Согласна на все Люси Монро
        Безжалостные русские #1Любовный роман — Harlequin #545 Скандал, разразившийся в прессе, ускорил свадьбу Мэдисон Арчер, дочери владельца гигантского холдинга, и Виктора Бека. Мэдисон давно любит Вика, а он ни разу не признавался ей в любви. Что принесет Мэдисон этот союз?
        Люси Монро
        Согласна на все
        An Heiress for His Empire
«Согласна на все»
        
        Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.


* * *
        Глава 1
        Мэдисон Арчер со стуком поставила чашку с утренним кофе на стол, расплескав обжигающий напиток. Она с ужасом читала заголовки.

«Сорвиголова Мэдисон в поисках очередного наставника?»

«Новые причуды наследницы».

«Плохой парень из Сан-Франциско бросил очень плохую девочку».
        Статьи были сенсационными, но лживыми. История отношений Мэдди и Перри Тимуотера была сфабрикована самим Перри. В его изложении девушка представала ветреной особой, нуждающейся в множестве партнеров и — Мэдди стиснула зубы — не способной быть верной, что заставило Перри порвать с ней. Впрочем, сейчас Мэдди не отказалась бы сама прикончить его.
        Как мог Перри так поступить?
        Он был ее другом. Они познакомились на первом курсе университета, и Перри совершил невозможное — рассмешил ее и помог залечить разбитое сердце после неудачной попытки привлечь внимание Виктора Бека. Она же помогла ему решить финансовые проблемы и провела в недоступный для Перри мир Джереми Арчера.
        Но никогда, ни на одну минуту, их дружба не превращалась во что-либо другое.
        В дверь постучали.
        — Мэдди! Это я, не бойся.
        Секунду спустя дверь распахнулась. На пороге стояла Роми Грейсон с личиком феи, которое обрамляли черные, коротко стриженные волосы.
        — Я принесла панацею от всех болезней.  — В руках она сжимала пакет с выпечкой из их любимой пекарни.
        — Не уверена, что шоколад и круассаны улучшат ситуацию.  — Мэдди откинулась на спинку стула.
        Такие же голубые, как у Мэдди, глаза Роми сверкали от ярости.
        — Перри сошел с ума?
        — Ты видела статьи?
        — Репортеры разбудили меня, требуя, чтобы я прокомментировала сексуальные наклонности моей лучшей подруги.  — Роми поджала губы.  — Наклонности! У тебя их не будет, даже когда ты лишишься девственности.
        — Ты права. Я ни одному мужчине не доверяла настолько, чтобы заниматься с ним сексом, что уж говорить о многочисленных партнерах.
        Может, это было странно слышать от двадцатичетырехлетней девушки, но в ближайшее время вряд ли что-то изменится.
        — Вопрос не в доверии, а в том, что ты так и не выбросила из сердца Виктора Бека.
        — Роми!  — Мэдди была не в настроении обсуждать свои не нашедшие отклика чувства к преемнику отца — темноволосому, темноглазому «золотому мальчику», с телом, за которое можно умереть.
        — Я просто хотела сказать…
        — Все это ты уже говорила.  — Мэдди ощутила подступающую тошноту. Она старалась не думать, что Вик тоже, вполне вероятно, увидит статьи.  — Отец убьет меня.
        Новый скандал заставит даже олигарха из Сан-Франциско забыть о своих манерах… правда, не в том смысле, в каком хотелось бы Мэдди.
        Через несколько месяцев после смерти ее матери Джереми отослал дочь в закрытую школу. Надеясь привлечь его внимание, Мэдди стала добиваться известности в СМИ. Но если в случае с ее матерью Хеленой Арчер, урожденной Мэдисон и истинной Сорвиголовой, это сработало, подобная стратегия обернулась против Мэдди. Все девять лет, прошедшие со смерти Хелены, Джереми если и думал о дочери, то только самое худшее.
        — Если не умрет от сердечного приступа.  — Роми положила перед Мэдди круассан.
        — Не говори так.
        Ее подруга скорчила рожицу:
        — Прости, вырвалось. Но твой отец действительно несколько жестковат.
        С этим Мэдди поспорить не могла.
        — Думаю, в этот раз словесный понос Перри превзошел мой.  — Роми воинственно жевала круассан.  — О чем он думал?
        Мэдди сердито посмотрела на нее:
        — Что таблоиды заплатят ему деньги за эту историю.
        Она не предполагала, что, получив отказ в займе, Перри решит ее унизить. Ведь друзья должны заботиться друг о друге, верно?
        — Ничтожество!  — не успокаивалась Роми.
        Обычно Мэдди пыталась примирить своих ближайших друзей, но сегодня она была не на стороне Перри.
        — Что мне делать?  — вздохнула она.
        — Ты можешь пригрозить судебным иском и потребовать опровержения.
        — Мои слова против его слов? К тому же мы целовались перед камерой.
        Перри всегда это веселило. Он годами выступал в качестве кавалера Мэдди, и их отношения не единожды обсуждались, часто — с цитированием анонимных источников и снимками их поцелуев.
        — Интересно, он делал это раньше?
        — Продавал конфиденциальную информацию о ваших «отношениях»?  — уточнила Роми.
        — Да.
        — Ты знаешь, что я думаю по этому поводу.
        Мэдди вздохнула:
        — Что он вымогатель.
        — И всегда им был.
        — Перри был хорошим другом.  — Сказать, что он им остался, она не могла.  — Вряд ли мне удастся доказать, что мы никогда с ним не спали, но я могу привлечь прессу к ответственности за клевету в отношении подробностей.
        — Его слова против твоих.
        — Но он лжет.
        — С каких пор для таблоидов это в новинку?
        Чувствуя себя совершенно беспомощной, Мэдди отложила круассан.
        — Ты всегда можешь спустить на Перри собак своего отца. Его специалисты по работе со СМИ легко справятся с ним,  — посоветовала Роми.
        — Пожалуй…
        Правда, сложно представить, что отцу она настолько небезразлична, что он выделит ей в помощь одного из своих драгоценных сотрудников.
        — Но ты этого не сделаешь, потому что Перри был твоим другом.  — Мэдди хотела возразить, но Роми подняла руку, предвидя ответ.  — И не смей говорить, что он им остается.
        — Нет, он мне больше не друг. И возможно, никогда им не был.
        — Милая…  — Роми обошла стол и обняла ее.
        Мэдди старалась подавить вызванную стрессом тошноту.
        — Я считала его искренним человеком.
        — Но он оказался пустышкой.  — Судя по тону, Роми исходила из собственного опыта.  — Только внешность и никакого содержания.
        — Да уж.
        Телефон издал сигнал побудки, и Роми со смешком вернулась на свой стул:
        — Секретарь твоего папочки?
        — Я решила, что это самый подходящий сигнал.
        Мэдди взяла телефон и открыла сообщения, без удивления обнаружив дюжины непрочитанных эсэмэсок. В течение дня она периодически проверяла телефон, однако звуковые оповещения стояли только на нескольких именах: Роми, Перри, которого Мэдди собиралась удалить из списка, отца и его личного секретаря. И Виктора Бека.
        Нельзя сказать, что преемник отца часто связывался с ней, но вдруг… на всякий случай…
        Проигнорировав бесчисленные послания от друзей, знакомых и шакалов из СМИ, Мэдди открыла СМС-сообщение от личного секретаря отца: «Совещ. с мистером Арчером в 10.45 — конф.-зал 2».

«Мистер Арчер», не мистер А, хотя остальную часть сообщения личный секретарь предельно сократила. И не «твой отец». Это было бы слишком интимно.
        — Он хочет провести совещание сегодня утром.  — Мэдди прикусила губу, соображая, как изменить планы.
        — Ты пойдешь?  — поинтересовалась Роми.
        — Нет.  — Ярость Джереми не уменьшится, если она примчится по первому звонку.
        Мэдди быстро набрала ответ, предложив прийти в любое время после двенадцати тридцати.
        Спустя пятнадцать минут, когда Роми ушла, внезапно раздалась знакомая мелодия.
        Это звонил отец. Сам. Звонил, а не отправлял сообщение.
        — Привет, пап.
        — Десять сорок пять, Мэдди, и ты не посмеешь опоздать.
        — Ты же знаешь, что сегодня я занята.
        Хотя вряд ли он знает. Мэдди однажды попыталась рассказать отцу о своем увлечении, но Джереми расхохотался. Разве его дочь может делать что-то стоящее? Хуже того, он ясно дал понять, что считает бесполезным волонтерство в плохо финансируемой школе, где учатся дети из бедных семей.
        И с тех пор Мэдди вела двойную жизнь. Мэдди Грейс, неприметная девушка двадцати с чем-то лет, любящая детей и работающая волонтером, не имела ничего общего, даже цвета волос и глаз, с Мэдисон Арчер, светской львицей и богатой наследницей.
        — Отмени!  — Никаких объяснений. Только требования. Как всегда.
        — Это важно.
        — Нет.  — Тон Джереми был таким холодным, что у нее по спине побежали мурашки.
        — Для меня — да. Пожалуйста.
        — Десять сорок пять, Мэдисон.
        Послышались гудки: отец повесил трубку.
        Перевоплотившись в светскую львицу Мэдисон Арчер, Мэдди поднялась на лифте на двадцать девятый этаж офиса ее отца в финансовом районе Сан-Франциско. На ее лице не отражались переживания.
        Аккуратный макияж подчеркивал голубые глаза и мягкий изгиб губ, рыжие волосы до плеч аккуратными локонами обрамляли овальное лицо, унаследованное от матери. Черно-белый костюм с рукавами три четверти от Валентино был из коллекции прошлого года, но принадлежал к числу ее любимых и помогал создать желаемый образ. Широкий подол юбки заканчивался на добрых пять сантиметров выше колен, а жакет, облегающий фигуру, уж точно не был вульгарным.
        Мэдди выбрала классические закрытые туфли от Джимми Чу, которые делали ее существенно выше, и сумку от Шанель, ограничив аксессуары любимыми часами ее матери от Картье и серьгами с бриллиантами. В этом образе она ничуть не напоминала девушку, которую описал Перри в своем интервью по поводу их «разрыва».
        Мэдди без стука вошла в конференц-зал и намеренно задержалась в дверях, вынуждая остальных оторваться от бумаг и посмотреть на нее. Она не собиралась изображать тень. К тому же это позволило ей понять, что к чему. За столом сидело семь человек, в противоположном конце, как и ожидалось,  — отец, рядом с ним — Конрад, специалист по работе со СМИ. Его присутствие вызвало одновременно и облегчение, и беспокойство. А при виде человека, сидящего по правую руку от отца, Мэдди не испытала никакой радости.
        Роми была права, утверждая, что Виктор Бек, начавший работать на Джереми Арчера десять лет назад, вскружил ей голову. Страстное подростковое увлечение переросло в нечто большее, заставлявшее ее не смотреть на других мужчин. Когда мама еще была жива, она часто поддразнивала Мэдди, поскольку та краснела при появлении будущего магната. Вскоре девушка научилась контролировать себя, но как контролировать чувства, которые вызывал у нее этот очаровательный мужчина с русскими корнями?
        То, что он станет свидетелем ее унижения, только усилило внутреннюю дрожь.
        Непонятным, хотя и не столь огорчительным было присутствие двух менеджеров высшего звена. По левую руку от отца сидела его личный секретарь, стул рядом с ней пустовал.
        Перед каждым лежала стопка бумаги, и Мэдди поняла, что это распечатанные копии новостей, которые она утром просматривала в смартфоне. В отличие от остальных наверху стопки Вика лежало что-то, напоминавшее контракт, однако, присмотревшись, Мэдди обнаружила, что такой контракт был у каждого, только у других он лежал внизу.
        Она саркастически посмотрела на отца — как и всегда, когда пыталась замаскировать свою уязвимость.
        — Неужели вы хотите обсудить это со мной, прежде чем затеять мозговой штурм?
        — Садись, Мэдисон.  — Он даже не удосужился отреагировать на ее реплику.
        Девушка досчитала до трех, прежде чем подчиниться, и села, проигнорировав стопку бумаги перед ней.
        — Полагаю, вы уже составили черновик письма с требованием опровержения?  — спросила она.
        Отец не ответил, и она перевела взгляд на специалиста по работе со СМИ.
        — Есть вероятность того, что ваш любовник откажется от своих слов?  — поинтересовался тот.
        — Во-первых, он никогда не был моим любовником. Во-вторых, откажется он или нет, мы все равно можем подать в суд на таблоиды.
        Правда, шансы выиграть дело зависели от честности Перри.
        — У меня нет привычки тратить время или ресурсы на безнадежные затеи,  — сказал Джереми.
        — Да, история уже опубликована, и изменить это невозможно,  — согласилась Мэдди.  — Но это не означает, что мы должны оставить без внимания ложь Перри.
        Взгляд отца был ледяным.
        — Если ты хочешь уделить внимание лжи своего бывшего любовника, пожалуйста. Но это не моя забота.
        — Ты этому не веришь?  — Мэдди была удивлена.
        — Во что я верю и во что не верю — не предмет обсуждения.
        — Но для меня это важно.
        В конференц-зале было всего два человека, мнение которых волновало Мэдди,  — отец и Виктор Бек. Она перевела взгляд на Вика, но его лицо — от квадратной челюсти до глубоко посаженных карих глаз — было непроницаемым. Когда-то он мог подбодрить ее полуулыбкой или даже подмигиванием, но те времена прошли. С тех пор как Мэдди в первый раз приехала домой на каникулы после поступления в университет, его отношение к ней изменилось. Может, это и ее вина, но она не обязана мириться с такой ситуацией.
        Джереми откашлялся.
        — Возможно, эти безвкусные истории ускорили проведение совещания, но не они его причина.
        Внимание Мэдди тут же переключилось на единственного здравствующего члена ее семьи.
        — Что ты имеешь в виду?
        — Проблема, которую мы сегодня должны рассмотреть,  — твоя дурная слава, Мэдисон. Я не намерен сидеть сложа руки, пока ты пытаешься приобрести не самую лучшую известность и обогнать в этом соревновании всех остальных богатых наследников.
        — Это не так.
        Да, они с Роми прославились как участницы политических съездов либеральных партий, которые включали сидячие забастовки против сокращения финансирования школ, хорошо освещенные в прессе. И да, Мэдди и еще пять человек спрыгнули с моста Золотые Ворота, держа в руках плакат «Стань «зеленым» или отправляйся домой».
        В Сеть попали видео с прыжками менее политически мотивированными и в более рискованных обстоятельствах. Полным провалом оказался сноуборд, но Мэдди всегда нравился спуск с гор. Конечно, достоянием прессы стали только ее падения.
        Но уже шесть месяцев она не делала ничего, чтобы попасть на страницы газет,  — с тех пор, как были опубликованы сообщения о ее неудачном прыжке с парашютом, после которого девушка попала в больницу с трещиной кости таза.
        Отец проигнорировал не только ее прыжок, но и травму и через личного секретаря дал понять, что двери его дома не будут открыты для Мэдди, если она решит пожить там, чтобы восстановиться после падения. Ей пришлось нанять сиделку.
        — Судя по всему, вы не ознакомили Мэдисон с контрактом.  — В глубоком голосе Вика неожиданно послышалось неодобрение.  — И ожидаете, что она согласится?
        — Согласится.  — Отец смерил ее тяжелым взглядом.  — Или я полностью вычеркну ее из своей жизни.
        — Из-за этого?  — Она показала на распечатки статей.  — Это неправда!
        — Ты больше не посмеешь пачкать мое имя и репутацию компании, Мэдисон.
        — Я не делаю этого.
        Отец начал читать вслух заголовки, и к глазам Мэдди подступили слезы, которые девушка упрямо старалась сдерживать. Если бы она могла быть такой же неэмоциональной, как этот седой мужчина, который сдирает с нее кожу с помощью чужих слов!
        — Я же сказала, что это неправда.
        — Но зачем ему врать?  — поинтересовался специалист по работе с прессой.
        — Ради денег. Ради мести.  — Отказ в займе стал последней каплей.  — Перри солгал.  — Сколько раз ей нужно это повторять?  — Мы можем начать с требования опровержения. Я готова дать интервью.
        Хотя ей претит мысль об общении с журналистами. Она рассматривала даже правдивый рассказ о своей жизни в качестве Мэдди Грейс, чтобы уничтожить негативный образ, который сложился у ее отца.
        Джереми рубящим жестом отмел ее предложение:
        — Я четко дал понять, что эта история меня не волнует.
        — Что же тогда?
        — Своенравная жизнь, приведшая к твоей дурной репутации.
        — Ты хочешь, чтобы я работала на ИХА?  — В ее голосе было мало энтузиазма и еще меньше веры.
        В последний раз, когда обсуждался вопрос интернационального холдинга Арчера, отец предупредил, что ей не стоит мечтать стать его частью. И теперь он рассмеялся:
        — Конечно нет.
        — Ты хочешь, чтобы я нашла работу в другом месте?
        Она готова. Если это поможет улучшить отношения с отцом, она найдет работу, которая, надо надеяться, не будет пересекаться с ее волонтерским графиком.
        С губ отца сорвался очередной ироничный смешок.
        — Неужели ты думаешь, что какая-нибудь достойная компания наймет тебя?
        Мэдди окатило жаром и бросило в краску, что для нее, аса в скрывании эмоций, было редкостью. Внезапно девушка поняла, что, если действительно станет известно, что Мэдисон Арчер и Мэдди Грейс — одно лицо, школа может запретить ей работать волонтером. А все потому, что парень, которого она считала другом, лишь пользовался ею, манипулировал и лгал.
        — Он хочет, чтобы ты вышла замуж.  — В голосе Вика не было ни намека на шутку, да и отец не подскочил, пытаясь опровергнуть его.
        Впервые Мэдди посмотрела на остальных, пытаясь узнать их реакцию. Специалист по работе со СМИ и личный секретарь были заняты с планшетами, игнорируя происходящий разговор или успешно притворяясь, что игнорируют, а от взгляда одного из топ-менеджеров Мэдисон почувствовала себя оплеванной. Второй топ-менеджер читал бумаги, а незнакомый Мэдисон мужчина оценивающе смотрел на ее отца.
        Понять выражение лица Вика было, как всегда, невозможно.
        Она снова встретилась взглядом с отцом, на лице которого читалась непоколебимая решимость.
        — Ты хочешь, чтобы я вышла замуж.
        — Да.
        — За кого?  — К несчастью, Мэдди подозревала, что знает ответ.
        — За одного из этих четырех.  — Джереми указал на Вика, двух менеджеров и незнакомца.  — Ты знаешь Виктора и наверняка помнишь Стивена Уитли.
        Уитли как минимум один раз развелся и, уж точно, был в два раза старше ее.
        Мэдди вдруг поняла, что приветствует обоих мужчин легким наклоном головы, соблюдая какой-то странный ритуал вежливости. Или сама ситуация была странной?
        Отец указал на второго топ-менеджера:
        — Брайан Джонс.
        Мэдисон пробрала нервная дрожь.
        — Разве вы не помолвлены?  — Слова застревали в горле, девушка с трудом заставляла себя говорить.
        Разве Мэдди не встречала его невесту на последней новогодней вечеринке?
        — Неужели?  — Джереми был раздражен.  — Миссис Прест!
        Его личный секретарь, нахмурившись, подняла голову:
        — Да, сэр?
        — Джонс помолвлен.
        — Разве?  — Казалось, ее не обеспокоило это известие.  — Но он не женат.
        — Но буду.  — Брайан встал.  — Не думаю, что мое дальнейшее присутствие на совещании обязательно. С вашего позволения, сэр.
        — Вы читали контракт?
        — Да.
        — И все равно уходите?
        — Да.
        Джереми Арчер нахмурился, однако в его взгляде читалось уважение.
        — Тогда идите.  — Он кивнул на незнакомца, словно представление и не прерывалось:  — Максвелл Блэк, владелец компании БИТ.
        Максвелл улыбнулся. Магнетизмом он мог поспорить даже с Виком.
        — Привет, Мэдисон. Рад видеть вас снова.
        Он не был чересчур сексуален, но в нем было что-то, заставившее Мэдди обхватить себя руками. В нем ощущалась такая же сила, как у преемника ее отца, но, в отличие от Вика, она казалась опасной.
        — Мы раньше встречались?  — Девушка заставила себя расслабиться.
        — Я видел вас на Красном балу в прошлом феврале.
        Она действительно посещала это благотворительное мероприятие, деньги от которого пошли на исследования в области заболеваний сердца, но Максвелла не вспомнила.
        — Извините.
        Он улыбнулся:
        — Мы не были представлены.
        — О-о…
        Ее отец прочистил горло, давая понять, что он недоволен. Но если он ждет, что Мэдди радостно подпрыгнет при встрече с этим мужчиной, то слишком плохо ее знает.
        Глава 2
        Увидев ярость в голубых глазах Мэдисон, Вик понял: если до сих пор совещание шло по плану, теперь все может пойти под откос.
        Если бы Джереми выказал хоть капельку озабоченности затруднительным положением, в котором оказалась его дочь, Мэдди реагировала бы иначе. Но, с другой стороны, если бы отношения отца и дочери были нормальными, то и планы Виктора были бы совсем другими.
        — Я не надеялась, что ты позвал меня, чтобы помочь и хоть раз защитить.
        Девушка с прекрасной медной шевелюрой произносила эмоциональные слова таким ровным тоном, что Вик ей позавидовал. Из нее получился бы великолепный игрок в покер.
        Но Мэдисон врала. Она надеялась на помощь, иначе не пришла бы.
        — Ты никогда не верила в сказки.
        Мэдди вздрогнула, в ее глазах мелькнула боль, и Виктор ощутил стыд. Он мог повлиять на упрямого гордеца, но не делал этого из соображений личной выгоды.
        Она быстро справилась с собой, и на ее лице вновь воцарилось спокойное, если не скучающее выражение.
        — Нет, это была вотчина матери. Она жила в заблуждении, считая, что ты о нас заботишься. Я знаю тебя лучше.
        Теперь уже Джереми вздрогнул, и, поскольку не столь умело скрывал эмоции, было заметно, что он в шоке. Ссора между магнатом и его дочерью становилась все более личной. Виктор никогда прежде не слышал, чтобы Мэдисон использовала память матери, чтобы уколоть отца.
        На фарфоровом личике Мэдисон не отражалось ничего. Она даже не покраснела и, казалось, хотела одного — встать и уйти. Только понимание того, что Джереми наверняка держит за пазухой камень, заставляло ее остаться на месте. Мэдди хорошо знала отца.
        — У тебя есть пять минут.  — По ее тону было понятно, что она не собирается долго ждать, когда отец выложит на стол все, что у него есть.
        Джереми побледнел.
        — Что?!
        — Она хочет, чтобы вы расставили точки над «i»,  — проинформировал Виктор своего босса. Впрочем, было видно, что тот и так догадался.
        — И?..  — спросил Блэк.
        Виктору было невыгодно снабжать Максвелла Блэка информацией, и он промолчал.
        Мэдисон была не столь скрытна.
        — Джереми никогда не вступает в борьбу, если не уверен, что выиграет, причем для этого он подтасовывает колоду. У него в запасе три сценария, ни один из которых мне не понравится.
        — Вы называете отца по имени?
        Мэдисон метнула в сторону магната выразительный взгляд:
        — Я не отношусь к тем членам нашей семьи, которые склонны к сентиментальности.
        Она умолчала, что до сегодняшнего утра обращалась к Джереми Арчеру «отец» или даже «папа», но больше этого не будет.
        В воспитании дочери босс явно допустил серьезную ошибку, и, хотя в интересах холдинга Виктор мог бы его поддержать, он не хотел в присутствии посторонних наносить удар Мэдисон исподтишка. Его и так разъярило, что Джереми не соизволил заранее рассказать ей о целях сегодняшней встречи. Может, она капризна и ведет себя неподобающе, тем не менее Мэдди заслуживает уважения.
        У Виктора появилось подозрение. Во многом благодаря его усилиям, Джереми получит то, что хочет, однако цена, которую придется заплатить, окажется выше, чем предполагает президент холдинга.
        Мэдди посмотрела на свои часы от Картье:
        — Время пошло, Джереми.
        — Школа «Золотой шанс».
        — И что?  — На лице Мэдисон впервые стали заметны проблески волнения.
        — Последние три года ты жертвовала этой школе десятки тысяч долларов из своего трастового фонда.
        — Я знаю.
        Однако Виктор этого не знал и теперь задумался: возможно, в жизни Мэдисон было что-то, неизвестное ему. В голубых глазах Джереми вспыхнул огонек триумфа.
        Мэдди демонстративно посмотрела на часы.
        — И ты хочешь сказать, что тебя это не беспокоит?
        — У тебя осталось две минуты.
        Выдержка Мэдисон впечатляла. Она лучше справилась бы на недавних переговорах с японской компанией, чем командированный туда менеджер.
        Джереми нахмурился:
        — Рамона Грейсон.
        — А что с ней?
        Если бы с Виктором говорили таким тоном, он приготовился бы к отпору.
        — Ее отец алкоголик!
        Джереми оскорбил человека, которого Мэдисон считала вторым отцом.
        — А мой — бессовестное чудовище. Думаю, мы обе получили проигрышный билетик в лотерее отцов, хотя, будь у меня шанс, я выбрала бы Гарри Грейсона. Может, его эмоции и отравлены алкоголем, но, по крайней мере, они у него есть.
        Виктору приходилось видеть злость Мэдисон, ее боль, смущение, огорчение. Но он никогда не наблюдал такой холодной ярости.
        Мэдди, с которой Виктор был знаком вот уже десять лет, не имела ничего общего с резкой, полной пренебрежения женщиной, сидящей сейчас за столом заседаний.
        Что бы она ни говорила, Мэдисон любила отца, и раньше ей не удавалось скрывать, как она нуждается в его внимании и одобрении. Ошибкой было то, что она пыталась получить их, пойдя по материнским стопам, а Джереми Арчер так и не оправился от потери жены и не хотел видеть в дочери проявление ее бесстрашной натуры.
        — По-твоему, Рамона думает так же? Или, может, она предпочла бы, чтобы ее отец не пил?
        Мэдисон усмехнулась:
        — Мы это не обсуждали.
        — И все же, если ее отец обанкротится, вряд ли она будет рада.
        Мэдисон вытащила из сумки телефон с небрежностью, в которую можно было бы поверить, если бы не огонь, пылающий в ее глазах.
        — У тебя есть пятнадцать секунд, чтобы отказаться от угроз,  — предупредила она.
        — Или что?
        — Десять.
        В первый раз на памяти Виктора непогрешимый бизнесмен Джереми Арчер допустил ошибку в переговорах — раскрыл перед дочерью все карты.
        Джереми предполагал, что, не интересуясь бизнесом, Мэдисон не может быть такой же жесткой, как он. Но Виктор по личному опыту знал: какая бы разная жизнь ни была у родителя и ребенка, это не значит, что у них нет общих черт характера.
        Мэдисон прижала телефон к уху.
        — Не надо,  — попросил Виктор.
        — Прости.  — Мэдди покачала головой.
        Причина для извинения могла быть только одна — что бы она ни запланировала, это нанесет ущерб ИХА и, как следствие, ему.
        В его голове все еще проносились догадки, когда Мэдди связалась с юристом трастового фонда:
        — Здравствуйте, мистер Беллингем. Мне нужно, чтобы вы составили для меня несколько документов. Чуть позже я продиктую инструкции.
        Из телефонной трубки донеслись крики юриста.
        Мэдисон помолчала и ответила:
        — Да, он знает. Он сидит здесь. Фактически это происходит по его инициативе.
        Обычно невозмутимый Беллингем говорил так громко, что Виктор слышал его.
        — Я абсолютно уверена. И еще кое-что, мистер Беллингем. Если ваша компания хочет, чтобы, обретя через шестьдесят пять дней полный контроль над трастовым фондом, я осталась вашим клиентом, прошу подготовить документы к моему приезду сегодня днем.
        На этот раз юрист заговорил тише.
        — Спасибо, мистер Беллингем.
        Мэдисон убрала телефон в сумку и встретилась взглядом с отцом, ожидая его вопроса.
        Джереми упрямо молчал, а может, он был слишком шокирован, чтобы говорить, догадавшись о содержании бумаг. Или он ошибочно предполагал, что для его дочери интернациональный холдинг Арчера достаточно важен.
        — Что это за документы?  — Виктор не хотел делать выводы, базируясь на предположениях.
        — Как вы знаете, в результате финансовой сделки моего дедушки Мэдисона с Джереми, заключенной при его вступлении в брак с моей матерью, трастовый фонд владеет двадцатью пятью процентами акций холдинга.
        — Эти акции — твое наследство.
        — Роми мой друг.
        — Ты отдашь ей часть акций?  — Виктор не рассчитывал, что все будет так просто.
        — Если компании мистера Грейсона будет грозить банкротство из-за ИХА или другой фирмы, связанной с холдингом, уже через минуту после наступления моего двадцать пятого дня рождения акции перейдут лично Гарри Грейсону.
        — Ты не можешь сделать это!
        — Могу.  — В этот момент Мэдисон походила на отца, как никогда раньше.
        — А если его компании ничто не будет угрожать?  — поинтересовался Виктор.
        — Половина моих акций перейдет Роми.
        Краска прилила к щекам Джереми. Он прищурился и встал:
        — Ты не подпишешь эти бумаги.
        — Подпишу.  — Мэдисон, наоборот, расслабилась.  — У тебя был шанс отказаться от прямого шантажа, но ты его упустил.
        — Это безумие!  — воскликнул Стивен Уитли.  — Даже половина ваших акций стоит десятки миллионов.
        — Роми не придется беспокоиться о том, что алкоголизм отца разрушит ее жизнь, не так ли?  — Вопрос Мэдисон адресовала своему отцу.
        Джереми хлопнул ладонью по столу:
        — Я не разрушаю твою жизнь, Мэдисон, ты сама с этим неплохо справляешься.
        — Это не так, но я не надеюсь, что ты поверишь мне.
        — Ты не отдашь двадцать пять процентов акций моей компании!
        Виктор не знал, понимает ли Джереми, что он лишил себя всех козырей.
        Джереми и Мэдисон слишком похожи: оба готовы на крайние меры, лишь бы получить то, что для них важно. Мэдисон была дорога Джереми, но она не верила в это, а Джереми был слишком слеп, чтобы увидеть, чего от него добивается дочь.
        Кроме того, для Джереми на первом месте стоял интернациональный холдинг Арчера, тогда как для Мэдисон — люди, которых она любила. Их приоритеты противоположны, и, если Виктор не возьмет все под свой контроль, ситуация примет угрожающий характер.
        — Сядьте, Джереми,  — скомандовал он уважительным, но непреклонным тоном.
        Бросив взгляд на дочь, глава холдинга сел.
        — Мы отклонились от темы, и, по-моему, пришла пора вернуться к ней.
        Джереми кивнул.
        Виктор встал, одернул пиджак, подошел к Мэдисон и предложил ей руку:
        — Пойдем со мной.
        — Что ты делаешь, Виктор?  — Джереми озабоченно посмотрел на него.
        Он знал, что ИХА для Виктора — самое главное, холдинг стал для него средством реализации собственных амбиций, и он не отступит только из-за того, что у босса проблемы с дочерью.
        — Нам с Мэдисон нужно кое-что обсудить.
        Стивен нахмурился:
        — Ты не единственный кандидат. Контракт был предложен четверым.
        — Я единственный, кто имеет значение.
        У его босса почти неуловимо дрогнули губы, и Виктор понял, что был прав. Тем не менее Джереми сказал:
        — Думаю, решать Мэдисон.
        Девушка пренебрежительно хмыкнула:
        — Конечно. Если решение за мной, полагаю, я должна выбирать из тех, кого ты ознакомил с контрактом. Один помолвлен, другой годится мне в отцы, к тому же разведен, третий мне незнаком. Остается Виктор.
        — Максвелл Блэк стоит того, чтобы с ним познакомиться.
        Может, это и правда, но Виктору не понравилось, что Джереми упомянул Максвелла. И у него, и у Виктора русские корни, и они любили не только американскую культуру, их семьи были близки, они росли вместе и имели схожие цели.
        Они могли бы стать друзьями, но были слишком похожи. Оба хотели оставить след в этом мире, взобраться на самый верх. И если до сих пор Максвелл и Виктор не вступали в конфликт, то только потому, что выбрали разные пути для покорения вершин бизнеса.
        К счастью, слова отца не оказали никакого влияния на Мэдисон.
        — Мистер Блэк, пусть вас не вводит в заблуждение то, что Джереми игнорирует мои слова. Эти статьи — ложь, сфабрикованная человеком, которого я считала другом. У нас с Перри никогда не было сексуальных отношений.
        Боль, скрывавшаяся за взвешенным тоном Мэдди, заставила Виктора подумать о жестких санкциях против Перри Тимуотера.
        — Я верю вам,  — сказал Максвелл.
        Мэдисон немного расслабилась:
        — Хорошо.
        — Я был бы рад узнать вас и без причины, по которой созвано совещание, мисс Арчер.  — Чертов Максвелл очаровательно улыбнулся. Виктор чуть не скрежетал зубами.  — Вы кажетесь мне интересным человеком.
        Она подняла голову:
        — Спасибо, но…
        — Не стоит сразу отвергать возможность нашей совместимости.  — Улыбка Максвелла была способна покорить сердце любой женщины.  — Думаю, я могу научить вас любить некоторые вещи, в которых вас обвинили.
        Судя по прерывистому вздоху, Мэдисон была шокирована. Максвелл всегда использовал свои сильные стороны и слабые стороны других. Превратить сенсационные заголовки во что-то запрещенное, но потенциально восхитительное — отличная тактика, чтобы удержать контроль над ситуацией и напомнить Мэдисон о ее унижении.
        Но, к несчастью для Максвелла, Виктор не собирался позволить ему преуспеть.
        Джереми, явно недовольный последними словами, что-то буркнул в знак протеста. Виктор повернулся к Максвеллу:
        — Ты не посмеешь обсуждать это с Мэдисон здесь или где-либо еще.
        — Ты думаешь?
        — Я уверен.
        — Мне не нужна твоя защита, Виктор,  — вмешалась девушка.
        — И все же у тебя она есть.
        Мэдди покачала головой, то ли отрицая что-то, то ли от испуга.
        — Я не собираюсь воспользоваться его предложением. Любая форма подобных отношений требует доверия, а у меня на данный момент его нет. Я не испытываю доверия к мужчинам с такими же приоритетами, как у Джереми Арчера. К бизнесменам.
        Это слово прозвучало как ругательство, но Виктор не сомневался, что Мэдисон доверяет ему и доверяла всегда, даже если сама этого не осознавала. Что удивило его, так это готовность Мэдисон высказать все Максвеллу в лицо. Может, и зря, ведь она уже продемонстрировала готовность сойтись в открытой схватке с отцом.
        Максвелл встал, и, на взгляд Виктора, его поза была уж слишком расслабленной. Еще меньше ему понравилось, что этот человек обошел его, чтобы встать лицом к лицу с Мэдисон.
        — Я понял.
        — Хорошо.
        — В контракте нет ни слова о том, что мы должны разделить постель.
        В глазах Мэдисон мелькнуло нечто, похожее на интерес, и Виктор выругался про себя.
        — Чтобы получить оговоренные акции, Мэдисон и ее муж должны произвести на свет наследника интернационального холдинга Арчера.  — Мэдисон задрожала от ярости, но прежде, чем девушке удалось вставить слово, Максвелл усмехнулся.  — Существует искусственное оплодотворение.
        — Значит, мы заживем каждый своей жизнью?
        Виктор узнал этот тон, в отличие от ее отца, подскочившего в кресле в очередном приступе злости, и Максвелла, кивнувшего с самодовольным видом.
        — Точно.
        — Мы будем женаты только формально?
        Отвращение в ее голосе было достаточно явным, чтобы остальные его услышали, но эти двое оставались глухими.
        — Нет!  — Виктору надоели словесные игрища.
        Мэдисон одарила его взглядом, в котором читался вопрос: имеет ли он право на такое заявление?
        — Такие отношения слишком непрочны и не по служат делу процветания ИХА,  — подчеркнул он.
        В голубых глазах Мэдисон мелькнуло разочарование, которое она тут же искусно замаскировала. Виктор выругался про себя, а ее отец энергично кивнул:
        — Верно.
        — Ваша дочь уже доказала, что способна принимать собственные решения.  — Энтузиазм Максвелла не угасал.
        — Я не подпишу контракт!
        Похоже, заявление Джереми не сильно расстроило главу компании БИТ.
        Зато лицо Мэдисон разгладилось, и она посмотрела на отца:
        — А ты думал, что я соглашусь на такой брак?
        Впервые Джереми растерялся, словно только что осознал, насколько не заинтересована Мэдисон в подобной сделке.
        — Ты все еще веришь в сплетни, распускаемые Перри?  — поинтересовалась она.
        — Я никогда не говорил этого.  — Голос Джереми казался чужим.
        Но даже если он и был потрясен тем, что ошибся в оценке собственной дочери, босс Виктора не собирался отступать так легко.
        Мэдисон вытащила из стопки бумаг свою копию контракта и поднялась:
        — Полагаю, ты не собираешься делать ничего, чтобы сдержать распространение этих сплетен.
        — Я занимаюсь этим. Контракт важен не только для тебя. Затронута репутация холдинга. Как только ты выйдешь замуж за влиятельного человека с безупречной репутацией, сможешь забыть о грехах молодости.
        — Моя жизнь не имеет ничего общего с твоим бизнесом.
        Виктор не собирался позволять разговору принять угрожающий оборот, а пока эти двое спорили, это был единственно возможный исход.
        — Конрад займется пресс-релизом, категорически отрицающим голословные заявления Тимуотера,  — вмешался он.
        Специалист по работе со СМИ оторвался от планшета:
        — Да?
        Отсутствие уверенности в его голосе не впечатлило Виктора.
        — Ты сделаешь это, и даже чертовски больше. Если бы ты с самого начала занял правильную позицию, этого не случилось бы.
        — Защита мисс Арчер от ее выходок никогда не входила в мои обязанности,  — ехидно заметил Конрад.
        — Ты не обратил внимания на некоторую неуверенность в статьях, посвященных ИХА, сегодняшним утром? Первые из них появились спустя полчаса после выхода таблоидов. Считаешь это простым совпадением?
        Конрад сглотнул и покачал головой.
        Джереми тоже не выглядел довольным. Он был слишком сконцентрирован на попытках заставить дочь плясать под его дудку, чтобы увидеть картину целиком.
        — Твоя работа — защищать имидж компании и каждого, кто достаточно близок к ней и может повлиять на ее репутацию,  — продолжал Виктор.
        — Да, сэр.
        — Тебе не по силам? Может, ты предпочитаешь должность пиар-агента какой-нибудь больницы?  — Он четко дал понять, что это единственное место, на которое сможет претендовать Конрад.
        Обычно невозмутимый специалист по работе со СМИ побледнел.
        — Я понял.
        — Ты должен был это сделать сразу после того, как стал продаваться этот скандал.
        Конраду нечего было возразить.
        — Не знаю, чем ты занимался на своем планшете во время совещания, но это наверняка не так важно, как необходимость овладеть контролем над ситуацией с Мэдисон.
        — Я готовил объявление о помолвке.
        — Понятно. Тогда тебе светит не больница, а работа на одном из сайтов для онлайн-свиданий.
        В конференц-зале раздались нервные смешки. Джереми саркастически хмыкнул, но больше всего порадовало Виктора искреннее удовольствие Мэдисон.
        — Мне понадобится ваша подпись для гражданского иска против Перри Тимуотера,  — обратился Конрад к Мэдди.
        — Нет.
        Виктор предвидел ее отказ и поспешил пресечь возражения со стороны Конрада или Джереми.
        — Этот парень был ее другом, и она не собирается судиться с ним.
        — Своеобразным другом,  — фыркнул Конрад.
        Тихий стон Мэдисон разъярил Виктора, и он бросился на защиту:
        — У нас есть другие способы борьбы. Я хочу, чтобы в сегодняшних вечерних новостях Перри отрекся от своих слов. Обыграй это как шутку, розыгрыш приятеля.  — Виктор повернулся к Мэдисон:  — Чтобы мы действительно обрели контроль над ситуацией, тебе нужно выступить на одном из крупных ток-шоу и встретиться с журналистами, представляющими издания, имеющие бо?льшую аудиторию, чем те, в которых появилась эта новость.
        — Все, что смогу,  — кивнула она.
        Это было больше, чем ожидал Виктор, и он задумался. Что-то в этом скандале настолько обеспокоило Мэдисон, что она была готова обратиться к отцу с просьбой о помощи, и теперь он хотел понять, почему это так важно для нее.
        Он снова предложил ей руку:
        — Идем. Мы обсудим план твоего отца, а потом примем решение.
        Девушка хотела поспорить, но Виктор улыбнулся:
        — Разве я много прошу? Напоминаю: благодаря мне Конрад теперь работает над опровержением.
        — Ты заставишь его прекратить, если я откажусь?
        — Нет.
        Мэдисон должна была действовать по собственному желанию.
        Виктору было важно, чтобы она доверилась ему и поняла, что он единственный приемлемый кандидат в женихи. В конце концов, ее муж в будущем будет владеть холдингом, и Виктор собирался сделать все, чтобы этого добиться.
        Мэдисон взяла свою сумочку:
        — Хорошо.
        — Минуту,  — вмешался Джереми.
        Виктор повернулся к нему:
        — Я знаю, чего вы хотите.
        — Но…
        — Хотя бы раз я забывал о ваших интересах при переговорах?
        — Нет.  — На лицо Джереми вернулось обычное непреклонное выражение, принесшее ему известность.  — Только помните, что уламывание Мэдисон — не единственная тема сегодняшнего совещания.
        Виктора эта угроза нисколько не удивила и не обеспокоила. После десяти лет работы на Арчера цель была близка, и он не собирался упускать свой шанс.
        Глава 3
        Мэдисон последовала за Виком в «Мейсон». Метрдотель нашел для них уединенный столик в переполненном ресторане, популярном как среди туристов, так и среди горожан.
        — Ты не завтракала,  — заявил он.
        Она покачала головой. Проглоченный утром шоколадный круассан вряд ли можно считать завтраком.
        Вик заказал блинчики для нее и кофе для себя.
        — Ты пригласил меня, чтобы напомнить о тех днях, когда у нас были дружеские отношения?  — Она и сама знала ответ на этот вопрос.
        — Я привел тебя сюда, потому что тебе всегда нравились банановые блинчики, и надеялся, что это заставит тебя поесть.
        Стул был слишком маленьким для крупного мужчины, и любой другой в такой ситуации выглядел бы смешно. Но только не Виктор Бек. В нем не было ничего смешного — от темных, коротко остриженных волос и гладко выбритого подбородка до запакованной в итальянский костюм фигуры, которой мог позавидовать любой атлет.
        Делая все возможное, чтобы игнорировать его мужественную внешность, Мэдисон поправила на коленях салфетку.
        — Как ты узнал, что я еще не завтракала?
        — Догадался.
        — Да, я всегда теряла аппетит, если была расстроена.  — Ее удивило, что Вик помнит такие подробности.
        Слишком многое было таким же, однако Мэдди не собиралась говорить ему об этом.
        Нельзя забывать, что интересы Вика тесно связаны с интересами ее отца. Он четко дал это понять шесть лет назад, и до сих пор все оставалось по-прежнему.
        Да, Виктор заставил Конрада сосредоточить внимание на обуздании Перри и прессы, но сделал это для компании, а не для Мэдди.
        И какую бы выгоду ни преследовал он сейчас, конечной целью было процветание ИХА, она в этом не сомневалась.
        — Освети ключевые моменты договора,  — попросила она.
        Ей было любопытно, чем отец соблазнил таких людей, как Виктор Бек или Максвелл Блэк. Почему они готовы жениться на ней?
        Вик приподнял бровь:
        — Ты веришь, что я расскажу тебе самое главное?
        — Я позже проверю, все ли так.
        — Твой отец опасается, что ты не станешь его преемницей.
        — И что натолкнуло его на эту мысль?
        Впрочем, это был риторический вопрос. Мэдди отказалась получать образование в сфере бизнеса и игнорировала все просьбы, требования и предложения работать в компании.
        — Ты хочешь, чтобы я перечислил все пункты?
        — Нет.
        — Достаточно сказать, что Джереми наконец согласился с тем, что ты никогда не возглавишь ИХА.  — Вик был скорее удовлетворен, чем разочарован этим фактом.
        — В противном случае на твоей дороге возникло бы серьезное препятствие,  — улыбнулась Мэдди. В его кофейного цвета глазах мелькнуло удивление. Он не догадывался, что она в курсе.  — Ты думаешь, что твоя мечта все еще остается секретом?
        — Это семейный бизнес.
        — Который ты планируешь когда-нибудь возглавить, и, если Джереми не понимает этого, он слепец.
        — Это одно из его слабых мест.
        — Однажды ты попытался ему сказать.
        Это произошло за год до ее неуклюжей попытки совращения Виктора. Тогда Мэдди показалось, что он заступился за нее потому, что ему не все равно. Правда, оглядываясь назад, она поняла, что его предложение дружбы было вызвано исключительно целью добиться безграничного доверия Джереми Арчера.
        Мэдди стоило бы объяснить Вику, что дружба с ней ничего ему не принесет, потому что она безразлична отцу. Единственное, что важно для Джереми Арчера,  — компания. Он женился на ее матери, чтобы получить необходимое вливание капитала и сделать ИХА главным игроком на мировом рынке. Дочь интересовала его только как потенциальная наследница.
        — Он потерял ко мне интерес, поняв, что бизнесом я никогда заниматься не буду.
        — Единственное, от чего отказался Джереми, так это от попыток вовлечь тебя в бизнес.
        Мэдди покачала головой, ни на секунду не поверив ему.
        — Ты сам все слышал. Если бы ты не вмешался, он и не подумал бы заставить Конрада помочь мне.
        — Твой отец недальновиден.
        — Он так и не понял, какой ущерб репутации холдинга нанесет этот скандал.
        — Ты права.
        Мэдди подождала, пока официантка поставит блинчики на стол и уйдет.
        — И каково твое предложение?
        — Ты выходишь замуж за человека, которого можно будет выучить и сделать наследником.
        — Если отец не может получить это непосредственно от меня, он получит свое, используя меня?
        — Несколько упрощенно и не совсем точно.
        Мэдди не собиралась спорить о том, что было очевидно и для нее, и для Вика.
        — Джереми хочет, чтобы наследник был членом его семьи. Для этого нужен брак.
        Как старомодно!
        — Это значит, что его внуки получат компанию в целости,  — заметил Виктор.  — Вот что важно.
        — Для него.
        От запаха блинчиков, свежих бананов и сиропа у нее текли слюнки.
        — А что касается тебя?  — поинтересовалась она.
        — Тебе действительно нужно знать?
        — ИХА — твоя жизнь.
        Впрочем, как и жизнь ее отца.
        — Лучше сказать, что ИХА — двигатель для моих мечтаний.
        — Я не предполагала, что такие мужчины, как ты, мечтают.
        — У руля должны стоять те, кто умеет видеть будущее, иначе компании наподобие холдинга Арчера не процветали бы.
        — То есть ты считаешь, что мой отец просто преданный своему делу мечтатель.  — Отпустив саркастичное замечание, Мэдди с удовольствием принялась смаковать блинчик.
        Виктор рассмеялся:
        — Можно и так сказать.
        — А твои мечты включают желание стать президентом ИХА?
        — Да.
        Его честность удивила ее и очаровала. Мэдди всегда казалось, что такие, как он, люди — неэмоциональные, стремящиеся только к успеху.
        — Ого! Похоже, под доспехами американского бизнесмена по-прежнему бьется русское сердце.
        — Мои дедушка с бабушкой предпочитают считать именно так.
        Она протянула ему свою тарелку.
        — А твои родители?
        Словно в прежние времена, Вик взял кусочек блинчика, и на Мэдди нахлынули воспоминания о том времени, когда они были друзьями.
        — Сколько себя помню, матери рядом не было. А отец напоминает компьютерный вирус — постоянно возвращается.
        Она улыбнулась:
        — Я должна бы сказать «мне жаль», но то, что отец сводил тебя с ума, сделало тебя более человечным.
        Вик усмехнулся. И все же Мэдди сомневалась. Возможно, он специально упомянул об отце, чтобы наладить между ними контакт. По ее мнению, Вик уже давно превзошел Джереми в способностях к манипуляции.
        Арчер все еще считал, что это он управляет ИХА. Однако любой, у кого была хоть капля здравого смысла и кто не был ослеплен подобострастием, понимал, что на самом деле возглавлял холдинг Виктор.
        — Чьей идеей было добавить в колоду Стивена Уитли и Брайана Джонса?
        — Эти кандидатуры вряд ли стоит рассматривать.  — Вик прихлебывал кофе с таким искренним выражением лица, что Мэдди почти поверила ему… Почти.
        — Женитьба на расточительной дочери президента дает возможность когда-нибудь встать во главе компании,  — протянула она.
        Для такого человека, как Вик, это выгодно.
        — Тебя с большой натяжкой можно назвать расточительной.
        — Разве?
        — Ты не выкинула свое наследство на ветер. Если подумать, ты на редкость ответственный человек.
        — Спасибо.
        — Ты не покинула семью, чтобы увидеть мир.
        — Я уехала из фамильного особняка.
        Он подмигнул:
        — Но осталась в городе.
        — Мне нравится Сан-Франциско.
        — И твой отец.
        — Я предпочла бы не говорить об этом.
        — Понимаю.  — Виктор улыбнулся, и девушка почувствовала тепло.  — Упоминания о тебе в прессе не подходили под определение настоящего скандала.
        — Пока не началась шумиха с Перри.
        Вик замахал рукой, отвергая значимость этого события:
        — Все будет улажено.
        — Спасибо.  — Мысль о том, что придется отказаться от появления в школе из-за подмоченной репутации, сильно ранила ее, смешиваясь с болью от предательства Перри.
        Он знал, как важна для Мэдди работа с детьми.
        — Ты не ответил. Как в список попали Уитли и Джонс?
        Вик усмехнулся, но ответ был очевиден.
        — Из всех топ-менеджеров именно они вероятнее всего справятся с работой.
        — Быть моим мужем?
        — Быть президентом компании.
        — Не считая тебя.
        — Не считая меня. Ты единственный реальный кандидат.
        — Мне бы хотелось так думать.
        — Но еще есть Максвелл Блэк.
        Вик прищурился, его глаза потемнели.
        — Твой отец никогда не одобрит тип брака, который предлагает Блэк.
        — А если это единственный тип брака, на который я соглашусь?  — Ей нравилось поддразнивать его.
        — Джереми найдет суррогатную мать и получит собственного ребенка, надеясь преуспеть с ним, раз уж он не преуспел с тобой.
        Мэдди не была готова к такому ответу, и потребовалось несколько секунд, чтобы она снова смогла дышать.
        — Но он уже немолод.
        — Ему пятьдесят семь лет.
        — Он не может быть таким жестоким.
        Мэдди имела в виду не только себя.
        Ни один ребенок не заслуживает того, чтобы быть рожденным как пешка на шахматной доске. Она вышла из игры, но ей придавала смелости память о матери. У ребенка же будет только Джереми Арчер.
        Мэдди вздрогнула.
        — Я не хочу ребенка только для того, чтобы его или ее поставили в такое же положение.
        — Ты хочешь детей.  — В голосе Вика не было ни тени сомнения.
        — Когда-нибудь.
        — Когда бы это ни произошло и от кого бы ни были эти дети, Джереми захочет, чтобы компания перешла к ним.
        — Я знаю.  — Роль отца в ее жизни и жизни ее будущих детей была предметом обсуждения на приемах у психотерапевта, доктора Маккензи.
        — Не так уж плохо,  — сказал Вик.
        Со временем Мэдди поняла это. Ее ненависть к ИХА была слишком сильна, и она не желала стать частью компании, однако из этого не следовало, что ее дети будут относиться к этому так же.
        — Получается, чтобы получить холдинг, мужчине, за которого я выйду замуж, необходимо будет иметь от меня ребенка.
        — С рождением первого ребенка будет объявлено о моем президентстве, а твой отец займет менее активное место председателя правления в свой шестидесятилетний юбилей.
        — А если к тому времени у меня не будет детей?
        — Я не стану президентом, пока у нас не родится первый ребенок.
        — Что, если мы не сможем иметь детей?
        — Сможем.
        — Ты уверен?
        — Да.
        Мэдди вспомнила УЗИ, на котором настоял доктор, включив исследование в обязательный осмотр. Тогда это показалось ей странным, но, поскольку медицинская страховка покрывалась ИХА, она не возражала.
        — Джереми заставил меня пройти тесты на фертильность.
        — Только предварительные, но этого достаточно, чтобы утверждать, что у тебя не должно быть проблем с беременностью.
        — Какая бесцеремонность!
        Виктор не ответил. Мэдди размышляла, кому именно принадлежала эта идея. Неужели Вику?!
        — Что еще?  — спросила девушка.
        — На пятилетнюю годовщину свадьбы я получу пять процентов акций. И еще пять процентов — за каждого ребенка, но не больше десяти процентов.
        — Какая щедрость! Мне позволяют иметь двух детей.
        А она-то всегда мечтала иметь или усыновить хотя бы четырех и создать дом, наполненный любовью и радостью.
        — Контракт не ограничивает количество детей — только поощрение за то, что я стал отцом.
        Мэдди игнорировала убежденность Вика в том, что он — единственная кандидатура.
        — Что дальше?
        — По смерти твоего отца, если мы будем женаты больше двенадцати лет, я получу еще пять процентов акций. Оставшиеся акции будут переведены в трастовый фонд для наших детей. При этом право голоса будет принадлежать только тем нашим детям, которые будут вовлечены в руководство холдингом.
        — Но другие дети будут получать доход с акций?
        — Да.
        — Сложновато.
        Но ее отец не был простым человеком.
        Вик пригубил кофе.
        — Джереми нужны наследники, а ты четко дала понять, что не собираешься быть таковой.
        — И он не упомянул меня в завещании.
        Ее это не сильно волновало. Трастовый фонд обеспечивал Мэдисон достаточный доход. Когда половина акций перейдет Роми, он уменьшится, но это не так уж важно.
        Больше всего денег уходило на поддержание имиджа Мэдисон Арчер, светской львицы. Пока ее отец хочет, чтобы она соответствовала этому образу, он будет оплачивать дизайнерский гардероб и билеты на благотворительные мероприятия.
        — Есть ли что-то еще существенное в контракте?
        — Твой отец предлагает нам поселиться в Пареан-Холл.
        Фамильное имение, получившее название по древнему белому мрамору, использованному для пола в огромном холле и на лестнице, пустовало с момента смерти дедушки Мэдисона. Он скончался от сердечного приступа девять лет назад, узнав, что его дочь погибла.
        — У меня были планы на дом,  — сообщила Мэдди.
        Она собиралась использовать для этого часть трастового фонда, которая должна была перейти ей в двадцать пять лет.
        — Какие планы?
        — Не твое дело.
        — Уважь меня.
        Мэдди не ответила, сосредоточившись на блинчиках, и Вик не стал настаивать.
        Его терпеливое молчание убедило Мэдди продолжить.
        — Я хочу открыть школу с пансионом для детей, которым не повезло родиться богатыми.
        — Для сирот?
        — Нет, школу для одаренных детей из неблагополучных семей. Место, где дети почувствуют себя в безопасности и разовьют свои таланты.
        Вик задумчиво пил кофе.
        — Как ты предполагаешь это сделать?
        — Ежегодно на школу будет перечисляться большая часть моих доходов, также я хочу основать фонд с привлечением денежных кошельков Сан-Франциско. Участвуя в кампании по выбору мэра, я многое узнала о сборе денег.
        — Твой отец не представляет, какую насыщенную жизнь ты ведешь.
        Как, впрочем, и Вик.
        После того как шесть лет назад он бесцеремонно от нее отказался, Мэдди перестала делиться с ним своими планами.
        Вик откинулся на спинку стула.
        — Имение Мэдисонов обширно даже по стандартам элиты Сан-Франциско, но вряд ли оно идеально подходит для школы — как по расположению, так и по архитектуре.
        — О! Ты считаешь, бедным детям не место среди богачей?
        — Получить одобрение на это, скорее всего, окажется сложнее, чем ты думаешь.  — Казалось, выпад Мэдди ничуть его не оскорбил.
        — В этом районе предусмотрено наличие школы, однако она так и не была построена.
        — Ты уверена, что все будет в порядке, когда соседи услышат о твоих планах?  — Виктор в этом явно сомневался.
        — Я не собираюсь ставить их в известность.
        Уголок его рта дернулся.
        — Поставишь перед фактом?
        — Да.
        — Тебе придется получить лицензию, нанять рабочих… Это не будет секретом слишком долго.
        — Ты предполагаешь, что тогда начнется борьба?
        — Конечно.
        — Но почему жителей должно волновать, есть по соседству с ними школа или нет? При планировании района четко была прописана ее необходимость.
        — То, что ее там до сих пор нет, говорит о многом.
        — Но…
        — Я могу найти здание получше.
        Мэдди претило продавать дом дедушки. Пусть воспоминания о нем были не самыми лучшими и в сравнении с дедом Мэдисоном отец выглядел теплым и милым, рассказы мамы о детстве были полны радости.
        — Я должна продать особняк, чтобы профинансировать проект.  — И не важно, что ей этого не хочется.
        Школа слишком важна, и она не намерена отступать. Но Вик прав: ей придется столкнуться с серьезной оппозицией, возражающей против соседства со школой для детей из низших слоев общества.
        Вик покачал головой:
        — Я куплю другое здание.
        — В обмен на что?
        — Рассматривай это как мой свадебный подарок.
        — А ты самонадеян.
        — Я не позволю тебе выйти замуж за другого.  — В темных карих глазах, которые он не отводил от нее, плескалась решимость.
        — Ты считаешь, я соглашусь на замужество.
        — В отличие от меня твой отец не понимает, что ему не требовалось ничего, кроме его первой угрозы, чтобы заставить тебя согласиться.
        — Правда?
        — Ты состоишь в других отношениях?  — Во взгляде Вика читалась сдерживаемая ярость.
        — Нет.
        — Встречаешься с кем-то?
        — Нет.  — Она нахмурилась.  — Почему ты задаешь мне такие вопросы?
        — Потому что, если бы у тебя был бойфренд, которого ты любишь, отец никакими способами не смог бы убедить тебя выйти замуж.
        Он был прав, но ее это разозлило.
        — Ты уверен, что хорошо меня знаешь?
        — Я знаю, что твой отец значит для тебя очень много, но ты скрываешь это от него. Джереми не отступит.
        — Почему?
        — Ты хочешь знать правду?
        — Да.
        Скандал с Перри оставил ее отца равнодушным. Явно не это послужило причиной начала операции «Выдай дочь замуж».
        — Джереми беспокоился, не наделаешь ли ты глупостей, вступив во владение основной частью трастового фонда Мэдисонов.
        — Теперь он в курсе.
        — Сомневаюсь, что он предвидел это.
        — Конечно. Ему не приходило в голову, что я могу намеренно поставить под угрозу интернациональный холдинг Арчера.
        — Верно.
        — Но он испугался, что я могу выскочить замуж за человека, который способен сделать это.
        — Да.  — Сдержанность Вика наводила на подозрение, что за всем этим стояло нечто большее, чем паранойя ее отца.
        — То есть он давно размышлял, как заставить меня выйти замуж за человека, выбранного им, и использовал шумиху с Перри как пусковой механизм, к своей выгоде?
        — Тебе стоит спросить у него.  — Вик жестом попросил официантку принести счет.  — Он, скорее всего, боится, что ты выйдешь замуж за Тимуотера. Твой отец готов на все, чтобы предотвратить это.
        — Чтобы спасти репутацию и будущее компании.
        Зная о бесплодных попытках Перри основать собственный бизнес, Мэдди могла понять, почему ее отец не желал, чтобы тот даже близко подходил к ИХА.
        — Иногда мне кажется, что ты так же слепа, как твой отец.  — Вик покачал головой.  — Он хочет предотвратить твой брак с мужчиной, который публично обливает тебя грязью.
        — И Джереми уверен, что ты — лучшая замена.
        — А ты нет?
        Она не собиралась отвечать на явный сарказм.
        — Я никогда не рассматривала кандидатуру Перри.
        — В некоторых статьях содержалась другая информация.
        — Конечно, ведь СМИ никогда не ошибаются.
        — А ты не отрицала этого — ни в прессе, ни в разговорах с отцом.
        — Ты ошибаешься. Я говорила отцу, что Перри только мой друг, но он, как всегда, больше верил собственным измышлениям и интерпретациям журналистов.
        — Не думаю, что это действительно так, но Джереми упрям.
        — Как и ты, если защищаешь его.
        — Ты уважала бы меня, если бы я не был предан своим друзьям?
        — Мой отец твой друг?
        — Да.
        Тон, каким было произнесено это слово, не позволял сомневаться в его искренности.
        Когда-то Мэдди была уверена, что Виктор и ее друг тоже, но потом все изменилось. Теперь ей нужно смириться с тем, что брак с ним устроит не только отца, но и самого Вика. У обоих есть на это причины, и, какими бы разными они ни были, они связаны с холдингом, а не с Мэдди.
        Непонятно когда, но она стала фигурой в их игре, и уж точно не королевой.
        Глава 4

        — Вернусь в три, чтобы отвезти тебя в офис юриста,  — сказал Вик.
        — А как же конфликт интересов?  — поинтересовалась Мэдди.
        — Ты предпочитаешь сделать это в одиночку?  — Подростком она слишком много времени потратила на изучение этой его насмешливой улыбки.
        — Нет.
        Не после того, как она увидела представителей СМИ, окруживших ее дом. Папарацци всегда питали к ней интерес, но прежде он не достигал подобных масштабов, и они продолжали расти.
        Если раньше Мэдди удавалось прошмыгнуть через задний вход, то теперь журналисты дежурили у всех дверей. Они толпились даже у парковки.
        Она предполагала, что Вик попрощается с ней в машине, но, к радости девушки, он настоял на том, что проводит ее до квартиры.
        Вик загораживал Мэдди от репортеров и хранил молчание, невзирая на шквал вопросов. Благодаря этому ей было легче сдерживать себя.
        — Служба безопасности очистит парковку.  — Вик отослал несколько коротких сообщений.
        — Спасибо.
        Они вышли из лифта. К счастью, холл был пуст, но все же Вик осмотрелся, прежде чем подвести ее к дверям.
        — Тебе нужна охрана.
        Мэдди пожала плечами, не желая вступать в спор, поскольку не была уверена, что выиграет его.
        — Когда ты в последний раз меняла замок?
        Мэдди взглянула на Вика. Каждый раз, когда она это делала, у нее перехватывало дыхание.
        — Зачем?
        — Ты хотя бы врезала новые замки, когда въехала сюда?
        — Зачем? Наверняка об этом позаботился управляющий, когда предыдущие жильцы уехали.
        Судя по выражению лица, Виктор был иного мнения.
        — Ты не являешься владелицей квартиры?
        — Нет.  — Она планировала переехать в особняк после того, как превратит его в школу.
        — У кого еще есть ключи, если не считать предыдущих жильцов?  — поинтересовался он.
        Мэдди прислонилась к дверному косяку, поняв, что Вик не собирается заходить.
        — У Роми. У Перри, но он здесь больше не покажется.
        Вик покачал головой, достал телефон и набрал номер.
        — Деактивируйте ключи от квартиры Мэдисон Арчер и изготовьте новые для нее, Рамоны Грейсон и меня.  — Он выслушал ответ.  — Хорошо, доставьте ключ мисс Грейсон, а остальные привезите в мой офис, я сам передам ключ мисс Арчер. Я хочу, чтобы в квартире была установлена система безопасности и надежные замки.
        Еще вчера Мэдди задела бы такая властность, но сегодня она была рада, что о ней кто-то заботится.
        — Для корпоративной акулы ты ведешь себя слишком по-рыцарски,  — заметила она.
        — Я надежный союзник.
        — И страшный враг, полагаю.
        — Тебе не придется это узнать.
        — Даже если я не соглашусь с отцовским ультиматумом?  — Мэдди не стала уточнять, что, как вариант, может выйти замуж за другого. Оба знали, насколько это маловероятно. Она не собиралась связывать жизнь с чужаком или мужчиной, у которого был опыт развода.
        Вик потянулся и дотронулся до ее затылка, медленно приближаясь, пока между ними не остались буквально сантиметры. Его тепло окутывало Мэдди, создавая защитный кокон. Он молча смотрел на нее, умоляя о доверии. Сердце девушки забилось в ускоренном темпе.
        — Виктор…
        — Ты никогда не будешь моим врагом, Мэдисон.
        — Ты уверен, что я поступлю так, как хочешь ты?
        — Я уверен в тебе, вот в чем разница.
        Он не смог придумать ничего лучшего. Необходимо любой ценой склонить ее на свою сторону.
        Глаза мужчины цвета эспрессо завлекали в ловушку сильнее, чем прикосновения.
        — Верь мне.
        — У меня есть выбор?  — Она пыталась быть саркастичной.
        — Нет.  — Вик наклонился, и их губы почти соприкоснулись.  — Нет, и знаешь почему?
        — Скажи.  — Ее голос был едва слышен.
        — Ты уже мне веришь.  — И он поцеловал Мэдди.
        Сердце ее едва не выскочило из груди. Даже воспоминания о давнем унижении не могли уничтожить экстаз, разливавшийся по телу.
        Поцелуй длился недолго, какие-то секунды. Когда Вик отстранился и отступил на шаг, Мэдди пришлось сдержать себя, чтобы не потянуться за ним.
        — В три часа. Выключи звук на телефоне. Я пошлю тебе сообщение.
        Она кивнула, все в голове перемешалось от поцелуя, не предвещая ничего хорошего. Мэдди пыталась не думать о том, что магнат Виктор Бек является для нее более серьезной угрозой, чем был когда-то для подростка Мэдисон.
        — Заходи и запри дверь,  — распорядился он.
        Она снова кивнула, не сдвинувшись с места, пытаясь примирить прошлое с настоящим.
        Виктор покачал головой, уголок рта дернулся во флиртующей улыбке.
        — Ты еще доставишь мне немало проблем.
        — Папа говорит то же самое.
        — Я о других проблемах.  — Вик провел пальцем по ее губам.  — Верь мне.
        — Ох, правда.  — Мэдди ощущала покалывание от его прикосновения, по телу разливался жар.
        Он наконец широко улыбнулся, и это было практически так же хорошо, как и поцелуй.
        Кажется, она не единственная, кто доставит немало проблем.
        — Ох!  — снова вырвалось у нее.
        Виктор ждал, не проявляя ни тени нетерпения. Однако Мэдди знала, что каждая минута, потраченная на нее, дорого ему обходится — при таком плотном расписании. Она кивнула, теперь уже себе.
        — Увидимся позже.
        Она вошла в квартиру, но с большим трудом заставила себя закрыть дверь и задвинуть защелку. В тот же момент по двери стукнули два раза — Виктор прощался с ней.
        Взяв мобильный телефон, который она купила для Мэдди Грейс, волонтера, девушка связалась со школой и предупредила, что будет отсутствовать ближайшие несколько дней.
        Затем она позвонила Роми, которая разразилась бранью, узнав, что Джереми Арчер использовал шумиху в прессе, чтобы принудить Мэдди вступить в брак.
        Она не стала рассказывать о своих решениях. Роми была бы против подписи этих документов.
        — И ты согласишься? Согласишься выйти замуж за человека, который вскружил тебе голову десять лет назад и от которого ты до сих пор сходишь с ума?
        — То было школьное увлечение. Мне скоро исполнится двадцать пять.
        — И ты все еще девственница, избегающая отношений.
        — Не я одна.
        Роми явно поняла намек.
        — Кроме того, я могу выбрать другого кандидата. Максвелл Блэк, например, предлагает свободные отношения в браке и искусственное оплодотворение.
        Она не сомневалась, что Роми не понравится и этот вариант.
        — Отец предложил тебе Макса?  — Роми заговорила чуть громче, и Мэдди вмиг растеряла игривый настрой.
        — Ты знаешь Максвелла?
        — Немного.
        — Сомнительно, если ты называешь его Макс.
        — Мы встречались несколько раз.
        — Ты мне не рассказывала.
        — Не о чем рассказывать.  — Тон Роми свидетельствовал об обратном.
        — Мне кажется, его интригуют заявления Перри о нашей вымышленной сексуальной жизни.
        — Я знаю.
        — Что?!  — Мэдди моментально забыла о своих проблемах.  — Откуда?
        — Ты хочешь услышать все?
        — Ты же девственница.
        Роми так утверждала. Она была гиперактивной анархисткой на грани приличия и весьма своеобразно одевалась, но никогда не лгала.
        — Технически это правда.
        — Технически?
        — Послушай, Мэдди, я не хочу обсуждать это.
        — Хорошо, милая, но я всегда готова тебя выслушать.
        — Всегда, СПВ.
        СПВ… сестра по выбору.
        Впервые их так назвала мама Мэдди, объясняя директору начальной школы, почему девочкам лучше учиться в одном классе. Тот отказался, и Хелена Арчер призвала на помощь тяжеловесов.
        Это был единственный раз, когда отец переступил порог престижной частной школы. К тому же мистер Грейсон пригрозил, что перестанет оказывать финансовую помощь. Роми и Мэдди с тех пор ни разу не распределяли в разные классы.
        Они делили все, включая горе от потери Хелены Арчер, когда ее лодка разбилась в безлунную ночь о скалы.
        И с этого момента у Мэдди стала появляться склонность к рискованному поведению.
        Она понимала теперь, что эксцентричность ее матери была криком о помощи — криком, который не услышали ни муж, ни дочь. И до сих пор Мэдди не могла с этим смириться.
        Без десяти три пришло сообщение от Вика.
        Он был на совещании, которое не мог перенести, но через несколько минут в ее доме появится пара телохранителей из «Индиго». В домофон они покажут ей свои удостоверения, и только тогда она выйдет.
        Специально обученная охранять людей, команда «Индиго» была подразделением службы безопасности ее отца. Когда-то — и ее тоже. Желая жить нормальной жизнью, уехав из отцовского особняка, Мэдди отказалась от телохранителей. Отец долго спорил с ней, но в конце концов сдался.
        Девушка знала, что Вик не из тех, кто легко отступает, и если он решил, что ей нужен телохранитель, это означает, что он у нее будет.
        То же самое было и с безопасностью квартиры. Для интернационального холдинга Арчера не было ничего слишком хорошего.
        Напротив выхода из лифта на подземной парковке стоял лимузин, и, к счастью, возле него не было репортеров. Скорее всего, за это стоит благодарить телохранителей, занявших пост у лифта, а не местную охрану.
        Один из них сделал шаг вперед и открыл дверцу лимузина. Мэдди забралась внутрь и… увидела Вика. Он участвовал в совещании с помощью мобильной связи.
        Темная шевелюра безупречно уложена, дизайнерский костюм идеально опрятен. Продолжая вести диалог с японцами, Вик кивнул Мэдди. Хотя он ни разу не запнулся, продолжая говорить по-японски, она чувствовала себя так, словно все его внимание уделялось только ей.
        Словно она что-то значила для него.
        Подавив желание сесть рядом с ним, Мэдди заняла одно из мест напротив специалиста по работе со СМИ. Хорошо, что телохранители не должны были сидеть в салоне, однако ее радовало, что рядом оказался человек, позволивший ей справиться со страстью, вновь, как и шесть лет назад, ставшей неудержимой.
        Мэдди была бы рада списать это на особые обстоятельства, но вряд ли такое возможно.
        Между Виком и Конрадом не могло быть никакого сравнения. До сих пор Конрад лишь слегка ее раздражал, теперь же он казался ей несносным. Гуру пиара оторвался от работы с планшетом, чтобы молча поприветствовать ее. Его улыбка скорее напоминала гримасу.
        Фальшивые заявления Перри вызвали такое неистовство в прессе, какого Мэдди не ожидала. Она не понимала, как можно обозвать девственницу сексуально зависимой.
        Лимузин выехал с парковки. Вик закончил переговоры.
        — Ты в порядке?  — спросил он.
        Если бы она ответила честно, то продемонстрировала бы Вику и — боже упаси!  — Конраду свою беззащитность, чего ей не хотелось. Мэдди не понимала, как жизнь вырвалась из-под контроля, да еще с такой скоростью. Причем шумиха вокруг нее и Перри была только частью этого.
        — В порядке.
        — Хорошо,  — ответил Конрад, словно это он задал вопрос.  — Нам потребуется много усилий, чтобы заткнуть этих кровопийц, и вам нужно быть в отличной форме.
        Он мог бы это и не говорить. Время после ухода Вика Мэдди провела беспокоясь, что ей не удастся восстановить репутацию. От страха погубить мечту о создании школы у нее сжималось горло.
        Как только журналисты примутся внимательно изучать ее жизнь, они обнаружат Мэдди Грейс, и она, скорее всего, потеряет место волонтера.
        Хотя Мэдисон наслаждалась пребыванием в этом образе, она осуществила только самые простые шаги, разделяя две свои жизни. В конце концов, она не Джеймс Бонд, просто богатая наследница, отчаянно нуждавшаяся в нормальной жизни.
        Единственная причина, по которой никто не обнаружил, что Мэдисон Арчер и Мэдди Грейс — одно и то же лицо: это никому не интересно. Пока не интересно.
        Эскапад Сорвиголовы Мэдисон было достаточно, чтобы иногда заполнять колонки светских сплетен. Но серьезно под нее не копали. И самое ужасное было то, что на кону стояли не только ее мечты. Роми вложила в эту школу не меньше.
        Вик отослал сообщение и убрал телефон в карман.
        — Из-за того что мы не отреагировали немедленно, посыпались заявления от новых бывших любовников.  — По взгляду, который он метнул в Конрада, было очевидно, кого винит Вик.
        С того момента, как он заставил Конрада действовать, Мэдди знала, что она не одна борется с предательством.
        Конрад оттянул воротник рубашки.
        — Мы работаем над опровержением, но, чтобы повернуть ситуацию в нашу сторону, лучше всего предоставить журналистам другую историю.
        — Что вы имеете в виду?  — спросила Мэдди.
        Тут же раздался сигнал телефона, свидетельствующий о том, что поступило сообщение.
        Думая, что это Роми, она вытащила телефон. К ней обращался Вик: «Ты не в порядке. Мы поговорим. Позже». Мэдди быстро набрала: «Как скажешь».
        — Глянцевый журнал готов предоставить две полосы для объявления о нашей помолвке в обмен на эксклюзивные фотографии пышной свадебной церемонии,  — сообщил Вик.
        — Мы уже помолвлены?  — Кажется, она что-то пропустила.
        Он не ответил.
        — Это наилучший выход, чтобы остановить поток грязи,  — вмешался Конрад.
        — Поток грязи? Вы серьезно?
        — А как еще это назвать?
        — Шумиха вокруг Перри.
        — Подходяще, но не стоит использовать эту фразу в социальных сетях. Она только подтвердит разрыв между вами и мистером Тимуотером, а мы хотим представить это как неудачную шутку.
        — Можете представить это как плохую шутку, разрушившую дружбу.
        Конрад задумчиво нахмурился:
        — Если вы подождете несколько месяцев, прежде чем вычеркнуть этого человека из вашей жизни, это пойдет на пользу вашему имиджу.
        — Меня это не волнует.
        — Тимуотер и близко не подойдет к Мэдисон, даже если захочет извиниться,  — отрезал Вик.
        — Ладно, ладно.  — Конрад начал записывать.  — Розыгрыш, разрушивший дружбу.  — Я могу это использовать. Мы можем подать это под другим углом: плохая шутка, едва не закончившаяся помолвкой.
        Мэдди посмотрела на Вика:
        — Он серьезно?
        Она понимала, что Конрад делает свою работу, но ее проблему свели к набору клише, и это было не смешно.
        — Все будет хорошо, Мэдисон.  — Вик сжал холодные руки девушки.  — Поверь мне.
        Он никогда не колебался, вторгаясь в ее личное пространство. Это была одна из причин, по которой в восемнадцать лет Мэдди убедила себя в том, что Вик отвечает на ее чувства. Только потом она сообразила, что мимолетные прикосновения ничего не значат. Вик не ведет себя так с другими, потому что у него мало близких людей — только бабушка с дедушкой и ее отец.
        И в этом они были похожи: очень маленький внутренний круг.
        — Конрад один из лучших в своем деле,  — заметил Вик.
        — И наша помолвка — это способ восстановить мою репутацию?
        Вопрос был риторический, она и сама не видела другого выхода.
        У ее отца было больше рычагов, чем он считал. От репутации Мэдди зависела их с Роми мечта. Проиграть она не могла.
        Вик нахмурился:
        — Прости, Мэдди, но полностью забыть эту историю не получится.
        — Почему?
        — Всегда найдутся люди, которые будут думать, что нет дыма без огня.
        — Но это неправда.
        Судя по тому, как Конрад поджал губы, он как раз был из таких людей.
        Вик дотронулся до бедра Мэдди, вновь приковывая ее внимание к нему, и только к нему.
        — Я тебе верю.
        — Что бы ни говорили в прессе, у меня никогда не было серьезных отношений с парнями.
        В глазах Вика что-то мелькнуло, но он просто кивнул:
        — Ты была слишком занята, создавая себе проблемы.
        — Проблемы не этого рода.
        — Я знаю.
        — Я не совершала ничего сумасбродного, что могло бы заинтересовать прессу, с тех пор как сломала кости таза во время прыжка с парашютом.
        Конрад прищурился:
        — А вечеринки? Случайные связи?
        — Вы что, не слышите? Мэдисон не вступает в случайные связи.
        — Она сказала лишь, что у нее не было серьезных отношений.
        Вик не оттаял.
        — Советую вам принять как факт отсутствие любых случайных связей.
        — Это так?  — обратился Конрад к Мэдди, удивив ее своей настойчивостью.
        — Да. Я не посещала никаких мероприятий, за исключением благотворительных, со времени травмы.
        — С Перри Тимуотером в качестве сопровождающего?
        — Несколько раз.
        Челюсть Вика, казалось, окаменела.
        — Но чаще мы появлялись вместе с Роми. Перри не любит помогать другим.
        Перри никогда не интересовали проблемы тех, кто нуждается в помощи. Для него были важны знакомства с преуспевающими людьми и потенциальные деловые контакты, которые можно было наладить на подобных мероприятиях.
        — Ты и сам бывал на многих из них,  — обратилась девушка к Вику.
        Он часто представлял холдинг, проявляя себя мастером в налаживании связей, о которых Перри мог только мечтать. Вик также оказывал существенную финансовую поддержку как от корпорации, так и от себя лично.
        Конрад кивнул:
        — Это может сработать нам на руку. Хорошо бы, если бы ваша встреча была запечатлена. Но даже если нет, мы можем заставить это работать.
        — Мы не сталкивались ни на одном из этих мероприятий.
        Ее реплика показывала, сколько внимания Мэдди уделяла Вику, а ведь она пыталась скрыть это даже от себя самой. И, судя по выражению его лица, он тоже понял это.
        — Мы можем разыграть дружеские отношения, которые вы хотели сохранить в тайне от СМИ.  — Конрад продолжал делать заметки в планшете.
        Мэдди повернулась к Вику:
        — Мы правда поженимся?
        — Все зависит от тебя.
        — Похоже, только эта возможность и остается.
        С того момента, как она чуть не разбила утром чашку с кофе, все казалось ей сном, странным, неприятным и невероятным.
        — Приходится в это поверить.  — Вик неосознанно ответил на ее мысли.
        Мэдди прищурилась, пытаясь разгадать его:
        — Почему ты так спокоен?
        — А чем я должен быть расстроен?
        — Вчера ты был свободен, как ветер, а сегодня помолвлен.
        Это что, вообще его не волнует? Или он спланировал что-то, предусматривающее такой исход?
        — Мы еще не помолвлены,  — напомнил Вик.
        Ее сердце сжалось.
        — Но…
        — Мы закончим разговор после твоей встречи с юристом.
        Что это означает?
        Вик переключился на телефон и отправил сообщение. На этот раз у нее не было сомнений кому. Конечно, через пару секунд ее телефон просигналил. «Верь мне».
        Верить ему? Не так-то это просто?
        — Ты не собираешься отговаривать меня подписывать эти бумаги?
        — Я предупреждал Джереми: если он будет угрожать Роми, это вернется к нему бумерангом.
        — Он не поверил тебе.
        — Ему нелегко идти на попятный.
        — Хочешь сказать, он уже начал работу по разрушению компании мистера Грейсона? Они же были друзьями.
        Вик уклончиво пожал плечами:
        — Он изучил возможности.
        — И не хотел, чтобы потраченные усилия пропали даром?
        — Мы с тобой согласились, что Джереми не представляет, чем это обернется для него.
        — Но ты не пытаешься меня отговорить.
        Конрад перестал печатать и прислушался к ним.
        — Эти акции принадлежат только тебе,  — заметил Вик.
        — Отец так не считает.
        Понимает ли Вик, что она планирует использовать свои доходы от акций для школы?
        И Роми сделает то же самое, она мечтает о школе, как и Мэдди.
        Мечта Вика совсем другая, но для него она не менее важна.
        — Ты хочешь заполучить холдинг,  — протянула Мэдисон.
        — Как и твой отец, я хочу оставить наследство своим детям. И это будет интернациональный холдинг Арчера.
        — Однако мы не помолвлены.  — Девушка не могла удержаться от сарказма, и отсутствие ответа ее не удивило.
        Глава 5
        Время в офисе юриста пролетело быстро. Пожилой адвокат в последний раз спросил, уверена ли она в том, что делает.
        У Мэдди не было сомнений.
        Она вышла в приемную, и Вик — без тени огорчения на лице — встал.
        — Закончила?
        — Да.
        — У тебя есть планы на вторую половину дня?
        — Нет.
        Вик обнял ее за талию и вывел из офиса.
        — Хорошо.
        — Почему?
        — У нас назначена фотосъемка. Фотограф из журнала присоединится к нам за ужином в особняке твоего отца. Там будут мои дедушка с бабушкой.
        — Будем изображать счастливую семью? Это необходимо?
        — Конечно.
        Когда они дошли до парковки, Вик провел Мэдисон к своей машине. Нигде не было и намека на лимузины и джипы, полные телохранителей.
        — Конрад отбыл в лимузине с рыжеволосой подсадной уткой.  — Вик открыл пассажирскую дверцу черного «ягуара», и Мэдди забралась в роскошную машину.
        — Прекрасно! Из меня вышла бы отвратительная звезда.
        — Ты думаешь? Твой отец считает, что ты изо всех сил старалась стать звездой реалити-шоу.
        — Всего лишь второй версией Сорвиголовы Мэдисон.
        Улыбка на лице Вика сменилась гримасой, отражая его смешанные чувства по поводу ее матери.
        — Хелена Мэдисон-Арчер во многом была потрясающей женщиной, и она вырастила сильную и красивую дочь, но способ, которым она справлялась с тем, что ей не нравилось, был далеко не лучшим. Ты должна это понимать.
        — Я понимаю.  — Ей на это потребовалось время, но в конце концов Мэдди пришла к такому же выводу.
        И теперь она делала все, чтобы прозвище Сорвиголова больше не ассоциировалось с ней.
        — Веришь или нет, я всегда была очень осторожна, выбирая, какую часть моей жизни показать папарацци.
        — Перри не столь избирателен.
        — Перри — идиот, решивший, что наша дружба защитит его от расплаты за ложь.
        — Так и есть.
        Мэдди позволила себе заняться любимым времяпрепровождением, когда они направились в район Ван-Несс. Она наблюдала за Виктором Беком.
        В голове проносились воспоминания о недавнем поцелуе, от которых она не могла избавиться, и это вызывало реакцию в ее теле. Стоит ли подавлять эту реакцию?
        Если они поженятся, это хорошо, правда?
        К счастью, он очень нравится ей. А что было бы, если бы отец вынудил ее выйти замуж за неприятного человека?..
        Машина, взбираясь по холмам Сан-Франциско, заурчала.
        — Несмотря на клевету, ты отказываешься подавать на Перри в суд,  — сказал Вик.
        — Наша дружба закончена. Это будет стоить Перри больше, чем любой штраф, взысканный в судебном порядке.
        — Точно?
        — Да.
        Вик повернул направо.
        — Хорошо.
        — Он больше никогда не сможет одолжить у меня деньги. Одно это станет для него серьезным последствием.  — Честно говоря, Мэдди не считала, что Перри предвидел это. Он рассчитывал на ее лояльность, но допустил непростительную ошибку, не проявив лояльности по отношению к ней.  — Также он никогда больше не будет сопровождать меня, а это позволяло ему наладить связи на таком уровне, который для него закрыт.
        — Довольно односторонняя дружба.
        — Роми всегда говорила так, но это неправда.
        — Да?  — В голосе Вика звучало искреннее любопытство.
        — Мне нелегко впускать людей в свою жизнь.
        Виктор Бек, вызывавший теперь гораздо больше эмоций, чем в ее подростковые годы, недоверчиво хмыкнул:
        — У тебя много приятелей в социальных сетях.
        — И всего двух человек я называла друзьями. Теперь остался один.
        — По-прежнему два.  — Вик многозначительно посмотрел на нее.  — Просто не те же самые.
        Мэдди ощутила тепло.
        — Рада слышать это.
        Она надеялась, что это правда, и шансы были высоки. Виктор может быть монстром в мире бизнеса, но он не лжец.
        — Перри мог меня рассмешить.  — Как и раньше, девушка делилась с ним своими сокровенными мыслями.
        — У тебя заразительный смех, мне его не хватает.
        Странно. Неужели Вику действительно не хватает чего-то, связанного с ней?
        — Это ты решил, что с нашей дружбой покончено.
        — Не покончено. Просто появились рамки.
        — Это только твое мнение.
        — Я счел, что так будет лучше.
        Возможно, так и было, невзирая на боль, которую ей причинил его отказ. К потере матери и вслед затем дедушки, к отсутствию внимания со стороны отца присоединилась потеря дружбы Вика, и это лишило Мэдди способности доверять людям. Но если бы они сохранили дружеские отношения, она не переросла бы свою увлеченность, ей не удалось бы проторить свою дорогу в жизни и начать мечтать о чем-то, совершенно не связанном с холдингом.
        — Оглядываясь назад, я удивлена, что позволила Перри стать близким мне человеком.
        Но ей нужен был кто-то, кто заменил бы Вика.
        — Ты одалживала ему деньги.
        Что, как она теперь понимала, перевело их дружбу в другую плоскость, где Мэдди стала для Тимуотера скорее денежным ресурсом.
        — Если точно, мы называли это подарками, а не ссудами.
        — И становилось легче?
        Она пожала плечами:
        — Бизнес-проекты Перри постоянно терпели крах.
        — Если ты обеспечивала его, он явно проиграл, продав историю таблоидам.
        — В последний раз он получил отказ.  — Это было трудное решение, но ей самой требовалось финансирование.  — Я пришла к заключению, что есть лучшие проекты для инвестиций, чем черная дыра под названием «Идеи Перри».
        — И он предал тебя.
        — Да.  — Мэдди вздохнула.  — Не знала, что моя дружба стоит всего пару долларов.
        — Пятьдесят тысяч.
        — Ему столько заплатили?
        Впрочем, осведомленность Вика ее не удивила.
        У этого человека было правило знать все, что имело даже опосредованное значение для него. Мэдисон понимала, что пройдет еще несколько дней, если не часов, и ему станет известно о волонтере Мэдди Грейс.
        — Это гонорар за первую статью,  — пояснил Вик.  — Он планировал развить скандал посредством еще нескольких оплаченных интервью и даже выпустить книгу.  — В его голосе слышалось отвращение.
        — Это невероятно. Я уж точно не отношусь к звездам.
        — Ты — наследница Сорвиголовы.
        — Сорвиголова Мэдисон — так папарацци называли мою мать.
        Мэдди не забыла, как одна из газет в первый раз наградила ее этим прозвищем. У девушки появилось ощущение, будто Хелена рядом. И только позже с помощью психотерапевта она увидела, насколько искривленным было это ощущение.
        — Конечно, книга не принесла бы Перри миллионы,  — продолжал Вик,  — но кто-нибудь заплатил бы за нее солидную сумму.
        — Это глупо.
        — Люди одержимы звездной жизнью.
        Пробки Сан-Франциско ужасали. Хорошо еще, что улицы не превратились в парковки.
        — Понимаю. Ты говоришь о книге так, словно она уже в прошлом.
        — Так и есть.  — Сдержанный ответ, но сколько удовлетворения!
        Ее не удивляла скорость, с которой Вик справился с проблемой, но все же Мэдди испытывала легкую тревогу.
        — Каковы были условия Перри?
        — Тимуотер не ставил никаких условий, честное слово.
        Когда были задействованы силы холдинга во главе с Виком, у Перри не оставалось шансов.
        — Что сделал Конрад, чтобы убедить его?
        — После его провала сегодняшним утром я не доверил ему переговоры.
        — Ты сам встречался с Перри? Это не перебор?
        Столкновение Виктора Бека и Перри было равносильно бою породистого чемпиона с бездомной кошкой. Каким бы хитрым пройдохой ни был последний, его все равно разотрут в порошок. К тому же Мэдди сомневалась, что Перри хитер.
        — С этого момента все, что связано с тобой, находится в моей компетенции.  — Вик наконец свернул с автострады.
        — Отец работает по-другому.
        Они направлялись в Марин-Хедлендс. Мэдди узнала дорогу, хотя и не была здесь очень давно.
        — Я не твой отец.
        — Но во многом похож на него.
        — В том, как мы ведем бизнес? Да. Но что касается личных качеств, у тебя с ним больше общего, чем у меня.
        — Ты шутишь?
        — Нет.
        — Мы оба упрямы, но…
        — На этом все не заканчивается, поверь.
        — Это твое мнение.
        Она совсем не похожа на отца!
        Как всегда, Вик не счел нужным что-то объяснять или убеждать ее, а это усиливало желание услышать его суждения. Но Мэдисон не собиралась упрашивать.
        Не сейчас.
        Сейчас ее больше интересовало, что они делают у батареи Спенсера.
        — Здесь нас ждет фотограф?
        — Нет.
        Вик аккуратно припарковался и выключил двигатель, но не торопился выходить. Он отстегнул ремень безопасности и повернулся к Мэдди:
        — Хорошо, что ты решила покончить с вашей дружбой. Тимуотер подписал договор, который затрагивает все аспекты ваших взаимоотношений, и, если он его нарушит, последствия будут весьма серьезными.
        — Но он имеет право говорить о нашей дружбе.
        О тех шести годах, что прошли с того момента, как Вик исчез из ее жизни.
        — Нет.
        Мэдди не хотела видеть Перри, тем не менее ее терзала мысль о том, что она потеряла друга.
        — Это не исправит то, что он уже натворил.
        Вик смотрел ей прямо в глаза:
        — Он подписал отказ от своих слов, признавшись во вранье.
        — Разве это не повлечет за собой судебные разбирательства?  — Хотя почему она беспокоится о человеке, который не побеспокоился о ней?
        — Газеты получат копии этого признания, только если он вновь напортачит.  — Угрожающий тон не оставлял никаких сомнений в том, что ждет ее бывшего друга.
        — И это защитит его?
        — Тебя это волнует?
        — Наверное, не должно.
        — Ты не была бы собой, если бы тебя это не волновало.  — В тоне Вика не слышалось осуждения, скорее — снисхождение.
        — Я не слабачка.
        — Никто из тех, кто видел, как сегодня ты положила отца на обе лопатки, в этом не сомневается.
        — Отлично!
        Вик улыбнулся:
        — Ты сильная женщина, чья сила уравновешена сострадательностью. Этим ты похожа на мою бабушку, Анну.
        — Ты любишь ее.
        — Да.
        Не означает ли это, что когда-нибудь он сможет полюбить Мэдди? Девушка делала все возможное, чтобы не поддаваться фантазиям. Она была не из тех, кто верит в сказки, как и ее мать. Мэдди не ждала вечной любви и безумной страсти и теперь не могла понять, откуда появился в сердце росток надежды.
        Не зная о том, что с ней происходит, Вик добавил:
        — Тимуотер публично извинится после объявления о нашей помолвке.
        Даже если на самом деле они не помолвлены.
        Мэдди понимала, что они приехали сюда не для того, чтобы говорить о Перри, но все же ей нужно было выяснить все до конца.
        — Сколько?
        — Сколько мы ему заплатили?
        — Да.
        — Если его извинение принесет ожидаемые результаты, он сможет сохранить пятьдесят тысяч, полученные от прессы.  — Казалось, Вика не очень радует этот факт.
        — И?..
        — Единственное, что я пообещал Тимуотеру,  — не разрушать его репутацию в деловом мире. Договор гарантирует то, что мы не подадим на него в суд, пока он будет держать свое слово.
        — Он никогда не поверит, что я пойду на это.
        — Я пойду. Это так же отражается на холдинге, как и на тебе.
        — Ты жесток.
        — Эта черта присуща не только Арчерам. Мы всегда делаем все возможное для достижения своих целей.
        — Например, женимся на дочери владельца холдинга, чтобы получить контроль над ним.
        — Да.
        — Спасибо.
        — За что?
        — Что не пытаешься врать.
        Он кивнул:
        — Учти, это будет брак в полном смысле слова, понимаешь?
        — Ты имеешь в виду…
        — Секс.
        — И никаких интрижек?
        Не то чтобы она считала его бабником или сама планировала пуститься во все тяжкие.
        — Никаких.  — Вик даже не пытался скрыть, какое отвращение вызывает у него эта идея.
        Он не из таких парней. Он — внук русского человека, верного традициям, и никогда не сделает ничего, что разочаровало бы деда. Достаточно того, что этим занимался его отец.
        Виктор рассказал Мэдди об этом и о многом другом, когда они были друзьями, и пусть он не заменил ей брата, в то время она не сомневалась, что может на него положиться.
        А сейчас?
        — Ты понимаешь, о чем я говорю, Мэдисон?  — Он уже привычным движением обхватил ее затылок.  — Я не Максвелл Блэк, мои дети появятся не из лабораторной пробирки.
        — Конечно нет.
        Они вышли из машины и направились к смотровой площадке. Вик нежно обнимал ее за талию, поддерживая под локоть. Мэдди радовалась, что выбрала подходящую обувь, а земля была сухой. Дойдя до одного из самых волшебных мест с видом на мост и Сан-Франциско, они остановились. Кроме них, здесь было еще несколько туристов, но они не могли слышать их разговор.
        Вик стоял совсем близко, прикрывая ее от ветра с залива, создавая ощущение защиты. Какое-то время они молчали, после чего он заговорил:
        — Мой дедушка впервые показал бабушке Сан-Франциско отсюда. Он пообещал, что у них всегда будут еда и крыша над головой.
        — Он сдержал слово.
        — Да.  — Вик помолчал, потом продолжил:  — Дедушка Миша привел сюда и моего отца. Он сказал Фрэнку, что тот может стать кем захочет, настоящим американцем. У него имя такое же, как у всех других мальчишек.
        — Твой дедушка предоставил твоему отцу свободу быть тем, кем он хочет.
        — Даже неудачником.
        Мэдди не спорила с этим, зная, что Фрэнк Бек провел долгие годы скрываясь от ответственности. Только в последние шесть лет что-то изменилось, а до этого Фрэнк связывался с сыном только в случае крайней необходимости. Как правило — деньги.
        — Твое рождение вряд ли можно считать его неудачей,  — заметила она.
        — Меня вырастили Миша и Анна.
        — Неоспоримый успех.
        — Дед привел сюда и меня, когда я был мальчиком. Фрэнку было все равно, но я дал себе клятву, взял обязательства по отношению к моим будущим детям. И эту клятву я сдержу.
        — Не сомневаюсь.
        Взгляд Вика потеплел, на его лице читалась решимость.
        — Бабушка и дедушка не любили друг друга, когда поженились, но их брак — один из самых крепких, которые я когда-либо видел.
        — Они посвятили себя друг другу.
        — И своей семье, даже моему отцу.
        — Это прекрасно.
        — У меня в крови не только жестокость, но и преданность.
        — Я знаю.
        Вик положил свои большие руки ей на плечи:
        — Я уверен, что у наших детей будут такие же черты.
        — Без всякого сомнения.
        Мэдди не могла скрыть, что ей не хватало дыхания. Даже сквозь одежду она чувствовала их связь, порожденную его прикосновениями.
        — У них не будет выбора, с учетом того, что эти черты есть и у матери, и у отца.
        — Я не жестока,  — возразила шокированная Мэдди.
        — Бумаги, которые ты сегодня подписала, свидетельствуют об обратном.
        — Обычно я так не поступаю. Это была вынужденная мера.
        — Жестокость не обязательно должна быть доминирующей чертой,  — сказал Вик.
        — И это тебя не беспокоит?  — поинтересовалась она.
        — Ты будешь сражаться за тех, кто заслуживает твоей преданности, и даже за тех, кто не заслуживает.
        — Ты ожидаешь, что я буду преданной тебе.
        — Да.
        — А будешь ли предан ты?
        Судя по выражению лица, вопрос его удивил.
        — Ты сомневаешься?
        — Шесть лет назад…
        — Ты поцеловала меня, а я оттолкнул тебя.
        — Это несколько упрощенное и не совсем точное изложение событий.
        — Неужели?
        — Я сказала, что люблю тебя. Ты заявил, что я слишком молода, и не просто оттолкнул, а вычеркнул меня из своей жизни. Наша дружба закончилась после одного-единственного поцелуя.
        — Это было необходимо.
        — Мы могли остаться друзьями.
        — Нет.
        — Почему?
        — Ты была восемнадцатилетней девчонкой, тебя было сложно назвать женщиной.
        — Но я была женщиной.
        — Я знаю.
        Она не могла понять послание, зашифрованное в его тоне.
        — А еще ты была дочерью человека, которого я обожал и который доверял мне.
        — К тому же он был твоим боссом,  — язвительно напомнила Мэдди.
        — Да, боссом. Президентом и владельцем холдинга, который я намеревался когда-нибудь возглавить.
        — Вряд ли отношения со мной могли помешать достижению цели.
        — Шесть лет назад — могли.
        — Но не сейчас.
        Теперь все по-другому. Брак с ней обеспечит Виктору успех.
        — Не сейчас,  — согласился он.
        — Я любила тебя, и твой отказ меня ранил.
        — Извини. Но в этом есть и хорошая сторона,  — поддразнил ее Вик. Он улыбнулся, словно акула.  — Тебе будет легко полюбить меня снова.
        — Эмоции так не работают.
        Мэдди была уверена, что влюбиться в этого мужчину, даже если они поженятся, будет не слишком умно с ее стороны.
        — Разве?  — Вик вытащил из внутреннего кармана пальто маленькую лакированную коробочку, помещавшуюся на ладони.  — Моя бабушка привезла эту палехскую шкатулку из России, когда они с дедушкой бежали за границу во времена холодной войны.
        — Она прекрасна.
        — Это напоминание.
        — О чем?
        — О красоте, оставленной в прошлом, и о жизни, которую они надеялись построить. Дедуля всегда говорил, что бабуля была его Царевной-лягушкой.
        На крышке была иллюстрация к русской сказке, в которой царевич Иван женился на трудолюбивой и прекрасной царевне, когда-то бывшей лягушкой. Магическая сила царевны позволила ей победить жен братьев Ивана.
        Мэдди начинала понимать, почему бабушка Анна рассказала ей эту сказку, когда они впервые встретились.
        — А я — твоя Царевна-лягушка?
        Вик посмотрел на красочный рисунок на черном фоне:
        — Возможно.
        — Я не верю в сказки.
        — Может, стоит поверить?
        — Кажется, обещания твоего дедушки идут вразрез с русским пессимизмом.
        Правда, Миша Бек никогда не был пессимистом. Человек, поменявший фамилию, чтобы легче адаптироваться в другой стране, явно отличался дальновидностью.
        Мэдди встречалась с бабушкой и дедушкой Вика всего несколько раз, но полюбила их. Она всегда считала их идеальной семьей. Семьей, в которой она всегда нуждалась. И она не была уверена, что Вик сможет создать такую семью.
        — Думаешь, я должна стать мечтательницей?
        — Почему бы и нет? У тебя есть свои мечты. Я хочу, чтобы ты поверила в мои.
        Для него это важно?
        Может, между ними и нет любви, но это нечто большее, чем просто бизнес-предложение.
        Глава 6
        Мэдисон показала на палехскую шкатулку, которой было по меньшей мере пятьдесят лет:
        — Это для меня?
        Она пыталась выглядеть бесстрастной, но подарок ее тронул.
        — Да.
        — Наследство, которое ты обещал своим будущим детям?  — У нее перехватило дыхание.
        — В том числе.
        — Успех больше важен для тебя, чем для меня.
        Ей требовалось другое.
        Мэдди не была наивной и не искала вечной любви, несмотря на чувство, которое она испытывала к Вику, но старалась не замечать. Даже Хелена Арчер была слишком прагматичной, чтобы обещать своей принцессе рыцаря в сияющих доспехах, который полюбит Мэдди. Но жизнь — это не только труд на благо холдинга, который будет доминировать на мировом рынке.
        — Ты думаешь?  — Казалось, Вик был удивлен, хотя Мэдди не понимала почему.  — Чтобы твоя школа стала реальностью, успех потребуется и тебе.  — Это было сложно отрицать.  — Ты утверждаешь, что деньги для тебя мало значат, но ты никогда не жила в нужде.
        — А ты?  — Мэдди гадала, было ли в его прошлом что-то, о чем она не знала.
        — Мою жизнь не сравнить с жизнью бабушки и деда, однако год после смерти матери, пока дедуля не принял решение, что я буду жить с ними, был таким, какого я никогда не пожелаю своему ребенку.
        — Мне жаль.
        — Неспособность Фрэнка учитывать потребности других, включая потребности в еде его шестилетнего сына, показала мне, кем я не хочу быть, тогда как дедуля показал, кем я могу стать.
        — Твой дедушка — прекрасный человек.
        — Они с бабулей вырастили меня и объяснили разницу между работой ради заработка и ради барыша.
        — Последним увлекался твой отец.
        Вик скорчил гримасу:
        — Фрэнк способен только на мелкие делишки.
        — Ты хочешь, чтобы твоя жизнь была более значимой.
        — Она уже такова.
        Мэдди не могла с этим поспорить.
        — Я тоже хочу, чтобы моя жизнь была значимой, но у нас с тобой разные способы достижения цели,  — заметила она.
        Казалось, Вика этот факт не волнует. Почему же он волнует ее?
        Девушке хотелось рассказать ему о Мэдди Грейс, но сможет ли она пережить, если Вик отнесется к ее работе так же, как Джереми?
        — Я пообещал тебе, что помогу добиться осуществления мечты о школе.
        Да, так и было, что давало Вику преимущество перед отцом. Может, эта разница сделает их жизнь лучше?
        — Какое обещание ты даешь вместе с этой шкатулкой, Вик?  — Мэдди была готова поверить в возможность обретения настоящей семьи.
        Его губы изогнулись в улыбке, услышав имя, которым она не называла его целых шесть лет. Она позволяла себе называть его так только мысленно. Мэдди не могла отказаться от этого, но и делиться с кем-либо не желала.
        — Если ты примешь мое предложение, я обещаю быть верным тебе,  — сказал он.
        Она кивнула.
        — И от тебя буду ждать того же.
        Будто до сих пор это было не очевидно. Интересно, почему он настаивает на этом? Это очень важно для него или Вик считает, что именно в верности она нуждается после предательства Перри?
        — Само собой разумеется,  — ответила она.
        — Рад слышать.
        — И?..
        — Обещаю продолжать укреплять ИХА, чтобы у наших детей было наследство, достойное обеих наших семей.
        Вик скорее обещал это себе, чем будущим детям. Но он уже доказал, что для воплощения ее мечты деньги нужны так же, как и для его планов, и для Мэдди это было важно.
        — Для всех наших детей?  — решила уточнить она.
        — Да.  — Вик нахмурился.  — Почему я должен относиться к ним по-разному?
        Значит, он не из тех, для кого старший ребенок является самым важным. Или сын. Но не это беспокоило ее.
        — Я хочу иметь от тебя двоих детей, но еще хочу усыновить несколько ребятишек.
        Мэдди отчаянно мечтала подарить сиротам семью, а не просто поддержку и помощь.
        Вик поднял брови, задумавшись:
        — Ты хочешь усыновить детей?
        — Да.
        — Младенцев или постарше?
        — Это имеет значение?
        — Нет.
        Обрадованная быстрым ответом, она призналась:
        — Скорее всего, постарше.
        — Хорошо.
        — Ты согласен?
        Это удивляло.
        — Полагаю, вопрос о детях, будь то наши или усыновленные, будет обсуждаться совместно.
        — Конечно, но ты готов к этому?
        — Ничто не порадует Мишу и Анну больше, чем дом, полный правнуков, которых можно баловать.
        — В Пареан-Холл много спален.  — Этим Мэдди давала согласие поселиться там, и, судя по довольной улыбке Вика, он это понял.
        — Не думаю, что стоит занимать их все,  — протянул он,  — но почему бы нашей семье не заполнить хотя бы половину?
        В особняке было десять спален. Неужели все так просто?
        — Ты внесешь это в брачный контракт?
        — Если ты настаиваешь, но, поверь, в этом нет необходимости.  — Он прижал к ее ладони палехскую шкатулку.  — Я не нарушу ни одно из своих обещаний.
        — Пока это в твоих силах.
        — Конечно.  — Виктор, судя по всему, не видел препятствий своей силе и влиянию.
        — И ты станешь настоящим отцом для наших детей, а не номинальным?
        В памяти многих людей сохранились воспоминания об отчуждении между отцом и дочерью после смерти Хелены. Правда, это не касалось финансовых проблем, однако Джереми Арчер заставил Мэдди голодать эмоционально.
        — Не могу гарантировать свое участие в каждой игре детской лиги или в забастовке, которую организуют твои дочери, но обещаю, что дети станут моим приоритетом.
        — Мои дочери?!
        — Мои будут слишком заняты бизнесом.
        Мэдди рассмеялась вместе с ним, как и в давние времена, но быстро посерьезнела.
        — Я не буду заставлять детей посвящать свою жизнь ИХА. Это должно быть их решение.
        — Согласен.  — У Вика явно не возникало сомнений в том, что его дети будут так же преданы ИХА, как он.
        Кто знает? Мэдди и сама могла бы сделать карьеру в холдинге, если бы не сложные отношения с отцом.
        — Стоит признать, что наши дети будут подвержены влиянию нас обоих,  — продолжала она.
        — Могло быть и хуже.
        — Рада, что ты так считаешь.
        Мэдди тронула его своей искренностью.
        — Открой шкатулку,  — предложил он.
        — Ты закончил давать обещания?
        — Любое другое будет повторять три уже данных.
        — Три?
        — Верность. Преданность. Семья.
        Невыразимые эмоции сдавили горло девушки, но Вик был прав. Он пообещал то, что для нее было важнее всего,  — пообещал построить с ней семью и все, что из этого следовало.
        Она открыла крышку шкатулки, не в силах унять дрожь в пальцах.
        Внутри на черном шелке лежали два кольца. Одно Мэдди узнала. Это было обручальное кольцо из трех перевитых ленточек желтого, белого и розового золота, инкрустированных бриллиантами.
        Оно было красивое, но не вычурное. Идеально для нее. Рядом лежало кольцо из розового золота с бриллиантом, которое прекрасно сочеталось с обручальным, так что можно было носить сразу оба.
        Мэдди не стала спрашивать, как Вик узнал, что розовое золото, известное также как русское золото, было ее любимым. Судя по всему, он все о ней знал, и это пугало. Он объединил традиции своей родины с ее предпочтениями. Да, Вик не любит ее, однако Мэдди так и не удалось найти ему замену.
        — Великолепно!  — воскликнула она.
        — Как и женщина, для которой они предназначены.
        — Как ты успел?
        Такая работа не могла быть сделана за несколько часов.
        Он взял ее за руки:
        — Тебе придется принять тот факт, что мои планы на будущее включали тебя задолго до того, как ты стала рассматривать меня в качестве мужа.
        — Сомневаюсь.
        Мэдди рассматривала его в этом качестве с тех пор, как у нее появились первые мысли о разнице между мальчиками и девочками.
        Даже когда она сама еще не поняла, что каждого мужчину сравнивает с Виктором Беком. Чертова Роми оказалась права.
        Он покачал головой:
        — Я был твоим школьным увлечением, но вряд ли ты вспоминала обо мне в течение шести лет.
        Значит, ему не все известно.
        — Роми всегда утверждала, что я сравниваю других мужчин с тобой, и они проигрывают.
        — А что говорила ты?
        — Я отрицала это.
        Вик недоверчиво ухмыльнулся.
        — Но позже я начала понимать, что она, скорее всего, права.
        Ни у одного мужчины не было шансов. Тем более — у Перри.
        Судя по выражению лица Вика, ее слова он воспринял как преувеличение.
        — Я никогда не забывала тебя.  — Слишком глубоко он засел в ее мыслях и в сердце.
        Мэдди была уверена, что не может быть откровенной с мужчинами из-за дефицита доверия. Однако теперь девушке казалось, что мысли о Викторе Беке заставляли ее держать парней на расстоянии.
        — Ты избегала меня, как чумы.
        — Ты и сам вел себя не лучше.
        — Да, около года. Мне не хватало нашей дружбы. Потом я решил, что прошло достаточно времени, и мы оба забыли об этом неловком инциденте.
        Вик начал сближаться с ней, но Мэдди давала отпор, старательно избегая любой ситуации, в которой они могли бы остаться наедине. Она перестала появляться дома, если только этого не требовал отец, что происходило достаточно редко.
        По меньшей мере два года Мэдди отклоняла все приглашения, которые могли спровоцировать встречу с Виком.
        — Я была зла на тебя.
        Тогда она чувствовала, что ее предали. Измена Перри ранила ее, отказ Вика — уничтожил.
        — А сейчас?
        Что он хочет услышать? Она перестала избегать его на благотворительных мероприятиях, когда окончила университет, но по-прежнему отказывалась от возможности возобновить дружбу.
        — В двадцать четыре года мир кажется другим, чем в восемнадцать,  — вздохнула Мэдди.
        — Ты простишь меня?
        Ему это было важно, и она сказала правду:
        — Я простила тебя уже давно.
        — Мне так не кажется.
        Мэдди посмотрела на него:
        — А ты простил меня?
        — За поцелуй?  — несколько сконфуженно поинтересовался Вик.
        Для него это было необычно, и, если бы не значимость разговора, Мэдди воспользовалась бы этим, чтобы поддразнить его.
        — За то, что я приняла твою доброту за нечто большее и сделала невозможной дружбу.
        — Я никогда не держал на тебя зла.  — Его тон говорил больше, чем слова.
        — Ты считал, что должен был догадаться о моих чувствах сам?
        — Я формулировал это иначе, но ты не ошиблась.
        — Ты не всеведущ, Вик.
        — Если бы я уделял тебе больше внимания, то смог бы мягко поправить тебя.
        В этом Мэдди не была уверена. Она, как и отец, была очень упряма, и это выливалось в такое упорство при достижении цели, что отступить было практически невозможно.
        — Если бы мы оставались друзьями, Перри никогда не вцепился бы в тебя.
        — Тебе удалось бы предотвратить нашу с ним дружбу?
        — Я предотвратил бы то, что он использовал тебя как персональный банк. И он знал бы, что есть люди, которые за тобой присматривают.
        — Люди достаточно страшные, чтобы он отказался от распускания сплетен еще до встречи с репортером?
        — Ты считаешь меня страшным?
        — Для таких, как Перри? Определенно.
        — Но не для тебя.
        — Нет, Вик, меня ты не пугаешь.
        — Отлично.  — Он нахмурился.  — Возможно, ты так не рисковала бы, если бы рядом был я.
        — Ты преувеличиваешь свои возможности.
        — А ты отрицаешь их?
        — Мои поступки — не твоя вина и не твоя ответственность.
        Вик пожал плечами, явно не соглашаясь.
        — У тебя комплекс бога,  — добавила Мэдди.
        — Нет, но я знаю, за что и за кого несу ответственность.
        — В том числе и за меня?
        Девушку пугала скорее она сама, с ее романтическими представлениями, чем Вик с его высокомерием. От его улыбки по телу растеклось тепло.
        — Ты — это нечто большее,  — возразил он.
        — Мы снова друзья?
        — Да.
        — Но ты хочешь большего.
        Может, не из страсти и не из личного интереса (хотя Мэдди видела, что она привлекает Вика), но чтобы реализовать свою мечту, он хочет жениться на ней.
        — Да.
        — Согласна.
        — На что?
        — На все.
        Выражение его лица стало хищным.
        — Будь осторожна со своими обещаниями.
        — Это особое место. Обещания, которые даешь здесь, ты должен обязательно сдержать, так?
        — Так.
        — Тогда я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы наши мечты стали реальностью.
        — Я тоже обещаю это.
        По ее мнению, это было гораздо лучше, чем обещание Вика превратить ИХА в суперхолдинг.
        — Спасибо.
        Его поцелуй удивил ее, хотя и не должен был. Вик добивался ответа, он овладел ее губами, не упрашивая, но настаивая на тех двух вещах, которые еще сегодня утром Мэдди считала для себя невозможными.
        Покорность и доверие.
        Она растворялась в поцелуе, не делая попыток сдержать себя, а Вик словно пожирал ее рот, обнимая Мэдди, прижимая к себе. У нее подкашивались ноги, и, если бы не его объятия, она упала бы на землю. Утренний поцелуй показался ей страстным, но он был несравним с тем, которым Виктор Бек скреплял свои клятвы девушке, которая обещала выйти за него замуж и воплотить его мечту.
        За полчаса до того, как они должны были появиться в помпезном особняке Джереми, Виктор нетерпеливо постучал в дверь Мэдисон. Он специально не оставил времени на чай или бесполезную болтовню. После поцелуя он боялся, что может потерять самоконтроль, а это было некстати, поскольку на ужине должны были присутствовать его бабушка с дедушкой, равно как и фотограф. Мэдди заслуживала того, чтобы вовремя появиться на торжественном ужине в честь помолвки, не выглядя при этом так, будто она провела последние часы в постели.
        Вик сказал ей правду. Шесть лет назад, когда Мэдди поцеловала его, он не видел в ней женщину. Когда он в первый раз понял, что она уже взрослая, его удивила собственная реакция на ее инициативу, и все же он не слишком поверил этому откровению. Только через год, в течение которого Вик избегал Мэдди и крутил больше романов, чем позволял его напряженный рабочий график, он понял, что ему ее не хватало и она — единственная, с кем он хотел разделить постель. Но девушка была слишком молода, и еще по крайней мере несколько лет в планы Вика не входил брак, а любые другие отношения с дочерью президента ИХА были недопустимы. И не просто потому, что для Вика Джереми Арчер был другом.
        Виктор точно не знал, когда он понял, что его деловые амбиции включают Мэдисон, но это было до того, как он осторожно коснулся этой темы в разговоре с Джереми. Тот беспокоился, что произойдет, когда Мэдисон станет обладательницей полного контроля над трастовым фондом, и это дало Виктору необходимый толчок, чтобы получить одобрение Джереми.
        Он уже заказал кольца и собирался начать ухаживать за Мэдисон в ближайшие недели, когда Тимуотер вставил ему палки в колеса со своими «откровениями».
        Если бы Вик раньше начал добиваться Мэдисон, у этого подлеца не было бы ни шанса ранить ее своей ложью. Вик всегда все планировал, его ничто не могло застать врасплох, но при этом он не смог предугадать предательство Тимуотера.
        Но это не спровоцировало какие-либо незапланированные поступки с его стороны. Вику просто пришлось поторопиться. В конце концов скандал сыграл ему на руку, но Мэдисон это стоило дополнительных эмоциональных потерь, и, как бы он ни был жесток, ему это не нравилось. Теперь он нес ответственность за ее благополучие.
        Дверь открылась, и все в его голове перемешалось.
        Медные кудри Мэдисон обрамляли ее лицо, голубые глаза просияли при виде Вика, что вполне отвечало реакции его тела. Губы, сложившиеся в приветливую улыбку, так и манили.
        — Вик, привет, зайдешь?
        Она заключила свою манящую фигуру в переливающееся темно-синее коктейльное платье от-кутюр в стиле пятидесятых годов. Тафта шуршала при каждом шаге. Платье, подчеркивающее талию, расширялось книзу, а вырез слегка приоткрывал восхитительную шею и грудь, делая Мэдди более сексуальной, чем любую другую женщину, причем с куда более смелым декольте.
        — Ты…  — Он прочистил внезапно пересохшее горло.  — Ты выглядишь превосходно.
        — Спасибо.  — Она покраснела, что случалось редко. В ее улыбке чувствовалась нервозность, которую Мэдди тоже демонстрировала нечасто.  — Так правильно? Я хотела, чтобы твои бабушка и дедушка увидели меня, а не…
        Ей не нужно было заканчивать.
        — Все будет в порядке. Дедуле и бабуле не терпится принять тебя в нашу семью.
        — Они знают, что мы помолвлены? А статьи они видели?
        Вопреки своим благим намерениям, Вик вошел в квартиру и вторгся в личное пространство Мэдисон.
        — Вик? Что?  — Она задохнулась и посмотрела на него.
        Он обхватил ее за талию, наслаждаясь мягкостью ткани и теплом кожи под ней.
        — Они знают, что мы помолвлены, и это их очень радует.
        — Ох!
        — Они знают об истории с Тимуотером и злы на него.
        — Они не поверили газетчикам? Они считают, что это ложь? Ты сказал им правду?
        — Не поверили. Сказал.
        Вик наслаждался ее уверенностью в том, что он способен все уладить.
        — Спасибо.
        Заботясь о сохранении на ее губах помады, он наклонился и мягко поцеловал Мэдди в шею, вдыхая смесь ее собственного запаха с ароматом жимолости, апельсина и ванили.
        — Ты приятно пахнешь.
        — Это мой парфюм.
        — Это ты сама. Даже розовая вода пахла бы так же вкусно на твоей коже.
        Она вздрогнула, прижав руки к его груди:
        — Вик…
        Только его имя, но в нем звучала просьба то ли отойти на шаг, то ли сделать что-то с растущим между ними притяжением. Он поспешил отступить.
        — Нам нужно идти, нас ждут.
        — В том числе фотограф,  — протянула Мэдди.
        — Он получил инструкции вести себя настолько незаметно, насколько возможно.
        Она скорчила гримаску.
        Вик оглянулся и увидел ее пальто на спинке кресла. Ему всегда нравилась оперативность Мэдисон, и он был рад, что она по-прежнему не из тех, кто заставляет мужчину ждать. Вика медлительность дам скорее раздражала, чем интриговала.
        Он взял пальто и подал его девушке:
        — Пора.
        — Ты так спешишь.
        Все же она позволила ему помочь ей надеть шерстяное пальто такого же малинового цвета, как и ее губы.
        Вик не видел причин скрывать правду.
        — Я защищаю нас от моего нестерпимого желания.
        — О чем ты говоришь?  — Казалось, Мэдди искренне смущена.
        — Ты должна понимать, что перспектива увидеть тебя в моей постели возбудила меня.
        Но никакие объяснения, никакие слова не смогли удержать его от того, чтобы дотронуться до нее. Пока они шли к лифту, Вик обнимал ее за талию.
        — Но почему?  — Невозможно было произнести это еще более невинно.
        — Ты невероятно красивая женщина.
        Но, что более важно, Мэдди единственная возбуждала его настолько сильно, что предки могли бы гордиться.
        — Ты не хотел меня раньше.
        — Мы уже обсудили это. Тогда ты была юной.
        — Ты прав,  — согласилась она.  — Но…
        — Шесть лет назад было неудачное время, но я с радостью докажу тебе это сегодня же, после ужина с нашими заботливыми родственниками.
        — Ты хочешь вернуться ко мне?
        Двери лифта закрылись, создавая обманчивое впечатление уединения, и Вику пришлось подавить желание воспользоваться этой ситуацией.
        — Не нужно нервничать. Я не зверь.
        Даже если его одолевают примитивные инстинкты.
        — Вик…  — Мэдди растерянно моргнула, приоткрыв рот.  — Я… я девственница.
        — Что?!  — Двери лифта открылись, но он застыл на месте.
        — Я же говорила тебе…
        — Что ты не состояла в серьезных отношениях.
        Но это не означает, что она не занималась сексом.
        Такое случается. Ведь Мэдди двадцать четыре года, так что это вполне возможно.
        — У меня не было и случайных связей.
        — Никогда?  — В его голосе звучало недоверие.
        — У меня нет опыта.
        — Это изменится.
        Чтобы воплотить в жизнь свою мечту, Вик был готов на все, даже стать первым любовником Мэдисон. А то, что он хочет ее больше, чем какую-либо другую женщину, к делу не относится… Или относится?
        Они вышли из лифта на подземную парковку.
        — Не могу представить, что принесет наша помолвка,  — вздохнула она.
        Помогая Мэдди сесть в машину, Вик поддался терзавшему его желанию и поцеловал ее, но тут же отступил назад и захлопнул дверцу. Он сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем обогнуть машину и сесть на водительское место.
        Ее глаза сияли.
        — Мы не будем ждать первую брачную ночь?  — спросила она.
        — Мы принесли свои клятвы сегодня на смотровой площадке, и, что бы мы ни сказали потом, это не превзойдет их по силе.
        Вик завел мотор, но не тронулся с места, со странным чувством в груди ожидая ее ответа.
        — Я чувствовала, что это именно так… нерушимо.
        — Верно.
        — Значит, ты считаешь, что мы теперь женаты?  — Казалось, Мэдди не верила собственным словам.
        — Фактически да.
        — Ты играешь по своим правилам?
        — А ты только сейчас это поняла?
        Глава 7
        Ужин прошел гораздо лучше, чем ожидала Мэдди, особенно учитывая то, что список приглашенных расширился, включив кое-каких родственников Арчеров, двоюродную бабушку Мэдди, одного из племянников Миши с женой, которые как раз навещали друзей, владевших виноградником в Напе, и Роми.
        Отец Мэдди не уставал улыбаться, хотя под внешним дружелюбием скрывалась непривычная сдержанность, что в определенной степени порадовало ее. Значит, на него все же подействовало утреннее столкновение с дочерью.
        То, как он почти неуловимо морщился, говорило о том, что ему не нравится ее новая привычка называть его по имени. Но если Джереми хотел что-то изменить, он должен был попросить. Вежливо. И вести себя как отец — хотя бы в чем-то.
        Мэдди начала называть его Джереми не для того, чтобы ранить. Просто ей было слишком больно называть отцом человека, который обращался с ней как с чужой, если не хуже.
        Вик служил буфером между ними. Для него это было не в новинку, хотя последние шесть лет такое случалось нечасто.
        Кроме того, Вик неосознанно создал защитное пространство между Мэдди и остальными и приходил на помощь каждый раз, когда девушка чувствовала себя стесненно. Хотя все были достаточно воспитанны, чтобы не упоминать скандальные публикации, именно семья могла ранить ее случайными замечаниями.
        К счастью, Вик улавливал настроение Мэдди — иногда даже лучше, чем она сама,  — и делал все, чтобы вопросы не оскорбляли ее.
        Вроде бы никто не подвергал сомнению тот факт, что они состоят в отношениях, тщательно скрывавшихся от журналистов уже несколько месяцев. Даже племянник Миши не выказал удивления при известии об их помолвке.
        Все с радостью поздравили Вика и Мэдди, и девушка начала думать, что это действительно может сработать.
        Что бы ни принесла им помолвка, друзья и семья сочли их подходящими друг другу, и во многом она была согласна с этим.
        Она только надеялась, что не совершает большую ошибку… что Вик — это скорее белый рыцарь, а не бессердечный бизнесмен, следующий дорогой ее отца, как считала Мэдди последние шесть лет.
        Бабушка и дедушка Вика, как и всегда, были великолепны.
        Миша был практически точной копией внука, только седоволосый и чуть более сутулый. Он излучал тепло, что отличало его от более сдержанного Вика. До ухода на пенсию Анна занималась наукой и от природы была не только весьма чувствительной, но и очень умной женщиной. Анна не была такой же откровенной, как ее муж, но для детей Вика и Мэдди она станет прекрасной прабабушкой.
        — Твои бабушка и дедушка такие милые.
        Мэдди позволила Вику снять пальто и повесила его в шкаф в коридоре. Сотни раз она проделывала эту простую вещь для гостей, но никогда не испытывала при этом такого ощущения, которое нахлынуло на нее, когда она закрыла дверцу шкафа.
        Вик останется на ночь.
        Сердце Мэдди стучало как барабан, но не от страха, и это ее удивляло. Разве не должна она испытывать хотя бы беспокойство? В конце концов, она никогда не занималась этим. Однако все, что она чувствовала,  — это восторг. Может, потому, что знала: Вик уйдет, если попросить его. Но Мэдди не собиралась просить об этом. Ей хотелось, чтобы он сдержал обещание страсти, читавшееся в его поцелуях. Кроме того, если они окажутся несовместимыми в постели, это серьезная проблема.
        Правда, шансы на это малы, если учитывать, как все внутри переворачивается от его поцелуев…
        Она фыркнула.
        — Любовь к моей семье для тебя — источник забавы?  — Вик положил руки ей на плечи и развернул к себе. На его лице не было осуждения или насмешки — только любопытство.
        Она улыбнулась и покачала головой:
        — Нет. Я думала о том, как мы объясняем то, что хотим сделать.
        Его взгляд предлагал ей то, чего она никогда не испытывала, но мечтала испытать.
        — А что ты хочешь сделать?  — поинтересовался Вик.
        — Как будто ты не знаешь.
        Он покачал головой:
        — Я все еще несколько удивлен, что ты не занималась этим раньше.
        — Немножко патетично, да?
        — В каком плане ты патетична?
        Тон Вика не сулил ничего хорошего, тем не менее Мэдди была спокойна и наслаждалась чувством защищенности.
        Она прошла в гостиную. Хотя ей нравилось сочетание деревянной мебели, цветочных узоров и шелковых букетов, застывших в эпоксидной смоле, имитирующей воду, все же обилие белого цвета и женских безделушек кричало: «Свободная женщина живет одна». В этом не было ничего плохого, но Мэдди не радовал факт, что у нее никогда не было даже коротких отношений. Она была бы счастлива, если бы что-то в ее доме отражало чьи-то еще потребности или нужды.
        — Как бы ты охарактеризовал двадцатичетырехлетнюю девственницу?
        — Разборчивая.
        От его улыбки Мэдди готова была растаять.
        — Точное слово.  — Она улыбнулась в ответ.
        — Ты ждала меня.
        Возможно, Вик подшучивал над ней, но Мэдди вздрогнула — от внезапного понимания правоты Роми.
        — Ждала.
        Может, она и готова была забыть о своей первой любви, но так и не смогла избавиться от мысли о том, что Виктор Бек — ее мужчина. И отвергала всех остальных.
        Да, доверие было для нее проблемой, однако, не доверяя другим мужчинам, Мэдди всегда знала, кому она хочет отдаться.
        Она сознательно отрицала это, но тем не менее жила с этим последние шесть лет.
        Глаза цвета кофе потемнели от нескрываемого вожделения. Вик хочет ее. Он сказал это. Он поцеловал ее так, что говорить об этом даже не было смысла.
        Он был охвачен той примитивной страстью, которую Мэдди ощущала в себе, и все нервные окончания ее напряглись.
        — Ты была предназначена для меня.  — Его слова подтверждали, что это не игра ее воображения.
        Притяжение между ними росло.
        — Жалко, что ты не понял это шесть лет назад.  — Она моментально пожалела о своих словах.  — Забудь.
        Мэдди осознала, почему он отказался от нее тогда. Никто не гарантировал, что они остались бы парой, случись это тогда.
        Вик поджал губы и приблизился к ней:
        — Я не был готов к браку, а ты не была готова для меня.
        — Я…
        Он прижал палец к ее губам:
        — Нам обоим надо было подождать.
        — Ты правда думал об этом тогда?
        — Да.
        — Но тебя это не радовало.
        — Тебе было восемнадцать лет, и я все еще воспринимал тебя как ребенка. Для меня это было невозможно.
        — Я была взрослеющей женщиной.  — Но, утверждая это, Мэдди осознавала, что по сравнению с Виком действительно была ребенком.
        — Ты имела право голосовать, идти в армию и брать кредит, но это не значило, что ты действительно была готова к отношениям с таким мужчиной, как я.
        — К отношениям или к сексу?
        — Когда дело касается нас, это одно и то же.
        — Да?
        — Для нас никогда не существовало альтернативы. Брак или ничего, Мэдисон.  — Вик потянулся и провел пальцем по вырезу ее платья, не прикасаясь к коже.
        Дыхание у нее перехватило, но она не отодвинулась.
        — Из-за холдинга?  — спросила девушка.
        — Потому что дедушка воспитал меня человеком чести.  — Он не добавил: «В отличие от Фрэнка Бека», однако она это поняла.
        Вик ни в чем не был похож на отца, доставившего ему и родителям много горя.
        — Может, ты и акула, Вик, но честная.
        Он криво улыбнулся, остановив палец на нижней точке выреза.
        — И я не ем гуппи на завтрак.
        — А я гуппи?
        — Нет.  — В его темных глазах горело удовлетворение.  — Ты двадцатичетырехлетняя женщина.
        Он многозначительно подчеркнул слово «женщина».
        — Ты планировал жениться на мне еще до того, как произошла вся эта шумиха с Перри?
        — Да.  — Вик со значением посмотрел на кольцо на ее пальце.
        — Ты действительно заказал эти кольца для меня?
        — Я никогда не лгу.
        — Нет, но…  — Мэдди столько хотелось сказать ему, но она задохнулась, не в силах вымолвить ни слова.
        — Тимуотер вынудил меня действовать быстрее, но всего на несколько недель.
        — Ты собирался просить меня выйти за тебя замуж?
        — Я собирался сначала поухаживать за тобой.  — В его голосе звучала печальная насмешка над самим собой.  — Нам нужно было восстановить то доверие, которое когда-то существовало между нами.
        — Ты раньше Джереми понял, что, единственный способ получить наследника для холдинга — выдать меня замуж.
        — Да.
        — И ты решил сыграть на желании моего отца оставить семье наследство.
        Великолепная манипуляция!
        Но Вик уже доказал, что, как ни важны для него собственные планы в отношении ИХА, он не собирается игнорировать счастье Мэдди. Он предложил преподнести ей в качестве свадебного подарка здание для школы ее мечты.
        Расчет? Возможно, но ей на пользу, не во вред.
        Молчание Вика было красноречивее любого ответа.
        Он не только продумал стратегию, но уже начал работать над ее воплощением, иначе Джереми не пришел бы так быстро к пониманию того, что для спасения своей репутации и репутации холдинга его дочь должна выйти замуж.
        — Не могу определить, что я испытываю по этому поводу.  — Все же у нее было ощущение, что ею играют.
        Вик наконец-то дотронулся до ее кожи, вновь проведя пальцем по линии выреза.
        — Пока ты решаешь, учти, что, будь на твоем месте другая, мои планы тоже были бы другими.
        Она вздрогнула, воздух вибрировал в легких. В голову пришла новая мысль.
        — Ты отобрал бы холдинг у Джереми?
        Это ужасало. Пусть Мэдди не понимала отца, но она любила его. А Вик именно так и поступил бы, лишь бы не позволить чужаку прийти и получить то, что он считал своим.
        Вик пожал плечами, не отрицая и не подтверждая ее догадку:
        — В этом не было необходимости.
        — Ты говорил, что Джереми твой друг.
        — Так и есть.
        — Но ты все-таки отобрал бы холдинг.
        — Я не предал бы его.
        — Ты нашел бы способ.
        — Тебя это огорчает?
        — Я уже говорила, что ты жесток.
        — Это не новость.
        — Мне сложно думать так же, как ты.
        — Конечно, у тебя свои представления о жестокости, но, если бы ты была похожа на меня, нам не было бы так хорошо вместе.  — Вик обеими руками обхватил Мэдди за талию, и его прикосновения ее отвлекли.
        — Ты думаешь, мы подходим друг другу?  — спросила она.
        — Я знаю это.
        — Итак, ты утверждаешь, что хочешь не только компанию, но и меня.
        Не просто секс с ней, но саму Мэдди как человека.
        По крайней мере, ту Мэдисон Арчер, с которой он знаком.
        — Ты поддержишь мои мечты, а менее сильная женщина сделать это не сможет.
        — Стоило мне выбрать другого кандидата, и твои планы рухнули бы.  — Она не удержалась и уколола его.
        Вик презрительно улыбнулся:
        — Ты бы никогда не выбрала другого.
        — Ты уверен?
        — Конечно.
        — Для чрезмерной самоуверенности есть другое название — заносчивость.
        — Я предпочитаю честность.
        Мэдди рассмеялась, и внезапно до нее дошло.
        — Ты подстроил выбор кандидатов.
        — Я не ожидал появления Максвелла Блэка.
        — Как и я.  — Интересно, чем же Блэк насолил Роми?  — Он сильный.
        — Он хороший бизнесмен.
        — Он благородный?
        — Да.
        — Такой же, как ты?
        Вик подумал немного.
        — Я работал бы с ним.
        — Хорошо.
        — Почему? Рассматриваешь варианты?  — Его явно не слишком беспокоило такое предположение.
        — Ты сказал, что других вариантов у меня нет.
        — Да.  — Казалось, Вик взвешивает каждое слово.  — Мы с ним вместе выросли.
        — Жили по соседству?
        — На одной улице, где преимущественно обитают американцы русского происхождения. Та же школа и дни, проведенные за занятиями, спонсированными русским культурным центром.
        — Вы были друзьями?
        — И остаемся ими… в определенном смысле.
        — Вы слишком разные, чтобы стать близкими людьми.
        — Мы делили первое место в классе, пока не поступили в разные университеты.
        Мэдди прикусила губу, но все же решилась поделиться с ним своими сомнениями.
        — Роми встречалась с ним.
        Глаза Вика вспыхнули.
        — Понятно.
        — Он сильный,  — повторила Мэдди.
        — Они все еще встречаются?
        — Нет.
        — Тогда…
        — Мне не стоит беспокоиться?
        — Он хороший человек.
        Виктору Мэдди верила.
        — Ты правда останешься на ночь?  — Она вернулась к самому важному.
        — Правда.
        — После одного дня…
        Одного дня общения, когда они решили пожениться, объявили об этом публично и обсудили будущее.
        — Для нас,  — Вик прижал ее к себе так, что она чувствовала его тепло,  — это станет кульминацией десяти лет.
        — В течение шести из них мы едва разговаривали.
        — Когда последний раз Фрэнк был в городе?  — попытался вспомнить Вик.
        — Три месяца назад. Он приехал в Сан-Франциско на Рождество.
        Отец Вика посетил прием у Джереми вместе с сыном, Мишей и Анной.
        Вик кивнул с мрачным выражением лица:
        — Бабуля была рада.
        — Но ты не мог дождаться, когда он уйдет.
        — Ты единственная, кто заметил это.
        Как ей это удалось? Ведь Вик не демонстрировал эмоции на публике.
        — То, что я видела вас в доме Джереми, не означает, что мы с тобой общались.
        — Неужели?
        Хорошо, в последние два года они действительно чаще и серьезнее говорили. Хотя Мэдди думала, что она просто выросла и справилась с прошлым, это происходило благодаря стараниям Вика восстановить прежнее доверие.
        По сравнению с ним Макиавелли был просто дошкольником. Вик расплылся в хищнической улыбке.
        — Когда в последний раз я приходил на какое-ни будь мероприятие со спутницей?
        Мэдди знала ответ. Еще когда они ехали в машине вместе с Конрадом, стало понятно, насколько пристально, сама того не желая, она наблюдала за Виком.
        — Это ничего не значит,  — парировала она.
        — Разве?
        — Вик…
        — Больше года у меня не было женщины. Не сомневайся, я говорю правду.
        — Да?  — саркастично усмехнулась Мэдди.
        Интересно, действительно ли это так?
        — Я также знаю, что и ты ни с кем не встречалась. Я не был уверен по поводу Тимуотера, но то, что вы часто были вместе, не подразумевает обязательной сексуальной близости.
        — Надеюсь, что так.
        — Кроме того, он спал с другими женщинами.
        Мэдди подозревала это, хотя Перри почему-то старался притвориться, что не спит с кем попало. Но для нее это ничего не значило.
        Вик это выяснил, а значит, считал сей факт стоящим внимания.
        — У тебя есть досье на него?  — поинтересовалась Мэдди.
        — Конечно.
        — И на Роми?
        — Роми была твоей подругой гораздо дольше, чем я.
        — Значит, досье на нее нет.
        — Оно мне не нужно,  — прошептал Вик ей на ухо.
        Это не была ласка, но уже от одного дыхания мужчины девушка затрепетала.
        — Ты тоже хорошо ее знаешь.  — Она не до конца понимала, зачем поддерживает этот разговор.
        — Да.
        — Тебе известно, что она встречалась с Максвеллом?  — Ее мучили любопытство и озабоченность.
        — Нет.
        — Не думала, что я такая невнимательная.
        Вик выпрямился, но не отодвинулся от нее:
        — Наверняка они изо всех сил старались сохранить все в тайне.
        — Ты прав.
        Мэдди все еще переживала, но уже не чувствовала себя плохой подругой. Теперь она позволила себе раствориться во взгляде его глубоких глаз, расслабиться в его объятиях. Ей не хотелось думать ни о ком, кроме Вика.
        — Я хочу поцеловать тебя.
        — Что тебя останавливает?  — Он наклонился, и их губы почти соприкоснулись.
        Мэдди потянулась к нему, почувствовала его дыхание и ответила:
        — Ничего.
        Она прильнула к его губам, и ее словно ударило током от невыносимой нежности и интимности. Этим легким прикосновением она дала обещание, которое Вик принял. Они были абсолютно разными, если говорить об истинно женском и мужском началах, и все же идеально подходили друг другу.
        Вик ответил, как настоящий альфа-самец, вернув поцелуй и поглотив ее, возведя чувства на новую ступень. Мягко прикусив нижнюю губу Мэдди, он потребовал доступа. Без малейшего сомнения девушка приоткрыла губы, впустив его язык внутрь. Тело ее отреагировало так, как реагировало только на этого мужчину, эмоции переполняли Мэдди. Вик еще крепче прижал девушку к себе, большие руки скользили вдоль ее спины, поднимаясь выше, и в ответ она бессознательно провела ладонями по его торсу и обхватила за шею, вжавшись в него грудью. Соски болезненно покалывало от наслаждения. Это было невероятно, а ведь они даже не сняли одежду. Сложно представить, что будет, когда соприкоснется их обнаженная кожа.
        Вик что-то прорычал, отступил на шаг, и Мэдди почувствовала, что поднимается в воздух. Он был сильным. Они действительно сделают это! Впервые Мэдди порадовалась, что в свои двадцать четыре года она все еще девственница. Ей не был нужен никакой опыт, который оттенил бы сегодняшний момент с Виком. Никаких воспоминаний о руках на ее коже, кроме его рук.
        Вик безошибочно нашел ее спальню, поставил Мэдди на ноги и попытался прервать поцелуй, но она не желала останавливаться и приподнялась на цыпочки, желая продолжить его. Вполне естественно вслед затем было обвить ногами его талию.
        Поцелуй перерос во что-то невероятное. Вика раззадорила ее смелость, и, все крепче прижимая Мэдди к себе, он буквально пожирал ее рот. Девушку переполняли эмоции, она не видела ничего вокруг, не знала, как долго они были соединены поцелуем. Она замечала лишь вспышки удовольствия, которые Вик рождал в ней. Они перерастали в настоящий пожар страсти.
        — Вик!
        Услышав единственное слово, которое она могла произнести, он страстно улыбнулся и подмигнул ей:
        — Одежда.
        Глава 8


«Одежда»  — это было все, что нужно Мэдисон. Она быстро села и попыталась расстегнуть молнию на платье. И в лучшие времена это было сложно — тем более сейчас, когда ее руки дрожали. Она едва не плакала, будучи не в силах справиться с замком, и при этом не отрывала глаз от Вика. Он снял и бросил на пол кашемировый свитер от Армани. Секунду спустя вслед за свитером отправилась черная футболка. Ремень отлетел в сторону, стукнувшись пряжкой о стену. За ним последовали брюки, и стало ясно, насколько возбужден Вик.
        — Твое тело прекрасно,  — прошептала Мэдди.
        Ей был виден рельеф каждого мускула, грудь покрывали темные волоски, их дорожка сужалась, исчезая в боксерах. Вик показался ей огромным. От этого зрелища она ощутила жжение в пальцах, и ее бедра сжались.
        — Ты все еще одета.  — В его глазах горело желание.
        Расстроенная Мэдди кивнула, и Вик снова подмигнул ей с тем же сексуальным выражением лица:
        — Нужна помощь?
        — Да.
        Как большая черная кошка, он подкрался к кровати и грациозно опустился на нее, затем провел пальцами по вырезу на спине до молнии.
        — Проблема в этом?
        — Не могу дотянуться.
        — Как же ты надела платье?
        — Тогда мне ничего не мешало.
        — Что мешает теперь?
        — А как ты думаешь?  — Мэдди пыталась притвориться раздраженной, но этим только выдала горевшую в ней страсть.
        — Я?
        — Желание.
        — Ты хочешь меня.
        — Хочу.
        Не было причины притворяться, что это не так, но в то же время ее раздражала необходимость произнести это вслух.
        — Хорошо.  — Медленно, миллиметр за миллиметром, Вик расстегивал молнию.  — Мне нравится это платье.
        — Никогда его больше не надену.
        — Не говори так.
        — Почему?
        — Мне всегда нравилось разворачивать подарки. Спроси мою бабушку. Или дедушку.
        — Я не рождественский презент.
        — Ты гораздо более ценна для меня.  — Он поцеловал ее в уголок рта и легонько прикоснулся губами к ее губам.  — Ты женщина, которая разделит мою жизнь.
        — Для корпоративной акулы ты слишком романтичен.
        Вик не шутил, утверждая, что ему нравится процесс разворачивания. Время текло, ее страсть росла, а он все так же медленно освобождал ее тело, сжигая Мэдди восхищенным взглядом. За платьем последовало шелковое нижнее белье, на которое мужчина потратил больше времени, чем на темно-синюю тафту, целуя постепенно обнажающуюся кожу. Он заставлял Мэдди испытывать неведомые ей прежде, невероятные ощущения. Когда Вик наконец освободил ее от одежды, она, обнаженная, трепетала от желания.
        На нем все еще были трусы, и Мэдди потянула за резинку, с трудом заставив себя заговорить.
        — Сними их.  — Ее голос дрожал от страсти.
        — Не сейчас.
        — Почему?
        — Ты девственница.
        — И?..
        Он же собирался это изменить, разве нет?
        — Тебе нужна подготовка, а я — как спусковой крючок.
        — Тебе достаточно снять нижнее белье, чтобы заняться со мной любовью,  — медленно проговорила Мэдди.
        Вик обнажил зубы в улыбке, в которой не было ни намека на юмор.
        — Прежде чем это произойдет, я должен убедиться, что ты готова принять меня.
        — Но…
        — Тебе придется довериться мне.  — Его глаза требовали согласия.
        Мэдди колебалась.
        — Я хочу тебя!
        — И ты меня получишь,  — заверил он ее.
        Рука Вика скользнула между ее бедрами, его пальцы дотронулись до места, которого раньше не касался ни один мужчина, и Мэдди вскрикнула. О таких прикосновениях она всегда мечтала. Вик начал ласково подводить ее к оргазму еще до того, как она поняла, что за ощущение рождается внутри. Мэдди дрожала от удовольствия, которое доставлял ей мужчина. Эта интимная близость что-то затронула в ее сердце.
        — Больно?  — В его голосе чувствовалось напряжение.
        — Немного.
        — Будет жечь.
        — Почему?
        — Я разорву девственную плеву пальцем, чтобы, когда я проникну в тебя по-настоящему, тебе было легче.  — Почти медицинские термины, но какая невероятная нежность в голосе!
        Он обо всем позаботился, и это тронуло ее так же сильно, как и его прикосновения.
        Вик нажал немного сильнее, и ее тело сотрясла боль.
        — Это больше, чем жжение!
        — Прости.  — Он поморщился.  — Но это стоит того.
        Мэдди доверяла ему достаточно, чтобы не сомневаться, хотя доверию пришлось пройти проверку, когда боль стала очень сильной. Она вскрикнула, попытавшись высвободиться, и с удивлением поняла, что ей это удалось. Вик откинулся назад. Судя по следам крови на пальце, он добился успеха.
        — Сейчас?  — Мэдди была рада, что боль начала утихать.
        — Нет, еще осталась работа.
        Работа заключалась в том, что он наконец обнажился полностью и набрал в ванну очень горячей воды. Теперь, когда его не скрывала черная ткань боксеров, Вик казался еще больше.
        — Твои глаза как две плошки.  — В его улыбке читалось поддразнивание.
        — Ты такой же большой, как бейсбольная бита.
        Он рассмеялся:
        — Совсем не похоже.
        — Да уж.
        — Глаза тебя обманывают.
        Непонятно откуда появившееся возбуждение сорвало ее с кровати. Она встала и смело обхватила рукой символ его мужественности.
        — Мои пальцы не могут сомкнуться.
        Вик издал нечленораздельный звук.
        — Мне нравится.
        Вик зарычал и отпрянул.
        — В ванную. Сейчас же!  — приказал он.
        — Зачем?
        — Ты можешь мне просто поверить?
        — Я доверяю тебе больше, чем любому другому мужчине на этой планете.
        Точнее, он был единственным мужчиной на этой планете, кому Мэдди доверяла.
        — Для тебя так будет лучше,  — сказал Вик.
        — Откуда ты знаешь? У тебя что, был секс с кучей девственниц?
        — Ни с одной.  — Он подхватил ее на руки и опустил в ванну.  — Я читал об этом.
        — Ты любишь все планировать.
        — Да,  — раздраженно бросил Вик.
        — Почему ты сердишься?  — Мэдди было грустно видеть его в таком состоянии.
        — Я не сержусь.
        — Ты рычишь на меня.
        — Я на взводе.
        — Как и я,  — промурлыкала она.  — Ванна была твоей идеей.
        — Для твоей пользы.
        О боже!
        — Прости. Для тебя это нелегко, да?
        — Ждать?  — Вик забрался в ванну следом за ней.  — Да, моя маленькая сексуальная рыжеволоска, это не просто, но ты стоишь того.
        Еще один рыцарский поступок.
        — Если ты будешь осторожным, то заставишь меня поверить в сказки.
        Его единственным ответом было слабое прикосновение к ее бедру, за которым последовало новое и новое. Мэдди почувствовала, как его затвердевшая плоть упирается в ее поясницу.
        Соски болели и стали невероятно чувствительными, средоточие женственности вибрировало от удовольствия. Мэдди купалась в новых ощущениях. Наконец Вик вынул ее из ванны и поставил на пол. Слов у нее уже не осталось. Они молча вытерлись, чувствуя непреодолимое притяжение, и почти бессознательно вернулись на кровать, опустившись на матрас, покрытый простыней. Секс оправдал все ее ожидания. В какой-то момент они словно слились воедино.
        Было все еще немного больно, однако наслаждение заставляло забыть о дискомфорте, и, когда подошло время оргазма, Мэдди кричала, пока у нее не перехватило дыхание. Вик напрягся, а потом и сам вскрикнул, освобождаясь:
        — Моя!
        Мэдди даже не вспомнила о предохранении, пока не настало утро.
        Виктор проснулся, когда было еще темно, и в его голове моментально пронеслись две мысли. Первая принесла удовлетворение: женщина, которую он желал много лет, теперь принадлежит ему. А вот вторая — они не предохранялись — доставила небольшое сожаление. В идеале им следовало бы прожить какое-то время без детей, наслаждаясь друг другом, чтобы укрепить отношения.
        Но Мэдисон вынуждена вступить в брак из-за мерзавца, называвшего себя ее другом, да и бабушка с дедушкой уже давно мечтают о правнуках. Если Вик хочет подарить своим детям радость общения с ними, стоит поторопиться. Он сможет справиться с изменениями в планах так же, как смог использовать в своих интересах идиотизм Тимуотера. Для Вика семья была всем, была причиной, почему он так стремился к успеху. Им двигало желание не только заставить бабушку с дедушкой гордиться внуком, но и обеспечить собственную семью так, как этого не смог сделать его отец.
        Виктор еще в раннем детстве решил, что ни в чем не повторит путь Фрэнка Бека.
        Впервые встретив Джереми Арчера, Вик решил, что глава ИХА — учитель, которого он так долго искал. Собственно, так и было, но чуть позже Вик обнаружил, что Джереми не отличается дальновидностью как в плане бизнеса, так и в плане семьи. Джереми никогда не понимал, что успех холдинга ничего не значит по сравнению с провалом, который он потерпел с дочерью.
        Мэдисон — прекрасная пара для Виктора, они не просто сексуально совместимы, они воспламеняют друг друга. И так будет всегда.
        Но, что так же важно, они друзья, и их мечты тоже воспламеняют одна другую, какими бы разными они ни были.
        Вику казалось, что присутствие Максвелла Блэка в конференц-зале помогло ему. То, что Джереми пригласил Максвелла, спровоцировало Вика на действия. Теперь он не мог пожаловаться на результат, которого достиг.
        Вик не жалел о том, что занимался любовью с Мэдисон. Он показал ей, что никакой другой мужчина в мире не будет хорош для нее. Он не просто успешный бизнесмен, он идеально подходит Мэдисон. С этой мыслью Вик провел рукой по ее боку, поцеловал в шею и разбудил способом, еще раз продемонстрировавшим, насколько они едины в постели.
        Впервые в жизни Мэдди проснулась в объятиях мужчины. Она наслаждалась его дыханием, теплым и спокойным.
        Мэдди думала о детях и семье. Интересно, Вик сделал это специально? Или так растворился в процессе после долгих лет воздержания, что мысль о защите даже не возникла?
        Вик несколько раз просыпался ночью и раздвигал границы удовольствия. Его страсть была тем, в чем она больше никогда не усомнится.
        Когда Мэдди в середине ночи попыталась надеть пижаму, Вик так на нее посмотрел, что уже секунду спустя пижама оказалась на полу, а сама она вновь наслаждалась симфонией наслаждений, которые он дарил ей.
        Его копье было прижато к ее бедру, давая понять, что, окончательно проснувшись, Вик будет готов к близости. Несмотря на чувство усталости, на боль в мускулах, на ноющие соски, она знала, что не откажется.
        Ее смущало только одно: они не пользовались защитой всю эту долгую ночь.
        — Я догадываюсь, о чем ты думаешь,  — сказал, просыпаясь, Вик.
        — Ты говорил, что мы будем вместе принимать решения по поводу детей.
        — И?..  — Он не шевелился.
        — Мы не предохранялись.
        Как ни странно, он расслабился.
        — Да.
        — Вик!  — удивленно воскликнула она.
        Вик сел, умудрившись одним движением поправить подушки в изголовье и усадить Мэдди себе на колени. Он взял ее за подбородок и посмотрел в глаза:
        — Мы вместе приняли решение.
        — Вчера я вообще об этом не думала.
        — Как и я.  — Он приподнял брови.
        Мэдди пристально вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, насколько он правдив.
        — И тебе ни разу не пришло в голову надеть презерватив?
        — Ты считаешь, я буду тебе лгать?
        — Нет, но ты достаточно жесток, чтобы воспользоваться преимуществом в соответствующей ситуации.
        Он согласился, не выказав ни капли смущения:
        — Верно, но с чего мне игнорировать защиту?
        — С рождением нашего первого ребенка ты получишь пять процентов акций компании.
        Неужели нужно напоминать ему об этом?
        — Ты хотела подождать с созданием семьи?
        — Нет.
        Честно говоря, ночью ей было не до этого. Но Мэдди мечтала о семье и множестве детей — своих и приемных.
        — Может, это старомодно, но все же я предпочла бы подождать первой брачной ночи, чтобы зачать ребенка.
        Однако если она забеременеет, то воспримет это как дар небес.
        — Я согласен.
        — С этого момента только с защитой.
        — Я согласен.
        — Ты ужасно покладист.
        — Хочешь услышать правду? Я предпочел бы подождать пару лет, прежде чем появятся дети.
        — Ох!  — Она не предполагала, что Вик не так уж заинтересован в том, чтобы прямо сейчас обзавестись семьей.
        — Но моим бабушке и дедушке уже за семьдесят,  — продолжал он.  — И чтобы наши дети могли с ними встретиться, я не стану потакать своим желаниям.
        — Понимаю.
        Вновь ей пришлось вспомнить, что у них у обоих есть надежды на будущее и в чем-то они совпадают, как это ни удивительно.
        — Я сомневался, говорить тебе об этом или нет… но я действительно хочу сделать бабушке с дедушкой подарок в виде нового поколения.
        — В смысле?  — Мэдди поражалась тому, как комфортно ей вести этот разговор обнаженной, сидя у него на коленях.
        — Не будет ли для тебя трудно совмещать мечту о школе и воспитание ребенка?  — спросил он.
        Она смерила Вика презрительным взглядом:
        — Деньги для меня не имеют значения, но, по правде говоря, я считаю их необходимыми, чтобы успеть сделать все.
        — Ты хочешь нанять няню?  — Вик был шокирован, и за это Мэдди любила его еще больше.
        — Возможно, но не для того, чтобы растить наших детей, а чтобы был человек, кроме Анны и Миши, которому мы сможем доверить детей, если захотим куда-то уйти.
        — Ты молодец.
        — Значит, у нас будет няня — человек, который войдет в нашу семью. Скорее всего, она будет почтенного возраста.
        И пусть кто-нибудь попробует осудить Мэдди за нежелание видеть, как молодая и красивая девушка расхаживает по дому перед носом у Вика.
        — Что ты имела в виду, говоря о деньгах?
        — Я собираюсь нанять квалифицированный персонал, разделяющий нашу с Роми концепцию школы.
        Вик нахмурился:
        — Но вы обе все равно будете посвящать школе очень много времени. Вам придется, так или иначе.
        — Да, но мы добьемся того, чтобы это сработало. Мы с Роми уже обсудили, что произойдет, если одна из нас или обе обзаведутся семьями.
        — Меня это не удивляет.
        — Папа удивился бы.
        Джереми был уверен, что у дочери нет делового чутья, поскольку она не хочет стать частью его бизнеса.
        — Когда Арчер смотрит на тебя, он видит только часть картины.
        — Это все, что его интересует.
        Джереми никогда не тратил время на то, чтобы понять, кто такая Мэдди,  — ни до смерти Хелены, ни, уж точно, после.
        — Он еще может исправиться,  — заметил Вик.
        — Я не вижу никаких доказательств.
        Он покачал головой, закрывая эту тему.
        — Тебе потребуется эффективный и эрудированный личный помощник,  — посоветовал Вик.
        — Точно! Няня не так уж необходима, просто это удобно. А вот помощник действительно нужен.
        Прежде чем они успели продолжить диалог, зазвонил телефон Вика. Конрад радостно сообщил о возможности устроить интервью с только что помолвленной парой для вечерних новостей из мира звезд.
        И все закрутилось.
        Недели, казалось, пролетали в нескончаемых интервью, вызвавших такой ажиотаж, что это даже превзошло поток критики после инсинуаций Перри.
        Пока декораторы готовили для молодоженов Пареан-Холл, Виктор проводил каждую ночь у Мэдди. Она подбирала персонал, попутно следя за работами в особняке, стараясь объединить в дизайне предпочтения обеих сторон. Мэдди начинала понимать правоту Виктора, утверждавшего, что она достаточно знает его.
        Мэдди вернулась к своему тайному волонтерству, вновь надев контактные линзы, каштановый парик и натянув одежду из местного магазинчика. Каждая минута, проведенная с детьми, только укрепляла ее решимость.
        Она посетила психотерапевта, услугами которого стала пользоваться после закончившегося травмой прыжка с парашютом. Тогда Мэдди решила, что пришла пора порвать с прошлым. Доктор Маккензи помогала осознать, как далеко она продвинулась, чтобы избавиться от переживаний после смерти матери и отчуждения отца. Однако свадьба, частично по любви, частично из деловых соображений, вызывала у Мэдди беспокойство, и доктор Маккензи попросила ее еще раз тщательно обдумать причины, по которым она дала согласие на брак. Что молодая женщина и сделала. Более того, она обговорила их с Виком.
        — Да, контракт, предлагаемый твоим отцом, выгоден для меня, но свадьба важна и для тебя,  — заметил он.
        — Ты думаешь, я сказала «да» из-за школы?
        Вик пожал плечами:
        — Даже если бы скандал с Тимуотером развернулся в полную силу, ты не отказалась бы от идеи школы. Просто человеком, управляющим ею, стала бы Роми, а ты перешла бы на роль тайного партнера, каковым сейчас буду я.
        Мэдди любила его уверенность в ней, и радость от этих слов не сразу позволила ей полностью понять их смысл.
        — Ты? Будешь?
        Когда он успел предложить партнерство им с Роми?
        — Мы пообещали, что увидим, как осуществляются наши мечты. Женитьба на тебе подарит мне ИХА. Я позабочусь, чтобы и твои мечты воплотились в жизнь.
        — Ты и правда мой рыцарь.
        — Я думал, ты не веришь в сказки.  — Вик поддразнивал Мэдди голосом и взглядом, но что-то подсказывало, что ему понравилась ее восторженность.
        — Может, я просто верю в тебя.
        Он всегда был исключением из правил, единственным мужчиной, которому она доверяла, даже когда для этого не было причин.
        И даже когда Мэдди отказывалась признавать это.
        — Несомненно.
        Смесь уверенности в себе и самодовольства должна была бы ее раздражать, но почему-то это ей нравилось.
        — Ты, как всегда, уверен!
        — В тебе? Да.
        Мэдди доверилась обещаниям Вика, данным на смотровой площадке, а то, что она снова влюбилась в него, не обсуждалось даже с Роми. Но разве можно сопротивляться такому напору? Виктор Бек ведет себя с ней как рыцарь, не как магнат.
        Свадьба должна была состояться скоро. Хлопот было много. Но когда сеанс у доктора Маккензи совпал с ужином с представителями ресторана, Мэдди призналась Вику, что не хочет переносить визит к врачу.
        — Ты посещаешь психотерапевта? Почему я не в курсе?  — Его явно беспокоило только последнее.
        — Я должна была признаться тебе и в этом? Все не в курсе, кроме Роми.
        — Когда ты начала к нему ходить?
        — К ней. После прыжка с парашютом.  — Тогда Мэдди поняла, что вслед за матерью выбрала саморазрушение, а она не хотела этого.  — Несколько месяцев я встречалась с доктором Маккензи еженедельно, потом реже.
        — Это впечатляет.
        — Да?  — Она беспокоилась, что Вик сочтет ее слишком слабой.
        — Ты поняла, что не сможешь помочь детям, если не справишься с собственными проблемами детства.
        В точку.
        — Откуда ты так хорошо меня знаешь?  — Теперь она любила Вика еще больше.
        — Тебе известен ответ на этот вопрос.
        — Ты предпочитаешь знать все о людях, с которыми планируешь сотрудничать.
        — Наше с тобой сотрудничество вытеснит все остальные. Конечно, я знаю все о тебе.
        И пусть это была не совсем правда, ей приятно было это слышать.
        — Но ты не знал, что я посещаю доктора Маккензи.
        — Нет,  — с досадой подтвердил Вик.
        Мэдди рассмеялась:
        — Даже ты можешь допускать ошибки.
        — Однако мисс Грейсон знала.
        — Роми мой лучший друг.
        — А кто я для тебя?
        — Мужчина, за которого я выхожу замуж. Мужчина, в которого я влюбляюсь снова и снова.
        Что Вик будет делать с этим ее откровением — решать ему. Мэдисон точно было известно одно: ему пора познакомиться с Мэдди Грейс.
        — Вик…
        — Я… потрясен.
        Получается, ей не нужно бояться, что она выставила себя дурой, обнажив эмоции.
        — Ты… Я…  — Впервые на ее памяти он растерялся.
        — Я не жду ничего в ответ.
        — Хорошо,  — с облегчением вздохнул Вик.
        Это не удивило ее.
        — Ты никогда не будешь лгать мне?  — на всякий случай спросила Мэдди, хотя не сомневалась в этом и раньше.
        — Никогда.
        А значит, Вик не будет признаваться в любви, которой не испытывает. Но также это означало, что он выполнит свои обещания.
        Глава 9
        Мэдди была шокирована, когда отец позвонил и пригласил ее на обед. Одну.
        Они обедали в парадной столовой за огромным столом. Мэдди, сидя по левую руку от отца, водила ложкой в тарелке с супом.
        Казалось, Джереми так же напряжен, как и она.
        — Давно у нас не было семейных обедов,  — заметил отец.
        — Статья на двух страницах в прессе доказывает обратное,  — парировала она.
        Он покачал головой, и молодая женщина не смогла расшифровать выражение его лица.
        — Это совсем другое.
        — Тогда я не понимаю, о чем ты.
        — Ты и я. Семья.
        — Мы перестали быть семьей, когда умерла мама.
        Благодаря психотерапевту, это не было ни обвинением, ни злым выпадом.
        — Я не хотел, чтобы так получилось.
        Мэдди не смогла сдержать иронический смешок:
        — Ты отослал меня в закрытую школу спустя пару месяцев после ее смерти. Твои намерения были очевидны — избавиться от меня.
        — Это была ошибка.
        Что-то в душе Мэдди дрогнуло от этого признания, но она пожала плечами. Что она могла сказать? Подтвердить, что это действительно была ужасная ошибка?
        Но что-то подсказывало ей, что это не лучший ответ. К тому же ничто не изменит последствий решения, которое принял Джереми, когда ей исполнилось пятнадцать.
        — Я не знал, что делать,  — признался Джереми с нехарактерной для него искренностью.  — Я потерял твою мать и боялся потерять тебя. Я отослал тебя в школу, потому что надеялся, что учителям удастся сделать то, чего не смогу я.
        Мэдди смотрела на Джереми, чувствуя, как в нем бурлят эмоции.
        — Кто ты и что ты сделал с моим отцом?
        Старая шутка, но очень к месту.
        Он рассмеялся:
        — Я предупреждал Виктора, что это будет нелегко.
        — Это он хотел, чтобы ты поговорил со мной?  — И почему она не удивлена?
        — Да.  — Джереми вздохнул.  — Виктор считает, что наши отношения можно спасти.
        — Он оптимист.
        — Верно.
        Отказавшись от попыток сделать вид, что она ест, Мэдди положила ложку.
        — Ты, похоже, удивлен.
        — Эту его сторону я раньше не замечал.
        — Тебе не кажется, что бизнес-планы Вика по завоеванию мира требуют оптимизма?
        Отец снова рассмеялся, на этот раз более искренне:
        — Пожалуй, что так.
        — В чем-то это делает оптимистом и тебя.
        — У меня достаточно оптимизма, чтобы думать, что с тобой все может быть по-другому, чем с Хеленой.
        — У всех нас есть демоны. В конце концов я научилась справляться со своими.
        Отец задумчиво пригубил вино.
        — Я считал, что Хелена создавала проблемы, стремясь завоевать мое внимание. Постоянные упоминания в прессе доставляли ей какое-то извращенное удовольствие.
        — Так и было.
        Джереми озадачил тот факт, что Мэдди согласилась с ним.
        — Но Хелена уже была рисковой натурой до того, как мы встретились.
        — Она рассказывала мне эти истории.  — Для юной девушки они звучали увлекательно.
        Джереми кивнул:
        — Это была одна из тех вещей, которые меня в ней восхищали.
        — Ты был не первым мужчиной в жизни мамы, который ее игнорировал…
        Со временем Мэдди пришла к пониманию того, что Хелена Мэдисон жаждала внимания отца и получала его, только если вела себя вызывающе. К тому моменту, когда она вышла замуж за Джереми Арчера, эта система прочно вошла в ее жизнь и стала защитным механизмом.
        — Ты считаешь, что твоя мать была рискованной не от природы, но потому, что отчаялась завоевать внимание отца?  — спросил Джереми.
        — Мама действительно любила приключения, однако она поняла, что, играя на этом, она всегда получит то, что хочет.
        — Хелена утверждала, что не возражает против моей занятости компанией.
        — А ты прислушался бы к ней, если бы она сказала, что это не так?  — По крайней мере, просьбы Мэдди уделить ей время или забрать из закрытой школы отец пропускал мимо ушей.
        — Наверное, нет.
        Честность отца обезоружила Мэдди.
        — Ее смерть — не твоя вина.
        Она долго винила Джереми, и ей сложно было осознать, что это не так. Первым откровением на сеансах психотерапевта стало понимание того, что Хелена Мэдисон сама несла ответственность за свой выбор.
        — Разве нет?  — удивился Джереми.
        — Нет. Ты думаешь, что она устроила гонку, потому что недостаточно любила меня и не смогла воспитать?
        Отец был шокирован. Он побледнел, его глаза широко открылись.
        — Конечно нет, мать обожала тебя, Мэдисон. Ты должна знать это!  — Он почти кричал.
        — Но она по-прежнему устраивала гонки на воде по ночам.
        — Не из-за тебя.
        — И не из-за тебя.
        — Но…
        — Мама была зрелой женщиной, подавлявшей разумную осторожность, чтобы получить выброс адреналина, который заставлял ее чувствовать себя живой. К тому же вместе с этим она получала столь необходимое ей внимание.
        — Ты говоришь как психолог.
        — Образование специалиста по раннему детскому развитию включает курс психологии.  — Мэдисон не собиралась говорить Джереми о сеансах психотерапии.
        Она не стыдилась посещений доктора Маккензи, но недостаточно доверяла отцу, чтобы делиться с ним деталями личной жизни. Кроме того, неизвестно, насколько сильно он изменился и как долго это продлится.
        В глазах Джереми — такого же цвета, как у дочери, но без тени беззащитности — что-то мелькнуло. То ли догадка, то ли любопытство.
        — Кстати, о твоей матери…
        — Да?
        — Вы с Виктором выбрали для бракосочетания день ее рождения.
        — Верно.
        — Виктор сказал, ты хотела этим почтить ее память.
        — Мы хотели,  — поправила она отца.
        Им с Виком не пришло в голову, что отцу это может быть неприятно. Однако он улыбнулся, вроде бы искренне.
        — Я надеялся, что ты захочешь почтить ее память и другим способом.
        — Как?
        — Не беспокойся. Я не собираюсь использовать память Хелены, чтобы пристыдить тебя за то, что ты отдаешь акции холдинга Рамоне Грейсон.
        Он не забыл об этом.
        — Мама любила Роми. И если бы отец не отослал ее в ту же закрытую школу, я там не выжила бы.
        Мэдди отчаянно мечтала, чтобы Роми, ее СПВ, поступила в ту же школу. Но просить об этом было нечестно. Роми сама уговорила отца отослать ее к Мэдди.
        Джереми кивнул:
        — Грейсон согласился на это, потому что я предложил оплатить учебу.
        — Нет!
        — Он был против, но я решил, что вам обеим будет лучше вдвоем, чем с вашими отцами.
        Джереми Арчер с каждой минутой все больше становился человеком, и это внушало осторожную надежду.
        Все же Мэдди сочла необходимым подчеркнуть:
        — Мистер Грейсон всегда любил Роми.
        — Но он к тому времени уже много пил и не больше догадывался о потребностях своей дочери, чем я — о своей.
        Мужчина, который каждую ночь отправлялся спать вдребезги пьяным, явно не слишком хорошо знал, что лучше для Роми.
        — Если бы она не уехала в закрытую школу, ей пришлось бы ухаживать за отцом,  — продолжал Джереми.  — Роми нужно было покинуть дом, чтобы Грейсон сам укладывал себя в постель.
        — Ты был его другом.
        — Я все еще его друг, насколько это возможно. Ведь он решил упиться до смерти и довести бизнес до банкротства.
        — Все не настолько плохо.
        — Пока. Но скоро будет.
        — Это только слова.
        — Ты вообще мне не доверяешь?
        — Нет.
        Джереми, казалось, не был расстроен ее признанием. Он только пожал плечами:
        — Может, ты и права.
        — Не очень-то успокаивает.
        — Ты предпочла бы, чтобы я соврал?
        — Это предпочел бы ты. Ведь ты привык лгать, чтобы получить то, что хочешь.
        — Да. Кстати, это одно из основных различий между мной и Виктором. И наши бизнес-партнеры это знают. Если я хочу, чтобы президент другой компании во что-то поверил, то делаю все, чтобы он услышал это от Виктора.
        — Он когда-нибудь лгал, сам того не зная?
        — Не могу сказать, что у меня не было такого соблазна. Но хотя у меня не такое обостренное чувство справедливости, как у Виктора, я понимал, что если он обнаружит это, то найдет другое место для реализации своих амбиций и покинет ИХА.
        Что ж, она никогда не считала отца дураком.
        — Думаю, ты прав.
        — Я знаю, что прав.
        — Итак, о памяти мамы…  — Мэдди была готова вернуться к причине ее появления за отцовским столом.
        — Она всегда хотела, чтобы ты вышла замуж в ее подвенечном платье.
        — Оно сохранилось?
        — Конечно.
        — Ты же избавился ото всех ее вещей.
        Она никогда не забудет, как в первый раз вернулась домой из закрытой школы и обнаружила, что большая часть особняка отделана заново, а вещи ее матери пропали.
        — Я сохранил для тебя ее подвенечное платье и драгоценности.
        — Почему? Почему, если ты избавился от всего остального?
        — Это платье — история.
        — Но не связанная с бизнесом.
        Так зачем ему об этом заботиться?
        — Семейная история. В 1957 году знаменитый дизайнер сшил это платье для твоей прабабушки.  — Джереми прочистил горло, словно рассказ давался ему с трудом.  — И каждое следующее поколение невест надевало его.
        — Это мне известно. Я так рада!  — Мэдди считала, что эта мечта умерла вместе с ее матерью.
        — Ты одного размера с мамой, вряд ли потребуется много изменений.
        Великолепное подвенечное платье цвета слоновой кости с вышивкой по подолу пышной юбки не потребовало никаких подгонок. Роми и Мэдди только решили, что нужно надеть под лиф корсет, который прекрасно вписался в образ.
        — Ты такая красивая!  — У Роми подозрительно заблестели глаза.
        Платье подчеркивало грудь и талию, расширяясь книзу, небольшой шлейф элегантно опускался на пол.
        — Я выгляжу как мама.
        — Но у тебя глаза отца,  — усмехнулась Роми.  — Не могу поверить, что он оплатил для меня закрытую школу.
        — Я тоже.
        Мистер Грейсон подтвердил слова Джереми.
        — Он любит тебя, я всегда это говорила.
        — По-своему,  — согласилась Мэдди.  — Но не так, как это нужно мне.
        — Может, он просто не знает как. Из того, что ты рассказывала, мне не кажется, что в семье Арчер царило тепло.
        У Мэдди сохранилось мало воспоминаний о бабушке и дедушке, умерших к тому времени, как ей исполнилось пять лет. И ни одно из этих воспоминаний не включало объятия, поцелуи или другие признаки любви.
        — Джереми признался, что частенько лгал, желая получить то, что он хочет.
        — Ты и так это знала.
        — Просто странно было слышать, как он в этом признается. Наверное, у него собственные представления о честности.
        Роми расправила складки юбки.
        — Я предпочитаю стандарты Виктора.
        — И я.
        Они рассмеялись, и на какой-то момент показалось, что все хорошо. Мэдди выходит замуж за мужчину, которого любит и который обещал ей настоящую семью, пусть даже не отвечая ей взаимностью.
        А Виктор Бек выполняет свои обещания.
        Виктор шел за секретарем по коридору начальной школы в класс мисс Джует.
        В отличие от Мэдисон Виктор и Максвелл учились в обычной школе, но в богатом районе. В этой же состав учеников и учителей отражал различные слои населения Сан-Франциско. Виктор не знал, почему Мэдисон попросила его встретиться с ней здесь. Она сказала что-то о наглядности.
        Он не понял, что это означает и как переполненная школа соотносится с ее планами.
        Вик провел небольшое расследование, прежде чем покинуть офис, и обнаружил, что в этой школе очень высок процент участия родителей и волонтеров в жизни учеников.
        Секретарь открыла дверь, и Виктор сразу увидел, что, во-первых, Мэдисон совсем на себя не похожа, а во-вторых — в кабинете царит абсолютная тишина, нехарактерная для помещения, полного детей.
        Его невеста, в скромном каштановом парике и контактных линзах, скрывавших цвет ее глаз, в одежде из дешевого магазина, сидела за партой в окружении шести учеников. На парте лежали тетради и растрепанные книжки с крупным шрифтом и яркими картинками. Мэдисон встретилась с ним взглядом, и улыбка застыла у нее на лице.
        Вик приподнял бровь:
        — Привет, Мэдисон. Кажется, у тебя есть друзья, с которыми я не встречался раньше.
        Она расслабилась и встала, искренне улыбнувшись:
        — Ты рано.
        Вик пожал плечами. Ее дешевый хлопковый топ и джинсы, подчеркивающие формы, вызывали такое же возбуждение, как и дизайнерское платье, а вот цвет парика и контактных линз ему не понравился.
        — Представь меня.
        — Конечно.
        Не желая смущать детей своими габаритами, Виктор опустился на колени и пожал руку каждому ребенку.
        Некоторые из них вернули приветствие с очаровательной вежливостью. Маленькая девочка, явно любимица Мэдди, судя по тому, как она прижалась к ногам его невесты, опустила голову, но застенчиво шевельнула пальчиками.
        Виктор также поприветствовал учительницу.
        — Вы оказали нам честь посещением.  — Глаза мисс Джует потеплели, остановившись на Мэдисон.  — Ваша невеста — замечательный волонтер. Она так хорошо общается с детьми, что могла бы работать учителем.
        — Я знаю.
        Правда, он не знал, что Мэдисон работает волонтером в общеобразовательной школе.
        Известно ли это ее отцу?
        Мэдисон не хотела уходить, и Виктор с радостью включился в обучение шестилеток чтению.
        Они уже сидели в его «ягуаре», направляясь в другой район города, когда Мэдди сняла отвратительный парик, освободив спутанные медные кудряшки. Это напомнило Вику те моменты, когда они занимались сексом — единственные моменты, когда она полностью выбиралась из своей раковины. Мэдисон выглядела соблазнительной, как никогда.
        — Снимать его — всегда такое облегчение.  — Она запустила пальцы в волосы, ожесточенно дергая кудряшки.
        — Зачем он тебе?
        — Потому что Мэдди Грейс — нормальная женщина, имеющая образование и желание заниматься с детьми. О ней не пишут в таблоидах, за ней по пятам не следуют папарацци.
        — Это для тебя важно?
        — Быть нормальной? Так было, когда я начинала. Сейчас все проще. Ты представляешь, во что превратила бы пресса историю о наследнице миллиардера, работающей помощником учителя на общественных началах?
        — Нам еще предстоит это узнать.
        — Этого я и боялась — из-за нашей свадьбы и отголосков шумихи вокруг Перри. Подозреваю, это всего лишь вопрос времени. В конце концов мой секрет выплывет на поверхность.
        — Секрет?  — Она еще более великолепна, чем он предполагал.  — Как давно ты трудишься волонтером?
        — Все началось, когда мы с Роми пытались инкогнито влезть в политические гонки. Все получилось, и я решила нарядиться и поработать в выходные в бесплатной столовой.
        — Ты хотела сказать: одеться просто.
        Мэдди рассмеялась, не догадываясь, каким притягательным и мягким был ее смех.
        — Полагаю, так.
        — Как ни нравится тебе быть Мэдди Грейс, Мэдисон Бек способна произвести более широкие изменения, оказать большее влияние.
        Произнося свою фамилию после ее имени, Виктор испытывал удовлетворение, которое не мог понять или объяснить.
        — Но будет ли она учить первоклассников чтению?
        — Разве не для этого нужна школа? Помогать ученикам через личное общение?
        — Ты прав.
        Он припарковался у обочины, ему хотелось вести этот разговор лицом к лицу. На него смотрели карие глаза.
        — Ты не могла бы убрать это?
        — Что? Ой…
        Мэдди вытащила из рюкзака, разительно отличавшегося от дизайнерских сумочек, которые она обычно носила, контейнер и убрала в него линзы.
        — Мэдди Грейс ближе тебе, чем Мэдисон Арчер в дизайнерском платье?  — поинтересовался он.
        — Иногда. Но мне очень нравится и Шанель.  — Она скривила хорошенькие губки.  — Пожалуй, мне близки оба образа.
        Поддавшись соблазну, который рос с каждым днем, Виктор потянулся к Мэдисон и поцеловал ее, оторвавшись только для того, чтобы прошептать:
        — Восхитительно.
        Мэдисон вздохнула и растворилась в поцелуе.
        Несколько дней спустя дедуля и бабуля Виктора пригласили их на обед, где сделали неожиданное предложение. Ошарашенный просьбой Виктор переспросил:
        — Вы хотите?..
        — Когда мы переехали сюда, то полностью порвали с прошлым,  — сказал Миша.  — Мы поменяли фамилию. Безукладниковы стали Беками. Мы даже назвали по-другому сына, и Иван стал Фрэнком — очень по-американски.
        Мэдисон это было известно. Несколько лет назад ей поведали семейную историю.
        Виктор, однако, не понимал, почему дедушка считает необходимым говорить об этом сейчас.
        — Мы не говорили по-русски дома, чтобы наш маленький Иван вырос настоящим американцем.  — Голос Анны дрогнул, когда она произнесла это имя.  — Он стал Фрэнком, говорил без акцента и вел себя в школе так же, как и другие дети.
        — Вы хотели, чтобы он принял новую родину и был принят ею,  — пришла на помощь Мэдисон, поддерживая смущенного Виктора.
        Бабушка грустно улыбнулась:
        — Мы давали ему слишком много, и Фрэнк стал тем, кем стал.
        — Отщепенцем. Ты можешь смело сказать это, бабуля.  — Виктор хмурился, ему не нравилась идея Анны и Миши взять на себя ответственность за эгоизм Фрэнка.  — Мой отец — бездельник.
        — Не говори так о своем отце.  — В голосе деда не слышалось особого пыла.
        Вик не стал спорить.
        Мэдисон посмотрела на него, но в ее глазах не было жалости. Они светились точно так же, как в тот момент, когда она назвала его рыцарем. Вик не знал, чем это вызвано, но не возражал против отсутствия единственной эмоции, которую он ненавидел.
        Обычно безмятежный взгляд бабули, на которую он всегда мог положиться, теперь выражал сожаление.
        — Мы отказались от слишком многих традиций, и Фрэнк почувствовал себя неприкаянным,  — вздохнула она.
        Вик стиснул зубы, сдерживая ругательство.
        — Папа стал мошенником не потому, что у него не было традиционной русской свадьбы. Единственная хорошая вещь, которую он сделал,  — женитьба на моей матери.
        — Это не так.  — Глубокий голос Миши был очень похож на голос внука.  — Он стал твоим отцом.
        Виктор молча открыл и закрыл рот, а Мэдисон усмехнулась:
        — Я говорила ему то же самое.
        — Сложно представить более подходящую партию для нашего внука, чем ты,  — сверкнула ослепительной улыбкой бабушка.  — Нас с Мишей очень радует, что ты ценишь нашего Виктора так же, как мы.
        — Его легко любить.
        Виктор снова не знал, что ответить, хотя ему было приятно это слышать. Очень. Но, размышляя о женитьбе на Мэдисон и их будущей совместной жизни, он не думал о любви. Хватит ли этого, или она надеется, что когда-нибудь он ответит ей взаимностью?
        Виктор никогда никого не любил. Привязанность между его бабушкой и дедушкой росла постепенно, в течение многих лет, и не была так заметна, как страсть, вспыхнувшая между Виком и Мэдди.
        В комнате повисла тишина, которая могла бы со стороны показаться неловкой, но на самом деле три самых важных в жизни Виктора Бека человека смотрели на него с разной степенью понимания.
        Странный, но нельзя сказать, что неприятный опыт.
        — Спасибо,  — наконец обратился он к Мэдисон, надеясь, что этого достаточно.
        Дедушка вздрогнул, однако молча потрепал внука по плечу, а улыбка Мэдди стала более нежной. Вик не понимал почему, но ему это понравилось. Бабушка округлила глаза:
        — Виктор, мой дорогой внук, тебе предстоит многое узнать о романтике.
        Отрицать это было сложно, но, похоже, она и не ждала ответа.
        — Разве просьба последовать некоторым семейным традициям — это чересчур?
        — Я не отвечу, пока вы не объясните, о каких именно традициях идет речь.
        Подготовка и празднование русской свадьбы могли оказаться очень сложными, требующими их активного участия, так что Вик проявлял разумную осторожность.
        Но просьба его бабушки и деда имела под собой основания, даже если это означало, что Мэдисон придется провести ночь перед свадьбой в доме Джереми, а не в постели Виктора.
        Через пять недель после откровений Перри настало утро свадьбы, и Мэдди ждала жениха в гостиной отцовского особняка.
        На ней было платье ее матери, в котором выходили замуж несколько поколений, и еще более старинная — викторианская — вуаль из брюссельских кружев. Ее неделю назад где-то нашла Роми.
        — Ты так красива!
        Мэдди не могла ничего сказать, боясь расплескать эмоции.
        — Виктор может прийти в любую минуту. Ты готова?
        Невеста махнула рукой и выдавила ответ:
        — А ты что думаешь?
        — Повторяю, ты прекрасна, но сейчас я говорю не об этом. Готова ли ты?
        — Если верить Вику, мы поженились в тот день, когда дали друг другу обещания на обзорной площадке Сан-Франциско.
        — Пфф…  — Роми покачала головой.  — Мужчины!
        — Это скорее клятвы.  — В этом Мэдди была более чем уверена.
        — Как и слова, которые ты произнесешь сегодня.
        Мэдди кивнула:
        — Я готова.
        — Ты любишь его?
        — Да.  — Не было смысла отрицать. Кроме того, Роми всегда угадывала, если Мэдди врала.
        — И всегда любила,  — продолжала подруга.
        В этом Мэдди не была уверена, однако она никогда не любила никого другого.
        — У Перри не было шанса,  — не унималась Роми.
        — Он был ему не нужен.  — Мэдди улыбнулась своей сестре по выбору.  — Я выхожу замуж сегодня.
        — Точно.  — Роми улыбнулась в ответ, и они обнялись, не заботясь о том, что шелк может смяться.
        Из холла донеслись звон дверного колокольчика, голос Вика и смех Миши.
        Это правда. Это происходит. Сейчас.
        Очередной взрыв смеха — и дверь в комнату с треском распахнулась, впустив высоченного кузена Мэдди, Джеймса, в смокинге и… в вуали.
        — Как мы выяснили, я — это не ты,  — заявил он.
        Мэдди рассмеялась вместе со всеми, кто вошел за ним следом. Очевидно, это была традиция: отец попытался предложить другую «невесту», а Вик выразил решимость жениться только на своей.
        Следом за Джеймсом шли Миша в скромном смокинге и прекрасная Анна в розовом костюме. На отце были обычный пиджак и галстук, а Вик надел костюм от Армани, который невероятно ему шел.
        Здесь были родители Джеймса, а также другие кузены. Тетя Вики, младшая сестра Фрэнка, прилетела из Нью-Йорка, но сам Фрэнк не пришел. Присутствовали и родственники из России, специально продлившие свое пребывание в Калифорнии. Мэдди надеялась, что собралось достаточно членов семьи, чтобы удовлетворить потребность Миши и Анны в соблюдении традиций.
        Но, честно говоря, это для нее не имело значения, особенно когда Вик встал перед ней с выражением лица обещающим и удовлетворенным одновременно.
        — Ты такайа красивайа,  — прозвучали русские слова, и Вик потянулся к ней, но не прикоснулся.
        — Он сказал, что ты красивая,  — объяснил Миша.
        — Я пришел выкупить свою невесту.  — Вик обращался к Джереми, однако его внимание было приковано к Мэдди.
        — Твой отец попытался всучить нам его.  — Миша указал на Джеймса.  — Но мой внук слишком наблюдателен и не позволил себя одурачить.
        Мэдди рассмеялась.
        Вик преподнес будущему тестю открытую коробочку от Тиффани с сапфировой булавкой для галстука и запонками, которые Джереми принял с искренним удовольствием, однако покачал головой:
        — Этого недостаточно.
        Миша притворился, что торгуется, а Виктор даже не улыбнулся. Все его внимание принадлежало Мэдди, она чувствовала их духовную связь.
        Наконец Миша встал между ними, предложив невесте другую коробочку от Тиффани, в которой лежало жемчужное ожерелье из пяти нитей и идеально подходящие к нему серьги.
        Мэдди посмотрела на жемчуг, потом на Вика и наконец на Роми — именно та убедила ее не надевать ожерелье.
        — Ты знала.
        Улыбающаяся Роми кивнула.
        Мэдди достала бриллиантовые серьги своей матери и протянула их Роми, только сейчас поняв, почему та пришла без серег. Хорошо, если на подруге будет что-то, принадлежавшее Хелене.
        Вик помог Мэдди надеть украшения. Это был невероятно трогательный и интимный момент. Прежде чем опустить вуаль, он поцеловал ее.
        — Теперь можно и свадьбу играть,  — разрешил довольный дед.
        Глава 10
        После выкупа невесты они отправились в церковь на двух лимузинах. Мэдди не обращала внимания, кто как разместился. Ее волновало только то, что по одну руку от нее сидит Вик, а по другую — Роми.
        Кафедральный собор Непорочного Зачатия в Сан-Франциско, с куполами и белым фасадом, выглядел так, словно его перенесли сюда из России. Об этой стране напоминало и богатое внутреннее убранство с обилием икон и роскошным алтарем.
        Мэдди не заметила, как церемония завершилась. Она была невероятно тронута, когда Вик поднял вуаль, поцеловал ее и прошептал, что теперь и Бог знает, что она принадлежит ему.
        Может, кому-то эти слова показались бы преувеличением, но именно они требовались душе Мэдди. Она оставила вуаль откинутой и, почувствовав на голове тяжесть венца, ощутила себя одновременно связанной и свободной.
        Они отказались от гражданской церемонии и просто разбили хрустальные бокалы на глазах у сотен ближайших знакомых ее отца и Вика.
        Хотя оба бокала разлетелись вдребезги, было очевидно, что свой Вик метнул с куда большей силой, чем Мэдди.
        — Это будет долгий и благословенный союз!  — провозгласил Миша.
        Мэдисон слегка удивилась, обнаружив, что в качестве тамады пригласили известного актера, а один из ее любимых исполнителей развлекал гостей песнями.
        Они поели, разрезали свадебный торт. Отовсюду слышались пожелания счастья молодым, и все это нисколько не походило на бизнес-сделку. Когда Мэдди поделилась своими наблюдениями с Виком, тот улыбнулся:
        — Наш брак — не сделка.
        — Но…
        — Это брак мечты. Прими его таким, каков он есть.
        Мэдди так и сделала. Она не удивилась, когда Роми поймала букет. Единственное, что ее смутило и даже слегка встревожило,  — это то, что Максвелл Блэк поймал подвязку невесты. От его взгляда Мэдди сбежала бы в панике, а Роми покраснела и выглядела заинтересованной.
        Хм… Об этом стоит подумать.
        После медового месяца.
        Мэдисон улыбалась так много, что к тому времени, когда белый «роллс-ройс» приехал за молодоженами, у нее болели щеки. Машина остановилась возле «Риц-Карлтона», а не в Пареан-Холл и удивленная Мэдди повернулась к мужу:
        — Я думала, мы едем домой.
        — Мы приехали. И об этом знаем только ты, я и водитель.
        — А служба безопасности?
        — Даже они не в курсе. Не сегодня. Ни друзья. Ни семья. Никакой службы безопасности. Никакой прессы.
        — Сегодняшняя ночь принадлежит нам.  — Мэдди была довольна.  — Мне нравится.
        Вик провел ее в один из двух самых знаменитых номеров отеля. Но Мэдди не могла оценить его красоту, она была слишком занята Виком, чтобы обращать внимание на мраморные полы и мебель в стиле чиппендейл.
        — Шампанского?
        Она покачала головой.
        — Что-нибудь перекусишь?
        На ее губах показалась улыбка.
        — Нет, спасибо.
        Его глаза потемнели, выражая решимость.
        — Что ж, тогда в постель?
        — О да.
        Вик отнес ее в спальню.
        — Я говорил тебе, как прекрасна ты сегодня?
        — Кажется, ты что-то подобное упоминал.
        Он кивнул:
        — Я могу представить только одну ситуацию, в которой ты будешь просто сногсшибательной.
        — Какую?
        — Позволь показать тебе.
        — Покажи.
        Вик осторожно снял вуаль, затем перешел к украшениям.
        — Ожерелье и серьги невероятно изящные, спасибо.
        — Это просто жемчуг, пока ты не наденешь их.
        — Ох… Я даже не знаю, как реагировать на некоторые твои слова.
        — Как на правду. Мы же договорились, что я не вру тебе.  — Он дотронулся губами до ее шеи, и Мэдди не сдержала дрожь.
        Виктор встал к ней лицом, наклонился и принялся целовать плечи и шею. От каждого нежного прикосновения его губ по телу женщины пробегали мурашки, и к тому времени, когда он добрался до платья, Мэдди уже сгорала от желания. Вик расстегнул бюстгальтер, продолжая целовать ее. Он помог ей снять платье, аккуратно сложил его и отнес в гостиную, где положил на стол.
        — Ты заботишься о моем платье.
        — Это реликвия вашей семьи.  — Вик пожал плечами, будто это было само собой разумеющимся.
        Мэдди надеялась, что никогда не перестанет восхищаться теми поступками, которые он совершал, проявляя заботу о ней.
        — Ты об этой ситуации говорил?  — Мэдди показала на себя.
        На ней остались только корсет, трусики, длинные шелковые чулки и сверкающие туфли на высоких каблуках от Джимми Чу.
        Он хищнически улыбнулся и покачал головой:
        — Почти, но еще не совсем то.
        Она сняла лодочки.
        — Уже ближе.  — Его голос был полон страсти, и Мэдди сглотнула.
        В последние пять недель они занимались любовью каждую ночь, и не существовало никаких причин, из-за которых бы стоило нервничать.
        Она наклонилась, чтобы отстегнуть чулки, но Вик остановил ее:
        — Позволь мне.
        — Хорошо.  — Мэдди выпрямилась и замерла.
        Не заботясь о своих дорогих брюках, Виктор опустился на колени, но вместо того, чтобы отстегнуть подвязки, придвинулся ближе и поцеловал ее между грудей.
        У Мэдди перехватило дыхание, колени подогнулись.
        — Вик, пожалуйста.
        — Пожалуйста что? Это?
        Он наклонился ниже и дотронулся языком до ее кожи, пробуя на вкус, наполняя Мэдди удовольствием. Вик обхватил ее руками, поглаживая кончиками пальцев кожу между трусиками и подвязками, и только потом расстегнул крючки.
        Еще месяц назад до нее никто так не дотрагивался, но теперь тело женщины знало, какое удовольствие это может доставить.
        По бедрам пробежала дрожь от прикосновений его пальцев. Мэдди хотелось большего — больше прикосновений, больше нежности. Соски уже затвердели в предвкушении, а воспоминания о том, что было раньше, только усиливали ощущения.
        Вик потянулся, чтобы расстегнуть корсет, и она обрадовалась, что выбрала фасон с молнией, а не с лентами.
        — М-м-м…  — Лицо Вика выражало счастье.  — Уже почти все.  — Он стянул нижнее белье и поцеловал соски.  — Это самое прекрасное зрелище, которое я мог себе представить.
        Тело Мэдди обдало жаром, она не могла скрывать это от Виктора. С ним не работал ни один из ее защитных механизмов.
        — Ты все еще одет.
        — Ты хотела бы это изменить?
        Он явно ее поддразнивал, и, вместо ответа, она шагнула вперед и развязала галстук.
        — Я начинаю понимать, почему тебе нравится разворачивание подарков.  — Мэдди медленно сняла с него галстук.
        — Да?
        — О да.
        Она медленно расстегнула пуговицы рубашки, наклоняясь, чтобы насладиться его мужественным ароматом и коснуться волосков на груди. Женщина наслаждалась каждым обнажившимся миллиметром кожи, дотрагиваясь и целуя ее. Могло показаться странным, с какой скоростью она научилась искусству любви. Но Виктор всегда с энтузиазмом принимал все, что она делала во время их сексуальных утех.
        Закончив раздевать мужа, Мэдди сделала шаг вперед, и их тела слились воедино. Вик был намного больше ее, и в то же время они идеально совпадали, словно были созданы друг для друга. Несколько минут они целовались, не проявляя ни малейшего нетерпения. Но было еще кое-что, что Мэдди не делала, хотя ей хотелось, и разве не стоит заняться этим в их первую брачную ночь?
        Она отстранилась, прерывая поцелуй, но Вик притянул ее к себе. Наконец ей удалось высвободиться.
        — Я хочу попробовать тебя.
        Его глаза вспыхнули.
        — Не откажусь.
        — Я и не сомневалась.  — Мэдди опустилась на колени.
        — Может, тебе будет удобнее на кровати?
        Она взяла символ его мужественности в руки и ласково провела по нему пальцами.
        — Может быть, но не сейчас.
        Мэдди погладила его еще раз, наслаждаясь бархатной нежностью кожи и тем, как легкие прикосновения влияют на него. Виктор зарычал.
        Он принадлежит ей. Только ей.
        — Пожалуйста, милайа мойа.  — Русские слова смешались с английскими.
        Он мог отрицать это, но свадьба повлияла на Вика. Он никогда — по крайней мере с Мэдди — не разговаривал по-русски, а теперь впустил ее в свою святая святых.
        И это так же влекло женщину, как обнаженный мужчина, стоящий перед ней.
        — Что это значит?  — Мэдди подняла голову, чтобы видеть его лицо, встретиться взглядом с его горящими от страсти глазами.
        — Моя милая.
        Вик поднял ее и жадно поцеловал. Мэдди не ожидала, что одна ночь без любви сделает его таким нетерпеливым, таким жаждущим. Не теряя времени, он одним мощным движением смел покрывало и простыню и вместе с женой лег в центр огромного матраса. Вик развел ее бедра и опустился на колени, при льнув к средоточию женственности. Мэдди немедленно ощутила близость оргазма. Но еще больше ее сжигало желание почувствовать его внутри.
        — Пожалуйста, Вик, займись со мной любовью сейчас.
        Он поднял голову, его глаза стали почти черными.
        — А что я, по-твоему, делаю?
        — Не так.
        — Именно так.
        Он подводил Мэдди к краю пропасти. Ее крики отлетали от стен роскошной спальни. Наконец она обмякла, потеряв всякую способность шевелиться. Вик приподнялся:
        — С презервативом или без?
        К счастью, в их первый раз Мэдди не забеременела, и с тех пор они были очень осторожны. Но теперь они женаты и уже договорились, что сразу приступят к созданию семьи. Более того, ей хотелось, чтобы между ними не было никаких барьеров.
        — Никакой защиты,  — решительно проговорила она.
        Вик кивнул, его лицо выражало ненасытное желание. Это желание исходило от него волнами. Мэдди думала, что просто разделит с ним интимную близость и насладится их эмоциональной связью после яростного оргазма и бессилия, до которого Вик довел ее своими ласками. Ничего больше. И она не была готова к тому, как отреагирует ее тело на их слияние. Экстаз только усилился, с каждой секундой ее тело распалялось все больше. Удовольствие распространялось внутри, подчиняясь медленному, но настойчивому ритму Вика. То ли читая ее мысли, то ли руководствуясь сигналами тела Мэдди, Вик ускорил темп. С каждым движением наслаждение нарастало. Его кофейного цвета глаза требовательно горели.
        — Давай, милайа мойа.
        Ее тело содрогнулось с невероятной силой, способной вызвать землетрясение.
        Вик присоединился к ней в невероятном сексуальном удовлетворении. Они не сводили глаз друг с друга, слившись в единое целое, словно в самом страстном поцелуе.
        — Если это не сделает ребенка…  — Мэдди едва могла дышать.
        Он прижал ее к себе:
        — Мы продолжим с большим удовольствием.
        Что они и делали всю ночь, пока на рассвете не погрузились в сон.
        В полдень Вик разбудил жену, чтобы принять душ. Вместе. Совместный душ был одним из недавно открытых развлечений.
        Выйдя из ванной, они обнаружили, что кто-то застелил их постель и положил сверху одежду, а у стены стоят чемоданы.
        — Как долго мы здесь пробудем?  — Мэдди застегнула бюстгальтер и натянула черный шелковый топ.
        Вик бросил взгляд на чемоданы, затем посмотрел на нее:
        — Регистрация начинается через час.
        — Куда мы едем?
        Явно не домой. Их вещи были доставлены в Пареан-Холл за день до свадьбы, так что для поездки туда им не требовался багаж.
        Он надел боксеры и темно-синие джинсы.
        — В Палм-Спрингс.
        — Зачем?
        — У нас медовый месяц.
        Мэдди остановилась:
        — Но мы не обсуждали свадебное путешествие.
        Вик надел черно-белую рубашку поло.
        — Это традиция.
        — Наш союз трудно считать традиционным.
        — Я не согласен.
        Мэдди покачала головой. Конечно, Вик не отступится. Он не видит ничего странного в том, что женился на женщине, которую не любит.
        — Значит, Палм-Спрингс,  — протянула она.
        — Я не видел смысла в каких-нибудь экзотических местах. Все равно мы большую часть времени проведем в спальне.  — Вик улыбнулся.
        Покраснев, Мэдди пожала плечами:
        — Мне нравится Палм-Спрингс.
        Маленький курортный городок в пустынном районе Калифорнии был одним из ее любимых. Вместе с матерью она посещала его каждую зиму. Там собиралось столько звезд, что Арчеры прессу даже не интересовали. Позднее Мэдди уезжала туда, когда ей хотелось перестать быть Мэдисон Арчер, наследницей гигантского состояния.
        И она подозревала, что Вик знает об этом.
        — Хорошо, что ты умна, иначе школьные занятия, пропущенные из-за путешествий с матерью, могли стать проблемой,  — заметил он.
        — Мама всегда заботилась о том, чтобы у меня был учитель.
        — Я стану единственным учителем, который тебе понадобится на этой неделе.  — Вик излучал страсть.
        — После последних пяти недель и особенно этой ночи, я уверена, что ты не слишком многому сможешь меня научить.
        — Ты будешь удивлена.
        У этого мужчины точно нет недостатка в уверенности.
        Они действительно провели много времени в спальне их номера, однако он настоял и на том, чтобы посетить любимые места Мэдди. Вик отвел ее в один из лучших ресторанов города и устроил шопинг в эксклюзивных бутиках с одеждой от лучших дизайнеров.
        Мэдди, всегда считавшая свою светскую сторону чем-то несущественным, наслаждалась. Такого с ней не было со дня смерти Хелены.
        Вику нравился едва ли не каждый предмет одежды, который примеряла Мэдди, и даже рычание, которое он издавал при виде особо вызывающих, ей льстило.
        Когда новобрачные вернулись в Сан-Франциско, их ждал список мест, подходящих для школы. И хотя невероятное количество дел, скопившихся у Вика после недельного отсутствия и с которыми никто, кроме него, не мог справиться, не позволяло ему сопровождать Мэдди и Роми, он каждый вечер подробно расспрашивал жену о том, что она видела. Похоже, он искренне интересовался их проектом.
        Утром в пятницу Мэдди получила сообщение от секретаря ее отца с просьбой прибыть в офис на совещание.
        Она собиралась посетить еще один участок, который им с Роми казался особенно подходящим. Испытывая великодушие ко всему миру, и даже к отцу, Мэдди позвонила и перенесла осмотр, а затем отправила секретарю ответное сообщение, подтвердив свое согласие. Приехав, Мэдди заметила, что в конференц-зале нет секретаря, обычно ведущего протокол. Это что, личная встреча? Тогда почему в офисе?
        Ее отец встал и обошел стол.
        — Мэдди, я хотел бы представить тебе доктора Уилсона, директора…  — Джереми назвал известный институт, специализировавшийся на исследованиях в области психиатрии.
        Седовласый и представительный, в костюме хорошего качества, возможно, от итальянских дизайнеров, доктор Уилсон сидел в одном из кожаных кресел. Он поднялся и подошел к ней, протягивая руку:
        — Мэдисон, рад видеть вас.
        — Спасибо. Надеюсь, могу сказать то же самое.  — У нее появилось плохое предчувствие.
        Почему в офис отца приглашен психиатр?
        — Давайте сядем и расслабимся.
        Доктор Уилсон явно считал себя главным на этом собрании, и тот факт, что отец беспрекословно выполнил его указания, говорил, что он это принимает.
        Мэдди не разделяла его молчаливого согласия и не села, а отец занял место на стуле, стоящем напротив кресла, в которое вновь опустился доктор.
        — Что происходит?  — спросила она.
        — Садитесь, Мэдисон, чтобы мы могли обсудить все, как цивилизованные люди.
        — Сначала скажите, что мы обсуждаем.
        Отец нахмурился:
        — Ты грубишь.
        — А ты что-то скрываешь.
        Скрытность гораздо хуже, чем грубость.
        — Вы понимаете, что я имею в виду?  — обратился Джереми к доктору.  — Дерзость без причины.
        — Ты попросил доктора Уилсона обследовать меня?  — Эмоции прорвались, прежде чем она смогла подавить их.
        К удивлению Мэдди, отец поморщился, но кивнул:
        — Я узнал, что ты посещаешь психотерапевта.
        — Да, посещала несколько недель, как и добрая половина американцев.
        Это был правильный выбор, а не слабость.
        — Это небольшое преувеличение.  — Похоже, доктор Уилсон уже сделал заметку о склонности Мэдди к гигантизму.  — Всего около двадцати процентов.
        — Кто сказал тебе об этом?  — Мэдисон повернулась к отцу, игнорируя врача.
        Виктор не стал бы говорить. Может, он и не любит Мэдди, но он — рыцарь и никогда не принес бы ее в жертву королю.
        — Вик знает об этом?
        Джереми начал привычную игру:
        — А ты что думаешь?
        — Что ты не хочешь ответить на мой вопрос.  — Она вытащила телефон.
        — Кому вы звоните?  — Тон доктора Уилсона был нарочито спокойным.
        — Своему мужу.
        — Вы видите? Симптомы зависимости и паранойи.
        Мэдди хотела было швырнуть телефон в отца, но сдержалась. Неизвестно, какие выводы сделает психиатр. На телефоне Вика сработал автоответчик, и она оставила голосовое сообщение:
        — Это я. Джереми пригласил меня на совещание, а оказалось — к психиатру. Мне нужно поговорить с тобой. Позвони.
        Доктор Уилсон наблюдал за ней с выражением лица, по которому невозможно было ничего прочитать. Отец прищурился. Мэдди гадала: раздражен он или переживает за нее?
        — Значит, тебе стало известно, что я бывала у психотерапевта, и теперь ты пригласил доктора Уилсона. Зачем?
        — Никто не говорит, что я здесь, чтобы наблюдать за вами,  — сказал Уилсон.
        — Никто не говорит, что не для этого.
        Ни психиатр, ни отец ничего не ответили. Помолчав, Джереми уточнил:
        — Я поделился с доктором Уилсоном беспокойством по поводу твоего нестабильного поведения в последние годы.
        — Вы правильно сделали, обратившись за помощью.  — Доктор Уилсон говорил с ней, как с ребенком или умственно отсталым человеком.  — Но я вынужден согласиться с вашим отцом. Ваши поступки после смерти матери отражают ухудшение вашего состояния.
        — У меня нет никакого состояния.  — Зато у нее есть мозги, которые сейчас начали работать.  — Джереми, ты хочешь, чтобы меня признали психически неполноценной? Тогда бумаги, которые я подписала, окажутся недействительными. Это не сработает.
        Судя по выражению его лица, отец был с этим не согласен, и, что еще хуже, психиатр покачал головой:
        — То, что вы подписали такой документ, сложно назвать осмысленным поступком.
        — Вы так считаете?
        — А вы?
        — Я действовала осмысленно. Кроме того, то, как я поступаю со своими деньгами и имуществом,  — не ваше дело, доктор Уилсон, равно как и не Джереми Арчера.
        — Вы называете отца по имени. Это говорит о многом.
        Кем он себя мнит, выдумывая психологические проблемы, основываясь только на предвзятых жалобах отца и нескольких секундах абсолютно непрофессионального диалога?
        — Его экономка ближе мне, чем он.
        Может, это и преувеличение, но пусть они попробуют доказать обратное.
        Психиатр был озабочен.
        — Недостаток эмоциональной близости с единственным оставшимся родителем — это то, с чем мы можем поработать.
        — Доктор Уилсон, вы никогда не были и не будете моим врачом. Теперь прошу меня простить.  — Мэдди повернулась, собираясь уйти.
        — Мэдисон,  — позвал ее отец, но она не остановилась.
        Ей было все равно, какие угрозы он наговорит ей на автоответчик.
        Глава 11
        Мэдди была на парковке, когда ее телефон зазвонил. Вик.
        — Отец узнал, что я посещаю психотерапевта.
        — Я ничего не говорил ему.
        — Не сомневаюсь.
        — Хорошо.
        — Я просто…  — Расстроена. Смущена. Напугана.  — Он хочет признать меня недееспособной и аннулировать документы по передаче акций холдинга.
        — Я не…
        — Но он кое-чего не предусмотрел,  — перебила его Мэдди.
        — Ты о чем?  — Вместе с любопытством в голосе Вика сквозило беспокойство.
        — Если я была не в состоянии подписывать те бумаги, то точно так же я была не в состоянии принести клятву, а значит, наш брак недействителен. Тогда рухнут великолепные планы Джереми выдать меня замуж за наследника холдинга.
        Вик что-то пробурчал, потом сказал:
        — Этого не случится.
        — Мне казалось, наши с ним отношения пошли на поправку.
        — Так и есть.
        — Если кто и потерял разум, так это Джереми.
        — Да. Мэдисон…
        — Ведь ты на моей стороне, правда?
        Ее муж не должен поддерживать своего друга и учителя.
        — Конечно. Ты моя жена и всегда будешь ею.
        Потому что он жаждет получить контроль над ИХА. В эту минуту Мэдди очень хотелось, чтобы между ними существовала другая, неразрывная эмоциональная связь. Любовь.
        Ей необходима была любовь мужа.
        Мэдди совсем не беспокоило, что Джереми вернулся к старым привычкам, но осознание того, что мужчина, которого она любит больше жизни, ценит ее чувства, не разделял их, внезапно причинило такую боль, что она не могла ее игнорировать.
        — Мне нужно подумать,  — заявила молодая женщина.
        — Что? Мэдисон, где ты? Я приеду.
        — Нет, я просто… Дай мне немного времени, Вик.  — Она отключила телефон.
        Ей не хотелось ни с кем говорить. Даже с Роми.
        Мэдди забралась в свою маленькую машину — не самый ожидаемый выбор для состоятельной наследницы, но она заботилась об окружающей среде. Молодая женщина направилась в свое любимое кафе в книжном магазине.
        Как она собирается жить с мужем в любви, зная, что он не отвечает на ее чувства?..
        Мэдди не была в кафе со времен шумихи с Перри, но теперь ей нужно было место, куда не догадался бы приехать Вик. Она сделала обычный заказ и заняла любимый столик между книжными стеллажами и окном. Нижняя половина окна была задекорирована под книжные полки, так что с улицы ее нельзя было увидеть, если только кто-нибудь не подойдет вплотную. Мысли в голове путались, кофе остывал, а Мэдди думала.
        Вик действовал так, словно любил ее.
        Он не мог насытиться ею сексуально. Счастье Мэдди было очень важно для него. Если у него была возможность, он всегда старался провести время с ней. Он хотел, чтобы она стала матерью его детей.
        Однако, вернувшись, благодаря отцу, в страну под названием Жестокость, Мэдди ощутила возросшую потребность в эмоциональной поддержке. Ей необходимо было услышать, что Вик любит ее. Тогда она перестанет сомневаться.
        Женщина все еще не нашла ответа на этот вопрос, когда услышала мужской голос, который она не рассчитывала больше услышать, окликнувший ее по имени.
        Она посмотрела вверх и нахмурилась:
        — Уходи, Перри.
        — Ты не отвечаешь на мои звонки и сообщения.
        Он еще удивляется?
        — Я заблокировала твой номер.
        — Я догадался.
        — Ты не должен разговаривать со мной.
        — Ничто в договоре, который заставил меня подписать тот подонок, который женился на тебе, не указывало на то, что я не могу говорить с тобой.  — Он явно был раздражен этим.
        — А чего ты ожидал?
        Перри притворился уязвленным, как всегда делал это раньше.
        — Я не думал, что ты разрушишь шесть лет нашей дружбы из-за одной маленькой ошибки.
        — Это был не первый случай, когда ты лгал журналистам о нас.  — Теперь его печальный взгляд не трогал ее сердце.
        Перри вздрогнул. Он, судя по всему, не предполагал, что она догадается.
        — Это все было безвредно. Мне просто требовались деньги. Не всех с рождения кормили из серебряной ложечки интернационального холдинга Арчера.
        — Рассказ о том, что я ненасытная женщина, не способная удовлетвориться одним партнером, не был безвредным. Ты разрушил мою репутацию.
        — Всего на двадцать четыре часа. Виктор Бек позаботился об этом.
        — Конрад — непревзойденный мастер.
        — Специалист твоего отца по работе со СМИ? Да, я ожидал, что вы его подключите, но по сравнению с жестокой акулой, за которую ты вышла замуж, он ласковый котенок.
        — Вик заступился за меня, когда ты скормил меня волкам. Не уверена, что в данном случае он заслуживает определения «жестокий».
        — Ты же знаешь, что я не хотел этого.
        Похоже, Перри не сомневался, что она ему поверит. Какое ничтожество! И этот парень был одним из ее лучших друзей целых шесть лет.
        — Ты солгал. Это главное.
        — Мне нужны были деньги.
        — А я отказала тебе.
        Именно к деньгам все и свелось.
        — Я просил о займе. Друга.
        — Это было не в первый раз. Ты вернул мне хоть доллар, Перри?
        Разговор с бывшим лучшим другом внезапно сделал все понятным и четким.
        Перри — из тех, кто использует друзей и манипулирует ими.
        Вик — ее рыцарь в белых доспехах.
        Может, он никогда не скажет три слова, которые ей так нужно услышать, но она не собирается печалиться по этому поводу всю оставшуюся жизнь.
        — В бизнес-инвестициях трудно что-либо гарантировать,  — не унимался Перри.
        — Значит, теперь это называется бизнес-инвестициями?  — Мэдди прищурилась.  — Тогда где контракт, в котором указан процент, причитающийся мне в этом проекте?
        — Нам не нужен контракт.
        Она подумала о бумагах, которые Вик заставил его подписать.
        — Он уже есть.
        — Давай, Мэдди, отзови своего пса.
        — Вика?
        — А кого еще?  — Перри старался нацепить на себя умоляющий вид.
        — Мы больше не друзья и никогда ими не будем,  — размеренно произнесла она.
        — Это из-за Роми, да? Она наконец настроила тебя против меня.
        — Ты настроил меня против себя, Перри. Ты лгал мне и сделал все, чтобы разрушить мою репутацию.
        Он откинулся назад, выглядя оскорбленным:
        — Нет.
        — Да. И если бы ты преуспел, мои мечты открыть школу развеялись бы в прах.  — По крайней мере в том, что касалось наличия ее имени в документах.
        Перри пожал плечами:
        — Сан-Франциско не нужна еще одна школа.
        У Мэдди перехватило дыхание от того, с какой легкостью он топтал ее мечты.
        — Не согласна.
        — Что ж, все равно ничего страшного не произошло.
        — Не благодаря тебе.
        — Эй, я принес публичные извинения и поклялся, что это была шутка.
        Он что, ждет благодарности?
        — Это была не шутка. Это была огромная грязная ложь.
        — Мэдди, брось. Ты должна простить меня.
        — Да, в первую очередь — для себя. Я должна это отпустить.
        В голубых глазах Перри мелькнула искорка триумфа.
        — Мы можем снова стать друзьями и забыть о том соглашении, которое Бек заставил меня подписать.
        — Нет.
        — Но…
        — Никто не заставлял тебя ничего подписывать. Ты согласился на это, потому что не хотел рисковать. Тебя могли привлечь к ответственности как холдинг, так и таблоиды, которым ты продал свою историю,  — послышался мужской голос.
        Мэдди подскочила. Что Вик делает здесь? Как он нашел ее?
        Виктор Бек возвышался над Перри, словно карающий ангел.
        — Ты не друг моей жены. Когда-то она считала тебя другом, однако те времена прошли еще задолго до последнего инцидента.
        — Да кто ты такой, чтобы…
        — Я тот, кто уничтожит тебя, если ты еще хоть раз подойдешь к моей жене.  — В глазах Вика горела ярость, челюсть его затвердела.
        Перри поднял руки:
        — Никаких проблем. Я просто подумал, что мы можем снова быть друзьями, но похоже, тебе не слишком это нравится.
        — Да, мне это не нравится. Хватить винить других в своих ошибках, Перри. Ты разрушил нашу дружбу, и Вик прав: это случилось очень давно.
        — Мы были не в равных условиях,  — с горечью произнес Пэрри.
        Мэдди не ответила. Это были проблемы Перри, не ее.
        — Ты уйдешь или мне вызвать полицию, чтобы тебе напомнили о запрете приближаться к Мэдисон?  — поинтересовался Вик.
        — Я ухожу.  — Перри быстро удалился.
        — У нас есть судебный запрет?  — спросила Мэдди.
        — Есть.
        — Ага…
        Вик посмотрел на чашку, к которой она не притронулась.
        — Ты не пьешь кофе?
        Мэдди покачала головой:
        — Как ты нашел меня?
        — Тебе это интересно?
        — Очень.
        — Функция «найди меня» есть в твоем телефоне.
        — Я выключила его.
        — Пока батарея заряжена, GPS работает.
        — Значит, если мне потребуется уединение, нужно вытащить батарею. Хорошо, буду знать.
        Чтобы добраться сюда так быстро, Вик немедленно после звонка должен был отследить сигнал GPS. Еще одно доказательство того, что она важна для него.
        Отец не нарушил бы свой деловой график ради того, чтобы отправиться за матерью или Мэдди.
        Вик вдохнул, открыл рот, собираясь что-то сказать, закрыл его, потом все же решился:
        — Я бы предпочел, чтобы ты этого не делала.
        — Договорились.  — Кроме того, это был вопрос безопасности, как бы ни хотелось ей забыть об этом.  — Ты приехал за мной?
        — Конечно. Ты была расстроена. То, что Джереми сделал с тобой…
        Мэдди подавила смешок, услышав редкую в устах ее мужа грубость.
        Вик протянул ей руку:
        — Идем?
        Она не колебалась.
        — Да.
        — Ты не хочешь спросить куда?  — Он взял ее за руку, и она послушно пошла за ним.
        — Полагаю, куда-то в более уединенное место.
        Лицо Вика стало каменным.
        — Мы возвращаемся в ИХА, чтобы сразиться с твоим отцом.
        — Вместе?
        — Вместе.
        Это подразумевало, что Вик и Мэдди будут на одной стороне, тогда как Джереми Арчер — на другой. Отлично! Если ей требовалось доказательство, что она для Вика стоит на первом месте, лучшую возможность трудно было представить.
        Но хотя доказательство и было хорошим, она не собиралась благодарить за это Джереми.
        Когда они пришли, отец Мэдди был в своем кабинете, а доктор Уилсон уже ушел. Секретарь попыталась сказать, что Джереми на собрании, однако Вик просто зашел внутрь и, потянувшись через стол, отключил телефон. Джереми в ярости вскочил, разразившись потоком брани, на которую Вик не отреагировал, дожидаясь, когда босс замолчит.
        — Я вам хоть раз лгал?  — поинтересовался он.
        Джереми с настороженным выражением лица покачал головой.
        — Блефовал?
        — Нет.
        — Значит, вы понимаете, что я продумал каждое слово, которое сейчас произнесу. Если вы попытаетесь добиться признания Мэдди недееспособной и аннулируете передачу половины ее акций Роми Грейсон, я разрушу интернациональный холдинг Арчера и сровняю с землей это здание.
        — Ты не посмеешь!  — Впервые на памяти Мэдди в голосе отца прорезались эмоции.
        Даже на похоронах матери он не испытывал такого смятения.
        В Вике не было и намека на уступчивость. Ни в выражении лица. Ни в том, как он стоял, нависая над столом Джереми.
        — Не сомневайтесь, я сделаю это.
        И, точно, ни в его тоне.
        Джереми сказал что-то, но Мэдди не слушала. Все внутри у нее замерло от второго за день откровения.
        — Ты любишь меня.  — Она полностью игнорировала отца.
        Серьезный взгляд его глаз остановился на ней.
        — Ты моя, и я должен тебя защищать.
        — И любить!
        Мэдди не могла и не хотела сопротивляться наполняющей ее радости, которой не могли помешать даже махинации отца.
        Она сияла, глядя на мужчину, от которого потеряла голову в четырнадцать лет и которого любила в шестнадцать.
        — Я тоже тебя люблю, и ты это знаешь,  — сказала молодая женщина.
        — Да? Даже сейчас?
        — Особенно сейчас.  — Он не несет ответственности за поступки ее отца.
        — Я действительно сделаю то, о чем предупредил твоего отца.
        — Не сомневаюсь.
        — Я жесток и не испытываю угрызений совести.
        Она могла бы поспорить с этим, но не стала. Он использовал свою силу во благо, даже если сам не видел этого.
        Мэдисон улыбнулась мужу, ее глаза сияли от любви.
        — Все в тебе определяется твоими безупречными представлениями о чести.
        — Я не милый парень.
        — Ты только что угрожал разрушить мою компанию,  — вмешался Джереми.  — Ты действительно совсем не милый парень.
        Мэдди уже не сдерживала широкую улыбку:
        — Все зависит от того, как посмотреть. Мне нравится, что Вик готов на все, чтобы победить дракона.
        — Я не дракон. Я твой отец, черт возьми!
        Она с отвращением взглянула на него:
        — Который был готов признать меня психически неполноценной.
        — Тебя ужасает, что я пытался это сделать, но ведь ты пыталась отказаться от моего бизнеса.
        Может, Вик считал себя не испытывающим угрызений совести, зато выражение лица Джереми и его тон были полны сожаления.
        — Не преувеличивай,  — возразила Мэдди.  — Остальные двенадцать с половиной процентов голосующих акций перейдут Вику или любому преемнику, которого он выберет.
        Виктор вздрогнул:
        — Я не знал этого.
        — Я доверяю тебе.
        Его взгляд стал мягким, как никогда.
        — Спасибо. Очень приятно это слышать от тебя.
        Джереми вздохнул:
        — Мы с матерью не считали нужным обсуждать наши эмоции.
        Мэдди наконец повернулась к отцу:
        — Может быть, все было бы по-другому, если бы вы это делали.
        — Я не могу изменить прошлое.  — Его лицо исказила боль.
        — Ты провел столько времени, портя отношения с дочерью в настоящем, что вряд ли стоит беспокоиться о прошлом.
        — Прости, что я устроил засаду с доктором Уилсоном.  — Джереми смотрел на нее с мольбой.  — Может, это не важно для тебя, но я отказал ему сразу после твоего ухода.
        — Сложно поверить,  — заметила она.
        Если Джереми начал двигаться в каком-то направлении, он с него не свернет. Ее отец лжет.
        — Позвони ему. Он подтвердит.
        Блеф или правда?
        — Он говорит правду,  — вмешался Вик.
        Мэдди посмотрела на мужа:
        — Откуда ты знаешь?
        — Он смотрит влево, когда врет по поводу чего-то важного для него.
        — А это для него важно?
        — Это касается его и холдинга, а это самое важное для Джереми.
        Она поверила. По крайней мере, что касается холдинга.
        — Почему ты отказался от услуг доктора Уилсона?
        Джереми заерзал на стуле:
        — Если бы я реализовал свой план, ты никогда не простила бы меня.
        — А может, из-за того, что мой брак с Виктором оказался бы недействительным, если бы меня признали недееспособной?
        Глаза отца расширились, и он побледнел. Он явно не подумал об этом.
        — Ничего удивительного, что Вик словно с цепи сорвался,  — пробурчал Джереми.
        — Он хочет быть моим мужем больше, чем президентом холдинга.  — Эти слова доставляли Мэдди глубокое эмоциональное удовлетворение.
        Джереми кивнул. Она никогда не видела отца настолько беззащитным.
        — Надеюсь, ты поняла, что я хочу быть твоим отцом больше, чем сохранить контроль над этими акциями?  — спросил он.
        Настал ее черед кивнуть, правда, с неуверенностью.
        — Вам может пойти на пользу, если вы вместе посетите несколько сеансов доктора Маккензи,  — посоветовал Вик.
        Мэдди ждала реакции отца и была удивлена его согласием.
        — А ты, Мэдисон?  — обратился Вик к жене.
        — Не знаю.
        Что, если отец все же постарается собрать улики против нее?
        — Ты веришь, что Вик разрушит интернациональный холдинг Арчера, если я попытаюсь объявить тебя психически ненормальной?  — поинтересовался Джереми.
        — У меня нет ни малейшего сомнения.
        — Тогда тебе нечего бояться.  — Отец угадал, почему она колеблется.
        — Я поговорю с доктором Маккензи,  — решилась Мэдди.  — Если она сочтет это хорошей идеей, мы назначим время.
        Отец снова ее удивил. Он встал из-за стола, чтобы поцеловать дочь в щеку и пожать руку Вику:
        — Спасибо, что заботишься о ней лучше, чем я.
        — И всегда буду.
        Еще одно обещание Вика.
        Внезапно исчез холод, сковывавший Мэдди после неожиданной встречи с отцом и психиатром, а потом с Перри.
        — А я буду заботиться о Вике.
        — Я тебе верю. Ты унаследовала преданность твоей матери и мое упрямство. Он попал в хорошие руки.
        Мэдди удивила сама себя, приняв комплимент отца с теплотой.
        — Спасибо.
        — Думаю, нам пора домой.  — Вик обнял жену за талию.
        — А как же твои дела?  — спросила она.
        Честно говоря, ей не хотелось, чтобы он возвращался к работе. Правда, теперь, зная, что Вик любит ее, Мэдди могла подождать до вечера… Возможно…
        — Я отменил все после твоего звонка.
        — Потому что для тебя нет ничего более важного, чем я.  — В ее голосе звучало удовлетворение.
        Вик мог пожать плечами. Мог попробовать отрицать это. Мог скорчить гримасу, подтверждая ее слова. Он не сделал этого, зато повернулся к ней, загородил от отца и обхватил ладонями ее лицо:
        — Точно.
        Ох… Она готова была растаять прямо здесь и сейчас.
        — Забери меня домой, пожалуйста.  — Голос Мэдди дрожал от страсти.
        Вик что-то прорычал, наклонился и поцеловал ее. Она без колебаний прильнула к нему.
        Мэдди не знала, как долго длился поцелуй, пока наконец не раздался голос ее отца:
        — Фу-ты, вам двоим точно надо домой.
        — Выгоняете нас?  — поинтересовался, ничуть не смущаясь, Вик.
        — То, что последует за этим, не должно произойти в моем кабинете.  — Джереми, наоборот, покраснел, и от подтекста его слов Мэдди бросило в жар.
        Он был прав: пора уходить.
        Путешествие прошло как в тумане, и Мэдди была рада, что за рулем сидит Вик.
        Он удивил ее, приведя в столовую, оформленную в таком же стиле, что и ее бывшая квартира, и усадив на софу.
        — Я думала, мы поднимемся наверх.
        Чтобы заняться сексом — ведь к этому вели их поцелуи в кабинете отца.
        — Нам надо поговорить.  — Вик поморщился, словно от боли.  — Об эмоциях.
        — Мы не можем сделать это позже?  — Теперь, когда она была уверена, что Вик ее любит, желание буквально сжигало женщину.
        — Нет.
        — Почему?
        Мэдди не хотела жаловаться, но до сих пор этот день был не самым радостным, а секс с мужем, после того как она узнала, что Вик ее любит, мог перевести его в категорию одного из лучших.
        — Потому что, если бы твои родители говорили друг с другом, все могло бы быть по-другому,  — повторил он ее собственные слова.
        — Мы — не они.
        — Не они.  — Вик глубоко вздохнул и побледнел.  — Я люблю тебя.
        Она не стала поддразнивать мужа за то, что это признание вызвало у него полуобморочное состояние, хотя желание было велико. Но Мэдди оценила это. Целеустремленному бизнес-магнату такие вещи даются тяжело.
        — Мэдди…
        — Ты любишь меня. Я люблю тебя. Ты называешь меня Мэдди, как Роми.
        — И Перри.  — Вику это не очень нравилось.
        — Больше нет. Перри никогда не назовет меня так, будь уверен.
        — Срок ограничения для него — два года, но мы пролонгируем его.
        Она покачала головой:
        — Судебный запрет не нужен. Мне достаточно тебя, Вик, честное слово.
        — Он найдет способ добраться до тебя.
        — Я прекращу ходить в то кафе.
        — В этом нет необходимости. Я куплю его и запрещу Перри там появляться.
        — Пожалуй, это перегиб.
        — Ничто не будет слишком, если речь идет о защите тебя.
        — О боже!
        Она представила будущее, проведенное ею в попытках удержать Вика от желания отвести от нее и их детей малейшие намеки на угрозы. Если честно, эта картина ей очень понравилась.
        — Ты хочешь, чтобы я ушел из ИХА?
        — Что? Нет!  — Настала очередь Мэдди потянуться и дотронуться до его лица, встретиться с ним взглядом. Ее глаза излучали предельную честность.  — Мне не нужно, чтобы ты отказался от своей мечты. Я и так верю, что ты любишь меня.
        Она понимала, что Вик хочет залечить в ее сердце раны, полученные за двадцать четыре года жизни с Джереми Арчером.
        — Люблю. И шесть лет назад тоже, но…
        — Ты не догадался, что это?
        — Я никогда не любил раньше.
        — Я очень рада!
        Она могла потерять его прежде, чем встретить! Мэдди вздрогнула.
        — Я не думал, что мне нужна любовь.
        — Нам всем нужна любовь.
        Вик нахмурился:
        — Не уверен.
        Он казался растерянным, это было совсем на него не похоже. Но это была не его область. Для Вика эмоции были столь же чуждыми, как и для ее отца.
        — Все нормально, Вик. Мы любим друг друга и будем счастливы.
        — Разве мы уже не счастливы?
        Поддавшись порыву, Мэдди со смехом бросилась к нему в объятия.
        — Да, мой дорогой замечательный муж. Мы очень счастливы.
        Он поймал ее, крепко прижал к себе и ответил на поцелуй.
        Очень, очень счастливы.
        Они занялись сексом прямо на софе, упражняясь в произнесении трех простых слов друг для друга.
        Эпилог
        Виктор одобрил место, которое Роми и Мэдди выбрали для школы, и настоял на том, чтобы немедленно сделать предложение о покупке, после чего пригласил дам выпить шампанского и отпраздновать.
        — Не слишком ли рано?  — поинтересовалась Роми, когда они чокнулись.  — Мы еще не получили согласие продавца.
        Мэдди только рассмеялась:
        — У самых виртуозных продавцов нет шансов против Вика.
        — Мы получим эту собственность.  — Вик не рассматривал другую возможность, и Мэдди поддерживала в этом своего магната.
        Роми усмехнулась, подняв бокал:
        — За удачные переговоры акулы бизнеса и за то, чтобы мечты сбывались.
        После этого Мэдди и Вик не поехали домой. Вик снова отвез Мэдди на смотровую площадку. Не спрашивая, что они там будут делать, она просто держала мужа за руку, пока они направлялись к месту, считавшемуся лучшей обзорной точкой Сан-Франциско.
        Он остановился в том самом месте, где делал ей предложение.
        — Мы забыли несколько обещаний, когда были здесь.
        — Да?
        — Ты забыла пообещать, что больше не будешь пренебрегать телохранителем.
        Не это она ожидала услышать, но все же кивнула:
        — Принято к сведению.
        — Обещай.
        Мэдди положила руку на сердце:
        — Я обещаю держать при себе телохранителя.
        — С твоим анонимным волонтерством покончено.  — Вик наклонился и поцеловал ее.  — Прости.
        — Все нормально. Только нужно найти телохранителя, который понравится детям.
        — Думаю, мы это уладим.
        Внезапно Мэдди поняла, почему они обсуждают это сейчас.
        — Если бы телохранитель был со мной в кафе, Перри не посмел бы ко мне приблизиться.
        — Если бы…  — вздохнул он.  — Как ты думаешь, Роми позволит мне нанять телохранителя и для нее?
        — Зачем?
        — Она твоя сестра по выбору.
        — Я не предполагала, что ты знаешь об этом.
        — Твоя мать считала ее второй дочерью.
        — Да.  — Мэдди улыбнулась.  — Но я не уверена, что Роми нужна защита только потому, что я считаю ее сестрой.
        — Через несколько недель она станет владелицей двенадцати с половиной процентов акций компании-мультимиллионера.
        — Никому, кроме нас, об этом не известно.
        — Тем не менее это очень серьезно.
        — Но как убедить ее?  — задумалась Мэдди.
        — Скажи, что телохранитель переходит к ней вместе с акциями.
        — Она не слишком-то обрадуется.
        Вика это не обеспокоило.
        — Теперь она — часть нашей семьи. Она привыкнет.
        Мэдди не совсем была согласна с ним, но это было трогательно.
        Вик крепче прижал жену к себе, не сводя с нее глаз:
        — Я люблю тебя.  — Не важно, что он говорил это и раньше. Здесь слова обретали силу клятвы.  — Я всегда буду любить тебя.
        Молодая женщина глубоко вздохнула:
        — И я.
        — Мы будем обсуждать все важные моменты нашей жизни.
        — Да.
        — И об эмоциях мы тоже будем часто говорить.
        Эта идея несколько беспокоила Вика, однако он все же обещал это. И Мэдди знала, что он сдержит обещание.
        — И с нашими детьми тоже,  — добавила она.
        Вик кивнул:
        — Напоминай мне, если я забуду.
        — Конечно.
        Но она сомневалась, что он забудет. Если Вик чего-то хотел, он этого добивался.
        Казалось, он хочет сказать что-то еще, и она терпеливо ждала.
        — Твой отец… Я мог стать таким, как он.
        — Нет. Вы разные.
        — Мог. Джереми не понимал, что бизнес и сила важны не сами по себе, а ради семьи и любви.
        — Зато ты это понял.
        — Да.
        Ее глубоко тронула убежденность в его голосе.
        — Перри сыграл тебе на руку, да?
        Вик пожал плечами:
        — Мы все равно поженились бы.
        — Потому что ты любил меня и не мог представить свою жизнь без меня.  — Улыбка ее была ярче солнца в разгар лета.
        — Точно.
        Они рассмеялись и крепко прижались друг к другу. В этих объятиях было самое главное их обещание — вечно разделять любовь.