Пленница босса мафии Екатерина Орлова
        Заложница #2
        Финн пришел за мной, и все должно было закончиться в доме О'Салливана. Но кто знал, что в этот день все только начинается? Он изменился, приняв на себя управление мафией, и теперь я не знаю, кто рядом со мной: любящий мужчина или жестокий преступник. Отпустит ли он меня или проведет через все круги Ада не по одному разу? Спасет или отдаст на съедение волкам?
        ЕКАТЕРИНА ОРЛОВА
        ПЛЕННИЦА БОССА МАФИИ
        ПРОЛОГ
        Мне кажется, я слышу лай собак. Приглушаю звук в наушниках, а потом и вовсе выключаю музыку. Прислушиваюсь. Лай тревожный. Но так они встречают и Адриана. Я беру со столика пистолет, взвожу курок, в другую руку беру телефон. Если Адриан подъезжает, он всегда звонит и просит придержать собак. Внезапно лай превращается в скулеж, а затем и вовсе стихает. Я успеваю только встать с дивана и повернуться лицом к двери, как она распахивается, и в дом входит дородный мужчина в деловом костюме. Рыжий, с агрессивным выражением лица и оскалом вместо улыбки. Краем глаза я замечаю за ним трех амбалов. Сердце разгоняется до неимоверной скорости, и меня начинает трясти. Я догадываюсь, кто пожаловал к нам.
        - Здравствуй, Мишель. Меня зовут Девин Мерфи.
        У меня в голове за секунду пролетают обрывки разговора Финна с Адрианом. Я знаю, кто такой этот Мерфи. Он - тот, кто организовал убийство моего мужа и его семьи. Он - тот, благодаря кому сегодня Финн не дома. Он - тот, кто убьет меня, если я не сделаю это первая. И я делаю. Поднимаю трясущуюся руку и выпускаю в него две пули. На лице Мерфи на секунду мелькает удивление, а потом, сквозь туман ужаса я, как в замедленной съемке, смотрю на то, как один из охранников Мерфи поднимает руку и стреляет ему в голову. Удивленная улыбка тут же слетает с лица самодовольного ублюдка, и он заваливается набок. Охранник подходит к нему и носком ботинка переворачивает тяжелое тело на спину.
        В этот момент я наконец полностью осознаю, что произошло. Я выстрелила в человека. Думаю, я даже убила его, а охранник просто завершил начатое. У меня начинается истерика. Руки трясутся так сильно, что я не могу удерживать в руке пистолет. Даже не позаботившись о том, чтобы поставить его на предохранитель, я просто роняю его, и он падает на пол. Я обеими ладонями зажимаю рот, пока трясусь в беззвучной истерике.
        Я убила человека! Я убийца! Я такая же, как все они!
        Мысли путаются, и их окутывает туман в голове. Я борюсь с подступающей тошнотой и помутнением рассудка. Кажется, я сейчас грохнусь в обморок. Если бы больше никогда из него не возвращаться, я бы даже не сопротивлялась. Я не успеваю сориентироваться, как один из амбалов оказывается рядом со мной, грубо хватает за руку и выволакивает из дома. Я продолжаю зажимать рот ладонями и рыдать, едва успевая перевести дыхание.
        Финн! Он же не знает, что меня забирают! Я никогда его больше не увижу! Никогда!
        ГЛАВА 1
        ФИНН
        Я не помню, как добрался до знаменитого клуба «Лаки», который был пристанищем ирландских ублюдков. Я не думаю дважды, торможу машину, достаю пистолет, выпрыгиваю наружу и снимаю сразу двух амбалов, которые перегораживают вход своими тушами. Отталкиваю тело в сторону и врываюсь в клуб. Длинный темный коридор, в конце которого огромный зал с приглушенным светом. В центре сцена с шестами для стриптиза, а по бокам от нее столики. За одним из таких сидят несколько человек и играют в карты.
        Как только я оказываюсь в зале, все пятеро поднимаются, как по команде. Я быстро обвожу взглядом их лица и сразу понимаю, кто здесь руководит. Здоровый, подтянутый мужик со шрамом на щеке. Он нагло ухмыляется, глядя на меня.
        - Финн Фоули, - растягивая слова, произносит он. - Ну надо же! Мы так долго тебя искали, а ты пришел к нам сам.
        - Где Мишель?
        - Это та маленькая Фоули, жена твоего брата?
        - Она.
        - Я не знаю, Финн.
        Он спокоен, и меня это бесит еще сильнее.
        - Где Мерфи?
        Мужик пожимает плечами, разведя руки в стороны.
        - Уехал час назад. Не хочешь присоединиться?
        Он указывает на столик, где лежат карты рубашками вниз, и у меня сносит голову. Я вытаскиваю из-за пояса второй пистолет, и ирландцы не отстают. Они начинают, как и я, палить. Я скрываюсь за колонной, пытаясь попасть хотя бы в одного. Я хорошо стреляю, но сейчас во мне нет ни капли здравого рассудка, поэтому перед глазами пелена и трусятся руки. Я, кажется, кого-то убиваю, но не вижу, кого именно. А потом я чувствую сильную боль в затылке и свет в глазах меркнет.
        Прихожу в себя от пощечины. Пытаюсь пошевелить конечностями, но не могу. Реальность понемногу возвращается. Я сижу на стуле посередине зала в клубе, мои руки связаны за спиной, а щиколотки примотаны скотчем к ножкам стула. Надо мной нависает тот мужик, который вел со мной диалог.
        - Ну будем знакомы, Финн Фоули. Меня зовут Аерн Райан. Я - сын Ангуса.
        - О-о-о, а папа не мог придумать тебе имя получше?
        Аерн замахивается - и мою щеку обжигает удар, я тут же ощущаю во рту металлический привкус крови. Широко улыбаюсь, чувствуя, как по подбородку стекает теплая капля. Слизываю ее и моя улыбка становится шире.
        - Ты гребаный щенок, выродок своего папаши. Ты был последним из Фоули, и на тебе все и закончится. А, нет, погоди. - Он слегка наклоняется ко мне и скалится. - Осталась еще маленькая шлюшка, которая прыгнула в твою постель, когда останки твоего брата похоронили под землей. Сучка, которую я с радостью отдам на растерзание своим бойцам.
        Я крепко сжимаю челюсти и цежу сквозь зубы:
        - Я тебя, сука, порву на части, если с ее головы упадет хоть одна волосинка.
        - Тебя уже не будет в живых, когда ее будут драть во все дыры. Только представь себе, как она…
        - Лежать, полиция! - раздается справа, и я облегченно выдыхаю. Адриан сработал довольно быстро.
        Спецназ в считанные минуты упаковывает ирландских псов, и ко мне подходит Адриан.
        - Может, так и оставить тебя? Тогда ты не натворишь какой-нибудь х*йни.
        - Не испытывай меня на прочность, Адриан, - рычу я. У меня аж стопы горят огнем. Мне нужно бежать, чтобы найти ее.
        Адриан разрезает скотч на щиколотках, а потом возится со стяжкой, которой скованы мои руки за спиной.
        - Мы уже ищем ее, Финн.
        - Мне пох*й. Я сам ее найду. Разобрались, кто убил Мерфи?
        - Ты хочешь, чтобы я выяснил это за то время, пока несся за тобой? Или пока вызывал наряд спецназа?
        Как только мои руки свободны, я подскакиваю с места и срываюсь в сторону выхода. Адриан бежит за мной. Я выбегаю на улицу и несусь к своей машине, но Адриан внезапно хватает меня за капюшон толстовки и со всей силы грохает спиной о дверцу своей. Он нависает надо мной и говорит у самого моего лица:
        - Успокойся! Мы ее уже ищем! И найдем. Сядь в машину, решим, что дальше делать.
        - Адриан, блядь… Если бы на ее месте была Лисса…
        Черты его лица становятся острее, как и взгляд, наполненный желанием убивать.
        - Я сказал: найдем! - рявкает он мне в лицо, распахивает дверцу машины и заталкивает в нее.
        Адриан садится рядом и сжимает ладонями руль.
        - Я должен ее найти.
        - Где собрался искать?
        - Не знаю. Если Мерфи мертв, должен быть кто-то еще, кто мог забрать ее.
        - Этим кем-то мог оказаться только один человек…
        - Кормак О’Салливан, - заканчиваю я за него, и Адриан кивает. - Значит, я должен поехать к нему.
        - Ты же понимаешь, что это будет твой последний путь?
        - Мне пох*й. Если так я смогу спасти Мишель, я пройду по нему.
        Адриан качает головой.
        - Слишком все внезапно случилось.
        - Слушай, у меня одного ощущение, что О’Салливан все это время наблюдал за мной?
        - Думаю, ты укладывал помощников Кормака только с его благословения. Если бы он не хотел видеть их мертвые туши, ты бы к ним не подобрался.
        Внезапно телефон Адриана звонит, он пару секунд смотрит на экран, хмурится, а потом отвечает.
        - Да? Какого хера?! - Адриан выходит из себя и кричит. Я впервые вижу его в такой ярости. Потом он поворачивается ко мне и передает телефон. - Тебя.
        Я удивленно поднимаю брови, но принимаю гаджет и прикладываю его к уху.
        - Слушаю.
        - Здравствуй, Финн, - звучит на той стороне старческий голос с сильным ирландским акцентом. - Это Кормак О’Салливан. Вот мы наконец и знакомы практически лично.
        Я перевожу взгляд на Адриана. Он уставился на улицу сквозь лобовое стекло. Хмурый и недовольный. У меня в голове едва успевает промелькнуть вопрос, почему О’Салливан звонит Адриану, как старик продолжает:
        - Я очень хочу познакомиться с тобой лично, мальчик. Надеялся, что это будет при других обстоятельствах, я ведь очень уважал твоего отца. Малоуна не так, он был позером. Но ты превзошел их обоих, вместе взятых. Чистая работа с моими ублюдками. Горжусь тобой.
        - Пошел ты нах*й со своей гордостью! - не сдержавшись, выкрикиваю я, и слышу в ответ негромкий хриплый смех.
        - Мне нравится твоя дерзость. Когда-то и я таким был.
        - Где Мишель?! Сука, я тебя разорву, если…
        - Прекрати эти дешевые угрозы, Финн, - прерывает он меня. - Твоя девочка уже на пути ко мне в гости. - Я сжимаю кулаки и сильно зажмуриваюсь, чтобы не раздавить сейчас телефон и дать старику договорить. - Тебя я тоже жду. Поезжай в аэропорт. Там тебя ждет самолет, который доставит ко мне со всеми удобствами. Тебе достаточно сесть в машину, которая стоит по другую сторону от клуба, который вы немного попортили. Черная, а возле нее стоит мой человек. Садись и следуй за ним. Встретимся через семь часов.
        Звонок отключается, и я возвращаю Адриану телефон.
        - В аэропорт, - произношу сдавленно.
        ГЛАВА 2
        ФИНН
        - Откуда у О’Салливана твой номер? - задаю вопрос, который меня беспокоит, пока Адриан везет нас с мигалками в аэропорт.
        - Ты думаешь, для такого человека, как он, узнать номер телефона - это проблема?
        Я согласен с ним. Сразу мне показалось, что, возможно, Адриан заодно с ирландскими псами, а я все это время был у них марионеткой. Возможно, так оно и было, но мне все же хочется верить в то, что Адриан здесь ни при чем. Может быть, я так устал от предательства и постоянного напряжения, что верю в то, во что хочется. А, может, моя интуиция не подводит. Время покажет.
        - Мне нужен пистолет. Мои остались в клубе.
        - Тебе не дадут сесть в самолет с оружием.
        - Это частный самолет.
        - Да, и принадлежит он тому, кому ты, возможно, как кость в горле. Неизвестно, зачем он позвал тебя к себе. Если убить, то вряд ли обрадуется тому, что ты способен защищаться.
        - Организуй мне оружие по прилету.
        Адриан качает головой.
        - Не смогу. С самолета тебя сразу заберет машина, ты же сам так передал мне слова О’Салливана.
        Я несколько раз бьюсь затылком о подголовник.
        - Херня какая-то. Зачем ему Мишель? Он мог бы просто забрать меня и сделать все, что захочет.
        - Я не знаю, Финн.
        - Ну давай порассуждаем логически, - говорю, повернувшись к нему лицом. - Если бы О’Салливан просто хотел убить меня, он бы мог это сделать. В клубе или даже вот так вызвав меня к себе. Но он зачем-то забрал Мишель. Зачем?
        - Блядь, да не знаю я! - рявкает Адриан.
        Он нервничает, потому что все вышло из-под его контроля. Не он руководил моими операциями. Это делал О’Салливан, а Адриан, как и я, был пешкой. Инструментами для устранения неугодных людей. Тонко и очень продуманно.
        - Когда будешь там, если выживешь, дай знать. Как угодно, понял?
        - Понял.
        Адриан снял с консоли мобильный телефон, набрал номер и приложил к уху.
        - Привет. Джейми, есть дело. Да, нормально. Скоро рожать будет. Нет, я же не сумасшедший. Я там всех врачей положу. - Он пытается разговаривать непринужденно, но его голос звенит от напряжения. Если это слышу я, то собеседник, который, полагаю, хорошо его знает, и подавно замечает это. - Да. К вам летит мой человек. Нет, в пригород Дублина. В осиное гнездо. Да. Так вот. Его зовут Финн Фоули. Надо аккуратно сопроводить, не засветиться. Какого?.. Блядь! - выкрикивает Адриан. - Понял. Есть возможность как-то проследить за поместьем? Да не знаю я!
        Адриан коротко пересказывает этому Джейми всю историю, пока я слежу за пролетающим мимо пейзажем. Еще минут десять - и мы будем в аэропорту, и от Мишель меня будут отделять какие-то семь часов. Слишком много. За семь часов человека можно распилить на части тупым ножом и похоронить останки в разных частях страны. От этой мысли волосы на затылке встают дыбом.
        - Спасибо. Джейми, с меня ответная услуга, ты же знаешь. Да, слежу, не волнуйся, все хорошо. Будь здоров, передавай привет Аби.
        Адриан отключает телефон и прибавляет скорость.
        - Тебя не встретят. О’Салливан перекрыл моему коллеге кислород. Но у него довольно длинные руки, так что за ситуацией будут следить по мере возможностей.
        - Я не буду ни на кого оглядываться, Адриан. Буду действовать по обстоятельствам.
        Он кивает.
        - Ох, не нравится мне все это.
        - Не тебе одному.
        - Ненавижу двигаться в темноте. Никогда не знаешь, в какую сторону тебя накренит.
        - Разберемся.
        Я не люблю пустых рассуждений и разговоров о переживаниях и чувствах. И никогда не любил, но теперь особенно. Последние события в моей жизни заставили меня стать жестче, бескомпромисснее. Иначе в этом мире не проживешь.
        Мы приезжаем в аэропорт и паркуемся у входа. Как по команде, молча выходим из машины. Адриан останавливается рядом со мной и наблюдает, как за нами паркуется черный джип, о котором говорил О’Салливан. Я не поехал с ними, потому что мне важно было понять, на чьей стороне Адриан.
        - Ублюдки на месте, - констатирует Адриан, и я киваю.
        - Я пошел.
        - Финн…
        - Свяжусь, как только появится возможность, - прерываю я его.
        Мы с пониманием смотрим друг на друга и киваем. Мы оба осознаем, что это, возможно, наша последняя встреча.
        Пройдя быструю регистрацию с помощью охранника О’Салливана, я сажусь в частный самолет, и через минут двадцать мы взлетаем. Ко мне подходит стюардесса. Она улыбается так, как будто я лечу в Вегас на выходные, а не в логово жестокого ублюдка.
        - Мистер Фоули, виски? - она наклоняется так, чтобы передо мной оказалась ее практически вываливающаяся из выреза рубашки грудь и поднос с бокалом. Я качаю головой. - Тогда просто заберите привет от мистера О’Салливана.
        Я смотрю, как над подносом медленно зависает ее сжатая в кулак ладонь, а потом на серебристую поверхность с негромким цоканьем падает резинка для волос. До боли знакомая. Синяя, бархатная, с какими-то металлическими подвесками. Резинка Мишель.
        ГЛАВА 3
        ФИНН
        Из аэропорта я еду взвинченный. В машине со мной еще три мужчины. Двое сзади со мной и один за рулем. На улице темно, и я не вижу толком дороги. Мы едем довольно долго, и я успеваю еще сильнее накрутить себя. Тело напряжено настолько, что я даже не хочу спать, хотя уже начались новые сутки и время приблизилось к утру. Уже светает, и очертания приобретают реальные формы. Теперь я могу рассмотреть деревья, кусты и длинный забор, к которому приближается наша машина.
        Мы подъезжаем к высоким автоматическим воротам, рядом с которыми расположено КПП. Оттуда выходит вооруженный охранник, здоровается с водителем, и ворота открываются. Все мое тело покалывает, пока мы едем от ворот к огромному особняку. Я мог бы наслаждаться видами, потому что они здесь наверняка шикарные, но я сканирую взглядом пространство для того, чтобы понять, с чем имею дело.
        Машина останавливается у особняка, мы выходим. Двое охранников сопровождают меня в обход дома на огромный задний двор с бассейном, беседкой и широким патио. Вокруг стола уже суетятся две служанки, накрывая к завтраку. Желудок болезненно сжимается от вида еды, но вряд ли я смогу проглотить хоть кусочек из-за нервов.
        - Присаживайтесь, мистер О’Салливан сейчас выйдет, - произносит один из охранников, провожая меня к столу. Он отодвигает для меня стул, но я качаю головой.
        - Мне комфортно постоять.
        Он хватает меня за плечи и с силой усаживает на стул.
        - Мистер О’Салливан не любит, когда его не слушают, - все так же спокойно говорит он, а потом отходит на несколько шагов в сторону.
        Я трезво оцениваю свои возможности. У этого гориллы, как минимум, два ствола под пиджаком, а я безоружен. В рукопашном бою я хорош, но не настолько чтобы положить его, и еще чтобы остались силы на тех двух, что стоят по углам дома, пытаясь слиться с пейзажем. Я обвожу взглядом дом. Огромный, двухэтажный особняк из серого камня, большие окна. Часть стены заплетена плющом, но вокруг окон растение аккуратно обрезано. Слева простираются многие гектары газона, насколько хватает глаз. По периметру высажены колоновидные ели или что это, я не разбираюсь особо в растениях. Красивое место. Красивое, но гнилое.
        - Доброе утро, босс, - слышу охранника и перевожу взгляд на дом.
        Широкие стеклянные двери открыты, и дородная женщина катит инвалидное кресло со стариком на нем. Я быстро оцениваю его. По О’Салливану видно, что когда-то он был внушительного размера мужчиной, но сейчас усох и осунулся в связи с возрастом и болезнью. Сколько ему? Лет восемьдесят? Но его взгляд буквально пригвождает к месту. Цепкий, тяжелый. Он как будто смотрит в твою суть. От этого ощущения хочется поежиться.
        Женщина подкатывает О’Салливана к противоположному краю стола, а охранник убирает оттуда стул, чтобы Кормак мог сидеть во главе стола в своем кресле. Как только он оказывается на месте, жестом отпускает всех. Охранник присоединяется ко второму на углу дома, а женщина возвращается туда, откуда пришла.
        - Доброе утро, Финн, - здоровается он, так же оценивающе глядя на меня. - В жизни ты внушительнее, чем на снимках и видео.
        Я не спрашиваю, о чем он, потому что уже сделал для себя вывод, что за мной следили.
        - А вы наоборот, меньше, чем я думал. - Он хрипло смеется. - Где Мишель?
        - Не волнуйся, с ней все в порядке. Она еще спит. Вчерашний перелет измотал девочку. Да и не только перелет. Впервые застрелить человека… Это, знаешь ли, оставляет некий отпечаток.
        - Застрелить? - переспрашиваю.
        - Она уложила Мерфи, а один из моих парней закончил работу за нее.
        Мои брови слегка взлетают вверх. Моя смелая девочка.
        - Представляешь, Девин даже и слова толком сказать не успел, как Мишель выстрелила. Похоже, выйдя замуж за Малоуна и переспав с тобой, девочка опылилась. - Он усмехается. - Будем завтракать, - говорит он немного громче, и тут же из стеклянных дверей выносят еще блюда.
        Перед нами ставят тарелки с омлетом с беконом, фасолью и овощами, белым и черным пудингом, поджаренными шапочками портобелло. Желудок урчит, настойчиво требуя питание, а жгуты, обвившиеся вокруг него, не дают расслабиться и поесть.
        О’Салливан кивает на мою тарелку.
        - Приятного аппетита, Финн.
        - Я не голоден.
        - Невежливо отказывать хозяину дома. Если ты волнуешься о Мишель, гарантирую тебе, что ее никто и пальцем не тронул. Она ночью поистерила немного, ей дали успокоительное. Девочка спит. Как только проснется, ее к нам приведут. У меня нет намерения наносить вред ей или тебе.
        - Зачем ты привез нас сюда?
        Я все же беру вилку с ножом и приступаю к завтраку.
        Кормак качает головой.
        - Не с того начинается разговор. Для начала я хочу поблагодарить тебя за то, что снял сливки моей организации. Они давно протухли, и я сам собирался это сделать, но тут появился ты. Полный энтузиазма и праведного гнева, жаждущий мести молодой, сильный мужчина. Я впечатлен твоими навыками и мышлением. Тебе даже пару раз удавалось ускользнуть от меня. Но старика Кормака сложно провести. - Он хрипло смеется. - Я уважал твоего отца и ценил его. он был сильным мужчиной, принципиальным. Для него слово «честь» не было пустым звуком. Спасибо, - благодарит он девушку, наливающую кофе в его чашку.
        - Тогда почему ты позволил убить его, если у тебя такие длинные руки?
        - Длинные, но не всесильные. Иногда обстоятельства сильнее нас.
        - Значит, ты просто позволил этому случиться.
        - Если ты ждешь моих оправданий, то их не будет Финн. Избрав этот путь, мы все должны осознавать, что каждую секунду ходим под пулями, и жизнь может оборваться так же внезапно, как и началась.
        - Что тебе нужно от меня? Не проще было завалить меня без этих душещипательных историй? Или перед смертью потянуло на исповедь?
        О’Салливан слегка склоняет голову набок, пронзая меня тяжелым взглядом.
        - Я хочу, чтобы ты занял мое место, Финн Фоули.
        ГЛАВА 4
        ФИНН
        Я застываю, не донеся вилку до рта.
        - В каком смысле? Сесть в твое инвалидное кресло?
        Кормак снова усмехается, а потом закашливается. Промокнув губы салфеткой, он качает головой.
        - Нет, я хочу, чтобы ты возглавил организацию.
        - Ты болен?
        - Уже лет десять, - отвечает он.
        - Я не о физическом здоровье.
        - Ах, это ты так пытаешься шутить. - Он делает глоток кофе и отставляет чашку, продолжая свой завтрак. - Ешь, Финн, тебе понадобятся силы. Что ж, я объясню тебе причину своего решения. Уже очень давно я не встречал отважных мужчин, которые, несмотря на силу своих чувств, способны здраво рассуждать и даже просчитывать шаги врагов.
        Я качаю головой. Пустые рассуждения и романтизация того, что я совершил.
        - Все, кто давно в этом деле, настолько погрязли во власти, которую заполучили, что перестали видеть землю у себя под ногами. Парят над ней, ног не чуя. Но ты другой, Финн. Тебя власть не меняет.
        - Я еще не был у власти.
        - У тебя были - и есть - неограниченные возможности. Но ты используешь их разумно.
        - Разве твой «титул» не должен перейти кому-то из твоих детей?
        Кормак качает головой.
        - Не должен.
        - С чего ты взял, что я соглашусь?
        - Это возможность. Шанс, если хочешь.
        - А ты куда собрался деваться? На пенсию? Будешь полировать серебро и вспоминать молодость?
        Он усмехается.
        - Я буду твоим советником.
        - А он мне нужен?
        - Полагаю, что да.
        - Ты же сказал, что я достаточно отважен и умею здраво рассуждать.
        - Да, но ты не в курсе всех нюансов.
        - Например?
        - Например, что некоторые люди вышли из-под контроля, и теперь нужно закрыть пару направлений, которыми, оказывается, обогатилась наша организация.
        - Какие? Оружие? Убийство? Наркотики?
        - Торговля людьми. - Я внимательно смотрю на него в ожидании продолжения. - Вот почему Мерфи собирал на меня компромат. Вот почему он скрывался от меня и всячески пытался себя прикрыть. Потому что он за моей спиной начал этим промышлять. И теперь нужно закрыть этот канал дохода.
        - Почему сам не сделаешь?
        - Мне уже не хватает сил на это. Нужна свежая кровь. Там завязаны люди, с которыми может связаться только бесстрашный человек. Такой, как ты.
        - Допустим, я соглашаюсь. Ты рассчитываешь, что я стану марионеткой в твоих руках?
        Кормак качает головой.
        - Нет, Финн. У тебя есть своя голова на плечах. Я могу только подсказывать. Я снимаю с себя полномочия, а ты их на себя возлагаешь. Но хотя бы первое время тебе нужен будет советник.
        В голове, словно кадры, щелкают плюсы и минусы моего согласия. Я давно уже не заключаю сделки с совестью, так что чувство гадливости не испытываю. Только рациональное мышление, которое подсказывает мне согласиться. Это действительно огромные возможности и практически неограниченная власть.
        - Почему ты так легко отдаешь власть в чужие руки?
        - Потому что руки у этой организации должны быть твердыми, а мои уже трясутся. Паркинсон, видишь ли.
        - Но почему ты просто все не бросишь и не удалишься на покой?
        О’Салливан улыбается и слегка качает головой.
        - Кто ж меня так просто отпустит, Финн? Отсюда одна дорога. А поскольку я хочу еще хотя бы немного подышать воздухом, мне проще и надежнее самому себе выбрать преемника, и следить за тем, чтобы он оставил меня в живых.
        Я поворачиваюсь и смотрю на охранников на углу дома. Судя по тому, как они внимательно следят за мной и О’Салливаном, живым из-за этого стола встанет только один из нас. И я точно не собирался быть вторым, мертвым.
        - Я согласен, - выдаю наконец ответ, пытаясь не паниковать от мысли, что после этих слов моя жизнь сильно изменится.
        О’Салливан улыбается шире.
        - Я знал, что в тебе амбиций не меньше, чем у твоего отца. Только есть одно условие, Финн.
        - Какое?
        - У тебя должна быть Ахиллесова пята. Это нерушимое правило. У босса мафии в глазах его людей должно быть слабое место, на которое они могут надавить. Во всяком случае, они так думают.
        - Ты о чем? - спрашиваю, прищуриваясь.
        - О семье, мой мальчик. Ты должен быть женат, и у тебя должен быть хотя бы один ребенок.
        - После того, когда ты озвучил причину необходимости иметь семью, ты все еще ждешь, что у меня будет энтузиазм относительно этого?
        О’Салливан кивает.
        - С одной стороны, твоя семья - это твое слабое место. А с другой, женитьба на Мишель - это единственный способ защитить ее.
        - Почему ты заговорил о Мишель? Она никогда не пойдет на такое.
        - Ты не обязан спрашивать ее согласия.
        - Я никого не буду принуждать стать моей женой.
        - Финн, пойми простую истину… - О’Салливан подается вперед. - Если ты не женишься на Мишель, защитить ее будет практически невозможно. Она убила Мерфи. Ты же встречался с его сыном. Редкий ублюдок, который поклялся найти твою подругу и сделать с ней то, о чем даже я боюсь думать. Если она будет твоей женой, он обязан проявить уважение. Если он его не проявит, то умрет от рук своих же друзей. Потому что таков закон. А мы закон уважаем.
        - Не тот закон вы уважаете.
        - Ты только что согласился тоже уважать его. Так что не тебе теперь судить. Но ты должен жениться на Мишель, если хочешь сохранить ей жизнь. Это единственный способ, мой мальчик.
        Я поворачиваю голову в сторону и смотрю на бесконечное поле, засеянное газоном. Пару минут обдумываю его слова и снова смотрю на О’Салливана.
        - Она не согласится.
        - Я же сказал: мы не будем спрашивать ее разрешения. И сделай так, чтобы она как можно быстрее понесла от тебя. Это укрепит твои позиции.
        - Где же твой ребенок? Жена?
        - Моя Сара умерла четыре года назад. А сын… он ненавидит меня. Как только ему исполнилось восемнадцать, он поклялся уничтожить ирландскую мафию, и умчался в США учиться быть лучшим полицейским на свете. Я горжусь своим сыном. Кстати, вы знакомы…
        Как только он это произносит, кивает на двери в дом, где появляется Мишель. Испуганная и бледная. Ее ведет под руку один из амбалов О’Салливана. Когда Мишель замечает меня, выдергивает свою руку и несется в сторону стола. Я вскакиваю на ноги и подхватываю ее на лету. Мишель утыкается носом мне в изгиб шеи и всхлипывает.
        - Я думала, что больше никогда тебя не увижу.
        - Ш-ш-ш, все хорошо, - отвечаю я, поглаживая ее волосы.
        - Какая трогательная сцена: новый глава мафии и его избранница.
        Я крепко сжимаю челюсти. Сейчас начнется…
        Мишель отстраняется и смотрит на меня широко распахнутыми глазами.
        - Глава мафии? Избранница? - дрожащим шепотом спрашивает она.
        ГЛАВА 5
        МИШЕЛЬ
        - Финн, что происходит? - спрашиваю я, пытаясь заглянуть в его глаза. Он постоянно отводит взгляд.
        - Позовите священника, - слышу за спиной голос О’Салливана.
        Поворачиваюсь к нему и испуганно смотрю на этого ужасного человека. Какого священника? О чем он вообще говорит?
        - Финн, скажи, что происходит? Пожалуйста, давай уйдем. - Наклоняюсь к нему ближе, чтобы прошептать: - Ты же пришел убить его. Сделай это, и уедем домой. Прошу тебя.
        Наконец мой взгляд встречается со взглядом Финна, и я слегка содрогаюсь. Я еще никогда не видела его таким. Выражение лица каменного изваяния, во взгляде беспринципность и цинизм, челюсти крепко сжаты. Нет, видела, но так он никогда не смотрел на меня. А теперь смотрит, и от этого по коже бегут мурашки в самом ужасном смысле. Пазл начинает складываться, и я хочу ущипнуть себя, чтобы проснуться от этого кошмара. Он же говорил, что любит меня. Что ненавидит ирландских псов. А теперь, получается, сам решил их возглавить?
        - Финн…
        Я не успеваю договорить, как неподалеку от нас проходит мужчина в сутане. Я неосознанно качаю головой, не веря в то, что происходит.
        - Я не выйду за тебя замуж, - говорю жестко, глядя на то, как перед нами останавливается священник и раскрывает Библию. - Я никогда не выйду, слышишь?!
        У меня начинается истерика, я пытаюсь вырваться из крепкой хватки Финна, но он не отпускает меня, еще сильнее прижимает к своему телу. Я начинаю бить кулаками, куда только попадаю, а он только двигает головой, чтобы я не попала по лицу. Но я попадаю. Бью пощечины, царапаю его щеки и кричу о том, как сильно я их всех ненавижу. И все это под монотонную речь священника. Финн перехватывает мои руки, удерживает запястья и становится у меня за спиной, сжимая так, что я практически не могу пошевелиться, но продолжаю брыкаться.
        - Согласен ли ты, Финн Фоули, взять в жены Мишель Фоули? Готов ли хранить ей верность в болезни и здравии, богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?
        - Согласен.
        Священник продолжает свою речь, под мои проклятия.
        - Согласна ли ты, Мишель Фоули… - начинает священник, но я его перебиваю:
        - Не согласна, и никогда не буду! Ненавижу вас всех! Подонки! Грязные кровавые ублюдки!
        О’Салливан усмехается.
        - Норовливая.
        - Мишель… - слышу голос над ухом.
        - Нет! - кричу, насколько хватает силы легких. - Никогда, слышишь?! Никогда! Ненавижу тебя! Ненавижу!
        А потом происходит то, за что я буду еще долго корить себя. Финн и священник одновременно задают совершенно разные вопросы.
        Священник спрашивает:
        - Согласна ли ты, Мишель Фоули, выйти замуж за Финна Фоули? Готова ли хранить ему верность в болезни и здравии, богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?
        А Финн своим спокойным, теплым голосом шепчет на ухо:
        - Хочешь увезу тебя отсюда?
        И я кричу:
        - Да! - отвечая на вопрос Финна, только потом, когда священник объявляет нас мужем и женой, я осознаю, что произошло.
        Меня прорывает. Я обессиленно повисаю на руках Финна и начинаю рыдать. Он провел меня, обманул, воспользовался моим желанием сбежать, на самом деле поставив еще в худшее положение, чем я была до этого.
        - Поздравляю вас, - с улыбкой произносит О’Салливан, но я не смотрю ни на него, ни на Финна. Не могу посмотреть, не хочу их видеть. Они поиграли мной, словно куклой.
        Сквозь пелену слез я вижу, как удаляется священник, а потом Финн разворачивает меня и оставляет на моем лбу легкий поцелуй. У меня в голове происходит смешивание понятий и чувств. Родной запах, знакомое тяжелое дыхание, безопасность объятий любимого мужчины. А потом, словно щелчками по нервам: босс мафии, опасность, принуждение, боль.
        - Придержи, - говорит Финн подходящему охраннику, и тот хватает меня за локоть.
        - Вы будете прекрасной семьей, - произносит О’Салливан. - Мишель красавица, Финн. За такую не грех и с родным братом побороться, правда? Я могу только представить, что ты чувствовал, пока она была его женой. Любимую всегда больно делить с другим мужчиной. А уж с родным братом и подавно. Но теперь она вся твоя, и я рад за тебя, мой мальчик.
        И тут Финн выхватывает из-за пояса охранника пистолет, а уже в следующую секунду в голове О’Салливана зияет кровавая дыра. Мои руки взмывают вверх, и я прикрываю ладонями рот, беззвучно рыдая, пока смотрю на то, как старик оседает в своем инвалидном кресле. Не могу отвернуться, хоть от представшей передо мной картины тошнит и кружится голова. Весь мир вращается вокруг мужчины, который все еще стоит с пистолетом в руке и наблюдает за тем, как жизнь покидает тело О’Салливана за считанные мгновения.
        Я с ужасом слежу за Финном. Постоянно вытираю глаза, чтобы видеть, что происходит. Внутри меня просыпается надежда. Вот сейчас Финн повернется, убьет всех охранников, и мы сбежим, вернемся домой. Миссия выполнена, мы можем возвращаться. Наконец начать жить новой жизнью. Настоящей, счастливой. Ну и что, что Финн обманом сделал меня своей женой? Он ведь разыграл эту комедию перед О’Салливаном, который теперь мертв. Может быть, мы даже разведемся сразу по прилету в Бостон. И вообще, мы не подписывали документы о браке, только повенчались. Учитывая то, как часто я хожу в церковь, это, наверное, вообще ничего не значит.
        Финн удовлетворенно кивает, а потом я с ужасом наблюдаю за тем, как он передает охраннику пистолет и перехватывает меня за локоть, который отпускает охранник.
        - Сообщи всем. Через пару часов собери мне здесь местных главных. И уберите здесь все.
        Он машет в сторону О’Салливана, а потом разворачивает нас к дому.
        - Финн… - шепчу хриплым голосом, пытаясь поймать его взгляд.
        - Пойдем, Мишель, осмотрим наш новый дом.
        ГЛАВА 6
        МИШЕЛЬ
        Финн затягивает меня в дом, где слуги кланяются ему и поспешно ретируются, пока мы проходим по коридору. Он ведет меня к лестнице, мы поднимаемся на второй этаж.
        - Финн, поговори со мной. Это же все неправда? Ты не мог стать боссом этих ублюдков. Ты говорил, что ненавидишь их, что любишь меня. Давай уйдем. Теперь ты можешь это сделать, мы свободны. О’Салливан мертв, как и все, кто виновен в смерти твоей семьи. - Он молчит, как будто мои слова - это жужжание мухи. Напрягает, но не настолько, чтобы что-то сделать с этим. - Финн, прошу тебя. Не делай этого.
        Мы проходим по коридору второго этажа, Финн заглядывает в каждую из комнат, а потом ведет нас дальше. Потом открывает следующую дверь и затаскивает меня туда, закрывая ее и отрезая нас от остального дома. Он отпускает меня, и я делаю несколько шагов в глубину большой, светлой спальни. Обнимаю себя за плечи и поворачиваюсь лицом к Финну.
        - Почему ты молчишь?
        Финн обводит взглядом комнату, а потом смотрит на меня.
        - Неплохая спальня, нам подойдет, - отвечает он.
        - Финн! Ты вообще слышишь меня?! Почему ты на это согласился? Ты же ненавидишь их всех.
        - Сядь, Мишель, - отвечает он, кивая на кресло, а я качаю головой. Тогда Финн подходит ко мне, хватает за плечи и силой усаживает в кресло. Делает пару шагов назад и смотрит на меня сверху вниз. - Ты теперь моя жена.
        - Мы только обвенчались.
        - Считаешь, этого недостаточно?
        - Недостаточно. Я не подписывала документы и не выразила согласия.
        - Ты сказала «да».
        - Потому что ты спросил меня, хочу ли я уехать! - выкрикиваю и вскакиваю с кресла, но тяжелый взгляд Финна заставляет сесть на место.
        - Мишель… - он трет затылок, а потом снова смотрит на меня. - Смирись с этой реальностью. Теперь я занял место О’Салливана, а ты - моя жена, которая родит мне наследников.
        - Наследников?! - истерично кричу я, снова вскакиваю, но теперь взгляд Финна меня не останавливает. Перед глазами темнеет от ярости, а кровь бурлит так, что я чувствую, как в голове громыхает ее шум. - Да я сдохну, но не рожу тебе ни одного ребенка! Ты больше никогда не прикоснешься ко мне! - Меня выматывает гнев, ноги слабеют, как и голос. - Финн, что случилось? Скажи, что поменялось? Ты хотел убить их всех, и ты это сделал. Почему ты не хочешь просто закончить все это и уехать? Жить нормальной жизнью…
        - Мишель, я не обсуждаю свои решения. Ни с тобой, ни с кем бы то ни было.
        - Ты просил доверять тебе! Ты говорил, что все скоро закончится, а начинается нечто хуже того, что было! - я снова кричу.
        - Я сказал: смирись! - рявкает он, и я перестаю думать.
        Срываюсь с места, подлетаю к Финну и снова бью пощечину. Одну, вторую, третью. Он перехватывает мои запястья и смотрит со злостью.
        - Я из-за тебя убила человека!
        - Ты убила его, чтобы выжить, - цедит он сквозь зубы, а я зло усмехаюсь.
        - Ты сам-то в это веришь? Ублюдок! Я тебе доверяла! Ты обещал меня защитить!
        - Я и защищаю!
        - Если бы защищал, отпустил бы меня. Ты - эгоист, который не способен любить! В тебе только похоть и животные инстинкты! И жажда власти! Ты не лучше своего отца или всех этих подонков!
        - Хватит! - рявкает так, что я подскакиваю. -Ты остаешься в комнате. У тебя один вариант: свыкнуться с мыслью и быть покорной женой, которая будет рожать и заниматься детьми.
        - Да пошел ты! Ты не тронешь меня!
        - Я уже тебя трогаю, - отвечает он, а потом заводит руки мне за спину, удерживая запястья одной рукой, пока второй шарит под моим платьем. Хватает за попку и крепко сжимает ее. - Видишь? Если я захочу тебя трахнуть - сделаю это.
        - Изнасилуешь меня?
        - Трахну.
        - Через мой труп.
        - Посмотрим, - отвечает он у самых моих губ, а потом резко отпускает и выходит из комнаты, хлопнув дверью.
        - Запри, - слышу его голос из коридора. - Пусть ей подадут завтрак. Снаружи должен стоять кто-то из охранников.
        Я бросаюсь на кровать и рыдаю безостановочно. Все эти события как будто выкачали из меня желание жить. Будущее видится мне в черной перспективе, потому что мужчина, которому я доверяла, на самом деле оказался ничем не лучше тех зверей, которых он уничтожал. Как я могла быть настолько глупой?
        Обессиленная истерикой, я засыпаю. Через время мне приносят завтрак, который я прошу унести. Потом вещи, чтобы я переоделась, но новые пакеты так и остаются стоять у двери. Потом приносят обед, который я съедаю, потому что сил уже практически совсем не осталось. Ужин постигает участь завтрака. Я весь день провожу в комнате. Выхожу на широкую террасу с великолепным видом на зеленые поля, проверяю, можно ли отсюда сбежать. Нет, внизу бетон, и прыгать слишком высоко. Нужно придумывать другой способ. Я долго сижу на террасе в подвесной качели и смотрю на закат, пытаясь придумать, как выпутаться из этой ситуации. И если раньше мне было просто страшно, то теперь все мое тело сковал ужас. Как далеко готов зайти Финн в своем стремлении получить от меня наследника?
        Вечером я все же заглядываю в пакеты с вещами, где нахожу кучу разной одежды, но выбираю только нижнее белье и шелковую пижаму, состоящую из штанов и рубашки. Принимаю долгий душ в шикарной ванной и укладываюсь в постель. Не вижу сейчас смысла брыкаться. Финн слишком умный, гораздо умнее женщины в истерике. Я не смогу просто так убежать от него, мне нужен план.
        Когда я слышу шаги в коридоре, то притворяюсь спящей. Не хочу сейчас с ним разговаривать и даже видеть его не могу. Он предал все то, во что я верила. Финн входит в спальню, тихо прикрыв за собой дверь. Я слышу, как он подходит к кровати с моей стороны и чувствую его взгляд на себе. Молюсь, чтобы он не положил ладонь мне на грудь или не взял за запястье, потому что тогда он точно почувствует, как сильно колотится мое сердце. Я проклинаю себя за то, что такой ритм вызван отнюдь не страхом или ненавистью. Он вызван близостью мужчины, к которому я неравнодушна.
        Финн разворачивается и уходит в ванную. План созревает в моей голове за секунду, как только я слышу шум воды в душе. Я подскакиваю на ноги и выбегаю из комнаты. В доме темно, и я практически не разбираю дороги. Длинный коридор, в конце которого лестница - это я точно помню. Там, на первом этаже я как-нибудь найду выход. Из-за того, что меня заволакивали в дом, когда я была в истерике, я практически не помню, где что расположено. Но, к счастью, у дома довольно простая планировка. Я сбегаю на первый этаж, где горит тусклый свет, безошибочно нахожу входную дверь, но даже не успеваю дотянуться до ручки, как сзади меня подхватывают сильные руки и поднимают в воздух.
        - Простите, миссис Фоули, но вряд ли боссу понравится то, что вы попытались сбежать, - раздается над ухом мужской голос.
        - Пусти меня! Пусти! - я царапаю предплечья мужчины, раздирая их в кровь, но он не отпускает меня, несет по лестнице вверх, как будто я ничего не вешу.
        Он коротко стучит в дверь спальни, где я пребывала целый день, а потом открывает ее - и вот я уже смотрю на стоящего посреди спальни Финна. Его торс мокрый, а вокруг бедер намотано полотенце. Финн хмурится.
        Охранник ставит меня на пол.
        - Доброй ночи, - спокойно произносит он и скрывается за дверями спальни, а я остаюсь стоять под разъяренным взглядом теперь уже своего мужа.
        ГЛАВА 7
        МИШЕЛЬ
        Стараясь не обращать внимания на испепеляющий меня взгляд, я демонстративно прохожу к кровати и забираюсь под одеяло. Сердце грохочет в груди и все никак не успокаивается. Мне нужно поспать и набраться сил, а я не могу сомкнуть глаз, как будто кто-то вставил между веками спички. Через некоторое время лампа на ночном столике с другой стороны кровати гаснет, и матрас прогибается под тяжелым мужским телом. Финн придвигается ближе и кладет руку мне на талию. Я пытаюсь ее сбросить, но он сильнее впивается пальцами в мою кожу и тянет меня ближе к себе, прижимая к горячей груди. Я брыкаюсь, пытаюсь вывернуться, но Финн держит меня крепко.
        - Спи, Мишель, - рычит Финн мне на ухо, и я сдаюсь. Еще одну ночь побуду в иллюзии безопасности в его объятиях. Всего одну ночь, а завтра что-нибудь придумаю.
        Взгляд темных глаз впивается в меня, и голове мгновенно становится жарко. Он подходит ближе и с силой сжимает мою шею. Я задыхаюсь и хриплю. Пытаюсь дотянуться до его руки, чтобы хотя бы немного ослабить хватку, но мои как будто проскальзывают через его предплечье. А кислорода остается все меньше. Я чувствую, как кружится голова, как темнеет перед глазами. В моей руке внезапно оказывается пистолет и я, недолго думая, поднимаю его и стреляю. Мерфи теперь от меня на расстоянии вытянутой руки. Я направляю пистолет ему в голову и делаю выстрел прямо между глаз. Я чувствую, как на мою руку и лицо щедро брызгает кровь, и меня начинает тошнить. Но Мерфи не падает. Он продолжает улыбаться и смотреть на меня с дырой в голове.
        - Умница, девочка. Но я забираю тебя с собой.
        Он снова тянет ко мне руки, и я начинаю истошно вопить, задыхаясь от ужаса, накатывающего на меня.
        - Мишель! Тихо, Мишель. Детка, это сон, всего лишь сон, - слышу я голос Финна у самого уха.
        Крепкие руки обвились вокруг меня и сжимают, притягивают ближе к теплому телу. Я вырываюсь из сна с хриплым криком. Все тело мокрое от пота, а сердце норовит выпрыгнуть из груди. Я вцепляюсь в Финна и вжимаюсь своим телом в его, всхлипывая.
        - Финн. Он был такой страшный, - рыдаю я, пока он гладит меня по волосам и нежно целует в макушку.
        - Со временем это пройдет. Ш-ш-ш, пройдет. Ну все. Всего лишь сон, - нежно шепчет он на ухо. - Тише, детка. Ты со мной, ты в безопасности.
        Я поднимаю голову, и наши с Финном губы оказываются совсем рядом. Мы буквально дышим одним воздухом. Я не думаю, повинуюсь инстинктам. Прижимаюсь своими губами к его, пытаясь почувствовать что-нибудь, кроме ужаса, сковавшего холодными щупальцами мое тело. Финн отзывается на поцелуй, сначала нежно гладит своими губами мои, а потом его язык проскальзывает ко мне в рот, и сон медленно растворяется, ужас сменяется эйфорией и ощущением чего-то очень правильного.
        Финн поворачивает меня на спину и нависает сверху. Мы хаотично двигаем руками, срывая с меня пижаму и трусики. Он хочет как можно скорее оказаться во мне, как и я хочу почувствовать его и окончательно прогнать морок ночного кошмара. Мы не прерываем поцелуй, даже когда я оказываюсь голой. Наше тяжелое, хриплое дыхание нарушает тишину в темной комнате. Все ощущается настолько остро и в то же время мы как будто движемся в густом тумане. Нас все еще окружает ночь, которая делает атмосферу происходящего какой-то особенной.
        Финн сползает поцелуями на мою шею, впивается в нее губами и зубами, прихватывает ключицу и движется ниже. Я извиваюсь под ним, пытаясь как можно плотнее прижаться к твердому члену, скользящему по внутренней стороне моего бедра. Я так сильно хочу его, что хочется кричать об этом, только бы он скорее вошел в меня. Но я молчу, продлевая свою агонию. Финн втягивает в рот сосок, пока второй сжимает между пальцев и тянет, посылая импульсы томительной боли вниз живота. Мне так хорошо, тягуче, сладко. Я впиваюсь пальцами в его волосы и тяну за них. Хочу, чтобы он прекратил и продолжал. Чтобы никогда не останавливался, и я могла остаться в этой сжигающей эйфории навечно.
        - Пожалуйста, Финн, - прошу, когда у меня уже не остается сил терпеть.
        Но он качает головой и спускается ниже, оставляя на моем животе влажный след от языка и губ. Прикусывает нежную кожу, отчего я негромко вскрикиваю. Зализывает укус и двигается ниже и ниже, пока не оказывается между моих ног. Мучительно медленно проводит только кончиком языка между складок, заставляя мое тело выгибаться. Я стону, когда горячий язык резко ударяет по самому чувствительному месту, и я взмываю вверх на сумасшедшей скорости. Задыхаюсь под умелыми ласками языка и пальцев, таранящих мое лоно. Схожу с ума от того, как он стонет в мою кожу и вылизывает, заставляет меня дрожать и с хриплым криком кончить.
        Финн вылизывает все соки без остатка, пока по моему телу не проходится последний, практически болезненный спазм удовольствия. А потом он проводит языком по моему бедру, медленно поднимаясь и закидывая мою ногу себе на плечо. Я вижу в темноте его силуэт: крепкий, сильный, большой. Он нависает надо мной, но не пугает. Наоборот, дарит мне спокойствие и уверенность. Долгим, медленным толчком Финн входит в меня, и перед глазами появляются вспышки удовольствия. Вот теперь правильно, теперь на самом деле хорошо. Когда я наполнена им без остатка, когда он внутри меня, все ощущается таким… настоящим.
        Финн двигается медленно, плавно, как будто у нас есть все время мира. Может быть, оно и есть, я не знаю. Я уже совсем не знаю, сколько нам осталось, поэтому планирую использовать это время по максимуму. Финн наклоняется вперед, спуская мою ногу себе на бедро, укладывая так же вторую, и входит глубже. А я впиваюсь в его рот поцелуем, жадно хватая за волосы и притягивая к себе настолько близко, насколько могу. Толчки ускоряются и становятся жестче.
        - Я так соскучилась по тебе, - шепчу ему в губы. - Мой Финн, так соскучилась.
        Из горла вырываются всхлипы, но Финн заглатывает их глубоким поцелуем. Как только отрывается, прижимается еще сильнее ко мне своим телом, буквально вбивая меня в постель мощными толчками.
        - Моя девочка. Моя. Я ничему не позволю с тобой случиться, слышишь? Только не борись со мной. Ты должна сражаться на моей стороне, и я защищу тебя. Верь мне, ладно?
        Я быстро киваю, давая ему понять, что он - единственный, кому я могу доверять. Пускай завтра все будет по-другому. Пускай даже мы вернемся в отправную точку, но прямо в эту секунду я хочу доверять ему безоговорочно, купаться в его объятиях и строить вместе с ним воздушные замки. Потому что только в объятиях Финна чувствую себя в безопасности.
        Толчки становятся порывистые, мы тяжело дышим, целуем каждую часть тела, куда можем дотянуться. Я сжимаю кожу Финна на спине, царапаю ее ногтями, наверное, раздирая до крови, но это только подзадоривает его, и он движется быстрее. Сильнее вбивается в мое тело, мощно протаранивая меня, словно пытается достать до души. И он достает. Из меня вырываются неконтролируемые всхлипы, а по щекам бегут слезы. Ощущение, словно я проживаю катарсис, освобождаясь через мощные ощущения, едва дающие мне втянуть новую порцию воздуха в легкие. Финн сцеловывает мои слезы, но не останавливается, пока мы одновременно не замираем от накатившей волны оргазма, которая напрочь сносит все мысли. И я плыву в этих ощущениях, впитывая каждое. Пульсация внутри меня, мощные толчки, переходящие в плавные, практически нежные, наш общий стон, хватка на моих бедрах. Все смешивается в непередаваемый коктейль ощущений, качая меня на волнах удовольствия. Да, именно так и правильно. Так и должно быть.
        ГЛАВА 8
        МИШЕЛЬ
        Я потягиваюсь на огромной кровати, жмурясь от пробивающихся сквозь шторы лучей. Улыбаюсь, а потом вспоминаю, где я и как сюда попала, и улыбка сползает с моего лица. Прислушиваюсь к себе, пытаясь понять, как отношусь к этому, и понимаю, что внутри меня поселился холод. Его едва разбавляет жар от воспоминаний о прошедшей ночи, но этого не хватает, чтобы мне снова стало тепло. Вряд ли я пойму причину, по которой Финн захотел возглавить эту банду головорезов. Да я и не хочу понимать. Этому нет оправдания. Внутри меня снова закипает, я чувствую, как разгоняется сердце и злость клокочет где-то в горле. Нет больше жара от прошедшей ночи, мысли о поступке Финна заглушили его напрочь.
        Я принимаю долгий душ, сушу волосы, пытаюсь как-то спланировать свой день, но это невозможно, когда не знаешь, что ждет тебя через час. Как только я покидаю ванную и возвращаюсь в комнату, вижу на столе завтрак. Присаживаюсь, открываю крышку с тарелки. Классический ирландский завтрак, насколько я понимаю. Приступаю к еде, щедро запивая ее апельсиновым соком. Не успеваю расправиться с чашкой ароматного кофе, как в дверь спальни слышен стук, и она открывается. На пороге комнаты стоит симпатичная блондинка.
        - Доброе утро, миссис Фоули. Меня зовут Кали.
        - Доброе. Чем могу помочь, Кали?
        Она проходит в комнату и прикрывает за собой дверь.
        - Я ваша личная помощница.
        - Кто, простите?
        - Личная помощница.
        Я усмехаюсь.
        - Мне не нужна личная помощница. Мне и помогать-то не в чем. Я целый день заперта в четырех стенах.
        - Что ж, тогда я составлю вам компанию. - Она без приглашения присаживается в кресло напротив. - Буду считать себя фрейлиной королевы.
        Она улыбается открытой, искренней улыбкой.
        - Но мне действительно не нужна помощь и компания. Спасибо, Кали.
        - Вам нужно закупить одежду, например. Если мы не можем поехать за покупками, то можем выбрать одежду онлайн, и я привезу ее для вас. - она ставит сумку на пол и достает оттуда планшет. Разблокирует его и снова улыбается. - Мне нужны все ваши размеры.
        - Кали…
        - Нет-нет-нет, миссис Фоули. Если вы откажетесь от моих услуг, ваш муж меня уволит, - испуганно говорит она. - А мне нужно прокормить маленькую дочку. Пожалуйста.
        Я, сама того не осознавая, киваю.
        - Ладно. Но как ты начала работать на… моего мужа?
        - О, ему меня порекомендовал один из его советников… помощников. Я не знаю, как они называются.
        Кали смеется, а я слегка поеживаюсь. Удивительно, но для такой красивой девушки у нее довольно некрасивый смех. Как будто лающий, резкий. Это неожиданно и неприятно, но я все равно киваю.
        - Хорошо. Давай выберем одежду. - В конце концов хоть какое-то развлечение.
        Мы с Кали до обеда занимаемся тем, что постоянно перепрыгиваем с сайта на сайт и выбираем мне гору одежды. Не знаю, как я на такое согласилась. Я сразу сказала ей, что мне достаточно двух-трех пар джинсов и несколько футболок. Но Кали категорически отмела все мои аргументы и каким-то чудом ей удалось уговорить меня накупить ворох тряпья.
        Мы вместе обедаем в моей спальне. Кали рассказывает о своей маленькой дочке и о том, как ее беременную бросил парень, но она ни о чем не сожалеет. Когда ехала сюда, боялась, что жена нового босса окажется злющей, но была приятно удивлена, познакомившись со мной. К вечеру я даже перестала замечать ее странный смех. Мы с Кали быстро нашли общий язык, и я даже сама не заметила, как начала улыбаться. День пролетел практически незаметно. Когда Кали покидает мою комнату, на улице еще светло.
        Я выхожу из спальни и бреду по этажу, рассматривая висящие на стене картины, стоящие на постаментах статуэтки. Красивый дом, но он как будто с налетом… какой-то древности. Мне везде пахнет пылью и воздух здесь удушливый. Может быть, потому что я здесь пленница. Но ни в одном доме Финна у меня такого ощущения не было. Разве что только в подвале, но там я пробыла недолго. Я дохожу до самого конца коридора и выглядываю в окно. Повсюду, куда хватает взгляда, зеленые луга. Территория настолько огромная, что я даже не могу охватить ее. Вдалеке я вижу поле для гольфа, а перед ним озеро. Небольшое, видимо, искусственно созданное. Повернувшись вправо, я замираю. Дверь открыта, и я вижу, что это вход в библиотеку. Полки с книгами достигают потолка. Я вхожу туда и долго вожу пальцами по корешкам. Здесь дышится еще тяжелее. Несмотря на уютное кресло с наброшенным на него пледом и стоящий рядом большой торшер, кажется, словно я опять очутилась в подвале. Я выбираю книгу, которую никогда не читала, и возвращаюсь в свою спальню.
        - Миссис Фоули, фрукты и йогурт, мэм, - раздается за моей спиной, и я оборачиваюсь.
        В дверях спальни стоит миловидная женщина в черной униформе с белым фартуком.
        - Вносите, - отвечаю и снова разворачиваюсь, чтобы пройти на балкон, но тут меня осеняет, и я резко торможу.
        - Вас же Мэг зовут? - спрашиваю, глядя на женщину.
        - Да, мэм, - отвечает она, ставя поднос на столик.
        - Помогите мне, Мэг.
        Она резко отшатывается, как от пощечины, и быстро качает головой. А потом, словно одернув себя, склоняет голову слегка набок и смотрит на меня.
        - В чем? - спрашивает негромко.
        - Вы давно работаете в этом доме?
        - Давно.
        - Вы знаете, как отсюда можно сбежать.
        Ее рука подлетает вверх и пальцы закрывают рот.
        - Отсюда не сбежать, мэм. Только если мистер Фоули выпустит вас.
        - Но вы же знаете…
        Я делаю два шага к ней, но Мэг отступает и снова качает головой.
        - Нет, мэм, простите, но я ничем не смогу помочь Вам.
        - А как же вы уходите с работы? Наверняка же есть запасной выход. - Моя речь становится сбивчивой, я лихорадочно хватаю женщину за руки, но она выдергивает их и пятится к двери.
        - Нет, простите, мэм. Я ничем не могу помочь.
        Как только Мэг скрывается за дверью, я начинаю метаться по комнате, ища выход. Не из спальни, из ситуации. Я никак не могу оставаться с Финном. Ночью он был тем самым моим Финном, но при свете дня он снова превращается в босса ирландской мафии - страшного, опасного, беспощадного.
        Я снова выбегаю на балкон, мечусь, всхлипывая. Смотрю вниз. Возле бассейна стоит большой стол, и за ним сидит Финн, а рядом стоит охранник и слушает то, что говорит ему босс. Перевожу взгляд на дорожку, которая ведет к бассейну, и резко останавливаюсь. Прищуриваюсь, всматриваясь в мужскую фигуру, которая движется по направлению к Финну. Он все ближе и ближе, а мое сердце начинает разгоняться от волнения. Адриан! Он точно мне поможет! Я разворачиваюсь и несусь через дом навстречу тому, кто на самом деле может вытащить меня из этой клетки.
        ГЛАВА 9
        МИШЕЛЬ
        - Адриан! Адриан! - кричу, пока бегу ему навстречу. Бросаю взгляд себе за спину и вижу, как охранник порывается побежать ко мне, но Финн его останавливает.
        Мне плевать, что он за мной наблюдает, что, возможно, слышит все, что я собираюсь сказать Адриану. Плевать, что он может остановить меня за секунду. Даже на то, что может убить, плевать. Сейчас я лишь хочу вырваться, и, если для этого мне нужно умереть, так тому и быть.
        Я буквально врезаюсь в Адриана.
        - Забери меня отсюда, умоляю тебя. Адриан, забери. Увези меня в Бостон. Да просто высади из машины за воротами этого дома. Прошу тебя.
        Я вцепилась в лацканы его куртки и лихорадочно умоляю о помощи. Лицо Адриана остается хмурым. А потом он накрывает мои руки своими и медленно отнимает их от себя. Адриан качает головой, и каждое его движение отзывается болью в сердце.
        - Не могу, прости.
        - Но почему? Ты же помогал ему. Посмотри, в кого он превратился.
        Я поворачиваю голову. Финн смотрит на меня хмурым, тяжелым взглядом исподлобья. И каким-то шестым чувством я знаю, что эта выходка еще аукнется мне. Он недоволен, но мне нет до этого дела. Я хочу спастись из лап того, кто рискует превратиться в монстра, сам того не заметив. Снова разворачиваюсь к Адриану и быстро шепчу:
        - Я понимаю, ты не можешь при нем согласиться. Но подай мне хоть какой-то знак, что спасешь меня. - Он молча смотрит на меня, поджав губы. - Адриан…
        Я умоляюще складываю руки и заглядываю в его глаза. В них… равнодушие. Пустота. Он просто обходит меня, и я смотрю как Адриан идет к Финну. Тот поднимается из-за стола и делает несколько шагов навстречу, а я не могу сдерживаться.
        - Ублюдки! Грязные ублюдки! Ненавижу вас обоих! - кричу я, впиваясь пальцами в свои бедра. - Ненавижу! Все ради власти! Кровавые подонки!
        Финн кивает охраннику, и тот быстрым шагом подходит ко мне. Пытается схватить за плечи, но я брыкаюсь. Царапаю его и кусаю за руку, которая поднимается, чтобы взять меня за плечо.
        - Не смей притрагиваться ко мне своими грязными лапами! Не касайся меня!
        Наконец охраннику удается меня обхватить со спины и поднять в воздух. Я размахиваю ногами, чтобы угодить ему в голень или колено. Куда угодно, только бы вырваться.
        - Подонки! - кричу, срывая голос, и наблюдаю за тем, как из дома выходит Мэг, испуганно смотрит на меня, но ничего не делает. Торопится поставить на стол поднос с ужином для Финна и его гостя, пока я разрываюсь от проклятий, обрушивая их на голову мужа и его приспешника.
        Охранник затаскивает меня в дом. Когда я оказываюсь в комнате, мой голос сорван, а горло саднит от криков.
        - Ненавижу, - шепчу, оседая на пол возле кровати, и снова рыдаю. Уже в который раз.
        ***
        Несколько ночей Финн не приходит ко мне. Я не знаю, где он спит, и мне плевать. Я не хочу, чтобы он вообще ко мне заявлялся. Я отвратительно ем и практически не сплю. Моим единственным развлечением стали визиты Кали и книги. Помощница принесла купленную одежду, но я не использую ее принципиально. Не хочу носить то, что куплено на кровавые деньги.
        В один из дней я просыпаюсь с четким осознанием, что все, что есть у меня, куплено на эти деньги. Я с остервенением срываю с себя пижаму, трусики, и иду в душ. Там тру себя мочалкой без мыла, потому что оно тоже запачкано в крови. Неважно, чьей, это все равно кровь. Человеческая. Я так внимательно всматриваюсь в слив, что в какой-то момент мне начинает казаться, словно я моюсь не водой, а кровью. Как будто красная жидкость стекает с меня, закручивается в воронку и исчезает в сливе. Тогда я просто зажмуриваюсь, оседаю на пол и долго раскачиваюсь, обнимая себя. Меня разрывает адская боль от осознания того, во что превратилась моя жизнь. И я снова так остро чувствую одиночество, что мне не хватает дыхания.
        Крепкие руки поднимают меня с пола и несут в спальню. Они кладут меня на кровать и укрывают одеялом. Я так и лежу, боясь открыть глаза и вернуться в реальность. Я хочу еще мгновение обманываться, что все это мне приснилось в кошмаре.
        Снова темно. Я иду по заброшенном зданию. Слышу, как скрипят половицы и двери. Чувствую пронизывающий сквозняк и ежусь от холода. Я поднимаюсь все выше и выше, пока не дохожу до нужной комнаты. Опускаю взгляд вниз, а у меня на шее на ремне от фотоаппарата висит пистолет. И я знаю, что должна убить. Сердце разрывается от боли, когда я поднимаю взгляд и вижу в той самой комнате с потертым зеркалом Малоуна. Он стоит спиной ко мне. Я начинаю кричать, чтобы он уходил. Чтобы выбежал и спрятался где-нибудь, потому что убить я должна его. Он поворачивается и улыбается, а потом улыбка медленно сползает с его лица. Я смотрю на все это, как в замедленной съемке. Внезапно лицо Малоуна меняется на лицо Мерфи, и он улыбается мне. Я поднимаю пистолет и стреляю. Смотрю, как медленно летит пуля и начинаю кричать, потому что снова вижу лицо Мала, и пуля летит в голову именно ему.
        - Мал! Мал! Уходи, слышишь! Уходи-и-и-и!
        - Мишель! Мишель, проснись, тебе снова приснился кошмар, - слышу шепот, который вырывает меня из кошмара.
        Распахиваю глаза. Надо мной навис Финн. В комнате горит ночник. Я вижу, что Финн все еще в костюме, и от него пахнет виски. Я подскакиваю на ноги, пошатнувшись. Финн не успевает перехватить мою руку, как я отпрыгиваю на несколько шагов назад.
        - Пошел вон из моей комнаты.
        Финн встает с кровати. Его челюсти крепко сжаты. Как и кулаки.
        - Мишель… - цедит он сквозь зубы.
        - Пошел! Вон!
        Я замечаю на кровати букет пионов и хмурюсь. Он принес их мне? Еще пару недель назад я бы оценила этот жест, но не теперь. Я подскакиваю к кровати, хватаю цветы, разворачиваюсь и, замахнувшись, бью этим букетом Финну по лицу. От неожиданности он не успевает прикрыть лицо или перехватить букет, поэтому я успеваю хлестнуть его трижды прежде, чем он выхватывает букет, отбрасывает его в сторону. А потом Финн разворачивает меня спиной к себе и берет в кольцо своих рук, сжимая практически до хруста костей.
        - Прекрати, блядь! - рявкает он мне на ухо, а я, замахнувшись, со всей силы ударяю его локтем в живот.
        ГЛАВА 10
        МИШЕЛЬ
        Финн охает, но хватку не теряет. Он опрокидывает меня на кровать лицом вниз и прижимает сверху своим телом. Придавливает одной рукой затылок, а второй подхватывает обе мои руки за запястья и прижимает их к кровати.
        - Успокойся! - кричит он, практически оглушая меня.
        - Пусти немедленно и свали отсюда. Не хочу тебя видеть больше никогда!
        - Не провоцируй, Мишель.
        - И что ты сделаешь?! Меня тоже убьешь?! Давай, тебе же уже плевать!
        Рядом с моей головой со всей силы приземляется тяжелый кулак, и я вздрагиваю, но не прекращаю кричать.
        - Все, что ты можешь - это убивать! Ты не способен на большее! Ты - бесчувственное чудовище, которое я люто ненавижу! И всегда буду ненавидеть, слышал?! Всегда!
        Я вскрикиваю, потому что мне прилетает по обнаженной ягодице. Кожу печет от удара, за которым следует еще один и еще, и еще. Я пытаюсь вырваться, но это бессмысленно. Мне в бедро упирается возбужденный член, и все это вкупе с истерикой оказывает на мое тело странный эффект. Я возбуждаюсь. Дыхание становится чаще, и я впиваюсь пальцами в одеяло, сжимая его до онемения.
        - Блядь, Мишель, - шепчет Финн, когда из меня вырывается негромкий стон.
        Финн сильнее прижимается бедрами к моим и двигается. Медленно, как будто уже внутри меня. Я начинаю ерзать, но не потому что хочу вырваться из его удушающих объятий, а потому что хочу, чтобы между нами не было преграды в виде одежды. Потому что подаюсь слегка назад, позволяя Финну тереться об меня. Наше тяжелое дыхание, кажется, слышно даже в коридоре. Мы не говорим, только негромко стонем. Нам не нужны слова, потому что наши тела все говорят за нас.
        Финн опускает руку с моей попки, ведет ею от колена вверх по бедру, сжимает его и легонько шлепает по нему. А потом одной рукой быстро расстегивает ширинку, приспускает боксеры - и вот уже горячий, налитый кровью член бьется тяжелой головкой о мои ягодицы. Финн приподнимается и ставит меня на локти и колени. Легонько проводит пальцами между ног и тяжело, шумно выдыхает. Я выгибаю спину, открываясь для него. Показывая, как сильно нуждаюсь в том, чтобы он был сейчас внутри меня.
        Финн становится на колени за моей спиной, а потом медленно погружается в меня, схватив за бедра. Его хватка настолько сильная, что кожа саднит и горит от боли. Но ощущения внутри меня перекрывают любой дискомфорт. Я выгибаюсь сильнее, упираясь лбом в одеяло. Финн перехватывает одной рукой меня за плечо и дергает наверх. Обхватывает за талию, сжимает пальцами грудь и начинает трахать. Жестко, глубоко, остервенело. Так быстро, что я не успеваю вдохнуть. Сильно, до боли. Но она мне нравится. Прямо сейчас я бы ничего не изменила. Мне нужно чувствовать, как он разрывает меня изнутри, как присваивает. Как ставит свое клеймо на мне. Черт его знает, зачем это мне, но внутри меня витает такая потребность, разъедая внутренности и окрашивая душу в черный.
        Финн бросает меня на кровать, поворачивает набок и подтягивает к себе за бедра. Снова входит, заставляя меня извиваться. Глубоко и остро. Жарко, нечем дышать. У меня кружится голова от его толчков. Он как будто наказывает меня ими. Наказывает и поощряет. Карает и милует. Любит и ненавидит. Я смотрю в его глаза, которые сейчас чернее ночи. В них Ад и Рай смешались в единое целое. Говорят, мир не черный или белый, он серый. Ни черта подобного. Вот они - светлые чувства в черной душе. Я вижу их, чувствую, впитываю. Они все мои, без остатка. И я пью их большими глотками, не заботясь о том, что будет завтра. Сейчас мне нужен этот взрыв. Эта злость и ярость, которая подстегивает меня рывками двигаться навстречу Финну, царапать его бедра. Финн наклоняется вперед и впивается в мои губы поцелуем, а я кусаю и чувствую металлический привкус крови. Пью ее, жадно вдыхаю такой знакомый запах.
        Финн резко разводит мои ноги в стороны, и я оказываюсь лежать на спине. Склоняется ко мне, вдавливая в матрас, и снова входит так глубоко, что мне больно. Но я хватаю его за ягодицы и крепко сжимаю их, понукая продолжать, не останавливаться. Глядя мне в глаза, Финн двигается все резче и резче, пока мы не зависаем на самом краю оргазма. Он останавливается, а мне хочется кричать. На висках Финна блестят капельки пота, которые, скатываясь по мужественному лицу, капают мне на шею, смешиваясь с моими собственными. Финн медленно и плавно раскачивает бедрами, удерживая нас на самом краю, а я уже на грани истерики.
        - Финн…- умоляюще шепчу я.
        - Я люблю тебя, - хрипло произносит он, а потом, отведя бедра, резко врезается в меня, и я с криком кончаю, выгибая спину, всем телом прильнув к мужу.
        Мы тяжело дышим, приходя в себя. Уже в который раз Финн кончает в меня. Интересно, как быстро он достигнет своей цели сделать меня беременной? Нет, не интересно. Мое тело уже давно мне не принадлежит, я уже даже не хочу им распоряжаться. Пускай делает, что хочет. Прямо сейчас мне наплевать. Финн поднимает меня выше и укрывает одеялом. Тянется, чтобы поцеловать в губы, но я отворачиваюсь, и его губы мажут по щеке. Не хочу поцелуев. Ничего теперь не хочу. И этого секса не должно было быть. Снова меня накрывает чувство вины. Но теперь не перед Малоуном, а уже перед самой собой. Днем я пообещала себе, что больше никогда не подпущу к себе Финна, и вот так легко сдалась.
        - Мне еще нужно поработать, ты спи. Я скоро приду.
        Финн встает, поцеловав меня в ухо, поправляет одежду и идет на выход.
        - Не надо, - говорю негромко, но он слышит, потому что останавливается. Финн не поворачивается и не смотрит на меня. Просто стоит спиной ко мне пару мгновений, а потом выходит, громко хлопнув дверью.
        ГЛАВА 11
        МИШЕЛЬ
        На следующий день я спускаюсь в столовую на завтрак и вижу, как у стены выстроились люди. Я останавливаюсь на входе и обвожу их недоуменным взглядом, потом смотрю на охранника. Он указывает на людей.
        - Босс велел нанять новый персонал.
        - Тогда почему они выстроились здесь?
        - Босс сказал, чтобы вы познакомились с ними и давали распоряжения сами.
        Я слегка нахмурилась.
        - А где он сам?
        - Уехал по делам.
        - Когда будет?
        - Простите, мэм, меня в это не посвящали.
        С этими словами охранник разворачивается и покидает столовую, а я продолжаю стоять и пялиться на прислугу. И что я должна им говорить? Я никогда не управляла таким большим домом и не понимаю, что к чему. Тут я слышу торопливый стук каблуков и расслабляюсь. Кали. Она точно знает, что делать.
        - Доброе утро, миссис Фоули, - здоровается она с улыбкой, а потом обводит взглядом прислугу. - Новые?
        - Ага. - я наклоняюсь к ней и шепчу: - Я не понимаю, что должна сделать.
        - Познакомиться с ними и рассказать о своих ожиданиях.
        Я снова перевожу взгляд на стройный ряд людей в униформе. Представляю себе, какой они меня сейчас видят: испуганной и растерянной. Наверное, хозяйка огромного поместья должна вести себя увереннее, только я не хочу управлять всем этим. Я хочу назад в большой город, где все понятно и знакомо. И старые, заброшенные здания, и мой фотоаппарат.
        Одна из женщин выступает вперед. У нее приятная улыбка и добрые глаза. Я улыбаюсь ей нерешительно, не зная, должна ли я начать диалог.
        - Миссис Фоули, меня зовут Абигайл, ваш муж нанял меня экономкой. Я буду вашей правой рукой по управлению домом. У меня десятилетний опыт, так что, думаю, нам с вами будет легко. Давайте познакомимся со всеми, вы позавтракаете, а я пока отдам первые распоряжения. Как только освободитесь, мы с вами сможем спокойно обсудить ваши предпочтения по уборке и меню.
        Я облегченно выдохнула, и с моих плеч как будто сняли камень.
        - Спасибо, Абигайл.
        Она по очереди представляет нам персонал. Естественно, всех имен я не запоминаю, а некоторые вообще слышу впервые в жизни. Мне кажется, все они довольно приятные люди, так что я настроена позитивно. Что ж, это лучше, чем общаться с теми, кто был до них. Те были какие-то напуганные, отстраненные. Хотя что удивляться? Я могу только представить себе, что они повидали в этом доме за время работы у О’Салливана. С другой стороны, неизвестно еще, на что насмотрятся за время правления Финна.
        Мы завтракаем вместе с Кали, попутно обсуждая последнюю прочитанную мной книгу. потом прогуливаемся в саду.
        - Миссис Фоули, - окликает меня мужчина средних лет.
        Я останавливаюсь и смотрю на него.
        - Слушаю вас.
        - Миссис Фоули, меня зовут Ангус, я конюх. Скажите, когда вы хотите осмотреть конюшни?
        - Конюшни? - переспрашиваю, он кивает. Перевожу удивленный взгляд на Кали. - Ты знала, что здесь есть конюшни?
        Она качает головой и улыбается.
        - Я покажу вам их, когда скажете.
        - Что ж… давайте отложим это на завтра, Ангус. Если не возражаете.
        - Конечно. Мэм, мисс, - он слегка кланяется и уходит по той же дорожке, по которой пришел.
        - Я как будто попала в другой мир, - говорю, когда мы продолжаем прогулку с моей помощницей. - Словно меня перебросило на пару веков назад, а я в джинсах. - Мы смеемся. - Слуги, конюшня, даже долбаный луг свой. И помощница, которая больше смахивает на компаньонку.
        Кали снова смеется.
        - Полагаю, ваш муж меня нанял, чтобы вы не скучали, пока он занят мужскими делами. А знаете что? Поговорите с ним. Нам нужно поехать осмотреть окрестные замки. Они здесь потрясающе красивые. Будет обидно жить здесь и не видеть всей красоты.
        Следующий час Кали описывает замки, которые, оказывается, практически окружают этот особняк. Многовековые развалины и отреставрированные дома-замки наместников английской короны в Ирландии. Она так живописно описывает их, что я, слегка прикрыв глаза, так и представляю их себе, как будто смотрю через объектив.
        - Камера! - вскрикиваю я, и Кали слегка дергается от неожиданности.
        - О, Боже, - выдыхает она, положив ладонь на грудь.
        - Прости. Мне нужна камера. В Бостоне я занималась фотографией. Мне нужна камера и ноутбук для ретуширования фотографий. Вот что мы закажем следующим. Сегодня же поговорю с Финном. Он мне не откажет.
        Кали уезжает ближе к вечеру. Остаток дня я провожу с Абигайл, обсуждая домашние хлопоты. А вечером я, полная энтузиазма снова взять в руки камеру, брожу из угла в угол комнаты, продумывая, как бы уговорить Финна на камеру и ноутбук. Нет, он вряд ли откажет мне в такой мелочи. Но я же злая на него и вчера отказала ему в том, чтобы спать со мной. И вообще дала себе зарок не подпускать Финна к своему телу. А если он потребует взамен на камеру моей покорности? Буду я готова пойти на это?
        Не успеваю я додумать эту мысль и найти ответы на свои вопросы, как дверь спальни распахивается, и Финн предстает передо мной в деловом костюме. Безупречный, такой красивый, что я не могу оторвать от него взгляда. Красивый и… чужой. Суровый, не такой, каким я привыкла видеть его. Он захлопывает дверь и делает несколько шагов ко мне. Я выжидающе смотрю на него.
        - Через два часа в нашем доме будет встреча с моими помощниками. Я должен тебя им представить.
        Я сразу забываю про камеру и свое намерение быть мягче с Финном, чтобы заполучить желаемое. Прищуриваюсь и складываю руки на груди.
        - С чего ты взял, что я соглашусь на это?
        - Мишель, у меня был тяжелый день, не подливай масла в огонь.
        - Правда? А у меня по-твоему, тут легкое время?! Я вообще-то в заточении! - кричу на него, и Финн хмурится сильнее.
        - Ты не в заточении, - устало выдыхает он.
        Внезапно мне хочется усадить его, забраться к нему на колени и, гладя по голове, массировать кожу, слегка царапать ноготками, как он любит, чтобы расслабить после тяжелого дня. Я сжимаю кулаки, чтобы не воплотить в жизнь ненужный порыв.
        - Но ты не разрешаешь мне выходить за пределы поместья.
        - Не разрешаю, - отвечает Финн и начинает раздеваться под моим жадным взглядом.
        В костюме он совсем другой. Мужественный, но не такой грубый, как был в спортивной одежде и с оружием. Черты его лица как будто стали острее, этот эффект особенно сильно подчеркивается, когда у него отрастает щетина, как сейчас. Я знаю, что он ее сбреет, потому что не любит растительность на лице. А мне хочется провести по его щеке ладонью, чтобы почувствовать, какая она на ощупь. Мягкая или жесткая?
        Финн разворачивается и идет голым в ванную, а я следую за ним. Наблюдаю, как он забирается в душевую кабину и становится под струи воды.
        - Я не пойду никуда! - зачем-то говорю я. Он уже и не спрашивает, а я все равно пытаюсь оставить за собой последнее слово.
        Перед тем, как стекло запотевает от горячей воды, я вижу кривую ухмылку Финна.
        - Тогда я потащу тебя туда голой.
        Я складываю руки на груди.
        - Ты этого не сделаешь.
        В один миг его лицо превращается в каменную маску, а взгляд становится темный, как будто намеревается разрезать меня.
        - Я сделаю все, что будет необходимо, Мишель.
        Я вылетаю из ванной и резко захлопываю за собой дверь. Мудак!
        ГЛАВА 12
        МИШЕЛЬ
        Когда Финн, надев после душа свежий костюм, выходит из спальни, я перестаю делать вид, что увлеченно читаю. Книга на самом деле жутко скучная. Я украдкой наблюдала за тем, как Финн одевается, покусывая губы. Когда он уже стоял на выходе из комнаты, сказал:
        - У тебя час на сборы. Если через час ты не спустишься, я воплощу свою угрозу в жизнь.
        Как только дверь за ним закрывается, я показываю ей неприличный жест несколько раз. Снова чертыхаюсь, но понимаю, что я не знаю этого нового Финна, а потому не понимаю пока еще, как себя с ним вести. Что, если он действительно решится и вытащит меня голой к своим приспешникам? Как они вообще называются? Помощники? Советники? Головорезы? Боже, да там же одно зверье, мне нельзя туда голой. Я поднимаюсь с кровати и уныло плетусь в ванную. Здесь до сих пор витает аромат мужского геля для душа. Он отличается от того, каким Финн пользовался в Америке, но тоже терпкий и мужественный.
        Я забираюсь под теплые струи, вдыхая глубоко и прикрыв глаза. Под веками проносятся наши отношения в домике в лесу. Тогда мне казалось, что жить в таких условиях, постоянно ожидая нападения, страшно. Как же я ошибалась. По сравнению с тем, как мы живем сейчас, то время кажется райским. Только мы двое против всего мира. А здесь как будто весь мир против меня одной. Единственное утешение в лице Кали, которая скрашивает мои черные дни.
        Я привожу себя в порядок, сушу волосы, наношу неброский макияж. Надеваю платье и туфли, бросаю на себя последний взгляд в зеркало и покидаю комнату. Хотел показать меня? Он покажет. Декольте достигает практически пупка. Спасибо силиконовым лентам, вшитым по краю, что я еще не демонстрирую грудь. Финн сказал, что, если я буду сопротивляться, он вынесет меня голой напоказ ирландским ублюдкам. Частично его угрозы сейчас претворятся в жизнь.
        Я спускаюсь по лестнице, а внизу меня уже поджидает один из головорезов. Обернувшись ко мне, он окидывает меня взглядом. Немного дольше задержавшись на декольте, охранник громко сглатывает. А мне хочется рассмеяться. Тест на платье пройден. Киан откашливается и отводит взгляд.
        - Вас ждут в саду, - севшим голосом произносит охранник.
        Я торжественно шествую в указанном направлении, каблуки отбивают стройный ритм по прохладным мраморным полам. Проходя мимо гостиной, я задерживаюсь на ней взглядом. Лучше бы мне сидеть здесь у камина и читать книгу, а не идти на встречу с бандитами в откровенном наряде. Как только я появляюсь в саду, мне внезапно хочется прикрыть свое декольте и вообще переодеться в мешок, накинув на голову капюшон. Моя бравада резко сдувается, уступая место страху и смущению.
        В саду стоит длинный стол, накрытый к ужину. Свечи в стеклянных подсвечниках бросают блики на лица присутствующих, делая атмосферу еще более зловещей. Я обвожу взглядом мужчин, сидящих за столом. Ни одной женщины. Ни одной! Я думала, это будет нечто похожее на встречу семей, но в итоге я буду одна среди этой своры, которая сальными взглядами обводит контуры моего тела, ожидаемо задерживаясь на том месте, которое я так неприлично выставила напоказ. Сама спровоцировала эту ситуацию, и теперь жутко жалею об этом.
        Удивляя меня, Финн поднимается со своего места и идет мне навстречу. Кивает Киану, и тот как будто растворяется в пространстве. Финн с улыбкой подходит ко мне и берет за локоть. Нет, не улыбка, оскал. Он молчаливо обещает мне расплату за самовольную диверсию. Финн ведет меня к столу. Внешне может показаться, что он просто поддерживает меня под локоть. На деле же сжимает так, что хочется зашипеть от болезненных ощущений.
        - Моя жена Мишель Фоули, -представляет он меня.
        Нестройный гул голосов приветствует меня, пока я с ужасом думаю о том, что сначала мне предстоит сидеть с этими шакалами за одним столом и даже, возможно, съесть ужин. А потом меня непременно будут ждать разборки с Финном. Как бы он ни твердил мне о своей любви, в его глазах я прочитала, что моя выходка будет иметь последствия. И впервые со дня нашей встречи я боюсь оставаться с ним наедине. Кто знает, в кого он превращается, общаясь с этими… нелюдями?
        Этот ужин, пожалуй, самый ужасный в моей жизни. Внешне ничего не выдает моего страха, но я каждый раз дергаюсь, когда кто-то из присутствующих за столом делает резкое движение. Мне все кажется, что они расценят Финна как бутафорскую замену О’Салливана, достанут оружие и начнут стрелять. Невозможно не ждать подвоха или смерти, находясь рядом с теми, для кого убить человека - это как выковырять из зубов остатки пищи.
        Я не вступаю в разговоры, и меня тоже никто не трогает, к счастью. Но я постоянно ловлю на себе заинтересованные, оценивающие взгляды. Но стоит Финну посмотреть на этого человека, и он тут же отворачивается. Как и я, когда Финн смотрит на меня. У него всегда был тяжелый взгляд, подавляющий. В нем была сосредоточена вся внутренняя сила этого мужчины. Но я никогда не чувствовала такого давления с его стороны. Возможно, сказывается то, чем он теперь занимается. А, может быть, меня все еще не покинул страх от ожидания расправы из-за моей выходки.
        После ужина я встаю с помощью Киана, Финн становится рядом со мной.
        - Встретимся в бильярдной, - кивает он своим приспешникам, тут же подскочившим со своих мест, как только поднялась я. Джентльмены, черт подери.
        Финн кладет руку на мою поясницу и провожает в дом. Доводит до лестницы.
        - Я не иду играть в бильярд? - спросила с сарказмом. Лучшая защита - это нападение.
        - Нет, - коротко ответил он. - Спасибо, что спустилась.
        - Это не ради тебя.
        Бровь Финна вопросительно изгибается.
        - Правда? А ради кого?
        - Не хотела демонстрировать твоим цепным псам свою наготу.
        Финн хищно усмехается.
        - Разумно. Тогда продемонстрируешь ее мне позже.
        - Черта с два. Ты первый в списке, перед кем я не разденусь, - цежу сквозь зубы. Такое ощущение, что мой инстинкт самосохранения, который еще пятнадцать минут назад нервно дергался от каждого движения за столом, оказавшись наедине с Финном, упал и притворился мертвым.
        Финн крепко сжимает челюсти, его темный взгляд становится еще тяжелее. Я пользуюсь тем, что он убирает руку с моей талии, разворачиваюсь и несусь наверх.
        - Это мы еще посмотрим, - летит мне в спину хриплым голосом.
        ГЛАВА 13
        МИШЕЛЬ
        Завернувшись в плед, я лежу на огромном шезлонге, прикрытом светлым балдахином. До сих пор не могу ответить на вопрос, какого черта я то и дело пялюсь на сидящего в беседке Финна. Перед ним ноутбук и какие-то документы. Его приспешники то уезжают, то приезжают. Постоянно рядом с ним крутится только один человек: приземистый коренастый мужчина средних лет. Он, пожалуй, единственный, кто не заглядывает Финну в рот и не заискивает. Разговаривает с ним практически на равных и не прогибается под тяжестью взгляда своего босса. Финн, похоже, тоже его уважает, потому что в общении с мужчиной с него ненадолго сползает маска надменности, остается только серьезный мужчина, который управляет кровавой империей.
        По подъездной дорожке шуршат шины, но я уже даже не смотрю в ту сторону, ожидая появления очередного прихвостня моего мужа. Но удивляюсь, когда по дорожке к беседке широким, размашистым шагом следует Адриан. Я потираю грудную клетку, потому что там снова ноет. От мыслей о том, что он мне не поможет. Он словно… оборотень. Перевоплотился, как только Финн занял место О’Салливана. Вот так просто решил встать на сторону очередного мафиози? Не верю в это. Адриан показался мне принципиальным человеком.
        Я наблюдаю за тем, как они общаются. Как друзья. Словно не было всех этих ужасных событий. Словно Финн не возглавил тех, против кого Адриан борется ежедневно. И мне противно. Тошнит от игры, правил которой я не знаю. Я напрягаюсь и по телу проходит дрожь, когда меня посещает неожиданная мысль. А что, если Адриан подбирается к Финну? Проще же упечь за решетку того, кто тебе доверяет. Возможно, Адриан сообразил, что просто так до главы мафии не добраться, и решил, что сможет зажать в кулаке Финна, если будет притворяться его другом. Я не знаю, что чувствовать. Как человек и пленница я должна испытывать облегчение. Получается, мне стоит подождать еще немного… или много, зависит от Адриана. И, как только он посадит Финна, я буду свободна. Но при мысли о том, что Финн окажется за решеткой, внутренности скручивает. Сразу же накатывает ощущение, что я останусь одна, беззащитная и брошенная на произвол. Как бы я ни боялась нынешнего Финна и его поступков, все же рядом с ним я чувствую защищенность.
        - Добрый день, миссис Фоули.
        - Кали, привет.
        Я присаживаюсь на шезлонге и откладываю книгу. Бросаю быстрый взгляд на беседку. Финн прожигает мою помощницу внимательным взглядом. Как будто сканирует ее. Мои внутренности обжигает ревностью. Присмотрел Кали для себя? Может быть, он с ней развлекается, когда не ночует в моей постели? Меня не должно это волновать. Я же сама сказала ему, что не подпущу к себе. Но одна мысль о том, что он с ней… Проклинаю свое богатое воображение, которое уже яркими красками рисует картинки того, как Финн жадно врывается в тело Кали. Как он говорит ей все те грязные словечки, которые так любит. Как вылизывает ее… Трясу головой, прогоняя видение. Если он и спит с ней, то я ничего не изменю в этой ситуации. И снова меня накрывает раздражение от непонимания, как я должна себя вести и что делать.
        - Как вы сегодня? - спрашивает Кали, кивнув моему мужу и Адриану, и присаживаясь рядом. Я наблюдаю за тем, как мужчина, с которым Финн разговаривал до этого, уходит в сторону ворот.
        - Нормально, - отвечаю Кали.
        - Я вызвала вам стилиста, мастеров депиляции, маникюра и педикюра.
        - Я ничего не хочу, отправь их назад, - устало произношу и снова падаю на подушки.
        Кали поворачивается лицом ко мне и улыбается.
        - Я знаю. Вы никогда ничего не хотите. Вы все время так говорите. Но давайте устроим СПА-день. Это поможет отвлечься. В конце концов, ни одной женщине такие развлечения еще не вредили.
        Она тянет меня за руку и под мой стон ведет в дом. Все процедуры занимают у нас несколько часов с перерывом на обед и отдых. Даже смешно. Отдых от отдыха. Кали все время рядом. Она много рассказывает об окрестностях, о традициях своей семьи. А я слушаю, представляя себе, как проживаю за нее эту счастливую жизнь. Единственное, с чем не повезло моей помощнице - это с отношениями. Ей все время попадались не те мужчины. Так что она объявила перерыв от них, решив посвятить всю себя дочери.
        Кали ушла провожать мастеров маникюра, а я осталась с Айрин - милой, приятной женщиной. Она заканчивает колдовать над моими волосами, а я сверлю ее взглядом через зеркало.
        - Айрин? - зову я, когда шальная мысль проскакивает в моей голове.
        - Да, миссис Фоули?
        - Вы работаете где-то в городе?
        Ее движения в моих волосах замедляются, и она внимательно всматривается в мое лицо в отражении зеркала.
        - Не просто где-то, мэм, а в лучшем салоне столицы.
        - И вы…
        - Хозяйка этого салона, - говорит она, кивнув. Айрин расслабляется, потому что, похоже, подумала, что я хочу поболтать о ней. Или о чем угодно, только бы заполнить неловкую паузу, которая возникает в обществе чужого человека. - Когда у вас будет возможность, буду рада принять вас в своем салоне. У нас целый комплекс. Массаж, обертывания, всякие процедуры красоты. Можно даже сделать себе инъекции красоты, - заговорщическим шепотом добавляет она, слегка склонившись к моему уху. А потом выпрямляется и небрежно взмахивает рукой. - Хотя зачем они вам? Вы же красавица и без всего этого.
        Айрин улыбается и продолжает укладывать мои волосы.
        - Помогите мне сбежать, - выпаливаю я, и она застывает. Я понижаю голос и повторяю медленнее на случай, если она не расслышала с первого раза. - Помогите мне сбежать.
        Лицо Айрин становится бледным, улыбка стремительно покидает красивое лицо. Она бросает быстрый взгляд на дверь, а потом снова смотрит на меня в отражении зеркала.
        - Отсюда невозможно сбежать, - понизив голос, быстро проговаривает она. - Пока мистер Фоули не решит вас отпустить, вы - его пленница.
        - Айрин, - зову я, поворачиваясь и хватая ее за руку. От неожиданности она делает шаг назад, ее взгляд испуганный. - Я заплачу. Что хотите сделаю. Только помогите.
        Она медленно, едва заметно качает головой. Сочувствие в ее взгляде рвет мою последнюю надежду на спасение.
        - Простите, миссис Фоули, но я всего лишь стилист.
        Она отходит от меня и начинает быстро собирать инструменты, с помощью которых приводила мои волосы в порядок. Я уныло смотрю в зеркало. Для чего нужны эти блестящие, струящиеся локоны, светящаяся кожа и дерзкий красный маникюр? Точнее, для кого? Радовать босса мафии? Я опускаю голову и утыкаюсь в свои прохладные ладони. Такое ощущение, что я уже никогда не покину эту громадную клетку, в которой мне даже дышать тяжело.
        Я выхожу на балкон и смотрю на Финна с Адрианом. Они вот уже несколько часов что-то напряженно обсуждают. Интересно, о чем они говорят? Я все никак не могу поверить, что Адриан оказался продажным. Предполагаю, что ему мешала жить не столько мафия, сколько именно О’Салливан. Но почему?
        - Я слышала вашу просьбу к Айрин, - раздался слева от меня голос Кали, и я дернулась от неожиданности.
        - Я не слышала, как ты вошла.
        - Я могу помочь вам.
        Я поворачиваюсь и смотрю на Кали. Она прожигает беседку взглядом, полным ненависти. Я же молча изучаю ее лицо. Неужели у нее собственные счеты с ирландской мафией? Тогда почему же она на них работает? Я только открываю рот, чтобы задать вопросы, как Кали опережает меня.
        - Из-за них я всю жизнь, как на коротком поводке. Примерно лет с девятнадцати. Тот, кто ушел от меня, бросив с маленьким ребенком, был должен им деньги. Много денег. Не знаю, чем руководствовался О’Салливан, но меня не изнасиловали и не взяли в рабство так, как могут взять женщину. Но я до сих пор отрабатываю долг того мудака, который позорно скрылся.
        - Они не убили его?
        Кали пожала плечами.
        - Убили наверняка, мафия такое не прощает.
        - Но ты все равно…
        Она кивнула.
        - Стала их заложницей на долгие годы.
        - Но теперь Финн управляет…
        - И он сказал, что мой долг пока не выплачен.
        Я бросаю на беседку взгляд. У меня появился еще один повод презирать мужчину, которого я люблю. Мне кажется, каждый такой низкий поступок отщипывает от светлого чувства по кусочку, и скоро от любви не останется и следа.
        - Помоги мне, - прошу я Кали, глядя теперь на нее.
        - Дайте мне время все организовать, - говорит она. - Я все сделаю.
        ГЛАВА 14
        МИШЕЛЬ
        Я дергаюсь от грохота распахиваемой двери. Она бьется о стену. Резко оборачиваюсь от окна и смотрю на Финна. Он крепко сжимает челюсти, его ноздри раздуваются от гнева. Захлопнув дверь, Финн в несколько больших шагов преодолевает расстояние между нами. Я пячусь назад, пока не упираюсь в подоконник. Финн хватает меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. А в них молнии, пожары и стихийные бедствия, видеть которые я не хочу. Зажмуриваюсь в ожидании того, что последует дальше.
        После посиделок со своими псами Финн не пришел ко мне ночевать, хотя я ждала скандала. И из-за этого не могла пол ночи уснуть. Но вот, похоже, он выдержал паузу и пришел наказать меня за платье.
        - Смотри на меня, - цедит он сквозь зубы. Я медленно открываю глаза. Во взгляде Финна мелькает что-то… то ли нежность, то ли страх, но это чувство быстро гаснет, сменяясь уже ставшей привычной жесткостью. - Еще раз попросишь кого-то о помощи, ты обречешь этого человека на смерть. - Я вздрагиваю. - Если бы Айрин согласилась тебе помочь, то она бы не ушла дальше этого забора.
        Финн показывает мимо меня рукой за окно. Я дергаюсь, потому что невольно ожидаю удара. Откуда это взялось? Финн никогда не поднимал на меня руку. Был груб, да, иногда вел себя жестко. Но никогда не бил.
        - Я не…
        - Не ври мне! - выкрикивает он в мое лицо, заставляя сжаться от страха. - Никогда не смей врать мне, Мишель. И что за цирк с платьем? Ты хотела спровоцировать этих мужчин? У тебя получилось, ты привлекла к себе внимание. - Финн наклоняется вперед и еле слышно шепчет мне на ухо: - Ненужное внимание, которое теперь выйдет нам боком.
        Финн резко отстраняется, отпуская мой подбородок, и делает несколько шагов назад, а потом разворачивается и идет в ванную.
        - Ты превратился в такое же зверье, как и все они! - выкрикиваю, не удержавшись. - Такое же бесчувственное животное!
        Ответом мне служит захлопнувшаяся дверь в ванную. Я оседаю на кровать. Оказывается, все то время, что он проводил со мной сокращенную версию воспитательной беседы, у меня чертовски сильно дрожали ноги. Спустя минут пятнадцать я уже прихожу в себя и ложусь спать. Последние события так сильно меня вымотали, что сил к вечеру уже совсем не остается. Уплывая в сон, я краем сознания понимаю, что забыла закрыть шторы, но мне уже плевать. Продолжая сверлить глазами окно, я медленно засыпаю.
        Первый раз просыпаюсь от того, что к моей спине прижимается горячее тело. Финн лег спать обнаженным. Мое сердце срывается в галоп. Я жду, что вот сейчас Финн начнет приставать ко мне, и мы снова займемся сексом. Я не смогу ему отказать. Или смогу? Черт, напряжение, в котором я постоянно пребываю последние дни, требует выхода. И секс - это выход. Но я все еще злюсь на Финна и слегка его побаиваюсь. Поэтому нет, только через мой труп.
        Финн обнимает меня одной рукой, а я пытаюсь ее сбросить с себя. Он дергает резче, и я буквально впаиваюсь в его тело. Мне кажется, я даже могу почувствовать спиной, как быстро и громко бьется сердце Финна. Он подается вперед и целует мой затылок. Из-за волос я не чувствую прикосновения его губ, но это не мешает мурашкам покрыть кожу под волосами.
        Я снова уплываю в сон, когда слышу размеренное дыхание Финна. Это неожиданно. Он просто лег и уснул, обняв меня. Без поползновений в отношении моего тела.
        В следующий раз я просыпаюсь от того, что чувствую вибрацию кровати. Сначала я не могу понять, по какой причине это происходит, а потом приоткрываю глаза. Во сне я перевернулась и теперь лежу лицом к Финну. Он на спине, одеяло сброшено. Его рука обхватила твердый член и теперь ритмично скользит по нему вверх и вниз. В тусклом ночном свете я не вижу деталей, но воображение и хорошая память дорисовывают их сами. Мне кажется, я даже могу рассмотреть перепад между головкой и стволом. Вены на члене и на тыльной стороне широкой ладони. Рука так сильно сжимает член, что, кажется, у Финна белеют костяшки пальцев. Но, конечно, я все это придумала, вряд ли это можно рассмотреть в темноте. Фантазия, помноженная на реальность, дает вполне ожидаемый эффект: я возбуждаюсь. Чувствую, как мне становится жарко, как ускоряется дыхание и сбивается сердечный ритм. Как между ног становится влажно. И мне хочется запустить пальцы под пижамные шорты, чтобы снизить градус жара снизу.
        Мое лицо пылает. То ли от возбуждения, то ли от стыда. Одно дело - заниматься сексом, участвовать в процессе вместе с Финном. И совсем другое - смотреть, как он сам себя удовлетворяет. Это кажется более интимным. Каким-то… запретным, что ли. Я не знаю, как себя вести в это ситуации, поэтому предпочитаю не выдавать того, что проснулась. Но продолжаю смотреть из-под едва приоткрытых век, с трудом сглатывая скопившуюся во рту слюну. Потому что оторвать взгляд от этого зрелища выше моих сил. Рука Финна ускоряется, его дыхание становится тяжелее, более частым. Второй рукой он обхватывает яички, замирает на пару секунд, а потом делает несколько быстрых рывков ладонью и кончает. Из него вырывается то ли хрип, то ли стон. Очень сексуально. И так по-мужски. Вот чего не отнять у Финна - он остается мужчиной до конца. Даже не стонет громко во время оргазма. Я с жадностью смотрю на то, как сперма, выстреливая, заливает живот Финна. И внезапно мне хочется сделать снимок этой картины. Потому что от нее сводит между ног. Там такая сумасшедшая пульсация. Кажется, стоит мне сжать бедра сильнее, и я смогу кончить
только от этого.
        Финн наконец расслабляется, отпуская член. Он протягивает руку к прикроватному столику и вытаскивает из коробки несколько салфеток. Вытирает живот и руки, потом снова накрывается одеялом и закидывает одну руку за голову. Прикрывает глаза и протяжно выдыхает. Потом второй рукой обнимает меня и тянет к себе, пока моя голова не ложится на его грудь. От Финна пахнет сексом. Я едва живая от возбуждения, сердце грохочет, сбиваясь с ритма.
        - Понравилось шоу? - внезапно спрашивает Финн. Я молчу. Крепко зажмуриваюсь. Может, он решит, что я все еще сплю и ничего не видела. - В следующий раз жду от тебя такого же.
        - Пусть твои шлюхи тебе показывают шоу, - не сдерживаюсь я и тут же мысленно себя ругаю. Ну почему бы не промолчать и не сделать вид, что я на самом деле крепко сплю и рукоблудие Финна прошло мимо меня? Но нет, я же никогда не умела играть, и сейчас моя импульсивность тоже выскочила впереди меня.
        Финн усмехается, негромко фыркнув.
        - Ни одна из них не сравнится с тобой.
        Я застываю. Ни одна из них?! То есть, они есть?! И сколько же их?! А Кали? Она тоже в их рядах?
        Я пыхчу от злости так громко, что Финн снова хмыкает. Мне хочется взять пинцет и вырвать каждый волосок на его груди и на той блядской дорожке, которая соблазнительно указывает на его пах. Тьфу, ничего не соблазнительно! Мне так нравилось, что Мал сбривал у себя такую же. С чего вдруг менять свои предпочтения?
        - Спи, моя тигрица, - мурлычет Финн мне в макушку и целует. - Ревновать будешь завтра.
        Он удобно располагает колено между моих ног, а я едва сдерживаюсь, чтобы не податься немного вперед и не потереться о него в погоне за удовольствием. Но решаю, что даже его нога не достойна доставлять мне оргазм, пока я не узнаю все про упомянутых шлюх.
        ГЛАВА 15
        МИШЕЛЬ
        Следующим вечером Финн входит в спальню и идет прямиком в ванную, не говоря мне ни слова. Неужели до сих пор злится? Тогда зачем обнимал меня ночью? Я тоже хороша. Сначала боюсь его, потом ненавижу, а потом позволяю обнимать себя. Но ночью что-то такое происходит с моим здравым рассудком, что я просто перестаю нормально думать. Как будто ночь - наше с Финном время для двоих. Для наших секретов и особых отношений. Словно мы прячемся под темным пологом, под который никому нет доступа. И мы можем обнажить наши души, не боясь быть осужденными или понятыми превратно. Как будто темнота дает нам право забыть о том, кем мы являемся днем, и что у нас тут, вроде как, противостояние. Забываются обиды и злость, страх и все проблемы. Мы просто Финн и Мишель, которые близки друг другу и которые только друг в друге находят утешение.
        Когда Финн выходит из ванной, я уже лежу с книгой. Он укладывается рядом и что-то читает в телефоне. Я бросаю на него короткие взгляды, а потом решаю все же озвучить то, что меня мучает:
        - Ты расскажешь мне когда-нибудь, что происходит?
        - А что происходит? - спрашивает он, не отрываясь от телефона.
        - Ну же, Финн, в лесу ведь все было иначе. Ты был другой.
        Финн откладывает телефон, выключает лампу на своем прикроватном столике и откидывается на подушки, прикрыв глаза предплечьем.
        - Я такой же, какой и был, Мишель. Обстоятельства изменились.
        О, это уже начало разговора. Я откладываю книгу и тоже выключаю свет, погружая нас в тот самый волшебный мрак. Подвигаюсь к Финну ближе и провожу кончиками пальцев по его груди.
        - Что именно изменилось в обстоятельствах? Ты можешь мне рассказать.
        - Если бы я мог, то уже рассказал бы. Рассказывать нечего. Ты все сама видишь.
        Я злюсь. Внутри меня закипает лава. Ночное волшебство перестает действовать на нас, и это бесит еще сильнее.
        - Вижу, - выплевываю со злостью. - Вижу, что ты стал мудаком, Фоули.
        - Мишель, - с улыбкой в голосе говорит он, - так я и не переставал им быть.
        - Мне скучно, - решаю я сменить тему. Бесполезно биться головой о глухую стену, только шишку набью.
        - В каком смысле?
        - В том смысле, что я круглые сутки в четырех стенах.
        - Ты каждый день проводишь на улице.
        - Да, во дворе. Я хочу поехать посмотреть окрестные замки.
        Я замираю и жду ответ. Минуту, две, а потом Финн тяжело вздыхает.
        - Читай, Мишель. Смотри телевизор. Завтра привезут твой ноутбук и камеру. Будешь заниматься любимым делом.
        - Что мне тут фотографировать? Тебя с твоими псами?!
        - Вот этого как раз лучше не делать. Если хоть одна фотография моих встреч просочится из этого дома, Мишель, пострадаем все мы.
        Я и без него это понимаю. Все, что происходит между ним и его шакалами, находится од строжайшим секретом. Разглашение даже крупицы информации чревато страшными последствиями, в первую очередь, для самого Финна.
        - Мне все равно скучно, Финн.
        - Мишель, роди детей и занимайся ими, - цедит он сквозь зубы.
        Я резко сажусь на кровати.
        - Да я сдохну быстрее, чем буду рожать для босса мафии, понял?! Подвергать детей постоянному риску? Ждать, что твои приспешники рано или поздно отвернутся от тебя, а от этого пострадают наши дети?! Да черта с два!
        - И как же ты этому помешаешь?
        - Больше не дам тебе кончать в меня!
        - Правда? - он так растягивает это слово, что я понимаю: скоро я пожалею о сказанном.
        Внезапно Финн дергает меня так, что я заваливаюсь на спину, и он придавливает меня своим телом.
        - Пусти! Животное! - выкрикиваю я, пытаясь вырваться.
        Финн срывает с себя боксеры и располагается между моих ног, прижимая их за колени к кровати. Я бью его по плечам, по лицу, по груди, всюду, куда только могу достать. Но ему как будто нет дела. Финн разрывает тонкие пижамные шортики на мне и наваливается сверху.
        - Ненавижу тебя, - цежу сквозь зубы.
        - Так уж и ненавидишь? - снова с улыбкой спрашивает он, прижимая мои руки одной своей к подушке у меня над головой.
        А потом его пальцы начинают кружить по моему клитору и периодически ныряют внутрь меня, размазывая выделившуюся смазку по чувствительному бугорку. И так раз за разом, пока я не перестаю вырываться. Финн хватает меня за талию и неожиданно разворачивает, укладывая на живот, а потом садится сверху. Он разводит в стороны мои ягодицы, а я замираю. И злость уже куда-то испарилась… Сейчас бы брыкаться, но я смирно лежу, затаив дыхание, в ожидании того, что последует дальше. Финн сводит мои ноги вместе, а потом проталкивает внутрь меня палец и ведет им, размазывая смазку между ягодиц, а потом слегка нажимая на сфинктер. Я напрягаюсь.
        - Ш-ш-ш, я немного поиграю, расслабься, - шепчет он, и ощущение такое, что он - заклинатель, который всего несколькими словами и хриплым шепотом смог успокоить мои нервы.
        Палец кружит и кружит, и неожиданно для себя я осознаю, что это приятно. А потом кончик проникает мне в попку, и я снова напрягаюсь, сжимая палец Финна.
        - Тише, расслабь попку, - говорит он, поглаживая меня второй рукой.
        Как только мои мышцы снова расслабляются, Финн проталкивает палец глубже, и я стону. Это… необычно и неожиданно приятно. Я слегка вздрагиваю от напряжения и постоянного ожидания того, что Финн сейчас перейдет черту, но он этого не делает. Медленно скользит пальцем внутрь и наружу, слегка растягивая дырочку. Я выгибаю спину. Ощущения интенсивные, но мне хочется чувствовать все это еще острее. Финн пристраивает член у моего входа и медленно погружается, не вынимая палец из попки, и это… запредельно. У меня закатываются глаза от необычных и таких ярких ощущений.
        Вначале Финн двигается медленно, позволяя мне привыкнуть к этому новому проникновению, потом он добавляет второй палец в моей попке, и, пока медленно растягивает ее, начинает врываться членом. Резко. Его движения порывистые, совсем не нежные, но в сочетании с мягким поглаживанием ануса создает такой контраст, от которого мои мысли туманятся. Я, кажется, злилась на него, запрещала ему кончать в меня. Но теперь мне наплевать на все это, потому что мне мало всего этого. Хочу больше, ярче, громче! Я начинаю резко подаваться назад, с пошлым шлепком встречая удары бедер Финна. Он впивается пальцами в мое бедро и рычит.
        Я не улавливаю момент, когда меня накрывает самый яркий оргазм в моей жизни. Ощущений так много, что я потеряна в них. Я даже не могу понять, в какой момент мои пальцы оказались на клиторе и кружили там, пока я не взлетела. Стимуляция с трех сторон кажется одновременно перебором и как раз тем, что мне было нужно. Потому что оргазм оглушает. В один миг выключает все ощущения, кроме тех, которые касаются центров удовольствия. Я падаю на кровать, пытаясь собрать себя воедино, но у Финна другие планы. Он подхватывает меня за талию и ставит на четвереньки, два раза сильно шлепает по попке, отрезвляя меня, а потом с силой вколачивается. Быстро и энергично, рывками на всю длину. А я кричу, срывая голос, потому что, черт побери, это же невозможно выдержать! Он слишком большой для этой позы, я слишком переполнена ощущениями. Последний толчок - и я, зависнув на краю всего на мгновение, кончаю со сдавленным хрипом, который резонирует с рыком, вырывающимся изо рта Финна. Остатками разума я понимаю, что он снова кончил внутри меня, но у меня уже нет сил ругаться с ним по этому поводу. Я сделаю это позже.
Только вздремну недолго, а потом сразу начну выяснять отношения.
        ГЛАВА 16
        МИШЕЛЬ
        Я несусь по газону, не разбирая дороги. Оказывается, человек может бесить сам себя. Финн теперь каждую ночь спит в моей - нашей - постели и каждую ночь занимается со мной сексом. Я столько раз давала себе обещания не подпускать его, но каждый раз, когда его руки оказываются на мне, уступаю. Ненавижу себя за эту слабость. За то, что не могу отказать Финну. За то, что так сильно люблю его, а он как двуликий Янус: днем суровый, жестокий, неприступный. А ночью снова перевоплощается в моего Финна. Того, который не просто обнимает меня, ласкает. А того, от которого я буквально чувствую исходящие от него вибрации глубоких, сильных чувств, направленных на меня. Что это, если не лицемерие? Если днем он разговаривает со мной так, словно я - надоевшая, навязанная ему девица, от которой он и рад бы избавиться, но обстоятельства не позволяют. И этот эмоциональный контрастный душ так сильно выматывает, что я едва могу удерживать себя в сознании.
        Мне привезли ноутбук и камеру. Последняя совсем бесполезна в этих условиях, так что все, что я могу сделать - это сбросить с нее фотографии и обрабатывать их, только бы не сойти с ума в этом доме. Я этим и занималась ровно до того момента, пока в одной из папок не нашла снимок Финна с Малом. Они о чем-то разговаривали на заднем дворе их родителей, и смеялись, удерживая в руках по бутылке пива. Мой взгляд завис на том, как они его держали. Рука Малоуна уверенно обхватывала саму бутылку, Финн же держал всего несколькими пальцами за горлышко. С одной стороны, такая хватка казалась беспечной. А с другой, если присмотреться, она выглядела мужественнее, чем то, как свою бутылку держал Мал. Как будто Финн был на сто процентов уверен в каждом своем действии. И как я раньше не замечала? Он ведь действительно никогда в себе не сомневался. Всегда был уверен в принятом решении. Какого черта я вообще так зациклилась на том, как они держали эти бутылки? Наверное, я снова начала сравнивать братьев между собой, и давно забытое чувство вины накрыло меня. Потому что Малоун в моих глазах все больше проигрывал Финну.
Он был… мягче, пугливее. С ним я не чувствовала себя в такой безопасности.
        Именно из-за таких мыслей я и выбежала из дома, как будто пыталась скрыться от своего ноутбука и снимков на нем. А заодно и от самой себя. Я несусь по мягкому газону, практически по щиколотки утопая в мягкой траве. Бегу к забору. Непонятно пока, зачем, но я это делаю. Слава Богу, охранники не останавливают меня у дома, а те, которые у ворот находятся намного дальше. Я задыхаюсь от мнимого чувства свободы. Потому что никто не сопровождает меня, не спрашивает ежеминутно, надо ли мне что-то, или, как Финн, не сверлит меня тяжелым взглядом.
        На днях Кали сказала, что мне очень повезло с мужем. Он чуть ли не единственный в своем роде. О’Салливан, оказывается, любил бить свою жену, когда был особенно зол. И его помощники не гнушались физическими способами «воспитания» своих женщин. Почему же Финн не такой? Наверное, со временем и он огрубеет настолько, что перестанет разделять чувства и «работу». Мне, может быть, стоило готовиться к тому, чтобы давать ему отпор. Хотя как я могла дать отпор мужчине, которые в пару раз больше меня, непонятно. Не хочу об этом думать. Не могу пока представить себе, чтобы Финн стал жестоким настолько, чтобы перестать видеть во мне женщину и начать видеть только объект. Средство достижения цели. Для удовлетворения естественных потребностей и продолжения рода.
        Я добегаю до забора и прислоняюсь спиной к толстым веткам плюща, которые так щедро оплетают кирпичную кладку. Я даже и не знала, что забор не железный. Я сверлю взглядом стоящий вдали дом, который так люто ненавижу. Вот здесь, у ограждения, я наконец дышу полной грудью пускай часто и тяжело из-за бега, но я наконец дышу. Знаю, что это иллюзия свободы, но я позволяю себе пару минут ею упиваться.
        Вдруг я слышу, как за забором хлопает дверца машины, а потом шуршание колес. Не задумываясь о том, зачем мне это надо, я хватаюсь за толстые ветки и начинаю подниматься вверх по лиане. Обдираю себе ладони, сползаю, но все равно рвусь наверх. Меня как будто что-то подталкивает туда. Словно там, за забором, происходит нечто очень важное, что я должна увидеть. Я не могу подняться на самый верх, потому что верхушка забора увенчана колючей проволокой. Я предполагаю, что она даже под электричеством, но решаю не проверять теорию. Подтягиваюсь еще немного выше и, нахмурившись, рассматриваю представшую передо мной сцену.
        Из черной машины два амбала вытаскивают побитого мужчину. На нем нет живого места, лицо превратилось в кровавое месиво. Он едва может держать один глаз приоткрытым. Его руки связаны за спиной, а голова болтается так, как будто держится на тонкой веревочке. Мужчины швыряют его на колени прямо посередине дороги. Но сюда никто не проедет, потому что проезд загораживает машина Финна. Судя по всему, это ее я слышала подъезжающей.
        Хлопает дверца и Финн направляется к избитому мужчине, по дороге застегивая пуговицу на пиджаке. Вот каким я его вижу впервые. Страшным. Настолько невероятно, ужасно разъяренным, что у меня на затылке волоски встают дыбом и я перестаю дышать. Я не вижу взгляда мужа, но так отчетливо представляю себе, что он черный, острый, как будто заглядывает в самую темную часть моей души. Меня слегка передергивает от этого видения. Движения Финна резкие, четкие, не такие размеренные, как обычно. Вот он - босс мафиозного клана. Вот сейчас он выглядит так, как должен, по моему представлению, выглядеть босс. А не так, как выглядит в нашей спальне. Где он настоящий? Там, в нашей постели в моих объятиях? Или сейчас, когда четким шагом отбивает ритм по дороге на пути к человеку, который, едва завидев Финна, пытается отползти назад?
        Мне жутко смотреть на то, что произойдет дальше, но и не смотреть я почему-то не могу. Мой взгляд словно приклеен к этой картинке.
        Финн подходит к мужчинам.
        - Какого хера вы его сюда притащили? Я же сказал: везти на склад.
        - Простите, босс, но до склада он бы не дотянул, - оправдывается один из охранников.
        - Потому что вы, суки, силу не умеете рассчитывать. Сказал четко: не мять до полусмерти.
        Финн отчитывает своих громил, но при этом не сводит взгляд с побитого мужчины. Его лицо перекошено от ненависти и презрения. И это выражение на его лице я тоже вижу впервые. По позвоночнику ползет липкая, холодная, противная капля пота. Не от усилий, потому что я держусь за плющ и практически вишу в воздухе, нет. От того, насколько страшно мне смотреть на Финна в этот момент. Он наклоняется к мужчине, хватает его за воротник тонкой куртки, вымазанной в пыли и крови, и резко дергает наверх, отчего тот вскрикивает. Я не дышу и не двигаюсь, чтобы не выдать себя. Я слишком близко к происходящему. И если сейчас хотя бы даже шумно выдохну, меня могут услышать. Я боюсь, что в таком состоянии ярость Финна может обрушиться на меня.
        Финн наклоняется еще немного и что-то говорит мужчине на ухо. Как бы я ни прислушивалась, не улавливаю ни единого звука, кроме низкого голоса Финна. Но разобрать его слова я не могу. Мое тело покрывается противными, колючими мурашками, когда Финн берет протянутый ему пистолет и смотрит на мужчину с улыбкой презрения.
        - Смотри мне в глаза, падаль! - рявкает он и выпускает в голову мужчины две пули.
        Последнее, что я вижу перед тем, как полететь назад, - это кровь, которая брызжет на Финна, и его растерянный взгляд, когда он слышит мой вскрик. А потом мои руки слабеют, и я лечу назад с забора, едва успев сгруппироваться, чтобы не сломать себе хребет. Как только ноги болезненно касаются газона, я вскакиваю и несусь прочь, едва ли ощущая боль от падения. Адреналин переставляет мои ноги в быстром ритме. Потому что я пытаюсь убежать, в первую очередь, от себя. А во вторую от Финна, который уже на территории поместья, и я знаю, что он гонится за мной.
        ГЛАВА 17
        МИШЕЛЬ
        - Мишель! - несется мне в спину, но я пытаюсь прибавить шаг, убегая от этого голоса.
        Вчера ночью он шептал мне, что любит, а сегодня выплевывал грязные слова, и теми руками, которыми ласкал меня повсюду, только что убил человека. Наверняка тот был тоже подонком, но… Но что, Мишель? Только не на моих глазах? Казалось бы, я уже должна смириться с мыслью о том, что в организации Финна они на своих сходках не в карты играют и не шампанское пьют. Но, пока ты этого не видишь, хочется верить, что этого как бы и не существует. А вот когда сталкиваешься с этим дерьмом лицом к лицу, внезапно понимаешь, насколько страшная картина предстает перед глазами.
        Я повисаю в воздухе через каких-то пару минут, подхваченная за талию сильными руками.
        - Тихо, не брыкайся! - выкрикивает Финн.
        Я молча барахтаюсь в воздухе и жадно хватаю ртом кислород, потому что ничего не могу произнести. Глаза застилает пелена слез, у меня начинается полноценная истерика. Я кричу и царапаюсь, пытаюсь ухватиться за руку Финна, чтобы укусить. У меня наконец прорезается голос, и я кричу. Не что-то связное, нет. Из моего рта вырывается протяжный вой, истерический визг. И я кручусь, изо всех сил пытаясь вырваться из рук, забрызганных кровью.
        - Мишель! Мишель, тихо! Это он взорвал машину с Малом и родителями, - быстро проговаривает Финн, но я едва его слышу из-за своих душераздирающих криков. - Мишель, это он исполнил приказ Мерфи. Он убил твоего мужа.
        Внезапно я перестаю брыкаться и обессиленно повисаю на руках Финна.
        - Моего мужа убил не он, а ты, - произношу хрипло, позволяя Финну перехватить меня так, что теперь он несет меня к дому, как невесту.
        Я отворачиваюсь, чтобы не смотреть на его окровавленное лицо.
        - Мишель, я не убивал Малоуна, - тихо, севшим голосом произносит Финн.
        - Я не про Малоуна, - устало отвечаю я, глядя на то, как перед нами суетится охрана и прислуга.
        Изображение расплывается, потому что слезы не то что не прекращают течь, кажется, их даже стало больше. Я чувствую металлический запах крови или это мое воображение играет со мной злую шутку. Но внезапно я ощущаю потребность как можно сильнее отдалиться от этого запаха и понимания того, что Финн прижимает меня к заляпанному кровью костюму. Я снова пытаюсь вывернуться, но Финн держит крепко. Он несет меня наверх в спальню, не произнося ни звука. Только тяжело дышит, овевая мои волосы своим дыханием.
        Как только я оказываюсь в спальне, он ставит меня на ноги, и я начинаю срывать с себя одежду. С остервенением дергаю молнию на джинсах, стягиваю их и сбрасываю, едва сдерживая тошноту. Пытаясь совладать с головокружением, я избавляюсь от остатков одежды и несусь в душ. Все это время я не смотрю на Финна и не знаю, смотрит ли он на меня. Наверняка следит за моими действиями, как коршун. Он всегда так делает.
        В душе включаю максимально горячую воду, потому что теплая сейчас не отмоет меня. Такое ощущение, что мерзкие пятна крови въелись в мою кожу и проедают ее не хуже серной кислоты. Я тру свое тело мочалкой с таким остервенением, как будто хочу содрать с себя следы того ужаса, который пережила несколько минут назад. А потом я оседаю в душевой кабине, обнимаю свои колени и рыдаю, пока остатки сил не покидают меня. Хочется прилечь и чувствовать, как струи воды бьют по моему телу, вышибая из меня весь этот кошмар. Хочется забыться, мысленно уплыть куда-нибудь далеко. Туда, где нет всего этого, где меня не будут терзать постоянные кошмары.
        С трудом выйдя из душа на подгибающихся ногах, я заворачиваюсь в халат и выхожу в комнату. Моих вещей нет, как и Финна. На меня наваливается такая усталость, глаза слипаются. Я забираюсь под одеяло, и как будто кто-то дергает вниз рубильник, и перед глазами темнеет. Я уплываю в тревожный сон, в котором все картинки за последние пару лет смешиваются и скачут, как ненормальные. Я никак не могу уловить сути сна. Мне тревожно и тоскливо. С таким ощущением я и просыпаюсь.
        Выхожу на улицу в лучах закатного солнца. Как будто ничего и не было. Тогда, днем, когда случилось страшное, над нами нависали тяжелые, свинцовые тучи. А сейчас светло и как-то слишком жизнерадостно для такого дня. Я бросаю взгляд в сторону забора, на который забралась несколькими часами ранее, а потом резко отворачиваюсь. Иду к большому лежаку у бассейна, завернутая в плед. Располагаюсь на широком ложе и несколько минут пялюсь в одну точку. Под пледом я прижимаю к груди ноутбук, но никак не могу настроиться на то, чтобы достать его, открыть и посмотреть что-то отвлекающее.
        - Добрый день, - здоровается Кали, присаживаясь рядом и вырывая меня из страшных воспоминаний. - Я принесла нам поесть.
        Она протягивает мне коробку с суши. Это так до странного обыденно, нормально. У нас здесь есть повар, который обычно готовит горячие блюда. А тут вдруг суши. Как будто я снова в Бостоне. Такое чувство, словно моя жизнь превратилась в сюр. Понятия и события смешиваются.
        - Спасибо.
        Я совсем не хочу есть. Но почему-то выуживаю ноутбук из-под пледа, откладываю его в сторону, открываю протянутую Кали коробочку и поливаю роллы соевым соусом. А потом беру палочки и начинаю есть. Вкуса еды я практически не чувствую. Как будто жую траву. Кали делает то же самое.
        - Вы говорили, что были фотографом в Штатах, - произносит Кали, кивая на ноутбук.
        - Да, - у меня хриплый, бесцветный голос.
        - Покажете?
        Я поворачиваюсь к ней лицом.
        - Интересуешься фотографией?
        - Не так, чтобы очень, но оценить красивые снимки мне под силу. По большому счету, все это дело вкуса, правда? Даже критики художественных произведений, по большей части, опираются на свой вкус. Да, они обладают некоторыми знаниями в критериях оценивания, но нельзя исключать и их собственные предпочтения.
        - Ты права, - я впервые за этот адский день улыбаюсь. Натянуто, слабо, подарив Кали лишь призрачную тень моей настоящей улыбки, но все же. Для такого пекла, в котором я оказалась, даже это кажется чудом.
        - Покажите мне свои снимки, - попросила она.
        Я откладываю коробочку в сторону, открываю ноутбук и загружаю папку с фотографиями. Устанавливаю режим слайд-шоу и теперь мы едим под сменяющиеся снимки. Почему-то я открыла не снимки периода «после Мала», а до его смерти. Там, где он, Финн - все еще счастливый и с лицом, на котором не отпечатались смерти людей, которых он отправил на тот свет, - мои немногочисленные друзья и случайные прохожие в парке. Тогда я не знала, что стану женой босса одной из самых опасных группировок мира и вместо обеда буду смотреть на то, как убивают человека. Я резко захлопнула крышку ноутбука.
        - Я покажу тебе другие. Я фотографировала здания. Разрушенные, старые или недостроенные. Там… интереснее.
        ГЛАВА 18
        МИШЕЛЬ
        После ужина и просмотра фотографий мы с Кали решаем прогуляться до конюшен, которые находятся на отдалении от дома с его тыльной стороны. Мы медленно бредем по газону, пока Кали рассказывает мне разные истории. Я настолько погружена в себя, что едва слышу то, что она говорит. А потом внезапно в мой туман мыслей врывается фраза:
        - Мама была замужем за одним из помощников О’Салливана.
        - Была? Он умер?
        Кали улыбается и качает головой.
        - Нет, жив. Они с мамой переехали из Ирландии в Шотландию, он оттуда родом.
        - Раз он был помощником, то почему не помог тебе в твоей ситуации?
        - Потому что не принимал решений. Все зависело от старика О’Салливана.
        - Но он мог бы как-то с ним договориться?
        На лице Кали появляется грустная улыбка.
        - Так это не работает, миссис Фоули. Здесь каждый сам за себя. Если бы он вступился за меня, то мог бы пострадать и он сам, и моя мама. Ну и я, наверное.
        - Ничего не понимаю.
        - О’Салливан мог в любой момент этот долг разложить на всю семью, и тогда каждый из нас его оплачивал бы.
        - А мама? Она разве не хотела помочь тебе?
        - Хотела, конечно. Даже приходила к О’Салливану просить за меня. Но я сказала ему, что ни в чьей помощи не нуждаюсь.
        - Но почему?
        - Потому что я отрабатываю, признаться, не самым неприятным способом. А с вашим появлением моя работа состоит из сплошного удовольствия от общения с вами и занятиями всякими девичьими штучками. А если бы во все это была бы вовлечена моя родня, неизвестно, какую работу бы мне придумал старик. Он был очень жестоким человеком. Его извращенный ум придумывал для девушек такие наказания, что у меня до сих пор волосы становятся дыбом, когда я вспоминаю об этом.
        - Я, наверное, не хочу знать, - произношу негромко, даже боясь себе представить, о чем она говорит.
        - Нет, точно не хотите.
        - А как мужчине твоей мамы удалось уйти из этой банды? Насколько я знаю, путь лишь один…
        Кали кивает.
        - В большинстве случаев, да. Не знаю, как он договорился со стариком, но факт в том, что он действительно на них не работает.
        - Или ты чего-то не знаешь…
        - Или я чего-то не знаю.
        - Он сам принял решение выйти?
        - Нет, мама его подтолкнула.
        У меня в голове что-то щелкает.
        - Как она это сделала? - я делаю вид, что спрашиваю просто ради поддержания беседы, из праздного любопытства. Но фактически выведываю для себя пути выхода из сложившейся у нас с Финном ситуации.
        - Не знаю, если честно. Я давно не живу с мамой, и их отношения с Джером вижу только в редкие визиты. Но она всегда с ним очень ласковая.
        - Ласковая… - повторяю тихо.
        Сколько еще ласки нужно Финну, чтобы он услышал меня? Мне все это кажется бесполезным.
        - Мишель! На землю! - слышу крик Финна за спиной, а потом начинается сумасшествие.
        Отовсюду слышны выстрелы. Мы с Кали тут же падаем на землю и начинаем ползти к забору. Ужас сковывает меня настолько, что мышцы деревенеют, а из горла не вырывается ни звука.
        - Не к забору! - кричит Финн, срывая голос.
        По звуку он уже ближе к нам, но я ничего не могу рассмотреть. Мир как будто вращается вокруг меня, дестабилизируя изображение в моих глазах. Мы с Кали начинаем ползти в противоположном направлении. Но даже я понимаю, что все без толку, потому что мы с ней на открытом пространстве. До конюшен еще несколько десятков метров, и мы можем туда не добраться. Выстрелы становятся реже, а потом и вовсе стихают. Я лежу, уткнувшись головой в траву и крепко зажмурившись.
        - Что это было? - спрашивает Кали, а я не могу ответить, потому что мне страшно хотя бы даже осмотреться по сторонам.
        Через пару минут меня поднимают на ноги.
        - Миссис Фоули, вы в порядке? - спрашивает охранник, и я наконец отмираю.
        - Не знаю, - отвечаю я и теряю сознание.
        Прихожу в себя, когда Финн легонько трясет меня. Открываю глаза и сразу вижу его лицо перед собой.
        - Ты как? - спрашивает он. Хмурый, испуганный и чертовски злой. Вряд ли на меня, но это все равно не добавляет ему привлекательности.
        Я киваю, давая понять, что со мной все хорошо, а обморок случился просто от стресса. Но прямо сейчас я не могу ему все это сказать.
        - Проверьте все! - рявкает он нескольким охранникам, окружившим нас. - Передайте Уолшу, что я жду его!
        - Да, сэр! - бойко отвечают они и удаляются.
        Я сажусь. Голова все еще кружится и меня мутит.
        - Кали, свободна на сегодня, -говорит Финн. Она прощается и уходит, а Финн провожает ее взглядом. Как только она удаляется на приличное расстояние, он наклоняется ко мне. - Прости, детка.
        - Как же я всех вас ненавижу, - хриплю дрожащим голосом. - Мало мне было ада с утра, и теперь еще это. Что это было, Финн?
        - Перестрелка. Я не знаю, как они добрались сюда, но обязательно выясню. Мишель…
        Я отталкиваю его руки и сажусь.
        - Не надо, не трогай меня. Хватит!
        - Прекрати, - цедит он через сжатые зубы. - Не провоцируй.
        - И что ты сделаешь? - дерзко спрашиваю я, задирая подбородок.
        Финн хватает меня за локоть и резко ставит на ноги. Я даже ахнуть не успеваю, как он грубо тащит меня по газону к дому. Я едва успеваю переставлять ноги.
        - Отпусти! Не обращайся со мной так, Фоули! Пусти, я говорю! - кричу, но он как будто не слышит.
        Финн затаскивает меня в дом и на второй этаж. Распахивает дверь в спальню и буквально забрасывает меня вовнутрь. Я с трудом удерживаюсь на ногах. Финн захлопывает дверь и наступает на меня. В его взгляде жестокость и пламя, которое сегодня меня совсем не возбуждает. Оно внушает страх, животный ужас, потому что я осознаю вдруг, с кем имею дело. И это не тот Финн, которого я полюбила. Не тот, который был в лесном домике. Даже не тот, которого я встретила в заброшенном здании. Нет, этот Финн гораздо страшнее. Он в такой ярости, что я чувствую эти вибрации, и мне хочется сбежать как можно дальше от него и всего этого кошмара.
        Я отступаю, пока не упираюсь ногами в кровать и не сажусь на нее. Финн подходит вплотную и нависает сверху.
        - Ты. Не выйдешь. Отсюда, - рявкает он, а я содрогаюсь от страха. - Ты будешь сидеть здесь и ждать, пока я позволю высунуть хотя бы нос за эту дверь.
        - Да пошел ты! - выкрикиваю я.
        В глазах Финна мелькает нечто… что-то, что я уже видела. Так похожее на боль, но нет, конечно, это не она. Он превратился в животное. В машину, которая не чувствует боли, только доставляет ее.
        - Сиди здесь, Мишель, и не высовывай носа! - он снова хватает меня за руки, но на этот раз сжимая кожу сильнее, до боли.
        - Пусти! Мне больно!
        - Не смей бесить меня! Будет еще больнее! - снова выкрикивает мне в лицо, а потом резко разворачивается и уходит.
        Я сворачиваюсь на кровати и рыдаю. Что будет дальше? Он ударит меня? Теперь так будут складываться наши отношения? Он подавляет - я подчиняюсь, он наступает - я пячусь назад.
        ГЛАВА 19
        МИШЕЛЬ
        Месяц проходит для меня, как день сурка, который все никак не заканчивается. Мне приносят еду, я ем, чтобы не умереть. Принимаю душ, переодеваюсь, читаю книги, смотрю фильмы и корректирую фотографии. Выхожу на балкон и смотрю на то, что происходит на террасе, у бассейна и в беседке. Если присмотреться, то я могу видеть, как конюх выводит лошадей на прогулку. Финна все это время я вижу в основном только на расстоянии, тоже с балкона. За месяц он посетил мою комнату только один раз, когда я простыла. Он вошел в спальню с врачом и присутствовал на протяжении всего осмотра. После этого не появлялся. И больше со мной ни разу не заговаривал. И я должна радоваться этому, наверное, учитывая нашу последнюю встречу перед моим заточением. Но радости нет. Только гнетущая, унылая тоска, которая все больше загоняет меня в депрессию. Потому что теперь я точно знаю, что осталась одна в этом мире. Если до этого я еще могла наивно полагать, что Финн со мной, то теперь и этого утешения у меня не осталось.
        Кали я тоже больше не видела. С момента перестрелки она в этом доме не появляется. Охрану усилили, и теперь по двору маячит вдвое больше людей в черном и с оружием. Зато и перестрелок больше не было. Теперь можно прикрыть глаза и слушать пение сверчков по ночам, иногда - как напевает горничная, убирая соседние комнаты. И даже ее перепалку с одним из охранников, который все пытается ее соблазнить. Такое вокруг все нормальное, спокойное… как затишье перед бурей. А она будет, я в этом не сомневаюсь. Чувствую нутром, что что-то назревает. Страшное, неминуемое. Вот только предотвратить это не могу. Да и объяснить -тоже. Приходится свою усилившуюся тревожность списывать на вынужденное заточение.
        - Доброе утро, - раздается позади меня голос горничной.
        - Доброе, - отвечаю, не поворачиваясь от окна.
        - Миссис Фоули, Кали вернулась.
        Я резко разворачиваюсь и смотрю прямо в глаза своей компаньонки, которая стоит на пороге спальни. Впервые за это время я искренне улыбаюсь.
        - Кали! - выдыхаю.
        - Доброе утро, миссис Фоули, ваша компаньонка прибыла.
        Она разводит руки в стороны и тоже улыбается. Мне становится немного легче. И пускай Кали со мной только из-за того, что отрабатывает таким образом долг мафии, все же с ней мои дни не будут такими тягостными. Как только за горничной закрывается дверь, Кали присаживается за столик, за которым размещаюсь и я.
        - Я даже сразу не обратила внимания, что накрыли на двоих, - говорю, расстилая салфетку на коленях.
        - Да, я попросила. Чертовски голодна.
        Мы принимаемся за еду.
        - Почему тебя так долго не было?
        - Сначала босс никого не пускал на территорию, кроме тех, кто уже тут находился. Потом заболела моя дочка, и я вынуждена была сидеть с ней дома почти две недели.
        - Надеюсь, ничего серьезного?
        Кали небрежно махнула рукой.
        - Обычная ветряная оспа. Она у меня была как маленький леопард, только с розовыми пятнышками. Забавная такая.
        - Но ей уже легче?
        - Конечно. Я отвезла ее к маме.
        - Ты успела и в Шотландии побывать за это время?
        - Да. Туда и назад за два дня. Заодно переждала, пока тут все уляжется. А вы как? Бледная такая.
        Я закусываю губу, чтобы снова не расплакаться. В последнее время со мной это часто случается по всякой мелочи. Я могла бы списать это на ПМС, но после моих критических дней уже полторы недели прошло. Нет, видимо, это все же теперь мое нормальное состояние.
        Кали, видя, что я не собираюсь отвечать, снова улыбается.
        - Но у меня для вас есть хорошие новости. Ваш муж разрешил нам поехать в ближайший замок.
        И день внезапно перестает быть таким мрачным.
        - Когда?
        - Сегодня. Можем отправиться сразу после завтрака. Правда, там наверняка будет море охраны и уже сто раз прочесан периметр, но нам это не помешает.
        Я наполняюсь энергией и силой от этой новости. Неужели я выберусь из этой чертовой клетки? Я буквально проглатываю свой завтрак и нетерпеливо запрыгиваю в балетки и набрасываю кардиган. Мне хочется поскорее оказаться где-нибудь вдали от этого дома. Кали улыбается, глядя на мои хаотичные сборы, но никак это не комментирует. Она спокойно допивает кофе, и мы выходим из дома. Садимся в огромный джип.
        Дверь закрывается, и мы едем. Я жадно рассматриваю окрестности, не отрывая взгляда от стекла. Знаю, что за нами следует еще одна машина, но не обращаю на это внимания. Перед отъездом я не видела Финна и сделала вывод, что его дома нет. Это к лучшему. Не хочу его видеть. Обида до сих пор прожигает мне сердце и впивается в него огненными шипами, раскурочивая все в грудной клетке.
        По дороге Кали рассказывает мне об этом замке. Сразу я подумала, что она так хорошо знает его историю, а потом вижу, что Кали читает с телефона. Я усмехаюсь и возвращаюсь к созерцанию окружающих красот, внимательно слушая историческую справку.
        Мы подъезжаем к замку с другой стороны от главных ворот. Внезапно Кали становится какой-то напряженной. Ее взгляд мечется, а сама она постоянно крутит головой по сторонам.
        - Кали? Что-то не так?
        Ее тревога передается мне. Я чувствую, как начинают дрожать руки.
        - Нет, все хорошо, - отвечает она, нервно улыбаясь. Мне все это не нравится, я уже хочу попросить водителя разворачиваться и возвращаться в поместье. Но Кали накрывает мою руку своей и шепчет мне в ухо: - Я обещала помочь - я помогаю.
        Я не успеваю толком понять, о чем она говорит, как навстречу нашей машине идет молодая пара. Девушка держит парня под руку, а он что-то шепчет ей на ухо. Они оба беззаботно улыбаются. Почему-то это так врезается мне в память… Я еще долго потом буду вспоминать их улыбки.
        - Здесь же никого не должно быть, - тихо произносит один охранник другому.
        Тот, что сидит на пассажирском сидении, выходит из машины и идет к паре. Что-то говорит им. Улыбки сползают с их лиц, и они пытаются рассмотреть машину, но охранник закрывает ее собой. Они начинают спорить с ним, потом размахивают руками. Тут водитель тоже выходит из машины. И потом я понимаю, какая это была ошибка с его стороны. Из машины позади тоже вышли четверо охранников, но не пошли к моим, а только начали осматриваться по сторонам. Я так внимательно наблюдаю за тем, как охрана разговаривает с парой, что даже не замечаю того, как появились другие люди. Например, как на башне одного из замков появился снайпер. Как из-за угла выскочили люди. Как они побежали в сторону моих охранников. Я только вижу, как пара упала на землю, равно как и начали падать мои охранники, окруженные с четырех сторон. От пуленепробиваемого стекла отлетают пули, но это не мешает бояться. Мы с Кали спрыгиваем с сидений вниз и, обнявшись, зажмуриваемся, пережидая, пока это безумие закончится. Мы обе настолько напуганы, что не можем вымолвить ни звука, кроме коротких вскриков, которые мы пытаемся придушить. Внутри
созревает надежда, что, а вдруг нас не заметят. Может, оставят в живых. Но даже я понимаю, что все это - призрачные надежды, которые не имеют ничего общего с реальностью.
        Я слышу крики, выстрелы, хрипы. Мой разум затуманивается. Я как будто нахожусь под толщей воды, сквозь которую до меня доходят все те ужасы, что происходят за пределами машины. А потом ручка водительской двери дергается, я поднимаю голову, и в моем горле застревает крик. Водитель замирает на секунду с перекошенным лицом, и уже в следующее мгновение на стекло брызжет кровь, и он сползает, исчезая из моего поля зрения.
        - Не смотри! - кричит мне Кали.
        А я не могу оторвать взгляда от потеков крови, размазанных рукой водителя.
        Выстрелы стихают. Мужчины еще что-то кричат, а я боюсь высунуться, чтобы проверить, живы ли мои охранники. Но уже через пару минут ответ сам находит меня. Дверь со стороны Кали распахивается, и в проеме возникает смуглое лицо мужчины.
        - Что за хрень, Акрам?! - выкрикивает Кали.
        До меня не сразу доходит, что этот мужчина бережно придерживает мою компаньонку под руку, когда она выбирается из машины.
        - Другой возможности не было. Поторопись, Башир ждет тебя в машине.
        Кали бросает на меня быстрый взгляд, а потом кивает мужчине.
        - Аккуратно с ней, Фоули порвет за нее.
        - Без твоих советов обойдусь! - рявкает мужчина, наклоняясь в салон, а я испуганно пытаюсь забиться в самый дальний угол, чтобы его длинные лапищи не достали до меня. - Пошла!
        Я дергаюсь от его рыка и качаю головой.
        - Не тебе это, Пташка. А этой пронырливой суке Кали. Ну иди сюда, давай, не бойся. Я тебя не обижу.
        Я снова качаю головой, вжимаясь в противоположную дверцу. А потом кто-то распахивает ее, и я вываливаюсь в мужские руки.
        - Теперь я понимаю ублюдка Фоули, - восклицает мужчина, который меня держит. - За такую и я бы небо на землю обрушил.
        - Поехали! Ирландские псы будут тут с минуты на минуту, - приказывает тот, кого Кали назвала Акрамом, и меня тащат в другую машину.
        ГЛАВА 20
        ФИНН
        Уолш смотрит на меня своими практически бесцветными глазами, слегка приподняв бровь.
        - Ты серьезно думаешь, что сможешь сделать это? - спрашивает он.
        - Я уже передал новость Заиду, - отвечаю, кивая.
        - Финн, это не просто опасная игра. Ты этим заявлением ставишь под угрозу все, ради чего мы работаем все эти месяцы.
        - Каким образом, Патрик? Тем, что хочу прекратить торговлю людьми?
        - Рано. Мы же говорили о том, что все должно произойти не так.
        - Адриан сказал, что нам может не хватить людей, чтобы все провернуть так, как ты говоришь.
        Уолш качает головой.
        - Ты поставишь под удар не только себя и своих людей. Ты поставишь под удар всех, кто участвует в операции.
        Я не сдерживаюсь и со всей силы опускаю кулак на стол. Да так, что дерево под рукой содрогается.
        - Я вчера видел их! Видел! Девочки совсем! Мальчики! Блядь, Патрик, они увозят не взрослых людей, которые сами рвутся туда! Они воруют детей и везут в рабство! Если бы твою дочь схватили и увезли этим шакалам?! Ты бы тоже ждал?!
        - Прекрати слюной брызгать, босс. Их увозили до тебя сотнями, тысячами. Перевозили в деревянных гробах. Половина могла даже не доехать, если самолет по какой-то причине задерживался.
        Я несколько раз бьюсь головой о подголовник кресла и, прикрыв глаза, сжимаю переносицу. Одно дело - просто знать, но никогда не видеть. Но совсем другое - видеть и знать, что всех этих ягнят везут на заклание. Практически никто из них не выживет, и это страшно. У меня до сих пор перед глазами стоит картинка: опоенные дети разных возрастов, едва передвигая ноги, идут к самолету, который увезет их в далекую, жаркую страну к монстрам. Там нет людей, только твари, которых нужно рубить на куски. Медленно, смакуя каждую секунду, пока они будут подыхать. И сама мысль о том, что эти дети попадут в лапы к этим монстрам, вызывает содрогание. После того, как этих детей погрузили в самолет, я еще почти сутки не мог избавиться от тошноты. Я думал, убивать людей страшно. Нет, страшно видеть все то, что я видел вчера.
        - Что ты предлагаешь теперь делать? - спрашиваю севшим голосом.
        - Не торопиться. Следовать плану.
        - Какому нах*й плану, Патрик? - восклицаю я с ухмылкой. - Ты не слышал меня? Я передал Заиду новость.
        - Тогда все, что я могу тебе сказать: ты поторопился, теперь жди вестей от этого зверя. А он зверь, Финн, не человек. И то, что ты знаешь о нем - лишь верхушка айсберга. Самое смачное скрыто под водой. Ледяной.
        - Красиво звучит метафорой. А по сути?
        - А по сути… - Патрик прищуривается, а потом его взгляд становится серьезный. По такому взгляду можно было бы вычислить в нем полицейского на раз. Но этот старый хрен хорошо умеет держать лицо. - По сути ты в заднице. Прячь свою женщину и готовься к полномасштабной войне.
        - Дай угадаю: ты умываешь руки?
        - Я их готовлю крепче сжимать ствол. Потому что ты теперь с оружием не только спать будешь. Ты даже отлить без пистолета не выйдешь. Заид жестокий. Беспощадный. Если ему перекрывать кислород, он камня на камне от этой страны не оставит.
        Я тяжело вздыхаю. Да, я поторопился, наверное. Не потому что так говорит Уолш, а потому что он прав. Я настолько был впечатлен страшной картиной, что даже не удосужился дважды подумать прежде, чем позвонить Заиду.
        - Я могу откатать назад.
        Патрик качает головой.
        - Не уверен. Но попытаться стоит. Тебе нужно лететь к нему и решать этот вопрос.
        - Нужно спрятать Мишель.
        - Да уж куда надежнее, чем в твоем доме? Под носом у врагов?
        - Она тут, как на ладони, Патрик.
        - На твоей ладони, Финн. Никто не защитит ее так, как ты. Не поэтому ли она стала твоей женой?
        Дверь в кабинет распахивается, и на пороге возникает встревоженный охранник. Я сразу напрягаюсь и хмурюсь. Неужели Заид уже начал боевые действия?
        - Босс, на кортеж напали, - запыхавшись, говорит он.
        - На какой кортеж? - спрашиваю я, слегка склонив голову.
        - Кортеж вашей жены, - отвечает охранник.
        - Не понял? Какой нах*й кортеж? - спрашиваю, едва сдерживаясь, чтобы не разорвать этого тупицу.
        Я медленно поднимаюсь, нависая над столом, и упираюсь в него кулаками.
        - Так… они ж поехали… в замок… - бормочет он.
        - Какой нах*й замок?! - реву я. - Кто разрешил?!
        - Так вы же…
        - Я запретил ей выходить из комнаты! Я лично тебе говорил, что можно?!
        - Нет. Но Киан… он сказал, что вы разрешили. И она же поехала не одна…
        - А с кем? - уже практически шиплю я.
        - Так Кали ее сопровождала и шестеро наших парней.
        - Кали? Кали?! Я сказал найти суку и привезти на склад, а не подпускать к моей жене! Вы конченные идиоты! - взревел я.
        Внутри меня все пенилось и взрывалось.
        - Быстро. Обстоятельно. По сути. - выплевываю слова, а у самого на затылке шевелятся волосы.
        Они обставили меня. Кто? Кали? На кого эта сука работает? Мы уже месяц ее ищем, но она так искусно скрывалась, что даже следов ее семейства было не найти. И теперь этот тупоголовый урод говорит мне, что Мишель вот так просто увезли из моего дома, пока я сижу тут в кабинете в офисе и пытаюсь, сука, придумать, как уберечь ее от гнева Заида.
        - Киан сказал, что вы позвонили. Что разрешили Кали снова приходить к Мишель. И что захотели порадовать жену, отпустив ее в замок. Приказали сопровождать и вернуть к полудню.
        Я трясу головой. Бред какой-то. Разве только если…
        - Мой начальник охраны крыса, - выдавливаю из себя. - Эта сука слилась.
        - Понял, - кивает Патрик.
        - Дальше! - рявкаю на охранника.
        - Они поехали к замку. Там началась перестрелка. - Я сглатываю слюну, борясь с тошнотой. Мишель опять в эпицентре перестрелки. - Дальше я ничего не знаю. Дин успел только крикнуть, что на них напали. Я слышал выстрелы и крики, но Дин мне больше не отвечал.
        - Мишель? - еле выдавливаю из себя.
        Охранник качает головой. А потом он видит мой взгляд и слегка, по инерции, пятится назад.
        - Пиздец будет всем, если с ее головы упадет хотя бы волосинка, - приглушенным голосом произношу я.
        У меня так все стягивает внутри, что я практически не могу сделать следующий вдох. А потом мой телефон на столе звонит. Заид. Я знаю, что он хочет мне сказать. И мне требуются все силы, чтобы ответить на звонок спокойно.
        ГЛАВА 21
        МИШЕЛЬ
        Я думала мне было страшно, когда Финн убивал мужчину под забором поместья. Потом я думала, что мне было страшно, когда в нас с Кали стреляли. Но нет. По-настоящему мне стало страшно, когда меня затолкали в огромный черный джип и куда-то повезли. Мужчины, находящиеся в машине, разговаривают на незнакомом мне языке. Они периодически смеются, но в машине все равно чувствуется напряжение. Я выглядываю в окна, насколько мне позволяют сидящие по обеим сторонам громилы, пыталась понять, куда мы едем. Но, увидев белоснежный частный самолет, все сомнения отпадают. Мы в приватном аэропорту, и меня собираются вывезти из страны. Такой свободы я хотела? Паника накрывает с головой, и я начинаю брыкаться и кричать.
        Меня выволакивают из машины и затаскивают в самолет. Как бы я ни кричала и ни отбивалась, все бесполезно. В итоге я пристегнута к креслу не только ремнями безопасности, но и наручниками. Рот мне заклеили скотчем, чтобы, видимо, я перестала сыпать проклятиями и угрозами, прикрываясь именем своего мужа. Странно, но мужчина, который клеил липкую ленту на мое лицо, дважды извинился и сказал, что это вынужденная мера.
        Все время полета я смотрю на облака в круглом окошке иллюминатора и думаю о Финне. Именно в этот момент я понимаю, какой дурой была, и почему Финн все время запирал меня в доме. Он прекрасно понимал, чем обернется моя попытка вырываться на свободу. Меня выкрали, а я даже не знаю, кто они такие и зачем я им. Знает ли Финн? Я питаю огромные надежды на то, что знает. Что мой рыцарь снова примчится ко мне и спасет. Только есть ли ему смысл спасать идиотку, которая все время все портит?
        Приземлившись, меня снова грузят в такой же огромный джип и везут куда-то. Мы проезжаем по обычным улицам огромного мегаполиса. В другой момент я бы любовалась городом, в котором, кроме высотных зданий, были островки оазисов среди этой пустыни. Прохожие на тротуарах одеты непривычно для меня. Мужчины в длинных белых одеждах и с белыми накидками на головах. Женщины укутаны по самые глаза в длинные одежды. Арабская страна, в которой я никогда не была и ничего о ней не знаю. Глядя на такую одежду, я чувствую себя практически голой в джинсах и футболке.
        Мы едем довольно долго и оказываемся у высоких ворот, которые тут же открываются, впуская нашу машину. Вдоль подъездной дорожки растут пальмы, а заканчивается она огромным, пафосным фонтаном. Когда мы выходим из машины, я смотрю на строение. Это не дом и даже не особняк. Кроме как «восточный дворец», я бы это здание не назвала. Охранники снова берут меня под руки и ведут по этому дворцу через длинные, широкие коридоры, от пола до потолка выложенные мрамором. Мы проходим широкий холл с еще одним фонтаном, возле которого сидят мужчины, негромко о чем-то переговариваясь. Как только я смотрю на них, они отводят взгляды.
        Мы останавливаемся у высоких двойных резных дверей. Вообще шик, в котором утопает этот дворец, воспринимается мной, как перебор. Но отдельные элементы - как, например, красивая роспись на стоящих на постаментах вдоль всего коридора широких, тяжелых вазах, наполненных водой, или вот эти двери - притягивают внимание. Их хочется рассматривать часами. Охранник дважды стучит, и двери тут же распахиваются. Меня заводят в огромную комнату. Взгляд блуждает по вороху подушек на небольшом пьедестале, перетекает на музыканта, сидящего в углу и играющего на струнном инструменте. Потом я смотрю на танцующую, практически обнаженную девушку, тело которой прикрывает только тонкая газовая ткань. А потом я вижу его. Огромный, как гора, с мрачным тяжелым взглядом и хищной улыбкой.
        - Здравствуйте, миссис Фоули, - елейным голосом произносит он. Мужчина мог бы показаться симпатичным и даже красивым, если бы не повергал меня в такой ужас.
        Мой взгляд мечется к девушке, сидящей у его ног. Я не вижу ни ее лица, ни фигуры. Но огромные, чистые глаза смотрят на меня с любопытством и сочувствием.
        Мужчина шевелится, и я снова перевожу взгляд на него. Он указывает мне на подушки слева от него.
        - Присаживайтесь, миссис Фоули. Вы, наверное, голодны.
        Он кивает, и слуга - молодой парень в шароварах и тонкой тунике, - покидает помещение. Охранник не очень деликатно подталкивает меня вперед. Мужчина на подушках качает головой и грозно смотрит на бугая.
        - Нельзя так обращаться с гостьей, Валид.
        - Простите, господин.
        - Свободны, - кивает мужчина охранникам, и те выходят. - Присаживайтесь, миссис Фоули, вам нужно поесть. Нас с вами ждет очень интересная беседа.
        - Спасибо, я не голодна, - отвечаю я, стараясь не смотреть ему в глаза. У меня уже сработал инстинкт сродни тому, когда стоишь перед опасной собакой. Не смотреть в глаза, не делать резких движений.
        - Я настаиваю, - жестче произносит мужчина. - Возможно, в своей стране вы можете отказать хозяину дома, но в наших краях это считается оскорблением.
        Я решаю, что испытывать судьбу в моем положении - значит, усугубить свою ситуацию, поэтому покорно присаживаюсь на подушки. В комнате появляется тот же слуга, а за ним идут еще трое. Они быстро расставляют на низком столике перед нами разнообразные блюда, и снова удаляются, поклонившись своему хозяину. Все это время мы с девушкой, сидящей на противоположном краю стола, рассматриваем друг друга с интересом, пока мужчина сверлит меня взглядом.
        - Приступайте, - командует он, и мы начинаем есть. Нужно отдать должное: блюда великолепны. - Я не представился. Меня зовут Заид, и я хозяин этого дома.
        - Почему я здесь? - спрашиваю я. - Что вам от меня нужно?
        Заид усмехается.
        - Мишель… Могу я называть вас Мишель? - он приподнимает одну густую черную бровь.
        - Не думаю, что у меня есть выбор.
        - Всегда есть, Мишель, - отвечает он, склонив голову немного вбок. - Вы - дорогая гостья в моем доме. Так что вы можете выбирать, как хотите, чтобы я вас называл.
        - Зовите Мишель, - киваю я, снова решив не спорить.
        - Это моя душа, - указывает он на девушку, которая продолжает смотреть на меня. - Моя Джанан.
        Она бросает на него быстрый взгляд и смотрит на свои руки. Сквозь тонкую накидку на лице я вижу ее улыбку. Неужели ей нравится находиться рядом с этим зверем?
        - Зачем вы привезли меня сюда? - спрашиваю, глядя, как Джанан каждый раз, поднося вилку ко рту, приподнимает покров с лица, а потом снова опускает, убирая пустую вилку. Это, наверное, чертовски неудобно.
        - Хочу, чтобы ты погостила немного. Думаю, через пару часов к нам присоединится твой муж.
        - Финн тоже прилетает? Он знает, что я здесь?
        Заид кивает.
        - Он уже даже на пути к нам.
        - Вы хотите что-то получить от него, поэтому схватили меня?
        Заид смеется. Сложно в таком признаваться, но у него приятный, низкий, слегка хрипловатый смех.
        - Женщины настолько непосредственны, что это умиляет. Мне, несомненно, нужно кое-что от твоего мужа, Мишель. Но я бы не стал использовать тебя в качестве инструмента для достижения цели. Не этой, во всяком случае. - Теперь я смотрю на него, прищурившись. Он лжет, но делает это мастерски. Я бы, может, и не распознала его лжи, но прекрасно понимаю, что от меня толку никакого, кроме как надавить на Финна. - Я хочу предложить тебе остаться в моем доме. Навсегда.
        ГЛАВА 22
        МИШЕЛЬ
        - В каком смысле? -я тяжело сглатываю ком, который встает поперек горла.
        Заид улыбается.
        - Ну ты же хотела сбежать от мужа. Вот он - твой шанс. Ты можешь остаться здесь, быть частью моего гарема. Ты красивая женщина, Мишель.
        Я снова резко перевожу взгляд на девушку напротив. Ее улыбка немного потускнела, но не исчезла совсем. Видно, что она натягивает ее на лицо практически насильно. Ей не нравится эта идея, как не нравится сделанный в мой адрес комплимент.
        - Спасибо. Я с радостью вернусь к мужу.
        Заид смеется.
        - Не страшно отказывать мне?
        - А я должна бояться?
        - В моем кругу, если женщина ушла от мужа, она перестает быть его собственностью. Он перестает оказывать ей защиту, так что ее может забрать любой мужчина, которому она приглянулась. - он смотрит на меня, слегка прищурившись.
        - Я не из вашего круга. Спасибо за предложение, но я, пожалуй, откажусь.
        - Строптивая ты женщина, Мишель Фоули. Надеюсь, Финну это нравится. Будь моя женщина с таким характером, я бы неустанно ее перевоспитывал.
        - Дайте угадаю. И, наверное, получали бы от этого особое удовольствие?
        Заид снова громко смеется.
        - Я не люблю унижать и обижать женщин, если ты об этом. Мне достаточно власти, чтобы не пытаться ее доказывать таким способом. Но да, если бы женщина из моего гарема вела себя так дерзко, как ты, я бы преподал ей урок.
        - Возможно, с мужем я покладистая, - говорю я.
        Он качает головой.
        - Это вряд ли. Огонь в глазах не сыграешь. Он или есть, или его нет.
        В комнату входит один из громил Заида и что-то шепчет тому на ухо. Заид бросает на меня быстрый взгляд, а потом кивает. Охранник удаляется.
        Он что-то произносит на своем языке, обращаясь к Джанан. Она кивает и молча встает, глядя на меня многозначительно. Я тут же подскакиваю на ноги, пока она кланяется Заиду, и вслед за ней иду на выход. Мы двигаемся по таким же мраморным коридорам, но в другую сторону. Свернув налево за угол, мы останавливаемся перед похожими резными дверями. Джанан дважды стучит в двери, и те распахиваются. Два молодых парня кланяются, пока Джанан проходит в большую комнату. По ней суетятся служанки, взбивая подушки и смахивая пыль. Джанан дважды хлопает в ладоши, и через секунду мы остаемся в спальне одни.
        Я осматриваюсь вокруг. На большом постаменте стоит нечто, похожее на невысокий диванчик. Перед ним низкий стол, как в комнате Заида, вокруг которого разложены огромные подушки. Вся комната украшена мелкой росписью. Дальше на еще одном пьедестале стоит огромная кровать, половина которой завалена подушками с золотой вышивкой. Очень… богато. С перебором.
        Джанан показывает мне на диванчик, и мы присаживаемся. Она наливает в изящные металлические стаканы какую-то жидкость из кувшина и предлагает мне. Извинившись лишь взглядом, я нюхаю напиток. Пахнет чем-то фруктовым. Пробую. Вкусно. Я киваю Джанан с улыбкой, давая понять, что мне понравилось. Она тянется к подоконнику и берет в руки телефон. Разблокирует, несколько раз проводит по нему пальцем, а потом что-то наговаривает. Я немного расслабляюсь. Джанан использует аудио-переводчик, наконец мы сможем общаться не только взглядами. Она включает воспроизведение.
        - Тебе здесь будут не рады.
        Она подставляет мне телефон, и я наговариваю текст для нее.
        - Я знаю. И не собираюсь здесь оставаться. А ты здесь по собственной воле?
        Она слушает запись и улыбается. Наконец Джанан открывает лицо. Совсем молоденькая девочка. Такая красивая, что от нее сложно отвести взгляд. Нежная, сливочная кожа, голубые глаза, светлые волосы, которые крупными завитыми локонами лежат на груди. Высокие скулы и пухлые розовые губы. Я понимаю, почему Заид на нее смотрит с таким восторгом. Дальше мы общаемся с помощью аудио-переводчика.
        - Да, я по собственной воле здесь. Я была подарена Заиду моим отцом.
        - В смысле «подарена»? Ты же не вещь, чтобы тебя дарить.
        Джанан улыбается.
        - Это в твоем мире женщина принадлежит только самой себе, а в нашем мы принадлежим своим мужчинам.
        - И ты считаешь это нормальным?
        Джанан кивает.
        - Да. Потому что я выросла в таких условиях. К тому же, таковы законы общества. Мы не можем сами себя защитить, а наш мужчина может это сделать.
        - Но даже в вашей стране женщины работают и сами себя обеспечивают.
        - Они глупые, потому что остаются без защиты.
        Я задумываюсь. Ей так прополоскали мозги, что она не видит другой жизни. Для нее единственно правильный стиль жизни - под крылом такого мужчины, как Заид. С одной стороны, надежно, но с другой он сам может стать угрозой.
        - Ты не похожа на женщину, рожденную в этих местах.
        - Но, тем не менее, это так.
        - Ты не рабыня?
        Джанан заливается мелодичным смехом и качает головой.
        - Нет. Я скоро стану законной женой господина.
        - Но ты сказала, что была подарена, как вещь.
        Джанан прищуривается и внимательно смотрит на меня.
        - Даже вещь может стать женой, если будет достаточно умна.
        - Имеет смысл. Как давно ты здесь?
        - Уже почти год.
        - И до сих пор не стала женой? - спрашиваю с сомнением.
        - Пока еще нет. Но скоро непременно ею стану.
        - Ты сказала, что мне не будут тут рады…
        - Не будут, - слегка нахмурившись, отвечает она. - Здесь не любят чужаков. И пускай господин любит женщин с экзотической внешностью, остальные женщины в гареме не дадут тебе жизни. В лучшем случае ты получишь увечья, а в худшем -умрешь.
        Я ахаю.
        - Но они как-то приняли тебя.
        - Скажем, мне было нелегко. С моей внешностью совсем тяжело было найти свое место в гареме. Моя мама русская, и я пошла полностью в нее. Так что меня пытались убить здесь столько раз, что я сбилась со счета.
        - Как тебе удалось занять нынешнее положение?
        Джанан снова прищуривается и слегка хмурится.
        - Я была настойчивой, - пространно отвечает она, и я понимаю, что она боится делиться со мной своими секретами на случай, если Заид решит оставить меня в гареме. Еще никогда я не хотела так сильно увидеть своего мужа. Я даже готова испытать на себе всю силу его гнева, только бы он забрал меня отсюда и увез назад в Ирландию.
        ГЛАВА 23
        ФИНН
        Я вхожу в комнату один, потому что охранников не пустили дальше входа в нереально огромный дом Заида. Здесь царит приятная прохлада, резко контрастирующая с удушающей жарой снаружи. Я, не задумываясь, поправляю манжеты рубашки. Сказать, что я нервничаю - все равно что промолчать. Я вне себя. Меня разрывает изнутри на мелкие ошметки потребность растерзать суку, которая осмелилась пойти против меня и забрать мою женщину. Да, Заид крепче, чем я, стоит на ногах, но это не дает ему право пренебрегать договоренностями.
        Заид лежит в ворохе больших подушек и курит кальян. Я видел его раньше на фотографиях, поэтому не удивлен тому, что вижу перед собой. Огромный, как гора, с тяжелым взглядом. Черная короткая борода настолько идеальная, словно нарисована красками на его резко очерченном лице. Жестокий. После того, как я раскрошил свой кабинет, впав в ярость от разговора с Заидом, Уолш сказал не лезть на рожон. И рассказал мне, как Заид расправляется со своими врагами. Такого я бы даже своим не пожелал.
        - Мистер Фоули, - растягивая слова произносит Заид и, улыбаясь, кивает мне на подушки справа от него. - Ну вот мы наконец и встретились. Как долетели?
        - С комфортом.
        Заид кивает, и из комнаты испаряются все, кто в ней был: мальчик-слуга, два охранника, танцующая девушка и парень, игравший на каком-то струнном инструменте. Становится тихо, только бурление воды в кальяне и шипение углей нарушает это безмолвие.
        - Угощайся, - кивает Заид на стол.
        Я знаю, что в их стране не принято отказываться от угощений, это считается оскорблением хозяина дома. Поэтому я беру поставленную передо мной чашку кофе и какой-то причудливый десерт. Откусываю и запиваю это обжигающим, крепким напитком.
        - Так значит, врали мне все мои люди… - говорит Заид, слегка прищурившись. - Не так уж ты равнодушен к миссис Фоули. Смотри, как примчал ко мне.
        - Я примчал, как ты выразился, потому что ты без разрешения взял мое.
        - Без разрешения? - он усмехается и слегка качает головой. - Тут ты не прав, Финн. Твоя женщина сама попросила помочь ей сбежать.
        Теперь я нахмурился и внимательно уставился в лицо Заида.
        - Она ведь попросила Кали? Попросила. А я просто помог.
        Заид пожимает плечами и его лицо приобретает самое невинное выражение, словно он действительно совершил доброе дело. Но мы оба понимаем, с какой целью он выкрал Мишель. Вся конспирация, ради которой я так старался, провалилась. Если бы только Мишель понимала, каких усилий мне стоило держать ее в неведении ради этой паршивой игры на публику, она бы вряд ли совершила такой бестолковый поступок.
        - Ты убил нескольких моих людей.
        - И готов расплатиться с тобой за это. Придумай кару для меня или вознаграждение для тебя, и я компенсирую утрату. Хотя… они были такими идиотами, что ты вряд ли сожалеешь об их смерти.
        Тут Заид прав. Если им не хватило мозгов просто переспросить, действительно ли я отпустил Мишель из поместья, то их настигла справедливая расплата. Они не справились с работой. У меня по позвоночнику ползет холод от мысли, что могло бы произойти с Мишель, если бы Заид не был заинтересован в сотрудничестве со мной.
        Внезапно лицо Заида становится серьезным. Он откладывает мундштук на специальную подставку слева и немного выпрямляется. Без этого напускного шутовского образа Заид действительно выглядит устрашающе. Он меняется буквально за секунду. Садится ровнее, густые черные брови съезжаются на переносице, а взгляд способен пробрать до костей.
        - Но у нас есть незаконченный разговор, Финн. - он несколько секунд всматривается в меня, пытаясь подавить своим тяжелым взглядом. Только Заид еще не в курсе, что я столько раз смотрел в лицо смерти, что дешевыми приемами меня не пробрать. Да, Заид страшный человек, способный на такие поступки, от которых волосы шевелятся на голове. Но и я обладаю огромной властью. Хочется верить, что Заид не в курсе того, насколько у меня действительно длинные руки. Я хочу, чтобы он оказался осведомлен об этом в правильное время.
        - Ты решил перекрыть мне кислород, Финн, - продолжает он. Немного подбирается, видя, что испугать меня грозным видом ему не удалось. И вот уже Заид «включает» делового человека. - Так дела не делаются. Твой предшественник великодушно прикрывал глаза на мою деятельность. О’Салливан наверняка знал, чем я занимался с Мерфи, но делал вид, что все шло мимо него. И прибыли он, естественно, прямой не получал. А тебе я предлагаю поиметь с этого приятный бонус. Я буду платить тебе пятнадцать процентов с каждой сделки. Это очень хорошие деньги, Финн. И тебе даже ничего не нужно для этого делать. Я с твоим помощником буду делать все за тебя. Ты будешь чист, но с приятной суммой на счету.
        Он приподнимает бровь, внимательно всматриваясь в мое лицо и оценивая реакцию. Я сжимаю челюсти и медленно качаю головой. Взгляд Заида становится тяжелее. Я знаю, что внутри он уже впадает в ярость и готов тут же перерезать мне горло.
        - Я в этом не участвую, Заид.
        - Я же сказал…
        Я поднимаю руку, показывая, что не договорил. Делаю спокойно еще один глоток кофе и аккуратно ставлю чашку на блюдце. Поворачиваю ее ручкой от себя. Просто чтобы подержать Заида в напряжении еще немного.
        - Не участвую и ничего об этом не знаю. Представь себе, что я продолжаю линию О’Салливана.
        Заид склоняет голову набок.
        - В чем подвох?
        - Нет подвоха, Заид. Я не хочу денег, заработанных на торговле людьми. Но и препятствовать я не стану. Сфера наших интересов не пересекается ни в какой из областей.
        - Кроме торговли…
        Я киваю.
        - Но это и не сфера моих интересов. Если Мерфи-младший сможет справляться с этой задачей, привлекая свои каналы, я не стану влезать. Но этот щенок не будет прикрываться моим именем.
        Заид слегка улыбается и склоняет голову набок.
        - В семье бьются тарелки?
        - В семье разбили весь сервиз.
        - Понимаю, - тянет он низким голосом. - Что ж, думаю, так мы можем сосуществовать. Позовите Джанан! - выкрикивает он в сторону двери. - Хочу показать тебе свое сокровище. Я увидел твое, а теперь хочу показать свое, чтобы ты не думал, что Заид тебя не уважает.
        ГЛАВА 24
        ФИНН
        Через несколько минут дверь открывается, и в комнату входит девушка. Я не вижу ее лица, скрытого газовой накидкой нежно-розового цвета. Только глаза. Огромные голубые испуганные глаза. На девушке тонкие широкие шаровары и короткий топ. Плечи и руки прикрыты той же накидкой, которая закрывает лицо, видна только полоска молочно-белой кожи между топом и штанами. Как только она входит, атмосфера в комнате меняется. Заид серьезно, но с жадным восхищением смотрит на девушку, а она, окинув нас быстрым взглядом, опускает взгляд в пол.
        - Моя Джанан, - тихо и как-то даже как будто с шипением произносит Заид. В его голосе слышно восхищение. - Я дал ей это имя. Означает «сердце, душа». Моя душа.
        Девушка стоит, не шевелясь, опустив взгляд. Как встала посередине комнаты, так ни разу и не пошевелилась, и это выглядит странно.
        - Редкая красавица, - говорит Заид. - Заглядывает мне в душу своими глазищами. Вот ты говоришь, Финн, прекратить. Если бы не одна из партий, я бы никогда не встретил свою Джанан.
        - Она твоя жена?
        Заид усмехается.
        - Нет. Она православная, не может стать моей женой. Пока что. Но Джанан может изменить свое мнение и принять мою веру. Тогда она может стать моей младшей женой.
        - Сколько ей лет? - задаю вопрос, который терзает меня с того самого момента, как девушка вошла в комнату.
        - Разве возраст важен, когда во взгляде гурии весь опыт мира? Когда ее глаза повидали столько, сколько не каждый взрослый мужчина увидит. - он помолчал, а потом продолжает: - Она юна и невинна. Чиста душой и помыслами. Только прежний опыт, который отражается в ее синих омутах, говорит о том, что ей пришлось несладко. Своей деятельностью я освободил ее от кошмара. Теперь она живет в моем гареме, радует глаз своим присутствием, смешит. - Заид подается ко мне и тихо говорит: - Она - первая настоящая в моей жизни.
        Он влюблен в девушку, это очевидно. Но зачем он раскрывает это передо мной?
        - Многие из них находят свое счастье в моей стране, Финн. Мы не продаем их на органы, не отдаем в дешевые бордели. Они радуют своих хозяев, большинство живут в достатке и счастье. Так что не всегда то, чем я занимаюсь, приносит протухшие плоды.
        Вот, значит, как Заид оправдывает свою деятельность? Интересно, сам-то он верит в то, что говорит? Я всматриваюсь в его лицо и понимаю: не верит. Это все спектакль ради одного зрителя. И зрителя он уже слегка утомил. Я хочу забрать жену и вернуться в Ирландию. Об одном Заид не соврал: Джанан действительно его душа. Потому что он буквально ментально ныряет в нее, когда смотрит в ее глаза.
        - Ступай, - говорит он рабыне, и та, почтительно поклонившись, так же без единого слова покидает комнату.
        Я допиваю кофе одним глотком.
        - Мне пора ехать, - говорю Заиду. - Надеюсь, наши договоренности останутся в силе.
        - Мне нет смысла привлекать тебя, если - как ты его назвал - щенок Мерфи справится. Ты, главное, не перекрывай нам каналы, и будешь жить счастливо. А я приглашу тебя дорогим гостем на свадьбу к нам с Джанан.
        - Ты так уверен, что девочка сменит веру?
        - Сменит, - с улыбкой говорит он. - Скоро она ради меня проползет голая по горячим углям.
        - А ты ради нее, как я понимаю, уже готов?
        Улыбка Заида становится хищной.
        - Кто мы без наших женщин, правда, Финн?
        Мы с минуту сверлим друг друга взглядами, а потом Заид дважды хлопает в ладоши. Боковая дверь открывается, и в комнату вводят Мишель. Она довольно бодро передвигается, но во взгляде застыл животный страх. У нее на голове такая же накидка, как была у Джанан, и я не вижу лица жены, только ее глаза. Испуганные, с мечущимся между мной и Заидом взглядом. Мишель становится перед нами и внимательно смотрит на меня.
        Заид склоняет голову набок.
        - Дерзкая у тебя женщина, Финн. - он слегка качает головой и цыкает. Мне приходится держать маску на лице, прикладывая нечеловеческие усилия. Приходится смотреть равнодушно и немного сурово, чтобы показать Заиду, что мне не хочется вскочить на ноги и, прижав к себе свою любимую женщину, унести ее из этого адского места. - Дерзкая и красивая. Внутри нее полыхает огонь, хоть она и пытается его сдерживать. Глаз да глаз за такой женщиной. И воспитание. Таких нужно постоянно воспитывать, прививать уважение к хозяину и мужу. Почтение, Финн. Они должны проявлять почтение. Иначе у тебя не будет прикрыта спина. Если женщина норовит вылететь из твоего дома при первом удобном случае, стоит задуматься, а прикроет ли она твою спину в случае опасности.
        - Не тебе судить! - внезапно восклицает Мишель. Мои челюсти сжимаются, а Заид снова качает головой с хищной ухмылкой.
        - Полагаю, тебе повезло, миссис Фоули, что ты не в моем гареме. За такую дерзость ты бы получила с десяток плетей. Но я уверен, Финн придумает достойное наказание за твой побег и дерзкий язык. - Заид поворачивается ко мне лицом. - Спасибо, что навестил меня. К сожалению, не могу предложить остаться и погостить, поскольку сам улетаю через несколько часов. Но буду рад в другой раз принять у себя дорогого гостя. В твоем распоряжении райские гурии, теплый прием от меня и отдых, в котором нуждаются все бизнесмены. Конечно, буду ждать вас вместе с миссис Фоули.
        Я встаю, и Заид тоже поднимается. Он выше и больше меня, но даже со знанием того, насколько он опасен, я не испытываю страха. Теперь, когда Мишель стоит передо мной, страх отступил, снова сменяясь желанием разорвать на части того, кто посмел ее выкрасть. А еще больше во мне зреет желание наказать Мишель за то, что ослушалась меня и покинула поместье. Зная, что мы сейчас живем как на пороховой бочке, она спокойно доверилась первой встречной вместо того, чтобы слушаться своего мужа. Возможно, в чем-то этот монстр Заид и прав. Может, женщин действительно стоит воспитывать и прививать им почтение к своему мужу. Сейчас во мне крепнет желание перенять восточные традиции.
        Мы прощаемся с Заидом, я беру под руку Мишель и вывожу из комнаты и этого дома. Она пару раз пытается выдернуть руку, но от этого моя хватка становится только крепче.
        - Не заставляй меня передавать тебя охранникам, которые дотащат твою строптивую задницу до машины насильно. Сохрани хотя бы каплю достоинства, - рычу тихо, выволакивая жену из здания.
        ГЛАВА 25
        ФИНН
        По дороге в аэропорт Мишель пытается завести разговор.
        - Финн, прости меня.
        - Поговорим позже.
        Она хватает меня за руку и пытается поймать мой взгляд, но я его намеренно отвожу, чтобы не посмотреть на нее и не сорваться. Слишком много накипело за эти несколько часов.
        - Финн, прошу тебя…
        - Я сказал: позже! - рявкаю я на нее. И Мишель тут же скользит задницей на противоположную сторону сиденья.
        Она хмурится. Я прямо чувствую, как от нее исходят вибрации недовольства. Ничего, моя девочка, переживешь. Я тут умер ста смертями пару часов назад, пока мчался к тебе так быстро, как мог. Теперь и ты помучайся. Хотя бы угрызениями совести, что я, вместо того, чтобы готовить новую операцию, нахожусь в другой части земного шара, чтобы в очередной раз спасти твою задницу. Мишель срывает с головы платок и, приоткрыв окно, выбрасывает его. Я ухмыляюсь. Этот акт неповиновения или даже легкая форма мятежа умиляет, несмотря на то, что я злюсь на Мишель.
        В аэропорту мы подъезжаем прямиком к самолету отца и выходим. Мишель демонстративно шагает к трапу, сжав руки в кулаки. Это мы тоже еще обсудим. Несносная и такая сексуальная. Меня начинает отпускать адреналин по мере приближения к самолету. И, как всегда, накрывает диким возбуждением. Особенно, когда я смотрю на упругую попку, обтянутую джинсами, которая покачивается из стороны в сторону по мере того, как Мишель поднимается по трапу.
        В самолете мы пристегиваемся и взлетаем. Я выпиваю виски на два пальца, а потом встаю, отстегиваю Мишель и тащу в хвостовую часть в спальню. Впервые в жизни я действительно оценил отцовский самолет. Я заволакиваю Мишель в комнату и закрываю за нами дверь. Она резко разворачивается ко мне. Я вижу, что у нее на лице написаны смешанные чувства. С одной стороны, она чувствует свою вину за побег, а с другой злится, что я не облизываю ее, как всегда.
        А как же я злюсь, не передать словами. Я действительно готов сейчас растерзать ее на лохмотья.
        - Финн…- она, похоже, решила избрать тактику извинений, потому что голос просто состоит из патоки и виноватого тона. - Прости меня. Я не подумала…
        - О чем, Мишель, а? О чем не подумала?
        - Не подумала, какие последствия могу быть у моего безрассудного поступка.
        Я ухмыляюсь.
        - Вот как? Бьюсь об заклад, еще с утра ты не считала свой поступок безрассудным.
        - Не считала. Но я и не думала, что Кали собирается мне помогать сбежать. Я была уверена, что мы едем посмотреть замок.
        - Кали… - я качаю головой. - Кали снабжает людей Заида свежей кровью. Знаешь, что это означает?
        Ее глаза расширяются, и Мишель качает головой.
        - Заид занимается продажей людей. Мальчиками и девочками от десяти до семнадцати лет. Продает их в рабство по всему востоку. А Кали ему в этом помогает.
        - Ч-что? - Мишель шокирована, и это отлично. Пора срывать с нее розовые очки.
        Я киваю в подтверждение своих слов, давая понять, что она правильно меня услышала.
        - Ты могла бы стать одной из таких рабынь.
        - Я слишком старая для этого.
        - Поверь мне, и тебе бы нашлось место в одном из борделей Заида.
        Мишель кладет ладонь на горло, второй рукой обнимая себя.
        - Он предлагал мне остаться.
        - Еще бы. Я бы тоже предложил. Но у нас с Заидом дела, поэтому он ничего бы не сделал.
        - Зачем тогда он меня выкрал?
        - Чтобы показать моим людям и самому убедиться в том, сколько ты для меня значишь.
        - Я не понимаю.
        - И не поймешь, пока я тебе всего не расскажу.
        - Так расскажи! - восклицает она, и снова опускает руки по швам, сжимая кулаки. - Ты скрываешь от меня происходящее! Как, по-твоему, я должна себя вести? Сидеть и ждать, пока ты превратишься в подонка окончательно?! Я не хочу этого видеть! Ты приходишь ночью и занимаешься со мной сексом, как будто ничего не происходит, а днем превращаешься в монстра и ведешь себя со мной, как с комнатной собачонкой. Я просто не знаю, как вести себя, потому что не понимаю, что происходит.
        - Ты должна просто доверять мне, Мишель, - цежу я сквозь зубы.
        - Да как я могу доверять? Как, Финн? Если ты скрываешь все, что происходит! Если ты вознамерился сделать мне ребенка, даже не спросив моего мнения!
        - Да не забеременеешь ты, успокойся! - рявкаю я.
        - Откуда ты знаешь?
        - Когда ты болела, тебе сделали укол. Контрацепция на полгода. А до этого тебе в еду подмешивали противозачаточные таблетки.
        Она смотрит на меня, онемев. Мишель хватает ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, пока переваривает услышанное.
        - Но как?.. Тогда зачем?..
        - Неужели ты думаешь, что я бы хотел, чтобы ты рожала в этих условиях?
        Я тяжело вздыхаю и провожу рукой по волосам. Мне нужна хотя бы небольшая передышка от всего этого.
        - Но ты говорил…
        - Да мало ли что я говорил, Мишель! Я говорил и получал естественную реакцию на мои слова и поступки. Так и должно было быть.
        - То есть, получается, ты и не хотел ребенка?
        - Я хочу ребенка. Но не в этих условиях.
        - А в каких? Разве когда-нибудь будут другие?
        - Уже через неделю должны были быть другие, но твой поступок перечеркнул все нахрен!
        - В каком смысле? -спрашивает она уже горазд тише.
        - В таком, Мишель! Я разваливаю эту ячейку изнутри. - Она приоткрывает рот и смотрит на меня, не моргая, огромными от удивления глазами. - А что ты думала? Меня прельстит власть, которую я отобрал у О’Салливана?
        - А зачем ты тогда убил его?
        - Потому что живым с той встречи ушел бы только один из нас. Проснись, Мишель, ты была не на дружеской встрече.
        - Погоди, я ничего не понимаю, - она энергично качает головой, как будто так пытается упорядочить мысли. А мои уже разбредаются в разные стороны, потому что взгляд помимо воли начал блуждать по ее телу. - То есть, ты изначально планировал убить его, занять его место и развалить всю систему?
        - Для всей системы мне не хватит мощности, но эту ячейку я развалить вполне способен.
        - И Адриан приезжал, потому что…
        - Помогает мне. Он и еще несколько десятков военных и сотрудников спецслужб.
        Мишель хмурится и кусает губу, а у меня в штанах становится тесно. Но не успеваю я и шага сделать к Мишель, как она взрывается и наступает на меня.
        - Почему ты мне не сказал?! Ты вообще хоть понимаешь, что я пережила за это время? - она взмахивает руками и резко их опускает. - А я, как идиотка, извиняюсь. Хотя извиняться должен ты!
        Она тычет мне в грудь пальцем, и я отпускаю себя. Перехватываю ее руку и резко разворачиваю к себе спиной, вжимая в свое тело.
        - Значит, сначала извинишься ты, а потом - я.
        Дыхание Мишель становится чаще, как только моя ладонь скользит по ее голому животу под футболкой.
        - У тебя совсем совести нет? - выдыхает она дрожащим голосом. Слышно, что она еще пытается сохранить остатки ярости, чтобы обрушить ее на меня, но эти остатки уже погребены под желанием, от которого ее тело подрагивает.
        ГЛАВА 26
        ФИНН
        Я скольжу вверх по ее животу, прижимаю ладонь к груди и сквозь тонкую ткань бюстгальтера нащупываю сосок. Мишель выгибается и хрипло стонет. Я знаю, что запусти я руку к ней в джинсы, почувствую влагу. Мое тело вибрирует от ощущений. Я так сильно хочу оказаться внутри Мишель, что перед глазами плывет изображение. Но не сейчас она заслужила немного помучиться.
        Я веду Мишель к кровати и опрокидываю лицом на матрас. Она охает, но не сопротивляется. Я стягиваю с Мишель одежду, оставляя ее стоять голой с задранной кверху попкой. Любуясь этой картиной, я стягиваю пиджак и рубашку. Снимаю часы и бросаю их сверху на кучку одежды на полу. Для того, что я задумал, они будут мешать, потому что наверняка оставят ссадины на молочной коже Мишель.
        Я поднимаю руку и с громким шлепком опускаю ладонь на ее задницу. Мишель вскрикивает и дергается, но я кладу вторую руку ей на затылок и прижимаю к матрасу.
        - Финн! Ты с ума сошел?!
        - Сошел, - подтверждаю я, и снова шлепаю Мишель.
        Она дергается и вскрикивает, пытается вывернуться из моей хватки, но я не даю, награждая ее следующим шлепком.
        - Финн! Прекрати! Мне больно!
        - В следующий раз, когда муж скажет тебе не высовывать носа из комнаты, ты послушаешься. Потому что твоя задница еще долго будет помнить наш «разговор», - рычу я и снова бью.
        Теперь звук выходит оглушительно звонким, а кожа Мишель покрывается красными отпечатками моих ударов. И это, мать твою, возбуждает. На каком-то ненормальном уровне задевает мою нервную систему. Так задевает, что я плыву и еще несколько раз опускаю ладонь на попку Мишель. Или я стал извращенным ублюдком, или так выходит моя ярость на Мишель за то, что ослушалась. Но это лучше, чем я бы дал ей пощечину, когда так сильно хотелось. Я не хочу поднимать на нее руку. Разве что в том виде, в котором уже поднял.
        Отнимаю ладонь от горящей ярко-красным кожи и рассматриваю отметины. Мы с Мишель оба тяжело дышим. Не может быть, чтобы она…
        - Разведи ноги в стороны, - командую я.
        Притихшая Мишель подчиняется. Я провожу рукой между ее ног.
        - Блядь, детка, - выдыхаю я, проводя по мокрым складочкам.
        Я тут же располагаюсь между ее ног, спускаю штаны и боксеры, высвобождая каменный член. Его аж сводит от боли. Я так давно не погружался в Мишель, что, казалось, член каждый день пытался мне об этом напомнить. Я сжимаю его ладонью и несколько раз провожу вверх и вниз, мучая сам себя и Мишель заодно. А потом пристраиваюсь у входа и легонько толкаюсь вперед, только головкой, а у меня уже начинает кружиться голова. Такое ощущение, что прошла вечность с нашего последнего занятия сексом. Мишель подается мне навстречу бедрами, пытаясь насадиться на член целиком. Я развожу в сторону руки, позволяя ей это делать, потому что мне слишком хорошо, чтобы сейчас остановиться.
        Не встретив сопротивления, моя девочка слегка отступает и насаживается резче, пытаясь принять меня целиком. Мы протяжно стонем. Меня слегка ведет в сторону от эмоций и ощущений. Я хватаюсь за бедра Мишель, чтобы удержать равновесие, а потом врываюсь на всю длину, и она взвивается над кроватью, упираясь в нее ладонями. Я кладу руку на плечо Мишель и подталкиваю немного вперед, чтобы она снова легла грудью на матрас. Потом дергаю ее бедра выше так, что Мишель приходится стать на носочки, чтобы я мог брать ее под тем углом и настолько глубоко, как мне того хочется.
        Я долблюсь в Мишель без остановки, вырывая из нее стоны и неразборчивый шепот. Всхлипы, которые возносят меня на новый уровень удовольствия. Она всхлипывает не потому что плачет, а потому что думает, что очередной оргазм ее убьет. И каждый раз, когда она кончает, я не даю ей ни минуты на отдых, продолжая врываться в ее тело. Я знаю, что ей нужно дать это короткое время, чтобы прийти в себя, но не могу остановиться даже ни на секунду. Наверное, так я наказываю ее за непослушание. Но еще я эгоистично гонюсь за своим удовольствием.
        Когда оргазм накрывает меня, я едва удерживаюсь на ногах. Меня так трясет, что, кажется, я сейчас рухну на колени. В глазах темнеет, и я впиваюсь пальцами в бедра Мишель, не позволяя ей сдвинуться ни на миллиметр. А потом я наваливаюсь сверху и утыкаюсь лбом между ее лопаток. Тело Мишель подрагивает, а пальцы до сих пор сжимают простыни.
        - Еще раз сбежишь от меня - вместо ладони будет ремень, - хрипло произношу я, лаская влажную от пота кожу спины губами.
        - Даже ладонью больно, - шепчет она в ответ.
        - Ты заслужила.
        Мишель замирает на мгновение, а потом пытается выбраться из-под меня, толкаясь руками и ногами. Но я держу ее крепко, потому что прекрасно понимаю, что она будет делать дальше.
        - Да пошел ты! - шипит она, как разъяренная кошка.
        - Куда? Сюда? - спрашиваю я, проталкиваясь пальцами между ягодиц и поглаживая тугое отверстие. - Только скажи, и я буду там.
        Мишель замирает.
        - Ты же не серьезно.
        - Более чем, миссис Фоули. Хочу наказать тебя всеми доступными мне способами.
        И в доказательство своих слов я легонько толкаюсь снова твердым членом в ее ягодицу.
        - Иди подрочи, у тебя отлично получается.
        Я смеюсь от души.
        - Все-таки не оставило тебя равнодушным зрелище той ночью, правда, Мишель?
        - Конечно. Ты так резко дергал рукой, что вся кровать шаталась.
        Мой смех становится громче. Я приближаюсь губами к уху Мишель.
        - Давай, признайся, Мишель. Ты возбудилась, глядя на меня.
        - Отвратительное зрелище, - парирует она.
        - Отвратительное, значит?
        Я резко разворачиваю ее и укладываю спиной на кровать. Раздвигаю ноги Мишель и ставлю пятками на край матраса. Она пытается свести колени, но я легонько шлепаю ее по внутренней поверхности бедер.
        - Не двигайся, - приказываю я и, опустив руку, обхватываю член ладонью.
        Начинаю двигать рукой и вижу, как зрачки Мишель расширяются. Как учащается ее дыхание и подрагивают пальцы. Как жадно она смотрит на мою руку, крепко сжимающую ствол. Да, детка, отвратительное зрелище. Особенно это подтверждают соски, которые превратились в твердые камешки. Уловив все реакции, которые ожидал, я подтягиваю Мишель за бедра на край и снова вхожу в нее до упора.
        ГЛАВА 27
        ФИНН
        - Если ты уснешь, мы так и не поговорим. А самолет - это единственное безопасное место сейчас.
        Мишель лениво выводит узоры на моей груди и периодически зевает, пока я перебираю ее волосы. Я лежу на кровати на спине, так до конца и не стянув брюки, а Мишель наполовину лежит на мне, прижимаясь всем телом. Ее голова на моей груди, и последние минут десять она лениво комментирует то, как бьется мое сердце.
        - Объясни толком, почему ты скрывал от меня свои намерения. Мне было бы легче переносить происходящее.
        - Потому что ты как открытая книга. Все твои эмоции легко считать с лица и жестов.
        - Но ты мог бы быть немного поласковее.
        - Не мог, Мишель.
        - Тогда объясни, ради чего все это делалось.
        - Мне нужно было показать всем, что ты для меня практически ничего не значишь. Что я женился не на тебе, как на женщине, а как на инкубаторе, который способен выносить и родить ребенка.
        - Я никак не пойму, зачем.
        - Затем, чтобы защитить тебя. Чтобы вот как сегодня тобой никто не воспользовался, чтобы надавить на меня.
        - А на тебя надавили? - спрашивает она, приподнимая голову и глядя мне в глаза.
        - Не забивай себе этим голову.
        - Скажи, О’Салливан так же относился к своей жене? Если да, то мне ее жаль.
        Я киваю.
        - К жене относился еще хуже, а вот к любимой женщине со всем теплом и любовью.
        - О, - брови Мишель ползут вверх. - Жена и любимая женщина у него были не одним человеком?
        - Нет, Мишель.
        - А детей у него не было?
        - Почему же? У старика было и есть двое детей: сын и дочь. Дочь от любимой женщины, а от жены - сын.
        - И где же он?
        - Жив и здоров. И даже помогает мне бороться с преступностью. Или я ему помогаю. - Мишель хмурится, не понимая, о чем я говорю. - Это Адриан.
        - Правда-а-а? - тянет она в шоке.
        Я киваю и коротко рассказываю историю Адриана. Отец ненавидел свою жену, частенько поколачивал, был жестоким, всячески ее унижал. Адриан рос с ненавистью в сердце. Как к отцу, так и к его деятельности в целом. Как он, поступив в университет, поставил перед собой цель уничтожить ячейку отца, и все эти годы упорно шел к своей цели.
        - То есть, ты стал инструментом в его руках?
        - Как и он моим, - отвечаю я.
        - Ну разве ты не мог тихонько шепнуть мне в спальне о своих планах?
        Мишель дует губы, а я целую ее в лоб.
        - Ты все никак не отпустишь обиду? Мишель, это была вынужденная мера.
        - Тогда почему рассказываешь сейчас?
        - То, как я сорвался за тобой, показало всему преступному миру мое к тебе отношение. Так что эта конспирация теперь бесполезна.
        - Что дальше будет?
        - Дальше в аэропорту тебя встретит Адриан и увезет, чтобы спрятать. А я буду дальше заниматься тем, что наметил.
        Мишель резко садится и хмуро смотрит на меня.
        - В смысле ты хочешь избавиться от меня, чтобы я не мешала?
        - Нет, я хочу спрятать тебя, чтобы тебе не причинили боль. Грядет крупная операция. Опасная для всех нас. И я хочу, чтобы ты в этом не участвовала.
        - Да что за?.. Ты же сам говорил, что рядом с тобой мне безопаснее всего! -возмущенно восклицает она. - Я не хочу с Адрианом, Финн. Я хочу быть рядом с тобой.
        - Мишель…
        - Нет! Если ты отдашь меня ему, то больше не приблизишься ко мне, слышишь? Я не позволю тебе даже заговорить со мной! Я должна быть рядом с тобой! Я твоя жена, в конце концов!
        - Номинальная, - отвечаю на автомате, а у самого внутри все сжимается. Я так не думаю. Мишель не подставная жена, не фиктивная. Она самая, что ни на есть, настоящая. Желанная и любимая. Но, если я не разорву эти отношения сейчас, она может пострадать.
        - Номинальная? - шепчет она, а на глазах появляются слезы. Нет, девочка, не делай этого со мной сейчас, все и так сложно. Но мне приходится кивнуть, потому что другого выхода нет. Мишель горько усмехается. - И ты решил напоследок трахнуть номинальную жену? - Я молчу. Сердце разрывается на куски, но я ничего не могу изменить. - А Кали?
        - Что с ней? - меня удивляет внезапная смена темы.
        - С ней ты спал?
        - Что? Какого черта, Мишель?
        Я встаю с кровати и натягиваю брюки, потому что этот разговор вести голым кажется странным.
        - А что? Я бы не удивилась. Кали красивая женщина. И ты же, как взрослый мужчина, должен был удовлетворять свои потребности где-то, когда не приходил ко мне по ночам.
        - Вот что тебя беспокоит?
        - Да! Меня это беспокоит! Потому что ты говорил, что любишь!
        - Я не отказываюсь от своих слов, - в противовес резкому тону Мишель, я разговариваю спокойно и тихо. - А Кали… Кали страшный человек. Она помогала Заиду с торговлей детьми. Именно она разрабатывала операции и находила детей для переправки в арабские страны, - напоминаю ей.
        Брови Мишель ползут вверх.
        - Но как тогда она оказалась у нас дома? - уже тише спрашивает она, вытирая дорожки слез со щек.
        - Мне нужно было выйти на ее сообщников, потому что как-то никто не торопился делиться с новым боссом подробностями своей деятельности. А, поскольку по дому повсюду были натыканы жучки, мне удалось подслушать не один ее разговор.
        - О, Господи, - выдыхает Мишель. - Жучки… И в спальне?
        Я качаю головой, потому что понимаю, о чем именно она спрашивает. Нет, милая, твои стоны были только для меня.
        - И как давно ты узнал про нее? О, погоди, так вот как ты узнал о том, что я просила о помощи с побегом? Речь шла не о стилисте, о Кали.
        - Да. Я знал, что ты просила Кали.
        - Сразу узнал?
        - Практически.
        - Тогда почему не препятствовал этой поездке?
        - Я не знал о ней. Хитрая сука обставила все так, что я даже не догадывался, что с ней в завязке был мой начальник охраны.
        - Вот почему после перестрелки ты выгнал ее.
        - Да. Только немного позже я узнал, что перестрелка была организована ею, чтобы показать мне, насколько зыбка твоя жизнь, и что я могу лишиться тебя в любой момент.
        - И ты выгнал ее.
        - Нет, у ворот ее поджидал мой начальник охраны, которому на тот момент я еще доверял. Он увез ее, спрятав от нас.
        - А потом она появилась в нашем доме, как ни в чем ни бывало.
        - Да, и снова с помощью начальника охраны. Если бы я был дома, то они бы не сунулись в дом. Но меня не было, и буквально за полчаса тебя вывезли из поместья и подвергли твою жизнь риску. Мишель, я больше не хочу таких рисков. - Я присаживаюсь на кровать и беру ее за руку. - От одной мысли, что тебе могут причинить боль, у меня волосы на голове шевелятся. Я не могу тебя потерять.
        - Как и я - тебя, - шепчет она, всхлипывая. Я притягиваю Мишель в объятия и крепко прижимаю к себе. Я должен любой ценой защитить ее.
        - Так что там насчет номинальной жены? - спрашивает она, и я усмехаюсь.
        - Этот номер не прокатил, будем разыгрывать следующий.
        ГЛАВА 28
        МИШЕЛЬ
        Когда мы приземляемся, я еще не до конца переварила услышанное. Как будто расставание с Финном еще так далеко, и мне не о чем беспокоиться. Хотя фактически очень даже есть, о чем. Вскоре мы должны расстаться. Если верить его словам, я буду получать информацию только от Адриана. Самого Финна я не увижу и не услышу еще долго. Как долго и услышу ли вообще - это вопрос века.
        Я хватаюсь за руку Финна, не желая отпускать. До меня только сейчас доходит, что все, что он делал, было ради великой цели - как бы пафосно это ни звучало - и ради моей защиты. Смогу ли я чувствовать себя в безопасности, если его не будет рядом? Вряд ли. Мне кажется, я еще больше буду волноваться. И за себя, и за него.
        Финн обнимает меня за плечи и мы останавливаемся у выхода из самолета, пока еще скрытые от взглядов с улицы. Стюардесса деликатно отворачивается и покидает салон. Я снова в Бостоне. Еще с утра я была бы счастлива снова оказаться в этом городе. А сейчас меня накрывает паника. Тело вздрагивает, а сердце внутри колотится так быстро, словно сейчас пробьет грудную клетку и выпрыгнет наружу.
        - Финн, - зову я. - Финн, мне страшно.
        - Ты будешь под защитой Адриана и полиции.
        - Не за себя. Я за тебя боюсь. А что, если ты больше никогда не сможешь приехать ко мне? - я снова начинаю рыдать, вцепившись в лацканы его пиджака. - Что, если они убьют тебя?
        - Ш-ш-ш, я не дам себя в обиду. Я всегда буду помнить, что меня ждет моя девочка. И буду стремиться выжить только по этой причине. Другой для меня не существует.
        - И ты приедешь? Пообещай, что приедешь! - я встряхиваю его за пиджак, в голосе отчетливо слышны истерические нотки.
        - Обещаю, Мишель.
        - И у нас будут дети?
        Финн улыбается и кивает, притягивая меня к себе.
        - Обязательно будут. Ты все-таки надумала родить мне?
        Я чувствую, как краснеют щеки.
        - Я рожу тебе троих, только выживи после своей грандиозной операции, ладно?
        - Троих, значит? - спрашивает он, слегка прищурившись. - Запомните эти слова, миссис Фоули, потому что я позже спрошу за них.
        Я поддаюсь его игривому тону и тоже начинаю улыбаться сквозь слезы. Но потом мое лицо снова становится серьезным.
        - Я буду ждать тебя.
        - Ты же сказала, что не подпустишь меня к себе, если я вышлю тебя.
        - Не подпущу, - отвечаю, и Финн смеется. - Вот дождусь и не подпущу.
        Финн наклоняется и целует меня. Долго, мучительно нежно и томительно. И сейчас этот поцелуй не возбуждает и не заставляет трепетать от желания. Сейчас из-за него ноет сердце, а внутренности стягиваются в тугой узел. Финн отстраняется и шепчет в мои губы:
        - Я люблю тебя. И никогда в этом не сомневайся.
        - И я люблю тебя. И ты тоже не сомневайся.
        - Ты моя тигрица необузданная.
        - Ну тебе же это нравится?
        - Больше, чем что-либо в этой жизни, Мишель.
        Он еще пару раз нежно касается своими губами моих, а потом разворачивает лицом к выходу.
        - Пообещай, что приедешь за мной, - повторяю свою просьбу дрожащим голосом.
        - Обещаю, детка, - отвечает он, поцеловав меня в макушку и сильнее сжав плечо.
        Я снова разворачиваюсь и набрасываюсь на Финна с отчаянным поцелуем, в который вкладываю все свои чувства. Чтобы он прочувствовал. Чтобы знал, как мне страшно за него, и что я жду его. Даже если потом буду с ним ругаться. Самое главное, чтобы было кому закатывать скандалы.
        - Все, пора, - говорит он хрипло, отрываясь от меня. - Я люблю тебя, - шепчу одними губами.
        - И я тебя, малышка. А теперь ты должна проявить все свои актерские способности. Даже те, которых нет.
        - Зачем?
        - Ты должна сопротивляться и кричать, закатить истерику. Не сдерживай свои чувства.
        - Ради кого этот театр? - спрашиваю дрожащим голосом.
        - Вокруг нас глаза повсюду. - он пару минут смотрит в мои глаза. - Готова?
        Я тяжело выдыхаю и киваю. Финн хватает меня за локоть и вытаскивает из самолета.
        ГЛАВА 29
        ФИНН
        - Пусти меня, гребаное животное! - кричит Мишель, пытаясь вырвать локоть из моей хватки.
        Я встряхиваю ее совсем не нежно, и перехватываю выше. Она кривится. Прости, моя девочка, но так нужно. Этот цирк для благодарных зрителей. Я по привычке сканирую окружающее пространство взглядом, и никого подозрительного не вижу. Но я знаю, что эта безопасность мнимая, поэтому насильно волоку Мишель по трапу, а потом и к машине Адриана. Она кричит и пытается ударить меня.
        Как только мы подходим к Адриану, я отпускаю ее руку. Тогда Мишель резко разворачивается и набрасывается на меня. Она дает мне две пощечины и царапает лицо. Эта истерика, кажется, притворная, но слезы на ее лице уж точно настоящие. И мне больно видеть эту истерику, потому что я четко осознаю, что только частично она фальшивая.
        Я позволяю Мишель немного оторваться на мне, а потом скручиваю ее руки за спиной и насильно засовываю в машину Адриана. Успеваю шепнуть «Я люблю тебя, тигрица» и захлопываю дверь. Слышу щелчок заблокированных дверей и разворачиваюсь к Адриану.
        - Лихо она тебя, - Адриан кивает на мою щеку. Я достаю платок и вытираю щеку, на нем остаются слабые, едва заметные следы крови. Точно тигрица. Отлично постаралась, даже немного переиграла.
        - Как все идет? - спрашиваю Адриана.
        - Немного не по плану, - пространно отвечает он, кивнув на Мишель. Ее взгляд становится виноватым.
        - Спрячь так, чтобы ни один комар до нее не добрался.
        - Все сделаем.
        - Ты когда прилетаешь?
        - Через два дня. Уолш пока побудет с тобой. И вместо тех двух охранников тебе пришлют сегодня новых. Спецов.
        - Понял.
        Мы пожимаем друг другу руки, и Адриан, кивнув мне, садится в машину. Тут же заводит ее, а я, бросив последний взгляд на Мишель, разворачиваюсь и иду к самолету. У меня все еще болит в грудной клетке от ее взгляда, полного безнадеги.
        Как только самолет взлетает, спецназовец Уивер, сидящий напротив меня, отстегивает свой ремень безопасности и принимает из рук стюардессы кофе.
        - Надо ускоряться, Финн, - говорит он, и я киваю. Понемногу, чем больше отдаляюсь от жены, я начинаю лучше соображать. Когда она рядом, мне сложнее сосредоточиться на деле, я все время думаю о том, как защитить ее от этих ужасов.
        - Надо, - отвечаю спокойно, забирая свой кофе и делая глоток.
        - Ты же понимаешь, что теперь, когда Заид в курсе твоего отношения к Мишель, у нас очень мало времени на то, чтобы закончить операцию?
        - Прекрасно понимаю. Наверняка уже половина все знает. Напомни мне, почему мы не можем просто собрать ублюдков в моем поместье и положить там же?
        - Это всколыхнет остальные ячейки, и они залягут на дно. Ты закончишь здесь и свалишь, а нам надо будет подчистить за тобой и перейти к следующей ячейке.
        - Вы планируете уничтожить ирландскую мафию подчистую? - усмехаюсь я. - Честолюбивые планы.
        - Вряд ли нам это удастся, но мы хотя бы сократим число членов этого гадюшника.
        - Ты с такой злостью говоришь об этом, как будто во всем этом есть что-то личное.
        - Личного здесь так дохера, что ты бы удивился.
        Я склоняю голову набок и рассматриваю Уивера.
        - Такое же личное, как у Адриана?
        - Не совсем, но близко. - Я молчу, ожидая, что он поделится, но Уивер не произносит ни звука. Отворачивается и смотрит в иллюминатор. Ладно, в конце концов мы не друзья в пабе. Переживу такое незнание.
        - Нужно разработать новую операцию, если теперь у нас цель ускориться.
        - Уолш уже работает над этим. По прилету у тебя с ним встреча.
        Я киваю, хотя так хочется отменить к херам все встречи. Поесть нормально наконец за целый день, принять душ и отрубиться на несколько часов. Я измотан как морально, так и физически. Мне действительно нужен отдых, но пока это роскошь для меня.
        - Нужно передать Мишель чистый телефон, - снова заговариваю я.
        - Сделаем. Передадим с Адрианом.
        - Расскажи о том, что уже сейчас надумали.
        Дай мне хоть что-то, чтобы не думать, как там моя девочка вдали от меня. Во мне усиливается потребность прижать ее к себе, вдохнуть знакомый запах, зарыться носом в шею. Обнять и успокоить, дать какую-то гарантию на то, что все будет хорошо. Но я даже не знаю, увижу ли ее еще когда-нибудь. Потому что если в самом конце оборвется моя жизнь, Мишель снова станет вдовой. Я крепко сжимаю челюсти, чтобы не начать вопить от этой мысли. Мне не страшно умирать. Но если меня не станет, больше некому будет позаботиться о моей тигрице. Да, будет Адриан, но я все равно понимаю, что Мишель ему чужая, а потому он не будет заботиться о ней, как о своей женщине. Потому что своя у него уже есть.
        Я сжимаю переносицу, крепко зажмурившись, а потом тру глаза большим и указательным пальцем. Если я и дальше буду развозить сопли, то провалю операцию. Сейчас я должен думать о том, что на самом деле важно, чтобы действительно в конце всего вернуться к жене. Забрать ее и увезти на далекие острова, где нас уже ждет дом, в котором - хочется надеяться - мы будем счастливы. Надо еще озаботиться поиском психотерапевта для Мишель. Вряд ли для нее все эти события пройдут бесследно. Если, даже застрелив Мерфи, она до сих пор мучается кошмарами, то что будет, когда все закончится? Она вместе с нами живет на этой пороховой бочке, а теперь еще и в курсе событий. Кратко, без подробностей, но она знает.
        Уивер отвечает на мой вопрос, посвящая в детали операции с учетом последних изменений. Их не так много, но теперь на самом деле придется ускориться.
        ГЛАВА 30
        МИШЕЛЬ
        Мы выезжаем с Адрианом из аэропорта. Дрожь во всем теле не проходит, кажется, у меня даже стучат зубы. И мне становится холодно настолько, словно я голая во время мороза. Адриан бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида. Он что-то достает из бардачка и передает мне. Я смотрю на его зависшую между нами руку с блистером таблеток и с сомнением перевожу взгляд на Адриана. Он усмехается.
        - Таблетки Лиссы. Успокоительное.
        - Она пьет таблетки во время беременности?
        - Мишель, она же врач и в курсе того, что можно. К тому же, она уже родила.
        - Правда? Кого? - спрашиваю, вытягивая из пальцев Адриана таблетки, и он сразу подает мне бутылку с водой.
        Бросив взгляд на упаковку лекарств, я выдавливаю одну таблетку и тут же забрасываю ее в рот, запивая водой. Вряд ли Адриан хочет меня отравить, но с учетом последних событий, я уже не знаю, кто друг, а кто - враг. Но решаюсь положиться на судьбу.
        - Сына, - отвечает Адриан и сильнее сжимает пальцами руль.
        В зеркало заднего вида я вижу, что он едва сдерживается, чтобы не улыбнуться.
        - Наша с Финном ситуация еще не повод для тебя подавлять в себе радость от рождения малыша, - говорю ему, и Адриан с кривой улыбкой кивает. - Лисса в порядке?
        - Да, роды прошли довольно легко, как для первых. Не знаю, как оно должно быть на самом деле, но Лисса говорит, что шесть часов рожать - это нормально.
        Адриан слегка пожимает плечами, а я натянуто улыбаюсь, подкладывая ладони под попку. У меня так сильно трясутся руки, что это уже раздражает.
        - Я рада за вас. Поздравляю.
        - Спасибо.
        - Передай Лиссе мои поздравления.
        - Обязательно. - Адриан медлит, а потом снова затевает разговор. - Мишель… я привезу тебя в квартиру, в которой с тобой будут жить двое мужчин. Один сотрудник спецслужб, а второй - человек Финна.
        - В смысле из этой позорной псарни?
        Адриан качает головой.
        - Нет, это один из сотрудников его завода по модернизации оружия. Он оставался в Бостоне, как доверенное лицо Финна. Снабжал Финна информацией, а теперь будет тебя охранять.
        - А что, сотрудника спецслужбы не хватит?
        - Финн сейчас доверяет такому количеству людей, которых можно пересчитать по пальцам одной руки.
        Я киваю.
        - Ты, этот доверенный с завода. Кто еще?
        Адриан тяжело вздыхает.
        - Мишель, Финн сам расскажет тебе то, что посчитает нужным.
        - То есть, эту информацию он разрешил разглашать?
        - Он просил предупредить тебя, что в случае возникновения каких-то проблем ты шла прямиком к Сэму. Так зовут того мужика с завода.
        - Например, если мне понадобятся тампоны?
        - Зря ты иронизируешь. Твой муж пытается защитить тебя всеми доступными ему способами.
        Я сникаю. Несомненно, Адриан прав. А я просто неуравновешенная истеричка, которая никак не может взять в толк, что все это делается с целью обеспечить мне максимальную безопасность.
        - Мне будет позволено хотя бы созваниваться с Финном?
        - Да. Только он сам установит, как и когда, ладно?
        - Конечно, - шепчу я.
        Меня перестает трясти, но я все равно сильнее запахиваю кофту, которую мне в самолете дал Финн. В Бостоне прохладно или это еще меня не отпустила ситуация? В машине воцаряется тишина, и со временем я проваливаюсь в дрему. Машину покачивает, что еще глубже погружает меня в сон. Я просыпаюсь, когда мы останавливаемся. Приоткрываю глаза и смотрю на невысокий кондоминиум в неизвестном мне районе. Протерев глаза и зевнув, я смотрю на светло-серое непримечательное здание, которое практически ничем не отличается от десятка таких же в этом районе.
        - Мишель, - зовет меня Адриан, заглушив мотор. Я ловлю его взгляд в зеркале заднего вида. - Постарайся не натворить глупостей. У Финна сейчас очень напряженное время. Он и так совершает ошибку за ошибкой, постоянно беспокоясь о тебе и находясь в напряжении, потому что ждет твоего следующего проступка.
        - Ему грозит опасность? - спрашиваю слегка подрагивающим голосом.
        - Она грозит ему с самого рождения. Не забывай, кем был его отец. - Я киваю, показывая, что услышала его слова. - Дай ему немного времени, и все закончится. Но ты должна доверять ему и вести себя так, чтобы он не отвлекался от основной задачи.
        - Хорошо, - выдыхаю я. - Как долго мне нужно будет пробыть здесь?
        - Пока не знаю. Не меньше месяца.
        - На улицу можно выходить?
        Адриан молча качает головой, а я снова представляю себе длительное время взаперти, и по позвоночнику проходит дрожь. Я еще раз смотрю на дом.
        - В этот раз не в лесу и без подвала, - бормочу себе под нос, но Адриан меня уже не слышит, потому что выходит из машины и открывает мою дверцу.
        Мы молча входим в лифт и поднимаемся наверх. Без единого слова Адриан звонит в дверь, и уже через минуту она распахивается. В дверном проеме стоит огромный хмурый мужчина, полностью закрывая проход своим телом. И с этим громилой мне придется находиться двадцать четыре часа неизвестно сколько дней. Я чувствую себя такой крошечной. Рядом с Финном я ощущаю себя маленькой, а возле этого огромного мужчины - еще меньше. Как будто маленькая букашка на его фоне. Он хмуро кивает нам и отходит в сторону, пропуская в квартиру.
        - Это Кенни, - представляет его Адриан.
        - Приятно познакомиться, миссис Фоули, - все с тем же хмурым выражением говорит он.
        - Мне тоже, - отзываюсь я скорее по привычке, чем искренне.
        - Где Сэм? - спрашивает Адриан, и тут же из-за угла выходит мужчина средних лет с проседью на висках. Он не похож на вышибалу ночного клуба, в отличие от Кенни. И на его лице вместо хмурого оскала дружелюбная улыбка.
        Он протягивает мне руку, и я ее пожимаю. У Сэма теплая, слегка шершавая ладонь. Уверенное рукопожатие, но без болезненных ощущений. Мы знакомимся, обмениваемся любезностями, и Адриан провожает меня в глубь квартиры. Я подмечаю каждую деталь, вплоть до цвета вазы на встроенной полке. Потому что сейчас я остро нуждаюсь в чем-то, за что могу зацепиться, чтобы только не думать о Финне и грозящей ему опасности. Я не знаю, должна ли разыгрывать перед моими охранниками комедию с ссорой с Финном, да мне уже и плевать. Я просто хочу завернуться в плед, сжаться в комочек и провалиться в сон. А проснуться уже тогда, когда все закончится. Вряд ли я так смогу, но мне хочется обмануться.
        Когда Адриан, дав последние наставления, покидает квартиру, я воплощаю свой план. Закрывшись в спальне с огромной кроватью и стянув перед этим с кресла шерстяной плед, я располагаюсь на середине этого огромного ложа. Заворачиваюсь, как в кокон и закрываю глаза. По-хорошему мне бы нужно было сходить в душ, но тогда я бы смыла с себя запах Финна. К этому я пока точно не готова.
        ГЛАВА 31
        ФИНН
        Я хожу из угла в угол своего кабинета в доме. Совсем недавно в нем установили генератор шума для подавления прослушки. Оказывается, просто проверить весь дом было недостаточно. Мы с Уолшем специально обсудили в кабинете специфические вопросы, чтобы установить, выльется ли информация дальше. И мои помощники доказали, что мои просчеты были верными.
        Пока я меряю шагами помещение, Уолш спокойно сидит в моем кресле и просматривает отчеты от спецслужбы.
        - Новый план мне нравится, - говорит он.
        - Да, я с ним тоже согласен. Чем быстрее закончим все это, тем быстрее я свалю.
        - Уивер сказал, что ты хочешь лично присутствовать на складе.
        - Да, и я буду тем, кто пустит пулю в лоб охраннику Диггса.
        - Финн, мы же договаривались, - Уолш качает головой. - Ты постоянно должен быть на виду, иначе так можно провалить всю операцию.
        - Подбери кого-то моей комплекции и усади в моем кабинете, пока я буду на складке. Уолш, придумай что-то, но я должен развязать эту войну своими руками.
        Он кивает, потому что понимает, насколько для меня все это важно. Из-за этих псов моя привычная, нормальная жизнь вот уже несколько лет похожа на мясорубку. И меня в ней постоянно перемалывает. Едва я успеваю из этого фарша слепить нечто похожее на человека, мясорубка запускается по новой. А я хочу остановить ее раз и навсегда. И сделать я это смогу, если своими руками запущу ряд событий, которые приведут к краху всю систему этой ячейки. Именно поэтому для меня так важно сделать все самому.
        - Мишель передали телефон?
        - Да. Адриан был здесь днем, ему все отдали.
        - Хорошо, - зачем-то вслух произношу я.
        Уже жду не дождусь, пока смогу набрать жену и услышать ее голос. Знаю, что она тоже невероятно сильно волнуется, находясь так далеко от меня. Не помогает и склонный к истерии характер Мишель. Но она такая, потому что многое пережила, и сейчас, когда уже должна жить нормальной жизнью и растить детей, переживает еще более страшные события. Именно по этой причине я так снисходительно отношусь к ее взрывам. Я надеюсь, что совсем скоро весь этот кошмар закончится, и Мишель вернется к своему обычному поведению: станет вновь открытой и улыбчивой. Хотя образ жизни последних месяце наверняка оставит след на ее психике.
        - Приехали, - говорю Уолшу , слыша в открытое окно шорох шин по подъездной дорожке.
        Именно этот звук становится сигналом к тому, что моя нервная система успокаивается, и внутри меня воцаряется спокойствие. Как будто после невероятно сильной бури внезапно наступает штиль. Мы с Уолшем, не сговариваясь, выходим из кабинета и направляемся в беседку на заднем дворе, чтобы провести очередное собрание. Сегодня наконец собираются все мои помощники. Обычно не хватает, как минимум, трех-четырех человек. Но сегодня все десятеро предстанут передо мной. Устроившись во главе длинного стола в беседке, я наблюдаю, как они стайкой выруливают из-за угла дома и направляются ко мне. А я представляю себе, что они - кегли, а я умелый игрок, который буквально одним шаром должен выкосить, как минимум, двоих, чтобы начать разрушение, а потом одним точным ударом забить страйк.
        Мои помощники здороваются, выказывают почтение, а потом занимают места за столом. Я наблюдаю за тем, как они взглядами сражаются за возможность занять место поближе ко мне. Первое время каждый из них относился ко мне со снисхождением, ожидая, пока я, не выдержав давления, брошу глупую затею возглавить самую крупную ячейку мафии. Потом они удивлялись и снисходительно хмыкали, глядя на меня «за рулем». Теперь же у них наступила стадия принятия, и каждый из них пытается выслужиться, чтобы, как минимум, остаться на своем месте. А как максимум, эти крысы хотят потеснить своих соперников в борьбе за самое теплое место у моей ноги. Что ж, их ждет крупное разочарование.
        - Где Мерфи? - спрашиваю я, имея в виду сынка убитого Мишель помощника О’Салливана.
        Помощники переглядываются, а потом Диггс отвечает:
        - Он… остался в Бостоне. У него там дела в клубе.
        - В клубе, значит, - прищурившись, задумчиво повторяю я. - Что ж, тогда начинаем.
        Собрание проходит, как обычно. Его можно было бы даже спутать с обычным деловым совещанием, если не прислушиваться к нашему разговору. Каждый по очереди докладывает о результатах своей деятельности. Оружие, бордели, шлюхи, наркотики, букмекерские конторы, кредитные союзы, мошенничество на скачках, казино и алкоголь. Вся грязь мира собрана под идеально ухоженными ногтями моих помощников. Будь я более честолюбивым и менее брезгливым, мое эго, пожалуй, могло бы раздуться от того, сколькими человеческими пороками я управляю. Но мне претит эта деятельность, как претила отцовская. Только тогда я ничего не мог с этим поделать, а сейчас наслаждаюсь каждым своим движением на пути к разрушению одной из самых опасных группировок мира.
        Пожалуй, спокойствия мне также придают пара снайперов на крыше и в деревьях моего сада, а также то, что мой дом напичкан сотрудниками спецназа Ирландии и Великобритании. Наверное, это самое лучшее лекарство от желания на самом деле управлять преступной группой такого масштаба. Когда я только принял на себя управление, я еще не до конца отдавал себе отчет о том, насколько крупная эта организация. Пока отец был ее частью, мне казалось, что все ограничивалось Бостоном и парой городов в Ирландии. И только сейчас я знаю, что мафия распустила свои щупальца на почти десяток стран. Куда только могла добраться без последствий со стороны местных крупных группировок.
        Собрание заканчивается моей финальной речью и ужином на закате солнца. Каждый из помощников остается доволен результатом встречи. Во время ужина напряженные выражения лиц сменили расслабленные, а лица некоторых ублюдков даже украсились улыбками. Я делаю вид, что поддерживаю их хорошее расположение духа, на самом деле представляя, как вонзаю каждому из них ржавый нож в сердце и с особым удовольствием прокручиваю его.
        Когда все начинают расходиться, я останавливаю Диггса.
        - Бен, на два слова.
        Он воровато оглядывается на удаляющихся «коллег», но не смеет мне перечить. Я киваю ему в сторону сада, призывая прогуляться, и он семенит за мной.
        - Тебе не кажется, что, по сравнению с остальными, у тебя маловато полномочий, Бен? - спрашиваю, когда мы отходим от беседки на приличное расстояние.
        - Мистер Фоули, я даже не знаю, что на это ответить, - задыхаясь из-за своего огромного живота, отвечает он.
        - Можешь не отвечать. Я практически уже ответил за тебя. - Я резко торможу, и он тоже останавливается. - Хочу отдать тебе лакомый кусочек.
        Он снова так же воровато оглядывается, а потом смотрит на меня с нервной улыбкой.
        - Это какая-то проверка?
        Я качаю головой.
        - Все проверки ты уже прошел, и зарекомендовал себя, как надежный человек. - Я разворачиваюсь и снова иду по дорожке, но теперь уже между деревьями. - Я хочу немного упорядочить бизнес в Бостоне. После того, как занял должность, пока еще толком не добрался до этого города, но очень хочу. Сейчас самое время.
        Диггс достает из кармана платок, нервно встряхивает его пару раз, пока тот не распрямляется, и вытирает мокрый лоб. Во взгляде все тот же страх, но и желание. Жажда денег и власти, которая перебивает любые опасения. Такая алчная сука, как Бен, не упустит своего, даже если для этого придется прогуляться по головам товарищей.
        - Я хочу отдать тебе клубы. И самый главный - «Лаки». - Я выдерживаю паузу, дожидаясь произведенного эффекта. И он не заставляет себя ждать слишком долго. Глаза Диггса расширяются, и он тяжело сглатывает.
        - Но Мерфи…
        - Не явился уже на четвертое собрание. Я не собираюсь ждать, пока этот самоуверенный щенок придет ко мне на поклон. С этой минуты он разжалован.
        - В смысле, совсем разжалован? - дрожащим голосом спрашивает Диггс.
        - Совсем, - подтверждаю кивком. - Он не выразил мне достаточного почтения, а потому я не собираюсь нянчить его. Серьезные дела так не делаются.
        - Я согласен, - выпаливает Диггс. Вот так, жадный мудак, этого я и ждал.
        - Но есть одно но.
        - Какое?
        - Томпсон сказал, что ты не справишься.
        Я жду. Минуту, две. Жду, пока испуганный прихлебатель превратится в монстра, каким на самом деле и является. Диггс выпрямляется, засовывает платок в карман и хмурится.
        - Так и сказал?
        - Да. Так и сказал. А еще сказал, что с этой работой он справится лучше. Вот теперь передо мной дилемма: кому из вас верить?
        - Так он сам едва справляется с возложенными на него обяза…
        Я прерываю его жалобную речь поднятием вверх ладони и кривлюсь, как будто съел что-то кислое.
        - Избавь меня от этих разборок. Вы должны сами между собой решить данный вопрос.
        - В смысле, мы должны поделить между собой должность?
        Я наклоняюсь ближе к нему и, понизив голос, произношу:
        - В смысле, я должен увидеть, кто из вас на самом деле сильнее. Тому и достанутся клубы. - Я снова жду, пока до недалекого Диггса долетит информация, которую я подаю ему между строк. Как только в глазах появляется понимание, я выравниваюсь, но говорю все так же тихо: - Это жирный кусок, Бен. И я бы хотел, чтобы он достался тебе. Но я в замешательстве от ваших разборок. Встретьтесь, поговорите и выясните все до конца. Склок у себя в организации я не потерплю. Мы не бабы в СПА-салоне, у которых есть время трепаться и выяснять отношения, а взрослые, деловые люди, которые все должны решить… - я делаю вид, словно подбираю слово, и Бен заглатывает наживку.
        - Быстро и эффективно.
        - Именно. Мне нравится, как ты схватываешь.
        - Я все сделаю, мистер Фоули. Сегодня же, пока Томпсон не улетел.
        Я одобрительно киваю и пару раз хлопаю Бена по плечу, давая понять, что доволен его решением. Когда он удаляется, я смотрю в его спину, боковым зрением замечая, как рядом со мной становится Уолш.
        - На складе все готово? - спрашиваю я, Уолш кивает. - будем собираться. Скоро пауки засядут в эту банку, и я хочу быть там.
        ГЛАВА 32
        ФИНН
        На старом складе - обычном месте сбора моих помощников - пока еще темно, когда мы туда приезжаем. Я и трое спецназовцев. Я быстро забираюсь на верхнюю балку и располагаюсь так, чтобы меня никто не видел. Настраиваю винтовку и откладываю ее в сторону. Когда Диггс с Томпсоном приедут, их охранники наверняка обойдут периметр и посветят фонариками, чтобы проверить, что здесь чисто. Поэтому вначале мне придется улечься так, чтобы меня не заметили. Мой выход будет, когда я услышу все, что нужно. Отключаю телефон, возвращая его в карман. Внутри все переворачивается от волнения, потому что я точно знаю, что сегодня Адриан доставил к Мишель телефон без прослушки. Я так сильно хочу позвонить ей, что у меня подрагивают кончики пальцев. И я обязательно сделаю это, как только закончится бардак на складе.
        Спустя примерно час сквозь заколоченное окно я слышу шум автомобильных покрышек, шуршащих по гравию. Потом глохнут моторы, хлопают дверцы. Тихо переговариваясь, на склад входят четверо: Диггс и его охранники. Как я и предполагал, они осматривают периметр, пока Бен вальяжно разваливается на обшарпанном металлическом стуле. Сейчас он не похож на того испуганного мужика, который едва перебирал ногами в моем саду. Именно в эту секунду я вижу настоящего Диггса: подонка, на руках которого десятки, а то и сотни смертей. Лживого, коварного, грязного алчного ублюдка, который ни перед чем не остановится в погоне за властью.
        Как только осмотр помещения окончен, охранники рассредоточиваются по углам. Раз уж Диггс приехал первым, значит, я буду снимать охранника Томпсона. Мне плевать, кого из кровавых ублюдков лишать жизни, главное довести начатое до логического завершения. Но так будет правдоподобнее подставить Диггса. Томпсон наверняка подумает, что тот усадил снайпера до приезда своего сообщника. Подъезжает еще одна машина, а уже через минуту на склад входит Томпсон со своей «свитой», которая осматривается по сторонам. Они не позволяют себе открыто проверить помещение, потому что это будет расценено как проявление недоверия в адрес Диггса. Так что Томпсон с охранниками более напряжены, чем люди Диггса.
        - Бен, - приветственно зовет его Томпсон. Они пожимают друг другу руки. - Почему мы здесь?
        - Хочу поговорить с тобой о клубах в Бостоне и новом боссе.
        Диггс всматривается в лицо своего оппонента.
        - Ну, давай поговорим.
        - Мне не нравится, что ты играешь против меня. Мы же, кажется, договорились, что будем играть все вместе против Фоули.
        А вот это уже интересно…
        - Не пойму, в чем ты меня обвиняешь, Бен. Если есть что предъявить мне - я весь внимание. Не сотрясай зря воздух, выкладывай все дерьмо, которое ты сюда с собой притащил.
        - Ты настраиваешь нового босса против меня, и я не в восторге от этой ситуации.
        - Что за хуйня, Диггс?! - резко выплевывает Томпсон. - Мы, блядь, в детском саду? Будем выяснять отношения?
        Я плавно скольжу пальцем по винтовке и так тихо, насколько могу, передергиваю затвор. Сейчас наступит благоприятный момент, и я сделаю то, зачем пришел. По телу разливается адреналин, затекает в каждую клетку, наполняя ее жаром. Хочется вздрогнуть, но я сдерживаюсь. Позже смогу поощрить себя за хорошо сделанную работу и расслабить мышцы. А сейчас нужно сосредоточиться на цели. Палец плотно ложится на курок, сгибается, с характерным скрипом натягивая кожаную перчатку.
        - Мы будем выяснять, какого хрена ты играешь не по правилам! - выкрикивает подогретый мною Бен, вскакивая со своего места вслед за Томпсоном.
        Они начинают спорить на повышенных тонах, Диггс успевает толкнуть Томпсона в грудь. Довольно проворно для своего веса, а потом я прицеливаюсь в голову помощника Томпсона и нажимаю на курок. Как только он, как мешок с дерьмом, падает на бетон, заливая тот кровью, я резко откатываюсь в сторону, потому что взгляды охранников начинают метаться по помещению в поисках снайпера. Умные люди объединились бы, чтобы найти его и наказать за дерзость. Но Диггс с Томпсоном, как и их тупоголовые охранники, поступают ровно так, как я и ожидал: они достают стволы и игра начинается. Под грохот и крики под сводами склада я спокойно встаю и ухожу, никем не замеченный. Мне потом доложат, если кто-то останется в живых. В чем я сомневаюсь.
        Я прыгаю в подъехавшую с другой стороны склада машину, бросаю рядом на сиденье винтовку, и водитель тут же отъезжает от здания. Я впервые забрал оружие с места преступления. Не потому что боялся, что его найдут, а потому что это было для меня как вызов: не просто свалить, а прихватить с собой игрушку.
        Поглаживаю темный экран телефона. Так чертовски сильно хочется позвонить Мишель и сбросить с ней напряжение, которое буквально гудит в каждом уголке тела. Но не дрочить же мне при водителе. Хотя мне было бы насрать. Но я хочу видеть свою девочку. Хочу слышать ее стоны в наушниках. Они будут затекать мне в уши, как теплая карамель, лаская изнутри. Я поправляю ширинку и пытаюсь думать о произошедшем на складе. Но это все ухудшает, потому что от этих мыслей адреналин еще быстрее всасывается в кровь и растекается по венам. Я нервно барабаню пальцами по колену, с нетерпением ожидая, пока окажусь в уединении своей спальни.
        Приехав домой, я передаю одному из спецназовцев винтовку. Тот удивленно изучает ее взглядом. Да, я тоже в шоке, что так сегодня сработал. Киваю ему, давая понять, что все прошло хорошо, и бегу на второй этаж в спальню, в которой до сих пор пахнет Мишель. Влетаю в ванную и принимаю супер-быстрый душ, борясь с каменным стояком, который мешает трезво рассуждать. Выбираюсь из душа, запираю дверь и падаю на кровать в одном полотенце на бедрах. Подключаю наушники, набираю Мишель по видео и впервые за несколько дней искренне улыбаюсь, глядя в ее сонные глаза.
        - Привет, сладкая, - произношу низким голосом, стаскивая с себя полотенце.
        ГЛАВА 33
        Финн
        - У тебя усталый голос, - хрипло шепчет она, и по моему телу пробегает дрожь от этого тембра.
        - Ты хочешь обсудить мой голос? - спрашиваю игриво.
        - А ты не хочешь?
        Мишель удобнее устраивается на подушках и шумно выдыхает.
        - Ты там голый, что ли?
        - А ты?
        Ее взгляд загорается. Она немного ниже спускает телефон и демонстрирует мне тонкую маечку. Я хмурюсь.
        - Ты в этом перед охраной щеголяешь?
        Глаза Мишель округляются.
        - Ты с ума сошел? Нет, конечно.
        - Опусти лямки маечки.
        Мишель закусывает нижнюю губу и улыбается. Лениво, все еще сонно, но уже с горящими глазами и желанием во взгляде. Она включается в игру. Соскучилась девочка. Медленно, игриво стаскивает лямки маечки одну за другой, опуская телефон ниже. И я, как в замедленной съемке наблюдаю за тем, как тонкая ткань цепляется за твердые горошинки сосков и соскальзывает вниз. Я опускаю руку по своему животу, как будто намеренно мучая себя ожиданием, пока не обхватываю ладонью твердый член. Я медленно скольжу рукой вверх и вниз, глядя на то, как Мишель сводит руки вместе, и теперь перед моими глазами ее грудь целиком. Твердые пики сосков царапают мой взгляд, и рот наполняется слюной.
        - Я так охренительно соскучился по тебе, - хриплю ей.
        - Покажи, - просит она.
        - Что показать, детка?
        - Покажи, как соскучился, - шепотом просит Мишель, и даже в полумраке комнаты я вижу, как розовеют ее щеки.
        Я переключаю камеру с фронтальной и в объектив тут же попадает моя ладонь с членом в руке. От того, как расширяются глаза Мишель, член в руке дергается и наливается еще сильнее. Я провожу рукой до головки и слегка сжимаю ее, негромко застонав от переполняющих ощущений.
        - И ты покажи, детка.
        - Финн…
        - Давай, Мишель. Стаскивай одеяло.
        Она пытается сопротивляться на словах, но тоже переключает камеру. Та трясется, пока Мишель спускает свои шортики и моему виду предстает идеальная картина.
        - Включи ночник, - прошу я. - Хочу видеть больше.
        Через секунду в ее комнате мрак рассеивается приглушенным светом. Да, то, что нужно.
        - Прикоснись к себе. Поласкай себя.
        Рука Мишель скользит вниз, а потом два пальчика ныряют между розовых губок, и она стонет вместе со мной.
        - Вот так, покружи пальцами. Расставь ноги шире. Согни в коленях. Шире, Мишель, - сквозь стиснутые зубы командую я. - Приподними бедра и покажи мне больше. Вот так, девочка.
        Я скольжу по члену быстрее, потому что у меня уже ломит в паху от ощущений и желания кончить. А потом я замедляюсь. Хочу сделать это под аккомпанемент ее оргазма.
        - Финн, - выдыхает она.
        - Что?
        - Я так соскучилась. Я хочу чувствовать твои пальцы.
        - Милая, сначала покажи мне, как ты сделаешь это сама. Скоро я прилечу и сделаю все, что попросишь. Чего еще ты хочешь? Поделись со мной, о чем думаешь по ночам. Ты же фантазируешь обо мне?
        - Да, - на выдохе. Шумном, дрожащем, нетерпеливом.
        Пальцы Мишель нетерпеливо кружат по клитору, потом ныряют во влажное тепло. Снова появляются и выводят сбивчивые круги на возбужденной плоти. Теперь я сжимаю член у основания, чтобы от этого зрелища не кончить.
        - Поделись со мной, - прошу я. - Расскажи, о чем думаешь.
        - О тебе… Во мне… О, боже… И сзади… И сверху… И как ты врываешься.
        - Жестко?
        - Да! Очень-очень резко и глубоко.
        - Тебе нравится ,когда я грубо беру тебя?
        - Мне нравится все. Я обожаю, когда ты во мне. Когда… ласкаешь… ты… о-о-о…
        Ее голос становится сиплым и сдавленным, и я понимаю, что Мишель уже на грани. Я ускоряю свои движения, улавливая момент, когда она будет готова взорваться, чтобы полететь сразу за ней. Тело Мишель напрягается, я так отчетливо представляю себе ее оргазм, словно член сейчас сдавила не моя рука, а внутренние стеночки моей жены. И вот она уже пульсирует и дрожит. Телефон в ее руке трясется, смазывая для меня желанное изображение, но того, что я увидел уже, для меня достаточно, чтобы в глазах потемнело и начало покалывать в затылке, когда я взлетаю на вершину удовольствия.
        - Ты меня испортил, - с улыбкой произносит Мишель, переключая камеру снова на фронтальную.
        Я тоже улыбаюсь, все еще тяжело дыша после оргазма. Мне хотелось бы сказать ей, что сегодня у меня снова зашкаливал уровень адреналина, а она помогла мне обуздать это безумие. Но Мишель обязательно спросит причину такого состояния, а если я не отвечу, то будет волноваться еще сильнее, чем если расскажу правду. Поэтому я молчу и только взглядом благодарю за то, что она только что сделала для нас двоих.
        Я вытираю живот полотенцем и, сбросив его на пол, накидываю на себя одеяло.
        - Как прошел твой день? - спрашиваю.
        Вот такие обыденные разговоры с Мишель - это тот островок спокойствия и нормальности, который все еще присутствует в моей жизни. При всем сумасшествии, которое творится вокруг, меня на плаву держат только вот эти мгновения, без которых я бы, наверное, уже развалился. Ну, или точно задумался о том, что хорошего мне даст власть при моем нынешнем положении.
        - Как мог пройти мой день? - слегка хмурясь отвечает Мишель. - Как птица в клетке. И ни в чем не нуждаюсь, и несчастлива. Знаешь, я сегодня смотрела шоу…
        - Дай угадаю: про птиц?
        Она улыбается и ложится набок, прижимаясь щекой к подушке.
        - Нет. Про каких-то там содержанок. Ну, которые живут за счет мужчины.
        - И что интересного ты для себя почерпнула? Что это не такой уж плохой образ жизни?
        Задавая этот вопрос, я знаю, что, будь я рядом, Мишель непременно шлепнула бы меня ладонью по плечу. Так она выражает притворное возмущение.
        - Это отвратительный образ жизни, - оправдывая мои ожидания, отвечает она. - Я не понимаю, как они добровольно обрекают себя на такое.
        Мы еще долго обсуждаем неправильность такого образа жизни. Мишель что-то там говорит о феминистках и силе женщины. Я слушаю ее уже вполуха, потому что устал так сильно, что едва держу веки поднятыми. И голос Мишель… нежный, убаюкивающий - он не помогает. Наоборот, усугубляет ситуацию.
        - Финн?
        - М?
        - Ты отключился, - хихикает она.
        - Нет, я слушаю тебя.
        - Ты даже захрапел немного.
        - Нет, Мишель, то я разыграл тебя. Я слушаю, продолжай.
        - Я уже минут десять ничего не говорю, - тихо произносит она.
        - Но я же слышал…
        - Я просто смотрела на то, как ты спишь.
        - Это моя прерогатива, - бубню тихо.
        - Ты слово «прерогатива» еле выговорил. Финн?
        - М?
        - У тебя там все хорошо?
        Я открываю глаза, чтобы посмотреть на Мишель.
        - Да, все нормально.
        - Обещай, что не подставишься, ладно?
        - Обещаю, детка.
        - Я люблю тебя, - едва слышно шепчет она.
        - И я тебя люблю, моя девочка.
        - Спокойной ночи, Финн.
        - Спокойной, малышка.
        Я не знаю, кто из нас первым прерывает звонок, но я прсыпаюсь уже утром с до сих пор зажатым в руке телефоном.
        ГЛАВА 34
        ФИНН
        - Все идет по плану, - говорит Уолш и кладет на стол передо мной газету. Самая первая страница пестрит информацией о массовой перестрелке на заброшенном складе. Это все окрестили разборками преступных группировок.
        Сверху на газету ложится небольшой файл. В нем цифры, даты и имена. Все члены семей убитых на складе покинули свои города и переехали в разные районы страны, рассредоточившись по всей Ирландии. На листке написаны рейсы, время отлета или отхода поезда. Их новые имена и фамилии. Все происходит так, как должно. На обратной стороне список тех, кто не принадлежит к близким убитым на складе, но кого уже начинают высылать их состоящие в мафии родственники, потому что почувствовали, что запахло жареным.
        В следующие две недели мы с Уолшем успешно сталкиваем лбами самых стойких моих помощников. Мерфи-младший затаился в Бостоне и не выбирается оттуда, потому что понимает, что в Ирландии его ждет только смерть в моем лице. У меня есть некоторая… договоренность со спецслужбами и полицией. Они могут брать мелких сошек, но все сливки этой компании должны сдохнуть. Мне плевать, как они будут отображать это в своих рапортах, но каждый из моих помощников сдохнет, как последняя собака. Они это заслужили.
        Мне нравится смотреть на то, как это зверье пожирает друг друга, словно пауки в банке. Как они сражаются за власть, которой им никогда не получить. Как они лебезят передо мной, чтобы через час на встрече без меня делить шкуру неубитого медведя и распределять роли в случае, если Мерфи-младший займет мое место. Не займет. Этот щенок даже носа не кажет в Ирландию. Мы со спецслужбами разработали операцию, согласно которой сначала разберемся здесь с этим зверинцем, а потом они уже будут заканчивать все дела с Мерфи в Бостоне. За ним наблюдают, контролируют каждый шаг.
        Ежедневно я нахожусь в напряжении, адреналин как будто стал частью моей плазмы. Если бы рядом со мной находилась Мишель, то едва могла бы передвигаться. Все напряжение я бы сбрасывал на ней, потому что спорт и пробежки уже совсем не помогают. Каждый день я тоскую по ней. Так уже хочется, чтобы весь этот бардак закончился, чтобы я мог забрать свою жену и увезти на острова забывать все, что произошло за последний год. Да, возможно, это случится еще не так скоро, как мне хочется, но конец близок. И этот факт, наверное, сильнее всего сейчас будоражит меня.
        Телефон звонит, когда я, привычно уложив под подушку пистолет, пытаюсь отключиться. Дышу ровно и глубоко, стараясь не раздражаться от того, что у меня крадут драгоценные минуты сна, который и так для меня стал роскошью в последние дни. Поднимаю телефон с матраса и поворачиваю экраном к себе. Ей можно воровать мои сон и покой, потому что она давно уже украла жизненно важный орган.
        - Мишель, - ласково произношу, отвечая на звонок.
        - Финн, - выдыхает она. Я слышу тревогу и усталость в ее голосе.
        - Что случилось?
        - Я так больше не могу.
        - Мишель, что не так?
        Я сажусь на кровати и тру затылок.
        - Как долго все это продлится?
        Я тяжело вздыхаю. Сколько раз мы уже вели этот разговор, но Мишель все равно из раза в раз задает тот же самый вопрос.
        - Детка…
        - Финн! - резко перебивает она. - Я не могу больше сидеть в четырех стенах! - торопливо истеричным тоном произносит Мишель, и я снова откидываюсь на подушки, потому что понимаю, что моя жена достигла своего предела. И сейчас ее лучше молча выслушать, не перебивая и не успокаивая. Ей не нужны слова. Ей нужно то, что я сейчас дать не могу. Ну, или, на худой конец, просто выговориться. - Это как клетка. Я словно в зоопарке! Никуда не выйти. Если подозрительный шорох - меня запирают в спальне, и я сижу там, трясусь в ожидании того, когда твои амбалы дадут разрешение выйти. Я ненавижу передачи о животных! - Мишель все это произносила скороговоркой, а теперь сделала паузу, чтобы отдышаться. Но я не пытаюсь заполнить тишину. Жду продолжения. - Ты же знаешь, как я любила передачи о животных, да? Знаешь, конечно. Ты даже подшучивал надо мной. А сейчас я их ненавижу, потому что знаю все наизусть!
        Я прикусываю нижнюю губу, пытаясь сдержать улыбку. Как же я скучаю по Мишель. Даже в таком настроении. Раздраженную и злющую, как фурия. Даже такую несдержанную и ненавидящую передачи о животных. Могу себе только представить, как она досадует по тому поводу, что ее предпочтения кардинально изменились.
        - Я понимаю, что все сложно, - наконец она перестает кричать и ругаться, и теперь уже разговаривает спокойнее. - И понимаю, что ты не можешь просто взять и забрать меня к себе. Но я так скучаю, просто с ума схожу. Мне мало виртуального секса. Я хочу чувствовать твои прикосновения. Твое дыхание. Хочу слышать, как ты шепчешь пошлости мне на ухо, касаясь его своими губами. Понимаешь меня?
        Вот теперь я могу ответить.
        - Понимаю.
        Но Мишель снова берет бразды правления в свои руки.
        - Поэтому я так и сорвалась. Извини… наверное? В смысле, точно извини. Я знаю, что тебе там тяжелее, чем мне, в тысячу раз. Но я… - она тяжело вздыхает. - Моему поступку нет оправдания.
        И с этими словами Мишель отключается. Я, нахмурившись, смотрю на телефон. Она действительно оборвала звонок. Выплеснув все на меня. А потом я улыбаюсь. Невозможная женщина.
        ГЛАВА 35
        ФИНН
        Я понимаю, что не выдерживаю, когда на следующий день, сорвавшись, въезжаю кулаком в лицо охранника. Если бы не приказ его руководства держать себя в руках, этот спецназовец уже размазал бы меня по стене, даже особо не напрягаясь.
        - Прости, - цежу сквозь зубы и сваливаю в дом.
        Там звоню пилоту, забираю свой паспорт, бросаю в сумку несколько вещей и выхожу во двор. Еще до того, как я успеваю сесть в машину, мне навстречу из своей выходит Уолш.
        - Далеко собрался?
        - Лечу в Бостон.
        - С какой целью?
        - Повидаться с женой.
        Забрасываю сумку на заднее сиденье и киваю одному из спецов садиться за руль. Он тут же занимает водительское место. Я открываю дверцу с пассажирской стороны.
        - Финн, тебе сейчас в Бостон нельзя.
        - Я по новым документам.
        - Если тебя кто-то…
        - Никто меня не увидит! - рявкаю. А потом тише добавляю: - Если я сейчас не слетаю к ней, она натворит глупостей, Уолш.
        - Она с двумя охранниками.
        Я ухмыляюсь.
        - Ты плохо знаешь Мишель. Она и с тремя умудрится сделать так, что я сто раз пожалею, что она не рядом со мной.
        Уолш качает головой.
        - Когда вернешься?
        - Завтра к вечеру. Билеты назад уже куплены.
        - Сообщи, как приземлишься. Адриан тебя встречать не будет, это привлечет слишком много ненужного внимания. Но я попрошу кого-то из спецов. Чтобы тебя сопровождали.
        - Я напишу Сэму, он встретит.
        - Нормально. Счастливого полета.
        - Спасибо, - негромко отвечаю я, уже сев в машину и закрывая за собой дверь.
        Стюардесса маячит передо мной туго затянутой в тесную юбку задницей, постоянно соблазнительно наклоняется и выпрямляется, практически выписываю дугу. Не интересно. Вот правда, совсем не интересно. Потому что задница слишком круглая, как будто под юбку всунули два шара для боулинга. И грудь слишком большая, пуговицы на рубашке практически трещат. Слишком вызывающе накрашены губы и глаза. Все слишком. Потому что я не этого хочу. Я хочу свою любимую «двоечку», а не эти подушки безопасности. Небольшую аккуратную попку и лицо без макияжа. Аккуратные, розовые губы, искусанные мною. И вкус, который не заменит никакой другой.
        Сегодня я один в салоне. Со мной летит спецназовец, но он так вымотан на службе в последнее время, что я предложил ему на время полета занять кровать. Сам я вряд ли усну. Нервы так долбят по венам, что стоит мне прикрыть глаза, как под веками я вижу короткие вспышки, от которых дергается все тело. Я смогу нормально уснуть только прижимая к себе Мишель. Когда буду точно знать, что она в безопасности и затрахана до бессилия.
        До дома, где моя принцесса таится в башне, мы доезжаем за полтора часа, большую часть времени простояв в пробке. Поднимаясь в лифте, я рассматриваю букет, который купил мой охранник в цветочном магазине. И снова не могу понять, зачем тащу цветы Мишель, хоть понимаю, что сейчас этим букетом могу схлопотать по лицу просто потому что моя женщина в ярости от пребывания в замкнутом пространстве. Но я снова хочу банально порадовать ее и оказать какие-то знаки внимания, кроме засовывания моего члена в ее влажное тепло.
        Дверь открывает Сэм, которому я так и не написал, чтобы тот меня встретил. Лицо моего приятеля за пару секунд выражает несколько эмоций. Сначала он хмурится, потом на нем появляется недоумение, следом - неверие, и наконец широкая улыбка растягивает его губы, демонстрируя неровные зубы.
        - Ты как здесь оказался? - спрашивает он, пожимая одной рукой мою ладонь, а второй сжимая плечо. - Цветы мне, я так понимаю.
        Я хмыкаю.
        - Конечно. Кому еще я мог их принести?
        Я вхожу в квартиру и киваю своему охраннику. Он кивает в ответ и уходит. Мы договорились, что в Бостоне он остановится в отеле, потому что я все равно через пару минут выгоню всех из этой квартиры, чтобы остаться наедине с женой.
        Как только дверь за мной закрывается, Сэм негромко говорит:
        - Она нам вчера устроила ад. Заперлась в своей комнате и при любой попытке войти или хотя бы позвать поесть кричала на нас. Потом вылетела оттуда и закатила истерику. Угрожала твоим именем. Говорила, что скажет, что мы ее… гм… изнасиловали. Тогда бы ты, по ее словам, приехал и оторвал нам яйца. Я пока еще не понял, за что, но она сказала, что ты это сделаешь. Поэтому спрошу еще раз: цель твоего визита?
        Я смеюсь. Это так похоже на моего боевого кролика: запугать всех, чтобы добиться свидания со мной.
        - Нет, ты можешь быть спокоен за свои шары, Сэм. Я приехал повидаться с ней.
        - Мишель пока еще не выходила сегодня из спальни.
        - Даже не ела ничего?
        Я смотрю на часы. Три часа дня. Сэм качает головой, и я хмурюсь. Если Мишель перестала есть, это плохо. В воздухе витает едкий запах депрессии.
        - Забирай своего напарника и свалите на сутки. Хочу побыть с ней один.
        - Отлично, - с облегчением выдыхает Сэм. - Семья уже забыла, как я выгляжу.
        - Такая работа, - отвечаю я.
        - Слушай, Финн, я не лезу в твои дела, но хотел бы помочь. Чем-то большим, чем…
        Он кивает в сторону коридора за его спиной.
        - Чем присмотром за моей капризной женой? - спрашиваю я с кривой улыбкой. Сэм кивает с абсолютно серьезным лицом, и я тоже перестаю улыбаться. - Я не могу доверить ее никому, кроме тебя, понимаешь? Даже спецназу. Они отличные ребята и хорошо знают свою работу, но только ты будешь защищать ее ценой собственной жизни.
        - Ладно, пойду забирать напарника. Развлекайтесь. - он снова кивает в сторону коридора. - Последняя дверь слева.
        Я подхожу к указанной двери и останавливаюсь. Сердце грохочет, как ненормальное. Я слышу возню у выхода из квартиры и, как только дверь закрывается, давая понять, что мы с Мишель остались наедине, я нажимаю на дверную ручку, чтобы войти в ее спальню.
        ГЛАВА 36
        ФИНН
        Нажимаю, но ничего не происходит. Дверь заперта. Тогда я стучу, но мне отвечает тишина, и я начинаю волноваться. Стучу громче.
        - Идите к черту! - слышу сварливое с той стороны, и тяжело выдыхаю.
        - Мишель, - негромко зову я. Внезапно ее голос стихает. - Детка, открой, это Финн.
        И снова тишина. А потом я слышу торопливый топот ног, дверь распахивается. На моем лице растягивается широкая улыбка, когда я вижу растрепанную Мишель в моей длинной футболке. Не успеваю и рта раскрыть, как на мою щеку прилетает звонкая пощечина. И снова Мишель не дает мне даже прийти в себя, как бросается мне на шею, а ногами ловко взбирается по моему телу. Я едва успеваю подхватить ее под попку, как цепкие ноги обвивают мою талию, а губы со вкусом мятной зубной пасты впиваются в мои.
        Мы так жадно целуемся, что, кажется, если сейчас весь мир вокруг нас нахрен рухнет, мы даже и не заметим. Уникальный запах моей женщины кружит голову, пока я кружу Мишель, наступая на теперь никому не нужный букет. Сжимаю ее аппетитную попку до синяков и впиваюсь зубами в мягкие губы. Она тянет меня за волосы, царапает затылок и вжимается так, как будто пытается срастись с моим телом. Мишель стонет мне в рот, не отрываясь ни на секунду, пока я заваливаю ее на кровать и нависаю сверху.
        - Мне нужно в душ, - хриплю я, а Мишель качает головой, быстро стаскивая с меня пиджак.
        - Позже, - тяжело выдыхает она, разрывая рубашку на моей груди.
        Пуговицы отлетают в сторону, и я криво усмехаюсь всего секунду, а в следующую уже нетерпеливо срываю с Мишель футболку. Она покорно поднимает руки, но только на мгновение, позволяя мне избавить ее от одежды. Следом летят остатки нашей одежды. Мы срываем ее в пьяном возбужденном угаре, практически не отрывая губ друг от друга. Как будто напитываемся этими судорожными поцелуями, как путник в пустыне - водой.
        Мишель снова обвивает мою талию ногами, пытаясь прижаться к твердому члену и потереться о него, вызывая искры в глазах. Я сжимаю в ладонях ее грудь, всасывая и покусывая соски. У меня так сильно кружится голова и темнеет перед глазами, что я едва удерживаюсь на трясущихся коленях.
        - Финн, пожалуйста, - хнычет Мишель.
        Она вся дрожит. Ее кожа покрыта мурашками, которые я целую и слизываю, одновременно медленно погружаясь в Мишель на всю длину. Медленно и тягуче, как будто пытаю нас обоих. Но если сейчас сорвусь - то кончу через секунду. Я пытаюсь думать о чем-то отвлеченном, чтобы не разрядиться сразу, но у меня плохо выходит. Потому что Мишель занимает собой все пространство комнаты, каждую мою пору, просачивается в кровь и, бешено пульсируя, накачивает сердце кровью. Она заполняет всего меня собой.
        Я перестаю понимать, где нахожусь. Не контролирую руки и ноги, с головой я попрощался еще в тот момент, когда наши губы встретились. Мы сплетаемся телами, катаемся по кровати и целуемся без остановки. Я толкаюсь в Мишель, вырывая из нее хриплые стоны и крики, которые тут же проглатываю, пропуская вибрацию звуков через свои губы и язык. Я сжимаю кожу Мишель, не заботясь о том, что могу оставить отметины. Кусаю шею, всасываю ее и наслаждаюсь вкусом. Меня так трясет, как будто я в лихорадке. Жар окутывает все тело, стремительно подбираясь к пояснице, пока не закручивается тугой, скрипучей спиралью, и не выстреливает блаженным удовольствием. У меня темнеет в глазах и из горла рвется дикий рык, когда одновременно с моим оргазмом Мишель накрывает собственный, и ее внутренние мышцы сжимают член.
        Мы падаем на кровать, и добрых минут десять приходим в себя. Мы не говорим ни слова, только держимся друг за друга крепко сплетенными пальцами и смотрим друг другу в глаза. Пускай сегодня они говорят первые слова. О том, как я соскучился. Как схожу с ума, когда Мишель не рядом. Что, когда она была женой моего брата, мне было значительно легче, потому что тогда я еще не распробовал Мишель. Тогда я не знал, что значит быть с ней. Каково это: просыпаться каждый день с этим лучистым взглядом, чувствовать нежное прикосновение пальцев к коже. И знать, что на тебя будут смотреть вот так всегда: с благоговением, преданностью и любовью.
        - Я люблю тебя, - говорю хриплым шепотом.
        Мишель нежно улыбается.
        - А я готова была тебя убить еще минут двадцать назад.
        - А сейчас?
        - А сейчас я хочу просочиться тебе под кожу и жить там.
        - Ты уже у меня под кожей, детка.
        Она прикрывает глаза и улыбается, как довольная кошка. Я глажу уголок ее губ, а потом подаюсь вперед и нежно целую ее в это место.
        - Я подыхаю без тебя, - произношу между короткими поцелуями. - Мне как будто отрубили руку. Или лишили глаза.
        Мишель вытягивает губы и отвечает на поцелуй. Теперь он не жадный и судорожный. Он нежный и такой тягучий, что плавит мои внутренности. Как я смог прожить без нее столько времени? Это же просто невозможно. Я перекатываю Мишель на себя и подтягиваю выше, чтобы дотянуться до ее шеи. Она приподнимает голову, давая мне более удобный доступ. Член уже толкается в прижатое ко мне нежное бедро. Теперь я хочу заниматься любовью с Мишель, глядя ей в глаза, и говорить пошлости, наслаждаясь румянцем на ее щеках.
        ГЛАВА 37
        МИШЕЛЬ
        Я смотрю на то, как Финн пытается не уснуть. Он лежит, забросив одну руку за голову, а второй обнимая меня и прижимая к своему боку. Его веки то и дело опускаются, но он снова и снова приоткрывает их, чтобы смотреть на меня, как будто боится уснуть, чтобы я не испарилась.
        - Когда все это закончится?
        Финн легонько кивает, как будто ждал этого вопроса. Хотя, думаю, все-таки он был готов к нему, потому что я спрашиваю об этом каждый наш телефонный разговор.
        - Скоро, - устало отвечает он.
        - Финн, забери меня с собой.
        - Нет.
        - Ну что со мной случится в доме, в котором полно спецназовцев и мужчина, готовый порвать за меня кого угодно?
        - Мишель, - рычит он, но как-то очень мягко и ласково, - я принял решение, и ты его не оспоришь. Прекрати повторять одно и то же.
        - Но я не могу так больше, - истерично пищу я.
        - Господи, - выдыхает Финн, проводя ладонью по лицу. - Мишель. - Финн резко опускает руку на кровать. - Я не могу рассказать тебе всего, потому что даже простое знание о готовящейся операции ставит твою жизнь под угрозу.
        - Здесь же нет прослушки и твоих приспешников. Не скрывай от меня ничего.
        Финн качает головой, и я резко сажусь на кровати.
        - Ты мне не доверяешь?! - выкрикиваю.
        Я знаю, что веду себя иррационально. Что своими истериками усугубляю положение Финна. У него должна быть светлая голова и трезвый рассудок, а я своим поведением заставляю его отвлекаться от основного. И иногда мне хочется треснуть себя по голове за то, что добавляю ему проблем; необходимость нянчить меня, возможно, даже усугубляет его положение. Но ничего не могу с собой поделать. Я уже практически год живу взаперти и страхе, и это сильно расшатало мою нервную систему. Я стала истеричной, неадекватной, какой-то… такой, которой никогда не хотела становиться. Из-за своей потребности быть любимой я всегда была удобной сначала для Мала, потом - для Финна. А сейчас наконец хочу побыть собой хотя бы немного. Хочу быть рядом с любимым мужчиной, стать его надежной опорой. Но, похоже, опора ему как раз и не нужна. Только тело для снятия стресса.
        - Мишель, прекрати истерику, - цедит Финн сквозь зубы.
        - Очень удобно, Финн, правда? Приехать, потрахаться, сбросить стресс и свалить. А что? Никуда она не денется, она же заперта в четырех стенах под присмотром. О, нет, под надзором, так это называется. - Финн тяжело вздыхает и накрывает глаза ладонью. Что-то внутри меня щелкает, нехорошо так, и мне бы стоило подумать прежде, чем открывать рот, но меня уже несет. - О, точно, я перестаю быть удобной, когда выражаю свое мнение, да? Жена должна быть молчаливым телом, в которое ты тычешь свой член, когда тебе вздумается. Должна улыбаться и принимать все, что ты ей скармливаешь.
        - Чего ты хочешь?! - выкрикивает Финн, подскакивая на ноги.
        Он встает у кровати, положив руки на бедра. В другой ситуации я могла бы улыбнуться, что он выясняет отношения абсолютно голым. Или даже могла бы жадно пожирать взглядом его безупречное тело. Но сейчас я достигла точки кипения, поэтому полностью сконцентрирована на своих негативных чувствах.
        - Хочу, чтобы все это закончилось! Хочу перестать жить в гребаной клетке, где не могу сделать нормальный вдох! Хочу наконец стать нормальной женой, а не тренажером для сброса напряжения!
        Я начинаю задыхаться от истерики, слезы душат, и я непроизвольно хватаюсь за горло. Финн дергается вперед ко мне, но останавливается.
        - Мне каждую ночь снятся кошмары, Финн, - захлебываясь слезами, продолжаю я. - Я просыпаюсь от собственного крика. Каждый раз ко мне стучится охранник и спрашивает, все ли хорошо. А потом я не могу нормально уснуть, пока не наступает рассвет. И дальше я сплю до полудня с открытыми шторами. Мне все время снится, что я не попала в Мерфи, и что ты входишь в тот домик в лесу, а он в тебя стреляет. И меня как будто держат за руки так крепко, что я не могу вырваться. Смотрю, как ты… как ты истекаешь кровью на моих глазах. И ничего! Ничего не могу сделать с этим!
        Финн бросается вперед, становится на колени на кровать и притягивает меня к себе. Он молчит, но я всем телом и душой ощущаю его поддержку, безопасность в крепких горячих руках.
        - Пожалуйста, - прошу я, вцепляясь в его плечи и вжимаясь в него всем телом. - Прошу тебя, не бросай меня тут одну, Финн. Я не выдержу еще больше времени в заточении. Не делай этого со мной.
        Финн гладит меня по голове и прижимает к себе, пока моя истерика не сходит на нет. А потом он покрывает нежными поцелуями мое лицо, пока не добирается до губ. Поцелуи становятся настойчивее, горячее - и уже через пару минут я лежу на спине и чувствую, как Финн медленно погружается в меня.
        - Я люблю тебя, девочка моя, - шепчет он в мои губы, двигаясь плавно, глубоко и так головокружительно медленно.
        Он нежно обнимает меня, когда мы, утомленные занятием любовью, засыпаем далеко за полночь.
        ГЛАВА 38
        ФИНН
        «Вызывай Мерфи ко мне. Переходим к следующей части».
        Я отправляю Уолшу сообщение перед взлетом, блокирую телефон и откидываюсь на сиденье. Смотрю на пролетающий мимо асфальт взлетной полосы частного аэропорта, и думаю о том, что совсем скоро Мишель проснется и проклянет меня, на чем свет стоит. Мы заснули почти под утро, и уже через считанные часы я выскользнул из теплого кокона наших тел и одеяла, чтобы свалить по-тихому. Под покровом ночи еще до рассвета, я выскользнул из спальни, прихватив свою одежду. Позвонил одному из охранников Мишель, вызвал своего спеца на машине, оделся и ушел. Да, не поцеловал Мишель, не поговорил с ней. Потому что знаю, что так будет лучше. Наверное, я эгоист и просто хотел убежать до того, как жена в очередной раз бросит в меня оправданным обвинением в том, что я снова заточил ее, как принцессу в башне.
        Мишель находится на той стадии, когда даже самые здравые аргументы не будут адекватно восприняты. Сейчас она больше, чем обычно, подвержена эмоциональным всплескам. И это закономерно и понятно. Человек, запертый в четырех стенах, просто не способен трезво оценивать ситуацию. На него давит вынужденное заключение и отсутствие свободы. И я понимаю Мишель. Но еще больше я понимаю, что, если сейчас не довести операцию до конца, нам не будет покоя ни в этой стране, ни в какой другой. Пока дерево не будет выкорчевано с его гнилым корнем, дело не завершено. А, значит, о безопасности моей и Мишель говорить не приходится. Так что я иду на вынужденные меры, как бы больно мне самому ни было от того, как я воплощаю в жизнь разработанный план.
        Как только приземляюсь, от Уолша тут же приходит сообщение о том, что Мерфи уже в городе. По приезде в особняк мне докладывают, что мой помощник - который стоит первым в очереди тех, кого я хочу лишить жизни с особой жестокостью - уже ждет меня в патио. Мне бы освежиться и сменить костюм, но «рабочий день» уже в самом разгаре, так что времени на это нет. Наспех поправив костюм, я появляюсь в патио, и Мерфи, завидев меня, тут же подскакивает с небольшого садового диванчика, заваленного подушками.
        - Мистер Фоули, - приветствует он, глядя на меня настороженно. Мерфи не знает, чего ждать от меня после того, как ни разу не явился на общее собрание. Но он точно не ожидает того, что я расплывусь в улыбке и протяну руку для пожатия. Теперь в его взгляде легкая растерянность и даже немного страха. Это хорошо. Значит, все идет по плану.
        - Колум Мерфи… - произношу задумчиво, глядя в глаза отморозку, один из которых присутствовал тогда в клубе, когда я сидел на стуле связанный, а Райан-младший пытался выбить мне челюсть. - Я удивился, узнав, что ты не попал в мясорубку полиции и не был убит в тот день в налете на клуб.
        Колум пожимает мою руку, а после этих слов его ладонь медленно выскальзывает из моей. Тогда, при налете в клубе, когда я искал Мишель, Колум был там. Но не участвовал в моем избиении. Он держался в стороне, продолжая сидеть за карточным столом с сигарой в зубах. Аерн вел себя, как глава этой банды, поэтому у меня даже не возникло сомнений, что он управлял той шайкой. Но каково же было мое удивление, когда Адриан положил передо мной на стол фотографию и ткнул в нее пальцем со словами:
        - Колум Мерфи. Старший сын Девина Мерфи и его преемник.
        - Он был в клубе. Мертв или посадили?
        Адриан покачал головой.
        - Ни то, ни другое. То ли провидение ведет Колума за руку, то ли у него очень хорошие связи в полиции. Связи, которые работают лично на него, а не на мафию. Он прикрыт со всех сторон. Остается выяснить, кем именно.
        - Мы можем его убрать?
        - Рано пока. Он снова выходит на арену как управляющий клубом. Если мы его сейчас устраним, это вызовет слишком много подозрений, и мы не будем в состоянии завершить операцию спокойно. Все напрягутся, и тебе никто не поверит. Поэтому сейчас ты должен, сцепив зубы, быть приветливым с ним и всячески показывать, насколько он ценный подчиненный. Справишься?
        - Буду стараться не перерезать ему глотку.
        Мы с Колумом присаживаемся друг напротив друга, и тут же на столик между нами экономка ставит две чашки кофе. Я чертовски голоден и понимаю, что кофе только усилит дыру в моем желудке, но все потом. Сейчас - дело.
        - Расскажи мне, Колум, почему ты игнорируешь наши последние встречи?
        - Простите, мистер Фоули, но после смерти О’Салливана и моего отца в городе стало неспокойно. Нужно было, чтобы кто-нибудь взял все в свои руки.
        - А ты не думал о том, что это должны были быть мои руки?
        - Я и действовал от вашего имени. Только делал это так, чтобы оно не было замарано.
        Я прищурился.
        - А было обо что его испачкать?
        Колум пожимает плечами.
        - Разное случалось.
        - Все закончилось благополучно?
        - Да, как всегда. Снесли пару строптивых голов, угомонили немного народу. Порядок восторжествовал.
        Внутренне я стону. То, что он называет порядком, нормальные люди называют хаосом и криминалом. Но донести эту мысль до Мерфи вряд ли удастся, поэтому я оставляю эту бесполезную затею.
        - Я получаю сводки об управлении клубом, - перевожу тему на более безопасную, забрасывая крючок. - И меня радуют цифры. Ты даже способнее своего отца.
        Колум приосанивается и ухмыляется.
        - Мой отец был слабаком, помешанным на наживе и бабах. - А вот это уже интересно. То есть, между сыном и отцом не было крепких отношений и семейной любви? - Еще пару лет - и клуб можно было бы списывать, если бы он продолжил им управлять. Он сделал из клуба свою крепость, и туда не пускали обычных тусовщиков, которые, по большому счету, и делают кассу. Отец все время боялся, что его подстрелят. У него была паранойя на этот счет. Хотя, думаю, вы и сами все знаете. Но я был удивлен, что его застрелила ваша жена. - у Мерфи-младшего неприятный смех: лающий, как будто он сейчас закашляется. - Так любил баб, и был застрелен одной из них.
        - Между вами не клеилось? - спрашиваю, даже не надеясь на ответ, но Колум меня удивляет.
        - Этот мудак убил мою мать, - цедит он сквозь зубы. - Забил ее до смерти на моих глазах. Как думаете, я желал ему благополучия? Именно по этой причине у меня нет претензий к вашей жене. Более того, я благодарен ей за совершенное.
        Я качаю головой, и у меня мгновенно вызревает план, который укрепит мои позиции в глазах Колума. Пока что он нужен мне на моей стороне. Потому что с этим мудаком я хочу расправиться лично. И он, чтобы заслужить мое расположение после пары косяков, будет ползать по битому стеклу голыми коленями. Я же ему это стекло предоставлю.
        - Ты показал себя, как надежный человек, Колум. Человек со связями и основательным подходом к делу. Я вызвал тебя не просто так. - Изначально просто для того, чтобы прощупать настроение, но он об этом не узнает. - У нас завелась крыса. Жирная такая, мясистая. И эта крыса хочет откусить от общего пирога кусок побольше, не поделившись с семьей. - Колум с серьезным видом кивает. - Мне нужно найти эту крысу, Колум. Сам я искать не могу, потому что это привлечет много ненужного внимания, которое и так сейчас сосредоточено на новом боссе. Поручить своим бойцам тоже не могу. Сам понимаешь.
        Я ухмыляюсь снисходительно, одним выражением лица давая понять Колуму, что у бойцов якобы не хватит мозгов, чтобы сделать эту тонкую работу, и он понимающе кивает.
        - Да, я согласен с вами.
        - Так что мне нужен надежный человек. Тот, кому я действительно смогу доверять. И я решил, что это ты. Потому что, пока остальные мои помощники пытались как можно глубже засунуть мне язык в задницу, ты занимался нашим общим делом. Я ценю, когда человек совершает поступки, а не работает языком.
        Мерфи снова кивает с довольным видом, хоть и пытается напустить на себя важность. Его грудь раздувается, а мне хочется рассмеяться ему в лицо. Сейчас между нами происходит такая сцена, словно родитель хвалит ребенка за то, что тот без истерик собрал игрушки.
        - Я найду, не сомневайтесь, мистер Фоули, - с гордостью твердо произносит он.
        - Не сомневаюсь, - спокойно отвечаю я.
        Следующий час мы проводим за разговором о том, кого я подозреваю и кого Колум должен брать в разработку. Я плавно и аккуратно навожу Мерфи на правильные мысли, подставляя одного из его подельников, которого в скором времени он разорвет собственными руками, чтобы выслужиться передо мной.
        ГЛАВА 39
        ФИНН
        - Мерфи все сделал как по инструкции, - докладывает Уолш, присаживаясь в кресло напротив меня.
        В последнее время мы все чаще встречаемся в офисе в городе, а не в особняке О’Салливана. Чтобы не вызывать преждевременных подозрений, я оставил часть охраны еще от старого хозяина особняка. А эти крысы наверняка докладывают тому, кто считает себя более достойным моего места - Колуму Мерфи. Так что теперь я больше времени провожу в небольшом офисе, напичканном прослушкой спецслужб, и их же бойцами.
        - Это отлично, - отзываюсь я. - Тогда организовываем встречу?
        - Уже организовал. Через час в заброшенном ангаре старого частного аэропорта.
        - Чистильщики?
        - Прибудут после встречи.
        - Мерфи?
        - Уже мчит сюда с победным кличем.
        Я киваю.
        - Отлично. Скотт будет?
        - А как же иначе? Он избран козлом отпущения, - хмыкает Уолш.
        Я тяжело вздыхаю, бросая взгляд на экран телефона. Мишель вот уже неделю не берет трубку и не отвечает на мои сообщения. Сэм говорит, что после моего отъезда она особенно лютует. Отказывается нормально есть, хлопает дверями и демонстративно громко топает ногами по квартире. Ее даже не смягчили присылаемые каждый день от моего имени цветы. Сэм со смехом доложил, что все букеты были торжественно выброшены в мусорное ведро. Только «живому камню» посчастливилось поселиться на подоконнике спальни. Может быть, потому что он в земле или потому что вот-вот зацветет, не знаю. Но последние три дня я отправляю ей только такие суккуленты вместо букетов.
        Через час мы подъезжаем к ангару, возле которого уже припаркована вереница автомобилей моих помощников и их охраны.
        - Теперь каждый таскается с кортежем из двух машин, - задумчиво озвучиваю я свои наблюдения.
        - У них теперь так горят задницы, что они боятся показаться из своих убежищ. Что уж говорить о сборище гиен, которые не перегрызают друг другу глотки только из страха быть названным крысой, - отвечает Уолш.
        Мы заходим в ангар, и разговоры тут же стихают. Здесь собралось так много людей, что я чувствую себя не меньше, чем разработчиком вакцины от рака на медицинской конференции, когда выступаю вперед, и все разом поворачиваются ко мне в ожидании вдохновляющей речи. Я намеренно обвожу внимательным взглядом каждого из них, заставляя нервно перетаптываться на месте.
        - Колум, - зову я, наконец натыкаясь взглядом на Мерфи, и он с выпяченной грудью выходит вперед ко мне. Пожимает руку и становится рядом, так же взглядом коршуна обводя толпу. - Кто? - тихо спрашиваю я.
        - Дак Миллер, - отвечает он, кивая в сторону на личного помощника Лиама Скотта.
        Я киваю.
        - Дак, выйди вперед, - зову громче.
        Он воровато осматривается и, бросив испуганный взгляд на своего босса, выступает вперед. Толпа, как по команде, делает шаг назад, всем своим видом показывая, что их это не касается. Мои охранники ставят стул перед толпой и усаживают на него Дака лицом к ним.
        - А что происходит? - спрашивает Дак, снова озираясь по сторонам.
        Я становлюсь у него за спиной.
        - Последние две недели мы усиленно пытались понять, откуда у наших врагов так много внутренней информации. Например, из каких источников наши… восточные партнеры узнали, что я собираюсь прикрыть линию работорговли. - Я знаю, что им информацию слил Мерфи, потому что это задевало его интересы, но пока это рано озвучивать. - Потом китайцы решили, что я слишком слаб для своей должности, а потому вздумали заняться переделом территорий. - Вранье, которое должен съесть каждый из них. - Ну а на закуску кто-то решил, что вполне сам может заняться наркотиками в Северной Ирландии, решив, что эта доля ничтожно маленькая, чтобы я обратил на это внимание.
        Дак дергает головой. Скорее всего, он сейчас выискивает в толпе лицо того, кто встанет на его сторону. Но все эти люди, понимая, что будет дальше, делают еще один шаг назад, чтобы брызги крови не попали на их идеально отглаженные пиджаки. А Скотт делает еще пару шагов в сторону, делая вид, что это не его помощника я сейчас лишу головы.
        - Я ничего не делал, - дрожащим голосом отзывается Дак, а я продолжаю, как будто не слышу его слов.
        - В самом начале, на первом собрании я сказал, что не потерплю крысу. И утечку информации буду резать на корню. Но, как я посмотрю, у нас еще находятся смельчаки, которые считают, что со смертью О’Салливана из этой организации утекла власть и наступила полная анархия. Вынужден вас разочаровать. Я и есть власть.
        Достаю из кобуры пистолет и, без дополнительных прелюдий, стреляю в голову Дака. В толпе ни звука. Засунув пистолет назад в кобуру, я достаю белоснежный платок и вытираю брызги крови с руки, оставляя их же на белой рубашке как знак того, что будет с каждой из крыс в этой организации. Показательная казнь для всех впечатлительных натур в толпе.
        Мои охранники тут же оттаскивают мертвое тело на несколько метров в сторону и бросают его, как куль, демонстрируя всем, что теперь это просто биологический мусор. Я в упор смотрю на Скотта.
        - Подойди, Лиам, - киваю я Скотту.
        Он испуганно озирается по сторонам, но медленно, на негнущихся ногах движется ко мне.
        - Ближе. Еще ближе.
        Лиам становится на расстоянии вытянутой руки от меня. В его глазах застыл неподдельный ужас.
        - Ты допустил это.
        - Я не знал, мистер Фоули. Клянусь, не знал, - тараторит он, но я прерываю его спешную речь поднятием ладони.
        - У тебя час на то, чтобы исчезнуть из поля зрения со всей своей семьей. Час, Лиам. - Я стучу по наручным часам указательным пальцем. - Время пошло.
        Он тут же срывается с места и бежит на выход, а следом за ним пара его охранников. Толпа напряженно наблюдает за тем, как Скотт спешно покидает ангар.
        - А теперь обсудим текущие дела, - произношу я, двигаясь вглубь ангара, где уже стоит несколько стульев полукругом. - Всем покинуть ангар, кроме моих ближайших помощников. У нас будет закрытое совещание.
        ГЛАВА 40
        ФИНН
        Спустя почти три часа я в машине двигаюсь в сторону особняка. Со мной едет Уолш и два охранника. Телефон в руке вибрирует входящим звонком.
        - Да, Сэм.
        - Мишель попыталась сбежать, - без вступления произносит ее охранник.
        - Блядь, - выдыхаю я, прикрыв глаза и потирая переносицу. - Как?
        - Она попыталась вылезти в окно.
        - На двенадцатом этаже?! - рявкаю я.
        - Сказала, что планировала перелезть на соседний балкон и выбежать из той квартиры.
        - Вы вовремя вошли?
        - Она застряла ногой в решетке.
        Я откидываюсь на сиденье и упираюсь затылком в подголовник.
        - Где она сейчас?
        - Закрылась в ванной. Рыдает.
        - Понял, - коротко отвечаю я и прерываю звонок. - Надо забирать Мишель.
        - И подставить ее под пули? - спрашивает Уолш.
        Я пересказываю ему приключения Мишель, и он улыбается.
        - Не сдается девочка.
        - И не сдастся, боюсь, - устало отвечаю я.
        Я барабаню пальцами по ручке двери, глядя на пролетающий мимо пейзаж.
        - Это может быть слишком рискованно, - задумчиво бормочет Уолш, потирая подбородок. Меня раздражает звук того, как его ногти скребут по щетине. - Но ты мог бы поручить Мерфи операцию по возвращению Мишель.
        - Ты в своем уме?! - рычу, глядя на него, как на умалишенного.
        - Финн, посуди сам. Сейчас Мерфи в лепешку разобьется, чтобы выслужиться перед тобой. Наверняка до него дошли слухи о разработке линии по торговле людьми. Он прекрасно понимает, что его голова висит на волоске. И, если что-то пойдет не так, она полетит с плеч. Он будет беречь Мишель как свое собственное сокровище.
        - Или сыграет со мной с ее помощью. Использует ее против меня.
        Уолш качает головой.
        - Мерфи - трус. Если бы он хотел сыграть против тебя, уже бы начал это делать.
        - А он и делает.
        - Пока то, что он делает, указывает на то, что Мерфи готовит себя на твое место. Но он сейчас не рискнет занять его, погубив твою женщину. Как раз воспользуется ею, чтобы облизнуть твою задницу. Чтобы показать, насколько он предан и усыпить твою бдительность. На волне его победы над крысой он будет особенно рьяно защищать твою жену. И пока этот кураж не прошел, его надо брать тепленьким. Он сделает правильные выводы, когда Мишель уже будет под твоей защитой.
        - Наверное, ты прав, - задумчиво бормочу я.
        - Финн, мы у самой развязки. Ты прав. Если сейчас Мишель выкинет еще что-нибудь, она может поломать нам планы. Теперь уже осечек быть не должно. Так что забирай свою женщину, прячь ее в новой башне и продолжай делать то, что делаешь.
        Я киваю и набираю Мерфи, чтобы сообщить, что через час жду его в особняке. Но он опережает меня и, когда мы подъезжаем, машина Колума уже стоит возле дома, а сам он сидит в беседке. Я киваю, чтобы он следовал за мной, и иду в дом в свой кабинет. Шаги поганого шакала настигают меня за считанные секунды.
        - Что-то случилось? - спрашивает он. Сейчас его голос не такой уверенный, а походка утратила твердость. Чувствует, что его зад подгорает, но пока не может объяснить этот феномен в свете того, как он выслужился передо мной.
        Я занимаю свое кресло в кабинете, жестом давая ему понять, чтобы закрыл дверь и устроился напротив. Мерфи не заставляет расшифровывать мои жесты, и уже через минуту занимает кресло напротив.
        - Мне нужна твоя помощь, - говорю я. Он подбирается.
        - Все, что угодно.
        - Мне нужно, чтобы ты организовал перелет моей жены из Бостона сюда.
        - Она в Бостоне? - слишком удивленно спрашивает он, подтверждая мои догадки о том, что он все-таки искал ее.
        - Да. И я хочу, чтобы завтра она была здесь. Ты - единственный в этой своре, кому я могу доверить самое дорогое. Что скажешь?
        Колум слегка прищуривается, а потом кивает.
        - Сделаю все необходимое.
        - Перелет будет на моем самолете, на котором ты полетишь отсюда. Охрана тоже будет моя, своих бойцов пока оставь отдохнуть в отеле или своем доме, решай сам.
        - Они проверенные, - пытается он возражать, и я снова киваю.
        - Не сомневаюсь, Колум. Но я все же настаиваю на своих. Не потому что я не доверяю тебе, а потому что не доверяю им.
        Мой телефон вибрирует, и я отвечаю на звонок.
        - Скотта взяли на выезде из города. Его семью отпустили. - Я издаю только согласное мычание, но Уолшу этого достаточно, чтобы продолжить. - Семья улетела куда-то на восток, а Скотт случайно погиб при задержании.
        - Понял, спасибо.
        Я отключаю звонок. Знаю, что Мерфи слышал если не весь, то часть нашего разговора, и теперь он особенно внимательно слушает то, что я ему говорю.
        - Нам нужно разработать план, как Мишель попадет в самолет, не привлекая внимания. Потому что за ней наверняка следят.
        - Кто? - спрашивает Мерфи, ерзая в кресле. «Ты» - хочется ответить мне, но я слегка пожимаю плечами.
        - Пока еще точно не знаю, но кто-то точно следит.
        - Я сделаю все, чтобы завтра она оказалась в безопасности в вашем особняке.
        - Спасибо, Колум. Я рад, что есть человек, на которого я могу положиться.
        Не зря я с ним отправляю несколько спецназовцев на случай, если в дороге что-то пойдет не так. Мерфи прикидывается преданным псом, хотя на самом деле один из самых отъявленных шакалов. Жалкое отродье.
        Весь следующий день посвящен операции по возвращению Мишель, и я пока ни о чем другом думать не могу. Кто-то мог бы сказать, что я подставляю свою жену под пули, отправив руководить ее доставкой самого жестокого человека в организации, и того, кто с радостью прострелит мне башку, чтобы занять мое место. Но в этом и соль. Чтобы отвести от себя подозрения, он будет защищать Мишель ценой собственной жизни. Я получаю от спецов сведения о ходе операции примерно каждые полчаса. Мерфи лично поговорил с пилотом. Лично забрал Мишель с двумя охранниками, лично привез к самолету и лично обеспечил прочесывание частного аэропорта на предмет появления посторонних лиц на время отлета. Когда самолет поднялся в небо, Мерфи прислал мне короткое сообщение: «Все по плану». Я откинулся в кресле. Да, поганый ублюдок, все по плану. Моему.
        ГЛАВА 41
        МИШЕЛЬ
        Мое возвращение в Ирландию вызвало бурю чувств, которые смешались во взрывоопасный коктейль внутри меня. Он то и дело шипит и пенится, грозясь подняться на поверхность и выплеснуться через край. Я утопила свой телефон в унитазе, поэтому элементарно не могла позвонить Финну, чтобы спросить его, действительно ли меня везут к нему. Мои два охранника, к которым я уже привыкла, куда-то пропали, а их место заняли две молчаливые гориллы, и оба - с пронзительным взглядом, который пробирает до костей. Я успокаивала себя тем, что Финн бы не допустил, чтобы меня украли у него из-под носа. Значит, он сам организовал мою поездку. Это мои истерики так на него повлияли? Охранники передали, что я разнесла половину квартиры. Жалко только ту красивую вазу. Она действительно была произведением искусства. Ее я разбила случайно, просто на нее свалилась тумбочка, которую я толкнула со всех сил.
        Сначала меня везли в тонированном автомобиле, зажатую с двух сторон огромными телами охранников. Потом, по прибытии в аэропорт, какой-то рыжий татуированный мужик с противным скрежещущим голосом поблагодарил меня за то, что я «пришила» его отца. Мне стало плохо. Это не Финн организовал мое возвращение, меня выкрал сынок Мерфи, и я теперь больше никогда не увижу Финна! У меня началась полномасштабная истерика. Эта обезьяна убьет меня, и глазом не моргнет. Отомстит за своего отца. Я поняла такой крик, что, наверное, слышали все работники частного аэропорта.
        - Вколите ей успокоительное, не хватало привлечь к себе столько внимания! - рявкнул рыжий Мерфи, и, скривившись, отошел в сторону.
        Я вырывалась из лап охранников, бежала, но меня снова ловили, а после быстро что-то вкололи в плечо, и я обмякла на руках громилы. Перелет я не помню, как и то, что было после. Очнулась я уже на кровати в знакомой спальне в особняке О’Салливана. Во рту такое ощущение, что там выжженная пустыня. Кажется, даже сосочки на языке слиплись и жмутся друг другу так сильно, что язык словно свернулся в трубочку. Я поворачиваю тяжелую голову и замечаю на ночном столике бутылку воды. Откручиваю крышку трясущимися пальцами и делаю несколько жадных глотков, приподнявшись на локте. Голова все еще кружится, и у меня такое ощущение, что я проспала сутки. Но я счастлива осознавать, что все же меня не выкрали, а это действительно Финн занимался моим возвращением.
        Я резко сажусь на кровати, борясь с тошнотой и головокружением. А что, если Финна убили, и его место занял тот рыжий? Что, если… я не успеваю нарисовать еще пару страшных сценариев, как дверь в спальню открывается, и входит молчаливая экономка, которую я уже видела. Женщина настолько незаметно передвигается по дому, и ее почти не слышно, так что я про себя называю ее Тенью.
        - О, вы проснулись, - вздрагивает она, замечая меня в полумраке комнаты.
        - Где мистер Фоули?
        - Не знаю, миссис Фоули, простите. Вам нужна помощь?
        Я качаю головой.
        - Как долго я проспала?
        - Вас привезли вчера во второй половине дня.
        - А сейчас который час?
        - Полдень, мэм. Я могу открыть шторы? - она кивает на окно, а я киваю ей. Как только Тень открывает шторы, она поворачивается ко мне. - Вам принести завтрак сюда?
        - Я спущусь.
        - Вы еще слишком слабы.
        - Спущусь, сказала же, - цежу сквозь зубы и, превозмогая слабость, тащусь в ванную.
        Принимаю долгий, горячий душ, чищу зубы, изучая в зеркале темные круги под глазами, потом тщательно, прядь за прядью, сушу волосы, укладывая их волнами. Совсем отросли, надо бы постричься, но вряд ли в этих условиях кто-то пустит ко мне стилиста. Пришло время прислушаться к себе и понять, что я чувствую, оказавшись в таких обстоятельствах. Наверное… ничего. Как будто меня ненадолго выключили, я проспала, видя странный сон о том, как нахожусь в Бостоне под присмотром двух головорезов, а теперь я проснулась с головной болью и дрожащими ногами, и должна как-то принять свалившуюся на меня реальность. Это непросто, но я должна справиться.
        Я выхожу из ванной с твердым намерением спуститься вниз. Надеваю первую попавшуюся одежду - юбку и футболку - и босиком бреду к лестнице. Ноги дрожат и колени подкашиваются, но я все равно упорно бреду, придерживаясь за стену. Идиотка, надо было остаться в комнате, как говорила Тень, но я все равно добираюсь до лестницы. Хватаюсь за перила и, покачиваясь, смотрю вниз. Начинаю спускаться, и ноги путаются. Мне приходится останавливаться, потому что перед глазами плывет и темнеет, и я перестаю видеть ступеньки. Перехватываюсь второй рукой, когда штормить начинает особенно сильно.
        - Мишель! - слышу голос слева снизу, где-то у подножия лестницы. Он кажется таким далеким, а я думала, что уже прилично спустилась. Но голос такой родной, что тело внезапно слабеет еще сильнее, и у меня подкашиваются ноги. И я лечу вниз, но не успеваю упасть, потому что меня подхватывают сильные руки и несут наверх, назад в комнату. - Ты что творишь? - зло рычит Финн.
        А я начинаю злиться. Вот когда появляются мои эмоции, которых мне так недоставало. Я слабо колочу кулаками по груди Финна.
        - Ты подонок, Фоули! - едва ворочая языком, произношу в его шею. - Я хотела сбежать от тебя.
        - Я в курсе.
        Мне показалось или в его голосе промелькнул смех? Я пытаюсь сильнее ударить по его плечу, но еще в полете моя рука ослабевает и падает обессиленно на плечо.
        - Вот так, - мягко произносит он, занося меня в спальню. - Завтра окрепнешь окончательно и я даже позволю тебе дать мне пощечину.
        - Только одну?
        - Только одну, - подтверждает он.
        - Почему? - спрашиваю едва слышно, закрывая глаза и зевая.
        - Потому что дальше я буду тебя трахать.
        Финн укладывает меня на прохладные простыни, и я тут же сворачиваюсь клубочком.
        - Полежишь со мной? - спрашиваю, хотя уже слышу, как он забирается сзади, и через пару секунд, почувствовав крепкие объятия, я снова проваливаюсь в темноту.
        ГЛАВА 42
        МИШЕЛЬ
        - Финн! - я врываюсь в его кабинет, где сидит его помощник и пара громил.
        На лице моего мужа расплывается широкая улыбка. Он задумчиво потирает нижнюю губу указательным пальцем, а во взгляде пляшут все черти Ада.
        - Окрепла, - негромко констатирует он, глядя на меня. Я буквально чувствую, как его взгляд лижет мое тело от самых волос до кончиков пальцев на ногах. - Выйдите, - не глядя на своих приспешников.
        - С возвращением, миссис Фоули, - кивает мне помощник Финна, проходя мимо и закрывая за собой дверь.
        Финн откатывается на кресле назад и встает. Поправляет закатанные рукава рубашки, а я жадно слежу взглядом за его мощными предплечьями. Испепеляю выступающие на тыльной стороне ладоней вены.
        - Как самочувствие, миссис Фоули? - спрашивает он, подходя ко мне практически вплотную.
        Я тяжело сглатываю, как только моего носа достигает мужественный запах его тела и туалетной воды, от которой голова снова немного плывет.
        - Ты не пришел ночью, - рычу на него, и Финн усмехается. - И ты задолжал мне пощечину.
        Он соблазнительно, немного криво усмехается, а потом медленно разводит руки в стороны.
        - Я весь твой.
        Я размахиваюсь и делаю это. Звонкий звук разлетается по кабинету, и голова Финна по инерции поворачивается немного в сторону. А потом он медленно снова поворачивается ко мне лицом, и я пытаюсь отступить на шаг назад, но он не дает. Крепкие ладони сжимаются на моих локтях, и Финн со всей силы впечатывает меня в свое тело так, что из меня вылетает весь воздух.
        - Ну привет, - хрипло произносит он, глядя на меня потемневшим взглядом. Ох, сколько в нем обещания.
        Финн делает со мной несколько шагов, пока я не упираюсь спиной в стену.
        - Мне нравится юбка. Это удобно, - произносит он, а уже в следующую секунду прижимается своими губами к моим.
        Мы целуемся, как сумасшедшие. Сталкиваемся зубами, кусаемся, рычим и облизываем друг друга. На пол хаотично летит одежда, руки ощупывают вожделенные тела, пытаясь коснуться каждого оголенного участка кожи. Дыхание сбивается, и мы жадно хватаем ртом воздух в крохотные перерывы между поцелуями. Губы Финна путешествуют по моей скуле ниже, к шее и ключице, которую он прикусывает и зализывает укус. Финн подтягивает меня выше, заставляя обхватить его талию ногами, а шею - руками. Я хватаю его за волосы, когда зубы аккуратно впиваются в твердую горошину соска, и начинаю ерзать на нем, пытаясь съехать немного ниже, чтобы потереться о твердый член. Но Финн крепко держит меня под попку, сминая ее. Я развожу ноги шире и пытаюсь прижаться хотя бы к его прессу, но он слегка отодвигается, не давая мне то, в чем я так нуждаюсь. Кажется, я хнычу и пару раз поношу его грубыми словами, но на Финна это не действует, он продолжает истязать меня.
        Я царапаю кожу его головы, сильнее вжимая жадные губы в свою грудь. Он посасывает и снова прикусывает, а потом нежно обводит языком ареолу, едва задевая твердый сосок. И когда я уже не выдерживаю и начинаю стонать, он наконец расстегивает свои брюки, спускает меня немного ниже и медленно входит на всю длину. Мой стон смешивается с его рычанием, наши губы снова встречаются в хаотичном, сумбурном поцелуе, от которого кружится голова не меньше, чем от снотворного. Финн вбивается в мое тело, припечатывая спину к стене, жадно глотает мои стоны и выдохи.
        - Я так соскучилась по тебе, - бормочу ему в губы.
        - Блядь, Мишель, - все, на что он способен. - Моя девочка, - хрипит, ускоряя толчки, вырывая из меня рваные крики, заставляя трепетать всем телом.
        Быстрее и сильнее, до боли между ног, которая разливается внизу живота, доставая до самого последнего позвонка, который горит. А потом этот жар стремительно стекает вниз, я вибрирую всем телом, а за закрытыми веками взрываются фейерверки одновременно со взрывом между ног. Я выгибаюсь, тело деревенеет и застывает на мгновение, а потом я чувствую пульсацию и то, как Финн толчками накачивает меня своим удовольствием. Я распахиваю глаза и жадно вбираю зрелище того, как он кусает нижнюю губу и крепко зажмуривается, как будто ему больно. Но я знаю, что это - удовольствие. Потому что знаю каждую морщинку на этом лице, каждую родинку и волосинку щетины, которая сейчас нежно царапает мою кожу на груди. Я вжимаю лицо Финна в свое тело, наслаждаясь ощущением от каждой колючки на его лице, которая словно оставляет борозды на моем сердце.
        - Люблю тебя, - хрипит он мне в кожу, и тут же запечатывает поцелуем свои слова. Они проникают сквозь поры, минуют кости и сухожилия, проносятся по артерии и впрыскиваются прямо в сердце.
        - Люблю тебя, - эхом отвечаю я, как только мой истерзанный главный орган теплеет от проникших в него слов.
        - С возвращением, малышка.
        Я чувствую легкие поцелуи, которые Финн оставляет на ключице, шее и скуле, как будто на обратной перемотке повторяет то, что делал в самом начале.
        - Ты больше не запрешь меня в комнате?
        Финн качает головой, а потом, слегка отстранившись, ставит меня на дрожащие ноги.
        - Теперь ты можешь снова спокойно разгуливать по территории и смотреть на меня с ненавистью.
        - Больше не хочу с ненавистью.
        Он вопросительно приподнимает бровь.
        - Значит, заточение в Бостоне пошло тебе на пользу?
        - Нет, я снова начала видеть кошмары, - отвечаю тихо.
        Финн прижимает меня к себе и ласково гладит по волосам.
        - Больше ты не будешь спать одна.
        - Обещаешь?
        - Обещаю. Только, может быть, пару ночей, когда мне нужно будет уехать.
        Я резко поднимаю голову и смотрю на него испуганно.
        - Эй, ты чего? - спрашивает он, заключая мое лицо в ладони.
        - И как скоро ты уедешь?
        Финн усмехается.
        - Уже надоел?
        - Что за глупости? - спрашиваю, легонько шлепая его по груди, а потом целуя ее. - Я просто пока не готова с тобой расстаться.
        - Сегодня мы проведем весь день вместе. А через несколько дней я уеду, но максимум на сутки.
        - Куда?
        Финн легонько касается губами кончика моего носа.
        - Эта информация не для любопытных девочек. Но я тебе обещаю, что, если поездка закончится успешно, мы сможем уехать и закрыть этот дурдом там, где ему полагается быть.
        - Что значит «закончится успешно». Это опасно?
        Финн качает головой и улыбается, но я научилась читать этого мужчину не хуже, чем он - меня. И понимаю, что поездка будет в другую страну, и Финн поедет не за памятными сувенирами. Что-то вот-вот случится, но он со мной не поделится информацией, судя по всему. Даже спрашивать бесполезно.
        - Давай одеваться. Глория уже, наверное, пятый раз будет подогревать завтрак.
        - Кто такая Глория?
        Финн смотрит на меня с удивлением.
        - Экономка.
        - Ах, вот как ее зовут, - бормочу я, натягивая одежду.
        ГЛАВА 43
        ФИНН
        - Адриан? - отвечаю на звонок и откидываюсь на спинку кресла, потирая затекшую шею.
        - Добрый вечер. Или уже скорее ночь.
        - Ты, как всегда, ранняя пташка.
        - Финн, нужно убирать с дороги еще двух человек. Каким-то образом они сунули нос в наши дела, и теперь знают больше, чем им положено.
        - Кто?
        - Бирн и Кеннеди.
        - Мы как в романе Кристи «И никого не стало» (в русскоязычной версии «Десять негритят» - прим. автора). Чувствую себя Уоргрейвом.
        - Давай оставим интеллектуальные шуточки за пределами этого дела. Когда все закончится, я прилечу к тебе на острова, мы выпьем пива и ты поделишься со мной впечатлениями обо всех прочитанных книгах.
        Я качаю головой, хоть Адриан и не может меня видеть.
        - Когда все закончится, я не хочу видеть никого, кроме моей жены, ближайшие пару месяцев.
        - Что ж, значит, так и останусь неучем.
        - Что будем делать? - спрашиваю, возвращаясь к сути звонка.
        - Китайцы. Бирн и Кеннеди участвовали в прошлом переделе территорий и неслабо встали китайцам поперек горла. Если не ошибаюсь, у одного из них дочь погибла благодаря Кеннеди, так что там личная драма, которой нужно только дать повод развернуться.
        - Китайцы не отомстили за девочку?
        - Там все было так красиво сделано, что они точно не знают, кто виновен. Вот мы им и подскажем. Развернуть такой же план по переделу и отправить этих двоих разбираться с вопросом, как самых опытных.
        - Почему китайцы захотят с нами сотрудничать в этом вопросе?
        - Мы отдадим Бирна и Кеннеди на растерзание, напомнив, кто виноват в смерти девочки, и подарим часть территории в качестве извинения за предыдущий инцидент.
        - Не боишься, что, когда мы закончим тут, китайцы получат такую же власть, какую имел О’Салливан?
        - Они уже сидят на пороховой бочке, но мы сделаем так, что та рванет, когда мы уже тут со всем закончим.
        Мы коротко прощаемся, согласовав дальнейшие действия, и я откладываю телефон. В этот же момент в дверь раздается стук, и входит Уолш. Он занимает привычное место в кресле напротив и закидывает ногу на ногу.
        - Наши восточные друзья получили послание.
        Я киваю.
        - Это хорошо. И вовремя. Хочу скорее покончить с этим.
        - Тут выяснилось кое-что интересное, - продолжает он. - Заид не занимается работорговлей.
        - Не понял?
        - Он - сын Джарваля, который всем этим управляет.
        - Но Заид…
        - Да, подставная утка. У Джарваля что-то есть на сына, отчего тот вынужден покрывать отца. Мы не можем выяснить, что именно, но точно уже знаем, что Заид не участвует в торговле людьми.
        - Какого хрена он тогда выкрал мою жену?! - рявкаю я.
        - Если бы он этого не сделал, и ты впоследствии не согласился оставить это направление в покое, Заид лишился бы чего-то, судя по всему, очень ему дорогого.
        Я задумчиво потираю подбородок, за два дня заросший щетиной. Стоило бы побриться, но Мишель каждый раз так самозабвенно трется о нее разными частями тела, что я все никак не решусь взять за бритву. Значит, все стало запутаннее, чем было до этого. Теперь меня распирает любопытство, чем неизвестный мне Джарваль припер к стенке Заида. Хотя это не моя страшная сказка, так что я отбрасываю эту мысль, чтобы сосредоточиться на основной.
        - Звонил Адриан.
        - Насчет Бирна и Кеннеди?
        Я усмехаюсь.
        - У меня такое ощущение, что все операции разрабатываешь ты, но ради того, чтобы мне интересно жилось, передаешь сведения о них через разных людей.
        Уолш тоже улыбается.
        - Примерно так и происходит. Но зачем тебе лишняя информация?
        - Ладно, расходимся, - говорю, вставая и поправляя домашнюю футболку. Сегодня я не в костюме, потому что работал из дома целый день. Хотелось почувствовать хоть немного свободы. - Завтра связываемся с китайцами и начинаем.
        - Финн, сейчас нужно быть особенно внимательными. Мерфи, несмотря на твою благосклонность, снова начинает активизировать все свои силы, чтобы заполучить то, что принадлежит тебе. Он по-прежнему считает, что больше заслуживает это место, чем ты.
        - По большому счету, он прав. Его отец были ближе к О’Салливану, чем мой. Но выживает сильнейший.
        Я развожу руками, подчеркивая этим жестом неотвратимость кармы, в которую не верю.
        - И я хочу, чтобы сильнейшим остался ты, - кивая, отвечает Уолш. - Но ветер может поменяться в любую секунду. Попроси своего Сэма приглядывать за Мерфи в Бостоне.
        - Там Адриан…
        - Финн, сейчас все силы брошены на устранение организации, за отдельными людьми могут следить не так пристально. Перестрахуйся.
        - Хорошо.
        Пожелав друг другу доброй ночи, мы выходим из кабинета и расходимся в разные стороны. Уолш идет в правое крыло, где живут все спецы, работающие со мной, а я поднимаюсь наверх к Мишель в спальню. Вхожу в темную комнату и качаю головой. Она снова не задернула шторы, а потом будет утром хрипло рычать, что свет не дает ей спать. Закрываю окно темными занавесками и тихо иду в душ. Долго стою под горячими струями, смывая с себя очередной долгий и тяжелый день. Иногда мне так сильно хочется ускорить время, чтобы все это закончилось, что меня даже трясет.
        Я ныряю под одеяло и прижимаюсь к Мишель, наконец впервые за этот день вдохнув на полную грудь. Мишель тихонько мычит, вжимаясь в меня своим телом и устраиваясь поудобнее в моих объятиях. Я целую ее затылок и прижимаясь губами к плечу.
        - Я люблю тебя, - бормочу в ее кожу, которая пахнет свежестью и Мишель.
        - М-м-м, - отвечает она, и я уплываю в сон, счастливо улыбаясь.
        ГЛАВА 44
        ФИНН
        Я перекатываю между рукой и столешницей металлический шарик, глядя на сладкую парочку Бирн-Кеннеди.
        - Китайцы хотят поделить территорию заново, - говорит Бирн, сверля меня своими глазками-пуговками, заплывшими жиром и мешками под глазами.
        - Я в курсе,- отвечаю спокойно. - Что предлагаете?
        - Я бы отправил им самое жесткое послание, которое только может быть. Мы уже играли в эту игру, и узкоглазые проиграли.
        - Не сказал бы, что они потерпели поражение, Картер, - отвечаю на сказанное Кеннеди. - У них немало интересных мест, которые я с радостью отдал бы в распоряжение кому-нибудь из вас. Например, сауны в Нью-Йорке. Или пара отличных борделей в Бостоне. Или даже нарко-точки здесь, в Дублине. Да хватает хороших кормушек.
        Бирн активно кивает. Его глаза загораются, и в своей тупой башке он наверняка уже загребает золото толстыми и короткими пальцами, похожими на сосиски. Гребет под себя, передавая мне пару монет на откуп.
        - Я с вами согласен. Надо немного проредить их территорию, мистер Фоули, вы правильно мыслите.
        Конечно, правильно с твоей алчной колокольни. Только ты не в курсе моих договоренностей с китайцами, которые уже ждут вас, чтобы начинить свинцом.
        - Вот и хорошо, что согласен. Тогда вы оба согласитесь с моей тактикой. Я не хочу войны с китайцами.
        Кеннеди давится воздухом и смотрит на меня так, как будто я предлагаю ему пожертвовать мне своего первенца.
        - В каком смысле? Да они же фактически в открытую объявили нам войну, заявив во всеуслышание, что собираются ободрать вас, как липку.
        - Господа, не надо так возбуждаться, - спокойно осаживаю ретивых помощников. - У меня свои мотивы не развязывать войну. Вы привыкли к тому, что в большинстве случаев О'Салливан действовал нахрапом. Приходил, с боем отбирал и уходил подсчитывать потери и приобретения. Я веду другую политику и буду требовать, чтобы с ней считались не только в моей организации, но и в других. Потому что мое мнение, - я резко поднимаю и припечатываю тяжелый шар к столу так громко, что мои помощники дергаются, - имеет вес!
        - Я не говорю, что… - слегка севшим голосом начинает Кеннеди, но я его прерываю. Взглядом и словами.
        - Завтра вы едете на встречу с китайцами.
        - Нам нельзя на мирную встречу, - отвечает Бирн. - Мы по неосторожности…
        - Убили дочь главы? Я в курсе. Но в этой смерти виноваты не вы, а ее отец, который своими руками подвел ее под пулю. Так что отбрасывайте сомнения в сторону. Завтра в одиннадцать утра их глава ждет вас на переговоры.
        - А…
        Я знаю, что Бирн хочет спросить. Почему я сам не поеду? Но не спрашивает, потому что знает, что я расценю это как дерзость.
        - А на кой хрен мне все вы, если я лично буду ездить на встречи и улаживать важные вопросы?
        Я прищуриваюсь и осматриваю их поплывшие от возраста и дурного образа жизни лица. Ни один не решается посмотреть мне в глаза.
        - Завтра, - я поднимаюсь, оставляя шар на идеально сбалансированном столе. - В одиннадцать. И принесите мне в клювах приятный бонус от вашей встречи. - Я показываю на них пальцем. - И никакой войны. Услышали?
        - Да, мистер Фоули.
        Наконец спохватившись, что я уже секунд тридцать на ногах, а они сидят в моем присутствии, Бирн и Кеннеди быстро вскакивают и кивают своими тупыми бОшками.
        - Вот и отлично. Буду ждать вас с отчетом. Хорошего дня, господа.
        Я застегиваю пуговицу на пиджаке, поправляю лацканы и, не пожимая им руки, удаляюсь в дом. Я обещал Мишель провести этот вечер с ней.
        Я обнаруживаю жену в библиотеке. Она соорудила целую конструкцию из книг, каких-то веток и чашки с кофе на столике, который перетащила к подоконнику, и теперь крутится вокруг него, щелкая затвором фотоаппарата. Потом что-то поправляет, сосредоточенно хмурится, перекладывает предметы и снова оценивает их через объектив. Она такая красивая и расслабленная в эту минуту. Всегда. Но сейчас Мишель выглядит особенно живой и счастливой. Я застываю у входа в библиотеку, навалившись плечом на дверной проем и сложив руки в карманы, и наблюдаю за ней несколько минут.
        - Привет, - произношу негромко, чтобы не напугать.
        Мишель медленно разворачивается с улыбкой, наводит на меня объектив и делает снимок. И еще один. Я улыбаюсь шире. Не люблю фотографироваться, но готов позировать для нее, только бы видеть вот это счастливое выражение на ее лице. Она подходит все ближе и каждый шаг делает снимок. Я устаю от этого.
        - Убирай фотоаппарат. Мишель, прекрати снимать.
        Она только закусывает губу и шкодно улыбается. Когда подходит совсем близко, я пытаюсь перехватить фотоаппарат, но она изворачивается и поворачивается ко мне спиной. Я перехватываю Мишель за талию и целую в открытую шею. Обожаю иногда, когда она вот так поднимает волосы наверх. Отдельные тонкие пряди, обрамляющие тонкую шею, придают ей особенной трогательности. Я не могу оторвать губы от ее кожи и негромко рычу, а она хихикает, как девчонка и делает фотографию нас обоих. Ради таких моментов я и живу: когда нам спокойно, кайфово вместе. И, несмотря на то сумасшествие, которое творится вокруг, у меня все же есть возможность вот так целовать свою женщину, ласкать ее и слышать тихие стоны вперемежку с мелодичным смехом. В эти моменты я понимаю, ради чего все это затеял и осознаю, что сделаю в сто раз больше, только бы обеспечить Мишель безопасность.
        - Хочу тебя, - шепчу в ее шею. Мишель тянется в сторону и ставит фотоаппарат на выступ шкафа. А потом аккуратно отстраняется от меня. На ее лице слегка натянутая улыбка. - Что случилось?
        - Финн, я… - она сплетает свои пальцы и сжимает их. Я слегка хмурюсь.
        - Говори уже, Мишель, - нетерпеливо произношу я.
        - Не могу точно утверждать, но я могу быть беременна.
        Я застываю на пару минут. Пытаюсь понять, как относиться к этой новости. Потому что… блядь, да я так сильно хочу, чтобы она родила мне детей, что готов кричать об этом на всех перекрестках этой гребаной страны. Только так это все сейчас не вовремя. С другой стороны, именно я был тем, кто отказался от презервативов. Я был тем, кто требовал родить наследника, и Мишель не могла знать…
        - Погоди, тебе же сделали противозачаточный укол.
        - Финн, я не врач и не могу знать, почему вдруг так получилось, - раздраженно отзывается она на мои слова, и я понимаю, что поступил неправильно.
        Я делаю шаг и одной рукой прижимаю Мишель к себе, а пальцами второй глажу по бархатной коже ее щеки, и слегка улыбаюсь. Мишель немного расслабляется и растерянная улыбка сменяется искренней.
        - Ты делала тест?
        Мишель качает головой.
        - Нет. Потому что не знаю, кому я могу поручить его покупку.
        - Собирайся, поедем в аптеку вместе.
        - Ты… рад?
        - Пока еще рано что-то говорить, учитывая то, что мы не знаем наверняка. Но если ты думаешь, что меня расстроит эта новость, то сильно ошибаешься. Я очень хочу, чтобы ты родила мне детей, Мишель.
        - Даже сейчас, в это время?
        - В любое время, малышка.
        Мишель обхватывает меня за талию и прижимается плотнее, щекочет своим горячим дыханием кожу на моей шее.
        - Давай, собирайся, поехали в аптеку.
        Я легонько шлепаю жену по попке, задавая ускорение. Она с игривым визгом выбегает из комнаты. Я выхожу в коридор и смотрю ей вслед. Ох, не в аптеку мне сейчас хочется.
        ГЛАВА 45
        МИШЕЛЬ
        Я слышу, как он нервно меряет шагами спальню, дожидаясь, пока я выйду из ванной.
        - Мишель, ну что там? Прошло уже… сколько времени? Целая гребаная вечность! - кричит он, а я крепче сжимаю тест в руке. Как он отреагирует? А что, если… Нет, не буду думать. Пускай он скажет то, что думает, а я как-нибудь справлюсь с этим. Интересно, это нормально, что мне хочется плакать только от предвкушения его реакции?
        Спустя мгновение я выхожу. Я нервно кусаю нижнюю губу и внимательно, испуганно смотрю на Финна.
        - Ну? - нетерпеливо спрашивает он. Не могу заставить себя говорить, поэтому молча протягиваю ему пластиковый тест. Финн смотрит на него растерянно. - И что это значит, детка?
        - Беременна, - выдыхаю я, заглядывая ему в глаза и пытаясь уловить реакцию.
        Он начинает широко улыбаться, и внутри меня немного ослабляется узел. Финн подхватывает меня за талию и кружит. Из меня вырывается счастливый смех.
        - Это отличная новость! - восклицает он.
        Он ставит меня на место и, сжав ладонями щеки, нежно целует.
        - Черт! Я же стану отцом. Не об этом ли мечтает каждый мужчина?
        - А ты правда не злишься? - спрашиваю я, когда Финн перестает душить меня своим ртом.
        - Не злюсь? Ты серьезно меня об этом спрашиваешь? Я счастлив, Мишель! У нас будет ребенок. Я бы злился, наверное, еще лет пять назад. Сейчас я более чем готов стать отцом. Только… давай пока не объявлять.
        - А кому мне объявлять? Я буду молчать.
        - Правильно. Пока надо подержать нашу большую новость в тайне. Пускай все закончится, мы улетим отсюда, и пригласим к себе в гости Адриана с Мелиссой и их детьми, ладно?
        Я киваю. Ну как могу не согласиться с ним в такой момент? Финн внимательно смотрит на меня, и я чувствую, как мои щеки покрываются румянцем, становятся теплыми. И тут же мне в живот упирается свидетельство его возбуждения, по телу разносится жар.
        - Мишель, а во время беременности можно заниматься сексом? - спрашивает Финн севшим голосом.
        - Не знаю. У меня это тоже впервые. Но, наверное, можно, - отвечаю ему с улыбкой.
        Финн тут же подхватывает меня за талию и несет к кровати. Опрокидывает на матрас и нависает сверху между гостеприимно распахнутых бедер. Я всегда готова для него. Даже в моменты, когда мы не сходимся во мнениях или ругаемся, я хочу своего мужа. Мы начинаем, как всегда, с поцелуев. Как будто через них Финн может уловить мое настроение и понять, хочу я в этот раз пожестче или нежно. И сейчас я хочу глубже и мощнее, потому нетерпеливо срываю с Финна футболку и трясущимися пальцами пытаюсь расстегнуть пояс на джинсах. Он с улыбкой спускается поцелуями по моей шее и ниже, к груди.
        - Мы дорожим этим платьем? - спрашивает Финн, взявшись за V-образный вырез на груди. Я лукаво улыбаюсь и качаю головой, прикусив губу. Финн дергает руки в стороны - и тонкая ткань с треском разрывается. Он с таким восхищением смотрит на скрытую тонким кружевом грудь и облизывается. - Они стали больше?
        Я небрежно пожимаю одним плечом, а Финн стягивает кружево под грудь.
        - Я думала, налились к критическим дням. Но не к ним, судя по всему.
        - Ох, блядь, детка, если они будут такими все девять месяцев, это будет пиздец, ты не выйдешь из спальни до самых родов.
        По моей коже проносится стадо мурашек, и я негромко смеюсь, но смех обрывается на половине, потому что Финн с силой всасывает сосок в рот, сжимая второй между пальцев. От этого жеста мне простреливает внизу живота, а грудь начинает болезненно ныть.
        - Ох! Финн, нежнее. Они… чувствительнее, чем обычно.
        Финн смотрит на меня расфокусированным взглядом. Его зрачки расширены и вот-вот достигнут размеров радужки. Это так горячо и до умопомрачения приятно.
        - Еще, - требует. - Что еще поменялось?
        Не знаю. Я еще не свыклась с мыслью, что беременна.
        - Ничего. А-ах, - выдыхаю я, когда он облизывает соски один за другим, сжимает мою грудь вместе и проводит языком по ложбинке. Это так невероятно. Такие простые, привычные ласки, а заводят, как в первый раз.
        - Совсем ничего? - спрашивает Финн, не отрываясь от моей кожи.
        - Я читала, что… о, боже мой… что секса хочется больше.
        - Это я тебе обеспечу. Много секса. Так много, как ты сможешь выдержать.
        Финн поднимает голову и смотрит на меня.
        - Знаешь, о чем я мечтаю? Хочу улететь с тобой на острова и натрахаться до мозолей на члене. Мне все время тебя мало.
        - Ты просто извращенец, - со смехом отвечаю я. Хотя мне невероятно приятно, что он так меня хочет, что одержим мной и моим телом.
        Финн улыбается и кивает на мои слова.
        - Еще какой.
        Финн проводит языком по животу, ныряет им во впадину пупка, а потом обводит вокруг нее, оставляя влажный след. Спускается ниже, снимает мои трусики, и я вздрагиваю от первого прикосновения языка к клитору. Ох, здесь, похоже, тоже чувствительность обострилась, потому что каждое движение языка и губ проходит, как удар тока через тело. Нервы натягиваются, и я выгибаюсь над матрасом, вцепляясь пальцами в покрывало так сильно, что кончики холодеют. Меня подбрасывает над кроватью, когда Финн вставляет в меня два пальца и начинает энергично двигать ими вперед-назад. Несколько незамысловатых толчков - и я взрываюсь, громко выкрикивая его имя. Финн медленно, едва касаясь языком, ласкает меня, пока я ловлю последние спазмы, сжимая его пальцы внутренними мышцами.
        - Это было быстро, - хрипло произносит Финн, оставляя последний поцелуй на влажных от удовольствия губках.
        Он поднимается и стаскивает с себя остатки одежды, пока я отбрасываю в сторону тряпку, бывшую платьем, снимаю бюстгальтер и возвращаюсь на матрас полностью обнаженная. Финн ложится на меня, упираясь членом мне в бедро. Я чувствую, какой он горячий, как пульсирует, требуя быть во мне. Опускаю руку и провожу по напряженной плоти. Финн со свистом всасывает воздух и зажмуривается. Я беру Финна за бедра и подталкиваю вверх, показывая, что хочу сделать. Сначала он вопросительно смотрит на меня, но я спокойно киваю. Финн седлает меня и поднимается выше. Сначала сжимает мою грудь и проталкивает между ними член. Пару раз скользит и негромко стонет.
        - Блядь, детка, это… Ух, сводит с ума. У меня голова от тебя кружится.
        Я улыбаюсь и облизываюсь, позволяя Финну насладиться эти мгновением. А потом я приподнимаю голову и высовываю язык. Жадный взгляд Финна скользит от моей груди ко рту. Он двигается вперед, входя в мой рот, и негромко рычит. Выдыхает так тяжело, как будто до этого задерживал дыхание. Он придвигается еще немного, подкладывает под мою голову подушку и снова проскальзывает ко мне в рот. Финн внимательно следит за тем, как его член скользит между моих губ, его глаза горят восторгом и желанием. Жажда обладать мной плещется в нем через край, и я ловлю брызги этих чувств, пропуская их через себя, омывая ими свое сердце. Оно раздувается и пульсирует в такт с сердцем Финна, и это невероятное ощущение. Мы как будто остались одни в целом мире, и теперь ничто не помешает нам наслаждаться друг другом.
        Финн толкается в мой рот, заставляя давиться. Из глаз вытекают слезы, но он не останавливается. Потому что знает, как сильно мне нравятся такие моменты, когда он полностью подминает меня под себя. Когда забирает весь контроль в свои сильные руки и управляет моим телом, как будто играет любимой куклой. Его толчки ускоряются, а мои виски и щеки мокрые от слез. Восторг в его глазах перерастает в нечто… агрессивное, такое животное, алчущее всего, что я даю ему. И это еще один повод отдаваться без остатка этому мужчине.
        Финн выходит из моего рта аккуратно, с легким, пошлым шлепком. И это будоражит каждую клеточку моего тела. Я вздрагиваю, ощущая, как влажный от слюны член скользит по моему животу, пока Финн, не торопясь спускается вниз по моему телу. А потом он внезапно падает на спину рядом со мной и тянет меня за руку, чтобы я встала.
        - Давай, малышка, оседлай меня. Сделай себе приятно моим членом.
        Я широко улыбаюсь. Казалось, что всего мгновение назад я была в подчинении у Финна - и вот уже он отдает мне бразды правления. Как же я ошиблась с этой мыслью. Потому что, как только я оказываюсь сверху и, медленно скользнув по члену, насаживаюсь на него, Финн резко дергает меня на себя. Едва наши грудные клетки сталкиваются, Финн заводит мои руки за спину, перехватывает запястья своей широкой ладонью, второй впиваясь в мое бедро. Он фиксирует меня, распластанной сверху на нем.
        - Ты же сказал…- выдыхаю я.
        - Я соврал, - рычит Финн, а потом начинает резко и быстро поднимать бедра, трахая меня глубоко и так жестко, что от переизбытка чувств я впиваюсь зубами в его плечо и в буквальном смысле вою.
        Меня так внезапно и резко накрывает оргазм, что я взвиваюсь и пытаюсь выгнуть спину, но Финн так крепко держит меня, что я не могу пошевелиться. Я впиваюсь ногтями в его ладонь и кричу, срывая голос.
        - Вот так, девочка, - шепчет он мне на ухо. - Давай, милая, еще разок. Порадуй меня.
        Его голос сдавленный и сиплый, и я знаю, что Финн и сам уже очень близко к финишу. Я расслабляю внутренние мышцы и зажмуриваюсь, потому что ощущений слишком много и они такие острые, что меня пронизывает от макушки и до пят. Все тело дрожит, подбрасывая меня, пока напряжение в нем нарастает. По позвоночнику уже в третий раз проносится волна, обжигающая кожу и плавя каждый позвонок. Я превращаюсь в трясущуюся массу без мыслей. Я только чувствую, впитываю, дышу ощущениями. Я задыхаюсь, когда Финн, замедлившийся, чтобы дать мне пережить предыдущий оргазм, снова ускоряется. И теперь он беспощадный. Берет меня так сильно, что, кажется, я чувствую его член даже в животе. Он раз за разом бьет в самую чувствительную точку, заставляя меня выгибаться и кричать, срывая голос. Я снова кусаю Финна, когда мы одновременно приходим к финишу. Жар опаляет все тело, срывает настоящее, комкает его и превращает в золу, оставляя только фантастическую вселенную, где только он, я и наша эйфория. Собственный мир, где нет места суровой действительности.
        Я падаю рядом с Финном, пытаясь привести дыхание в норму, пока он нежно гладит мое бедро.
        - Спроси меня еще раз, рад ли я твоей беременности, - просит он севшим голосом.
        - Ты рад моей беременности? - спрашиваю, улыбаясь.
        - Я готов делать тебя беременной каждый раз, когда заканчивается предыдущая, только ради этих ощущений.
        - Извращенец.
        Я бью Финна по плечу, а он притягивает меня к себе и целует в макушку.
        - Я люблю тебя, - шепчет, и я снова качаюсь на волнах удовольствия.
        ГЛАВА 46
        МИШЕЛЬ
        Я иду босиком по газону, прижимая к уху трубку.
        - Ты сейчас боишься родов, Мишель, - Лисса говорит это так спокойно, и я слышу улыбку в ее голосе. Но мне не удается растянуть такую же на своем лице. - Когда придет время ты будешь думать только об одном: скорее бы все закончилось.
        Теперь я смеюсь.
        - У тебя так и было?
        - Конечно. Так происходит со всеми женщинами, поверь мне.
        - Меня токсикоз замучил. Вместо утреннего секса у меня теперь объятия, которые я дарю унитазу.
        - Я вышлю тебе специальное меню. Если будешь придерживаться его, станет немного легче.
        - Надеюсь на это.
        - Как у вас с Финном?
        - Он одержим моим положением. Первые пару недель, как мы узнали, он просто боялся ко мне подойти. Сначала набросился, и у нас был умопомрачительный секс. А потом его переклинило. А мне так хотелось секса, что я на стены лезла. Но все наладилось. Кажется, он поговорил с Адрианом.
        Лисса смеется.
        - Определенно поговорил. Потому что я рассказывала Адриану о пользе секса во время беременности.
        - Так вот откуда теперь эта активность у Финна.
        - Похоже на то. Пользуйся, Мишель. После родов будет не до этого.
        Я вздыхаю. После родов. А как оно будет после? И будет ли что-то? Где мы будем? Хочется верить, что весь этот кошмар закончится, и мы наконец сможем вернуться к нормальной жизни, если такое возможно. С каждым днем моя надежда все активнее растворяется в воздухе, превращаясь в пыль.
        - Ладно, милая, мне пора бежать. Проснулся мой крикун, сейчас включит сирену, и мы не поговорим.
        - Спасибо, что поддерживаешь меня, Лисса.
        - Да брось. Я надеюсь, мы станем хорошими подругами.
        - Думаю, мы уже ими стали.
        Мы прощаемся, и я отключаю звонок. Разворачиваюсь и бреду к дому, глядя себе под ноги, пока не замечаю на газоне тень. Поднимаю голову и улыбаюсь. Финн, сложив руки в карманы стильных брюк смотрит на меня с улыбкой, слегка склонив голову набок. Я подхожу к нему и тут же попадаю в крепкие, мужественно пахнущие объятия, которые дарят мне умиротворение.
        - Не простудишься? - спрашивает он, целуя меня в висок.
        - Нет. Земля уже прогрелась.
        - С кем общалась?
        - С Лиссой. Дала мне пару советов, чтобы не мучиться токсикозом.
        - Это хорошо. Прогуляешься со мной еще немного?
        - Конечно.
        Я подхватываю предложенный мне локоть и иду в противоположном от дома направлении.
        - Детка, мы на финише, - говорит он, когда мы отходим довольно далеко. Мое сердце радостно заходится. Скоро все закончится. - Теперь ты должна во всем меня слушаться. Вчерашний скандал относительно золотой клетки был лишним. Но я его стерпел только потому, что понимаю, в каком ты положении. И я сейчас не о беременности говорю. - Финн останавливается и заключает мое лицо в ладони. - Ты мне доверяешь?
        Сейчас его взгляд абсолютно серьезен, голос грубоват и тон, не терпящий возражений.
        - Ты же знаешь, что да. Финн, ты единственный во всем мире, кому я доверяю. Мне кажется, даже больше, чем себе.
        - Ты ведь знаешь, что я ничему плохому не дам случиться с тобой?
        - Знаю.
        - Мишель, но я прошу тебя отнестись к моей просьбе со всей серьезностью. Ты. Делаешь. Так. Как. Я. Сказал. - он выделяет каждое слово, но не приказным тоном, а просто твердо произносит, как будто чеканит их в моей голове. Я киваю с серьезным видом, пытаясь показать, что слушаю и слышу.
        Я чувствую, как Финн расслабляется, и мы продолжаем прогулку.
        - Знаешь, тогда, в гареме этого ужасного Заида я поняла, насколько счастлива. Нет, Джанан отзывалась о нем с любовью и все такое. Но я только представила себе, насколько ужасно любить монстра. Человека, который занимается тем, чем занимается Заид.
        - А чем он занимается?
        Я удивленно смотрю на Финна.
        - Торговлей людьми.
        - Он этим не занимается. Выяснилось, что это его отец. Заид для прикрытия.
        - Оу, - все, что я могу из себя выдавить. - Но Джанан-то этого не знает. Она правда уверена, что ее любимый мужчина творит такие ужасы.
        - Не забивай себе голову глупостями, - отвечает Финн, обнимая меня за плечи. - Мы не можем быть уверены, в том, что знает, а чего не знает Джанан, правда? То, что происходит в паре, всегда остается тайной для окружающих. Равно как и никто не знает, о чем мы с тобой говорим, оставшись наедине.
        - Ты говорил, что уже купил нам дом на островах. - Финн кивает. - Расскажи о нем.
        - Огромный, - с улыбкой произносит он. - Куча комнат. Есть студия для тебя. В смысле, там было нечто вроде галереи, но переделали под твою фотостудию. - От его слов становится теплее, и я сильнее жмусь к Финну. - Три детских, наша спальня, две гостевых, кабинет. Огромный бассейн и задний двор.
        - Я смогу посадить там цветы?
        - Хоть коров заводи, Мишель. Главное, чтобы ты была счастлива.
        - Я обязательно буду, обещаю. Главное поскорее добраться туда, где нас не достанут.
        - Все так и будет.
        Вечером Финн выходит из ванной, завернутый только в полотенце, которое едва держится на его бедрах. Я откидываю одеяло, приглашая его лечь рядом, но у моего мужа свои планы на сегодняшнюю ночь. Он стаскивает одеяло с меня и нависает сверху, сдернув с бедер полотенце. Финн нежно целует мои скулы, висок, ухо, за ним. Прихватывает губами кожу шеи и спускается к груди, где всасывает в рот сосок и нежно ласкает его языком.
        - Ты же знаешь, как сильно я люблю тебя? - спрашивает, обводя языком ареолу.
        - Знаю, - выдыхаю я. - Так же сильно, как я люблю тебя.
        - Ты будешь слушаться меня?
        - Мы сейчас говорим… о, боже… о постели? - голова Финна уже между моих ног, а упругий язык выводит ритмичные круги на самом чувствительном месте. Мое тело подрагивает от удовольствия, и я провожу пальцами по коротким волосам Финна. Мне нравится его стрижка. Мне нравится в нем все. Даже если бы он побрился на лысо, я бы с любовью гладила его лысину и наслаждалась ее гладкостью.
        - О жизни, детка, - отвечает Финн, продолжая терзать меня своими губами и языком. - Ты должна быть послушной и внимательной. Обещаешь?
        - Обещаю, - отвечаю со стоном.
        У меня с беременностью как будто во стократ повысилась чувствительность. Я выгибаю спину и толкаюсь бедрами ко рту Финна, двигаюсь, вбирая то наслаждение, которое он мне дарит. В глазах темнеет, и веки подрагивают, когда тело на секунду замирает, а потом взрывается тысячей мелких звездочек, царапающих острыми гранями мое сердце. Я не успеваю прийти в себя, как чувствую мощное вторжение. Мы с Финном стонем в унисон. Я протягиваю ладонь и вытираю мокрый подбородок Финна, а он наклоняется и тут же целует меня, смешивая наши вкусы и запахи. Он двигается медленно, но глубоко, в конце делая короткий рывок. Член попадает в самую лучшую точку в моем теле. Ту, которая с каждым толчком подводит меня все ближе к новому оргазму. Я знаю, что он будет не менее мощный чем предыдущий, потому что это делает мой муж. Потому что адреналин, который каждую секунду каждого дня бурлит в наших телах, требует выхода. Чувства настолько обострены, что, кажется, можно взорваться от одного прикосновения. Легкого, как перышко, и тяжелого, как груз тысячи бетонных плит. Еще несколько более мощных, порывистых толчков - и мы
одновременно кончаем. Наши стоны смешиваются во ртах друг друга. Мои ногти царапают мускулистую спину, а руки Финна сминают мои волосы. И мы целуемся, целуемся, целуемся, пока не перестает кружиться голова и не начинают саднить искусанные губы.
        Финн падает рядом и сразу же притягивает меня к себе на грудь. Натягивает на нас одеяло и выключает свет. Я растягиваюсь на большом теле мужа и довольно мурлычу.
        - Завтра мне нужно уехать на сутки.
        Я резко поднимаю голову.
        - А я?
        - А ты останешься под присмотром моих бойцов, - отвечает Финн. Он старается говорить спокойно, но я слышу напряжение в его голосе.
        - Я могу поехать с тобой?
        - Нет.
        - Потому что это опасно?
        - Для тебя сейчас везде опасно, кроме этого особняка. Ты обещала слушаться, Мишель. И не выпускай телефон из рук. Я буду звонить тебе.
        Я снова опускаю голову и целую грудь Финна.
        - Обещаешь быть осторожным?
        - Обещаю. Спи, детка.
        ГЛАВА 47
        ФИНН
        Бывают моменты, когда ты чувствуешь, что со всех сторон подступает огромная задница, но никак не можешь понять, с чего тебе начать ее устранение. Сейчас у меня именно такое состояние. Утром я оставил Мишель, дав четкие инструкции слушаться моих бойцов. Объяснил, что все они спецназовцы, которые знают, как действовать в критической ситуации. Но в доме их осталось всего четверо, потому что остальные брошены на операцию по устранению Мерфи. Это последняя тварь, которую мы будем истреблять отдельно от остальных. Еще четверых уже будут брать спецслужбы без моего участия. Мы убираем Мерфи, и я с Мишель сваливаю в новую счастливую жизнь. А Уолш со своими уже будет дочищать недочищенное.
        Я выхожу из машины и захожу в здание. Поднимаюсь на свой этаж и иду ко входу в офис. Бойцы, лениво развалившиеся на диванах в холле, негромко здороваются со мной и продолжают тихо переговариваться. Адреналин и напряжение, висящие в воздухе с каждой минутой приближения к завершающей операции, ощущаются настолько явно, что кажется, будто их можно пощупать пальцами.
        В моем кабинете Уолш, Адриан и глава группы захвата - Мендес. Я пожимаю всем руки и мы рассаживаемся на диванах вокруг кофейного столика. Адриан кладет на стол карту.
        - Это план здания. Мерфи должен прибыть в Ирландию сегодня и остановиться в этом доме. Чтобы не привлекать внимания, будет лететь по липовым документам регулярным рейсом.
        - Надо же, свою королевскую задницу, да в эконом-класс? - хмыкает Мендес.
        - Нет, как раз свою королевскую задницу он повезет бизнес-классом. Эконом он купил для своих прихвостней.
        - Оружие? - спрашивает Уолш.
        Адриан качает головой.
        - Они летят пустые. Но все, что ему может понадобиться для твоего, Финн, устранения, уже ждет его здесь. Он организовал здесь несколько шакалов месяц назад.
        - Он не поверил в нашу байку с доверием, - произношу я, и Адриан качает головой. - Но сыграл красиво. Блядь, я же так подставил Мишель! - рявкаю несдержанно. - Мерфи мог ее не довезти.
        - Ему тоже надо было замылить тебе глаза, Финн. Так что он не стал бы в открытую рисковать.
        - Продуманный сукин сын.
        - Ему действительно подходит место О’Салливана.
        - Этому месту подходит только надгробный камень, - рычит Мендес.
        - В общем, так, - продолжает Адриан. - Мерфи не сунется в поместье - это факт. Он слишком хорошо осведомлен о том, насколько мы мощно укрепили защиту. Мендес, надо бы отправить туда еще три-четыре человека. И скажи своему главному, чтобы досконально изучил выход через подвал. Финн, когда все завертится, ты должен спрятать Мишель, желательно в подвале.
        - Мой главный, который рядом с миссис Фоули, - вступает в разговор Мендес, - знает план подвала, как свои пять пальцев. Он выведет жену Финна в считанные минуты. Главное, чтобы о выходе никто не знал.
        - Он надежно спрятан, - отзывается Адриан.
        - Хочется верить, - бубнит себе под нос Мендес, а мне хочется ему выбить зубы. Я не хочу даже думать о том, что что-то может пойти не так. И каждое высказанное вслух сомнение выбивает меня из колеи.
        - Теперь по зданию, - продолжает Адриан и рассказывает нам обо всех лазейках в здании, которое по сведениям его доносчика, должен посетить Мерфи сразу по прилету.
        - Ох, не нравится мне, Адриан, - наконец говорит Уолш. - Как-то слишком гладко.
        Я киваю.
        - Уолш прав. Так не бывает.
        Мы еще пару минут рассматриваем карту, но я уверен, что каждый из нас уже просчитывает все возможные варианты срыва операции. А я действительно всем нутром чую, что что-то непременно пойдет не так, как мы задумали. И оказываюсь прав. Дверь в кабинет распахивается, ударяясь в стопер на полу, и на пороге появляется взмыленный громила из команды Мендеса.
        - Сэр, Мерфи приближается к особняку Фоули! - выкрикивает он, и мы все, повернув к нему головы, замираем. Пускай он имеет в виду особняк моих родителей в пригороде Бостона. Пускай это будет он, а не то, о чем я даже боюсь думать. - Надо начинать операцию и проводить ее на территории особняка.
        Все еще цепляясь за последнюю хрупкую соломинку, я вскакиваю и сдавленным голосом спрашиваю:
        - Ты про особняк О’Салливана здесь, в Ирландии? - идиотский вопрос, но даже умирающий еще на что-то может надеяться.
        Боец кивает, и мое тело резко содрогается от прилива адреналина. Я выдергиваю из бокового кармана карго телефон и набираю Мишель.
        - Финн? - сонно бормочет она.
        - Мишель! Быстро и внимательно! Встаешь, одеваешься и следуешь за бойцом, который сейчас войдет в твою спальню.
        Я слышу краем уха, как Мендес, прижимая к уху наушник, дает инструкции спецназовцу из его группы, который находится в моем доме.
        - Финн? Что случилось? - сна в голосе Мишель как и не бывало. Теперь она встревожена, и я слышу, как она суетится, видимо, одеваясь.
        - Мишель, пойдешь за бойцом в подвал…
        - Финн…
        - Нет! - рявкаю, перебивая. - На этот раз никаких капризов, Мишель! Ты! Идешь! За бойцом! Куда бы он ни повел тебя, ты следуешь за ним. Повтори!
        - Я иду за бойцом, - дрожащим голосом.
        - Телефон оставь в спальне. На нем маячок. Мой, но все же. Тебя могут отследить по сигналу. Сейчас одеваешься, бросаешь телефон в спальне и так быстро, как можешь, бежишь за охранником. Ничего с собой не бери. Вообще ничего. Просто оденься и беги.
        - Я уже оделась, - бормочет она. Я слышу, что Мишель находится на грани истерики, но я знаю свою девочку. Она возьмет себя в руки, как только с нее слетит морок сна и она наконец трезво оценит ситуацию.
        Я слышу, как к ней в комнату вошел боец и просит ее пройти с ним.
        - Все, милая, - уже мягче говорю я. - Я люблю тебя. И не бойся, все будет хорошо.
        - Обещаешь? - в сотый раз за последние пару недель спрашивает она.
        - Обещаю.
        Я прерываю звонок и прячу телефон назад в карман.
        - Финн, он в доме, - скривившись, произносит Адриан, отнимая от уха телефон. - Охрана на воротах убита.
        Я крепко сжимаю челюсти.
        - Где снайпер?
        - Сидит в машине.
        - Отправьте пить кофе. Этого мудака я должен уложить сам, - рычу. И, видимо, мой приглушенный голос вкупе с выражением лица настолько убедительны, что после пары секунд колебаний Уолш кивает Мендесу и тот машет, чтобы я бежал за ним.
        Последний бой, говорят, самый трудный. Но я полон сил и решимости, чтобы выпустить четко выверенную пулю в висок подонку, который пытается добраться до моей жены. И я е выпущу, только бы вовремя доехать до особняка.
        ГЛАВА 48
        МИШЕЛЬ
        - Обещаю, - заканчивает Финн хриплым голосом и тут же связь прерывается.
        Я успеваю только отбросить телефон на кровать, как боец из свиты Финна подхватывает меня под локоть и выводит из спальни. Мы бежим по коридорам, спускаемся вниз по ступенькам, заворачиваем за угол и дальше - к нише. Окружающая обстановка расплывается, смешивается в одну цветную массу. У меня такое ощущение, что я в каком-то кошмаре, и достаточно только открыть глаза, как все закончится. Жаль, что реальность сильно отличается ото сна. Охранник резко дергает на себя дверь в подвал, и на ступеньках автоматически зажигается свет. Я торможу, глядя на черную бездну в конце спуска. Меня начинает трясти. Я не хочу снова в подвал. Как бы ни был он обустроен там, внизу, я снова как будто участвую в фильме ужасов.
        - Миссис Фоули, нам надо спешить, - охранник деликатно подталкивает меня, положив руку на поясницу, а я никак не могу сдвинуться с места.
        - Да-да, минутку.
        - У нас нет минутки, - он настойчивее давит на мою поясницу, и я пересекаю порог на ватных ногах.
        А дальше какой-то нереальный кошмар, который я никому не пожелаю испытать. Мы бежим по ступенькам, ныряем в помещение со слабой подсветкой. Это не подвал Финна, и в нем нет ни дивана, ни телевизора, ни двери в комфортную ванную комнату. Стены давят, стеллажи с вином как будто нависают надо мной, грозясь рухнуть и раздавить. Охранник открывает дверь за стеллажами и затаскивает меня в узкий, темный проход. Дверь за нами захлопывается, и я вздрагиваю от этого глухого, но громкого звука. Боец включает фонарик, проходит вперед, прижимая меня к стене, а потом хватает меня за руку и тянет. Мне кажется, мы целую вечность петляем по темному лабиринту коридоров. Мои зубы так громко стучат, что эхо этого стука разносится по коридору, смешиваясь с нашим тяжелым от бега дыханием и топотом ног. Боец выключает фонарь.
        - Пришли.
        Громко лязгает засов на двери, и от этого звука я еще сильнее вздрагиваю. Как только охранник распахивает дверь и в коридор врывается дневной свет, звучит выстрел, и огромный спецназовец падает назад. Я отскакиваю, вскрикиваю и зажимаю рот ладонями.
        - Хватайте девку и ведите к боссу, - командует кто-то, но я не вижу их лиц. Несколько человек в черной одежде, вооруженные до зубов. Это тот момент, когда мне хочется, чтобы меня просто пристрелили на месте, и я не мучилась. Потому что даже я, со своей наивностью, понимаю, что эта встреча не закончится для меня ничем хорошим.
        Меня снова подхватывают под руки и тянут назад теми же проходами. Опять бесконечные коридоры, мрачная винная комната в подвале, лестница с автоматической подсветкой и, наконец, дом. Я как будто просмотрела фильм в обратной перемотке. Только по дороге назад боец, который пытался вывести меня из дома, к сожалению, не воскрес. Мои всхлипы переходят в полноценное рыдание. Тот, кто ведет меня, злится и велит заткнуться каждые пару минут. Но я вскрикиваю еще громче, и тогда он замахивается и ударяет меня наотмашь. Я буквально чувствую и, возможно, даже слышу, как лопается кожа на губах, а из носа начинает течь кровь.
        - Если ты сейчас же не заткнешься, получишь еще, - рявкает он, снова хватает меня за локоть и тянет на выход из дома.
        - Моя дорогая девочка, - растягивая слова, произносит Мерфи-младший. - Я уже успел соскучиться.
        Он сидит во главе стола в беседке, где обычно сидит Финн, когда к нему приезжают его заместители.
        - Ты же… - произношу, заикаясь, дрожащим голосом. - Ты же помогал мне.
        Он мерзко улыбается, окидывая меня взглядом и игнорирует мое обращение.
        - Положите на стол. Я смотрю Фоули так и не обрюхатил тебя. Так это сделаю я. У меня знаешь, какие сперматозоиды, Мишель? Четверо детей от разных женщин! - с гордостью выдает он, а моя истерика усиливается.
        Двое бойцов подхватывают меня на руки и укладывают на спину. Я пытаюсь брыкаться, но мне тяжело сопротивляться стокилограммовым мужчинам. Я хаотично машу ногами, пока еще двое не растягивают меня на столе в позе звезды. У подонков железная хватка, и все, что мне остается - мотать головой и выкрикивать проклятия.
        Мерфи встает и подходит ко мне, нависая над столом.
        - Норовливая кобылка. Хочу ее объездить. Сначала я, а потом и мои парни. Мишель, ты не того мужика выбрала. А ведь я предлагал тебе…
        У меня в голове сразу всплыл наш короткий разговор в самолете как раз перед тем, как я отключилась.
        - Вам стоило бы держаться подальше от особняка вашего мужа, миссис Фоули, - сказал Мерфи. - Там самое опасное место для вас. Я мог бы защитить вас лучше, согласись вы пожить немного в моем доме.
        - В качестве кого? - вяло спросила я заплетающимся языком.
        - В качестве моей жены, конечно.
        - Я замужем.
        - Это легко исправляется в современном мире, моя дорогая.
        - Я не ваша дорогая, и сейчас вы нарушаете правила. Или кодекс. Как там у вас это называется?
        Я уже практически отключаюсь, когда Мерфи приближает свое лицо к моему и произносит тихо:
        - У нас это называется волчья стая, и в ней каждый выживает, как может.
        Как я могла забыть это? Как могла не рассказать Финну? Всего этого можно было бы избежать, если бы я вспомнила раньше. Сейчас мне просто хочется рвать на себе волосы, потому что шанс упущен. Меня изнасилуют, и где-нибудь в середине процесса я просто умру от унижения и болевого шока. Ни за что не поверю, что такое зверье будет со мной нежничать.
        - Скотч, - коротко командует Мерфи, и ему в руки тут же вкладывают катушку прозрачной липкой ленты. Где-то на краю сознания маячит не вовремя пришедшая мысль о том, что в фильмах мафия использует серый.
        Мерфи приклеивает скотчем мои запястья и щиколотки к столу, оплетая его вокруг ножек. Ноги свисают так низко, что мне кажется, словно сейчас я выверну их от того, что брыкаюсь. Когда я зафиксирована на столе, Мерфи берет нож и разрезает надетый на мне сарафан, распарывает ткань, а остальную рвет. На мне нет лифчика, и голодный, сальный взгляд подонка скользит по моей обнаженной груди.
        - Я ожидал чего-то поинтереснее, но мне и так нравится.
        Я крепко зажмуриваюсь, когда он протягивает ко мне свои кровавые лапы, и молюсь всем богам, чтобы сейчас внезапно появился Финн и перестрелял всех ублюдков, а меня вызволил.
        ГЛАВА 49
        ФИНН
        Меня просто разрывает в клочья. Я готов воскресить того бойца, что вел Мишель, и убить его еще раз уже собственными руками за то, что перепутал тоннель. Он повел ее через винный погреб, а не через подвал, как ему было приказано. В спецслужбам таким не место, они не умеют слышать то, что им говорят. Мендес уже трижды извинился за своего недалекого подчиненного, но что мне от этих извинений? Мы прорвались через тот тоннель, куда спецназовец должен был повести мою жену, тихо положили всех в доме, а теперь я пробираюсь на крышу в обнимку со снайперской винтовкой. Мой финальный выход. Я буквально отобрал винтовку у одного из парней Мендеса, потому что должен сделать это сам. Как только увидел, как Мерфи приклеивает запястья моей жены к столу, меня разорвало. В глазах появилась красная пелена, а желание убивать достигло таких размеров, что только увещевания Адриана остановили меня от того, чтобы не вырваться на улицу и не нарваться на пулю.
        Парни Уолша зачистили территорию вокруг особняка. Во дворе осталось еще около тридцати человек. Этот мудила привел с собой целую армию, и мы будем выкашивать ее. Но сначала я лишу эту протухшую рыбу головы. Я взбегаю наверх по ступенькам, миную крышу, даже не замечая, по каким балкам скачу. Приоткрываю в конце дома маленькое окошко и ложусь. Сразу же передергиваю затвор и прицеливаюсь. Задерживаю дыхание, которое норовит вырваться со свистом, потому что я вижу, как грязные лапы Мерфи ползут по коленкам моей жены. Моей, сука, беременной жены!
        Кровь в жилах застывает, покрываясь ледяной коркой. Я знаю - чувствую - что это ощущение дано мне организмом на считанные секунды, чтобы я из человека превратился в боевую машину. И я перевоплощаюсь. Руки перестают дрожать, а тело - вибрировать от ярости. Взгляд становится яснее, и мне легче навести резкость. Я смотрю в оптику на улыбку мудака.
        - Прости, девочка, придется тебя немного испачкать, - шепчу тихо. - Но я тебя потом отмою. Обещаю.
        И снова задержка дыхания, палец на курок и… выстрел. Точный, идеальный. Пуля прошивает голову Мерфи, и он отлетает в сторону. Мишель вскрикивает от страха, и крепко зажмуривается. А потом начинается хаос. Из дома вылетают бойцы спецназа и начинается перестрелка. А в центре этого безобразия моя жена. Моя девочка. Испуганная. Одинокая. Под ударом. Но я сейчас не могу смотреть на нее и концентрироваться на ее чувствах. Мне нужно отстреливать каждого, кто пытается протянуть к ней свои лапы в надежде прикрыться ее хрупким телом.
        Все заканчивается буквально за считанные минуты. Кого-то взяли живым, а кто-то встретил в этом дворе свою смерть. Кровавое место этот особняк. Из него надо валить как можно скорее. Я бросаю винтовку и со всех ног несусь на улицу, где один из бойцов уже прикрыл разорванным сарафаном грудь Мишель и теперь отрезает липкую ленту, которой Мерфи закрепил ее на столе.
        Я выбегаю из дома как раз в тот момент, когда двое парней помогают Мишель сесть. Она обводит растерянным взглядом окружающую обстановку. Уже не плачет, но мне не нравится ступор, в который она впала. Расфокусированный взгляд Мишель наконец останавливается на мне, и ее глаза тут же наполняются слезами. С помощью одного из бойцов она встает со стола, но ее ноги подкашиваются. Я едва успеваю подбежать, чтобы подхватить ее на руки. Разворачиваюсь и несу на выход из двора. Весь бардак, который здесь устроили, предстоит разгребать Уолшу, Адриану и Мендесу. А моя миссия на этом закончилась.
        Испытываю ли я облегчение от того, что наконец убил всех, кто был причастен к смерти моей семьи? Несомненно. Но это облегчение и удовольствие значительно подпорчено тем, что Мишель попала в самую гущу событий. И теперь она, как поломанная кукла, которая вцепилась в мою футболку и надсадно рыдает, захлебываясь слезами.
        Я сажусь в машину, которая отвезет нас в аэропорт. Мы улетим, и весь ужас останется позади.
        Уже в самолете Мишель, выпив предложенное стюардессой успокоительное, жмется к моему плечу и спрашивает:
        - Все закончилось?
        - Закончилось, милая. - Я глажу ее волосы и целую в макушку. - Все позади. Теперь только мы вдвоем и наш дом на островах.
        Стюардесса подходит к Мишель и кладет ей на ноги плед. Моя жена тут же заворачивается в него по самую шею и снова кладет голову мне на плечо.
        - А если я потеряю ребенка?
        - Не потеряешь. Ты носишь Фоули, а мы крепкие парни.
        - Финн, мне было так страшно. И я молилась, чтобы ты за мной пришел.
        - Значит, ты молилась очень искренне, - отвечаю я, а потом протягиваю руку и обнимаю Мишель. Она прижимается ухом к моей груди.
        - Я люблю тебя, - бормочет она, а через минуту отрубается.
        Весь полет я смотрю в иллюминатор и лениво перебираю волосы Мишель. Как только пилот объявил о возможности отстегнуть ремни безопасности, я сразу перенес Мишель в хвостовую часть на кровать, и прилег рядом с ней. Мне бы тоже стоило поспать, но сна не было ни в одном глазу. Перед глазами мелькали одна за другой картинки последних пары лет. Авария родителей, моя операция по уничтожению управляющих мафией, Мишель в том заброшенном здании, она же в подвале. То, как я дрочил с мыслями о ней, и наш первый секс. Ее улыбки и смех, глаза, полные страха. Бакс и Виста. Мое ранение. Мишель в руках Мерфи. Смерть О’Салливана. Слишком много событий для нескольких месяцев. Чересчур для Мишель. Даже для меня много.
        - Финн, - бормочет Мишель, и я поворачиваюсь к ней лицом, - у нас будет мальчик.
        Я улыбаюсь.
        - Обязательно будет.
        - Я чувствую, - шепчет она и снова отключается, а я прижимаю ее крепче и даю обещание на высоте нескольких миль от земли.
        - И мальчик, и девочка, и все это в двойном экземпляре. Потому что больше ничему плохому я не дам с тобой случиться, детка. Ты всегда будешь в безопасности.
        ЭПИЛОГ
        - Мал похож на меня, - произношу мечтательно, воскрешая в памяти глаза сына.
        - Характером тоже, - хмыкает Мишель. - Все время лезет в приключения.
        - Зато девочка будет твоей точной копией.
        - Девочка? - Мишель поднимается на локте и сверлит меня злым взглядом. Я киваю с улыбкой.
        - Будет маленькой, изящной. С большими, слегка раскосыми глазами и такой же потребностью обниматься.
        - Финн! Не будет никакой девочки! Мне хватает четверых сыновей, я не хочу пятого ребенка.
        - Погоди, не кипятись. Во-первых, ты хотела дочку. Во-вторых… - я прикрываю ладонью ее распахнувшийся рот, готовый к возражениям. - Во вторых, тебе понравился тот большой дом на другой стороне острова. И ты сказала, что там не так жарко, как на нашей стороне. Тень там в самую жару хорошо падает. Ну, в общем, мы могли бы купить его. И в том доме тоже, кстати, есть место под твою студию. Давай родим девочку, - произношу настойчивее, перекатываясь на Мишель и придавливая ее своим телом.
        - Никаких детей больше, Фоули! - возмущенно восклицает она, шлепая меня по голой заднице, и я смеюсь.
        - Тогда давай просто займемся сексом. Это не менее приятно, чем рожать.
        - Рожать приятно?! Если тебе приятно, тогда рожай сам.
        Я затыкаю ей рот поцелуем. Сначала Мишель отзывается, зарываясь пальцами в мои слегка отросшие волосы, а потом она отстраняется.
        - И ты выйдешь?
        Я киваю. После последних родов врач порекомендовала пока повременить с контрацепцией, но уже со следующей недели Мишель должна начать принимать таблетки, и мне нужно успеть до того времени. После того, что я делаю сегодня, Мишель вряд ли так беспечно впредь подпустит меня к себе без презерватива, пока не начнет полноценно принимать контрацептивы. Так что у меня всего один шанс, и я, как идиот, мысленно уговариваю свои сперматозоиды угодить точно в цель.
        - Прежде, чем выйти, мне нужно войти, - улыбаясь говорю, продолжая целовать Мишель. - Раздвинь ноги, детка.
        Мишель начинает расслабляться и плыть под моими жадными руками, которые гладят, мнут нежную кожу. Под моими поцелуями и языком который уже кружит по чувствительным соскам, спускаются ниже и наконец находят ее центр удовольствия. Мишель закусывает кулак, как только я проникаю в нее двумя пальцами и кружу языком по клитору. Она стала настолько чувствительная после последних родов, что ей не понадобилось много времени, чтобы зависнуть на грани. Но я не даю ей кончить. Хочу чувствовать, как будут пульсировать ее мышцы. Хочу, чтобы они сжимали мой член до боли, до звездочек за закрытыми веками.
        Я приподнимаюсь и сажусь на кровати. Хватаю Мишель за бедра и резко дергаю на себя, заставляя ее бедра повиснуть в воздухе. И медленно насаживаю на себя. Мишель глушит протяжный стон, а потом хватается за мои руки и, по мере увеличения амплитуды толчков, начинает подмахивать мне. Я не могу насмотреться на нее. На то, как слегка влажные губы приоткрываются в немом стоне. Как трепещут ресницы, словно стали настолько тяжелые, что веки норовят закрыться, пряча от меня самые прекрасные глаза в мире. Как дрожит ее тело, добравшись до края удовольствия. Как она сильнее выгибает спину, упираясь затылком в кровать, когда кончает. Я ускоряюсь, и теперь мои собственные глаза непроизвольно закрываются. Каждый толчок - как падение в бездну. Все глубже и глубже. В жар удовольствия, который прокатывается по телу, достигает затылка и остро покалывает кожу. Я сильнее сжимаю бедра Мишель, пока кончаю в нее.
        Моя жена расслабленно опадает на кровать, и я буквально обрушиваюсь рядом с ней на матрас. Мы тяжело дышим, рассеянно поглаживая тела друг друга кончиками пальцев. А, когда наше дыхание приходит в норму, Мишель напрягается. Но я готов к этому возмущению.
        - Фоули, чтоб тебя черти разорвали! - возмущенно шипит она и резко сбрасывает мою руку со своего бедра. - Я же просила!
        - Я так хочу дочку. Маленькую такую, как ты. Вредную, но с красивыми глазами.
        Я насильно притягиваю Мишель к себе и укладываю ее голову на свою грудь. Она трепыхается буквально пару минут, а потом затихает.
        - Если я беременна, ты купишь тот дом.
        - Если ты захочешь, я куплю все дома на острове. Только не злись и чаще улыбайся. Я люблю твою улыбку.
        - А я тебя люблю, - удовлетворенно выдыхает Мишель, и уже через несколько минут мы засыпаем. Мы научились быстро погружаться в сон, потому что знаем, что рано утром проснется наша разбойная банда, и за целый день у нас будет всего пара возможностей присесть и отдохнуть. Четыре сына-погодка - это не прогулка на яхте под парусами. Хотя прогулки они любят не меньше, чем их экспрессивная мама. Самая лучшая мама на свете. И самая лучшая женщина. Моя.
        Конец
        25/05/2021