Лучшее средство от любви Галина Чередий
        Алёна Нефёдова
        На гребне Любви #2
        Требуется специалист по курортным романам? - К вашим услугам!
        Несчастная любовь? - Вылечу.
        Разбитое сердце? - Склею, как новенькое будет!
        Разрушенные иллюзии? - Вытащу все осколки!
        Психолог? Нет, нет, что вы!
        Просто плейбой со стажем. Просто циник с крепким телом и неугомонным другом.
        Просто тот, у кого есть лучшее средство от ненужной любви, - я сам!
        В тексте вас ждут:
        #циничный герой с разбитым сердцем
        #романтичная героиня с подвохом
        #белоснежная яхта
        #комичные ситуации
        #и, конечно, откровенные жаркие сцены!
        Строго 18+
        ЧЕРЕДИЙ ГАЛИНА, АЛЁНА НЕФЁДОВА
        ЛУЧШЕЕ СРЕДСТВО ОТ ЛЮБВИ
        Цикл: На гребне Любви - 2
        ГЛАВА 1
        - Another one, please! (Повторите, пожалуйста, вот это!), - кивнула я на свой опустевший высокий бокал. Для того чтобы произнести название этого коктейля вслух, в толпе, еще и перекрикивая орущую музыку я была недостаточно пьяна, и поэтому слегка вздрогнула, когда с этой задачей успешно справился кто-то другой.
        - Yo, Patrick, here is a lady who desperately needs one more «Sunrise Hot Pussy Kiss»! (Патрик, тут девушке срочно нужен еще один «Куни на рассвете»!), - хрипловато произнес мужской голос за моей спиной. Ну, как произнес. Проорал на весь бар так, что в нашу сторону устремилось множество заинтересованных взглядов. Хотя чего смотреть-то? У самих в бокалах тоже нечто эдакое.
        Только я с моим везением могла забрести залить душевное разочарование в подобный бар. Что с головой у его владельца, чтобы давать такие названия коктейлям?
        Нет, я не ханжа, конечно, но махать бармену и просить во всеуслышание какой-нибудь «Роскошный шестьдесят девять» или «Сладкие шоколадные соски», ну это реально для меня чересчур! Это вам даже не банальный «Секс на пляже». Хотя надо отдать должное, сами коктейли просто сказочно вкусные. Я не стала оборачиваться к умнику, решившему озвучить мой заказ для всех, и доставлять ему удовольствие вспыхнувшим наверняка на моей бледной коже румянцем смущения и просто уткнулась взглядом в новую порцию выпивки, оперативно появившуюся передо мной, но он был явно не из тех, кто отцепится так просто.
        - Great choice of a drink, but «Racy Smashing BlowJob» is much more delicious! (Прекрасный выбор напитка, но «Взрывной Минет» намного вкуснее!), - хмыкнул он у самого моего затылка, и я ощутила, как его дыхание коснулось волос. Даже сквозь плотную взвесь всевозможных ароматов, витающих в баре, я уловила его запах: мята, нечто экзотическое, но нисколечки не приторное, и та самая океанская свежесть, которой окутало меня, едва оказалась на острове. В общем, аромат этого навязчивого незнакомца похож на дразнящую щекотку для нервов, обещающую все удовольствия, что возможны в отпуске в подобном месте. Вот только у меня не отпуск. Предпочитаю называть его реабилитационным туром. Как-то так.
        - Are you telling that from your own experience (Это вы по собственному опыту утверждаете)? - вяло огрызнулась я, все же бросив взгляд через плечо.
        Зря, ой как зря я это сделала!
        Высокий блондин в белом с ослепительной, обольщающей улыбкой, эдакий роскошный мачо или морской волк с двухдневной золотистой щетиной на чуть впалых щеках, крошечной дразнящей ямочкой на подбородке и скулами, идеальные линии которых хочется проследить пальцами. Загорелая до черноты и офигительно обветренная кожа, нахально прищуренные голубые глаза с белесыми лучиками морщинок вокруг, небрежная копна волос до плеч с выгоревшими до белизны отдельными прядями, выглядящая так, будто давно просит ножниц и расчески или же в нее только что запустила жадные шаловливые ручонки горячая местная девушка, пока он…
        Тормози-и-им, Поля! Описание должно быть более кратким и емким. Позади меня стояла женская влажная порнофантазия перед сном и однозначная проблема в реале. Да, по мне, так гораздо ближе к истине. Я ведь типа эксперт в женских фантазиях. Ну, по крайней мере, в их общепринятом варианте. Короче, мое авторитетное мнение - лучше бы и дальше пялилась в радужное пойло.
        - I actually prefer something harder but I never miss a chance to take a sip of lady’s yummies (Я вообще-то предпочитаю кое-что покрепче, но не могу сказать, что не случается частенько пригубить дамские вкусняшки). - Призванная убить меня наповал широкая улыбка превратилась в хитрую ухмылку, и, вальяжно привалившись к стойке рядом со мной (ну, само собой, так-то мне получше будет видно, как мне свезло), местный знаток эротических напитков снова крикнул бармену: - Patrick, double «Hard Sucky Fucky», please! (Патрик, двойной «жесткий трах», пожалуйста!).
        Мать моя! Я совсем-совсем не хотела, но все же совершенно непроизвольно прошлась взглядом по широкоплечей, поджарой фигуре стоящего слишком близко мужчины, нервно сглотнула, услышав отчетливый звук личной тревожной сирены, и тут же заставила себя быстро отвести глаза. Такому, кажется, что двойной, что тройной… Дерзкий смех прервал мои прикидки природной выносливости этого типа.
        - Any desire to try mine (Не желаете продегустировать мой)?
        Он опять сделал это.
        Наклонился так, что его губы касались моих волос, за которыми я пыталась спрятаться, и стоит повернуть голову, мы окажемся нос к носу. Новая волна его аромата налетела на меня так, словно была океанским бризом, а я стояла на берегу голышом. Как я ни старалась этого избегать, но глаза сами собой косили в его сторону. Господи, ему бы еще капитанскую фуражку, какой-нибудь гарпун в руки и суровый прищур вдаль, и бабы сами к ногам начнут укладываться аккуратными стопочками. Хотя и сейчас, наверное, проблем с этим нет. Говорю же - проблема весь, как есть, от макушки и до пяток, с максимальной концентрацией посредине.
        - Oh, no. Thanks for such a generous offer but I’d rather not speed up on this route. (О, нет, благодарю за столь щедрое предложение, но предпочитаю по этому маршруту двигаться помедленней), - пробурчала я, подозревая, что если он не отвалит прямо сейчас, то заработаю косоглазие от усилий удерживать этого типа в поле бокового зрения нисколько не поворачиваясь. Потому как кому-то в моем состоянии очень даже показаны в лечебных целях помимо сладенького алкоголя и чисто эстетические удовольствия. А если прищуриться и не замечать надпись: «Я похотливый засранец» на лбу этого мужчины, он то, что называется, «пир для глаз». Вот только - «плавали - знаем», «дважды в одну реку»… и какие там еще поговорки есть, связанные с водой и повторением ошибок.
        - Believe me, ain't nothing great in moving nice and slow! It's just a waste of time you could use for finding and trying new blood-warming… hem… drinks (Могу тебя авторитетно заверить, что в медленном продвижении нет ничего стоящего! Лишь потерянное время, которое ты могла бы потратить на поиск и поглощение новых согревающих кровь… хм-м… напитков), - проумничал он, заглотил наверняка обжигающую жидкость одним махом и стремительно запустил стакан по идеально гладкой стойке к бармену, и я предпочла следить за скольжением сверкающего гранями стекла, а не пялиться на его горло и не позволять себе думать о дурацких аналогиях, тут же проведенных моим разумом от его слов. Почему бы чертову бокалу не упасть и не разлететься на сотни осколков прямо сейчас, превращаясь в острое бесформенное ничто, точно такое же, как у меня внутри?
        Но ничего такого не случилось, и темнокожий улыбчивый Патрик с виртуозной грацией и быстротой плеснул золотисто-коричневой жидкости и отправил стакан в обратный путь в загребущие руки моего собеседника. Кстати, о его руках, об этих широких, грубых ладонях, будто созданных для того, чтобы хватать и мять… ай нет, не стоит, пожалуй! Хотя почему нет? Разве я не твердила себе, что еду сюда с намерением с ходу изменить привычное поведение и натворить каких-нибудь сумасшедших вещей, что просто обязаны, по заверениям Ланки, в корне изменить мое отношение к жизни, склеить безнадежно разбитое сердце и заодно всенепременно помочь стать счастливой?
        Прищурив один глаз, я покосилась на тут же подмигнувшего мне загорелого мачо и вздохнула. Сумасшедшие вещи - ставим галочку. Я бы даже, прямо как в моих книжках, сказала - очень много сумасшедших вещей, причем в весьма интенсивном темпе. Но вот с сердцем и счастьем - точно мимо. Возможно ли это в принципе?
        - Она сказала: «Да», Полька! Да-а-а! Господи, мы женимся через месяц!
        От воспоминания о безмятежной и безбрежной радости в голосе, который любила, кажется, вечность, легкие опять будто стиснуло в жесткий кулак.
        В моей голове тут же возникла картинка, виденная где-то в сети, что ли, где какой-то раззява влетает лицом в стеклянную стену. Вот примерно это самое я и ощутила. Только долбаное стекло оказалось чертовски толстым, а скорость, на которой я в него вмазалась, прямо-таки запредельной. Ба-а-а-амс! И ты стоишь, тупо лупая глазами, потому что упасть на месте вроде как не получается, и совершенно глухая пялишься на то, как двигаются губы у человека напротив.
        - Я думал, что чокнусь от счастья! Люблю ее, как же я ее люблю, Полька!
        Горло пересохло и свело, вынуждая сделать несколько жадных глотков, в отчаянном желании выгнать из головы воспоминание, что угнездилось там и жгло, жгло, как бы я ни заливала это ледяной жидкостью коктейля.
        Тимур, Тимка, мой драгоценный Тимочка, подхватив, кружил меня по комнате, ворвавшись в мою пустую квартиру как ошалевший ураган, и повторял, повторял свое проклятое «люблю». То самое, что я ждала от него столько лет, но так и не дождалась. Двери напротив на лестничной клетке, игры в одном дворе, каждый день в школу вместе, любая проказа и наказание за нее на двоих. Слезы в подушку, когда он начал бегать за девчонками, а потом они за ним, но по-прежнему никуда не девшаяся дружба и полное доверие. У нас было столько личного и общего, столько дурацких фантазий и почти совсем серьезных планов на будущее. Я всегда была «своим парнем», который выслушает, поможет нормально все обмозговать, просто поржет над идиотскими ситуациями, глотая из горла пиво или дешевое красное вино. Я была той, кому не все равно, что с ним, и Тимка, кажется, был моим полным зеркальным отражением. Он всегда хотел знать, как я, что со мной, ловил по мельчайшей складке между бровей или краткой задумчивости мое настроение. Ему было не солгать, и перед ним не притвориться.
        Было-было-было.
        Когда это стало сходить на нет, а я отказалась видеть? Мне льстило, что он жизни не давал каждому парню, что пытался ухаживать за мной, гордилась, дура, и лелеяла надежду, да что там, уверенность, что еще месяц-два, ну, может, полгода и нагуляется мой Тимка и поймет, что вот она я, его единственная во веки веков. Но месяцы складывались в годы, и мне казалось, что ждать я перестала, как и надеяться. Ну в самом деле, такая дружба, как у нас, разве это и так не подарок судьбы? И двинулась я дальше, разок даже чуть замуж не выскочила. Но когда Тимка два дня назад вломился ко мне пьяный от счастья с новостью, что женится… вот тогда я и осознала, что ни черта никуда не двигалась, а так и топталась на месте, жалкой овечкой глядя в одну единственную сторону.
        Дура!
        Жалкая идиотка!
        Это его «люблю ее!» оказалось как выстрел в грудь, а просьба помочь с подготовкой к свадьбе «его сладкой девочке», - натуральный взрыв кило тротила в голове! Я еще ни разу не видела эту долбаную «девочку», но уже ненавидела… себя, за это унижение и глупость. Как можно полюбить кого-то, с кем знаком едва ли месяц, и при этом так и не разглядеть того, кто всегда был не просто рядом, а буквально жил мыслями о тебе? В моих книгах никогда так не происходило. Не-а. Сильные и благородные мужчины с легкостью, практически с первого взгляда, узнавали в девушках своих половинок и стойко и терпеливо добивались их благосклонности, выносили их отказы и капризы, спасали от всевозможных опасностей и идеально считывали все психологические заморочки, кропотливо помогали в них разбираться. Не соответствует реальности? А кому нужна чертова реальность? Точно не мне.
        Допив очередную порцию несколькими большими глотками, я постучала бокалом по прилавку, намекая на повторение, и улыбчивый бармен кивнул мне, давая понять, что заметил, хоть и обслуживал в этот момент толпу галдящих туристов.
        Словно издеваясь над моими попытками залить тяжкие воспоминания, телефон истерично задергался в районе задницы. Выловив его из кармана под пристальным взглядом моего почти собутыльника, я уставилась на текст сообщения.
        «Полька, что за дела? - Куча гневных смайлов. - Куда ты пропала? - Недоуменные желтые рожицы. - Я уже вторые сутки к тебе ломлюсь! Ты в порядке?». И куча еще всяких круглых уродцев, символизирующих эмоции. Те самые эмоции, которые я сейчас в гробу видала!
        О, нет, я ни разу не в порядке! Но это больше тебя ни хрена не касается, Тимочка!
        - Блин! - пробормотала, остервенело тыча в экран и удаляя сообщение. Не первое, кстати, по счету. Но те я и вовсе не читала.
        ГЛАВА 2
        Если твои планы на офигенский вечер пошли наперекосяк еще до того, как начало смеркаться, лучше сразу идти домой и ложиться спать. Все попытки что-то исправить или компенсировать однозначно пойдут ко дну. Намного продуктивнее и эффективнее в такой день просто завалиться с бутылочкой холодного пивка перед телеком, поставить миску со снеками, включить старую добрую комедию и расслабиться, накапливая силы на следующий день, что будет гораздо удачнее во всех смыслах.
        Лично у меня подобное - проверенная закономерность, но это вовсе не значит, что каждый раз я не повторяю одну и ту же ошибку.
        Вот с какого меня понесло в бар?
        Все потому, что обломилось столь многообещающее родео с двумя хорошенькими подружками, одна из которых была сбежавшей из-под венца невестой, поймавшей женишка на горячем. Точнее, на горячей латиночке-горничной.
        И повезла горемычная несостоявшаяся жена спонтанно врачевать свое разбитое сердце на наш остров, прихватив ближайшую подругу, что согласна была охотно поддакивать в нужных местах «какой он козел, кобель и сволочь, так ему и надо».
        «Так и надо» относилось к определенным планам на мой счет, когда девушки нанимали меня и мою ласточку для прогулки. И эти планы чуть не на лбу у них были написаны: у невестушки - заскочить на меня и поиметь, отчаянно мстя своему жалкому придурку, а у подружки - присоединиться и убедиться, что месть получилась обстоятельной, всесторонней и глубокой. Короче, все как раз так, как я люблю. Мой тип и профиль, прямо в точку. Все эти обиженные невесты-жены-бывшие девушки - рог изобилия и шведский стол для меня. Собственно, это было основной причиной, по которой я тут осел пять лет назад. Помимо того, что жить вот так, без напрягов и заморочек, тяжелых мыслей о будущем, выходя ежедневно под парусом, кайфуя от этого каждую минуту своего существования, и было всегда моей мечтой. Ничего никому не должен, ни к кому не привязан, ни перед кем не обязан держать ответ.
        Безответственно и не по-взрослому?
        Да по хрен!
        Но именно сегодня у меня, видно, разгрузочный день, звезды так встали, что ли.
        Невеста, как ее там… Анджела вроде, для меня же просто мисс Классная задница, и ее подружайка-утешительница - Роскошные сиськи - приканчивали уже вторую бутылку шампанского, бесцельно шатаясь по палубе и сверкая на меня похотливыми глазками все жарче. Я уже решил, что пора бросать якорь и ненавязчиво приглашать их спуститься в каюту, чтобы заняться тем, для чего они здесь. Прекратить страдать дурью, изображая, что любуются морскими далями, тогда как пьяненькие взгляды всего уже облизали и облапали, постоянно застревая в районе ширинки. И у меня есть что им показать позанимательней водной глади и летучих рыб.
        Но тут в нашу сторону понесся небольшой скоростной катер, и когда он достаточно приблизился, сбежавшая невеста заголосила: «Питер! Это же Питер, он приехал за мной!».
        Да-да-да, жалкий идиот, вместо того чтобы праздновать вовсю, что ярмо и кандалы просвистели мимо, не нашел ничего лучше, чем сесть в самолет и примчаться сюда, дабы упасть в ноги с пошлым цветочным веником в зубах, вымаливая прощение и лепеча вульгарную чушь о временном помутнении и «больше-никогда-ни-за-что».
        Кретин! Обломал меня с таким тройничком!
        И мисс Классная задница - тоже дура непроходимая. Потому как повелась на это блеяние и, эгоистично прихватив Роскошные сиськи, перепрыгнула на катер и унеслась вдаль. Наивная бестолочь! Если твой жених сунул свой член в первое попавшееся отверстие чуть не у алтаря, то он и дальше будет делать это с завидной регулярностью!
        Короче, на берег я высаживался не в самом радужном настроении. Но еще ведь и не ночь, так что решил, что есть шанс перехватить на бегу какую-нибудь одинокую вкусняшку.
        - Марк! - окликнул меня на причале наш шеф полиции. - Смотрю, у тебя, как обычно, не скучно.
        - А как же, - практически огрызнулся я. - И было бы гораздо веселее, если бы кое-кто не испортил все. Не подскажешь, кто бы это мог быть? Сдается мне, только у тебя есть доступ к информации службы акватории о маршрутах маломерных судов. Так что лучше просто признайся, что это ты подсказал несчастному влюбленному, где искать его пропажу.
        - Само собой. Моя работа - всячески помогать туристам, - подмигнул мне ничуть не тронутый моей отповедью шеф.
        - Между прочим, именно этим я и планировал заняться, - пробурчал я, немного остывая. - Но ты решил вмешаться.
        - Лучше уж так, чем если бы чуть позже.
        - Конечно. А ты остался подождать меня и позлорадствовать?
        - Нет, вообще-то я тут совсем не по этому делу, - резко стал серьезным Менч. - У нас реальное ЧП. Этой ночью одну из туристок ограбили и изнасиловали. Она была в изрядном подпитии, но четко помнит, что вечер проводила в вашем с Патриком баре.
        Бар, по чести, был чисто Патрика, просто, когда ему нужны были деньги на открытие, я их ему дал, получив за это звание совладельца. Но никакого реального участия во всей возне с заведением не принимал. Ну, не считая тех минут расслабона, когда придумывал названия для его коктейлей, нацеленных исключительно на дамочек. А в остальном - никаких заморочек. Не-а. Я тут не для этого. Веселье каждый день, выходные всю неделю, отпуск круглый год - вот это мое.
        - Эй, шеф, ты же знаешь, что Патрик у нас - зоркий глаз и чуткое ухо, никакой шушеры он бы у себя не потерпел. Зуб даю, девчонка однозначно подцепила эти неприятности не у нас в баре. То есть я безумно сожалею и готов насильникам сам кишки на локоть намотать, но мы с Патом точно тут не при делах!
        - Да я же ни в чем не обвиняю вас, Марк, - устало вздохнул коп. - Просто моя обязанность всех опросить, не видели ли чего-то или кого-то подозрительного.
        - Нет. Если бы видел, мимо не прошел бы.
        - Ладно, просто смотрите теперь в оба. Бывай!
        Я херею! Ну вот скажите, какому нормальному мужику придет в голову сотворить такое? На хрена, спрашивается, если этот курорт просто переполнен дамочками, желающими выпрыгнуть из трусиков по собственной воле. Да тут вся атмосфера располагает к ненавязчивым, а возможно, многочисленным коротким интрижкам! И я тут не один такой - готовый предложить себя и свои причиндалы страдающим красоткам. Похоже, к нам забрел чужак, не знающий основное правило на нашем острове? Делай, что хочешь, до тех пор, пока твоя партнерша вопит «Да!» и «Еще!».
        Надо поговорить с остальными парнями. Может, что-то слышали?
        Едва переступив порог, я нацелился взглядом на нее.
        Белоснежная, еще и на минуту не тронутая местным жарким солнцем кожа длинных ног в коротких шортах притянула мое внимание с безошибочной точностью.
        Новенькая на курорте. Свежее мясцо. Вызов для моего вмиг опять поверившего в хорошее члена. Сидит одна над коктейлем и всем языком тела, манерой отгораживаться от окружающих за завесой черных, слегка завивающихся на концах волос, что достают до ее поясницы, демонстрирует, что она тут одна, сама по себе и сто процентов из ста, какой-то мудачина только что разнес в клочья ее маленькое, глупенькое, розовое сердечко.
        Идеальная жертва. Сладкая добыча.
        - Эй, Марк, отвали. Я ее первый увидел, - пробурчал мне на ухо Мануэль - вечный конкурент в охоте на киски.
        - Увидел, вот и стой в сторонке. Смотри дальше на работу мастера. Через десять минут мы с ней покидаем заведение.
        Облизал глазами два потрясающих полушария, что она примостила на краешке высокого барного стула. М-м-м, как специально под мои лапы слеплено. Мисс Классная задница, ты забыта сию же секунду безвозвратно, не то чтобы я в принципе собирался помнить тебя завтра. Ну что ж, корма вполне себе, осталось еще бак заценить (корма - задняя часть судна, бак - передняя (прим. авторов)). Но, судя по задорным похотливым искрам в зенках Мануэля, и там все будет супер.
        - Хрен тебе. К ней уже пытались тут парни подкатывать. Полный игнор, - фыркнул соперник.
        - Ну так на кой ей парни, когда она ждет настоящего мужика! - отмахнулся я и взял курс на мою сегодняшнюю занятость на вечер.
        Хотя чем ближе подходил, тем сильнее росла уверенность, что может потянуть и на всю ночь.
        Ну, что тут у нас? Ага, как и думал, с сиськами под тонким топом у девочки полный порядок. Теперь можно и на лицо глянуть.
        Воу-воу, так и ослепнуть недолго! Вот так рыбка заплыла в наши коралловые рифы!
        Кожа ровная и реально белая. Не безжизненная, как алебастр, а словно молоко. Теплое, парное, так и тянет понюхать, лизнуть, вспоминая вкус из детства. Глаза насыщенно-голубые, манера смотреть искоса, настороженно ими сверкая, старательно прикрывая заинтересованный блеск длинными ресницами. Ничего, я это скоро исправлю. Зарумянилась вся от алкоголя, яркие губы, обхватывающие соломинку, тоже прямо напрашиваются на совсем далекое от пристойного применение.
        Итак, резюмирую: черные волосы до роскошной задницы, белая кожа, что будет так заводяще розоветь от моих ласк, голубые глазки и чуть ли не невинный румянец во всю щеку. У меня тут натуральная сказочная Белоснежка!
        Питер, ты оправдан, дружище! Похоже, тебя, явившегося за своей Анджелой, послало само провидение, дабы направить мои стопы и неугомонного нижнего друга к настоящему подарку небес. И я его собирался заграбастать. Так что включил свою безотказную, испаряющую женскую скромность и трусы программу на полную.
        И-и-и… девочка оказалась зубастенькая и языкатая.
        Да только никуда ей не деться, мне такое сопротивление в самом начале только в кайф. Еще выпивки, немного скабрезностей, точно в меру и на грани, никакого нахальства и бесящих приставашек, лишь тонкое обольщение, в ответ на которое она, подыскивая колкие ответы на каждую мою фразу с подковыркой, вынуждена позволять своему воображению свернуть на нужную мне дорожку.
        И тут она с чувством сказала: «Блин!».
        Ёшкины матрёшки! Соотечественница.
        Все, считай, пропал вечер. Русские дамы - это совершенно особенный и отдельный вид женщин, не похожий больше ни на кого. Нет, конечно, и среди них есть те, кто с готовностью запрыгнет на меня, чтобы путем долгих и множественных возвратно-поступательных движений заштопать продырявленное снарядом любви сердце. Но гораздо больше среди них тех, кто свято уверен, что «лечиться нужно только новой любовью», «лучше вообще побыть одной», «размениваться на случайные связи - унижать себя» и прочее вот такое вот бла-бла-бла в подобном духе. Им романтику подавай. Пусть и порнофильм, но обязательно с сопутствующим насыщенным соплями сюжетом между трахом.
        Но я был бы не я, если бы не предпринял еще одну попытку массированного натиска. Тем более, награда того явно стоит.
        ГЛАВА 3
        - Блин? - мгновенно оживился уже было отвлекшийся кавалер и продолжил на чистейшем русском: - А я-то тут сижу, гадаю, что у тебя за акцент!
        Молча одарила его неприветливым взглядом, но он его словно не заметил, с громким скрежетом подтащил свой высокий барный стул ко мне впритык и уселся так, что наши плечи соприкоснулись. Может, мне и стоило отстраниться или просто взять и уйти, но кого это сейчас волновало? Не меня.
        - Ну и как там житье-бытье на родине? - Чуть пихнул загорелый мачо меня бедром и тут же, перейдя на английский, заорал бармену: - Patrick, this is my countrywoman! Get her something really tasty to celebrate our encounter! (Патрик, это моя землячка! Налей ей уже что-то по-настоящему вкусное, чтобы мы отметили встречу!).
        Темнокожий Патрик ответил ему одобрительными возгласами и жестами, будто и правда был жутко рад. Спустя всего минуту передо мной появился новый коктейль, а неожиданный земляк получил новую порцию своего «Жесткого траха», уж не знаю сколькикратного.
        - Марк! - представился он, предлагая чокнуться.
        - Полина! - нехотя звякнула я по его стакану своим.
        - Ну давай же! Поведай мне, Полина, что там у нас нового! - снова вернулся к теме мужчина.
        - Я похожа на дамочку с какого-нибудь новостного канала? - не особенно любезно осведомилась я.
        - Нисколько, - само собой, он использовал мой вопрос как повод уже как бы легально и бесстыдней прежнего осмотреть меня с ног до головы, слегка отстранившись. - Хотя думаю, это их потеря!
        - Всемирную сеть интернет еще никто не отменял. Так что обратись к ней, так как я понятия не имею, что для тебя является новым, а что старым.
        Я не собиралась реагировать на это наглое визуальное лапанье. Не-а. Нормальную девушку это вообще оскорбить и возмутить должно было. К сожалению, в тот момент меня весьма сложно было назвать полностью адекватной, и поэтому все обнаженные части тела позорно покрылись мелкими пупырышками. Гадство!
        - А ты, похоже, та еще любительница светского общения? - Снова притерся Марк плечом, и, раздосадованная на произвол собственного тела, я в этот раз толкнула его в ответ.
        - В точку! Есть еще гениальные предположения на мой счет?
        Парень наклонился, целенаправленно заглянув мне в лицо, якобы изучая, при этом провокационно слизнул остатки своего напитка с нижней губы.
        - Ничего гениального, и уж точно не предположения. Могу сказать совершенно точно, что ты тут для того, чтобы залить горечь разочарования в ком-то моего пола.
        Я села ровнее, увеличив между нами дистанцию, снова предпочла политику тотального умолчания и продолжила повышать концентрацию алкоголя во мне глоток за глотком. Зато вот мой собеседник явно был склонен пообщаться еще.
        - Знаешь, исходя из моего весьма обширного опыта, могу сказать, что есть средство гораздо действеннее алкоголя и более щадящее для печени.
        Ну да, так я и поверила, что ему случалось лечить разбитое сердце или раненую душу! Скорее уж какие-нибудь сдуру подцепленные болячки совсем иного рода.
        - О, дай угадаю! Новый страстный роман, который именно ты мне и обеспечишь! - уже откровенно съязвила я.
        Марк и не подумал обидеться и только наградил меня «до чего же ты непонимающая» взглядом.
        - Ну-у-у не-е-ет! Сама посуди: роман - это опять же какие-то усилия с твоей стороны, переживания о том, что у мужчины в голове, что он о тебе думает, как к тебе относится. Не говоря уже о «что-надеть-как-выглядеть» бабских заморочках! И на кой тебе это все, если хочешь отдохнуть душой?
        - А что же мне нужно, о великий гуру? - фыркнула я и, сложив молитвенно ладони, насмешливо чуть наклонилась в его сторону, на что засранец кивнул с таким царственным видом, будто так и должно быть, и тоже сложил ладони домиком.
        Закатив глаза, изображая просветленное лицо, он несколько секунд помычал, а потом выдал «гениальное»:
        - Тупотрах!
        Я не смогла удержаться от смеха, но наткнулась на его нарочито строгий взгляд из-под насупленных бровей, но не он меня смутил. Странное, цепкое, какое-то поглощающее выражение в его глазах, что опять почему-то ощутилось как скольжение ласкающего ветра на чувствительной коже. Или не ветра.
        - Это типа еще один из местных коктейлей? - Я бы и хотела отвернуться, но почему-то не получалось.
        - Это типа ты прямо сейчас выходишь со мной через заднюю дверь этого бара, и я от всей души имею тебя у стены или на заднем сидении моего пикапа, в зависимости от того, какую степень комфорта или отвязности ты предпочитаешь.
        - Ты серьезно? - Теперь нервный смех застрял у меня в горле от выражения его лица. - Блин, ты ведь на полном серьезе это говоришь. Поверить не могу! На это что, и правда кто-то ведется?
        Мне, в принципе, и не нужен был его ответ, потому как мое тело точно повелось, самым предательским образом отозвавшись неожиданным позорным спазмом внутри на нарисованную им непристойную картинку.
        - Белоснежка, это курорт! Дурацкие общепринятые нормы поведения здесь не работают! Сюда приезжают натворить такого, чтобы вспоминать всю оставшуюся жизнь. Вот как ты - подлечить сердечко, выбраться из депрессии, выбросить из головы бесконечно тянувшиеся отношения, зашедшие в тупик. А я в таких делах просто профи с многолетней успешной практикой! Поверь, тебе сейчас в моем лице выпал шанс на миллион.
        Не знаю почему, но в это мгновение почти вся привлекательность Марка вдруг развеялась в моем сознании. Почти вся, потому что долбаная нижняя чакра на него продолжала реагировать еще сильнее из-за неприкрытой честной циничности его предложения. Но, с другой стороны, разве не его правда во всем? Не для этого ли я приехала сюда? Что, всего лишь злит, что он считал это с первого взгляда? Вот именно. Но он же сам сказал, что в этих вопросах профи. Сколько вот таких разочарованных и раненых с готовностью принимали помощь этого доктора Секса?
        Я развернулась к нему и, закусив губу, попробовала разглядеть его так же, как он меня - открыто, бесстыдно, оценивающе. А мужчина просто ждал с торжествующей ухмылкой, нисколечки не напрягаясь, не пытаясь выглядеть лучше. Эдакий перманентно уверенный в себе вечный победитель, расслабленно ожидающий абсолютно неизбежного. Я же смотрела на него, действительно наслаждаясь зрелищем, и, взвешивая, выбирая между гарантированным сиюсекундным удовольствием и горечью разочарования в себе, когда наступит похмелье.
        Естественно, Полина осталась Полиной и твердо заявила:
        - Нет.
        Марк еще шире ухмыльнулся, будто услышав шутку, и наклонился ко мне так близко, что наши губы едва не столкнулись.
        - Белоснежка, подумай еще разок! - Почему-то мне показалось, что уговаривать кого-то ему приходится нечасто. - Теперь, когда я рассмотрел тебя хорошенько, готов повысить ставки. Как насчет того, чтобы стать моей девушкой дня?
        Он глянул на массивные часы на своем запястье, пока я недоуменно пялилась на него.
        - Уже без пяти двенадцать, и завтра у нас среда, - произнес он и вдруг соскользнул на пол, падая на колени передо мной. - Стань моей девушкой среды, Белоснежка, и я целые сутки, минута в минуту проведу, ублажая тебя!
        Я в шоке выпучила глаза, потом обвела диким взглядом бар, где, казалось, внимание каждого присутствующего было обращено на нас. С полминуты люди смотрели, а потом один за другим принялись смеяться, свистеть и хлопать, кивая то на меня, то на моего слишком уж навязчивого кавалера. Я с трудом сглотнула ком смущения и злости, застрявший в горле.
        - Прекрати! - прошипела я ему, и этот придурок вскочил и заржал вместе со всеми.
        - I’m turned down and crashed! (Я отвергнут и раздавлен!), - завопил свалившийся на мою голову клоун на весь бар, явно полностью погрузившись в сценарий личного шоу и забыв обо мне. - I’m so disconsolated! (Как же я безутешен!).
        - Come here, handsome, we’ll fondle and console you! (Иди к нам, красавчик, и мы тебя обласкаем и утешим!), - завизжали какие-то изрядно выпившие девицы из дальнего угла бара.
        - Последний шанс, Белоснежка! - обернулся ко мне Марк, но он уже настолько выбесил меня, что так и хотелось запустить стаканом ему в голову.
        - Меня зовут Полина! А ты иди развлекайся, моряк Папай, а то ночи тут короткие, а алкоголь у девушек в голове имеет свойство быстро выветриваться!
        Усмехнувшись в стиле «твоя потеря, детка», Марк неторопливо продефилировал к столику девиц и тут же оказался будто в логове осьминога - опутан жадными до плоти конечностями, кажется, повсюду. Я прервала наблюдение в тот момент, когда одна из осчастливленных - блондинка с роскошной задницей, едва прикрытой шортами, взобралась к нему на колени и присосалась к его лицу. Фу-у-у!
        Обернувшись к бару, заметила, что бармен Патрик поставил передо мной еще один коктейль, пристально глядя в тот угол, где угнездились девушки, заполучившие мой «шанс на миллион». Да уж, если повезет, каждой где-то штук по двести пятьдесят перепадет, коли уж вести точные подсчеты.
        Патрик немного разочарованно покачал головой и, сказав: «За счет заведения», ушел в другой конец барной стойки.
        Я допила эту порцию быстрее обычного и, поблагодарив жестами занятого сейчас бармена, отправилась на выход, старательно не глядя в дальний угол.
        Чтобы добраться до домика, который арендовала Ланка с ее местным парнем, мне нужно протопать что-то около пяти кварталов по привычным мне меркам. Сначала дорога шла среди питейно-увеселительных заведений типа того, что я покинула только что, но потом стало тихо и даже пустынно. И тут я услышала, что кто-то идет за мной. Какое-то время я прислушивалась, боясь оглянуться, и невольно ускорила шаг. Мой преследователь тоже пошел быстрее. И тогда без особых раздумий я сорвалась на бег. Кровь грохотала в ушах так, что я совершенно не слышала, что творится сзади, но останавливаться точно не собиралась. Замедлилась, только очутившись на открытой веранде бунгало. Согнулась, стараясь отдышаться.
        А потом меня посетил глюк.
        Мне почудился знакомый смех и голос, где-то вдалеке снаружи произнесший:
        - Чокнутая Белоснежка!
        Прислушалась еще, щурясь в темноту, но больше не раздалось ни звука. Точно показалось от шума крови в ушах после пробежки с перепугу. И с чего бы? Ланка утверждала, что этот остров - чисто рай и все вокруг едва ли не доброжелательные ангелы. Правда, она всегда была неисправимой оптимисткой, взирающей на мир с легкостью и верой в то, что все люди прекрасны и добры. Ну хотя бы где-то глубоко в душе.
        Тихонько открыла дверь и снова прислушалась, теперь уже на предмет… э-э-эм-м… тесного взаимодействия подруги и ее нового парня. Эти двое выглядели едва ли не прилипшими намертво друг к другу, как два куска жвачки - ничем не отлепить. Стоило отвести глаза - они уже целуются. Еще когда уходила, было видно, что они запрыгнут в постель, дверь не успеет закрыться. Хотела же поселиться в отеле, говорила об этом Ланке - она ни в какую. «Сто лет не виделись, соскучилась, круто потусим» и все такое.
        Короче, не хотелось бы своим топотом или хлопком двери обломать ребятам какой-нибудь особенно чувственный момент.
        Однако мне повезло, и Каспер с Ланкой были на кухне, само собой, обнимались, но ничего сверх этого. Парню позвонили. Ответив, он странно покосился на меня и, приветливо кивнув, ушел.
        - Ну как погуляла? - практически протанцевав по кухне с абсолютно счастливой улыбкой, подруга предложила мне кофе.
        - Хорошо.
        - А чего такая взмыленная? Настолько уж все хорошо? - она лукаво подмигнула мне.
        - Что? А, нет, не в том смысле. Просто выпила и расслабилась. Слушай, мне все-таки кажется, что я мешаю вам. Каспер точно не против?
        - Ой, я тебя умоляю! Он просто милаха, готов для меня на все и жутко компанейский. К тому же я уверена, что надолго ты у меня не загостишься, - она снова многозначительно подмигнула. - Мы тебе мигом отыщем своего такого же Каспера, и он волшебным образом изгонит призрак засранца Тимура из твоих мыслей и сердечка. Честно-честно.
        Да уж, у меня сегодня уже наклевывался кандидат на должность изгоняющего, но что-то я сомневаюсь, что сработало бы. Не с моей хронической и запущенной формой тимурозависимости и романтическими заморочками о дурацкой убежденности, что связи не для меня. Не важно, случайные или длительные, но в самом этом слове что-то такое… некрасивое. Романтичной Полине подавай высокие отношения, да-да.
        - Надеюсь, что так и будет, - с фальшивым оптимизмом ответила я и пошла в душ.
        ГЛАВА 4
        Стоя в густой тени дома моего приятеля Каспера и успокаивая дыхание после пробежки за этой чертовой Белоснежкой-спринтершей, я в очередной раз обозвал себя тупым болваном, которого жизнь ничему не учит.
        Где вообще были мои мозги, когда я кинулся за ней следом, вместо того чтобы продолжить весьма необременительный флирт с раскованными и готовыми к продолжению девицами из бара? С какого такого фига во мне вдруг взыграли рыцарские чувства, что всколыхнул Менч сообщением о ЧП на курорте? Ну да, бродит тут по острову какой-то псих, обидевший туристку. Ну так, во-первых, ее показания еще проверить как следует надо, а во-вторых, даже полный неадекват вряд ли попрется повторять столь рискованное «приключение» вторую ночь подряд.
        И все же, как только ее босоножки процокали на выход, а следом из бара вышли несколько парней, меня будто подкинуло. Поперся, как последний придурок, проводить девушку. А девушка совершенно явно настолько не хотела продолжать знакомство, что провожать пришлось тайно, на расстоянии. И эта чокнутая, наверняка заслышав мои шаги, припустила так резво, что я даже вынужден был перейти на легкую трусцу, чтобы не потерять ее в густой темноте тропической ночи.
        Ну, с другой стороны, есть и нечто полезное в моем сегодняшнем ночном променаде, не так ли?
        Берегись, Белоснежка! Теперь я знаю не только, где ты живешь, но и с кем. Потому как Каспер буквально на днях трепался о своей новой горячей подружке, которая квартируется в его бунгало уже чуть ли не неделю - похоже, Белоснежкина подружайка действительно горяча как ад, раз увлекла наше похотливое привидение так надолго.
        А почему я так уверен, что это две разные девушки, так всего-навсего потому, что этот «врун, болтун и хохотун» упоминал, что его новая пассия - загорелая блондинка. А моя добыча - белокожая брюнетка.
        - Марк, ты на часы смотрел? - совсем не сонно рявкнул запыхавшийся Каспер в трубку. Ничего-ничего, раз уж меня обломали с отличным сексом на эту ночь, то пусть еще кто-нибудь прервется на пару минут, присоединится, так сказать, к клубу страдающих от одиночества членов.
        - Дружище, в твоих интересах уделить мне время, - промурлыкал я в трубку. - Помнится, ты буквально позавчера просил у меня мою ласточку на несколько дней.
        - Ну просил. Только ты меня послал. Так что я вообще не понимаю, как у тебя теперь язык поворачивается называть себя моим другом, - огрызнулся приятель.
        - Обстоятельства изменились. Я тут хочу пригласить тебя ко мне на яхту с твоей новой конфеткой. Согласен отвезти вас на твой любимый остров. Так что запасись провиантом и резинками.
        - Хм, и что ты за это хочешь? - тут же просек ситуацию парень.
        - Пусть твоя девушка уговорит свою подружку присоединиться к вам. Без нее сделки не будет.
        - Фью, - присвистнул Каспер. - Однако ты скор, мужик. Как ты умудрился прознать про Полью? Она же только сегодня приехала.
        - Долго ли умеючи, - усмехнулся я. - Короче, условия я озвучил. Жду вас троих завтра утром. Не придете до десяти, предложение снимаю. - Я скинул звонок, не дав не то что дружелюбному, а, скорее, любвеобильному «призраку» возможности что-либо ответить, и сладко потянулся.
        Да, да, детка. Ты еще не в курсе, но это и не важно. Ты - моя-а-а добыча-а-а, р-р-р. Славная будет охота. И сладкая будет победа.
        А до десяти утра мне предстоит еще много чего сделать.
        Вы и правда думали, что искусство обольщения - это пиф-паф ой-ой-ой? Как бы не так. Все эти малолетние сосунки-пикаперы со своими многотысячными тиражами пособий по съему не знают и сотой доли тех приемов, которые я успешно отточил за последние пять лет жизни беззаботного плейбоя-дауншифтера.
        А такая пугливая добыча, как Белоснежка, требует тщательной, в буквальном смысле ювелирной подготовки: ловушки, западни, сети, капканы, силки… В смысле - умные книги с потрепанными корешками и кучей заметок на полях, желательно на заумном языке вроде латыни, сентиментальные фотографии со старыми армейскими приятелями, вещицы с печальной историей, типа «маминого» обручального кольца - единственной памяти о ней, безобидные на первый взгляд, легкие, но ужас какие коварные в нашей жаре напитки, специфические закуски, разжигающие аппетит совсем иного толка, подстроенные ситуации, в которых я либо окажу первую медицинскую помощь, либо сам буду в ней нуждаться…
        Полночи я надраивал свою ласточку и раскладывал нужные вещи в продуманных местах.
        Охота началась.
        К тому моменту, как небо окрасил рассвет, я был во всеоружии. Даже успел смотаться на рыбный рынок и купить свежих морепродуктов и одну волшебную рыбку. Это, конечно, не красное наливное яблочко из сказки, но мою Белоснежку точно проймет.
        Нечестно? Так я и не отрицаю. Но на войне и в любви - хотя о ней никто речи и не ведет - все средства хороши. Так что у меня осталась еще даже пара-тройка часиков на поспать и встретить долгожданных гостей в несколько встрепанном состоянии. Уж не знаю почему, но слегка взлохмаченные после сна волосы и разобранная кровать, в которой явно спал только один человек, действует на потенциальный объект весьма положительно.
        Задавался ли я вопросом, зачем мне это вообще все нужно, когда запросто можно хоть обожраться доступным сексом без всяких дополнительных усилий? Ну, разок да. Но потом забил. Будем считать: ради самого процесса охоты - нормальный инстинкт настоящего мужика. Мяско в сто раз вкуснее, если ты его не на рынке прикупил, а азартно добыл сам. Ага, выследил, преследовал, загнал в западню и добыл. Самец, чё!
        Загнал в западню… Так, так. Стоп.
        По ней же было понятно, что добровольно она со мной общаться не захочет. И даже если Каспер с его подружкой приведут Белоснежку на пирс, то ей ничто не помешает, увидев капитана яхты, заартачиться и свалить. А значит что? Значит, этого самого капитана-штурмана-юнгу-кока и владельца яхты в одном лице она должна увидеть уже после того, как мы отшвартуемся и покинем гавань для малых судов.
        - Каспер, ты еще не вышел из своего бунгало?
        - Не, на пороге. Девчонки обуваются.
        - Будь другом, захвати свою лицензию на управление маломерными судами. И вот еще что. Я все подготовлю, отчалишь от причала, о?кей?
        - А ты?
        - А я появлюсь на сцене, когда мы выйдем из гавани. И постарайтесь пока не спускаться в каюты.
        - Ты там что, какой-то спектакль для нас готовишь? - заржал парень.
        - Да не, просто, боюсь, подружка твоей подружки соскочит, если увидит меня, пока мы будем на земле.
        - А-а-а, понял, дружище. Но тогда за тобой будет должок!
        - Не переживай. Уж за мной в этот раз не заржавеет, - хохотнул в трубку я. - И я пущу вас, загорелые кролики, в твою любимую каюту.
        - Ладно. Сейчас захвачу документы и сделаю все в лучшем виде.
        М-да, привлекать загонщиков к охоте не мой стиль. Но уж больно, как говорится, рыбка хороша, хоть и крут бережок. Зато теперь брыкливой жертве особо деваться будет некуда.
        Заприметив в бинокль знакомый яркий джип перед воротами в яхт-клуб, я завел двигатель, который сегодня уже протестил пару раз на всякий случай, отдал носовые концы, оставив только кормовые, которые, с одной стороны, удержат мою ласточку у причала эти несколько минут, а с другой, Касперу будет легко отшвартоваться. Еще раз перепроверил настройки своего Гармина[1 - Приложение с морскими картами, используемое для прокладки маршрутов на водной поверхности.], поставил на накрытый белоснежной скатертью стол запотевшие бутылки минеральной воды, вазу с фруктами и две сиреневые кувшинки для девушек. Надеюсь, аборигену Сейшел удастся объяснить моим соотечественницам, что только в матушке России четное количество цветов - дурной признак, а здесь вообще не имеет никакого плохого значения.
        А вот теперь пора и нырнуть в укрытие.
        Я позволил себе еще пару мгновений полюбоваться на приближающуюся к моему логову беззаботную, ничего не подозревающую добычу и плотно закрыл дверь в жилой отсек.
        - Ну вот, прекрасные леди, это и есть мой обещанный сюрприз, - раздался голос приятеля, первым спрыгнувшего на палубу. - Вам лучше разуться перед трапом. Этот белоснежный красавец предпочитает целовать ваши изумительные босые ножки, а не подошву, оскверненную пылью земной тверди. К тому же босиком по нему ходить намного безопаснее.
        - Боже, какая прелесть! - взвизгнула блондинка, приземляясь на корме. - Каспер, я тебя обожаю! Прогулка на яхте! Ты все-таки смог договориться с тем своим вечно занятым другом?
        - Да, конфетка. Это было непросто. Наш капитан редко соглашается покатать кого-либо на своем любимце, но для нас он сделал исключение, - самодовольно подтвердил парень.
        Ну да, ну да, непросто - не то слово. Если бы Полина не жила с его подружкой или не согласилась принять участие в этой прогулке, фиг бы кролику Касперу удалось покрасоваться перед своей длинноногой крольчишкой.
        - Какие изумительные цветы, - пробормотала совсем рядом моя белокожая цель.
        Еще бы, детка. Я за эти две водяные лилии кучу бабок отвалил садовнику из отеля.
        - Зайчик, а зачем здесь два руля? Ой, а тут еще какие-то экранчики рядом с каждым! Ух ты! А это что? А сюда можно нажать? А можно вперед пройти? А когда мы поплывем? А как тут держаться? А-а-а, надо же срочно сфоткаться и выложить в Инсту! Ой, как все прикольненько!
        Прикольненько?
        Вот поэтому я и не особо люблю приводить на ласточку девиц. От их дебильных восторженных писков голова кругом идет. Они умудряются и до, и после секса завалить миллионом дурацких вопросов и реплик, на которые хочется реагировать одним единственным образом - скинуть за борт. Но, с другой стороны, в моем арсенале обольщения эта белоснежная сорокафутовая красотка[2 - Длина яхты примерно 12 м.] - самый безотказный инструмент.
        - А уже можно раздеваться и загорать? Полинка, тебя намазать? У меня с собой такой классный кремчик есть - просто супер! Как раз для твоей белой кожи!
        Э-э-э, нет, крольчишка! Эту работу оставь мне! С удовольствием окажу необходимую помощь белокожей красавице, дабы не сгорела под лучами жаркого страстного солнца. Я буду очень нежен, очень внимателен ко всем изгибам и впадинкам этого лакомства из взбитых сливок - именно такое впечатление и предвкушение возникло вчера у меня при взгляде на неприступную красавицу.
        Хей, мужик, угомонись пока, сиди спокойно, не рыпайся. Нам вот-вот выходить на люди, а ты тут устроил восстание в ширинке.
        - Леди, буквально несколько минут, и я буду в полном вашем распоряжении, - галантно ответил пикапер № 2 всея Сейшел, и я услышал, что он спрыгнул на причал, чтобы отдать швартовы.
        - Зайчик! Вернись немедленно! Мне страшно без тебя!
        Дружище мой озабоченный, я представить не могу, что должна вытворять эта девица в постели, чтобы ты согласился терпеть такие вопли.
        - И вообще, где наш капитан? Кто нас катать будет?
        - Конфетка, я твой капитан! И не только сегодня!
        - Эм-м-м, ребята, так мы на этой лодке втроем? - как-то вяло пробормотала та, ради которой все это и затевалось.
        - Нет, нет, капитан с нами, просто он прямо сейчас немного занят, а я не хочу терять ни минуты этого прекрасного солнечного безветренного дня, чтобы показать вам все наши местные красоты. Та-а-ак, самый малый ход, и - вуаля! Вот мы и плывем!
        - Ой, зайчик! Я тебе говорила, что обожаю тебя?
        Даже через закрытую дверь я услышал звук долгого поцелуя.
        Как хорошо, что у меня арендовано самое удобное место в гавани, и выйти в открытое море, пардон, океан, может даже такой лошарик, как Каспер. Разумеется, при правильно настроенном автопилоте, где моему напарнику в благородном деле «эндорфинизации» прекрасных дам остается только делать вид, что он на самом деле держит штурвал.
        Ну что ж, судя по легкой качке и звукам за окном, выпрыгнуть с яхты теперь можно только в воду.
        Ваш выход, Маэстро!
        ГЛАВА 5
        Проснулась я еще до шести утра на удивление без малейших признаков похмелья. Вытащила из ушей беруши и прислушалась. Благословенная тишина в доме. Неужто эти влюбленные с неистощимыми какими-то источниками энергии в определенных местах угомонилась? Хотя уверена, что это ненадолго.
        По дороге сюда я себе строго-настрого запретила даже думать о работе. Никаких выдуманных фантазий и красот, пока я нахожусь в их реально существующем средоточии. Все удовольствия исключительно в действительности и для меня, а не для вымышленных счастливиц из моих книг. Поэтому я забила на пробежку и осталась наглым образом валяться в постели, лениво следя за световыми бликами солнечных лучей на стенах. Для жительницы вечно дождливого и туманного Питера это само по себе удовольствие.
        «Океанские волны угрожающе потемнели, став из бирюзовых мрачно-свинцовыми, и обзавелись клочками грязно-белой пены на своих гребнях. Они то и дело яростно бросались на вроде бы крепкую лодку-плоскодонку, норовя перевернуть ее. Единственная пассажирка мужественно сдерживала слезы страха, крепко вцепившись в один из бортов. Но как бы она ни храбрилась, темное отчаяние все больше охватывало душу девушки. Сколько бы она ни всматривалась в даль, спасительной суши не было видно, а буря и не думала утихать, словно глумясь над ней и беспомощностью слабого человечка. И как будто все и так не было достаточно плохо, с неба хлынул проливной дождь, промочив одежду бедняжки насквозь, сводя на нет и так отвратительную видимость, но что хуже всего - начиная медленно наполнять лодку.
        - О, Господи! Ну за что мне это?! Что, начинать уже все грехи свои перебирать и молится о прощении?
        Но единственным грехом этой невинной девушки было то, что она имела глупость и смелость довериться мерзавцу.
        Слезы все же полились, смешиваясь с дождевой водой и окончательно лишая способности что-то разглядеть. Да и куда ей смотреть? Повсюду одно и то же: ревущие океанские волны, алчно ждущие скорой возможности поглотить ее.
        Сквозь этот природный грохот и собственные рыдания девушка и не услышала, как к ее уже наполовину затопленной лодке приблизилось другое судно.
        - Хватайтесь, я вытащу вас! - раздался над ее головой хриплый мужской голос, и перед лицом появилась загорелая едва ли не до черноты рука, а вздернувшийся рукав открыл вид на широкое запястье с большими черными часами.
        - О боже, как я рада! Вы мой спаситель! - воскликнула жертва чужой подлости и своей наивности, вскакивая.
        Лица мужчины было не разглядеть из-за низко надвинутого капюшона, но очертания подбородка, покрытого золотистой щетиной, говорили о силе и уверенности, тех самых, в которых она сейчас нуждалась сильнее всего.
        - Ну раз рада, то давай руку и ухватись покрепче. У меня есть тут кое-что твердое и длинное, нуждающееся в крепком рукопожатии для начала…».
        Какого черта?! Меня аж подбросило на кровати.
        Мало того, что в полудреме мой мозг запустил непроизвольно рабочий режим, так еще и главный герой какого-то черта подозрительно смахивал на вчерашнего нахального мистера Секса, устроившего то дурацкое представление в баре. По крайней мере он точно говорил его голосом, да и выраженьица как раз в его духе. И золотистая щетина. Блондин. А мои герои не бывают блондинами! Мне они в принципе не нравятся, да и моим героиням тоже. Белобрысым наглым самцам всегда достаются в моих книгах роли отрицательных персонажей. Как-то уж так сложилось. А брутальные, обходительные, чуткие и самоотверженные брюнеты и шатены выступали избавителями от злобных козней и все такое.
        Между прочим, Полина, этот блондинистый не-герой говорил в твоей голове, а не в реале, что наводит на размышления.
        Это же твои так-то мысли, не его. Что, подсознательно не против ухватиться за что-то… хм-м… твердое и длинное? А как же! Для того сюда и прилетела!
        «Ну тогда какого черта вчера-то отказалась?», - сумничало опять мое подсознание, причем голосом засранца Марка.
        - Потому… что, - вздохнула я. - Кто бы знал почему.
        За стеной завозились, забубнили, и я поспешила в душ, чтобы не услышать ничего лишнего, но на полпути меня остановил истошный визг Ланки.
        Как была, в пижаме, я кинулась к двери, тут же чуть не получив той по лбу от влетевшей в комнату подруги.
        - Полька-а-а! - голосила она, стиснув в объятиях и заорав на ухо. - Мы едем кататься на яхте! Прямо сейчас!
        И, отпустив меня, она принялась скакать по комнате чокнутой белкой. А я, почесав пострадавшее ухо, наблюдала за этим фонтаном восторга, стоя на безопасном расстоянии.
        Ланка - такая Ланка. Вот ведь человек - живая иллюстрация к слову «оптимизм». А вот в себе я его не ощущала в свете недавно посетившей фантазии. Не той части, что с какого-то перепугу про Марка, а в той, что про волны, дождь и бог знает сколько метров жуткой водной толщи под дном посудины.
        - Ну, вообще-то, я планировала сегодня пешком погулять, осмотреть тут все, - сделала я тщетную попытку отмазаться, заранее зная о ее провале.
        Но это же Ланка! Как говорится: врач сказал - в морг, значит…
        - Да на это у тебя будет еще куча времени! Касперу чудом удалось уговорить своего друга покатать нас! Он его с моего приезда сюда уламывает! Так что давай без разговоров - хватай купальник и крем!
        Против стихии не попрешь, так что пришлось идти собираться.
        Я была права, согласившись на почти недельные уговоры подруги приехать на Сейшелы. Хоть на форумах и предупреждали, что это не самый безопасный район для одинокой девушки: типа, Сомали рядом, пиратов куча. Но Лана писала настолько полные восхищения сообщения-простыни, подкрепляя свои слова десятками фоток с изумительными видами, что на третий день непрекращающихся рыданий я взяла себя в руки и просто купила билеты на самолет. Была не была! Вероятно, подруга права, и мне пора перевернуть эту страницу в своей жизни? А что может быть лучше для такого шага, как не приятный отдых в райском местечке?
        Невероятно яркие краски, почти люминесцентные. Но при этом не режущие глаз, а наполняющие тебя невозможным восторгом - детским, искренним, взрывным, от которого хочется громко визжать и хлопать в ладоши.
        Нереальные запахи, от которых кружится голова и хочется их все-все просто упаковать и увезти с собой в чемоданах. А дома, вернувшись в такой прекрасный и любимый, но все же холодный, промозглый Питер, открывать каждый день банку одного из этих ароматов и укутываться в него, как в теплый пушистый плед.
        А вкус новых блюд, фруктов, напитков? Каждый из них, прокатившись по языку и глотке, будто ставил печать своего присутствия на моем теле. Клянусь, никогда в жизни я теперь не смогу купить в магазине бледные, скукоженные, скованные в ледяной панцирь несчастные креветки. Не после тех зверюг, которые вдвоем с трудом помещались на одной тарелке. А рыба! Боже, какая вкусная тут была рыба! Свежайшая, нежнейшая, тающая во рту, пахнущая океаном и соленым ветром, а не темными складами на всем пути следования до наших прилавков. Нет. Определенно у родившихся и живущих тут людей какая-то особо классная карма. Я тоже такую хочу!
        А этот океан!
        То таинственно темно-синий, завораживающий своей мрачной глубиной так же, как глаза владельца «белоснежного красавца», то игриво бирюзовый, нашептывающий явно какие-то непристойности голосом блондинистого демона-искусителя, то хрустально голубой, бликующий так ярко в солнцезащитных очках нашего «вечно занятого капитана, которого так сложно было уговорить покатать нас», что хочется уже махнуть рукой на свои принципы и…
        А что, собственно, и?
        Я, когда увидела, кто выходит из закрытого ранее помещения яхты, вытирая промасленной тряпкой испачканные чем-то руки, чуть не завопила Касперу поворачивать обратно к причалу. Но совершенно искреннее недоумение в глазах моего вчерашнего неудавшегося ухажера, когда он заметил меня сидящей за столиком, убедило в том, что все это просто нелепое совпадение. Вряд ли столь легкомысленный ловелас мог заранее подстроить все это, если, по словам Ланы, выходило, что именно его Каспер уже давно раскручивал на морскую прогулку.
        Ну вот и замечательно. Значит, действительно просто так случайно получилось.
        И сегодняшний Марк нравился мне гораздо больше вчерашнего, потому что был абсолютно непохож на того не в меру напористого наглеца, от которого я с таким облегчением сбежала.
        Вроде точно такая же белая льняная рубаха с длинным рукавом, просторные холщовые штаны, какие-то потрепанные фенечки на запястье правой руки и массивные черные часы на левой. Все та же слегка кривоватая улыбка, шуточки с явно сексуальным подтекстом, одобрительные взгляды, которыми он щедро одаривал меня, небрежно управляя яхтой одной рукой. И… и все!
        Он не рекламировал себя столь же агрессивно и напролом, не давил, не уговаривал, не напирал, не пытался напоить - в специальных держателях для стаканов торчали лишь запотевшие бутылки с безобидной минеральной водой. Шутил - да, но шутки не были сконцентрированы на моей персоне, скорее, обращены к нашей не скрывающей своих пылких отношений парочке. И этот жест - две прекрасные сиреневые нимфеи для нас с Ланой… Блин! Это было так ми-и-ило!
        И не только это, если честно. Невероятно, но вот такому Марку было очень легко симпатизировать. Возможно, весь архипелаг был настолько прекрасен, что любой маршрут, проложенный между островами, вызывал бы такой же «о-боже-боже-мой» восторг. Но я несколько раз ловила краем уха, как даже местный житель в восхищении присвистывал и отмечал, что тут он не бывал ни разу. От пронзительных визгов Ланы порой хотелось поморщиться, но осуждать ее я не могла. Ни одна фотография, ни один видеоролик не могли полным образом передать красоту этих мест. И наш капитан ни разу не отказал нам в просьбе завернуть в ту или иную лагуну или обойти еще раз вокруг «смотри-смотри-какой-мимимишечный-островок-я-хочу-здесь-жить-вечно» крохотного кусочка суши, состоящего из ослепительно белого песка и пары кокосовых пальм, будто нарисованного на безбрежном темно-синем холсте океана.
        А где-то ближе к обеду мы подошли к одному из сотен необитаемых островов архипелага, куда, как оказалось, и хотел привезти мою подругу ее пылкий поклонник. И мы с Ланой оценили его старания: густая тропическая зелень, нежнейший белоснежный песок, невероятно чистый, будто прямо перед нашим приездом его усердно просеивали через самое мельчайшее сито, звонкие трели каких-то ярких тропических птиц и безумно живописная мелководная лагуна с хрустально прозрачной водой. Не остров, а какая-то концентрированная квинтэссенция понятия райский уголок. Пока мы восторженно охали и ахали, обозревая эти красоты с палубы яхты, Марк своими руками (немыслимо!) приготовил какой-то фантастический обед из свежайших морепродуктов, открыл бутылку легкого белого сухого вина с невероятно тонким букетом, не пригубив при этом ни капли - «За рулем не пью», смеясь, объяснил он свой трезвый обед, и между делом спустил на воду для нашего развлечения такие забавные штуки, о которых я ни разу в жизни не слышала, не то что пользовалась ими.
        Лана и Каспер облюбовали самый первый аттракцион - совершенно прозрачное каноэ на двоих, на котором они с визгами и воплями тут же начали наматывать круги вокруг стоящей на якоре яхты. При помощи ручного насоса Марк надул огромную доску, похожую на те, на которых катают серферы. Но эта была намного длиннее и шире и предполагала использование весла для продвижения вперед по спокойной воде. И последней игрушкой для настоящих морских волков оказалась абсолютно чумовая ерунда, названная им сибобом и являвшаяся, по сути, подводным байком. Все время, пока вчерашний придурок, волшебным образом превратившийся в радушного и ответственного хозяина морского судна, подготавливал для нас троих программу развлечений, я сидела на ступеньках яхты, спускавшихся до самой воды, и болтала ногами, закидывая его «как-куда-что-серьезно?» вопросами. И вот, положа руку на сердце, все ждала, когда он устанет на них отвечать или просто отмахнется от меня. Но его терпению не было предела. Со мной разговаривали почти как с малолетней почемучкой - ласково, подробно и очень доходчиво. Так что в какой-то момент мне стало стыдно
за то, как я вела себя с ним накануне. Может, вчера я была слишком взвинчена или просто устала от длительного перелета с двумя неудобными ночными пересадками? Может, сегодня я бы не усмотрела ничего неприличного или излишне навязчивого в его попытке познакомиться со мной?
        - Ну что, Белоснежка? Готова освоить новые горизонты? - прервал мои размышления и угрызения совести предмет моих внутренних метаний.
        - Что? Вот на этом? Ни за что! - твердо заявила я. - Я не умею ими пользоваться.
        - У нас полно времени, чтобы научить тебя, - все так же ровно и благожелательно ответил Марк. - Ну же, вот закончится этот день, этот отпуск, а тебе кроме окружающих пейзажей и вспомнить-то будет нечего? А как же новые ощущения, впечатления и эмоции, которые можно испытать только на адреналине? - продолжал подначивать этот искуситель.
        - Я нервничаю на глубине.
        Ну да, совсем немножко приуменьшим, чтобы не выглядеть в глазах этого обновленного и показавшегося совершенно с другой стороны загорелого красавчика полной дурой и трусихой.
        - Ну, три минуты - и я доставлю тебя на самое мелкое мелководье на всех Сейшелах, - белозубо улыбнулся капитан, и от этой его доброй и искренней улыбки мое сердце, плюнув на вякающий где-то на задворках разума голос, настойчиво принялось рваться из грудной клетки в загорелые руки мужчины. - Ты пока еще раз намажься кремом - что-то прям переживаю я за тебя, Белоснежка, а я разденусь, и поплывем наперегонки с нашими крольчишками.
        ГЛАВА 6
        Кто молодец? Я молодец!
        Кто великий стратег? Я великий стратег! И тактик, кстати, тоже!
        Кто все правильно распланировал? Я распланировал!
        А что в результате? В результате гневно сверкавшие накануне, огромные голубые глазки доверчиво смотрят на меня, а презрительно поджатые вчера вечером розовые губки в восхищении приоткрываются, чтобы дать возможность язычку облизнуть их в попытке не потерять ни капли кисло-сладкого соуса, которым я щедро приправил специальное блюдо для специальной гостьи. Никакой химии, никакого насилия, просто очень вкусная рыбка - местный деликатес, просто природный афродизиак, подстегивающий почему-то исключительно женское либидо. В конце концов, я же мог этого и не знать, покупая продукты для гостей на утреннем рынке, так?
        Движения Белоснежки стали менее дергаными, взгляды не такими колючими и настороженными, как вчера и даже утром, в начале прогулки. Она перестала скрещивать ручки на груди, хотя не скажу, чтобы та поза меня особо раздражала - она прекрасно подчеркивала аппетитные верхние девяносто, прикрытые разноцветными треугольничками легкомысленного бикини.
        А уж когда я, получив отрицательный ответ на вопрос о наличии одежды с длинными рукавами, принес ей свою белую льняную рубаху, коими за время проживания в тропиках обзавелся в изрядном количестве, и настоятельно посоветовал не спешить с дозами принимаемого на нежную белую кожу экваториального солнца, взгляд стал благодарным. И мисс Бледнолицая Колючка как-то вдруг расслабилась. Нет, не поплыла, не начала томно вздыхать в мою сторону, а именно расслабилась, будто окончательно решив, что с моей стороны можно не ожидать подвоха.
        Слава яйцам!
        В этот раз не моим, стоит признать.
        Несколько лет подряд к нам на остров наезжал один англичанин, пару, а то и тройку раз в год. В возрасте такой мужичок. Не сказать, чтобы особо супербогатый или какой-то там красавец писаный - обыкновенный, самый что ни на есть ординарный. Но каждый раз этот хрен собачий привозил с собой офигительную девчонку. И каждый раз новую. И каждый раз моложе предыдущей. И ни одна из них не была профессиональной содержанкой или той, что ведется исключительно на бабки. И я как-то разговорился однажды с ним на эту тему. И он поведал одну рыболовецкую байку о том, как отец научил его ловить форель голыми руками.
        Опускаешь в водоем с рыбой руки. И просто держишь их там. Не плюхаешь особо, не дергаешься, просто держишь руки в воде, изредка слегка пошевеливая пальцами. Рыбка привыкает к этому «предмету» мебели, начинает периодически подплывать поближе, чтобы рассмотреть, особенно медленно шевелящиеся пальцы. И когда ты видишь, что она осмелела и уже снует между твоими руками безбоязненно, начинаешь о-о-очень медленно разворачивать руки и соединять их в эдакую широкую лопату. Если терпежу мало или вода совсем уже холодная, можно попробовать цапнуть и так, как мы привыкли хвататься за что-то круглое, но в таком случае велик шанс, что скользкое создание увернется, а широкой лопатой из двух ладошек можно ее подкинуть прямо на берег.
        Какова была мораль этой побасенки, в которую я не особо поверил? В том, что есть такой тип женщин, с которыми «нахрапом» можно сделать только хуже. Что мне вчера и продемонстрировали совершенно явно и абсолютно очевидно.
        Ну и ладно. Значит, эту форельку я поймаю «голыми руками». Кожа к коже. Полный контакт.
        И тактика работала. Полина все чаще смеялась над моими шутками, все больше задавала вопросов напрямую мне, а не через Каспера или его подружку, тарахтящую без умолку, все ближе подвигалась ко мне, пытаясь укрыться от соленых брызг, почему-то в изобилии летевших в ее сторону. Естественно, случайно. Она смело ходила по стаборду[3 - Правая сторона судна.], где я облюбовал штурвал на эту поездку[4 - На яхте Марка два штурвала - справа и слева.], и даже, не задумываясь, опиралась на мое плечо и, так же не задумываясь, принимала мою помощь.
        И мои тщательно продуманные аттракционы тоже отлично сработали. Крольчата, правда, сразу же оккупировали мое любимое прозрачное каноэ, в котором я с удовольствием покатал бы мою добычу. Сибоб ее сперва вообще испугал, потому что лезть с ним в воду она категорически отказалась. А на САП[5 - SUP - надувная доска с веслом.] она смотрела с подозрением. Но я предложил ей разместиться на самом носу доски, а сам взялся за весло и устроил ей неспешную прогулку по мелководной лагуне.
        - Обещаешь, что мы будем плавать только там? - строго нахмурила она свои бровки.
        - Клянусь, - прижал я ладонь к груди, а про себя торжествующе ухмыльнулся. Не понимаешь ты, Белоснежка, что даже сам факт постановки этого вопроса говорит о твоем бессознательном желании довериться мне. Ты почти уже поймана, моя рыбка!
        Мы нарезвились вовсю: ныряли с доски (конечно, назвать нырянием бултыхание на глубине, где до дна ногами достаешь, смех один, но желание дамы - закон, никакого обмана с моей стороны), учил Полину стоять на ней, не падая в воду каждые десять секунд, брызгались и дурачились, как подростки. И ни-ни - никаких поползновений в «ту самую» сторону: исключительно напомнить, что пора опять намазаться, передать тюбик с кремом, «случайно» прикоснуться грудью к ее ноге, доставая бутылку с питьевой водой, взглядом показать, что от интенсивных ныряний треугольничек слегка сбился. В общем, только о-о-очень медленно «пошевеливаем пальцами». «Разворачивать руки широкой лопатой» будем на обратном пути.
        По дороге к яхте мы все же поменялись с парочкой средствами передвижения. И мне бы обратить внимание на то, что Полина, в отличие от остальных пассажирок, которых я ранее катал на прозрачной лодчонке, вообще не глядит под ноги, не пытается рассмотреть дно, увидеть рыбок, коих под нами сновало множество. Она вперилась взглядом в яхту и явно не могла уже дождаться, когда мы до нее доплывем. Ну, действительно, нервничает человек на глубине.
        Я показал всем, как пользоваться душем, где можно переодеться, и утвердительно кивнул на вопросительный взгляд приятеля. Через пятнадцать минут на палубе остались мы с Полиной, а крольчишки пошли в носовую каюту продолжать интенсивно сжигать калории при помощи возвратно-поступательных движений.
        - В каком красивом месте ты живешь, Марк, - вдруг прошептала Белоснежка, свернувшись калачиком на диване. - Ты, наверное, даже не осознаешь, как тебе повезло.
        - Ну почему же, - пожал плечами я. - Не такой уж я дубоголовый, чтобы не понимать этого. Я на самом деле не просто так оказался именно в этом месте. Я выбрал его сознательно. Ты же не думаешь, что я здесь родился?
        - А где ты родился? - заинтересованно приподняла голову, оперев ее на руку, Полина.
        О-па! Все, ну вот ты и попалась вся как есть, рыба моей мечты.
        - Тоже у моря. В небольшом приморском городке, где много соленой воды и жаркого солнца. Почти как здесь.
        - А зачем же ты уехал из одного райского места в другое? - удивилась девушка.
        - Ну, причин было несколько. И не все мне приятно вспоминать.
        - Несчастная любовь? - у нее саркастически приподнялась бровь. Но нет, дорогая, это слишком просто.
        - Эм-м-м, давай не будем омрачать этот прекрасный вечер печальными воспоминаниями. - Да-да, я весь из себя такой загадочный, может, у меня там трагедь в прошлом, думай теперь об этом, солнышко, думай. Девушки ой как любят эту вот тень печали дней минувших в мужских глазах, чуть не текут. - Я же не спрашиваю, почему ты приехала сюда из одного из самых восхитительных на земле городов. Причем одна.
        Она отвела взгляд и помолчала несколько минут, а я чуть прибавил скорость и отвернулся, якобы избегая встречи наших глаз.
        Столкнулись два одиночества. Два израненных сердца, две хрупкие белоснежные яхты на синей глади океана… Ну и так далее по списку.
        И тут она снова заговорила:
        - Летим! Туманною чертою
        Земля от глаз моих бежит.
        Под непривычною стопою
        Вскипая белою грядою,
        Стихия чуждая дрожит.
        Дрожит и сердце, грудь заныла;
        Напрасно моря даль светла,
        Душа в тот круг уже вступила,
        Куда невидимая сила
        Ее неволей унесла…
        Какая прелесть! Прямо подфартило. Фета я тоже люблю и даже помню кое-что.
        - Ей будто чудится заране
        Тот день, когда без корабля
        Помчусь в воздушном океане
        И будет исчезать в тумане
        За мной родимая земля.[6 - А.А. Фет «На корабле»]
        - О! Ты тоже любишь Фета?
        А глазки-то как округлила! Что за женский сексизм? С чего это мужчины представляются вам бесчувственными чурбанами, умеющими лишь играть мускулами и мериться бородатыми пи… бородами, короче. А может, у нас ранимая душа? А может, мужчинам тоже «в холодный зимний вечер мне так хочется любить»?
        - Ох, Марк. Я, наверное, все же должна перед тобой извиниться за свое вчерашнее поведение…
        О, да, наступит момент, ты извинишься и даже расплатишься многократно, и нам обоим это понравится, но не сейчас. Работа профи еще не окончена.
        - Кстати о нем. Прости меня. Я вчера был несколько не в себе и повел себя как свинья. Давай просто забудем. Мир?
        - Конечно, мир, - с облегчение вздохнула Белоснежка.
        Ну что ж, пора приступать к развороту ладоней в широкую лопату.
        - Слушай, мне кажется, или я не закрепил каноэ на баке? Можешь глянуть?
        - Конечно! Это вон там, на носу?
        - Это называется бак. Посмотри, пожалуйста.
        Ну, приступаем к самой ответственной части.
        Полина легко подскочила на ноги и, взобравшись по двум ступенькам, начала пробираться на бак по привычной ей правой стороне борта. И в этот раз не заметила легкий крен в эту сторону. Ай-ай, надо быть внимательнее, рыбка. Можно случайно шлепнуться в чужую стихию.
        Легкий рывок яхты, короткий визг, куча брызг справа. А нет, уже сзади.
        Придется тебя спасать. И, понятное дело, получать за это заслуженную награду.
        И тут я услышал совершенно неожиданное:
        - Ма-а-арк! Я не умею пла-а-ава-а-ать!
        Прозвучало как-то чересчур правдоподобно, не как просто испуг от неожиданности, а натуральная такая, стремительно назревающая истерика.
        Э-э-м, как вообще можно не уметь плавать?
        Ну, в том смысле, как здоровый человек со всеми конечностями и без особых ограничений любого рода может не уметь держаться на воде? Ведь человеческое тело не тонет само по себе. Утопить его может только паника. Не, я понимаю, что есть куча людей, которые не выиграют Олимпиаду, но уж элементарно раскинуть руки-ноги, лежа на спокойной воде на спине уж всяко должен каждый, разве нет?
        Господи, женщины, какие же вы «логичные»! Ты провела со мной на воде полдня и только теперь утверждаешь, что не умеешь плавать? Или просто хочешь, чтобы я тебя спас?
        - Ма-а-арк! Я глуби…
        И она ушла с головой под воду.
        Черт! Она же сказала, что нервничает на глубине. Так она ее небось панически боится и тут же забывает, что надо делать, чтобы не тонуть!
        - Спасите! Тону-у-у!
        Миллионы раз я повторял себе: море, а уж тем более океан, не терпят небрежности. Моя небрежность заключалась в том, что я пропустил мимо ушей немаловажную деталь о Полине - она, черт побери, безумно боится глубины! О чем она думала, соглашаясь на морскую прогулку на яхте? Что в любую секунду сможет волшебным образом телепортироваться на земную твердь, минуя мили водного пространства? Почему, блин-блинский, она отказалась надеть спасжилет в таком случае? Ведь я, как всякий капитан, выходящий в море с пассажирами на борту, предложил в самом начале?
        Времени обдумывать возможные ответы на эти вопросы не было. Ее реально надо спасать.
        Не теряя более ни секунды, я одной ногой спихнул на воду сибоб, лежавший на краю ступеней, а сам щелкнул тумблер скорости хода и сиганул в воду.
        И только оказавшись за бортом, понял еще одну важную вещь.
        Я идиот.
        Вернее, не так.
        Я дурака кусок!
        Я передвинул тумблер в противоположную сторону, увеличив скорость ласточки до десяти узлов. На сибобе, вдвоем, с учетом поднявшейся к вечеру зыби… Вариантов догнать нет.
        - Держись, Белоснежка! Не колоти руками, расслабься. Я рядом!
        - Марк! Марк! Я тону!
        - Тш, детка, успокойся, я рядом, держись за меня! - Ноль реакции, продолжает молотить по воде, глаза широко распахнуты, взгляд почти остекленевший. - Только не души, пожалуйста!
        Полина дышала рвано и поверхностно. Блин, похоже, еще чуть, и у нее случится полноценная паническая атака. Видал я как-то парня в самолете в таком состоянии. Не дай бог сейчас подобное.
        - М… м… марк! Вы… тащи мен… ня немедленно! - Ее зубы начали выстукивать, как от холода. - Я б… б… боюсь глубины.
        - Полин, тут неглубоко, правда. Метров пять, не больше. Это мелководье практически.
        - Ты издеваешься? - взорвалась она. - Это три моих роста! Достаточно глубоко, чтобы я утонула! Где яхта? Где мы? Почему я не вижу твою яхту? Марк! Да говори же, не молчи!
        - Полин, ты только успокойся, пожалуйста, и не паникуй. Все будет хорошо. Яхты нет, потому что она уплыла.
        - Как уплыла? Почему уплыла? Куда она уплыла без тебя? И без меня, конечно? Это очередная твоя пикаперская дебильная шуточка? Да я тебя… Да я тебе…
        Вот, пусть уж лучше психует, чем впадет в ступор от страха. Женщины в гневе на многое способны.
        - Полин, прости. Никаких шуток. Ты свалилась в воду, я кинулся за тобой. Хорошо, что сибоб захватил - хоть на плаву продержимся без усилий.
        - А где Каспер? Где Лана? - Она зашарила взглядом, который опять стал наполняться страхом, вокруг. - Они что, не увидели нас?
        - Ты была слишком увлечена разговором со мной и даже не обратила внимания, что они уединились в каюте, чтобы… ну, дальше сама придумаешь для чего. Яхта идет по заданному курсу, до порта они дойдут на автопилоте, Каспер сможет пришвартоваться и заметит наше отсутствие. Я уверен, что он сообщит в береговую охрану. Завтра нас обязательно найдут.
        - Завтра? Завтра? Да я не доживу до завтра, придурок!
        - Доживешь, Белоснежка, еще как доживешь. В паре миль отсюда есть суша. Мы доберемся до нее где-то за полчаса, и там будем ждать спасателей. Но ночь придется провести на островке. Все лучше, чем в воде, держась всю ночь за сибоб.
        - Боже, боже! Зачем я только согласилась ехать на эту дурацкую прогулку на этой дурацкой яхте с таким дурацким капитаном, который не может позаботиться о безопасности пассажиров!
        Между прочим, до сих пор прогулка тебя вполне устраивала, ласточка моя никакая не дурацкая, за такое и всерьез обидеться могу, а насчет капитана… ну, знаешь ли, со всеми бывает. К тому же и не так все катастрофично. Скорее уж, вполне себе удачненько. Для меня. Так, а презики у меня в кармане этих шорт точно есть?
        - Не хочу тебя пугать, милая, но если мы планируем в целости и сохранности добраться до острова, чтобы в безопасности переночевать на нем, тебе лучше сейчас успокоиться и молча делать то, что я скажу. Темнеет в тропиках очень быстро, глазом не успеешь моргнуть. Так что отпусти ручку сибоба и вытянись по мне всем телом. За шею не хватайся, держись за плечи.
        - Я соскользну!
        Нет, форелька, скользить ты будешь позже, когда я приступлю к качественной прожарке.
        - Не соскользнешь. Мы поплывем медленно.
        - Ты сказал, нам надо торопиться!
        - А мы будем торопиться медленно. Нам надо проплыть всего две мили, не больше.
        - Это сколько?
        - Это чуть меньше четырех километров. Немного на самом деле.
        - Немного? Почти четыре километра - это для тебя немного?
        - Слушай, ну тогда представь себе, что ты гуляешь по Невскому проспекту. Ты же помнишь, сколько там идти?
        - Четыре с половиной километра от Адмиралтейства до Лавры! Причем тут Невский?
        - Ну-у-у, чтобы ты могла хотя бы примерно представить расстояние нашей морской «пешей» прогулки.
        Мне пришлось по очереди уместить ее дрожащие ладошки на своих плечах. Почувствовав надежную опору, Полина вцепилась покрепче и тут же попыталась практически взобраться на меня, прижимаясь всем телом. Кайф.
        - Нет, моя хорошая, верхом на меня садиться на надо. Я имею в виду прямо сейчас.
        - Но я так лучше держусь за тебя.
        - Не спорю. Но так наши аэро-, вернее, аквадинамические свойства ухудшаются. Мы должны скользить по воде, а не мужественно преодолевать ее сопротивление. Да и сибоб разрядится так раньше времени. Вот представь себе, что ты устала после… м-м-м… горячего страстного секса и обессиленная упала на своего партнера. Представила? Вот так и лежи. Только руки не отпускай. И потихоньку двинули.
        - Господи, ты не можешь вот без этого вот?
        - Хм, без чего? - Если ты о сексе, то нет, совершенно точно не могу.
        - Забудь, - как-то устало выдохнула девушка. - Просто помоги мне добраться туда, где под ногами будет земля, и делай что хочешь потом.
        Ну смотри, ты сама это сказала, рыбка моя.
        ГЛАВА 7
        Заплаканные глаза бабули, смертельно бледное мамино лицо, папин сбивчивый шепот и неразборчивое «Всехорошовсехорошовсехорошо»…
        В пять лет я умудрилась упасть между двух прогулочных катеров. И причиной этого падения послужил какой-то блондинистый мужик, нелепо взмахнувший руками рядом со мной и столкнувший меня. Придурок даже не заметил этого, будучи в изрядном подпитии. А меня не сразу хватились. Минуту я барахталась между бортами, не в силах даже закричать от испуга и холода. Потом руки сковала судорога. И я просто начала медленно погружаться в темную невскую воду. Мама потом рассказывала, что единственный, кто увидел мое падение, был курсант какого-то военного училища, гулявший по Дворцовой набережной. Он сорвался в бег метров за двести до нашего прогулочного катера и нырнул в воду чуть ли не с парапета. Он-то меня и вытащил. И он же смог оказать первую помощь. Высокий загорелый брюнет. С зелеными глазами. Это я хорошо запомнила. Неудивительно, что все мои положительные герои имели его черты. И точно так же неудивительно, почему я возненавидела на всю оставшуюся жизнь блондинов. И пьяных. А уж пьяный блондин… Ну, вы понимаете. А еще я на всю жизнь запомнила свой смертельный ужас перед темной водой, под которой не видно
дна.
        Родители водили меня к психологам, отдали в бассейн, чтобы я научилась плавать. И я научилась. Нет, серьезно. Научилась. Брасс - так вообще мой стиль. Я даже лет в двенадцать несколько городских открытых соревнований умудрилась выиграть. Ничего удивительного: вода прозрачная, дно видно, бортики рядом. Все в порядке. Но сколько бы ни ездили на море: хоть на Балтику, хоть в Анапу, хоть в Турцию - стоило перестать видеть дно, будь то из-за мутной воды или просто из-за глубины, как меня вновь и вновь накрывала все та же дичайшая паника и страх смерти.
        Сегодня я получила самое настоящее искреннее удовольствие от наших бултыханий в лагуне, потому что чувствовала себя в безопасности. Но мое позорное падение все перечеркнуло. Всю радость от этого дня, все то доверие, которое я вроде начала испытывать к нашему капитану, весь тот восторг, что, казалось, наполнил меня от макушки до пят.
        Мой позитив был беспощадно перечеркнут приступом паники, накрывшей меня, как только я погрузилась с головой в воду и, открыв глаза, не увидела дна.
        Я что-то орала, вопила, судорожно колошматила руками, по-моему, ругалась на Марка, вдруг вынырнувшего рядом со мной со своим дурацким аквабайком. Я слышала, как он что-то говорит, но не понимала слов, будто он перешел на иностранный язык. Я воспринимала только интонацию - примерно так, мне помнится, разговаривают с испуганными животными ветеринары - ласково, спокойно, негромко, поглаживая по голове и периодически даже прикрывая пасть, чтобы трясущаяся на столе собачонка случайно не тяпнула своего спасителя.
        Я и была той самой трясущейся собачонкой, готовой выть, скулить и одновременно кусаться. Мои мозги начали немного проясняться, только когда я почувствовала под ногами земную твердь.
        Мы выползли на теплый песчаный берег уже в сумерках. Солнце почти село, а темнеет в тропиках быстро - кто-то мне недавно говорил об этом. Я без сил рухнула прямо у самой линии прибоя, не в состоянии доползти дальше. Марк молча сгреб меня в охапку и оттащил под пальму, а сам вернулся к своему плавсредству.
        И тут я разрыдалась.
        Я рыдала взахлеб, не переживая о том, как я выгляжу, как звучу, кто меня слышит и как на меня смотрит мой товарищ по несчастью. Меня трясло и колбасило, зубы лязгали, руки ходили ходуном, а ноги ощущались реально ватными. Накатило все и сразу: горечь предательства, оказавшегося в большей степени надуманным, нежели фактическим, стресс от длительного перелета и смены часовых поясов, непривычный климат, долгий день на солнце, от которого все же немного пощипывало кожу, но самое ужасное - пережитый кошмар от длительного нахождения в темной воде.
        А Марк… А что Марк? А ничего. Он сновал туда-сюда где-то рядом, что-то делал, что-то разворачивал и сворачивал, стучал, насвистывал, вроде что-то говорил или спрашивал, но я не отвечала - просто не могла. Он кивал, улыбался и снова куда-то отходил.
        Не знаю, сколько времени прошло, но вокруг уже царила непроглядная темень, как вдруг сквозь опухшие до тонюсеньких щелочек веки мелькнул какой-то яркий свет.
        Огонь?
        Серьезно?
        Тут есть люди?
        - Нет, Белоснежка, людей тут нет. Это я развел костер. Иначе мы бы околели за ночь. Хоть и тропики, а перепады, да еще так близко у воды, бывают нехилые. Ну вот. Теперь мы сможем тебя хоть немного согреть. Раздевайся. - И он протянул руку ко мне.
        Как это «раздевайся»? В смысле? Ты меня жарить собираешься?
        - Я бы тебе, конечно, предложил обмыться от песка, в котором ты вся извалялась, но я уверен, что к воде ты сейчас побоишься подойти.
        Чертовски верно! И не только сейчас! Вообще к ней не подойду!
        - З-з-зачем раз-з-здеват-т-ться? - стуча зубами, переспросила я.
        - Затем, что ты до сих пор сидишь в холодной мокрой рубашке, которую я хочу поскорее просушить над костром. Мою, увы, не могу предложить, она точно такая же неуютная. Но начинать надо с тебя. Так что снимай рубаху, я за пятнадцать минут обеспечу тебя сухой одеждой, а потом займусь собой.
        - А я что, все это время голая буду сидеть перед тобой?
        - Полин, слушай, нам не до политесов и пререканий по поводу дресс-кода. Нам с тобой надо постараться пережить эту ночь с максимумом возможного комфорта. Одно из условий - хотя бы сухая одежда, раз уж теплой у нас нет. И потом, ты же в купальнике, что тебя смущает?
        - Я сняла верхнюю часть, потому что мне натерли лямки. - Блин! Вот вынуждает признаться в своем маленьком секретике, хотя я не собиралась говорить об этом. Ну сняла и сняла. Кто бы узнал, если бы не это дикое происшествие. В купальнике я бы еще смогла посидеть, но не в одних плавках, и те на завязках - смех один. Хотя разве это не странно? Мы так спокойно воспринимаем собственное тело в купальнике на пляже, но даже представить себе не можем, как обнажиться до нижнего белья где-нибудь, к примеру, в центре города. Почему? В чем разница-то?
        - Эй, бледнолицая трусишка, долго мне ждать? Ну, хочешь, я тебе какой-нибудь лист большой сорву, чтобы ты им прикрылась?
        - Хочу, - с облегчением выдохнула я. А сразу предложить не мог?
        - Ну и зря. Я слышал, женская грудь катастрофически нуждается не только в дозированных солнечных ваннах, но и вообще в… эм… как бы так сказать… свободе от стесняющих ее предметов одежды. И потом, поверь опытному человеку. Лучше всего женская грудь смотрится в двух случаях: в мужских руках и в мужских же губах. А все остальное - от лукавого. Да, и, кстати, ты в курсе, как Господь Бог понял, что Адам с Евой вкусили от запретного плода? - И он, нимало не смущаясь, начал стаскивать с себя рубаху. - Адам, дурашка, вздумал прикрыть срамное место фиговым листом. И ведь даже не задумался, что так легко спалится. Хотя, если уж откровенно, что там срамного?
        - Эй, эй, ты что это творишь? - Я вспыхнула, заметив, что после пуговиц рубашки Марк резво принялся за ширинку.
        - Раздеваюсь, - невозмутимо ответил бесстыдник, подскакивая на одной ноге. - Мне свою одежду тоже надо просушить, как ты понимаешь. Так, вот тебе задание: я ставлю распорки рядом с огнем, ты следи, чтобы мои рубаха и штаны на них не подгорели. А я пока схожу тебе листик подберу. Помягче. Чтобы ты свои красивые розовые сосочки не натерла.
        - Что ты мелешь? Да прикройся ты уже чем-нибудь! - не выдержала я вида его крепких загорелых ягодиц. О-па. А где след от плавок? Он что, загорает совершенно голым?
        - Ага. Только голышом. А кого мне стесняться на яхте, когда я выхожу на ней в море один, - подмигнул мне этот… равномерно загорелый паразит и уперся в темноту, бросив меня одну! То есть я еще и вслух это сказала?
        Да ладно сказала, какие картинки одна ярче другой в голове помчались! Марк и в одежде-то сегодня притягивал мой взгляд постоянно, творя свое неторопливое волшебство по управлению яхтой или готовя фантастически вкусный обед, а позволить себе представить, как он делает то же самое, но уже голышом… Нет, это очень-очень неправильно - разрешать своему воображению поплыть в таком направлении…
        Ну, а с другой стороны, во-первых, никто не знает, что происходит у меня в голове, во-вторых, мое воображение никогда мне особенно и не было подконтрольно, так что, чего уж тут поделаешь. И в последних. Полина, вспомни, зачем ты сюда приехала! Хватит быть трусихой, отказывающей себе в удовольствии. Вот, посмотри на Ланку. Они с этим Каспером ведут себя реально как два перманентно озабоченных кролика, и ничего!
        В том смысле, разве подруга хоть слово говорила о чувствах, совместном будущем, каких-то реальных отношениях? Не заикалась даже! Просто милуются вовсю без оглядки на потом и окружающих, получая максимум удовольствия в процессе. А я? Взираю со стороны с унылой физиономией. Хватит! Надо хоть с чего-то начать.
        Не дожидаясь возвращения Марка с листьями, я поднялась и сдернула с себя его мокрую рубашку.
        - Ох ты ж-ж… - выдохнул он где-то прямо за моей спиной, и я таки не сдержала порыва прикрыться хоть одной рукой.
        Скосив глаза на него, сунула ему льняную ткань.
        - А я-то думал, мне придется еще какое-то время тебя поубеждать, речь с железными аргументами готовил о возможном вреде здоровью.
        Мое тело покрылось мурашками, и не только от того, что прохладный воздух омыл с ног до головы. Пристальный взгляд Марка ощущался ничуть не менее отчетливо, чем реальное прикосновение легкого ветерка.
        - Я же не настолько глупая, чтобы предпочесть скромность здоровью, - огрызнулась я.
        - Давай ближе к огню, но только осторожно. Могут искры выстреливать.
        - Эй, а листья мои где?
        - Прямо сейчас испытываю острое желание соврать, что не нашел ни одного, ибо прикрывать такое - чисто кощунство. Но вот, держи. Обещал, так обещал.
        Он сунул мне два продолговатых зеленых кусочка, еле-еле прикрыться, прошел мимо, и, как бы я там ни пыталась коситься в сторону, но не заметить, эм-м-м… так сказать, изменение его общего настроя не смогла. Потому как долбаный индикатор этого самого состояния демонстрировал его чрезвычайно очевидно, а бесстыжий носитель этого самого индикатора и не думал скрыть от меня это хоть как-то, пусть тем же фиговым листом. Хотя какой там лист, тем более фиговый! Это вам не античные статуи в Эрмитаже. Они, конечно, может, и эталоны мужского совершенства, но «капитан Голый Зад» прямо сейчас посрамил их в моих глазах с легкостью. И не только тем, что, будь он на месте статуй, храм искусства превратился бы в средоточие разврата. Представляю очереди из желающих насладится созерцанием дам. И не только. Ну что тут поделаешь, если на Марка, каким бы он там ни был, по моему мнению, внутри, было непреодолимо приятно смотреть снаружи. Что-то такое в нем было, не только в самом факте наготы, являющей потрясающее тело, гладкую, излюбленную повсюду жарким солнцем кожу, на которой сейчас блуждали отблески огня, словно
дразнясь подчеркивая рельефы, что заставляло смотреть меня. С горящими от смущения щеками, стоило наткнуться глазами на доказательство его возбуждения и прямых ответных взглядов, которые не лгали мне о его желаниях относительно меня, но смотреть. Потому что Марк был настолько… скажем так, естественен в каждом своем несуетливом жесте, словно нет ничего такого в том, что все это он делает в костюме Адама. Он не рисовался, но и не прятался, не выпячивал то, что и так уж выпятилось, ничего не делал нарочито, как будто и так осознавал, что мне глаз не отвести от него. Он просто позволял мне видеть без всяких вуалей, что испытывает влечение ко мне, и давал понять, что знает о наличии ответного, и для этого ему не нужно прыгать тут чокнутым павианом или домогаться внаглую. Вел себя как человек, что и так понимает, что все будет. В свое время.
        На мгновение я озлилась на эту его самоуверенность, но потом поняла, что дело не в том, что она есть у него, а в том, что ее нет у меня. Ему вот комфортно так, никаких проблем. И дело не в физическом совершенстве, его отсутствии, в наглядности наличия его сексуального интереса или моей возможности скрывать свой просто в силу различия физиологии. Дело не в теле вообще, а в голове. И в моей голове как раз неожиданно родилось понимание, насколько же это по-дурацки с моей стороны - стоять, придерживая эти идиотские листья, и при этом пялиться на голого мужчину напротив. И еще более глупо читать себе нотации и приказывать раз за разом прекратить его рассматривать, если мне это приятно.
        Мне нравится смотреть на него!
        Нравится!
        От этого мое собственное тело грелось изнутри куда как быстрее, чем от пламени костра. Внизу живота мягко потягивало, в груди сжималось и одновременно как будто становилось свободнее, легче. И я не настолько неопытна, чтобы не распознать знаков. Я его хочу. На самом деле хотела и тогда в баре. Да, на уровне, близком к полнейшему примитиву, но отрицать это нечестно. Хочу! И осознание этого доставляет мне потихоньку растущее удовольствие. Но я зачем-то мешаю сама себе. Запрещаю. На кой?
        - Как бы пошло ни прозвучало, но костром нам всю ночь не обогреться. И да, я буквально слышу сейчас, как работает твоя головка над вопросом, как далеко ты готова зайти. И у меня есть на него ответ.
        - В самом деле?
        - Да. Сегодня мы можем себе позволить только крепкий сон в обнимку.
        - Вряд ли я смогу уснуть в подобной обстановке.
        - Поверь, я знаю способы сделать так, что будешь спать, как младенец.
        - Хм… сделаешь мне расслабляющий массаж?
        - В определенном смысле.
        - Черт, не совсем даже верю, что спрашиваю об этом, но можно поподробнее?
        Марк, порочно усмехнувшись, воткнул в песок рогатину с моей рубашкой, которую удерживал поближе к огню, и продемонстрировал свои руки с растопыренными пальцами, а потом медленно, так, чтобы я не пропустила ничего, обвел большим пальцем контур рта.
        - Мои безотказные инструменты. Ну или седативные средства. Как тебе угодно.
        Если я думала раньше, что внутри все сжимается и подогревается, то теперь ощутила совсем новый уровень этого.
        - Эм-м-м… знаешь…
        - Тебе вовсе не обязательно это комментировать, проще, когда идет само собой.
        - Я не о том… второе точно нет. Не мое как-то, - чуть не шепотом сказала, давясь смущением.
        Светлые брови Марк поползли вверх.
        - Погоди-ка. Я правильно понимаю, что ты противница орального секса?
        - Не то чтобы противница, но не мое, говорю же.
        Мама, роди меня обратно! Я правда сейчас обсуждаю это с почти посторонним мужиком?
        - Не верю.
        ГЛАВА 8
        - Ха, - подавилась нервным смешком Белоснежка. - Ты, видать, из разряда тех мужиков, что считают: абсолютно все женщины должны умирать и взрываться уже от одной перспективы быть обласканными подобным образом?
        Я пощупал ее рубашку. Высохла. Прежде чем ответить, снял ткань с рогатины и подал девушке, сидевшей на песке с подтянутыми к груди коленями. Становилось уже заметно свежо.
        - Я, как, в принципе, и любой человек в этом мире, предпочитаю не быть отнесенным к какой-либо группе, классу, разряду. Немного неприятно, не находишь?
        Нахальство с моей стороны, конечно. Ведь сам я частенько грешу моментальным навешиванием дамочкам ярлыков в зависимости от степени доступности и степени сложности в квесте, укладывая на спину в два счета. Ошибаюсь редко, кстати, но не суть.
        - Прости, - тут же растеряла Полина зачатки своего боевого настроя. Вот и замечательно, мы же тут не диспут с пеной у рта собираемся затевать.
        - Да ерунда. Можно небольшое уточнение? Ты относишься отрицательно к оральным ласкам в силу… ну не знаю, природной брезгливости, или же просто этот опыт ни разу не был по настоящему впечатляющим?
        - Слушай, Марк… - И без того зарумянившееся от дневного солнца и тепла костра личико моей добычи зарделось еще больше, и она кратко мазнула взглядом по моему тут же кивнувшему ей дружку, старательно отводя глаза. - А мы не могли бы сменить тему на какую-то другую?
        - Легко! Но именно эту я нахожу довольно волнующей, причем не только меня. И разве сама обстановка не располагает к чему-то подобному?
        - Это потому, что ты уверен, что такая болтовня заведет и тебе будет легче соблазнить меня? - вскинула с легким вызовом она подбородок, и вышло это немного комично. Она ведь сидела, а я, и не думая прикрываться, стоял прямо перед ней, и угол зрения ну совершенно не позволял ей не видеть то, чего она так старательно избегала.
        - Вовсе нет, я же сказал, что ни на что не претендую. - Детка, я тебя уже соблазнил. Расслабься. То, что это пока не установлено нами на физическом уровне, лишь дело времени и элементарно неподходящих условий. - Такая, знаешь ли, зараза и неприятная штука этот песок, когда скрипит на зубах и попадает туда, где ему совсем не место. Это только по телеку в рекламе смотрится романтично.
        - Ты поразительно циничен и прямолинеен, - покачала она головой и добавила еле слышно: - Представить не могу, почему мне это… хм…
        - Так что, вернемся к моему вопросу?
        Полина забавно закатила глаза и досадливо выдохнула, надув на секунду губы, что весьма и весьма одобрил мой неугомонный член. Эх, прости, дружище, но сегодня тебе не обломится. Нам с тобой надо девушку довести до кондиции, но не волнуйся, уверен, оно того стоит.
        - Дело не в брезгливости, ясно? - выпалила Полина.
        Ну славатехосподи, с этим было бы посложнее иметь дело.
        - Значит, в том, что твои мужчины всего-навсего не умели сделать это как следует, - скрыл я довольную усмешку.
        Сталкивался я и раньше с последствиями действий всяких криворуких и тупых идиотов, что заставляют бедолаг девушек увериться, что пустить голову мужчины себе между ног не самая удачная идея. Вот, блин, почему нет закона какого-нибудь, запрещающего придуркам вообще соваться туда, куда не просят. Не умеешь - не берись, взялся - сделай как надо. Я не верю, действительно не верю в существование женщин, которым бы совсем-совсем не нравился куни. Просто им попадаются вот такие вот «спецы», отвращающие от сего потрясающего действа раз и навсегда.
        Когда-то, во времена моей чрезвычайно бурной юности, я сам считал, что не такая уж это и важная фигня, над которой нужно потрудиться как следует. Типа, сам факт, что ты спустился даме ниже пояса, уже должен ее осчастливить - здесь Белоснежка прям в точку попала. Но мне хватило одного раза поймать партнершу на том, что она всего лишь притворялась, будто мое напористое хлюпанье доставляет ей удовольствие, дабы слегонца переосмыслить подход и задуматься, а сколько было таких, снисходительно имитирующих наслаждение, чтобы польстить моему самолюбию.
        - А ты, выходит, сумел бы лучше? - продолжила чуток дерзить Полина.
        - Да, - пожал я плечами, очень стараясь не допустить и капли хвастовства в свой тон.
        - И почему же ты так в этом уверен?
        Молча я обошел костер, скрываясь в темноте и вынуждая следить за мной и приглядываться. Зашел ей за спину, но не стал приближаться, сделав вид, что вожусь с новой партией топлива для костерка.
        - Потому что я бы попросил для начала показать мне, как тебе нравится.
        - Ты всерьез считаешь, что смог бы заставить меня дела…
        - Нет, не то. Я бы начал с пальчиков на твоих ногах. Подышал бы на них, погладил губами, совсем слегка.
        С моего места сзади и на полшага справа было прекрасно видно, как, услышав меня, Полина поджала пальцы на ногах и сглотнула.
        - Поцеловал бы свод стопы, не пялясь открыто в лицо для наблюдения за реакцией, а лишь прислушиваясь к дыханию. И оно бы мне поведало, любишь ты нежные касания или нечто более ощутимое.
        Нежно. Моя рыбка любит нежно-нежно. Спорю на свое левое яичко! Краткий, практический неслышный резкий вдох выдал ее с потрохами.
        - Оглаживая губами снова и снова, никуда не торопясь, добрался бы до внутренней поверхности бедер. Уверен, кожа там у тебя такая мягкая и бархатистая, что я надолго бы застрял там, целуя и облизывая, терся бы лицом, немного царапая щетиной, но ведь ты бы была к этому снисходительна, правда?
        Молчание, но сам ее застывший взгляд, направленный в костер, и зачастившее дыхание - лучший ответ, заставивший подступить меня чуть ближе, подкрасться, чтобы мой голос полился прямиком в ее покрасневшее ушко.
        - В какой-то момент ты попытаешься сомкнуть бедра, ведь будешь уже желать движения, любого, лишь бы уже что-то происходило сверх этого. И тогда я лягу на живот, заставляя тебя раскрыться мне без всякого стеснения, и зафиксирую, возможно, жестковато, не давая ерзать и мешать мне сотворить главное. Но твоего клитора я коснусь едва-едва, самым кончиком языка. Никакого давления и грубости, упаси бог, для этого ведь есть пальцы и член. Буду ласкать осторожно, не набрасываясь, как безмозглый зверюга, желающий сожрать или высосать досуха. Не буду бросать на тебя требовательных «ну скоро ты там» взглядов. Ведь мы никуда не торопимся. Не бывает слишком долгого куни, верно? Изучу, что заставляет тебя стонать: подразнивающие поглаживания или ритмичные мягкие толчки.
        - А если я не стану стонать? - заметно севшим голосом спросила Белоснежка.
        - Ты, выходит, молчунья? Ничего, ведь не дышать ты не сможешь? А мне и этого хватит, чтобы узнать, когда тебе потребуется больше и побыстрее или самую малость интенсивнее. И я тебе все дам именно так, как ты мне покажешь, а в благодарность ты вознаградишь меня видом и вкусом своего оргазма.
        - Только им? А как же насчет ответной любезности?
        - А об ответных любезностях мы побеседуем не менее подробно и детально как-нибудь в другой раз, а сейчас умнее всего будет лечь спать. Просто спать, Белоснежка.
        Полина повернула ко мне голову медленно, будто смысл сказанного мной доходил до нее не сразу. И смена выражений на ее разрумянившемся личике была для меня бесценна, пробудила торжество, что почти полностью перекрыло разочарованное «да ты охренел, мужик» от моего нижнего мозга. Замолкни, ты! Во-первых, и так сегодня накосячил, временно взяв на себя главенствующую роль. А во-вторых, я лучше знаю, как лучше. И разве вот этот парад эмоций Полины не сам по себе особый кайф? Сначала «ты серьезно это останавливаешь?» неверие, потом краткое «гореть тебе в аду за такое» негодование и под конец «господи, как я могла на это повестись» смущение.
        - Что же, это было… - Возбуждающе? Пробрало тебя до печенок? - Забавно.
        Забавно? Это что вообще за определение такое?
        - Да неужели?
        - Еще как. Я, конечно, не понимаю, как это должно было способствовать твоей цели расслабить меня, но как отвлекающий от нашего нерадостного положения фактор вполне сработало.
        Врет ведь, небось промокла уже вся, но и меня-то с какого черта это так раздражает? Умом-то понимаю, что все идет как надо, и что бы она там вслух ни заявляла, я точно знаю, какие влажно-грязные мыслишки заронил в ее голову. Возвращаясь к аналогии с рыбалкой: рыбка уже на крючке, осталось ее только деликатно и настойчиво вываживать на мелководье. Терпение и осторожность - тоже признак опытного рыбака.
        - Не забывай, что не весь мой арсенал в деле твоего расслабления был еще задействован, - ухмыльнулся я, возвращая себе душевное равновесие.
        - А, ну да, еще и руки, - хмыкнула она. - Полезешь обниматься?
        - Буду согревать. - Ну и еще кое-что совсем чуть-чуть.
        «Ненавижу тебя, чертов ты мазохист!», - сообщил мне обиженный одинокий стоялец, и его поддержала легким болезненным потягиванием парочка страдальцев пониже. Не нойте!
        «Как насчет сходить в кусты хоть для дружеского мужского крепкого рукопожатия?», - не унимался он, пока я ломал ветки об колено.
        Обойдешься! И так-то это почти клиника - вести мысленные беседы со своим прибором. Но что же поделаешь, если у меня он такой любитель общения. Обычно не со мной.
        Я подкинул дров, постелил перед костром свою рубашку, предлагая Полине устроиться на ней.
        - Разве тебе не будет холодно без нее?
        - Я намерен всю ночь прижиматься к тебе, так что вряд ли замерзну, - подмигнул девушке, укладывая еще охапку веток так, чтобы иметь возможность подбрасывать их в огонь, не вставая хоть какое-то время.
        Вздохнув, Полина покорно улеглась на бок, лицом к костру, а я вытянулся за ее спиной, прижавшись грудью к островатым лопаткам, но не допуская полного контакта ниже. Впрочем, полного целомудрия не выходило. Едва ощутив тепло ее кожи так близко, чертов нижний саботажник задергался, касаясь ее поясницы сквозь тонкий лен рубашки, и Белоснежка это явно прекрасно почувствовала, замерев настороженно в первый момент. Но я только аккуратно сдвинул ее буйные пряди с плеча и шеи и деликатнее некуда стал поглаживать напряженные мышцы.
        - Хотела бы я возмутиться, но умом-то понимаю, что без этого никак, - проворчала она, выдохнув с облегчением. - И не заставлять же тебя в самом деле натягивать влажные шорты.
        - Их наличие что-то бы поменяло? Думаешь, они хоть как-то бы мне помешали, реши я обмануть тебя и добиться большего?
        - Естественно нет. Но я не слишком-то привыкла вот так запросто валяться рядом с малознакомым обнаженным мужчиной.
        - Ночевать на тропическом острове у костра тебе, уверен, тоже не случалось. Относись к этому просто как к новому опыту.
        - Все же предпочла бы такого опыта избегать. - Дыхание Полины становилось все равномернее.
        Как бы там я ее ни напрягал, но впечатлений и физической нагрузки я ей обеспечил выше крыши, и усталость брала свое.
        - Кем ты был в той, другой жизни, Марк? - сонно пробормотала моя Белоснежка, блаженно прищурившись от нежного касания моих пальцев рядом с мочкой ее ушка.
        Чуть приподнявшись на локте, я наблюдал, как ее веки неумолимо слипаются. И что-то такое мне почудилось в ее чертах… такое смутно знакомое. Точнее - напоминающее о прошлой потере, заслуженной мною в полной мере, но от этого не менее болезненной внезапно. А я-то думал, что давным давно забыл о Василисе, и обо всем, что с ней было связано.
        - Кем был? Да тем же, кем и сейчас: человеком, живущим в кайф. - И еще много, много кем.
        Сыном, разочаровавшим и предавшим своего отца. Поганым другом. Конченым мужем даже для такой стервы, как Ольга. Женихом-изменником, что умудрился сперва замахнуться на то, что изначально было чужим, а потом еще и струсить.
        Васька-Василиса. Волосы - живое золото. Глаза - зелень невозможная. Вся как из искушения и чистоты кристальной вылепленная. Как тебя такую было не захотеть себе? Даже зная, что перехожу дорогу другу единственному, бешеному Арсу, на тебе повернутому, кажется, вечность, даже четко осознавая, что ты какая-то непостижимая загадка для меня. А я ведь тогда был не из тех, кто разгадывает, а только тем, кто почти все купить пытается. Всегда ведь работало, а вот с ней - нет. Да и не сильно-то и долго я старался. Чуток поиграл в романтичного влюбленного, а потом съехал на старые рельсы.
        И хорошо, что так вышло. Что она вовремя увидела, какое я дерьмо. Что сама от меня отказалась. Ведь я был слишком малодушен даже для этого. Это как найти случайно потрясающей чистоты изумруд, настоящее сокровище, вцепиться ручонками алчными в надежде, что сам рядом с такой истинной ценностью станешь выглядеть не такой дешевкой. Но надежды не оправдались: деньгами оправу Василисе мне было из себя не создать, а больше и предложить нечего.
        Жадная до денег и всего, что они приносят с собой, Оленька, с готовностью закрывавшая на мою мелочную сущность глаза, способная на любую подлость, шантаж, - вот тот потолок, который я заслуживал. Но и отдать, честно отпустить добровольно Василису я не решался. Сделать такое - окончательно утратить уважение к себе и ту крошечную веру, что еще смогу, когда-нибудь, стать лучше и достойнее. Жить-то потом дальше нахрена?
        Схватив ветку, с досадой швырнул ее в огонь, нахально прижавшись полностью к засопевшей беспечно Полине. Вот и с чего поперло на размышления в стиле благородного и совестливого героя второсортного романчика? Я тут, между прочим, девушку планомерно и без всякого стыда и раскаяния соблазняю, а не ностальгии по ушедшему предаюсь. Еще раз с подозрением зыркнув на Белоснежку, спросил себя: может, ну его на фиг вообще? Что-то как-то не так, не по плану идет у меня с ней. Ладно, утро покажет - оно имеет полезное свойство развеивать вот такие вот ночные псевдоромантические мороки.
        Закрыв глаза, велел себе спать.
        ГЛАВА 9
        Бо-о-оже, как же хорошо-о-о…
        Как же я люблю эти крепкие надежные руки, в которых мне всегда было так уютно. В которых я всегда чувствовала себя защищенной, в безопасности.
        Тимка мой. Тимочка. Ну почему я раньше не сказала тебе о своих чувствах. Сколько ненужных событий могло пройти мимо, сколько ночей мы могли бы провести вместе, вот так, тесно прижавшись друг к другу. Сколько дней я могла бы начинать вот с такой чудесной неги: твое горячее дыхание у моей шеи, и чуть ниже, и вот уже рядом с ключицей, а тут и дисциплинированные мурашки резво маршируют навстречу едва угадываемым прикосновениям теплых сухих губ, что подкрадываются к вставшему по стойке смирно соску, подобно солдату на посту, вытянувшемуся во фрунт при виде командира.
        - Да-а-а, - еле слышно шепчу, запуская жадные пальцы в отросшие локоны. И когда только успел так зарасти? Вроде только недавно подстригся перед… А перед каким событием он подстригся? - Хочу. Очень хочу. Всегда хотела, Тимочка.
        - Белоснежка, ты либо закрой рот, либо открой глаза. Очень, знаешь ли, неприятно слышать чужое мужское имя из уст женщины, которую ласкаешь.
        Что?
        Какая Белоснежка?
        Тима? Черт! Нет! Тимка женится!
        А я у черта на куличках, застряла на чертовом необитаемом острове, с чертовым курортным жиголо, или как они там называются!
        Хотя, по правде сказать, этот самый Марк - если он не врет и назвал мне настоящее свое имя - меньше чем за двое суток умудрился сделать так, что я уже не помню, сколько раз поменяла свое мнение о нем от самого плохого до отличного и обратно.
        Открыла глаза и тут же уперлась взглядом в сердитый прищур того, кто, собственно, и держал меня в объятиях.
        Точно не Тимка.
        И никогда не станет кем-то, хоть отдаленно похожим на мужчину моей мечты - серьезным, обстоятельным, вдумчивым, спокойным и взвешенным. И брюнетом, между прочим. В смысле, от природы.
        Скорее, спонтанным, насмешливым, даже ехидным порой, бесцеремонным, бесстыдным, чересчур откровенным в разговорах о сексе, слишком прямолинейным, ничего не обещающим, ни к чему не обязывающим. Блондином. Но блондином трезвым и честным.
        Честным. По крайней мере в том, как он относится ко мне. Хотя правильнее будет сказать - от меня. И, кстати…
        - Марк, ты меня хочешь? - спросила в лоб.
        Выгоревшие на тропическом солнце брови взметнулись вверх.
        - С первого взгляда, Белоснежка. У меня встал на тебя, как только я узрел ямочки на твоей шикарной заднице, по которой елозили эти блестящие черные локоны, - не помедлил он с ответом ни на секунду и не смутившись ни на йоту. Потому что где Марк и где смущение? Даже не на соседних континентах, похоже.
        Он сжал широкой ладонью именованное шикарным место и, отодвинув покрытым утренней небритостью подбородком волосы, слегка прикусил мочку уха - не сильно, но жаркая волна щедро плеснула в самый низ живота, опалив внутренности и заставив бедра судорожно сжаться и потом инстинктивно попытаться раскрыться. Для него.
        Для Марка.
        Не для Тимы.
        Сейчас, спросонья, пока здравомыслие мое еще не раскачалось на полную, признавать наличие влечения к едва знакомому мужчине оказалось еще проще, чем вчера. На удивление. А я-то думала, что утреннее солнце имеет совершенно обратный эффект. Или дело в том, где мы. Или в самом бесстыже откровенном Марке.
        - А если я скажу, что тоже хочу тебя? - Я прикусила губу, с нетерпением всматриваясь в лицо капитана, отдавшего предпочтение не своей обожаемой белоснежной красавице яхте, уплывшей без него, а незнакомой девице, свалившейся по глупости в воду.
        - То я отвечу, что ты сейчас пытаешься обмануть в первую очередь себя, Полин. Ты не меня хочешь. Не Марка Зарицкого. Ты хочешь воспользоваться моим телом, чтобы доказать что-то то ли себе, то ли кому-то, кто обидел тебя. Сильно обидел.
        Не правда. Не. Правда.
        Ладно.
        Может, и правда. Но разве обязательно все портить, когда я взяла и решилась? Наплевать, по какой причине.
        - Это меняет твое отношение ко мне?
        - Не-а. Какой дурак откажется быть использованным такой красавицей? - И он, не отрывая взгляда от моих губ, сполз чуть ниже и лизнул открывшуюся в распахнувшейся льняной рубахе грудь. - Но тут есть нюанс, рыбка моя. Ты повторишь мне это на большой земле, когда мы вернемся на нее. И тогда я зажгу для тебя все звезды на небесах.
        Дразнящее удовольствие от мимолетной ласки омыло меня, брызнув от места его влажного касания покалывающими искрами по всему телу, но избавить совсем от привкуса разочарования не смогло. Вот почему я вечно обречена быть какой-то неуместной или несвоевременной? Все у меня или потом когда-то, или уже поздно, или место с обстоятельствами не подходящие, или человек не тот.
        - На одну ночь? - фыркнула я, завозившись в объятиях Марка, подумывая гордо отстраниться, но, собственно, зачем себя лишать хоть таких приятностей? - Ох, похоже, я уже упустила свой шанс, ведь предложенная мне среда была вчера.
        Щедрый даритель (хотя пока только обещатель сказочного наслаждения) потерся колючим подбородком о мое плечо, издав задумчивое «м-м-м».
        - Скажем так: я расширяю… хм-м… или углубляю? Не суть, изменяю мое предложение. На одну, на две, на неделю. Готов быть использованным тобой до конца твоего отпуска.
        Я даже приподнялась, оглядываясь на него изумленно.
        - С чего это вдруг?
        - Почему нет? Я никогда не был жадиной. К тому же вроде как виноват перед тобой, хотя по мне, так все здорово. Ну или, скажем, у меня особенный подход и отношение к землячкам. В общем, почему бы тебе самой не придумать ту причину, что больше придется тебе по душе.
        - А потом?
        Вот теперь сам Марк отстранился от меня, падая на спину и с удовольствием потягиваясь всем своим загорелым и по-прежнему очень-очень голым мускулистым телом.
        - Белоснежка, не загадывай так далеко. Живи сегодня и сейчас. Кто знает, что произойдет завтра или через две недели? Я могу попасть в тайфун на своей яхте и вообще погибнуть. Или твой - кто там он тебе тот обидчик - позвонит, прилетит, приметелит, чтобы вымолить на коленях прощение. Хочешь меня? Получишь. Но не сейчас, когда в тебе говорит в первую очередь обида, злость, отчаяние и остатки адреналина после вчерашней ночи. Сейчас нам надо продержаться этот день, уберечь тебя от тропического солнца, найти пропитание, но главное - воду. Я видел, тут растут кокосовые пальмы не очень далеко.
        Он легко вскочил на ноги и повертел головой, разминая шею.
        - Значит, там есть вода? - Вот сейчас я вдруг ощутила, что во рту суше некуда. Или дело тут совсем не в обезвоживании, а в завораживающем виде на широкую спину, завлекательные ямочки на твердых ягодицах и восхитительный рельеф мышц на бедрах?
        - В кокосах есть вода, точнее, кокосовое молоко.
        Не поворачивайся! Имей хоть каплю совести! Ага, нет ее тут.
        - Да как его пить, оно же такое густое? - пробурчала, тоже поднимаясь на ноги. Смотреть на него снизу вверх это… м-да.
        - Оно густое в банках, продающихся в магазине. - Потянул меня на себя за руку, нахально удерживая от возвращения рубашки в пристойное положение. - А натуральный сок, или как его называют, молоко кокоса - бесцветная водичка. Иди пока умойся. Тебе ведь сейчас не страшно будет подойти к воде? Тут мелко у берега и хорошо видно дно. Самое главное - не наступи на морского ежа, это очень и очень больно. А потом сразу уходи с солнцепека. Крема у нас с собой нет, а лечить тебя от солнечных ожогов мне сейчас нечем. Так что старайся находиться все время в тени и обязательно надень не только рубаху, но и мои штаны. А я пойду добуду нам питье и еду. Раз уж ты обзавелась пока только одним гномом, придется мне поработать за семерых.
        И этот нахал облапал уже обе мои груди и, чуть присев, потерся о них колючим подбородком так, что я аж взвизгнула, и смачно чмокнув оба соска по очереди, легко подскочил на ноги.
        - Девочки налево, мальчики направо, смотри не перепутай.
        И что это было?
        Минуты три я еще сидела на песке, в недоумении хлопая глазами и уставившись в заросли, где скрылся Марк.
        Это он меня продинамил так изящно? Или на самом деле говорит то, что думает?
        «Капитан окинул нечитаемым взглядом свернувшуюся от страха клубком девушку, лежавшую на его широкой кровати - единственной из имевшихся на этом корабле. Сердце бедняжки сначала замерло, а потом забилось в необъяснимом ей самой трепете. Она здесь полностью во власти этого незнакомца. Беззащитная противостоять ему. Это ли не самое ужасное положение, в котором только можно очутиться? Почему же ее охватил не один только страх, а еще и предвкушение? Предвкушение чего-то… прекрасного?
        - Леди, не в моих правилах принуждать к чему-либо женщину, попавшую в беду. Особенно такую чистую и невинную, какой видитесь мне вы. Я, хоть и считаюсь у себя на родине преступником, воспитывался как джентльмен, и имею понятие о таких эфемерных вещах, как честь и достоинство. Если вы решите продолжить наше знакомство после возвращения в Лондон, то я буду рад пригласить вас на прогулку по Ковент Гарден. Там и обсудим размеры вашего долга мне и возможные методы его оплаты…».
        Черт!
        Опять мой персонаж заговорил в голове голосом Марка.
        Да еще, подлец, окончательно перекрасился из брюнета в выгоревшего на солнце блондина с отросшими до плеч волосами. Мало того, что в последнее время непрошеным является в мои мысли (хотя я клялась себе, что на отдыхе принципиально не сяду за планшет и не напишу ни строчки!), так еще и ведет себя не по запланированному сценарию! А ведь должен был силой взять спасенную бедняжку в первую же ночь! Потом, правда, она бы его полюбила и простила, ведь по-настоящему грубым он не был бы, вознес бы ее в процессе к звездам многократно, а после вообще повел себя, как истинный герой, надорвавшийся и почти убившийся насмерть ради великой цели - какой же роман без этого. Но вот теперь хоть умри не выстраивается сюжет в таком ключе.
        А все этот… блондин, голый-загорелый, виноват! Негодяем быть он упорно не желает, но и романтический герой из него никакой. Что за крушитель моих комфортных жизненных ценностей и любимой моральной цветовой окраски? Вот тут должно быть белое и хорошее, вон там - черное и плохое. А этот… фейерверк красок какой-то, точно как и само его место обитания. И как таким не наслаждаться? Именно так, как я никогда не делаю в той, реальной жизни, но вполне себе в порядке вещей воспринимаю сейчас.
        Правильно, никак.
        Вот так, мысленно бурча и ругаясь с непослушными героями, вымышленными и обитающими в действительности, я между делом сбегала в кустики, левые, разумеется, потом умылась в соленой воде, потерла пальцем зубы, подумала, подумала, глядя на манящую безупречную гладь утреннего океана, да и разделась догола. Ну а что? Будем считать, что это почти полноценная замена прохладной ванне с морской солью. Зашла в воду по колено, затем чуть глубже. Марк не соврал - песчаное дно было видно прекрасно, как будто в увеличительное стекло. Прошла еще дальше, по пояс, рискнула погрузить в воду с головой и…
        И ничего.
        Ну, то есть ни страха, ни ужаса, никаких последствий вчерашнего вынужденного купания.
        Так это же прекрасно! По крайней мере, на мелководье я смогу по-прежнему плескаться без опасения рухнуть в обморок от приступа панической атаки.
        Опустила голову в воду, как смогла, руками разобрала спутавшиеся за ночь пряди, выполоскала их от набившегося песка. Ну и пора возвращаться в тень. Марк так запугивает этими солнечными ожогами, что лучше и правда послушаю его.
        - А-а-а-а! Мои глаза-а-а! - раздался совсем рядом мужской вопль.
        Охнув с перепугу, споткнулась и рухнула снова в воду.
        - Марк! Марк, что с глазами? Ты куда-то влез? Кто-то укусил? Попала ядовитая жидкость? Я знаю, я читала, что в тропиках есть такие растения, которых надо беречься, - я тарахтела и тарахтела, подбежав со всей возможной скоростью к прикрывавшему руками лицо мужчине. Обхватив ладонями его щеки, постаралась развернуть к свету. Хотя… Вот что бы я там увидела? Химический ожог? Травму? А дальше что? Ты, Полина, умеешь оказывать первую медицинскую помощь пострадавшему в подобных условиях, когда под рукой ничего, кроме песка, океана и незнакомых пальм?
        - Марк, подожди, я еще читала, что морской водой хорошо промывать раны, включая поврежденную слизистую. Давай ты опустишь лицо в воду и сильно-сильно проморгаешься. Должно помочь! - убеждала я дрожащего мужчину.
        - Ничто… Ничто не поможет мне теперь, - убитым голосом прошептал Марк. - Никакая вода - ни речная, ни морская, ни океанская - не сможет смыть запечатлевшееся навсегда на моей сетчатке прекрасное видение богини, выходящей из пены морской. Не дОлжно простым смертным видеть ее божественное тело, освещенное лучами утренней Авроры. Боги жестоки. Я узрел Афродиту, я ослеплен на веки вечные…
        Ну не идиот?
        - Да что ты за дурак-то такой! - заорала я в лицо смеющемуся шутнику. - Да я знаешь, как перепугалась за тебя? Да я тебя сейчас поколочу!
        - Делай, что хочешь, детка, только дай еще минуту полюбоваться этой красотой, - и он жадно облапал меня взглядом. Именно облапал - я будто всем телом сразу ощутила его прикосновения повсюду: от макушки до пят. Привет, мурашки, давно не виделись, минут двадцать как. - Раз уж дал себе зарок и сказал тебе, что до большой земли и твоей осознанной просьбы буду делать это только глазками.
        - А еще ты не так давно сказал, что у тебя есть замечательные седативные средства.
        Ой, кто это сейчас произнес? Таким, прости господи, бл*дским мурлыкающим голосом? Я? Муа? Ми? И эта воркующая кто-то - клянусь, не я! - вдруг взяла управление моими руками в свои и легко прикоснулась одним пальчиком к обветренным мужским губам.
        - А я так переволновалась, так испереживалась, что мне срочно нужна ударная доза успокоительного.
        Эй, ау! Кто у руля? Ты гребешь в открытый бушующий океан! Поворачивай! Повора…
        - А еще я тут подумала, подумала и поняла, что названия напиткам в том баре наверняка придумывал ты, верно?
        Эта непотребная су… жучка внутри меня облизнула МОИ губы и, легко прижавшись обнаженной грудью к мужскому торсу, прошептала МОИМ голосом:
        - Говоришь, «Взрывной минет» круче, чем «Куни на рассвете»?
        - Поверь, Белоснежка, «Роскошный шестьдесят девять» превзойдет оба напитка, - грубым сиплым голосом ответил Марк. - Хотя я сейчас всерьез нуждаюсь в глоточке совсем невинного безалкогольного «Поцелуя обещания».
        - Оу, а такой был?
        Мужчина стал медленно, явно давая мне время отступить, склоняться к моим губам.
        - До сих пор нет, но я только что изобрел этот рецепт, а то во рту зверски пересохло, - прошептал он прямо перед тем, как заворожить меня первым касанием губ.
        Его поцелуй был так похож на неумолимо накатывающую на тебя волну. Сначала она лишь легко ласкает, мелкая и безопасная, но, набирая силу, подхватывает тебя с легкостью, лишая почвы под ногами, окружая, поглощая, унося тебя в свою опасную стихию. Губы Марка не давили, но и не отступали, не давали повода захотеть оттолкнуть, прекратить, но от каждого нового осторожного движения его языка я все больше теряла связь с отвечающей за сдержанность и адекватное мышление частью себя. Схватилась за его плечи, ища новой опоры, но не для того, чтобы вернуться на твердую землю. Нет, я цеплялась за него, стремительно пьянея и желая этого и дальше, держалась в страстной надежде не потерять эти восхитительные ощущения. Куда бы они меня не несли, я этого хочу!
        Но Марк прервался первым.
        - М-м-м, что-то погорячился я, назвав этот коктейль безалкогольным, не находишь? - сквозь рваные вдохи спросил он.
        - Угу, бьет в голову что надо, - согласилась я и потянулась за новой порцией.
        - Эй, на острове! Это точно вам помощь нужна? - окликнул нас незнакомый голос с отчетливо слышимой ехидной ноткой. - Могу еще полчасика мимо поплавать, конечно.
        ГЛАВА 10
        Нужна ли мне помощь? Сейчас? На кой черт? Я что, сам плохо справлялся? Да у меня только самая масть поперла!
        С одного поцелуя унесло обоих, настал тот самый момент «Х», когда Полина явно была готова сама завалить меня в полной уверенности, что все происходящее - чисто ее инициатива, и «все так уж совпало, так что чего уж там». Это же как раз то, ради чего я тут все эти чудеса выдержки проявлял и в робинзона играл. И только вот оно, в жадных загребущих лапах, и на тебе!
        Вам помощь нужна?
        Да себе помоги, кайфоломщик сотого левела! Такое, блин, должно быть запрещено каким-нибудь законом! Так прямо черным по белому: запрещается спасать потерпевших кораблекрушение, если они как раз в этот момент собирались заняться сексом. В случае обнаружения их в положении, явно намекающем на их подобные намерения, спасателям следует незаметно и не производя никакого шума свалить из зоны видимости на пару часиков. За нарушение, случайное или целенаправленное, штраф… в размере от трех до десяти… недель без секса, в зависимости от тяжести нанесенного ущерба. В моем случае сразу двадцать, ибо нефиг!
        Естественно, Белоснежка, едва услышав чужой голос, взвизгнула, нырнув сначала мне за спину и выставляя на обозрение всему белому свету мой рыдающий горькими слезами глубочайшего разочарования стояк. Чувак, вот на этот раз я с тобой солидарен, как никогда… ну, в смысле, как никогда за последние сутки. Это самый жесточайший облом всех времен и народов, но ничего тут не поделаешь. Грузимся на катер и валим к цивилизации. Э-эх!
        Полина выглядела вроде как довольной возвращением на большую землю, но в то же время несколько напряженной. Всю дорогу она практически не смотрела на меня, избегая прямого контакта глаз. Но когда катер подскакивал на волне, инстинктивно цеплялась за мою руку. И то хлеб. Значит, доверяет мне больше, чем надетому на нее спасательному жилету и продолжающему периодически ухмыляться в нашу сторону сотруднику водной полиции. Ну-ну, карма - она сука, дружок, и настигнет тебя обязательно.
        Да уж. Хочется верить, этот облом и Белоснежке подпортил настроение. А с другой стороны, надеюсь, что это испорченное настроение не повлияет на дальнейшее развитие событий. Черт! Ну как же не вовремя! Моя белокожая рыбка уже доверчиво терлась сама о ладони, оставалось сделать всего лишь «ап»! - и можно жарить! А теперь непонятно, как и с чего начинать второй заход в ее сторону. И начинать ли самому или подождать ее действий. Мда, вот так вот и благодари… за спасение.
        Чем яснее видна была пристань, тем острее ворочалась внутри смутная тревога. На причале царило нездоровое оживление: полицейская машина, бурно жестикулирующий Каспер, присевший, по старой привычке, на корточки Патрик, хмурый Менч, сердито качающий головой, толпа откуда ни возьмись собравшихся зевак. Неужели все это из-за нас с Белоснежкой?
        С этими унылыми мыслями я и сошел с трапа.
        Лучше бы не сходил.
        - Мистер Зарицки, - Менч звучал и выглядел одновременно сердитым, расстроенным и будто избегал моего взгляда. - Вы арестованы за разбойное нападение и изнасилование миссис Трейн. Вы имеете право на молчание, все, что вы скажете, может быть использовано против вас. Вы также имеете право на адвоката, и, Марк, - Шеф посмотрел на меня, как на смертельно больного, что вот-вот испустит дух, - лучше бы он у тебя был.
        Что?
        Какого черта?
        - Менч, погоди! Какое нападение? Какое изнасилование? Да я…
        - Господин полицейский, я, конечно, понимаю, что являюсь гражданкой другой страны, но все же позволю себе сию секунду задать один вопрос: когда именно состоялось преступление, в котором вы обвиняете моего бойфренда? Кто знает, быть может, у него есть алиби на тот день?
        - Леди, вы на самом деле лезете не в свое дело. Но так и быть, скажу. Это было вчера ночью.
        - В таком случае я ответственно заявляю, что произошла некая чудовищная ошибка, поскольку ту ночь мистер Марк Зарицкий провел со мной.
        Я? Серьезно? Ну можно это и так назвать. Не с тобой, но в мыслях о тебе и в заботах о светлом будущем.
        - Я как раз прилетела накануне, мы познакомились в баре у его друга Патрика и первую же ночь провели вместе. Да, звучит несколько… хм… не в мою пользу. Но мне плевать, если это спасет невинного человека от наказания за преступление, которого он не совершал. Даже если этот невинный человек - повеса и курортный жиголо.
        Повеса?
        Курортный жиголо?
        Да с хера ли?
        - Полина, я бы…
        - А еще он отвратительный капитан, который подвергает опасности своих пассажиров. Но обвинить его в разбойном нападении и уж тем более изнасиловании? Да вы посмотрите на него! Да на этого загорелого красавца девицы пачками вешаются сами!
        - Полина…
        Белоснежка повернулась ко мне и злобно прошипела, перемешивая русские слова с английскими.
        - К тому же он готовит (соглашайся) отвратительно. Вчера я, как это говорится, (я прикрою твою задницу), объелась чем-то, что, когда мы выплыли на берег, (а мне потом все объяснишь), я, о, вспомнила - тошнила, да. Но я вынуждена констатировать тот факт, что позавчерашнюю ночь - мою первую ночь на Сейшелах - этот человек провел со мной.
        - Так и было, шеф. Эти двое орали и стонали за стенкой, как кошаки. Уж на что я крепко сплю, и то хотелось пару раз прибить.
        Дружище Каспер. Так ловко подхватить выдуманную Полиной историю мог только настоящий чел.
        - Менч, я же говорил тебе, эта леди и Марк ушли из бара вместе, - вступил в беседу Патрик.
        Черт! Откуда здесь песок? И какого он мне в глаза попал?
        У меня есть друзья?
        Которым я небезразличен?
        И девушка, которая готова лжесвидетельствовать перед представителем закона, чтобы прикрыть мою задницу?
        А я этого достоин?
        - Слушайте, при всей моей симпатии, которой в подобных обстоятельствах не место, и вашей дружной поддержке, мне все равно следует действовать в рамках положенной процедуры. А она подразумевает все же задержание подозреваемого. И препровождение вас всех - раз уж вы прямо хором стремитесь засвидетельствовать непричастность мистера Зарицки - в участок. Причем всех раздельно, дабы исключить возможность сговора. - Менч нахмурился до глубоких борозд на лбу и потер виски. - Вот же… на нашу голову.
        - Хотелось бы вам напомнить, - со строгим видом снова вмешалась Полина, - что на данный момент я и Марк являемся только что спасенными… э-э-э… жертвами кораблекрушения…
        - Я бы это назвал инцидентом на воде… - попытался возразить коп, но она отмахнулась.
        - Не суть. Главное, что мы оба голодны, обезвожены, страдаем от солнечных ожогов, а значит, не считаемся лицами, способными на адекватную дачу показаний. Это никакой суд не примет.
        - Да неужели? - У шефа полезли на лоб брови от ее напора.
        - Уверяю вас, - закивала Белоснежка, поражая меня своей настойчивостью в стремлении отмазать меня от того, в чем я и так не виноват.
        Что-то кольнуло внутри, давно знакомое, легко объяснимое, то, что сразу уложило происходящее в хорошо известную мне циничную систему координат. И невесть откуда взявшуюся тесноту в горле и подозрительную резь в глазах мигом как рукой сняло.
        - Ладно, думаю, никакой катастрофы не случится, если вы несколько часов отдохнете, приведете себя в порядок и позаботитесь обо всех нуждах, - смирился Менч, которому, совершенно очевидно, была и самому поперек горла эта история. - После же все! - все здесь присутствующие - являются без напоминания в участок и дают показания. Я иду на злостное нарушение должностной инструкции исключительно потому, что действительно верю в твою невиновность, Марк. Если в итоге выяснится, что это не так, мой мир реально перевернется. Пойду тогда в отставку с твердой уверенностью, что так и не научился ни черта разбираться в людях.
        - Шеф, отставка тебе не светит, - заверил я. - Не по моей вине уж точно.
        - Ну что, все к нам? - предложил сразу Каспер. - Полина, там Лана с ума сходит.
        - Мы вас сейчас догоним, дай одну минутку, - придержал я за локоть Белоснежку, как только мы покинули пристань. - Рыбка моя золотая, мне бы кой-какую ясность внести в то, что тут только что происходило.
        - Марк, а можно это уже после душа, кофе и хоть малюсенького завтрака, - жалобно посмотрела она на меня снизу вверх.
        - Все будет в лучшем виде, прелесть моя, много времени это не займет, - оскалился я уже откровенно цинично. - Особенно если ты не станешь играть в непонимание. Как давно ты знаешь, кто я и сколько навскидку стою?
        - Что, прости?
        Так, ясно, выкрутасов «я не представляю, о чем ты» нам не избежать, а я их страсть как не люблю.
        - О?кей, зайду с другой стороны. На что ты рассчитываешь, встав тут грудью на защиту моих чести и достоинства? Далеко идущие планы? Денежное вознаграждение? В каком объеме? Прежде чем озвучишь, уясни, что я реально никого не грабил, не насиловал и даже не помышлял об этом. Но твой энтузиазм оплатить готов. Оно того стоит.
        - Ты что городишь? Перегрелся? - Лицо Полины словно туча заволокла, а в голубых глазах засверкали прямо почти настоящие молнии. Купился бы, если бы в прежние времена не был неоднократным свидетелем подобных женских спектаклей. У которых всегда одна цель - что-то с тебя поиметь.
        - Ой, да ладно тебе, я же согласен платить. Честно! - рассмеялся я. - Ты только озвучь сумму. И, кстати, раз уж так у нас все пошло и секретов с примесью романтики внезапно не осталось, то как насчет и всего остального? Сколько, Полин? Сто лет не платил за секс, но уж больно ты меня…
        Хлесткая пощечина прервала мою речь, но не слишком удивила. Сейчас будет акт второй спектакля, он же благородный гнев, слезы оскорбленной в лучших чувствах девы, а только потом мы перейдем к откровенной торговле.
        - Я знать не знаю, кто ты такой, Марк Зарицкий, кроме того, что ты чертов капитан чертовой лодки, с которым я, не пойми с чего, решила изменить моим чертовым привычкам и жизненным принципам. Но теперь я несказанно рада, что этого не случилось. Потому что с этой минуты я уже и не хочу ни узнавать тебя, ни видеть, ни вообще помнить, что ты существуешь на свете. Надеюсь, на этом острове достаточно места, чтобы мы не пересеклись больше ни разу до конца моего отпуска.
        - Полина…
        Но она, продемонстрировав мне с обеих рук фак, понеслась к джипу Каспера.
        Я сейчас не понял - это правда, что ли? То есть она типа не соврала и не знает меня по чесноку?
        А чего тогда полезла защищать и отстаивать перед шефом полиции - практически незнакомца, в чужой стране, не боясь испортить собственную репутацию?
        Из простой человеческой симпатии? Ко мне? К мудаку, из-за которого она свалилась в открытом океане в воду? Который накануне выставил ее на посмешище перед толпой незнакомых людей в баре? Который смущал ее откровенными разговорами, даже видя, что они для нее некомфортны?
        Да нет. Это же бред какой-то!
        «Когда-нибудь, Марк, ты встретишь свою женщину. Она будет порывистой или спокойной, нежной, а быть может, суровой, красавицей с придурью или умницей с изюминкой. И она готова будет идти за тобой на край света, в огонь и в воду, в болезни и в радости. Только ты, дружище мой циничный раздолбай, ради всего святого, не пропусти ее, как я однажды чуть не пропустил свою», - зазвучали в голове слова моего друга в той, прошлой моей жизни - Арсения Кринникова, жену которого я чуть было не увел у него. И слава всем богам, что не увел в результате.
        ГЛАВА 11
        Ну что я за дура такая?
        Ведь сколько раз сама себе говорила - первое впечатление не врет! Если человек показался тебе мудаком, значит, скорее всего, он мудак и есть! Это только в романах за личиной засранца вечно скрываются благородные герои с тонкой ранимой душой, не понятые никем, ожидающие именно мазохистку героиню. Что будет вся такая «я все стерплю, любимый!». И, о чудо! Идиотизм ведь чистой воды!
        Придурок!
        Негодяй!
        Он предложил МНЕ деньги за секс!
        Да еще заподозрил в том, что я… А в чем, собственно, он меня заподозрил?
        - Каспер, а что, Марк действительно так богат, как он говорит? - Ни хрена он не говорит, а просто обмолвился, но фак ему теперь, а не честную игру!
        - Э-э-э, ну, если он тебе сказал, то…
        - Зайчик, только не надо вот этих вот ваших мужских солидарностей и прикрываний. Раз он сам сказал Полине, что богат, значит, доверяет ей. Верно, солнышко? - Подружка с первого же взгляда поняла все: и что настроение мне только что испортил кое-кто конкретный, и что столь нетактичный вопрос я могу задать в случае жесточайшей необходимости, и что клиента надо брать нахрапом с двух сторон.
        - Ну, детка, мы, мальчики, особо о таком не чешем языками, конечно. - Бедняга аж вильнул рулем, когда рука Ланы легла на его загорелое бедро, а шаловливые пальчики сползли ближе к паху. - Но вам, так и быть, по секрету скажу: отец Марка - какая-то большая шишка в нефтяном бизнесе в вашей стране, да и сам он богат до неприличия, в том смысле, что кроме того, что он единственный наследник нехилого состояния, он еще и собственные деньги крутит то ли на фондовой бирже, то ли на Форексе - не знаю. Но вот его яхта-красотка стоит порядка трехсот тысяч долларов, и для него эта сумма - фигня вопрос. Он и Патрику помог его бар открыть, дал денег и сказал, чтобы тот не парился - когда сможет, тогда и отдаст. Так что, может, и не шейх арабский, но парень при деньгах наш Марк.
        Так вот откуда весь этот гонор непомерный и раздутое до небес эго? Золотой мальчик? Папин сын? Нефтяной мажорчик? И чего в таком случае от подобного персонажа стоит ожидать?
        Да ничего!
        Вернее, вот всего того, что он с блеском продемонстрировал за последние двое суток! А я - дура распоследняя - повелась!
        «Уснула бедняжка быстро - слишком уж утомительным и насыщенным треволнениями и опасностями для жизни был наполнен этот сумасшедший день. Но среди ночи ее будто что-то столкнуло с широкой капитанской кровати. Полежав пару минут, она поняла, что ей необходимо глотнуть свежего воздуха. А поскольку на палубу идти ей было страшно, то она просто распахнула смешное круглое окошечко.
        Напоенный океанской солью ветерок ворвался в каюту и нежно поцеловал пылающее от духоты личико девушки. Она подошла поближе к открытому оконцу и вдохнула полной грудью. И тут…
        - О да, мессир, уверяю вас, мой сюрприз превзойдет ваши самые смелые ожидания. Сногсшибательное сочетание страсти и нетронутости. Эта красавица никому ранее не принадлежала. Настоящая жемчужина, выловленная опытным ловцом в пучине океана. А ее темперамент? Нежная, но страстная, хрупкая, но смелая, сочетание, которое вы, несомненно, оцените. А этот глубокий цвет воронова крыла и проникновенный взгляд фиалковых глаз?.. О, нет, мессир, свою цену я назову на аукционе. И, будьте уверены, моя добыча станет его украшением…
        Девушка кинулась к зеркалу и встретилась взглядом с собственным отражением: нежная, хрупкая брюнетка с фиалковыми глазами. О, Боже! Аукцион! Добыча! Он работорговец! Он везет ее на рабовладельческий рынок, где собирается продать какому-то мессиру? Негодяй! Мерзавец! Как могла она довериться этому слащавому блондину?».
        Едва дождавшись, пока Каспер притормозит у бунгало, я выскочила и чуть не бегом скрылась в своей комнате. Мне срочно нужен гугл, яндекс, яху, бинг, хотбот и британника. ком - любые поисковые системы, в которых можно найти информацию об этом гадском, наглом, самовлюбленном типе! Утвердительно махнув рукой Лане, которая прокричала вслед, что у меня всего час на сборы, захлопнула дверь и достала зарытый на самое дно чемодана планшет.
        Батарейка села.
        Черт! Ну конечно. Сама же себе запретила его открывать, чтобы не поддаться искушению засесть за очередную «лавстори». Придется подождать, пока хоть немного зарядится, а то начнет опять козлить, маленький паршивец. Техника недолюбливала меня патологически и в очумелых ручках вечно вела себя совершенно не по прилагаемой к ней инструкции. К примеру, полностью разряженный планшет не начинал работать до тех пор, пока заряд батареи не показывал более пятидесяти процентов.
        Ну что ж. Может, и к лучшему. За следующие полчаса я хотя бы успею принять душ и смыть с себя уже начинающую чуть ли не осыпаться с кожи въевшуюся соль. Вместе со следами тех отвратительных мурашек, что вызывали прикосновения блондинистого хамовитого придурка.
        Пошли вон, я сказала! Ты посмотри на них - даже от одного воспоминания о нем опять высунулись из своих норок и шустро побежали куда не следует! А ну брысь!
        Но мои ощущения имели явно какое-то кошачье происхождение, потому как плевать они хотели на мои высочайшие повеления убраться и сдохнуть безвозвратно в глубинах сознания. Теплая вода легко скользила по раздраженной коже живота и бедер, будто была лаской. Той самой, что мне посулили хриплым шепотом, затронув бесстыдными словами все чувствительные точки в теле, разбудив желание испытать все в реальности. Каждое неторопливое поглаживание обветренных губ, каждый разжигающий страсть поцелуй, шуршание и колкость щетины, рваное дыхание, горячую влажность язы…
        Не бывать этому никогда! Скольких дур он небось купил на одни и те же посулы неземного блаженства. Сразу видно - профи. И все бы ничего, я же изначально понимала, что имею дело не с романтичным влюбленным юношей. Но это предложение денег… ну вообще уже ни в какие ворота!
        Яростно растеревшись полотенцем, чтобы хоть так избавиться от неправильных фантомных ощущений, я таки плюхнулась на живот с планшетом, забив в поисковую строку «Марк Зарицкий».
        Ну, собственно, ничего нового. Он действительно единственный сын нефтяного магната Зарицкого. Около пяти лет назад частенько попадал под прицел камер так называемой «желтой прессы» вечно пьяным и с какими-то девицами. Ясно, алкаш и бабник. За пять лет ничегошеньки и не поменялось.
        А это что? Скромная заметочка о женитьбе Марка Зарицкого на Ольге Лукьяновой. Ни пафосных фото счастливой пары, ни сведений о том, сколько было просажено на сие великое мероприятие, ни упоминания о важных гостях и приглашенных на торжество звездах. Это что за аскетичная свадебка такая у золотого мальчика была? И в статьях раньше ничего о разводе не попадалось. По-тихому разошлись? Или… Не удивлюсь, если к алкашу и бабнику можно добавить еще и неверный муж.
        И что, мурашки-дурашки, теперь-то вы поняли, что нечего мне тут нервы вытаптывать из-за такого гада? Даю честное слово, вот разберемся с этим визитом в участок (тянул же меня кто-то за язык, алиби этому кобелю обеспечивать, но теперь чего уж), и я прям сразу, прям оттуда отправлюсь на поиски лучшего кандидата на вашу беготню. Вот клянусь! Уже к ночи упаду в объятия какого-нибудь местного красавца!
        Мурашки, стройсь! Р-р-ра-а-авняйсь! Смир-р-рна-а-а! Полина идет в разнос!
        По дороге в полицию я, усиленно скалясь Касперу всеми тридцатью двумя в зеркало заднего вида, вкратце рассказала Лане, что нарыла на «кобелину», «вражину», «гада», «мерзавца» и «негодяя» в интернете, на что она мило прощебетала мне дельные предложения по его «яйцеотрыванию», «кишкинамотанию», «глазовыцарапыванию» и «членузломзавязыванию». Судя по блаженной улыбке наивного мужчины, везущего нас в участок, он не подозревал, что транспортирует не двух милых феечек, обсуждающих цвет маникюра и помадки, а пару опытных садисток - расчленительниц мужских трупов.
        Вот в таком вот благостном настроении мы и появились под светлы очи шефа полиции.
        - Итак, мадам Осипенкоф, вы утверждаете, что ночь с 15 на 16 июля 20** года мистер Зарицки провел с вами. Все верно? - строго пошевелив для порядка усами, вопросил Менч.
        Тот самый, упоминаемый всуе мистер Зарицки находился в этой же приличных размеров комнате, отделенный от меня только прозрачной стеклянной перегородкой, что не была препятствием не только для зрения, но и для звука. Тоже мне, чистота проведение следственных действий! Зато прекрасная возможность для меня станцевать на кое-чьем раздутом до невероятных размеров самолюбии.
        - Как я уже говорила, я прилетела на этот чудесный остров 15 июля после обеда. Время точно не припомню, но мы можем…
        - Мадам…
        - Вообще-то, чисто технически, мадемуазель или мисс. И я буду признательна, если вы перестанете перескакивать с французского на английский, а остановитесь на английском. Французский я уже подзабыла. Благодарю.
        - Э-э-э, мадему… мисс, - вдруг рассердился Менч, явно готовый прихлопнуть по столу широченной ладонью, но передумавший в последний момент. - Повторяю вопрос, на который прошу отвечать кратко и четко. По существу. Мистер Зарицки провел с вами ночь с 15 на 16 июля 20** года, да или нет?
        - Да.
        - Подтвердите ли вы это под присягой?
        - Да. - Я вас умоляю, мы тоже умеем играть в эти игры. И прости, Боженька, мою душу грешную.
        - Вы уверены, мисс, что человек, с которым вы провели ночь с 15 на 16 июля был именно мистер Зарицки?
        Они тут все сговорились, что ли, подозревать меня не пойми в чем?
        - Да.
        - На каком основании вы можете это утверждать, если вы познакомились в баре, где наверняка приняли спиртное, которое, возможно, могло повлиять на ваши органы перцепции? - закрутил Менч, к концу фразы, похоже, сам запутавшийся в ее смысле.
        - На том основании, что те два коктейля, которые я выпила за весь вечер в баре, не могли повлиять на мои органы перцепции таким образом, чтобы не запомнить мужчину, с которым протрахалась, о, прошу прощения, состояла в интимной связи до самого утра. Какой из его органов вы хотите, чтобы я описала для подтверждения своих слов? Кстати сказать, из всех виденных мною мужских достоинств его, пожалуй, можно отнести к тройке самых красивых. Ой, не поверите, у него така-а-ая умилительная родинка рядом с левым яичком…
        Марк за стеклом, похоже, чем-то подавился, даже к стакану с водичкой приложился.
        - Мисс!
        - Что мисс? Вы просили по существу отвечать. Я отвечаю по существу и описываю приметы, по которым, простите, даже труп обезглавленного… - я кровожадно ухмыльнулась, заметив, что Лана показывает мне большой палец, - мужчины можно с легкостью опознать. А когда он кончает, он смешно так прихрюкивает - ойнк-ойнк, прям как миленький маленький поросеночек. Хотя, должна сказать, если смотреть на него в этот момент снизу вверх, то глаза он закатывает по-дурацки, и уголки губ у него опускаются, как у грустного мима. - Я промокнула глаза чистым носовым платочком, со злорадством отмечая, что с каждым моим новым словом в его «защиту» мистер Бабник-Зарицкий мечет в мою сторону все больше «я-тебя-прибью» вместо «спасибо-что-помогаешь-мне» взглядов.
        Эх, неблагодарный народ эти мужчины.
        - Мисс, вернемся к вечеру, когда вы познакомились с мистером Зарицки, - вздохнул обреченно полицейский.
        - Да я-то как раз и не отвлекаюсь от этого вечера. Я зашла в бар, привлеченная яркой вывеской и приятной музыкой. Бармен мне тоже понравился с первого взгляда. Хотя публика у него собирается… ну… не все мне там приглянулись. Ко мне пытались подсесть познакомиться несколько человек, но я отвергла их, даже не глядя.
        - Почему же? - вдруг громко спросил Супернегодяй блондинистой масти, уже не скрываясь оборачиваясь в мою сторону. И шеф, и тот самый офицер, что как раз опрашивал самого капитана Голый Зад, поддержали его вопросительным взглядом.
        - Да потому что от них невкусно пахло. Я, знаете ли, очень чувствительна к запахам. Один был жутко потный. Я понимаю, жара, все дела. Но он явно носил одну и ту же футболку не один день. Так что мимо. Второй дыхнул на меня смесью чеснока и какой-то вашей местной приправы. А у третьего был совершенно удушающий парфюм. А я терпеть не могу сладкие запахи на мужчинах - создается впечатление, будто они одолжили туалетную воду у своей мамы. Фу-у-у, - я брезгливо передернула плечиком и вперила ясный взор в полицейского, который в этот момент почему-то начал хмуриться и что-то листать в бумагах.
        - Скажите, мисс, а вы сможете узнать человека, от которого пахло сладкой туалетной водой? - неожиданно уточнил Менч, прищурившись.
        - Говорю же вам, я даже не поворачивалась в их сторону и не принимала их угощение. Но если услышу этот запах еще раз, скажу вам обязательно. Ко мне еще есть вопросы?
        - До какого часа вы тра… э-э-э… находились в тесном контакте с мистером Зарицки?
        - Вы имеете в виду, сколько он продержался? Ну, первый раз не более пяти минут по моим ощущениям, после чего он почти мгновенно уснул, сославшись на усталость и пообещав мне продолжение после передышки. Я согласилась подождать, ну не садистка же я, понимаю, что ему да-а-авно не семнадцать. Потом мне надоело ждать, и я разбудила его и даже предложила воспользоваться таблеточкой, ну, знаете, есть такие, для мужчин… - В очередной раз взглянув на сидевшего в той же комнате Зарицкого, едва удержалась, чтобы не показать ему язык в ответ на очередной яростный «я-убью-тебя-лодочник» взгляд, но решила не трепать ему больше нервы. Да и себе тоже. И закруглилась вполне невинно: - Но он, очевидно, отдохнув, снова приступил к выполнению обещанного, и мы сплелись в пароксизме страсти до самого утра.
        - В пароксизме? - ошалело моргая, переспросил полицейский.
        - Ага. Страсти. Так и зафиксируйте. Где я должна подписать свои показания?
        ГЛАВА 12
        Миленький поросеночек?
        Грустный мим?
        Серьезно?
        Ах ты зараза! Да ты не Белоснежка никакая, ты ведьма под прикрытием. Брехливая к тому же до мозга костей! Из всего и правдой было про красоту моего члена!
        Нет, я вполне ожидал, что, перестав играть в оскорбленную невинность, Полина у дверей участка предложит мне последний шанс договориться с ней о способе и размере вознаграждения. Ну, или, преисполнившись праведным гневом на меня, мерзавца, примется нарочно меня топить. Или, скажем, вовсе откажется давать хоть какие-то показания. Что было бы, кстати, чревато для нее самой обвинением в попытке лжесвидетельства, но я-то знаю, что нет ничего логичного в желающей отвесить твоей заднице мстительного пинка ба… женщине.
        Но вот такого цирка с фееричным посрамлением моей репутации в искусстве ублажения дам я от нее не ожидал.
        Когда она громко и четко произнесла слово «трахались», я поперхнулся воздухом и случился еще один неуместный сейчас казус. У меня встал. Прямо во время допроса в чертовом полицейском участке. И это та самая Белоснежка, что краснела при слове «куни», а минет красиво обозвала «ответной любезностью мужчине»?
        Она, глядя на Менча и не думая потупить взгляд, обсуждала мое хозяйство! Ладно, тут я, конечно, постарался на острове, продемонстрировав ей свои причиндалы со всех возможных ракурсов, но обстоятельство с родинкой… А ну лег, придурок! Не хватало еще быть обвиненным в непристойном поведении, в смысле, неконтролируемом стояке прямо в присутствии представителей власти.
        Пять минут?
        Пять?!!!
        Да у меня и в самый первый раз было дольше! Не семнадцать лет? Да ты пойди поищи сейчас среди этих нынешних дрыщей семнадцатилетних, чтобы у него так, как у меня, все работало! Таблеточки? Да ты совсем бесстрашная, что ли, Белоснежка?!
        У меня аж зубы свело. Еще и подружка ее где-то хихикает. Небось вместе всю эту ересь придумали, старались, засранки мстительные. Ну ничего, с блондинкой пусть Каспер подкидывается, как хочет, но кое-кто белокожий и голубоглазый у меня ответит, прямо за каждое словечко.
        - Но он, очевидно, отдохнув, снова приступил к выполнению обещанного, и мы сплелись в пароксизме страсти до самого утра, - звонко завершила свое шутовское представление Полина.
        Ага, достали тебя мои лучи неминуемой расплаты, испугалась? То-то же! Пароксизм это, конечно, та еще хрень, но до утра - в самый раз.
        Весь уже чисто формальный конец допроса я провел, косясь через стекло. Менч отпустил «мисс Осипенкофф» на пару минут раньше, чем Крис закончил со мной, и я еле сдерживался, чтобы не ерзать на низком старте.
        - Ты же понимаешь, что пока не можешь никуда уехать, Марк? - спросил меня шеф в спину.
        - Ну я же не тупица.
        Дошел уже почти до двери, когда услышал тихое «ойнк-ойнк». Развернулся, натыкаясь на невинные рожи обоих полицейских, якобы крайне занятых делами.
        Ну Белоснежка, я тебе сейчас такого поросеночка покажу. Прямо-таки целого дикого хряка! То есть вепря, вепря конечно!
        Естественно, рыбка моя, которая, оказывается, совсем не золотая, желания исполняющая, и даже не благородная форель, а хитрая зубастая щука, хвостом махнула и умотала с подружкой-соучастницей на джипе Каспера - наивного, поплывшего в хлам бедолаги, не подозревающего, каких хищниц катает и привечает. Что нисколечки мне не помешает его так же втемную использовать в качестве подельника.
        Забежал промочить горло в ближайший бар, перед тем, как отправиться в свой праведный поход коварного возмездия. Телефон запел мелодией, установленной на Каспера. Чует, что он фигурирует в качестве соучастника в моих замыслах? Или же это вообще Белоснежка одумалась и решила вызвонить меня через приятеля, извиниться, скажем, раз так несколько. Учитывая степень нанесенного ущерба моей годами в поте лица и всего тела добываемой репутации женского ублажителя номер раз, я прощу ее эдак… ну даже не знаю, через сколько. Парой минетов вот никак не отделается. Точно весь оставшийся свой отпуск будет у меня вымаливать прощения, ну и пощады, куда же без этого. Вот прямо так: «О, боже, Марк, пощади, я больше не смогу кончить ни разу! Я без сил! У меня не было и не будет лучшего любовника, чем ты! Ты разрушил меня для других мужчин навечно!».
        Да-а-а, рыбка, именно так!
        - Привет, дружище призрак, как раз собирался тебя набрать. Как там наши…
        - Я думал, у тебя с Полиной все срослось, Марк, - перебил меня Каспер.
        - Естественно, а какие шансы на то, что нет? - без зазрения совести соврал я.
        - Тогда не подскажешь, откуда у меня стойкое такое сегодня ощущение, что Лана и Полина с милыми улыбками обсуждают нечто, что мне может не понравиться? Неужто ты умудрился облажаться?
        - Я?! - фыркнул в трубку, выражая всю степень бредовости подобного предположения. - Чтобы я…
        - Тогда, выходит, именно к тебе на свидание Лана сейчас собирает Полью? Ты, блин, реальный везунчик, мужик. Моя Лана - конфетка вне конкуренции, но не будь ее, я бы на Полью слюни до пола распустил. Успел только краем глаза зацепить, но эта юбчонка - взрыв мозга и боль в яйцах. Сегодня каждый мерзавец с глазами и членом от мала до велика станет завидовать тебе, увидев рядом с такой девочкой.
        Что? Это ты куда намылилась, форелька моя радужная? На какое такое, к хренам, свидание? Когда успела? С кем? Это что за пронырливый такой уже заведомо неудачник решил мне дорогу перебежать, снасти поломать?
        - А когда мне не завидовали? - проглотив злую желчь, процедил сквозь зубы. - Кстати, долго она там еще возиться будет, как думаешь? Я, само собой, готов ждать мою красавицу хоть вечность, но так и сгореть недолго… - от злости, - от предвкушения.
        - И не говори, Марк, эти русские девушки - просто огонь! Знал бы я раньше! Черт, зачем ты вообще уехал из России, если там такие сокровища пачками по улицам ходят?
        - Эм-м… ну, были причины, знаешь ли, - пробурчал, кидая на стол купюру.
        - Слушай, друг, а в России правда так холодно, как рассказывают? Нет, в чушь про медведей в ушанках, ходящих по городам, я не верю, но вот суровый климат меня смущает.
        - Погоди, это ты сейчас к чему? - оторопел я.
        - Ну… я подумал… что, если Лана не согласится остаться здесь… на совсем. Со мной…
        Что?
        Что, мать вашу?
        Сейчас на берег выбросится гребаный Кракен и издохнет в муках? Это же Каспер! Каспер - похотливый призрак, который в принципе никогда и не помышлял о каких-то фантастических уравнения типа «одна девушка, плюс я равно навсегда»! Куда, к херам, катится этот мир? Или тут не мир виноват, а эти две сахарные рыбки на палочке? Мозги нормальным мужикам перекособочивают, вредительницы такие.
        - А ты для начала не озадачился поинтересоваться у самой своей конфетки, у нее есть планы, включающие тебя и навсегда, не важно здесь или где-то еще?
        Скотина я, конечно, но кто-то должен быть голосом разума…
        - О, Полья уже выходит. Спрошу обязательно.
        К вопросу о разуме. Я все еще в пяти кварталах от дома Каспера!
        Я втопил что есть сил и притормозил, только когда разглядел впереди знакомый силуэт и темный каскад чуть завитых на концах волос, раскачивающийся над потрясающей задницей в почти несуществующей юбке. Она совсем одурела? Еще и каблуки напялила и теперь вышагивала по тротуару в сторону квартала баров, покачивая бедрами, как какая-то… В смысле, охренительно просто покачивала, вслед ей оборачивались поголовно все. И мужчины, и женщины. Одни похотливо, другие с завистью. И я, безусловно, оценил бы ее вид высшим баллом, если бы не два «но». Это была моя чертова рыбка, и нечего каждому встречному пялить бесстыжие бельма куда не просят… Вдруг еще наклонится!
        А, во-вторых, топает эта своевольная чешуйчатая негодяйка совсем не ко мне и не со мной.
        Не долго думая, я догнал ее и бесцеремонно обвил рукой талию, пригрозив взглядом сменившему резко курс в ее сторону чертиле членовредительством. Ах ты ж-ж-ж, мать моя женщина, еще бы его не поволокло к ней, тут же и впереди все добро, считай, наружу.
        - Какого черта? - попыталась шарахнуться от меня Белоснежка.
        - Вот и у меня тот же вопрос, - согласился я, кивая на ее почти отсутствующий топ. Начинался он, как по мне, возмутительно низко, а заканчивался недопустимо высоко. - Что это за бл… непорядок, короче, с твоей одеждой? Ты из нее внезапно выросла? Помнится, те листья закрывали куда как больше, чем эти огрызки прозрачной тряпицы.
        - Простите, мы представлены?
        Ах ты ж… Ну ладно, я тоже так умею.
        - Хм, то есть ночь, проведенная в сплетении от пароксизма страсти, поводом для знакомства не считается?
        Эта… нахалка приспустила солнцезащитные очки, слегка наморщила носик и, будто вспомнив, снисходительно кивнула головой.
        - Ах, ну да, тот самый, кого я столь ошибочно выбрала номером один на этот отпуск. Как вас там… Макар?
        Ну не свинина, а? Не я.
        - Марк. Марк Зарицкий, которого буквально пару часов назад вы, леди, столь подробно описывали в полицейском участке.
        - Оу, ну да, да, конечно. Простите, у меня слабая память на имена. И лица, - и эта засранка, нимало не смущаясь, опустила взгляд на мою ширинку. - А вот ваше… кхм… достоинство я успела рассмотреть в подробностях. Если бы вы предъявили мне его сразу, я бы быстрее вспомнила. Но, раз уж вы попались мне по пути, может, подскажете, в каком из местных баров собираются несколько более брутальные мачо, нежели те, кого я успела отбраковать в заведении милейшего Патрика?
        - А, то есть имя Патрика вы помните прекрасно, а вот мое умудрились подзабыть. - Мой голос сочился не то что сарказмом, а ядом бородавчатки - самой опасной рыбы в мире, обитающей, кстати, в наших водах.
        - Ну, знаете ли, Патрик на самом деле приятнейший и любезнейший из всех встреченных мною за последние пару лет барменов. Таких помнят долго. Как, ну, скажем, как хороших парикмахеров, портных…
        - Гинекологов, - подхватил я. - Вот уж на кого вы сейчас похожи. Те тоже - вы же в курсе? - прекрасно помнят своих пациенток, но не в лицо или по имени, а…
        - Что за пошлые аналогии? - возмутилась мисс Непоследовательность и резко развернулась в захвате, хлестнув по моему лицу роскошной гривой пахнущих солнцем и ее собственным неповторимым ароматом волос. - И вообще, наш разговор, господин Закатский, слишком затянулся. И, уж коль скоро вы не хотите мне порекомендовать веселый бар, я, пожалуй, пойду, пожелав вам всего наилучшего.
        И вот забредет это чудо в какой-нибудь отвязный бар, где местные не столь щепетильны в связях и деликатны с нежными белокожими рыбками, как хотя бы я, и плакали все мои усилия по ловле недоверчивой форельки. И попадется моя законная добыча в грубые лапы какого-нибудь придурка, типа тех двух членоголовых, что идут, спотыкаясь и чуть не скрутив на сто восемьдесят градусов шеи, - да что бы вы их в реале свернули! - пуская слюни на выразительные ягодичные складочки, что не прикрывает эта чертова юбчонка! Интересно, если я ее одерну, она ведь не откроет лобок полностью? Нежный, гладко выбритый, еще не покрытый загаром, цвета сливочного пломбира, подтаявшего на тропическом солнце, который так вкусно слизы…
        Прибил бы зар-р-разу, только продукты переводит почем зря!
        - Отчего же не порекомендовать? - прищурился я. - Я даже готов сопроводить вас в это замечательное заведение. Там достаточно посетителей мужского пола, что наверняка оценят ваш более чем недвусмысленный наряд. - Я окинул ее «по-чем-берем-за-час» взглядом и, схватив бывшую не в состоянии сопротивляться или упираться на высоченных «шлюшьих» шпиляках девушку, потащил за собой.
        Знаю я тут одно местечко, причем совсем рядом.
        - Так, погоди, - почуяла неладное Полина, а может, просто засекла мой коварный прищур. - Не хочу я уже, чтобы ты меня провожал, и рекомендаций не надо!
        - А поздно! Дама обратилась ко мне за помощью, так что теперь пусть ею и наслаждается.
        - А я говорю - отпусти! Сейчас закричу. И потом, разве нет какого-нибудь закона, запрещающего тебе приближаться ко мне, если я этого не хочу?
        - Ну, если ты прямо сейчас развернешься в противоположную сторону, вернешься в участок, напишешь на меня заявление, то, вероятно, завтра… ну или послезавтра, состоится заседание суда, где мне, вполне возможно, впаяют судебный запрет на приближение. Проводить в участок?
        - Да не надо меня никуда провожать! - Гордо вздернув подбородок, Полина выдернула из моего захвата локоть, и я ей это легко позволил, мы ведь уже пришли куда надо.
        Фыркнув и нарочито вызывающе покачивая бедрами, моя наивная форелька поплыла прямиком в двери бара, и не подумав взглянуть на вывеску. Ну-ну. Засек время и принялся, злорадно торжествуя, строить предположения, через сколько она вылетит обратно. Через пять минут максимум.
        Но Белоснежка не появилась ни через десять, ни через пятнадцать минут. На чрезмерно приветливые взгляды посетителей «Лазурной креветки» я начал отвечать недружелюбным оскалом. А потом не выдержал и ломанулся сам прямиком в логово нетрадиционной любви.
        Нет, ну вот я придурок! Посчитал, что Полина тут останется не солоно хлебавши, а она как ни в чем не бывало сидит у барной стойки, практически уложив на прилавок свое верхнее достояние, и ведет какую-то задушевную беседу с одетой в кожу татуированной барменшей, чьи похотливые зенки уже практически утонули в аппетитной ложбинке.
        Я плюхнулся на высокий стул рядом, посылая наглой бабе «отвали-от-моего» взгляд. Но в ответ получил такой же.
        - Дверью ошибся, красавчик, - вконец оборзев, заявила мне барменша.
        - Это почему же?
        - А то у тебя на лбу не написано, что ты, как гребаный хлопок, стопроцентно натуральный, - фыркнула она и обратилась ласково к Белоснежке: - Еще напиток? Угощаю.
        - Нашли хорошую компанию, мисс? - ехидно поинтересовался я у Полины.
        - Представь себе. Приятно пообщаться с человеком, который не думает только лишь о том, как раздеть тебя и поиметь.
        - Да ла-а-адно? - Я еле сдержался, чтобы не заржать.
        Полина уставилась на меня сердито и подозрительно, я же выразительно подвигал бровями, предлагая осмотреться получше. И, судя по ее лицу, когда она стала обводить взглядом помещение, то и дело натыкаясь на однополые парочки - то целующиеся, то недвусмысленно обжимающиеся, до сих пор она сделать это не удосужилась.
        - Ты ведь это нарочно! - зашипела она обвиняюще. - Мстишь мне так?
        - Я? - Корчить невинную рожу, когда чуть не давишься смехом, необыкновенно сложно. А еще когда при всем злорадстве пялишься, как натуральный идиот, на женщину напротив и только и думать можешь, как бы ее поцеловать. Прямо вот в эти поджимающиеся от нарастающего гнева губы. - Собственно, ты сама решила свернуть именно сюда, я тебя совсем в другое место вел.
        - Врешь ты все!
        Вру, само собой, но это недоказуемо.
        - За что бы мне тебе мстить?
        - За… показания…
        - Те самые, в которых ты описала мой член, как самый красивый из виденных тобой?
        - Я сказала, что он в тройке лучших.
        - Был бы я завсегдатаем именно этого бара, попросил бы контакты остальных двух. А так забью и скажу, что теперь врешь ты. И, дабы поставить точку, предлагаю тебе взглянуть на предмет спора еще разок повнимательнее.
        - О, я взгляну! Но это произойдет без твоего деятельного участия!
        - Очень сомнительно, чтобы я не участвовал в том же, что и мой…
        - Все! Ты, придурок! Оставь меня в покое!
        Кинув на стойку деньги, Полина рванула из бара. Я, прежде чем последовать за ней, торжествующе глянул на барменшу.
        Рыбка моя, наученная опытом, теперь внимательно смотрела на вывески, выбирая новое пристанище, и с подозрением изучала народ перед входом. Так что следующим заглянула в бар, который я сразу же отнес к числу опасных. В том смысле, что здесь она могла запросто нацеплять на свою роскошную задницу всяких озабоченных придурков, как пес репеев. Так что мигом занял место у стойки рядом с ней.
        - Отстань от меня! - процедила Белоснежка, заказав себе очередной коктейль. Хм, да таким темпом кто-то скоро точно не сможет самостоятельно передвигаться на этих ходулях.
        - Не понимаю, о чем ты. Забежал вот по-соседски, глянуть, как у друзей-конкурентов дела идут, - помахал я Франсуа - хозяину бара.
        Получив свой напиток, Полина демонстративно развернулась в сторону зала, начав изучать местный контингент. А членоносная часть этого контингента мгновенно приободрилась, делая стойку на такой лакомый кусочек. Вот дурочка, если бы не мой обещающий так много боли каждому отчаявшемуся приблизиться взгляд, тебя бы тут уже практически растерзали вожделеющие самцы.
        Я точно засек, на ком задержалось внимание Белоснежки. Какой-то модно подкачанный загорелый брюнет с бородкой, явно не из местных. Смазливенький, такие дамам нравятся и хорошо об этом знают. Вон как весь сразу приосанился и зубы свои неестественно белоснежные на просушку выставил. Расслабься, неудачник. Никаких шансов.
        - Я бы на твоем месте на Рея ставку не делал, - нарочито безразлично сказал Полине. - Слышал я отзывы от бездарно потративших свое время женщин. Там под оберткой долго искать кое-что придется.
        Бессовестное вранье, я его знать не знаю, но в любви и на войне, как говорится…
        - Я у тебя совета не просила, - огрызнулась Полина, выпивая свою порцию алкоголя со злости почти залпом. - И мне вообще понравился не он, а тот, что за столиком справа.
        Ну, что сказать, парень выглядел до противного достойным кандидатом. Темноволосый, крепкий, не пялится по-хамски, вон нервно начал крутить бокал, как только заметил, что она его выделила из толпы. Такой на девушку вроде Белоснежки дышать бояться будет и на руках таскать… всю оставшуюся жизнь. Не пошел бы ты, мистер Хороший! Сам такой подойти тупо зассыт, но моя рыбка в боевом настроении. Тревога!
        - Белоснежка, а ты тоже из тех, кто считает, что на курорте все мужики холостые?
        - М-м-м? - зыркнула она косо на меня, пригубив от души новый коктейль.
        - У него след от кольца.
        Фигня, конечно, полная, но ей-то, такой «готовенькой», со своего насеста этого не рассмотреть, а очарование уже рассеялось. Чего я и добивался.
        - Что же вы все кобели-то такие? - раздосадованно просопела она и перевела взгляд на новую жертву. Опять брюнет. У тебя что, пунктик какой-то по этому поводу, или по принципу «все равно, лишь бы меня не напоминал»? - Скажешь, и с этим что-то не так?
        Господи, и смех и грех. Блудница ты моя неудачница. Хоть соображаешь, в чем спрашиваешь моего мнения?
        - Нормально с ним все, - преувеличенно бодро заверил ее и тут же заработал подозрительный прищур. - Правда! Ну, говорят, что хм-м… достоинство у него слегка кривое, направо смотрит, но это же тебе никак помешать не может? К тому же вдруг просто сплетни, и там все налево.
        - Ты ведь это сходу все придумываешь, - ткнула она в меня пальцем, явно уже совсем-совсем пьяненькая.
        - Хочешь проверить, так ли это, на себе?
        - Я хочу… хочу… ой, что-то я на воздух хочу.
        - Рыбка, ты хоть что-то ела после участка?
        - М-м-м… кажется, нет.
        - Идем, пьянчужка-соблазнительница, - кинув деньги на стойку, я обнял ее и повел на улицу.
        - Чтобы никаких мне этих… пароксизмов!
        - Договорились. Такого точно не будет.
        ГЛАВА 13
        - М-м-м, - промычала я с набитым ртом. - Это бо-жест-вен-но! Да! Это совершенно и абсолютно божественно и непреклонно человеко… гуманно… В общем, конкретно так клево, что я, как королевская дочь, награждаю вас титулом рыцаря! Сэр Патрик, преклоните колени, дабы я могла посвятить вас!
        Я взмахнула ножом и вилкой, неловко покачнувшись на высоком барном табурете, но чьи-то крепкие руки сзади ненавязчиво подтолкнули в нужном направлении, и неконтролируемую качку удалось направить прямо на барную стойку. Ой, да ладно тебе, Полина, «чьи-то». Ты прекрасно знаешь, руки какого блондинистого мерзавца-красавца в очередной за сегодня раз спасли твою персону и репутацию от очередного падения в пучины греха. Ты только посмотри, какой заботушка!
        - Лучше поцелуй, красавица, - подмигнул мне, сияя ослепительной улыбкой, бармен. - А уж без титула я прекрасно обойдусь. Хотя от титула твоего парня уж точно не отказался бы! - И он расхохотался, глядя на кого-то за моей спиной.
        «Кто-то» лишь покрепче сжал мою талию, и его ладони слегка огладили спину, такие горячие, что их жар чувствовался даже через слой белой льняной рубахи.
        Кстати, а когда меня успели тут приодеть?
        - Патрик, я тебе больше скажу, - доверительно наклонилась я к парню за стойкой. - Если ты готовишь так каждый день, то я попрошусь к тебе в жены!
        - Патрик - мусульманин, принцесса. Готова быть четвертой? - почему-то злобно прошептали мне в ухо, достаточно громко, чтобы вызвать очередной взрыв смеха рядом.
        - Ой, да мне без разницы, если там кормят хорошо, - отмахнулась я. - Я не ревнивая.
        - Да-а-а? Серьезно? Так, значит, если первая жена сэра Патрика придет в твой дом драть тебе космы, ты ей это позволишь?
        - Я думаю, что у сэра Патрика все жены будут такими же милейшими в общении и прекрасно готовящими, как и он сам. Ведь мы выбираем тех, в ком видим свое отражение, не так ли?
        - Или наоборот - подбираем таких, в ком есть недостающее нам, - вклинился в наш диалог с «кем-то» милейший Патрик.
        - Прекрасный тост! - возопила я. - За это надо выпить! За то, чтобы в наших половинках мы нашли то, чего нам не хватает, но при этом видели в них свое отражение!
        Снова посмотрев не на меня, а на «кого-то» за моей спиной, бармен отвернулся и налил мне в высокий стакан что-то радужное.
        - Это что? - принюхалась я.
        - «Поцелуй обещания», - ответили за моей спиной.
        - Что-то знакомое. - Ага, и во вкусе, и в названии причем.
        - Никак невозможно, - покачал головой владелец лучшего бара на всех Сейшелах. - Это эксклюзивный новый напиток. За счет заведения и только самым прекрасным и почетным его посетительницам.
        - Оу, а по нечетным?
        - Что? - не понял шутку бармен.
        - Ну, по четным - поцелуй, а по нечетным?
        - А по нечетным кого-то слишком разошедшегося относят в люлю бай, - снова злой шепот в ухо.
        - Да что ты там все шипишь и шипишь? - возмутилась я и развернулась на табуретке, снова допустив опасный крен в опасную сторону. Слишком опасную. Для меня. Потому что эти сердито поджатые мужские губы вкупе с широкими ладонями, крепко страхующими меня, создавали совершенно взрывоопасную ситуацию в моих мозгах. Вот убить хочется, а расстаться и больше никогда не увидеть его снова - не-а. Что-то невыносимо притягательное есть в этих ярких голубых глазах, в этих выгоревших на солнце отросших до плеч прядях, в этой загорелой коже с тонкими лучиками в уголках глаз…
        - Что? - приподнял он бровь.
        - Да вот, думаю…
        - И о чем же? - вторая бровь присоединилась к той, что удивилась первой.
        - Всю жизнь терпеть не могла блондинов. А ты какой-то…
        - Какой? Притягательный? Прекрасный? Сногсшибательный? Умопомрачительный? Обладающий самым красивым членом из всех, виденных тобой? - А губы все ближе и ближе, а взгляд все…
        - Пи*дабол всея Сейшел - вот ты кто, - внезапно рассердилась я. Не, ну правда, такой момент испортил своим дурацким тарахтением. Ну скажите мне, разве мужчина не должен быть молчуном? Суровым брюнетом, коротко стриженым, с пронзительным взором зеленых глаз? Вот с какого лешего мне вдруг так запал этот врун, болтун и хохотун - голубоглазый блондин к тому же!
        - К… кто-о-о? - аж поперхнулся воздухом Марк.
        - Кто слышал, - глянула я досадливо, но вот же черт, как объяснить тот феномен, что смотреть на это трепло мне в любом состоянии духа нравится. - Хотя знаешь, так даже лучше.
        - Для чего лучше?
        - Для кого. Для меня. Вся эта твоя болтовня хвастливая позволяет мне не забывать, какой ты и зачем ошиваешься рядом. И знаешь что? Я на все согласна. Все равно, стоит тебе опять открыть рот - и мое сердце будет в безопасности.
        - Так, погоди, что-то я не успеваю за полетом твоей мысли под допингом. На что это ты согласна и при чем тут твоя кардиобезопасность? - нахмурился профи-соблазнитель. Хотя что-то я уже прямо начинаю сомневаться в его квалификации. Ему тут все прямым текстом, а он…
        - Согласна… эм-м-м… погрязнуть в пучине сиюминутного разврата с тобой, так что веди… куда там ты меня в первый раз звал? В логово порока, в общем.
        - Мама дорогая, - закатил глаза Марк. - Патрик, «Поцелуй» же у нас вроде как безалкогольным задумывался?
        - Так и есть, - кивнул с любопытством наблюдающий за нами бармен, явно не понявший половину слов, но, судя по смешливому блеску в темных глазах, уловивший основной смысл.
        - Ясно, значит, кто-то просто уже перегулял. Белоснежка, а как насчет пойти в мое бунгало тут неподалеку, вместо… как его бишь там? Логова порока, ага, и уложить тебя в удобненькую постельку проспаться, а ни в каких пучинах не погрязать, тем более в сиюминутных. Как-то именно продолжительность меня особенно смущает.
        - Нет, без разврата никак, - отрезала я. - Я решилась.
        - Будешь жалеть потом.
        - Куда же без этого. Конечно, буду, когда протрезвею и пойму, с кем предавалась гре… да тьфу же! С кем переспала!
        - Не-а. Жалеть ты будешь о том, что, пьянь ты такая отчаянная, не запомнишь все в мельчайших подробностях. Но знаешь что? Я повторю на бис и завтра, и столько раз, сколько нужно, чтобы все запомнила. И да, плевал я на придурочное джентльменство. Пошли предаваться греху.
        - А что, разве нельзя вызвать такси? - заканючила я, пройдя буквально десяток шагов и осознав, что ноги так и норовят подвернуться, да и вообще откровенно саботируют мое целеустремленное движение к познанию порока.
        - Не-а. Тебе пройтись по свежему воздуху сейчас полезно, - ухмыльнулся мой билет в бездну неудержимой похоти.
        - Вообще-то, я согласилась на старую добрую классику, ни о каком садизме с твоей стороны речь не шла, - возмущенно засопела, повисая на локте Марка после очередного выверта шпильки.
        - Да что ж ты такая… морально неустойчивая, - подхватив меня после «надцатой» подряд попытки падения, Марк крякнул и взвалил мое безропотно повисшее на нем тело на плечо. Разумеется так, как это было удобно ему - то есть разместив свою роскош… скорее, упругу… ладно, просто крепкую мужскую задницу прямо перед моим носом. Ну, или наоборот - мой нос прямо напротив аппетит… короче, вот там. И как мне с ним теперь беседовать? Ой, какие классные ямочки. Можно я потрогаю? Я одним пальчиком всего!
        - Эй, Белоснежка, ты решила начать практиковать мартимаклию?
        - Что, прости?
        - Ну, э-э-э, это такая разновидность эксгибиционизма, при которой человек возбуждается при мысли, что его половой акт с партнером могут увидеть другие, - пришлепнул меня мой носильник… э-э-э… потаскун… короче, тот, кто нес и тащил меня в неизвестное далеко. Ой, оказывается, когда тебя шлепают по попе - это прико-о-ольно.
        - Не уверена. Пока. А к чему вопрос? - Я с интересом наблюдала за путешествием собственного пальца по категорически невозможно-привлекательным мужским полубулиям и за резво встающими по следу от ноготка светлыми волосками. Ух ты! Прям пЭрсик, а не мужчинка!
        - А вопрос к тому, что если ты сейчас же не угомонишь свои шаловливые ручонки, елозящие по моей, несомненно, чертовски привлекательной заднице, то этот опыт получишь прямо сейчас, - рыкнул носильник-потаскун.
        - Морти… марти… А какой еще опыт ты можешь мне предложить? - поинтересовалась я у задницы, послушно уперев в нее руки и постаравшись там же расположить голову. Не. Неудобно. Волосы болтаются, мешают все как следует рассмотреть.
        - Вообще-то, мы в принципе не обсуждали эти немаловажные, между прочим, подробности. Очень легкомысленно с твоей стороны. А вдруг я сейчас как накинусь на тебя, сверну крендельком, свяжу, кляпом рот заткну и давай издеваться по-всякому!
        - Что-то мне подсказывает, что кляпа как раз не будет, - фыркнула я и вздрогнула. Конечно же, от вечерней прохлады, а не от предвкушения оказаться беспомощной и не способной отказаться от любого удовольствия, которое Марк захочет заставить меня испытать.
        Ну и мыслишки у вас, мисс Полина Осипенкофф!
        - То есть против крендельков и веревок ты ничего не имеешь?
        - Не знаю, не пробовала. А ты?
        - Разумно предположу, что рассказ о моем прежнем опыте может сейчас сыграть против меня, поэтому промолчу. И мы пришли. То есть я пришел. И тебя донес. Уф-ф, слазь, пушинка.
        Марк слегка присел, и я стекла по его крепкой руке, неуверенно оглядываясь. Мы стояли перед входом в прелестный домик - вроде, здесь их принято называть бунгало - невысокий, покрытый какими-то то ли листьями, то ли камышами, стоящий в окружении буйной тропической растительности, от ярких красок которой у меня в очередной раз слегка закружилась голова. Входную дверь предваряла просторная веранда с беспорядочно, на первый взгляд, расставленной легкой плетеной ротанговой мебелью и полупрозрачными шторами типа льняных, что едва колыхались от вечернего бриза.
        - Ух ты! Потрясающе! - искренне восхитилась я. Ну просто картинка с рекламного проспекта, ей-богу.
        - Снимай уже свои ходули, - присел Марк передо мной на корточки, прежде чем мы ступили на настил террасы. - Теперь можно и босиком. Обопрись мне на плечи, алкодайверша ты моя.
        - Мне кажется, или вы, сударь, пытаетесь меня устыдить? - с невсамделешной обидой поджала я губы.
        - А? - встрепенулся Марк, отрываясь от созерцания вида, что ему открылся, когда он водрузил мою ступню в босоножке на свое колено. А что поделать, его рубашка была не намного длиннее моей юбки-провокации.
        - Что вы, сударыня, и в мыслях не было. У меня на уме одни только разнузданные непристойности, так что взывать к вашей совести не в моих интересах. Наоборот, готов этой самой совести и морали спеть колыбельную.
        Не торопясь расстегнуть ремешки, он провел легонько кончиками пальцев по своду моей стопы, пристально глядя теперь в глаза, точно убеждаясь, что я слежу за ним, едва ощутимо коснулся губами колена. Мой рваный вздох прозвучал слишком громко даже для меня самой, а со всей кожей, похоже, опять произошла некая волшебная метаморфоза. И не только с кожей. Со всеми нервными окончаниями, которые прямо-таки сделали стойку, устремив всю возможную чувствительность в места касаний Марка. А этот мерзавец, продолжая наблюдать за мной неотрывно, избавился от одной босоножки, но ногу не отпустил. Поставил опять себе на бедро, да так, что мои пальцы очутились в катастрофической близости от его паха, где уже совершенно отчетливо проявилось наличие у него живейшего интереса к… ну, очевидно, процессу избавления меня от обуви.
        - Я слышал, хождение на таких высоких каблуках - настоящий подвиг для бедных женщин, - пробормотал он, начав вкрадчиво, я бы сказала, разминать мою ступню.
        - Эм-м-м… - подвисла на этот раз я, не то что опираясь, а буквально наваливаясь ладонями на его плечи, потому что моя устойчивость стремительно падала до нуля.
        И, добивая меня, демон разврата потерся немного колючей щекой о недавно поцелованное место на колене, ну или чуть выше… однозначно выше, потому что его резкий мощный выдох обдал мгновенной прохладой все мое девчачье сокровенное, защищенное только тончайшим кружевом, что, как тут же выяснилось, промокло насквозь.
        Ну и жара на этих Сейшелах, однако, даже поздним вечером. Такая, что пробирает насквозь, превращает даже кровь в горячительное. Такое пузыристое, щекотно дразнящее в очень-очень интересных местах.
        - Вторую давай.
        - Что? - моргнула я, выплывая из горячего тумана и вдруг обнаруживая себя все у того же деревянного настила балансирующей на одной ноге, с ладонями на плечах самодовольно ухмыляющегося Марка.
        Я хоть не стонала вслух, нет? Если судить по этому лукавому блеску в голубых глазах искусителя по призванию, так и было. Ла-а-адно. Улыбнувшись ему в ответ, я скользнула ступней по его бедру выше, добираясь-таки до самой опасной зоны. И очень удачно добираясь, судя по тому, как Марк с посвистом втянул воздух сквозь зубы. Твердая выпуклость была такой обжигающе горячей, а еще с такой готовностью отозвалась на мое легкое массирующее поглаживание. Аж запрыгала радостно, давая прочувствовать даже биение пульса сквозь тонкую льняную ткань. Неужели этот засранец весь вечер расхаживает тут без белья? Нет, ну какой же бесстыжий тип! Абсолютно бесстыжий, постановила я и прижала ногой еще разок, сразу же отдергивая ее.
        Встав твердо на босую ногу, повернулась спиной к Марку и наклонилась, избавляясь от второй босоножки самостоятельно и слушая невнятное бормотание о том, что кто-то совсем-совсем уже нарвался и что этот кто-то сейчас получит что-то. Но сперва душ.
        Ну, душ так душ. И правда, освежиться мне не помешает. Вдруг на закате случится то, что должно происходить на рассвете, а у меня кружево… промокло.
        ГЛАВА 14
        - Ну, в принципе, чего-то подобного я и ожидал, - пробормотал я, сдерживая смех, когда Белоснежка тихо всхрапнула прямо мне в шею, умудрившись вырубиться прямо в душе почти мгновенно. Я только и успел прижать ее, стремительно обвисающую, к себе, чтобы уберечь от падения. - Ты не женщина, ты какое-то одно сплошное динамо.
        А так все бодро начинала, ага.
        Прошагала по-хозяйски по бунгало в ванную, сдернула через голову рубашку, в которую я ее принарядил срам прикрыть. В смысле, прелести, конечно, но подбешивать уже начинало, как по этим самым прелестям откровенно елозят всякие масляными взглядами. Благо в баре у Патрика хранилось кое-какое мое барахло на всякий случай. Скажем, очередная дама окажется не в меру страстной.
        - Хочу стриптиз! - потребовала Полина, привалившись для устойчивости бедром к раковине.
        - Устроить или посмотреть? - ухмыляясь, уточнил я.
        - Само собой, посмотреть.
        - И то верно, сама-то ты его сегодня с самого выхода из дому устраивала.
        - Уверена, ты много раз видел гораздо менее одетых женщин в баре и не возражал.
        Справедливо, но то были некие другие женщины, а не моя форелька, на которую я уже извел уйму времени (в моем понимании) и все свои охотничьи приемы, а пока и кусочка не откусил. Так, пригубил всего разок.
        - Ну, давай же, мне так показалось, что костюмчик Адама у тебя самый любимый.
        А вот и не угадала. У Адама так-то презервативов не было, а любимое у меня, когда он на мне, а я уже в этот момент глубоко в чужом теле.
        - У меня другое предложение. Давай лучше поиграем в «раздень меня, а я тебя». Сами по себе мы перед друг другом уже одежки скидывали.
        - Ну да, ты же не любитель повторяться, да?
        Сделаю вид, что вопроса я не расслышал.
        - Кто первый, сама решишь или жребий кинем? - вместо ответа подначивающе подмигнул я.
        - Вот еще! Ни тебе, ни мне - раздеваемся одновременно! - заявила Полина и потянула наверх свой микро-топ.
        Ну и ладно, мне хоть так, хоть эдак, лишь бы в итоге голыми оказаться ближе некуда.
        Скинув рубашку, я развязал шнурок на льняных штанах, позволяя им самостоятельно сползать вниз. Мой бедолага член, что весь вечер только и делал, что периодически вскидывался, вопрошая «ну теперь-то уже пора?», и снова сникал в унынии, встал мгновенно, задержав процесс моего обнажения. Полина так и застыла, пялясь на эту палатку, являя мне восхитительное зрелище. Топлесс, с той самой сожравшей столько моих нервов сегодня юбчонкой, спущенной до самого лобка. Одно движение, и передо мной явится все вожделенное во всей красе. Смотреть на нее такую, предвкушая и ничего пока не делая, - это как душу из себя тянуть, сладко так, что даже больно.
        - Кхм… у тебя там застряло, - сказала она хрипло, покраснев, и, мигом столкнув с бедер юбку, нырнула в душевую кабинку первой.
        Беги, беги, все равно уже попалась.
        И почему я, дурень, не сделал воду похолоднее? Подмывало, если честно, крутануть вентиль и обеспечить ей внезапное шоковое пробуждение, вот только совсем не уверен, что после этого она будет в настроении нежничать. Скорее уж станет гоняться по дому за мной, пытаясь прибить.
        Подхватив ее, вынес из кабины. Устроил целую эквилибристику, кое-как заворачивая в полотенце, и поволок в спальню. Уложил на кровать, и Белоснежка тут же на ней раскинулась, как морская звезда. Ну надо же, у меня тут постельная наглая захватчица и единоличница. Интересненько. Что, живешь совсем одна, Полина, и не привыкла делить пространство с кем-то еще?
        Точно как я.
        Убрав осторожно полотенце, решил, что имею право хотя бы попировать глазами, раз до утра больше ничего не светит. Вдоволь облизав взглядом все изгибы, пристроился рядом, сдвигая чуток мою пьянчужку и укрывая нас тонкой простыней.
        На удивление заснул практически моментально, но то и дело вскидывался, получая то локтем, то пяткой от беспокойной соседки по спальному месту. За окном уже светало, когда меня это все окончательно достало.
        Пришло время мсти.
        Скинув простыню, сполз с кровати и поймал в очередной раз брыкнувшую конечность за лодыжку. Полюбовавшись изящными пальчиками с золотистым лаком, прижался губами к большому. Оставил по одному влажному поцелую на каждом, легонько подул и ухмыльнулся, заметив, как они поджались, а Полина, не просыпаясь, вздохнула. Еще разок? Возражений нет?
        Обласкав снова пальчики, стал наглаживать губами свод стопы. Пока едва касаясь, чтобы не поцарапать щетиной, для этого еще рановато. Полина заерзала, завздыхала чаще, согнула вторую ногу в колене, открывая передо мной убийственный вид. Как в голову выстрелила всем этим нежно-розовым, чуть влажно поблескивающим великолепием. Я тихонько зашипел, сжав измученный ожиданием член в кулаке. До мошек перед глазами приспичило забить на медленные ласки и накрыть ртом ее лоно сразу. Чтобы кончила одновременно с пробуждением, и, пока еще вся горячая и не соображающая ничего, опрокинуть на живот и взять уже наконец свое.
        А что потом? Психанет и пошлет меня? Посчитает козлом, воспользовавшимся ею? Ну вообще-то это она сама все и затеяла. Козлом она меня и так уже считает, так что я теряю, кроме удовольствия? Правильно, ничего. Существует только здесь и сейчас.
        Вытянувшись на животе, вклинил плечи между ее ног и, отпуская себя, уткнулся лицом в ее бедро. М-м-м, все так, как я и думал - кожа здесь у нее просто потрясающая. Настолько нежная и гладкая, что всего аж потряхивать начинает от желания исцеловать всю.
        И не вижу больше причин себе в чем-то отказывать. Вдоволь отвел душу, потираясь, облизывая, просто прижимаясь открытым ртом, щеками то к одному бедру, то к другому, касаясь пока лона Полины только дыханием. Продолжал эти нежные пытки для нее и жесткие для меня до тех пор, пока терзаемая мною кожа не порозовела, а аромат возбуждения Белоснежки не стал насыщенным, бьющим в и так гудящую пустотой от вожделения голову. Глаз я нарочно не поднимал, ориентируясь только на дрожь, дыхание и все более заметный влажный блеск между аккуратными обнаженными складочками ее плоти. Здесь она будто слеплена для поцелуев. Губки чуть пухленькие, как если бы немного надулись обиженно из-за слишком долгого ожидания. Остановившись, полюбовался видом, растягивая кайф предвкушения еще незнакомого вкуса. Обнюхал ее, как натуральный зверюга, смакуя все оттенки: намек на сочные экзотические фрукты, тончайший мускус и спелая, вызревшая для секса женщина. Есть ли в мире более приятный для мужика запах? Очень сомневаюсь. Для меня уж точно.
        Полина протяжно застонала и вдруг скользнула тонкими пальцами себе между ног, накрывая клитор. Взбрыкнула, толкнувшись навстречу собственной ласке, а я чуть не кончил моментально и совершенно спонтанно от такого зрелища. В паху так все скрутило, перед глазами цветные пятна замельтешили. Зыркнув ей в лицо, убедился, что она не проснулась, по крайней мере не полностью, так что у меня есть шанс стать самой яркой ее эротической фантазией в полусне, что воплотится потом в не менее яркую реальность. Позволив ей совсем чуть поласкать себя самой, чтобы уловить тот идеальный ритм и нажим, я отвел ее кисть, тут же заменив своим ртом. Зараза, вкус у нее реально убийственный, у меня аж горло сжалось. Пробуждает в разуме что-то жадно-животное, не имеющее ни малейшего отношения к ограничениям и сдержанности. Таким бы упиться до отключки, а не пригублять по капле.
        - Ох, боже! - хрипло прошептала Белоснежка. - Я просто гибну! Пропадаю! Тело предает меня, пощадите!
        Чего? Это с кем это она там во сне-то кувыркается? Тело тебя предает? Это ты еще не постигла всю степень и интенсивность возможного предательства, рыбка моя.
        Мягкие поглаживания языком прямо по налитому от потребности бугорку плоти. Мягкие, но обволакивающе настойчивые, никаких проникновений внутрь пока. Только легкое скольжение кончиком пальца по обильной влаге между приоткрытыми зазывно складочками.
        - М-м-м, что же это за сладкое мучение! - забормотала Полина, замотала по подушке головой и уперлась пятками в постель, приглашающе открываясь мне шире, вскидываясь навстречу. Да, я знаю, вижу, что ты уже хочешь больше, сильнее.
        Один раз взглянул на нее такую и снова стиснул член в кулаке со всей дури, задышав загнанной лошадью от усилия сдержать оргазм. Как же ты меня извела, истомила, оказывается, за это время, динамщица моя, что я готов спустить, только тыкаясь в матрас, чисто вприкуску.
        - Пожалуйста-пожалуйста! - тихонько заскулила Полина из-за моего промедления, снова пытаясь довести себя до пика сама.
        Но я такая безжалостная скотина.
        Это мое долгожданное пиршество, и делиться я им не намерен, даже с каким-нибудь там воображаемым придурком из сна.
        - Проснись, Белоснежка! - негромко позвал я, опять отодвигая ее руку и осторожно проскальзывая в нее пальцем, защелкал по клитору языком.
        Краткие скупые касания, призванные дразнить, подводить к краю, но не дать удовлетворение. Полина застонала, заметавшись еще больше. Внутри такая роскошно мягкая, мокрая, горячая, как кипяток. Внутренние мышцы умоляюще сжимаются вокруг моего пальца, и каждое это сжатие шибает мне разрядом в голову и член.
        - Не-могу-не-могу-у-у! - захныкала она, приоткрывая затуманенные глаза, но явно не понимая, где она и с кем.
        Так не пойдет.
        - Проснись, Полина. Проснись и посмотри на меня, - начав медленно толкаться внутрь, поцеловал в самый чувствительный центр взасос. Втянул в рот податливую плоть, с нажимом потирая между губ языком.
        - О-о-ох! - Спина Полины выгнулась, но как только я уловил мощные сокращения в ее лоне, тут же коварно лишил всякой стимуляции.
        Мать твою, она так там сжимается! Мой член скончается от счастья, ощутив такой тесный и жаркий прием, мгновенно.
        - Посмотри на меня, Белоснежка! - прохрипел я. - Ну же, давай, открой глазки и посмотри, кто тебя заставит кончить.
        Полина распахнула-таки свои голубые глазищи, уставившись на меня со смесью шока и крайнего чувственного опьянения. Щеки горят, на лбу и шее блеск испарины, губы приоткрыты, грудь ходуном ходит от частого дыхания, соски торчат.
        - Марк? - всхлипнула сквозь рваные вдохи. - Это все время был ты.
        Не пойму - вопрос или утверждение, да и плевать уже. Летящим с обрыва не до разговоров.
        - Я. И кончишь ты сейчас для меня.
        На этот раз действительно впился в ее естество ртом, именно так, как хотел с самого начала - выцеловывая, облизывая с нажимом, со всей возможной интенсивностью и бесстыдством, одновременно толкаясь внутрь сразу двумя пальцами.
        Полина закричала, запричитала, выгибаясь, содрогаясь вся. Мне в башку и поясницу словно молнией шарахнуло откатом от ее наслаждения, рука на члене заработала сама собой, не было сил стерпеть больше. В глазах потемнело, самого затрясло и прорвало. Кончал, шипя и рыча, как полоумный.
        - С добрым утром, Белоснежка, - чуть отдышавшись, нарочито пошло облизал мокрые губы и посмотрел на нее. Глаза широко распахнуты, на лице выражение полной растерянности и потрясения.
        Что, я перевернул слегка твой мир, рыбка моя?
        Шевельнувшись, ощутил хорошую такую лужицу спермы под своим животом.
        Ладно, ты мой тоже хорошенько тряхнула, чего уж там.
        ГЛАВА 15
        Мне снился самый эротичный в моей жизни сон.
        Они не редкость для меня. Удел любой одинокой женщины, без сколько-нибудь стабильной сексуальной жизни, плюс моя не в меру живая фантазия, что поделать. Но ничего подобному этому, конечно, даже рядом по ощущениям не стояло. И при пробуждении стало понятно почему.
        Вот только я возлежала распростертая в бессильной истоме в постели вероломного пирата, которого должна, прямо-таки обязана была гневно отвергнуть после того, как постигла всю глубину его подлых замыслов. Но нет, та воображаемая я просто погибала под бесстыдными ласками опытного соблазнителя, не в силах совладать с предающим разум телом. Оно, в смысле безмозглое тело, отвечало на его прикосновения жаром и влагой, изгибалось и податливо раскрывалось для этого мерзавца.
        Но стоило открыть глаза, практически одновременно с нахлынувшим пиком наслаждения, как я поняла, что мерзавец-то был, но совсем другой. Это что, сверхспособность всех этих нехороших особей мужского пола быть обязательно потрясающе талантливыми в сексе? Очевидно да, иначе откуда всегда бралось столько павших жертвами их соблазнения женщин во все времена?
        Само собой, я немного не об этом думала, окончательно вынырнув из сна и отдышавшись от самого сильного за всю мою жизнь оргазма. Это же надо… то есть кто бы мог подумать… С ума сойти, в общем. Ну и как мне реагировать теперь на такое «доброе утро» от Марка?
        Закатить глаза и сыграть оскорбленную невинность? Возмутиться посягательством на мою телесную неприкосновенность? Но не полной ли я буду выглядеть тогда дурой, учитывая, что все сама и спровоцировала? И, кстати, наверняка в этом случае повторения этих потрясающий ощущений мне не видать, а я же толком не распробовала.
        - Доброе утро, - прокаркала я ни капли не эротично и вдруг поняла, что головка-то бо-бо. Не так чтобы сильно, как можно было ожидать после моего алкогольного почти заплыва, но все же.
        - Что, болит? Таблеточку дать? - сочувственно спросил виртуоз орального искусства, и не думая пока куда-то перемещаться. А вести осмысленный диалог с кем-то, чье лицо все еще находится между твоих абсолютно непристойно раскинутых ног… ну странно по-меньшей мере.
        - Думаю, душ мне сейчас нужнее.
        Ага, там я как раз могу скрыться, чтобы справиться с медленно, но неуклонно накатывающим смущением.
        У меня только что был секс. С мужчиной, которого я едва знаю, собралась вроде как поливать презрением и игнором весь оставшийся отпуск, а также знать не хочу в принципе… Что там еще было? Что-то мои мозги только частично доступны. Ах, да! У нас не было ни одного нормального свидания, поцеловались мы всего разок и то по чистой случайности, но да… у нас был секс. Оральный. Потрясающий. Фееричный. И да, мне надо это как-то переварить.
        - Пойдем в душ, мне он тоже сейчас необходим, - согласился Марк, но с места опять не сдвинулся, наоборот, еще и свой колючий подбородок примостил… ну чуть выше самого места своей недавней непристойной деятельности.
        - Мы уже были вместе в душе, - зачем-то ляпнула я.
        - Ага, и надеюсь, в этот раз ты выйдешь из него на своих ногах.
        - Божечки!
        Точно, вот на моменте совместного принятия водных процедур и заканчиваются мои вчерашние воспоминания. То есть я, бестолочь такая, отключилась, отдав себя полностью в руки… лапы загребущие этому маньяку куниллигунса?
        - Ты бы свое лицо видела, Белоснежка, - рассмеялся Марк, чуть отстранился и взял и подул… туда.
        - Ты не мог бы не делать этого?
        - Чего?
        - Не дуть и не разговаривать со мной в непосредственной близости к… - Господи, как же это, половым органам? Не совсем то. Вагине? Мама, роди меня обратно. Киске? Привет, зоофилия! Вратам наслаждения? Да застрелиться можно!
        - Ну? Я весь в ожидании, - подначил меня засранец, ухмыляясь.
        - Промежности! - выпалила я и вывернулась-таки из-под него, завозив ногами по кровати и ерзая на заднице, отползая подальше.
        - Ну тоже вариант.
        Я торопливо вскочила с постели, и он последовал за мной. Огляделась в поисках двери в ванную, как-то не припомню со вчера, где она, и тут же зависла.
        - Боже, что это? - в восторге прошептала я, выйдя сквозь огромное, во всю стену, раздвижное французское окно.
        - Это моя холостяцкая берлога, тот самый вид, который к морю передом. А вчера ты видела то, что к лесу задом, - обнял меня сзади Марк. - Нравится?
        - Нет, - я на полном серьезе покачала головой. - Это не может нравиться. Или не нравиться. Это просто сносит крышу.
        Моей крыше на самом деле было от чего улететь. Я такую красоту видела только на картинках. Широкий деревянный настил, повторяющий дизайн открытой террасы, с которой мы вошли вчера ночью, заканчивался огромным бассейном с прозрачными стенами, вода из которого стекала в кристально чистую лазурную воду мелководья. Слева от бассейна, выдаваясь в океан на крепких сваях, располагалась еще одна двухуровневая открытая терраса с шезлонгами и столиками, а справа от домика прямо в лагуну уходил довольно длинный деревянный пирс, у окончания которого на воде покачивался небольшой белоснежный катер.
        - Я, знаешь ли, порой люблю провести несколько дней наедине с океаном, - Марк потянулся, совершенно не стесняясь нашей общей наготы. - И как насчет того, чтобы присоединиться ко мне на этот раз?
        - На раз? Или речь идет о нескольких днях? - Мое смущение еще никуда толком не рассеялось, но было что-то в объятиях Марка такое, отчего часть неловкости перестала давить на меня.
        По крайней мере на какое-то время отпадает вопрос с тем, что делать конкретно дальше с этим мужчиной. Я признаю, что хочу делать с ним все. Но в жизни бы сама этого не предложила.
        - Сколько захочешь терпеть мои домогательства, Белоснежка. Потому что я планирую домогаться часто и подолгу. - Он прижался губами к изгибу моей шеи, и, кажется, все волоски на моем теле послушно встали дыбом от прокатившейся по коже сладко-электрической волны.
        - Ловлю на слове, - откинулась я ему на грудь, уже полностью расслабляясь, подставляясь под новые поцелуи и запуская пальцы в его растрепанные волосы.
        - Поймала, ой как поймала, Белоснежка, - пробормотал Марк, нежно перебирая губами кожу на моей шее, чтобы добраться до мочки уха. - А задумывалось-то все наоборот.
        - Что? - рассеянно спросила, чувствуя, как пальцы на ногах поджимаются от удовольствия, когда его ладони огладили мои бока, скользнули по ребрам и обхватили грудь, чуть приподнимая, укачивая, как в чашах.
        - Говорю, си… грудь у тебя - просто отпад башки, - ответил блондинистый соблазнитель, слегка подразнив кончиками немного шершавых больших пальцев соски, и моя поясница тут же совершенно непроизвольно стала прогибаться, будто я стремилась преподнести ему еще больше себя в надежде и получить больше. - И как я говорил, идеальнее своего обычного вида она смотрится только в моих руках.
        Вспышка раздражения на его самоуверенность загорелась и погасла. Да пусть его! Все происходящее сейчас не имеет никакого отношения к реальности, к моей обычной жизни, так что какая разница, что он говорит, пока мне вот так хорошо.
        Оставив на груди только одну руку, что, однако, прекрасно справлялась с задачей поддержания меня в состоянии предвкушения новой эйфории, Марк начал медленно пятиться обратно в дом, увлекая меня за собой, обнимая за талию и все не прекращая головокружительных поцелуев. Странное положение для движения, но мне и оно чудилось волшебным танцем, в котором он меня вел, куда ему вздумается, а я лишь чутко следовала, подчиняясь.
        Да-да, вот теперь я действительно в полной мере понимаю женщин, падающих к ногам таких, как он. Искусных, опытных, знающих, как заставить испытывать великолепные ощущения еще, по сути, практически невинными касаниями, как заманить обещаниями роскошного удовольствия, заставить забыть девичью честь, мораль…
        - Ты что опять бормочешь? - спросил демон разврата, заставив меня открыть глаза.
        Когда я их закрыть-то успела? И как мы так быстро добрались до ванной?
        - А? Ничего. То есть размышляю о твоем опыте.
        - Хм… - Марк разжал объятия, и меня чуть качнуло. - Что-то, видно, он у меня недостаточен, или я неправильно его применяю, если ты еще и размышлять успеваешь. Непорядок.
        Развернув меня к себе лицом и грозно нахмурив брови, он стал теснить меня к тумбе у раковины. Едва я коснулась ягодицами камня, Марк подхватил меня под них и усадил на гладкую поверхность. Моя… ну да, как раз промежность, что была уже разгоряченной или все еще разгоряченной, кто же его тут теперь разберет, соприкоснулась с прохладной поверхностью, и меня до самой макушки пронзило словно разрядом тока. Выдох вырвался с шипением, а вслед за ним и со стоном, ибо мой любовник не стал медлить ни секунды и сразу втянул в напористый поцелуй, обхватывая снова груди и сжимая их. Дышать вмиг стало нечем и незачем, в голове что-то взорвалось, создавая зону гудящей пустоты. Я вцепилась в плечи Марка, отвечая на поцелуй с такой отдачей, способность к какой за собой и не подозревала. Упивалась его вкусом, толкала свой язык к его, подаваясь грудью к его рукам. Ерзала на тумбе, сдвигаясь ближе к краю, пока не обхватила его торс ногами, сцепив пятки над задницей, оказавшись так полностью открытой, доступной. И да, я ничего в тот момент не хотела больше, чем того, чтобы он этой доступностью воспользовался.
Немедленно!
        - Тш-ш-ш… - сдавленно прохрипел Марк, отрываясь от моих губ и отпуская грудь.
        Что за дела? Куда?
        - Мне тут нужно… Потерпи секунду.
        Он наклонился вбок и дернул один из ящиков тумбы.
        - Бля… - За первым последовал второй, и еще. - Вот так и сиди, не смей сдвигаться или опять о чем-то думать!
        Он расцепил мои ноги, поставил ступни на поверхность тумбы, раскрывая еще больше, отскочил от меня и стал озираться.
        - Да что такое? - едва справляясь с дыханием, спросила я.
        - Черт! Резинки не могу найти… Потому что в холостяцкой берлоге они мне без надобности. Твою ж… Ага!
        Он кинулся к валявшимся, видно, со вчера на полу вещам и тряхнул подхваченные льняные штаны.
        - Ну славатехосподи! - пробурчал, выуживая из кармана несколько серебристых квадратиков. - Так можно и сердечный приступ заработать.
        Расплывшись в порочной улыбке, он направился ко мне, все еще сидящей в абсолютно непристойной позе на тумбе.
        Бом-бом!
        Прокатилось громом с ясного неба по всему пространству бунгало.
        Вздрогнув, я вопросительно приподняла брови, а Марк, нахмурившись, пожал плечами.
        - Ждешь кого-то?
        - Единственное, чего я жду, - так это оказаться в тебе. Может, сами как-то рассосутся?
        Бом-бом! И тут же грохот, будто кто-то колотил в дверь ногой.
        - Открывай немедленно, я знаю, что Полька у тебя! - послышался приглушенный голос Ланки. Очень-очень злой Ланки, насколько я ее знаю.
        - Ой! - пискнула я, спрыгнув со своего насеста и заметавшись по ванной. - Я же, бестолочь такая, ей вчера даже не позвонила и ночевать еще не пришла!
        - Она тебе что, мамочка - отчитываться? - ворчливо спросил Марк, ловя меня на ходу и подавая одну из своих рубах.
        - Она мне подруга. И переживает.
        - Подельница, а не подруга, - фыркнул он, натягивая штаны.
        - Открывай! Или я сломаю эту дв… Ой! Больно-то как!
        - Конфетка моя, ну успокойся, - увещевал еще невидимый Каспер, но, судя по новому трезвону и звуку пинков, безуспешно.
        - Ты, если что, позади держись, а то крольчишка явно в боевом настроении, как бы не зацепило, - уже откровенно ухмылялся Марк.
        - Ты! - Влетела ураганом в едва отпертую дверь подруга, тыкая в мужчину указующим перстом и прожигая взглядом, обещающим страшное возмездие. - Я все знаю! Ты напоил вчера Польку и утащил ее, чтобы гнусно воспользоваться! Гад! И не пытайся отрицать! Я собрала улики и показания свидетелей!
        - Эм-м-м, - выглянула я из-за спины Марка. - Ну, вообще-то я сама напилась. И все остальное тоже не гнусно, а добровольно.
        Почти. Состояние частичной невменяемости не в счет.
        - Все остальное? - захлопала ресницами Ланка, теряя боевой дух. - То есть у тебя все было? С ним?
        - Было бы, если бы кое-кто чрезмерно опекающий не примчался выручать кое-кого совсем не нуждающегося в спасении. И если вы выяснили все, то мы бы предпо…
        - Ох, божечки-и-и! - завизжала подруга, восхищенно распахнув глаза и обозревая жилище Марка. - Это же уму непостижимо! Можно посмотреть? Одним глазиком. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!
        Мой без пяти секунд почти настоящий любовник покосился на меня, а я пожала плечами, давая понять, что есть моменты, когда со стихией бороться бесполезно, нужно просто переждать. Марк вздохнул и сделал приглашающий жест для Ланы, которая мгновенно понеслась охающим и повизгивающим ураганом вперед, но уперся ладонью в грудь шагнувшему за ней внутрь Касперу.
        - За это, - он указал в спину подруге взглядом, - с тебя компенсация. Метнись к Арни нам за завтраком.
        ГЛАВА 16
        Думаю, пора причислять Каспера к лику святых. Серьезно. Даже готов подписаться под каким-нибудь там прошением об этом или накатать его лично. И меня там внизу в приписке указать как кандидата в мученики. Я реально не понимаю, как у него хватает терпения, чтобы выдерживать столько дней на постоянной основе даже голос этой своей конфетки. Должны уже зубы слипнуться и все остальное тоже. Эти бесконечные восторженные вопли, визги, фоточки, позы…
        Ладно, признаю, большая часть моего раздражения произрастает из района равномерно и неуклонно синеющих яиц. Это же надо так жестко обломать людей в самый последний момент! Вышку за такое впаять! В смысле, чтобы их с Каспером до самого конца отпуска кто-нибудь тоже тотально обламывал. Кстати, а когда у моей Белоснежки там отпуск заканчивается? Я хоть успею… все? А то с такими спасателями и подругами-наседками так и останусь полуголодным.
        - А-а-а! Это что же! - Крольчишка, хотя сейчас она скорее на поросенка из-за визга тянула, прямо-таки на одном месте затопотала на краю бассейна. - Мамочки-и-и! Я сейчас умру-у-у! Еще и кате-е-ер! Полька-а-а!
        Да что же это за акустическая, мать ее, атака! Еще чуть, и это я буду тем, кто умрет.
        - Как насчет сделать это где-нибудь за пределами моего дома, - тихо проворчал я, уныло наблюдая за ритуальными плясками с телефоном, в которые Лана все пыталась вовлечь и мою рыбку своими бесконечными «сфоткай-сфоткай-сфоткай меня и тут, и там, и вот так!».
        Полина виновато покосилась на меня и прошептала еле слышно: «Прости». Ее настроение слишком очевидно ползло в направлении, прямо противоположном необходимому мне, и мое недовольство этому, похоже, способствовало. Так не пойдет! Нет-нет-нет, Белоснежка, на этот раз ты не соскочишь. Что я, в конце концов, полчасика не поизображаю из себя гостеприимного идиота?
        - Девушки, а как насчет устроить завтрак на террасе с этим прекрасным видом? - спросил, притеревшись к Полине со спины ближе некуда, облапав основательно одной рукой ее ягодицу, защищенную только тонкой льняной тканью, а второй придержав за талию, чтобы не смогла ускользнуть от этого нахального лапанья.
        - Может, не на… - начала она, глянув на меня «прекрати это» взглядом из-под нахмуренных бровей.
        - Да-а! - завопила Лана, перекрывая ее возражение.
        - Прекрасно! - оскалился я в лучезарной улыбке. - Тогда ты тут располагайся, а мы с Полиной на правах хозяев дома все организуем.
        - Чего? - глянула на меня изумленно Полина, но я уже увлек ее за собой на кухню. Восстанавливать утраченное настроение.
        - Ну, твоя же гостья, так что ты, считай, за хозяйку, - промурлыкал ей в шею, подталкивая перед собой и покусывая нежную кожу. Да-да, я заметил уже, что там у тебя очень чувствительное местечко, вон как мигом спина расслабилась и веки потяжелели, прикрываясь.
        - Марк… Ланка же…
        - Не отойдет от моего бассейна в ближайшее время, если только ее не уволочь оттуда, прицепив к тягачу. И то не факт, что получится, - ответил, потискав и обделенное полупопие, ненавязчиво скользнув кончиками пальцев в тепленькое и влажненькое местечко между ног. Ну, рука случайно дернулась, с кем не бывает, если что. М-м-м, как же там жарко, аж во рту опять пересохло.
        - Но Каспер… о-ох! - Полина, ударившись затылком о мою ключицу, покорно выгнулась в пояснице, отчего поглаживание вышло уже совсем-совсем не случайно-невинным.
        - Каспер отправлен за тем самым долбаным завтраком, - пробормотал, чувствуя, что всего разом кинуло в пот. - А нам край как надо подготовиться к такому ответственному мероприятию, как первый прием пищи за день.
        - Подготовиться? - Белоснежка чуть встрепенулась, но я не дал ей одуматься, переместив руку на ее лобок и закружив кончиком пальца вокруг пульсирующего клитора. - Ты собираешься… Мы прямо сейчас?.. Ох… Нас услышат… Я не смогу…
        Ага, конечно, опущусь я до быстрого тайного перекуса-перепиха на кухне, душа крики после того, как столько усилий потратил на подготовку полноценного пиршества из блюд эдак… ста. Мы тут для того, чтобы поддержать тебя в кондиции, в состоянии разгорающегося все сильнее аппетита. Еще одна легкая закуска, что не насыщает, а только заставляет отчаяннее предвкушать основное яство, не обращая внимания на препятствия.
        - Все, что тебе надо сейчас смочь, вкусняшка моя, - это наслаждаться, кончив еще разок для меня.
        - Еще разок? - всхлипнув, переспросила она.
        - Как минимум. Всего один оргазм до завтрака - это полнейший непорядок!
        Я закружил пальцами по охрененно мягкому и скользкому, периодически сменяя нежную ласку на давление ребром ладони, от которого Полина каждый раз взвивалась на носочки, жалобно вскрикивая и потираясь своей роскошной попкой об мой гудящий, как высоковольтный провод, стояк. Как бы не пришлось мне штаны менять.
        - Марк… Марк… - Белоснежка вцепилась в запястье моей играющей с ее самым чувствительным местечком руки, не замечая, что вогнала в кожу ногти. - Я сейчас… не могу…
        Еще как можешь. Обхватив ее подбородок, повернул лицо к себе, добивая и Полину, и почти-почти себя ожесточенным поцелуем. Как же хочу ее! Внутри все как рвануть готово. Белоснежка кончила, дав мне выпить досуха каждый стон и всхлип, пока ее трясло, и пролив мне на руку щедрой влаги.
        И даже не дернулась, не потеряла пьяного блеска в глазах, когда вернувшийся Каспер позвонил в дверь.
        - Как бы нам их… - пролепетала она, тяжело дыша.
        - Я это мигом организую, поверь.
        Не сумев себе отказать еще в капле мазохистского удовольствия, я пошевелил насквозь мокрыми пальцами в теплом потаенном местечке, где сейчас были сосредоточены «все мои помыслы и устремления», и, получив то ли в наказание, то ли в награду еще парочку сладких всхлипов Полины, аккуратно усадил ее на кухонный табурет. Полюбовался пару секунд на нее - раскрасневшуюся, с одурманенным блуждающим взглядом, приоткрытыми пунцовыми губами - и поторопился навстречу Касперу.
        Едва впустив его, схватил в резном деревянном блюде на тумбе в прихожей ключи от катера, и, сграбастав пакеты с едой, сунул приятелю брелок в руку.
        - Три минуты максимум на свалить, - отчеканил похотливому призраку. - Четыре часа минимум не возвращаться!
        Повторять и разъяснять не пришлось. Рыбак рыбака… Ну, вы понимаете. Довольно хохотнув, Каспер унесся в сторону бассейна. А я сразу вернулся к Белоснежке. У меня тут ответственный фронт работ - отлучаться надолго чревато. Хотя совсем уж только членомыслящей скотиной тоже быть не стоит.
        - Полина, завтракать будешь?
        - А? - встрепенулась она, похоже, не сразу улавливая суть вопроса.
        В этот момент до нас донесся еще один особенно громкий и продолжительный восторженный вопль крольчишки, и девушка вопросительно уставилась на меня, будто только вспомнив о том, что где-то рядом тусила ее подружка. И-и-и, кто, значит, молодец? Я! Но нет предела совершенству.
        Я поднял указательный палец, не отвечая, но просто предлагая ей послушать. Меньше чем через минуту зарычал движок катера. Звук стал затихать, удаляясь, и вскоре совсем затих.
        - То есть мы теперь одни? - почему-то шепотом уточнила моя рыбка.
        - Одни. Для начала у нас есть часа четыре.
        - Я не буду есть. Не сейчас уж точно, - пробормотала Полина, и щеки у нее покраснели, а соски четко обозначились сквозь тонкую белую ткань.
        Потрясающая женщина, чьи слова мне как бальзам на причинное место. Лучше этого могло прозвучать только «трахни меня немедленно!». Хотя, по сути, это и было сказано, а кто я такой, чтобы отказываться или мешкать? Желание дамы - закон, по крайней мере, когда это касается секса.
        Я протянул ей руку, типа оставляя иллюзию свободы передумать. Видел же, что никакой задней скорости уже не будет. Но только она вложила в мою лапу свою узкую подрагивающую ладошку, потянул на себя и подхватил на руки под тихое взвизгивание. И понес к французскому окну.
        - Марк, погоди… - завертела головой Белоснежка. - Мы не туда…
        - Туда-туда! - ответил, вынося свою законную добычу к бассейну.
        Впереди шоковое мгновенное превращение скромницы в роскошную раскованную блудницу! И творить такое надо не в темноте, в надежно скрытых ото всех укромных уголках, а под ярким светом солнца, чтобы никто из нас не упустил ни одной малейшей детали сей чудной метаморфозы.
        - Но как же… - только и успела встрепенуться Полина до того, как я с ней на руках шагнул в идеально прозрачную воду. - А-а-а! С ума сошел!
        - Сошел! - согласился я, отпуская ненадолго, чтобы дать увидеть ей и посмотреть самому. Ведь было на что.
        Моя белая рубаха на ней и мои штаны, намокнув, перестали хоть что-то скрывать. Обратились в скользящие около тел полупрозрачные вуали, больше выставляющие напоказ и ее изгибы, и мой бесстыжий стояк. Зрелище, способное завести не на шутку, если бы меня в принципе еще нужно было заводить.
        Полина заозиралась, но я, обхватив ее лицо ладонями, лишил возможности смотреть куда-то, кроме меня. Все, время закусок и прелюдий закончилось, рыбка моя. Пора дегустировать основное блюдо.
        - Марк, - выдохнула Белоснежка мне в губы, закрывая глаза, и румянцем смущения теперь запылало не только ее лицо, но и шея, и даже грудь порозовела, отчетливо видимая мне сквозь намокшую ткань и изводящая темными сосками-манками.
        Закрывай пока, но долго ты не выдержишь и будешь смотреть.
        Я больше не давал Полине поблажек. Принялся целовать со всей той жаждой по ней, что изводила все время моей охоты. Не гладил, а, скорее уж, тискал ее грудь, ягодицы, закидывая ее ногу себе на талию и бесстыдно вдавливаясь одеревеневшим от такого долгого предвкушения членом между ее ног. Она цеплялась за мои плечи, изгибаясь навстречу, запрокидывала голову с тяжелой растрепавшейся копной намокших волос, подставляясь под мой рот еще больше и все повторяя: «Марк… Марк… Марк…». Всего лишь раз за разом мое имя, но ее тихий голос молотил мне по мозгам разрядами чистой похоти, доводя до полной потери контроля. Развернув Полину, вжал ее грудью в стенку бассейна, накинувшись с поцелуями на плечи, безжалостно раздирая ворот мокрой рубашки, постепенно уничтожая эту преграду между нами. Полина перешла от стонов к жалобному хныканью и, видимо, совсем потерявшись уже в потребности, схватила мою руку, терзавшую ее соски, и потянула вниз, умоляя невнятным задыхающимся шепотом.
        Но нет, сейчас время совсем не ручной работы, рыбка моя сахарная. Снова повернув ее, подхватил подмышки и усадил на край бассейна. Не давая опомниться, толкнул мягко, вынуждая откинуться, тут же вклиниваясь между ее ног плечами, открывая для себя. Пробежался краткими поцелуями-укусами по внутренней стороне бедер, одновременно выуживая презерватив из кармана мокрых штанов и расстегивая их, а потом приложился в одном долгом, проникающем и поглощающем, к ее промокшему совсем не от воды естеству. Раскрыл языком припухшие складочки, обрушивая прицельно на клитор всю интенсивность стимуляции. Полина закричала, упираясь пятками и выгибая спину. Пора.
        Опершись на руки, выбросил свое тело из воды, позволив мокрым штанам просто соскользнуть с ног, оставаясь в воде. Разодрал зубами упаковку, раскатал резину со спринтерской скоростью, пока Полина блуждала потерянным взглядом, изнывая наверняка от потери контакта. Уж я-то точно уже не просто изнывал, был на грани спонтанного самовозгорания. Запустил ладони под ее ягодицы, приподнимая навстречу своему проникновению и уберегая от жесткости камня под нами и…
        - Твою мать… Ох… Сдохнуть можно…
        Войти сразу не вышло, от тесноты, перевозбуждения, жарких сжатий ее мышц перед глазами все побагровело, и я согнулся, утыкаясь своим лбом в ее. Раскачивался медленно, проникая по одному мучительному сантиметру за другим, загораясь, нет, сгорая все сильнее. По позвоночнику как лава текла, и жгла все сильнее, с каждым более сильным и глубоким толчком. От стонов Полины и ее ногтей, царапающих мою спину, одурел окончательно, замолотил бедрами, как отбойным молотком, без единой связной мысли в башке. Захлебнулся воздухом, сорвался, как только она задрожала, забилась подо мной. Оргазм вышел таким мощным, будто каждый выплеск был разрядом, прошивающим от макушки и до сжимающихся в опустошении яиц, да таким интенсивным, что я за малым язык себе не откусил.
        Охренеть! Воистину эта охота была у меня самой удачной, а трофей - просто космос.
        ГЛАВА 17
        Я терпеть не могла эти вульгарные шуточки про длительность оргазма у свиней. Честно. Каждый раз переключала канал, как только слышала это завистливое «полчаса-а-а-а-а» из уст очередного недошутника.
        Почему?
        Да потому что тоже… завидовала. Наверное. Ну, или начинала моментально чувствовать все свои комплексы в отношении секса. Потому что… да потому что тот малочисленный опыт, который я успела приобрести в жизни, был мало похож на столь бурно рекламируемое из века в век «нечто чудесное». Краткое мгновение телесного удовольствия. Тусклая вспышка в серой промозглости ежедневной рутины. Секунда. Миг. А тут в одну тысячу восемьсот раз дольше. Безмозглому животному, что никогда не оценит этого божественного дара. Почему так несправедливо?
        Я к чему это все.
        Отныне и навсегда, свиньи, завидуйте мне!
        Да, да. Мне. Полине Осипенковой. Потому что я побила ваш рекорд. И пусть я никогда в жизни не побегу заносить его в книгу рекордов Гиннесса, но само осознание, что мой собственный оргазм продлился в триста тридцать шесть раз дольше вашего, до конца дней будет согревать мое самолюбие. И скрашивать одинокие вечера горячими воспоминаниями из разряда тех, о которых так чертовски приятно помечтать, но фиг ты расскажешь о них своим детям.
        Именно столько длился мой практически непрекращающийся пик удовольствия, во что я ни в жизни не поверила бы, если бы он не приключился именно со мной. То есть не приключился, а приключался. Везде. Везде, где я находилась рядом с Марком Зарицким. На кровати, рядом с кроватью, на полу, на террасе, в бассейне, у французского окна, на яхте, на катере, на сидении джипа, у ствола пальмы. И мы даже сделали это на пляже, постаравшись максимально предохраниться от песка - не получилось. Предохраниться не получилось, а оргазм накрыл такой, что до самого вечера я сипела и отмалчивалась. Тоже условно. Потому что… Марк был неумолим, неутомим, неудержим, и вообще казался временами впавшим в помешательство.
        - Эй, рыбка, мы еще не пробовали вот тут.
        - Белоснежка, если ты немедленно не завернешься в мешок, я тебя трахну.
        - Полина, я тебя хочу. Сейчас же.
        - Бл*дь, опять стоит, с*ка.
        Невероятным и абсолютно, совершенно невозможным оказалось и то, что я была готова. Всегда. Как пионеры в свое время. От одного только звука его хрипловатого голоса, от одного вида исцарапанной мною же загорелой кожи, от легкой волны его собственного мужского аромата меня накрывало: между ног случалось некое буйство природы - муссонные ливни, не иначе, волосы по всему телу вставали дыбом, пальцы на ногах поджимались, соски съеживались, а бедра начинали мелко подрагивать в предвкушении наглого и такого желанного вторжения меж них.
        Это Лану и Каспера он называл кроликами?
        Ха!
        Они хотя бы прерывались на регулярный сон, еду и даже увеселения.
        Мы же за неделю ни разу не вышли за пределы собственности самого Марка: бунгало, катер, яхта, арендованный им кусок пляжа. Все.
        Бары? Магазины? Прогулки по тенистым аллейкам курорта? Не-а. Не слышали. Телевизор? Интернет? Книги? Фитнес-центр? У нас было развлечение поярче, погромче, погорячее, поживее и очень-очень интенсивно жиросжигающее.
        Меня научили правильно загорать на тропическом солнце: совершенно обнаженной, в семь утра, сидя верхом на таком же обнаженном Марке, на самом краю пирса, рядом с которым покачивался белоснежный катер; совершенно обнаженной в полдень, притиснутой к мачте его белоснежной яхты, где-то в океане, за несколько миль от ближайшей земли; совершенно обнаженной в три пополудни, с закинутой на плечо Марка ногой, на белоснежном песке крохотного необитаемого островка; совершенно обнаженной на закате солнца, в белоснежном джакузи, обнаружившимся немного в стороне от основного домика, вбирающей его так глубоко, что не оставалось места ни для мыслей, ни для раздумий, ни для сомнений в пользе такого количества солнца на меня одну.
        Только одно грызло меня постоянно, одновременно воодушевляя на будущее. Хреновый я автор. Хреновый автор хреновых любовных романов. Все вот эти вот мои «пароксизмы страсти», - полная чушь, белиберда и категорическая ерунда.
        Трахни меня.
        Я хочу кончить в твой рот.
        Еще. Не останавливайся.
        Быстрее. Быстрее. Глубже.
        Какая же ты сладкая там.
        Бл*дь, я сейчас сдохну.
        Вот на самом деле слова любви. Настоящие. Не надуманные одинокой женщиной в тоскливой хмари питерской осени, а выжженные на моей коже губами блондинистого загорелого пирата.
        Ой.
        Я сказала «любви»?
        Нет. Нет. Я имела в виду секс, конечно. Только секс и ничего больше. Но, черт, если выбирать между моей унылой и безнадежной, как вид Фонтанки в конце марта, любовью к Тимке и этим ослепительным, как полуденное тропическое солнце, недельным сексуальным марафоном с Марком, то… я однозначно за второе. И если уж примерять чувства, эмоции и ощущения героинь на себя, описывая их на бумаге, то отныне и навсегда мои персонажи будут предаваться бурному сексу с первых же страниц. Потому что нефиг терять столько времени в этой нашей короткой жизни на бесперспективные вздыхания по придуманному тобой же идеалу, не имеющего ничего общего с реальным прототипом.
        Утренние солнечные лучи пробрались в спальню, щекоча мне веки, которые я ни за что пока не желала открывать. Не хочу выныривать из этого ошеломительного состояния бесконечной неги, что, оказывается, возможно только при наличии тесно прижимающегося к тебе мужского тела. И не абы какого. Такого, смотреть на которое я могла бы наверняка без устали всю… Долго, очень долго. Того самого, чей обладатель одаривал меня просто неиссякаемым потоком ласки, страсти, удовольствия. Потягивание и легкая болезненность в некоторых, ой, да почти во всех местах моего организма напоминала, насколько же много и интенсивно их мне доставалось, но и эти прежде связанные с дискомфортом ощущения сейчас являлись еще одним, особым сортом наслаждения. И что же я буду делать, когда… Нет! Пошли прочь мысли про «потом», я не дам вам все испортить!
        Резко выдохнув подкравшееся коварно раздражение, я чуть шевельнулась, и тут же мой обнаженный обниматель завозился, прижимаясь еще плотнее к моей спине… ну и не только. Неугомонный индикатор нашего общего теперь удовольствия очень-очень быстро стал подниматься до верхней отметки, вжимаясь точнехонько между моих полупопий.
        - М-м-м, у кого-то тут есть для меня кое-что мягенькое, сочненькое, узенькое, - завозился Марк, нежно, но при этом абсолютно бесцеремонно протискивая ладонь между моими сжатыми бедрами, заставляя непроизвольно приподнять одно, предоставляя ему прямой доступ к моей… Ой, вот с тем, как именовать эту часть собственного тела, у меня ясности не возникло до сих пор. Да и черт с ним. - А у меня для этого гостеприимного сладкого местечка есть кое-что опять твердое, наглое и толстое. Все как ты любишь.
        И он принялся потираться об меня сзади, одновременно вкрадчиво начав наглаживать кончиками виртуозных пальцев обнаруженные и прирученные им чувствительные точки. Которых, как выяснилось… я вся. За эти дни ему стало достаточно дохнуть на мою кожу, и я вся вспыхивала, как угли, которые раздуло порывом ветра. Да чего уж там. Дошло до того, что он вдруг мог уставиться на меня вмиг оголодавшим взглядом из-под внезапно опустившихся, светлых ресниц, и грудь сразу тяжелела, внизу живота сладко потягивало, во рту пересыхало, и в голове пустело.
        Вот и сейчас я прогнулась навстречу его прикосновению, готовая к вторжению без всякой прелюдии, что называется по умолчанию. Осмелевшая за эти полные сексуального дурмана дни настолько, чтобы больше не бояться ни единого своего желания и порыва, накрыла пальцы Марка между ног своими, чуть усиливая нажим, и повернула лицо, требуя поцелуя.
        - Меня от тебя уносит просто, Полька, - прохрипел Марк, направив себя в мое уже жаждущее его тело и начав проталкиваться медленно, совсем не раскачиваясь, без щадящих отступлений, просто реально пронзая постепенно, но неумолимо, отчего меня тоже вмиг как вышвыривало в какую-то иную реальность. Там я существо с будто вывернутыми наружу, обнаженными нервными окончаниями, одна сплошная сенсорная чувствительность, настроенная на даже самое крошечное действие этого мужчины.
        - Ты там внутри такая… мм-м охренительная… - простонал Марк гортанно, закидывая мое бедро на себя и входя полностью, так глубоко, что казалось, я не в силах принять его больше. Но не значит, что не хотела бы. Я бы вобрала его в себя целиком и там и оставила. - Жаркая… аж волосы на башке шевелятся, когда засаживаю… Вот та-а-ак… да… по самые-е-е… Бля-я-я… Она как высасывает меня… Сосет и насосаться не может…
        Господи, мужчина, твой язык…
        - Я бы с удовольствием вообще не вставал, - промурлыкал Марк сквозь рваные вдохи, пока я еще парила где-то вне досягаемости для земного притяжения. - Но мой желудок уже ревет, как иерихонская труба. Мужик должен хорошо есть, чтобы хорошо трахаться. Так что подъем, Белоснежка, и пошли нас кормить, потому как мне нужно, чтобы ты подо мной сознание от кайфа теряла, а не с голоду.
        И да, такое тоже было.
        - Ты чего сегодня такая молчаливая? - поинтересовался Марк, утянув меня таки голышом на кухню. - На тебе кофе, а я сейчас соображу пожрать.
        - Я только буквально пять минут назад была достаточно шумной, - возразила я сипло после недавних стонов в голос.
        Уселась на стул, залипнув глазами на игре твердых мускулов на пятой точке капитана Голый Зад. Что это за зад! Марк оглянулся через плечо, подлавливая меня на этом откровенном любовании. Я ожидала очередной поддразнивающей пошлости, но он тоже на мгновение завис, ловя мой взгляд своим до странности остро-пристальным. Нахмурился и отвернулся, собираясь вернуться к возне с продуктами из огромного холодильника, и тут на кухонной столешнице загудел его телефон.
        - Кофе, помнишь? - кивнул мне Марк на кофемашину, а я внезапно уловила укол ледяной иглы. Не в сердце, нет, но где-то очень близко, над желудком.
        И это совсем же не потому, что успела зацепить краем глаза на экране два улыбающихся женских лица. И совсем не потому, что Марк, прежде чем ответить, торопливо ушел на террасу. Не потому, но ледяное покалывание разлилось, добираясь до горла, основания языка, отметившись там противным тянущим ощущением, и перекинулось на позвоночник.
        Я знала эти признаки.
        Предчувствие.
        Отнюдь не хорошее.
        - Ну что, перекусим наконец! - Марк вошел обратно, какой-то чрезмерно оживленный и при этом глядящий куда угодно, только не на меня.
        Та-дам, тянуще-холодное стекло теперь и в живот.
        Ну… я знала. Этот текуче-липкий холодок никогда меня еще не обманывал.
        - Знаешь, я что-то не голодна. Думаю, мне стоит вернуться к Ланке. Не виделись что-то давно.
        Ну что, будешь останавливать меня, великий соблазнитель? Сделаешь хоть вид, что не готов отпускать?
        - Вот, кстати, да! У меня как раз заказ на сегодня поступил на туристическую прогулку. - Марк по-дурацки начал переставлять продукты на столешнице.
        - Прогулку?
        Стоп, Полина, не смей, не надо этой горечи! Ты все знала с самого начала.
        - Прогулку. - Марк вскинулся и уставился на меня с неожиданным раздражением. - Если помнишь, именно этим я тут и занимаюсь.
        - Ага, я помню, чем ты тут занимаешься. - Чтобы окончательно не выдать себя, я отвернулась и пошла в спальню в поисках своей одежды. Ах да, ее же толком и не было. - Одолжишь рубашку еще разок? Обещаю вернуть чистой и целой.
        - Что за тон, Белоснежка? Разве я давал какой-то повод думать, что между нами что-то, кроме…
        - Нет! - перебила я его, торопливо натягивая обнаруженные части своего провокационного наряда и прихватывая прямо с пола его рубашку и свои позаброшенные за эти дни босоножки. - Никаких поводов. Ты просто обещал снабжать меня удовольствием до конца отпуска, но никогда не говорил, что только меня. И ни в чем не соврал до сих пор, а теперь я тебя от твоего обещания освобождаю. Спасибо за опыт, он был незабываем.
        И я выскочила за дверь. Сбежала.
        Мой рай закончился.
        Ну а как ты хотела, Поля?
        Навсегда в рай люди попадают только после смерти, и то, если заслужили.
        ГЛАВА 18
        Ну и ладно. Сама ушла, и скатертью дорога. Я, между прочим, еще даже конкретного повода не давал. Но все равно, так даже лучше. Меня же аж тряхнуло слегка, когда оглянулся и поймал ЭТОТ взгляд Полины. Самый, мать его, опасный и незаконный взгляд из возможных относительно меня. Так, словно она уже мысленно прикидывала, как мои яйца будут смотреться в качестве миленького такого ожерелья на ее шее. Или в кармане. Хотя нет, именно на шее, демонстративно, чтобы все были в курсе, кому они принадлежат. Рано или поздно у каждой бабы он появляется. Но хрена с два со мной это прокатывало. Даже Ольга в свое время получила только печать в паспорте и доступ к бабкам, но не мои мохнатые шары в единоличное владение и член в придачу. Марк Зарицкий в неволе не трахается, ага.
        - Я освобождаю тебя от твоего обещания, - пробубнил себе под нос, кривляясь перед зеркалом и сбривая многодневную щетину. - А то я нуждался в твоем освобождении. Сам себя когда захотел, тогда и освободил! И вообще, в гробу я видал все эти освобождения! Я свободен ВСЕГДА по умолчанию.
        Глазищами она тут сверкала своими… аж на мгновение внутри что-то заледенело. А с какой, собственно, стати-то? Что я сделал? Ничего пока. Мы не пара - случайные любовники, и с какого перепугу я должен отказывать в развлечениях постоянным клиентам? Даже если это сладкие безбашенные типа близняшки Кети и Менди. Даже если мы с ними зажигали в прошлые их приезды на Сейшелы. Даже если это случится снова, потому как алле! девочки готовы на все, а я так-то мужик. А покажите мне мужика, у которого все еще стоит, который откажется от близняшек, вытворяющих абсолютно порочные вещи с тобой и друг с другом. Даже если они поддельные близняшки и большинство их прелестей - дорогостоящая работа высококлассных пластических хирургов, оплаченная из глубокого кармана их общего папика - пожилого извращуги, пожелавшего чтобы его дряблое тело и вялый член ублажали две одинаковых во всем куколки. Кого, блин, волнует натуральность, если это просто на раз покувыркаться? И повторюсь, нет такого мужика на свете, что выбрал бы остаться с одной… даже такой, как Белоснежка, а не смотаться на несколько часиков в тесные объятия
двух этих птичек. Даже немощный импотент поехал бы хоть позырить. А я не он и близко. К тому же этот их звонок в принципе был как Божье знамение. Ну или не Божие, по фигу. Но оно сработало однозначно и отрезвляюще и гласило: «Эй, придурок, ты что творишь? Неделя пролетела, как один день, в бесконечных потрахушках с ОДНОЙ и той же женщиной, а у меня от нее все так же башню отрывает и уносит. Охерительно плохой признак!».
        И нечего было на меня так зыркать, будто я тварь распоследняя, блудливый кошак, нагадивший у нее на глазах посреди кухни. Со мной такое не работает. НЕ РАБОТАЕТ! А этот поганый привкус во рту… Ну так зубы почистить, и все пойдет. Не поможет это, выпью кофе покрепче, чтобы обрести ясность в башке почетче.
        - Ушла и ушла, - пробормотал я, наткнувшись взглядом на браслет из ярких бусин, валяющийся на полу кухни. - Спасибо без скандала, нервы целы.
        Но так-то могла бы и поорать. Я тебя неделю тут это делать заставлял, трудился рук, языка и члена не покладая, а ты ушла, как типа отряхнулась от херни незначительной. Спасибо за обслуживание, я дальше пошла. Думаешь, тебя еще кто здесь так же ублажить сможет, Белоснежка? Ха-ха! Кишка тонка и не только она! Но мне глубоко, вот прямо совсем-совсем плевать на все это. Разве что не откажусь поржать над потугами какого-нибудь местного мачо переплюнуть меня и твоих попыток найти мне замену. Я незаменим и неповторим, Белоснежка, но ты свой шанс упустила, хлопнув этой долбаной дверью и махнув своим чертовым хвостом.
        А ведь могла бы… Ну не знаю… Попробовать меня соблазнить на остаться и продолжить. Не то чтобы я повелся. На минуточку, там Кети и Менди и их огромные сиськи, но взять и уйти…
        Все, забил!
        Есть дома, а тем более готовить желание пропало начисто. На кой, если некому наблюдать за твоим обнаженным выпендрежем? Я же не сам себе клоун. А ведь могло все закончиться замечательным десертом из разложенной на столе и тщательно вылизанной и оттраханной Белоснежки. А раз кто-то сама дура и отказалась от этого, то и хрен с ним. А ты, сучок предательский, взял и лег!
        И на этот раз мой неугомонный последнее время член проявил поразительную покорность. Лег, да так, что наотрез отказался даже голову приподнять и поприветствовать налетевших на меня и тут же присосавшихся к свежевыбритым щекам Кети и Менди своими гиперпухлыми и какими-то уж очень твердыми губами. Ты чего тут выделываешься, скотина, уныло повисшая? Тебе что до губ их, если Кети тебя по самый корень заглотить в состоянии? Или это Менди? Да не похрен ли! Главное, что Полина и близко для тебя такого не вытворяла. Целовала и ласкала, да, неумело, но с таким энтузиазмом и напрочь одурманенным взглядом, будто от самого этого процесса получала кайф сродни моему собственному…
        Глубокая глотка Кети! Белоснежка, досвидос!
        Не шевельнулся предательский гад, и когда конфетки сбросили одежки, оставшись лишь в супермикробикини. Ленивая невежливая скотина! Совесть твоя где, меня так позорить? Еще и зевота эта лезет, сдерживать чуть рот не порвал.
        - Марк, я уже и забыла за это время, какой ты красавчик, - промурлыкала… та, что в золотистом купальнике, притираясь своими громадными сиськами ко мне со спины.
        - Зато я прекрасно помнил вас, куколки мои, - ответил, подавив очередной зевок, прозвучав даже для своего слуха неубедительно.
        - Помнишь, как мы зажгли в прошлый раз, мм-м? - проурчала близняшка в тряпочках цвета серебра, подплывая ко мне спереди и опуская ухоженную ручку с ярким маникюром к ширинке. Где по вине подлого саботажника по-прежнему никаких шевелений.
        - Минуточку, птички мои, - выскользнул я из этих тисков плоти. - Надо якорь бросить и еще кое-что сделать. А вы тут располагайтесь с комфортом.
        Еще не хватало, чтобы женская рука лапала мой член, когда эта сволочь притворяется дохлым. Не было такого позорища и не будет! Проснись уже!
        - Иди-и-и к на-а-ам! - призывно раскинулась на покрывале прямо на палубе Кети, избавившись от верха, а Менди встала на четвереньки, виляя круглой задницей.
        Ты в какое меня положение ставишь, тварь ленивая?
        Торопливо, чтобы скрыть отсутствие интереса, я плюхнулся на живот между супергорячими, к сведению некоторых внизу, девочками и такими прелестями, что сдохнуть от счастья можно!
        - Мур-р-р, наш страстный котик хочет массажик? - Мне чуть пониже поясницы сразу взобралась одна из близняшек, принявшись потираться откровенно влажной промежностью и нежно разминать плечи.
        - Маса-а-ажик! - вторила ей подружка, улегшись на покрывале так, чтобы мне открылся прекрасный вид между ее ног, и отодвинув и так больше похожую на нитку полоску блестящей ткани запустила туда пальцы, нарочно раскрывая половые губы пошире.
        Вот как надо мужика-то заинтересовывать, Белоснежка!
        - Ма-а-арк! - визг ввинтился в мои уши, заставляя вскинуться на месте, ошалело оглядываясь и скинув с себя тяжесть чужого тела. - Ты уснул!!!
        - Ничего подобного! - просипел, уставившись в разгневанное лицо женщины, что только что развлекала меня эротическим шоу. - Вам показалось!
        - Ты храпел! - обиженно пропищала вторая псевдоблизняшка.
        - Я вообще никогда не храплю! - праведно возмутился, подрываясь с места и заметавшись по палубе в якобы занятости. Да что я уже второй раз за сегодня веду себя как суетливая истеричка?
        - Послушай, котик, если у тебя небольшие проблемки с тем… ну ты понимаешь, чтобы стать твердым для нас, то мы могли бы попытаться тебе помочь. Нам не привыкать, мы в этом достаточно практиковались.
        - Нет у меня проблем с… этим! - огрызнулся, покосившись на неожиданно вдруг таких раздражающих силиконовых красоток. При мысли, что они станут снисходительно ухмыляться, накачивая ладошками или ртом мой вялый член, как сто пудов это делают для своего не первой свежести папика, аж затошнило.
        - Тогда, может, таблеточку? У нас всегда с собой.
        - Писец, может, еще ложку привязать?! - прошипел по-русски сквозь зубы, моментально вспомнив комедийное шоу Полины в участке. - Накаркала, зараза! Не Белоснежка ты, а ведьма вредоносная!
        - Что ты говоришь, котик? Мы не понимаем!
        - Ты просто скажи нам прямо, если не настроен на веселье, мы понятливые.
        Мать твою, у них и голоса одинаковые. Стоят за спиной, и не поймешь, кто говорит.
        - Мы тут всего на пару дней, времени не много. Если у тебя настрой не тот…
        Ага, понятно, не готов прям сейчас катать кобылок, жеребец, отойди в сторонку, не трать их время понапрасну. Тут у нас курорт, и замену найдут на раз-два. Каким бы незаменимым и неподражаемым ты себя ни мнил. Нормальный такой подход к вопросу, прямо как у меня всегда.
        - По фигу же с кем, да? - не оборачиваясь, спросил опять на родном великом и могучем, вот только кому вопрос адресовал, девочкам или себе, - загадка.
        Так, это что же такое успело у меня в башке за несколько секунд - или сколько там? - сна сместиться, коли на такие мыслишки жалкие потянуло? Еще осталось пустить скупую мужскую слезу и на горькую судьбу плакаться начать. Освоить, так сказать, новые горизонты съема дам. «Ловля на жалость» называется.
        Повернулся к Кети и Менди и принялся прямо их разглядывать. Стоят, ресницами километровыми нарощенными машут, глядят в глазки терпеливо, груди силиконовые торчком, позы у обеих - хоть сейчас бери и фоткай. Идеальные женщины, чё уж тут. Да еще сразу две. Понимающие вон, готовые помочь с «маленькой мужской проблемкой» и запасом химии на все случаи жизни. Желающие от тебя исключительно удовольствия здесь и сейчас. Без претензий, без надежд, что ты можешь не оправдать, ну разве что только исключительно в одной плоскости. Единственной, в которой ты их в принципе интересуешь. Говорю же - идеальные.
        Но вот, бля, незадача.
        Не. Хочу.
        И чего было на член пенять, если это, оказывается, в башке. Нечего, как говорится, валить с больной и тормозящей на здоровую и честно заявляющую об истинных предпочтениях в пользу натурального. Точно ведьма эта чертова мисс Осипенкофф!
        - Вы правы, куколки, что-то я не в настроении. И да, у меня есть та самая проблемка, но помогать не надо, - сказал и вдруг понял, что как будто полегчало. В конце концов, свобода же не только в том, чтобы брать что хочешь, но и запросто отказываться от того, что внезапно стало не по вкусу. - Но я вас сейчас отвезу на берег, а потом поведу в одно замечательное местечко, где такие красотки, как вы, смогут в три секунды найти себе хоть десяток готовых к плотским радостям парней без всяких «проблемок».
        Ага, обеспечу Патрику сегодня аншлаг. А свою проблемку я знаю, куда отнести. Накаркала и наколдовала ее мне, Белоснежка, вот теперь за это расплачиваться заставлю. Плохая идея? Ну так я состою из этих плохих идей, ими же и живу постоянно.
        - Десяток? - алчно сверкнули глаза «близняшек», и они только что облизываться не начали. - А они такие же красавчики? Горячие?
        - Горячей огня! - закивал я, поднимая якорь и уже откровенно потешаясь. - Куда мне до них!
        Это нужно было видеть, с какой скоростью взялись одеваться воодушевленные обещанным изобилием выбора Кети и Менди. Мне оставалось только ухмыляться про себя, стоя у штурвала и наблюдая за их пристальными жаждущими взглядами в сторону быстро приближающейся суши. А на меня лишь мельком, в стиле «ну когда уже». Эх, женщины, как же быстро вы забываете о тех, кто совсем недавно поднимал вас к звездам, сил не жалея. Лейтмотив моего дня сегодня практически.
        На берегу, правда, подружки снова повисли на мне с двух сторон, как заслуженные звезды на плечах бывалого ветерана секс-фронта. Одеты обе были в жалкое подобие топов и почти несуществующие шортики, так что внимание всех похотливых особей моего пола, мимо которых мы продефилировали на пути к бару Патрика, было более чем интенсивным. И чудо из чудес, но мне было пофиг. Вскоре по пятам тянулся целый караван озабоченных местных мачо и надеющихся на манну небесную в виде роскошных сисек, упавших в дрожащие ручонки, отдыхающих. Я ощущал себя каким-то сутенером, ей-богу, что старается максимально выгодно продемонстрировать свой товар лицом и не только. Но главное, что девочки были просто счастливы и все в предвкушении, значит, никакой я не козел, а заботливый такой мужчина. Все для других, ничего себе, ага. Аскет, бля, почти и жертвенная натура!
        В баре, усадив птичек на выданье за стойку, заказал пару коктейлей им и стал тусить неподалеку, наблюдая за подкатами жаждущих щедрот телесных самцов.
        - Это что вообще? - изумленно спросил у меня Патрик, как только у него образовалась краткая передышка от наперебой желающих угостить красоток.
        Раздача, блин, подержанных развлекательных аттракционов всем нуждающимся в этом неудачникам. Грубо, конечно.
        - Благотворительность, бля, - проворчал я.
        Эй, гори она огнем тем самым моя пальма первенства главного бабника Сейшел. Подпалила ее гадкая Белоснежка, а теперь и сам маслица подолью. Да и плевать мне! Тому, кто знает, каков он на самом деле, фиолетово на то, что там будут языками молоть и думать. Но расплаты кое-кому все равно не избежать. Ишь ты, ушла и дверь она закрыла. Куда ты денешься от меня, тут гребаный остров!
        - Ма-а-арк! Котик, мы уходим! Спасибо тебе! - определившись, видимо, с выбором, Кети и Менди подлетели ко мне, снова повиснув как на дереве, окружая плотным кольцом щедрых прелестей. Я позволил себе последнее нескромное объятие, облапив их ягодицы обеими руками. Нет, ну а вдруг? Не-а.
        Пока-пока, нам было вместе хорошо, кто знает, может, не последний раз свиделись, жизнь - она длинная. И, сука, охренительно несправедливая. Ко мне. Потому что, подняв глаза из одного из глубочайших декольте, я наткнулся на взгляд стоящей в десятке шагов от нас Полины. И это тогда, когда обе мои лапы были еще на задницах. И ни одна из них не ее.
        ГЛАВА 19
        Героини моих романов вечно проделывали эти штуки с эффектными уходами от своих обидчиков. Или имели шанс произнести проникновенную речь, торжествуя, когда мерзавец получал от меня по заслугам руками хороших парней, как и должно быть по законам жанра.
        Но вот реальная жизнь, к сожалению, совсем не роман, и в ней ничего не бывает однозначно. И мерзавец-то, говоря по чести, не такой уж и мерзкий. Скорее совсем наоборот. И поводов считать себя действительно обиженной у меня нет. Ведь Марк не обманул ни в чем. Было с ним мне хорошо. Так хорошо, что просто очуметь можно было. Вот я и очумела и жила в этом волшебном состоянии неделю. А сверх этого и обещано ничего не было, даже речи не заводилось. Точнее, сразу им было предложено: наслаждайся здесь и сейчас, кто знает, что завтра будет. И я на это согласилась, обнаружив себя утром в его постели с его же головой между своих ног. И оставшись. То бишь приняла по умолчанию озвученные условия. Так что в том, что сейчас чувствую, виновата исключительно сама. А почему? Потому что нельзя себе было позволять что-то чувствовать.
        И вот этот вот уход после небрежно оброненных фраз, с горделиво выпрямленной спиной и задранным подбородком… та еще дурость родом из тех же моих романов, не имеющих прямой связи с реальностью. Оно вообще надо было? Еще бы на лбу себе написала: «Алло, Марк, я, идиотка такая, умудрилась влипнуть в тебя, и меня чуть не разрывает на кусочки от ревности».
        Я с досадой пнула песок, злясь на то, что выдала себя с потрохами. Выставила каким-то истеричным посмешищем. Как вообще можно было допустить возникновение чувств к кому-то вроде этого активнейшего адепта сексуальной свободы и отчаянному волонтеру по доставке оргазмов всем встречным-поперечным? И это с моим-то в принципе везением в отношении мужчин. Я приехала сюда, чтобы излечиться от боли, причиненной тем, что столько лет любимый мною выбрал в очередной раз не меня. Теперь, похоже, навсегда. А совсем не для того, чтобы в кратчайшие сроки столкнуться с подобным же отношением. Когда мужчина опять выбирает не остаться с тобой. Даже если этот самый мужчина был только на отпуск и вроде как лекарство. Лекарство было сладким, послевкусие - горше некуда. Как же меня уже достало быть… собой. Невезучей женщиной, вместо которой все время выбирают кого-то еще, а она сидит и горюет. И ждет не пойми чего. По-глупому надеется, что все счастье мира когда-то само найдет меня. Главное нужно быть терпеливой. Ведь есть судьба и все такое, и она каждому отпустила свой шанс. Ага-ага, мой шанс, очевидно, с таким же
характером, как и я. Тоже сидит где-то и ждет, уверенный что твое-то мимо не пройдет. А при этом мимо проходят годы, а с ними и жизнь. Жизнь, которую другие, более смелые и менее романтично привередливые вроде той же Ланки, проживают на полную. А я? А я дура, но вот прямо сейчас отказываюсь ею оставаться!
        Распрямила плечи, поникшие, как только дом Марка скрылся из виду и стало понятно, что никто бежать за мной не собирается, умоляя вернуться навсегда и крича, что это было минутное помутнение. Огляделась. Море, пляж, люди веселятся, наслаждаются отдыхом, одна я тут унылая какашка. Хватит с меня! Становлюсь новым человеком! Сейчас как сделаю что-нибудь эдакое! Пошарила взглядом и вдруг наткнулась на напечатанное на листке бумаги объявление, прикрепленное прямо к столбику одного из больших пляжных зонтов.
        «Потрясающее приключение, которое сделает ваш отдых незабываемым!
        Ночное погружение в подводный мир! Его красоты влюбят вас в себя навсегда!
        Решитесь на прежде не испытанное удовольствие под руководством опытнейшего инструктора, гарантирующего вашу полную безопасность в процессе получения нереально прекрасных впечатлений!
        Так же практикуем и привычный всем дайвинг в светлое время суток».
        Море. Глубина. Темнота. Вода. Очень-очень много воды повсюду и над моей головой. У меня даже голова закружилась от легкого удушья, как себе это представила.
        Я не…
        Не-е-ет.
        Нет-нет-нет!
        Д-а-а-а!!!
        Полина, ты уже пять минут новый человек! И у этого нового человека не должно быть старых страхов! Мы их поборем самым радикальным способом! Плюс «потрясающее приключение» и процесс получения нереально прекрасных впечатлений - это как раз то, что доктор прописал, чтобы не ходить с мрачной физиономией оставшиеся две недели отпуска, тоскуя по столь же нереально прекрасным ощущениям, что уплыли уже безвозвратно в чужие алчные ручки. И возвращения их вместе с источником не хочу. Не хочу, сказала! Плыви себе, капитан Голый Зад. Мимо.
        На звонок по указанному в объявлении номеру ответил весьма приятный мужской голос. Ну вот, по крайней мере инструктировать меня им будут, а это плюс к остальному.
        - Где бы вы хотели встретиться, чтобы лично обсудить предварительную программу и само погружение? - поинтересовался мистер Энцо Конти.
        - Предварительную программу?
        - Ну да, мне надо лично убедиться, есть ли у вас опыт. Если нет, то решить, по сколько часов в день вы готовы уделить начальному обучению на берегу и на мелководье.
        Оу, а у него, судя по всему, серьезный подход.
        - Эм… даже не знаю. Вы в курсе, где находится бар «У Патрика»? - Не звать же его в «Лазурную креветку», а что-то других названий местных заведений у меня в голове не отложилось. В свою прогулку по ним я была слегка не склонна к запоминанию вывесок, а потом и не случилось по ним походить… благодаря одному невсамделешному мерзавцу.
        - Это тот самый, где еще весьма забавные названия у напитков? - Мой собеседник рассмеялся, прозвучав очень завлекательно. Если этот мужчина выглядит вполовину так же хорошо, как смеется, то моя борьба с водобоязнью обещает быть очень увлекательной. И я себе это намерена позволить.
        - Тот самый. Мы могли бы там встретиться через… - Так, на привести себя в полный порядок при помощи Ланки, скраб, маникюр, волосы… - Скажем через часа три. Подойдет?
        - Я буду.
        - Наберу вас, как только окажусь на месте.
        - Жду с нетерпением.
        - Ланка, делаем меня красивой. Быстро! - влетев в дом Каспера, в приказном тоне заявила я. - Но не как в прошлый раз.
        - Куда-то идете с Марком? - поинтересовался неохотно отлепившийся от подруги мистер кролик.
        - Марк весь закончился, - фыркнула я. - Вернулся к вольному существованию.
        - Мне… - начал парень, нахмурившись, но Лана положила тонкие пальцы на его губы.
        - Никому тут ничего не жаль, правда, Поля? Отпуск продолжается, как и веселье. А тем, кто раньше времени сошел с нашего веселого поезда, так и надо.
        - Яхта, дом-сказка, катер, бабок считать явно не привык, сам красавчик, - перечислила Ланка, выдержав просто героическую для нее паузу до того момента, как взялась за мои волосы. - Я бы предположила, что он поганый любовник, но на тебя достаточно глянуть, чтобы понять - без шансов на это. Этот Марк реально безнадежен, Полька. Такие никогда не исправляются. Зачем? Вокруг него, даже престарелого и немощного с нестоячим, будет виться достаточно баб. Они что-то будут иметь с него, а он их, пока хоть мысленно на это останется способен.
        - Ланк… - укоризненно глянула я на нее в зеркале.
        - Брось, я это говорю, потому что прекрасно знаю тебя и твою неисправимо романтичную натуру вкупе со способностью оправдывать в людях многое, приукрашивать там, где ничего красивого и близко не было. Мне нужно убедиться, что все с тобой в порядке после этого приключения с Зарицким.
        - Абсолютно точно в порядке. Я, можно сказать, наконец повзрослела, и случилось это не самым худшим способом из возможных. Скорее уж наоборот. Чуть попозже я начну вспоминать это все… - С радостью? С легкой ностальгией, не затрагивающей по-настоящему души? - Просто вспоминать. Сейчас пока не хочу даже этого.
        - Вот чего я и боюсь.
        - Чего конкретно?
        - Вот этого состояния, в котором каждый из нас способен на какие-нибудь глупости, - со вздохом сказала подруга, собирая часть локонов, чтобы открыть мне шею. Она всегда говорила, что мне необыкновенно идут всякие немного старомодные прически.
        - Никаких глупостей!
        - Коне-е-ечно, ночной дайвинг - это в принципе же прекрасная идея, не говоря уже о тебе конкретно.
        - Конкретно я меняюсь на глазах. Разве не заметила? И останавливаться не планирую. Я в отпуске, Лан, и не ты ли призывала меня расслабиться и получать от него кайф?
        - Расслабляйся, но мне нужны все координаты этого твоего…
        - Он не мой. И зовут инструктора Энцо Конти. Красиво, не находишь?
        - Ага, вот о чем я и толкую! Это всего лишь имя какое-то дурацкое, а наша Поля уже вокруг него создала ореол романтики.
        - Да ничего я…
        - Солнце мое южное горяче-е-е-е-е! - не слушая, позвала Ланка, и Каспер тут же сунулся в комнату, будто все это время торчал под дверью. Хотя чего уж там. Так и было. Торчал и изнывал, лишившись своей конфетки на почти два часа. - А скажи мне, тигренок мой, кто такой некий мистер Энцо Конти, инструктор по дайвингу. Можно ему нашу Полину доверить?
        Наш гостеприимный хозяин нахмурился, почесав затылок.
        - Слышал о том, что он появился у нас месяца полтора назад и стал продвигать свои эти погружения. Но лично как-то не пересекался. И ничего криминального не болтали о нем.
        - Все? Ты успокоилась? - спросила я закончившую с наведение мне красоты подругу.
        - Еще раз пропадешь без звонка и предупреждения - я тебя сама притоплю, - поцеловав в щеку, напутствовала меня самовольная опекунша. - И ты у меня просто опупеть какая красавица. И всегда-то, а теперь, с этим загаром… Пусть кое-кто повесится на своей мачте.
        Нет, прямо сейчас под его мачтами наверняка происходит нечто весьма далекое от суицида.
        Торопиться мне было не нужно, так что до бара Патрика я дошла не особенно-то и вспотев, хотя до вечерней прохлады оставалось еще пару часов. Переступив порог заведения, набрала своего будущего инструктора, дивясь такому большому количеству посетителей. Наплыв желающих выпить разве не ближе к ночи случается?
        Первым делом я увидела его руки. В смысле, Марка. Не узнать их, после того, сколько они блуждали по моему телу последнюю неделю, а я млела, всего лишь созерцая этот контраст нашей кожи… Вот только сейчас эти бесстыжие лапы вполне себе комфортно пристроились на пятых точках аж двух едва одетых девиц, повисших на господине Зарицком. А его блудливый взор был устремлен прямиком в недра ого-го какого декольте одной из них. Вот ведь… именно тот, кем и показался с самой первой встречи. Похотливый, явно ни о чем не сожалеющий кобелина, у которого каждый день россыпь сексуальных фейерверков. Ну и черт с ним!
        - Мисс Полина? - Бархатистый голос дайвера раздался в трубке одновременно с тем, как предводитель армии вечных любовников поднял взгляд, встречаясь с моим.
        - Я стою у входа.
        - Прекрасное создание в голубом платье? - прозвучало у меня прямо за спиной, вынуждая резко обернуться и слава богу. Вид что-то был не очень. - Мадонна, чувствую, что я уже готов умолять вас согласиться стать моей клиенткой!
        - Эм-м-м… - Передо мной стояла мечта. Моя извечная фантазия и идеал мужчины в плане внешности. - Да я, собственно, и так уже согласна.
        Брюнет, навскидку около тридцати, из тех, что принято называть жгучими, короткая стрижка, а не всякие там выгоревшие лохмы, что умудряются щекотать внутреннюю сторону бедер, словно самостоятельная изысканная ласка когда… Тпру! Так вот, глаза, как самая спелая вишня в шоколаде, волевое загорелое лицо. Ямочка! Мамочки, самая настоящая ямочка на мужественном подбородке! Ведь какой настоящий герой-брюнет может претендовать на совершенство без этой ямочки…
        - И на что же это ты вся такая согласна? - раздраженно проворчали мне в затылок на русском.
        Противные, гадские мурашки, а ну не сметь мне топтаться где и когда не просят!
        - Замечательно! - обрадовался инструктор. Высокий, широкоплечий, улыбка - ослепнуть можно, а голос вживую - чисто искушение. - Тогда давайте присядем и обсудим все? Чем из местного ассортимента я могу вас угостить?
        - «Внезапное динамо» попроси, - ехидно вякнул мистер Зарицкий, уже в открытую становясь рядом. - Ему. Я не поленюсь сгонять смешать собственноручно.
        - О, это ваш друг? - лучезарная улыбка чуть снизила свое сияние, и Конти протянул руку Марку: - Вы тоже хотите нырять?
        - Я очень-очень хочу нырять и даже точно знаю в кого, - оскалился поборник свободной любви и вдруг завис: - Погоди, что?
        - Мистер Конти - инструктор по дайвингу, - процедила я, стараясь удержать милую улыбку.
        - Энцо, зовите меня так, - кивнул мне мужчина-мечта, сделав вид, что не заметил игнор предложенного рукопожатия.
        - Какому, к ху… такому дайвингу, Белоснежка? - взвился Марк. - Да тебя чуть инфаркт на глубине не хватил.
        - Это потому что на глубине я оказалась по вине одного капитана Коекакера, доверять которому себя - полнейшее безумие. А мис… Энцо - профессионал, и подход у него ко всему соответствующий.
        - Да я и смотрю, что он тебя глазками масляными уже профессионально заголил и мысленно уже имеет прямо на ближайшем столе.
        - Ну столь опытного в подобных вещах человека, конечно, не обманешь, - фыркнула я, пока инструктор терпеливо на нас пялился, очевидно, пытаясь угадать, что кроется за нашим диалогом.
        - О, да, это прямо верх профессионального подхода к делу - примерять свой стояк к клиенту, пока должен думать о его безопасности.
        - То есть, учитывая, что сам как раз этим все время и занимаешься, ты подошел выразить нам свое одобрение?
        ГЛАВА 20
        Ах ты рыба моя бесстыжая! Смотри, какая она оперативная, а! Еще, как говорится, постель, в которой неделю зажигали, не потухла, а она уже навострилась… нырять. Ага-ага. И это при том, что саму чуть удар тогда не хватил, когда с яхты упала случайно. Ну ладно. Не случайно. И не совсем сама. Но не суть! Какой ей, к хренам, дайвинг! Или в том и состоит ее хитробабская задумка? Дать повод этому придурку инструктору начать оказывать ей помощь в момент приступа паники, а там уже пошло-поехало в горизонтальную плоскость. Ни дня простоя, каждый час отпуска на счету, да, мисс Непостоянство? С яхтсмена на дайвера решила перепрыгнуть прямо без паузы? Стоит он, зубы отбеленные сушит, зенками похотливыми лупает, честно смотрит в глазки Белоснежки и ни разу ни на сиськи, ни-ни, конечно. Кого ты дурить пытаешься? Меня? Да я взатяг курил там, где ты только запах дыма нюхал, лошара! Брюнет, сука. У нее точно какой-то пунктик на них! Или это типа нарочно, чтобы ничего не напоминало обо мне? Ха-ха. Два раза, рыбка моя. Я сам прекрасно с напоминанием справлюсь. И хочешь ты этого или нет - мне без разницы.
        - А знаете, я и правда одобряю идею Полины понырять, - перешел я на английский, приобняв девушку за талию и послав брюнетику «здесь был я» сигнал. - Причем настолько, что готов к ней присоединиться. Только для начала хотелось бы убедиться в наличии у вас, Энцо, всех документов, подтверждающих квалификацию. Сами понимаете, она же мне не просто любая прохожая отдыхающая. - Ой, это что за взгляд изумленный, дорогая? - Она мне - землячка, соотечественница и все такое.
        - О, это даже не обсуждается! - зачастил ныряльщик за чужим жемчугом, пока я усиленно делал рожу кирпичом, терпя болезненный щипок от Полины. Синяк точно будет. - Я готов вам продемонстрировать все необходимое. Даже прямо сейчас, если вы готовы проехать ко мне.
        А, то есть не появись я, ты бы мою форельку неразумную прямо сегодня и повез к себе демонстрировать ей… документы? Я бы так и сделал, но мне можно. Это моя рыба мечты!
        - Не думаю, что это удачная идея. Я не самый простой ученик, и мне бы хотелось заявленного индивидуального подхода к обучению, - явно с трудом удерживая на месте приклеенную улыбочку, процедила Белоснежка и шикнула на родном: - Лапу убери, Зарицкий. Она у тебя немытая после того, как черт-те где побывала.
        - Совесть моих лап кристально чиста! - прошипел в ответ. - Дружеские прощальные объятия были совершенно невинны.
        - Сомневаюсь, что ты и твое двойное обременение в курсе значения слова «невинность»!
        - С мисс Полиной я договорил… - начал дайвер, старательно делая вид, что не замечает нашего взаимного приглушенного общения на парселтанге, но я не дал ему закончить.
        - Зато я прекрасно обучаем, а также имею некоторый опыт погружений, к тому же готов платить по двойному тарифу.
        Ага, а вот теперь посмотрим, что он выберет: угодить тебе или бабки.
        - Мистер Зарицки, ваш опыт, полученный из неизвестного мне источника, может стать скорее помехой, нежели подспорьем. Как и все мы, я люблю деньги, но не настолько, чтобы допускать в погоне за ними даже намек на ущерб безопасности моих клиентов.
        Ах ты паскудник! Ты посмотри, герой какой бессеребренник. Провещал еще с таким пафосом, подбородок свой квадратный задрал. Полина глянула на меня искоса торжествующе, незаметно пытаясь спихнуть руку со своей талии. Да как же!
        Вырядилась так для кого? Как увидел тебя на пороге бара в этом трепещущем и лижущем все изгибы голубом шелке, аж будто оголодал вмиг, и во рту пересохло. Еще и шею открыла. А то я не помню, что стоит только подышать тебе за ушком, только губами провести вдоль этой голубоватой венки, и ты таешь, как масло в жару, и протекаешь мне на пальцы щедрее некуда. Сразу готова, и у меня от этого башню мигом уносит. Так, а сейчас стоит спрятать нижнюю часть тела, потому как льняным свободным штанам никак не скрыть наличие мгновенного нешуточного интереса.
        - Но если вы готовы безоговорочно подчиняться всем моим указаниям, то я к вашим услугам.
        - А? - Я моргнул и сглотнул, проведя по зубам языком. О чем там речь? Ах, да, одна хитрая рыба решила, что может податься в чужие территориальные воды, а я ей собираюсь обломать эту хренову незаконную миграцию. Зачем? Да патамушта нехрен! - Клянусь, более послушного клиента у вас еще не было, Энцо.
        - Прекрасно, - обрадовался дайвер, думая, что классно все у него срослось. И форель-то тут, и на оплату двойную присел. - Мисс Полина, последнее слово за вами.
        - Энцо, вы извините нас с мистером Зарицким? Мы отойдем буквально на пару слов.
        - Конечно-конечно! - донеслось нам уже в спины, потому что явно разозленная Полина понеслась на выход.
        Но я утянул ее в сторону служебного помещения, не обращая внимания на проклятия, что она шипела сквозь зубы, стараясь вырваться и при этом сохранить видимость приличий. Затащив в коридор, захлопнул дверь и привалился к ней спиной для верности.
        - Давай! - ободряюще кивнул, готовясь к шквалу гнева.
        - Мистер Зарицкий…
        - А что сталось с «О, господи, Марк-Марк-Марк, да-а-а!»? - скопировал, как смог, я ее умоляющие предоргазменные стоны и с удовольствием заметил, как вспыхнули жаркие пятна на щеках. И мой член приветствовал их появление серией отчаянных отжиманий.
        - «Марк», насколько мне помнится, ушел в плаванье в бурные воды свободной любви, да там и сгинул. Для меня. - Это что? Отблеск боли в голубых глазах напротив? А у меня за ребрами что это такое тогда откликнулось? - А «мистер Зарицкий» сейчас пойдет к мистеру Конти и извинится, скажет, что в силу внезапно образовавшихся обстоятельств непреодолимой силы он не сможет заниматься дайвингом, и уйдет восвояси. Скажем, догонять уплывший еще недалеко катамаран силиконовый или найдет что-то новое. Для мистера Зарицкого это же раз плюнуть.
        - Ну не-е-ет, Белоснежка. Твой мистер КонЧи пролетает. Ты ныряешь или в моей раздражающей компании, или не ныряешь вовсе.
        - Ты кем себя возомнил? - в шоке воззрилась на меня Полина. А я… и сам офигел, если честно, поняв, что вылетело из моего рта. - Ты случайно биполярным расстройством не страдаешь?
        Не страдал. До сих пор. И если бы мог утверждать, что у меня есть хоть хлипенькое такое логическое объяснение собственному поведению, так нет же! Но чья бы, как говорится, мычала!
        - Спросила небесной красоты девушка, внезапно воспылавшая любовью к погружениям, учитывая, что еще неделю назад чуть не умерла, уйдя под воду с головой. - Только и оставалось, что огрызаться и зубы заговаривать. - Ты в этом платье выглядишь просто сногсшибательно.
        Розовые пятна, выдающие гнев и смущение Полины, стали ярче и обширнее, добираясь уже и до шеи и искушая меня все сильнее с каждой секундой.
        - Зарицкий, кто дал тебе право вмешиваться в мою жизнь, особенно после того, как ты буквально утром прямым текстом заявил, что между нами кроме секса ничего и не было?
        - Не припоминаю, чтобы вот прямо это и сказал. И возвращаясь к платью, лучше, чем в нем, ты выглядела как раз этим утром в моей рубашке…
        - Прекрати паясничать! - топнула Белоснежка ногой, сжимая кулаки. Двинуть мне хочешь? Хороший знак. Значит, не все равно. - Оставь меня в покое! Мне был прекрасно понятен твой утренний посыл «гуляй отсюда, детка, у меня есть что-то посвежее в планах»…
        - …но совершенно отпадно ты, естественно, смотрелась вообще без всего в моей постели… - продолжал я гнуть свое. И, между прочим, назвать чем-то более свежим Кети и Менди по сравнению с моей рыбкой у меня и язык бы не повернулся, и даже в мыслях не было.
        - …и на случай, если бы я и была совсем тупой и наивной, то алло! я все видела собственными глазами, когда вошла сюда! - Она сложила руки на груди, принимая воинственную позу. Только нам с членом пофиг, мы лишь заметили, что в таком положении ее сиськи смотрятся еще аппетитнее. Хотя и так уже слюной закапало отовсюду.
        - И что же ты видела?
        - Тебя и этих…
        - Туристок, заказавших прогулку на яхте, - подсказал я оперативно.
        - Ты их лапал!
        - Обнимал на прощание, - отбил подачу.
        - Они висли на тебе, как… как…
        - Воистину благодарные от всей души девушки, к нуждам которых я подошел с чутким и неформальным подходом…
        - Да кто бы сомневался! Я, стоя тут, вижу это твой подход!
        А вот на «подход» грех наговаривать! Он так-то воскрес только с твоим появлением на экране радара.
        - …не только прокатил их, показав красивые места, но и сопроводил благополучно в бар к своему другу и партнеру Патрику, чтобы девушки безопасно, под моим присмотром нашли себе развлечение на ночь. Где-то тут рыскает еще не пойманный насильник и грабитель, вообще-то.
        - Что? - зависла Полина, явно сбитая с оседланной ею волны праведного возмущения.
        - Да, и я к тому, что же это я вижу? - Срочно закреплять полученный результат! - Не успел я, по сути, отвернуться, а моя Белоснежка уже обольщает какого-то ныряльщика-неудачника!
        - Я не…
        - Ой, не надо! Вот теперь уж моя очередь заявлять «я все видел собственными глазами»! - Ну не ловок ли я? Вот теперь уже она вынуждена растерянно хлопать глазами и оправдываться.
        - Зарицкий…
        - Марк больше подойдет. Или «О, Ма-а-арк!».
        - Ты всех женщин вокруг считаешь недалекими существами, созданными на этом свете исключительно ради того, чтобы служить твоим низменным нуждам? - Может, возмущаться Полина и перестала, но и по-моему, кажись, не выходит.
        - Даже не знаю, что в твоем вопросе смущает меня больше всего. То, что ты приписала мне абсолютную всеядность, обвинила в непомерном самомнении или использовала словосочетание «низменные нужды».
        - Смущение - это не про тебя в принципе. И что из тобой перечисленного является неправдой? Посмотри на себя: могу поспорить, у тебя же есть наверняка шкала какая-то, по которой ты всех встреченных женских особей сортируешь по степени сложности укладывания под себя.
        - Нет такого. - Есть, а как же. Но сейчас я этим не горжусь.
        - И абсолютно уверен, что нет такой, что тебе откажет. Я вот не исключение.
        - Исключение. - Кто бы мне еще пояснил почему. Почему я торчу с тобой в этой подсобке и веду такой придолбнутый спор.
        - Ерунда, - покачала головой Полина, глядя на меня уже с грустью и противно скребущим по нутру разочарованием. - Правду я видела там, в баре.
        - О, ну тогда есть у твоей правды объяснение, почему я распинаюсь тут перед тобой, а не ушел… куда бы ты там себе ни выдумала.
        - Из чистой вредности? Не забыл, что мы столкнулись тут случайно?
        - Конечно случайно. Ты-то, зазывая этого белозубого улыбашку, была уверена, что я в море.
        - Ревность в твоем исполнении смехотворна, - фыркнула пренебрежительно Полина. - Отойди, пожалуйста, с дороги.
        - Твоя попытка мигом найти мне замену смехотворна. - И не подумал я сдвинуться с места.
        - Я этого и не делала. Открою тебе тайну, что способна ранить твою нежную эгоцентричную натуру, но что поделать: не все в этом мире вращается вокруг тебя и секса. Я хочу занятся дайвингом, чтобы побороть свой страх глубины. К тебе это не имеет ни малейшего отношения, Зарицкий. А теперь, когда мы все прояснили…
        - То ничего не поменялось, и дайвингом мы все равно станем заниматься вместе.
        - Знаешь что… - опять вспыхнула Белоснежка, и мне до смерти захотелось ее поцеловать. - Делай что хочешь! Мне…
        Хочется. Смысл с собой бороться? Я шагнул к ней, стремительно обхватывая лицо и обрывая поцелуем. Ох, сука, какая же она сла…
        - Твою-ю-у-у-у! - взвыл от взрыва осколочной гранаты в моих бедных яйцах и валясь в согнутом виде назад.
        И, естественно, по закону подлости, что прилепился ко мне с появлением чертовой форельки, именно этот момент выбрал Патрик, чтобы открыть дверь.
        Позорно скулящий и свернутый, как переваренная креветка, я рухнул на пол под устремленными со всех сторон изумленными взглядами посетителей бара.
        - Мистеру Зарицкому не помешает пакет со льдом, - с ехидной улыбочкой сообщила моему компаньону вероломная Белоснежка, переступая через меня, и сквозняк подхватил голубой шелк ее юбки. - И теперь-то мы уж точно все выяснили.
        Да хрен ты угадала! Мои бедные колокола взывают к отмщению, и оно, безусловно, последует. И так, к слову, эти кружевные трусики персикового цвета - просто прелесть.
        ГЛАВА 21
        «Поверженный враг лежал в луже собственной крови. Побежденный. Свергнутый с вершины пьедестала, на который он вознес себя сам.
        Но победа имела привкус горечи. Въедливого пепла, что осел на губах и скрипел, скрипел, противно так скрипел на зубах.
        Неужели она, такая невинная и чистая еще несколько дней назад, уже сегодня запятнает себя несмываемым клеймом убийцы? Неужели ее руки, обагренные человеческой кровью, до конца ее дней будут пахнуть железом и морским бризом, сандалом и тем невыразимо притягательным запахом мужчины, которого она так опрометчиво полюбила.
        И теперь вынуждена убить, чтобы выжить самой…».
        Фу-у-у, ну и чушь в голову опять лезет! Да не убивала я никого! Ну врезала по яйцам, ну сбила спесь, так ничего страшного. Целее только будут, яйца его. Не подцепят ничего от тех силиконовых красоток, что, похоже, не особо утруждают себя вопросами безопасности в сфере интимных отношений. Что? Скажете, это не так? Да достаточно посмотреть на этих сестричек один раз, чтобы все стало понятно - в их гардеробах отсутствует другая обувь, кроме той, что приличные девушки называют неприличным словом «шлюшья» и никак иначе.
        - Простите, Полина, я не понял последнее слово. На каком оно языке и что означает? - прервал поток сумбурных мыслей Энцо, протягивая мне затребованный стакан апельсинового сока со льдом.
        - Эм-м-м, простите, Энцо, это были мысли вслух. Ничего важного, - забормотала я, пряча взгляд. Ну абсолютно точно не стоит такому идеально галантному красавцу-брюнету, будто вытащенному каким-то волшебником прямиком из моих грез о «совершенном мужчине», говорить о том, что вместо мыслей о ночном погружении у меня только об одном блондинистом мерзавце, испортившем мне настроение и, соответственно, весь отпуск.
        - Так что, продолжим нашу беседу, прерванную в соседнем баре вашим другом?
        - Он мне не друг! - Блин, это я сейчас завизжала? Серьезно? Полинка, берем себя в руки! - Я имею в виду, что я, конечно, знакома с ним, но лишь постольку, поскольку бывают шапочно знакомы соотечественники, случайно пересекшиеся вдали от родины. Ну, вы понимаете, да? - проникновенно заглянула я в его глаза снизу вверх. Черт! Вот это ресницы! Ланка моя за такие нарощенные уйму денег отдала перед отпуском. А этот сто процентов даже не задумывается, сколько он экономит, благодаря маме с папой. Хотя кое-кто благодаря папе тоже не задумывается, каким трудом добывается такой достаток, который его окружает и который, наверняка, является его вторым орудием в поимке доверчивых девушек в сети соблазна и греха.
        Стопэ, мисс Осипенкофф, как вас тут называют. Прекращайте думать в сторону «блонд», разворачивайтесь на сто восемьдесят градусов в сторону «темный шатен», хотя даже нет - чисто вороная масть! Великолепная, цвета воронова крыла, идеальная брюнетистая масть, вон, даже эдакой брутальной синевой на щеках уже отливает, вместо золотистой трехдневной небритости. Тпру.
        - Энцо, я должна вам все же признаться прямо сейчас. - Я затрепетала ресничками и слегка надула губки, как меня сегодня учила делать перед зеркалом Лана. Господи, надеюсь, я выгляжу не так глупо, как это получалось в ее присутствии?
        - Я весь внимание, мисс Полина. Кстати, у вас восхитительно благозвучное имя. Я правильно понимаю, что оно является русским вариантом нашего итальянского Паолина?
        - Ээ-э, до сего момента не задумывалась, но, полагаю, так и есть. - Божечки! Он что, все-таки флиртует со мной?
        - А знаете ли вы, мисс Паолина - вы же не обидитесь, если я буду называть вас так? - что лингвисты так и не пришли к единому мнению по поводу его происхождения и значения? Одни говорят, что это греческий вариант Апполинария и означает не что иное как «солнечная». А другие - что оно ближе к древнефранцузскому, имеющему определение как «маленький, крошечный». Как бы там ни было, вы, мисс, успешно объединяет в себе оба значения - солнечная малышка. Такая нежная, скромная и искренняя, глоток свежего воздуха, солнечный зайчик на серой стене унылых будней… - И Энцо закатил глаза.
        Как по мне, так слишком уж театрально. Не, ну честно! Ты играй, но не переигрывай. Эдак всю идеальность недолго растерять!
        - Давайте все же вернемся к моему вопросу. Поскольку я считаю его довольно важным. И однозначно нуждающимся в обсуждении до того, как мы приступим к обучению, - вернула я словоохотливого брюнета в заданное русло разговора. - Так вот. Существует одна проблема…
        - Тс-тс-тс, мисс солнечная малышка, что бы это ни было, мы не будем использовать это ужасное слово. И назовем него нерешенным вопросом. Который мы с вами совместными усилиями обязательно решим! Итак, наш нерешенный вопрос заключается в том, что… - Он покрутил в воздухе перед моим носом загорелой кистью, призывая продолжить мысль.
        Господи, да что же ты такой многословный и велеречивый? Говорить надо мало и по делу:
        - Да, детка. Вот так.
        - Скачи быстрее!
        - Черт, еще немного, и я просто взорвусь к е*еням!
        - Я хочу, чтобы ты кончила прямо сейчас, прямо на мой язык, рыбка…
        Фу-у-у, противный! Кыш! Брысь из моих мыслей! Отвали, ты мне мешаешь сосредоточиться на разговоре с мужчиной, который был бы идеальным, если бы разговаривал со мной так же, как… Да что за черт!
        - Проблема, ой, вопрос в том, что я дико боюсь глубины. А усугубляется она тем, что я смертельно боюсь темной воды. Понимаете, Энцо?
        - Мисс Паолина, сложности лишь подогревают мой интерес к нерешенному вопросу! Я не пожалею ни сил, ни времени, чтобы после наших с вами занятий эти небольшие недоразумения навсегда ушли из вашей жизни! - патетично воскликнул мой будущий проводник в мир без страхов и паники. И без дикого, необузданного, длящегося неделями секс-марафона, как я понимаю.
        Ну и ладно! Подумаешь! Жила я без такого как-то до сих пор и дальше проживу. Все равно такое невозможно в обычной, не «отпускной» реальности. Ну правда, разве можно представить вот это вот все и в таком количестве дома, в моем привычном существовании?
        Можно.
        Но не нужно.
        И делать я этого не буду. Пусть я была дурой с замашками мазохистки столько лет. Но теперь я другой человек. Новый. В том числе и благодаря секс-тренингу недельному. Спасибо за него, господин Зарицкий, на этом все, прощайте!
        - Энцо, боюсь, данный вопрос выходит за рамки небольшого недоразумения, - возразила я, хотя спорить - это не мое. Только вот с Марком вечно выходило само собой, естественно и непринужденно. И даже удовольствие доставляло. Как секс.
        Да что же это такое! Ну невозможно же! Этот гадкий Зарицкий и все, что с ним связано, словно какой-то гигантский комариный укус! Твердишь себе, что нельзя чесать, потому как там и до ран недалеко, но то и дело тянешься поскрести.
        - О, поверьте моему огромному опыту, мисс Паолина, вскоре вы будете смеяться над своими страхами. А еще полюбите подводный мир всей душой, захотите возвращаться снова и снова. И мне необыкновенно льстит понимание, что именно я буду тем человеком, мужчиной, который останется в вашей памяти, как открывший нечто абсолютно новое, когда вы уже покинете это райское местечко.
        Господи, ты еще и не сделал ничего, а уже рассуждаешь о вечном запечатлении в моей памяти! Там уже запечатлелся один… вот уж правда навсегда. Первооткрыватель кое-чего и кое-где.
        - Чтобы это уже случилось, нам стоит договориться о времени начала занятий.
        Вот ведь странность: Энцо - красавец, мужчина-мечта. На первый взгляд. Но отчего-то раздражает с каждой минутой все больше. Болтовней этой.
        - Если вы хотите, то мы могли бы начать прямо сейчас и совсем с малого.
        - В смысле?
        - Уже стемнело, можем отправиться на пляж и походить по мелководью. Просто походить, любуясь красотами, тем, как луна будет отражаться в воде и на вашей великолепной коже. Я стану держать вас за руку, и вы постепенно начнете привыкать к мысли, что даже в темной воде нет ничего страшного. Просто прогулка, мисс Паолина, милая беседа двух людей. Если появится ваш страх, вы сможете сжимать мою руку так сильно, как пожелаете, своими тонкими пальцами. Ваши пальцы, кисти - просто совершенство. Наверняка мужчины говорят вам такое постоянно. А еще ключицы. Не сочтите меня нахальным, но они были первым, что поразило меня, когда я вас увидел. Вы вся - прекрасное творение природы.
        Ключицы, пальцы… ясно?! А совсем не «сиськи стоякоподнимательные» и «м-м-м, какая же у тебя охерительная задница, Белоснежка! Сожрал бы ее!». Никакой тебе пошлости, все романтично. Прогулка вон под луной, за ручки подержаться, а не «тупотрах» и приглашение на заднее сидение пикапа после пятнадцати минут знакомства. Учись у настоящих героев, капитан Голый Зад! И стань таким же вот… приторным. Ей-богу, мне уже кажется, что зубы вязнуть начали во всем этом романтичном сиропе. Выдержать еще пару часов, гуляя по пляжу и ведя «милую беседу»? Боженька, помилуй! Энцо, ну почему ты мне не встретился первым на этих чертовых Сейшелах? До того, как один бесстыжий блондинистый гад сбил настройки в моих мозгах? Испортил начисто! Вредитель злостный!
        Мой телефон задергался в кармане, а лицо Ланки на экране показалось спасательным кругом в густых и совсем не бурных водах чрезмерной сладости.
        - Проверка связи! - заявила подруга. - От тебя ведь не дождешься. Все там в порядке?
        Слушая ее, я нарочно нахмурилась, делая озабоченное лицо.
        - Да ты что! - преувеличенно громко заорала в гаджет. - Вот мерзавец!
        - Чего? - опешила Ланка.
        - Нет, ну каков негодяй! Кобель! - продолжила я свое представление под внимательным взглядом Энцо. - Я сейчас же примчусь к тебе!
        - Ясно, что-то пошло не так, - прокомментировала на родном моя соучастница. - Совсем отстой?
        - Нет-нет, и речи быть не может! Я ни за что не оставлю тебя одну в такой момент!
        - Настолько все плохо? - вздохнули на той стороне. - Нам с Каспером, может, прийти за тобой на всякий случай?
        - Нет! Уже бегу! - Я отключилась и посмотрела на своего будущего инструктора с фальшивым сожалением. - Энцо, я дико извиняюсь, но парень моей подруги повел себя как настоящая скотина, и ей немедленно нужна моя поддержка. Мы тут одни, так далеко от родины, вы же понимаете?
        - Конечно-конечно! Хотите, я вас провожу? Вдруг помог…
        - Нет, - перебила я его. - Но как насчет начать занятия завтра, скажем, часов в девять утра?
        Надеюсь, при свете дня у него не будет такого сентиментального настроения, и мне удастся безболезненно, но четко дать понять, что никакие отношения, кроме деловых, между нами невозможны. Кто бы мне, идиотке, сказал почему.
        - Утром? Мне казалось…
        - Этот же будет первый раз. Утро - самое то.
        - Хорошо. Все, чтобы вы были довольны, мисс Паолина.
        - Полина. Полина все же будет лучше! - поправила я, уже сбегая.
        Выскочив из заведения, в котором мы сидели с Энцо, помчалась сначала почти бегом, ныряя между отдыхающими, но потом перешла на неспешный шаг. Уже на подходе к дому Каспера заметила Марка, что с комфортом расположился на небольшой террасе, прямо на полу. Сидел себе, вытянув длинные ноги, привалившись к стене спиной, глаза закрыты.
        - Ты здесь зачем? - остановилась я поодаль. Все же дать ему коленом по самому ценному было очень отчаянно с моей стороны. Не все мужчины относятся к такому терпимо.
        - Решил дать тебе еще один шанс на стоящее завершение вечера.
        - Ты совсем совесть потерял, опять меня в постель затащить пытаясь?
        - Вообще-то, я имел в виду шанс поорать на меня вволю, спустить пар по-настоящему, а то что-то там пошипели друг на друга ни о чем. Слышал, такое женщинам полезно, они потом добрые становятся. Но если ты в качестве антидепрессанта предлагаешь сразу секс, то я только «за»!
        - Не собираюсь я на тебя орать. И вечер мой прошел и так прекрасно.
        - Настолько прекрасно, что этот мистер КонЧи даже не проводил тебя до дому?
        - Не твое дело.
        - А, то есть он такой отстой, что ты сама сбежала?
        - У нас была деловая встреча, Зарицкий. И она завершена.
        - Угу-угу, деловая встреча, никаких намеков, даже без невинного, - он изобразил в воздухе то, что должно было, очевидно, значить кавычки, - поцелуйчика.
        - А ты его тут дожидался?
        - Я его вам обломать собирался. Но раз нет такой необходимости… Пойдемте ко мне, мисс Осипенкофф, я вам свои способности ныряльщика продемонстрирую.
        - У твоих самомнения и наглости вообще нет границ? - изумилась я.
        Марк посмотрел на меня снизу вверх так, что срочно захотелось прикрыться. Или же, наоборот, скинуть одежду и взобраться на него прямо тут. Мерзавец!
        - Я хочу тебя, как дурной, все время. И вот этому, похоже, нет границ.
        Если бы это было так. Но у меня перед глазами все еще стоят твои наглые лапищи на задницах тех девиц.
        - Я иду спать. И ты иди, Зарицкий.
        - Не уснешь ведь без меня. Ладно, я посижу, подожду. Во сколько, кстати, завтра занятия начинаем?
        - Ты - ни во сколько.
        - Тем более посижу, - поерзал он, устраиваясь поудобнее и закрывая глаза.
        - Не сработает, Зарицкий, - фыркнула я, заходя в дом.
        - Ну и? - встретила меня Ланка вопросом в лоб.
        - Я такая… дурацкая, знаешь? - обняла ее я. - Встретила мужчину, какого раньше только выдумывала себе. Вот прямо как из моей головы вылез.
        - Но?
        - Он просто бесит!
        - Это все Зарицкий виноват, - припечатала подруга.
        - Виноват, - согласилась я.
        - Ну так и трахни его в отместку.
        - Сдурела? - шарахнулась я от нее.
        - Не-а. Разве не он сейчас сидит, как пес приблудный, под дверью? Трахни его, Полька, сделай это столько раз, сколько хочешь, а потом мы уедем. И так ему и надо.
        - А мне? Мне тоже так надо?
        - Надо, подруга.
        ГЛАВА 22
        - Как насчет кофе? - спросил меня Каспер, выходя на собственное оккупированное мною крыльцо с двумя парующими кружками. Дружище, вот всем ты хорош. Но доверять тебе варить кофе может только самоубийца, желающий травануться на глазах у изумленной публики. Но не в том я нынче положении - разбрасываться союзниками в тылу противника.
        - Спасибо, дружище. Я бы еще не отказался от одеяла и подушки.
        Кто бы мне еще сказал, чего я тут высидеть пытаюсь. Форелька, обернувшись злобной кусачей муреной, ясно дала понять, что здесь мне ловить больше нечего. Но с каких таких пор рыба рыбаку указ, да? В первый момент меня прямо обуяла жажда мести. Да только, когда сам себе так виртуозно подгадил, за что ей мстить? И, собственно, как? Глаза нарочно с левыми телками мозолить? Детский сад, ясельная группа. Малину с этим брюнетистым русалом обламывать все время? Само собой, да, но это как-то скорее смахивать будет на действие по принципу «Назло бабушке отморожу себе уши». Особенно, если мне глаза начнет колоть, что она того придурка слащавого сочтет круче меня.
        Короче, чувствую себя, как та старуха у синего моря в конце сказки. Все же было в шоколаде, так нет, ирисок за обе щеки захотелось. Вот теперь ни того, ни другого.
        - А у тебя в доме клопов травят? - ухмыльнулся беззлобно похотливый призрак, усаживаясь рядом и подавая мне кружку.
        У меня в доме одной Белоснежкой, громко хлопнувшей дверью, пахнет в каждом углу. И никакая тщательная уборка тут не поможет.
        - Погода - сказка, чего я дома не видел? И вид тут у тебя - м-м-м, закачаешься, - не моргнув глазом соврал и отхлебнул кофе, уставившись в обшарпанный заборчик крохотного дворика перед входом.
        - А, ну да, особенно после твоих видов и правда «м-м-м», - заржал уже откровенно Каспер.
        Типа мне не пофиг. Кто надо мной еще не ржал с подачи Полины? Подходите, занимайте очередь, повод найдется. Поросеночек, грустный мим, жеребец с частичным нестоянием, идиот, получивший по яйцам буквально на глазах у всех, секс-нищий, выпрашивающий еще разочек перепихнуться.
        То ли еще будет. Потому что разочка мне мало, потому что разок - это ни о чем. Потому что я хочу так, как было предыдущие семь или восемь, или сколько там было дней и ночей. Потрясных, невыносимо жарких, таких, что чуть яйца вкрутую не сварились. Но хотели еще. И готовы были и жариться, и жарить в том же темпе, с той же скоростью, в таком же количестве, но главное - качестве. С той же женщиной.
        - Ты что натворил-то? - чуть пихнул меня плечом более удачливый друг. Вон, трахается, как кролик, и поводом для шуток не стал.
        - А ты с какой целью интересуешься? Настроение за мой счет себе поднять? - неприветливо буркнул я, отхлебывая горячее пойло.
        - У меня настроение с появлением моей конфетки всегда супер. Просто мало ли… не хочу вот так же сидеть.
        - Ничего я не сделал.
        - Не успел?
        Не смог. Не захотел. Звезды гребаные так встали. Они встали, а у меня нет. Ага. Так тебе все и выложи.
        - Вот скажи ты лучше мне, - глянул я на Каспера косо и поморщился. Что за фигня? И сейчас вот сидит, лыбится, рожа одухотворенно-влюбленно-глупейшая. - Ты же никогда постоянством не отличался…
        - Мягко сказано, - кивнул новый адепт моногамии.
        - Ну так с какого хера-то вдруг?
        - Спросил Марк, снимавший раньше девушек на один вечер на скорость. Сидящий на моем крыльце с унылой физиономией. Хочешь сказать, ты и сам ответ не знаешь? Или ты просто не желаешь его знать? Тогда зачем спрашиваешь? Особенная женщина, дружище.
        - В каком месте особенная? - съязвил я.
        - Ни в каком. Это не про волосы, глаза, ноги и грудь. Это про здесь, - он хлопнул себя ладонью по груди, а потом по лбу.
        - Ты забыл еще про задницу. И по мне - все это идиотский пафос.
        - Тогда встань и уйди, - огрызнулся Каспер, слегка заводясь. - Это не пафос, придурок. Это осознанный выбор.
        - Осознанно выбрать одну женщину, когда вокруг еще десятки, сотни?
        - Нет, ты реально, что ли, безнадежен, Марк? Ты не между женщинами выбираешь, а для себя принадлежать одной.
        - И ты жил - не тужил, а тут тебя озарило: а не отдать ли мои яйца в единоличное владение одной залетной русской туристке! - Ну да, ну да. А что по этому поводу вот прям щаз пищат твои собственные мохнатые дружочки? Не то же ли самое?
        - Тебя, конечно, не касается, но Лана владеет моими яйцами так, что лучшего и не пожелаешь. Как и всем остальным, впрочем. Но опять же, не в том все дело.
        - Ага, я понял. Она особенная, - фыркнул я и допил залпом горячий напиток, но он тут же чуть не пошел фонтаном обратно, когда двери распахнулись и появилась моя Белоснежка.
        В моей рубашке.
        - Как насчет вернуть вещь на место, мистер Зарицкий? - усмехнулась она, вызывающе задрав бровь и демонстративно огладив ладошками льняную ткань.
        - А? - завис я, лапая глазами золотистую кожу гладких бедер. Коротковата рубашечка.
        - Приглашение все еще в силе, говорю? - практически деловым тоном спросила Полина и постучала пальцем по левому запястью. - Ночь не бесконечная, а в девять у меня занятия по дайвингу.
        И она, закинув на плечо небольшую сумку, зашагала в сторону моего дома, будто собиралась туда попасть со мной или без меня.
        - Шевелись! - пихнул меня Каспер. - И не лажани опять.
        Не, я, конечно, подорвался и понесся следом, но… какого хрена происходит?
        Догнав Белоснежку, внезапно ощутил себя неловким дурнем, что не знает, куда пристроить свои загребущие лапы. Ведь хочется ими захапать все и сразу, но, как говорится, есть нюансы. Один. Есть большая вероятность за это по ним же и получить. Или даже не по ним, вон бедные колокола аж затаились, поджавшись в ожидании чего-то нехорошего. Им и прошлый раз - между прочим, первый в моей немалой и насыщенной сексуальной жизни - не забыть никак, добавки не нужно. Поэтому, как бы мне ни хотелось сграбастать рыбку мою золотую и зажать в первом же укромном уголочке и до дому не терпя (потому что, эй! Мне так-то просто срочнейше нужно убедиться в своей полной мужской состоятельности и прежней безотказной дееспособности, а то так и до депресняка рукой подать), но осторожность никто не отменял.
        - А что это ты с собой прихватила? - спросил, а-а-аккуратненько снимая хоть и не слишком объемную, но увесистую торбочку с плеча моей… ну, пока назовем попутчицы. Это же мисс Осипенкофф! Сейчас раскатаю губу и кой-чё другое на «все включено», а она мне - тыдыщ! - очередное динамо. Она же в них диво как креативна. - Набор ножей для кастрации и последующего расчленения трупа и мешки для мусора?
        - Не думаю, что для моих целей ты сгодишься лишенным твоего главного, если не единственного, достоинства и расчлененным. - И с чего это вдруг единственного? Во мне еще достоинств не счесть! - И я вообще-то в отпуске, так что трудиться в поте лица, кромсая на куски труп, нет ни малейшего желания. Читала где-то, что работенка это не из легких.
        Читала она!
        - А не могла бы ты, Белоснежка, эти цели и для меня озвучить? А то с тобой двигаться наугад чревато.
        Ее изящные плечи затряслись в беззвучном смехе, и меня как будто стало попускать. Пусть до этого и не ощущал, что напряжен. С чего бы?
        Полина искоса глянула на меня, и снова, как тогда в подсобке, во рту пересохло, а губы закололо мелкими частыми разрядами от желания ощутить под ними ее мягкость и вкус, от которого я мигом дурел. Похоже, не выработался у меня условный рефлекс с первого пинка по яйцам. Да и слава богу.
        - Вот уж не думала, что у вас, мистер Первый соблазнитель всея Сейшел, есть какие-то сомнения в том, для чего в ваш дом может прийти женщина на ночь глядя. Хотя в твоем случае время суток и день недели роли не играют, да?
        - Да? - Смысла последней фразы почему-то не уловил, но если «да», - это про секс как можно скорее, то я на все согласен. - Между прочим, мы можем срезать дорогу через пляж. - И я там знаю одно местечко на полпути с прекрасным таким пирсом. Там сейчас никого не должно быть, и я готов быть снизу.
        Полина остановилась, посмотрев на этот раз прямо в лицо, и только тогда до меня дошло, что последнее я сказал вслух. Да что, на хрен, со мной такое, стоит ей оказаться достаточно близко? Почему мой рот изрыгает то, о чем лучше помолчать? Утром вон можно же было не обострять, вывернуться, зубы заговорить, зацеловать, ерунда же делов! Но нет, гребаный гордый морской волк Марк Зарицкий ни под кого гнуться не намерен и с презрением отвергает даже намек на возможные претензии на права и свободу его члена хранить вечную независимость. От которой тот тут же и отказался, вероломная безмозглая штуковина! И остался членоправозащитник Марк в дураках. Прискакал пороги обивать и крыльцо задницей проминать. Не морской волк уже, а какой-то кобель околоводный.
        - А давай, показывай, где твой суперподходящий для перепиха на ходу пирс! - махнула в воздухе рукой моя форелька, будто что-то окончательно отсекая от себя и отворачиваясь. - Куда идти-то?
        То есть опять скандала никакого не будет? Даже сейчас, когда я и сам четко осознаю, что заслужил его или хотя бы несколько нелицеприятных фраз уж точно.
        - Слушай, Полин, чтобы совсем уж закрыть тему с тем недоразумением в баре и она не портила нам все…
        - Зарицкий, никто эту тему и не поднимает. Я уж точно.
        Ладно, сейчас самое время схохмить или ляпнуть заводящую пошлость. Но мой мозг позорно буксовал. Не знаю почему. Вроде было даже в самой походке Белоснежки что-то, что делало все мои замыслы оправдаться (невиданное, бля, дело!) бесполезными. Не имеющими никакого сраного значения. Но ведь бабам всегда нравится, когда мужик оправдывается. Признает вину даже там, где ее нет. Извивается, как уж, в попытке найти ту самую выигрышную комбинацию слов на миллион.
        - Однако ты точно поднимала ее там в баре. - Сука, ну вот и на хрена я продолжаю? Сказала - пофиг ей. Радуйся, придурок! - Мои шары это подтверждают.
        - Вот, кстати, у этих самых твоих шаров мне стоит попросить прощения. И я это намерена обязательно сделать, - ухмыльнулась рыбка моя с намеком на циничность. Где Полина и где циничность, но вот же оно. - Они пострадали почти безвинно.
        - Да неужели?
        - Ага, зацепило их случайно, пока моя дурацкая романтичность билась в предсмертных судорогах. - Она стремительно опустила руку на мою ширинку, огладив пострадавших, и меня прямо качнуло. Вот только сам не понял куда сильнее - вперед, в ее ладошку плотнее вжаться, шипя сквозь зубы «да-а-а, еще, детка» или от нее из-за совсем чуждой для моей Белоснежки волны колючего холода.
        - Это ты к чему?
        - К тому, Зарицкий, что, как в стишке, мужчины нужны разные. Одни лишают тебя невинности фактически, другие разбивают сердце и надежды, третьи это самое сердце собирают по-новому, осколками теперь наружу, избавляя от идиотской, никому не нужной сентиментальности. За что я тебе весьма благодарна. Внезапно поняла, что именно вот такая конструкция сердца, состоящая из одних острых граней наружу, об которые кто хочешь изрежется в хлам, но до тебя не доберется - идеальна.
        - Ну… - Сука. - Рад быть полезным.
        ГЛАВА 23
        Испытывали ли вы когда-либо чувство внезапного огромного облегчения? Такого, будто вы только что сбросили со своих плеч тяжеленный рюкзак, который тащили в гору под палящим солнцем? Вот просто остановились, сняли лямки, скинули груз, развязали тесемки и посмотрели внимательно на то, что внутри? А там - ну ничего полезного. Только огромные кирпичи сомнений, обид, детских страхов, юношеских иллюзий вкупе с таким же незрелым максимализмом. Ни тебе уверенности в себе, ни кайфа от того, что делаешь, ни восторженного упоения просто тем, что солнце светит, трава зеленеет, птички поют и вообще жизнь прекрасна! И, постояв минуту над этим ненужным грузом, пошли себе дальше налегке. Было такое?
        Вот у меня создалось впечатление, что именно это со мной и произошло. В одну секунду. В один краткий миг. В то самое мгновение, когда я приняла решение просто взять то, что мне предлагают, насладиться этим сполна, а потом просто ускакать горной козочкой дальше, легко цокая копытцами по казавшимся ранее неприступными скальным выступам.
        Тима? Женится? Да и флаг ему в руки! Разве стоит моих слез мужчина, не заметивший, что его искренне и преданно любят ни за что, просто так? Разве на самом деле это была любовь, а не детская дружба с налетом легкого увлечения?
        Марк? Кого-то там лапает? Да в рот ему тапки! Не, серьезно. Классно трахается? Безусловно! Открыл для меня новые, ранее неведомые моему телу грани плотского удовольствия? Несомненно! Но хочу ли я такого спутника рядом на всю жизнь? Очень и очень сомнительно. Потому что… Ну его на фиг. Сперва привяжешься, привыкнешь, а потом будешь как дура проверять карманы и рыскать тайком в его телефоне? Фу-у-у. Мерзко. Не лучше ли запомнить эти пару недель как некий яркий праздник, не омраченный истериками и бесполезными «А что дальше»? Да ничего! В том смысле, что дальше просто жизнь! Удивительная, наполненная новыми встречами, новым смыслом, новыми друзьями и, возможно, не менее потрясающими любовниками. Мне всего двадцать семь! Еще куча времени, чтобы найти не то, что попадется, а то, что мое. А посему…
        - Так где там твой пирс?
        - И ты даже не будешь оглядываться, не видит ли нас кто-то посторонний?
        - Да плевать мне на них! - махнула я рукой. Потому что реально плевать. Никого из них я никогда не увижу в своей жизни. А такие острые ощущения где я еще испытаю? Ну уж не до очередного отпуска где-нибудь в следующий раз на Мальдивах или Карибах так точно! - Пусть завидуют молча. Или не молча. Главное, чтобы ты не застеснялся.
        - Это ты меня на слабо пытаешься взять, Белоснежка? - вздернул Марк выгоревшую бровь. И так у него это получилось… секси, да, вот правильное слово для всего, что он делает - именно что секси. Не порочно, как я раньше написала бы в своей глупой чуши, не сладострастно - текст оттуда же - а именно секси. Жаль, что в нашем языке нет подходящего определения для этого милого слова.
        - Ну, ты можешь думать, что хочешь, Зарицкий. Главное, чтобы сделал все как надо, - ответила я, поводя плечом так, чтобы льняная рубаха на груди распахнулась пошире, а с одной стороны даже сползла немного.
        - Воу-воу, рыба моей мечты. Не гони паровоз! А то клапаны слетят раньше времени, - сквозь стиснутые зубы пробормотал блондин, подталкивая меня куда-то вправо с тропинки.
        - Слушай, капитан Голый Зад, кончай ты эту свою болтовню. - Я развернулась и расстегнула оставшиеся пуговицы, полностью обнажив грудь, свободную от бюстгальтера. - Тут кое-кто требует твоего рта и языка совершенно для другого.
        Было ли мне при этом стыдно или неловко?
        Не-а. Нисколечки. Я говорила в данный момент просто правду. Мне действительно страшно хотелось от этой словесной пикировки перейти уже к делу, тому самому, в котором мой спутник был чрезвычайно хорош.
        - Вот так, значит? - вскинул он на меня темный от явного возбуждения взгляд.
        Почему я так уверена, что от возбуждения? Да потому что прекрасно видела сквозь легкие льняные штаны, что у него стоит. Да так стоит, что грех упускать возможность почувствовать этот прекрасный, идеальный для моего тела, горячий пульсирующий член внутри. Немедленно.
        И я закрыла его рот ладошкой, а второй схватила за рвущуюся мне навстречу плоть.
        Ну вот. Все, как я и сказала. Горячий. Пульсирующий. Желающий того же, что и я.
        - Бля, ты мокрая насквозь. Я же тебя реально трахну прямо здесь, - прорычал он прямо в губы, судорожно спуская тем временем мои трусики.
        - Ой, товарищ лейтенант, похоже, вы только обещаете и обещаете… - Я переступила ногами и стряхнула куда-то в траву трусишки. Пока-пока, сегодня вы мне не понадобитесь, мои хорошие. Впрочем, как и в следующие несколько дней.
        Марк, будто рассердившись, прикусил обнаженный сосок, и я вскинулась от прострелившей меня легкой боли, мгновенно сменившейся блаженством. Да. Вот так. И пососать. М-м-м, как сладко.
        - Так хочешь?
        - Да-а-а, - простонала я, даже не пытаясь сделать это потише.
        - А вот так? - И он резко развернул меня к себе спиной, одновременно подтолкнув к стволу огромной пальмы.
        Я схватилась за гладкую кору слабеющими руками и расставила пошире ноги, выгибаясь в пояснице. Да. И вот так хочу тоже. И, эй, не надо тут осуждать меня за внезапную развязность, граничащую с полным бесстыдством. Сперва попробуйте сами!
        Буквально через несколько секунд я сполна получила и жара, и скольжения, и этих возбуждающих грязных хлюпающих звуков, что только усиливают жажду слушать их еще и еще. Мужская рубаха давно уже валялась под нашими ногами, совершенно не бережно вминаемая в ухоженную траву газона. Шершавые ладони мяли и терзали соскучившиеся по ним груди, спину царапала щетина и прикусывали зубы мужчины, что, казалось, превратился в хищника, терзающего свежепойманную добычу - так он рычал, урчал и хрипел сзади. А его восхитительный член толкался, долбился, таранил, врезался в меня, все усиливая огненный шар, медленно зреющий где-то внутри. То самое, полюбившееся мне за последнюю неделю маленькое солнышко, что умудрялся зажечь каждый раз этот прожигатель собственной жизни, этот избалованный плейбой и уставший от вседозволенности золотой мальчик Марк Зарицкий.
        И даже, пожалуй, хорошо, что всего через неделю мы расстанемся. Потому что, по зрелому размышлению, в моей нормальной жизни такой никчемный во всем, кроме «тупотраха», мужик ни к чему - пардон за тавтологию.
        Но трахается он все-таки божественно!
        - Эй, мисс Неугомонофф, давай уже поспим, а? - почти жалобно простонал Марк, только-только прикорнувший после очередного раунда нашей уже пятидневной скачки.
        - Да кто же тебе не дает? - удивилась я, выпуская вкусняшку из губ и позволяя ей смачно шлепнуться об упругий живот. Ох, меня эти кубики завораживают. Вот так и хочется их куснуть, облизнуть, втянуть загорелую кожу и чуть стиснуть на ней зубы. А потом спуститься чуть ниже, подуть на мгновенно встрепенувшегося дружка и пройтись языком от самого корня до блестящей от мутноватой приветственной слезы фиолетовой головки. - Ты там спи пока, а мы с твоим приятелем побеседуем. Между прочим, он у тебя просто потрясающий собеседник, ты знаешь это? Всегда готов выслушать, поддакивает в нужных местах - вот, видишь? Кивает в подтверждение. Всегда соглашается на мои предложения, в отличие от его хозяина. И вообще, Зарицкий, я тут один видосик давеча посмотрела, там в секс-шопе можно купить такую специальную приспособу, снять с твоего члена слепок, потом залить силиконовой массой и - вуаля! У тебя будет два члена! Разве это не прелесть?
        - А тебе моего одного мало? - возмутился сонный Марк.
        - Ну смотри сам, вот ты сейчас ворчишь на меня, что спать хочешь, а я вот не хочу, я с твоим членом поиграть хочу. А был бы силиконовый - я бы тебя хоть на часик в покое оставила бы.
        - Поль, мне кажется, или еще полторы недели назад ты краснела всем телом от слов куни и минет, а тут предлагаешь мне такое, что впору покраснеть мне, - Зарицкий подтянул меня повыше, прижав мои шаловливые руки к телу, и заглянул пытливо в глаза.
        - Ну, это же ты разбудил во мне сексуального монстра, чего теперь жалуешься? - надула я губки, но потом решила найти им более эффективное применение и потянулась за поцелуем.
        Но от меня самым наглым образом увернулись!
        - Мои губы не для тех, что изрекают гадости в мой адрес, а для тех, что дарят сладость мне самому, - проворчал Марк и усадил меня на свое лицо, бережно поддерживая под ягодицы. Подул нежно, отчего я моментально вскинулась и застонала, потом лизнул по складочкам, в готовности раскрывшимся для него. - Ты в курсе, что видок тут у тебя просто зашибенский? - спросил он и снова лизнул. - А вкус так вообще крышесносный. Просто мед и сахар.
        - Да ладно? А не слипнется от такого количества меда и са… - умудрилась прошипеть я, но захлебнулась продолжением, когда зубы аккуратно прикусили горошину клитора, а провокатор язык начать выводить на нем одному только ему ведомые узоры. - О-о-о, вечность бы так сидела и сидела. Ма-а-а-арк, ты действительно лучшее средство от… Ох, да-а-а, черт, откуда ты знаешь? Не останавливайся, пожалуйста, о-о-о. Но второй член все равно не помеша… Ай! Ты что делаешь? Ты укусил меня?
        - Я наказал одну слишком языкатую и слишком обнаглевшую девицу, которой мало моего члена.
        - А, может, я бы увезла его с собой? Может, это единственный сувенир, который я бы хотела взять на память об этом райском местечке?
        - Силиконовый?
        - Силиконовый, разумеется. И, думаю, он хоть и будет не настолько прекрасным собеседником, как твой живой дружочек, но хотя бы молчаливый слушатель из него получится прекрасный.
        - А твой парень не заревнует тебя к такому, кхм, специфическому сувениру?
        - О, Зарицкий, поверь, мы с моим парнем как-нибудь договоримся и подружимся все втроем, - усмехнулась я и заерзала на щекотном от легкой небритости подбородке. - Либо ты продолжаешь, либо я. Выбирай.
        - Терпеть не могу выбирать, - как-то слишком серьезно ответил Марк. - Предлагаю партнерские отношения, - и он развернул меня на своем лице, открывая мне вид на великолепное мужское тело, вольготно раскинувшееся на смятых простынях, и предоставляя возможность ласкать его так, как я сама хотела и страстно желала.
        Оу, «шестьдесят девять» с Марком реально роскошен, так же, как подаваемый Патриком коктейль с этим названием.
        - Кстати о сувенирах, Белоснежка. Когда, ты говоришь, улетаешь?
        - Через пять дней. И не отвлекай меня. Ты болтун стал хуже Каспера.
        - А мне казалось, что через два или три.
        - Тебе казалось. Заткнись уже. И либо спи, либо… - и я слегка покачала задницей, заработав шлепок по ней.
        - Тогда предлагаю в последний вечер перед твоим отъездом устроить настоящую вечеринку у Патрика - с танцами, шашлыками, вернее, барбекю и прочей лабудой.
        - Отличная идея. Мне нравится, - беспечно пожала я плечами. - Ну а до тех пор не будем отвлекаться на постороннюю фигню.
        - Не будем, - почему-то хриплым шепотом согласился мой любовник.
        И вовсе тебе, Зарицкий, не надо знать, что на самом деле уезжаю я действительно через три дня. Так что идейку с сувениром надо прямо проталкивать и пропихивать поскорее.
        - Уважаемые пассажиры, от имени капитана экипажа приветствую вас на борту нашего Боинга-747, выполняющего рейс Пуант Ларю - Доха. В настоящий момент мы вторые в очередь на взлет, и, как ожидается, будем в воздухе через четыре минуты. Просим вас пристегнуть ремни безопасности и удостовериться в том, что ваш багаж надежно закреплен под вашим сидением или на верхней багажной полке. Также просим вас привести спинки ваших кресел в вертикальное положение и закрыть персональные столики в спинке впередистоящего кресла на время взлета. Как только наш воздушный корабль наберет высоту, мы предложим вам самые лучшие коктейли, подаваемые в самых известных барах этого волшебного курортного архипелага.
        Я прикрыла глаза, немного поерзав в кресле. Через сорок минут можно будет спокойно открыть свой планшет и начать записывать строчки, что просто перли из меня, вытесняя все остальные мысли из головы.
        - Мисс, мы предлагаем вам попробовать на выбор один из самых знаменитых коктейлей на всем курорте…
        - Простите, вы сказали, что у вас есть коктейли от самых знаменитых барменов этого архипелага? - лениво приоткрыла я один глаз.
        - Совершенно верно, мисс.
        - И от Патрика тоже?
        - Эм-м-м, полагаю, что и от него, - замешкалась с ответом миленькая стюардесса.
        - Тогда мне, пожалуйста, «Куни на рассвете».
        - Что, простите? - решив, что ослышалась, переспросила девушка, а сидевший у прохода добродушный толстячок в расписной гавайке поперхнулся своей «Кровавой Мэри».
        - Если нет «Куни», то подойдет «Роскошный шестьдесят девять». В крайнем случае «Взрывной минет», хотя, как по мне, он немного островат.
        - Э-э-э, мисс, боюсь, таких коктейлей у нас нет, - окончательно смешалась зардевшаяся бортпроводница. - Но я могу предложить вам…
        - Тогда просто воду. Холодную, без газа. Хотя очень жаль, что на самом деле вы не работаете с действительно лучшим барменом этого архипелага. Его коктейли гарантировали бы вашей авиакомпании бешеный успех.
        Я открыла планшет, воткнула наушники и принялась строчить, периодически поднимая глаза на потолок, где в сумке на багажной полке, любовно обернутый в несколько слоев мягкой ткани, лежал тот самый хитростью выдуренный мой единственный сувенир с Сейшел - самый красивый в мире силиконовый член Марка Зарицкого. Шикарное лекарство от ненужной любви.
        ГЛАВА 24
        - М-м-м, кто-то у нас угомонился, да? - промурлыкал я, не открывая глаз и со смаком потянувшись. - Не тут-то было, Белоснежка. Сейчас уже я готов тебе мстить за ночную ненасытность.
        Пошарил рядом рукой, собираясь подтянуть к себе гибкое тело и начать день с обнимашек, неизбежно переходящих в потрахушки. Даже спросонья мышцы поясницы и бедер сладко напряглись, чуть побаливая от прошлой интенсивной нагрузки в предвкушении новых щедрых на удовольствие движений.
        Но ладонью я нашарил только остывшие мятые простыни. Моя рыбка уже успела занырнуть в душ? Ла-а-адно, там мне тоже с ней в кайф. С Полиной так-то везде и всюду в кайф. Скажете, что секс - в принципе действо ради этого самого ощущения? В принципе да, но вот уровни интенсивности могут ой как отличаться. А моей Белоснежке я прямо-таки присвоил бы свой собственный уровень. Ага, уровень «Белоснежка великолепная и неистовая».
        Воспоминание, какой реально неуемной и отвязной она была еще несколько часов назад, быстренько вытянуло меня из постели прямиком за рвущимся в бой член. Вот только почти сразу стало понятно, что во всем доме тишина. Для верности я еще сделал круг почета, посмотрев повсюду, включая пирс и бассейн. Никаких признаков моей качественно прожаренной и невероятно от этого аппетитной форельки.
        - Ну если ты обломала меня с утренним сладким трахом из-за этого прощелыги подводника, то будем мы сегодня ночью элементы БДСМ осваивать! - раздраженно пробормотал я, хватая телефон.
        Я, конечно, предлагал сразу забить на договоренности Полины с долбаным белозубым дайвером, потому как все равно считал, что она удумала нырять мне назло. Но в этом она проявила упорство, и пришлось тащиться с ней на первое занятие. Мистер КонЧи исстарался весь, изображая профессионализм, пристальное внимание и прочую хрень. Но я проявил не меньше стараний, обламывая ему все, отвлекая Белоснежку как только мог. А мог я много, учитывая, что знал теперь обо всех ее чувствительных местечках. Она же у меня просто порох чуть ли не повсюду. Ее достаточно по внутренней стороне запястья тихонечко погладить, незаметно выводя пальцами круги, и тут же все кожа в мурашках, соски твердеют, щеки розовеют. Глазами гневно так сверкать начинает, но я-то в курсе, что дыхалочка сбивается совсем не от злости. Короче, весь час первого занятия Полюшка у меня краснела, ежилась от мурашек, сопела подозрительно, что не ускользнуло от зенок гребаного Энцо. После мне, само собой, прилетело за мои провокации ладошкой куда придется, но, учитывая, что все закончилось все равно яростным сексом у стены, я был не в претензии и на
следующий день опять без капли стыда принялся за свое. Свое, чучело ты брюнетистое рукастое! Ибо нечего эти грабарки тянуть и лапать мою рыбку под видом помощи или обучения. В итоге засранца все же бомбануло, и он заявил, что я свожу на нет все его усилия - чего я и добивался - и что нам с Полиной лучше посещать его в разное время. Да щаз! А нету у Белоснежки свободного от меня времени! Злодейский смех за кадром.
        - Ну если ты к нему побежала… - Я еще и сформулировать не мог для себя, что готов сделать в наказание за такое самовольство, но заводился с каждой минутой все больше.
        Одевался торопливо, набирая Полину, но она была недоступна. Пофиг, явлюсь сюрпризом.
        Выбравшись из пикапа, потопал по пирсу возле лачуги дайвера, выглядывая свои пропажу. Энцо действительно развлекался, зажимая на мелководье девушку. Но не мою. Мокрые светлые пряди я разглядел издалека и, чтобы не припозориться, сверкнув злой рожей жертвы утреннего динамо, быстренько ретировался оттуда. Значит, к крольчишкам поплыла моя рыбка. Больше-то некуда.
        - В смысле улетели? - Информация, поведанная уныло напивающимся с утра Каспером, медленно оседала в башке. - Куда?
        - Домой, - невнятно буркнул приятель.
        - Как это домой? Домой, в смысле куда домой? - Черт их знает, этих полоумных, может, они изначально где-то в отель заселялись и туда решили мотануть.
        - В Россию. В холодную, промозглую, серую, унылую. Марк, ну разве у нас тут не лучше?
        - Лучше, - автоматически кивнул я. - Совсем, что ли, улетели?
        - Очень может быть, - вздохнул похотливый призрак, наливая себе еще, но я отнял у него и бутылку, и стакан.
        - И ты мне ничего не сказал? Она же говорила, что еще пять дней. - Недоумение быстро превращалось в гнев.
        Вот так решила со мной поступить? Уйти не прощаясь, будто я никто, пустое место? Поскакала всласть, и адьё, жеребчик?! Ах ты… Я тут целую прощальную вечеринку готовил втихаря, грандиозную гулянку с шашлыками и коктейлями рекой у Патрика, а ты…
        - Не пять, - мотнул нетрезво головой Каспер и повторил с надрывом: - Не пять…
        - И ты, бля, сидишь тут нажираешься? Не позвонил мне, не предупредил…
        - А с какой стати? - вечный весельчак вскочил, встал напротив, набычившись, и уставился на меня покрасневшими глазами. - С чего ты решил, что весь мир вокруг тебя вращается? Ничего, что это у меня любимая девушка уехала? Для тебя Полья кто? Одна из многих, развлечение здесь и сейчас. А Лана для меня… - Он гулко стукнул себя кулаком в грудь. - Она здесь у меня. Так что вали ты со своими претензиями, Марк.
        - Оки-доки, - вскинул я руки, хотя хотелось схватить приятеля за грудки и тряхнуть как следует за то, что ведет себя как баба сопливая, а не как мужик, которому на яйца шпилечкой наступили да еще и провернули несколько раз. - Раз тебе приятнее слюни-сопли на кулак мотать, а не действовать, чтобы вернуть свою женщину, то я оставляю тебя в покое.
        - Да как я ее верну? На плечо перекину и в пещеру уволоку? - тоже повысил на меня голос Каспер. - Оторву от друзей, родных, от ее любимой работы, дома? Чтобы она возненавидела меня?
        - Стерпится, слюбится, как говорят у нас в России, - выплюнул я в ответ. - Если она твоя женщина, то будет только рада, что ее освободили от необходимости самой зарабатывать на жизнь.
        - Ты не знаешь мою Лану и судишь только по своим бывшим, - огрызнулся друг, наступая сознательно на самую больную мозоль. - Ей нравится ее работа. Она любит делать людей красивыми.
        - Любимая работа парикмахершей? Не смеши мои носки!
        - Да хоть бы и так! Тебе-то откуда знать, каково это - любить свое дело, свою работу, то, чему ты учился и в чем хочешь быть если не лучшим в мире, то в числе самых первоклассных специалистов? Ты всю жизнь… - Друг споткнулся, встретив мой прищуренный взгляд.
        - Ну давай, договаривай, чего ты замолчал? Я всю жизнь что? Ни хера не делал? Прятался за папочкиными деньгами? А потом решил спрятаться и от него самого?
        Эй, Марк, дружище, а что, Каспер не прав, что ли? Чего сейчас обидки лепить, если ты лучше него знаешь, что именно так и обстоят твои дела. Ты - ноль. Никто. Никчемное пустое место на земле, если брать тебя без папиных денег. Без того самого бабла, на которое так падки были все твои недавние подружайки-однодневки, вернее, одноночки. А вот не было бы у тебя этого шикарного домишки, шикарной яхты, шикарного катера, пришвартованного у шикарного пирса, улыбки этой белоснежной, что тоже обошлась в свое время в немалые деньги именно папе, вот этого вот твоего шмотья льняного, с крутыми лейблами, стоившегого как весь гардероб немалой семьи на все сезоны, сколько бы ты стоил сам по себе?
        - Так. Стоять. Все. Сейчас напихаем друг другу херни всякой, а потом пожалеем.
        - Прости, Марк. Просто мне так больно.
        - Проехали, дружище. Ты меня тоже прости за то, что повел себя как засранец сноб, - протянул я ему пять. - Ну что, как будем наших бессовестных беглянок искать?
        - Не могу, - снова приуныл мой товарищ по несчастью в виде двух до хрена расторопных с отъездами русских красавиц. - Я слово дал.
        - Кому?
        - Лане. Месяц. Я должен ждать месяц, прежде чем что-то делать.
        - Не понял. Что за дурь?
        - Она сказала, что нам нужно проверить чувства, ей особенно. Вдруг все, что было между нами, - это просто очарование курортного романа и все такое.
        - А это оно? - спросил его, но задумался сам.
        - Нет. Не оно, - замотал растрепанной башкой Каспер синхронно с моим внутренним «я», что сегодня с утра пораньше решило страдать повышенной честностью и откровенностью, запинав куда солнце не заглядывает мою вечную гордыню, за которой… ну, по сути, один эгоизм и трусость.
        - Ну так и нехрен сидеть и ждать у моря погоды, придурок! - рявкнул я.
        - Но Лана сказала…
        - Да я тебя умоляю! Твоя Лана - русская, я - русский. Кому, как не мне, знать наших ба… женщин. Будешь сидеть и вздыхать, и она сочтет тебя слабаком и тряпкой, что просто отпустил ее без борьбы.
        - А если не выполню свое обещание дождаться, то окажусь тем, кто ни во что не ставит ее мнение и желания, - возразил этот отдрессированный эмансипированными дамочками похотливый призрак.
        - Фигня! Хочет она месяц на раздумья - да ради бога! Но пусть делает это в твоем присутствии.
        - Это как?
        - Обычно! Приехал, поселился поблизости и отирайся рядом себе.
        - Это как-то…
        Пока Каспер подбирал определение придуманной мною авантюрной дурости, я решил его добить.
        - Ты еще хорошо помнишь, как выглядит твоя конфетка? Вот прямо во всех красках? А теперь напряги извилину и осознай, сколько мужиков вокруг нее будет увиваться за этот гребаный месяц!
        Бедолага аж с лица смуглого сбледнул, а потом оскалился - ну чисто зверюга кровожадная.
        - Так, мы едем в Россию! Мне срочно нужна… эта шапка с ушами и пальто из меха!
        - О, господи! - закатил я глаза. - Забей на эту униформу, блин. Собирайся!
        Что там по факту мужикам собирать? Все уместилось в одну объемную спортивную сумку, и спустя пару часов мы уже вылезали из джипа на стоянке перед аэропортом. Добираться придется в несколько этапов и с кучей времени на ожидание пересадки, но кого это остановит? Не нас с Каспером.
        Мы уже нервно мялись, проходя паспортный контроль, когда в зал влетел шеф полиции с двумя помощниками. Они бегом направились к нам, по ходу доставая шокеры.
        - Мистер Зарицки, пожалуйста, выйдите из очереди и встаньте у стены с поднятыми руками! - скомандовал мне Менч.
        - Что за дела? - шокировано уставился я на полицейских, что явно были настроены абсолютно серьезно. В смысле если не подчинюсь, то корчиться мне на гладком полу сию же секунду.
        - Это мы как раз и собираемся прояснить, мистер Зарицки, - строго сдвинул густые брови шеф.
        Я подчинился, и меня быстренько для начала отвели в чей-то кабинет прямо в аэропорту.
        - Присядьте, - с ледяным выражением лица велел Менч.
        - Мы же вроде уже проясняли раз. И у меня сейчас рейс.
        - Вы никуда не летите. У нас открылись новые обстоятельства в деле.
        - Да какие еще обстоятельства! - развел я руки, бросая сумку на пол.
        - Вечером двадцать пятого июля многие посетители бара вашего компаньона Патрика стали невольными свидетелями вашего… э-э-эм… весьма бурного выяснения отношений с мисс Осипенкофф. Подтверждаете этот факт?
        - Ну подтверждаю, - скривился я, получив укол фантомной боли от пострадавших тогда шаров. - Но это наши с ней…
        - А так же эти опрошенные нами свидетели заявили, что бар вы покидали в одиночестве и совсем не в хорошем расположении духа.
        - У меня были для этого причины. Для расположения в смысле. Веские.
        - И это самое расположение привело вас к тому, что вы пошли и, так сказать, выпустили пар, изнасиловав случайно подвернувшуюся вам мисс Карпентер?
        - Что? Какую еще мисс?.. Мы помирились с мисс Осипенкофф этим же вечером и не вылез… провели вместе все последние дни и ночи, не выпуская из виду друг друга ни на минуту.
        - И мы можем с ней связаться, чтобы она подтвердила ваши слова? Дадите нам ее контакты?
        - Хм… нет. Не прямо сейчас. Но вот Каспер может подтвердить, что видел меня тем вечером, ожидающим Полину у себя на крыльце. И что мы уходили оттуда вместе.
        - Учитывая ту поспешность, с которой вы вместе с мистером Аламеда решили покинуть наш остров, боюсь, его слова особого веса иметь не будут. Вполне можно предположить, что он готов покрывать вас. Скажем, за хорошее вознаграждение. Вы ведь далеко не бедный человек, мистер Зарицки.
        ГЛАВА 25
        Я смотрела на мнущегося передо мной Тимура и осознавала, что совершенно перестала понимать себя. Ведь это же почти та самая моя хрустальная мечта, лелеемая на протяжении последних скольки, десяти или больше лет? Вот Тимур, вот цветы в его руках, вот практически мольба в его глазах, вот те самые слова, которые мне так хотелось услышать еще буквально три недели назад. Да что там хотелось - до воя, до вопля, до слез желалось услышать эти самые заветные: «Полька, я был такой дурак, прости меня!».
        - Тим, а можно проще и без вот этой вот… - я покрутила в воздухе руками, - драмы. Я устала, как скотина, честно. Длительный перелет, смена часовых поясов, смена климата, сам понимаешь.
        - Да, да, конечно. Я просто… Просто много понял за время нашей вынужденной… э-э-э… разлуки. И очень рад тебя видеть. Просто жутко рад. Наконец-то ты вернулась. Значит, теперь у меня… у нас все будет хорошо. - Мой старый друг, в которого я была влюблена так глупо и безнадежно, нервно потоптался у порога. - И что, даже чаем не угостишь? - как-то жалобно проблеял он.
        Слушайте, ну я не виновата, что он именно проблеял. Как-то так по-идиотски протянул вот это вот «ча-а-а-ем», - будто козленочек, просящий у сестрицы Аленушки водицы напиться. Капец. И вот от этого у меня кружилась голова и трусились руки?
        Боже! Да я просто клиническая идиотка!
        - Тим, кончай придуряться и строить из себя самого обиженного в мире козленка, - не выдержала и рявкнула я. - Я больше тридцати часов на ногах. Отвали со своим чаем. За цветы спасибо. Все остальное - завтра, когда высплюсь. Адьё.
        Выхватив из его рук так и не отданный мне букет грустных тюльпанов, я захлопнула дверь и задвинула со злостью дверной засов. Нехрен. А то еще припрется с утра пораньше типа на завтрак. С учетом того, что я когда-то сдуру дала ему запасные ключи от своей квартиры, он вполне мог. А я сейчас хочу только одного - спать. Два, нет, три дня, нет, чего уж мелочиться - буду спать всю неделю, раз уж последнюю практически не спала. Но там и грех было спать - надо было успеть хапнуть своего. А сейчас можно и оттянуться в любимой кроватке, под любимым пуховым одеяльцем, в которое я куталась круглый год, на любимой подушечке, обняв ее обеими руками и уткнувшись в нее носом - поза, в которой я спала только дома, потому только одна единственная в мире подушка, сделанная еще моей бабулей, так пахла - высушенными «на зиму» лекарственными травами, домашними булочками, бабулиным абрикосовым вареньем и топленым молоком. Какую бы наволочку после какого бы стирального порошка я ни надевала на эту подушечку, она всегда пахла именно так - моим счастливым детством.
        Я написала родителям эсэмэску о том, что уже добралась до дома, что уставшая и что буду высыпаться очень и очень долго, лайкнула очередную сейшельскую фотку Ланки в инсте и завалилась дрыхнуть. Но сон, как назло, не шел. Перед глазами стояло лицо Каспера, с которым прощалась Ланка. Всегда такой живчик и весельчак, балагур и просто славный парень, Каспер стоял с побледневшим лицом, со стиснутыми до желваков челюстями и зажатыми в кулаки ладонями. Даже обнимая подругу перед тем, как усадить в такси - она не разрешила ему везти нас в аэропорт - он не смог их полностью разжать.
        - Лана, почему ты мне не веришь, конфетка моя?
        - Солнце мое, я тебе верю, честно. Но давай не будем в сотый раз повторять одно и то же. Это все ваш воздух напоен какими-то… - она покрутила руками, подбирая слово, - флюидами. Здесь все девушки кажутся прекрасными и необыкновенными. Да и мужчины тоже. А вдруг не ты ошибаешься, а я? А вдруг это мне показалось, что ты и есть тот единственный и неповторимый?
        - Значит, ты меня не любишь? - с несвойственной горечью произнес мужчина.
        - Сейчас думаю, что люблю. Вот прямо больше жизни. Но… Просто потерпи. Всего месяц. Разве это долго?
        - Я готов ждать тебя сколько угодно, - упрямо покачал он головой.
        - Сколько угодно не надо, - печально улыбнулась Лана и очень нежно погладила его по щеке. - Месяц. Если я через месяц не позвоню тебе, значит… Значит, ошиблась я.
        - Это несправедливо. Ты лишаешь меня возможности за этот месяц еще больше влюбить тебя в меня, заставить… нет, убедить в том, что между нами все по-настоящему.
        - Я даю нам обоим время выдохнуть и разобраться в наших чувствах.
        - Я уверен в своих. Лана…
        - Месяц, Каспер. Всего тридцать дней.
        - Это будут самые долгие тридцать дней в моей жизни. До свидания, любовь моя. Я дождусь тебя. - Он стиснул Лану, наверное, до хруста в ребрах, а потом резко отпустил и отступил на шаг. - Уезжай прямо сейчас, пока я не передумал и не связал тебя.
        - Прощай, Каспер. Спасибо тебе за все, - прикоснулась я к его плечу.
        Он невидящим взором уставился на меня и через силу улыбнулся.
        - До свидания, Полья. Прошу тебя, напоминай Лане обо мне каждый день.
        - А ты не говори Марку обо мне ни слова, - кивнула я в ответ и захлопнула за собой дверцу машины.
        В аэропорту, в зале ожидания, Ланка ревела белугой на моем плече. Да так, что полицейские несколько раз подходили и интересовались, все ли в порядке с мисс. На что я успокаивающе махала рукой и отвечала, что мисс невыносима мысль о расставании с этим чудесным местом и его чудесными жителями - самыми гостеприимными и доброжелательными на всем белом свете. Полицейские улыбались и приглашали приезжать еще. Как можно чаще.
        Вот уж сомнительно.
        Не знаю, как там Лана, но я точно больше не собиралась посещать то место, где прошла самый успешный в моей жизни курс излечения от любви.
        Следующие несколько дней прошли в каких-то незначительных хлопотах по дому: разбирала чемодан, перестирывала вещи, прибирала квартиру после почти трехнедельного отсутствия, но самое главное - я писала. Писала как никогда в жизни. Кто понимает - оценит: по тридцать-сорок тысяч знаков в день. Слова рвались из меня сами. Я еле успевала записывать их. Будто кто-то невидимый сидел рядом и шептал их прямо в ухо. Шептал хриплым мужским голосом, требуя от меня лишь одного - успеть переложить их на бумагу. Мне не надо было мучительно выстраивать сцены в голове, они стояли перед глазами как живые, я будто осязала те прикосновения, которые доставались моей героине, чувствовала тот мускусный запах: смесь упоительных ароматов легкого морского бриза, свежих льняных простыней, успевших пропитаться потом, и разгоряченного мужского тела надо мной. Нет, нет! Над героиней, конечно.
        Этот хрипловатый голос преследовал меня днем и ночью, нашептывая слова, которые я слышала, и те, которые хотела, хотела бы услышать, но которые наяву мне не скажет именно этот голос.
        А Тимур настойчиво названивал. Практически каждый день, да по нескольку раз. То напрашивался в гости, то звал погулять, насладиться солнечными летними деньками в нашем вечно хмуром и пасмурном городе. Но я каждый раз находила какие-то поводы и причины отказаться. Я просто не хотела его видеть. Вот не хотела и все. До тех пор, пока одновременно с его звонком по телефону не раздался звонок в дверь.
        - Полька, если ты мне сейчас же не откроешь дверь, я позвоню твоим родителям и попрошу их приехать. Потому что это ненормально - ты уже неделю не выходишь из дому.
        - Откуда ты знаешь? - вяло удивилась я. - Я выхожу, э-э-э… в магазин за хлебом.
        - Врешь. Открывай. Я соседку Лиду Палну спросил. Она сказала, что ты ни разу не высунула носа за эти семь дней.
        С тяжким вздохом я поперлась открывать и уже возле самой двери метнулась обратно к рабочему столу, чтобы спрятать в ящик своего молчаливого собеседника и, полагаю, того самого Муза, что вдохновлял меня последние дни - силиконовую копию одной очень замечательной части тела одного очень эффективного доктора.
        - Ну, привет наконец, лягушка-путешественница, - потянулся ко мне за поцелуем парень, едва переступив порог. - Я уже реально волноваться начал. Понимаю, что первые пару дней хорошо бы отоспаться и так далее, но неделю? - и он недоуменно вздернул бровь.
        А я смотрела на него и пыталась вспомнить: от чего именно у меня совсем недавно так ёкало и замирало в груди сердце? Ну да, брюнет с карими глазами, в которых мелькают зеленые искры. Но с этим пунктиком я уже разобралась. Не цепляет больше. Ну, высокий и плечистый - тоже не отнять. Но так и голубоглазых блондинов подобной комплекции просто пруд пруди. А некоторые так даже и получше будут, пофактурнее. Что еще? Вот этот вот бархатный голос, в тембре которого так и сквозит обещание томных прогулок под луной? Ой, не. Таким голосом только про ключицы и пальчики вещать, а не хрипеть в ухо пошлости, от которых ты вся вспыхиваешь, как порох от поднесенной спички. И-и-и? И что, это все? Вот в этот вот внешний антураж я была влюблена?
        - Полька, ну ты что такая примороженная? Ты же с югов только вернулась, загорела, блин, чуть не до черноты, поправилась вроде? Или мне кажется? Даже волосы немного выгорели на кончиках, надо будет подстричь, чтобы не портили общую картину. Да и загар этот пошлый, надеюсь, скоро сойдет. И ты опять будешь похожа на саму себя. И чего это ты дома разгуливаешь в мужской рубашке? Где тот спортивный костюм, который я тебе подарил на прошлое Восьмое марта?
        - А какая я сама по себе? - задело меня его замечание о внешности. Хотя раньше я бы даже не обратила внимания на эти оценивающие нотки, лишь обомлела бы при мысли о том, что Тимка заметил некие изменения в моем облике.
        - Ты удивительная, Полька. И именно об этом я и хотел бы с тобой поговорить. Только… - он странно замялся, не зная куда девать взгляд, который, как я заметила, то и дело сползал на мои загорелые «до черноты» коленки, выглядывающие из-под полы белоснежной льняной рубахи - еще один сувенир, который я без спроса утащила из домика на берегу Индийского океана.
        - Ну пойдем. Поговорим, - я кивнула в сторону кухни и, не дожидаясь, против обыкновения, пока Тимур разденется и обует «свои» тапочки, купленные специально для него, двинулась вперед ставить чайник.
        - Полина, я давно думал об этом, но все никак не получалось оформить мысли в…
        - Ты мне сперва скажи, как идут дела с подготовкой к свадьбе, - доброжелательно спросила я, выставляя на стол вазочку с его любимыми конфетами, которые обычно не переводились у меня, но сейчас скромно прятались в куче банальных сушек, которые Тим терпеть не мог, а я обожала, но вечно прятала, чтобы не разочаровать его своим деревенским вкусом.
        - Э-э-э, понимаешь, тут такое дело… Свадьбы не будет.
        - Сочувствую, - без капли сочувствия в голосе произнесла я. - Тебе зеленый или черный?
        На несколько секунд на кухне воцарилась тишина. Я даже оглянулась, чтобы проверить, на месте ли Тимур. А нет. На месте. Сидит практически с выпученными глазами, смотрит так, будто впервые видит.
        - Зеленый, пожалуйста. Полина, я хотел сказать, что не будет свадьбы с Аделаидой. - Боже, ну и дурацкое имечко у его невесты! Бывшей, как оказывается. - Но я очень надеюсь, что будет другая свадьба.
        - И что, следующей невесте тоже нужна моя помощь в подготовке? Платьице подобрать? Макияж посоветовать? Девичник предсвадебный организовать? Или, может, вообще - свечку подержать в первую брачную ночь? - Я небрежно плюхнула перед ним огромную кружку, из которой торчал хвостик заварного пакетика зеленого чая. Хотя я прекрасно знала, что он не любит ни огромные кружки, ни завариваемый из пакетиков чай. Ну, пусть капризничает в другом месте. А мне просто в одночасье надоело угождать человеку, которому мои старания были по фигу.
        - Полина, ты сама не своя, - нервно пробормотал друг, охватывая большими ладонями горячую кружку.
        - Так давай, друг мой Тимур, вернемся еще раз к началу нашего разговора - какая я сама по себе, сама в себе? Удивительная - это я уже поняла. А еще? Безотказная? Вечно заглядывающая тебе в рот? Вечно прикрывающая перед твоими родителями твои проказы и проделки? Берущая их на себя, потому что «ты же девчонка, и мелкая к тому же, тебя не накажут»? Готовая выслушать тебя и о твоих проблемах днем и ночью?
        - Ну зачем ты так? - вскинул он на меня взгляд, от которого раньше я бы поплыла и забыла бы все на свете. - Ты чуткая, верная, надежная, понимающая…
        - Удобная, одним словом, - завершила я его мысль. - Ладно, это я все поняла. А сейчас-то от меня что надо?
        - Слушай, как-то не так я себе представлял этот разговор. Но я все равно должен тебе это сказать. Вот. - Он вытащил из внутреннего кармана пиджака красную коробочку и нажал на кнопочку, позволяя увидеть лежавшее на бархатной подстилке колечко. - Выходи за меня замуж, Полин.
        Я закрыла лицо руками, а плечи мои мелко затряслись.
        - Ну ты что, Полин, а? Ну не плачь! Ну я знаю, что ты этого так хотела. Ведь хотела, да?
        - Блин, ты дурак, Тим? - сказала я, еле сдерживая рвущийся смех. Немного истерический, не без того. Но все же смех, а не слезы. - Ты реально думал, что я не узнаю кольцо, которое ты дарил своей Анфисе…
        - Аделаиде.
        - Да хоть Аграфене! Ты совсем, что ли, дебил? Капец какой-то! А я ведь реально была в тебя влюблена многие годы, и если бы не… Короче, могла ведь и попасться в эту ловушку. Не, ну ты ведь после этого даже и другом не можешь моим считаться. Потому что пытался исподтишка использовать меня. В стотысячный раз. Чтобы прикрыть собственную задницу перед гостями, которых уже наверняка пригласили твои родители, да? Ты мне скажи, это вообще чья была идея заменить одну невесту на другую? Твоя или их? Они ведь тоже давно уже привыкли к тому, что Полька всегда выручит их охламона, прикроет его жопочку от справедливого возмездия.
        - Поля…
        - Пошел ты, Тим. Пошел ты со своим кольцом, со своим предложением, со своей дружбой и со всей памятью о том, какая я была непроходимая дура все эти годы.
        Я выхватила у него из рук кружку и вылила все содержимое в раковину, расплескав все еще горячий напиток по полу в кухне.
        - С тобой что-то произошло во время отпуска, - печально покачал головой Тимур, нехотя поднимаясь. - Что-то нехорошее, возможно. Но я подожду. Время еще есть.
        - Вот и не теряй его, Тим. Авось найдешь другую покладистую и удобную. Такую, какой я была все это время. А ко мне больше не суйся, понял?
        Захлопнув дверь за теперь уже бывшим другом, я сползла по стеночке и уткнулась лицом в натянутую на колени льняную рубаху.
        - Да не буду я плакать! - рассвирепела я от призрачного аромата сандала и морской свежести. - Еще чего! Он просто не стоит моих слез. Не стоят. Оба.
        ГЛАВА 26
        - Млять, Зарицкий, ну и патлы! - Арсений Кринников, мой давний друг, с которым в юности мы немало покуролесили, а теперь являвшийся совладельцем и руководителем довольно крупной охранной фирмы, занимавшейся не только, собственно, охраной, но и имевшей отдел частных расследований, одетый по местной моде в свободные белые штаны и безрукавку, перепрыгнул на палубу моей малышки. - Не мудрено, что достаточно было женского парика блонд, чтобы в темноте или со спины быть похожим на тебя.
        - Патлам завидуй молча! - со смехом огрызнулся я, перебираясь следом. Черт, бедная ласточка, две недели никто не мыл, не чистил, не полировал мою девочку. - А за помощь - век буду должен.
        - Ой-ой-ой, можно подумать. И хватит уже меня глазами влюбленными лапать как девушку. Свои люди, сочтемся, - фыркнул он.
        - Да я же тебя не рассмотрел как следует-то возле тюрьмы. А сейчас просто высматриваю, насколько ты изменился за прошедшие годы. Ищу животик, бока там оплывшие. Ты ж у нас вон уже сколько лет женатый бюргер!
        На самом деле Арсений в этом смысле нисколько не изменился, это я заметил с первого взгляда. Разве что глаза другие стали - океан в полный штиль, умиротворенные, что ли. Как у человека, который уже больше ничего не ищет, у которого все есть. И морщинки вокруг, будто он улыбается круглыми сутками.
        - Я счастливый бюргер, Марик! А счастье - штука очень энергозатратная, так что откуда взяться чему! - огляделся, проходя по палубе. - Блин, я думал, у тебя тут яхта трехпалубная, а на самом деле шаланда рыболовецкая! - подколол он меня, помня мою вечную тягу к самому крутому и навороченному - тачкам, хатам, часам, бабам…
        - А мне большего и не надо! - пожал я плечами. И это чистая правда. У меня теперь тоже есть все, что нужно. Скромная по сравнению с прошлыми закидонами яхта, такой же скромный - относительно - домик на сваях у кромки пляжа, друзья, живущие так же, как и я, и которых не особо и волнует, кто я там на самом деле. Девушка… ну, это пока сложно. Но я собираюсь разобраться с этим в самое ближайшее время.
        - Знал бы кто, где и как обретается наследник нефтяных миллионов! - ухмыльнулся Арсений.
        - Да не дай бог! - Я открыл холодильник, бросил ему бутылку воды и плюхнулся прямо на нагретую полуденным солнцем палубу. - Как ты его вычислил, Арс? И… черт, я реально поверить не могу в то, что из-за такого… вот так… - я развел руками, по-прежнему плохо понимая, что насильником, умудрившимся так крупно подставить меня, оказался Мануэль, тот самый, на первый взгляд, безобидный молодой человек, что вечно околачивался у Патрика в баре.
        - Менч дал крохотную наводку. Сказал, что одна из девушек, кстати, та, что тебе первое алиби обеспечила, упомянула что-то про слишком приторный запах. А потом обе опрошенные жертвы вспомнили именно этот отличительный признак. Я просто поехал в парфюмерный, сделал выборку сладких мужских запахов, и они узнали один и тот же. А я потерся пару вечеров в баре твоего Патрика - блин, что за озабоченный придурок придумывал ему названия коктейлей? - ну и принюхался. А там сам знаешь - если я вышел на след, то уже не упущу. В общем, парниша раскололся, как спелый орех, как только я слегка надавил, - Арс коварно усмехнулся, а я мысленно содрогнулся, зная, как умеет друг «раскалывать» такие орешки. На своей шкуре однажды испытал - не дай бог даже врагу злейшему.
        - Спасибо, дружище, - пожал я ему еще раз руку. - Ну да пень с ним, с придурком этим. Пусть теперь шеф сам разбирается. Ты мне лучше расскажи, как оно вообще? Каково живется Арсению Кринникову в качестве верного мужа? Не бывает моментов, когда охота забить на эту роль и рвануть опять во все тяжкие? Соблазны не одолевают?
        Почему спросил? Да потому что за две недели в душной кутузке много чего в голову лезло. Разного. Всякого. Чего раньше и не думалось и даже не мелькало в ту сторону. Арсений коротко сверкнул на меня глазами, словно я ляпнул что-то святотатственное, и покачал головой.
        - Соблазны… - протянул он задумчиво. - Знаешь, дружище, я, как любой живой мужик, и вижу их, и отмечаю в башке, но… мне мое счастье так долго и тяжко доставалось, что за это время появилось достаточно масла в голове, чтобы не просрать все, один раз проявив слабость, - негромко проговорил он. - К тому же я не только верный муж, но и до безобразия счастливый отец одной прекраснейшей зеленоглазой четырехлетней принцессы!
        Он достал смартфон и, пролистнув несколько кадров, повернул ко мне экран с изображением темноволосой девчушки. Глаза и правда Васькины. Здоровенные и пронзительные. Э-э-эх, будет кому-то наваждение! Лет через двенадцать уже.
        - Ого. Поздравляю! Папашка, значит?
        В груди вдруг остро защемило. Когда-то, в какой-то короткий момент времени я мечтал, что зеленоглазые принцы и принцессы будут общими у нас с Васькой. До тех пор пока не понял, что не моя она. А точнее, я недостаточно для нее хорош.
        Рассмеялся сам себе. Если честно, для меня было непривычно видеть, как Арсений Кринников, мой друг, кобель, у которого я научился хреновой туче примочек и классных финтов, раздолбай и вечный одиночка, держит в дрожащей лапище фото дочери и едва слезу умиления не пускает.
        - Скажи, а что было бы, если бы тогда Васька не приехала? Если бы все обстоятельства так не срослись? - сам не знаю, зачем это спросил. Хотя знаю. Моя-то форелька тю-тю. Даже хвостиком на прощание не вильнула. Уплыла в свой хмурый Питер, пока я спал. И что теперь? Ждать, когда сама решит вернуться погреться?
        Друг помрачнел и нахмурился.
        - Раньше я задавал себе такие вопросы. Но потом перестал. Решил, что нужно быть просто благодарным небу, Богу, высшим силам, да кому угодно за то, что все именно так и никак по-другому. У меня есть все. Понимаешь? Все. Я не собираюсь ни большего просить, ни того, что есть и уже мое, из рук выпускать. Так что все эти «если-может-а вдруг» не хочу и в голову брать!
        Мы еще несколько минут сидели, погруженные каждый в свое.
        - Ну, а ты, друг мой Марк, когда собираешься возвращаться домой? - решил вернуться к разговору Арс. - Острая фаза позади, опасность миновала. С того света еще никто не возвращался. Оленька, твоя бывшая, не к ночи будет помянута, уже года три по заграницам слоняется, все деньги предыдущего папика просаживает в поисках следующего. Да и отец твой за эти годы тоже, думаю, твою позицию понял.
        - Нет, Арс. Он не из тех, кто понимает и отступается. Иначе такое состояние не сколотил бы. К тому же вот ты говоришь, что у тебя есть все. А ты посмотри кругом, - я, раскрыв руки, показал на окружающую нас красоту. - У меня ведь тоже есть все! И это все здесь. Нет, конечно, есть еще кое-что, что не было бы лишним. Но этого, знаешь ли, ни за какие миллионы не купишь, - я задумчиво хлебнул согревшуюся в руках воду.
        - Остаешься навсегда? Даже в гости не заедешь? Проведать… нас… - цепко посмотрел мне в лицо Арсений.
        - А вот это кто может знать? Может, и загляну в гости лет через дцать, с ответным, так сказать, визитом. Познакомлюсь с твоей принцессой!
        - А вот это, Зарицкий, вряд ли! Я тебя к своей Лизавете и на пушечный выстрел не подпущу. Ни тебя, ни любого другого развратного, похотливого засранца! На нейтральной территории повидаюсь, выпью с тобой за встречу и дам волшебный пендель для ускорения в нужном направлении! - Может, Арс и ухмылялся, но шутил лишь отчасти.
        - Бедная девочка! Повезло же ей с папашей! - не смог сдержать я смеха. - Никакой личной жизни не будет! А главное - и не обдуришь же такого!
        - Еще как повезло! Сначала замуж, а потом личная жизнь, и никак не наоборот! - От его серьезного вида мне было еще смешнее. - И харэ ржать, Зарицкий! Я ведь, если что, одной оглоблей по хребтине, как выражался в свое время мой шибко умный друг, не ограничусь!
        Арсений постепенно перешел от описания страшной участи того, кто, не дай бог, обидит его кровинушку, к рассказам о том, какая у него доча замечательная: и умная, и красивая, а уж какая мама у нее… И, похоже, если его не прервать, он не остановится сутки напролет. А я сидел, слушал, поражался произошедшей в нем перемене и где-то в глубине души все же завидовал. Не по-плохому, а просто… Вот если уж и отдавать свободу женщине, то хочу вот так. Чтобы и годы спустя и глаза горели, и голос дрожал, и счастье наружу фонтаном. А по-другому никак.
        Только… Нужна ли одной злой колдунье, притворявшейся невинной Белоснежкой, моя свобода?
        - Опа, а это что за бомж тут у тебя отирается? - внезапно прервался Арсений.
        На трап залезло какое-то невообразимо лохматое вонючее чудовище, в котором я, чуть было не спихнув в воду непрошеного гостя, едва узнал бедолагу Каспера.
        - Марк, - прохрипело привидение, потянувшись трясущейся рукой к бутылке воды. - Марк, моя конфетка… - проливая воду на замызганную рубаху, он сделал несколько жадных глотков. - Она так и не позвонила. Что делать, Марк?
        Тьфу ты! Со своими проблемами с законом я почти и позабыл, что мы же собирались с ним лететь в Россию, когда нас чуть ли не у трапа самолета повязали бравые ребята Менча.
        Вернее, не то чтобы забыл, нет. Просто именно душевные страдашки приятеля как-то переместились на задний план, вытесненные необходимостью поскорее самому выбраться на свободу. И только потом уже решать, что с этой свободой делать дальше.
        - Каспер, это мой друг Арсений из России, он вытащил меня из этой передряги. Арс, это мой приятель Каспер, решивший внезапно, что его любовь к сладкому настолько велика, что он готов поменять пальмы на березки, тунца на корюшку, а Индийский океан на Финский залив. Готов ведь?
        - Готов, - яростно закивал взлохмаченной головой «сладкоежка». - Когда летим?
        - Летим? Что-то я не понял, - заломил бровь Арс, переводя взгляд с одного чучела на другое - ну, да, я просто не успел привести себя в порядок после сидения в участке у Менча. Там как бы не совсем люксовые апартаменты предоставлялись обвиняемому в изнасиловании. - Хочешь сказать, те дцать лет пролетели, а я и не заметил?
        - Долгая история, - махнул я рукой.
        - Так я и не спешу. - Развеселился он, понимаешь. Развалился, будто приготовился выслушивать. А сказать-то мне и нечего.
        - А я спешу. Очень спешу, - влез, на мое счастье, неугомонный местный блаженный. - Скажите, Арсени-ий, там в России сейчас очень холодно?
        - Это смотря где, - уже не скрываясь, улыбался Кринников. Тот еще шутник. Сто пудов сейчас что-то про шапку-ушанку ляпнет. - Там, где я живу, лишь на несколько градусов холоднее, чем у вас. А вот если речь идет о корюшке из Финского залива, то там стоит утеплиться, дабы не отморозить нечто весьма ценное, - и чертов юморист подмигнул преданно заглядывающему ему в глаза Касперу.
        - Каспер, не слушай его. Август он и в Африке август. Ничего ты там не отморозишь, - буркнул я, представляя Каспера в шапке-ушанке и ватнике, пытающимся незаметно слиться с летней толпой питерцев, что умудряются ухватить свой кусочек солнца, даже сидя на подоконниках собственных квартир. - Давай, я немного приду в себя, завершу кое-какие дела, и полетим вместе. О?кей?
        - Нет, нет, не о?кей, Марк. Я и так потерял столько времени уже, пока ты отдыхал в тюрьме. Ты же сам говорил, что с русской женщиной надо вести себя как русский дед, что надо отираться рядом, что мою конфетку уведут, и я буду мочалкой, если отпущу просто так.
        - Дед? Мочалкой? - моргнул ошалевший от такого потока сознания Арсений.
        - Каспер имел в виду мужика вместо тряпки, - перевел я.
        - Да, да, я настоящий дед, а не мочалка.
        - Тряпка.
        - Я не тряпка, - упрямо повторил зациклившийся на этой фразе Каспер. - Я должен лететь немедленно. Прямо сейчас. К моей конфетке.
        Издававший все это время неясные булькающие звуки Арс наконец разразился громовым хохотом.
        ГЛАВА 27
        «Дорогая Аманда! Вы - открытие года для меня! Да-да! Я уже потеряла всякую надежду найти на просторах сети что-то достойное в плане эротики. Чтобы было горячо, страстно, жарко, и просто уххххх! но при этом не скатывалось в банальную пошлую порнуху! Но то, что я читаю сейчас, - это нечто невероятное! Чистый восторг! Читательский оргазм! Каждый день заглядываю на вашу страничку, чтобы прочитать продолжение. И каждый день все больше и больше очаровываюсь! Вы - мой Автор!».
        Хм, спасибо за столь лестную оценку. Побольше бы таких, открывших для себя именно Аманду.
        «Автор! Ну нельзя же так! С самого утра и такие страсти! Эдак я работать не смогу! А мне людей обслуживать! Прода - класс!».
        А я вот и ночами спать не могу, потому как снится всякое… свежее в памяти непотребство.
        «Аманда, спасибо за проду».
        Надеюсь, звездочку не забыла поставить? Хотя эта читательница обычно ставит. Знаю по другим порталам.
        «Аманда, это не 18+, это реально 23+!».
        Оу, я бы даже сказала 27+. Но кое-что пока осталось за кадром.
        «Автор, жги дальше!».
        Ща, кофейку хлебну и пойду жечь. Глаголом.
        «Какой ужас! Ниасилила даже первую страницу». - «Вали в ясельную группу». - «Не мешайте наслаждаться классной книгой». - «Попробуйте сами написать хоть одну строчку». - «Автор, забаньте тролля».
        Да пусть себе резвится. Зато сколько сразу защитников нашлось. И заодно коммов сразу - ап-ап, и мелькаю постоянно в «бороде». А тут тебе и новые читатели приходят. Меньше чем за месяц больше тысячи подписчиков. И это прекрасно. Потому как раскручивать новый ник с нуля весьма непросто.
        «Очень и очень годный язык. Временами беда с запятыми, но сюжет и характер героев - выше всяких похвал. Если нужна помощь с вычиткой - обращайтесь в личку, буду рада помочь».
        Спасибо за предложение. Возможно, действительно стоит обратиться к корректору.
        «Боже! Какой мужчина! Где взять такого же?».
        Где взять, где взять… На Сейшелах. Только вот не факт, что он согласится взяться. Хотя… черт его, этого Зарицкого, знает.
        «Хм, странно. Совершенно новое имя, а впечатление такое, что я уже читала вас раньше. Вы не писали под другим псевдонимом?».
        Ой, даже вспоминать не хочу написанное под тем псевдом. Сейчас пытаюсь перечитать хоть одну из своих ранних книг и просто не могу - смех и грех. Настолько все наивно, настолько велеречиво и иносказательно - кошмар какой-то! Член надо называть именно этим словом, а не пытаться скромно поименовать «мужским достоинством». Потому что у кого-то это именно достоинство и даже гордость, плюс пиршество для женских глаз, а у кого-то просто член, причем так себе, на троечку. Не то чтобы я видела много живьем, зато вот одна совершенно потрясающая силиконовая копия гордо вздымалась прямо возле монитора своей поклонницы и фанатки. Увы, не единственной у живого оригинала, но уж этот-то точно принадлежал и всегда будет принадлежать только мне одной.
        Я реально ловила себя на том, что периодически начинаю разговаривать с ним. Глупо, да? Причем у него уже за это время появилось имя. Я называла его Зариком, и он согласно дрожал полупрозрачной головкой, когда я стукала по ней пальчиком. Самое смешное в другом - я ни разу не использовала его так, как используют подобные секс-игрушки. Он был моим… Музом. Да, да. Глядя на него, я стучала по клавиатуре, практически не перечитывая текст, только правила ошибки на следующий день, на свежую голову. Он давал дельные советы, а иногда спорил и в негодовании уворачивался от моей руки, когда был не согласен с поворотом сюжета. Приходилось прислушиваться, потому что в противном случае дело стопорилось намертво. Хоть в соавторы бери и гонораром делись.
        Моя новая книга в абсолютно новом для меня жанре, несмотря на нераскрученность ника, имела потрясающий успех. Мне писали и писали: читатели хвалили и ругали, модераторы настойчиво предлагали статус эксклюзивного автора портала и всячески намекали на возможные в таком случае помощь и содействие, рекламщики стучались в личку, а коллеги по цеху, громко хвалившие мои старые никчемушные книги, высокомерно сцеживали яд в сторону новенькой «выскочки» в авторском чате. Мне было… не плевать, нет. Просто я за всем наблюдала несколько отстраненно. У меня вообще создалось впечатление, что прямо сейчас я не совсем человек, а, скорее, куколка, что должна определенное время провисеть вниз головой на веточке какого-нибудь тенистого дерева, чтобы через время вылезти совершенно обновленной - с новыми крыльями, силами, надеждами, амбициями и готовностью к новой любви. Не слепой и на все согласной, как была с Тимом, - боже, надо же было быть такой дурехой! - но и не циничной и исключительно в горизонтальной плоскости, как случилась с Марком. Да, сейчас я готова была признаться себе в том, что этот мужчина протаранил
меня своим членом до самого сердца.
        Какой любви я хотела? Такой, чтобы молчать вместе, не скучая, готовить ужин в четыре руки, пробуя друг у друга горячие кусочки, болеть, зная, теплый чай всегда стоит у кровати, ругаться в хлам, страстно мирясь в кровати, или в душе, или у стены на кухне, или на пирсе под шелест волн. Так, стоп, пирс надо вычеркнуть. Это из прошлой книги, последнюю страницу которой я уже перевернула. В общем, я хотела самой обыкновенной, измусоленной сотнями тысяч писателей и поэтов любви - простой, человеческой, приземленной, но искренней. А самое главное - моей. И навсегда.
        - Поли-и-ин, ты дома? - раздался слегка гнусавый голос подруги в трубке.
        - Как обычно, - откинувшись на спинку шикарного кресла, купленного буквально пару дней назад и будто прилепившегося к моей заднице, я потерла переносицу. Уф, вот это урожайный у меня сегодня день. Как торкнуло в пять утра, так до самого обеда не отрывалась от компьютера, только кофе утром хлебнула и водичку пью. Кстати, надо бы уже и перекусить.
        - Слушай, а можно я к тебе на обед приеду, а? - неожиданно попросилась Лана.
        - Э-э-э, ну можно, конечно, только у меня обеда как такового и нету, - судорожно начала я перебирать в уме наличие продуктов в холодильнике.
        - Ну, у тебя же мамины-то грибочки есть? И яблочки ее моченые у тебя вечно стоят недоеденные. - Точно! Уж маминых квашений и солений у меня всегда было полным-полно. - Я хлеба принесу, а ты картофанчик пожарь пока. Пока-пока, целуйки, еду.
        - Пока-пока, целуйки, жду.
        Я уставилась на трубку в немом изумлении. Что это на нее нашло, интересно? Местный купальный сезон еще полным ходом идет, несмотря на то, что по ночам уже и плюс двенадцать всего, а ей картошечку жареную подавай. С хлебом? И грибочками? И мочеными яблоками?
        - Сколько задержка? - в лоб спросила я подругу, не успела она переступить порог.
        У моей вечно беззаботной и непробиваемой оптимистичной блондинки задрожала нижняя губа, а нос моментально распух и стал красным. Но слез не было.
        - Три недели.
        - Курортные последствия?
        - Угу.
        - И?
        - Не трави мне душу, Полин. Хочу рожать. Хочу, аж не могу. Только…
        - Что только?
        - Только мне его заранее так жалко. Сиротинушку.
        - М-м-м, маму съел, папу съел, дядю с тетей съел, остался сиротинушкой?
        - Какую тетю с дядей?
        - Дурную, блин. С чего он сиротинушкой уже стал?
        - А что, как вернее назвать - безотцовщиной?
        - Так. - Я стянула с бестолковки ее модный жилет из оренбургского платка, отороченный мехом, и подтолкнула в сторону кухни. - Иди сюда. Буду реанимировать твой мозг моченой антоновкой. Первое средство при отсутствии такового.
        Ланка покорно побрела на кухню, где, увидев накрытый стол, встрепенулась, оживилась и суетливо кинулась обратно в прихожку за пакетом с хлебом и какими-то печенюшками к чаю. Взяв в руки половинку моченого яблочка - прозрачно-розового, холодного, остро-пряно пахнущего, она блаженно зажмурила глаза и чуть не с урчанием вонзила в него зубы.
        - Сдохнуть можно, как вкусно, - невнятно прочавкала она. - Слушай, а можно у мамы еще попросить баночку?
        - Я тебе ведро целое привезу, чтобы ты мне тут не тошнила дурью про сироток и прочее непотребство. - Я подцепила соленый опенок и закинула в рот первую за сегодня настоящую еду. Черт, и правда вкусно. Что-то я с этой рабочей лихорадкой совсем перестала готовить последнее время, перебиваясь либо всухомятку, либо вообще обходясь парой чашек кофе и шоколадкой за весь день.
        - Каспер знает? - спросила я.
        - Пф! Еще чего. Зачем ему знать-то? - повела плечом подруга. - Это мой ребенок, и он к нему никакого отношения не имеет.
        - Очень интересно. С чего такая вселенская несправедливость? - возмутилась я. - Вдвоем сделали. Вдвоем и рожайте.
        - Ой, Полин, я тебя умоляю. Ну с чего ты взяла, что ему будет это интересно?
        - Лан, он чуть не плакал, когда тебя провожал. Он же реально тебя любит.
        - Любит. Ага. Так я и поверила, - запихиваясь жареной картошкой, ответила подруга. - Полин, я же взрослая баба, не дурочка наивная, мне тридцатник скоро, а ему, на минуточку, двадцать шесть всего. Какие ему дети? Да еще и от тетки, старше него? Да еще с учетом того, что он живет на самом фешенебельном курорте мира, где ему такие, как я, пачками на шею вешаются. Покуролесили, зажгли, покувыркались от души - да так, что даже вспомнить и то сладко становится, ну и будет. Пусть себе наслаждается своей жизнью в раю дальше. А я рожу ребеночка, сама его воспитаю, будет кому стакан воды в старости подать.
        - Дура ты, а не взрослая баба. Почему ты лишаешь Каспера просто права выбора? Почему ты решаешь за него - хочет он этого ребенка, вернее, тебя с этим ребенком, или нет?
        - А ты почему лишила своего Марика выбора?
        - Не сравнивай, Лан. Там все понятно было с самого начала, - отодвинула я тарелку, еда в которой вдруг моментально стала безвкусной. - Марк не просил меня позвонить ему через месяц, он вообще собирался закатить прощальную вечеринку, чтобы поставить точку в наших отношениях.
        - Тебе откуда знать, что он собирался сделать на той вечеринке? - парировала Ланка, откидываясь и сыто отдуваясь. - Блин, а за твою маму замуж никак нельзя?
        - Ее папа не отпустит. А ты не увиливай и не переводи стрелки. У меня в животике не растет будущий Маркович. А у тебя растет Касперович. Или Касперовна. Тебе сейчас надо бы подумать о том, что тебе скажет твой ребенок через несколько лет, когда увидит, что у всех есть папы, а у него или нее папы нет.
        - Ну, может, и появится к тому времени папочка. И фиг, что не родной. Вдруг не родной лучше будет, - легкомысленно пожала плечами Лана. Но потом, уставившись невидящим взглядом в окно, на низкие тучи, цепляющие крыши соседних домов, не таким уверенным тоном произнесла: - Поль, знаешь, если совсем уж откровенно, то я просто боюсь. Очень боюсь того, что наберу его номер, а он не узнает мой голос.
        - Помехи на линии.
        - Помехи не на линии, а где-нибудь рядом с ним, стонущие и вскрикивающие «Еще, Каспер, еще, хочу еще» женским голосом.
        - Ты ему не веришь.
        - Не верю.
        - А сама?
        - А что сама?
        - Себе веришь? Своим чувствам к нему?
        - Да какие там чувства? Там безумие какое-то, Полин. Я будто с цепи рядом с ним сорвалась. Ни есть, ни спать, ни жрать не хотела и не могла. Я будто им питалась, его энергией, его запахом, его ласками, его… - Она тяжело уронила голову на сложенные на столе руки. - Он мне сни-и-ится, Поль. Каждую ночь снится. Типа зовет меня, просит о чем-то, руки протягивает.
        - Может, так и есть? Может, в кои-то веки мужик не обманул тебя, а сказал правду - что любит и хочет быть с тобой.
        - Он иностранец.
        - А ты какая-то инопланетянка для него. Летом в меха вырядилась. Позвони ему, Лан. Ну наберись духу и позвони. Лучше один раз пережить даже самую неприглядную правду, чем всю жизнь потом мучиться, что упустила свой шанс на счастье.
        - Счастье каждый вечер гадать, с кем он и где? Он же кобель, Полин. Первостатейный кобель, из тех, у кого сносит крышу, стоит на горизонте появиться очередной течной сучке. А мне все это терпеть?
        - Тьфу, дура какая.
        - Дура, - согласилась моя неумная. - Мало того, что мать-одиночка, так еще и дура. Вдвойне не повезло моему лялику.
        - Блин, некому тебе снять штаны и набить морду за такое непроходимое упрямство.
        - Ой, кстати про морду набить. Слушай, я уж и не знаю, то ли это гормоны играют, то ли взаправду, но мне прям кажется, что за мной кто-то следит.
        - Большой брат за всеми следит, - не удержалась от шпильки я.
        - Да нет, серьезно. Мне тут несколько дней назад какой-то бомж в подворотне чуть ли не под ноги кинулся, я аж завизжала, хряснула его сумкой по башке и убежала - хорошо, что не на шпильках как раз была. А потом он мне стал постоянно всюду мерещиться: то в метро мелькнет, то вечером будто крадутся сзади. Оглянусь - а кто-то в урне копается. Н у ведь только бомжи полезут в мусорку, правда?
        - А зачем какому-то бомжу следить за тобой? - невольно улыбнулась я.
        - Ну, не знаю - ограбить?
        - Скорее, на бутылку стрельнуть.
        - Или на хлеб. Они же все вечно голодные такие-е-е, сироти-и-инушки-и-и, безотцовщины-ы-ы, - не выдержала и разревелась обуреваемая гормонами подруга.
        Дурдом «Ромашка», ей-богу.
        ГЛАВА 28
        - Прошу прощения, боюсь, вы только зря тратите свое и мое время. Господин Зарицкий не примет вас. У него очень плотное расписание.
        Секретарь - не секретарша и, ни боже упаси, не секретутка, а именно секретарь - ухоженная, подтянутая, облаченная в строгий костюм и такое же выражение лица, глаз и всего остального, - изобразила уголками губ неубедительную попытку сочувствующей улыбки.
        - Простите, как к вам обращаться? - Кто сказал, что через три минуты эта прохладная глыба спокойствия не растает, как сливочное масло в духовке?
        - Елена Валентиновна.
        - Ну да, так вот, милая Леночка, предлагаю вам спор. Или как когда-то говорили - побьемся об заклад? В течение следующих пяти, ну максимум семи минут Владимир Аркадьевич даст вам суперсрочное задание. А я помогу вам его выполнить в такие сроки, что после этого вас повысят до… ну, скажем, до старшего секретаря.
        - Благодарю покорно, милостивый сударь, как когда-то говорили, но я более чем довольна своей нынешней позицией, так что в повышении не заинтересована. Даже если речь идет о должности аж старшего секретаря, - холодно парировала Леночка.
        - Хм, ладно. Тогда… Тогда по-другому. Если вы исполните то самое поручение волшебно быстро, то получите в этом году такой рождественский бонус, что сможете позволить себе взять и полететь в отпуск куда хотите, даже, скажем, на Сейшельские острова! - Не могу поверить, что и это ее не проймет.
        - У меня аллергия на жару, поэтому я предпочитаю проводить свой отпуск там, где прохладно.
        - Сдаюсь, - задрал я руки. - Даже не буду больше строить предположений о том, как вы распорядитесь наградой, полученной через пять, нет, уже через три минуты.
        - Могу я предложить вам кофе или чай?
        - Знаете, я бы предпочел «Взрывной мине…». Ох, простите ради бога, я имел в виду название коктейля. И я даже соглашусь на чай, поскольку понимаю, что вы просто хотите чем-то занять мой рот… Я имею в виду язык. Да не краснейте вы так. Никакого подтекста. Я понимаю, что вас нервирует и смущает моя болтовня. А тем временем… Пять. Четыре. Три. Два. Один. И-и-и…
        - И вы так и не сказали, какой чай - черный или зеленый.
        Не понял?
        Я глянул на экран телефона - хм, операция прошла успешно. Возможно, просто еще система уведомлений не успела сработать.
        - Лена-а-а-а!
        А нет, успела.
        Громкий вопль из кабинета заставил невозмутимую любительницу прохлады подскочить и в недоумении уставиться на закрытую дверь руководства. Но ее усадил на место звонок стационарного телефона.
        - Владимир Аркадьевич, что-то случи?.. Да, конечно. Срочно. Как, еще раз, имя этого человека? Марк Владимирович? Зарицкий? Это… Все, все, бегу искать.
        - Леночка, никуда бежать не надо. - Я лениво потянулся в кресле. - И чай можно заносить сразу туда. Если хотите все же заработать повышенный бонус, советую вместе с чаем принести нарезанный лимон. Если память мне не изменяет, у папы в кабинете всегда есть коньячок и пара рюмочек. Не то чтобы я так уж сильно люблю «Хеннесси», но тут реально есть повод.
        Секретарь несколько секунд беспомощно переводила взгляд с телефона на столе на меня.
        - Ну, я пошел? Или лучше, наверное, вы первая зайдите и пригласите меня. Так будет прям вообще супер. А уж высшим пилотажем с вашей стороны будет отменить на сегодня все встречи - вряд ли хоть одна из них сегодня состоится, - улыбнулся я и многозначительно пошевелил бровью, вставая и одергивая пиджак.
        Папа всегда умел подбирать профессионалов в команду. У него только со мной и вышла в свое время промашка. Хотя… Жизнь показала, что и здесь он не так уж и ошибся. Настал тот момент, когда он имеет право сказать: «А я тебе говорил, свин неблагодарный!».
        - Владимир Аркадьевич, вы просили найти Марка Владимировича. Он уже может заходить? - сориентировалась Елена Валентиновна, открывая пошире дверь в святая святых корпорации, о работе в которой простые смертные могли только мечтать.
        «Хеннесси» не хватило.
        Как не хватило и «Коннемары» бочковой крепости, которую папа держал для супернеординарных ситуаций.
        Леночке пришлось не только нести нам вторую порцию лимончика, но и заказать на двоих столик в «Мариотте», потом отменять заказ, потом заказывать снова, но уже доставку с обслуживанием, потом вносить кое-какие изменения в заказ… В общем, папа реально умел подбирать профессионалов в штат - все вежливо, спокойно, без цыканий, вздохов и укоризненных взглядов. И офигенски вкусно - при том, что папа, разумеется, не удосужился даже взглянуть на меню, лишь посмотрел недоуменно в мою сторону, когда секретарь уточнила у меня, не страдаю ли я пищевой аллергией на определенные продукты. Не-а, пищевой не страдаю. Да вообще никакой теперь не страдаю. Потому что, приняв решение и начав воплощать его в жизнь, я почувствовал удивительное облегчение и воодушевление одновременно.
        - Но как? Бл*, за такой срок? Как ты сумел? - никак не мог успокоиться Владимир Аркадьевич.
        - Знаешь, пап, да все объяснимо. Я просто вообще не парился. Не нервничал, не ломал голову, не стеснялся, меня не мучали угрызения совести, потому что у меня ее не было. Я не рвал на ж*пе волоса из-за падений и потерь, иногда потому что забывал о некоторых позициях, а они, упав на дно, через полгода вдруг так взлетали, что я выигрывал даже не в десятки, а в сотни раз. В общем, то самое мое качество, которое ты всю жизнь пытался выжечь из меня каленым железом - распи*дяйство чистой воды - вот оно, как мне кажется, и вылилось в такой результат.
        - Но он же потрясающий! За каких-то пять лет ты шестикратно приумножил одолженные тебе…
        - Спиз*енные, ты хотел сказать. - Я глотнул ароматный напиток, огненной дорожкой прокатившийся по пищеводу.
        - Знаешь, Марк, если бы ты их просрал за эти годы и пришел просить новые, я бы сказал - вот что спиз*ил, на то и живи теперь сам и бл*дей своих выгуливай. Но ты вернул мне все. С процентами. Да с такими, коих я бы ни за что не получил ни в одном банке, ни в одной финансовой пирамиде. Так что при подобном раскладе можно считать, что я тебе их одолжил, и даже не так - я передал их тебе в доверительное управление. И ты меня не подвел, сынок. Удивлен. Но рад. Рад. Настолько рад, что даже забыл тебе напомнить…
        - Про неблагодарного свина? - я ухмыльнулся. - Так я и так про него помню.
        - Ну ладно, давай оставим лирику в покое. Так что ты хотел, Марк?
        - Э-э-э, так я вроде как деньги приехал вернуть.
        - Не дуй старику в уши, сына. Просто вернуть ты мог одним нажатием кнопки. Не поднимая задницы с дивана или гамака, или где ты там пузо все это время грел на своих Сейшелах.
        - Значит, знаешь про Сейшелы?
        - Я тебя умоляю. Ты думал, что все время делал мне нервы, как говорят в Одессе? Конечно знал.
        - Да я не особо сомневался. Только так и не вычислил, кто был засланным казачком.
        - Да и не надо тебе знать. Меньше знаешь, крепче спишь.
        - Ну, в таком случае, возможно, знаешь короткую предысторию моего триумфального возвращения в родные пенаты.
        - Ну так, вкратце. Я даже ребят не стал напрягать, когда мне сообщили, кого ты вызвал на помощь. Сеня не подвел. Он вообще молоток парень. - Заметив мой взгляд, он вскинул руки: - Все-все, сколько раз тебе говорить, я не сравниваю вас. Просто оцениваю его профессиональные качества, знаешь же, что у меня пунктик на эту тему. Вот бы… - Мой очередной взгляд и он просто махнул рукой. - Да ну тебя! Молчу вообще.
        - Пап, а что случилось?
        - А что случилось? - ненатурально удивился отец.
        - С чего это ты вдруг такой покладистый, такой добродушный? Не рычишь, не орешь, не грозишься выгнать, оставить без карманных денег, отправить в армию служить, пороху понюхать. - Я вдруг осознал, как изменился отец за последние годы: как много седины стало пробиваться в его всегда коротко остриженных волосах, сколько прибавилось морщинок, какие глубокие тени залегли под глазами.
        - Все хорошо, сына, все хорошо. Теперь точно все хорошо, - устало улыбнулся отец. - Давай, выкладывай, что привело тебя на родину. Помнится, ты обещал, что никогда сюда не вернешься, даже погостить.
        - Да случилось тут кое-что. Вернее, кое-кто. К сожалению, этот кое-кто живет в России. Надеюсь, что это временно. И очень ненадолго.
        - И чем я могу помочь? - И улыбка такая… понимающая.
        - Па-а-а?
        - А?
        - Колись.
        - А что такое?
        - Ну я же по глазам вижу. Бл*дь, только не говори мне, что…
        Отец замахал руками.
        - Боже упаси! Я что? Похож на настолько откровенного манипулятора? Девочка сама по себе, моя служба безопасности - сама по себе. И она была первой, которой заинтересовались. Уж больно нетипично протекало ваше общение. Вразрез твоим принципам и традициям - «Куда ночь, туда и баба».
        - И?
        - На вот, держи. Ой, нет. Погоди. Кое-что не для твоих глаз.
        Отец достал из верхнего ящика стола пухлую папку, быстро пролистал ее, открепил один-единственный лист и протянул мне.
        - Тут все, что тебе надо знать. Остальное не твоего ума дело.
        «Осипенкова Полина Юрьевна, 199* года рождения. Закончила Санкт-Петербургский государственный университет в 201* году, красный диплом, кафедра романо-германской филологии. Переводчик, работает с издательствами «Эксмо» и «АСТ». С 201* года пишет под псевдонимом Лиана Флер - женские романтические истории. Второй псевдоним Аманда Мур - открыт недавно, о связи с первым старательно умалчивается. Проживает: Санкт-Петербург, проспект Ветеранов, дом **, квартира ***. Мобильный телефон +7911*******. Инстаграмм, ВК, Фейсбук, Тик-Ток…».
        - Ну ты и жук, папа.
        - Ох, Марк, ну ты же должен был привыкнуть.
        - Да я, если честно, за последние годы отвык на самом деле.
        - Марк, ты даже не заметил ничего.
        - Да я-то не заметил, - горько усмехнулся я. - Только начинаю теперь сомневаться в том, что мои успехи действительно мои.
        - А вот тут можешь спать спокойно. - Отец откинулся на спинку своего генеральского кожаного кресла, снял очки, подышал на них и принялся таким знакомым движением протирать их носовым платком. - Ты мне тогда столько соли под хвост насыпал, что я поклялся себе, что палец о палец не ударю, даже если ты останешься без гроша в кармане. И выполнил свое обещание. Мне важно было, чтобы ты был жив. А еще важнее было дождаться от тебя только одного.
        - Чтобы проснулась моя совесть? - я покачал головой.
        - Да бог с ней, с твоей совестью. По факту, как оказалось, она у тебя есть. Просто спала. Дрыхла все это время непробудным сном. Я хотел, я мечтал, что ты будешь недостаточно осторожен, и что хоть одна из твоих подружек залетит и потребует твоего участия в воспитании ребенка. Вот это должен был отследить мой человек.
        - Пап, ну это уже ни в какие ворота, - поморщился я и отхлебнул ставший теплым виски.
        - Сынок, ты у меня один. И какими бы ни были наши с тобой отношения - согласись, было ведь и хорошее…
        - Было. Пока мама была с нами, - перебил я отца.
        - Я просил у Вселенной шанс все исправить. Да, с тобой не получилось, я облажался. За это ты меня и наказал, сбежав с деньгами в никуда. Но я нашел тебя и следил издалека не для того, чтобы контролировать, а для того, чтобы не дать тебе совершить подобную моей ошибку. Я хотел воспитать своего внука, твоего ребенка. Думая, что он будет тебе не нужен. Примерно так же, как когда-то оказался не нужен мне ты сам. Вернее, - он снова подышал на очки и протер их, - вы оба были мне нужны. Но я так был зациклен на своей карьере, утешая себя тем, что делаю это только ради вас, что пропустил все самое важное в своей жизни. А теперь… - он тяжело вздохнул и развел руками. - Теперь подходит к окончанию мой последний контракт, и я уже знаю, что мне его не продлят.
        - Погоди, но ты же не просто наемный работник, ты же акционер. Ты же стоял у самых истоков, в самые сложные времена. Что значит, контракт заканчивается? - удивился я. Мне всегда казалось, что папа по крайней мере на эту тему может не волноваться.
        - Не все так просто, сына. Времена меняются. Грядет очередной передел рынка. Подвижки уже начались. И руководство приняло решение о реорганизации всего холдинга. А я слишком долго сижу у этой кормушки, молодые дышат в самый затылок. Да и я подустал, если честно. Смысл мне сейчас барахтаться и бороться? Ради чего? Ради самой работы? Да хрен с ней. У меня есть все, что нужно для обеспеченной старости: дома, машины, акции - неплохое пособие для одинокого пенсионера. Я бы вот попросил тебя…
        - О чем? - подался я вперед.
        - Ты ведь можешь организовать мне плотную занятость, чтобы было чем заполнить мои дни?
        - Э-э-э, не понял?
        - Да все ты понял, свин непонятливый. Давай уже, хватай свою писательшу в охапку и иди делать мне внуков. Мою энергию, сам знаешь, надо направлять в мирное русло. А что может быть более мирным, чем воспитание следующего поколения Зарицких?
        Ну, в принципе, я и сам уже не знал, как поскорее рвануть за сетями и удочкой для моей своенравной форельки.
        Я встал, обратив внимание, что меня слегка повело - виски бочковой крепости, это вам не шуточки - сложил аккуратно выданный мне листик, одернул пиджак и уточнил:
        - Ты за девять месяцев успеешь управиться с выходом на пенсию? Ну, чтобы мы уже точно не парились с поисками хорошей няньки?
        - Хм, я-то уложусь. Лишь бы тебе твой самоуверенный свинский нос не прищемили.
        Нос? Ох, папуля. Нос как-нибудь перетерпит. Раз уж мой нижний дружок, прищемленный по самые помидорки, терпит все это время.
        ГЛАВА 29
        Солнечные лучи щекотали веки, упрямо вытаскивая меня из объятий загорелого до черноты красавца, что самым беспардонным образом шарил по моему льнущему к его ладоням телу. Вот сейчас легкий бриз из распахнутого окна охладит уже разгорячившуюся кожу, донося запах океана и нагретого песка…
        Открыв наконец глаза, я тяжело вздохнула. Всего лишь столь редкое для Питера яркое солнечное утро. Бриз, океан и белый песок отсюда за бог знает сколько километров. Как и загорелый красавец блондин со своими опытными руками и виртуозным ртом. И, конечно же, ни то, ни другое не простаивает без дела. На свете ведь столько женщин, мечтающих урвать хоть крохотный кусочек удовольствия.
        - А ну и ладно! Сожалеть-то не о чем. У меня же есть ты, - заявила я Зарику, выбираясь из-под одеяла, - а ты мой и только мой. И пойдем-ка перекусим и поглядим, что там нам за ночь написали любимые читательницы.
        В первые дни после окончания романа комментарии сыпались как из рога изобилия, но теперь все поутихло. Так, десяток-другой, но все равно душу греет. Зевая и прихлебывая кофе, я включила ноутбук и установила на столе своего бессменного соавтора, пока рабочий инструмент отмораживался.
        - Что?! - Я даже проморгалась, не веря своим глазам.
        Триста пятьдесят два новых комментария? Это что происходит-то?
        Так, сверху несколько «спасибо» и про море эмоций. А это что за «простыня», под которой как раз и развернулась вся тусня в окопе?
        «Уважаемая Аманда, должен признать, что ваша книга - весьма годное эротическое чтиво, - писал некто под ником Рыбак класса экс. - Почерпнул для себя массу интересной информации в плане женского восприятия определенных ситуаций, а также получил море удовольствия от описания нюансов женских же ощущений во время секса. Очень интересно и познавательно взглянуть на привычные вещи «с другой стороны». Но вот те же самые моменты от лица мужчины вам, к сожалению, не удались».
        А, понятно. Кто-то из мужчин-коллег пришел с фейковой страницы потроллить чуток, заметив рейтинги книги. Ну-ну, дальше что?
        «Уверен на двести процентов, что вы не зачитывали эти, безусловно, красиво прописанные, но абсолютно неправдоподобные кусочки своему мужу, любовнику, партнеру (имеющее реально место подчеркнуть). Потому как если бы читали, он сказал бы вам самое главное - «слишком много слов». В противном случае он либо лицемер, либо никогда и не испытывал тех самых ощущений. Когда в голове мутится, бахает от желания обладать именно этой женщиной сию же секунду. Именно обладать, трахать, забираться внутрь ее тела членом, пальцами, языком, а не любоваться издали, мусоля про себя что-то там про роскошные изгибы и сверкающие шелком волосы. Которые хочется совсем не перебирать «ощущая потрясающую мягкость», а сграбастать в пригоршню и потянуть, заставляя ее прогнуться, пока всаживаешь ей под самый корень».
        Нет, ну ты посмотри, какой наглец! Что-то у меня прямо пупырошные мурашки от него.
        «И когда женщина, вызывающая в тебе такую зверскую похоть, входит в твой дом, ты ни хрена не станешь восхищаться про себя ее платьем, прической, потому что поимеешь мысленно ее прямо у двери, а потом в ванной, где она захочет вымыть руки. И еще разок, нагнув над столом, перед тем, как чинно приступить к гребаному романтическому ужину. И самым романтичным в этом ужине нормальному мужику покажется разложить свою женщину на столе и вылизать в качестве десерта, заставив поорать в полную силу, а потом снова трахнуть. И совершенно насрать, идет ли ей цвет этой помады, потому что ты думаешь только о том, как дико хочется сожрать ее рот. А на члене любой оттенок смотрится офигенно, главное - быстрее и чтобы это была именно она и ее губы.
        Короче, мой вам совет: в следующий раз или описывайте исключительно женские переживания от секса, они у вас выходят действительно потрясающе, или же пишите мужские главы, советуясь с тем, кто это с вами и вытворяет. Можно прямо в процессе. Я думаю, ваш мужчина с удовольствием расскажет вам, что творится в его голове, когда он кусает ваши соски, делает вам куни или покушается на вашу задницу. Правда, если он реально в этом хорош, то вряд ли вы будете в состоянии за ним записывать. Но тут уж главное практика и количество попыток».
        Офигеть! Да это не просто наглец, это прямо-таки эпичный засранец!
        - У меня такое чувство, что это ты писал! - нахмурилась я в сторону Зарика. - Местами прямо слово в слово. Ну что там ему народ отвечает?
        «Аманда, это тролль, в бан его!», «Вам следует понимать разницу между эротикой и откровенной порнухой, милейший!», «Если ты сам такое примитивное животное, то не нужно всех мужчин равнять под одну гребенку! Не все при виде губ женщины сразу представляют ее со своим членом во рту». «Не обращайте внимания на этого идиота, Аманда, это просто зависть! Ваши описания прекрасны и берут за душу». «Идеальное сочетание чувственности и откровенности на грани. Кому нужна пошлятина, пусть идет на Порнохаб».
        И так далее в этом духе, хотя попадались и редкие коммы в поддержку потоптавшегося по моим эросценам нахала с грязным ртом… пальцами? мозгом?
        «Бум-бум-бум», - раздалось со стороны прихожей, и я только сейчас вспомнила, что отключила звонок. А то Тима трезвонил в него по пять раз на дню, жутко этим отвлекая. И, судя по всему, притащился опять. Не хочется опускаться до прямого хамства, но, очевидно, без этого его подкаты не прекратятся. Вот же у человека нерушимая уверенность в собственной неотразимости и что, только будучи не в себе, я могу ему отказывать. Сама виновата, столько лет вздыхала по нему и ожидала у моря погоды. Овца овцой.
        - Значит так!.. - практически рявкнула, распахивая дверь, да так и примерзла, ослепленная белоснежной улыбкой Марка.
        - Выглядишь охрененно съедобно, Белоснежка, - сказал он, с ухмылкой пройдясь по мне сверху донизу похотливым взглядом, и, бесцеремонно подвинув меня, шагнул в прихожую.
        Марк здесь. Я в его рубашке на голое тело. И на столе у меня Зарик. О-фи-геть!
        - А ну стоять, Зарицкий!
        Вцепилась в его бицепс, тормозя, и даже нижнюю губу невольно прикусила от мигом нахлынувшего мощным потоком удовольствия от возможности прикасаться к нему. К реальному, во плоти, наяву, а вовсе не в своих снах.
        - Так уже, рыбка моя, - хохотнул незваный гость, разворачиваясь и небрежно кидая на пол модный кожаный саквояж. - Проверять на пороге будешь или хоть дверь закроешь?
        - Закрою. За тобой. Уходи, Марк.
        И как можно быстрее. Потому что от твоего такого знакомого запаха у меня начинает шуметь в голове, колошматить сердце и греться там, где… Ну да, именно там, где он сейчас задержал свой взгляд и бесстыже облизнулся.
        - Ты ведь без белья, да? - спросил он хрипловато. - А я еще не завтракал. Давай поможем друг другу.
        - И в чем же это будет заключаться помощь? - Я ведь не сжала бедра, как будто его пошлятиной меня до печенок проняло?
        - Ты не дашь мне скончаться с голоду, а то я задолбался поститься унылой дрочкой, а я сделаю твое утро гораздо приятнее, чем оно есть сейчас. Справедливый обмен.
        Я сглотнула и мотнула головой, стараясь стряхнуть с себя это наваждение. О чем, блин, вообще уже речь?! Как это мы «на раз» с его немедленного ухода перескочили к обсуждению куни по-быстрому прямо в моей прихожей?
        - Зарицкий, уходи! - Для верности я попятилась к стене и указала направление для страдающих топографическим кретинизмом. - Выход там.
        - Слушай, Белоснежка, ты, смотрю, спросонья сама не определилась, чего хочешь. То стой, то уходи, то щупаешь меня вместо здрасти. Сейчас сосредоточься, пожалуйста - дело-то серьезное. Лижем или уходим?
        - Уходим! - повторила я машинально, хотя… Эх, первый вариант был так привлекателен. Еще бы разочек.
        - Ну раз уходим, то пошли вещи собирать, - покладисто кивнул нахал и двинулся опять в опасную сторону. - Только много не бери, все на месте купить можно. Чай не нуждаюсь, да и одежда тебе ближайшее время не часто будет нужна.
        - Ты что несешь? Какие вещи? - Осознав, что остановить его уже, судя по всему, не выйдет, я ломанулась вперед, обгоняя и закрывая собой вид на свое сокровище.
        - Блин, ну какие там вам, девочкам, край как нужны? Я же не вникаю в это. Главное, чтобы в этом в самолет пустили.
        Не имея больше вариантов, я сунула Зарика под рубашку и сложила руки на животе, придерживая и скрывая. Сделала пару успокаивающих вдохов-выдохов и плюхнулась в свое кресло, разворачиваясь к Марку, который бродил по комнате, изучая мое жилище.
        - Зарицкий, правильно ли я понимаю, что ты явился со своих Сейшел за мной?
        - Ну уж точно не потому, что по России-матушке скучал.
        Он прекратил рассматривать интерьер и встал прямо передо мной.
        - И ты решил, что достаточно просто ввалиться ко мне и велеть собирать манатки, и я тут же запрыгаю от счастья и брошусь исполнять?
        - Нет, прыгать от счастья вхолостую, учитывая, что мы не трахались три недели, будет дуростью, согласись? А насчет броситься, вот он я, бросайся, я только «за».
        - Прекрати паясничать.
        - А ты кончай тупить, рыбка моя. - Шагнув ближе, он бухнулся на колени. - Вот он я, у твоих ног, - бесцеремонно схватив меня за колени, он взял и развел их, моментально втискиваясь, что уже не сдвинешь. - Между ногами, так оно доходчивее будет. Так о чем это я?
        Опустив голову, он знакомо засопел, глядя на мою промежность, что в таком положении уже была скрыта только самым краешком ткани. А у меня аж мышцы на бедрах задрожали, и в голове поплыло от такой его моментальной близости.
        - Ну, давай же, подсказывай, Белоснежка, - пробормотал Марк уже совсем тихо и мало разборчиво. - Что там еще надо сказать из этой всей романтической чепухи, чтобы ты прониклась и пошла со мной в постель? Ну очень надо, прямо дышать уже невмоготу.
        Хотела ли я с ним в постель? Очень. Мне и самой дышать было тяжко. Да только Поля в Питере совсем не тот человек, что Полина на Сейшелах.
        - Марк, уходи. Это самое романтичное, что ты реально можешь сделать в этой ситуации. Встань и уйди. Прекрати обращаться со мной, будто я твоя чокнутая фанатка, которую можно небрежно поманить за собой и этим осчастливить. Прекрати игнорировать все, что я тебе говорю, и вести себя так, как будто лучше меня знаешь, чего я хочу и это безусловно и всенепременно ты.
        - Но ведь это правда. - Зарицкий в конце концов нашел в себе достаточно сил, чтобы оторваться от обозревания моих едва прикрытых прелестей и посмотрел мне в глаза. На удивление без малейшей искры ехидства и легкомыслия. От его взгляда мне даже не по себе стало. Как если бы ему было… больно?
        Ну да. Давай, Полина-дура, придумай опять то, чего нет, ты же в этом профи. Напусти флера загадочной сентиментальности там, где ее в принципе быть не может.
        - Это так. Я тебя хочу.
        - Ну так…
        - Я тебя хочу, - оборвала я его торжествующую речь. - Кто бы не захотел, да? Ты же неотразим. Мужчина-мечта, с не знающим устали членом, потрясающим оральным искусством, руками, способными заставить голову потерять. С телом, что будет являться во снах до конца жизни. Действительно мечта. Курортная. Шанс на незабываемый отпуск. Вот только ты для всех. Ты живешь этим - свободой, удовольствием каждый день, и это-то в тебе и привлекает. И, упаси бог, я не осуждаю. Мне ли, той, кто тобой упился допьяна, судить и тебя, и других таких же. Но, Марк, курортным фантазиям не место в повседневности.
        - А вот сейчас ты уже херню городишь, Белоснежка, - нахмурился Марк. - Ты просто тупо трусишь.
        - Трушу? Ну пусть так. Я достаточно долго была дурой, что растрачивала свою жизнь на человека, для которого я не была ни достаточно хороша сама по себе, ни важна по-настоящему. Повторять своих ошибок не хочу.
        - Я приехал, по-твоему, сюда, потому что ты для меня не важна?
        - О, конечно важна! Тебе же совершенно плевать на то, что составляет мою жизнь, ты считаешь себя как раз достаточно значимым, чтобы явиться и велеть мне собираться. Потому что твоя жизнь там. Значит, все, Поля, вставай и поехали! Я не наигрался в тебя, очевидно, поэтому побудь-ка ты пока под боком! А как надоест, купишь мне билет обратно? Уходи, Марк.
        - Полька, чего у тебя двери настежь? - крикнул Тима из прихожей. - Блин, а тапки мои где?
        - Тапки, значит? - задрал золотистую бровь Зарицкий и кровожадно оскалился. Я рыпнулась, но он жестко, почти до боли сжал мои колени ладонями, открывая перед собой еще больше.
        - Это что… что здесь, на хрен, происходит? - зарычал появившийся в дверном проеме бывший друг, он же предмет глупых воздыханий.
        - А сколько лет у нас мальчугану, что ему пояснения нужны? - с ухмылкой спросил Марк, отпуская меня и поднимаясь.
        - Что, простите? - набычился мой многолетний кумир.
        - Тим, ты немного не вовремя, - ответила я, вставая и все еще придерживая под рубашкой Зарика.
        - Ти-и-им, - протянул уже откровенно насмешливо Марк. - Так вот ты какой - питерский северный олень.
        - Кто?
        - Блин, он что-то медленно всасывает, да? - ехидно поинтересовался обладатель чересчур подвижного во всех смыслах языка. - Олень. Животное такое, с рогами ветвистыми. Красивая штука, но, бывает, в дверь мешает проходить. Цепляется. А в постели так вообще жуть как неудобно.
        - Марк! - предупреждающе зыркнула на болтуна, но кто бы внял моему предупреждению.
        - Вы кто такой и что за скабрезные намеки себе тут позволяете?
        - Скабрезные? - Марк пошурудил пальцем в ухе, как будто ему вода туда попала. - Прям знакомое что-то, а, Белоснежка? И я разве намекал на что-то? Вроде все прямо, в лоб, без обиняков. Юноша, ты прервал нашу замечательную прелюдию, ввалившись к моей девушке самым беспардонным образом, а это очень-очень нас с ней расстраивает, учитывая, что мы не тра… не занимались любовью аж три недели. Так что разворачивай лыжи и покинь чужую территорию.
        - Зарицкий! - От раздражения его борзостью у меня прорезался командный рык.
        - Что? - изобразил недоумение главный соблазнитель всея Сейшел.
        - Ты обнаглел совсем.
        - Да в каком это месте, рыбка моя?
        - Полина, кто этот вульгарный тип и что он несет о тебе! - В голосе Тима появились какие-то противные панически-визгливые нотки, и я невольно скривилась. Господи, сколько лет он мне был как музыка и образец мужественности, сутками бы слушала, а сейчас аж уши режет.
        - Тим, ты бы на мою девушку голос не повышал. И тон поумерил бы, а то можно упасть и внезапно уснуть прямо на полу. А проснуться без зубов, - Марк нарочно сказал это гораздо тише прежнего, и от этого у меня повсюду опять мурашки кинулись топтать все пристойные и не очень места.
        - Да ты вообще попутал, угрожать мне, пижон! - Тон Тим действительно резко поменял, темнея лицом от гнева.
        Так, ну мне тут еще не хватало разбитых носов и вышибленных зубов. Оно, естественно, мечта идиотки пубертатного периода, чтобы парни из-за нее в кровь бились, но я-то взрослая женщина и обойдусь без этого экстрима. Да и мебель с посудой мне как родные.
        - Прекрати, - встала я между мужчинами. - Оба прекратите. И шли бы отсюда. Тоже оба.
        - А я сюда через полмира летел не для того, чтобы без тебя уходить, - все так же тихо и нарочито спокойно сказал Зарицкий. - Климат тут - говно, но потерплю, не поломаюсь, Белоснежка.
        Тимур же в противоположность пытался звучать громко и грозно, но выглядело это все более жалко и раздражающе с каждой секундой.
        - Прекрати звать так мою невесту!
        - Да с какого перепугу я тебе невеста, Тима? - не выдержав, взорвалась я. - Ты сделал мне предложение - я отказалась. - И не будем озвучивать при всяких лишних ушах, насколько унизительным было это предложение само по себе. - Все, на этом и закончили.
        - Ничего подобного! - шагнул ближе самоуверенный идиот. - Ты не в себе, Поля. Я знаю тебя, как самого себя. - Ни черта, ты только и видел исключительно себя, отражающимся в моих раскрытых в вечном слепом восхищении глазах, вот и решил, что меня вроде как и нет, все ты и твое обо мне представление. - Моя Полина никогда не отказала бы мне. Моя Полина меня любила без памяти! Моя Поли…
        Молниеносный удар в челюсть оказался таким точным и мощным, что не только оборвал Тима на полуслове, но и погасил свет в его голове. Мой теперь уже совершенно окончательно бывший друг начал заваливаться вперед, я, взвизгнув, кинулась ему на помощь. Зарик с глухим стуком плюхнулся на пол, а Марк опередил меня, успев поймать у самого пола падающее тело моей безнадежной и беспонтовой любви.
        - Я тоже люблю поболтать, но задолбал, ей-богу! - сказал Марк, неотрывно пялясь на прозрачную силиконовую копию собственного дружка у наших ног. - Ты вот стой, где стоишь, Белоснежка, я вернусь через пару секунд, и ты мне еще разок расскажешь про курортные мечты, которые умные независимые женщины не увозят с собой в повседневность. Ни-ни, вы шо!
        Заржав в голос, отчего мои щеки запылали и захотелось убиться об стену, он поудобнее перехватил Тима под мышки и поволок из квартиры на лестницу.
        - Ты ведь это нарочно, да? - обреченно спросила у Зарика, поднимая его с пола, и тряхнула мстительно, заставив упруго закачаться. - Ну что же, надеюсь, тебе понравится лежать забытым в тумбочке!
        ГЛАВА 30
        И вот тащу я эту несуразную тушу питерского насекомого, а у самого аж руки дрожат и во рту пересохло. И не от того, от чего вы подумали. А от злости пополам с… со смехом, наверное?
        То есть пока я там всухомятку с лучшей подружкой правой рукой дружусь в душе, у нее тут прилизанные метросексуалы ходят в своих тапочках? Да и хрен бы с ними - с метросексуалами сладкоголосыми. Ни на секунду не поверю, что после меня она на этого богомола голенастого посмотрела бы как на объект приложения рук, не говоря уже о губах и прочих частях ее радужно-форелькового тела.
        Но, блин! Иметь в соперниках самую лучшую часть самого себя? Это же как придется извернуться, чтобы выше собственной головы прыгнуть? Под рубашкой она его держит - уж ближе некуда. Гладит небось, да? Прикасается тонкими пальчиками? А вдруг не только пальчиками?
        - Братишка, ты там как? - вопросил активно задергавшегося от возмущения - разумеется от него - приятеля. - Готов к эпичной битве с клоном? Вот это мы с тобой дураками были, что разрешили ей испробовать тот комплект очумелых ручек. Так бы она за месяц поди соскучилась да изголодалась. А теперь нам с тобой с приподзавывертом ввинтиться надо будет. Чтобы уж точно наш смертельный номер никто из живущих повторить не сумел.
        - Ты что там бормочешь? И почему до сих пор здесь?
        А рубашечка-то моя на тебе, рыба моей мечты, да?
        - Да вот, говорю, как у нас с тобой вкусы совпадают на домашнюю одежду. Тоже предпочитаешь белый лен?
        Конечно-конечно, руки в бока ну так сердито упираются, а в одной из них силиконовое чучело имени меня грозно покачивается. Все, жучара брюнетистая, катись по лестнице дальше сам. Сил больше нет сдерживать себя и… себя.
        - Что ты делаешь? - возмутилась грозная моя, видя, как я небрежно сваливаю кучу несвежей «оленины» прямо на лестничную клетку. - Поаккуратнее нельзя?
        - Поаккуратней, рыба моя, надо вот с этой штукой обращаться, - кивнул я на дрожащего силиконового соперника. - А то упустишь, и покатится с лестницы. А там соседи, собаки, коты и вообще - приличная питерская парадная. А тут член.
        - Полагаю, эта парадная еще не то повидала на своем веку, - задрала нос уязвленная писательша, но чле… да блин, как его назвать-то, чтобы никого не обидеть - ни себя, ни гордого оригинала моего? В общем, полупрозрачную хрень перехватила поудобнее. А у меня в паху аж прострелило от фантомного ощущения ее крепкой ручки на живом теле.
        - Ну, а я полагаю, что уж его-то она точно не видела - ни живьем, ни в эрзац-виде.
        - А я также полагаю, что тебе, Зарицкий, уже давно пора…
        - Поль, пойдем в кровать, а? Ну я же не дотерплю до аэропорта, взорвусь и протеку на хер, - прохрипел я, прерывая ее очередной «подите-вон-сударь» выпад. - Хер с ней, с кроватью, готов где угодно и как угодно. Тебе. Парадная так парадная. Прихожка тоже пойдет. И кухня подойдет. И душевая. И кабинет твой рабочий сгодится - шикарное, между прочим, кресло у тебя. И обои миленькие, в цветочек. Я заметил. Мы, кстати, так и не попробовали одну позу - мужчина на коленях, сзади, а девушка упирается ладошками о стенку, широко расставив ноги. Тебе будет сладко, Белоснежка. Обещаю. Так сладко, что ты не захочешь меня выгонять второй раз. - Я смотрел ей прямо в глаза, надеясь заметить хоть какой-то отклик на свои слова.
        И-и-и… йес!
        Грудь под белой тканью стала вздыматься чуть чаще - явно не от злости. Губы приоткрылись, и розовый язычок мелькнул, облизывая их - тоже хочешь этого «сладкого», рыбка моя? А уж я-то как хочу!
        Я мягко и очень-очень нежно подтолкнул ее к стене прихожей, тихонько прикрывая дверь, чтобы отделить нас от кучи похрюкивающего мусора в дорогом тряпье - нефиг ей туда смотреть, отвлекаться от очень важного дела. Присел на корточки, чуть не утыкаясь носом в прикрытую лишь смехотворной льняной преградой ложбинку между двух длинных загорелых ног. Но не позволил себе притронуться сам, лишь втягивал неповторимый аромат этой колдуньи, что умудрилась приворожить, опоить меня своей медовой сладостью, после которой любой десерт кажется безвкусным, как старая бумага.
        Очень-очень медленно положил обе руки на босые ноги - черт, ну совсем же ледяные! Почему всяким мудакам она тапочки держит, а сама ходит, понимаешь, даже без носков шерстяных?
        Ладно. Будем греть.
        Ме-е-едленно, прислушиваясь к ее дыханию и отслеживая попытки сопротивления, приподнял одну ногу, поставил на свое колено, еле касаясь, подушечками пальцев прошелся по своду изящной стопы. Так, прекрасно - мои друзья мурашечки побежали вверх, вверх, туда, куда я пока не поднимал взгляда. Подниму - и прощай план, на мою выдержку рассчитывать сложно - уж слишком хороши в этой позиции округлые коленки, которые умеют так крепко сжимать мою поясницу, слишком маняще подрагивают мускулы внутренней поверхности бедер, и я знаю, помню, что эта нетерпеливая дрожь означает.
        - М… Марк… - Ну вот, уже и заикаемся, да, Белоснежка?
        - Я. - Медленно-медленно, круг за кругом по гладкой коже, весь обратившись только в слух и обоняние, глаза скромно потуплены. Ладно, к скромности это не имеет отношения, только к истончившейся в ноль выдержке.
        - Не нужно этого. - А чего же шепотом, Белоснежка?
        - Кому?
        И первый раз, легонечко коснулся губами ее колена. Полина вздрогнула, будто я ее обжег, и резко вдохнула.
        - Так кому не нужно? - Прикосновение чуть ощутимее, еще не попробовал ее кожу на вкус, только предвкушение для меня и приманка для моей рыбки.
        - А? - рассеянно посмотрела она на меня и поджала пальцы на ноге на моем колене. - Вот этого, Марк.
        - Этого? - Потерся губами о кожу на внутренней стороне бедра, добившись нового прерывистого вдоха, на который мой член отозвался одобрительным киванием. Пр-р-равильно все делаешь, старший брат, пр-р-равильно!
        - По… понимаешь ты, о чем я, Зарицкий, о-о-ох! - Влажный поцелуй еще немножко выше вырвал-таки долгожданный стон.
        - Последнее не очень расслышал, - пробормотал в ее кожу, уже смело скользнув по ногам ладонями под ткань и облапав ее задницу. Да обкончаться можно, как же кайфово! - М-м-м!
        - Марк! - вскрикнула Полина хрипло и практически отчаянно, когда я послал уже к хренам все эти охотничьи подкрадывания, уткнулся лицом в низ ее задрожавшего живота и шумно выдохнул.
        Сжал ее ягодицы, вдавливаясь ртом между ног, позволяя тонкой белой преграде промокнуть от ее влаги и моего разгоряченного дыхания. Прикусил самую малость, чтобы только добить, и Полина выгнулась у стены, открываясь для меня окончательно. Глухое «Бум!» об пол возвестило о моей победе над коварным членоимитатором и сработало как выстрел стартового пистолета прямиком в моей черепушке. Отпихнув носом лен со своего пути, приник ртом к ее жарким нижним губам, целуя жадно, совсем не думая о технике пока, только утоляя свою жажду по ее пряному запаху и уносящему крышу вкусу. Полина застонала в голос, запуская пальцы мне в волосы. Вцепилась без всякой жалости, обжигая легкой болью и подхлестывая мое и без того свирепствующее на грани садизма возбуждение.
        - Марк-Марк-Марк… - И каждый рваный выдох шарах-шарах-шарах по моему разуму напрямую, разнося его в клочья. - О-о-ох, Ма-а-арк!
        Ну все, теперь мне, мое, немедленно, сейчас, пока вся еще трепещет в моем хищном захвате. Вскочил, удерживая за талию, не позволяя осесть на ослабевших ногах. Дернул ворот рубашки, разрывая ткань и обнажая грудь. Втянул в рот сосок, царапнув его зубами. Не ласка - охренеть как не до них - это уже мне, мне не нажраться, так хоть перехватить, надкусить. Полина хватнула воздух судорожно, взвиваясь на цыпочки. Прости, исправлюсь или нет, но надо, надо мне, я оголодал до бешенства. Отпустив ее плоть с громким и таким пошлым хлюпаньем, что сейчас слаще любой музыки, развернул Белоснежку лицом к стене.
        - Давай-давай, рыбка моя, сил нет моих, - просипел, давясь словами, прогибая ее и направляя себя в обжигающую тесноту. Толкнулся, вошел только, и глаза зажмурил, хрипя, как астматик, от ослепивших ощущений. Замер, уткнувшись перекошенной мордой в волосы на затылке Полины, пережидая чуток. Подкатило же к самому краю, шелохнусь - и все: фонтан, позор, а мне бы еще в ней побыть.
        Вот оно, то самое, без чего мне было дышать тяжко, будто в воздухе разреженном на высоте. И только сейчас взахлеб, полной грудью, дурея от бьющего в мозг кислорода. Полина подо мной, навалившемся совсем не аккуратно, дрожала и всхлипывала, сжимая мой ошалевший от счастья истосковавшийся по ее жаре член, меня аж дергало от каждого этого спазма.
        - Тише-тише, дай мне секундочку, - бормотал, сам не соображая что, сжимая ее бедра и целуя плечо. - Убьешь меня… Реально, бля, прикончишь…
        - Марк… Ну же! - И не думая меня послушать, подалась Белоснежка назад, насаживаясь сильнее.
        И это было последней каплей. Как зверь дикий, я впился зубами в ее плечо, замолотив бедрами остервенело, вгоняя себя под самый корень, но все равно мало-мало-мало! Я в тебя весь влезть умираю, как хочу. Влезть и остатся. И остался, кончив так, будто наизнанку вывернулся.
        - За… Зарицкий!!!! Ты что натворил?! - сорванным голосом спросила Полина, едва нас немного перестало мотылять на девятибалльных волнах общего оргазма. - Ты что, гад такой, сделал?
        Да уж, после моего воздержания сложно было не заметить, сколько из меня вылилось. Впору уже сознание терять от обезвоживания, честно.
        - Правильнее будет спросить, чего не сделал, - выдавил я.
        - Я же тебя сейчас убивать буду.
        Ага, как только на ногах твердо стоять сможешь.
        - Нельзя меня уже убивать. Дитя осиротеет.
        - Ты - деби-и-ил!
        ГЛАВА 31
        - Тихо-тихо, аккуратнее, Белоснежка, - увещевал меня кончающий без стыда, совести и меры мерзавец, пока я выворачивалась из-под него. - Голова может закружится, или ноги подведут.
        Да меня эта голова пустая и так подвела уже дальше некуда, вместе с ногами, что раздвигаются без спроса хозяйки. Вот как так?
        Шипя разъяренно от ощущения скользкой влаги между бедер и от мыслей о возможных последствиях, я пошарила взглядом в поисках, чем бы врезать ухмыляющемуся довольным котярой Марку. И мстительно ухмыльнулась в ответ, подхватив с пола Зарика.
        - Ты! - ткнула прозрачной, упруго задрожавшей головкой в сторону источника всех моих неприятностей. - Как посмел вообще?! Кто так делает, Зарицкий?!
        - Нет, ну ты не можешь всерьез хотеть треснуть меня этим… предметом.
        - Почему же?
        - Вот спросит тебя наш ребенок, при каких обстоятельствах он получился, а ты ему что скажешь? Как ты лупила его отца сразу после момента зачатия резиновой копией его члена?
        - Нет, ну ты реально нарываешься! - рявкнула и ломанулась на него.
        Вранье, что мужик со спущенными штанами бегает медленно. Марк вон как резво от меня припустил и даже дверь на кухню умудрился перед носом успеть захлопнуть. Так что только деревяшке и досталось.
        - Блин, Полина, у меня от звука этих ударов аж сжимается кое-где, - явно сдерживая смех, заявил смывшийся в безопасность засранец.
        - А у тебя и должно сжиматься! Еще как должно! Я ж убью тебя, лодочник! - буйствовала я.
        - Яхтсмен будет правильнее, Белоснежка.
        - Прибить тебя - вот что будет правильнее! - Моя злость стремительно стала превращаться в обиду. На него, запросто взявшего меня «тепленькой». На себя, дуру и слабачку. Дохнул, тронул - и потекла. - Что ты сделал, соображаешь хоть?!
        - А тебе медицинский термин нужен, или красиво обозвать это страстным воссоединением влюбленных с актом творения новой жизни?
        - Придурок! - Мой голос сорвался. - Я тебе о серьезных вещах, о последствиях, а тебе только постебаться!
        Всхлипнув, я поковыляла в ванную.
        - Полин! - позвал Марк, но теперь я уже отгородилась от него дверью.
        - Проваливай на свои Сейшелы светить голой задницей.
        Стянула через голову спалившую всю малину рубашку, крутанула краны и сунулась под душ - спрятать полившиеся глупые слезы.
        - А смысл? Тебя там нет на это посмотреть. - Марк бесцеремонно заперся в ванную и стал раздеваться. - Я тут пока ею посвечу. Местная погодка для такого, конечно, не шепчет, но авось сумею тебя завлечь сверканием своих прелестей до того, как их застужу.
        - Уходи, - буркнула, отворачиваясь и подвигаясь в кабине, ведь уже знаю: не выгнать эту заразу неугомонную. Ни из душа, ни из квартиры. Не вывести никаким волшебным снадобьем ни из сердца, ни из памяти тела.
        - Никуда я без тебя не пойду уже, Белоснежка. - Марк прижался ко мне со спины, и я прильнула к нему всем телом, даже прежде чем осознала, что делаю. - Кончай ты меня уже гнать.
        - Я с тобой только и делаю, что кончаю, - фыркнула, ничего не в силах поделать с тем, что мгновенно расслабляюсь в его объятиях. Развернулась и уткнулась в его грудь, прячась от действительности и понимания, насколько же все это неправильно и легкомысленно. Но…
        «Не судите, и да не судимы будете…».
        Этой весной я, по причине регулярно проявляющейся в марте хандры и авитаминоза, решила вдруг заняться косметическим ремонтом квартиры, которая осталась мне в наследство от бабули. На самом деле, вздумай я продать эту четырехкомнатную жилплощадь в историческом центре Северной Пальмиры с видом на канал Грибоедова, могла бы купить квартиру в новостройке, и не одну, а парочку, да еще и на машину осталось бы. А если бы продала прабабушкину мебель и собранную еще прабабушки дедушкой коллекцию часов, то… Суть не в самом ремонте или квартире, а в том, что, пока я самозабвенно отдирала старые обои или таскала огромные стопки книг, чтобы освободить шкаф и отодвинуть его от стены, у меня с утра до ночи бормотал телевизор. И за недели ремонта я успела посмотреть все сезоны странноватого, на мой взгляд, сериала о Шерлоке и друге его Ватсоне. Очень своеобразного сериала. В нем Шерлок был англичанином, бывшим наркоманом, уехавшим в Штаты, чтобы начать новую жизнь, свободную от наркотиков, а Ватсоном оказалась милая девушка-врач, отказавшаяся от любимой профессии и решившая посвятить себя помощи таким вот
бедолагам, пытающимся прожить день без дозы и каждый такой день воспринимающим как личную огромную победу.
        День без дозы.
        Неделя.
        Месяц.
        Год.
        Десятилетие…
        И вот вдруг кто-то манит бывшего наркомана обещанием забытой сладости, утерянного рая, почти истершегося в памяти ощущения всемогущества и вселенской свободы. И даже самый сильный человек может сорваться. Ухнуть в порок, борьбе с которым он отдавал всего себя, все свои силы, всю свою волю.
        - Фу-у-у, придурок, - качала я головой. - Годы такого труда псу под хвост.
        А вот получи и распишись.
        Вот он - твой наркотик, твой порок, твоя самая большая слабость. Ты только запах вдохнула, в глаза глянула и поплыла, как восковая свеча, закатившаяся в щель между дверцей и стенками духовки. Поплыла, растаяла, потекла липкой горячей лужицей - ароматной, обжигающей, дурманящей голову и мысли.
        Сколько, говоришь, продержалась? Почти месяц? Типа три с лишком недели? Или это была вечность? Унылая, депрессивная, наполненная ненужной суетой и пустыми хлопотами и заботами вечность, в которой ты пыталась удержаться на плаву, цепляясь за воспоминания о нем, о его руках, о его губах, требовательных поцелуях и таких мощных, стремительных, таких восхитительных толчках внутри твоего тела?
        Ты медитировала на бледную силиконовую копию его члена, как какая-то долбаная сектантка, разговаривала с ней, как с единственным понимающим тебя собеседником. И при этом уверяла себя, что все позади? Что ты уже перевернула ту страницу, забыла, плюнула и растерла?
        Ха!
        Триста тридцать три раза «ха»!
        Возможно, если бы вы никогда в жизни не пересеклись, твой план по стиранию из памяти тех сумасшедших ночей и дней на сумасшедших островах и осуществился бы. Постепенно. Через то же десятилетие, возможно. Каким-то чудом, возможно. А так…
        Черт!
        Я очень и очень сомневаюсь, что бывший наркоман устоит перед соблазном потянуться за шприцем, если тот вдруг обнимет его, прикоснется губами к ногам, посмотрит вот так - снизу вверх - потемневшими от дикого желания глазами, из ярко-голубых ставших сизо-серыми, как питерское небо в октябре.
        «Не судите, и да не судимы будете…».
        Сейчас я как никогда понимала всех этих несчастных, что проигрывают в борьбе со своими пороками. Потому что примерила на себя их шкуру.
        Зарицкий, какими бы словами я его ни кляла, какими эпитетами ни награждала, с первого раза стал моей зависимостью. И бороться с ней я могла. И успешно. Ровно до того момента, как он оказывался рядом. Можно худеть и не жрать сладкое, когда в холодильнике мышь повесилась, но если твои полки забиты вареньем, печеньем, халвой и шоколадом, то даже жутчайшая пищевая аллергия на эти продукты не остановит сладкоежку от смакования собственной погибели.
        Да. Вот верное слово.
        Погибель.
        «Он был прекрасен, как смертный грех. Порочен. Адски притягателен. И смертельно опасен для нее. Опасен тем, что при взгляде на это поджарое, загорелое мужское тело она чувствовала, что разум мутится, во рту становится сухо, а руки дрожат от желания немедленно прикоснуться к этой восхитительно горячей бархатной коже плоти, с готовностью отзывающейся на ее прикосновения…».
        - Ты опять что-то бормочешь, Белоснежка, - прошептал мне прямо в ухо тот, о ком мне так легко писалось последние недели. Чувствую, как только он уедет - если смогу его вытолкать - засяду писать второй роман.
        - Я проговариваю вслух пункты плана по твоему убийству, - в полудреме пробормотала я.
        - Давай погромче, чтобы я тоже слышал. Может, подскажу что-то ценное.
        - Предложишь максимально болезненный вариант?
        - Так ты убивать собираешься или сперва помучить?
        - Тебе как хочется? Быстро и безболезненно? Или медленно и мучительно?
        - А что, хочешь сказать, мои желания тоже будут учитываться? Тогда я остановился бы на медленно и безболезненно. Чтобы ты могла мучить и мучить в свое удовольствие. Лет пятьдесят хотя бы.
        - Лучше бы подсказал, как расчленить с наименьшими хлопотами.
        - Кстати о членении, - встрепенулся Марк, подгребая меня под себя и придавливая для надежности тяжелым мужским бедром. - Не то чтобы я не хотел знать, насколько часто и как именно ты использовала эту полупрозрачную хре… э-э-э… штуку, но прямо сейчас меня больше интересует, зачем ты ее засунула под рубашку, когда я пришел?
        В ответ я только хмыкнула. Зачем, зачем… За надом.
        Думала, что мой «куратор трезвости» поможет устоять перед твоей наглостью, напором, опалившим вмиг до закипевшей в венах крови жаром страсти. Прямо сейчас, чувствуя на талии твердую до жесткости хватку, почти физически ощущая на коже требовательный взгляд, я понимала, что безнадежно запуталась в сетях собственных желаний и проигрываю им. Каким бы избитым я ни считала штамп о предательстве тела, именно это и происходило сейчас со мной. И даже моя злость за то, что Марк вздумал с какого-то перепугу практиковать небезопасный секс, не помогла воспротивиться второму раунду. Да, я поорала и постучала ладошкой о его тупую блондинистую голову, да только руку ушибла и голос слегка осип - и не факт, что именно от этих криков. Рядом с Зарицким я всегда звучала не так, как в обыденной жизни - хрипло, призывно, как кошка, что бесстыдно задирает хвост, подставляясь под ласки.
        - Что насчет частоты использования? - накрыл ладонью мою грудь и стал медленно, по-хозяйски сжимать ее, прогоняя сытую сонливость.
        - Ты же сказал, тебя это не интересует.
        - Я сказал, что не в первую очередь. О прямых конкурентах стоит знать все.
        - Успокойся, Марк, Зарик у меня девственник, - скорчив серьезное выражение лица, ответила ему и пронаблюдала, как поползли вверх его светлые брови. - У нас с ним отношения платонические, возвышенные. Он мой муз, товарищ по перу…
        - Зарик? Ты дала имя самоты… секс-игрушке?
        - Не опошляй его жизненное предназначение! - уже откровенно засмеялась я. - Зарик - источник моего вдохновения.
        С грозным ворчанием Зарицкий подмял меня под себя, раздвинув своими бедрами мои ноги, демонстрируя наличие полной готовностью к очередному заходу.
        - Я - источник твоего вдохновения. Муз, соавтор, или кто там еще у вас творческих людей бывает. В одном лице, члене и прочих частях.
        - Марк, я ведь делиться не буду.
        - Ну, слава богу, буду теперь навсегда неделимый и весь твой.
        ГЛАВА 32
        Много-много лет назад, когда мы только познакомились с Арсом и уже решили дружить, но начали мериться тем, чем обычно меряются все особи мужского пола, мы обзавелись одним дебильным развлечением. Это сейчас я понимаю, что оно было дебильным, а тогда нам дико нравилось. А уж как поднимало наш авторитет среди пацанвы и сколько девчонок помогло склеить - и не сосчитать.
        Короче, берега-то у нас скалистые, обрывов куча, живописных в том числе, а внизу море. И кое-где довольно глубокое для того, чтобы в него можно было сигануть прямо с того самого скалистого обрыва. Нет, вы не подумайте, что мы прям совсем были дубоголовыми и прыгали в незнакомых местах. Сперва мы находили такую точку, исследовали дно внизу, внимательно изучали траектории падения в безветренную погоду, при южаке, при северном ветре - ну, слава богу, хоть на это хватало мозгов. А потом ныряли. Особенно эффектно это выглядело во время прогулки с новой девицей - визгу было-о-о.
        Примерно как сейчас.
        Да и мои собственные ощущения мало чем отличались в этот момент от полной иллюзии того, что я лечу в пропасть. Лечу-то с улыбкой, а вот что меня ждет там, внизу, - а не знаю. И толку с моего предыдущего брачного опыта ноль. Потому что сравнивать ту женщиной с Полиной… Ну, не знаю, все равно что пытаться сравнить камешек, попавший тебе в туфлю, с августовским звездным небом, изукрашенным следами от падающих метеоритов. Сравнимо? Вот и я о том же.
        Но если вы думаете, что я сомневался в верности принятого решения - не-а. Я точно знал, что не только и не просто хочу свою форельку в полное владение круглосуточно и постоянно. Я чувствовал, что именно с ней просыпаться по утрам будет гарантией отличного настроения и прекрасного физического состояния для всех моих членов - так, вроде, принято называть руки-ноги, да? Я предполагал с высокой долей уверенности, что только от ее вкуса и запаха буду пьян без всякого допинга. Я был совершенно убежден, что только ее голос будет музыкой для моих ушей вне зависимости от того, что она говорит. Вот как сейчас.
        - Зарицкий, ты все-таки дебил. И, боюсь, тебе уже никто и ничто не поможет. Но своих детей такими делать я не позволю. Так что уж сегодня ты точно пролетаешь с осуществлением своих грандиозных планов по зачатию.
        - С чего такая уверенность? - коварно усмехнулся я и слегка качнул бедрами, демонстрируя свою полную готовность к продолжению процесса изготовления маленьких Зарицких.
        - С того, - шлепнула меня по руке, обнимающей ее за талию, Полина. - И вообще, мне пока одной беременности хватает, чтобы разбираться и сопли-слюни вытирать. Вторую я пока не потяну.
        - Опа, опа, а вот тут поподробней можно, пожалуйста? - вскинулся я, почему-то предчувствуя одним местом, что это имеет некоторое отношение ко мне. То есть не ко мне в смысле виновника беременности, но ко мне как к человеку, имеющему некоторое отношение к тому, кто является виновником… В общем, вы поняли, да?
        - А чего тут в подробности вдаваться? - горько усмехнулась Полина и даже будто поежилась и попыталась слегка отодвинуться от меня. Ага, щаз! Кто ж тебя, форелька моя, вечно ускользающая, отпустит из теплой постельки? - Ланка моя привезла себе сувенирчик с курорта. Четыре недели уже.
        Бля! Ну точно же! Совсем из головы вылетело! Привидение!
        Интересно, от новости о том, что его конфетка теперь с начинкой, он ошалеет еще больше? Хотя, как по мне, еще больше уже просто некуда.
        Блин, и ведь всего-то оставил одного на пару дней, пока к отцу мотался. И видел бы кто, в каком состоянии я нашел это чудика по прилете в очень чудесный, но очень неподходящий по климату для такого любителя солнца, как Каспер, город: ангина полным ходом, говорить не может, лишь сипит, как сломанный свисток, сопли до колена, нос опух от постоянного сморкания, глаза воспалены, заросший по самые брови, ибо бритому ему…
        - Бриться еще холоднее, Марк! У меня даже зубы мерзли, когда я говорил. А она… Она меня сумкой! По голове! Марк! Что делать, Марк? Она меня теперь ненавидит, да? Марк? У нее что, кто-то есть? Марк! Как можно жить в таком климате? И это в августе месяце, когда у нас можно даже ночью потеть, сидя в море! Но я не мочалка! Нет! Я вот-вот выздоровлю. Да! И я встречусь с тем мужиком, к которому она вечно шастает днем. Найду и подерусь с ним, чтобы она видела, что я тоже мужик. Да. Ведь да?
        Цирк с конями. Ей-богу.
        - Вот зараза-а-а! - протянул я, постучавшись затылком об подушку. - Белоснежка, я же к тебе тоже с прицепом прибыл. Разобраться надо с ним побыстрее.
        Полина села так резко, подчеркнуто создавая между нами дистанцию, что я не успел предупредить этот ее маневр.
        - Зарицкий, если ты сейчас мне скажешь, что тебе еще развестись надо и ты вот это вот все вытворял, будучи женатым…
        - Тш-ш-ш-ш! Что за фантазии? - Я попытался вернуть ее на место, но Полина выскользнула из моих рук. Ох и не люблю я это!
        - Ты сейчас, что ли, станешь отрицать, что женат был… или есть даже?
        Ну вот опять встала в позу, руки в боки. Блин, вот как бы не расплыться, как дебил, в ухмылке и глаза в глаза удержать. Героизм с моей стороны, ибо стоит тут передо мной голая, грозная аж ух, и соски торчат задорно. А мой член настолько такую картину маслом одобряет, что тонкому одеялу этого ну никак не скрыть. А и не надо. Встал напротив, складывая руки на груди. Что это у нас губы задрожали, а, форелька? А зрачки почему расширились? Не мне одному же мучиться и серьезные разговоры вести в условиях повышенной сложности.
        - Чтобы между нами не осталось всяких недомолвок и тайн, давай я тебе все сразу вывалю. Всю свою непривлекательную подноготную.
        На краткий миг моя задница воззвала к благоразумию, прозрачно намекая, что вот прям сейчас я могу сам себе лютую подляну устроить всякими откровениями. Но глупо об этом переживать, когда со скалы уже сиганул. А пытаться этой самой задницей на лету зацепиться, чтобы чуть затормозить, - чревато. На хрен мне, чтобы потом то один, то другой тухляк из прошлого всплывал и портил атмосферу в наших с Полиной отношениях.
        - Женат я был, естественно, в прошедшем времени, Поль, но был… как бы это сказать… формально, а не по сути.
        Чё завернул, сам-то понял?
        - Это как? - озадаченно подняла она брови.
        - Так, что по-настоящему женатым человеком себя никогда не ощущал.
        - Ну да, это так по-мужски, - хмыкнула понимающе Полина, но я продолжил, игнорируя шпильку.
        - Ольга… она была… - Как же это сказать тебе и при этом совсем мудаком, дерьмом бывшую поливающим, не выглядеть.
        - Ага, скажи, что ошибка, - фыркнула рыба моей мечты.
        И, собственно, что-то такое я и собирался сморозить, но вдруг понял, что это было бы брехней.
        - Да нет, Белоснежка, она была именно той женщиной, которую я тогда и заслуживал. - Сел обратно на постель, чувствуя тяжесть от всех разом навалившихся воспоминаний, и, упершись локтями в колени, потер лицо ладонями. - Расчетливая, жадная, беспринципная, ценившая только отцовские бабки, что ко мне прилагались. - Полина шумно вдохнула, и я мог догадаться, что она готова сказать. - Да, я в курсе, как это гадко и банально звучит. Типа я хаю свою бывшую, а сам весь страдалец в белом. Фигня. Не так это. По чести говоря, во мне большего и хотеть тогда было нечего. Одни понты, эгоизм, свои хотелки превыше всего, пьянки и бл*дство без конца. Так что мы с Оленькой друг друга стоили и даже не ненавидели. Да похрен ей было на меня, а мне на нее. Взаимность полная была. Я совру, если скажу, что прям разительно поменялся с тех времен, можешь даже не иронизировать по этому поводу. Ты встретила на Сейшелах самодовольного засранца, похериста, которого все устраивало, как есть. Жизнь в кайф и все в ней - не цепляющий нигде проходняк. Я тот же самый, Полин, просто старше. Но хочется верить, что поумнел. Ну хотя бы
настолько, чтобы осознать, что ты значишь для меня, и поднять свое седалище и приехать за тобой. Ты уж бери какой есть, авось слепишь из меня до старости что-то стоящее.
        - Это предложение, Зарицкий?
        - И не первое по счету.
        - А ничего, что мы все время голые?
        - Ну так нам теперь и прятать друг от друга нечего, - пожал я плечами.
        - А как же быть с твоим жизненным принципом «только здесь и сейчас»?
        - А я от него и не отрекаюсь. Я же падать ниц и лбом об пол биться не собираюсь, божась тебе, что точно впереди у нас один шоколад. Сто пудов всякое будет, тут уж и к бабке не ходи. Но я точно намерен над этим работать. Ты готова попробовать со мной?
        - Я боюсь, Марк. Честно. Не хочу однажды обнаружить себя жалким созданием, у которого мозги вкрутую варятся от догадок, где ты, с кем и осталось ли что-то, ради чего я решусь нырнуть в жизнь с тобой.
        - Поль… - Я выпрямился и протянул к ней руки. Она сразу шагнула ко мне, позволяя упереться лбом в ее живот. - Вот так, прямо так, знаешь, как мне хорошо?
        Быть так близко к ней, вдыхать запах ее тела, недавнего секса, наполняться теплом… Полина положила ладони мне на макушку, зарываясь пальцами в спутанные патлы. И все. Я там, где нужно.
        - Я не просру все это… Нас. Веришь?
        - Должна, если отпустить тебя точно не готова, - хмыкнула она.
        А я нахально облапал ее ягодицы, прижимаясь открытым ртом к гладенькому лобку.
        - Эм-м-м, Марк?
        - М?
        - Мы вроде как разговор с чего-то другого начинали.
        - Да?
        Зараза. Точно. Каспер.
        - Белоснежка, пошли в душ и одеваться. Надо нам по-быстрому личную жизнь крольчишек наших устроить. У меня там в гостинице Каспер весь в соплях и слезах валяется. Ну валялся. Как бы чего не вышло, больно у него настрой боевой. И давай капель каких сердечных прихватим, а то совсем мужика новостью доконать можем.
        В душе мне и моему дружку пришлось убедиться в том, что наша с ним идея-фикс не только сладкая на вкус и на ощупь, но и крепкая. Особенно с размаху, да по мокрой шкуре. Больно же, блин! Но зато вымылись мы с рекордной скоростью. Одеваться тоже, увы, пришлось быстро и без лирических отступлений, на которые так и тянуло.
        Мы уже выходили из дома, когда телефон Полины затрезвонил какую-то попсовую мелодию.
        - Ну вот. Что называется, на ловца и зверь бежит, - улыбнулась Белоснежка, глянув на экран. - Так что, пригласить ее попить соку в «Радиссон»?
        - Пригласи. Не удивится?
        - Ой, у нее сейчас голова совсем другим забита, чтобы чему-то еще удивляться. Она и так… удивленная по самое не могу.
        - Только ты же помнишь, что наш мерзлявый Ромео весь в соплях и кашле? Если она беременная, то им, поди, лучше не встречаться?
        - Блин. Точно, - вздохнула Полина. - Сейчас что-нибудь придумаем. Алло, Ланка? Ты что? Опять ревешь, дурында? Что на этот раз? - Полина со страдальческим выражением отодвинула от уха трубку, завывавшую на все лады про сиротинок бедненьких. - Так. Короче. Мне это надоело. Берешь сейчас такси и едешь в «Радиссон» на Невском. Буду тебя соком отпаивать. Вкусным, каким еще! Что надо, то и делаю в отеле. Вот приедешь - расскажу.
        Всю поездку в такси я тайком лапал свою добычу, а она так же молча щипала меня в бочину, призывая держать руки при себе. Ладно, ладно, потерплю до номера. Уж там-то я ее сам защипаю, не увернется.
        ГЛАВА 33
        - Полья! - поднялся из вороха одеял и подушек похотливый призрак. Хотя сейчас он больше тянул на монструозное привидение. Эдакий жалкий-прежалкий монстр. Заросший, растрепанный, из спутанной пакли волос и бороды только проглядывал красный распухший нос и щелочки глаз, что сейчас с надеждой высматривали кого-то за нашими спинами. Ясно кого.
        - Марк, Полья, вы одни? - просипел он сокрушенно и, чихнув, повалился назад.
        - Мама дорогая, как же у вас тут все запущено! - изумилась я масштабам бедствия. - Ну нет, в таком виде его Ланке ни за что предъявлять нельзя.
        - Конфетка! - опять восстал из псевдомертвых Каспер, услышав волшебное заклинание из пяти букв, и даже принялся биться насмерть с постельными принадлежностями, выпутываясь из них.
        - А может, как раз и надо? - кивнул Марк на страдальца, незаметно облапав мою правую ягодицу, за что немедленно схлопотал локтем по ребрам, но все равно заухмылялся довольней некуда. - Так его гораздо жальчее, и срастется у них все по-быстрому.
        - Зарицкий, у меня там мало того что впечатлительная беременная, так еще и не факт, что наш бедолага семейства зайцеобразных не заразный, а ты мне про «побыстрее»? Да кто ее остановит, если она его таким увидит? Совесть есть?
        - Не-а, это общеизвестный установленный факт, - вздохнул он и снова потянулся обниматься.
        - Моя конфетка здесь? - одержал-таки неравную победу над текстилем сопливый южный мачо и встал на ноги, дико озираясь.
        - Спокойно, сластолюбец ты наш, надо тебя в божеский вид привести, - сообщил ему Марк, ущипнул меня еще разок и отскочил, избежав возмездия. - Давай-ка, дружище, мыться и бриться. Я подежурю, чтобы не убился в душе. - И добавил на русском: - Я же всю жизнь мечтал о том, чтобы подсматривать за другим мужиком в душе.
        - Не подсматривать, а присматривать. Считай это первым этапом предребенковой практики.
        - Ты серьезно?
        - Еще как, Зарицкий. Ладно я уже пропащая, ты мне своим нефритовым жезлом все заводские настройки сбил и на себе зациклил, но в отношении детей я такой легкомысленностью страдать не собираюсь. Так что вперед.
        - А когда его по башке шарашить новостью будем?
        - Черт, ну из нас двоих кто мужчина? Реши сам. Но, по здравому размышлению, такое Ланка должна ему сама и сообщить.
        - Ланка! - эхом повторил Каспер.
        - Точно! Ты права, рыбка моя! - заметно обрадовался хитрец. Ну да одной задачей меньше.
        - Полья, скажи, она еще помнит меня? - оглядывался на меня умоляюще жертва любви и жестоких русских холодов. - Она говорила обо мне?
        - Все время. И ни о ком другом, - заверила я его, и парень сразу расслабился и позволил себя таки препроводить на санобработку с уничтожением лишней растительности.
        Мне же досталась, похоже, самая «легкая» задача. Сообщить влюбленной по самое не могу, охваченной буйством гормонов взрывной подруге, что ее с болью оторванный от роскошной груди островной красавец прибыл, чтобы упасть ей в ноги (судя по его состоянию, именно это и есть самый реалистичный сценарий их встречи). И что бросаться ему навстречу и даже приближаться нельзя. Не то чтобы я сомневалась в адекватности Ланки в обычное время. Эмоциональная, да, но не сумасшедшая. Но тут, как говорится, обстоятельства весьма специфичны. Я вон тоже вся из себя такая умная и собой владеющая. Была. С утра. И ничего же не предвещало, пока Марк не вошел прущим буром ледоколом в мои территориальные воды.
        - Ты уже подъехала? - набрала я подругу. - Жди меня в лобби.
        - Марк! - стукнула я в дверь. - Номер свой дашь?
        - Как действуем? - высунулся Зарицкий.
        - Операция «окна любви».
        - Чего?
        - Я наберу тебя, как только почву подготовлю, а ты приведи Каспера к лобби, там те двери со стеклами, видел? Так вот, твоя задача, мой супергерой, удержать его с внешней стороны, а я уж как-нибудь Ланку с этой подержу. Говорить будут по телефону. И картинка, и звук тебе, но никакого прямого контакта.
        - Белоснежка, ты точно не своим делом занимаешься.
        - В смысле?
        - В том, что тебе бы всякие шпионские истории пописывать или опусы про трагическую тюремную романтику. Уверена, что нам нужны такие сложности?
        - Я ни в чем не уверена. Но не попробуем, не поймем.
        - Значит так, - начала я, усевшись таким образом, чтобы Ланке пришлось сесть напротив, то бишь спиной к месту «x».
        - Польк, ты чего румяная-то такая? - перебила меня подруга. - Или это не… У тебя появился кто-то! - «уличила» она меня. - Колись!
        Ладно, чего уж тут тянуть резину.
        - Пей, - подтолкнула я ей стакан с соком поближе. - Ланка, Марк приехал. За мной.
        - Ну, он был бы полнейшим дебилом, если бы этого не сделал, - пожала она плечами, кажется, даже не особенно удивившись. - Поедешь?
        - Пое… блин, не о том сейчас речь! Только я тебя умоляю, не психуй прямо сразу, нельзя тебе нервничать.
        Набрав номер Марка, я сказала ему «ну, давай» и передала гаджет подруге.
        - Ты меня прям пуга… - начала она, но тут же замолчала.
        Даже со своего места я слышала, как Каспер что-то ей без остановки тараторит. У Ланки сначала глаза округлились до размеров чайных блюдец и задрожали губы, а выражение лица стало до такой степени жалобно-растерянным, что я с перепугу метнулась к ней, поднося ко рту стакан.
        - И я тебя… - всхлипнула она. - Я тоже… И мне… И у меня болело…
        Каждая фраза перемежалась всхлипами, меня уже никто не замечал. Ланка шарила глазами в поисках своего Ромео. Я оглянулась и, заметив их с Марком у стекла, указала ей. Ожидаемо тут же пришлось тормозить торпеду любви, увещевая и напоминая об интересном положении у нее и о потенциально вредоносном для будущего ребенка у будущего папашки. Сработало. А дальше нам с Зарицким только и оставалось наблюдать за тем, как крольчишки с двух сторон поливали прозрачную преграду, разделявшую их, слезами. Гладили руками, упирались лбами, прижимались щеками. Я стояла позади, слушая все эти бесконечные «и я тебя», «а мне как», «люблю», смотрела в глаза Марку на той стороне и хлюпала носом, как дура. А циничный капитан Голый Зад то и дело хватался за переносицу, пытаясь скрыть очень подозрительный блеск глаз, даже если порой и закатывал их к потолку в «какие же это все сопли» гримасе. К нам пытался подойти секьюрити гостиницы, но Зарицкий перехватил его на подлете и провел беседу с ним и портье с явным валютным подкреплением, так что наши подопечные смогли наговориться вволю. Только севшая батарея моего телефона
прервала их беседу, но еще долго они прощались знаками, будто расставаться предстояло на год.
        - Нуславатехосподи, - слитно выдохнул Марк, когда мы развели влюбленных бедолаг.
        Каспера в номер - выздоравливать окончательно, что, полагаю, произойдет в кратчайшие сроки, а все еще счастливо всхлипывающую Ланку усадили в такси. Зарицкий обнял меня со спины, уткнувшись лицом в волосы на затылке.
        - Если я однажды вот так же расклеюсь, ты меня не бросишь? - пробормотал он, даже не пытаясь по-настоящему облапать.
        - Не-а, это было так мило, что у меня аж сердце разболелось.
        - Всегда считал, что мило - это почти синоним тупо и приторно. Скучно и смехотворно.
        - А теперь?
        - Ну… это было… мило, - фыркнул он и сунул-таки ладонь мне под легкий плащ, накрывая грудь. - Пойдем ко мне в номер, красавица, он аж на целых полчаса пути ближе, чем твоя квартира.
        Лирическое отступление закончено, вернулся мой ненасытный обычный Зарицкий. Но я его такого любого… люблю.
        - А как насчет того, чтобы девушку сначала накормить-напоить, погулять-потанцевать, а уж потом спать уложить, добрый молодец? - подмигнула я, разворачиваясь в кольце его рук.
        - Да какой там спать! - фыркнул нахал. - Три недели простоя, покой теперь только в твоих мечтах. А давай придем к компромиссу? Поднимаемся в номер, заказываем кучу вкуснотищи, трахаемся, пока ее приготовят и доставят, по-быстрому. Потом едим и кормим друг друга, само собой, в итоге опять трахаемся в качестве сладкого десерта, потом я включу музыку на телефоне, мы будем танцевать голышом и снова трахаться, но уже долго-долго и обстоятельно.
        - Очень насыщенная программа, даже не знаю, соглашаться ли, - сделала я нарочито задумчивый вид. - Я как-то больше поклонница классической банальщины, особенно на первом свидании: погулять, держась за ручки, и пошептаться, любуясь питерскими красотами, кидая на спутника взгляды украдкой, постоять в обнимку у подъезда под одним зонтом и разойтись, робко поцеловавшись на прощание.
        - Так, я не понял, ты сейчас на каком языке говорила? - отклонился назад Марк, заглядывая мне в лицо с прямо почти натуральной обеспокоенностью. - Что-то я ни слова не понял. Переведешь?
        - Пошли уже в номер, говорю, - рассмеялась я, покачав головой. Ну что поделать, невинная романтика не для моего мужчины, да и не очень и хотелось.
        Но стоило только нам двинуться через лобби в сторону лифтов, как внутрь влетела Ланка.
        - Полька! - завопила она, подбегая ко мне.
        - Да что ж такое-то! - насупился Зарицкий. - Я прямо чую, как к нам облом стремительно несется.
        - У тебя дома там кипиш страшный! - задыхаясь от бега, затараторила подруга. - Мама твоя до меня дозвонилась. Тимочка-мурло к ним примчался, на уши всех поднял, мол, к тебе какой-то мужик левый ввалился, на него напал, тебя уволок. Наболтал им, что ты и так сама не своя была, как приехала, а тут еще и не пойми кто лез к тебе, а ты как под гипнозом. Они к тебе примчались - в квартире разгром, тебя нет, на звонки не отвечаешь. Я пыталась объяснить им, что все с тобой прекрасно, но этот засранец накрутил их уже, и они в панике.
        - Вот зараза, - в сердцах рыкнул Марк. - Эх, вот надо было этому слизняку челюсть сломать. Качественно так, чтобы пил только через трубочку и говорить не мог.
        - Марк! - строго зыркнула на него я.
        - Что? И руки тоже, чтобы и писать не мог. На всякий случай.
        - Зарицкий, а ты серьезно двинул этому мудоз…
        - Ланка! - Я аж ногой притопнула.
        - Серьезно, но как видишь недостаточно, - нисколько не ощутив себя виноватым, ответил сейшельский гость.
        - Можно я тебя за это поцелую? - Потянулась к нему подруга. - У-у-у, ты бы знал, как я этого козла терпеть не могла.
        - Да что ж с вами такое?! - возмущенно уставилась на обоих я. - Я не одобряю никакого мордобоя, ясно?
        - Ага, ты больше уважаешь коленом по самому дорогому, - заржал Марк, и мне стало стыдно. Немного. - Так, поехали разруливать тогда. Как раз время сэкономим на знакомстве с родителями.
        И он принялся деловито подталкивать меня в поясницу обратно на выход.
        - Погоди! Нельзя же вот так… - пыталась притормозить я. - Мне же подготовить их как-то нужно…
        - Ой, да брось ты, Полька. К такому, - она стрельнула глазами на Зарицкого, - ты их все равно не подготовишь. Уж лучше сразу. И отец у тебя мировой мужик, и мама понимающая. Вот, кстати, как думаешь, они могли еще тех вкуснющих яблочек привезти, раз уж все равно приехали?
        Нет, ну кто о чем, а курица о просе!
        - Никакого больше рукоприкладства! - ткнула я в грудь своего любовника пальцем перед дверью в собственную квартиру и выдохнула, берясь за ручку и испытывая настойчивое желание помолиться.
        - А жаль, - тихонько буркнула Ланка за моей спиной.
        - Угу, - поддакнул Зарицкий.
        - Нет, ну надо же, какое у них единство мнений!
        - Мам, пап, я дома! - крикнула в сторону кухни, откуда пахло травами и корвалолом. И тут же как черт из табакерки в дверях образовался Тим.
        - Вот! Вот он, этот альфонс собственной персоной! - торжествующе провещал он.
        - Кто? - опешил Марк.
        - Что, на квартиру Полькину рот раскрыл?
        Боже, ну какой же идиот! А я-то какая была дура-а-а!
        ГЛАВА 34
        - Кому ты все время пишешь, Зарицкий? - нервно прошипела мне в ухо Полина, сидевшая в такси как на иголках.
        Кому-кому. Кому надо, тебе сразу знать не надо. И как же чертовски хорошо быть богатым. Ну, не чтобы прям богатым-богатым, но не бедным. Сразу столько вопросов и проблем с тебя снимается. С организацией, скажем, определенных моментов, и пофиг на внезапную срочность.
        И подозрений это тоже касается. Например, в… Как же это назвать-то? В том, что я альфонс, жиголо, ищущий дамочек побогаче для упрочения собственного материального положения. Клянусь, я даже не сразу понял, как надо на это реагировать. Поэтому просто заржал.
        - Что? - зафыркала рядом Лана, пока Полина закрыла глаза ладонью в «это пипец» жесте. - Да этот парень стоит туеву кучу денег!
        - Не, ну я, конечно, понимаю, что вы тут по старому фонду, да еще в историческом центре, сильно загоняетесь, - огляделся я как в первый раз. - И потолки реально повыше, чем у меня…
        - Вот! Вот об этом я и говорю! - вновь вклинился лыцарь в сверкающем каплями питерского дождика плащике, видимо, даже не уловивший ни сказанного Ланкой, ни моего сарказма. - Ему же не Полина нужна, а ее жилплощадь!
        - И метраж неплохой, - невозмутимо продолжил я. - Тут бы ремонтик сделать, здесь, кстати, лофт и суровый мужской хайтек классно ляжет, и в принципе будет неплохо, да, неплохо, - и одобрительно покивал. - Но я последнее время предпочитаю свой старенький домишко. Там уж больно джакузи удобное. И вид у вас тут отпадный, не спорю. Но Индийский океан тоже вставляет не по-детски. Особенно в сезон дождей.
        - Да кто ты такой вообще? - уже не так агрессивно завопил бывший друг моей форельки.
        - Марк Зарицкий, очень приятно познакомиться, - поцеловал я стиснутый кулачок испуганной женщины и протянул руку высокому хмурому мужчине в стильных очках и с аккуратной бородкой - явно не по моде, а по привычке отращиваемой и очень ухоженной. Вылитый профессор в моем представлении. - Анастасия Дмитриевна, Юрий Францевич, я люблю вашу дочь и прошу у вас ее руки.
        - А я говорила, тетя Настя, нормальный он парень. И Полинке нравится, - влезла наконец чуть не подпрыгивающая от нетерпения крольчишка.
        - Ланочка, детка, а давай-ка мы чаек пока организуем, - всполошилась будущая теща и потянула притопывающую подружку в сторону кухни. - А ты, Тимочка, иди, наверное. Спасибо большое, что сообщил, но нам надо тут по-семейному кое-что обговорить.
        Не, ну мировая же теща у меня. Точно-точно!
        - Анастасия Дмитриевна, не спешите ставить чайник, - притормозил я собравшуюся удалиться женщину. - У меня для вас сюрприз. Я его, правда, хотел организовать чуть позже, не так наспех, но… - я развел руками и мило улыбнулся Тимочке-лошарику, оскалив зубы в «проваливай-пока-цел» гримасе.
        - Ах ты…
        Бл*дь, у него что, реально губы дрожат?
        - Ах ты ж… ты меркантильная… ты испорченная женщина! Ты что, повелась на его бабло? Ты бросила меня - меня! - которого знала с самого детства, ради вот этого богатенького лощеного захватчика?
        Ух ты! Как мы лихо в прыжке переобуваемся. Ща я тебе тапки твои салом смажу, чтобы скользил до самой финской границы.
        - Подлая, вероломная извращенка! А вы знаете, что ваша дочь занимается не переводами, как вы любите всем рассказывать, а пишет… - он смешно округлил глаза и выпалил: - порнушку!
        Так. Пора кончать этот цирк.
        Коротко переглянувшись с «профессором», я заломил руку развонявшегося неудачника и, дождавшись, пока тесть откроет дверь, вежливо сопроводил продолжавшего что-то вопить придурка на выход, невежливо приложив его пару раз о совершенно случайно подвернувшиеся косяки и дверные рамы.
        - Да что вы… - вякнул малохольный, встретившись со стеной. - Дядя Юра, вы что, всерьез собираетесь отдать свою дочь этому…
        - Достойному мужчине, что сразу рассмотрел, какая девушка перед ним, и сделал ей предложение, - строго оборвал его мой мировой тесть. - А ты это должен был сделать много лет назад, если бы дорожил моей девочкой. Всего хорошего, молодой человек.
        - Я сниму побои! Я напишу заявление! Я…
        - А папа Марка пригласит свою службу безопасности, и тебя вообще после этого не найдут! - опять влезла излишне активная крольчишка.
        Я поморщился, как от зубной боли. Вот это было лишнее. Вообще не стоит втягивать в эти глупые разборки папу. Даже имя его светить не хочу.
        Но на удивление ее слова возымели свое действие. Парень наморщил лоб, будто вспоминая что-то, а потом перевел на меня испуганный взгляд.
        - Зарицкий, это который тот самый Зарицкий?
        Я только закатил глаза и захлопнул перед его носом дверь. Пусть думает что хочет. У меня намечается тут важное дело, некогда мне тратить время на этого… не умного ни разу.
        Только я открыл рот, чтобы высказать - да-да, я помню про ее положение - Лане свое… кхм… недоумение ее вмешательством, как тренькнул мой телефон.
        «Все готово, господин Зарицкий. Наши люди ждут вас».
        - Ну что ж, а теперь все же сюрприз. Только для него надо всем обуться. Полина, нам надо пройти к двери, ведущей на черную лестницу.
        - Зачем? - офигела моя форелька. - И откуда ты вообще про нее знаешь?
        - Затем, что именно за той дверью нас ждет обещанный сюрприз, - ухмыльнулся я. Такую наживку, скользкая и верткая моя, ты не пропустишь мимо своего милого ротика. Заглотишь как миленькая. Или я не Зарицкий.
        Черная лестница, ведущая на крышу, смотрелась… ну, смотрелась, в общем. Я им накануне объяснил, что девушка у меня интеллигентная, из хорошей семьи, и с чувством вкуса и меры у нее все в порядке. Поэтому никаких пошлых розовых лепестков и вонючих свечек, слава богу, не было. Строгая драпировка старых стен, уложенный на ступени элегантного цвета ковер, и картины - вернее, черно-белые фото. Нас с Полиной. На Сейшелах. Самые яркие, самые красивые, самые проникновенные. Но такие, что можно показать даже родителям.
        Явно знавший, как должна выглядеть эта лестница, папа присвистнул, а мама и Лана слаженно охнули. Полина же, вцепившись в руку коготками, едва слышно прошипела:
        - Я все-таки убью тебя, яхтсмен-лодочник. И кто, черт возьми, рассказал тебе про эту лестницу?
        - Какая разница, милая? А убьешь чуть позже, о?кей? - так же тихо ответил я, ведя ее наверх. Вот примешь колечко, родишь мне пару-тройку детишек, проживешь со мной сладко лет сорок-пятьдесят, и убивай на здоровье.
        Крыша не подкачала - вид на ночной город отсюда и правда был хорош. Эх, плакал мой новый сибоб, придется отложить покупку на пару недель. Зато первое впечатление на родителей будет произведено самое что ни на есть наилучшее. Да и Белоснежке моей теперь сложновато будет отвертеться от всего прилагающегося к моему нынешнему сюрпризу. А то папуля у меня такой - не зря карьеру в лихие девяностые начинал, поставит ведь на счетчик, если я ему внука или внучку через девять месяцев не предъявлю.
        - Прошу сюда, господа, - вежливо склонил голову встречающий господин в смокинге.
        Видок у нас у всех, понятное дело, был тот еще - не совсем так чтобы парадный, ну и хрен с ним. Зато мероприятие организовано так, как я люблю - быстро, слаженно, без вечных проволочек и «завтра-приходите» отмазок.
        Крыша была застелена зеленым покрытием, имитирующим коротко подстриженный газон. Под легкой беседкой, драпированной прозрачной тканью, стоял стол, накрытый на пятерых. Хрусталь таинственно мерцал, отражая блики приглушенной подсветки, которая ничуть не мешала любоваться видами нежно любимого моей будущей женой Санкт-Петербурга. Красивый город. Ничего не скажешь. Холодный только, зар-р-раза. Ну ничего. Нам теперь вместе замерзнуть точно не светит.
        - Шампанское? - прошелестел возле уха официант и, получив мой утвердительный кивок, ловко откупорил бутылку «Дом Периньон».
        - Понтушка, - сквозь зубы прокомментировала моя капризная рыба. Но глаза-то вон блестят, и дышит с замиранием. Кто молодец?
        - Ой, мамочки, как я весь этот гламур люблю и обожаю, - захлопала в ладоши крольчишка.
        Полина же только вздохнула, а точнее, сдавленно всхлипнула, принимая бокал.
        - Хм, Люминус 2003 года? Достойно, достойно, - вздернул бровь Юрий Францевич, крутя бокал в руках и принюхиваясь к аромату.
        Еще бы не достойно. Повод у нас тут достойный. И обрамление ему должно соответствовать.
        - Это что, черная икра? - придушенно уточнила теща, кивая на хрустальные розетки с щедрыми горками маслянисто поблескивающего деликатеса, на что Полина лишь закатила глаза и умудрилась пнуть меня ногой под столом.
        А я всего лишь хочу сразу расставить все точки над ё. Я богат, я щедр, а то что распи*дяй, каких свет не видывал - ну так ты ж именно на такого и повелась, рыба моей мечты. А вот посыл твоим родителям я отправляю ясный и четкий дальше некуда: я достоин вашей самой замечательной в мире дочери, так что давайте уже чокнемся и скажем мне «да», да?
        - Милая, я знаю, что ты считаешь меня не самой подходящей парой для себя. И признаю, что у меня куча недостатков. - А про достоинства я тут вслух, пожалуй, говорить не буду. - Но у меня есть один аргумент, который, я надеюсь, перевесит все твои сомнения. - Я полез в карман и вытащил бархатную красную коробочку - а вы думали? У меня тут все на самом деле серьезно. - Я люблю тебя. Уж не знаю, насколько сильно, но думаю, что очень. Потому что ради тебя готов меняться. Готов учиться новому, отказываться от старых привычек, готов с тобой вместе даже жить здесь, в твоем любимом Питере. Но недолго. Потому что, блин, холодно тут у вас, - я передернул плечами, как от озноба. - И я хочу подарить тебе свой мир - весь, который у меня есть. Примешь ли ты его в подарок вместе с этим кольцом и моим предложением оказать мне честь и стать моей женой?
        - А-а-а-а, как это ми-и-ило-о-о-о, - разревелась беременная крольчишка, немного смазав торжественность момента. - Соглаша-а-айся, Полинка-а-а. Смотри, какое колечко кла-а-ассное.
        - Доченька моя, - дрожащим голосом произнесла будущая теща, схватившись за сердце. А доченька лишь склонила голову набок и с каким-то странным выражением на лице прищурилась. И что это мы задумали, рыбка моя золотая?
        Юрий Францевич только кивал, глядя на меня с явным одобрением.
        - А и соглашусь, - решительно кивнула форелька и наконец приняла коробочку в руки. - Только, раз уж сказал, что готов меняться, то начнем с одного малю-у-у-усенького испытания. Согласен?
        Бли-и-ин, ну почему нельзя было просто сказать «да», а потом мы бы уже обговорили все твои испытания: и малюсенькие, и большусенькие - какие угодно, лишь бы горизонтально. И с тобой.
        ЭПИЛОГ
        - Розовый! Точка! - припечатала Полина, вызывающе зыркнув на меня.
        - Слушай, ну, я понимаю, что невесты - народ капризный и где-то даже нелогичный… - в сотый, наверное, раз я попытался воззвать к голосу разума, но тут же схлопотал ладошкой. Тоже уже далеко не в первый раз. Бедный я бедный, только женился - и уже то и дело подвергаюсь домашнему насилию. Ладно, я не против, особенно когда оно перерастает стремительно в сексуальные противостояния. - Ай! Да за что?
        - Скажи спасибо за нашу нелогичность, - ткнула в меня еще и указующим перстом моя рыбка, наградив грозным взглядом. - Логичные за таких не выходят!
        - Да за каких таких-то?
        - За обормотов таких!
        Так, вот эту тему мы не развиваем, она все еще из числа опасных. И нет, это не потому, что я внезапно ссыкун лицемерный стал. Просто мне реально муторно, когда при воспоминании о том, какую жизнь я вел, в глазах моей Белоснежки появляется тень тревоги за наше будущее. Я не налажаю. Но нужно время. Время для рождения полного доверия. И боюсь я, что его за девять месяцев даже не выносишь. Вот та самая фигня, о которой вечно предупреждают тебя в молодости, а ты забиваешь, да? О том, что все, что ты делаешь, так или иначе прилетит тебе же и по затылку.
        - Да где ты видела невесту в розовом? - вернулся я к изрядно доставшей меня теме.
        - А ты прям так много каталогов свадебных посмотрел, да? Да это сейчас писк сезона.
        - Розовый? Ты сейчас серьезно? - Блин, да за эти дни гребаной подготовки, на которую я сдуру подписался, у меня уже глазные мышцы сводит от закатывания.
        - Если быть точнее, то это называется «пудровый», и он на пике моды.
        - Зачем пудровый? Что пудрить? И так мозги у жениха бедного запудрены дальше неку… Все! Нет! Сдаюсь! Сдаюсь! Ай! Мама! Ты нас сейчас на рифы посадишь! Выворачивай! Выворачивай руль! Левее бери! Левее, а не правее! Блин! Белоснежка! Я чуть за борт не свалился.
        - А нефиг злить меня, когда я в таком нервном состоянии.
        - Бо-о-оги, да когда оно уже у тебя закончится, состояние-положение это?
        - Вот отгуляем свадьбу, и закончится.
        - Поскорей бы. С такие геморроем ну его на фиг связываться.
        - Зарицкий! Ты не посмеешь отказать беременной женщине!
        - Так я и не отказываю. Мотаюсь целыми днями, прям мальчик на побегушках. Марик туда, Марик сюда, подай-принеси-привези-подержи. Это же… это же мечта любого подкаблучника!
        - А ты думал, в сказку попал? - ехидно ухмыльнулась моя хитрая жена.
        - Ну, я думал, мы заведем поскорее семерых гномов, и они буду делать за меня всю работу. - Подкравшись сзади, я притерся к ее спине и ягодицам и положил свою руку с простым золотым ободком кольца, поверх ее с таким же. У меня встал за два вдоха. Вот кто бы мне сказал раньше, что физическое подтверждение моей принадлежности одной женщине способно так зверски заводить?
        - Угу, старшие нянчат младших, средние помогают взрослым? - пробурчала Полина якобы еще раздраженно, но на самом деле потираясь об меня в ответ.
        - Типа того. - Провел губами по заветному местечку на ее шее. Тут только подыши - и моя жена превращается в тающую живую сладость. Моя жена. Ух, как же в башку-то шибает!
        - А вот фиг тебе, Зарицкий, а не семь гномов, пока не докажешь, что готов хотя бы к одному.
        - Да сколько можно доказывать? - возмутился я, но не отстранился. Дурак я, что ли. - Ну, Поля-а-а-а, ну отпусти меня сегодня к Патрику-у-у-у, ну пожа-а-алуйста-а-а.
        И сразу замер, как заяц в свете фар. Чё ляпнул, сам-то понял?
        - Да отпущу. Вот договоримся со священником, и пойдешь себе. Только не пить! Сегодня вечером ты за рулем! Мне еще диадему надо отвезти. И к флористу заглянуть.
        И… все? Не напряглась, не насторожилась. Даже при том, что прекрасно знает, где именно я частенько промышлял свободным браконьерским ловом? Да что там, ее саму я как раз у Патрика и пытался подцепить. Это что значит? Полина в меня верит? Совсем совсем? Что-то в горле запершило, и глаза зачесались. А в груди… будто места больше свободного стало. Свободного для нее, для моей любимой радужной форельки.
        - Поль, нахрен флорист, а? - враз охрипнув, пробубнил я ей в затылок. - Ну ты оглянись - кругом сплошная, мать ее, флора! Куда уж больше.
        - А ромашек нет.
        - Твою ж мать!
        - Зарицкий, ну чего ты так нервничаешь, а? Ну ты же сам вызвался помогать в организации торжества. Вот и лезь теперь в кузов, груздь ты мой.
        - Да влез, когда уже только вылезу!

* * *
        - А я тебе говорила, что пудровый будет идеален, - прошептала Полина, смело утирая глаза.
        Ладно, готов признать. Белый песок, белый костюм Каспера, мы тоже в белом, как и пять - пять! - старших сестер нашего прирученного призрака, и в центре всего этого Ланка в этом… пудровом, ага. Хрен с ним, назовем его так. И еще ромашки. Просто какое-то, мать его, поле ромашек. Я чуть не долбанулся, раздобывая их. Но оно того стоило, раз моя Белоснежка признала испытание пройденным мною на «отлично». Кто молодец? Я молодец!
        - Возлюбленные братья и сестры, мы собрались здесь, чтобы перед лицом господа нашего, Иисуса Христа, сочетать законным браком этого мужчину и эту женщину. - Наконец-то началось! Мое освобождение от каторги под названием «подготовка свадьбы для лучших друзей» уже забрезжило впереди прекрасным светом. Как же я обожаю свою жену за то, что она категорически отказалась от всего этого дурдома для нас. Просто тихая закрытая церемония для своих.
        - Берешь ли ты, Фернандо Гаспар Себастьян Альварес-Перейра барон де Аламеда, эту женщину, Светлана Кузнетсофф, в жены? - торжественным тоном произнес служитель бога, и я расплылся в довольной ухмылке, получая давно предвкушаемую реакцию двух питерских подружек.
        - Барон? - дрожащим голосом переспросила без пяти минут испанская аристократка.
        Полина же только уставилась на меня широко раскрытыми от шока глазами, натолкнувшись на мое «а чё такого» невинное выражение лица.
        - Ты барон? Реально? - сорвалась на почти благоговейный шепот новобрачная и, нарушая всю торжественность момента, обернулась к Полине и всхлипнула: - Полька, я за барона замуж выхожу.
        - Святой отец, продолжайте, бога ради! - настойчиво попросил я. Мы должны успеть услышать чертово «да» от невесты до того, как она зальет все слезами счастья и еще может связно разговаривать.
        - Зарицкий… - отмерев, прошипела Полина.
        - Да, госпожа Зарицкая?
        - Я тебя убью.
        - Люблю? Не расслышал.
        - Ага, сначала залюблю, а потом обязательно убью. Когда-нибудь. Хотя нет. Я тебе сейчас сначала отомщу.
        - Это как же?
        - У меня задержка. А теперь стой тут и делай невозмутимое лицо.
        А я и стоял. Как на низком старте. Слушал, как священник объявляет мужем и женой наших друзей, готовясь схватить форельку и утащить туда, где будем только мы, чтобы пережить эту новость. Дальше тут без нас.
        КОНЕЦ
        notes
        Примечания
        1
        Приложение с морскими картами, используемое для прокладки маршрутов на водной поверхности.
        2
        Длина яхты примерно 12 м.
        3
        Правая сторона судна.
        4
        На яхте Марка два штурвала - справа и слева.
        5
        SUP - надувная доска с веслом.
        6
        А.А. Фет «На корабле»