Счастье по ошибке Триш Мори
        Анджела прекрасно понимала, что они с Домиником не пара: она - жительница бедной западной окраины Сиднея, в то время как он - миллиардер и владелец шикарного особняка на морском берегу. И существует лишь одна-единственная причина, почему их миры неожиданно пересеклись…
        Триш Мори
        Счастье по ошибке
        Глава 1
        - Здравствуйте, мы с вами незнакомы… Дело в том, что я вынашиваю вашего ребенка…
        Доминик Пирелли почувствовал, что ему стало трудно дышать. В глазах потемнело. Неужели это все-таки правда? Час назад врач уже пытался объяснить ему, что произошло, однако Доминик упорно отказывался верить, и хотя сомневаться в очевидном было трудно, все же до последнего хотелось надеяться на чудо. А вдруг ошибка или чей-то дурацкий розыгрыш? В жизни бывает всякое…
        Даже сейчас его подмывало бросить телефонную трубку и сделать вид, будто ничего не произошло. Но ему не свойственно столь трусливое поведение!
        - Нет! - Это все, что он сумел сказать в ответ.
        В трубке молчали.
        Доминик Пирелли был по жизни победителем и не привык чувствовать себя не в своей тарелке. Конкуренты много лет безуспешно пытались остановить его, как-то переиграть, но он всегда невозмутимо и не задумываясь перешагивал через них, продолжая двигаться к намеченной цели.
        Постоянно оставались с носом и охотницы за его кошельком. Ну как не влюбиться в миллиардера! Однако ни одной красотке не удавалось надолго привязать его к себе. Он выскальзывал из самых нежных объятий и уходил, как вода сквозь сито.
        В его жизни нет места случайности. Распорядок дня им всегда продумывался до мелочей. Но сегодня все пошло наперекосяк!
        Когда ему сообщили эту умопомрачительную новость, он действительно решил, что произошла нелепая ошибка. Слишком много лет прошло с тех пор, как он последний раз приходил в клинику.
        - Наверняка перепутали что-то. По всей видимости, неправильный телефонный номер записали, - без тени сомнения заявил он врачу.
        И хотя тот, постоянно извиняясь, пытался ему втолковать, что ошибка действительно произошла, но не с номером телефона, а с тем, что его биологический материал был помещен в матку посторонней женщины, он в ответ только возмущался и повторял, что у него нет желания слушать подобную чушь.
        И только сейчас, когда телефон вновь зазвонил и Доминик Пирелли услышал тихий, неуверенный женский голос, он понял: то, что еще пять минут назад ему казалось чудовищным бредом, на самом деле является еще более бредовой реальностью.
        - Такая чудовищная ошибка полностью исключается! - произнес он чуть слышно, обращаясь скорее к самому себе.
        - Мистер Пирелли, - вновь послышалось в трубке. - Вы меня слышите? Это не ошибка.
        Вместо ответа мужчина издал странный горловой звук, больше похожий на рык раненого зверя, чем на человеческий голос. Он не контролировал себя, и ему было абсолютно все равно, что подумает о нем собеседница.
        - Зачем вы это делаете? - неожиданно услышал Доминик собственный голос. - Какая вам от этого польза?
        Когда в ответ раздались приглушенные рыдания, он почти пожалел, что высказал свои мысли вслух. Именно почти, ведь в его словах заключалась чистая правда. Жизненный опыт научил его, что люди не делают подобных вещей, если не хотят получить какую-либо выгоду.
        - Я подумала, что раз это касается непосредственно вас, то мне необходимо с вами поговорить.
        - Какого черта?! - выругался он и замолчал.
        - Я не знаю, что ответить на ваши слова, но, по-моему, нам следует встретиться и поговорить, может быть, мы найдем какой-нибудь выход из этой путаной ситуации.
        - У вас уже есть готовое решение? - насмешливо проворчал он. - Или какая-нибудь знакомая фея всегда приходит на помощь в трудную минуту?
        На одно мгновение у него возникла надежда, что после такого откровенного хамства женщина оскорбится и повесит трубку. Просто он не был готов разговаривать с ней и не знал, как ему себя вести. И главное, он еще не принял решения, как поступить со свалившимся на него с неба ребенком.
        В трубке молчали. Незнакомая ему женщина не хотела ему помочь облегчить старую боль. Пауза затягивалась и с каждой секундой становилась все тяжелее и тяжелее.
        Доминик вдруг почувствовал, что с волнением ждет ее ответа.
        О чем она думает? Что ей в действительности от него нужно?
        Ни его миллиарды, ни одна из самых крупных финансово-промышленных империй Австралии не могли оградить его от происходящего.
        - Я понимаю, что вы в шоке, - мягко произнесла женщина. - Прекрасно понимаю.
        - Вот как? Я не уверен в этом.
        - Поверьте, для меня это тоже крайне тяжело! - В ее голосе послышались горечь и боль. - Неужели вы считаете, что я обрадовалась, узнав, что беременна вашим ребенком?
        Доминик внезапно напрягся.
        Кто эта женщина, которая перевернула вверх дном его жизнь?
        Кто она такая, если способна безнаказанно вызывать призраки прошлого?
        Кто дал ей право манипулировать им?
        У него не находилось ответа ни на один из вопросов. В нем лишь росло убеждение, что ему необходимо с ней встретиться. И чем быстрее, тем лучше. Надо посмотреть ей в глаза, и тогда все станет ясно. Надо брать инициативу в свои руки.
        Рубашка на спине взмокла от пота. Доминик расслабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу.
        - Как, вы сказали, вас зовут? - осипшим голосом спросил он.
        - Анджела. Анджелина Камерон.
        - Послушайте, мисс Камерон… - начал Доминик.
        - Миссис Камерон, - поправила она его и добавила: - Можете называть меня Анджелой.
        - Ах да. - Доминик откинулся на спинку стула, он совсем забыл, что искусственное оплодотворение делают только замужним женщинам, причем как минимум с трехлетним стажем семейной жизни.
        - Послушайте, миссис Камерон, я не хотел бы обсуждать такую щекотливую тему по телефону.
        - Понимаю, - тут же согласилась она.
        Разные несуразные мысли лезли Доминику в голову.
        Почему его собеседница не кричит, не ругается, не проклинает всех и вся? Может, она не так уж сильно расстроена произошедшей ошибкой? И знает ли она, что разговаривает с миллиардером? Надо быть с ней построже и держать ухо востро! Он никому не позволит обвести себя вокруг пальца.
        Раздражение нарастало в нем с каждой секундой, и он сквозь плотно сжатые зубы процедил:
        - Нам нужно как можно скорее увидеться. Я сейчас соединю вас с моим личным секретарем, договоритесь с ней о деталях. - И, не дожидаясь ответа, он потянулся рукой к кнопке на телефоне, чтобы переключить разговор на Симону.

«Даже если она не согласилась со мной, я этого не слышал», - злорадно подумал Доминик, вешая трубку. Он чувствовал себя так, словно только что пробежал десятикилометровый кросс. Сердце учащенно билось, во рту пересохло, пот заливал глаза.
        Никаких сомнений, Симона все сделает как нужно! Она всегда отлично решала любые житейские проблемы, а он мог со спокойной душой браться за следующее дело.
        Доминик в ярости стиснул кулаки.
        Кто-то ему дорого заплатит за этот идиотский спектакль!


        Глава 2
        Дрожащей рукой Анджела положила телефонную трубку на рычаг, лицо ее было мокрым от слез.
        - А чего, собственно, я могла ожидать? - вслух спросила она себя и, тяжело опустившись в кресло, задумалась: «Действительно, нельзя быть такой наивной! Неужели я думала, что, услышав о моей беременности, он радостно захлопает в ладоши, запрыгает на одной ноге и начнет кричать на всех углах о случившемся с ним чуде? Это уже из области фантастики!»
        Анджела горько усмехнулась, вытерла тыльной стороной руки слезы, высморкалась в бумажный носовой платок и принялась более спокойно подводить итоги разговора с Домиником Пирелли.
        Следовало признать, что новость не слишком обрадовала будущего папашу! Более того, он явно был на грани нервного срыва! Можно не сомневаться, что все шишки посыплются на ее голову! И она одна будет во всем виновата.
        Анджела положила руку на свой пока еще плоский живот и тяжело вздохнула. Видит Бог, она не хотела иметь детей и согласилась на процедуру только потому, что Шен страстно желал иметь сына, а вот теперь оказалось, что он не имеет к малышу никакого отношения!
        Может, она действительно в чем-то виновата?

«Это противоестественно, - твердил ей Шен, - настоящая женщина обязана хотеть детей».
        Ей казалось, что он специально подбирает обидные слова, чтобы побольнее уколоть ее и заставить почувствовать себя моральным чудовищем. Они даже не поехали в отпуск, чтобы сэкономить деньги, необходимые для оплаты процедуры.
        В конце концов Шену удалось получить место в самой лучшей клинике Австралии, занимающейся проблемами бесплодия, и добиться субсидий.
        Но даже после этого он не перестал оскорблять Анджелу. Смысл его нападок сводился к тому, что настоящей женщине не требуется прибегать к искусственному оплодотворению, чтобы забеременеть.
        И вот теперь, когда она, пройдя через все процедуры, в том числе и весьма унизительные, наконец забеременела, раздался этот треклятый звонок из клиники.

«Простите, - заявили ей, - произошла ошибка, вы вынашиваете чужого ребенка. Примите наши извинения, мы готовы все исправить и, естественно, за наш счет».
        Она опять прокололась! И опять во всем виновата. «Настоящая женщина» не стала бы вынашивать ребенка от чужого мужчины. И наверняка согласилась бы на сделанное клиникой предложение бесплатно исправить ситуацию…
        Видимо, Шен прав и высшие силы так наказывают ее за то, что она ненастоящая женщина. Страдать из-за того, что у нее не хватает сил избавиться от ребенка, которого не хотела и который даже не был ее собственным, - изощренная пытка.
        Избавиться…
        Если слушать Шена, то сделать это так же просто, как выдернуть редиску с грядки или выбросить на помойку изношенную одежду. Но ведь у нее в животе маленький человечек! Новая жизнь! Разве он виноват, что оказался никому не нужен!
        А тесты, инъекции, осмотры врачей, другими словами, все процедуры, которые ей пришлось пройти в клинике, чтобы забеременеть, - это тоже нужно стряхнуть с себя как пыль?
        Невозможно!
        Анджела считала, что она не имеет права самостоятельно принимать какое-либо решение.
        Ведь кроме нее, ошибка касалась еще одной семейной пары, которая также вложила в зачатие свои души, сердца, надежды. Фактически это был их ребенок, и они вправе знать о существовании малыша.

«Бедный, бедный ребенок, как же его угораздило из всех людей выбрать именно меня, бестолковую тетку, неудачницу, которая и ребенка-то согласилась иметь только из-за страха, что иначе муж ее бросит. Какая злая шутка природы! Прости, малыш! Скоро мы встретимся с твоим отцом, а может быть, и с твоей мамой тоже. Я уверена, они тебе обрадуются».
        А если нет? Стоило ей вспомнить сегодняшний телефонный разговор, как у нее из глаз покатились слезы. Сердитый голос человека, который воспринял ее сообщение как мировую катастрофу. Мужчина разговаривал таким тоном, что было совершенно понятно: во всех грехах он обвиняет ее и никого другого. Наверное, к подобной новости действительно вначале относишься как к концу света. Она сама прошла через это. Шок, недоверие, потом растерянность, ведь ошибка произошла в медицинском учреждении, которое ставит перед собой задачу приносить людям счастье, а не превращать их жизнь в кошмар. А что творилось с Шеном, лучше вообще не вспоминать. Он впал в такое бешенство, которое даже трудно описать словами. Вначале он заявлял, что она его опозорила. Одна мысль о том, что в течение целого месяца он постоянно хвастался перед всеми родными и знакомыми, что у него будет сын, а теперь оказалось, что он не имеет к будущему ребенку вообще никакого отношения, лишала его спокойствия. Затем он обрушил свой гнев на клинику, а потом опять на Анджелу, когда она решительно отказалась делать аборт.
        О да! Она отлично понимала, в каком состоянии должен сейчас находиться мистер Пирелли. Она была готова к тому, что он бросит трубку и заявит, что не желает ничего слышать ни о каком ребенке. Однако вместо этого он согласился завтра встретиться с ней. На данный момент это было все, что она могла сделать для бедной крошки, спрятанной глубоко внутри ее. Возможно, что люди, прошедшие через ад искусственного оплодотворения, захотят признать малыша, она считала себя обязанной дать им такую возможность.
        Анджела взглянула на висевшие у нее над головой часы. Стрелки показывали почти шесть часов.

«О боже, я же еще не приготовила обед, а скоро должен вернуться с работы Шен», - пронеслось у нее в голове. Но в следующую же секунду сердце пронзила острая боль: Шен больше не придет домой. Он ее бросил.

        Толпа туристов и отдыхающих заполняла набережную. Уличным акробатам и музыкантам с трудом удалось отвоевать немного свободного места для своих представлений. Пронзительно кричали чайки, устраивая драки из-за кусочков хлеба.
        Доминик стоял рядом с Симоной и с напряжением ждал, когда появится эта женщина. Он чувствовал себя не в своей тарелке. На его взгляд, место, выбранное Симоной для встречи, было чересчур многолюдным, он предпочел бы что-нибудь более уединенное.
        - Держитесь свободно, - посоветовала ему Симона. - Вы встречаетесь на нейтральной территории, а не у вас в офисе, у нее не будет возможности догадаться, насколько вы богаты. Вполне возможно, все кончится к обоюдному удовольствию.
        Что правда, то правда. Стоило только войти в здание его компании, как сразу же становилось понятно, что ты попал в царство огромных денег: стены и пол в вестибюле отделаны редкими сортами мрамора, на потолке - красивая люстра.
        И все же, в отличие от Симоны, Доминик не был настроен столь оптимистично, поэтому ничего ей не ответил, в очередной раз вздохнул и, сняв пиджак, перекинул его через плечо.
        Сейчас влиятельный бизнесмен Доминик Пирелли ничем не отличался от толпы клерков, вырвавшихся ненадолго из офиса, чтобы перекусить и выпить чашку кофе.
        Ожидание затягивалось.
        - Как вы полагаете, она придет? - оглядываясь по сторонам, спросила Симона. - А вдруг передумала? У вас ведь даже нет ее телефона.
        - Обязательно придет, - с напускной уверенностью ответил он.
        Доминик понимал, что вчера он безобразно разговаривал с женщиной, так что было бы неудивительно, если бы она обиделась и не пришла сегодня, однако он ничего не ответил Симоне. Не важно! Эта женщина никуда от него не скроется. Ее адрес и телефон легко узнать в клинике.
        - Появится, - твердо произнес Доминик.

        Торопливо идя по пешеходному мосту, соединяющему деловой центр города с туристическим, Анджела думала о том, как же чудовищно она выглядит. Красные, воспаленные глаза, отекшие веки. Всю ночь ее мучили кошмары. Стая злобных собак рычала и преследовала ее, рвала на ней одежду. Одна из собак, чем-то неуловимо похожая на Шена, лаяла громче всех и норовила укусить в живот. Потом на нее набросился огромный страшный пес. Он открыл свою жуткую пасть и… Анджела проснулась от собственного крика. Запутавшись в простыне, мокрая от пота, она, обессиленная, лежала на кровати и чувствовала себя одинокой и никому не нужной.
        Больше она не заснула. Стоило ей закрыть глаза, как страшные картины возвращались с новой силой, и ее начинало трясти от ужаса.
        Неудивительно, что сейчас, спеша на свидание с Домиником Пирелли, она чувствовала себя отвратительно. К тому же последний месяц ее все время мутило, выхлопные газы от машин, проносившихся по скоростной дороге под мостом, запах пирожков и пончиков из открытых дверей кафе еще больше усиливали тошноту. Она боялась, что ее сейчас вырвет.

«Ну пожалуйста, только не здесь и не сейчас», - заклинала Анджела собственный желудок.
        Сегодня утром она съела только тостик и выпила чашку чаю, но уже через десять минут пришлось бежать к унитазу. И вот теперь опять подташнивает…
        Может быть, она устала от часовой езды в переполненном поезде или переволновалась из-за грубости мужчины, который, торопясь выйти, практически вытолкнул ее на платформу, так что она чуть не упала, а потом скрылся в толпе, даже не извинившись.
        У Анджелы закружилась голова, лицо покрылось испариной, сердце бешено заколотилось. Ей даже пришлось присесть на лавочку, чтобы прийти в себя. В результате Анджела потеряла минут десять, и теперь приходилось чуть ли не бежать. Она понимала, что ей необходимо быть в форме при встрече с отцом ребенка, и поэтому, как могла, постаралась взять себя в руки.
        Полуденное солнце сильно припекало, а когда она свернула на запруженную людьми набережную, стало бить ей прямо в глаза. Поправив на носу солнцезащитные очки, Анджела пожалела, что не надела что-нибудь полегче. Темные джинсы и старенький вязаный жакет никак не подходили для сегодняшней погоды, и она чувствовала, что выглядит жалкой и несчастной.
        Пробираясь сквозь нарядную толпу, Анджела не переставала ругать себя, что согласилась встретиться именно в этом месте. Когда секретарша мистера Пирелли сказала, что он будет ждать ее в Дарлинг-Харбор, Анджела даже обрадовалась, потому что точно знала, где это находится, но она уже давно не бывала здесь и успела забыть, насколько это экзотическое и многолюдное место. Но с другой стороны, Анджела была так рада, что он согласился с ней встретиться, что где именно не имело для нее никакого значения.

«Это хороший знак, - думала она. - Раз он захотел увидеться со мной, то, значит, не откажется и от ребенка. - От этой мысли Анджеле стало тепло на душе. - Ведь единственное, чего я хочу, - это то, чтобы у малыша были законные и любящие родители. А если вдруг они не захотят его? Ну что ж, ничего страшного, в таком случае мне придется найти бездетную пару, которая усыновит его».
        Она не сомневалась в том, что ее малыш обязательно кого-нибудь осчастливит.
        Вытащив из кармана скомканную бумажку с адресом, она быстро пробежалась по ней глазами и огляделась по сторонам. И сразу увидела зеленую арку - вход в торговый центр, о котором ей говорила по телефону секретарша. Сердце Анджелы сжалось. И она, еле переставляя ноги, поплелась к указанному месту.
        Сколько здесь народу! Как же она узнает его?
        Подойдя ближе, Анджела обратила внимание на пару, сидевшую за одним из столиков. Женщина украдкой вытерла слезу.
        Судя по всему, они и есть родители ее ребенка! А кто еще? Анджела оглядела других посетителей кафе. Японские студенты, подростки, многодетная семья явно из Италии… Стоп! Вот еще мужчина с женщиной. Высокого роста, загорелый, и, как ни смешно это звучит, даже со спины видно, что на редкость влиятельный и уверенный в себе человек. Босс, одним словом! Но это явно не отец ребенка, поскольку стоявшая рядом модно одетая женщина ничуть не походила на человека, взволнованного предстоящей встречей с незнакомкой, которая вынашивает ее ребенка. Внезапно за ее спиной раздались рыдания.
        Анджела резко обернулась, объятая угрызениями совести.

«Ну почему я так долго медлила?» - рассердилась она на себя и, собрав волю в кулак, заставила себя подойти к столику, где сидела плачущая женщина с мужчиной.

        - Посмотрите, вон там. Может быть, это она? Видите, слезы утирает.
        Доминик посмотрел на сидевшую за столиком пару и глубоко вздохнул.
        - Допустим. А кем тогда приходится ей сидящий рядом мужчина? - И сам ответил: - Наверняка муж.
        Их одежда, манера поведения, красные заплаканные глаза женщины - все говорило о том, что, во-первых, они не туристы, а во-вторых, ссорятся. Может быть, они поругались потому, что она беременна чужим ребенком?
        Они оба были хорошо одеты и выглядели вполне преуспевающими людьми. Скорее всего, проблем с деньгами у них не было. Возможно, что женщина действительно не собиралась обсуждать с ним денежные вопросы, а интересовало ее нечто другое.
        - Похоже, я забыл, сколько стоят проводимые в клинике «Кармайкл» процедуры, - проворчал себе под нос Доминик. - Почему я вдруг решил, что женщина хочет вытянуть из меня деньги?
        - Что вы сказали? - повернулась к нему Симона.
        - Ничего. Пошли выясним, - бросил он и, решительно подойдя к столику, где сидела плачущая женщина, спросил: - Миссис Камерон?
        И тут же неожиданно услышал за своей спиной:
        - Мистер и миссис Пирелли?
        Женщина и мужчина за столиком обернулись и с удивлением посмотрели на Доминика, но тот уже не обращал на них внимания, поскольку его взгляд был прикован к женщине, которая возникла рядом.
        - Кто вы? - требовательно спросил он.


        Глава 3
        Перед ним стояло бледное, бесцветное подобие женщины, одетой в грязно-серого цвета одежду, с помойного цвета волосами, второпях собранными в хвост. И это страшилище носит его ребенка? Не может быть!
        Однако именно эта женщина стояла на условленном месте и именно она, и никто другой, произнесла его имя…
        Все еще не веря своим глазам, Доминик смотрел, как бедняжка старается проглотить застрявший у нее в горле ком. Ему казалось, что ее слишком тонкая шейка сейчас переломится от непосильного напряжения.
        - Я, - справившись наконец с комом, тихо, словно извиняясь, произнесла она. - Я… Анджела Камерон.
        Смесь удивления и брезгливости отразилась на лице Доминика.
        Неуверенная. Испуганная. Похожая скорее на подростка, чем на взрослую женщину.
        Он попытался на взгляд определить, сколько ей лет, но не смог. Она совсем не была похожа на женщин, с которыми он обычно имел дело.
        - А вы, - предположила Анджела Камерон, - видимо, мистер и миссис Пирелли. - Она протянула ему свою тоненькую ручку. - Мне очень жаль, что мы вынуждены встретиться по такому поводу.
        В ответ на ее формальную любезность Доминик едва заметно усмехнулся. Он не мог представить себе никакую другую ситуацию, в которой вообще мог бы с ней встретиться.
        - Симона - не жена, а мой личный ассистент, - резко произнес он.
        Его разъяснения и тон явно не понравились Симоне. В глазах «личного ассистента» на секунду появился и тут же пропал какой-то странный блеск. Затем, быстро справившись с эмоциями, она постаралась улыбнуться и протянула Анджеле руку.
        Анджела почувствовала себя полной дурой. Вначале обратилась к каким-то людям, у которых, судя по всему, и без нее проблем предостаточно, затем по непонятным причинам исключила Доминика Пирелли из списка потенциальных родителей, а в дополнение ко всему женщина, которая пришла вместе с ним, оказалась не его женой, а секретарем.
        Анджела едва держалась на ногах, но, поблагодарив, отказалась от сделанной им попытки поддержать ее. Она успела заметить, каким презрительным взглядом он окинул ее с ног до головы. А еще сразу откровенно сказала себе, что если хоть на секунду прикоснется к нему, то погибнет раз и навсегда. У нее не было сил сопротивляться исходящей от него силе.
        Она прикрыла глаза. О господи! У нее под грудью ребенок этого такого красивого внешне и такого страшного по внутренней силе мужчины!
        Резкий порыв ветра чуть не сбил Анджелу с ног, в ту же секунду ей показалось, что у нее на руке защелкнулись наручники. Испугавшись, она открыла глаза и увидела, что Доминик крепко сжимает ее запястье.
        - Сядьте, иначе упадете, - сердито проворчал он, и от его глубокого, низкого голоса у нее по спине побежали мурашки.
        Он подвел ее к свободному стулу, и она, совершенно обессиленная, рухнула на него.
        А мужчина что-то негромко сказал стоявшей рядом с ним женщине, и та, взмахнув копной волос, тут же исчезла.
        - Где ваш муж? - спросил он, осматриваясь по сторонам. - Он пришел с вами?
        - Нет. Он не пришел.
        Доминик недоверчиво покачал головой:
        - Неужели он разрешил вам пойти одной? В таком состоянии?
        Вместо ответа она едва улыбнулась.
        Однако уже через секунду улыбка исчезла с ее губ. Она вспомнила, с каким пренебрежением он ее разглядывал. Ну да, конечно, она и сама знала, что уродина. Шен постоянно напоминал ей об этом.
        - Со мной все хорошо. Ничего смертельного! Обычное утреннее недомогание, к обеду все пройдет, - пожав плечами, ответила ему Анджела, а про себя с горечью подумала, что, похоже, сегодняшний день будет «счастливым» исключением.
        Внезапно перед ней с бутылкой воды в руках появилась Симона.
        - Возьмите, - сказала она, протягивая Анджеле воду. - Попейте немного, и вам станет легче.
        Анджела поблагодарила женщину и, открутив крышечку, принялась пить. Ей хотелось поскорее начать разговор и расставить все точки над «i», но у ее желудка явно было свое собственное мнение по этому поводу. В животе так заурчало, что не заметить это было невозможно. Анджела покраснела, потом побледнела, но проклятый желудок не унимался. Ему было наплевать на важность данного момента, он хотел есть!
        - Симона, пожалуйста, займите нам столик в «Марселе», только чтобы он был по возможности уединенным. А мы сейчас подойдем.
        - Вы уверены? Мне казалось, что вы, наоборот, хотели быть в многолюдном месте, - удивилась Симона.
        - Здесь нельзя разговаривать, и, кроме того, женщине нужно поесть.
        - Конечно. - Симона натянуто улыбнулась и бросила на Анджелу уничижительный взгляд. Затем, резко повернувшись, она быстрым шагом, слегка покачивая бедрами, направилась в сторону ресторана.
        - Не беспокойтесь, пожалуйста, обо мне, - пробормотала Анджела, неотрывно глядя вслед удаляющейся фигуре. Красивые шелковистые волосы Симоны, раскачивающиеся из стороны в сторону в такт ее шагам, заворожили ее.

«Могу представить, сколько стоит ее стрижка, - с горечью подумала молодая женщина. - А когда я была последний раз в парикмахерской?»
        Она уже давным-давно сама стригла себя перед зеркалом в ванной комнате.
        - Вы можете идти? Вам помочь? - прервал ее грустные размышления Доминик.
        Она подняла голову и увидела, что он пристально изучает ее. Видимо, старается оценить, насколько она годится для того, чтобы вынашивать его ребенка. Ведь ситуация сложилась действительно очень сложная. По воле случая они оказались крепко-накрепко связаны друг с другом, и никто из них не в силах ничего изменить. Осталось лишь отыскать выход из создавшегося положения, который устроил бы обоих.
        Она заставила себя подняться, демонстрируя, что сил у нее предостаточно.
        - Благодарю вас, но я не нуждаюсь ни в помощи, ни в еде. Я бы хотела выяснить, что мы будем делать в сложившейся ситуации.
        - Мы можем обсудить эту, как вы говорите, ситуацию, после того, как вы поедите. Нам тогда будет легче разговаривать. - С этими словами он взял ее под руку, чтобы повести в сторону ресторана.
        Точно сильная волна электрического тока пробежала по телу Анджелы. Она инстинктивно отдернула руку, но Доминик уже сам выпустил ее.

«Неужели он почувствовал то же самое, что и я? Да ну, что за глупости, - осадила себя Анджела, - он просто понял, что я и сама могу идти».
        В этом властном и уверенном в себе мужчине было что-то такое, от чего Анджела чувствовала себя неловко. Она не сомневалась, что не нравится ему. Чтобы об этом догадаться, не нужно было иметь семь пядей во лбу, сразу видно, что ему неприятно иметь с ней дело.

«Ну и черт с ним! - решила Анджела. - В конце концов это его проблема, а не моя».
        Она выпрямилась, независимо вздернув подбородок:
        - Я согласна!
        - Вот и отлично! - кивнул Доминик и, не глядя на нее, решительно направился вперед.
        Зрелище для окружающих было наверняка забавное. Впереди, как тихоокеанский лайнер, раздвигая людские волны, двигался Доминик, а следом семенила Анджела. Толпа людей, запрудившая всю улицу, задолго до его приближения сама собой распадалась на два потока.

«Кто же он все-таки такой, - пыталась понять Анджела, - и откуда в нем столько самоуверенности?»
        Она украдкой посмотрела на его безукоризненный профиль. Волевой взгляд, прямой нос, чуть тяжеловатая челюсть - все в нем говорило о твердом, сильном характере. Неожиданно Анджела поняла, что не выдержала экзамен, провалилась, поскольку только так можно было расценить его высокомерный взгляд, обращенный к ней. На улице было по-прежнему жарко, и даже дувший с гавани легкий ветерок не приносил прохлады, но, несмотря на это, она плотнее запахнула кофту и потуже затянула пояс. Ей хотелось скрыть худобу своих рук. Как ни странно, но после этого Анджела немного расслабилась и попыталась размышлять более спокойно.
        - Сюда, - произнес Доминик, приглашающим жестом указав на ступеньки, ведущие внутрь здания.
        Его пальцы слегка коснулись ее локтя, и опять сотни электрических иголок вонзились ей в руку и заставили учащенно биться сердце.
        Анджела растерянно поправила сумку на плече и стала подниматься по лестнице, стараясь держаться подальше от мистера Пирелли.

«Для всех будет лучше, если сегодняшняя встреча окажется последней», - пронеслось в голове Анджелы, ей трудно было представить, как долго ее нервная система сможет выдерживать атаки со стороны Доминика Пирелли.
        Когда Анджела поднялась по лестнице и вошла в огромный зал, где под одной крышей находилось множество ресторанов и ресторанчиков, вперемежку с дорогими бутиками, ее волнение еще больше усилилось. Обстановка, в которой она оказалась, предназначалась для людей совершенно другого круга, и без Доминика Анджела вряд ли отважилась бы зайти сюда. Они прошли мимо художественных галерей, мимо ювелирных магазинов, мимо очаровательных небольших магазинчиков с экзотическими цветами. В конце концов они оказались перед входом в небольшой, но явно очень дорогой ресторан, который назывался «Марселло».
        Анджела испуганно покосилась на мужчину рядом, догадавшись, что именно в этот ресторан он и собрался ее отвести.

«О боже! И что же мне теперь делать? - судорожно гадала Анджела, остановившись у входа. - Я собиралась заскочить в какую-нибудь обычную забегаловку и съесть там сэндвич, а он привел меня черт знает куда!»
        Доминик с удивлением оглянулся на спутницу, не понимая, что происходит.
        - Я не могу пойти туда, - виновато проговорила Анджела. - Посмотрите на меня! - Она вытянула вперед руки и выразительно указала взглядом на свои старенькие джинсы и кофту. - Я не одета для ресторана, тем более такого!
        - Ерунда! - прервал он ее.
        - А вот и нет! Они не захотят меня обслужить.
        - Вы же со мной! - резко ответил Доминик, даже не пытаясь уверять ее в том, что она выглядит нормально. - Не бойтесь, они вас обслужат.
        Нервно переступив с ноги на ногу, Анджела поняла, что, по всей видимости, ей придется пройти еще через одно унижение.
        - Дело в том, что я не захватила… - запинаясь, начала говорить Анджела. Ей до смерти не хотелось говорить ему, что у нее просто нет денег, хотя она и понимала, что это вряд ли станет для него сюрпризом. Впрочем, деваться было некуда, а поэтому, набрав в грудь побольше воздуха, Анджела сказала: - Послушайте, я не могу позволить себе есть в таком дорогом месте.
        Не моргнув глазом, он спокойно ответил:
        - Я угощаю. Выбирайте все, что вам захочется.
        - Вы шутите? Абсолютно все?
        Аппетитные запахи, доносившиеся из ресторанной кухни, раздразнили ее воображение.

«Ох, когда же я последний раз была в ресторане? - попыталась вспомнить Анджела. - Ах да… на Рождество, пять лет назад, первое Рождество после смерти мамы…»
        На душе у нее скребли кошки. Разве он недостаточно дал ей понять, что она ничего собой не представляет и что только по милости дурацкой медицинской ошибки он вынужден с ней обедать? А по сути дела, он заботился исключительно о своем драгоценном ребенке. Она ведь должна хорошо питаться, чтобы ребенок родился здоровым.

«Ну и ладно!» - внезапно разозлилась Анджела и решительно вошла в ресторан.
        Метрдотель, улыбаясь, поспешил навстречу появившимся посетителям, потом внезапно на его лице отразилось недоумение, но уже в следующее мгновение при виде кавалера столь неказистой и плохо одетой барышни лицо расплылось в счастливой улыбке.
        - Синьор Пирелли, я всегда рад видеть вас и ваших гостей в нашем ресторане. Сюда, пожалуйста.
        Идя следом за мужчинами, Анджела изо всех сил старалась быть незаметной. Но очень скоро обнаружила, что нельзя остаться незамеченной, если ты идешь в компании с Домиником Пирелли. Как только он вошел в зал, головы всех обедающих развернулись в его сторону. Шикарно одетые женщины буквально пожирали его голодными взглядами. И, конечно, с нескрываемым интересом и недоумением разглядывали его спутницу. У всех на лицах застыл один и тот же вопрос: как эти два человека могли оказаться вместе?
        Идя по красной дорожке между столиков, Анджела старалась не замечать любопытных взглядов, обращенных в ее сторону, всем было, безусловно, понятно, что она здесь чужая. Всем, кроме мистера Пирелли, впрочем, его это, похоже, совершенно не трогало.
        Столик для них был приготовлен в отдельном небольшом зале с окном, из которого открывалась панорама всего залива - удивительной красоты зрелище!
        - Мадам! - услышала Анджела голос метрдотеля и поняла, что он стоит возле ее стула и ждет, когда она сядет.
        Смутившись, Анджела быстро опустилась на стул и потянулась за салфеткой, но тут же быстро отдернула руку, поняв, что опять допустила ошибку. Другой официант уверенным движением вытащил из кольца салфетку, развернул ее и, не глядя на молодую женщину, положил салфетку ей на колени. Больше всего на свете Анджеле хотелось сейчас провалиться сквозь землю.

«Ну что я здесь делаю? - с горечью подумала она. - Как попала в этот чужой мир, где даже обслуга заставляет меня чувствовать себя человеком второго сорта?»
        Ей казалось, что даже меню в этом ресторане издевается над ней. Оно было полностью написано на итальянском языке, и Анджела поняла лишь пару слов. Цены вообще не были указаны. Она попыталась прикинуть в уме, сколько здесь может стоить обед, но быстро оставила эту пустую затею. А мистер Пирелли бывает здесь достаточно часто, раз метрдотель лично приветствует его! Сколько же у него денег, если он, не моргнув глазом, пригласил ее на обед? Чем занимается? Где работает?
        Она посмотрела в окно и загляделась на катера, мчащиеся по воде и оставляющие за собой широкий белый след. Ветра почти не было, и прогулочные яхты одна за другой не спеша скользили по морской глади.
        - Мы сегодня торопимся, Диего, - услышала она голос Доминика. - Миссис Камерон должна успеть на поезд.
        Она обернулась к столу как раз в тот момент, когда официант, кивнув, произнес:
        - Понимаю. В таком случае вы хотите заказать прямо сейчас?
        - Мой обычный салат, - сказала Симона.
        - А что вы будете есть, миссис Камерон?
        Вопрос, который мучил Анджелу с того момента, как она взяла в руки меню, теперь вплотную встал перед ней. Она с удовольствием бы попросила, чтобы ей принесли то же самое, что и Симоне, но Анджела не знала, какой именно салат заказала секретарша, а значит, и как среагирует на него ее желудок. А вдобавок ей нужно было съесть что-нибудь более существенное, чем салат.
        Она с сомнением посмотрела на официанта:
        - Вы не приготовите мне стейк?
        Симона не удержалась от смешка. Официант моргнул от неожиданности.
        - Я думаю - оссо буко, - вмешался в их разговор Доминик, забрав у нее из рук меню и вместе со своим передав официанту. - Два, пожалуйста.
        Надеюсь, вы приготовите их быстро.
        Он очень вовремя пришел ей на помощь, и Анджела поблагодарила его за это молчаливым кивком.
        - Откуда вы приехали? Издалека? - спросил он.
        - Нет, не очень. Из Шервила.
        - Из Шервила? - переспросила Симона, причем в ее голосе слышалось неприкрытое удивление, как будто Анджела сказала, что она прилетела из космоса.
        - Там просто дешево, - усмехнулась Анджела, догадавшись, в чем дело: у этого западного пригорода Сиднея плохая репутация, поскольку о нем частенько упоминают в криминальных новостях. - А на экспрессе это всего лишь час езды, - пожала она плечами.
        Доминик нахмурился. Несомненно, он поставил будущей матери своего ребенка еще одну двойку за то, что та живет в неправильном месте.
        Но то, что мужчина сделал в следующую секунду, удивило Анджелу до глубины души.
        - Симона, я думаю, что теперь я один тут управлюсь, а вы можете вернуться на работу.
        - Вы уверены? - недовольно протянула женщина.
        - Вполне. Встретимся позже, в офисе.
        Симоне ничего не оставалось делать, как уйти, оставив их одних.
        С кувшином воды в одной руке и тарелкой свежеиспеченного хлеба с хрустящей корочкой в другой появился официант. Анджела почувствовала, что ей хочется пить.
        Вода оказалась холодной и вкусной. Напившись, она взяла кусочек хлеба и стала намазывать на него масло. Масло было не слишком твердым и не слишком мягким, а именно таким, чтобы его было удобно мазать.
        Вскоре два официанта поставили перед ними тарелки с едой, над которыми поднимался пар. На несколько секунд Анджела так и застыла с открытым ртом. Горы мяса в густом томатном и овощном соусе плюс пиала с золотистым рисом. Все это выглядело и пахло просто божественно и к тому же совсем не походило на стейк, который она ожидала увидеть.
        - Это то, что я заказала?
        - Оссо буко, - ответил Доминик, посмотрев на стоящую перед ним тарелку. - Если в буквальном переводе, то «полая кость», а так это тушеная телячья голень. Не стейк. Я думаю, вам понравится.
        - Пахнет превосходно!
        - Классическое итальянское блюдо, - сказал он, приступая к еде. - А вы любите итальянскую кухню?
        - Не знаю, - честно ответила Анджела, внимательно изучая свою тарелку и раздумывая, с чего бы ей начать. Шен не любил никаких новшеств в еде, и поэтому она давно перестала экспериментировать.
        - Попробуйте, - посоветовал Доминик.
        Анджеле не понадобился нож, поскольку она обнаружила, что стоит дотронуться до мяса вилкой, как оно легко разделяется на части. Мясо таяло во рту, соус оказался невероятно вкусным, а золотистый рис, заправленный маслом и острым сыром, невозможно было даже описать.
        - Потрясающе! - прошептала она и хотела добавить что-нибудь еще, но замолчала, увидев на губах своего визави нечто напоминающее улыбку. Невероятно, но подобная вроде бы мелочь полностью изменила выражение его лица. Если минуту назад оно казалось вырубленным из камня, то сейчас сделалось живым и обаятельным.
        - Ешьте, - приказал он, и его лицо приняло обычное выражение. - А затем мы поговорим.

«Когда я в последний раз видел такого голодного человека? - попытался вспомнить Доминик и тут же понял, что давно не видел, чтобы женщины вообще ели бы хлеб. - Ну пусть ест. А самое главное, мой ребенок тоже будет сыт!»
        Доминик откинулся на спинку стула и глубоко задумался, вспоминая последние события.
        Его ребенок! Прошло уже двадцать четыре часа с тех пор, как он услышал эту новость, но все еще никак не мог к ней привыкнуть. От одной этой мысли по коже сразу побежали мурашки и внутри все похолодело. Когда-то довольно давно он даже пытался молиться, чтобы это случилось, и не столько ради себя, сколько ради Карлы. Ему так хотелось, чтобы она была счастлива, чтобы с ее лица не сходила улыбка. Однако процедура оказалась слишком тяжелой для Карлы, как физически, так и психологически. И в конце концов врачи посоветовали отказаться от этой идеи. И вот теперь, спустя столько лет, у него будет ребенок! Эта мысль вызывала в нем странное двойственное чувство: радость от того, что чудо все-таки произошло, и в то же время горечь, ведь оно случилось слишком поздно.
        Какой дьявольски изощренный поворот судьбы!
        Между Карлой и этой женщиной не было ничего общего, кроме… болезненного вида.
        Слабое здоровье Карлы всегда доводило Доминика до исступления, и вот теперь опять…
        Впрочем, доктор Кармихел уверял его, что Анджела абсолютно здорова, но Доминик не был с ним согласен. Разве она едва не потеряла сознание, когда они встретились? У нее изможденный вид, тонкие, почти прозрачные руки, а когда она сняла свои огромные солнцезащитные очки, то под глазами оказались большие черные круги. Правда, справедливости ради, он должен был признать, что аппетит у нее отменный, однако услужливая память тут же подсунула ему воспоминания о том времени, когда Карла тоже не жаловалась на отсутствие аппетита, и у него даже зародилась надежда, что, может быть, все кончится хорошо и жена поправится, но всякий раз через час-другой после еды начиналась рвота, и все усилия шли насмарку.
        Но вот сидевшая напротив него женщина положила на тарелку нож с вилкой, отпила глоток воды и посмотрела ему в глаза.
        Внезапно Доминик ощутил, как прошлое накрывает его с головой.
        Официанты убрали со стола грязные тарелки и принесли ему кофе. Женщина предпочла пить воду.
        Доминик вынужден был признать, что после еды женщина стала выглядеть гораздо лучше. На щеках появился легкий румянец, губы порозовели… и он с удивлением обнаружил, что они пухлые и чувственные. Неожиданно он увидел, что и глаза у нее очень красивые: огромные, ярко-голубые и чистые, как горный кристалл. Черные круги под глазами, конечно, пропасть не могли, но выглядели уже не столь ужасающе. Доминик вглядывался в лицо сидевшей напротив него женщины, силясь понять, что заставило ее позвонить ему и зачем она захотела сегодня встретиться. В результате у него возникло ощущение, что она что-то скрывает. Выяснить правду можно было только одним способом, и он решил незамедлительно им воспользоваться.
        - Ну хорошо, - произнес Доминик и положил на середину стола маленький диктофон, - теперь перейдем к делу.
        Анджела облизнула мгновенно высохшие губы. Всего минуту назад она сидела расслабившись и наслаждаясь послевкусием отличного обеда, несомненно лучшего в ее жизни, и вот теперь все кончилось.
        Она уловила волну неприязни, исходящую от мужчины, но не могла понять, в чем перед ним провинилась.
        Манера, с которой он стал с ней разговаривать, подошла бы скорее для деловой встречи, нежели для обсуждения будущего их волею судеб общего ребенка.
        - Для чего это? - настороженно спросила Анджела, кивнув в сторону диктофона.
        - Для записи, миссис Камерон. Вы, конечно, получите копию.
        - Вы мне не верите?
        Он так строго взглянул на нее, что она вся сжалась в комок.
        - Кто говорит о недоверии? - Он тяжело откинулся на спинку стула. - Проблема заключается в том, что я не знаю вас, а вы не знаете меня. Тем не менее мы с вами оказались крепко связаны до тех пор, пока вы не родите моего ребенка. А потому я считаю, что для всех будет лучше, если мы с самого начала исключим возможные ошибки или недопонимание. Вы согласны со мной?
        - Что именно вы имеете в виду?
        Мужчина пожал плечами, словно размышляя над ее вопросом. Она внимательно следила за выражением его лица и поняла: дай ему волю, он бы просто-напросто уничтожил ее.
        Вот ему и приходится искать компромиссное решение.
        - Предположим, что один из нас сегодня скажет одно, а затем передумает и скажет совсем другое, - медленно, чеканя каждое слово, произнес Доминик.
        - Я не передумаю.
        - Тогда вам не о чем волноваться.
        - А вам не нужно ничего записывать.
        - Вы так уверены? - Он наклонился вперед. - А что будет, если я передумаю? Доверие - понятие двухстороннее, миссис Камерон.
        Если передумает он? За годы замужества у Анджелы появилась привычка при волнении крутить на пальце обручальное кольцо. Вот и сейчас она, как всегда, потянулась к кольцу, но не нашла его.
        Сегодня ночью, когда Анджела думала о предстоящей встрече, ей казалось, что ситуация простая и понятная: отец ребенка выслушает ее историю и тут же согласится забрать малыша к себе. Ведь это так просто! Или нет?
        - Вы, мистер Пирелли, хотите убедить меня, что вам нельзя доверять?
        Несмотря на то что его рот искривился в подобие улыбки, взгляд оставался жестким и холодным. Анджела поняла, что переступила черту дозволенного.
        - Как я уже сказал, - отчетливо, почти по слогам проговорил он, - мы с вами не знаем друг друга. Разговор идет не о бездомной кошке или собаке, а о ребенке. Моем ребенке! Малыш должен родиться через шесть месяцев, а потому я хочу, чтобы все, о чем мы сегодня договоримся с вами, было бы записано и официально оформлено. Я хочу, чтобы ни у одного из нас не оставалась хотя бы минимальная возможность впоследствии изменить принятое решение.
        Не так, конечно, Анджела представляла себе эту встречу. Однако, может быть, мужчина прав. Они ведь действительно имеют дело с ребенком, который по ошибке развивается в теле посторонней женщины, и естественно, им нужно подписать какое-нибудь соглашение.
        - Хорошо, - согласилась она, - давайте поступим по-вашему.
        - Отлично, - скорее нетерпеливо, нежели с удовлетворением сказал Доминик. - Итак, начнем с самого простого. На данный момент срок вашей беременности равен приблизительно двенадцати неделям, причем ребенок не ваш. Правильно?
        - Абсолютно.
        - В результате медицинской ошибки вы вынашиваете не своего ребенка, а моего.
        Она согласно кивнула.
        - Вчера вы позвонили мне и рассказали об этом.
        - Да.
        - Почему вы это сделали, миссис Камерон? Что вы хотите мне предложить?

«Он что, шутит?» - пронеслось у нее в голове.
        - Мистер Пирелли, я пришла сюда беременная вашим ребенком. Как вы думаете, что я хочу предложить вам?
        Доминик проигнорировал ее вопрос и задал свой:
        - Я ведь с вами вчера разговаривал?

«Ну что ж, - подумала она. - Наверное, он хочет, чтобы я все рассказала на диктофон».
        - Я вижу ситуацию следующим образом. Ребенок, которого я вынашиваю, не мой, и мне казалось очевидным, что вы должны об этом узнать. И я надеялась, что вы захотите забрать себе малыша, когда он родится.
        - Потому что сами вы ребенка не хотите?
        Его слова прозвучали как обвинение. Да, она действительно больше не хотела иметь детей, но это не его ума дело.
        - Это ваш ребенок, поэтому я думала, а вернее, я надеялась, что вы захотите, чтобы он жил с вами.
        - Вы хотите сказать, что вы родите и отдадите мне ребенка?
        - Естественно.
        - Сразу же, как только он родится?
        - Боюсь, что раньше мне не удастся это сделать, - устало улыбнулась она.
        Его глаза потемнели, и он смерил ее тяжелым взглядом, словно хотел предупредить, что не позволит шутить на эту тему.
        - Следовательно… - медленно начал Доминик, словно предлагая своей собеседнице продолжить фразу.
        - Следовательно, малыш не имеет ко мне никакого отношения. Он - ваш.
        - И вы хотите отдать малыша, не ожидая ничего взамен, и готовы пообещать, что больше никогда не будете пытаться с ним увидеться?
        - А как может быть иначе, если он не мой?
        Доминик наклонился над столом, подался вперед и, в упор глядя ей в глаза, произнес:
        - Вот именно это и остается для меня загадкой, миссис Камерон. Объясните мне наконец, зачем вам нужно вынашивать чужого ребенка? Может быть, вы все-таки надеетесь получить что-то взамен?


        Глава 4
        - Простите, я не понимаю, что вы имеете в виду! - возмутилась Анджела. У нее затряслись руки и застучало в висках.
        - Да бросьте вы! Неужели, по-вашему, я похож на идиота, который поверит такому бескорыстию? Вы хотите убедить меня в том, что по доброте душевной собираетесь даром отдать мне малыша и не потребовать ничего взамен? Ни-че-го? - Он нервно рассмеялся. - Почему бы вам просто не назвать вашу цену? Скажите мне наконец, сколько денег вы хотите получить?
        Не веря своим ушам, она медленно покачала головой из стороны в сторону. Вчера по телефону он спросил ее практически о том же.
        - Почему вы решили вынашивать чужого ребенка? Какая вам от этого польза? - не унимался мистер Пирелли.
        У нее не укладывалось в голове, что он говорит абсолютно серьезно.
        - Мое решение никак не связано с деньгами.
        - Да перестаньте говорить глупости, миссис Камерон, - насмешливо бросил Доминик, и в его потемневших глазах читалось недоверие и нескрываемое презрение к ней. - Вы надеетесь убедить меня в том, что не рассчитывали таким образом заработать некую сумму денег?
        Он явно был уверен в обратном.
        Ну что ж, ей действительно нужны деньги! Но не подачки!
        Хотя…
        Внутренний голос, как змей-искуситель, принялся нашептывать ей, что она не права. Нечего отказываться от денег, если он так настаивает. Она должна подумать о будущем. В клинике обещали, что они возьмут на себя все медицинские расходы, но Шен не оставил ей ничего на жизнь, а работу она потеряла.

«Похоже, что других вариантов у меня нет», - подумала она с горечью, а вслух произнесла:
        - Так что именно вы мне предлагаете?
        Ничего не дрогнуло у него в лице, лишь на секунду на губах появилась едва заметная улыбка. Анджела сделала вид, что ничего не заметила, но у нее возникло твердое ощущение, что она совершила непоправимую ошибку.
        - Я предлагаю вам деньги, во-первых, за возникшие неудобства, которые вы уже испытываете и вынуждены будете терпеть еще шесть месяцев, и, во-вторых, за то, что ваши планы завести собственного ребенка откладываются. Вполне естественно, что вы захотите попытаться еще раз. - Он говорил нарочито почтительным тоном, уверенный в том, что теперь она полностью в его власти. Ее сопротивление смутило его, но, к счастью, оно оказалось недолгим, теперь Доминик вновь чувствовал себя хозяином положения, разговор перешел в привычное для него русло. Он был доволен тем, что в очередной раз правильно просчитал ситуацию. Никто и никогда не станет делать ничего подобного из чистого альтруизма. В мире на все есть своя цена и за все нужно платить! Он не торопил ее, а лишь молча наблюдал за тем, как она крутит в руках пустой бокал.

«Наверное, она прикидывает, какую сумму лучше назвать, чтобы не продешевить», - возникла у него в голове привычная мысль. Ему мешало лишь то, что Анджела выглядела как растерявшийся ребенок, которого заставляют играть во взрослые игры.
        Она подняла голову и встретилась с ним взглядом.
        - Очень трогательно, мистер Пирелли, но моя следующая беременность касается только меня.
        Теперь ему опять не верилось, что она примет его предложение.

«Во всем виноват этот чертов диктофон, - ругал он себя. - Наверняка из-за него она столь неуступчива и сдержанна».
        Но он не собирался сдаваться.
        - А как ваш муж относится ко всему этому?
        Не отвечая на его вопрос, женщина стала тревожно оглядываться. Сначала он решил, что она ищет официанта, чтобы он налил ей еще воды, но нет, ее стакан был полон.
        Значит, ее взволновало нечто другое! Любопытно было бы узнать, что именно!
        - Он… - неуверенно начала она, - он рад за меня.
        - Да, но муж, наверное, расстроился, что все так получилось?
        Анджела быстро облизнула губы и потянулась за стаканом, но пить не стала, а принялась нервно наклонять его из стороны в сторону, словно пыталась найти на дне его правильный ответ.
        - Мы заключили договор, - наконец выпалила она.
        - Какой договор?
        Стакан замер у нее в руках, и она резко ответила:
        - Мы с моим мужем, Шеном, заключили договор. К вам он не имеет никакого отношения.
        - Вы уверены? А как насчет моего ребенка, которого вы сейчас вынашиваете?
        - Послушайте, мистер Пирелли, вы хотите малыша или нет? Насколько я знаю, существует длиннющий список людей, которые хотели бы усыновить ребенка.
        - Этот ребенок не подлежит усыновлению!
        - Отлично! Значит, вам повезло - ребенок родится вопреки предложению, которое сделали мне в клинике.
        Над столом повисло тяжелое молчание.
        - Так… Что вам предложили в клинике?
        Она обругала себя за то, что, поддавшись раздражению, проговорилась. Впрочем, может быть, это к лучшему, теперь он почувствует к ней хотя бы минимальную благодарность. Собравшись с духом и с трудом проглотив слюну, она сказала:
        - Они посоветовали мне сделать аборт, не ставя вас в известность.
        Сказать, что от этих слов Доминик изменился в лице, все равно что не сказать ничего!
        Он на глазах состарился, осунулся, помрачнел, кожа на скулах натянулась, и вены на висках раздулись.
        - Я отказалась! - поспешно сказала Анджела, потрясенная его видом. - Естественно, я отказалась.
        - Естественно, вы отказались, - как эхо хрипло повторил он. - Потому что вы сообразили, что ребенок принесет вам кучу денег, что вы сможете продать его.
        - Нет! Как только подобный бред мог прийти вам в голову? Неужели вы думаете, что я хочу вам продать вашего же ребенка? За кого вы меня принимаете?
        - Я не знаю вас, миссис Камерон, и мне непонятно, с какой стати кто-то будет вынашивать неродного, абсолютно чужого ребенка. Объясните мне, черт возьми, что, кроме денег, может заставить женщину согласиться на такое.
        Ее терпение лопнуло! Она больше не могла его слушать. Он всячески старался унизить ее и поймать на вранье.
        Анджела поднялась из-за стола и, глядя ему прямо в глаза, устало произнесла:
        - Как вы правильно заметили, мистер Пирелли, вы меня совсем не знаете. Я ошиблась, договорившись встретиться с вами. Мне казалось, что вы захотите, чтобы я родила вашего ребенка, но теперь мне абсолютно ясно, что вас волнуют лишь деньги. Я считаю, что для малыша будет гораздо лучше, если он будет расти как можно дальше от вас. Спасибо за ланч. Я ухожу.
        Повесив на плечо сумку, она повернулась, чтобы уйти.
        - Никуда вы не уйдете! - с угрозой в голосе воскликнул Доминик и ухватился за сумку. От резкого движения та раскрылась, и все ее содержимое рассыпалось по ковру.
        - Посмотрите, что вы наделали! - чуть не плача воскликнула Анджела и бросилась собирать упавшие вещи: смятое расписание поездов, старую расческу, дешевую тушь, губную помаду, полбутылки воды, которую раньше принесла ей Симона. Она принялась судорожно запихивать все обратно, но вдруг у нее от ужаса сжалось сердце. Она не увидела кошелька.
        - Где мой кошелек?
        - Вы уверены, что он у вас был? - спросил Доминик, помогая ей подняться с колен. В его голосе слышалась насмешка, и ее еще сильнее затрясло.
        - Ну да, он лежал… - Не успев закончить фразу, Анджела вспомнила, что, когда она выходила из поезда, какой-то мужчина как бы нечаянно прижался к ней и через минуту исчез в толпе. Тогда она не обратила на это внимания, но теперь… Глазами, полными слез, Анджела посмотрела на Доминика и еле слышно спросила: - Неужели у меня его вытащили в поезде?
        Она побледнела, и он испугался, что она потеряет сознание. Поспешно усадив ее обратно за стол, он вытащил из кармана мобильный телефон и, кроя последними словами подонка, который ворует кошельки у нуждающихся людей, стал набирать телефон полиции.
        - Сколько там было денег?
        - Более двадцати долларов! - сказала она и замерла на полуслове, с выражением ужаса взглянув на него. - Пожалуйста, простите меня. Я наговорила вам много гадостей, и вы наверняка ненавидите меня, но мне нужно как-то добраться до дома. Не одолжите ли вы мне денег на билет?

        Анджела молча сидела рядом с Домиником в машине.
        Он не пытался разговорить ее, они уже многое сказали друг другу, и теперь у него хватало о чем подумать. Вначале у него сложилось впечатление, что перед ним серая мышка, лишенная всякой индивидуальности и не способная на сильные чувства. Однако он оказался не прав. Она не была беззащитной и тихой. Только потеря кошелька заставила ее умерить свой праведный гнев. А уж необходимость обратиться к нему за помощью она наверняка в душе приравнивала к самоубийству.
        Доминик украдкой взглянул на Анджелу. Хмурое выражение лица, закусанная губа… Скорее всего, она по-прежнему переживает из-за украденного кошелька и думает о том, как ей удастся прожить без этих двадцати долларов. Должно быть, эти двадцать долларов представляют для нее солидную сумму. Может быть, не стоило так давить на нее? А вдруг она действительно искренний, честный человек? И тогда вся эта история для нее - дурной сон!
        А с другой стороны, она же спросила, что, собственно, он ей предлагает. Как это расценивать, если не как признание своей собственной вины?
        Однако такие выводы не убеждали.
        Почему ему пришлось прилагать такие усилия, чтобы заставить ее согласиться взять деньги? Чем она руководствуется? Похоже, что у нее есть определенные убеждения. Ему было очень интересно узнать, какие именно.
        Доминик не сомневался в том, что она нуждается в деньгах. Однако ребенок, который еще шесть месяцев будет находиться у нее под сердцем, не должен страдать от того, что его случайная мать оказалась на редкость глупой или слишком гордой, что, впрочем, по его мнению, было одно и то же. Любыми доступными способами он должен заставить ее принять его помощь.

«Мерседес» быстро мчался вперед в западном направлении по скоростной дороге, которую он хорошо знал. Странное чувство овладевало Домиником. С каждым убегающим под колесами машины километром дороги внутри у него что-то сжималось все сильнее и сильнее. Казалось, что вместе с убегающей дорогой с него слетают прожитые годы. И прошлое словно засасывало его в себя как в воронку. Некогда разбитая проселочная дорога превратилась теперь в широкое скоростное шоссе, вдоль которого выросли современные здания из стекла и бетона, но порой то тут, то там между ними ему виделись призраки старых лет, и давно забытые воспоминания накрывали его с головой. Так, они проехали мимо рынка подержанных автомобилей, где много лет назад он купил свою первую машину. Ее корпус почти весь проржавел, электрические провода перепутались, и фары загорались сами собой, когда им хотелось. Но при этом покупка машины явилась для него символом того, что он движется в правильном направлении, и ни одной из последующих машин он не радовался так же, как той, самой первой… Спустя год Доминик уехал из этих мест и больше никогда не возвращался.
Ему нечего было здесь делать. Похоронив мать (дед и бабушка умерли раньше), он аккуратно упаковал свое прошлое в железный ящик и повесил большой амбарный замок, а на крышке написал: «Не открывать!»
        Доминик покосился на соседку. Она сидела на самом краю сиденья прямая и напряженная, как тетива лука, и с отрешенным видом смотрела в окно. Ему был виден только кончик ее небольшого, чуть вздернутого носа, высокие скулы и немного капризный изгиб рта.

«А ведь она выглядела бы хорошенькой, если бы не эта печать грусти на лице, - неожиданно подумал он. - Может быть, постоянная борьба за выживание стерла с ее лица любое проявление радости? Но будь я проклят, если в следующие шесть месяцев она не научится получать удовольствие от жизни».
        - Я думаю, мы оба понимаем, что вам понадобится моя помощь с ребенком, - сказал он, перестраиваясь в другой ряд, чтобы свернуть налево.
        Она повернулась в его сторону и тут же наткнулась на холодный взгляд, нацеленный на нее.
        - Да, к сожалению, вы правы.
        Доминик удивился. Она больше не спорила с ним, а лишь извинилась и согласилась принять его помощь.
        Голосом, лишенным каких-либо эмоций, он произнес:
        - Я очень хочу ребенка.
        Доминик сам испугался, как неестественно глухо прозвучал его голос, но ничего не мог с собой поделать. Не меняя интонации, он добавил:
        - И поэтому я не позволю вам до родов исчезнуть из поля моего зрения.
        Вздохнув, она молча кивнула и пробормотала:
        - Я рада, что вы хотите этого ребенка.

«Почему это для нее так важно?» - в сотый раз спрашивал себя Доминик и по-прежнему не находил ответа.
        Много лет назад он был даже рад, что Карла не смогла забеременеть и родить ребенка, потому что в противном случае ребенок все равно остался бы без матери. Карла с маниакальной настойчивостью разрушала свое здоровье и в конце концов умерла.
        Почему же теперь у него в душе разыгралась такая буря? Оказывается, для него очень важно, чтобы его ребенок существовал и принадлежал ему.
        А сидящая рядом с ним женщина сделала это возможным.
        О боже, как же безобразно он вел себя с ней! Но у него не было других вариантов, он обязан был все проверить.
        - Я поговорю с моими адвокатами. Наверняка они знают, что нужно делать в подобном случае, и подготовят все необходимые бумаги.
        Он напрягся, решив, что она опять начнет с ним спорить.
        Но в ответ услышал:
        - Спасибо. Полагаю, это будет полезно.
        В ее голосе ему послышались новые интонации, и он посмотрел в ее сторону. То, что он увидел, обрадовало его. Женщина больше не хмурилась, и на ее губах, он мог поклясться в этом, появилась едва заметная улыбка. Доминик подумал, что за сегодняшний день она улыбнулась впервые, и улыбка была настолько незаметной, что казалось, она вообще разучилась улыбаться.
        Видимо, почувствовав на себе его взгляд, Анджела повернула голову, и на какую-то долю секунды их глаза встретились. Быстро моргнув, женщина отвернулась к окну, и улыбка тотчас сбежала с ее губ.
        - Вам скоро нужно будет повернуть направо, - сказала она, увидев, где они едут. Но Доминик и сам уже перестроился в крайний правый ряд, чтобы съехать с шоссе.

«Что со мной? - испугалась Анджела. Ей вдруг стало трудно дышать, и на лбу выступили капельки пота. - Наверное, это все из-за того, что он впервые посмотрел на меня как на живого человека, а не как на мусор возле его ног. И ребенка он действительно хочет. Тут кто угодно мог бы разволноваться!»
        - Где именно вы живете? - спросил Доминик.
        Анджела сказала ему адрес и уже собралась объяснить, как им лучше проехать, но, повернувшись к нему, увидела, что он полностью поглощен своими мыслями. И решила пока его не трогать, поскольку до поворота было еще далеко.
        Чуть позже он сам обратился к ней:
        - Нам нужно будет еще раз встретиться и подписать договор.
        Она посмотрела на него. Его лицо было напряжено, а взгляд полностью сосредоточен на дороге. Даже пальцы рук, до сих пор свободно лежавшие на руле, побелели от напряжения.
        И Анджела поняла, что, хоть он и обращается к ней, мысли его бродят где-то далеко. Наконец он повернулся в ее сторону:
        - Ваш муж сможет в следующий раз приехать с вами?
        - Шен? - Она вдруг опять разволновалась. - Это необходимо?
        - Конечно. Насколько я понимаю, раз вы рожаете ребенка, то он юридически считается вашим. На договоре об отказе от ребенка должны стоять обе ваши подписи.
        У Анджелы резко испортилось настроение.

«Ну почему у меня вечно в жизни все идет наперекосяк? - с тоской подумала она. - Когда мы уже обо всем договорились с мистером Пирелли и все хорошо, вдруг опять возникают какие-то проблемы! Как я смогу уговорить Шена подписать бумаги, если он категорически против того, чтобы я вообще рожала?»
        Анджела тяжело вздохнула. Да он, скорее всего, даже не захочет разговаривать с ней по телефону.
        - Я постараюсь что-нибудь сделать.
        - Если у вас проблема с транспортом, я могу послать за вами машину.
        - Вы не должны…
        - После того, что случилось сегодня, вам не нужно больше ездить на поездах. Это опасно. - Доминик посмотрел ей прямо в глаза. - Вы понимаете?
        Теперь он еще будет указывать ей, как она должна жить! То, что они договорились по поводу ребенка, не дает ему права командовать ею. Получается, что теперь, после того как Шен бросил ее и забрал их машину, она должна безвылазно сидеть дома? Анджела разозлилась.
        - А что же мне прикажете делать, если у меня нет машины?
        - У вас действительно нет машины? - растерялся он, но быстро нашелся и сказал: - В таком случае я завтра же пришлю вам какую-нибудь машину. Мне совсем не нравится, что вы будете ходить пешком по этому району.
        - Нет! Даже не думайте. - Она собиралась добавить что-то еще, но не успела, потому что, посмотрев в окно, увидела, что он уже завернул на ее улицу, даже не спросив, как им лучше проехать, и уже подъехал к ее дому.
        - Откуда вы знали?.. - начала она, но он уже вышел из машины.
        Не дожидаясь, когда он подойдет к ней, она сама открыла дверцу. Ей не хотелось, чтобы мистер Пирелли провожал ее до дверей дома. Он и так считает ее жалкой, а если еще узнает правду о том, в каком бедственном положении она оказалась… Рано или поздно ей придется все рассказать ему, но сегодня она была настолько измотана, что снова пускаться в объяснения у нее не было сил.
        - Спасибо, что вы меня подбросили, - быстро сказала она. - До свидания.
        Однако он даже не подумал отойти в сторону и дать ей пройти.
        - Может быть, ваш муж дома, и я поговорю с ним сейчас.
        Он не спрашивал ее, он опять распоряжался! Анджела прижала к груди сумку и затрясла головой:
        - Его нет.
        Приподняв удивленно бровь, он спросил:
        - Почему вы так уверены?
        Она с тоской посмотрела в сторону своего дома:
        - Он… он никогда не приходит раньше восьми часов.
        - Да, но сейчас уже около девяти. - Внезапно Доминик заметил, что Анджела побледнела, а на щеках появились красные лихорадочные пятна. - Вам плохо?
        - Нет, нет, все в порядке, - поспешила она заверить его, явно мечтая поскорее от него избавиться.

«Похоже, она все-таки что-то скрывает от меня», - догадался Доминик.
        - Еще раз спасибо, что подвезли, мне не хотелось бы больше вас задерживать.
        - Я свяжусь с вами завтра, - внезапно сдался он, пропуская ее к дверям.
        Кивнув на прощание, Анджела подошла к почтовому ящику, чтобы забрать почту.
        Он подождал, пока она зашла в дом и закрыла за собой дверь. Может быть, ей просто неприятно, что он увидел, где она живет? Ну что ж, это понятно.
        Домик был стареньким и давно нуждался в ремонте. Доминик мог легко представить, как он выглядит внутри. Все дома на близлежащих улицах были однотипными с той разницей, что у одних из них подъезд к гаражу был справа, а у других слева. Он мог с закрытыми глазами описать любой дом. Входная дверь открывалась прямо в большую комнату, которая одновременно служила гостиной и столовой. Из нее можно было пройти в небольшую кухоньку и спальни. В самой большой спальне имелся отдельный душ и туалет, а в комнате помещались лишь двуспальная кровать и комод. Вторая спальня была еще меньше, но иногда в ней помещались две узкие кровати. Если в таких домах имелось три спальни, то общая площадь дома не увеличивалась, просто первая спальня делилась перегородкой пополам.
        Даже теперь, спустя тридцать лет, он все еще помнил, как стены дома давили на него. Он лежал на складной кровати и каждую ночь мечтал о том, как вырвется отсюда.
        Сегодняшняя поездка по этому району вызвала у него чувство клаустрофобии. Ничего не изменилось! Все те же узкие грязные улицы, поломанные заборы, стаи бездомных кошек и бродячих собак, редкие прохожие… Доминику повезло, что он вырвался отсюда. Для этого, видит Бог, ему пришлось приложить очень много усилий. И вот теперь по иронии судьбы его ребенок тоже должен родиться здесь. Доминик старался не думать о том, что за шесть месяцев, которые должны пройти до рождения ребенка, с ним может случиться все что угодно. Поджоги, воровство, пьяные разборки - о подобного рода событиях частенько рассказывали в вечерних новостях. В какой среде вынужден будет развиваться его ребенок? Неужели в наказание за то, что он переломил свою судьбу и вырвался отсюда, ему предстоит теперь волноваться об этой женщине и молить Бога о том, чтобы с ней ничего не случилось. И все равно он не мог заставить себя думать о ней как о матери ребенка. Это бред! Ее задача родить его ребенка, но она никогда не будет матерью малыша.
        Ни за что!


        Глава 5
        Анджела подошла к закрытой входной двери и принялась искать ключи в сумочке. Какое счастье, что этот бесконечный день наконец-то закончился!
        Но странное дело, ей вдруг захотелось… еще раз увидеть мистера Пирелли. Она прекрасно понимала, что оглядываться не нужно, но искушение оказалось слишком велико. Он стоял возле машины, скрестив на груди руки, и наблюдал за ней. Темные очки закрывали его глаза, но ничто не могло скрыть исходящую от него силу и энергию. У нее перехватило дыхание и вспотели ладони.

«Он действует на меня как удав на кролика», - пронеслось у нее в голове.
        Доминик чертовски хорошо смотрелся на фоне черного «мерседеса», словно сошел с рекламной картинки из автомобильных журналов, которые время от времени приносил домой Шен. Вот только пейзаж подкачал. Вместо великолепного океанского берега или живописной дороги на дне каньона за машиной находился одноэтажный домик грязноватого желто-коричневого цвета.
        Еще раз вздохнув, Анджела открыла дверь и вошла в свой опустошенный дом. Бросила сумку на стул, поставила подогреваться чайник и принялась просматривать почту. Счет за электричество, счет за газ, а это что? Сердце учащенно забилось. В руке у нее было письмо из адвокатской конторы, представлявшей интересы Шена. Что им от нее вдруг понадобилось? Она судорожно разорвала конверт и достала из него письмо. Ее разум отказывался понимать то, что там было написано.
        Охваченная паникой, Анджела рухнула на один из двух оставшихся стульев. Забрав их машину и почти всю мебель, Шен сказал ей, что, кроме развода, ему от нее больше ничего не нужно. А теперь Шен заявил, что хочет получить свою часть дома, и как можно скорее. Этот дом был гордостью ее матери, и он достался Анджеле в наследство.
        Если раздел дома произойдет, она никогда не сможет откупить у него свою половину, а следовательно, ей придется продать ему свою. Что она после этого будет делать? Куда пойдет? Где станет жить?
        - Черт! Что же делать?

        Доминик доехал до поворота, но вместо того, чтобы вырулить на скоростную дорогу, неожиданно свернул налево. Он двигался по улицам, носящим давно забытые им названия. Он считал, что прошлого не существует, но оказалось, что оно никуда не исчезло, а лишь затаилось где-то глубоко и ждало случая, чтобы вырваться наружу.
        Впереди показался небольшой торговый центр с решетчатыми окнами, удивительно, но старая прачечная тоже еще не закрылась.
        Именно в прачечной мать как-то раз нашла его, когда он горько плакал, спрятавшись за стиральными машинами. Из уха, в которое угодил камень, текла кровь, колени были ободраны о гравий - после драки он не мог идти и полз на коленях. Ему очень не хотелось говорить матери, что его поймали и избили, а больше всего ему было стыдно, что он распустил нюни.
        Сидя на полу в прачечной, мать плакала с ним вместе, крепко прижимая к груди. Она пообещала ему, что все будет хорошо и что она заберет его из этой бандитской школы, где властвуют хулиганы, которые измываются над теми, кто хорошо учится.
        Торговый центр остался позади. Машина медленно ехала вперед, но ему казалось, что она мчится… в прошлое. Он свернул на узкую улочку к дому номер двадцать четыре. Доминик боялся не вида своего старого дома, а воспоминаний. Вот детская площадка, на которой он играл под присмотром дедушки, пока мать работала. Сидя недалеко от внука, дед всегда вырезал что-то из корня или куска дерева. Доминику очень нравилось смотреть, как из деревяшки получается что-нибудь интересное и необычайно красивое. А потом он бежал домой обедать, и бабушка в белом фартуке разрешала ему встать на стул и давала попробовать суп из большой деревянной ложки…
        Он подъехал к номеру двадцать четыре, но вместо дома нашел огороженное желтой полицейской лентой пепелище, на котором валялись куски черепицы, кухонная раковина и еще какой-то хлам. Он вышел из машины и молча стоял на краю дороги, вдыхая запах гари.
        Исчезло… Все теперь исчезло! Бабушка с дедушкой и кухня с аппетитными запахами. Мать и ее мечты. И сам дом, в котором он ухаживал за ней в последние дни ее жизни. Ничего больше не существовало.
        - Вы из страховой компании? - спросил седой старик в белой футболке и шортах. Он поливал свои чахлые помидоры, когда черный блестящий «мерседес» остановился поблизости.
        Доминик отрицательно покачал головой:
        - Вы знаете, что здесь случилось?
        Старик нахмурился, посмотрев на остатки сгоревшего дома:
        - Местная шпана балуется. Совсем еще маленькие, но настоящие бандиты. Мы с женой услышали грохот. Когда вышли посмотреть, что происходит, дом уже пылал.
        - Господи! А как люди, которые там жили? Они в порядке?
        - Да. Не знаю, как им удалось выскочить. Беременная мать-одиночка с двумя детьми. Чудо, что все остались живы.
        - Беременная… - Доминик замер, охваченный ужасом. Кто может поручиться, что подобное не произойдет на соседней улице? И что живущая в том доме женщина сумеет быстро выскочить?
        Как он мог уехать и оставить ее там, доверив все случаю? И бросив неизвестно где своего ребенка? Нет, этого допустить нельзя. Необходимо снять для нее квартиру на шесть месяцев. Так будет правильно!

        Когда в дверь постучали, Анджела неподвижно сидела на кухне и сжимала в руке письмо. От неожиданности она даже вскрикнула. Схватив со стола бумажную салфетку, она постаралась вытереть с лица слезы.
        Кто это? Неужели Шен уже послал к ней агента по продаже недвижимости?
        Стук раздался снова, он был более громким и настойчивым, чем в прошлый раз.
        Шмыгнув носом, Анджела посмотрела в окно. Знакомая черная машина опять стояла на прежнем месте.

«Зачем он вернулся? - испугалась женщина. - Надеюсь, он не хочет сообщить мне, что передумал забирать ребенка. Хотя в такой безумный день, как сегодня, все возможно».
        Не снимая цепочки, она приоткрыла дверь. С одной стороны, так вполне можно было разговаривать, но зато он не мог заглянуть в комнату и увидеть, что в ней нет мебели.
        - Что вы хотите? - спросила она его и тут же почувствовала, как ее подхватила мощная волна энергии, исходящая от него.
        - Дайте мне войти. Я хочу с вами поговорить.
        - О чем?
        - Вы полагаете, что я буду разговаривать через дверную щель? Не волнуйтесь, я вас не съем и не ограблю. Я не нападаю на беременных женщин, тем более если ребенок мой.

«Какое имеет значение, когда он узнает всю правду, сейчас или позже? - подумала Анджела. - Все равно я не смогу скрыть ее от него».
        Тяжело вздохнув, она сняла с двери цепочку и широко распахнула дверь.
        - Я хочу вам кое-что предложить, - заходя в дом, сказал Доминик.
        Запах его дорогого одеколона следовал за ним как шлейф.
        Сердце Анджелы болезненно сжалось.
        - Когда придет ваш муж, я… - Доминик замер с открытым ртом, заметив, что в комнате почти не было мебели: продавленное кресло, старый телевизор, расшатанный стол со стопкой библиотечных книг о беременности и родах и древние ходики на стене. Он медленно развернулся к хозяйке дома: - Что здесь, в конце концов, происходит? Вы так живете? - Он пристально посмотрел ей в лицо. - Что с вами? Вы плакали?
        В голосе мужчины вновь послышалось презрение, выражение лица тут же сделалось брезгливым. Но как ни странно, это лишь придало Анджеле сил. Слезы, уже готовые выкатиться из глаз, тотчас высохли.
        - Еще недавно здесь было больше мебели, - ответила она, проигнорировав последние два вопроса.
        - И что вы с ней сделали? Продали, чтобы купить золотые слитки?
        - Нет, черт вас побери!
        Повернувшись к нему спиной, Анджела отправилась на кухню. Похоже, она переоценила себя. У нее не нашлось сил что-либо объяснять. Ей это не нужно!
        Анджела опять поставила чайник на плиту, собираясь наконец налить себе чаю. Повернувшись, чтобы достать молоко, она увидела, что мистер Пирелли уже здесь, на кухне. Не обращая на нее никакого внимания, ее гость продолжал оглядываться по сторонам. На полу в углу кухни стояли картонные коробки, в которых были сложены обеденная посуда и стаканы. Шен забрал буфет, а все, что лежало на полках и показалось ему неинтересным, он вывалил на пол.
        - Вы собираетесь переезжать и складываете вещи?
        - Нет!
        Он стоял спиной к холодильнику, не давая ей достать молоко.
        Не глядя на Доминика, Анджела взяла с полки чашку и, положив в нее пакетик с чаем, скрестила на груди руки и молча стала ждать, когда закипит вода.
        - Ну, тогда объясните мне, что здесь, черт возьми, происходит?
        Через несколько минут чайник запыхтел, из носика повалил пар, и раздался тонкий свист.
        Ее всю передернуло. Свист оказался последней каплей для ее натянутых нервов.
        Ничего не укрылось от внимательного взгляда Доминика, и, взяв себя в руки, он спокойно спросил:
        - Что вы хотите скрыть от меня?
        Не отвечая ему, она потянулась к плите, чтобы выключить газ, но он схватил ее за руку и резко развернул к себе:
        - Отвечайте!
        - Хорошо! - громко сказала она, стараясь перекрыть свист чайника. - Шен забрал мебель. Вы удовлетворены?
        - Почему? Зачем он это сделал?
        Чайник разрывался от свиста.
        - Чтобы обставить квартиру, в которой он собирается жить со своей новой пассией. Теперь я могу снять чайник?
        - Шен ушел? - Доминик позволил ей выключить плиту. На кухне стало очень тихо.
        Теперь все встало на свои места. Так вот почему она не хотела говорить о муже и приехала на встречу одна. Этот придурок ушел к другой женщине!
        - Когда это случилось?
        Она пожала плечами и налила в чашку кипяток. Доминик стоял и ждал, пока Анджела заваривала чай и выбрасывала пакетик в раковину. Наконец, прислонившись спиной к раковине, она взяла в руки чашку.
        - Ну хорошо, можете не отвечать, тогда скажите, а почему он ушел от вас?
        Сосредоточенно глядя в свою чашку с чаем, она пробормотала:
        - Потому что я отказалась сделать аборт.
        Доминик обеими руками обхватил голову:
        - Ваш муж не хотел, чтобы вы вынашивали чужого ребенка.
        - Странно, вы не находите? - горько усмехнувшись, спросила она.
        - И вы пожертвовали своим браком ради моего ребенка?
        Она попыталась рассмеяться, но ей это плохо удалось. Чашка в ее руках задрожала, и горячий чай выплеснулся на пол. Анджела поставила чашку на стол позади себя.
        - Это было бы, конечно, верхом благородства, но, честно говоря, я думаю, что мой брак развалился гораздо раньше. Кроме меня, это ни для кого не было секретом. Как только Шен узнал, что я беременна не его ребенком, но при этом не хочу делать аборт, он решил, что теперь у него есть полное право бросить меня и переехать к своей подруге.
        Доминик только кивнул, пораженный внутренней силой едва знакомой ему женщины. Он был благодарен ей за ее твердость и вдвойне благодарен судьбе за сложившуюся ситуацию. Доминика вполне устраивало, что муж ушел от нее, теперь будет гораздо легче убедить ее уехать отсюда. Еще раз оглядевшись вокруг себя, Доминик с удовольствием отметил, что в доме было очень чисто.
        - Так теперь вы живете одна в доме?
        Она кивнула.
        - А ваши родные? Они живут неподалеку отсюда?
        Покачав головой, Анджела тихо ответила:
        - Мама умерла несколько лет тому назад. Я у нее была единственным ребенком.
        - А отец?
        - Я никогда его не видела.
        Доминик не мог не признать, что все складывалось для него как нельзя лучше.
        - Кто же заботится о вас?
        - Я сама забочусь о себе, мистер Пирелли, - с нескрываемым раздражением ответила она. - Я не ребенок.
        Чем больше он восхищался силой духа и мужеством стоявшей перед ним женщины, тем больше росла в нем злость на ее мужа. Бросить женщину одну, беременную, в этом страшном пригороде, где живут бандиты или несчастные бедняки, у которых нет денег переехать в более безопасное место. С того времени, как он ушел, женщина осталась совершенно одна. Ничего удивительного, что она так плохо выглядит. Кто помогает ей? Кто следит, чтобы она вовремя поела и отдохнула? Никто!
        - Соберите все, что вам нужно, - распорядился он. - Мы уезжаем.
        - Не понимаю. О чем вы?
        - Вам нельзя здесь оставаться. Вы поедете со мной.
        - Нет. Никуда я не поеду. Это мой дом. По крайней мере… - Не договорив, Анджела замолчала.

«Интересно, - подумал Доминик, - сколько еще секретов меня ждет?»
        - По крайней мере - что?
        - Я получила сегодня письмо. - Анджела подбородком указала на лист бумаги, лежавший на столе. Она сидела, выпрямившись, крепко держась руками за лавку, и взволнованно дышала.

«Надо же, - удивился Доминик, - как я раньше этого не заметил? Без своего страшного жакета она неплохо смотрится. Да и грудь большая, красивая. О черт, что за чушь лезет мне в голову!» - тут же разозлился он на себя.
        Быстро взяв со стола письмо, Доминик принялся внимательно его читать. А Анджела тем временем продолжала говорить - видно, что называется, наболело!
        - Уходя, Шен забрал машину и почти всю мебель. Он сказал, что это все и больше ему ничего не надо. А теперь захотел половину дома. Но это мой дом! Моя мать оставила его мне.
        Печаль, которую Доминик видел у нее в глазах, острой болью пронзила его, как он считал, давно окаменевшее сердце.
        Неужели эта халупа так много для нее значит? А с другой стороны, как же иначе, если это все, что у нее есть.
        Аккуратно сложив письмо обратно в конверт, он сказал:
        - Я попрошу моего адвоката разобраться с этим. - И сразу вернулся к предыдущей теме: - Сами понимаете, вам здесь нельзя оставаться. В любой момент этот подлец может заявиться сюда со своими требованиями.
        - Я поменяю замок.
        - Вы считаете, что это может его остановить, если он захочет войти? Никогда в жизни я не оставлю вас здесь одну после того, что вы мне о нем рассказали. Я не позволю ему подойти к вам ближе чем на пушечный выстрел.
        - А как же наш договор, или вам уже не нужна его подпись на официальной бумаге по отказу от ребенка?
        - Мой адвокат займется и этим вопросом тоже. Вы лучше подумайте, что вам нужно захватить с собой. Завтра я пришлю людей забрать все остальное.
        - Погодите. Я еще ничего не решила!
        - Что вас здесь держит? У вас ничего нет, кроме ребенка, который тоже не ваш.

«Как безобразно он со мной разговаривает! Я для него никто и ничто, пустое место, и обязана подчиняться его приказам», - возмутилась Анджела.
        Она гордо подняла голову и выпрямилась во весь рост. Ей осточертели мужчины, которые считают себя вправе указывать, что она должна делать.
        - У меня есть мой дом или, по крайней мере, его часть.
        - Отлично! Вы сможете вернуться сюда сразу же после рождения ребенка. Я твердо обещаю вам, что буду последним человеком, который станет вас отговаривать от этого.
        В бешенстве она бросилась в спальню и стала засовывать в рюкзак свои вещи.
        Все мужчины - сволочи!
        Немного успокоившись, она подумала, что мистер Пирелли конечно же прав: для ребенка будет лучше, если она до родов уедет и из этого неблагополучного района, и от Шена.

«Я буду последним человеком, который станет вас отговаривать». Он сказал это так, будто уже ждет не дождется, когда сможет избавиться от нее. Вот и отлично! Ей не нужен чужой ребенок, и она не пробудет с этим нахалом ни одной лишней минуты. Но почему она такая идиотка, что не смогла найти нужных слов.
        Можно было бы ему сказать: «Я и сама не позволю вам остановить меня». Или: «Только попробуйте остановить меня!» Или: «Вы больше никогда меня не увидите!» Ответов много - выбирай любой. Только говорить их было уже поздно… Его слова сильно задели ее самолюбие. Она почувствовала себя никому не нужной и всеми отверженной. Она - неудачница, и даже с искусственным оплодотворением вышла накладка. Подобные ошибки если и случаются, то одна на сто миллионов.
        Положив в рюкзак зубную пасту и щетку, она оглядела комнату. Что еще? Доминик Пирелли сказал, что завтра пришлет людей, которые увезут отсюда все, что она скажет. Кто же он, в конце концов, такой, если у него есть люди, которые всегда готовы выполнять его приказы?
        Она стянула с себя майку, в которой ходила весь день. Надела другую, чистую, еще одну запихнула в сумку. И напоследок решила надеть жакет. На улице было тепло, но жакет ей понадобился в качестве брони.
        Щетка для волос и косметичка полетели в сумку. И через секунду Анджела была уже в гостиной. Мистер Пирелли разговаривал по телефону. Скорее всего, договаривался о жилье для нее или давал указания своим людям. Увидев, что она вернулась, он тотчас попрощался со своим собеседником.
        - Почему так долго? - спросил он, протягивая руку.
        Забирая сумку, он случайно дотронулся до руки Анджелы. От его прикосновения ее снова точно ударило электрическим током.
        Он, хотя и заметил ее реакцию, ничего не сказал, однако улыбка исчезла.
        - Никогда больше не делайте этого, - хмуро проговорила она.
        - Чего именно?
        - Не дотрагивайтесь до меня.
        - Договорились, - кивнул он.

        - Куда вы меня везете? - прервала Анджела молчание, когда последняя улица Шервила осталась далеко позади, а автомобиль уверенно мчался по скоростной дороге по направлению к городу. Приближался час пик, и машин на дороге становилось все больше и больше.
        - Увидите.
        - А если мне не понравится?
        - Понравится, - ответил Доминик и включил радио, видимо чтобы больше не разговаривать.
        Передавали биржевой отчет, и Анджела подумала, что сейчас мистер Пирелли переключит станцию, как обычно делал Шен, если случайно попадал на подобные передачи, но мужчина, напротив, стал внимательно слушать.
        - А чем вы занимаетесь? - спросила она Доминика, когда передача закончилась и он уменьшил звук.
        - Если сказать в двух словах, я вкладываю деньги.
        - А что это значит?
        - Я играю на бирже. Покупаю акции, а потом продаю их дороже.
        Она ненадолго задумалась.
        - То есть вы ничего не делаете.
        - Почему? Я делаю деньги и покупаю на них офисные здания, торговые центры и тому подобное.
        - Поняла. - Теперь Анджела стала немного понимать, почему он так самоуверенно себя ведет.
        - То есть вы ничего не производите. Я имею в виду ничего материального. Ничего такого, что вы, скажем, можете предъявить в конце рабочего дня?
        - А деньги не в счет?
        Она вздохнула, и в ее вздохе он уловил какое-то легкое презрение. Ему это не понравилось, и он резко спросил:
        - У вас с этим какие-то проблемы?
        - Никаких. - Она провела пальцем по приборной панели. - У вас, видимо, неплохо получается.
        Ирония в ее словах не ускользнула от Доминика, он почувствовал себя уязвленным. Ничего не ответив, он лишь крепче сжал руль.
        Что ей надо? Он сам сотворил себя из ничего и стал миллиардером.
        - Вы, наверное, предпочли бы, чтобы я работал на фабрике, как ваш распутный муж.
        Прежде чем она отвернулась от него, он успел увидеть в ее глазах боль, которую ей причинили его слова.
        Доминик всегда был уверен, что ему все позволено. «Что хочу, то и говорю, а как правило, и делаю» - таков был его жизненный принцип. Но сейчас, обидев Анджелу, он почувствовал себя не в своей тарелке. Резкость высказываний, допустимая во время деловых переговоров, была непозволительна в обычной жизни. Неожиданно он понял смысл известного выражения «Лежачего не бьют». Даже если лежачий провоцирует тебя на агрессию.
        - Извините, я сказал глупость.
        - Ничего страшного, - немного удивленно ответила она, глядя на свои руки. - Похоже, я сама напросилась. Это вы простите меня.
        - Вы скучаете по мужу?
        - По Шену? - Она невесело усмехнулась. - Пожалуй, больше по машине. Последние несколько месяцев были, ну, скажем… сложными. - Анджела пожала плечами. - Тем не менее я рада, что ребенок не Шена. Мне было бы труднее пережить его измену, если бы ребенок был от него.
        Доминик испытывал все большее и большее уважение к этой необычной женщине.
        Далеко не каждая решится сохранить чужого ребенка вопреки желанию мужа. И она при этом не собиралась оставлять его себе. Кто из его приятельниц мог собрать свои вещи за девяносто секунд, большинство из них было не в состоянии сделать этого и за девяносто минут. Какой нужно быть смелой и решительной, чтобы позвонить ему и согласиться встретиться, несмотря на то, как безобразно он с ней разговаривал. Да и за обедом ей было трудно и неприятно обсуждать с ним вопрос о ребенке. Однако она сумела все вытерпеть!
        Доминик съехал с шоссе и повернул на дорогу, ведущую в пригород. Дома, мимо которых они теперь проезжали, становились все богаче и богаче. Каждый из них был окружен высокими старыми деревьями и цветущими кустами.
        Анджела с восторгом смотрела в окно. Ей казалось, что она едет в волшебное путешествие, в которое ее когда-то, еще в самом начале их семейной жизни, обещал свозить Шен.
        Доминик Пирелли был высокомерным, властным и самоуверенным человеком, но не был жмотом и не собирался экономить на ней. Конечно, он делал это не ради нее, а ради ребенка, но какая ей разница! С сегодняшнего дня у нее начинаются шестимесячные каникулы.
        Море стало появляться все чаще и чаще, и ощущение отпуска становилось все более реальным. Они подъезжали к пляжу. Воздух был насыщен свежестью и запахами моря.
        Сделав последний поворот, машина въехала на небольшую улицу. Среди густой зелени деревьев виднелись крыши только нескольких домов, обнесенных стенами из белого известняка.
        Машина подъехала к одному из них и притормозила перед высокими воротами.
        - Вот мы и приехали, - сказал Доминик, выключил радио и нажал на какую-то кнопку. Огромные металлические ворота стали медленно открываться.
        Перед Анджелой во всей красе предстал особняк. Она даже не смогла определить, сколько в нем этажей. Вначале ей показалось, что два, но, присмотревшись, Анджела обнаружила третий этаж, который был, наверное, хорошо виден только со стороны моря. Чуть в стороне виднелся бассейн, а поодаль - небольшой коттедж с палисадником.

«Ну что ж, самое подходящие место, - подумала Анджела, - с одной стороны, я буду всегда перед глазами мистера Пирелли и он сможет видеть, как растет ребенок, а с другой стороны, не буду путаться у него под ногами».
        - Естественно, это ваш дом? - спросила она.
        - Конечно. - Доминик выразительно посмотрел на ее живот и добавил: - А это мой ребенок. Так где же, по-вашему, ему положено жить?
        Анджеле казалось, что она не просто переехала из одного пригорода в другой, а перелетела на другую планету. Даже в самых буйных фантазиях она никогда не могла представить себя живущей в подобном месте.
        Пирелли открыл перед ней дверцу машины, а затем достал с заднего сиденья сумку. Она продолжала сидеть, не двигаясь. Голова ее шла кругом. Со вчерашнего дня, когда она впервые позвонила ему, произошло столько событий, что она не могла все переварить.
        - Вы выходите? - не скрывая нетерпения, спросил Доминик.
        - Послушайте, - протянула Анджела, отстегивая ремень безопасности и нехотя вылезая из машины.
        Она не хотела вести себя как избалованный ребенок, но мистер Пирелли подавлял ее волю. Анджеле хотелось подальше убежать от него и спрятаться. Ей не нужна была постоянная забота и опека с его стороны или со стороны его жены. Тишина и покой - это все, что ей требовалось. Анджела старалась подыскать слова, чтобы втолковать ему, что это не каприз, а жизненная необходимость.
        - Я не хочу показаться вам неблагодарной, но мне кажется, что мое присутствие в вашем доме будет неправильно истолковано. Как вы будете объяснять, почему в вашем доме живет чужая беременная женщина? По городу поползут сплетни. По-моему, будет лучше для всех, если я поселюсь в другом месте.
        С мрачным видом Доминик выслушал ее тираду. По мере того как она говорила, он все сильнее хмурился.
        - Вы, миссис Камерон, все еще не понимаете, что мне глубоко наплевать на то, как мои поступки выглядят со стороны и что обо мне говорят.
        На ее слова ему, конечно, тоже было наплевать, но она не собиралась сдаваться.
        - Я согласна, что у вас есть некоторый повод заботиться обо мне, но вы хоть раз подумали о своей жене? Как она отнесется к моему присутствию здесь?
        Он глубоко вздохнул, посмотрел на небо, провел рукой по волосам, не спеша снял дымчатые очки. Анджела внимательно следила за ним. Доминик постарел буквально у нее на глазах. Стали видны черные круги под глазами и глубокие морщины вокруг рта.
        - Думаю, мне пора вам все рассказать, тем более что это давно уже не секрет, - устало проговорил он.
        - Рассказать что? - растерявшись, спросила она.
        За одну минуту она мысленно перебрала все возможные варианты случившегося, пока не остановилась на самом очевидном: они разошлись.

«Какая же я дура, почему никак не перестану верить в сказки? - разозлилась на себя Анджела. - Придумала для себя счастливую историю… Долгожданный новорожденный малыш, которого я, как подарок, вручаю счастливым родителям, и те, плача от умиления, обещают мне, что будут любить его всю жизнь. Поцелуи, объятия… занавес падает! Ох! Я даже не знаю, сказал ли он матери ребенка о том, что малыш существует. А может быть, мистер Пирелли хочет получить от бывшей жены какие-то деньги и привез меня сюда, чтобы использовать в своей игре?»
        Она совершила непоправимую ошибку! Нужно было настоять, чтобы на встречу с ней он обязательно пришел с матерью будущего ребенка. Тяжело вздохнув, она спросила:
        - Вы хотите сказать, что вы развелись?
        - Нет! Моя жена умерла. Его слова не сразу дошли до ее сознания.


        Глава 6
        Жена Доминика умерла? Значит, у еще не рожденного ребенка уже нет матери? Анджела не верила своим ушам.
        Бедный малыш! Непроизвольно она положила обе руки на живот, словно хотела защитить и обнять ребенка. Бедный, бедный малыш, как он будет расти без материнской любви? Острая боль пронзила сердце Анджелы. Бедный Доминик! Он похоронил жену, а на ступеньках его дома появилась незнакомка, беременная их ребенком.
        Теперь ей стало понятно, почему он был так агрессивно настроен против нее. Кто она такая и кто дал ей право бередить его душу?
        По лицу ее потекли слезы. Она оплакивала жену Доминика, которую никогда не видела, оплакивала самого Доминика, а еще малыша, который родится при таких трагических обстоятельствах.
        Как же она была не права по отношению к Доминику! По его лицу нельзя было понять, что он сейчас чувствует и о чем думает. Он стоял, скрестив на груди руки, и смотрел куда-то мимо Анджелы. Она больше не прятала от него свои слезы, чужая трагедия стала ее собственной. Рождение ребенка должно приносить счастье и радость, а не идти рука об руку с горькими воспоминаниями.
        Не переставая обвинять себя в черствости, она слегка дотронулась до его руки:
        - Мне так жаль.
        Он резко отдернул руку:
        - Я не нуждаюсь в вашем сочувствии!
        Анджела отпрянула в сторону. Она обязана была предугадать его реакцию, и тем не менее его поведение разозлило ее.
        - А что вы хотели услышать от меня? Я по-прежнему уверена, что мне не нужно здесь жить, даже несмотря на то, что ваша жена умерла. Это неправильно.
        - Что? - Он в сердцах захлопнул дверцу машины, которая до сих пор оставалась открытой. - Сначала вы не хотели здесь жить, потому что боялись, что моя жена будет против. Теперь потому, что жены нет. Объясните мне, наконец, миссис Камерон, что на самом деле вас беспокоит. Неужели вы опасаетесь, что, как только вы поселитесь под моей крышей, я тут же накинусь на ваше костлявое тело?
        - Нет! - с трудом сдерживаясь от бессильного гнева, проговорила она. Ни один человек на свете не мог бы назвать ее тело костлявым! - У вас бы все равно ничего не получилось.
        - А, я понял. Вы боитесь, что, пожив здесь, вам не захочется потом возвращаться в вашу лачугу.
        - Ошибаетесь. Только отъявленная мазохистка может захотеть жить с вами. Клянусь вам: если все-таки я решу остаться, что еще совсем не факт, то пробуду здесь только до родов, а потом вы меня никогда не увидите.
        - Отлично! Похоже, мы поняли друг друга. Я тоже обещаю, что не буду приставать к вам с гнусными предложениями, а вы даете слово, что в течение шести месяцев никуда не исчезнете. По-моему, мы заключили идеальный договор.
        - М-да, похоже, что я согласилась на шесть месяцев ада, - пробормотала Анджела себе под нос.
        Они стояли на лужайке перед домом и смотрели друг другу в глаза. Это напоминало сражение - тот, кто первым отведет глаза, проиграет.
        - Доминик, вы вернулись! - раздался поблизости женский голос.
        Хозяин дома оглянулся. Отпраздновав в душе победу, Анджела также повернулась. Худощавая, скромно одетая пожилая женщина стояла перед ними, приветливо улыбаясь.
        - Вы, наверное, Анджела Камерон. Я рада, что вы приехали, - сказала женщина, беря Анджелу за руку. - Входите, дорогая, я ждала вас.
        - Анджелина, это Роза, моя домоправительница, - начал Доминик, но затем, махнув рукой, добавил: - Я не сомневаюсь, скоро вы поймете, что она гораздо больше чем домоправительница.
        Улыбка Розы сделалась еще шире, а в глазах засветилась такая неподдельная доброта, что Анджела немного расслабилась. Идя по дорожке за Розой к дому, Анджела пыталась вспомнить, когда последний раз ее называли полным именем. Наверное, когда она обновляла водительские права.
        Ее мысли вернулись к Розе. Интересно, что Доминик рассказал ей?
        Пройдя мимо ярких клумб, они вошли в дом, и Анджела впервые забыла о находящемся рядом с ней мужчине. С правой стороны от входа была видна огромная светлая комната. Одна из стен состояла из арок, в каждой из которых были либо французские окна, либо двери, ведущие на террасу. С высоченного потолка свисали хрустальные люстры. Все это напоминало сказку. И она почувствовала себя Золушкой. Голос Розы вернул ее к реальности.
        - Я приготовила для вас гостевую комнату, - сказала та. - Надеюсь, вам будет в ней удобно.
        Анджела даже не поблагодарила пожилую женщину. Она все еще никак не могла поверить, что ей предстоит провести в этом доме целых шесть месяцев.
        - Ваша комната находится в отдельном крыле, - говорила Роза, показывая Анджеле дорогу.
        Они подошли к двери, и домоправительница распахнула ее. Заглянув внутрь, Анджела так и застыла на пороге. Комната была выдержана в бело-лимонных тонах с голубыми вкраплениями. Сквозь легкие занавески, слегка развевающиеся от морского бриза, в комнату пробивались лучи предвечернего солнца. В глубине была видна открытая дверь в спальню. Анджела быстро направилась туда. Посреди спальни стояла огромная резная деревянная кровать. В большом окне напротив кровати было видно, как морские волны бьются о скалы. В углу - дверь в гардеробную. Все увиденное потрясло Анджелу, но, когда она попала в ванную комнату, у нее от восторга перехватило дыхание. Вся ванная комната была выложена белоснежным мрамором. Ванна размером с маленький бассейн утопала в полу, а в левом углу находился рассчитанный на двоих душ.
        Черт возьми, весь ее дом в Шервиле был меньше, чем гостевые комнаты, которые теперь предназначались для нее.
        - Ну как? Подойдет? - спросил Доминик, положив ее сумку на банкетку, стоящую в ногах кровати. - Вам здесь будет удобно?
        Впервые в его голосе ей послышалась неуверенность или, может быть, озабоченность. Почему он беспокоится? Неужели он боится, что она убежит с его ребенком? Его дурацкий вопрос, подойдет ли ей жилище, прозвучал как насмешка. Впрочем, она не думала, что он таким образом хотел лишний раз ее унизить.
        - Вы знаете, где я жила. Так что мой ответ очевиден.
        - Тогда я буду расценивать ваши слова как «да», - сказал он. - Мне нужно пойти поработать. Завтра сюда привезут остальные ваши вещи. А если вам что-либо понадобится, скажите Розе, и она все сделает. Увидимся во время ужина.
        - Спасибо. Я вам очень благодарна, - искренне сказала Анджела, продолжая оглядываться. Да, место райское, хотя если вдуматься, то похожее на тюрьму или, скажем, на золотую клетку.
        Впрочем, хозяину дома, слава богу, придется часто бывать в офисе. Если ей повезет, то у него окажется много работы и он будет поздно приходить домой.
        Дверь за Домиником закрылась, и в воздухе остался лишь изысканный запах его одеколона.
        Не прошло и полминуты, как в комнату вошла Роза.
        - Хорошо, что вы приехали, - широко улыбнувшись, сказала она. - Он так долго был один, а теперь вдруг ребенок… - Она прикрыла рот рукой, чтобы не видно было, как у нее подергивается губа. На глазах выступили слезы. - Ребенок для него - настоящий подарок судьбы! Вы, должно быть, на редкость хорошая женщина, если делаете подобное для Доминика.
        Слова Розы растрогали Анджелу до глубины души. Но она вовсе не считала себя очень доброй или благородной. У нее ведь имелся личный интерес во всем этом деле. И Доминик здесь был совершенно ни при чем.
        - Я просто хочу, чтобы малыш нашел свой дом. Место, где его будут всегда любить.
        Роза кивнула ей в ответ и вытерла платочком глаза.
        - Ох, что ж это я, - забормотала она. - Вам что-нибудь нужно? Возможно, вы хотите перекусить или принять ванну, чтобы полежать и расслабиться? Или поплавать в бассейне?
        После ланча Анджела еще не проголодалась, и у нее не было с собой купальника, следовательно, оставалась ванна. Влезть в теплую воду с ароматной пеной - замечательно!
        - Если можно, то я приняла бы ванну!
        Согласно кивнув, Роза вытащила из шкафа белый махровый халат и положила на край кровати.
        - Я сейчас включу воду и приготовлю чай. У нас есть зеленый и имбирный, или вы хотите какой-нибудь еще?
        - Большое спасибо, - поблагодарила ее Анджела, - мне любой.
        Быстро накинув халат, она отправилась в ванную комнату, где уже витал апельсиново-ванильный запах.

«Может быть, на этот раз мне повезло, - думала она, - и у меня будет достаточно времени понять, чего же я хочу от жизни. Никто и ничто не держит меня. Я могу все начать сначала, могу пойти учиться и получить хорошую специальность».
        Ее мысли переключились на ребенка. Она прижала руки к животу, как бы пытаясь обнять малыша. Бедная, бедная мать, которая никогда не увидит своего ребенка. Бедный, бедный малыш, который никогда не увидит мать. А ведь ей так хотелось, чтобы у ребенка была счастливая жизнь.
        Однако она была уверена, что, решив родить, поступила абсолютно правильно. Этот малыш был желанным, у него будет свой дом и любящие его люди.
        Что же еще она могла хотеть?
        Анджела потрогала рукой воду, скинула халат и забралась в ванну. Увидев какую-то кнопку, она недолго думая нажала на нее, и вода в ванне тотчас забурлила. Какое удовольствие! Можно закрыть глаза, задремать и помечтать о том, что это не вода, а Доминик ласкает ее…
        Через мгновение она очнулась и, испуганно распахнув глаза, быстро выключила гидромассажер.
        - Похоже, я совсем обалдела! Да, он биологический отец ребенка, которого я ношу, но мы с ним люди разных социальных уровней, а главное, он меня презирает.
        Анджела с головой окунулась в воду, чтобы промыть мозги и навсегда избавиться от бесполезных фантазий.

        Часом позже, завернувшись в пушистый банный халат, расслабленная и умиротворенная, Анджела с чашкой и блюдцем в руках бродила по дому в поисках кухни. По ее предположениям, кухня должна была быть где-то рядом. Однако она не учла своеобразную планировку дома. Когда Роза вела ее в комнату для гостей, Анджела видела бесчисленное количество коридоров и холлов и великолепный, гигантского размера танцевальный зал, но никаких намеков на кухню.
        Минут через пять она оказалась в просторном холле с ведущей на второй этаж лестницей, через который раньше не проходила.

«Где же я не туда свернула? - думала Анджела, оглядываясь по сторонам. - Кому вообще понадобился такой огромный дом, если в нем невозможно быстро найти кухню?»
        В этот момент она подняла глаза наверх… На втором этаже прямо перед лестницей висел большой женский портрет.
        Женщина на портрете была просто красавицей! Художник нарисовал ее полулежащей в кресле. Темные длинные волосы раскинулись на безупречной формы плечах. Узкое, слегка продолговатое лицо. Черные миндалевидные глаза и соблазнительно приоткрытый рот с ярко-алыми губами. Она была в вечернем платье густого аметистового цвета.
        Анджела поднялась на одну ступеньку, потом еще на одну.
        Она не могла отвести глаз от портрета и вдруг почувствовала острый укол зависти, от которого у нее внутри все сжалось.
        Вот, оказывается, какой была Карла - настоящая мать ребенка! Теперь ей стало понятно, почему Доминик пришел в такое бешенство, когда увидел ее, Анджелу. Его малыша должна была родить эта сказочная красавица, а не какое-то пугало из бедного пригорода.
        Где-то недалеко хлопнула дверь, и Анджела от неожиданности вздрогнула. Доминик начал спускаться по лестнице, но тут же остановился, заметив ее.
        - Анджелина?
        Под тяжелым взглядом его черных глаз она застыла на месте.

«Что он теперь подумает обо мне? - испугалась женщина. - Решит, что я сую нос не в свои дела или, еще хуже, что я воровка. Ну что ж, он и так невысокого обо мне мнения».
        Чашка задрожала у нее в руке.
        - Извините. Я хотела отнести посуду на кухню, но заблудилась. Видимо, не туда свернула.
        Он посмотрел на подрагивающую у нее в руках чашку, затем перевел взгляд на лицо, казалось прикидывая в уме, говорит ли она правду или лжет.
        Через несколько секунд, не сказав ни слова, Доминик продолжил спускаться по лестнице.
        Он переоделся, и вместо делового костюма на нем были темные брюки и облегающая футболка. Несмотря на неловкое положение, в котором она оказалась, Анджела невольно загляделась на Доминика, на его крепкое мускулистое тело. Он остановился возле нее на нижней ступеньке, она заметила капельки воды у него в волосах и невольно вдохнула свежий запах вымытого тела.
        Анджела крепче затянула полы халата и вдруг разволновалась, не проступают ли через ткань ее соски. Она чувствовала себя беспомощной и совершенно неготовой к новой встрече с ним.
        - Кухня внизу.
        Судорожно сглотнув, она сказала:
        - Простите. Я увидела портрет. Это… это ваша жена?
        Не обращая внимания на щемящую боль в сердце, Анджела опять посмотрела на портрет. Темноволосая красавица как нельзя больше подходила Доминику.
        - Да, это Карла.
        - Она такая красивая…
        Доминик тоже оглянулся на портрет:
        - Да, очень. - Глубоко вздохнув, он спустился по лестнице и, обращаясь к Анджеле, добавил: - Идите за мной, я покажу вам, где кухня.
        Передав ее в руки Розы, он ушел, сказав, что придет поздно.

«Интересно, - подумала Анджела, - куда он поехал? Наверное, на свидание к какой-нибудь очередной красавице. Обыкновенная женщина не может заинтересовать такого мужчину, как он. Ведь он привык находиться в окружении всего самого красивого».
        - Вы любите тортеллини?
        Анджела не сразу поняла, о чем ее спрашивает Роза.
        - Я никогда их не пробовала, - призналась она.
        Улыбнувшись, Роза поставила перед ней тарелку.
        Съев несколько штук, Анджела пришла в восторг.
        - Давно не ела ничего более вкусного! Это мистер Пирелли попросил вас приготовить для меня тортеллини? - спросила она, доедая вторую порцию. - Он наверняка считает, что я очень худая и меня нужно откормить.
        Роза рассмеялась:
        - Дорогая, я тоже итальянка, а потому считаю, что кормить нужно всех. Вы должны есть как можно лучше, потому что выполняете самую важную в жизни работу.
        Анджела положила вилку и от всей души поблагодарила Розу, уже второй раз за сегодняшний день она была сыта. Мысли ее опять вернулись к портрету женщины, которая должна была сама вынашивать этого ребенка.
        - Я видела Карлин… миссис Пирелли… портрет, который висит на лестнице. Она была такой красивой.
        Взяв у Анджелы тарелку, пожилая женщина грустно улыбнулась:
        - Он был нарисован вскоре после того, как они поженились. Она была красивой девочкой и очень хотела родить для Доминика ребенка. Но у нее так ничего и не получилось.
        Анджела прижала руки к животу:
        - Это ужасно несправедливо, что не она, а я вынашиваю их малыша.
        Роза ласково обняла ее за плечи:
        - Дорогая, произошло чудо и больше ничего. Настоящее чудо! - Потом, украдкой вздохнув, она положила посуду в раковину и обратилась к Анджеле: - Что вы сейчас будете делать? Помочь вам устроиться?
        Анджела покачала головой:
        - Нет, спасибо, как-нибудь справлюсь. У меня был очень трудный день, наверное, мне лучше пойти спать. Вы не одолжите мне ножницы, а то мои волосы меня достали.
        - Подождите, - решительно сказала Роза, - у меня есть идея получше. Моя племянница - парикмахер и работает дома. Я позвоню ей и спрошу, не сможет ли она завтра утром заехать к нам.
        - Да нет, не стоит ее беспокоить, - попыталась возразить Анджела, но Роза не слушала ее и уже набирала нужный номер.

        В эту ночь Анджела долго лежала в кровати и слушала незнакомые звуки - шум морского прибоя, крики птиц, шелест верхушек деревьев. Все было другим для нее, незнакомым. Она глубже забилась в мягкую постель и думала о том, удастся ли ей когда-нибудь заснуть? А когда проснулась, легкий бриз шевелил тонкую занавеску, а на тумбочке у кровати ее ждал легкий завтрак: теплый ароматный чай и тарелка с тостом. Часы показывали уже одиннадцатый час. Она никогда не спала так долго!
        Присев в постели, Анджела взяла чашку с чаем и отпила глоток, затем отломила маленький кусочек тоста. Желудок не взбунтовался. Хотелось надеяться, что доктор прав: токсикоз скоро закончится и она опять будет хорошо себя чувствовать.
        Через час приехала племянница Розы. У нее был маленький ребенок, поэтому она работала дома.
        - Вы знаете, что у вас вьющиеся волосы? - спросила девушка, перебирая их, то поднимая вверх, то отводя от лица. - Они очень тяжелые и поэтому провисают под собственным весом. У меня появилась идея, что нам нужно сделать. Ну как, рискнем?
        Целый час девушка возилась с волосами Анджелы. В конце концов Анджела посмотрела на себя в зеркало и не поверила своим глазам. Неужели это она? Обычно она завязывала тугой хвост, но иногда распускала волосы, и тогда они висели как сосульки. Теперь же волосы красиво вились вокруг ее лица.
        - Как здорово! - воскликнула она, повернувшись к Розе и ее племяннице. - Мне так нравится! Как я расплачусь с вами?
        Роза улыбнулась и обняла племянницу.
        - Поверьте мне, вы уже расплатились.



«Как сильно изменилась моя гостья, - думал Доминик во время обеда. - Ну волосы - само собой! Но даже глаза, кажется, стали больше. И, несомненно, ярче, веселее. И уголки рта приподнялись. И еще от нее пахнет какими-то духами. Очень легкий и приятный запах».
        - Как вы устроились? - спросил он, стараясь завязать легкую беседу. Он привык есть один, не прерывая работы, в своем офисе, но сегодня пришел на обед домой. Ему было нужно, чтобы Анджела подписала несколько бумаг. Кроме того, он понимал, что должен вести себя цивилизованно. Ведь, несмотря ни на что, она была его гостьей.
        Они одновременно потянулись за хлебом, и их руки случайно соприкоснулись.
        Он быстро отдернул руку назад, а она спрятала свою на коленях.
        Отламывая маленький кусочек хлеба, Доминик с удивлением подумал о том, что каждый раз, когда они касаются друг друга, его словно ударяет электрическим током.

«Наверное, это объясняется тем, - решил он, - что она носит синтетику, вот ее одежда и заряжена статическим электричеством».
        - Спасибо, все хорошо, - вежливо отозвалась покрасневшая Анджела.
        - После обеда вам нужно будет подписать кое-какие бумаги, которые приготовил мой адвокат.
        Оживившись, она поинтересовалась:
        - У вас есть какие-нибудь новости о судьбе моего дома?
        Доминик отрицательно покачал головой и увидел, что появившаяся в ее глазах надежда погасла. Он не был уверен, стоит ли говорить ей правду, но, замявшись, решил все-таки сказать:
        - Адвокат полагает, что ваш муж имеет право претендовать на половину дома, поскольку его имя тоже значится в документах.
        Он не понимал, почему она так переживает из-за своей хибары, но был согласен, что несправедливо, чтобы Шену досталась половина имущества после того, как он с ней обошелся.
        - Адвокат обещал мне, что он попробует что-нибудь придумать. А сейчас вам нужно подписать наш договор.
        Ему показалось, что она не слышит его слов, ее мысли были полностью заняты потерей дома.
        - Если вы хотите, то можете посоветоваться с кем-нибудь еще, - продолжал он, - подписывать сегодня договор совсем не обязательно.
        Услышав собственные слова, Доминик удивился. Он планировал подписать все бумаги как можно быстрее, чтобы она не передумала и не выставила какие-нибудь новые условия.
        - Нет, лучше сейчас, - не выходя из оцепенения, сказала Анджела. - Я предпочитаю, чтобы с самого начала мы расставили все точки над «i».
        Она тряхнула головой, чтобы прийти в себя, и неожиданно движение ее волос заворожило его. Волосы были блестящими и пушистыми. При каждом, даже незначительном повороте головы они шевелились, как рожь от ветра, и именно это придавало ей такой необычный и милый вид. Он почувствовал на себе ее удивленный взгляд и поторопился вернуться к разговору.
        - Знаете, я не буду есть десерт и лучше лягу пораньше спать, - сказала Анджела. - Если нужно, давайте мы сейчас все подпишем.
        Через десять минут она уже спорила с ним, сидя в его кабинете.
        - Двадцать тысяч в месяц - это слишком много! - убежденно говорила она. - Мне не нужны лишние деньги.
        Доминику больше всего хотелось, чтобы она перестала спорить и быстрее все подписала. Ему трудно было сосредоточиться. Запах ее духов наполнял кабинет, а струящиеся золотистым каскадом волосы волновали его и отвлекали от дела.
        - Когда ребенок начнет быстро расти, вам понадобится новая одежда. Хотя, если честно, она вам нужна уже сейчас.
        Ее обдало жаром.
        - Но не двадцать же тысяч долларов? Вы, видимо, просто не представляете, где я покупаю себе одежду.
        - Так пойдите в другой магазин или сохраните деньги! Отправляйтесь в морское путешествие. Пожертвуйте их кому-нибудь. Мне наплевать, что вы с ними сделаете, только поставьте свою подпись.
        Если бы Доминику кто-нибудь сказал, что он зря так кипятится, то он послал бы этого человека куда подальше. Он хотел, чтобы Анджела как можно скорее ушла из комнаты. Он чувствовал, что начинает терять голову. Новая стрижка изменила не только ее волосы, но все в ней. Какие у нее стали глаза! Он мог бы смотреть в них без конца. Они были не просто голубыми, художник назвал бы их лазурными.
        Доминик отодвинулся подальше от стола, как бы для того, чтобы ей было удобнее расписываться, но на самом деле для того, чтобы хоть немного прийти в себя.
        Что с ним творится? Его кабинет всегда был его крепостью. Но сейчас, когда здесь находилась женщина, подписывающая подготовленные им документы, он не мог вспомнить, зачем ему были нужны эти бумаги. У него не было подобных проблем с юношеских времен. Что-то разладилось у него в организме, если его так влечет к ней.
        - Ну хорошо, в конце концов, это ваши деньги и вы вольны распоряжаться ими, как вам вздумается, - устав сопротивляться, сказала она.
        Он с облегчением выдохнул.
        - Где мне нужно расписаться? - спросила она, и Доминику пришлось придвинуться к столу, чтобы указать ей точное место. Она была совсем рядом с ним, и он, не отдавая себе отчета в том, что делает, зарылся носом в ее волосы. Она резко повернулась к нему, и в ее небесно-голубых глазах застыло удивление.
        - Мистер Пирелли… - только и произнесла она.
        - Доминик… - глухим голосом отозвался он, не в силах отвести глаз от ее губ, которые выглядели чрезвычайно соблазнительно. Как он мог раньше не замечать этого?
        - Доминик… - послушно повторила Анджела.
        Ему понравилось, как она произнесла его имя.
        Он увидел кончик ее розового языка, а потом белоснежные зубы образовывали ровную тонкую линию…
        Но тут у него в кармане зазвонил телефон, и чары были разрушены. Он быстро отошел в сторону, пытаясь разобраться, что же с ним творится.
        Анджела торопливо поставила свою подпись на всех копиях в том месте, где он ей показал, и направилась к двери. Ей было нужно поскорее выбраться из комнаты - не хватало воздуха!
        Она вылетела из комнаты и прямиком помчалась на кухню. Сердце ее готово было выскочить из груди. В дверях она почти врезалась в выходящую Розу.
        - О, я как раз шла спросить вас, не хотите ли вы десерт или чайку.
        - Мне ничего не хочется, - скороговоркой бросила Анджела, стараясь, чтобы Роза не заметила ее раскрасневшихся щек. - Я пойду спать. Спокойной ночи!

        - Думаю, вы должны снять ей квартиру, - недовольным тоном говорила по телефону Симона. - Уверены, что это хорошая идея поселить ее в своем доме?
        - Я не могу разрешить ей жить там, где она жила!
        - Хорошо, но почему при этом нужно поселить ее вместе с собой? Послушайте, с такими людьми нужно вести себя очень осторожно. Ей очень скоро понравится роскошная жизнь, и от нее уже никогда не избавиться.
        - Мы заключили с ней договор, и сегодня вечером она его подписала. Как только родится ребенок, она уедет.
        - И вы вправду верите, что она вернется к себе, вкусив радости и комфорт другой жизни?
        - Симона, - полушутя-полусерьезно спросил Доминик, - почему вас это так беспокоит?
        После короткой паузы она ответила:
        - Я не хочу, чтобы кто-либо использовал вас, вот и все.
        Разговаривая по телефону, он пытался вспомнить: почему они с Анджелой не поцеловались? Слава богу, ничего не произошло и никогда уже не произойдет, успокоил он сам себя и, уже обращаясь к помощнице, сказал:
        - Не бери в голову, Симона. Ты же прекрасно меня знаешь. Смешно даже предположить, что я позволю кому-то использовать меня в своих целях.
        В трубке некоторое время напряженно молчали.
        - Она женщина, Доминик. И если вы успели заметить, беременна вашим ребенком, к тому же мы теперь знаем, что муж бросил ее. Естественно, она будет при любой возможности играть на струнах вашей души. Подписан договор или нет, не имеет никакого значения, наверняка она попробует его нарушить, ей ведь нечего терять.
        - Спасибо за заботу, - сказал он. - Я не думаю, что у меня существует хоть один шанс влюбиться в кого-нибудь типа нее.
        На том конце провода Симона весело рассмеялась. Именно на такую реакцию он и рассчитывал. Перекинувшись еще парой общих фраз, они попрощались.
        Доминик несколько минут продолжал сидеть, держа в руках трубку. Наконец он решительно бросил ее на стол и, обращаясь к самому себе, произнес:
        - Конечно, я сказал Симоне правду: у Анджелы Камерон нет ни малейшей возможности влюбить меня в себя. Несомненно, новая стрижка очень идет ей, но я же так и не поцеловал ее. Ничего не случилось. Ничего и не случится.
        Доминик был абсолютно в этом уверен. Нужно только постараться реже пересекаться с ней.


        Глава 7
        Ночью Анджела никак не могла заснуть и, лежа на тонких шелковых простынях, вспоминала, что произошло после обеда.
        Вечером у себя в кабинете Доминик выглядел напряженным. Анджела не хотела там задерживаться и поэтому решила быстро подписать этот проклятый контракт. Неожиданно она почувствовала, как что-то раздувает ее волосы, и резко повернулась. Он стоял позади и смотрел на нее горящим взглядом. Безумное желание овладело ею. Ей бы встать с кресла, взять со стола контракт и сказать, что она прочитает его у себя в комнате. Вместо этого она молча стояла перед ним и ждала. Доминик потянулся к ней, и Анджела не двинулась с места. Чего она ждала? Что он поцелует ее?
        Анджела положила подушку себе на голову.
        О господи! Она сошла с ума. Разгулявшиеся от беременности гормоны превратили ее в сумасшедшую. С какой стати миллиардер Доминик Пирелли захочет ее поцеловать? Можно подумать, что ему больше не с кем целоваться! Стоит ему только захотеть, как все первые красавицы Сиднея будут готовы развлечь его. Она для него - пустое место, в чьем теле по воле слепого случая растет и развивается его ребенок. Как ей могло прийти в голову, что он собирался ее поцеловать?
        Сумасшедшая фантазерка!
        Анджела твердо решила, что она будет, ссылаясь на усталость, ужинать в одиночестве у себя в комнате и тем самым исключит любые двусмысленные ситуации.
        Волны разбивались о берег и пенились на песке. На секунду все замирало, а потом начиналось сначала. Анджела наслаждалась шумом морских волн, криками ночных птиц. Эти новые звуки входили к ней в душу, и она очень боялась привыкнуть к ним.

        Раздался щелчок, и в гараже зажегся свет.
        Обычно убежищем Доминику служил кабинет, но сейчас там в воздухе все еще витал фруктовый запах, и поэтому перед мысленным взором то и дело возникало лицо девушки с лазурно-голубыми глазами и чуть припухшими губами, которые он был почти готов поцеловать.
        Доминик оглядел огромное помещение, где полдюжины его любимых машин ждали, чтобы он выбрал одну из них. Его взгляд задержался на красном «феррари». Много времени прошло с тех пор, как он ездил на этой машине, и сегодня был вполне подходящий момент, однако вовсе не этого ему хотелось. Отвернувшись от «феррари», Доминик посмотрел в дальний угол, где находилась мастерская.
        Поиски заняли больше получаса, однако в конце концов на полке под самым потолком он нашел то, что искал. Развязав бечевку и развернув ветхую тряпку, Доминик достал свое сокровище - дедушкины инструменты для резьбы по дереву. Деревянные ручки инструментов оказались темнее, чем он помнил их, кое-где были видны трещины и въевшаяся грязь. Но металлическая часть была в отличном состоянии, и инструменты вполне годились для работы.
        Стоило ему только взглянуть на них, как он тут же оказался в другом времени. Перед ним возникла давно забытая картинка. В сарае возле большого верстака сидит дед, а сам он удобно устроился у него на коленях. Дед показывает ему, как нужно работать со стамеской, чтобы придать куску дерева нужную форму, как с помощью долота сделать мелкие детали, а затем как отшлифовать и отполировать поделку.
        Порывшись в куче мусора, оставшегося после строительства беседки возле бассейна, Доминик нашел подходящую деревяшку. Она была не самого лучшего качества, и, скорее всего, дед забраковал бы ее, но Доминик решил, что для начала вполне сойдет.
        Усевшись на скамейку, он первым делом внимательно разглядел найденный им кусок дерева. Потом его пальцы пробежались по инструментам, разложенным на кожаной сумке, в которой они хранились. Взяв деревяшку в одну руку, а стамеску в другую, он принялся потихоньку закруглять один угол. Внезапно стамеска соскочила и больно ударила по пальцу. Чертыхнувшись, Доминик хотел уже отказаться от своей затеи, но вдруг ему будто послышался голос деда: «Ну-ка, вспомни, как я учил тебя держать стамеску?»
        Расположив стамеску под нужным углом, Доминик набрал в грудь побольше воздуха и повторил попытку. Получилось!
        Спустя некоторое время Доминик откинулся на спинку скамейки и глубоко вздохнул. Пот катился по нему градом, будто он пробежал пару километров по берегу моря. Он посмотрел на часы: удивительно, как незаметно пролетело два часа. Все это время он сидел и методично снимал стружку, наверное, со стороны могло показаться, что он ищет что-то внутри деревяшки. Руки сами быстро вспомнили, что и как нужно делать, и ему было приятно ощущать их силу и умение. У него даже закралась надежда, что ему удастся сделать что-нибудь интересное, но когда он критически осмотрел свое творение, то без сожаления зашвырнул деревяшку обратно в мусор.
        Ерунда!

        Анджеле стало скучно, и она отложила книгу, которую безуспешно пыталась читать. Целый месяц она ничего не делала, только ела, спала и плавала в бассейне. Поначалу ей казалось, что о такой жизни можно только мечтать - ведь впереди ее ждали сказочные каникулы полного безделья, но постепенно энтузиазма у нее поубавилось. И даже то, что по утрам ее больше не тошнило и она хорошо себя чувствовала, не радовало ее.
        На днях Анджела накупила себе всякой одежды и обуви и с удивлением обнаружила, что двадцать тысяч совсем не такие огромные деньги, если ты живешь и ходишь по магазинам в богатом пригороде.
        Ей очень нравилась ее новая одежда. В ярких пестрых платьях она выглядела хорошенькой и очень женственной. Льняные свободные брюки, тонкие, обтягивающие грудь свитерочки и удобные кожаные сандалии очень шли ей. Морской легкий ветер играл ее широкой цветастой юбкой, когда она гуляла в ней вдоль берега. Анджелу не смущало то, что ее талия округлилась, а сама она поправилась. Ей хотелось, чтобы Доминик обратил внимание на то, как она изменилась, и больше не считал ее похожей на драную кошку. Но он всегда был занят, либо запирался с бумагами у себя в кабинете, либо прятался внизу в гараже. И хотя она всей душой полюбила Розу, порой ей хотелось поговорить с кем-нибудь еще.
        Анджела вздохнула. Ей больше не доставляли удовольствия хождение по магазинам, плавание в бассейне или прогулки по саду, даже чтение книг в ее любимой комнате перед большим окном с видом на море и горы не приносило былой радости. Ей хотелось заниматься чем-нибудь полезным.
        Грустная, она пришла на кухню, и Роза, пожалев ее, отправила в магазин за молоком. Через несколько минут, радостно улыбаясь, Анджела вернулась домой с молоком в одной руке и с пустым бланком, который нужно было заполнить при приеме на работу, в другой.
        - Что вы делаете? - спросила она Розу, усаживаясь на табуретку и глядя, как женщина кладет ложку какого-то фарша поверх кружочков теста.
        - Тортеллини. В этот раз со шпинатом и брынзой. Помнишь, в прошлый раз они были с курицей и грибами?
        - Конечно, помню. Они были очень вкусные. Знаете, я никогда не видела, как делаются тортеллини.
        Роза рассмеялась:
        - Большинство людей их и не делают, а покупают в магазине. - И, пожав плечами, добавила: - Я люблю готовить, а Доминик любит есть. Это отлично сочетается. А теперь еще я могу готовить и для тебя.
        - Вы знаете, я поправилась. И все благодаря вашей вкусной еде.
        Пожилая женщина согласно кивнула:
        - Значит, ты делаешь именно то, что должна.
        Анджела с восторгом следила за ловкими руками Розы.
        - Я тоже хочу готовить как вы. Роза перестала мешать тесто:
        - Кто тебе сказал, что ты не можешь готовить?
        - Я безнадежна. Правда. Никто меня не учил, и к тому же Шен, мой бывший муж, любил только простую, привычную еду, так что у меня и стимула-то не было.
        - Если ты хочешь, я тебя научу.
        - Правда научите?
        - Конечно. Я тебе покажу, что нужно делать. Смотри сюда…

        Подъезжая к дому, Доминик услышал веселый смех, и он не сразу понял, кто и где смеется. Внутренний голос подсказывал ему, что для него будет лучше, если он спрячется в кабинете или в гараже, но смех притягивал его. Уже много лет в этом доме никто не смеялся. К тому же он никогда раньше не слышал, как смеется Анджела.
        Что ее так рассмешило?
        Доминик нашел женщин на кухне. Они были так увлечены, что даже не услышали, как он зашел. Лишь через полминуты Роза краем глаза увидела, что он стоит в дверях. Она посмотрела в его сторону, и их взгляды встретились.
        - Доминик, - скрыв улыбку, спросила она, - вы приехали так рано домой, чтобы переодеться?
        - Сегодня поздно вечером я лечу в Сингапур, вот и заехал, чтобы взять кое-какие бумаги. - Он перевел взгляд с одной женщины на другую. - А вы что делаете?
        - Анджела помогает мне делать тортеллини. Вы успеете поесть? Я сейчас быстренько.
        Поблагодарив Розу и еще раз посмотрев на молодую женщину, молча стоявшую около нее, Доминик вышел из кухни, развязывая на ходу галстук. Они не виделись с Анджелой с того вечера в кабинете. Он делал все возможное, чтобы не встречаться с ней, а она, в свою очередь, также старалась не попадаться ему на пути. И как ему казалось, у них обоих это хорошо получалось. Он правильно рассчитал, что в таком большом доме, как у него, люди могут не встречаться неделями.
        - Доминик! - послышалось за его спиной.
        Он обернулся. Анджела смутилась и быстро поправилась:
        - Простите, мистер Пирелли.
        - Вы можете называть меня Домиником.
        - Хорошо! Доминик, не могли бы вы оказать мне услугу?
        Он с подозрением посмотрел на нее, обратив внимание на то, что впервые видит ее не в стареньких джинсах, а в юбке, поверх которой был повязан фартук.
        - Какую услугу?
        - Не могли бы вы дать мне рекомендацию?
        - Что?
        - Не пугайтесь, это для работы в местном магазине. Я могу попросить кого-нибудь из моих знакомых, но думаю, что будет лучше, если вы порекомендуете меня.
        Повернувшись к ней спиной, он резко бросил:
        - Нет. Никаких рекомендаций.
        Она схватила его за руку:
        - Но почему?
        Он посмотрел на ее бледные пальцы и попытался понять, почему они такие горячие, если выглядят ледяными?
        - Потому что вам не нужна работа. Вам не хватает тех денег, которые я вам даю?
        - Деньги здесь ни при чем!
        - Хорошо. Значит, вы согласны со мной, что вам не нужна работа?
        - Нет! Я должна что-то делать, Доминик, иначе мне скучно. Здесь совершенно нечего делать, разве что ходить кругами вокруг бассейна или целый день читать книжки и журналы. Я хочу что-нибудь делать.
        Ему показалось, что он ослышался. Женщина жалуется на то, что она не может только купаться в бассейне или ходить по магазинам! Карла никогда не жаловалась на то, что у нее нет работы. Усилием воли он прогнал мысли о Карле.
        - По-моему, пять минут назад вы не скучали.
        - Роза просто пожалела меня, а вот если я буду работать в супермаркете…
        - Нет.
        - Но это же прямо за углом.
        - Я не хочу больше говорить об этом.
        - Только пару дней в неделю…
        - Вы плохо слышите? Я сказал «нет».
        Она сердито топнула ногой:
        - Что же мне делать целыми днями? Что мне позволено, господин генерал?
        Он пожал плечами и незаметно улыбнулся. Интересно, догадывается ли она, как ей идет сердиться и топать ногами?
        - Почему бы вам не заняться оформлением детской, если вам обязательно нужно чем-нибудь заниматься?
        - Детской?
        - Ну да, малышу же понадобится место, когда он родится.
        - Но я… Я не могу… Это не мой дом, и я не могу устраивать здесь детскую. Да и ребенка нельзя назвать моим.
        Он внимательно посмотрел на нее, не понимая, как она может так легко отделять себя от ребенка, которого вынашивает? Неужели он совсем ничего для нее не значит? Ведь должен быть инстинкт материнства?

        В Сингапуре было жарко и влажно. Торги по продаже офиса и торгового центра оказались на редкость изнурительными. Но продавец все же наконец сломался. Доминик получил ту цену, которой добивался, и, усталый, полетел домой. Все, что ему хотелось, это поплавать в бассейне и выпить холодного пива.
        Поэтому, вернувшись домой, он первым делом отправился к бассейну. Там кто-то уже плавал стилем баттерфляй. Увидев взлетавшие над водой длинные тонкие руки, он понял, что это Анджелина.
        - Неплохо плавает, - вынужден был признать Доминик, так как по себе знал, как нелегко проплыть от одного конца бассейна до другого на одном дыхании.
        Она вылезла из бассейна, и тут уже воздуха стало не хватать ему. Она была высокой и длинноногой. Никто бы теперь не рискнул назвать ее тощей. Стройной - да, но не тощей. Капли воды на ее теле переливались на солнце.

«Да, она поправилась», - удовлетворенно подумал Доминик. Рассматривая ее фигуру, он увидел, что у нее округлился живот, и почувствовал, как в нем растет мужская гордость. В ее чреве растет его ребенок. Всеми переменами, произошедшими с ее телом, она обязана малышу, а очень скоро благодаря ему она станет еще более пышной и красивой.
        Доминик продолжал любоваться не замечавшей его женщиной. Вот она подставила лицо солнцу и, грациозно изогнувшись, одной рукой отжала мокрые волосы, при этом ее пышная высокая грудь поднялась еще выше.
        А она выглядит чертовски сексуально с его ребенком в животе!
        Мощнейшая волна желания захлестнула Доминика. Единственное, что ему сейчас хотелось, - это схватить ее, крепко прижать к себе и полностью раствориться в ней.
        Волевым усилием он заставил себя не приближаться к ней, резко повернулся и направился к дому.
        Доминик никак не мог понять, что, черт побери, с ним творится? Попытался вспомнить, когда последний раз занимался сексом. Несомненно, очень давно, если его начали посещать эротические фантазии, героиней которых являлась… миссис Камерон.

        На пороге дома его встретила Роза:
        - Добро пожаловать домой, Доминик. Как дела? Надеюсь, все прошло успешно. Вы чего-нибудь хотите?
        - Душ, - не глядя на нее, бросил Доминик. Образ Анджелы по-прежнему стоял у него перед глазами, и он боялся, что проницательная Роза обо всем догадается.
        Холодный душ сейчас ему не помешает!


        Глава 8
        Доминик медленно потягивал пиво, просматривая журнальную статью, найденную им в Интернете, в ней говорилось о том, как следует готовиться к рождению ребенка.
        Доминик успел прочитать всего две страницы, но ему уже было совершенно ясно, что до сих пор он все делал неправильно. Автор статьи утверждал, что начинать общаться с ребенком и строить с ним свои отношения необходимо еще до того, как тот родится. У женщин, говорилось в статье, есть, несомненно, преимущество перед мужчинами, потому что в течение девяти месяцев они естественным образом связаны с ребенком и ребенок чувствует материнское отношение к себе. Мужчина же должен приложить усилия, чтобы наладить с плодом необходимую преднатальную связь.
        Обхватив рукой подбородок, Доминик думал о том, что вместо того, чтобы налаживать контакт со своим будущим ребенком, он, наоборот, всячески избегает женщину, которая этого ребенка вынашивает. Ситуация была бы не столь критической, если бы он мог рассчитывать на Анджелину. Но она не собиралась оставаться здесь после рождения малыша. Более того, она даже не собиралась готовить для него детскую комнату! Следовательно, у него нет вариантов. Он должен больше общаться с ребенком, а если при этом ему придется видеться и с Анджелиной, то ничего не поделаешь! Можно и потерпеть. Кстати, начать можно с обустройства детской.

        - Вы составили список вещей, которые нужно купить? - спросил Доминик, выезжая на дорогу.
        - Ну конечно. И он получился очень большим. Правда, кое-что можно будет купить попозже.
        - Лучше купить все сейчас, - сказал он. - Потом Роза будет слишком занята с ребенком.
        - Роза станет нянчить малыша? А она об этом знает?
        - Она сама захотела. Вы что, против?
        Анджела не хотела говорить ему о своих сомнениях. Ее не касалось, как пожилая женщина сможет ухаживать за младенцем и в то же время вести хозяйство в доме. Но она все-таки не удержалась и спросила:
        - Вы прекрасно знаете, что Роза готова на все ради вас, но она и так целый день занята. Как, по-вашему, она сумеет следить за домом, готовить и возиться с малышом?
        Он посмотрел мимо нее:
        - Но мне казалось, что вы будете рады побыстрее уехать отсюда. Какая вам разница, что произойдет после рождения ребенка?
        - Никакой, - обиженно бросила Анджела и отвернулась к окну. Солнце, пробиваясь через дождевые облака, било ей прямо в глаза. Она устала от этого бессмысленного разговора. - Делайте что хотите, - добавила она и замолчала.
        Как ни старалась Анджела убедить себя в том, что ее не касается, кто будет ухаживать за ребенком, у нее ничего не получалось.
        У Анджелы немного затекли ноги, и, чтобы поменять позу и заодно отодвинуться от солнца, она ослабила ремень безопасности и обняла одной рукой живот, защищая его от неожиданных толчков.
        - А кому бы вы доверили ухаживать за ребенком, будь он вашим? - неожиданно спросил Доминик.
        Она повернулась к нему:
        - Никому, я бы сама за ним ухаживала.
        - Но вы же говорили, что никогда не хотели иметь ребенка. - Доминик внимательно посмотрел в зеркало заднего вида и перестроился из одной полосы в другую. - Почему вы вышли замуж?
        - Я что-то не припомню, что какие-то условия договора позволяют вам знать мои потаенные секреты и самые идиотские ошибки.
        Он улыбнулся.
        Анджела опешила. Раньше он никогда не улыбался ей. Наоборот, старательно избегал ее, а когда это было невозможно, то с трудом терпел ее присутствие.
        - Параграф двадцать четвертый, пункт «С». Вы, наверное, не обратили на него внимания.
        - Ну что ж, - сказала она, тая от его улыбки, - тогда придется рассказывать. В таком случае это вина моей мамы.
        - Ваша мать настояла, чтобы вы вышли замуж за Шена?
        - И да, и нет. Мы начали с ним встречаться, когда выяснилось, что мама больна. Шен тогда хорошо относился ко мне… к нам обеим, и мама очень хотела, чтобы я вышла замуж до того, как ее не станет. Она мечтала увидеть меня в подвенечном платье, которого у нее самой никогда не было… - Она пожала плечами. - В сложившейся ситуации я не могла поступить иначе.
        - Расскажите, как умерла ваша мать, если, конечно, вы согласны.

«Когда же мы, наконец, доедем?» - подумала Анджела и выглянула в окно, надеясь увидеть магазин. Ей не хотелось идти с ним за покупками, она чувствовала себя неловко и не знала, виновата ли в этом летняя жара или еще что-то. Зачем он тащит ее в магазин? Она не хотела покупать вещи для ребенка, которого никогда не увидит. Неужели он не понимает, что она боится что-либо знать и видеть, ведь ей будет невероятно тяжело забыть малыша.
        Анджела откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза.
        - Рак груди, - сказала она. - Мама пригласила всех на рождественский ланч, сказав, что она выиграла кучу денег в лотерею. Меня с Шеном, его родителей и сестер вместе с их мужьями. Думаю, ей захотелось проститься с нами. Это было наше самое лучшее Рождество. А уже потом сказала нам с Шеном правду. Время для лечения она уже упустила, и помочь ей не брался ни один врач. Единственное, о чем она могла тогда думать, - это то, чтобы около ее дочери находился хороший человек, который станет заботиться о ней. - Анджела глубоко вздохнула, мысленно прося Бога, чтобы он дал ей силы дорассказать свою историю. - К тому моменту, когда все это случилось, мы встречались только три месяца и еще не очень хорошо знали друг друга. А тут Шен на глазах у мамы встал передо мной на колени и сделал предложение. Что мне оставалось делать? Что я могла сказать? Я знала, что поступаю опрометчиво и глупо, но как я могла отказать человеку, который делает счастливой умирающую женщину? Через месяц в госпитале около ее больничной койки мы поженились. Мама была моим свидетелем. А на следующий день она умерла.
        Анджела закрыла лицо ладонями, она не могла больше сдерживаться, слезы потекли по ее щекам.
        Горькие воспоминания нахлынули на нее с новой силой.
        Тоска по рано умершей матери. Боль и жалость к себе из-за неудачного замужества и бессмысленно прожитых годах.
        Рука Доминика легла ей на плечи, и он обнял ее. На этот раз Анджелу не ударило током, как это бывало раньше. Она только почувствовало тепло и нежность его рук. Анджела попыталась отодвинуться от него, но почти сразу сдалась. У нее не было ни сил, ни желания бороться с ним.
        Она повернула голову и сквозь слезы произнесла:
        - Я родилась только благодаря настойчивости моей мамы. Мой так называемый отец настаивал, чтобы она сделала аборт. Мои бабушка с дедушкой тоже настаивали на аборте, они не хотели, чтобы у их дочери был незаконнорожденный ребенок. Мама не послушалась никого из них. Она уехала из дома и посвятила свою жизнь мне одной. - Рыдания сотрясали тело Анджелы, и Доминик нежно придвинул ее поближе к себе, удивляясь, как естественно и хорошо он себя при этом чувствовал. Она сделала еще одну неуверенную попытку освободиться из его объятий, но он не собирался выпускать ее из рук.
        - У вас рубашка промокнет от моих слез, - слабо сопротивлялась она, но он лишь крепче прижал ее к себе.
        Разве мог он отпустить ее после того, как наконец понял, почему она решила родить ребенка? Почему отказалась сделать предложенный в клинике аборт, на котором настаивал ее муж. В свое время вопреки желанию родных и близких ее мать подарила ей жизнь. Потому-то и она, в свою очередь, не могла никого лишить права появиться на свет.
        Доминик думал о заключенном между ними договоре, о деньгах, о том, как она возражала против всего, что он хотел для нее сделать. За свой поступок она заслуживала в тысячу раз большего, а он не понимал, почему она так себя ведет, и не верил ей.
        Но только до теперешнего момента.
        Он продолжал обнимать ее, пока она окончательно не успокоилась.
        - Извините, - пробормотала она. - Вам не нужно было все это знать.
        - А я думаю, что как раз нужно, - ответил он, легко прикасаясь губами к ее волосам и вдыхая ее аромат. - Потому что теперь я понял, насколько вы неординарный человек.
        Анджела с удивлением посмотрела на него. На ее заплаканном лице под красными распухшими глазами пролегли полоски от потекшей туши.
        Доминик отвел в сторону ее растрепавшиеся волосы и кончиками пальцев вытер слезы. Она выглядела такой грустной, что он хотел поцелуями стереть всю ее печаль и объяснить ей, что теперь он все понял.
        Раньше, когда он чувствовал, что ему хочется ее поцеловать, он расценивал это как физиологический импульс, но сейчас понял: это далеко не физиология, а нечто гораздо большее.
        - Вы - особенный человек, - сказал ей Доминик, и это была чистая правда. - Вы сильная и мужественная, а кроме того, очень, очень привлекательная.
        Она не поверила ему. А это означало, что он должен во что бы то ни стало убедить ее.
        - Вы должны мне поверить, - сказал Доминик, еще ближе наклоняясь к ней.
        Анджела не спускала с него глаз, а ее губы сами собой чуть приоткрылись навстречу ему. Он улыбнулся, зная, что поступает правильно. Потянулся к ней, и их губы встретились. Обхватив руками ее голову, он, как путник, нашедший родник с прохладной водой, никак не мог напиться. Они не знали, как долго длился их поцелуй, но, когда они оторвались друг от друга, у обоих бешено колотились сердца.
        Небесно-голубые глаза Анджелы были широко распахнуты, и в них застыли невысказанный вопрос и испуг. Именно этот взгляд заставил Доминика осознать, что он сделал.
        - Извини меня, - проговорил он, убирая руки и давая ей возможность отодвинуться. - Я не должен был так себя вести.
        - Ничего страшного, - отозвалась Анджела, вытирая бумажным платком глаза и стараясь скрыть страх. - Я понимаю, что это ничего не значит.
        Ее слова расстроили Доминика, и, вылезая из машины, он ответил:
        - Ты не права.
        Через несколько секунд он подошел к машине с другой стороны и открыл дверцу.
        - Я хотел лишь сказать, что мне очень жаль, что тебе пришлось столько пережить, и я благодарен тебе за то, что ты мне все рассказала.
        - Тогда ладно, - согласилась она, уже полностью овладев собой и стараясь восстановить существовавшую между ними прежде дистанцию.
        - Может, нам лучше забыть то, что сейчас произошло? - бросила она на ходу, направляясь к входу в магазин.

«Забыть то, что произошло? - удивился Доминик. - Забыть сладкий вкус ее губ? Забыть, как мне было приятно ее обнимать? Любопытно, как она себе это представляет?»
        Магазин, в который они приехали, был не просто большим, а гигантским и занимал сотни квадратных метров.
        - А можно как-нибудь побыстрее все купить? - протянул Доминик с легким ужасом в голосе.
        Анджела тоже была ошарашена таким количеством товаров.
        - Может быть, у них есть служба помощи покупателям? - не слишком уверенно предположила она.
        - Сейчас узнаем, - решительно сказал он, пробираясь к стойке продавца сквозь небольшую группу людей, увлеченно рассматривающих детские коляски.
        Когда они подошли, женщина-продавец обслуживала одного из покупателей. Видимо что-то почувствовав, она подняла голову, чтобы посмотреть на только что подошедшую пару. Ей хватило нескольких секунд, чтобы оценить отлично сидящие дорогие черные брюки и якобы простую, но идеально подходящую к брюкам хлопчатобумажную рубашку. Не обращая больше внимания на покупателей, которые только что заплатили ей деньги, она отодвинула купленные ими вещи, даже не положив их в фирменный пакет, и приветливо улыбнулась Доминику.
        - Могу ли я вам чем-нибудь помочь? - спросила она, всем своим видом показывая, что будет счастлива расшибиться в лепешку, лишь бы выполнить любые его желания.
        - Мне необходима ваша помощь, - проникновенно произнес Доминик. - Видите ли, у меня скоро родится ребенок, но я не имею ни малейшего представления, что мне нужно купить. Здесь так много всего… - Он растерянно развел руками. - А у меня абсолютно нет времени. Может быть, у вас есть кто-нибудь, кто смог бы мне помочь?
        - Конечно, я вам помогу, - кивнула женщина, подозвав кассиршу и пообещав остальным покупателям прислать свою напарницу.
        Стоя чуть в стороне, Анджела чувствовала себя виноватой перед теми, кто стоял в очереди в кассу. Им теперь придется немного потерпеть. Проходя вместе с продавщицей мимо очереди, она обратила внимание на то, что мужчины выглядели раздосадованными, а женщины бросали на Доминика голодные взгляды, а на нее смотрели с неприкрытой завистью.

«Да, - рассмеялась про себя Анджела, - если бы они еще знали, чем мы только что занимались в машине! Черт возьми, ну что я за идиотка!» - тут же обругала она себя. В их отношениях ничего не могло измениться. Она - жительница бедной западной окраины Сиднея, в то время как он - миллиардер и владелец поместья на морском берегу.
        Она отлично понимала, что они принадлежат разным мирам и что существует лишь одна-единственная причина, почему их миры неожиданно пересеклись. У него не было никаких причин целовать ее, так же как и у нее не было никакого повода целовать его и представлять себя героиней волшебной сказки со счастливым концом.
        Черт! Как же глупо она себя вела!
        Продавец-консультант шла на полшага впереди них, показывая дорогу. В руках она держала список вещей, необходимых для новорожденного, причем ее список был вдвое длиннее того, который составила Анджела.
        - Это ваш первый ребенок? - спросила женщина.
        - Да, - ответил Доминик, на этот раз он был совсем немногословен.
        Глядя на них через плечо, продавщица вздохнула и сказала:
        - Если малыш будет похож на вас обоих, то он должен быть очаровательным.
        Доминик нахмурился, а Анджела смутилась. Женщина, конечно, права, малыш будет очень красивым, только она не имеет к этому никакого отношения.
        К счастью, они уже подошли к секции, в которой продавали детскую мебель, и продавщица отвлеклась на кого-то другого. Целый час они как потерянные бродили среди бесконечных рядов разноцветных кроваток и колыбелей. Анджела постоянно напоминала себе, что все происходящее не имеет к ней никакого отношения. Доминик нанял ее на работу, и она обязана все выполнить как можно лучше. Ее задача выбрать для малыша все самое необходимое, красивое и удобное. В тысяча первый раз Анджела повторяла себе, что ребенок, которого она носит, не имеет к ней никого отношения. Она знала об этом с самого начала и потому решила найти его родителей и дать им возможность встретиться друг с другом. Она поступила абсолютно правильно! Или все-таки нет? Одного только не учла Анджела, что с каждым днем ей будет все труднее и труднее отделять себя от малыша. Ей казалось, что это проще простого родить не своего ребенка и отдать его отцу. Она не подозревала, что малыш, которого она вынашивает, завладеет не только ее телом, но и душой. И она будет относиться к нему как к своему собственному ребенку…
        На минуту она представила себе, чтобы было бы, если бы она вместе с Домиником, с самым красивым мужчиной в магазине, а может быть и во всем городе, приехала бы в магазин, чтобы купить мебель для их малыша. Как бы она себя чувствовала?

«Нет, нет! - Она яростно затрясла головой. - Что за чушь приходит мне в голову? Сколько раз он тыкал меня мордой об стол, чтобы я не забывала, где мое место, и твердо знала, что я не более чем инкубатор для его ребенка и временное неудобство для него самого».
        - Как тебе это нравится? - прервав ее грустные размышления, спросил Доминик. Он хотел, чтобы она посмотрела на картинку, на которой была нарисована детская комната. Все стены в комнате были покрашены разными цветами, по полу были разбросаны большие подушки, в одном из углов лежала целая гора игрушек, а красная кровать была стилизована под «феррари».
        На секунду прикрыв глаза, Анджела сказала:
        - Доминик, он же совсем крошка, и его пока не волнуют гоночные автомобили. Кстати, вам не приходило в голову, что может родиться девочка?
        Он посмотрел на нее как на сумасшедшую:
        - Конечно же это мальчик.
        У него был такой серьезный вид, что она не удержалась и рассмеялась.
        В конце концов, просмотрев около дюжины книг, они решили, что стены будут синими. Точнее, их цвет должен меняться от темного к более светлому. И заканчиваться бордюром с нарисованными на нем белыми облаками. Белой должна быть и мебель, а всякая мелочевка - нейтральной, чтобы подходила и мальчику, и девочке. После рождения ребенка будет еще достаточно времени, чтобы добавить необходимый цвет.
        Как только они определились с цветом, дальше уже все пошло быстрее. Мебель была выбрана так, чтобы она подходила не только детской, но и общему стилю дома.
        Доминику явно нравилось, как он проводит время. Они уже выбрали детскую кроватку и постельное белье, посмотрели коляски и перешли к изучению ванночек и пеленальных столиков.
        Когда они пришли в отдел детской одежды, силы оставили Анджелу.
        Выбранный ею костюмчик выглядел так, словно его сшили на куклу. Белоснежная ткань на ощупь была мягче бархата. Ребенок, как правило, бывает похож на родителей. У малыша Доминика, скорее всего, будет густая копна черных волос, и независимо от того, будет он мальчиком или девочкой, белый цвет ему очень пойдет.

«Только я этого никогда не увижу», - совсем некстати пронеслось у нее в голове. Острая боль пронзила ее сердце, и она поспешила повесить костюмчик обратно на вешалку. Слезы подступили к глазам. Бессмысленно выбирать детскую одежду! Бессмысленно думать, как малыш будет выглядеть в ней! Бессмысленно… и очень больно. Она незаметно вытерла слезы. Она не должна была поддаваться на уговоры Доминика и идти с ним в детский магазин.
        - Ты нашла что-нибудь?
        - Нет, - соврала она, отворачиваясь в сторону, чтобы он не заметил ее покрасневших глаз. - Я просто смотрю.
        - Ты не устала? - Он посмотрел на часы. - Ничего себе, мы торчим здесь уже несколько часов. Ты, наверное, еле держишься на ногах.
        Стоявшая рядом с ними женщина-продавец тревожно посмотрела на него:
        - Я поняла, что вы хотите купить. Мы можем в течение недели доставить вам все, что вы выбрали.
        Это было именно то, чего и хотел Доминик.
        А женщина тем временем продолжала:
        - Приезжайте потом, когда родится ребенок. - Доминик уже достал кредитную карточку, чтобы заплатить за покупки, а она все говорила. - Мы всегда рады счастливым семьям.

        Открывая перед Анджелой дверцу машины, Доминик все еще хмурился, вспоминая последний комментарий продавщицы.
        Об этом же думала и Анджела.
        Забравшись в машину и испытывая облегчение от того, что они наконец ушли из магазина, она скинула туфли с уставших ног и удобно устроилась на сиденье.
        - Конечно, они решили, что мы пара. Кто же еще придет с беременной женщиной в детский магазин, если не ее муж и отец будущего ребенка?
        Ничего не ответив, Доминик завел машину и включил кондиционер.
        - Но в одном она была все-таки права… - задумчиво начала Анджела.
        Он моментально ощетинился:
        - В чем же?
        - Ребенок наверняка будет красивым. Ведь Карла была красавицей. Это так несправедливо, что она никогда не увидит своего малыша.
        Он ничего ей не ответил.

«Ну кто меня тянул за язык?» - обругала себя Анджела. Видимо, Доминик уже раскаивается, что поцеловал ее, а теперь она еще зачем-то заговорила о его жене. Интересно, считает ли он, что предал Карлу, поцеловав женщину, беременную его ребенком?
        Анджела была уверена, что они едут домой, но оказалось, что она ошибается.
        - Куда мы едем? - спросила она, увидев, что он свернул не в ту сторону.
        - Ты торопишься домой? - загадочно спросил он. - Я подумал, что будет неплохо немного покататься, раз мы покончили с покупками.
        Она пожала плечами. Дома ее никто не ждал, но ей казалось, что после ее слез и их поцелуев он захочет поскорее избавиться от нее. Впрочем… Он, наверное, уже обо всем забыл.
        - Ну что ж, кататься так кататься! - сказала она.


* * *
        Перед ними, искрясь в лучах солнечного света, раскинулся Сидней. Они ехали по Харборскому мосту, еще влажному от недавнего дождя. Очевидно, Доминик знал, куда едет, и Анджела не приставала к нему с вопросами. Сидя рядом с ним на пассажирском сиденье, она всей душой наслаждалась быстрой ездой в первоклассной машине. Время от времени они обгоняли едущие по дороге автомобили, и тогда она видела, как завистливо смотрят им вслед. Мужчины хотели обладать такой же машиной, а женщины - Домиником. Глупые, они не знали, что он не принадлежит ей. Да, он поцеловал ее, но только из жалости. Да, она носила под сердцем его ребенка, но и это тоже ничего не означало. Город остался позади, а машина продолжала мчаться вперед. Анджела откинулась на спинку сиденья, и ветер играл ее волосами. Грустные мысли вдруг начали одолевать ее.
        Прошлая жизнь казалась ей чужой. Она не знала, забрали ли у нее тот крошечный домик на грязной улице, который она всегда считала своим. И ей теперь будет не хватать прохладной свежести океана и завораживающих солнечных закатов.
        Но у нее нет вариантов. Они подписали контракт, где черным по белому написано, что сразу же после родов она должна исчезнуть из дома Пирелли. Да она и не хочет оставаться, и ребенка она никогда не хотела… Впрочем, это не совсем правда. Был момент, когда Анджела думала, что если она родит Шену ребенка, то их жизнь наладится и тем самым она осуществит мамину мечту о счастливой семейной жизни если не для нее самой, то хотя бы для дочери. В течение первых нескольких недель ей казалось, что все идет именно так, как она рассчитывала, но на самом деле ее брак уже не существовал. А потом выяснилась правда, и она почувствовала огромное облегчение. Оказалось, что Шен не имеет к ребенку никакого отношения, и это было счастье, потому что она не хотела иметь от него детей.
        А может ли она позволить себе любить этого малыша?

        - Ну вот мы и приехали! - воскликнул наконец Доминик и ловко припарковал машину. - Добро пожаловать на пляж «Куги».
        Выйдя из машины, Анджела увидела тонкую полосу песка, с одной стороны которой тянулся берег с аккуратно подстриженной травой и огромными соснами, а с другой раскинулся Тихий океан.
        - Ты хочешь погулять?
        Она согласно кивнула, радуясь, что появилась возможность пройтись по берегу океана, а заодно и отвлечься от грустных мыслей.
        Они пошли не спеша вдоль берега, то и дело останавливаясь, чтобы посмотреть на морской прибой, на круизные корабли, на баржи, которые разгружались далеко в открытом море.
        - Когда я был маленьким, моя мама часто привозила меня сюда, - сказал Доминик, глядя на горизонт.
        Его голос звучал напряженно, и она с удивлением посмотрела на него.
        - Мои бабушка с дедушкой порой тоже ездили с нами. Все вместе мы устраивали на берегу пикник. Сначала я плавал в бассейне с морской водой, а потом, когда стал старше, стал заниматься серфингом. После еды мы отправлялись на прогулку к утесу и обсуждали, как было бы здорово, если бы мы жили около моря.
        Слушая рассказ Доминика, Анджела думала о том, насколько же отличается их жизнь: у них разное детство и разное будущее. А то, что настоящее оказалось общим, - чистая случайность.
        А какая красотища вокруг них! Утесы, пляж, торчащие в беспорядке скалы и колючие кустарники с большими яркими цветами. Несколько минут они молча смотрели, как огромные валы разбивались о скалы. Брызги воды поднимались высоко в воздух, а потом уже белой пеной выплескивались на берег.
        - Смерть бабушки и дедушки потрясла меня, - продолжил свой рассказ Доминик. На его лице появилось выражение такой невероятной душевной боли, что Анджела почувствовала, как к ее глазам подступили слезы. - У нас мало чего было, но у нас была семья, в которой все любили друг друга. Так продолжалась до тех пор, пока поезд не столкнулся с автобусом, в котором они ехали.
        Анджела слушала затаив дыхание. Ей хотелось прижать его, как ребенка, к своей груди и хоть немного уменьшить его душевную боль.
        - Мы остались вдвоем, мама и я. У мамы был я, а у меня - мама. Так длилось до тех пор, пока я не узнал, что одной любви недостаточно, очень часто еще нужны и деньги. В этом мире, чтобы защитить тех, кого ты любишь, нужны деньги. Много денег. - Он повернулся к ней, и она увидела, что его глубокие черные глаза были полны горя.
        - Моя мама, как и твоя, умерла от рака, - сказал он. - Опухоль мозга высосала из нее всю жизнь. У нас не было денег, и поэтому мы должны были долго ждать, пока ей сделали томографию, а потом прошел целый месяц, прежде чем она попала на прием к специалисту. Время было упущено, и ничего уже нельзя было сделать. Вот тогда-то я и понял, что только деньги позволят тебе получить то, что тебе нужно, и тогда, когда это нужно.
        Звук его голоса затих, унесенный ветром. Через пару минут он заговорил вновь. Он не смотрел на Анджелу, взгляд его был устремлен вдаль.
        - Однако я не смог спасти Карлу. Никакие сокровища на свете, никакие врачи, никакие лекарства и частные госпитали не помогли мне спасти Карлу. Ее ничего не могло спасти. - Он глубоко вздохнул и продолжил: - Когда ты появилась, я решил, что высшие силы вновь насмехаются надо мной. Хотят вновь напомнить мне, что я для них лишь ничтожная букашка. Я возненавидел тебя еще до того, как увидел. Мне было противно все, что ты говоришь и делаешь. Я не мог примириться с тем, что ты, именно ты вынашиваешь моего ребенка.
        Волны продолжали разбиваться о скалы, чайки по-прежнему взлетали к небу, и логика подсказывала, что земля продолжает вращаться вокруг своей оси. Но сама Анджела не могла дышать, ужас сковал ее.
        - Я был не прав. Ты не похожа на нее. Уверен, что должен сказать тебе это. Я ошибался и прошу у тебя за это прощения.
        Опустив голову на грудь, он несколько раз глубоко втянул в себя воздух и в конце концов повернулся к ней. Его лицо было как застывшая маска, по нему ничего нельзя было прочитать.
        - Поехали домой, - после короткого молчания устало сказал Доминик.
        Анджела не посмела спросить его, что случилось с Карлой и почему она умерла. Ей было невероятно жалко Доминика, и она не хотела, чтобы он продолжал страдать, копаясь в своем прошлом. По дороге домой она вспоминала то, что он ей рассказал. Анджела не понимала, почему именно сегодня он затеял этот разговор, однако благодаря его рассказу ей многое стало понятно в его поведении и в отношении к ней. Только одна вещь была ей по-прежнему не ясна.
        Почему ему было так важно добиться успеха в защите тех, кого он любил? Что это значило для него лично, если ни любовь, ни деньги не смогли защитить их?
        Неожиданно на улице похолодало, солнце скрылось за облаками, поднялся ветер, но даже ему не удалось остудить сжигавший ее сердце жар.


        Глава 9
        Странный вопрос возник в голове Доминика: а с кем, собственно говоря, он старается установить контакт - с ребенком или Анджелиной?
        Так сразу и не ответишь!
        Доминик вел машину и размышлял над тем, что же заставило его рассказать ей о своем прошлом. Он понимал, что поддался внутреннему порыву, но не жалел об этом.
        Доминик считал, что должен объяснить Анджеле, почему он так по-хамски вел себя во время их первой встречи.

        На следующий день Доминик вернулся с работы с большим свертком. Анджелину и Розу он, как и ожидал, нашел на кухне. Они чистили грибы, а на плите стояли две большие кастрюли. Он все еще с трудом воспринимал такие идиллические картинки домашней жизни. Карла не любила приходить на кухню.
        - Как дела? - спросил он, отломив кусочек свежего хлеба и обмакнув его в миску, в которой была приготовлена заправка из оливкового масла с уксусом и базиликом.
        Улыбнувшись, Анджела ответила:
        - Роза учит меня готовить ризотто. Похоже, у меня начинает кое-что получаться.
        - Она молодец, - поддержала ее Роза. - Я даже подумываю, не выписать ли мне ее в качестве шеф-повара на следующий сезон.
        - Эй, чтобы я этого больше не слышала. - Анджела шутливо стукнула деревянной ложкой пожилую женщину.
        Доминик грустно улыбнулся, глядя на них.
        Как легко они подружились! После того как здесь появилась Анджела, дом словно ожил.
        Вытащив из холодильника бутылку пива, он сказал:
        - Если вдруг понадоблюсь, то я в гараже. Кстати, Анджелина…
        Она посмотрела на него.
        - Я хочу тебе показать кое-что после обеда. - С этими словами он быстро вышел из кухни, потому что мысли, которые продолжали его одолевать, были далеко не так невинны, как взгляд чистых голубых глаз Анджелы.

        - Могу я составить тебе компанию?
        После обеда, пока Доминик проверял биржевые новости, Анджела исчезла, но чуть позже он нашел ее в танцевальном зале. Она сидела в кресле, около французского окна, держа на коленях открытую книжку. Рядом на полу лежала еще целая стопка книг.
        - Что ты здесь делаешь?
        - Мне здесь нравится, - ответила она и, вложив закладку, закрыла книжку. - Присаживайтесь.
        Он посмотрел на название книги, которую она читала, и заодно пробежал глазами по корешкам книг, лежащих на полу.
        - Они все о родах, - растерянно пробормотал он.
        - Боюсь, что я даже знаю, почему так, - ехидно заметила она, пряча в глазах веселые искорки.
        - Ты правда хочешь все их прочитать?
        Моргнув пару раз, она сказала:
        - Доминик, если вы до сих пор не в курсе, то рассказываю: у меня будет ребенок.
        - Ну да. Конечно… Но мне казалось, что ты не хочешь его. Если ты понимаешь, о чем я говорю.
        Она опять моргнула и покачала головой:
        - Я не уверена, что понимаю, о чем вы говорите. Я просто хочу подготовиться к тому, что рано или поздно произойдет.
        Он пододвинул кресло, сел около нее и положил на пол сверток, который принес с собой. Пригладив руками волосы, он неуверенно спросил:
        - Почему ты хочешь рожать сама? Зачем тебе вся эта морока?
        - Потому что именно так женщины рожают детей.
        Он решительно покачал головой:
        - Да нет, я просто подумал, почему бы не сделать кесарево сечение или еще что-нибудь в этом роде?
        - А вы полагаете, что кесарево сечение безболезненно и доставляет большое удовольствие?
        - Но зачем же так себя мучить? - Карла с первого дня предупредила его, что ей будут делать кесарево, потому что это менее болезненно. Что лучше для ребенка, даже не обсуждалось. Затем она искала персонального тренера, который должен был заниматься с ней после родов, а заодно и пластического хирурга. В конце концов она все подготовила. Он пытался понять, что заставляет Анджелу вести себя подобным образом. - Это ведь не твой ребенок.
        - Я знаю, - вздохнула она. - Просто не хочу рисковать здоровьем малыша независимо от того, чей он.
        - Я заходил сегодня в книжный магазин, - решил поменять тему Доминик, - и купил книжки, которые я мог бы читать малышу. Он должен привыкнуть к моему голосу еще до рождения. Мне сказали, что ребенок начинает слышать через несколько месяцев после зачатия.
        - Отличная идея. Покажите, что вы купили?
        Он принялся перечислять ей названия книг.

«Как же я была не права, когда считала, что Доминика не интересует ничего, кроме денег, - думала при этом Анджела. - Из него получится замечательный отец».
        И малыш будет очень-очень счастливым…

        Рано утром Доминик уходил к себе в офис. Анджела гуляла по берегу или плавала в бассейне, потом либо читала, либо помогала Розе.
        Вечером после обеда Доминик устраивался возле Анджелины и читал малышу сказки. От звуков его голоса Анджела время от времени засыпала. Порой она ловила себя на мысли, что готова многим пожертвовать ради того, чтобы увидеть, как отец читает малышу перед сном книжку.
        Анджела уже собралась впасть в меланхолию, но как раз в это время из детского магазина доставили все покупки, включая обои для детской комнаты.
        Натянув на себя широкие рабочие штаны, она решительно направилась в детскую, бормоча себе под нос:
        - Раз он не хотел, чтобы я ходила на работу, то пусть ему будет хуже. Могу работать и дома.
        Роза велела нанятым грузчикам вынести мебель из небольшой комнаты, которая была соседней со спальней Доминика, а все остальное Анджела взяла на себя. Комната, которую выбрала Роза, очень хорошо подходила для детской. Светлая, с высоким потолком, в ней свободно размещалась детская мебель, и оставалось достаточно места, чтобы малышу было где играть. Анджелу беспокоило только то, что комнаты Розы находятся далеко от детской, и та могла не услышать, если ребенок заплачет.
        - Не волнуйся, - успокоила ее Роза. - Ты забыла, что в детской установят камеру, и я всегда буду знать, что там происходит.
        Анджела едва заметно вздохнула: «Ну конечно, кто я вообще такая, чтобы спорить? Мое дело - оборудовать детскую».
        Именно этим она и занялась. Содрав старую краску и протерев пыль в тех местах, где прежде стояла мебель, Анджела заделала все неровности в стене и принялась красить.
        Специальная, без вредных добавок краска ровно ложилась на стены. Цвет как нельзя лучше подходил для детской комнаты.

        Вернувшись вечером домой, Доминик, как обычно, застал Анджелу на кухне, где она помогала Розе печь хлеб.
        - Для того чтобы сделать ремонт, наверняка понадобится много времени, - сказал он, заглядывая в кастрюлю с тестом. Через пару минут Доминик вышел из кухни и до обеда чем-то занимался в мастерской.
        - Что он там делает? - поинтересовалась однажды Анджела у Розы. - Ремонтирует свои автомобили, что ли?
        Пожилая женщина пожала плечами:
        - До того как ты появилась здесь, он всегда закрывался в своем кабинете, а теперь в гараже.
        - Правда? Странно.
        Роза кивнула:
        - И знаешь что? Доминик никогда раньше не заходил на кухню. - Она многозначительно посмотрела на Анджелу. - Он не интересовался тем, что я готовлю, и не снимал пробу. Как ты думаешь, почему он стал вести себя по-другому?
        Анджела не знала, да и не хотела об этом думать.
        Пока Анджела заправляла салат оливковым маслом и молотым перцем, вопрос о том, что Доминик делает в гараже, не давал ей покоя.
        - Что с тобой? - вдруг испуганно спросила Роза, заметив напряженное выражение лица своей помощницы. - Тебе нехорошо?
        Анджела растерянно улыбнулась и со смешанным чувством страха, восторга и удивления посмотрела на пожилую женщину:
        - Роза, я чувствую его. Он шевелится! Может быть, несильно, но я чувствую!
        Роза обняла ее за плечи:
        - Это ощущение ни с чем нельзя спутать, оно неповторимо. Подожди, скоро он начнет брыкаться, и тогда ты поймешь, что такое быть матерью.

        А через день Доминик улетел по делам в Окленд.
        Обычно он с удовольствием общался со своими партнерами и клиентами, принимал активное участие в переговорах и находил удачные решения проблем. Но в этот раз ему тяжело было сидеть на совещаниях, разговаривать с людьми, он с трудом выдерживал бесконечные деловые встречи. Симона стоически прикрывала его. Всю неделю она поддерживала беседы, говорила правильные слова, улыбалась всем нужным людям и смеялась их неуклюжим шуткам.
        Но вот, слава богу, наступил последний вечер. Еще один обязательный прием, и после него Доминик будет свободен. Вставляя запонки, он размышлял о том, насколько ему необходимо присутствовать на этом приеме. Его голова была занята исключительно мыслями о доме.
        Как выглядит сейчас Анджелина?
        Анджелина…
        Это имя очень шло ей. Вначале оно ему не понравилось, особенно когда она назвала себя Анджелой. Другое дело - Анджелина! Перед его внутренним взором возникла картина: Анджелина стоит возле бассейна и поправляет прическу. У нее медового цвета кожа и высокая пышная грудь. Сильное желание обладать ею уже в который раз за последнее время овладело им.
        Черт! Он снял с вешалки пиджак и нахмурился, пытаясь вспомнить, когда же он перестал считать ее «инкубатором», а увидел в ней женщину?

«Почему меня так бесит, что я не могу сейчас улететь домой, а должен весь вечер проторчать здесь? - пытался понять Доминик. - Может быть, потому, что прежде у меня не было повода торопиться домой?»
        И тут он окончательно понял, что его присутствие на заключительном обеде совсем не обязательно. И его самого удивило, насколько легко и радостно ему далось такое решение.

        Детская комната выглядела отлично.

«Почти отлично», - подумала Анджела, заметив, что несколько игрушечных медвежат валяются на полу, вместо того чтобы находиться на специально предназначенной для них полке.
        Подхватив игрушки, она придвинула стул и залезла на него.
        - Ты соображаешь, что ты делаешь?
        Она быстро обернулась и сразу же оказалась в объятиях Доминика.
        - Я не ждала вас сегодня, - пробормотала она, чувствуя, как разгорается огонь в ее теле. - Добро пожаловать домой.
        И ее простое приветствие подействовало на Доминика как бальзам.
        Глядя Анджеле в глаза, он принялся не спеша гладить ее плечи и шею.
        - Представляешь, я соскучился по тебе… А еще… - Доминик помолчал немного и еще крепче прижал Анджелу к своей груди. - Я хочу тебя. Я не знаю, что со мной. Возможно, это неправильно и аморально, но я безумно тебя хочу. Если я поцелую тебя хотя бы один раз, то уже не смогу остановиться.
        Анджела издала какой-то тихий, непонятный звук, и он испугался, что она сейчас оттолкнет его и убежит. Но ничего подобного не произошло. Ее бездонные голубые глаза с удивлением смотрели на него.
        - Ты прекрасна! - прошептал он и нежно поцеловал ее в лоб. - Разреши мне любить тебя.
        Она задрожала всем телом и, помолчав несколько секунд, прошептала:
        - Я боюсь. Доминик начал целовать ее щеки, глаза, нос…
        - Я тоже, - признался он. Руки сами собой принялись исследовать тело Анджелы. Добравшись до груди, он осторожно прикоснулся к соску и в тот же миг не то чтобы услышал, а скорее почувствовал, как женщина застонала в ответ.
        Доминик быстро снял платье с Анджелы и на секунду замер, любуясь красотой ее обнаженного тела. Она была поистине великолепна! Пышная грудь и крепкий округлый живот. Длинные стройные ноги.
        Пока он стаскивал с себя рубашку, она напряженно следила за ним, будто собираясь улизнуть в последний момент, но, когда он снял брюки, а вслед за ними и трусы, закрыла глаза и покорно замерла в ожидании.
        Доминик прижался к ней всем телом и накрыл поцелуем рот.
        Анджела в забытьи прошептала его имя, и оба уже не могли остановиться.
        Вскоре ее тело сделалось почти невесомым, и ей хотелось запеть от счастья и ощущения полноты жизни. Никогда еще она не испытывала такого сильного и острого наслаждения.
        - Я должен был сделать это, - тихо произнес Доминик. Казалось, ему тяжело произносить слова, и он с усилием пропихивает их между зубами. - Я старался быть нежным и не побеспокоить малыша.
        - С ним все в порядке, - также шепотом ответила Анджела, а про себя печально подумала: «Боль и страдания ожидают только меня одну. Но это будет потом. Целая жизнь для мучений, а сейчас для них нет места. Сейчас можно расслабиться и получать удовольствие».
        - Ты так потрясающе сексуальна, - сказал Доминик, уткнувшись лицом в ее грудь.
        Ей казалось, что время остановилось, пока они наслаждались друг другом.
        Значительно позже, когда он наконец уснул, она встала, быстро оделась и ушла из его комнаты. День катился к закату. Роза, конечно, удивляется, что случилось и почему Анджелы нет на кухне.

«Если она вдруг придет сюда, в детскую, и обнаружит меня с Домиником в таком виде, я этого не переживу, - испугалась Анджела. - А еще хуже будет, если проснется Доминик и сразу поймет, что допустил чудовищную ошибку». А то, что это была ошибка, она ничуть не сомневалась. Вся ее жизнь состояла из множества ошибок. Незапланированная беременность, непродуманное замужество, чужой ребенок… Ошибка привела ее в дом Доминика, а теперь из-за очередной ошибки она оказалась в его объятиях. Когда же жизнь, наконец, научит ее чему-нибудь?
        Вернувшись к себе в комнату, она отыскала свою старую одежду и переоделась. Затем долго стояла и смотрела на дверь детской комнаты, где спал самый прекрасный в мире мужчина.

«Эта ошибка будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь!» - с горечью подумала Анджела и покинула дом.

        Когда Доминик проснулся и с еще закрытыми глазами потянулся к Анджеле, то не обнаружил ее. Она ушла. Подушка еще хранила отпечаток ее головы, но самой женщины уже не было рядом. «Ну что ж, может быть, это и к лучшему», - легкомысленно подумал он. Ведь это был только секс. Он заставил себя подняться с постели и направился в ванную. Только секс? А как она относилась к этому? Ничего, у него еще будет время спросить ее об этом. К чему торопиться? И хорошо даже, что она ушла, не будет этих бессмысленных объяснений. Так действительно всем будет проще.
        Доминик влез под душ и подставил лицо под струи холодной воды.


        Глава 10
        Клиника, в которую они вошли, выглядела именно так, как и должна выглядеть современная медицинская клиника, ничего лишнего, самое современное оборудование и атмосфера абсолютной стерильности, нигде ни пылинки.
        Доминик молча шел рядом с ней. Держался он подчеркнуто холодно. Глаза были скрыты солнцезащитными очками, но Анджела легко могла представить себе его тяжелый немигающий взгляд. Она прекрасно понимала, почему у него так резко испортилось настроение, ведь именно врачи этой клиники предлагали ей избавиться от его ребенка. Может быть, именно поэтому он и захотел пойти вместе с ней. По всей видимости, просто не доверял работающим здесь врачам.

«Только бы не было очереди, а то я скоро лопну от выпитой воды», - молила Бога Анджела.
        К счастью, ждать ей не пришлось. В течение десяти минут ее переодели и уложили на кушетку для проведения УЗИ-обследования. Анджела чувствовала, как датчик давит на ее надувшийся живот, и ей это было неприятно, но вид взволнованного Доминика, которого попросили спокойно подождать, пока включат аппарат, отвлекал ее от собственных мыслей.

«Доминик, не волнуйся, все будет хорошо», - порывалась она ему сказать, но каждый раз сдерживала себя. Ведь он беспокоится не за нее, а за своего ребенка. И она не могла скрыть, что ее мучает ревность. Ему хотелось иметь ребенка от Карлы. Именно Карла была и навсегда останется той женщиной, которую он любил. И к своему стыду, Анджела ничего не могла поделать с собой - ревность к умершей женщине душила ее.

«Господи, ну что я за человек?» - старалась она себя урезонить.
        Внезапно на глазах Анджелы появились слезы, и она даже мысленно извинилась перед невинным младенцем, лежавшим у нее под сердцем. Он обязательно должен быть счастливым. Он никогда ничего не узнает о ее душевных страданиях. Иметь такого заботливого и - к чему лукавить? - богатого отца - счастье!
        - Ну как дела? Все в порядке? - нетерпеливо спросил Доминик.
        Врач улыбнулся:
        - Все выглядит отлично. Ваш ребенок ведет себя образцово-показательно. Одну минуточку… Вы хотите знать, кто у вас - девочка или мальчик?
        Вопрос повис в воздухе, и Доминик обратился к Анджеле:
        - Как ты думаешь?
        Она не ожидала этого. Он спрашивал ее? Но ей было важно лишь одно - чтобы ребенок был здоров, а все остальное не важно. Мальчик или девочка - какая разница? Тем более что ей придется навсегда уйти из его жизни.
        - Это твой ребенок, Доминик, так что выбор за тобой.
        Он внимательно посмотрел на Анджелу, будто пытаясь увидеть на ее лице что-то для себя очень важное.
        - Нет, - в конце концов решил он. - Не говорите нам.
        Врач кивнул и лишь развернул к ним экран, чтобы они могли увидеть младенца.
        Анджела молча лежала и изучала свои ноги.
        Увиденное потрясло ее до глубины души. Ее ребенок! Маленькое живое существо. И такой родной, что просто глаз не оторвать! Ее охватило острое чувство вины из-за того, что она не хотела его иметь, а еще ужас, что ей придется расстаться с ним. Но ребенок никогда и не был ее. Она всего лишь суррогатная мать и не имеет права претендовать на большее. Доминик был абсолютно прав, когда уже в первый день потребовал заключить договор. Там все очень четко связано, и она не может ни на йоту от него отступить.
        Ее охватил еще больший страх. Как она теперь будет жить? Одно дело, назло Доминику, который не позволил ей пойти на работу, отремонтировать и устроить детскую комнату для какого-то абстрактного ребенка, и совсем другое дело - заниматься этим ради малыша, которого… любишь!
        Пока она думала о малыше как об исключительно ребенке Доминика, все было нормально, но теперь… она не могла думать о нем как о постороннем. Какая же она все-таки глупая! Ну почему раньше не поняла, как трудно будет отказаться от собственного счастья!
        - Посмотри, тебе видно оттуда? - Счастливый голос Доминика отвлек Анджелу от охвативших ее мыслей. - Ребенок сосет палец!
        Несмотря на охвативший ее страх, Анджела взглянула на экран. Изображение было неясным и то появлялось, то пропадало. Она продолжала вглядываться в младенца, пока тоска по чужому малышу не накрыла ее с головой. Ей вдруг захотелось, чтобы малыш побыстрее появился на свет и чтобы она смогла, прижав его к груди, гладить нежную, бархатистую кожицу и баюкать его на руках.
        Короче - быть его матерью!
        - Красавец! - с восторгом воскликнул Доминик, и она перевела на него взгляд. Он так и впился в экран, неспособный оторвать глаз от своего еще не рожденного ребенка.
        Анджела незаметно вздохнула. Она не представляла для Доминика никакого интереса. Ребенок - это все, что он хотел иметь, что целиком и полностью занимало его. С ней же ему до поры до времени приходится мириться, но она явно лишний человек в его жизни.
        И у нее нет права грустить! А значит, хорошо, что у нее хватило сил установить между ними дистанцию и всем своим видом, как и поведением, показать, что физическая близость между ними была нелепой случайностью и больше никогда не повторится. И ее самолюбие не пострадало, ведь она первая отошла в сторону, не дожидаясь, когда он сделает то же самое. А то, что рано или поздно это обязательно случилось бы, она не сомневалась. По крайней мере, она сохранила хоть какое-то достоинство в собственных глазах. Мужчины, подобные Доминику, не влюбляются в женщин ее круга, им подавай светских красавиц, способных упрочить их социальное и финансовое положение. Анджела была уверена в своих выводах, ведь после той ночи он не делал никаких попыток приблизиться к ней. Разве это не является подтверждением того, что, в отличие от нее, для Доминика та ночь ровным счетом ничего не значила? Она не сомневалась, что сделала все абсолютно правильно. Если она и впредь сумеет вести себя таким образом, то у нее появится надежда сохранить если не сердце, то хотя бы гордость.
        По дороге домой Анджела молчала и едва отвечала на попытки Доминика завести разговор. Тот был готов к тому, что после проведенной вместе ночи она будет смущена, да и ему самому никак не удавалось забыть об этом. Однако он догадывался, что здесь что-то иное.
        Анджелина была спокойна и держалась достаточно отстраненно. Он решил, что она не разделяет его восторгов по поводу увиденного на экране малыша, и не стал приставать к ней с разговорами.
        По правде говоря, Анджела разочаровала его. Он думал, что она проявит хотя бы минимальный интерес к младенцу. По тому, как она время от времени, думая, что ее никто не видит, поглаживала свой живот, бормоча при этом что-то себе под нос, ему показалось, что у нее проснулся материнский инстинкт.
        В ее поведении было что-то странное, что выпадало из цельной картины. Она своими руками отремонтировала и приготовила детскую комнату, о чем ему по секрету поведала Роза, но при этом ей было неинтересно смотреть на младенца на экране.

«Как такое возможно? - ломал голову Доминик. - Действительно ли Анджела не хотела иметь ребенка? Черт его знает, может быть. Видимо, поэтому она и способна уйти, бросив малыша. Она с самого начала говорила, что после родов никогда не захочет ничего знать о ребенке. С первого момента убеждала, что не передумает и не изменит своего решения. Похоже, что говорила правду. Как же ей не стыдно?»
        Позже он припомнил, как Анджела возмутилась, когда он сказал, что Роза будет нянчить младенца и попутно по-прежнему вести хозяйство. Несомненно, Роза будет рада заботиться о малыше, однако он понимал, что для нее это будет тяжело. Вскоре он забыл об этом разговоре. Однако вчера вечером, продолжая вырезать из дерева фигурку, он думал о женщине, которая, раскинувшись, лежала на его большой кровати. Ему припомнилось лицо Анджелы, когда он держал ее в своих объятиях. В тот момент его осенила, как ему показалось, отличная идея. Придумал решение, которое бы всех устроило! К сожалению, теперь он понял: это не будет работать!
        Обед проходил в полной тишине, которая лишь изредка нарушалась случайным стуком столовых приборов. Не произнося ни слова, Роза собрала со стола грязную посуду. Доминик выглядел так, словно он готов был взорваться в любую секунду.
        Во время обеда Анджела старалась не встречаться с ним взглядом и почти ничего не ела. Когда она уже выходила из столовой, Доминик окликнул ее. Ей подумалось, что хозяин дома начнет сейчас отчитывать ее за то, что она плохо ест, а следовательно, ребенок может остаться голодным, но вместо этого она услышала:
        - Я хочу поговорить с тобой, зайди через десять минут ко мне в кабинет.
        Она удовлетворенно вздохнула: вернулся прежний Доминик!

        В его кабинете она появилась в указанное время, готовая к худшему. Он ждал ее, стоя за столом.
        - Зачем вы меня позвали? - с плохо скрываемым волнением спросила она.
        Доминик пару секунд молча смотрел на нее. Взяв со стола какие-то бумаги, он протянул их ей:
        - Я полагаю, что это твое.
        Растерявшись, она взяла документы и попыталась понять, что это такое.
        Анджела никогда прежде не видела официальную купчую на дом и потому не знала, как она выглядит, но каким-то шестым чувством поняла, что это именно она. Молодая женщина посмотрела на Доминика и спросила:
        - Это то, что я думаю?
        Доминик стоял и ждал, будто хотел услышать что-то еще. Анджела догадалась, что он не привык иметь дело с людьми, которые не разбираются в деловых бумагах, но она действительно в них ничего не понимала, и ей требовалось подтверждение ее догадки.
        - Это купчая на дом, который стоит на Спинификс-авеню. Он теперь твой.
        Итак, ее надежда сбылась, но она все еще не могла поверить в свое счастье.
        - Мой? А как же Шен? Что случилось? Я полагала, что он попытается получить половину моего дома.
        Доминик презрительно фыркнул.
        - Мой адвокат решил эту проблему. Твой бывший муж с радостью принял сделанное ему предложение.
        - Но кто ему заплатил?
        Доминик небрежно отмахнулся от ее вопроса:
        - Забудь об этом! Это было недорого. Даже дешевле, чем я предполагал. Мне совсем нетрудно сделать для тебя подобную ерунду.
        Анджела еще раз посмотрела на купчую, которую все еще держала в руках, не в силах поверить своим глазам. Дом теперь был ее и больше ничей! Похоже, мечта стала былью.
        Все было бы хорошо, если бы не одно но.
        Дом, который она получила в личную собственность, был мечтой… из прошлой жизни, сейчас ей уже не хотелось возвращаться обратно.
        И поэтому, вопреки всякой логике, Анджела вдруг расстроилась. Ничего нового! Ее собственные мысли и желания никого не интересуют. Доминик сделал это только потому, что он хотел, чтобы она здесь не задерживалась. Они ведь с самого начала договорились, что после родов она сразу же уедет. Так что в любом случае ей придется уехать.
        Должна ли она обвинять его в том, что, дав ей то, о чем она мечтала, он невольно усложнил ее жизнь? Или ей нужно просто поблагодарить его и показать, как много значил для нее этот жест доброй воли?
        - Спасибо, - наконец произнесла она, прижав к груди купчую на дом.

        Ночью Анджеле никак не удавалось заснуть, ей было жарко, а малыш, похоже, надел футбольные бутсы. Она решила не сопротивляться и не бороться с бессонницей. Кроме того, ей теперь почти каждую ночь снился Доминик. Он стал хорошо относиться к ней. На ее взгляд, даже слишком хорошо. И вот сегодня он вручил ей купчую на дом…

«Как я могу отблагодарить человека, который так заботится обо мне, хотя, если сказать правду, его забота приведет совершенно не к тому результату, о котором я мечтаю?»
        Она стояла около окна и смотрела на море, надеясь, что морской бриз успокоит ее. Ночь была удивительно тихой, луна отражалась в воде бассейна, и Анджеле вдруг захотелось искупаться.

«Может быть, вода сможет охладить не только мое разгоряченное тело, но и голову, и я доживу в доме Доминика и не сгорю от этой чертовой страсти».
        Анджела посмотрела на часы. Была глубокая ночь. В доме все давно спали, и никто не мог увидеть ее. Она знала, что бассейн поможет ей расслабиться.
        Она надела бикини, которое купила пару месяцев назад, и не могла не отметить, как сильно у нее вырос живот и насколько увеличилась грудь. Верхушка купальника теперь лишь прикрывала соски, поэтому она отыскала в шкафу старую майку и натянула ее поверх лифчика. Взяв полотенце, Анджела на цыпочках, чтобы никого не разбудить, направилась к бассейну.
        Вода оказалась именно такой, как она и хотела, - в меру прохладной.
        Медленно проплывая вдоль бортика, Анджела совсем некстати вспомнила ту ночь, которую она провела с Домиником. Внутри у нее сразу все затрепетало. Разве себя обманешь? Ей бы очень хотелось вновь оказаться в объятиях Доминика. Но этого больше никогда не случится…
        Майка слишком сильно сдавливала грудь и мешала плавать. Поскольку Анджела была уверена в том, что в доме все крепко спят, она стянула ее с себя и положила на край бассейна. Уже в следующее мгновение ей стало ясно, что она совершила ошибку. От прикосновения прохладной воды грудь покрылась гусиной кожей, а соски напряглись. И будто бы в насмешку над ее борьбой память принялась услужливо подсовывать ей все новые и новые воспоминания. Анджела в последний раз нырнула и подплыла к бортику. Присев на край бассейна, чтобы немножко передохнуть, она задумалась, что же ей делать дальше. Настроение окончательно испортилось: ей нужно думать о здоровье ребенка, а она не может уснуть, и даже купание не способно принести ей долгожданного облегчения. Что-то у нее совсем расшалились нервы.

        Доминик все еще находился в мастерской. Он сам не понимал, на кой черт ему сдалась эта деревяшка. Удовольствие, которое он раньше получал от работы, постепенно превратилось в пытку. Всякий раз, когда он брал в руки инструменты и начинал вырезать очередную деталь или изгиб тела, он думал только об Анджеле. Он говорил себе, что должен поскорее закончить свою работу, а иначе ему не избавиться от наваждения. Он даже подумывал о том, чтобы просто выбросить эту недоделанную фигурку в ящик и больше не заниматься подобной ерундой, но не смог. Доминик давно знал, что он приговорен доделать все до конца, независимо от того, что получится. Он взглянул на часы и увидел стоящую рядом с ними чашку остывшего кофе. Давно было пора идти спать, время позднее, а ему еще нужно подготовить кое-какие бумаги для завтрашнего совещания по вопросу одного заокеанского рынка. Вопрос этот был очень важный и еще до конца не решенный. Он бросил последний взгляд на фигурку, словно стараясь запомнить, на чем он остановился и с какого места ему завтра предстоит продолжить работу, а затем выключил лампу.
        Ночь была тихой, но в воздухе чувствовалось напряжение, как это бывает перед грозой.
        Доминику вдруг захотелось побыть немного в саду, прежде чем подняться к себе и лечь спать. Неожиданно до него донесся какой-то шорох, тихий всплеск воды и негромкий вздох.

«Что там еще такое? - удивился он. - Неужели у меня от усталости уже начинаются слуховые галлюцинации».
        Он повернул в сторону бассейна и снова услышал всплеск, а затем, к своему величайшему удивлению, увидел… Анджелину. Она плавала в лунном свете, и на ее теле играли легкие блики. У него возникло ощущение, будто она ему мерещится, возникнув здесь из его самых смелых фантазий. Похоже, он сошел с ума.
        И внезапно Доминику стало абсолютно наплевать на то, что он дал себе слово держаться от нее на расстоянии. Плевать на то, что она не хочет воспитывать его ребенка, тем более что он не в силах что-либо изменить. Плевать вообще на все на свете. Ему хотелось сейчас только одного - Анджелину.
        Желание жгло его изнутри, затмевало разум.
        Она услышала его шаги на несколько мгновений раньше, чем он произнес:
        - Какая жаркая сегодня ночь! Ты не против, если я немного побуду здесь с тобой?
        Анджела на секунду закрыла глаза. В расстегнутой рубашке Доминика были видны шея и мускулистая грудь, они невольно притягивали к себе взгляд. От желания дотронуться до него у женщины даже закололо в кончиках пальцев.
        - Это ваш бассейн, - сумела произнести она. - Хотя, по-моему, вы одеты не для купания.
        - Ну, это легко поправить, - быстро отозвался он, расстегивая ремень и сбрасывая туфли.
        Она отвернулась, умирая от желания посмотреть, в каком виде он собирается купаться. Ну не голым же?

«По всей видимости, мне пора вылезать», - испуганно подумала она, услышав за спиной сильный всплеск воды.
        Но подняться она не успела, к ней подплыл Доминик и спросил:
        - Не спится?
        Анджела отрицательно покачала головой. Она посмотрела в его темные, как и небо, глаза и с удивлением обнаружила, что его взгляд не был жестким и холодным, как обычно. Напротив, глаза его лучились неподдельным теплом. На несколько секунд они оба замерли, словно в ожидании, кто первый возьмет на себя инициативу. Наконец он поднял руку и прикоснулся к ее лицу, ласково убирая несколько мокрых прядей волос с ее лба.
        - Я давно хотел сказать тебе спасибо, - неестественно глухим голосом произнес он. - Детская получилась на загляденье. Роза рассказала мне, что ты все сделала сама.
        Она судорожно искала наиболее подходящий ответ, но ничего толкового не придумала и сказала первое, что пришло ей в голову:
        - Для меня это была интересная работа. Я люблю, когда могу чем-то заняться, быть кому-то полезной.
        Он задумчиво посмотрел на нее:
        - Тебе нравится работать? И что же ты будешь делать теперь, когда детская готова?
        - Не знаю. Я еще не успела об этом подумать.
        - Хорошо. У меня есть идея, - сказал он, обнимая ее за шею. - Если тебе, конечно, это будет интересно.
        - А что за работа?
        - Ну если совсем честно, то я бы не назвал это работой, скорее некое хобби, - сказал Доминик, наклоняясь к ней.
        - И какие условия?
        - Самые благоприятные. - Он осторожно поцеловал кончик носа Анджелы. - Правда, я должен сразу предупредить, что тебе предстоят длинные ночные смены.

«Что он мне предлагает? Хочет, чтобы я стала его любовницей? Надеется, что по ночам я буду греть его постель, а днем нянчить его ребенка?» - заводила себя Анджела, пытаясь в то же самое время понять, что на самом деле имеет в виду Доминик, но ее мозг наотрез отказывался работать. Его руки продолжали ласкать ее, их ноги переплелись. И у нее никак не получалось рассердиться на него. Не сама ли она тайно мечтала о том, чтобы он вновь дарил ей свои ласки? Разве не просила она по ночам Бога о том, чтобы та ночь любви не стала единственной?
        Он слегка прикусил мочку ее уха, и она вскрикнула от неожиданности. В следующую секунду его руки уже лежали у нее на груди, а сосок был зажат между пальцами.

«Что же мне теперь делать?» - испуганно пронеслось в голове Анджелы, а вслух она вкрадчиво спросила:
        - А мне понадобятся какие-нибудь рекомендации? И откуда ты знаешь, что я справлюсь с твоей работой?
        Его губы ласкали ей шею, а в живот уперлось что-то твердое. И догадаться, что это такое, было нетрудно!
        - Рекомендации не потребуются, - прошептал он, захватив ртом один из сосков.
        Желание все сильнее и сильнее охватывало Анджелу с головы до ног. Если бы сейчас Доминик решил отодвинуться от нее, она бы наверняка тотчас схватила бы его за плечи и притянула к себе.
        - Ты просто дашь мне короткое интервью, только и всего, - произнес через несколько мгновений Доминик, подняв голову и посмотрев ей в глаза. - Ответишь на парочку очень простых вопросов.
        Анджела с усмешкой подумала про себя, что один из этих двух вопросов он уже задавал ей прямо сейчас, стягивая с нее бикини. И она ответила на него положительно, так как помогла ему снять с себя трусики, а затем, соскользнув с края бассейна в воду, прижалась к нему всем телом, обхватив его мощные бедра ногами.
        - Звучит заманчиво, - промурлыкала она. - Но как я могу быть уверена, что я именно тот кандидат, которого вы ищете?
        Вместо ответа Доминик одним резким движением вошел в нее, и Анджела от избытка чувств громко застонала.
        Оба они уже не могли сдерживать своих чувств и желаний, так что все произошло в считаные минуты.
        - Поверь мне, ты прекрасна! - почти беззвучно шептал Доминик, а она, как ребенок, устроилась у него на груди и молила Бога о том, чтобы эта минута длилась как можно дольше, а лучше всего вообще бы никогда не кончалась.
        В сердце Анджелы проснулась надежда. А вдруг он действительно хоть немного любит ее?


* * *
        После той любовной встречи в бассейне Анджела не переехала к нему в спальню, и он никогда не заводил с ней разговор об их будущих отношениях, но зато теперь она почти каждую ночь проводила в его горячих объятиях.
        Настроение Доминика изменилось. Он вновь стал самим собой, опять заходил на кухню, болтал и даже иногда украдкой целовал Анджелу, пользуясь тем, что Роза стояла к ним спиной.
        Анджела с ужасом понимала, что все больше и больше влюбляется в Доминика, и со страхом думала о том, что произойдет после рождения ребенка. Отрывной календарь на кухне словно насмехался над ней. Каждая оторванная страница приближала ее к неизбежному концу - дню рождения ребенка и отъезду домой.
        До родов оставался месяц, а Доминик по-прежнему ничего не говорил об их дальнейшей жизни. Ребенок внутри ее становился с каждым днем все больше и тяжелее. И с каждым днем Анджеле было труднее думать о приближающемся дне расставания. Она нежно любила и Доминика, и его ребенка, которого носила под сердцем. И отчетливо понимала: когда ей придется покинуть этот дом, сердце ее окончательно и бесповоротно разобьется, и она уже никогда не будет счастливой. Но какие у нее есть варианты? Умолять Доминика, чтобы он разрешил ей остаться, она не станет, особенно после тех трудов, которые он приложил, чтобы сохранить ее дом. У нее нет морального права просить его о чем-либо. Надо собрать всю волю в кулак и уйти отсюда с высоко поднятой головой, хотя сердце останется здесь навсегда.


* * *
        Доминик с волнением разглядывал созданную им статуэтку. Он благоговел перед дедушкиными инструментами и считал, что только благодаря их колдовской силе ему удалось создать такую красоту.
        Он не знал, понравится ли Анджеле его работа, но собирался подарить ей вырезанную им статуэтку после рождения малыша. Уже совсем скоро!
        Доминик не хотел, чтобы Анджела уезжала от него. Он мечтал, чтобы она согласилась продлить их соглашение и осталась бы здесь. Еще месяц назад он хотел поговорить с ней об этом, но боялся, сомневался, как она воспримет его предложение. А вдруг откажется, захочет сохранить свободу? Зачем ей, в самом деле, нянчиться с чужим ребенком? Разве она не заявила сразу, что не собирается заводить детей? Но времени до волнующего события в его жизни оставалось совсем немного, и больше тянуть с разговором уже было нельзя.
        - Оставайся, - осторожно предложил он, когда они, обессиленные после очередных страстных любовных игр, лежали на постели в его спальне. - Не уезжай.
        Ее сердце бешено заколотилось.
        - Что ты имеешь в виду?
        Опершись на локоть, он посмотрел на нее: Я не вижу причины, почему ты должна уезжать отсюда.

«А разве есть причины, почему я должна оставаться здесь?» - подумала она, но не сказала этого вслух, а, облизнув губы, произнесла:
        - Мы подписали контракт. Я обещала тебе, что уеду, и не собираюсь нарушать свое слово. После рождения ребенка я не буду создавать тебе никаких проблем.
        - Ты не создашь мне никаких проблем, если останешься, наоборот, это будет замечательно. Роза очень обрадуется, если ты останешься.

«А ты? Обрадуешься ли ты?» - не могла не подумать Анджела и не сумела найти ответа на свой вопрос.
        - Я знаю, что ты никогда не хотела этого ребенка, но я вижу, что ему будет хорошо с тобой. Ты могла бы помогать Розе.

«Потрясающе!» Анджеле стоило больших трудов, чтобы не взорваться от возмущения.
        - Ты хочешь, чтобы я осталась и помогала ухаживать за ребенком?
        Он нежно провел пальцем по ее лицу, эта ставшая уже привычной ласка по-прежнему вызывала у нее трепет.
        - Я понимаю, что для тебя это может быть тяжело, и понимаю, что тебе хочется быть наконец-то свободной, но, поверь мне, это не такая уж плохая идея.
        Доминик уговаривал ее, но при этом сам не верил в то, что она может согласиться.
        И он был абсолютно не прав. Такое сказочное предложение! Он хотел, чтобы она держала на руках крошечного младенца, чувствовала на своей щеке дыхание новорожденного малыша. Нет, он явно не понимал, что предлагает ей!
        Однако он не сказал ни слова о том, что любит ее. И что ее ждет в результате? Днем - уход за ребенком, вечером - постель. С такими женщинами, как она, подобные мужчины не делят свою жизнь.
        - Как долго? - ледяным тоном спросила она. - Как долго ты будешь нуждаться в моих услугах? - А про себя добавила: «Прежде чем вышвырнешь меня отсюда…»
        От ее слов он вздрогнул, как от удара хлыстом:
        - Тебе это так неприятно? Я обидел тебя своим вопросом? Ты предпочитаешь все бросить и вернуться к себе домой?
        Она задумчиво покачала головой. Даже несмотря на то что он не любил ее и не просил остаться с ним навсегда, его предложение было в миллион раз лучше того, что ожидало ее дома.
        Кто будет просить о любви, когда ей делают столь щедрый подарок?
        - Хорошо, - просто сказала она. - Я останусь.

        Все началось, когда Анджела была на кухне и делала салат. Резкая, нестерпимая боль неожиданно пронзила ее. Она с трудом уцепилась за лавку и затаила дыхание, пытаясь предугадать, что последует дальше.
        - Что с тобой? - тревожно спросила Роза, торопясь к ней с другого конца кухни.
        - Не знаю, - ответила она, думая только о том, что эта боль была в сто раз сильнее, чем ложные схватки, к которым она уже привыкла. Ей стало страшно. - Еще вроде бы рановато.
        Роза придвинула ей стул и помогла сесть:
        - Подожди, я сейчас позвоню Доминику.
        Новая, еще более сильная боль заставила Анджелу вскрикнуть. Вниз по ногам потекла какая-то жидкость, а на кухонном полу образовалось красное пятно. Увидев, как побледнела у телефона Роза, и почувствовав приближение очередного приступа боли, Анджела запаниковала.

«Нет, - успела подумать она, прежде чем боль накрыла ее с головой. - Я не могу потерять этого ребенка! Я хочу этого младенца! Хочу иметь мою крошку!»


        Глава 11
        - Черт возьми, что здесь происходит? - Доминик метался из угла в угол в комнате ожидания. Ему казалось, что он провел здесь уже целую вечность. - Что они здесь делают?
        Роза в панике позвонила ему:
        - Анджелина… ребенок…
        Эти слова сказали ему все, что он хотел знать. Со скоростью циклона он вылетел из офиса, примчался домой и немедленно отвез Анджелину в больницу. До сих пор он так и не понял толком, что там у них случилось. Роза успела лишь рассказать ему, что Анджелина потеряла сознание и упала на пол. А еще что у нее началось кровотечение.
        - Это ужасно, - твердил Доминик. - Кровотечение - страшная вещь.
        Он остановился. Невидящим взглядом обвел комнату и заметил Розу с закрытыми глазами, сидящую на стуле. Лицо ее посерело, пальцы нервно теребили носовой платок, губы беззвучно шевелились.
        Молится за Анджелину.
        Молится за ребенка.
        Невероятный страх охватил его. Роза была с ней, когда это случилось. Роза видела кровь.
        Неужели может произойти непоправимое?
        Неужели он может потерять их?
        Нет. Нет, только не сейчас.
        Доминик сел около Розы и обнял ее. Она с облегчением прижалась к нему. Он понял, что ей нужна была поддержка, и рассердился на себя за то, что не догадался сделать это раньше и хоть немного облегчить ее душевные страдания.
        Но как можно что-либо соображать, когда случается такое? Как можно это перенести?
        В дверях появилась женщина-врач, она только что вышла из операционной. В ту же секунду Доминик и Роза вскочили на ноги.
        - Мистер Пирелли, - обратилась к нему врач, - у вас родилась чудесная дочь. Вы скоро сможете увидеть ее.
        Он в изнеможении прикрыл глаза и пробормотал коротенькую благодарственную молитву. У него теперь есть дочь! Он почувствовал некоторое облегчение, но волнение не уходило.
        - Анджелина! Как Анджелина?
        - Она еще в операционной. У нее возникли проблемы. - На лице у врача появилась извиняющаяся улыбка. - Как только будут какие-нибудь новости, мы вам сообщим.
        Он вновь опустился на стул. Роза, все еще держа его за руку, села рядом.
        - Девочка, - всхлипнула она. В глазах у нее стояли слезы, и прежде, чем они покатились по щекам, она успела сказать: - Какое счастье!
        Доминик крепко прижал ее к себе.
        - Все будет в порядке, - сказал он. - Анджелина справится. Она закаленный борец. Она сильная. С ней ничего не может случиться. - Он произносил эти слова как заклинание. Заставляя себя поверить в то, что он говорил.
        Доминик поднял глаза к потолку. О господи! Анджела вернула его к жизни. Она рисковала своей собственной жизнью ради его младенца. Конечно же он ее любит и не может потерять.
        Почему для того, чтобы он смог понять свои чувства к ней, должно было произойти сегодняшнее потрясение?
        - Она вернется домой, - уговаривал он себя. - И я буду всеми силами заботиться о ней. Буду сильно-сильно любить ее, и тогда, может быть, в один прекрасный день она полюбит и меня, и ребенка.
        И Доминик дал себе клятву сделать все, чтобы это произошло.
        Дверь опять открылась. Медсестра вошла в комнату ожидания, толкая перед собой тележку с младенцем.
        - Вот ваша крошка, мистер Пирелли. Можете поздороваться с ней и познакомиться получше.
        Он посмотрел вниз и увидел крошечного младенца с красным личиком и черными волосами на голове, который открывал и закрывал ротик, точно пробовал на вкус воздух.
        - Хотите подержать дочь?
        Доминик не был в этом уверен. Она была такая маленькая и хрупкая! А если учесть переполнявшие его эмоции, то он никак не мог сказать, хочет ли он взять ее на руки.
        Анджелина все еще находилась в операционной и боролась за свою жизнь, которой могла лишиться из-за этого крошечного комочка.
        Но прежде чем он успел взять ребенка на руки, в дверях появился врач. Он выглядел усталым, халат был кое-где испачкан кровью, маска висела на шее, но при этом он широко улыбался.
        - Миссис Камерон пришла в себя, и мы перевезли ее в послеоперационную палату.
        Доминик облегченно вздохнул. Он почувствовал, как чудовищное напряжение наконец уходит.

        На следующее утро ни свет ни заря Доминик стоял у дверей в палату Анджелы. Вчера ему не разрешили зайти к ней. Только по дороге домой ему удалось мельком увидеть ее. Она лежала в палате, подключенная к множеству приборов. Сегодня картина была уже менее устрашающей.
        Анджела лежала с закрытыми глазами, и вначале ему показалось, что она спит, но когда он подошел ближе, то увидел, что глаза у нее приоткрыты.
        - Доминик. - Она говорила с трудом и едва слышно, но он вдруг обнаружил, что ему очень нравится, как она произносит его имя. - Извини меня.
        - За что? - спросил он, откладывая в сторону сверток, который принес с собой. Ему очень хотелось поцеловать ее, но он боялся сделать ей больно.
        - Что я доставила тебе столько волнений. Я испугалась, что потеряю ребенка… - Она не закончила фразу, от волнения горло сжалось.
        - Тсс, - проговорил он, нежно взяв ее за руку. - С малышкой все в порядке. Ты видела ее?
        Она отрицательно покачала головой:
        - Нет еще.

«Почему? - подумалось ему. - Сама не захотела или ей не показали врачи, потому что у нее не было сил?» Но как бы там ни было, он не собирался ни в чем ее обвинять. Однако вчера он успел сказать врачам, что она не будет кормить ребенка. Пусть медсестра позаботится о девочке.
        - Тебе столько пришлось из-за нее мучиться, - сказал Доминик. - Если бы я мог это предвидеть, то никогда бы не согласился, чтобы ты так рисковала.
        Она пожала плечами:
        - Врач сказал, что подобная патология встречается один раз на миллион. По закону подлости это должно было случиться со мной.
        Да, это случилось с ней, но именно это помогло ему понять…
        - Ты выбрал имя? - спросила она, меняя тему разговора.
        - Да, и Роза согласна со мной. Все-таки мать есть мать.
        Анджела согласно кивнула. Последние шесть месяцев она жила в тени этого имени, но тем не менее Доминик прав, девочку нужно назвать именно так, Карла.
        - Это красивое имя.
        - Я тоже так думаю. К тому же оно подходит ей. Анджела Карла Пирелли.
        Она удивленно посмотрела на него:
        - Анджела? Но ты же сказал…
        Доминик поцеловал кончики ее пальцев:
        - Я что я сказал? Мать есть мать… А у девочки две матери. Ты и Карла.
        Слезы брызнули у Анджелы из глаз.
        - Но у меня нет никакого права на такой щедрый подарок.
        Он мягко улыбнулся ей:
        - У тебя есть больше прав, чем у кого-либо другого, заявлять, что ребенок твой. Именно ты сделала мечту реальностью, именно ты родила это крошечное человеческое существо.
        - Но…
        - Ты разве не понимаешь? Она - твоя дочь, Анджелина! У тебя есть на нее все права. Ты - мать.
        Анджела крепко зажмурила глаза, чтобы не расплакаться.
        - Ты плачешь? - испугался Доминик. - Я что-то не то сказал?
        - Нет. Ты сказал все правильно. - Она шмыгнула носом. - Как ты думаешь, я могу тогда попросить, чтобы мне показали мою доченьку?
        - Несомненно.
        И он с нескрываемой радостью нажал кнопку вызова медсестры.

        Девочку привезли домой и положили в колыбель. Анджеле была видна только ее черноволосая головка и тонкая ручка, которую малышка умудрилась вытащить наружу из пеленок.
        - Я принесла вам бутылочку, мистер Пирелли, если вы сами захотите покормить ее, - сказала медсестра.
        Из колыбели раздалось тихое похныкивание.
        - Как ты думаешь? - спросила Анджела, подойдя к Доминику. - Может быть, я смогу покормить ее грудью?
        - А ты уверена, что хочешь попробовать? - спросил Доминик, боясь поверить в собственное счастье.
        - Вы хотите попытаться? - откликнулась обрадованная медсестра, и Анджела, не раздумывая, кивнула.
        - Да, я очень хочу попробовать.
        Через минуту они подняли девочку и уложили на подушку. Анджела с нежностью смотрела на младенца, который рос и развивался в ее чреве в течение почти девяти месяцев. Это маленькое волшебное существо, которое она любила сейчас больше жизни.
        - Привет, Анджела Карла Пирелли, - сказала она, и малышка, словно все понимая, крепко схватила ее за палец.
        - Ты очень счастливая маленькая девочка, - тихо произнесла Анджела. - У тебя две матери: одна дала тебе свою красоту, а я накормлю тебя молоком.
        Медсестра в умилении вытерла глаза и только тут вспомнила о своих обязанностях.
        - Давайте я покажу, что и как нужно делать.
        Но объяснять ничего не пришлось. Как только девочку поднесли к груди, она захватила ротиком сосок и принялась усиленно сосать.

«Что может быть прекраснее этого зрелища?» - думал растроганный Доминик, любуясь матерью и ребенком.
        Медсестра дала еще несколько советов и ушла.
        Доминик, глядя на счастливое лицо Анджелы, не удержался от вопроса:
        - Не понимаю, почему ты постоянно говорила, что не хочешь иметь детей? Посмотри на себя - ты же само воплощение материнства. Объясни мне, что с тобой произошло?
        Анджела пожала плечами и с улыбкой посмотрела на ребенка, лежавшего у нее на руках.
        - Да, я не хотела иметь ребенка. Но, как теперь понимаю, ребенка от Шена. И именно поэтому обрадовалась, когда узнала, что ребенок не его. Потом я страшно боялась, что привяжусь к малышу, потому что знала, что мне предстоит навсегда оставить его. - Она вздохнула и грустно улыбнулась. - И, как могла, боролась с собой и всячески пыталась отделить себя от него, догадываясь, как тяжело мне будет расстаться с ним.
        - Выходи за меня замуж.
        От неожиданности Анджела вздрогнула и вопросительно посмотрела на Доминика:
        - Что ты сказал?
        - Анджелина, выходи за меня замуж. Будь моей женой.
        Она отрицательно покачала головой:
        - Ты не можешь жениться на мне. Вспомни, кто я такая и где жила. Что скажут люди?
        - Ты сама прекрасно знаешь, что мне наплевать на чужое мнение.
        - Но сплетничать все равно будут.
        - Пусть сплетничают. Тем более что все очень быстро замолчат, когда узнают, что мы с тобой выросли на соседних улицах. - И, увидев удивление в ее глазах, он поспешил объяснить: - Да, Анджелина, первые пятнадцать лет жизни я провел по соседству с тобой. Я жил там вместе с бабушкой, дедом и мамой до тех пор, пока они все не умерли. Видишь, у тебя нет никакого повода отказывать мне.
        - Но я все равно не понимаю, зачем тебе это нужно.
        Он взял ее руку в свою и, легонько сжав, ответил:
        - Почему? Да потому, что я люблю тебя. Я был полным идиотом, что не понял этого раньше. И только сейчас животный страх за тебя открыл мне глаза, и я понял, что люблю тебя.
        Даже несмотря на огромное количество успокоительных лекарств, которые до сих пор врачи продолжали колоть ей, Анджела почувствовала, что не на шутку разволновалась и что ее знобит.
        Она по-прежнему боялась поверить Доминику, боялась поверить, что удивительная волшебная сказка может стать явью.
        - А как же Карла? Я думала, что ты по-прежнему любишь ее. Это ведь ее ребенок.
        Доминик грустно улыбнулся и, дотянувшись до малышки, погладил ее по голове:
        - Карла навсегда останется в моем сердце.
        - Да, она была такой красавицей.
        Он кивнул:
        - Но я никогда не был с ней так близок, как с тобой.
        - А помнишь, ты вначале ненавидел меня.
        - Помню. - Он покачал головой. - Я ведь не знал, кто ты такая, и не верил тебе. Я заключил себя в высокую каменную башню и собирался так жить. Со всеми своими деньгами я не мог спасти Карлу. У нее не было ничего серьезного, только незначительная инфекция. Любой человек на ее месте справился бы с ней. Любой, но не Карла. Она не умела и не хотела бороться. Когда появилась ты и объявила, что носишь под сердцем моего ребенка, мне показалось, что ты пытаешься разрушить построенную мной башню. И когда я боролся с тобой и со своими чувствами, мне казалось, что я защищаю себя. Каким же я был глупым… Прости! Поверь, что отныне я хочу быть с тобой всегда. И очень хочу, чтобы ты стала моей женой. Я люблю тебя, Анджелина, и надеюсь, что когда-нибудь ты тоже меня полюбишь и простишь.
        Она смотрела на него, стараясь не разреветься.
        - Глупый! Я же люблю тебя, Доминик. Мне было так тяжело в последние месяцы, потому что я полюбила тебя и все время переживала, что мне придется скоро расстаться с тобой. - Она больше не могла сдерживать слезы, но это были слезы счастья.
        Он пересел к ней на кровать и, посмотрев в глаза, спросил:
        - Так ты выйдешь за меня замуж?
        Она шмыгнула носом и кивнула, но тем не менее продолжала плакать и никак не могла справиться с собой, хотя и чувствовала себя абсолютно счастливой. Доминик принялся целовать ее, стараясь высушить слезы. Затем забрал спящего ребенка у нее из рук и осторожно положил в колыбельку. После этого потянулся за свертком, который принес с собой:
        - Извини, я должен был, наверное, принести тебе обручальное кольцо, но мне хочется надеяться, что мой подарок тебе тоже понравится.
        Он протянул ей сверток, перевязанный красной лентой.
        Анджела взяла сверток и вопросительно взглянула на него.
        - Разверни, - начиная нервничать, произнес Доминик.
        Осторожно развернув подарок, Анджела громко ахнула и, взяв в руки деревянную статуэтку, принялась рассматривать ее со всех сторон. Это была фигура женщины. Одна нога согнута, голова наклонена, она смотрела на руки, спокойно лежащие на ее большом животе. У нее были длинные стройные ноги, прямая спина, а длинные волосы рассыпались по обнаженной груди.
        - Потрясающе, - прошептала она, восхищенная мастерством, с которым была выполнена работа. - Это же я! Где ты раздобыл ее?
        - Помнишь, как ты однажды спросила меня, создаю ли я что-нибудь реальное?
        - Перестань, Доминик! Мне очень стыдно за те мои слова. И я должна сказать тебе, что была не права. Мне просто необходим был аргумент, чтобы не влюбиться в тебя.
        - Нет, ты была абсолютно права. Я был занят только тем, чтобы делать деньги. Я забыл, что можно создавать что-то своими руками. Какие-нибудь реальные вещи. Мой дед был отличным резчиком по дереву и, когда я был маленьким, учил этому меня. Твои слова запали мне в душу, и я решился взяться за инструменты. Это оказалось гораздо труднее, чем представлялось, и у меня долгое время ничего не получалось. Даже хотел бросить эту затею. Но однажды ночью я увидел, как ты вышла из бассейна и остановилась вытереть волосы. У тебя был уже большой живот, а в нем находился мой ребенок, и я понял, что должен сделать все от меня зависящее, чтобы ты навсегда осталась рядом со мной. Вместе с нашим ребенком. Ты возродила для меня ощущение родного дома, куда хочется возвращаться и где тебя ждут любовь и уют. Ты заставила меня вновь почувствовать вкус к жизни.
        Ее глаза увлажнились.
        - Это прекрасно, Доминик, просто прекрасно!
        - Это ты прекрасна, Анджелина. И ты всегда останешься для меня прекрасной. И как тебе моя статуэтка? Нравится?
        - Нравится? Я в полном восторге и чувствую себя абсолютно счастливой. И если ты меня видишь такой, какой изобразил, то я согласна быть твоей женой. Ведь сразу видно, что ты меня действительно любишь! - И, взглянув на него, добавила: - Лучшего подарка и представить нельзя! Я люблю тебя, Доминик!
        Он наклонился и крепко поцеловал ее:
        - Ловлю на слове! Докажи!


        Эпилог
        На первую в своей жизни свадьбу Анджела Карла Пирелли попала в возрасте шести с половиной месяцев. Наверняка она считала, что все происходящее в этот день связано только с ней. Да и как она могла думать иначе, если весь вечер ее передавали с рук на руки. Все гости играли с ней, строили ей смешные рожицы и без конца охали и ахали, восторгаясь, какая она красавица. Естественно, она чувствовала себя центром Вселенной.
        Доминик придерживался другого мнения.
        Он страстно любил свою крошечную дочку и готов был отдать за нее жизнь, но в его глазах вся Вселенная вращалась вокруг другой женщины.
        Сегодня, в день их свадьбы, все поздравляли их и говорили новобрачной комплименты. И он прекрасно понимал почему.
        В вечернем платье, напоминающем древнегреческий наряд, и с поднятыми волосами, украшенными белыми цветами, она была похожа на богиню. У Доминика даже появилась идея новой статуэтки, хотя он и понимал, что новая работа затянется надолго, ведь в ближайшем будущем он не собирался проводить много ночей в своей мастерской.
        На некоторое время внимание Доминика переключилось на дочь, которая заливисто смеялась, сидя у Розы на руках. В такт музыке Роза слегка подбрасывала ее вверх, и малышке это очень нравилось.
        - По-моему, в скором будущем твоя дочь превратится в опытную покорительницу мужских сердец, - услышал он тихий голос Анджелы и почувствовал, как жена взяла его под руку.

«Как приятно сознавать, что рядом моя жена! Моя… жена!» - с удовольствием повторил он про себя, а вслух сказал:
        - На твоем месте я бы все-таки сказал «наша дочь». А что ты имела в виду, называя нашу дочь покорительницей сердец? - спросил Доминик, приподняв бровь.
        - А сам посмотри!
        Анджела улыбнулась и показала Доминику на крупного мужчину, которому Роза только что передала малышку. Мужчина явно не ожидал, что ребенок окажется у него на руках. Он растерялся и не знал, что ему делать. Но девочка уже скоро захлопала глазками и хитро улыбнулась ему. Мужчина тотчас растаял и весело улыбнулся.
        - И он уже не первая жертва обаяния нашей с тобой дочки, - сказала Анджела. - Именно это я и имела в виду. Хмурому, неприветливому мужчине приходится против своей воли общаться с особой женского пола, и той удается растопить его холодное сердце. Тебе это ничего не напоминает?
        Он улыбнулся и притянул Анджелу к себе:
        - С дочерью понятно. А какой у нас будет сын?
        - Красавец-сердцеед, - не задумываясь, ответила она. - Любитель спортивных автомобилей и роскошных женщин. К тому же знающий и умеющий пользоваться и тем и другим.
        - Наверное, ты права! - рассмеялся Доминик.
        Ничего страшного. Плохим человеком и лентяем он точно не будет! А потом какая-нибудь счастливица заполучит его навсегда.
        Доминик прижал жену к себе. Ему очень хотелось, чтобы она поскорее достала его шуточный свадебный подарок, который он засунул ей под подушку, - красное кружевное белье, которое он собирался надеть на нее перед тем, как они займутся зачатием сына. Стоя сейчас рядом с прекрасной Анджелой, ни о чем другом он думать не мог. Забыл о гостях, о музыке, о сверкающих огнях и даже… о собственной дочурке!
        - Миссис Пирелли, ты всегда будешь меня любить?
        Анджела серьезно посмотрела в его черные, как ночь, глаза и кивнула:
        - Всегда. Ведь таких, как ты, на свете больше нет.