Ничего не бойся! Твой Белый Янка Рам
        Альфачи #2
        Анна - девочка, которая оказалась пленницей в собственной семье. И вынуждена терпеть домогательства омерзительного ей "родственника". Белый - сотрудник охранного агентства "Альфа". Борзый и харизматичный "альфач", в прошлом - морпех.
        Он должен стать для нее надзирателем...
        Янка Рам
        Ничего не бойся! Твой Белый
        Пролог
        В гостиной играет медленная музыка. Глядя в окно, замираю, чувствуя кожей как ко мне бесшумно приближается Руслан. Он словно не способен пройти мимо!
        «Не трогай меня!» - инстинктивно сжимаюсь, обнимая себя за плечи.
        - Анна...
        Сладострастная нотка в его голосе и горячее дыхание мне в затылок поднимают волоски на моей коже от ужаса и отвращения.
        - Скоро я буду делать с тобой всё, что захочу, - это звучит нежно, как слова любви. - Буду драть твой чистый розовый рот. Сминать и пачкать твои пухлые губы...
        Руслан думает, я не понимаю по по-русски. Но я прекрасно понимаю почти все. Я не знаю, что такое "драть", но я догадываюсь по контексту. Руслан очень опасный плохой человек. И я играю в опасную игру, что не понимаю, о чем он говорит. О чем говорят они все! Иначе, боюсь, моя ситуация станет гораздо хуже. И я делаю вид, что я дура.
        Теперь настоящий хозяин в этом доме Руслан, брат моей мачехи, а совсем не мой отец!
        - Non capisco (не понимаю), - разворачиваюсь я с вежливой улыбкой, отклоняясь от его попытки взять меня за плечи.
        - Ты же русская, Анна. Perchе (почему)??
        Пожимаю плечами.
        - Mia madre odiava la Russia (мама ненавидела Россию).
        В детстве я учила русский в тайне от нее. Но разговаривать на нем так и не решилась даже с отцом. И я из тех, кто понимает хорошо, а говорит очень плохо и неуверенно. Однако, я чувствую себя русской, как мама и отец. Италию же никогда не ощущала родиной, хоть и выросла там.
        - Как красиво ты говоришь, Анна! Жаль, что так немногословна. Ты поешь?
        - Non capisco, Руслан Львович.
        - Руслан. Просто - Руслан.
        Руслан не говорил на итальянском. Но взял несколько уроков, чтобы общаться со мной.
        - Sai... cantare (ты поешь)? - переводит он.
        Неопределенно кручу в воздухе пальцами, отрицательно качая головой. Я хорошо пою. Но для него - ни за что!
        - Ты будешь для меня петь голой, - улыбаясь, смотрит он мне в глаза, - моя маленькая птичка.
        - Non capisco... - предательски вздрагивает мой голос.
        - И это прекрасно, мой глупенький юный воробушек!
        Он протягивает мне ладонь, прося мою руку. Ломая себя внутренне вкладываю свою. Целует мои пальцы влажными губами. Меня передергивает от отвращения. И хочется срочно помыть руки!
        Ведет меня до рояля. Это отец купил к моему приезду. Совсем новенький...
        - Сыграй что-нибудь, Анна.
        Давит на плечо, заставляя сесть на стул. Растеряно кладу пальцы на клавиши.
        Не хочу!...
        Его палец скользит по моей шее вдоль позвоночника. В разнобой рефлекторно давлю на клавиши, извлекая звуковой диссонанс.
        У меня устойчивое ощущение, что меня облизывает мерзкий огромный варан своим липким фиолетово-трупным языком перед тем, как сожрать. Фу!
        Сзади неторопливый стук каблуков.
        - Руслан, хватит тереться об эту девку, - недовольно.
        Это моя мачеха - Тамара. Презирает меня. Отец жил на две семьи. Моя мама была любовница, а Тамара официальная жена. Поэтому, я "выродок той самой бляди". Перевести на слух не могу. Наверное, это жаргон. Но у меня идеальный слух, и я запомнила, как она меня назвала, когда представляла моей сестре Инге и Руслану, в отсутствие отца.
        - Ты слишком на ней зациклен.
        - Эта "девка", вероятно, унаследует на днях всё состояние твоего благоверного. Деньги не должны уйти из семьи. Я женюсь на ней.
        - Проще придушить...
        - Только тронь её, Тамара.
        - Унаследовать должна моя Инга!
        - Твой муж не идиот, уверен, он давно понял, что она только твоя... - снижает он голос.
        - Замолчи!
        - К Анне не прикасаться! - категорично. - Уберешь её, он перепишет завещание на какой-нибудь фонд. И ты останешься нищей. И я. И Инга.
        Встаю со стула, разворачиваясь к ним.
        - Анну, надо облизывать и всячески любить! - бережно ведет меня как принцессу по подиуму Руслан. - И ни в коем случае не выпустить из наших рук. Если она сбежит, мы потеряем всё. А вот если она станет моей женой...
        - Это же не только корыстный интерес, брат? - с приторной улыбкой смотрит мне в глаза Тамара.
        - Не только...
        - Но, тогда все получишь ты.
        - Получит семья, Тамара. Я позабочусь и о тебе, и о племяннице. А что будет, если с Анной что-то случится?... То-то же. Охрану дома нужно полностью сменить, чтобы никого из людей твоего мужа не осталось. А к этой прелести приставить профессионального надзирателя. Как только ей оформят документы и гражданство, она станет моей женой.
        - А если она упрётся?
        - Я найду сотню способов качественно надавить, - целует опять Руслан мои пальцы. - Куда она денется?
        - Но ведь… Аркадий еще не умер.
        - Пф… Тамара! Я тебя умоляю! С таким диагнозом в России не выживают. А оплачивать ему Израиль ты не станешь, верно?
        - Милая, - перехватывает меня за талию Тамара. - Повар приготовил десерт из свежих сливок. Ты обязательно должна попробовать. Переведи ей! - требовательно.
        - Я не настолько владею языком... эм... - разворачивается ко мне, хмурится, пытаясь сформулировать.
        - Vuoi un dessert (хочешьдесерт)?
        - No, grazie (нет, спасибо).
        Господи... как сбежать из этого дома? Куда сбежать? Я даже не знаю точно где я!... Две недели, как я в этом роскошном аду. Мама погибла месяц назад. Отец и дня не был дома. В день моего приезда скорая увезла с сердечным приступом. Потом шунтирование и интенсивная терапия. А эти уже две недели делят... как там говорят в России? Шкуру неубитого медведя! И я - то часть этой шкуры, то ее владелица.
        - Posso vedere mio padre (могу я увидеть отца) ?
        - No... E ' in terapia (Нет, он на лечении), - с сожалением смотрит мне в глаза Руслан.
        - Scusatemi (извините)...
        Сбегаю в свою золотую клетку. Падаю лицом в подушку.
        - Аааа! - глухо кричу я.
        С остервенением растрёпываю волосы. Подхожу к окну. В пяти метрах от меня высокий забор.
        - С днем рождения, Анна, - старательно выговариваю по-русски.
        Мне сегодня восемнадцать. Совершеннолетняя. Только это ничего не меняет. Я в плену...
        Глава 1 - Смена деятельности
        Охранное агентство "Альфа". Весеннее солнце, отражаясь от вывески режет глаза. Выкидываю в урну пустой стаканчик из-под кофе.
        Тянусь, хрустнув позвонками. Бросаю взгляд на часы. Восемь... Пора работать. А так уже не хочется!.. Через неделю отпуск. И я весь уже в нём.
        Захожу внутрь.
        - Эльф, привет! - тяну через стойку ресепшена сжатый кулак Эле.
        - Привет, Вась, - улыбаясь, толкает его своим кулачком.
        - А Мак где?
        Стреляет глазами на кабинет шефа.
        - Клиенты там.
        - Ааа... А бледная такая почему?
        - Бледная? - прижимает ладони к щекам, прикасается ко лбу.
        - Опаздывали сегодня... Не позавтракали.
        - Держи шоколадку, - подмигиваю ей, протягивая треугольную плитку Таблерона.
        - Мм.... мой любимый! Спасибо! - признательно смотрит на меня.
        Зависнув в телефоне жду Макара. Ключи от сейфа с оружием у него как у старшего смены.
        Откусив от шоколадки кусочек, Эля вдруг замирает, испуганно распахивает глаза. Зажав рот ладонью, вылетает из-за стойки, несётся в сторону туалета.
        С подозрением заглядываю за стойку, поднимая плитку шоколада. Смотрю на обёртке срок годности. Все нормально... свежий...
        Минут через пять бледная Эля с мокрыми, прилипшими к лицу прядями выходит из туалета, держась за стенку.
        С тревогой и вопросом заглядываю ей в глаза.
        - Что-то с шоколадом?
        Отрицательно машет головой.
        - Затошнило что-то резко...
        - Оо... - улыбаюсь я.
        Залёт? Альфачи холостыми не стреляют.
        - И давно тебя так?
        - Да нет... - неуверенно. - Вчера не очень было. И вот сегодня что-то.
        - Пойду, чайку тебе сделаю.
        - Да, пожалуйста... - обессиленно падает на стул.
        В комнате охраны дрыхнет Герыч. Пока феячу с чайником, заходит Мак.
        - Ну что, Громов, вестнику с хорошими новостями положено что?.. - тяну ему руку.
        - Что? - пожимает, подозрительно глядя на меня.
        - Ну, соблазняй, давай! А то не скажу.
        Посмеивается.
        - Ладно... чего тебе надо?
        - Вискарь. "Deveron".
        - Ого! Харя не треснет?!
        - Неа... Соглашайся. Оно того стоит. Все равно вместе пить будем!
        - Бля... Развод какой-то.
        Демонстративно провожу пальцами возле губ, показывая, что закрываю рот на замок. Ухмыляюсь.
        - Ладно. Замётано. Но если развод, я тебя на тренировке всего переломаю, так и знай.
        Тяну ему руку. Настороженно пожимает еще раз. Сжимаю кисть крепче.
        - Поздравляю, братишка. Ты походу скоро станешь батей.
        - Чего?...
        Многозначительно киваю на Элю.
        Выдернув руку, вылетает за дверь. Выглядываю в холл. Обнимаются...
        Улыбаясь, с завистью подглядываю за этой парочкой. Классно им... Тоже хочу! У-у-у… Хоть на луну вой. Вот так хочу на женщину смотреть, как Мак на своего Эльфа. И чтобы на меня так женщина смотрела, как она на него. С восхищением. И не дешевым, а честно заслуженным.
        А у меня не срастается. Нет, девчонок, много конечно… полная телефонная книга. Но это же все так… не то совсем.
        - Мужики, вызов! - выглядывает оператор, мгновенно приводя нас в рабочее настроение.
        Торопясь надеваю бронежилет и кобуру.
        - Шевелись… шевелись… - торопит Мак.
        Едем в тачке. Громов лыбится.
        - Ну?! Да?? - пихаю его в бок.
        - Может быть...
        - Да стопудово!
        - Ну всё! Пока не подтвердилось. Не смущай мне Эльфа.
        Переключаясь на работу дает нам инструкции по вызову.
        - А что за клиенты были?
        - А?.. А! Кстати, об этом. У тебя же отпуск?
        - Ну.
        - А лучший отдых у нас что? Правильно - смена деятельности! Я тебя продал, короче.
        - Э-э! В смысле?
        - Слушай, бабки хорошие. Как раз за свой байк полностью выплатишь. Загородный особняк в сосновой роще. Постоянное проживание. Бассейн, сауна и полный пансионат. Причем первоклассный! А ты же все равно до сих пор невыездной после службы. А на наших морях уже холодно.
        - Да я отоспаться хотел, Громов!
        - Обязанности - на расслабоне. За девушкой приглядывать, в личное сопровождение. В основном на территории, ну может несколько выездов будет. Пару-тройку недель. Потом тебя заменим. Соглашайся!
        - Хм... Девушка - это хорошо...
        Мак угорает, закатывая глаза.
        - Чего ржем? - возмущенно толкаю его в плечо. - Может, я ее тоже спасу, как ты Эльфа. И будет мне счастье.
        - От чего ты ее спасешь? От большого наследства?
        - Наследница, что ли.
        - Мхм… Главная наследница. Отец при смерти.
        - Эх, жаль... И спасти некого. Даже Эльфа ты увёл. Тоска...
        - Ну так что?
        - Ладно. Я согласен.
        Глава 2 - "Персонал"
        Сворачиваю с трассы в сторону леса. И так неширокую дорогу перегородили две чмокнувшиеся тачки.
        Сбрасываю скорость, делаю небольшой вираж и паркуюсь на обочине возле одной из них. Поднимаю забрало мотошлема.
        Дорогие тачки... За рулем обеих - молодые девчонки. Одна флегматично скроллит по экрану айфона. Вторая, в метре от меня, открыв окно держит в наманикюренных пальцах длинную незажженную сигарету. Алые ногти хищно заточены.
        - Всё нормально? - встречаюсь с ней взглядом. - Помощь не нужна?
        - Нужна... - усмехается, лениво взмахивая сигаретой.
        Хм... Осветленная блонди лет двадцати. Яркая, красивая. Видок вызывающий, с налётом дорогой пошлятинки во взгляде. На разок, другой - вполне себе. Можно было бы покуролесить.
        Щелкаю ей зажигалкой. Специально чуть-чуть не донося пламя до кончика сигареты, чтобы сбить с неё надменность. Бросив на меня недовольный взгляд, немного высовываясь из окна, дотягивается и прикуривает.
        - Инга... - протягивает руку.
        Сжимаю пальцы, имитируя рукопожатие.
        - Белый.
        С интересом разглядывает мои кожаные беспалые перчатки.
        - Белый... Не помню что-то тебя.
        - Я не местный.
        - В гости едешь? К кому?
        - На работу.
        - Мм... - вальяжно и показательно скучая. - Персонал, значит... Жаль... Так бы покатались. Байк у тебя зачетный.
        Ухмыляюсь.
        - Ну, я-то по-любому покатаюсь. А ты, я смотрю, уже накаталась, - оглядываясь ее тачку.
        Радиатор пробит.
        - Всех благ! - салютую ей, щелчком сбивая забрало вниз.
        Провокационно ухмыляется, с азартной агрессией наблюдая за мной. Выжимаю газ, демонстративно поднимая байк на дыбы. И шлифуя по обочине объезжаю аварию.
        Особняк, который мне нужен - дальше, в сосновой роще. Место просто волшебное! Я бы тут жил! Но таких бабок у меня нет.
        Единственное, что выбивается из общей "загородной" картины - идеальный свежий асфальт, влияющий среди редко стоящих особняков и огромных сосен. Проехав по небольшому мосту над ручьём, паркую свою Хонду у высоких бордовых ворот. Снимаю шлем, вешаю на руль.
        Присвистывая оглядываюсь. Нехилые хоромы... Я никогда не работал на стационарном объекте. Моя тема - сопровождение и группа быстрого реагирования. Но в теории Громов поднатаскал. А случай тут не сложный. Паси спокойненько периметр, никаких разборок в стиле девяностых, киллеров и прочей нечисти.
        Особняки раскиданы здесь достаточно далеко друг от друга. Метров сто, не меньше. Некоторые - настоящие дворцы. Это самый элитный район.
        Двери в массивных воротах открываются. Выходит здоровый лысый мужик, в стандартном сером костюме. С "ухом" и мелькающей под распахнутым пиджаком кобурой. Коллега...
        - Добрый вечер. Василий Беляев. Мне назначено.
        Снимает солнцезащитные очки.
        - О! - осаживаюсь я, разводя руками. - Ромка! ЗдорОво!
        Мы в учебке вместе чалились, но служить попали на разные судна.
        - Нихера ты конь здоровый стал!
        - Белый, ты что ли?! - открывает он рот. - Вот это ты подрос! Такой дрищ в учебке был, не узнать сейчас!
        Пожимаем друг другу руки.
        - Давай, тебя Руслан ждёт. Потом потрещим. Оружие есть?
        - С собой? Нет. Но вообще, есть, конечно.
        Скидываю кожаную куртку, поворачиваюсь вокруг своей оси. Облегчаю ему задачу и избегая предписанного "рукоприкладства".
        - Да, проходи... - морщится он, отмахиваясь.
        - У вас тут военное положение что ли?
        - Хер его знает. Договора с нами с завтрашнего дня расторгнуты, набирают новую группу.
        - Почему?
        - "В связи с утратой доверия".
        - А где вы облажались?
        - Нигде. На самом деле - в связи со сменой власти во "дворце", - закрыв дверь провожает меня к веранде с витражными стёклами.
        Хороший дизайн. Изнутри отличный обзор, а снайпер за цветными витражами ничего не увидит.
        - Ты если без работы остался, вот, Громову позвони. Старшему нашему. У нас есть вакансия. Охранное агентство "Альфа", - протягиваю Ромке визитку. - Скажи, что от меня.
        Сейчас мало квалифицированных спецов, зря они конечно так персоналом раскидываются.
        - Из морпехов в альфачи?
        - Так точно!
        - Отлично, - прячет визитку в наружный карман.
        - Спасибо, братишка...
        Быстро переговаривается с кем-то по "уху".
        - Короче, слушай: новый хозяин - Руслан Львович. Начальник охраны теперь - Виктор Иваныч Тур. Прошлый хозяин нормальный мужик был. Этот - брат его жены. Мудак тот еще... - снижая голос. - Живет здесь сейчас без прислуги пять человек: жена бывшего хозяина - Тамара Львовна, стерва редкостная. Ее брат - вот этот самый Руслан. Инга - дочь Тамары. И недавно еще одну девочку привезли откуда-то.
        - А пятый?
        - Тур. Тоже какой-то их родственник.
        - А со старым хозяином-то что?
        - В реанимации. Говорят - не жилец.
        Открываю дверь на веранду, сталкиваясь в дверях с женщиной. На развороте, она врезается мне в грудь плечом. Придерживаю аккуратно за талию, пока она не отыскивает равновесие на своих высоких каблуках. Отпускаю, делая шаг назад. Надменно оглядывает меня с ног до головы.
        - Извините, - улыбаюсь ей пошире.
        Чего вы здесь все такие ядовитые в своих "Соснах"? Не трахают вас что ли?
        Лет сорока пяти, ухоженная, все еще красивая... Но отмороженно ледяная, как большинство дам ее круга. Судя по всему - Тамара Львовна.
        Её взгляд неожиданно смягчается.
        - Это я виновата. А Вы?...
        - Василий Беляев. На собеседование.
        - Василий... М. Ну, проходите, Василий.
        Прохожу... Чувствую ощупывающий заинтересованный взгляд в спину.
        - Добрый вечер.
        Опять представляюсь. Отдаю свою анкету.
        Виктор Иванович Тур - пожилой, лицо в оспинах - внимательно просматривает.
        - Бодигард? Сопровождение VIP?
        Киваю.
        - Безопасник широкого профиля. Включая детей.
        Переглядываются с Русланом Львовичем. Тому тоже - за сорок. Глаза чуть навыкат, редкие волосы на круглом черепе, лицо хищное, нахальное, рептилоидное какое-то.
        - Молодой слишком, - морщится он.
        - Зато спец. "Альфач". Там профанов не держат, - приводит открыто доводы Тур. - Ты же хотел профи.
        - Ладно. Инструктируй его...
        Глава 3 - Приоритет
        - "Приоритет" - главная наследница. Есть основание полагать, что наследница может быть похищена с целью выкупа, - инструктирует меня Тур. - Поэтому, её выход за пределы особняка только с разрешения Руслана. Никаких контактов с третьими лицами. Одну не оставлять ни при каких обстоятельствах. И... девочку пугать не надо. Она не должна знать, что под ударом. Ты как телохранитель, работаешь 24 на 7, с постоянным проживанием здесь. Степень опасности на территории минимальная. Поэтому зря её не тревожь. Здесь ты на подхвате отвечаешь за периметр. Никто не должен сюда войти и никто не должен отсюда выйти. Особенно она. А на выходах... Твоя задача любой ценой вернуть ее обратно.
        - Понял.
        - Ну и молодец. Один нюанс... Твой "приоритет" не говорит по-русски.
        - Очень плохо. Она должна понимать мои команды. Нам нужно как-то договариваться. Я должен дать ей инструкции.
        - Никаких инструкций. Ты - «тень».
        - Ясно. А если потенциально опасная ситуация?
        - Учи итальянский, - пожимает он плечами. - Гонорар у тебя впечатляющий, так что можно и напрячься.
        Бля... итальянский? На итальянском я знаю только "Amore mio" - любовь моя. Врезалось в память из какого-то фильма. Но это немного не в тему. И вообще, не сказать, что я способный к языкам. Но... гонорар и правда неплох. Несколько рабочих фраз можно выучить.
        - Попробуем сонастроиться, - киваю я. - Но, а если она не поймёт в опасной ситуации, что я ей приказываю?
        - Значит, ты возвращаешь ее силой! - разворачивается смотрящий в окно Руслан Львович.
        - Напугается...
        - Переживёт!
        - Ладно, познакомиться-то с ней можно?
        - Всему своё время. Анна необщительна. Не будем её тревожить. Осваивай территорию. Комната для охраны в флигеле.
        - Я обход сделаю?
        Кивает. Обхожу особняк, рассматривая второй этаж. Ищу уязвимые места, где легко бы забрался сам. Таких практически нет. Кроме одного. Решётка для лианы декоративного винограда. Поднимается до открытого окна второго этажа. Дергаю ее, проверяя на прочность. Устойчивая. Залезть - раз плюнуть.
        Чей это балкон? За светлой шторой - контуры тела. Опешив, замираю. Вглядываюсь, пытаясь понять кто там. Женщина... белая нежнейшая занавеска под порывом ветра неожиданно облепляет силуэт. Вау!... Как статуэтка из фарфора.
        - Добрый вечер... - вежливо улыбаюсь ей.
        Девушка поспешно ретируется вглубь комнаты, не проронив ни звука. Окей... Интуиция мне подсказывает, что это она.
        Исследуя особняк изнутри, спускаюсь на цокольный этаж. Открываю первую дверь. Тренажерка... Хозяйка, с которой я столкнулся в дверях, сосредоточено водит пальцем по схеме-инструкции на новенькой, блестящей от смазки "бабочке".
        - Помочь?
        Оглядывается.
        - Да. Будьте любезны, Василий.
        Пачкая руки в смазке, скручиваю блокировку с движущейся части тренажёра. Напрягая мышцы, выбиваю пластиковые подошвы для транспортировки из-под опор.
        - Десять или пятнадцать? - уточняю какой вес ей выставить.
        - Пятнадцать...
        - Окей. Но лучше десять и работать на статику. Суставы не убивает, эффект не хуже.
        - Мм... а ты образованный в фитнесе мальчик? - улыбается мне Тамара Львовна.
        - Есть немного, - ухмыляясь, играю грудными мышцами.
        Неожиданно кладёт ладонь мне на грудь.
        - Эффектно...
        О, блять! Что-то я не готов к такого плана сближениям. Делаю шаг назад, вежливо улыбаясь.
        - Извините. Мне по договору не положено...
        Тамара Львовна хищно прищуривается.
        - И что же тебе там "не положено"?
        - Контакты, - закусываю губу.
        Смеётся, закатывая глаза.
        - Ну, какие контакты, Васенька? О чем ты?! Иди сюда... - властно притягивает меня, сжимая на груди тельняшку.
        Мои глаза распахиваются, челюсть падает вниз. И я едва сдерживаю рефлекс - провести контрприем и отбиться от этих цепких лапок.
        - Запачкался смазкой... - трет большим пальцем мою скулу.
        Отталкивает небрежно в грудь.
        - Все. Свободен! - холодеет ее взгляд.
        Разворачиваюсь на пятках и проваливаю. Нахер такое счастье! Нет, она, конечно женщина привлекательная. Но... не моё это. Да и непрофессионально. Громов мне навтыкает за такое. В большой гостиной сталкиваюсь с Ингой.
        - Оо... - разводит она руками. - Какие борзые люди. Ты не просто персонал... ты, оказывается, мой персонал! Придется тебе меня всё-таки покатать. Как хозяйку! - дергает бровью.
        - Это не входит в мои должностные. Так что - увы.
        Стоя в дверях, водит пальцем по цепочке, оттягивая её.
        - Так ты... - щёлкает пальцами, прося подсказки.
        - Телохранитель... твоей сестры.
        Улыбка стекает с ее лица.
        - Мама!! - с ноткой истерики недовольно кричит она, проход мимо меня.
        - Тамара Львовна в спорт зале.
        - Я спрашивала у тебя?! - претенциозно упирается руки в бока.
        Пожимая плечами выхожу из дома. Поворачивая за угол, прикуриваю сигарету. Глаза скользят вверх, ловя игру тонкой занавески с ветром. Девушки нет... Эх... "Должна быть в женщине какая-то загадка!".
        Глава 4 - План побега
        Замерев на балконе, нервно вцепляюсь пальцами в поручни. Внизу говорят два охранника. Они используют жаргонные словечки, которых мне не перевести, но даже вырезав их, я понимаю, что речь о том, что наша охрана распущена. Они сегодня уходят и больше не придут. Ругают нового хозяина...
        Я хочу попробовать сегодня сбежать. Метнувшись в комнату, сдергиваю со стула свою сумочку. Там карта, на ней небольшая сумма, которую перевел отец на дорогу. Я не потратила и половины. Мне хватит, чтобы купить билет обратно до Вероны. А там... не знаю, попробую обратиться в какой-нибудь фонд, чтобы мне нашли работу. Я могла бы преподавать фортепиано...
        Осталось только раздобыть мой паспорт. Его взял отец, когда я приехала, чтобы сделать мне Российский паспорт и гражданство.
        Кабинет отца внизу. Сбегаю босиком по лестнице, поднимая длинную юбку чтобы не запнуться об ткань. Ковролин глушит шаги. В гостиной - Тамара и Инга. Проскальзываю незамеченной за их спинами под арку в узкий коридор. Здесь две спальни друг напротив друга - Тамары и Руслана, и прямо - папин кабинет. Дверь приоткрыта. С облегчением забегаю туда, запираю за собой.
        Тяжело дышу от волнения, ложась на нее спиной. Огромное папиной кресло медленно разворачивается. Вскрикиваю, хватаясь за подпрыгнувшее от испуга сердце. В кресле - Руслан. Боже ты мой!! Что он делает здесь?! Дыхание перехватывает, я сжимаю кистью свою шею. Склонив голову к плечу, он внимательно смотрит мне в глаза.
        - Кто за тобой гнался, моя маленькая птичка? Кто напугал?
        Растерянно поправляю упавшие на лицо волосы. Руслан встает, с хищным взглядом приближается ко мне. Замираю как кролик перед удавом.
        "Не трогай меня!" - молюсь я, испуганно вжимаясь спиной в дверь.
        Запертую!
        Упирает ладонь в дверь возле моего лица. Его выпученные глаза приближаются. Мой пульс зашкаливает. Я боюсь его. Боюсь не меньше, чем угроз мачехи, что от меня нужно избавиться и проблема решена.
        Встает в упор, зажимая меня между собой и дверью. Мне тошно от сладкого тяжёлого запаха его парфюма, который пронизан нотами чужого животного запаха. Отвратительного!
        Задерживаю дыхание, чтобы не впускать этот запах внутрь себя. Мне кажется, я отключусь от отвращения и ужаса, если вдохну его слишком глубоко. Слепо вожу ладонью за спиной по двери, нащупывая ручку, чтобы открыть.
        - Ты куда-то собралась? - с придыханием. - Я тебя не отпускаю.
        Сдвигаю пальцем блокиратор, отпирая. Но дверь открывается внутрь. И я сама себе заблокировала отступление. Он так близко, что когда я делаю глубокий вдох, моя грудь касается его груди.
        - Non mi tocchi, per favore (не трогайте меня, пожалуйста)!.. - умоляюще шепчу ему я.
        - Оо... - шипит сладострастно. - Говори еще... мой невинный птенчик... я кончаю от того, как ты звучишь...
        Губы приближаются. Рывком отворачиваю лицо.
        - Ну что такое, Анна?.. - шепчет он мне в ухо.
        Меня всю передёргивает от отвращения. Палец скользит по моему лицу, обрисовывая скулу и спускаясь к губам. Инстинктивно сжимаю их.
        - Всего лишь поцелуй, жадная девочка... маленькая дегустация перед роскошным пиром...
        Ведет языком по моей щеке.
        - Я тебя выдрессирую...
        В глазах темнеет, едва сдерживаю рвотный спазм.
        Сжимая подбородок, разворачивает моё лицо обратно. Толкаю руками в грудь, он игнорирует. Неожиданно кто-то нажимает ручку с той стороны и, стукнув пару раз, одновременно толкает дверь. Мне слегка бьёт по затылку.
        - Оу... - морщусь я.
        - Извините! - доносится бодрый мужской голос с той стороны. - Руслан Львович?
        Отстраняя меня в сторону, он выходит.
        - Чего тебе, Беляев?
        Спасибо тебе, Беляев, кто ты бы ни был!! Бегу к массивному столу отца, выдвигаю подряд все ящики, быстро перебирая пальцами бумаги. Паспорта не видно. Верхний ящик закрыт. А я видела, что отец туда убирал мой паспорт и другие документы. И Тамара тоже как-то запирала там документы. На столе стопка банкнот, какие-то бумаги в файлах и резной ключик! Хватаю его в руки. Но открыть не решаюсь.
        Варан сейчас вернётся и снова будет тыкать в меня своим мерзким языком!
        Надо бежать.
        - Камер в доме нет, - слышу голос Руслана. - Мы против системы слежения внутри. Мало ли что... А запись - дело такое... Она в обе стороны работает. Выхода всего два. Парадный и чёрный. Второй из кухни.
        Открываю окно. Сев на подоконник, спрыгиваю на траву, отбивая пятки. Бегу за дом, чтобы зайти с чёрного входа. Закрыто! Бегу дальше, держа одной рукой юбку. Останавливаюсь перед шпалерой для винограда под моим балконом. Прячу ключик в вазон с петунией. На всякий случай. Вдруг Руслан сейчас поднимет шум насчёт его исчезновения. Быстро забираюсь по шпалере на балкон. Хорошо, что мои окна выходят на глухой забор! Замыкаюсь изнутри. Падаю на кровать.
        Меня переворачивает от короткой истерики при воспоминаниях прикосновений этого отвратительного Варана! Молюсь, чтобы сегодня всё получилось. Закрывая глаза, обнимаю подушку. Если не получится... страшно представить, что меня ждёт. Руслан моего согласия не спросит. Возьмёте силой. Я чувствую, что его заводит это - моя невинность, беспомощность и ужас. Ни за что он не получит это! Я лучше... Не знаю, что лучше. Но не получит, чего бы это мне не стоило. В Вероне у меня было много поклонников, но я не подпустила ни одного. Хотела, чтобы первый мой мужчина был любимый! А сейчас очень сожалею. Лучше бы я позволила кому-нибудь сделать это!
        Мое тело сжимается в камень от этих мыслей. Не хочу я! Никого не хочу! Зачем только я поехала в эту варварскую страну?! Никакого закона, только деньги... деньги... Заберите вы свои деньги, только отпустите! Но кто же мне даст написать отказ от наследства? Тогда они потеряют все. А Тамара лучше убьёт, чем останется нищей. Только бежать...
        Глава 5 - Знакомство
        Отбрасываю в сторону планшет с сериальчиком. Две пары охранников сменяют друг друга сутки через сутки. Я теперь здесь двадцать четыре на семь, как и Тур.
        Второй этаж небольшого флигеля для охраны в моем полном распоряжении. Снимаю со стены чью-то старенькую гитару. Веду пальцами по струнам. Расстроена... Кручу колки. Наконец-то начинает звучать как положено. Даю парочку простеньких аккордов.
        - «Но где она живет - вечная любовь, я-то к ней всегда го-тов…» - голос с непривычки срывается на хрипотцу.
        Прокашливаюсь.
        - Белый, я отрублюсь часа на три, подежуришь? - заглядывает еще один охранник - Костя. - Башка болит, жесть.
        - Нет проблем, Костян.
        Отложив гитару в сторону, надеваю кобуру. Надо бы с персоналом познакомиться. Он обязан быть в таком большом доме.
        Выхожу из флигеля охраны. Инга в купальнике... Оседлав мой байк, водит пальцем по хромированному рулю.
        Высокая, эффектная! Но слишком худая на мой вкус. К плоским моделькам я равнодушен. Хотя... Оценивающе разглядываю её. Щелкаю зажигалкой, прикуривая сигарету. Гораздо моложе, чем хочет казаться. Но взгляд прожжённый.
        - Поехали, прокатимся? - ведет высокомерно бровью.
        - Не положено.
        - Да ладно, я тебе разрешаю, - дразняще прикусывает кончик языка.
        Подрессировать меня решила?
        - Разрешения и распоряжения мне выдает Тур.
        Закатывает глаза.
        - Какой обидчивый мальчик!
        Выдыхаю дым в ее сторону.
        - Это субординация. Не вступаю в личные связи персоналом и… рабочими объектами.
        - Это я-то объект?! - недовольно.
        Пожимаю плечами.
        - Пока я отвечаю за периметр - да.
        - Я - хозяйка, малыш, - верхняя губа дергается в оскале.
        - Хозяйка чего? - ухмыляюсь я.
        Ноздри Инги свирепо вздрагивают. Не люблю слишком большие короны на девочках. Хочется снести с вертушки. И не вижу повода отказывать себе в развлечении. Встает с мотоцикла. Забирает из моих губ сигарету. Глубоко затягивается.
        - Ты мой персонал. Я - твоя хозяйка.
        Прикуриваю еще одну.
        - В договоре ты не фигурируешь как заказчик. Значит - ты объект. В отношении которого мне предписано применять силу, в случае нарушения периметра. А уж никак не выполнять его распоряжения.
        - Что за дичь? Отгони-ка байк, я хочу выгнать тачку и покататься.
        - Не положено.
        - В смысле? - осаживается она.
        - В отсутствие Руслана Львовича никто не покидает периметр и никто в него не входит.
        - Ма-а-ам!! - капризно. - Это что за новые правила??
        Торопливо идет мимо бассейна в сторону террасы. Там, под светом уличного фонаря, читает на кресле Тамара Львовна. Инга выговаривает ей что-то, эмоционально взмахивая руками.
        Улыбаясь, докуриваю сигарету.
        Повисаю на одной руке на турничке. Надо бы обход сделать. Но ведь эта коза ради принципа сейчас попробует выскочить. И будет конфликт. Тамара Львовна поднимается с кресла, надевает туфли на высоких каблуках. И, виляя бедрами, медленно идет в мою сторону.
        Ой. Эта хищница посерьёзнее, ее за хвост лучше не дёргать. Может и откусить что-нибудь.
        - Василий... - со сдержанной улыбкой.
        - Тамара Львовна... - спрыгивая с турника отвечаю ей в тон.
        - Мой брат распорядился никого не выпускать?
        - И не впускать.
        - Хм... Очень интересно.
        - Это логично, если семье угрожают. Всё в соответствии с протоколами безопасности и обычными инструкциями.
        - Под угрозой ведь только Анна.
        - Она главная наследница, но не единственная, - убеждаю я в логичности решения Руслана. - Надавить на вас могут и похитив Ингу, верно?
        - Я - главная наследница! - шипит Инга. - Папа не может так поступить с нами. Со мной!
        - Детка, иди в дом. Поздно уже. А мы немного поболтаем...
        - Мам!
        - Иди... - давяще.
        Смотрим вслед уходящей Инги.
        - Руслан чрезмерно параноит, - недовольно морщится Тамара. - Анну выпускать нельзя. В остальном…
        - Вам придется договориться об этом между собой, Тамара Львовна. Вы же понимаете, что я раб лампы и должен действовать по инструкции.
        Вглядываюсь в темноту между левым крылом дома и забором, туда, где видел силуэт девушки на балконе. Там нет фонарей. И меня напрягает это место. Уже второй раз чудится движение в темноте.
        - Здесь обычно паркуется мой брат, - смотрит она на мой байк.
        - Выгоню за периметр.
        - Да нет, зачем? Просто переставь чуть дальше. И перепаркуй мою, пожалуйста, на улицу, - вкладывает мне в руки ключи. - Мне с утра в больницу. Боюсь не разъедемся...
        На парковочной площадке три тачки, а место еще максимум на одну. И там мой байк.
        - Только с позволения Вашего брата.
        - Естественно. Он в курсе. К утру будет.
        - Тогда - легко! Но утром.
        - Да ты цербер! - с иронией.
        Тамара Львовна берет меня под руку и тянет в сторону короткой ореховой аллеи. Перед нами разгораются небольшие фонарики и гаснут, когда мы делаем шаг дальше, загораются следующие... Свет от них и стволы мешают мне видеть территорию, и я начинаю нервничать.
        - Какие еще инструкции дал тебе мой брат?
        - Ничего необычного. Всё ради вашей безопасности.
        Останавливаясь, поворачивается ко мне лицом. Палец скользит по ремню кобуры. Опасливо замираю.
        - Василий... Хочешь кофе?
        - Мм... не отказался бы.
        - Я тебя с удовольствием угощу. Думаю, мы подружимся.
        Чего тебе от меня нужно, женщина? Присматриваюсь внимательнее. Что-то нужно.
        - Пойдём? - дергает бровями.
        - Не могу, - улыбаюсь я. - У меня обход.
        И... Демонстративно поднимаю ключи.
        Усмехается.
        - Ну, давай... иди на свой обход. А я пока сварю тебе кофе. Сливки? Сахар?
        - Только сахар.
        - Сладкоежка? - стреляет взглядом.
        - Немножко.
        Тянется к моей голове. Настороженно отклоняюсь. Но она таки дотягивается и взъерошивает мне волосы.
        - Котёнок улыбчивый...
        - Тамара Львовна, - позволяю себе нотку вежливого порицания.
        - Ладно... ладно... - усмехается. - "Не положено", я помню.
        Ух! Хищные женщины... Сбегаю. Не торопясь обхожу вдоль забора территорию. Проходя мимо окна, где был женский силуэт, решаю, что нужно поставить вопрос об освещении этого места. Балконная дверь открыта. Светлые шторы развиваются от лёгкого ветерка. Спишь, загадочная моя? Ну спи... Я тебя поохраняю.
        - "Где она живет, вечная любовь..." Заела, зараза, - бормочу я.От Руслана приходит сообщение, что выезд за периметр Тамары завтра утром разрешен.
        Иду перегонять тачку. Когда открываю ворота, вижу опять едва уловимое движение в темноте у неосвещенного угла ворот. Нет, не может меня так глючить. Кто это? Адреналин подскакивает. Медленно взвожу курок.
        - Стоять! - рявкаю в темноту.
        Мы оба срывается с места. Перехватываю сзади в удушающий пытающегося смыться пацана. Слишком хрупкий...
        Сдергиваю капюшон. По плечам рассыпается копна густых волос. Тонкий пряный запах дезориентирует, инстинктивно заставляя ослабить хватку. Разворачиваю к себе лицом. Светлые испуганные глаза не моргают, наливаясь слезами. Девушка! Пухлые трепетные губы дрожат. Едва торможу порыв обвести эти губы большим пальцем. Погладить родинку над ними. Мушка... Красивая какая, одуреть! Словно ее отфотошопили в "глянец". Яркая, но косметики на лице не видно вообще.
        - Ты кто?.. - растерянно глажу пальцами нежную шею, которую посмел так грубо сжать.
        - Анна, - шепчет она.
        - Прислуга?
        Прячу ствол. Отрицательно качает головой.
        - Аа... - доходит до меня.
        Главная наследница... Моя загадочная... Силуэт в окне.
        - Извините! - одергиваю руки, примиряюще раскрывая ладони. - Ошибочка вышла.
        - Можно? - сглатывая оглядывается на приоткрытую дверь в воротах.
        Жалобно сводит брови домиком. Только это не забавно совсем. Скорее отчаянно.
        - Нет... Возвращайтесь в дом, - это абсурдно, но мне стыдно смотреть ей в глаза, словно я не защищаю, а держу её в плену. - Выходить не положено.
        Но это же ради её безопасности. Опуская обиженный взгляд, обнимает себя за плечи. И отвернувшись медленно бредёт обратно. А я как пёс втягиваю напоследок головокружительный запах её волос. В груди неконтролируемый трепет. Какая она... Анечка!..
        Глава 6 - Кукла
        - Белый, ты спишь вообще когда-нибудь?
        Спать я умею даже стоя и с открытыми глазами, если нужно. Но сегодня вообще не спалось…
        Не выходит она из дома. И из комнаты не выходит. И на балкон не выходит. Я уже десять кругов за утро нарезал! И на ступеньках потусовался… К завтраку не вышла.
        Хочется при свете ее рассмотреть. Только вот, я - «тень», и беспокоить не велено.
        Но сегодня я какая-то бодрая и вдохновленная тень, несмотря на то, что не спал. Внутри бурлит от нетерпения.
        - Надежда, можно мне кофе? - заруливаю на кухню.
        - Минуту.
        - А Анна не выходила?
        - Она не выходит сама с тех пор как Аркадий Иванович попал в больницу.
        - А почему?
        Бросает на меня многозначительный взгляд.
        - Теперь в этом доме надолго не задерживаются те, кто вопросы задает. И тем более те, кто на них отвечает. Я и так одна осталась из прежнего персонала. Не задавай вопросов. Никому. И в происходящее не вмешивайся, если хочешь работу сохранить.
        - Понятно.
        Вмешиваться нам и так запрещено. По уставу. Только если нарушается закон и можно влететь по статье «бездействие», тогда мы обязаны реагировать. В остальных случаях мы просто шкафы и стоим у стенки, если происходящее не касается заключенного контракта.
        Надежда протягивает мне кофе.
        - Благодарю.
        Из гостиной доносится голос Руслана. Выглядываю. В костюме, с кожаным портфелем.
        - Давай за руль. Ты нас сопровождаешь.
        - Пять минут.
        Сделав поспешно пару глотков кофе, ухожу к себе во флигель, переодеться. Тонкий броник, кобура, надеваю сверху пиджак. Выглядываю в окно.
        Руслан подаёт руку, вышедшей из дома Анне, ведёт еe.
        Мда. С мальчиком ее сегодня не перепутаешь. Светлое платье с пышной юбочкой чуть ниже колен. Такое... в стиле старых америкосовских фильмов. Зефир воздушный. Ей очень идёт.
        Туфельки на каблуках, хрупкие щиколотки...
        Талия тонкая-тонкая...
        Юная, свежая...
        Она поднимает взгляд на моё окно, словно чувствуя, что заглядываюсь. Я залипаю в её больших светлых глазах. Грустных.
        У-у-у... Какая девочка!
        Сердце тарабанит. И это либо слишком крепкий кофе. Либо я влип… Ну какой к черту кофе?!
        Тебе не светит, Белый. Не залипай.
        Отвожу взгляд. Облизываю пересохшие губы.
        Чего же ты такая печальная, а?
        - Беляев, ну где ты?!
        Спускаюсь вниз.
        Руслан, не отпускает пальцы Анны. Она, поджав губы, покорно стоит рядом, невидящим взглядом смотря сквозь меня.
        Он источает что-то такое... Так плотоядно смотрит на нее, что у меня начинается изжога. Так себе из него родственник. Мне хочется оттереть антисептическими салфетками ее пальчики от его прикосновений.
        Отвлекаясь на разговор по телефону отходит от неё.
        Я открываю ей дверь, подаю руку. Не поднимая глаз, вкладывает свою. Ощущение от нее - послушной куклы. Только там за пеленой в ее глазах, иногда все внезапно оживает и трепещет. Сжимаю пальцы рефлекторно, желая получить хоть какое-то внимание. Взгляд фокусируется.
        Сердце, вздрогнув, сбивает меня ощущениями.
        Что я хотел сказать?
        - Нас не представили. Я…
        - Опаздываем! - резко бросает Руслан.
        Анна отводит взгляд, садится в машину.
        Черт!
        Отпускаю ее пальчики. Сажусь за руль.
        - Dovestiamo andando? A padre? - у меня всё вибрирует в грудине от её голоса.
        - Si. Ma non... subito, dopo, - отвечает он ей. - Белый, в паспортный стол.
        Я начал учить итальянский. Но понимаю сейчас только "padre" - отец и "subito" - немедленно, быстро.
        Руслан сидит в телефоне.
        Анна смотрит в окно, обняв себя за плечи. На каждом светофоре я пялюсь в зеркало заднего вида. На ее мушку над пухлой губой... и то, как падают вниз густые ресницы. Ну и... конечно же в выразительное декольте. Там, в глубокой манящей ложбинке, спит крупный кулончик...
        И снова жадно облизываю губы, словно наяву чувствуя его языком.
        Рядом с нами на светофоре тормозит байк. Взгляд Анны немного оживает. Разглядывает с любопытством хромированные детали.
        Тебе нравится? Я бы тебя покатал...
        Покусывает губки. Опять невидяще глядя перед собой. Ну чего ты такая?
        Поцеловать хочу до головокружения и ломки! На секунду встречается с моим полыхающим взглядом. Дыхание перехватывает. Закрываю глаза, пряча то, что в них. Сглатываю ком в горле.
        Сзади сигналят. Зелёный! О, черт...
        Чуть более резко, чем надо давлю на газ, вписываясь в поворот. Паркуюсь возле паспортного. Выхожу, открываю ей дверь.
        Подаю руку.
        Посмотри на меня...в глаза посмотри! Ну!..
        Она поднимает взгляд. Ищу там хоть толику заинтересованности. Но там только обречённая остекленевшая печаль.
        - Анна... - вырывается у меня. - У тебя всё хорошо?
        Веду пальцем по ладони.
        - Non capisco il russo.
        - Совсем не говоришь? А понимаешь?
        Равнодушно пожимает плечами. Значит, я выучу итальянский.
        - Пойдем, Анна. Пойдем... - забирает ее Руслан.
        Провожаю до дверей. Ухожу к тачке. Всовываю в губы сигарету. Жадно затягиваюсь.
        Роман с Ингой закрутить раз плюнуть. Дешёвая она телка. Хоть и богатая. С Анной же... нихрена. Не видит меня. Я - персонал, тень, невидимка. Ещё и барьер языковой.
        Открываю переводчик, ищу какие-то фразы.
        "Sei molto bella".
        Как будто она не знает, что красивая! Пошлятина какая-то банальная.
        А что говорить-то?!
        Я вспоминаю ее глаза. Тревожные грустные...
        - "Sono sempre li..." - я всегда рядом... Вот!
        Глава 7 - Опять побег
        Запоминаю несколько фраз. И совсем не тех, что нужны для сонастройки с ней, как с «объектом». Совсем не тех...
        - Bella... Очень красивая! Dare un bacio... Целовать, да. Ti voglio! Очень хочу... мм!
        Белый, ты ебанутый? Потек тут как пацан. Вокруг смотри. Тебя же не зря наняли. Женихов у нее и без тебя вагон. А телохранителей нет. Все равно ты ничего этого ей не скажешь. Завязывай.
        Внимательно осматриваю тачки на парковке. Ищу другие выходы. Черный выход... Вздрагиваю!
        Анна! Срывается лёгкой птичкой с крылечка у безликой двери, только взлетает зефирная юбка на мгновение, обнажая колени. Бежит к проезжей части.
        У меня волосы становятся дыбом.
        Мысли несутся - что там произошло?! От чего бежит??
        Отщелкиваю заклепку кобуры. На адреналине лечу к ней.
        Анна выскакивает на дорогу. Водители резко бьют по тормозам. Тачки со скрипом тащит по покрытию. Орут клаксоны...
        Она зажмуривается, съёживаясь посреди проезжей части в шесть полос. Вскрикивая, ловит ладонями капот, который тормозит в миллиметрах от нее.
        - Блять! - ускоряюсь, задохнувшись от ужаса.
        Из тачки выскакивает водитель, с криками наезжая на неё. Кто-то матерится из окна другой. Она дезориентированно оглядывается. Замечая меня, срывается с места снова. Но я, успеваю подхватить за талию.
        - Аня! Стоп! Что ты делаешь?!
        - Идиотка! Жить надоело?! - несётся с разных сторон. - Пьяная что ли??
        - А ну-ка нахер все по тачкам! - поднимаю вверх ствол.
        Водилы сразу тормозят с комментариями, поднимают стекла.
        За талию тащу ее за припаркованный грузовик.
        - Что случилось? - закрывая собой, ставлю ладони на машину, ловлю взгляд.
        Испуганно смотрит мне в глаза.
        - Отпусти... - умоляюще шепчет беззвучно. - Per favore…
        - Куда отпустить?!
        - Верона... Домой…
        - Ты что??
        В шоке она что ли? Опять ее отпусти...
        Я же туда не попаду. В Верону эту. Не выездной я... Бредишь, Белый? О чем ты вообще?! А она о чем??
        Смотрю в её испуганные глаза. Прижимаю к себе, оглядываясь поверх ее головы
        - Все нормально.
        Удерживая ее за руку, выглядываю из-за машины.
        Руслан. В порядке. Но злой. Стоит открыто, в тачку не садится. Набирает на телефоне... Меня!
        - Белый, - отвечаю.
        - Поймал беглянку?
        - Ага.
        - Веди обратно.
        - А что произошло?
        - Приглючилось ей. Она у нас немного не в себе.
        - Понятно... Предупреждать надо, Руслан Львович.
        - Считай, что предупредил.
        - Пойдем в машину, Аня. Там безопаснее.
        Веду за руку. Она снова - равнодушная кукла.
        - Почему ты побежала?
        - Non capisco il russo.
        - Но немножко же понимаешь, да?
        Молчит...
        В руке зажат паспорт.
        Помогаю ей сесть на заднее сиденье к Руслану. В машине звенит от напряга. Что за херня?...
        - Музыку включи, - распоряжается он.
        Кручу катушку, ловя волну с приятной музыкой. Поглядываю в зеркало. Он вытягивает паспорт из ее руки. Убирает в сумку.
        - Потеряешь.
        - Voglio andare da mio padre! - срывается ее голос на рассерженные и отчаянные нотки.
        - Не умеешь себя вести, Анна, - негромко. - Визит отменяется. Non oggi.
        Какой-то он... мудак! Слишком по-хозяйски с ней.
        Глава 8 - Влюбленный
        Взгляд постоянно скользит на витражи на входе. Тянет зайти в дом. Но объективного повода нет. Я только оттуда и на три раза обошел его. Анна не выходит…
        Увидеть хочется до зуда! Я вдруг осознаю, что у меня всего-то пара недель здесь. И потом нас не станет друг для друга. Ну, меня-то в целом и сейчас для неё нет. А я хочу быть…
        И как влюбленный баран, я рассматриваю розы на клумбах, с тоской понимая, что не имею права ей даже букет подарить.
        Вечерок сегодня теплый, снимаю футболку, поглядывая на воду в бассейне.
        - Еще холодная, - опускает книгу Тамара Львовна, сидящая на шезлонге. - Обогреватели не установили.
        - Главное - жидкая.
        Мне как раз нужно остудиться. Что-то не туда меня несет.
        - Вы не против, если я окунусь.
        - Ради Бога... Бассейн в твоём распоряжении.
        Скидываю джинсы на шезлонг, накидываю на кобуру футболку, чтобы не бросалась в глаза. И с борта ныряю в воду. Тело оглушает холодом. Выныриваю в лёгком ощущении эндорфинового шторма.
        Как же заебись после этого долгого, тяжёлого и пыльного дня! Губы растягиваются в улыбке.
        - Надя, принеси Василию полотенце, - распоряжается Тамара Львовна. - И кофе. Сладкий.
        Подтягиваюсь на борт. Встаю на ноги. Тамара Львовна стреляет мне взглядом на шезлонг рядом.
        Ой...
        Встряхиваю головой, "умывая" ладонями лицо.
        Мне выносят полотенце. Вытираюсь под ее голодным взглядом. Оборачиваю бедра. От прохладного ветерка - мурашки. Присаживаюсь, получаю свой кофе.
        - Благодарю...
        Прислуга уходит, оставляя нас вдвоем.
        - Василий, можно тебя попросить принести мне из моей комнаты... теплый палантин. Он на кровати.
        Ага! И как я только туда зайду, ты пожалуешь следом. И хрен я отмахаюсь, да? Знаем, проходили!
        Поднимаюсь, отставляя чашку.
        - Сейчас организуем.
        Делегирую распоряжение Надежде, стоящей у входа в дом.
        - Анна к ужину не спускалась?
        - Нет.
        - Проверю, всё ли в порядке, - бормочу я.
        Белый, ты дебил? Полный! У тебя ствол остался в джинсах на ремне. Что ты нахуй делаешь?
        Иду, блять, наверх! Что же ещё?? В полотенце и босиком.
        Стучу тихо в дверь. Не отвечает. С тревогой дёргаю за ручку.
        Анна подлетает с кровати, делая шаг назад. Прячет что-то за спиной. И растерянно... нет, испуганно смотрит мне в глаза. Растрёпанные волосы падают на лицо.
        - Stai bene, Анна? (Ты в порядке?)
        Я выучил, да.
        - Si... - выдох.
        Закрой, мать твою, дверь, долбоеб неадекватный! И вернись за стволом.
        Бегом спускаюсь вниз.
        Что это было сейчас, а?! Профи, блять. Громов у тебя лицензию отберёт за такие выкрутасы лично.
        Внизу лестницы натыкаюсь на Тамару Львовну. Она удивлённо дёргает бровью.
        Да-да... Я не в логове Черной вдовы! Извините.
        Недовольно хмурясь, открывает рот для тирады, из глаз сочится сарказм.
        - Тамара Львовна, - тихо окликает ее горничная, протягивая палантин.
        - Спасибо... - терпеливый вздох.
        Это адресовано мне. Оборачиваясь к Надежде бросает ей беззвучно - "пошла вон". Я вижу в отражении зеркала.
        - Замёрз? - проходятся коготки по моему прессу.
        Сокращаюсь, делая шаг назад.
        - Аха... Пойду, оденусь, - нервно улыбнувшись, сбегаю.
        Ну против я того, чтобы меня жрала эта дамочка. У меня от Анны сердцебиение. И я весь в ней.
        Мои джинсы, естественно на месте. И никто не лез в кобуру. Но это никак не оправдывает моего неадеквата. Все, Белый, завязывай! Ты на работе, твою мать.
        В дом идет Руслан с букетом цветов. Провожаю его ревностным взглядом. Останавливается.
        - Всё в порядке?
        - Всё в порядке, Руслан Львович.
        Не считая того, что мне хочется тебе въебать.
        - Ну, молодец…
        Я молодец, да. Не въебал.
        Глава 9 - Бьянко
        Ключ я подкинула обратно, стащив из ящика папин пистолет и со стола свой паспорт. Открываю Российский - Анна Аркадьевна Чайкина. Куда их спрятать? В комнате нельзя. Обыскать ее проще простого! Выхожу на балкон. Шпалера идет от земли до самой крыши. Там несколько гнёзд стрижей. И можно залезть и засунуть их туда, под черепицу. Но моя паранойя говорит мне, что если придумала я, чтобы спрятать, значит и догадается тот, кто будет искать. Надо там, где никто не будет искать.
        С балкона видна освещенная зона парковки. Там машина Руслана. Держа в руках большой букет, он говорит с этим новым молодым охранником. Живот сжимается от страха и тревоги.
        Руслан идет в дом. Кому цветы?... Страшно - вдруг мне? Это значит, что он зайдёт сейчас сюда.
        Прячу пистолет в свою сумочку. Сдергиваю с себя вещи, оставаясь в футболке. Прячусь под одеяло. Сердце пульсирует так, что оглушает. Паспорта лежат в кармане кофты...
        Зачем я разделась?! Уж лучше быть в штанах, если он зайдёт сюда. И только я сжимаю одеяло, чтобы сдернуть его, надеть что-то более закрытое, как дверь в мою комнату открывается без стука. Зажмуриваюсь...
        По запаху его парфюма чувствую, как приближается. Сердце ускоряется от страха. Рядом со мной на подушку ложится букет. Это глупо, но я продолжаю делать вид, что сплю. Как же еще защититься сейчас?..
        - Анна... - рука скользит по одеялу, от моей щиколотки к коленке... выше...
        Рефлекторно переворачиваюсь на бок, поджимая колени к животу. Влажные губы утыкаются мне в шею. Замерев, я понимаю, что сейчас разрыдаюсь. Язык скользит по моей коже. Не выдержав, дергаюсь, отталкивая его от себя. Спасает меня его вибрирующий телефон. Смотрит на экран.
        - Я сейчас вернусь, ... Torno subito, tesoro! - поправляется он.
        Сокровище? Да уж! Выходит из комнаты, оставив дверь приоткрытой. Я, превращаясь в слух, пытаюсь уловить каждое его слово.
        - Да... да! Мне нужно, чтобы представитель загса приехал прямо сюда.
        Загса?.. загса... загса... Незнакомое слово!
        - Отправь кого-то адекватного, чтобы не задавал лишних вопросов. Данные? Анна Аркадьевна Чайкина. И Руслан Львович Тур. Какие тебе еще нужны данные? Ксерокопии паспортов? Я сброшу... Паспорт уже на руках. Свадьба? Ну конечно нужно оформить церемонию, но уже после. После, да. После того как она подпишет документы. Поторопись! Обстоятельства могут поменяться в любой момент.
        Чего?!
        В русском так много синонимов. Мне сложно разобрать беглую речь. Брак - это свадьба или поломка?
        Слышу, как разговаривая он ходит по коридору. Сдернув со стула свою кофту выбегаю на балкон, но под ним один из охранников. Мы встречаемся взглядами. Залетаю обратно, выглядываю в коридор. Руслан спиной ко мне, в самом его конце. Продолжает свой разговор. Я крадусь мимо него по лестнице вниз. Он везде найдёт меня, если захочет. Но по-детски мне хочется оттянуть этот момент, попробовать спрятаться. Нужно было взять пистолет? И что с ним делать? Я даже не знаю заряжен ли он. И как его использовать - тоже.
        - Анна!.. - слышу, как тихо зовёт меня. - Куда ты сбежала, плохая девочка? Я тебя найду...
        От азарта в его голосе, меня окутывает слабость, страх и безнадёга. Прижав кофту к груди беспомощно оглядываюсь.
        - Если ты будешь бегать от меня, я посажу тебя на золотую цепь, Анна!.. Я не настроен сейчас играть в догонялки и прятки.
        Что бы он не сделал со мной, ему все сойдёт с рук. Кто заступится? Папа? Он не приходит в себя. Тамара? Не-е-ет... Она с радостью станет соучастницей этой экзекуции. Эти его псы цепные? Тоже - нет. Скорее подержат по его приказу. Полиция? Как до нее добраться, и кто мне поверит? Руслан всех купит. Это же Россия.
        - Анна, - чуть громче. - Вернись!
        Сверху его глухие шаги. Я бегу ниже, в цоколь. Там много помещений, я запрусь где-нибудь. Первое куда забегаю - винный погреб. Вытаскиваю бутылку из ближайшей стойки. Перехватывая ее за горлышко, разворачиваюсь к двери. Отличное решение, Анна. Хочешь разбить ему голову? Очень!!! Ты думаешь у тебя выйдет? А дальше что?
        Пока что он с тобой играет - цветочки, ручки, поцелуи. Но если ты его разозлишь... Прятаться здесь совершенно негде и изнутри дверь не запирается. Выглянув в коридор, я перебегаю в спортивный зал. Комната метров тридцать. Вся стена зеркальная. Выключаю тусклый свет. Напротив зеркал - оббитый мягким угол и тренажёры. Один еще в коробе. Отчаявшись, сажусь за него на мягкий мат. Этот уголок не просматривается в зеркала. Прижав к себе кофту и нечаянно прихваченную бутылку вина, смотрю на высоко расположенные приоткрытые фрамуги. Там видно чьи-то ноги.
        - Беляев! - слышу голос Руслана.
        - Да, Руслан Львович, - подходит, судя по голосу именно тот охранник, который задержал меня.
        - Никто из дома не выходил?
        - Нет.
        - Точно?
        - С парадного входа - нет.
        - Ясно... Короче, пусть Костя по территории посмотрит, а ты в доме поищи.
        - Кого поискать? - подозрительно.
        - Анну. Она... немного расстроилась. Куда-то спряталась. Найди мне ее. Уложу ее спать.
        - Понял.
        Смотрю на бутылку вина в своей руке. Оно еще молодое и только слегка запечатано пробкой. Никогда не пила алкоголь, хоть и жила в городе, где культ вина. Пора начинать. Потому что, если уж Руслан найдет меня сегодня, я не хочу чувствовать, не помнить, как он будет укладывать меня спать. Морщась кручу торчащую пробку, расшатывая ее. С тихим хлопком пробка вылетает. Вино игристое, и, вспенившись, выливается на мои обнажённые бедра. Делаю глоток сладкой крепкой жидкости. Язык щиплет от газа. Горло перехватывает. Оно сопротивляется, не желая впускать алкоголь. Морщась глотаю еще и еще. В животе становится тепло, в голове мутно... Немного подташнивает. По щекам льются слезы.
        Через несколько вымученных глотков, ужас и паника отступает, сменяясь равнодушием и заторможенностью. Внезапно включается свет. Сжимаясь, закрываю глаза. Словно от этого не я перестану видеть, а меня. Уходи... уходи... уходи!!! Но шаги приближаются и затихают совсем рядом. Нет, реальность не хочет раствориться в алкоголе! Она, к несчастью, неотвратима.
        Открываю глаза. Встречаюсь взглядом с тем молодым охранником. Он возвышается надо мной. Спортивный, очень крепкий. Мышцы растягивают ткань футболки. Ремни от кобуры подчёркивают идеальный силуэт, он словно с обложки мужского журнала. Сильный, наверное...
        Как жаль, что эта сила не защищает, а направлена против меня! Присаживается передо мной.
        - Привет...
        Смотрю в его обеспокоенные глаза. Слёзы неконтролируемо льются по моему лицу ручьями. Делаю глоток вина из бутылки и, давясь, проглатываю. Его взгляд скользит по моим мокрым бедрам.
        - Что случилось?
        - Non capisco (не понимаю)... - шепчу я по привычке.
        - Так... - решительно. - Дай-ка мне её.
        Забирает бутылку, оставляет в сторону. Сжимает мои кисти, тянет на себя.
        - Пойдём...
        - Ti prego! Non farlo...(прошу тебя! Не надо...) - вырывая руки, умоляюще складываю ладони.
        - Я не понимаю, - расстроенно пожимает он плечами. - Ты напугана?
        Хмурится, втирая большим пальцем слёзы с моей щеки.
        - Да... - неуверенно киваю я.
        Вино вскружило голову, и мне сложно контролировать свою легенду с языком. Я наивно надеюсь, что он не отдаст меня Руслану.
        - Давай, я отведу тебя в комнату?
        - Non!
        Всхлипывая сжимаю его крепкую руку, заглядывая в глаза. Ну, пожалуйста…
        - Тихо... тихо... - аккуратно прижимает меня к себе. - Всё хорошо.
        Замерев, мы сидим так на матах.
        - Что же мне делать? - пальцы чуть ощутимо скользят по моим волосам.
        Мне становится парадоксально тепло, чувство защищённости отключает. Он так пахнет... Чем-то древесным... немного табаком... глубокий мужской запах заливает меня до макушки.
        - Пожалуйста... - глажу я его по груди.
        Пальцы скользят по рельефным перепадам мышц. Глажу потому что, мне хочется, чтобы кто-то пожалел и погладил меня также. А я сейчас пьяная и всё путаю... Но это почему-то работает, и он гладит в ответ.
        В коридоре шаги. Я дергаюсь, забиваясь обратно в свой угол. Охранник встаёт, поднимая бутылку.
        - Здесь? - слышу голос Руслана у двери.
        - Нет... здесь нет, - уверенно. - Но была, судя по всему.
        Слышу плеск вина в бутылке. Меня резко расслабляет и начинает трясти. Не сказал...
        Через пару мгновений свет выключается.
        - Ладно, найдёшь, отведи ее спать. Я тоже пошел...
        Через полчаса парень возвращается. Но свет уже не включает.
        - Пойдем, Анечка... - обнимая, помогает мне встать.
        Меня шатает от стресса и вина. Обняв за талию, он ведет меня наверх. Я как отупевшая безэмоциональная кукла. Кончилась... Жмусь к нему, интуитивно ища защиты.
        Надо сказать ему спасибо, но я не могу говорить.
        Усаживает в комнате на кровать. Мочит в ванной полотенце, протирает мои липкие от вина бедра. Прикладывает холодное полотенце к щекам. Внимательно осматривает мои запястья. Тактично и не касаясь отводит волосы, разглядывая шею. Как ребенка укладывает в кровать. Закрывает одеялом. Присаживается перед кроватью, заглядывая в мои расфокусированные глаза.
        - Меня зовут Белый... ты понимаешь?
        Положительно моргаю.
        - Я здесь побуду, - показывает на кресло. - А ты спи. Понимаешь?
        Чуть заметно киваю. Белый... Белый - это цвет.
        - Bianco... - пьяно бормочу я.
        Меня отключает.
        Глава 10 - Итальянский
        - Белый! - слегка пинает Тур по шезлонгу, на котором я вырубился после бессонной ночи. - Не спать.
        Ушел от Анны только утром, когда уехал Руслан. Что это было вчера, вообще?..
        - Едем куда-то? - приоткрываю я глаза.
        - Сейчас приедут люди для оформления беседки и сада. Побудь в доме. Чужих там быть не должно.
        - Понял...
        Хрустнув позвонками, разминаю затёкшие плечи.
        Прохожу в гостиную. Смотрю на широкую винтовую лестницу наверх. Я бы забил на всё и поднялся. Но не хочется смущать девочку. Она может ещё спать. Стук каблуков сзади.
        - Василий... - неожиданно кладёт мне руку между лопаток Тамара Львовна.
        Инстинктивно делаю шаг вперед, уклоняясь от касания. Разворачиваюсь.
        - Доброе утро... Кофе? - ведет взглядом по моей груди, обтянутой футболкой. - Доброе утро. Спасибо, с удовольствием.
        - С удовольствием - это правильно, - сдержанная улыбка. - Пойдём на столовую...
        Прикрывает дверь за нами. Открываю обратно.
        - Пусть будет открыта, хорошо?
        - Боишься меня? - снисходительная улыбка.
        - Ну что Вы?.. Мне нужно видеть входную дверь. Здесь сейчас будут посторонние.
        - Мм, - понимающе.
        Тамара Львовна включает кофе машину.
        - Ну, рассказывай... - ставит напротив меня кружку с кофе. - Как спалось?
        Спалось?.. Очень беспокойно мне спалось. Анечка ворвалась в мои сны. И все смешалось - страх за неё, нежность к ней... И еще секс! Мои губы горят, словно целовал я ее вполне реально. А вот в паху проблема обратная. Хоть и трахал во сне я ее горячо и жадно, но облегчения никакого. Стоит зараза так, что от головы кровь отливает. Насмотрелся за ночь влекущих картинок. Морщась ерзаю на барном стуле. Улыбаюсь, отворачиваясь к окну. Там суета.
        - Инга сказала, ты ночью был у Анны, - подсказывает она мне нужное направление мыслей.
        Выходил несколько раз курить на балкон. Видел там Ингу, да. Стукачка…
        - Тамара Львовна, у вас праздник какой-то? Столько цветов...
        - Аа... - пренебрежительно. - Но, вообще - да. Церемония. Брат завтра женится.
        - Оо... Поздравляю Вас!
        Ну и чудно, привезёт жену, может, будет меньше уделять внимание Анне. Ей это явно не по вкусу. Вчера до истерики довёл девочку.
        - Ну да... - без особого энтузиазма прохладно улыбается Тамара.
        - У Вас практически нет прислуги, Тамара Львовна. Меня просто инструктировали на ее счет…
        - Руслан меняет штат. Скоро будет и прислуга.
        - Ясно.
        Кутаясь в кофту, в которой была вчера, на кухню заходит Анна. Вздрагивает, заметив меня. И я тоже вздрагиваю от волны эмоций, что сразу же наполняют. Лицо - немного припухшее от слез. Волосы еще влажные после душа. Неуверенно замирает.
        - Buongiorno... - низким грудным голосом.
        По моей коже мурашки волной поднимаются к мозгам, и голова кружится.
        - Доброе утро, - не свожу с неё глаз.
        - Кофе, Анна? - словно из кухни появляется Надежда.
        - Per favore... - с легкой хрипотцой.
        Ааа... кончу сейчас! Ещё, ещё, ещё!!
        - Не выношу, как звучит итальянский, - сдержанно улыбается Тамара.
        Но произносит это так миролюбиво и дружелюбно, что Анна никогда и не догадается о смысле сказанного.
        - Почему? Мне кажется, очень красиво, - пытаюсь отвести взгляд от Анны, присаживающейся напротив.
        Сердце колотится... Едва сдерживаю порыв обнять эти хрупкие плечи и закопаться носом во влажные волосы.
        Анечка... потерянная... расстроенная... медленная... расфокусированный взгляд скользит стенам. Иди ко мне, малыш, я тебя полечу. И никому не отдам.
        - Тамара! - подходит с улицы к открытому окну Тур. - Подойди... ты нужна.
        Мы остаёмся вдвоем. Анна выливает кофе себе в чашку. Мы сидим молча, глядя друг другу в глаза. Общие секреты быстро сближают.
        - Аня...
        Через стол протягиваю руку, сжимаю её кисть.
        - У тебя все хорошо?
        - Non capisco.
        - Если что-то не так, то я там всегда, - показываю рукой в окно на флигель. - Sono sempre li. Рядом совсем. Я твой... мм... бодигард. Телохранитель. Защитник! - подбираю я слова. - Понимаешь?
        - Bodyguard?..
        - Ну ты же понимаешь, Анечка.
        Опасливо оглядывается на дверь.
        - Защита... - неуверенно и практически беззвучно.
        - Да!! - улыбаюсь я. - Давай поставим мой номер на быстрый вызов. Дай мне телефон, пожалуйста. Сотовый. Мм... Айфон. Да он же на всех языках "телефон"! Дай мне... ну?
        Протягивает.
        - Молодец! Пароль... Пальчик приложи, - переворачиваю сенсором вверх.
        Делаю настройки, поглядывая на нее. Кофе не пьет, очень нервничает.
        - Чтотакое?
        - Non... Equilibrio a zero... Zero! - показывает пальцами круг. - Chiamare... - отрицательно качает головой.
        О, полегче, девочка! Я за голосом не слышу слов! Зеро? Зеро - это ноль.
        - Нет денег на балансе? - улавливаю скорее интуитивно то, что хочет сказать.
        Кивает.
        - Почему?
        Что-то взволнованно объясняет на итальянском. А я медитирую на то, как двигаются губы, эмоционально взлетают пальчики, заслушиваясь тем, как она звучит.
        - Mi scusi... - виновато и беспомощно разводит руками.
        - Ясно-ясно... - ничего конечно не ясно. - Давай просто закинем денег?
        Опять тревожно оглядывается на дверь. Отдаю ей свой телефон.
        - Свой номер набери, - показываю ей жестами.
        Послушно набирает цифры. Закидываю на ее номер деньги. Тут же приходит уведомление о пополнении баланса.
        - Спасибо!... - так благодарно смотрит на меня, словно это не мелочь, а целый подвиг.
        - Да не за что!
        Не удержавшись опять сжимаю ее ледяные пальчики.
        - Бьянко... - шепчет она.
        Бьянко - это белый, Белый. Ооо… И снова кончаюсь от чувственности.
        Она встает, обходя стол, приближается ко мне. Иди... иди ко мне, красивая! Облизываю рефлекторно губы, от скачка давления темнеет в глазах. Фантазии рвут крышу! Оглядывается на дверь, достаёт из кармана паспорт. Нет. Два паспорта. Тонкие пальчики дрожат. Я растерянно встаю со стула. За дверью слышен голос Инги. Вздрогнув, Анна испуганно засовывает мне в передний карман джинсов оба паспорта.
        - Оу!.. - сводит мой живот от ее неожиданных и смелых прикосновений.
        Испуганно одергивает руки, жалобно глядя мне в глаза.
        - Я не понял, Анечка... - шепчу я, растерянно ведя рукой по волосам.
        - Mistero! Секрет! - прижимает пальчик к моим губам.
        Стою, таю как дурак… Едва удерживаюсь от того, чтобы поцеловать ее пальчик.
        Киваю. Секрет, так секрет. Засовываю чуть глубже.
        Инга проходит мимо двери. Анна отлетает от меня на другой край стола.
        - Сядь... - показываю ей ладонью вниз. - Все в порядке.
        Инга, видимо услышав наши голоса, возвращается и заглядывает.
        - Хм!
        Заходит в столовую.
        - Надежда, завтрак!
        Переводит взгляд с Анны на меня.
        - Ну что - трахнул уже эту овечку заморскую?
        Так и не прикоснувшись к кофе, Анна выскальзывает за дверь.
        - А ты не выспалась, да? - сдерживая гнев прищуриваюсь я.
        - Почему это?
        - Выглядишь не очень, - бросаю Инге и допивая одним глотком кофе, иду за Анной.
        - Мудак! - в спину.
        Догоняю Анну на лестнице.
        - Ань... - разворачиваю к себе, сжимая кисть.
        Тактильно пытаясь передать ей свое "присутствие".
        - Sono sempre li, слышишь?
        - Ты... - кусает губы, пытаясь сформулировать. - Мой отец... прислал?.. Отправил?.. Послал? Как?..
        Смущается. Чувственные губы все искусаны... Сжимает в ответ мою руку. Акцент такой... я, блять, утекаю просто от этой девочки!
        - А?.. Отец? Нет, не отец. Меня нанял Руслан.
        Нежное лицо застывает.
        - Руслан?
        Киваю.
        Опуская взгляд, вытягивает руку.
        - Белый! Ты где?
        - Иду я!
        Оставляя ее, сбегаю с лестницы вниз.
        Глава 11 - Тень
        Какая я глупая! Глупая!! Зачем отдала ему паспорта? Просто он показался спасителем!... И мне захотелось поверить, что выход есть! А его нет! Он - не спасение.
        Кручу в руках пистолет, смотрю на телефоне видео о том, как из него стрелять. И что же дальше, Анна, что дальше? Выстрелить в Руслана? А потом русская тюрьма, где насиловать тебя будет не один он, а все желающие надзиратели?!
        Прижимая подушку к лицу, гашу рыдания. Вдохнув поглубже откидываю ее в сторону. Помогать ему с этим изнасилованием я точно не стану! И как овца на заклание не пойду!
        Быстро привожу себя в порядок возле зеркала. Смотрю себе в глаза. Он не будет моим первым мужчиной. Ни за что! Кто угодно, только не он. В груди бьётся от этого смелого решения. Я не проговариваю его полностью даже себе. Потому что от страха волосы по моему телу становятся дыбом и живот сводит. Сгорая от этого, решительно снимаю с себя брюки. Надеваю тёмный синий сарафан в пол. Мне кажется, он идет мне больше, чем другие. К тому же полностью открывает плечи и слишком откровенно обтягивает грудь резинкой, если не надеть бюст. Я не надеваю... Распускаю волосы. Трясущимися пальцами снимаю крышечку с духов. Мажу пальцем за ушком. На губы немного блеска... Не дыша расчесываю волосы. Какая бледная… шлепаю себе слегка по щекам организуя румянец. Но это лишнее. Я и так сгорю от стыда!
        Я - красивая? Вообще-то - да. Но сейчас, мне кажется, я ужасно выгляжу - ранимо, испуганно, а совсем не влекуще. Скидываю снова обувь, чтобы мои шаги не было слышно. Я научилась тут быть тенью.
        Спускаюсь. Мачеха властно говорит с новым персоналом, состоящим из трех женщин и одного мужчины.
        Проскальзываю к кабинету, застывая у двери. Там голоса Руслана и Тура.
        - Ты будешь делать предложение?
        - Конечно! - плотоядно.
        - Зачем это всё? Ты можешь взять от нее всё, что тебе хочется и так. Оформить брак, в том числе.
        - Не-е-ет... Я хочу получить невинную жену. А не банальный износ! Хочу, чтобы она осознавала, что принадлежит мне.
        - Эта птичка все равно тебя не полюбит.
        - Кому нужна любовь, когда можно получить неискушенность и беспомощность? Просто секс - это скучно. Я хочу ее эмоции... ее покорность и непорочность. Подчинять.
        - С чего бы ей быть покорной?
        - Будет! Сломаю. Анна еще вчера - наивный ребенок. Она не оперилась в этом мире. А здесь, в России, она вообще в моей полной власти. Я подавлю ее. У меня будет самая роскошная игрушка! Впереди такой пир, что я истекаю слюной.
        - Ну, как знаешь...
        Я не все понимаю, но от того, что понимаю меня тошнит.
        Я так долго живу в ощущении тошноты от отвращения, от страха, что перестала совсем есть. Желудок сжался в тугой ком. И совсем не просит еды.
        - Ты таблетки пьешь? - опускает телефон Тур.
        - Они мне не нужны. Я в порядке.
        - Зачем тогда мы брали рецепт?
        - Возможно, они понадобятся моей молодой жене.
        Шаги... Дергаюсь, бесшумно прячась в соседней комнате. Шумно испуганно дышу. Оглядываюсь. Это комната Руслана. А если зайдет?! Ныряю за штору, с ногами залезаю на широкий подоконник. Мне кажется, моё дыхание слышно на весь дом. И дверь в комнату как назло открывается! Зажмуриваюсь...
        "Меня не видно!" - убеждаю я себя.
        Шторы темно-серые и не пропускают свет.
        Руслан останавливается у стола. Я вижу его в щель между шторами. Если он повернётся, то тоже может увидеть меня. А если моё сердце будет так грохотать, то он обернётся просто на звук!
        Стягивает бутылку виски с полки. Смахивает нечаянно рукавом пиджака несколько стандартов таблеток. Делает несколько глотков из бутылки. Забирает с полки коробочку. И оставив на столе открытую бутылку, перешагивает через блистеры. Уходит.
        Выдыхаю... Не попалась.
        Выскальзываю из-за шторки. Застываю у стола.
        Чего я ищу? Не знаю... Интуитивно, я хочу внести немного хаоса, чтобы все их планы рухнули. По-детски? Может быть... Это от безысходности. Поднимаю с пола таблетки. Клозапин... Что это такое? Вытаскиваю несколько таблеток и найденной на столе металлической линейкой раздавливаю их на листочке бумаги. Аккуратно ссыпаю порошок в виски. Уж не знаю - что это, но надеюсь, что-нибудь убойное!
        Может, снотворное? Хоть бы его увезли на скорой! А я что-нибудь придумаю, пока его не будет пару дней.
        Смотрю на жидкость на свет. Не растворяется! Зажав ладонью, трясу дольше и сильнее. Но муть и мелкая взвесь остаются в тёмном виски. Всё против меня! Ставлю бутылку так, как стояла. Может, постоит и растворится?
        Прячу в ведро для бумаг пустой стандарт, скомкав его внутрь чистого листа из принтера.
        Надо бежать отсюда как можно быстрее. Но из какого-то потустороннего любопытства, я вытягиваю один из шкафчиков. Там...
        - Che schifo(мерзость)! - с отвращением вскрикиваю я, отдергивая руки.
        Морщась присматриваюсь внимательнее. Наручники, резиновый член, кляп, какие-то силиконовые прозрачные насадки, тюбики с гелями!..
        - Фу!
        Закрываю этот шкафчик. Брезгливо трясу руками, словно прикоснулась к его гениталиям. Вытираю ладони об юбку.
        - Schifoso(гадкий)!! Ааа!!!
        Меня всю передёргивает. Дергаю аккуратно дверь, смываясь оттуда. Притормаживаю у спальни отца и Тамары. Слушаю ее разговор, судя по всему, по телефону.
        - Юрий Карлович, подскажи мне... Допустим, некто пишет завещание на свою внебрачную дочь. А свою законную семью в завещании не упоминает. Если с его внебрачной дочерью что-то случится до того, как она вступит в наследство, семья получит все имущество? Нет? А кто? Её наследники?! Так подожди... - нервно. - А в какой момент должно случится? До оглашения завещания? Тоже нет?! Так... так... А если... Допустим наследница выходит замуж. Потом с ней что-то случается. Кто всё получит? Муж? Мхм... А если муж окажется недееспособен в психическом плане? Брак аннулируют? Нет? Если не потребует его опекун, то - нет, правильно?
        Я начинаю путаться в этих рассуждениях. Понимаю только мысль - "с наследницей должно что-то случиться". Это, конечно же, обо мне! Знал бы отец на что обрекает меня этим ненавистным уже завещанием.
        - То есть, если доказать недееспособность её мужа, то распоряжаться имуществом будет его опекун. А что нужно, чтобы стать опекуном? Близкое родство?... Мхм... Да, поняла!
        Слишком сложно для меня. Тяжело понять смысл! Но всё плохо, это и так ясно. Крадусь дальше. Проскальзываю незамеченной мимо Тура, расположившегося в кресле, у плазмы. Выхожу босая на улицу. Ногам холодно. С унынием смотрю на беседку, что украшают цветами какие-то люди. Мимо меня несут в дом молочный смокинг в вакуумном пакете. А следом - белое платье. Свадебное...
        Никогда-никогда и ни за что я не скажу - «да».
        Меня скручивает от приступа тошноты! Ну и кого ты собралась соблазнять, несчастная жалкая птичка? А разве у меня есть какие-то варианты? Стоя на крыльце, смотрю, как он выныривает из бассейна, подтягивается на руках, поднимаясь на борт.
        Бьянко...
        Вода в бассейне ледяная и никто не купается. Но он такой... что ему море по колено, наверное. А не то, что ледяная вода. Ручейки стекают по мокрому телу, обрисовывая его рельеф. Красивый мужчина... И пахнет он очень хорошо, расслабляюще. Не так как гадкий Руслан. Заботливый, ласковый.
        Вспоминаю, как укладывал меня спать, вытирал бедра... Он не будет намеренно делать мне больно и неприятно. Лучше пусть он!
        Обматывает бедра полотенцем. Только он же, наверное, знает, что я "невеста" Руслана. Может и не прикоснуться. Но соблазняют же как-то и замужние женщины мужчин. И близких тоже - братьев мужа, пасынков, прислугу!
        Так они искушены... а я? Я же ничего не умею. Я смогу?...
        Мы на мгновение встречаемся взглядами. И Бьянко сразу же меняется в лице. Отстранённость смывает эмоциями. Я не могу их точно считать, но они есть. Пусть всё получится!
        Наблюдаю, как он уходит к себе.
        Глава 12 - Озарение
        Джинсы сырые, развешиваю их на стуле, переодеваюсь в шорты. Достаю из кармана джинсов два ее паспорта. Задумчиво шлепаю ими о ладонь. В чем месседж? Что она хочет от меня? Что вчера происходило? Что за связь у нее с этим… Русланом. Она есть - это очевидно. Но в чем суть не пойму. Скорей бы уже он женился, что ли!
        Анечка... Её светлые сверкающие глаза преследуют меня. Я как зомби. Накрыло и не отпускает. Все время прокручиваю брошенные ей фразы, чтобы получить дозу и опьянеть вдрызг. Ее голос пробирает до основания, заставляя твердеть и изнывать от желания.
        - Ууу!... - тихо вою я, закатывая глаза от оглушающих ощущений.
        Словно я лежу под капельницей с морфином и стоит только нажать кнопку, чтобы получить дозу - «per favore»… «Бьянко»… И я нажимаю и нажимаю, с трудом включаясь в реальность. Плаваю в своих эндорфинах.
        Она никогда не улыбается. А я хочу, чтобы улыбалась! Эмоций хочу и чувствовать, что нужен... что улыбается для меня.
        Целовать хочу до отключки! Входить в неё и ловить её чистый, доверчивый взгляд, растворяться в нём, взрываться с ней... Касаться губ в этот момент, смешивая наши стоны и чувства!
        И эти фантазии как на репиде, откачивают кровь от башки вниз.
        Растекся, Белый, лужицей? Тебе не светит, - напоминаю себе.
        Она не похожа на девочку, которая легко идет на необязывающие ни к чему интрижки. Слишком чистый неискушенный взгляд. А закрутить серьезный роман с главной наследницей Чайкина это, конечно, утопия. Зачем я ей? У таких свой круг общения. И там уж точно нет сутками впахивающего силовика.
        Но меня, как верного пса, несмотря на бесперспективняк, тянет быть рядом. Давать хотя бы то, в чем она нуждается. А она нуждается... Это же очевидно! Кто едва знакомому человеку паспорта в карман засовывает? А вот думать о том, что это бесперспективняк совсем не хочется. Тогда доза моего личного морфина превращается в яд, сжигающий внутренности. Даже ледяной бассейн не помогает остыть.
        Резко разворачиваюсь на шорох в дверях. Она!! Неожиданный визит.
        - Что случилось?
        Теряюсь, пытаясь смотреть только в глаза. Но эта задача непосильная. Взгляд прилипает к ее чувственным губам и родинке над ними. Скользит вниз.
        Мы одни… - настойчиво стучит в мозгах. Если хочешь для нее «быть», используй этот факт как-нибудь. Здесь нам вряд ли будут мешать общаться.
        Копна волос перекинута через точеное плечико, второе - обнажено. Под тонкой сжатой тканью выделяются затвердевшие соски. Пышная грудь растягивает резинку на каждый трепетный вдох...
        Пиздец, какая!... Развидеть все эти детали уже не получится. Они впечатываются намертво.
        Стоять, Белый! Отведи глаза. У тебя сейчас член резинку шорт порвёт. Она же тоже может смотреть не только в глаза, да?
        Прокашливаюсь.
        - Анечка?...
        Она прикрывает за собой дверь.
        Бледная... и на контрасте как два ярких неровных пятнышка полыхают щеки.
        - Что случилось?
        Словно преодолевая невидимую преграду, делает шаг ко мне. Еще один...
        Пальчики нервно крутят медальончик на груди. Груди... Оо...
        Поднять взгляд!
        Неожиданно она оказывается так близко, что я, боясь выдать какой-нибудь инстинктивный неадекват, делаю шаг назад, упираясь бедрами в стол.
        Её волосы рассыпаются, соскользнув с плеча. Чувствую головокружительный запах. Кожа бархатная, юная, идеальная...
        Мои веки медленно смыкаются как у пьяного.
        Наблюдаю, как аккуратные зубки сдавливают налитую нижнюю губку.
        Её перепуганный взгляд единственное, что не дает мне выключиться полностью и натворить какой-нибудь самовольный пиздец.
        - Что такое, Ань? - спрашиваю, переходя на хрип.
        Её пальцы ложатся мне на грудь.
        Фак...
        Замираю, мгновенно разучившись дышать ровно. Чуть ощутимо рисуют вверх, она следит за ними расфокусированным взглядом. Скользят по моей шее, ловя подушечками грохочущий пульс. Перемещаются выше, обрисовывают линию небритой челюсти, касаются моих губ.
        Нихера не соображая, тяжело сглатываю.
        - Bianco... - шечетона. - Baciami, per favore...
        - Аа?...
        Пальчик гладит мою губу.
        Я не знаю, что это значит. Но голос... голос отключает мои и так потёкшие тормоза.
        С мучительным стоном прижимаюсь к её лицу своим. Зверею от едва контролируемого возбуждения, в голове звон. Глубоко вдыхая, веду носом по нежнейшей коже.
        - Анечка... ты чего хочешь от меня, м? - шепчу ей в губы.
        - Секс... - едва слышно.
        Глубоко вдыхаю, переваривая услышанное. Секс... В паху сводит так, что темнеет в глазах. Я точно знаю, что значит это слово на всех языках!
        Прикусывает мою губу. От этого влажного острого ощущения, срываюсь.
        Перехватывая сзади за шею, вжимаю в себя, вдавливаясь языком в этот сладкий рот. Растворяюсь в возбуждении!
        Поднимая под бедра, усаживаю ее на стол.
        Я даже не соображаю - отвечает она мне или отталкивает. Мой самолёт терпит крушение, на всех контактах короткое замыкание. Сейчас будет крутое пике и взрыв.
        Отрываюсь на мгновение, чтобы хапнуть кислорода и снова ныряю в неадекват, терзая эти пухлые губы. Облизываю теплый шелковый, ускользающий от меня язык.
        Сжимая волосы на затылке, задираю ее голову выше, впиваясь в шею. Рыча, вцепляюсь зубами в кромку ее платья на груди, тяну вниз. Впиваюсь в грудь поверх декольте. И снова дергаю ткань зубами, пытаясь освободить для себя чуть больше её тела.
        Задираю длинную юбку, сжимаю упругие бедра.
        Ну? Давай... давай... сорвись со мной вместе!
        Давлю, на колени... Разведи бедра, детка, я хочу быть ближе! Между!
        С тихим писком сжимается, истерично дыша мне в губы.
        Оо... тихо-тихо-тихо... Снесло башню! Грубо было? Да нет, вроде…
        Дрожа от возбуждения и едва сдерживаясь, прижимаю к себе.
        Что происходит? Почему мы тормозим, если оба хотим этого? Тяжело дышу, сжимая её крепче.
        Что-то не так...
        Не отпуская, целую в волосы.
        У меня, сука, даже язык стоит! Я не уверен, что способен к членораздельной речи.
        Дотягиваюсь до пачки, одной рукой вытаскивая оттуда сигарету. Не позволяя ей отстраниться держу крепко.
        Вставляю сигарету в губы, прикуривая той же рукой. Глубоко затягиваюсь, пытаясь переключиться.
        Поправляю ее волосы, чтобы не подпалить.
        Мозги не пашут. В них продолжает идти сладкое порно из всего, что мне хочется сейчас делать с ней на этом столе. От каждой картинки, смешанной с ее запахом, мои мышцы тянет. И вроде бы разрешение получено. И даже не разрешение... а нечто гораздо более однозначное. И всё же...
        Не двигаюсь дальше, потихонечку начиная осознавать, что девочка мне не отвечала. Вообще. А почему?
        Зажав в губах сигарету, вытаскиваю книгу с паспортами. Бросаю на стол. Хлопок...
        Она вздрагивает, но я удерживаю, не позволяя ей отстраниться. Достаю паспорт, открываю. Смотрю на год рождения, дату... Девчонка совсем. Пару дней как восемнадцать.
        Медленно, ломая себя, отпускаю. За подбородок поднимаю её лицо, заглядывая в глаза.
        Стыдливо зажмуривается. Медленно веду носом по ее скуле.
        - Зачем ты так сказала, м?..
        Дрожит, дурочка!
        У меня сводит в груди, как будто меня обманули. Обманули в чувствах. Признались в том, чего нет. А у меня-то есть!
        Ни черта не понимаю... Но в груди болезненно кипит.
        Ты же хотел целовать, Белый? Целуй... расслабляй...
        Тушу сигарету.
        - Иди ко мне.
        Поднимаю на руки. Сажусь в кресло, устраивая ее на своих коленях.
        Внутри меня все еще бьётся цунами. И оно продолжает вырываться из-под контроля. Но я игнорирую эту стихию.
        Глажу пальцем подрагивающие губы, пытаясь считать из её тревожных глаз, что с ней происходит.
        - Поговори со мной...
        - Non comprendo! - закрывает ладонями лицо.
        - Это неправда... ты все понимаешь... ты со мной говорила.
        - Non cаpisco!
        - Так...
        Отрываю от лица ладошку. Целую в нее.
        - Анна! - рявкает под открытыми окнами Руслан. - Где ты?!
        Она слетает с моих коленей. Испуганно выглядывает в окно.
        - У вас праздник, свадьба, да?
        - Не праздник! - разворачивается рассерженно, с отвращением оскаливая зубки.
        Внимательнее всматриваюсь в ее лицо.
        - Ты не хочешь этой свадьбы?..
        Переводит на меня шокированный взгляд. Отрицательно качает головой, в глазах слёзы.
        - Не хочу!
        Вот как?!
        - А почему?..
        Плакала... пряталась от Руслана... Может, они просто ссорились?? Там явно что-то очень личное! Вино... слёзы... Всё-таки - любовники? Они же не кровные родственники. Запросто! Только чего его скользкие взгляды на нее стоят. Как на собственность! Только что слюни пузырями не пускает. И она ему позволяет!
        Меня окатывает ледяной волной, отмораживая от неё. А женится он на другой, да? Поэтому тебя так колбасит?
        Не могу сдержать отвращения. Она и... он?! Серьёзно?!
        А ко мне сейчас зачем прибежала, м? Назло ему?!
        И поэтому как ледышка зажатая, испуганная...
        "Секс..." И не соврала ведь.
        Воздух встает в моих лёгких, заставляя их гореть.
        У богатых просто свои заёбы. И главное развлечение - трахать персонал по любому поводу.
        - Уходи отсюда, - срывает меня. - Уходи! Или тоже не поняла?
        Отворачиваюсь. Закрываю глаза.
        Дышать. Не орать. Всё, блять, нормально, нормально... Ты потом извинишься и будешь делать свою работу, как ни в чем не бывало. Твоя работа защищать. Защищай!!
        До судорог напрягаю мышцы, пока они не отказывают. Обессиленно опускаюсь на диван.
        В комнате уже никого.
        На улице настраивают музыку...
        Тупо пялюсь на стол откуда исчезли паспорта. Я, сука, как тупой комок нервов и эмоций. Хватаюсь за сигареты. Паспорта... Вот это было нахрена?.. Какая, блять, тебе разница, Белый?! Иди, работай!
        Глава 13 - "Забота"
        Я что-то сделала не так. Что - не знаю. Мне сейчас всё равно. Я морально раздавлена.
        С одной стороны, я чувствую облегчение, что этот мужчина притормозил. Он напугал меня своим напором! Я думала, это будет как-то... иначе - нежнее, медленней. С другой стороны, это пугало, но мерзким не было. Просто, словно закружило неконтролируемой стихией! И мне каждую секунду казалось, что сейчас эта стихия сделает мне больно. Но от его горячих атак больно не было.
        Надо было расслабиться и позволить ему... ответить ему хоть как-то... Но это оказалось выше моих сил. И он зачем-то остановился. Прогнал...
        Я не обижаюсь на него, нет. Это всё ужасно. И я ужасная. Пришла к нему с такой просьбой. Просить секс у незнакомца. От омерзения ко всей этой ситуации устойчиво тошнит. Я уже забыла, как жить без этой тошноты. Голова кружится, колени подкашиваются...
        Карманов на моем сарафане нет. В отчаянии впихиваю паспорта в вазон с цветами, не чувствуя даже как шипы от роз обдирают кожу на руках. Обняв себя за плечи, смотрю на беседку. А потом на окна флигеля. Второго шанса у меня нет. Я не смогу еще раз, после того, как прогнал…
        В доме голос Инги и Варана. Спорят.
        - Дядя… - фыркает брезгливо Инга. - Ты серьезно? У неё интрижка с Белым!
        «Интрижка» - что это?
        - Что? - застывает он.
        - То! Он у неё в комнате всю ночь торчал. Ушел только утром. Видела своими глазами. Нахмурившись, Руслан меряет шагами гостиную, натыкаясь на меня взглядом.
        - Иди сюда. Subito!
        Схватившись рукой за перила, не двигаюсь с места.
        - Где ты была сейчас?
        - Noncomprendo.
        - Инга, иди к себе.
        - Да я, блять, у себя! - психует она.
        - Если я не решу наши проблемы с … Анечкой, - ядовито. - Твое «у себя» будет касаться только твоей скромной однокомнатной квартирке на Ясенской. Или у тебя еще есть какое-то имущество? А кататься ты будешь на метро. И учиться ты будешь в шарашкиной конторе…
        - Да поняла я! - рявкает она.
        Недовольно идет мимо меня наверх, шоркаясь плечом об моё.
        - Ненавижу тебя, дочь шлюхи!
        Это что-то очень грубое. Оскорбление. Оно не трогает меня. Мне страшно оставаться рядом с Русланом наедине. Гул внутри меня нарастает.
        Он провожает Ингу взглядом, пока не хлопает дверь ее комнаты.
        - Tiha… toccato? (Он прикасался к тебе?) - стреляет взглядом мне ниже пояса.
        - Сhi? (Кто?)
        - Белый.
        Отрицательно кручу головой. К сожалению…
        - Если я узнаю, что он трогал тебя… Тебя ждет серьезное наказание, Анна. Ты же не позволишь ему взять то, что принадлежит мне? Я, пожалуй, слишком затянул с играми.
        Равнодушно пожимаю плечами, делая вид, что не понимаю. Еще как позволю! Да только он не захотел.
        - Ты знаешь, как я тебя накажу за такое? - смотрит мне холодно в глаза с улыбкой. - Я свяжу тебя. И засуну в тебя всё… что попадется мне под руки. Mi prendero ' cura di te, uccellino. Non preoccuparti (Я о тебе позабочусь, моя птичка. Не волнуйся.).
        Стучит задумчиво пальцами по перилам рядом с моей рукой.
        Нет, - смотрю на него с отвращением. Лучше уж я использую то, что лежит у меня в сумочке. Но он не видит моего взгляда. Завис в своих мыслях.
        - Cosa ha detto Inga?(что сказала Инга?)
        Мне хочется убедить его, что с Бьянко ничего не было. Быть может, если Бьянко останется здесь, он всё-таки как-то поможет. Он же не отдал мои паспорта Руслану. И мне не придется… использовать папин пистолет. Я этого ужасно боюсь.
        - Guardia... insolente (Охранник - наглый), - подбирает слово Руслан.
        - No, mi sentivo male…
        Объясняю, что мне было плохо, я попросила, чтобы не уходил. Сама! Но он все равно почти не понимает меня.
        Начинает гладить мою кисть, кивая, словно понимает. Не дергаюсь, позволяя ему это. Если он уволит Бьянко… Я останусь совсем одна.
        - Ну ничего, сейчас я его подрессирую. Чтобы нюх не терял. А дернется - вылетит отсюда нахрен в ту же минуту! Здесь должны работать только преданные мне люди,- бормочет, опуская взгляд в телефон. Делает дозвон.
        - Белый, подойди в дом...
        Глава 14 - Дрессировка
        С остервенением луплю однотонно в грушу.
        - Белый, ты чо?
        - Костян, сгоняй за сигаретами, а? - разворачиваюсь я. - Я выходить не могу.
        Отдает мне начатую пачку.
        - Бери у меня еще есть.
        В три затяжки по дороге выкуриваю сигарету. Не помогает успокоительное моё… Чет сорвало крышняк. В груди бьется сомнениями - какую-то херню я сделал. Надо было говорить с ней. Хотя бы попытаться. Но она этим своим нежеланием общаться просто допинала моё самолюбие, блять.
        Ты же не девица, Белый, ну? Можно было как-то… Обиды свои засунуть поглубже и выяснить нормально? Нахрена ты ее прогнал? Да, блять… Потому что мне, лосю, наглючило! Наверное. А теперь я прокручиваю Аню с Русланом рядом заново и… не вяжется. Опять же - паспорта эти.
        Ну я ж не Громов, и ни разу не психолог. Я просто… силовик обычный. Сломать там - пожалуйста. А вот эти - ни да, ни нет... Хрен разберешь! Конкретнее как-то можно быть, Анна Аркадьевна?
        Достаю телефон, чтобы написать ей.
        О… Руслан звонит.
        - Белый, подойди в дом...
        Чувствую, вылечу я с этой работы. Громов меня порешит.
        - Звали, Руслан Львович? - захожу в дом.
        Надежда стоит рядом Русланом. Держит поднос. На нем четыре рюмки текилы. Три из них уже пусты.
        Анна стоит у окна. Щеки все также сладко горят. Но взгляд другой… Подавленный.
        - Ты остался у Анны на ночь, - констатирует Руслан.
        Аня с тревогой смотрит мне в глаза.
        - Ей было плохо, я присмотрел.
        - Я такого распоряжения не давал. Ты работаешь как «тень». В этом протоколе минимум личных контактов. Только фоновое присутствие. Изобрази-ка мне фоновое присутствие.
        Меня будут дрессировать?
        - Окей, - скрипя зубами, делаю шаг к стене.
        Ну вообще-то я косячу, конечно, со степенью доступа к телу. Но Аня уже не «тело» для меня. Защитить ее душу хочется не меньше.
        - Voglioandareincameramia, - бросает взгляд наверх она.
        - Что тебе там делать - в твоей "камере", - недовольно морщится Руслан. - Сыграй мне, птичка. Suona... per me. Ну что ты дрожишь? Камин горит…
        - Non voglio… - отворачивается она.
        - Играй.
        Холодно и требовательно.
        Они смотрят друг другу в глаза, он давит ее.
        - Играй! - неожиданно рявкает он.
        Надежда, вздрогнув, роняет с подноса рюмку. Она проливается ему на туфли.
        - Пошла вон, - бросает он ей.
        И снова разворачивается к Анне.
        Сейчас будут пытки для меня? Походу - да. Сколько я это выдержу - его рядом с ней?
        - Suona, - требует он опять.
        Сердцебиение моё нарастает. Закрываю глаза.
        Сука!!
        Веду нервно пятерней по волосам.
        Просто пошли его нахер, и скажи, чтобы убирался из твоего дома! Но она не выглядит как хозяйка. Она выглядит как рабыня.
        Паспорта… паспорта… Эти попытки сбежать. А может, не защитить ее он пытается? А просто отсюда не выпускает?
        - Бля… - бормочу я.
        Анна, сдаваясь, садится за рояль.
        Слышу свое тяжёлое дыхание и стучащий в голове пульс. От ее беззащитности у меня сносит крышу.
        Смотрю на ее профиль, пухлые губки дрожат…
        - Вот так... - кладет он ей руку на плечо.
        Поглаживает. Она пытается отстраниться от его руки, но он сжимает возле шеи жёстче.
        - Играй-играй...
        Рефлексы бунтуют. Требуют заломать эту руку. И ебнуть его башкой об стену пару раз.
        Не вывезу.
        Хоть увольняйся отсюда нахер!
        Только Аня-то останется здесь.
        Музыка... красивая... Но я ей не рад. От нее больно. Это изнасилование какое-то.
        Достаю телефон. Строчу Громову.
        Белый: "Мак у меня треш. Хелп."
        Громов: "Что??"
        Белый: "Девочку прессуют."
        Громов: "Избивают?"
        Белый: "Нет, не избивают. Скорее - психологическое насилие.".
        Громов: "Совершеннолетняя?"
        Белый: "Да".
        Громов: "Она попросила тебя вмешаться?"
        Белый: "Нет"
        Громов: "Тогда - не лезь. Это ее выбор - терпеть."
        Белый: "А у Эльфа твоего был выбор?!"
        Громов: "Может, ты просто видишь то, что хотел бы? Это я в свете нашего последнего разговора."
        Белый: "Нет!"
        Громов: "Белый, набери меня."
        Белый: "Позже "
        Набрать, это надо выйти отсюда, а я не могу!
        Анна фальшивит. Замирая пальцами на клавишах.
        Ищу предлог...
        - Руслан Львович, - не выдерживаю я. - Надо бы освещение обсудить.
        - А что не так с освещением? - гладит ее волосы, наматывая на кисть.
        Сломать его руку нахуй…
        - Нас во дворе слепит, а вот зрителю со стороны - хорошо освещает двор.
        У-у-у, бля. Не могу отвести взгляда от его руки в ее волосах. Он сжимает прядь.
        - С Туром обсуди.
        Скотина.
        - Mi fa male! - с грохотом бьёт по клавишам Анна.
        Мы вздрагиваем оба. Волосы соскальзывают с его руки.
        Аня подскакивает, вылетает мимо меня на улицу.
        С колотящимся сердцем и горящим лицом не моргая смотрю в глаза Руслану.
        - Белый, будешь терять ориентиры, я тебя заменю. Усвоил?
        - Усвоил.
        Глава 15 - Темперамент у птички
        Деваться мне некуда. На спортивной площадке - охрана. У бассейна - Тамара. В беседке, что в конце аллеи - какие-то люди украшают ее цветами. Я убегаю на крылечко сауны. Прячусь за перила, садясь на ступеньки.
        Бьянко выходит следом, встает, опираясь спиной на стену дома достает телефон. Между нами метров двадцать. Он не подходит…
        Я и не хочу, чтобы подходил. За происходящее очень неловко.
        Бьянко что-то пишет на телефоне, требовательно глядя мне в глаза. Но мой телефон спрятан в комнате. Я боюсь, что Варан отнимет, как только увидит, что он в рабочем состоянии.
        Вечером Руслан уезжает. Но Тур остается здесь. И весь вечер сидит в гостиной, смотрит футбол. Бьянко тоже внизу… Я чувствую, как словно в мембрану в моей груди бьется его желание зайти сюда. Зачем, я не знаю. И больше ведомая этим, чем желанием поесть, я спускаюсь к ужину позже обычного времени. Чтобы не пересекаться с Ингой, Туром и Тамарой.
        Бьянко всё там же, внизу у лестницы. Как на посту.
        - Ань... - шепот.
        Замираю на последней ступеньке.
        - Я нагрубил... Я неправильно понял ситуацию. Я вообще нихрена не понял. И ты, наверное, сейчас не понимаешь, что я несу! - удручённо вздыхает он. - Извини, что прогнал. Я дебил просто...
        Пытаюсь понять, что он имеет в виду. Ругает себя… Извиняется.
        Мне стыдно так… Хочется сбежать побыстрее!
        - Извини, что выгнал, - опять пробует он объяснить. - Я очень хотел, чтобы ты осталась. Но мне показалось, что ты не хотела остаться. Сложнее не мог сформулировать, Белый? - закатывает глаза. - Ты понимаешь, Ань?
        - Нет… - шепчу ему в ответ.
        - Черт... Короче. Руслан уехал до утра. Его не будет. А я буду здесь. Не бойся ничего.
        - Спасибо, Бьянко.
        Тур оборачивается.
        Опустив взгляд поспешно прохожу мимо, в столовую.
        Ночью пытаюсь выспаться. Руслана же нет. Он не придет. А Бьянко - там…
        Но не спится. В груди пульсирует от вспышек ощущений, грезятся его губы… руки… Такой он… Меня словно обварили в его страсти - и пугающе, и не отпускает. Тихо выхожу на лестницу.
        Заметив меня, залетает наверх, вставая в упор на ступеньку ниже. Ловит мой взгляд.
        - Всё хорошо?
        Киваю.
        Взгляд опускается на мои губы. Он облизывает свои. Тяжело сглатывает.
        - Иди спать, Анечка, - тихо выдыхает он. - Я рядом…
        Сбегаю от него и бьющегося между нами горячего и томительного чувства. Почему прогнал меня? Не понимаю…
        Утром только заслышав голос Руслана, сбегаю на улицу, опять на крылечко сауны. Но через некоторое время подходит Тамара.
        - Анна, - поднимает меня за локоть. - Иди в дом...
        Приобнимая за талию, настойчиво тянет ко входу.
        - Тебя там ждёт сюрприз.
        Рефлекторно сопротивляюсь.
        - Ну что ж ты упёрлась как корова?.. - ласково улыбается мне Тамара. - Давай же! Ну!
        В ее интонации в последний момент проскальзывает нотка раздражения.
        Выкрутившись из ее рук, медленно иду. Мне страшно...
        - Анна! - рявкает еще раз Руслан на весь дом. - Где ты?!
        - Да здесь она… - толкает меня в спину Тамара.
        - Cosa vuole(что вы хотите)? - тихо отвечаю, стоя за его спиной.
        Разворачивается...
        - Оо... Прекрасная Анна. Моя птичка! Тебя хочу, конечно же. Что же еще?
        За руку отводит меня в гостиную, усаживает на кресло под нависающей над нами огромной монстерой. И я окончательно начинаю чувствовать себя затянутой в трясину, под плотоядным взглядом варана.
        Его язык скользит по нижней губе. Сдерживаю рвотный позыв. Меня бросает в холодный пот от слабости и его запаха.
        Что-то начинает говорить мне, но я почти не слышу. В ушах шумит. Не могу уловить смысл. В камине трещат дрова, я слышу только их. Не моргая смотрю в огонь. Он тискает мою безвольную кисть.
        В какой-то момент в его руках появляется бархатная коробочка. Он открывает ее, показывая мне колечко в форме змеи с бриллиантом в пасти.
        - Non... - отдергиваю я свою руку, которую он пытается поймать.
        - Да, Анна, да...
        - Non!
        - Послушай! - неожиданно перехватывает меня рукой за горло.
        Губы прижимаются к моему уху.
        - Тебе грозит опасность. Тебя хотят убить. Убить! Если ты выйдешь за меня, я смогу с этим справиться.
        И с грубым акцентом тут же переводит мне это.
        - Sei in pericolo. Vogliono ucciderti. Se mi sposi, posso farcela.
        - Chi vuole uccidermi(кто хочет меня убить)?
        - Другие претенденты на наследство твоего отца!
        Это правда, да.
        - Их немало, Анна! Molti ti vogliono morto! ( Многие хотят твоей смерти!).
        Снова переводит.
        Оттолкнув его, я прячу лицо в ладонях.
        Всё так. Если я не стану собственностью Руслана, Тамара меня убьёт. Они не выпустят меня как наследницу. Выпустить меня - это потерять всё, что они считают своим.
        Когда я поднимаю глаза, передо мной уже стоит рейл, с висящим на нем свадебным платьем. Прекрасным жемчужным платьем. Очень нежное...
        Подхожу к нему, пальцами оттягиваю в сторону гипюровый рукав.
        - Ты будешь прекрасна!
        Отпускаю рукав... он падает.
        Меня взрывает! Все что копилось и раздавливало меня вдруг прорывается. Мне, вдруг, становится все равно, что будет в след мгновение, завтра, послезавтра... Адреналин накрывает меня с головой.
        - Vi odio tutti! (Ненавижу вас всех!).
        С рычанием толкаю рейл в камин, он с грохотом летит, верх платья вспыхивает.
        - Andate al diavolo (Идитекдьяволу)!
        Срываюсь с места, пытаясь оббежать подскочившего Руслана. Он дергается мне на перерез. Я несусь в другую сторону, задирая руками длинную юбку. Огибаю диван и - на выход.
        - Держи ее! - оскаливаясь, щёлкает он пальцами вылетающему мне наперерез Туру.
        Но я успеваю пробежать быстрее. Уже на открытой террасе он ловит меня сзади за талию. Поднимает. Я врываюсь из-за всех сил. Бью пятками по кованой стойки с зонтами. Она летит углом в стеклянное полотно. Грохот. Крича и вырываясь луплю пятками в живот подоспевшему Руслану.
        - Сучка маленькая! - сгибается он. - Держи ее крепче!
        - Mostro! Varan! Brutto! - из последних сил пинаюсь и выкручиваюсь я.
        Тамара с брезгливым равнодушием взирает на всё это, делая глоток из бокала.
        - Эй! - слышу я крик Белого. Замечаю боковым зрением, как мелькает его торс в окне второго этажа флигеля. Тур тащит меня обратно в дом.
        - Держи... держи... - вытаскивает Руслан из кармана шприц.
        - Lasciami andare, Bastardo (отпусти меня, ублюдок)!
        Дергаясь, затылком попадаю ему по лицу, слышу, как он матерится и обзывает меня по-русски блядью. Обхватывает меня поверх рук, как удав сжимая в тугое кольцо. И очень больно сдавливает мне грудь. Слёзы брызгают фонтаном. Не могу вдохнуть, в глазах темнеет. Больше чувствую, чем вижу, как Руслан всаживает мне в плечо иглу. Жжёт... Извернувшись впиваюсь зубами ему в кисть и сжимаю что есть силы, чувствуя соль его крови.
        - Тварь! - наотмашь бьёт мне по щеке, выдернув руку.
        Силы мгновенно покидают меня. Тело расслабляется. Мне становится спокойно... и всё равно.
        Хватка слабеет, я оседаю к их ногам, ложась щекой на ледяной пол.
        - У птички оказывается темперамент! - цинично фыркает он. - Это ничего... это даже хорошо. Будет интереснее ее воспитывать.
        Последнее, что я вижу, это искажённое тревогой лицо, забегающего в дом Бьянко.
        Но тревожиться больше не о чем. Мне всё равно... Равномерно и редко хлопая ресницами, я включаю и выключаю этот мир. Раз... и выключаю совсем. Не хочу туда больше.
        Глава 16 - БАР
        Под кроссовками скользят разбитые витражные осколки. Перехватываюсь руками за косяк и залетаю внутрь дома.
        Анечка лежит на полу, глаза стеклянные. Моргает медленно и не до конца смыкая ресницы. Всё внутри у меня обрушивается вниз.
        В руках у Руслана тонкий шприц. Он закрывает иглу колпачком и убирает его в карман. В порыве мне хочется утопить кулаки в их мордах. Но я сдерживаю этот порыв, потому что это путь в один конец. И девочку после этого я скорее всего не увижу. Беру себя в руки, пытаясь дышать ровно.
        В доме воняет паленным и задымлено.
        - Что произошло?.. - хриплю я.
        - Она мне нос разбила... - игнорируя меня, гнусит Тур Руслану, зажимая окровавленный нос.
        Да какой нахуй нос?!
        Перевожу глаза на Руслана.
        - Лёд приложи, - бросает он Туру.
        - Руслан Львович? - едва сдерживаясь повторяю я. - Что с Анной?
        - У девочки был приступ.
        - Приступ?!
        - Немного переволновалась из-за предстоящей свадьбы.
        - Приступ чего?
        - Уберите эти горелые тряпки! Весь дом провонял! - игнорируя вопрос рычит он на прислугу.
        - И ковру конец - недовольно поджимает губы подошедшая Тамара. - Все отменяется?
        - Нет! Перенесём на восемь вечера, - смотрит Руслан на часы.
        Присаживаюсь, ловлю на ее шее пульс пальцами. Медленный... И пол очень холодный. И такие нежные хрупкие плечи. Ткань платья съехала на груди слишком откровенно.
        Мне невыносимо смотреть на эту картину. Поднимаю хрупкую девочку на руки.
        - Это не выглядело как приступ.
        Это выглядело как попытка сопротивления.
        - Василий... - подходит ко мне со спины Тамара. - Анечка - особенная девочка. С неустойчивой психикой. У нее бывает, знаешь ли...
        В том, как она говорит "Анечка" нет ничего тёплого. И эмоционально я чувствую не вмешавшуюся в ситуацию Тамару по другую сторону баррикад.
        - Время от времени, - добавляет Руслан, - бывает.
        - А Вы разве врач, ставить ей такого рода препараты?
        - А ты разве следователь задавать мне такого рода вопросы? - прищуривается он раздраженно.
        Подходит ко мне, поправляя ткань сарафана у нее на груди. Меня сводит от того, что его пальцы касаются её кожи.
        - У тебя какая задача, Белый?
        - Защищать, - передергивает меня.
        - Да. А не лишние вопросы задавать, которые не в твоей компетенции.
        Делаю шаг назад. Его пальцы зависают в воздухе.
        - Но у нее пульс слабый...
        - Это проверенное успокоительное. Все будет хорошо.
        - Как долго она должна быть в отключке?
        - С полчаса.
        - Я наверх унесу, а то надышится гарью.
        - Унеси...
        Поднимаюсь. Толкаю коленом дверь в ее комнату, кладу на кровать.
        Взбешенно меряю комнату шагами, прокручивая все с самого начала. Все детали... Все ее эмоции...
        Она боится его! Боится! И всё время пыталась сбежать. Но это и действительно может быть диагноз, Белый. Да. Но… Это не отменяет того, что он ведет себя по отношению к ней как последний мудак.
        Присаживаюсь перед кроватью.
        - Анечка... - глажу по щеке. - Аня...
        Нет реакции. Засекаю время.
        Грею в руках ее ледяные ладошки. Потом - ступни. Маленькие, немного испачканные в пыли, розовые пальчики. Отыскиваю в шкафу плед, укрываю.
        - Анечка... ну давай же... возвращайся!
        - Мама... - шевелит она губами.
        - Пиздец какой-то! - сглатываю я.
        Перебирая пряди ее волос, веду пальцами от виска по голове к затылку. Рисую по брови. Костяшками глажу скулу. Хочется передать ей немного тепла и своего присутствия. Я же отошел всего на несколько минут! Ну как так?..
        Стягиваю одеяло, ища прокол от иглы. Ей колят это систематически? Она не выглядит обычно вялой. Немного затравленнной - да. Но взгляд всегда живой. Хотя откуда мне знать, я знаю ее всего пару-тройку дней.
        На плече один прокол.
        Аккуратно перекладываю на спину, чтобы проверить второе плечо. Нет ничего. Куда еще могут воткнуть? В бедра?
        - Прости... - закусываю губу, скользя пальцами под юбку.
        Задираю её, обнажая медленно щиколотки... колени...
        Бля!...
        Ловлю себя на том, что неконтролируемо прижимаюсь губами к ее коленке. Целую. Она так пахнет... тонким... тёплым... смешанным с каким-то нежным парфюмом...
        Это отправляет меня в тот крышесносный момент, когда на мгновение я присвоил её и тонул в этом вкусе, запахе, облаке шелковых волос...
        Присвоил и отпустить не получается теперь!
        Впиваюсь в гладкое упругое бедро, чуть выше колена.
        Белый, ты охренел?
        Закрываю глаза, отстраняюсь.
        Дышу глубже, пытаясь вернуться в реальность.
        Ты что делаешь?!
        Я?...
        А...
        Глажу пальцами бедра в поиске проколов. Идеальные... Мне хочется вжаться лицом в них.
        Да черт возьми! Нет никаких проколов, не трогай ее!
        Решительно одергиваю юбку.
        - Извини... - бормочу я.
        Закрываю снова пледом. Сажусь возле кровати, провожая взглядом секундную стрелку на часах.
        Ровно через полчаса пытаюсь еще раз её разбудить.
        - Анечка...
        Глаза медленно открываются, слепо и равнодушно смотрят сквозь меня. И снова закрываются.
        Растираю ее ладонь.
        В комнату заглядывает Тамара.
        Я мониторю ее эмоции и реакцию. Женщина ведь... Где сочувствие? Должен же быть какой-то материнский инстинкт, у нее дочь ровесница.
        Реально есть проблемы с психикой или это другое? Я допускаю, что мне только хочется видеть между Русланом и Аней насилие, а не добровольную историю. И я смотрю на Тамару - должна она к этому как-то относиться?
        Тамара смотрит на Анну хмуро.
        - Часто ей делают такие инъекции?
        - А это имеет значение? - снисходительная улыбка.
        - Конечно. Она мой объект. И должна быть полностью предсказуема для меня.
        - Не часто...
        - А диагноз какой?
        Раздраженно ведет бровью.
        - Какой... какой... БАР!
        - Какой?!
        - Биполярное аффективное расстройство. Чаще ведет себя как адекватный человек, а изредка впадает в психоз. У них циклами... - перебирает пальцами в воздухе. - Но если принимать прописанные препараты, то практически не проявляется.
        - А как проявляется?
        - Мания... - морщится она. - Ему кажется... Ей! Пф! Ей, конечно, же... - нервный смешок, рассеянно касается пальцами виска. - В общем какая-нибудь навязчивая идея. Типа преследования или того, что она пленница... - пытливо смотрит на меня. - Кругом враги...
        Ой, не нравится мне это всё!
        - То есть доза для неё привычная? Пятьдесят минут уже прошло. Не приходит в себя. Может скорую?
        - Ты такой дотошный мальчик... - провокационная улыбка. - Дай ей отдохнуть. Она в последние дни отказывалась от еды. Думаю, из-за этого доза оказала более сильно воздействие.
        - Отказывалась от еды?..
        - Кстати об этом. Ты можешь сходить пообедать. Я с ней посижу.
        - А... нет, спасибо. Я не голоден. Я сам посижу.
        - Поверь мне, ей не нужна твоя опека. Руслан заботливый опекун. Просто позаботься о том, чтобы она не сбежала, если... у неё случится приступ. Это будет... очень опасно для неё.
        - Ясно. Но я всё-таки здесь побуду.
        - Как знаешь.
        - Аа... как давно здесь Анна? Она же итальянка?
        Когда он успел стать опекуном-то? Ничего не понимаю. Ромка говорил - недавно девочку привезли.
        - Давно уже, - уклончиво отвечает Тамара. - А, вообще, мой мальчик, я бы тебе не советовала быть таким дотошным и задавать так много вопросов. Руслан быстро сократит твою должность.
        - Но это и есть моя должность - контроль за безопасностью, - заставляю себя улыбнуться Тамаре.
        Ухмыляясь касается пальцами, моей щеки, гладя ямочку от улыбки.
        Давай... дай мне больше информации!
        - Руслан очень ревнив... не провоцируй его.
        Ревнив... В смысле?
        Воздух шумно вырывается из моих лёгких. Я, блять, тоже ревнив! Но насколько это уместно, если у девчонки такой диагноз? Она же... недееспособна. Нельзя ее трогать. Она... как ребенок!
        - Разве Руслан не женится сегодня?
        - Женится... - рассматривает она Анну. - Если она придет в себя, конечно.
        - А при чем здесь она?
        Снисходительная улыбка.
        От этой улыбки в груди у меня все сжимается.
        - Я отправлю кого-нибудь из прислуги принести тебе чай.
        - Благодарю. Сладкий, пожалуйста.
        Кивает.
        Когда, она уходит, я опять пытаюсь привести Аню в себя.
        Открывает глаза.
        - Анечка! Просыпайся... - взгляд пустой. - Ты меня узнаешь?
        - Бьянко... - шёпотом.
        - Ты кричала... вырывалась... Почему ты кричала?
        Молча, не моргая, смотрит мне в глаза.
        - Ты понимаешь меня?!
        - Понимаю...
        Снова закрывает глаза.
        - Расскажи мне...
        Я даже не знаю, как спросить ее обо всем, с этим языковым барьером. К тому же она может действительно мне говорить о каких-то маниакальных глюках. Как я отличу их от реальности?
        Зависнув, думаю - что делать.
        Если я начну раздувать скандал, мгновенно вылечу отсюда. Особенно, в свете того, что сказала сейчас Тамара.
        Набираю Громова.
        - Привет, Белый.
        - Мак, тут херня какая-то творится. Мне нужна помощь.
        - Точнее, Белый. Рассказывай…
        - Точнее я пока не разобрался. Ты можешь узнать для меня, что с Чайкиным? Хозяином этого дома. Можно ли с ним как-то встретится. Он вообще в сознании? Тут девочку держат против её воли.
        - Ментов вызвать?
        - Нет. Это не прокатит. Это хрен докажешь. Я могу ошибаться. Надо поговорить с ее отцом.
        - Я попробую.
        - Спасибо, Мак.
        - Аккуратнее. На рожон не лезь. Наблюдай. И делай свою работу.
        - Само собой. А еще пробей мне Виктор Иванович Тур и Руслан Львович Тур.
        - Сделаем.
        Дверь открывается, я поспешно скидываю вызов.
        Надежда ставит на столик маленький круглый поднос с чашкой чая.
        Через пару минут слышу за дверью сварливый голос Инги и внушающий - Тамары.
        - Её платье испорчено.
        - А это моё! Оно мне нравится. Я его не отдам.
        - Дай сюда, глупая. Это для твоего же блага!
        Сдавленный яростный шёпот за дверью. Слов не разобрать.
        - Инга! - рассерженно. - Иди к себе.
        Тамара заносит бежевое длинное платье в пол. Вешает его на дверцу шкафа.
        - Не просыпалась?
        - Нет. Думаю, не стоит рассчитывать на ее присутствие на церемонии. Даже, если она очнется к восьми, её еще долго будет мутить.
        - Потерпит. Не может же она пропустить собственную свадьбу.
        - Че-го?...
        От автора: Приглашаю почитать первую книгу цикла "Альфачи" про Макара Громова, друга Белого - Макар - инструктор по самообороне и тренер частного охранного агентства "Альфа". Эля - девочка, которая устала бояться и мечтает во что бы то ни стало вырваться на свободу, сбежав от ревнивого мужа-садиста. Их сводит случай - Эля устраивается на работу в агентство Мака...
        Глава 17 - Плохой план
        Присев у стены на её балконе, курю одну за другой.
        Нет. Нет, нельзя этого допустить. Я обещал ей, что она будет в безопасности... Ну может, и не ей. А самому себе. Какая разница? Ей я сказал, что я рядом. Это не пустые слова.
        Паспорта... вот и сложился пазл.
        Не хочешь ты за него, да? Паспорта ты поэтому мне потихонечку всунула?
        А пришла ко мне почему? Защиты хотела?..
        Я - идиот... Кретин просто! Ну как, блять, можно было так коряво дважды два сложить. Прогнал девочку... Дурак! Обиженка, твою мать! Надо было вытрясти из нее всё!
        Кстати, где паспорта?
        Тушу сигарету. Обыскиваю комнату, вещи... Нет паспортов. Да и вряд ли она бы их сюда принесла, если не хочет, чтобы они попали к Руслану. Её надо отсюда выводить как-то…
        Глажу ее по расслабленному лицу. На скуле темнеет проявившийся приличный синяк с ссадиной. Разбила о гранитный пол. Мочу полотенце, отжимаю, прикладываю к щеке.
        А если он её насилует?.. Поэтому она была такой замороженной, когда пыталась соблазнить меня.
        Мышцы скручивает от всплеска адреналина. Я подскакиваю на ноги.
        - Опекун, да?..
        Вывести, в ее таком состоянии нереально. Надо сделать так, чтобы я всегда был рядом. Двадцать четыре на семь. И сорвать сегодня церемонию. А дальше будет видно.
        Как?!
        Как...
        Как?
        Меряю шагами комнату.
        Есть только один повод для моего постоянного присутствия - это ситуация острой угрозы её жизни. Но на территории этой угрозы нет.
        Смотрю на часы: пять.
        У тебя три часа, Белый, чтобы "отменить" церемонию. И... организовать угрозу. Её имитацию.
        Сижу и думаю, как бы я организовал заказное убийство. Я не киллер, но логику организации мы должны понимать, чтобы эффективно ей противодействовать. Если объект не выводят из охраняемой зоны - варианта два. Снайперский выстрел или засланный казачок.
        Опять набираю Громова.
        - Что-то случилось? - тут же берёт трубку.
        - Мак, помнишь мы в прошлом году сумку одну у отморозков отжали.
        - Ну... - настороженно.
        - И не сдали содержимое ментам. На всякий непредвиденный случай.
        - Ближе к делу, Белый. Не ходи кругами.
        - Мне нужна СВД... и один выстрел.
        Молчание.
        - Никто не пострадает. Надо промазать, Мак.
        - Белый, давай ментов, а?
        - Это не решит! - психую я.
        Если у них есть справки о ее недееспособности? Тогда я вылечу просто отсюда, а вот ее уже не выскребешь.
        Но если я скажу Громову, что она, возможно, недееспособна... Он не даст мне решать эту задачу самому. А если мы привлечём хоть кого-то, то это песня долгая, и я потеряю связь с Анной. И будет творить всё, что ему вздумается. Увезет ее, спрячет... Страшно представить!
        Здесь нельзя в лоб.
        - А если промазать - решит? Давай-ка я подъеду, и мы тет-а-тет обсудим? Это плохой план!
        - Боюсь обратно не зайти, Мак.
        - Я не буду стрелять в людей, Белый. Извини. Я не снайпер. А вдруг я промажу. Вернее - попаду. Прицел не откалиброван, поправку на ветер мы не сделаем, у нас техники такой нет... там лесополоса. Он может гулять, как ему вздумается.
        - Погоди... погоди... - понижают я голос, закрывая балкон. - Выстрел будет в окно комнаты, в которой никого не будет. Я её уведу оттуда. Ну что ты в окно второго этажа не попадёшь?
        - А если зайдет кто-то из персонала?
        - Я буду за дверью, никто не зайдет.
        - Блять... Белый... - с досадой. - Так проблемы не решаются! Так они создаются! Это я еще молчу о том, что это такая статья, что подумать страшно. Если меня примут с этой винтовкой менты.
        - Не поможешь?
        - Через сколько дней надо?
        - Два часа у нас. Ну два с половиной.
        - Придумывай другой план. Где я тебе патроны возьму к винтовке сегодня? Это же целая песня!
        - А в волшебной сумке их нет?
        - Увы.
        - Блять! Засада... Ладно, спасибо, Громов. Я сам тогда.
        - Чего ты там сам?! Стой!
        Скидываю вызов. Выключаю звук.
        Громов мне будет выносить мозг сейчас. А у меня нет времени.
        Неожиданно Аня открывает глаза и неуверенно поднимается.
        - Анечка! - подлетаю к ней, ловя за талию.
        Прижимаю к себе, зарываясь носом в волосы. Закрывая глаза оседает. Я опускаясь вместе с ней, усаживаю ее на мягкий ковёр.
        - Очнулась? - заглядывает Тамара.
        - Не полностью. Чуть не упала, - оправдываю я нашу позу.
        - Распоряжусь, чтобы ей принесли что-то поесть.
        Через несколько минут заходит прислуга с подносом.
        А мы так и сидим на ковре. Анна едва ощутимо водит пальцем по рисунку на моей футболке и по краешку кобуры.
        - Творог и овсянка, - поясняет Надежда, и быстро ретируется.
        Боится…
        Пересаживаю Аню в кресло, пододвигаю столик.
        - Надо поесть.
        Она послушно и равнодушно берет ложку. Засовывает ложку каши в рот. С усилием проглатывает.
        - Кушай...
        Еще одна ложка.
        - Анечка, ты куда паспорта положила? - шепчу я ей. - Скажи мне, я их спрячу.
        Еще одна ложка... еще...
        Смотрит перед собой в стену. Медленно безэмоционально жуёт.
        - Прости меня... - сжимаю её кисть, заправляя за ушко падающую на лицо прядь. - Я что-нибудь придумаю. Обязательно.
        Не понимает, наверное...
        Кладёт ложку на металлический поднос. Подаю ей стакан с молоком.
        - Выпей.
        Глядя мне в глаза делает несколько глотков. Как робот...
        Дверь снова открывается. В этот раз - Руслан.
        - Белый, погуляй полчасика.
        Не могу сдвинуться с места. Она такая беззащитная сейчас! Не понимает ничего.
        - Белый...
        - Руслан Львович, она на ногах не стоит... упадёт, ударится... углы кругом.
        - А я поддержу.
        Ааа! Сука.
        - Иди.
        Ломая себя, словно против сильного ветра с трудом иду на выход из комнаты. Дверь до конца не закрываю. Сажусь рядом у стены на корточки. Сжав кулаки, упираюсь в них губами.
        Меня перетряхивает.
        Если он посмеет что-то... я не смогу сдержаться.
        - Ну вот, моя птичка... Хорошая, послушная девочка, да?
        Сжимаю кулаки до хруста.
        - Мм... разбила личико. Как жаль. Ну ничего. Тебе сейчас все равно, правда?
        Слышу, какую-то возню.
        - Сейчас тебя приведут в порядок. Давай, помогу тебе раздеться...
        Пиздец какой! Протираю ладонями лицо, пытаясь удержать себя от вмешательства.
        На ней из белья только трусики! Скот этот будет смотреть на её грудь, возможно, прикасаться к ней... Да за пол часа там можно что угодно...
        Медленно скользя спиной по стене, поднимаюсь. В глазах темнеет. Урою...
        Нельзя! Нельзя сейчас... Ну толку, что я быкану? Через десять минут меня здесь не будет. Под стволами выведут. Всех я тут не положу.
        Словно издеваясь, на улице громко включают марш Мендельсона, настраивая колонки. Извращенный мудак...
        Закрываю глаза, пытаясь абстрагироваться от того, что там происходит.
        Не получается, я задыхаюсь от бешенства!
        Смотрю на часы. Пять минут он там. Еще двадцать пять я "погулять" должен?
        Из соседней комнаты выходит Инга, виляя бедрами идет мимо меня.
        - Охраняешь, пёсик? - провокационно подмигивает мне.
        Мышцы на моем лице неконтролируемо подрагивают. Я не соображаю, что она говорит мне. Я просто охуеваю, что всем этим женщинам глубоко похуй на то, что творится в комнате, у меня за спиной.
        - Ты чего такой?.. - притормаживает возле меня.
        А я смотрю сквозь неё, перед моими глазами картина, как эта мразь трогает беззащитную девочку.
        - Мм... - демонстративно понимающе. - Белый в почетном карауле? Ну стой, стой...
        Перевожу взгляд на приоткрытую дверь её комнаты.
        Ну, давай, думай! Морпех ты или лось обычный?
        Выстрела из СВД у меня, конечно, нет, но если я ёбну в упор из своего, то гражданские нихрена ж не отличат... Проблема только в звуке. Выстрел из СВД будет не слышно, а мой грохнет. Хотя там музыка... Но все равно будет слишком громко.
        Инга вышагивает по лестнице.
        Выглядываю с лестницы вниз, провожая ее взглядом. Чем заглушить выстрел? Возле входа в кухню была связка двухлитровых пластиковых бутылок воды.
        Обгоняя Ингу, лечу вниз. Выдергиваю из связки бутылку, откручиваю крышку.
        Долго, Белый, долго... Уже десять минут он там.
        Показательно делаю несколько глотков. И когда Инга, наконец-то выходит за дверь, сдергиваю со связки кусок скотча. Выливаю воду в большую пальму. Поднимаюсь и решительно залетаю в комнату Инги. У них с Аней соединены балконы.
        Плавлю зажигалкой горлышко бутылки, быстро приделываю его к стволу, выхожу на балкон. Благо это место не просматривается со двора.
        А теперь быстро...
        Прицеливаюсь. Куда? Куда стрелять, чтобы не попасть в Аню? Поднимаю чуть выше линии её роста. И на самой громкой ноте марша спускаю курок. Хлопок...
        Забираю гильзу, сдергиваю бутылку со ствола. Быстро возвращаюсь, зашвыриваю ее под кровать Инги. Это я уберу потом.
        - Белый! - вопль Руслана.
        Забегаю в соседнюю комнату.
        Опускаю взгляд на Аню. На кровати. Её платье стянуто до талии. Она обнимает себя руками, плохо прикрывая высокую пышную грудь. И всё также равнодушно смотрит в пространство перед собой. Между предплечьями видны розовые нежные ареолы...
        - Куда ты смотришь?! Сюда смотри!! - рявкает Руслан, тыкая мне на дырку в пластиковом потрескавшемся окне.
        - Снайпер... - бросаю я.
        Сдергиваю покрывало. Накидываю на плечи Ани, пряча ее под ним.
        - Снайпер?!
        - Всех посторонних вывести! Жалюзи закрыть. К окнам не подходить. И ментов!
        - Ментов здесь не будет! - рявкает Руслан.
        - Тогда у нас бессрочное военное положение, пока Вы не найдете заказчика!
        Поднимаю на руки и выношу из комнаты. Сердце колотится... Теперь у меня хоть какой-то карт-бланш!
        Глава 18 - Теплый
        Происходящее словно за грязным мутным стеклом. И то ускоряется, то замедляется... Я смотрю какой-то старый бесцветный фильм.
        На экране знакомые лица. Руслан... Бьянко... Тамара... Опять Бьянко. Опять Руслан. Иногда я оказываюсь втянутой в происходящее. Меня все время куда-то тягают. Я не могу понять, почему всё превратилось в сон. А вспоминать ничего не хочется. Мне хочется, чтобы меня оставили в покое. Чтобы фильм поставили на паузу. Или выключили вовсе.
        Руслан зачем-то снимает с моих плеч лямки сарафана и медленно тянет его вниз, на талию. Грудь, обтянутая жатой тканью упруго подпрыгивает, освободившись от давления.
        Мне хочется попросить, чтобы меня оставили в покое. Но язык прилипает к нёбу. Я облизываю губы и забываю то, о чем хотела попросить. Холодно...
        - Оо... прекрасно... - обводит Руслан пальцем полусферу, чуть приподнимая ее снизу, словно взвешивая.
        Непослушными руками, обнимаю себя за плечи, пряча грудь. Потяжелевшие веки или не моргают, или закрываются совсем.
        - Опусти руки, птичка. Дай тебя оценить.
        Тянет за локоть. Мои пальцы, сжимающие плечи, моментально устают и разжимаются.
        Я слышу громкий треск. Руслан резко оборачивается. В стекле - отверстие с рисунком паутины вокруг. И музыка становится чуть громче.
        Фильм, который я смотрю немного ускоряется.
        Бьянко... снова близко-близко... Я подлетаю вверх...
        У него очень красивая линия челюсти. Веду по ней пальцем.
        - Чч... - прижимаются его горячие губы к моему виску. - Всё хорошо, Анечка... Это я.
        Я чувствую, да. Закрываю глаза, уплывая в безмятежность.
        Когда мои века разлепляются, вижу зеркала... это спорт зал. Опускает. Я сажусь к стене, подтягивая колени к груди. На то самое место, где мы уже были с ним, где я пряталась.
        - Аня... - смотрит мне в глаза.
        Чувствую, как ткань платья скользит по моему телу вверх, снова сжимая грудь. Моё лицо вздрагивает от неловкости. Но включиться не получается. Это словно не со мной.
        - Все хорошо... я не смотрю на тебя, только поправил. Вот так... - растирает мои плечи.
        Закутывает в плед. Дышит теплом в замёрзшие ладони. Вытягиваю у него свои руки, обнимаю себя за колени, кладу на них голову. Мыслей нет, но по лицу текут горячие струйки слёз. Почему я плачу?
        Все начинает проясняться. Ощущение фильма отступает.
        - Ну ёмоё... - злится он, стирая подрагивающими пальцами мои слёзы.
        Тихо шепчет:
        - Прости, что я долго так... Не плачь, пожалуйста.
        Обнимает, прижимая к себе. Становится тепло, пусто и спокойно. Чувствую, как потихонечку укачивает.
        - Белый!
        Оставляя меня в моем убежище за огромной коробкой с тренажёром, выходит туда, навстречу ненавистному голосу варана.
        - Чего скажешь?
        - Я уже сказал.
        - Смысл стрелять в зашторенное окно? - раздраженно. - Я не догоняю.
        - Стреляли в полотно балконной двери. Она выходит на кровать, если целиться под углом... Штора там была открыта и снайпер поймал ее голову в прицел. Но промазал. Порыв ветра, вероятно.
        Слушаю их разговор.
        Снайпер? Что значит - снайпер?..
        - Почему не на улице? Почему не дождался, пока выйдет на балкон?
        - Не было удобной позиции для выстрела с парадного торца дома. Там же везде коттеджи. А на балкон она, возможно, не выходила. А он, наверное, торопился... Да и не знаем мы, что выстрелов не было. СВД с такого расстояния не услышишь. Может, промазал пару раз... Подошел ближе и…
        - Торопился? А куда ему торопиться? Почему не дождаться?
        - Куда... - вздох, - ну, может кто-то не хочет, чтобы вы стали ее мужем... и наследником, в случае чего. Есть люди, которым это не выгодно? Которым ее наличие невыгодно. Вы же не просто так меня наняли.
        - Хм...
        - Подумайте. Обычно всё на поверхности. Заказчик тот, кому выгодна смерть. Кому?
        - Короче, Белый. Глаз с нее не спускать, я не исключаю, что кто-то из своих, - снижает он голос. - Не оставляй одну. Я отлучусь.
        - Сделаем, Руслан Львович!
        - Уведи ее ко мне в комнату.
        - Нет. Она должна быть ниже линии выстрела. С учётом высоты забора - это цоколь. Да и окна здесь такие, что снайпер не отработает.
        Голоса становятся тише, они уходят.
        Ложусь на бок. Очень хочется пить. Очень! Рядом с матом стоит бутылка вина, что я оставила накануне. Во рту становится невыносимо сухо. Дотягиваюсь, делаю несколько глотков. Не чувствую вкуса. Просто жидкость. Еще несколько глотков... Наконец-то согреваюсь.
        - Оу! - неожиданно возникает рядом со мной Бьянко.
        Большие диванные подушки падают из рук.
        - Детка, не стоит! - вытягивает из моих рук бутылку.
        Отставляет подальше.
        - Io ho sete (я хочу пить), - поднимаю на него глаза.
        - М? - присаживается, гладит по лицу большим пальцем. - Что?..
        - Вода.
        - А! Сейчас все будет. Давай вот так...
        Подкладывает подушку мне под спину. Опять укутывает меня пледом.
        - Тебе тут спокойнее, правда, чем там, наверху? - вглядывается мне в глаза.
        Мои губы вздрагивают, чтобы ответить, что да! Но я вспоминаю, что "не говорю по-русски". Или уже говорю?
        Он возвращается с бутылкой воды, полотенцем и чашкой нарезанных фруктов.
        Ставит рядом со мной. Притушивает свет.
        Я пью минеральную воду... или может быть во рту у меня металлический вкус. Укол. Руслан воткнул в меня что-то, вдруг вспоминаю я. Нечаянно касаюсь крепкого предплечья ступнёй.
        - Замёрзла?
        Закрывает окна под потолком. Возвращается, усаживаясь напротив.
        Глядя мне в глаза, подтягивает мои ступни к себе.
        - Я погрею, окей?...
        Задирает футболку, мой взгляд застывает на кубиках его пресса. Кладёт мои ступни себе на горячий живот. Это так приятно, что я не могу сдержать тихого стона.
        Опускает футболку, поглаживая через неё мои пальцы. Очень ласковые, бережные прикосновения. Пальцы обрисовывают какие-то чувствительные точки. Ощущения тела возвращаются, но притуплены. Должно быть щекотно. Но мне не щекотно, просто приятно.
        Мысли текут бесконтрольно, сосредоточиться сложно.
        Вспоминаю, как он прогнал меня после поцелуя. И ничего не понимаю. Мне становится неловко греть ступни на теле мужчины, который меня не захотел. Вдруг я ему неприятна?
        Пытаюсь подтянуть их обратно. Удерживает.
        - Еще немного, ладно? - поглаживает меня.
        Закрывая глаза, съезжаю ниже, уплывая опять в полусон, полуявь. Мне чудится что-то такое... Мне хочетсяемусказать...
        - Sei molto caldo ... grazie ... mi dispiace .... che oggi sono venuta da te... non e ' stato bello... *
        Но зачем это говорить? Это ведь то, что беспокоит меня, а не его. И я ничего не говорю.
        - Анечка... - сжимает одну мою ступню в ладонях. - Я ни черта не понимаю... но ты говори, пожалуйста. Когда ты молчишь, я с ума сходить начинаю.
        Мне снится, что он целует меня повыше пальчика, потом щиколотку... Это очень приятный сон. Я даже забываю, где я и кто я.
        Хороший сон...
        *- ты очень теплый ... спасибо... прости.... что сегодня я пришла к тебе... это было некрасиво....
        Глава 19 - "Тело"
        Анечка спит, а я - верный пёс - лежу поперёк мата, прижимая ее ступни к своему горячему животу. Поглаживаю и обвожу маленькие пальчики. Кисти тоже холодные.
        Читаю про транквилизаторы. Они понижают давление и кровообращение. А на фоне плохого питания могут сильно ударить по организму и вызвать сердечную недостаточность. И меня это тревожит.
        В зале прохладно. Хочется залезть к ней под плед и устроить там пожар. Моё сердце готово качать кровь за двоих! Тело подергивает судорогами, бедра сводит, член рвет ширинку. Вдалбливаюсь затылком в мат.
        Моё тело, в отличие от её холодного - горит! Я хочу разделить этот огонь, иначе - сгорю к черту. И ей нужен он! Но ведь нельзя?.. Нихрена мои мозги не желают осмысливать это.
        Переворачиваюсь на спину. Ее ступни съезжают мне на бок. Мурлыкнув, потягивается во сне, толкая меня.
        Да... да... я понял! Мне пора. Пора разведать обстановку.
        Как её вывести в таком состоянии? И где ее документы? А еще нужно срочно забрать мой рукотворный глушитель. Маловероятно, что Инга поймёт - что это. Но может и показать Туру. А тот вряд ли дурак.
        Поднимаюсь из цоколя по лестнице, заглядываю в арку гостиной.
        - Да мама! - сжав кулаки в бессильной ярости дергает ими вниз Инга. - Почему я не могу выйти?! У меня фитнес и салон! Я хочу съездить к отцу, в конце концов!
        - Тихо! - закрыв трубку телефона рявкает на нее Тамара. - Это нам не поможет.
        И снова продолжает разговор.
        - Ненавижу её!... - хныкает Инга. - Все из-за нее! Убила бы... - гневно. - Лучше бы этот снайпер попал сегодня!
        - Замолчи, Инга, - строго рычит Тамара.
        Какая злая девочка. Её внешняя красота вдруг становится отталкивающей. До отвращения. Не могу рассмотреть больше ничего красивого в её лице.
        Инга мимо меня поднимается наверх.
        В свою комнату?!
        - Инга, стой, - перехватываю ее за локоть. - В комнату нельзя.
        - Почему?!
        - Работает снайпер.
        - Он же не идиот, чтобы продолжать сидеть там после выстрела? Они же сразу сбегают, нет?
        Разумное предположение. Но...
        - Ты хочешь проверить на своей шкуре - не идиот ли он? - вызывающе поднимаю бровь.
        - Но он же в Анну стрелял, а не в меня, - неуверенно осаживается она.
        - Этого мы тоже не знаем наверняка. Никто не проверял твои стекла на наличие выстрелов. К тому же - а вдруг он перепутает мишень? Я не твой безопасник, но я очень не советую.
        - Да, пиздец! - швыряет она сумочку на лестницу. - Чем по-твоему я должна тут заниматься взаперти?!
        Подаю ей руку, настойчиво стягиваю с лестницы. Настроение её тут же меняется. Медленно вышагивает, останавливаясь на ступеньку выше. Ведет пальцами по моему плечу, шее, игриво задевает мочку уха.
        - Мам! - не сводя с меня взгляда. - Где я сегодня буду спать?
        - В гостевой спальне, - не оборачиваясь бросает Тамара, что-то листая в телефоне.
        - В гостевой спальне, Белый, - дёргает бровями. - Не забудь проверить мою... безопасность.
        Снимаю ее кисть с шеи.
        - Пойду посмотрю... - бросаю я взгляд наверх.
        Смываюсь. Они скоро со скуки начнут от меня на ходу откусывать.
        Бутылка лежит там же, где я ее и оставил. Вытаскиваю. И только выхожу из комнаты, слышу голоса Тура и Руслана, поднимающихся по лестнице.
        Да мать твою!...
        Захожу в комнату Анны, оглядываюсь... Выдвигаю из шкафа секцию под обувь и прячу бутылку там. Закрыв, подхожу к окну. Перевожу взгляд на противоположную стену, которую разбило пулей. Ножницами подцепляю расплющенный кусок металла. Ловлю в ладонь, взвешивая его. От винтовки пуля немного другая, даже расплющенная. Не надо, чтобы кто-то ее разглядывал.
        - Изучаешь? - хмурит брови Тур.
        Лицо в старых оспинах. Чуть постарше Руслана. Более грузный. Но общие черты есть.
        - Изучаю...
        Он разглядывает треснувший стеклопакет. Обводит дырку пальцем. Переводит взгляд на стену, повторяя мой сценарий.
        - Мне неинтересно - как! - цедит Руслан. - Я хочу знать - кто.
        - Может есть еще какие-то наследники? - пытливо смотрю на него.
        - Может быть... может быть... - морщится он.
        - Я могу тихо вывезти Анну и спрятать её... - вкрадчиво делаю я вброс.
        - Да ты что, Белый, пошутил? Анна отсюда выйдет только через мой труп.
        Главное, чтобы эти слова не стали пророчеством.
        - Кстати о трупах, - задумчиво присаживается на край стола Тур. - Нам нужно вернуть сюда Чайкина. Это гарантия того, что если он придет в себя, то не переиграет с завещанием.
        Скорее уж гарантия того, что в себя он не придёт! Особенно в контексте темы "о трупах".
        - Подумай об этом Руслан. И пока мои люди прочесывают периметр, Анну не выводить. Понял, Белый?
        - Мы в спорт-зале... Но было бы логичнее забрать Анну во флигель. Там хотя бы комфортнее.
        Оттуда будет ее проще вывести, если вдруг я окажусь один "на воротах".
        - Окна второго этажа выходят только во двор, - продолжаю убеждать я. - С торца - особняк. Снайперу там не прицелиться.
        - Я подумаю... - зависает Руслан.
        - И еще, - добавляет Тур. - Отследи звонки Тамары.
        - Думаешь?
        - Не исключено.
        - Сука жадная.
        - Я пойду? - берусь за ручку двери.
        - Иди... и... распорядись, чтобы жалюзи в моей комнате закрыли. Перенеси туда Анну, пусть поспит там.
        - Нет! - подкидывает меня.
        - Исполняй, Белый.
        - Она в отключке, она шокирована... Я должен контролировать ее безопасность и быть всё время рядом!
        - Не в моей комнате. Под дверью проконтролируешь. Исполняй.
        Кровь долбит в виски. Нет. Нет! Нет!!! И нет! Я не сделаю этого.
        Выхожу из комнаты.
        - Найди мне женщину-телохранителя, Виктор. Такой рьяный этот Белый. Я ревную.
        - Пока что не до ревности, Руслан. У нас тут фронт практически!
        - Найди, блять! Пусть периметр охраняет, твой Белый. А Анну - женщина.
        Блять.
        Сбегаю с лестницы, выхожу на крыльцо. У ворот Костя и еще один... Незнакомый охранник. Человек Тура. Через них мне с Аней не пройти. Не убивать же? Они же просто служат, не понимая всего замеса.
        Достаю телефон. Может, Мак был и прав. И единственный выход - менты.
        Документы её где? Если - у Руслана, то это бесполезно. Не было бы документов, как бы он ментам доказал, что она недееспособна? Может это вообще не ее справки... Найду документы, там хоть какие-то шансы появляются. Так! Где моя хваленная везуха? Пора бы ей включиться.
        Психуя, иду вдоль бассейна. Выставляю руку над вазонами, сминая цветы. Шипы роз скребут по ладони. Что делать?.. Задумчиво срываю бутон нежной чайной розы. Для Анечки...
        Что-то мелькает между ветвей. Шипя от царапающих шипов, развожу ветви.
        Вот они где! Оглянувшись, достаю паспорта. Незаметно засовываю их себе в карман. Живём!
        Покурив, возвращаюсь в дом.
        - Я поехал, - жмёт руку Руслану Тур.
        В руке у Руслана бутылка с виски. Отпивает из горла.
        - Ты бы не пил, брат. Тебе же нельзя.
        - Немного расслабиться не помешает, - встряхивает бутылкой. - Белый...
        Агонизируя, молча смотрю ему в глаза. Встряхиваю кистью, сжимая кулак. Всеку, блять, сейчас так, что морда треснет.
        - Не нравится мне, Белый, как ты с моей лялькой нянчишься.
        - Плохо?
        - Слишком... - делает глоток, шевеля пальцами второй руки.
        - Она - моё... - на этом месте стоило бы остановиться, но я продолжаю: - ..."тело". Это моя работа.
        - Неси это "тело" к папочке, - пьяно и развязно. - Давай! Не вышло со свадьбой поиграть... - сам с собой. - Жаль... Но ничего... у меня много других игр!
        Стою, не двигаюсь.
        - Чего ждёшь?
        - Руку потянул пока нёс. Не подниму, - вру я, встряхивая кистью еще раз.
        - Я тогда сам подниму... - несколько глотков из бутылки. - Ане-е-ечка!...
        Его бросает на стену. Я прикрываю за нами дверь, чтобы не вернулся Тур, увидев его в таком состоянии.
        - Руслан Львович, Вам бы проспаться.
        - Не указывай - чего мне делать! - закидывая голову пьет еще, всовывает мне в руки недопитую бутылку.
        - Ты - прислуга... - пьяно. - Прислуживай мне!..
        - О, Господи! - брезгливо проходит мимо нас Тамара. - Васенька, уложи его, будь добр.
        - Пошла к черту! - рявкает он.
        Тамара прикрывает прозрачные двери в гостиную. Руслан сворачивает на лестницу вниз, в спорт-зал.
        Кручу в руках бутон розы, исподлобья наблюдая за тем, как он спускается.
        - Ане-е-ечка!...
        От вспышки ярости темнеет в глазах. Делаю шаг следом за ним, и подцепляю сзади его ногу своей, в момент, когда он отрывает руку от перил.
        Морщусь, наблюдая за тем, как кубарем он летит с лестницы.
        - Ой... - вздыхаю я. - Что ж Вы так не аккуратно, Руслан Львович?
        Лежит неподвижной тряпкой. В отключке.
        Рявкаю погромче:
        - Тамара Львовна!
        - Идиот, - шипит едва слышно, глядя сверху вниз. - Сейчас прислуга... уберёт.
        "Эту кучу дерьма", - добавляю я про себя.
        - Скорую бы... - присаживаюсь на корточки рядом с ним.
        - Пусть проспится, завтра будет видно.
        Перешагиваю через него, наступая на пальцы кроссовком и захожу в спорт-зал. Сажусь рядом с Аней. Достаю нож из кармана, обрезаю шипы. Кладу розочку ей в руку. Машинально сжимает.
        - Ну вот... Не грусти, моя хорошая.
        Глава 20 - Не получилось
        Тело затекло. Вытягиваюсь во сне, чувствую - словно спеленали. Испуганно присаживаюсь, вырываясь из пут.
        - Ань?.. - шёпотом.
        Разворачиваюсь, вставая на колени.
        Бьянко...
        - Тебе было холодно. Я погреть хотел. А... да... Ты же не понимаешь. Черт!...
        Накидывает на мои голые плечи плед. Прижимаю заторможенно ладонь с к лицу. Ноет и словно отекло.
        С ужасом и отвращением пытаюсь восстановить в памяти, всё, что было.
        Я помню, что меня трогал Руслан. За грудь. И рассматривал!
        А потом залетел Бьянко и забрал меня. Машинально сжимаю предплечьями грудь.
        От прикосновений варана и его липкого сального взгляда - омерзительно! Кожа зудит и горит. Я такая грязная от этого, что отвратительна сама себе. И мне неприятно, что Бьянко смотрит на меня. Мне кажется, он видит все эти грязные пятна.
        Забираюсь в свой уголок, прячась в плед. Истерика и протест накатывают неожиданной неконтролируемой волной. И судорожно дыша, я захлёбываюсь тихими рыданиями. Эмоции текут сквозь меня, абсолютно не подчиняясь.
        - Анечка... А ну-ка - спокойно! - шепчет он строго.
        Но я слышу, как подрагивает его голос.
        Обхватывая моё лицо ладонями, он поднимает его, заглядывая мне в глаза.
        - Я... его... наказал. Понимаешь? - стирает большими пальцами мои слёзы. - Ты понимаешь?
        Киваю.
        Наказал? Как?...
        - Он тебя не тронет. Мы отсюда выйдем. Я тебя заберу. Ты понимаешь?
        Киваю снова.
        - Всё! - прижимается губами к моей второй скуле, что осталась целой. - Не плачь или я убью сейчас кого-нибудь. Всех нахер поубиваю!
        Что?!
        Отстраняюсь испуганно, не совсем поняв, что он говорит.
        - "Убью..."
        Заглядываю в его гневные глаза. Взгляд тут же смягчается.
        - Это я фигурально. Прорвемся, детка! - короткая улыбка. - Верь мне.
        Сжимает мои кисти.
        Детка… Это маленькая?
        - Я не знаю, как сказать, чтобы ты поняла... Ты должна мне довериться, Анечка.
        Не сводя взгляда, целует меня в ладонь.
        Мне неловко, что он касается меня, когда я омерзительна даже самой себе. Я понимаю, что не виновата в этом. Но всё же я бы хотела помыться. Чтобы меня такой никто не трогал, после лап варана...
        Смущённо вытягиваю ладонь.
        - Не надо так делать? - хмурясь вглядывается в меня. - Неприятно?
        - Sono sporca... (испачканная), - передёргивает меня.
        - Как?
        - Трогал... Руслан, - не выдерживаю я, кривясь от отвращения. - Помыться... после... грязь... противно…
        С рычанием вбивает кулак в оббитую матами стену.
        - Иди ко мне, - сминает в объятиях.
        Мне больно от того, как сильно стискивает, но и приятно тоже. Горячие губы целуют висок, бровь... чувствую, как глубоко вдыхает, зарываясь носом в мои волосы.
        - Ты - прекрасная... - это так искренне и тепло звучит, что мне становится немного легче.
        Это как будто смывает с меня ту невидимую грязь. Я перестаю ее ощущать на своей коже.
        - Ты не грязная. Это он - грязный мудак. Тварь! - сдавленно ругается, тиская меня и вжимая в себя.
        Это гораздо лучше душа!
        - Анечка, ты немного понимаешь меня, так?
        - Понимаю…
        Всё равно здесь больше не на кого рассчитывать и время, когда со мной церемонились прошло. Это, наверное, больше ничего не решает.
        - Мы сейчас пойдём ко мне. Во флигель охраны, - медленно и убедительно. - Хорошо?
        - Per cosa? Зачем?.. - преодолевая накатившую заторможенность перевожу я.
        - Попробуем подгадать момент, чтобы выйти. Ты, главное, не бойся и делай все так, как скажу. Ты же хотела тогда сбежать, да? Я попробую вывести.
        - Вода... - тянусь к бутылке.
        - А - да, - подаёт. - И съешь что-нибудь, - пододвигает чашку с фруктами.
        Терпеливо ждёт, пока я, плавая в тревоге, медленно жуют кусочек яблока.
        Я не так уж и наивна. И про Россию слышала много. Девушка без защиты и документов тут очень быстро превращается в товар. И тогда будет гораздо хуже еще, чем здесь. Здесь один варан. Там - будет армия чудовищ.
        Я пытаюсь почувствовать этого светлоглазого сильного мужчину, что так заинтересованно ведет себя. Можно ли за ним идти?
        Он отыскивает в спортзале аптечку. Обрабатывает мне ссадину на лице. Смущенно не поднимаю глаз. Мне кажется этот отек изуродовал моё лицо.
        - Больно?
        Болит не сильно, но словно там гирю повесили.
        - Тело чувствую плохо.
        - Это от укола.
        Наклеивает телесный пластырь.
        - Ну вот… Пойдём? - смотрит на часы. - Три... самое время.
        Поднимает меня на ноги. Оборачиваюсь тонким пледом. Тянет за руку. Застываю...
        С вопросом в глазах поворачивается.
        - Что такое?
        - Страшно...
        - Ничего не бойся, пока я рядом.
        Обнимая за плечи, выводит на улицу.
        Фонарь освещает ворота и стоянку. Мы идём туда, держась в тени.
        - Паспорт... - сжимаю его руку останавливаясь возле вазона.
        - Я уже забрал, - шёпотом.
        На мгновение прижимает мою руку к джинсам. К карману. Но так близко с ширинкой, что я вспыхиваю от смущения и впадаю в стопор от горячей волны стыда.
        И ты собралась кого-то соблазнять, Анна? Смотри в обморок не упади, коснувшись его ширинки!
        Под тканью ощущалось что-то плоское и твёрдое. Мои паспорта?..
        - А вот и момент...
        Мы стоим в тени забора, где он поймал меня прошлый раз.
        - Стой тихо... - губы касаются моего уха.
        Меня передергивает от слишком интимных ощущений, сродни щекотки. Только от них совсем не хочется уклоняться. Хочется закрывать глаза и... слушать его шёпот.
        Внезапно меня закручивает в водоворот... его губы прижимаются к моим. В этот раз, он не сметающая любые попытки сопротивления стихия. Он как медленная лава... Обжигает и топит с головой.
        Мы даже не целуемся. Мы неровно и громко дышим. Я чувствую его влажные губы, пьянящий мужской запах... ощущаю вкус... Мне кажется наше шумное дыхание слышно всем вокруг!
        Тягучее мучительное ощущение нарастает, колени подкашиваются. Мне так хочется его целовать, упасть в этот омут, но… Прошлый раз он не захотел.
        Бьянко встряхивается и отстраняется.
        - Тсс... - прижимает палец к моим губам.
        Неожиданно целует в нос. И почему-то именно этот его жест, вдруг нажимает кнопку полного доверия у меня внутри. Я за ним пойду. Таких порывов у плохих людей не бывает, мне кажется…
        Выходит из тени. Подходит к массивной двери в заборе.
        Мне хочется окликнуть его и предупредить, что она открывается не беззвучно!
        Он кладёт руку на огромный засов в виде стального шлагбаума, ложащегося в ножны. Мышцы на его руке напрягаются, внушающе прорисовываясь под кожей. Шлагбаум не поддается.
        - Белый... - сонно из окна первого этажа. - Ты чего делаешь?
        Вздрогнув, делаю пару шагов назад.
        - Мм... там кто-то за забором. Я хочу проверить.
        - Ворота открывает только Тур.
        - Ну его же нет.
        - Не тупи, Белый. Иди спать.
        - Я по периметру пройдусь тихо.
        - Только внутри!
        - Да, бля... Окей...
        Вижу, как Бьянко разминает пальцы, сжимает их в кулак.
        - Костян, а сменщик твой где?
        - Спит пока...
        - Выходи, покурим.
        Сжимает в кулак зажигалку.
        - Ну, давай, покурим...
        Мужчина исчезает в окне. И через мгновение появляется на крыльце.
        Бьянко подходит к нему ближе.
        - Извини, Костян...
        Ощущение адреналина вдруг вспыхивает в моей груди, словно сейчас должно что-то случится. Взгляд у Бьянко такой…стеклянный и решительный.
        Но они вздрагивают от звука подъехавшей к забору машины. Бьянко с досадой оглядывается.
        Короткий сигнал.
        - В смысле - извини? - прикуривает охранник.
        - Разбудил, наверное... - смотрит на ворота исподлобья Бьянко. - Открывай...
        - Магнитный ключ теперь только у Тура и Руслана.
        Ворота разъезжаются. В открытое окно выглядывает второй заспанный охранник.
        Заезжает машина Тура.
        Что это значит? Нам не выйти?
        Я медленно двигаюсь назад, собираясь сбежать обратно в дом.
        Бьянко разговаривает с Туром.
        - А Анна где?
        - Там! - кивает на второй этаж флигеля, повышая голос. - Руслан Львович одобрил. С ним несчастный случай произошёл...
        Пока они говорят, сбегаю наверх во флигель. Он же сказал, что я здесь. Сажусь на верхнюю ступеньку. Не получилось...
        Глава 21 - Улёт
        Окей. Не сегодня. Сегодня все на стрёме. И если честно, мне больно ломать охрану. Они ни при делах. Но стволы обязаны использовать, если я дуркану. А значит, надо бить на поражение. Но так же нельзя.
        У меня есть фора по времени. Придумаю другой способ.
        Поднимаюсь к себе наверх. Я видел, как Аня тихой тенью ушла в сторону флигеля.
        Сидит на верхней ступеньке.
        - Пойдём... - поднимаю за руку.
        Закрываю за нами дверь.
        На втором этаже только диван. Один на двоих. И внутри меня нетерпеливая буря!
        А вот Руслан не оценит. Злорадно усмехаюсь этому факту.
        - Располагайся. Мы побудем немного здесь. Потом я найду способ, как выйти. Руслан завтра не встанет.
        Говорю, параллельно набираю в переводчик. Нажимаю - перевести. Показываю ей экран.
        - Понимаю... - неожиданно касается пальчиками моих губ. - Говорю плохо.
        - Оу. Супер! - улыбаюсь ей я. - Учила русский?
        - Песни... фильмы старые. Нравилось...
        - Поёшь?
        Кивает.
        Хочу это услышать!
        Машинально бросаю взгляд на висящую на стене гитару.
        - "Руслан не встанет"? - тревожно и с вопросом смотрит на меня.
        - Он... упал. Разбился.
        - Ты?..
        Киваю.
        - Ti caccerа! Выгонит! - с ужасом прижимает руки к груди.
        - Нет. Он пьяный был. Не вспомнит как упал. Всё. Не бойся! Расслабься, ладно? Ты как камешек... - веду костяшками по плечу, оголившемуся под покрывалом. - Замерзла, да? Здесь электрокамин есть.
        Щелкаю пультом. Камин загорается оранжевым, уменьшаю свет.
        Вытаскиваю свой свитер из пакета. И откинув в сторону её покрывало, помогаю надеть. Она тонет в нём. Прячет губы и нос в высокую горловину. Оставляя только огромные миндалевидные глаза.
        По белой шерсти рассыпаются темно-русые густые волосы.
        Не удержавшись, поднимаю свой телефон и фотаю.
        Смущённо теряется, поправляя прядь с лица и касаясь пластыря. Кончики пальцев мелькают в больших ей рукавах.
        - Красиво... - смотрю на фотку. - На заставку поставлю… Спать хочешь?
        - Нет.
        - Пойдем кофе пить и на рассвет смотреть? Правда он тут почти не виден.
        Наливаю нам по кружке. Она с тревогой смотрит в окно... вниз... там окна Руслана. Шторы занавешаны.
        Медленно обвиваю ее руками сзади.
        - Анечка... - веду пальцами по подбородку, поднимая ее лицо выше. - Солнце там...
        Поднимает взгляд. Рассвет едва пробивается за соснами. Почти весь вид перекрывает коттедж.
        Прижимаюсь щекой к ее виску. Ослепленный её запахом и близостью, сам не вижу ничего.
        - Тюрьма... - шепчет она, прикасаясь к решётке на окне.
        - Мы выйдем.
        - Куда выйдем?
        - Ко мне... - шепчу я, лаская её лицо.
        Закрывает глаза. Я не соображаю, как это выходит. Просто мои губы отыскиваю её. И я со стоном, медленно растворяюсь в неге, в ее вкусе, в своем возбуждении...
        Пухлые мягкие губки едва ли отвечают. Но остановиться всё равно очень сложно.
        Слишком напряжена, чтобы я мог позволить себе сейчас больше. Боюсь, это не станет для неё удовольствием.
        Но близости хочется!
        Утягиваю ее на разложенный диван. Накрываю нас пледом. Обнимаю. Это кайф...
        Наши лица близко. Я обрисовываю пальцем её прекрасные черты лица.
        Целую её родинку над губой. Её глаза такие ясные и блестящие, что я тону в них. Белки словно с голубой подсветкой. Так необычно. И я разглядываю все детали.
        - Откуда ты?
        - Верона...
        - А мама твоя где?
        - Умерла.
        - Оо... Давно?
        Отрицательно качает головой.
        - Ты совсем одна?
        - Отец... здесь. Больница. Реанимация.
        - Знаю, да. А другие родственники?
        - Не знаю. Мама сбежала в Италию. Я маленькая. Не помню. Отец - в России. Приезжал к нам. Каждый год. Месяц жил. Потом возвращался в Россию. И мы снова ждали…
        Она говорит, я утекаю, едва держа себя, чтобы не зацеловывать её двигающиеся губы, чтобы этот бархатный тембр звучал мне в кожу... в рот...
        - А потом? - опомнившись, спрашиваю я.
        - Мама умерла. Отец велел приехать. Сказал - жить с ним. Здесь. Любил маму. С Тамарой хотел развод.
        - А раньше почему не развелся?
        - Документы… бизнес… они связаны.
        - Почему он в реанимации?
        - Сложно... - покусывает губу. - Сердце. Аорта. Нужно... клиника в Израиль. Много денег. Миллионы. Иначе смерть.
        - У него же есть много денег.
        - Без сознания! Должны родственники. Доступ к счетам... Его нет. Надо это все продать.
        Обводит рукой в воздухе. Ловлю пальцы, и пропуская через них свои, сжимаю в замок наши кисти.
        - Они не хотят его лечить, так?
        - Да. Хотят наследство. Здесь не спасут. Искусственно... - показывает кистью биение у своего сердца. - Искусственно стучит. Отключить и смерть.
        - Уроды какие... А доверенные лица? Друзья?
        - Не знаю.
        - Ты же тоже родственница, Анечка.
        - Нищая... В Вероне мамин дом. Отец продал.
        - Может, через юристов можно получить доступ к счетам в такой ситуации? Ты же наследница.
        - Я не понимаю ваш закон.
        - Ну да. Подумаем.
        Задумчиво целую её губку.
        - Что ждать завтра? - смотрит мне в глаза.
        - Я не знаю.
        Опускает взгляд.
        - Но я тебя ему не отдам... - шепчу ей в губы.
        - Заберёт, - мучительно.
        Отрицательно кручу головой.
        Чувствую, как ее снова всю зажимает и передергивает в моих руках.
        Растерянно вглядываюсь.
        - Бьянко... - шепчет она подрагивающим голосом.
        Пальчики несмело скользят по моей шее... вдоль горловины футболки...
        Моё дыхание срывается. Тяжело сглатываю. Мягкие губки прижимаются к моим. Чувствую касание горячего языка.
        Рефлексы срабатывают быстрее мозгов. Распинаю её, впиваясь глубже. Накрывает так, что моё тело игнорируя одежду пытается проникнуть в неё. Ягодицы дергаются, втрамбовывая в нее каменный член. Всё так остро и чувствительно, что мне уже больно от возбуждения.
        Чувствую, как задохнувшись беззвучно вскрикивает. Но не в силах притормозить, кусаю за губку, и спускаюсь на нежную шею поцелуями. Мои непослушные пальцы сжимаю платье, медленно тяну его выше.
        И... торможу опять.
        Не отвечает! Провоцирует и сама замирает сразу же. Бля...
        Спускаюсь лицом на ее грудь. Слушаю, как трепыхается сердце.
        Мне хочется забить на то, что не отвечает. И продолжить. В надежде, что разморозится и ответит.
        Но кадры её с обнажённой грудью и Руслана не позволяют мне.
        Хочу спросить - как далеко он зашел в своих домогательствах. Но язык не поворачивается спросить.
        Расстроенно трусь носом о мягкую плоть. Как её съесть?
        Притягиваю к лицу ее руку, впечатываюсь губами в ладонь.
        - Спи, Анечка.
        Кидаю свою подушку на другую сторону дивана. Стягиваю со стены гитару.
        И тихонечко наигрываю всякие простенькие мотивчики перебором, стараясь отключиться от мысли, что... она же сама начинает дразнить меня! Это значит...
        Пальцы замирают на струнах.
        Да что угодно это может значить!
        Нервно дергаю струны, косяча аккорд и выдавая хаотичный звук. Аня вздрагивает. Вдохнув, продолжаю играть какую-то мелодию.
        Поди разберись в тонкой женской психике. Я же не Громов. Это у него спец подготовка по работе с заложниками. А я просто... втрескался в девочку и хочу ее пиздец просто как!
        Гашу мучительный стон, сокращаясь от того, как член требовательно упирается в ширинку.
        Чтобы отвлечься, выдаю перебор посложнее. Из старого старого фильма... Какой-то романс, слов которого я не помню. Но мотив люблю.
        Неожиданно, Аня начинает тихо подпевать с середины.
        - "Разлука - вот извечный враг российских грёз,
        Разлука - вот полночный тать счастливой полночи.
        И лишь земля из-под колёс,
        И не расслышать из-за гроз
        Ни ваших шпаг, ни наших слёз, ни слов о помощи!"...
        Закрываю глаза, умирая от того, как это красиво. В груди всё парит...
        Замолкает.
        - Еще... - прошу я, продолжая перебирать струны.
        -" Какой беде из века в век обречены?
        Какой нужде мы платим дань, прощаясь с милыми?
        И для чего нам эта явь такие дарит сны,
        Что дивный свет над песнями унылыми?.. "
        Улёт...
        Пальцы сбиваются.
        - А я тоже гардемарин, - подмигиваю ей.
        - Как?..
        - Морская пехота. Я служил в армии, в морской пехоте. При царе нас называли - гардемарины. Теперь - морпехи.
        - Это правда?! - с восторгом смотрит на меня.
        - Правда. У тебя теперь есть личный гардемарин.
        Влюбленный в тебя по уши.
        Улыбаясь, закрывает ладонями лицо.
        Улыбается… Наконец-то! Закрывая глаза, кладу гитару рядом с диваном. Плаваю в эйфории от того, что чувствую от нее взаимность. Не так как раньше с ее этими сомнительными провокациями на секс. А совсем другого плана. Что-то такое романтичное… И внутри всё порхает от предвкушения чувств.
        Слышу ее долгий грустный вздох.
        - Не грусти, Анечка.
        - Спасибо, Бьянко...
        Глава 22 - Серпентарий
        Из дома навстречу мне выходят два медика в синей спецформе. У одного в руке медицинский чемоданчик. Оглядываюсь им вслед. Скорую карету не пропустили. Охрана провожает их. Сам Тур открывает-закрывает двери.
        Иду в дом. Оглядываю гостиную.
        - Добрый день, Тамара Львовна.
        - Мой бедный мальчик... - уголок губ дергается в чуть высокомерной усмешке. - Помятый весь.
        - Есть немного. Спал в кресле, - вру я.
        - Не выспался?
        - Угу…
        - Кофе? - проходя мимо касается пальцами моей груди.
        Они скользят, следуя за хозяйкой. Сдерживаю порыв отстраниться. С ней точно нельзя ссориться. Умная и хитрая сука. Походим пока в любимчиках.
        - Да, спасибо, Тамара Львовна. И можно попросить Анне и мне завтрак во флигель принести. Не стоит ей пока выходить.
        - Слышала? - взмахивает рукой Надежде. - Делай.
        Хмурится, глядя в пространство между собой.
        - Тебя Руслан ждёт в комнате. Подожди... - придерживает за локоть. - Не спеши. Я знаю, что Руслан подозревает, что это моих рук дело, - губы сжимаются в линию. - Но это просто приступ паранойи. Мне, как минимум, это невыгодно на данный момент. И мне очень интересно узнать, кому нужна смерть Анны. Есть какие-то предположения? Может, Руслан делился?
        - Нет. Не делился. Но не просто так же нанят я. Это же произошло до покушения.
        - Хм...
        Задумчиво поглаживает меня по плечу.
        - Как будет минута, забеги ко мне вечерком. Посидим... побеседуем... - пристально смотрит в глаза. - Я тебя долго не задержу. Люблю когда всё… резво.
        Блять! Еще не хватало!
        - Хотя, подождите. Есть одна версия! - делаю вид, что вспомнил.
        - Какая же? - собирается она.
        - Мы предположили, что Анна, не единственный ребенок рождённый вне семьи. Тогда, если устранить ее до того, как завещание войдёт в силу, то наследниками станут все другие дети в равных долях.
        - Вот же свинья гулящая! - сжимает в ярости кулаки. - Наплодил...
        - Или... - продолжаю сочинять я. - Ваша дочь... таким образом решила побороться за свои права.
        - Что?! Нет, это чушь. Инга никогда бы не смогла такого организовать. Бред...
        Пожимаю плечами, сбегая под арку, к комнате Руслана. Из гостиной слышу гневное:
        - Инга!!
        Ага, конечно, не могла бы... Серпентарий! Даже стравливать особенно не надо, грызутся и так.
        Останавливаюсь перед приоткрытой дверью, пытаясь настроиться на терпение и спокойствие. Потому что хочется оторвать от стены декоративную доску и забить ей мудака до полусмерти.
        - Какого хера, Руслан? Я хочу выйти отсюда!
        О... Инга у него в комнате.
        - Никто не выйдет, - скрипит он. - Пока я не женюсь.
        - Почему?!
        - Потому что ты дура, Инга. Дура, которая не умеет держать язык за зубами. И можешь все испортить нам!
        - Ты не хозяин здесь, дядя!
        - Ошибаешься.
        - Здесь я хозяйка! Я - наследница отца.
        - Наследница - Анна. Тогда уж - она хозяйка.
        - Ты видел это завещание? - зло.
        - В черновике.
        - Тогда - иди к черту!
        - Вон отсюда, - тяжелеет его голос.
        - Пф! Встань и выставьте меня. Ну чего ж ты? Ааа... или ты пережрал вчера и грохнулся с лестницы?! Стратег!
        Спор превращается в скандал. Стукнув, захожу внутрь.
        - Вызывали, Руслан Львович?
        - Выставь её!
        Легко... Открываю пошире дверь, показывая Инге на выход. Её всю передергивает от бессильной ярости.
        - Разрешаю рукоприкладство! - мстительно кривится Руслан.
        - Зачем?.. Инга выйдет сама.
        Протягиваю Инге ладонь, прося ее руку. Фыркнув, вылетает за дверь.
        - Присаживайся, Белый.
        Сажусь напротив. Оглядываю масштаб трагедии. Голеностоп на одной ноге стянут ортезом, плечевой сустав зафиксирован, ушиб на лице, пальцы, по которым я прошелся - в стяжке. Маловато... Но пьяным везёт.
        - Как самочувствие, Руслан Львович? Серьёзных травм нет?
        Раздраженно отмахивается.
        - Жить буду. Ничего критичного.
        Как жаль!
        - Подай мне из бара коньяк.
        Открываю дверцу, достаю бутылку коньяка и бокал. Я не прислуга. И мог бы сейчас быкануть. Но гораздо интереснее, когда он в дрова! Вывести из строя Тура, а там уж…
        - Анна... - пристально смотрит на меня, прикладывая лед в полотенце к виску.
        - Спит еще, - пожимаю плечами.
        - Там одна комната, Белый.
        - К сожалению. Но зато в окно можно прицепиться только со второго этажа этого дома.
        - Верни ее в дом.
        - Нет. Опасно... - поспешно добавляю я. - Убедитесь, что женщины здесь не при чем.
        - Она будет в моей комнате.
        Гашу порыв выбить ему челюсть с ноги, чтобы кувыркнулся назад.
        - Нет. Я не могу.
        - Белый... Я же тебя заменю, если ты начнёшь устанавливать свои правила. Не перечь мне.
        - Это противоречит протоколу. Я работаю по уставу. Иначе Альфа не гарантирует безопасности и снимает с себя всю ответственность.
        - Приведи ее на пару минут!
        - Зачем?
        - Ты достал меня!
        Мне хочется, как Инге, предложить ему встать и выставить меня. Но я терпеливо выдерживаю его недовольный взгляд.
        - Безопасность превыше всего.
        - Ладно. Мне нужна от неё подпись. Сейчас приедет человек... Привезет документ. И мы завершим начатое вчера.
        - Подпись?
        - Подпись.
        Догадываюсь я, что это за подпись.
        - Что-нибудь придумаем, Руслан Львович.
        Не будет она тебе женой. Обойдёшься.
        - Вот! Сейчас - молодец.
        С мучительным стоном делает глоток из бокала.
        - Так, а зачем ей ходить туда-сюда. Давайте ваш документ, я ей отнесу. Она распишется.
        - Очень сомневаюсь!
        - Ну я надавлю на неё немного, если нужно…
        - Хм.
        - А если не распишется, тогда уж, приведу.
        - Убирайся, - раздраженно. - Я позову.
        В кухне забираю у Надежды из рук поднос с нашим завтраком.
        - Я сам, спасибо.
        Краем глаза замечаю на столе недопитую бутылку вискаря, которую он таскал.
        - Надежда, занеси Руслану Львовичу его виски.
        Пусть бухает…
        В комнате у нас занавешено окно. Сумрачно.
        Ставлю поднос на столик. Дергаю шторы в разные стороны, пуская свежесть и свет.
        Аня растерянно и сонно приподнимается на руках.
        - Доброе утро, Анечка! Давай завтракать, - стараюсь не выдать своего адреналина.
        - Buongiorno... - хрипловато.
        Улыбаясь, опускаю глаза, потому что ее голос дезориентирует и тянет внутри моего тела какие-то невидимые нити, заставляя таять и напрягаться одновременно. Лапа такая заспанная! Хочется нырнуть к ней и потискать.
        Внимательно наблюдает за мной.
        Снимаю стальные крышки с чашек.
        - Творожная запеканка! Обожаю. Ты любишь?
        - Творог? Горячий?
        - И сладкий, - съедаю первую ложку. - С фруктами.
        - Италия - творог, зелень и соль.
        - Никогда не пробовал. Приготовишь мне?
        - Как?.. Где?..
        - У меня. Мы же ко мне поедем, да?
        - Приглашение в гости? - заглядывает мне в глаза.
        Улетая в свои фантазии о том, что она у меня дома - улыбаюсь.
        - Да, мы поедем ко мне. И ты мне там обязательно приготовишь свой творог с зеленью. А я тебе тоже что-нибудь. Что ты любишь?
        - Блюдо?
        - Да? Какое блюдо?
        Улыбается, поджимая губы.
        - Блины с икрой и маскарпоне.
        - Красной?
        - Мхм… - кивает. - Отец готовил.
        - Вкусно, да. Я тоже люблю.
        Съедаю ложку запеканки.
        - Мм… тоже неплохо. Попробуй... - наблюдаю, как ложка ныряет между пухлых губ.
        Оо… Забывая есть, пялюсь на нее, как озабоченный. Опомнившись, отвожу глаза.
        Оживает потихонечку, оттаивает.
        - Бьянко... - касается моей руки. - Как выйти? Что нам делать?
        Меня вдохновляет это "нам".
        - Тебе - кушать, идти в душ, телек включи, чтобы не скучно было. А Бьянко... Бьянко что-нибудь придумает.
        Нажимаю кнопку на стволе, магазин падает в руку. Считаю патроны. Досылаю еще один. Щелчок...
        Убираю в кобуру.
        Она замирает, наблюдая за этим.
        - Ну что ты на меня как на бандита смотришь? У меня на него разрешение есть и лицензия на работу. Я же «охрана». Самая что ни на есть настоящая. Это мой рабочий инструмент.
        - Бьянко. Я у отца взяла… Такой.
        - Так. А зачем?
        Молчит, хмуро сводя брови. Подбирает слова.
        - Самозащита.
        - М. Нет, это не очень идея. У нас за самозащиту чужим стволом можно надолго сесть. Доказать, что выбора не было очень сложно. Если только в тебя не выстрелили первой. Понимаешь?
        Кивает.
        - Стволом буду я махать. А где, кстати, отцовский-то? Ты поди и пальчики на нем свои оставила?
        Озадаченно смотрит на пальцы.
        - Отпечатки пальцев на оружии отца. Трогала его?
        - Да, - доверчиво.
        - Где он? Я его почищу.
        - В сумочке.
        В сумочке… Девчонка!
        - А ты ешь, давай.
        С сомнением смотрит в чашку.
        - Ешь, говорю, - строго хмурюсь на замершую Аню. - Ты мне нужна здоровая и сильная. Хорошо?
        Послушно кивнув, ест запеканку.
        - Анечка, сегодня, судя по всему, Руслан хочет свернуть свадьбу до твоей подписи в книге регистраций. Понимаешь?
        - Брак?.. - ошарашенно.
        - Да. Но ты не бойся. Мы всех обманем, аmore mio! - шепчу я ей, целуя в нос.
        - Как? - доверчиво.
        - Белый! - голос Тура снизу.
        Подхожу к окну. Массивный Тур, сняв футболку, размеренно лупит по уличной груше, которая висит как развлечение для охраны.
        Поднимает на меня свои бычьи глаза. Вызывающе стучит перчатками.
        - Белый, давай в спарринг? Чего притих там, морпех? Тоже страшно?
        Разбитая вчера Аней переносица заклеен. Мало тебе?
        Пацаны смеются. Он бывший боксёр. Все съезжают со спарринга с ним. Субординация! А вдруг ушатают? Тур честолюбив. Может и выставить, лишив работы. Или - слишком нажестить в бою, поняв, что проигрывает. Никто не хочет связываться.
        Но мне-то вообще похую.
        Одного ушатал на лестнице. Второго тоже не помешает подрихтовать.
        Может, через час-два, мне с ним реально придется лоб в лоб столкнуться.
        - Легко, Виктор Иванович!
        Разворачиваюсь к Ане.
        - Куда?! - тревожно.
        - Пойду быка сломаю. В твою честь, моя королева! - улыбаясь, отвешиваю ей шутливый поклон.
        - Oh, mio Dio!От автора: завтра по техническим причинам продолжения не будет. Ловим следующую проду в понедельник после обеда :)
        Глава 23 - Спарринг
        Глава 23 - Спарринг
        Испуганно смотрю в окно, беззвучно произнося губами молитву. Тур - огромный бык. Грубый, безжалостный... Плечи и торс как бочка. Уже подернуты жирком и оплывшие, но мощь чувствуется!
        Бьянко, такой крепкий и рельефный рядом со мной, на фоне его уже не смотрится таким внушительным, скорее гибким и поджарым.
        И мне очень страшно за моего гардемарина.
        - Перчатки иди возьми, - кивает ему Тур на скамейку.
        - Да ладно? Драка в перчатках, как трах в резинке. Обламывает...
        Я не понимаю, что он имеет в виду. Но охранники похабненько ухмыляются.
        По мне отчего-то идет легкая горячая волна стыда. Потому что - явно что-то скабрезное. Но так открыто улыбается, что мне хочется простить ему скабрезности.
        - Давайте так, Виктор Иванович. Без всего, - скручиваясь, с хрустом разминает спину Бьянко.
        - Давай... давай... надевай перчатки. Еще я об тебя пальцы не ломал.
        - Нет, - отрицательно крутит головой. - Вы - боксёр, я - рукопашник. В нашем случае, если я надену перчатки, то вы будете избивать связанного соперника. Это не спортивно. Хотите - надевайте, я - не буду.
        Не хочет надевать перчатки, - доходит до меня.
        Бросает взгляд на меня. Вижу, как едва заметно подмигивает. Ах, как же мне страшно! А он еще и шутит. Обвожу взглядом комнату, замечая гантели. Вот сверху бы прямо на эту голову быка со складками ниже затылка.
        Вспоминаю, как они вдвоем с Вараном скрутили меня и воткнули в меня транквилизатор. Сволочи…
        Тур закатывает глаза.
        - Я же тебе сломаю что-нибудь без перчаток, Белый.
        В моей груди надсадно стучит и живот сводит, словно я на качелях лечу вниз.
        Зачем Бьянко это делает?
        - Не надо... - шепчу я.
        Но он не услышит, конечно.
        - А Вы попадите! - дразнит он, усмехаясь, Тура.
        Тур перчаток не снимает.
        - Попаду, не сомневайся.
        Настил под грушей - мягкое покрытие. Охрана тут иногда устраивает ленивые спортивные поединки.
        Разминаясь, Бьянко скачет на одном месте, встряхивая руками. Весело и добродушно улыбается.
        Тур первый срывается с места. Несколько едва заметных глазу ударов прилетают в Бьянко.
        Как может такая туша двигаться так быстро?!
        Группируясь, Бьянко подставляет локти и предплечья, закрывая тело. Но зрелище не для слабонервных.
        Господи, как можно смотреть бокс ради удовольствия?! Никогда этого не понимала. От каждого удара мне больно.
        "Пританцовывая", Бьянко провоцирует Тура на атаки. Сам бить не пытается. Пропускает еще несколько ударов в корпус.
        Зачем он это начал?!
        - Белый - мешок! - азартно кричат охранники. - Атакуй! Ну!
        Тур опять нападает, оттесняя Бьянко к бордюру. Я с ужасом смотрю на этот бетонный бордюр, если на него упасть, можно ломать спину или пробить голову. Зачем он туда отходит?! Это так опасно!
        Вижу, как мельком тоже бросает взгляд на бетонный приступок, подходя к нему еще ближе.
        Неожиданно открывается и, словно издеваясь над противником, слегка бьет его в нос, заклеенный пластырем.
        Взревев, Тур бросается на него массивной тушей, кулаки в перчатках летят в лицо, закрытое предплечьями. Мне плохо от этих шлепков перчаток о кожу.
        Охранники застывают, с ужасом переглядываясь.
        - Э, мужики… - неуверенно бросает один.
        Кулак очередной раз летит Бьянко в голову. Замечаю, как он ныряет под руку и толкает ступней под колено Туру. Быстро и незаметно. Дергает его за футболку, отскакивая в сторону. Но не успевает. Тот обрушивается на него всей тушей. Зажмурившись, отворачиваюсь, боясь даже смотреть как они рухнут на этот бетонный бордюр!
        Меня трясёт от увиденного.
        - Бля! Скорую вызывай! - слышу я крик одного из охранников.
        - Mamma Mia!
        Дрожа, бегу по лестнице вниз.
        Нет, нет, нет! Пожалуйста! Что угодно, только пусть с ним всё хорошо...
        Останавливаюсь в дверях, прижимая к груди руки.
        Бьянко, сидя на корточках над тушей Тура, трогает на его шее пульс.
        - Живой...
        Один охранник бежит в дом. Второй вызывает скорую.
        Бьянко, оглянувшись, незаметно отстегивает от пояса штанов Тура карабин с ключами. Прячет в карман.
        Лицо разбито в кровь...
        Держась за плечо, морщась встает. Разворачивается ко мне.
        Показывает "тихо", поднося палец к губам. От нервного состояния я едва ли не реву. Или уже реву...
        Шмыгая носом, размазываю по лицу слезы.
        Прихрамывая подходит к охраннику.
        - Как он так упал-то?.. - недоумевает тот.
        - Может, оступился... хрен его знает. Я не понял. Он мне в башню зарядил два раза, я в нокдаун утёк. Только на рефлексах от очередного удара ушел вниз, ну и… он, наверное, равновесие потерял. Ты же видел?
        - Угу...
        Вдвоем они ворочают тушу Тура, спиной, практически шеей упавшего на чертов бордюр.
        - Лопатку походу сломал. И... ребра. Сейчас очнётся.
        Хорошо, что не Бьянко!
        - При таком падении, считай, повезло. Чего он сорвался-то так?
        - Не знаю... - пожимает плечами Бьянко.
        Тихо подвывая, Тур что-то хрипит.
        - Мог и легкие порвать ребром. Слышишь, как дышит? - продолжает охранник.
        - А ты врач, Костян?
        - Учился, пока в армию с четвертого курса не забрали.
        - Что случилось? - выбегает Тамара.
        Белый распрямляется. Я вижу, как подрагивают мышцы на голом торсе. Зрелище завораживает.
        - Васенька... - вдыхает она шокированно, увидев его разбитое лицо. - Бедный мальчик...
        - Мы с Виктором Ивановичем спарринговались. А он споткнулся и на бордюр... - покаянно разводит руками Бьянко.
        Она бросает недовольный взгляд на кряхтящего Тура.
        Придерживая за подбородок разглядывает лицо Бьянко.
        Мне хочется отвешать ей метлой, лежащей в метре от них, по спине! Нашла мальчика! Конечно, для неё он может и мальчик. И отмыть его срочно хочется от ее цепких паучьих пальцев.
        Делаю шаг назад прячась в тень. Здесь свет не горит и, надеюсь меня не видно.
        - Скотина какая... - ругает она Тура.
        Тот стонет, не открывая глаз.
        Ведет по разгоряченному мокрому телу Бьянко пальцами.
        Меня всю передергивает от ревнивого чувства собственности. Совершенно неожиданно поглощающего меня не меньше, чем боль и тревога за Бьянко.
        Не хочу, чтобы она его касалась!
        - Давай обработаю раны.
        - Да ну... - делает он шаг назад. - Какие там раны. Я умоюсь пойду, - сплевывает в траву кровь.
        Пока она разговаривает с охранниками, он идет ко мне, глядя прямо в глаза, его взгляд темнеет. Больше не прихрамывает и не морщится от боли. Словно его не снес только что бык.
        Закрывает за собой дверь. Мы стоим касаясь телами, я на ступеньку выше. И наши глаза на одном уровне.
        На лестнице нет света, лишь только сверху падает луч от окна...
        Глава 24 - С ума сойти!
        Дрожащими пальцами невесомо веду по его разбитому лицу.
        - Рerche?! Oh, mio Dio! Perche? - бормочуя.
        От него разит какой-то животной энергетикой, адреналином. И дыхание такое тяжелое...
        И я тоже веду по его мокрому телу руками, не в силах контролировать этот порыв.
        - Анечка... - облизав губы, ловит мои.
        С тихим утробным рычанием, вдавливается мне в рот языком. Руки обвивают меня, сжимая так резко и крепко, что от неожиданности я испускаю стон прямо ему в рот.
        Чувствую вкус железа... обжигающую настойчивость его губ...
        Сминает меня в эмоциях целуя глубже, быстрее, требовательнее! Я не смею сопротивляться, покоряясь происходящему.
        Пальцы сжимают мои ягодицы, скользя по ткани.
        С шипением впивается в шею, приподнимая меня. Губы кусают мою грудь прямо через ткань. Вскрикиваю.
        Нет, это не больно! Это просто так остро, что шокирует и обдает горячей волной истомы и окончательно отбирает мою волю.
        Держа меня так и продолжая целовать, делает пару шагов вверх.
        Потом я съезжаю по его телу снова на ступеньку. Соски через ткань так чувствительно трутся об его тело, что я теряюсь. И мы опять горячо целуемся.
        - Мм... - мучительно стонет он, ласково кусая мои губы. - Хочу тебя...
        От него так пьяняще пахнет мужчиной, что я теряю сознание.
        Ведет языком по плечу, смещая лямку сарафана. Она падает.
        Закрывая глаза, обнимаю его за крепкую шею. Пусть делает всё что хочет! Всё что угодно, но с ним!
        Пусть не оставит мне выбора, мой Бьянко! Не хочу другого "первого".
        Несмело целую его сама, пряча свой испуганный от его натиска взгляд за ресницами.
        Вжимает меня в стену. Пальцы отыскивают какие-то чувствительные места на моих ягодицах. Я со вздохом вся сжимаюсь от остроты ощущений между бедер.
        Большими ладонями подхватывает под попу и снова поднимает. Не отводя опьяневшего взгляда, медленно несет вверх. И снова срывается, как только мы оказываемся в комнате.
        Я ощущаю, как мой сарафан скользит на талию, обнажая меня до пояса.
        Он что-то бессвязно шепчет, я не понимаю ни слова. Но от этого шепота мне так горячо, стыдно и сладко, что я практически отключаюсь от реальности.
        Тугая резинка сарафана, давя на бедра, съезжает ниже, подчиняясь его нетерпеливым рукам.
        Обнаженную, в одних трусиках, увлекает за собой в душевую.
        Мой пульс грохочет...
        Вода теплым потоком обрушивается на нас сверху.
        Ловит мои кисти и, не разрывая поцелуя, кладёт их на пояс своих мокрых шортов.
        Мои пальцы касаются чего-то очень горячего и...
        Тихо пискнув, рефлекторно сжимаю кисть, осознавая, что раскаленная головка его члена, растянув резинку, упирается прямо в мою ладонь. Точнее - я держу ее в кулаке.
        С шипением, обхватывает мою кисть сверху, толкаясь им вперед и скользя в моем руке. Он такой массивный, что заставляет мои пальцы разжаться, прокладывая себе путь.
        Ошарашенно громко вдыхаю!
        - Бля... - шипит он, задыхаясь. - Я так кончу, малыш...
        На конце фразы я глохну напрочь от горячей волны ощущений.
        - Нам нужна резинка?
        - А?.. - беспомощно пытаюсь проморгаться я.
        Какая еще резина?! Единственное с чем у меня ассоциируется резина в этом контексте - это с мерзостью найденной в шкафу у Руслана.
        - Нужна? - заглядывает в глаза.
        Испуганно отрицательно кручу головой.
        - Да! - закатываются его глаза от удовольствия.
        Мокрые шорты улетают в угол. Я, не моргая, смотрю на его стоящий вертикально член, на фоне рельефного пресса. Это шокирует…
        Меня начинает накрывать паника.
        Вот эту большую штуку внутрь?!
        Оу...
        Мои колени сжимаются.
        - Иди ко мне скорее... - умоляет он, прижимаясь ко мне.
        Член обжигает мой живот. Зажмуриваюсь.
        Стоя?!
        Мамочка...
        Постанывая, он трется как котенок об меня щекой. Лицо немного саднит от его щетины.
        - Бьянко... - пищу я, моя решительность вдруг испаряется.
        Но он не слышит ничего за потоками воды. И я не нахожу ничего лучше, как обхватить его член рукой, чтобы как-то рефлекторно защититься от этой пугающей штуки.
        - Нет-нет-нет... детка... - шепчет он, зажмуриваясь и кусая мои губы требовательнее. - Тихо... тихо...
        Но сам толкается в мою ладонь снова. И я сжимаю его крепче, чувствуя, как он дрожит и увеличивается в моей руке.
        - Ммм... ааа... - он распахивает свои стеклянные от удовольствия глаза.
        Он так бурно реагирует на мои ласки, что я поддаюсь его эмоциям, и даже страх отступает… тону в его взгляде.
        Сжимаю снова, ощупывая большим пальцем скользкую головку. Наши языки, соприкоснувшись, замирают. Мы оба там в своих ощущениях, ниже пояса.
        - Белый!! - словно из другого мира. - Белый спустись, ты где там?!
        Я застываю как оленёнок перед фарами несущейся машины, вдруг неожиданно выскочившей из темноты.
        Дверь в душевую открыта. И кто-то зовет его с лестницы. Каких-то десять шагов и...
        - Сука... Ааа!! - с шипением прижимается лбом к кафелю над моим плечом.
        Яростно заряжает ладонью в стену.
        - Анечка... - сжимает крепче мой кулак на своей головке.
        Несколько резких, шокирующих меня рывков.
        Глубокий, жадный поцелуй! До боли!
        По его телу идет судорога.
        Ловлю губами мучительный стон.
        Мои бедра сжимаются и дрожат. Моей руке скользко и липко.
        Опускаю взгляд, наблюдая как смываются водой белые капли.
        - Я скоро... - хрипло выдыхает он.
        И срывая полотенце, вылетает за дверь.
        - Ну что там?
        - Да скорая... спустись... - уже практически в комнате. - Ты же чип забрал? Открой им.
        Истерично улыбаясь, сползаю по стене на корточки.
        - E ' pazzesco ( с ума сойти)!
        Вожу пальцами друг по другу, они все еще скользкие. Это... плохо смывается водой.
        Лицо моё горит от смущения. Грудь невыносимо ноет. Сжимаю её руками, закрывая глаза от нахлынувших приятных ощущений.
        Между бедер больно... так специфически больно... ощущение переплелось с удовольствием. И чтобы облегчить это невыносимое ощущение, тоже хочется надавить там.
        Нерешительно спускаюсь кистью на лобок. Сжимаю, не сдерживая стона. Пальцы попадают на скользкую плоть. Тело неконтролируемо выгибается.
        Картинка, что это делаю не я, а он, вдруг становится такой яркой, живой и оглушительной. Что меня передёргивает от короткой судороги и вспышки в глазах. Тело дрожа, вдруг, резко расслабляется.
        Закрываю лицо руками, плавая в чувстве стыда и истоме. Пальцы пахнут так... Боги!... От этого запаха я ловлю еще одну судорогу, тихо вскрикивая под струёй воды.
        Выйди, наконец, отсюда Анна! Если он вернется, то точно засунет свой член в тебя, даже пикнуть не успеешь!
        Разве не в этом цель?!
        В этом!
        Но страшно...
        И схватив второе полотенце, я вылетаю. Быстренько вытираюсь, натягиваю, сарафан. Развешиваю мокрые трусики на батарее за шторой.
        Чувствую себя уязвимо без них, практически голой!
        Падаю на спину, на диван.
        И уплываю в необъяснимую расслабленность, словно мне не грозит ни Руслан, ни Тамара... А только Белый со своим внушительным инструментом.
        Глава 25 - Никакой личной жизни
        Стараясь не улыбаться, веду опьяневшим взглядом по лицам врачей и остальных. Крепче завязываю полотенце, грозящее свалиться с бедер.
        Тура перекладывают на носилки. На шее фиксатор. Он часто дышит, ему прикладывают к лицу кислородную маску. Таки повредил ребром легкое? А нечего мою девочку прессовать… Позвоночник не сломал - и на этом скажи спасибо.
        - Выздоравливайте, Виктор Иванович, - делаю я покаянную и расстроенную морду лица.
        Он только с мучением закрывает глаза.
        - Присядьте, - фельдшер светит мне в глаза фонариком. - Сотрясение...
        Ну да... меня не хило сотрясло минут пять назад!
        - Голова болит?
        - Онемела немного... Нокдаун словил. Отключило на мгновение.
        Ощупывает на предмет гематом. Но прямым он мне не попал ни разу. Губы только разбил моими же кулаками, которыми, я прикрывал лицо.
        - Шлемы надо надевать, господа, - недовольно хмурясь выписывает мне что-то на рецепте.
        - Да нет шлемов... - пожимаю я плечами. - Вроде как в полную силу не бились. Случайность.
        - И тем не менее! Три дня постельным режим.
        - О!
        Это я с радостью. В моей постели такая вкусняшечка, что я на медовый месяц постельного режима готов! Кидаю нетерпеливый взгляд наверх. Бросил вкусную девочку там одну...
        Выпускаю врачей блокирую дверь. Зажимаю в руке чип.
        - У меня будет пока, - безапелляционно заявляю я.
        Никто не любит лишней ответственности, им за неё не доплачивают, поэтому охрана не спорит.
        Мы выйдем сегодня!
        Поднимаюсь наверх к Ане. Замираю в дверях, замечая ее на диване. Она рывком садится, поправляя мокрые волосы.
        Щеки полыхают алым, взгляд растерянный.
        Присаживаюсь к ней, сгребая в объятия.
        - Ты зачем сбежала? - шепчу я на ушко. - Мы только начали...
        Прячется носом мне в шею.
        Мой тестостероновый бум уже прошел. И хочется нежничать.
        - Зайдут… дверь без… замка, - шепчет она мне.
        Трусь ухом о ее нежные губы.
        Дверь увы не запирается, да. Но когда ты пришла ко мне, тебя это не парило… Потому что… Ой, ладно! Какая разница?
        Отстраняя, целую ее в бровь. Демонстрирую связку ключей, раскрывая кулак.
        - От ворот.
        Поднимает на меня свои распахнутые испуганные глазищи.
        - Нас встретят. Мои друзья. Ничего не бойся!
        - Охрана…
        - Я придумаю, как выйти, - ласково целую приоткрытые пухлые губки. - Дай, я тебя потрогаю немножко, красивую девочку... Исколол?... - веду губами по коже, там раздражение от моей щетины. - Мою нежную... Иди ко мне.
        Дергая за бедра, вынуждаю упасть на спину, на подушку.
        Поглаживая икры, потихонечку задираю юбку.
        Её губы вздрагивают, словно хочет что-то сказать.
        - М?
        Веду руками выше, рисуя на упругих бедрах. Прикрывая от предвкушения глаза двигаюсь пальцами к перешейку трусиков.
        - Бьянко! - выдыхает она, пытаясь отползти от меня чуть выше к подушкам.
        - Что? - облизывая губы, улыбаюсь я.
        Взгляд у тебя, Анечка, словно... Блять. Словно это пугает тебя. Я же обещал себе узнать все детали перед тем, как прикасаться к ней.
        Замираю.
        Как черт возьми это вышло, что я засунул ей в руку свой член?! Просто накрыло после драки… на тестостероне сорвало крышак!
        - Детка... - целую осторожно в коленку, не сводя с ее лица глаз. - Нам нужно поговорить.
        - Хорошо... - незаметно натягивает скользящую по бедрам ткань обратно.
        Как об этом спрашивают?!
        - Руслан... - хмурясь, отвожу я взгляд. - Я знаю, он трогал тебя.
        Смущаясь отводит взгляд, подтягивая к себе колени. Присаживается. Отвернув лицо, кладет голову на колени, обнимая себя за них. Вся как комочек.
        Ты мудак, Белый! - корю я себя.
        - Поговори со мной.
        - Что говорить? - не поворачиваясь.
        Нет, не так надо. Как чужие!
        Глажу её пальчики.
        - Как далеко он зашёл?
        - Это важное? - расстроенно.
        - Черт... и да, и нет. Да - потому что это было с тобой. И я хочу знать, что именно было. Нет - потому что это ничего не меняет, Ань.
        - Сложно говоришь, - вздыхает.
        - Он насиловал?
        - Насильно трогал? Да.
        Давление подскакивает. Вспоминаю сцену в её комнате. Мало я его уронил…
        - Только трогал или?..
        - Только трогал.
        Сглатываю.
        - Неприятно? - веду костяшками по икре.
        - Приятно...
        - Пугливая такая почему? - тяну на себя её за руку.
        Вспыхнув, опускает взгляд.
        Меня бросает в жар. Ну она ж девчонка совсем. Просто красивая, пиздец! А я с ней отжечь без тормозов пытаюсь.
        Неловкость обрушивается, как стена между нами. Мне дико хочется сгладить это ощущение. Тяну её к себе. Целую пальчики, плечо, шею...
        - Напугал в душе?
        Едва ощутимо отрицательно качает головой.
        - Врушка... - целую маленькое ушко. - Не хотел напугать...
        Бля, хорошо, что меня выдернули! И я не трахнул ее там у стены. Это бы был косяк, наверное!
        Втягиваю ее верхом к себе на колени.
        Гладит пальчиком мою ноющую губу. Рассек об клык.
        - Жалей меня скорее, - подмигиваю ей я.
        - Как?
        - Целуй.
        - Больно, - сводит страдальчески бровки. - Рана.
        Целую её сам. Медленно... ласково... смакуя её вкус, ощущение от пухлые трепетных губ.
        Пальчики скользят мне на затылок, ритмично впиваясь там коготками. Мои глаза закатываются от кайфа.
        Это будет наглость, опять воткнуться членом в ее кулачок?
        Конечно наглость! Счет не в её пользу, Белый. Надо бы сравнять… Любить по-взрослому не вариант сейчас, вдруг кто поднимется. Шаги, конечно, слышно, но одеться мы точно не успеем. Да и ей неловко будет, если вдруг… Да и встрять можно. Не стоит.
        Обещаю себе, что мы только немножечко пошалим.
        Вжимаюсь губами в чувствительную шею, веду языком, слушая ее неровное дыхание. Пальцами рисую по внутренней части бедра. Выше… выше… Прикасаюсь к нежным мокрым губкам.
        Мы же намочили трусики в душе… Она без них.
        Закрывая глаза, со стоном нетерпения кусаю ее за мочку.
        - Шелковая моя девочка… как же хочу в тебя! - не соображая шепчу я, лаская пухлые губки. - Мм…
        Если не снимать шмотки, а просто расстегнуть ширинку и посадить ее сверху, то… то…- забываю я обо всем на свете и данных себе обещаниях.
        И мы быстренько…
        Только кончим…
        - Аmore mia… - шепчу, обводя ее губы.
        Впиваюсь, ловя ее стон и дыхание, раздвигаю ее бедра своим.
        Вглядываюсь в осоловелые блестящие глаза. Я сотру когда-нибудь из ее взгляда тревогу и испуг или нет?
        Зависнув, останавливаюсь.
        Сжимая меня за скулы, ласково целует в разбитую губу. А потом неожиданно обнимает за шею, крепко прижимаясь ко мне.
        - Голос твой хочу… - шепчу ей.
        Она что-то тихо, хрипло и низко говорит мне в ухо на итальянском, касаясь при каждом звуке губами чувствительной кромки уха.
        Громко выдыхаю, растекаясь от кайфа.
        - Еще… - рисую костяшками по трепетной плоти.
        - Il mio tenero…
        Ничего не понятно, но очень пьяняще!
        - Еще…
        И мне прилетает еще такого сладкого и нечленораздельного. Я могу разобрать только «Бьянко…». Но просто кончаю от тембра. Вырисовываю пальцами восьмерки и круши, уплывая от ее стонов и вздохов. Кусая за мочку, вхожу пальцем. Вскрикивая, кусает меня за шею, выгибаясь в моих руках.
        - Да! - окатывает меня волной кипятка от ее такой открытой реакции.
        Распинаю ее, ослепленный возбуждением.
        Телефон в кармане врезается в бедро и начинает трезвонить.
        - Да мать твою!
        Падаю на спину, поднимаю к глазам. Руслан…
        - Белый! - снизу. - Спустись!
        Да как же вы меня зае…- Никакой личной жизни.
        Притягиваю ее к себе на грудь. Пальчики Анны несмело шалят вдоль моего пояса, заставляя мышцы пресса сокращаться. Осмелев, она целует меня в шею, обеспечивая сладкие взрывы от мурашек.
        Руслан звонит снова. Надо ответить.
        - Белый! - рычу, едва сдерживаясь, в трубку.
        Смещаю ее ладонь на член. Сжимаю…
        - Веди её. Немедленно. Или - ты уволен.
        Скидывает.
        Глава 26 - Анналы истории
        Держа Анну за руку, вывожу вниз. Тамара контролирует, как Надежда и еще один работник разбирают беседку с цветами. Цветы сваливают кучей на землю. Анна прячется за моё плечо.
        - Сimitero… Кладбище словно… - шепчет она, глядя на букеты с ужасом. - Похороны…
        - Тьфу…тьфу… - передергивает меня. - Прекращай. Цветы и цветы…
        Инга на шезлонге, за бассейном надиктовывает кому-то голосовые, вытянув ногу и любуясь своим педикюром. Вот уж бестолковое и беззаботное создание.
        Костян открывает ворота, там две машины.
        Это еще кто? - напрягаюсь я.
        - Иди в дом, Ань. Собери свои вещи, которые тебе важны. В идеале - в маленький рюкзак. И надень спортивный костюм. Есть у тебя?
        - Нет. Джинсы?
        - Пойдет. И курту. Кроссовки.
        На байке холодно рассекать.
        - Я не хочу туда… - шепчет, сжимая мою руку.
        - Руслан в кабинете у себя, едва с тростью передвигается. Не бойся, на второй этаж ему не подняться.
        Подталкиваю ее в спину. Сейчас мы все равно не выйдем. Мужики в тонусе. Стволы наготове. Чужие приехали, мало ли какой экшен. Надо выяснить кто это.
        - Костян, откуда у тебя магнит от ворот?
        - Руслан дал. Распорядился впустить.
        Одна машина остается за воротами, вторая въезжает внутрь.
        - Погоди не закрывай, я байк свой выгоню. Места нет на стоянке.
        Под шумок перепарковываюсь. На байке выехать прямо из ворот вряд ли нам представится возможность. Вставляю ключ в зажигание, накрываю сверху перчатками. Левые тут не ходят, а у нас, возможно, будет совсем мало времени для маневров. Нужно всё приготовить.
        Коренастая белобрысая женщина с короткой стрижкой. И рафинированный пожилой очкарик в костюме с портфелем. Костян проверяет документы и бегло осматривает на предмет оружия.
        - Белый, проводи в дом.
        - Это кто, вообще?
        Негромко перешептываемся мы.
        - А я знаю? Велено пропустить…
        - Идите за мной, - повышаю голос.
        По дороге набираю Руслана. Уточняя инструкции по поводу «гостей».
        - Эмма пусть подождет в комнате для прислуги. Господина Колышкина - ко мне в кабинет.
        Эмма… Не нравится мне эта Эмма.
        Встретившись взглядом с Аней, уже спускающейся по лестнице с сумочкой, бросаю ей беззвучно, что все хорошо и киваю на гостиную. Увожу Колышкина в кабинет к Руслану. Из их разговора быстро соображаю, что это сотрудник загса.
        Он вежливо спорит с Русланом, что хотел бы, чтобы документы подписали в его присутствии.
        - Я заплатил не для того, чтобы мне диктовали правила, - требовательно тянет руку Руслан. - Книгу регистраций.
        Колышкин, открывает ему нужную страницу. Руслан ставит свою подпись.
        - Я ее отдать не могу. Это чистовой документ. Если брачующаяся расписаться сегодня не может, мы будем ждать ее в любой день, чтобы она в ней расписалась. Поле уже заполнено, нужна только подпись вот здесь… Остальные документы мы можем оформить заочно. Только нужен паспорт. И как только она распишется в книге регистраций, вы будете зарегистрированы сегодняшним числом.
        - У вас есть копия паспорта. Оформляйте.
        - Вот здесь нужны подписи, это «заявление».
        - Белый… - многозначительно смотрит на меня Руслан, требуя привести Анну.
        Но я интерпретирую его взгляд так, как удобнее мне.
        Забираю бланки и выдергиваю из руки мужика красную книгу.
        - Что вы делаете?! - с возмущением подскакивает он.
        - Спокойно! - рявкаю я. - Пять минут и верну. С подписями.
        Мужик бросает испуганный взгляд на мою кобуру.
        Быстро вылетаю из комнаты, пока Руслан не опомнился и не переиграл.
        Аня в гостиной, на плече женская сумка. Водит пальчиком по крышке рояля.
        Завидев меня с документами в руках, поспешно делает шаг к окну, вставая за рояль.
        - Ну буду подписывать!
        Закатываю глаза, качая головой. Можно подумать, я тебе позволю!
        Кладу все это добро на рояль. Открываю книгу там, где закладка. Мелованные толстые страницы. Красивая… И я в ней тоже когда-нибудь распишусь, бросаю рефлекторно взгляд на Анну. Ищу взглядом. «Анна Аркадьевна».
        Задумчиво поднимаю взгляд к потолку.
        - Как будет по-итальянски «пошел нахер!».
        Анна прокашливается.
        - Ну?.. - дергаю бровью.
        - Ругательство? Послать?..
        - Ага. Такое… погрубее.
        - Vaffanculo… - бормочет она, закрывая руками лицо.
        - По буквам диктуй.
        Она произносит по буквам.
        - Понял.
        Витиевато, но не слишком разборчиво пишу это во всех документах.
        - Что ты делаешь? - заглядывает она.
        - Это такое послание, детка. Мой ответ, так скажем, на его предложение тебе руки и сердца. Пусть войдет в анналы истории. И в его анналы лично!
        Глава 27 - Вспыхнула
        - Все верно? Все на местах? - небрежно всовываю открытую книгу в руки Колышкина.
        - Аккуратнее! - возмущенно подхватывает ее он.
        Просматривает бумаги.
        - Мы женаты? - нетерпеливо уточняет Руслан.
        - Практически. Внесем сегодня данные в реестр и…
        - Окей! Одна проблема решена, - морщится Руслан, закидывая ногу на пуфик. - Теперь мне нужна Эмма. Проводи, господина Колышкина.
        Передаю на улице его Костяну.
        - Господин Колышкин, я бы советовал Вам внимательно изучить подписанные документы, прежде чем вносить что-то в реестры. Можно и должность потерять, если дойдет до скандала. А я уверен, что дойдет.
        Бегать потом оспаривать подписи - такое себе. Лучше уж на старте тормознуть эту дичь.
        - Я не понимаю - о чем Вы, - с недоумением смотрит на меня.
        - Я просто предупредил.
        Пусть сам теперь дальше напрягается и ищет «о чем» я. Возвращаюсь обратно.
        Итак, поехали…
        Белый: «Вы на месте?»
        Громов: «Пытаемся прорваться на КПП коттеджного поселка. Без звонка хозяев теперь не пропускают за шлагбаум. Не спеши пока. Пытаемся решить.»
        Не спешить - уже поздно. На воротах только Костян и второй охранник. Их уж я как-нибудь обойду и сам.
        Белый: Ждите там, я сам её выведу.
        Нервно поглядываю на процессию женщин, идущих в дом. Не хочу, чтобы эти сколопендры нервировали мою девочку. Догоняю Тамару.
        Анна, сидя за роялем, извлекает из него обрывки мелодий. Размяв пальцы, проходится по клавишам, и...
        Знакомая музыка. Из старого какого-то турецкого фильма. В четыре руки вообще-то партия. Но ее пальчики так ловко ловят клавиши, нигде не ошибаясь.
        - Не могу вспомнить фильм - откуда это, - негромко бросаю Тамаре.
        - Турецкое старье - «Королек - птичка певчая», - проходит Тамара.
        Кладет фотографию Анны с отцом «лицом» вниз на камине. Встает возле рояля.
        Улыбается прохладно, глядя на Анну. И словно говорит не мне, а ей в глаза.
        - Не выношу фортепиано. Это Аркадий назло мне выдрессировал девчонку игре на нём. И купил эту бандуру - тоже назло. Купил за огромные деньги.
        - "Не выносите" меня, а не фортепьяно, - резко обрывает мелодию Анна, поднимаясь. - Я же - "дочь той самой шлюхи".
        - Что? - осаживается Тамара.
        - Не можете наказать моего отца. За... любовь! Отец любил маму! Не Вас. Поэтому - издеваетесь над его ребенком. Нет моей вины! Низко! Подло! Мерзко!
        Оу... Вспыхнула моя итальянка! Глаза горят… Щеки горят…
        Красивая… сдохнуть можно!
        - Василий, что она несёт?... - нервно усмехается Тамара, зло прищуриваясь.
        - Вроде всё на русском, - пожимаю плечами. - Точнее я точно не переведу.
        - Вы понимаете что я говорю! - эмоционально взмахивает руками Анна.
        - А ты как думала?! - взрывается Тамара. - Что я отдам своё дочери какой-то его бляди?! С чего вдруг?? Он "любил"! - с сарказмом закатывает глаза. - Любил бы - развелся со мной, женился на ней, ясно?! Получил это всё, - обводит рукой гостиную, - благодаря браку со мной! Благодаря связям моего отца! А теперь я должна остаться нищей?! Этого не будет!
        - Отец ещё живой! Позор делить наследство! Надо лечить! Можно вылечить! А Вы... бездействие! Убийцы! Avvoltoi! Падальщики! Mangia vivo! Как же это?.. Жрёте ещё живого, вот! Dio ti punira! Всех! - переходит Анна на повышенные тона.
        - Мам?? - встаёт рядом со мной зашедшая Инга. - Что она говорит?! Разве можно вылечить отца?..
        - А ну-ка заткнись! - с угрозой делает шаг к Анне Тамара. - Пошла вон отсюда! В свою комнату!
        Анна хватает тонкую изящную вазу для одного цветка за горлышко. Из нее вываливается роза и льется вода прямо на паркет.
        - Сопротивление будет! - вздергивает она подбородок, с угрозой замахиваясь вазой. - Хватит! Я не Ваша вещь!
        - Это моя ваза! - взрывается Тамара. - Не сметь трогать!
        - Нет! Здесь всё - отца! - зажмурившись, Анна бьёт дном вазы о коварную стойку для дров у камина.
        Ваза рассыпается на осколки.
        - И жёны, и вазы!
        - Спокойно, дамы! Ань!
        Тяжело дыша, переводит на меня взгляд. Стреляю ей строгим взглядом на выход. Невовремя, темпераментная моя! Потом всё выскажешь.
        Вспыхивает, смущаясь. Губы дрожат от обиды. Подхватив сумку, пробегает мимо меня в дверь.
        - Что за крики? - в сопровождении Эммы хромает к нам Руслан, опираясь на трость. Провожает взглядом мелькнувшую в дверях спину Анны.
        - Анна прекрасно понимает по-русски. И говорит, - многозначительно смотрит на него Тамара.
        - Очень плохо. Для неё. Эмма… - смотрит в глаза этой женщине, представляя её. - Личная горничная Анны.
        Какая из неё горничная? Уверен - "конвой" со стажем.
        - Белый, ты переходишь на охрану периметра. Анне личная охрана больше не нужна.
        Эмма выходит следом за Анной.
        - Понятно.
        Ох как много хочется мне сейчас бросить ему в лицо. И закрепить это хорошим зубодробительным хуком! Таким, чтобы брызнуло в разные стороны мясо!
        Но я ж не девчонка - вспыхивать не в тему. Я подожду момента…
        Глава 28 - Горничная
        Бегом несусь наверх во флигель. Здесь есть ощущение хоть какой-то защиты.
        Упав лицом в подушку, плачу от бессилия. Вздохнув поглубже, уговариваю себя, что все будет хорошо. Бьянко обещал, что мы уйдем. Он меня выведет. Дальше пока в моей голове нет никакого сценария. Только облегчение, что Варан больше ко мне не прикоснется.
        По лестнице шаги.
        Выплеснув эмоцию, сажусь прямо, поправляя растрепанные волосы.
        Но вместо Бьянко заходит женщина. С недоумением смотрю ей в глаза.
        Она смотрит на меня безэмоционально. Таким цепким властным взглядом... Как у надсмотрщика. Белобрысая, коротковолосая, бесцветная, грубоватая, как необтесанное полено. С белесыми равнодушными глазами.
        Тётка! Баба! Как там у русских называют таких?
        - Анна. Vieni con me. (Пойдём со мной), - с каркающим акцентом.
        - Dovrei essere qui. ( Я должна находиться здесь), - настороженно отползаю по дивану к стенке.
        - Ruslan ti chiede di venire. (Руслан просит тебя прийти).
        - No. Ho paura di uscire. lascialo venire! ( Нет, я боюсь выходить. Пусть сам придёт!).
        Я знаю, что он не придёт сюда.
        - Subito! (Немедленно!) - губы сжимаются в жестокую линию.
        - Нет. Не приказывать мне! - задираю подбородок. - Вон отсюда!
        Бояться поздно. Моё послушание уже никакой роли не играет. Игра в дурочку закончилась. Я буду сопротивляться. И пусть лучше в меня воткнут то, что в прошлый раз и я ничего не почувствую, чем буду смиренно терпеть всю эту мерзость.
        Тетка подходит ближе.
        - Мне придется тебя отвести.
        Она такая крепкая, что с первого взгляда кажется толстой. Но стоит только взглянуть на обтянутые тканью бицепсы, чтобы понять, что это совсем не жир делает ее такой крупной.
        - Лучше бы тебе пойти добровольно, Анна.
        Сопротивление будет? С сарказмом спрашиваю себя. Что я смогу против этой горы?
        Дёргает меня за щиколотку, подтягивая к краю. Стаскивает с дивана, заламывая руку за спиной. Не больно...но стоит только пошевелиться и плечо пронзает острая нестерпимая боль.
        - Спокойно. Подчиняйся - целее будешь, - сжимается ее кисть сзади на моей шее. - Иди. Вперед.
        Перевожу взгляд на дверь, по лестнице поднимается ещё кто-то.
        - Бьянко! - испуганно вскрикиваю я, надеясь, что это он.
        Дверь отлетает, ударяясь об стену.
        Бьянко оценивающе смотрит на нас.
        - Как вас там? Эмма? Горничная, верно?
        - Верно.
        - Отпустите Анну.
        - У меня распоряжение.
        - А у меня контракт с Анной о сопровождении, обеспечении безопасности и неприкосновенности. Не вынуждайте меня "обеспечивать неприкосновенность".
        - С дороги, - упрямо бросает Эмма.
        - Да черт тебя дери! Ненавижу баб прессовать, - закатывает он глаза.
        Неожиданно быстрый рывок к нам. Чувствую только , что меня отпускают.
        - Ань, в сторону! - рявкает он.
        Залетаю с ногами на диван, с ужасом наблюдая, как сцепившись, они обмениваются "любезностями", едва уловимыми глазу.
        Вывернувшись из захвата, она с размаху бьёт ему лбом в нос, но он уворачивается. И она попадает вскользь по скуле. Вижу, как на мгновение его взгляд теряется, и он падает спиной на стену.
        Гадина!
        Хватая подушку, луплю наотмашь по ее белобрысый голове. От удара шовчик лопается и летят перья, добавляя в эту картину феерии!
        На секунду отвлекаясь, Эмма разворачивается в мою сторону. И Бьянко, снова ловит ее в захват, осаживая на колени, на пол.
        Тетка борется остервенело и молча. Глаза навыкат. Такие страшные...
        - Ань... В сумке наручники! Спокойно, Эмма. Сломаешь сустав.
        - Я тебе все переломаю, - шипит она. - Сопляк.
        - Не в этот раз.
        Застегнув наручники сзади, он вставляет ей в рот импровизированный кляп, завязывая сверху обрывком простыни.
        Тащит ее в душ.
        - Ань, стул принеси.
        Мое сердце колотиться так, словно это не со мной пытаются сделать что-то криминальное, а я сама.
        Он усаживает ее на стул, крепко привязывает.
        - Моего клиента здесь удерживают силой, уважаемая Эмма. Это нарушение закона. Уголовка. Анна напишет заявление в полицию. Наше охранное агентство будет курировать эту историю. Ясно, мадам? Так что, как отвяжут, разрывай контракт и делай ноги. Завтра здесь будут следаки из угро. И ты будешь фигурировать в заявлении тоже.
        Вытаращив глаза, с угрозой смотрит на него.
        - Это мой тебе дружеский совет, как коллеге.
        Подхватывая меня за талию, выводит в комнату. Блокирует ручку на двери душевой стулом.
        Быстро скидывает несколько своих вещей в сумку. Застывает, обводя комнату взглядом.
        В эмоциях бросаюсь к нему на шею, прижимаясь губами к разбитой скуле.
        - Мolto…
        Азартно смеясь, перехватывает мои губы своими. Горячий язык скользит мне в рот. Задохнувшись, расслабляюсь.
        Ничего сейчас между нами не будет, кроме поцелуя и моя девичья паника отступает, позволяя наконец-то прочувствовать всe полноценно - его губы, язык, вкус...
        Сердце гулко и оглушающая бьется. Я отвечаю ему, смело скользя в его рот своим языком. Бьянко такой… горячий!
        - Да...да… Мы выйдем сегодня, amore mio!... - шепчет он между поцелуями.
        Ведёт ладонью по моей спине, вжимая в себя.
        - Прямо сейчас.
        Хватаю сумочку, он берет меня за руку. Спускаемся...
        Глава 29 - Полномочия
        На лестнице надеваю на нее свой тонкий бронежилет. От греха… Мало ли какой замес.Бросив сумку на последнюю ступеньку, выглядываю из флигеля.
        У ворот охранник. Не Костя. Значит, Костя пошел отсыпаться? Костю вырубать не хочется. Да и этого не хочется тоже. Хоть он и не самый приятный типок.
        - Антон, - подхожу к нему, глядя в экран телефона. - Тебя срочно Руслан Львович просит подойти. Он наверху, в комнате Анны.
        Пусть побегает немного.
        - Да? - удивленно. - Костян!..
        - Да пусть спит, я постою. Меня к вам на периметр перебросили с сегодняшнего дня.
        Поправляю кобуру.
        - Давай, не тупи... Ждёт.
        - Чего мне-то не позвонил... - бубнит Антон, доставая по дороге к дому телефон.
        Как только дверь дома за ним закрывается, я быстро прикладываю магнит к замку на двери в воротах.
        - Аня!
        Поднимаю металлическую задвижку. Дверь со скрипом открывается.
        Блять, смазать что ли не могли!
        Она выбегает с моей сумкой в руках.
        - Быстро, - выталкиваю ее первой за дверь.
        В окно выглядывает заспанный Костян.
        - Белый, что происходит?.. - хмуро смотрит на открытую дверь.
        - Выполняю личное распоряжение Руслана Львовича, - уверенно вру я, глядя ему в глаза.
        Но чувствую, как голос мой слегка подрагивает. Адреналин разгоняет сердцебиение.
        Захлопываю дверь. Сейчас вернётся Антон, сообразив, что что-то не так! И счёт на секунды!
        - Давай... Давай... Давай... - тороплю Аню, надевая на нее шлем. - Прижмись и очень крепко держись!
        Стрелять не будут, она сзади. Но блять, не дай бог, найдется из них кретин, который ебнет по колесу!
        Прижимаю на багажнике пружинным фиксатором свою спортивную сумку. Сажусь, выкручиваю ключ, сжимаю сцепление и газ.
        - Белый, стоять! - рявкает, вылетая Костян.
        Мельком оборачиваюсь. В руках ствол.
        - Костя, опусти ствол, в Аню попадешь! - газую я. - Это уголовка! На охрану территории уже не спишешь!
        Он растерянно уводит дуло вниз.
        - Оставь девчонку! Ты чо творишь, Белый?!
        - Спасаю!! Крепче держись! - шлёпаю ей по рукам.
        Она вжимается в меня, вцепляясь так, что чувствую ее ноготки.
        Отпускаю сцепление. Мотоцикл, взревев, рвет с места, подшлифовывая задним колесом.
        Влетаю в первый поворот, прячась от охраны за деревьями. И тут же скидываю скорость, чтобы не пугать Аню.
        Она и так сейчас меня задушит в объятиях.
        Спокойно еду к КПП. Пока откроют ворота, пока выгонят тачку…
        Но туда уже наверняка позвонили на КПП. Они не поднимут шлагбаум. Но больше по сути ничем препятствовать не могут.
        Так и есть! Шлагбаум опущен. Я вижу за ним фургон Мака. И позади, метрах в двухсот тачку Руслана.
        Охрана встаёт возле шлагбаума. Торможу на обочине, ставя байк на подножку.
        Вижу своих, выходящих из фургона по ту сторону.
        - Не имеете права препятствовать выезду транспорта с территории. Это закон, - сцепляется в споре с главным Громов.
        - Имеем право задержать до прибытия полиции. У нас заявление на похищение недееспособной девушки.
        - Анечка, - снимаю с нее каску. - Бегом вот в тот фургон! И не выходить.
        Довожу ее до шлагбаума.
        Начинается замес с охраной.
        - Не похищение! - прячется за мое плечо при попытке поймать ее за локоть. - Я сама ухожу!
        Я выставляю плечо, закрывая ее корпусом и отбиваю его руку, которой он пытается снова поймать ее за запястье.
        Громов с Герой тормозят второго охранника, спешащего на помощь первому, вставая у него на пути. Он на бегу достает травмат.
        - Целиться не надо! - спокойно поднимает вверх руки Макар. - Не превышайте свои полномочия. Мы при исполнении. Документы я вам показывал. И тоже можем достать стволы, выводя из-под угрозы наш объект. Мы то как раз такие полномочия имеем. Перестреляем друг друга. Потом вы надолго сядете... - лечит охрану Макар. - Оно вам надо? На камеру наша машина попала. Дальше мы будем говорить с ментами. Не с вами.
        Антон и Костя вылетают из машины за моей спиной.
        - Белый, уходим! - рявкает Мак.
        Оставляю байк на обочине за шлагбаумом, прихватывая только шлем и сумку. Ныряю под шлагбаум.
        Разворачиваюсь к Косте. Встречаемся взглядами.
        - Ну ты, Белый и сука... - качает он неверяще головой.
        - Костян, увольняйся, пока тебя не втянули в криминал. Там девочку силой держали, угрожали убить, пытались изнасиловать. Ты же нормальный пацан... Давай лучше к нам!
        Ярость в его взгляде меняется на растерянность.
        Салютую ему.
        Мы демонстративно садимся к Маку в фургон.
        Нет у них никаких полномочий, а вокруг - камеры пишут. Кому оно надо подставляться, они не на охраняемой ими территории.
        Сгребаю Аню в объятия. Дрожит.
        Шепчу ей на ушко.
        - Я тебя не отдам никому...
        Глава 30 - Гусар
        Мак пристально разглядывает нас в зеркало заднего вида.
        - Что с лицом?
        - Ерунда. Спарринг, - отмахиваюсь я.
        - А у девочки?
        Хмурясь, провожу пальцем по разбитой скуле и кровоподтеку чуть ниже на щеке. Зло оскаливаюсь.
        - Я упала, - опускает она взгляд.
        - Ее уронили, - поправляю я, и снова обнимая шепчу: - Всё хорошо... Теперь будет всё хорошо.
        - Кто они? - в ответ шепчет она.
        - Это свои. Друзья. Альфа.
        - Тоже - гардемарины?
        - Нет, - смеюсь я, чуть повышая голос. - Макар - «антитеррор» бывший. А Гера - пограничник. Гардемарин только я! «Последний русский»… - подмигиваю ей.
        Но она не улыбается, прячет лицо у меня на плече. Испугалась, устала, да и стресс...
        Чувствую ощупывающий взгляд Мака на Анне.
        - Всё уже, всё... - поднимая ее лицо, прижимают к губам своими, желая погасить эту вечную тревогу в ее глазах.
        - Белый... - одергивает меня Громов. - Тормози.
        - А? - отрываюсь от ее губ.
        - Ты слышал.
        В недоумении зависаю. Чо не так-то?
        Аня, опасливо взглянув на хмурого Громова, отстраняется, ложится виском на стекло, закрывает глаза. Поднимаю плед с сиденья. Накрываю. Чувствую, как ее трясет. Мне неуютно, что она отстранилась.
        - Иди ко мне, - возвращаю ее обратно.
        Тоже закрываю глаза, неожиданно чувствуя, как сильно устал и голова реально болит. Это потому, что рядом со своими можно расслабиться. Закрываю глаза, на мгновение отъезжая.
        Пошевелившись, Анна меняет позу, приводя меня в себя обратно.
        Герыч проезжает поворот к моему дому.
        - Эй, мы куда? - оглядываюсь я.
        - Девочку надо в центр психологической помощи, Белый, - негромко бросает Мак, ловя мой взгляд.
        - Нет! Центр психологической помощи - я.
        - Ты неправ, Беляев.
        - Мак, ты чего?!
        - Герыч, тормози, Белый, выйдем покурим.
        Аня тревожно слушает наш диалог, переводя взгляд с Громова на меня и обратно.
        - Куда? - напрягается, сжимая мою кисть, как только я открываю дверь.
        - Я сейчас... Мы здесь. Покурим.
        Несколько раз чмокаю ее в бровь.
        Макар не спешит с объяснениями. Мы молча курим.
        - Ты знаешь, что такое Стокгольмский, Белый?
        - Ну, допустим.
        - Это когда жертва психологически присоединяется к своему насильнику или похитителю, чтобы выжить. Перестает отделять свое благополучие от его благополучия, начинает заботиться о нем и бояться за него. Подыгрывает ему всячески... Потому что понимает или чувствует, что в случае угрозы его жизни или его планам, пострадает сама. И со временем это перетекает в болезненную привязанность…
        - Да знаю я! - психую. - Ты мне зачем это рассказываешь?! Я не похититель и не насильник. К чему ты клонишь?
        - Одна из форм Стокгольмского - это присоединение к своему спасителю.
        - Чего? - исподлобья смотрю на него.
        - Логика та же. Только форма насилия тоньше. Идея заключается в оставлении жертвы без помощи и защиты спасителя. Типа... шантаж такой психологический. Если ты не со мной, я тебя не спасаю. Понимаешь?
        - Ты гонишь?? - осаживаюсь я. - Я такого не говорил ей никогда!
        - А им не надо говорить. Женщины это себе говорят себе сами. И была бы она взрослой женщиной… Но очевидно же - девчонка еще. Напуганная, измученная, в чужой стране. Сколько ей? Восемнадцать то есть?
        - Нет!
        - Что - «нет», Белый?
        - Нет... Это не наш случай. Она со мной потому что... - зависаю я, ища внутри себя ответ.
        - Что?
        Я вспоминаю как Анна пришла ко мне тогда со своим "секс". Херово как-то это выглядит в свете сказанного Маком!
        Сжимаю пальцами переносицу.
        - Это нечестно!
        - У жертвы нет выбора. Дай ей его, Белый.
        - Громов... Блять. Нахуй ты мне это сказал?!
        А если это правда? Если я только средство? Потому что другого выхода оттуда не было.
        - Белый, охранник сказал, что Анна недееспособна. Ты знал об этом?
        - Враньё! Это просто способ контролировать и держать в плену, я уверен в этом!
        - Не ори! Ты не можешь быть в этом уверен. Ты ее элементарно не знаешь, Вась. Возможно, девочке необходимо лечение. Пусть она поедет в центр. Это хороший центр. Там работают хорошо знакомые мне спецы. С ней пообщается психиатр, психолог. И если она в порядке, и когда она перестанет бояться и почувствует себя уверенно, ты...
        Отрицательно качаю головой, стреляя недокуренной сигаретой на обочину.
        - Нет, я сказал! Я - ее "центр".
        - Ты дурак, нет? - с досадой вздыхает он.
        - Может быть. Но я не хочу, чтобы она была с чужими. Я хочу, чтобы ей было уверенно, тепло. И рядом близкий человек! А не сотрудники какого-то там Центра.
        - Ну, я понял тебя. Благородно звучит... - выдыхает вверх дым. - Ты же не спал с ней, да, рыцарь в белых доспехах? Просто вытащил девочку... Заботишься... - с давлением.
        - Слушай, Громов... - бешусь я.
        - Всё! - поднимает руки раскрывает ладони. - Ты, Белый, всё услышал, осознал, дальше - твоя ответственность. Выбери сам - гусар ты или гардемарин, как она тебя назвала. Тема закрыта.
        Вот гад... Беззлобно, но с унынием смотрю на Макара, садящегося в машину.
        Положил зерно сомнений в душу!
        Глава 31 - Не знакомы
        Это словно сон. Не могу поверить в реальность происходящего! И заторможенно веду взглядом по комнате Бьянко. Стена-лофт, стилизованная под кирпичи, плазма, угловой диван...
        Я где-то вне зоны доступа Варана. Как поверить в это?!
        Я уже внутренне была готова к любым сценариям, на самом деле. И все они были плохие. И меньше всего верила в то, что удастся просто так выйти. И вот...
        В ушах звенит от шока.
        - Ну что ты молчишь? - берет меня за руку Бьянко.
        - А?
        Оседаю на диван. Подтягиваю его подушку, поджимая колени. И пряча лица в ней, судорожно дышу. Грудь рвут рыдания.
        - Эй... Эй... - шепчет он, садясь рядом. - Ань, ну все же хорошо, почему ты плачешь?
        Отрицательно мотаю головой не в силах успокоиться. Мне стыдно за этот срыв.
        - Давай, я чаю сделаю? - целует макушку.
        - Молоко, - заикаясь от слез прошу я.
        - Оу... А молока нет. Но я сейчас сбегаю, - поднимается он.
        Уходит?!
        - Нет! - хватаю за руку. - Не надо молоко! Не уходи!
        Садится рядом, обнимая меня.
        - Детка... - уговаривает как маленькую. - Магазин прямо в доме. Нужно купить продуктов. Чем я тебя кормить буду? Я же на две недели уезжал, холодильник пустой.
        - Не надо кормить... Не уходи...
        - Ну е-мое... Давай, я закажу тогда с доставкой. Чего бы ты хотела?
        Отрицательно кручу головой. Ничего я не хочу. Просто немного полежать. Обнимая подушку, ложусь головой к нему на колени. Расфокусированным взглядом смотрю в стену. И не замечаю, как меня отключает.
        Во сне мне снится Варан. У него фиолетовый язык, как у ящера. И он ощупывает мою шею. А я не могу пошевелиться. Только чувствовать это отвратительное ощущение слизи и похоти.
        Напрягаюсь изо всех сил, пытаясь преодалеть путы, которые держат меня. И неожиданно этот паралич отпускает. Я с воплем слетаю с дивана, вытирая истерично шею, словно по ней насекомые....
        Меня всю передёргивает от омерзения!
        - Ань? - выглянув из кухни озабоченно смотрит на меня Бьянко. - Что такое?
        Всхлипывая, по-итальянски и невнятно объясняю ему что приснился кошмар. Меня ещё раз передёргивает.
        Он озадаченно водит бровями, держа в руках деревянную лопатку.
        - Non capisco l'italiano, amore mio! - настороженно улыбается он.
        - Оу… - прихожу в себя я.
        И в растерянности ничего не могу вспомнить по-русски.
        Прижимаю ладони к горящим щекам.
        - Brutti sogni, incubi… Сон! - вспоминаю я.
        - Кошмар приснился?
        - Да!
        - О, черт… горит! - залетает он обратно на кухню.
        Иду следом за ним.
        Бьянко выкидывает сгоревший блин в мусорное ведро. И заново наливает немного жидкого теста на сковороду.
        - Премьера, считай! Первый раз блины стряпаю. Три уже угробил…
        - Для меня?
        - Ну а для кого ж еще?
        - Сложно говоришь…
        - Эм… tutto per te?... - неуверенно.
        Улыбаясь, киваю. Так приятно, что он пытается говорить со мной на итальянском.
        - Ты - мой спаситель, - прижимаясь к его спине, обнимая за талию.
        Его мышцы напрягаются. Замирает на мгновение.
        - Хочу помогать. Чем помогать? - отстраняюсь я.
        - Переоденься, жарко, - оглядываясь, бросает на меня взгляд.
        - Нечего переодеть, - пожимаю плечами, проводя руками по теплому спортивному костюму.
        В сумку влезло только запасное белье, маленький альбом с нашими семейными фото, телефон, документы, кое-что из женского…
        - В шкафу выбери что-нибудь, - переворачивает блинчик, он рвется.
        - Жидко… - инспектируя я тесто. - Добавить… farina…сыпать…
        - Мука?
        - Да!
        - Сейчас замутим…
        Выбрав себе в шкафу одну из его тельняшек, я закатываю слишком длинные рукава и подхожу к зеркалу. Одно плечо открыто, в остальном похоже на платье до середины бедра.
        Мы едим блинчики с красной икрой и сыром.
        - Мм! Может ты хочешь коньяк? А то явно чего-то не хватает.
        - Алкоголь?
        - Да.
        Улыбаясь, отрицательно качаю головой.
        - Тогда, я тоже не буду.
        Сжав в руках вафельное полотенце, с рассматриваю его. В груди трепещет от разнообразных чувств, которые не могу даже проговорить себе. Они разные… противоречивые…
        - Что? - подозрительно.
        - Здесь, как будто опять не знакомы… - признаюсь я. - Там - всё очень быстро. Туман. Страх. Здесь - будто первый раз вижу тебя.
        Хочу сказать, что будто в первый раз вижу его полноценно. Без всего этого давящего. Без изначального восприятия его как надсмотрщика. Потому, как - случайного любовника. Потом - как последний шанс на спасение. Всё это отступило. И я вижу просто мужчину. Молодого, красивого, интересного, влекущего… И хочу его узнать. Вне того, как мы познакомились.
        - Как это - не знакомы? - отодвигает, хмурясь, чашку.
        Осекаюсь, неуверенно улыбаясь ему.
        - Ты сердишься, что я это сказала?
        - Я не сержусь, - но взгляд у него сердитый.
        - Не то сказала. Неправильно. Извини…
        Все-таки я не идеально владею русским. И могла сказать не то, что имела в виду.
        - А ты зачем извиняешься? - вздрагивают его ноздри. - Ты же правду сказала сейчас.
        - В гостях… расстроила тебя. Некрасиво.
        - Мм, - загружается он.
        Молча доедаю свою порцию. Неловко…
        Словно между нами стена вырастает. Я начинаю волноваться, всё сыпется из рук. Роняю на пол вилку. Недовольно морщусь на себя. Переворачиваю стакан с молоком. Благо, что уже допила.
        Не выдерживая его взгляда, закрываю руками лицо.
        - Прошу прощения! - дрожит мой голос.
        Тяжело сглатывая, он достает сигарету из пачки, открывает окно.
        Прикуривает. Огонек подрагивает в его пальцах. Не моргая, смотрит мне в глаза.
        Мне кажется мое присутствие здесь вдруг неуместным.
        - Я могу уйти… - бормочу я, вставая.
        - Это вопрос: «Я могу уйти?» Это угроза: «Я могу уйти!» Это предложение: «Я могу уйти»?! Это что блять вообще такое? - нервно взрывается он. - Уйти в другую комнату, уйти совсем?! Я не понимаю нихера!
        Срывается ко мне, обхватывая за талию, закрывая глаза прижимается своим лбом к моему.
        - Анечка!
        Вдруг я снова ощущаю его близким без всяких стен.
        - Бьянко… - обхватываю за шею, прижимаясь крепче.
        - Ну как - «не знакомы, ну?!
        - Нет… нет! Не то хотела сказать! Не смогла сказать, что хотела!
        Ловит мои губы своими, втягивая в горячий поцелуй. Я отвечаю ему, вжимаясь в него телом. Я не хочу никуда уходить. Хочу, чтобы он не исчез из моей жизни.
        - Ti amo… - шепчет он, закрывая мой рот и не позволяя ничего ответить. - Люблю тебя…
        Глава 32 - Переплести нити
        Первый раз, с тех пор как живу здесь, мне кажется моя квартира слишком... неуютной для такой охренительной девочки, как Анна.
        У меня все просто, по-армейски. Ничего лишнего. Так как одинаково терпеть не могу - бардак и убираться.
        А сейчас меня обламывает, что на полу нет ковра, ведь Аня босиком. Что на окнах жалюзи, вместо штор и это как-то... и полки у меня практически пустые. Это на самом деле неуютно.
        А ещё ни одной вазы. А я цветы заказал...
        Включаю плазму. Там что-то буржуйское про природу Амазонки. Но картинка красивая.
        - Оставить?
        Кивает, рассеянно глядя на экран.
        Я тоже смотрю на Аню по-новому сейчас.
        Ни как вначале - на неприступную мажорку. И ни как потом - на пленницу, нуждающуюся во мне.
        Теперь мы совсем в других статусах. И нить, что соединила нас, она ощущается такой тонкой. Страшно ее порвать. А ещё, конечно, это зерно, что вложил в меня Громов начинает давать корни.
        Я не хочу в это верить! Она со мной не поэтому, да?
        И я ловлю в очередной раз её взгляд.
        Вот, казалось бы, смело мог ее затискать ещё несколько часов назад, как свою. А теперь опять боюсь прикоснуться, потому что ей это может не зайти по многим причинам. Ведь у нее появился выбор.
        Может быть, это мне нужен реабилитационный центр? Как там на счёт второй пострадавшей стороны при "тонких версиях стокгольма"?
        Судя по ноющему, не отпускающему спазму в груди, я тоже - пострадавшая.
        Так!
        Нахер...
        Ну что ты разнылся, Белый?
        Потрогай ее... По реакции же все понятно, хочет девочка или нет.
        Нет... Вот цветы приедут, тогда...
        Концепция Громова - отдать ее куда-то, мне катастрофически не подходит! Я не могу ее отдать. Я загнусь нахрен от мысли, что эти психологи могут оборвать эту нить между нами. И даже если она случилась в логике Громова, я не хочу ее рвать, я хочу ее переплести с такими нитями, чтобы нам обоим было хорошо. Сексом, нежностью, заботой, своими чувствами. Короче… не отдам я!
        И с тревогой ловлю ее взгляд, а она - мой. Тоже с тревогой!
        - Холодно? - присаживаюсь на колени к ее ногам, ставя ступни на свои бедра.
        Одну, как тогда в спортзале, засовываю под футболку.
        - Где мужчины горячее? - ухмыляясь, поднимаю взгляд, заигрывая с ней. - В Италии или России?
        - Горячее - не важно, - опускает взгляд. - Важно - теплее.
        Теплее?
        Месседж принят!
        Обнимая ее под коленками, кладу голову на бедра. Она водит пальчиками по моему ёжику на затылке.
        Теплее...теплее... Я не очень то спец в теплоте, вот в кипятке… Но, держу себя за шкирку, чтобы не лезть к ней под юбку. Изнываю от возбуждения!
        И очень хочется вернуть ту близость, когда она пряталась в моих руках, словно пытаясь раствориться во мне.
        Сбегаю за цветами. Забираю у курьера охапку ярких декоративных подсолнухов, вперемешку с пестрыми герберами.
        Хочется влить в Аню немного солнца. И вообще сделать более уютно и красиво для нее здесь.
        Тяжёлый...
        - Анечка, - вкладываю в руки, присаживаясь рядом. - Тебе...
        Улыбаясь, покусывает губы.
        Ныряет носом в бутоны.
        - Оу... Бьянко! Molto bello, grazie!
        Тянусь за поцелуем, шепчу ей в губы всякие нежности и совсем немножко горячие пошлости... Не понимает… Но эмоции мои заставляют гореть ее щеки. Целую не глубоко, только позволяю себе скользить по ее губам своими.
        Обнимая за шею, прижимается сама, касаясь своим язычком моего.
        Вкусная...
        Со стоном стискиваю, зажимая между нами рассыпающийся букет.
        - Цветы! - вскрикивает тихо.
        - Пусть!
        Это так красиво - моя итальянская девочка в цветах.
        Все сомнения испаряются от ее нежностей. За бедра тяну к себе, укладывая на спину, прямо в рассыпавшиеся цветы.
        - Мммм!.. Самая красивая девочка на свете... - пьяно глядя ей в глаза, медленно смещаю край тельняшки выше.
        Дыхание рвется...
        Сдергиваю с себя футболку, откидывая в сторону.
        Ее осоловелый взгляд смущённо скользит по моему торсу. А мой - с восторгом по ее бёдрам, к трусикам...
        - Так хочу тебя!..- выдыхаю мучительно, ложась лицом на мягкий треугольничек трусиков.
        Глубоко вдыхаю ее запах, смешанный с запахом цветов.
        Аааа...
        - Тепленькая моя...
        Меня отключает от всего, закрывая глаза, я словно падаю и погружаюсь в горячую воду с головой.
        Впиваюсь в нежное местечко, где трусики касаются бедра.
        Это так томительно и болезненно...
        Я хочу ее вкус до потери сознания! И хочу, чтобы мы наконец-то растворились друг в друге.
        Стягиваю трусики...
        Ну что плохого в сексе, в конце концов? В сексе с любимой девушкой. Это же только сблизит, расслабит…
        Жадно зацеловывая её, поднимаюсь губами по телу выше, стягивая тельняшку. Несдержанно врезаюсь в губы глубоким поцелуем. Словно под наркотой, млею от ощущений и бьющихся в груди острых чувств.
        - Люблю тебя, - шепчу ей в ушко. - Очень-очень-очень…
        Отстраняясь, заглядываю в глаза с последним вопросом.
        - Да? - вдавливаюсь в нее болезненной эрекцией.
        Испуганно вскрикнув, неуверенно кивает положительно.
        - Увереннее надо, детка! - хриплю, теряя голос и улыбаясь, размазанный от перевозбуждения.
        Освобождая член, трусь о ее мокренькие губки. Несдержанно постанывая от предвкушения, кусаю губами за шею!
        Ее коготки врезаются мне в спину, стон отрывает крышу. Рефлекторно, перехватываю под бедра, поднимая их выше и…
        Глава 33 - Ручной тигр
        Мои противоречивые инстинкты столкнулись в равном бою. Страхи требуют остановить происходящее, а тающее от его губ и рук тело - все позволить! И он что-то шепчет с мучением в голосе, но мне кажется, эти слова вовсе не для того, чтобы я понимала их смысл, а для того, чтобы меня взрывало горячими фейерверками от этого хриплого мужского голоса, проникающего до самого основания. И я только догадываться могу о том, что он говорит мне, так как глохну от этого размазанного шепота еще больше, чем от его нежных губ и нахальных рук.
        Нет необходимости лишаться невинности именно с Бьянко. Вообще нет необходимости теперь торопиться с этим, но… Он стирает с меня своими страстями и восторгами всё то, чем испачкал Варан! И мне хочется, чтобы это продолжалось.
        Я ощущаю, как его мышцы двигаются под моими ладонями, это приводит меня в трепет, словно я держу в руках огромного зверя, и он ластится. И я могу его гладить, трогать, сжимать, наслаждаясь открытой и искренней реакцией на всё это. Он такой тигр… Каждая девочка мечтает о ручном тигре. И иногда он несдержанно «кусает» меня своей страстью, но тут же «зализывает» нежностями и признаниями.
        И он меня съест… И пусть!
        Вдыхая его запах, я чувствую, будто мое внутренне время останавливается, и я зависаю, словно под наркотиками. Вес его тела на мне - это тоже неожиданно приятно!
        И его чувства текут сквозь меня, наполняя и распирая изнутри, стирая мою неловкость и неуверенность. Он не оценивает меня, как опытный мужчина неопытную девочку, а растворяется вместе со мной в происходящем. А может быть, это текут мои чувства, смешиваясь с его…
        Я хочу только с ним… И нет ни одной причины, чтобы останавливать и мучить его дальше, кроме моих девичьих страхов. Но когда-то же и как-то это должно произойти? И я хочу, чтобы с любимым… В море эмоций, а не в неловких каких-то подготовках к этому.
        - Да?
        Попробуй сказать нет этому голодному и пьяному взгляду! А вдруг он потухнет??
        И я, пугаясь сама своего решения, положительно киваю.
        И конечно же… конечно еще и потому что я хочу быть ему ближе. Так близко, чтобы он не оставил меня. Стать совсем-совсем его… Чтобы полноправно прятаться в этих руках от всего мира. И даже если у нас не получится ничего, я хочу унести эти его и свои эмоции с собой, когда уеду. Они сотрут всё остальное, что происходило здесь.
        Замираю от ощущения его тяжелого, раскаленного члена между бедрами.
        Наверное, стоило сказать ему, что он мой первый мужчина. Но язык мой не слушается, а в голове ни одного русского слова! Как говорят об этом здесь?!
        - Бьянко…
        Его губы сминают мои, я чувствую стон, невыносимое давление снизу. Рывок…
        - Ау! - хныкая, зажмуриваюсь, дергаясь под ним.
        Рефлекторно впиваюсь пальцами, вспарывая ему спину. И, в шоке от ощущений, распахиваю глаза.
        Замирает...
        Подрагивающими губами прикасается к моим.
        - Анечка...- растерянно вглядывается в мои глаза.
        Невесомо целует.
        Его тело судорожно дергается. Шипит, оскаливаясь и снова целует ласково, медленно... Словно, больно не мне, а ему!
        Со стоном, снова врезается в меня, растягивая до искр в глазах.
        - Бьянко... - выдыхаю испуганно. -Fa male...
        - Оо... мм.. - мучительно стонет. - Маленькая моя...
        Выходит, сползая лицом мне на живот.
        Я слышу, как судорожно дышит, сжимая меня. Его тело подрагивает.
        - Мм... - жадно целует в живот, лобок, бедро.
        Горячие губы прижимаются ко мне "там".
        От острых ощущений, закрываю глаза. Язык настойчиво вдавливается в чувствительные точки, губы скользят... Прислушиваюсь к себе, стараясь расслабиться. Он впивается, отпускает, впивается снова... Я чувствую вибрации от его нетерпеливого рычания. И снова горячий мягкий язык. Моe лоно ноетот болезненных ощущений. И они такие тягучие, от них тянет тело… Я сжимаюсь, пытаясь облегчить это ощущение, но от этого только острее и невыносимее…
        Его пальцы входят в меня.
        Тихо попискивая, кусая губы от жжения там. Но если его игнорировать, ловя только давление и движение его губ… Бёдра неожиданно и неконтролируемо выгибаются навстречу оглушающей волне. Я чувствую сладкое удушье, переставая чувствовать все остальное. В глазах всё плывет.
        Задохнувшись, закидываю голову назад, рефлекторно скользя коготками по его затылку.
        - Да... Да! - шепчет он, снова впиваясь. - Вкусная моя… нежная девочка…
        Глухо вскрикиваю, теряя контроль над собой и забывая про боль.
        И снова сминает меня телом, впиваясь в шею и заставляя слепнуть от мурашек.
        Он что-то такое пронзительное умоляюще шепчет мне с мучительными стонами… Всё также не понимаю ни слова... Только обнимаю его крепче, теряя границу между нами и прижимаюсь губами, ловя шепот ртом. И мне кажется, что уже и правда мне приятно, а ему невыносимо и больно.
        И снова вдавливается…
        Возмущенно мычу, кусая за губу. В этот раз мне не страшно, хоть и все еще больно.
        - Детка... детка!... Ччч… - чувствую соль его крови.
        - Мм… - разжимаю зубы, пытаясь поцеловать его.
        И, растерянно улыбаясь сама себе, прислушиваюсь к тому, как по-животному уверенно двигается его тело, как ходят мышцы под кожей… Тихо вскрикиваю на каждый шокирующий толчок внутрь.
        - Вот так… - чуть расслабляет мои объятий, поднимаясь на локтях.
        И глядя мне в глаза своими остекленевшими, ускоряется, впечатываясь в меня жестче. Выбивая из моего горла бесстыжие стоны. Его громкое несдержанное дыхание обжигает.
        Задохнувшись, выгибаюсь от того, как немеет шея и волоски по всему телу становятся дыбом. Бедра вздрагивают в судороге, я вся до макушки наполняюсь невыносимым ощущением истомы. Нега, смущение, боль, удовольствие - все перемешивается и сводит с ума!
        Толчок…толчок...толчок!… Неожиданный укус в шею! Я, вскрикивая, вздрагиваю в его руках от того, как все это взрывается во мне!
        Со стоном резко выходит, я чувствую мокрый ожог на бедре, скольжение его члена по коже…
        Вжимается мне в грудь лицом, ловлю пальцами дрожь по его расцарапанным мной плечам. И вылетаю в куда-то… в прострацию… приятную расслабленность… Страх и напряженность, что были во мне отступают полностью. И даже Руслана я начинаю бояться меньше, словно его власть надо мной немного уменьшилась.
        Бьянко, не поднимаясь, задумчиво водит лепестками алого цветка по моим ребрам и груди. Вздрагиваю от щекотки. Целует, смывая это ощущение и ведет снова… Расслабляюсь окончательно, уже даже не реагируя на щекотку. Он как одеяло. Мне уютно под его тяжелым телом.
        - Почему не сказала мне, м? - хрипло.
        - М… - поджимаю губы и, пряча улыбку, признаюсь: - Забыла, как говорить…
        Зацеловывает.
        - Ну почему я такой косяпор?.. - виновато бормочет он, с удрученным стоном.
        - Что значит?.. - не понимаю я.
        - Люблю… - выдыхает, целуя по очереди родинки.
        - Amato... - шепчу я, и извиняясь тактильно, ласкаю его плечи.
        Может быть, Россия не так и ужасна, если в ней есть Бьянко…
        Глава 34 - Последний русский и сложности перевода
        Прижавшись губами к ее прохладному носу, закутываю нас одеялом.
        И, наверное, надо что-то сказать. Но я уже все-все сказал! И внутри меня опустошение и ни одного слова, только бьются чувства с каждым толчком крови.
        И, может быть, надо было сделать все иначе, но уже случилось так, как случилось...
        И может, я и не прав, что торопил ее как голодный озабоченный маньяк! Но было охуенно...
        А сейчас - ещё лучше!
        Ее пальчик гладит мою губу. Ранка лопнула. Кровит... Облизываю.
        Вспоминаю этот горячий момент, когда она меня цапнула и снова головокружительно "готов" к бою!
        Но нет-нет-нет... На моих пальцах тоже кровь. Ее кровь... И точно не стоит снова ее "съедать".
        Веду носом по хрупкому запястью, замираю губами на бьющейся венке.
        - Моя девочка...
        Ну как вот… как я не допер, что я первый?? Ведь, было же очевидно!
        Вспоминаю, как нахально кончил в душе, втянув ее туда с собой, и чуть не трахнул у стены. Закатываю на себя глаза. Ну, пиздец, ты, Белый, даёшь! Мало ей было стресса?? Ты тут ещё с членом...
        Но черт возьми, она сама пришла ко мне тогда и... попросила секс! Я ж не монах… когда такая девочка сама…
        А с чего вдруг - она его попросила?
        Это же не озабоченная Тамара и даже не скучающая дешевая Инга.
        Аню, скорее, воротить от этой идеи должно было в свете происходящего. Но пришла...
        И я исключил на автомате дальше любые версии с невинностью. Даже не думал об этом.
        - Ты сердишься... - разглаживает пальчиком между моих бровей.
        - Нет... Ну что ты... - целую ее в ладонь. - Я не сержусь. Я беспокоюсь.
        Задумчиво перецеловываю ее тонкие пальчики.
        - Значит, ты жила в Вероне?
        - Да.
        - У тебя там кто-нибудь остался?
        - Ребята… Друзья!
        - Ммм... У тебя остался там парень?
        - Ragazzo?
        - Ну бойфренд, - ревниво прищуриваюсь я, - который бы ожидал, что ты вернёшься туда. К нему.
        - Хм... Может быть, - пожимает плечами. - Кто-то и ожидает. Что вернусь. Я не знаю.
        - Но ты же не вернёшься, да?
        - Почему - не вернусь? - с недоумением покусывает губку.
        Тревога в ее осоловелом взгляде снова нарастает.
        - Я не смогу вернуться в Верону?!
        - Подожди... - качаю головой, пытаясь въехать. - Ты хочешь уехать в Верону?
        - Да, - наивно хлопает глазами. - Конечно!
        - Чего-то я не догоняю... - вдыхаю поглубже.
        Ноздри вздрагивают.
        Что-то хреново ты, Белый с задачкой справился! Если девочка готова свалить в туман. Недолюбил...
        - Сердишься. Говоришь - нет. Это неправда... - прищуриваться она тоже.
        - Я не сержусь. Я...
        Блять, злюсь, да!
        - Ты хочешь уехать. А как же я?
        - Ты... Ты приедешь в Верону. Верона очень красивая, - гладит мое лицо губами.
        - Нет, я не могу... Я не выездной пока.
        - Сложно говоришь, - опускает взгляд. - Не хочешь?
        - Я хочу, чтобы ты осталась.
        - Нет! - испуганно качает головой. - Не хочу здесь! Ужасная страна!
        - Я - тоже ужасный? - с горьким смешком качаю головой.
        - Ты - хороший. Страна - ужасная.
        - Анечка... - решаюсь я на вопрос. - А ты почему ко мне пришла тогда, м?
        - Когда?... - настороженно.
        - Сама ко мне пришла... Поцеловала... - напоминаю я, водя по носику вверх-вниз. - Сказала... Секс...
        Щеки вспыхивают!
        Зажмуриваясь, прижимается губами, целуя меня.
        Позволяю это ей, стараясь не слишком утекать и не терять мысль. И как только отстраняется, снова с вопросом заглядываю ей в глаза.
        - Зачем ты так сделала?
        - Non capisco... - порхая ресницами, уходит от ответа.
        Прячет лицо на моей шее.
        - Ты все понимаешь, врушка. Ответь мне.
        - Боялась...первый раз и... Руслан. Лучше - кто угодно. Но не он! - выплевывает она, чувствую, как её передёргивает от отвращения.
        - Мм.
        Кто угодно. Супер, блять...
        Похоже, Макар, прав.
        Дело было не во мне лично, а просто... Ей нужен был спаситель.
        Прижимаю ее к себе за затылок, укладываю на грудь, не позволяя увидеть лицо.
        Потому что лицо мое плывет...
        Но она выкручивается, поднимается надо мной.
        - Бьётся... - касается ладонью моего сердца.
        Да оно взорвется сейчас к херам просто!
        Смотрит внимательно на меня.
        - Неправду говоришь, Бьянко. Сердишься. Все время! Говоришь - нет! Почему?!
        - Потому что, если бы ты чувствовала ко мне тоже самое, что я к тебе, то никогда бы не уехала от меня. И я злюсь на себя, что... Ну и на тебя тоже, - признаюсь я. - Но ты ни в чем не виновата.
        - Я ничего не поняла!!
        Зачем я это говорю?! Нежности надо говорить...
        Но нежности не рождаются, только чувство вины и обиды на происходящее, что все не так, как я хотел бы!
        Ладно! Дано вот такое, какое есть. Живём дальше... Просто у тебя впереди новый марш-бросок, Белый. Влюбляй!
        - Забудь! - взмахиваю рукой, пытаясь стереть эту эмоцию.
        Азартно чмокаю в возмущенный изгиб губ.
        Поднимаюсь, сдергивая полотенце со спинки дивана. Обматываю бедра.
        Ловлю ее взгляд, скользящий по моему телу. Губки распахиваются... и взгляд пьянеет. Нравлюсь я тебе! А не совсем не «кто угодно».
        Встретившись с моим пытливым взглядом, засмущавшись отводит глаза. Присаживается, удерживая на груди покрывало. По одному поднимает с пола цветы, складывая на колени.
        Сдергиваю гитару со стены.
        - «Земля, где так много разлук... Сама повенчает нас вдруг...»
        Роняет очередной цветок из руки на пол, поднимает на меня удивленный взгляд.
        - «Увы, не предскажешь беду... Зови, я удар отведу!.. Пусть голову сам за это отдам... Гадать о цене не по мне… любимая...»
        Опускаю взгляд, забывая текст.
        Пряча ладонями лицо, на котором расцветает восхищение и улыбка, падает на спину на подушку.
        Ну вот... А то - «кто угодно... кто угодно...»
        - Бьянко... - шепчет она, касаясь губ лепестками герберы.
        - М?
        - Ты самый хороший "последний русский".
        Я знаю… Я охуенность могу в долг раздавать! Влюбляйся скорее...
        Глава 35 - Про Россию
        Обнимаясь с цветами и подушками, первый раз засыпаю без чувства ужаса, что меня разбудят чем-нибудь отвратительным. Наоборот... Мне хочется снова ослепнуть от губ Бьянко, его горячего шепота.
        Сон не идёт, я выспалась. И, закрыв глаза, я плаваю в своих фантазиях. Как Бьянко обязательно приедет ко мне в Верону. И я влюблю его в свой город. И он останется... Ради меня.
        А папу обязательно вылечат в Израиле. Ему найдут сердце. С ним все будет хорошо. У него должны быть адвокаты. Как их найти? Чувствую себя слепым беспомощным котёнком. Если бы не Бьянко...
        Он не спешит обратно в постель. Курит на балконе, говорит по телефону. И вроде бы почти все слова понятные, но смысл уловить не могу. Словно он неправильно их использует.
        - Громов, привет... Что по Чайкину? Тяжёлое, стабильное - это как? Он в себе? К нему можно попасть? Мм... Понял. Жду. Аня?.. Аня... - виновато вздыхает. - Короче... Ты, наверное, прав, а я - нет. И я косяков напорол... Нет, давай без деталей обойдемся. Чего делать-то теперь? Нет, в твою психушку я ее не отдам, нет. Мне давай какую-нибудь внятную инструкцию. Не трогать? Мля...
        Психушку?! Я знаю это слово... Варан и Тамара всем говорили, что я сумасшедшая. Чтобы лишить меня всех прав и свободы.
        Почему Бьянко говорит об этом со своим другом?
        Поднимаюсь, оборачиваюсь тонким покрывалом и выхожу к нему.
        - Перезвоню, - коротко бросает он в трубку.
        Приближаюсь к нему, заглядываю в глаза.
        Он обнимает, выпуская дым от сигареты в сторону.
        - Ты сказал - "психушку". Почему ты так сказал?
        - Аа... - качает отрицательно головой, туша сигарету. - Это мы о своем. Не парься. Холодно!
        Зацеловывая в шею, заводит меня обратно.
        От него пахнет сигаретами и мужчиной. Этот запах больше не пугает. Только кружит голову.
        - Завтра у нас сложный день. Много планов. Давай спать.
        - Мы поедем к отцу?
        - Нет, малыш. Люди сначала узнают всю ситуацию, потом будем с этим разбираться. Тебе туда сейчас не стоит соваться. Его держат на седативах, он с тобой не поговорит.
        - Что будет завтра?
        - Завтра, я буду влюблять тебя в Россию!
        Усаживает к себе на колени.
        - Я всё знаю про Россию! - трусь о его уже снова колючую щеку носом. - Сказки... Песни... Фильмы...
        - Ну-ка... Ну-ка...Водка, икра, медведи на улицах?
        - Медведи - нет, - задумываюсь я. - Медведи - мм... выдумка.
        - Отнюдь. Медведей у нас хватает! - иронично играет бровями. - Некоторые, вот даже, вместо собак держат.
        - Это правда?! - шокированно распахиваю глаза.
        - Да!
        - Ты шутишь! - смеюсь. - Я доверчивая, ingenua… И ты - шутишь!
        - Спорим?! - азартно протягивает мне руку. - На что?
        - У меня нет ничего, - улыбаюсь ему. - Что было - уже всё тебе…
        Закрывает глаза, откидывая назад голову на спинку. Губы улыбаются…
        Вожу пальчиком по его носогубным складкам. Красивый…
        - Что ещё? Про Россию, - отмирает он.
        - Уха... Баня... - вспоминаю я. - Прорубь.
        - Тоже круто, да, - кивает он.
        - Ещё...
        - Дворцы, вальс, снег, сани, шубы, ёлка... Мы ставили ёлку каждый Natale... Capodanno... Украшали как в России. Отец привозил русские игрушки. Мама говорила, что страна ужасная... Я ей не поверила. Я любила Россию. Пока не приехала сюда, - удручённо поджимаю губы.
        - Просто тебе попались не те люди. Пора знакомиться с "теми". Будут тебе завтра и медведи, и уха, и баня. И люди!
        Обнимаясь, лежим в темноте, дыхание громкое и неровное. Уснуть невозможно!
        Мы все время крутимся, пытаясь отыскать позу, в которой можно заснуть.
        Бьянко меня больше не трогает. Ну, почти... Иногда его пальцы и губы оживают, начинают скользить по моему телу. Но через мгновение замирают снова.
        С мучительным стоном, меняет позу. Через пять минут это делаю я. Потом опять он...
        Мое бедро рефлекторно двигается по его телу, натыкаясь на эрекцию.
        Вздрагиваю, пугаясь. И - первый рефлекс - быстро избежать этого прикосновения. Но... Я притормаживаю, оставляя бедро на месте. Чувствую какой он твердый, горячий, большой...
        От этого идут мурашки. Дыхание окончательно перестает подчиняться.
        Сонно бормоча, Бьянко отворачивается.
        Обнимаю, прижимаясь губами к его спине. И уже почти засыпаю... Но фантазии куда-то уносят. Я прикусываю кожу у него под лопаткой.
        С шипением, гасит стон.
        Мы снова крутимся.
        И опять уже засыпая, чувствую, как он трётся щетиной об мою грудь. Соски твердеют, ноют… Со стоном прогибаюсь, просыпаясь.
        Срывается с дивана, прихватывая пачку сигарет. Уходит на балкон.
        Мое сердце бьётся, пуская вибрации по всему телу. Прижимая к лицу подушку, вдыхаю глубже, она пахнет Бьянко.
        Это так всё мучительно... Горячо... Сладко... Пьяно... Мне кажется, я задыхаюсь.
        И я даже готова потерпеть его член внутри ещё, чтобы эта томящая патока между нами выплеснулась!
        Бьянко, хмурясь, переписывается по телефону.
        Ночью? С кем??
        Меня окатывает неприятным чувством, как тогда, когда его щупала Тамара!
        Ну, почему, он не любит меня здесь, а переписывается с кем-то там?
        И когда возвращается, я специально вжимаюсь губами в кромку его уха. Когда он делает так со мной - это просто космос!
        Тихо стонет, сжимая меня.
        - Спи, Анечка...
        Вздохнув, отворачиваюсь.
        Стискивая, притягивает к себе.
        И в который раз начинаются мучительные "танцы"... К утру кое-как засыпаем. Но снится его дыхание, движение тела и его тяжесть. Между бедер болит и ноет. Я вся мокрая...
        Под утро чувствую, как его рука спускается на лобок, пальцы проходятся по губкам.
        Его тело дёргается!
        Обжигающая головка втискивается между бедер, и скользит, растягивая меня.
        В шоке вцепляюсь в подушку, распахивая глаза и громко вдыхая воздух.
        С нетерпеливым рычание кусает сзади мою шею, пальцы вдавливаются в чувствительные местечки. Из глаз - искры и волоски по всему телу становятся дыбом! Он крепко держит меня, не позволяя нашим делам потерять друг друга в этих движениях.
        В ушах нарастает шум...
        От растяжения и его рывков - я ошарашенно дышу. Стоп…стоп… стоп!! Хватаюсь за его руки. Ох, боже… Чуть легче, пожалуйста, горячий мужчина!
        Но пока его член во мне, я видимо не говорю на русском. А на итальянском вместо слов вырываются только хрип, стоны и вздохи.
        Закрываю глаза, расслабляясь.
        И меня окатывает волной острого болезненного удовольствия.
        С тихим воплем гнусь в его руках, подставляя шею для чувственных поцелуев.
        Со стоном выходит, окатывая мою спину мокрой лавой.
        Сжимает крепко, целуя плечи.
        Улыбаясь, наконец-то засыпаю глубоко. Секс - это почти не страшно… Но очень смущает.
        Утром кормит меня завтраком. Мне кажется, его взгляд виноватым... Кладу свою руку сверху на его ладонь, протянутую по столу.
        - Что-то случилось? - пытаюсь почувствовать его.
        Облизывает губы.
        - Если... Ты не хочешь, чтобы я тебя трогал, ты должна говорит мне - нет, - смотрит в глаза. - Ты не должна позволять мне делать то, чего не хочешь.
        - Хорошо, - пожимаю плечами.
        Странные эти русские... Сначала затрогает до потери сознания, потом - "если не хочешь"! А если я хочу, что говорить??
        Рисую на его ладони кружок.
        - Так! Я поехал... Хозяйничай. Будь как дома. За мной закрыть на засов. Никому, кроме меня не открывать. Нai capito?
        - Куда? - подскакиваю следом за ним.
        - Байк заберу и вернусь. Если что - сразу звони.
        Надевает кобуру и кожаную куртку сверху, пряча ее.
        Закрываю на железный засов дверь. И сама не своя мечусь по квартире от беспокойства.
        Полезное хоть что-то сделать, чтобы отвлечься? - оглядываю комнату.
        Начинаю наводить порядок. Вся наша простыня и покрывало испачканы. Мое лицо горит, когда я веду пальцами по маленькому разводу крови и пятнам спермы.
        Все пахнет им... Обняв простыни, стою, зависая в этих ощущениях.
        Вздохнув, закидываю с сожалением в машинку.
        Как же мне уехать от него? - сжимается внутри.
        Я умру от разрыва сердца, когда будет пора. Жаль, что нельзя похитить этого последнего русского...
        Я достаю одну свою фотку из альбома и кладу ее ему на полку.
        Чтобы не смел забыть обо мне, когда я уеду.
        Подписываю: "Al mio amato".
        Глава 36 - Альфачи
        Заезжаю в Альфу, смена у моих закончилась. Жду пока сдадут табельное.
        - Мак, меня пасут, - смотрю в окно на припарковавшуюся через дорогу от нашей стоянки тачку.
        Раза три уже мелькнула сегодня.
        - Пасут открыто, - уточняю я. - Я Муромцу позвонил. Он в гости ждёт.
        - Хочешь проверить ситуацию боем? - хлопает по плечу Макар.
        - Да, проверим, пеленгуют ли телефоны и готовы ли идти в лоб. Посмотрим, что за люди. Пообщаемся на нашей территории.
        - Умница, дочка, - подкалывает Громов.
        - Э! - сминаю лист из принтера и лениво кидаю в него.
        Он ловит, кидает обратно. Отлетая от моей груди, падает на пол.
        - Сейчас полы мыть заставлю!... - отрывает взгляд от пола наша уборщица. - Школота!
        Реинкарнация Наполеона, как ржом мы иногда над ней за глаза.
        Поднимаю бумажку с пола, капитуллируя поднимаю руки.
        - Мы все убрали за собой.
        - Чашки помойте. Я вам не посудомойка, могу только вот в этом ведре сполоснуть, - кивает на то, в котором споласкивает швабру.
        Токсичная бабка... Раньше в школе техничкой работала.
        Но мужики послушно моют кружки из под чая и кофе.
        - ВерВанна... Ну чо вы злая опять? Держите шоколадку! - вытаскиваю из нагрудного кармана. И засовываю ей в карман халата.
        - Не подлизывайся, Беляев.
        Но сама довольно ощупывает карман.
        То то же...
        Макар передает ключ от сейфа старшему второй смены. Мы идём в фургон.
        - Давай только девчонок возьмём? Я Анютке пообещал баню.
        - Можно, - пожимает плечами. - Эля тоже скучает. Пусть познакомятся. Марфой Илюхиной впечатлятся. Все какие-то позитивные впечатления. Им обеим не повредит.
        - Не испугаются, если замес какой? - крутит ключи от тачки на пальце Гера.
        - Да какой там замес? У Муромца там считай застава.
        - Ну да...
        - Только, давайте сначала коня моего эвакуируем. Покоцают же...
        Байк жалко, конечно. Но по другому на тот момент было никак.
        Он стоит метрах в стах от КПП коттеджного поселка. Уже за шлагбаумом.
        Перегнали...
        Здесь он на камеры КПП не попадает.
        Веду ладонями по "хрому". Ты ж мой красавец! Выжил... Садясь верхом, вставляю ключ.
        Интуиция скользкой змеёй вертится в груди. Ощущение опасности, не даёт повернуть ключ.
        - Поехали? - опускает стекло Герыч, протягивая мне шлем.
        Макар курит, недовольно осматривая байк.
        - И чего - даже не попинали и не уронили раза три пока сюда катили? Не верю... - хмыкает он.
        - Ага, странно, - киваю я.
        Но все целенькое.
        - Не торопись, Белый.
        - Не тороплюсь... - осматриваю крышку бака.
        Охрана на КП издали смотрит на нас.
        Телефон вздрагивает вибрацией. СМС от Костяна.
        "Белый, тормоза...".
        Отвечаю ему: "Спасибо, Костян! Буду должен."
        Слетаю с байка, присаживаюсь на корточки, разглядывая внутренности.
        Протягиваю мужикам телефон с смс.
        - Хм... Целый, не подрезан, - ощупываю руками.
        Тормозухи не видно на обочине.
        - А сейчас не подрезают, Вась, - выбрасывает сигарету Мак. - Со шприца вводят аккуратно твердеющий гель или ещё какую присадку и привет на повороте.
        Представляю, как отказывают тормоза. И...бах! Съеживаюсь, стряхивая ощущение ломающегося от падения тела.
        - Вот, Руслан, падла какая, - закатываю глаза. - Грузим.
        Уже когда едем обратно, звонит Аня.
        - Как твои дела? - настороженно. - Беспокоюсь.
        Моя хорошая!.. - расплываюсь в довольной улыбке.
        - Всё отлично. Собирайся, сейчас поедем Россию любить.
        Скидываю вызов.
        - Притормози на десять минут у торгового.
        - Белый, водочку хорошую возьми. Будем твою итальянку спаивать.
        - Это ещё зачем?
        - Мы немножко... Алкоголь - известный психотерапевт. Если там что-то есть критичное, то выстрелит.
        - Нечего там нету... - упрямо бормочу я, вспоминая как жарко нам было сегодня утром. - Критичного.
        Но хорошую водку покупаю. А ещё два арбуза. Не сезон, и они в магазинах невкусные. Но Марфе пофиг, она любит любые. Салями, икру, хлеба побольше...
        Покупаю Ане купальник, мучаясь выбором. Бикини пооткровенней и любоваться ее формами. Или что-то поскромнее и не заголять ее при других?
        И... покупаю поскромнее. Шортики и закрытый до горла лиф, который спрячет россыпь ее красивых родинок на груди. Ибо - нефиг.
        Беру ещё кое-что по мелочам.
        Завозим байк в автосервис к знакомым механикам. Объясняем ситуацию.
        - Всё проверим, Белый. Оставляй.
        Забираем сначала Элю, Гера уступает ей место впереди, рядом с Маком. Эльфа с недавних пор укачивает на заднем.
        Я забираю Аню.
        Мы садимся, занимая третий ряд в фургоне.
        - Buon giorno, - здоровается она.
        Оборачиваясь, друзья нестройно отвечают в ответ.
        - Анечка, мы очень рады видеть тебя в нашей компании, - оборачиваясь со второго ряда, протягивает ей Гера апельсинку.
        Прямо сама галантность!
        - Благодарю... - теряется она, забирая.
        Ревностно морщусь.
        Машина трогается с места.
        Аня наблюдает за мои лицом.
        - Не нужно было? - шепчет, взмахивая апельсинкой.
        - Нужно-нужно... У нас знаешь какие здесь друзья? - повышаю голос, подъебывая Геру. - Никогда на девушку друга не покусятся. Внимание исключительно как к сестре.
        - Ой, Белый... - угорает он. - Идиот...
        Ну да! Смеюсь тоже.
        Аня чистит мандаринку и кормит меня первыми дольками. Довольно жмурясь и заигрывая, покусываю ее пальцы.
        "Не трогать" - это же секс, верно? Нежничать и флиртовать можно?
        Утром, ты, Белый не совсем флиртовал...
        Да, я черт возьми, проснулся уже после того, как вошёл! Это ж пытки... Женевская конвенция полночи рыдала вместе со мной!
        И про резинки ты забыл, да? Или ты думаешь, невинная девочка предохраняется сама?
        Я не забыл... Я взял...
        А хер ли ты их взял, если решил ее пока не трогать??
        Ой, мля...
        - Громов, выйди из моей башни, а!
        Глава 37 - Брутальные русские
        Мы едем очень долго. Устало ерзаю на сиденье. В окне мелькают то поля, то лес.
        Бьянко разворачивается, притягивая спиной к себе на грудь.
        - Куда мы едем?
        - Мы едем к Илье Муромцу.
        - Богатырь? - с недоумением уточняю я.
        - Самый настоящий, - в его голосе улыбка.
        Машина останавливается, мужчины выходят покурить, мы - размяться.
        - Ой, ну зачем вы арбузы взяли? - инспектирует сумки Эля, жена Макара. - Они же не сладкие.
        - Это вам - не сладкие, а я их для другой девушки взял, - отвечает ей Бьянко.
        - Какой девушки? - шепчу ему.
        - Очень симпатичной. Марфе. Вы скоро познакомитесь.
        - Жена Ильи Муромца? - гадаю я.
        - Скорее - дочь, - смеются мужчины.
        Ревниво хмыкаю.
        Марфа ещё какая-то!
        Едем дальше. Снова ложусь к нему на грудь.
        Вожу пальцем ему по бедру, рисую восьмёрки. Хочу, чтобы думал только обо мне, а не о своей этой Марфе.
        Слышу, как сбивается его дыхание мне в ушко. Ловит мою руку, прижимая сверху своей.
        - Ччч...
        Поднимаю лицо, целуя его в подбородок и выпрашивая поцелуй, слегка кусаю за челюсть.
        Поднимает лицо из зоны моего доступа. Садится повыше, целует в макушку.
        Я начинаю нервничать из-за того, что его руки больше не наглеют.
        Прикладываю его ладонь к своей груди, к сердцу. Там болезненно ноет.
        И сама же себя ругаю, что это не очень-то достойно - ревновать. Без повода.
        Так все тонко. Связь такая тонкая между нами... И я даже ничего о нем не знаю.
        Вторую его ладонь прижимаю к губам. Целую.
        Мне кажется, если эти руки отпустят меня, то я опять попаду в центр урагана и меня уже ничего не спасет.
        - Ты чего, заинька? - шепчет он, поднимая мое лицо вверх за подбородок и заглядывая в глаза.
        - Мне страшно.
        - Ну, я же с тобой... - сгребает, прижимая сильнее.
        - Почти приехали, - бросает взгляд на указатель Макар.
        - А кто такой этот Илья? - спрашивает Эля у Макара. - Вы служили вместе?
        - Нет. Муромцев, это мой комбатя, - поясняет Гера. - Я на границе с Китаем служил. А потом здесь встретились.
        Мы поворачиваем с асфальтированной дороги на проселочную. Впереди шлагбаум, на нем знак, запрещающий проезд. И что-то написано.
        Гера выходит поднять его.
        Вставая коленями на сиденье, высовываюсь в окно с любопытством читаю.
        - "Частные охотничьи угодья. Въезд запрещен. Опасно." Почему опасно?
        - Дикие звери и можно попасть на линию огня охотников, - отряхивает руки Гера.
        Чувствую, как Бьянко сжимает мои ягодицы, втыкаясь через одежду пальцами прямо между ними. От неожиданности и острых ощущений взвизгиваю и, дернувшись, бьюсь головой об верхнюю рамку двери.
        - Ой... - затаскивает меня обратно, кладя руку на макушку. - Ну, е-мое...
        Нет, все в порядке с наглеющими руками, - успокаиваюсь я.
        - Это был непреодолимый соблазн! - оправдывается он. - Я больше не буду.
        Смущённо улыбаюсь, прячусь в его объятиях.
        - Я не нравлюсь Макару? - шепчу я на ухо Бьянко.
        - Почему?!
        - Он смотрит на нас строго.
        - Это на меня.
        - Почему?
        - Ну... Я потом объясню.
        Через несколько минут мы выезжаем к озеру, на берегу которого - баня?! Между деревьями маленький песочный пляж, как гавань. И вдоль него деревянный помост, уходящий в озеро.
        Навстречу, лениво гавкая, бежит собака. Огромный маламут!
        Понюхав воздух начинает вилять хвостом.
        Бьянко выходит, тискает морду пса.
        - Хан! Какой вырос. А хозяин твой где?
        Выходит и хозяин. Здоровый мужчина в хакки и с бородой. Под два метра ростом. На голове бандана.
        В руках - ведро.
        Ещё больше, чем Тур! Точно богатырь...
        Мужчины, обмениваются рукопожатиями, улыбаясь что-то обсуждают, но в речи столько сленга, что я не улавливаю смыслов и шуток.
        Мы с Элей тоже выходим.
        Утки крякают вдалеке.
        - Жена моя, - обнимает Элю за плечи Макар. - Эля.
        - А это моя "итальяночка", я рассказывал. Аня.
        Пожимаю огромную теплую руку богатыря.
        - Илья.
        - Очень приятно.
        - Дам тут у меня еще не было. Надеюсь, девочки ваши не капризные. Всё по-простому здесь.
        Неожиданно в ведре раздается громкий всплеск. Отскакиваю назад. Огромная рыба падает нам под ноги и дёргается.
        - Оу! - присаживаюсь, разглядывая.
        Рыбина замирает, и только открывает рот, хватая воздух. Тянусь, чтобы прикоснуться к ней. Такая большая...
        - Куда?? - за талию оттаскивает меня Бьянко. - Это ж щука. Откусит пальцы.
        Рефлекторно сжимаю кулаки, пряча их.
        - Спасать тебя ещё и спасать, - довольно. - Пойдем...
        Уводит меня на деревянный помосток.
        Присаживаюсь, трогая воду.
        - Купаться будем?
        - Холодная!
        - Так мы после бани.
        - Нет, нет! Это - Россия. Здесь - водяные и русалки, - шучу я, кивая на озеро. - Я боюсь.
        - Водяной в репу получит, - поддерживает шутку Бьянко. - А русалки обломаются с такой красотой конкурировать.
        Смущаюсь его восхищенного взгляда.
        - Ну ты же нырнешь со мной? - притягивает за талию. - Сначала в огонь, потом в воду...
        Кивает на баню, потом на озеро.
        - А в бане вениками бьют, да? - с сомнением разглядываю темного цвета бревенчатое строение.
        - Отлуплю тебя веником! - с азартом и угрозой смотрит на меня Бьянко. - У нас в банях непослушных девочек лупят. А ещё ледяной водой обливают.
        Мои глаза возмущённо распахиваются, лицо вытягивается.
        Смеётся, целуя мое лицо.
        - Ты такой наивняк! - с умилением. - Веником - это приятно, детка... - медленно моргает он.
        Наши губы сближаются.
        - Белый, иди дрова колоть. Баня сама себя не растопит! - Макар.
        Нет, я ему точно не нравлюсь!
        - Отлипни уже, Белый. Дай человеку отдышаться, - негромко выговаривает ему Макар.
        Присев на помостке со стороны наблюдаю, как раздевшись по пояс эти богатыри колют дрова, красуясь мускулатурой. Из трубы бани валит дым. И очень вкусно пахнет.
        Потом мужчины начинают развлекаться, кидая топоры в бревно. Следом в ход идут охотничьи ножи...
        Илья разводит костер в жаровне, по кругу выложенной камнем.
        Садится за деревянный стол, чистит рыбу. Рядом с ним лежит ружье с коротким стволом.
        - Может, помочь? - подходит к нему Эля.
        - Ага... Вон, иди гамак проверь на прочность, - басит он, улыбаясь.
        Она накалывает на веточки зефир и плавит в костре.
        Тоже хочу...
        Но не решаюсь хозяйничать.
        Стрекозы как вертолеты пролетают перед лицом, мерцая крыльями на солнце.
        И где же эта Марфа? - с любопытством осматриваюсь я.
        Эля приносит одну веточку с зефиром мне, садится рядом.
        Меньше всего, мне хочется, чтобы она начала пытать меня на счёт того, что со мной происходило и откуда меня спас Бьянко. Как здесь говоря - "разговор по душам". Неприятно, когда кто-то про тебя знает мерзости, даже если ты в них не виноват. Но она молчит...
        Молчание не напряжённое, а наоборот. И я перестаю напрягаться. Искоса поглядывая на ее профиль. Красивая... Ее темные волосы, колыхаясь на лёгком ветерке касаются моих русых.
        Хан, протискиваясь между нами своей огромной тушей, ложится позади. У него такая улыбающаяся морда, что мне даже в голову не приходит испугаться этой большой собаки. Наоборот - очень спокойно, что он рядом.
        Мы молча слушаем разговоры мужчин.
        Эля, откидывается назад ложась спиной на Хана. Я делаю то же самое. Щурюсь от солнышка. Чешу ему между ушами.
        - Илюха тебе не надоело в глуши тусоваться? Один как леший тут.
        - Так у меня же эта! - щелкает пальцами.
        - Посттравма, - посмеиваясь, подсказывает Макар.
        - Да! Я ж границу до сих пор охраняю. У меня видишь там, - кивает на верхушку сосны, - даже система оповещения стоит. Насчёт непрошеных гостей.
        - Ой, ладно тебе заливать! Твою психику об колено не сломаешь.
        - Нет, ну а куда я Марфу брошу? Да и хорошо здесь. Не работа, а кайф. Книжки себе читай, по лесу гуляй. Рыбалка, охота... Банька, опять же... А покутить - тут до города два часа.
        - А где кстати, подружка-то твоя? Я ей арбузы купил.
        - Учу ее к людям не выходить. Застрелят с перепугу. Позже угостишь.
        Так хорошо и уютно... И очень защищенно. Засыпая, закрываю глаза под укачивающее дыхание Хана.
        - Ой, смотри...смотри... - переворачивается Эля.
        Вдоль помостка плывут утята! Прямо рядом с нами, руку протяни...
        Мы ложимся на живот, чуть свисая и разглядываем комочки сверху.
        Не выдерживая милоты, протягиваю руку, ловя одного.
        Ахнув, держу комочек в руке. Он возмущённо щебечет и щипается.
        Смеясь, отпускаю обратно.
        Гера с Бьянко сидя друг напротив друга за столом, превратив вилки в катапульты, обстреливают друг друга шишками.
        - Поправка на ветер четыре градуса...
        - Косой, - уворачивается Белый от шишки.
        - Чего б ты понимал, - парирует Гера. - Это депривация снаряда.
        Как мальчишки...
        Мне хочется подойти и обнять красивые широкие плечи Бьянко. И залезть к нему на колени.
        Внезапно раздается резкий короткий звук, похожий на сирену.
        И обрывается в полной тишине.
        Хан с рычанием срывается с места.
        - О... А вот и гости пожаловали, - поднимается Илья.
        Улыбки и лёгкость мгновенно стираются с лиц. Челюсти сжимаются, брови нахмуриваются. От мальчишества не остается и следа. И Мышцы словно сильнее прорезаются на торсах.
        Доставая из кармана, надевают черные балаклавы. И с голыми торсами смотрятся очень по-бандитски.
        Макар натягивает на машину хакки-полотно, пряча ее от взгляда.
        - Девочки, давайте-ка в дом, - командует нам Макар.
        - Пойдем! - хватает Эля меня за руку.
        Дом там, чуть дальше в лес. За баней видна его крыша.
        Мы по берегу доходим до угла бани. Притормаживаю.
        - Аня, - тянет за руку Эля. - Пойдем!
        - Иди... Я приду. Позже.
        - Да ты что?! Макар сказал - идти в дом!
        - А если что-то произойдет плохое?
        - Не произойдет! Они бы не привезли нас сюда, если бы могло произойти. Идём!..
        Но мне страшно за Бьянко и остальных. К тому же, происходящее - из-за меня.
        И я в сомнениях мечусь - уйти или остаться.
        - Они должны заботиться о себе, а не о нас, когда здесь чужие, понимаешь? Поэтому мы должны быть в безопасном месте, чтобы не отвлекать.
        - Да, - соглашаюсь я.
        Поддаюсь ее рукам, сворачивая от бани к дому. И тут же застывает в ужасе. Потому что там дальше на тропинке, метрах в тридцати от нас - медведь!! Самый настоящий.
        Он поворачивает морду...
        Задохнувшись от адреналина, тащу застывшую в ужасе Элю обратно.
        Мы вылетаем к крыльцу бани.
        - Ну я что сказал? - сердито рыкает на нас Макар.
        - Там медведь!! - на перебой пищим мы.
        - Ааа... Марфа! Вышла, паразитка, из вольера, - недовольно басит Илья.
        - Черт. Я ж тебе говорил, Эль. Напугались? - с беспокойством смотрит на нас Макар.
        - Это медведица ручная, - шепчет мне дрожащим голосом Эля. - Я и забыла!
        Ничего себе - Марфа!!
        Мы жмемся на крылечке бани с Элей, с опаской оглядываясь.
        - Идите, короче, девчонки, в баню! - пафосно повелевает нам Илья.
        Это он нас отправил или послал? - на мгновение зависаю я, пытаясь правильно перевести.
        Обмахиваю лицо руками.
        Эти брутальные русские! Ручная медведица!
        С истеричным смешком, прижимаю ладони к лицу.
        Ревновала к медведице...
        - Impazzisci...
        - Что?
        - Чокнуться! - перевожу я.
        - Аа... Да. Прям десять баллов господам безопасникам! - закатывает она глаза.
        - Что значит - "ручная"? Можно трогать?
        - Не будем проверять...
        Прячемся за дверью.
        Глава 38 - Работает «Альфа»
        Всматриваюсь в ближайший поворот дороги.
        - Сколько тачек?
        - Одна.
        - Ух ты, отважные какие, - хмыкает Муромец. - Значит, "огнестрельные".
        Протягивает обрез.
        - Гера, прикрой-ка нас.
        - Да пусть для эффекта на столе лежит, у меня свой с собой
        Достаёт из поясной кобуры, взводит. И, накинув куртку, ложится вдоль фургона Громова, под маскировочной тент.
        Тачка приближается. Не та, что меня пасла. Другая. Фургон-вездеход. Сменили... Потому и задержались.
        - Пеленгуют и твой телефон, и Анин, думаю, - встаёт рядом со мной Громов.
        Чёрный фургон останавливается метрах в пяти от нас.
        Адреналин пьянит...
        Мы тихо обсуждаем.
        - Номера открыты.
        - Значит, ментов не боятся.
        - А кто у нас ментов не боится?
        - Менты...
        - Бывшие, думаешь?
        - Может и бывшие.
        - Ну чего, "Бьянко", готов с людьми побазарить? Или нам с Илюхой?..
        - Я начну, а там как пойдет, - облизываю губы.
        Забираю свой нож со стола.
        - Гер, - негромко бросаю я в сторону нашего "снайпера". - Подыграй.
        Три мужика выходят из тачки. Ни одного знакомого. Значит, охрана дома в загон жертвы не вовлечена.
        Вытаскиваю телефон, и нахально щелкаю этих кентов на фоне носа тачки, чтобы запечатлеть номер.
        Убираю в карман.
        - Вечер добрый, - дернув уголком губ в имитации улыбки здоровается старший. - Нам бы девочку забрать. Родители потеряли, волнуются. Анну Чайкину.
        - Чужих девочек у нас нет. Своих не отдадим, - категорично и спокойно заявляю я, поигрывая охотничьим ножом.
        Переглядываются, словно ожидая команды.
        Хан низко рычит, подергивая нервно загривком.
        - Валили бы вы, мужики... - продолжаю я. - Не мешали серьезным людям отдыхать. А то у нас тут стрельба... хищники... несчастные случаи... без вести пропавшие. Страшное дело!
        Двое, стоящие на шаг позади главного, распахивают пиджаки, с угрозой демонстрируя стволы. У одного полуавтомат.
        - Может, я как-то неясно выразился? - благодушно переспрашивает главный.
        - Может, я как-то неясно выразился? - поднимаю руку, имитируя двумя пальцами ствол.
        Склоняя голову набок, навожу "ствол" в голову главному.
        Он с усмешкой и вызовом дёргает бровями.
        Резко перевожу на колесо их тачки.
        - Бах! - дёргаю, имитируя отдачу.
        И в то же мгновение Гера херачит им по этому колесу из засады.
        Грохот выстрела.
        Гости отлетают от тачки в сторону, толкаясь и матерясь.
        Тачка качнувшись, накренивается.
        Я опять навожу пальцы на голову главному. Он больше не ухмыляется. Тяжело сглатывает.
        - Руки, как это не банально, вверх. На колени.
        Недовольно переглядываясь, медленно исполняют.
        - Белый, понторез, сколько тебе годиков, а? - тихо ржут сзади Мак с Муромцем.
        Ну ты ж сам учил - "моральное превосходство, половина победы!" - улыбаюсь я под балаклавой.
        Нахмуриваю брови. Чтобы им не показалось, что глаза у меня добрые. Потому что глаза-то может и добрые, а намерения - нет...
        - Что ж вы такие негостеприимные? - прищуриваться главный.
        - Это щуки, да сомы у нас на дне не гостеприимные, - хмыкает Илья.
        - Беспредел, мужики... - качая головой с осуждением, цедит их старший.
        - Ну, вы ж не слепые. Написано же - "Въезд запрещен. Опасно!" Для кого добрые люди писали? - сетует Илья.
        И только я решаю забрать у них оружие, как неожиданно из-за их фургона выходит Марфа, вставая на задние лапы и испуская рык.
        - Блять! - отползая в ужасе, тянутся они к к стволам.
        - Э-э! - хватает Илюха обрез, прицеливаясь. - Руки держим выше! Поубиваю нахуй!
        Хан, уловив тревогу Ильи, с лаем срывается с места. И в метре от них, встаёт в стойку, скаля зубы.
        - Ёб твою мать... - шугаются они обратно.
        Но там - медведица... Марфа настороженно приближается к тройке.
        - Вы чо, мужики?! - робщут они, бледнея в панике. - Медведь же!
        - Замерли! - рявкает Илья. - Иначе - порвет.
        Застывают. На лбу выступает пот. Один зажмуривается. Второго трясет.
        - Лицом вниз упали, лежим как мертвые.
        Послушно шлепаются на землю.
        Марфа недовольно обнюхивает чужаков, двигая своим большим черным носом как пяточком по их головам.
        Вот это я понимаю экшен мужики отхватывают!
        - Ой, фу, не нюхай ты их, они уже плохо пахнут там, наверное! - морщится Муромец.
        Она наступает лапой одному на спину. Тот вскрикивает.
        - Всем лежать! Работает "АЛЬФА"! - цедит Макар.
        Ну и кто из нас понторез? - угораю я.
        Муромец забирает у них стволы. Подхожу с ним ближе.
        - "Альфа"?? Мужики, так мы же свои... - бубнит в землю один из них.
        - Сейчас познакомимся...
        Потрошим их карманы, вытаскивая документы.
        - Организация, звание, ФИО. Менты, поди?
        - Сами-то вы кто? - медленно поворачивает голову старший.
        - На каком основании преследуете Чайкину? - игнорирую его вопрос.
        - Мы не преследуем. Мы пытаемся вернуть девочку домой.
        - Глянь... - протягиваю Громову корки одного из них.
        Громов у нас вневедомственный сотрудник по боевой подготовке в МВД, да и Сан Саныч, начальник наш, тоже по ментам шороху навести может.
        - Капитан, Ковров... - читает Макар.
        - Значит, Тур, решил ментам забошлять... - хмыкаю я, забирая из рук Муромца полуавтомат и по старой памяти, не глядя, разряжаю и разбираю его.
        Отжали где-то у бандосов, теперь сами с ним охуевают на подработках.
        Совсем страх потеряли!
        - Короче, капитан, вникай и своим всем передай: охраной Анны Чайкиной занимается ведомство, которое стоит выше ваших полномочий, - доносит ему Громов. - Для начала тебе твое непосредственное начальство вынесет на днях выговор за это приключение. Дальше - посмотрим... Больше в эту историю не суйтесь. Второй раз не уйдете. Из-под земли достанем.
        - Корочки верни и табельное.
        - Майор твой тебе вернёт. Вместе с выговором.
        - А сейчас - дёрнули отсюда! - рыкает Илья. - У меня медведь голодный, пол жопы отжует.
        Торопясь, менты ретируются в тачку. Буксуют на пробитом колесе, сдавая назад.
        - Ладно, эти не очень страшные, - констатирует Мак. - Надо понять, хватит ли там бабла на людей посерьёзнее. Какая сумма наследства-то? За что драка?
        - А я не знаю... - пожимаю плечами.
        Стрёмно как-то даже спрашивать. Подумает ещё про меня плохо...
        - Выясни.
        Марфа тыкает носом мне в карман. От толчка теряю равновесие, переступая с ноги на ногу.
        - Аа... - вспоминаю я. - Конфеты!
        Достаю одну вафельную конфету, разворачиваю под ее нетерпеливый рев и скармливаю, протягивая на ладони как лошади. Намеренно не хапнет, но может увлечься и нечаянно жевануть.
        - Привет, подружка!
        Иду за девчонками в баню. Открываю дверь.
        Прижавшись плечами, сидят в предбаннике на корточках под окошком.
        - Стреляли... - испуганно смотрит на меня Аня.
        - Да ну... Это ж предупредительный. Для создания настроя на беседу.
        - Дураки! - сердясь, кидает в меня скомканным полотенцем Эля. - Страшно же!
        - Бояться - запрещается! Мы же рядом... - улыбаюсь им.
        - Ну вот, - обнимает Анну за плечи Эля. - Я же тебе говорила, что бояться нечего.
        - Пойдёмте, лучше, Марфу арбузами кормить!
        Глава 39 - Наша
        В костре потрескивают дрова. Котелок с ухой уже снят и висит на крюке. Густо пахнет рыбным супом. Над костром закипает чай из пахучих трав. Запахи смешиваются с дымом и кружат голову.
        Илья Муромец разливает уху. Нам с Элей в чашки, делит ещё и щучью икру.
        - Деликатесы - девочкам.
        Бьянко режет черный хлеб, макает корочки в натекший из сот мед и скармливает их медведице. Арбузами эту синьору насытить не удалось!
        Каждый раз, когда он протягивает руку к ее морде, я перестаю дышать и обливаюсь адреналином.
        Марфа, жмурясь, облизывает его пальцы ловким языком.
        - Бьянко... - тяну его за рукав. - Не надо.
        Пока он отвлекается, целуя меня в висок, хитрая Марфа медленно тянет нос на стол к чаше с сотами. Не дотягивается. Огромная морда ложится на столешницу. Она высовывает длиннющий язык…
        Муромец отодвигает чашу глубже.
        Медведица разворачивая к нему морду, недовольно ворчит:
        - Ма-а-ам...
        Все смеются.
        - Ну ладно, держи, - отдает ей кусочек. - И иди. Все! Иди к себе.
        Машет ей рукой в сторону вольера.
        - Ма-а-ам... - чуть меняет интонацию Марфа.
        - Тогда, ложись, - показывает ей в ноги на траву Илья. - И не суй на стол нос. У нас гости.
        Она послушно ложится, половиной туши протискиваясь под стол.
        Я чувствую, как по ноге трётся шерсть.
        С визгом мы с Элей подтягивает ноги на широкую скамью, на которой сидим.
        - Да не тронет она никого, - улыбается Илья. - Пока я рядом, так точно. Вот если один на один с незнакомым, и разозлить ее чем-то, там уж могут звериные инстинкты верх взять.
        Бьянко разувается, ставит ступни в густую шерсть.
        И протягивает ей под стол конфету.
        Обхватив его руку лапами, Марфа неожиданно начинает тарахтеть, как большой кот. Только громче.
        - Она урчит! - вскрикивает Эля.
        Мы обе смотрим под стол
        - Как котенок! - смеюсь я.
        - Да, медведи умеют урчать, - кивает Илья.
        - Откуда она у вас? - решаюсь спустить ноги под стол.
        - Медведицу браконьеры убили. А Хан из берлоги медвежонка вытащил. Ещё молочного. Уже полудохлого. Ну, жалко же. Забрал, думал в зоопарк отвезу или питомник. И ещё как назло снегопады были. Короче нас тут завалило, выехать возможности не было. Я ее протеином и медом выкармливал. Хорошо несколько пачек спортпита было в запасе...
        Хан чуть дальше, грызет большую кость. Поднимает голову, услышав свое имя.
        - Да так и не отдал никуда, везде условия плохие. Здесь вот вольер построил...
        - А сколько ей лет?
        - Три годика. Подросток ещё.
        Марфе явно по душе мой Бьянко, к остальным она равнодушна. Наверное, потому что у него по всем карманам конфетки для нее. Это так мило...
        Обнимая за руку, прижимаюсь губами к его голому плечу с татуировкой "морская пехота". Отстранившись, изучаю ее, обрисовывая пальцем. Там якорь и рычащий тигр в берете. И снова прижимаюсь губами. В этот раз - прицельно, к носу тигра.
        Тигр...
        Не то что какой-то мерзкий ящер!
        Мне кажется, у нас в Италии совсем не водится таких брутальных и одновременно ласковых тигров. Наши мужчины больше похожи на котов, согретых солнцем. Больше любуются собой, больше капризничают…
        Гардемарина же может воспитать только суровая Россия.
        Мы едим жирную вкусную уху. После первой ложки мой желудок начинает урчать, словно вспоминая, что он вообще способен испытывать голод. Я уже и забыла, что это такое!
        Отставив водку в сторону, Илья достает из-под стола бутылку с мутноватой жидкостью.
        - Самогонка на кедровом орехе и меду! Лекарство, считай.
        Разливают ее по рюмкам.
        - Ну, за знакомство, - двигает в мою сторону последнюю рюмку Илья. - Давай, Анечка, с нами.
        Растерянно оглядываюсь на Бьянко.
        - Я спиртное... - отрицательно кручу головой, - не пью.
        - Рюмочка под уху, это не пить, а полечиться! - наперебой уговаривают мужчины.
        - Давай... Давай... - всовывают в руки.
        - Это антистресс.
        С сомнением смотрю на желтоватую жидкость.
        Подношу к лицу, чтобы понюхать. Бьянко тут же перехватывает, не позволяя.
        - Нюхать нельзя. Выдыхаешь. Пьешь одним глотком, - улыбается он. - И пока не проглотишь, не дышать.
        Боже... Я слышала про русскую самогонку, что это жидкий огонь!
        - А почему в России крестятся перед тем, как ее пить? - с подозрением спрашиваю я.
        Они смеются.
        - Не бойся, Анечка, мы тебя гадостью не напоим.
        Мужчины, чокнувшись со мной, опрокидывают рюмки в рот. И даже не вспыхивают. Только тут же розовеют щеки. Растаскивают с блюдца по дольке лимона.
        - Давай, детка! - накалывает на вилку Бьянко кусочек и мне.
        Ладно... Я же пила вино, в конце концов. Не очень вкусно, но терпимо. Это просто покрепче, верно?
        Выдыхаю воздух, решительно опрокидываю в рот полную рюмку.
        Мои глаза округляются от шока.
        - Глотай!
        Испугавшись, с усилием заставляю сопротивляющейся горло сделать нужное движение.
        Пищевод обжигает из глаз слезы… Горло сводит в спазме!
        Задохнувшись, открываю рот пытаясь отдышаться, лицо и грудь вспыхивают словно от огня.
        Дезориентированно хлопаю глазами, позволяя засунуть себе в рот лимон. И даже практически не чувствую кислоты от него.
        - Ну, всё-всё... - смеясь, целует мои приоткрытые губы Бьянко.
        В сердцах припечатываю ему ладошкой по груди, уворачиваясь от поцелуя.
        Хватаю ложку, быстро заедая вкус спирта во рту.
        Бррр! Меня всю передёргивает.
        Мужчины отводят взгляды, пряча улыбки.
        Как? Как?! Как они это пьют??
        По телу идёт горячая волна. Меня внезапно расслабляет и все вокруг словно размазывается... Голова кружится.
        Громко дыша, чувствую, как Бьянко успокаивающе поглаживает меня по спине. Стреляю в него рассерженным взглядом.
        - Кушай... - моргает мне он, тоже пряча улыбку.
        Разливают по второй.
        Я решительно отодвигаю свою пустую рюмку в сторону, не позволяя ее наполнить.
        - Нет!
        - Ух, взгляд какой! - одергивает горлышко бутылки Илья. - Вот что самогон животворящий делает. Ну ладно. Вторую пропусти. А третью - за любовь - сам Бог велел!
        - Бьянко за двоих выпьет! - мстительно щипаю его за бедро под столом.
        - Ай-яй! - шипит он, вздрагивая.
        Мужчины опять смеются, подшучивая на ним.
        Все уже поели, мужчины общаются... Эля качается на гамаке метрах в пяти от стола.
        Неприятные ощущения ожога наконец-то проходят. Но все вокруг словно плывет в мягкой неге.
        Лежа спиной на груди у приобнявшего меня Бьянко, прислушиваюсь к звукам вокруг.
        Мне кажется, все замедлилось... И даже птицы в небе летят заторможенно... И утки крякают медленно…
        Взгляд застывает на деталях, которые раньше не замечала. Я рассматриваю ладонь Бьянко, обрисовывая линии пальцем, пока они там разговаривают.
        Закрывая глаза, в порыве чувств прижимаюсь губами.
        Смещая ладонь ниже, он обводит большим пальцем мои губы.
        Нечаянно встречаюсь взглядом с внимательно наблюдающим за мной Макаром. Смущаясь, не знаю, куда деть глаза. И, по-детски, наверное, кладу расслабленную ладонь Бьянко на них и прижимаю.
        Всё, меня нет...
        Мне хочется поплакать от всего, что переполняет меня. Но я не хочу своими истериками портить всем вокруг этот вечер. И стараюсь, дышать глубже, чтобы не расплакаться.
        Третью Бьянко и правда выпивает за двоих! Я с ужасом двигаю к нему блюдце с лимонами. Но вместо них, он ловит мои губы, целуя при всех нахально и глубоко.
        Пискнув, подчиняюсь его губам, чувствуя привкус орехов, меда и немножко спирта. И я забываю обо всем плохом. Наши улыбки сбивают поцелуй.
        - И не смотри на меня так, - бросает он упрямый взгляд на Макара. - Это наш "Стокгольм" и нам в нем круто!
        - Да не смотрю я "так"... - с улыбкой закатывает глаза Макар.
        Я забываю, что сержусь на Бьянко за самогон, утыкаюсь носом в его шею. Хочется его рук... И то, что мои ступни каким-то уже образом тоже греются на пузе спящей медведицы совершенно перестает меня беспокоить.
        Бьянко шепчет в ушко нежности. И глаза у него тоже чуть пьяные.
        Бутылка уже пуста...
        - Белый, а чего гитару-то не взял?
        - Забыл...
        - "Забыл"! - передразнивает его Илья. - Эх... Мне, вон, Марфа на ухо наступила. Я ж сам себе не спою. Хоть «акапеллой» что-нибудь бахни, что ли...
        - «Акапеллой» Анечка может! Детка...
        Сажусь прямо, растерянно оглядывая их лица. Петь?
        Первый порыв - категорически отказаться! Голос - как мое уязвимое место. Я так привыкла в плену у Варана. Как он обтекал слюной, желая услышать мой голос! Нет!
        Но... я больше не в плену. И здесь его нет. Здесь хорошие люди...
        - Что спеть?
        - Ну... - пожимает плечами Илья. - Такое... Чтобы порвало. Можешь?
        Зависаю взглядом в пространстве, отыскивая в себе самые любимые и разрывающие песни.
        Могу...
        (САУНДТРЕК: «ТАМ НЕТ МЕНЯ» ЕВГЕНИЙ ДЯТЛОВ И ЕКАТЕРИНА ГРИНЕВИЧ)
        - "Там нет меня,
        Где на песке не пролегли твои следы,
        Где птица белая в тоске,
        Где птица белая в тоске кружит у пенистой воды..."
        Это не моя тональность и голос мой иногда срывается, расщепляя звук хрипотцой. Но это тоже красиво и пронзительно. И я продолжаю, глядя в пространство перед собой и улетая в строки.
        Только чувствуя, как трепетно сжимает мои кисти Бьянко.
        - "Я только там!" - подхватывает вместе со мной Бьянко. - "Где звук дрожит у губ желанной пристани...
        И где глаза твои - стрижи,
        И где глаза твои - стрижи, скользят по небу пристально..."
        В полной тишине я допеваю песню до конца.
        Все молчат, плавая в пронзительной грусти.
        - Какая же она "итальяночка", - вздыхает Илья. - Наша она... Чужая так не споёт.
        Глава 40 - Хорошие девочки
        Сидя на гамаке, наблюдаем издали с Элей уже пятый круг банной вакханалии с нырянием в пруд, сталкиванием друг друга с помостков, руганью, смехом...
        Молча улыбаемся...
        С ними всеми очень хорошо. Словно это другая реальность. А все что было до этого в России - просто дурной сон.
        Нас в баню пока не зовут. Слишком жаркая. Мы ждём пока немного остынет...
        - Ой, - спохватывается Эля. - Чуть не забыла.
        Отстегивает от воротника булавку, пристегивает к моему.
        - Что это?
        - Это... Вася мне когда-то свой "оберег" отдал. Эта булавка спасла мне жизнь. Сейчас - тебе нужнее.
        - Спасла? Как спасла? - трогаю ее пальцами.
        - Я наручники ей расстегнула, Вася с Герой меня научили. Она мягкая, иглу можно загнуть петелькой. И подцепить язычок замка... - вращает кистью, показывая.
        - Manetta?? - уточняю я, обхватывая свое запястье пальцами.
        - Да.
        Я с ужасом вспоминаю лежащие в ящике Варана наручники.
        - Кто на тебя надел... наручники?
        - Бывший муж... - смотрит она вдаль. - Он наказывал меня так. А в тот раз... вряд ли бы я выжила.
        Меня внезапно накрывает истерикой, которая давно живет где-то глубоко в моем сжатом животе.
        - Ччч! Ты что?! Дай, я тебя обниму! - прижимает к себе Эля.
        Я реву навзрыд, понимая, что с ней происходило что-то ужасное, к чему я только слегка прикоснулась.
        Она гладит меня по спине, успокаивая. Меня последний раз так мама обнимала. И я реву ещё сильнее.
        - Ты с Белым не бойся ничего. Он очень хороший! Надёжный. Добрый. Настоящий.
        Киваю.
        - Эээ... Девочки! - заметив мои судорожные всхлипы, срывается в нашу сторону Бьянко.
        Эля машет на него рукой, чтобы не подходил.
        Он настороженно сверлит нас взглядом, стоя на расстоянии. Делает шаг ближе и снова застывает.
        - Пойдем-пойдем, Белый, - уводит его Макар. - Пусть поговорят без нас. Пойдем, сказал!
        - Я хочу тебе сказать, что Вася сделает все, чтобы ты была в безопасности. Но ты должна помнить, что он не бог... - шепчет мне она. - Обстоятельства бывают разные. И ты должна сама настроиться в случае чего защитить себя. Понимаешь?
        Киваю.
        - Будь осторожной. Себя береги и его береги.
        Киваю опять, тяжело вздыхаю.
        - Не знаю, станет ли учить тебя этому Вася, но думаю нет. Они не могут принять мысль, что их женщине придется защищаться самой. Им это невыносимо. Но ты запомни, что слабое место у человека - это не горло и не пах. Это глаза... Глаза это то, что у тебя точно хватит сил повредить. И ещё никогда не думай, что если будешь хорошей девочкой и потерпишь, то тебе меньше достанется. Достанется также! Даже ещё сильнее. Потому что в этом и смысл - мучить «хорошую девочку»! Плохие мудаков не влекут! Но если ты не будешь хорошей девочкой, а будешь хитрой, решительной и злой, у тебя будет хотя бы шанс покалечить этого мудака.
        - Я просто хочу уехать из этой страны, - всхлипываю я, не чувствуя в себе той решимости, с которой говорит Эля.
        - От этого ты не перестанешь быть ни красивой, ни юной, ни богатой, Аня. А значит, останешься мишенью для мудаков. Только там не будет ещё и Беляева, который за тебя грудью встанет.
        - Там можно в полицию обратиться и тебя защищают! Там - закон!
        - Часто ты туда обращалась? - с сомнением.
        - Никогда… - признаюсь я.
        - Ты такая маленькая ещё и наивная, - с сожалением поджимает она губы. - Надёжно только любовь защищает, всех остальных можно купить или запугать. И вашу полицию - тоже.
        - Да... Да... Я понимаю, - тяжело вздыхаю я. - Ты права.
        - Ну, всё, не плачь... Там Вася сейчас изведется.
        - Изведется?
        - Переживает. Волнуется.
        - Не буду, - вытираю я слезы. - А твой бывший муж?.. Он? - волнуясь, пытаюсь узнать я - не угрожает ли он ей больше. - Он...
        - Он больше никогда никого не пристегнет, не волнуйся, - с ноткой цинизма.
        - Вen gli sta! (так ему и надо!)
        Никаких больше "хороших девочек"...
        Бьянко и правда переживает, каждую минуту пытаясь обернуться в мою сторону. И я сама подхожу к нему, обнимая его прохладное после купания тело.
        - Ты почему плакала, маленькая моя? - удерживая в ладонях лицо, целует несколько раз в нос.
        Слишком сложно объяснить на русском - почему. И я не объясняю, просто смотрю ему в глаза. Они такие живые, взволнованные, любящие… И решаю, что все-таки хочу остаться «хорошей девочкой». Но только для Бьянко!…
        Глава 41 - Растерзать
        Ночь... Стрекочут сверчки.
        Купальник сохнет, я - в тельняшке Бьянко. После всех банных экшенов и купания в пруду обессиленно падаю прямо в предбаннике на диванчик. В голове абсолютно пусто, как в степи до самого горизонта. И кажется даже, спроси: как меня зовут - буду долго вспоминать.
        Чувствую, как Бьянко накрывает меня одеялом.
        И даже снов нет. Просто плаваю в расслабленности.
        Прохладный ночной ветерок, проникающий в открытую дверь, разбавляет густой запах мокрой листвы от веников.
        Я уже забыла, когда так уютно и спокойно спала...
        Внезапно подлетаю от треска за стеной в парилке.
        Хватая подушку, как в детстве прихватывала с собой мягкую игрушку, которую обнимала во сне, с колотящимся сердцем вылетаю из бани.
        С подозрением смотрю в черный проем. У двери шорох и какое-то движение в темноте.
        Боже!
        Отлетают ещё подальше.
        Как там? Нечисть всякая, вот! Нельзя же в баню ночью ходить, я точно помню.
        На помосте мелькают огоньки сигарет. Сжав подушку покрепче, босиком иду в сторону мужчин.
        - Уснула? - разливает в рюмки Илья.
        - Ага...
        - Хороша девочка. Сильно нажестил с ней ублюдок этот?
        - Сильно - не успел. Вовремя вышли. Но напугал...
        - Надо было ее в дом к Эле на диван увести, - поднимает рюмку Макар.
        - А я может не хочу ее - к Эле. Я может сам с ней хочу спать! И она со мной тоже хочет! - сердитый голос Бьянко.
        - Ой, ну всё, успокойся. Кувыркайтесь на здоровье. Благословляю, - чокаются. - Все нормально у вас. Девочка "упругая", не безропотная. И с критическим восприятием - нормально. Вон, за самогон отхватил, например, да и дальше даже под давлением пить отказалась. Это хороший признак. А невроз, он…
        Вроде бы и на русском говорят, а попробуй разбери о чем! Застыв, стою за их спинами.
        - Взгрел мне психику... - недовольно бормочет Бьянко. - Я теперь сам во всем второе дно ищу. Как теперь понять, что всё искренне, а не вынужденно?
        - Вот как начнет за тобой с матрасом бегать, значит, искренне, - смеется Муромец. - А пока ты за ней - значит, не дорабатываешь.
        Гера оборачивается, встречаемся взглядами.
        - А с подушкой - считается? - смеётся он.
        - Ну, если под бедра... Можно и с...
        - Э! - толкает его плечом в плечо Бьянко. - Без фантазий тут!
        - Господа гусары, молчать! - шикает на них Гера.
        Оборачиваются все. Сжимаю машинально подушку, прижимая покрепче.
        Все прокашливаются, пряча смех.
        Мое лицо горит от смущения. Ведь явно что-то было скабрезное!..
        Бьянко подлетает на ноги.
        Подходит, бережно поправляя мою прядь, упавшую на лицо.
        - Бьянко... - оглядываюсь я с опаской. - Я боюсь. Там кто-то есть! Пойдем.
        - Откуда там?..
        - Не пойду одна! - шепчу, распахивая глаза. - Там... нечисть ваша!
        - Илюха, ты чего там нечисть расплодил-то? - смеётся весело Бьянко. - Подсматривают там всякие за девочками. Пойдем...
        Ведет за талию.
        - Хочешь, в дом тебя отведу?
        - Нет! С тобой! - сжимаю его руку. - Останься.
        Подхватывая под бедра, поднимает и заносит в баню обратно.
        Включает фонарь на крыльце. Поднимает с пола упавшие с вешалки куртки.
        - Их напугалась?
        - Там треск... - киваю на закрытую в парилку дверь.
        - Это камни в жаровне лопаются иногда.
        Мне становится стыдно за свою панику.
        - Bene... - неуверенно киваю я.
        Но так не хочется, чтобы он уходил!
        Обнимая его за шею, целую в колючую щеку.
        И тут же оказываюсь втрамбована в стену. Его язык с привкусом спирта и меда проникает глубоко мне в рот, вырывая из моего горла стон.
        Его ладони, скользящие по моему телу заставляют меня тут же кипеть в местах горячих прикосновений.
        Я чувствую, что он пьяный, когда сливаюсь с ним в поцелуях. Хотя ещё мгновение назад, мне казался он совсем трезвым.
        А сейчас он такой несдержанный... нахальный и немножко грубый! Но это не пугает. Его грубости - в порывах! И густо смешаны с нежностями. Да и к тому же, я точно знаю, чем мне это грозит, и что он будет делать со мной дальше. И мое тело пульсирует, желая этого.
        Это как играть с огромным Ханом - он может тебя завалить, раздавить, прикусить... Но это все не больно, а просто баловство. Хотя и играет на нервах.
        Бьянко кусает мою шею, сжимая до лёгкой боли за ягодицы.
        - Скажи мне, что хочешь меня... - лаская ушко, пьяно шепчет он.
        Отстраняется, заглядывая в темноте мне в глаза.
        - Секс? - шепчу я в ответ.
        - Неа... - качает головой. - Хотеть секс - это когда неважно с кем. А когда важно, то... "Я хочу ТЕБЯ", - двигает губами по моим. - Вот так...
        - Я... хочу... тебя... - рисую пальчиком над резинкой его штанов.
        - Тебе хорошо со мной? - терзает ушко, заставляя задыхаться от головокружительных ощущений.
        Мои колени подкашиваются, мне кажется я ещё пьянее, чем от спиртного с ним! Хрипло что-то бормочу ему на итальянском.
        - Con te sto... bene...
        - Язнаю... Чувствую! Иди ко мне...
        Развернув, упирает мои ладони в стену.
        Задирает тельняшку.
        Стоя?!
        - Бьянко!..
        - Ччч....
        Ощущаю его раскалённый член между бедер.
        Вскрикнув, сжимаюсь. Это ощущение все ещё пугает!
        Теряя голос, шепчу ему:
        - Alt!... Attendi...
        Ну есть же диван! Как это по-русски?!
        Пытаюсь увернуться.
        Стискивает!
        Вдавливая меня телом в стену.
        Вдыхаю поглубже, гася панику. Он не сделает ничего плохо... Обнимаю одной рукой его за шею, упираясь второй в стену.
        - Да, детка...
        Он только скользит по влажной плоти и не входит в меня.
        Это так приятно...
        И что-то такое шепчет мне, от чего я превращаюсь в оголённые нерв на грани взрыва.
        - ...растерзать мою сладкую зайку... - зубы скользят по загривку, прикусывая. - И ротик твой горячий...
        Зажимая мне ладонью рот, врезается членом.
        Со сдавленным воплем вцепляюсь коготками ему в шею.
        - Вот так!.. Расслабься... - ласкает языком ушко. - Не бойся... Всё хорошо...
        Рывки бедрами и резкое болезненное растяжение оглушают, заставляя подниматься на цыпочки. Наши стоны смешиваются... Его - такие проникновенные, что я вся в мурашках! Рефлекторно сжимаюсь, чувствуя, как его член невыносимо распирает меня изнутри. И зажмуриваясь, ощущая, как бесконтрольно дрожат мои бедра. Снова захлебываюсь и растворяюсь в невыносимой сладкой волне. Слушаю, как замедляясь, пульс стучит в ушах.
        С шипением выходит.
        Развернув к себе, целует глубоко, что-то умоляюще шепчет мне в губы, настойчиво толкаясь языком в рот.
        Я не могу разобрать ни слова, все ещё плавая в эйфории. И тут же, ничего не соображая, оказываюсь на коленях перед ним!
        Рефлекторно упираюсь руками в крепкие бедра, ощущая, как обостряется его мужской запах.
        И сначала между моими зацелованными губами ныряет его большой палец, давя на язык и обводя мой рот, а потом...
        - Оу! - гаснет мой возмущенный вскрик от обжигающего рот проникновения.
        В шоке впиваюсь коготками в его бедра, пытаясь отстраниться. Но его рука крепко держит меня за затылок, не позволяя.
        - Мм... - слышу его мучительный стон. - Ещё, малыш... Вот так...
        Подаётся вперёд, сжимая мою кисть на своем стволе. Головка растягивает щеку, скользя по зубам.
        Задохнувшись, выворачиваюсь, выпуская член изо рта. В темноте только громкое сорванное дыхание...
        Он сжимает крепче мою кисть на себе, двигаясь в кулаке.
        Сглатываю, испуганно пытаясь распробовать вкус. Он... не отталкивает. Не так уж было и страшно. Просто неожиданно и шокирующе...
        Его пальцы рисуют на моем затылке, снова вызывая мурашки по спине... и тянут меня ближе!
        Член касается моей щеки. Все ещё ничего не соображая, закрываю глаза, я снова позволяю ему сделать это. На этот раз упираясь языком в головку, и не позволяя слишком глубоко двигаться к горлу. Игнорируя мою неуверенность, он двигается сам. Мой язык, губы ощущают форму - перепад от ствола к краю, шелковистость ее… и пульсацию.
        Возбужденное шипение и его хриплые невнятные мольбы кружат голову.
        - Всё-всё... - исступлённо шепчет он, сжимая волосы затылке.
        Несколько раз входит резче, быстрее, увеличиваясь в моем рту и меняя вкус!
        Выходит, обливая мою грудь вязким кипятком.
        И через мгновение, я уже лечу навзничь на диван. Чувствую его губы между бедер...и как в меня врезаются его пальцы. Эти ощущения не такие оглушающие, как член. Гораздо мягче... Но также быстро вызывают томительное удушье и оргазм... И еще не отойдя от одних ощущений, я поглощена полностью новыми!
        Дёргая ближе к себе джинсы, нетерпеливо вытряхивает из карманов презервативы вперемешку с конфетами.
        О, нет... нет... нет...
        Переворачиваюсь на живот, пытаясь смыться от его снова готового к бою члена!
        Но тут же оказываюсь распята, просто лицом вниз. Как раз на подушке под бедрами.
        И в этот раз он такой медленный... И я такая мокрая… Что мне совсем не больно. А его губы и пальцы такие ласковые на моей спине...
        Это так мучительно-медленно-приятно... Что первый раз мне удается прочувствовать все детали происходящего, а не просто шок и оргазм. И я расслабляюсь полностью, позволяя ему просто двигаться во мне так, как хочет...
        Засыпаю, вся словно изломанная и растерзанная, с ноющим лоном, горящими губами, но зацелованная им и заласканная. С обещаниями продолжить утром!
        Мой гардемарин явно сошел с ума! Надо успеть сбежать до того, как он проснется...
        И когда начинает светать, я заставляю себя подняться. Надеваю тельняшку. Закутываюсь сброшенным на пол одеялом, прихватываю телефон. И потихонечку крадусь на гамак.
        Потому что мое тело точно не выдержит обещанного утра!
        Прихрамывая, как беременная уточка прохожу мимо Ильи и Макара, пьющих за столом чай.
        - Buongiorno...
        - Доброе.
        - А ты чего сбежала?
        - Жарко внутри... - вру я, краснея.
        Падаю на гамак и отключаюсь, держа в руке телефон.
        Мне снится Бьянко...
        В руке вибрирует телефон.
        - Si... - не открывая глаз, отвечаю я.
        - Замучил мою маленькую девочку... - сонно и сожалением говорит мне Бьянко. - Ну прости идиота пьяного... Вернись ко мне, пожалуйста...
        - No-no-no... - улыбаюсь в полудрёме, скидывая вызов.
        Уплываю опять в сон, чувствуя вибрации.
        - Si... - сонно бормочу в трубку, досматривая сны.
        - Я люблю тебя... Очень... ну я дурак… я больше не буду… вернись… Ti amo...
        - Anch'io (я тоже)... - шепчу ему я.
        Снова скидываю вызов в полудрёме.
        И опять засыпаю. Телефон опять вибрирует.
        Улыбаясь, подношу к уху.
        - Si...
        - Я найду тебя, маленькая сука, - сон смешивается с реальностью, я словно вижу глаза Варана, приближающиеся к моим. - И ты вернёшься на своё место, птичка!
        Путаясь в одеяле, в ужасе и ничего не понимая, с воплем слетаю с гамака.
        Телефон летит на землю. Моя нога цепляется за одеяло. Я врезаюсь в грудь Макара, который ловит меня.
        Задыхаясь, в панике слепо смотрю вокруг, пытаясь в слезах вырваться из незнакомых рук.
        - Аня! Ань! - встряхивает он меня. - Ты чего?? Ну-ка тихо...
        Не сдержав эмоцию, истерично рыдаю, пытаясь понять - где я и что происходит.
        - Ну всё... - обнимая, усаживает на скамейку под ошеломлённый взглядом Ильи.
        - А чо происходит?! - слетает с крыльца полуголый взъерошенный Бьянко.
        - Паническая атака у нас происходит... - недовольно вздыхает Макар. - Посмотри-ка кто звонил...
        - Я звонил... - смотрит растерянно и виновато мне в глаза.
        Отрицательно качаю головой.
        - Анечка, ты чего?.. - присаживается передо мной, заглядывая в глаза. - Мы же с тобой говорили сейчас.
        - Нет! - дрожащим голосом выдыхаю я.
        - Может, приснилось?.. - хмурится Макар.
        - Нет-нет...
        Хотя и приснилось тоже.
        - Да... - забываю я опять все слова на русском, не понимая, как объяснить. - И да... И нет!
        - Беда... - ворчит Илья.
        И они так смотрят на меня. С жалостью, словно я...
        - Я не... сошла с ума!
        - Ну конечно, не сошла... - гладит по плечу Макар и сверлит взглядом Бьянко.
        Поднимаю телефон, показываю вызов.
        Бьянко укладывает меня на гамак. Они тихо разговаривают за столом, обсуждают...
        - После рандеву с медведем в лесу - улыбалась, а от телефонного звонка словила атаку, Белый. Ситуация пройдет, а атаки укоренятся. Валите больничку, а...
        И опять ничего не понять!
        Бьянко кивает.
        - Мы съездим.
        Глава 42 - Всё просто
        Читаю на телефоне про панические атаки. Психическое перенапряжение и психотравмирующие ситуации - главная причина ПА.
        Хочется извиняться за ту ночь. Я, мне кажется, и половины не помню, чего я там...
        Потому что я пьяный, жадный, озабоченный дебил...
        Ну или хотя бы чем-то компенсировать свой неадекват.
        Надо было не выебываться, а слушать с самого начала Громова.
        Я больше не трогаю ее, но сам уже недалёк от того, чтобы тронуться! Потому что спим мы вместе...
        И мне кажется, стоит только притронуться, вспыхну опять как спичка и... не притрагиваюсь.
        Но ночью она все равно вскрикивает от кошмаров.
        Несколько дней мы дома.
        Аня моет тарелки после ужина.
        - Давай, я? - мне неудобно, что я превращаю ее в кухарку.
        - Сама могу.
        - Ладно. Тогда завтрак - с меня.
        - Невкусно готовлю?
        - Очень вкусно!
        - Почему ты?
        Потому что ты у меня - принцесса.
        Мама звонит.
        - Привет, мам... - выхожу на балкон, разговаривая по телефону.
        - Это что ты такое нам написал? - недовольно.
        - Ну, вот так...
        - Не придумывай ерунды. Дочь Чайкина? Посмотрела я на ту дочь!
        Инги полно в соц сетях. Пьянки, клубы, скандалы...
        - Да не на ту ты посмотрела. Их две. Аня - из Италии.
        - А какая разница? Всю жизнь в холопах потом ходить у мажорки? Найди нормальную девушку. Ровню себе.
        - Она нормальная, мам.
        Но не "ровня"...
        - Ты же не альфонс, - не слышит она меня.
        - Причем здесь - альфонс?!
        - Мужчина женщине что-то дать должен, а не взять!
        - Ладно, короче, ма. Давай, - зло торможу разговор. - Приезжать не надо.
        - Обиделся он! А не надо обижаться, кто тебе кроме меня правду скажет? Нужно на наших девочках жениться.
        - Сам я решу, что мне нужно...
        Небрежно бросаю телефон на подоконник.
        Слышу грохот посуды.
        Черт...
        Тянусь за сигаретами, замечаю Аню в дверях.
        Она внимательно смотрит мне в глаза, словно может залезть своим взглядом в голову.
        - Твоя мама говорит обо мне плохо?
        - Нет... - хмурясь, поджимаю губы. - Но приехать они не смогут.
        - Не хотят, - хмурится в ответ, поправляя меня.
        Засовываю сигарету в губы.
        - Это не важно.
        - Что со мной не так?
        - Слишком богата, - болезненно усмехаясь я. - Ее смущает, что я в этой истории выгляжу как альфонс.
        - Альфонс? Мужчина деньги берет?
        - Да.
        - У меня ничего нет!
        - Но скоро будет...
        - Моему отцу нельзя помочь? - дёргается ее лицо.
        - Я пытаюсь, Ань.
        Смотрю через окно, как убирает разбитую чашку.
        Анна молчаливая и грустная. Замолчала совсем...
        И я тоже начинаю сдыхать от тоски. Мы виновато и настороженно смотрим друг другу в глаза.
        - Дела в целом - хреново, - рассказываю я Маку по телефону, включая громкую.
        Анну этот разговор тоже касается.
        - Единственный способ распорядиться депозитными счетами - это через суд доказать недееспособность Чайкина. А потом доказать, что данные средства будут потрачены в его интересах. Это долго. А нужно уже сейчас.
        - Пусть выведут его из сна, и он подпишет бумаги сам.
        - Клиника не говорит с третьими лицами, тем более по телефону. Нужно ехать туда с Анной и документами. Поэтому и звоню...
        - Назначайте. Сопроводим. Закопать Руслана не получится, - продолжает Мак. - Он сделал освидетельствование, что вменяем.
        - Убивать его, что ли? - зло пинаю по креслу.
        - Зачем? Сделай Ане предложение. Распишитесь, и вопрос решен. У тебя же все серьезно?
        Аня вздрагивает, поднимая на меня взгляд.
        - Все так просто у тебя - распишитесь, - вздыхая, отворачиваюсь я. - А все совсем не просто. Задолбался я немного...
        Бабки эти, что б их.
        - А у вас всё нормально? - подозрительно.
        - Нет... не очень.
        Она хочет уехать.
        Анна на ноутбуке смотрит фото Вероны. Мне хочется расхерачить свой ноутбук.
        Открывает социальные сети, просматривает фото друзей. Кому-то пишет. Парню какому-то...
        Она уедет.
        Иду мимо и, не сдержав эмоции, зло хлопаю крышкой ноута.
        Аня вздрагивает, одергивая пальцы.
        Засунув руки в карманы, смотрю в окно.
        Натянутая внутри струна дрожит и гудит. И сейчас, блять, лопнет.
        Попроси ее остаться, Белый! Легко сказать...
        Остаться здесь - это постоянная угроза влететь в лапы Руслана. Единственный надёжный вариант - выйти замуж. За меня. Но я не зову. Хоть и заикнулся родителям, что невеста. Потому что ни в какой другой ситуации не отнеслись бы серьезно к моим словам. А у меня всё серьёзно.
        Но замуж не зову. Потому что... а зачем это ей?
        Она без пяти минут самая богатая девочка нашего города. А я кто?
        Ну даже если сейчас она скажет - да... Это будет из страха.
        В отражении вижу, как она снимает мою тельняшку, переодевается в спортивный костюмчик, в котором приехала.
        Кладет в сумочку расчёску.
        Разворачиваюсь.
        - Что ты делаешь? - хриплю я.
        - Отдай мои документы, пожалуйста.
        - Зачем?
        - Ты больше не хочешь меня здесь, - срывающимся голосом шепчет она.
        Из глаз фонтаном слезы...
        У меня волосы становятся дыбом от этих эмоций и немеет лицо.
        Растерянно смотрю, как она плачет, прижимая сумочку.
        - Что за бред?
        - Эля сказала, можно жить у них. До отъезда, - всхлипывает она. - Мне нужно такси.
        - Такси тебе нужно?.. А я не нужен, да?! Верона - это же лучше, чем Бьянко!
        Вылетаю из комнаты, хлопая дверью.
        Умываюсь ледяной водой.
        Чего я ору??
        Обидно, просто... Мне ведь нахрен не нужны ее деньги. А теперь из-за них между нами стена. Как будет выглядеть моё предложение?
        Выхожу из ванной. Сидит несчастной зайкой у двери на пуфике, глотает слезы.
        А несчастная зайка в этой ситуации - я, блять!
        - Не отдам, - упрямо набычиваюсь я.
        От взрывоопасного напряжения в груди, хочется все разнести вокруг.
        Медленно поднимается, ложится спиной на дверь. Смотрит на меня с обидой. Губы подрагивают. Мои любимые губы...
        Подхожу в упор. Закрывая глаза упираюсь лбом в дверь, касаясь щекой ее виска. В груди так свело, что больно даже дышать.
        - Ты совсем меня не любишь? - шепчу я. - Как можно уехать, когда любишь? Я бы ни за что не уехал... Даже в самый лучший город на свете.
        - Ты! - обиженно отталкивает в грудь. - Холодный, чужой! Молчишь, злишься! Не прикасаешься!
        Да, Боже! Я ж на себя злюсь...
        Подхватывая за шею, впиваюсь в губы на этих болючих эмоциях.
        Сумочка падает на пол. Хныкая, Аня бьёт мне по плечу, пытаясь вырваться.
        - Что? - рычу я. - Больше не заходит?
        - Не так целовал... - закрывает лицо руками, рыдая.
        Сгребаю ее в объятия. Мы замираем, как камертоны пытаемся почувствовать друг друга без слов.
        - Верона не лучше Бьянко! Но Бьянко устал от моих проблем! Остыл!
        - Кто остыл? Я?!
        Срывая с себя футболку, прикладываю ее ладонь к надсадно колотящемуся сердцу.
        Получаю шлепок.
        - "Всё не просто"! - передразнивает меня. - Когда мужчина любит - это всё просто!
        - Да?! - с возмущением дёргаю бровями. - Ну выходи за меня!
        С вызовом развожу руками.
        Рассерженно с раздражением дёргает кулаками вниз.
        - Так у вас мужчины замуж приглашают?!
        - Нет. Так - только кретины, - осаживаюсь я.
        Поднимаю ее под бедра, несу обратно в комнату. Падая в кресло, усаживаю на себя верхом.
        Я глажу ее лицо своим, пытаясь обратно переплавить обиду в нежность.
        - Не отпущу тебя никуда, - шепчу ей в губы.
        И плевать вообще на каких парах она скажет мне "да". Пусть скажет... Все проблемы будем решать по ходу. Но отпустить - не отпущу.
        Прижимаюсь губами к ее мушке.
        - Для тебя будет сейчас безопаснее выйти за меня.
        - Perche sei un tale idiota, Russo? - ругаясь, закрывает она глаза.
        - А?
        Что там про русских идиотов?
        - No, Non Ti sposero! - с досадой пытается сорваться с моих коленей.
        - Тихо! У меня третья попытка. Сейчас нормально сделаю!
        Собираюсь, вдыхая поглубже.
        - У меня нихрена нет. Даже кольца... Но я очень люблю тебя и хочу, чтобы ты вышла за меня. Ты будешь моей женой?
        Целую ее ладони и каждый пальчик.
        - D'accordo... - милостиво.
        А-а-а-а! Боги… Это согласие, да?!
        Вытирает слезы с лица. Совсем как малышка…
        Меня отпускает, эмоционально я подлетаю на седьмое небо. И камень в груди становится чуть легче.
        Да хер с ним, пусть думаю что хотят обо мне. Главное я сам знаю, и она знает, что это не из-за бабок.
        Целую венку на запястье, прикусываю подушечку большого пальца, млея от того, что эта дурацкая стена рухнула.
        - Кто там остыл, м? - кусая губами за грудь через ткань, ныряю руками под футболку. - Хочу тебя... Фаберже уже взрываются!
        Стягиваю с нее верх...
        - Как?.. - наивно распахивает глаза.
        - Очень-очень сильно! - сглатываю, пряча нервную улыбку. - Но только ты сама, ладно, детка? А то у меня с тормозами хреново.
        - Сама?.. - облизывает губы. - Мм... Так?
        Втягивает мой указательный палец в рот, с вопросом хлопая ресницами.
        - Оо... - начинает шуметь у меня в ушах от того, как резко отливает кровь вниз.
        Мы делали так, да...
        Палец машинально скользит глубже между пухлых губ.
        С шипением стискиваю зубы, заставляя себя отрицательно качать головой. Но какого-то хрена качаю положительно.
        - Так! Погоди... Я не соображаю ничего. Кому ты там писала, м?! - ревниво стреляю взглядом на ноутбук.
        - Марко. Сын моей учительницы...
        - Зачем ты ему писала??
        - Найти ее аккаунт, - кусает губы. - Хотела попросить помощи.
        Ладно, пусть живёт этот Марко...
        Гладится носиком об мой.
        - Знаешь, русские мужья какие ревнивцы?.. - оскаливаюсь я, щёлкая игриво зубами. - Нельзя с мальчиками переписываться.
        - Итальянки - тоже, - щелкает она зубками в ответ, перекидывая футболку и придушивает меня ей. - Всю посуду разобью!
        Возбужденно смеюсь.
        - Вот, обижаешься, бей посуду лучше, я буду знать, что где-то накосячил.
        - Из чего мы будем есть?
        - Новую купим...
        Сплетаясь пальцами, мы целуемся.
        И мне всё лучше и лучше внутри...
        Потому что я чувствую себя снова в праве распотрошить мою сладкую зайку. Не я причина ее ПА. Но я могу быть причиной того, что они прекратятся. Просто чуть меньше напряжения. А оргазмы его снимают, в конце концов.
        - Телефон... - шепчет мне в губы Аня.
        - Мой?
        - Нет. Мой.
        Ссаживаю ее. Достаю из сумочки телефон. Она не отвечает больше на вызовы сама.
        - Да?
        - Добрый день. Могу я услышать Чайкину Анну Аркадьевну.
        - Кто спрашивает?
        - Лечащий врач ее отца, Аркадия Чайкина.
        - Мм... - немного смягчаю тон. - Я доверенное лицо, можно говорить со мной. Анна плохо понимает по-русски. Но слышит Вас сейчас.
        Ставлю на громкую.
        - Сегодня прошел консилиум кардиологов, и для дальнейших действий нам необходимо принципиальное решение семьи. Анна сможет подъехать в больницу?
        - Отключить отца от... аппарата! - шепчет она, распахивая в ужасе глаза. - Они хотят этого!
        Подношу палец к губам, показывая ей - "тихо".
        - А откуда у вас её номер?
        - Я, к сожалению, не могу знать. Сбор связей больного осуществляет младший персонал.
        - Во сколько надо подъехать?
        - Завтра к трем часам приедет адвокат и другие члены семьи.
        - Мы приедем! - испуганно вскрикивает Аня.
        Ловушка, скорее всего. Но ехать надо. Иначе вместо свадьбы у нас будут похороны. А я обещал ей попытаться...
        Глава 43 - Психи
        - И где только вы их берете? - выписывая бумаги поглядывает на меня из-под очков врач.
        - Работа такая… - пожимает плечами Макар.
        Я вжимаюсь спиной в Бьянко, не очень-то желая общаться с этим мозгоправом. Но мне нужна справка о вменяемости, поэтому они уговорили меня на этот визит.
        - Вот… - протягивает он через стол мне стандарт с маленькими таблетками. - Это хороший детский препарат для понижения тревожности. Таблетку под язык и рассасывать. Не более трех в сутки.
        - Мне не нужно! - раскрываю я ладони.
        - Милая… - скептически смотрит он на меня. - Даже мне «нужно».
        Демонстративно достает из нагрудного кармана такой же стандарт и закидывает под язык одну таблетку.
        - Ты думаешь, что я сочту тебя ненормальной, если ты захочешь принимать эти таблетки? Так это глупости. Я как раз в курсе, что нормальных нет, есть недообследованные. Так что смело бери.
        - Бери… - подталкивает меня Бьянко.
        Не очень-то он похож на канонического врача. Забираю таблетки, прячу их в карман брюк.
        - Вот ваша справка, заверите в канцелярии.
        - Палыч, а когда у Ани это все пройдет?
        - ПА? Когда она проживет психотравмирующую ситуацию, из-за которой возникли атаки до конца.
        - В смысле до конца? - недовольно хмурится Бьянко.
        - Тревожность - это всегда открытый гештальт, то есть незаконченная картина. Начался какой-то треш, и он не получил логического завершения, понимаешь меня? И жертва не знает, что будет в конце, она не прожила развязку. Вот жертвы, отхватившие жесть до конца менее подвержены ПА. А те, кто был вовлечен, но до конца не дошел… Их подсознание постоянно пытается докрутить ситуацию до конца. И вот это вот проектирование жести, оно и вызывает ПА.
        - Не… Давай какой-то другой способ, Палыч!
        - Пусть приходит ко мне на психотерапию, мы виртуально докрутим. Станет легче.
        - Мы подумаем…
        - А этот Руслан Львович Тур, говорите, наш клиент?
        - Долгое время был.
        - Не, мужики, у нас бывших не бывает. Тем более с биполяркой. Она не излечима.
        - Но официально диагноз у него снят.
        - Это значит, он просто заплатил денежку за справку, которую выдали на основании ранее «неверно поставленного диагноза».
        - Ясно… - вздыхает Бьянко. - Ну тем хуже для него.
        - Были бы вы поаккуратнее. Социопаты с биполяркой архи-изобретательны и неплохие психологи…
        - Спасибо, Палыч, - пожимают врачу по очереди руки мужчины. - Мы будем иметь в виду.
        Поставив печать в канцелярии, Бьянко убирает справку в мой паспорт.
        - Жаль, что печати о браке так быстро не поставить, - сетует он. - Но… Мы можем его пока имитировать. Дай-ка пальчик, малыш…
        Он надевает мне колечко, не моргая глядя в глаза.
        Краснея, опускаю взгляд.
        Ты, Анна, вынудила мужчину, сделать тебе предложение!
        Да!
        Мне стыдно.
        Но я не сожалею!
        Возле больницы чувствую, как нарастает тревога. Вжимаюсь в Бьянко, ловя его взгляд.
        - Ничего не бойся. Просто - ни на шаг от меня.
        Киваю.
        В машине остается Гера. Мы втроем идем внутрь. Кардиология на первом этаже.
        - Маски наденьте, пожалуйста, и халаты, - отдает нам в руки мед сотрудник необходимое.
        Мое сердце колотится от страха. Хотя за моей спиной два самых надёжных охранника, которых только можно придумать.
        А в кармане у меня шокер. На всякий случай. И на воротничке булавка от Эли.
        Я без нее не выхожу из дому. Хотя, я конечно же ей ничего открыть не смогу. Просто это как талисман.
        Сдаваясь, закидываю одну таблетку от «Палыча» под язык.
        Мужчины стаскивают маски на подбородки, переговариваясь. Тут почти весь персонал ходит так. Я иду по коридору в кроссовках, но сзади слышу стук каблуков.
        - Аня!
        Мы втроем оборачиваемся, Бьянко делает шаг, закрывая меня.
        Инга...
        Стрельнув в мужчин презрительным взглядом, кивает мне на ближайшую рекреацию.
        - На минуту. Срочно.
        - Здесь говори, - не двигается с места Бьянко.
        - Это семейный вопрос, понял?!
        - А мы теперь родственники, - складывает руки на груди. - Так что не стесняйся.
        - Уйди! - психует она, лупя его по плечу клатчем, - устроился, умник! Нашел богатую жену?!
        Но Бьянко как изваяние.
        Высовываясь из-за него, ловит мой взгляд.
        - Это я дала твой номер врачу! И пока не явились мама с Русланом, нам надо кое-что обсудить!
        - Бьянко... - притрагиваюсь к его спине. - Пусть скажет.
        - Вот здесь, - кивает он на окно в рекреации.
        Мы отходим с Ингой на несколько метров. Они не сводят с нас глаз.
        - Держи, - сует она мне в руки пачку с деньгами.
        - Зачем? - удивлённо беру в руки.
        - У тебя же наверняка нет! - фыркает она. - А они нужны. Да и у твоего альфонса - вряд ли.
        - Он не альфонс, - хмурюсь я.
        - Короче, мама откажется платить за отца. День поддержания работы его сердца и мозга стоит двадцать пять штук. Его переведут в бесплатное отделение, там нет свободных аппаратов. Он умрет...
        - Почему мне... - смотрю я на деньги.
        - Я сама не могу против них пойти, ты что не понимаешь?! - злится Инга. - Заплати за несколько дней. И найми юриста, который поможет использовать счета отца для лечения. Потому что наш семейный адвокат - друг мамы...
        - Я поняла! - киваю я, прижимая к груди деньги. - Спасибо!
        - И - тихо! Мы с тобой не говорили ни о чем, - словно отрезает, взмахивая рукой.
        Прячу деньги в карман пиджака Бьянко.
        Инга убегает.
        - Чего ей надо?
        - Деньги на отца... - шепчу я.
        - А... Ну то есть не совсем конченная, да?
        Мы поворачиваем за угол.
        В дверях восьмой палаты Тамара и Руслан. Шипя друг на друга, тихо ругаются.
        Но нам нужна шестая… Или мы перепутали?
        Макар уточняет на ресепшене.
        Сердцебиение моё нарастает и поднимается в горло, вызывая приступ панического удушья. Не очень-то помогают эти таблетки. Может стоит закинуть еще одну?
        Встречаюсь взглядом с Вараном. У него такие страшные глаза. Навыкат! И какие-то дикие.
        - Buona sera, Птичка! - в ядовитой и многообещающей улыбке расползается его пасть.
        - Зубы спрячь, сломаю нахуй, - оскаливается Бьянко.
        - Белый, спокойно, - тихо одергивает его Макар.
        - Я получил от тебя послание, Беляев. В книге регистраций, - склоняет голову набок Руслан.
        - Повторить? - дергает бровями Бьянко с вызовом.
        - Чуть позже повторишь…
        Варан отходит в сторону, переписывается по телефону.
        - Добрый вечер, Васенька, - прищуривается с ледяной улыбкой Тамара.
        - И Вам, Тамара Львовна - доброго. Не рады вы меня в роли зятя встречать? - также холодно улыбается в ответ Бьянко.
        - Вот где нужно, ты не торопишься, а где не нужно - спешишь, Васенька.
        - Просто нужды у нас с вами разные.
        - Это факт...
        Ревнуя, по-хозяйски, вжимаюсь спиной в Бьянко, с неприязнью глядя ей в глаза. Никакой он тебе не «Васенька»!
        Он обнимает меня за плечи.
        - Знающие люди утверждают, Тамара Львовна, что те, кто вступают в сговор с психами, являются их первыми жертвами.
        - Не понимаю, о чем ты, - морщится она.
        Мы заходим в палату, следом за врачом.
        Я стараюсь понять то, что он говорит.
        Дела плохо… На донора сердца большая очередь. И с анамнезом отца он через нее никогда не пробьется. Все время будут пропускать других - моложе и более здоровых.
        Единственный шанс - это операция с какими-то имплантами и реабилитация в Израиле. Сумма там такая, что я даже не знаю - есть ли столько на счетах отца. Я вообще понятия не имею сколько там! И не разбираюсь в деньгах. У меня всегда была карта, я просто расплачивалась ей в магазинах и всё. Каждый месяц отец закидывал небольшую сумму. Но мне хватало.
        - Переводите в бесплатное отделение, - вздыхает, поджимая губы Тамара. - Мы больше не будем оплачивать ваши услуги.
        - По вашей просьбе , мы сняли его временно с седативов. Он должен прийти сегодня в себя. Кто желает может остаться и подождать.
        - Я ни о чем таком не просила! - возмущается Тамара. - Только перевести его в другую палату.
        - Просила я, - прижимаю к себе папку с документами. - Мы будем оплачивать реанимацию, - оглядываясь на Бьянко, он поддерживающе кивает мне. - Деньги есть.
        Вынимает из кармана деньги.
        - Он сможет подписать документы, когда выйдет из сна? - уточняет Бьянко.
        - Ждите. Обещать невозможно. Он в тяжёлом состоянии.
        Тамара, нервно постукивая пальцами, смотрит в окно.
        - Бежала бы ты, Анна, в свою Италию... Не доводила бы до греха!
        - Россия тоже - моя! - препираюсь с ней я. - Я - русская.
        - Ах, всё - твоё! Какая жадная девочка. Не унесешь...
        - Уходите отсюда!
        - Это все ещё мой муж. Не смей мне указывать.
        Время тянется...
        - Анна Аркадьевна, подпишите документы, будьте любезны.
        Я прохожу мимо Бьянко и Макара к ресепшену.
        За ресепшеном - девушка, которая приглашала меня, у окна какой-то врач в белом халате и маске. Полная женщина.
        Ставлю подписи на многочисленных бумагах.
        Боковым зрением вижу, как врач приближается. Мне кажется что-то знакомое в ее образе. Открывает журнал, лежащий на стойке рядом.
        Бьянко поглядывает на меня, крутя в руках пачку сигарет и говорит по телефону с юристом. Делает шаг ближе.
        - У Вас пятно крови на штанах, - шепотом бросает мне эта женщина.
        Я застываю в смущении.
        Месячные?! Ещё же рано...
        Бьянко ставит руку на стойку между мной и женщиной, поворачиваясь к ней спиной. Мне немного неловко, что он так невежлив…
        Быстро ставлю последнюю подпись. Я быстренько бегу в палату отца. Там есть санузел.
        - Аня? - догоняя меня, заглядывает следом Бьянко.
        - Минуту! - залетаю в санузел, запирая за собой дверь перед носом у Бьянко.
        Боже мой, такие вещи, наверное, будут смущать в любом возрасте.
        Разворачиваюсь, неприятно удивляясь тому, что в санузле две двери. Одна из палаты отца, а другая из соседней. Он общий на две палаты!
        И тот самый врач.
        - Извините... - обескураженно застываю я.
        - Извиняю, - делает шаг ближе.
        Неожиданно я чувствую резкий толчок в бедро. Словно мне не сильно врезали по нему кулаком.
        - Оу!
        С возмущением перевожу взгляд ей в глаза, спрятанные за стеклами хамелеонами.
        И узнаю ее!
        Она не полная, она просто здоровая как бык! Эмма!
        Халат, шапочка, маска и очки спрятали ее внешность.
        Громко с возмущением вдыхаю воздух.
        - Все приходится делать самому, - заходит в открытую дверь Варан.
        Набираю полную грудь воздуха, пытаюсь закричать, но Эмма тут же закрывает ладонью мне рот.
        Чувствую, как резко накатывает слабость. В глазах двоится.
        Все кружится...
        - Бьянко... - пытаюсь позвать я. Но язык огромный и не слушается.
        В ушах шум, я не могу даже моргнуть. И снова безэмоционально смотрю какое-то скучное кино...
        Глава 44 - Пат
        - Это что, блять, такое? - в ахуе смотрит мы на открытую настежь вторую дверь санузла. На плане этого нет!
        - А у нас последние две палаты без ремонта остались. На днях разделять будут. А планы уже новые вывесили... - поджимает губы медсестра. - В остальных уже разделили санузлы. Родственники же сами вчера попросили, чтобы в эту палату перевели.
        - Родственники попросили?..
        - Вот тебе опыт на будущее - не верить планам зданий! - цедит Громов. - Опыт этот, сука, всегда большой кровью достается!
        Ну как так?!
        Макар звонит ментам.
        Я срываюсь через эту открытую дверь набирая по дороге Геру. Сбивая кого-то ударом плеча, вылетаю на улицу через дверь приемного покоя.
        Оглядываю стоянку больницы.
        Ловлю взглядом у самого выезда знакомую фигуру Руслана. Торопясь, садится в тачку...
        - Гера! - рявкаю я, указывая на машину.
        Гера ближе. Но срываемся с места мы оба.
        Руслан захлопывает дверь за мгновение как долетает Гера.
        - Стоять! - вылетает он перед тачкой, ставя руки на капот.
        - Вышел! - наставляю на Тура ствол через боковое стекло тачки.
        Он спокойно поднимает руки, отрывая их от руля. Знает, паскуда, что стрелять я не могу. Даже мимо. Иначе менты меня притормозят для дачи объяснений.
        Но мне и не надо стрелять.
        Зажав ствол в руке обратно стороной, несколько раз долблю в стекло, пока оно все не обсыпается под ноги.
        - Иди сюда! - за грудки в ярости вытаскиваю его из окна распарывая одежду о торчащие осколки.
        - На каком основании, Беляев?
        Под берцами хрустит стекло.
        - Я тебя посажу за нападение!
        - Заткнись, урою! - мордой вниз укладываю его на асфальт.
        - Белый... - кладёт руку на плечо Гера. - Адекватнее.
        Распахивает двери тачки - там пусто.
        Защелкиваю наручники у Руслана за спиной.
        - Где Анна?
        - Понятия не имею!
        Приподнимая, роняю его мордой вниз.
        - Где Анна?!
        - Белый! - дёргает меня назад за шею Гера. - Тебя примут за расправу, чем Анне поможешь? Спокойно...
        Задыхаясь, встаю на ноги.
        Не сдержавшись, пинаю ублюдка по бедру.
        Он скрипит яростно зубами.
        - Выезжали тачки, Гер?
        - Ну, конечно, выезжали.
        - Сколько-какие?
        - Бля, ты мне такой задачи не ставил! Я же за входом следил, а не выездом.
        - И что там со входом?
        - Ани не было!
        Набираю Макара.
        - Я за камерами, - сразу же отвечает он не дожидаясь вопросов. - Не выводили её. Но две скорых уехало и один фургон с заляпанным номером. Выясняю...
        Беспомощно оглядываю всё вокруг ещё раз.
        Зачем она туда залетела?! Ведь сказал же - ни на шаг! - вспоминаю, как хлопнула дверью перед носом. Ну не ломать же дверь - девочка ведь там?.. Вот на этом психологическом блоке нас и поймали. Опыт, мать его...
        Как её могли туда заманить? Я же стоял рядом... Никого не было. Только медсестра. Стоп. Врач ещё... Тётка... Я оттеснил её подальше.
        Тетка... Тетка...
        По камерам ее надо найти!
        Единственное, что не даёт мне сейчас взорваться, это то, что Руслан здесь и Тамара тоже ещё в клинике, и не могут навредить Ане непосредственно.
        Я набираю Тамару Львовну.
        - Я никакого отношения к этому не имею! - выпаливает она сразу же.
        - Анна - моя жена, - уверенно вру я. - Даже если вы попробуете её убрать, наследства вам не получить. А вот срок - запросто! Так как братец ваш слабоумен, Вы лично пойдете как организатор, и будете нести полную ответственность. Я Вам это обещаю! - рявкаю я.
        - Я же сказала!.. - истерично вскрикивает Тамара. - Я не имею к этому отношения!
        Скидываю вызов.
        - Ну какой смысл?! - пинаю его ещё раз. - Я же с тебя, блять, не слезу! Зачем?! Чего ты добиваешься??
        - Ты бы обследовался Беляев. На паранойю похоже... - сплевывает он кровь. - Сбежала от тебя девка, вот и всё! Устроил тут... Напомни, кстати, как там переводится то, что ты вместо росписи Анны ручками своими накарябал?
        - Ах ты ж!..
        Гера оттаскивает меня назад, я мажу берцем мимо этой морды.
        - Я тебе на могилке накарябаю, если тронешь ее, понял?!
        - Или - я тебе…
        - Менты приехали, - кивает мне Гера.
        Мы поднимает под руки Руслана.
        Громов идёт к ним навстречу.
        - Мак, ты отправил дежурную группу к коттеджу?
        - Едут.
        На КП их не пустят. Но они проконтролирую, какие тачки въезжают на территорию коттеджного поселка.
        Мак общается с ментами. Я прокручиваю в голове все события по порядку.
        - А если её не выводили из больницы? - оттаскиваю я его в сторону. - А выведут позже?
        - Гера, у тебя с собой документы "вневедомственной"?
        - С собой.
        - Звони Максу, и вдвоем всю больницу вспашите. Может, ее там держат.
        - Вы не имеете права меня задерживать! - возмущается Руслан. - Я хочу позвонить адвокату!
        - Разберемся... - слушает наши показания опер.
        - Мы хотим заявить о похищении, - нервничая, тороплю я события.
        - И мы хотим заявить о похищении, - ухмыляется мне Тур окровавленной пастью.
        - У нас документы: заявление о покушении и договор на сопровождение, - взмахивает Мак договором.
        - А у нас справка о том, что племянница недееспособна. И воспользовавшись этим, ее вывели и похитили, - парирует Руслан. - Принудили к браку, возможно. Возможно - изнасиловали.
        - Бред! У нас справка о ее вменяемости! - взмахиваю паспортом.
        - Так, стоп... - хмурится мент. - Все в отделение. Будем показания давать...
        Менты забирают Руслана. Но требуют снять наручники. Так как оснований для задержания до официальных показаний нет.
        Мы едем следом за их тачкой.
        - Вас или обоих задержат сейчас. Или обоих отпустят. Вероятно - второе. Так как обвинения обеих сторон бездоказательны. Это - пат. Сначала возбудят дело, потом уже будут таскать... Дня три пройдет. До этого будут чисто формально контакты проверять.
        Нет у меня времени - показания давать. И тем более зависать в ментовке дольше, чем Руслан. Пусть Громов там феячит. Он с ментами на короткой ноге.
        - Не спускай с него глаз, Мак! Пока он здесь, она не с ним. Притормози у сервиса, я выскочу...
        Глава 45 - Не бог
        Чёрно-белое кино, которое я смотрю немного ускоряется. Голоса становятся яснее. В булькающих растянутых звуках я иногда различаю отдельные слова. Но интереса это кино всё также не вызывает. Пространство словно забито прозрачной ватой. Оно медленно покачивается...
        - Интересный препарат. Полное послушание... - голос рождается словно в моей голове. - Комплексный психотроп. Подавляет волю. При этом быстро восстанавливается тонус мышц. И уже через полчаса-час она может двигаться сама.
        Что-то толкает меня вперед. Во всём теле онемение. Словно тела и нет. А я - просто "зрение". Которое куда-то плывёт. Мимо знакомой аллеи, бассейна...
        - Но не станет ничего делать, если её не направлять. Был разработан, чтобы пациенты могли передвигаться сами, находясь под полным контролем сотрудников больницы.
        - Удобно... - голос женский, знакомый, но образа говорящей нет.
        Передо мной камин... Когда-то в нём горело ненавистное мне свадебное платье. Эта картинка всплывает.
        - Посади её в кресло.
        Меня что-то обнимает со всех сторон.
        - Пусть приготовят гостевую комнату над сауной. Анна переезжает.
        Кино начинает частично обретать краски. Угли в камине - оранжевые.
        Мои глаза вдруг оживают, я перевожу взгляд в сторону.
        Варан...
        Открывает клавиши рояля, ведёт пальцем по белым, извлекая звук.
        Садится рядом со мной. Разворачивает мое лицо к себе. На его скуле свежая ссадина.
        Большой палец сминает мои губы. Шлепок по щеке. Все вздрагивает.
        - Нужно вести себя послушно, Анна. И не доставлять мне неприятностей. Очень жаль, что ты не поняла с первого раза, что ты в моей полной власти. И никто тебя не спасет. Как нужно вести себя? - ещё один шлепок по щеке.
        - Послушно... - беззвучно двигаются мои губы.
        - Никто тебя не спасет. Я - твой бог. А вот... - подносит к моим глазам маленький шприц. - Твое причастие.
        Никто не спасет...
        Никто...
        Никто не спасет...
        Как на репиде крутятся в голове его слова. Я не до конца понимаю, что они значат.
        - Вставай! - тянет меня за локоть вверх.
        Доводит до рояля. Усаживает перед ним. Кладет мои кисти на клавиши.
        - Играй для меня.
        Нужно играть. Ловлю пальцами аккорд. Но не чувствую подушечками ничего. И звук извлекается смазано. Я повторяю ещё раз... И ещё раз...
        Чувствую, как он распускает мои волосы.
        - Пой.
        Петь...
        Распахнув губы, зависаю не в силах вспомнить ни строчки. Пальцы продолжают неровно жать аккорд.
        Перевожу взгляд на камин. Дрова превратились в темно-бордовые угли.
        Во рту пересыхает.
        - А что с ней?... - этот голос я узнаю, это Инга. - Почему она здесь? А с отцом что?!
        - Ааа... Вот и наш "Павлик Морозов". Расскажешь мне для чего ты сегодня приезжала в кардиологический центр?
        - Не твое дело!
        - А я и так знаю... Пошла вон.
        - Не указывай мне! Это мой дом!
        Я открываю от клавиш пальцы и снова жму на аккорд.
        - Анна, хватит! - рявкает Инга.
        Послушно складываю руки на колени. Пальцы покалывают. Чувствительность возвращается. Вяло жму большим пальцем на подушечки остальных.
        - Анна, играй! - шипит Варан.
        Мои пальцы снова ложатся на клавиши.
        Прядь, упавшая на лицо, щекотит нос и губы. Но я не могу сосредоточиться и понять, что мне предпринять, чтобы убрать неприятное ощущение. Поэтому просто сижу и терплю его, слушая как они ругаются. И переставляю пальцы на аккордах.
        - Аня, хватит!! - с досадой вскрикивает снова Инга.
        Убираю руки на колени.
        - Ма-а-ам!
        Боковым зрением вижу, как в гостиную заходит Тамара.
        С возмущением втягивая воздух, застывает.
        - Какого черта?!..
        Сумка летит на пол.
        - Ее кто-нибудь видел?!
        Следом в сторону летит плащ.
        - Я отпустил прислугу. Только охрана. Но это МОЯ охрана.
        - Беляев тоже был твой, чертов ты маньяк! Я три часа давала показания! А ты притащил девчонку сюда?! Ко мне в дом?? Что у тебя в башке?!
        - Как же меня достала твоя тупость и трусливость, Тамара!
        - Они расписались с Беляевым! Смотри, на ее руке кольцо! - подскакивает она ко мне, поднимая мою кисть вверх. - Ее даже убирать сейчас нет никакого смысла! Наследник - он!! Ее ищет полгорода, ты притащил ее сюда! А если завтра заявятся опера?! Или ты думаешь Беляев не понимает, у кого она? Я должна отвечать за это похищение?! Увези ее немедленно!
        - Мне плевать. Я опротестую этот брак в суде. И любые его бумажонки, подписанные ей! А Анечка... знает, что нужно быть послушной! - рявкает он. - И сегодня мы будем с ней это закреплять. И никто! Никто и никогда не заберёт ее у нас. Потому что пару недель инъекций и ни один психиатр не признает ее дееспособной. Эффект у ее лекарств накопительный, - удовлетворённо.
        - Тебе пора начинать пить свои, кретин!
        Звонкий шлепок. Тамара, вскрикнув, резко замолкает. И, словно танцуя, делает пару шагов, покачиваясь. Падая, бьется затылком о каменную стойку камина. Заваливается на ковер. И смотрит открытыми глазами вверх. Почти как я на нее...
        Инга испуганно истошно кричит.
        - Мама!! Мамочка!
        Подлетает ближе.
        Отшвырнув ее на диван, Варан озадаченно смотрит на Тамару. Присаживается, трогая на шее пульс.
        - Ты!.. - подлетает с дивана Инга.
        Хватает кованую каминную кочергу.
        - Эмма, убери ее.
        Сзади, дёргая за локти, Ингу хватает белобрысая Эмма. Кочерга падает из рук на ковер, рядом с бледным лицом Тамары.
        - Куда? - безразлично уточняет Эмма, без напряжения удерживая брыкающуюся Ингу.
        Я вдруг вспоминаю, что Эмма сильно мне неприятна. Что она равнодушное чудовище. Цепное чудовище Варана.
        - Наверх... Обеих наверх. В гостевую, над сауной. А я пока решу эту проблему... - хмуро смотрит на Тамару.
        - Анна! Иди за Эммой.
        Я встаю, плохо чувствуя ноги. Неуверенно шагаю вперёд.
        Подхватывая за локоть, Варан тащит меня до черного выхода на кухне. Следом за Эммой, которая тащит Ингу.
        Мы идём к сауне...
        Инга горько плачет навзрыд.
        - Заткнись… - фыркает Варан.
        Мое сердцебиение учащается.
        Деревянные лесенки скрипят под ногами. Отобрав телефон, Эмма швыряет Ингу к кожаному креслу. Та падает на колени.
        Подталкивает в спину меня. Сзади закрывается дверь. Сползаю по стене на корточки.
        Никто не спасет... - звучат в голове слова Варана. Это неправда. Бьянко…
        Варан - не бог.
        Инга плачет... плачет... плачет...
        Бьянко. Перед моими глазами его взгляд. Он так смотрит на меня. Он обязательно спасет...
        Ощупываю себя, что-то важное ищу. Но в карманах пусто. Только таблетки. Долго смотрю на них, вспоминая зачем они.
        Достаю две. Подтягиваюсь ближе к Инге, съёжившейся возле кресла. Она уже и плакать не может, только всхлипывает и задыхается.
        Засовываю ей в рот таблетки. Обнимаю. Укачиваю и ее, и себя...
        Как меня когда-то Бьянко.
        - Ччч...
        Глава 46 - План
        Сидя на полу, умирая от жажды смотрю на раковину. Облизываю пересохшие губы. Они такие сухие, словно сейчас полопаются. Это так мучительно...
        Назойливой мухой жужжит что-то в сознании как это прекратить. Нужно попить?.. И на этом моя мысль останавливается.
        Инга лежит головой на моих коленях и смотрит в окно. За ним - темнеет. И в комнате тоже темнеет.
        Неожиданно поднимается. Заглядывает мне в глаза.
        - Ань... Аня!.. - встряхивает за плечи. - Чем он тебя накачал?!
        Хмурясь, прикасаюсь к бедру, где в меня вошла игла. Нажимаю. Чувствуется лёгкая тупая боль.
        - Iniezione.. - заставляю себя произнести, облизывая губы.
        - Что? Укол?
        - Si... Укол.
        Поднимается на ноги. Подходит к окну. Пробует открыть. Но пластиковая створка не поддается. Толкает дверь.
        - Какого хрена? - обиженно всхлипывает она, стуча пяткой в дверь. - Откройте!
        С той стороны тишина.
        - Ну что ты сидишь?! - подлетает она ко мне. - У него же «фаза»! Он опять «поехал»! Его надо изолировать! Он маму убил! Конченный псих!
        Это она про Варана?
        Медленно поднимаю взгляд.
        Она тянет меня за руки.
        - Вставай! Давай... ну…
        Открывает в раковине воду, умывает меня. Ледяная...
        Оу!... Подставляю руки и пью, вдруг осознав, что могу это сделать. Просто попить сама из крана. Ощущение ваты в голове немного отступает, сознание проясняется ещё больше.
        И я умываюсь... Умываюсь... Умываюсь... Вспоминая всё, что произошло.
        Это же надо придумать такую дичь - туалет с двумя входами? Только в России может такое быть!
        - Хватит! - оттягивает меня Инга от раковины.
        Обитая деревом комната пуста... Только камин, стол, ковёр и кресло. Я вспоминаю, как Варан приказывал, чтобы её приготовили для меня. Но видимо, не успели приготовить. Несчастный случай с Тамарой отвлёк его.
        - Нам нужно выйти отсюда, - садится в единственное кресло Инга. - И вызвать ментов.
        - Полиция? - уточняю я.
        Отрицательно качаю головой.
        - Инъекция мне... Инъекция тебе... И больше ты ничего не хочешь... Я ничего не хочу...
        - Ну он же убил маму!
        - Скажет - упала. Несчастный случай. Никто не докажет, что это сделал он.
        - Я не позволю это спустить на тормозах! - подскакивает она.
        - Поэтому - инъекция мне, инъекция тебе... Потом - он наш опекун. Эмма - надсмотрщик.
        - Мразь! - плача, срывается Инга к двери.
        Дверь внезапно открывается. Эмма толкает Ингу обратно.
        - Не стучать, - сухо.
        - Да как ты смеешь?! Это мой дом! Пошла прочь! - рвётся Инга из комнаты.
        Но пощёчина остужает.
        Отлетев к стене, прижимает руку к щеке. Из глаз опять катятся слезы. Оседает по стене.
        Дверь закрывается.
        - Нельзя... - качаю я головой. - Бунт - инъекция. Нельзя!!
        Снимаю со стола салфетку. Мочу в раковине. Присаживаясь рядом, прикладываю к её лицу.
        - И что делать?? - всхлипывает она.
        - Я не знаю. Бьянко обязательно нам поможет, - прикасаюсь я к колечку.
        - Как же... Жди.
        - Обязательно поможет. Но мы не должны... Мм... Допустить инъекцию. Шуметь нельзя, - бросаю взгляд на дверь.
        - Как сюда зайдёт твой Бьянко? Охране приказано стрелять при попытке проникновения.
        - Стрелять? - прижимаю руки к груди.
        Там снова оживает сердце и начинает биться болезненно и сильно.
        - Да! И он это знает. Он же был нашим охранником. Он же не сумасшедший - ломиться сюда. А ментов на подходе тормознут адвокаты. Те не могут хозяйничать здесь без постановления суда.
        - Он всё равно придёт.
        Потому что он - гардемарин и сумасшедший русский. И любит меня!
        И в него будут стрелять?!
        Нет... Нет!
        - Мы должны сами выйти отсюда! В нас стрелять не будут.
        Наверное...
        - Ага, только вмажут нас этой дурью, под которой мы будем как куклы!
        Укол, не пуля. Укол можно пережить. Как бы не были мерзки его последствия.
        Я снова умываюсь, вспоминая Элю и её слова. Бьянко не бог. Он не всесилен и не бессмертен.
        Но и Варан - не бог...
        Надо попробовать выйти самой.
        Пью побольше воды.
        Ещё раз обшариваю карманы. Шокера увы нет. Только таблетки... "Не больше трёх в день.".
        - Uno, due, tre... - считаюя, - trenta.
        Тридцать без трех. Двадцать семь.
        - Нам надо споить их Эмме, - демонстрирую стандарт. - Все.
        - Ты шутишь?.. - скептически поднимает бровь Инга.
        Мысль не очень. Но я должна что-то придумать!
        То, что там, за воротами мне точно помогут придаёт сил. Мне есть куда идти!
        - Подставить вторую щеку? - прижимает салфетку к лицу Инга. - Эта мутантка и десятерых уложит.
        - Надо придумать. Думаешь, Варан отпустит тебя? - вздергиваю подбородок. - Не отпустит.
        - Почему Варан?
        - Потому что Варан - хладнокровный, равнодушный, упертый, brutto... мерзкий!
        - Ну да... Руслан такой, - вздыхает она. - Но он прошаренный и с огромным количеством связей. Мама поэтому держала его всегда рядом. Она надеялась, что он решит её проблемы. Он всегда решал... - грустно. - Если не включалась "фаза". А если его переклинивало, то несколько месяцев клиники, и он снова в порядке.
        За дверью шаги. Мы, пугаясь их, забегаем за стол.
        Только не инъекции! - умоляю я про себя. Я едва начала соображать...
        Ищу глазами хоть что-то, чем можно защитить себя. Но кроме стальной вешалки у двери ничего в комнате нет.
        Эля говорила - глаза. Попробуй доберись до этих глаз! К этой Эмме и близко не подойти без последствий! Как она остервенело боролась с Бьянко!
        Нащупываю на воротнике булавку.
        Ничем она мне не поможет...
        Дверь открывается. Эмма заходит с подносом. Я слышу, как кто-то спускается вниз по лестнице.
        Наша прислуга?.. Я не рассчитываю на неё. Здесь все молчат. Видели, что я здесь недобровольно, но никто и глаз не поднял.
        Эмма молча ставит поднос на стол. Выходит.
        С облегчением выдыхаем.
        Снимаю крышку с подноса.
        - Не пить, - отставляю в сторону две маленьких пластиковых бутылочки с соком.
        Ножей и вилок нет. Только ложки. Но я не решаюсь и есть.
        Съедаю только свой кусочек чиабатты. Нет смысла пытаться подмешивать что-то в хлеб, когда можно подмешать в еду и питьё.
        - Я есть хочу... - смотрит Инга на чашку с едой.
        - Ты хочешь выйти отсюда, - отодвигаю от неё подальше, пододвигаю хлеб.
        Под чашкой жёлтый стикер. Отрываю его от подноса, подхожу к окну, ловя свет луны.
        "Ничего не бойся. Я рядом. Твой Белый."
        Бьянко!
        Сжимая в кулак, прижимаю к груди.
        Он здесь... Где-то рядом!
        И вовсе не облегчение я чувствую.
        Живот сводит от страха. Этот псих его убьёт! С ужасом смотрю в темноту за окном.
        Меня не убьёт, нет. Изнасилует - может быть. Это гадко и отвратительно. Но теперь это не пугает до темноты в глазах и желания умереть. Я выживу, если это чудовище засунет в меня член. А вот если выстрелят в Бьянко...
        Боже мой! Ну где ты?
        В темноте ничего не видно. С этой стороны нет фонарей, а света Луны недостаточно.
        - Ань? Ты чего?
        - Нам надо выйти... - просаживается мой голос. - Она вернётся забрать, - показываю на поднос. - И мы убежим.
        - Да, как??
        - Как...
        Слегка шлепаю себе по щекам, пытаясь включить мозг.
        - Думай, Инга! - шепчу я ей. - Пока не поздно.
        - Боже... Эту лошадь даже ударить тут нечем! - хныкает она.
        Переставляю с подноса соль и перец. Переглядываемся, синхронно переводим взгляды на вешалку.
        Подтащив кресло, снимаем со стены. Лаконичная красивая кованая вешалка с тремя крючками.
        - Боюсь бить человека... - жалобно свожу брови вместе.
        И тело ещё очень слабое и плохо слушается.
        - Ты сможешь ударить?
        - Смогу! Рука не дрогнет.
        - А если ты её убьёшь?
        - Мне плевать, - шмыгает носом заплаканная Инга. - Я на своей территории. Она напала, я защищалась.
        Инга встаёт у стены. Прижимая к себе вешалку.
        Мне кажется это так очевидно! Как в дурацком кино. Эмму так не обезвредить. Она заметит. Вырвет у неё из рук вешалку и...
        Скептически смотрю на тоненькую Ингу. Если огромная Эмма до неё доберётся, то просто сломает пополам.
        Высыпаю в руку аккуратно перец и мелкую соль. Сжимаю в кулак.
        Сердце моё сейчас выпрыгнет из груди.
        - Стучи... - шепчет Инга решительно.
        Вежливо постучав, делаю несколько шагов назад.
        От мысли что причиню сейчас физический вред человеку слегка подташнивает. Боец из меня так себе...
        Но там где-то Бьянко…
        Дверь открывается.
        - Сказано - не стучать, - стоит в косяке Эмма.
        И не проходит!
        - Нам... нужен... Руслан, - бормочу невпопад первое пришедшее в голову.
        - Ждите.
        Тянется к ручке двери.
        Всё не по плану!
        Но я делаю то, что собиралась, неожиданно выкидывая руку вперёд и сыпя ей в глаза солью и перцем.
        Она хватается за лицо, её кидает на дверь.
        Инга испуганно тюкает ей по голове вешалкой. Но Эмма и не думает падать.
        Ревя от бешенства, она моргает, трет глаза и разворачивается в сторону Инги. Взвизгнув, мы обе бежим мимо неё на выход. Эмма успевает ухватить за одежду Ингу. Я со всей силы бью дверью ей по руке, пока эта рука не исчезает в проёме, отпустив Ингу. Захлопнув дверь ложусь на неё спиной, пока Инга крутит ключ. И только она делает оборот, как с той стороны в дверь словно врезается бык!
        Полотно бьёт мне в спину, я отлетаю.
        Тяжело дыша, мы с ужасом смотрим друг на друга. Она её выбьет!
        - Бежим! - вскрикивает Инга.
        Мы несёмся вниз по лестнице. Инга выскакивает первая попадая прямо в руки Варану, стоящему на крыльце!
        - Куда ты собралась?! - сжимает её за горло, засаживая ей в бедро что-то зажатое в кулаке.
        Я знаю, что это!
        Слегка придушивая, осаживает её к ногам.
        Сверху ломает дверь Эмма.
        - Ну чего встала? - манит меня пальцами. - Соскучилась? Иди к папочке...
        Глава 47 - Ловить удачу или пулю
        - Почему вы не тормознули его?! - взрываюсь я, лупя по рулю.
        Как они могли пропустить фургон??
        - Мы тормознули, Белый. Но успели только на выезде. И он был уже пуст.
        - То есть, Аню провезли мимо КПП?
        - Мы немного прессанули водилу, он признался, что девочка была. По фото не опознал. Говорит лица не видел. Но ориентировка по одежде совпала. Ему втeрли, что перевозят больную. Никого задерживать мы права не имеем, сам знаешь.
        - Ясно. Это она. Я уверен.
        - На КП усиление. Охрана быкует. Явно надрочили на нас. Даже ежами дорогу перекрыли. Боятся видимо, что шлагбаум снесем, - кивает на охранников. - Тебя, Белый, не пропустят.
        "Руслан едет к тебе", - приходит сообщение от Мака.
        И следом: "Без меня не высовывайся и не геройствуй".
        - Она там... - всматриваюсь я в лес.
        Снимаю с Макса бронежилет. Надеваю под толстовку.
        - Какой план, Белый?
        - Нет плана. План у Громова. Я на связи.
        Развернув байк, газую, уходя на байке вдоль ограждения по полю. Через метров триста оно заканчивается. Но появляется довольно широкий ров с грязевым валом с обеих сторон, препятствующий проезду на территорию "Сосен". Отъезжаю ещё подальше, делаю петлю и, разгоняясь, перелетаю на байке через вал и ров. Удар... Байк заносит... Накренивается. Выровнять не удается. Успеваю только сбросить скорость и скатиться с него так, чтобы не придавило.
        Снимаю каску, бросаю рядом с байком. И по лесополосе, прихрамывая, ускоряюсь в направлении особняка Чайкиных, поглядывая в навигатор. Не близко…
        Набираю Костю.
        - Белый, блять... - недовольно. - Сразу - нет. Мне нужны нормальные рекомендации, а не волчий билет! Это моя последняя смена.
        - Костян, какие рекомендации? Девочку похитили! Ты - соучастник.
        - Ещё выяснить надо - кто ее похитил! - шипит он на меня. - Альфа ваша беспределит!
        - Нет! Я с тобой как представитель охранного агентства говорю, с которым Анна заключила договор в связи с угрозой похищения, исходящей от родственников. И мы их всех раскатаем, но завтра! Когда у нас будут менты на подхвате с нужными документами. А ее обидеть могут уже сегодня, Костя!
        - Белый, нет. У меня инструкции. За остальное я ответственности не несу.
        - Костян, ты или как соучастник оттуда выйдешь в браслетах, или как наш сотрудник. Подумай. Я перезвоню.
        Дохожу до мостика. Слышу гул приближающейся тачки.
        Делаю шаг назад, прячась в зелени.
        Руслан...
        Рука тянется к стволу.
        "Белый, не вздумай стрелять и дурить! Сядешь!" - висит сообщение от Громова.
        Подсматривает он, что ли?!
        Опускаю ствол.
        С клокочущим гневом в горле наблюдаю, как проезжает тачка.
        - А какой план, Мак? - набираю Громова.
        - Нет плана.
        - Громов, ты чо?!.. - в шоке наблюдаю издали, как тачка заезжает в ворота. - Ты его отпустил, я его пропустил... и у нас нет плана?! Как он ушёл?
        - Адвокат. Как обычно. Показания он будет давать только после того, как запустят делопроизводство. А это завтра, Белый. По нашему заявлению. Сижу, вот, оформляю!
        - Я до завтра ждать не могу.
        - Не заходи, Белый! Ты - пацан ещё. Натворишь дел...
        - Я - пацан, а Аня - девочка. И она там. Теперь - с ним!
        - Они её не убьют! Хотели бы убить - воткнули в больнице нужный коктейль и бросили. А они её вывезли. Вывезли домой! Значит, нужна живая. Не сходи с ума!
        - Громов... а что - убить, это единственное, что можно сделать с девочкой?
        - Я сам зайду туда! Просто дождись меня.
        - У тебя Эля беременная, Мак. У охраны приказ - стрелять.
        - Жди меня! Я скоро.
        Я не могу - стоять и ждать.
        - Он же уже там, с ней.
        - Я сказал жди. Прострелят колено, чем ты ей поможешь?
        Подъезжая крышей от удушающего чувства беспомощности смотрю на трехметровые стальные ворота. Мне кажется, я снесу их сейчас нахер своей внутренней пружиной, сжатой как рессора БелАЗа. Сжатой страхом за Аню. Он может сделать там с ней все, что угодно! Но это иллюзия. Я видел эти ворота с обоих сторон. Они усиленны. Их и тачкой не проломить.
        И забор такой, что не перемахнешь. С отогнутым козырьком. И "прострочен" колючкой. Маленькая крепость.
        Когда я пришел туда работать - это радовало. Сейчас...
        Но я зайду. По-любому!
        Когда-то, с годик назад, Громов меня заставлял штудировать методичку по ведению переговоров с террористами. Мне казалось, это все херня, потому что если даже будет нужда в переговорах с какими-то неадекватами, то Громов сделает это сам. А сейчас нервно пытаюсь вспомнить азы и схемы.
        Но в голове муть...
        Чтобы я еще хоть раз забил на прокачки Громова… да никогда! - обещаю себе.
        - Костя... - набираю его снова.
        - Белый, отъебись, ради Бога. Нет. Никто её не обижает!
        - Откуда тебе знать?!
        - Она играет на рояле. Всё.
        - Костя, одно одолжение.
        Это "азы". Говори долго... Говори как с родным... Проси о маленьких одолжениях... не принципиальных. Если человек не отказал в малом, ему сложно отказать в следующей просьбе, чуть более значимой.
        - Ну что ещё?
        - Возьми бумагу, ручку... Пиши: " Ничего не бойся. Я рядом. Твой Белый". Написал?
        - Ну, допустим, - недовольно.
        - Передай Ане.
        - Ты чо?...
        - Костян, родной... Братишка! Я люблю её. Ей страшно. Это же не сложно - передать записку. Это ничем тебе не грозит. Смена ведь последняя...
        - Ладно!! - рявкает он.
        Играет на рояле? Добровольно? Вряд ли... Но лучше рояль, чем что-то другое.
        Через некоторое время - ещё одна тачка. Тамара.
        - Громов, ты где?! - набираю опять.
        - Полчаса максимум.
        - Долго!
        - Белый, стоять.
        В голову стрелять не будут. Охрана не настолько отморожена. Но если выстрелят, обязаны вызвать скорую и ментов. Иначе - статья и срок. А с ментами уже зайдёт Громов. Подставиться?
        Адреналин подскакивает от идеи поймать пулю. По телу идёт дрожь.
        Но гораздо сильнее пугает что Аня там одна.
        Вызвать заранее скорую, ментов и подставиться можно, но... Совсем не факт, что менты помогут вывести Аню. Могут и помешать это сделать, если Руслан их бумажками убедит, что имеет право её удерживать. А я буду дырявый и беспомощный.
        Но скорую уже кто-то вызвал. И с сиреной она едет... Сюда!
        - Костян, что за херня?! - в ужасе набираю его снова. - По какому поводу Скорая?
        - Белый! Это последний раз я трубку взял, ясно?!
        - Ясно. Что случилось?
        - Несчастный случай. Тамара Львовна...
        Ну хоть эту карма настигла!
        - Не до девчонки ему, Белый.
        - Записку передай. Ты обещал!
        - Передам.
        Скидывает вызов.
        Ворота медленно ползут в стороны. Больше шанса зайти не будет, я уверен. Или сейчас, или до утра отдать ему Аню.
        Ладно будем ловить удачу или пулю. Поехали!
        Запрыгивая на подножку сзади, хватаюсь рукой за цилиндрическую мигалку, установленную на заднем краю.
        Машина медленно заезжает в ворота...
        Глава 48 - Смелая кукла
        Застыв, гляжу в глаза Варану. И - да. Эля была права. Хочется снова быть послушной и хорошей девочкой, в надежде, что мне попадет меньше. Она говорила - не надеяться. Но никакого открытого противостояния с ним я не осилю.
        Притворяясь все ещё заторможенной, продолжаю смотреть, не мигая, ему в глаза. Потому что боюсь ещё одной инъекции или наручников. А так - может быть пронесёт!
        - Иди ко мне.
        Послушно и равнодушно делаю пару вялых шагов, намеренно втыкаясь щиколотками в ноги Инги.
        Мне не удастся обмануть его, если я буду так истерично дышать и мое сердце будет биться как отбойный молоток!
        Вдыхаю медленно и глубоко, ощущая, как подрагивают ноздри от адреналина.
        Илья Муромец говорил, что нельзя истерить, находясь рядом со зверем. И когда медведица рядом - дышать медленно, глубоко, двигаться также. Уж если у меня получалось с медведицей, то и рядом с этим зверем тоже получится!
        Там Бьянко был...
        Но и здесь он тоже рядом!
        - Перешагни... - пытливо смотрит Варан на меня
        Опускаю взгляд вниз. Долго смотрю. Перешагиваю.
        - Умница.
        За подбородок задирает мое лицо, смотрит в глаза.
        Боже, помоги мне...
        И я дышу медленно и равномерно. Смотрю сквозь него, не моргая.
        Наклоняется, влажно целуя в шею за ухом.
        Ааа!!
        Втягивает мой запах так, что место, которое он целовал - холодит. Это так мерзко, что не описать! Словно по мне ползет слизень!
        Но я расслабляюсь полностью, не позволяя себе поднять плечи и сжаться. И опять медленно глубоко вдыхаю.
        Мне все-равно-все-равно-все-равно... - как мантру проговариваю я, отыскивая в себе память о том состоянии, в котором была ещё пару часов назад.
        Зависаю в себе.
        Как удивительно по-разному ощущается поцелуй от разных мужчин. Как трепещет всё внутри, когда Бьянко целует в шею. И как передёргивает от мерзости, когда это делает Варан!
        - Надо подкорректировать дозу, - хмыкает он, взглянув на часы. - Тебе хватит и половины.
        За локоть тянет за собой.
        - Пойдем. У нас гость...
        Гость?!
        Стараюсь не бегать взглядом по сторонам в поисках какого-нибудь шанса для спасения.
        Бьянко... Бьянко... Мне так страшно! Где же ты?!
        Мне кажется, сердце оглушительно стучит на весь дом!
        Внизу я встречаюсь глазами с Надеждой, нашей горничной. Она трёт ковер щеткой. На нем розовая от крови пена.
        Поднимает на меня растерянный испуганный взгляд.
        Руслан на мгновение тормозит, стоя за моей спиной и перестает подталкивать.
        - Помогите, - жалобно сводя брови, беззвучно умоляю ее я.
        Тяжело сглотнув, она опускает взгляд в пол и продолжает остервенело тереть ковер.
        Мне от этого бездействия ещё страшнее, колени становятся мягкими...
        Руслан ведёт меня к себе в комнату. И моя внутренняя истерика начинает прорываться, глаза наливаются слезами. Я боюсь до ужаса этой комнаты!
        У дверей стоит охранник. Он смотрит на меня также, как смотрела Надежда. С едва уловимым сочувствием и беспомощностью, спрятанным за пустым взглядом.
        - Костя, свободен.
        - Ну как же...
        - Свободен, я сказал. За «гостя» получишь премию.
        - Так это не я… его, - срывается голос охранника.
        - Все получите. Хорошая работа.
        - Может ментов вызвать, пусть заберут его? - мнется охранник.
        - Менты? Не-е-ет… Он на другой машинке отсюда поедет. Иди-иди…
        Дверь открыта, Руслан подталкивает меня в спину. Я делаю шаг за порог и...
        О, Боже!!
        Бьянко!
        Наручниками к батарее в углу комнаты...
        Моё лицо вздрагивает, теряя равнодушие.
        - Ну вот, Беляев, ты же хотел видеть Анну, верно? Я дам тебе на нее посмотреть , так и быть...
        Мы встречаемся с Бьянко взглядами. Молча нервно оглядываем друг друга.
        Лицо разбито. Руки прикованы выше головы, к трубе, цепь от наручников перекинута через стальную плашку, которой труба прикована к стене.
        Сжимая предплечье, Варан доводит меня до стола.
        Ошарашенно смотрю на наручники, сковавшие запястья Бьянко. Он тоже пленник! Меня омывает отчаянием.
        «Не бойся…» - беззвучно двигаются его губы, в глазах решительность.
        Варан падает в кресло.
        - Анна, запри дверь, и вернись.
        Медленно, послушно выполняю.
        Варан выкладывает перед собой по очереди маленькие мягкие ампулы с иглами на концах. Втыкаешь иглу, сжимаешь ампулу пальцами и готово.
        - Вот это ваша... сила!.. подготовка!... - презрительно рассуждает Варан. - Всё стирается в прах перед банальной химией. Вот где настоящая власть! Казалось бы... Всего один кубик... - разглядывает ампулу на свет. - А делает тебя, считай, богом! Конечно, если он в твоих руках.
        Аккуратно кладёт её на стол в ряд с другими.
        - Руслан, отпусти её, - хрипло просит Бьянко. - Она всё перепишет на тебя.
        Варан скрипуче смеётся.
        - Никогда никому не давал играть со своими игрушками. В детстве, знаешь ли, младший брат отобрал у меня робота. И родители сказали мне отдать! - оскаливается он. - Младшего брата у меня, кстати, нет. Несчастный случай в детстве. В общем, ты, Белый, взял мою игрушку и сломал её. Ты же её сломал, верно? Ты же трахал её? - рука Варана сзади ползёт по внутренней стороне моего бёдра вверх.
        Глядя в глаза Бьянко, я зажмуриваюсь.
        - Не трогай её! - грохот наручников.
        - Или - что? Об стену убьешься? Ты сломал мою игрушку, я хочу в ответ сломать тебя.
        - Руслан, она же девочка совсем, зачем ты это делаешь?
        - А зачем ещё нужны "совсем девочки"? - смеётся он. - Сними кофту, Анна.
        Медленно поднимаю руки к воротнику. Незаметно отстегиваю Элину булавку, прячу её в рот. Потом тяну вниз замок спортивной кофты. Скидываю её к ногам.
        - Теперь - встань на колени. Покажем этому недоноску, как правильно ломать кукол.
        - Руслан, я тебя кастрирую, - рычит Бьянко. - Тупым, сука, ножом! И забью тебе это в горло!
        - Ты, сначала, выживи! - кладёт Руслан на стол пластиковую бутылку.
        Она с дырой и чуть помята.
        - Узнаёшь, Белый? Вот, хочу тоже испробовать твой глушитель в деле.
        - Анна, на колени.
        Я сразу же вспоминаю, как стояла уже на коленях. Перед другим мужчиной. И я не смогу, нет... Я этого сделать не смогу - встать на колени перед Вараном.
        Подавляю рвотный рефлекс.
        С рычанием, Бьянко, упирается подошвой берца в стену и вцепившись в трубу тянет её на себя. Она гнётся... Ещё несколько рывков и есть шанс, что вырвет крепление из стены.
        - Давай-ка немного взбодрим твоё послушание нашим волшебным коктейлем! - поднимает один из шприцов Варан.
        Выбив шприц у него из руки, сметаю на пол остальные шприцы и топчу их, как мерзких насекомых, которые могут напасть на меня.
        - Оу! - обескураженно смотрит он.
        Отскакиваю от Варана под защиту Бьянко. Вжимаюсь в него спиной.
        - Ух ты! - дёргает Варан удивлённо бровями.
        Чувствую, как трётся Бьянко щекой о мой висок. Всего одно едва уловимое касание, а сколько в нём беспокойства и нежности!
        Я поднимаю руку, не глядя, веду по его щеке ладонью возвращая своё беспокойство и нежность.
        - Какая смелая кукла. Но глупая...
        Он открывает верхний ящик стола, там мелькает отцовский пистолет!
        - На меня напали в моём доме и, защищаясь, я выстрелил. Попал... ну, допустим... в бедренную артерию. Стрелял по ногам, как положено. Но... не повезло твоему Белому. Истёк кровью...
        Разворачиваясь, впиваюсь быстро в губы Бьянко, толкая ему в рот булавку. Он Элю учил открывать! Он умеет. А вырвать крепление он может и не успеть.
        - Ну-ну-ну... - издевается над нами Варан, не торопясь, прикручивает скотчем к пистолету эту странную бутылку. - Тебе это будет всё равно, птичка. После того, как я тебя причащу, ты будешь сосать ни о чем не парясь.
        Бьянко чуть подтягивается, перехватывая из губ булавку пальцами.
        Варан прицеливается в нас.
        - Отойди, Анна! - небрежно взмахивает мне рукой.
        Если я отойду, он выстрелит?!
        - Нет... - дрожа стою я на месте, закрывая собой Бьянко.
        - Ань, отойди! - рявкает он тоже.
        - Нет... - двигаюсь вместе со стволом, пытающимся поймать Бьянко.
        - Аня!! - шипит он на меня гневно.
        Варан наводит ствол с бутылкой мне на живот.
        - Нет! - обнимаю себя за плечи, инстинктивно пытаясь закрыться.
        Не выстрелит... Не выстрелит...
        Он хочет другое! А не стрелять в меня!
        В ужасе чувствую, как сводит живот до каменного состояния, представляя, как разорвет плоть пуля, если он все же выстрелит. Но сдвинуться с места не могу. Потому что в Бьянко он выстрелит точно!
        - Аня, в сторону медленно... Ну, давай, маленькая моя! - уговаривает меня Бьянко, под скептическим взглядом Варана.
        Варан раздражённо делает шаг ко мне, ловя мою руку.
        И в то же мгновение меня сбивает бедром в сторону Бьянко, мощно припечатывая ботинком в грудь Варану.
        Выстрел...
        Глава 49 - Рецепт
        Сжавшись, заставляю себя распахнуть глаза и панически оглядываю комнату.
        Варан неподвижно лежит на полу. Бьянко по стене сползает вниз. И, закатывая глаза, отключается.
        - Оу... No-no-no!... - падаю на колени рядом с ним. - Бьянко...
        Пальцы скользят по его телу, ощупывая.
        Неожиданно он громко, сипло и надрывно втягивает воздух.
        Веки подрагивают. Он дышит ужасно - тяжело и с усилием.
        - Бьянко... - всхлипываю я. - Mi dispiace! E ' colpa mia. Я виновата во всём! Прости...
        Прижимаюсь лицом к его лицу.
        Если бы я тогда исполняла все его распоряжения ничего бы этого не было!
        С мучением шокированно моргает глядя перед собой в пространство. На бледных губах мимолетно мелькает улыбка, словно он не в себе. И тут же искажается в болезненную линию губ.
        Лоб мокрый. И дыхание...ужас какое дыхание!
        - Броник... - выдыхает он сорванно, тянется под толстовку рукой.
        Я слышу звук отрываемой липучки и его снова отключает.
        Задираю толстовку.
        Бронежилет!
        - Grazie a Dio!
        Пластина погнута на рёбрах...
        Боже, а если там кровотечение внутреннее?! И ребра, наверное, поломаны!
        Но живой...живой!
        Аккуратно стаскиваю его на спину, отрывая другие липучки с боков.
        - Ствол... - хрипит он, приходя в себя.
        Я подскакиваю на ноги, вспоминая, что в Варана, в отличие от Бьянко никто не стрелял!
        Он, кряхтя, со стонами пытается повернуться на бок.
        От моего страха не остаётся и тени. Страх за жизнь Бьянко вдруг превращается в яростную истерику.
        С возмущением и ненавистью, я подлетаю к Варану пиная кроссовками.
        - Bastardo! Mostro! Maiale! - шиплю в ярости, - Creatura! Come osi?!.. М?!
        Он пытается вяло прикрыться руками.
        Не найдя чем бы ему двинуть посильнее, я с воплем выдергиваю верхний ящик из стола, обрушивая на его голову.
        Он отпихивает его, пытаясь увернуться, стонет, хватаясь за грудь. Я выдергиваю второй, из него сыпется вся та мерзость, которая привела меня в ужас прошлый раз.
        Нет, сейчас в ужас меня приводят другие вещи. Например то, что Бьянко нужна скорая! И она может не успеть приехать, если у него внутреннее кровотечение.
        Урод бросает взгляд на пистолет, лежащий в метре от него.
        Поднимаю, срывая с дула бутылку.
        - Руслан Львович! - стук в дверь с той стороны.
        Эмма!
        - У Вас все в порядке?
        Прицеливаясь ему в бедро, держа покрепче пистолет.
        - Отвечай! - шиплю на него, повторяя его слова. - Или... На меня напали в моем доме! Я стреляла в ноги. Но - не повезло!! Истек кровью!
        - В порядке! - сдавленно рявкает он.
        Брезгливо толкаю ему по полу носком кроссовка кляп с красным резиновым шариком.
        - Надеть!
        Чтобы не вздумал позвать Эмму. Пристегиваю его наручниками из ящика его руку к ножке стола. Затягиваю ремешок кляпа потуже.
        И, присев, рядом с Бьянко также быстро сдуваюсь, как сорвалась.
        Реву, обшаривая его карманы в поисках телефона. И он есть! Не отобрали!
        Прикладываю его палец к сенсору.
        Как звонить в скорую в этой стране?!
        Последние вызов - Громов! Много пропущенных от него...
        Набираю.
        - Ма-а-акар... - реву я, захлебываюсь слезами. - Скорую.
        Если они не помогут, я клянусь, открою дверь и выстрелю в Эмму! И во всех, кто будет мешать мне вызвать сюда Скорую!
        - Аня?! Где вы? Мы заходим!
        Я забываю опять все русские слова, чтобы объяснить. Бормочу на итальянском.
        - На русском!
        - В доме. Первый этаж.
        - Все нормально, детка... - шепчет с усилием Бьянко, сжимая мою руку. - Ребра... Скажи... пацанов перепугаешь...
        Сжимаю его кисть, подношу к лицу и зацеловываю его пальцы.
        - Ты умница у меня... - болезненно улыбается он. - Тигрица!
        Да уж...
        Подрагивающими пальцами забирает из моей руки пистолет. Он грохается вместе с его кистью на пол.
        Зажав в руке, тащит его по полу, останавливаясь, как только дуло оказывается наставленным на Варана.
        Они встречаются взглядами. Оба бледные, едва подвижные, дышащие громко и с усилием...
        Варан мычит, слабо елозит по полу вращая глазами.
        - Бьянко... - настороженно замираю я. - Не надо. Нельзя...
        А если будут неприятности с полицией?! Нет! Не надо смертей! Пусть все скорее закончится.
        Но, оскаливаясь, он жмёт на курок.
        Правда смещая чуть в сторону ствол. Выстрел пробивает стену. Закатив глаза, Варан отключается. По его штанам разливается мокрое пятно.
        Жалкий мерзкий ублюдок...
        За дверью шум. Звуки борьбы. Крики.
        - Белый?!
        - Здесь! - поднимаюсь, чтобы открыть дверь.
        Дальше все происходит без моего участия. Командует Громов.
        Здесь вся Альфа, охрана с КП, подъезжает полиция, несколько скорых...
        Я провожаю до кареты носилки с Бьянко, держа его за руку.
        - Нет, Константин - это наш сотрудник! - останавливает Макар надевающих наручники на одного из охранников.
        Который тогда смотрел на меня с жалостью. Его отпускают.
        - Ты все правильно сделал, Костя, - хлопает ему по плечу Громов. - Не открыл бы нам ворота, возможно, трупы бы сейчас выносили. А так - малой кровью.
        - И что мне делать сейчас? - взъерошивает он волосы растерянно.
        - Давай, у хозяйки спросим, - оборачиваются ко мне.
        - Дому нужна охрана, - пожимаю плечами. - Он же "наш".
        - И Макс... Макс! - зовёт одного из альфачей Громов. - Вы с Костей - на охране объекта. Оба здесь работали, справитесь.
        Остальную охрану, включая Эмму со сломанной рукой забирает полиция.
        На второй скорой увозят Ингу.
        На третьей Варана...
        - Гера, ты - на охрану палаты, потом сменим. - А то наш ушлый "родственник" может попытаться слинять. Конечно, со сломанной грудиной особо не побегаешь... Но мало ли.
        - Кто хозяйка? - с папкой обводит взглядом толпу полицейский.
        - Я...
        - Пойдёмте, показания надо дать.
        - Нет. Мне с Бьянко нужно... - смотрю как его носилки исчезают в дверях Скорой.
        - Да чего он, маленький что ли? - улыбается Макар. - Подумаешь, пару ребер сломал. Вернут тебе его завтра.
        С возмущением распахиваю глаза.
        - А без показаний, у нас Руслан Львович будет не пристроен, Ань, - разводит руками Макар.
        Вздохнув, наблюдаю, как двери Скорой закрываются.
        Я веду их в кабинет отца. Куда ж ещё?...
        - Анна Аркадьевна, - поджимает губы Надежда. - Чай, кофе подать?
        - Подать... - хмурюсь я. - И чай, и кофе.
        - А потом - дать подробные показания, - добавляет Громов.
        - Конечно... - опускает она взгляд.
        В комнате Варана эксперты в перчатках собирают с пола "причастие", среди резиновых членов и прочей гадости.
        В кабинете у отца сажусь за его массивный стол.
        Мужчины садятся в кресла.
        - А Вы?.. - смотрит на Громова следователь.
        - Охрана и переводчик. Я - Итальянка. Не все могу... объяснить по-русски.
        И пусть Макар не знает итальянский, но он прекрасно знает ситуацию.
        - Мне скинули информацию сейчас, - смотрит в экран следователь. - Что Тур Руслан Львович находился на учёте у психиатра. Но на данный момент диагноз снят. Как-то это прокомментируете?
        - Если он болен, его будут лечить, и... отпустят, как только сочтут, что он в порядке, - смотрит мне в глаза выразительно Макар. - А если он здоров, то его переведут в специальный госпиталь при изоляторе для заключённых и потом, после суда, он сядет. И будет отбывать наказание весь срок.
        - Мм...
        Психушка или тюрьма? Инга говорила, что из психушки он уже много раз выходил.
        - Все, что происходило - из-за наследства отца. А Руслан Львович - здоров!
        У него и справка есть...
        Только тюрьма!
        Я даю показания, рассказывая все с самого начала. И с удивлением замечаю за собой, что это все, что я пережила уже не вызывает ужас. Только омерзение... И досаду, что я много, где делала неправильно.
        Впервые за все время в России я чувствую себя полноценно. Не запуганно, не жалко, не зависимо. Рецепт оказался прост, когда боишься за родного человека больше, чем за себя и знаешь, что за тебя тоже боятся больше, чем за себя.
        Эпилог
        Сделав несколько бутербродов с медом, Аня кормит Марфу с руки. Даёт ей облизать испачканные медом пальцы. Марфа громко урчит.
        Не решаясь все-таки оставлять ее наедине с медведицей, в нескольких шагах говорю с мамой.
        Красота моя в белом, стилизованном под свадебное, платье, босая и улыбающаяся.
        Пропуская мамины тирады, на мгновение включаю камеру и делаю несколько эпичных фоток с лижущей ей руки медведицей.
        Вот такие у нас крутые альфа-девочки!
        - Ты слушаешь меня, вообще?
        - Да...да... - поспешно возвращаюсь к диалогу. - Мам, да в порядке я. Не надо приезжать!
        - Ты всегда говоришь, что в порядке! А если бы не Аня, я бы вообще не узнала, что в моего ребенка стреляли!
        - Да норм я!
        - Я просто проверю, как ты. Борщик тебе свою, котлеты приготовлю...
        - Мне жена готовит, мам.
        - Да что там тебе она готовит?! Ее ещё саму откармливать надо! На ветру сломается!
        Несколько наших видюшек, отправленных младшему брату, видимо перекочевало к родокам.
        - Это стресс, она уже поправляется.
        - Так! Стоп! В смысле - жена?!
        - А мы расписались... - разглядываю колечко на безымянном.
        - А свадьба?!
        - Мы с друзьями отмечаем.
        - А мы?! - обиженно.
        - Ну так, а я вас звал.
        - Ты знакомится звал! С итальянкой и мажоркой. А какая она итальянка? Русская наша девочка. Русая, голубоглазая... И говорит по-русски.
        Получаю выволочку, слушая вполуха, и снова заглядываюсь на Аню.
        - Не знаю, захочет ли она теперь поехать в гости. Ее расстроило тогда, что вы отказались ехать, знакомиться.
        - А ты что ей сказал, что мы отказались?! - вскрикивает испуганно мама. - Ты чего - совсем?..
        Ой, пиздец!
        На меня обрушивается новый поток претензий.
        - Детка, - прикрываю динамик. - У тебя там успокоительных таблеток не осталось? Мне походу надо.
        - Я Инге отдала, - шепчет она. - Ей сейчас сложно.
        Инге непросто, да. Тамара Львовна с тяжёлой черепно-мозговой травмой, ничего не помнит, никого не узнает, заговаривается, теряется в пространстве...
        Чайкину предстоит сложнейшая операция в другой стране, после чего решится судьба финансового благополучия Инги. Да и на развод с Тамарой новый адвокат успел оформить документы перед его отъездом.
        Счета открыты только для Анны.
        Ни у Инги, ни у Тамары доступа к деньгам нет. Анна оплачивает все. Пока что они живут в доме Чайкиных. Аня не хочет туда возвращаться. Мы живём у меня, в небольшой однушке и нам классно...
        Да и суд по обоим Турам тоже не добавляет Инге спокойствия. Ведь она попадает под статью "бездействие" и возможно даже - соучастие. Как решится эта история до конца не ясно. Хотя Аня великодушно выводит своими показаниями её из-под удара как только может.
        - Мам...мам! Все! Я понял! Приезжайте просто. Разберемся. Окей-окей, мы сами приедем! Связь пропадает! Что? Не слышу... - вру я нагло.
        Скидываю вызов.
        Илья подталкивает своей рюмкой с коньяком вторую в мою сторону.
        - Ну, за вас, ребята!
        Аня перехватывает вперёд меня.
        - Нельзя... - распахивает возмущённо глаза. - Лекарства!
        Ах, черт, точно. Мне ещё колят всякое...
        - Давай тогда ты отдувайся за своего Бьянко! - улыбается Илья.
        С сомнением посмотрев на коричневую жидкость. Аня чокается с Ильёй и зажмурившись, мужественно делает глоток. Засовываю ей в рот дольку лимона.
        - Ооо... - обмахивается она руками, громко втягивая воздух. - Гадость!
        - Вот молодец жена у тебя - если и отберет патроны, то, если нужно, за тебя сама выстрелит, - протягивает ей бутерброд.Я помогаю Илюхе с готовкой. Режу солонину.
        Аня водит пальчиками по своему свадебному букету. В платье мы ее помогать не пускаем.
        Не захотела в ресторан. Попросилась сюда после ЗАГСа.
        - Ну что, Анютка, говорят, наваляла ты там всем домашним? - басит Илья.
        - Нет... - смущаясь опускает она взгляд. - Это Бьянко.
        - Да ладно, не скромничай! Ты у нас теперь крещенный боец.
        - Ой, не надо! - тянусь к ее губам за поцелуем. - Не надо ей бойцом быть. Нахрен я тогда нужен?
        Получаю несколько теплых чмоков.
        Илья, грустно и по-доброму ухмыляясь, отводит взгляд.
        - Вот... - двигает она букет к нему по столу, всовывая ему в руку.
        - Не понял? - поднимает он бровь.
        - Бросать не буду. Эля замужем. А ты... Один всегда здесь. Плохо, что один... В течение года женишься!
        Макар с Элей купаются. Гера топит баню.
        - Ну что в Италию-то свою собираешься? - пытает ее Илья.
        - Без Бьянко не поеду. Через несколько лет. Поедем отдыхать вместе.
        - Вернетесь?
        - Конечно… - разглядывает задумчиво заимку. - Я - русская.
        Аня сбегает из-за стола.
        Подвязывает белую юбку выше колен и идёт вдоль берега по воде. По направлению к зарослям камыша. Там сейчас как раз красивые мохнатые соцветия.
        Забывая что делал, замираю с ножом и смотрю на ее светлый воздушный образ.
        Моя...
        Далеко ушла.
        Поднимаюсь, тревожно глядя в след.
        - Ой... Ой... Тормози-ка жену, Белый, - оглядывается Илья. - Там гадюк полно. К вечеру как раз клубятся.
        Догоняю Аню у границы камышовой заросли. Она стоит по колено в воде. Зажав в одной руке колос камыша, озадаченно тянется рукой между камышами.
        - Ремень?.. - удивлённо.
        Нет, это не ремень!
        Только успеваю выбросить руку и рывком схватить под голову пальцами гадюку.
        С визгом Аня дёргается назад.
        - Испугалась? - улыбаюсь ей я. - В воде не укусит. Опоры нет для броска.
        - Брось ее... Брось! - машетона кистями. - Per favore, lascialo cadere!!
        Ноздри ее подрагивают от адреналина.
        - Да это ужик вообще, - вру я, откидывая гадюку в заросли камышей.
        Подхватывая под бедра, поднимаю жену. И снизу вверх глядя в испуганные глаза, выношу из воды.
        - Я же рядом. Non aver paura di niente! (Ничего не бойся!)
        Конец