утихли, мы на некоторое время замолчали. Я не знала, что делать, как вести себя вечером с Егором. Вообще ничего не рассказывать не получится. Если же я хотя бы что-то скажу, он тут же вытянет из меня и все остальное, причем, все так провернет, что я ничего и заметить не успею.
        - Что мне делать? - обратилась я к своим соратникам.
        Ответил Артем.
        - Попроси его подождать дня три. Надеюсь, этого времени хватит, чтобы установить связь с заинтересованными лицами.
        Ника не была уверена, что Валерий Фролов благословит главу службы безопасности на дальнейшее расследование, но Артем в своем отце не сомневался. Как это здорово, когда можно не сомневаться! А я сомневалась - и в себе, и в Егоре. Смогу ли уговорить его на трехдневное ожидание или же он меня сразу «расколет»? Ситуация была очень тяжелой, а еще тяжелее мне было от того, что я чувствовала Никино осуждение, пусть она внешне его и не проявляла. Мало того, что именно из-за меня начались угрозы в наш адрес, а Катя и вовсе исчезла, так теперь в самый неподходящий момент я привлекла к нашим делам внимание полиции. Меня терзали угрызения совести и чувство вины. Честно говоря, я редко пребываю в мире с собой, но то, что происходило сейчас, и вовсе невыносимо.
        Когда мои гости ушли, я вернулась в палату. Чувствовала я себя больной и очень усталой, но сон не шел. Я боялась встречи с Егором и пыталась хоть как-то к ней подготовиться. Как его уговорить придержать свое любопытство на три дня? Ничего в голову не приходило, и я решила положиться на Судьбу. Чему быть - того не миновать. Приняв такое решение, я, наконец, уснула, да так крепко, что даже ужин проспала. Хорошо, что Ника кое-что мне принесла. Сырники, приготовленные Мартой, выше всяких похвал. Завтра должна вернуться мама из поездки к подруге, и тогда мой холодильник наверняка будет ломиться от всяких яств.
        Весь вечер я себе места не находила - то мне хотелось оттянуть нашу встречу, то приблизить, чтобы поскорее все закончилось. Егор появился ровно в девять. Я стояла у окна, когда он вошел в палату. Я обернулась, и наши взгляды встретились. Через какое-то мгновение мы уже сжимали друг друга в объятиях. Наши поцелуи были такими страстными, что сердце стучало, как сумасшедшее, голова кружилась, а ноги подкашивались. Как же давно в моей жизни не было ничего подобного! Да и было ли вообще? Прошлое больше не существовало. Звук шагов в коридоре нас немного отрезвил. Хотя шаги проследовали мимо, я немного пришла в себя.
        - Какой ты прыткий! - выдавила я.
        - Ты тоже девчонка - не промах, - ласково улыбнулся он.
        - Мы же совсем не знаем друг друга. - Я, как могла, сопротивлялась нахлынувшим чувствам.
        - Это дело поправимое, - невозмутимо отозвался Егор. - Кстати, я многое о тебе знаю. Если ты что-то хочешь узнать обо мне, то я готов ответить на твои вопросы.
        - Но ведь ты сейчас «при исполнении»!
        - Да. Но могу сделать небольшую паузу для урегулирования личных дел.
        И мы сделали паузу. Конечно, меня, прежде всего, интересовало его семейное положение. Он сказал, что разведен, детей нет. Он женился сразу после окончания университета, а закончил он юридический факультет. Жена была его однокурсницей, красивой, умной и очень амбициозной. У ее дяди была крупная юридическая фирма, куда она уговорила Егора устроиться. Он там и года не выдержал. Дядюшка был очень авторитарным, никакой самостоятельности у подчиненных не терпел, так что Егор, в конце концов, с ним разругался. Устроился адвокатом в преуспевающую фирму, там ему тоже не понравилось. У них с женой начались разногласия по поводу его работы, а потом взаимное раздражение перекинулось и на другие сферы. Они прожили в браке три года, после чего довольно мирно разошлись. Это произошло почти семь лет назад. За это время он еще несколько раз менял работу, пока не осел в полиции в должности старшего уполномоченного.
        - И как давно ты осел в полиции?
        - Три года назад.
        - Как думаешь, надолго?
        - Надеюсь, что нет. Хочу открыть частное детективное агентство, уже предпринимаю шаги в этом направлении. Кстати, мне понадобится толковый ассистент. Как тебе такая должность?
        Я рассмеялась, так как не представляла себя на такой работе. Затем он задал мне несколько вопросов, касающихся моей личной жизни. О моем неудачном браке он уже знал, а больше и рассказывать особо нечего. Моя нелепая влюбленность в Женьку была большой тайной, а сейчас и вовсе отходила в прошлое. Кумир был развенчан, а моя так называемая влюбленность, похоже, зиждилась исключительно на его безупречности. Я не стала скрывать, что у меня было много интрижек, но ни одна из них большого следа в моей душе не оставила. Во время этого разговора я сидела на койке, а он на стуле, и мы держались за руки, будто подростки. Это было так прекрасно, что словами не передать. Неожиданно он крепче сжал мои руки.
        - Знаешь, я ведь некоторое время адвокатом работал, так что умею формулировать мысли, красиво говорить тоже умею, но, думаю, тебе вся эта словесная шелуха не нужна. - С чего это он так решил? Как известно, женщина любит ушами. Он тем временем продолжал. - Могу сказать только одно. Тех людей, которые тебя чуть не убили, я готов разорвать на части, но, с другой стороны, я им безмерно благодарен. Если бы не они, я бы никогда не встретил тебя.
        - Остановись! - рассмеялась я. - Ты начинаешь говорить слишком красиво.
        - Ладно, - усмехнулся он, - отложим красивости на потом, надеюсь, главное ты поняла. А теперь перейдем к нашим баранам. Рассказывай!
        Как ловко он все провернул! Я расслабилась, расчувствовалась, и он решил, что теперь меня можно брать голыми руками. Не на ту напал!
        - Не могу, - холодно произнесла я, будто и не было только что доверительных разговоров.
        - Ты же обещала, - мягко напомнил он.
        - Но согласия на откровения не получила.
        - Вот как? И что же мне теперь делать?
        - Ждать!
        - Сколько?
        - Три дня. Потом все тебе расскажу, без купюр.
        Он вскочил.
        - Три дня! Ты в своем уме? Да вы с подружкой за это время столько всего натворить успеете, что костей будет не собрать! Ты ведь была готова все мне рассказать. Почему ты считаешь, что Вероника лучше тебя разбирается в ситуации?
        - Артем тоже так считает, - пробормотала я.
        - Ах, Артем! Он, что, лучший в мире сыщик? Не уверен, что он вообще знает, с какой стороны к таким делам подступаться. В общем, я отсюда не уйду, пока ты все мне не расскажешь!
        - Угрозы в адрес беспомощной женщины, товарищ капитан?
        - Это ты беспомощная? - усмехнулся он. - Я бы так не сказал. Для того, чтобы тебе противостоять, нужна недюжинная сила. По счастью, она у меня есть.
        Егор сел на прежнее место, но меня за руку не взял, и я вдруг и впрямь почувствовала себя беспомощной, запутавшейся и несчастной. Так захотелось прислониться к сильному плечу. До меня дошло, что всю жизнь я со всем справляюсь сама, сама делаю ошибки, сама их исправляю. Конечно, подруги всегда были рядом, да и мама тоже. Но ведь это совсем другое. Веронике везло больше. Женька всегда стоял на страже ее интересов, а теперь Артем появился. Уверена, он относится к ней очень серьезно, и свое плечо подставляет. А ведь она доверила ему наши тайны, хотя знала его всего несколько дней, правда, с моего одобрения.
        - Ладно, ухожу, - неожиданно произнес Егор, поднимаясь. - Приду через три дня.
        Он уже сделал шаг к двери, когда я его остановила.
        - Не уходи.
        Он молча сел, не спуская с меня глаз.
        - Если я тебе сейчас все расскажу, ты сможешь три дня никаких действий не предпринимать?
        - Смотря, что ты мне расскажешь, - не стал он кривить душой.
        Я поднялась и предложила ему следовать за мной, приложив палец к губам. Егор не стал задавать вопросов, а, не скрывая удивления, последовал за мной. Телевизор в рекреации не работал, так что народу там было немного. Мы разместились на свободном диване, стоящем в сторонке.
        - Что за секретность? - нахмурил брови Егор.
        - В палате могут быть «жучки».
        Он даже опешил от такого заявления.
        - Куда же вы вляпались?! Или у вас паранойя? Чувствительные дамочки любят придумывать всякие страшные тайны.
        - Ага. Конечно, мы все придумали, - с сарказмом отозвалась я. - Одну из нас чуть не убили, вторую похитили, да еще угрозы.
        Егор обнял меня за плечи и притянул к себе.
        - Прости, просто в голове никак не укладывается. Мне страшно от того, что ты в опасности. Можешь полностью на меня положиться. Я скорее умру, чем подставлю тебя под удар, так что доверься мне, милая.
        От слова «милая» у меня по всему телу прошел спазм. Я положила голову ему на плечо, стараясь сосредоточиться. Это было не так-то просто. Он был мужчиной, к тому же, полицейским «при исполнении», так что лучше меня владел собой, но я все равно чувствовала, как напряжено его тело. Что уж обо мне говорить. Но сейчас нужно было сосредоточиться на деле.
        В конце концов, решила начать свой рассказ с конца, а дальше - видно будет, что рассказывать, а о чем умолчать.
        - Мы случайно узнали то, что нам было не положено знать, - сказала я и сжала руку Егора, пытаясь набраться решимости для дальнейшего рассказа. - Кое-кому это не понравилось, сначала мне аварию подстроили, потом Катя пропала, а затем и угрозы последовали.
        Я старательно подбирала каждое слово, чтобы раньше времени не сболтнуть лишнего.
        - Зачем вам понадобились эти три дня? - прямо над моим ухом раздался голос Егора.
        - Сейчас служба безопасности господина Фролова попытается вступить с ними в контакт и договориться о том, чтобы вернули Катю, а нам и нашим близким гарантировали безопасность в обмен на невмешательство в их дела. - Егор молчал, я тоже некоторое время молчала, затем продолжила. - Если вмешается полиция, то эти люди на контакт не пойдут, а, заметая следы, могут расправиться с Катей.
        - Если еще этого не сделали, - тихо произнес мой славный сыщик.
        - Да…
        Мы сидели почти вплотную, чувствовали дыхание и стук сердец друг друга и, казалось, что люди просто не могут быть более близкими.
        - Хорошо, - наконец, произнес Егор, - я не буду выпытывать подробности. Через три дня сама все мне расскажешь. А сейчас нужно дать Кате шанс на спасение.
        - Только, пожалуйста, ничего не выясняй. Они предупредили, что как только мы обратимся в полицию, им сразу об этом станет известно.
        - Не беспокойся, милая, я тебя не подведу. Теперь меня другое волнует. Возможно, в больнице ты не в полной безопасности. Скажи, ничего подозрительного не замечала?
        - Замечала, - вырвалось у меня. - Подозрительная санитарка.
        - Она с этого отделения?
        - Нет. Это я уже выяснила.
        Он стал выспрашивать ее приметы, но я сказала, что кроме маленького роста никаких примет нет, так как она была полностью закамуфлирована. Когда у меня вырвалось, что Вероника считает, будто это был мужчина, замаскированный под женщину, я прикусила язык.
        - С чего это ей в голову пришла такая мысль?
        - У нее был мужской парфюм. Такой, как у тебя, - добавила я, отстраняясь от него.
        - Да что тебе дался мой парфюм! - возмущенно воскликнул он. - Если тебе не нравится запах, так и скажи. Я его выброшу.
        - Он слишком дорого стоит, чтобы его выбрасывать.
        - Дорого? И насколько дорого?
        Когда я назвала его примерную стоимость, Егор даже присвистнул.
        - Ничего себе! Не думал, что Наташка такая щедрая. Теперь понятно, почему она так надулась, когда я не выразил особого восторга по поводу ее подарка.
        Мне было неприятно слышать про какую-то Наташку, да и его поведение не понравилось, в любом случае он должен был тепло поблагодарить ее за подарок. Его рука, уютно обнимавшая меня, стала казаться чужой, и я, стряхнув ее, поднялась.
        - Пора в палату. Скоро отбой.
        Он поднялся вслед за мной и, взяв меня под руку, прошептал на ухо:
        - Оказывается, ты не только строптивая, но и ревнивая. Мне это нравится. А к Наташке не ревнуй. Как только я тебя увидел, другие женщины для меня переставали существовать. На следующий день я с ней расстался.
        Если в начале его высказывания я готова была влепить ему пощечину, то к концу немного смягчилась. А Егор остановил меня перед дверью в палату и сказал, что после моих слов о подозрительной санитарке он еще больше обо мне беспокоится. Зачем она здесь объявилась? Для того, чтобы «жучки» установить или их убрать? Или для чего-то другого? Если бы мог, с чувством произнес он, то взял бы отпуск и сидел возле меня. Мы продолжали стоять у двери в палату, чтобы не оказаться подслушанными.
        - Неплохо бы проверить твою палату на наличие подслушивающих устройств, но я не могу вызвать специалиста без объяснения причин.
        - Частные сыщики справятся, - буркнула я.
        Мы вошли в палату, но больше о делах не говорили. Мы целовались - страстно и самозабвенно. Нам обоим хотелось большего, но мы понимали, что для этого время еще не пришло, однако я почти не сомневалась, что оно придет, и довольно скоро. Егор обнимал меня очень нежно, не забывая о моих сломанных ребрах, от чего у меня на глазах выступали слезы. Никогда не считала себя сентиментальной, а, поди ж ты.
        - Будь очень внимательной и осторожной, - сказал он, целуя меня на прощанье, - и всегда держи под рукой телефон. И постарайся побыстрее выписаться отсюда. Я перевезу тебя к себе. Моя квартира защищена не хуже банка средней руки. Несколько лет назад, будучи в то время адвокатом, я участвовал в одном неприятном деле, так что пришлось побеспокоиться о собственной безопасности.
        - Ты тоже береги себя, - прошептала я, возвращая ему поцелуй.
        ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
        ВЕРОНИКА
        Обычно, когда чего-то очень ждешь, время тянется мучительно долго. Сейчас все было по-другому, а все потому, что Артем почти постоянно был рядом. Уже давно я не чувствовала себя такой защищенной. Лежа в ванне, я подытоживала события последних дней. Валерий Александрович дал добро на переговоры с злодеями с улицы Короленко, и я с нетерпением и волнением ожидала дальнейшего развития событий, вернее, не я, а мы. Чем бы мы с Артемом ни занимались - обсуждали дела, навещали Марину или отдавались страсти - мы чувствовали малейшие движения душ друг друга. Всего за несколько дней мы стали чуть ли не единым целым. Я не могла до конца поверить в это. Ведь все мои опасения никуда не делись - разница в возрасте, ребенок, разный стиль жизни, но я об этом стала меньше думать. В конце концов, жизнь никогда никаких гарантий не дает.
        Меня от расследования отстранили, так что я обо всем узнавала от Артема, которого Антон Сергеевич держал в курсе дел. Никаких подробностей мне не сообщали, только голые факты. Со злоумышленниками удалось установить контакт, чем таким секретным они занимались, мне не сказали, да я и не стремилась это узнать. Как я уже успела понять, такие знания ничего кроме неприятностей не приносят, а рисковать жизнью подруги и благополучием своей дочери я не собиралась. Меньше знаешь - лучше спишь. Лишь на третий день стало кое-что известно о судьбе Кати. Ее действительно решили на некоторое время изолировать, чтобы без помех завершить кое-какие дела. Это поручили сделать одному не слишком порядочному типу. Он должен был увезти ее куда-нибудь на пару дней, а потом отпустить. Однако этот тип не объявился ни через пару дней, ни позднее, будто испарился. Их искать не стали, решив, что рано или поздно они сами объявятся.
        Я не знала, как реагировать на такую информацию, потому что не могла верить преступникам. Возможно, у этого типа что-то с Катей пошло не по плану, и он от нее избавился, а, может, с самого начала было решено ее убить, а злодеи просто пытаются выкрутиться, чтобы не брать на себя убийство, якобы они тут ни при чем. Вряд ли они поручили такое скользкое дело незнакомцу, скорее всего, «Валентин Иванович» постарался. Не думаю, что обычно очень осторожная Катя пошла бы куда-то с незнакомцем. Оставалось только ждать результатов дальнейшего расследования. Катин отец сейчас живет в ее квартире и регулярно мне звонит, чтобы узнать новости. С полицией он самостоятельно общается, а вот с частными сыщиками у него прямой связи нет. Я не знала, стоит ли ему сообщать последние новости. Наверное, жестоко давать ложные надежды. Преступники могли и солгать в том, что не собирались убивать Катю. Пусть сначала люди Антона Сергеевича все проверят, потом сообщу более достоверные данные.
        У Маринки тоже были новости. В бра, висевшем над ее кроватью, нашли подслушивающее устройство. Его оставили на прежнем месте, так что теперь, находясь в ее палате, мы вели себя, как на сцене, посылая похитителям ложные сигналы. Артем настоял на том, чтобы мою квартиру тоже обследовали на наличие «жучков». Обследование было проведено очень тщательно, но никаких подслушивающих и подглядывающих устройств не обнаружили. Даже странно. Как же все это надоело! Если бы не поддержка Артема, даже не знаю, как бы все это выдержала. По счастью, и у Маринки появилась надежная поддержка в лице капитана Коростылева. Давненько не видела у нее таких сияющих глаз. Как же несправедливо все устроено в этом мире! Мы наслаждаемся жизнью, в то время, когда с Катей неизвестно что происходит, а, может, уже вообще ничего не происходит. Остается утешаться тем, что мы делаем для ее спасения все, что можем.
        Маринка уже рассказала Егору обо всех наших тайнах, и тот пообещал ни во что не вмешиваться. «Будем считать, что ты мне ничего не говорила, - сказал он. - Так будет лучше.». Сегодня ее выписывают, и она собирается переехать к нему. Ее мать вне себя от счастья, надеется, что дочь, наконец, встретила свою судьбу. Возможно, так и есть. По себе знаю, что для возникновения сильных чувств совсем необязательно предварительно вместе съесть пуд соли.
        Через два дня должна закрыться выставка, а пока мне приходится каждый день появляться в галерее. На фоне всех событий выставка и все, что с ней связано, казалось таким незначительным и ненужным, что мне еле удавалось держать подходящее случаю лицо. Тамара не скрывала своего недовольства, да и представители издательства были от меня не в восторге, но они, похоже, уже знали о моей связи с Артемом, так что свои упреки держали при себе. Неожиданно я поймала себя на странной мысли. Вроде бы нормально себя чувствую, все помню и понимаю, даже вот пытаюсь что-то подытожить, но будто бы вижу себя со стороны. Наверное, события последних недель и связанные с этим переживания так повлияли. Казалось, будто духовная оболочка отделяется от телесной. Что за черт! Хватит уже копаться в себе, так и до сумасшествия недалеко! Но помимо воли перед глазами промелькнул неясный образ, иллюстрирующий эти ощущения, и я улыбнулась. Ничего страшного не происходит - все художники немного ненормальные.
        Стук в дверь ванной заставил мою духовную оболочку слиться с телесной. На пороге появился Артем. Он ездил навестить мать, и я так рано его не ждала. А он уже улыбался во все тридцать два зуба.
        - Какая прелестная картина! Если ты через минуту отсюда не выберешься, то я к тебе присоединюсь.
        - Дай мне пару минут, - улыбнулась я.
        Он наклонился ко мне и поцеловал в губы.
        - Ладно, я сегодня добрый, но не советую долго испытывать мое терпение, - сказал он, закрывая за собой дверь.
        Да, все это время именно Артем не давал мне развалиться на части от неприятностей. У меня сжалось сердце. Я не позволяла себе формулировать чувства, которые к нему испытывала, это слишком опасно. И хватит копаться в себе! Нужно просто жить.
        Через пятнадцать минут я уже сидела за столом в кухне. Артем разогрел ужин и накрыл на стол.
        - Может, выпьем по бокальчику?
        Я отрицательно покачала головой.
        - Так мы скоро сопьемся. Лучше поговорим насухую. Как ты пообщался с матерью?
        На его лицо набежала тень, которую было невозможно не заметить.
        - Вы поссорились?
        - Нет, это невозможно. Мы нормально пообщались, то есть так, как обычно. Пора тебе о ней рассказать.
        История его матери была очень трагичной. В раннем детстве Артем был счастлив, родители его любили и баловали, он тоже их любил. Ему было шесть лет, когда его мать забеременела двойней. Они всей семьей с нетерпением ожидали появления на свет малышек. Мать даже имена придумала дочерям - Флора и Маргарита. Она была биологом по образованию и больше всего на свете любила цветы. Мать общалась с малышками, будто они уже родились, и Артема к этому привлекала. Он гладил материнский живот и разговаривал с сестренками. За пару лет до этого отец купил загородный дом с большим участком, на котором она вовсю развернулась, даже оранжерею построили, чтобы зимой не было простоя. Чувствовала она себя нормально, так что полностью обосновалась на даче. В доме была экономка, которая вела хозяйство, а заодно присматривала за беременной женщиной и ее сыном, так как отец часто уезжал в командировки.
        В тот злополучный день мать с самого утра отвела Артема в дом их друзей, где у Артема был собственный друг - семилетний Костя. У мальчишек были совместные планы на весь день. Экономка поехала в соседний поселок за продуктами, где встретила приятельницу, и задержалась там на несколько часов. Вернувшись в дом, она нигде хозяйку не увидела и решила, что та легла отдохнуть, как обычно делала в это время. Когда та к ужину не вышла, экономка забеспокоилась, зашла к ней и, не найдя ее там, стала искать. Она нашла Елену Анатольевну в оранжерее. Та лежала на полу, без сознания, все вокруг было залито кровью. Она сразу вызвала скорую помощь и позвонила хозяину. Тот был на другом конце света, так что смог приехать только на следующий день.
        В общем, все закончилось очень трагично. Елену Анатольевну спасли, но она больше не могла иметь детей. Девочек спасти не удалось. Флора умерла на второй день, а Маргарита на третий. Мать не смогла принять их смерть. Она продолжала разговаривать с ними и вела себя так, будто они были живы. К каким только специалистам ни обращались! Она несколько раз лежала в самых лучших клиниках и здесь, и за границей, но ничего не помогало. В остальном все было нормально - она всех помнила, все понимала, следила за собой и продолжала заниматься цветами. Казалось бы, все нормально, ан нет! Артем не раз слышал такие фразы: «Флора, сколько раз можно тебе говорить - нельзя лить столько воды, корни начнут гнить!» или: «Ритуля, подай мне лейку.». Пришлось смириться с ситуацией и принять ее такой, какая есть. Ей наняли медсестру, чтобы та за ней присматривала. Со временем женщины подружились, и Вера Ивановна стала компаньонкой и подругой хозяйки и воспринималась всеми как член семьи. Она была из той редкой породы людей, которые полностью концентрируются на интересах своих подопечных, забывая о собственной жизни.
        - Ты говорил, что твоя мать недавно лежала в больнице, - напомнила я. - Это как-то связано с ее состоянием?
        - Нет, ей аппендикс вырезали. Она лечилась в больницах другого профиля, а сейчас ее регулярно навещает психиатр, маскируясь под отцовского друга. Думаю, мать догадывается об этом, хотя ничего не говорит.
        - Но ведь у нее есть ты! - возмущенно воскликнула я. - Она ведь тебя любит?
        Лицо Артема стало напоминать маску.
        - Не знаю. С тех пор, как умерли ее девочки, она ни разу не сосредоточила на мне свой взгляд, ее взгляд скользит по поверхности, будто меня вообще нет, даже не по себе становится. Мои дела ее не интересуют, - тихо добавил он.
        И тут меня прорвало! Я разрыдалась и бросилась ему на грудь, обнимая и целуя, куда попало, будто стараясь восполнить годы пренебрежения. Его ответ был еще более пылким и даже яростным.
        - Ника, я так люблю тебя! - хрипел он. - К черту твои запреты на признания! Я люблю тебя и хочу, чтобы мы всегда были вместе - в горе и радости, в болезни и здравии! Хочу, чтобы у нас были дети и настоящая семья!
        И тут меня пронзила страшная мысль: «Уж не любящую ли мамочку он во мне ищет?». А что, женщина постарше, с ребенком вполне подходит на такую роль. Я тут же устыдилась своих мыслей. Если так копаться, то можно решить, что в Олеге я искала отца. Даже если это и так, это не отменяет того, что я его любила, сильно и самозабвенно.
        Мы чуть не оказались в постели, но я решила продолжить разговор, чтобы окончательно закрыть эту тему. Меня интересовало, как его родители уживаются при таком раскладе. Артем сказал, что их отношения очень нежные, но не супружеские, а братские. Отцу всего пятьдесят два года, на здоровье не жалуется, вполне привлекателен, так что женским вниманием не обделен не только из-за своих миллионов. Однако он уважает жену, и своих любовниц не демонстрирует. О болезни его жены знают только самые близкие, а остальные считают ее просто нелюдимой.
        - Почему твой отец не развелся с ней? - спросила я.
        - Он по-своему ее любит, к тому же, чувствует свою вину за случившееся. - Я недоуменно подняла брови. - От командировки он не мог отказаться, но мог нанять ей врача, чтобы тот за ней постоянно присматривал, ведь она была уже на восьмом месяце беременности и ожидала двойню. Но он этого не сделал.
        Как же тяжело жить с сознанием своей вины, подумала я, когда уже ничего не изменить и не исправить. Мне было жаль и Валерия Александровича, и Елену Анатольевну, но больше всех мне было жаль Артема. Он лишился материнской любви в семилетнем возрасте, хотя ни в чем не был виноват. Просто удивительно, что он не сломался, не стал озлобленным и ожесточившимся. За это я его еще больше любила. Любила? Или это материнские чувства? Ах, какая разница, как называть чувства, главное, они есть. И в эту ночь все свои чувства я излила на него, и он ответил мне тем же. Наутро мы никак не могли расцепить объятия.
        - Мне нужно заехать в галерею, - с сожалением сказала я. - В одиннадцать у меня встреча с заказчиком.
        - В двенадцать тридцать нас будет ждать Антон Сергеевич, - произнес Артем тем же тоном, не двигаясь с места.
        Мы переглянулись и рассмеялись. Никому не хотелось вставать. Я все-таки оказалась более целеустремленной и села в кровати.
        - Пора вставать.
        - Да, пора, - подтвердил Артем, опрокидывая меня на подушки.
        В галерею мы опоздали на пятнадцать минут, но заказчик меня дождался и особого недовольства не выказал, за что я отнеслась к нему весьма благосклонно. А вот к Антону Сергеевичу мы приехали вовремя. Стол уже был накрыт для чаепития, однако мы сначала решили заняться делами, то есть Антон Сергеевич рассказывал, а мы слушали.
        В результате долгих и тяжелых переговоров удалось вытянуть из злодеев кое-какие подробности. Последние дни сыщики провели в Псковской области, пытаясь напасть на Катин след. Турбаза, где держали Катю, представлял собой десяток небольших скромно обставленных домиков. Зато располагалась она в очень живописном месте, посреди леса. Чтобы добраться до нее, нужно было проехать несколько километров по грунтовой дороге весьма сомнительного качества. Эта база пользовалась большим успехом у охотников и грибников, и в сезон там все было забито. Однако в тот период грибы еще не пошли, а охотничий сезон еще не начался, так что свободные коттеджи имелись. Сыщики пообщались с владельцем турбазы. Тот сказал, что коттедж под номером семь снял симпатичный молодой мужчина, судя по внешности и акценту, с Кавказа, хотя фамилия у него была украинская - Гриценко. Хозяину сразу предъявили фотографию «Валентина Ивановича», но тот сказал, что «Гриценко», теперь и эту фамилию приходилось брать в кавычки, ничуть на него не похож, он гораздо моложе и симпатичнее.
        «Гриценко» сказал владельцу турбазы, что у них с подругой что-то вроде медового месяца, так что просил их не беспокоить, пообещав, что в домике они сами будут убираться. Владельца это вполне устраивало, тем более что коттедж был оплачен на пять дней вперед. Однако дня через три пожилая пара из коттеджа под номером шесть пожаловалась, что у соседей устраивают оргии, пьют и неизвестно чем занимаются, так как оттуда часто доносится шум и женские крики.
        - У них медовый месяц, - пояснил хозяин, - не обращайте внимания.
        - Почему тогда мы видели там нескольких мужчин? - с подозрением осведомилась пожилая женщина.
        - Наверное, гости приезжали.
        Все-таки он поговорил с «Гриценко», когда перехватил его возле административного здания. В ответ на обвинения соседей тот ухмыльнулся.
        - Постараемся потише. А насчет мужчин нечего переживать. Это были мои родственники, они здесь проездом и заехали на пару дней меня навестить, заодно и с моей подругой познакомились.
        Хозяин удовлетворился этим ответом и мысли о постояльцах из седьмого коттеджа выкинул из головы. Дел было много, его помощница заболела, и он просто разрывался на части. Приближался охотничий сезон, и стали поступать заявки на бронирование коттеджей. Тут он вспомнил, что оплаченное время в седьмом коттедже закончилось, а «Гриценко» пребывание на турбазе не продлил и вообще на глаза не показывался. Он отправился к нерадивому постояльцу. Дверь в коттедж была закрыта, на стук никто не откликнулся, тогда он открыл своим ключом. То, что он увидел, повергло его в шок.
        Никто в коттедже не убирался, повсюду валялись пустые бутылки и шприцы, а на кровати лежала женщина неопределенного возраста, нагая и ужасно бледная. На какой-то миг ему показалась, что она мертва. Подойдя ближе, он убедился, что она все-таки жива, хотя жизнь в ней едва теплилась. Увидев на ее руках следы уколов, он разъярился. Никакого сочувствия она у него не вызывала, так что он с ней не церемонился. Накричал на нее, велел немедленно навести порядок и расплатиться за последние дни. Та открыла глаза и посмотрела на него пустым взглядом. Поняв, что сейчас ничего от нее не добьется, он выругался и, хлопнув дверью, удалился.
        Вечером того же дня в контору ворвался разъяренный «Гриценко» с воплем: «Куда вы дели мою подругу?!», на что хозяин ответил, что здесь не тюрьма, и никто никого насильно не удерживает. Однако ему пришлось упомянуть полицию, чтобы заставить нерадивого постояльца заплатить за дополнительные дни. Больше он «Гриценко» не видел.
        Рассказ Антона Сергеевича я слушала, затаив дыхание, не сразу заметив, что Артем сжимает мою руку в своей, а мое тело, обычно такое послушное, начинает дрожать. Бедная Катюшка! Я попыталась представить, что ей пришлось перенести - плен, насилие и наркотики. Боже, ее сделали наркоманкой! Я примерила все эти испытания на себя и, не выдержав такой нагрузки, разрыдалась. Артем вывел меня в коридор, где обнял и прижал к себе. В его объятиях я постепенно успокоилась. Что же это такое!
        - Я никогда не была истеричкой и плаксой, - пробормотала я, скрываясь за дверью туалета, чтобы привести себя в порядок.
        Минут через десять мы вернулись в кабинет главы службы безопасности, где нас ждал горячий чай, кофе и неизменные бутерброды - любимое блюдо Антона Сергеевича. Я извинилась за свое поведение, на что сыщик благодушно заметил, что в такой ситуации это извинительно. Моей подруге действительно пришлось многое перенести. Между делом он задавал не совсем приятные вопросы о том, не применяла ли Катя когда-нибудь наркотики, не было ли у нее склонности к случайным связям. На все подобные вопросы я отвечала решительным «Нет!». В конце концов, это бесполезное занятие мне надоело.
        - С момента ее исчезновения прошло больше двух недель, - сказала я. - Где она может быть?
        В течение нескольких дней сыщики пытались это выяснить. Они побывали во всех окрестных деревнях, но ни в одной из них никаких незнакомок не появлялось.
        - Может она заблудилась? - робко спросила я.
        - Все может быть, - мрачно произнес Антон Сергеевич, - но не стоит забывать о диких зверях и болотах.
        - Какие там звери? - спросил Артем.
        - Да разные, - отмахнулся сыщик.
        - И все же? - настаивал на подробном ответе Артем.
        - Самые опасные - медведи и кабаны, - нехотя сообщил сыщик.
        Я старалась не представлять, к чему могла привести встреча Кати с кем-нибудь из них. Артем тем временем поинтересовался, сколько километров от базы до ближайшей деревни. Оказалось, что семь.
        - Но ведь на то, чтобы их преодолеть, нужно не больше двух часов! - воскликнула я.
        - Семь километров - это, если по прямой, но по лесу напрямую не пройдешь, везде болота. Местные добираются до базы по проселочной дороге. Если бы Катя пошла по ней, то оказалась бы на шоссе, а оттуда можно было бы добраться до города на попутке.
        Я представила, как она появляется на шоссе в том виде, в каком ее застал хозяин турбазы, и мне стало плохо. Кто-нибудь мог воспользоваться ее беспомощным состоянием и… Антон Сергеевич тем временем делился своими выводами. Катя потерялась либо в лесу, либо в районе шоссе. С момента ее исчезновения из лесного домика прошло больше двух недель, за это время по шоссе проехало множество машин, так что в этом направлении искать бесполезно. Для поисков в лесу нужны большие силы, которых в распоряжении службы безопасности нет. Для того, чтобы подключить к поиску государственные службы, нужно сообщить о ее исчезновении в полицию. Тогда придется сообщить обо всех неудобных подробностях, а в договоре с преступниками такая возможность исключалась.
        - Но ведь они свой договор не выполнили! - вскричала я. - Они должны были вернуть Катю - живой и невредимой!
        - А еще гарантировать безопасность вам, Марине и вашим родственникам, - хмуро добавил сыщик. - Это они гарантировали, так что теперь, как говорится, можете спать спокойно. А Катя, может, еще и найдется. Сейчас лето, тепло, какие-то ягоды в лесу есть, болота на каждом шагу, так что жажда не грозит. Со дня на день начнется грибной сезон, грибники в самые отдаленные уголки забираются, может, кто на нее и наткнется.
        Ничего себе утешение! Разве можно отступаться, если есть хоть какая-то надежда? Они еще о чем-то говорили с Артемом, но я не слушала. Я не знала, как поступить. Представляла, как Катя, голодная, усталая, исцарапанная и искусанная мошкарой, сидит посередине болота в ожидании спасения или неминуемого конца. С этим я не могла смириться. Нужно сообщить в полицию, и пусть вся государственная мощь придет ей на помощь.
        - Все-таки придется обратиться в полицию, - произнесла я со всей возможной уверенностью в голосе. - Я чувствую, что она жива, нельзя терять ни минуты.
        Выражение лица Антона Сергеевича резко изменилось и стало напоминать сейф, как в первую нашу встречу.
        - Вы не понимаете, о чем говорите - жестко начал он. - Вы обратились за помощью, и вам ее оказали, но на определенных условиях. О людях с улицы Короленко ни при каких обстоятельствах упоминать нельзя! А если вы обратитесь в полицию, вам придется объяснить, как Катя оказалась на той турбазе. Не думайте, что вам удастся обвести полицейских вокруг пальца.
        - Эти люди с улицы Короленко настолько могущественные?
        - Вы не представляете, насколько. И нельзя забывать о ваших помощниках - Валерии Александровиче, давшем «добро» на расследование, обо мне и моих сотрудниках. Мы все окажемся под ударом. Да и вашу безопасность после ваших бессмысленных действий никто не сможет гарантировать.
        - Бессмысленных?
        - Разумеется. Не факт, что даже, если вам поверят, станут проводить общевойсковую операцию по поиску вашей подруги. Она ведь могла пропасть и не в лесу, а в районе шоссе или куда-то доехала, а там угодила в неприятность. Есть и другой вариант. Судя по всему, над ней здорово поиздевались. Вырвавшись из этого ада, она могла затаиться, чтобы это пережить и решить, что делать дальше.
        Его слова звучали очень убедительно, и я опустила голову.
        - А Катиному отцу можно рассказать о последних новостях?
        Антон Сергеевич посмотрел на меня, как на сумасшедшую.
        - Конечно же, нет! Он ничем не сможет помочь своей дочери, а вот вызвать неприятности на наши головы очень даже сможет. Вы не сумеете объяснить ему, почему нельзя обращаться в полицию, не упоминая о некоторых вещах, а это - недопустимо! И Марине об этом не говорите, а то, насколько мне известно, у нее очень тесная дружба с капитаном Коростылевым.
        Когда мы вышли из кабинета, ноги меня едва держали. Артем обнял меня за плечи.
        - Ника, я понимаю твое желание найти подругу, но обращаться в полицию действительно неразумно.
        По счастью, он не стал углубляться в обсуждение этой темы, а то я бы не выдержала. Я не гожусь в военачальники. Это они могут кого-то отправить на неминуемую гибель, чтобы спасти остальных. Впрочем, от меня принятия решения не требовалось, я лишь должна исполнять чужой приказ.
        В кабинете я выпила две чашки чаю, но бутерброды мне в горло не лезли, так что сейчас я чувствовала слабость и легкое головокружение. Похоже, пора более тщательно следить за своим питанием, да и за здоровьем вообще, а то скоро превращусь в старую развалину. До сих пор я о своем возрасте вообще не думала, но с появлением в моей жизни Артема это стало чуть ли ни навязчивой идеей. Если хочу полноценных отношений с ним, нужно немедленно избавляться от этого комплекса. В конце концов, разница в пять лет - не такая уж непреодолимая пропасть.
        К Маринке я решила сегодня не ездить, рассказывать ей новости нельзя, а меня они просто раздавили, и я боялась, что не сдержусь, проболтаюсь. Откуда-то пришла уверенность в том, что Катя жива. Жива, но на связь не выходит. Не может или не хочет? Ах, если бы знать.
        ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
        КАТЯ
        Стоя на коленях, я пропалывала грядку с морковкой, стараясь сосредоточиться на этой незамысловатой работе. Так легче всего ни о чем не думать. Но голова постепенно прояснялась, и воспоминания волнами накатывали на меня. Они были настолько мерзкими, что казались бредом, но я знала, что это не бред, отчего мороз пробегал по коже. На мне было жуткое платье - бесформенное, потерявшее какой-то определенный цвет от многочисленных стирок, на ногах старые туфли, напоминающие лапти, на несколько размеров больше, чем нужно. Так меня приодели мои спасительницы - три женщины, нашедшие мир и успокоение в обществе друг друга.
        - Катюша, ты бы передохнула, - раздался грубоватый прокуренный голос. - Я потом доделаю, а ты приляг.
        Это была Вера - крупная мужиковатого вида женщина с обожженным лицом, но, как я уже успела убедиться, очень добрая. К ней подходили слова из песенки Миронова «На лицо ужасные, добрые внутри». Я разогнулась и улыбнулась ей. Кажется, это была моя первая улыбка за последнее время. И она ответила мне улыбкой - щербатой, кривоватой, но очень искренней.
        - А ты хорошенькая.
        Такой незамысловатый комплимент приподнял мне настроение. Женщинам, приютившим меня, досталось в жизни горя, но они как-то смогли через это перешагнуть и наладить свою жизнь. Вот и я налажу. Просто нужно набраться сил.
        - Я сама закончу с этой грядкой, - сказала я, - а потом отдохну.
        - Я тебе помогу. - Вера опустилась на колени напротив меня и приступила к работе. - Мария сказала, что через полчаса обед будет готов.
        Домик, в котором мы жили, очень маленький. В нем всего две комнатки. Обстановка очень скромная, если не сказать бедная, но все чисто и аккуратно. В первой комнате находилась дровяная плита, которую использовали не только для приготовления пищи, но и для обогрева. В красном углу висела икона с лампадкой. Посередине стоял квадратный стол, накрытый истершейся клеенкой. Мы расположились за ним, и Мария прочитала молитву. В свое время бабушка позаботилась о том, чтобы меня окрестили, но никто моим религиозным воспитанием не занимался, так что я просто смотрела на своих спасительниц и делала то же самое, что и они.
        Мария была самой старшей и именно она являлась владелицей домика, в котором мы жили. Ее муж много лет был лесничим и, несмотря на то что в соседней деревне у него имелся дом, он сам построил эту избушку, предпочитая жить в лесу. Думаю, официально дом нигде не числился, но о нем то ли забыли, то ли не хотели выгонять вдову лесничего на улицу, тем более что деревенский дом сгорел незадолго до смерти владельца. Мария несколько лет жила одна, потом к ней присоединилась сестра Анна, устав от пьянства и побоев единственного сына. Обеим сестрам было далеко за семьдесят, но обе были еще достаточно бодрыми, чтобы самостоятельно себя обслуживать.
        Вера появилась у них три года назад. Сейчас ей шестьдесят, но выглядела она старше. Жизнь обошлась с ней неласково. Начиналась она совсем неплохо, у нее был муж и двое детей, в общем, нормальная семья со средним достатком. В один момент все рухнуло. Они в полном составе ехали за город в собственном автомобиле, когда угодили в аварию. От столкновения автомобиль загорелся. Лишь Вера уцелела в том костре, оставшись живой, но покалеченной и обожженной. Не только ее лицо, но и шея, и руки были порыты грубыми рубцами. Возможно, и в других местах они были, но Вера их не демонстрировала. Она не смогла справиться с потерей близких и изуродованной внешностью, так что постепенно стала катиться вниз - потеряла квартиру, работу и друзей. Только данное от природы крепкое здоровье позволило ей пережить десять лет разгульной жизни. Три года назад судьба забросила ее вместе с пьяной компанией в соседнюю деревню. Она не помнила, как получилось, что она от компании отбилась и оказалась в лесу. А была зима, и она могла насмерть замерзнуть. На ее счастье, в это время из деревни возвращалась сердобольная Анна.
Наткнувшись на замерзающую женщину, та каким-то чудом дотащила ее до дома сестры. Женщины выходили Веру и вылечили от алкогольной зависимости, хотя в первый год всем троим было очень тяжело.
        Я восхищалась пожилыми сестрами, они ведь и меня спасли. Не знаю, сколько дней и ночей я скиталась по лесу, воспоминания были очень смутными, так как я находилась под воздействием наркотиков. Меня нашла Вера, ставшая заядлой охотницей. Она ставила силки на мелкую живность и регулярно обходила свои владения. По ее словам, когда она меня увидела, я лежала ничком, тело было лишь чуть-чуть прикрыто лохмотьями мужской рубашки. Когда она меня повернула, то ужаснулась. Мое лицо было распухшим от укусов мошкары. Остальное было ненамного лучше, а босые ступни напоминали кровавые подушки. Вера была сильной, а я к тому времени так исхудала, что она донесла меня до дома почти без усилий, она сама так сказала. Всем троим пришлось со мной изрядно повозиться, чтобы поставить на ноги. То ли от простуды и воспалившихся царапин, то ли это была наркотическая ломка, но я страшно мучилась, меня трясло, тошнило и жить не хотелось. К сожалению, это состояние слишком хорошо запомнилось. А теперь и другие воспоминания всплыли.
        После обеда я удалилась на чердак, где накануне устроила себе гнездышко. Мои спасительницы были очень милыми женщинами, но долгое общение с ними меня утомляло. Я вообще никого не хотела видеть, мне нужно было вспомнить и осмыслить все, что со мной произошло. Память мне не отшибло, но прошлое настолько отдалилось от меня, что казалось уже не моим. Утром я спросила у Марии, какое сегодня число. Оказывается, моя прошлая жизнь закончилась двадцать четыре дня назад. В лесной избушке я оказалась пятнадцать дней назад, значит, на турбазу и самостоятельное передвижение по лесу ушло девять дней. Я не могла вспомнить, сколько дней я провела в коттедже, мне казалось, что целую вечность. Я невольно погладила вену на руке. Синяки уже прошли, но мне казалось, я чувствую, как в вену впивается игла. Этот мерзавец, настоящее его имя я не знаю, регулярно делал мне уколы и насиловал, а потом к нему еще двое присоединились. Для меня три этих лица слились в одно - отвратительное и ужасное. Казалось, этому не будет конца.
        Я вспоминала все как-то отстраненно, будто эти страшные картины видела по телевизору. Хорошо бы и дальше так оставалось. Иначе можно с ума сойти. Но как же я оказалась в том коттедже? Похоже, Андрей здесь ни при чем. В тот день он перехватил меня при подходе к дому. Помню, я как раз размышляла, стоит ли куда-то ехать с ним на выходные. Я ведь его так мало знаю. И тут рядом со мной остановилась его машина. Он выглядел возбужденным, глаза горели.
        - Отказа не приму, - с этих слов он начал разговор. - Едем ужинать, нужно поговорить.
        В общем, он так быстро меня обработал, что я и не заметила, как оказалась в автомобиле, а затем и в ресторане. Ловкий малый. Столик был заказан заранее, так что нас сразу к нему провели. К моему удивлению, стол был уже накрыт, и нас ожидали самые изысканные напитки и закуски. Тут я заметила, что во всех действиях Андрея присутствует какая-то торопливость и нервозность.
        - Ты нервничаешь? - спросила я.
        Он тряхнул головой.
        - Есть немного. Я должен тебе кое-что сказать, но сначала выпьем.
        - Для храбрости? - улыбнулась я.
        - Можно и так сказать, - ответил он мне без улыбки.
        Он наполнил наши бокалы. В это время проходивший мимо официант пролил мне на плечо несколько капель соуса с тарелки, после чего долго извинялся. Блузка была светлой и совсем новой, так что я отправилась ее замывать. Пятно стало не таким ярким, но все же осталось, так что я немного расстроилась. Однако нужно было держать лицо. Когда я вернулась к столу, Андрей продолжил с того места, на котором остановился.
        - Предлагаю выпить за самую прекрасную женщину Санкт-Петербурга!
        Конечно, я понимала, что это явное преувеличение, но все равно было приятно. Никто и никогда не делал мне таких комплиментов. Андрей заставил меня выпить до дна, а потом понеслось. Бокалы следовали один за другим, а этот коварный змей что-то говорил о родстве душ и общем жизненном пути. Несмотря на то, что была в стельку пьяна, я до конца ему не верила, и все равно будто купалась в его внимании и льстивых словах. Никогда я так себя не вела и, тем более, не напивалась. Когда бутылка опустела, я захотела продолжения банкета. Андрей говорил, что пора остановиться, а я продолжала настаивать.
        - Тогда сама иди в бар за добавкой, - резко сказал он.
        Я и пошла, а там меня подхватил смазливый брюнет лет тридцати, представившийся Дмитрием. Мы с ним выпили за знакомство, потом все смешалось. Я вроде бы помнила негодующее лицо Андрея и его возмущенные слова:
        - Я ошибся в тебе! Между нами все кончено!
        Мне было все равно. Дальше шли какие-то обрывки воспоминаний. Вот, мы едем в автомобиле, сидим на заднем сидении, смеемся и целуемся. Потом бурная ночь в коттедже. Наутро, несмотря на то что ужасно себя чувствовала, я поняла, что угодила в отвратительную историю, и попыталась сбежать. Но не тут-то было. Дмитрий или лже-Дмитрий был молодым и сильным, так что быстро меня скрутил, а потом началось и все остальное. Я полностью отключилась от реальности, лишь сквозь какую-то вязкую пелену до меня иногда доходило, что происходит. Видимо, инстинктивно все мое существо противилось происходящему, так как меня часто тошнило. А потом меня разбудил незнакомый голос. Человек что-то кричал, наверное, оскорблял, но мне опять было все равно. Лишь когда он ушел, я немного очнулась и, скорее неосознанно, чем сознательно, сбежала. Коттедж располагался возле леса, и я, недолго думая, именно туда и направилась. Наверное, своих вещей я не нашла, а, может, и не искала, но меня обнаружили в мужской рубашке на голое тело и босиком.
        Я лежала на набитом соломой матрасе и пыталась осмыслить свою жизнь. Она никогда меня особо не баловала, но у меня было утешение - я сохраняла свое достоинство. Теперь и этого нет. Я напилась и по доброй воле отдалась подозрительному типу, это уж потом началось насилие. Я чувствовала себя грязной, поруганной и практически уничтоженной. Вряд ли я кому-нибудь об этом расскажу, но ведь сама буду помнить! Как жить дальше? Может, присоединиться к этой женской общине на постоянной основе? Я просто не представляла, как смогу вернуться в прежнюю жизнь. Квартира, работа, подруги, Костя - все казалось таким далеким и не моим. Но ведь меня наверняка ищут! - вдруг дошло до меня. Вряд ли родители беспокоятся, но подруги наверняка. Как им рассказать? Вероника, скорее всего, отнесется доброжелательно, поддержит, пожалеет. А Маринка? Она только недавно стала меня уважать, и вдруг такое. Посчитает меня тряпкой, да еще и тупой. Как я могла так поступить?
        За ужином Мария начала неприятный для меня разговор. Надо отдать должное этим простым женщинам, вели они себя очень деликатно. Две недели меня ни о чем не расспрашивали, только имя спросили, а потом лечили и выхаживали. Лишь со вчерашнего дня я стала по-настоящему осознавать, что произошло, и где сейчас нахожусь. Теперь они сочли возможным дать волю своему любопытству. Пришлось кое-что о себе рассказать.
        - Ты в банке работала? - удивилась Вера.
        - Да, заместителем начальника отдела.
        На меня уставились три изумленных лица.
        - Как же ты с наркоманами связалась? - спросила Мария.
        - Случайно вышло. Познакомилась в баре с мужчиной, а потом почти ничего не помню. Очнулась в каком-то пансионате или турбазе и, пока он куда-то отлучился, сбежала.
        Они стали обсуждать между собой, какой из пансионатов это мог быть, так как поблизости их несколько. В одном из них Мария когда-то работала уборщицей. Она попросила меня описать это учреждение, но я ничего не помнила - абсолютно ничего! Даже дом, в котором жила, не могла описать, только невысокое крыльцо. На вопросы о том, сколько дней я провела на турбазе, и сколько дней скиталась по лесу, я и вовсе не могла ответить. Кратко описать мои впечатления за тот период можно было так: покрытая липким туманом мерзость. Чем больше я приходила в себя, тем более сильное отвращение к себе наваливалось на меня. Я чувствовала на себе взгляды трех женщин. Чего в них было больше - сочувствия, недоверия или презрения? Наркоманам мало кто сочувствует.
        - Если ты и впрямь была приличной женщиной, то тебя наверняка сейчас ищут, - подала голос Анна. - Я кивнула. - Нужно сообщить твоим близким, а то они волнуются.
        - Как это сделать? Разве у вас есть мобильный телефон? - прохрипела я.
        - Нам он без надобности, - ответила Мария, - да здесь и связи нет. Нужно завтра с утра сходить в деревню.
        - Там есть почта?
        - Почты нет, но есть магазин, и Зина, продавщица, разрешает позвонить со своего телефона, за плату, разумеется.
        - У меня денег нет.
        - Понятное дело, - дружелюбно сказала Вера. - Я тебе одолжу. По счастью, Анна с Марией заставили меня пенсию оформить, так что я теперь при деньгах.
        Мы обсуждали, что мне завтра надеть. Вера была очень крупной женщиной, Анна ростом пониже, но в комплекции ей не уступала. А вот Мария была маленькой и хрупкой, именно ее платье было на мне. Завтра она обещала выдать мне свое парадное. Я старалась не думать, как оно выглядит, да и какая разница. С обувью дела обстояли значительно хуже, ни у кого не было такого маленького размера. Общими усилиями мы выбрали тупоносые туфли со шнуровкой, по крайней мере, с ноги не свалятся.
        В эту ночь я долго не могла уснуть. Я не знала, хочу ли возвращаться в прежнюю жизнь. Подруги наверняка решили, что мое исчезновение связано с событиями на улице Короленко, волнуются, а когда узнают, что всему виной моя неразборчивость в связях, станут меня презирать. Как это выдержать? Хотелось затаиться в лесу с этими женщинами и забыть прошлое. Тут я вспомнила случайно подслушанный разговор подруг, в котором Маринка назвала меня бесхребетной. Помню, тогда здорово на нее обиделась. А ведь она была права. Сейчас я опять пытаюсь выбрать путь наименьшего сопротивления, хотя совсем недавно решила жить иначе. Впрочем, теперь у меня по-старому и не получится. На работу я еще нескоро выйду, возьму отпуск за свой счет, и пусть новая должность проваливается в тартарары, теперь я точно знаю, что это не главное. С Костиком придется порвать, если он сам еще этого не сделал. Я просто не представляла, что еще когда-нибудь смогу быть близка с мужчиной. При воспоминании о прикосновениях и всем прочем к горлу поступала тошнота. Ладно, и это не главное. Сейчас главное - сообщить о своем спасении.
        ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
        МАРИНА
        Мы уже три дня жили в квартире Егора, и все эти дни я была безумно счастлива. Никогда бы не подумала, что смогу не то, что влюбиться, но и просто заинтересоваться таким мужчиной - обычным полицейским без обнадеживающих перспектив. Но это произошло. Однако не так уж он и прост. Он умен, хорошо образован и уверен в себе. А еще - он очень позитивный и харизматичный, не признает никаких застывших схем. Какой цирк устроил из нашего знакомства! Но, главное, меня любит. Его ничуть не смущают мои капризы и выпады, он либо смеется над ними, либо игнорирует. «Маришка, не нужно устраивать бурю в стакане воды. Эти проблемы яйца выеденного не стоят!». Говоря это, он улыбается и притягивает меня к себе. Разве я могу устоять? Не могу. Егор так уверен в моей ответной любви, что и мне внушил эту уверенность. Как же это здорово! А то раньше мне неплохо удавалось запугивать своих поклонников. Но тут это не проходит, чему я очень рада. Мама считает, что именно такой мужчина мне и нужен, чтобы в руках меня держал. Я хотела возмутиться, но потом поняла, что она права. О том, что происходит в постели, и говорить не
приходится. Я даже думать об этом боюсь, как бы не вспугнуть свое счастье.
        Егор уже распланировал нашу жизнь во всех подробностях, и все это настолько совпадало с моими чаяниями, что мне оставалось лишь поддакивать. Как бы не превратиться в его рабу. Нет, уж этого я не допущу. Ни за что не соглашусь с тем, что мне не нравится! Я лежала в постели, вспоминая приятные моменты и размышляя о будущем. У Егора квартира, доставшаяся ему от бабушки, гораздо больше моей, так что мы собираемся жить именно здесь. В квартире сделан неплохой ремонт, вот только обставлена она как-то невнятно. Нужно кое-что изменить, но это потом, а пока и так хорошо. Егор уже ушел на работу и предупредил, что вернется поздно. С тех пор как я поселилась в его квартире, он старался освободиться пораньше, но сегодня намечался прорыв в одном деле, и он не мог ничего планировать. Раньше я не знала, что один оперативник параллельно участвует в расследовании нескольких преступлений. А вот расследование Катиного исчезновения продолжалось лишь формально, оставалось надеяться на частных сыщиков. Вероника как-то невнятно отчиталась о визите к Антону Сергеевичу, и я заподозрила, что она что-то скрывает. Наверное,
боится, как бы я Егору не проболталась. А ведь проболтаюсь, была вынуждена я признать.
        Хотя я чувствовала себя вполне нормально, мне дали еще неделю больничного. Тем временем силы с каждым днем прибывали, и они требовали применения. В квартире особо нечего было делать. Егор признался, что накануне моей выписки из больницы пригласил целую бригаду уборщиков, те постарались на славу, так что мне оставалось лишь пыль смахивать, да и то не каждый день. Ужин приготовить - не проблема. Конечно, я не такая отменная кулинарка, как Катя, но все же кое-что могу. Катя… Где же она? Жива ли? Меня едва не скрутило от боли. Мы с Вероникой, кажется, нашли свое счастье. Хотя… В наши отношения с Егором я верила беспрекословно, а вот насчет Вероники и Артема какие-то сомнения возникали, и совсем небеспочвенные. Я не сомневалась в том, что он влюблен в нее, он глаз с нее не спускает. Но побочные явления… Слишком богатый папаша и разница в возрасте оптимизма не вызывали. Говорят, в жизни всякое бывает, однако мне подобные случаи не встречались. Веронику это тоже смущает, якобы даже комплексы появились на этой почве. Я пока держу нейтральную позицию - ни к чему ее не подталкиваю и ни от чего не
отговариваю. Отношения двоих - это тайна за семью печатями.
        Я подошла к окну. Из него был прекрасный вид на зеленый сквер, в моем дворе на Васильевском острове зелени вообще нет, если не считать травяных лохмотьев вокруг фундамента. От общих тем мои мысли незаметно вернулись к Кате. Как это так совпало, что после ее исчезновения наши жизни с Вероникой наладились? Будто подруга поделилась с нами счастьем, предназначенным для нее. Думать так было очень тяжело, так как о своей вине я не забывала. Впрочем, сожаления я всегда считала бесполезным занятием, нужно не рефлексировать, а действовать. Но что я могу сделать, чтобы ей помочь? Что мы можем сделать? Я не знала ответа, поэтому решила позвонить Веронике. Накануне ее выставка закрылась, так что она свободна. Конечно, нужно было упаковывать картины, некоторые из них она решила отправить на склад, а серию «Эмоции» вернуть в свою мастерскую. Но и тут Артем пришел на помощь, настоял на том, чтобы нанять помощников, так что Веронике оставалось лишь руководить и контролировать.
        Почему так получается? У Вероники всегда есть человек, который готов помочь ей во всем и всегда. Когда ее бабушка болела, ее поддерживал Олег, Женька тоже всегда был на подхвате. Когда бабушка умерла, а Олег ее предал, Женька полностью взял заботу о ней на себя. После смерти Женьки мы, верные подруги, всегда были под рукой, готовые в любой момент прийти на помощь. Сейчас, когда появились нешуточные проблемы, у нее опять появился верный рыцарь, да не просто рыцарь, а настоящий принц. Нам с Катькой всегда и во всем приходилось пробиваться самим. Я невольно отметила, что впервые связала себя и Катьку в таком ключе, ведь раньше считала нас антиподами. Катька… Раньше в это имя я вкладывала толику пренебрежения, а сейчас в моих мыслях оно звучало ласково. Катя - слишком официально, Катюша - слишком слащаво, а вот Катька - в самый раз. Что же такое есть в Веронике, чего нет в нас?
        Я ужаснулась своим мыслям. Это же самая настоящая ревность и зависть - весьма недостойные чувства. Но ведь Вероника и впрямь особенная. В чем тут секрет, я не знаю, возможно, в ее таланте или в скрытом достоинстве, или цельности и целеустремленности, а может, во всем сразу. Впрочем, хватит анализировать, а то опять начну завидовать. Сейчас это совсем неуместно. У меня есть Егор, и любое соперничество значения не имеет. Я бы ни за что не хотела лишиться Вероникиной дружбы. И я очень хочу найти Катьку! Я взялась за телефон.
        - Вероника, ты можешь ко мне сейчас приехать? - с места в карьер начала я.
        - Это срочно?
        - Просто скажи, можешь или нет.
        Вероника не стала со мной пререкаться, а сообщила, что сейчас привезли картины. Как только их внесут в мастерскую, она сразу выедет. Я назвала свой новый адрес, так как Вероника здесь еще не была. Мне понравилось, как она отреагировала на мой звонок. Наверняка у нее были свои планы, но, поняв, что я настроена серьезно, она не стала ничего уточнять, а пообещала приехать. Я бы наверняка хотя бы немного поторговалась и попыталась выяснить какие-то подробности. В этом тоже секрет ее обаяния. С ней легко и приятно общаться, не то, что со мной или Катькой. Катька слишком закомплексована, а я всегда пру напролом, даже когда это совсем не требуется.
        Похоже, сегодня я была настроена критически не только к другим, но и к себе. Такое иногда случается. Я решила отбросить недостойные мысли и заняться приведением себя в порядок, чтобы не ударить в грязь лицом перед подругой. В последнее время Вероника значительно продвинулась в этом направлении, не забывала о макияже и элегантно одевалась, правда, выбор нарядов был небогат. Раньше ее это вообще не интересовало, и то немногое, что все же имелось, было куплено с моей подачи. На днях она попросила меня, чтобы я, как только встану в строй, проехалась с ней по магазинам, чтобы пополнить ее гардероб. Что ж, я уже в строю и совсем не против помочь подруге, а ей, если она хочет продолжать отношения с молодым и богатым любовником, придется постараться. А ведь Артем еще и на замужество намекает, даже не просто намекает, а впрямую говорит, однажды даже в моем присутствии эту тему затронул, а подруга как-то ее замяла. У нее комплексы, видишь ли.
        Вероника приехала даже раньше, чем я ожидала, в комбинезоне, который ей так полюбился в последнее время, и плетеных босоножках на толстой подошве. Все это ей чрезвычайно шло, но, главное, что сейчас ее красило, это сияющие зеленые глаза. Я уже не раз замечала, как они меняют цвет в зависимости от настроения - довольно редкое явление. Недавние недостойные мысли и чувства были забыты, я радовалась за нее и любовалась ей. Вероника выложила на стол контейнер с творожным печеньем и рассмеялась.
        - Артем говорит, что скоро растолстеет на Мартиных харчах. Нужно его спасать.
        Я не злоупотребляла мучным, но отказаться от Мартиного печенья никогда не могла.
        - Искусительница. Ты покушаешься на мою фигуру.
        Вероника рассмеялась и заверила, что моей красоте ничто не угрожает и не будет угрожать, по крайней мере, еще лет пятьдесят. Вот уж кто напрочь лишен зависти. Я провела ее по квартире, демонстрируя достоинства и несуразности моего нового жилища, потом мы разместились за столом в кухне и начался обычный разговор подруг. Веронику интересовало, как складываются наши отношения с Егором, она же рассказала, как отдыхают Лиза с Натальей Сергеевной. Мы коснулись еще нескольких тем, но обе понимали, что сегодня встретились не ради обычных посиделок. Я первая не выдержала.
        - Рассказывай, что узнала от Антона Сергеевича, и ничего не скрывай! -возбужденно произнесла я. - Как-никак я тоже имею отношение к этому делу. Или боишься, что я проболтаюсь Егору?
        - А ты не проболтаешься?
        - Проболтаюсь, но только при условии, что он не будет вмешиваться в ход событий.
        Тяжело вздохнув, Вероника все мне рассказала. Я вскочила и заметалась по кухне.
        - Она жива! Она сейчас в этом лесу одна, без пищи и тепла, а мы соблюдаем конспирацию! Это чушь! Нужно что-то срочно предпринимать, невзирая на последствия!
        Вероника сказала, что ее первоначальная реакция была точно такой же и привела аргументы, которыми ее охладил сыщик. Я же не могла их принять. Вспомнилась одна трагическая история. В то время я была совсем ребенком, но уже тогда меня интересовало, что происходит в стране и мире. Подводная лодка после аварии легла на грунт. Некоторые моряки были еще живы. К лодке подплывали водолазы, но проникнуть внутрь не удавалось. Их так и не спасли. Мне было жаль подводников, и я рыдала навзрыд. Главный ужас заключался в том, что мне казалось, будто их можно было спасти! Сейчас я чувствовала примерно то же и не хотела сдаваться.
        - Нужно заявить в полицию! Пусть весь лес перевернут вверх дном!
        - А ты уверена, что они станут это делать? - тихо произнесла подруга и привела очередные доводы опытного сыщика. - Катя могла добраться до шоссе, а оттуда еще куда-нибудь, где затаилась, опасаясь преследования. И не стоит забывать о безопасности наших помощников.
        Она не стала добавлять, что опасность грозила и нам, и нашим близким, это и так было ясно. Я понуро опустилась на стул, пытаясь придумать, что бы еще предпринять. В это время телефон Вероники разразился громкой трелью.
        - Артем? - спросила я.
        - Нет, незнакомый номер.
        Вероника осторожно поднесла трубку к уху. И тут раздался ее удивленно-радостный вопль.
        - Катя! Ты жива!
        У меня сердце подскочило к горлу, и я выхватила трубку.
        - Катька, милая! Ты жива! Почему так долго не объявлялась?!
        Вероника вернула себе телефон, пробурчав, что выяснять подробности будем потом. Она уже взяла себя в руки и говорила спокойно и взвешенно, доставая из сумочки блокнот и карандаш.
        - Катюша, скажи, где ты находишься. Продиктуй адрес. Мы за тобой приедем.
        Вероника записывала адрес, продолжая разговор, а я бегала вокруг, едва не подпрыгивая. Как же я была счастлива! Катька жива! Все будет, как прежде, и даже лучше! Слушая разговор подруг, я уже не в первый раз отметила, что Вероника, обычно несколько отстраненная и витающая в облаках, в сложных ситуациях меняется. Сейчас она говорила очень деловито и конкретно, я не все понимала в этом разговоре, но это меня ничуть не задевало, и я не пыталась вмешиваться. Вряд ли сейчас я способна на деловой разговор, меня просто распирало от чувств. Когда Вероника собралась отключиться, я все-таки выхватила трубку и прокричала:
        - Катька, милая, держись! Мы сейчас за тобой приедем!
        Едва мои вопли стихли, как мы с Вероникой бросились в объятия друг друга, даже дружно пустили слезу. Сколько времени мы жили в напряжении, надеясь на лучшее и опасаясь худшего! Теперь это позади. Вероника коротко рассказала о Катиных «приключениях». Катя звонила из магазина в небольшой деревне, а все время, после того как сбежала с турбазы, провела в лесном домике вместе с тремя отшельницами. Почему она так долго не давала о себе знать? Вероника об этом не спрашивала, решив выяснять подробности, когда Катя окажется дома.
        Я суетливо металась по квартире, в то время как Вероника звонила Артему, а потом Катиному отцу.
        - Я должна позвонить Егору, - наконец, сообразила я.
        - Звони, но точный адрес не называй, - строго произнесла Вероника. - Ни к чему, чтобы там появилась полиция. Нужно еще решить, как объяснить им Катино исчезновение.
        Дальнейшее происходило под руководством Вероники, а я, как марионетка, слепо выполняла ее указания. На меня прежнюю это было совсем непохоже, видимо, все-таки я очень сильно головой ударилась, а, может, общение с Егором так меня изменило. Мы быстро собрались и выскочили из квартиры. Вероника высадила меня у магазина, где я должна была купить памятные подарки и угощение для Катиных спасительниц. Сама же она направилась к Кате домой, куда должны были подъехать Артем и Катин отец. У Вероники теперь не было ключей от Катиной квартиры, а подруга просила привезти ей одежду, белье и обувь. Я купила три красивые шали в подарок и кучу всяких деликатесов, чтобы побаловать Катиных спасительниц. С покупками я справилась довольно быстро, но мои соратники оказались еще проворнее, так как все в полном составе ждали меня возле дома. Увидев Катиного отца, я ужаснулась, так сильно он постарел, а ведь когда-то был очень интересным мужчиной. Артем стоял рядом с взволнованной Вероникой, и в его жестах и взглядах было столько искренней любви и заботы, что я бы ей позавидовала, если бы у меня не появился собственный
защитник.
        Артем сел за руль Вероникиного кроссовера и ввел в навигатор указанный Катей адрес. Рядом с ним усадили Андрея Константиновича, а мы с Вероникой разместились на заднем сидении, откуда излагали Катиному отцу последние новости. Вероника хотела, чтобы он ожидал дочь дома, но тот настоял на своем.
        - Вероника - ты мне не указ, - жестко произнес он, - я хочу увидеть ее как можно скорее и убедиться в том, что она в порядке.
        - Вряд ли она в порядке, - пробурчала Вероника.
        - Главное, что жива.
        Нас сопровождал джип, в котором ехали Антон Сергеевич с двумя сотрудниками. Вероника этого не планировала, но Артем позвонил сыщику, после чего выбора не осталось. Оно и понятно, тот вел расследование и должен был довести его до конца.
        Обсудив новости, мы враз замолчали и в течение долгой дороги почти не разговаривали, включив режим ожидания. Это тяжелый режим и долго находиться в нем очень трудно, сжатая во мне пружина помимо моей воли была готова распрямиться в любой момент с непредсказуемыми последствиями. По счастью, мы уже въехали в деревню. Это было небольшое селение в одну улицу с расположенными по обе ее стороны домами, самого разного вида - от настоящих лачуг до вполне приличных коттеджей. Уже смеркалось, но вывеску магазина на одном из домов средней степени убожества мы сразу заметили. Мы еще не успели остановиться, как на крыльце появилось сразу несколько женщин. Я выскочила из автомобиля первой и сделала несколько шагов вперед, в то время как группа на крыльце застыла. Вскоре меня догнала Вероника. И тут от этой группы отделилась одна фигурка.
        - Девчонки! - кричала она Катиным голосом.
        Мы кинулись ей навстречу, обнимались, целовались и бормотали что-то невнятное. Катя так исхудала, что напоминала тоненькую веточку, наращенные ресницы отсутствовали, неизменных каблуков не было и казалось, что перед нами тринадцатилетняя девочка. Когда первые восторги от встречи стихли, я обернулась, и Катя проследила за моим взглядом.
        - Папа? - изумленно прошептала она.
        Он рванулся к ней так, будто всю жизнь ждал, когда она его позовет, на глазах у него блестели слезы. Они обнялись и можно было расслышать лишь два постоянно повторявшихся слова - «папа» и «доченька». Эту идиллию прервал недовольный женский голос.
        - Давайте побыстрее, я уже два часа назад должна была закрыть магазин.
        С крыльца спустилась грузная женщина средних лет. Артем сразу подошел к ней и, взяв под руку, отвел в сторону. Видимо, он ей немало заплатил, так как она стала выглядеть очень довольной и даже предложила всех напоить чаем, от чего мы вежливо отказались. Затем мы вернулись к машине. Вероника вручила Кате пакет с ее одеждой, а я достала подарки для спасительниц. Катя нас с ними познакомила, две выглядели обычными деревенскими старушками, а третья напоминала гренадера в женском обличье. Мы их искренне поблагодарили за спасение подруги, после чего та сама набросила им на плечи шали. Не знаю, по какому принципу она выбирала, кому какую именно шаль подарить, но все три женщины остались довольны ее выбором.
        Затем Катя в сопровождении продавщицы удалилась переодеваться, а я передала спасительницам пакет с гостинцами. Те смущенно отказывались, объясняя, что ничего особенного не сделали, якобы каждый так же поступил на их месте. Может, и так, а, может, и не так, но именно они спасли Катю, за что мы испытывали к ним бесконечную благодарность.
        Вскоре Катя появилась на крыльце. На ней были светлая юбка, черная блузка с короткими рукавами и босоножки на высоких каблуках. Одежда болталась на ней, как на вешалке, руки и ноги казались тонкими прутиками. Отросшие волосы нелепо торчали, только неброский макияж несколько сглаживал удручающее впечатление.
        - Зачем ты взяла ей босоножки на каблуках? Может, у нее ноги болят, - недовольно проворчала я, обращаясь к Веронике.
        - Думаешь, я сама выбирала? - усмехнулась подруга. - Она мне все подробно объяснила. Представляешь, у нее даже запасная косметичка имелась со всем необходимым. - Тут мы обе захихикали.
        Антон Сергеевич, оставив своих помощников возле джипа, подошел к нам. У него было много вопросов к обнаружившейся потеряшке, но Катя сказала, что сейчас не готова вдаваться в подробности.
        - Но я столько километров проехал, чтобы с вами встретиться, - обаятельно улыбнулся сыщик, - ответьте хотя бы на несколько вопросов.
        Катя взяла его под руку и отвела в сторону. Пока они разговаривали, мы решали, как нам лучше разместиться в автомобиле. Впрочем, вариантов было немного. Вскоре они вернулись, после чего Антон Сергеевич пожал руку мужчинам, и все мы дружно поблагодарили его за работу.
        - Да я практически ничего и не сделал, - усмехнулся он. - Катя сама нашлась.
        После этого последовало теплое прощание с Катиными спасительницами.
        - Я к вам еще приеду, - пообещала подруга, - но не очень скоро.
        Гренадер по имени Вера даже слезу пустила, обнимая тоненькую Катину фигурку.
        - Больше не связывайся с подонками, - напутствовала она.
        Андрей Константинович сел рядом с Артемом, а мы втроем разместились на заднем сидении, Катя в середине, и мы с обеих сторон обнимали ее. Катя всегда была пухленькой, если не сказать больше, но сейчас стала такой хрупкой, что было боязно обнимать ее слишком сильно, как бы косточки не сломались. Я ослабила свой захват и погладила ее по плечу.
        - Катька, как же хорошо, что ты нашлась!
        - Значит, опять Катька? - подняла она на меня глаза.
        - Но теперь совершенно с другим подтекстом.
        Она улыбнулась и, выдохнув, произнесла:
        - Девчонки, я понимаю, вы хотите знать, что со мной произошло. Когда-нибудь потом я все вам расскажу, но сейчас…, - у нее дыхание перехватило, - это слишком тяжело. Скажу лишь одно - было насилие и наркотики. Время перестало существовать. Сыщик сказал, что я провела на базе неделю, значит, по лесу скиталась двое суток. Когда Вера на меня наткнулась, я была без сознания. Эти женщины самоотверженно выхаживали меня, и пару дней назад я стала возвращаться к жизни.
        Мы с обеих сторон обнимали ее и оглаживали, и она вдруг расплакалась.
        - Самое ужасное в том, - всхлипнула она, - что я сама во всем виновата. - Не нужно было так напиваться! Стыдно вспомнить! Сыщику я не смогла этого рассказать.
        Мы с Вероникой переглянулись.
        - Разве не «Андрей» тебя туда заманил?
        - Он здесь ни при чем.
        Это вызвало еще большее удивление. Тогда Катя довольно подробно поведала о том, как оказалась на турбазе.
        - Тебе не в чем себя винить, - мягко перебила ее Вероника. - Ты не просто так напилась, тебе в вино подмешали наркотики, когда ты ушла замывать блузку, и именно «Андрей» это сделал. Только никакой он не Андрей, и не Валентин Иванович, каким именем представился мне. Он работает на этих типов с улицы Короленко.
        - Значит, наше знакомство не было случайным?
        - Он все подстроил.
        Я думала, это заденет Катьку, но этого не произошло, похоже, после всего, что она пережила, такие мелочи были ей безразличны.
        - То-то я никак не могла поверить его сладким речам, - задумчиво произнесла она. - Артист он никакой.
        Она явно испытала облегчение, узнав, что ее поведение было обусловлено наркотиками, а не внутренней склонностью к пороку. Затем Вероника сказала, что отдала ключи от Катиной квартиры ее отцу. Подруга напряглась.
        - А мама знает, что я нашлась? - Только сейчас она вспомнила о матери, что о многом говорит.
        Мужчины явно прислушивались к нашему разговору. Андрей Константинович повернул голову в нашу сторону.
        - Не знает. Потом тебе все расскажу. Катюша, если тебе не нравится, что я у тебя поселился, я сегодня же съеду в гостиницу.
        На всякий случай, я ткнула Катьку в бок, чтобы она не обидела отца каким-нибудь высказыванием. Та удивленно посмотрела на меня, затем перевела взгляд на отца.
        - Вы что, вместе с Костей живете?
        У меня сжалось сердце, Катька не подозревала о Костином предательстве.
        - Костя появился где-то неделю назад, - глухо произнес Андрей Константинович. - Удивился, что я там живу, собрал вещи, бросил на стол ключи и уехал.
        - А обо мне спрашивал?
        - Только один вопрос задал: «Разве она еще не нашлась?».
        После этих слов Катька съежилась, а Вероника сказала, что этот предатель слова доброго не стоит, так что о нем лучше забыть.
        - Да я его практически уже забыла, - прошептала подруга, смахивая слезу.
        На меня накатила волна ненависти к этому мерзавцу, захотелось как-то его наказать, отомстить. Ладно, разлюбил, такое бывает, но зачем вести себя, как скотина. Шесть лет они были вместе, жили под одной крышей, вместе спали, ели, неужели даже простого человеческого сочувствия не осталось? Подруги о чем-то говорили, а я строила планы мести. Ничего достойного в голову не приходило, такую толстокожую скотину не так-то просто пронять. Но я обязательно что-нибудь придумаю, зло не должно оставаться безнаказанным. В это время мне позвонил Егор.
        - Как там у вас? С Катей уже встретились?
        - Да! - просияла я и спросила у Артема, сколько еще нам добираться до города.
        - Около часа.
        Я тут же довела эту информацию до своего любимого.
        - Нигде не задерживайся, - строго приказал Егор. - К твоему возвращению я буду дома.
        Потом Вероника позвонила во Францию, сообщила свекрови последние новости и некоторое время прощебетала с дочкой. На этот раз я не испытывала зависти, надеясь, что скоро сама стану матерью. В разговорах остаток дороги прошел очень быстро. Сначала мы доехали до Катиного дома, где долго прощались, обсуждая возможное время встречи, чтобы втроем обо всем поболтать. Катя виновато улыбнулась.
        - Девчонки, не торопите меня, дайте отдышаться.
        По дороге к моему дому (а дом Егора стал и моим домом) мы долго молчали, справляясь с эмоциями от последних событий.
        - Катюшке очень тяжело пришлось, - нарушила тишину Ве-роника. - Не знаю, как она все это переживет.
        - Да она в полном порядке! - воскликнула я. - Заметила, как она обрадовалась, что ее поведение в ресторане вызвано не ее склонностью к порокам, а наркотиками?
        - Заметила, но также заметила и кое-что другое. Она отстранилась от действительности. Ты, сидя рядом с ней, говорила с Егором, весьма тепло говорила, но она не спросила, кто это. И не проявила никакого интереса к нашим отношениям с Артемом, хотя, по-моему, очевидно, что мы не просто знакомые. Любопытство еще никто не отменял, тем более в отношении Кати. Сейчас она на адреналине, но, когда волнение уляжется, неизвестно, как она себя поведет. Хорошо, если они с отцом найдут общий язык, а, если нет, то нам с тобой придется вытаскивать ее из депрессии.
        А ведь Вероника права! Почему я не заметила этих «мелочей»? Неужели и впрямь творческие люди чувствуют глубже? Я всегда считала это мифом. Думала, что они просто лучше умеют это выразить, но на более глубокие чувства, чем у обычных людей, у них нет монополии. Неужели это не так? Мне это показалось обидным и, в конце концов, я пришла к выводу, что чувствуют они так же, как и все прочие, просто более наблюдательные. А Катьке и впрямь придется долго выходить из ступора. Главное, из-за чего весь этот сыр-бор?
        - Чем же они занимались на улице Короленко? - вырвался у меня вопрос.
        Вероника в ужасе сжала мою руку, а Артем, несмотря на то что был за рулем, повернул голову в мою сторону.
        - Марина, даже думать об этом забудь! - возмущенно воскликнул он. - Ваше любопытство и так слишком дорого обошлось - ты в аварию угодила, а Катя чуть не погибла. Не наше дело, чем они там занимались. Эти люди нам не по зубам.
        - Ты тоже не знаешь, чем они занимались? - не унималась я. - А Антон Сергеевич?
        Артем, похоже, разозлился.
        - Понятия не имею, не спрашивал. И тебе не советую.
        В разговор вступила Вероника.
        - Интересно, почему меня не тронули?
        - Не знаю, - буркнул Артем.
        Мне в голову пришла неожиданная мысль.
        - Наверняка они за тобой следили, - взволнованно сказала я, - и обнаружили, что ты встречаешься с Артемом. Как известно, его отец не последний человек в нашей стране, вот и решили, что с тобой лучше не связываться.
        Вероника с недоумением посмотрела на меня, а Артем радостно оживился.
        - Если это так, то готов на постоянной основе войти в твою жизнь, чтобы и впредь оберегать от всех неприятностей! - Вероника лишь улыбнулась в ответ на такое предложение.
        Всю обратную дорогу меня мучило чувство голода и, когда мы подъехали к дому, я предложила друзьям подняться в квартиру, чтобы хотя бы по чашке чая выпить. Они дружно отказались. Я была этому даже рада, так как вряд ли смогла бы достаточно убедительно изображать гостеприимную хозяйку. Похоже, мне не зря продлили больничный, прежние силы еще не вернулись.
        ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
        ВЕРОНИКА
        Когда Маринка скрылась за дверью подъезда, Артем притянул меня к себе.
        - Ну, что, кажется, все неприятности остались позади?
        От этих простых и очевидных слов я неожиданно разрыдалась. Столько времени держала себя в узде, а тут не выдержала. Впрочем, это был уже не первый срыв за последнее время. Хорошо, что сегодня не успела нанести боевую раскраску, а то бы сейчас она растеклась по лицу. Он целовал мои мокрые щеки, шептал ласковые слова, и я поняла, что больше не смогу сопротивляться ни его чувствам, ни своим. Пусть будет, что будет! В конце, концов, жизнь никому и никогда не дает никаких гарантий, ни при каких обстоятельствах.
        Эта ночь была еще более яркой и пронзительной, чем все предыдущие. Артем почувствовал произошедшие во мне изменения и сразу этим воспользовался, сделав официальное предложение. Не обошлось без некоторого пафоса и шаблонных фраз, но его тон был таким искренним, что у меня сердце забилось, как сумасшедшее. Лишь по инерции я продолжала сопротивляться.
        - Может, не будем торопиться с оформлением наших отношений?
        - А к чему тянуть?! - возмущался он. - Мы ведь в любом случае будем жить вместе. В качестве кого ты собираешься представить меня своей дочери и ее бабушке - в качестве бойфренда? Не лучше ли представить меня будущим мужем? Через три дня они вернутся. Ты должна их подготовить, чтобы они обе не хлопнулись в обморок от неожиданности.
        В принципе я была с ним согласна, но это влекло за собой столько сложностей… Наверняка Артем захочет переехать в более просторное жилище в каком-нибудь престижном районе. Лизе придется сменить школу, рядом не будет любящей бабушки, готовой в любой момент подставить плечо, да и многое другое изменится. Захочет ли Марта куда-то ездить, чтобы вести наше хозяйство? За последние годы я так привыкла ограждать себя от сложностей и от чересчур сильных переживаний, что до сих пор не понимала, как смогла решиться на связь с Артемом. Но ведь решилась! Может, это Судьба? Я попыталась представить свою жизнь без него, и мне стало не по себе. Нет! Я не готова с ним расстаться. А чем неофициальная связь лучше замужества? Ничем. Значит, нужно идти до конца.
        - Да, - наконец, произнесла я после долгого молчания.
        Артем вскочил с постели и, подхватив меня на руки, стал кружить по комнате. Когда эмоции немного утихли, он предложил прямо с утра поехать в магазин за кольцом, я отказалась. Я не признавала помолвок. Такой промежуточный вариант ни к чему. Я не хотела становиться его невестой, совсем недавно другая женщина была в этой роли. Лучше я сразу стану его женой - первой, а если повезет, то и единственной.
        С тех пор, как мы сблизились, Артем все время занимался моими делами, хотя у него и свои имелись. Теперь он с чистой совестью отправился в издательство, чтобы наверстать упущенное. Выставка закончилась, Лиза еще не вернулась, никаких срочных дел у меня не было, и впервые за долгое время я почувствовала себя совершенно свободной. Ноги сами понесли меня в мастерскую. Картины из цикла «Эмоции» вернулись на стены, а закрепленный на мольберте лист бумаги манил своей белизной. У меня не было конкретного плана, руки сами потянулись к угольному карандашу. Время перестало существовать. Набросок был почти готов, когда какой-то раздражающий звук вернул меня в действительность. Это был видеозвонок из Франции. Взглянув на часы, я ужаснулась, а тем временем на экране телефона появилась Лиза.
        - Мамочка, ты же обещала утром позвонить! - с упреком произнесла она. - Ты проспала?
        - Нет, я рано встала, потом зашла в мастерскую…
        Лиза рассмеялась, затем к ней и Наталья Сергеевна присоединилась.
        - Мама, покажи, что ты нарисовала, - попросила дочка.
        - Ты же знаешь, я незаконченные работы не показываю.
        - Ну, хотя бы одним глазком…
        И я решилась. Направила камеру на мольберт.
        - Кто это?
        - Мой близкий друг, - выдавила я. - Его зовут Артем. - Воцарилось молчание. Я ждала дополнительных вопросов от дочери или свекрови, но их не последовало, тогда я добавила: - Он сделал мне предложение.
        - Какое? - оживилась Лиза.
        - Предложил выйти за него замуж.
        - А ты? - еле слышно спросила Наталья Сергеевна.
        - Согласилась, - так же тихо ответила я.
        Я сказала, что познакомилась с ним перед открытием выставки, но у нас все так быстро завертелось, что уже дошло до предложения руки и сердца.
        - А вы не торопитесь? - решилась на вопрос Наталья Сергеевна.
        Меня опять стали терзать демоны сомнений.
        - Не знаю, - простонала я. - У меня есть дочь и, думаю, лучше жить в браке, чем просто так, без всяких обязательств.
        Было еще несколько неприятных вопросов и моих не слишком внятных ответов, но добил меня Лизин вопрос:
        - Мамочка, значит, я больше не буду у тебя на первом месте?
        В ее голосе было столько тревоги, что я едва не разревелась.
        - Милая, что такое ты говоришь?! Твое место никто и никогда не займет. Артем - это совсем другое.
        - Он вместо папы?
        - Нет! - вскричала я. - Папино место тоже никто не займет, мы всегда будем помнить его и любить. Просто Артем станет еще одним близким человеком и членом нашей семьи. Скоро вы с ним познакомитесь.
        Когда разговор закончился, я чувствовала себя так, будто разгрузила вагон кирпичей. От утренней эйфории и следа не осталось. Все будет очень сложно. Если у Артема не сложатся отношения с Лизой и Натальей Сергеевной, это станет настоящей катастрофой. А как его родственники отреагируют на то, что он решил жениться на вдове с ребенком, да еще на пять лет старше него? Пока мы никаких нюансов не обсуждали. Он лишь сообщил, что проинформировал отца, и тот отнесся с пониманием. Насколько можно верить его словам? На месте его родителей мне бы подобный выбор сына не понравился. Наверняка за два года помолвки они привыкли к Инге, она хорошо вписывалась в его жизнь, а тут вдруг я появилась.
        Я посмотрела на свой набросок, он был не совсем закончен, не хватало нескольких штрихов, но и в таком виде производил впечатление. Под ним можно было бы поставить подпись: «Портрет любимого». Помимо воли художник в своей работе передает свое отношение к модели. Этот портрет по сути являлся объяснением в любви. А ведь совсем недавно я планировала написать совсем другие картины. Сегодняшний всплеск эмоций все решил за меня. Но сейчас я не могла вернуться к работе, разговор с дочерью и свекровью выбил меня из колеи.
        Прихватив телефон, я вышла из мастерской. Почти сразу последовал телефонный звонок. Раньше я не отвечала на звонки с незнакомых номеров, но после исчезновения Кати это правило изменила, поэтому и сейчас ответила. Это был Олег. Какого черта он опять объявился?
        - Ника, я дал тебе достаточно времени для того, чтобы все обдумать. Ты готова встретиться, чтобы все обсудить?
        Я была в таком недоумении, что даже не разозлилась на его глупость.
        - Мы с тобой еще в прошлый раз все обсудили, - спокойно произнесла я. - Больше нечего обсуждать, а уж встречаться и вовсе незачем. У нас с тобой были и хорошие времена, и плохие, но и те, и другие в прошлом. Больше не беспокой меня.
        - Не думай, что этот мальчишка женится на тебе! - взбеленился он. - Кстати, я узнал, кто он такой. Избалованный сынок богатого папочки. Ему нужна совсем другая жена.
        - Да неужто? - усмехнулась я. - Тогда почему он сделал мне предложение?
        - Ты врешь! - выдохнул он.
        - Поживем, увидим. Олег, со своими извинениями и предложениями ты опоздал на десять лет, так что давай пожелаем друг другу счастья и закончим на этом наше общение. Уверена, если ты избавишься от своего эгоизма, то еще будешь счастлив. Прощай!
        Я повесила трубку, не дождавшись ответных слов. Ну, что за человек! Я уже совсем о нем забыла, так он опять напомнил о себе. Неужели вчерашний репортаж о закрытии выставки так повлиял на него? Опять захотелось погреться в лучах чужой славы? Он всегда думает только о себе и своей выгоде. К людям относится пренебрежительно. Женьку никогда не называл по имени, только «твой рыцарь», Артема «этот мальчишка», а сам-то настоящее ничтожество. Как я раньше этого не понимала? Десять лет хранила под спудом какие-то остатки чувств к нему. Влюбленность делает нас слепыми. Тут меня пронзила страшная мысль. А вдруг я и в Артеме ошибаюсь? Зачем ответила ему «да»? Мне стало очень тошно, и я решила сосредоточиться на чем-то бесспорно позитивном. Катя! Она нашлась, жива и, надеюсь, здорова. Поскольку своего телефона она лишилась, я позвонила ее отцу.
        Андрей Константинович казался очень озабоченным. Сначала рассказал о бытовых изменениях. Катя хочет, чтобы они жили вместе. Сегодня он спал на раскладушке, но сейчас собирается поехать в магазин, чтобы купить диван, который поместится в кухне. Он сообщил в полицию о ее возвращении, но попросил подождать с объяснениями, впрочем, никто и не настаивал на немедленной встрече.
        - Ей очень плохо, - сказал он, - и морально, и физически. Похоже, применение наркотиков не прошло бесследно. К врачу обращаться не хочет, говорит, что сама справится. Рассказ о матери на время ее воодушевил, но потом она опять впала в депрессию. На улицу выходить отказывается.
        - Может, нам с Маринкой приехать?
        - Нет! Она никого видеть не хочет. Я позвонил ей на работу, обещали оформить ей отпуск за свой счет. Я тоже отпуск оформил, так что будем вдвоем разбираться. Я ей много задолжал.
        Договорившись, что будем созваниваться, мы распрощались. И эта якобы бесспорная радость оказалась с привкусом горечи. Почему Кате так не везет? Мне наша детективная история стоила лишь кучи нервов, Маринка, правда, угодила в аварию, но умудрилась выбраться из нее без моральных потерь, даже личное счастье обрела, а Катя получила по полной. Сколько времени ей понадобится, чтобы прийти в себя? В течение всего нескольких часов мое настроение изменилось с бесспорного плюса на глубокий минус. Только Маринка могла вернуть мне оптимизм. Я сразу ей позвонила.
        После напряженного вчерашнего дня и, полагаю, бурной ночи, не совсем выздоровевшая подруга чувствовала себя обессиленной и только сейчас поднималась с постели. Егор давно ушел на работу, а она собиралась весь день нежить себя и лелеять, лишь к вечеру сосредоточившись на приготовлении ужина.
        - Катька нашлась! - радостно вскричала она вместо приветствия.
        - Слава богу, нашлась, - сказала я, - только все не так радужно, как нам бы хотелось.
        Я пересказала ей разговор с Катиным отцом. Маринка сразу погрустнела.
        - Почему Катьке так не везет? Всю жизнь не везет. У нас с тобой разные периоды случались, а у нее все одной серой краской вымазано.
        - Может, общение с отцом поможет, ей всю жизнь этого не хватало, - не слишком уверенно предположила я.
        Маринка сразу ухватилась за эту мысль.
        - Конечно, поможет! И она станет более уверенной в себе, чем прежде! И именно тогда встретит свою Любовь!
        Мне тоже хотелось в это верить, и я решила не поддаваться мрачным мыслям, а подруга тем временем переключилась на другую тему.
        - Как у вас с Артемом? Он вчера так на тебя смотрел, будто готов живьем проглотить.
        - Я приняла его предложение, - бухнула я без всякой подготовки.
        Подруга несколько секунд молчала, затем напустилась на меня.
        - Ты согласилась выйти за него замуж?! Ты что, совсем дура?!
        - Почему дура? - обиделась я.
        - Он же совсем мальчишка!
        - Пять лет - не такая уж большая разница.
        Маринка продолжала бушевать. Дело не в возрасте, возмущалась она. Некоторые и в двадцать лет взрослые мужики, а Артем до сих пор по папиной указке живет. Порхает из страны в страну, выполняя папины поручения. А папе хорошо - чем бы дитя ни тешилось… А его отношение к женщинам?! Два года был помолвлен - и в одну минуту к тебе переметнулся! Сейчас он по уши в тебя влюблен, вот и гонит лошадей. А вдруг его влюбленность скоро пройдет? Где гарантия, что этого не произойдет?
        - Никаких гарантий нет, - устало сказала я, - и быть не может. Если на то пошло, то ни в ком нельзя быть уверенной на сто процентов, но ведь это не означает, что нужно перестать жить и строить планы на будущее.
        Я уже пожалела, что позвонила подруге, но прервать разговор и бросить трубку не могла, боясь ее обидеть. Все получилось не так, как я планировала. Хотела подзаправиться от нее оптимизмом, она же била в самые больные точки. День сегодня явно не задался, мои надежды на то, что с возвращением Кати жизнь наладится, не оправдались. Сложностей становилось все больше. Если даже подруга так смотрит на наши отношения с Артемом, то, что подумает свекровь? В трубке опять раздался Маринкин голос.
        - Ника, как ты, именно ты, можешь говорить, что стопроцентной уверенности ни в ком быть не может? - с возмущением и некоторой обидой произнесла она. - А как же Женька? Разве он хоть раз взглянул на другую женщину с интересом?
        - Он - исключение из правил, - буркнула я.
        Эх, знала бы Маринка, что Женькина верность обусловлена медицинским диагнозом! Может, у всех однолюбов подобный диагноз? Мне же не нужна была такая верность. Я хотела жить полной жизнью, а не подстраиваться под ограниченные возможности мужа. Раньше я ничего не рассказывала подруге, опасаясь жалости с ее стороны, изменения отношения к Женьке. Теперь его нет, но мне все равно не хотелось разрушать Легенду, а теперь в этом не было никакого смысла. Маринка встретила Егора и больше не страдает от неразделенной любви. Пусть все так и остается. Она еще что-то говорила, но я ее почти не слушала. Видимо, она это поняла и резко изменила позицию.
        - Ника, прости, - виновато пробормотала она. - Не знаю, что на меня нашло. Ты права, рассчитывать на какие-то гарантии было бы глупо. И чего я на тебя так взъерошилась? У меня ведь такая же ситуация. Мы с Егором совсем недавно познакомились, а уже планируем поход в ЗАГС. Правда, у него нет богатого папаши, да еще он старше меня на год, но эти обстоятельства вовсе не гарантируют верность.
        - Ладно, проехали, - оборвала я ее, опасаясь, что она станет углубляться в эти дебри.
        Закончив разговор с подругой, я прихватила альбом для эскизов, цветные мелки и небольшой этюдник, и отправилась на берег Невы. На этом берегу мне было все знакомо до последней травинки, и почти все в разное время было мною запечатлено. Но ведь один день не похож на другой, даже листва выглядит по-разному в разные дни, освещение постоянно меняется, да и рябь на реке то и дело меняет рисунок. Вскоре, расположившись в своем самом любимом месте, я приступила к работе, и мысли стали успокаиваться. Я радовалась жизни, теплым солнечным лучам и легкому ветерку, который почему-то лишь на одном небольшом участке реки вызвал не просто рябь, а белокурые кудрявые барашки.
        Звонок Артема вырвал меня из этой благости. Он сообщил, что задержится дольше, чем собирался, так как запланированный разговор с отцом начнется позднее, чем он рассчитывал. Я знала, о чем они собирались говорить. Валерий Александрович поддержал идею сына - начать с нуля свой отдельный бизнес в Питере, и сейчас они должны вместе составить примерный план действий на ближайшее время. Это было здорово! Артем не бросал слов на ветер, зря Маринка считает его легкомысленным папенькиным сынком. Он говорил мне, что хочет применить на практике те знания, которые вбивали в него столько лет. Его отцу всего пятьдесят два года, на здоровье не жалуется, так что, как минимум, еще лет двадцать сможет сам управлять своей империей, а ему хочется создать что-то свое, может, даже собственную империю построить. Но главное, что меня радовало, это то, что его постоянное место работы будет располагаться в Питере. Я пожелала ему успехов и сказала, чем сейчас занимаюсь.
        - Я люблю тебя, - прошептал он и быстро отключился. Видимо, отец был рядом.
        Некоторое время, блаженно улыбаясь, я смотрела на противоположный берег, лишь потом вернулась к работе. Когда эскиз был закончен, уже смеркалось. До дома было всего минут десять ходу, но за это время набежали тяжелые тучи, и заметно потемнело. Я порадовалась, что успела все вовремя. Выйдя из лифта, я едва не столкнулась с худеньким подростком в черном спортивном костюме и надвинутой на глаза бейсболке.
        - Вероника, мне нужно с вами поговорить, - произнес он взволнованным (женским!) голосом.
        Я присмотрелась внимательнее и увидела, что это женщина за тридцать, она явно замаскировалась под подростка. Мне это очень не понравилось. На лестничной площадке никого не было, а женщина встревоженно осматривалась по сторонам.
        - Вероника, я много лет работала с вашим мужем, - продолжила она, - нам нужно поговорить, это важно для вашей безопасности. Нельзя, чтобы нас видели вместе, это не пойдет на пользу ни вам, ни мне. Давайте войдем в квартиру.
        Сейчас не те времена, чтобы пускать в квартиру незнакомых людей, и я застыла в нерешительности. Женщина сделала еще одну попытку убедить меня в том, что является тем, за кого себя выдает.
        - Меня зовут Рита, - сбивчиво говорила она, - Мы с Женей дружили, если к нему применимы такие мирские понятия. Я уже давно хотела с вами встретиться. Была на открытии вашей выставки, но мне не удалось к вам приблизиться, чтобы передать записку, в которой я назначала встречу. Несколько раз поджидала вас здесь, но вы всегда возвращались не одна. Сегодня мне впервые повезло, давайте воспользуемся этой удачей.
        У меня мурашки пробежали по телу. Я так надеялась, что все, что связано с улицей Короленко, осталось в прошлом, но вот, опять звонок из прошлого. Женщина смотрела на меня таким отчаянным взглядом, что я решилась. Подошла к своей двери и, открыв ее, пропустила незваную гостью вперед.
        - Проходите.
        Она сразу скинула кроссовки и бейсболку и вслед за мной прошла в кухню. У нее были короткие светлые волосы, чуть раскосые темные глаза, чистая кожа, полное отсутствие макияжа и белоснежные зубы. При надлежащем обрамлении она могла бы выглядеть красавицей. Признаться, она меня заинтриговала. Что такое она хочет мне сказать? Почему появилась лишь через год после Женькиной смерти?
        - Чай будете пить?
        - Сейчас не до чайных церемоний, - нервно ответила Рита, - но я действительно хочу пить. Можно просто воды.
        - А я и пить, и есть хочу, так что вам придется присоединиться ко мне, - сказала я, собирая на стол.
        - Здесь можно курить? - спросила гостья.
        - Курите, - разрешила я, распахивая окно и, не найдя пепельницу, поставила на стол блюдце.
        Пока я занималась хозяйственными делами, Рита начала свой рассказ.
        ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
        ВЕРОНИКА
        Рита появилась в Конторе, как называла свое место работы, на два года раньше Жени. Ее, как и его, работодатели заприметили еще в подростковом возрасте, когда она училась в математическом интернате. Она о своей личной жизни не стала распространяться, лишь сказала, что в детстве пережила глубокую травму, так что с общением у нее не ладилось, и она полностью сосредоточилась на учебе. Работа, которую ей предложили, была настолько интересной, что она без раздумий согласилась со многими ограничениями, которые та накладывала. Прежде всего, конечно, секретность.
        - И чем вы занимались? - выдохнула я.
        - Предсказанием будущего, - буднично сообщила она, а у меня дыхание перехватило от неожиданности.
        - Гороскопы, что ли, составляли?
        - Нет, никакой эзотерики, никакого гадания, а математические модели различных процессов - экономических, политических, экологических и прочее.
        Когда она устраивалась в Контору, ей сказали, что та относится к государственной структуре, хотя в трудовой книжке у нее было записано совсем другое - кладовщица в частной фирме «Цвета лета».
        - Жене больше повезло, - усмехнулась она. - Он был оформлен в качестве инженера по технике безопасности. Но вы, наверное, видели его трудовую книжку?
        - Нет, - растерянно ответила я, - оформлением пенсии на дочь занимались ваши сотрудники.
        - Понятно, вы, как истинный художник, в подробности не вдавались.
        Мне послышался в ее голосе сарказм, но я была настолько ошеломлена новостями, что не стала на это реагировать. Тем временем мы продолжали пить чай, потом на столе появились салаты, а за ними и бутылка коньяка. Незаметно мы перешли на ты без каких-либо заявлений на эту тему. Рита оказалась хорошей рассказчицей, и я слушала ее с неослабевающим вниманием. В их Конторе близкое общение сотрудников не приветствовалось, наверное, специально подбирали людей определенного склада - одиноких и необщительных. Некое подобие дружбы между ней и Женей было исключением из правил. Впрочем, на рабочем месте они личные темы не обсуждали, а во время перекуров такое иногда случалось. За двенадцать лет совместной работы многое друг о друге узнали.
        - Но Женя никогда не курил! - возмутилась я.
        - Он не курил, зато я курю с тринадцати лет, - вздохнула она. - Он выходил со мной, чтобы белый свет увидеть и вдохнуть свежего воздуха. Тяжело целые дни проводить в подвале, хотя кондиционеры там исправно работали.
        С некоторого момента Рита отказалась от последовательного повествования и стала прыгать с одного на другое, не придерживаясь хронологического порядка, я едва успевала следить за ходом ее рассказа. Меня посвящали в тайну, которую я знать не хотела.
        - Почему ты решила мне это рассказать, если все так секретно?
        - Сейчас поймешь, скоро доберусь до сути.
        Но до сути она добралась нескоро. Видимо, долгое сохранение тайны очень изнурительно и, решив с ней расстаться, она смаковала каждую подробность. Но что потом мне делать с этой тайной? Я вообще не понимала, зачем такая таинственность. Ну, строили модели будущего, и что? По-моему, этим многие занимаются, а потом публикуют свои прогнозы. Слушая Риту, я будто погружалась в мрачную атмосферу таинственности. Как я поняла, из-за этой таинственности Рита ничего не знала наверняка, но будучи умной и наблюдательной, она из отдельных крупиц создавала целостную картину.
        Эта история с предсказанием будущего началась еще в девяностые. Родственник одного из заинтересованных лиц купил небольшое здание на окраине города, чтобы открыть там частное предприятие. При ремонте совершенно случайно натолкнулись на огромный подвал. Об этом стало известно вышеупомянутому «заинтересованному лицу», и он решил его использовать в своих целях. Там установили мощные компьютеры. Тогда они были очень громоздкими и потребляли много энергии. Работа шла довольно бойко, база данных, стекавшихся со всего мира, росла. Потом наступило безвременье, сотрудников сократили, лишь двое продолжали поддерживать едва теплящийся огонек жизни в некогда процветающей Конторе. Похоже, в начале двухтысячный появилось новое «заинтересованное лицо», якобы представляющее государственную структуру, но Рита в этом сомневалась. Появились новые компьютеры и средства связи. Старые данные хотели перенести на новые носители, но руки до этого никак не доходили. Впрочем, ими все-таки пользовались, используя специальные программы.
        Я получила ответы на некоторые вопросы, которые Рите не задавала, но мы с подругами на них натыкались. Первое - слишком большой счет за электроэнергию. Объяснялось все довольно просто. Видимо, еще в давние времена владельцы Конторы, то ли из соображений секретности, то ли из экономии, каким-то хитрым способом подключились к электрической сети. Во время строительства жилого массива, подводя к нему коммуникации, кабель повредили, а после ремонта соединили по-другому, то есть так, как и следовало. Когда это выяснилось, хотели отключить старые компьютеры, но расставаться с накопленными данными не хотелось, так что в срочном порядке занялись их переносом на новые носители. Рита объясняла все это по-научному, но я интерпретировала доступным мне языком.
        Появилось объяснение еще одной странности, на которую мы с девчонками наткнулись. Почему Женька оставлял свой автомобиль на виду? Рита рассказала один случай, желая продемонстрировать, насколько руководство Конторы ценило моего мужа. Шло обсуждение важного вопроса в присутствии главного Начальника, который лишь изредка у них появлялся, когда Жене позвонили, хотя в такие моменты все свои телефоны отключали. Женя ответил по телефону, что сейчас приедет, а присутствующим сказал, что ему нужно уйти, и тут же вышел. Начальник покраснел от возмущения, но нападать на Женьку не стал, сказал, что обсуждение данного вопроса продолжится позднее.
        - Женя боялся пропустить твой звонок, вдруг тебе что-то срочно понадобится, - грустно произнесла Рита, - потому и машину за воротами оставлял, чтобы какой-нибудь грузовик не перегородил выезд, у нас такое частенько случается.
        У меня слезы выступили на глазах. Женька, заботливый Женька, таких больше нет, и неважно, чем определялась его преданность, главное, она была. Мы выпили совсем немного, но расслабились и расчувствовались. Ритины глаза тоже увлажнились. Боже мой! - дошло до меня. Женька, совершенно не интересуясь женщинами, умудрился влюбить в себя двух красавиц - Маринку и Риту. Мы с Катей тоже не уродины, но до них нам далеко. Неужели и впрямь «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей»? Мы разговаривали, как подруги, а ведь она пришла ко мне с каким-то сообщением, якобы о моей безопасности. В чем дело?
        - Рита, ты так и не упомянула, при чем здесь моя безопасность?
        - Подожди, и до этого дойдет.
        В это время к ней поступило сообщение. Она его прочитала, но отвечать не стала, отложив телефон. Тут и Артем о себе напомнил.
        - Милая, ты дома? Я минут через тридцать-сорок приеду.
        Рита вопросительно посмотрела на меня.
        - Через полчаса приедет мой друг, - сообщила я. - Тебя это не смущает?
        - Я ни с кем не хочу встречаться, - резко произнесла она. - А ты быстро о Жене забыла.
        Я была возмущена ее заявлением. Какое ей дело?
        - Не собираюсь перед тобой оправдываться, - не менее жестко ответила я. - Скажу просто для справки: Женю я никогда не забуду, каждый день, глядя на дочь, я вижу его.
        После небольшой паузы я напомнила, что через полчаса придет мой друг, так что ей решать, как поступать дальше.
        - Извини, - буркнула Рита, - просто бывает обидно, когда хорошего человека так быстро забывают.
        Я не стала поддерживать эту тему, и Рита вернулась к своему рассказу, только стала говорить более сжато и сухо. Наконец-то я узнала, какие именно прогнозы они делали. В последнее время все чаще занимались политическими прогнозами, иногда для страны в целом, иногда для каких-то регионов, оценивали перспективы отдельных политиков. Именно Женька был мозгом всей этой деятельности, именно он писал алгоритмы. В своей работе ему приходилось общаться с политологами, психологами, социологами и другими специалистами, общение происходило в режиме телеконференции. На основе этих алгоритмов писались программы. Их эффективность проверялась на прошлом. Например, интересовала судьба какого-то конкретного политика или партии. Брались данные десятилетней давности, и на их основе составлялся прогноз, например, на пять лет вперед. Его точность было легко проверить. Точность прогнозов постоянно повышалась. Модели проверяли и на вариативность: например, исключали какое-то имя или явление и смотрели, как это отразится на прогнозе. Или же наоборот - вводили какой-то новый фактор и отмечали изменения в прогнозе. Так
определяли существенные факторы и незначительные. Разумеется, и на основе сегодняшних данных составлялись прогнозы на ближайшие годы. Далеко в будущее они не заглядывали, слишком много спонтанных событий происходило. Оказывается, Женька работал и над тем, как предсказать то, что, казалось бы, предвидеть заранее невозможно. По его отдельным репликам Рита поняла, что ему удалось кое-чего добиться в этом направлении.
        - Только результатов его последней работы найти не удалось, - вздохнула она. - Когда его убили, всю Контору вверх дном перевернули, но ничего не нашли.
        - У нас в квартире тоже обыск делали, - прошептала я. - И тоже ничего не нашли.
        - Грязные ублюдки! - со злостью произнесла Рита, закуривая очередную сигарету. - Таких, как Женя, один на миллион, а то и на десять миллионов, а они ради своей секретности в один момент с ним расправились!
        - О чем ты говоришь? - заикаясь, спросила я.
        Она с жалостью посмотрела на меня.
        - Неужели не догадалась? Его убили люди из Конторы.
        У меня это в голове не укладывалось. Стиснув кулаки, я вжималась в стул, чтобы сдержать накатывающую на меня дрожь.
        - Зачем им убивать своего лучшего сотрудника?
        - Женя больше не хотел на них работать, думаю, он пообещал им сохранять секретность, но они ведь никому не верят.
        - Да почему эти прогнозы такие секретные?
        Рита рассказывала дальше, а у меня волосы дыбом вставали. Оказывается, эти люди, заказчики, хотели не просто предвидеть будущее, но и ВЛИЯТЬ на него. Исследование моделей на вариативность сами разработчики считали лишь одним из методов их отработки на точность. Иногда они сами выбирали, какие изменения внести в базу данных, но чаще это делал заказчик. Как-то Женя случайно услышал в новостях о подозрительной гибели молодого регионального политика. Фамилия у него была очень редкая и запоминающая, и Женя вспомнил, что тот присутствовал в прошлогодних прогнозах. Он стал проверять. Они прогнозировали ему большое будущее, и за прошедший год политик значительно продвинулся в своей карьере, стал более влиятельным и узнаваемым. Поначалу Женя просто отметил этот факт, решив, что стоит пересмотреть прогноз по региону, потом еще не раз мысленно к этому возвращался. Вспомнил и о другом варианте прогноза. Когда этого политика убрали из базы данных, прогноз по региону кардинально изменился. Он тогда даже подумал, что роль личности в истории явно недооценивают. В данном случае история пошла по альтернативному
пути. Ему это не понравилось. Чтобы избавиться от тревожных мыслей, он стал и другие прогнозы проверять, найдя еще несколько подозрительных случаев.
        - Неужели он так подробно тебе все рассказывал? - усомнилась я.
        - Нет, конечно, - усмехнулась Рита. - Женя не был болтливым, но все же кое-что в наших разговорах проскальзывало, а я умею анализировать и обобщать информацию. А о двух прогнозах о том политике он упомянул.
        В тот роковой день во время очередного перекура он сообщил, что подал заявление об уходе, так что через две недели распростится с Конторой. Рита недоумевала. Они оба появились в Конторе в очень юном возрасте, их заманили интересной работой и непомерно высокой зарплатой по меркам обычных граждан. От них лишь требовалось выкладываться по полной, что они с удовольствием делали, и соблюдать секретность. Так продолжалось много лет и казалось, что это никогда не кончится. И вдруг, ее единственный друг и соратник решил сойти с дистанции. Ей требовались объяснения. Он не мог от нее просто так отмахнуться и сказал, что не хочет, чтобы их прогнозы использовались вместо кистеня. После этих слов у Риты и появились первые догадки. Ничего более определенного добиться от него не удалось, правда, он посоветовал и ей искать пути к отступлению. Они ведь не давали подписки о пожизненном рабстве.
        Слушая Риту, я все больше себя ненавидела. У Женьки были крупные неприятности, а я, его жена, ничего не замечала, думала только о своих делах и о своих переживаниях. Как бы я ни убеждала себя в том, что любила его, это было не так, или же моя любовь была слишком эгоистичной, вроде любви Олега ко мне. Я без зазрения совести брала от Женьки все, что он мне давал, а что в ответ? Я даже застонала. Рита недоуменно посмотрела на меня.
        - Неужели ты ничего не замечала?
        - Нет.
        - Значит, ты его не любила.
        Я проигнорировала ее приговор.
        - Не отвлекайся. Через десять минут Артем придет, впрочем, ничего страшного, на него можно положиться.
        - Я не хочу с ним встречаться, - недовольно проскрежетала Рита и продолжила свой рассказ в телеграфном стиле.
        Она не видела, как в свой последний день Женька уходил домой, но после его смерти по Конторе поползли слухи о пропаже его рабочего ноутбука. Повсюду стояли камеры, но именно в тот день камера на входе почему-то не работала. Торопясь все высказать в оставшееся время, она перескакивала с одного на другое. В общем, слухи постепенно затихли, и их работа продолжилась, но уже без прежнего успеха. Никаких прорывов не было. Они использовали старые наработки, чтобы делать заказанные прогнозы, не более того. Ведь главной силы не стало. О желании Женьки уйти из Конторы никто из рядовых сотрудников не знал, видимо, он только с Ритой поделился, но она об этом помалкивала.
        За последний год Рита провела большую работу, проследила за судьбой политиков, которым они предрекали большое будущее, и натолкнулась на семь трагических случаев. Семь человек по разным причинам - дорожная авария, уличный грабеж, несчастный случай на воде, самоубийство - ушли из жизни. Ее это ошеломило. Кто же стоит за этими смертями? Казалось бы, ничего общего между погибшими не было, у них были разные политические взгляды, разное окружение и разные планы на жизнь. В общем, ей не удалось вычислить заказчиков. Но кто-то вел Большую Игру, преследуя какие-то свои цели.
        Тем временем стройка неумолимо приближалась к Конторе. С помощью каких-то связей удалось добиться охранной грамоты, но все понимали, что застройщики найдут других экспертов, которые эту грамоту аннулируют. Поэтому в спешном порядке подыскивали подходящее помещение и перекачивали данные со старых компьютеров на новые. Старая рухлядь вряд ли смогла бы выдержать переезд. Дорога была каждая минута, и в это время появились три любопытных подруги, которые могли сорвать весь план. Об этом Рита узнала случайно, а потом стала присматриваться и прислушиваться, что помогло во всем разобраться.
        Старые громоздкие компьютеры стояли вдоль стен. После того, как информация с них была перекачана, их демонтировали и уложили в ящики, чтобы потом выбросить. Как-то Рита случайно задержалась возле освободившейся стены и услышала голоса. Она присмотрелась и увидела трещину, через которую звук проникал из кабинета главы службы безопасности в общее помещение. Разговаривали двое - сам глава и его помощник.
        - Что с этими девицами делать? - спрашивал помощник.
        - Нужно от них избавиться.
        - И от его жены?
        - От нее в последнюю очередь. Она сейчас на виду, на днях ее выставка открывается, и не она воду мутит, а ее подруги. Думаю, оставшись без подруг, она окончательно присмиреет.
        - Думаете, она всю жизнь будет молчать? - не мог угомониться помощник.
        - Пусть все немного утихнет, потом и с ней разберемся.
        Они продолжили обсуждение, и до Риты дошло, кого они имеют в виду. Она еще не раз подходила к этой щели, но больше ничего существенного услышать не удалось. А потом щель замазали. В Конторе шли лихорадочные сборы. Программисты заботились о сохранении данных, рабочие демонтировали оборудование, ей едва удалось вырваться на открытие выставки. Она хотела предупредить меня о грозящей опасности, приготовила записку, в которой предлагала встретиться. Только ничего передать не удалось, вокруг меня постоянно были люди, а потом она заметила в толпе того самого помощника, маленького и тощего мужичка, и сразу убежала. Позднее она несколько раз подстерегала меня в подъезде, но я возвращалась не одна. Тут на ее лице появилось какое-то странное выражение, будто ее вдруг осенило.
        - Я видела твоего друга - он же совсем молодой. Скажи, его можно назвать могущественным человеком?
        Я поняла, что она не просто так спрашивает.
        - Его - нет, а вот его отца - вполне.
        - Понятно, почему тебя не тронули. Я слышала одну странную фразу, не в первый день, а дня два спустя, как раз перед тем, как щель замазали. «Ее лучше вообще не трогать, у нее могущественный покровитель.». Это ведь о тебе?
        - Возможно.
        - А с твоими подругами ничего не случилось?
        - Случилось. Обе еле выжили.
        - А ты, значит, такая везучая?
        От Риты веяло обидой, ревностью и просто злобой, меня это стало раздражать.
        - Рита, чего ты от меня хочешь? - устало спросила я. - Ты ведь сама пришла, хотела предупредить об опасности, вместо этого нападаешь.
        - Думаешь, я о тебе заботилась, рискуя нарваться на неприятности?! - запальчиво вскричала она. - Я просто не хочу, чтобы Женина дочь осталась круглой сиротой! Надеюсь, ты не такая никчемная мать, как жена.
        - Если ты все сказала, то уходи, - резко произнесла я. - Все неприятности, которые могли случиться, уже случились. С Конторой достигнуто взаимопонимание, так что нас больше не тронут. Правда, твой визит может спровоцировать новую волну неприятностей. За тобой не следили?
        - Нет!
        Она, не прощаясь, выскочила из квартиры, а я застыла в тревоге. А ведь и впрямь, если узнают, что Рита была здесь, могут усомниться в моей лояльности. Что за этим последует, неизвестно. Или известно? Поначалу наша встреча с ней была вполне дружелюбной. Что спровоцировало ее на эти дикие выходки? Ведь не девочка уже. Наверное, нельзя годами сидеть в подземелье, ни с кем особо не общаясь. Люди, не замечая того, сходят с ума. А у нее была еще и детская травма. Мне было искренне жаль ее. Ее женская нереализованность и слишком замкнутый образ жизни до добра не доведут. Я вернулась в кухню, чтобы выпить чаю или еще глотнуть коньяку, и увидела на столе Ритин телефон. Только этого не хватало! Я не хотела, чтобы она возвращалась за ним в мой дом, принося с собой весь накопленный за тридцать с чем-то лет негатив.
        После ее ухода прошло уже несколько минут, до метро можно добираться разными путями, я не знала, какой именно она выберет, так что пешком мне ее не догнать. Я прихватила ключи от машины и прямо в тапках рванула на улицу - в одной руке Ритин телефон, в другой - ключи. До моего автомобиля оставалась всего пара шагов, когда сзади на мою голову обрушился удар. Видимо, я шла очень быстро, почти бежала, поэтому удар получился скользящим, голова у меня закружилась, в глазах потемнело от боли, но сознание я не потеряла. Рухнула как-то неловко, стукнувшись головой об автомобиль и подвернув ногу. Я инстинктивно повернула голову в сторону, откуда пришел удар, и увидела расплывающуюся высокую мужскую фигуру. Неужели он собирается меня добить? Потом произошло что-то непонятное - чья-то нога на молниеносной скорости соприкоснулась со лбом моего обидчика, отчего тот отлетел на несколько метров. Я облегченно прикрыла глаза и услышала взволнованный голос Артема.
        - Ника, ты в порядке? Открой глаза. Милая, держись!
        Ради этих слов стоило открыть глаза.
        - Я не в порядке, но, кажется, жива.
        Он повернул меня на спину и, наклонившись, легонько прикоснулся к губам.
        - Не шевелись. Сейчас скорую вызову.
        Наверное, он знал какой-то волшебный номер, так как скорая появилась минут через пять. Врач очень осторожно меня осмотрел, потом сказал, что, на первый взгляд, ничего страшного не случилось. Растяжение лодыжки не сильное, хватит тугой повязки, а вот проверить голову на наличие сотрясения не помешает.
        - Я не теряла сознания, - вставила я. - Дома отлежусь.
        - Не спорь, - строго произнес Артем. - Это ведь недолго? - обратился он к врачу.
        - Наша клиника в десяти минутах езды, сейчас позвоню, чтобы все приготовили.
        Через минуту я уже была в машине скорой помощи и не знала, что думать о самоуправстве Артема. Он мне еще не муж, а уже так командует. Я догадывалась, что он не из слабеньких, напрасно Маринка считает его маменькиным, вернее, папенькиным сынком. Он может постоять за себя … и за меня. Вспомнила, каким тоном он разговаривал с Олегом, а сегодня этот удар пяткой в лоб… Признаться, меня он очень впечатлил.
        - Артем, как тебе удалось так быстро управиться с тем подонком? Получилось просто по-чемпионски.
        - У меня черный пояс по карате, - скромно сообщил он. - Давай, пока повременим с вопросами. Кстати, у меня к тебе тоже вопросы есть. Но сначала разберемся с твоим здоровьем.
        Мы провели в клинике около часа. За это время мне просветили не только голову, но и лодыжку. Ни сотрясения, ни перелома не обнаружили, зато сделали кучу ненужных анализов, результаты некоторых придут только завтра на почту Артема. На мое заявление, что у меня нет с собой страховки, он невозмутимо ответил, что она и не требуется. Понятно, он воспользовался платной медициной, и медики обрадовались, разведя его на кучу ненужных расходов. Мне все это ужасно не нравилось. Женька тоже обо мне заботился, но его забота не казалась такой агрессивной. А Артем? Этакое Добро с кулаками.
        Скорая довезла нас до дома, но от дальнейших услуг медиков он отказался, подхватив меня на руки. Даже открывая дверь в квартиру, он не опустил меня на пол, а захлопнув дверь ногой, прошел в спальню. Осторожно опустив меня на кровать, он наклонился ко мне и поцеловал долгим нежным поцелуем.
        - Только сейчас понемногу начинаю отходить, - нервно произнес он. - Ты не представляешь, что я испытал, когда увидел этого громилу возле тебя. Я только подъезжал к дому, когда заметил, как ты мчишься к автомобилю. Поначалу подумал, что обознался. Зачем тебе куда-то мчаться, на ночь глядя, если ты знала, что я скоро должен приехать? А потом рассуждать было некогда. Все же я чуть-чуть опоздал, он успел тебя ударить. Я молнией метнулся к нему и врезал со всей силы. Думаю, у него точно есть сотрясение.
        - Почему ты его не догнал? Могли бы сдать его в полицию. Таких подонков нельзя оставлять безнаказанными.
        - Мне было не до того, - нервно сглотнув, сказал он. - Ты лежала на земле с закрытыми глазами. Я устранил опасность, а потом думал только о тебе.
        Он опять меня поцеловал, а я погладила его по руке.
        - Спасибо. Только, пожалуйста, на будущее учти, ты должен со мной считаться. Всегда!
        - Вероника, да о чем ты говоришь?! - возмутился он. - В таких ситуациях ответственность за все должен брать на себя здоровый человек, а не пострадавший. Ты могла просто неправильно оценить свое состояние из-за шока.
        Он был, конечно, прав. Я зря на него обижалась. Пока в моей голове бродили противоречивые мысли, Артем смотрел на меня ласковым взглядом, затем на его лице появилась веселая усмешка.
        - Шишка растет прямо на глазах, а глаз заплывает.
        - Чудовище, ты радуешься моим бедам?
        - Не радуюсь, просто ты сейчас выглядишь такой смешной девчонкой.
        Я рассмеялась.
        - Что же, мне теперь постоянно с фингалом ходить, чтобы казаться моложе?
        - Тебе не нужно казаться моложе, - очень серьезно произнес он. - Я люблю тебя такой, какая ты есть, а твой фингал мы быстро вылечим. Какой же я кретин! - вдруг вскричал он. - Врач сказал мне, чтобы, придя домой, я сразу приложил лед к месту ушибов. Кстати, у нас есть лед?
        - Посмотри в холодильнике.
        Он ушел, а я думала о нем и улыбалась. Конечно, впереди у нас много трудностей. Нужно будет как-то приспособиться к новым родственникам, узнать привычки друг друга, некоторые из которых могут оказаться неприятными. Но у нас есть главное - безмерная тяга друг к другу и нежность, а, может, и любовь. Да, хватит бояться этого слова. Возможно, она не будет вечной, но, пока она есть, нужно каждый день проживать так, будто она вечна и бесконечна и, кто знает, может, все так и будет. Вскоре Артем вернулся с двумя мешками льда в руках и хмурым выражением на лице.
        - Похоже, у тебя был ужин на две персоны, - сказал он, прикладывая лед сначала к моему лбу, а потом к затылку.
        - Смартфон! - вскричала я. - Нужно найти смартфон!
        Он как-то странно на меня посмотрел и обеспокоенно спросил:
        - Вероника, как ты себя чувствуешь? У тебя голова не кружится?
        - Нет! Ко мне Рита заходила, с ней мы и поужинали, - сбивчиво объясняла я. - Она оставила свой смартфон. Когда я это заметила, то решила перехватить ее возле метро, вот и мчалась к автомобилю. Когда этот бандит меня ударил, в одной руке у меня был ее смартфон, а в другой - ключи. У меня все ключи на одной связке - и от автомобиля, и от дома. Артем, найди их, пожалуйста.
        - Смартфон какой марки?
        - Айфон.
        У Женьки был точно такой же. Интересно, это он ей посоветовал его купить? Впрочем, совсем неинтересно. Показав, как удобнее держать мешки со льдом, Артем удалился, а я потихоньку впадала в ужас. А вдруг нападение было неслучайным? Ведь Женькино убийство тоже замаскировали под уличное ограбление. Впрочем, никаких доказательств умышленного убийства Женьки не было, Рита сама обо всем «догадалась». В ее рассказе так органично переплетались факты и домыслы, что одно от другого не отличить. А ведь Женькиным работодателям было невыгодно его убивать, прежде не получив от него рабочий ноутбук, вдруг дошло до меня. Может, меня хотели просто припугнуть, но теперь, обнаружив, что у меня был Ритин смартфон, эти негодяи узнают, что мы с ней встречались. Последствия этого представлять не хотелось. Когда же весь этот ужас закончится?
        Главное, рассказывать об этом Артему или нет? Я и без всяких специальных алгоритмов и программ могу строить прогнозы на ближайшее будущее. Артем всполошится, подключит Антона Сергеевича, а представители Конторы будут утверждать, что я не соблюдаю условия соглашения, пытаясь еще что-то разнюхать. А что дальше? Но и скрывать такое от будущего мужа тоже не годится, тем более что он с самого начала помогал в этом деле. В конце концов, я решила, что обязательно все расскажу, но не сегодня, а завтра. Сегодня у меня просто не хватит сил на долгий разговор. Да и голова у меня болит, и лодыжка ноет, - оправдывала я свою трусость.
        Я решила обдумать, как лучше преподнести Артему эти новости, чтобы не выглядеть в его глазах полной дурой. Я уже предвидела его высказывания. Во-первых, нельзя пускать в квартиру совершенно незнакомого человека, скажет он. Во-вторых, если мне так уж хотелось с ней побеседовать, нужно было назначить встречу на другое время, чтобы он мог на ней присутствовать. Теперь из-за моей неосторожности или просто дурости и подруги могут пострадать. За Маринку можно сейчас не беспокоиться, она под надежной защитой, а как быть с Катей? Ей и так еще долго придется выбираться из депрессии, и не без нашей непосредственной помощи. От моих неприятных мыслей меня избавило возвращение Артема.
        - Ключи нашел, а смартфона нет, я там все облазал. Ника, ты просто напрашиваешься на неприятности! Размахиваешь дорогим смартфоном, вот какой-то отморозок и не устоял. - Может, именно так и было, и Контора не имеет к этому никакого отношения? Я даже глаза прикрыла от облегчения. - За тобой глаз да глаз нужен, - продолжал ворчать Артем, - ну, это я беру на себя.
        - Только не переборщи с защитой.
        - Не переборщу, я отличный фармацевт, всегда отмеряю нужную дозу. Кстати, у нас случайно не завалялся свежевыжатый сок? Очень пить хочется.
        - Посмотри в холодильнике. Пока я была на реке, Марта заходила. Она уже знает, что ты любишь.
        Артем рассмеялся.
        - Похоже, первый муж тебя очень избаловал.
        - Первый? - я попыталась сделать изумленное лицо, что не так-то просто с подбитым глазом. - Разве у меня есть второй?
        - Нет, но скоро будет. К первому сентября мы поженимся.
        - Почему именно к этому числу?
        - Первого сентября я хочу вместе с тобой провожать Лизу в школу - на законных основаниях!
        Я счастливо улыбнулась. Не знаю, что нас ждет в будущем, но сейчас я была готова поверить в сказку. Почему бы и нет? Вместе с таким человеком можно любые трудности преодолеть.
        Конец
        2020 год.