Недостижимое. Поцелуй планет Марго МП

        Он собственник крупного холдинга компаний в Хьюстоне. Она… его случайная знакомая. Но её агентство опрометчиво заключает договор на проведение оценки персонала его компании. Она вынуждена работать на него, увязая всё глубже в кознях его ближайшего окружения. Он постоянно усложняет происходящее, руководствуясь только ему понятными мотивами.
        Ей приходится рисковать своей репутацией, карьерой и всего лишь настоящим. Ведь общего будущего для них нет. Когда она расскажет ему о прошлом, которое уже было в значительной степени связано с его компанией — он уничтожит всё, что у неё есть.
        Более подробное описание неоднозначных поступков и предусмотрительных действий героев, скрываемых переживаний и изнуряющих терзаний, досаждающих сомнений и конечно же бесконтрольных желаний — на страницах книги.

        Марго МП
        Недостижимое. Поцелуй планет

* * *
        «Поцелуй планет» — это небесное явление, представляющее собой пересечение на своих орбитах двух планет: Венеры и Юпитера.
        Визуальное впечатление от сближения планет настолько сильное, что кажется они вот-вот столкнуться или сольются в долгом поцелуе.
        Однако, между жаркой Венерой и газовым гигантом Юпитером огромное расстояние — 600 миллионов километров.
        Глава 1. Круиз
        — Это будет потрясающе! Поверь мне. Такого увлекательного путешествия у нас ещё не было!
        Жизнерадостность моей подруги порой настолько чрезмерна, что приходится проявлять всё своё упрямство и огромную силу воли, чтобы противостоять её напору.
        На самом деле, отправиться в круиз на теплоходе — это огромная глупость. Я согласилась только потому, что нужно развеяться. Мне определенно необходимо что-то сделать, переключиться. Жизнь стала слишком предсказуемой. Когда собираешь воедино и анализируешь слова, поступки, надежды и желания, встречающиеся на пути людей, то тогда достаточно просто понять — как они поступят в той или иной ситуации. Начинаешь замечать самые мелкие детали, даже не желая этого.
        Предсказуемость переросла в тоскливость. Как можно чем-то действительно увлечься, если ты знаешь, что можешь контролировать и управлять? Я не владела миром. Боже упаси от этого груза. Но мой личный мирок прозрачен и податлив. Для этого я точно формулировала, что именно хочу и получала это. Проблема в том, что я давно ничего особенного не хотела.
        Моё окружение состояло из коллег и клиентов моей небольшой компании. Отгораживаться от людей я научилась. И неплохо проделывала это уже многие годы.
        Лили стала исключением из этого правила. Невероятно, но мы подружились уже больше десяти лет назад. С ней легко можно сделать что-то, полностью лишенное здравого смысла. Под её безудержным и даже безумным руководством мы регулярно попадали в непредсказуемые ситуации. И от души веселились. Легкая жизнерадостность Лили давала возможность болтать ни о чём или просто молчать. Порой мне кажется, что у неё есть встроенные батарейки, которым никогда не разрядиться. Стоит только на неё взглянуть и понимаешь: жди самых невообразимых катастроф. Даже её длинные, темные волосы игнорируют какие-либо укладки, сбиваясь копной непослушных кудряшек. Только иногда, в качестве голоса разума, у меня получается остановить Лили от «влипания» в очередную неоднозначную историю. А «влипнуть в историю» она может, даже просто прогуливаясь по улице.

        Как обычно мы устроились у меня дома и обсуждали поездку. Привычно хозяйничая на моей кухне, Лили заваривала чай и в очередной раз критиковала то, как я одеваюсь.
        — Хотя бы у себя дома, ты можешь снять это: серое, безликое, невнятное одеяние?
        — Лили, сколько можно? Не все могут также как ты мешать больше четырех цветов в одежде. Для тебя серое, а для меня элегантное. Для тебя безликое, а для меня деловое. Может для тебя и невнятное, а для меня очень даже комфортное одеяние.
        — Вот! Ты согласна, что это не одежда, а какое-то несуразное одеяние.
        — Это просто костюм. Между прочим, очень дорогой и изысканный. Какая тебе разница, в чем я? Мне ведь в нем удобно.
        — Эби! А мне нет. Я словно всё ещё общаюсь с клиентами: вредными, напыщенными и самовлюбленными. Конечно ты выглядишь шикарно, но всё равно ты как офисная мышь!
        — Мыши симпатичные.
        — Одно радует, что волосы у тебя такого безумно-рыжего цвета. Хоть что-то разбавляет эту серость. Вздумаешь перекраситься, я тебя обрею наголо самолично.  — Произнося это, Лили даже направила на меня нож, угрожая.
        Учитывая все её прошлые «подвиги», такое заявление вполне могло оказаться правдой.
        — Хватит махать ножом, лучше заканчивай с бутербродами. Если я вздумаю перекраситься, именно ты будешь помогать выбирать новый цвет.
        — Заканчиваю. Если тебя не кормить, то скоро ветром сдует.
        Я никогда не спрашивала, почему Лили терпеть не могла офисных сотрудников всех мастей и всё же продолжала общаться со мной. Она не хотела общаться на эту тему, а я не терроризировала её вопросами.
        С наслаждением устраивая ножки в кресле напротив, я поняла, что никакие аргументы и придирки Лили не отправят меня сейчас переодеваться.
        Настоящее блаженство — это просто снять туфли после длинного рабочего дня. Комфортно расположившись в кресле и слушая шутливые выговоры Лили, я уже могла бы согласиться почти на все её безумные идеи.
        Но однозначно меня посетило озарение, когда я настояла на отдельных каютах.
        — Ты уже забронировала места?
        — Ещё нет. Эби, давай возьмем одну каюту на двоих? Веселее будет!  — Лили как всегда настойчиво пыталась меня переубедить.
        — Лили! Нет, нет и нет. Спать я хочу в своей комнате. Ключевое слово — спать.
        Она остановилась на полпути от разделочного стола, держа в руках тарелку с бутербродами. Оказалось, что моё такое простое желание, легко может превратить её в живое «изваяние».
        — Эбигейл Кемпебелл! Ты собралась спать?! Спать тогда, когда надо развлекаться? Мы же будем веселиться, танцевать и болтать ночи напролет!
        Поправка: в возмущенно-говорящее «изваяние».
        — Вот и развлекайся, а я буду наслаждаться отдыхом. И спать по ночам!
        — Ты ведешь себя как старая и ворчливая бабка, а тебе ещё и сорока нет!
        — Уже есть. И не сорок, а сорок один. Так что, по возрасту я вполне подхожу к роли бабули.
        Лили рассмеялась и сделала ещё пару попыток убедить меня. Необходимо оставаться категоричной, иначе мне придется бродить ночами неизвестно где, избегая нашей каюты. Настораживал лишь совместный санузел. Но других вариантов нет, поскольку остальные каюты уже забронированы. С этим неудобством придется смириться.

        Не первый раз мы выбрались с Лили в путешествие. Мы не навязывали друг другу свои предпочтения и в большинстве случаев делали похожий выбор. Сборы в этот раз заняли не так много времени. Спустя несколько дней мы уже изучали меню, предлагаемое на теплоходе.
        После совместного ужина я решила самостоятельно прогуляться по огромному лайнеру. Побыть одной и просто побродить по красивому судну, вот что мне сейчас необходимо. Я шла по прогулочным палубам, слушая музыку в наушниках и иногда сверяясь с картой лайнера. Исполняемая оркестром бодрая мелодия гнала вперед, не давая задерживаться и останавливаться. Но осмотрев только треть судна, я потратила уже около часа.
        Прогуливаясь, я заглянула в один из многочисленных баров. Гул голосов, смех и музыка окутали всё помещение. Начало круиза демонстрировало веселье и энергичность присутствующих пассажиров.
        Я заказала выпить и обнаружила, как Лили уводит из бара какого-то красавчика. Увидев его даже мельком и со спины, можно определенно сказать, что мальчишка хорош до безобразия. Короткая, классическая стрижка не делает его старше. Футболка демонстрирует накаченные плечи. Ещё и джинсы настойчиво привлекают к себе внимание… идеальным кроем. Вдобавок он так нежно придерживает Лили. Такой заботливый, уверенный и чересчур мужской жест для слишком молодого и симпатичного мальчика. Ей повезло.
        Только что выпитая рюмка текилы категорично потребовала у меня компанию ещё одной порции. Волна неописуемого блаженства заполнила меня до самой макушки от осознания, что можно в любой момент пойти к себе и лечь спать в собственной каюте. В персональной каюте, в которой не будет Лили и её нового и невероятно смазливого знакомого. Хотя с помощью текилы многому можно обрадоваться.
        Нет, я не осуждаю её. Лили молода, красива и не замужем. Не связана отношениями. И если ей хочется развлечься, почему нет? В своем небольшом рекламном агентстве — она часто работает почти сутками. Где знакомиться?
        На работе: либо сплошные женатые особи, либо даже посмотреть страшно, либо бабники. Суровая реальность каждого офиса. И неизвестно, что хуже — стать разлучницей или очередной галочкой в списке. Идеальный вариант: держать круговую оборону и никого не подпускать. Поэтому Лили должна позволить себе развлечься.

        Как можно скорее сбежав из веселого и шумного бара, я вдоволь смогла снова наслаждаться окружающим пейзажем и свежим воздухом. Есть своя прелесть бродить по безлюдным прогулочным палубам, в окружении нескончаемой глади воды. Избегая скопления жаждущих развлечений и зрелищ пассажиров, я добралась до очередной пустынной палубы.
        Наш лайнер неспешно пересекал великолепный Мексиканский залив. Странно, что море назвали заливом, приуменьшив огромные размеры. Вокруг только бесконечное небо и вода. Солнце величественно пряталось за краем воды. Создавалась иллюзия, что где-то в глубине сейчас скрыто столько силы. А неизбежный закат волшебным образом объединял мощь воды и беспощадность солнца. В моих наушниках нежный женский голос переплетался с барабанной дробью. Музыка наполняла чувством свободы, а величественный пейзаж давал насладиться простором.
        Как обнаружилось, эти мгновения стали последними для моей иллюзорной уверенности и спокойствия. Последние моменты, когда я чувствовала себя… собой. Но этого я не знала и наслаждалась свободой бескрайнего пространства.
        Насыщенный день и усталость всё же заставили отправиться спать. Я прислушалась к двери каюты Лили. Ни звука или шороха. Либо звукоизоляция шикарная, либо они в номере этого симпатяги. Я тихонько открыла свою каюту, переоделась в халат и направилась в нашу совместную с Лили ванную комнату.

        Шум воды я услышала, только открыв дверь. О боже! В ванной находился настоящий красавец. На мой вкус конечно. Мужчины, к которым я испытывала хоть что-то, обычно очень похожи на мою первую и большую любовь. Любовь, которая уничтожила все мои чувства. Сейчас он — точная копия, стоял под струями воды. Один и совершенно голый. Логично, что голый. Кто будет принимать душ одетым?!
        Говорят, что женщина при первом же взгляде знает всё чего она хочет от этого мужчины. Определенно верное утверждение. В этот самый момент я совершенно точно знала: чего хочу, сколько раз и как. Его плечи и руки настолько приковали к себе внимание, что невозможно оторвать взгляд.
        Вода, стекая вниз по его спине, только подчеркивала рельеф мышц и их едва уловимые движения. На это можно смотреть бесконечно. Не на воду естественно! Сказать, что я находилась в ступоре — означает ничего не сказать. Рассматривая эту неземную красоту, я отлично понимала почему Лили так быстро ушла из бара.
        Да! Черт подери, он младше меня. На пятнадцать, двадцать лет? Я готова поспорить на что угодно, что он самовлюбленный, эгоистичный и беззастенчивый наглец. Оцепенение парализовало. В ванной слишком жарко. Пришлось держаться за дверной косяк, чтобы не упасть. Пальцы на руках побелели от напряжения. Мое спокойствие и уверенность разъедал пар, наполнявший ванную.
        Но почему он не закрыл дверь? Ведь надо иметь хоть немного разума и понимать, что раз есть вторая каюта, то есть и второй гость! Если есть гость, то правильнее закрываться в ванной комнате. Ну конечно — что ему скрывать? Молодость и убийственную красоту? Или великолепное спортивное телосложение? Противоречивые мысли неслись в голове, а я всё ещё не могла заставить себя отвернуться. Только струи воды отделяли меня от него.
        — Ты так и будешь стоять в дверях или присоединишься ко мне?  — Он нарушил молчание, даже не повернувшись. Знает, что именно я смотрю или перепутал меня с Лили?
        — Услуга «Помыть спинку» не входит в обслуживание номера.
        Что за ерунду я произнесла? Исключительный бред. Трудно смириться, что я могу и дальше продолжать нести полную чушь. И сомневаюсь, что меня может хоть что-то остановить. Он не спеша развернулся ко мне лицом.
        Теперь за его спиной поток воды образовывает пар, окутывая сначала его, а потом уже добираясь до меня. Этот чертов пар словно расфокусировал всё вокруг, оставив в центре внимания только голого красавца.
        Капли воды стекают по его лицу. Кажется, что если он ещё немного наклонится вперед, то нависнет надо мной как огромный медведь. Он даже скалится очень похоже. Я не отличаюсь большим ростом, а сейчас стояла босиком. Маленькая душевая и то, что он стоит выше — делают его настоящим великаном. Мне безумно захотелось сейчас одеть свои очки, спрятавшись за ними. Срочно нужно развернуться и уйти прочь. Срочно!
        — Извини малыш, я ждал другую.  — Произнося это своим шикарным низким голосом, он не смущался и ехидно улыбался, немного приподняв бровь. Хотя эту самодовольную ухмылку категорически неправильно называть улыбкой.
        — Конечно, конечно… Но следует закрывать дверь. Во избежание вторжения посторонних. И не фамильярничать! И проявлять хоть немного уважения к окружающим.
        Нельзя позволять ему оказывать влияние на меня. Но я стою как чурбан какой-то. Ноги категорически отказываются двигаться. Желание ещё хоть чуть-чуть на него посмотреть оказалось сильнее меня.
        Как же много девушек должны мучиться от неразделенной любви. Самое поганое, что он прекрасно это осознает. Нет ничего хуже этих избалованных женским вниманием красавчиков. Ведь женщины сами портят их. Они настойчиво пристают и соблазняют. Не удивлюсь, если даже умоляют о единственной ночи.
        — Уважения достойны воспитанные леди, но они никогда не будут так плотоядно пожирать глазами обнаженного мужчину.
        Он непринужденно стоял, опираясь правой рукой на стенку душевой кабинки. При этом говорил, излучая самоуверенность и ни грамма даже малой толики смущения. Только самодовольство и нахальство во взгляде.
        Пар окутывал всё вокруг, создавая тотальное ощущение чего-то не реального. Это не может происходить со мной. Только не со мной. Я спокойная, сдержанная и уверенная в себе. И я не оказываюсь с незнакомыми голыми симпатягами наедине в ванной!
        — Настоящие джентльмены не будут продолжать демонстрировать свои достоинства любой, случайно оказавшейся рядом особе противоположного пола.
        — Приличные особы противоположного пола, которые совершенно случайно оказались рядом с обнаженным мужчиной, хотя бы пытаются сделать вид что смущаются и отворачиваются.
        Глумится. Издевается и насмехается! Оказалось, что мне так мало нужно для состояния аффекта. Обида, сожаление и даже ненависть к нахлынувшим желаниям заполнили всё сознание. Это вынуждает сделать маленький шаг вперед и ударить. Выплеснуть эмоции проще и легче, чем развернуться и уйти. Ванная слишком мала, а он слишком близко. Можно с легкостью дотянуться и поставить его на место. Что я и сделала.
        Разум просчитал варианты. Самоуверенный красавец не успеет защититься правой рукой, поскольку опирается на неё. Лишь шаг вперед. Лишь один быстрый и сильный удар. Время делает паузу. Мой кулак попадает точно в челюсть, благодаря отлично отработанному хуку левой. Мгновения растягиваются, и незнакомец медленно поворачивает голову после удара.
        И снова смотрит мне в глаза. Теперь время не просто восстанавливает свой ход, а спешно наверстывает потерянное. Всё происходит слишком быстро, почти беззвучно. Он протягивает руку и схватив меня, прижимает к себе.
        Потеряв равновесие, только благодаря чуду не падаю. Теперь это Чудо жестко удерживает меня, скрутив мою руку за спиной и не давая шелохнуться. Попытки сопротивляться, едва касаясь пола пальчиками ног и не имея точки опоры, бесполезны. Вот так мгновенно я загнала сама себя в угол и теперь пыталась сопротивляться. Только пыталась, ведь не устраивать же тут драку.
        Он смотрел на меня, как на трофей или уже полученный приз. Лишь подарочного бантика на моей голове не хватало. Мне осталось попытаться ответить ему не менее уверенным взглядом.
        — Малыш, твоя попытка подраться — не стандартный способ соблазнения. Будем считать, что она засчитана.
        — Ещё чего! Я никогда не опущусь до соблазнения таких как ты.
        — И каких же? Ты сейчас меня или себя ненавидишь?
        У меня не осталось сил выдерживать его взгляд. Он смотрел, будто с помощью взгляда делает мне трепанацию черепа. Быстро, грубо и без наркоза. Казалось, можно даже расслышать этот иллюзорный, визжащий звук распиливающего взгляда, от которого промчались полчища мурашек по телу. Он прав, я ненавидела себя. Что я творю? Как я могла посметь потерять разум? Он выиграл. Я закрыла глаза, пытаясь избавиться от наваждения.
        — Не надо со мной разговаривать подобным тоном.
        Мой халат оставался всё ещё на мне. Но из-за скрученной руки, с плеча начал сползать воротник. Пришлось ощущать каждый открывающийся миллиметр кожи. Его дыхание на своей шее. С каждым вдохом его запах и голос всё больше уничтожал силу воли. Хотя о какой силе воле ещё может идти речь? С каждым мгновением таяли невнятные остатки моей независимости. Ощущения заполняли всё сознание. С такой легкостью он мог сломать меня. Он способен на это. И тем сильнее недопустимые фантазии на тему возможного развития событий, вытесняли из головы все разумные мысли.
        — Малыш, твоя кожа просто пылает.
        — Здесь слишком жарко. Если и пылает, то из-за горячей воды и пара.
        — Ты так думаешь? Ну же. Посмотри на меня, я не буду делать тебе больно.
        Даже с закрытыми глазами я чувствовала, как он смотрит. Пересилив себя, мне пришлось посмотреть на него.
        — Леди всегда такая агрессивная и напряженная?
        — Мне лучше уйти.
        Этот бой проигран. Я уже не бунтую, а только тихо говорю, почти спрашивая разрешения. Уже лет пятнадцать я ни у кого не спрашивала разрешения что-либо сделать!
        — Ты всегда делаешь то, что лучше?
        — Да.
        — Лучше сначала ударить и спровоцировать, а потом мучить себя сожалением?
        — Отпусти меня.
        И вот я уже прошу. Практически умоляю. Кажется, что этот мальчишка забавляется со мной, как с игрушкой. Главное, чтобы ему не пришло в голову разобрать меня на части и посмотреть, как я устроена.
        — Иди.
        Он немного ослабляет мертвую хватку, чтобы я устойчиво встала и отпускает… Вот так просто.
        Спешно укутываясь в халат, я сделала шаг к двери. Полный набор эмоций, от ненависти до сожаления, заставляет перестать сдерживать желание разреветься. Ещё немного и я точно буду рыдать от обиды.
        — Малыш, не расстраивайся. Мы ещё увидимся и… если захочешь, продолжим.
        Он победно улыбается. Меня же накрыло с головой только одно единственное желание. Стереть с его лица эту надменную улыбку.
        — Мы больше не увидимся и продолжать нам нечего.
        Конечно! Последнее слово всегда должно оставаться за мной. Как же я в этот момент завидовала Лили. Его явно не волнует разница в возрасте. И он не удивлен моему появлению. Но остаться, означало предать Лили. Отбирать мужчину у подруги слишком подло и недостойно. Только эти жалкие клочки разумных мыслей заставили меня срочно выйти вон из ванной комнаты.

* * *
        Дверь ванной комнаты со стуком закрылась. Он остался один. Повернулся навстречу льющейся воде и закрыл глаза. Его самодовольная ухмылка исчезла. Словно её смыло водой. Он дотронулся рукой до своего лица.
        Болезненные ощущения после удара ещё не прошли. Благодаря им он мог сосредоточиться на боли, а не на мыслях.
        Увеличив напор горячей воды, он уперся руками на стену и склонил голову. Почти кипяток сбегал по его спине, но он не двигался. Попытки избавиться от мыслей, не дававших ему покоя почти всю сознательную жизнь, снова и снова оказывались бесполезными. Избавление раз за разом оказывалось лишь жестоко обманчивой иллюзией.

* * *
        Я закрылась в каюте и безуспешно пыталась справиться с дрожью. Лили! Нашла красавчика и тут же затащила к себе в койку. Как я её понимаю. Меня знобило настолько, что пришлось залезть под одеяло, надеясь хоть как-то согреться.
        Думать я могла только о нем. Не спорю, что я привлекательна и могу увлечь мужчину. Может это и прозвучит самоуверенно, но я действительно могу заинтересовать того, кто мне понравился. Непринужденно и качественно.
        Но он… Я старше его. Что может быть между нами? Ничего. Ничего серьезного. Только боль и разочарование. Причем и страдать, и разочаровываться придется мне. Рано или поздно.
        Я забыла, как это бывает. Когда хочешь мужчину с первого взгляда. Когда внутри всё переворачивается от одного только осознания, что он рядом.
        Когда перестаешь разумно мыслить и ощущаешь только эмоции.

        С большим трудом я уснула. И пробуждение не принесло ничего хорошего. Всю ночь я металась по кровати. Проснулась, ощущая себя развалиной.
        Солнечные зайчики прыгали по каюте, вызывая ненависть и зависть к своей легкости и бодрости. Пора вставать и надеяться на то, что я его больше не увижу.
        Глупость. Тем более что он всю ночь провел с Лили! Позавтракать с ней он точно останется. Никто так быстро не сбегает от неё. А такого красавца она сама не прогонит. Надеяться глупо. Необходимо привести себя в порядок.
        С каким трепетом пробиралась в ванну! Тихонько, как мышка. И как колотилось сердце, когда я открывала дверь. Мне повезло, что ванна оказалась пуста и в полном моем распоряжении.
        Я включила воду и представила, как всего несколько часов назад он стоял на этом же месте. Как вода точно также стекала по его телу. Стоя под струями воды, я почти физически ощущала его прикосновения на моей коже.
        Навязчивые мысли изматывали и мучили.

        Ещё вчера мы договорились с Лили позавтракать в ресторане на одной из открытых палуб. Солнце беспощадно заливало великолепную картину.
        Прикрывая бесстыжие глаза большими солнцезащитными очками, я легко обнаружила свою подругу.
        Лили уже ела омлет и естественно, рядом с ней сидел принадлежавший ей незнакомец. Она махнула мне рукой, а он остановил на мне взгляд. Ему будет на что посмотреть. Мне никогда не дают моих лет. Сейчас джинсы, майка и рубашка пусть кратковременно, но изгнали преданную поклонницу деловых костюмов, отбросив прочь ещё несколько лет.
        Единственное, что осталось от меня — это как всегда собранные волосы в пучок. И очки, хоть и солнцезащитные. Нужно пройти под его взглядом ещё немного, обходя оставшиеся столики.
        — Ну, ты и соня! Уже второй завтрак, а ты всё ещё спишь.  — Лили как всегда меня дразнила.
        — Зато ты набираешься сил?  — Мой голос прозвучал предательски враждебно. Бывают очень редкие моменты, когда у меня отключается функция, отвечающая за такт. Сейчас именно такой момент, который грозил затянуться.
        — Знакомьтесь: Кристофер — это Эбигейл, Эбигейл — это Кристофер. Прошу любить и жаловать. Кстати! Кристофер, как и мы из Хьюстона!
        Лили говорила с воодушевлением. Кристофер, изображая саму вежливость, встал чтобы пожать руку. Пришлось дотронуться до него. Помимо воли, я сжала его руку чуть крепче чем нужно и произнесла имя.
        — Кристофер.
        Быстрее чем необходимо, я отдернула свою неадекватную конечность.
        — Эбигейл. Очень рад знакомству. Не ожидал, что окажусь в такой милой и очаровательной компании.
        Кристофер говорил, внимательно наблюдая как я среагирую. Мы расселись за столиком. Ничего не значащим для Лили жестом он дотронулся до места, куда я вчера его ударила. Провел кончиками пальцев, будто невзначай потирая челюсть. Таким естественным, идеально непроизвольным жестом человека, который что-то обдумывает. И настолько же идеально преднамеренным этот жест выглядел для меня.
        Кристофер хотел вовсе не поразмыслить на досуге. Он коварно напомнил мне о прошлой ночи, наблюдая. Я отчетливо помнила каждую миллисекунду того, как наносила удар. Получается, он ничего не рассказал Лили. Даже не намекнул. Пришлось стиснуть зубы и сдерживать желание отодвинуться подальше от него.
        — Надеюсь, ничего не помешало Вам выспаться? На лайнере в течении всей ночи продолжались вечеринки, кутежи и я бы даже сказал оргии. Люди вокруг просто обезумели.
        Его голос парализовал. Знает ли он, как действует на женщин? Знает. И пользуется. Как сейчас. Произносит слова низким, буквально гипнотизирующим голосом с многозначительными и точно выверенными паузами. Мне лишь оставалось пытаться выглядеть безразличной. Впрочем, мне всегда это удавалось. Удавалось оставаться холодной и далекой, но каких усилий мне сейчас это стоило. Этот красавчик до безумия нервировал и не давал вернуть себе уверенность и спокойствие.
        — Кристофер, Вы так любезны и заботливы. Разочарую, но мне ничего не помешало восхитительно выспаться. Морской воздух великолепен. И надеюсь, я не помешала вашему романтическому завтраку?
        — Эбигейл! Ну как ты можешь помешать? Это замечательно, что ты здесь! У нас не то, чтоб романтика… Попробуй блинчики, они просто чудесны.
        Лили продолжала непринужденно говорить, однако начала недоверчиво поглядывать на Кристофера. Чтобы занять себя хоть чем-то, я пила уже второй стакан сока. Ещё немного и я начну скрипеть зубами от нахлынувшего раздражения. Казалось, что любое его слово может стать спусковым крючком и заставит меня наговорить лишнего.
        — Спасибо за лесть. На самом деле, конечно же я мешаю. Но вам придется терпеть мою особу в течении всего завтрака. Если только вы не соизволите оставить меня одну и уединиться в какой-нибудь свободной каюте. Или ванной комнате.
        Наверное, со стороны мы выглядели очень мило. Кристофер излучал мегатонны обаяния. Лили жизнерадостно улыбалась, заигрывая с ним. А я старалась беззаботно скалиться назло ситуации. В этой ярко освещённой утренним солнцем, такой улыбчивой и такой оптимистичной картине для постороннего взгляда, мне абсолютно всё казалось неправильным. Слишком солнечно и приторно.
        Сейчас мы должны бы сидеть в окружении темных, низких и тяжелых грозовых туч. В сознании гремели предостерегающие удары грома. Даже казалось, что молния выхватывает из темноты лица, окрашенные истинными эмоциями. Лишь на мгновения, на доли секунд мне становились отчетливо видны недоумение Лили и буквально животная кровожадность Кристофера.
        Он смотрел как удав. Довольный и самовлюбленный удав. Будто он уже поймал меня и сейчас проглотит, даже не подавившись. Жалкие попытки делать вид, что я его не знаю, удавались с огромным трудом. Если вообще удавались. Мне кажется, что я в один миг разучилась управлять ситуацией или хотя бы игнорировать происходящее.
        Ураган бушевал только в моем сознании. На этой залитой солнцем палубе я не переставала воображать себе то, что сейчас действительно скрывалось за лучезарными улыбками.
        — Какая прелесть. Лили, твоя подруга всегда так мила и тактична?
        — Только не надо делать вид, что вы рады моему присутствию.
        — Эбигейл, что-то случилось?
        Лили начала более явно проявлять беспокойство. Надо срочно заткнуться и молчать! Наговорив лишнего, я могла её обидеть.
        — Ничего. Прошу прощения. Если я действительно обидела.  — Даже мои извинения, адресованные Кристоферу, насквозь пропитаны язвительностью.
        — Это я должен принести свои извинения, что так грубо вторгся в вашу компанию.
        — Ну что ты! Наоборот, мы очень рады, что ты сейчас здесь!  — Только Лили сейчас говорила дружелюбно и без двойного подтекста. Возможно, она просто не слышала сарказма в словах Кристофера.
        — Если это так, то у твоей подруги достаточно оригинальные способы выражения радости.  — Он так искренне изобразил недоуменное удивление! Даже я почти поверила.
        — Просто она очень редко выбирается отдохнуть. Эбигейл много работает.
        — Лили, милая! Это неправильно. Неужели ты не можешь повлиять на свою подругу?
        Кристофер завел разговор обо мне. Он говорил так вежливо. Так спокойно. Обволакивая звуками своего голоса. Но я очень отчетливо слышала едкие ноты язвительности.
        — Могу. Но это очень редко получается.
        — Наверное, эти редкие моменты превращаются в невообразимые безобразия?
        — Иногда. Знаешь, один раз нас угораздило станцевать на барной стойке.
        — Вау! Хотел бы я на это посмотреть. До стриптиза дошло?
        — Нет. Бар находился на пляже. И мы танцевали в купальниках, поэтому снимать было практически нечего.
        — Оказывается, огненный цвет волос толкает на безумства?
        Продолжать молчать становилось всё труднее. Цвет моих волос всегда привлекал внимание окружающих, иногда вызывая у меня жгуче желание перекраситься. Однако стало даже интересно, что ещё они обсудят.
        — Скорее это я толкаю её на безумства. И если бы не рыжие волосы — Эбигейл вообще бы превратилась в незаметного трудоголика.
        — Лили, ты сгущаешь краски. Даже уничтожив этот огненный цвет, ей не стать незаметной.
        — Вот тут я не согласна. Сдержанность и замкнутость Эбигейл иногда просто невыносимы. Однажды, чтобы хоть как-то развлечься, мне пришлось с ней поспорить — может ли она уговорить швейцара поцеловать вредную и надменную посетительницу отеля.
        Лили отвлекала Кристофера разговором, пытаясь заинтриговать, а я пользовалась возможностью понаблюдать за ним. И всеми силами старалась удержать поток слов, рвавшихся с языка. Если бы он только знал, сколько всего я могла ему наговорить!
        — И что?
        — Кристофер, это же Эбигейл. Она любого может уговорить сделать то, что ей нужно. Если захочет, конечно.
        — Но как? Думаю, что швейцар дорожил своей работой.
        — Лили, не выдумывай. Не любого конечно. А швейцару было наплевать на работу. Он явно скучал. И явно заинтересовано поглядывал на ту вредную дамочку. Надо заметить, что его даже не уволили. Только слегка поругали. И той дамочке явно нужны были хоть какие-то эмоции.
        — Неправда. Всё было гораздо увлекательнее. Кристофер, если бы ты только видел! Мы вернулись утром после вечеринки в отель. Надо заметить, что вечеринка была так себе. Устроились в кафе рядом с фойе, выпить по чашке кофе. Заходит эта дамочка. Со своей огромной манией величия. С кучей чемоданов и чемоданчиков. И Эбигейл говорит: спорим, швейцар черед пять минут поцелует эту дамочку.
        — И?
        — И она встает. Идет к швейцару, что-то ему говорит и возвращается обратно.
        — Может, ты просто не заметила, как она дала ему денег?
        Лили улыбнулась, а я рассмеялась. Как банально. У него есть такие великолепные возможности для манипулирования людьми, но он думал — что все сводится к деньгам?
        — Это у Вас, Кристофер, может быть всё и сводится к подкупу. Но мотивация гораздо более эффективный и надежный инструмент. У каждого человека есть желания, чувства, стремления и доля безумия. Как в невесомости, мы находимся среди всего этого. Достаточно едва задеть, указывая в нужном направлении. Любое столкновение, даже незначительное приведет к смене траектории движения. И человек сделает то, что необходимо. Все наши действия большие и маленькие, осознанные или нет — это всё манипуляция окружающими.
        Я замолчала. Этот вопрос можно обсуждать бесконечно. Но не здесь, не сейчас и не с ним.
        — Интересная точка зрения. А чем же закончилась история с поцелуем?
        — О, Эбигейл подмигнула швейцару. И он направился прямиком к дамочке, всё ещё стоявшей у стойки администратора. Обнял её, наклонил как в лучших традициях старого голливудского кино и поцеловал. Через пять секунд он поставил дамочку обратно и вернулся на свое место.
        — Ого! Неужели она не сопротивлялась?
        — Такого никто не ожидал. Всё быстро произошло. И швейцар действительно был довольно симпатичным молодым человеком. Было заметно, что дамочке даже понравилось.
        — Лили! Думаю, хватит рассказывать о наших развлечениях первому встречному и определенно постороннему человеку.
        — Но мы просто болтаем и эта история ведь не под запретом.
        — Есть ещё более увлекательные, но запрещённые истории? Вы меня заинтриговали. У вас есть даже разбивка историй на категории? Доступные общественности, секретные и совершенно секретные?  — Казалось, что он просто мило подшучивал, не давая разговору заглохнуть.
        — Кристофер мог бы и о себе что-то рассказать, а он расспрашивает о нас. И ты сразу решила всё выболтать. Причем ты рассказываешь не свои секреты, а мои.
        — Милые дамы. Лично мои секреты банальны. Подкуп, подкуп и ещё раз подкуп. Ваши секреты интереснее.
        — Лично мне Ваши секреты совершенно не интересны.
        — Действительно, ведь многое Вы уже успели рассмотреть. Неужели совсем не заинтересовались?
        — Всё, что я рассмотрела, не стоит и капли внимания.
        — Странно. Мне показалось… что я надолго приковал к себе внимание. А что такого «нестоящего» Вы увидели?
        — Избалованность. Возможность получить всё, что пожелаете. Если точнее, возможность получить всё что желаете и не желаете. Вы уже порченый товар.
        — Порченый? В каком смысле?
        — У Вас всё есть. Вам ничего не нужно, поэтому Вы ничего не цените.
        — И Вы даже не допускаете мысли, что можете ошибаться? Что может быть есть что-то, что мне действительно жизненно необходимо?
        Неожиданно для себя я разозлилась. Будто мне мало раздражения. Что могло быть ему необходимо? Все его действия и слова говорили о том, что ему ничего не нужно.
        — Я никогда не ошибаюсь. Всё что Вы пожелаете тут же преподносят на серебряном блюде с идеальной сервировкой. У Вас на лбу большими неоновыми буквами светится, что Вы с детства получали всё на что взглянете. Все вокруг только и стремились порадовать чудесного и обворожительного «золотого мальчика». Мужчины по-отечески трепали волосы на затылке, а женщины с энтузиазмом расцеловывали в щеки и макушку. Слишком много лживо приторной лести для одного человека. И что в итоге? Раздутое самомнение с неадекватной оценкой себя и окружающего мира. Или я не права и взрослые не закармливали Вас конфетами? И с умилением не щипали Ваши розовые щечки?
        Эмоции ужасные советчики. Они заставляют делать и говорить совершенно безумные вещи. Вот зачем меня понесло «разоблачать» в общем-то милого молодого человека?
        — Вау. Так Вы видите? Неадекватную оценку? Хотя конфет действительно было достаточно. И да. «Розовые щечки» постоянно страдали от повышенного внимания.
        Несмотря на мою тираду, Кристофер даже продолжал вежливо улыбаться. Может я ошибаюсь, и он не из серии маменькиных сыночков избегающих любых верных, но неприятных определений.
        Лили удивленно меня рассматривала, впервые игнорируя Кристофера.
        — Эбигейл, ты…
        — Лили. Могу заявить тебе официально. С грифом «общедоступно». Это наша с тобой самая отвратительная поездка. Зря я поехала.
        — Мне кажется, ты ошибаешься. Впервые.  — Лили снова участвовала в разговоре. Но слишком задумчиво отвечала, едва улыбаясь.
        — Думаю, причиной негодования этой милой, вежливой и тактичной леди являюсь я.  — Он метнул на меня такой взгляд, который с трудом можно выдержать.  — Поэтому я лучше покину вас на некоторое время.
        — Крис. Может, ты останешься?
        — Лили, милая! Я бы хотел этого, но есть некоторые вопросы, которые требуют моего участия. К моему искреннему сожалению.
        Он поднялся, наклонился к ней и что-то шепнул на ушко. Потом повернулся ко мне. Взял мою руку, едва провел по ней кончиками пальцев, затем наклонился и поцеловал. Поцеловал, не переставая смотреть мне в глаза.
        Мне не нравится его взгляд. Рентгеновский аппарат у него вместо глаз?
        — Наконец-то нас представили. Было очень увлекательно с Вами познакомиться. И тем более неожиданно было узнать реальную оценку моей скромной персоны.
        Кристофер проговорил это таким голосом, от которого мурашки не просто поползли по коже, буквально стада мурашов — слонопотамов с оглушительным топотом промчались по моему телу.
        — Всегда пожалуйста.
        С огромным трудом я едва кивнула. Тело отказывалось повиноваться. Надо постараться как можно меньше с ними встречаться, когда они вместе. И полностью избегать встреч с ним. Иначе я пропала.
        Он отпустил мою руку и ушел, не оборачиваясь. Лили сверлила меня озорным взглядом. Она даже поддалась вперед с желанием поскорее вытянуть из меня подробности. Я буквально выдохнула, когда он ушел. Сразу стало легче и комфортнее.
        — Что это сейчас было? Давай рассказывай, где это ты с ним познакомилась?
        — Лили! Это ты нас сейчас познакомила! Недосып плохо влияет на твои умственные способности.
        — Не увиливай! Я же вижу. Ты грубишь и хамишь только в исключительных случаях. Очень исключительных и редчайших случаях. А такое я вообще впервые наблюдаю. Я тебя знаю. Рассказывай!
        — Что рассказывать? Сама притащила мужика! Говорила я тебе, давай раздельные каюты возьмем. Всё твой совместный санузел!
        — Мы же тебе не помешали.
        — Верно. Не помешали. Только я в ванну пошла, когда он там душ принимал.
        — Вот оно что! Ну и как он тебе?
        — Лили! Я застала твоего мужика голым в ванной, а ты спрашиваешь, как он мне?
        — Что такого?! Зато не надо рассказывать деталей.
        — О, да.
        — И? Ты мне скажешь, почему он так агрессивно на тебя смотрел?
        — Я ударила его по физиономии. По его «нежной, холёной, розовой щечке».
        — В смысле ударила?
        — В прямом смысле ударила.
        — Вот негодяй! Он приставал к тебе? Вроде такой славный.
        — Эх! В том то и дело, что славный! И ничего он не приставал. Только намекнул, что мне не место в ванной, когда он душ принимает. Это я погорячилась. Ты сама виновата. Оставила такого красавчика одного в ванной!
        Лили смеялась от души.
        — Я уже спала, совершенно без сил!
        — Лили! На этот раз избавь меня от подробностей!

        Мы позавтракали и Лили оставила меня одну. Её наверняка уже ждал Кристофер. А я судорожно просчитывала варианты, как смогу избегать встреч с ними.
        Почти весь день я гуляла по теплоходу. Категорично не хотелось лишний раз возвращаться в каюту. Красавец лайнер оказался так огромен, что можно часами бродить по нему, обедать на разных палубах и прятаться в ресторанчиках на ужин.
        К вечеру я устала и пошла в каюту. Оказалось, что Лили решила не смущать меня и перебралась к нему, о чем повествовала её записка.
        «Оставляю ванну и все остальные помещения в полном твоем распоряжении. На эту ночь точно…»
        Дрянное болото организовалось у меня в голове. Такое сладостное и дурманящее все мои мысли. В тоже время над этим болотом развернулся и не утихал сильнейший ураган. Путающий мысли и будоражащий фантазию. Я хотела переключиться и получила то, что хотела. Чертов тумблер в моей голове сработал и вернуть его обратно уже нет возможности. И никаких вспомогательных рычагов, блокираторов или тормозов. Ничего, что могло бы отключить мысли.
        Время тянулось бесконечно. Я много гуляла и дышала свежим воздухом, прячась в малолюдных местах. Избегала внимания и общения. Иногда только казалось, что на меня смотрят.
        Оставшиеся дни стали самыми длинными и изматывающими морально. Лайнер снова и снова заходил в порт очередного города, пустея на какое-то время. Я могла наслаждаться почти совершенным одиночеством. Грелась на солнышке, не ощущая на себе докучливых взглядов. Риск с кем-то столкнуться сводился к нулю. Все пассажиры исследовали берег.
        С одной стороны, я бесконечно благодарна мудрой Лили, что меня не мучили присутствием Кристофера, а с другой… с другой я не могла отделаться от мыслей о нем. Мысли и только мысли я могла себе позволить.

        Утром, в последний день круиза, Лили буквально ворвалась ко мне в каюту. Я нежилась в уютной кровати, а она уселась рядом.
        — Не спишь уже?  — Лили выглядела как кошка, обожравшаяся сметаной. Только что не мурлыкала.
        — Уже нет. Надо вставать, скоро причаливаем. Ты цветешь!
        — Да! Кажется, у меня наклюнулось что-то более серьезное.
        Это естественно. Почему она должна упускать такую возможность? Если он ею хоть немого заинтересовался, то Лили своего не упустит.
        — Рада за тебя.
        — Не торопись делать выводы. С Кристофером мы попрощались в тот же день. Практически сразу после завтрака. Зато я познакомилась с Алексом.
        В этом вся Лили! Помучить лишь бы. Хотя я сама решила себя помучить. Если бы я не изображала затворницу и не пряталась от неё, я бы уже всё знала.
        — Лили, какая же ты зараза, могла бы хоть что-то написать в своей записке. Припомню я тебе!
        — Эби! Не обижайся.  — Лили извинялась, как могла.  — Тут так всё завертелось!
        — Могла бы хоть что-то сказать, бросила меня тут одну.
        — Подожди, Кристофер разве к тебе не приходил? Я боялась вам помешать. Думала, появлюсь и тебе неудобно будет. Не хотела вас смущать. Ведь явно ты его заинтересовала больше.
        Это уже интереснее. Значит он с ней… Не стал продолжать? Определенно он. Лили так просто его не отпустила бы, но только если Кристофер действительно заинтересовался ею. Она никогда не унижалась и не гонялась за мужчинами, которым она была безразлична.

        Времени до возвращения в порт Галвестон оставалось совсем немого. Мы сложили вещи и вышли из каюты. Лили увлеченно рассказывала про своего нового знакомого. Алекс действительно ей понравился. Я слушала воодушевляющую болтовню своей подруги и думала о Кристофере. Тут мы и увидели его.
        Он уже спустился по трапу и шел навстречу блондинке. Блондинка выглядела шикарно. Туфли, платье и идеальная укладка. Не говоря уже о фигуре. Девушка искренне обрадовалась, увидев Кристофера. Он едва поцеловал её в щеку, но они явно близки. Их жесты всё рассказали за них. Он нежно обнял её, а она обняла его в ответ.
        — Боже мой! Ты это видишь?  — Лили всегда позволяла себе искренние и порой неоднозначные порывы, но в этот раз она переплюнула саму себя. Она так быстро ринулась по направлению к этой сладкой парочке, что я даже перехватить её не успела.
        На мои крики она сделала вид, что не расслышала. Зато меня услышал Кристофер и обернулся. Он соизволил перестать обнимать блондинку и повернулся навстречу Лили. В этот момент она как фурия подлетела к нему. И размахнувшись, влепила Кристоферу пощечину!
        Бедное его личико. Сначала я ему врезала, потом Лили. На мгновение я даже зажмурилась, решая смеяться или срочно спрятаться куда-нибудь. Конечно же, спускаясь по трапу, не осталось возможности ни спрятаться, ни повернуть. Я пыталась замедлить свой спуск, но это самое больше, что можно сделать.
        Кристофер замер. Ни одного резкого движения или намека на грубые слова. Он даже не дотронулся до своей щеки. Хотя даже мне видно, что она покраснела. Он медленно посмотрел выше Лили и остановил взгляд на мне. Ухмыляясь. Он смотрел мне прямо в глаза. Как можно обладать таким тяжелым взглядом? Приобретенный навык или его раздают при рождении?
        Что ему от меня надо?
        Я не слышала, говорила ему что-то Лили или нет. Но блондинка никак не реагировала на происходящее, давая Кристоферу возможность самому разрешить ситуацию.
        Толпа вокруг заставляла меня двигаться вперед, а я чувствовала себя как обреченное животное, которое сейчас принесут в жертву. Появилось ощущение, что мы находимся только вдвоем на этой огромной пристани и он ждет меня внизу, а я спускаюсь по трапу, гонимая невидимой силой. Меня будто волокут на убой и нет возможности вырваться. Моё жалкое сопротивление каждому шагу бесполезно. Он притягивал к себе как магнит.
        Неожиданное наваждение прошло. Вокруг толпились люди. Я всё ещё спускалась. Кристофер всё ещё смотрел прямо на меня, что-то говоря Лили. Продолжая сдерживать свои движения, будто с трудом контролировал свою силу, он медленно достал что-то из кармана и передал ей. На этом Кристофер развернулся к своей девушке, обнял её и повел прочь с пристани.
        — Лили! Ты больная? Кидаться с кулаками на мужчину!
        — Стоп. Первая с кулаками кинулась ты. Я всего лишь защищала свою немного помятую гордость. Нечего спать с другими, если у тебя уже есть кто-то.
        — Ладно, ладно. Что он тебе дал?
        — Визитку. Сказал, что я не оригинальна. Говорил сдержано. Велел передать визитку тебе. Не попросил, а именно велел. Привет не передавал, но и так было видно: как он на тебя смотрел.
        — Показывай.
        Она протянула мне визитную карточку. Только имя, почта и телефон. Хотя небольшой кусочек бумаги впечатлял. Белоснежный фон и ярко красные, почти бордовые буквы приковывали внимание. Качество и строгое, но изящное оформление настораживали.
        — Эбигейл Кемпебелл, заявляю тебе официально — мы вляпались.
        — Почему ты так думаешь? Может он просто бабник? И раздает безликие визитки, чтобы можно было позвонить, но не определить, где и кем он работает.
        Рассматривая визитку, я надеялась, что обманываюсь. Про саму фамилию я вообще запретила себе думать. Это скорее всего просто совпадение.
        — Не определить! Если это то, что я думаю — то ты определишь кто он такой по первой же строчке в любом поисковике.
        — Лили, что в ней такого особенного?
        — Ты посмотри. Большие деньги отданы за каждую штуку. За каждую штуку, а не упаковку. Поверь мне, я знаю. А эта витиеватая каракуля, на которую ты не обратила внимания, это логотип холдинга компаний «П». Конечно их красно-белый логотип совершенно не узнаваем, поскольку они не нуждаются в пиаре.
        — Кто они такие?
        — Боги! Эбигейл, ты ещё спрашиваешь кто они такие! Я тебе скажу. Всего лишь, владельцы огромного количества жилой недвижимости и бесчисленного количества коммерческих объектов! Они практически владеют всем Хьюстоном и прилегающей территорией.
        — Этого не может быть. Я бы знала.
        — Эби, ещё как может. Они монополисты почти всего на этом побережье! Они держатся в тени, не афишируют свою деятельность и не рекламируют себя. Да им и незачем. Но это огромная компания. И судя по качеству визитки мистер Кристофер Петерсон явно нерядовой сотрудник.
        — А мы его избили. Ты ещё и при свидетелях. Вот возьмет и засудит тебя.
        — Так и ты его ударила!  — Мы громко рассмеялись.
        С Лили мы смеялись практически в любой ситуации. Даже если всё очень плохо, а уж тем более если хорошо.
        — И откуда у него девушка появилась?
        — Почему у него не может быть девушки? Он тебя познакомил с ней?
        — Нет. Сама ведь видела, не до представлений было.
        — Красивая.
        — С этим не поспоришь.

* * *
        Кристофер в обнимку со своей спутницей скрылся за поворотом. Они шли, продолжая нежно обниматься и болтать. Вскоре они уже оказались рядом с шикарной спортивной машиной. Конечно же автомобиль был красного цвета.
        Кристоферу пришлось прервать разговор и выпустить девушку из объятий, чтобы ответить на телефонный звонок.
        — Да, Софи. Хорошо, что позвонила. Нет. Пусть возвращается без меня. Да, не успею. Перенеси. Верно, только эту встречу. Нет, не отменяй. Он мне нужен. Спасибо.
        Разговаривая по телефону, Кристофер проявлял сдержанную холодность. Но как только завершил звонок, сразу улыбнулся своей спутнице.
        — Ты могла бы и раньше сказать, что приедешь встретить меня. Я бы не гонял вертолет без толку.
        — Я и сама не знала. Захотелось выгулять своего красавчика. Тебе нравится мой новый любимчик?
        — Значит всё дело только в очередном бесценном автомобиле, а я совершенно не при чем? Какая жестокая пренебрежительность к твоему единственному брату.
        — Не утрируй. Я всегда была ветреной особой. Но ты меня всё равно любишь. К тому же мы сможем поговорить в дороге. И автомобиль не бесценный.
        Кристофер заинтересованно рассматривал автомобиль, обходя его вокруг.
        — Точно. Не дороже денег. И конечно же красный.
        — Совершенно верно. Красный ведь наш корпоративный цвет.
        — Чем ты занималась все выходные?
        — Как это чем? Как всегда, развлекалась! Когда ты выберешься к маме в гости? Она спрашивала о тебе. С тех пор как ты во главе компании, мы тебя почти не видим. Нельзя так изводить себя работой.
        Кристофер остановился и закурил. Они продолжали стоять рядом с машиной, любуясь формами.
        — Мне всё можно. Скажи тётушке, что заеду в самое ближайшее время.
        — А зачем ты катался на том корыте, называемом кораблем?
        — Может я решил встретить любовь всей своей жизни.
        — Перестань! Ты шутишь? Такого закоренелого холостяка как ты не изменить.
        — Или пора прикупить судоходную компанию.
        — Конечно! Недвижимости на суше тебе мало. Решил реки, моря и океаны захватить? Они ведь тоже не дороже денег?
        — Да, Сэм! Захватить и поработить. Кстати.  — Кристофер протянул руку к Сэм.
        — Давай ключи от этого красавца. Я сам его поведу. Сэм улыбнулась и бросила ключи Кристоферу.
        — Держи. Вот они, повадки Петерсонов во всей красе. Повадки тиранов и деспотов, если ты не понял. Как не стыдно отбирать новую игрушку у младшей сестрёнки?
        — Твоим игрушкам нет числа. Уже завтра у тебя будет новая. Если не сегодня.
        Поймав ключи, он потушил сигарету, и они сели в машину. Кристофер заинтересованно осматривал салон, а Сэм пристально посмотрела на брата.
        — А что за пощечина была? Братишка, чем ты там занимался? Она хоть знает, кто ты? Ударить самого Петерсона!
        Кристофер перестал улыбаться, глядя вперед. Потом вставил ключ в зажигание и сосредоточенно послушал звуки урчания ожившего автомобиля.
        — Боюсь, что она скоро действительно узнает, кто я…

* * *
        — Значит… Если, как ты говоришь, он из ограниченной серии топ-менеджеров, то у него один только туалет как обе наши квартиры вместе взятые. Может ему нет смысла судиться с нами?
        Мы с Лили уже ехали домой, забрав мою машину, припаркованную на стоянке возле порта. До Хьюстона было километров сорок и нам с Лили многое нужно обсудить.
        — Эби! Да ладно тебе! Твоя неземная красота сразила его наповал. Так что не выбрасывай визитку и звони. Только, наверное, чуть позже, а то неизвестно кто эта девица расфуфыренная.
        — Ха. Тебе напомнить про разницу в возрасте? К тому же, сначала ты его «попользовала», а теперь я?
        — Я думаю, что наша с ним встреча — это просто недоразумение! Серьезно. Повеселились и ладно, но пополнять список влюбленных в него дурочек — это не про меня. Тем более его взгляд совершенно отчетливо говорил о том, что именно у тебя получится превратить его во влюбленного идиота. Поэтому я в предвкушении, как ты будешь из него веревки вить.
        — Не преувеличивай. Молодой, смазливый, эгоистичный бабник… Безумие ввязываться. Скорее я превращусь во влюбленную идиотку.
        — Кто бы говорил! Ты же любишь сложности. Он тебе понравился. Такой грубой я тебя уже давно не видела и…  — Лили даже повернулась ко мне, внимательно пытаясь рассмотреть.  — Ты никогда и никого так категорично не осуждала. Он тебе действительно понравился. Даже больше чем нужно!
        — Не выдумывай! Ты понимаешь, что сейчас, с непонятным для меня воодушевлением, навязываешь мне своего любовника?
        — Так у нас ничего не получилось. А вот тобой он явно заинтересовался. И он реально потрясающий красавчик.
        — Лили! Это бред. Лучше скажи, почему он на самом деле оказался на теплоходе? Более логичный вариант, что он решит покататься на яхте. Или снимет весь лайнер. Но ехать обычным пассажиром? Это же и близко не его уровень.
        — Действительно… Странно, что его занесло на этот круиз. Он мне ничего не говорил.
        — А что он тебе вообще говорил? И где твой новый?
        — Думаешь, мы много общались с этим Кристофером Петерсоном?! Как же! Я его имя только утром узнала. Знаю — знаю, что так делать не стоит. И Алекс самостоятельно доберется до дома.
        Недоумевая, я вела машину. Мне предстояло многое обдумать. То, что Кристофер оставил Лили после встречи со мной. То, что он дал свою визитку. И то, зачем на самом деле он оказался на этом дурацком теплоходе!
        Лили права, путешествие оказалось действительно потрясающим. И я точно знала — это потрясение мне предстоит ещё не скоро пережить.
        Глава 2. Заказ
        Оказавшись дома, первым делом я полезла разведать данные об этой таинственной личности. Оказалось, что Лили права. Он не рядовой сотрудник. Всё гораздо хуже. Интернет выдавал уйму разнообразных данных. Кристофер Петерсон сособственник. Собственник целой империи. Империи, которая действительно владела большей частью недвижимости в городе. Практически всей недвижимостью в городе.
        Я обманулась. Та блондинка на пирсе оказалась его сестрой, а не его любовницей. Хотя они действительно были очень близки. И оказалось, что он уже побывал в браке. Давно и недолго.
        Ему скоро исполнится тридцать. Он выглядел максимум на двадцать пять. И то с очень большой натяжкой. Благодаря его смазливой физиономии, ему иногда легко можно дать всего двадцать лет. Даже тяжелый взгляд не мог изменить этого. Как влюбленная фанатка, я безрезультатно пыталась разглядывать фотографии и найти хоть одну, на которой он выглядел бы на свои двадцать девять.
        Он не демонстрировал свою личную жизнь в социальных сетях, как это делает сейчас подавляюще большинство. Этим вместо него занимались журналисты и желтая пресса. Современные технологии уничтожают само понятие личной информации. Всё становится таким прозрачным и доступным. О человеке можно без усилий узнать почти всё. Не понимаю, как это не пугает людей. Сейчас я с легкостью смогла найти множество данных и разные подробности.
        Даже небольшие детали характеризовали человека. Для меня общая картина складывалась из мелких и незаметных моментов, которые многие бы пропустили. Кристофер казался мне властным, эмоциональным и порой жестоким. Категоричным и сильным. Хотя это выглядело неправдоподобным для такой милой мордашки. Что его таким сделало? Вседозволенность и иллюзия неуязвимости?
        Актуальным оставался вопрос, как же его угораздило поехать кататься на теплоходе. Ни экстрима, ни комфорта, привычного для него. Банальный развлекательный круиз на пять дней. В чем прелесть? Найти какую-нибудь «Лили»? Смысл? Вокруг него и так толпы смазливых девушек. Только если с его масштабами он не решил прибрать к рукам судоходную компанию. Меня ещё сильнее начало грызть любопытство.
        Я что-то делала по дому, готовилась к рабочей неделе, а мысли посещали только о Кристофере.
        Кристофер…
        Наверное, он переимел весь свой офис. Женскую половину точно. Всех девиц не старше тридцати. А те что старше, скорее всего пытались отиметь его.
        Неимоверно грубо и цинично я думала, но мне необходимо хоть как-то его очернить. Хоть немного размыть слащавый образ. Воображение не давало покоя рисуя картинки, как к нему приставали все окружающие особы женского пола, без исключения.

        Проснувшись утром в понедельник, я никак не ожидала, что начнется в офисе. Обычное утро и обыденные сборы, после которых я приехала на работу. Маленький улей на десятом этаже небоскреба уже начинал просыпаться. Кабинеты заполнялись сотрудниками и офис оживал.
        Моя компания арендовала помещение в одном из небоскребов даунтауна. Мы могли себе позволить расположение в самом центре делового района. Это позволяло значительно экономить время при встречах с клиентами.
        Так чудесно наконец вернуться на свое место. К привычным деловым костюмам, к убранным в пучок волосам и к очкам, за которыми я пряталась. Собранность и организованность, вот что меня всегда спасало. Деловой костюм стал моим плащом — невидимкой, который защищал и отгораживал от окружающих. Как и очки, которые я носила постоянно.

        Налив кофе, я устроилась в кресле и как гром среди ясного неба услышала фамилию Кристофера. Она прозвучала из уст моего помощника, который принес бумаги и рассказывал о прошедших без меня днях. Он почти в каждом предложении повторял эту злополучную фамилию. При этом пытаясь скрыть восторг и неимоверными усилиями изображая безразличие, будто нам каждый день такие собственники и монополисты как холдинг компаний «П» предлагают работу.
        Помощник наконец-то заметил мое раздражение и мгновенно исчез, пытаясь избежать бури. Да… ураган продолжал бушевать в моей голове, не затихая.
        Партнера не пришлось звать, он уже появился на пороге моего кабинета. Роберто словно обладал встроенными сенсорами, всегда точно определяя моё состояние. Женщины всегда расцветали в его присутствии. Совершенно не обращая внимания на кольцо, надетое на его безымянный палец. Возможно потому, что Роберто так и не избавился от интригующего акцента. Хотя скорее всего потому, что он как многие итальянцы обладал потрясающей внешностью и умением фокусировать всё своё внимание на собеседнике. И конечно же, шикарно обаятельная улыбка почти никогда не исчезала с его лица. Даже сейчас видя, как я негодую — он продолжал обворожительно улыбаться.
        — Роберто, какого черта мне не сообщили, что они прислали запрос? Почему вы сразу же не позвонили мне?
        — Моя несравненная синьора, тебе необходимо было отдохнуть. Твоя взбалмошная Лили это то, что надо. И прислали они этот запрос в пятницу, а я пока предложил им ответить на нашу стандартную анкету. Так что сегодня у нас будет уже больше информации. Вот тогда можно разговаривать с руководством компании.
        — Мы уже десять лет работаем с тобой вместе и когда к нам обратился такой монстр как «П», ты даже не сообщил мне об этом!
        Я металась по кабинету, словно укушенный волк. Только что не поскуливала. А Роберто как всегда оставался спокоен и рассудителен.
        — Слушай, я тебя великолепно знаю! Ты слиняла бы со своего теплохода и все выходные просидела бы в офисе. А так ты выспалась и отдохнула!
        — Всё правильно… всё правильно, но почему именно сейчас?
        — Что тебя смущает? Как всегда, хороший менеджер просто решил более эффективно использовать свои кадровые ресурсы.
        — Всё правильно! Но вот только почему в эту самую пятницу? Они предварительно ничего не узнавали? Не звонили?
        — Не пойму, что случилось? Даже если они очень немаленькая компания — ты почему паникуешь? Это обычный заказ. Уже и не сосчитать, сколько таких было. Конечно, он гораздо масштабнее и нам нужно будет привлечь больше людей для реализации. Но это просто заказ.
        — Точно. Ты абсолютно прав. Обычный заказ, обычная работа. Мы возьмем с них техническое задание, договоримся о стоимости, проанализируем работу сотрудников, определим взаимосвязи, подготовим отчет и предоставим предложения. Всё как всегда. И как всегда нас наймут для начала внедрения изменений.
        У меня проблемы. Да, да! Я чувствовала это. То ощущение, когда толпа тащила меня вниз по трапу к Кристоферу, не проходило. Меня волокли вперед против моей воли. Меня волокли, а я не могла сопротивляться. Только паниковала.
        Получалось, что мы должны ехать к Нему и договариваться об условиях контракта. Только не сейчас. Не верю в такие совпадения. Случайно отправились в один и тот же круиз. Случайно встретились в ванной — в это я ещё могу поверить. Но заказ уже не может быть простым совпадением. Три события подряд, за одну неделю — это уже не случайности.
        — Роб… а может попробуешь договориться о том, что когда они к нам приедут — это окажется не сам собственник? У них же, в конце концов, есть какой-нибудь управляющий. Может, с ним пообщаемся?
        — Можно попробовать сказать, что на стадии обсуждения лучше не афишировать их запрос и не собирать всеобщий сбор. Но вот кто приедет, тут я тебе гарантий не дам.
        — Сделай всё возможное.
        — Слушаюсь и повинуюсь, моя синьора.
        Улыбаясь, он едва подтрунивал надо мной. Но я совершенно точно знала, что он сделает так, как я попрошу его. После стольких лет знакомства Роберто уже знал, что если я посчитаю нужным, то расскажу. А до тех пор он будет преданно поддерживать меня.

* * *
        Кристофер злился. Буквально рвал и метал, расхаживая по кабинету директора холдинга.
        — Кимберли, они нам нужны. Ты не можешь бесконечно закрывать глаза на происходящее! У тебя куча суперпрофессионалов в подчинении. С дипломами и большим опытом. А в итоге? В итоге толпы народа, которые даже не делают вид, что работают! Разве не так?
        — Ты преувеличиваешь.
        — Я преуменьшаю! Мы не будем платить армии нахлебников.
        — Ты действительно так считаешь?
        — Да! Именно поэтому ты пойдешь и наймешь это агентство! И пусть они всё вверх дном перевернут и выкинут всех, кого посчитают нужным!
        В глазах женщины едва уловимо металась паника. Холдинг, которым она руководила как наемный работник, мог оказаться под серьезной угрозой. Собственник требовал изменений. Обоснованных, но пугающих. Ей предстояло сгладить его жесткие требования, находясь на тонкой грани.
        — Действительно необходимо так кардинально?
        — Действительно! Ты управляешь всей моей компанией. Но четких и внятных ответов я даже от тебя не получаю. Неужели ты не понимаешь, что если мы не начнем двигаться вперед, мы окажемся позади! Я должен понимать, кто и за что отвечает. Я должен знать и контролировать всё происходящее. Я должен ставить задачу и получать результат. Результат, а не оправдание, почему задание невозможно выполнить.
        Кристофер недоумевал — как Кимберли не видела, что происходит? Возможно за нескончаемой рутиной, трезвая оценка ситуации в какой-то мере теряется у всех.
        — Предлагаю, если обсуждать, то какие-то конкретные ситуации.
        Он в очередной раз посмотрел на неё и направился к выходу из кабинета. На мгновение он остановился и начал говорить тоном, не допускающим даже малой толики неподчинения или пререкания.
        — Этой конкретики накопилось слишком много. Хватит. Мы это уже много раз обсуждали. Запрос уже у них, осталось заключить договор. И ты это сделаешь в самое ближайшее время. Вопрос решен.
        Кимберли только едва вздохнула, когда за собственником закрылась дверь. Продолжая рассматривать дверь, она пыталась проанализировать ситуацию и отогнать мысли о самом собственнике.
        Почти со всеми он оставался отстраненно вежлив, тактичен, даже мил. Но Кимберли включена в круг особо приближенных к владельцу компании и это не являлось приятным бонусом. Это оказалось тяжелой повинностью. Ей пришлось стать одним из немногих очевидцев проявления нетерпимости, жёсткости и даже грубости собственника.
        Только некоторые видели это несоответствие внешне милого молодого человека и категоричную требовательность, скрываемую внутри. При всём своем желании Кимберли не могла избавиться от этого диссонанса.

* * *
        Роберто каким-то чудом смог назначить встречу на период, когда Кристофер должен улететь по делам в Нью-Йорк.
        Это отсрочка! Пусть маленькая, но дававшая хоть немного успокоиться. Это означало, что я могу подготовиться. Это давало слабую, но надежду что все три события случайности. Ведь зачем всё это организовывать, а потом избегать встречи? Может мне ещё больше повезет и получится совсем с ним не встречаться. Как глупо и наивно я себя чувствовала.
        Моя команда готовилась к переговорам и весь офис бурлил в предвкушении. Только и было разговоров, что о компании Кристофера. Заодно и о самом Кристофере.
        Время до назначенной встречи пролетело незаметно. Директором у них оказалась дама вполне адекватная, собранная и ответственная. Спокойная, дружелюбная и даже милая. Но пришлось сделать вывод, что не Кимберли Картер являлась инициатором провести оценку персонала. Скрытое недоверие и едва уловимое нежелание сотрудничать, заставляли сделать вывод, что она против проведения этого заказа.
        Хотя Кимберли умело скрывала свое реальное отношение, но для нас с Роберто оно стало очевидным в первые же минуты встречи с ней. Придется убедить её, что мы не монстры, желающие уничтожить её деточку.
        — Миссис Картер, под Вашим руководством находится замечательная компания, уникальные люди и исключительные возможности.
        — Именно поэтому не желательно грубое вмешательство в нашу структуру.
        — Мы согласны с вами. Любое структурное изменение, если оно действительно необходимо, как правило неприемлемо проводить в агрессивной форме. Сейчас мы предлагаем Вам лишь оценить состояние компании. Её жизненные показатели, внутренние взаимосвязи. Аудит — это лишь обследование. Решения, возможные перестановки и вмешательства — это рассматривается позже.
        — Значит, мы можем договориться на проведение только «обследования»?
        — Да. Вы можете провести только «обследование». Вам и только Вам, как опытному руководителю, по результатам аудита решать, что делать. Вы получите прозрачный и наглядный отчет, позволяющий понять реальное направление, в котором двигается компания. В наших рекомендациях будет учтено всё: и эффективность труда, и трудоспособность сотрудников, и мотивация, и возможность развития и ещё множество показателей. Иногда мы выявляем повторяющиеся виды работ в департаментах или не очень эффективное взаимодействие между подразделениями. Но мы не озвучиваем это Вашим сотрудникам. Всё будет отражено в отчете и предоставлено только Вам.
        — И это будет прописано в договоре?
        — Да. Наши типовые договоры содержат пункты о неразглашении информации. Однозначно прописывается, кому и когда мы предоставляем отчет. Собранные нами данные являются коммерческой тайной, которую бережно охраняют все наши сотрудники без исключения.
        — Хорошо. Тогда в получатели отчета прошу включить только меня. А если после прочтения отчета нам всё же потребуются изменения?
        — Мы можем заключить дополнительное соглашение на разработку и внедрение рекомендуемых мер.
        — Если мы не захотим внедрять всё?
        — Об этом рано пока говорить. На данный момент у нас нет «диагноза». И что потребуется компании: несложные укрепляющие меры, полное «лечение» в виде оптимизации процессов или сложная «операция» — мы не вправе сейчас даже предположить.
        — Интересные у Вас сравнения.
        — Они более наглядно показывают нашу работу. И раз Вы пришли к нам значит, Вы понимаете, что в компании не все так оптимистично, как хотелось бы.

        Генеральный директор холдинга компаний «П» ушла из моего кабинета с менее негативным отношением к нашему агентству. Видимо именно с ней мы будем заключать договор и сотрудничать. Но это не лишало меня четкого осознания, кто в действительности стоит за этим заказом.
        Мой партнер очень заинтересованно меня рассматривал.
        — И когда ты успела превратиться из кровожадной акулы в заботливую мамашу? И меня ты к ней тоже не подпустила. Клиент ушел, не подписав договор. С тобой это впервые. Что случилось?
        Роберто прекрасно видел, что происходит. Нет смысла что-то скрывать и обманываться.
        — Я не хочу с ними работать.
        — Но почему?  — он даже немного удивился. Я внимательно смотрела на Роберто, он уже столько времени рядом. Партнер, опора и поддержка в одном лице.
        — Ты ведь знаешь, чей он сын.
        — И что? Сколько времени прошло. Ты сама говорила, что всё давно прошло.
        — Но я не планировала хоть как-то пересекаться с ним. Тем более с его сыном!
        — Ты ещё скажи, что не знаешь, что именно у них мы арендуем помещение.
        — Чёрт!
        — Эби, только не делай вид, что не знаешь. Ты знала. Может и делала вид, что не замечаешь. Но кому ещё могло принадлежать это здание?
        — Чёрт. Я лелеяла призрачную надежду, что это не так.
        — Где твоя элементарная логика? У кого арендовать офис, как не у собственника всей коммерческой недвижимости города? Ему весь даунтаун принадлежит. Весь город с прилегающими окрестностями. Очнись и приди в себя. Хватит обманываться. Ты хочешь этот заказ. Иначе ты бы не вернулась в этот город. Поэтому соберись и работай.
        — Соберусь. И зачем я взяла тебя в партнеры?
        — О, моя несравненная синьора! Это риторический вопрос, но я отвечу. Потому, что я умен, красив и просто великолепен. Тебе не найти другого такого партнера. Такого, который не будет изнывать от сопливых чувств к твоей персоне. И самое главное, я нужен тебе для периодической рекалибровки твоего серого вещества.
        Роберто прав. Я хотела этот заказ. Но непросто так Кристофер выбрал нашу компанию. Определенно непросто так. Не может быть столько совпадений. Да, мы одни из лучших в своей сфере, но не единственные. Почему он выбрал мое агентство? Ведь это явно его решение, а не его подчиненных.
        Постепенно новость о сотрудничестве перестала быть актуальной. Работа пошла своим чередом. Мы получили от «П» техническое задание, подписали договор. Направили к ним своих сотрудников. Всё по отлаженной схеме.

        Проходили неделя за неделей, а я продолжала избегать встречи с собственником. Мы так удачно иногда встречались только с миссис Картер. Но удача понятие относительное. И удача ли это? Порой казалось, что теплоход был фантазией и мне всё приснилось. Либо он тоже избегает встречи. Он избегал меня после встречи в ванной и избегал сейчас. Меня разбирало любопытство, что же творилось в его голове. Или он банально не запомнил меня?
        Неизвестность просто грызла изнутри. Почему он игнорировал меня? Я всё больше и больше понимала, что не могу просто так сидеть и ждать. Нужно что-то сделать. И посмотреть, что из этого получится. Мне нужно понимать и знать, что происходило на самом деле. Меня как неразумного котенка подразнили игрушкой и отобрав её, оставили озираться в недоумении по сторонам.
        Сомневаюсь, что мысль написать ему являлась гениальной. Но координаты для связи указанные на карточке, категорически не давали покоя. Я сидела в своем кабинете и в который раз держала в руках его визитку. Этот маленький клочок бумаги буквально контролировал и дразнил меня. Какая-то незначительная бумажка полностью владела всем моим вниманием.
        Визитка стала связующим звеном, которое подтверждало, что он не сон и знакомство на теплоходе реально. Это маленькое подтверждение не желало исчезать из моего поля зрения. Я встала и подошла к окну. Наверное, он мог видеть тот же самый вид из окна, только несколькими этажами выше. Кого я обманывала? Я хотела ему написать, привлечь его внимание и удержать.
        Банальное «привет» не годится. Однозначно. «Как дела», ещё хуже. Хотя… Я же не стремлюсь сразу раскрывать карты и сообщать кто я. Вдруг теплоход и заказ нам — совершенно разные истории? Как же хотелось хоть немного насладиться наивностью и оптимизмом!
        Быстро сев за стол и боясь передумать, я набрала его координаты в сообщении. Перепроверила несколько раз, вглядываясь в символы и пытаясь сосредоточиться. Сердце бешено заколотилось, трепет накрыл мощной волной и…
        И я отправила «Привет». Ещё немного и придется начать кусать ногти от напряжения. Однако ответом стала тишина. Время предательски замерло. Секунды растягивались, а мне никто не отвечал.
        Боже! В одно мгновение я превратилась в полную идиотку. Собственник такой компании наверняка занят и не будет отвечать на глупые «приветы». Глупый, бестолковый и дурацкий «привет»! Которого явно недостаточно для начала разговора.

* * *
        Кристофер собрал всех топ-менеджеров холдинга в своем кабинете. Обстановка не обещала ничего хорошего. Собственник произносил каждое слово не громко, но с убойным давлением, от которого становилось не по себе.
        — Что за невнятные результаты? Кто-нибудь пояснит однозначно и доступно — выгодно или нет покупать эту идиотскую судоходную компанию?
        Руководители пытались превратиться в невидимок, едва переглядывались и не торопились говорить.
        — Однозначного ответа нет. Несомненно, если наладить работу, то выгодно. Но у нас нет специалистов в этой области.  — Кимберли пришлось отвечать. При подготовке отчета были задействованы все присутствующие, но вызывать огонь на себя никто не хотел.
        Кристофер заметил, как на телефоне заморгало уведомление о поступившем сообщении. Ему хватило несколько секунд, чтобы проверить текст послания. Задумчиво прочитывая вновь и вновь одно единственное слово, он продолжал задавать вопросы Кимберли.
        — У вас не хватает кадров? Все очень перегружены и необходимо ещё набрать сотрудников? Мы приобретаем компанию целиком. В ней тоже полно профессионалов. И, если я не ошибаюсь, вы являетесь высококвалифицированными управляющими. А не бездумными исполнителями.
        — Да, конечно. Мы можем начать управление.
        — Так давайте! Озвучьте уже хоть какие-то предложения. Может начнем с департамента по финансам? Или эксплуатацию сначала выслушаем?
        Голос собственника звучал угрожающе. Тихий и одновременно пугающий тембр мог обернуться катастрофой для всех присутствующих. Руководители департаментов переглядывались, решая кому говорить первым. Телефон снова призывно моргнул поступившим сообщением. Кристофер быстро прочел и сразу напечатал ответ.

* * *
        Эби: «Хотела пообщаться, но… если ты занят, прости что побеспокоила.»
        Кристофер: «О чем?»

        Если бы я ещё знала, о чем можно пообщаться! Но он ответил! Практически мгновенно. Интересно проверил ли он сервер? Знает ли он, откуда пишут? Хотя мы специально защищали все сервера. Но как зашкаливает количество адреналина!

        Эби: «О слонах?»
        Кристофер: «Почему о слонах?»
        Эби: «Потому, что о большом и чистом приятнее разговаривать, чем о мелком и немытом. Хотя у всех разные вкусы. Что предпочитаешь ты?»

        Слоны! Какой бред. Но хоть о чем-то надо завести разговор! Откинувшись в кресле, я ждала каждое сообщение. Было любопытно, чем он сейчас занимается.

        Кристофер: «Большое и чистое… Тебе идут очки, которые ты носишь?»

        Вопрос поверг меня в панику. Совершенно не отдавая себе отчета, я бессознательно дотронулась до оправы очков. Он ничего не должен знать про очки. Даже если знает, что я их ношу — он не мог знать, что они значат! Это было точное попадание в цель.

        Эби: «Какие очки?» Кристофер: «)))))))) розовые».
        Эби: «Розовые? Крис, это комплимент или хамство?»
        Кристофер: «Мы уже настолько близки, что ты называешь меня Крис?» Эби: «Ты не любишь ласку и нежность?»
        Кристофер: «Люблю. Но если женщина неожиданно начинает быть ласкова… или она просто дура, или чего-то добивается.»

* * *
        Собственник выслушал почти всех руководителей. Осталось либо подтвердить покупку и определить дальнейшие действия, либо отсрочить решение.
        — Ясно. А что у нас с оценкой персонала?  — Кристофер неожиданно для присутствующих сменил тему. Менеджеры опять переглядывались, скрывая недоумение.
        — Ещё идет сбор данных. Кристофер посмотрел на секретаря.
        — Софи, срочно свяжитесь с тем агентством по оценке персонала и назначьте завтра им встречу. На два у нас ничего не запланировано?
        — Всё верно. Не запланировано.  — Секретарь с готовностью отвечала, делая пометки в своем блокнотике.
        — Кимберли, ты конечно со мной.
        Некоторые решения он принимал молниеносно. И воплощал, не откладывая.

* * *
        Эби: «Проверяешь, как быстро я обижусь и перестану отвечать?»
        Кристофер: «Может быть. Как тебя зовут?»

        Черт! Врать? Глупо. Сообщить полное имя? Пальцы замерли над клавиатурой в ожидании, а голова просчитывала варианты. Врать — вершина идиотизма.
        Если он ещё не знает, кто я — с его возможностями узнает в самые кратчайшие сроки. А если он знает кто я, то сказать имя — значит лишиться возможности делать вид, что мы незнакомы.

        Эби: «Эби».
        Кристофер: «Интригующе.»
        Эби: «Что именно тебя заинтересовало в моем имени — оригинальность?)»
        Кристофер: «Нет. Среди моих знакомых есть несколько девушек с таким именем.»
        Эби: «Круг подозреваемых сузился?)))»
        Кристофер: «Да, если это твое настоящее имя. Извини. Дела. Спишемся вечером.»

        Вот так вот. Не спрашивая. Констатируя.
        И вот в этот самый момент меня «обрадовал» помощник, что мистер Петерсон желает встретиться с нами сам. Лично. Встречу назначает на завтра в 14 —00. Естественно, ведь уже есть первые результаты нашей работы. Уже можно и нужно начинать корректировать дальнейшие действия. Решать, в каком направлении двигаться далее и что проработать более детальнее. Сегодня предстоял непонятный вечер, а завтра…
        От завтра можно всего ожидать. Я сидела в кресле, рассматривая снова и снова его сообщение и не знала, что думать.
        В итоге решила уехать с работы пораньше. В конце концов, я могу себе позволить маленькие слабости. Напишет — отлично. Нет, я все равно великолепно проведу вечер. Я отвлекала себя шопингом. Потом заехала за продуктами. И к тому моменту как я появилась дома, настало уже девять вечера. Как же хотелось скорее пообщаться. Но и первой писать ему я не собиралась.
        За окнами опускалась ночь. И я радовалась, что нахожусь одна наедине со своими мыслями. Наблюдая как просыпается ночной город, задавалась мыслью — чем сейчас занимается он. Может точно так же где-то смотрит в окно.
        Я открыла бутылку вина. Залезла с бокалом в душистую ванну. Телефон помалкивал. Вино делало свое дело. В итоге, когда пришло сообщение, я уже сама решилась написать ему. Но он меня опередил. Я чуть не уронила бокал от звука пришедшего сообщения.

        Кристофер: «Ты здесь?»
        Эби: «Да. Жду тебя.»
        Кристофер: «Долго ждешь?»
        Эби: «Наверное нет.»
        Кристофер: «Почему наверное?»
        Эби: «Наверное, есть женщины, которые тебя ждут гораздо дольше…»

        Сплошная лесть и ублажение мужских достоинств. Вот только если бы я их произносила вслух, слова оказались бы пропитаны явным сарказмом. Но на мое счастье бездушное интернет соединение не передавало всей глубины моего отношения.

        Кристофер: «Намек на мою популярность среди женщин? Значит, даже если мы незнакомы, то ты точно знаешь кто я?»
        Эби: «Но тебя это не удивляет. Мало ли кто может знать тебя?»
        Кристофер: «Это точно.»

        Я сидела и думала, что дальше. Нужно спрашивать, а не рассказывать о себе. И не могла собраться с мыслями. О чем спросить? Почему он вдруг назначил совещание на завтра?

        Эби: «Как день прошел?» — я задаю исключительно «оригинальные» вопросы!
        Кристофер: «Как обычно.»

        Секунды тянулись неимоверно долго. Нужно что-то спросить или сказать, чтобы вовлечь его в разговор. Мне нужно его внимание! Хотелось знать о нем больше, чтобы чувствовать себя завтра на встрече увереннее. Чтобы не тушеваться, держать себя в руках и управлять ситуацией. Мне нужен контроль. Только владея его вниманием можно хоть как-то влиять на ситуацию. Влиять на него.

        Эби: «Чем займешься, после того как со мной пообщаешься?»
        Кристофер: «Ужинать собираюсь. И самое невероятное — в полном одиночестве! Может приедешь? На ужин?»
        Эби: «Нет… Мне хорошо, в моем гордом одиночестве, в своей ванной.»

        Конечно банально намекать. Даже не намекать, а пошло подсовывать ему образы меня голой в ванной, но сейчас нужно завладеть его внимание любым способом. Чтобы завтра он, а не я смущался, краснел и нервничал.

        Кристофер: «Стиркой занимаешься?))))))))))))))))».
        Эби: «Нет, вино пью.»
        Кристофер: «)))))))))))))))) Более подходящего места не нашлось? Моя кухня, например?»
        Эби: «На твоей кухне опасно. Вряд ли получится расслабиться.»
        Кристофер: «Можно подумать — я такой грозный? Одной лучше? Закрывшись в ванной? Или у тебя там толпа родственников и делиться алкоголем с ними ты не собираешься?»

        Если бы он знал, насколько он прав. Сколько лет я руководствовалась правилом, что одной действительно лучше.

        Кристофер: «Или ты как гламурятина принимаешь ванну, попиваешь вино?)))))))))))))))»
        Эби: «Гламурятина!?!»
        Кристофер: «Ну да. Гламурная курица. Гла-му-рятина.»

        Я чуть не подавилась вином. Он сначала заигрывал, а потом хамил мне! Но терять уже нечего. И вероятность того, что он будет грубить никто не отменял.
        Вот зараза! Кристофер испортил всё настроение. Закутавшись в уютный махровый халат, я вышла из ванной. Он не реагировал, как должен.
        Конечно, я не ожидала, что он тут же будет пускать слюни и повизгивать от восторга, но хамить?
        Забралась с ногами на диван и запахнула халат сильнее. Я сидела в темноте гостиной и смотрела, что происходит за окном. Комната всё больше освещалась отблесками вечернего города. Я пряталась. Снова. Телефон начал попискивать и вибрировать от приходящих сообщений. Даже смотреть не буду. Буду тренировать силу воли и терпение. Силы воли хватило на три минуты. И я проверила входящие сообщения.

        Кристофер: «Ты обиделась?»
        Кристофер: «Действительно обиделась?»
        Кристофер: «Не пропадай, а?»
        Кристофер: «Вернись!»

        Нет уж. Подождешь. Взяв паузу, необходимо суметь её выдержать. Я уже знала, чего хотела. К чему все мои глупые действия и слова. Осознание этого возникло ещё на теплоходе. Оно не было тщательно и долго обдумано, а молниеносно выдано подсознанием. Разум стойко пытался продолжать сопротивляться, прятать, маскировать и честно бороться с одним единственным желанием. Но это бесполезно. Я сейчас полностью стала зависима от своей импульсивности.

        Кристофер: «Не обижайся, я не хотел обидеть.»
        Кристофер: «Точнее, конечно хотел и даже надеялся, что обидишься. Но прости меня.»
        Кристофер: «Эби?»
        Кристофер: «Прости мою грубость.»

        Вот оно! Он уже признает ошибки. Только почему он не отключился? Почему извиняется? И зачем ему вообще нужно мне хамить? Но вина тоже хорошее и вполне управляемое чувство. Он хамит, а я спекулирую чувствами. Как же быстро я докатилась до статуса мелочно интригующей спекулянтки.

        Эби: «Ты прав. Со стороны моё возлежание в ванной действительно может показаться пафосной гламурятиной, но разве я не могу сделать себе приятное?»
        Кристофер: «И на сколько приятное?»
        Эби: «Уже не очень. Ты загубил весь мой вечер.»
        Кристофер: «Как я мог! Прости меня, Малыш! Я жажду искупления вины!»

        «Малыш»?! Он меня называет «Малыш»? Дико и совершенно не логично, но приятно. Он называет так всех? Или он точно знал, кто я?

        Кристофер: «Я так понимаю, из ванной ты уже выбралась и оделась.»
        Эби: «Ты исключительно догадлив.»
        Кристофер: «Давай встретимся. Только ты и я.»

        Нет, нет и нет! Я не готова. Или готова? Писать ему и думать, что он не позовет встретиться? Я знала, что позовет. И знала, что соглашусь. Тем более, что на завтра уже назначена встреча.

        Эби: «Прямо сейчас?))))))»
        Кристофер: «Малыш, а зачем откладывать? Ты уже одетая, я сытый. Как раз пора увидеть друг друга».
        Эби: «Я ещё не оделась…» — избито и вульгарно, но на мне и правда только халат.
        Кристофер: «Тем более! Куда приехать?»
        Эби: «Ты даже не видел меня… Я уверена в результате, а ты нет.»
        Кристофер: «Фотка?»
        Эби: «Нет.»
        Кристофер: «Рост, вес, возраст? Цвет волос, глаз?»
        Эби: «Как товар?!»
        Кристофер: «Ты описываешь, я представляю.»
        Эби: «Логично. Но мы уже встречались. Точнее ты меня видел.»
        Кристофер: «Мы были любовниками или только собирались?»
        Эби: «Ни то ни другое.»
        Кристофер: «Т. е. я собирался, а ты только сейчас надумала?»
        Эби: «Пожалуй, не буду тебя баловать ответами на вопросы.»
        Кристофер: «Но любопытно ведь, кто решился. Мои личные контакты мало кто знает. Круг заметно сужается.»
        Эби: «Как на счет завтра? В 14 —00 мне надо быть в офисе. А в 12?»
        Кристофер: «Оставляешь мне 2 часа на все?»
        Эби: «Час. Мне ещё добираться до офиса. Если я правильно понимаю — мы встретимся в ресторане напротив твоего офиса?»

        Откровенная ложь, что мне нужно час добираться до офиса, но нужно хоть немного запутать следы. Он ведь не знает, каким путем я могу добираться до офиса. Тем более по пробкам города!

        Кристофер: «Решила заставить меня всю ночь гадать — кто ты? А если я подключу службу безопасности? Они быстро узнают твое местоположение.»
        Эби: «А смысл? Из-за какой-то неизвестной девицы поднимать целую службу по тревоге? До встречи всего каких-то 12 часов осталось.»
        Кристофер: «Железные нервы у тебя.»
        Эби: «Пожелай мне сладких снов.»
        Кристофер: «Пусть я тебе приснюсь с тобой в ванной.»
        Эби: «Ты думаешь, этот сон будет сладким?!»

        Откуда ему знать, что в ванной вдвоем мы уже были! Или знал? С другой стороны, он должен получать всю необходимую информацию в самые короткие сроки. Его самоуверенность основана на контроле, а контролировать — значит знать максимально возможное о своем собеседнике. И если он даже просто решил поболтать, то наверняка всё уже выяснил обо мне. Я знала это — я бы сама уже всё выяснила. Это настораживало и пугало.
        Понимание, что я зря продолжаю это странное общение становилось всё навязчивее. И тем сильнее хотелось его продолжить. Оставалось надеяться, что самое главное для него не смогли разузнать. Оставалось надеяться, что его действия не стали ответными на мои. Что заказ не следствие знакомства со мной. Что его предложение завтрашней встречи с ним как с клиентом не следствие того, что я написала ему.
        И я делала вид, что не знаю, что он всё знает обо мне. Я знала, что он знает. И надеялась, что он не знает, что знаю я! Пока мы делали вид и притворялись, можно просто общаться. Перестав скрывать то, что знали — мы нарушим хрупкую возможность узнать друг друга. Интересно он знал, что я знаю? И что именно он знал? Безумные схемы кто и что знает, словно гигантские головоломки создавались и рушились у меня в голове. Кристофер категорично отнял у меня всё внимание, ничего не оставив.
        Глава 3. Теоретическое разоблачение
        Моё утро прошло сумбурно. Я ждала двенадцати часов, задаваясь вопросом, а вдруг не придет? И чулки одела и юбку узкую, но как всегда закрывающую колени. Строгая белая блузка с серым пиджаком очень удачно подчеркивали талию. Хотя Лили сказала бы, что я выгляжу как бледная моль. Или монашка. Но это мой обычный образ, который позволял чувствовать себя уверенно. Вопрос только в том, расстегивать или нет ещё одну пуговицу на блузке? Тогда будет виден край кружевного белья, но это сразу обозначит и конкретизирует мои намеренья. И дополнительно пояснять ему точно не понадобится.
        Так что в 11 —50 с дополнительно расстегнутой пуговкой на блузке я спрашивала столик у администратора. Обычно я не обедала в этом заведении, хотя оно находился напротив офиса. Заоблачные цены значительно сужали круг посетителей, зато ресторан укутывал уютом и спокойствием. И сейчас я со своими неприличными мыслями и развратным количеством расстегнутых пуговиц на блузке совсем не вписываюсь в такую правильную, респектабельную и надменную обстановку.
        Но нервировало не только это. Оказалось, что столик он заказал заранее. Он всё планирует. Просчитывает. Значит, всё будет понятно и быстро. Только тут меня накрывает понимание, что столик уже заказан. И он уже ждет меня. Мой пульс мгновенно разогнался до безумной скорости, ошибочно решив, что я вдруг занялась активными физическими нагрузками. В горле приключился спазм, гарантировавший, что будет великолепно если я сумею связать хотя бы пару слов.
        — Я провожу Вас.  — администратор вышел из-за своей стойки и показал направление, куда идти.
        Мне нужно повернуться и пройти за администратором. Узнал ли меня Кристофер? Удивился? Или он знал? Кого я обманываю?!
        Поворачивалась я как можно грациознее. А как старалась не споткнуться, пока шла за администратором к столику Кристофера. В полупустом зале легко можно определить — за какой столик мне следует идти, но шикарное заведение подразумевало, что со мной нужно обращаться как с королевской особой.
        Снова иду к нему за столик, но теперь я более информирована, а значит более вооружена. И ещё больше волнуюсь. Обходя столики, я отводила взгляд. Украдкой пыталась рассмотреть, как он наблюдает за мной. Его белоснежная рубашка и идеально скроенный костюм заставили меня совершенно лишиться разума. Ещё бы! Костюмы, сшитые на заказ, сидят как вторая кожа, подчеркивая все достоинства. А у Кристофера естественно были только такие костюмы.
        — Привет, Малыш. Великолепно выглядишь.
        Голос Кристофера прозвучал приглушенно и надменно. Я ещё только подошла к столику, а он уже просканировал меня с головы до ног. Как давно таких жестоких и оценивающих взглядов я не видела. Он не удивился.
        Кристофер точно знал кто придет на встречу. И он знает, что через два часа у нас деловая встреча. Я старательно отводила взгляд. Очки помогали наблюдать краем глаза, не выдавая себя. Ведь если посмотреть ему в глаза, уже нельзя будет отступать. Администратор бесшумно удалился, оставив нас одних.
        Поприветствовав меня, Кристофер даже не поднялся. Так и сидел в кресле, удобно расположившись. Скорее даже вальяжно рассевшись. Демонстрирует, кто тут главный. Или не знает — как реагировать? Такое тоже возможно.
        Маловероятно, но возможно. Пусть так. Мужчине в любом случае нужно давать почувствовать, что он главный. Побаловать его самолюбие, изображая покорность.
        Кристофер хочет власти, так пусть насладится. Утрировать происходящее я всегда умела. Я продолжала покорно стоять около столика, пряча взгляд и ловя любые его движения боковым зрением. Тело едва справлялась с напряжением, но уже ничего не оставалось. Можно только стоять, не совершая ни единого движения. Пряча взгляд и ожидая хоть какого-либо соизволения. В лучших традициях восточных женщин. Или скромных, безропотных подчиненных.
        Секунды слишком долго тянулись. Сейчас устанавливались правила игры. Сейчас он наивно ощущал, что будет хозяином положения. Только в подобных играх правила необходимы, чтобы их нарушать. Но это позже. В данный момент пусть упивается моей покорностью. Это ненадолго.
        В одно мгновение он сгруппировался и поддался вперед, облокотившись на стол и продолжая сканировать меня своим взглядом. Недоумевал, что происходит? Это логично, если женщины обычно приставали, откровенно заигрывали и всячески привлекали его внимание.
        — Ты можешь сесть.
        Сделав ещё один шаг к нему, пришлось сесть как можно грациознее и скромнее. Только тогда я медленно подняла голову и посмотрела на него. Он прожигал меня взглядом. Но я умею отвечать и держать удар. Умела… До встречи с ним. Пусть хоть всё вокруг сейчас провалится в небытие, я не отведу взгляд.
        — Могу я задать один вопрос?  — я почти хрипела, проговаривая слова. Что-то мешало мне заигрывать с ним. Улыбаться и кокетничать сейчас тоже глупо. Я просто сидела не шевелясь, будто изваяние. Только дышащее и желающее спалить собеседника взглядом.
        — Задавай.
        — Ты всех своих женщин называешь «малышами»?
        Кристофер продолжал смотреть на меня, подавая жестом знак официанту подойти. Он ответил не сразу, растягивая слова, словно пробуя их на вкус. Будто наслаждаясь уже полученной собственностью.
        — Моих? Женщин?
        Как я могла так оговориться?! Собственноручно отдать ему права на себя, не попытавшись ничего сделать. Раз он подмечает все детали, пусть сам и выводы делает. Я молчала в ответ, не отводя взгляд. Мне совершенно нечего ответить на его слова.
        — Нет. Так я называю только тебя. Официант появился рядом со столиком.
        — Доброго дня. Вы готовы сделать заказ?
        Смотреть на Кристофера становилось всё труднее. Сердце билось как сумасшедшее и казалось невозможным успокоить тяжелое дыхание. Забавно, что при этом моя грудь поднималась и опускалась. И он это видел. Он всё видел. Насквозь.
        Кристофер резко встал. Как же на нем отлично сидел костюм. Брюки великолепно сидели на бедрах, рубашка идеально отглажена, а пиджак манил дотронуться и провести пальчиками по его лацкану. Я прекрасно знала, что мужчина в элегантном и шикарном костюме вызывает чувство надежности — это банальный рефлекс. И что внутреннее содержание может не соответствовать внешнему идеалу. Но я всё равно хотела обманываться. Паршивец до невозможности хорош. В его движениях отсутствовала суетливость. Жесты сквозили уверенностью, но с некоторой долей резкости.
        Он достал пару купюр и бросил на стол.
        — Сдачи не надо.
        Кристофер сделал шаг ко мне, взял за руку и повел за собой. Его уверенные действия просто вопили, что я даже не попытаюсь сбежать. И куда мне бежать? Сама напросилась. Сама рассматривала его голого на теплоходе.
        Сама описывала, как голая в ванной разлеглась. Сама пуговку расстегнула на блузке. И взглядом сама пыталась прожечь в нем дырку.
        И он сам повел меня в номер. Удобно, когда ресторан и гостиница в одном здании. Руку он не отпускал, но и не смотрел на меня. Мы поднялись на лестнице на второй этаж. Он ни разу не обернулся. Странно так в молчании идти за мужчиной. Подойдя к нужной двери, он отпустил мою руку и открыл дверь. У него и ключ взят заранее! Я смотрела на него и молчала. Теперь моя очередь рассматривать его, а ему прятать взгляд. Он пропустил меня вперед, зашел внутрь и закрыл дверь.
        Молчание никто не нарушил. Глупо о чем-то говорить и спрашивать. Начать разговор, означало начать выяснять то, чего я не хотела знать. И установленные правила пока рано нарушать.
        Мы находились в обычном гостиничном номере. Из серии супер-пупер люксов. Гигантская кровать. Кофейный столик и парочка огромных кресел. Мне показалось, что он уже побывал в этом номере. Немного задернул шторы, так что они давали солнечному свету немного пробиться, но отгораживали от остального мира.
        Я рассматривала обстановку и не смотрела на него. Он тяжело вздохнул, на мгновение остановившись за мной.
        Но только на мгновение. После этого он прошел в комнату и сел в кресло, посмотрев на меня. Опять он занял главенствующее положение. Мое нервное напряжение уже тихо поскуливало от переизбытка происходящего.
        Первый раз, пусть он даже будет единственным, я должна понравиться ему. Просто обязана. Хотелось обладать им. Буквально поработить его волю, пусть на краткий миг, но он должен принадлежать мне. Чтобы весь его мир сосредоточился вокруг меня. Хотелось нравиться ему. Чтобы он сходил с ума.
        А он просто смотрел на меня. Никак не могла понять, о чем он думает. Незнание нервировало и раздражало. Придется раздеваться самой. Мы не говорить сюда пришли. Кристофер смотрел, не отрываясь. Хочет узнать, на что я готова? Смотрит, а сам скрестил руки на груди. Боится? Нервничает? В его взгляде появилось что-то, чего я опять не могла определить. Он продолжал сидеть, не шевелясь и демонстрируя какой-то безумный взгляд. Раз он хочет посмотреть… Пусть смотрит.
        Мне нужно ему хоть немного улыбнуться, но лицо будто сковала маска. Впрочем, тело тоже. Наверное, он должен сейчас ощущать себя врачом. Скорее всего стоматологом. Именно с такой сильной неприязнью я на него смотрела.
        Не дожидаясь, когда он что-либо скажет, я начала раздеваться. Совершая как можно меньше действий. Лишь лаконичные, необходимые и достаточные движения. Пиджак я сняла, стараясь медленнее расстегивать пуговки и как можно нахальнее глядя ему в глаза. Ведь самодовольно и нагло имеет право смотреть не только он.
        Теперь мне не нужны его соизволения, разрешения или приказы. Я планомерно стала нарушать правила, которые сама же установила. Начала расстегивать юбку и наклонилась, чтобы её снять. Но даже снимая юбку, медленно стягивая её вниз по бедрам, я продолжала смотреть на него.
        Больше он не дождется скромной покорности.
        Блузку я подобрала удачно. Она прикрывала трусики, но не скрывала чулки. Черное с белым, вероятно смотрелось вполне соблазнительно. Дальше раздеваться глупо. Необходимо заставить его действовать. Поэтому я пошла к нему. Снимая по пути туфли.
        Кресло, в котором он сидел, оказалось достаточно большим даже для него. Я залезла к нему на колени. Очевидно, что он не может решиться. Продолжает держать скрещёнными руки на груди, хотя они ему уже определенно мешают.
        Его костюм тоже стал его броней, за которой он сейчас прятался. Я же оставила себе очки. Пусть я практически уже оказалась голой, но я пряталась за очками. Не торопясь расстегнула ещё одну пуговку на своей блузке. Главное сейчас не ляпнуть глупость. Нужно вообще не открывать рта!
        Кристофер наконец расправил скрещённые руки, но вместо того чтобы дотронуться до меня, аккуратно положил руки на подлокотники кресла. Скорее всего его оттолкнуло то, что я не заигрывала. Но я просто не могла этого сделать. Хотя раз он перестал скрещивать руки, значит он вскоре перестанет изображать непонятно что.
        Он попытался что-то произнести, но пересохшее горло отказалось ему повиноваться. Вместо слов Кристофер лишь едва что-то прохрипел и снова замолчал. Раз он до меня не дотрагивается, так я тоже не буду.
        Так захотелось расстегнуть его пиджак, снять с него галстук и расстегнуть рубашку. Не буду. Ещё посмотрим, кто первый не выдержит! Но поцеловать его я могу. Ещё как могу. И я оперлась руками на спинку кресла. Все эти касания и поглаживания сейчас мне не осилить.
        Осторожно дотронувшись до его губ, я едва поцеловала. Несмотря на то, что он изображал из себя каменное изваяние, он ответил на поцелуй.
        Осторожно, будто исследуя неизвестную территорию. Целоваться оказалось упоительно. Даже не обнимаясь. Тем более не обнимаясь.
        Казалось, что он привязан к креслу и не может пошевелиться. Или не хочет? Однако его поцелуй не мог обманывать. Он хотел, но сдерживался. Чем дольше он отвечал на поцелуй, тем сильнее вжимался в кресло. Я не торопилась и растягивала удовольствие. Время будто замерло. С каждым прикосновением к его губам я будто тонула, медленно погружаясь всё глубже и глубже. С каждым прикосновением я всё больше теряла возможность выбраться из-под толщи воды.
        Он так сжал пальцы, что обивка кожаного кресла заскрипела. Неужели он такой правильный? Или ненависть? Это я имела полное право его ненавидеть. Его молодость, самоуверенность и нахальство. Ураган бушевал не только в моей голове. Сейчас и у него внутри тоже творилось что-то совершенно безумное. Он тоже тонул, как и я?
        Кристофер наконец обнял меня за талию, но вдруг резко приподнял, снял меня с себя и поднявшись поставил на пол. Он сосредоточенно посмотрел на меня, удерживая за талию на расстоянии вытянутых рук настолько крепко, что у меня точно останутся синяки.
        Я так и стояла, округляя от удивления глаза, а он держал меня, как будто боялся отпустить. Не давал приблизиться, но и не отпускал. А как же самодовольство? Где вся его уверенность и наглость?
        — Что происходит?
        — Нет, ты не понимаешь! Ты правда не понимаешь?  — Кристофер смотрел сейчас как побитый щенок. Его действия вызывали недоумение и увеличивали напряжение.
        — Тебе что-то мешает?
        Он аккуратно отодвинул меня, прислонив спиной к стене, не давая шевелиться.
        — Я не могу вот так. Не могу. Ты не понимаешь.
        Кожей я ощущала, как он сожалеет. Он, тот с кем могла пойти любая, действительно сожалел? Снова эти нарочито медленные движения, сдерживающие шквалы эмоций. Снова он пытается удержать что-то внутри.
        Кристофер медленно поднял мои туфли и юбку. Встал передо мной на колени. Взял меня за ступню и с нежностью одел сначала одну туфельку, потом вторую.
        — Это что? Шутка? Ты в «золушку» решил поиграть?
        — Нет. Я просто был не готов, что ты окажешься…
        Сделав паузу, он начал одевать мне юбку дотрагиваясь руками до моих лодыжек, коленок, бедер. Будто специально нашел повод дотронуться до меня.
        — Кем я окажусь? Не молчи! Какая, по твоему мнению, я оказалась?!
        — Доступная.
        — Что?
        — Я не думал, что ты окажешься такой доступной.
        — Так вот оно что! Брезгуешь и сожалеешь, что я доступная? Но зачем я должна притворяться недотрогой, если я действительно захотела мужчину? Или ты думал — ты будешь первым? Идиот! Ты хотел, чтобы я тратила мое и свое время и играла с тобой, заманивала и окручивала? Лгала, крутила и изворачивалась?
        Напряжение нашло выход. Слова настолько быстро слетали с языка, что их смысл я понимала только после того, как они были произнесены. Меня накрыла такая сильная волна гнева. Я даже дышала с трудом. Да, я заманивала и окручивала… Я же женщина — я имею право флиртовать с мужчиной! Но не я дала свои личные координаты! Не я обратилась к нему с заказом. Не я звала встретиться. Он сам! И мальчик вдруг начал переживать, что ему шлюха досталась!
        Кристофер молчал, продолжая одевать меня и не реагируя на мое вырвавшееся безумие. Я с трудом сдерживала гнев и раздражение, а он заботливо одевал меня, как маленькую девочку. Совершенно не обращая внимание на мою истерику.
        — Не могу и не хочу терять время, на все эти дурацкие ужимки и ложь. Ложь, что возможно что-то более длительное! Тебе так сложно заняться сексом с женщиной?
        Кристофер поднялся и попытался заправить мою рубашку в юбку.
        — Хватит трогать меня! Отойди. Это жестокая шутка. Проверял, на что я способна? Или что? Или это ролевые игры у тебя такие — по одеванию женщин?
        Я нервно пыталась сама заправить блузку в юбку. Как же он меня разозлил! Меня злило его спокойствие и молчание. Злило, что он молча всё решил, ничего не пояснив. Я не понимала, что ему от меня нужно и отчитывала его как нашкодившего мальчишку.
        — Ты первая, кого я одеваю… Просто… Понимаешь… Это не так… Я думал…
        Он даже не пытался сформулировать что-то внятное. Всем своим видом показывая, что бесполезно что-то объяснять неразумному ребенку. Это я сейчас неразумный ребенок?
        — Что ты вообще думал? Что я анекдоты тебе буду рассказывать? Или шарады будем разгадывать? Или в карты сыграем? Думал, что я приду в номер и буду ломаться? Если ты не хотел, зачем привел меня сюда? Зачем? Или ты думаешь я кукла, которая годится только на то, чтобы одеться и выйти из номера? Ты думаешь, что я из фарфора и после секса разобьюсь? Ты взрослый, состоявшийся мужчина или идиот малолетний? Тебе нужны пояснения, что нужно делать в номере отеля наедине с голой женщиной? Сколько тебе лет?!
        Видимо я задела за живое! Я утонула в бешенстве и его потащила за собой. Разозлив его так, что у него даже искры из глаз посыпались от сдерживаемого гнева. Он грубо прижал меня к стене. От него так чудесно пахло. Всё смешалось, ярость в его глазах, свежесть его парфюма. Можно вечность так стоять прижатой к стенке. Причем он всё ещё оставался аккуратно одет, даже галстук ни на миллиметр не сдвинулся, а я выглядела совершенно развратно и безумно. В задравшейся юбке и расстегнутой блузке.
        — Почему ты решила, что всё знаешь обо мне? Ты ничего не знаешь. И ты не имеешь право судить или оценивать меня. Ты ничего не знаешь и не понимаешь, поэтому не смей больше делать необоснованные выводы.
        Он проговаривал слова медленно. С выверенными паузами и идеальной сменой тембра голоса. Спорить с ним глупо. С каждой минутой я понимала все меньше и меньше. Но вместе с тем, я не хотела ничего узнавать. Я боялась того, что он может знать. Он смотрел на меня, а я не хотела уже ничего говорить. Хочет смотреть? Будем смотреть друг на друга. Будем смотреть друг на друга, пока один из нас не сломается! И это точно буду не я. Он не уступал мне, снова демонстрируя свой жесткий взгляд «а-ля я сейчас сделаю тебе трепанацию черепа».
        Напряжение в этой схватке взглядов выросло настолько, что сейчас точно произойдёт то, зачем мы пришли в гостиничный номер. Или он просто придушит меня, а труп замурует в каком-нибудь бетонном фундаменте одного из множества принадлежавших ему зданий. Просто для того, чтобы я перестала быть раздражителем его нервной системы.
        Этот раунд прервал звонок моего телефона. Почему, ко всем чертям, я не отключила его?
        Я смотрела на Кристофера, а он смотрел на меня. Он немного отодвинулся от меня, давая возможность взять телефон из сумки.
        — Ты должна ответить.
        — Вот только не смей мной командовать!
        Оттолкнув его, я подошла к сумке. Начала безрезультатно искать свой телефон. Как назло, он перестал звонить. И я глупо перерывала содержимое сумки. Руки дрожали. Кристофер подошел и встал сзади. Ещё несколько минут назад я полностью контролировала ситуацию, а сейчас совершенно не понимала происходящего.
        Один за другим начали звучать сигналы поступающих сообщений на телефон.
        — Отдай мне.  — Он не выдержал и отобрал у меня сумку. Я и не сопротивлялась. Сил не осталось. Повернулась к нему, оперлась спиной на стену и сползла по стенке вниз.
        Только он открыл сумку и телефон тут же зазвонил.
        — Номер не определен.
        Моих сил хватило только чтобы махнуть рукой. Необходимо проанализировать происходящее понять, что тут творится. Вот только в голове звенящая пустота. Кристофер не раздумывая ответил на звонок.
        — Помощник миссис Кемпебелл. Добрый день… К сожалению, она сейчас не может ответить. Может быть, я могу чем-то помочь?
        Кристофер слушал какие-то лепетания. Мне тоже стало интересно, кто узнал мой личный номер?
        — Первое: вы сейчас успокаиваетесь и в течении 15 минут не двигаетесь с места. Насколько я помню там около фонтана есть скамейки. Видите? Отлично! Садитесь на самую ближайшую. Никуда и не с кем не смейте уходить. Ясно? Второе: я сейчас всю информацию передам миссис Кемпебелл. Мы всё решим. Договорились? Хорошо. До встречи.
        — Эби… С Лили небольшое происшествие. Она жива, здорова, но её обокрали в одном торговом центре неподалеку.
        Я резко встала и чуть не упала, благо Кристофер поддержал меня.
        — С Лили? Ты уверен? С ней точно все в порядке? Она не ранена?
        Расстегивать пуговицы у меня получалось куда красивее. Я чуть не отодрала одну из них, пытаясь застегнуть. Пальцы опять отказывались слушаться. А Кристофер наоборот оставался спокоен. Он мог просто действовать. Не размышлять и не анализировать. Не паниковать и не волноваться. Просто делать то, что он может как мужчина. Помогать женщине на грани нервного срыва.
        — Так. Без паники. Она не ранена. Сидит и ждет нас. Сейчас съездим и во всём разберемся.
        — Она всегда все документы и деньги таскает с собой! И кредитки, и наличные! И документы!
        Он сам застегнул мне блузку. В том числе ту пуговку, которую я оставляла расстегнутой. Кристофер так спокоен и собран. Уверен и надежен. Его хриплый голос гипнотизировал. Это не просто привлекало внимание. Это заставляло влюбиться без памяти.
        — Ты повторяешься. Успокойся. Хватит нам одной паникующей девицы.
        — Где она? Далеко?
        — Нет. В двух кварталах. Едем на моей машине. Ты сейчас не в состоянии управлять автомобилем. Успокойся и соберись. Сейчас всё решим.
        Он достал свой телефон.
        — Кимберли, у меня срочное дело. Да, да… я помню, что договорились, но встречу отмени. Нет. Эти вопросы без меня не обсуждайте. Ну, извинись! Скажи, что такой бездушный тиран как я не соизволит сегодня встретиться с ними. Нет. Сейчас не обсуждается. И вот ещё что. Готовься докладывать. Что за разбойные нападения происходят в наших торговых центрах. Какая разница откуда я в курсе. Считай, что сеть шпионов.
        Кристофер нажал отбой.
        — Идем.

        Мне тоже нужно позвонить Роберто, чтобы он не тратил время на отмененную встречу. Но получилось набрать номер, только когда мы сели в машину Кристофера. Так как спускаясь по лестнице гостиницы, он снова держал меня. Как маленькую девочку за руку. Пока мы ехали, я говорила с Роберто по телефону. Кристофер молчал. И снова не смотрел на меня, глядя только на дорогу. Это казалось странным. То он не сводил с меня взгляд, словно гипнотизируя. То игнорировал, будто меня нет рядом.
        Я отключила телефон и убрала его в сумку.
        — Ты сказал, что она в порядке. Но я все равно переживаю. Лили порой совершенно безрассудна и легкомысленна.
        Ко мне хоть немного вернулось здравомыслие. Обыденный разговор с Роберто помог немного успокоить безумную истеричку. Я смотрела на Кристофера, поправляя блузку, а он продолжал смотреть на дорогу.
        — Всё будет хорошо.  — Он говорил очень уверенно и спокойно. Такому тону доверяешь подсознательно. Понимая, что за ним скрывается возможность делать невозможное.
        — Эбигейл…
        Он продолжал смотреть вперед.
        — Почему ты так и не сняла очки? Они без диоптрий, поскольку со зрением у тебя всё в порядке. Так почему ты их не сняла?
        Он снова застал меня врасплох. Что ему ответить? Что я его боюсь? Боюсь, как никого и никогда не боялась. Боялась потому, что не понимала и не знала каким образом он может реагировать. Что я перестала себя контролировать?
        — Почему ты так и не расстегнул пиджак?
        Боковым зрением я видела, как Кристофер сильнее сжал руль. И так же как он — я делала вид, что смотрю на дорогу. Между нами что-то происходило.
        Как будто какая-то связь. Когда не видишь человека рядом, но чувствуешь любое его движение.
        — Ты хотела отгородиться от меня? Но почему?
        — Ты же отгораживаешься. И я не спрашиваю почему.

        Остаток пути мы проделали молча. Я теребила подол юбки. Понимала, что успокоюсь, только когда увижу Лили. Кристофер взял меня за руку. И вскоре мы уже припарковались около торгового центра.
        Лили, сидела на скамейке, недалеко от фонтана. Как ей велел Кристофер. Она разговаривала с каким-то охранником. Точнее этот страж порядка пытался её отчитывать. Кристофер быстро шел к этой парочке. Я едва успевала за ним.
        — Получается, Вы его не видели?
        — Но я как? Всё так быстро…
        Лили, обычно такая боевая и бодрая, оказалась подавлена и растеряна. Заметив меня и Кристофера, она встрепенулась и немного оживилась.
        — Лили. Добрый день. Вы в порядке?  — Кристофер заботливо смотрел, как Лили быстро закивала в ответ. И только потом он повернулся к охраннику.  — Кто здесь старший?
        — Вы вообще кто?
        — Вопросы буду задавать я. Где кабинет охраны? Хотя это риторический вопрос. Насколько я помню, на первом этаже, за лифтами.  — Кристоферу не потребовалось много времени, чтобы сориентироваться.
        — Вам туда нельзя!  — охранник пытался сопротивляться. Но с напором Кристофера бесполезно спорить.
        — Проверим? Вы обе, что застыли? Быстро за мной.
        Кристофер тихонько, скорее даже шутливо, подтолкнул нас и повел за собой. Точно зная, куда идти и что делать. Мы просто послушно шли рядом.
        Охранник суетился рядом.
        — Вас не пропустят. Что вам нужно?
        — Мне нужно увидеть начальника смены.  — Не останавливаясь, Кристофер подошел к металлическим дверям. Метнул взгляд в камеру наблюдения наверху. Провел магнитным пропуском, который волшебным образом появился в его руке. И мы услышали звук разблокировки дверей.
        Кристофер открыл дверь, придерживая её, чтобы мы прошли. Он посмотрел прямо на охранника.
        — Вопросы здесь озвучиваю я. И распоряжения тоже. Вы уволены.  — Наконец до охранника дошло, что простой посетитель торгового центра не может иметь допуск к кабинетам охраны и пультов наблюдения.
        Из первого кабинета вышел, судя по всему начальник смены. И он в отличии от простого охранника, опознал собственника. Это не только напугало его, но и заставило совершенно растеряться.
        — Мистер Петерсон, мы не ждали, что Вы так внезапно появитесь…
        — Уже прогресс! Не нужно идентифицировать мою личность. Так порой мило, руководящий состав меня знает в лицо, а армия разгильдяев нет. И им наплевать на всех топ — менеджеров вместе взятых.
        Кристофер откровенно веселился, обращаясь к нам. Но как только переводил взгляд на охрану, его интонации тут же становились холодными и жесткими.
        — Мистер Петерсон. Прошу пояснить, что произошло?  — охранник старался говорить хоть немного уверенно.
        — Действительно. Неужели что-то произошло? У вас тут грабежи, насилие, а вы сидите и не шевелитесь. Чем вы занимаетесь? Вообще хоть что-то сделано?
        — Мистер Петерсон… Но мы ещё…
        В этот момент в кабинет зашел сам руководитель департамента по безопасности. Это читалось по лицам и телодвижениям охранников, которые как один вытянулись по стойке смирно. Мы с Лили сидели как мышки, не вмешиваясь в разговор мужчин. Кристофер сдерживался, но казалось он мог разорвать всех присутствующих на мелкие кусочки.
        Он уселся в кресло. Он ведь владелец. Собственник. И все его жесты, действия и слова говорили об этом. Мог ли хоть кто-то им управлять?
        — Ну здравствуй, Фостер. Уже доложили? Какие молодцы. Конечно, ведь кража — это рядовая ситуация, совершенно не требующая внимания службы безопасности. Но мое появление — это уже за гранью реальности.
        — Предлагаю разбор ситуации устроить после, а сейчас сделать всё возможное.  — Фостер говорил спокойно и уверенно. Его сдержанные жесты, короткие фразы, быстрые реакции и в то же время собранность и сосредоточенность указывали на опыт работы в форс-мажорных обстоятельствах.
        — Кто спорит? И правильно ли я понимаю, что в действиях — совершенных и нет, ты разберешься лично? И лично доложишь мне.
        — Так точно.
        — Сейчас нужен кто-то посообразительнее. Опросить эту симпатичную девушку и переписать всё, что находилось в сумке.
        Начальник службы безопасности демонстрировал исключительное исполнение субординации. Не противореча, не пререкаясь, не оправдываясь. Фостер только кивнул одному из охранников, который сразу метнулся к Лили. Представился Джорджем и предложил пройти в более удобный кабинет. Лили согласно кивнула.
        — Джордж, первым делом какие кредитки, каких банков.  — Фостер точно подметил, что нужно выяснять в первую очередь. Кристофер даже довольно закивал.
        — Эбигейл, иди сюда. Будем кино смотреть.
        Я заметила, как Фостер едва нахмурился, но кивнул одному из охранников, подтверждая просмотр с камер наблюдения. Пересев поближе к Кристоферу, я многое могла рассмотреть. Почти вся стена в несколько метров увешана мониторами. Огромный торговый центр жил своей жизнью.
        — Значит, смотрим в обратном порядке до момента кражи? Потом пробуем отследить, куда этот придурок смылся?  — Кристофер наслаждался возможностью что-то сделать самому. Словно тщательно маскируемая жажда деятельности прорвалась наружу.
        Фостер только покачивал головой. Все с интересом наблюдали, как на нашем мониторе в обратном порядке прокручивалась запись. Вот мы зашли в кабинет охраны все вместе, потом Лили стояла, ждала нас. Потом она набирала номер на телефоне, потом металась по холлу торгового центра. Очевидно просила у прохожих телефон позвонить.
        — Фостер, ты не замечаешь, что девушка создает панику и ни один из твоих орлов не только не подошел, но и не удосужился обратить на неё малейшее внимание.
        — Замечаю.  — Фостер всё заметнее хмурился. Кристофер говорил спокойно. Но в тоже время все отчетливо осознавали, что буря уже развернулась над их головами. Его голос звучал настолько угрожающе тихо, спокойно и даже ласково, что даже меня это напугало.
        — Отсутствие твоих подопечных, порождает новые кражи. Безнаказанность располагает. Новые кражи ведут к негативному отношению покупателей. Негативное отношение покупателей категорически неприемлемая слава для моего торгового центра. И мне всё равно, что преступность в городе высокая. Моя собственность должна приносить доход. Надеюсь ты понимаешь, что я не собираюсь терять выручку из-за того, что кто-то не выполняет свои непосредственные обязанности?
        — Понимаю. Разберусь.

        Присутствующие вжимались в кресла и пытались не дышать. Я положила руку на колено Кристоферу, стараясь переключить внимание. Надо сказать, что подействовало. Кристофер сгруппировался, взял меня за руку и молча продолжил смотреть на монитор.
        — Вот.  — охранник почти подпрыгнул от радости.  — Самого момента нет. Слепая зона. Тут всего полметра закрывает опорный столб. Вот девушка заходит. И вот грабитель направляется на выход.
        На записи действительно обнаружилось как Лили заходит за столб, а догнавший её мужчина уходит, что-то прижимая к груди. Лили ещё некоторое время не видно. Видимо она замерла от неожиданности. Зато теперь мы следили куда пошел наш наблюдаемый.
        Этот сообразительный малый обошел торговый центр вокруг и зашел с другого входа. Он направился к лифтам и спустился на подземный этаж. Ему необходимо лишь добраться до выхода к тоннелю![1 - Хьюстонский туннель — система подземных пешеходных улиц, соединяющая офисы, торговые центры и правительственные здания в даунтауне. Люди, работающие в центре, перемещаются только по нему, поскольку летом на улице слишком жарко. Здесь есть сувенирные магазины, цветочные лавки и даже кафе.] И мы его упустим.
        Но воришка остановился неподалёку от выхода и уселся на скамейке. Мы наблюдали, как он разбирает сумку.
        — Мистер Фостер, я перемотал полностью запись. Сейчас камера показывает в режиме онлайн.
        — Вы только посмотрите на это. Этот идиот кружил вокруг центра, а сейчас сидит преспокойно рядом на входе в тоннель?
        Кристофер быстро поднялся, ещё держа меня за руку.
        — Сиди здесь.  — Даже не сказал, а скорее прорычал.
        Только тогда отпустил мою руку и быстро двинулся к дверям.
        — Всех, кто поблизости, срочно отправить к третьему выходу.  — И Фостер скорее направился вслед за Кристофером.

        Охранник, который показывал нам записи и единственный, кто осмеливался говорить, сейчас направлял по рации охранников к выходу.
        Я буквально через минуту наблюдала, как Кристофер накинулся на непутевого грабителя. Кристофер двигался с опасной грацией. Как хищник. Вор-неудачник конечно попытался выкинуть сумку, но Кристофер так молниеносно его скрутил, что у грабителя не осталось вариантов кроме как не двигаться.
        — Круто.  — сидевший со мной охранник не сдержался.
        Действительно круто, энергию ему девать некуда? Однозначно Кристофер занимается спортом. И качественно занимается. Чтоб его! Мечта, а не мужчина. Мужчина, который готов ринуться в бой из-за какой-то сумки.
        Герой, черт его побери!
        Охранник искоса пытался поглядывать на меня, а я смотрела в мониторы. Воришку уже вели подоспевшие охранники, а Кристофер с Фостером вышагивали рядом. И Кристофер даже пиджак не помял.
        — Куда они?  — я поняла, что сейчас они направляются не к нам в кабинет.
        — Посторонним сюда нельзя. Для допросов и переговоров есть другой кабинет.
        — Проведите меня к ним.  — Меня одолевало любопытство. Глупо оставаться сидеть и ждать.
        — Вам, наверное, нельзя…
        — Мне и здесь нельзя находиться. Однако… Подумайте. Прошу. Проще будет, если вы меня проведете к ним.
        Охранник обреченно повел меня по коридору. Мы не выходили в сам торговый центр. Он открыл передо мной очередную дверь. Как в настоящем детективе я оказалась в комнате для допросов и увидела Кристофера.
        Неудавшийся грабитель сидел в наручниках за зеркальным стеклом. Бедолага оказался в полном одиночестве и озирался по сторонам. Мы стояли по другую сторону стекла и наблюдали.
        Кристофер кивнул, приглашая пройти в полумрак помещения. Фостер тоже молча наблюдал. Почему все молчали? Я стояла около стекла и наблюдала за грабителем. Это так странно. Наблюдать за человеком зная, что он тебя не видит.
        Неожиданно Кристофер, не обращая внимания на Фостера, подошел ко мне сзади и обнял. Он впервые так нежно обнял меня. И дотронулся до моего уха губами. Так приятно просто стоять рядом. Закрыть глаза и представить, что в мире нет никого кроме нас.
        — Я соскучился.  — Даже его шепот прозвучал громко. Фостер бесшумно вышел из кабинета.
        — Тебя не было всего пять минут. Чего мы ждем?
        — Полицию. Их уже вызвали. Кстати! Лили будет делать заявление?
        — Не знаю, а всё на месте?
        — Мы решили не обыскивать его пока. Она сейчас закончит со списком. Тогда и проверим.  — Кристофер явно развлекался.
        Раздался звонок его телефона. Кристофер достал телефон и посмотрев, кто звонит, недовольно поморщился. Ответил, но сначала отпустил меня. Я продолжала наблюдать за грабителем. Старалась делать вид, что разговор меня не интересует.
        — Слушаю. Нет, я занят. Нет. Я же сказал.  — Кристофер начал ходить по кабинету, слушая и отвечая с большими паузами.
        — Хорошо. Буду.  — Он отключил телефон и повернулся ко мне. И почему я глупо улыбалась? Он хотел быть со мной. Он не бросил и поддержал меня. Он все мог перепоручить подчиненным, но остался рядом. Это льстило моему самолюбию.
        — Мне нужно ехать в офис. Тебя с собой забрать? Фостер здесь разберется уже и без нас.
        — Мне Лили увезти домой нужно. Она порой ну чисто дитя неразумное. Опять же стресс. Только вот моя машина осталась у ресторана.
        Кристофер и это уладил одним звонком секретарю. Теперь Лили должны довезти домой и сменить замки в её квартире.
        — Хоть он и не успел избавиться от ключей, но предосторожность не помешает. Она в надежных руках. Поехали. Верну тебя в офис.
        Мы вышли из кабинета. Фостер уже разговаривал с сотрудниками полиции. Лили вполне пришла в себя и даже заигрывала с Джорджем. И казалось, он рад возможности пообщаться с моей подругой. Это логично. Она симпатичная девушка.
        — Лили, мне надо ехать. Кристофер договорился, что тебя увезут домой, а этому милому молодому человеку повезло тебя сопровождать. Джордж, Вы не оставите нас на пару минут? Наверное, Вам нужно переговорить с мистером Фостером.
        Джордж улыбнулся и оставил нас одних с Лили.
        — Так вы всё-таки встретились?  — Подруга просто впилась в меня взглядом.
        — А ты уже пришла в себя от шока.
        — Это коньяк. Мне дали выпить, чтоб успокоиться. Помогло. Но ты не меняй тему! И давно вы вместе?
        — Мы вообще не вместе. Просто у нас была назначена встреча. По работе. Вот и…
        — И так удачно вышло, что и это здание тоже его.
        — Лили, ты сама говорила, что весь город состоит из его зданий. Повезло, что ты решила заняться шопингом именно в его торговом центре. И он может именно здесь размахивать мечом.
        — Не поняла. Здесь может, а в других не может?
        — Именно. Почти вся его недвижимость сдается в аренду. По сути его компания просто получает деньги за квадратные метры и не напрягается. А некоторые здания они оставили себе. Под свой бизнес. И это его торговый центр. То есть здесь он главный начальник. Хотя скорее всего демонстрировать корону он может везде.
        — Ты откуда это знаешь?
        — А кто аудит у него проводит? Забыла?
        — Логично. Что ещё ты узнала?
        — Много чего, но это уже коммерческая тайна.
        — Так я же про него спрашиваю, а не про бизнес.
        — Про него не здесь и не сейчас. И вообще. Сплетничать не хорошо.

        Оставив повеселевшую Лили, я вышла в коридор. Кристофер тут же попрощался с собеседниками.
        — Ты готова?  — Я лишь кивнула в ответ.
        Мы вышли из помещения. На улице оказалось просто чудесно. Всё портило только урчание в животе. Кристофер вёл меня за руку, категорически отказываясь отпускать. Я особо не сопротивлялась, но недоумевала. Что это за фишка? Мы сели в машину.
        — У меня срочная встреча. Я не могу перенести. Ты чем сейчас займешься?
        — Вообще я голодная как сто тысяч слонов. Кристофер засмеялся.  — Чистых конечно же?
        — Угу. Они большие, чистые и дико голодные.
        — Может они немного потопчутся в ожидании меня? Буквально 15 минут? Полчаса максимум!
        — Если ты не заметил, я весь день даже не пытаюсь тебе сопротивляться. Могу предположить, что это бессмысленно?
        — Ты абсолютно права. Бессмысленно. Поэтому ты не сопротивляешься. Но отгораживаешься. Кстати. Так мило, что ты арендуешь свой офис у меня.
        — Не я занималась поисками офиса. И арендуй я любое офисное помещение, оно всё равно оказалось бы твоим. А здесь не только все твои управленцы обитают, но и много других компаний. И вид из окна хороший.
        — Вид и правда хороший.
        Кристофер припарковался. Наше появление могли наблюдать как мои сотрудники, так и его. Я шла к зданию, скрестив руки. Не хватало только, чтобы он при всех начал водить меня за руку по офису. Он молча шел следом. Зайдя в кабину лифта, он зашел за мной. А ведь мне почти удалось оторваться от него на проходной и уехать в лифте одной. Двери закрылись. Мы остались одни.
        — Попалась!  — Он надвигался на меня, пока я не отступила к дальней стене лифта.
        — Не смешно. Скажи спасибо, что никого нет.  — Кристофер прижал меня к стенке кабинки, а я думала только о том, чтобы лифт не остановился. И чтобы никто не вошел. Целоваться в лифте слишком банально, но маленькое замкнутое пространство будоражило воображение и нагнетало обстановку.
        Сейчас я в полной мере прочувствовала, как всех сводит с ума небольшая кабина лифта. На мгновения мир вокруг перестает существовать. И сжимается до размеров маленького пространства, где есть только ты и он. Всё внимание, которое обычно рассеяно на происходящем вокруг, здесь и сейчас фокусируется только на том, что происходит внутри.
        Кристофер просто держал меня не давая освободиться, но и не целуя. Знал, что может и не делал этого.
        — Ты сбежала из машины. И я едва догнал тебя. Не смей сбегать от меня.
        — Это угроза?
        — Это предупреждение.
        Он почти целовал меня. Почти. Удерживая и не давая пошевелиться. Ему нравилось играть со мной. Дразнить и заставлять нервничать.
        — Кристофер, веди себя прилично. Тут полно сплетников и завистников.
        — В твоей или моей компании?
        — В любой компании. Человеческий фактор. Всегда и везде, будь он неладен, человеческий фактор.
        — Без меня не смей обедать.
        — Не смей мне указывать. Твое поведение реально смахивает на маниакальное. Ты так не считаешь?
        — Цыть. Иди.  — Двери лифта открылись на моем этаже и буквально за секунду до этого он отпустил меня и подтолкнул к двери. Кристоферу нужно ехать выше. Я вышла из лифта.
        — Эби.
        Меня этот голос точно сведет с ума. Хорошо хоть попыток догнать меня он не делал. Я обернулась понимая, что сейчас может состояться целое шоу, которое будут очень и очень долго обсуждать. Казалось время просто остановилось, когда он смотрел на меня.
        — Да?
        — Я быстро.  — По коже бежали слонопотамчики, растягивая мгновение. Наконец двери лифта закрылись. И он уехал. Я выдохнула с огромным облегчением. Будто сбросила огромный походный рюкзак с плеч.

        Есть хотелось ужасно. Утром я не позавтракала. Пообедать не получилось. Встреча в ресторане сорвалась. Зато у меня появилось время привести себя в порядок, подписать бумаги.
        Такое ощущение, что со вчерашнего вечера прошла целая вечность. Что ещё вчера была какая-то другая жизнь и сегодня я прошла точку невозврата. Я даже знала в какую секунду это произошло. В тот момент, когда я появилась в ресторане с расстегнутой пуговицей на блузке и посмотрела на Кристофера. С этого момента всё покатилось по наклонной. До этого ещё можно было всё изменить и переиграть. А сейчас… многокилометровый спуск с горы уже начался. Оставалось мчаться и надеяться, что я не сорвусь и не покалечусь. Ведь после того, как он всё узнает — психологические травмы мне точно гарантированы.

* * *
        Кристофер находился в своем кабинете и напряженно молчал, отвернувшись от собеседницы и глядя в окно. Красивой панорамой открывался тот же пейзаж, что и я наблюдала за моим за окном несколькими этажами ниже. Но он видел только стекло. Толстое едва тонированное стекло отражало сгорбившуюся и напряженную фигуру. Сэм сидела в кресле Кристофера и безуспешно пыталась разговорить его.
        — Ты совершаешь ошибку.
        Сэм злилась, а Кристофер продолжал молчать.
        — Сколько лет ты потратил, чтобы поддержать мать! Ради чего? Ради того, чтобы осчастливить сейчас эту женщину? Твои родители не простили бы тебе этого! Ты должен был выкинуть её из своей жизни и не впускать. А ты вместо этого спишь с ней!
        — Что ты сказала?
        — Спишь. Да. Я видела, как вы выходили из гостиницы! Крис, как ты мог?
        Кристофер оперся рукой на стекло и прислонил голову к руке, будто скрывая лицо. Убежать и спрятаться от Сэм у него не получится.
        — Не выдумывай. Я не спал с ней.
        — Что она тебе наговорила? Как она тебя обманула?
        — Ничего она мне не наговаривала.
        — Крис! Приди в себя! Она разрушила жизнь твоих родителей и твою!
        В словах Сэм присутствовала некоторая правда. И Кристофер это признавал. Но как разобраться, что являлось правдой, а что ложью в том потоке упреков, ненависти и сожаления между его родителями? Он уже не тот маленький мальчик. Сейчас он понимал причины поведения отца и причины многих поступков мамы. Но всё ли он знал? И то, что он знал — было ли это действительно правдой?
        А Сэм давила на самое больное. Кристофер говорил так тихо, что она едва слышала его.
        — Сэм, хватит. Я знаю всё лучше тебя. Хватит нянчиться со мной. Я сам разберусь с этим.
        — Разберешься, как же.
        Кристофер развернулся и посмотрел на сестру.
        — Я разберусь.  — И он быстро вышел из своего кабинета.

* * *
        На пороге моего кабинета появился Роберто.
        — Роб, мой любимый партнер!
        — У синьоры настораживающие интонации в голосе.  — Он прошел и сел напротив меня, внимательно рассматривая.  — Рассказывай.
        — Что рассказывать?  — Я продолжала подписывать документы понимая, что мне сейчас устроят допрос.
        — Ты прекрасно знаешь, о чем я. Ты отменяешь встречи. Без причины глупо улыбаешься. Ты приехала с Кристофером. Да… За подписанием документов спрятаться не получится.
        — И что?
        — «И что»? Я не хуже тебя умею собирать воедино всю информацию. И прекрасно помню, чем в последний раз закончилось это твое «и что». Ты несколько лет приходила в себя. Ты сбежала в Испанию от Эндрю, только чтобы хоть как-то облегчить последствия этого самого «и что». Рассказывай.
        — Всё иначе. Он не женат и у него нет ребенка. Ты осуждаешь меня?
        — Милая, я не осуждаю! Я только хочу предостеречь, пока не поздно.
        — Поздно. Я попалась. Он найдет меня, куда бы я не сбежала. Всё иначе.
        Я встала налить воды. Роберто знал о моем прошлом. Почти всё. Мы познакомились, когда я переехала в Испанию. Забавно конечно познакомиться с итальянцем в Испании. Но жизнь безумно нелогичная штука. Мы очень сблизились, когда у меня был не лучший период в жизни. Он мой друг, которому я рассказала почти всё.
        — Эби. Ты уверена, что иначе?
        — Однозначно. Помнишь сколько раз я уходила от Эндрю? И столько же раз возвращалась. Я прекрасно помню все эти уходы. И последний раз был будто вчера. Я говорила, что ухожу от него. А он молчал. Мне даже показалось, что я для него просто надоедливая муха, которая сейчас наконец-то улетит. Я говорила ему, а он смотрел вдаль мимо меня. Каждую деталь помню того дня. Его пальто, запах его парфюма. Я словно сердце с каждым словом по кусочку вырывала из груди, а он просто смотрел вдаль. Хотя нет. Не так. В тот последний раз мне даже вырывать уже нечего было. И он ничего не мог мне сказать. Не хотел. Помню, как потом пряталась в парке напротив его офиса, не в силах пойти домой. Сидела на какой-то скамейке и пыталась собрать себя по кусочкам.
        У меня всего два близких друга. Лили стала тем, с кем можно поболтать ни о чем и уехать на край света. А Роберто тем, с кем я могла обсудить своё прошлое. Он никогда не был знаком с Эндрю. Мы подружились, когда я долго и мучительно переживала разрыв тех отношений. Поэтому он многое знал.
        Он оказался надежной опорой.

        Возможно я сгущала краски, вспоминая прошлое. Мы так давно не обсуждали эту тему. Я наивно считала, что она похоронена навсегда. Сейчас всё вернулось, усугубившись и давя гораздо сильнее.
        — Ты ведь знаешь, что это не так.
        — А как? Роб, как?
        — Вот смотрю на тебя и думаю: ты и правда влипла.
        — Он нашел меня, а не я его. Специально или нет. Это он расставил ловушку. Ты думаешь, он знает, что я была с его отцом?
        — Об этом мало кто знал. А он был ребенком… И это ты вернулась сюда, а не Кристофер нашел тебя в Испании.
        — Когда я уходила в последний раз, ему должно было быть около пятнадцати. Он уже не был ребенком.
        — Перестань. Об этом никто не знал. И сколько лет прошло уже!
        — Я больная?
        — Почему? Влюбилась в сына своего бывшего любовника и что? Ты старше Кристофера всего лет на пять.
        — Десять. С половиной.
        — И что? Эндрю был старше тебя на все двадцать, но это тебе не помешало.
        — Дело не только в возрасте!
        — Милая, ты ведь уже всё решила. Впрочем, как всегда. Я только должен был узнать, насколько ты увязла.
        — Очень увязла. Ты будешь рядом, когда всё закончится и мне понадобиться выговориться в плаксиво истеричном стиле?
        — Зная тебя, ещё неизвестно кто кого доведет до плаксиво истеричного состояния. Можешь прикидываться сколько угодно тихой и безвольной милашкой. И в итоге ты всегда сбегаешь от серьезных взаимоотношений. Иначе давно уже была бы замужем.
        — Не правда.
        — Правда, правда. Я тебя знаю почти восемнадцать лет. И за это время ты методично избавилась от толпы женихов.
        — «Толпа»! Не выдумывай. Это мужчинам полезно состоять в браке. Их холят, лелеют и ублажают. А у меня нет никакого желания превращаться в наседку.
        — Хотел бы я посмотреть на того самоубийцу, который из пумы решит сделать наседку.
        — Я боюсь, что он окажется этим самоубийцей.
        Голос предательски задрожал. Между мной и Кристофером действительно что-то происходило. Глупо называть это любовью. Это скорее какая-то странная, пугающая и даже отталкивающая связь. Но связь настолько крепкая, что притягивала как мегатонный магнит.
        Роберто встал, подошел ко мне и обнял. Его искренность и открытость уравновешивали мою замкнутость. Благодаря ему я нашла, чем мне интересно заниматься. Благодаря ему наша компания успешно развивалась. Благодаря ему я не вспоминала об Эндрю и жила как хотела.
        — Эбигейл. Ты лучше меня знаешь — любой твой партнер может сделать только то, что ты ему позволишь. И не важно, что это за отношения.
        Дружеские, любовные или рабочие. Просто наслаждайся происходящим. Ведь в этом вся прелесть. В получаемых эмоциях. И не морочь себе голову.
        Роберто женился больше пятнадцати лет назад. Когда-то я наблюдала за тем, как он познакомился со своей женой, как стремительно и увлекательно развивался их роман. И как он обзавелся счастливой семьей. Я рада за него, его брак — счастливое исключение. Хотя обычно итальянцы всегда женятся один раз и категорически не признают разводов.
        Но мое отношение к замужеству его личный пример не изменил. Опутывать себя необходимостью жить для кого-то — это путь к личностному банкротству. Отдавая, в итоге остаешься ни с чем. Другой человек меняет тебя, разбирая по частичкам. Необходимость компромиссов, игнорирование своих принципов и желаний — в конце концов опустошают. От тебя не остается ничего. Как вода стачивает камень, так и брак медленно, но неумолимо убивает в тебе личность.
        Я улыбнулась, обняв Роберто в ответ. Рядом с ним становилось спокойно. Как будто он распространял вокруг себя волны уверенности в лучшем завтра.
        — Не забывай. Только то, что ты позволишь.
        — Спасибо, что выслушал.
        — Всегда пожалуйста.
        Краем глаза я увидела, как открывается дверь моего кабинета и мистер Петерсон собственной персоной, входит в мой кабинет. Возникло ощущение, что меня застукали на чём-то совершенно непристойном. Или я просто не хотела, чтобы Кристофер видел меня с кем-то ещё. Я быстро шагнула в сторону от Роберто.
        Помощник маячил за спиной Кристофера.
        — Миссис Кемпебелл, к Вам посетитель и он отказался… Кристофер остановился и разглядывал меня с Роберто.
        — Кажется, я помешал?  — Перебив помощника, Кристофер пытался скрыть напряжение и недоумение.
        Я повернулась к секретарю, мельком взглянув на Кристофера и улыбнулась.
        — Всё в порядке.
        Мне приходится ещё и своего секретаря успокаивать. Роберто взял меня за локоть и шепотом спросил: — Ты как?
        — Иди, я разберусь.
        — Не обижай наивного мальчика.

        Кристофер не слышал нас. Роберто, улыбаясь сделал шаг в сторону выхода. Мне оставалось только сверлить их взглядом.
        — Роберто ДиКонте. Мистер Петерсон, если я не ошибаюсь?  — Протянув руку для рукопожатия, Роберто как всегда весь светился от радости. Кристофер же озадаченно пытался разобраться в ситуации.
        — Всё верно.  — Кристофер пожал руку Роберто, недоуменно разглядывая моего партнера.
        — Рад знакомству, но прошу прощения — меня ждут дела. Хорошего дня.
        Роберто продолжая улыбаться, быстро вышел. Мой новый посетитель успел только кивнуть в ответ, а партнер уже исчез за дверями кабинета. А секретарь ещё ждал указаний, не решаясь зайти внутрь кабинета, но и не уходя.
        — Мистер Петерсон, прошу Вас в следующий раз, не пугайте моих сотрудников и ведите себя в рамках приличий.
        — Конечно! До следующего раза.  — И Кристофер грубо закрыл дверь перед секретарем.
        — Ты диктатор и хам.
        — На самом деле я милый и нежный, но приходится поддерживать репутацию.
        Кристофер без приглашения уселся в гостевом кресле и с интересом рассматривал мой кабинет. Я вернулась за свой стол и попыталась рассортировать бумаги, чтобы не оставлять у себя что-то срочное.
        — Если ты милый и нежный, то я … наседка.
        — Очень гламурная наседка. Мы же уже определились с названием. Гламурятина.
        — По твоему мнению, я действительно похожа на богатую, скучающую бездельницу?
        — Вот только не на бездельницу. Ты ведь вся в делах. Даже сейчас. Ты похожа на хищника. Который мчится без устали за добычей. Вот только ты всё равно скучаешь. Как бы не стремительна была гонка. А у тебя тут мило. Странно, только что нет ваших обычных женских штучек.
        — Например?
        — Что-то вроде розово, красно, сиренево — ляпистых картин на стенах. И кучи горшочков с цветами.
        — Ну… розовый это пошло, а цветы у меня все дохнут.
        — Я должен ревновать?  — Его тон едва изменился, став чуть серьёзнее. Интонации предали его, обнаружив насколько ему важен ответ.
        — Ты хочешь ревновать?
        — Не уходи от ответа. Мне нужна правда.
        — Я всегда говорю правду.
        — Не уходи от ответа.
        — Это мой добрый, верный, старый друг.
        — Что-то случилось?  — В вопросе прозвучало достаточное количество обеспокоенности. Он чутко определил, что если мне нужна поддержка друга, то что-то не так. Кристофер слишком быстро менял интонации, демонстрируя совершенно различные эмоции.
        Что я могла ответить ему? Что со мной случился Кристофер Петерсон? Что я влюбилась в этого непонятного мужчину с решительными действиями и странным отношением ко мне? Что я каждый раз, глядя на него, вспоминала его отца и сравнивала? Что я никак не могла понять, о чем он думает? Что я совершенно не понимала его и это мучило меня?
        — Конечно случилось. Лили грабят средь бела дня. Сложный заказ по работе. Я голодная. Много всего случилось. И… Кристофер, спасибо тебе.
        Я должна была гораздо раньше поблагодарить его. Но всё происходило так быстро. Скорость развития событий пугала и лишала возможности всё обдумать. Искренне благодаря я понимала, что он действительно не обязан мне помогать с Лили. И если он сам помогал, то — это лишь повод быть рядом. Который он мог легко проигнорировать. Я на самом деле ценила его помощь. Надеюсь, он это понял. Он улыбнулся. Абсолютно точно скопировав едва уловимую мимику его отца.
        — Рад, если хоть чем-то помог. Кстати, как там поживают твои слоники?
        — Они в коме.
        — Значит едем! Их срочно нужно реанимировать.
        Глава 4. Прячась за работой
        Наконец мы добрались до очередного ресторана, где на его фамилию уже была бронь. На этот раз он увез меня подальше от офиса. И не смотря на переполненное заведение, нас сразу же провели за отдельный столик.
        Конечно же мы оказались на самых лучших местах. Отгороженная шторами просторная кабинка, располагалась на возвышении. Отсюда легко наблюдать за насыщенным и жизнерадостным потоком людей внизу. Хотя мы оказались скрыты от посторонних глаз.
        — Я здесь была как-то. Мне не очень понравилось.
        — Почему?
        — Шумно и многолюдно.
        — Людей много внизу. Наверху всегда единицы.
        — Тебе стало тоскливо одному, на своей обременительной вершине и ты решил развлечься, таская меня везде за собой?
        — Просто здесь кормят вкусно. И это хороший наблюдательный пункт. Никогда не бывает скучно.
        — За рулем сам ездишь тоже, чтобы не скучать?
        — Наверное.
        — Действительно, армия служебных автомобилей и водителей нужны исключительно для видимости.
        — Ну почему-же? А кто будет перегонять автомобиль на парковку? Подгонять туда, куда нужно и банально заправлять? Я уж молчу об техосмотрах, ремонтах и мойке автомобилей. У меня нет на это времени.
        — Точно. Как я могла даже предположить, что владелец города сам будет заправлять автомобиль?
        — Какая же ты дерзкая. Я не владею городом. Лишь некоторыми зданиями. Может не стоит так говорить с тем, на кого ты работаешь?
        — Я работаю на тебя, а не нахожусь в рабстве. Ты не владеешь мной, а имеешь лишь возможность использовать мои профессиональные навыки для улучшения работы своей компании.
        Кристофер снисходительно улыбнулся. Он не реагировал на мои язвительные высказывания. Я ждала, когда он обидится или разозлится. Оказалось, что ждать глупо и бесполезно. Он шутил, демонстрировал насколько может быть мил и заботлив. Но не позволял себе ничего лишнего и обошлось без этих странных взглядов и держания за руку.
        Мы продегустировали лучшие блюда ресторана. Я действительно как-то побывала здесь. Но сравнивать эти два посещения очень глупо. Сейчас официанты появлялись, только он поднимал глаза в их сторону. Всё вокруг кричало, что я нахожусь рядом с невероятно важной персоной, с которой сдувают все пылинки. Так и не избавившись от ощущения, что я сижу рядом с простым смазливым мальчишкой, все вокруг своими действиями активно старались переубедить меня в этом.
        В какой-то момент я поняла, что не нервничаю. Несмотря на всю подчеркнутую вежливость и предупредительность, царившую вокруг нас. Будто ураган стих и начался теплый дождь, стоять под которым оказалось одно удовольствие.
        Куда-то пропало гневное желание обидеть и даже оскорбить жесткими высказываниями. Такое перемирие позволило увлеченно общаться. Обсудить какие-то жизненные позиции, цели и стремления. Это могло мне помочь при завершении заказа. Да, даже сейчас я думаю о работе. Сидя напротив молодого и обаятельного красавца, я думаю о работе!
        Он расспрашивал обо мне, тактично обходя стороной личную жизнь. Не удивился услышав, что у меня есть сын. Сын, которому уже почти двадцать и который проходит стажировку в Европе. Кристофер оказался интересным собеседником. Возможно, я просто не хотела замечать этого раньше.

        Пообедав, мы поехали к нему. Не переставая разговаривать и увлеченно обсуждая темы очень близкие к рабочим моментам, мне даже не пришло в голову спросить, куда мы едем. Я сделала вывод, что он отменил все встречи на сегодня. Ведь в отличии от меня, он действительно являлся важной персоной. Поэтому его день — однозначно это день белки в колесе. И то, что он сейчас проводил время со мной о многом говорило.
        Он жил в одном из немногих жилых зданий даунтауна. С персональной парковкой, размером с весь цокольный этаж и личным лифтом. Естественно, квартира занимала весь верхний этаж высотки. Окна от пола до потолка демонстрировали жизнь города. Огромный панорамный вид открывался действительно потрясающий. Уже темнело и за окнами переливались огни.
        Можно часами наблюдать на происходящее за стеклом. Кристофер готовил кофе, а я рассматривала его жилище.
        Строгая мужская квартира. Холодные стеклянные столы. Кожаные диваны. Даже на окнах вместо штор вертикальные жалюзи, которые небрежно раздвинуты. Ни намека на родителей и его отношения с ними.
        Присутствовало всё необходимое. Но ничего лишнего и казалось, что тут совершенно неуютно. Ни фотографий, ни картин. Ничего, что хоть как-то могло добавить уюта. Совершенно ничего. Мы очень органично смотрелись в деловых костюмах здесь. Это не квартира, это какой-то филиал умопомрачительно дорогого офиса. Большой, просторный, серый, холодный и безликий филиал офиса.
        — У тебя очень холодная квартира.
        — Ты замерзла? Добавить отопление?  — Кристофер снял пиджак и уже разливал кофе по чашкам.
        — Нет, я имела в виду психологическое состояние. Она эмоционально холодная.
        — Может быть. Не знаю… Мне всё равно. Я технарь по образованию и по складу ума. Ваши психологические выкрутасы с уютом и другой ерундой для меня темный лес.
        Я сидела, устроившись на диване. Он принес кофе. Видимо заняться нам нечем, кроме как выпить по чашке кофе. Кристофер слишком соблазнительно выглядел в брюках и рубашке. Я не понимала, как он мог спокойно смотреть на меня и не реагировать. Ведь ещё днем он видел, что скрывалось у меня под блузкой и юбкой. Какой силой воли надо обладать? Или я ему совершенно безразлична? Стараясь соответствовать, я всеми силами изображала из себя холодную отстраненность.
        — Могу поспорить, что ты сюда приходишь только спать.
        — Это так очевидно?
        — Слишком очевидно.
        — Приходится много времени проводить в разъездах. А если я в городе, то много работы в офисе.
        — И когда ты последний раз был в отпуске?
        — Это не для меня. Уезжая в командировку, выкраиваю день или два на развлечения или знакомство с новым местом. Этого хватает, чтобы отдохнуть.
        — Экстрим? Прыжки с парашютом, сноуборд, управление самолетом?
        — Нет, в небо меня никогда не тянуло. Горные лыжи, велосипед… Гоночные автомобили. Наземные виды транспорта. Мне необходимо ощущать землю под ногами.
        — Но квартира на верхнем этаже высотки.
        — Но она же не висит в воздухе. Сверху вид более насыщенный. Открывается то, чего не увидишь внизу.
        — Могу поспорить. На своей вершине Олимпа ты перестаешь многое видеть.
        — Я вижу картину целиком.
        — Уверен? Да, ты можешь увидеть красивое падение здания из открывающейся панорамы, когда простые смертные внизу услышат только грохот. Но сверху тебе никогда не увидеть, как именно строение уничтожалось изнутри. Сверху ты увидишь только неожиданный результат длительного незаметного разрушения.
        — И кем же оно могло быть разрушено?
        — Не обязательно кем-то конкретным. Обстоятельства. Ветхость здания, паразиты, неправильная эксплуатация. Всё что угодно. Сверху, издали ты видишь лишь фасад, крышу. И то, что тебе о нем рассказывают. А правда ли то, что тебе рассказывают? Ты не видишь, что происходит с ним на самом деле. И возможно ты не можешь предупредить обрушение, наблюдая с высоты своей вершины.
        — Верно. Поэтому я нанял тебя. И что же происходит с моими… «зданиями»?
        — Ооо! Вот оно что! Оказывается, ты решил меня затащить к себе с целью выпытать результаты?
        — Возможно.
        — Ты коварен. Но ещё не всё готово.
        — Давай предварительно! Расскажи сейчас то, что не расскажешь потом.
        Как ему можно отказать? Невозможно. Когда его взгляд заставляет безвольно согласиться. Когда только на тебе сконцентрировано его внимание. Целиком. Тотально. Когда он изучающе смотрит в твои глаза и кажется, что мира вокруг не существует. Когда он понимает то, что ты хочешь сказать и увлеченно слушает. Когда здесь и сейчас для него есть только ты. В этом случае остается только одно — подчиниться.
        Я запросила у секретаря переслать мне все материалы. Мы увязли в работе. Сначала распечатали структуру его компании. Потом решили, что обозначения слишком мелкие и распечатали всё на нескольких листах. Потом раскладывали прямо на полу и ползали по нему, чтобы склеить.
        Стороннему наблюдателю могло показаться, что мы играем в твистер. Мы делали вид, что не замечаем, как иногда прикасаемся друг к другу и как близко находимся. Это совершенно не походило на рабочий процесс. Работа казалась увлекательной игрой с элементами головоломки.
        Он разбирался в моих кодировках. Я выясняла некоторые детали. В итоге через три часа и нескольких кружек кофе я без прикрас раскритиковала большую половину закрепленных обязанностей, путей взаимодействия и несоответствие выполняемой работы. Хотя некоторыми сотрудниками обязанности вообще не выполнялись. Я ловила на себе его взгляд и понимала, что не хочу с ним говорить о работе. У него снова появился этот тяжелый и пронизывающий взгляд. Как у его отца.
        — Я надеялся, что не всё так плохо.
        — Надежда глупое чувство. Это неправильно, что я здесь и сейчас озвучиваю, но твой управленческий персонал только ведь верхушка айсберга.
        — Хорошо. Уволить?
        Мы сидели прямо на полу, спиной к стене, издали разглядывая получившийся пазл. Кристофер сидел рядом и не позволял себе даже едва дотронуться до меня. Хотя находился очень близко.
        — Многое нужно обсуждать и тщательно прорабатывать. Необдуманные перестановки и увольнения — можешь загубить все. Всё должно быть постепенно. Необходимо наладить нормальный процесс документооборота, а то у вас 80 % времени уходит на переписку, отписки и объяснения. Я уже молчу про «священных коров».
        — Это ещё кто?
        — Это те, кого «попросили» принять на работу. Те, кого приняли из одолжения.
        — Фамилии.
        — Ты действительно хочешь услышать?
        — Этого не будет в отчете? Ты кого имеешь в виду?
        — Это тенденция всей компании. Принимаются на работу «свои» на всех уровнях. Могу озвучить троих, кого ты сам знаешь: Коллинз, Батлер и Хьюз.
        — Кристофер рассмеялся.
        — Лихо. Один топ — менеджер и два ключевых руководителя. Но ты права. У Батлера в родственниках один из нескольких самых влиятельнейших людей в строительной сфере. В масштабах страны. Про Хьюза не знал.
        — Коллинз и Хьюз промежуточные звенья. Сколько тебе нужно псевдоруководителей, которые не принимают решений? Которые ни за что не отвечают?
        — Загрузить работой? У нас давно не было крупных проектов в строительстве.
        — Это не исправит ситуацию. Они опять переадресуют задачи. И будут требовать со своих подчиненных. Или будут перебрасывать на смежные департаменты. Но это всё ерунда.
        — Ерунда?
        — Конечно. Компания — это ведь единое целое. И у этого целого нет единой мотивации. Цели. К чему вы стремитесь? Что объединяет всю компанию?
        Сейчас все как пиявки гребут только себе. Пример с охраной наглядно показывает нежелание работать, к чему-то стремиться.
        — Значит всё-таки менять персонал.
        — Нет. Есть те, которые подстраиваются под общий стиль поведения, с ними можно работать и замотивировать так как нужно, даже включая «коров».
        Есть некоторые люди, которым не всё равно. Которые ещё хотят что-то сделать. Но рано или поздно их сломают.
        — И как ты их выявляешь?
        — Это моя работа. Сбор и анализ информации. На самом деле люди и неплохие, у тебя есть. И их достаточно! Материальными ресурсами ты тоже не обделен.
        — Ты думаешь твоя оценка достоверна и реалистична?
        — Я ещё ни разу не ошибалась с оценкой. И ты это знаешь. Твоя компания выживает. Это не заметно, но неумолимо. Междоусобицы департаментов, нежелание работать и просто наплевательское отношение может привести к череде ошибок, которые рано или поздно будут причиной «падения» одного здания за другим. Это станет банкротством для тебя.
        — Слишком пессимистично.
        Я пересела на колени, чтобы оказаться напротив него и иметь возможность смотреть ему в глаза. Хотелось, чтобы он поверил мне и прочувствовал то, что я хочу ему сказать.
        — Думала, ты хочешь услышать правду. Мне не всё равно. Тебе нужно понять, что не за всё можно заплатить деньгами. Есть много исследований которые все как один подтверждают, что если ты платишь сотруднику мало — он ожесточается и ненавидит то, что делает. Много начинаешь платить — сотрудник перестает эффективно работать и требует платить ему всё больше и больше. Нужна золотая середина. Оплата труда точно такая же как у конкурентов. Может с небольшими бонусами.
        — И всё?
        Действительно любя свою работу, я слишком увлеченно и эмоционально говорила. Мы выявляли слабые места и озвучивали рекомендации, но не до всех получалось достучаться. Порой я с трудом контролировала свое желание помочь. Я буквально болела своей работой. Иногда это очень явно проявлялось, даже навязчиво.
        И Кристофер сейчас наблюдал эту мою маниакальность. Возможно не стоило с такой страстью и напором ему всё это рассказывать, но он и только он мог изменить ситуацию. Положить начало изменениям.
        — Это только начало. Самое начало! Зарплата — это только малая часть, всё остальное психологическая мотивация. Климат в коллективе. Отношение к коллегам и подчиненным. Желание работать. Стремление развиваться и помогать коллегам у каждого сотрудника. Даже страх потерять свою любимую работу. Но всё это обратно приводит нас к мотивации. Нужна правильная и слаженно организованная работа с персоналом. Нужна цель. Четкая и понятная. Я могу рассуждать об этом с тобой часами, но правильнее будет направить тебе официальный отчет.
        — Когда?
        — В соответствии с графиком, отчет и предложение мы отправляем вам на следующей неделе. Среда крайний срок.
        — Есть ещё что-то, что я должен знать?
        — На сегодня достаточно. Сейчас я не в состоянии больше обсуждать. Мы пришлем рекомендации. И в краткой и развернутой форме.
        — Буду ждать результатов.
        — По условиям договора я не в праве тебе сейчас хоть что-то рассказывать. Пообещай, что до получения отчета ничего не будешь предпринимать?
        — Ты как сыщик, разгадываешь загадки. Ищешь то, что скрыто. И допрашиваешь так же настойчиво.
        — А мне кажется, что весь аудит похож на… пазл. Каждый клиент приходит со своим набором. На сто, двести или тысячи кусочков. И самое сложное — это собрать два варианта картинки. Так как есть на самом деле и так как должно быть.
        Кристофер даже улыбнулся, услышав мои слова.
        — Эта мешанина листов действительно похожа на мозаику. Ты так увлеченно говоришь. Даже завидую твоему интересу. Тому как тебя увлекает, то чем ты занимаешься.
        — Тебе разве не нравится то, чем ты занимаешься?
        — Нравится, но… не я это задумал. Не я это планировал, не я реализовывал и воплощал. Я столько времени трачу на управление этой махиной. Но моё ли это?
        — Но ты не продаешь компанию.
        — Наверное я должен. Или наоборот я должен её оставить. Я всё время кому-то что-то должен. Как у тебя получается делать то, что тебе нравится?
        — Не всегда получается.
        — Но получается.
        Он замолчал. В комнате повисло напряжение. Весь разговор он соглашался с моими рассуждениями, выводами и ответами. И в один момент что-то заставило его замкнуться в себе.
        Я встала. К этому разговору я не готова.
        — Кристофер. Мне пора домой.
        Ещё немного и он заговорит о родителях. Переводить разговор на другую тему уже поздно. Я трусливо решила сбежать, поэтому направилась к выходу. Он пошел за мной.
        — Может ещё останешься?
        — Зачем?
        Кристофер напряженно молчал, глядя на меня. Я не могла быть рядом с ним бесконечно. И не могла бесконечно делать вид, что он мне безразличен. Он должен решить. Делать шаг вперед или остаться просто коллегами. Но «просто коллеги» не проводят ночи друг у друга дома. Своим уходом я требовала развития событий или понимание того, что ничего не будет.
        Пауза затягивалась. Продолжая смотреть ему в глаза, я одела пиджак. И сама нарушила молчание.
        — Уже поздно.
        Собравшись уйти, я никак не могла развернуться и сделать последний шаг.
        — Тогда тебя отвезут. Но ты ведь не хочешь уезжать. Ты хочешь остаться… я прав?  — Опять в его словах появились долгие паузы, а в глазах снова это непонятно-тоскливое выражение.
        Он прав. Я не хотела уезжать. Я должна уехать. Разум подсказывал, что мы должны остаться на этой стадии. Деловое взаимопонимание и не более. Это значительно упростит совместную работу.
        Эмоции дико вопили, что я обязана остаться.
        — Кристофер… Уже поздно.
        — Это не ответ.
        — Какая разница чего хочу я? Тебе наплевать на желания окружающих.
        — Это не так.
        — Тогда скажи мне. Я просто хочу знать. Чего ты добиваешься? Чего хочешь на самом деле? Я хочу знать.
        Я стояла около входной двери, а Кристофер сделал шаг ко мне. Ещё один шаг, и он оказался так близко, что я прижалась спиной к входной двери. Он оперся рукой на дверь и продолжал смотреть мне в глаза.
        — Хочу, чтобы ты ушла. Хочу, чтобы ты исчезла из моей жизни, словно тебя никогда не было. Навсегда.
        Прозвучавший ответ шокировал. Я предполагала, что будут какие-то терзания, сомнения в его ответе, а он точно и четко сказал, чего хотел. Словно озвучил что-то очень давно наболевшее. Это оказалось неожиданно. Очень неожиданно. Такая лаконичная и конкретная формулировка озадачила и заставила растеряться.
        Он стоял рядом со мной и все его действия говорили — он хочет, чтобы я осталась. Одновременно все его слова звучали как пощечины. Все его движения, жесты и даже интонации противоречили сейчас смыслу его слов. Он парализовал мою способность что-либо понимать.
        — Ты издеваешься? Ты сейчас специально делаешь мне больно?  — Я попыталась отвернуться. Кристофер моментально вывел меня из себя. Минуту назад у меня с лихвой хватало уверенности в себе, а сейчас нервная истеричка вернулась и пыталась открывать дверь. И у меня это почти получилось, но он не дал мне её открыть, придержав рукой. Я не понимала его и не могла адекватно реагировать.
        — Я уже уходила. Сколько можно так делать? Сколько можно издеваться? Ты привез меня сюда и всё что хотел, узнать результаты?
        Кристофер развернул меня и прижал к двери. Я практически кричала. Никогда в жизни я не кричала, а сейчас я второй раз за день устраивала скандал. Как сварливая жена. Как у него получалось? Я ведь всегда спокойна и уравновешенна. Меня ничто и никогда не выводило из себя.
        — Ты спросила, я ответил. Ты хотела услышать ответ.
        — Как у тебя получается быть милым и обаятельным и тут же становиться таким жестоким и грубым?
        — Но ты меня хочешь. Хочешь с той встречи в твоем номере на теплоходе. Ты всё сделала, чтобы завлечь меня. Ты интриговала и соблазняла.
        — Ты нет? Ты тоже интриговал и соблазнял! Ты не технарь! Ты бабник, строящий из себя героя в сияющих доспехах! Да, я тебе омерзительна. Да, ты меня ненавидишь. Отлично! Выгони меня. Не надо так смотреть на меня.
        Зачем меня нанимать? Ведь полно других фирм. Зачем лично помогать мне в таких мелких и несущественных проблемах? Зачем таскать повсюду за руку? Ты сам устроил всё это шоу и теперь говоришь мне, что не желаешь меня видеть? Ты говоришь, что хочешь моего исчезновения, но не выгоняешь.
        Выгони меня. Открой дверь и выгони!
        — Не могу. Я не могу этого сделать.
        — Почему? Хватит держать себя и меня на пороге.
        — Мы можем постоять около другой стены.
        Кристофер едва проговаривал слова. А меня переполняло возмущение. Самоконтроль в его присутствии испарялся в небытие. Определенно рядом с ним я становлюсь глупой влюбленной малолетней дурочкой. Ещё несколько минут назад мы так чудесно общались, а сейчас я хотела одним только взглядом прожечь в нем кучу дыр.
        — Ты понял меня. Хватит!
        Он отодвинулся от меня. Сделал несколько шагов назад и опираясь спиной на стену, закрыл глаза.
        Кристофер с трудом вдохнул, будто собирался с силами.  — Уходи.
        — Что?
        — Уходи.
        — Посмотри на меня.
        Он молчал и продолжал стоять с закрытыми глазами. Если он не посмотрит на меня, то даже о деловом сотрудничестве можно забыть. И напуганная истеричка куда-то спряталась и прихватила с собой все повышенные интонации голоса.
        — Кристофер… Открой глаза и посмотри на меня.
        Он не сразу, но посмотрел на меня. Да! У меня получилось. Зыбкое и хрупкое подобие контроля, но оно существовало. Может я и не контролировала себя, но могла управлять им. Пусть не долго. Пусть я не знала, как и почему, но он слушался. Это настоящая война, вовлекающая в себя всё больше и больше. И я не желала уходить и сдаваться. Даже мой тембр голоса стал властным и не терпящим возражений.
        — Сейчас ты меня выслушаешь и даже не вздумай возражать. Я не уйду. Если бы ты хотел, чтобы я ушла — ты бы уже выгнал меня. Ты сам открыл бы дверь и вышвырнул прочь. Но нет. Ты этого не сделал и сейчас не сделаешь.
        — Я попробую. Ты делаешь из меня свою марионетку. Ты не имеешь права мной помыкать и манипулировать.
        — Не перебивай меня! Я ещё не закончила.
        Теперь наступала я. Подойдя к нему, я не оставила и миллиметра между нами.
        — Все манипулируют друг другом. Все! И ты в том числе. Всегда и во всём. В большей или меньшей степени. Вопрос только в том, из каких побуждений. Осознано или бессознательно. И лучше, если ты это делаешь осторожно и сознательно. Ты знаешь, что я права.
        Дышалось с трудом. Не смотря на мой небольшой рост, мне удалось прижать его к стене. Хотя он и сам настойчиво вжимался в стену. Я стояла на высоких каблуках, поэтому мое лицо оказалось почти напротив его.
        И снова эта напряженно-молчаливая игра в гляделки. Кристофер смотрел мне в глаза и медленно протянул руки к моим очкам, стараясь не спугнуть меня.
        Он намеревался лишить меня моей защиты. Он начал не с одежды, а с очков. Кристофер уже почти дотронулся до них, чтобы снять. Надо позволить ему, но я едва отодвинулась. Тело моментально среагировало и сделало еле уловимое движение назад. И он замер, не сняв их.
        Оказывается, в моей голове не меньше недоразумений, чем в его. Мысли неслись в голове как ненормальные. Я буквально требовала от него развития событий, а сама отшатнулась от него. Это незначительное, едва заметное движение, выдало моё желание остаться на расстоянии. Сближение гарантировало катастрофу. Я это знала, ощущала и предвидела.
        Кристофер взял меня за плечи и развернул. Теперь он прижимал меня к стене и снова потянулся к очкам. Казалось, он хочет перекрыть все выходы к отступлению. Мне не осталось места для маневра. И он снял с меня очки.
        Очень осторожно и наблюдая за моей реакцией.
        — Ты жестокий кукловод.
        — Малыш, из тебя не сделать марионетку. Проще убить.
        Для него оказалось важным — отгораживаюсь я от него или нет. Это стало его идеей фикс. Он положил мои очки на стоявшую рядом тумбочку, не переставая смотреть на меня. Но «разоружив» меня, он «разоружил» себя.
        Теперь я точно знала, что он хотел чего-то большего. Чего-то более важного и значимого.
        Он наконец поцеловал меня. Грубо и с нетерпением. Задрал на мне юбку и одним рывком оторвал все пуговицы на блузке. Я действительно стала объектом его желания, такого сильного, что казалось странным. Насколько медленно я раздевалась утром, настолько же быстро он сейчас снимал с меня одежду.
        Мои попытки расстегнуть ему рубашку не увенчались успехом. Кристофер продолжал целовать меня. Он и на своей рубашке оторвал пуговицы.
        Немного отстранился и рывками стянул рубашку с себя. И снова прижался ко мне. Огнем горело каждое прикосновение.
        Сейчас его ничто не удерживало. Он будто вырвался на свободу. С жадностью торопился прикасаться ко мне. Несдержанно прижимал меня к себе и грубо удерживал. Я даже старалась не делать лишних движений, стараясь не мешать ему. Кристофер сейчас будто изучал меня, не давая до него дотрагиваться. Будто мои прикосновения отвлекали его.

        Мы сами себе придумываем запреты и чем больше запретов мы себе сооружаем, тем больше необходимость смести их. Разрушить до основания. И получить желаемое. Чем сильнее и категоричнее запрет, тем желаннее его нарушить. И не важно, что стоит за запретом. И не важно, какова будет цена.
        Ведь я знала, что этого не должно произойти. Что я не должна заводить абсолютно никаких отношений с ним и поэтому ещё больше хотела этого. Поэтому я только сильнее прижалась к Кристоферу, если это вообще возможно. И он отнес меня в спальню.
        Глава 5. Искренность без правды
        В спальне Кристофера царила темнота, а за окном бурлила ночная жизнь Хьюстона. Сидя на полу у окна и завернувшись в простыню, я смотрела в окно. Не смогла уснуть и наблюдала, как не спит город.
        — Грустишь?  — оказывается Кристофер проснулся и наблюдал за мной, лежа в кровати.
        — Нет, просто задумалась.
        — О чем?
        — О том, что я хотела бы исправить.
        — Значит секс со мной не так хорош, как ты себе представляла?
        — А я должна была представлять?
        — Я рад, что ты осталась. Но всё же, что ты хотела бы исправить?
        — Есть некоторые вещи.
        — Какие же?
        Кристофер умел говорить так, что приходилось слушаться. Хотелось встать, как на уроке и ясно и четко отвечать, в надежде на хорошую оценку.
        — Порой бывают такие ситуации, иногда совсем незначительные или наоборот. Я понимаю, что сейчас бы поступила по-другому. Надо было быть более рассудительной что ли…
        — Ты была безрассудна?
        — Иногда.
        — И ты жалеешь?
        — Да. Многое могло быть иначе.
        — Но тогда мы бы не были здесь и сейчас.
        — Мы были бы как-то иначе.
        — Это всё ерунда. Все сожаления на тему как могло бы быть. Никак.
        Кристофер замолчал и встал с кровати. Подошел к окну, оказавшись в нескольких метрах от меня и закурил. Им можно любоваться часами. Сейчас он стоял, с простыней на бедрах и прислонившись к откосу окна. Свет ночного города падал на его плечи, грудь и это потрясающе смотрелось. Я лишь надеялась, что свет так же красиво падает и на мои руки и ноги, выглядывающие из-под простыни.
        Он продолжил говорить медленно, стараясь облечь в слова свои мысли.
        — Никак не могло. Многие пытаются сожалеть, но никто и ничего не изменил бы.
        — Почему? Многие бы поступили иначе, исправили бы свои ошибки.
        — Это иллюзия. Здесь и сейчас ты такая как есть. Со своими эмоциями, желаниями, опытом. Ты сейчас такая какой тебя сформировали все эти факторы. И вспомни себя такой, какой ты была лет десять назад. Ты сегодняшняя и ты из прошлого, по сути это два разных человека. У той тебя прошлой нет того опыта, знаний или эмоций, которые есть у тебя сейчас. Так?
        Он говорил о прошлом. Кристофер хотел проговорить что-то для себя или что-то донести до меня? Здесь и сейчас немного странно об этом говорить. Я смотрела, как он периодически затягивается и выпускает дым, который невероятным образом подсвечивался от огней за окном. Я смотрела на создающуюся нереальную картинку и внимательно слушала.
        — Логично.
        — Так вот это два разных человека. И действительно, верни тебя сегодняшнюю в прошлое ты многое бы исправила и изменила. Ну может не многое, но что-то действительно бы исправила. Но это была бы уже не ты. Не ты из того прошлого. Какой-то другой человек решал бы за тебя. Какая-то совершенно другая и незнакомая ты. Но только представь, что тебя вернули в прошлое такой, какой ты была. Только с тем опытом, который у тебя был на тот момент. С теми бурлящими эмоциями, переживаниями, стремлениями и мыслями. Что у тебя нет тех знаний и опыта тебя сегодняшней. Как ты поступишь?
        Я пыталась представить. Представить, что у меня есть шанс оказаться в прошлом.
        — Давай же. Ты там и такая какая ты была тогда. Когда тебя переполняют эмоции, и ты не знаешь, что будет дальше. Что бы ты сделала?
        — Думаю… я бы не поступила иначе.
        — Естественно. Ты была такая какая была. Ты руководствовалась тем, что знала и что чувствовала. И хоть тысячу раз возвращай тебя обратно, ты поступишь точно так же, как поступила.
        — При таких условиях ты прав.
        — Так что, возврат тебя настоящей не возможен. Это будет уже не возврат тебя в ту себя из прошлого. Это будет уже какая-то другая ты. Если случится чудо и тебя вернуть назад со всем твоим сегодняшним опытом и сегодняшними эмоциями, это будет совершенно другая жизнь. Совершенно другая ты будешь принимать решения. И тогда не будет того сейчас, которое есть. Совершенно другой человек проживет за тебя твою жизнь… Я не запутал тебя?
        — Нет. В этом есть смысл. Ты руководствуешься своими эмоциями. Спустя время они проходят.
        — Верно. Поэтому глупо сожалеть о прошедших эмоциях.
        — Забавно, что ты говоришь об эмоциях мне.
        — Ну кто-то же должен тебя просветить, что сожалеть глупо.
        — И ты никогда не сожалел?
        — Однажды. Очень давно. Не важно. Не хочу, чтобы ты хоть о чем-то сожалела.
        — Не буду.
        Он потушил сигарету и подошел ко мне. Протянул мне руку и с легкостью поднял меня. Обнял и прижал к себе. Кристофер настолько рассудителен и спокоен. Я почувствовала, что он хочет поделиться чем-то ещё со мной.
        В его зрачках отражались огни ночного города. Завораживающее и удивительное мгновение. Когда ты ещё не пересытился отношениями и хочешь продолжения. Когда надеешься, что всё может быть так же хорошо. Когда есть тайны, в которые ты ещё не посвящен и которые манят. И ты ещё не знаешь, что лучше оставаться в неведении.
        Кристофер продолжал прижимать к себе и смотреть на меня. Он снял с меня простыню. Больше всего на свете я хотела узнать, о чем он сейчас думает. Что пряталось за отблесками огней города в его глазах? Мне нужно знать, что происходит у него в голове.
        Он с нежностью и не торопясь провел кончиками пальцев по моей спине. Я ощущала каждое движение. Места где он дотрагивался до меня, немели заставляя исчезать все мысли из головы. Мурашки бежали по спине всё ниже и ниже. Сейчас он медленно изучал своими пальцами мою кожу. Его взгляд пугал, превращая в хрупкую фарфоровую куклу. Кристофер смотрел так, словно знал о чём я думаю.
        — Малыш, ты смотришь на меня так, словно хочешь мне сделать трепанацию черепа. И тщательно покопаться в содержимом.
        Черт! Он точно мог читать мои мысли. Вся моя проницательность растворялась от его прикосновений.
        — В моем взгляде сейчас только одно — если ты прямо сейчас меня не поцелуешь, то я снова заставлю тебя заниматься сексом.
        Кристофер улыбнулся.
        — Ещё скажи, что изнасилуешь меня.
        Это и правда забавно. Он выше меня. И значительно сильнее. Я стояла голая и беззащитная. И мое заявление, что я могу заставить его хоть что-то сделать звучало очень глупо. Его никто не может заставить.
        — Я скажу, что не хочу больше разговаривать.
        Кристофер едва ухмыльнулся. Мы снова избежали разговора о прошлом.

        Утром зазвонил мой будильник на телефоне. Пришлось скорее отключить его. Кристофер только поморщился, но не проснулся. Вылезать из кровати определенно не хотелось. Я смотрела, как он спал. Можно смотреть бесконечно, но рано или поздно он проснётся. Вдобавок мне нужно на работу. Осторожно, стараясь его не разбудить вылезла из-под его руки.
        Кристофер так и не проснулся. Видимо он не из категории жаворонков. Хотя если учесть, что уснули мы пару часов назад, удивляюсь как сама смогла открыть глаза.
        Я быстро приняла душ и привела себя в порядок. Укутавшись в полотенце, вернулась в спальню.
        Кристофер проснулся и смотрел на меня.
        — Привет.
        — Привет. Ты, как гостеприимный хозяин просто обязан меня напоить ещё одной чашкой кофе и отдать мне свою рубашку.
        — Кофе конечно да, а рубашка тебе моя зачем?
        — Предлагаешь одеть ту, на которой ты вчера все до единой пуговицы отодрал?
        — Тебя не смущает, что рубашка мужская?  — Кристофер внимательно рассматривал меня.
        — Можно порой себе позволить некоторые глупости. Главное делать их осознано и с удовольствием. А рубашка — была мужская, станет моя.
        — Я бы снова отодрал… пуговицы…
        — Нам пора собираться.
        Одев нижнее белье и юбку, я уже одевала чулки. Стояла так, чтобы он видел каждое мое движение. Чтобы наблюдал, как край чулка медленно поднимается по моей ноге.
        — Угу. Сейчас найду.
        Он лежал и смотрел, как я неторопливо одеваюсь. Да, я заигрывала. Даже издевалась. Почему я не могла себе этого позволить? Я флиртовала и одновременно торопила его. Я пользовалась его же приемом. Говорила одно, а делала противоположное.
        — Кристофер, мы опоздаем!
        Он встал и пошел рыться в гардеробе. Нашел рубашку и подошел сзади.
        — Вот.
        — Новая. Значит, ты ни разу её не одевал? Он только покачал головой.
        — Получается ты мне выдал новые «доспехи», а не прошедшие боевые испытания…
        Стоя к нему спиной я надевала его рубашку, стараясь, чтобы её воротник медленно поднимался по спине, постепенно закрывая всю спину.
        — Но это всё равно моя рубашка.
        — Может у меня получится влезть не только в твои доспехи, но и мысли? Тогда я бы могла и днем оказаться рядом. В твоей голове.
        — Ты и так уже влезла и в мои «доспехи», и в голову. Но ещё немного я сам могу побыть рядом.
        Я не успела застегнуть рубашку, а Кристофер начал расстегивать её, прижимаясь ко мне сзади. Так же медленно он снимал рубашку, проводя руками по моим плечам. Он склонил голову и поцеловал меня в шею, едва касаясь губами.
        Сначала я немного наклонила голову вбок и попыталась повернуться к нему лицом. Но неожиданно Кристофер одной рукой грубо обхватил меня за плечи и крепко прижал к себе. Второй рукой он расстегнул молнию на юбке и засунул руку в юбку. Узкий крой не позволял раздвинуть ноги, и юбка плотно прижимала его руку ко мне. Так плотно, что я чувствовала всё, даже едва заметные движения пальцев.
        Мне пришлось ухватиться за его руку, которой он всё ещё удерживал меня за плечи, потому что на ногах я уже стояла с трудом. Он напугал меня.
        — Отпусти меня.
        Кристофер едва укусил меня за ухо.
        — Зачем? Малыш, тебе ведь нравится.
        — Отпусти.
        Он быстро достал свою руку из моей юбки, отпустил и сделал небольшой шаг назад. От неожиданности я сделала шаг вперед и едва не упала. Мне пришлось наклониться и опереться руками на кровать.
        — О да. В такой позе ты выглядишь гораздо развратнее.
        Я распрямилась и повернулась к нему. Кристофер уже шагнул ко мне. И я смогла взять его за плечи и толкнуть на кровать. Он не ожидал, что я отброшу его с такой силой и упал спиной на кровать.
        Кристофер немного приподнялся и опираясь на локти посмотрел на меня. Я забралась на кровать и уселась на него сверху. Моя юбка задралась, а он прижал меня сильнее к себе, держа меня за бедра.
        — Малыш, тебе обязательно нужно находиться сверху? Я наклонилась к нему, собираясь поцеловать.
        — Тебе обязательно нужно побыть снизу.
        Кристофер резко приподнял меня и перевернул. В одно мгновение я оказалась под ним. Без единой возможности выбраться. Он всем своим телом прижимал меня к себе и удерживал мои руки.
        — Попрощайся с своей иллюзией того, что ты всё контролируешь.
        Я попыталась пошевелиться, сопротивляясь. Он действительно слишком сильно меня держал. Пришлось улыбнуться и перестать сопротивляться. Я подняла голову и почти касалась своими губами его губ и сделала вид, что сдалась.
        — Прощай.
        Кристофер поцеловал меня, не выпуская. Он думал, что владел мной. Ему этого хотелось. Он с жадностью целовал меня и удерживал. Но контролировал ли он себя? Мог ли здраво рассуждать и отпустить меня прямо сейчас? Я его хотела и получила. А он? Сейчас он точно себя не контролировал.

        Несмотря на длительные «сборы» мы добрались до офиса. Поднимаясь вдвоем на лифте, мы держались на расстоянии и разговаривали совершенно обыденно.
        — Нас будут обсуждать…
        — Нас всегда обсуждали. И тебя и меня…. Просто сейчас объединят темы. Для тебя это важно?
        — Я пока не решила насколько. Ещё я хотела сказать, что переусердствовала вчера.
        — В смысле?
        — Критикуя управленческие процессы в твоей компании. Это было слишком эмоционально и импульсивно. Не нужно было рассказывать в подобном тоне. И вообще что-то рассказывать. Ты не должен ничего предпринимать, пока мы не передадим вам официальный отчет.
        Мне вдруг показалось необходимым это проговорить. Он должен знать. Я старалась говорить серьезно, чтобы он понял важность. Чтобы он не начал «махать мечом».
        — Ты должна была рассказать. Именно в таком тоне и именно с такой импульсивностью. Я пока не могу сказать, как день пойдет. Иди работать. Я тебе напишу.  — Серьезный тон его ответа и сосредоточенность вселяли надежду, что он будет терпелив и благоразумен.
        — Сейчас моя импульсивность вопит о том, что нужно нажать на кнопку стоп и изнасиловать тебя прямо здесь.
        Я проговорила это тем же голосом, каким разговаривала с ним о делах. Совершенно не меняя интонации. Лифт уже остановился на моем этаже. Во взгляде Кристофера промелькнула целая толпа эмоций. Он попытался сделать шаг ко мне. Но двери открылись. И я быстро вышла из лифта.
        — Я тебе это припомню.  — Он сделал ещё шаг ко мне и едва поборол желание затащить меня обратно внутрь кабины. Я так отчетливо видела эту его внутреннюю бойню. Можно считать это маленькой победой. Его внимание принадлежало сейчас мне. Как и эмоции. И мне повезло, что поблизости никого не оказалось и его не услышали. Я заставила его обо мне думать.

        День шел своим чередом, встречи, оперативки. Кристофер молчал, а я не навязывалась. Смысл, если он занят? Весь день я прокручивала в голове снова и снова прошедшую ночь. Я давила на него. Слишком давила. Мне нужно остановиться и перестать с ним общаться, так как я не могла себя контролировать. Хотелось только быть рядом. Но тогда я натворю ужасных безобразий. Уже натворила.
        Если бы я только знала, что Кристофер собрал совещание с самого утра. И что поводом послужила моя вчерашняя пламенная речь про коров, мотивации и цели! Он начал действовать. Действовать импульсивно, напористо и сметая всё на своем пути. В его кабинете бушевала буря, тайфун и ураган вместе взятые.
        Это жестокая насмешка и ирония. Его отец, не смотря на всю свою деспотичность никогда не говорил, что я должна делать. И я знала, что Эндрю никогда не позволит себе заставить меня что-то сделать. Он не мог этого.
        С Кристофером всё оказалось наоборот. Я точно осознавала, что сделаю всё, что он скажет. В отличии от отца, он мог позволить себе заставить меня.
        Заставить меня лишиться себя. Я боялась этого. Пока он этого не знал. И не должен узнать.
        Внешне они очень похожи. Спокойны и уверены. Они оба требовательны и категоричны. Оба тиранично опасны. Но внутренне… Эндрю и внутренне всегда оставался спокойным. Кристофер же импульсивен, непредсказуем и неуправляем. Мне оставалось надеяться, что он получил то что хотел и теперь я стану ему неинтересна. Я сегодняшняя знала, что мне нужно бежать.

        В моем же кабинете царило уверенное спокойствие. Оперативка с моими сотрудниками шла как обычно и под монотонный доклад я решила подразнить Кристофера.
        Ну естественно. Разум говорил, что я больше ему не интересна, а эмоции верещали, чтобы я не дала ему даже посметь забыть меня. И чем дольше, тем сильнее мои эмоции брали вверх. Я сегодняшняя понимала, что так просто я его не отпущу.

        Эби: «Занят?»
        Кристофер: «Есть немного. А ты?»
        Эби: «Ну и я немного…»
        Кристофер: «Скучаешь без меня?»
        Эби: «Естественно!»
        Кристофер: «Сильно?»
        Эби: «Очень! Сижу и представляю, как ты мог бы снять с меня свою рубашку…»
        Кристофер: «Ррррррр… прямо в кабинете?»
        Эби: «Изображаешь оголодавшего тигра?) Прямо в кабинете. Закрыв глаза, остается представить только тебя.»
        Кристофер: «Я бы тебя и правда раздел сейчас!»
        Эби: «Правда?»

        Я ещё ждала ответа на сообщение, а дверь моего кабинета резко открыл сам Кристофер. Он снова ворвался ко мне, ещё и в разгар оперативки. И как он теперь будет выкручиваться?
        Сотрудники притихли. Мой секретарь молча разводил руками, переминаясь с ноги на ногу позади Кристофера, а наш заказчик моментально среагировал.
        — Кто из присутствующих может пояснить, что происходит?!  — Это Кристофер нас ещё и виноватыми сделал! Его голос заставлял прислушиваться к каждому слову. Даже мне на мгновение захотелось оправдаться. Я сидела в кресле и пыталась не улыбаться слишком громко. Но очень хотелось.
        — Почему в договор были включены не все указанные нами пункты? Кто за это отвечает?!
        Кристофер оперся на край стола напротив меня и пытался зверствовать. Все притихли и переглядывались. Слишком заметно, что мои сотрудники явно обеспокоены. Они смотрели на меня и ждали ответа. Сложилась нестандартная ситуация. Наши клиенты никогда не возмущались и не кричали. Мы умели работать с людьми и никогда не доводили ситуацию до таких критических событий. Откуда моим сотрудникам знать, что Кристофер банально хочет снять с меня рубашку? А ведь даже я поверила в реалистичность суровости его слов.
        — Коллеги, прошу нас оставить, оставшиеся вопросы в рабочем порядке.
        Все оперативно повставали и переглядываясь вышли из моего кабинета. Секретарь ещё стоял в дверях.
        — Вышлите мне скан подписанного договора.  — Секретарь едва успел кивнуть в ответ на мои слова, как Кристофер захлопнул дверь и закрыл на замок.
        — Итак я жду объяснений.  — Свои слова он практически прокричал около двери. Видимо для ещё не ушедшего секретаря.
        — Лучшая защита нападение? Не надрывайся. Здесь хорошая звукоизоляция.
        — Правда? Радует, что мои офисы настолько комфортны.  — Кристофер шел ко мне, снимая по пути пиджак, расстегивая ворот рубашки.
        — Не обольщайся. Ремонт мы делали сами. И что это сейчас было? Ничего, что я работаю?
        Подойдя к окнам, он стал закрывать жалюзи. Чтобы видеть, что он делает за моей спиной, я встала с кресла и присела на край своего стола.
        — Я работать не смог. Как представил тебя в кабинете… В моей рубашке… Я срочно должен вернуть себе мою собственность. Снимай.
        — Ты диктатор! Ты этого не замечал?
        — Она ведь моя. И я вправе ею распоряжаться.
        — Это не повод так врываться. Даже если ты собственник… этой рубашки.
        — Это единственный повод так врываться…  — Кристофер подошел ко мне и снял осторожно мои очки.
        — Далась тебе эта рубашка!
        — Это моя собственность и я распоряжаюсь ею как хочу. Снимай.
        Его настойчиво-категоричный тон даже пугал. Я стояла не шевелясь, прислонившись к столу. Не двигаясь не потому, что отказывалась повиноваться, просто на какой-то момент я банально испугалась и замерла.
        Кристофер стоял рядом со мной, готовый пресечь любое мое движение. Почему мужчинам обязательно нужно командовать?
        — Ты стал нашим клиентом только для того, чтобы врываться ко мне в кабинет в любой момент? Или собственнику всего города позволено врываться в любой офис?
        Я его доконала. Он разозлился, что я не делаю то что он говорит. Он стоял слишком близко. И я отчетливо видела, как изменился его взгляд. Как он едва сдерживался. Кристофер взял меня за талию и посадил на стол.
        Раздвинул мне ноги и прижал к себе.
        — Замолчи и снимай.
        Кристофер произнес это так тихо и с такой агрессией. Я не знала, на что он способен. И я не хотела этого проверять. Но я не сразу стала расстегивать рубашку. Нельзя ему позволять манипулировать мной и заставлять делать, что ему вздумается.
        Ещё несколько мгновений я молча смотрела ему в глаза, всё ещё не двигаясь. Только потом медленно сняла пиджак. Он хорошо скрывал мужской крой рубашки и её большой размер.
        Я потянулась к вороту. Как могла, тянула время. Медленно расстегнула первую пуговицу. Теребила её и притворялась, что не могу расстегнуть. Потом так же медлила со второй. И продолжала смотреть ему в глаза.
        Кристофер оперся руками на стол и не дотрагивался до меня. Его бедра у меня между ног были не в счет. Не торопясь, я расстегивала третью пуговицу.
        — Ты издеваешься надо мной?
        Я молча продолжала мучить третью пуговицу.
        — Отвечай.
        — Ты сказал молчать и снимать рубашку. Этим я и занимаюсь.
        — Ну ты и стерва.
        Он не выдержал и начал сам расстегивать пуговицы на моей рубашке. Уже спустя мгновение Кристофер стаскивал её с меня. Он попытался расстегнуть мне бюстгальтер, но я отодвинулась и уперлась рукой ему в грудь.
        — Нет. Теперь ты снимай свою рубашку.
        Кристофер сделал небольшое движение назад, пытаясь рассмотреть меня и с трудом фокусируя взгляд на лице. Он недоумевал.
        — Что?
        — Заткнись и снимай свою рубашку.
        Я тоже умела быть настойчивой, упрямой и агрессивной. Кристофер тяжело дышал и не мог решить, что ему делать. Он начал быстро расстегивать рубашку и попытался её снять. Но он злился и забыл расстегнуть пуговицы на рукавах. Поэтому рубашка сковала его руки. Он дёрнул пару раз рукава, но у него не получилось освободиться. Я взяла его за руки и положила их к себе на бедра.
        Рубашка на кистях его рук ограничивала действия и ему пришлось ближе придвинуться ко мне. Я дотронулась губами до его шеи. Потом слегка укусила его за ухо. Провела пальчиками по спине вниз, всё ниже и ниже.
        Кристофер мог только прижимать меня к себе. Его действия очень сковывала рубашка.
        — Сними её с меня.
        — Не ты контролируешь ситуацию.
        — Мне нужно освободить руки.
        — Обойдемся моими.
        Я расстегнула ремень и молнию на его брюках. Кристофер посмотрел мне в глаза, едва ухмыляясь.
        — Стерва.
        — Тиран.
        Но он принял правила игры. Кристофер зубами пытался стащить бретельки от бюстгальтера. Он всё время забывал, что его руки сковывает рубашка и мешает ему. Зато мне ничего не мешало. Сейчас я могла дотрагиваться и прикасаться к нему так как я хотела и когда хотела.
        Надо заметить, что кабинет я так ещё не использовала и была очень рада, что когда-то действительно установила тут звукоизоляцию.

        Через некоторое время он, одетый в одни только брюки, совершенно наглым образом занял мое кресло. И даже сейчас брюки сидели на нем идеально. Я недоумевала каждый раз видя, как на нем великолепно сидела одежда. Мне приходилось тратить массу времени, чтобы мой внешний вид оставался так же идеален.
        — Так нестандартно мои совещания ещё ни разу не заканчивались.
        — Если тебя это утешит, то мои совещания тоже ни разу таким образом не заканчивались. Пепельница есть?
        — Ну конечно, тебе тут всё можно. И покурить, и кресло хозяйское занять, и хозяйку кресла отиметь…  — Я достала из шкафа пепельницу и поставила перед ним.
        Пришлось открыть окно. Достав из шкафчика бутылку минералки и два стакана, я села на свой стол так, чтобы Кристофер мог дотрагиваться до моих ног. Хватаясь за возможность ещё хоть немного побыть рядом, мне уже становилось ясно, что скоро он уйдет.
        — Даааа… Именно так! Слушай, мне придется сегодня задержаться. Прости, но ко мне поехать сегодня не получится.
        — Я и не напрашивалась.
        Понимая, что не каждый день я буду ночевать у него, всё же пришлось скрывать разочарование.
        — Малыш, не обижайся.

        Казалось, что Кристофер действительно сожалеет, что не может провести со мною вечер. Он поглаживал меня по ноге и ловил каждый мой взгляд.
        — Я правда понимаю. Если бы я опаздывала предоставить тебе отчет, я бы тоже сидела до полуночи. Всё нормально, тем более дома мне иногда необходимо появляться.
        — Завтра увидимся?
        — Думаю, что тебе не стоит каждый день вламываться ко мне в кабинет.
        — Скорее всего, завтра у меня категорический цейтнот. Я потому сейчас и заглянул к тебе.
        — Что-то мне подсказывает, что ты пытаешься оправдываться. Ты чувствуешь себя виноватым в чем-то?
        — Да. Совратил тебя и исчезнуть собрался.
        — Но ведь не навсегда? Не переживай, у меня сегодня ребенок приедет. Мне будет не до тебя.
        Кристофер подвинул меня поближе к себе.
        — Как это не до меня? Вдруг я смогу приехать?
        — Приезжай. Что мешает?
        — И ты познакомишь меня со своим сыном?
        — Как захочешь.
        — Отлично! Он надолго приезжает?
        — На пару недель… а что?
        — Я хочу познакомиться с твоим сыном.
        — В качестве кого я тогда должна буду тебя представить?
        Мой вопрос прозвучал прежде чем я поняла, что именно спросила. Планируя съязвить, я задала совершенно неверный и опасный вопрос. Подобное провоцирует задумываться над отношениями и что-то менять, а я хотела лишь быть здесь, сейчас и с ним. Не строя планов и не вынуждая его к серьезным отношениям.
        — В качестве будущего мужа.
        — Это шутка?  — Я даже оторопела от такого заявления.
        — Нет. Тебя что-то смущает?  — Он говорил на полном серьезе.
        Я отодвинулась и слезла со стола, стараясь отойти подальше. В такое невозможно поверить. После одной ночи не собираются жениться. Тем более с таким количеством недосказанного и невыясненного. Он не простит мне, если я не расскажу ему о его отце. А если расскажу — на этом любые отношения будут закончены. Это конец.
        — Тебе пора к себе.
        Кристофер молча встал из-за стола. Он одел рубашку и пиджак, глядя на меня. Мне становилось всё неуютнее под его взглядом. Я теребила очки, а потом одела их. Так стало гораздо спокойнее. Он уже оделся, не сводя с меня взгляда и снова выглядел идеально, будто и не раздевался.
        Кристофер приблизился ко мне. Я пыталась отойти, но он обнял меня и прижал к себе.
        — Я сделаю, как ты скажешь. Но ты не сможешь всё время отгораживаться от меня.
        Он снова поцеловал меня. Спустя несколько мгновений, молча отпустил и не оглядываясь ушел.
        Испугавшись, я прогнала его. Он замечал и реагировал на все мои эмоции. Его слова и порой слишком быстрые реакции пугали. Пугало, что он так легко мог ворваться ко мне в кабинет и разрушить мою жизнь. Мою такую налаженную и спокойную жизнь. Я играла с огнем. Не имея возможности им управлять.
        Ещё немного я пыталась сосредоточиться и поработать, но через полчаса плюнула на свои жалкие попытки и уехала домой.

        Дома меня ждал сюрприз в виде сына и Лили. Она всегда знала, когда надо приходить в гости! И каждый приезд сына всегда превращался в праздник. Он снова приехал, не сообщив времени прибытия и уже хозяйничал на кухне. Оттуда доносились исключительно божественные запахи. Лили уже в красках рассказывала Кристьяну о приключениях в торговом центре.
        Я зашла на кухню. Обрадовавшись и бросив приготовления, мое почти двадцатилетнее дитятко двухметрового роста с легкостью обнял и поднял меня.
        — Мамочка! Как я соскучился! Я смотрю ты без меня только сухофруктами питалась?!
        — Неправда, меня ещё по ресторанам водили.
        — Да, да! Я же тебе уже говорила, твоя мамочка нашла себе молодого, красивого, успешного, богатого! Нет, супербогатого и суперкрасивого!
        — Хватит уже.
        Если бы я не перебила Лили, она весь вечер могла бы рассуждать о достоинствах Кристофера.
        — Какая у вас тут насыщенная жизнь.
        — Это верно. Из огня да в полымя.
        — С этого места поподробнее!  — Кристьян продолжил готовить, но не прекратил допрос.  — Давай рассказывай уже. Вот так вернусь в следующий раз и вуаля, у меня новый папочка.
        — Кристьян! Если мама у тебя позволила себе один раз вольность — это ещё не значит, что она намерена выйти замуж. Закроем тему ладно?
        — Мам, я тебя люблю. Ты ведь знаешь это?
        — Знаю сын. Я тебя тоже очень, очень люблю.
        — Всё. Разговоры в сторону! Давайте наслаждаться моим чудесным ужином. Эх вы! Две взрослые, самостоятельные женщины, а без меня прокормить себя не могут.
        Сын всегда подтрунивал над тем, что я так и не научилась готовить. Его слова всегда звучали серьезно и рассудительно, но я почему-то всегда слышала в них иронию. И никогда не понимала шутит он или нет. Вдоволь насмеявшись, мы с Лили решили, что лучше действительно послушаться ребенка.
        Мою подругу удалось отправить домой только ближе к ночи. Но сначала она рассказала, как провела время с Джорджем, охранником из торгового центра. Как вместо замка, поменяли дверь. Как вернули сумку со всем содержимым. И что грабитель оказался в розыске и его арестовали по какому-то другому делу, так что Лили не стала подавать на него заявление.
        Она настолько увлекательно умела рассказывать истории, что мы с Кристьяном долго веселились. Я не стала при сыне спрашивать у Лили как дела у Алекса, с которым она познакомилась в круизе. Если она о нем не говорит, значит скорее всего они уже расстались.
        Оставшись наедине, сын конечно устроил мне допрос: кто, что, когда успела… Но рассказывать что-то сыну ещё слишком рано. Или уже поздно. Тем более к завтрашнему дню вполне всё уже могло закончиться. Как сладкий сон. Было и не стало. Моя уверенность, что всё закончится в самом ближайшем времени увеличивалась с каждым мгновением.
        Желание Кристофера получить что-то большее отпугнуло меня. Заставило одуматься. Какое замужество? Что за бред? Да, совместное времяпровождение оказалось увлекательным, но развитие событий потребует рассказать Кристоферу о моем прошлом. И вся увлекательность растает как сон. Он не простит в любом случае. Поэтому чем раньше всё прекратится, тем легче будет всё пережить.

        Следующий день оказался напряженным. Пришлось назначить большое количество встреч с новыми клиентами, компенсируя моё недавнее отсутствие на работе. Мы с Роберто едва успевали укладываться в график.
        Но присутствовал, как всегда нюанс. Кристофер снова молчал. Я решила, что первой не буду ему писать. И звонить, и приходить к нему. Нет, конечно я могу выкроить время… Но он сам сказал, что будет занят. Это раздражало.
        Как будто он знал, что я как послушный щенок буду ждать. Что я никуда не денусь и не сбегу. Раздражающая абсолютная самоуверенность. Это выводило из себя и нервировало.
        Я периодически проверяла, нет ли от него сообщений и ждала. Так что, когда время на часах приближалось к семи вечера и всё срочное выполнено, не выдержала и умчалась домой. Чтобы не изводить себя и не ждать.
        Дома снова ждал сюрприз. Сын сидел в гостиной с огромной коробкой.
        — Привет. Что ты тут рассматриваешь? Решил помедитировать и мать оставить без ужина?
        — Муся, что ты такое говоришь! Конечно я тебя покормлю! Пока я здесь, хоть будешь нормально питаться.
        — Это радует. А что в коробке?
        — Не знаю, курьер доставил. Адресовано тебе, но что там — непонятно. Я пожала плечами.  — Давай вскрывать?
        Внутри оказалось мечта любой девушки. Платье, туфли… и записка.
        «Изучение скрытого от посторонних взглядов увлекательно, но иногда необходимо присутствие на Олимпе.»
        В дополнение лежало приглашение на званый вечер в узком кругу, топ — менеджеров самых крупных компаний ритейл — бизнеса. Видимо меня позвали на вечер? И что он хотел сказать в своей записке? Он себя или меня имел ввиду?
        Платье оказалось с верхом покроя как у рубашки, а внизу длинной широкой юбкой. Да… Кристофер знал, что выбрать. Или знала его секретарша.
        — Я смотрю твой новый очень даже продвинутый. И этикетка одного из известных домов моды. Явно пришлось ему поднапрячься, чтоб приобрести.
        — Видимо хочет, чтоб я выглядела хорошо.
        — Наверное у него действительно серьезные планы, раз хочет выйти с тобой в свет.
        — Это ещё не показатель.
        — Может, ты уже померяешь?
        И я померила. Действительно красота. Только вот стоит ли идти с Кристофером?
        С другой стороны, все приглашенные на этот вечер мои потенциальные клиенты. Так зачем упускать такой шанс? Тем более обо мне с Кристофером однозначно пойдут разговоры. Значит, импровизированная реклама обеспечена. Циничность и расчетливость давали о себе знать. Будто во мне жили две особы. Одна чувствовала себя золушкой и восторженно верещала от счастья, а вторая меркантильно просчитывала возможности и выгоды.
        Кристоферу я отправила сообщение: «Получила приглашение. Спасибо.» Он не ответил. Молчание обескураживало. Хотя он ведь предупредил, что будет занят.
        И я снова решила не думать об этом. Мы с Кристьяном поужинали, и он рассказал, как ему стажируется. Спать я отправилась пораньше.
        Глава 6. Настойчивое прошлое
        Мой сон оказался на удивление спокойным. Я выспалась и даже проснулась прежде, чем заиграл будильник. На работу собиралась медленно и всё равно к офису я подъехала гораздо раньше начала рабочего дня. В кабинетах ещё царила тишина.
        День шёл своим чередом. Кристофер продолжал молчать. Только в обед прислал мне сообщение, что заедет за мной в девять. Я решила, что к этому времени нужно быть в полной боевой готовности и поехала в салон красоты.
        Полдевятого я уже одевалась дома. Ровно в девять раздался звонок и дверь открыл Кристьян. Оказалось, что за мной зашел водитель. Он представился и сообщил, что мистер Петерсон ждет в машине. Это уже тенденция. Я отгораживалась от него и в ответ он ещё больше отгораживался от меня.
        Кристофер ждал меня у машины, прислонившись к ней спиной.
        — Привет.  — Не ожидала увидеть, что он так чудесно улыбнется мне. Будто отсутствовали сутки тишины в эфире.
        — Привет.
        — Ты очень красивая.
        Он открыл мне дверь и помог сесть. Обойдя машину Кристофер сел рядом. Он продолжал улыбаться и вежливо отвечать, но всё больше казалось, что он демонстрирует какую-то отстраненную вежливость.
        — Я обидела тебя?
        — Почему ты так решила?
        — Ты не писал.
        — Мне нужно было кое-что решить.
        — На счет покупки судоходной компании?
        — На счет неё. Тебе твои сотрудники донесли?
        — Нет. Спросила наугад. Никак не могла понять, зачем ты поехал на теплоходе.
        — Оценивал.
        — Сейчас решаешь брать или не брать?
        — Да. А ты что думаешь?
        — Я думаю?
        — Да. Что ты думаешь о покупке?
        — Зачем?
        — Что зачем?
        — Зачем тебе эта компания?
        — Это ясно. Ради прибыли.
        — Прибыль всегда подразумевается. Бесприбыльное даже рассматривать смысла нет. Но как это поможет развитию компании? Как покупка согласуется с единой концепцией твоей компании? И снова зачем? Ты должен верить в то, что делаешь. Ты спрашивал почему мне нравится то, что я делаю.
        — Спрашивал.
        — Ты должен делать что-то не для того что так нужно, а то что ты действительно хочешь. Может быть даже не то, чему тебя учили. Чтобы в твоих действиях и стремлениях была вера и я бы даже сказала — страсть! Зачем тебе делать то, чего ты не хочешь? Или то, что тебя действительно не увлекает?
        — Ты задаешь сложные вопросы.
        — Как правило, самое важное задать правильный вопрос.
        — Ты знаешь на них ответы?
        — Я и вопросы то не всегда правильно могу сформулировать.
        Кристофер почти не смотрел на меня. Как и я на него. Мы продолжали ехать и этот разговор о компании совсем не то, чего я хотела. Он всё время ускользал от меня. Как только я отгораживалась, он тут же реагировал и отдалялся. Сначала я гнала его прочь, потом гналась за ним. Бесконечные догонялки по кругу.
        Значит нужно перестать отгораживаться. Нет, я не стала улыбаться, поглаживать себя по коленке и вообще изображать доступность. Иногда простой взгляд недооценивают. Я едва повернулась и посмотрела на него. Думать я могла только о том, как мне обидно. Неправильным казалось, что он не знал всего. Всё больше нервирующим становилось желание рассказать ему всё. И пугающей представлялась его реакция.
        Кристофер едва повернул голову в мою сторону и посмотрел на меня. Безумно захотелось узнать, о чем он сейчас думает. Что именно он увидел в моем взгляде? Его настроение неуловимо изменилось. Казалось его взгляд так и говорил: раз хочешь моего внимания — ты его получишь, но ведь опять попытаешься сбежать.
        Он нажал кнопку на двери машины и между нами и водителем поднялась перегородка. Мы оказались отрезанными от всего мира. Он с легкостью усадил меня к себе на колени и продолжал смотреть мне в глаза, прожигая и раздавливая взглядом.
        — Ты права, иногда достаточно только четко сформулировать, чего ты хочешь.  — Кристофер говорил таким низким и хриплым голосом. Каждый раз вслушиваясь в интонации его голоса мне казалось, что весь окружающий мир исчезал.
        Как много я сейчас хотела. Я хотела, чтобы он принадлежал мне. Чтобы он безраздельно, безусловно и безоговорочно принадлежал только мне. Я хотела владеть его мыслями и чувствами. Казалось жизненно важным, чтобы он хотел обладать мной и только мной.
        Как понять, что это именно он? Что именно он нужен тебе? Может быть понимаешь это, когда весь мир за тонированными окнами перестает существовать? Когда остаемся только мы. Только его руки, которые расстегивают моё платье. Только мои губы, дотрагивающиеся до его шеи.
        Кристофер снял с меня очки. Он как никто другой знал, как меня обезоружить. Он целовал и дотрагивался до меня с нежностью, но его действия оставались пронизаны властностью. Будто я уже его собственность. Хотя это логично. Мужчина всегда по сути своей собственник и должен иметь возможность заявлять права на свои владения.

        Спустя некоторое время, очень приятно проведённое время, мне пришлось спешно приводить себя в порядок. Вскоре Кристофер уже открывал передо мной дверь. Он взял меня за руку и крепко сжал мои пальцы.
        У входа группами стояли люди. Кто-то заинтересовано нас разглядывал, с кем — то Кристофер здоровался.
        — Наверное я должен предупредить тебя. Раньше на подобные мероприятия я приходил один.
        Вот это явилось новостью! Пока я отходила от очередного шока, он водил меня за собой. Периодически здоровался с новыми людьми, перекидываясь парой фраз и представляя меня как друга семьи. Являлось ли это подтверждением того, что он знал обо мне и его отце? И что он этим хотел сказать?
        Когда я пришла в себя, нас уже проводили к нашим местам. Столики в главном зале были рассчитаны на двоих или четверых. Наш оказался на двоих. Обстановка обволакивала насыщенной торжественностью и приторным размахом. Хрусталь, свечи и перебор с позолотой создавали ощущение иного мира. Яркого, роскошного, дорогого и нереального. Звучала музыка и в центре зала танцевали несколько пар.
        — Мне придется тебя ненадолго оставить. Я говорю вступительную речь, но постараюсь как можно быстрее.
        — Можно мне с тобой за кулисы? Мне как-то не очень здесь уютно.
        Я всегда доверяла интуиции, а сейчас даже холодок по спине пробежал. И я взяла его за руку. Физически чувствовала, как за мной наблюдают.
        Неизвестно откуда взялся сильный дискомфорт. Очень захотелось спрятаться, сбежав из этого огромного зала.
        — Не оставляй меня здесь одну.
        — Малыш, ты чего? Не переживай, я быстро.  — Кристофер обеспокоенно посмотрел мне в глаза.
        — Обещаешь?
        — Клянусь!
        Кристофер скрылся в толпе. Я успела едва осмотреться по сторонам, как ко мне подсел мой старый знакомый. Он эффектно протянул мне красную розу.
        — Белое с черным — это так официально. В твоем наряде явно не хватает красного. Как поживаешь?
        — Оуэн Батлер, собственной персоной. Неожиданно. Но спасибо.
        Мимолетного взгляда хватило отметить, что Оуэн великолепно выглядит. Став старше он не стал хуже выглядеть. Наоборот. Годы добавили ему статности, элегантности и таинственности. Или я просто давно его не видела.
        — Эбигейл Кемпебелл, а для меня всё очень даже ожидаемо. Я знал, что однажды снова тебя увижу. А уж когда я узнал, что это именно ты занимаешься зачисткой рядов компании — то понял, что от судьбы не убежишь.
        Батлер не просто так подсел ко мне за столик. Он хотел поговорить. Оставалась надежда, что Кристофер ещё не озвучивал наш разговор о компании. Правильно ли я сделала, что упоминала фамилию Оуэна? Даже если я права и Оуэн входил в число «священных коров» холдинга, нужно ли было игнорировать, что мы знакомы? Предложения мы должны были выслать только в понедельник. Совершенно отсутствовало желание обсуждать мой отчет и анализировать правильность действий.
        — Надеюсь ты не откажешь своему бывшему поклоннику в одном танце?
        — Не откажу. Только ты пообещаешь не вспоминать о прошлом.
        — Клянусь.
        — Одни рыцари вокруг.
        Мы встали, и Оуэн повел меня в центр зала.
        — О чем ты?
        — О том, что все мне клянутся. Ещё немного и начнут преклонять колени.
        Звучала отличная музыка. Оуэн когда-то был великолепным партнером. Надеясь, он не растерял своих навыков я рискнула идти танцевать с бывшим поклонником, который пусть и безрезультатно, но достаточно долго за мной ухаживал.
        — Почему бы и нет.
        В этот момент мы как раз находились в центре зала и Оуэн опустился на одно колено.
        — Позёр. Ничего не меняется. Тебе как всегда нужно всеобщее внимание.
        — Решила сама напомнить мне о прошлом?
        Он держал меня за руку, а мне пришлось обойти его вокруг. Да, место мы себе расчистили. Теперь только ленивый не обратит на нас внимание. Надо признать, что мы замечательно смотрелись. Оуэн оставался в прекрасной форме и отлично смотрелся в костюме. Женщины провожали его взглядом, а мне всё больше становилось не по себе. В его присутствии я ощущала себя очень неуютно.
        — Нет, это ты сейчас пытаешься реанимировать забытые воспоминания.
        Он поднялся с колена и прижал меня к себе. Оуэн демонстрировал силу и уверенность. Но прошло слишком много времени. Мы изменились. Он изменился. Стал мрачнее и даже грубее. Сейчас я танцевала не со своим другом. Какой-то другой Оуэн держал меня сейчас в объятьях.
        В одной руке я держала подаренную им розу. Второй рукой я откинула край юбки, продемонстрировав всем любопытным свою ногу. Жест оказался слишком привлекающим внимание, но иначе я могла споткнуться. Тему для обсуждения я точно обеспечила. То, что Оуэн привлекателен и пользовался вниманием женщин не вызывало сомнения. Отхватить себе двух таких красавцев… С одним пришла, с другим танцую. К тому же Оуэн занимал одну из высших руководящих должностей в холдинге Кристофера. Они стоили друг друга. Этого мне долго не забудут.
        — И как же я реанимирую?
        — Мы снова в центре внимания.
        Мы продолжали танцевать. Оуэн отлично умел двигаться. Плавно, грациозно и уверенно. Он кружил меня, не отпуская ни на секунду. Порой, даже слишком крепко прижимая к себе.
        — Раньше тебя это не волновало. Даже привлекало.
        — Я могла измениться.
        — Настолько, что ты решила выкинуть меня с работы?
        — Батлер. Ты о чём?
        — Не прикидывайся. Ты предоставила Кристоферу свою версию работы его сотрудников. После этого он решил меня выкинуть. Что ты обо мне насочиняла?
        — Никакого вымысла.
        — Но, о чем ты ему напела?
        — Оуэн. Я говорила лишь то, что основано на фактах. Такими темпами компанию ждет развал. Ты хочешь развалить её или развиваться вместе с ней? Необходимо менять отношение к работе и коллегам. Иначе ты сам не сможешь работать в этом коллективе.
        Сложно говорить о работе и танцевать с ним. Танцевать с ним и думать всегда являлось невыполнимой задачей. Оуэн умел странным образом гипнотизировать, двигаясь вместе с партнершей. Хотелось просто танцевать, растворяясь в его движениях и не думать ни о чем.
        — Ты угрожаешь мне? После всего? После того как ты прикрывалась мной, в целях избежать огласки ваших отношений с Эндрю? Теперь я для тебя ненужная пешка?
        Никто не слышал, о чем мы говорили. Музыка заглушала звуки разговора и присутствующие стояли достаточно далеко, любуясь как мы танцевали.
        — О чем ты?
        — Ты ведь спишь с Кристофером. Я видел, как ты держала его за руку. И да. Я всё знал о вас с Эндрю.
        — Ты переводишь разговор.
        — Ты изменилась. Стала жесткой. Категоричной. Ты думаешь, что всё знаешь, но это не так.
        Я остановилась посреди зала. Всё стало ясно. Он упрекал меня. Впервые. Хотя прошло столько времени. Всё изменилось. Мы остановились напротив друг друга, а Оуэн ещё держал меня за руку.
        — Ты переводишь разговор. Ты хочешь развалить компанию.
        — Эбигейл, не выдумывай.
        — Но зачем? Почему? Оуэн придвинулся ко мне.
        — Ты использовала меня и сбежала.
        — Ведь я ничего и никогда тебе не обещала. Я говорила тебе, что между нами ничего не может быть. Ты решил разрушить компанию. И Кристофер должен знать об этом.
        Я попыталась развернуться и отойти от Оуэна. Он дернул меня за руку и развернул меня обратно к себе. Движение могло обманчиво показаться элементом танца. Со стороны смотрелось увлекательно и внимание окружающих продолжало быть цепко приковано к нашей паре. Видел ли нас Кристофер? Он должен быть за кулисами. Но то, что Батлер устроил тут показательные выступления — ему точно донесут. Что я скажу ему? Что «слегка» страстно потанцевала с его подчиненным?
        — А что именно знать? Что ты могла бы рассказать ему?
        — Мне есть что ему сказать.
        — Мне тоже есть что ему сказать. Например, что ты не в первый раз пересекаешься с холдингом. А точнее — ты работала в компании Петерсонов. И развлекалась с отцом Кристофера. Или рассказать, как в течении нескольких лет ты изводила старика своими появлениями и уходами.
        Мне будто пощечину влепили. Хорошую, отрезвляющую пощечину. Музыка закончилась, и мы остановились посередине зала. На сцене появилась ведущая и объявила выступление Кристофера.
        Я выдернула руку из руки Оуэна и почти бегом ушла из зала, выбросив по пути этот глупый цветок. Кристофер выходил на сцену. Присутствующие аплодировали.

        Пришлось спрятаться в туалете. Что ещё оставалось? Нужно что-то делать. Сбегать я всегда умела. Всё запутывалось. Уже который день я получала встряски. Я с тоской вспомнила свою спокойную и понятную жизнь до круиза. Что именно Оуэн знал о моих отношениях с Эндрю? Ведь об этом никто не знал. Никто не должен был знать. Даже Оуэн.
        Я нашла в сумочке телефон и позвонила Лили.
        — Привет, чем занимаешься?
        — Еду из магазина. Собираюсь переночевать в загородном доме. С утра там нужно решить несколько дел.
        — Ты одна?
        — Да. Хотела с тобой поговорить. Поехали со мной? Ты сама где?
        — Я на приеме. Можешь за мной сейчас, прямо сюда приехать?
        — Хорошо. Говори адрес.

* * *
        Кристофер закончил небольшую речь, открывающую вечер и спустился в зал. Он взволнованно, но безуспешно осматривал зал. Его уже ждала Дженис, заняв освободившееся место за его столиком. Она призывно смотрела, демонстрируя свою самую соблазнительную позу. Её платье так же открывало немало достоинств. Достоинств, которые она буквально навязывала Кристоферу.
        — Что ты здесь делаешь?  — Кристофер открыто демонстрировал недовольство. Он видел, как Оуэн остался один после танца. Однако необходимость говорить речь заставили его упустить не только время.
        — Как это что? Составляю тебе компанию. Потому, что твоя девица сбежала с другим.
        — Не смей так называть её. Она для тебя миссис Кемпебелл.
        Кристофер сел за столик, чтобы не привлекать внимания. Он продолжал осматривать зал. Дженис наклонилась к нему, чтобы иметь возможность понизить голос.
        — Это потому, что она старше меня?
        — Дженис, не нарывайся. То, что ты являешься руководителем департамента, не отменяет моё право вышвырнуть тебя из компании прямо сейчас.
        Дженис Шелдон делала всё, что могла. Призывно смотрела, поглаживала себя по плечу и всячески соблазняла его. Она сидела так близко, что касалась своим бедром ноги Кристофера. Потом она попыталась дотронуться до его руки и провести по ней пальчиками с идеальным маникюром.
        — То, что мы встречались уже не в счет?
        — Ты немного неверно оцениваешь ситуацию. То, что мы с тобой пару раз переспали несколько лет назад — ещё не означает, что мы встречались. Это было глупой ошибкой и если ты ещё раз вспомнишь…
        Кристофер злобно смотрел на Дженис, убирая её руку.
        — Ладно, ладно. Не заводись. Просто мне казалось, я нравлюсь тебе. Может быть мы тоже откровенно станцуем, как и они? Ты же видел, как у них хорошо получалось? Пообещай мне всего один танец.
        — Дженис. Забудь. И не вспоминай никогда.
        — Как скажешь. У тебя ведь есть, о чем помнить. Например, что она ушла с Оуэном, своим старым приятелем. И что означают слова «старый приятель» ты можешь и сам догадаться.
        — Ещё одно слово и поверь мне, я лишу тебя всего, что у тебя есть. Я смогу это сделать. Несмотря ни на что. Ты действительно этого хочешь?
        Кристофер разозлился. У Дженис получилось вывести его из себя. Неосознанно она едва отодвинулась от Кристофера, делая знак рукой, что будет молчать. Он постарался успокоиться. Но слова бывшей любовницы прочно обосновались у него в голове. Он встал и быстро вышел из зала.
        Дженис осмотрела зал и самодовольно улыбнулась. Пусть Кристофер грубил, но она добилась своего, навязав ему сомнения, недоверие и ревность.

* * *
        Я подумала, что сын уже взрослый мальчик. Вполне понимает, что мама после приема может и не прийти домой, а Кристофер… Мне нужно подумать, что делать дальше.
        Лили заехала за мной. И я как тень выскользнула с приема. Уже через полчаса мы доехали до небольшого и уютного загородного дома Лили. Это тихое, спокойное и уединенное место. Большие и старые деревья окружали симпатичный домик. Соседи располагались далеко и казалось мы были совсем одни. Лили жила в городской квартире, а сюда наведывалась на выходные.
        — Ты куда такая нарядная ходила?
        — И не спрашивай. Угораздила нелегкая.
        — Почему ты не с Кристофером?  — Лили даже затаила дыхание, спрашивая.
        — Потому, что иметь с ним дело бесперспективно и глупо. Так что я теперь сама по себе, а он сам по себе. А что?
        — Эби… тут такое дело… я бы не вмешивалась, но…
        — Давай уже, говори.
        — У меня будет ребенок. И скорее всего… от Кристофера.

        Вечер удался! Я сидела, смотрела на Лили и понимала, что теперь мне точно ничего не светит. Мои предчувствия меня не обманули. Я знала, что всё будет закончено. Но что так быстро… И благодаря такому поводу… Жестокая ирония.
        — У тебя же ещё был, Алекс кажется?
        — Так мы же с ним предохранялись. Да и хорош он был только на теплоходе… После всё пошло как-то глупо и…
        — Понятно. Ну что могу сказать. Кристоферу уже пора детьми обзаводиться.
        — С ним всего один раз было, но мы не предохранялись.
        — Давай без подробностей.
        — Да, да, извини… Но я не знаю, как ему сказать. И вообще, говорить ли? Я не уверена.
        — Считай, что между нами нет ничего. Ты поговори с ним.

        Всё кончено. Даже если какая-то зыбкая надежда присутствовала, то и она уничтожена. Всё определенно складывалось не в мою пользу. Оуэн готовый выйти на тропу войны, беременная от Кристофера Лили, мое прошлое…
        Кто бы что ни говорил, но я трусиха. Проще сбежать и всё начать заново. Оставить позади все проблемы, сложности и прошлое. Или просто сбежать не начиная ничего. Объясняться и выяснять отношения, чтобы распутать этот гадкий клубок нет никакого желания. Клубок, который я сама своими руками закрутила много лет назад. Кто же знал, что так все аукнется.
        Мы ещё немного проговорили с Лили. Обсуждали ребенка, строили планы. Лили конечно планировала, что будет растить ребенка одна. Но в её словах слишком очевидно звучала надежда, что Кристофер будет принимать участие в жизни ребенка.
        — Эби… я не хотела сделать тебе больно.
        — Всё нормально. Я знала, на что подписываюсь. Эти отношения изначально были обречены. Как «поцелуй планет».
        — В смысле?
        — Помнишь недавно говорили о том, что должны были пересечься траектории двух планет — Юпитера и Венеры?
        — Да. Помню. Инет взорвался количеством фоток.
        — Ну так вот. Планеты вроде бы и сошлись в одной точке, но на самом деле между ними миллиарды километров. И им никогда не пересечься. Явление, названное «поцелуем планет» лишь иллюзия.
        — Ты действительно так считаешь?
        — Иллюзия. Ты наблюдаешь и думаешь, что что-то есть. Но в реальности… миллиарды километров.
        Лили притихла и некоторое время обдумывала мои слова. А я осознала, что мне действительно никогда не быть рядом с Кристофером. Это просто невозможно. Нереализуемо. Недостижимо.
        Становилось всё больнее. Хотя это ещё мягко сказано. Лили пришлось вызвать мне такси, так как мне безумно захотелось домой. Оказалось, что у моего телефона разрядилась батарея и он отключился сразу после приема.

        Дома меня ожидал полный ужас. Я ведь так и не позвонила сыну. Это конечно простительно, ведь у меня был исключительно шоковый вечер.
        Так что, появившись почти в четыре утра, я застала взбешенного Кристофера и Кристьяна. Оба уже щедро делились неадекватностью и едва сдерживались.
        Сначала они пытались на меня кричать. Потом кричали друг на друга. Я сидела в коридоре и молча снимала босоножки. Оказалось, что Кристофер видел из-за кулис как я танцевала с Батлером. И как он пошел вслед за мной из зала.
        Когда Кристофер примчался ко мне домой, то застал только Кристьяна. Так что пока я с разрядившимся телефоном мирно пребывала в шоке у Лили — эти двое пытались поднимать по тревоге полицию, больницы и морги. Как они не убили Оуэна, не знаю. Может быть потому, что он не отвечал на их звонки.
        Или совсем отключил телефон.
        Кристофер ревновал. Его поведение и слова предполагали, что я буду его разубеждать, объяснять и что-то доказывать ему. Но сейчас это оказалось уже не важно.
        — Мальчики. У меня был тяжелый день. Я жива, здорова и я никого не хочу видеть. Никого. В том числе и тебя, Кристофер.
        Они оба замерли, повернувшись ко мне. И пока они соображали, что делать дальше, я прошла к себе в комнату и закрыла дверь на замок.
        Кристофер не успел всего лишь на мгновение. Когда он дернул дверь в мою комнату, она уже оказалась закрыта.
        — Малыш, нам надо поговорить.
        — Не о чем.
        — Эбигейл, где ты была?
        — Это не твое дело. Слышишь? Я не хочу больше тебя видеть и говорить. Оставь меня в покое.
        Нестерпимо понимать, что нельзя отнимать шансы у Лили. Тем более с Кристофером у меня нет никакого будущего. В голове обосновалась звенящая пустота. Я сняла свои очки и сдерживалась, чтобы не зареветь.
        — Открой. Я прошу тебя. Нам надо поговорить. Ты не знаешь всего!
        — Я знаю слишком много. Не хочу больше ничего знать. Нам больше не о чем разговаривать.
        — Ты не права, нам очень многое нужно обсудить! Ты не заешь… Эби… Я молчала в ответ, больше нельзя ему отвечать. Он уйдет. Ему придется уйти. Нужно сказать ещё всего лишь одно слово «прощай» и поставить точку. Но не получалось.
        — Ты видишь, она не хочет разговаривать. Оставь её.  — Кристьян был готов оберегать меня ото всех.
        — Эбигейл, умоляю тебя, нам нужно поговорить. Это важно! Открой, пожалуйста.
        Говорить не хотелось. Я прошла вглубь спальни. Остановилась, увидев отражение в зеркале и не узнала ту, что стояла по другую сторону.
        — Уходи. Если она решила, то уже не откроет. Поверь. Если мать что-то решила её уже не переубедить. Я проверял это на практике гораздо дольше, чем ты.
        Кристофер со всей силы ударил в косяк кулаком так, что даже дверь содрогнулась. Не видя его, я ощущала напряжение и недосказанность.
        Говорить сейчас с ним о прошлом нет ни сил, ни желания. И это казалось уже бессмысленным. Моя единственная подруга ждала от него ребенка. О чем тут можно говорить?
        — Я не отпущу тебя.
        Какое-то мгновение за дверью напряженно висела тишина, потом послышались шаги и негромкий шепот. Слов было не разобрать, но это меня уже и не занимало. Он напугал меня. Он злился. Я не понимала почему. И боялась понять.
        Распустив волосы и сняв платье, я увидела рубашку. Его рубашку. Я не успела её постирать. И она так и лежала среди вещей в моем гардеробе. Запретив себе думать о том, что именно делаю, я одела её.
        У меня есть трофей. Частичка его собственности. Не снимая рубашки, я забралась в кровать. Не знаю, сколько я так пролежала, но утром проснуться не смогла. Мой отключенный телефон молчал, а Кристьян всем отвечал, что я заболела.
        Глава 7. Жалкие попытки побега
        Я провела в полусне почти все выходные. Просыпалась, бродила по комнате и обратно ложилась. Несколько раз приходил Кристофер, но сын не пустил его ко мне. На звонки и сообщения я тоже не отвечала, сразу же стирая их из памяти телефона. Я старалась не думать, не анализировать и не принимать решений. Только лишь глупо надеялась, что может всё само собой образуется.
        Из оцепенения меня решил вывести Роберто. Спорное заявление, но именно так он думал. Он пришел ко мне и устроился в кресле, молча наблюдая как я прячусь под одеялом.
        — Ладно, говори уже. Хватит сверлить меня взглядом.  — Я не выдержала первой и уселась в кровати.
        — Что говорить?
        — То, что вот и свершилось — я в маниакально депрессивном состоянии. Забросила все дела и лежу себе, страдаю.
        — Точно страдаешь?
        — Лили беременна от Кристофера.
        — Ты шутишь?
        — Какие могут быть шутки?! В круизе именно она первая с Кристофером и познакомилась. Только потом он переключился на меня. Так что… выбор не в мою пользу!
        — Ясно. Слушай, почему ты все время считаешь, что должна всем вокруг? Что за комплексы?
        — Какие комплексы? Кристофер младше меня. Опять же он сын Эндрю. Что тоже характеризует меня не лучим образом. И Лили надо дать хоть какой-то шанс…
        — Знаешь! Ты так уже устроила личную жизнь Рейчел. У неё был муж, сын. Только ты не подумала, что её муж был твоим любящим Эндрю. Что она всю свою жизнь страдала, от того что Эндрю её не замечал.
        — Но…
        — Даже не вздумай спорить. Ты не думаешь, что она и умерла так рано, только потому, что её сердечко не вынесло безразличия Эндрю? Думаю, и Эндрю умер только от того, что не вынес осознания того, что вся жизнь исковеркана. Ведь слег он сразу после смерти Рейчел. А все почему? Потому, что ты за всех решила. Ты всё сделала якобы лучше для других. Изображала из себя великую мученицу точно так же как сейчас.
        — Я ничего не изображаю.
        — Ага. А чья на тебе сейчас рубашка?
        — Просто это первое, что попалось под руку.
        — И просто не было повода переодеться. И спать гораздо комфортнее в мужской, сшитой на заказ, дорогостоящей рубашке Кристофера.
        — Верно! Я не виновата, что у неё отличная ткань и хороший крой. И какая разница в чем я сплю. Это не важно.
        — Это важно. Ты проанализируй ситуацию с другой стороны. Ты не дала шанса Эндрю и Рейчел быть счастливыми. Ты не дала им решать самим. Ты ушла от Эндрю, уволившись из компании, а потом бегала к нему украдкой.
        — Он не боролся за меня.
        — Зато сколько лет ты его мучила? Ты приходила и уходила от него, когда хотела. Удивляюсь, как ты вообще смогла вычеркнуть его из своей жизни.
        — Я думала, что делаю как лучше будет им…
        — Лучше?! И Рейчел, и Эндрю больше нет, зато есть Кристофер. И именно ему теперь приходится разбираться со сложившейся ситуацией. Кому ты сделала лучше?
        — Зачем ты обвиняешь меня? Эндрю не любил меня.
        — Ты долго ещё будешь себя обманывать? Милая, сколько можно тешить себя этой иллюзией? Прими и отпусти наконец!
        — Мне нечего принимать.
        — Сомневаюсь. Эндрю должен был до безумия тебя любить, раз позволял тебе столько раз возвращаться к нему. Ты снова в той же ситуации. Ну пусть он немного моложе, но он тоже любит тебя. Это так очевидно. Всем, кроме тебя. Включи мозги и не испытывай судьбу. Живи уже для себя, а не для кого-то.
        Для себя и тогда может и окружающие будут наконец счастливы. Хватит за всех решать. Реши только для себя!
        — Я не могу… Батлер всё знает. Про меня и Эндрю. Я не говорила ему, но мы работали вместе. Видимо отношения с Эндрю были не настолько скрытыми. И если я расскажу Кристоферу, что Оуэн решил разрушить компанию, то он расскажет Кристоферу про его отца.
        — Батлер разваливает компанию?
        — Я не уверенна. Это только подозрение. Он обижен и зол. Может он только хочет, чтобы я думала о нем плохо. Просто привлекает внимание. Но может быть он действительно что-то задумал.
        — Всё возможно. Думаешь, Батлера нужно увольнять?
        — Не знаю. Я не могу пойти с этим к Кристоферу.
        — И не ходи. Но хватит тут обиженную невинность из себя строить. Проспала все выходные и довольно. Завтра понедельник, работы полно.
        — Придется покопаться в деятельности Батлера.
        — Так в чем проблема? Отчет и предложения мы ещё не передали. Можем задержать. Заплатим штрафы, но это вполне приемлемо.
        — Нет. Думаю, мы должны сослаться, что они начали проводить изменения, до получения нашего отчета. Поэтому мы имеем право на основании договора взять дополнительное время.
        — Что ещё за изменения?
        — Кристофер решил героя из себя строить и начать скипетром махать.
        — Ты специально выпустила ситуацию из-под контроля?
        — Мне хотелось хоть немного перестать всё контролировать.
        — Перестала? Ну и как тебе результаты?
        Роберто прав. Он был прав всегда. Я пустила всё на самотек. Давая решать другим, я игнорировала то, чего хочу сама. Насколько успешно у меня получалось управлять всем на работе, настолько же провальной оказалась моя личная жизнь. Эмоции и переживания полностью поработили мое внимание. Неужели мне действительно нужны все эти страдания, ложь, тайны, интриги и недомолвки? Вероятность обнародования прошлого делала мою жизнь более насыщеннее?

        На следующий день я собралась на работу. Я твердила про себя, что это рядовой рабочий день и всё как обычно.
        Всё как обычно. Подъехав как всегда слишком рано к офису, заняла своё парковочное место на пустой парковке.
        Всё как обычно — снова и снова повторяла я себе, идя по одной из проходных здания, которое принадлежало Кристоферу. Здания, где расположен офис моей компании.
        Всё как обычно… Зайдя в пустой лифт, я нажала кнопку своего этажа, развернулась и… увидела его на проходной.
        Как? Каким образом мы несколько лет работали в одном здании и не встречались? Множество входов? Несколько проходных? Огромная высотка, в которой можно заблудиться и бродить неделями? И вот когда я меньше всего хотела его видеть, он замер напротив меня в нескольких метрах. Если сейчас не закроется дверь, Кристофер успеет зайти со мной в лифт. Я оказалась не готова. Не готова видеть его. Не готова хоть что-то говорить.
        Сумасшедшая судьба столько лет разводила нас по разным лестницам и лифтам, а сейчас выбирала одну и ту же проходную! Безумие. Я не готова прямо сейчас обсуждать беременность подруги и мои отношения с его отцом. Что я могла сказать ему?
        Сердце колотилось как бешенное. Он смотрел на меня не двигаясь, а я отступала назад. Я вспомнила как чувствовала себя когда-то беззащитной. Это было так давно. Сейчас ничего не может помочь. Мне даже сбежать некуда. Я уперлась спиной в стенку лифта и остановилась. Выдохнув я боялась поверить, что он не поедет со мной.
        Несколько секунд растянулись в бесконечность. Кристофер смотрел на меня, не отрываясь и вдруг шагнул в сторону лифта, с намереньем поехать со мной.
        Испугавшись ещё больше я скрестила руки и сжала сумку, отгораживаясь от него. Наверное, я боялась его. Или дико боялась назревшего разговора.
        Настоящая паническая атака парализовала сознание и не давала реагировать адекватно. Я не хочу с ним разговаривать и обсуждать давно похороненные мною темы.
        Кристофер демонстрировал обезумевший взгляд. Но когда остался только один шаг до двери, он остановился будто только что увидел меня. Он удивленно смотрел мне в глаза, пока дверь не закрылась и лифт не поехал.
        Как только двери лифта распахнулись на моем этаже я как можно скорее дошла до своего кабинета. Почти добежала. И очутившись внутри закрыла дверь на замок. Ещё несколько минут мне потребовалось, чтобы отдышаться и хоть немного успокоиться.

        Проходили дни. Я ходила на работу, Лили не появлялась. Сын передавал, что у неё всё хорошо.
        Кристофера я больше не встречала. Он только присылал цветы каждый день. Каждый день в офисе меня ждал новый букет. И вскоре мой кабинет утонул в разноцветной флоре. Удушающий запах огромных букетов буквально сводил с ума. Разозлившись, я сама собрала все цветы в большую коробку и потащила её на помойку во внутреннем дворике.
        Дотащив до мусорных контейнеров коробку, я обернулась и увидела в дверях Кристофера. Он молча наблюдал за мной.
        — Эби… поговори со мной…
        — Я уже говорила тебе, что не хочу тебя ни видеть, ни слышать. Ты устроил из моего кабинета похоронную лавку. Не хватает только памятных ленточек с надписями.
        — Тогда скажи, что я должен делать? Цветы, это лишь способ сделать тебе приятное.
        — Приятное? В данной ситуации приятнее будет, если ты перестанешь досаждать мне и оставишь в покое. В данной ситуации твои цветы, это способ извиниться. Ты чувствуешь себя виноватым потому, что начал перестановки в компании ещё до официального отчета. Эти веники означают вину, а не желание сделать приятное!
        — Сначала ты едешь со мной на прием, а потом сбегаешь с моим подчинённым. Что я должен думать после того как вы так красноречиво прижимались друг к другу?
        Я шагнула ему на встречу, поскольку он загораживал проход в офис. Вытянутой рукой попыталась отодвинуть его. Он не сопротивлялся и пропустил меня. Не нужно ему ничего пояснять. Пусть он обижается и ревнует. Пусть обвиняет в предательстве и вычеркивает меня из своей жизни. Пусть. Пусть я буду виноватой. Пусть у Лили будет хоть какой-то шанс восстановить отношения с отцом её ребенка.
        — Малыш, не надо…
        Мне казалось он издевается надо мной. Я развернулась к нему и снова накинулась с обвинениями, решив прояснить всё что возможно.
        — «Малышом» будешь называть Лили.
        — При чем тут Лили?
        — Она ещё не говорила с тобой?
        — Про свою беременность? Говорила. Вот только я тут не при чем.
        — Как это может быть? Вы были вместе на теплоходе. Я тебя видела… после… в её ванной.
        Взгляд Кристофера ожесточился. Смазливая мордашка превратилась в бездушную маску.
        — Ты видела, как мы с ней сексом занимались?
        — Нет, но она говорила…
        — Её пьяные, буйные и необоснованные фантазии, не имеющие отношения к реальности, не в счет.
        — Необоснованные?
        — Она напилась. И я с трудом довел её до каюты. Ей стало плохо и её стошнило точным попаданием на мою одежду. Заметь, которая была на мне. Я раздел её. Уложил. Разделся сам, почистил свою одежду и вынужден был принять душ.
        — И тогда зашла я. Кристофер шагнул ко мне.
        — Да, Малыш. Тогда зашла ты. Я всего лишь проводил твою подругу до каюты, а вы выдумали невообразимые истории. Прощаясь с ней на следующее утро, я не стал её разубеждать. Звание бабника и без того прочно закрепилось в моей репутации. Заметь, безосновательно. Поэтому оправдываться ни тогда, ни сейчас не собираюсь. Но о ребенке должен узнать настоящий отец, а не воображаемый.
        — Сейчас она знает?
        — Да.
        — Может быть ещё кто-то захочет объявить тебе, что ты станешь папочкой?
        — Только ты.
        — Ты самонадеян.
        — И тебе это нравится.
        — Почему я? Почему из всех именно я?
        — Потому, что я тебя люблю.
        Я услышала то, что хотела бы любая… Всегда приятно знать, что ты кому-то нужен. Что тебя ценят. Внутри разливалось нежными волнами тепло от его слов. Но была ли это любовь? Знал ли он что это такое? Кристофер смотрел на меня, а мое желание всё выяснить уже испарилось. Неправильно после его слов говорить о моих отношениях с его отцом.
        — Тебе нечего мне ответить? Ты не веришь мне? Ты опять сбежишь?  — Не выдержав, Кристофер нарушил молчание. Но что я могла ему ответить?
        — Мне нужно время.
        Боясь передумать, я быстро развернулась и ушла, оставив его одного.

        Всё складывалось как-то неправильно. Нелогично. Что-то мешало поверить. И я продолжала сопротивляться. Он разбрасывался словами о любви, а я не верила в неё. Любовь — настолько странное и эфемерное понятие, что мне всегда казалось это лишь выдумкой.
        Я погрузилась в работу, запрещая думать о чём-либо кроме неё. Мы подготовили и передали все отчеты. На Оуэна ничего обнаружить не удалось. Никаких лишних сумм, никаких необоснованных решений. Он оказался виноват только в том, что ему наплевать на компанию Кристофера. Если так, то отношение Оуэна к работе в компании ещё можно изменить. Но только если он захочет.
        С Кристофером мы опять не пересекались. Я не могла собраться с духом и поговорить с ним. И пусть Лили не при чем, но мог быть кто-то ещё. Если решиться и продолжить отношения, то общение с его бывшими мне гарантировано. И в любом случае нас разделит моё прошлое. А сейчас… сейчас я должна закончить начатый заказ.

        Следующим вечером ко мне ввалилась радостная Лили. Сын ушел на встречу с друзьями, а Лили щебетала без умолку.
        — Ты обижаешься на меня из-за Криса?  — Мы как всегда разместились на моей кухне и Лили наконец решилась спросить.
        — Почему я должна на тебя обижаться?
        Я действительно не винила Лили, ведь она оставалась моей подругой. Честной, веселой и открытой.
        — Я придумала невесть что… и сделала тебе больно. Помню его в моем номере. Помню, как он меня раздевает. Всё как в тумане и мне действительно казалось, что что-то было. Оказалось, что во всем виновато моё воображение.
        — Я бы на твоем месте тоже нафантазировала. Поэтому давай забудем и расскажи лучше, что у тебя с настоящим папочкой?
        — О, тут просто невероятная история! Оказывается, Алекс хочет детей и не заладилось у нас потому, что он слишком серьезно отнесся к нашей встрече. А ты же понимаешь, что я и серьезность понятия несовместимые. Он такой правильный, такой рассудительный и он до безумия рад, что у него будет ребенок. Это так неожиданно. Ты можешь себе представить, что я могу быть мамочкой?
        — Ещё как! Из тебя получится чудесная и любящая мамочка.
        — Ты расскажешь, что у вас происходит с Крисом?
        Этого следовало ожидать. Лили любопытна, но умеет хранить секреты. Конечно я не рассказывала ей всего, но некоторыми переживаниями иногда делилась.
        — Он сказал, что любит меня.
        — А ты что ответила?
        — Лили, ну что я могла ответить? Я не уверена, что он действительно меня любит. Он просто внушил себе это и надолго ли хватит его так называемой любви? Я отталкиваю его, поэтому он злится, что не может получить желаемое. Только и всего. Это точно не любовь.
        — Он ведь интересовался только тобой. Даже в круизе. И та блондинка всего лишь его сестра. У него не было никого уже давно. И это не просто желание получить невозможное.
        — Откуда ты про сестру знаешь?
        — Дааа. Поймала. Конечно же я просмотрела его биографию в интернете. Я же должна знать, в чьи руки тебя отдаю. Вдруг он оказался бы не хорошим человеком!
        — Ты такая забавная! Человек с его связями и возможностями позволит просачиваться в интернет только «правильной» информации. Все тайны и темные делишки будут спрятаны за семью печатями.
        — Я же вижу он тебе нравится. Сколько тебя знаю, а мы с тобой знакомы уже больше десяти лет, ты всегда держала всех на расстоянии. Может хватит?
        — Да, он мне нравится, но …
        — Эби! Вы с ним не планеты. Вы как магниты. Чем ближе, тем сильнее притяжение. И напряжение исчезнет, только если перестанешь сопротивляться.
        — Возможно. Но я не верю ему. Я не верю себе.
        Глава 8. Изменчивость восприятия
        На следующий день с нами связались из офиса Кристофера и пригласили на общее совещание с руководителями практически всех подразделений компании Кристофера. Не посоветовавшись с нами, он решил обсуждать изменения с сотрудниками. Сильно сомневаюсь, что это хорошая идея.
        Однако присутствовать мне придется.
        Ровно в назначенное время почти сотня руководителей компании собрались в огромном зале. Топ-менеджеры уже расселись на трибуне. Кристофер появился последним и занял свое место на сцене. Как ему удавалось всегда выглядеть идеально? Хотя все представители топ-менеджмента холдинга являлись образчиками элегантного стиля. Я чувствовала себя студенткой на лекции и пряталась на задних рядах. Роберто, как представителю нашей компании пришлось присутствовать на сцене вместе с руководителями.
        В зале присутствовало явное волнение. Все переживали, что будет дальше. Мы очень мелкой гребенкой прочесали все службы, поэтому сотрудники пытались скрывать переживания и негативные ожидания.
        Кристофер едва кивнул, сигнализируя что можно начинать. Кимберли вышла к трибуне. Она поблагодарила нашу работу, помощь и поддержку сотрудников их компании. И не тратя времени передала слово Кристоферу.
        Он великолепно выглядел. Элегантно, привлекательно и как всегда самоуверенно. Он приковывал к себе всеобщее внимание. Он так же всех поблагодарил и начал свою речь с истории о том, как его отец основал компанию. Как отец хотел строить и созидать. И как компания в процессе становления утратила это главное правило.
        Удивительно оказалось наблюдать за ним в таком ракурсе. Я впервые видела, как уверенно воодушевляя собравшихся он говорит. Он был лидером. Наедине со мной он демонстрировал внутренние сомнения и переживания, а я воспринимала это за недостаточную степень взрослости. Видела в нем ребенка, игнорируя действительность. Ну может и не ребенка, но я ошибочно воспринимала его младше и неразумнее. Чего ещё я не замечала? Настойчивость, целеустремленность и собранность? Того, что он умел убеждать и был внимателен? Мне стало не по себе и всё больше казалось, что я что-то упустила. Какой же наивной дурочкой я оказалась.
        Он умело управлял собравшимися. И ни разу не взглянул на меня. Я смотрела на него и хотела, чтобы он посмотрел на меня. Чтобы во всей этой толпе он смотрел только на меня. Совершенно эгоистичное и даже сумасшедше собственническое желание.
        Сейчас в голову лезли мысли только о том, как я снимаю с него пиджак и рубашку. Как я могла бы дотрагиваться до него. Как его внимание могло бы быть приковано только ко мне. Единолично и безраздельно.
        Но я сама сделала всё, чтобы быть как можно подальше от него. И вот он игнорировал меня. Цель достигнута. И мне надо радоваться. А меня наоборот только сильнее к нему тянуло. Поэтому я достала телефон и напечатала сообщение. Скорее всего он прочтет его после выступления. Я не учла того, что телефон лежал у него на трибуне. Кристофер заканчивал очередную фразу, когда буквально на мгновение он опустил свой взгляд вниз.
        «Твой выбор рубашки великолепен.»
        Здесь и сейчас, говоря речь для более сотни своих подчиненных он замолчал, прочитав моё дурацкое сообщение. Это не он, а я эгоистична и самоуверенна! Я обвиняла его в нахальстве, а сама позволяла себе самонадеянность и безрассудство. Даже наглость!
        Кристофер поднял глаза и посмотрел точно на меня. Значит он знал, где я нахожусь, нарочно игнорировал и не смотрел специально. Его пауза не выглядела так, будто он забыл слова. Его пауза великолепно вписалась в текст для усиления эффекта речи. Я проиграю. Глупо предполагая, что он посредственный соперник и всё ещё принимая его за неразумного мальчишку. А оказалось, что он может отражать удары и беспощадно наносить свои.
        — Мы сейчас в сложном положении.
        Мы? Он говорил обо мне и себе? Или о компании? Я ведь знала, что привлеку его внимание, но всё равно отправила сообщение! В итоге он сейчас смотрел только на меня и мне хотелось спрятаться. Он произносил слова медленно, делая ударение почти на каждом слове. Его голос заполнял весь зал.
        — Каждый из нас должен понять, что…
        Кристофер замолчал и снова посмотрел вниз на трибуну. Туда, где лежал его телефон. В зале стояла гробовая тишина. Эмоции Кристофера сейчас заполнили весь огромный зал. Он словно подбирал слова, пытаясь выразить, что чувствует. Но я точно понимала, почему он сейчас замолчал. Я по-идиотски планомерно стала причиной его молчания.
        — На самом деле я совершенно не знаю, что нам нужно понять. Я лишь считаю, что нам нужно… что мы можем сделать что-то большее. Вместе. Но при условии, что вы готовы к этому.
        Он окинул взглядом зал, ища поддержки. Даже его речь не осталась без моего личного участия. Сейчас он точно захочет прояснить ситуацию между нами. Кристофер едва уловимо улыбнулся. Он формулировал слова именно для меня. И в то же время он говорил для всех.
        Кристофер сейчас точно понимал, что делает. Он виртуозно проявил «эмоции». Эта его красноречивая «пауза»! Он намеренно замолчал. Он играл с залом, умело управляя им. Он играл со мной. И ему это нравилось. Ему нравилось держать меня в напряжении. Заставлять ждать, что он скажет дальше.
        Кристофер ещё раз посмотрел на меня и продолжил свою речь, словно ничего не случилось. Сотрудники слушали его ещё с большим интересом. Если это вообще возможно. Выражение искренних чувств всегда привлекает внимание. И Кристофер этим умело воспользовался.

        Мои провокации не могли вывести его из себя. Это радовало и одновременно пугало. Кристофер продолжал говорить. Я попыталась осмотреться, заметил ли кто-либо нашу перепалку взглядов. И увидела, что Дженис Шелдон сидящая недалеко от трибуны, сейчас точно также как Кристофер смотрит в одну точку. Но не на меня. Я проследила за её взглядом и увидела в другом конце зала Оуэна.
        Почему он не среди всех топ-менеджеров? Оуэн из глубины зала, не отрываясь смотрит на сцену. И он не слушает Кристофера, он смотрит на Дженис.
        Оуэна можно понять, она красива и уверенна в себе. Дженис что-то напечатала на телефоне. Оуэн тут же достал свой телефон и прочитал сообщение. Улыбнувшись, он вышел из зала.
        Появилась навязчивая мысль, что оба руководителя департаментов очень близко общались друг с другом. С одной стороны, это логично. Оуэн руководил развитием и связан с приобретением объектов, а Дженис отвечала за аренду. Но меня смущало, что один из топ-менеджеров сейчас отсутствует на сцене.
        Я вышла почти вслед за Оуэном, но не успела. Он пропал из поля зрения. И поскольку я плохо ориентируюсь во владениях компании Кристофера, нужно уточнить как добраться к нужному кабинету. Остановив двух девушек в полупустынном и просторном коридоре, мне пришлось спросить где находится офис Оуэна.
        — Все руководители сейчас на совещании в большом конференц-зале.
        — Верно. Обсуждают, как будут проводить сокращения.
        Оказывается, напряжение достигло того, что сотрудники сбрасывают эмоции на посетителей. Девушки явно переживали и однозначно боялись грядущих перемен. Если они позволяли себе говорить такое посторонним, то что обсуждали между собой?
        — Я знаю, что они на совещании. Но у меня назначена встреча с мистером Батлером.
        — Вам нужно пройти дальше по коридору и подняться на этаж выше. Там будет приемная и все кабинеты топ-менеджеров. В том числе и мистера Батлера.
        — Спасибо за помощь.
        — Не за что. Хоть чем-то мы можем быть ещё полезны.
        — Кара хватит уже. Не нагнетай обстановку.
        Я ещё раз улыбнулась и направилась прочь. Девушки видимо решили, что я их не услышу и продолжали говорить. Но на всякий случай шёпотом.
        — Кстати, ты слышала, что Батлера решили уволить?
        — Не может быть. Он здесь столько лет проработал.
        — Вот я тебе и говорю — раз уж его увольняют, то нас и подавно прогонят. И не важно, что ты вкалываешь как бессмертный пони.
        — Не могут же они всех уволить. Кто тогда работать будет?
        — Как обычно — один за десятерых.
        Разговор сотрудниц стих окончательно. Это провал. Полное уничтожение меня, как профессионала. Ни в одной компании с которой я сотрудничала не появлялось таких истерических настроений. А сейчас взмахи крыльев этого злобного панического монстра становились всё мощнее, всё чаще. Этот дикий монстр уже обосновался в коридорах компании Кристофера. Тревога, злость, раздражение, недоумение и ненависть будут расти как снежный ком. И люди окажутся просто раздавлены такими настроениями. Это скажется и на эффективности работы, и на развитии компании. Получается, боясь разрушения — я сама же, собственными руками его и устроила?

        Наконец я увидела табличку с фамилией Оуэна и взявшись за дверную ручку заметила, как он выходит с какими-то бумагами из соседнего кабинета, который принадлежал Биллу. Вот только сам Билл, являясь руководителем финансового департамента, как и все остальные топ-менеджеры сейчас присутствовал на собрании.
        Оуэн заметил меня и схватив за локоть затащил к себе в кабинет.
        — Эбигейл, какая неожиданность! Какими судьбами?
        — Хотела узнать, почему ты не на собрании. Оуэн пренебрежительно бросил бумаги на стол.
        — Действительно почему? Может быть потому, что для всех это обязательное присутствие, а я не обязателен? Или может быть потому, что благодаря одной заботливой особе меня увольняют?
        — Перестань говорить ерунду. С чего ты решил, что тебя увольняют?
        — С того, что я вчера ознакомился с приказом о моем увольнении по несоответствию должности и отрабатываю последние две недели.
        Оуэн подошел ко мне и практически навис надо мной. Я отошла и сделала шаг к столу.
        — Это бред. Ты лжешь.
        — Тебе нужны доказательства? Какие? Сам приказ? Или ты веришь только своему любовнику?
        Краем глаза я смотрела на документы, которые он оставил. Просто одна из карточек предприятия, видимо контрагента. С несколькими визами о согласовании. Подписанный и согласованный всеми документ не являлся уликой против Оуэна.
        — Я не в курсе. Ты можешь не предпринимать ничего хоть какое-то время?
        — А что мне предпринимать? Я уже уволен. Побежишь к нему жаловаться?
        — Оуэн, не смей говорить в таком тоне. Он схватил меня за локоть.
        — А то что?
        Оуэна можно понять. Я со своей правдой и борьбой за справедливость буквально подставила его. Он имел право злиться. Кристофер решил избавляться от всех, на кого я показала пальцем. Но допустить, чтобы Оуэн так себя вел я не могла. Нужно заставить его выслушать. К сожалению мужчины, порой воспринимают только силу. Тем более он уже пытался демонстрировать свою, больно сжимая мне локоть.
        Я перехватила его руку, вывернула её и оказавшись сзади него, ударила под колено. В итоге находясь сзади, я удерживала его за руку, а он стоял на коленях. Я наклонилась и только тогда стала говорить. Стараясь произносить слова тихо и уверенно.
        — Сейчас ты успокоишься и дашь мне возможность разрешить ситуацию. Я была не права и неверно оценила возможную реакцию собственника. Я признаю это и готова исправить ситуацию. И сделаю всё возможное. Если ты действительно хочешь работать в этой компании. А ты этого хочешь?
        Оуэн повернул ко мне свое лицо. Он едва сдерживался. Но не сопротивлялся.
        — Всё возможное и для меня?
        — Да.
        Мне показалось, что он согласился и я упустила момент, когда он вывернул мне руку. Я попыталась высвободиться, но мы упали. И Оуэн оказался сверху, прижав меня к полу.
        — Может быть ты знаешь мои слабые места и можешь ими манипулировать, но и я знаю твои уязвимые точки.  — Проговаривая это Оуэн плотоядно смотрел на меня. Я всё ещё нравилась ему. Он злился и скрывал это.
        — Ты в этом уверен?
        — Ещё как! Судя по твоим действиям, ты отлично помнишь наши с тобой тренировки по боксу. На них даже если не хочешь, всё равно многое узнаёшь о сопернике. Уловки, обманные маневры, выпады, стиль атаки, характерные удары. А я так много времени изучал тебя.  — Оуэн почти хрипел, но он должен выговориться. Он посчитал, что победил и мог позволить себе сказать то что думает.
        — Мы не только боксировали. Было время, мы и на байках катались.
        — Ты лжешь сама себе. Строишь из себя всю такую правильную, честную и благородную, даже чопорную, а на самом деле это не так! Честной ты была в другой жизни. До того момента, как в ней появились Петерсоны.
        — Я никогда тебе не лгала.
        Дверь кабинета открылась и на пороге появилась Шелдон, застав совершенно неприличную картину. Я на полу, а Оуэн сверху.
        — Дженис.  — Оуэн тут же среагировал, проговорив её имя так спокойно, будто обыденно приветствовал её. У него отлично получилось сделать вид, что ничего особенного не происходит. Он быстро поднялся и протянул руку, чтобы помочь мне встать.
        — Знаменитая Эбигейл Кемпебелл. Вы со всеми окружающими Вас мужчинами принимаете горизонтальное положение?
        — Нет. Только с избранными.  — Не глядя на Дженис, но продолжая смотреть на Оуэна, я поднялась сама. Наконец я шагнула к выходу и посмотрела на Дженис.
        — Прошу прощения, но мне необходимо идти.
        Дженис мне не ответила, пытаясь презрительно смотреть сквозь меня. И уже оказавшись в дверях я повернулась к Оуэну. Если бы Шелдон не появилась на пороге кабинета Оуэна, он бы мог перейти от обвинений в мой адрес к описанию своих действий. Возможно не слишком откровенно, но мне было бы достаточно и намека. К сожалению, не получилось.
        — Я тебя не обманывала и докажу это.
        — Посмотрим, что ты сможешь сделать.  — Дослушав его ответ, я быстро вышла из кабинета.

        Видимо собрание уже закончилось, раз Дженис уже освободилась. Я направилась в кабинет Кристофера. Старательно избегая разборок, я наоборот увязла в тайнах, интригах и противоборстве. Необходимо собраться с мыслями и убедить Кристофера прислушаться ко мне.
        — У тебя интересный кабинет.
        Кристофер не ожидал увидеть меня на пороге своего кабинета. Поэтому услышав мой голос, он резко отвернулся от окна и посмотрел на меня. Я стояла ожидая, что он что он скажет, а он молчал в ответ. Молча он подошел к гостевому дивану около стены и уселся. Закурил, наблюдая за мной. Это действие можно расценивать как возможность перемирия. Он не сел в свое кресло демонстрируя кто тут главный, а выбрал нейтральную территорию.
        Это обнадеживало.
        — И что в нем интересного?  — Его вопрос тоже прозвучал нейтрально. Только дождавшись его реакции, я позволила себе шагнуть внутрь, сделав несколько шагов к книжным полкам.
        — Книги. Сейчас всё меньше и меньше можно встретить обычные печатные издания. Твой офис гораздо уютнее твоего дома.
        — Тебе виднее.
        Я шла вдоль стены рассматривая корешки изданий и вчитывалась в фамилии авторов. Библиотека действительно впечатляла.
        — Ты увлекаешься русской классикой?
        — Это заметно?
        — Немного. Знаешь, чем русские отличаются от американцев?
        — Чем же?
        — Есть выражение «сделай или умри». У русских есть похожая фраза и дословно звучит как «умри, но сделай».
        — И в чем смысл?
        Обойдя большой переговорный стол, я остановилась в паре метров напротив Кристофера и села на стул. Сейчас я должна оказаться с ним на равных. Он сидел — и я сидела. Он пристально смотрел на меня — и я не отводила от него взгляд.
        — В нашей трактовке или сделай, или умри. Одно из двух. В трактовке русских даже смерть не освобождает от необходимости выполнения обязательств.
        — Что ты этим хотела сказать?
        — Я хотела тебе сказать, что бывают такие ситуации, когда ты должен что-то сделать. Без вариантов. Сделать в любом случае. При любых форс-мажорных обстоятельствах. Небо обрушиться на землю, земля разверзнется под ногами, но ты сделаешь то, что должен. И только потом можешь позволить себе умереть.
        — Красочно. Что я должен сделать?
        — Почему ты ни разу не посмотрел на меня на собрании? Ты вглядывался во всех присутствующих, произнося свою речь. Оказывается, ты потрясающе умеешь говорить. У тебя великолепный голос, правильная интонация, своевременные паузы. Ты грамотно управлял аудиторией, уделяя внимание всем. Всем, кроме меня.
        — Ты хотела прятаться от меня. Я просто дал тебе такую возможность.
        Он пристально смотрел на меня, а я должна убедить его сделать так как я считала нужным. Я на мгновение опустила взгляд, осторожно сняла свои очки и посмотрела на него. Кристофер совершенно точно знал, что для меня значит остаться без очков. Даже если бы я сейчас вдруг оказалась голой, напряжение не подскочило бы настолько высоко. Он даже наклонился вперед, замерев и внимательно слушая. Простой пластик со стекляшками стал мощным оружием, фокусирующим его внимание на мне.
        — У меня есть одна просьба.
        — Только одна?
        — Необходимо, чтобы послезавтра ты собрал всех своих топ-менеджеров на выездное совещание и тренинг. На два дня. За городом. Буквально в часе езды можно найти достаточно мест. На твое усмотрение.
        Кристофер резко встал, повернулся ко мне спиной и подошел к окну. Обдумывая мои слова, он не сразу ответил.
        — Но как я всю компанию оставлю без руководства? На целых два дня.
        — У вас полно помощников и заместителей. Компания не развалится за это время. Предупреждаю сразу. Никаких звонков, никаких срочных выездов, никаких отговорок.
        — Это безумие. Я не могу оставить всю компанию без руководства.
        — Я могу аннулировать наш контракт.
        Кристофер повернулся ко мне и снова смотрел на меня.
        — На каком основании?
        — На том основании, что ты начал реорганизацию до получения нашего отчета. В договоре прописано, что если компания начинает глобальные изменения, то мы можем либо задержать предоставление отчета, либо аннулировать договор. И в этом случае я готова выплатить тебе полагающиеся штрафы. Ты хоть понимаешь, что ты сейчас кардинально усугубил ситуацию, заставив подчинённых нервничать и неадекватно вести себя? Как бы великолепна не была твоя речь — это начало изменений. А плана мероприятий ещё нет.
        — С чего ты взяла, что мы начали проводить изменения?
        — Увольнение Батлера. Увольнение ключевой фигуры, а именно топ — менеджера — это расценивается как глобальные изменения в компании.
        — Ты не можешь?
        — Могу и сделаю.
        Кристофер подошел к своему креслу и сел в него.
        — Ты сама говорила, что он священная корова. Зачем он мне? От него нужно избавиться!
        — Заодно ты избавишься и от меня. И ещё я тебе говорила, что даже коров можно замотивировать и использовать с максимальной эффективностью.
        — Почему я должен передать управление тебе?
        — Если совещание проведешь ты, то выкинешь на помойку все мои и твои труды. Совещание и тренинг должна провести я, чтобы донести результаты аудита до твоих сотрудников. Чтобы показать им необходимое направление изменений.
        — Я уже не могу руководить своей собственной компанией?
        — Я прошу дать сделать мне свою работу. Работу, для которой ты нанял меня. Дать возможность замотивировать и объединить твоих людей. А не вышвыривать всех подряд. Ты не прислушиваешься, а выхватываешь из контекста отдельные моменты. Это уничтожает всё.
        — Хорошо. Что-то ещё?
        — Ты отменишь приказ об увольнении Батлера. Соберешь всех, без исключения топов и будешь молчать, давая мне выполнить свою работу.
        — Это все?
        — На данный момент да.
        — Тогда я более не смею задерживать тебя.
        Его взгляд стал бездушно ледяным. Он сделает то, о чём я прошу, но это мне будет очень дорого стоить. Слишком дорого. Я одела очки и молча вышла из кабинета.
        У меня получилось задеть его самолюбие. Обидеть и оскорбить. Показать, что он запутавшийся подросток, а не собственник огромной и пока вполне успешной компании. Но нужно исправлять свои ошибки. Вот только с каждым моим действием я увязала всё больше и больше в этом болоте. Он не заслуживал, чтобы я так поступала с ним, но он мог помешать. Ради него самого я должна всё исправить.

* * *
        Кристофер продолжал сидеть в своем кресле. Облокотился на стол, закрыл лицо руками. Потом резко снял трубку телефона и набрал внутренний номер.
        — Софи, срочно Картер ко мне. И сама зайди, есть несколько поручений. Софи почти моментально оказалась в кабинете.
        — Слушаю Вас.
        Кристофер не сразу начал говорить. Софи недоуменно стояла в ожидании распоряжений.
        — Мистер Петерсон, что-то случилось?
        — Нет. Не важно. Где Картер? Дверь кабинета открыла Кимберли.
        — Я здесь. Что-то случилось?
        — Пока нет.
        Кимберли села напротив Кристофера.
        — Весь руководящий состав должен быть на выездном тренинге. Все. Ты Кимберли. Фостер, Лонгман, Неш, Мейсон, Шелдон, Брукс и Батлер. Все без исключения.
        Слова Кристофера озадачили и Софи, и Кимберли. Софи недоуменно переводила взгляд с Кимберли на собственника и обратно.
        — Мистер Петерсон, прошу прошения. Если мистер Батлер не согласится? Ведь его увольняют?  — Софи решилась спросить, поскольку Кимберли молчала.
        — Приказ об увольнении аннулировать. Софи, можешь применять пытки, угрозы, насилие… Да хоть транквилизаторами всех накачай и в багажнике привези! Но послезавтра в девять ноль-ноль они все должны явиться. В том числе Батлер.
        Кристофер озвучивал распоряжения секретарю по поводу поездки, а Кимберли всё больше демонстрировала удивление.
        — Конечно. Что-то ещё?
        — Не знаю, Софи. Подумай, что там ещё может понадобиться. Можешь идти. Софи кивнула и быстро вышла из кабинета.
        — Крис, что происходит?
        — Слышала ведь. Едем за город.
        — Можно провести тренинг как обычно в офисе. Зачем уезжать? Чья это идея?
        — Явно не моя. Мне бы и в голову не пришло срывать всех среди недели и увозить на два дня!
        — Тогда почему ты идешь у неё на поводу?
        — Она знает, что делает.
        — А если это какая-нибудь диверсия? Что она может знать о компании? Что она вообще может знать?
        — Ким, какая к черту диверсия! Это я её нашел. Это я прежде чем нанять её, выяснил о ней все. В смысле о её агентстве. О всех её проектах. О всех её результатах. И поверь мне, результаты впечатляющие.
        — Это я знаю. Но ты уверен, что ей можно настолько доверять?
        — Я не в чём не уверен. Доверие — это роскошь.
        — Ты понимаешь, что сейчас начнется?
        — Ещё бы! Шелдон будет язвить, какие все недоумки. Неш будет корчить из себя бога, а Мейсон с пеной у рта утверждать, что занят больше всех.
        Дверь кабинета Кристофера открыл Мейсон и прошел внутрь. На его лице отпечаталось явное возмущение.
        — Кристофер, что за ерунду мне рассказала Софи?
        Кристофер даже улыбнулся, глядя на Кимберли. К сожалению, он получил практически мгновенное подтверждение своих слов и это оказалось очередным досадным разочарованием.
        — О! Мейсон, какая неожиданность! Ким, согласись — как это непредсказуемо!
        — Кимберли, может ты мне пояснишь, что происходит?
        — Ларри. Успокойся. Всё верно — мы едем на выездной тренинг.
        — Ким, какой к черту выездной? Я в отпуске не был уже несколько лет! У меня несколько сотен объектов недвижимости, на которых каждый день что-то происходит! Как я могу уехать?
        — Ларри, всё решено. Едут все. Оставляй кого-то за главного и собирайся.  — Кимберли пыталась успокоить Мейсона, но ничего не получалось.
        Мейсон стоял напротив Кристофера и нарушая границы дозволенного продолжал возмущаться.
        — Кого я могу оставить? Это будет хаос. Я не могу всё бросить и уехать. Или вы считаете, что эксплуатация всех объектов компании — это веселая и необременительная игра?
        Кристофер поднялся со своего кресла и оперся руками на стол. Кимберли едва приоткрыла рот чтобы ответить, но вовремя остановилась. Ввязываться в мужские разборки глупо. Ещё глупее перебивать собственника, если он хочет высказаться.
        — Слушай меня внимательно, я повторять не буду. Ларри, ты едешь. Вместе со всеми. И пусть ко всем чертям летит весь этот чертов департамент эксплуатации, но ты поедешь. Поедешь. И если ты ещё раз заикнешься, что ты не поедешь… Или что ты давно не был в отпуске… То ты поедешь на это чертово выездное собрание, а потом уйдешь в свой чертов отпуск. Навсегда. «Сделай или умри» отменяется. Новая концепция компании «умри, но сделай». Ты меня понял?
        Кристофер замолчал и продолжал смотреть на Мейсона, который молчал в ответ. Кимберли пыталась не дышать. Мейсон переоценил свои возможности.
        Переоценил своё право врываться в кабинет собственника и возмущаться по поводу необоснованных решений.
        — Я Вас понял, мистер Петерсон.
        — Тогда иди и собирайся.
        Мейсон медленно развернулся и вышел из кабинета. Как только закрылась дверь, Кристофер сел и снова закурил.
        — Кристофер, ты много куришь.
        — Ким… если бы только это.

* * *
        Следующий день пролетел мгновенно. Я сидела вместе с Роберто в своем кабинете и пыталась ещё раз просмотреть все отчеты.
        — Думаю на сегодня хватит. Ты уже вдоль и поперек всё изучила. Пора идти домой, выспаться и завтра в бой.
        — Я их боюсь.
        — Ты всегда их боишься. В этом ведь весь кайф?
        — У меня ощущение, что я что-то упустила.
        — Ничего ты не упустила. Мы всё обговорили. С Оуэном поговоришь до начала совещания. С остальными — как всегда. На сегодня всё! Ребятам ещё готовить окончательную версию раздаточного материала.
        — Как скажешь. Ухожу!
        — Давай. Заеду за тобой в семь.
        Глава 9. Война с драконами
        Чудесным солнечным утром мы выехали за город. Уже без пятнадцати восемь въехали в прибрежный город Галвестон и без труда нашли отель «The Tremont House», где Кристофер забронировал конференц-зал и номера для всех участников. Иронично получилось. Путешествуя по Мексиканскому заливу, я познакомилась с Кристофером. И сейчас на побережье этого самого залива мне нужно будет определиться, что же дальше.
        Мы с Роберто зашли в этот величественный отель. Основанный в 1839 году, отель демонстрировал традиции и яркие признаки старины. Но только не старость и обветшалость. Здание поражало идеальным состоянием, при этом буквально открывая для посетителей дверь в прошлое. Высокие потолки и викторианский стиль. Торжественность и помпезность. Всё это восхищало и немного настораживало. Столько отелей на побережье, а собственник находит самый старый и насквозь пропитанный историей. Наши отношения с Кристофером точно так же пронизаны насквозь прошлым, тайнами и скрытыми историями. Роберто даже шёл медленнее, чтобы рассмотреть внимательнее величественную обстановку.
        — Кристофер не поскупился. Отель хорош. Интересно, он хотел хоть чем-то подкупить своих подчиненных или тебе сделать приятное?
        — Роб! Перестань, при чем тут я? Спорим, его сотрудники даже в этом чудесном отеле будут жаловаться и вредничать. И спрашивать, почему их так далеко депортировали из Хьюстона.
        — Точно! Ещё и предложат снять отель на другом берегу Мексиканского залива.
        Мы смеясь подошли к стойке ресепшена, к очаровательной девушке администратору. Роберто выяснил, что у нас номера на одном этаже и находятся рядом. Кристофер забронировал самые лучшие номера в гостинице. Как всегда — подкуп, подкуп и снова подкуп.
        Я попросила девушку сообщить мне, как только Оуэн приедет в отель.
        — Можно я тоже спрошу у Вас кое-что?  — За годы, проведенные рядом с Роберто у меня уже выработался иммунитет к его соблазняюще обворожительной улыбке. Но он настолько красноречиво сейчас улыбался администратору, что даже я смутилась.
        — Да, конечно мистер ДиКонте.
        — В каком номере будет жить мистер Петерсон?
        — Его номер находится напротив номера мисс Кемпебелл.
        — Спасибо большое. И ещё. Милое создание, уточните — где находится номер мистера Батлера?
        Задавая этот вопрос Роберто даже не смотрел на администратора. Он ехидно разглядывал меня, ожидая услышать ответ.
        — Номер мистера Батлера находится на Вашем этаже, но в противоположном конце коридора.
        Роберто довольно ухмылялся, глядя на меня.
        — Иного я и не ожидал.
        — Пошли уже, провидец мой.

        Мы заселились в свои номера. Через полчаса мне позвонила администратор и сообщила, что Оуэн зарегистрировался и сейчас поднимается в свой номер.
        Я вышла в коридор гостиницы и дошла до лифта, двери которого тут же открылись.
        — Оуэн.
        — Эбигейл. Вау! Меня ещё и торжественно встречают. Какая прелесть! Если бы знал, я бы хоть как-то подготовился к такому приятному событию.
        — Нам нужно поговорить.
        — Нет лучшего места, чем мой номер.
        Он демонстративно пропустил меня вперед по коридору. Мы пошли к нему в номер, в противоположною сторону от моего.
        — Я очень заинтригован. Ты столько лет меня игнорировала, а теперь буквально навязываешься.
        — Всё меняется. Ты ведь понимаешь, что ничто не вечно.
        — Ты не меняешься.
        Он открыл дверь номера и пропустил меня вперед. Пройдя в номер, он бросил сумку на кровать и пошел к мини бару.
        — Ты же говорил, что я изменилась.
        Я прошла до кресел и села в одно из них. Оуэн налил себе виски и сел в кресло напротив.
        — Ты не изменилась. Действительно. Просто я хотел хоть как-то привлечь твоё внимание.
        — И только? Неужели тебе не хватает женского внимания?
        — Ты об этом хотела поговорить? О внимании, которое уделяют мне женщины?
        Предстоял сложный разговор. Нужно спровоцировать его. Дезориентировать или хотя бы озадачить и посмотреть, что и как он будет отвечать.
        — Почему ты решил уничтожить компанию?
        — Он обидел тебя. Поэтому ты уволилась и сбежала.
        — Если бы не он, мы бы вообще не были знакомы. Кристофер не заслуживает мести.
        — При чем тут месть? И что это за слово такое месть? Я просто наблюдаю, как они сами всё разваливают!
        — Оуэн.
        — Я не хочу, чтобы ты была хоть с кем-то из Петерсонов.
        — Зачем ты так?
        — Затем, что он сделал вид, что тебя не было. А потом строил, строил и строил эту чертову компанию. Не останавливаясь скупал всё и всех. Тебя будто и не было! Он вычистил все архивы. Уничтожил любые упоминания о тебе в бумагах. Все корпоративные фотографии. Всё, что было. Его не смутило даже то, что он нарушает закон, заставив персональщиков и финансистов удалить твой трудовой договор и расчетные ведомости.
        — И что? Ты до сих пор злишься? Так ты мог уже давно уничтожить компанию. Оуэн. Столько лет прошло. У тебя было полно и возможностей, и способов.
        Ты просто не хочешь этого.
        — Хочу.
        Сложно определить его намерения, поскольку Оуэн всегда категорично отказывался оправдываться и даже не пытался доказать свою невиновность. Он скорее будет изображать из себя преступника, заставляя окружающих разбираться самим, чем начнет оправдываться.
        — Если бы ты хотел, уже давно сделал бы. Ты не идиот, чтобы у тебя двадцать лет никак не получалось уничтожить что-то. Ты просто не хотел.
        — Хотел.
        — Хорошо. Представим, что ты добился чего хотел. И что дальше?
        — Мне будет приятно.
        — И что дальше?
        — Найду себе другую работу.
        — Тебе почти пятьдесят. Самое время метаться в поисках работы.
        — У меня отложено на непредвиденные расходы. Смогу что-нибудь организовать.
        — Двадцать лет заниматься разрушением и в один прекрасный момент начать созидать на пустом месте?
        — Это очень символично.
        — Это полная ерунда. Если бы ты хотел всё разрушить, уже давно бы сделал это. Уйти ты тоже мог в любой момент. Так что признай, что ни то, ни другое ты делать не хочешь.
        — Ты права. Не хочу. Но ответь мне. Хотя бы один раз откровенно. Не уходя от вопроса. Почему не я? Почему и тогда, и сейчас ты выбрала не меня? Чем я плох?
        Оуэн задавал вопросы, а я только сейчас поняла насколько сильно он ревновал. Как долго он скрывал. Возможно даже от самого себя. Я не сразу ответила. Всегда избегая подобных вопросов, я старалась не изводить себя.
        — Он был недоступен. Как близкая, но недостижимая мечта. И чем недоступнее, тем сильнее хочется. Это парализует сознание. Чем больше ты не можешь что-то получить, тем сильнее хочется.
        — Точно.
        — Я не думала, что всё так серьезно.
        — И что ты думала? Что мне всё равно? Что я таскался за тобой везде и всё время, потому, что мне просто не чем было заняться? Я был тогда и сейчас для тебя никем. Пустым местом. Простой пешкой.
        Он еле сдерживался от эмоций, проговаривая это. Его лицо исказила отталкивающая гримаса. От неожиданности я даже растерялась и не знала, что ответить. И Оуэн продолжил говорить.
        — Я хочу, чтобы тебе было больно. Так же больно как мне, когда ты сбежала и когда ты начала встречаться с его сыном. Сейчас тебе придется считаться со мной.
        В одно мгновение показалось, что весь мир перевернулся. Возможные подозрения превратились в четкое осознание. Оуэн действительно что-то задумал. Его интонации, его жесты говорили о том, что он что-то скрывал. Я чувствовала это. Я знала! Не важно, что он ничего конкретного не сказал. Он хотел мстить. Моё появление спустя столько лет вызвало это желание.
        Необходимо срочно выяснить, что именно он задумал. То, что мы ничего не нашли ещё не означало, что Оуэн ничего не сделал. Сейчас им настолько сильно руководили обида и ревность, что я испугалась.
        Мне удалось сделать вид, что всё в порядке. Нужно понять: что их связывало с Дженис и что он задумал. Срочно. Я спешно закончила разговор с Батлером, сославшись на необходимость начинать тренинг и даже мило улыбалась при этом.
        Оуэн проводил меня до дверей. Я молча отвернулась от него и увидела около лестницы Кристофера. Оуэн не видел его и закрыл за мной дверь.
        Великолепно! Я шла из номера другого мужчины на встречу Кристоферу. Обратного пути ведь нет. И номера у нас рядом. Долго ещё коварное стечение обстоятельств будет преследовать меня? Или ситуация должна быть доведена до размеров вселенской катастрофы?
        — Привет.
        — Привет. Я привез всех. Смотрю, что с некоторыми ты уже пообщалась.
        — Пообщалась. Теперь всеобщий сбор в девять. В конференц-зале.
        — Как и запланировано.
        — Да. Как и запланировано. Ты обещал мне молчать и не вмешиваться. Ни при каких обстоятельствах.
        Мы стояли около наших номеров. И я уже открыла свой номер. Мы смотрели друг на друга несколько секунд и молчали. Кристофер нарушил молчание.
        — Я помню. Ничего не хочешь мне больше сказать?
        — А ты ничего мне не хочешь сказать?
        — Нет.
        — Тогда до встречи.
        Я быстро зашла к себе в номер. Он сведет меня с ума. Я должна сначала выиграть бой с этими драконами. Серию боёв. И в итоге выиграть войну. Изматывающую, опустошающую и безжалостную войну.

        Все собрались в конференц-зале. Трибуна отсутствовала, но мой стул поставили в паре метров перед остальными, в несколько рядов расставленными стульями. Хотя полное неуважение назвать стулом предмет мебели, украшенный витиеватой резьбой, красивыми подлокотниками и мягким бархатным сиденьем. Величественная обстановка отеля распространялась и на этот в полной мере помпезный, просторный, но уютный конференц-зал.
        Наше мероприятие показалось мне каким-то маскарадом. Только вместо красивых и праздничных масок почти все натянули на лица приторные улыбки. Каждый что-то скрывал и вел свою игру. Даже мимолетного взгляда достаточно, чтобы увидеть наличие интриг, недомолвок и противоборства между присутствующими.
        Заочно я уже всех видела и всех знала. Ларри Мейсон являлся руководителем департамента по эксплуатации недвижимости. Он уселся на задний ряд и демонстративно игнорировал происходящее, что-то печатая на своем планшете.
        Фостер, даже сейчас не изменял своим обязанностям главы службы безопасности, заняв место с края на заднем ряду. Самая удобная позиция, чтобы наблюдать за всеми. Кристофер сел рядом с Фостером. И они, не сговариваясь, как два хищника на охоте, молчаливо осматривали всё вокруг.
        Дженис Шелдон села в первом ряду. В самом центре, точно напротив моего места. Она как руководитель департамента по аренде привыкла быть на виду у всех и наслаждалась этим. Дженис явно приготовилась провоцировать и каверзничать.
        Оуэн и Кимберли устроились во втором ряду. Оуэн Батлер всегда отличался умением вести себя с женщинами. Поэтому ничего удивительного, что даже неприступная Кимберли Картер чувствовала себя комфортно рядом с ним.
        Рядом с Кимберли занял место Билл Лонгман. Логично, что руководитель департамента по финансам будет находится поблизости от управляющего компанией.
        В этом же ряду, но с другого края угнездилась Бекки Брукс. Забавно, что Бекки начальник департамента по маркетингу держалась в стороне от других. Её деятельность напрямую связана с общением, а она отгораживалась от своих же коллег.
        Джерри Неш сел в первом ряду, но с краю. Думаю, ему просто не хватило места на задних рядах. Казалось бы, как руководитель департамента информационных технологий, он с легкостью должен общаться со всеми присутствующими. Вместо этого он настороженно оглядывался, проявляя беспокойство.
        Роберто уже устроился на стоящем отдельно стуле, позади собравшихся. Без его помощи такое мероприятие мне не осилить.
        Я встала перед собравшимися. Прежде чем начать говорить, постаралась почувствовать себя самым доброжелательным и уверенным человеком во всём мире. Как можно дружелюбнее я поприветствовала всех и поблагодарила, что они приехали. Потом попросила, чтобы они отключили мобильники.
        Шелдон красноречиво развернулась на стуле и посмотрела на Кристофера, сидящего на заднем ряду.
        — Серьезно?
        Кристофер молча кивнул Шелдон, однозначно подтверждая мои слова и посмотрел на меня.
        — Дженис. Серьезно. И в ваших и моих интересах, чтобы наша встреча прошла максимально быстро и максимально эффективно.  — Я ответила вместо Кристофера.
        Все нехотя выключали мобильные телефоны. Мейсон не реагировал на мои слова и продолжал что-то печатать на планшете.
        Тогда улыбаясь, я села на свой стул и начала молча смотреть на Мейсона. Выдержка, терпение и настойчивость необходимы не только в общении с малыми детьми, но и со взрослыми, умными и опытными топ-менеджерами некоторых крупнейших компаний.
        — Теперь мы все ждем Ларри!  — Дженис продолжала язвить.
        — Я никому не мешаю, можете начинать свой доклад.  — Ларри Мейсон даже не поднял головы.
        — Ларри. Предположу, что это мы Вам мешаем. Поэтому мы подождем, пока Вы закончите.
        Я продолжала сидеть и смотреть на Ларри. Остальные присутствующие периодически смотрели на Кристофера. Кристофер смотрел на меня, без единой эмоции на лице.
        — Уважаемая Эбигейл, может быть Вы хоть что-то и понимаете в вопросах управления персоналом, но Вы ничего не понимаете в вопросах эксплуатации. Я не могу оставить свой департамент без контроля.
        — А все остальные значит могут? Наши подчиненные в отличии от твоих, ничем не заняты и могут оставаться одни?
        Ларри оторвался от планшета и уже приготовился ответить Шелдон. Но я его опередила.
        — Ларри, можно вопрос?
        — Задавайте.
        — Сколько в вашем департаменте сотрудников?
        — Более тысячи.
        — По какому критерию вы их отбираете?
        — Образование, опыт и прочее. Что за глупый вопрос?
        — Правильно ли я понимаю, что у вас в департаменте более тысячи обученных и квалифицированных сотрудников с хорошим опытом работы?
        — Да. Именно так.
        Все внимательно слушали, как Мейсон загоняет себя в ловушку. Кристоферу с трудом давалась роль молчаливого наблюдателя, но он справлялся.
        — Тогда почему Вы не можете на один день доверить вашим квалифицированным и опытным сотрудникам решать вопросы, касающиеся их непосредственной профессиональной деятельности?
        — Но они не справятся! Их нельзя оставлять без присмотра!
        — Но Вы только что сказали, что у них есть и опыт, и необходимая квалификация.
        — Да. У них есть и опыт, и квалификация.  — Мейсон говорил уже сквозь зубы.
        — Тогда прошу отключить устройства и поделиться Вашим вниманием.
        Батлер откровенно, скорее даже саркастично улыбался. Сейчас он гораздо больше напоминал того озорного молодого человека, с которым я когда-то была знакома. Шелдон закатила глаза и хмыкнула. Мейсон наконец отключил планшет и убрал его.
        — Спасибо Ларри.
        Я встала, обошла свой стул и остановилась. Первый бой выигран. Хороший спикер всегда выполняет роль альфа-самца. Иначе это не спикер.
        Завоевывать доверие, воодушевлять и направлять, вот что необходимо. Но собравшиеся здесь «слишком профессионалы». Они думают, что всё знают и умеют. С такими очень просто скатиться от спикера до простого докладчика.
        Речь я начала с вопроса о необходимости развития компании. Упомянула о сложностях взаимодействия между департаментами. Проговорила, что несмотря на кажущиеся дружеские отношения между собой они очень отстранены и даже холодны. Что несмотря на то, что они называют друг друга по именам — они чужие друг другу. Между ними нет поддержки, нет помощи и понимания. И это отражается на всей компании.
        Всё безрезультатно. Менеджеры продолжали надменно смотреть на меня. Они и без меня знали об этом. И их это устраивало. Задача состояла в том, чтобы переломить ситуацию и отношение.
        Они действительно напоминали драконов: мощных, сильных, уверенных и величественных. Проблема в том, что они все уже выбрали свой курс и сменить его самостоятельно не могли. Закостенелость и неповоротливость убивали возможность развития и совершенствования. А без этого полет такого создания заканчивается грандиозным крушением. Я на несколько мгновений замолчала, окинув взглядом присутствующих и снова села на свой стул.
        — Но в данный момент, это бесполезно. Бесполезно и глупо, потому что вы не доверяете мне как специалисту. И вы считаете меня выскочкой, которая завела интрижку с вашим работодателем.
        Сделав паузу, я наблюдала за реакцией присутствующих. На лице Кристофера не дрогнул ни один мускул, но взгляд ещё больше ожесточился. Отслеживая любые возможные изменения, я прекрасно видела даже незначительную смену его мимики.
        Менеджеры оживились. Все уже знали, что мы близки с Кристофером. Может быть, они не знали где и когда. Но точно знали, что мы были вместе.
        — Мы уехали на целый день, бросили компанию — чтобы обсуждать вашу личную жизнь?  — Шелдон надменно смотрела на меня. Она буквально светилась от восторга, что я дала такой шикарный повод для сарказма.
        — Мы уехали на целый день, чтобы обсудить вопрос доверия. Между мной и вами. И между вами. Откровенность, взаимопонимание и наконец поддержку. Вот какие аспекты мы приехали обсудить.
        Мне удалось выбить их из привычного состояния. Завладев их вниманием, я должна теперь направить по нужному пути. И пусть слишком грубо и бестактно упоминать наши с Кристофером отношения, но в моем распоряжении слишком мало драгоценного времени.
        — Два дня! Чтобы обсуждать вопросы доверия? Или ещё не все «великие тайны» представлены общественности?
        Шелдон словно спустили с поводка. Она надменно пробурчала что я, как и Билл трачу много времени топ-менеджеров впустую. Билл возразил что, если бы Оуэн не скупал такое бессчётное и нерентабельное количество объектов, то не нужно было бы тратить столько времени на анализ. Оуэн обвинил департамент маркетинга и рекламы в лице Бекки, что это работа их специалистов привлекать арендаторов.
        Бекки в ответ поджимала губки и говорила, что все уже достали её с требованиями придумывать что-то новое снова и снова. Тогда на неё ополчились Оуэн с Шелдон высказывая претензии, что Бекки сама давным-давно ничего не придумывает. И Билл вдобавок упрекнул Бекки, что она не сдает вовремя документы. Бекки обвинила Шелдон, что из-за того, что ей никогда ничего не нравится, департаменту маркетинга приходится все время всё переделывать и поэтому она, Бекки ничего не успевает.
        Шелдон явно нравилось унижать Бекки. Менеджеры развернулись друг к другу и выслушивая возмущенные речи, кивали в знак согласия. Кристофер внимательно следил за всеми. Он хмурился и молча бросал на меня взгляды. Я внимательно слушала, не перебивая.
        Бекки уже перекинулась обвинять во всём арендаторов. Но не тут-то было. Шелдон как разъярённая тигрица бросилась на их защиту. Тогда Билл накинулся на неё, обвиняя в запугивании и издевательствах над арендаторами. Озвучивая, что именно благодаря такому поведению Дженис почти все арендаторы не соблюдают сроки оплат.
        — Дженис, Билл верно говорит. Мне не меньше твоего приходится проводить время с арендаторами. И я вижу — как ты с ними общаешься. Ты третируешь и издеваешься над ними, как над рабами. Ты не рок-звезда, чтобы они поклонялись тебе!  — Мейсон поддержал Билла. С горечью озвучивая, что Шелдон не эталон поведения.
        Шелдон развернулась к Мейсону, чтобы наверняка ударить больнее своими словами.
        — Я? Рок звезда? Как с рабами? А кто меня на это вынуждает? Кто везде и всегда корчит из себя неприступную занятость? Да с тобой никогда невозможно договориться. Ты весь из себя такой важный. К тебе приходишь с требованиями арендатора, что и где ему необходимо установить, провести и подключить, а ты корчишь из себя всезнайку всегда отвечая, что этого сделать нельзя. Что нет мощностей, нет разрешений, нет доступа.
        Мне показалось, что Кристофер странно смотрел на Шелдон. Но поскольку он молчал, она всё меньше и меньше сдерживала себя.
        — Действительно. Всегда одно и то же. Если ты и соизволишь с нами говорить, то ответ один — нет мощностей. Или нет технической возможности.  — Джерри Неш не выдержал и тоже вступил в диалог. Но только добавил хорошую порцию бензина в огонь. И Мейсон взорвался.
        — Да как вы все смеете! Я как проклятый работаю, чтобы все эти бесчисленные объекты функционировали. Чтобы их не закрыли и не наложили запреты на использование. И уж если кто и говорит всё время «нет возможности», так это как раз твой департамент по информационным технологиям. Джерри, ты и твои ребята всегда найдете массу отговорок, почему нельзя что-то реализовать, начиная от перестановки принтера, заканчивая системой учета объектов недвижимости.  — Мейсон почти плевался от возмущения.
        Хватило пары минут, чтобы все присутствующие оказались взвинчены. Мое честное высказывание породило их обычные перепалки между собой.
        Мимолетная растерянность исчезла.
        Кристофер явно еле сдерживался от желания вмешаться. Я сверлила его взглядом, заставляя молчать. Такого яростного негодования я не ожидала увидеть. Хотя я его недооценивала. Кристофер наравне с возмущением, демонстрировал терпение и выдержку, позволявшие ему продолжать молчать.
        В зале бушевал настоящий шторм. С молниями, накрывающими волнами и пробирающим до костей холодным ветром. Молчание Кристофера позволило менеджерам не сдерживаться и выплеснуть всё напряжённое неудовлетворение на своих коллег. Они подначивали друг друга и отбивались от нападок.
        Кимберли закрыла лицо руками, явно очень желая оказаться в другом месте. Неш решил сопротивляться:
        — Да вы тут все не даете мне работать! Весь мой департамент только и занимается, что переустановкой принтеров, заменой картриджей и сменой шрифтов на рабочем столе компьютеров. Вы не даете мне нормально работать со своими глупыми и мелкими запросами.
        — Ты в своем уме? Это мы тебе не даем работать? Джерри! Ты обеспечивающий персонал! Обеспечивающий. Ты должен поддерживать и помогать в работе наших департаментов. Ты на нас работаешь, а не мы на тебя!  — Билл начал терять свое спокойствие.
        — Билл, ты уже всех тут достал! Со своим занудством!
        — Мое занудство, удерживает нас от полного разорения. Мое занудство дает хоть какое-то понимание происходящего. Если бы ещё хоть кто-то задумался об необходимости такого количества объектов.
        — Что и требовалось доказать.  — Я встала со своего места, чтобы на меня обратили внимание. Кристофер даже неуловимо выдохнул, почти с благодарностью смотря на меня.
        — Круг замкнулся. По сути — никаких решений не принято. Вы только обвинили друг друга и попытались снять с себя всю ответственность. Смею предположить, что так проходят многие оперативки.
        Они действительно высказались все. Красочно. Обвиняя и стараясь ударить побольнее. Это была их длительная и закостенелая практика. Главной задачей каждого являлось свалить ответственность друг на друга. И в этом жил Кристофер. Все дни проводить в такой клоаке. А может окружение говорило о нем? Ведь именно он, почти всех их, принял на работу.
        Теперь необходимо донести до них, ради чего они работают. Это гораздо сложнее. Нужно дать им понять, что они должны воевать не между собой, а вместе. Что они одна команда, а не противоборствующие стороны. И именно поэтому они должны решить проблемы в общении с друг другом. Именно поэтому им сейчас придется проработать много вопросов, причем по ускоренному курсу.
        Зачем только я взяла этот заказ? Чтобы доказать что-то себе? Или ему?

        Пора хоть немного переключиться. И я объявила пятнадцатиминутный перерыв. Менеджеры молчали. Молчали, поскольку они только что очень много всего наговорили. Я встала и подошла к кофейному столику. Роберто подошел ко мне.
        Кристофер молча встал и вышел из зала. Определенно ему требовалось покурить и сменить обстановку. Подозреваю, что подобные выплески обвинений он всегда пресекал. И выслушать сейчас всё оказалось не так просто. Фостер вышел в след за ним.
        — Умеешь ты развязывать войны. Все партизанские действия теперь вылились в открытые бои.  — Роберто говорил тихо, не допуская чтобы его услышал кто-то ещё.
        — Про Кристофера не слишком пошло получилось?  — Я говорила ему как можно тише.
        — Не сказать, что это верх профессионализма. Я бы даже сказал, что это полный антипрофессионализм. Но главное ты их растормошила. Выношу оправдательный вердикт.
        — Нашли что-нибудь?
        — Пока нет.
        Роберто без дополнительных объяснений понял, что я спрашиваю об Оуэне. К нам подошла Кимберли.
        — Мне бы сейчас не помешало что-то покрепче чем кофе. Но спиртное в вашей программе не предусмотрено?  — Кимберли даже пыталась шутить.
        — И мне бы сейчас не помешало. Но нет. Не предусмотрено.
        Я немного отошла с кружкой от кофейного столика, давая другим доступ к напиткам. Необходимо контролировать происходящее и не дать им переругаться. Такое развитие событий нельзя исключать.
        На время перерыва появился официант и помогал с приготовлением напитков. По конференц-залу поплыл чудесный запах кофе.
        Кимберли подошла ко мне со своей кружкой. Мы стояли почти посередине зала, прислонившись спиной к подоконникам и пили кофе.
        Джерри и Дженис о чем-то говорили. Бекки, Билл и Оуэн вышли из зала.
        — Мы для вас как подопытные кролики?  — Кимберли наблюдала вместе со мной за происходящим.
        — Откуда такое сравнение?
        — Очень похоже.
        — Просто я не вовлечена во внутренние взаимосвязи между вами, а поэтому могу более трезво оценивать происходящее.
        Как же! Не вовлечена! Ещё как вовлечена! «Трезво оценивать» — бредовее заявлений я ещё никогда в жизни не делала.
        К нам подошел Мейсон.
        — Я хочу сказать, что я не дам в обиду своих людей. Я хочу, чтобы Вы об этом знали.  — Мейсон говорил это мне, а не Кимберли. Он нервно теребил свои пальцы.
        — Знаю. И я очень рада и благодарна вам, что Вы их защищаете. Однако нужно защищать не только свой департамент, но и всю компанию в целом. Вы ведь работаете на компанию, а не только на своё подразделение.
        Пока я говорила, продолжала улыбаться и дотронулась до его руки, пытаясь поддержать и успокоить его. Мейсон прятал взгляд и пытался сформулировать что-то важное.
        В этот момент в конференц-зал вернулся Кристофер и первым делом заметил, что я держу за руку Мейсона. Меня как из ведра холодной водой окатили! Кристофер отвел от меня взгляд и тоже прошел к кофейному столику. Что же это такое-то? Почему он появляется в самые идиотские моменты?! Да, признаю — Мейсон привлекателен, но это же элементарное налаживание контакта. Как с коллегой. Банальное дружеское общение.
        Черт! Мне нужно работать, а не переживать — будет он ревновать или нет!
        — Я всё равно считаю, что Вы ничего не понимаете в эксплуатации и управлении недвижимостью.
        — Мне и не нужно понимать. Специалист в этой области Вы. Моя задача объединить ваши усилия. Думаю, как раз пора продолжить.
        Роберто помог расставить стулья, образовывая круг. Я взяла свой кофе и села. Партнер расположился недалеко от кофейного столика. Он не должен находиться в круге. Роль ведущего исполняла я, а он был наблюдателем, который готов в любой момент помочь.
        Все остальные последовали примеру и расселись. Рядом со мной сел Джерри, потом Бекки, Ларри, Кимберли, Кристофер, Дженис, Билл, Фостер и Оуэн.
        Однозначно неудачная рассадка. Теперь мне часто придется смотреть на Кристофера. Он сидел точно напротив меня и пристально рассматривал.
        — Начнем не с самого приятного.
        — Можно подумать, до этого мы исключительно приятно проводили здесь время.  — Дженис не могла удержаться.
        — Джен! Ты уже всех утомила со своими замечаниями.  — Бекки тоже уже не сдерживала себя.
        — Прошу не обижать друг друга. Сейчас каждый сможет озвучить своему коллеге, что он о нем думает. О личных отношениях между всеми вами. Что его раздражает и не устраивает. Без оскорблений или унижений. Говорить свои мысли можно только коллеге, сидящему справа. Тот кому говорят, что о нем думают — молча выслушивает, без единого комментария или каких-то иных звуков. И так по цепочке.
        Они сопротивлялись. Хотя никто и не ожидал, что они будут послушными овечками. Пришлось пояснить ещё раз что, как и зачем. Необходимо, чтобы они научились озвучивать недостатки друг друга, не обвиняя и оскорбляя друг друга. И не обижаясь.
        Я для примера начала первой и обвинила Неша в высокомерии. Это оказалось, как нажать на спусковой крючок. Многие молча закивали, а Неш казался ошарашенным. Но он не медлил и точно знал, что может сказать Бекки. Бекки повернулась к Ларри и обвинила его в эгоизме.
        Казалось, я буквально сидела на пороховой бочке и заставляла их сдерживаться и не говорить в ответ. Дошла очередь до Кимберли. Она должна сказать Кристоферу, что её не устраивает. У меня в голове даже звучала барабанная дробь, предвещавшая исполнение смертельного номера.
        Кимберли смотрела на пол, в центр круга. Видимо она переволновалась, поэтому сказала очень коротко.
        — Прекрати ругаться.
        Слова Кимберли прозвучали настолько тихо, что практически никто её не расслышал.
        — Что? Что она сказала? Эбигейл, я не перебиваю. Я просто не расслышал. Я ведь должен услышать, что она сказала?  — Это были первые слова Кристофера за всё время встречи. Точнее не слова, а безумно эмоциональная скороговорка.
        — Кимберли. Действительно, мы не совсем расслышали. Прошу, повтори пожалуйста?
        Кимберли наконец повернулась к Кристоферу и начала говорить нормальным и уверенным голосом.
        — Хорошо. Хочешь расслышать, так я повторю. Прекрати ругаться. Не смей больше на меня кричать. Не смей обвинять всех, что мы ни на что не способны. Мы способны на многое. Ты всё убиваешь своим криком. Никто не может нормально работать в обстановке вечного террора с твоей стороны.
        Твои угрозы только мешают нормально работать. Хватит глупых и необдуманных идей, которые ты заставляешь реализовывать. К черту эту идиотскую судоходную компанию, она нам совершенно не нужна. Раз уж на то пошло… меня ты тоже можешь увольнять, но не смей больше кричать и …
        — И?  — Кристофер все-таки не выдержал и сказал.
        — И дай нам хоть иногда говорить то, что мы действительно думаем, по существу, не опасаясь за последствия.
        Менеджеры сначала старались не смотреть на Кимберли и Кристофера. Но под конец её речи все смотрели на Кристофера. Он периодически смотрел на присутствующих и явно чувствовалось, что все поддерживают Кимберли.
        Кристофер едва приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но посмотрел на меня и плотно сжал губы. Он обещал молчать и держал свое слово.
        — Кимберли?
        — У меня все.
        — Спасибо за искренность. Кристофер?  — Надеюсь мой голос не дрогнул, когда я произносила его имя.
        — Моя очередь значит… Дженис, милая Дженис. Ну с тобой всё просто. Дорогая моя, перестань быть дотошной и язвительной стервой, всё время закатывающей глаза.
        Дженис снова попыталась закатить глаза наверх и остановилась.
        — Вот. Об этом я и говорю.  — Кристофер даже едва улыбнулся.
        — «Стерва» — было лишнее. Кристофер, ещё что-то есть сказать? Мне снова пришлось осадить говорящего. И им был сам Кристофер.
        Собственник, прожигающий меня взглядом и едва сдерживающийся от замечаний. Человек, который нанял меня и мог в любой момент расторгнуть договор. Мужчина, который имел все возможности превратить мою жизнь в полный ад.
        — Нет. Это всё.
        Я поблагодарила Кристофера и передала слово Дженис. Она обвинила Билла в занудстве. Он в свою очередь сообщил Фостеру, что тот слишком нелюдим и молчалив. Очень тяжело наблюдать как собирается и накапливается этот ком негатива. Буквально ощущалось как что-то тяжелое, липкое и зловонное перекатывается через каждого, поглощая и порабощая.

        — И наконец Оуэн. Хотел бы ты что-то сказать обо мне?
        — Нет.
        — Тогда.
        — Хотя да. Хотел бы.  — Оуэн грубо перебил меня.  — Ты же сказала, что думаешь, о Джерри, вполне логично будет если я озвучу наше общее мнение о тебе.
        — Слушаю.  — Я смотрела Оуэну в глаза и доброжелательно улыбалась.
        — Эбигейл. Ты как хирург, нет не хирург… как патологоанатом разобрала нас тут всех на части. Ещё живых и без наркоза. Не просто разобрала, медленно распилила хреново работающей бензопилой. Заставила нас смотреть на происходящее. Ты понимаешь, что делаешь больно? Всем? Каждому?
        Оуэн замолчал. Все молчали. Он умел находить слабые точки. Всегда умел.
        — Я должна спросить, хочешь ли ты ещё что-то сказать?  — проговаривая, я удерживала улыбку на лице. Это ещё в моих силах. Я смотрела на Оуэна и понимала, что не их я распиливаю, а себя. Сама себя распиливаю по кусочкам.
        Но он намеренно настраивает всех против меня. Ну и пусть. Это одно из решений. Если у них будет общий враг, им будет проще объединиться. Значит я буду врагом. Хоть что-то их удержит вместе первое время. И отчетливо заметно, что все и даже Кристофер, согласны с Оуэном.
        Батлер присвоил всю вину мне. На самом деле я должна была провести лишь диагностику. Бескровное и безболезненное сканирование, а на деле действительно участвую во вскрытии.
        — Нет. Достаточно.
        — Спасибо за красочное описание.  — Продолжая улыбаться, я отвела от него взгляд и посмотрела на всех присутствующих.  — Теперь следующее задание. Будем действовать наоборот. Каждый из вас в точно таком же порядке, по точно таким же правилам скажет что-то хорошее о коллеге. Что его восхищает, радует или просто приятно. Прошу попробовать не льстить, а говорить то — что вы действительно думаете.
        Я перевела взгляд на Оуэна.  — Оуэн, раз у тебя получилась такая красочная речь, начнем с тебя? Что ты можешь сказать хорошего обо мне?
        — Ты застала меня врасплох. Я же столько времени готовил свою предыдущую речь!
        — Оуэн, я верю в тебя — у тебя найдется достаточно нужных слов.
        — Эбигейл… раз уж я начал с хирургической темы… Я знаю, ты способна собрать всех нас в единое целое. Наверное, только тебе это под силу. Давай только нам побольше обезболивающего. Это всё.
        Как мне не хватало именно такого Оуэна! Друга, который поддерживал меня. Человека, который мог не смущаясь, говорить что-то хорошее.
        Я продолжила и сказала Нешу, что он доброжелательный и отзывчивый человек. Он молчал и не знал куда смотреть. Это так предсказуемо. Они так долго и упорно говорили друг про друга различные гадости. Так долго обвиняли и оскорбляли друг друга, что совсем не просто оказалось подобрать хотя бы несколько искренних и позитивных слов. Очень медленно формировался этот позитивный комочек добрых слов. Менеджеры с трудом подбирали слова. Каждый раз приходилось их останавливать, поскольку они всё время переспрашивали и недоуменно отвечали. Словно дети.
        Они были умны, умели манипулировать на слабостях. Видели детали. Умели оценивать обстановку и извлекать выгоду. Но сейчас смущались, когда им говорили что-то хорошее. Не подготовились и не планировали свои слова? Вполне возможно. Возможно, что они говорили действительно искренне. Всё возможно. Человеческий фактор. Всегда и везде присутствует человеческий фактор.
        Дошла очередь до Кимберли. Она повернулась к Кристоферу. У меня возникло ощущение, что она сейчас разревется.
        — Кристофер… Крис, мы все знаем через что тебе пришлось пройти. О жестокости твоего отца до сих пор в компании ходят легенды. Но ты не сломался. Ты сильный и смелый. Ты принимаешь решения и делаешь то, что должен. Ты не оглядываешься по сторонам в поисках одобрения окружающих. Ты знаешь, что ты можешь и чего стоишь. Если бы мы решили устраивать аттракционы и продавать тебя женщинам на час для обеда или ужина, мы бы сделали миллиарды из воздуха.  — Кимберли замолчала.
        — Кимберли, хорошая идея! Может быть, вы на следующем мероприятии лучшей сотруднице подарите ужин в ресторане, наедине с Кристофером?  — Я не удержалась от сарказма, но очень старалась говорить нежно и доброжелательно.
        Кимберли усмехнулась. Кристофер с трудом молчал, переводя взгляд с меня на Кимберли и обратно.
        — Надо над этим подумать. Можно устроить конкурс.
        — Ким! Надо устроить полномасштабную подготовку и конкурс с отборочными турами и прочим! Отобрать самых трудолюбивых. Тех, у кого могут быть какие-то проекты для компании, провести среди них конкурс талантов!  — Ларри с азартом втянулся в идею конкурса.
        — Прошу уточнить: присутствующие здесь — могут принять участие?  — Дженис призывно посмотрела на Кристофера. Кристофер в ответ пожал плечами и отвел взгляд.
        — И конкурс купальников обязательно!  — Оуэн, с плотоядной улыбкой на губах, тоже отметился в диалоге.
        — Предлагаю обсудить идею конкурса в перерыве, а сейчас прошу — давайте продолжим. Кимберли — это всё?
        Кимберли лишь кивнула в ответ.
        — Тогда Кристофер, тебе слово.
        — Спасибо уважаемые коллеги, что решили продать меня с аукциона. И ладно бы устроили шоу типа Холостяк, с заботливым желанием помочь мне устроить личную жизнь — так нет. Вы любезно придумали распродавать собственника компании. Благодарю уже за то, что не по кусочкам, а целиком. И ведь всё на благо компании! Может и одежду мою пустим с аукциона? Пиджаки, брюки…
        Кристофер очень красноречиво перевел на меня взгляд. Когда он поправил ворот своей безупречно белой рубашки, меня бросило в жар.
        — … рубашки. Ведь всё может послужить на благо компании.  — Он говорил, а я каждое слово слышала, как в замедленном воспроизведении.
        — Кристофер, мы отклонились от темы.  — Мне пришлось перебить его. Опять. В горле пересохло и хотелось залезть в ледяной душ, чтобы хоть немного обрести самообладания.
        — Прошу прощения за отступление.  — Бархатный голос Кристофера, саркастичные интонации и властный взгляд смешивались в умопомрачительный коктейль. Я ошиблась. Нужно было сделать его только наблюдателем. Безучастным.
        — Итак, Дженис.  — Кристофер повернулся к ней. Он смотрел не так откровенно, как только что смотрел на меня, но достаточно для того, чтобы Дженис затаила дыхание.
        — Хотя если честно, ты все-таки стерва.
        Я только попыталась возразить, но Кристофер опередил меня.
        — Не перебивай меня Эбигейл.  — Отдавая распоряжение, он даже не посмотрел на меня. Последние слова прозвучали коротко, четко и властно. Меня кидало из жара в холод и это едва удавалось скрывать. Продолжая смотреть на Дженис, он заговорил снова, но более мягко.
        — Ты очень обаятельная стерва. Ты женственна, умна и привлекательна. Сотрудники, те что мужчины конечно, готовы сделать для тебя буквально всё. Ты заставляешь их совершать подвиги, хотят они этого или нет.
        Оставайся и дальше обаятельной, сильной и рассудительной. Дженис буквально растаяла от слов Кристофера.
        — Кристофер, ещё что-то хочешь добавить?  — Кристофер мельком посмотрел на меня.
        — Нет, достаточно. Спасибо, что позволили сказать.

        Постепенно все более спокойно воспринимали похвалу. Когда круг замкнулся, я предложила сравнить слова, сказанные в первый раз и во второй. Лишь слова. Одни и те же буквы. Но какие разные ощущения, впечатления и чувства они вызывали. Попросив их запомнить эти ощущения и эту разницу в восприятии — мне показалось, что удалось до них достучаться.
        — Эмоции — это как вирус. Если вы говорите окружающим неприятные вещи — это словно зловредная инфекция расползается в прогрессии по всей компании. Вся компания начинает гибнуть под этой болезнетворной напастью. В итоге все хамят, огрызаются, пишут отписки и доносы друг на друга. Это гибель компании. Но как снежный ком можно накапливать и положительные эмоции. Как давно вы говорили друг другу просто так что-то хорошее? Как давно вы говорили хотя бы пару ободряющих слов своему подчиненному? Я понимаю, это очень сложно и вернувшись завтра вы все втянетесь в привычную рутину, где нет места искренним и ободряющим словам. Но вы и только вы можете это сделать. Никто кроме вас не изменит ситуацию. Подумайте в какой компании и с кем вы хотели бы работать? Если вы хотите, чтобы вас окружали счастливые люди, которым интересна их работа, которые стремятся во всем достичь большего вместе. Вместе с людьми, которые помогают и поддерживают друг друга. Вы и только вы можете изменить внутренний мир компании. Преобразить его настолько, что соискатели будут в очередь стоять в ожидании хоть какой-то вакансии. Вы
значительно снизите уровень текучести кадров. Я уже не говорю о желании работать. Ведь делать что-то сообща — с людьми, которые тебя ценят и уважают — гораздо эффективнее. И не важно, что именно вы должны делать. Если вам оказывают помощь и поддержку, вы гораздо эффективнее. И мы возвращаемся к тому, с чего начали. Доверяете ли вы мне? Доверяете ли вы себе? Доверяете ли вы друг другу? Готовы ли вы вместе сделать невозможное? Каждый в отдельности и все вместе? Готовы ли вы изменить к лучшему внутренний мир компании?
        Менеджеры молчали. Казалось Кристофер видел меня в первые. Что его удивило? Ничего сверхъестественного я не говорила. Только попыталась показать, как могут быть различны слова и ощущения. И как этим можно управлять. Что нужно изменить их надменно-злобное отношение к своим коллегам.
        Я поблагодарила всех за внимание и объявила перерыв на обед. После этого вышла, а менеджеры продолжали молчать. Кристофер встал и вышел вслед за мной из зала. И уже через минуту он догнал меня.
        Глава 10. Его персональная правда
        Кристофер обернулся, услышав разговор на лестничной площадке. Я уже открыла свой номер. И он буквально впихнул меня внутрь. Захлопнув дверь, он прижал меня к ней и прислушался. Мы словно подростки, прятались от взрослых.
        Через несколько мгновений голоса стихли. Кристофер посмотрел на меня. У меня не осталось сил говорить. Они выжали из меня всё. Кристофер продолжал молчать и смотреть на меня, не отпуская.
        — Ты похож на мальчишку, который натворил безобразий, а теперь прячется с таким же виноватым выражением лица как у тебя.
        — И каких же безобразий я мог натворить?
        Кристофер говорил шепотом, обволакивая звучанием своего голоса. Если он продолжит так говорить, то я перестану понимать смысл его слов. Это нужно прекратить.
        — Кристофер… Нам нужно поговорить.
        Он пытался дразнить, теперь целуя шею и нежно покусывал меня за ушко.
        — Нам не нужно разговаривать.
        Действительно, чтобы наши отношения хоть как-то продолжились, мы не должны обсуждать запрещённые по молчаливому согласию темы. Но я должна сосредоточиться и иметь возможность работать, не думая постоянно о нём. Я оттолкнула его. Он остановился в метре напротив меня, пытаясь понять, что происходит.
        — Нам нужно поговорить. Я хочу, чтобы ты сейчас собрался и уехал.
        — Что? Зачем?
        — Мне тяжело, когда ты рядом. На данном этапе твоим сотрудникам тоже будет лучше если ты уедешь.
        — Малыш…  — Кристофер сделал небольшой шаг на встречу мне. Я быстро прошла в комнату мимо Кристофера.
        — Есть причины, почему я не могу работать в твоем присутствии.
        — Не надо ничего объяснять. Я просто хочу быть рядом. Мне не нужны объяснения, почему мы не можем быть вместе.
        — Я не могу сосредоточиться. Всё время думаю об одном и том же. Мне тяжело. Пойми. Я не могу.
        — Ты сегодня была просто восхитительна. Нет, ты не подумай — я слышал много отзывов о тебе. И все только хвалили тебя… Но увидеть самому как ты приручаешь всех моих огнедышащих, мерзких и злобных драконов — это феерично.
        Он открыл дверь на балкон и закурил, будто не слышал моих слов. Словно меня здесь нет здесь и он говорит сам с собой.
        — Забавно… драконы… Именно так я себе их представляю. Не мерзкие конечно, но могучие и неповоротливые.
        — Ты закидываешь наживку, даешь её проглотить и осторожно начинаешь тянуть. И кажется, что у бедняги ещё есть шанс вырваться. Но ты одним вопросом накидываешь ему петлю на горло и ждешь, пока он не осознает, что попался, и не покорится тебе.
        — Это всё стандартные приемы. Послушай, тебе нужно кое-что узнать о моем прошлом.
        — И я просто в восторге, как ты показала, что всё может быть иначе. Что необходимо быть искренним и говорить что-то хорошее, доброе и… Я не знаю, что я должен говорить тебе.
        Он не слушал меня. Перебивал и говорил сам, категорически игнорируя моё присутствие.
        — Крис…
        — Я столько всего хочу тебе сказать. И не знаю. Я теряюсь, когда ты рядом. Не знаю, что мне делать или что говорить. Я не знаю, как удержать тебя. Ты постоянно ускользаешь от меня.
        — Кристофер, хватит. Выслушай меня.
        Кристофер сел на край кровати, избегая смотреть на меня.
        — Знаешь, когда мне было четырнадцать, я встретил… Её. И влюбился. Влюбился по-настоящему. Я хотел защитить её от всего. От всего что могло причинить ей вред или угрожать.
        — Крис, зачем ты мне это рассказываешь?
        — Это было как озарение. Впервые в жизни я почувствовал себя… собой. Я увидел её, когда она сидела на скамейке и плакала. Она была очень красивая. В пиджаке, белоснежной блузке, строгой юбке и туфлях на высоченном каблуке. Но даже в них она была такой маленькой и хрупкой. Как хрупкая фарфоровая куколка. Или как фея. Грустная, серьезная, но нежная фея.
        Я закрыла рот рукой и отошла в другой конец комнаты. Это невозможно. Этого просто не могло быть.
        — Она плакала. Нет, не рыдала и не стенала. Она просто сидела и слезы катились по её фарфоровым щекам. Огромные глаза казались безжизненными. Я должен был что-то сделать. И я предложил ей покататься на моем велосипеде. Это всё что я смог тогда придумать, чтобы хоть как-то развеселить её. Помню, как она посмотрела на меня своими бездонными глазами. Сквозь остекленевший взгляд проступила такая безумная безнадежность и в тоже время решительность. Она посмотрела так, словно во всей вселенной я был единственным человеком. Так отчетливо помню каждую деталь. Как легко она сбросила туфли, скинула пиджак и как в узкой юбке легко уселась на велосипед. Я придерживал её сначала за талию и за руку, чтобы она не упала. От неё так чудесно пахло. Когда она наконец засмеялась — это было так заразительно. И я был нужен. Именно ей.
        Я закрыла лицо руками, пытаясь прийти в себя. Его слова не могли быть реальностью.
        — Не важно, что мы только катались на велосипеде. Это было что-то настоящее. Я больше её не встречал, но я знал — что она есть. И что у меня есть какие-то особенные права на неё. Ведь у нас практически было свидание. И пусть у неё своя жизнь. Пусть она иногда совершает глупости. Может быть даже катается на велосипеде. Обязательно цокает каблучками, когда идет по тротуару. И непременно заразительно смеётся. Главное она настоящая и она есть.
        Кристофер прикурил очередную сигарету. Я больше не перебивала. Оказалось, гораздо важнее то — что он мог рассказать, а не я.
        — Я не переставал думать о ней. И понял, что у каждого есть своя история. Со своими секретами, радостями и печалями. Не может быть одной истории на двоих. Но две истории могут пересекаться так, что кажется — это одна история. Странно, но я точно знал, что мы ещё встретимся. Но где-то лет через пять после той встречи, я нашел её фотографию. В секретном ящике отцовского стола… Не сложно догадаться, что она была его любовницей. Это стало переломным моментом. Понял, что легко могу найти… но решил забыть её всеми возможными способами. Смешно. Я даже женился. Она снилась мне. Иногда просто преследовала во снах. В снах, которые с годами становились всё откровеннее. До безумия доводило желание обладать ею. Иногда казалось, что я вижу её. Словно наваждение. Ночью я видел её во сне, а днем её лицо мерещилась среди толпы окружающих людей… Я даже решил, что сошёл с ума. И какое изумление было чуть не сбить её с ног на проходной моего офиса. Она извинилась, но торопилась куда-то и даже не взглянула на меня. Как чурбан я стоял несколько минут, чтобы до конца осознать — у неё есть пропуск и она арендует у меня
офис. День за днем живет своей жизнью, проводя большую её часть в моем же здании. Из всех зданий города она обосновалась именно там, где находился я.
        Я стояла спиной к Кристоферу. Он подошел ко мне и взял за плечи. Всё, что он говорил — это не могло быть правдой. Это невозможно!
        — Видишь, у меня есть своя история. Она не похожа на твою. И свой выбор я сделал. Тогда, когда увидел тебя в том парке на скамейке. Сейчас я это отлично понимаю. Я бы не смог тогда влюбить тебя в себя. А сейчас у меня был шанс.
        — Почему ты ничего не сказал мне на теплоходе?
        — Я… Лили… По-дурацки всё получилось. Что-то пошло не так. Надеялся вновь познакомиться в непринужденной обстановке. А в итоге не знал, как подойти и что сказать. Как идиот издали наблюдал за тобой на теплоходе. После твоего негодующего отношения за завтраком, что я должен был сказать? «Да, я получаю всё, что пожелаю. И кстати, я в тебя влюблен. А твой бывший любовник — мой отец.» Фигня какая-то, ты так не считаешь?
        Кристофер стоял сзади, обнимая меня. С каждым мгновением внутри росло странное чувство.
        — Помнишь ты сказал, что хочешь, чтобы я исчезла из твоей жизни, словно меня в ней и не было.
        — Да.
        — Когда ты этого захотел? Когда нашел фотографию?
        — Нет. Когда понял, что попытки забыться бесполезны. И не спрашивай, что это были за попытки. Тебе лучше не знать.
        — Тогда… в парке…  — Я не успела закончить вопрос, как раздался стук и в номер вошел Роберто.
        — Эбигейл, я нашел.
        Роберто замолчал, но не уходил. Значит он хотел сообщить что-то действительно важное. Я не должна прогонять Кристофера. Не сейчас. Не после того, что он мне рассказал! Как у меня получилось вляпаться в такую нереальную мелодраму?!
        — Прошу прощения, но…  — Роберто не закончил предложение. И так ясно, что у него есть новая информация по Оуэну. Мне показалось, что может действительно сейчас лучше взять перерыв и всё обдумать.
        — Кристофер…
        — Как скажешь.  — Я даже не успела озвучит просьбу, а он резко перебил меня. Отпустил и быстро пошел прочь. Пока я пыталась подобрать слова, Кристофер уже молча вышел из номера, закрыв дверь. Не оборачиваясь и не прощаясь.
        — Ты была права на счет той компании. Она подставная. Всё оформлено и все документы есть, но это подлог.  — Как только мы остались с Роберто одни, он подтвердил мои подозрения. Я опять оказалась права. К сожалению.
        Кристофер всё знал. Обо мне и его отце. Всё знал и… любил меня? И можно ли назвать это любовью? Одна встреча, масса фантазий и столько лет странного ожидания. Многое становится объяснимым. Может получив то, что он хочет — его маниакальность пройдет? Он зациклился, застрял на той встрече и это ненормально. Но что такое норма? Он ведет себя адекватно. Не преследует и не принуждает. Наоборот. Как только я едва отгораживаюсь — он тут же уходит прочь.
        Роберто в общих чертах рассказывал схему мошенничества. Оуэн стал предателем. Вором. И я его прикрывала. Необходимо предотвратить его дальнейшие действия. Нужен план. Придется держать Оуэна в поле зрения и помешать ему. Осталось собрать воедино и подтвердить некоторые детали, чтобы избежать голословных обвинений.

        После перерыва все вернулись в конференц-зал. Кристофер не появился. Я решила не акцентировать на этом внимание и продолжить. Ведь я сама просила его уехать. Дальше стало проще. Менеджеры уже более внимательно слушали и реагировали.
        Роберто контролировал сбор недостающей информации о подставной компании. Теперь мы знали где и что искать.

        День шел своим чередом. Время больше не замирало, когда я ждала ответов Кристофера. И не ловила на себе его взгляд. Меня не бросало в жар от неприличных мыслей и двусмысленных фраз. Не приходилось больше наблюдать как менеджеры переводят взгляды с него на меня и обратно.
        Отпала необходимость жёстко контролировать свои эмоции. Можно просто работать.
        Я делала то, что знала и умела. Даже Оуэн вел себя дружелюбно всё это время. К сожалению, меня уже не могли обмануть его отзывчивость и желание помочь. Жаль, что он лгал.
        Но мне не хватало Кристофера. Не хватало его красноречивых взглядов. Не хватало его ответов и звучания голоса.

        Поздним вечером мы закончили всё запланированное на сегодняшний день. Менеджеры покинули конференц-зал вполне довольные.
        Роберто сделал невозможное. Ему удалось достать копии документов, подтверждающих причастность Оуэна. Мы сидели с Роберто у меня в номере, и я не верила своим глазам. Всё складывалось в единую цепочку.
        — Роб, здесь действительно всё! Подставные фирмы, платежи. Суммы, когда и сколько перечислено и уже согласованные следующие фиктивные платежи! Даже договоры, подписанные Кристофером!
        — Да, он организовал масштабную подготовку. Пока суммы, что он успел перечислить — не так значительны. Судя по документам ещё должны быть переводы. Необходимо прекратить это, иначе Оуэн разорит компанию.
        — Может и не разорит, но финансовое состояние подорвет значительно. Неужели никто ничего не обнаружил?
        — Он согласовал покупку новых объектов со всеми. А потом просто подменил везде реквизиты. Нужно было знать: где и что именно искать. Это требует огласки. Наши рисковали, когда копировали документы. Кристофер должен знать.
        Но я решила всё сделать сама. Кристофер уехал. Я обидела его. Сказать ему — развернется огромный скандал. С судебными разбирательствами и осуждением Оуэна. Нужно всё сделать самой. Значительно спокойнее и аккуратнее.
        В итоге, не смотря на позднее время, я направилась в номер Оуэна. Подойдя к его двери, я замерла прежде чем постучать. Оуэн всегда помогал мне и поддерживал меня. Что случилось? Ведь всю эту операцию он мог провернуть и раньше, но реализовал только сейчас, когда Кристофер нанял нашу компанию. Он мелочно мстил, но на очень крупные суммы. Сложно поверить, что Оуэн так поступил.
        Поправив юбку, я вздохнула и постучала в дверь. Спустя несколько мгновений Оуэн открыл мне и улыбнулся. Без рубашки, но в джинсах и с мокрой головой после душа, он смотрелся привлекательно. Даже слишком.
        — Я ждал тебя.
        И я молча прошла внутрь. Он усмехнулся и закрыл дверь. Сделав буквально пару шагов, я обнаружила Дженис в его кровати.
        — Прошу прощения, что помешала. Но нам с Оуэном необходимо переговорить наедине.
        — Идите куда-нибудь ещё и разговаривайте сколько угодно. Ах да, вам некуда пойти, так как номер всеми обожаемой Эбигейл оккупирован Кристофером!
        — Дженис, не надо.
        — Что не надо? Она вламывается к тебе в номер и выгоняет меня!
        — Она права. Оуэн, если ты не против — мы можем пройти ко мне.
        Дженис грациозно встала с кровати и её совершенно не беспокоило отсутствие на ней одежды. Если она хотела показать, что молода и привлекательна — так это итак понятно. Элегантно обернувшись простыней, топ-менеджер компании Кристофера наконец прикрылась. Хотя выглядела Дженис действительно потрясающе. Описание Кристофера и то что она стерва — чистая правда. Именно в таком виде она направилась к двери.
        — Воркуйте сколько влезет. Оуэн, мои вещи можешь отправить с посыльным.
        И Дженис вышла из комнаты, взяв со столика в прихожей ключи от своего номера. Оуэн уселся в кресле и разглядывал меня. По всему номеру прослеживались следы бурной деятельности. Разбросанные хаотично вещи, кровать как место битвы. Даже мебель — кресла, стулья и журнальные столики оказались сдвинуты беспорядочным образом, нарушая идеальную геометрию, которую я наблюдала утром. Забавная получилась обстановка для разговора.
        — Завидуешь? Я могу повторить всё с тобой.
        — Нет. На повестке дня другая тема.
        — Какая же?
        — Условия твоего увольнения.
        — Правда? А ещё утром ты убеждала меня, что сделаешь всё чтобы я сохранил за собой своё место. Получается ты лгала мне.
        — Я лишь человек, не эталон мер и весов. Поэтому, если необходимо лгать, чтобы избавиться от предателя — я буду лгать.
        — Фу, какие громкие и необоснованные слова.
        — Ну почему же… Предатель — это просто слово. Верное определение того, кем ты стал.
        Я перечислила всё, что мы собрали на Оуэна. Факты категорично раскрывали махинации. Он молча слушал, даже улыбался.
        — Так чего же ты хочешь?
        Оуэн задал вопрос таким тоном будто это не я, а он поймал меня на уголовно наказуемых действиях. В его словах звучало столько уверенности. Он знал, что я приду к нему. И он не выглядел проигравшим, хотя признавал свои действия.
        — Ты увольняешься завтра же утром.
        — Это всё?
        — Возвращаешь все деньги с сопроводительными письмами, в которых будет указано, что сделки аннулированы и на этом основании возвращаются средства. И ты больше никогда не приближаешься к компании. Иначе вся информация будет передана Кристоферу. И если ты думаешь, что будут ещё переводы, ты ошибаешься. Все операции уже остановлены.
        — А к тебе я могу приближаться?
        Несмотря ни на что — такое отношение подкупало. Оуэн уверен в себе, в своих силах и действиях, демонстрируя идеальное спокойствие. Озадачивало отсутствие паники, метаний и сомнений в его глазах. Поэтому я решила игнорировать его вопросы.
        — Всем можешь сказать, что не согласен с новой политикой компании и поэтому увольняешься.
        — И когда ты поняла? Как долго ты говорила мне что поможешь, а сама искала на чём меня можно поймать?
        — Ты сам себя загнал в ловушку. Я не лгала тебе. До тех пор, пока не обнаружила кем ты стал.
        — Ты всегда пользовалась мной, оставляя меня в неведении.
        — Это не так.
        — Ты могла хоть раз честно мне обо всем рассказать? Мы работали бок о бок, мы столько времени проводили вместе и столько всего могли обсудить. Мне не нужны были фамилии. Но ты могла сказать, что у тебя кто-то есть и не тешить меня иллюзиями?
        — Оуэн, почти двадцать лет прошло. Я была молода и глупа.
        — Ты всегда была умна и расчетлива. Мне же досталась роль ширмы. Удобное и безопасное прикрытие, которым легко можно манипулировать. Ты всегда недоговаривала, уходила от ответа. По сути — ты лгала мне.
        — Я не врала тебе. Я всегда говорила, что мы не сможем быть вместе. Говорила, но ты не желал слушать.
        — Говорила, при этом не отпуская меня от себя. И заметь — ты говорила, что мы не можем быть вместе и умалчивала, что у тебя кто-то есть. Ты лгала всем, встречаясь с женатым мужчиной.
        — Я не предавала тебя.
        — И я не предавал тебя. Эта афера была направлена против Петерсонов, а не против тебя.
        — Не важно против кого. Это подло и неправильно. Ты ведь был мне другом. Я уважала тебя.
        — Был. Всё верно. В прошедшем времени.
        Оуэн замолчал. Всё уже сказано. Обсуждать дальше, лишь повторять по кругу обиды и упреки.  — Уходи.
        Я не сказала ему тогда об Эндрю. Оуэн имел полное право обижаться. И он решил предать. Может быть, поэтому я не доверилась ему тогда?
        Чувствовала, что он может предать? Или он предал потому, что я не доверяла?

        Следующим утром Оуэн не появился на собрании. Отсутствовал и Кристофер. Роберто проверил, что Оуэн еще вечером уехал из отеля. Наутро появился в компании, оставил заявление и уехал. Казалось, что я всё сделала правильно.
        Дженис смотрела злобно, но открыто не противостояла. Я не думала, что она замешана. У Оуэна были причины ненавидеть Петерсонов. А Дженис виновата лишь в том, что имела плохой характер. Но это не причина для сговора и предательства.
        Остальные не спрашивали, почему Оуэн не присутствует на собрании. Но некоторое напряжение присутствовало. Тайны, интриги и закулисные игры в компании Кристофера очень удачно вписывались в роскошную дворцовую обстановку отеля. Настоящие дворцовые интриги… С королем в изгнании.
        К обеду получилось решить многие вопросы, но стало ещё более очевидно, что все объединились против меня. Общий враг всегда объединяет.
        Печально, что этим врагом стала я. Но главное они становились командой. Поддерживали, сопереживали и могли рассчитывать друг на друга. Что-то неуловимо изменилось. Их взгляды, их жесты. Они начали меняться. Это уже большой шаг вперед.

        К вечеру все разъехались. Роберто, игнорируя мои предложения поехать на работу, отвез меня домой. Сын уехал с друзьями за город. Я осталась в одиночестве на этот вечер. Что-то делала по дому, разобрала вещи, разогрела приготовленный сыном ужин и поела.
        И решилась на звонок Кристоферу. Нам нужно обсудить, то что произошло. То — в чем он сознался. То… в чем должна сознаться я. То, чего он ещё не знал.
        Его мобильный не отвечал. Я набрала ещё раз и получила тот же результат. Это странно, но вполне логично. Он открылся, а я проигнорировала его признание. Поэтому он игнорировал меня в ответ.
        Глава 11. Тотальное уничтожение
        На следующее утро я проспала. Организм отказывался просыпаться. Совершенно разбитая, лишь с большими усилиями я смогла подняться с кровати. Поэтому к зданию офиса я подъехала только к одиннадцати утра. На парковочном месте, возле своей машины меня ждал Роберто.
        — Привет, ездил куда-то?
        — Если бы. Садись в машину. Тебе лучше сесть.
        — В чем дело? Что-то случилось? Идем в офис, там и обсудим.
        — С офисом проблема. Садись уже.
        — Хватит уже запихивать меня в машину, что произошло?
        — Нам заблокирован доступ в офис.
        — Что произошло? Компьютерный сбой?
        Какие к черту компьютеры! Я уже знала, что всё плохо. Что абсолютно всё плохо! Что исправляя, я только всё сильнее усложняла.
        — Арендодатель заблокировал нам доступ в наш офис. И подает на нас в суд, за несоблюдение условий договора и раскрытие информации лицам, не оговоренным в договоре.
        Меня как холодной водой облили. Только Кристофер мог это сделать. И сделал. Я сама подставилась. Но что за идиотизм! Ведь он являлся собственником и глупо иметь право рассказать директору результаты и не иметь право рассказать собственнику, тем более если он сам инициировал этот договор!
        Сев в машину, я уставилась в одну точку.

        Он решил уничтожить меня. С его возможностями и деньгами это невероятно легко. Повод у него хоть и спорный, но был. И самое главное, у него было желание уничтожить.
        И ещё какое желание, раз нам даже заблокировали доступ в здание. Настолько оперативно и без заминок я оказалась отрезана от того, что по праву являлось моим. Моя работа, сотрудники, заказы, репутация — всё попадало под удар. И это демонстрация только самых элементарных его возможностей. И что? Сидеть и ждать милости? А не соизволит ли мистер Кристофер Петерсон сжалиться?
        Он не с той связался.
        — Я отправил сегодня почти всех по домам. Мы уже нашли пару мест для переезда. Благо все материалы хранились на удаленных серверах, так что некоторые сегодня отработают дома, а завтра можно будет обосноваться в другом офисе.
        Роберто умолк, когда я вышла из машины и захлопнула дверь. Подняла голову и посмотрела на этаж Кристофера. Его окна как раз выходили на площадь перед зданием. И клянусь, что заметила, как жалюзи на его окнах закрылись.
        Он ещё и прячется! Ну уж нет. Он хотел войны, он её получит. И я должна понять, что произошло. Куда делся вчерашний пятнадцатилетний подросток, влюбившийся в меня? Не могло всё так быстро исчезнуть. Я не дам ему спрятаться и наблюдать. Не позволю. Он должен как минимум объяснить мне. Лично.
        Достав собранные Роберто документы, я направилась прямо в офисное здание. Роберто пытался меня остановить, но это оказалось уже бесполезно. Поэтому он просто пошел за мной. Около проходной я вспомнила, что пропуска не работают. Слегка затруднительно попасть в кабинет собственника на самом верху здания, если у подножья собрана толпа охраны.
        — Прошу прощения, но мы не можем Вас пропустить. У нас четкие и строгие инструкции.
        Охранник пытался извиняться и не пропускал нас с Роберто. Через турникет мне не перепрыгнуть и даже до лифта не добраться. Охраны слишком много, а я не персонаж брутального экшена.
        Возможно в другое время и при других обстоятельствах я бы отступила. Но не сейчас. И я устроила выяснения отношений прямо в холле. Поскандалить? Запросто! Обвинить собственника, что он нарушает договорные обязательства перед арендаторами? Легко! Обратить внимание других арендаторов и заручиться их поддержкой, продолжая ругаться на весь холл? Элементарно!
        Я могла и умела скандалить. Пусть я делала это очень редко, зато сейчас оторвалась на полную катушку. Охранники даже не пытались спорить. Скоро уже целая толпа собралась у проходной. Перегораживая проход другим арендаторам, я усложняла ситуацию как могла. Многие поддерживали меня, осуждая подобный произвол и проявляли солидарность, в необходимости встречи с самим собственником. Роберто с трудом сдерживался и пытался не смеяться, стоя рядом со мной и поддакивая в нужные моменты.
        На посту раздался телефонный звонок и один из охранников ответил. Спустя мгновение он, пряча взгляд, ещё раз извинился и пропустил меня внутрь.
        Неужели Кристофер соизволил разрешить мне подняться к нему? С другой стороны — а что ему оставалось делать? Группу быстрого реагирования вызывать?

* * *
        Кристофер задумчиво смотрел в окно и наблюдал как я вышла из машины и с силой захлопнула дверь. И он отшатнулся от окна, когда я подняла голову.
        Через мгновение он наблюдал, как я иду по направлению ко входу в здание.
        Он сел в свое кресло слушая, как Сэм продолжала возмущаться и обвинять меня. Кристофер подавлено и молча соглашался, но прятал взгляд.
        — Ты всё сделал правильно. Эта особа не заслуживает уважения. Сколько боли она принесла. Крис, ты должен был её проучить. Как она вообще посмела вернуться после того как предала твоего отца!
        — Сэм, а как именно она его предала?
        Сэм даже откинулась в кресле от неожиданности. Она едва могла скрыть удивление и раздражение, которые неуловимо делали отталкивающей её внешность.
        — Что значит — как? Она предатель.
        — Как именно она предала, ты знаешь? Ты знаешь, что произошло?
        — Она кинула компанию в трудный момент и…
        — Что и?
        — И твой отец запретил любое упоминание о ней.
        — Это я знаю. Я знаю, что вычищены все архивы из персонала, из фотоальбомов и любые возможные упоминания, но почему? Почему отец удалил все данные о ней, нарушив закон?
        — Потому, что… ну…
        — Ты не знаешь. Никто не знает.
        — Но твоя мать, ты только вспомни как тяжело ей было.
        — Как раз как ей было тяжело — я помню! Вот только она изводила всех не потому, что эта, как ты говоришь «особа» предала отца, а потому что он остался с матерью. В чем вина Эбигейл? В том, что отец предпочел мать?
        — Но ты! Ты же всё видел! Зачем ему уничтожать все данные о ней? Кристофер не смог усидеть в кресле и снова начал ходить по кабинету.
        — Я видел только то, что мать срывала на мне свою злость и раздражение. Ежедневно, снова и снова. Боялась отца и отрывалась на мне.
        — Но сейчас она действительно почти разорила тебя, ей почти удалось отомстить.
        — Это сейчас, Сэм, а тогда? Тогда она что сделала?
        — Ты же знаешь своего отца, однозначно была причина. Иначе он не выгнал бы её.
        — Ты уверена, что именно он выгнал? Тебе отлично известно, каким он был. Категоричным и жёстким. Почему всем известно, что он её выгнал, но ни один не знает реальной причины?
        — Крис, ты пытаешься оправдать её, хоть в чем-то. А она предала тебя. Без тени сомнения и без сожалений.
        — Да, да, да! И я вышвырнул её. Быстро и безапелляционно. Я должен действовать как он? Как бездушная машина, которая чтит только интересы компании. Почему?
        — Ты не он и никогда не будешь, как он. Но она использовала тебя. И предала. Поэтому должна заплатить.

        — Я знаю. Знаю!
        В дверь постучали и не дожидаясь приглашения вошел Фостер. Кристофер снова стоял у окна и обернулся, наблюдая за ним.
        — Что-то случилось?
        — Прошу прощения, что помешал.
        Фостер не спрашивая разрешения, прошел к компьютеру Кристофера и начал вводить пароли для доступа. Спустя мгновение на экране появилось изображение проходной. Собравшаяся толпа и невезучие охранники. Звук отсутствовал, но происходящее было понятно без слов.
        Кристофер подошел к столу и удивленно наблюдал за действиями Фостера. Сэм сидела на против и не видела, что Кристофер рассматривал на мониторе.
        — Ещё раз прошу прощения, но я должен был это показать.
        — Что у вас там происходит?  — Сэм встала, подходя к монитору.
        — Пропусти. Её.  — Кристофер продолжал смотреть на монитор, произнося каждое слово с тихой яростью.
        — Что? Крис, нет! Эта дрянь здесь?! Как она смеет, не впускай её! Фостер быстро вышел из кабинета.
        — Ты не можешь так поступить. Она не заслуживает. Кристофер, если ты заговоришь с ней, я сама выволоку её из офиса!
        Теперь по кабинету бегала разъяренная Сэм, а Кристофер продолжал смотреть на монитор.

* * *
        Думаю, что Кристофер должен был видеть, как на проходной охранник снял трубку и ответил. Как меня впустили внутрь. И как я посмотрела в камеру наблюдения. Всего на одно мгновение я остановила свой взгляд на бездушном темном пластике камеры наблюдения, за которым должен скрываться Кристофер. Точно зная, что он смотрит. Охрана могла пропустить только в одном случае. С личного его распоряжения. Значит он видел, что я тут устроила.
        Я поднималась на лифте, но слишком медленно. Меня обуревала жажда получить ответы. Наконец двери лифта открылись и меня тут же встретила его секретарша, слишком очевидно преграждая путь и не давая пройти к кабинету Кристофера.
        — У мистера Петерсона сейчас совещание. Вам необходимо немного подождать.
        Черт, не скручивать же ей руки и не прорываться боем. Ей не повезло оказаться на моем пути.
        — Вы можете сказать своему начальнику — что я скрутила, избила и связала Вас. Всё, что угодно. Но потом. А сейчас Вы сделаете шаг в сторону и пропустите меня.
        Я говорила тихо. Слишком тихо, чтобы кто-то ещё кроме неё расслышал, но она слышала каждое слово. Я понимала, что сейчас действительно способна скрутить и связать её. Она это тоже поняла. И сделала шаг в сторону.
        Осталось только несколько метров. Мне казалось, что я штурмую крепость. Только размахивала не мечом, а намереньем получить ответы. Желание всё выяснить было настолько мощным, что преграды магическим образом исчезали. Окружающие спешно ретировались прочь. Я взялась за ручку его кабинета и не раздумывая открыла.
        Вот и пункт назначения. На меня смотрели обезумевшие Петерсоны. Кристофер и его двоюродная сестра. Та самая блондинка с теплохода. Казалось, что они сейчас самолично меня будут долго и мучительно убивать, применяя самые изощренные пытки и растягивая удовольствие.
        В ответ я смотрела не менее испепеляюще. Обвинения в том, что я нарушила условия контракта — это полная ерунда. Кристофер быстро подошел ко мне и больно схватил меня за локоть. Он спешно выволок меня в коридор, захлопнув дверь кабинета. И оставив Сэм внутри.
        Секретарша делала вид, что активно что-то печатает, игнорируя происходящее. Кристофер молча тащил меня по огромному коридору. И уже спустя мгновение мы оказались на лестничном пролете.
        — Куда ты ведёшь меня?
        — Зачем ты сюда явилась?
        Мы остановились и смотрели друг на друга. Он ненавидел меня. Ненавидел настолько, что даже слова произносил с трудом.
        — Ты выставил меня из моего офиса. Как ты мог?
        — Это мой офис. Я выставил тебя из своего офиса. Я имею на это право.
        Шагнув к нему, я залепила ему пощечину. Кристофер не ожидал и не успел перехватить мою руку. Но схватил её мгновением позже. Его щека покраснела, а в глазах творилось что-то безумное. Кристофер держал меня за руку и шагал на меня, заставляя отступить. Он шагал до тех пор, пока не прижал меня к стене. Я хотела поставить его на место, а оказалось — только ещё больше разозлила. Но мне необходимо узнать, что произошло.
        Кристофер наклонил ко мне голову и грубо поцеловал меня, прижав к стене и не давая пошевелиться. Его агрессивность сквозила в каждом движении. В каждом прикосновении. Что, черт возьми, происходило?!
        Сначала он выгнал всех моих сотрудников на улицу. Перекрыл мне доступ в мой же офис. А теперь он решил «побаловаться» прощальным сексом?
        Я пыталась сопротивляться. Он действовал настолько грубо, что могло показаться, будто он сейчас меня изнасилует. Забавно, но меня это не пугало. Меня волновало то, что могло вызвать такую бешенную ярость. Такие сильные эмоции могло вызвать только что-то действительно серьезное. Но я ничего не сделала, что могло бы вызвать такое негодование. Почти ничего.
        Оставалось надеяться, что никому в голову не придет сейчас передвигаться между этажами по лестнице. Мгновения растягивались и это безумие необходимо прекратить. Поэтому продолжая упираться в него руками, я укусила его за губу. Боль немного отрезвила Кристофера. Его взгляд начал проясняться и он едва отстранился.
        — Действительно. В одном ты была права. Ты не фарфоровая кукла. Ты бездушная железобетонная машина. Сначала втерлась ко мне в доверие, потом попыталась обокрасть, а сейчас изображаешь наивное незнание.
        Я с трудом дышала. Из-за возмущения, из-за его поцелуев. Всё смешалось в непонятную головоломку. Как только я думала, что во всем разобралась, ситуация запутывалась ещё больше. Он продолжал держать меня. Но от его слов я пришла в себя и оттолкнула его.
        — Ты псих?
        — Я псих? Это не я устроил митинг, это не я манипулировал всеми вокруг и это не я решил разорить тебя!
        — Не ты? Это ты подал на меня в суд и решил лишить меня всего! За что?
        Мы стояли и озлобленно впивались друг в друга взглядами. В этот момент сверху послышались шаги. Кто-то спускался по лестнице. Кристофер снова схватил меня за руку и потащил вниз. Я едва успевала шагать и придерживать сумку.
        — За что? Ты ещё спрашиваешь?
        Он быстро затащил меня на следующий этаж и буквально впихнул в какой-то кабинет, закрыв за нами дверь. Кристофер наконец отпустил меня и прошел вперед. Кабинет оказался пустующей переговорной комнатой.
        — Да, я спрашиваю, что за бред у тебя в голове!
        — Бред? Я тебе скажу, что у меня в голове. У меня в голове достаточно достоверный бред, подкрепленный фактами и документами!
        — Ты о чем?!
        — Ты и Оуэн. Вы решили разорить меня. Что это? Месть мне и отцу за твои надежды, которые не сбылись? Скажи спасибо, что пока иск подан только за нарушение условий договора, а не о краже. Хотя мои юристы убеждают меня завести дело и о хищении. В особо крупных размерах.
        — Не понимаю, почему я должна мстить тебе и отцу?
        — Действительно? Ты не понимаешь? Но новость о разорении компании тебя не удивляет? Решила повесить всю вину на этого идиота?
        — Ты можешь нормально всё объяснить?
        — Ты всё подстроила. Ты арендовала у меня офисы. Ты увлекла и заставила забыть обо всём.
        Кристофер вздохнул, словно собирался с силами.
        — Я сбежал из дома через год, как ты ушла от него. Когда матери не стало… Я вернулся. Отец очень постарел. А потом он умер и мне пришлось разбираться со всем этим. И у меня получалось, пока ты снова не появилась! Я думал, что он был неправ. Что он ошибался на счет тебя. Что он не имел права тебя выгонять. Что ты не заслуживала изгнания. Когда ты сошлась с Батлером?
        Чья это была идея перечислять суммы на разные подставные компании?
        — Ты ошибаешься.
        — Я ошибаюсь? Твои люди были везде. Твои люди влезали во все дела компании. Твои люди были повсюду и везде имели доступ. Утечка сумм началась с твоим появлением. Всё началось, когда ты объявилась. А знаешь на чём ты прокололась?
        — На чём же?
        — На моей подписи. Да. На всех поддельных договорах была моя подпись. Но мои сотрудники знают, что я не подписываю договора. Полномочия на подпись переданы Кимберли. Не подписываю! А на всех поддельных договорах стояла моя поддельная подпись. Только ты этого не знала!
        — Если ты так уверен, что я все это сделала… зачем всё это рассказываешь?
        — Я хотел посмотреть. Ты ведь говорила, что нужно задавать вопросы. Так вот я хочу понять. Понять за что? Зачем? Ради денег? Мести? Ты предала моего отца. Из-за Оуэна?
        — Да при чем тут Оуэн?!
        — Я видел вас вчера вечером в отеле. Видел, как ты пошла в его номер, а он встретил тебя в одних джинсах. Уже подготовился к вашей встрече. Он видел меня. Я вернулся к тебе, а ты пошла к нему. Поэтому ты выгнала меня из отеля? Чтобы я не мешал вам?

        Потрясающе! Всё встало на свои места. В его глазах я оказалась тварью, которая предала его. Его отца. Практически разорила компанию и каждый раз спала с Оуэном. И ведь отпираться бесполезно. Кристофер видел, как мы танцевали. Видел, как я заходила к нему в номер. В его сознании сложился четкий и логичный пазл, который мне не опровергнуть. Ведь он сам всё видел.
        Это конец. Его не переубедить, он уничтожит меня и ни на миг не остановится. Кристофер больше не усомнится и будет действовать.
        Он смотрел на меня, а я закрыла лицо руками. Всё сплелось в такой идиотский комок! Такой гадкий и мерзкий. А я в самом центре. И не спрятаться, и не скрыться. Кристофер отвернулся и молча отошел к окну. Он не верил мне. Он видел усмешку Оуэна, открывшего мне дверь своего номера и это затмевало всё. Этого не изменить и не объяснить.

        — Я помню тот день. Помню не потому, что какой-то славный и обаятельный мальчишка предложил прокатиться на велосипеде. Помню не потому, что как полная дура в неудобной юбке каталась на велосипеде.
        Кристофер наклонил голову вперед и весь сгорбился. Он знал, что его предали. Это управляло им. Накрывало и мучило. А я запуталась как муха в паутине. Такого удара я не ожидала получить. Я убрала руки и посмотрела ему в спину. Абсолютно бесполезно хоть что-то доказывать ему. Или говорить о том, что он ошибается. Поэтому мои слова звучали тихо и безучастно. Мне нужно сказать ему, но не потому что он должен услышать. Просто я больше не в силах держать это в себе.
        — Помню потому, что в тот день я ушла от твоего отца. Помню потому, что после разговора с ним я смогла дойти только до первой попавшейся скамейки. Помню потому, что ему было наплевать. Он просто позволял быть иногда рядом с ним. И я ушла не выдержав. Я сдалась.
        Кристофер продолжал молчать. Его молчание угнетало. Я могла только в безумных мечтах воображать, что увижу его смеющимся. Что хоть ещё один раз увижу того веселого, забавного и милого подростка. Реальность преподнесла ожесточившегося мужчину, который признавал только факты.
        — Я помню тот день потому, что сломалась. Те отношения опустошили, не оставив ничего. Только пустоту. Сейчас я могу выразить это словами. А тогда… тогда я даже пары слов связать не могла. Я каталась на велосипеде того мальчишки и завидовала его беззаботности и веселью. И вдруг внутри сработал какой-то переключатель и мне стало всё равно. Есть какой-то предел того, чего мы можем вынести. В тот миг я запретила думать о прошлом и заставила себя радоваться просто тому, что светит солнышко. Что я не падаю с велосипеда. И что тот мальчик заботился обо мне. Это было так приятно — ощущать заботу о себе. Не тяжелое и давящее внимание. Не страх, что будут обнародованы неприемлемые отношения. Не изматывающее ожидание с глупой надеждой, что хоть что-то измениться. А лишь искреннее внимание и легкость свободы здесь и сейчас. Благодаря ему что-то изменилось. Я изменилась. Благодаря тебе. Мне больше не было больно.
        Больно от осознания того, что я не нужна тому, кого любила. Безумно боясь ощутить эту боль снова, я даже сбежала тогда на другой континент.
        Кристофер выпрямился и продолжал смотреть в окно. Убеждать, что между мной и Оуэном ничего нет — бесполезно. Документы, которые были у меня, не доказывали, что я не участвовала в махинациях.
        — Сейчас я не сожалею ни о чем. Даже зная, чем всё закончилось — я бы не изменила ни одной секунды рядом с тобой. Все мои действия привели меня к тебе. Я только такая как есть смогла бы оказаться рядом с тобой. И я не сожалею. Я не смогу тебе доказать, что только лишь хотела помочь. Когда я выяснила про поддельные компании, я хотела, чтобы Оуэн просто ушел.
        Эмоционально поступила. Нужно было идти к тебе с этой информацией, но он был мне другом. Когда-то. Мне сложно до сих пор поверить, что он способен на такое. Я не смогу тебе доказать, что между нами ничего не было. Только неоценимая дружеская поддержка с его стороны. В самые трудные для меня моменты. Но это только слова. В номер я к нему пошла потребовать возврата денег и его увольнения. Этого мне тоже не доказать. Если бы ты вернулся на пять минут раньше, я бы рассказала тебе. Всего на пять минут!
        Кристофер молчал. Я хотела, чтобы он хоть как-то среагировал. Но он молчал. Его молчание означало конец.
        — И твоего отца я не предавала. Это мне тоже не доказать. Он не выгонял меня. Я ушла от него, а не наоборот. Если бы я тогда не сделала этого — от меня ничего не осталось бы. Понятия не имею чем он руководствовался, когда мы были вместе и тем более не знаю, что управляло им после моего ухода.
        — Совсем недавно меня кое-кто просветил: «У каждого человека есть желания, чувства, стремления и доля безумия. Достаточно едва задеть, указывая в нужном направлении» … Я хотел бы тебе верить.
        Как же сложно осознать, что всё кончено. Что нельзя договориться. Что нельзя хоть что-то объяснить. Он диктовал условия и ему всё равно — готова я их принять или нет. А у меня нет выбора. Впервые в жизни у меня нет выбора. Всегда решала я. Делать или нет. Уходить или оставаться.
        Соглашаться или отказываться. Всегда была хотя бы иллюзия выбора.
        Сейчас даже иллюзии нет. Я могу только уйти, не имея возможности ничего доказать или сделать. Большую часть жизни успешно управляя окружающими, я оказалась сейчас жалкой марионеткой. Словно толпа, которая тащила меня по трапу теплохода донесла меня до тупика и жёстко припечатала к холодной бетонной стене.
        Забавно. Находясь в комнате для переговоров, нам не договориться. Я достала документы из сумки и положила их на большой переговорный стол. Может быть хоть что-то будет ему полезно. Развернувшись, я подошла к двери и взялась за ручку.
        — Но не можешь. Ты не можешь мне верить. Ты прав, у каждого своя история и моя тебе не нужна. Ты уже придумал себе свою. Свою историю, свою правду. Ты уничтожил того веселого мальчишку на велосипеде. Его больше нет. Совсем нет. Остался только жестокий, самоуверенный тиран. На самом деле у меня нет даже малейшего шанса объяснить, что в действительности произошло. Ты веришь только тому, чему хочешь верить. Тому, что ты лично видел. Хотя я была с Оуэном точно так же, как ты был с Лили. И я тебе поверила. Что всё на самом деле не так, как ты видишь. А мне ты верить не можешь. И главное не хочешь.
        Кристофер молчал в ответ. Значит ничего не осталось. Я решительно открыла дверь и вышла из кабинета. Всё лицо горело. Безумный ураган, что не отпускал меня на теплоходе вернулся в мое сознание и бушевал с утроенной энергией. Как можно быстрее проходя по бесконечному коридору, не понимала куда иду и надеялась найти выход.
        — Кого я вижу! Королева удостоила своего внимания простых смертных?
        Обернувшись, я увидела Дженис. В просторном холле она появилась из дверей одного из бесчисленных кабинетов и теперь самоуверенно ждала моего ответа, явно желая поупражняться в саркастичности.
        Немногочисленные сотрудники, появлявшиеся в поле зрения, держались на максимально возможном расстоянии от одного из топ-менеджеров компании.
        — Добрый день Дженис. Рада тебя видеть. Как новый рабочий день начался?
        — О, Эбигейл! Всё просто великолепно. Оуэн больше не досаждает. Тебя наш красавчик выставил за дверь. И самое замечательное, что вернуться ты не сможешь. Знаешь, я даже думаю — может имеет смысл более комфортно разместить моих подчиненных и занять твой офис? Надеюсь ты не очень расстроена, что закончено это недоразумение, ошибочно считавшееся отношениями между вами?

        Само собой разумеется, что весь топ-менеджмент уже должен быть в курсе о разрыве контракта с моей компанией. Дженис тем более.
        — Дженис, твой сарказм погубит тебя.
        — Ты так думаешь? А я вот думаю, что Кристофер Петерсон достанется мне. Или ты наивно думала, что он тебя позовёт замуж? Ты уже лежалый товар.
        — Зачем тебе необходимо такое жалкое и мелочное самоутверждение? Унижая окружающих, ты ничего не добьёшься. Если ты думаешь, что он ещё не сделал мне предложения — ты очень заблуждаешься. Вот только я не приняла его.
        — Грандиозные ошибки Вашего величества мне на руку.
        — Да. Я ошиблась. Нужно было согласиться с тем, что он хочет стать моим мужем. И я приму его предложение при первой же возможности.
        — Неужели ты мечтаешь стать прилежной жёнушкой, кудахчущей вокруг муженька?
        Если бы мне задали этот вопрос ещё вчера… Ещё вчера, я точно была уверенна, что ни на что не променяю свою свободу.
        — Кем угодно. И он сделает что угодно, лишь бы быть рядом. Со мной. А вот у тебя не будет даже возможности совершить ошибку. Даже если я не исправлю ситуацию, тебе не светит ничего. Хотя нет. Одно произойдет совершенно точно. Тебя уволят.
        — Уволят? За что? Это не я обворовала компанию, а ты. Против меня ничего нет. В отличии от тебя.  — Что-то в словах Дженис заставило меня насторожиться.
        — Что?
        — О, ты думала я ничего не знаю? Крис очень многим со мной делится. Например, что юридическая фирма, которая ведет дела холдинга уже подготовила иск на твоё агентство. И теперь очень длительное время ты будешь занята судебными разбирательствами. Поэтому на счет возможностей — ты ошиблась. У меня их достаточно.
        С любовницей Кристофера бесполезно и бесперспективно хоть что-то обсуждать. Наш диалог может привести только к драке. А опускаться до такого уровня у меня отсутствовало желание. В том, что она была с ним — я не сомневалась. Так нагло могла говорить только женщина, которая имела «доступ к телу».
        — Вымещение злобы на окружающих приведет тебя не только к увольнению, но и категоричному исключению из ближайшего окружения собственника компании. Ты станешь персоной нон-грата в этом городе.
        — Если мне не изменяет память, то уволили как раз тебя. Как дворняжку выкинули на улицу. Так что проваливай поскорее отсюда зализывать свои раны.
        На какой-то момент перестав себя контролировать, я едва шагнула вперед. Дженис попятилась назад и тут Оуэн, непонятно откуда оказавшийся сзади, крепко взял меня за плечи, не давая шагнуть вперед.
        — Оуэн, милый! Какими судьбами? Ты же уволился.  — Дженис заметила его раньше меня и уже слащаво улыбалась, изображая совершенно неискреннюю радость.
        — Из отдела персонала попросили подойти — подписать некоторые документы.
        — Батлер, я в порядке. Можешь отпустить меня.  — Я действительно успокоилась. В ответ Оуэн немного ослабил хватку, но не отпустил. Мне нужно срочно уходить.
        Мы стояли, почти не привлекая внимания. Почти. Немногочисленные сотрудники, появляющиеся в слишком просторном коридоре компании, продолжали обходить нас стороной, держась как можно дальше. Настолько, что даже не могли расслышать о чём мы говорим.
        — Действительно, ты бы отпустил её. Не нужно так рьяно её защищать.  — Дженис каждое слово произносила с неприкрытой язвительностью.
        — Дженис! Это тебя я сейчас защищаю. Физическая подготовка Эбигейл куда лучше твоей. Уж поверь мне на слово.
        — Как мило, так восхищаться своей ненаглядной.
        Не реагируя на слова Шелдон, я посмотрела на Оуэна. Попыталась взять его за руку надеясь, что он отпустит меня.
        — Оуэн, всё в порядке. Мне просто жаль, что некоторые не видят главного.
        — И что же мы, недостойные Вашего величества простые смертные должны увидеть?
        У Дженис сейчас есть повод, возможности и огромное желание выплеснуть на меня всю свою неудовлетворённость. Понимая это, я не поддавалась на провокацию.
        — Эбигейл, не обращай на неё внимания.  — Оуэн ошибочно решил, что меня могут задеть слова Дженис. Но ей меня не вывести из себя. Зато я могу её спровоцировать. Тем более в коридоре появились Фостер и Мейсон, обсуждающие что-то между собой. Они могут стать отличными свидетелями.
        — Моё величество позволяет тебе бежать к Нему и тратить время на бездарное соблазнение.  — Произнося эти слова с налетом надменности я не сомневалась, что Шелдон разозлится. Она хотела унизить меня. Но это ей придется продемонстрировать свою злобу, отчаянье и ненависть.
        — Дженис, нет!  — Оуэн сделал шаг назад, увлекая меня за собой.
        Фостер мгновенно оценил обстановку и успел схватить Дженис за плечи. Она ринулась на меня гораздо яростнее, чем я ещё минуту назад. Мейсон спешно встал между нами, пытаясь разобраться — что происходит. Я и сама не понимала. Трое здоровенных мужчин пытались предотвратить надвигающийся скандал.
        — Не такое уж и бездарное у меня соблазнение, если я смогла переспать и с Кристофером, и с Оуэном!
        — Ты спала с Кристофером?  — Оуэн удивленно смотрел на Дженис, продолжая держать меня исключительно на автопилоте.
        — Оуэн, что ты тут делаешь?  — Не разобравшись в теме обсуждения, Ларри начал с самого простого.
        — Я был в отделе персонала, подписывал документы. Что вы все заладили одно и тоже?!
        — Ларри, уведи Эбигейл отсюда. Срочно. Оуэн, останься.  — Фостер как всегда оказался лаконичен и конкретен. Мейсон осторожно взял меня за локоть, готовый в любой момент удержать меня.
        — Оуэн, отпусти её.
        — Дженис, почему?  — Оуэн ещё держал меня за плечи. Видимо он не знал о похождениях своей любовницы и оказался очень озадачен.
        Батлер наконец отпустил меня и недоуменно смотрел на Дженис. Мейсон проявлял настойчивость и упрямство. Едва задавая направление, он осторожно пытался увести меня.
        — Ларри, лучше не оставляй Эбигейл одну. Внизу её ждет Роберто. Уходите, пока здесь не собрались толпы любопытных.  — Мейсон лишь кивнул в ответ Фостеру и стал шагать более уверенно, уводя меня прочь.
        Сотрудники действительно всё меньше отводили взгляды и более медленно проходили мимо. Радует то, что они не приближались, оправданно избегая очутиться поблизости.
        — Не переживай, ведь тебе досталась наша королевна. О, Батлер! Не надо так удивленно смотреть, ведь она любит тебя. Иначе не стала бы так рисковать карьерой ради тебя. Только подумай, ради твоего будущего она пожертвовала и работой, и репутацией. Это всепоглощающая и жертвенная любовь, не иначе!
        Расслышав язвительные слова Дженис, я попыталась вернуться, но Мейсон не выпустил моей руки и продолжал уводить подальше. Уже через несколько секунд мы едва слышали ответ Батлера.
        — Откуда ты знаешь?

        Мы завернули за угол, идя по коридору компании. Мейсон осторожно придерживал меня за локоть и уже не звучало вслед злобное шипение Дженис. Скорее всего Фостер потащил Шелдон в противоположном направлении.
        Я не сопротивлялась действиям Ларри. Оуэн прав. Если я окончательно разозлюсь, Дженис может даже оказаться в больнице.
        — Никогда не видел, чтобы Шелдон так злилась. Как гадюка шипела и ядом плевалась. Раньше мы так не выясняли отношений.
        — Может в этом и была проблема? Что все маскировали приторными улыбками свое истинное отношение?
        — Не всем нужна правда.
        Ларри проговорил это немного задумчиво и даже не заметил, как я попыталась украдкой рассмотреть его. Резкие черты лица и легкая щетина вызывали некоторое чувство настороженности. Даже опасности. Но проведя с топ-менеджерами бок о бок предыдущие два дня я точно знала, что Ларри Мейсон рассудителен, умен и практичен. Все его якобы «вспышки возмущения» на самом деле ни что иное как проверка собеседника. Таким образом он изучал и узнавал о сложившейся ситуации одним из первых. И владея полной информацией мог извлекать выгоду из любого события.
        Брутальный грубиян в дорогом костюме — лишь удобная для него маска, расширявшая круг возможностей.
        — Без правды нет доверия. А без доверия нет плодотворного сотрудничества.
        — Действительно? Эбигейл, доверие лишь чувство. Ты либо веришь собеседнику, либо нет. Порой масса аргументов должны разрушить доверие, а ты веришь вопреки. А иногда всё говорит тебе о том — что ты должен верить, а ты не веришь. Противоборство логики и интуиции может быть нескончаемо.
        Ларри озадачил меня своим высказыванием. Я остановилась, заметив табличку с надписью «туалет».
        — Знаешь, после такого «милого» разговора с Шелдон, мне бы умыться.
        Ларри кивнул и не выпуская мой локоть, прошел со мной внутрь. Точнее шагнул первым, ведя меня за собой.
        — Кажется — это женский туалет?  — Я даже улыбнулась, наблюдая как уверенно и беззастенчиво Ларри вошел внутрь. Он отпустил меня. Потом проверил, что никого нет в кабинках, закрыл входную деверь и уселся на круглом диванчике, стоящем точно посредине туалета.
        — Женский. Но лучше я останусь рядом.
        — И снова вопрос доверия. Думаешь я сбегу и что-нибудь натворю?
        — Нет. Думаю, что тебе нужна поддержка и на всякий случай охрана от Шелдон.
        Я повернулась к умывальнику и включила воду. Умылась и глядя на свое растерянное выражение лица пыталась прийти в себя. Стало немного легче. Словно я хоть немного избавилась от приставшего ко мне яда Дженис.
        — Меня не нужно охранять. Но ты прав. Доверие лишь чувство. Ларри, но есть ведь грань, когда доверие исчезает.
        — О да. Это предательство. Ложь, обман, недомолвки — это можно простить. Понять и пережить. Смотря какие цели, какие мотивы. Но предательство нельзя простить. Оно означает — что тебе наплевать на того, кого ты предал. А это не заслуживает прощения.
        — Но однажды начав недоговаривать, что-то скрывать и лгать… слишком легко скатиться до предательства.
        Ларри не сразу ответил, обдумывая мои слова. Каждый вкладывает в слова свои мысли, чувства, эмоции и восприятие. Каждый воспринимает слова по-своему. Через призму своего опыта и ощущений. Кто-то посчитает даже небольшую ложь предательством, а кто-то однозначное предательство поймет и простит.
        — Ты предала его?  — Слова Мейсона прозвучали как… вопрос прокурора. Словно меня усадили на скамью подсудимых и должна ответить виновна я в преступлении или нет. Под присягой. Руководитель департамента эксплуатации обладал железной хваткой, умея задавать конкретные и прямые вопросы.
        Подняв голову, я ещё раз посмотрела на свое отражение и повернулась к Ларри.
        — Я… мне пришлось многое недоговаривать и скрывать некоторую информацию. Это выглядит как предательство.
        — Значит он поймет. Многие что-то скрывают. Это ещё не означает, что есть злой умысел.
        Сейчас я точно разревусь. В горле уже стоял гадкий комок, а слезы уже норовили покатиться ниагарским водопадом. Какие-то безумные перепады настроения. Ведь ещё пять минут назад я захлебывалась в ярости.
        — Нет. Что-то пошло не так и я не понимаю, что именно. Нужно смириться, что я всё потеряла. Компанию, дело, сотрудников и Его. У меня ничего не осталось.
        Я отвернулась от Ларри, пытаясь изо всех сил сдержаться и не расплакаться. Для полного моего фиаско осталось только разрыдаться, как сопливая школьница.
        Ларри немного наклонился вперед, скрывая желание встать и подойти ко мне, но не сделал этого. Он уважительно не нарушал моё личное пространство.
        — И ты сможешь смириться?
        — Я должна. Он хочет моего тотального уничтожения. Ларри, не будь наивен. Его ничего не остановит. Он может и сделает это. Он уже начал.
        Будто я вернулась в тот злополучный день. Вот только сейчас всё гораздо хуже. Мне больнее. Я теряю не только себя, но и свое дело, репутацию и налаженную жизнь. И нет рядом того жизнерадостного и заботливого мальчика на велосипеде. Именно этот мальчик сейчас жаждет моей агонии.
        — Он хочет тебе верить, поэтому во всём разберется. Он сам себя остановит.

* * *
        Он не мог заставить себя развернуться и продолжал стоять, глядя в окно. Кристофер словно оказался за пределами жизни города, отделяемый прочным стеклом. Взгляд охватывал насыщенный и бурлящий пейзаж, в котором казалось нет сложностей, проблем и вопросов. Бесконечное небо, величественные высотки и островки зелени. Как на ладони функционировала четкая и отлаженная схема. Загорались светофоры, передвигались люди, аккуратными рядами двигались автомобили. Всё казалось настолько отточенным, простым и легким.
        Лишь спустя какое-то время у него получилось собраться с силами. Какой-то шум в коридоре привлек его внимание, и он повернулся в сторону двери.

        Фостер вошел в переговорную. За ним следом шел Батлер, буквально таща за собой Шелдон.
        — Отпусти уже меня, идиот!
        — Что происходит?  — Кристофер озадаченно рассматривал своих подчиненных, но всё ещё демонстрируя отстраненность.
        — Замолчи и не произноси не слова, пока тебя не спросят.  — Оуэн грубо подвел Дженис к стулу и буквально пихнул её, усаживая за переговорный стол.
        — Ты не имеешь права.  — Дженис продолжала сопротивляться.
        Батлер наклонился к Шелдон и продемонстрировал ей свой самый безумный оскал.
        — Мне наплевать, какие у меня права. А вот у тебя их не осталось вовсе.
        — Кристофер, необходимо кое-что обсудить.  — Фостер перевел взгляд на документы, оставленные на столе.
        — Когда мы вошли, на столе ничего не было. Только она могла их оставить.
        — Могу я посмотреть?
        — Как знаешь.  — Кристофер махнул, демонстрируя полное безразличие, сейчас его больше занимало то, что Дженис возмущенно пыталась скинуть руку Оуэна со своего плеча. Только хватка Батлера оказалась слишком грубой и любое её сопротивление причиняло боль.
        — Что вообще здесь происходит? Кто-нибудь ответит?
        — Эти придурки решили, что они идиоты!
        — Что?
        — Твою мать, Шелдон! Лучше заткнись и молчи, пока не спросят именно тебя.
        — Оуэн ещё сильнее сжал плечо Дженис.
        — Молчу я! Молчу! Батлер, хватит. Ты делаешь мне больно!
        — Это всё, чего ты заслуживаешь.
        — Оуэн, что ты делаешь?  — Собственник недоуменно следил за анти-корпоративным поведением подчинённых и недоумевал.
        — Кристофер, сначала ответь: Ты говорил, что об иске ты разговаривал только со мной и юристами. Никто в компании не в курсе о мошенничестве?  — Фостер просматривал бумаги, игнорируя действия Оуэна и слова Дженис, словно в переговорной были только Кристофер и Фостер.
        — Никто. Только я, ты и юристы.
        — Тогда возникает вопрос. Я никому и ничего не говорил, ты тоже. Наши юристы — это одна из лучших и надежных юридических фирм страны, сотрудники которой даже под угрозой смерти не разгласят тайн клиентов. Тогда откуда Шелдон в курсе иска?
        Кристофер посмотрел на Фостера. В его взгляде читалось явное непонимание, что он тут делает, что должен сделать и чего от него хочет Фостер.
        — Благодаря перепалке между Эбигейл и Дженис, мы сейчас узнали много нового.
        — Что? Благодаря чему?  — С трудом сдерживаясь и представляя до каких масштабов мог дойти «разговор» между двумя упрямыми особами, Кристофер замолчал и попытался успокоить дыхание.
        — Так. Начнем по порядку. Батлер, что ты тут делаешь?
        — Все как сговорились! Сколько можно? Я был у персональщиков, подписывал документы. Уже уходил и застал двух «нежно» воркующих пташек прямо в коридоре.
        — Обошлось без рукоприкладства. Хотя мне кажется, Оуэн сейчас с трудом сдерживается.  — Фостер даже попытался шутить, чтобы хоть немного разрядить обстановку.
        Кристофер повернул голову в сторону Дженис. Его взгляд не обещал ничего хорошего. Она даже сгорбилась, в ожидании его слов.
        — Дженис?  — Спрашивая, Кристофер достал из своего кармана зазвонивший телефон.
        — Ну вот. Дорогая моя, теперь ты можешь говорить. Правду, правду и ничего кроме правды.  — Оуэн отпустил Дженис и сделал шаг назад.
        Телефон продолжал звонить в его руке, но Кристофер сделал ещё один шаг по направлению к Дженис.
        — Ответь уже на звонок. Вдруг что-то важное. Опять же пытать одинокую, слабую женщину лучше троим здоровякам, чем двоим.
        — Никто тебя пытать не собирается. Не говори ерунды, Дженис. Но ты не выйдешь отсюда, пока не объяснишь всего.  — Кристофер даже поморщился, представив на секунду абсурдную картину, как они втроем «выпытывают» информацию у Шелдон.  — Да, Ларри, слушаю.
        Кристофер развернулся, отвечая на звонок, а Оуэн презрительно смотрел на Дженис.
        — Я и сам мог бы рассказать Кристоферу, но ты «заслужила» озвучить всё сама.
        — Что? Помолчите.  — Фостер отвлекся от изучения документов, услышав напряженные интонации в голосе Кристофера и молча ждал окончания телефонного разговора.
        — Ларри, я правильно тебя понял?  — Кристофер озвучил вопрос, делая ударение на каждом слове. И не издавая больше ни звука, он выслушал ответ собеседника, рассматривая что-то на полу и не видя ничего. Через несколько секунд Кристофер так же молча и медленно нажал кнопку отбоя и резко замахнувшись, со всей силы бросил телефон в стену, разбив его на множество мелких осколков.

* * *
        Я повернулась к Ларри. Не ожидав, что он окажется терпеливым собеседником, я уже не могла перестать говорить.
        — Он не остановится. Он Петерсон. Это у них в крови. Они как танки, прут вперед, подминая под себя всё на своем пути. Ломая и калеча.
        Закрыв глаза, я пытаясь нормализовать дыхание. И сквозь шум в голове с трудом расслышала, как Ларри быстро встал и сделал шаг ко мне.
        — Эбигейл! Открой глаза!
        Мейсон едва успел подхватить меня. Благодаря его быстрой реакции мое тело осторожно опустилось на холодный кафельный пол, избежав травм. Оказавшись без сознания, я уже не видела беспокойства в глазах Ларри. Не слышала панически срочных телефонных звонков. Не чувствовала… ничего.
        Глава 12. Обратная сторона
        Очнувшись в больнице, я запаниковала. Кристофер спал в больничном кресле. Он не мог быть здесь, не после того, как… оттолкнул меня. В теле ощущалась странная легкость. Всё вокруг казалось странным. Каким-то ненастоящим. Палату оккупировал полумрак. За окнами царила ночь.
        Тихонько поднявшись, я взяла медицинскую карту, висевшую на спинке кровати. Открыла её и прочитала диагноз. Черт!
        Вместе с картой я пересела на край кровати, спустив ноги. И снова попыталась сфокусироваться на тексте. Лунный свет отражался на белой бумаге, подсвечивая буквы. Вчитываясь снова и снова, у меня не получалась поверить написанному. Содержимое карты отняло способность сосредоточиться, поэтому я не сразу увидела, что он смотрит на меня.
        В ночной тишине оказалось сложно определить, что выражает его взгляд. Я снова не понимала, чего он хочет и о чём думает. Оставалось лишь одно.
        — Ты ничего мне не должен и можешь уйти.

* * *
        Я смотрел на неё, такую маленькую в этой больничной кровати. Она слишком беззащитна. Всё время думает, что знает и разбирается в ситуации, но на самом деле точно слепой котенок. Котенок, которого нужно оберегать и защищать. Удивительно, что она до сих пор так доверчива и наивна.
        Она решила, что я сплю и уселась на краю кровати. Пришлось наблюдать, еле сдерживая желание уложить её обратно в постель. Если бы было возможно — привязал бы её к кровати, что бы она больше никуда не влипла. Хотя даже если её запереть в четырех стенах, она всё равно сможет устроить революцию и взорвать к чертям застенки.
        Малыш сосредоточенно читала диагноз. «Малыш»… Я повторял это про себя снова и снова. Как удивленно она смотрела на меня, когда я произносил это вслух. Но она действительно выглядела маленькой и хрупкой. По крайней мере снаружи.
        — Ты ничего мне не должен и можешь уйти.
        Она заметила, что я не сплю. И тут же перешла в нападение. Какая же упрямая вредина! Я смотрел на неё и пытался успокоиться. Пришлось стиснуть зубы и сосчитать до десяти, чтобы не наговорить лишнего. Малышка пыталась снова меня прогнать. Она снова думала, что всё знает. Делая медленные вдохи и выдохи, у меня не получалось подобрать слов. Эта гордая глупышка думала, что я здесь только из-за того, что написано в карте. И попыталась прогнать меня. Опять. И опять она и не подозревала, что я знал. Знал больше неё.
        Как ей сейчас в двух словах пояснить? Что за те несколько часов пока она здесь, я уже выяснил, что на самом деле произошло. Что я видел видеозапись из коридора гостиницы, на которой отлично видно, как из номера Оуэна выходит полуголая Дженис. Что Дженис организатор и даже Оуэн лишь пешка. Что Эбигейл лишь предоставила ей возможность действовать более открыто и масштабно.
        Что Оуэн не знал полностью о планах Дженис. И она подставила даже его. Что Дженис… не важно, как я мог бы охарактеризовать её. Если бы не я, мою малышку никто бы не подставил. Что всё так неудачно сложилось для нас. И слишком удачно для Дженис. Если бы Оуэн и Фостер вовремя не появились в коридоре и не стали свидетелями разговора, то не выяснили бы что произошло. Я бы не стал выяснять.
        И если бы Ларри не оказалось рядом…
        Я снова стал всему виной. Она оказалась лишь катализатором. И тем, кого можно обвинить. Вселенная не вращалась вокруг Эбигейл. Только мой мир крутился вокруг неё. И почти рухнул, когда Ларри сообщил, что её без сознания увозят на машине скорой помощи.
        Сейчас она смотрела на меня и думала, что я здесь только потому, что ей стало плохо. Не боясь переборщить с осторожностью, я медленно поднялся и сделал шаг к ней, борясь с желанием дотронуться до неё. И проделать с ней столько разнообразных вещей… Сложно концентрироваться на чем-то, когда она рядом. А она продолжала сидеть, рассматривая меня. Как же сильно хотелось подойти ближе и прикоснуться. Но я остановился у края кровати.
        Бред. Как будто спинка кровати могла удержать меня.
        К сожалению, я помнил, как легко мог напугать её. С каким страхом и отчаяньем она могла смотреть. Как тогда у лифта. До сих пор трудно избавиться от наваждения, в котором она смотрит, видя во мне злобное чудовище. Как на того, кого она боится. Я напоминал ей монстра. Я напоминал ей отца. Поэтому нужно вести себя осторожнее.
        — Ты здорова. Несмотря на то, что потеряла сознание. Врачи сделали всё необходимое. Сейчас всё хорошо.
        — Я думала, что ты больше не будешь со мной разговаривать. И то, что со мной произошло… ты не несешь за это ответственности.
        — Ну уж нет. Это моя ответственность. Тебе не избежать разговоров со мной. Мы будем разговаривать. Постоянно. Везде и всегда. Тебе придется. И это даже не угроза. Это факт. Ты больше не сбежишь.
        — С этим можно поспорить.
        — С тем что ты беременна или что опять планируешь побег?
        — Я умею сбегать.
        — Даже не думай об этом.
        Она не боялась меня. Она смотрела на меня такими большими глазами, в которых ещё осталось желание противостоять мне. Ненормальная.
        Противостоять мне?! Я уж точно не воевать с ней хочу. К черту всё, что необходимо прояснить. Всё остальное уже не важно. Прошлое будет похоронено в прошлом и мы не будем об этом вспоминать.
        Я сделал ещё шаг к ней. И остановился. Нельзя дотрагиваться, иначе я не остановлюсь. На ней лишь больничная рубашка. То, что под её рубашкой сейчас ничего нет, сводило с ума. Как можно трезво и адекватно себя вести, если она сидит рядом практически голая?
        — Кстати, в холле больницы толпа народа и все хотят видеть тебя — так что незамеченной выбраться не получится.
        — Толпа?
        — Да. Твой сын, Лили, Роберто. Даже мои топ-менеджеры увязались поехать. Лили сходит с ума от количества офисных костюмов и организует доставку шаров и цветов. Там полное безумие. Я им написал, что ты уже очнулась.
        Думаю, что скоро они все вместе завалятся сюда.
        — Невероятно. Они все приехали?
        — Да. Все дружно приехали, даже пробку на въезде из служебных машин устроили. Ты бы видела. Наверное, администрация больницы решила, что как минимум президента привезли, раз такой переполох. Не знаю, что ты там с ними делала без меня в отеле, но так легко и быстро они вместе ещё никогда не объединялись. У тебя получилось.
        — Нет. Твои топ-менеджеры не из-за меня приехали. Они переживают за тебя.
        — Тебе ещё не надоело со мной спорить? Главное они объединились, а это чего-то стоит.
        — И Шелдон здесь?
        — Нет. Она уже в самолете. Покидает страну без права на возвращение.
        — Ты… Это слишком. Тебе не кажется?
        — Нет. Этого даже недостаточно. Но я милосерден.
        Она всё время ускользает. Но только не сейчас. Не зная всего произошедшего, она сейчас не пытается сбежать. Не знает, но доверяет? Даже прижалась ко мне и обняла. Словно маленький ребенок ищет защиты у взрослых. Неимоверных усилий мне стоило просто обнять её в ответ, запрещая себе перемещать руки на её бедра, под эту чертову больничную рубашку.
        — А…
        — Батлеру ничего не грозит. Хотя он хотел судебного разбирательства. Даже настаивал. Я позволил ему вернуть деньги и решил не возбуждать судебное дело.
        — Прости. Я…
        — Ты поступила так, как считала необходимо.
        Определенно мое место в больнице. Я болен. Кто в здравом уме простит предателя и вора? Отец бы этого не простил. А я делаю так, как решила она. Оставить всё в стенах компании. Из-за неё сплошная головная боль. У неё дар на обнаружение проблем и слабых мест. Столько сложностей приходится теперь урегулировать.
        Но благодаря ей теперь будет усилена система контроля и безопасности финансов. Благодаря ей перечисления возвращены и компания не попадет под пристальное внимание прессы.
        Я неизлечимо болен. Малышка никогда не сможет меня вылечить. Она может стать лишь обезболивающим, которое мне нужно принимать постоянно. Как морфин, постоянно увеличивая дозу.
        Глава 13. Больше никаких тайн?
        Кристофер осторожно обнял меня в ответ. Слишком очевидно, как им завладели напряжение и сосредоточенность. А моё сознание отказывалось что-либо воспринимать и анализировать.
        Происходящее казалось безумным. Вот мы ругаемся. Я падаю в обморок и просыпаюсь в совершенно незнакомой реальности. В которой мы с Кристофером вместе…
        Или мне просто снится чудесный и дурманящий сознание сон. Может я всё ещё без сознания и накачена кучей лекарств, которые вызывают такие чудесные фантазии. Так приятно просто ощущать его рядом. Видеть его улыбку.
        — Теперь я должен сделать то, что необходимо.
        — Только не говори, что должен на мне жениться.
        — Хуже.  — Кристофер сделал паузу и снова улыбнулся.  — Эбигейл Кемпебелл, официально заявляю, что передаю тебе в полное распоряжение контроль.
        — Контроль над чем?
        — Надо мной.
        — Но…
        — Ты именно этого хочешь. Всегда хотела. А мне это жизненно необходимо. Возможно единственное, что мне было необходимо. Предлагаю церемонию передачи полномочий считать состоявшейся. Теперь ты являешься основным и единственным владельцем. Надеюсь только, хуков слева больше не будет? У тебя тяжелая рука.
        От потрясения у меня не получалось найти слова для ответа. Я нежно дотронулась ладошкой до места, куда ударила его. Наверное, челюсть у него долго болела. До окончания поездки на теплоходе точно. Кристофер не ждал, что я скажу да. Он просто снова поставил меня перед фактом.
        В полумраке больничной палаты казалось, что всё переливается в лунном свете. Происходящее сейчас слишком располагало к восторженному оптимизму. Ещё немного и вокруг нас начнут радостно скакать счастливые единороги. Жизнерадостно щебетать, порхая крыльями маленькие феи.
        Словно в каком-то приторно девчачьем кошмаре. Не хватает только толпы посетителей, танцующих под приставучий мотив песни на индийский лад.
        Возможно это гормоны, возможно лекарства, возможно… понятия не имею, что именно на меня так подействовало. Я даже попыталась зажмуриться, чтобы избавиться от этого липучего наваждения. Жизнерадостно бойкая музыка настолько отчетливо звучала у меня в голове, что я легко представила, как прямо здесь в больничной палате отплясывает целая толпа народа. Менеджеры, Кристьян, Лили с Алексом, Роберто. Конечно же Кристофер с Оуэном. И я главный участник этого приторно-слащавого безумия.
        — Эбигейл…

        Я открыла глаза. Кристофер продолжал нежно обнимать меня. В полумраке палаты всё ещё были только мы вдвоем. Что за безумие лезет в голову? Тело помимо воли передернуло, словно вместо мыслей я пыталась скинуть с себя гадких насекомых.
        — Ты в порядке?
        — Я думаю, что мы ещё не всё обсудили.
        — Малыш, хватит с меня обсуждений. Просто останься рядом.
        Кристофер с таким воодушевлением смотрел мне в глаза. В его расширенных зрачках можно с легкостью утонуть. Поэтому я не придумала ничего лучше, как вместо ответа поцеловать его.

        Действительность принуждала радоваться происходящему. Позитивно утверждая, что у меня есть искренне любящий мужчина. Что я жду ребенка и впереди предсказуемо оптимистичное будущее. Может иллюзии нет и планетам на самом деле удалось сблизиться? Это и есть счастливый конец?
        Возможно. Осталось сделать только одно. Сообщить Кристоферу, что Кристьян его брат.
        Но это сообщение исключит предсказуемость продолжения.
        notes

        Примечания

        1
        Хьюстонский туннель — система подземных пешеходных улиц, соединяющая офисы, торговые центры и правительственные здания в даунтауне. Люди, работающие в центре, перемещаются только по нему, поскольку летом на улице слишком жарко. Здесь есть сувенирные магазины, цветочные лавки и даже кафе.