Бойтесь своих желаний Екатерина Орлова
        На Новый год я загадала желание. Мужчину. Решительного, смелого, сильного. Такого, которого не испугает моя собственная нерешительность в отношениях. И кто бы мог подумать, что Дед Мороз одарит меня желаемым?! Подкинет мне того, от кого я буду пытаться сбежать, но каждый раз безуспешно.
        Екатерина Орлова
        Бойтесь своих желаний
        Глава 1
        - С наступающим!
        Мы чокаемся бокалами и отпиваем шампанское.
        - Так! - восклицает Таня. - Пришло время загадать желания!
        - В полночь надо загадывать, - возражает Дина.
        Таня отмахивается.
        - До полночи далеко, но помечтать можно и сейчас. Я, например, хочу нормального мужика. Спокойного, который примет меня такой, какая есть. И чтобы руки не распускал.
        Последний парень Тани был жестоким ревнивцем, который иногда позволял себе лишнего. Ничего критичного, но пару синяков на ее предплечьях оставил. Ей даже пришлось сменить квартиру, потому что он преследовал ее после того, как она сказала ему об их расставании.
        - А я хочу богатого. Такого, чтобы одевал меня в брендовые шмотки, возил отдыхать на острова и сдувал пылинки, - отозвалась Оля.
        - У таких нет времени на сдувание пылинок, они зарабатывают миллионы, чтобы радовать свою требовательную любимую, - возражает ей прагматичная Дина.
        - Я не требовательная! - возражает Оля. - Я готова продолжать работать и всячески его поддерживать. - Она вздыхает. - Но так надоело надрываться и даже не иметь возможности купить приличную шмотку. И мамке надо помогать. Вот смотришь каждый день на эти брендовые тряпки, и жаба иногда душит, что какая-то фифа может себе их позволить просто потому что раздвигает ноги перед правильным мужиком. А ты горбатишься и получаешь шиш с маслом.
        - А я просто хочу мужика, - со смехом говорит Дина. - Трахаться хочу. Просто. Трахаться.
        Мы смеемся. Дина у нас так сильно любит секс, как, наверное, никто из моих знакомых. Но она избирательна в партнерах, предпочитает иметь кого-то постоянного, чтобы быть в нем уверенной. К тому же, не каждый мужчина выдержит ее аппетиты. Она уже две недели без секса, поэтому все мысли только об этом. И да, наша Диночка работает учителем в школе, и это еще одна из причин, почему частая смена партнеров ей не совсем подходит. Надо, как говорится, блюсти obbligo morale.
        - А мне нужен такой мужик… - говорю я, мечтательно глядя в потолок. - Чтобы пришел, схватил в охапку и унес в свою берлогу.
        Подруги смеются.
        - Дубиной по голове при этом должен огреть? - спрашивает Оля.
        - Да, решительных мужчин сейчас днем с огнем не сыщешь, - со вздохом констатирует Дина. - Но ты же понимаешь, что такой не спросит, хочешь ли ты в его берлогу?
        - Я как раз и хочу, чтобы не спрашивал.
        Таня фыркает.
        - Последний, который не спрашивал, был послан в грубой форме.
        - Сеня просто не понимал, что со мной нужно делать. Что недостаточно просто затащить меня к себе. Меня еще надо любить.
        - Отлюбить тебя надо, - безапелляционно заявляет Дина. - Чтоб дурь немного сбить.
        Мы снова смеемся, а потом чокаемся бокалами.
        - Ну, давайте за то, чтобы наши желания сбылись! - радостно восклицает Оля.
        - В самой извращенной форме! - добавляет Дина, и мы снова хохочем.
        - Ну все, кумушки, - поторапливает нас Оля, - такси приехало, помчали.
        - Где моя шубка? - выкрикивает из коридора Таня, пока я забрасываю в рот последние две дольки апельсина и, схватив шампанское со стола, двигаюсь в маленькую прихожую, в которой мы вчетвером не помещаемся. Я стою в дверях кухни, Дина - у входа в спальню, и мы обе наблюдаем как Оля с Таней впопыхах натягивают обувь.
        - Фух, - выдыхает Оля, выпрямляясь. - Мы пошли вниз к такси, ждем вас. Не задерживайтесь.
        Она выхватывает из моей руки шампанское, и девочки скрываются за дверью.
        - Я вот все гадаю: как мы уживаемся? - произносит Дина, застегивая молнию на ботфортах. - Четыре девушки на одну ванную и одну кухню - это же ужас.
        - Подумываешь съехать?
        - Я похожа на сумасшедшую? - округлив глаза, подруга застегивает пуховик. - Я же не потяну аренду. К тому же, с вами удобно, готовить надо всего раз в неделю.
        - Это точно, - улыбнувшись, киваю я. - Готова?
        - Да, идем.
        Шумной компанией мы загружаемся в машину и под какие-то веселенькие мелодии, звучащие по радио, доезжаем до главной площади. Высыпаем на заполненную улицу и быстро вливаемся в поток веселящегося народа. Взяв друг друга под руки, мы бодрым шагом направляемся на площадь, чтобы в кругу сотен людей встретить Новый год. Здесь идет концерт, стоит огромная елка, и настроение в воздухе… оно потрясающее. Не просто праздничное. Ощущение такое, что все друзья собрались в одном городе, но поскольку не поместились в квартире, решили праздновать на улице. По моему телу пробегает дрожь. Такие моменты одновременно трогательные и острые. Именно в праздники особенно сильно ощущаешь сплоченность людей. Потому что все становятся добрее, что ли.
        Ощущение праздничного безумия усиливается, когда мы сливаемся с толпой людей, скачущих под музыку. Танцуем и подпеваем хорошо знакомым трекам, обнимаемся. А потом начинается обратный отсчет. Оля быстро пытается открыть шампанское, чтобы разлить его по пластиковым бокальчикам. Вокруг слышны выстрелы пробок, взрывы петард, но в какой-то миг для меня все останавливается. Мгновение замирает, и все происходит словно в замедленной съемке. Я чувствую взгляд на себе, кручу головой, пытаясь его поймать, но тщетно, что и понятно при таком-то количестве людей. Поправляю свою толстую вязанную шапку, ежась от неуютного чувства, а потом решаю плюнуть на это, все равно ведь не пойму кто смотрит. Да и какая разница? Мы же приехали веселиться. Как только я принимаю это решение, все звуки возвращаются в мою застывшую вселенную, движения окружающих ускоряются, и я ловлю переданный мне бокал с шампанским.
        - С Новым годом! - ревет толпа, а потом все пьют и целуются.
        В небе мелькают разноцветные огни фейерверков, и я задираю голову, чтобы полюбоваться зрелищем, не забыв загадать желание и выпить шампанское. Очередное желание о настоящем мужчине. Только сегодня я впервые наконец в него поверила. Сбудется ли?
        Концерт возобновляется, как и безумие, творящееся в толпе. Люди, уже совершенно не скрываясь, пьют алкоголь, угощают друг друга, поздравляют с праздниками. У меня такое ощущение, что щеки сейчас треснут, так много я улыбаюсь, принимая поздравления и передавая дальше. Мы допиваем шампанское, и Оля предусмотрительно прячет пустую бутылку в огромную сумку-шоппер, туда же летят пустые стаканчики. Мы договорились, что будем таскаться с ней по очереди, чтобы не нагружать одного человека этой ношей.
        Веселье распаляется с каждой минутой, и в какой-то момент начинает выходить из-под контроля. Сначала я чувствую первый толчок в спину, но не обращаю на него внимания, подумав, что в толпе просто кто-то задел плечом, бывает. Следующий толчок посильнее, и я отлетаю в сторону. А потом поворачиваюсь туда, откуда меня сместили, и замираю. Два парня намертво сцепились в драке и так нещадно колотят друг друга, что того и гляди поубивают. Моих подруг тоже оттеснили, и теперь я вижу только их мелькающие фигуры позади дерущихся парней. Забияк пытаются разнять, но они, точно два магнита, тянутся друг другу и каким-то чудом снова сцепляются. Толпа образует импровизированный круг, пытаясь отдалиться от драчунов как можно дальше, и я следую за этой волной, потому что каким-то чудом я оказалась в первых рядах зрителей. Люди настолько плотно стоят друг к другу, что я вжимаюсь в чужие тела, но никак не могу протолкнуться через них, чтобы выйти из этого круга. Мне становится страшно, накатывает паника, потому что драка разрастается, и теперь те, кто пытался разнять первых двух парней, тоже ввязались в потасовку.
Когда недалеко от моего лица пролетает локоть одного из них, я вскрикиваю и невольно прижимаю ладони к щекам, а потом случается нечто из ряда вон. По ощущениям из толпы позади меня выныривает огромная рука, хватает меня за талию и резко дергает назад, увлекая за собой и утягивая подальше от этого «ринга». Я зажмуриваюсь от страха и вцепляюсь в лапищу, которая утаскивает меня, а мои ноги повисают в воздухе.
        - Перестань брыкаться, - рычит мне на ухо мужской голос, обдавая легким запахом алкоголя и облаком приятного парфюма. Поразительно, но я действительно прекращаю дергать ногами и повисаю на руке как послушная кукла.
        Он относит меня подальше от плотного кольца людей и наконец ставит на землю. От всего пережитого у меня трясутся ноги, и я не сразу обретаю равновесие. Поддерживаю себя, вцепившись в крепкое предплечье, скрытое от меня рукавом мужской куртки авиатора. Когда наконец мои ноги перестают так сильно дрожать, а к мыслям возвращается ясность, я отпускаю его руку и поворачиваюсь к мужчине лицом. Самое интересное, что руку с моей талии он так и не убирает. Я тоже почему-то ее не отбрасываю, прямо так и разворачиваюсь, зажатая его предплечьем. Ладонь мужчины скользит по моей талии, и мне даже кажется, что я ощущаю ее жар через пуховик и его кожаную перчатку.
        - Ну привет, - с обаятельной улыбкой произносит он.
        - Здрасьте, - совершенно не по-девичьи выдаю я. Голосок тоненький, как будто не мой.
        Мужчина подавляет. У него такая бешенная энергетика, что я чувствую, как она пульсирует, побуждая меня сбежать от него. Но я как будто вросла ногами в асфальт. Красивый дядька. Да-да, именно дядька, он значительно старше меня. Лет на восемь точно, если не больше.
        - Спасибо, - снова пищу я. Прочищаю горло в попытке вернуть себе нормальный голос. - Я пойду?
        Он качает головой и смотрит на меня, прищурившись. Не смешно. Вот совсем. Теперь я хочу назад, в первые ряды наблюдателей за дракой.
        - Почему? - задаю вопрос и надеюсь услышать хоть что-то адекватное, но мужик вгоняет меня в ступор своим ответом.
        - Потому что я не отпускал.
        Глава 2
        Есть нечто такое в этом мужчине, что я не могу оторвать от него взгляда. Понятное дело, в темноте я не могу рассмотреть ни его глаз, ни черты лица. Но все равно меня словно притягивает его взгляд, и от него становится жарко. Я тяжело дышу. То ли это последствия волнения, охватившего меня из-за того, что я оказалась в гуще событий, то ли он так действует на меня. Мне и правда жарко, и я, не задумываясь, начинаю стягивать шапку, но мужчина перехватывает мою руку и возвращает головной убор на место.
        - На улице мороз, оставь, - говорит он, и я наконец обращаю внимание на его голос. Глубокий, низкий, от него по телу проходит неконтролируемая вибрация. - Выдыхай, Белочка.
        Он улыбается, и я замечаю лучики в уголках его глаз в свете вспыхнувшего фейерверка. Красиво. Видно плохо, но мне все равно нравится.
        - Белочка? - переспрашиваю я.
        - На твоей шапке ушки как у белочки.
        - А… хм… - что-то я совсем растерялась.
        Но не успеваю я обрести дар речи, как толпа взрывается ревом и начинает рваться к сцене, потому что там начинается выступление одной из самых популярных групп страны. Меня сносит ударная волна и толкает ближе к незнакомцу, отчего я вынуждена вжаться в его тело, уткнувшись носом в приятно пахнущий мужским парфюмом воротник куртки. Мужчина прижимает меня, мужественно принимая на себя толчки, и удерживая нас на месте. А потом он начинает медленно двигаться в противоположном от сцены направлении, обволакивая меня своими сильными руками. Мне спокойно в его объятиях, я подсознательно чувствую себя в безопасности. Обнимаю мужчину за талию, вцепившись в его куртку, как будто если он отпустит, меня просто затопчут. Хотя высока вероятность, что так и будет.
        Наконец становится свободнее, и мы останавливаемся. Поднимаю голову и чувствую, как губы незнакомца опускаются на мои, и меня засасывает в головокружительный поцелуй. Все случается настолько быстро, что я не успеваю обдумать происходящее. Его губы немного потресканные, но мягкие и теплые. И настойчивые. Да, именно так. Поцелуй мужчины жадный и глубокий. Его напор не оставляет мне шансов, поэтому я покорно размыкаю губы, впуская в свой рот наглый язык, который гладит мой. Я чувствую его вкус - теплый, пряный, просто потрясающий. Вместо того, чтобы оттолкнуть, я поднимаю руки и обнимаю его за шею. Я значительно ниже мужчины, поэтому мне приходится встать на носочки, но это сейчас не имеет значения. Его руки опускаются ниже, сжимают талию через пуховик, а потом нащупывают мою попку, и я чувствую на ней давление больших ладоней. Не знаю, почему позволяю ему это. Наверное, это все шампанское.
        Когда поцелуй заканчивается, я едва могу стоять на ногах. Голова идет кругом, а перед глазами туман. Я смотрю на лицо незнакомца и не вижу ничего, кроме его улыбки. Лучезарной и открытой.
        - С Новым годом, - хрипло произносит он.
        - С Новым годом, - повторяю я едва слышно.
        - Пойдем, - говорит он, схватив меня за руку, когда я наконец разжимаю объятия.
        - Куда?
        - Ко мне.
        Я давлюсь воздухом и закашливаюсь. Мои глаза наверняка сейчас размером с блюдца.
        - В смысле - к тебе?
        Он легко пожимает плечами.
        - Обещаю, что поцелуй был только началом, Белочка.
        Я делаю шаг назад, пытаясь вырвать руку из хватки нахала, но, конечно, он этого не позволяет. Красивая улыбка покинула его лицо, и теперь он хмурится.
        - Я никуда с вами не пойду. - Для пущей убедительности я качаю головой.
        - Пойдешь. - Мне показалось или в его голосе проскочила угроза?
        Незнакомец резко дергает меня на себя и, перехватив за затылок своей лапищей, приближает свое лицо к моему, впиваясь своим пронзительным взглядом.
        - Давай, Белочка. Наверняка у тебя давно не было приключений.
        - Я… не одна здесь.
        - С парнем? - Он еще сильнее хмурится.
        - С подругами.
        Вот дура! Надо было сказать, что с парнем. Может, тогда отцепился бы.
        - Идем, найдем твоих подруг. Если тебе - взрослой девочке - надо у них отпрашиваться, значит, отпросишься.
        Он резко разворачивается и начинает тащить меня в толпу. Я покорно семеню за ним, пытаясь остановить себя от опрометчивого шага, но незнакомец пленных не берет.
        - Одна из твоих подруг в ярко-желтой шапке, сейчас найдем. - Он крутит головой по сторонам, выискивая яркий головной убор Оли.
        - Ты следил за мной? - наконец меня осеняет.
        - Наблюдал.
        - О, Господи, - выдыхаю с ужасом, снова тщетно пытаясь вытянуть свои пальцы. - Ты маньяк?
        Незнакомец смеется, но я едва слышу его смех, потому что мы ныряем в ревущую толпу. Он перехватывает меня за талию и разворачивает спиной к себе, снова окружая крепкими руками.
        - Вон они! - восклицает он и начинает двигать нас в толпе к месту, где предположительно находятся мои подруги. Из-за своего роста я ничего не вижу, кроме мелькающих рук и скачущих тел, а потому доверчиво жмусь к мужчине, позволяя управлять нами. В какой-то момент он наклоняется ниже и говорит мне прямо на ухо: - Маньяк, конечно. Маньяк, который любит вот таких сладеньких девочек. Так что я планирую тебя съесть в ближайший час. Берегись, Белочка.
        Он произносит все это таким голосом, что мне бы испугаться. Но вместо этого внизу живота растекается жар, а по телу пробегает волна возбуждения. Пытаюсь оторвать его руки от своего тела, но все тщетно, я словно зажата в железных тисках. Наконец я вижу своих подруг, и на меня накатывает облегчение. Вчетвером противостоять напору незнакомца будет гораздо легче. Мы подходим к девочкам, и я даже начинаю улыбаться. Первой нас замечает Дина. Точнее, сначала меня, и на ее лице появляются улыбка и облегчение, а потом она хмурится при виде мужчины, который крепко держит меня в своих объятиях. Она толкает локтем рядом стоящую Олю, кивнув на меня. Мои подруги втроем поворачиваются к нам, на их лицах написана растерянность. Неуверенные улыбки, вопросительные взгляды, блуждающие между мной и незнакомцем.
        - С Новый годом, дамы! - выкрикивает мужчина. Я не вижу, но чувствую в его голосе улыбку.
        - С Новым годом! - вразнобой отвечают они. Улыбаются, но все же с опаской.
        - Ваша подруга хотела у вас отпроситься, чтобы пойти ко мне. - Он наклоняется к моему уху. - Как твое имя, Белочка?
        - Уля, - на автомате отвечаю я.
        - Как?
        - Ульяна, - громче повторяю свое имя.
        - Ульяна побоялась уходить со мной, не спросив вашего разрешения.
        Оля прищуривается, глядя на меня, а потом берет за локоть и тянет от мужчины. Он наконец выпускает меня из своей хватки, и я с облегчением делаю два шага к подруге.
        - Кто он?
        - Я не знаю, - отвечаю, приблизившись к ней.
        - Куда ты вообще подевалась? И почему трубку не брала?
        - Меня оттеснило толпой, и я чуть не оказалась в самом центре драки, но он, - я киваю на мужчину, - выдернул меня оттуда и оттащил из толпы, чтобы не затоптали.
        - Прямо рыцарь в сияющих доспехах, - с иронией произносит подруга.
        Таня внимательно всматривается в мое лицо, потом переводит взгляд на незнакомца, и наконец разражается смехом.
        - А нехреновое у Деда Мороза чувство юмора, да? Ну, по крайней мере, горяч.
        - Причем тут Дед Мороз? - шиплю я недовольно.
        - Вспоминай, что пожелала, когда мы были дома.
        - Да ну чушь это все. К тому же, я ведь не под бой курантов загадывала.
        - А это неважно. Знаешь, когда желания сбываются? Когда очень сильно чего-то хочешь. Мужик выглядит прилично. Как консультант в магазине одежды могу тебе сказать, что его куртка стоит дофигиллион денег. И шапка не самой дешевой фирмы.
        - Да при чем тут?..
        - Так, Улька, не дури. Ты хотела мужика - вот он. Бери и пользуйся. Завтра приедешь домой и посмотришь на это просто как на приключение.
        - А вдруг он убьет меня и расчленит?
        Оля фыркает.
        - А мы перестрахуемся, - произносит Таня. Я и не заметила, как мы с подругами оказались рядом. Ведьминский круг, ей-богу. - Сфотографируем его паспорт.
        - Ты серьезно? - спрашиваю я. - Чтобы потом полиция нашла его, когда я не вернусь домой?
        - Уля, carpe diem, - цитирует Дина знаменитую фразу.
        Я поворачиваю голову в сторону незнакомца и глубоко вздыхаю. Красивый, зараза. И аппетитный. И правда, а что я теряю? Сотни тысяч женщин так делают. Просто идут к мужчине, занимаются сексом, а потом уходят. Я же тоже так могу. Кривлюсь, когда вспоминаю свой единственный случайный секс, который можно было бы назвать не иначе как неловким ерзаньем. Партнера надо знать хоть немного, чтобы интуитивно чувствовать его предпочтения и подстраивать его также и под себя. Иначе все это выходит как-то неловко. Но что-то подсказывает мне, что с этим мужчиной будет иначе. Один его взгляд кричит о том, что я получу удовольствие, и не раз. Эх, была не была!
        - Как перестраховываться будем? - спрашиваю я, и подруги начинают улыбаться шире.
        Мы поворачиваемся к незнакомцу.
        - Дай паспорт, - произносит Таня, протягивая к мужику руку.
        Его брови подскакивают вверх, но он не торопится доставать документ, а моя подруга уже нетерпеливо перебирает воздух пальцами. Мужчина, осознав, что она не шутит, расстегивает до середины куртку и достает из внутреннего кармана документ. Протягивает его Тане, и та, перехватив, тут же открывает его.
        - Михаил Тихонович Лавров, - зачитывает Татьяна. - Двенадцатое июля тысяча девятьсот восемьдесят девятого года рождения. Так, это понятно, - бубнит она. - Прописка. Дина, сфотай. Ага, не женат. О, и первую тоже сфотографируй. - Дина выполняет указания подруги, поглядывая на незнакомца, а потом Таня протягивает ему паспорт, и он сразу же прячет его назад и застегивает куртку.
        Судя по выражению лица мужика, его забавляет эта ситуация.
        - Значит так, Михаил Тихонович, - произносит Оля. А потом ее словно осеняет. - О, девять лет разницы. Уль, это круто. Ага, так вот, Михаил, если завтра к полудню нашей подруги не будет дома в целости и сохранности, я натравлю на тебя всех: полицию, ФСБ, Интерпол, что там еще… У меня такие связи, что тебе будет проще и выгоднее сдохнуть, чем скрыться и попасться нам в руки.
        Михаил улыбается.
        - Понял.
        Для пущей убедительности Оля показывает на свои глаза двумя пальцами, а потом переводит на него. Пытается показать, что, мол, следит за ним. Я хихикаю, пряча улыбку в громоздкий шарф. Михаил протягивает руку, ожидая, пока я вложу в нее свою ладонь, а потом легонько тянет меня на себя, пока я снова не впечатываюсь в его тело.
        - Развлекайтесь, детишки, - благосклонно позволяет Оля, и мы с Михаилом, снова практически сросшись телами, идем через толпу.
        - С такими подругами ничего не страшно, - с улыбкой произносит он.
        - Да, они у меня лучшие.
        Больше он ничего не говорит. Просто ведет через толпу, а до меня наконец начинает доходить, куда и зачем я иду. С незнакомцем. В новогоднюю ночь. По телу снова проходит волна дрожи. То ли страха, то ли предвкушения. Интересно, если бы я сейчас попыталась от него сбежать и отказаться от дурацкой затеи, он бы отпустил меня? Вряд ли. Вот уж поистине: «Бойтесь своих желаний, они имеют свойство исполняться».
        Глава 3
        - Уля, тебе есть восемнадцать? - спрашивает Михаил, выводя нас из толпы.
        - Об этом стоило спросить до того, как вы потащили к себе девушку.
        - Прекрати мне «выкать», - с улыбкой произносит он, подтягивая меня к своему боку и обнимая за талию, когда нам навстречу идет большая подвыпившая компания. - Так сколько тебе?
        - Двадцать три.
        Михаил присвистывает.
        - Надо же, целых девять лет разницы. А когда день рождения?
        - Хотите уточнить… - я поднимаю на него взгляд и немного ежусь, до того он пронзительный и такой… не описать словами. От него ощущение такое, словно он проникает куда-то в самые темные глубины души. Даже не хочу думать, что он там отыщет. - В смысле, вы… ты увлекаешься гороскопами?
        Он смеется, а я хмурюсь. Ну что такого смешного я сказала? Просто задала вопрос. Сейчас многие увлекаются астрологией, не вижу ничего зазорного.
        - Ты потрясающая. И нет, я не увлекаюсь этим. Просто стало интересно, в какое время года ты родилась.
        - Весной.
        - Примерно так я и думал.
        - А ты?
        - Угадай.
        - Вариантов не так много. Летом. Ты Лев по гороскопу.
        - Не совсем. Рак. Увлекаешься?
        Я пожимаю плечами.
        - Не больше, чем все остальные девушки.
        - Рак, - подтверждает он.
        А потом мы сворачиваем на дорожку в парк, проходим несколько метров, и Михаил, резко подхватив меня, проносит пару метров и вжимает спиной в дерево. Я стою на носочках, потому что он все еще крепко держит меня за талию, и смотрю на него широко распахнутыми глазами, но даже не успеваю толком среагировать, как он начинает целовать меня. Такой стремительный мужчина, я даже теряюсь на мгновение, а потом плюю на все приличия, потому что, ох, как же он целуется! Жадно и глубоко. Прямо с места в карьер, не оставляя мне ни единой лазейки для отступления. Его руки нагло сжимают мою попку, и я ловлю себя на мысли, что пуховик надо было купить потолще, замерзать в этом буду, наверное. Это сейчас меня алкоголь да мужчина греет, а что, если мне придется долго стоять на остановке? Да, надо было купить потолще.
        Михаил отрывается от моих губ, хватает за руку и тянет дальше по дорожке. А я как безвольная кукла, перебираю ногами, спеша за ним. Теперь я уже думаю не о пуховике, а о том, какие на мне трусики. Блин, там не трусики - трусы. Я вообще-то не собиралась сегодня ни с кем идти в постель, поэтому выдернула первые попавшиеся трикотажные шортики, чтоб только попу грели на морозе. В итоге я иду в гости к мужчине, а у меня на заднице весело подскакивает лицо непобедимого Железного человека. Он еще и подмигивает. Ага, прямо на правой ягодице. Позорище просто. А лифчик? Вот черт, там тоже не сильно сексуально. Тоже трикотаж. А сверху майка со слегка растянутыми лямками. Ну что? Она же теплая. Внезапно я начинаю чувствовать себя не сексуальной соблазнительницей, а капустой в куче слоев одежды. Стыдобища-то какая.
        Перед глазами встает картинка, как член Михаила буквально вянет на глазах при виде моего супер-эротичного белья. Хочется треснуть себя по лбу, а еще лучше развернуться, сбежать и вообще не позориться. Быстро прикидываю нашу с Михаилом совместимость, и понимаю, что нам ну вот вообще не по пути. Он такой весь красавец, идеальный - по крайней мере, внешне, - и я - в шапке с ушками белочки, огромных рукавичках, сапогах без намека на каблуки и в трусах с долбаным Тони на заднице! Ну просто адский коктейль для убийства мужского либидо. Эх, красавчик, а все могло бы сложиться…
        Я дергаю свою руку, ладонь выскальзывает из рукавички, которая остается у Михаила, и резко торможу. Мужчина тут же останавливается, сделав по инерции еще пару шагов, а потом оборачивается и вопросительно смотрит на меня.
        - Что такое?
        - Я тебе не подхожу. И вообще я сегодня не могу. У меня эти дни. И ребенок есть.
        - И пить, - с ухмылкой добавляет он.
        - В смысле? - я зависаю, а Михаил, пользуясь моментом, тут же оказывается рядом со мной. Заботливо натягивает на меня рукавичку и смотрит в глаза.
        - Ребенок есть и пить, врунишка. - Он щелкает меня по носу и, снова схватив за руку, тянет дальше.
        - Да что такое?! Сказала: не пойду!
        - Пойдешь, - твердо произносит он, а потом резко тормозит, дернув меня за руку так, что я огибаю дугу перед ним и врезаюсь в крепкое тело, оказываясь в объятиях. Михаил улыбается и наклоняется к моему лицу. - Капризная Белочка.
        - Я не Белочка!
        - Ты Улечка-Белочка, - произносит он у самых моих губ, а потом набрасывается на них.
        Вот так мы и двигаемся. Жадно целуемся, отрываемся, чтобы сделать вдох и свернуть на другую тропинку, потом снова прилипаем друг к другу и двигаемся практически наощупь, пока не останавливаемся в тихом дворе новостройки.
        - А теперь слушай внимательно, Белочка, - внезапно серьезным тоном произносит Михаил. - Я тебя хочу. Обычно я получаю все, чего желаю, и ты не станешь исключением. Но я гарантирую тебе безопасность и удовольствие. Я не маньяк или извращенец. Я просто мужчина, который в толпе высмотрел девушку, которая ему охренительно сильно понравилась. Все. Не анализируй, не думай. Просто чувствуй.
        Он не дает мне ответить. Снова целует и тащит к подъезду. У меня уже голова идет кругом, и я ни черта не соображаю. Слушайте, я не неопытная девочка-припевочка, которая не понимает, что происходит между мужчиной и женщиной. Да, у меня нет слишком богатого опыта за плечами, но кое-что я умею. Но рядом с этим мужчиной просто теряюсь. Особенно когда думаю о том, как ему будет подмигивать Тони. В конце концов, перед нашим… гм… сексом я могу спрятаться в ванной, раздеться до гола и выйти уже, так сказать, во всеоружии. Тогда и Тони с Михаилом не встретятся, и майка моя останется незамеченной. Господи, а с вязанными носками что делать? Спасибо тебе, бабушка, что позаботилась о внучке, но как же теперь сапоги-то снимать? Может, как-то исхитриться и стащить вместе с ними носки? Типа как в детстве. Вошел в дом с улицы, снял носки вместе с сапогами, и счастлив. Может, в этот раз получится так же? Я точно попробую.
        Когда мы входим в лифт, этот коварный мужчина снова делает так, что мои мысли уплывают в совсем другую сторону, и я перестаю соображать. Он как будто играет со мной как кот с мышкой. Подбивает лапой, чтобы мышь потеряла ориентир, потом позволяет ей обрести равновесие, и снова: шлеп! Надо как-то немного отрезвить себя, чтобы не оконфузиться. Так, давай, Уля, собирайся с мыслями. Ох, ну почему он такой вкусный, а?
        Наконец лифт останавливается, и Михаил вытаскивает меня из него, стремительно двигаясь по коридору. Гремит ключами, но я уже обнаглела и перестала обращать внимание на окружающую обстановку. Мои нахальные руки уже высвободились из рукавичек и, пока одна ладонь сжимает их, вторая дергает за молнию куртки Михаила, а потом - когда полы разъезжаются в стороны, ныряет под куртку к теплу его тела. Очень. Твердого. Тела. Наверняка чертовски красивого. Такого накаченного. О, нет, не сильно. По крайней мере, не перекаченного. Я прощупываю каждую мышцу, насколько позволяет толстый свитер. Рука двигается привычно, пока я мысленно перебираю названия этих бугров. Это просто профессиональная привычка, я уже даже не пытаюсь ее контролировать. Вот что вы думаете, глядя на женщину с лишним весом? Ну, скажем, с объемной попкой. «О, большая задница» - подумаете вы. А я подумаю: «Недостаточная упругость ягодичной мышцы». Потому что задница - это у меня. И на ней Тони Старк. Вспомнив об этом, мне хочется застонать в голос. И совсем не от того, что я теперь прижата к входной двери внутри квартиры, а горячие губы
исследуют шею, как только алчные руки сбросили с нее большой шарф. Нет, от сожаления, что Тони находится на том самом месте. О чем я говорила? Ох, блин, с Михаилом так легко забыть обо всем! А, да, моя профессиональная привычка. Так вот все чужие попы воспринимаются мной исключительно через призму анатомии. В принципе, как и все остальные части тела, потому что я массажист, и каждый день работаю с этими телами. Даже в моей собственной голове это сейчас прозвучало двояко. Лучше мне перестать думать и начинать чувствовать. Тем более, есть что.
        Михаил быстро расстегивает мой пуховик и забирается горячими ладонями под свитер, натыкаясь на майку. Я крепко зажмуриваюсь, а он делает вид, что ничего не происходит. Просто продолжает избавлять меня от верхней одежды. Как только пуховик падает к моим ногам, Миша - я же могу уже так его назвать? В конце концов это его руки шарят по моей груди, - стягивает мою шапку и оценивающе осматривает меня с ног до головы.
        - Я не ошибся.
        - В чем? - задыхаясь, спрашиваю я, глядя на него во все глаза. Блин, почему тут такое паршивое освещение? Я не могу его рассмотреть, надо хотя бы ощупать, чтобы сложить более подробное мнение о мужчине.
        - Красавица.
        - Здесь ничего не видно.
        Миша тянется рукой куда-то сбоку, и в прихожей загорается свет. Я немного щурюсь от его яркости, но наконец могу рассмотреть мужчину перед собой. Я тоже не ошиблась. От уголков его глаз отходят небольшие морщинки, похожие на лучики, которые становятся видны только когда он улыбается. А сейчас именно так и происходит.
        - Говорю же: не ошибся. Уль, - зовет он.
        - М?
        - Отмирай, девочка, - выдыхает он и снова набрасывается на мой рот.
        Мы хаотично избавляемся от обуви, и я даже не замечаю, как остаюсь в одном вязанном носке, когда Миша тащит меня внутрь квартиры. Это потом я буду ликовать, что все же наполовину добилась своей цели и мне удалось стащить сапог с носком, пусть даже и только с одним. А сейчас я настолько поглощена жадными ласками, что даже не замечаю, как мы оказываемся в спальне, где Миша срывает с меня безразмерный свитер и в приглушенном свете прикроватной лампы в недоумении пялится на мою бежевую майку. До меня наконец доходит, какая картинка предстала перед ним. Я наверняка растрепанная после шапки, на мне розовый лифчик, поверх которого надета майка, заправленная в джинсы с долбанным начесом! А что? Я же собиралась провести не меньше пары часов на морозе. И… долбаный носок, который наполовину слез с моей ноги и теперь болтается как у детсадовца - колготки. Я зажмуриваюсь и тихо разочарованно стону. В область паха Миши не смотрю, чтобы не сбылась моя страшная фантазия о вянущем члене. Слышу хмыканье Миши, а потом он снова касается меня, продолжая избавлять от одежды.
        - Открывай глаза, Белочка, - с улыбкой в голосе шепчет Миша. - Или тебя правильнее теперь Капустой называть?
        Я распахиваю глаза, тут же сталкиваясь с его насмешливым взглядом, и шлепаю его по рукам.
        - Все, не надо! - обиженно рявкаю я.
        - Надо, Уля, надо. Давай.
        Хоть смущаюсь и краснею ежесекундно, все равно позволяю Мише раздеть меня до нижнего белья. Он даже стягивает с моей ноги носок, оставляя меня в трусиках, лифчике и колготках.
        - Зачетное бельишко, - говорит Миша, цепляясь пальцами за резинку колготок, но я отталкиваю его загребущие руки и делаю шаг назад.
        - Закрой глаза, я сама. - А потом вспоминаю свой план. - И вообще мне надо в туалет. - Разворачиваюсь и шарю глазами по полумраку комнаты. - Где тут у тебя туалет?
        - Решила сбежать?
        - Ну да, голая, - бросаю через плечо. - Я, знаешь ли, на холоде пробыла немало времени, так что вполне логично, что мне нужно справить нужду.
        - Ага, ну давай. - Нет, он и правда насмехается надо мной! - Дверь прямо напротив спальни.
        Я двигаюсь в том направлении, чувствуя, как горит моя задница под взглядом Миши, и радуюсь, что колготки слишком плотные, чтобы мужчина мог рассмотреть Тони. Черт подери, это же надо так было облажаться, чтобы нарядиться во все самое некрасивое! С другой стороны, я же не на свидание шла, а на празднование Нового года с подругами, потрахушек в меню не было. Захлопываю за собой дверь в ванную и осматриваюсь. Неплохой такой ремонтик у этого мужчины. Он точно состоятельный. Опять же, живет не в студии, а в полнометражной квартире, на секундочку, в центре. Мы, конечно, не в столице, но и у нас квартиры стоят нереальных денег. По крайней мере, для меня.
        Я быстро делаю свои дела, мою руки, поправляю слегка размазавшийся макияж, приглаживаю волосы, потом раздеваюсь догола, сдергиваю с крючка большое пушистое полотенце, которое пахнет Мишей, оборачиваюсь им и выхожу из ванной. И замираю на пороге, потому что на меня смотрят два амбала, и Миши среди них нет.
        Глава 4
        Я потуже стягиваю полотенце на груди и перетаптываюсь, глядя на мужиков, а они - на меня. С интересом. Ну все, писец тебе, Белочка… тьфу, Улечка. Попала так попала. Сейчас твою микро-тушку тут разделают, и фотография паспорта Михаила не поможет.
        - Ты кто? - громыхает один из мужиков, и я дергаюсь от испуга.
        - Славик, ты чего так рычишь? - вступает второй. - Видишь, девочка боится. Маленькая такая.
        Внутри меня мечется испуганный зверек с панической атакой, достигающей пика. А нет, это не зверек, это мое сердце ищет выход из бренного тела, в котором мозг отказывается выполнять свои функции и думать ДО того, как совершить поступок. Поэтому мой «мотор» упаковал чемодан и пытается свалить из меня. Я сглатываю, давая ему понять, что через горло выйти - дохлый номер.
        - Ты кто? - повторяет свой вопрос тот, кого назвали Славиком, и слегка прищуривается, всматриваясь в меня.
        - Никто, - шепчу я.
        - Красивое «никто», - отзывается второй амбал. - А делаешь ты тут что?
        - Раздеваюсь, - отвечаю на автомате, а потом, опомнившись, легонько трясу головой и поправляю себя: - То есть, одеваюсь. А где Миша?
        - Это мы у тебя должны спросить.
        - В смысле?
        - Мы пришли, а Миши нет. Зато в его квартире «никто».
        - Ой, - выдаю писклявое.
        - Ой, - повторяет Славик и делает шаг ко мне.
        Я быстро ретируюсь в ванную и, захлопнув дверь, щелкаю замком. Ремонт у Миши, конечно, хороший, но для таких горилл выломать эту дверь точно не составит труда. Господи, во что я ввязалась? Дура наивная! Я начинаю хаотично натягивать на себя вещи под стук в дверь и попытки амбалов уговорить меня выйти и побеседовать. А потом замираю, вдев только одну ногу в колготки, когда слышу голос Миши:
        - Вы какого хрена здесь делаете?!
        - О, привет. Мы пришли, думали ты тут один, а у тебя тут «никто».
        - Что ты несешь? В смысле - никто?
        - Девочка такая, сказала, что ее зовут «никто».
        - Бля-я-я. Напугали?
        - Так точно, напугали.
        - Идиоты. Убежала?
        - Да. В ванную.
        - В смысле?
        - В ванной она закрылась.
        В дверь снова стучат.
        - Эй, Никто, Миша вернулся.
        - Ну да, теперь меня будут насиловать и убивать целым коллективом, - шепчу себе под нос, пытаясь просунуть вторую ногу в колготки, но теряю равновесие и лечу на пол, по дороге сбивая со стиральной машинки бутылочку с ароматическими гранулами для белья, и цепляя стойку с несколькими рулонами туалетной бумаги. В ванной стоит грохот, перемежающийся моими ругательствами. Когда я оказываюсь на полу, на меня сверху еще прилетает полотенце.
        - Ну отлично.
        Я поднимаюсь, потирая ушибленную задницу, и в это время дверь в ванную распахивается. Я резко поворачиваю голову и ловлю на себе три пары глаз, которые шокировано смотрят на меня. Я только успеваю прикрыть рукой грудь, но Тони уже ловит свой звездный час. Два амбала отмирают и начинают ржать.
        - Зачетные труселя!
        - Офигеть! Когда у меня будет девушка, обязательно куплю ей такие.
        Я опускаю голову, пряча горящее лицо за завесой волос, и оседаю на пол, чтобы скрыть уродца на своей заднице. Нет, так-то Тони красавчик, но сейчас все, что заставляет меня чувствовать себя некомфортно, кажется мне уродливым. Даже Миша.
        - Так, а ну пошли нахрен отсюда, - наконец произносит он и, судя по звукам, отталкивает громил от двери ванной.
        - Мы на кухне подождем.
        - Дома у себя вы подождете, - рычит он в ответ. - Сваливайте. Дверь захлопните за собой.
        - Миш, так мы бухло принесли.
        - Уносите! - рявкает он.
        Я не поворачиваюсь. Пытаюсь трясущимися руками натянуть колготки, но тут Миша перехватывает мои пальцы и останавливает. Мы застываем в этом положении. Мои пальцы на колготках, его - на моих. Через несколько секунд хлопает входная дверь, и Миша сдергивает с моих ног колготки. Тянет меня встать, но я наконец прихожу в движение и толкаю его в грудь.
        - Отвали! - выкрикиваю и тянусь к злополучным колготкам, но Миша отталкивает их и рывком поднимает меня на ноги.
        - Успокойся, Белочка, они ушли. Не обижайся на придурков. Ну-ка посмотри на меня. Напугали тебя?
        Я вырываюсь от него и бегу в спальню за своими вещами. Без колготок? Ну и хрен с ним! Пойду в джинсах. В конце концов, я все равно вызову такси и поеду домой не на автобусе. Забегаю в комнату и начинаю собирать свои разбросанные вещи, прижимая их к груди. За мной тут же материализуется Миша. Пытается выдернуть из моих рук одежду, но я вцепилась в нее мертвой хваткой.
        - Уля, пусти. Да перестань ты!
        - Отстань! Я уезжаю! Говорила же, что ни черта не выйдет.
        Миша тормозит на мгновение, а потом подхватывает меня за талию и, подняв в воздух, бросает на кровать, сам наваливаясь сверху. Я инстинктивно развожу руки в стороны, чтобы не удариться, а Михаил пользуется этим, отбрасывая мои вещи в сторону. Перехватывает руки, фиксируя их над моей головой. Я со злостью сдуваю прядь волос с лица и впиваюсь взглядом в мужчину, который сейчас раздражает меня не меньше ножа, режущего пенопласт.
        - Угомонилась?
        - Ни черта подобного! Слезь с меня!
        - Так! Это мои братья. Два идиота, которые думали, что я встречаю Новый год в одиночестве. Хотели сделать сюрприз.
        - Удалось, - цежу сквозь зубы.
        - Теперь их здесь нет, и давай сделаем вид, что и не было.
        - Нет, я ухожу.
        - Черта с два, - цедит он, а потом набрасывается на меня и все, что было важно еще минуту назад, рассеивается, словно утренний туман.
        Я вцепляюсь в пальцы Миши своими, когда его ладонь накрывает мою грудь и ощутимо сжимает ее. Пальцы тянут за сосок, а потом перемещаются на другую грудь. Я стону в жадный рот Миши, а потом его губы соскальзывают на мою шею. Не могу промолчать и не задать интересующий вопрос:
        - Где ты был? - выдыхаю, когда Миша добирается ртом до моей груди.
        - Когда? - спрашивает он, а потом прикусывает сосок, заставляя меня вскрикнуть.
        - Когда я была в ванной.
        - Ходил к соседям за шампанским.
        - Зачем? О-о-ох!
        Моя спина напрягается и выгибается, когда Миша по очереди перекатывает языком соски, сжав груди вместе. Я и не заметила, как он освободил мои руки. Я тут же опускаю их, хватаясь за волосы Миши и притягивая его ближе. Горячий спазм внизу живота подсказывает, что моему телу очень нравится то, что мужчина вытворяет своим бесстыжим ртом.
        - Хотел, чтобы все было прилично. - Он наконец отрывается от моей груди и смотрит мне в глаза. - Включить музыку, выпить шампанского, оливье поесть, в конце концов.
        - Ты нарезал оливье?
        - Мама привезла. Господи, Белка, какого черта мы обсуждаем оливье?
        - Все началось…
        Он накрывает мой рот ладонью.
        - Хватит болтать.
        Миша спускается поцелуями по моему животу, заставляя вздрагивать и ерзать под ним. Горячие ладони нежно скользят по коже бедер, и это совершенно неожиданно. У Миши железная хватка, я это не раз за сегодня испытала на себе, а тут вдруг такие ласки, от которых кожа покрывается мурашками. Сбивает с толку, но в приятном смысле.
        - Офигенные трусишки, - выдыхает Миша мне в промежность, а мое лицо снова заливается краской.
        - Завтра устрою их ритуальное сожжение.
        - Не надо. Если они тебе не нужны, я бы повесил их в рамку, - хмыкнув, произносит он, стягивая по моим ногам гордость китайской трикотажной фабрики.
        - Коллекционируешь трусики? - спрашиваю, поднявшись на локтях и глядя на то, как сосредоточенно Миша тянет вниз тряпицу.
        - Нет. Но с твоими определенно начал бы. Что-то мне подсказывает, что Тони Старк - не единственный герой твоей задницы. - Он подмигивает, а я падаю назад на матрас с громким вздохом. - Мы опять болтаем, - возмущается Миша, перебрасывая мои трусики через плечо.
        Он наклоняется, и теперь горячие губы скользят по внутренней стороне моего бедра. Я даже не успеваю возмутиться тому, какое пристальное внимание Миша уделил моему нелепому белью, как уже забываюсь в его ласках. Ладони. Огромные, слегка шершавые, но теплые и крепкие. Они, кажется, касаются каждого миллиметра моих ног, оставляя после себя горячий след. И губы. Влажные, напористые, которые доходят до самого сокровенного места. Миша целует гладкую кожу лобка, а потом бесстыже раскрывает меня пальцами и ныряет языком к чувствительной горошине. И все. Выносите меня, я не буду сопротивляться. Потому что куни - это лучшее, что может подарить женщине мужчина. От ласк языка я завожусь, кончаю, потом снова взлетаю, и так - по кругу. Важно первый раз довести меня до оргазма языком, а дальше я уже как пластилин. И да, лучше бы Мише это сделать, потому что от члена я, что печально, не получила ни одного оргазма в жизни. Так что я крепче вцепляюсь в его волосы, чтобы не дать соскочить, когда буду у самого пика.
        Ох, этот язык! Ну разве можно такое со мной вытворять? Не знаю, где этому учат, но там, где учат, Миша может преподавать. Потому что такие кренделя выписывает по чувствительному клитору, что меня то и дело подбрасывает на кровати от переполняющих ощущений. Я бы даже сказала «зашкаливающих», потому что градус моего тела уже определенно повышен. Я горю. Пылаю и взрываюсь под этими умелыми губами и языком. Извиваюсь ужом на упругом матрасе и дрожу как наркоман в отсутствии дозы. Все, это конец. Еще один оргазм - и я просто умру. Ну и терпение у этого мужчины! Это ж надо с таким упоением меня вылизывать.
        Упираюсь пятками в матрас и дергаюсь, чтобы оторваться от него, но куда там. Миша перекладывает ладони на мой живот и вжимает меня в постель.
        - Не дергайся, - рычит, практически не отрываясь от своего «лакомства». - Еще разок.
        - Миша, я не могу, - стону протестующе. - Пожалуйста, - жалобно так, но на него это не действует.
        Я снова взлетаю, и только тогда он отрывается от меня, оставляя дрожать, раскинувшись на кровати. Затуманенным взглядом я наблюдаю за тем, как Миша, сев на пятки, стягивает футболку, которую надел, видимо, чтобы сбегать к соседям. Потом садится на край кровати и снимает джинсы с носками, избавляется от боксеров. Я сейчас в таком состоянии, что даже не могу оценить его член. Как позже покажет практика, зря. В момент, когда Миша раздевается, у меня еще есть шанс убежать от него с криками, но я им не пользуюсь. Лежу и пялюсь на то, как он вытаскивает из прикроватной тумбочки ленту презервативов, отрывает один и бросает остальные на столешницу.
        - Не уберешь на место? - спрашиваю, растягивая слова.
        - Они еще пригодятся.
        - Самонадеянно.
        - Я надеюсь, ты выспалась прошлой ночью, - тише произносит он, раскатывая презерватив по члену. Да-да, в этот момент я наблюдаю за ним, но пока еще не осознаю масштабы… трагедии.
        Справившись с резинкой, Миша нависает надо мной, поднимает одну мою ногу, бережно укладывая ее на свое бедро, а потом проталкивается только головкой. Сейчас, после пары оргазмов, я готова изображать нереальное удовольствие, чтобы он получил свое. Баш на баш, как говорится. Но вот чего я точно не ожидаю, так это того, насколько сильно он меня растянет и заполнит собой, коснувшись кончиком какой-то точки внутри меня… Ладно, я массажист, хорошо знакомый с анатомией, и прекрасно понимаю, на какую именно точку нажимает этот каменный… хм… жезл. Но, твою ж мать, я ведь совершенно не готова к еще одному оргазму! И вообще я не способна получить удовольствие от члена. Так я думала ровно до того момента, пока медленные, размеренные толчки не превратились в короткие и жесткие. Я вцепляюсь в спину Миши, царапая ее, чувствуя каждое его движение. По мне словно провели ток, который теперь мелкими искрами возбуждает каждое нервное окончание. Внизу живота ноет, грудь наливается тяжестью, а в голове плотный туман и паника. Я сейчас отключусь. Только жесткая хватка широкой ладони на моем бедре позволяет мне все еще
оставаться в этой реальности.
        - О, боже, я не готова, - шепчу лихорадочно, но подаюсь вперед, противореча своим словам. Потому что надо же проверить теорию. Дело, получается, не во мне? - Миша, я… Миша…
        - Да, Белочка, давай.
        Последнее слово он выделяет особенно жестким тоном и делает резкий толчок, от которого все мое тело натягивается как струна. Выгибается, и я чувствую, как по позвоночнику пробегает строй колючих мурашек, но все это тонет в огромном потоке жара, зарождающегося внизу живота и растекающегося по всему телу. Меня накрывает оргазм такой силы, что я не могу перестать дрожать. В глазах темнеет и, кажется, немного немеют губы. Я сейчас просто умру от этих ощущений.
        Миша дает мне пару мгновений, чтобы хотя бы вдохнуть немного воздуха в горящие легкие, а потом ускоряет толчки, наконец доводя себя до пика. Каждый раз, когда мужчина кончал на мне, я смотрела в его лицо. Потому что просто лежать со скучающим видом неинтересно, а тут хоть какое-то развлечение, если не считать бесполезных обратно-поступательных движений. И каждый раз это было одно и то же выражение: как будто я его член не стенками влагалища сжимаю, а, как минимум, изобрела испанский сапожок для драгоценного мужского достоинства. Но Миша кончает эффектно. Как ни странно, его глаза распахнуты и смотрят прямо на меня. Они очень темные сейчас, веки слегка опущены. Губы приоткрыты, и через них вырывается негромкий утробный рык. Ох, красиво как! Хоть рисуй его. Я, правда, не умею, но если бы умела…
        Михаил падает рядом со мной, и мы оба тяжело дышим. Я пытаюсь прийти в себя, чтобы проанализировать свое состояние, но все, что я сейчас чувствую - это блаженство. Вот теперь не жалко и умереть, потому что я впервые получила оргазм не от стимуляции клитора, а потому что мужик самозабвенно долбился в меня. Я готова даже поаплодировать этому самородку. Но позже. Надо хоть чуть-чуть отдохнуть, сейчас я не способна даже поднять руки, чтобы сомкнуть ладони.
        Глава 5
        Я уже в четвертый раз падаю на кровать, задыхаясь, и готова умолять Мишу оставить меня в покое. Он подтягивает меня к своему неугомонному телу и крепко прижимает, заставив положить голову на его грудь. Слышу, как часто барабанит его сердце, в такт моему собственному. Я не решаюсь положить руку ему на живот или, тем более, обнять, потому что это не мой мужчина. И вообще все, чего я сейчас хочу - это уснуть на часик, чтобы перезагрузиться, а потом сбежать, не оглядываясь. Ну и аппетиты у этого мужчины! Просто сногсшибательные, и это сейчас не аллегория. Я трусь щекой о грудную клетку Михаила, устраиваясь поудобнее.
        - Ты только с войны или из армии? О, Боже, ты, наверное, только из тюрьмы, вышел! - ахаю я от ужасающей догадки.
        Грудная клетка Миши ходит ходуном от смеха.
        - Что? Это что за чушь?
        - Мужчины любят секс, но не настолько. У тебя его давно не было?
        - Давно не было, - нехотя отвечает он. - Но… тюрьма?
        Он снова засмеялся, а я чувствую, как меня покидают силы, и зеваю, широко раскрыв рот и совсем не прячась.
        - Значит, очень давно не было. А почему?
        Я прикрываю веки. Миша начинает отвечать, но я его уже не слышу, потому что отключаюсь.
        Просыпаюсь как от толчка. Нет, не того, о котором вы сейчас подумали. А такого легкого в спину. Разлепляю налитые свинцом веки и поворачиваю голову. Ага, не как от толчка, а именно от него. Мишина ладонь упирается в мою спину, пытаясь что-то, видимо, нащупать. Она шарит по позвоночнику, а потом находит талию и, обняв за нее, Михаил резко дергает меня на себя, впечатывая в свое тело. Издает шумный выдох и снова засыпает. Я понимаю, что мне бы, по-хорошему, сейчас выскользнуть из его захвата и сбежать, но в его объятиях так сладко спится, что я решаю дать себе еще немножко времени на восстановление. Потом я точно встану и тихонько уеду.
        Но тихонько не получается, потому что Миша просыпается раньше меня и к тому времени, как я наконец открываю глаза, уже слышу негромкий разговор из кухни и стук посуды. Встаю с кровати, проскальзываю в ванную, где на скорую руку привожу себя в порядок, принимаю быстрый душ и одеваюсь, и только потом появляюсь на пороге кухни. Замираю, глядя, как два вчерашних амбала уплетают оливье. В момент моего появления Миша как раз ставит на стол чашки с кофе. Он переводит на меня взгляд и улыбается.
        - Доброе утро. Присоединяйся.
        Я крепче сжимаю в руке микроскопическую сумочку, с которой появилась в этой квартире, и осознаю, что мне лучше ретироваться.
        - Доброе. Спасибо, я не голодна. - Поднимаю телефон как доказательство моего вранья, и тыкаю в него пальцем. - Мне надо срочно бежать. Подруга позвонила, у нас в квартире потоп. Там соседи сверху, видимо, хорошо отпраздновали, что теперь нас заливает.
        Три пары глаз смотрят на меня с подозрением, Миша при этом прищурился и у меня складывается впечатление, будто он может услышать мои мысли. Я, наверное, слишком громко думаю. Или просто паникую. В общем, это еще один сигнал к бегству.
        - Ну пока, - коротко выкрикиваю я, разворачиваюсь на пятках и спешу в прихожую, где накануне были разбросаны мои вещи.
        Но теперь пуховик висит на вешалке, а на узком комоде слева от нее лежат мои рукавички, шапка и аккуратно сложенный шарф. Вообще странновато для мужчины проявлять такую педантичность. Мой папа, например, помечает территорию носками, и никакие увещевания мамы Аллы на него не действуют. Я быстро запрыгиваю в сапоги и, как только срываю с вешалки пуховик, в прихожей появляется Миша. Прислоняется плечом к стене, сложив руки на груди, и наблюдает за тем, как я одеваюсь.
        - Я тебя обидел чем-то?
        - Что? Нет, конечно, - отвечаю, избегая его взгляда.
        - Тогда почему ты так быстро уходишь?
        - Мне правда пора.
        - Можно было так и сказать, необязательно придумывать всякую чушь.
        - Это не чушь, у нас правда…
        - Белка! - рявкает он так, что я, дернувшись, замираю с шапкой в руках. - Повернись ко мне.
        Я медленно разворачиваюсь и поднимаю взгляд на недовольного Мишу.
        - Я их сейчас выгоню.
        - Не надо. Это твои братья. Кстати, они на тебя не похожи.
        - Похожи, ты не рассмотрела.
        Я быстро пожимаю плечами, считая миссию по отвлечению внимания успешно завершенной, и продолжаю одеваться. Миша подходит ко мне вплотную. Тянется, чтобы поправить мою шапку, а потом его ладони съезжают мне на щеки, и мы застываем на мгновение.
        - Ты не должна уходить.
        - Должна, - так же тихо, как и он, отвечаю я.
        - Мне мало. Я готовил тебе завтрак, хотел накормить и повторить то, что было ночью.
        У меня между ног все болезненно сжимается, но не от томления, а от того, что я бы, пожалуй, сделала перерыв. Дней так на десять, пока мое лоно оправится от потрясения. А потом можно и повторить.
        - Ты хочешь, чтобы я стерлась? - абсолютно серьезно спрашиваю я, а Миша негромко смеется.
        - Обещаю быть нежным.
        - Ты не умеешь.
        - Ты могла бы меня научить.
        Я вздыхаю и отнимаю его ладони от своего лица.
        - Миш, мы встретились, переспали. Это было замечательное приключение, но давай на этом и закончим.
        Он фыркает.
        - Такое со мной впервые. Еще никогда девушка не говорила, мол, мы трахнулись разочек, на большее не рассчитывай. Обычно это моя фраза.
        - Ты ловелас?
        Он немного кривится и неопределенно качает головой.
        - Скажем, человек свободных нравов.
        - Блядун, - выношу я вердикт.
        - Ценитель женской красоты.
        - Что, в принципе, одно и то же. Ладно, с Новым годом, - бросаю, взявшись за ручку двери, а Миша в этот момент ловит мою вторую руку.
        - Давай встретимся.
        - Настойчивый какой, - бурчу я.
        - Я же сказал, что получаю все, что хочу.
        - Да, помню-помню, но тогда ты хотел меня, и ты получил. Что еще?
        - Еще хочу.
        - Счастливо, - отвечаю я, выдернув свою ладонь и повернув ручку, которая, к счастью поддается.
        - Уля! - выкрикивает он мне в спину, когда я уже сбегаю по ступенькам. Я не стану ждать лифта, потому что существует вероятность, что этот неандерталец снова затащит меня к себе в квартиру. - Ульяна!
        Я не отвечаю и даже не машу ему, просто сваливаю, как любовник бежит от любовницы в момент, когда ее муж появляется на пороге.
        Спустя почти час я уже сижу на кухне, поджав под себя ноги, и пытаюсь игнорировать заинтересованные взгляды своих подруг.
        - Ну и?.. - первой не выдерживает Дина. - Какой у него?
        - Господи, да какая разница? - вступает Таня. - Он тебя не обижал?
        Я качаю головой и набиваю рот оливье, чтобы поменьше отвечать на назойливые вопросы.
        - Ну секс-то нормальный? - раздраженно спрашивает Оля. - Блин, Улька, хлеб, что ли, возьми, что ты давишься салатом?
        - Я не давлюсь.
        - Не разговаривай с набитым ртом, - по привычке отчитывает меня Дина. - Прожевала? - Как только я киваю, Дина выхватывает из-под моей руки салатник, не дав воткнуть вилку в желанное лакомство, и даже не обращает внимания на мой возмущенный возглас. - Мы будем морить тебя голодом, пока не поведаешь о своих приключениях. Давай. Чем быстрее расскажешь, тем быстрее поешь.
        - Жадюга, - бурчу я, отпивая чай.
        - Ну?! - бросает она раздраженное.
        Я откидываюсь на спинку стула и обвожу их взглядом, а потом быстро тараторю:
        - У него большой, нет, огромный член, который во мне едва поместился. Он сделал мне лучший куни в жизни, и я кончала от его члена, не только от языка. Мы трахнулись четыре раза, я испытала столько оргазмов, сколько у меня не было за последний год. Еще он просил не уходить и говорил, что хочет повторить. Я уже могу есть?
        Кайфанув секунду от произведенного эффекта и застывшего шока на лицах подруг, я, пользуясь моментом, подтягиваю к себе салатник и наконец продолжаю жевать оливье.
        - Прямо огромный? - шокировано спрашивает Оля.
        Киваю.
        - Мгм. Ну, для меня.
        - О, это не мужчина, мечта, - выдыхает Дина. - А почему не осталась?
        - К нему пришли братья, но он хотел их выгнать. Это неважно. - Я замолкаю, даю себе минуту проанализировать то, что собираюсь произнести вслух, и наконец решаюсь. - У меня там все болит. А он хочет еще. Я не выдержу.
        Минута молчания, а потом в кухне раздается дружный хохот.
        - Только ты могла посчитать это достаточной причиной, чтобы уйти от такого мужчины. Номер хоть взяла? - спрашивает Дина.
        - Нет. Он мне не нужен. Слушайте, ну мужики же столько не трахаются. Ну, то есть, они делают это много, но не прямо уж так. Я вот думаю, а что, если он только вышел из тюрьмы? Был там без женской ласки, а тут дорвался до покорного тела и буквально растерзал его. Может же быть?
        - Может, - подтверждает мои слова Таня, и я указываю на нее вилкой, мол, видели, первая уже согласна.
        - Или он был в армии, - озвучиваю второе предположение.
        - Староват для армии, - со знанием дела констатирует Оля.
        - Может, он контрактник.
        - У них нет ограничений в сексе.
        - Вдруг он был в горячей точке?
        - Может, и был, кто знает, - соглашается она. - Почему мы вообще это обсуждаем? Номер-то почему не взяла? Просто потому что натерла свою… - она не успевает договорить, как ладонь Дины ложится на губы Оли, и остаток фразы та бубнит в руку подруги.
        - Потому что мне стыдно.
        Глаза подруг расширяются, и в них появляется еще больше вопросов, чем было до этого. Мне приходится рассказать им о позоре с Тони, о том, насколько неопытной я себя чувствовала рядом с Мишей, о его братьях и вообще чувстве неловкости, которое я испытала утром. Конечно, они знатно посмеялись над моей способностью попадать в дурацкие ситуации, но также покрутили пальцами у висков, единодушно признав меня непроходимой идиоткой, которая умрет старой девой в окружении кошек. После вердикта мы решаем дружно переместиться в гостиную, чтобы валяться целый день и предаваться лени под салаты, шампанское, фрукты и новогодние фильмы.
        Глава 6
        МИША
        Я возвращаюсь на кухню и сразу иду к окну. Складываю руки на груди и пялюсь вниз в ожидании, когда стройная фигурка Ульяны выскочит из подъезда. Она выбегает и быстрым шагом направляется в сторону остановки. Могла бы подождать, и я отвез ее сам. Или вызвал такси, но Уля даже слушать ничего не захотела.
        - Зацепила девочка нашего Мишаню, - слышу за спиной голос Марка.
        - Однозначно. Так бежал за ней, так бежал… - подхватывает Славик.
        - Заткнитесь оба, - цежу сквозь зубы.
        Парни знают, что моя злость не имеет ничего общего с реальным чувством, потому что злиться мне на них не за что.
        - Помнишь, маме когда-то гадалка сказала, что ты однолюб? - спрашивает Марк. Я молча киваю. - Обманула, зараза.
        - Да, не выдержала Маринка конкуренции фурии Улечки.
        - Я вас сейчас прикончу. Похавали? Валите к себе по домам.
        Оборачиваюсь, когда Ульяна скрывается за углом дома напротив, и сверлю взглядом братьев, продолжающих потягивать чай.
        - Ну что ты как неродной? - бурчит Слава.
        - Так он и есть тебе неродной, - хмыкает Марк. - А вот со мной мог бы быть понежнее.
        - Понежнее я сейчас затолкаю салаты вам в глотки. Валите отсюда!
        - Похоже, нам-таки пора.
        Парни встают, гремя стульями по кафельному полу и ретируются на выход.
        - Слушай, так а кто она? - все же спрашивает Марк, сжимая в руке три печенья.
        - Понятия не имею, - отвечаю я, пожав плечами. - Я ее ночью впервые встретил.
        - О, и даже номер не дала? - Я качаю головой и прижимаюсь бедрами к подоконнику. - Теряешь хватку, Миха. Будешь искать?
        - Буду.
        - Как?
        - Напомни-ка мне, каким боком это касается тебя?
        - А-а-а, - тянет он. - Подключишь тяжелую артиллерию в лице Макса?
        - Иди уже, - рычу я.
        Марк поднимает руки, показывая, что сдается, и они со Славиком наконец покидают мою квартиру. На всякий случай я запираю дверь - чего практически никогда не делаю, потому что на одной площадке со мной живут только мои братья, - и возвращаюсь на кухню. Подставляю пустую чашку в кофемашину и жду, пока она будет наполнена горячим напитком. Барабаню пальцами по столешнице, прикидывая, как в огромном городе буду искать девушку, фамилии которой не знаю. Можно, конечно, обратиться к Максу, но впереди у меня целый день безделья, который я собирался провести с Улей до того, как она сбежала. Тем не менее, я все равно скоротаю этот день в ее компании. В смысле, в поисках Ульяны.
        Забрав чашку и прихватив коробку конфет, подаренную Казанцевым, я усаживаюсь на диван и беру в руки планшет. Бельгийский шоколад, говорите? Забрасываю в рот первую конфету и кайфую. У меня есть совсем не мужская страсть к шоколаду. День, проведенный без этого лакомства, прожит зря. Братья подкалывают меня по этому поводу, но из всех путешествий привозят шоколад. Вот теперь и начальник начал баловать, на каждый праздник даря то конфеты, то плитки.
        Разблокирую экран и, сделав глоток горького кофе, я начинаю поиски. Сначала самая популярная среди девушек соцсеть. Господи, сколько же Ульян тут зарегистрировано? Тысячи! Просмотреть профиль каждой - это подвиг. Но чего не сделаешь ради девушки. Кто-то поет серенады под окном, кто-то прыгает с вышек, а я листаю соцсеть. Эта симпатичная, но не та. И эта ничего, но старовата для моей Белочки. Моей. Это слово как-то само сложилось в моей голове. Самое странное, что внутри меня даже не протеста, когда я осознаю этот факт.
        После часа поиска я обнаруживаю, что кофе выпит, конфеты съедены. В доме больше нет ничего сладкого, поэтому я собираюсь и выхожу из квартиры, чтобы совершить набег на ближайший магазин в поисках вредного сахара. Как только выхожу из подъезда, звонит мой телефон. Мама. Прикладываю трубку к уху.
        - Привет, мам. С Новым годом! - радостно произношу я.
        - Сынок, а почему это я узнаю о твоей новой девушке от Марка?
        Я закатываю глаза. Ну понеслось. Вырву язык своему болтливому братцу.
        - У меня нет девушки, мам.
        - Да? А Ульяна?
        - О, Господи, он тебе и имя сказал? Ну что за говнюк!
        - Миша!
        - Прости, мам. Она мне не девушка.
        - А кто же?
        - Как бы тебе объяснить?.. - Я реально теряюсь. Если Марку я могу озвучить, что Уля - это приключение на одну ночь, в чем я сам не уверен, то маме так сказать я уж точно не могу.
        - Да мы в новогоднюю ночь только познакомились. Рано еще говорить об отношениях.
        - Только познакомились, и она уже ночевала у тебя?
        - Капец! Мам, выкладывай все, что он тебе рассказал.
        - Да ничего особенного. Сказал, что у тебя ночевала красивая девушка. Зовут Ульяна. Но, даже не познакомившись с ним и Славиком, сбежала. Миша, мне не нравится девушка, которая в ночь знакомства прыгает к мужчине в постель.
        - Не было ничего у нас, - нагло вру я. Было, еще как было. И так было, что… у-у-ух! Я бы повторил, и не раз.
        - Правда? - Я прямо так и вижу, как мамины глаза превращаются в щелочки, которые пытливо сверлят меня пронзительным взглядом.
        - Кривда, - по привычке отвечаю я, а потом осекаюсь. - Ой, прости, мам. Да, правда.
        - Когда домой приедете? Марк как-то неоднозначно ответил.
        - Мам, мой дом здесь, а к вам - это в гости.
        - Несущественный вопрос терминологии. Так когда?
        - Через три дня начальник возвращается с отдыха, работать будем.
        - Миша, когда? - настойчиво повторяет мама.
        - Через пару недель на выходные приедем.
        - Оба?
        - За Марка не могу ручаться, но я планирую так.
        - Так что за девочка?
        Я чуть не поперхнулся воздухом, так резко мама сменила тему. Я уже решил, что она и думать забыла про Белку, но не тут-то было. Все, кто знают мою маму, могли бы с уверенностью сказать, что она эту тему не упустит. Все дело в том, что, как только нам с Мариком исполнилось по 25 - в разное время, конечно, - мама решила, что нас срочно надо женить, и взяла дело в свои руки. Я сразу почувствовал себя каким-нибудь виконтом в девятнадцатом веке. Было такое ощущение, что сезон балов начался, и пришло время пристраивать свои чада. Выдержал я четыре свидания с «очень хорошей девочкой». В смысле, девочек было четыре, по одному свиданию на каждую. Но мама описывала их абсолютно одинаковыми словами. Тогда-то я и решился свалить из родного города в более крупный, ушел из армии, и здесь уже открыл свое охранное мини-агентство. В нем всего пять сотрудников, включая меня, Марка со Славиком, одного специалиста-компьютерщика Макса и еще одного охранника Вову. Все. Скромный коллектив. Я очень надеюсь, что скоро мы расширимся, но пока не буду даже вслух произносить свои планы, чтобы не сглазить. В общем, в сватанье
моей маме нет равных, она поженила уже сотни пар. Не потому что она такая молодец, а потому что работает регистратором в ЗАГСе. К счастью, вы никогда не скажете про нее: «та тетка в платье из шторы, фиолетовыми тенями и фофоном на голове». Моя мама стильная современная женщина. Но прямо таки помешанная на чужом счастье. Так что да, мы с Марком сбежали от нее.
        Я вздыхаю, потому что мама не отстанет, и мне все равно придется отвечать на ее вопрос.
        - Я ее еще сам толком не знаю, только же познакомились.
        - И ты уже впустил ее в свой дом. Миша, ты же специалист по безопасности!
        - Мам, я обыскал ее при входе.
        - Что?
        Я смеюсь.
        - Пошутил.
        - Ох, дошутишься ты, Михаил, - вздыхает мама. - Ну а вообще как дела?
        Мы болтаем, пока я загружаю покупки в корзину, расплачиваюсь и иду домой. Мама - это один из тех людей, которые могут меня разговорить. Я не болтливый, - хотя жутко люблю шутки, - обычно больше слушаю, но с мамой разговор всегда идет легко. Захожу в квартиру и, наконец попрощавшись с родительницей, мою руки, завариваю новый кофе, меняю джинсы на спортивки, снимаю свитер, оставаясь в футболке, и снова сажусь на диван. Да, Максу позвонить было бы эффективнее. Он бы нашел мне Белочку максимум за полчаса. Но почему-то хочется самому это сделать. Потому что мне не по кайфу делиться информацией о ней. Разблокирую планшет и продолжаю свои поиски. Спустя три с лишним часа, еще одну чашку кофе, потом еще и обед, состоящий из традиционного новогоднего салата, я наконец выхожу на след. Но самое интересное в том, что я натыкаюсь не на профиль Ули, а ее подруги. Той самой в желтой шапке. Ольга Савельева. Быстро листаю ее селфи, пока не натыкаюсь на фотографию с подругами. «Моя любимая банда» - гласит подпись. На снимке моя Белочка с двумя красивыми косичками, за которые я прямо сейчас взялся бы и… ох… Мне
приходится поправить член в штанах, потому что я отчетливо представляю себе, что сделал бы сейчас с этой девочкой, будь она рядом. Подруги на фотографии не отмечены, но я пролистал несколько тысяч чужих фотографий, так что четыреста с лишним друзей Ольги точно осилю. Перехожу в раздел «Друзья», но тут же получаю награду. Ульяна указана пятой в списке. Тут же ныряю в ее профиль, который… закрыт.
        - Да твою ж мать!
        Надо было пройти такой путь, чтобы обломаться в самом конце. Бросаю запрос на добавление в друзья и уже собираюсь заблокировать экран, как меня посещает еще одна мысль, которая, выясняется, оказалась здравой. Я просто гуглю Ульяну Заславскую, и уже на третьей странице натыкаюсь на рекламу СПА салона в нашем городе. Перехожу на сайт, там ныряю на вкладку «Наша команда», и вуаля! Моя красивая Белочка стоит на фотографии в окружении коллег и обольстительно улыбается. На самом деле улыбка обычная, просто широкая и искренняя, но для меня она обольстительная. Соблазнительная и манящая. Изучаю сайт. Массажист, значит. Быстро просматриваю график работы и записываюсь на сеанс массажа к Ульяне уже на послезавтра. Откладываю планшет в сторону и, сцепив на затылке пальцы, откидываюсь на спинку дивана с широкой улыбкой. Я уже предвкушаю, как эти цепкие пальчики будут вжиматься в мою кожу. И да, я заказал массаж всего тела, нам понадобится много времени наедине. Потому что я уже чертовски голоден.
        Глава 7
        Я забегаю в салон, запыхавшись. Быстро скидываю с себя пуховик и, зажав его подмышкой, несусь к своему кабинету.
        - Тормози, Уля, - резко останавливает меня администратор Маша, и мне приходится задержаться у стойки.
        - Привет, - выдыхаю я.
        - Привет. У тебя там уже клиент.
        - В смысле? У меня никого не было до одиннадцати! Я пришла раньше, потому что хотела небольшую перестановку в кабинете сделать, развесить новую гирлянду.
        - В коромысле, - отвечает она с улыбкой. - Если бы ты читала сообщения, то увидела бы мое, в котором я написала тебе, что первый клиент будет в девять. И он уже на месте.
        - Блин, - стону я. - Мужчина? Женщина?
        - Мужчина. Полный массаж.
        Я закатываю глаза.
        - Кто б сомневался. Ладно, спасибо, пошла переодеваться.
        Я бросила взгляд на часы. У меня было всего пять минут, чтобы приготовиться, а руки, как назло, ледяные. Я забыла у Михаила свои рукавички. А поскольку больше не собиралась видеться с ним - с чем нижняя половина моего тела уже на второй день перестала быть согласна, - то и рукавички канули в Лету. Теперь придется новые покупать. Но Оля сказала подождать еще пару недель, тогда начнутся распродажи, и я смогу приобрести по сниженной цене, а не по псевдо-сниженной, как сейчас. Быстро переодевшись в рабочий костюм и мысленно похвалив себя за то, что подготовила его еще перед праздниками, я мою руки, заплетаю косу и направляюсь к себе.
        Спасибо Наташе, которая готовит кабинеты, за то, что в моем тепло, уже играет ненавязчивая мелодия и не пахнет благовониями. Ненавижу эта палочки-вонялочки, которыми щедро окуривают свои кабинеты все мастера салона. Поразительно, но посетители тоже любят эти искусственные запахи лилий и всяких пряностей. Вонища же, а им нравится.
        - Добрый день, - здороваюсь, войдя глубже в кабинет, где за ширмой уже лежит мой посетитель. - Меня зовут Ульяна, я ваш массажист. Мне нужно задать вам пару вопросов.
        - Мгм.
        Я хмурюсь. Слишком лаконичен мой сегодняшний посетитель, ну да ладно, все равно я не люблю, когда во время массажа болтают. Рано или поздно они начинают размахивать руками, крутить головой и делать другие телодвижения, из-за которых напрягаются мышцы, что мешает работать. Взяв массажное масло, я прохожу за ширму. На кушетке лежит высокий мужчина лицом вниз. Полностью раздет, но, к счастью, ягодицы прикрыты полотенцем. Был у меня один посетитель, который захаживал с завидной регулярностью. Дядька такой лет хорошо за сорок, с представительным пузом и красным лицом. Так вот он предпочитал не накрываться полотенцем, при этом заказывая массаж всего тела. Ему, похоже, нравилось, чтобы я любовалась на его дряблую задницу не только когда ее проминала, но и все оставшееся время. Ах, да, не задницу, а ягодичные мышцы! А, нет, все же задницу. Но самое веселое начиналось, когда он ложился на спину. Меня реально тянуло блевать, потому что он с такой гордостью демонстрировал мне свой возбужденный орган, только того что не раскачивался бедрами из стороны в сторону, чтобы тот болтался, словно на ветру. В общем,
отвратительно. Я отказалась от него, когда он не согласился прикрываться. Сначала его отдали мужчине массажисту, а потом деликатно отказали в услугах, потому что этому эксгибиционисту было наплевать, кому демонстрировать свое достоинство.
        Я подошла к мужчине, налила немного масла на ладони и начала медленно растирать его по коже.
        - У вас есть хронические заболевания? - Он издает звук, который выражает отрицание, но это так странно. Обычно посетители любят пообсуждать свои болезни и их отсутствие, а тут такая немногословность. Ну ладно. - Обострения? Боли? - Снова этот звук, который заставляет меня хмуриться. - Прямо сейчас вы себя хорошо чувствуете?
        - Мгм.
        Я поджимаю губы.
        - Давлением не страдаете? - Мужик снова издает этот звук, и я решаю, что хватит вопросов. Кажется, у него все нормально.
        Натираю его тело маслом, начиная со спины, потом перехожу на ноги, разогревая мышцы для массажа. Странно, но чуть ли не впервые мне нравится делать массаж мужчине. Обычно я кайфую от женских тел, потому что у них ухоженная кожа, гладкая, шелковистая, а у мужиков куча растительности и вечно шершавые пятки. Но этот мужчина лощеный. Не скажу, что он прямо завсегдатай салонов красоты, но, по крайней мере, у него нет волос на спине, что я жутко не люблю, и пятки вроде ничего.
        После разогрева я начинаю проминать мышцы. Назовите меня параноиком или сумасшедшей, но у меня стойкое ощущение, что эти мышцы я уже мяла. Может, не в этом кабинете… а, может, и вовсе не в кабинете… Я резко отрываю руки от мощного тела и поднимаю их, как будто могу обжечься.
        - Миша? - спрашиваю почему-то шепотом.
        - Миша, - отвечает он, поворачиваясь всем телом, придерживая полотенце на причинном месте. Мне даже не нужно заглядывать под него, чтобы быть уверенной, что Миша возбужден.
        Этот нахал улыбается так соблазнительно, что у меня по телу проходит волна дрожи, а еще меня бросает в жар. И это бесит.
        - Иди сюда. - Он тянет ко мне руку, но я отступаю на шаг назад. Клянусь, чисто инстинктивно. - Уля, подойди ко мне, - угрожающим тоном.
        Я качаю головой.
        - Ложись, я доделаю массаж, - произношу почему-то дрожащим голосом. Ох, какой он! Развалился тут во всей своей аполлоновой красе, а мне что делать прикажете? Никакая женщина перед таким экземпляром не устоит! Но я молодец, держусь пока. По моим подсчетам аж две минуты я успешно изображаю камень.
        - Хорошо, - соглашается Миша с лукавой усмешкой и падает на спину.
        Я же чувствую, что есть в этом подвох, но профессионал во мне берет верх, и ноги сами несут меня к кушетке. Как только я оказываюсь рядом, Миша хватает меня за талию и, подняв в воздух, заваливает на себя. Я успеваю только коротко вскрикнуть перед тем, как он запечатывает мне рот поцелуем. Таким томительным, зараза, что я просто не могу устоять. Да, каюсь, моя крепость практически пала. Не до конца, потому что я все еще в трусиках и рабочем костюме, так что мы еще можем повоевать за мою без пяти минут поруганную честь. А, к черту все! Устраиваюсь поудобнее на огромном теле и позволяю себя целовать. Глубоко, жадно, страстно. Позволяю горячим ладоням гладить мое тело, забираться под футболку, потом стягивать ее, расстегивать мой бюстгальтер. Ох, слишком многое я ему позволяю. Эта мысль прилетает и тут же гибнет под настойчивыми ласками Михаила.
        Он подтягивает меня вверх так, чтобы моя грудь оказалась напротив его порочного рта, и… все. Можете считать меня падшей или какой там вам угодно, но я сдаюсь. Вот так вот просто сбрасываю свое несуществующее оружие к ногам настойчивого мужчины, и просто начинаю получать удовольствие от происходящего. Ну вот как он делает это своим языком? Как будто закручивает мой сосок в спираль, а потом с довольным причмокиванием выпускает его изо рта, переключаясь на следующий. Мне, наверное, нужно быстрее снять с себя брюки, потому что я уже чувствую, как на них появляется мокрое пятнышко. А второй костюм остался дома, я его еще не погладила. Извиваясь и упираясь одной рукой в кушетку возле головы Миши, я пытаюсь стянуть одежду. Ему-то что? Он уже раздет. Я точно знаю, что и боксеров на нем нет, потому что ну как-то очень живенько я чувствую его член у своего бедра. Теперь, когда я в полной мере осознала это, понимаю, что мне нужно ускориться, иначе я взорвусь.
        Миша прерывает свои жадные ласки и помогает мне высвободиться от одежды.
        - Носочки оставим, - бормочет он, утыкаясь губами мне в шею. - Говорят, что если ноги в тепле, у женщин ярче оргазм.
        - Чушь, - выдыхаю я. - Не от этого зависит.
        - А от чего?
        Поднимаю голову и насмешливо смотрю в его потемневшие глаза.
        - Обсудим?
        - Нет, - отрезает он с кривой улыбкой, после чего просовывает между нами руку и сдирает полотенце со своих бедер. - Усаживайся.
        - Ты так говоришь… - Я хочу сострить, но он перебивает меня:
        - Бегом!
        И вот опять мое желание спорить погублено на корню, поэтому я трясу ногой, чтобы с нее свалились не до конца снятые штанина и трусики, а потом все же устраиваюсь на члене Миши. Медленно, но до самого упора. Я обволакиваю его своими внутренними мышцами так туго, что, кажется, способна лопнуть. Но это ни с чем несравнимый кайф. Не мешкая, начинаю двигаться. Сначала размеренно, пока привыкаю, а потом быстрее, резче. Миша подмахивает мне снизу и периодически закрывает мне рот ладонью, чтобы я не стонала так громко. Как будто с ним можно по другому. А теперь притормозим, потому что я должна сделать официальное заявление. До Миши у меня никогда не было такого мощного секса. Я на самом деле забываю, где нахожусь, и что в мой кабинет не заперта дверь, и в любой момент может кто-то войти. Допустим, коллеги никогда не войдут просто так, если у меня посетитель, но всегда же бывают исключения. В те редкие моменты, когда я об этом вспоминаю, то замолкаю. Но я не зря назвала их редкими, потому что большую часть времени Мише приходится держать ладонь у моего рта.
        Я ускоряюсь, когда чувствую, что на меня накатывают горячие волны, а в голове мелькают предоргазменные вспышки. Гребаный новогодний фейерверк, не меньше. Я закатываю глаза и в момент, когда в моем теле происходит взрыв, Миша резко подается бедрами вперед и застывает в этой позе, крепко держа меня за талию. Тело прошибают тысяча молний, и я лечу… Невероятное ощущение. Такое правильное. Кажется, что я прямо сейчас на том самом месте, на котором должна быть.
        Миша слегка приподнимает меня, фиксирует над собой, а потом нещадно вдалбливается, заставляя хрипеть и тихонько, обессиленно стонать. Голова кружится, но сильные руки не дадут упасть, в этом я точно уверена. Он резко сдергивает меня с себя и, энергично двигая рукой по члену, кончает на мой живот, а я впитываю это зрелище затуманенным взглядом. Очень горячо. Зачем-то опускаю руку и пальцами рисую узоры на своем животе, размазывая его сперму. Потом подношу палец ко рту и, впившись взглядом в его бездонные глаза, облизываю, слегка причмокивая. Настоящая я мечется в панике, вырывая волосы на своей голове и кричит: «Что же ты творишь?!» А новая я кайфует от пьяного взгляда Миши и его соблазнительной, немного ленивой улыбки.
        Он притягивает меня к себе, заставляя улечься сверху, и гладит волосы, периодически целуя в макушку. Сейчас бы поспать, но времени до конца сеанса осталось немного. Поэтому я могу рассчитывать только на короткий отдых, после которого придется вернуться на землю.
        Глава 8
        МИША
        Откровенно говоря, я думал, что она будет дольше сопротивляться. Но Белочка удивила. Впрочем, ничего нового. Пролежав на мне несколько минут, Ульяна поднимает голову и смотрит на меня осоловевшим взглядом.
        - После секса с тобой нужно пару часов отдыха, - с улыбкой произносит она, и я согласно киваю.
        - Это потому что у тебя незакаленный организм. Его надо регулярно тренировать.
        - Мне некогда ходить в зал.
        - Зачем в зал? Я же не о той тренировке говорю.
        В ее глазах вспыхивает понимание, и моя улыбка становится шире.
        - Сначала тренировки, от которых окрепнет мой организм, а потом выработается иммунитет… в смысле нагрузки будет не хватать, и мне станет мало тебя.
        - Мы увеличим дозы.
        - Далеко заглядываешь, Михаил Тихонович.
        - Приятно, что ты запомнила мое отчество.
        - Не обольщайся, на автомате произошло. Я ведь каждый день знакомлюсь или общаюсь с клиентами, вот у меня и выработалась отличная память на имена.
        Киваю, хитро улыбаясь.
        - Ну конечно.
        - Конечно, - повторяет за мной Уля и пытается встать, но я еще крепче прижимаю ее к себе. - Мне надо встать, пусти.
        - Если не ошибаюсь, у нас еще… - поворачиваю голову и смотрю на часы на стене, - сорок минут моего законного времени.
        - Тридцать. Десять минут тебе на то, чтобы одеться.
        - Как проведем их? - спрашиваю и играю бровями, но, вопреки моим ожиданиям, Белочка энергично качает головой.
        - Нет, Миша. Мне еще нужны силы на клиентов.
        Я с тяжелым вздохом кладу голову на кушетку.
        - Скучная ты, Белка.
        - Перестань меня так называть. - Она вроде бы и ругает меня, но как-то не очень уверенно.
        - Давай…
        - Что?
        - Сделаем что-нибудь, что делают нормальные пары.
        - Мы не пара.
        - А зря. Могли бы ею стать.
        - Если бы да кабы, то во рту росли б грибы…
        - И был бы это не рот, а целый огород, - заканчиваю я за нее. - Но я ж тебя не прошу строить теории, а делаю вполне конкретное предложение…
        - На которое я отвечаю отказом. - Теперь уже она заканчивает предложение за меня.
        - Есть объективная причина?
        - Что ты называешь объективной?
        - Наличие мужа, парня, детей, нетрадиционная ориентация…
        - М-м-м, нет. Могла бы соврать, но не буду. Тебе должно быть достаточно моего нежелания.
        - А что делать с желанием собираешься?
        - С каким?
        - С таким, - перекривляю ее тон. - Ты меня хочешь, так зачем упираешься?
        - Ну, хотела - получила. Что еще надо? На несколько дней мой голод утолен.
        - То есть, я должен вернуться через несколько дней и подкормить твоего внутреннего зверя? - Уля молчит, и я продолжаю: - Что тогда делать с моим зверем?
        - Подкормишь через несколько дней вместе с моим.
        - Это обещание?
        - Гипотеза, но никаких гарантий, что она будет доказана.
        - Тогда свидание?
        - Никаких свиданий, я же сказала.
        - Ты сказала, что через несколько дней будем кормить наш зоопарк.
        - Так, ты меня вообще слышишь? - Ульяна снова пытается подняться, но опять безуспешно. - Да пусти ты меня, грубиян.
        - Грубияном бы я был, если бы взял тебя еще раз против твоей воли, но посмотри, как смиренно я лежу и позволяю тебе даже немного поразглагольствовать на тему наших бесперспективных отношений.
        - О, теперь даже ты понимаешь, что они бесперспективные?
        - Не-а.
        - Ты утомляешь.
        - Не меньше, чем ты. Хочешь, расскажу, как все будет дальше?
        - Ну валяй. - Белочка наконец сдается и кладет голову мне на грудь, пальцами выводя узоры по моему боку, заставляя стадо мурашек носиться за ее прикосновениями.
        Прикрываю глаза, кайфуя от момента. Сносит меня эта девочка, и ни черта я с собой поделать не могу. Прислушиваюсь к этому ощущению и понимаю, что ничего бы не менял. Голова приятно кружится от этого противостояния. Хочу ее себе. Манящую и дикую. Но я уже уверен в том, что она моя, осталось дело за малым - убедить ее, что так будет лучше для нас обоих.
        - Итак, некоторое время ты будешь сопротивляться, но я задушу тебя своими ухаживаниями. Ты попытаешься скрываться, но я выведаю о тебе все. Где живешь, с кем - если не одна, - кто твои друзья и даже какой цвет одежды предпочитаешь.
        - О, черт, ты точно маньячишка, - бубнит она, но не испуганно, а просто печально констатируя факт.
        - Маньячишка? - смеюсь я.
        - Ага, Мишка-маньячишка, (спасибо, Оля, за прозвище;) - отвечает Уля, вызывая у меня новый взрыв смеха.
        - Ну пусть будет маньячишка, - соглашаюсь я. - На чем я остановился? Ах, да. В общем, я узнаю о тебе все. Эта информация поможет мне более успешно преследовать тебя и протаптывать дорогу к твоему сердцу. Я мог бы пойти длинным путем и пытаться завоевать тебя. Цветы, конфеты, сопли, все дела.
        - Сопли? - со смешком спрашивает она.
        - Мгм, с сахаром. Но мы пропустим эту часть, потому что у меня есть нехорошее предчувствие, что за то время, пока я буду обивать порог твоего дома, сжимая в руке букет твоих любимых цветов, кто-то более ушлый очень быстро возьмет тебя в оборот. Или сомнения, которые ты по какой-то причине испытываешь, все же будут сильнее моего обаяния, и ты тупо пошлешь меня.
        - Могу это сделать прямо сейчас.
        - Не можешь. У нас еще двадцать шесть минут сеанса. В общем, я буду добиваться твоего расположения жестко и быстро. Ты моргнуть не успеешь, как мы уже будем женаты.
        - Господи, ты больной.
        - Зови меня просто Мишей, - с улыбкой отзываюсь я. - Мне нравится, как звучит мое имя из твоих уст.
        - У меня такое ощущение, что я снимаюсь в программе «Скрытая камера».
        - Тогда тебе стоит свести ноги, а еще лучше прикрыться. Вдруг мама посмотрит этот выпуск.
        Она щипает меня за бок, и я дергаюсь, а потом смеюсь.
        - Ай! Я боюсь щекотки.
        Уля складывает свои ладони на моей груди, а потом упирается в них подбородком. Смотрит на меня, подозрительно прищурившись.
        - Ревнивец, значит?
        - Мавр просто, - я отвечаю в шутливой форме, но совершенно не лгу. Я реально ревнив до абсурда. Я вижу, как меняется ее взгляд на хитрый и качаю головой. - Не смей меня провоцировать, Ульяна. Тебе не понравятся последствия.
        - Я должна бояться?
        - Остерегаться.
        - У-у-у, ты же понимаешь, что своими словами просто вынуждаешь меня испробовать этот способ воздействия?
        - Разве что на мою нервную систему, но она у меня крепкая, так что упражняйся сколько влезет.
        - Слушай, а кем ты работаешь?
        - Специалист по безопасности.
        - Охранник в смысле?
        - Пусть будет охранник. - Я решаю не спорить, потому что бесполезно. Она будет верить в то, что хочет.
        - В супермаркете?
        - Не совсем.
        - О, таинственный специалист по безопасности? ФСБ-шник, что ли?
        - Не угадала.
        - Ну давай, колись, мне теперь интересно.
        Я улыбаюсь.
        - Отвечу на этот вопрос при нашей следующей встрече, а теперь давай, девочка, быстро целуй меня и спрыгивай, потому что наше время подходит к концу.
        - Не буду целовать, - упрямо бормочет Ульяна.
        - Ошибаешься.
        Подтягиваю ее выше и впиваюсь в раскрасневшиеся губы. Смакую каждый миллиметр припухшей плоти и наслаждаюсь трепетом, который исходит от нее. Уля сколько угодно может упираться притяжению между нами, но ее тело не лжет, как бы ей ни хотелось в это верить. Отрываюсь от нее и смотрю в пьяные глаза Белочки.
        - Ты странно и совершенно неправильно влияешь на меня, - хрипло произносит она, а потом я помогаю ей спуститься с кушетки.
        Сажусь и жду пару минут, пока пройдет головокружение от долгого лежания. Наблюдаю за тем, как Белочка вытирается салфетками и одевается, игнорируя трусики, которые валяются на полу. Спускаюсь с кушетки и подхватываю трикотажное чудо. Кручу в руках и начинаю смеяться.
        - Человек-паук?
        - Отдай.
        Уля тянется за бельем, но я поднимаю их выше. Она подпрыгивает пару раз, а потом сдается.
        - Не вздумай забрать их себе как какой-то извращенец.
        - Думаю, прозвище «Маньячишка» автоматически дает мне право на всякие бесчинства. Это как справка от психиатра и частичная невменяемость, благодаря которой человека даже не могут полноценно привлечь к уголовной ответственности. На самом деле я задаюсь вопросом: а есть ли у тебя кружевное белье?
        - Есть, - раздраженно отвечает Уля, натягивая на себя футболку, - но в нем не очень удобно работать.
        - Понятно, - киваю я. - А трусишки сейчас почему не надела?
        - Потому что они на полу валялись.
        - И ты собираешься целый день работать без белья?
        - А какие у меня варианты?
        - Вечером отвезу тебя домой.
        - О, нет.
        - О, да. До которого часа ты работаешь?
        - Не скажу.
        - Ладно, я и сам узнаю, но ты могла бы облегчить мне задачу.
        - Если хотела бы.
        - Уль, не дури. На улице хороший минус, застудишь себе все.
        - Я ж не с голыми ногами буду.
        - Понял, - резче, чем следовало, отвечаю я. Не хочешь сдаваться - ладно. Позже. Надо все обстоятельно обдумать.
        - Пойду администратору озвучу оказанные услуги.
        - Все? - я играю бровями.
        - Дурак, - бросает Ульяна, покидая кабинет.
        А я улыбаюсь, как мальчишка. Хмыкаю. Мишка-маньячишка. Забавная она. Забавная и сексуальная. Даже в трусишках с супер-героями. Пожалуй, таки женюсь. Да, права Белка, дурак я, но, кажется, влюбленный.
        Глава 9
        Я иду к администратору, прикусив нижнюю губу, чтобы не улыбаться во весь рот. Настойчивый засранец, но до чего же обаятельный! Голова кругом от этого мужчины. Облокачиваюсь о стойку.
        - Маш, я закончила с тем мужиком.
        - О, я бы с ним тоже пару раз «закончила». - Она играет четко прорисованными бровями, а мне хочется залепить ей легкую пощечину, чтобы стереть ухмылку со смазливого лица. Чего это я вдруг? Какая мне вообще разница? Причем злюсь я не на нее, а на него. Ходит тут, распространяет свое обаяние, щедро даря его окружающим женщинам. Говнюк такой. Небось, Маше улыбался тут, как только он умеет, иначе с чего бы она строила эти воздушные замки?
        - Короче. Массаж всего тела плюс антицеллюлитный.
        - Что? Антицеллюлитный? - глаза Маши становятся размером с блюдца, а я авторитетно киваю с абсолютно серьезным лицом. Подаюсь вперед, чтобы озвучить ей «страшную тайну»:
        - Ага. Он толстый, оказывается. Под одеждой утягивающее белье. То еще зрелище, - качаю головой, сочувственно поджав губы. - Так, дальше. Баночный массаж и дополнительный массаж лица.
        - И это все за два часа? - шокировано спрашивает она.
        Я выгибаю бровь и задираю подбородок.
        - Мастерство, знаешь ли, - заявляю авторитетно.
        - А, ну да, - вяленько отвечает она.
        В этот момент из моего кабинета выходит Миша и двигается в нашу сторону, что-то листая в телефоне.
        - А так и не скажешь, - бормочет Маша.
        - То мы его подтянули немного. Худеет, вроде, - шепчу я.
        Присматриваюсь к Мише. Не знаю, как Мария верит мне, потому что даже в свитере толстой вязки он выглядит соблазнительным и подтянутым. Аполлон, не иначе. Хотя какой там Аполлон? Тот был тощим по сравнению с Мишей. Этот тоже не Геракл, но внушительный мужчина. Наконец Миша отрывает взгляд от телефона и смотрит то на меня то, на администратора. Подозрительно прищуривается, судя по всему, понимая, что я уже что-то ляпнула про него, но я придаю себе абсолютно беззаботный вид.
        - Благодарю вас, Михаил, за визит. Всего доброго!
        - До следующей встречи, Ульяна, - отвечает он, подмигивая.
        - В смысле? - зависаю я.
        - Я записан на десять сеансов, - отвечает он громко, но одними губами добавляет: «Белочка». Твою ж мать!
        - Эм-м-м… - я начинаю хаотично подбирать причину, почему не могу принимать его десять сеансов, но тут вклинивается Маша со своим авторитетным мнением:
        - Да, Уля, Михаил поймал самые важные даты в твоем календаре, еще до того, как к тебе массово начали записываться постоянные клиенты после праздников. И уже даже оплатил стандартный массаж. А за дополнительные услуги надо будет доплачивать.
        - Дополнительные услуги? - медленно тянет Миша, сверля меня взглядом. Моя голова невольно вжимается в плечи.
        - Ну да. Антицеллюлитный массаж там… - бормочет Мария.
        - Антицеллюлитный, значит, - цедит Миша сквозь зубы. - Сколько с меня? - Он продолжает смотреть на меня, хоть вопрос адресован администратору. Она озвучивает сумму и Миша, не глядя, протягивает ей карточку. - Чаевые не снимайте, я их лично отдам Ульяне в следующий мой визит.
        - Ладно.
        Маша пробивает перечисленные мной услуги, а я краснею под тяжелым взглядом Михаила. Черт, я даже не подумала, что у него, к примеру, может быть небольшая зарплата, которая вряд ли может без ущерба покрыть такие недешевые услуги. С другой стороны, его квартира не выглядит бедно обставленной. В стиле лофт с не самыми дешевыми элементами декора, если я что понимаю в этом. Так что к черту стыд. Не понравится ему мой финт - пускай валит к другому массажисту. Я от этого только выиграю. Наверное.
        Администратор возвращает Мише карточку, и он прячет ее в бумажник, который тут же убирает во внутренний карман куртки, которую снимает с вешалки.
        - Что ж, Ульяна, спасибо вам за качественно оказанные дополнительные услуги. - Я чувствую, как мои щеки вспыхивают с новой силой, потому что двойной смысл сказанных им слов не уловит только совсем безмозглый. - Надеюсь, в следующий раз вы отработаете каждую копейку с таким же рвением.
        Ах, ты зараза такая! Я крепко сжимаю челюсти и скриплю зубами только чтобы не начать покрывать этого наглеца матом, да так, чтобы он тоже вспомнил, как умеет краснеть. Если там еще, конечно, зачатки совести не придавлены бетонным пластом сексуального опыта, коего у него - если я могу судить объективно - намного больше, чем у меня. В этот момент меня совершенно покидает чувство стыда за свою выходку. Я растягиваю самую слащавую улыбку из своего арсенала и киваю.
        - Пожалуйста, Михаил. Всего доброго и легкого процесса похудения.
        - Поху… а, ладно, - он отмахивается. - Счастливо.
        Миша разворачивается и покидает салон, а я, слегка пожав плечами, возвращаюсь к работе. Спустя полтора часа, после следующего клиента, я подхожу к стойке, озвучиваю Маше перечень оказанных услуг. Она протягивает мне небольшой бумажный пакет.
        - Тебе передали.
        - Кто?
        - Курьер. - Смотрит на меня как на дуру.
        - А… от кого, не сказал?
        Маша качает головой.
        - Нет. Но сказал передать лично в руки. Еле его остановила, хотел бежать к тебе в кабинет. Проворный такой говнюк.
        - Спасибо.
        Забираю пакет и возвращаюсь в свой кабинет, чтобы навести там порядок. Быстро протираю кушетку антисептиком и, усевшись на стул, пялюсь на пакет, стоящий на тумбочке. Ни логотипа, ни ярлыка, и едой не пахнет. Открываю, срывая скобки степлера. Внутри меня ждет еще один пакетик, но этот прозрачный. Типичный такой, в котором продаются комплекты трусиков. Улыбка сама растягивается на моем лице, а потом сменяется смехом, когда я вынимаю одну пару трикотажных трусишек с изображением логотипа Бэтмена на попке. Ну разве можно устоять перед этим мужчиной? Заглядываю в пакет, на дне лежит небольшая новогодняя открытка. Переворачиваю, там лаконичная фраза: «Надень трусы. Немедленно!» Подписи нет, но она мне не нужна, я и так знаю, кто мог прислать мне такой презент.
        Все еще улыбаясь, запираю дверь и быстро натягиваю трусики. Зачем-то становлюсь к зеркалу и фотографирую свою задницу с летучей мышью на ней. Натягиваю штаны и застываю. Я бы хотела отправить Мише эту фотку, но у меня нет его номера. Как говорит Дина, нас это огорчит, но не остановит. Снова падаю на крутящийся стул и раскачиваюсь из стороны в сторону, по одной доставая из упаковки каждую пару трусиков и рассматриваю их. Всего семь, «недельки» просто. Заботливый паршивец Миша.
        Остаток дня я провожу в отличном настроении. Откровенно говоря, за свою выходку я ожидала что-нибудь в стиле трусов, натертых перцем, но нет. Бельишко оказалось точно по размеру, без сюрпризов и весьма хорошего качества. Заканчиваю рабочий день с улыбкой и тороплюсь на выход. Хочу этот вечер провести одна в своей комнате, приводя себя в порядок. Масочки там всякие, скрабики. Наш косметолог как раз подогнала новую маску, которую сама сделала, говорит, та творит волшебство с кожей. Выскакиваю на улицу и натягиваю шапку поглубже, а руки сую в карманы. Черт, с моей аллергией на холод кожа рук уже через пару дней может стать шершавой и будет печь. Я только успеваю ступить на дорогу, как передо мной тормозит большая черная машина. Отскакиваю назад, даже не успев охнуть, но тут стекло на пассажирской двери опускается, и я встречаюсь с серьезным взглядом Миши.
        - Запрыгивай.
        Я хмурюсь и качаю головой.
        - Нет.
        - Бегом в машину, Белка! - ругается он. - Иначе затащу силой.
        Я вздыхаю и тащусь к двери, которую Миша открывает изнутри. Кое-как забираюсь в салон, радуясь теплу. Может, мне кажется, но на улице изрядно похолодало.
        - Твои варежки, - произносит он спокойно, укладывая их мне на колени. - Адрес, Белка.
        - Что?
        Мне не нравится, как он со мной разговаривает. Я предпочитаю игривого Мишу. Пускай даже в процессе нашего противостояния, но не такого хмурого.
        - Адрес, говорю.
        - Мой? - спрашиваю внезапно ослабевшим голосом. Не знаю, как он это делает, но мне почему-то внезапно хочется извиниться и вообще сделать что угодно, чтобы он улыбнулся мне. Фу быть таким хмурым. Называю адрес, который он тут же вбивает в навигатор на широком экране справа от руля, а потом выворачивает с парковки, и мы покидаем двор салона. - Спасибо за… подарок.
        Миша молча кивает, не произнося больше ни слова весь остаток дороги. Мы дважды застреваем в пробке, но по-прежнему молчим, и так же в тишине доезжаем до моего дома. Откровенно говоря, меня напрягает эта звеняща нервная атмосфера в машине, а еще я не пойму, почему он злится, и на меня ли. Почему меня вообще это волнует? Понемногу во мне закипает ярость. Подумаешь, нахлобучился по какому-то своему поводу! И вообще я не просила его забирать меня с работы. Более того, сказала, что не нужно этого делать. Сам же приехал. Миша останавливается у моего подъезда. Я сразу же дергаю ручку двери и, выскочив из машины, спешу ко входу в дом. Слышу, как хлопает водительская дверца, но не останавливаюсь. Взбегаю по ступенькам, поскользнувшись, но удерживаю равновесие. Копошусь в сумке в поисках ключей, и в этот момент Миша хватает меня за локоть и рывком разворачивает к себе. Он не дает мне даже рта раскрыть и повозмущаться, как впивается в мои губы глубоким, жадным поцелуем. Я не сопротивляюсь, хотя могла бы и даже, может, хотела бы. Но целоваться с ним - это так вкусно и сравнительно безопасно. А еще от этого
слабеют колени и внизу становится горячо-горячо.
        - Мне мало тебя, - шепчет Миша в мои губы. - Хочу еще. Можно подняться к тебе?
        Я киваю. Наверное, мой мозг превратился в желе, но осознаю я это только тогда, когда пикает сигнализация Мишиной машины одновременно с противным звуком разблокировки подъездной двери. Ох, во что же я вляпалась?
        Глава 10
        Поездка в лифте еще напряженнее, чем в машине. Между нами искрит. Нет, между нами взрываются фейерверки, лопаются пузырьки шампанского и взрываются петарды. Когда мы входим в квартиру, меня уже потряхивает. Да что ж за реакция на него такая? Или Дина была права, и это «с голодухи»?
        - Уль, ты? - слышу из кухни голос Оли.
        - Я!
        - А нашу Динку наконец трахнули! - Ее голос приближается, но она говорит так быстро, что я не могу вставить и слова, чтобы закрыть ей рот. - Нашелся отважный мужчина, который… Ой. Здрасьте, Миша, - выдавливает она из себя. - Вот черт. Динка, прости! - кричит, несясь назад на кухню.
        - За что? Правду ведь сказала, - спокойно отзывается Дина, потом наступает тишина, и я слышу негромкий коллективный «Ох». Дина и Таня.
        Я смущенно хихикаю, Миша улыбается. Обычно мы стараемся не водить мужчин к себе и, конечно, подруги не ожидали сегодня такого от меня, вот и разговаривают как привыкли. А тут такая подстава. Ладно, потом извинюсь.
        - Ты только… - поворачиваюсь к Мише и перехожу на шепот: - Когда мы будем у меня в спальне… гм… в общем, не так интенсивно, как обычно, ладно? А то я не сдержусь и буду слишком громкой, а стены у нас тонкие. Ой, Господи, зачем я вообще это затеяла?
        Миша перехватывает из моих рук пуховик, вешает его на вешалку, а потом, обняв меня за талию, резко дергает на себя. Я врезаюсь животом в его стояк. Через секунду его губы терзают мои с такой жадностью, что я задыхаюсь. А, ну вот, собственно, зачем я это затеяла. Ладно, девочки переживут, если что. Вопросов, конечно, будет тонна, но придется выдержать. Секс с Мишей однозначно того стоит.
        Я хватаю его за руку и тяну в свою спальню мимо кухни.
        - Привет, девочки! - бросаю на ходу.
        - Привет, девочки! - Миша повторяет мои слова, на что подруги вяло отзываются:
        - Привет Миша. - Прямо хором, словно репетировали.
        Я влетаю в свою спальню, затаскиваю туда Мишу, запираю дверь на замок и, пока не передумала, сама бросаюсь в его объятия. Он не заставляет себя долго ждать. Подхватывает меня под попку и поднимает вверх. Я обхватываю его талию ногами, позволяя себя жадно целовать и мять мою попку настойчивыми ладонями. Миша двигается к кровати, и в несколько твердых шагов преодолевает это расстояние. Мы падаем на не самый комфортный в мире матрас, но сейчас и он мне кажется пуховой периной. Срываем друг с друга одежду с молниеносной скоростью. В процессе отрываются пуговицы, трещит ткань, а мои супер-геройские трусики рискуют превратиться в ошметки ткани, но я торможу этот процесс.
        - Они мне дороги. Кстати, спасибо за них.
        - Я ожидаю увидеть тебя в каждой паре, - рычит Миша, впиваясь зубами в мое бедро, пока стягивает с меня белье.
        Не помню, как я оказалась на животе, но Миша легонько шлепает по летучей мыши, и наконец снимает с меня вещицу. Целует мою попку, заставляя хихикать и прятать лицо в складках покрывала, на котором я лежу. Боже, ну как мужчина может быть таким? Игривым и при этом серьезным? Грубым и ласковым одновременно. Я плавлюсь от его ласк. Горю в тех местах, где его ладони касаются кожи, где горячие губы прокладывают дорожку поцелуев, влажный, упругий язык… Ай! А вот это сейчас было чувствительно. Я дергаюсь от укуса за внутреннюю сторону бедра. Оказывается, я уже стою на четвереньках, а требовательный рот подбирается к самому сокровенному. Мои ноги дрожат и подкашиваются, но я, как стойкий солдат, терпеливо жду самых ярких ощущений, не сдвигаясь ни на миллиметр. С каждым поцелуем в сторону моей промежности напряжение нарастает, я действительно дрожу уже всем телом. Вцепляюсь пальцами в покрывало и зажмуриваюсь, готовая принять самые сладкие пытки, как тут вдруг раздается стук в дверь и крик Оли:
        - Вы чай будете?
        - Зараза! - выкрикиваю я, и слышу за дверью хихиканье.
        Чувствую, как теплые губы, прижимающиеся к моей коже, растягиваются в улыбке, и слышу тихий смех Миши.
        - Не отвлекайся, - рычу я.
        - А ты сегодня требовательная.
        - Ты сам виноват. Ох!
        Меня выгибает, как только упругий язык ложится на влажную плоть. Я наконец могу спокойно отдаться этим ощущениям. И даже если прямо сейчас в мою комнату ввалятся подруги, чтобы снова предложить чаю или даже просто понаблюдать за нашим сексом, жуя попкорн, мне будет наплевать. Потому что этот язык… по ощущениям, он за три секунды возносит меня на вершину блаженства. Я замираю и резко вздрагиваю, когда меня накрывает оргазм, взрываясь сотнями ощущений в теле. Я пытаюсь отползти от требовательного языка, но Миша бубнит что-то напротив моей кожи, а потом всасывает в рот клитор, сжимая его губами, и я просто начинаю выть, потому что для меня слишком много ощущений. Дергаюсь, вырываюсь, но стальная хватка удерживает меня на месте. У меня закатываются глаза и мир кренится, а я ничего не могу с этим сделать, чтобы остановить. Не уверена, что это именно то, что мне нужно, но выдержать такие пытки - это точно выше моих сил.
        - Миша, пожалуйста, - выдыхаю я, и он наконец отрывается от меня, давая мне несколько секунд передышки.
        А потом врывается в меня и долбится так, словно от этого зависит его жизнь. Вжимает меня в кровать, наваливаясь сверху.
        - Никак не могу наесться, Белка. Не могу, и все тут, - тихо рычит он мне на ухо, ни на секунду не останавливаясь. - Такая умопомрачительно вкусная.
        Мы сплетаемся телами, катаемся по кровати, несколько раз меняем позы, чтобы начать все заново, пока я не получаю свой последний оргазм. Во всяком случае, я надеюсь, что этот был последним на сегодня, иначе я просто умру от остановки сердца и гипоксии. Теперь Миша подо мной. Он в последний раз резко насаживает меня на себя, а потом быстро поднимает, выходит из меня и кончает на мой живот. Все точно так же, как было утром в моем массажном кабинете. И это все еще так же эротично выглядит и ощущается.
        Падаю на него сверху, не в силах пошевелить ни одной конечностью.
        - Ты мне противопоказан, - бубню ему в шею.
        Миша смеется.
        - Зато ты мне показана.
        - Миша, для меня слишком много секса.
        - Ну теперь-то вы чай будете? - слышу крик Оли, и мы с Мишей оба громко смеемся.
        - Теперь можно и чай, - негромко говорит он.
        - Я бы поспала, - отзываюсь, зевая.
        - И я.
        - Тогда давай спать. Ну его, этот чай.
        - Предлагаешь остаться у тебя?
        - Предлагаю перестать болтать и начать баюкать меня, пока я не усну.
        Миша тихонько хмыкает, а потом отводит мои волосы на спину и целует в щеку.
        - Мужчину нужно кормить, Белочка.
        - Я накормила.
        Он снова смеется.
        - Безумно вкусно, но не питательно, к сожалению. Кстати, в машине остался торт.
        - Какой?
        - Вкусный.
        - Зачем он там?
        - Вообще я должен был отдать его тебе, но ты меня отвлекла.
        - Не отвлекала.
        - Еще как отвлекала.
        - Ты был злой вообще-то.
        - Потому что хочу тебя постоянно, и ни о чем другом думать не могу.
        - Это злит?
        - Охренительно сильно.
        - Что же делать?
        Я уже едва ворочаю языком и мечтаю, чтобы он ответил: «Спать», но Миша не был бы собой, если бы не ответил нечто эдакое.
        - Кормить меня каждый день. Регулярно демонстрировать супер-героев. Целовать. Холить. Лелеять. Любить. Тогда я подобрею.
        - Я не могу так кормить тебя каждый день, я устаю после секса с тобой.
        - Что же ты будешь делать, когда мы поженимся?
        - Умру тихонечко прямо под тобой.
        - Ты тихонечко не умеешь.
        - И то правда, - вздыхаю. - Миш, давай спать, а?
        - Спи, а я все же выпью чаю.
        - В каком смысле? С девочками?
        - Мне же надо с подружками невесты нормально познакомиться.
        - Ты слишком далеко заглядываешь.
        - Ты не оспорила мое желание на тебе жениться, а, значит, полпути уже пройдено.
        - Ты правда собрался уйти?
        - Только на кухню.
        - Подожди хотя бы, пока я усну.
        Он снова тихо смеется.
        - Почему?
        - Мне удобно, - на последнем дыхании отвечаю я и тут же проваливаюсь в сон.
        Просыпаюсь от взрыва хохота на кухне, и резко сажусь на кровати. Дверь в мою комнату закрыта, так что это надо действительно громко смеяться, чтобы я услышала. Я четко различаю голоса подруг и Миши. Ну обаятельный говнюк. Может, групповушку устроим? Выпутываюсь из-под одеяла, в которое Миша успел меня завернуть, едва не упав. Натягиваю на себя длинную футболку с Человеком-пауком и шагаю на выход из комнаты, попутно ища вещи Миши. Ему пора сваливать, так он мне всех подруг соблазнит. И что потом? Делиться им? Внутри закипает гнев. Бросаю взгляд на часы. Почти полночь, а он байки травит девочкам красивым, зараза такая. Правильно мама Тани говорит: «Красивый муж - чужой муж». Будет потом мне Миша кренделя такие выписывать после женитьбы? Черта с два, не на ту нарвался. Противный внутренний голосок тянет одно слово: «Ревнуешь?» Не хочу ревновать! И вообще ничего не хочу, пусть проваливает.
        Иду я медленно, потому что между ног ноет и саднит. Талантливая скотина этот Миша. Я тоже хороша, даже не потребовала от него пользоваться презервативами. А если залет? Ой, дура, дура.
        Захожу на кухню. Надо признать, Миша сидит на почтительном расстоянии от девочек, которые щедро поят его чаем и смеются над его шутками. Предательницы. Я врываюсь в эту радужную атмосферу злобной фурией, бросаю Мише на колени свитер.
        - Тебе пора. - Получилось не совсем дружелюбно, но сейчас мне наплевать.
        - А вот и моя Белочка, - медленно произносит он, склонив голову набок и изучая меня прищуренными глазами. - Иди сюда.
        Миша отбрасывает свитер и хлопает по своей коленке. Ну наглец! Я складываю руки на груди и резко качаю головой.
        - Тебе пора, - повторяю.
        - Белка, - угрожающим тоном. - Я еще не ужинал, а скоро уже завтрак.
        И эта его последняя фраза, кажется, не о еде. Потому что звучит очень устрашающе. От рычащих ноток в его голосе между ног начинает болезненно пульсировать. Обвожу взглядом подруг, закусив истерзанную зубами Миши губу и покорно двигаюсь к нему. Я прямо вижу, как увеличиваются глаза девочек, когда осторожно приземляюсь на предложенное колено. Немного ерзаю, устраиваясь поудобнее.
        - Чаю хочешь? - спрашивает Миша, поглаживая меня по спине.
        - Я бы поела.
        - Ни. Хрена. Себе! - выдыхает Оля. - Вот это укротитель! Просто, нафиг, браво.
        Она медленно хлопает, блуждая взглядом между мной и Мишей.
        - Я обязательно уточню, о чем речь, но позже. Белочка, тебе разогреть пиццу или суши будешь?
        - Суши. А откуда они?
        - Миша заказал, - произносит Таня.
        Чувствую себя музейным экспонатом, потому что все взгляды обращены на меня.
        - Пересядешь на стульчик? Принесу суши.
        - Я подам, - отзывается Дина, поворачивается к холодильнику и достает контейнер. Ставит его передо мной, Миша разламывает пару палочек и отдает мне в руки.
        - Хватит на меня пялиться, - немного агрессивно заявляю, и подруги тут же продолжают заниматься своими делами. Кто пьет чай, а кто просит Мишу рассказывать дальше.
        Он пускается в рассказ о том, как служил в армии. Я невольно заслушиваюсь и постепенно тоже включаюсь в разговор. А, может, не так уж и плох этот Мишка-маньячишка? Только вот ревность никуда не девается пока, но я над этим поработаю.
        Глава 11
        Я открываю глаза и упираюсь взглядом в насмешливый Мишин.
        - Ты храпишь, - с улыбкой произносит он.
        - Это был ты, просто скидываешь на меня вину.
        Он хмыкает.
        - Чем займемся?
        - Соберусь и поеду на работу.
        - А когда у тебя выходной?
        - Как и у всех, в субботу.
        - Я отвезу тебя. Через сколько тебе надо там быть?
        - К девяти.
        - Сейчас шесть.
        - О, странно. Мы поздно легли, и я думала, что не высплюсь, но нет, я полна сил.
        - Правда?
        Он играет бровями и наваливается сверху. Целует в шею, а меня одновременно одолевают два чувства: возбуждение и ужас. Потому что между ног еще болит, и если он снова сунется туда со своей дубиной, я не смогу ходить.
        - Миш… Миш, прекращай, - слабо протестую я, но почему-то поворачиваю голову в сторону, подставляя ему шею.
        - Почему это?
        - У меня там… болит все.
        - Совсем все? - спрашивает он, поднимая голову и глядя на меня. Киваю.
        - Совсем, - со вздохом отвечаю я.
        - Надо зализать, - констатирует он и резко подается вниз.
        - Миша…
        - Тс-с-с. Я знаю пару приемов.
        Миша играет бровями. Первые несколько секунд я еще вяло сопротивляюсь, а потом сдаюсь на милость победителя. В ответ я помогаю и ему сбросить напряжение, а потом мы вместе идем в душ. К счастью, девочки еще не проснулись, и борьба за ванную пока не началась. В душе Миша снова пытается пристроиться ко мне, но, получив гневный взгляд и резкий отказ, сдается. Что-то мне подсказывает, что эта капитуляция продлится недолго.
        - Суши волосы, я пойду завтрак приготовлю.
        Я стою, согнувшись, промакиваю волосы, но на этих словах резко выпрямляюсь. Миша едва успевает отскочить назад, чтобы его не задело полотенцем.
        - Ты еще и готовишь? - с сомнением спрашиваю я.
        - Ты будешь удивлена, сколько я всего умею, Белочка.
        Миша подмигивает мне и покидает ванную. Я же хватаю фен, начиная приводить себя в порядок.
        Спустя двадцать минут выхожу из ванной и втягиваю расплывающийся по квартире аромат. Кажется, я даже негромко стону от удовольствия. Быстро переодевшись в джинсы и свитер, я спешу на кухню, где Миша колдует у плиты.
        - Что у нас на завтрак? - Я переклоняюсь через его плечо и присвистываю. - Ты серьезно приготовил творожную запеканку?
        - Много маленьких творожных запеканок, - поправляет меня Миша. - Но да.
        - Ты - мой бог.
        - Мне нравится это определение. Продолжай.
        - Я обожаю творог. Я готова за него душу продать. В любом виде люблю.
        - Так вот почему в холодильнике его было так много?
        - Было?
        - В коробочках остался, остальной я использовал на запеканки.
        - Ну вот, теперь эти прожорливые дамочки все съедят, и я останусь без творога.
        - Я куплю тебе еще. Обещаю. - Миша целует меня в нос и продолжает выкладывать из формочек на тарелку идеальные подрумяненные творожные запеканки.
        - А кофе вкусный ты умеешь варить? - спрашиваю, готовя напитки.
        - У меня есть чудо враждебной техники - кофемашина. Она сварит тебе такой, какой ты захочешь.
        - Прямо какой захочу? - прищурившись, спрашиваю я.
        - Абсолютно.
        - Тогда сегодня ночуем у тебя.
        Миша резко поднимает руку и тычет в мою сторону указательным пальцем.
        - Я тебя за язык не тянул, но назад свои слова ты не заберешь.
        - А я и не стану. Кофе вкусного хочется.
        - Редко его пьешь?
        - Мгм, - уклончиво мычу я.
        - Расскажи.
        Блин, он как будто вечно залезает мне в голову и знает, что там найдет.
        - Что рассказать?
        - Почему редко его пьешь?
        - Да просто.
        - Уля, если я что и понял о тебе за эти пару дней, у тебя «просто» не бывает. Рассказывай.
        - Я коплю деньги на собственное жилье.
        - Это потому что она нас ненавидит, - раздается от входа на кухню голос Тани. - М-м-м, вот это запах.
        Я окидываю подругу взглядом. В честь пребывания в нашем жилище мужчины она даже накинула сегодня халатик. Обычно за своей первой чашкой кофе Таня выходит растрепанная, одетая только в трусики и майку. Она не может даже пойти умываться, пока не сделает первый глоток «оживляющего отвара», как она его называет. А сегодня выглядит прилично для такого раннего утра.
        - Я вас не ненавижу. Что за глупости?
        - Ну, сегодня вечером возненавидишь.
        - Это еще почему?
        Таня наклоняется ко мне, проходя мимо:
        - Мы тебя сегодня прибьем за вчерашние стоны. Только Дина спокойно отреагировала, и то, потому что сама удовлетворена. А нам что прикажешь делать? - Она выпрямляется и идет к плите. - И чем же тут так вкусно пахнет? О, Миша, ты подчистил запасы своей Белочки? Давно пора.
        - Эй! - возмущенно восклицаю я и вырываю у Тани из рук тарелку с запеканками. - Это мне!
        - Жадина, - тихо бубнит Миша, качая головой.
        - Говорю же тебе: ненавидит, - спокойно отзывается Таня, откусывая от запеканки, которую успела стащить с тарелки.
        На самом деле она знает, что я всегда делюсь, именно поэтому не обижается. Заварив нам кофе, я несу его к столу. Мы втроем усаживаемся и приступаем к завтраку.
        - Так что за история с кофе, Белочка? - не унимается Миша.
        - Я на жилье коплю, - повторяю сказанное.
        Впервые мне почему-то стыдно, что я не могу себе позволить лишнюю чашку кофе. Иногда я ворую на работе тот, который предназначен только для гостей, а потом кайфую, сидя у себя в кабинете. Но так я делаю только когда управляющего салоном нет на месте, а он почти всегда там. Поэтому я и согласилась позволить еще раз растерзать «свое междуножье» ради лишней чашки вкусного кофе. Дешево продалась, я знаю. Но у меня действительно зависимость похлеще той, которая есть у некоторых героиновых наркоманов.
        Таня хмыкает, я бросаю на нее вопросительный знак.
        - А как жилье связано с кофе? - спрашивает Миша.
        - Я экономлю на кофе.
        - Чтобы купить жилье? - Его брови подскакивают вверх, во взгляде насмешка. Я хмурюсь.
        - Да. А что такого?
        - Чтобы в этом городе купить жилье, надо экономить на всем.
        - Я не в этом собираюсь покупать.
        - Не понял? - Теперь хмурится он.
        - Я уеду в город, где живут мои родители. Он поменьше, и квартиры там дешевле.
        - У меня есть жилье. Переезжай и не экономь на кофе.
        - Миш, ты вообще адекватный? - спрашиваю, отставляя чашку в сторону. - Ты знаешь меня всего два дня.
        - С тобой день за год.
        - Что-то не устраивает?
        - Как спичка, - с улыбкой произносит он, качая головой. - За секунду вспыхнула. Огонь, а не девушка, да, Тань?
        - Ага, - отвечает она рассеянно, отдав все внимание своему телефону.
        - Уля, не чуди с кофе. Ты же понимаешь, что на одной чашке на квартиру не сэкономить. Лишаешь себя ежедневной радости.
        - Которой в полной мере буду наслаждаться в собственной квартире.
        - Глупышка, - отвечает Миша, сосредотачиваясь на еде.
        После завтрака он отвозит меня на работу. Я предусмотрительно положила в сумку еще одну пару трусиков из подаренного набора. Сегодня на моей попке красуется щит Капитана Америка. Даже не спрашивайте, на какой именно части находится звезда. С собой я взяла бельишко с Суперменом. Ох, я в восторге от этой коллекции. Надо такую же из «Марвел» найти.
        - Миш, а где ты купил те трусики, которые мне подарил?
        - А зачем тебе?
        - А там были герои «Марвел»?
        Миша усмехается, подносит мою руку к своему лицу и целует костяшки пальцев.
        - Не помню.
        - Врешь, - прищурившись, произношу я.
        - Вру, - подтверждает он, ни грамма не краснея. Ну что за человек? Только бесит меня.
        - Ну скажи.
        - Нет.
        - Ну давай я тебе что-нибудь пообещаю, а ты скажешь.
        Миша смеется.
        - Ты как ребенок.
        - Ну давай же!
        - Пообещай мне минет.
        - Обещаю, - с готовностью отзываюсь я. Утром мне понравилось, так что теперь для меня это вряд ли будет проблемой.
        - Хитрюга.
        - А ты врунишка.
        - Прекрасная пара, - заключает Миша. - Далеко пойдем с такими навыками.
        - Это точно.
        Мы доезжаем довольно быстро. Миша паркует машину у салона и поворачивается лицом ко мне.
        - Я заеду сразу после работы и заберу тебя. Поужинаем где-нибудь и поедем ко мне.
        - Пить кофе?
        - Пить кофе, - с улыбкой отвечает он.
        - Я согласна.
        Миша смотрит на меня таким теплым и нежным взглядом, что я невольно начинаю краснеть. Я не привыкла к такому взгляду и такому вниманию. Все это ново для меня, и от этого я испытываю некоторую неловкость.
        - Откуда ты такая взялась?
        - Какая?
        - Моя, - тише отвечает он.
        - Что это значит? - шепчу я.
        - Что ты идеальная для меня, Уль. Считай меня больным на всю голову, но когда ты рядом, ощущение такое, словно все наконец встало на свои места.
        - Может, так и есть?
        - Думаю, да. - Теперь Миша смотрит на меня серьезно. Губы слегка улыбаются, а глаза изучают. - Ладно, поеду. Буду вечером. Давай мой заслуженный поцелуй.
        Я тянусь к нему и висну на его шее. Сама не знаю, почему так делаю. Черт, да это же совершенно незнакомый мне мужик, а я уже так к нему тянусь. И совершенно не понимаю, чем объяснить или оправдать свое поведение. Миша правильно сказал: когда мы вместе, все ощущается невероятно правильным.
        Мы немного целуемся. В этот раз обходится без этих его пожирательных поцелуев, выходит такая нежнятинка, что я плавлюсь в его руках.
        - Скучай по мне, - шепчет Миша напротив моих губ. - Все, беги.
        Я выскакиваю из машины и несусь в салон так быстро, словно за мной гонятся черти. Я не опаздываю и торопиться мне, по большому счету, незачем. Я просто боюсь плюнуть на все, развернуться и укатить с Мишей на край Земли. С ним так легко забыться и раствориться в этих отношениях. Я еще ничего о нем не знаю, а ощущения такие, словно мы знакомы не первый год. Не знаю, виной ли тому его мощное обаяние или умение заговаривать зубы, но это факт. И устоять перед этим мужчиной совершенно невозможно. Я даже боюсь представить, сколько женщин пало жертвой его мощной мужской энергетики. Особенно сильно все это ощущается в такие моменты, как сегодня в обед, когда в салон приехала доставка для меня. Маленький букет роз, большой стакан ароматного латте с красивым и нереально вкусным творожным маффином. Нет, совершенно невозможно устоять.
        Глава 12
        Поужинав в небольшом уютном кафе, мы приезжаем к Мише. Целоваться начинаем еще в подъезде, дома срываем одежду и набрасываемся друг на друга. Не знаю, что такого в этом мужчине, отчего меня тянет к нему как магнитом. Спать ложимся ближе к полуночи.
        - Слушай, а ты правда работаешь специалистом по безопасности? - бубню, уткнувшись носом в шею Миши.
        - Правда, - с улыбкой отвечает он. Я скорее слышу ее, чем вижу.
        - Тогда почему ты не ходишь на работу?
        - Я сейчас в отпуске. Мой основной клиент улетел на отдых, так что и я решил немного расслабиться.
        - А остальные клиенты?
        - А с остальными работают сотрудники.
        - О, ты у нас большая шишка? Сам не работаешь?
        - Работаю, но пока только со своим главным клиентом. Иногда страхую парней на выходных, но это бывает редко.
        - Миш, ты сказал девочкам, что принимал участие в миротворческой миссии, был на войне. Это правда?
        Я чувствую, как все его тело напрягается.
        - Правда, - тише отвечает он.
        - Это страшно, наверное.
        - Белка, давай спать.
        - Миш, ну ответь.
        - Страшно.
        - Очень?
        - Уль, вот зачем тебе это? - Я слышу в его голосе раздражение. До этого момента я не видела, чтобы Миша по-настоящему злился.
        - Просто интересно.
        - В войне нет ничего интересного. И романтического тоже. Это ад на Земле.
        - Прости, если я тебя расстроила.
        - Не расстроила, - после некоторой паузы отвечает он и целует меня в макушку. - Давай спать.
        - Ладно, - с зевком отвечаю я. - А утром сделаешь мне вкусный кофе?
        - Сделаю. Спи.
        - Спокойной ночи, - снова растягиваю слова, зевая, и уже через минуту вырубаюсь.
        Я просыпаюсь от резкого толчка и подскакиваю на кровати сразу после Миши. Он садится и хватается за свои колени. Дышит шумно и часто, а я испуганно смотрю на него.
        - Миш, приснилось что-то? - тихо спрашиваю я и протягиваю руку. Но как только касаюсь ладонью спины, он дергается и быстро встает с кровати.
        - Не трогай! - рявкает он грубо.
        Натягивает спортивные штаны, сгребает с письменного стола сигареты с зажигалкой и выходит из спальни.
        На кухне открывается окно, чиркает зажигалка. В тишине квартиры каждый звук слышен очень отчетливо. Я поворачиваюсь к электронным часам с подсветкой. Два часа ночи. Ложусь на кровать, а потом неподалеку что-то падает на пол, и я вскрикиваю. Слышу топот ног по коридору и взволнованный голос Миши:
        - Что?! Уля, что случилось?
        Он резко включает свет, и я смотрю вытаращенными глазами на кофту Миши, валяющуюся возле стула. Звук падения был именно оттуда. Видимо Миша, когда брал штаны, зацепил ее, и она наконец соскользнула. Я кладу руку на грудь, где в бешеном ритме колотится сердце.
        - О, господи, это всего лишь кофта, - выдыхаю я нервно.
        - Да, - тихо соглашается Миша, выключает свет и возвращается на кухню.
        Я чувствую себя какой-то лишней в этот момент. Словно я вторглась в его жизнь, где мне совсем нет места. И никакие увещевания о том, что он сам пригласил меня, сейчас не кажутся убедительными. Пару минут я лежу, глядя в темный потолок, а потом решаю, что с меня достаточно. Беру телефон, вызываю такси. Встаю и одеваюсь, подхватываю свою сумку и иду на выход. Какого черта я вообще должна париться по поводу его заскоков? Если Миша в момент, когда ему теоретически нужна поддержка, сваливает, то и я сделаю так же.
        В коридоре наощупь нахожу свой пуховик и шапку, натягиваю их. Когда шарю руками в поисках моих сапог, внезапно включается свет. Я поворачиваю голову. Миша стоит, прислонившись плечом к стене, и устало смотрит на меня.
        - Ты чего подорвалась?
        - Я не подорвалась, а встала, - бурчу в ответ. Наконец нахожу свои сапоги и обуваюсь.
        - Куда ты собралась? - спрашивает он, нахмурившись.
        - Домой.
        - Уль, не чуди.
        Я выпрямляюсь и смотрю на него, пока оборачиваю шарф вокруг шеи.
        - Слушай, Миш, это была дурацкая затея.
        - Какая?
        - Спать вместе. В смысле, секс у нас отличный, но вот эти все нежности… они лишние. Все, счастливо.
        Я поворачиваюсь и, щелкнув замком, распахиваю дверь. Выхожу в подъезд.
        - Ульяна, вернись! - громко произносит Миша, встав на пороге квартиры.
        - Спокойной ночи! - выкрикиваю, сбегая по ступенькам, и даже не оборачиваюсь.
        Сев в такси, откидываюсь на спинку сиденья и наконец расслабляюсь. Я правильно поступила. И правда, я ведь знаю Мишу всего ничего, и эти ночевки совершенно неуместны. Встретились, переспали, и дело с концом.
        Домой я приезжаю около трех утра. Разбитая, недовольная и уставшая. И жутко хочу спать.
        - Не поняла? - Из туалета выходит заспанная Дина. Точнее, она была сонной до того, как увидела меня. - Он тебя что, выгнал?
        - Сама ушла.
        - Уль, нормально все?
        Я складываю шапку с варежками и шарфом в ящик комода в коридоре и поднимаю взгляд на подругу.
        - Нормально.
        Дина прищуривается.
        - Он что, обидел тебя?
        - Кто кого обидел? - спрашивает Таня из недр коридора.
        Я закатываю глаза.
        - Проснулись мои амазонки, - произношу устало. - Девочки, идите спать.
        - Ну да, - отвечает Таня, появляясь в прихожей, - разбежались. Что случилось?
        - Господи, да ничего не случилось! - раздраженно отвечаю я. - Не могу я у него спать! И не хочу. Так нормально?
        Обхожу девочек и иду в свою комнату, слыша их перешептывания за спиной.
        - Точно поругались, - говорит Дина.
        - Обидел, скотина такая, - воинственно заявляет Таня.
        С тяжелым вздохом я заваливаюсь в комнату и закрываю за собой дверь, отсекая для подруг возможность задать новые вопросы. Отбрасываю в сторону сумку и по дороге к кровати снимаю с себя одежду. Падаю на матрас в одних супер-геройских трусиках. От меня все еще пахнет Мишей, его гелем для душа и сексом. Завернувшись в одеяло, я утыкаюсь в него носом, во стократ усиливая этот запах. Так и засыпаю, даже не потрудившись достать из сумки телефон, поэтому когда начинает звенеть будильник, мне приходится, матерясь, ковылять до него в своем коконе. Отключив, я падаю прямо на пол в одеяле, и дремаю еще минут десять, пока в дверь не начинают стучать.
        - Уля! Семь-десять! - кричит Оля.
        - Встаю, - стону устало. Глаза не хотят открываться, как я ни пытаюсь.
        - Уля! Пол восьмого! - слышу у себя над головой. Вот черт!
        Распахиваю глаза и смотрю на хмурую Олю.
        - Ты почему на полу?
        - Будильник выключала.
        - Где тут логическая связь?
        Я сажусь со стоном.
        - Ой, будильник был в сумке, она - возле двери. Я встала выключить, но не смогла дойти обратно.
        Оля присаживается на ковер и внимательно всматривается в мое лицо.
        - Он тебя обидел? - Я качаю головой, зевая. - Девочки сказали, ты пришла ночью.
        - Мгм.
        - Почему?
        - Господи, да что вы прицепились? Сказала же, что не захотела у него оставаться на ночь.
        - И приняла это решение под утро?
        - Как вылезла из-под него, так и приняла, - раздраженно отвечаю я, вставая. Потом понимаю, что девочки не заслужили резкого тона. Поворачиваюсь к Оле и произношу уже мягче: - Олька, не парься. Я правда считаю, что ночевки у него - это дурацкая затея. Прости, что так грубо ответила, я просто не выспалась.
        - Думаю, ты права. - Она тоже встает. - Но если что-то будет не так, ты же скажешь, правда?
        - Конечно, - отвечаю. Я кривлю душой, потому что, например, такие интимные секреты, как кошмары Миши, вряд ли подлежат огласке. А то, что он проснулся от кошмара, я даже не поддаю сомнению.
        - Ну и славно. Идем завтракать. Таня сегодня балует нас оладьями.
        - С чего такая щедрость?
        - У нее выходной. Сказала, что хочет избавиться от наших шумных задниц и выспаться как следует.
        - Словосочетание «шумные задницы» наталкивает на совсем неприличные и уж точно не взрослые мысли.
        Мы с Олей хохочем. Собравшись, я завтракаю с девочками, и ко мне наконец возвращается мое нормальное настроение. Несмотря на то, что вообще ни черта не выспалась, я держусь бодрячком. Отрабатываю день как по нотам и начинаю собираться домой. В голову то и дело закрадываются мысли о Мише. Приедет - не приедет. Позвонит - не позвонит. Мне приходится практически насильно тормозить себя, потому что все это неуместно. У нас нет отношений, всего-то несколько сеансов секса, и рассчитывать на то, что он позвонит или приедет, не стоит.
        Выхожу на улицу и инстинктивно оглядываюсь по сторонам. Стараюсь делать это незаметно, чтобы если вдруг - ну а правда вдруг - он тут ждет меня, я не показала виду, что высматриваю его. Фыркаю. Ребяческое поведение. На завтра Миша записан ко мне на массаж, так что сеансу секса точно быть. Ну вот потрахаемся, и хватит. Нафантазировала себе с три короба. Никогда еще я так внимательно не смотрела по сторонам, пока добиралась домой. Обычно я залипаю в телефоне, пока еду в транспорте, а потом иду прямиком к магазину - если надо что-то купить - или домой. Не оборачиваюсь, не смотрю по сторонам. Я кляну свою сегодняшнюю пустую надежду, потому что из-за того, что невольно выискиваю взглядом машину Михаила, иду домой дольше обычного. Перед тем, как скрыться за дверью подъезда, я на всякий случай еще раз оглядываюсь и, не найдя искомого автомобиля, с разочарованием плетусь домой.
        Глава 13
        После вечерних посиделок с девочками я окончательно вернулась в свое обычное состояние легкости. Вспомнила, почему не строю отношений и почему мне с Мишей было хорошо. Потому что не парилась насчет того, чтобы выглядеть в его глазах лучше, чем я есть. Отношения накладывают определенный отпечаток: требуют соответствовать по всем параметрам. Быть ухоженной, всегда в хорошем настроении, всегда готовой к сексу и приключениям. Такие встречи, как с Мишей, не напрягают. Я просто веду себя как обычно и не стараюсь казаться лучше, чем я есть на самом деле.
        - Уля, твой клиент на месте, - зовет меня Маша.
        - Бегу!
        Быстро осматриваю себя в зеркале, поправляю выбившуюся прядь и направляюсь в свой кабинет. Нарочито медленно вхожу в комнату и запираю дверь на замок. В этот раз я не допущу оплошности как в прошлый. Не хочу дергаться, а не зайдет ли кто-то в самый неподходящий момент.
        - Привет, - произношу, заходя за шторку, но торможу и хмурюсь, когда вижу чужого мужчину на своей кушетке.
        - Ну привет, - подняв голову, с улыбкой произносит… брат Миши. Марк или Слава, я не помню.
        - Ой.
        Он улыбается шире.
        - Не такой реакции я обычно жду от девушки, но и эта сгодится. Давай, сделай со мной все то, что сделала с Михой в прошлый раз, он сказал, что заново родился после твоего массажа.
        Я хмурюсь сильнее. Ах, заново родился, да? Прислал ко мне своего брата, попробовав меня на вкус? Ну зараза! Ладно!
        Я начинаю с разогрева мышц. Все как обычно, привычными отточенными годами движениями я готовлю клиента к глубокому массажу. И речь не о той глубине, которая была у меня с Мишей.
        - Как тебя зовут, напомни? - спрашиваю я.
        - Марк.
        - Ты родной брат или двоюродный?
        - Родной.
        - Понятно.
        Еще и брата подослал, не просто друга. Мама Алла как-то говорила мне, что мальчики, пошалив с девочкой, передают друг другу информацию о том, что она позволяет и какая она в постели, если до нее дошло. Похоже, Миша так и не вырос. Это ж каким надо быть говнюком, чтобы, переспав со мной, отправить ко мне с этой целью своего брата! Я начинаю полноценный массаж, а сама думаю, как начать приставать к Марку. Хотел подложить меня под своего брата? Что ж, Марк привлекательный мужчина, и мне хочется секса. Черт с ней, с репутацией и женской гордостью! Пусть Миша потом кусает локти, что я переметнулась к его брату. Помассажировав спину, шею, руки и ноги, я отступаю на шаг и быстро стягиваю с себя одежду, оставаясь только в бюстгальтере и трусиках.
        - Переворачивайся, - командую, и Марк с кряхтением устраивается на спине.
        Открывает глаза, и они тут же расширяются, когда в фокус попадает мое тело.
        - Ого! Не знал, что тут расширенный спектр услуг.
        Я улыбаюсь.
        - Только для особенных клиентов, - отвечаю я, а потом забираюсь на него сверху. Немного неудобно ставлю колено и заваливаюсь набок, но Марк меня удерживает за бедра.
        - Аккуратно, - произносит он, слегка хмурясь, а потом одергивает от меня руки так быстро, словно обжегся. - Миха меня прибьет. Не говори, что я тебя касался.
        - В смысле? - хмурюсь я. - Ты разве не за этим пришел?
        - За чем - за этим?
        - Ну за массажем и за сексом.
        Марк прочищает горло.
        - Эм-м-м, ты, конечно, девушка, красивая, даже очень. Но вряд ли мой брат стал бы тобой делиться.
        Я растерялась от такого ответа. На всякий случай приподнимаю свои бедра и отодвигаюсь от каменного стояка, на котором ерзала еще секунду назад. Чувствую, как мои щеки начинает густо заливать румянцем.
        - Но ты же сам сказал… - уже тише произношу я.
        - Я сказал, что Миха после твоего массажа как заново родился.
        - Ну да. Я потому и подумала… мы просто тут… когда он приходил на массаж… мы…
        Внезапно я начинаю ощущать себя не раздетой до белья, а голой. Быстро соскакиваю с кушетки и начинаю натягивать на себя одежду. Я покраснела, кажется, до кончиков волос. Мне еще никогда не было настолько стыдно! Это же надо так облажаться! Просто по-королевски! Уля-дура! Вот не зря мой одноклассник Петя писал это на каждом заборе и в подъездах после того, как я не дала себя поцеловать в пятом классе. Знал бы Авдеев, что окажется пророком, пошел бы скупать инвестиционные пакеты. Или создал бы учение и набирал адептов еще в школе. Натянув одежду, я поворачиваюсь лицом к Марку. Он едва успевает отвести взгляд от моей задницы и сделать вид, что совсем не оценивал мои ягодичные мышцы с растянутым на них знаком Супермена.
        - Ты ошиблась, - наконец отвечает он на мою последнюю реплику, шумно сглотнув. - Миха не поделился бы тобой.
        - Ты там знаешь, - ехидничаю я, начиная разминать его стопы. - Мы виделись с ним всего пару раз, я не его девушка.
        - Тем не менее, для него это ничего не меняет. Он мне глаза вырвет, если узнает, что я видел тебя практически голой. Классные трусишки, кстати, - Марк подмигивает. Видимо, он пытается разрядить обстановку, но этим замечанием делает все еще хуже.
        - Это у вас семейное слово?
        - Какое?
        - Трусишки.
        Марк смеется.
        - Мама так говорила в детстве, вот к нам и прицепилось. Ох, вот так хорошо, - стонет он, прикрывая глаза.
        Марк совсем не сдерживает эмоции, и я даже начинаю волноваться по поводу того, что подумают люди, проходящие мимо моего кабинета. Он так вздыхает и постанывает, что можно подумать, будто мы тут занимаемся черт знает чем. И, в лучших традициях закона подлости, в этот момент в дверь стучат, а потом дергается ручка.
        - Уля! - зовет Маша с той стороны. Вот черт! - У тебя дверь заперта.
        А потом я слышу… гром. Ага, гром Мишиного голоса. Там, рядом с Машей, и понимаю, как все выглядит со стороны, и что дальше будет. Мои пальцы замирают на ногах Марка, мы испуганно смотрим в глаза друг друга.
        - Советую убрать подальше легко бьющиеся предметы и открыть дверь как можно скорее. Иначе он подумает, что мы одеваемся, - шепчет Марк.
        - Какого черта? Я ему даже не девушка, - громко шепчу я.
        - Ульяна, не усугубляй, быстрее открой дверь, я пока перевернусь.
        Марк быстро оказывается на животе, а я спешу открыть дверь. Поворачиваю замок и распахиваю ее, сталкиваясь нос к носу с испуганной Машей.
        - Тут это… клиент твой… он это… - мямлит она.
        - Захлопнулась, наверное, - отвечаю совершенно невпопад, поймав злющий взгляд Миши. Ой, что сейчас будет…
        Он аккуратно отодвигает Машу в сторону, легонько отталкивает меня и влетает в кабинет.
        - Охрану? - быстро находится Маша.
        - Я разберусь, - отвечаю и захлопываю дверь прямо перед ее носом.
        - Ах, ты ж сученыш! - слышу рычание Миши. - Я о чем тебя просил?!
        - Миш, ну ты же сказал, что опоздаешь! - перевернувшись, отвечает Марк. - Разве я мог упустить такой шанс?
        Не знаю, как у меня это выходит, но я обгоняю Мишу и ровно за секунду до катастрофы вклиниваюсь между ним и Марком, выставляя ладони вперед, в которые Миша тут же упирается грудью.
        - Тихо! - я выкрикиваю это громче, чем собиралась, но Миша все-таки тормозит, а я выдыхаю.
        Он смотрит на меня с такой яростью, что у меня по спине бегут колючие мурашки. Его ноздри быстро раздуваются, и он буквально пышет огнем. Мог бы испепелить взглядом - я бы уже превратилась в горстку пепла у его ног и перестала быть преградой между ним и братом.
        - Какого черта тут происходит?! - рычит он мне в лицо.
        - Обычный массаж! Чего ты так взвился?
        - Обычный, говоришь? Тогда какого черта твоя футболка наизнанку, а волосы растрепаны?!
        С этими словами он перегибается через меня и, схватив за полотенце, сдергивает его с бедер Марка. Я по инерции слежу взглядом за его движениями, а потом резко зажмуриваюсь и отворачиваюсь. Под полотенцем ничего нет. В смысле, одежды нет. Так-то там все как должно быть.
        - Ну сука! - ревет Миша и бросается на Марка, оттолкнув меня в сторону.
        - Ничего не было! Миша! - кричу я.
        - Угомонись, придурок! Не было ничего! - громыхает Марк, но почему-то смеется. - Миха, да не дури!
        К счастью, на Марке нет одежды, и Мише не за что ухватиться, разве что за скользкую от масла кожу, что дает Марку небольшое преимущество. Он перехватывает брата за полы куртки и встряхивает.
        - Очнись, идиот! Не было ничего!
        - Почему ты голый?!
        - Потому что это массаж всего тела!
        - Тогда почему у нее футболка наизнанку?!
        - Да я откуда знаю?! Смотрел я, что ли, на ее футболку? Я на массаж пришел!
        - Тогда про какой шанс ты тут лепетал?
        - Шанс получить массаж! - выкрикивает он в лицо Миши. - Заладил: тогда почему, тогда почему…
        На несколько секунд повисает тишина, и я искренне надеюсь, что так дальше и будет. Если этот скандал продлится еще хотя бы пару минут, то у меня могут быть проблемы. Шефа на месте сегодня нет, но кто знает, не решит ли ему пожаловаться кто-нибудь из клиентов. Тогда я в секунду вылечу из этого салона, а мне нравится здесь работать. Наконец Миша выпрямляется и поправляет куртку.
        - У тебя минута, чтобы свалить отсюда. Время пошло.
        Он поворачивается ко мне и начинает сверлить злющим взглядом. Мои внутренности сжимаются от ужаса и… возбуждения, мать твою! Вот это открытие! Откуда взяться желанию в теле, полном ярости и практически ненависти, а? Но все же откуда-то берется. Наверное, его питает адреналин, которого во мне сейчас на троих хватит. Я бросаю взгляд на часы. До конца сеанса чуть больше часа. Мы успеем, если Марк быстро уберется отсюда. Боже, о чем я думаю? Мне надо злиться на Мишу и послать его, а я перетаптываюсь с ноги на ногу от нетерпения, когда же за его братом закроется дверь. Такое ощущение, что Миша открыл какой-то краник во мне, и теперь вожделение непрерывным потоком вытекает из меня. К счастью, не в прямом смысле этого слова.
        Краем глаза я вижу, как Марк суетится за Мишиной спиной, быстро натягивая свои вещи, а потом он несется к двери.
        - Уля, спасибо.
        - Ульяна, - поправляет его Миша.
        - Да. Массаж был офигенный. Обязательно приду еще.
        - В следующей жизни, - рычит Миша.
        - Ну пока, - бросает Марк, и наконец мы с Мишей остаемся одни в тишине моего кабинета.
        Глава 14
        - Объяснишь? - рычит Миша.
        Я фыркаю и пытаюсь отойти в сторону, но он хватает меня за талию, усаживает на кушетку и нависает, поставив руки с обеих сторон от меня.
        - Ты в куртке, а здесь люди голышом лежат.
        Пытаюсь оттолкнуть его, но Миша неподвижен, как скала.
        - Так не пускай сюда голых, и будет порядок, - рявкает прямо мне в лицо. Только того что слюной не брызжет от злости.
        - Я тебя должна спрашивать? - поднимаю одну бровь и с вызовом смотрю на Михаила.
        - Бесячая зараза, - цедит сквозь зубы.
        - Знаешь что? Пошел ты! Зачем вообще пришел?
        - Потому что у меня массаж.
        - Ну так раздевайся тогда и ложись! Какого черта ты мне тут устроил выяснение отношений?!
        - Хорошо, - резко отвечает он и начинает срывать с себя одежду.
        Ох, Уля, непостоянная ты девочка, что ж ты пялишься-то так на оголенные участки кожи?
        Я не хочу наблюдать за ним, но взгляд сам цепляется за прокаченные мышцы, широкие плечи, вены на руках и голую задницу. И этот раздевается! Сговорились, что ли?
        - Трусы можно оставить.
        - Надо было это Марку говорить!
        Миша забирается на кушетку, на которую я едва успеваю постелить одноразовую простынку.
        - Полотенце. - Кидаю в него махровой тканью, но она планирует на пол.
        - Будешь таким, как Марк выдавать.
        - Да что ты прицепился к нему?
        - А то, что не смог дозвониться к тебе, а Марк был рядом! И я попросил его всего лишь предупредить тебя, что я опоздаю!
        - Ну да, в салон же позвонить не судьба, - бубню я, открывая бутылочку с маслом. - Ложись на живот.
        - Не хочу. Массажируй сегодня переднюю часть. В прошлый раз мы до нее толком не дошли.
        - А что? Колени ноют? Так это старость, батенька.
        - Старость? - прищурившись переспрашивает он.
        - Мгм.
        Я жду, что Миша сейчас на меня набросится и сделает что-нибудь эдакое. Откровенно говоря, мое «междуножье» в этом прямо нуждается. Но этот предатель полностью игнорирует меня. Вытягивает руки по швам и закрывает глаза, оставляя меня пялиться на его детородный орган. Вот зараза, у него член даже в спокойном состоянии выглядит внушительно. Ну ладно. Массаж - так массаж.
        Я щедро наливаю масло на его грудь, отставляю бутылку и начинаю втирать его в кожу, медленно скользя по ней и очерчивая каждую мышцу. Чертов Аполлон, который меня бесит своей безупречной внешностью.
        - Ты долго будешь мусолить? Я на массаж вообще-то пришел, а не за поглаживаниями. Это мне и другие сделают.
        - Да?! - резко повышаю голос. - Ну так и вали к другим!
        Я делаю шаг назад. Миша открывает глаза и смотрит на меня с ленивой улыбкой.
        - Это ревность, Белка? Или мне показалось?
        - Тамбовский волк тебе Белка, - рычу я. - Вставай. Иди ищи себе другого массажиста.
        - Нет, так это не работает, Ульяна. Я плачу деньги за массаж. Оплатил, если быть точным. Ты - наемный работник, который должен выполнять свои обязанности. Поскольку твоя обязанность - делать массаж… Делай, Белка. Только не поглаживай, а массажируй.
        - Я вообще-то прогревала мышцы, - цежу сквозь зубы. Как же он меня бесит! Просто до колик!
        - Вообще они у меня прогрелись, пока я, как придурок, несся в салон за своим гребаным массажем! - Рычит как зверь. Лютый, но все равно сексуальный. Мне даже хочется хныкать от отчаяния. Такая внешность и харизма досталась такому… Эх. - Так что массажируй, Белка.
        Миша снова ложится на спину, а я нерешительно подхожу к нему под внимательным пронзительным взглядом. Пальцы почему-то дрожат, когда я снова касаюсь его кожи. Чувствую же, что мышцы непрогретые, но раз он считает, что крепатура и ломота в мышцах для него ничего не значат, что ж, я могу устроить ему такую пляску. Прикладываюсь от души, насколько хватает сил. Моя злость крепнет с каждым движением. Я работаю под неусыпным взглядом, который словно придавливает меня к полу. Ненавижу его! Вот прямо ненавижу! И больше всего, наверное, за то, что запала на него. И вообще, зачем вот он пришел? Поиздеваться надо мной? Передам его своей коллеге Алисе, она будет счастлива. Будет щебетать, кружиться вокруг Михаила в надежде заполучить такого самца. Отчаявшаяся выйти замуж за приличного мужчину охотница за сокровищами. Они станут прекрасной парой. Я настолько ухожу в свои мысли, практически проклиная эту потенциально счастливую парочку, что не замечаю, когда рука Миши взлетает вверх и перехватывает меня за запястье.
        - Ты долго будешь морозиться? - спрашивает он.
        - Я же Снегурочка.
        - Ты - Белка, а не Снегурочка.
        - Помнится, в новогоднюю ночь ты назвал меня один раз Снегурочкой.
        - Обознался.
        - Как видишь, нет. Я умею морозиться.
        - Уметь и морозиться - это разные вещи. Уля, - зовет он после некоторой паузы. Я из-за Миши уже половину нижней губы себе сгрызла, кошмар какой-то. - Иди сюда.
        Миша подтягивает меня к себе за руку и тянет, пока я не нависаю над ним. Приходится свободной рукой упереться в кушетку.
        - Ну привет, - с улыбкой произносит он.
        - О, все? Дракон внутри тебя сдох? - Ёрничаю я.
        - Дракон внутри меня жаждет крови и секса, - тише отвечает он, притягивая меня еще ближе и на несколько секунд жадно впивается в мои губы поцелуем. - Еще раз увижу рядом с тобой голого мужика - ты будешь нести ответственность за его смерть.
        Перехватив меня за затылок, Миша целует шею, а мои глаза закатываются от умопомрачительных ощущений. Рука сама тянется к его обнаженной груди, ползет по животу, пересчитывая идеальные кубики, и ладонь наконец смыкается вокруг уже твердого члена.
        - Не угрожай. Ты мне не парень.
        - Я никому не парень, я - мужчина, - между поцелуями вставляет Миша. - Сбрасывай одежду, я соскучился.
        - Не буду. Ты пришел на массаж, а не на сеанс секса.
        - С тобой это одно и тоже. Ты даже можешь отдохнуть от своих профессиональных обязанностей, лечь на кушетку, расслабиться и просто позволить мне сделать свое дело.
        - Чертовски привлекательная перспектива: посередине дня забить на работу.
        - Тебя только это привлекает, бесстыжая девочка?
        Парой стремительных движений Миша оказывается стоящим на полу, а я - сидящей на кушетке. Я даже охнуть не успеваю. Он снова впивается в мои губы, пока алчущие руки срывают с меня одежду.
        - У нас осталось совсем мало времени.
        - Тебе много не понадобится, - фыркаю я, просто чтобы подразнить, и тут же оказываюсь стоящей на полу спиной к Мише.
        Он грубо наклоняет меня, укладывая грудью на кушетку, буквально сдирает с меня брюки с трусиками и врывается, даже не проверив, готова ли я.
        - Это из-за Марка ты так возбудилась? - рычит мне на ухо, толкаясь с такой силой, что кушетка жалобно скрипит ножками по полу, на пару сантиметров проезжая вперед.
        У меня подкашиваются ноги от такого бесцеремонного вторжения, и закатываются глаза от удовольствия. Миша - первый в моей жизни мужчина, который умеет каждый раз трахаться как в последний раз. Дед Мороз - или Санта, или кто там еще - явно услышал мое желание, загаданное на Новый год. Одно пугает: долго в таком режиме я вряд ли продержусь. Я сейчас не о том, что быстро приду к финишу, это как раз не плохо, а о том, что так и стереться можно. Миша как отбойный молоток, который не ведает пощады. Перехватывает меня за подбородок и поворачивает лицом к себе, снова целует жадно и дико, не переставая вонзаться в меня. Я так остро чувствую места нашего соединения. Вот его грудь трется о мою спину, а пальцы, несмотря на грубую хватку, ласкают подбородок. Губы нежничают с моими, зубы прикусывают. Наше дыхание смешивается, тихие стоны наполняют комнату, перебивая негромкую музыку и звонкие шлепки наших бедер. Это симфония для моих ушей. Кабинет заполняет мускусный запах секса, в котором я плаваю и тону. Миша снова укладывает меня грудью на кушетку, перехватывает за бедра и ускоряется. Каждое его движение
заставляет меня дрожать, потому что член попадает в идеальную точку внутри меня. Я крепко зажмуриваюсь и громко выдыхаю:
        - Миша, я близко.
        - Давай, Белка, - рычит он в ответ, еще сильнее ударяя бедрами о мои, и мир наконец взрывается ярким фейерверком.
        Кровь горячей волной проносится по организму, сосредотачиваясь в конечной точке, и я уплываю. Через несколько грубых толчков Миша выходит из меня, и я чувствую, как на попку брызгают теплые капли. Спустя пару секунд тяжелое тело Миши прижимает меня к кушетке.
        - Если бы мог потом тебя собрать как было, я бы сейчас растерзал тебя за то, как ты выглядела, когда я вошел. Уля, точно ничего не было? Я должен знать, если был хотя бы поцелуй.
        - Не было, - вяло отвечаю я.
        - Моя Белочка, - шепчет Миша, обволакивая меня своими ручищами и крепче прижимая к себе.
        - Твоя, - отвечаю на автомате, голова уже совсем не соображает.
        Мне так хорошо, что, кажется, я на несколько секунд отключаюсь и прихожу к себя только тогда, когда Миша проводит губами по моему затылку. Волоски встают дыбом, и я вздрагиваю от этих ощущений.
        - Наше время подходит к концу, - со вздохом говорит Миша.
        - Мы скоро умрем?
        - Практически. Знаешь, говорят, расставание - это маленькая смерть?
        - Да вы романтик, Михаил.
        - Это ты меня таким сделала. - Он выпрямляется, берет салфетки со столика неподалеку, помогает мне вытереться, а потом и одеться. - Футболку переодень, пока не пришел новый клиент.
        - А что, вымазал?
        - Нет, она наизнанку.
        - Ах, это…
        Под внимательным взглядом Миши я снимаю футболку, выворачиваю ее и снова надеваю.
        - Почему ты опоздал на массаж?
        - Вечером покажу.
        - В смысле?
        - Вечером покажу, сказал же. - Он целует меня в губы и натягивает куртку поверх свитера. Одевается Миша за несколько секунд, вот что значит армейская закалка.
        - Я вечером занята.
        Миша снова целует меня так, что начинает кружиться голова, а потом оставляет и идет к двери.
        - Конечно занята. Мной. - Он подмигивает и выходит из кабинета. А я остаюсь стоять и задаваться вопросом: «Что это сейчас было?»
        Глава 15
        Рабочий день пролетает в мыслях о нем. Мне даже приходится иногда прикусывать губу, чтобы не улыбаться так широко. Вряд ли клиенты поймут, особенно мужчины. Обычно улыбка от молодой массажистки перенаправляет их мысли в очевидную сторону.
        Попрощавшись с Машей, я вылетаю из салона, наконец позволив себе улыбку на все тридцать два. Ладно, тридцать, я уже лишилась двух зубов мудрости. Администратор салона весь день пыталась допросить меня, что произошло и кто эти мужики, которые учинили скандал, но покраснела, когда я упомянула Марка. И тогда допрашивать начала уже я. Оказывается, младший брат Миши включил на полную свое медвежье обаяние, и Маша была пленена. Вечером она идет с ним на свидание. Марк с Мишей отличаются внешне. У них похожи глаза и улыбка, но на этом сходство заканчивается. Миша более сухопарый и жилистый. Он выше брата и немного шире в плечах. Марк действительно похож на медведя. Крупный, подкаченный и немного неуклюжий. Но такого доброго медведя, и это видно по его взгляду. Он легкий в общении и любит шутить, как и Миша. Но от последнего веет некой загадкой с легкой ноткой опасности. Привлекательные черты, которые меня к нему так и манят. И ведь знаю, что, наоборот, таких мужчин стоит остерегаться, но лечу к нему через всю парковку, чтобы упасть в раскрытые объятия и дать себя потискать через пуховик.
        - Почему шарф развязан? - укоризненно бормочет Миша между поцелуями. - Шапка где?
        - Вот. - Поднимаю руку, демонстрируя ему головной убор.
        Миша выхватывает шапку и надевает ее на меня, поправляя волосы, чтобы не лезли в лицо.
        - Почему вся нараспашку, Уль?
        - Жарко.
        - Жарко ей, - бурчит он. - Холодно всем, кроме Белки.
        - Так любовь греет, - брякаю я, а потом только спохватываюсь. Но уже поздно. Миша прищуривается и всматривается в меня.
        - Какая еще любовь?
        - Эм-м-м, так просто говорят.
        - Белка, если это не любовь ко мне, то тебе лучше быстро разлюбить.
        - Почему это? - Я веселюсь, глядя на его реакцию. Миша так сцепил зубы, что того и гляди скрежетать начнут.
        - Потому что мать моих детей не может любить левого мужика.
        Я давлюсь холодных воздухом и закашливаюсь. Смотрю на Мишу расширенными глазами.
        - Это в каком смысле - «мать твоих детей».
        - Не двоих, троих.
        - Я сказала «твоих»! Не двоих!
        - Или четверых, - задумчиво бормочет он, чем выбешивает меня еще сильнее. - Два пацана… нет, три пацана и одну принцессу. Должна же у папы быть отдушина.
        - Да какого хрена сейчас происходит?! - выкрикиваю я и топаю ногой.
        Миша наконец поворачивается ко мне и лукаво улыбается. Сгребает в охапку и целует в кончик носа.
        - Ну так в кого ты там влюбилась, Белочка?
        - Ни в кого, - обиженно бурчу я.
        - Совсем ни в кого?
        - Совсем.
        - Ну давай же, признавайся.
        - Не буду.
        - Уля…
        - Отстань. Сказала же, просто фраза.
        - Значит, просто фраза, - задумчиво произносит он. - Ну-ну. А мне вот хватит смелости признаться, что я в тебя по уши.
        Меня окатывает горячей волной, а вслед за ней бегут мурашки.
        - Ты не мог.
        - Еще как мог.
        - Нет.
        - Да. Уль, так тяжело поверить?
        - Ну да. Мы знакомы всего ничего.
        - Представляешь себе, какое мощное у тебя женское начало, что я уже влюбился?
        - Это у тебя мощное кончало.
        Миша запрокидывает голову назад и хохочет. Громко, заливисто и так заразительно, что я не сдерживаюсь и смеюсь вместе с ним. Наконец он снова опускает голову и смотрит на меня светящимися глазами.
        - Кончало у меня мощное, да. Настолько мощное, что ты не устояла.
        - Ой, ты слишком самоуверен.
        - Так и есть. - Миша подмигивает. - Но ты все равно должна знать, что ты - моя любимая Белочка.
        - Прямо таки любимая.
        - Таки да.
        Миша наклоняется и утягивает меня в головокружительный поцелуй, от которого все витавшие до этого мысли о сопротивлении рассыпаются в прах.
        - Перестань меня возбуждать. - Наконец отрываюсь от его требовательных губ.
        - С чего это?
        - У меня скоро мозоли там будут.
        - Там - это между ног?
        - Ну да.
        - Откуда им там взяться, Уля? - снова прищурившись, спрашивает Миша. - Или я там не один бываю?
        Я резко отрываюсь от него и делаю шаг назад. Дергаю намеревающийся свалиться шарф и резко наматываю вокруг шеи.
        - Да пошел ты!
        Резко разворачиваюсь, но не успеваю сделать и пары шагов, как взлетаю в воздух, подхваченная за талию.
        - Пусти меня, Варвар! - Луплю Мишу по руке, но ему все равно. Толстокожий бегемот. Все ему нипочем! - Пусти сказала! Никуда с тобой не поеду!
        - Девушка, может, вызвать полицию? - спрашивает женщина, выходя из соседней машины.
        - Эй, мужик, ну-ка отпусти девушку! - рявкает громила немного поодаль, и я выдыхаю. Если бы меня на самом деле хотели обидеть, то неравнодушные люди пришли на помощь. Это внушает уверенность.
        - Да! Отпусти! - кричу я, и Миша наконец ослабляет хватку. Расхристанная, я вырываюсь из его объятий и отскакиваю на пару шагов.
        - Уля, - зовет он, хмурясь.
        - Я же сказал: оставь девочку! - раздается уже ближе ко мне.
        - Пошел нахер! Тебя это не касается! - рявкает уже порядком заведенный Миша. - Уля, сядь в машину.
        - Я с тобой никуда не поеду, - упрямлюсь уже просто из принципа. Да он же меня почти шлюхой обозвал! Складываю руки на груди и хмуро смотрю на него. - Не знаю, каких девушек ты встречал до этого, и что они позволяли говорить о них, но, задав мне этот вопрос, ты меня оскорбил!
        - Ну прости. Я пошутил.
        - Засунь себе свои шутки знаешь куда?
        - Куда? - цедит он сквозь зубы.
        - В карман! - отвечаю таким тоном, что осталось только показать язык, чтобы проявить всю силу своего ребячества.
        - Ульяна, мать твою! Сядь в машину!
        - Нет!
        - Ты сама начала про мозоли!
        - Потому что ты сильно грубо тра…
        Я резко замолкаю, осознав, что свидетелей нашей перепалки стало больше. Теперь человек шесть наблюдают за нами, и в их числе администратор Маша и мастер депиляции Алина. Вот черт! Я резко разворачиваюсь и, опустив голову, несусь к остановке. Слышу, как Миша окликает меня, а потом предлагает идти к черту. Я показываю ему средний палец, не оборачиваясь, а потом слышу хлопок дверцы машины и визг тормозов на обледеневшем асфальте. Дурак, сейчас так опасно ездить. Но какое мне вообще дело? Он меня шлюхой обозвал! Миша проносится мимо меня, даже не притормозив, и я, поддавшись порыву, показываю ему язык. Дохожу до поворота, трижды поскользнувшись и, как только сворачиваю за дом, врезаюсь в широкую мужскую грудь. В нос тут же ударяет знакомый древесный парфюм, а на плечи ложатся тяжелые руки.
        - Повыпендривалась? Молодец. А теперь поехали, - рычит Миша.
        - Куда? - спрашиваю дрожащим голосом, глядя в злющие глаза. Невольно оглядываюсь в поисках спасения, но, как назло, людей вокруг нет. Вдалеке у остановки топчутся несколько человек, но в тени здания нас с Мишей практически не видно. И даже если я закричу, меня вряд ли кто-то услышит из-за оживленного движения на проспекте. Снова смотрю на Мишу.
        - Уля, не беси меня!
        - Да куда ты меня тащишь? - взвизгиваю я, когда Миша начинает волочь меня к машине. Практически за шкирку, как паршивого котенка.
        - Сюрприз, блядь, буду показывать! - рявкает он, заталкивая меня в машину.
        - Какой? Какой сюрприз? - голос предательски дрожит, выдавая мой страх.
        Пристегнув меня, Миша захлопывает дверцу и обходит машину. Занимает водительское место и, заведя мотор, срывается с места. Мы едем по городу, застревая в небольших пробках, но не говорим друг другу ни слова. Я боюсь и злюсь, а он, кажется, вообще в ярости. Его пальцы нервно барабанят по рулю, а мои крепко прижимают сумку к груди. Я не знаю, куда он везет меня, и даже не пытаюсь это выяснить. Позже узнаю.
        Когда мы покидаем пределы города, к горлу поднимается паника. Я достаю телефон и быстро печатаю сообщение Оле:
        «Мы с Лавровым поругались. Он везет меня за город. Если я умру, не забудьте выбросить творог из холодильника, будет вонять»
        Через минуту приходит сообщение от подруги: «Ахахахах, дурында»
        И все?! И это, блин, после стольких лет дружбы?! Меня везут убивать и закапывать в ближайшей посадке, а она поржала и назвала меня дурындой?! Теперь я просто обязана умереть, превратиться в призрака и сделать так, чтобы она за одну встречу со мной состарилась, покрылась морщинами и поседела. Ну зараза! Достану ее и с того света.
        Мы подъезжаем к большому дому с высокими воротами, из-за которых я слышу собачий лай, как только Миша открывает свое окно. И это не милое тявканье, нет. Это, блин, такой лай, от которого кровь стынет в жилах. Я съеживаюсь на своем месте. Ладно бы просто замочил меня, но вот быть растерзанной собаками - это куда страшнее перспектива. Миша сигналит, и ворота отъезжают в сторону, впуская нас. Мои глаза лезут на лоб, когда я вижу, как машину окружают три здоровенных кане корсо. Мне становится плохо. Я так сильно боюсь собак, что невольно выполняю главное правило при встрече с ними: замереть и не двигаться. Да я гребаный чемпион по игре в каменное изваяние, когда эти животные оказываются рядом со мной! Мой максимум - это болонка, которую я могу погладить. И то только потому, что я верю в то, что она не обгладает мое лицо. А эти монстры вполне способны. Вон как зыркают своими злющими глазищами. И скалятся так, словно я их ужин.
        Глядя на исчадие ада, я не замечаю, как Миша оказывается у моей двери и распахивает ее, заставляя меня вскрикнуть.
        - Уль, ты чего? Идем. - Он протягивает мне руку, а я отшатываюсь от нее.
        - Мишенька, делай со мной, что хочешь, только не отдавай на растерзание собак. Я стану твоей сексуальной рабыней. Трахай, сколько хочешь. Я даже не буду жаловаться на мозоли и боль в междуножье. Я буду исполнять все твои прихоти. Даже в попку дам, хочешь? Только увези меня отсюда.
        Я так быстро тараторю, что начинаю задыхаться и, как только замолкаю, чтобы сделать новый вдох, слышу смех недалеко от машины.
        - Ого, Миха, я не думал, что твоя Белочка так сильно боится знакомиться с твоей родней.
        Глава 16
        Перевожу взгляд на Марка, который треплет холку одной из собак и бесстыдно ржет надо мной. Я чувствую, как сильно краснею. Лицо горит не меньше, чем легкие от недостатка кислорода. Миша сжимает губы, прикусывая их изнутри, только бы не присоединиться к смеху брата. Я вижу, что у него на глазах даже выступают слезы от того, как сильно он сдерживается.
        - Миша! - зовет его с крыльца женщина. - Ну что вы там на морозе делаете? Заходите в дом уже! Марк, бегом в дом!
        - Иду, мам! - отзывается Мишин брат и, еще раз хохотнув, уходит, а за ним трусит та самая собака, которую он трепал.
        Я перевожу испуганный взгляд на Мишу.
        - Это твоя… ик… семья здесь живет?
        - Ну да. - Миша широко улыбается. - Хочу тебя с ними познакомить.
        - Рановато.
        - Для тех, кто не уверен в своих чувствах, а я в своих уверен.
        - Я в своих вообще не уверена. Ни разу. Миш, ну вот совсем.
        Я не знаю, чего теперь боюсь больше: свидания с собаками или с семьей Миши.
        - А тебе и не надо. Я буду уверен за нас двоих. Давай, Белочка.
        Миша шире распахивает дверь и делает шаг в сторону, протягивает мне руку и ждет, пока я обопрусь на нее, чтобы выйти. Я опускаю взгляд. Как раз передо мной сидит исчадие ада и смотрит на меня своими глазищами, разинув пасть. Мне кажется, что стоит лишь высунуть ногу из машины, как она сразу же угодит прямиком в собачью утробу, и будет перемолота огромными зубами с давлением в сколько-то там атмосфер. Кошмар наяву, не иначе. Пытаюсь отодвинуться подальше, но Миша перехватывает меня за предплечье и наклоняется, всматриваясь в мое лицо.
        - Ты собак, что ли, боишься?
        - Миш, отвези меня домой, - дрожащим голосом произношу я. Стараюсь, чтобы он был твердым и уверенным, но с треском проваливаю это задание. - Если бы ты поставил меня в известность, что мы едем к твоей семье, то я бы отказалась. Но ты не оставил мне выбора, это нечестно.
        - Если бы я дал тебе выбор, ты бы начала выпендриваться и отказалась бы, как ты сама заметила. Но я его тебе не дал, так что придется поужинать с ними.
        - Я не пойду.
        - Уля, блядь… - цедит он сквозь зубы.
        - О! Точно! - выкрикиваю, сложив руки на груди. - Ты назвал меня блядью, так что я с тобой никуда не пойду!
        - Когда это я тебя так назвал? Ты ненормальная, что ли?
        - Там, на парковке! Ты сказал, что не один меня трахаешь!
        - Я такого не говорил!
        - Сказал! Может, не такими словами, но сказал!
        - Так вот почему ты взбеленилась? - Этот засранец улыбается, а мне хочется хорошенько вмазать ему по лицу, чтобы стереть эту ухмылку. - Ты, Белка, дурочка, хоть и красивая. Моя дурочка, - ласковее добавляет он.
        Миша сгребает меня в охапку и, отстегнув ремень безопасности, резко дергает на себя так, что я повисаю на самом краю сиденья. Мне ничего не остается, как вцепиться в куртку Лаврова И обхватить его талию ногами, чтобы псина не отгрызла мне конечности. Миша пользуется этим и вытаскивает меня из машины, а я как обезьянка карабкаюсь по нему вверх, боясь дать собаке даже шанс обнюхать мои ноги.
        Миша захлопывает дверцу и несет меня в дом, а я с ужасом смотрю на собак, семенящих за ним и фыркающих, когда они принюхиваются к нам.
        - Сейчас я пойду с тобой, но только потому что ты не оставил мне выбора. Но после ужина ты отвезешь меня домой и исчезнешь из моей жизни.
        - Помечтай, - спокойно произносит Миша, поднимаясь на крыльцо.
        - Не смей мне перечить!
        - О, я вижу, ты привел достойную девушку в дом.
        Я замираю, когда слышу незнакомый мужской голос. Все мое тело напрягается, и я застываю как при встрече с собаками. Шестое чувство подсказывает, что на мою спину сейчас смотрит отец Миши, и в который раз за день я краснею, осознав свое неловкое положение. Теперь осталось только провалиться сквозь землю или умереть. Ох, лучше бы он отдал меня на растерзание псинам.
        - Пап, пропусти, Уля собак боится.
        - Серьезно, что ли? - хмыкает мужчина. - Тогда ей тяжело придется. Мы - заводчики кане корсо.
        Клянусь, впервые в жизни я хочу впасть в состояние анабиоза. Просто прикинуться мертвой, чтобы меня наконец оставили в покое. Подкинули под дверь квартиры, где я живу, а там бы девочки меня как-нибудь откачали. Это же форменный писец! Жизнь такая шутница, нет слов.
        Миша заносит меня в теплую прихожую и пытается поставить на пол, но мои конечности так задеревенели, что сейчас меня можно оторвать от него только с кусками куртки и, наверное, самого Лаврова.
        - Уль, ну все, собаки остались на улице. Давай, Белка, отлепляйся от меня.
        Миша пытается отодрать мои руки и расцепить ноги, а я с ужасом смотрю в улыбающееся лицо его отца и понимаю, что не могу. Ни с родителями его знакомиться, ни с собаками сосуществовать. Какой бы Миша распрекрасный и влюбленный ни был, я порву с ним просто чтобы больше никогда не приезжать в этот ужасный дом.
        - Рад познакомиться, Ульяна. - Отец Миши подходит ближе и пожимает мою ледяную руку, которая мертвой хваткой впилась в воротник куртки. - Меня зовут Тихон Михайлович.
        - И я рада, - выдавливаю из себя сипло. - А Мишу зовут Михаил Тихонович, - зачем-то ляпаю очевидное.
        Папа Миши улыбается шире.
        - Я в курсе, сам давал ему имя.
        - Прямо таки сам, - слышу за спиной веселый голос. - Сынок, ну-ка, повернись, покажи мне свою девушку.
        Миша разворачивается, и я оказываюсь лицом к дому. В проходе широкого коридора стоит симпатичная высокая женщина. Она одета в темный бархатный спортивный костюм, поверх которого повязан фартук, о который она вытирает руки.
        - Красивая, Миш. Здравствуй, Ульяна.
        - Здравствуйте, - тихо отвечаю я.
        - Я - Инна Владимировна.
        - Очень приятно, - еще тише.
        - И мне, детка. - Она подходит ближе и гладит меня по тыльным сторонам ладоней. - Ну все, можешь отпускать, ты в безопасности.
        - А собаки?
        - А собаки остались во дворе. В доме только щенки, но они тебе наверняка понравятся.
        - Большие?
        - Нет. - Она качает головой и ласково мне улыбается.
        - Давай, Белочка, - шепчет Миша мне на ухо. - Я подстрахую.
        Мои пальцы наконец медленно разжимаются, а ноги выпрямляются. Все тело гудит, мышцы одеревенели от испуга. Ноги дрожат, когда Миша ставит меня на пол. Тихон Михайлович обходит нас и присоединяется к жене.
        - Ждем вас в столовой.
        Они покидают коридор, а я утыкаюсь носом в воротник Мишиной куртки и стону.
        - Господи, позорище какое! Что они обо мне подумают?
        - Что у тебя кинофобия, - отвечает Миша, стягивая с меня шапку, а потом гладя по волосам.
        Я поднимаю голову и смотрю на него.
        - Что это такое?
        - Боязнь собак.
        - Откуда ты об этом знаешь?
        - Пойдем, сядем за стол и я все расскажу.
        - При всех?
        Миша усмехается.
        - При всех. Их там не так много. Родители, мы, Марк и моя младшая сестра Вика.
        - Божечки, еще и сестра. - Снова прячу лицо в его воротнике.
        - Все будет хорошо, я рядом. Давай раздеваться.
        - Совсем? - с ужасом спрашиваю я, и Миша прикусывает нижнюю губу, видимо, чтобы не рассмеяться.
        - Мда, торкнуло тебя. Нет, Белка, не совсем, только верхнюю одежду снимем, ладно?
        - Мгм.
        Я хмурюсь, пытаясь вернуть свой мир на орбиту, но выходит пока с трудом. Миша разматывает мой шарф, помогает снять пуховик, а потом и сапоги. Я смотрюсь на себя в зеркало и быстро начинаю приглаживать волоски, которые встали дыбом. От страха, что ли? Миша берет меня за руку и ведет вглубь дома.
        - После такой встречи твои родители запретят тебе жениться на мне, - шепчу я.
        - Переживаешь? - Он подмигивает. - Мне уже тридцать два, маленькая, я сам решу, на ком жениться.
        - Зачем ты завел меня в ванную? - Я осматриваюсь, когда Миша закрывает за нами дверь.
        - Помыть руки.
        Он открывает кран и кивает, чтобы я подошла. Я покорно встаю рядом и засовываю руки под теплую воду.
        - Ну вот, опять не надела варежки, руки ледяные, - сетует Миша.
        - Миш, я не переживаю. Я же не прошу жениться на мне. И вообще рано такие разговоры вести.
        - Так, Белка, отмирай. Меня беспокоит, что ты думаешь с задержкой. Нормально себя чувствуешь?
        - Мхм. Только страшно немножко.
        - Не переживай, тебе нечего бояться.
        Намылив мои ладони, Миша смывает пену, а потом вытирает, уделяя внимание каждому пальцу. Я начинаю успокаиваться, наблюдая за его действиями.
        - Миш?
        - М?
        - Ты правда считаешь меня шлюхой?
        Он тяжело вздыхает и смотрит на меня.
        - Это правда была неудачная шутка, прости. А ты правда считаешь, что я слишком груб в постели?
        - Нет, - тихо отвечаю я. - Я считаю, что ты идеальный. В постели, - добавляю через пару мгновений, а то зазнается еще.
        Миша отбрасывает полотенце на раковину и, заключив мое лицо в ладони, наклоняется и нежно целует. По телу разливается тепло, когда горячий язык проникает ко мне в рот. Я прижимаюсь ближе к Мише, наконец понемногу успокаиваясь.
        - Я знаю, что еще рано говорить об этом, - произносит он, прижавшись своим лбом к моему, - но я хочу, чтобы ты была уверена в том, что рядом со мной ты в безопасности.
        - А почему рано?
        - За такой короткий срок не построишь доверие.
        - Ну да.
        - Пойдем?
        - Да.
        - Миша, полотенце повесь на место!
        Я дергаю головой на голос Мишиной мамы за дверью, а потом смотрю на брошенное на раковину полотенце и перевожу взгляд на Мишу.
        - Откуда?..
        - Она у меня умеет предсказывать и видеть через стены.
        - Правда, что ли? - ахаю я. В голове тут же проносятся все мои пошлые мысли о старшем сыне Инны Владимировны, и меня охватывает ужас. А что, если она и мысли читает? Господи, стыдобища-то какая? Вот почему она мне улыбалась в прихожей? Потому что понимала все, о чем я думала?
        - Я пошутил, - улыбнувшись, отвечает Миша. - Она просто знает, что я всегда его бросаю на раковине.
        Я шумно выдыхаю.
        - Честно не умеет читать мысли?
        - Я этого вообще не говорил.
        - А, ну да. Это уже я додумала.
        Миша качает головой и, улыбаясь, приобнимает меня за талию и ведет на выход из ванной.
        - Ты самая уникальная девушка из всех, кого я встречал в своей жизни. - Он наклоняется ближе к моему уху и шепчет: - И за это я тебя просто обожаю.
        Глава 17
        Миша заводит меня в столовую, где за большим овальным столом сидит все семейство Лавровых. Я мешкаю на входе, но он подталкивает меня, немного крепче сжав за талию.
        - Так, теперь здесь из незнакомцев только Вика. Но не обращай на нее внимание, как она не обращает его на остальных.
        Я во все глаза пялюсь на молодую девушку, сидящую за столом в наушниках и смотрящую в телефон. На вид ей лет пятнадцать-шестнадцать.
        - Вика, телефон! - строго произносит Тихон Михайлович, и дочка, закатив глаза стягивает наушники с головы и убирает гаджет со стола.
        - Вик, это моя Белочка, - произносит Миша.
        Его сестра поднимает голову и с интересом смотрит на меня, а потом хмыкает, переведя взгляд на брата.
        - Я бы подумала, что ты уже допился, но мы же ее тоже видим.
        - В смысле? - тихо спрашиваю я Мишу.
        - Один-один, козявка, - улыбнувшись отвечает Миша. - Это Ульяна. Уля.
        - Приятно познакомиться, - отзывается его сестра. Она не выражает бешеной радости от моего появления, но хотя бы не кривится и всем своим видом не выражает недовольства, что уже делает мою жизнь немного легче.
        - И мне, - отвечаю.
        Миша проводит меня к столу и усаживает, сам занимает соседний стул.
        - Может, твоей маме нужно помочь? - спрашиваю я.
        - Ты видишь, даже Вика не дергается? Когда мама готовит и накрывает на стол, мешать ей опасно для здоровья.
        - А почему?
        Мы слышим несильный грохот со стороны кухни, и я инстинктивно поворачиваюсь в ту сторону. Улавливаю движение боковым зрением, и перевожу взгляд на Тихона Михайловича. Он легонько качает головой, глядя на меня.
        - Инна - это катастрофа на кухне. Она прекрасная хозяйка, великолепная мать, она потрясающе вкусно готовит, но ненавидит, когда ей мешают на кухне. Там сейчас такой бардак, что входить туда попросту страшно. Зато после ужина она все это вымоет до блеска. Не ляжет спать, пока не наведет марафет.
        - Ну, может, ей как раз потому и нужна помощница? Она бы колдовала над ужином, а помощница тут же убирала?
        - Вика как-то попробовала.
        - Ага. Думала, моя мама святая женщина, которая не умеет материться. Я от нее услышала больше, чем от пацанов в школе.
        - Такие подробности, допустим, можно было бы опустить, - как бы между прочим замечает отец семейства. Я улыбаюсь. Лавровы очень похожи на мою семью. Они тоже со странностями, но с добрыми и веселыми.
        Наконец в столовой появляется Инна Владимировна и ставит на стол большую форму для запекания, в которой до сих пор приятно шипит запеченное мясо. Я окидываю взглядом стол. Два вида салатов, два вида гарниров, закуски, запеченное мясо и рыба, судя по всему, приготовленная на гриле.
        - Вы так каждый вечер ужинаете? - спрашиваю, не сдержавшись.
        - Как «так»? - Инна Владимировна застывает, не донеся до жаропрочной формы вилы для мяса. Выглядит зловеще, когда зубцы направлены прямо на меня.
        - Ну, обильно, - выдавливаю из себя, немного ближе подвигаясь к Мише.
        Его мама широко улыбается, бросив взгляд на сына, и наконец приступает к раскладыванию мяса по тарелкам.
        - Нет, далеко не всегда. Начнем с того, что наши сыновья достаточно редко к нам приезжают. Поэтому мы стараемся накормить их до отвала. К тому же, сегодня практически праздничный ужин в честь того, что наш старший сын наконец решил остепениться.
        - О, вы так говорите «наконец», как будто он у вас прямо гулящий.
        Инна Владимировна тихо смеется.
        - Не то чтобы гулящий, но ему уже тридцать два, а он все еще не женат.
        - Так это легко исправить, - со смехом говорю я, а потом затихаю, едва осознав, как это прозвучало. Сникаю и снова жмусь к Мише. Провальная шутка по всем фронтам. Что-то я сегодня все говорю невпопад.
        - И мы исправим, да, Белочка? - спрашивает Миша, прижимая меня к своему боку.
        Я киваю, а потом отрицательно качаю головой. Родители Миши смотрят на меня с умилением, как на несмышленого ребенка. Мне та-а-ак стыдно за себя. В меня как будто вселилась другая Ульяна, которая совершенно не умеет держать язык за зубами и вести себя в приличном обществе. А я ведь умею. Мама Алла сейчас, наверное, покачала бы укроизненно головой. Или изобразила фейспалм.
        Инна Владимировна кивает на мою тарелку.
        - Рыбу? Мясо?
        Я бросаю взгляд на стейки из семги и делаю очевидный выбор. Я еще никогда не ела красную рыбу. То есть, ела, но только тонкие копченные пластинки на бутербродах. А чтобы вот так, кусок запеченной на гриле… нет. Так что я не собираюсь упускать такой шанс.
        - Рыбу, пожалуйста.
        Инна Владимировна кивает.
        - Миша, поухаживай за Улей. Вик, мясо?
        - Не, мам, я уже рыбу начала.
        Когда мама Миши наконец раскладывает мясо всем желающим, она занимает свое место напротив Тихона Михайловича, и мы все приступаем к ужину.
        - Ульяна, а чем занимаются ваши родители?
        - Тиша, - строго шипит на него Инна Владимировна.
        - Все хорошо, - успокаиваю я ее. - Мой папа дальнобойщик, он ездит в основном по Европе, дома бывает примерно раз в месяц.
        - А мама? - подключается Инна Владимировна.
        - У меня мачеха. Я называю ее мама Алла. Она классная. Работает веб-дизайнером. - Улыбаюсь, с теплом вспоминая родных.
        Родители Миши кивают, к счастью, не задавая вопросы о моей матери-кукушке, которая вручила меня отцу, когда он вернулся из очередного рейса, и растворилась в закате. Мне было пять лет, и я несколько недель рыдала и выглядывала мамочку в окно. Теперь я просто ненавижу ее и обожаю маму Аллу.
        - Я обещал рассказать тебе про кинофобию, - говорит Миша.
        - О, кстати, да.
        - Миша страдал этим несколько лет, - вместо него начала Инна Владимировна.
        - Правда? - ахаю я.
        Она кивает.
        - Правда. Когда Мише было шесть, на него прыгнул ротвейлер. Он не кусался, не рычал, просто хотел поиграть. И это была даже не взрослая собака, а подрастающий щенок, но Мишка был мелким, а собака, встав на задние лапы, передними толкнула его в плечи, и он упал. С того дня у него был сильнейший страх. Ой, что мы только не делали, чтобы избавить от него. И по бабкам водили, и по врачам разным, и к гипнотерапевту заглядывали. Все даром. А потом как-то разговорились со знакомым, он сказал, что нам надо завести собаку бойцовской породы - хотя бы даже того же ротвейлера - чтобы Миша перестал бояться. Если он будет подрастать вместе со щенком, то станет легче к этому относиться. Так мы и поступили. Только купили не ротвейлера, а кане корсо. Суку Джину. Сначала Миша обходил ее десятой дорогой, а потом все же подошел и начал играть с ней. А дальше была такая любовь, не передать словами. Эту породу надо воспитывать в строгости, иначе они начнут бесчинствовать и шкодить. Так вот как-то Тиша наказывал Джину за то, что та погрызла телефон. Занес руку для удара, а Миша повис на его руке и стал кричать, что
вызовет полицию, чтобы они посадили отца за жестокое обращение с животными.
        - Павлик Морозов, блин, - качнув головой говорит Тихон Михайлович, но при этом по-доброму улыбается.
        - Это точно, - подтверждает Инна Владимировна. - Тогда-то мы и поняли, что надо идти к кинологам, чтобы правильно воспитать псину и заодно попросили специалиста объяснить Мише, что иногда применение жестокости к собаке - это не способ выплеснуть собственную агрессию, а воспитательный момент. Так мы познакомились с Ильей, нашим кинологом. Мы теперь с ним работаем на постоянной основе. В общем, все встало на свои места. Но потом Джина начала сходить с ума, когда у нее наступил детородный возраст. И как-то само собой получилось, что в нашем доме появился кобель, от которого Джина позже привела щенков. Вот так одно за другим потянулось. В итоге мы с Тишей бросили работу, купили дом за городом, оставив мальчишек жить в нашей квартире, а сами переехали со своими псами и всерьез занялись их разведением. Это если вкратце. Со временем парни продали квартиру и купили две отдельные в новостройке, где живут по сей день.
        Я улыбаюсь.
        - Здорово как. Не страшно было менять свою жизнь так кардинально?
        - Страшно, конечно. Но это был оправданный риск. Мы занимаемся любимым делом.
        - А ты, Уля? Миша говорил, ты массажист? - спрашивает Тихон Михайлович.
        - Да, это правда.
        - Любишь свою профессию или вынуждено ее получила?
        - Не скажу, что вынуждено, но я хотела быть дизайнером. Иногда я получаю заказы на дизайн логотипов, такого всякого по мелочи. Но на крупные толковые проекты у меня нет времени. Пару месяцев назад я прекратила работать сверхурочно. А раньше после салона еще моталась по городу со складной кушеткой, чтобы заработать больше.
        - А почему перестала?
        - Попала в больницу с переутомлением. Подруги настояли, чтобы я прекратила себя изводить.
        - Это все ради жилья? - спрашивает Миша.
        - Ну да, - отвечаю тихо, ковыряя вилкой в тарелке. Он с пониманием кивает, но никак не комментирует.
        Дальше разговор течет плавно и неспешно. Мы обсуждаем собак, немного политику, парни рассказывают о своей работе, а Инна Владимировна о тюльпанах, которые выписала из Голландии. Говорит, что Тихон Михайлович соорудил ей на заднем дворе палисадник и поставил калитку, чтобы собаки туда не добрались. Все потому что в прошлом году, пока родителей Миши не было дома, они сожрали все ее розы и раскурочили альпийскую горку. Дальше отец Миши рассказывает о том, что традиция называть сыновей Тихон и Михаил соблюдается в их семье уже пятое поколение, и Миша заверяет, что мы - мы! - продолжим эту традицию. Я не спорю с ним, знаю, что бесполезно. После ужина Инна Владимировна благосклонно принимает помощь по кухне. Мы с Викой быстро убираем со стола и в четыре руки перемываем всю посуду, пока мама Миши под рассказы о его детстве вычищает кухню до блеска. Мне нравится его семья. С ними спокойно и легко, они любят шутить. Я чувствую себя так, словно мы приехали к родственникам на выходные. Никакой скованности и неловкости, которые я испытывала в самом начале вечера. Наконец вытерев одну из раковин, я развешиваю
влажное полотенце на ручке дверцы и поворачиваюсь к Инне Владимировне.
        - Спасибо вам большое за прекрасный вечер, - говорю с улыбкой. - Я получила огромное удовольствие. Но нам, наверное, уже пора.
        - Это еще с чего вдруг? - мама Миши отрывается от натирания столешницы и смотрит на меня удивленно. - На ночь глядя?
        - Ну почему же на ночь? Только половина девятого.
        - Ну вот именно. И речи быть не может. Вы остаетесь до завтра.
        - Но мне завтра на работу, - возражаю я.
        - Я тебя отвезу. Будешь вовремя. - В дверном проеме встает Миша, сложив руки на груди. Краем сознания я в который раз отмечаю его привлекательность.
        - Миш, у меня даже одежды с собой нет.
        Он кивком подзывает меня к себе и, как только я останавливаюсь вплотную к нему, наклоняется и шепчет на ухо:
        - Зато у тебя есть запасное белье.
        - Нету, - отвечаю так же тихо.
        - Есть, - говорит Миша и подмигивает мне.
        - Миш…
        - Да брось, давай переночуем тут.
        - Это неудобно.
        - Неудобно спать на потолке, одеяло падает, - произносит Вика, протискиваясь мимо нас, и мы негромко смеемся.
        - Ну? - спрашивает Миша.
        - Хорошо, - выдыхаю я.
        - Вот и славно. Тогда пойдем я покажу тебе щенков.
        Он берет меня за руку и выводит из кухни.
        - А они там же, где большие собаки?
        - Папа увел больших кормить, так что они не придут. Обувайся. - Миша кивает на мои сапоги.
        Мне страшно и жутко интересно при этом. Но ведь он же сказал: с ним я в безопасности. Придется довериться.
        Глава 18
        - Уля, нет, я сказал! - он так строго разговаривает со мной, что хочется спорить просто чтобы подраконить его.
        - Ну Мишенька, - уговариваю, поднимая щеночка вверх к Мишиному лицу. - Ну посмотри, какая лапочка. Неужели твоя мама не разрешит?
        - Нет, конечно. Начнем с того, что я не собираюсь спать со щенком.
        - Ну ты можешь спать где-нибудь в другом месте, а мы с этим лапочкой вдвоем в кроватке.
        - Ульяна! - У-у-ух, какой он у меня строгий. - Я сказал: нет! Все, клади его на место и давай в дом. Скоро его родители вернутся.
        От одной мысли, что я могу снова столкнуться с устрашающими псами, по позвоночнику стекает капля холодного пота. Я в последний раз целую сморщенный нос щеночка и возвращаю его на большую лежанку, которая стоит в отапливаемом помещении. Это просторная котельная, но родители Миши обустроили все так, что теперь комната превратилась в собачий домик. Миша пояснил, что они живут здесь только зимой, в остальное время года носятся по двору, а спят в вольерах. Мы успеваем войти в дом как раз перед тем, как тяжелая силиконовая шторка шуршит, и в комнату входит одна из взрослых собак. Я тихо ойкаю и проскальзываю в дверной проем. Миша закрывает за нами дверь и ведет меня в гостиную. На диване развалился Марк, рядом Тихон Михайлович. Они смотрят какой-то фильм.
        - А мама?
        - Стелет вам наверху, - не поворачиваясь, отвечает отец Миши.
        - Может, помочь? - спрашиваю я.
        - Ну идем глянем. И я бы уже принял душ и завалился. - Миша вроде бы говорит это нормальным серьезным тоном, но при этом все равно играет бровями.
        - Даже не вздумай, - шиплю я.
        - Ты там про попку мне кое-что обещала.
        - Про это вообще забудь.
        - Это еще почему?
        - Давай так. Я куплю дилдо, оттрахаю тебя им в задницу. Если тебе понравится, я соглашусь на анальный секс.
        - Ты сейчас испортила весь романтический настрой, - кривится Миша.
        - Кстати, ты знаешь, что для мужчин массаж простаты очень полезен?
        - И она права. - Мама Миши появляется из ниоткуда, и я вскрикиваю от неожиданности, а потом густо краснею. Да что ж за поразительная способность попадать в неловкие ситуации? Еще парочка таких сегодня - и меня можно заносить во всемирно известную книгу рекордов. - Сынок, постелила вам в твоей комнате.
        - Там кровать маленькая.
        - Теснее прижметесь друг к другу.
        - Громко не стонать, - бросает, не поворачиваясь, Марк, а мои щеки начинают пылать еще сильнее.
        - Ты вообще должен был быть сегодня на свидании с Машей, - шиплю я.
        - Перенесли на завтра. - Он передергивает плечами так, словно свидание с девушкой совсем ничего для него не значит. А, может, так и есть. Глядя на Марка, смею предположить, что он не страдает от дефицита женского внимания.
        Миша хватает меня за руку и тянет к лестнице.
        - Идем уже.
        Он заводит меня в спальню, по которой совершенно невозможно сказать, что она принадлежит именно Мише. Нейтральные цвета, обычная, ничем не примечательная обстановка. Я кружусь на месте, разглядывая интерьер.
        - Почему мама называет эту комнату твоей?
        - Потому что я сплю в ней, когда приезжаю.
        Миша подхватывает с пола свой рюкзак и достает из него коробку, завернутую в подарочную бумагу. Подходит ко мне и протягивает ее. Я перехватываю и, подняв к уху, трушу. Внутри что-то глухо бьется о картонные стенки, но по звуку совершенно невозможно определить содержимое.
        - Что ты ее трясешь? Открывай, - с усмешкой говорит Миша.
        Я сажусь на край кровати и окидываю ее быстрым взглядом.
        - Почему ты сказал, что кровать маленькая? Нормальная.
        - По сравнению с траходромом, который стоит в моей квартире, она маленькая.
        - О, барин любит развалиться.
        - А то ты не в курсе. Открывай.
        Я разрываю подарочную бумагу - никогда не умела красиво распаковывать подарки - и поднимаю крышку. А потом начинаю заливисто смеяться. В коробке красивым рядом выложены несколько комплектов трусов с изображением героев и знаков «Марвел». Я падаю спиной на матрас, не в силах остановить хохот. Миша улыбается, нависая надо мной.
        - Обычно девушки принимают подарки с благодарностью, и только моя смеется. Может, я не то подарил? Надо было шубу и кольцо с бриллиантом?
        Я перестаю смеяться, но не улыбаться. Провожу ладонью по колючей щеке.
        - Мне кажется, если бы ты покупал мне такие дорогие подарки, я бы на тебя не клюнула.
        - А ты клюнула? - спрашивает Миша, всматриваясь в мое лицо. Сейчас в его взгляде только капелька смешинок, в остальном он серьезный и я вижу в нем надежду. Неужели для него и правда так важно знать, что я на него запала?
        - Иначе не лежала бы тут.
        - Я просто не дал тебе возможности отказаться.
        - И это тоже, - со смехом отвечаю я.
        Миша отбрасывает в сторону коробку, наклоняется и целует меня. Делает это так, как умеет только он - проникновенно, жадно, глубоко. Вылизывает мой рот, порабощает волю, ломает все барьеры. Я даже не успеваю опомниться, как оказываюсь подмята огромным телом, а наглые руки уже пробираются под мой свитер и сжимают сосок через тонкую ткань бюстгальтера. Спина выгибается, подставляя грудь навстречу ласкам. Губы Миши скользят от моего рта к шее, где всасывают нежную кожу. Язык проходится за ушком, и мое тело сотрясает дрожь удовольствия. Ну вот как у него так получается заводить меня за каких-то несколько секунд? Каждый раз Миша так напористо ласкает, что я забываю, где нахожусь. Но тут в сознание врывается голос его мамы, звучащий где-то недалеко в коридоре, и я застываю.
        - Миша, стой, - громко шепчу и, упершись ладонями в его плечи, пытаюсь отлепить от своего тела. - Да погоди ты. Нельзя.
        - Что? Почему?
        Он наконец поднимает голову и смотрит на меня пьяным от возбуждения взглядом. Да, мой хороший, меня от тебя ведет не меньше, но…
        - Мы в доме твоих родителей.
        - И что? Они знают, что такое секс, и что мы им занимаемся.
        - Господи, ты обсуждал наш секс со своими родителями? - выдыхаю в ужасе.
        Миша тихонько смеется.
        - Нет. А надо?
        - Дурак. - Я легонько шлепаю его по плечу. - В общем, я так не могу.
        - Как - так?
        - Не могу я заниматься сексом, когда совсем рядом твои родители.
        - Мы аккуратненько. И тихо.
        Миша снова опускает голову и проводит языком по моей ключице, но даже сквозь туман удовольствия, который стремительно окутывает меня, когда большая рука сжимает мою ягодицу, я все равно продолжаю сопротивляться. Хотя при этом поворачиваю голову в сторону, чтобы дать больше пространства для маневра настойчивому языку Миши.
        - Мы не умеем тихо, - шепчу с негромким стоном.
        - Да, моя крикунья.
        - Миш, прекрати. Пожалуйста. - Кажется, я уже умоляю. И голос такой дрожащий и едва слышный.
        - Я только чуть-чуть, - уговаривает он меня. - Легонечко. И медленно. Не отказывай мне, Белочка.
        Ох, как же он говорит. Словно соблазняет скрепить сделку кровью. Прислушиваюсь к своему организму и внезапно осознаю, что именно кровью мы ее сейчас и скрепим. Толкаю Мишу сильнее, он поднимает голову и ошеломленно смотрит на меня.
        - Пусти! Выпусти меня. Да слезь же ты! - уже громче прошу я.
        - Уль, что случилось? Я сделал тебе больно? Обидел?
        - Ох, твою ж…
        Совершенно отчетливые ощущения между ног и внизу живота дают понять, что на ближайшие пять дней Мише заказан вход во «Врата Рая».
        Когда мне наконец удается перекатить Мишу на кровать, я вскакиваю на ноги. Лицо горит, низ живота подозрительно тянет и… мне кажется, сейчас будет конфуз.
        - Миш, где туалет?
        - Уль, тебе плохо?
        - Где гребаный туалет? - рычу я.
        - Следующая дверь налево, - удивленно отвечает он, кивая на выход из комнаты.
        Я несусь туда. Запираюсь и, подбежав к унитазу, быстро стягиваю с себя джинсы и белье, убеждаясь в своей догадке. Приземляюсь на унитаз и стону. Все случается так, как должно, только вот как-то не выработалась у меня привычка носить с собой предметы гигиены. Когда ты работаешь в салоне и живешь в квартире, полной девчонок, это вообще не составляет проблемы. Но теперь… Что, если у Мишиной мамы уже наступил климакс, и ей просто не нужны все эти женские штучки? А до города, на минуточку, еще доехать надо. Эта ситуация меня бесит, еще сильнее усиливая раздражение от усиливающейся боли внизу живота.
        В дверь стучат.
        - Белочка, все нормально? - спрашивает Миша.
        Я стону, сгибаясь пополам, и закрывая глаза. Даже долбаной Но-шпы с собой нет. Опять же, дурацкая привычка полагаться на предусмотрительность других людей.
        - Уль, не заставляй меня выламывать дверь.
        - Миш, отвези меня домой, - прошу я, глядя на дверь.
        - Да что случилось-то? - психует он.
        - У меня критические дни начались.
        Слышу, как он шумно выдыхает. Ага, я тоже недовольна. Но такова наша природа, и ему придется смириться с этим. Интересно, каково это: только познать девушку, и тут же наткнуться на такую преграду? Хотя… это всего лишь небольшое препятствие, которое само по себе перестанет существовать через короткие пять дней.
        - Подожди, сейчас вернусь.
        Да куда уж я денусь? Натянув одежду, опускаю крышку унитаза, опускаюсь на нее и принимаюсь ждать. Чего - пока непонятно, но у меня другого выхода нет. Через несколько минут в дверь снова стучат.
        - Уля, это Инна. Детка, откроешь?
        Я встаю и иду к двери. Щелкаю замком и проворачиваю ручку, а уже через секунду в проеме появляется улыбающаяся хозяйка дома. Войдя в ванную, она прикрывает за собой дверь и протягивает мне пачку прокладок.
        - Миша сейчас принесет тебе белье. Стиральная машинка у нас в отдельном помещении. Примешь душ - я все покажу. Только застирай холодной водой.
        Я улыбаюсь.
        - Спасибо. И в машинке, к счастью, нет нужды.
        Инна Владимировна окидывает меня быстрым взглядом, а потом удовлетворенно кивает.
        - Ну и славно. Все, я пошла. Не запирайся, Миша через минутку будет, а Тиша с Марком не войдут без стука.
        Я киваю, а потом разворачиваюсь и стягиваю с себя свитер. Два коротких стука, и Миша заходит в ванную. Кладет на край раковины мои трусики и кивает на них.
        - Я решил, что в такой день «Чудо-женщина» тебе подойдет лучше всего.
        Я широко улыбаюсь.
        - И даже тут он идеальный, - бубню себе под нос.
        Миша подходит ближе и, обняв, гладит мою уже обнаженную спину.
        - Что ты сказала? Повтори.
        - Ни за что.
        Он трется своим носом о мой.
        - Ты что-то сказала про идеального.
        - Если слышал, зачем попросил повторить?
        - Хочу, чтобы ты произнесла это не так, словно говоришь о ком-то левом. Скажи это обо мне.
        - О, нет. Ты зазнаешься.
        - Я уже. Ну же, дай мне хоть что-то.
        - Это ты сейчас намекаешь на секс, который тебе не обломился?
        Миша смеется.
        - Это я сейчас намекаю на то, что мое признание осталось без ответа. Давай, Белка, и я отстану.
        - В смысле выйдешь и дашь мне спокойно принять душ?
        Миша бросает взгляд на кабинку за моей спиной, а потом отстраняется и стягивает свою кофту.
        - Воу, ты что делаешь?
        Я пытаюсь натянуть его свитер обратно.
        - Раздеваюсь. Пойдем в душ вместе, - отвечает он таким тоном, как будто это само-собой разумеющееся, и Мише совсем непонятно, как это я еще не догадалась, что так и будет.
        - О, нет-нет-нет, - быстро тараторю я, а потом вырываю свитер Миши из его рук, чтобы… всунуть ему его обратно. - Я иду одна, а ты проваливай отсюда.
        - Грубо, Белка.
        - Зато смотри, ты даже сделал шаг назад.
        Миша коварно усмехается и, отбросив свитер в сторону, наступает на меня, вынуждая меня пятиться, пока я не упираюсь спиной в стеклянную дверцу душевой кабины.
        - А теперь я сделал шаг вперед, и не один. Ну же, Белочка, порадуй меня.
        - Чем? - Я корчу из себя наивную дурочку, стараясь не обращать внимание на раздражающую тянущую боль внизу живота.
        Миша склоняет голову набок и играет бровями, а я ахаю.
        - Ну ты совсем ненормальный? - возмущенно восклицаю, упираясь ладонями ему в грудь. - Я же сказала, у меня «эти» дни начались.
        Делаю глаза огромными, чтобы он понял масштабы трагедии.
        - Поэтому мы и идем вместе в душ. Я помогу тебе, бедолажке, помыться и… - Он снова играет этими чертовыми бровями.
        - Про «и», Миша, забудь на ближайшие пять дней.
        Он фыркает.
        - Это еще почему?
        Я кривлюсь.
        - Фу. Я не буду трахаться с тобой, пока у меня… ну, ты понял.
        - Я-то понял, но никак не могу догнать, в чем проблема. Грязно? Но для этого мы идем в душ, - повторяет он мне, словно несмышленому ребенку.
        Я тяжело вздыхаю.
        - Так, смотри. У нас два препятствия: дом твоих родителей и выдающиеся дни месяца. Все. Не будет ни-че-го. Если ты не готов с этим мириться, значит, завтра отвезешь меня домой, и на этом закончим наши так толком и не начавшиеся отношения.
        Миша поджимает губы.
        - Ты всегда такая противная во время месячных?
        Я развожу руки в стороны.
        - Будем знакомы.
        Уверена, выражение моего лица полно скепсиса. Мише не нравится ни то, что я говорю, ни то, как я это говорю, но ему приходится смириться. Он ерошит свои волосы и с недовольным выражением лица отступает от меня, позволяя мне наконец нормально вздохнуть. Окружил он меня тут, понимаете ли, своим убойным мужским запахом и этим его животным магнетизмом. А я вообще-то слабая женщина, падкая на такие сигналы. Делаю глубокий вдох. Нет, пока я не приму душ, запах Мишиной туалетной воды с моего тела никуда не денется. Надо срочно ступать под воду.
        - Выходи! - безапелляционно командую я.
        Миша вздыхает и, покачав головой, покидает ванную. Я быстро запираю за ним дверь, раздеваюсь и забираюсь в душевую кабинку, блаженно негромко застонав, оказавшись под теплыми струями воды.
        Глава 19
        Мне так сладко спится, и снится какая-то фигня про сладкую вату и озеро посреди парка, в котором водоема отродясь не было. И так мне хорошо, что хочется улыбаться во весь рот. А еще горячо внизу живота, при этом в ту область как будто простреливает удовольствием. Я еще не проснулась, а потому не могу осознать источника удовольствий, но в этом тоже есть своя прелесть. Я лишь чувствую крепкое теплое тело, которое прижимается к моей спине и… трется своей дубиной о мою попку. Ну ладно, извращенец, если тебе так нравится. Я улыбаюсь и устраиваюсь поудобнее, немного сильнее прижимаясь к Мише. Он перехватывает меня за бедро и вжимается так, что, кажется, пытается из моего тела сделать слепок для своего выдающегося члена. Я тихонько сонно хихикаю.
        - Проснулась моя мучительница, - хрипло бормочет Миша мне на ухо, следом прикусывая мочку. Я сладко стону от его неспешных ласк. - М-м-м, такая вкусная сонная девочка, так бы и съел. - Миша продолжает тереться о меня, теперь уже настойчивее. Его рука блуждает по моему животу, поднимается к груди и сжимает сосок, и я понимаю, чем было вызвано это ощущение сладостного выстрела в пах. Выгибаю спину и хватаюсь за Мишино бедро для упора. Он тут же подхватывает мою ладонь и накрывает ею свой член. - Сожми.
        - Миша…
        - Сожми, Ульяна, - строго приказывает он, а у меня перед таким его тоном ну вот вообще нет аргументов. Мне кажется, если бы он таким голосом приказал сигануть с обрыва, я бы лишь спросила, насколько сильно разогнаться. - Вот так. Умница.
        Миша приспускает свои боксеры и немного отодвигается, давая мне пространство для маневра. Я обхватываю член пальцами и начинаю скользить по нему вверх и вниз, утопая в неге, когда дыхание Миши становится тяжелее, а тело подрагивает от удовольствия. Мне нравится ощущать свою власть над ним. Я быстро анализирую ситуацию. Мы у его родителей, но нам ничто не мешает немного пошалить. Потому что, поскольку я в этом процессе буду участвовать всем, кроме центра удовольствия, то и громких стонов никто не услышит. Из нас двоих только я такая шумная. Миша обычно мужественно сопит и рычит во время секса, но это же не крики.
        Я поворачиваюсь к Мише лицом и коварно улыбаюсь. Сначала он смотрит на меня хмуро и с вопросом в глазах, но, когда видит, что я никуда не собираюсь убегать, немного расслабляется. Прикусив губу, ныряю под одеяло с головой и прокладываю дорожку из поцелуев от его шеи к груди, ниже по животу и к заветной цели. Дышать тяжеловато. Но у меня же благородная миссия - удовлетворить своего мужчину. Миша меня раскрывает, я снова прячусь, тогда он вообще отбрасывает край одеяла в сторону.
        - Что ты делаешь? - шепчу я, гневно глядя на него.
        - Хочу смотреть.
        - А если я не хочу показывать? - ворчу, находясь в считанных сантиметрах от гордо стоящего органа.
        - Уля, у меня сейчас член взорвется от перенапряжения. Или искрить начнет. Давай уже.
        - Фу, хамло.
        Я пытаюсь дернуться, чтобы встать, но Миша удерживает меня на месте.
        - Ну все, прости, маленькая. Белочка, сделай с этим что-нибудь, иначе я просто умру.
        Миша кивает на свой член, а его открытая и немного дурацкая просьба возвращает мне хорошее расположение духа. «Менструальные качели» - так это называет моя мама Алла.
        Я опускаю голову и оставляю на головке легкий поцелуй. Миша вздрагивает и откидывается на подушки, шумно выдохнув. Боковым зрением я вижу, как его пальцы цепляются за простынь, зарываясь в нее и сжимая ткань. М-м-м, у кого-то совсем плохо с выдержкой. Коварно улыбнувшись, я вбираю ртом головку и со смаком сосу ее, а потом со шлепком выпускаю. Дразню языком уздечку, и так по кругу. Когда Миша приподнимает голову, и наши взгляды сталкиваются, я краснею и начинаю робеть. Мои движения перестают быть такими уверенными, я просто выполняю механические действия, перестав в полной мере наслаждаться процессом.
        - Белочка, сделай как до этого, - хрипит Миша. - Лизни его.
        Не выпуская член изо рта, я легонько качаю головой. Могу себе представить, как это смотрится с его ракурса. Черт, да я, наверное, выгляжу как те разведчики в стане врага. Лежу тут, пялюсь из засады глазами размером с линзы бинокля. Щеки покрываются новым слоем краски, и я двигаю губами еще медленнее. Челюсти сводит от напряжения, губы превращаются в тонкий ободок. Теперь Миша приподнимается выше и хмурится.
        - Маленькая, что случилось?
        Я наконец поднимаю голову.
        - Не могу, когда ты на меня так смотришь.
        - Блядь, - выдыхает Миша, падая на подушки. - Ну как «так», Уль?
        Он раздражен, хотя я тоже, знаете ли, недовольна.
        - Я некрасиво смотрюсь с твоего ракурса, не глазей на меня.
        Вместо того, чтобы злиться, Миша начинает тихонько смеяться и стонать, как будто устал. А, может, так и есть. Меня не каждый выдержит. И это еще одна из причин, почему я поставила крест на отношениях. Они меня не понимают. В смысле мужчины. Кому-то кажется, что я капризная. Для кого-то я требовательная. Кто-то просто считает чокнутой. И только Миша все перечисленное или нивелирует, или считает забавным. Наверное, он просто такой же странный, как и я.
        Миша снова приподнимает голову и гладит ладонями мои щеки.
        - Мой член у тебя во рту - это самое эротичное зрелище за всю мою жизнь. Самое горячее. Уль, я не могу не смотреть. Я готов взорваться, глядя на то, как твои губы скользят по стволу.
        - Мне неловко. - Снова краснею.
        - Маленькая, в постели не должно быть неловко. Если бы мне не нравилось, я бы не смотрел. Улечка, прошу тебя, сделай это, а?
        Миша красноречиво указывает взглядом на член, который я все еще держу в руке и по инерции глажу. И я решаю, что ну и черт с ним! Сказал нравится - пусть любуется! В конце концов, какая у меня есть причина не верить его словам? Периодически дергающийся в моей руке член подтверждает слова Миши. И я решаю продолжить ласкать его. Опускаюсь на него ртом и слышу тихий грудной рык в исполнении Миши. Ну все. Этого подтверждения достаточно. Я смелею. Кружу языком по головке, задевая уздечку, всасываю его в рот, втягивая щеки. И бесконечно долго опускаю и поднимаю голову, обнимая ствол губами. Ох, и долго же он держится, у меня уже челюсти сводит. Но я терпеливо корплю над ним, потому что это такой кайф - понимать, какое удовольствие ты приносишь любимому мужчине… Стоп! Это я сейчас сказала «любимому»? О, нет! забудьте. Сотрите это слово из своей памяти. Симпатичному мне мужчине. Красивому. Соблазнительному и сексуальному, да.
        В какой-то момент Миша берет инициативу в свои руки. Обхватывает мою голову руками и начинает встречать мои губы своими бедрами, вколачиваясь в быстром ритме. Мне остается только покорно держать рот открытым и пытаться дышать через нос, чтобы не задохнуться. Миша замирает на миг, а потом выстреливает теплой жидкостью мне на язык. Его рука быстро двигается по члену, пока он выжимает остатки своего удовольствия. И мне бы возмутиться, мол, глотать я не соглашалась, но не буду. Мне нравится, что он настолько потерял контроль, что даже забыл предупредить меня о том, что собирается кончить. Да и что предупреждать, когда я и так губами и языком чувствовала, насколько сильно напрягся член, как натянулась кожа. Слышала тяжелое хриплое дыхание с приглушенными стонами.
        - Прости, - шепчет Миша, помогая мне заползти на него и улечься на быстро вздымающейся груди. Он запускает пальцы в мои волосы и перебирает их, как делает часто после секса. - Мне надо было, наверное, предупредить.
        - Ты прямо читаешь мои мысли, - хмыкаю беззлобно.
        - В следующий раз предупрежу.
        Я поднимаю голову и смотрю на него с лукавой улыбкой.
        - То есть, ты думаешь, что будет еще следующий раз? Однако твоя самоуверенность просто поражает.
        - Будет-будет, - отвечает он, прижимая меня ухом к своей груди. Я слушаю ритм его колотящегося сердца и то, как вибрирует в его груди низкий голос. Просто музыка для моих ушей. - У нас впереди еще четыре дня, когда тебя нельзя трогать там, где я хочу потрогать больше всего.
        - Говори правду, Лавров. Не потрогать ты хочешь, а потыкать.
        Миша смеется.
        - И потыкать тоже. Уль?
        - М?
        - Даже в душе, что ли, нельзя?
        - Тебе минета мало, вот скажи мне?
        - Нет, мне достаточно. Но я себя как-то паршиво чувствую от того, что ты не получила свою дозу удовольствия.
        - Если я сейчас скажу, что твое удовольствие - это и мое удовольствие? Это слишком пошло прозвучит?
        - Немного лукаво, потому что все равно это не то же самое.
        Мы смолкаем ненадолго. Наши пальцы выводят замысловатые узоры на коже друг друга. Говорить совсем не хочется. И даже вопрос Миши насчет душа как будто не требует ответа. Никогда не задумывалась о том, можно ли в душе, каждый раз критические дни просто служили препятствием для занятий сексом, альтернативы я никогда не рассматривала.
        - Уль, не фамильярничай, пожалуйста, - совершенно невпопад выдает Миша.
        - Что? - спрашиваю со смехом, поднимая голову.
        - Ты назвала меня по фамилии. Мне не нравится. Называй Мишей. Мишенькой еще можно.
        - Еще как? - смеюсь я. - Медведем можно?
        - Мишкой можно.
        - А что с фамилией не так?
        - С ней все так, просто когда ты обращаешься ко мне по фамилии, я думаю об армии, а не о любимой женщине.
        - Миш, а в ту ночь, когда ты проснулся…
        - Мне приснился кошмар, - быстро отвечает он.
        - Поделишься?
        - Нет.
        - Почему?
        - Потому что ужасы войны не для твоих нежных ушек, маленькая. Я не хочу, чтобы ты даже приблизительно знала, что там происходит.
        - И часто у тебя случаются кошмары?
        - За последний год впервые.
        - Это я так плохо на тебя влияю?
        - Думаю, причина не именно в тебе, а в том, что в моей жизни появился еще один дорогой мне человек.
        - Я?
        Упираюсь подбородком в Мишину грудь, а он, улыбнувшись, целует меня в нос.
        - Ты, конечно. Организм сразу переходит в состояние боевой готовности, чтобы защитить тебя. Нервная система перестает работать в обычном режиме, снова включаясь на полную мощность, чтобы не пропустить момент опасности.
        - А он есть?
        - А ты это подсознанию объясни, что я уже долгое время живу в мирной обстановке. Это пройдет, Уль.
        - Это не впервые, да?
        - Не впервые. Но теперь я научился этот процесс контролировать.
        - Миша, а ты вроде говорил, что твоя мама - регистратор в ЗАГСе. - Я решаю перевести тему разговора на более приятную.
        Он усмехается.
        - Хочешь замуж?
        - Нет, - вздыхаю. - Но если у тебя появится желание жениться, то какие у меня шансы отпетлять?
        - Нулевые, - самодовольно заключает он.
        - Ну вот. Я вообще не к тому спрашивала. Вчера Инна Владимировна сказала, что они с твоим отцом бросили работу.
        - Отец бросил, - поясняет Миша. - Он ушел с работы, а мама перевелась в районный ЗАГС из городского, чтобы ближе было ездить на работу.
        - Она просто ну совсем не похожа на тех регистраторов…
        - В платье из шторы? - перебивает Миша со смехом, а я киваю. - Мама ломает стереотипы.
        Мы еще некоторое время молчим каждый о своем, а потом Миша треплет мои волосы уже без былой нежности и трепета.
        - Идем. Мама должна была испечь шоколадные кексы на завтрак.
        - Слушай, ты и правда любишь шоколад, да?
        - Откуда уже узнала?
        - Пока мы вчера убирали на кухне, мне многое поведали о тебе. Кстати, Инна Владимировна обещала мне показать твои детские фотографии, но уже в следующий раз, потому что… - Я поднимаю голову и смотрю на настенные часы, а потом со стоном падаю на Мишину грудь. - У нас времени только собраться, позавтракать и домчать на работу. М-м-м, не хочу, - капризничаю.
        Миша целует меня в макушку и смеется.
        - Обещаю вечером устроить тебе марафон сладостей и обнимашек. Живот болит?
        - Пока нет. Но я же еще не вставала, а в горизонтальном положении он почти никогда не болит.
        - Тогда давай будем подниматься и лечить твой живот, если понадобится.
        Миша усаживает нас на кровати, но все равно не отлепляется от меня. Обнимает и гладит, периодически целует то в висок, то в макушку, то в щеку. Я жмурюсь, как довольная кошка.
        Глава 20
        - О-о-ох, - стону, наконец заваливаясь на кровать прямо поверх одеяла.
        - Да что ты стонешь, как будто у тебя месячные первый раз в жизни? - негодует Дина, а потом дергает подо мной одеяло, вынудив перекатиться набок. Откидывает его и тычет на постель пальцем. - Ложись давай нормально. Дурочка. Почему не взяла выходной? Знаешь же, что спина будет колом к концу дня! - Она вычитывает меня, пока я переползаю на простынь, а потом бережно укрывает одеялом. - Уля, блин, ну сколько раз уже такое было? Теперь вместо одного дня ты проваляешься три.
        - Я думала, обойдется. С утра ничего не болело. Живот немного тянул и все.
        - И все, - перекривляет меня подруга, скривившись, а я натягиваю одеяло на нос и улыбаюсь под ним. Даже заботится она как строгий учитель. А потом совсем непедагогично ругается на немецком, а я хихикаю.
        - На этом языке даже маты звучат так, как будто ты только что приказала использовать оружие массового поражения.
        Дина фыркает и улыбается.
        - Ладно, пойду принесу таблетки, а ты валяйся.
        - А можно мне в гостиную? Там телек.
        - Что ты меня спрашиваешь? Взрослая уже.
        Завернувшись в одеяло, словно в кокон, я медленно ползу к дивану. Спина уже разболелась так, что я практически не чувствую ее от лопаток и до середины ягодиц. Дина приносит мне таблетки и заставляет выпить стакан теплого молока с медом. Это всегда помогает, но сегодня я просто помираю от боли. Сворачиваюсь клубочком, делаю телевизор тише и понемногу проваливаюсь в дремоту. Краем уха слышу, как Дина что-то делает на кухне, потом шуршит шторами, закрывая их. Я благодарна ей за эту заботу, за то, что свет не режет глаза, но сил высказать это вслух уже нет. Слышу, как подруга тихо разговаривает по телефону, и все. Дальше я проваливаюсь в сон, как только таблетки начинают действовать. Следующее, что я слышу - это тихий шепот у самых моих губ и чувствую запах мороза, смешанный со ставшим уже родным мужественным ароматом туалетной воды Миши. Улыбаюсь сквозь сон.
        - Белочка, маленькая моя.
        - Миша, - выдыхаю шепотом.
        - Как ты, красавица?
        - Плохо, - отвечаю капризно. На самом деле уже не так и плохо, просто хочется похныкать и на ручки.
        - Поехали ко мне?
        Я резко распахиваю глаза и со злостью смотрю на Мишу.
        - Ах ты ж похотливое животное, - рычу хрипло. - Мне тут плохо, а ты только об одном думаешь.
        Слышу, как позади на кухне хихикает Дина, а потом снова стучит клавишами ноутбука. Опять, наверное, взяла перевод в качестве подработки. Миша начинает улыбаться и легонько качает головой.
        - Дина сказала, что ты взяла выходные до конца недели. Я позабочусь о тебе все эти дни.
        - Миш, все нормально, я останусь дома.
        - Давай, детка, будем собираться.
        - Ну что ты настойчивый такой? - бурчу я, хотя мне на самом деле нравится идея развалиться на его огромной кровати и смотреть телек, пока мой персональный раб будет подносить мне сладости, как подносят на фронте боеприпасы. Вот черт, главное, вслух это не ляпнуть, неудачное будет сравнение.
        - Потому что хочу, чтобы ты была рядом, когда тебе плохо. И когда хорошо тоже, но когда плохо - хочу еще сильнее.
        - Меня?
        - Извращенка, - хмыкает Миша, а потом поднимает меня на руки вместе с коконом и несет в мою комнату.
        Там усаживает на кровать и выпрямляется.
        - Так, что собираем?
        - Трусишки, как говорит твоя… вся семья.
        Миша усмехается.
        - Ты командуй, а я соберу.
        Через час мы уже входим в квартиру Миши. Я вооружена до зубов: разного рода сладости, гигиенические принадлежности, обезболивающее и, самое главное, долбанная Пепси-кола. Ненавижу ее все дни месяца, кроме особенных. В этот период я пью ее максимально часто. Но самое главное, у Миши есть волшебная кофемашина, и я упьюсь ароматными напитками. По дороге мы заехали в магазин, где затарились всем этим добром, а еще кучей всяких сиропов, добавок и пряностей к кофе. А, и Миша купил кофе без кофеина из страха, что я буду как обдолбанный хомячок, если выпью столько ароматных напитков, сколько планирую.
        - Я знаю, зачем ты меня привез к себе, - говорю я, глядя на то, как Миша входит в спальню после душа в одних спортивных штанах.
        - Ну и зачем же?
        Он сбрасывает с плеч полотенце прямо на спинку стула, а я хмурюсь. Сейчас бы мне пригодился командный тон его мамы, который она применяет, когда Миша находится в ванной. Он прослеживает мой взгляд и хватает полотенце.
        - Ты как моя мама.
        - Только не сравнивай меня с ней, хоть я и очень уважаю ее.
        - Так зачем я тебя привез?
        - Чтобы заниматься альтернативным сексом. - Я прищуриваюсь. - Добренький такой. Накупил всего, подушками обложил, кино включил, маячишь тут полуголый.
        Миша смеется.
        - Альтернативным сексом - это сильно, Белочка. - Он подмигивает. - Я бы и рад, но ты бы себя видела.
        - В смысле? Я не сексуальная?
        Брови Миши подскакивают вверх.
        - Ты сексуальна в любом состоянии, но сейчас ты действительно похожа на белочку. С этой прической. - Он крутит пальцами над головой, имитируя мои «рожки» из волос. - Огромными глазюками и набитыми щеками.
        - По-твоему, белки не заслуживают секса?
        - Не думаю, что самцы белок сильно задаются этим вопросом, но моя Белка точно заслуживает. Только я не думаю, что сегодня это хорошая идея.
        - Ты смотри, а то так недалеко и до целибата.
        Миша снова смеется и качает головой, направляясь на выход из комнаты.
        - Кофе сделать?
        - О, да! - выкрикиваю ему в спину. - С ванилью и тем порошочком!
        - С порошочком, - фыркает он. - Ох, Улька, подслушал бы кто-то наши разговоры, заинтересовался бы порошочком.
        Миша выходит из спальни, а я с довольным лицом закидываю в рот еще одну конфетку. Да, пожалуй, так можно пережить критические дни. А что? Обо мне заботятся, холят, лелеют и балуют. Гладят и целуют мой живот, мнут спинку. Правда, тут у нас проблема. Как массажист, я точно знаю, как и где надо разминать, а потому не могу до конца расслабиться, а еще постоянно мешаю Мише своими замечаниями. Поэтому ему пришлось закинуть мне в рот лакричную конфету и включить «Дневник памяти», чтобы я заткнулась и омывала слезами его потрясающе удобный матрас, пока он пытается расслабить мне спину.
        - Вот скажи мне, Белочка, - начинает Миша, всовывая мне в руки чашку с кофе. Третью, между прочим, но без кофеина, - часто у тебя такая фигня?
        - Какая? - я вопросительно смотрю на него, не понимая, о чем речь.
        - Боли.
        Я вздыхаю.
        - Каждый месяц, но так по злому уже давно не было.
        - Почему у меня такое ощущение, что мы с тобой открываем друг в друге лучшее? - смеется Миша.
        - Потому что так и есть, - пожав одним плечом, отвечаю я.
        - А что врачи говорят?
        - Что надо заняться спортом, должно помочь. Я это и сама знаю.
        - А что мешает?
        - На зал нет денег, а дома я ленивая попка.
        - У моего приятеля есть зал, я сделаю тебе абонемент.
        Я долго молча смотрю на Мишу.
        - Я вот сейчас не знаю, как к этому относиться.
        - А какие варианты? - устраиваясь поудобнее, спрашивает он.
        - Я благодарна тебе и в восторге от твоей заботы.
        - Пожалуй, на этом и остановимся, - говорит он, подмигивая. - Но мне интересно услышать «но».
        - Но, во-первых, у меня такое ощущение, что меня окружают. - Миша кивает, подтверждая мои догадки. Вот же хитрый стервец! - А, во-вторых, у меня ощущение, что мою жизнь пытаются взять под контроль. Ты пытаешься.
        Миша подпирает голову ладонью, упершись локтем в матрас и смотрит на меня с улыбкой.
        - Твое чутье тебя не подводит.
        - Да? - ахаю я в ужасе. - Ого. Миш, мне такое не подходит.
        - Уль, ну вот смотри. Окружаю я тебя заботой, потому что ты мне нравишься, я в тебя влюблен. Это возможность выразить тебе мои чувства, показать их. Но я ведь делаю это не только для тебя, но и для себя тоже. Когда человек испытывает чувства, в нем просыпается потребность оберегать. А контроль - это всего лишь часть заботы. Тут главное удержать баланс и не сорваться в тотальный, потому что это уже пасочки.
        - Пасочки? - Я хмурюсь.
        - Ну да, финиш. Торбец. Как еще объяснить?
        - Типа крайняя степень?
        - Именно. - Миша щелкает пальцами, а потом тычет в меня указательным, который я тут же перехватываю и сжимаю в ладони. - Так что, Белочка, все тебе подходит, не дури.
        Он приподнимается, облокачивается спиной на ворох подушек, а потом вынуждает и меня двигаться. Прижимает к своему боку и, вздохнув, указывает на телевизор.
        - Ты сегодня уже плакала над фильмом.
        - Нет, это было от того, что массаж ты совсем печальный делаешь.
        - Острячка. - Миша щелкает меня по носу. - Давай, может, фантастически-героический фильм?
        - Что-то из «Марвел»?
        Миша закатывает глаза.
        - Мне «DC» больше по душе.
        - О, тогда у нас проблемы.
        - Отлично. Обожаю спорить с тобой. Начнем прямо сейчас?
        - Так будет нечестно, я сейчас в болеющем меньшинстве.
        - Нечестно, зато я выиграю.
        - Фу таким быть.
        Миша смеется и переключает фильмы. Остаток вечера мы проводим за просмотром комедий, которые не имеют ничего общего с предметом наших споров. Уютно устроившись на плече Миши, в какой-то момент посередине фильма я сладко засыпаю. А утром, накормив меня завтраком и дав таблетки, он ведет меня на прогулку, где поит вкусным кофе и снова кормит вредностями. С таким режимом я в рекордно короткие сроки покроюсь прыщами и растолстею. Нужно принимать Мишино предложение пойти в зал, иначе мне не избежать набора веса, к которому я склонна. Но под конец этого дня, наполненного смехом и заботой, я осознаю, что тот контроль, который Миша имеет над моей жизнью, далек от крайней степени. Потому что он не давит, не лишает свободы выбора. Он советуется и прислушивается, а потом наивно полагает, что решение принял сам за нас обоих. Ну-ну.
        Глава 21
        - И-и-и готово! - победно вскрикивает Оля, отнимая руки от моей головы.
        Я кручу ею из стороны в сторону, чтобы оценить старания подруги. Волосы завиты красивыми кольцами и ниспадают на плечи шикарными волнами. Ух, прямо Афродита. Глаза подведены, губы накрашены, щеки оттенены румянами. Я готова. Встаю со стула и заключаю подругу в объятия.
        - Ты - лучшая.
        - Да знаю, знаю. Иди надевай платье, принц прибудет через несколько минут.
        Я быстро ныряю в черное вечернее платье в пол, обуваю новехонькие туфли, которые по бешеной скидке мне помогла купить Оля, и кручусь перед зеркалом.
        - Они там все попадают, - ахает Таня, войдя в мою комнату. - Ну-ка, покружись. Отпад просто.
        - Спасибо, девочки.
        Я свечусь, как новогодняя елка. Сегодня я безумно довольна своим внешним видом, несмотря на пару лишних килограммов, которые все же отхватила бонусом к заботе Миши во время тех самых дней. Но через пару дней я иду в спортзал, так что под бдительным оком моего благоверного наверняка быстро растеряю набранное сверх меры.
        Топаю в прихожую, прихватив с собой маленькую сумочку. Набрасываю на себя дубленку Тани, потому что пуховик к такому платью будет совсем не к месту, а идти вообще без ничего в минус двадцать мне, как минимум, не позволит здравый смысл, а, как максимум, - мой персональный цербер. Как только вспоминаю о нем, раздается звонок в дверь. Я распахиваю ее, ожидая увидеть привычный образ Миши, но застываю прямо с открытым ртом. На Лаврове костюм и пальто длиной до колена. Сегодня его волосы уложены в отличие от ставшего уже привычным беспорядка на голове, потому что он любитель запустить пятерню и ерошить гриву. Особенно когда раздражается. Миша смотрит на меня таким же обалдевшим взглядом, как и я на него.
        - Миш, ты или войди или выйди, - подает голос Оля. - Холодно из подъезда, у нас и так батареи не горячие.
        - А, да, - отмирает он и делает шаг в квартиру, тут же закрывая за собой дверь. - Ну привет, - уже тише только мне. И голосом таким… ух, прямо ноги задрожали.
        - Привет, - отвечаю я, а потом прочищаю горло и повторяю приветствие. Охрипла. Простудилась, может?
        - Шапка где? - по привычке спрашивает Миша.
        - Да ты что? - Я таращу на него глаза. - Какая шапка? Ты прическу мою видишь? Олька колдовала над ней час, у меня даже шея затекла.
        - О, Господи. - Он закатывает глаза. - Поехали.
        Мы прощаемся с девочками, я захватываю коробку с подарком для Инны Владимировны, и мы наконец покидаем квартиру и выходим из подъезда. Миша галантно открывает для меня дверь и усаживает в машину, а потом занимает водительское место.
        - Мы же договорились, что подарок от нас двоих покупаю я.
        - Миш, это неправильно.
        - Белка, это как раз правильно. Это ты уже себе что-то там выдумала. Много потратила?
        - Почти ничего. На самом деле это просто… - Я краснею, дергая ленточку на коробке. - Там всего лишь вязанные носки. У меня мама вяжет, я ее попросила, только пряжу купила да на пересылку потратилась. Не Бог весть какой подарок, то твоя мама любит выскакивать на улицу в шлепанцах резиновых, а в мороз это небезопасно. Вот я и подумала, что…
        Миша не дает договорить. Перехватывает меня за затылок и, резко приблизив свое лицо к моему, целует. Сразу становится так вкусно и тепло, что я даже не ругаю его за съеденную помаду. Когда он отстраняется от меня, я уже едва живая. Задыхаюсь от нехватки кислорода и переполняющих чувств. Миша прижимается лбом к моему и улыбается.
        - Ты сегодня такая красивая.
        - Ты говоришь мне это каждый день.
        - Неприятно? Я перестану.
        - Какой-то ты слишком сговорчивый сегодня, - прищурившись, говорю я. А все только ради того, чтобы увести от темы комплиментов. Не могу принимать их, когда он говорит это таким голосом: проникновенным и серьезным. Когда шутливо произносит похвалу, я шучу вместе с ним, и легко воспринимаю это. Но когда вот так… я теряюсь.
        Миша, судя по всему, уже уловивший неловкость, которую я испытываю, переводит все в шутку.
        - Это я коплю твою расположенность, чтобы потом вылить на тебя ушат холодной воды.
        - Да? И в чем же это будет заключаться? Или ты говоришь именно то, что имеешь в виду?
        Он смеется.
        - Нет, я не собираюсь окатывать тебя водой. Например, я могу на сегодняшнем празднике по всеуслышание объявить, что мы женимся. Природная деликатность не позволит тебе отказать мне у всех на глазах, и так мы будем помолвлены.
        Я ахаю.
        - Твоя наглость просто не знает границ! - восклицаю я, а Миша подмигивает.
        - Я сейчас ляпнул, не подумав. А, обмозговав, понял, что это блестящая идея.
        Теперь я хмурюсь.
        - Даже не вздумай провернуть такое.
        - Не волнуйся, Белочка. Предложение я буду делать в интимной обстановке. Ну поехали.
        Мы прибываем в ресторан, когда все гости уже на месте. Мне немного неловко подходить к имениннице под таким количеством заинтересованных взглядов. Миша поддерживает меня за поясницу, пока ведет к Инне Владимировне. Она встает из-за стола и широко улыбается, встречая нас. Мы расцеловываемся, поздравляем именинницу и наконец занимаем свои места за столом. У меня голова идет кругом от количества незнакомых лиц и разнообразия блюд. Дальше начинается череда поздравлений, тостов и разговоров. Сидящий рядом мужчина легко увлекает меня в обсуждение пород собак, а я рассказываю ему о своей фобии. Он оказывается тем самым кинологом, который занимается собаками Лавровых и убеждает меня, что я нуждаюсь в общении с собаками, чтобы перестать их бояться и начать любить.
        Миша сжимает мою талию и, наклонившись через мое плечо, с улыбкой говорит:
        - Илья, это моя женщина.
        Кинолог смеется.
        - Я в курсе.
        - Прямо вот совсем моя, - не унимается Миша. - От макушки и до кончиков пальцев на ногах.
        Я краснею и легонько шлепаю Мишу по бедру.
        - Прекрати, мы просто общаемся.
        - Если бы я не встрял, Илья уже предлагал бы тебе приехать в его тренировочный центр для собак, где обхаживал в надежде заработать твое расположение. Я прав? - спрашивает он Илью, а тот со смешком кивает.
        - План был примерно таков.
        - Ах ты коварный тип гражданской наружности! - притворно возмущаюсь я, а кинолог только пожимает плечами.
        - В любви и на войне, Уленька.
        - Не называй ее Уленькой, - строго говорит Миша, но мы все понимаем, что эта суровость напускная. Уж не знаю, какие там у него отношения с Ильей, но, на первый взгляд, мужчина совсем не собирался уводить меня у Миши.
        - Не перегибай, - шиплю я, когда Илья, подняв руки и признав капитуляцию встает и удаляется из поля зрения.
        - Да если бы я не встрял, то он бы уже записывал твой номер.
        Я прищуриваюсь.
        - Ты хочешь сказать, что я так просто раздаю налево и направо свой номер?
        - Нет, но у некоторых мужчин есть суперспособность затягивать в омут невинных белочек так быстро, что те сами не замечают, как уже оказываются у него в постели.
        - Илья не такой.
        - Ты там знаешь, - хмыкает Миша.
        Час спустя я подпираю плечом колонну в ресторане, глядя на то, как по танцполу движутся пары. Миши нигде нет. Минут двадцать назад он вышел поговорить с Марком, и с тех пор я его не видела. Танцевать хочется до дрожи в коленках, я так давно этого не делала, а мой мужчина ни разу еще сегодня меня не пригласил.
        - Подарите мне танец, прекрасная незнакомка, - раздается справа от меня.
        Я смотрю на мужчину средних лет, который галантно вытянул руку ладонью вверх и слегка склонил голову набок. У него на лице написано, что он хищник, но что я потеряю, если потанцую с ним? Вкладываю свою ладонь в его, и мы выходим на танцпол. Мужчина не позволяет себе лишнего, не трется об меня и не прижимается чересчур сильно.
        - Аркадий, - представляется он с улыбкой.
        - Ульяна.
        - Какое красивое имя.
        - Спасибо.
        Он улыбается, а глаза ощупывают мое лицо. Мне кажется, Аркадий из тех мужчин, которые за несколько секунд способны считать собеседника. Я же говорю: хищник. А еще, думаю, он очень состоятельный человек, привыкший добиваться своего. В другой обстановке я бы, может, даже клюнула на него, несмотря на существенную разницу в возрасте между нами. Только вот мое сердце уже занято. Миша прочно устроился в нем, и теперь там нет места для кого-то другого.
        - Вы здесь одна? Как познакомились с Инной?
        - Я - девушка ее сына.
        - Марка или Миши?
        - Мишина.
        - О, серьезно? Я уж и не думал, что этот парень себе кого-то найдет.
        Я хмурюсь.
        - Почему вы так говорите?
        - Со мной можно на «ты». - Он подмигивает.
        - Меня пока все устраивает.
        Аркадий усмехается.
        - А ты крепкий орешек, Ульяна. - Я ничего не отвечаю на это замечание, и мужчина все же решает ответить на мой вопрос. - Миша очень требовательный парень. Девушка должна соответствовать всем его критериям и должна пройти строгий отбор, чтобы занять место в его жизни. Что же тебе пришлось сделать, чтобы он клюнул на тебя?
        Мне не нравится этот разговор, и теперь уже не нравится и сам Аркадий. Подленький дядечка, который раздражает меня своими умозаключениями. Мой Миша совсем не такой. Он легкий и невероятно любвеобильный. А еще открытый и веселый. А Аркадий говорит о нем так, как будто совсем о другом человеке.
        - Ну, во-первых, мне ничего делать не пришлось, Миша все сделал сам, потому что из нас двоих мужчина именно он. Как-то не пристало девушке завоевывать мужчину, не считаете? - Стерва во мне выпрямляет спину, готовая защищать свое.
        - Считаю, - хмыкает Аркадий. - А во-вторых?
        - А во-вторых, он на меня не клевал. Ему понравилась девушка - он начал действовать.
        - И как быстро ты сдалась под его напором? - прищурившись, спрашивает он.
        - Не быстро, - цежу сквозь зубы.
        - Но ты сильно не расслабляйся, Миша любит часто переобуваться.
        - И что это должно значить? - хмуро спрашиваю я.
        - Он любит разнообразие, если ты понимаешь, о чем я. - Он играет бровями, а мне уже хочется остановить этот танец и ка-а-ак вмазать ему по самодовольной роже! Но вместо этого я склоняю голову набок и расплываюсь в самой елейной улыбке, на какую сейчас способна.
        - Вообще-то, мы с Мишей помолвлены.
        Как только слова вылетают из моего рта, я наблюдаю, как постепенно - словно в замедленной съемке - вытягивается лицо Аркадия. Ага, покер-фейс мы делать умеем, но бесстрастно воспринять шокирующую новость - нет. Я бы сейчас могла позлорадствовать и все такое, но, боюсь, у меня самой внутри нарастает такой же шок, как и у Аркадия. Все то, что сегодня говорил Миша насчет предложения, я отвергала и запретила ему даже думать о таком, а теперь сама… Ой, мамочки!
        Глава 22
        Когда Миша появляется в зале, я уже вовсю принимаю поздравления с помолвкой. Этот Аркадий оказался тем еще треплом. Не успели отзвучать последние аккорды песни, под которую мы танцевали, как уже половина гостей была в курсе моего обмана. Самое страшное, что этот мужик первым рванул поздравлять Инну Владимировну и Тихона Михайловича. Мне кажется, я сейчас сгорю со стыда. А когда Миша подходит ко мне, и половина гостей начинает кричать «Поздравляем» и хлопать, я вообще готова провалиться сквозь землю. Миша натянуто улыбается и кивает, а потом тихо спрашивает меня:
        - Что я пропустил? Почему они все глазеют на меня? И с чем поздравляют?
        - С нашей помолвкой, - выдавливаю из себя и вижу, как брови Миши в одно мгновение скрываются под упавшими на лоб волосами.
        Он снова поворачивается к гостям, кладет руку мне на талию и так резко дергает к себе, что у меня на мгновение останавливается дыхание. Миша сжимает меня, сминая платье, а я трясусь, словно тонкая осинка на ветру, боясь даже посмотреть в его сторону. Он машет гостям, а потом уводит меня на выход из зала. Мы подходим к гардеробу, забираем свою верхнюю одежду, и через минуту оказываемся на террасе ресторана. Справа немного поодаль курят несколько мужчин, ежась от холода. Миша ведет меня в противоположную сторону, потом останавливается и разворачивается ко мне лицом, заключая в кольцо своих рук. Я жду, что он начнет ругаться и выяснять отношения, но тут совершенно неожиданно на его лице расцветает улыбка.
        - Значит, все же решила меня на себе женить? Могла бы предупредить.
        - Я не… просто…
        - Да какая разница? - хмыкает он. - Главное - результат. Я, конечно, хотел сделать все по-человечески, кольцо купить, все дела… - Миша качает головой. - Ну ты шустрая, Белка.
        С тяжелым вздохом я опускаю голову и утыкаюсь лбом Мише в грудную клетку.
        - Прости. Я не знаю, что на меня нашло. Этот Аркадий начал рассказывать, что ты ловелас, а мне так хотелось защитить тебя, что я ляпнула про это обручение. Само вырвалось, клянусь.
        - Аркадий? - Я поднимаю голову и, глядя на Мишу, киваю. На его лице кривая ухмылка. - Ох, Белочка, вечно ты как встрянешь.
        - А нечего было бросать меня одну!
        - Мы с Марком решали вопрос с тортом для мамы.
        - А что с ним?
        - Пока везли, уронили.
        Я ахаю.
        - И что теперь?
        - Пришлось договариваться с кондитерской, чтобы они прислали другой на замену.
        - Он же будет несвежий.
        - Еще какой свежий. Его готовили на завтра на свадьбу, только украсить еще не успели. Так что они в срочном порядке сейчас украшают и будут везти нам.
        - А как же они со свадьбой решат?
        - Разве это наша забота?
        - Наверное, нет.
        - Ну вот и я так думаю. - Миша вздыхает. Полумрак террасы разрезает пар, вылетающий из его рта. - Ну что, Белка? Теперь придется жениться.
        - Ой, нет, ты что? Мы можем просто сказать, что пока не планируем. Ну, типа, ты сделал мне предложение, я согласилась, но свадьба нескоро. Как вариант, мы типа копим на нее деньги. - Миша склоняет голову набок и, прищурившись, смотрит на меня. - А потом просто расстанемся, и никто уже не будет спрашивать про свадьбу. Ну расстались - и расстались.
        Улыбка слетает с лица Миши, и теперь он хмурится.
        - В смысле «расстались»? Уль, я не понял.
        - Господи, Миш, ну как обычно это происходит. Пары встречаются, расстаются, все дела.
        - Какие, нахрен, дела, Ульяна? - севшим голосом спрашивает он.
        - Миш, да чего ты так разнервничался? Ну обычное же дело, когда пары распадаются.
        - И ты сейчас, в начале наших отношений, уже думаешь о том, как будешь расставаться со мной?
        - Это же я образно. В смысле, чтобы ты не думал, что я пытаюсь женить тебя на себе.
        - А если я хочу так думать?
        - Не поняла?
        Я немного отстраняюсь, глядя на Мишу в замешательстве. Он выпускает меня из объятий и делает шаг назад. Ерошит свои волосы, и я понимаю, что он по какой-то причине сильно нервничает.
        - Миш?
        - Слушай, я хочу хотя бы раз увидеть, что эти отношения нужны не только мне.
        - Они нужны не только тебе, - шепчу я, осознавая наконец всю серьезность ситуации. Миша перестал шутить и балагурить в своей обычной манере. Сейчас он настолько серьезен, насколько может быть. Таким я видела его всего пару раз, и на меня это настроение не распространялось.
        - Так покажи мне это, Белка. Покажи, что не один я в них нуждаюсь. Потому что до этого момента все выглядело так, как будто тебе на нас наплевать.
        - Это совсем не так. - Мой голос уже едва слышен. Мне не нравится то, как Миша разговаривает со мной, не нравится, что он сомневается во мне. Я хочу назад своего балагура, который любую серьезную ситуацию сводит к шутке.
        - Пока что я вижу все именно в таком свете, Ульяна. - И вот это его «Ульяна» еще. Он так обращается ко мне только когда злится. Но он ведь даже раздражается на меня всегда в шутку. Что сейчас изменилось?
        - Мишенька, мне нужны эти отношения. - Я подхожу к нему и сама обнимаю за талию. - Ты мне нужен.
        Он тяжело вздыхает, но кладет руку на мою спину. Зарывается носом мне в волосы и трется кончиком о кожу головы.
        - Ну что ты себе надумал такое? Почему решил, что я равнодушна?
        - Не бери в голову, - коротко отвечает он, а потом целует меня в макушку. - Идем, скоро должны привезти торт.
        Я, может, накручиваю себя, но мне кажется, что остаток вечера Миша ведет себя сдержаннее. Он по прежнему прикасается ко мне, целует мимолетом, шутит и смеется, но между нами словно черная кошка пробежала.
        - А этот Аркадий… он кто? - спрашиваю на обратной дороге.
        - Отец моей бывшей. Они с женой дружны с моими родителями уже много лет.
        - А почему он сегодня без жены?
        - Понятия не имею, я не спрашивал.
        - И что? Ты встречался с его дочерью?
        - «Встречался» - слишком громкое слово. Так, пару раз сходили на свидания. Знаешь, как оно, когда родители то и дело вливают в уши «Светочка такая хорошая девочка, вы были бы прекрасной парой»? Все в этом духе. Мне было семнадцать, когда мы типа встречались. Потом я понял, что Светка вообще не моего поля ягода. Она такая вся правильная папина доченька. До свадьбы ни-ни, поцелуй только на третьем свидании.
        - И ты до него даже не дотянул, - хмыкаю я.
        - Не дотянул, да. Мне уже на первом стало скучно, но я дал нашим отношениям еще шанс, после которого только укрепился в мысли, что мы не подходим друг другу. А потом я пошел вразнос, когда пошел учиться. Дальше - армия. В общем, я о Светке не думал больше ни дня. Но, судя по всему, дядя Аркадий так и не отпустил мысль свести нас. Иначе какого черта он бы полез к тебе с откровениями и вопросами?
        Миша тормозит у моего дома, и я перевожу на него вопросительный взгляд. Мы договаривались, что эту ночь проведем у него. Он глушит мотор и смотрит прямо перед собой.
        - Миш, все хорошо?
        - Да. Почему ты спрашиваешь?
        - Ты говорил, что мы поедем к тебе.
        - А, прости, совсем замотался, - отвечает он с небольшой улыбкой, но все равно не заводит машину и не везет меня к себе.
        Я отстегиваю ремень и поворачиваюсь к Мише всем телом, подвигаясь ближе. Беру его за руку и переплетаю наши пальцы. Не знаю, что нужно говорить. Интуитивно чувствую, что обязательно надо как-то показать Мише мою привязанность, но пока еще не понимаю, как именно. Признаться в чувствах? От одной мысли все внутри меня замирает. Я пока еще не готова. Не знаю, что меня сдерживает, но так я чувствую. Рано еще.
        - Мы увидимся завтра? - спрашиваю негромко.
        - Пока не знаю.
        - Миш, посмотри на меня.
        Он поворачивает голову и впивается в меня взглядом. В нем столько эмоций, и в то же время совершенно непробиваемый. Мне не нравится каменное выражение его лица, хочется, чтобы он расслабился и улыбнулся. Пытаясь спровоцировать его улыбку, я начинаю улыбаться сама.
        - Ты такой молодец, что сегодня решил вопрос с тортом.
        - Это было просто, они были обязаны его заменить, - сухо констатирует он, и мой энтузиазм окончательно гаснет. Но я нахожу в себе силы еще немного оживить этот разговор.
        - Мне очень понравился праздник.
        - Да, мне тоже. Я, наверное, поеду, Уль.
        - Миша, я не хочу… - сглатываю ком в горле. - Не хочу, чтобы ты думал, что мне все равно.
        - Забей. Обсудили и проехали.
        - Забери меня к себе сегодня, - прошу я, хоть и чувствую себя при этом унижающейся. Как-то не привыкла я навязываться мужчинам.
        - Давай завтра созвонимся и встретимся, если будет возможность. Сегодня я бы просто лег спать.
        - А мы ляжем.
        Черт, как же неловко вот так напрашиваться на мужское внимание. Миша поднимает вторую руку и проводит пальцами по моей щеке.
        - Проводить тебя до квартиры?
        - Спасибо, дойду. - Теперь мой голос звучит сухо и безэмоционально.
        Во-первых, Миша никогда не спрашивает, проводить ли меня, он всегда просто делает это. Во-вторых, меня раздражает как он просто проигнорировал мое последнее замечание. Я тут, видите ли, унижаюсь, наступаю на горло собственной гордости, а он задает мне дурацкий вопрос. Ну и ладно!
        Дергаю ручку двери и вылетаю на улицу.
        - Уля! - зовет Миша, но я не оборачиваюсь.
        Подхватив подол платья, несусь к подъезду, словно за мной гонятся черти и сам Сатана. И снова меня озаряет. В другой ситуации Миша кинулся бы следом, но в этот раз дверца с его стороны не хлопнула. Более того, как только за мной закрывается дверь подъезда, я слышу, как Миша заводит машину и отъезжает от моего дома.
        - Зараза! - вскрикиваю, ударив ладонью по двери, а потом несусь наверх по ступенькам.
        Меня разрывают злость и обида. Какое право он имел так себя вести со мной? Вынудил навязываться, чтобы потом отшить? Что такого я ему сказала? Просто констатировала, что многие пары расстаются? Да другой мужик был бы счастлив, что его не пытаются окольцевать, а этот… Внутри все переворачивается от мысли, что мы могли сегодня подойти к тому самому расставанию, о котором я говорила. Так не хочется. Я уже влюбилась в Мишку, он стал мне таким родным. По-настоящему близким человеком. Потерять его сейчас будет больно. Но как еще я могу показать ему, что он мне дорог? В слова он не поверил. Или, может, он ждет тех самых слов? Не знаю. Я запуталась и вообще меня бесит вся эта ситуация. Буду думать о ней завтра. Если, конечно, смогу сегодня уснуть…
        Глава 23
        - Ой, дура, - качая головой тянет Оля, не отрываясь от покрывания ногтей на ногах лаком.
        - Дура как есть, - подтверждает Дина.
        - Ну что вы заладили: «Дура! Дура!». Знаю, что дура! - Резко хлопаю себя по бедрам. - Делать-то что?
        - Снимать свои геройские трусы и бегать, - спокойным тоном произносит Таня, помешивая сахар в чашке с чаем.
        - А если серьезно? - Я оседаю на диван и обнимаю себя. - Я правда не знаю, что делать. На сообщения отвечает сухо, трубку не снимает. Говорит, что занят настолько, что не может ответить. Это же чушь, правда?
        - Чушь, - в один голос отвечают подруги.
        - Ну вот! - восклицаю я, а потом со вздохом падаю на спину.
        - Эй! Не шатай меня! - возмущается Оля.
        - Прости, - выдыхаю я. - Оль, что делать, а?
        - Ты задрала этим вопросом, Белка.
        - Ну вот когда вы начали так называть меня? - стону я, накрывая глаза ладонью. - Мишка меня так называет.
        - Ну вот и мы начали, - отвечает Дина. - А чем он объясняет свою занятость?
        - Ничем. Я не спрашиваю, чем именно он занят. Ну вот наша последняя переписка за вчера. - Я достаю телефон, быстро захожу в мессенджер и озвучиваю: - Привет. Я звонила, ты не ответил. У тебя все хорошо? Да, все нормально, просто занят. У тебя порядок? Конечно. Может, встретимся? Прости, Белка, я сильно загружен эти дни. Потом спишемся. Все.
        Блокирую телефон и роняю руку на диван.
        - Он тебя игнорит, - со знанием дела заключает Оля.
        - Точно игнорит, - подтверждает Таня.
        - Что же делать? - в сотый раз спрашиваю я, практически простонав этот вопрос.
        - Ехать к нему, - говорит Дина. - Сколько вы уже в таком режиме?
        - Неделю, - констатирую со вздохом.
        - Ой, дура, - повторяет Оля «диагноз» и качает головой. - Кто-нибудь, вправьте мозги нашей Белке. У меня ногти накрашены, а женщина с накрашенными ногтями практически беспомощна.
        Оля упирается пятками в край дивана и начинает наносить лак на ногти на руках.
        - Но как я приеду? Просто вот так заявлюсь? Здрасьте, я тут в гости приехала?
        - Уля, да не будь же ты идиоткой! - восклицает Таня. - Ну подбери слова какие-то. Скажи, что любишь. Любишь ведь?
        - Ну да. Наверное.
        - Наверное, - фыркает Оля.
        - Слушай, ты уже определись, - снова встревает Дина, - нужен он тебе или нет?
        - Нужен.
        - Ну так езжай к нему! - Я аж вздрагиваю от их дружного резкого восклицания. Сговорились, не иначе.
        Помедлив еще пару минут, я решаю, что подруги правы. Если я люблю, то должна сделать первый шаг. Подскакиваю с дивана и несусь в ванную приводить себя в порядок.
        ***
        А что, если его нет дома? Выходной. Миша, наверное, у родителей. Или вообще его клиент вернулся, и Миша на работе. Такое же может быть? Может. Скорее всего, так и есть. Снова прикусывая нижнюю губу, я отворачиваюсь от двери в его квартиру и сжимаю дурацкий букет цветов. Между прочим, на него я потратила деньги, отложенные на весенние ботинки. Не все, конечно, но много. Я думаю и боюсь, боюсь и думаю. Никак не сложу в голове, что буду говорить ему. Внезапно дверь за моей спиной открывается, и я вздрагиваю. Из своей квартиры показывается Марк.
        - Ты долго топтаться будешь? - спрашивает он, усмехаясь. - О, цветочки. Мне?
        Хочется ответить какую-то грубость, но, как назло, ничего в голову не приходит.
        - А Миша…
        - По прежнему живет в своей квартире, - отвечает Марк, кивая на Мишину дверь. - И должен быть сейчас дома.
        - М, - все что мне удается ответить.
        Марк раздраженно фыркает, а потом в несколько больших шагов пересекает коридор, нажимает на кнопку звонка и, развернувшись, возвращается домой, громко при этом хлопнув дверью. Я даже не успеваю ничего сказать, так и стою с открытым ртом, глядя ему вслед. А потом дверь Мишиной квартиры открывается, и я с точно таким же выражением лица поворачиваюсь к нему.
        - Уля? - спрашивает Миша, как будто не веря, что я могу тут стоять.
        - Уля, - тупо повторяю свое имя и, подняв руку вверх, тычу в него цветами.
        Миша озадаченно хмурится, но принимает букет, а потом отступает в сторону, впуская меня в квартиру. Как только он закрывает за мной дверь, я приваливаюсь спиной к стене позади себя и медленно стягиваю шапку.
        - Я не знаю, что сказать, Миш, - сдаюсь без боя. Пусть или любит меня такой странной, или окончательно пошлет, но эта неопределенность высосала из меня все соки. Я даже потеряла то, что наела за период критических дней.
        - Ну ты пришла, наверное, тебе и говорить.
        Мог бы и облегчить мне задачу, между прочим. Я тут как бы мучаюсь, страдаю вся. А он… бесчувственный… Нет, Мишу можно назвать каким угодно, но точно не бесчувственным.
        - Ты мне нравишься, - тихо произношу я, глядя на его кадык. Почему именно туда - непонятно, но я сейчас согласна на что угодно, только бы избежать зрительного контакта. Почему-то мне страшно посмотреть ему в глаза. Думаю, я боюсь увидеть, что он остыл ко мне. Отвык за эту неделю или нашел себе другую белку. Или кролика, или лису. Да какая вообще разница? В этом лесу полно зверушек, готовых быть прирученными этими большими крепкими руками. Но они же мои!
        - Хорошо, - спокойно отвечает Миша. - Продолжай.
        - Очень.
        - Хорошо. Еще.
        - И я… мне было так плохо эту неделю. Я даже похудела.
        - Хорошо.
        - Хорошо, что похудела? - вскидываю на него взгляд. - Вот почему ты не звонил? Я просто толстая?
        Миша усмехается и опускает взгляд на цветы.
        - Это мне?
        - Миш, ответь на вопрос, - настаиваю я. Подбородок начинает мелко дрожать. То есть, если я буду поправляться, то он меня разлюбит?
        - И ты на мой ответь.
        - Тебе цветы, да. - Голос совсем сел. - Ты потому меня разлюбил? Потому что я жру не в меру?
        Миша откладывает букет на комод, подходит ближе и начинает меня выпутывать из одежек. Медленно раскручивает шарф, вынимает шапку у меня из рук, стягивает рукавички, расстегивает пуховик. Аксессуары аккуратно складывает на комод, а пуховик вешает на крючок. Когда он присаживается, чтобы помочь мне разуться, я упрямо вдавливаю пятки в кафельный пол.
        - Я, может, не останусь.
        Он поднимает голову и смотрит на меня.
        - Почему?
        - Наверное, потому что ты все время занят. - Дергаю плечами, пытаясь показать свое пренебрежение, но представляю себе как это выглядит - совершенно по-ребячески и наигранно.
        - Сейчас я свободен.
        Я прищуриваюсь.
        - Поэтому не нашел минутки набрать меня?
        Миша выпрямляется, с его лица слетает улыбка.
        - Зачем ты пришла, Уля? - устало спрашивает он.
        - Ты не ответил на мой вопрос.
        - Ты красива в любом весе. Теперь ты отвечай на мой.
        - Я пришла потому что… потому что… - не могу выдавить из себя ни одного адекватного объяснения, почему я здесь.
        Бросаюсь к Мише и пытаюсь прижаться к нему, чтобы хотя бы невербально выразить свои чувства, но он перехватывает меня за плечи и держит на расстоянии вытянутых рук, всматриваясь в мои глаза.
        - Словами, Ульяна, - строго произносит он, а я тяжело вздыхаю.
        - Я не умею! - выкрикиваю и топаю ногой для пущей убедительности.
        - Тогда повторяй за мной: я.
        - Я, - выдаю раздраженно.
        - Тебя.
        - Тебя. - Отвожу взгляд.
        - На меня смотри. - Подчиняюсь. - Люблю.
        - Люблю, - шепотом, потому что кричать о своих чувствах не хочется. И вообще те люди, которые говорят, что чувства их переполняют настолько что они готовы орать о них на каждом перекрестке, по моему мнению, лукавят. О любви не хочется кричать. Это слишком хрупкое и нежное чувство, которое хочется держать в ладошках и прятать от всего мира.
        От осознания произнесенного в глазах скапливаются слезы. Я ведь правду сказала! А плакать хочется так, как будто меня обидели. Но это же Миша, он не мог обидеть. Вон как смотрит. С нежностью и легкой довольной улыбкой.
        - И я тебя люблю, Белочка, - выдыхает он тихо, а потом прижимает к себе крепко-крепко. Мне кажется, у меня даже позвонки хрустят от его объятий. И все наконец становится на свои места.
        Я слушаю грохот его сердца. Оно колотится так часто, словно пытается выскочить из грудной клетки. Кладу на нее руку в надежде, что мне удастся немного успокоить его. Поднимаю голову и смотрю на Мишу, взглядом умоляя поцеловать меня, но, кажется, сегодня он не намерен делать первый шаг. Поэтому я поднимаюсь на носочки и сама прижимаюсь к его губам и облегченно выдыхаю, когда он отвечает. Зарывается пальцами в мои волосы и охотно склоняется, постепенно перенимая инициативу.
        Не знаю, в какой момент поцелуй перестает быть нежным и трогательным и становится страстным и жадным. Руки Миши сжимают мою попку, задирают юбку, проникают под колготки с трусиками и мнут обнаженную плоть.
        - Я так соскучился, Белка, до дрожи.
        - Ты не перебивался правой рукой?
        - Разве она заменит тебя?
        Мы шепчем друг другу в губы, пока срываем одежду. По-дурацки выходит, потому что я все еще в сапогах. Миша просто стягивает колготки с бельем до колен и, развернув меня спиной к себе, вжимает в стену, придавливая своим немаленьким телом. Спускает свои спортивные штаны и прижимается членом к моей попке.
        - Разорвал бы тебя, Белка, - рычит он мне на ухо. - Но ты мне целая нужна.
        Он шлепает меня по попке, а потом пристраивается ко входу.
        - Миша, презерватив, - вспоминаю в последнюю минуту.
        - Я не ношу его в спортивных штанах. Выйду.
        - Ладно, - со стоном соглашаюсь я, когда он медленно в меня проникает, а потом останавливается.
        - Нужно снова тебя откормить. Мне не нравятся выступающие кости, - шепчет он, взявшись за мое бедро.
        - Пф, всем нравятся, а ему - нет, - выдаю невпопад, а потом задыхаюсь от резкого толчка, который с наслаждением приносит боль в низ живота.
        - Кому это нравится? - угрожающе спрашивает он, толкнувшись еще раз.
        - Ай! Никому! Пошутила!
        - Больше так не шути, Уля. Убью, нахрен, всех, кому нравится.
        - Хорошо-хорошо, - бормочу быстро. - Только нежнее, мне больно.
        Миша прикусывает мое плечо и начинает двигаться. Горячие ладони сжимают и ласкают грудь, потом пальцы спускаются по животу к клитору. Дразнят и разжигают пожар во всем теле. Мне жарко, неудобно и нечем дышать, но я ни за что не остановлю это. Я так сильно по нему соскучилась, что, кажется, умру, если он прекратит. Толчки становятся глубже, нетерпеливее. Все мое тело вибрирует от нарастающего удовольствия. Слишком быстро, я пока еще не готова морально. Хватаю ртом воздух, когда пальцы Миши ускоряются, вырисовывая замысловатые узоры на налившемся комочке. Царапаю стену, крики становятся громче. Мне кажется, я сейчас упаду в обморок от переизбытка эмоций и чувств. Или умру на месте прямо на пике удовольствия. А потом это случается. По позвоночнику пробегает горячая лава, которая стремительно спускается от затылка к пояснице, где растекается по нижней части тела, сжигая низ живота удовольствием. Я кричу и, кажется, еще раз признаюсь в любви, теперь уже по собственной инициативе. А Миша поворачивает мою голову и целует без остановки, пока долбится в меня, нагоняя собственное удовольствие. Горячо и
сладко, до головокружения. И в каждой клетке тела взрывы и вспышки, которые приносят за собой блаженство. Оказывается, оргазм намного ярче, когда ты наконец признаешься самой себе в чувствах к мужчине. Когда между вами не остается недосказанности и преград.
        Эпилог
        - Ты совсем меня не любишь, - испуганно шепчу я, прижимаясь к Мише и с ужасом глядя в глаза адской псине.
        - Я тебя обожаю, поэтому обнимаю, а не бросаю один на один с собаками.
        Вся Мишина семья сидит в беседке и с интересом наблюдает за тем, как он учит меня обращаться с собаками. Это адский ад для меня. Вот уже четвертый месяц мой мужчина не сдается, не теряет надежды побороть мой самый большой страх.
        - Мишенька, давай мы просто возьмем у родителей щеночка и избавим меня от фобии так, как тебя когда-то.
        - Уль, нам в этом доме жить две недели. Как ты собираешься передвигаться по двору?
        - А я не буду! - выпаливаю «гениальную» идею. - Буду сидеть в доме, пока ты не придешь.
        - А если мне нужно будет уехать с Казанцевым на пару дней? Кто будет собак кормить?
        - Ой, Миша, а, может, Марк со Славиком уедут в отпуск, когда твои родители из него вернутся?
        - Ну трусиха, - с улыбкой произносит Миша, качая головой. - Рик, ко мне, - командует он, и собака срывается с места.
        Я по старой привычке превращаюсь в каменное изваяние, глядя на то, как на меня несется устрашающая туша. А потом псина резко тормозит и смотрит то на меня, то на Мишу. Он присаживается и треплет собаку, которая норовит облизать его руку.
        - Смотри, парень, это - моя Уля. Она у нас девочка испуганная, к тому же в положении. Давай покажем, каким ты можешь быть ласковым.
        Рик подходит ко мне и утыкается носом в тыльную сторону моей ладони, а я вздрагиваю. Но горло сковал ужас, а потому я не могу выдавить из себя ни звука. Не срабатывает даже материнский инстинкт, который велит прикрыть живот от опасности. Я тупо не могу поднять руки.
        - Ну же, Белочка, отмирай, - с улыбкой говорит Миша, а потом берет меня за холодную ладонь и проводит по загривку собаки.
        Пальцы дрожат, дыхание сбивается, паника нарастает, а потом в какой-то момент страх отпускает, и я наконец вижу, что эти животные не такие уж злобные и страшные. Расслабляюсь и начинаю сама трепать собаку за ухом. Она немного поворачивает голову в сторону, давая понять, в каком месте эта ласка приятнее. Умная животина. И не такая уж и страшная. Я смелею и даже присаживаюсь на Мишино колено, чтобы быть ближе к собаке. Мое дыхание все еще неровное, и сердце выскакивает из груди, но уже однозначно легче. Вряд ли я пока решусь на такой фокус наедине с псом, но это ведь уже прогресс, правда? Я окончательно расслабляюсь, когда Рик касается шершавым языком моего запястья. Улыбаюсь, повернувшись лицом к Мише.
        - Ну вот. Умница моя, - тихо говорит он. - Теперь есть надежда, что наш ребенок не будет бояться собак.
        - Не будет. У него смелый папа.
        - Да, но состояние мамы во время беременности очень важно.
        - Как будто я не знаю.
        - Хватит умничать, Белка. - Он целует меня в кончик носа и ведет к небольшому крану, торчащему из стены дома. Миша включает воду и подает мне мыло, а когда мы заканчиваем мыть руки, заботливо вытирает их полотенцем, и мы наконец идем к столу.
        Мы рассаживаемся и приступаем к вкуснейшему обеду. Тихон Михайлович пожарил рыбу на гриле, и от запахов во рту скапливается слюна. Я все еще вздрагиваю, когда собаки трутся рядом, задевая меня своими крепкими боками или когда смотрят, как я ем, в надежде получить хотя бы кусочек с хозяйского стола. Но, по крайней мере, горло не сковывает ужасом, и я могу даже шевелить пальцами. Правда, пока еще холодными.
        - Вернемся из отпуска и надо планировать свадьбу, - произносит Инна Владимировна.
        - Мам, только прошу тебя, ничего пафосного.
        - Ой, тебя забыли спросить, - отмахивается она. - Ты же даже не спросил Улю, чего хочет она.
        - Она согласна с Мишей, - прожевав, отвечаю я.
        - Тогда сделаем регистрацию на открытом воздухе. Можно даже дома.
        - Да триста лет оно нам надо, - отвечает Миша. - Я думаю, ресторан на окраине поселка вполне подойдет.
        - Не в городе? - интересуется Марк.
        - Нет, мы хотим на природе, - отвечаю я.
        - Можно будет искупаться в озере голышом ночью, - говорит Марк, откидываясь на спинку скамейки.
        - Я тебе искупаюсь, - грозит ему Инна Владимировна, на что Марк небрежно пожимает плечами, давая понять, что эти угрозы его совсем не пугают.
        - Когда собираешься с работы уходить, Уля? - спрашивает Мишина мама.
        - А почему я должна уходить?
        - Твоя работа предполагает физическую нагрузку, которая под конец беременности может сильно утомлять. К тому же, мне кажется, живот будет мешать.
        - О, она меня съест, если будет дома сидеть.
        - А ты купи дом и переезжайте туда, - предлагает Тихон Михайлович. - Тогда Ульяне будет чем заняться, и на препирания с тобой не останется сил и времени.
        - Купи дом, - хмыкает Миша. - На него надо заработать.
        - Ну так все в твоих руках, сын.
        - Уль, хочешь дом? - спрашивает мен Миша.
        - Мне не нравится мотивация его покупки, но да, мне нравится жить в своем доме. Уютно и тихо. И мы могли бы там сделать массажный кабинет, чтобы клиенты приезжали туда.
        Миша тихонько стонет.
        - Вы поняли, почему я говорю, что она меня съест? Я запрещу ей работать, и Белка будет отгрызать от меня каждый день по кусочку, пока не добьется своего.
        Я показываю ему язык, и все улыбаются.
        Вот такой стала моя жизнь с появлением в ней Миши. Не скажу, что легкой или слишком расслабленной, нет. Миша, при всей его терпеливости, иногда тоже взрывается. У нас практически не бывает громких скандалов, и уж тем более таких, которые заканчиваются бурным сексом. Я вообще не понимаю, как можно лечь в постель с мужчиной, который минуту назад тебя раздражал. Но Миша умеет скандалить по-своему. Как тогда, когда вынудил меня впервые признаться ему в любви. Он просто закрывается и провоцирует меня на первый шаг. Да, иногда бывает вынести это еще тяжелее, чем если бы он открыто ругался, но как-то нам все же удается сосуществовать. Скажу правду, я только через пару месяцев наших отношений наконец вздохнула свободно. До этого я все время пребывала в напряженном ожидании того, что Миша наконец не выдержит мой несносный характер и плюнет на все эти чувства. Бросит меня и не будет вспоминать. Но тогда, на Новый год, я же загадала настойчивого мужчину. Такого и получила. Иногда с перегибами и диктаторскими замашками, но в целом идеального. Вот и не верь после этого в загадывание желаний. А, и теперь я
признаюсь ему в любви гораздо чаще. Как минимум, один раз в день. Миша доволен таким раскладом, но иногда специально провоцирует меня на признание просто чтобы потешить свое не в меру раздутое эго. Что ж, я, как будущая жена этого упертого мужчины, и будущая мать его детей, должна поддерживать и каждый раз вселять в него еще больше уверенности в сделанном им выборе. Потому что мне нравятся его улыбки. Нравится, каким ласковым и нежным он бывает, когда я произношу вслух три заветных слова. И хочется верить, что так между нами будет всегда - открыто, искренне и с легкой перчинкой.
        03.02.2022